«Расставание со счастливым финалом»

Расставание со счастливым финалом (fb2) - Расставание со счастливым финалом (пер. Н. С. Сацюк) 258K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сара Орвиг

Сара Орвиг

Пролог

Темной непроглядной ночью их небольшой десантный отряд напоролся на засаду и попал под прицельный огонь врага. Ноа Грант и двое его близких друзей, Майк Моретти и Джейк Ролстон, не получили серьезных ранений, но их капитан и товарищ, Тан Уорнер, буквально истекал кровью.

Они укрылись за небольшим выступом скалы, где Майк в ожидании подмоги, как мог, перевязал раны командира. Последний разговор с военной базой оборвался, но Ноа успел услышать, что за ними высылают вертолет.

Когда рядом взорвался очередной снаряд, Майк подозвал Ноа к капитану Уорнеру.

— Ноа, — превозмогая боль, просипел истекающий кровью Тан, — ты должен пообещать мне одну вещь. Я хочу, чтобы ты встретился с Камиллой и Итаном и передал им от меня подарки. — Он поморщился и приложил руку к карману. — Здесь лежит ключ. От ящика… Откроешь его… Там найдешь два свертка. Один отдашь Камилле, другой — Итану. — Он закашлялся и замолчал.

— Тан, дружище, держись! — в панике закричал Ноа. — Вертолет уже близко. Тан!

Его друг приоткрыл глаза и с силой сжал его запястье:

— Пообещай, что передашь подарок Камилле… лично.

— Хорошо. — Ноа даже думать не хотелось о том, что Тан может не выкарабкаться.

— А другой подарок… отдашь моему племяннику… именно ты… не кто‑то другой… Не давай его Камилле… Пообещай мне, что, если даже… — судорожно выдохнул он, и его лицо перекосилось от боли.

— Я клянусь, что собственноручно вручу подарок твоему племяннику, — поспешно заверил его Ноа.

Тан пристально посмотрел на него.

— Я клянусь, что лично передам его мальчику, — твердо повторил Ноа, потрясенный пронизывающим взглядом друга.

Казалось, того успокоили его заверения, и он молча кивнул и закрыл глаза.

— Да где же этот вертолет, черт бы его побрал! — зло крикнул в небо Ноа и снова взглянул на безучастное лицо Уорнера. — Тан, держись, помощь уже близко, — с мольбой повторил он.

Меньше всего ему хотелось возвращаться домой и встречаться с Камиллой. Расставание с ней было невероятно мучительным, и сердце Ноа саднило каждый раз при мысли о ней.

Он так и не смог забыть ее…

Глава 1

Прошло полгода с тех пор, как Ноа с почестями покинул военную службу. Он почти разделался со списком дел, ожидавших его решения, и был готов возвращаться к себе на ранчо. Оставалось только одно: отвезти Камилле и ее ребенку подарки Тана. Ноа не хотелось встречаться ни с ней, ни с мальчиком, но он не мог не сдержать клятву, данную своему товарищу. Он стоял и задумчиво смотрел на два свертка в коричневой бумаге, которые держал в руках. На вес они казались очень легкими.

Что ж, он исполнит свое обещание и снова уберется ко всем чертям из жизни Камиллы.

По возвращении со службы Ноа в первые же выходные навестил своих родителей, живших в Далласе.

— Ма, ну чего ты плачешь? — улыбнулся он, обнимая свою мать.

— Просто я рада, что ты вернулся.

— Я тоже рад, но я никогда не пойму, как можно плакать от радости.

— Когда‑нибудь поймешь, — расплылась в улыбке Бетси Грант, промокнув глаза и потрепав его по щеке. — Однажды на твоем лице тоже появятся слезы счастья.

— Мне бы не хотелось, — рассмеялся Ноа и еще раз обнял мать, и она показалась ему намного более хрупкой, чем в день прощания, когда он улетал в Афганистан.

Рукопожатие отца оставалось таким же крепким, а улыбка по‑прежнему теплой, но кожа Кэла Гранта стала какой‑то бледной.

— Как же мы рады тебя видеть, — просияла Хэлли, жена Бена, его среднего брата, и сердечно обняла его.

— Братец, наконец‑то ты дома, — улыбнулся Бен. — Илай извинялся, что не сможет сегодня приехать. Он на совещании.

— Я с ним увижусь чуть позже.

— Проходи, садись, — поманила его мать в большую гостиную с удобными креслами и диванами. — Все хотят поговорить с тобой. Ты даже не представляешь, как мы счастливы, что ты вернулся.

Они уселись и оживленно болтали, и Ноа снова поразился тому, как постарели родители за время его службы в армии. Он услышал, как хлопнула входная дверь, и в комнату влетела Стефани. Она вскрикнула и с распростертыми объятиями бросилась к Ноа.

— Я так рада, что ты вернулся.

— Я рад не меньше твоего, — расплылся в улыбке Ноа.

— Это надо отпраздновать, — бросила Стефани и по очереди расцеловала отца и мать.

Ноа громко рассмеялся. Некоторые вещи никогда не меняются, и эмоциональное возбуждение, которым его младшая сестра заражала всех членов семьи, было одной из них.

А вот его родители изменились. Очень.

Поздно вечером, когда они ушли спать, а Хэлли утащила Стефани в библиотеку под предлогом, что ей нужно найти себе что‑нибудь почитать, Ноа понял, что его ждет серьезный разговор с братом.

— Что случилось? — спросил он, когда они с Беном вошли в кабинет. — У меня такое чувство, что происходит что‑то неладное.

— Так и есть. Я пообещал маме ввести тебя в курс дела, а завтра ты сам поговоришь с родителями. Будь готов к тому, что она расплачется.

— Черт, — помрачнел Ноа. — Что‑то с папой?

— Я знал, что ты заметишь. У отца проблемы с сердцем. Ему делали операцию.

— Проклятье!

— Папа заметно ослаб, но он старается держаться в форме и почти каждый день ходит на беговой дорожке.

— Ужасные новости. А как Стефани справляется?

— Она окружила его заботой, что делает счастливым не только родителей, но и ее саму. Стефани успевает и работать, и уделять внимание личной жизни, так что у нее все в порядке. Она руководит одним из офисов нашего агентства по недвижимости и прекрасно справляется со своей работой. — Бен покачал головой, словно его до сих пор удивляло, как удачно сестра вписалась в их семейный бизнес. — За внешностью светской львицы я не разглядел успешной деловой женщины. Помимо всего прочего, она еще поддерживает несколько благотворительных организаций, а мы с Илаем стараемся не отставать от нее. Ты ведь знаешь, что папа учил нас делать свой вклад в общество, что мы и делаем.

— Уверен, он вами гордится.

— А мы гордимся твоей службой в армии.

— Наш отец служил, — пожал плечами Ноа. — И дедушка. И прадедушка. Это семейная традиция. Но одного представителя военного дела на наше поколение достаточно. Так что тебе незачем записываться в добровольцы.

— У меня и здесь дел хватает, — вздохнул Бен и устало провел рукой по волосам. — Когда папа отошел от дел, мне пришлось взять на себя руководство главным офисом. Знаешь, было бы неплохо, если бы ты раз или два в месяц появлялся тут, чтобы узнать, как идут дела, и мог подменить меня, если мне вдруг придется уехать.

— Ладно. Но разве у тебя нет заместителей?

— Есть. Просто я хочу, чтобы ты принимал участие в семейном деле.

— А ты, в свою очередь, будешь приезжать на ранчо раз в месяц и проводить там пару дней.

— Ноа, ранчо — это твое дело. Из меня получится тот еще помощничек.

— Ладно, — захохотал Ноа. — Я пошутил. Я ведь знаю, что ты не отличишь, где у лошади зад, а где перед.

— Не пугай меня, — расслабился Бен, а потом снова посерьезнел. — Вернемся к отцу. Завтра у него очередной осмотр у врача. Если честно, я думаю, что все эти осмотры страшно изматывают его. Настолько сильно, что он больше не появляется в офисе. Ноа, ты только не паникуй, но мне бы хотелось видеть тебя в совете директоров.

— Хорошо, я буду в совете директоров, но не собираюсь сидеть в офисе. Моя жизнь — это ранчо. — Он поднялся и начал мерить шагами комнату. — Знаешь, когда уезжаешь из дома, всегда кажется, что по возвращении все пойдет по‑старому. Но так никогда не бывает. — Ноа остановился и посмотрел на брата.

— Ты прав. Прости, мне очень не хотелось быть вестником дурных новостей.

— Я рад, что они не дошли до меня раньше. Мне хватило смерти Тана. Мы ведь дружили со школы. Его ранения оказались слишком серьезными, и его не удалось спасти. — Он на секунду прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — А как у тебя дела?

— На работе все прекрасно. Дома бывают напряженные моменты. — Бен запнулся и взглянул на Ноа: — Мы с Хэлли пытаемся зачать ребенка с самой нашей свадьбы. И особенно теперь, когда у папы начались проблемы с сердцем. Мы хотим, чтобы он успел подержать на руках своего первого внука или внучку. — Он покачал головой и посмотрел на запертую дверь. — Врачи говорят, что со здоровьем у нас обоих все в полном порядке. Что нужно просто расслабиться, и все случится само собой. Мама с папой были бы просто счастливы. — Бен снова сделал паузу и нерешительно продолжил: — Прости, не могу не спросить… Ты уже виделся с Камиллой?

Ноа разволновался от одного упоминания ее имени.

— Нет, но собираюсь. Тан попросил меня передать кое‑что ей и ее ребенку.

— Она была замужем два, самое большее три месяца. А потом ее муж сбежал. Но она успела забеременеть. Муж уехал из города до развода и, по слухам, совсем не интересуется своим сыном.

— Мне все равно. Между нами все кончено, — не обращая внимания на спазмы в груди, ответил Ноа. — Камилла считает, что у меня слишком сложный характер, потому что я люблю командовать другими. Хотя кто бы говорил. А еще ей нравится жить в Далласе, и она слышать не хочет о ранчо.

— Прости. Мне казалось, что вы очень сблизились.

Когда‑то так оно и было. Ноа с Камиллой встречались целый год до того, как он уехал служить в армию.

— Все в прошлом.

Братья молча вышли из кабинета и вернулись в гостиную, где их ждали Стефани и Хэлли.

— Ты наверняка куда‑то собралась, — улыбнулся Ноа, глядя на сестру. — Встреча с друзьями или что‑то в этом роде?

— Угадал. Хочешь, поехали со мной?

— Спасибо, не сегодня. — Ноа повернулся к Бену: — Я позвоню и встречусь с папой, когда ему будет удобно.

— Черт, как же я рад, что ты дома, — ответил тот и крепко его обнял.

— Дай знать, если понадобится моя помощь. Я немного задержусь в Далласе. Нужно закончить кое‑какие дела и хочется побыть поближе к родителям.

— Отлично, — откликнулся Бен. — Мне очень жаль, что у вас с Камиллой ничего не вышло.

— Мне тоже, но я не брошу ранчо. Увидимся, — кивнул он Стефани и Хэлли и направился к выходу.

— Подожди, — догнала его сестра, и они вместе вышли из дома. — Что там с Камиллой? Ты уже видел ее ребенка?

— Между нами все кончено, и нет, я не видел ее ребенка.

— Прости, что завела этот разговор. Может, сходим куда‑нибудь в пятницу и немного развеемся?

— Хочешь выгулять старика? — рассмеялся Ноа. — Спасибо, но на этот раз я откажусь.

— Ты немногим старше моих друзей, — улыбнулась Стефани. — Подумай над моим предложением. — Она открыла дверцу своей спортивной машины красного цвета и снова взглянула на Ноа. На этот раз серьезно. — Бен уже рассказал тебе, не так ли?

— Да. Я заеду сюда на днях и поговорю с папой. Завтра у него очередное обследование.

— У меня сердце кровью обливается, но я не хочу подавать виду. Он держится молодцом, но ты наверняка заметил разницу.

— Еще бы, — грустно кивнул Бен. — Если захочешь поплакаться на чьем‑то плече, могу подставить свое.

— Думаю, когда‑нибудь мне придется воспользоваться твоим предложением. Ты чудесный старший брат.

Ноа улыбнулся и крепко обнял ее.

— Увидимся, — бросил он на прощание и зашагал к своей машине.

Они выехали со двора, и Ноа отправился к себе на квартиру, в которой жил, когда приезжал в Даллас.

Его мысли снова вернулись к Камилле. Он боялся, что встреча с ней разбередит его старые раны, но он не мог еще дольше тянуть с визитом к ней. Пришло время исполнять обещание, данное ее брату.

Камилла стояла перед мольбертом в студии своего дома в Далласе, работая над очередным заказом. Обычно она принималась за работу с утра пораньше, пока Итан сладко спал в своей кроватке.

Комнату, заставленную мольбертами с картинами и полками с красками, щедро заливал солнечный свет. Камилла время от времени отрывала взгляд от холста и смотрела на свой зеленый дворик, находившийся по другую сторону одной из стеклянных стен. Дверь на террасу была открыта, и в студию врывался свежий воздух, делая запах краски не таким резким.

Вторая студия Камиллы находилась в офисе в центре города, а еще она владела художественной галереей.

Почистив кисточки, Камилла взглянула на стоявший на одной из полочек карандашный портрет Ноа, который она нарисовала, когда они только начали встречаться. Она использовала все оттенки черного и серого на белом фоне, а еще ярко‑синий, чтобы передать цвет глаз Ноа. На его лице играла едва заметная улыбка, а волосы, как обычно, представляли собой всклокоченную копну кудрей. Когда Камилла видела его в последний раз, его волосы были коротко пострижены, как и положено солдату.

Она рассматривала до боли знакомое лицо, боясь снова увидеться с Ноа и вместе с тем отчаянно скучая по нему. Камилла знала, что он закончил службу в армии. На одной из стен висел календарь, где она помечала различные важные даты, и одной из таковых являлась свадебная вечеринка ее овдовевшей невестки, которую она не могла не посетить. Ноа тоже пригласили, и, значит, их пути снова пересекутся.

Они виделись в последний раз два года назад, когда он приезжал домой в увольнительную. Даже тогда он вел себя властно — черта, которую Камилла больше всего не терпела в мужчинах.

Эта встреча закончилась окончательным разрывом, инициатором которого выступила Камилла. Она сказала Ноа, что у них нет будущего. С нее хватило отца, который принимал за всех решения и правил домом железной рукой. Мать за всю жизнь не сказала ему слова поперек. Камилла даже не могла вспомнить, когда поклялась себе, что никогда не свяжет свою судьбу с человеком, которому придется во всем уступать.

Они с Ноа были полной противоположностью друг другу, и Камилла никак не могла понять, почему ее так сильно тянуло к нему. Сегодня вечером она собиралась пойти в театр на пьесу Шекспира. Ноа никогда бы не согласился сопровождать ее ни в театр, ни в оперу, ни на балет. И он редко ходил с ней в картинные галереи. Камилле нравилась городская жизнь, камерная музыка, искусство, которым она сама занималась, а Ноа хоть и был миллионером, но в душе оставался ковбоем. Он обожал свое ранчо, танцы и музыку в стиле кантри, родео, пилотирование самолета, был очень энергичным и наполненным жизнью и, чем бы ни занимался, перетягивал одеяло на себя. А Камилле не хотелось выходить замуж за человека, который решительно настроился делать все по‑своему.

Так почему она буквально таяла, стоило ей заглянуть в его ярко‑синие глаза? Почему его поцелуи обжигали, словно огонь? В его объятиях она забывала обо всем на свете и уже не помнила, что ей нравилось в нем, а что не нравилось. Так произошло и в тот последний раз, когда Ноа приезжал в Техас в увольнительную.

Они начали с перепалки, а закончили в его постели. Камилла, как обычно, просто не смогла устоять перед ним. Ноа раздался в плечах, а тело стало более подтянутым и выносливым, что делало его превосходным любовником. Камиллу до сих пор бросало в жар, когда она вспоминала ту встречу.

Она планировала быть твердой и непреклонной, когда снова увидится с ним, но боялась, что стоит ему обнять ее и поцеловать, как от ее решимости не останется и следа.

Хотя для ее тревог были и другие причины.

Услышав в мониторе, как заворочался в кроватке ее малыш, она поспешила к нему в комнату, но, когда вошла туда, Итан снова уснул. Камилла стояла и смотрела на своего ребенка, на его длинные черные ресницы и пухлые розовые щечки, и ее сердце переполняла любовь.

Она нежно провела пальцами по кудряшкам спящего Итана, таким же, как у его родного отца, и ее снова охватило глубокое чувство вины. Итан был ребенком Ноа, а тот даже не догадывался, что у него есть сын.

Глава 2

Когда Камилла ходила беременная Итаном, окружающие думали, что это ребенок ее бывшего мужа, и она не опровергала их догадки. И Эйден, и Ноа, оба были черноволосыми, так что темные кудри малыша ни у кого не вызывали вопросов. С Эйденом Камилла развелась через два месяца после свадьбы, и, когда родился Итан, никто ничего не заподозрил, ведь отец малыша уехал из города за шесть месяцев до его появления на свет. Поэтому окружающие не стали задаваться вопросом, почему Камилла дала сыну свою девичью фамилию Уорнер.

Камилла знала своего бывшего мужа еще со времен учебы в университете и начала встречаться с ним после того, как окончательно порвала с Ноа и уже была беременна от него. Она думала, что Эйден станет отцом ее ребенку, но на второй неделе их совместной жизни поняла, что они абсолютно не подходят друг другу и никогда не будут счастливы вместе. Она вышла за Эйдена, чтобы забыть Ноа, и их брак с самого начала был ошибкой.

Теперь ее преследовало чувство вины за то, что она утаила правду от Ноа. Но в противном случае он сразу же предъявил бы права на ребенка и начал выдвигать свои требования. Ноа обожал жить на ранчо, а ее сердцу была милее городская жизнь, и она хотела, чтобы ее сын оставался в Далласе.

Когда‑то она проводила время за городом у дедушки, но ей не нравилось в сельской местности, потому что такие места всегда навевали на нее грусть. Ее мысли сразу возвращались к Уинстону, ее маленькому брату, который провалился под лед на ранчо дедушки, заболел пневмонией и умер.

А Ноа ясно дал понять, что, если когда‑либо женится, его жене придется жить с ним на ранчо.

Да, они по‑разному смотрели на жизнь, и ни один из них не собирался идти на уступки.

Во вторник вечером Ноа сидел со своим другом Майком Моретти на террасе одной из шумных кафешек Далласа.

— Я рад, что у вас с Вивиан все сложилось, — сказал он Майку. — Думаю, ты поступил правильно, когда согласился на предложение Тана пойти работать к нему после службы в армии. Он, наверное, решил, что, если с ним что‑нибудь случится, ты вернешься домой и будешь управлять его ранчо. Может, он даже надеялся на то, что ты женишься на Вивиан.

— Да, он обо всем позаботился. — Майк отложил в сторону свой бургер и вытер губы салфеткой. — У него и для тебя нашлось поручение.

— Ага. Я пообещал Тану, что лично передам его подарки Камилле и ее сыну. Правда, мне кажется, что ребенок слишком мал, чтобы понять, что происходит.

— Наверное, Тан надеялся, что ты снова начнешь встречаться с его сестрой, — рассмеялся Майк.

— Этого не случится. Она порвала со мной отношения и вышла замуж, как только я уехал. А потом развелась и родила ребенка. Так что то, что было между нами, осталось в прошлом. Камилла считает, что у меня слишком властная натура.

— Все мужчины любят доминировать, и ее брат не был исключением.

— Она ему предъявляла такие же претензии, — пожал плечами Ноа. — А я не могу изменить свою суть. Я таким родился. Если честно, я даже не знаю, как мы сошлись с ней, ведь мы абсолютно не похожи друг на друга. Ей нравятся опера, картинные галереи, большие города. А я люблю кантри‑музыку, родео и ранчо. В двух словах, нам не суждено было быть вместе. И теперь наши отношения остались в прошлом.

— Жаль. Жизнь — непростая штука. Может, Тану хотелось, чтобы вы двое снова сошлись, и тогда у ребенка появится отец.

— Она из очень богатой семьи. К тому же успешная художница. До того как я уехал служить, некоторые из ее картин были проданы за большие деньги. Она рисует акварельные пейзажи, портреты, занимается живописью. Пару портретов знаменитостей принесли ей приличную прибыль. Так что Камилла не нуждается в финансовой помощи. Кроме того, у нее есть еще два брата, Мейсон и Логан. Насколько я знаю, они не бросят ее одну с ребенком. Мейсон руководит в Далласе консалтинговой фирмой, а Логан — нефтяной. А что до Тана, думаю, участие в боевых действиях сделало его немного сентиментальным. Не знаю. Все, что я должен сделать, — это передать подарок ей и ее ребенку и попрощаться.

Майк задумчиво посмотрел на него и снова откусил свой бургер.

— Прости, приятель, но она будет на свадьбе. Потому что она член семьи и подружка Вивиан. Камилла выставляет свои картины в галерее моей невесты.

— Мне без разницы. Между нами все кончено, и мы можем вести себя как взрослые люди. Я увижусь с ней на вашей свадьбе, попрощаюсь, и, наверное, наши пути больше никогда не пересекутся.

— Понятно, — кивнул Майк. — И чем ты собираешься заниматься дальше?

— Побуду еще месяц в Далласе, чтобы войти в курс дел нашей фирмы и быть поближе к родителям, а потом уеду к себе на ранчо.

— Великолепный план, — расплылся в улыбке Майк.

Они еще какое‑то время посидели в кафе и поговорили о делах на ранчо, а потом пожали друг другу руки и распрощались. Ноа сел в машину и, набрав до боли знакомый номер, затаил дыхание, ожидая ответа сестры Тана, Камиллы Уорнер.

У Камиллы сердце ушло в пятки, когда она увидела, кто ей звонит. Она стояла и смотрела на экран телефона, а музыка все продолжала играть, сигнализируя о входящем звонке. Она подождала, пока звонок переключится на голосовую почту, и минуту спустя услышала знакомый голос Ноа:

«Камилла, твой брат передал тебе подарок. Он взял с меня обещание, что я вручу его тебе лично. Это мог сделать Майк, но Тан настоял, чтобы именно я передал его тебе. Это было последнее желание умирающего друга, чью память я всегда буду чтить. И я собираюсь исполнить его просьбу. А еще он попросил, чтобы я передал подарок для твоего ребенка. И тоже при личной встрече. Я перезвоню тебе. Кстати, это Ноа», — после паузы добавил он.

Она услышала в трубке щелчок, уронила телефон на стол и закрыла лицо руками. Камилла оплакивала своего убитого старшего брата, который был для нее другом и вторым отцом. Она прекрасно понимала, что задумал Тан, когда уговорил Ноа передать ей подарок лично. Даже из могилы он заботился о других. На этот раз он пытался устроить ее собственную жизнь. Тан решил, что его друг должен узнать об Итане. После того, как родился ребенок, он писал Камилле и спрашивал, не является ли отцом мальчика Ноа. Он один догадался, что к чему. Камилла тогда промолчала, что послужило ему правильным ответом. И тогда брат позвонил ей, и они поругались.

Тан, как и их отец, пытался контролировать всех и вся, но он не смог убедить Камиллу рассказать правду Ноа.

Она вздохнула и вытерла слезы, пытаясь взять себя в руки. Что ж, она встретится с Ноа, но только без Итана. Камилла быстро написала ему сообщение, назначив время на завтра, и он ответил, что согласен.

Она не представляла, как переживет встречу с ним не только завтра, но и на свадьбе Вивиан. Хоть бы обошлось без слез. Ведь она сама выступила инициатором их разрыва, и до сегодняшнего дня ей казалось, что ее чувства к нему остались в прошлом. Пока не услышала его голос. Мало того что она расплакалась, у нее ко всему задрожали колени, и ей безумно захотелось оказаться в объятиях Ноа и ощутить вкус его поцелуя.

На следующий день она бродила по дому сама не своя и успела уже три раза переодеться, хотя твердила себе, что ей не следует переживать о том, как она выглядит и во что одета. История с Ноа осталась в прошлом, и нужно просто взять себя в руки, забрать подарки Тана и навсегда поставить точку в этих отношениях. Только сердце отказывалось принимать ее сторону, оно буквально ошалело и готово было выпрыгнуть из груди.

Камилла глубоко вдохнула и попыталась успокоиться, но, когда в дверь позвонили, она подпрыгнула от неожиданности. Кажется, еще чуть‑чуть — и ее нервы не выдержат. Она мельком глянула на себя в зеркало и убрала с лица прядь длинных прямых волос. Для встречи с Ноа Камилла выбрала бледно‑синюю хлопковую блузку, брюки в тон и босоножки на высоких каблуках. Она бросилась к двери и, распахнув ее, встретила взгляд ярко‑синих глаз Ноа. И в этот миг ей показалось, что двух лет разлуки словно не бывало и они расстались только вчера. Хотя, с другой стороны, Ноа немного изменился. Он возмужал, раздался в плечах и стал еще более привлекательным. А еще он отрастил небольшую бородку и теперь выглядел как настоящий техасский ковбой, а не миллионер и бывший офицер элитного военного подразделения.

Как же ей хотелось броситься в его объятия, но она стояла, словно намертво приросшая к полу.

— Входи, Ноа, — наконец едва слышно пролепетала Камилла, не отрывая от него глаз.

Усилием воли она заставила себя отойти в сторону и пропустить его в дом. Войдя, Ноа помедлил у порога и окинул ее взглядом с головы до ног. Камилла затаила дыхание, и ей показалось, что он мог слышать, как громко колотится ее сердце. Потом она закрыла дверь и провела Ноа в гостиную.

— А где ребенок? Я думал, ты будешь с ним.

— Мама забрала его с собой на встречу со своей подругой, которая проездом в Далласе. Она хотела похвастаться внуком.

— Камилла, я ведь предупреждал, что должен передать вам обоим подарки от Тана, — слегка нахмурившись, сказал Ноа. — Как зовут твоего сына? Кажется, Итан?

— Да. Я назвала его в честь своего дяди. Прости, — добавила она, вскинув подбородок и не желая чувствовать себя виноватой, — я знаю, что ты хотел увидеть Итана, но мама могла встретиться со своей подругой только сегодня. К тому же он совсем еще ребенок. Ему только год и три месяца. Ему будет абсолютно все равно, вручишь ли ты ему подарок лично в руки или нет. Он даже не знает, как открывать его, и наверняка начнет совать его себе в рот. Так что я сама могу отдать ему подарок Тана. — Она махнула рукой на диван. — Может, присядешь?

— Спасибо, Камилла, но меня ждут другие дела, — покачал головой Ноа.

Его слова почему‑то больно ранили. Он стоял перед ней весь такой отстраненный и сердитый, но Камилла не могла думать ни о чем другом, кроме его поцелуев.

— Так я получу свой презент?

Ноа пересек комнату и приблизился к ней, и ей показалось, что в ее легких закончился воздух. Камилла замерла и заворожено посмотрела на его губы, а когда подняла взгляд, заметила, как его глаза полыхнули обжигающей страстью, отчего у нее задрожали колени. Она не могла понять, что происходит. Ведь она сама порвала с Ноа, а теперь стоит перед ним и не может справиться с охватившим ее желанием.

— Ноа, кажется, ты стал повыше, — пролепетала Камилла, не зная, что сказать.

— Ага. Я стал выше, тяжелее, сильнее и, надеюсь, жестче. Увидим, что у меня получится на следующем родео. — С этими словами он протянул ей какой‑то сверток. — Камилла, вот твой подарок. Тан дал мне очень четкие инструкции.

Она взяла в руки сверток и провела пальцами по смятой коричневой бумаге, туго перевязанной бечевкой, представив своего старшего брата, который умирал в Афганистане, так далеко от родного дома и своей семьи, и думал о том, как передать подарки ей и Итану.

— Спасибо. Я рада, что ты, Майк и Джейк были рядом с ним. Он погиб как герой. — Она запнулась, с трудом сдерживая слезы. — Когда я прощалась с ним, я думала о том, увижу ли его снова, — прошептала Камилла и отвернулась. — Прости. Мне нелегко говорить о нем. Тан занимал особенное место в моем сердце.

— Он был дорог всем нам.

— Что ж, ты выполнил свое обещание, — вздохнула она. — Когда Итан подрастет, я расскажу, что его дядя специально попросил тебя привезти ему этот подарок и передать лично в руки.

— Что я и собираюсь сделать. Мне придется заглянуть к тебе еще раз, — недовольно бросил Ноа.

Камилле стало не по себе, потому что она прекрасно знала, каким настойчивым и непреклонным он может быть, когда считает себя правым.

— Ноа, ты занят, и у меня тоже куча дел. А Итан — еще ребенок, и Тан совсем не думал о том, что его племянник еще маленький и ничего не понимает.

— Камилла, — ледяным тоном заявил он, — Тан прекрасно знал, что делает и что говорит. Это были слова умирающего человека, который озвучивал свою последнюю волю. Могу поклясться, что он был в своем уме, и, превозмогая боль и из последних сил, он взял с меня обещание передать этот подарок лично в руки твоему ребенку. Он особенно акцентировал, чтобы я не отдавал его тебе.

Камилла почувствовала, что краснеет.

Она любила своего брата. Отец никогда не проявлял настоящего интереса к жизни своих детей, так что Тан скоро стал для Камиллы вторым отцом и иногда вмешивался в ее жизнь, как ему казалось, из лучших побуждений.

— Ладно, Ноа, — любезно улыбнулась Камилла. — Можешь отдать этот подарок Итану лично в руки. Я тебе позвоню, когда будет удобно. На этой неделе у меня много дел, но можно встретиться на следующей.

— Чем скорее, тем лучше, если такое возможно. Я бы хотел покончить с этим делом и исполнить обещание, которое дал твоему брату.

— Конечно. Хочешь поскорее вернуться к себе на ранчо?

— Даже не представляешь насколько сильно. Последний раз я был там два года назад, когда приезжал в увольнительную. Камилла, жаль, что ты ни разу не согласилась съездить туда со мной. Там так красиво.

— Ноа, — поежилась она, — я ведь говорила тебе. Я бывала на ранчо своих дедушки и бабушки, и там было не красиво, а страшно, и туда заползали змеи. Меня даже укусила одна, к счастью, не ядовитая. Дед тратил все свое время и деньги на азартные игры и плевать хотел на ранчо. Да и на своих внуков тоже. Я ненавидела это место, и после смерти бабушки дедушка пустил все на самотек. Дом стал темным и мрачным. Я рассказывала тебе, что там зимой в пруду утонул мой младший брат, Уинстон. Я тоже там была и тоже провалилась под лед, и эта ледяная вода еще пару лет мучила меня в ночных кошмарах.

— Я слышал эту историю и от Тана. Но это не значит, что все ранчо мрачные и опасные.

— Не стану спорить.

— Наконец ты хоть в чем‑то согласилась со мной, — слабо улыбнулся Ноа.

— Может, мне действительно следовало поехать к тебе на ранчо, когда мы встречались, а тебе пойти на оперу со мной, — вздохнула Камилла.

— Что‑то я не помню, чтобы меня приглашали в оперу.

— Ты все равно не пошел бы.

— Камилла, тебе следовало спросить. — И снова едва заметная улыбка тронула уголки его губ. — Теперь ты никогда не узнаешь, согласился бы я или отказался.

Камилла никогда в жизни не встречала таких ярко‑синих пленительных глаз, как у Ноа, взгляд которых завораживал ее, и она стояла, затаив дыхание и не в силах пошевелиться.

— Увидимся на следующей неделе, — буркнул он и на секунду задержал на ней свой взгляд.

Камилла могла просто потянуться к нему и втащить обратно в свою жизнь. Эта мысль показалась ей такой пугающей, что она тут же сделала шаг назад. Может, Ноа даже не захотел бы вернуться к ней, и она сама не желала, чтобы он возвращался. Он ничуть не изменился и все так же любил покомандовать. Совсем как Тан. Брат явно хотел, чтобы она снова сошлась с Ноа, иначе никогда бы не взял с того обещание передать подарок лично Итану в руки.

— Я позвоню перед тем, как заехать к тебе, — добавил Ноа, не двигаясь с места.

— Обязательно. У меня расписание меняется каждую неделю. И у меня полно работы.

— Камилла, ты отлично выглядишь, — вдруг сипло сказал он, и ее сердце опять пустилось вскачь. Ноа быстро окинул ее взглядом с головы до ног, а потом снова посмотрел в глаза, отчего она внутренне затрепетала. С таким же успехом он мог пробежаться по ее телу своими пальцами.

— Спасибо. Ты тоже, — чуть ли не шепотом ответила Камилла.

— Не понимаю, как ты могла влюбиться в меня, зная с самого первого дня, что я собой представляю и какой образ жизни мне по душе, — почти сердито бросил он.

— О, думаю, тебе прекрасно известно, почему я влюбилась в тебя, — тоже разозлилась Камилла. Ее обуревали эмоции, боль и ярость, и в то же время ее безудержно тянуло к нему.

Она поднялась на цыпочки, обвила рукой его шею и медленно провела языком по его губам. Ноа тут же открыл рот, крепко обхватил ее за талию и притянул к себе, жадно набросившись на ее губы и переплетая свой язык с ее языком. Его поцелуй был таким страстным, что у нее закружилась голова, и она застонала от удовольствия, мгновенно позабыв о том, насколько они разные люди.

Но тут Ноа резко разжал руки и выпустил ее из своих объятий. Они оба стояли и тяжело дышали, уставившись друг на друга.

— Что ж, я знал, что должна быть какая‑то причина, по которой я тебе нравлюсь. Тут ничего не изменилось. Только я иду в полном комплекте, как любитель покомандовать, владелец ранчо, ковбой, участник родео и пилот. — Он мрачно взглянул на нее и развернулся к двери. — Мне нужно идти.

Камилла стояла и смотрела, как он решительно вышел из дома и с высоко поднятой головой направился к своей черной спортивной машине.

— Все дело в том, что ты не хочешь меняться, — тихо сказала она, зная, что он не услышит ее слов. — И ты не увидишь Итана. Ни на следующей неделе, ни в следующем месяце или году. Тан вмешивался в мою жизнь, потому что любил нас обоих и думал, что так будет лучше. Но он ошибался. Так не будет лучше никому. Ни мне, ни тебе, ни Итану.

Камилле стало совестно, когда она вспомнила звонок брата и то, как они ругались, чего раньше никогда не случалось. А теперь Тан погиб, и ей не у кого попросить прощения. Она не жалела о том, что сделала и что продолжала делать, но до сих пор не могла простить себя за ту ссору с братом, которого так сильно любила.

Камилла заявила тогда, что у нее есть право скрывать правду и что Тан вмешивается не в свое дело и может причинить боль троим людям.

А он ответил, что это она поступает неправильно и что у Ноа есть законные права, которые она нарушает. И ей следует хорошенько подумать, что она делает, потому что не Тан, а она сама заставляет страдать трех человек.

Но Камилла решила настоять на своем и теперь, глядя вслед уезжающему Ноа, думала о том, что постарается сделать так, чтобы он никогда не увидел Итана, иначе он сразу поймет, что это его сын. И тогда их ждут по‑настоящему серьезные проблемы.

Глава 3

Отъехав от дома Камиллы, Ноа шумно вздохнул и расслабил руки, крепко сжимавшие руль. Он не ожидал, что встреча с ней окажется такой болезненной. Стоило Камилле открыть дверь, как Ноа сразу же понял, что его чувства к ней никуда не подевались. Просто все это время он был слишком занят тем, чтобы оставаться в живых и делать свою работу.

Первым его желанием было подхватить ее на руки и зацеловать до потери пульса, а потом отнести в спальню.

Ноа с силой ударил ладонью по рулю. Нужно поскорее возвращаться на ранчо и заняться тяжелым физическим трудом. Со службой в армии покончено. Так же как и с отношениями с Камиллой. Необходимо двигаться дальше, строить новую жизнь и постараться забыть прошлое.

Вернувшись к себе, Ноа заварил крепкого кофе и вышел на балкон. Он сидел и думал о том, какие еще дела остались у него в Далласе, но его мысли то и дело возвращались к Камилле.

Их отношения оказались обречены, потому что разница между ними обоими была слишком существенной и никто из них не хотел меняться или идти на уступки. И только в постели у них не возникало никаких разногласий. Стоило Ноа прикоснуться к Камилле, как ее тело тут же оживало. Она была потрясающей и очень чувственной любовницей.

Ноа пил кофе и старался не думать о сексе с Камиллой. Ему не давало покоя, почему Тан так настаивал на том, чтобы он собственноручно вручил подарок его племяннику. Может, его товарищ надеялся на то, что Ноа настолько понравится ребенок Камиллы, что ему захочется попытаться возобновить отношения с ней.

Ноа до сих пор задавался вопросом, не скороспело ли вышла она замуж? Потому что все случилось слишком быстро, почти сразу же после его возвращения на службу, когда они жутко поругались и расстались, на этот раз окончательно.

Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания. В его глазах Камилла по‑прежнему оставалась самой волнующей женщиной из всех, кого он когда‑либо знал. Она вскружила ему голову, и до того, как он уехал служить в армию, они здорово проводили время вместе. Пока Ноа не заикнулся о том, чтобы она поехала к нему на ранчо.

Он вспомнил их последнюю встречу, когда в очередной раз пригласил ее к себе на выходные, а она отказалась, и у них вспыхнула ссора. И тогда Ноа приблизился к ней и заключил ее в свои объятия.

— Вот тут все наши разногласия исчезают, — тихо заметил он и жадно прильнул к ее губам. Одной рукой Ноа прижимал ее к себе, а другой — мягко проводил по ее телу, приподнимая подол ее платья и забираясь под него, чтобы коснуться ее груди. Камилла была мягкой, нежной и вкусно пахла, а ее податливость сводила его с ума.

Со стоном она обвила руками его шею и прижалась к нему всем своим телом, страстно отвечая на его поцелуи, и ему хотелось, чтобы происходящее длилось вечность.

Ноа склонился над Камиллой, страстно целуя ее, словно хотел сделать так, чтобы его присутствие оказалось для нее важнее, чем ее неприязнь к жизни за городом и ее отношение к мужчинам с командирскими замашками. Он мягко провел рукой по шелковистым бедрам Камиллы, и она тихо застонала. И тогда Ноа забыл обо всех резких словах, которыми они обменялись, и снова прильнул к ее губам.

— Камилла, я хочу тебя, — минуту спустя прошептал он, запуская руку в ее волосы.

— Ноа, но это ничего не решит, — выдохнула она, проводя руками по его телу.

— Ш‑ш‑ш. Давай пока забудем обо всем и поговорим позже.

— Ты снова собираешься поступать по‑сво…

Он не дал ей договорить, жадно набросившись на ее губы, и отнес в спальню, где они тут же забыли о своей ссоре.

Несколько часов спустя Ноа поднялся с кровати, принял душ и оделся.

— Мы так ничего и не решили, — сказала Камилла, когда он вышел из ванной. — Ты опять настоял на своем и сделал так, что мы занялись любовью.

— Похоже, мы зашли в тупик, потому что я не могу переделать себя. И если честно, я не хочу переезжать в Даллас, потому что мне нравится на ранчо. Это моя жизнь.

— А я не хочу уезжать из города. Только к чему этот спор, Ноа? Ты ведь не делал мне предложения руки и сердца. Мы не настолько влюблены друг в друга.

— Один из нас был влюблен, — возразил он. — Что ж, Камилла, похоже, мы с тобой расстаемся. Я в любом случае собираюсь в армию и вернусь домой через несколько лет.

Она вздрогнула и судорожно вздохнула.

— Мы слишком непохожи, и никто из нас не хочет идти на уступки.

— Думаю, ты права, — кивнул он и приблизился к ней. — Поцелуемся на прощание. — Ноа крепко прижал Камиллу к себе и страстно поцеловал, зная, что теряет ее.

А потом он резко отпустил ее и отступил назад, сжав руки в кулаки, чтобы не потянуться к ней снова и не отнести в постель. Его сердце разрывалось от боли, а тело сходило с ума от желания.

— Значит, расстаемся навсегда. Но этого хочешь ты, а не я. Я — это я, и, думаю, ты можешь сказать о себе то же самое. Камилла, ты поднимаешь шум из‑за того, что у твоего брата и отца властный характер. Но тем не менее ты любишь Тана и обращаешься к нему, когда у тебя возникают какие‑нибудь проблемы. Черт! Но во мне ты находишь слишком много такого, что тебе не по душе. А я, в свою очередь, не хочу быть частью того, без чего не можешь жить ты. Я и так ради тебя провожу в Далласе больше времени, чем мне хотелось бы. Но теперь мы ставим точку в наших отношениях.

По ее щекам побежали слезы, но мрачное выражение ее лица удержало Ноа от того, чтобы притянуть ее к себе и обнять.

— Ты прав, Ноа. Я не хочу жить на ранчо или за городом. А ты привык всегда поступать по‑своему.

Он хотел было ответить, но она остановила его.

— Знаю, что ты собираешься сказать. Что у меня самой властный характер. Может, так оно и есть. Но в остальном мы слишком разные. Правда, есть еще секс. Здесь у нас не возникает никаких противоречий. Только жизнь состоит не из одной лишь физической близости, пусть и потрясающей. Как только мы поднимаемся с кровати, мы становимся полными противоположностями друг другу. Значит, нам действительно лучше расстаться, — вытирая слезы, добавила она.

— Ты знаешь о моих чувствах к тебе, но я должен быть честным, и мне следует оставаться собой.

Он развернулся и вышел из ее квартиры, понимая, что между ними все кончено.

Эти воспоминания немного поблекли, но боль от разрыва с Камиллой, которую он пережил тогда, оставалась такой же сильной. Ноа наивно полагал, что за это время сможет забыть ее, но, стоило ему увидеть ее, стало понятно, что его чувства к ней никуда не подевались. Единственное, что вселяло надежду, — это то, что он справлялся с ними намного лучше, когда находился далеко от Камиллы.

После того как они расстались, у Ноа не было отношений с другими женщинами. И может, сейчас самое время познакомиться с какой‑нибудь красивой, забавной и волнующей женщиной, чтобы в ее объятиях забыть о прошлых отношениях и продолжить жить своей жизнью.

На следующее утро Ноа отправился к родителям в гости. Они сидели на веранде в креслах‑качалках и что‑то увлеченно обсуждали.

— Па, Бен рассказал мне о том, что у тебя было два сердечных приступа и тебе делали операцию, — сказал Ноа, когда они с отцом остались наедине. — Мне очень жаль, что я ничем не смог помочь.

— Все случилось быстрее, чем я ожидал, но я в порядке. Стараюсь побольше ходить и правильно питаться. И чувствую себя нормально.

— Рад это слышать. Просто я жалею, что, когда тебе было так тяжело, меня не оказалось рядом.

— Ты был на службе, а это — великое дело. Знаешь, твоя мать очень переживает за меня, поэтому при ней лучше не говорить о моем здоровье. К тому же теперь, когда ты вернулся домой, мое самочувствие заметно улучшилось.

— Отлично.

— Ты вернешься к себе на ранчо?

— Не сейчас. На этих выходных я приглашен на свадьбу к Майку Моретти и Вивиан Уорнер. Так что еще увидимся, и не раз.

— Ноа, ты уже столкнулся с тем, что люди уходят из жизни раньше, чем ожидалось. А в пожилом возрасте такие вещи естественны. Я хочу сказать, что прожил по‑настоящему хорошую жизнь. Если со мной что‑то случится, люби свою мать и уделяй ей внимание как и прежде, позаботься о ней и постарайся не горевать.

— Черт, когда теряешь близкого человека, невозможно не горевать. Особенно когда ты любишь его, — возразил Ноа, не желая думать о том, что может лишиться отца. Странно, но его мысли вдруг вернулись к Камилле. Неужели он и по ней будет скучать до конца своей жизни?

— Па, может, я могу чем‑то помочь, ты только скажи. Можно я поеду с тобой на осмотр к врачу? Я бы хотел поговорить с ним.

— Я не против, — согласился отец. — Там на столе номера телефонов всех докторов, которые меня осматривали. Можешь позвонить им и поговорить. Я предупредил их, что ты наверняка свяжешься с ними, когда вернешься со службы. А еще в календаре помечены даты моих будущих визитов к врачу. Я буду только рад, если ты составишь мне компанию.

— Спасибо, — кивнул Ноа, подходя к столу.

— Ты видишься с Камиллой?

— Нет, мы расстались. То, что между нами ничего не может быть, стало понятным еще до моего призыва в армию.

— Мне очень жаль, сын. Мне она казалась очень милой девчушкой, но иногда в жизни все складывается не так, как нам хотелось бы. Мы были опечалены известием о гибели Тана и очень обрадовались, что ты вернулся домой целым и невредимым. Ты отслужил свое, и мама очень нуждается в тебе. Так же как и я.

— Да, папа. Я буду рядом. Если что, можете звонить мне в любое время дня и ночи. Я получил права летчика, и у меня есть свой собственный самолет. Так что я могу добраться сюда с ранчо в два счета.

— Спасибо, дорогой. Мы так и сделаем.

— Па, мне пора бежать. Теперь, когда я вернулся домой, мы будем видеться чаще. — Ноа вдруг подумал о том, что ему придется пересмотреть свои планы насчет ранчо, и, может быть, он будет проводить там не так много времени, как собирался изначально.

— Чудесно. Мы всегда рады видеть тебя. Но не нужно жертвовать собой ради меня. Мне уже гораздо лучше, — заверил его отец, поднимаясь со своего кресла.

Ноа подошел к нему и слегка приобнял, в который раз поражаясь тому, каким хрупким стал его отец.

— Па, жизнь — суровая штука, — прошептал он.

— Ага, — согласился отец. — Но ты у нас сильный. Ты поступишь так, как считаешь нужным, и у тебя все получится. Так было всегда.

— Спасибо, — ответил Ноа. — Мне повезло с учителем.

Они улыбнулись друг другу, и Ноа отправился в дом на поиски матери, чтобы попрощаться.

— Ты не останешься?

— Нет, мам. Мне нужно идти. Я буду на связи. Можешь звонить мне в любое время, и, если что‑то случится, я тут же приеду.

— Спасибо, Ноа. Приезжай к нам почаще. Мы всегда рады тебе.

— Спасибо, — улыбнулся он и вышел из дома. Родители вышли за ним на крыльцо и провожали его взглядом, пока он шел к своей машине.

Он выехал на дорогу и посмотрел на часы. У него оставались незаконченными еще несколько дел, но его мысли упорно возвращались к Камилле. Стоило ему подумать о ней, как его тело тут же оживало, а воображение рисовало жаркие поцелуи и наслаждение, которое могли подарить ее объятия. Ноа не мог сказать, сколько на этот раз потребуется времени, чтобы окончательно забыть ее.

И он не понимал, почему его так сильно ранила перспектива потерять ее навсегда.

Глава 4

После обеда, в пятницу, Камилла собиралась на репетицию венчания и банкет, которые устраивали Майк и Вивиан. Перед тем как одеться, она достала сверток, который передал ей брат, и молча посмотрела на него.

Она никак не могла решиться открыть его, потому что ее сердце обливалось кровью всякий раз, когда она думала о Тане. К тому же Камилла подозревала, что брат вложил в него письмо, в котором попытался объяснить, почему уговорил Ноа передать свой подарок лично в руки Итану. Прошло несколько дней с того дня, как Ноа заезжал к ней, и она до сих пор не позвонила ему и не назначила повторную встречу.

Камилла положила подарок Тана на туалетный столик и провела по нему пальцами.

— Мы с Вивиан говорили, что тебе следует оставаться дома, — прошептала она, закрыв глаза.

Она печально вздохнула и снова посмотрела на сверток.

Камилла прекрасно понимала, что Ноа не отступит от своего и сделает все, чтобы увидеться с Итаном. Пусть она поступала неправильно, утаивая от него его собственного сына, но пока она была не готова впускать еще кого‑то в свою жизнь. И не хотела выходить замуж за Ноа только ради ребенка.

Через пару дней он навсегда исчезнет из ее жизни, и ей не придется связывать свою судьбу с человеком, который во всем поступает по‑своему и ни с кем не считается. Если бы они поженились, их жизнь превратилась бы в сущий ад, потому что они каждый день спорили бы о том, как воспитывать ребенка.

Камилла переживала по поводу встречи с Ноа, но вместе с тем ждала ее с огромным нетерпением. Неужели у нее так и не получится разлюбить его?

Этот вопрос по‑прежнему не давал ей покоя, когда она подъехала к церкви, где должна была состояться торжественная церемония бракосочетания Вивиан и Майка.

Выйдя из машины, она увидела, как неподалеку остановился черный спортивный автомобиль, и через пару секунд оттуда вышел Ноа.

Он выглядел невероятно привлекательным в темно‑синем костюме, белой рубашке, черной ковбойской шляпе и черных ботинках. Ее сердце тут же пустилось вскачь, и она собрала всю свою силу воли, чтобы Ноа не заметил ее волнения.

Ноа зачарованно смотрел на Камиллу в соблазнительном облегающем платье красного цвета, которое выставляло напоказ ее шикарные длинные ноги. С каждым шагом, когда она приближалась к нему, ее шелковистые волосы колыхались у нее на плечах. У Ноа зазвенело в ушах, и он стоял, не отрывая от нее глаз. А потом зашагал ей навстречу. Пухлые губы Камиллы дрогнули в едва заметной улыбке, и он с трудом сдержался, чтобы не обнять ее и не поцеловать. Ноа сжал руки в кулаки, напоминая себе, что она больше не является частью его жизни.

Его сердце мучительно заныло, и он решил, что нужно держаться от нее подальше, если он не хочет страдать еще больше.

Майк спрашивал, не посадить ли его за столом рядом с Камиллой, но он отказался под предлогом, что между ними все кончено.

— Выглядишь потрясающе, — немного сиплым от возбуждения голосом сказал Ноа, когда она подошла немного ближе. Ему хотелось схватить ее за руки и утащить в какое‑нибудь укромное местечко, где он смог бы держать ее в своих объятиях, целовать и просто любоваться. У него перехватывало дыхание, когда он вспоминал соблазнительные изгибы ее тела, прячущиеся под этим платьем.

Камилла слегка улыбнулась в ответ, но выражение ее карих глаз оставалось настороженным.

— Спасибо, Ноа. Ты тоже выглядишь на все сто.

— Спасибо, — учтиво поблагодарил он и зашагал вместе с ней к церкви. — Ты так и не позвонила мне.

— Прости. Я сейчас очень занята. Такое суматошное лето выдалось. Но я обязательно позвоню тебе на этой неделе. Ты ведь сказал, что еще пробудешь некоторое время в Далласе.

— Да. И я очень надеюсь, что у нас получится встретиться на этой неделе и покончить с этим делом.

— Я все понимаю. И обязательно позвоню.

Ноа потянулся к дверной ручке, но остановился на полпути. Камилла удивленно посмотрела на него, и он почувствовал, как гулко бьется его сердце.

— Ты и правда выглядишь сногсшибательно, — тихо повторил он, борясь с желанием прикоснуться к ней.

— Еще раз спасибо, — прошептала Камилла.

Ноа взволнованно окинул ее взглядом, вспоминая, с какой страстью она целовала его в тот последний раз.

— Нам лучше войти, — улыбнулась она.

— Ты права. — Ноа открыл дверь и пропустил Камиллу внутрь.

Войдя за ней в церковь, он пошел в другую сторону, чтобы немного успокоиться и унять свое ошалевшее сердце.

Камилла огляделась по сторонам и, заметив Вивиан, направилась к ней. Она не смогла удержаться и украдкой посмотрела на Ноа, который стоял к ней спиной и разговаривал со своей младшей сестрой, Стефани. Камилла до сих пор не могла унять волнение после того, как прошла мимо Ноа, когда он придерживал для нее дверь. Она тут же вспомнила их поцелуй и то, как ее кожу слегка царапала щетина на его подбородке и как он сжимал ее в своих крепких объятиях. Ей становилось не по себе при мысли, что после этой свадьбы Ноа навсегда исчезнет из ее жизни, но она не могла изменить свое решение. Несмотря на то, как сильно ее влекло к нему, она не могла смириться с его властным характером и образом жизни лихого ковбоя.

Вивиан лучезарно улыбнулась Камилле, и та вспомнила, что ее подруга точно так же улыбалась, когда выходила замуж за ее старшего брата. Тан тогда казался самым счастливым человеком на планете. Сначала Камилла потеряла его, а теперь и Вивиан уходила в новую семью.

— Ты выглядишь потрясающе, — сердечно обняла ее Вивиан. — Мне нравится твое платье.

— Спасибо. А ты сегодня само очарование, и я очень рада за вас с Майком. Все говорят, что он отличный парень.

— Не спорю, — просияла Вивиан. — Твои братья уже здесь.

— Я потом переговорю с ними.

Камилла перестала улыбаться и легонько сжала руку подруги.

— Знаю, что ты очень счастлива, но также знаю, что тебе пришлось очень нелегко.

— Ты права, — кивнула ее подруга. — Но я выхожу замуж за такого же чуткого человека, как твой брат. Я не могу поверить, что встретила их. Точнее, это Тан привел в мою жизнь Майка, который понимает меня с полуслова и помогает справляться с горем. Я так счастлива, мы оба счастливы. — Вивиан посмотрела на Майка, стоявшего в другом конце вестибюля, а потом снова перевела взгляд на Камиллу.

— Я рада за вас. Мой брат хотел, чтобы вы были вместе. Он всегда старался позаботиться обо всех и обо всем. И иногда доходило до того, что он вмешивался в жизнь других людей, — заметила она.

— Да, но он безошибочно угадывал, что будет правильным для них. Тан сделал прекрасный выбор. Майк — отличный парень, — расплылась в улыбке Вивиан. — Камилла, я надеюсь, когда мы вернемся из свадебного путешествия, у тебя найдется время пообщаться со мной.

— Конечно, дорогая.

К Майку подошел священник, и тот подозвал Вивиан, знаками давая понять, что пора начинать репетицию торжественной церемонии.

Свидетелей со стороны жениха и подружек невесты поделили по парам. Камилле достался брат Майка, Тони Моретти, а Ноа оказался рядом с незамужней подружкой Вивиан, высокой, рыжеволосой Мией Мейсон.

Когда репетиция закончилась, к Камилле подошла сестра Ноа, Стефани.

— Привет, Камилла. У тебя не найдется минутки для меня?

— Конечно, найдется. Что ты хотела мне сказать?

Камилле импонировали энергичность и оптимистичный настрой Стефани и ее более открытый, чем у брата, характер.

— У меня к тебе дело, — не стала терять времени даром Стефани. — У нашей компании в Чикаго имеется недвижимость, и недавно мы продали одно из небольших пригородных зданий престижной художественной галерее. Так вот, я показала нашим клиентам некоторые из твоих пейзажей, и они буквально влюбились в твои работы. Думаю, они могут связаться с тобой и пригласить выставиться в их новом здании.

— Стефани, это прекрасно, — обрадовалась Камилла. — Спасибо тебе. Я бы с огромным удовольствием поучаствовала в выставке в Чикаго.

— Я тоже так подумала, — улыбнулась Стефани, и что‑то в ее улыбке насторожило Камиллу.

— А что за галерея? Или это секрет? Просто я знаю некоторые из тамошних галерей. — Когда девушка протянула Камилле визитку, ее брови поползли наверх. — Стефани, — ахнула Камилла. — Я бывала у них и видела список художников, которые выставляются там. Это потрясающе. Даже не знаю, как тебя благодарить.

— Пока рано благодарить. Подождем, когда они свяжутся с тобой или ты с ними, — просияла Стефани.

— Ты говорила об этом Ноа?

— Нет. Я думала, что вы расстались.

— Так и есть. Я просто хотела уточнить, — заверила ее Камилла. — Стефани, я в восторге от таких новостей. Спасибо, что показала мои картины.

— Я рада, — не переставала улыбаться сестра Ноа. — Слышала, ты стала мамочкой. Поздравляю. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить развод, но знаю, ты счастлива со своим маленьким сынишкой.

— Я люблю его больше жизни, — ответила Камилла, и ей стало немного не по себе из‑за того, что она скрывала от Стефани, что у той есть маленький племянник. — Я дам тебе знать, что у меня получится с этой галереей. Еще раз спасибо.

— Удачи. Надеюсь, все сложится, как надо.

Камилла задумчиво посмотрела вслед удаляющейся Стефани. Каковы бы ни были мотивы сестры Ноа, она радовалась тому, что перед Камиллой открываются такие возможности.

У нее отлегло от сердца, когда за столом ее посадили в противоположном конце от Ноа, рядом с братьями и несколькими членами семьи Майка. Камилла немного расслабилась, но время от времени поглядывала в его сторону. Три раза Ноа ловил ее взгляд, отчего она краснела и быстро отворачивалась. А один раз, когда она посмотрела в его сторону, он склонился над Мией Мейсон, и они весело болтали, вызвав у нее укол ревности.

Хотя нельзя сказать, чтобы Камиллу привлекала перспектива более серьезных отношений с ним.

К десяти часам гости начали расходиться. Ноа ушел вместе с Мией. Может, они пойдут в какое‑нибудь кафе или к нему домой, а может, он просто проводит ее до машины. В груди начинало саднить, когда Камилла думала о том, что Ноа познакомится с какой‑нибудь женщиной, будет встречаться с ней, а потом женится. Ей хотелось переключить внимание на что‑то другое, но она просто не могла.

Вот и Майк с Вивиан, счастливые, держатся за руки и улыбаются друг другу. Конечно, Камилла радовалась за них, ведь ее брат сам подстроил эту свадьбу, но в то же время она немного завидовала им.

Логан и Мейсон тоже оправдали ее ожидания и ушли домой в обнимку с хорошенькими подружками невесты, а ей самой пришлось уезжать в одиночестве.

Вернувшись домой, она быстро переговорила с няней Итана и поспешила в его комнату, где долго стояла у кроватки сына и с любовью смотрела на него.

— Я люблю тебя, мой дорогой, — прошептала Камилла, мягко убирая черные завитки с его лобика. — Ты очень похож на своего папочку, — с тоской добавила она.

Ей вдруг захотелось, чтобы рядом с ней стоял Ноа и они вместе могли любоваться их сыном.

Она не понимала, откуда возникло такое желание, но знала, что ему никогда не стать реальностью.

Глава 5

Камилла тихо вздохнула и на цыпочках вышла из детской. Она решительно зашагала в свою спальню и достала из ящика комода сверток, который передал ей Тан. Усевшись в кресло‑качалку и сбросив туфли, она повертела его в руках, пытаясь развязать бечевку.

Камилла понимала, что ведет себя глупо, но ей не хотелось разрезать упаковку, чтобы она оставалась такой же, какой была в руках Тана. Этот сверток был последним связующим звеном с братом. Камилла до сих пор не смогла смириться с мыслью, что Тана больше нет, и ужасно скучала по нему.

Когда узел на бечевке наконец поддался и бумага была развернута, Камилла обнаружила в ней небольшую коробочку, в которой лежал еще один маленький сверток в такой же коричневой бумаге, а под ним белел конверт, подписанный ее именем. Когда она развернула сверточек, ей на колени упал браслет в виде золотой цепочки, который казался затертым в приглушенном свете ламп. Она прижала его к щеке, смахнув слезы, открыла конверт и достала оттуда письмо.

«Камилла, если Ноа передал тебе это письмо, значит, я не вернусь домой, и наихудшие из твоих страхов сбылись. Хотя если бы мне предложили выбрать еще раз, я бы все равно пошел служить в армию.

Надеюсь, ты изменила свое отношение к образу жизни Ноа. Я бывал у него на ранчо и могу поклясться, что оно совсем не такое, как у нашего дедушки. Съезди и увидишь сама. И Ноа — не азартный игрок, как твой дед, который плевать хотел и на свой дом, и на своих внуков, то есть на нас. Ты переживаешь насчет его властного характера, но ты сама — сильная женщина и можешь постоять за себя. Ты сознательно лишаешь себя возможности быть счастливой, но не лишай ее своего ребенка. Итан должен знать своего отца.

Сестренка, хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду любить тебя. И мне очень жаль, что я не смогу видеть, как растет твой маленький мальчик, и не смогу быть частью его жизни. Надеюсь, я внес свой небольшой вклад в то, чтобы он жил в безопасности и в свободе в нашей стране, как жили мы с тобой.

Крепко обнимаю тебя и моего маленького племянника. Пожалуйста, не скрывай от него чудесного человека и верного присяге солдата, которым является его папочка. Малышу нужен отец. Ему нужны вы оба, чтобы он рос в семье, где есть папа и мама.

Этот браслет я купил, думая о тебе. Он не новый, но очень красивый.

Тан Уорнер, командир батальона рейнджеров армии США».

Дочитав последнюю строчку, Камилла обхватила голову руками и зарыдала.

— Мне так тебя не хватает, — сквозь слезы прошептала она.

Потом она еще долго сидела и смотрела невидящим взглядом прямо перед собой, обдумывая слова брата.

— Прости, Тан, но я не могу, — покачала головой Камилла. — Я не могу сказать ему. Итану хорошо и без отца. Если я признаюсь Ноа, он начнет делать все по‑своему и не будет считаться со мной. Он сломает мне жизнь.

Она тяжело вздохнула и решила, что будет по возможности избегать Ноа, а потом ее плечи поникли, когда она вспомнила, что завтра на свадьбе Вивиан и Майка ее ждет еще одна встреча с ним.

Для свадебного торжества солнечная погода оказалась как нельзя кстати.

В церкви собрались самые близкие друзья и родственники жениха и невесты.

Камилла, одетая, как и остальные подружки невесты, в черное коротенькое платье с декоративным воротником‑шарфом из белого шифона, шла по проходу и смотрела прямо перед собой. Она взглянула на Майка, стоявшего в другом конце прохода, а потом перевела взгляд на Ноа, который не спускал с нее глаз. Он был таким красивым в черном смокинге, что у нее перехватило дыхание. Когда‑то она думала, что станет его невестой и он будет ждать ее у алтаря.

Ее сердце мучительно сжалось, и она поспешно отвела взгляд. Но, подойдя ближе, снова не удержалась и посмотрела на него, и так разволновалась, что чуть не споткнулась. Камилла быстро заняла свое место и повернулась, чтобы посмотреть, как к алтарю идет еще одна подружка невесты, Мия, которая тоже не сводила глаз с Ноа.

Через пару минут в дверях церкви появилась светившаяся от счастья Вивиан. Камилла в который раз порадовалась за них с Майком и подумала, что Тан хотел, чтобы все произошло именно так. Если бы она еще могла не сомневаться, что брат был прав насчет ее самой.

Впервые за все время она по‑настоящему задумалась, как скажется ее решение на Итане. Может, она обкрадывает своего ребенка, лишая его близких и важных взаимоотношений, которые помогли бы ему вырасти и стать похожим на такого замечательного человека, которым был его отец?

Камилла почти ничего не замечала вокруг, думая о Ноа. Он все это время болтал со Стефани и Мией и потом на торжественном банкете тоже оставался в компании этой рыжеволосой красавицы. Камилла исподтишка наблюдала за ним и вспоминала письмо Тана. Только поздно вечером, когда Мия наконец отклеилась от Ноа, Камилла быстро пересекла зал и подошла к нему.

— Ноа, подожди. — Когда он развернулся, ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она не понимала, то ли на нее повлияли слова брата, то ли ей просто не хотелось терять Ноа. — Если ты хочешь передать Итану его подарок, мы могли бы встретиться на этой неделе.

— Отлично. Как насчет среды?

— Подойдет.

— Значит, договорились, — кивнул Ноа.

— Тогда до встречи.

— Спасибо, Камилла. Для меня очень важно сдержать свое обещание, которое я дал Тану.

— Ох уж этот любивший вмешиваться в жизнь других братец, — буркнула Камилла и пошла прочь.

Сердцем ей хотелось только одного: быть рядом с Ноа и уехать домой вместе с ним, но здравый смысл подсказывал, что они несовместимы. В понедельник вечером она шла на симфонический концерт. Во вторник должна была появиться в одной из картинных галерей Далласа и представить там свои работы, а вечером посетить благотворительный ужин. Ноа, который жил одним лишь ранчо, не заинтересовался бы ни одним из вышеперечисленных мероприятий.

Прошлой ночью, после того как Камилла прочла письмо Тана, она почти не сомкнула глаз. Слова брата заставили ее задуматься. Раньше ей и в голову не приходило, что она может нарушать интересы своего ребенка. Ноа был бы замечательным отцом, уж в этом она точно не сомневалась.

Камилла поискала его глазами в толпе и увидела, что он уходил с Мией. Ей показалось, что ее сердце пронзили острым кинжалом. Стефани тоже смотрела на Ноа, и на ее лице играла довольная улыбка.

Похоже, сестра Ноа не просто так устроила Камилле выход на художественную галерею в Чикаго. Она хотела, чтобы та уехала из города. Подальше от Ноа. Что ж, Камилла не винила ее. Стефани искренне любила своего старшего брата и хотела, чтобы тот был счастлив.

Камилле нравились родственники Ноа. Она была знакома со всеми членами его семьи, и в свое время Гранты частенько приглашали ее на различные праздники и посиделки. И теперь она впервые за все время подумала о том, что скрывала Итана не только от его отца, но и от бабушки с дедушкой, а также теть и дядь. А ведь для родителей Ноа он был первым внуком. У Бена и Хэлли не было детей, Илай продолжал ходить в холостяках, а Стефани не торопилась с замужеством.

Эта мысль не давала ей покоя всю дорогу до дома. Отпустив няню, Камилла поднялась наверх к сыну и нежно прикоснулась к его лобику.

— Я люблю тебя, малыш, — со слезами на глазах прошептала она и в ту же секунду решила, что больше не будет скрывать ребенка от Ноа и лишать своего кроху общения с родным отцом.

Камилла закрыла дверь в детскую и пошла к себе в спальню. Она достала письмо Тана и провела пальцами по шероховатой бумаге.

— Тан, ты прав, — прошептала она. — Итан должен знать своего отца, потому что Ноа — хороший человек, и у него прекрасная семья. Но я не хочу потерять своего ребенка, ведь его отец бывает упрямым, и иногда с ним очень сложно договориться.

По ее щекам побежали слезы, а ее плечи содрогнулись от плача, потому что она очень боялась, что Ноа может отнять у нее сына.

Камилла не сомневалась, что он сразу же заявит свои права и начнет выдвигать какие‑то требования, поэтому ей лучше собраться с мыслями и подумать, что делать дальше, когда она признается ему, что у него есть сын.

Только хватит ли у нее сил довести дело до конца?

В среду утром Ноа чувствовал себя так, словно снова возвращается к своему привычному образу жизни, который вел до того, как пойти служить в армию. Он знал, что его сестра пытается устроить его личную жизнь, и пока у нее все получалось. Ему нравилась Мия, и они чудесно проводили время вместе, только его мысли постоянно возвращались к Камилле. Когда он стоял возле алтаря в церкви и смотрел, как она идет по проходу, ему вдруг стало не по себе, когда он подумал, что однажды она станет чьей‑то невестой.

Иногда, встречая на улице высоких женщин с прямыми каштановыми волосами, Ноа мог пойти в совершенно другую сторону только лишь для того, чтобы посмотреть, не Камилла ли это.

Он обрадовался, что она нашла время для встречи и он наконец мог исполнить последнюю волю своего погибшего друга. А потом они распрощаются, и Ноа вернется к себе на ранчо, где его ждало много работы, которая могла бы помочь ему забыться и начать новую жизнь. А пока ему хотелось побыть в Далласе, чтобы почаще видеться с отцом. К тому же тут он мог встречаться с Мией.

Ноа раз двадцать посмотрел на часы. До двух оставалось еще пара часов. Его разбирало любопытство, и он просто не мог дождаться, когда поедет к Камилле и узнает, что же она хотела ему сообщить.

Сначала он навестил родителей. Ноа ездил к ним почти каждое утро и часто по вечерам.

Оставаясь в Далласе, ему хотелось проводить с ними как можно больше времени. Он получал удовольствие от общения с отцом и был рад возможности поблагодарить его за то, что тот был самым лучшим папой на свете.

После визита к родителям Ноа заскочил в офис к Бену, а уже потом, наконец, отправился к дому Камиллы. Она жила в престижном районе города, в двухэтажном доме в колониальном стиле, окруженном высоким кованым забором. Переднее крыльцо украшали цветочные клумбы, а посредине круговой подъездной дорожки журчал фонтан. Поместье Камиллы было очень красивым, что неудивительно, ведь она родилась в богатой семье и вложила средства в семейный бизнес. К тому же, судя по слухам, она получала приличный доход от своих картин.

Когда Камилла распахнула перед ним входную дверь, его сердце учащенно забилось. Она выглядела потрясающе в синей футболке и джинсах в обтяжку. И его тело моментально ожило, совсем как в тот раз, когда он приезжал домой в свою первую увольнительную.

— Входи, Hoa, — пригласила она и сделала шаг в сторону, пропуская его в дом.

Держа в руках маленький сверток от Тана, он шагнул за порог и последовал за Камиллой в гостиную, не сводя глаз с ее соблазнительной фигурки. И в который раз до него дошло, что его влечет к Камилле с прежней силой.

— Может, выпьешь чего‑нибудь?

Больше всего Ноа хотелось подойти к ней, прижать к себе и жадно поцеловать. Но он только покачал головой:

— Нет, спасибо.

— Присаживайся. Я хочу поговорить с тобой.

Камилла заметно волновалась, отчего его любопытство только возросло.

Она присела на краешек дивана и сцепила руки на коленях так сильно, что побелели костяшки ее пальцев. Ноа удивленно посмотрел на нее и положил ладонь сверху на ее руки, которые оказались холодными как лед.

— Камилла, что происходит, черт подери? — Он вдруг подумал, что что‑то случилось с его отцом.

— Ноа, мне сейчас очень нелегко. Мы ведь расстались. Мне иногда сложно находить с тобой общий язык из‑за того, что ты привык делать все по‑своему. Ты любишь ранчо. Я предпочитаю жизнь в городе. Мы слишком разные.

— Камилла, не нужно повторять. Я все понял. Можно не возвращаться к этому вопросу, — ответил он, глядя на то, как она нервно потирает руки, чего раньше никогда за ней не наблюдалось. Он потянулся к ней и взял ее руки в свои. — Камилла, ты заболела? — мягко спросил Ноа.

— О нет. Дело не в этом, — испуганно возразила она и замолчала.

— Камилла, просто скажи мне, — тихо попросил Ноа, когда пауза слишком затянулась.

— Этим утром я раз десять начинала набирать твой номер, чтобы отменить нашу встречу.

— Ты не заболела, но должна сказать мне что‑то неприятное, чего ты не хочешь говорить. В этом все дело? Тебя что‑то беспокоит, и оно каким‑то образом касается меня. Так что происходит, черт подери? Просто скажи и забудем об этом.

— Я сделала что‑то такое, чего мне не следовало делать. И Тан был в курсе.

Ноа нахмурился и отпустил ее руки, но вместе с тем у него отлегло от сердца, потому что он испугался, что у нее обнаружили какую‑нибудь ужасную болезнь.

— Твой брат пытался свести нас так же, как Майка и Вивиан, и обвинял тебя в том, что ты порвала со мной?

— Это здесь вообще ни при чем.

— Тогда что может быть таким ужасным, о чем знал Тан и что может касаться меня?

— Я скрыла от тебя кое‑что, чего мне делать не следовало. Поэтому просто приготовься пережить потрясение. — С этими словами Камилла взяла со столика фотографию в рамочке, которая лежала лицом вниз. Ноа заметил эту странность, но не придал ей значения. — Это фотография Итана. Ноа, пожалуйста, прости меня и попытайся понять.

Он взял фотографию в руки, посмотрел на нее и застыл, словно пораженный громом.

Глава 6

Глядя на лицо маленького мальчика на снимке, Ноа вспомнил пристальный взгляд Тана и его настойчивую просьбу, чтобы он лично вручил подарок его племяннику. Тан решил во что бы то ни стало сделать так, чтобы Ноа увидел Итана. Точно так же, как Камилла прилагала все усилия, чтобы они не встретились. Ноа потрясенно рассматривал фотографию и понимал, что смотрит на своего собственного ребенка.

А потом он перевел взгляд на Камиллу, по щекам которой струились слезы.

— Ты забеременела тогда от меня, когда я приезжал в отпуск?

— Да, — закрыв глаза, кивнула она.

— Почему ты ничего не сказала мне? Камилла, черт подери. — Он смотрел на фотографию кудрявого черноволосого мальчика с синими глазами, и ему казалось, что он держит свой собственный детский снимок. — Ему должно быть больше года.

— Год и три месяца, — избегая его взгляда, ответила Камилла и вытерла мокрые от слез глаза. — Ноа, прости. Когда я родила его, ты был далеко от дома.

— Ты что‑нибудь слышала о правах отца? — разозлился он.

— Я знаю, что поступила неправильно, но мы с тобой не ладили.

— Я бы никогда не догадался, что это мой ребенок.

— Так же как и остальные.

— Но, Тан… Когда он видел Итана? Когда ты родила, твой брат был на службе.

— Он потребовал, чтобы я прислала ему фотографию. Я не соглашалась, пока он не пообещал, что ничего не расскажет тебе. Тан всегда держал слово. Я написала ему правду и то, что ты ничего не знаешь, и отправила ему снимок Итана. Конечно, он тут же начал настаивать, чтобы я призналась тебе во всем.

— Я не могу поверить, что ты держала рождение моего сына в секрете от меня и моей семьи, — все больше распалялся Ноа. — Любой, кто посмотрит на этого ребенка, скажет, что он мой. Я могу показать кучу своих детских фотографий, абсолютно похожих на эту.

— Знаю, — тихо ответила Камилла, утирая слезы.

И все это время она знала, что он был отцом!

— Нам нужно решить, что делать дальше, — добавила она.

— О да. Камилла, мне нужен мой сын.

— Ноа, прости, что не сказала тебе раньше. Хотя мое признание не ускорило бы твое возвращение домой. Пожалуйста, прости меня.

— Может, и не ускорило бы, но мои родители знали бы, что у них родился внук.

— Ты можешь рассказать им об этом сегодня, а я могу привезти его к ним на этой неделе.

— Черт, — взвился Ноа. — Я сам отвезу его к ним. Но дело не в этом, Камилла. Речь идет о том, сколько времени мы потеряли. Почти два года, если считать месяцы, когда ты ходила беременной, мои родители могли радоваться при мысли о том, что, до того как я вернусь домой, у них появится внук.

— Ноа, они могут радоваться сейчас.

— Камилла, — приблизился к ней Ноа, — пока меня не было дома, мой отец пережил два инфаркта и операцию на сердце. Время имеет огромное значение, и из‑за тебя мои родители потеряли несколько месяцев счастья. — В его словах прозвучала неприкрытая горечь.

— О, Ноа, — побледнела Камилла, — прости, я ничего не знала. — Она протянула к нему руку, но тут же опустила ее и отвернулась. — Я даже не думала, что такое может случиться. А Тан знал?

— Нет. Я тоже ничего не знал, пока не вернулся домой.

— Это ужасно. То, что я сделала, просто ужасно. Прости. Я сделала огромную ошибку. Я не знала, что с твоим отцом. Ты не едешь на ранчо из‑за его здоровья?

— Да. Я пока останусь в Далласе, чтобы быть поближе к родителям. И теперь я хочу, чтобы они увидели Итана. А еще я требую, чтобы ребенок проводил со мной половину времени.

Кровь отхлынула от лица Камиллы, но она собралась и с вызовом посмотрела на Ноа.

— Я думала об этом. Нам нужно решить вопрос совместной опеки, но прямо сейчас, пока ты не знаешь его и не умеешь присматривать за ним, я предлагаю тебе переехать сюда, ко мне. У меня достаточно большой дом, и тут все подготовлено для ребенка. Понимаю, что такие перемены немного помешают твоей личной жизни, но это ненадолго. Итан получит возможность привыкнуть к тебе, а ты привыкнешь к нему. Я смогу находиться рядом, потому что, как ни крути, он нуждается во мне.

Ноа был готов взорваться от злости, но доводы Камиллы показались ему разумными. Его сын нуждался в своей матери.

— Возможно, ты права. Думаю, я смогу переехать к тебе.

— Я потом покажу тебе дом. Тут достаточно места. На следующей неделе мне нужно слетать в Чикаго, чтобы договориться насчет выставки моих картин. Так что вы останетесь дома вдвоем. Если тебе понадобится куда‑нибудь отъехать, отвези Итана моей маме. Еще мне помогают две няни. Я оставлю тебе их имена и номера телефонов. Наверное, когда ты покажешь Итана своим родителям, они тоже захотят проводить с ним какое‑то время.

— Еще бы. Прямо сейчас у папы нет серьезных проблем со здоровьем, он только устает больше обычного, так что за Итаном может приглядеть моя мама. Думаю, Бен и Хэлли тоже захотят повозиться с ним. Они пытаются зачать собственного ребенка и теперь не будут испытывать такого давления, как раньше, и, может, у них все получится, потому что доктор говорит, что никаких противопоказаний нет.

Ноа тяжело вздохнул и взволнованно провел рукой по волосам.

— Черт, Камилла, для меня семья — это самое важное в жизни, и когда‑нибудь я заведу свою собственную. Но я не собираюсь жениться, пока не пойму, что встретил подходящего человека. Прямо сейчас брак не является решением нашей проблемы, и я уверен, что ты согласишься со мной.

— Ты прав, Ноа. У нас с тобой слишком много разногласий.

— Черт, это так больно.

Камилла приблизилась к нему и положила руки ему на плечи. Его сердце тут же пустилось вскачь, и, несмотря на потрясение и гнев, Ноа по‑прежнему хотелось обнять ее и прижать к себе.

— Ноа, я была не права. Я обидела тебя и твоих родных, и я прошу прощения. Надеюсь, что все еще можно исправить.

Он разрывался между желанием и злостью. Прямо сейчас Ноа не замечал ничего, кроме прикосновения рук Камиллы, легкого аромата ее духов и ее больших карих глаз, обрамленных длинными коричневыми ресницами. Он опустил глаза и глянул на ее пухлые губы, и его кровь бешено запульсировала по венам. Камилла всегда сладко пахла, а ее мягкость и податливость сводили его с ума. И он с трудом сдержался, чтобы не прижать ее к себе и не поцеловать.

— Хорошо, Камилла. Посмотрим, что у нас получится.

— Если тебе нужен анализ ДНК, я не против. — Она убрала руки с его плеч. — Клянусь, это твой ребенок, но, если ты хочешь убедиться, я не стану возражать.

— Ты только посмотри на эту фотографию, — покачал головой Ноа, держа в руках снимок Итана. — Мне не нужен никакой анализ ДНК.

— То же самое сказал мне Тан, когда я показала ему сына. Он не был знаком с тобой с самого детства, но, похоже, видел твои детские фотографии. Итан унаследовал твои черные кудрявые волосы и синие глаза.

В эту секунду из динамика радионяни послышался детский плач.

— А вот и он. Как раз вовремя, — сказала Камилла. — Пойду принесу его сюда.

Она ушла, а Ноа снова посмотрел на фотографию. Он был отцом — и никаких девяти месяцев, чтобы подготовиться к этой новости. Его ярость поутихла, и он начал думать о том, что делать дальше. Ноа решил, что переедет на время к Камилле, потому что так будет лучше всего. Но он не мог представить, как они будут жить под одной крышей и не заниматься сексом, что может привести к еще большему накалу страстей. Но Камилла была права. Ему необходимо научиться заботиться о своем ребенке, и он не мог отобрать малыша у его матери и передать в руки абсолютно незнакомых ему людей.

Ноа хотелось присутствовать в жизни сына, и он надеялся, что ему не придется сражаться за него в суде. Он собирался потребовать совместной опеки, чтобы ребенок проводил с ним столько же времени, сколько и со своей матерью. Ноа подумал о Мии. Ему нравилась эта девушка, и он получал удовольствие от их встреч, когда решил, что отношения с Камиллой остались в прошлом. Но за последний час его жизнь круто изменилась. Так что с Мией придется подождать. Прямо сейчас Ноа желал только одного: узнать своего сына и добиться взаимопонимания с Камиллой, ведь им предстояло воспитывать сына совместными усилиями.

Он услышал ее голос до того, как она вошла в комнату, а потом увидел ее с ребенком на руках. Его сердце мучительно сжалось, а гнев тут же куда‑то испарился. Ноа не мог отвести глаз от своего сына, одетого в маленькие джинсы, носочки и красную футболочку. Малыш держал в своих пухленьких ручках плюшевого медвежонка и с любопытством смотрел на Ноа своими огромными синими глазами.

Камилла подошла ближе и остановилась прямо перед Ноа, и он уловил слабый запах детской присыпки.

— Ноа, это твой сын, — мягко сказала она. — Это Итан. По документам Итан Уорнер. К тому времени, как он родился, мы с Эйденом уже развелись, и у меня не было причин давать ребенку его фамилию. Мой бывший муж знал, что это не его ребенок. Он уехал из Техаса и сказал, что больше не вернется сюда. Мои знакомые не задавали вопросов, почему я дала сыну свою девичью фамилию, я ведь уже пару месяцев как была разведена. — Она улыбнулась малышу и снова посмотрела на Ноа. — Хочешь подержать его?

Его обуревали эмоции: радость, благодарность, любопытство, удивление и неопределенность.

— Я вообще ничего не знаю о детях, хотя мои братья и сестра младше меня. А он не испугается?

— Не думаю. — Камилла бережно вложила Итана в руки Ноа.

— Мой сын, — потрясенно прошептал он и посмотрел на Камиллу. — Тебе следовало рассказать мне. Может, я смог бы вырваться домой, когда ты рожала. Роды были трудными?

— Нет. Все прошло очень быстро. Итан весил три восемьсот.

— Мне кажется, он очень красивый.

— Я тоже так считаю, — улыбнулась Камилла.

— Наш ребенок. Я все еще не могу поверить. Ты прошла через всю беременность без меня. Тебя тошнило по утрам?

— Нет. Беременность далась мне легко, разве только рядом не было отца ребенка, но тут виновата я сама.

— Привет, Итан, — осторожно сказал Ноа, и малыш расплылся в улыбке, потянувшись своими пухленькими пальчиками к его бородке.

— Папа, — отчетливо сказала Камилла, положив ладонь на плечо Ноа и глядя на Итана. Потом она снова перевела взгляд на Ноа: — Он парень немногословный, так что не ожидай, что он будет много болтать.

— Мне кажется, он очаровательный, — рассмеялся Ноа, а потом улыбка исчезла с его лица, и он пристально посмотрел на Камиллу.

— Отец с матерью и все остальные с ума сойдут от счастья. Я немедленно позвоню им. Знаю, что сегодня вечером они все собрались у родителей. Ты не будешь возражать, если я возьму с собой Итана?

— Ноа, это твой ребенок.

— Можно он как‑нибудь заночует у них?

— Я не против. Ты не должен спрашивать моего разрешения насчет подобных вещей, потому что ты его отец.

— Я только вхожу в роль. Может, мне следует спросить, можно ли взять его с собой на ранчо?

Камилла судорожно вздохнула, и он улыбнулся.

— Я дразню тебя. Когда‑нибудь такой день обязательно наступит, но не сейчас. — Ноа снова посмотрел на своего ребенка. — Он изумительный. Итан, ты первоклассный парень. Как он спит по ночам?

— Почти не просыпается. Он очень спокойный и счастливый ребенок.

— Рад это слышать. Надо же, я папа. Это самая чудесная новость для меня.

— Если честно, я не думала, что ты так обрадуешься.

— Я в восторге. Мне необходимо научиться заботиться о нем. Я ведь совсем не знаю, что делать с маленькими детьми.

— Поэтому я и предложила, чтобы ты переехал ко мне. Я тебя всему научу.

Ноа не мог отвести глаз от своего сына.

— Итан, я твой папа.

— Итан, это папа, — повторила Камилла и снова положила ладонь на плечо Ноа.

Малыш тут же потянулся к ней, и Ноа передал ей их сына.

— Наверное, он устал от меня.

— Ты был молодцом для первого раза и понравился ребенку.

— Я рад, что ты понимаешь его. Потому что я не заметил ничего такого. Он просто улыбался и смотрел на меня. Я сейчас позвоню родителям и скажу, что заеду к ним, потому что у меня есть для них сюрприз. А потом вернусь, и мы вместе поедем к ним. Так будет лучше, чем мы просто появимся на пороге их дома и заявим, что у меня есть сын.

— Если хочешь, я могу подъехать с Итаном к вам, и тебе не придется возвращаться.

— Я заеду за вами, чтобы дать родителям возможность привыкнуть к тому, что они стали бабушкой и дедушкой. Стефани придет в восторг. — Он повернулся и взглянул на Камиллу. На ее глазах снова заблестели слезы. — Почему ты снова плачешь?

— Я поступила неправильно, особенно по отношению к твоему отцу. Я никогда не думала об этом. И у нас с тобой до сих пор ворох разногласий. А ребенку нужны и папа, и мама.

— Давай отложим этот вопрос до завтра, а сегодня будем праздновать. Итан по‑прежнему остается в твоем доме, и мы будем рядом с ним. Ты даже не представляешь, как обрадуются мои родители и братья с сестрой. Камилла, я сам в диком восторге. Даже не думал, что могу испытывать такие чувства по отношению к детям.

Он внимательно посмотрел на нее и мягко коснулся ее затылка.

— Тут нет моей вины, но мне очень жаль, что меня не было рядом, когда ты рожала.

Камилла удивленно приподняла бровь.

— Ноа, если честно, мне иногда приходилось очень нелегко из‑за того, что ты был далеко. Братья старались помочь мне, но они очень заняты, и к тому же холостяки. Логан живет в Далласе, поэтому поначалу он часто навещал меня. Так что спасибо за твои слова. И мне очень жаль, что с твоим отцом произошло такое несчастье. Если бы я знала… — Она запнулась и замолчала.

— Все будет хорошо, — заверил ее Ноа, глядя на сына. — Ты даже не представляешь, как Итан осчастливит моих родных. Его присутствие поможет нам справиться с тем, что происходит в нашей жизни сейчас, и тем, что нас ждет в будущем.

Камилла неуверенно посмотрела на него, и ему захотелось обнять ее и поцелуями заставить забыть обо всех разногласиях, а потом заняться с ней любовью. Ноа судорожно вздохнул и отвернулся, потому что понимал, что физическая близость не решит их проблем.

— Ой, чуть не забыл о подарке, который передал Итану его дядя. Думаю, в том, чтобы вручать его ребенку лично в руки, больше нет нужды. Я понял, чего добивался Тан. Он хотел, чтобы я узнал, что у нас с тобой есть сын.

— Тан был чудесным старшим братом, но иногда не мог сдержаться, чтобы не вмешаться в жизнь других.

— Слава богу, что он не сдержался и на этот раз, — улыбнулся Ноа, передавая ей сверток.

Она повертела его в руках, и ее плечи поникли.

— Теперь вместо брата у меня есть вот это, — сказала она. — Как же мне не хватает Тана…

— Я тебя понимаю. Он был чудесным парнем. — Ноа достал из кармана телефон, чтобы позвонить родителям. — Мне придется поехать домой, хотя очень не хочется. Можно я сделаю несколько фотографий и возьму вот эту с собой? — Он указал на фото в рамочке, которое показывала ему Камилла. — Я потом верну его.

— Можешь оставить у себя, — улыбнулась она, когда он начал фотографировать Итана. — Ноа, хватит. Ты сделал чуть ли не тридцать снимков. У нас гора фотографий, так что ты сможешь взять себе столько, сколько пожелаешь.

— Ладно, — просиял он. — А теперь я поеду к родителям. Знаю, мы с тобой не очень ладим, но сегодня вечером давай забудем о наших спорах и отпразднуем чудесную новость о том, что я стал отцом.

— Что ж, это не решит наших проблем, но я не стану возражать. Пусть это будет чем‑то вроде временного перемирия.

— Пока, малыш, — сказал Ноа и, склонившись над Итаном, заглянул в его глаза, а потом рассмеялся и выпрямился. — Да уж, действительно немногословный парень. А в каком возрасте дети обычно начинают говорить?

— Ему уже пора бы начать, но он, похоже, относится к той группе детей, которые не спешат с этим делом. Итан говорит несколько слов, таких как «пока», «миша», «мой». У нас достаточно скудный словарный запас. Но всему свое время, Ноа.

— Он чудесный. Может, дети должны ждать и рождаться, когда им почти год? Тогда они более интересные.

— Не думаю, что беременные матери поддержали бы твою идею, — расплылась в улыбке Камилла. — Если честно, я потрясена твоей реакцией. Конечно, я ждала, что ты будешь злиться на меня, но я не ожидала такого восторга. Могу сказать, что я очень рада, и у меня словно камень свалился с души.

— Я никогда не представлял себя отцом, — пожал плечами Ноа. — Ладно, я побежал. — Он вышел на крыльцо и остановился. — Пока, Итан, ты очаровательный малыш. Ох, Камилла, это чудесная новость. Она до чертиков усложнит наши с тобой жизни, но оно стоит того. Я перезвоню тебе после того, как переговорю с родителями. — Он стремительными шагами направился к своей машине и вскоре выехал со двора. Его переполняло счастье, и ему не терпелось поделиться им со своими родными.

Может, Стефани сначала и не обрадуется, ведь Мия была ее подругой, и сестра надеялась, что та заменит ему Камиллу. Если честно, ему нравилась Мия, эта шикарная, сексуальная и волнующая женщина, которая принимала его таким, какой он есть, и не собиралась переделывать его самого и его образ жизни. Но прямо сейчас Ноа думал только о сыне, а все остальное подождет.

Камилла вернулась в дом и закрыла дверь.

— Итан, ты познакомился со своим папочкой, и он в восторге от тебя. Малыш, твой папа любит тебя. А я потрясена, потому что никак не ожидала такой реакции с его стороны. — Она подумала об отце Ноа. Как жаль, что ему пришлось пережить такие ужасные вещи, но современная медицина творила чудеса. — Сегодняшний вечер просто потрясающий, но завтра мы с твоим папочкой начнем решать серьезные вопросы, и нам придется очень и очень непросто, — сказала она, глядя на Итана, жевавшего ухо своего плюшевого медвежонка.

— А пока давай выберем самую нарядную одежду для знакомства с твоими бабушкой и дедушкой. Может быть, сегодня ты также познакомишься со своими тетями и дядями. Уверена, ты сразу очаруешь их, ведь ты так похож на своего папочку.

Искупав сына и усадив его на пол к игрушкам, она взяла сверток, который принес Ноа, и уселась рядом с ребенком. Осторожно развязав бечевку и развернув коричневую бумагу, она обнаружила книжку с детскими стишками, подписанную Таном для его племянника.

«Итан, надеюсь, твои родители читают эти стишки для тебя, и они нравятся тебе так же, как когда‑то нравились мне. Как бы хотелось видеть, как ты растешь. Обними за меня своих мамочку и папочку. Я люблю вас всех. Моему племяннику с любовью от дяди Тана».

Камилла смахнула слезу. Теперь она очень жалела о том, что не рассказала Ноа ни о своей беременности, ни о том, что родила сына. Она никак не думала, что он придет в восторг оттого, что стал отцом.

Она положила книжку и обертку обратно на комод и снова задумалась.

Ноа наверняка останется на ночь в гостевой спальне в ее доме, и Камилле придется быть начеку, потому что в моменты счастья этот мужчина мог быть неотразимым. А у нее еще ни разу не получилось устоять перед его чарами.

Ноа смотрел на дорогу и радостно улыбался. Он позвонил помощнице Бена и попросил, чтобы она сделала ему большое одолжение и позвонила самому лучшему флористу Бена и заказала огромный букет за счет Ноа, и дал ей адрес Камиллы. А еще добавил, что к букету неплохо было бы добавить небольшую плюшевую игрушку. Помощница Бена хорошо знала Ноа и без проблем согласилась.

Он стал отцом, и у него появился прелестный малыш, похожий на него как две капли воды. Его родители будут на седьмом небе от счастья. И не важно, что все могло быть по‑другому.

Ноа снова подумал о Мии. Нужно будет позвонить ей завтра и рассказать о том, что у него есть сын. Может, она и не сильно обрадуется, что он стал отцом.

С Камиллой тоже все обстояло не так просто. Они так и не пришли к какому‑то соглашению, и, возможно, в будущем их ждали судебные разбирательства по поводу опеки над ребенком.

Через пару минут Ноа въехал во двор родительского поместья. Там уже стояли машины Бена и Стефани. Он позвонил Бену и сказал, чтобы тот заехал к родителям, потому что он готовит всем сюрприз. Илай должен был подъехать чуть позже, так как задерживался на работе. Ноа заказал ужин в ресторане с доставкой на дом и, шагнув на крыльцо, уловил соблазнительный аромат еды.

Его охватило дикое волнение, и он понимал, что запомнит этот день на всю жизнь. Ему хотелось смеяться и кричать от радости.

— Всем привет, — войдя в гостиную, поздоровался он.

— Судя по твоей улыбке, нас ждет очень приятный сюрприз, — улыбнулся Бен. — Выкладывай, что там у тебя, а потом я принесу тебе что‑нибудь выпить. Ты выглядишь так, словно обнаружил золотую жилу во дворе своего дома.

Ноа посмотрел на отца, который сидел в своем кресле, в надежде, что тот чувствует себя достаточно хорошо.

— Так чем ты хотел нас порадовать? — На пороге гостиной появилась мать с подносом, уставленным всякими вкусностями. — Только не говори, что ты собрал нас всех для того, чтобы похвастаться тем, что купил нового быка или лошадь.

— О, это намного лучше новой лошади, — ответил Ноа и обвел взглядом собравшихся членов семьи. — Даже не знаю, с чего начать. Камилла и я… В общем, вы знаете, что мы расстались, когда я уехал служить в армию. Но когда два года назад я приезжал в отпуск… — Он заметил, что при упоминании имени Камиллы улыбка исчезла с лица Стефани. — Так вот. Камилла приготовила мне большой сюрприз. Я привезу ее сюда сегодня вечером, но сначала я подготовлю вас. — Он подошел к матери и обнял ее. — Мама и папа, и все остальные, я очень надеюсь, что вы будете так же счастливы, как я сейчас. Я приехал, чтобы сказать, что у меня есть сын. Я отец маленького мальчика Итана.

У матери выступили слезы на глазах, и она сжала его в своих объятиях. Хэлли с радостными возгласами поспешила присоединиться к ним. Отец поднялся и крепко сжал его руку, а Бен похлопал его по спине. И только Стефани стояла мрачная и с подозрением смотрела на Ноа.

— Ты хочешь привезти их обоих сюда сегодня вечером?

— Ну да. Стеф, малыш — само очарование.

— Ноа, Камилла заставила всех поверить, что отцом ее сына был человек, за которого она вышла замуж, а потом развелась.

— Да, она не стала никого разубеждать. Думаю, некоторые все же догадывались, но только не мы с вами. Тан знал правду и написал Камилле, чтобы она призналась мне, что я отец ее ребенка, что она и сделала.

— Я так рад за тебя, — с улыбкой тряс его руку Бен. — Ты даже не представляешь. Это такое счастье для всех нас.

— Сын, эта новость самая лучшая из всех, что я получал за последнее время, — обнял его отец. — Ты будешь отличным папой.

— Только благодаря тебе, — обнял его в ответ Ноа.

— Ты стал отцом? — В комнату вошел его самый младший брат, Илай, и тепло пожал ему руку.

— Да. У нас с Камиллой есть сын, Итан Уорнер. Ему год и три месяца.

— Поздравляю! Это чудесно, приятель! Когда ждать звона свадебных колоколов?

— Не надо так торопиться. Я пока привыкаю к новой роли в качестве отца.

— И когда мы повидаем твоего сынишку?

— Я сейчас съезжу за Итаном и Камиллой. Я хотел сначала рассказать вам, а уже потом привезти его.

— Тогда поезжай поскорее! — воскликнула его мать.

— А я поищу чего‑нибудь выпить, — сказал Бен. — Илай, ты что будешь? Водку, как всегда?

— Угадал. Но оставайся на месте, я сам позабочусь о выпивке.

— Ноа, а ты не хочешь сделать анализ ДНК? — вмешалась Стефани. — Вдруг Камилла таким образом пытается заполучить тебя обратно?

— Стеф, мне не нужны никакие анализы, — рассмеялся Ноа. — Это мой ребенок.

— Откуда такая уверенность?

— Она может быть права, — заметил Бен.

— Я самый старший в семье, и никто из вас не помнит меня маленьким ребенком, но вы видели кучу моих детских фотографий. Как вам это? — Ноа подошел к комоду и взял фотографию, которую принес с собой и оставил там, положив ее лицом вниз. — Это мой ребенок, маленький Итан.

— Ноа… — потрясенно выдохнула Стефани. — Вы похожи как две капли воды. Ты уже видел этого ребенка?

— Да. Это его фотография, но кажется, будто моя собственная.

— Действительно, — протянул Бен, вглядываясь в снимок. — Я видел твои детские фотографии и сказал бы, что это одна из них. — Он изумленно покачал головой и отошел в сторону.

— Он твой, — все еще пытаясь прийти в себя, повторила Стефани. — Я бы никогда не подумала, но это так. И нет смысла отрицать очевидное. Он похож на всех нас.

— Стеф, только не говори так, словно наступил конец мира. Это радостная новость для наших родителей, и для Бена с Хэлли, потому что они теперь не будут испытывать такого давления. И прекрати подыскивать мне пару. Сегодня вечером порадуйся тому, что у тебя появился племянник. Ты теперь тетя Стефани.

— Бог мой, я стала тетей. — Она взглянула на Ноа и улыбнулась. — Мне очень жаль, что у вас с Камиллой не сложилось, но то, что у вас есть ребенок, прекрасно. И наши мама с папой очень обрадовались. И прости меня. Я хочу, чтобы ты был счастлив, и мне казалось, что Мия подходит тебе больше, чем Камилла, но это твой ребенок. Боже правый, он вылитый ты.

— Определенно. А еще он унаследовал мой прекрасный характер, — пошутил Ноа, и Стефани громко захохотала, не сводя глаз с фотографии. — Стеф, — он похлопал ее по плечу, — выше нос. Тебе понравится быть тетушкой, потому что Итан — прелестный малыш.

— Ноа, я просто переживаю, что Камилла причинит тебе боль, — вздохнула сестра.

— Не думай о плохом. Я сам разберусь со своими отношениями. Радуйся тому, что у меня есть сын.

— Бог мой. У тебя есть сын. Поверить не могу.

— Давай покажем его фото маме и папе. Я сделал еще несколько снимков на телефон. А через пару минут я съезжу за Камиллой и Итаном.

— Ты уже говорил с Мией?

— Нет еще. Я сам только узнал о том, что у меня есть ребенок, и мне хотелось, чтобы вы были первыми, кто узнает эту новость. Я позвоню ей завтра. Стефани, мы с Мией чудесно проводим время, но между нами нет ничего серьезного. Прекрати сватать меня. И если уж на то пошло, ты сама встречаешься с кем‑нибудь?

— Ой, только не надо переводить стрелки. Что касается Мии, мне хочется, чтобы ты был счастлив, потому что все было с точностью до наоборот.

— Я находился далеко от дома, воевал, потерял Тана и еще нескольких товарищей. Но со временем все наладится, — не очень уверенно ответил Ноа, в жизни которого только что появились еще большие сложности.

— Ладно. Езжай за своим ребеночком. Поверить не могу, что я тетя. Тетя Стефани. — Она снова рассмеялась. — Надеюсь, мне понравится мой племянник.

— Обязательно. Представь, что он — это я.

Она с улыбкой покачала головой:

— Привози его поскорее, пока папа не слишком устал, чтобы насладиться этим моментом.

— Ты права. Я побежал. А ты покажи всем фотографию Итана.

— Ты ведь понимаешь, что теперь вы с Камиллой надолго связали свои жизни.

— Знаю. — Ноа развернулся и вышел из дома. Он сам до сих пор не мог поверить, что у него есть ребенок. По дороге Ноа заехал в магазин и купил шампанского.

Когда Камилла открыла дверь, он окинул ее восхищенным взглядом. Она переоделась в рыжевато‑коричневые льняные брюки и такую же блузку и выглядела просто потрясающе. Ноа заглянул в ее карие глаза, и его сердце забилось быстрее, когда в них промелькнула вспышка страсти.

— Входи, — выдохнула Камилла, и он посмотрел на ее пухлые губы. В ту же секунду Ноа позабыл обо всем, и ему хотелось только одного: заключить ее в свои объятия и поцеловать. Усилием воли он взял себя в руки и шагнул за порог, уловив слабый волнующий аромат ее духов. Ноа не представлял, как сможет оставаться с ней в одном доме и удержаться от того, чтобы не заняться с ней любовью.

Глава 7

Камиллу бросило в жар, когда она посмотрела на стоящего перед ней Ноа. Ей хотелось подойти к нему и в его объятиях позабыть обо всем на свете.

— Мы готовы, — через силу улыбнулась она. — Я взяла с собой кое‑что из вещей Итана. Но сначала скажи мне. Твои родные обрадовались новости?

— Они чуть с ума не сошли от счастья и не могут дождаться, когда увидят его. Ты великолепно выглядишь, — добавил Ноа, и ее сердце забилось еще быстрее, когда она увидела, как потемнели от страсти его глаза.

— Спасибо. А как выглядит Итан? — Она посмотрела на сына, которого держала на руках.

— Он само совершенство. Привет, малыш, — склонился над ним Ноа.

Итан улыбнулся и протянул к нему ручки.

— Эй, он хочет, чтобы я взял его на руки? — удивился Ноа.

— Только не пугайся так. Может, он что‑то чувствует. Мне нужно взять его вещи. Он никогда не путешествует налегке. Поедем на моей машине, потому что там есть детское кресло.

— Ладно. Я подержу Итана, а ты положи это в холодильник. — Ноа протянул ей бутылку шампанского, которую она только заметила. — Мы отпразднуем, когда вернемся домой.

Случайное прикосновение его рук обожгло, и Камилла обрадовалась возможности открыть холодильник и немного остыть.

— Если хочешь, я могу сесть за руль, — предложил ей Ноа, когда она вернулась обратно в гостиную.

— Хорошо, — согласилась Камилла и передала ему ключи, снова ощутив прикосновение его руки.

Они с Ноа тут же посмотрели друг на друга, и она поняла, что он почувствовал то же самое, что и она.

— Почему мы так реагируем друг на друга? — спросила Камилла.

— Разве можно объяснить влечение? Мы с тобой такие же разные, как огонь и лед.

— Ну, мне скорее нравятся некоторые из наших отличий, — ответила она, зная, что ей не следует флиртовать и поддаваться этому самому влечению.

Ноа, должно быть, разделял ее точку зрения.

— Мы с самого начала усложнили себе жизнь. Но каким‑то образом…

— Давай уже поедем, — не дала договорить ему Камилла, потому что боялась играть с огнем.

Когда они подъехали к дому его родителей, она передала ему Итана.

— Ты понесешь его и продемонстрируешь всем вокруг.

Как только они вошли в гостиную, все сразу же столпились вокруг мальчика. Ноа передал его матери, которая, в свою очередь, передала его отцу, а сам отошел обратно к Камилле. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что он думает о том, что может потерять своего отца, и она инстинктивно сжала его руку.

Он повернулся и посмотрел на нее, и она тут же отпустила его ладонь.

— Извини. Мне просто показалось, что ты переживаешь.

— Так и есть. Я испытываю какие‑то смешанные чувства. И радость, и горечь одновременно.

Он переплел свои пальцы с ее пальцами, и она снова представила себя в его жарких объятиях.

— Ноа, иди к остальным, а я сфотографирую вас.

Он отошел к своим родителям, которые держали на руках Итана, и Камилла посмотрела на черноволосых и синеглазых Грантов. Ее ребенок выглядел как один из членов этой семьи. Только у матери Ноа были сине‑зеленые глаза, а волосы рыжеватые с проседью. А вот у отца в седых волосах сохранилось несколько черных прядей. Наверное, однажды Ноа будет выглядеть точно так же. Камилла вдруг подумала о том, что, может быть, ее в последний раз пригласили на встречу в кругу семейства Грантов. Они с Ноа расстались, и он будет ездить к ним с Итаном без нее. Эта мысль больно ранила, но тем не менее каждый раз, когда Камилла размышляла над тем, как относится к его образу жизни ковбоя и его привычке во всем поступать по‑своему, она приходила к одному и тому же выводу: им не быть вместе. Но все равно такие моменты, как этот, заставляли ее страдать.

Тут к ней подошла Стефани.

— Прости, мы не хотели оставлять тебя одну. Просто мы не можем налюбоваться Итаном. Поверить не могу, что я тетя. Он такой чудесный малыш.

— Спасибо, Стефани.

— Знаешь, я удивилась, что он совсем не испугался, когда над ним столпилось столько незнакомых людей.

— Может, все потому, что вы похожи на него, и он чувствует себя комфортно среди вас, — улыбнулась Камилла.

— Я ничего не знаю о младенцах, но мы сейчас в диком восторге, а наши родители вообще на седьмом небе.

— Я рада, — продолжала улыбаться Камилла, но ее сердце мучительно сжималось, потому что она не была частью этой семьи и никогда не будет.

Болтая со своими братьями, сестрой и Хэлли, Ноа краем глаза следил за Камиллой, которая сидела рядом с его родителями и помогала им с Итаном. Сегодня вечером она вся лучилась от счастья, находясь рядом со своим сыном и с родными Ноа. Он понимал, что ему не следует мечтать о близости с ней, но не мог ничего поделать с собой. Камилла что‑то сказала его родителям и покачала головой, и ее каштановые волосы качнулись. Ноа тут же вспомнил, как они рассыпались по его обнаженным плечам, когда они с Камиллой лежали вместе в кровати.

Через какое‑то время Итан начал сладко зевать и наконец уснул на руках своего дедушки, а его бабушка сидела рядом и не сводила с него глаз.

По взгляду Камиллы Ноа понял, что им пора возвращаться домой.

Сев в машину, они обсудили события сегодняшнего дня и то, как обрадовались родные Ноа тому, что он стал отцом, и с каким восторгом они приняли маленького Итана. Только Ноа не мог думать ни о чем, кроме Камиллы, остро ощущая ее близость.

Дома он помог ей уложить Итана спать и, встав рядом с ней у кроватки сына, обнял ее за плечи.

— Он настоящее чудо для меня. Как жаль, что меня не было здесь, когда ты рожала.

— Мы не можем повернуть время вспять, — грустно вздохнула Камилла. — Моя комната соединена с комнатой Итана, — сказала она, когда они тихонько вышли в коридор. — Ты можешь ночевать в смежной спальне с другой стороны или большой комнате в другом конце коридора.

— Я выбираю второй вариант, если это удобно. У тебя достаточно большой дом для одного человека с ребенком.

— На первом этаже у меня студия. И я хотела, чтобы у Итана было много места для игр. Иногда у меня останавливаются родственники. — Камилла пожала плечами. — Дом большой, но мне нравится. У меня есть приходящая помощница по дому и человек, который ухаживает за нашим двором. Есть еще две няни. Но поскольку Итан — очень спокойный малыш, большую часть времени я провожу с ним сама. Мои родители не очень любят сидеть с детьми, но иногда они забирают его к себе.

— Похоже, ты прекрасно справляешься. Что ж, пойдем откроем шампанское и отметим мое отцовство.

Камилла вдруг напряглась, и Ноа подумал, что она откажется. Наверное, она тоже подумала о том, что этот праздник может закончиться поцелуями и постелью. От одной мысли о близости с ней его сердце начинало биться в два раза быстрее.

— Разумеется, — наконец ответила она. — Я не знала, как ты воспримешь эту новость, но ты оказался на высоте, и я думаю, из тебя получится замечательный папочка.

— Я тоже надеюсь на это. У меня есть с кого брать пример.

В большой гостиной горел приглушенный свет, создавая уютную атмосферу, которая совсем не помогала Камилле снять напряжение, когда она смотрела, как Ноа открывает шампанское и наполняет два бокала. Он закатал рукава и расстегнул верхние пуговицы своей синей рубашки. Его вьющиеся густые волосы спутались, и несколько прядок упало ему на лоб. В этот момент Ноа выглядел сильным, красивыми и очень соблазнительным, и Камилла чувствовала, что ее ждет настоящая катастрофа, если она тут же не уйдет отсюда. Хотя она не смогла бы, потому что провела слишком много ночей, тоскуя по нему. Камилла прекрасно понимала, что их близость не решит всех проблем, но не могла отказать Ноа в этом маленьком празднике. В конце концов, он вернулся домой с войны и выступил превосходно в роли отца Итана.

Ноа вручил ей бокал и поднял свой.

— За тебя, Камилла, за то, что подарила мне сына.

Его голос прозвучал немного сипло, а глаза потемнели от страсти.

— Я до сих пор потрясена, как сильно ты обрадовался тому, что у тебя есть ребенок.

— Конечно, обрадовался. Для меня нет ничего важнее семьи, и ты видела, в какой восторг пришли мои родственники.

Ноа посмотрел на нее и отставил свой бокал в сторону, а потом забрал бокал из ее рук и поставил рядом со своим. Ее сердце выпрыгивало из груди, и она понимала, что ей следует остановить его, но не могла пошевелиться. Ей безумно хотелось поцеловать Ноа, оказаться в его объятиях и обрести тот рай, который они когда‑то знали, когда были вместе.

— Ноа, это только все усложнит, — прошептала Камилла.

— Дорогая, мы уже до чертиков усложнили свою жизнь, когда ты забеременела от меня. Пути назад нет. Знаю, нас ждут непростые времена, но сегодня давай забудем обо всех проблемах и просто отпразднуем. Мы с тобой — папа и мама Итана, так давай порадуемся этому и друг другу. Можем продолжить наш извечный спор завтра, или на следующей неделе, или когда угодно. Знаю, нам не избежать разногласий, потому что все слишком серьезно. Но сейчас давай не будем думать ни о чем плохом и отметим это важное событие в нашей жизни.

Его предложение оказалось слишком соблазнительным, чтобы устоять перед ним. Хотя Камилла знала, что потом очень сильно пожалеет, потому что она до сих пор не разлюбила Ноа. И он был прав: их разногласия никуда не денутся. Он всегда будет оставаться властным человеком и никогда не уедет со своего ранчо. Только Камилла не могла противиться ему, потому что он смотрел на нее так, словно она для него единственная на всем белом свете.

— Ноа, мы потом сильно пожалеем, но я не могу отказать тебе. Несмотря на поддержку родных, я чувствовала себя очень одиноко, когда рожала Итана. Ты ничего не знал, и тебя не было рядом, так же как и Тана. Если честно, Логан с мамой приехали в больницу как раз перед родами, но я не знала, что они там, пока не родился Итан. Мейсон прислал огромный букет цветов и навестил меня аж на следующей неделе. Я бы хотела отметить рождение сына сегодня, потому что у меня не было такой возможности, когда он появился на свет.

Ноа обнял ее за талию, и она ощутила его сильную, мускулистую руку. Потом он притянул Камиллу к себе и крепко прижал, и ее сердце учащенно забилось.

— Сегодня мне хочется забыть обо всем, кроме того, что я стал отцом. Я хочу тебя, Камилла.

— О, Ноа, мы не должны… — Она продолжала возражать, хотя уже решила, что не станет сдерживать свою страсть.

— Нет, должны. И ты тоже хочешь этого. Малышка, я вижу по твоим глазам, что ты хочешь того же самого. — Он взял ее за подбородок и пристально посмотрел на нее. — Скажи, что ты против того, чтобы я поцеловал тебя.

— Ноа…

— Ты хочешь целоваться не меньше моего, — прошептал Ноа и прильнул к ее губам. Камилла открыла рот и принялась страстно отвечать на его поцелуй. Он прижал ее к себе еще крепче, а она обвила руками его шею и прильнула к нему, переплетая свой язык с его языком.

Она стонала от удовольствия и прижималась к нему своими бедрами, ощущая его сильное, мускулистое тело. Потом Камилла потянулась к его рубашке и, расстегнув пуговицы, положила ладонь на его обнаженную грудь, покрытую черными курчавыми волосками.

— Радость моя, как часто длинными, одинокими ночами я мечтал о том, чтобы держать тебя в своих руках, касаться тебя и целовать, — выдохнул он.

— О, Ноа, ты не представляешь, как я скучала по тебе и сходила с ума от желания, — прошептала она, чуть повернув голову, коснувшись языком мочки его уха и одновременно проводя рукой по его бедру.

— Я хочу любить тебя до самого утра. Там, далеко отсюда, ты была моей мечтой, моим желанием, — ответил Ноа, целуя ее и расстегивая ее блузку.

Потом он скользнул рукой под ее бюстгальтер и обхватил ее грудь. И Камилла ахнула, когда он начал ласкать ее.

— Ты такая мягкая. Там было слишком много одиноких ночей, слишком много насилия и слишком много смертей. А в том, что происходит сейчас между нами, есть жизнь, и любовь, и надежда. Ты даже не представляешь, как часто я думал о тебе и мечтал о том, чтобы обнять тебя. Ты подарила мне самый лучший из всех подарков. Я хочу тебя, Камилла, — повторил он, стягивая с нее бюстгальтер и брюки.

А потом он держал Камиллу в своих руках и жадно смотрел на нее.

— Ты такая красивая, — просипел Ноа и снова прильнул к ее губам.

Камилла в ответ принялась расстегивать его брюки, и ее руки дрожали от нетерпения, когда она продолжала стягивать с него одежду.

— Ноа, ты сводишь меня с ума, — прошептала Камилла. — Я сгораю от желания прикоснуться к тебе. — С этими словами она жадно набросилась на его губы, скользнув одной рукой к низу его живота и обхватив его отяжелевшую плоть, а другой — поглаживая внутреннюю сторону его бедер.

Ноа судорожно вдохнул и запустил пальцы в ее волосы, а потом подхватил ее на руки и, уложив на кровать, лег сверху. Его глаза горели страстью, но, когда он мягко убрал прядь волос, упавшую на ее лицо, в движении его руки было столько нежности.

— Ты прекрасна. Ты такая соблазнительная, что у меня голова идет кругом. Я хочу целовать тебя и ласкать твое тело до самого утра. Хочу, чтобы ты сходила с ума от желания. — С этими словами Ноа склонился над ней и поцеловал в живот, жадно лаская ее грудь, соски, запуская руку между ее ног и проводя по шелковистой коже ее бедер.

Камилла извивалась под ним и стонала от удовольствия.

Ноа лизнул ее живот, а потом начал проводить языком по ее груди, медленно очерчивая круги вокруг ее сосков.

— Ноа… — выдохнула Камилла. — Я больше не могу, — взмолилась она, но он перевернул ее и уложил на живот.

— Ш‑ш‑ш, я еще не насытился поцелуями. Я мечтал о тебе, о твоем роскошном теле, твоей податливости и твоей воспламеняющей сексуальности. — Он замолчал и принялся осыпать поцелуями ее бедра.

Камилла ухватилась за простыню и сжала ее в руках, выгибаясь и подставляя тело его ласкам.

— О, Ноа, — простонала она, желая забыться в его объятиях и ощутить его внутри себя.

Он снова поднялся и, перевернув ее обратно, посмотрел на нее глазами полными страсти.

— Ты родила моего ребенка. Радость моя, у нас с тобой чудесный сын, и вся моя семья уже успела полюбить его, за что я всегда буду благодарен тебе. Я хочу любить тебя, ласкать и целовать всю ночь напролет. Хочу узнать, что по‑настоящему приводит тебя в восторг.

— Ноа, ты же знаешь. Меня сводят с ума твои объятия и поцелуи. — Камилла заглянула в его бездонные синие глаза, а потом потянулась к нему и медленно провела языком по его губам.

Он сдавленно зарычал и, обхватив рукой ее затылок, притянул ее к себе, языком глубоко проникая в ее рот и жадно отвечая на ее поцелуй. Легкими, словно перышко, прикосновениями Ноа ласкал ее грудь, а потом раздвинул ногой ее бедра и скользнул рукой к ее сердцевине.

— Ноа, я хочу целовать тебя, — прошептала Камилла и толкнула его на спину. Она провела языком по его животу и возбужденной плоти, обхватив ее рукой и доводя его до исступления.

— Я хочу, чтобы ты целовал и ласкал меня всю, — прошептала она. — И сама хочу целовать и ласкать тебя. Я мечтала о том, чтобы заняться с тобой любовью, чтобы ты был здесь, рядом со мной.

Ноа сел на кровати и притянул Камиллу к себе, целуя ее так, что ей показалось, будто он любит ее по‑настоящему, будто, кроме них двоих, больше никого не осталось на всем белом свете, и они всегда будут вместе. Его губы, руки и тело, его большая отяжелевшая плоть, все приводило Камиллу в восторг.

Пока он сжимал ее в своих объятиях, она не думала о будущем, а только о том, что происходило сейчас. Они целовались, и этого было достаточно.

Ноа поднялся с кровати и достал из бумажника презерватив.

— Я принимаю противозачаточные, — сказала Камилла.

Тогда он убрал презерватив и растянулся рядом с Камиллой, снова притягивая ее к себе.

— Кажется, ты говорила мне то же самое два года назад.

— Тогда получилась осечка. На этот раз проблем не возникнет.

— Если честно, мне сейчас все равно. Я не смогу остановиться, если только ты не захочешь переубедить меня.

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

— Что угодно, лишь бы ты была счастлива, — прошептал он, обнимая ее и жарко целуя в губы.

Она обвила его руками и пылко отвечала на его поцелуи, пока он не раздвинул ее бедра и не надел презерватив. Затаив дыхание, Камилла рассматривала его, возбужденного и готового заняться с ней любовью, и решила, что сегодня вечером будет наслаждаться каждой секундой близости с ним, а все тревоги оставит на завтра.

Он прижал ее весом своего тела и поцеловал, медленно погружаясь в нее, а она обвила его своими длинными ногами. Камилла заскользила руками по широкой спине Ноа и его мускулистым ягодицам, а потом крепко прижалась к нему и приподняла бедра.

— О, Ноа, я так хочу тебя, — выдохнула она, испытывая сладкую истому, и начала изгибаться под ним, пока он не ускорил свои движения.

Камилла тихо стонала, чувствуя, как в ее теле нарастает напряжение, пока ее не накрыла волна блаженства и она не закричала от наслаждения. Она продолжала двигаться вместе с ним, пока его тело не сотряслось от оргазма.

— Камилла, — нависая над ней и тяжело дыша, выдохнул Ноа. — Это намного лучше того, о чем я мечтал. Я хочу заниматься с тобой любовью до самого утра.

— Я не возражаю. Сегодняшний вечер особенный. Сегодня мы празднуем рождение Итана и то, что ты узнал о своем отцовстве.

— Еще бы, особенный. Это какая‑то фантастика — быть отцом, заниматься с тобой сексом и прижиматься к твоему обнаженному телу. Для меня эта ночь — рай на земле.

— Для меня тоже, — прошептала Камилла. — Ты даже не представляешь, как сильно ты волнуешь меня. Я с ума схожу по тебе и готова умереть в твоих объятиях.

— Да, мы в раю, пусть всего лишь на пару часов, — с горечью добавил Ноа, и она прижала палец к его губам.

— Не думай о плохом. Сегодня у нас с тобой праздник.

Ноа нежно поглаживал грудь Камиллы и касался языком ее уха, а потом повернул ее лицо к себе, заглянул в глаза и мягко поцеловал в губы.

— Ноа, знаешь, сегодня после встречи с твоими родными я вот что подумала. Я назвала сына Итаном в честь своего дяди. Мой папа не возражал, потому что ему никогда не нравилось его собственное — Мервин Осберт Уорнер. Он даже просил меня не называть внука его именем. Я любила дядю Итана и проводила с ним и с тетей больше времени, чем со своими родителями. Так вот. Что скажешь, если мы изменим второе имя нашего сына и назовем его в честь твоего отца?

— Ты серьезно? — Ноа приподнялся и пристально посмотрел ей в глаза.

— Думаю, я в долгу перед тобой. Надеюсь, это будет иметь какое‑то значение для твоего отца. Может, и для тебя тоже. Тогда имя нашего ребенка будет звучать как Итан Калеб Уорнер.

Ноа снова обхватил ее за талию и, притянув к себе, крепко поцеловал. А Камилла обвила его шею руками и со всей страстью ответила на его головокружительный поцелуй, позабыв обо всем на свете. Но он резко отпустил ее, и она вопросительно посмотрела на него, желая снова прильнуть к его губам.

— Камилла, я благодарен тебе. Думаю, папа очень обрадуется, когда узнает, что внука назвали в честь его. Если ты уверена, я мог бы заняться этим вопросом.

— Я уверена.

Он снова притянул ее к себе и стал проводить по ее телу кончиками пальцев, заставляя ее почувствовать себя желанной и любимой. Камилла зачарованно смотрела на его сильное тело и скользила по нему ладонями, чувствуя, как его плоть снова пробудилась к жизни, что привело ее в неописуемый восторг.

— В этот раз я хочу смотреть на тебя, — прошептал он, надевая презерватив.

Потом Ноа усадил Камиллу сверху на себя, входя в нее и заполняя собой без остатка. Он поглаживал ее грудь и проводил руками по ее ягодицам, а она закрыла глаза и запрокинула голову, сливаясь с ним в диком ритме.

— Ты прекрасна, — просипел Ноа, заставляя ее кричать от наслаждения.

И Камилла задвигалась еще быстрее, и, когда напряжение достигло своего пика, их обоих накрыло волной блаженства.

Камилла обессилено рухнула на Ноа, и ее волосы рассыпались у него по плечам. Он крепко удерживал ее одной рукой, понемногу сбавляя темп, а потом тоже затих. Убрав влажные пряди волос с ее лица, Ноа провел ладонями по ее спине, опускаясь к ее ягодицам.

— У тебя потрясающее тело, — прошептал он. — И такое красивое. Такое мягкое. Ты вся сплошной соблазн, и я мечтал о тебе, когда был далеко от дома.

Камилла прижалась к нему, желая, чтобы они смогли удержать эту ночь и чтобы в их отношениях всегда все было так просто, как сейчас.

Она решила поступить как Ноа и не думать о завтрашнем дне. До утра оставалось еще много часов, и она хотела насладиться каждой минутой. Камилла не видела смерть в лицо и не переживала всех тех ужасов, с которыми он столкнулся в Афганистане, но она чувствовала себя одинокой, потеряла любимого брата и воспитывала ребенка без его отца.

Камилла мечтала пережить ночь страсти, жаркую, безумную, в объятиях мужчины, который мог подарить ей забытье и к которому ее тянуло больше, чем ей хотелось бы.

Когда на рассвете в комнату через закрытые жалюзи проникли солнечные лучи, Камилла поднялась с кровати и открыла окна. А когда повернулась, то увидела, что Ноа разлегся на кровати и, заложив руки за голову, наблюдает за ней.

Она рассмеялась и скользнула обратно под одеяло.

— Я думала, что ты спишь и не увидишь меня.

— Мне нравится любоваться тобой, потому что ты такая аппетитная. Посмотри, что ты творишь со мной, стоит мне лишь взглянуть на тебя, — сказал Ноа и, взяв ее ладонь, прижал к своей возбужденной плоти.

Камилла судорожно вздохнула и, повернувшись к нему, жадно прильнула к его губам. Не прошло и пары минут, как они сплелись в жарких объятиях и довели друг друга до оргазма. Потом, когда Камилла соскользнула с Ноа и растянулась рядом с ним, он притянул ее и крепко прижал к себе.

— Это самый лучший способ просыпаться по утрам, — пробормотал он.

— Я пойду в душ. — Камилла провела пальцами по курчавым волоскам на его груди. — Скоро проснется Итан, а он очень не любит ждать свой завтрак.

— Ах, наш обожаемый сыночек. Спасибо тебе еще раз, — сказал Ноа и нежно поцеловал ее в губы.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась она.

— Помню, ты говорила, что рисуешь по утрам. Я отрываю тебя от дела?

— Ага. Но не беспокойся. Сроки меня не поджимают, так что я вполне могу не работать пару дней.

— Рад это слышать. Мне тоже нужно вставать, хотя я бы предпочел провести этот день в постели с тобой. Нужно решать вопрос с именем Итана. Думаю, чем скорее мы поменяем его, тем лучше.

Ноа поднялся с кровати, и Камилла восхищенно посмотрела на его сильное, мускулистое тело и его отяжелевшую плоть.

— Ты ненасытен, — заметила она.

— Все потому, что ты очень соблазнительная и постоянно возбуждаешь меня. Мне хватает всего лишь одного взгляда или мысли о тебе.

Камилла стянула с кровати простыню и завернулась в нее.

— Теперь я само целомудрие и одета должным образом, — бросила она и пошла в ванную. — Ты можешь принять душ у себя. Не забывай, что у тебя тут есть твои собственные апартаменты.

— Я помню, но мне определенно больше нравится здесь. — Ноа с улыбкой преградил ей дорогу и обнял. — Хочешь проверить, сколько времени у меня займет, чтобы лишить тебя целомудрия и твоей так называемой одежды?

Она со смехом начала вырываться, и он отпустил ее.

— Ни за что. Иди в ванную. Холодный душ поможет тебе немного остыть. Увидимся за завтраком, будешь учиться кормить своего сына. Частично он справляется сам, но вот с кашами и пюре ему лучше помогать, иначе все это добро будет в его волосах.

— Фу, какая гадость, — скривился Ноа. — Надо надеть что‑нибудь, что хорошо отстирывается, — добавил он, собирая с пола свою одежду. — С кормлением младенцев лучше справляются мамочки, так что папочкам следует уступить им эту обязанность.

— Даже не мечтай. Тебе нужно поднабраться опыта. Ты ведь хочешь стать по‑настоящему хорошим отцом.

Камилла прошмыгнула мимо него в ванную, чтобы подготовиться к наступающему дню. Ее сердце переполняла радость, которую она не испытывала на протяжении очень долгого времени. Но праздник закончился, и пора взглянуть в глаза реальности.

Она в который раз подумала о том, что ей не хочется связывать судьбу с человеком, который не будет прислушиваться к ее мнению. Взять хотя бы ее мать, которая ничего не делала без позволения отца. А еще Камилла как‑то спросила свою невестку, как той живется в браке с таким властным человеком, как Тан. Вивиан тоже занималась искусством и была далека от жизни на ранчо. Но Тан захотел, чтобы они поселились там, и его жена не стала прекословить. Вивиан тогда только улыбнулась и сказала, что ее муж привык делать все по‑своему, а она просто проявляет инициативу и время от времени занимается тем, чем хочет.

Камилла заподозрила, что это «время от времени» случается очень редко. Что касалось Ноа, что ж, она могла бы попробовать пожить с ним на его ранчо, но смириться с тем, что он будет командовать ее жизнью, — это уж увольте.

Приняв душ и одевшись, она поспешила к Итану. Малыш уже проснулся и стоял в своей кроватке.

— Мама, ручки, — пролепетал он, упрашивая взять его на руки.

— Доброе утро, мой сладенький, — улыбнулась она, доставая его из кроватки и целуя его розовые щечки. — Итан, солнышко мое, я тебя люблю. Сегодня мы покажем твоему папочке, как кормить тебя завтраком и что ты любишь поесть. У тебя очень умный папа, так что он легко справится со своей задачей.

Камиллу ждала выставка картин в Чикаго, что было прекрасной возможностью заявить о своем творчестве более широкому кругу любителей искусства, и ей придется на какое‑то время расстаться с Итаном и Ноа. Так что нужно поскорее дать возможность последнему начать заботиться о сыне, несмотря на то что он мог рассчитывать на помощь нянь и своих родных.

Она не собиралась связывать с ним свою судьбу и понимала, что однажды потеряет его. Когда‑нибудь Ноа обязательно женится, но следующие шестнадцать лет им придется поддерживать отношения. И каждый раз, когда Камилла задавалась вопросом, готова ли она к такому положению вещей, ответ был отрицательным.

Мысль о том, что половину времени сын будет проводить вдалеке от нее, разрывала ее сердце, и ей хотелось закрыть двери и больше никогда не видеть Ноа. Но в то же время ей было хорошо рядом с ним.

Камилла спускалась по ступенькам вниз, когда зазвонил ее телефон. Звонили из службы доставки.

Держа Итана на руках, она открыла входную дверь и увидела курьера, который доставал из своего грузовичка несколько огромных букетов цветов.

— Бог мой, — потрясенно выдохнула Камилла и взглянула на Итана. — Смотри, дорогой, нам прислали цветочки. Много цветочков.

Когда курьер внес цветы в дом и уехал, она изумленно обходила букеты роз, лилий, маргариток, гладиолусов, тюльпанов и антуриума, пока в одном из них не обнаружила белого плюшевого медвежонка. Раскрыв прилагавшийся к нему маленький конвертик, она достала оттуда карточку.

«Ты должна была получить их, когда родился Итан. Он замечательный. Ноа», — прочитала она.

— Посмотри, что сделал твой чудесный папочка. Твой очень соблазнительный папочка. Если бы ты не требовал свой завтрак, я бы пошла к нему прямо сейчас и поблагодарила его за эти восхитительные цветы.

Она прошла на кухню и, усадив сына на его высокий стульчик, насыпала ему немного сухих хлопьев. Потом помыла клубнику, нарезала ее и высыпала в маленькую пластиковую мисочку.

— А теперь, пожалуйста, поешь, чтобы я могла вернуться в постель к твоему папочке и немного развлечься.

— Я только за, — послышался за ее спиной голос Ноа.

Камилла резко повернулась и густо покраснела.

— Мне следовало прикрыться полотенцем и спуститься вниз за вами, чтобы отвести вас обратно наверх. У Итана наверняка куча игрушек, чтобы он мог поиграть и дать нам немного времени.

— К сожалению, когда он просыпается, ему нравится, чтобы рядом кто‑то находился, поэтому отправить его играть в игрушечки не получится, — вздохнула Камилла.

Потом она пересекла комнату и, обняв Ноа за шею, заглянула ему в глаза.

— Спасибо за эти шикарные цветы. Наверное, магазину пришлось закрыться после того, как они выполнили твой заказ. Как я понимаю, мишку прислали для Итана.

— Ты правильно поняла. И не стоит благодарности. — Ноа обнял ее за талию и улыбнулся. — Если бы ты уговорила нашего кроху пойти нам навстречу и поиграть игрушками или что там у него есть, мы могли бы вернуться обратно в кровать.

— Ты меня не слышишь. Говорю тебе, он не собирается развлекаться в одиночку. Он очень упрямый молодой человек.

— Это нечестно, потому что я остаюсь в убытке в таком случае.

— Начнем наш день со споров? — сладко улыбнулась Камилла.

— Конечно нет. Мы начнем его с того, что я почувствую мягкость твоего тела и вдохну его сладкий аромат. А еще проверю, остаешься ли ты такой же соблазнительной по утрам, чтобы хотелось зацеловать тебя до потери пульса, как этой ночью.

Ноа не дал ей ответить, жадно прильнув к ее губам и склоняясь над ней, пока она не вцепилась в него и начала отвечать на его поцелуй. Когда он отпустил ее, она тяжело дышала.

— Нам с тобой бывает чертовски хорошо, — сказал Ноа.

— Не спорю. Но нам придется решить ряд серьезных вопросов, — тихо сказала Камилла и пристально посмотрела на него. Эта ночь, полная страсти и огня, не решила их проблем и даже немного сблизила их обоих, что могло принести новые страдания, если они не сумеют договориться. — Нужно приготовить ему завтрак, — добавила она и повернулась к Итану. — А ты пока смотри и учись.

— Сама смотри на него, а я после такого поцелуя могу смотреть только на твое восхитительное тело и думать о том, что я чувствовал, прижимая его к себе.

Камилла достала контейнер с овсянкой и насыпала немного в миску с водой.

— Он всегда пачкается, когда ест кашу, а когда не голоден, то использует ложечку, чтобы бросаться едой. Поэтому я забираю у него ложку.

— Похоже, слово «нет» не производит на него должного впечатления.

— Он только смеется.

— Мне кажется, ты не умеешь быть убедительной.

— Ага. Хотела бы я посмотреть на тебя на моем месте. Когда он начинает улыбаться мне, я таю, как горячее масло.

— Он научился этому у тебя.

— Ни разу не видела, чтобы ты уступил мне.

— Может, ты использовала не те уловки. Прошлой ночью ты могла бы добиться от меня чего угодно. И я очень надеюсь, что мы продолжим праздновать еще какое‑то время.

— Чтобы потом мучиться еще больше?

— Мы и так заставляем страдать друг друга, так что тут нет ничего нового. Давай расслабимся и продлим наш праздник. Может, наши отношения только выиграют от этого, — расплылся в улыбке Ноа, и Камилла почувствовала, что не в силах противиться ему. — Камилла, ты моя должница. В отличие от тебя я не смог отпраздновать рождение своего сына.

— Ноа, ты манипулируешь мной и прекрасно знаешь, что я не смогу ответить тебе отказом.

— Отлично. — Он подался вперед и нежно провел пальцами по ее затылку. — Тебе ведь хорошо со мной?

— Не спорю, — прошептала Камилла, глядя на его губы.

И тогда Ноа обнял ее и жадно поцеловал.

— Между нами все не так плохо, — добавил он.

— Да, — кивнула она, утопая в его бездонных синих глазах.

— Послушай, давай возьмем Итана и съездим ко мне на ранчо. И ты убедишься, что все твои страхи необоснованны. Оно совсем не такое, как у твоего дедушки.

— Ноа, я не вижу в этом никакого смысла.

— Камилла, нам с тобой бывает очень хорошо. И весело. А о таком сексе, как у нас, можно только мечтать. Мы могли бы стать семьей.

— Да, если бы я все время шла на компромисс и делала все так, как тебе хочется. Я ни разу не услышала, чтобы ты предложил жить в Далласе.

— Камилла, я — это я. Я бы обманул тебя, если бы сказал, что изменюсь. Я не считаю себя любителем командовать всеми направо и налево. Просто в жизни часто случается так, что мне приходится брать ответственность на себя, что я и делаю. Ты ведь тоже достаточно волевой человек.

— Ты прав, — не стала спорить Камилла. — Я — это я. Я тоже не могу измениться.

— Но у нас есть весомая причина, чтобы попытаться остаться вместе, — сказал Ноа, обняв ее за плечи. — Давай поедем ко мне на ранчо на пару дней.

Она глубоко вздохнула и подумала о последней ночи, которую провела в его объятиях. Потом Камилла перевела взгляд на Итана и поняла, что ей придется пойти навстречу его отцу.

— Я подумаю.

— Спасибо, — улыбнулся Ноа. — Проверь свое расписание. Я пока ничем не занят и могу отправиться туда в любой день. А сейчас я собираюсь позвонить своему адвокату, чтобы он занялся вторым именем нашего сына. Нам наверняка придется пойти в суд. А после обеда я перевезу сюда некоторые из своих вещей.

— Кажется, твой папочка только что сбежал, чтобы не кормить тебя завтраком, — повернулась к Итану Камилла, когда Ноа вышел из кухни. — Думаю, благодаря ему наша с тобой жизнь во многом изменится. Тебе точно придется по душе то, что он делает. А я могу только надеяться на самое лучшее для всех нас, — подогревая овсянку, сказала она. — Похоже, мы поедем на ранчо, и, может быть, тебе понравится там.

Но как насчет самой Камиллы?

Она не спорила, что была в долгу перед Ноа за то, что не рассказала ему об Итане раньше. Но то, что они собирались поддерживать близкие отношения еще какое‑то время, могло привести к еще большим сердечным ранам, когда настанет время расставаться. А они обязательно расстанутся. Ноа ни разу не признался ей в любви и ни разу не предложил выйти за него замуж. Ее отношение к нему тоже не изменилось. Она не хотела жить на ранчо и не желала жить с мужем‑тираном. Но последняя близость с Ноа заставила ее понять одну вещь, которая являлась неразрешимой проблемой.

Она так и не разлюбила его.

Глава 8

После завтрака Камилле снова позвонили из художественной галереи, о которой рассказала ей Стефани, и она забронировала билет до Чикаго.

Она оставила Итана в детской вместе с Ноа и пошла посмотреть, как они справляются, но обнаружила их обоих на улице во дворе. Ноа стоял под огромным дубом, а Итан сидел в траве.

— Что ты делаешь?

— Я подумал, что ребенку нужно прогуляться. У него есть качели?

— Нет. Мне почему‑то и в голову не пришло, что они нужны ему.

— Можно купить детские качели и прицепить их к ветке дуба. Место отличное. Думаю, Итан придет в восторг. Я сегодня же съезжу в магазин.

— Ладно. — Камилла наклонилась, дала Итану откатившийся в сторону мячик, а потом снова посмотрела на Ноа. — Я забронировала билет до Чикаго, чтобы встретиться с галеристами и обсудить с ними детали выставки. Я должна поблагодарить твою сестру, хотя понимаю, что она устроила все это, чтобы отослать меня подальше от тебя.

— Думаю, она бросит эти штучки, — покачал головой Ноа. — Если честно, мне кажется, что теперь Стефани хочет, чтобы мы были вместе, потому что у нас есть Итан, — улыбнулся он.

— Твоя сестра очень любит тебя. И вроде она в восторге от своего племянника.

— Даже не сомневайся. Стефани хочет иногда забирать его к себе, и я разрешил ей.

— Ноа, я очень рада, что у Итана появились замечательные родственники в лице семейства Грантов.

— Вот и хорошо.

— Я сейчас поеду за мебелью для детской. Ты посидишь с Итаном сам или мне позвонить его няне? — Они уже договорились, что Камилла обустроит детскую в далласской квартире Ноа.

— Я сам справлюсь. Если что, позвоню родителям. Возьми мою кредитку.

Она взяла его кредитную карточку и положила себе в карман.

— Я вот что подумал, — продолжил Ноа. — Может, стоит купить всего по две штуки, чтобы второй комплект мебели отправить ко мне на ранчо?

— Ты хочешь, чтобы детские были одинаковые?

— Да, потому что Итану все равно, и мне тоже. И для тебя так будет проще. Позже, когда он немного подрастет, мы придумаем что‑нибудь более оригинальное.

Камилла покачала головой. Когда Итан перерастет свою детскую мебель, наверное, не она будет выбирать что‑то новое для его комнаты. Этим, скорее всего, займется жена Ноа. Не очень приятная мысль, но что поделаешь.

— А у тебя достаточно места в квартире, чтобы обустроить детскую?

— Я думал об этом. Ты езжай за мебелью и оставь мой адрес для доставки. А я позвоню и попрошу, чтобы в магазине временно подержали часть заказа у себя, пока я не куплю дом в этом районе. Я могу поднапрячь братьев и Стефани, чтобы они подыскали для меня что‑нибудь подходящее.

— Через квартал отсюда продается чудесный дом. Мы могли бы жить почти что по соседству, и совместная опека над Итаном была бы менее проблематичной, — предложила Камилла.

— Напиши мне адрес, чтобы я мог заехать туда и посмотреть, что это за дом.

— Я оставлю его в кухне на столе. А еще напишу номер телефона владельцев.

— Замечательно.

— Ладно, я ухожу. Ты точно справишься?

— Не переживай, — кивнул Ноа.

Следующие несколько часов Камилла выбирала мебель для Итана и все это время думала о том, что, когда сын будет играть в детской или игровой комнате в квартире Ноа или на его ранчо, ее не будет рядом с ним.

Вернувшись домой, она обнаружила Ноа, собиравшего детские качели. Итана поблизости не было.

— Я отвез его к родителям, — пояснил Ноа. — Я могу съездить за ним в любое время, когда ты захочешь, или мы можем принять приглашение на ужин и отправиться туда вдвоем.

— Как хочешь. Я была бы рада снова повидаться с твоими родственниками.

— С мебелью разобралась?

— Ага. Один комплект доставят во вторник на ранчо, а второй оставят у себя, пока мы не дадим им еще один адрес.

— Спасибо. А теперь помоги мне. Подержи качели, пока я залезу на дерево.

— Тебе нужна лестница.

— Обойдусь.

Затаив дыхание, Камилла смотрела, как Ноа подпрыгнул и ловко ухватился за одну из веток, потом подтянулся и влез на дерево. Он закрепил качели, а потом спрыгнул обратно на землю.

— Дело сделано.

Ноа повернулся и изогнул бровь, поймав взгляд Камиллы, обращенный на его мускулистую грудь. Тогда он взял Камиллу за руку и притянул к себе.

— Ноа, нас могут увидеть, — засмущалась она.

— Здесь никого нет, кроме нас с тобой. И твой дом с высоким забором, кустами и деревьями можно назвать очень уединенным местом. Когда ты смотришь на меня вот так, я не могу не поцеловать тебя. — С этими словами он подхватил ее на руки и прильнул к ее губам.

Она обняла его за шею и, крепко прижавшись к нему, пылко поцеловала в ответ, и тут же забылись все их различия и разногласия, осталась одна только страсть, неуемная и всепоглощающая.

Уже через минуту Ноа поставил Камиллу на пол в спальне, и они начали стягивать одежду друг с друга.

— У тебя восхитительное тело, — прошептала она, поглаживая его тугие бицепсы.

— Малышка, — возразил он, — это моя фраза. Это у тебя восхитительное тело, которым я никак не могу насытиться.

Он осыпал поцелуями ее живот, одной рукой лаская ее грудь, а другой — легонько поглаживая внутреннюю сторону ее бедер и медленно подбираясь к низу ее живота.

Камилла сдавленно ахнула, и Ноа жадно прильнул к ее губам, проникая языком в ее рот. Кончиками пальцев он продолжал дразнить ее соски и поглаживал ее между ног, заставляя желать большего.

Потом он уложил Камиллу на кровать и достал презерватив. Ноа медленно вошел в нее и почти сразу же довел до оргазма, а она ухватилась за него и крепко держалась, зная, что вскоре он уйдет из ее объятий, а также из ее постели и оставит в ее сердце зияющую пустоту.

В следующий понедельник Ноа поехал с отцом к доктору, и, к его большой радости, прогнозы последнего оказались положительными. Пусть отец восстановился не полностью, но его состояние было стабильным, и он чувствовал себя вполне нормально. Теперь у Ноа отлегло от сердца, он мог не волноваться так сильно за здоровье отца и, когда придет время, спокойно уехать к себе на ранчо.

Правда, с появлением в его жизни Итана он почувствовал, что следует задержаться в Далласе еще немного. Ноа вынужден был признать, что не хотел уезжать из‑за Камиллы тоже, только он не хотел слишком много думать о том, насколько важной она стала для него за эти дни. Близость с ней была просто фантастической, но разница во взглядах никуда не подевалась, и Ноа сомневался, что они смогут договориться и прийти к какому‑то общему решению без конфликтов и ссор.

Спустя несколько дней Ноа с Камиллой получили свидетельство, что имя Итана официально изменено на Итан Калеб Уорнер.

Выйдя из зала судебных заседаний, Ноа притянул Камиллу к себе и встретил ее удивленный взгляд.

— Спасибо тебе. Твое решение имеет огромное значение для отца и моих родных, так же как и для меня самого.

Он быстро поцеловал ее, и она улыбнулась в ответ.

— Когда мы вернемся домой, я поблагодарю тебя по‑настоящему, — обнял ее Ноа, и они вместе вышли из здания суда.

Этим вечером его родители пригласили их к себе на ужин, чтобы отпраздновать новое имя Итана.

Вернувшись домой, Камилла с Ноа разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться, и через полчаса она услышала стук в свою дверь. Она стояла перед зеркалом и собирала волосы в хвост, а Итан сидел рядом на полу и играл со своими игрушками.

— Входи! — крикнула Камилла.

— Привет, дружочек, — услышала она голос Ноа. — Какой ты сегодня нарядный. Надеюсь, у тебя получится оставаться таким еще часочек, чтобы все увидели, какой ты хорошенький.

— Па, — отчетливо сказал Итан.

— Камилла, он назвал меня папой! — восторженно воскликнул Ноа.

— Я учу его говорить это слово.

— У него почти получилось, — обрадовался он, а потом окинул взглядом Камиллу в ее красном летнем сарафане. — Если бы мои руки не были заняты ребенком, я бы поцеловал тебя. Ты выглядишь шикарно.

— О тебе могу сказать то же самое. Бог мой, какой же ты красивый, — улыбнулась Камилла.

— Скорее бы этот вечер закончился, чтобы я мог остаться с тобой наедине, — ответил он.

Улыбка исчезла с ее лица.

— Ноа, но что мы будем делать дальше? Нас с тобой тянет друг к другу с непреодолимой силой. У нас есть чудесный ребенок. И в то же время мы абсолютные противоположности в том, что касается образа жизни и характера.

Ноа тоже перестал улыбаться, и она пожалела о том, что испортила ему настроение. Но она говорила правду. И эта правда причиняла боль, потому что Камилла понимала, что после расставания с Ноа ее сердце будет разбито.

— Камилла, у меня нет ответа. У нас с тобой потрясающий секс. Я постоянно думаю о тебе и прихожу в возбуждение, стоит мне увидеть тебя. Но я не знаю, что нужно сделать, чтобы мы оба были счастливы в наших отношениях. И в то же время влечение продолжает расти. По крайней мере, в моем случае. Я уже говорил тебе, что для меня нет ничего важнее семьи. И мы уже на полпути к ней.

— Ноа, о какой семье ты говоришь? У нас нет ничего общего, кроме ребенка.

— Семья имеет для меня первостепенное значение, — помрачнел Ноа. — И я считаю, что она должна строиться на ответственности, глубокой любви, взаимном доверии и умении искать компромисс, а в наших отношениях прямо сейчас нет ничего похожего. Может, если мы будем вместе, что‑нибудь из вышеперечисленного появится. Но такого точно не случится, если мы будем жить порознь. И ты была права, когда пригласила меня переехать к тебе, чтобы научиться заботиться об Итане. Я хочу, чтобы мы были для него мамой и папой и жили вместе, но у нас ничего не получится, если не будет тех вещей, которые я упомянул, а именно любви, ответственности друг перед другом и умения договариваться. Я не вижу смысла строить отношения, которые обречены, и ты знаешь это.

— Да, — кивнула Камилла, переживая сильную внутреннюю боль и чувствуя, как пропасть между ними становится еще шире. — Ты прав. Без любви брак обречен.

Ей так хотелось шагнуть в его объятия, крепко прижаться к нему и услышать, как он обещает измениться, пусть даже совсем чуть‑чуть. Но Камилла понимала, что это пустые мечты. Может, ей стоило подумать над тем, что она могла изменить в самой себе. И тут же ей на память пришла мать, которая всю жизнь ломала себя, чтобы следовать воле своего мужа.

Камилла достала из шкатулки браслет, который подарил ей Тан, надела его на руку и протянула ее Ноа.

— Смотри, это тот самый подарок брата, который он передал через тебя.

— Красивый. — Ноа взял ее за запястье, а потом скользнул рукой к ее затылку. — Как и ты сама, — чуть сипловато добавил он. — Кажется, сейчас подходящий момент для моего собственного подарка.

Ноа достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее Камилле.

— Это за Итана, за то, что ты поменяла его имя.

Она открыла коробочку и достала оттуда золотую цепочку с бриллиантовой подвеской.

— Какая красота, — ахнула Камилла. — Спасибо, Ноа. — Она восхищенно рассматривала украшение, понимая, что оно станет ей таким же дорогим, как подарок Тана. — Помоги мне с застежкой. Я надену эту цепочку сегодня вечером, — сказала она, вручая ему украшение и чувствуя прикосновение его теплых пальцев.

— Готово, — тихо сказал Ноа.

Она повернулась и увидела, как его глаза полыхнули страстью. Тогда Камилла встала на цыпочки, обвила руками его шею и прильнула к его губам. И Ноа тут же обнял ее за талию.

— Спасибо, — еще раз повторила Камилла и высвободилась из его объятий. — Позже я поблагодарю тебя как следует, а сейчас нам лучше пойти.

За ужином она несколько раз ловила на себе задумчивый взгляд Ноа, и каждый раз ее сердце пускалось вскачь. С каждым днем она привязывалась к нему все сильнее и сильнее и с ужасом думала о том, что вскоре он уйдет из ее жизни. Однажды она уже совершила ошибку, выйдя замуж за нелюбимого человека, с тем чтобы забыть Ноа. Ей не хотелось еще раз наступить на те же грабли и потерять любовь всей своей жизни. А она безумно любила Ноа. Камилла никогда не признавалась ему в своих чувствах, потому что считала, что он не любит ее. Они никогда не говорили о свадьбе и, судя по его словам, никогда не заговорят. Может, она поступила неправильно, отказавшись тогда поехать к нему на ранчо и хотя бы попытаться проверить, смогут ли их отношения стать более серьезными?

За столом Камиллу посадили между Стефани и Хэлли, напротив родителей Ноа, которые сели по обеим сторонам от Итана в его высоком стульчике. Ноа разместился на другом конце стола рядом со своими братьями.

За весь вечер они не перекинулись ни одним словечком, и она чувствовала, как между ними снова растет стена. Но почему?

После ужина Камилла обнаружила его в кабинете за серьезным разговором с Беном.

— Камилла, нам нужно поговорить, — заметив ее, сказал Ноа и повел за собой в одну из пустующих комнат.

— Все в порядке?

Он кивнул, избегая ее взгляда.

— Камилла, я думал о нас. Когда мы не наедине, я могу мыслить более трезво, а потом стоит мне взглянуть в твою сторону, как мне тут же хочется поцеловать тебя. — Он тяжело вздохнул и продолжил: — Рано или поздно нам придется решать вопрос совместной опеки над Итаном. И я пришел к выводу, что мне не нужны устные договоренности, я хочу оформить все через суд.

Она в шоке смотрела на него и пыталась взять себя в руки, чтобы сдержать слезы, ведь тогда его родственники увидят ее заплаканное лицо.

— Я поняла, — поникла Камилла. Она знала, что с Ноа придется непросто, и предвидела такой поворот событий, но все равно его слова стали для нее неприятным потрясением. — Я присоединюсь к тебе через пару минут, — добавила она и направилась в смежную ванную, чтобы побыть немного одной и прийти в себя.

Камилла украдкой вытирала слезы и сердилась на себя за то, что осмелилась поверить в совместное будущее с Ноа. Она боялась, что вряд ли когда‑нибудь оправится после расставания с ним. А еще ее ждет разлука с Итаном. Половину времени он будет проводить вдали от нее, что казалось ей просто невыносимым.

Но пока Ноа не собирался уезжать из Далласа, чтобы быть ближе к отцу, и она ухватилась за эту ниточку, чтобы немного успокоиться.

Камилла вздохнула и, выйдя из ванной, вернулась в гостиную, где встретила испытующий взгляд Стефани. Может, Ноа сказал своей сестре, что чувствует себя несчастливым? Камилла знала, что та обожает своего старшего брата и готова в любой момент броситься на его защиту. Она не успела объясниться со Стефани, потому что к ней тут же подошел Ноа.

— Кажется, Итан сейчас уснет. Может, поедем домой?

— Поехали, — согласилась Камилла, собирая вещи сына.

Потом они еще полчаса тепло обнимались со всеми на прощание, и Итан настолько устал, что, как только машина тронулась с места, он крепко уснул в своем кресле.

— Отец души не чает в нашем мальчике и на седьмом небе от счастья, что теперь его внука зовут Итан Калеб Уорнер, — сказал Ноа. — Спасибо, что подарила ему такую радость.

— У тебя замечательная семья, и я могу только порадоваться за Итана, — пожала плечами Камилла.

— Они все обожают его, это точно.

Камилла украдкой поглядывала на Ноа, пока он вел машину, и понимала, что, несмотря на все их различия и его слова об оформлении совместной опеки над ребенком через суд, ее по‑прежнему тянет к нему словно магнитом.

Она считала его невероятно привлекательным. Даже больше, чем два года назад, когда он уходил служить в армию. Камилла уже признала тот факт, что влюблена в него и скоро останется с разбитым сердцем, но, если сегодня вечером он захочет близости с ней, она не раздумывая шагнет в его объятия.

Позже, когда Камилла лежала в кровати, обнявшись с Ноа, она повернулась на бок и посмотрела на него долгим взглядом.

— Знаешь, у меня появилась еще одна идея. Мне бы хотелось покрестить Итана, пока твой папа в состоянии посетить это торжественное мероприятие.

— Было бы здорово, — оживился Ноа. — Я думал, что ты уже покрестила его, поэтому ничего и не спрашивал.

— Когда Итан родился, тебя не было рядом, поэтому я отложила крещение, а потом просто продолжала тянуть с этим делом. Сейчас было бы самое подходящее время.

— Родители будут на седьмом небе от счастья. — Ноа посмотрел на нее с нежностью и мягко коснулся ее щеки. — Ты изменила его имя в честь моего отца, а теперь хочешь покрестить, чтобы папа смог разделить нашу радость… Камилла, ты делаешь так много для меня и моих родных.

— Я в долгу перед тобой, — тихо ответила Камилла. Ей до боли хотелось, чтобы у них с Ноа все получилось, но она понимала, что надеяться не на что. — Ноа, я стараюсь. Я хочу, чтобы у нас было все хорошо, ради Итана.

Он притянул ее к себе и нежно поцеловал, а она обняла его за шею и крепко прижалась к нему, зная, что скоро потеряет.

— А ты не думал о том, чтобы переехать в Даллас? — спросила Камилла. — Ведь ты и так подолгу остаешься здесь.

Ноа разжал свои объятия и пристально посмотрел на нее.

— Нет. Моя жизнь связана с ранчо, а здоровье отца стабилизировалось. Я разговаривал с его лечащим врачом. Последние три года я был далеко от дома, и мне хочется провести некоторое время с родителями, к тому же у меня появился Итан, так что есть причины задержаться в Далласе, но потом, в конце концов, я вернусь к себе на ранчо. Камилла, я очень хочу, чтобы ты поехала туда со мной. Я буду очень рад.

Она недоуменно уставилась на Ноа. Почему он так настойчиво продолжает приглашать ее в гости на ранчо? Может, его чувства по отношению к ней начали меняться и стали более серьезными?

Камилла понимала, что все больше влюбляется в Ноа, и решила, что, если есть хоть малейшая надежда на то, чтобы решить вопрос по опеке над ребенком без ссор и сердечных ран, она примет его приглашение. Пару дней за городом не такая уж большая жертва. К тому же Камилле хотелось, чтобы Ноа остался в ее жизни, — правда, на ее собственных условиях.

— Ноа, я согласна, — заявила она.

Он тут же поменял позу и, подперев голову рукой, пристально посмотрел на Камиллу.

— Ты возьмешь Итана, и мы вместе поедем ко мне домой? — удивился Ноа.

— Ты уже приглашал меня несколько раз. У нас с тобой общий ребенок, а это значит, что мы будем присутствовать в жизни друг друга следующие шестнадцать лет или даже больше. Так почему бы мне не съездить и не посмотреть, как ты живешь?

Его лицо посерьезнело, а потом он приподнялся, обнял Камиллу и усадил к себе на колени.

— Ты не перестаешь удивлять меня. Конечно, с новостью об Итане ничего не сравнится, но твоя готовность поехать ко мне домой — очень приятная неожиданность. Даже если тебе не понравится на ранчо, по крайней мере, ты там побываешь. Камилла, это очень правильное решение.

С этими словами он притянул ее к себе и поцеловал. Через пару минут они снова лежали на кровати, и он ласкал Камиллу, нежно проводя по ее телу своими сильными руками. И она позабыла обо всем на свете, кроме грозившей поглотить ее страсти.

В субботу утром семьи Камиллы и Ноа собрались в церкви, чтобы крестить маленького Итана, а потом все вместе поехали в загородный клуб отметить это торжественное событие.

— Ты не забыл, что завтра я улетаю в Чикаго? — спросила Камилла, когда они с Ноа, вернувшись домой, уложили спать ребенка и на цыпочках вышли из его комнаты. — Прилечу обратно во вторник. Останешься здесь или поедешь к родителям?

— Останусь. Думаю, я справлюсь до твоего возвращения.

— Что ж, — улыбнулась Камилла, — в случае чего, ты знаешь, к кому обращаться за помощью. И мы по‑прежнему можем воспользоваться услугами нашей приходящей няни, хотя с того дня, как ты переехал сюда, такой потребности ни разу не возникало.

— Иди сюда, — тихо сказал Ноа и, взяв ее за руку, повел в свою спальню. — Радионяня включена, Итан крепко спит, на улице тихо. Я ждал слишком долго, а завтра вечером ты улетаешь.

Он обнял Камиллу и прильнул к ее губам, а она прижалась к нему и пылко отвечала на его поцелуй, наслаждаясь моментом их близости и понимая, что слишком скоро останется одна. А потом ей вдруг пришло в голову, что она могла лишать своего сына нормальной, полноценной семьи только из‑за того, что ей не нравилось жить за городом. Может, Ноа никогда не признавался ей в любви только потому, что он обожал свое ранчо и не мог питать глубоких чувств к человеку, который не разделял его страсти?

— Что‑то не так? — пытливо посмотрел на нее Ноа.

— Ты иногда слишком наблюдательный, — глядя в его бездонные синие глаза, ответила Камилла. — Я думала о нас с тобой.

— Тогда я постараюсь сделать так, чтобы ты продолжала в том же духе, — ответил он и жадно набросился на ее губы.

Сгорая от страсти, Камилла прильнула к нему, а потом отстранилась и, расстегнув свою блузку, принялась за ремень на его брюках. Вскоре она оказалась в объятиях Ноа, и тревоги о будущем отступили на второй план.

Глава 9

Припарковавшись во дворе Камиллы, Ноа заметил ее машину и улыбнулся.

Камилла вернулась сегодня из Чикаго, и, хоть она отсутствовала всего пару дней, он успел соскучиться. Ноа чувствовал себя более счастливым, когда они были вместе, что заставило его задуматься. Он так и не смог охладеть к ней, ни после их громкого расставания перед тем, как он ушел служить в армию, ни в течение тех трех лет, когда они виделись всего однажды.

Его по‑прежнему влекло к Камилле, но он не хотел связывать себя узами брака, который развалится через год или два. Ноа понимал, что они могли бы ладить друг с другом, только ни один из них не желал идти на компромисс.

Семья всегда имела для него огромное значение. Он обожал своих родителей и мечтал, что когда‑то обзаведется собственной семьей, но ему хотелось, чтобы отношения в ней были такими же гармоничными, как между его отцом и матерью. Ноа считал свою мать очень жертвенной и сомневался, что может сказать то же самое о Камилле. Все в нем восставало при мысли о том, чтобы остаться жить в Далласе, работать в семейном бизнесе и ходить в деловых костюмах. Он обожал свое ранчо, и именно оно стало камнем преткновения между ним и Камиллой.

А еще она не могла смириться с властной натурой Ноа, а он не знал, как ему измениться.

Он не мог подытожить свои чувства к Камилле, потому что всегда натыкался на стену из этих двух проблем и не мог продвинуться дальше. И пока эти самые проблемы не решатся, Камилла ни за что не выйдет за него замуж, а он никогда не женится на ней. Осознание того, что они, возможно, никогда не станут семьей, больно ранило, но было бы еще больнее, если бы они поженились, а потом развелись. Ноа не хотел совершить ошибку, которая негативно скажется на его собственном будущем и будущем его ребенка.

— Дорогая, я дома, — позвал он, входя в дом.

Камилла появилась на пороге библиотеки и при виде его лучезарно улыбнулась. На ней была короткая прямая юбка синего цвета, подчеркивавшая красоту ее ног, и блузка в тон. На руке позвякивали золотые браслеты, а волосы были собраны в высокую прическу.

— Выглядишь потрясающе, — взволнованно заметил Ноа. — Я так соскучился по тебе.

— Рада это слышать, потому что я тоже скучала, — ответила Камилла и шагнула в его объятия. — А где Итан?

— Я отвез его к родителям, чтобы побыть с тобой наедине. Как съездила? Как обстоят дела с выставкой?

— Все просто замечательно. Выставка состоится в октябре, и после этого они будут выставлять мои картины еще целых полгода.

— Рад, что все прошло удачно.

— Я тоже. Но только мне очень не хватало тебя и Итана.

Он потянулся, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась.

— Ноа, давай сначала поговорим. Прошу тебя, присядь.

Ему хотелось отнести ее в спальню, но, увидев ее обеспокоенный взгляд, он молча согласился и сел на диван.

— Изначально мы собирались отмечать рождение Итана всего одну ночь, — начала Камилла. — Но мы по‑прежнему вместе. Чему я, конечно, рада, но чувствую себя в каком‑то подвешенном состоянии. Мы и не расстались с тобой, но и не встречаемся официально. Ты переехал сюда, чтобы научиться заботиться о сыне, и мы не договаривались, что будем спать вместе. Но мы спим.

— Ты когда‑нибудь слышала выражение «плыть по течению»? — взял ее за руку Ноа. — Прямо сейчас мы так и делаем. Я учусь быть отцом и узнаю своего собственного ребенка.

— Ноа, мне кажется, тебе неплохо здесь, в Далласе, с Итаном и со мной, — начала Камилла, и он сразу же понял, что она собирается уговаривать его остаться жить и работать в городе. Он мог бы поспорить с ней, но прямо сейчас ему хотелось физической близости, а серьезные разговоры можно отложить на потом.

— Камилла, давай оставим этот разговор до завтра. Я слишком скучал по тебе, чтобы сейчас обсуждать наше будущее.

Не дожидаясь ее ответа, он притянул ее к себе и жадно поцеловал. Его рука скользнула под подол ее юбки и задрала его вверх, поглаживая и лаская ее ноги.

— Черт, я так соскучился по тебе, — прошептал Ноа, стягивая с Камиллы блузку. Потом он расстегнул ее кружевной бюстгальтер, отбросив его в сторону, обхватил ладонями ее грудь и начал поглаживать ее соски.

— О, Ноа… Я хочу тебя, — сдавленно выдохнула Камилла и принялась за молнию на его брюках.

Потом, опустившись перед ним на колени, она поглаживала его отяжелевшую плоть и проводила по ней языком, заставляя его сходить с ума от возбуждения. Ноа старался не торопиться и доставить ей удовольствие, чтобы она тоже обезумела от желания, но у него не было сил сдерживаться. Он поставил Камиллу на ноги, стянул с нее трусики и, приподняв ее, провел языком по ее груди. А потом, раздвинув ей бедра, он вошел в нее, заполняя ее собой всю без остатка. Камилла обвила его ногами и, закрыв глаза, задвигалась с ним в одном ритме. Вскоре она закричала, когда ее накрыла волна удовольствия, но продолжила двигаться, резко покачивая бедрами, пока не достигла еще одного оргазма.

Через пару минут Камилла опустила ноги на пол и обессилено прижалась к плечам Ноа.

— Не отпускай меня, — прошептала она. — Мне кажется, я сейчас растаю.

— Ты потрясающая, — тихо ответил Ноа, поглаживая ее и покрывая ее лоб нежными поцелуями.

Он отнес Камиллу в ванную, где снял с нее туфли и освободился от собственных носков и ботинок. Затем Ноа включил теплый душ, и его руки снова заскользили по ее телу.

— Ноа, ты ненасытный и можешь заниматься сексом ночь напролет, — улыбнулась Камилла, глядя на его вновь отяжелевшую плоть.

— Давай проверим, насколько ты права, — с улыбкой предложил он.

Они уснули на рассвете в объятиях друг друга, чтобы утром проснуться и снова заняться любовью.

— Ты неутомим, — поцеловала его в плечо Камилла и нежно провела кончиками пальцев по линии его подбородка.

— Это все из‑за тебя, — просиял Ноа, привлекая ее к себе.

— Но этот мир не настоящий, — грустно вздохнула она.

— Ш‑ш‑ш. Наслаждайся сегодняшним днем. Обещаю, реальность вернется в свое время. А я продолжаю ждать чуда и хочу, чтобы ты оставалась в моей постели.

Камилла открыла рот, чтобы ответить, но он поцелуями положил конец этому разговору.

Проснувшись, Ноа крепко прижал к себе Камиллу. Она была теплой и мягкой, а ее кожа гладкой, как атлас. Он смотрел на нее и пытался угадать, что она чувствует по отношению к нему. Никто из них никогда не признавался в любви другому, а любовь всегда меняла правила игры. Любовь меняла все.

Ноа соглашался с Камиллой в том, что они застряли в состоянии неопределенности, и нужно было что‑то решать. Он собирался улучить момент, пока Итан еще будет спать, и серьезно поговорить с ней насчет их будущего. Ноа считал, что для него пришло время двигаться дальше. Его ужасала перспектива потерять Камиллу, что было вполне возможно. А еще ему не хотелось, чтобы они оба страдали, но им было необходимо определиться, что делать дальше.

Камилла сладко потянулась и, открыв глаза, посмотрела на пустое место в кровати рядом с собой. Уловив манящие ароматы из кухни, она быстро поднялась, сходила в душ, а потом спустилась вниз.

Ноа стоял рядом с плитой и что‑то готовил.

— Доброе утро, очень сексуальный мужчина, — подошла к нему сзади Камилла и обняла за талию.

— Привет, — повернулся к ней Ноа и отложил в сторону лопату. — Ты вкусно выглядишь и пахнешь. — Он обнял ее и жадно поцеловал, а когда отпустил, она испытывала легкое головокружение.

— Мне нужно поесть, чтобы набраться сил и не отставать от тебя.

— Значит, сначала завтрак, а потом, может быть, постель. Будешь омлет? Я готовлю его лучше всех.

— Ты от скромности не умрешь, — поддразнила его Камилла. — Конечно, я буду твой восхитительный омлет. — Она налила две чашки кофе и отнесла их к столику, где уже стояли тарелки с голубикой и нарезанными дольками клубникой и киви, а также тосты из пшеничного хлеба.

Через минуту к ней присоединился Ноа, неся в руках тарелки с золотистым ароматным омлетом.

— Камилла, я могу легко привыкнуть к такой жизни, — серьезно сказал он, усаживаясь за стол.

— Бросай свое ранчо и перебирайся в город, — не удержалась Камилла. Но стоило ей сказать эти слова, как она почувствовала, что между ними снова растет глухая стена.

— Ты была бы только рада, — бросил он. — Илай подыскал для меня три дома в этом районе, так что сегодня я отправлюсь посмотреть их. Можешь присоединиться, если хочешь.

— С удовольствием, — разволновалась Камилла. Неужели он собирался переехать в город или просто хотел сменить квартиру на более просторный дом? — Что бы ни случилось, я очень рада, что ты будешь жить где‑то поблизости.

— Не слишком радуйся. Я буду наведываться в Даллас, но не собираюсь проводить в городе большую часть своего времени. Чуть позже я съезжу за Итаном. Наверное, он вконец вымотал моих стариков. И давай решим вопрос с поездкой на ранчо. Ни у тебя, ни у меня нет сейчас срочных дел в Далласе, не так ли?

— Да, я свободна.

— Прекрасно. Я позвоню, чтобы подготовили дом к нашему приезду. Как насчет послезавтра? Мы могли бы провести там выходные. А еще лучше остаться там на несколько дней, чтобы ты посмотрела, как там все устроено.

— Я не против.

Ноа подался вперед и обнял ее за талию.

— Я очень рад, что ты согласилась.

— Ты ждешь, что мне понравится твое ранчо?

— Надеюсь. Камилла, это моя жизнь, и я не собираюсь ничего менять.

— Ноа, мы никогда не говорили с тобой о совместном будущем.

Его синие глаза потемнели, и он еще крепче прижал ее к себе.

— Нет, не говорили, но теперь у нас общий ребенок, и мы с тобой много времени проводим в постели, что просто потрясающе. Если бы мы смогли договориться по поводу наших разногласий, тогда можно было бы обсуждать совместное будущее. Но мы так и не пришли к соглашению, — прямо заявил Ноа, отчего ее сердце мучительно сжалось. — Я уже говорил тебе, насколько важна для меня семья. Мы не смогли бы пожениться, если бы ты потом жила в Далласе, а я на ранчо. Итану придется тяжело. И нам тоже. Чтобы брак сработал, нужна настоящая любовь, сильная и глубокая. Мы испытываем друг к другу определенные чувства, но не настолько сильные, чтобы их можно было назвать безусловной любовью. Если мы поженимся из неверных побуждений, наш брак долго не продержится. А я не хочу, чтобы кто‑то из нас страдал. Мы должны просто постараться решить наши разногласия, чтобы понять, сможем мы быть вместе или нет. Если нет, тогда мы просто расстанемся и займемся вопросом касательно совместной опеки над Итаном.

— Ноа, я хочу попытаться сделать так, чтобы у нас все получилось. Вот почему я согласилась поехать к тебе на ранчо.

— Я рад. Ты сделала первый шаг в укреплении наших отношений. Посмотрим, что из этого получится. А пока мне нужно увидеться со своим адвокатом, — продолжил Ноа, и ей стало дурно.

— Ты не думаешь, что мы могли бы договориться сами?

— Кто бы говорил. Тебе не нравится жизнь на ранчо, и ты считаешь, что меня хлебом не корми, дай только покомандовать другими.

Вся близость, которая появилась в их отношениях за последние несколько дней, тут же исчезла.

— Ноа, я не хочу ругаться с тобой.

— Камилла, я тоже хочу, чтобы мы были вместе, но тогда нам придется искать компромисс, чего ни один из нас не желает. Так что пока оставим все, как есть. Для начала съездишь ко мне за город и посмотришь, вдруг тебе там понравится.

— После того, как ты завел речь об адвокате? — глотая слезы, спросила она.

— Камилла, ты должна понять, что я не откажусь от своего ранчо. Я уже работал в нашем семейном бизнесе и могу сказать, что такая жизнь не по мне.

С этими словами он вышел из кухни, оставив Камиллу с наводившим на нее страх ощущением близящейся катастрофы.

Глава 10

Через два дня они втроем летели на ранчо к Ноа на его частном самолете.

Сегодня Ноа предпочел находиться не за штурвалом, а в салоне рядом с Камиллой и Итаном.

Ребенок играл новыми игрушками, которые купил ему папа, а Камилла, устроившись в уютном кресле, погрузилась в невеселые раздумья по поводу того, что ждало ее в будущем.

Через какое‑то время Ноа потянулся к ней и взял ее за руку.

— Сейчас будем пролетать над моим ранчо.

Она посмотрела в окно и увидела внизу километры мескитовых деревьев и кактусов, а также пересохшее русло реки, рассекавшее землю подобно ране с зазубренными краями. Потом в поле зрения появился забор, а мескитовые деревья и кактусы исчезли, уступив место зеленому пастбищу, и Камилла увидела скот, пасущийся рядом с огромным водоемом. Внизу промелькнули еще несколько ограждений, пара табунов лошадей, рассыпанных по лужайкам, и огромный пруд‑водохранилище. По дороге мчался грузовичок, поднимая клубы пыли, а потом снова потянулись мескитовые деревья и пасущийся скот. Камилла знала, какими большими бывают ранчо, но то, что она видела сейчас, превосходило все ее ожидания.

— Это все твое ранчо?

— Да. И оно тянется еще дальше. Отсюда не видно. Мы можем облететь его, если хочешь.

— Лучше в другой раз. Вдруг Итан устанет и начнет хандрить.

— Ладно, — кивнул Ноа и, улыбнувшись, перевел взгляд на сына.

А Камилла воспользовалась моментом и принялась рассматривать его самого. Взглянув на сильные руки Ноа, она вспомнила, что переживала, когда они касались ее кожи. Камилла судорожно вздохнула и встретила направленный на нее взгляд Ноа.

— Прибереги эти мысли на потом, когда мы приедем домой, — сипло сказал он.

— Ты слишком проницательный, — густо покраснела Камилла и отвернулась к окну.

Вскоре пилот объявил посадку, и она увидела внизу под собой что‑то похожее на маленький городок из огромных домов, длинных амбаров, загонов для скота и различных построек.

Перед поездкой Ноа установил на планшет Камиллы карту и провел ей виртуальную экскурсию по ранчо, чтобы она имела представление о том, где он живет. Но то, что она увидела вживую, намного превосходило все ее ожидания.

Ее внимание привлек большой каменный дом с террасой, балконами на втором этаже и шиферной крышей. Рядом находился огромный пруд с фонтанами, а перед домом восседали три каменных горных льва, окруженные цветочными клумбами. Здание больше походило на дворец и, затерянное в этой глуши, производило еще большее впечатление.

Самолет приземлился, и Камилла увидела ожидавший их лимузин и водителя в такой же, как у Ноа, ковбойской шляпе.

Когда они подъехали к дому, водитель помог им выбраться из машины, а потом понес их вещи в дом. На крыльце в это время появился еще какой‑то мужчина и поспешил им навстречу.

— Камилла, это Терранс Холидей, мой управляющий.

— Терранс, это мисс Уорнер, а это мой сын, Итан Уорнер.

— Какой славный мальчуган. Рад познакомиться с вами, мисс Уорнер.

— Я тоже рада познакомиться с вами, — улыбнулась Камилла. — И спасибо. Мы тоже думаем, что Итан — славный мальчик.

— Позвольте взять вашу сумку, — сказал управляющий, забирая у Камиллы сумку с детскими вещами.

Они вошли на крыльцо, уставленное цветочными горшками и кадками с пальмовыми деревьями, а потом очутились в просторном холле с журчащим фонтаном, потолком высотой в два этажа и висевшей под ним огромной хрустальной люстрой. На каменном полу раскинулись уютные кожаные диваны, а на стенах красовалась пара картин.

Камилла потрясенно смотрела по сторонам.

Кухня произвела на нее еще большее впечатление, потому что она была гигантских размеров и выходила на задний двор. Там она познакомилась с кухаркой Ноа, Гильдой Баскомб, которая помешивала что‑то очень ароматное в небольшой кастрюльке.

Когда они вернулись обратно в холл, Ноа повернулся к Камилле и расплылся в улыбке:

— Добро пожаловать на мое ранчо.

— Спасибо. Но этот дом не отражает твою натуру.

— То есть? — В его глазах блеснули насмешливые искорки.

— Ты невозмутимый и спокойный, а это поместье очень роскошное, яркое и броское.

— Что ж, значит, я впечатлил тебя, — все так же весело продолжил Ноа. — Если б еще у меня получилось сделать так, чтобы тебе здесь понравилось, я был бы вне себя от счастья.

— Ноа, у нас нет никаких обязательств друг перед другом, — напомнила ему Камилла, и снова ее слова возвели между ними стену.

— Ты права, — согласился Ноа, и улыбка исчезла с его лица. — У нас только общий ребенок. — Его голос прозвучал холодно, и Камилла поняла, что испортила ему настроение, о чем успела пожалеть. Но она сказала правду.

— Ты говорил, что подготовил детскую.

— Ага, — кивнул Ноа. — Там есть мебель, но я подумал, что, может быть, тебе самой захочется заняться дизайном комнаты Итана.

— Конечно. Я с радостью.

— После того как ты выбрала мебель, я позвонил своему управляющему и сказал, что мне нужна детская и гостиная, которая будет безопасной для маленького ребенка. У него есть дети, так что он знал, что делать.

— Ноа, это здорово.

— Мама, — пролепетал Итан и, бросив своего тигренка на пол, протянул к ней ручки, высвобождаясь из рук Ноа.

Камилла подняла игрушку и передала ее Ноа, а сама взяла ребенка на руки.

— Пойдем, я тебе все покажу, — предложил Ноа и повел ее в гостиную.

Камилла с восторгом осмотрела огромную комнату высотой в два этажа, с освещенным потолком и стенами из отполированного темного дерева. Одна стена в гостиной была полностью стеклянной, а еще на одной были огромные окна от пола до потолка и большие двустворчатые двери. Последние были слегка приоткрыты, и за ними виднелась зона отдыха на свежем воздухе с кухней и местом для костра. Патио было обнесено забором, и в другом его конце находился бассейн с пальмами с одной стороны, водопадами с другой и с фонтаном в центре. Кабинки для переодевания были спрятаны за пальмами и цветочными клумбами.

— Да у тебя здесь настоящий дворец. Как тебе удается защищать пальмы от замерзания? — спросила она, опуская на пол вырывающегося из рук Итана.

— Там есть навес, который сейчас убран. Его достаточно, чтобы защитить деревья. От северных ветров их укрывает стена дома, — пояснил Ноа. — Как только я узнал, что у меня есть ребенок, я сразу же распорядился, чтобы тут поставили забор. Позже, когда Итан чуть подрастет, я сделаю тут детский бассейн.

— Ноа, тут так красиво, — прошептала Камилла, оглядываясь по сторонам. Она заметила ограждение на лестнице, которое не позволило бы Итану забраться на второй этаж, на котором находилась открытая библиотека. — Здесь, в самом деле, безопасное место для ребенка. — На столах ничего не стояло, а плиты камина тоже были ограждены. — Терранс постарался на славу.

— Рад это слышать, — ответил Ноа, и Камилла заметила, что он пристально смотрит на нее.

— Что‑то не так? Я знаю, что мое лицо не запачкано едой.

— Просто интересно, похож этот дом на ранчо твоего деда или нет? Ты не любила ездить к нему.

— Здесь вообще ничего не напоминает его ранчо. Даже отдаленно. Нет, Ноа, тут все абсолютно другое, кроме разве что одной вещи. Отсюда далеко до города.

— Ах, город, — вздохнул Ноа. — Здесь нет твоей оперы, магазинов, сумасшедшего уличного движения и суеты… — Он медленно подошел к ней и положил ей руки на плечи. — Я рад, что ты приехала, — искренне сказал Ноа. — Камилла, твой приезд имеет для меня огромное значение.

Он чуть наклонился и запечатлел на губах Камиллы легкий поцелуй, но его было достаточно, чтобы она забыла обо всех их разногласиях, и ей тут же захотелось оказаться в его объятиях.

— Па, ручки, — послышался лепет Итана.

Камилла тут же отстранилась и, посмотрев вниз на ребенка, увидела, как тот держится за ногу Ноа.

— Кажется, ему не нравится, когда я целую его мамочку, — рассмеялся Ноа и взял сына на руки.

— Думаю, он хочет присоединиться к нашим поцелуям и объятиям, — улыбнулась Камилла и чмокнула Итана в щечки, когда он снова потянулся к ней. — Ноа, у тебя чудесный дом, — повторила она, снова оглядывая гостиную.

— Внутри того большого шкафа должна быть коробка с игрушками. Но сейчас давай поднимемся наверх, и я покажу тебе твои апартаменты, мои и детскую. Сначала устроимся на месте, а уже потом я проведу для вас экскурсию по дому и покажу все остальное.

— И сколько часов у нас уйдет на осмотр? — улыбнулась Камилла.

— Мы можем делать перерывы, — ответил Ноа и остановился у подножия лестницы. — Давай я понесу его, — предложил он и взял Итана на руки.

— Зачем тебе такой огромный дом на ранчо? В Далласе у тебя простая квартира.

— Это место, где я живу. Мой дом комфортабельный и в точности такой, как мне нравится. Раньше, до того как я отправился на службу в армию, ко мне приезжали родные погостить хотя бы один раз в месяц. Последнее время они не наведываются, но Стефани обещала, что скоро они заглянут ко мне всей честной компанией.

Интересно, Мия тоже будет приезжать к нему на ранчо? Камилле становилось дурно, когда она представляла Ноа с другой женщиной, но, если такое все же случится, в этом будет виновата она сама.

Он повел ее по коридору второго этажа и остановился у одной из комнат.

— Это берлога Итана. Не забывай, что она еще не доделана.

— Ты не будешь возражать, если я повешу в его комнате одну из своих картин? Я нарисовала для него три картины, но пока не нашла им место.

— Я буду только рад, если в моем доме появятся твои работы.

Они зашли в просторную игровую, и через открытую дверь в другом конце комнаты Камилла заметила кроватку.

— В апартаментах Итана есть игровая, спальня и ванная. А еще рядом находится смежная комната для няни.

Одной рукой Ноа держал ребенка, а другой взял за руку Камиллу.

— Ты будешь жить по соседству с Итаном. Из твоей комнаты есть дверь в его спальню. Но я надеюсь, что ты будешь спать в моей постели, что мы обсудим позже, когда уложим нашего непоседу в его кроватку, — сказал Ноа, и его глаза потемнели от желания. — Я попросил кухарку присмотреть за ним завтра вечером, когда мы выйдем прогуляться. У нее есть трое внуков, так что она знает, что делать с маленькими детьми, и она работает на мою семью целых двадцать два года. Так что, надеюсь, ты не будешь возражать.

— Нет, — ответила Камилла.

С самого начала, как только она рассказала Ноа о том, что у него есть сын, стало понятно, что ее жизнь и жизнь ее ребенка больше никогда не будет прежней. Теперь Итан будет проводить половину времени с отцом и общаться со своими новыми родственниками, которые носились с ним больше, чем ее собственные. Камилла конечно же знала, что пути назад не будет, но она надеялась, что будущее не готовит для нее никаких потрясений.

— А теперь посмотрим мои комнаты, — предложил Ноа.

Его спальня оказалась очень просторной. Одна стена была полностью стеклянной и выходила на сад, бассейн и лужайку. Кровать Ноа, изготовленная на заказ и застеленная темно‑синим покрывалом с десятком подушек, казалась длиннее и шире, чем королевская. Деревянные полы были натерты до блеска, а напротив кровати чернел огромный экран телевизора. Рядом на столике из стекла и красного дерева стояли два ноутбука и четыре монитора.

— Ноа, у тебя прекрасный дом.

Он подошел к ней и обнял за плечи.

— Надеюсь, тебе здесь понравится. Я рад, что ты согласилась приехать сюда.

В его глазах полыхала страсть, когда он мягко поглаживал затылок Камиллы. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал, но ее не покидала мысль, что она одна прикладывала усилия, чтобы наладить их отношения. Она согласилась приехать к Ноа на ранчо, изменила второе имя сына, крестила ребенка ради того, чтобы торжественную церемонию мог посетить отец Ноа, здоровье которого оставляло желать лучшего. А Ноа вел себя в точности так, как ее отец и старший брат. Они были хорошими людьми, но почему‑то считали, что мир вращается вокруг них и что все должны прислушиваться к ним и делать так, как им угодно.

Через час, когда Камилла с Итаном немного освоились на новом месте, Ноа показал им остальной дом, после чего они пошли на террасу, где их ждал накрытый к обеду стол. Позже, когда ребенок отдохнул, они все загрузились в пикап и поехали к одному из амбаров. Ноа взял на руки Итана и понес его через пустой сарай к загону с лошадьми. Когда они подошли к ограждению, малыш радостно заулыбался, когда Ноа позволил ему погладить одну из лошадок.

Камилла наблюдала за отцом и сыном, и ее сердце болезненно сжималось. Ноа вел себя так расслабленно и казался таким счастливым на своем ранчо. Она согласилась на его предложение остаться здесь до среды и присмотреться к его образу жизни. Ноа очень хотелось, чтобы Камилла прониклась любовью к этому месту.

Только получится ли у нее разделить его восторг?

Вечером Ноа пожарил ароматные стейки на гриле, и они поужинали, уютно расположившись в столовой, окна которой выходили на патио и бассейн.

Итан сидел в своем высоком стульчике между Ноа и Камиллой, выглядевшей очень расслабленной и умиротворенной. Ноа очень хотелось, чтобы ей понравилось на ранчо. До того момента, как она согласилась приехать к нему сюда, ему казалось, что у них нет совместного будущего. Когда Ноа вернулся со службы в армии, он не собирался возобновлять их отношения, но в ту же секунду, когда он узнал об Итане, все изменилось. Ему хотелось, чтобы у ребенка были и мама, и папа, и он считал, что Камилла будет для их сына самой лучшей мамой, потому что это был ее собственный ребенок и она души в нем не чаяла.

Ноа подумал о тех ночах, которые они провели вместе. Его влечение к Камилле не стало слабее, и он по‑прежнему считал ее самой сексуальной женщиной из всех, кого он знал, и самой неотразимой во многих вещах. Ноа никогда не забывал ее, но он не собирался ради нее менять свой жизненный уклад и переезжать в Даллас. Хотя даже если бы он согласился бросить ранчо, оставалась еще одна проблема — его властный характер. Да, Ноа привык брать на себя лидерство во всем и не мог изменить себя. Если Камилла не подстроится под него, они не смогут быть вместе. Но неужели она предпочла бы жить с парнем, который в тяжелую минуту спрячет голову в песок, и гори все синим пламенем?

К тому же Ноа считал, что Камилла сама не прочь покомандовать. Он вспомнил, как когда‑то разговаривал с Таном по поводу характера его младшей сестры, и тот со смехом сказал, что Камилла никогда бы не стала такой уступчивой, как ее мать, даже если бы попыталась.

Но насчет ранчо можно было что‑нибудь придумать. Ноа мог бы проводить некоторое время в городе, он в любом случае ездил туда, чтобы навестить родных, а Камилла могла бы приезжать к нему сюда. Она ведь в конце концов приняла его предложение. И ее согласие свидетельствовало о том, что она ищет какой‑то компромисс, потому что до недавнего времени она даже слышать о ранчо не хотела.

Потом его вдруг осенило. Камилла столько всего сделала, чтобы упрочить их отношения, а он просто сидел сложа руки. Может, ему действительно стоило больше времени проводить в Далласе. Но сначала следовало разобраться, что он испытывал по отношению к Камилле. В этот раз, когда он встретился с ней после возвращения домой со службы, он сразу же понял, что его влечет к ней с прежней силой. Но он не успел осознать глубину своих чувств, потому что узнал о том, что у него есть сын, и мысли о ребенке вытеснили все остальное.

Ноа взглянул на свой стол, где стояла та самая фотография Итана, которую подарила ему Камилла. Ребенок приводил его в восторг, и он сам не заметил, как полюбил сына всем своим сердцем.

Ноа знал, что испытывал к своему ребенку безграничную и безусловную любовь. Но что он мог сказать насчет Камиллы? Если бы любил ее, стал бы он думать о том, чтобы заручиться поддержкой адвокатов и, если понадобится, начать судебное разбирательство по вопросу опеки над сыном? Чем он готов был пожертвовать, чтобы удержать ее? И смогут ли они когда‑нибудь уладить свои разногласия?

Когда Камилла уложила Итана спать и на цыпочках вышла из его комнаты, Ноа поджидал ее в коридоре.

— Ноа, я хочу спать поближе к нему, — сказала она, когда он подошел к ней и обнял.

— У меня по всему дому мониторы, которые ловят малейший звук. С ним ничего не случится.

— Все равно. Я бы…

Ноа не дал ей договорить, прильнув к ее губам и положив конец спорам. И после его поцелуя Камилла не стала противиться, когда он подхватил ее на руки и отнес в свою спальню.

В пятницу вечером, оставив Итана под присмотром Гильды, Камилла с Ноа отправились на танцы.

Она надела облегающую красную футболку с глубоким вырезом, джинсы в обтяжку, широкий кожаный пояс, сделанный вручную, черные ботинки и черную ковбойскую шляпу. Камилла не стала собирать свои длинные волосы, и они свободно ниспадали ей на плечи.

Когда она спустилась вниз, Ноа, поджидавший ее в холле, подошел к ней и обнял ее за талию.

— Дорогая, ты сегодня чертовски хороша.

— Могу сказать то же самое о тебе, — улыбнулась Камилла.

Они вышли из дома и, сев в его пикап, направились в небольшой придорожный бар с громкой музыкой, неоновыми огнями и парковкой, где стояло столько машин, что яблоку было негде упасть.

Внутри толпился народ, часть которого выстроилась в круг и под музыку громко выстукивала ботинками по деревянному полу.

— Похоже, ты знаешь каждого в шести соседних округах, — рассмеялась Камилла, когда они наконец зашли в свою кабинку. — Мне кажется, мы добирались сюда от входной двери добрых полчаса. Несколько женщин бросили на меня убийственные взгляды. Похоже, ты пользуешься тут небывалым спросом.

— А я заметил, какие взгляды бросали на тебя парни, — расплылся в улыбке Ноа. — Кстати, с тобой познакомилось восемь работников моей фермы, и они обязательно придут и пригласят тебя потанцевать.

Официантка в облегающих черных брючках и в такого же цвета футболке приняла у них заказ, и тогда Ноа повел Камиллу на танцпол. Когда‑то он уже приглашал ее в подобное заведение, и они здорово повеселились. Именно Ноа научил ее танцевать под музыку в стиле кантри.

Вытанцовывая с ним в веселом ритме, Камилла поймала себя на мысли, что давно так славно не развлекалась. Ноа буквально бурлил энергией, и она чувствовала себя прекрасно в его компании.

Время близилось к полуночи, когда на последнем звуке мелодии он обхватил Камиллу за талию и слегка приподнял.

— Давай поедем домой, — тяжело дыша, предложил Ноа, и она молча согласилась.

Он взял ее за руку, и через пару минут они уже сидели в его грузовичке и ехали обратно на ранчо. Камилла сняла свою шляпу и бросила на заднее сиденье.

— Было здорово, — выдохнула она. — Ты часто туда ездишь?

— Раз в месяц или два.

— Тебе нравится такая жизнь, не правда ли?

— Ага. Если надумаешь приезжать сюда постоянно, я организую для тебя студию. Отсюда рукой подать до Таоса и Санта‑Фе. Я могу открыть художественную галерею в Санта‑Фе, если захочешь. Я ничего не смыслю в этом деле, зато ты разбираешься в нем. Ты могла бы нанять кого‑нибудь на должность директора.

— Даже не знаю, — потрясенно протянула Камилла. — Я подумаю над твоим предложением приезжать сюда почаще, — после небольшой паузы добавила она. — У тебя тут тихо и спокойно, очень подходящее место для рисования.

Она пристально посмотрела на Ноа, в который раз размышляя над тем, что он просил ее пойти на уступки, а сам не предпринимал никаких ответных шагов.

— Камилла, — после минуты молчания заговорил он, — спасибо, что решилась приехать ко мне на ранчо. Может, со временем нам все‑таки удастся уладить все наши разногласия. В жизни Итана должны присутствовать и мама, и папа.

Камилла окинула его задумчивым взглядом. Неужели они стали немножечко ближе, чем до того, как она приняла его предложение? Может, теперь наконец станет понятно, любит ее Ноа или нет, потому что пока он ни разу не сказал, что испытывает к ней что‑то большее, чем физическое влечение.

Глава 11

— Хорошо быть дома, — бросил Ноа, расстегивая рубашку.

Камилла повернулась к нему, и при виде его мускулистой груди, покрытой черными курчавыми волосками, у нее пересохло во рту.

— Ты сегодня такая соблазнительная, — добавил он, и его глаза полыхнули страстью. — У меня перехватывало дыхание всякий раз, когда я смотрел на тебя.

Камилла приблизилась к нему и взяла его за руку.

— Давай пойдем в спальню.

Он с легкостью подхватил ее на руки и отнес к себе, усадив на краешек своей огромной кровати. Потом Ноа включил небольшую лампу и снова повернулся к Камилле, медленно стягивая с нее рубашку и джинсы. Она держалась за его плечи, а он стаскивал с нее ботинки. Затем Камилла поднялась и шагнула к Ноа, касаясь грудью его груди, пока он снимал с нее нижнее белье и раздевался сам. Она опустила глаза и увидела его возбужденную плоть, отяжелевшую и готовую к действию.

Тогда Камилла обняла Ноа за шею и потерлась о него грудью. Он судорожно вздохнул и обхватил ее грудь руками. Его ладони были шероховатыми на ощупь, но их прикосновение было мягким и нежным, когда он проводил большими пальцами по ее соскам.

Камилла тяжело задышала и коснулась пальчиками его плоского, мускулистого живота. Потом она опустилась перед Ноа на колени и одной рукой начала поглаживать его плоть, а другой заскользила по внутренней стороне его бедер. Она чуть наклонилась и, проведя язычком по его стальному стержню, обхватила его губами.

Ноа судорожно вдохнул и запустил руки в ее волосы, позволяя ей ласкать и целовать себя. Потом с глухим рычанием он поднял Камиллу на ноги и обжег ее своим полным страсти взглядом.

— Я хочу тебя, — прошептал он и начал проводить ладонями по ее груди и животу, опускаясь все ниже и ниже.

Камилла запрокинула голову и сжала бедрами его пальцы, наслаждаясь их легкими прикосновениями и чувствуя, как в теле нарастает напряжение, пока ее не захлестнула волна блаженства.

Ноа жадно набросился на ее губы и продолжал ласкать ее лоно, и вскоре она почувствовала, как ее тело снова начинает оживать. Камилла вцепилась в Ноа и терлась о него, погрузившись в сладкую истому.

— Я хочу тебя, — тихо шепнула она, проводя языком по мочке его уха.

Он уложил ее на кровать и перевернул на живот, скользнув своей отяжелевшей плотью между ее ног. Обхватив ладонями ее грудь, Ноа принялся покрывать поцелуями ее затылок.

Камилла глухо застонала, а потом перевернулась обратно и, обвив ногами его поясницу, притянула его к себе.

Тогда Ноа ухватился за ее лодыжки и положил ее ноги себе на плечи, получая еще больший доступ к ее телу и проводя по ее лону сначала пальцами, а потом языком.

— Ноа, я хочу тебя, — сдавленно прошептала она и ухватилась за простыни, не имея возможности дотянуться до него.

Камилла сходила с ума от желания, пока Ноа не смилостивился над ней. Он опустил ее ноги обратно на кровать и потянулся за презервативом.

Когда он вошел в нее, она вскрикнула и изогнула спину, вонзив пальцы в его тугие ягодицы и прижимая его к себе, желая, чтобы он наполнил ее собой без остатка.

Ноа подался вперед, и Камилла снова вскрикнула, когда он медленно погрузился в нее, а потом снова отодвинулся.

— Не будем торопиться. Я хочу любить тебя до самого утра, — прошептал он и снова медленно вошел в нее, доводя ее до исступления.

Ноа старался сдерживаться, но вскоре самообладание покинуло его, и его движения становились все быстрее и быстрее.

Вцепившись в него, Камилла двигалась с ним в одном ритме, а потом замерла и изогнулась, когда ее накрыла очередная волна острого наслаждения. Словно сквозь туман она услышала, как Ноа произнес ее имя, содрогнулся и обмяк, прижимая ее к кровати весом своего тела. Они лежали так какое‑то время в объятиях друг друга, и Камилла мягко проводила ладонью по его гладкой мускулистой спине, лоснящейся от пота.

Потом Ноа поднял голову и, все еще тяжело дыша, принялся осыпать ее лицо нежными поцелуями.

Чуть погодя он перевернулся на бок и притянул ее к себе.

— Ты восхитительная, — прошептал он. — Я даже не мечтал, что ты можешь быть такой. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной всю ночь. — Он крепко прижимал ее к себе, и они лежали молча какое‑то время.

Камилла подумала, что Ноа задремал, но ей не хотелось окликать его, чтобы не развеять окутавшую ее эйфорию.

— Камилла, — вдруг едва слышно сказал он. — Это ниточка, которая держит нас вместе.

Она посмотрела ему в глаза и не нашлась что возразить. Она считала их физическую близость потрясающей, но ее было недостаточно, чтобы перевесить все их разногласия. Камилла пошла ему на уступки, приехав сюда, на ранчо, и ждала, когда же он поймет, что тоже должен сделать какие‑то шаги навстречу.

Ноа провел ладонью по ее бедру, и, когда он крепче прижал ее к себе, она почувствовала, что он опять возбужден.

— Ты ненасытный, — прошептала Камилла.

— Все из‑за тебя. Ты сводишь меня с ума уже тем, что лежишь в моей постели, — ответил он и прильнул к ее губам. Его пальцы скользнули между ее бедер, и в считанные минуты она позабыла обо всем на свете, желая только одного — утолить свою страсть.

— Я хочу, чтобы ты овладел мною, — прошептала она, кончиками пальцев легко поглаживая его тело и наслаждаясь ощущениями, которые дарили его собственные пальцы, ласкавшие ее лоно.

Ноа надел презерватив и навис над Камиллой. Она заглянула в его потемневшие глаза и почувствовала себя желанной, хотя понимала, что тешит себя пустыми надеждами.

Он ни разу не признался ей в любви. Даже полунамеком. Чувства Камиллы оставались безответными, что разрывало ее сердце пополам.

Они уснули в объятиях друг друга, но среди ночи Камилла проснулась, снедаемая все теми же тревожными мыслями. Она не могла жить без Ноа, но хватит ли ее любви для того, чтобы связать свою судьбу с человеком, который всегда поступал по‑своему и никогда не прислушивался к ее мнению?

Камилла печально вздохнула и положила ладонь на грудь Ноа, и он тут же положил свою руку сверху. Повернувшись, он притянул ее к себе и держал так крепко, словно любил по‑настоящему. Только Камилла не стала обольщаться по поводу его чувств, понимая, что и то влечение, которое он испытывал к ней прямо сейчас, может исчезнуть через пару месяцев.

Глава 12

Самолет приземлился в Далласе в четверг еще затемно. Камилла во время полета не сомкнула глаз, вспоминая все произошедшее за последние несколько дней. В воскресенье они с Ноа сходили в церковь, где познакомились с местными жителями, и пообедали в кафе с его друзьями и соседями. Потом в первые два дня недели Ноа поднимался засветло и принимался за работу на ранчо, а Камилла проводила время с Итаном. Когда ребенок спал днем, она занималась в домашнем тренажерном зале Ноа. А ночи она проводила в его постели, переживая в его объятиях самые незабываемые мгновения.

Добравшись домой, они легли, чтобы немного вздремнуть, но, когда Камилла проснулась, она обнаружила, что место в кровати рядом с ней пустовало. Она быстро оделась и отправилась на поиски Ноа. Она нашла его на кухне, где он колдовал над плитой, готовя им завтрак.

— Итан еще спит, — повернувшись к ней, бросил Ноа. — И я подумал, что сейчас самое время поговорить с тобой. Подождешь с завтраком?

Серьезное выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Давай пойдем в гостиную, — предложила Камилла. — На кухне нет монитора, и мы не услышим, когда проснется Итан.

Ноа прихватил с собой две чашечки кофе и, поставив одну на столик рядом с ней, опустился в кожаное кресло.

— Камилла, думаю, ты догадываешься, о чем пойдет речь. Нам обоим нужно подумать, что делать с нашим будущим. Мне очень нравится быть рядом с тобой и с Итаном. В какой‑то мере я хотел бы, чтобы так продолжалось и дальше, но нам придется прийти к какому‑то решению. Мы могли бы оставить все, как есть, и дальше плыть по течению, но рано или поздно нам все равно придется задуматься над тем, чего мы хотим от этой жизни.

Камилла внутренне сжалась. Она понимала, что когда‑нибудь им придется поговорить начистоту, но ей становилось не по себе от слов Ноа.

— Я уже научился присматривать за Итаном, и у меня есть родственники, которые более чем счастливы опекать его, — не став дожидаться ее ответа, продолжил он. — Мы с тобой не раз заводили разговор о будущем, но так ничего и не решили. Ты знаешь, что я хочу настоящую семью, в которой муж и жена любят друг друга и имеют обязательства друг перед другом. Мне не нужны отношения на расстоянии, и я не собираюсь бросать ранчо и торчать в офисе. Может, я веду себя эгоистично, но ничего не поделаешь.

— И к чему мы пришли, Ноа? — сдерживая слезы, спросила Камилла.

Она знала, что не получит ответа, который ей хотелось услышать. Она мечтала о том, чтобы Ноа остался с ней и сказал, что любит ее, но понимала, что напрасно тешит себя глупыми надеждами.

— Послушай. — Ноа подался чуть вперед, не сводя с нее глаз. — Камилла, мне очень хочется, чтобы наши разногласия наконец разрешились. Между мной и тобой столько всего чудесного. О таком сексе, как у нас, можно только мечтать. Мы оба обожаем Итана и хотим быть семьей для него. Мы — его родители, и я хочу, чтобы мы жили все вместе. Но если у нас ничего не получится, я потребую, чтобы ребенок проводил половину времени со мной.

— Ноа, нам было хорошо вместе, — поникла Камилла. — Конечно же, мы придем к какому‑то решению.

— У меня есть предложение. Я думаю, что не стоит дотягивать до суда, когда будет поздно отступать назад, и ранить чувства друг друга. Лучше взять испытательный срок. На протяжении месяца Итан будет проводить одну неделю со мной и одну с тобой, а потом посмотрим, что у нас получится и стоит ли прибегать к услугам адвокатов.

— Я знала, что так будет, но мне все равно больно, — утирая слезы, ответила Камилла. — Прости. Просто я никогда не разлучалась с сыном больше чем на два дня, когда его забирали твои родители. Я даже не представляю…

Ноа подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Камилла, мы никогда не говорили о любви. И пока я был здесь, мы избегали этой темы. Я до сих пор не разобрался в своих чувствах. А ты ни разу не сказала, что любишь меня.

— Ты тоже. Ноа, это непросто — сказать другому «я люблю тебя», когда он не отвечает тебе тем же.

— Камилла, если честно, я делал все, чтобы не влюбиться, потому что мне казалось, что наше расставание неизбежно. Я по‑прежнему живу и работаю на ранчо, и мой характер, который так сильно тебе не нравится, ничуть не изменился. Мы до сих пор во многом не сходимся во мнениях. Когда я женюсь, я хочу, чтобы это было навсегда, чтобы мои отношения с женой были такими, как у моих родителей. Мне не нужно что‑то временное.

Она поднялась и, глядя ему в глаза, положила ладони на его руки.

— Я сомневаюсь, что у нас получится договориться. Ты пошел мне навстречу всего один раз, когда переехал ко мне, чтобы поближе узнать Итана и научиться заботиться о нем.

Ее сердце сжималось от боли. Камилла не представляла своей жизни без него, но он считал, что их не связывает ничего, кроме физической близости. Ноа никогда не давал ей обещаний и никогда не признавался в любви, в то время как она отдала ему свое сердце еще в самом начале их отношений. В ту ночь, когда Камилла забеременела от Ноа, она уже любила его.

— Так ты согласна с моим предложением?

— Кажется, у меня нет выбора, но это лучше, чем решать наше дело в суде. Ноа, ты сказал, что не уверен в своих чувствах ко мне. Я тоже не знаю глубину своих собственных, потому что не готова на определенные жертвы. Я не смогла бы жить на ранчо, по крайней мере, не круглый год. Но я люблю тебя. И люблю уже давно. Пока ты был в армии, я сходила с ума без тебя, скучала и плакала в подушку по ночам.

— Камилла, — нахмурился Ноа и шагнул ближе.

Она подняла руку, жестом призывая его остановиться.

— Можешь пока ничего не говорить. Просто скажи, когда ты съезжаешь?

— Я не думал об этом, но, может быть, сегодня. Я заберу с собой Итана и начну свою неделю.

— Мне будет слишком трудно, если я лишусь сразу вас обоих. Оставь эту неделю за мной. Заберешь его на следующей.

— Ладно. Камилла…

— Давай попробуем, что у нас получится, — не дала договорить ему Камилла. — Я сказала, что люблю тебя. Но я не хочу, чтобы ты торопился с ответом. Возьми время и разберись в себе.

— Хорошо, — кивнул Ноа. — Я не буду завтракать, пойду соберу вещи. Могу сказать, что я уверен в одном: я буду сильно скучать по тебе и по Итану. Но если бы мы решили остаться вместе, я настоял бы на том, чтобы ты жила на ранчо круглый год. Мне не нужна жена или семья на полставки.

Камилла кивнула, чувствуя горячие слезы на своих щеках.

— Я понимаю. Вот почему я проявила инициативу и призналась тебе в своих чувствах. Я знала, что мое признание ничего не изменит.

Он вышел из комнаты, и ей показалось, что он уходил из ее жизни. Они будут и дальше видеться и общаться, потому что у них общий ребенок, но с более близкими отношениями покончено навсегда.

Камилла опустилась в кресло и, закрыв лицо руками, горько заплакала.

Ноа быстро собрал вещи и отнес их в машину. Когда он услышал, что проснулся Итан, он поспешил в детскую и увидел там Камиллу, которая доставала ребенка из его кроватки.

Его сердце мучительно сжалось, когда он увидел ее заплаканное лицо.

Ребенок тут же потянулся к нему.

— Можно я возьму его? Я хочу подержать его на руках, прежде чем уйду.

— Конечно, — не стала возражать Камилла.

Ее руки оказались холодными как лед, и Ноа стало не по себе из‑за того, что он причинил ей боль. Его потрясло признание Камиллы, потому что он даже не подозревал, что она любит его и любит по‑настоящему.

Ноа прижимал к себе ребенка и смотрел на него, зная, что будет скучать. Но он не мог предложить Камилле остаться вместе, пока не разберется в своих собственных чувствах. Ноа даже думать не хотел о браке, который продлится от силы пару лет.

— Итан, я буду скучать по тебе, — тихо сказал он, задаваясь вопросом, не мучает ли он сам себя. Но, с другой стороны, если бы он остался здесь еще на пару месяцев, а потом ушел, боль была бы еще невыносимее.

— Камилла, я буду скучать и по тебе тоже, — добавил он, передавая ей ребенка. — Я возвращаюсь на ранчо, но, если что, я всегда на связи.

— Прощай, — прошептала она и отвернулась. — Ты знаешь, где выход.

Ноа понял, что она снова плачет, и с тяжелым сердцем вышел из дома. Он решил, что вернется домой и будет тяжело работать до самой ночи, чтобы хоть как‑то утихомирить боль от расставания с Камиллой.

Но сначала нужно попрощаться с родителями и рассказать им о случившемся. Ноа уже отправил сообщения братьям и сестре. Все они будут скучать по Итану, но он привезет его к ним на следующей неделе.

Прошло несколько дней. Ноа почти не спал по ночам, потому что ему не давали покоя мысли о Камилле и Итане. Он весь извелся и не мог найти покоя.

Поэтому, когда в пятницу перед крыльцом его дома затормозила красная машина его младшей сестры, он очень обрадовался.

Стефани буквально выскочила из авто и, хлопнув дверцей, поспешила к нему.

— Что случилось? — встревожился Ноа.

— Ты жалкий мерзавец.

— И тебе привет, — хохотнул Ноа. — Стеф, что за муха тебя укусила?

— Ноа, мне совсем не смешно.

И тут до него дошло, что сестра ужасно злится, что редко случалось с тех пор, как их переходный возраст остался далеко в прошлом.

— Стеф, какого черта? Что я такого сделал?

— Ты бросил Камиллу и Итана.

— У нас с Камиллой не было ничего серьезного, — помрачнел Ноа. — Я переехал к ней только для того, чтобы научиться заботиться об Итане. Сама знаешь. Давай сядем и спокойно поговорим.

— Я была у нее, и она без слез слова не могла сказать, — не унималась сестра.

— Стеф, остынь. Я не хочу торопиться с женитьбой. А Камилла и так уже один раз разведена.

— Да. Потому что вышла замуж, чтобы забыть тебя, и потому что была беременна от тебя.

— Это она тебе сказала?

— Представь, мы стали близкими друзьями. Точнее, мы даже родственники благодаря Итану.

— Стеф, ты вмешиваешься не в свое дело.

— Не смей так говорить. Твой поступок скажется на всей нашей семье, — огрызнулась Стефани. — Ну и как тебе живется тут?

— Не начинай. Я скучаю по ним. Я знал, что так будет.

— Да неужели? — хмыкнула она. — Рядом с ними ты казался таким счастливым. А теперь ты счастлив?

— Ты хоть понимаешь, что это тебя никак не касается? — тяжело вздохнул Ноа.

— Ты счастлив? — переспросила Стефани. — Я переживаю за тебя.

— Я в порядке и, нет, я не такой уж счастливый. Она не выйдет за меня замуж и не будет жить тут круглый год.

— Господи, иногда ты невозможно упрямый. Ведь все очень просто. Проводи какое‑то время в Далласе. Или ты не собираешься навещать нас? Ноа, ты сам себя мучаешь. А еще ты ранишь Камиллу и, что хуже всего, причиняешь боль Итану.

— Только не говори, что он скучает по мне. Он совсем маленький.

— Он нуждается в том, чтобы рядом с ним находился его папа, и ты знаешь это. Ты несчастлив и по собственной вине. Он будет с тобой только половину времени, хотя нуждается в вас обоих постоянно. Я люблю тебя и переживаю за вас троих. Ноа, ты сам создаешь себе проблемы. Камилла сказала, что ты не любишь ее.

— Я не знаю, что я чувствую по отношению к ней.

— Не думаю, что ты такой глупый. К сожалению, ты заставляешь страдать других. — Она развернулась, чтобы пойти обратно к машине. — Я все сказала. А теперь я возвращаюсь в город и скажу Камилле, что ты тоже мучаешься. А потом я поиграю с вашим сыном. А еще я приглашу ее куда‑нибудь в субботу вечером и познакомлю со своими друзьями, чтобы она немного развеялась. Бен и Хэлли присмотрят за Итаном.

— А теперь ты точно вмешиваешься куда не следует.

— Не думаю. Ты ведь бросил ее. Она свободна, как птица. Знаешь, мне больно смотреть, как ты изводишь себя и лишаешь шанса на счастье. Ноа, ты до ужаса упрямый. — Стефани посмотрела по сторонам. — Тут очень красиво, но, пойми, это всего лишь дом. Сам по себе он ничего не значит. Твое ранчо — это всего лишь мескитовые деревья, скот и лошади. Но если они нужны тебе больше… — Она развела руки в стороны и покачала головой. — Ладно, я соскучилась по Итану и возвращаюсь в Даллас. Пока, Ноа. — Стеф вскочила в машину и стремительно выехала со двора.

Ноа тяжело вздохнул, и его мысли вернулись к Камилле и Итану.

Стефани была права во всем. Он и так проводил много времени в Далласе со своей семьей. На него работали хорошие люди, под присмотром которых можно было спокойно оставить ранчо и не переживать, что что‑то пойдет не так. А значит, его жене не было необходимости жить за городом круглый год. И он был несчастлив вдали от своего сына и Камиллы.

Оставался только один вопрос: любил ли он ее?

Глава 13

Камилла качала на качелях Итана и ждала приезда Ноа, который позвонил и сказал, что хочет поговорить с ней. Она очень надеялась, что он приедет с хорошими новостями и не станет просить встретиться с его адвокатом.

Потом позвонила его сестра и спросила, можно ли заехать за Итаном, потому что родители и она сама очень соскучились по малышу.

Камилла не стала возражать. Ноа сможет повидаться с сыном дома у своих родителей, ведь он наверняка собирался навестить их.

Услышав шум автомобиля, она выглянула в окно и увидела, как подъезжает Стефани. Камилла быстро подхватила на руки Итана и сумку с его вещами. Через пару минут ребенок уже сидел пристегнутый в машине, а Камилла стояла на подъездной дорожке и махала ему рукой на прощание. Она радовалась за Грантов, потому что у них появился Итан, но ей становилось дурно от одной мысли, что Ноа будет забирать у нее сына на целую неделю.

Только Камилла развернулась, чтобы пойти обратно в дом, как послышался скрип тормозов еще одной машины. Она повернулась и увидела Ноа, и ей стоило невероятных усилий не броситься к нему с объятиями. Она скучала по нему больше, чем тогда, когда он уехал служить в армию, и надеялась, что на этот раз сумеет сдержать слезы, когда он начнет разговор о совместной опеке над сыном.

— Привет, — бросила Камилла приближающемуся Ноа. — Ты только что разминулся со Стефани. Она забрала Итана домой к твоим родителям. Так что если ты хочешь повидаться с ним…

Он не дал ей договорить, притянув к себе и жадно набросившись на ее губы, а потом подхватил ее на руки и понес в дом.

Войдя в гостиную, Ноа опустил ее на пол, снял шляпу и швырнул ее на кресло.

— Я скучал по тебе.

— Мы тоже скучали по тебе, — взволнованно выдохнула Камилла, испытывая после его поцелуя легкое головокружение. — Итан все время ищет своего папочку. Знаю, ему не хватает тебя, так что надеюсь, ты найдешь время повидаться с ним.

— Камилла, я должен тебе кое‑что сказать и не хочу терять ни минуты. Я хочу предложить тебе кое‑что. Может, у нас получится сохранить отношения, если мы будем жить на два дома, в Далласе и на ранчо. — Он взял ее за руку. — Камилла, я люблю тебя. Я думал о своих чувствах к тебе, и они стали еще более глубокими. В армии мне казалось, что я начинаю забывать тебя, но стоило нам снова увидеться, и я понял, что меня по‑прежнему тянет к тебе.

— О, Ноа, я тоже безумно люблю тебя.

Она обвила руками его шею и поцеловала.

— Ты согласишься ездить ко мне на ранчо? — спросил Ноа, оторвавшись от ее губ. — А я буду проводить много времени в городе.

Камилла кивнула, ликуя от радости.

— Да. О да. Мы будем одной семьей. Ноа, мы будем вместе.

Он сунул руку в карман джинсов и достал оттуда маленькую коробочку.

— Камилла, ты выйдешь за меня замуж?

Она еще крепче прижалась к нему, встала на цыпочки и снова поцеловала.

— Да. Да, да, да. Я выйду за тебя. Могу даже сегодня, если хочешь. О, Ноа, я люблю тебя. Давно. Я не представляю своей жизни без тебя.

Он разжал объятия и взял ее за руку.

— Я люблю тебя и хочу жениться на тебе.

С этими словами он положил на ее ладонь коробочку с кольцом.

Она открыла ее и ахнула от восторга.

— О господи! Это самое восхитительное кольцо из всех, которые я видела! — вскричала она, глядя на кольцо с огромным бриллиантом, окруженным бриллиантами поменьше.

Ноа взял кольцо и надел ей на палец.

— Если оно не подойдет, съездим к ювелиру.

— Оно подходит. И оно потрясающее. О мой бог.

— Это всего лишь символ моих чувств к тебе. Я люблю тебя, — в который раз повторил Ноа. — А теперь пойдем. Я хочу поехать забрать Итана, а ты можешь покрасоваться перед моими родственниками и рассказать, что мы решили пожениться.

— А если они спросят, когда у нас свадьба?

— С датой мы определимся позже. А пока я хочу, чтобы они просто знали, что мы женимся, а еще я хочу увидеть сына. — Ноа замолчал и нерешительно посмотрел на Камиллу. — Может, мы оставим его сегодня у родителей? Нас ждут кое‑какие дела в спальне.

Камилла снова обняла его за шею, любуясь, как переливается ее колечко.

— Сегодня ты сделал меня самой счастливой женщиной в Техасе!

Ноа захохотал и крепко обнял ее.

— А я определенно самый счастливый мужчина, — ответил он и, не став дожидаться ответа Камиллы, прильнул к ее губам.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg