«Узнай ее взгляд из тысячи»

Узнай ее взгляд из тысячи (fb2) - Узнай ее взгляд из тысячи [Prеgnant by the Billionaire] (пер. А. В. Савельева) (Наследие Локка - 1) 803K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Карен Бут

Карен Бут Узнай ее взгляд из тысячи

Prеgnant by the Billionaire

© 2017 by Karen Booth

«Узнай ее взгляд из тысячи»

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

* * *

Глава 1

Сойер Локк, зажимая телефон между ухом и плечом, вошел в свой офис.

– И это ваш ответ? Вы не знаете, как это попало в печать?

Он бросил на стол газету с заголовком: «Восстановление отеля «Гранд-Легаси» провалилось».

– Вы моя пиар-команда. Я плачу вам за то, чтобы вы были в курсе. Неужели журналистка не просила вас прокомментировать? Мне она не звонила.

– Не знаю, что вам сказать, мистер Локк. Статья вышла неожиданно.

Неожиданно. Сойер подозревал, как информация попала в газету, и это его явно не устраивало. Поставив на стол сумку с ноутбуком, он взглянул из окна на пятиэтажное здание, которое восстанавливал, основав пять лет назад фирму по недвижимости. Никаких высоток. Прямо как отец. Листва деревьев, высаженных в ряд, уже окрашивалась в ярко-рыжий цвет. Сойер три дня то и дело смотрел на эти листья – еще одно напоминание о той женщине. У него не раз случались отношения на одну ночь, однако выбросить из головы Кендалл не так просто. Как такое забудешь!

Скоро декабрь, а значит, больше никаких срывов сроков. Грандиозное открытие в канун Нового года невозможно отменить или отложить.

– Мне нужно знать, что вы намерены делать с этим. Мы должны дать отпор.

– В вашем случае, полагаю, наилучший вариант – проигнорировать.

Почти год Сойер скрывал недовольство. На кону слишком большие деньги, слишком много людей наблюдает за ним, предвкушая неудачу, крах, поражение. Сейчас важно собраться и успокоиться.

– Ни в коем случае. Не собираюсь игнорировать негативные статьи.

Бездействие ему не знакомо, он никогда не сидит сложа руки.

– Возможно, наша фирма больше вам не подходит, мистер Локк.

Черт возьми! Ему знаком этот тон, эта робость и дрожь в голосе. Поведение людей, запуганных или подкупленных его отцом. Так уже случалось раньше, и неудивительно, что произошло снова.

– Замечательно. Вы уволены.

– Мистер Локк?

– Наш договор заканчивается в марте. Пришлите мне счет, и на этом распрощаемся.

Он торопливо повесил трубку, подавляя искушение передать привет отцу.

– Лили, – обратился Сойер к администратору его брата. – Ной еще здесь?

Как всегда жизнерадостная, она широко улыбнулась:

– Только приехал и раскладывает вещи.

– Он уже видел статью?

– Точно не знаю.

– Мне нужно с ним поговорить. Сейчас. – Он скривился, услышав командные нотки в голосе. Лили не виновата, что все пошло не так. – Пожалуйста.

– Разумеется, мистер Локк.

«Источники сообщают, что Сойер и Ной Локки превысили бюджет на несколько миллионов и безнадежно отстают от графика».

– Источники? Знаю я эти источники, – ворчал Сойер. – Все они врут.

Большинство членов семьи стыдятся отеля. Сообщается, что Сойер и Ной Локки, вопреки воле отца, взялись за безнадежный проект.

Сойер раздраженно рассмеялся. Все его действия против воли отца. Как же иначе. Они слишком отличаются друг от друга. Чем большую дистанцию он держит между ними, тем больше отец вмешивается в его дела. Вероятно, именно Джеймс Локк виновник этих слухов. Он воюет с сыновьями на каждом шагу, поскольку желает, чтобы отель, темное пятно на репутации семьи, снесли.

После бесчисленных ссор, худшая из которых случилась на Рождество два года назад, когда он предельно ясно дал понять, что не собирается сдаваться, отец не обмолвился ни словом о «Гранд-Легаси». Отказался обсуждать. Сойер не желал возобновлять разговор. Тем не менее молчание отца никогда не сулит ничего хорошего. Доказать трудно, но Сойер уверен, что за каждой проблемой, исчезновением субподрядчиков или отмененным заказом, стоит именно отец. Это очень выматывает и стоит огромных денег.

Вошел Ной.

– Ты звонил?

Даже в дорогом костюме младший брат выглядел типичным приветливым американцем, высоким и элегантным, с широкой улыбкой и раздражающе идеальной прической. Сегодняшний день не стал исключением. А Сойер недавно приметил в своей темной шевелюре несколько седых волос. В тридцать два рановато седеть, но сказывается противостояние с отцом и проблемы с отелем.

– Не хочу портить тебе настроение, но вот, читай. Ной склонился над газетой.

– Это шутка? Жуткие фотографии. Само собой, на последнем этапе ремонта фойе в ужасном состоянии.

– Дело рук отца, так ведь? Он умеет вводить в заблуждение.

Отцу быстро все наскучивало, и, если не получалось отвлечься на «любовь», он начинал вмешиваться в чужие дела.

– Нельзя, чтобы все подумали, будто в отеле бардак. Проблема в том, что мы потеряли пиар-компанию. Я только что уволил пиарщика. Уверен, их подкупил отец.

– Нам нужна шумиха, иначе восстанавливать отель бесполезно. Кто будет общаться с прессой на открытии? Ты? Я не собираюсь.

– Понимаю.

– Надо все решить сегодня. Если за этим стоит отец, он ждать не будет.

Сойер кивнул. Отец не пустит все на самотек, не смирится с тем, что прадед завещал этот отель Сойеру в обход отца и семейного бизнеса. Ярость Джеймса превзошла все разумные пределы. Сойер уверен, что за этим кроется что-то еще. Пятнадцать лет он потратил на то, чтобы раскрыть эту тайну, но даже не приблизился к истине.

– Не волнуйся, я не дам ему остановить нас.

– Я мог бы выбрать рекламную фирму, но ты ведь не позволишь.

– Это мой отель.

– А то я не знаю. Если бы он не был твоим, у нас бы не возникло проблем. У тебя есть кто-нибудь на примете?

– Пиар-компания Слоан. Второе место в моем списке.

– Я тебе доверяю.

Ной ушел. Сойер открыл сайт фирмы. Они встречались больше года назад, и он никак не мог припомнить имя директора. Последнее время голова забита новостями, в основном плохими. Он вошел в раздел «Наша команда».

Вверху страницы общая фотография. Пять-шесть человек. Лица не читались. Однако его поразила ярко-рыжая копна волос. Он придвинулся к экрану и сощурился. О чудо! Кендалл! Действительно она.

Да, Кендалл Росс, начальник отдела по связям с общественностью.

Он откинулся на стул, любуясь ее полными красными губами, молочной золотисто-персиковой кожей, ярко-голубыми глазами, сразившими его на танцполе полтора месяца назад. На свадьбе друга. Она по-прежнему потрясающая. Сейчас он корил себя, что не позвонил ей сразу по возвращении в город. Возможно, на этот раз стоит сделать исключение из собственного правила: «Без обязательств».

Впрочем, она тоже не звонила. Ей не понравилось? В голове не укладывалось, как такое возможно. Они несколько часов доставляли друг другу удовольствие, она сказала, что отлично провела время. Утром даже поцеловала на прощание медленным, мягким, страстным поцелуем, ощущение от которого долго оставалось на губах. Сойер закрывал глаза, представляя, что они все еще вместе.

Он глубоко вздохнул и набрал номер босса Кендалл. Их интрижка – не повод отклонить визит в агентство.

Кендалл поникла, увидев заголовки утренних газет. «Разумеется, Сойер Локк в новостях. Он везде». Она прокрутила заметку. Еще щелчок, и на экране появилась фотография Сойера, переходящего дорогу перед своим отелем. В дорогом костюме и солнцезащитных очках он выглядел королем Манхэттена. Столько сексуальности в одном человеке! Немыслимо. И нечестно.

Нельзя давать слабину из-за фотографии. Кроме того, необходимо игнорировать малейшее упоминание о нем.

У парня, с которым она каждое утро ехала в поезде метро, слесаря из их офиса, такой же, как у Сойера одеколон. Раньше Кендалл не обращала внимания, но потом на улице недалеко от ее дома началась стройка, увешанная баннерами «Локк энд Локк». Она проходила мимо каждый день по дороге к метро. И обратно.

Она посмотрела на часы. Если задержится еще на пять минут, пропустит поезд. Нужно перестать думать о нем. Но позабыть о собственной ошибке не так уж легко. Впрочем, романтическая комедия, которую она смотрела по телевизору прошлой ночью, подкинула идею, которая может сработать.

Кендалл достала из шкафа пыльную обувною коробку. Под стопкой старых фотографий ее мамы хранилась бархатная коробочка, а в ней кольцо. Прямоугольная композиция из платины с большими бриллиантами окантовывала голубой аметист. Она никогда не забудет первый восторг матери, когда та получила кольцо от одного из своих женихов, и разочарование, когда поняла, что это всего лишь дорогостоящий способ порадовать ее, а не предложение руки и сердца.

Будучи маленькой девочкой, Кендалл воспринимала каждого нового мужчину матери как потенциального отца, а к тому времени, как стала подростком, поняла, что этого не случится. У матери был настоящий талант сходиться с богатыми, влиятельными мужчинами, которые водили ее на ужины, поили вином, спали с ней, но жениться не собирались. Да, вовремя оплачивали аренду, и холодильник был полон, но воспринимали ее как красивую безделушку.

Кендалл всеми силами старалась избежать маминых ошибок, однако ночь с Сойером Локком забыть сложно. Она проповедовала принцип быть сильной, когда дело касалось мужчин, и с легкостью отпускать их.

Однако ему удалось пробиться сквозь ее защиту. Она позволила говорить нежности, даже понимая, что этим все ограничится. Он твердил, какая она красивая и сексуальная, а она внимала так, будто раньше ей не говорили комплиментов. Потом последовало логичное завершение вечера – постель. Вообще, ее не интересовали отношения на одну ночь, но после первого танца выбора не осталось. Сойер оказался напористым и властным. Кендалл ухватилась за возможность провести с ним ночь, хотя и клялась себе, что никогда не попадется.

Шампанское лишь ухудшило ситуацию. Первый бокал повлек за собой флирт и многозначительные взгляды, второй сказал «да», когда ее пригласили на танец, и вынудил притвориться, будто она не ведает, что он происходит из самой зажиточной и влиятельной семьи в Нью-Йорке. Она действительно проигнорировала все, что знала о нем, – репутацию повесы, богатство и то, что люди, подобные Локку, тысячу раз разбивали сердце ее матери.

Он сказал, что позвонит, но не позвонил. Банальная история и сильный удар по самолюбию, хотя, возможно, все к лучшему. Сойер был ошибкой.

Краем глаза Кендалл посмотрела на часы. Нельзя терять время. Она надела кольцо на палец левой руки. «Мужчины Манхэттена, сегодня не ваш день. Я помолвлена».

И в рекордное время, сбежав по лестнице, завернула за угол к станции метро. Мчась по ступенькам и обегая людей, она едва успела на поезд. В вагоне села рядом с седовласой женщиной, прижимавшей к груди сумочку. Кендалл смотрела на кольцо, напоминая себе, что оно призвано символизировать. Ей никто не нужен. Она сама построит свое будущее.

Героиня фильма, которая носила кольцо, очень походила на нее. Незамужняя женщина, которой не везет в отношениях. Создавая иллюзию недоступности, она преследовала две цели – напоминала себе о необходимости посвящать все время карьере, единственное, на что действительно можно рассчитывать, и отпугивала мужчин. Последнее очень бы пригодилось. Мужчин влекло к ней из-за, как выразилась ее бабушка, пышных, соблазнительных форм. Сойер Локк, несомненно, подошел к ней именно поэтому.

Наверное, не стоило идти на свадьбу. Чудесные выходные в Мэне словно отразили ее одиночество в кривом зеркале. Обычно это ее не волновало, но в зале, набитом старыми друзьями, которые состояли в браке либо в серьезных отношениях, она почувствовала себя по-другому. У многих дети. Одна из подруг дважды выходила замуж. Все они ушли далеко вперед. Кендалл же продвинулась по карьерной лестнице.

Поезд прибыл на нужную станцию. Она уже почти два года довольно успешно работала в этой фирме. По крайней мере, так говорила ее начальница Джилиан Слоан.

В обычно гудящем офисе царила странная тишина. Коллеги приглушенно шептались, прячась за перегородками. Морин из приемной посмотрела на Кендалл так, будто увидела привидение.

– Кто-то умер?

Нелепый вопрос. – Ванда уволена.

Ванду собирались сделать заместителем директора.

– Уволена? Почему? Когда это случилось?

– Десять минут назад. – Морин наклонилась ближе. – Говорят, у нее были отношения с одним из клиентов. Ты же знаешь, как Джилиан к этому относится.

О да, она знает. Джилиан ставила имидж компании превыше всего и держала работников в ежовых рукавицах.

– Если бы ты пришла вовремя, застала бы эту сцену. Ванда собирает вещи. Кстати, Джилиан хочет видеть тебя прямо сейчас.

– Прямо сейчас?

Неужели она в чем-то провинилась?

– Да, иди.

Кендалл глубоко вздохнула, пригладила юбку и направилась к руководству.

Джилиан занимала самый большой кабинет. Второй, по слухам, должен был вскоре стать кабинетом Ванды, но он пустовал.

Секретарша Джилиан повесила трубку.

– Отлично, мисс Росс, мисс Слоан ждет вас, проходите.

Кендалл проскользнула в кабинет и встала, дожидаясь, когда Джилиан поднимет глаза от экрана.

– Доброе утро, Кендалл. Думаю, ты уже слышала, что я рассчитала Ванду.

Она повернулась к Кендалл, ее блестящие каштановые волосы были собраны в хвост, вероятно, чтобы открыть обзор на крупные бриллиантовые серьги. Она сделала блестящую карьеру и не боялась напоминать об этом.

– Неприятная ситуация, но нужно двигаться дальше.

– Да, разумеется.

– Ее увольнение – отличная возможность для тебя. Без сомнений, ты не без способностей. Усердно работаешь, внимательна к клиентам, со свежими идеями. Не помешала бы пунктуальность, но мы сейчас не об этом.

– Спасибо.

– Мы потеряли Ванду, ты – следующий кандидат на пост заместителя директора.

«Я?»

– Прекрасная новость. Спасибо.

– Не радуйся раньше времени, еще я рассматриваю Уэса.

Уэс невероятно раздражал. Он усердно подлизывался к начальству и мешал работать. Кендалл со дня на день ждала, что на его лице появятся подкрученные усики, как у киношных злодеев.

– Понимаю.

– Докажи, что ты подходишь. Можешь начинать прямо сейчас. В комнате переговоров ждет очень важный клиент. Не знаю, что у него за проект, у меня соглашение о неразглашении. Мы ни слова не можем рассказать, даже если он нас не наймет.

Неразглашение? Должно быть, крупная рыба.

– Разумеется. Замечательно. Что нужно делать?

– Заполучи контракт. Я буду там, но основная работа на тебе. Ему нужно не цирковое шоу, а нужны идеи. Блестящий ум.

– Что насчет Уэса?

– Ты наша единственная надежда. Не подведи меня.

Кендалл почувствовала ком в горле. Слишком большое напряжение для утра понедельника.

– Я готова.

Джилиан показала на ее левую руку.

– Ты помолвлена? Не помню это кольцо.

Кендалл еще не продумала свою историю, но сто процентов, не стоит рассказывать начальнице о том, что она почерпнула идею из вчерашней романтической комедии.

– Это кольцо моей мамы. Нашла вчера и решила носить.

– На пальце левой руки?

– Вам когда-нибудь приходилось терпеть ухаживания от мужчин, в которых вы не заинтересованы?

– Постоянно, это очень раздражает.

– Именно. Если мужчина узнает меня поближе, скажу ему, что это дань моде. А до тех пор отличный способ держать их подальше и сосредоточиться на работе.

На губах Джилиан заиграла хитрая улыбка.

– Мне нравится ход твоих мыслей.

Кендалл последовала за начальницей в комнату переговоров, переполненная ожиданиями, стремлениями и намерением заполучить контракт, о котором пока ничего не знает. Покрутила кольцо на пальце. «У тебя получится».

Спустя мгновение она вошла и закрыла за собой дверь. Желудок сделал сальто. За столом переговоров сидел, возможно, самый привлекательный мужчина, которого она когда-либо видела. Именно тот, которого надеялась забыть.

Сойер Локк.

Глава 2

Кендалл всегда тщательно готовилась к встречам. Знал ли Сойер, что она здесь работает?

Задумал ли что-нибудь? Следующий вопрос, который пришел на ум, она бы никогда не задала, в основном потому, что не хотела, чтобы он спросил ее о том же. Почему он не позвонил.

– Мистер Локк.

Джилиан и Сойер пожали руки.

– Это Кендалл Росс, наша лучшая сотрудница. Если мы заключим контракт, она будет заниматься вашим проектом.

Они встретились взглядом. Кендалл перенеслась в недалеком прошлое, когда исследовала каждый дюйм его потрясающего тела, а он делал то же самое с ней. Придется привыкать смотреть на него, как на клиента, не думать о том, как потрясающе он целуется. Ситуация нестандартная, она не представляла, что делать. Однако нельзя отвлекаться.

– На самом деле мы уже знакомы. – Сойер пожал ей руку, по-деловому сухо, но его прикосновение сродни омуту.

Кендалл попыталась успокоить сердцебиение. Рукопожатие было лишним. Слишком много тепла исходило от его ладони. Дурацкие правила делового этикета. Это касание выбило ее из колеи.

– О да, мы уже знакомы.

Она нервно хихикнула. Нужно собраться.

– Мы познакомились на свадьбе общих друзей. – Она внимательно всматривалась в лицо Сойера, пытаясь понять, какие цели он преследует, обмолвившись, что они знакомы.

Молчаливое противостояние не принесло бы никаких результатов, тем более когда он посмотрел на нее в ответ.

– Мы замечательно провели время. Мисс Росс показала мне пару танцевальных па. – Он усмехнулся.

Итак, он просто дурачит ее. Придурок. Сначала не звонит, теперь говорит намеками. На деловой встрече! Для него это не представляет опасности. Красивый миллионер не поставит под удар свою карьеру. Конечно, он не позвонил ей. Такие парни слишком беспечно обращаются с сердцами женщин. А те, должно быть, выстраиваются в очередь у его дома.

– Мистер Локк, пожалуйста, садитесь. Что будем обсуждать?

Кендалл постаралась настроиться на деловой лад. Села напротив него, раскрыв блокнот на чистой странице. А когда подняла глаза, увидела, что он смотрит на ее левую руку. На кольцо. Отлично. Пусть смотрит. Она решила проблему.

– Я не задержусь надолго, мистер Локк. Знаю, вы хотели обсудить стратегию, в данном случае Кендалл – та, кто вам нужен.

– Действительно?

– Я хорошо делаю свою работу, если вы это имеете в виду.

Самоуверенная ухмылка напомнила ей, что он из тех людей, которые не только знают, чего хотят, но и незамедлительно это получают.

– Превосходно. Мне нужно сменить рекламную компанию. Фирме, с которой я работал раньше, не удается следовать моим указаниям. А я слишком занят, чтобы спорить целыми днями.

Кендалл поерзала в кресле. Разумеется. Люди вроде него не любят, когда с ними не соглашаются.

– Расскажите мне о «Гранд-Легаси». Я видела статью в «Таймс», полагаю, речь пойдет именно об этом?

– Значит, вы видели.

– Видела. Нелестная статья.

«Хотя на фотографии ты очень сексуален».

– Скажите мне правду.

– Я лишь говорю то, что видела.

– Отлично. Вы правы, статья ужасна. Мы с братом крайне недовольны утечкой фотографий. Мы старались сохранить проект в секрете и не можем допустить, чтобы информация попадала в чужие руки, особенно к журналистам. Это катастрофа.

– Видимо, вы сами создали себе проблемы. Строжайшая секретность не приносит результатов.

– Приносит, если все делать правильно. Вы должны понимать, что мы не просто перестраиваем отель, а воздвигаем тайну и предпочитаем скрывать детали до открытия. Мы готовим грандиозное событие. Большой взрыв.

– Как рядовой член сообщества, скажу: вы не можете полагаться на то, что люди знают историю. Я выросла в Нью-Джерси и мало знаю о «Гранд-Легаси». Он был закрыт почти десять лет и не представляет интереса. Так что скрывать – неверная тактика.

– Кендалл сделала ценное замечание, мистер Локк, – вставила Джилиан. Любой другой начальник разозлился бы на то, что подчиненные указывают на ошибки клиента, но не она.

– Что вы предлагаете? Показывать людям, что мы делаем?

– Позвольте спросить: вы бы предпочли, чтобы я видела фотографии отеля в плохом разрешении, снятые на телефон, или сделанные профессиональным фотографом, приправленные занятной историей?

Сойер поджал губы и нахмурился. Кендалл очень нравилось указывать на его просчеты.

– Я понял. Вижу, куда вы клоните.

– Освещение в СМИ и пробуждение интереса заключается в постепенном освещении деталей. Вам нужно медленно подогревать интерес, дразнить. Дайте людям попробовать кусочек того, чего они хотят, и они потребуют большего.

Наконец-то Кендалл в своей стихии. Они пока не заключили контракт, но она, по крайней мере, заранее дала понять, что не намерена соглашаться с ним во всем.

Заглянула секретарша:

– Прошу прощения, что прерываю, мисс Слоан, у вас встреча в десять часов.

– Иду. Сожалею, не могу остаться, но уверена, Кендалл двигается в правильном направлении. Вы в надежных руках.

– Спасибо, надеюсь, мисс Росс знает, что мне предложить.

Кендалл едва удержалась, чтобы не хмыкнуть, хотя хотела взвыть. Интересно, о чем он думает. В общем, если они будут работать вместе, надо быть предельно деловой и асексуальной, особенно когда наедине с ним.

– Итак, «Гранд-Легаси». Приступим к работе?

– У меня пара вопросов.

– Разумеется, все, что нужно. – Кендалл выдохнула с облегчением, успокоилась. Она сможет это сделать. Интрижка не помеха. И да, у них общее дело.

– Расскажите подробнее о подогревании аудитории. Звучит многообещающе.

– Да. Конечно. Разумеется.

– А еще хотелось бы знать, когда ты успела обручиться.

Кендалл застыла. Пульс грохотал в ушах, пока она мучительно обдумывала ответ. Кто бы мог предположить, что он снова ворвется в ее жизнь и этим осложнит операцию «Обручальное кольцо»!

Сойер не любил отвлекаться на деловых встречах, равно как и сюрпризы. Но эта встреча необычная, а Кендалл Росс слишком соблазнительная и сногсшибательная, сила, с которой придется считаться.

– Если не возражаете, я предпочла бы вернуться к обсуждению.

Несмотря на то, сколько денег на кону, Сойер не мог перестать думать о том моменте на свадьбе, когда прижимал ее к себе. Остальное меркло на этом фоне. Отвлекаться на встречах не в его духе. Правда, раньше и не выпадало подобных испытаний. Кендалл по-прежнему занимала его мысли, и он ждал, когда она объявится.

– Хорошо, вернемся.

– Как я уже сказала, наиболее эффективно обнародовать сведения и фотографии согласно тщательно составленному плану, подходя к дате открытия постепенно. Единственный способ контролировать слухи – обещание самим рассказать все, что хотят знать журналисты. Но всему свое время, установленное вами.

– Медленно подогревать. – Он уже начинал ненавидеть эту слишком уж сексуальную фразу. Особенно из соблазнительных губ Кендалл.

– Именно. Поймите, большинству людей сложно представить картинку. Зато, показав отель мельком, вы подогреете больший спрос.

Она говорила так убедительно, что могла сейчас продать ему практически все, даже содержимое его собственного бумажника.

– Чувствую, нужно было нанять вас с самого начала.

– Значит, вы нанимаете меня?

Он усмехнулся. Ей не только удалось похоронить его идеи, подав в выгодном свете свои, она еще умеет заключать сделки.

– А у меня есть выбор? Вы привели убедительные аргументы. Несмотря на то что не склонны со мной соглашаться, мне нравится ход ваших мыслей. Давайте сделаем рекламную кампанию по-вашему.

– Очень хорошо. Замечательно. Спасибо. Рада это слышать. – Она улыбнулась, очаровательно покраснев.

Ему захотелось и впредь делать только то, что вызовет ее улыбку.

– Хм, значит, помолвлена? Должно быть, это случилось недавно. То есть я на это надеюсь. – Сойер был не склонен осуждать, но, если она изменила кому-то с ним, это неприемлемо. Он был готов продать душу дьяволу за возможность доверять ей.

– Не собираюсь обсуждать кольцо, мистер Локк. У нас деловая встреча, надеюсь на понимание.

– Прежде всего, пожалуйста, отбрось формальности. Учитывая обстоятельства, думаю, мы уже перешли на следующий этап общения и можем не звать друг друга по фамилии.

– Хорошо, Сойер. – Боже, ему нравилось, как она произносит его имя. – Не собираюсь обсуждать кольцо. И это не твое дело.

– Вообще-то мое. Мне нужно понимать, заслуживает ли доверия человек, с которым я буду работать следующие три месяца.

– Намекаешь, что я обманула тебя?

– Мы занимались любовью. Мне было бы легче знать, что жениха тогда и в проекте не было. Я не увожу чужих женщин.

Это правда. Он сталкивался с неверностью, и ему было нелегко это пережить.

– Хорошо, если тебя это интересует, кольцо – недавний этап в моей жизни.

– Насколько недавний?

– Очень недавний. Нас ничто, кроме работы, не связывает.

«Нужно забыть ее».

– Понятно.

– Что у нас с расписанием?

– Прием в честь открытия назначен в канун Нового года.

– Сегодня седьмое октября, у нас мало времени.

– Именно.

Искрометное открытие отеля «Гранд-Легаси».

– Ты не мог бы показать мне отель?

Завтрашний день обещает быть невероятно загруженным, но ввести Кендалл в курс дела важнее всего. К тому же время с ней определенно выигрывает по сравнению с делами.

– Как насчет завтрашнего утра? В десять? Я пришлю за тобой машину.

– Я в состоянии добраться на такси или метро.

– Не сомневаюсь.

– Спасибо за предложение, но не нужно.

– Хорошо. Не хочу с тобой спорить.

Она улыбнулась, практически выбивая почву из-под ног. Должно пройти время, прежде чем он привыкнет работать в столь опасной близости от нее.

– Увидимся завтра.

– До завтра.

Он пожал ей руку, чувствуя себя странно. Учитывая то, то произошло между ними полтора месяца назад, ему будто полагалось нечто более существенное – объятие или поцелуй в щеку.

Он вышел на улицу, ощущая облегчение оттого, что вопрос с рекламой улажен, и смятение от всего остального. Сойер размышлял о ее женихе. Как тому удалось покорить ее за столь короткое время. Судя по размеру камня, он богат. Знает ли его Сойер? Лучше бы нет. Как он выглядит? Кем работает?

И почему это так его волнует?

Сойер забрался на заднее сиденье своего автомобиля и достал телефон, собираясь позвонить брату. Нужно настроиться на работу, выбросить из головы Кендалл, что почти невозможно.

Глава 3

Кендалл вышла из такси напротив отеля «Гранд-Легаси». Улицу украшали осенние листья, прохладный ветер слегка морозил щеки. Откуда-то из-за отеля доносился звук электропил и скрежет металла. Она подошла к зданию, мимо которого раньше несколько раз проходила.

Четверо пугающих здоровяков в черных костюмах, солнцезащитных очках и с рациями стояли перед входом, ясно давая понять, что он воспрещен. Кендалл не могла представить, чтобы кто-нибудь захотел иметь дело с этими парнями. Кто бы ни сделал фотографии для «Таймс», он рисковал жизнью. Прошлой ночью она искала информацию по отелю и истории семьи Локк и теперь задавалась вопросом, не стоит ли за этим отец Сойера. Завещание явно не обошлось без последствий.

– Доброе утро. У меня назначена встреча с Сойером Локком. – Краем глаза Кендалл заметила, что камера охраны переведена на нее. Должно быть, Сойер сейчас сидит перед мониторами, обозревая свое королевство.

– Да, мэм. Мистер Локк ждет вас. Я провожу. Вам понадобится это. – Мужчина протянул ей желтую строительную каску.

– Это действительно необходимо?

– Приказ мистера Локка.

– Но на вас нет каски.

– Большинство из нас ее не носит, но мистер Локк настаивал, чтобы вы надели.

Кендалл недовольно проворчала, надевая каску. Желтый – не самый удачный цвет для рыжих волос и бледной кожи. Месть Сойера за кольцо?

Они вошли в помещение, очевидно, фойе. Полы, покрытые газетами, напоминали лоскутный ковер. Строительная пыль повсюду. Ее туфли будут испорчены к концу прогулки. Вокруг сновали рабочие, звуки, казавшиеся громкими даже снаружи, сейчас просто оглушали. Судя по тому, что она видела, в статье сплошная ложь. Проект далек от завершения.

– Где я могу найти мистера Локка?

– Вот он! – прокричал мужчина, указывая на одного из рабочих.

– Вы не поняли, мне нужен мистер Локк! – Кендалл закричала еще громче, осматривая комнату на предмет миллионера в шикарном костюме.

– Он там, – раздраженно повторил рабочий.

Она увидела лишь мужчину в джинсах, синей фланелевой рубашке и коричневых рабочих сапогах, шагнула к нему, а когда он обернулся, разглядела знакомую улыбку.

Сойер подошел к ней. При виде закатанных рукавов, открывающих твердые мышцы рук, сердце Кендалл забилось быстрее. Она не может позволить себе испортить самый важный момент карьеры, поэтому нужно научиться смотреть на него как на обычного человека и надеяться, что со временем она приобретет иммунитет. «Удачи мне в этом».

– Вот и ты. Нужно было предупредить, чтобы ты оделась для стройки. Хотя выглядишь отлично.

Кровь забурлила в венах. Что в нем такого, из-за чего комплименты из его уст звучат не так, как у других мужчин.

– Мне нравится твоя каска.

– А сам не носишь.

– Я отвечаю за себя.

– С чего ты взял, что я не отвечаю?

– Это твое первое посещение, я должен убедиться, что ты в безопасности.

– Отлично. Ну, показывай отель.

– Особенно нечего показывать, мы просто пройдемся. Я покажу тебе бальный зал.

Он вошел в лифт. Кендалл поспешила за ним, сверля взглядом. Они свернули в просторный коридор, и шум стройки затих.

– Много дел этим утром?

– Проверяю модули на дверях эскалатора. Большинство оригинальных деталей в стиле ар-деко утрачены много лет назад.

– Я искала информацию по отелю. На старых фотографиях он выглядит грандиозно.

– Раньше он считался одним из самых красивых в городе. Я бы хотел вернуть ему былой шик.

Он и правда выглядел потрясающе в хронике, но история казалась намного увлекательнее архитектуры, полна событий, которые могли произойти только в кино. В «Гранд-Легаси» приезжали «бентли» с гангстерами и красивыми женщинами в норковых шубах, проходили игры в покер между политиками и голливудской элитой и новогодние вечеринки.

Они прошли в большой зал, напоминавший зону для приема гостей. Там лежали нераспакованная люстра и пять наборов двустворчатых дверей.

– Я рад, что ты быстро вошла в курс дела. Значит, серьезно настроена насчет проекта.

– Как могут не заинтересовать тайны «Гранд-Легаси»?

– Ну вот и он.

Ее глаза невольно поднялись к резному потолку с барельефами. По всему периметру зала проходил ряд геометрических узоров из белого и синего стекла, обрамленного позолоченным металлом. Стеклянные панели светились мягким светом.

– Выглядит в точности, как на фотографиях и картинках. Потолок подсвечивается с внутренней стороны, не так ли?

– Предполагалось подобие лунного свечения. Мы несколько месяцев восстанавливали только его. Пока отель был закрыт, обвалились целые секции.

– Сразу после того, как ты его унаследовал.

– Ого! Пятерка за домашнюю работу. Мне было семнадцать, и я не мог управлять отелем, однако не собирался позволять отцу уничтожить его.

– Любопытно. Он правда хотел его снести?

– Он и теперь хочет. Представляешь, если все это исчезнет?

Кендалл залюбовалась его профилем. Этот отель много для него значит.

– Зал будет удивительно смотреться в журнале или газете. Нужно найти фотографа.

– Если ты думаешь, что это красиво, позволь показать тебе главный бар.

Он закрыл бальный зал, и они прошли к металлической двери.

– Дамы вперед.

Кендалл шагнула на тускло освещенную лестницу.

– Это пожарная лестница?

– Сейчас это единственный путь. На главной лестнице ведутся работы.

– Какой этаж?

– Третий.

– Ты работаешь с самого начала потому, что сроки поджимают?

Сойер шел позади. Интересно, разглядывал ли он ее, как она его недавно, сзади? Ему бы не стоило, однако она, скорее всего, хотела бы.

– Я здесь с самого начала. Слишком много важных мелочей нужно воспроизвести с точностью до деталей. В детстве я проводил здесь достаточно времени, чтобы запомнить большую часть. Остальное черпаю из записей прадедушки.

– Но ведь это работа архитектора?

– Я руководитель. Никто другой, возможно, не заинтересован в этом так, как я.

– Значит, ты контрол-фрик.

Она не имела в виду ничего плохого, просто нравилось его дотошность.

Он открыл дверь. Расстояние между их лицами сократилось. Его близость спровоцировала воспоминания о прикосновениях.

– Я предпочитаю называть это методичностью, но ты права. Пусть контрол-фрик, но так достигаются цели.

Она затаила дыхание, вспоминая, как Сойер контролировал их совместную ночь, прижимал ее руки к матрасу, пока целовал подбородок и шею, спускался к груди.

Они вошли в служебное помещение, где за поворотом скрывалась еще одна дверь. Он открыл ее. Кендалл шагнула внутрь. В нос ударил запах свежей краски. Он включил свет, и она увидела помещение, бальный зал с которым и рядом не стоял. Этой комнаты на фотографиях не было.

По одной стене тянулась длинная барная стойка из черного с блестящей поверхностью дерева. По другой стороне расположилась дюжина уютных кабинок с сиденьями из темной кожи, отделенными друг от друга позолоченными перегородками. На стене в противоположном конце комнаты – большая круглая рама от пола до потолка, закрытая бумагой, из-под которой пробивался солнечный свет.

– Это окно? На парадной стороне здания? Не помню его.

– Оно было изначально, но в тысяча девятьсот девятнадцатом году его убрали. Я восстановил его, основываясь на старых фотографиях.

– Зачем кому-то понадобилось скрывать окно?

– Это бар, а тогда действовал сухой закон. Вот его и скрыли снаружи. На самом деле в то время главная лестница вела только на площадку с лифтами на третьем этаже. Внешний мир не подозревал о существовании бара. Но свои знали, что это самый переполненный зал отеля.

– Подпольный бар?

Он улыбнулся:

– Прадедушка построил этот отель на деньги от незаконной продажи спиртного. С бара все и начиналось.

– Значит, это правда? Состояние семьи Локк вылилось из бутылок?

– Наша семья происходит из знатного рода, но у прадедушки были грандиозные идеи. – В голосе Сойера звучала гордость, и это понравилось Кендалл. Она не думала, что он такой сентиментальный. – Это выводит моего отца из себя. Он предпочитает думать, что Локки – сливки общества, но здесь совсем не тот случай.

– Нельзя изменить историю семьи.

– Именно. И разве не это американская мечта? Добиваться своего любыми способами? Большинство того, что у меня есть, – благодаря прадедушке. Он хотел улучшить свою жизнь. Начиная с этого отеля.

По тому, как загорелись его глаза и разрумянились щеки, стало ясно, как много это для него значит. Кендалл еще в Мэне поняла, каким страстным он может быть.

– Подозреваю, этот отель не просто часть семейного имущества.

Сойер внимательно вгляделся в ее лицо. Теперь, когда они наедине, держать себя в руках гораздо сложнее. В другое время или при других обстоятельствах ей бы не составило труда убедить себя поддаться желанию поцеловать его, чтобы узнать, сколько жара он скрывает внутри. Но сейчас она стояла как вкопанная. Их губы больше никогда не должны соприкоснуться.

– «Гранд-Легаси» – мое детище. Я влюблен в этот отель с детства. Он связан с настоящей историей моей семьи, а не с той ее пародией, которую отец хочет считать правдой.

Семейное древо Локков приобретало очертания. – Поэтому твой прадедушка завещал отель тебе?

Вернувшись в офис, она напишет первый пресс-релиз и начнет составлять расписание для основных интервью.

– Не хочешь присесть ненадолго?

– Да, конечно.

Они скользнули в ближайшую кабинку. Сойер перегнулся через стол и снял с нее каску. Обычный жест, но все происходило будто в замедленной съемке. Вновь воскресли воспоминания о свадьбе.

– Думаю, сейчас она не нужна. Ты в безопасности.

Кендалл пригладила волосы, жалея, что нет времени привести себя в порядок. В лифте Сойер гладил ее щеку и говорил, что она самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Вероятно, это просто слова. Хотя ей отчаянно хотелось верить ему. Даже сейчас, когда нельзя думать о нем. А ей хотелось отдать ему все.

– Можно спросить? Как думаешь, твой отец мог подстроить эту историю с газетой?

Сойер ничего не ответил, растопив ее теплыми карими глазами, глубокими и грустными.

– У меня нет доказательств, но да, более чем наверняка. Неужели так очевидно?

Кендалл сама была не рада, что спросила.

– Все будто указывает на него. Неужели он настолько мстительный? Ведь этот проект так много для тебя значит. Ему не нравится отель, почему он просто не оставит тебя в покое? Зачем причинять боль?

Кендалл удивилась тому, как дрогнул голос, и эмоции хлынули через край. Обычно она более сдержанная, но сейчас от всего сердца сочувствовала ему. Они с матерью годами сталкивались лбами по любым поводам, тем не менее обе хотели лучшего друг для друга. У Сойера, похоже, все иначе.

– Насколько могу судить, я виновен не только в получении наследства, но и в том, что бросаю ему вызов. Ему нравится получать то, чего он хочет.

Проблемы между Сойером и отцом куда сложнее обычных семейных споров.

– Понимаю.

– Именно поэтому он меня не остановит.

Сойер не хотел, чтобы Кендалл видела его уязвимым оттого, что он не может помешать отцу и презирает себя за это. Однако в глубине души он понимал, что это не слабость, а нежелание опускаться на уровень отца, который умеет вести грязные игры.

– Мне очень жаль, Сойер, это ужасно.

Он принял ее действия за заигрывание, пока не увидел кольцо на пальце.

– Довольно грустно, не так ли? Столько денег на кону и разногласия с отцом. Это не просто газетная история.

– Ты не мог бы заключить с ним перемирие? Призвать к здравому смыслу?

Он усмехнулся. Она еще на что-то надеется, это так привлекательно. Будь проклят парень, которому понадобилось надеть ей на палец кольцо. Если бы не это, он бы по меньшей мере пригласил ее выпить, извиниться за то, что не позвонил. Во всяком случае, не чувствовал себя таким ослом.

– Невозможно призвать к здравому смыслу человека, у которого он отсутствует.

– Не хочешь предпринять что-нибудь? Перейти в наступление?

– Не уверен, что понимаю, о чем ты.

– О рекламной стратегии. Мы можем не только показать ему, что тебя не остановить, но и утереть нос. Если ты к этому готов.

– Не хочу поступать подло, это не в моем стиле.

– О, это не подло, совсем нет.

Сойер заинтересовался идеей медленного подогревания аудитории, однако разговор вышел на новый уровень. Она что, планирует расквитаться с отцом? Если бы она не была помолвлена, соблазн выйти за пределы рабочих отношений увеличился.

– Продолжай, пожалуйста.

– Выставим напоказ историю отеля, которая нравится тебе. Чего не стыдился твой прадедушка и ненавидит отец.

Интересно, что она задумала?

– Как именно?

– Покажем, сколько сил и времени ты вкладываешь в реставрацию, красоту и шик «Гранд-Легаси», как и планировалось, но в контексте скандальных историй, которые в нем происходили. Преподнесем как отель с самой дурной в городе славой.

Эти слова отозвались набатом в его голове. «Отель с самой дурной славой в городе».

– Знаешь, люди любят плохих парней. Стоит лишь завернуть все это в сексуальную упаковку, и они не устоят.

Сойер попытался остановить ток крови, бушующей в теле. Перед ним сидит слишком красивая и сексуальная женщина. Он натянулся как струна. Если бы мог, поцеловал бы ее, овладел ею прямо в этой кабинке.

– Это потрясающе. Прекрасно.

«Ты прекрасна. А я идиот».

Она еще что-то записала в блокнот, захлопнула его и затолкала в сумочку.

– Отлично. Думаю, встреча была очень продуктивной. Мне нужно вернуться в офис. Хочу закончить план публикаций и назначить интервью. Начнем без промедления. Джилиан нужен отчет, да и ты, я знаю, занят.

– В следующий раз я мог бы показать тебе больше. Ресторан почти закончен, и мы открываем второй бар.

– Конечно, в следующий раз.

Он уже не мог дождаться следующей встречи.

– Позволь мне вызвать для тебя машину.

– Не стоит, я поймаю такси.

Он все еще пытался преодолеть дистанцию, которую она намеревалась держать. Конечно, это только работа, но у них была связь. Между ними пробежала искра, и это не похоже на то, что случилось на свадьбе. Было ли у нее что-то подобное с женихом? Видимо, да, ведь парню достало мозгов сделать ей предложение. Так ли уж умно следовать принципу «без обязательств».

– Позволь хотя бы проводить тебя вниз и поймать такси?

Она кивнула, взяла строительную каску, ее глаза смягчились.

– Хорошо. Обязательно надевать ее?

Он взял каску, и их пальцы соприкоснулись, что стало последней каплей. Придется уединиться на некоторое время после того, как она уйдет.

– Просто держись ближе ко мне. Мне нравится твой план.

Сойер не хотел завершать разговор, разочарованный тем, что она уходит.

– Звони, если я тебе понадоблюсь. – Она избегала смотреть ему в глаза. – У тебя сохранился мой номер?

Он гадал, когда всплывет эта тема.

– Да.

Повисло неловкое молчание.

– То есть ты решил не звонить мне?

– Если тебе от этого станет легче, я никогда не звоню женщинам.

– Никогда?

– Нет. Прости.

– Зачем тогда спрашивать номер? Это поведение типичного придурка. Не ожидала такого от тебя.

Сойеру не понравилось то, как она его охарактеризовала, хотя ему уже не раз выплескивали напитки в лицо, так что Кендалл не единственная в своем мнении.

– Полагаю, это справедливо. Но ты тоже мне не позвонила.

– Считай меня старомодной, но я жду первого звонка от мужчины.

Он не поверил в эту чушь. Она слишком сильная, независимая, своенравная.

– Считай и меня старомодным, но сейчас ты помолвлена и, должно быть, счастлива, что я тебе не позвонил.

Кольцо. Она не имеет права злиться на него за то, что в итоге обернулось в ее пользу.

– Твой жених, должно быть, тоже счастлив. Ему повезло. – Сойер хотел врезать себе за неспособность отпустить эту ситуацию, смириться. Но возрастающее любопытство не отступало. Ему необходимо знать, что представляет собой парень, который смог заполучить Кендалл. Что в нем особенного?

– М-м-м? – Кендалл на секунду бросила на него взгляд.

– Твоему жениху, он везунчик.

– До тех пор, пока тебе не нужно угадывать цифры телефонного номера, особой удачи не требуется.

Ох.

– Такси. – Он шагнул с тротуара и поднял руку. Он ее расстроил и не хотел смотреть на нее, но отвести взгляд было невозможно. Она так красива. Слишком эффектна и недоступна.

Такси притормозило. Сойер открыл дверь и, пока она забиралась внутрь, разглядывал ее ножку из-под приподнявшейся юбки. Он бы все отдал, чтобы увезти ее к себе и загладить вину за то, что не позвонил. Первый раз за действительно долгое время усомнился в своем хваленом таланте избегать романтических отношений. Он не всегда был таким. К этому подтолкнула боль, которую невозможно пережить.

– Спасибо за экскурсию.

– Спасибо за потрясающие идеи. Не могу дождаться, когда мы приступим, скорее бы рассказать брату.

Кендалл улыбнулась, и ее лицо просветлело.

– Я рада, что наши рабочие отношения, в отличие от романтических, сложились и продолжатся.

– Да, я тоже.

Он попрощался и побрел к тротуару, стараясь утрясти все то, что говорила Кендалл. Помочь вернуться в колею может только работа. Он набрал Ноя.

– Как прошла экскурсия? – спросил брат.

Сойер наблюдал, как такси развернулось и скрылось за поворотом.

– Думаю, эта женщина – гений. Мы радикально все изменим.

Глава 4

– Во сколько придет Локк?

Заклятый враг Кендалл Уэс невзначай зашел в переговорную и потянулся к печенью, приготовленному для Сойера.

– Мистер Локк. И это печенье не для тебя.

Уэс пожал плечами и плюхнулся на стул. Все в нем кричало о высокомерии – прилизанные волосы, блестящие ботинки, даже то, как он раскачивался на стуле.

– Не понимаю, почему Джилиан отдала это тебе. Она пожалеет.

Кендалл подавила желание накричать на него, потребовать оставить ее в покое. Скоро он станет ее подчиненным, и тогда она сможет кричать сколько угодно. А сейчас надо вести себя подобающе.

– Я все еще здесь.

– Ты это к чему?

– Клянусь богом, ты единственный на планете, кто поливает грязью в лицо. Не мог бы ты сплетничать обо мне в комнате отдыха, как нормальный цивилизованный человек?

Он помахал пальцем у нее перед носом.

– Я не лицемер. Пора бы уже понять.

– Мы работаем в рекламе. Наше основное занятие – лицемерить и создавать иллюзии.

– Так зачем тебе это кольцо? Создаешь иллюзии? Когда Уэс впервые спросил про кольцо, она посоветовала ему не вмешиваться в ее личную жизнь. Во второй раз проигнорировала. Очевидно, этого недостаточно.

– Повторяю, это не твое дело.

– Ты просто не хочешь признаться, что не помолвлена, только пудришь всем мозги. Не могу понять, умно это или ужасно грустно. Ты хорошо подумала?

Кендалл почувствовала, как кровь прилила к лицу, но со всей силы постаралась скрыть предательскую реакцию тела, не снизошла до ответа.

– Слушай, я понял, мы работаем на женщину, требования которой известны всем. Я видел, как клиенты флиртуют с тобой. Это вежливый способ отвадить их. Учитывая должность заместителя на кону – гениальный ход.

Одно дело, когда правду знают друзья, им врать не тоит. Но Уэс? Его характер и планы не располагали к откровенности.

– Милая теория, Уэс. Действительно милая. А теперь, пожалуйста, уходи. Мне нужно подготовиться, ты меня отвлекаешь.

– Позволь мне остаться ненадолго. Думаю, ты должна представить меня Локку. Он наш недавний и самый важный клиент. Я по крайней мере должен быть в курсе. Ты не единственный кандидат на должность заместителя.

– Нет.

– Почему нет?

Ну все, с нее достаточно!

– Ты меня раздражаешь, и я занята.

Она хотела было вытолкать его из переговорной, но он оказался намного тяжелее.

– Ты ужасная собственница, Росс. Я тебе это припомню.

– Конечно, припомнишь, я от тебя другого и не ожидаю.

Уэс зажал в зубах печенье, взял еще одно и ушел. Кендалл выдохнула. Нельзя позволить ему подобраться к ней близко. И нужно сосредоточиться. Сейчас все идеально. Сойер – довольный клиент, а ее блестящий план рекламной кампании, да и кольцо сделали свое дело. Уэс ничего не испортит.

В сегодняшнем расписании значилось несколько телефонных интервью. Обычно она предоставляла клиенту заняться этим самостоятельно, но в случае Сойера хотела присутствовать лично. Ввиду того, какие подозрительные вещи совершал его отец и как мало времени осталось до открытия отеля, ошибки недопустимы. Если они будут в одной комнате во время интервью, она при случае сможет что-нибудь подсказать.

Кендалл взглянула на часы. Где он? Опаздывает на пять минут. Недостаточно, чтобы волноваться, но он производит впечатление пунктуального человека.

Пару минут спустя он вошел в кабинет. Она подняла глаза и осознала, что иммунитет на его присутствие еще не выработан. Возможно, где-то в мире и существует вакцина. Кендалл вскочила и пожала ему руку.

– Прости за опоздание. Меня задержал в коридоре один из твоих коллег. Его зовут Уэс. Задал кучу вопросов.

О нет.

– Мне жаль. Он к тебе приставал? – Кендалл едва справилась с голосом.

– У него очень интересная информация, касающаяся тебя.

Он посмотрел на нее, тем самым усиливая ее напряжение.

– Он местный сплетник. Поговорим об этом позже. Думаю, мы готовы дать первое интервью. Я приготовила воду и печенье. Не знаю, как ты, но мне всегда нужно взбодриться во второй половине дня.

– Здорово. Спасибо.

Односложные ответы и пристальный взгляд не сулили ничего хорошего.

– Перейдем к делу? Первый журналист – известный педант и не потерпит опозданий.

– Конечно. Все, что скажешь. Ты здесь главная.

– Отлично.

Кендалл набрала номер. Складывалось ощущение, будто что-то пошло не так.

– Когда закончится интервью, скажи, почему ты соврала про кольцо.

Автор поднял трубку.

– Слушаю?

В панике Кендалл практически не слышала, что ей говорят.

Сойеру не нравилось ставить ее в уязвимое положение. Морщинка между бровями углубилась, теплая улыбка померкла. Но ведь она соврала, а он не терпит такого, особенно ложь про обручальное кольцо. К несчастью, у них нет времени это обсудить. Журналисты вышли за рамки выделенного времени. Сойер посчитал это хорошим знаком – те действительно заинтересованы в проекте. Если бы он раньше обнародовал информацию, ситуация не была бы такой плачевной.

Кендалл отключила микрофон в конце первого интервью.

– Все прошло очень хорошо. Ты отлично поработал, моя помощь совсем не понадобилась.

– Об отеле я могу говорить часами.

Во время звонков он так увлекся, что почти позабыл о Кендалл и кольце, но сейчас почувствовал, что возвращается в реальность. Он не сможет с ней работать, если не узнает, зачем она соврала.

– На этой неделе я назначила еще несколько интервью и уже неделю пытаюсь устроить встречу с Маргарет Шарп. У нее свой фотограф. Возможно, тебе придется подстроить расписание под нее.

– С той самой Маргарет Шарп? – Сойер был поражен. Она написала дюжину статей для высококлассных изданий.

– Ага, той самой. – Кендалл в спешке собирала вещи, готовая в любой момент уйти, но Сойер не мог этого допустить.

– Подожди, Кендалл. Нам надо обсудить кольцо. Уэс сказал, что оно не настоящее. Он слышал, как женщины в офисе обсуждают это, даже говорил с тобой. – Воспоминания о предательстве невесты ударили в голову, и злость на то, что Кендалл ввела его в заблуждение, нарастала. А вдруг мучения по поводу того, что он не позвонил, напрасны.

– Ты веришь первому встречному больше, чем мне?

– Это кольцо с самого начала выглядело подозрительно.

– Почему? Тебе сложно поверить, что кто-то хочет жениться на женщине, которой ты не удосужился даже позвонить?

Слишком резкий выпад.

– Слушай, мне необходимо знать, можно ли тебе доверять. Я не могу работать с человеком, который врет. Так что скажи, ты действительно помолвлена и собираешься выйти замуж?

Он практически уверен, что помолвка ненастоящая, однако ожидание ответа казалось невыносимо болезненным. Интересно, на какой ответ он рассчитывает. Либо она в самом деле помолвлена, и Уэс идиот, тогда Сойеру стоит выбросить ее из головы. Либо она соврала, а на самом деле свободна. Хорошие новости, но сделка срывается.

– Хорошо. Я не помолвлена. Но у меня есть причины носить это кольцо.

– То есть ты соврала. – Выдавить это стоило огромных усилий. Те же слова он сказал бывшей невесте Стефани. Ее ответ ранил его, как ничто другое.

– Я никогда не говорила, что помолвлена. Это твой вывод.

– Разумеется, ведь ты носишь фунт платины и драгоценных камней на безымянном пальце левой руки!

– Да, люди носят кольца на безымянном пальце, но это не обязательно означает помолвку.

– Пожалуйста, не заговаривай мне зубы.

– Это просто кольцо. Не знаю, почему ты раздуваешь из мухи слона.

Он кипел от злости.

– Это не просто кольцо, оно что-то значит. Любовь, обязательства.

Нужно остановиться, иначе наговорит лишнего, обнажит боль, которая все еще прожигает грудь, стоит лишь задуматься об этом.

– Кольцо значит все, если оно обручальное, а я никогда этого не утверждала.

– Хорошо, тогда скажи, почему ты позволила мне думать, что оно обручальное.

– Это кольцо моей матери. Напоминание, что нужно сосредоточиться на карьере. У меня не складываются отношения и талант привлекать не тех мужчин.

– Верится с трудом.

– Дамы и господа, позвольте представить, первый экспонат выставки «Не те мужчины» Сойер Локк. Его интересуют только отношения на одну ночь. Вы точно не дождетесь от него звонка, даже если он пообещает позвонить.

Что-то не сходилось.

– А почему у тебя не было кольца на свадьбе.

– До свадьбы я в нем не нуждалась.

– Не понимаю. Свадьба как-то повлияла?

– Возможно. Немного.

– О чем ты говоришь? В прошлом со мной случались вещи, которые подорвали доверие к людям. Если не буду тебе доверять, мы не сможем работать. Все просто.

– Ты порвешь контракт с фирмой?

– Я скажу Джилиан, что не сработался с тобой. Не знаю, что потом.

– О, я тебе скажу. Она отдаст работу Уэсу.

Кендалл глубоко вздохнула, сверкая голубыми глазами. Боже, как ему нравился ее внутренний огонь. Может быть, он и не полностью доверяет, но это не мешает чертовски восхищаться ею.

– Я начала носить кольцо, поскольку, куда бы ни пошла, везде маячишь ты.

– Теперь я окончательно запутался.

– Я всюду видела или эмблемы твоей компании, или тебя в газетах. Слишком много напоминаний о парне, который переспал со мной и не позвонил. Со мной уже так поступали. Нужно пресечь закономерность. Я посмотрела глупый фильм, где героиня стала носить обручальное кольцо, чтобы держаться подальше от людей, которые доставляют проблемы.

– Значит, я доставляю проблемы. – Неужели она действительно такого невысокого мнения о нем.

– Да. – Ее лицо на секунду исказилось гримасой. – Слушай, возможно, звучит глупо, но я не подозревала, что ты увидишь меня с кольцом, и надела его не для тебя, а для себя. Чтобы защититься. А то, что оно позволило держать между нами профессиональную дистанцию, – приятный бонус.

Ее слова обухом ударили по голове. «Секундочку». – О чем ты говоришь? Тебе сложно держать профессиональную дистанцию?

– Даже не знаю, что и ответить. Не следовало обсуждать это в офисе. Меня могут уволить. Ты ведь знаешь, что нравишься мне, Сойер. Это просто очевидно. Не будем больше поднимать эту тему, хорошо?

Сердце екнуло в груди – реакция, которую нельзя игнорировать. Почему она так чувствует? Почему он не хочет двигаться дальше. Надо прийти в себя. Слишком много свидетельств, указывающих на то, что он не может ей довериться полностью.

– Да. Конечно. Больше не поднимаем.

Он соврал, едва лишь слова слетели с губ, и направился к двери. Кендалл перехватила его руку.

– Сойер, подожди. Прости. Мне жаль. Неправильно поддерживать в тебе ложное убеждение.

– Я ценю это. Спасибо.

– Мне нужно знать, все ли у нас в порядке?

Все ли в порядке? Он нуждался в этом, но сейчас был не в порядке. Он хочет ее даже теперь, когда все стало неправильно и непонятно, хочет то, что не приведет ни к чему хорошему. И это чертовски настораживает.

– Да, конечно.

– Все в порядке. Просто мне нужно идти.

Глава 5

Тусклый утренний свет лился из окна спальни. Кендалл сидела на кровати, кольцо лежало на тумбочке, дразня сверкающим великолепием. Сработало оно? Нет. Обман не продержался и недели. Сейчас стало еще хуже, чем в то утро, когда она впервые надела его. Лучшая защита оказалась всего лишь уловкой. Путь расчищен, и она не уверена, что сможет отказать Сойеру. Когда тайна открылась, пришлось отказаться от той небольшой власти над ним. «Кольцо позволило держать между нами профессиональную дистанцию». Кендалл жалела о признании, но не могла допустить, чтобы Уэс занял ее должность, поскольку в этом случае с ней покончено. Потому и возникла идея с кольцом.

Кендалл почти опаздывала на поезд, но не могла заставить себя подняться с постели. Может быть, сходить к врачу. Нет, нельзя заболеть, когда столько стоит на кону. Однако ее тянуло к подушке как магнитом. «В чем проблема? Почему я постоянно уставшая?» Возможно, мозг устал от слишком ярких эротических снов. Она смутно помнила вчерашний. С Сойером в главной роли. Очередной горячий сон без сантиментов. Просто двое срывают друг с друга одежду и устраиваются на мебели. В данном случае на кухонном столе. «Мозг, серьезно? Даже не на диване?» Она поймала себя на том, что водит пальцами по ключицам. Посмотрела на часы. «Достаточно, озабоченный мозг. Самое время собраться с силами и начать день».

Кендалл нырнула в туфли, схватила пальто и сумку и выбежала за дверь. На улице было отвратительно – пасмурно и дождь. Она закуталась в пальто, подняла воротник. Пройдя по улице, заметила припаркованный черный лимузин. Нетипично для рабочего района.

Мужчина в темных очках и черном костюме стоял перед пассажирской дверью. Кендалл вспомнила свой визит в «Гранд-Легаси», и мысли опять обратились к Сойеру. Только ли мозг стремится к нему, или сигналы посылает вселенная?

Когда она подошла ближе, мужчина отошел от машины и перегородил ей дорогу. Она не могла понять его намерения, но запаниковала. Не замедляясь, обошла машину. Тот продолжал преследовать.

– Кендалл Росс?

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

Дверь со стороны пассажирского сиденья распахнулась. Кендалл отшатнулась от лимузина.

– Мистер Локк хотел бы с вами поговорить.

Мистер Локк? Это шутка? Что Сойер забыл на ее улице? Зачем послал мальчика на побегушках? Она подошла к машине, готовая высказать все, что думает.

– Сойер, у тебя есть мой телефон.

Но это был не Сойер.

Джеймс Локк.

А его отец красив. Волосы, тронутые сединой, аккуратно подстрижены, лицо гладко выбрито. От него исходила аура, отлично знакомая Кендалл. Причем от старшего Локка гораздо сильнее, чем от младшего.

– Мисс Росс, надеюсь, вы сможете уделить мне время.

– Я опаздываю на работу.

– Я вас подвезу, мы могли бы поговорить по дороге.

Нельзя опаздывать. В ушах звенел голос мамы: «Никогда не садись в машину к незнакомому мужчине». Потом на ум пришли истории Сойера, связанные с отцом.

– Спасибо, мистер Локк, не стоит.

Тот вышел из машины.

– Я хочу сделать вам предложение, мисс Росс.

– Какое?

Оказавшись в ловушке между открытой дверью и двумя мужчинами, она была готова закричать в любую секунду.

– Это не самый благополучный район. Поговаривают, здесь небезопасно.

– Здесь нормально. Мне нравится. Я знаю соседей.

Небо потемнело. Этот Локк что, вызывает пугающую погоду одним своим присутствием?

– Такому профессионалу, как вы, нужно место получше. Безопаснее.

– Что вы имеете в виду?

– У меня недвижимость по всему городу. Неужели вам бы не хотелось жить в роскошной квартире? В доме с консьержем, в три раза большей вашей, с укомплектованной кухней? Все выплаты покрыты, и это может стать вашим.

Самый странный разговор из всех, которые когда-либо случались у Кендалл.

– Что вы от меня хотите?

– Я так понимаю, ваша фирма работает над новым проектом. Возможно, вам пригодятся мои предложения для новой рекламной стратегии. Или захотите поделиться информацией с заинтересованными сторонами.

– Предложения? Заинтересованные стороны? Вы говорите о вашем сыне, мистер Локк. Он мой клиент. Я не разглашаю информации о клиенте и не встаю на чужую сторону. Это нелепо.

– То есть вы хотите повысить ставку? – Он облизнул губы. – квартира и пятьдесят тысяч.

– Нет, спасибо.

– Сто тысяч. И квартира.

Не то чтобы она сомневалась в серьезности его намерений, просто теперь стало действительно страшно оттого, насколько далеко готов зайти этот мужчина, чтобы навредить сыну. Кендалл стало невыносимо грустно.

– Вы меня не слушаете. Это грубое нарушение нашего соглашения с вашим сыном. Я могу потерять работу. Да, кроме того, просто не поставлю под удар свою карьеру ради денег и квартиры.

– Вы в любой момент можете потерять работу по другим причинам.

– Что?

– Людей постоянно увольняют. Всегда где-нибудь найдется кто-то, кому можно заплатить за информацию. Возможно, один из ваших коллег? Тогда вы не получите ничего ни от меня, ни от моего сына. Вашей начальнице вряд ли понравится, если она заподозрит, будто вы сливаете сведения.

Кендалл прошиб озноб. Джеймс Локк – воплощенное зло. Ее не волнуют угрозы, и она сможет все объяснить Джилиан, если что-нибудь случится.

– Понимаю. Но вынуждена отклонить ваше предложение.

– Не обязательно отвечать сегодня, подумайте об этом.

Кендалл так бы и стояла, как вкопанная, если бы не знала, что Локк наблюдает за ней. Он не должен усомниться в ее решимости, даже если она напугана до смерти и дрожит как осиновый лист. Она прошла вперед, стараясь унять сердцебиение. Закапал дождь. Едва машина скрылась за углом, она нырнула под навес магазина, достала телефон и набрала Сойера.

Гудки все шли и шли. «Пожалуйста, ответь!» Включилась голосовая почта: «Это Сойер Локк. Оставьте сообщение». Но совсем не это она хотела услышать.

– Сойер, это Кендалл. – Голос дрожал от страха и злости, ее мутило. – Мне нужно срочно с тобой поговорить. Пожалуйста, позвони мне. И убедись, что сможешь свободно говорить, у меня секретная информация.

Дождь усиливался. Подняв воротник пальто, она поспешила к перекрестку. Ледяные капли били по носу, ветер хлестал по щекам.

– Ну же, ну же, – бормотала она, отчаянно выглядывая колонну машин, но все такси были заняты. Поймать машину в дождь невозможно, а надо добраться как можно скорее, придумать причину, по которой опоздала. В то, что случилось, Джилиан не поверит.

С каждой минутой и проезжающей машиной неприязнь к Джеймсу Локку возрастала. Этот богач совершенно разрушил ее день и только потому, что захотел, чтобы она рискнула ради него всем. Наконец Кендалл заметила свободное такси и практически выбежала на проезжую часть, угодив в лужу. Водитель остановился, окатив ее водой. Она нырнула в салон.

– Пятьдесят седьмая между Мэдисон и Парк-авеню. Южная сторона улицы.

– Ужасные пробки, займет много времени.

– Ничего страшного, не торопитесь.

Сойер закончил утреннее совещание с Ноем и направился к себе в кабинет, на ходу проверяя телефон. Один пропущенный и сообщение от Кендалл. Пульс бешено забился при виде ее имени, несмотря на то что он по-прежнему злился из-за кольца. В ее голосе сквозило беспокойство, которое ему больно было слышать. Секретная информация? Случилось что-то плохое.

– Меня не беспокоить, хорошо, – попросил он Лили. – Даже если Ной скажет, что это срочно, пусть ждет.

– Конечно, мистер Локк.

Сойер сделал мысленную пометку заказать Лили цветы или подарочный сертификат. Последнее время она работает в очень нервозной обстановке. Он вошел в кабинет, закрыл дверь и быстро набрал номер Кендалл.

– Слава богу, – пробормотала она.

– Ты в порядке?

Он подошел к окну и взглянул на деревья – половина порыжевшей листвы была сбита дождем, но все еще не утратила яркий оттенок, напоминающий о ней.

– Да, я в порядке. – Ее голос дрожал. – Вообще-то нет, не в порядке. Я говорила с твоим отцом и совершенно шокирована.

– Мой отец звонил тебе?

– Хуже. Он ждал меня на пороге моего дома этим утром. Было очень страшно. Я не привыкла к этим шпионским штучкам. Твоя семья сумасшедшая.

Его накрыла ярость, он с трудом удержался от того, чтобы не пробить дыру в ближайшей стене. Одно дело преследовать его, но совсем другое – выслеживать женщину. Это переходит всякие границы.

– Где ты сейчас?

– В такси, еду на работу. Но чувствую, мы должны поговорить об этом лично.

– Хочешь, чтобы я к тебе приехал?

– Честно? Нет. После того что он мне сказал, я не осмелюсь обсуждать это в офисе.

– Тебе будет удобно подъехать ко мне? Мы сможем поговорить. Я закажу обед.

– С одним условием. Мы никому не скажем, где у нас встреча.

– Почему нет?

– Моя начальница не терпит романтических отношений с клиентами. А вдруг она узнает, что я у тебя.

– Без проблем. Если будешь там первая, консьержа зовут Уолтер. Скажи ему, что я еду. Можешь подождать, он о тебе позаботится.

– Прекрасно. Скажу Джилиан, что у нас встреча, но не буду уточнять где.

– Превосходно.

– Еще кое-что.

– Да?

– Мне понадобятся сухие вещи.

Глава 6

– Мистера Локка сейчас нет дома. Возможно, вам стоит подождать его снаружи, – сказал Уолтер. – Если он, как вы говорили, действительно скоро будет.

– О чем вы говорите? Не выйду обратно под дождь, я уже насквозь промокла.

Что еще может пойти не так сегодня? Вероятно, выпорхнет стая птиц и устроит гнездо у нее на голове.

– Сейчас только начало рабочего дня. Для мистера Локка крайне нетипично приходить домой в это время. И обычно, когда к нему приходит гостья, он не оставляет ее ждать в прихожей.

Разумеется.

– Я его коллега. Он в пути.

– Он обычно предупреждает меня.

– Я пробовала ему дозвониться, но включается голосовая почта.

– Как некстати.

Все, на сегодня достаточно несговорчивых мужчин.

– Неужели я произвожу впечатление человека, приехавшего развлекаться?

– Пятнадцать минут. Подождите пятнадцать минут. Только, пожалуйста, не садитесь никуда. Вы могли бы постоять в углу.

Дверь лифта раскрылась, и выбежал Сойер.

– Я приехал, как только смог!

День еще не потерян. Он все бросил, чтобы приехать к ней. По крайней мере, он на ее стороне.

– Ты насквозь промокла.

– Спасибо, что заметил.

– Так вы ее знаете, мистер Локк? – удивился Уолтер.

– Конечно, я ее знаю.

– Мои извинения. – Уолтер отвел Сойера в сторону. – Она не первая женщина, которая появляется на вашем пороге и утверждает, будто знает вас.

Кендалл закатила глаза. Уолтер точно не самый приятный человек.

– Простите, мне следовало дать вам знать, что Кендалл придет. Она позвонила мне по дороге в офис, я не подумал.

Сойер похлопал ее по спине.

– Пойдем наверх.

Кендалл не могла не думать о том, чего прямо сейчас требовало тело. Пару теплых, только что из сушилки, свитеров, пушистое одеяло и чашка чаю. Она хотела прильнуть к Сойеру, чтобы он согрел и утешил ее, и не желала ничего обсуждать – слишком устала.

Они вошли в его квартиру. Она почувствовала себя в десять раз хуже. Все, на что падал взгляд, было чистой роскошью. Сияющий паркет, произведения искусства, дорогая мебель.

– Давай снимем с тебя мокрые вещи.

Как бы ни была она сейчас растеряна, его слова тут же перенесли ее в Мэн. «Давай снимем с тебя платье». С его соблазнительными губами и умелыми руками она той ночью была готова сама выбраться из одежды, однако позволила ему расстегнуть платье, почувствовав поцелуи в шею, от которых подкашивались ноги. Сейчас ощущения были иные.

Сойер потянулся к лацкану ее пальто.

– Можно?

И подождал, пока она расстегнула пальто. Он стоял в нескольких дюймах, опустив глаза и наблюдая за ней. Она чувствовала каждый его вдох и понимала, что дышит в такт ему. И это самая невыносимая часть работы с Сойером. Находиться рядом, понимая, что коснуться невозможно, недопустимо. Сейчас он очень нежен, что только усугубляет ситуацию.

– Долго была снаружи?

– Не знаю. Неделю? Тяжело поймать такси в ливень. Твой отец предлагал подбросить меня до офиса, но я не собиралась садиться к нему в машину.

– Ты склонна отвергать предложения подвезти, не так ли?

– Очень смешно.

– Может быть, неплохой ход. Мне жаль, что тебе пришлось пойти на такие жертвы. Итак, что случилось?

Кендалл вытянула шею, осматривая квартиру. В гостиной кожаная мебель кофейного цвета. Судя по всему, справа располагалась столовая, элегантная, но не вычурная. Ничего лишнего.

– Давай сначала поищем тебе сухую одежду.

Его низкий голос в сочетании с ее фантазиями сражали наповал, особенно теперь, когда она устала и помешана на сексе. Если бы ей предложили выбрать любое место в его квартире, она выбрала бы кровать.

– Было бы здорово. Это платье нельзя класть в сушилку, оно высохнет, если повесить его на пару часов. – Теперь, когда она сняла каблуки, Сойер казался невозможно высоким. Нелегко устоять перед тем, как он сложен, – широкоплечий и подтянутый, не слишком накачанный, но в хорошей физической форме. Мальчиком он, очевидно, был стройным или даже худым, но компенсировал это, став взрослым.

– Сейчас что-нибудь найдем.

Кендалл последовала за ним, надеясь, что он не предложит одежду, оставшуюся после других женщин. Она вряд ли бы подошла, только если Сойер не имел привычки встречаться с девушками с формами. Во всяком случае, он производил впечатление любителя фотомоделей.

Они прошли мимо, должно быть, кабинета и гостевой. Он не вдавался в детали, а она не задавала вопросов, поскольку уже перешла границы, придя сюда. Если Джилиан узнает об этом, она потеряет работу, как бы ни невинен был этот визит.

Спальня Сойера, личное святилище, была такой же шикарной, как и остальная квартира. Окна с двух сторон, мягкое изголовье кровати, бежевые стены, на которых висели старинные карты города и большая фотография «Гранд-Легаси». Множество подушек, обещавших райское наслаждение.

Сойер полез в шкаф. Кендалл наклонилась над комодом к фотографии красивой женщины, окруженной троими детьми. На заднем плане красовалась рождественская елка, а Сойер, такой же худой, каким она его представляла, довольно улыбался.

Он выглянул из шкафа.

– Понимаю, это великовато, но пойдет.

– Это твоя мама? Ты, Ной и ваша сестра?

Он кивнул.

– Рождественское утро.

– Она очень красивая. Совершенно потрясающая. Кендалл нашла не так много информации о матери Сойера, только то, что та внезапно скончалась, когда ему было восемь лет.

– Да, она была потрясающей. В этом весь отец – всегда в сопровождении красивых женщин.

Яблоко от яблони недалеко упало.

– Выглядишь счастливым.

– Это было давно. Я провожу тебя в комнату для гостей, там есть ванная комната с феном, если тебе понадобится.

– Отлично, спасибо.

Сойер проводил ее в комнату, которая оказалась куда более женственной – белая кровать с балдахином, бледно-лавандовым одеялом и пушистым ковром в изножье.

– Пожалуйста, скажи мне, что над этой комнатой поработал дизайнер. Она такая красивая и кардинально отличается от остальной квартиры.

– Моя тетя Фран живет здесь, когда приезжает из Англии, ей нравится.

– Твоя тетя – британка?

– Нет, Фран – сестра моей матери. Переехала за океан, когда не стало мамы.

Кендалл могла бы отыскать больше сведений о семье Сойера, но была слишком сосредоточена на отеле.

– Я понятия не имела.

– Моя сестра Шарлотта тоже здесь останавливается, когда меняет квартиры или работу. С ней непросто, но жить с отцом она отказывается.

– Из-за места или хозяина?

– Из-за хозяина. Как видишь, он раздражает не только меня.

Значит, ее реакция на Джеймса Локка этим утром вполне адекватная.

– Теперь выйди, я переоденусь.

Уголки его губ дернулись, будто он пытался сдержать улыбку.

– Точно. Нужно дать тебе переодеться.

– Один раз ты уже видел меня без одежды, этого достаточно. – Не иначе, она искушает судьбу.

– Я солгу, если скажу, что этого достаточно.

Кендалл затаила дыхание.

– Но мы ведь работаем вместе, так?

– Верно. – Она ткнула его пальцем в грудь. Еще одна глупая ошибка, и все.

– Поэтому ты не приводил меня в свою квартиру? Он медленно кивнул, расцветая улыбкой.

– Тебя здесь нет. Никогда не было и не будет.

Сойер чувствовал себя озабоченным подростком, когда стоял перед закрытой дверью гостевой комнаты. По ту сторону – она, практически раздетая, и это будоражило воображение. Постоянно напоминая себе, что их связывают только деловые отношения, он вдруг пришел к осознанию, что одной ночи явно недостаточно. Он хотел доказать ей, что гораздо лучше, чем можно предположить по его поступкам и происхождению. Он переоделся в джинсы и свитер – намного уместнее для пасмурного, холодного дня, особенно если проводить его с красивой женщиной. И поставил чайник. К тому моменту, когда Кендалл появилась на кухне, он успел заварить кофе. Ее волосы уже высохли и рассыпались по плечам густыми волнами, которых хотелось коснуться. Она не утонула в его вещах, а красиво заполнила их, они лишь подчеркнули формы.

– Должен сказать, ты выглядишь впечатляюще в моей старой толстовке.

– Ты ужасен.

– Это правда. Можешь оставить ее себе. Никто никогда не выглядел в ней так хорошо.

– Ты приготовил кофе? Ну все, теперь ты официально мой герой.

Ему это понравилось, особенно после того, как ужасно он чувствовал себя этим утром из-за того, что случилось.

– Сливки, сахар?

– Только сливки, без сахара.

– Давай поговорим об этом в гостиной, там гораздо удобнее.

– Да. Я как выжитый лимон после всего, что случилось утром.

Он включил газовый камин, пока она устраивалась на диване. Ветер бил в окно, погода постепенно ухудшалась. Сойер присоединился к ней, правда, сел на другой конец дивана.

– Итак, полагаю, мне следует озвучить причину, по которой я считаю твоего отца жутким психом?

У него свело желудок. Почему у них не нашлось более приятного предлога провести время вместе?

– Да?

Сойер терзался. Но едва Кендалл рассказала об утренних событиях, он готов был разорвать все в клочья. «Водитель преградил мне дорогу, и я не знала, что делать». Он не раз становился свидетелем манипуляций отца, а потому, слыша ее дрожащий голос и видя проблески страха в глазах, злился все больше.

– Он предложил тебе квартиру. – Это действительно задело Сойера. С помощью столь старомодного жеста отец будто хотел превратить Кендалл в содержанку.

– Сказал, что в моем районе небезопасно. Он отчасти прав, но это временно. Вы с Ноем развернули строительство внизу улицы.

Отец, очевидно, потратил немало усилий и времени, собирая сведения о Кендалл. Есть ли в этом скрытая угроза? На отца работают страшные люди.

– Мне следует беспокоиться? В смысле еще больше, чем уже беспокоюсь?

– Нет, не стоит. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Обещаю.

– Также он предложил мне крупную сумму. Вот так отчаянно хочет остановить тебя.

– А что ты сказала?

– Правду. Что я никогда этого не сделаю. И тогда он стал угрожать, намекнул, что я потеряю работу, если не передумаю.

Сойер не хотел, чтобы она была страдающей стороной в его проекте, он не сможет жить, если подобное случится.

– Я поговорю с ним, это нужно пресечь.

– Я не могу тебе указывать, как поступать, но не думаю, что это поможет. Он не остановится, пока не сорвет проект. Мы должны составить план. Он предложил мне подумать, но это даже не обсуждается.

– И ты позвонила мне?

– Как только он уехал.

Он тихо рассмеялся, хотя было совсем невесело. Кендалл удивительная. Как он вообще мог сомневаться в том, можно ли ей доверять. Невероятно! Она отвергла предложение отца, от которого многие не отказались бы, тем более под угрозой карьеры и здоровья.

– Многие люди приняли бы взятку.

– Во-первых, я не предатель. Во-вторых, как бы я смогла это скрыть? Ты представляешь, что бы произошло, и где бы я оказалась.

– Ты умная женщина. Уверен, ты смогла бы что-нибудь придумать.

– Существует и третья причина.

– Какая?

– Я сочувствую тебе. Тому, что твои отношения с отцом складываются так ужасно.

– Не мне нужно сочувствие, это тебе сегодня угрожали.

Она подвинулась ближе, их колени соприкоснулись.

– Послушай, я никогда не знала своего отца. Он ушел от мамы, когда я была младенцем. Всегда, всегда хотела иметь папу. Мама встречалась с мужчинами, и я всякий раз надеялась, что один из них станет папой, но этого не произошло. – Она вздохнула, не сводя с него нежного взгляда, продолжая смотреть ему в глаза. – А в тот момент я поняла, что не только меня бросил отец.

Сойер никогда не рассматривал отношения с отцом с этой точки зрения, молча погружался в ее бездонные голубые глаза, хотел заблудиться в них.

– Ты права.

– Я бы и не хотела быть правой, уж поверь. Между тем нам нужно придумать, что я скажу твоему отцу. Ты же понимаешь, он придет за ответом.

По-настоящему его беспокоило другое: зачем отцу понадобилась Кендалл? Ему нужно убедиться, что она в безопасности. Пусть она и не одобряет такой ход, но нужно нарушить обет молчания между ним и отцом. Сегодня дражайший родитель зашел слишком далеко. Одно дело – угрожать отелю, совсем другое – Кендалл.

Зазвонил телефон. Ной.

– Прости, мне нужно ответить.

– Конечно.

– Что случилось?

– С чего ты взял, будто что-то случилось?

– Потому что в последнее время постоянно что-то происходит.

– Справедливо. Я звоню сообщить, что электричество в офисе вырубилось. Очень сильный ветер, я еду домой.

Сойер взглянул на Кендалл, которая наградила его легкой улыбкой. В груди екнуло, хотя, возможно, не из-за этого. Он почувствовал, как наполняется теплом и признательностью.

– Разумно. Я поработаю дома до конца дня.

В четырех стенах с Кендалл.

– Я подброшу до дому Лили. Метро рядом с офисом затопило из-за ливня, волнуюсь, как бы она не застряла.

Сойер много раз замечал, какими глазами брат смотрит на Лили. Даже говорил об этом с ним. Ной гораздо хуже его.

– Эй, только убедись, чтобы у вас не возникло неопределенности. Лили слишком хорошо работает, чтобы ее терять.

– Хочешь, чтобы я оставил ее на произвол стихии, заставил идти пешком до метро?

– Не хочу, но ты бы мог вызвать ей такси.

– Удачи с этим, – вставила Кендалл, – сейчас невозможно поймать такси.

– Не волнуйся, я не собираюсь увиваться за ней.

– Хорошо. Давай постараемся ничего не усложнять сейчас. Я тебе перезвоню.

Сойер отключился, понимая, что стоит воспользоваться собственным советом относительно Кендалл. Между ними возникла связь. С тех пор Кендалл стала его лучшим союзником в любимом деле, и, конечно, это аргумент в пользу сохранения деловых отношений, хотя еще больше все запутывает.

– У меня в офисе вырубилось электричество.

– Я рада, что мы там, где тепло и сухо.

Он и не мечтал провести весь день в постели с ней. Какое он имеет право читать брату нотации о пристойном поведении, когда сам так отчаянно хочет коснуться Кендалл, поцеловать, снять с нее свитер.

– Давай здесь и останемся. – Аккуратно, Сойер, очень аккуратно. – То есть ты можешь оставаться столько, сколько захочешь, пока такая ужасная погода?

Простая вежливость, приправленная не самыми пристойными мыслями.

– Я сказала Джилиан, что, скорее всего, не приду и мы будем в отеле. Подумала, что такая легенда не выглядит подозрительно.

– Если ты не против, я проверю почту.

Ему нужно остыть.

– А я поработаю на ноутбуке. Мне понадобится пароль от вай-фай.

– Цифра «один» и «легаси», все строчными буквами.

– О, единственное наследство[1]. «Гранд-Легаси», понятно. – Она широко улыбнулась, продолжая ломать его стойкость.

Его трясло, когда он открыл почту и стал печатать письмо отцу. Они не разговаривали целую вечность. Конфликт из-за «Гранд-Легаси» оказался затяжным и слишком серьезным.

«Отец.

Нам нужно кое-что обсудить. Я бы предпочел сделать это лично, но, если ты готов говорить только по телефону, придется так. Твое вмешательство в дела с отелем – это одно, но ты перешел черту, пытаясь подкупить моего менеджера по пиару, и я этого не потерплю. Если хоть один волосок упадет с ее головы или ее уволят…»

Сойер перестал печатать. Всего несколько предложений, а он уже кипит. Нужно обуздать гнев. Возможно, Кендалл права, и гнаться за отцом не самая лучшая идея. Он не хотел его спровоцировать, особенно если существует хотя бы малейшая опасность того, что это может угрожать Кендалл. Нужно поговорить с отцом с глазу на глаз, чтобы отслеживать его реакции, поскольку он надеялся разобраться с этим раз и навсегда. Тем не менее безопасность Кендалл превыше всего.

Он просмотрел новые входящие сообщения, но ничего срочного не нашел, а потому не стал утруждаться с ответами. С Кендалл в соседней комнате сложно сосредоточиться. Подумав, что спор – отличный предлог проведать гостью, он поддался этому порыву.

Войдя в гостиную, он застыл на месте. Открывшаяся картина завораживала. Кендалл выглядела так мирно и идеально. Темно-рыжие волосы, обрамляющие лицо, губы, похожие на вишни.

На него снова обрушилось осознание, назревавшее последние несколько недель, правда, теперь все встало на свои места. Он совершил огромную ошибку, не позвонив ей после ночи, проведенной вместе, не сказал, что эта ночь действительно имела для него значение. Она не только произвела на него впечатление, но и оставила неизгладимый след в душе. Это невозможно игнорировать, как ни пытайся. Сойер снова хотел сделать ее своей, но не желал считать месяцы до окончания проекта. За это время может появиться кто-то другой. Сегодня, не исключено, единственный шанс показать, как сильно он хочет получить еще одну возможность. Да, сегодня, когда они уверены в том, что никто ничего не узнает.

Глава 7

Сознание Кендалл начало выкарабкиваться из сна, хотя глаза еще не открылись. Просто урвать больше роскошных моментов из сновидения, которое как раз в этот момент дошло до лучшей своей части. Сойер снял с нее одежду, а она с него, и они своими телами скручивали простыни на его постели в прекрасный узел. И пусть она не в состоянии заполучить его в реальности, он тем не менее в главной роли в ее сне.

Она застонала от мысли, что придется покинуть эти удивительные видения, однако необходимо встать до того, как придет он. Заснуть на его диване достаточно стыдно. Она медленно открыла глаза и заставила себя сесть, при этом все еще пылая изнутри.

Играла приятная музыка. Кендалл потерла глаза и снова посмотрела на улицу. Ничего не изменилось, только дождь сменился мокрым снегом. На подоконнике скапливалась изморось.

Сойер выглянул из кабинета.

– Вы только посмотрите, кто проснулся!

От смущения у нее загорелись щеки.

– Не знаю, что со мной случилось. Последнее время я очень устаю. Прости, что заснула на твоем диване.

– Вопрос в том, чувствуешь ли ты себя лучше? Тебе точно не мешало отдохнуть.

Она улыбнулась:

– Да, гораздо лучше. Спасибо.

– Должно быть, ты слишком много работаешь.

– Наверное.

Он стоял перед ней, засунув руки в карманы джинсов, которые были ему в самый раз – не слишком узкие и не висели мешком. В самый раз, чтобы напомнить, насколько ей понравились его ноги. Серый свитер хорошо подчеркивал глаза, делая их невозможно черными и глубокими. Кендалл хотела зарыться в этот свитер и остаться там навсегда.

– Думаю, мне нужно идти. Я и без того уже заняла у тебя половину дня и к тому же не хочу рисковать и ждать, когда погода еще ухудшится.

Она принялась складывать одеяло.

– Не уходи. Я хочу, чтобы ты осталась.

Он опустил глаза в пол, снова взглянул на нее и прокашлялся.

– Я хочу кое-что тебе сказать. То, что я не смогу на работе.

Пульс забился с бешеной скоростью.

– Хорошо. Это касается твоего отца?

– Нет, абсолютно не касается.

Он сделал шаг навстречу и сел возле нее.

– Прежде всего, признаюсь, я наблюдал за тем, как ты спишь.

Теперь сумасшедшее биение сердца сопровождалось смущением.

– Смотрел?

– Как я мог удержаться? Ты такая красивая.

Комплимент от него ощущался особенно, словно улучшенная версия того, что обычно говорят в подобных случаях.

– Очень мило. Ты тоже не так уж плох.

Он засмеялся, тряхнув темными волосами, снова взглянул на нее. Кендалл утонула в его глазах. Они притягивали словно магнит и заставляли смотреть на него и только на него.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

«Если о том, помню ли я, в какой стороне твоя спальня, то да».

– Конечно.

– Ты вспоминаешь нашу совместную ночь?

Она раздумывала над ответом, не зная, что лучше, перестраховаться и соврать или сказать правду, потому что он, в свою очередь, был с ней откровенен. Только что приснившийся сон не облегчал выбора.

– Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Ты имеешь в виду кольцо?

– Я носила его, потому что не могла забыть тебя. Было так хорошо наконец позволить себе стать уязвимой перед ним, сбросить доспехи.

Он выпрямился и сел рядом с ней на диван. Взял за руку. Ей нравилось, как его пальцы сжимали ее. Волнение и удовольствие слились воедино. Невозможно отрицать, что с Сойером она чувствует себя в безопасности. Ей нравится эта черта в мужчинах, как это ни было старомодно. Впрочем, раньше она никогда не испытывала этого.

– У меня была та же проблема, но я не сказал тебе об этом. Под окнами моего офиса растет дерево. Его листья поменяли цвет, когда я вернулся со свадьбы, и, клянусь, они стали цвета твоих волос. Я постоянно стоял у окна и смотрел на это дерево.

По ее рукам пробежали мурашки.

– И о чем ты думал?

– Обо всем. О том, как пригласил тебя на танец, как обнимал на танцполе. О нашей ночи вместе. О нашем первом поцелуе.

Она закусила губу, глядя на его губы. Он наклонялся все ближе и ближе, она двигалась ему навстречу. Их решительность держаться друг от друга подальше таяла на глазах.

– Он был прекрасен.

Он погладил пальцем ее руку, нежно и осторожно. – Одним из лучших.

– Прощальный поцелуй тоже был потрясающим, – вспомнила она. – Я хотела кое-что сказать тебе этим поцелуем.

– Что именно? – Он наклонился еще ближе, провел носом по ее волосам и прижался губами к щеке.

Ресницы Кендалл затрепетали. По телу словно прошел разряд тока.

– Хотела сказать, что тебе стоит мне позвонить.

– Теперь я чувствую себя полнейшим подлецом. Никогда больше не заставлю тебя ждать звонка. – Он тихо рассмеялся, потом снова стал серьезным. – Позволь мне тоже кое-что тебе сказать.

Он прижался к ней губами в требовательном поцелуе. Их языки сплелись, теплый и влажный поцелуй принес облегчение и внутреннее ликование. Кендалл удивлялась, как могла обходиться без этого целых два месяца. С каждым движением губ вспоминала, почему его так сложно забыть. Вселенная не просто посылала знаки, а преследовала ее. Она сильно в нем нуждалась.

Он скользнул руками под толстовку, сжал талию. Теплые прикосновения кружили голову. Она потянула вверх свитер, отстранилась и подняла руки, позволяя его снять. Оказалось, она недостаточно хорошо запомнила его очертания, совершенно точно не заметила тонкий шрам, рассекающий кожу от ключицы до подмышки.

– Сойер, почему я раньше этого не видела?

– В номере отеля было довольно темно, а ты ушла рано утром.

Это действительно так. К тому же ночью она была зачарована им и, разумеется, упустила из виду некоторые детали внешности.

– Что с тобой произошло?

Она осторожно провела пальцами по шраму, белевшему на загорелой коже.

– Ранение еще с тех времен, когда я служил во флоте, ничего страшного.

– Ты был в армии?

– Да. – Он поцеловал ее в щеку, подбородок, спустился к шее. – И это все, о чем ты действительно хочешь сейчас говорить?

Она не хотела.

– Ты же расскажешь мне потом?

– Я готов согласиться буквально на все, о чем ты попросишь.

Он отвел назад ее волосы и поцеловал местечко под ухом, вызывая приятные мурашки по телу. Сойер не торопился, позволяя ей полностью потеряться в собственных ощущениях. Она притянула его за плечи, желая оказаться еще ближе. Его губы скользнули по подбородку и, наконец, по губам.

Он задрал на ней свитер.

– Хочу тебя видеть.

Кендалл улыбнулась. Не имеет значения, чего ей это будет стоить в дальнейшем, однако осознание того, что Сойер ее хочет, было прекрасно, ощущалось одновременно как рождественское утро и выигрыш в лотерею.

Когда со свитером было покончено, он тихо зарычал при виде темно-фиолетового бюстгальтера с черной шелковой окантовкой. Не теряя ни минуты, завел руки ей за спину и расстегнул застежку. Кендалл стряхнула с себя белье.

Мужчины всегда пребывали в восторге от ее груди, но реакция Сойера существенно отличалась. В его глазах были скорее не похоть и желание, а обожание и восхищение. Осторожно взяв в руки ее груди, он покрывал их поцелуями, обводя языком соски, отчего те моментально напряглись и стали упругими. Он явно хочет ее все больше.

Прикосновение его губ к коже дарило райское наслаждение, но этого оказалось недостаточно, она хотела большего, диван для этого явно не подходил.

– Пойдем в спальню?

– Да, конечно. Прости, я немного увлекся.

Они прижимались к каждой стене по дороге в спальню, пока не оказались у нужной двери. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы полностью отдаться удовольствию. Слишком горячо. Слишком сексуально.

В спальне она расстегнула ему джинсы, прижалась к груди и потянулась за новым поцелуем. Джинсы упали на пол, и она положила руку на его член, ощущая его готовность. Сойер застонал, скинул покрывало с кровати, сел и притянул Кендалл к себе. Она встала между его коленями, он стянул с нее тренировочные брюки, пальцем отодвинул край трусиков. Покрывая живот поцелуями, стянул их с нее.

– Кендалл, ты такая сексуальная. Не понимаю, о чем я только думал. – Он смотрел на нее и сожалел. Очень сожалел.

Она почувствовала пальцы, гладившие кожу от колена до бедра, и невольно выгнула спину. Он продолжал дразнить, выводя круги на ее коже.

Прикосновения стали жестче. Кендалл закрыла глаза. Как хорошо наяву ощущать то, о чем грезишь во сне. Они вместе второй раз, а Сойер уже разгадал ее тело, знает, где и когда именно прикоснуться, поцеловать. Она встала на колени, стянула с него боксеры, взяла в руки твердый член, наблюдая, как его рот раскрывается в беззвучных стонах, пока двигала рукой.

Он сидел, откинувшись на руки, его глаза потемнели от желания.

– Я хочу тебя, Кендалл. Прямо сейчас.

Она растянулась на кровати, чувствуя приятную прохладу простыней. Сойер так ее возбудил, что каждая секунда ожидания, пока он войдет в нее, казалась вечностью.

– Не заставляй меня ждать, Сойер.

– Ни в коем случае. – Он склонился над ней, проводя дорожку из поцелуев от живота к груди, прижался к ее губам, устроился между ее ног. Она приняла его, наслаждаясь моментом, когда он полностью заполнил ее и начал двигаться. Склонился, чтобы поцеловать ее ключицы, а она обвила его спину руками, погладила плечи и переместила ладони ему на грудь.

Сойер входил глубоко, но осторожно, и с каждым толчком внутри нарастало сильное напряжение. Казалось, Кендалл сдерживала его всю жизнь. Наконец спазмы удовольствия охватили все тело, принеся волну тепла и облегчение. Она выдохнула его имя и обхватила ногами талию. Вскоре Сойер тоже достиг пика, упал ей на грудь и поцеловал.

Она поняла, что благодарна кошмару сегодняшнего утра. Если бы не это, она бы никогда не оказалась в чужой квартире, занимаясь любовью с мужчиной, которого так старалась забыть.

* * *

Сойер перевернулся на спину. В голове не осталось ни одной мысли. Кендалл потрясающая – великолепная, сексуальная, умная, решительная.

Она улыбнулась и придвинулась к нему. Пальцами осторожно провела по шраму.

– Не хочешь рассказать, что случилось?

Сойер редко вспоминал тот день. Очень старался стереть его из памяти. Он положил начало череде событий, которые оставили на нем больший след, чем шрам на груди.

– Мы базировались на Ближнем Востоке с миротворческой миссией. Попали в засаду, мне пришлось сражаться врукопашную с парнем. У него был нож.

– Звучит ужасно. Тебя отправили в отставку?

– Да, но напрасно, ранение не угрожало жизни. Я совершил ошибку, позвонив Ною, а он сообщил отцу, и следующее, что я узнал, – меня отправляют домой. Отец подтянул свои связи и договорился с кем нужно. Я не желал этого.

– Неужели тебе не хотелось вернуться к семье?

– Я хотел закончить то, на что подписался, но не получилось. Но да, у меня были люди, к которым я хотел вернуться.

– Тебя ждала женщина?

Восторг в ее голосе и близко не походил на предвкушение, с которым Сойер ждал встречи со Стефани. Но прямо перед вылетом позвонил Ной: «Я случайно встретил Стефани. Она не носит кольца, которое ты ей подарил, у нее другое. Что-то случилось». Что-то определенно случилось. И ранило его куда сильнее парня с ножом.

– Ждала, но ничего не получилось.

– О, сочувствую.

– Давняя история.

Время лечит.

– Что насчет тебя? Ты определенно оставила за собой длинный шлейф из разбитых сердец. До поддельного обручального кольца.

– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе.

«Уходи от ответа, Кендалл».

– К тому же я хочу знать, зачем ты пошел служить. Это семейная традиция?

– Нет, это не в стиле Локков. Мой отец учился в военном интернате, но здесь другое. Я из породы людей, которые любят выпивать, курить сигары и играть в покер.

– И зарабатывать огромные деньги.

– Да.

Раньше он не придавал значения этому аспекту семейной истории. Если бы подростка Сойера спросили, собирается ли он заниматься семейным бизнесом, он бы ответил непреклонное «нет». Но все изменилось, когда он унаследовал отель.

– На самом деле отец умолял меня не идти в армию, полагал, что я захочу работать с ним, когда окончу колледж, но я никогда не представлял себя в этой роли.

– Почему нет?

– Не хотел всю жизнь биться головой об стену. У нас с отцом всегда были сложные отношения после того, как умерла мама.

– Сочувствую твоей утрате. Я потеряла маму, когда мне было двадцать лет. Это так тяжело.

Наконец-то она открывалась понемногу. Ему очень хотелось войти в ее мир, узнать больше.

– Вы были близки?

– Очень. Мы всегда были только вдвоем, поэтому научились полагаться друг на друга. Мой отец ушел, когда я была совсем ребенком. Они были молоды. Возможно, слишком молоды, чтобы иметь детей.

– Твоя мама вышла замуж второй раз?

– Нет, но хотела. У нее был настоящий талант привлекать парней, которые не хотели обязательств. Хотя это не так уж и плохо. Случались времена, когда они оказывались единственными, кто приносил в дом еду. Маме было тяжело задержаться хотя бы на одной работе.

– Быть матерью-одиночкой нелегко.

– Нелегко, но дело не только в этом. Я думаю, она недооценивала себя, полагая, что многого не умеет, поэтому бралась за простую неинтересную работу, а в итоге разочаровывалась и провоцировала свое увольнение. И всегда винила себя, но, я считаю, если бы она поверила в себя и взялась за что-нибудь стоящее, была бы намного счастливее.

– Так вот что сделало тебя такой!

– Если ты спрашиваешь, стараюсь ли я не повторить ошибок матери, то да.

Они с Кендалл слеплены из одного теста, оба изо всех сил старались не повторить ошибок родителей. Неудивительно, что его так сильно потянуло к ней. Тогда на свадьбе он просто не знал причины. Работа, очевидно, имеет для нее большое значение.

– Мой отец женат четвертый раз. Я совершенно точно не хочу идти его путем.

– Четыре жены наводят на мысль о том, что он не любит одиночество.

– Не любит. Это выводит меня из себя, если честно.

– Почему?

– Человек должен уметь оставаться один в промежутке между отношениями. Не думаю, что отец когда-либо оставался один. В общем, никогда. Он унаследовал деньги, бизнес, имя, но ничего не заработал.

– В отличие от тебя.

– Я не пытаюсь сделать себя сам. Просто это одна из многих причин, почему мы с ним не ладим.

– Ну, судя по всему, ты совсем не похож на отца.

– Хорошо.

Кендалл перевернулась на живот, лениво провела рукой по простыням. От нее невозможно было отвести взгляд. И как это он мог подумать, что второго раза будет достаточно? Откуда эти нелепые мысли?

– Ты голодная?

– Умираю от голода.

Судя по тому, как дождь барабанил в стекло, выходить на улицу не стоило. Он редко готовил, а потому в доме, как правило, не было еды. Чаще всего вечером он делал себе бутерброд, либо домработница оставляла несколько блюд в холодильнике.

– Китайская кухня? За углом есть ресторанчик, круглосуточный. Даже если улицы заметет снегом, владелец пришлет одного из сыновей с доставкой.

– Звучит неплохо. Пожалуй, мне нужно одеться.

– Ты в порядке? Насчет, ну, сама понимаешь, того, что мы занимались любовью, хотя до этого договорились держать профессиональную дистанцию? Последствия не предвидятся?

Даже не верится, что это сорвалось с губ. Затрагивать неудобные темы в общении с женщиной совсем не в его духе. Вопрос такого рода повлечет за собой часы разговоров и разбора отношений. Он должным образом заботился о женщинах, с которыми спал.

Кендалл села, заворачиваясь в одеяло. Одно это движение повлияло сильнее, чем слова. Да, он боится открываться людям, однако она, возможно, опасается этого куда больше.

– Не буду лукавить, сложно находиться в порядке, когда переходишь границы.

– Понимаю. Обычно я не мешаю работу и личную жизнь, слишком уж много проблем.

– Может быть, нам следует вычеркнуть друг друга из жизни? Слишком много нерешенных вопросов.

Она правда так думает? Но беда в том, что он будет страдать от отсутствия близости.

– У нас хорошие деловые отношения, и это не изменится.

– Не просто хорошие, отличные.

– Разумеется. Я делаю буквально все, что ты мне скажешь.

– Ты очень умный. Только такие умные, как ты, могут понять, насколько мудро принять мои блестящие идеи.

– Правильно, я умен.

– Ты собираешься заказывать еду, или мне сделать это самой?

– Сейчас закажу. Я обо всем позабочусь.

Глава 8

Кендалл проснулась от храпа Сойера и сильного приступа страха. Они провели чудесный вечер, прекрасно подходят друг другу, но придется возвращаться в реальность. К работе с боссом, который не приемлет подобные вещи. К тому же отец Сойера порядком напугал ее. Это не предвещает ничего хорошего для их дальнейших отношений.

Она на цыпочках прошла в комнату для гостей и взяла платье, которое окончательно высохло. Втиснулась в него, застегнула молнию, аккуратно сложила свитер Сойера. Правда в том, что она не хочет уходить, желает насладиться временем, проведенным с Сойером. Будто ей предложили огромную порцию мороженого с шоколадом, которое можно есть сколько угодно и не поправиться. Слюнки текут. Вкуснятина. Он утоляет ее голод. Но они решили не смешивать секс и работу. Из чего следует, что она не имеет права поедать десерты, когда вздумается.

Она заварила кофе. Может быть, чашка утреннего мужества поможет смягчить поток слов, которые надо проговорить, прежде чем уйти. Он пьет кофе со сливками и без сахара – именно так она и приготовила.

Кендалл вернулась в спальню. Перед открывшейся картиной невозможно было оставаться равнодушной. Он спал на животе, одеяло сбилось на поясе, лицо повернуто в ту сторону, где спала она. Хороший знак. Спящим он выглядел до боли очаровательным. Она поставила чашку на прикроватный столик, шагнула назад и покашляла. Прошло несколько мгновений. Он не пошевелился.

– Сойер, ты не спишь?

Нет ответа. Она закусила губу, оглядывая комнату. Что теперь?

– Сойер, мне нужно идти.

Он поднял голову и повернулся к ней, приоткрыв глаза.

– Что? Ты что-то сказала?

О боже, он даже более очаровательный, чем она предполагала. Лучше сделать все быстро.

– Мне нужно идти. Я не могу опаздывать, кроме того, надо заехать домой переодеться.

– Не хочу, чтобы ты уходила, но понимаю. – Он бросил взгляд на тумбочку, подвинулся и похлопал по постели рядом с собой. Она осталась стоять. – Это мне? О, кофе великолепен. Иногда домработница приносит мне кофе, но к ней я не так прикипел, как к тебе.

Он сделал глоток.

– Присядь на секунду.

– Мне правда нужно идти.

– Только на секунду, обещаю. Без шуток.

Она слишком хорошо знала, что захочет его поцеловать, как только сядет на кровать и окунется в то, что они делали прошлой ночью. Этот фантастический мир стоило посетить, но жить там нельзя. Ей нужно напомнить себе об этом.

– Только на секунду.

Кендалл присела на край кровати, он взял ее за руку.

– Я только хотел сказать тебе, что вчерашний день был потрясающим. Я был идиотом, не позвонив тебе после свадьбы. Мне очень жаль.

– Все в порядке. Ты уже извинялся. Я соврала тебе насчет кольца. Мы более чем на равных.

– Я прошу прощения из эгоистичных мотивов. Чувствую, что остались вещи, которые нужно исправить. Я еще не водил тебя на ужин. Если какую-то женщину и стоит напоить вином и накормить, так это тебя.

У нее нет защиты от мужчины, говорящего романтичные вещи. Нужно вспомнить, как часто такие слова оказываются пустыми.

– Можно устроить деловой ужин. Определенно точно никакого вина. Поговорим об этом позже, я опаздываю.

– Сегодня вечером?

– Ты ведь помнишь, как я рисковала, придя сюда? Переспав с тобой? Это не должно повториться. Было прекрасно, но и все.

– Я тоже рисковал. А если бы мы повздорили? Мне по-прежнему нужна твоя помощь с отелем. Нам бы было трудно продолжать работать вместе.

Кендалл не верила своим ушам. Он рисковал? Она убедилась, что стоит достаточно далеко, чтобы он не смог до нее дотянуться.

– Возможно, ты и рисковал, но я куда больше. Ты сам себе хозяин. Худшее, что может с тобой случиться, – пара неловких разговоров. А надо мной начальство, и у меня нет страховочной сетки в виде целевого фонда, или большого наследства, или, по крайней мере, гарантии занятости. Мой начальник уволит меня без вопросов, если узнает об этом.

– Каким образом о нас узнают? Мы достаточно осторожны.

– Сойер, послушай себя. Твой отец следит за каждым шагом. А после вчерашнего, я более чем уверена, следит и за мной. Сейчас именно мне придется спуститься вниз и ловить такси. Кто угодно может увидеть меня, выходящей из твоего дома. А что потом?

– Я хочу увидеться с тобой снова.

– Мы увидимся. Послезавтра. В отеле. Для интервью с Маргарет Шарп. Мы будем встречаться, и у нас сохранятся хорошие рабочие отношения, мы сделаем красивые фотографии твоего отеля, и в канун Нового года он с успехом, который вскружит тебе голову, откроется.

– Я не это имел в виду.

– Но это то, что для тебя важнее всего, разве нет? Отель.

– Это нечестно. Мы друг друга еще недостаточно хорошо знаем.

– Именно по этой причине никто из нас не должен рисковать всем, чтобы насладиться сексом.

– Ты определенно умеешь быть голосом разума, не так ли? Пообещай мне одну вещь.

Он приближался. Кендалл чувствовала, что сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Какую?

Он сжал ее локоть и склонился.

– В канун Нового года, когда мы завершим работу и закончится весь этот кошмар, ты поцелуешь меня, когда часы пробьют полночь.

Кендалл знала, что его просьба ничего под собой не имеет. Он не из тех, кто ходит на свидания и дожидается женщин. В канун Нового года он будет вести под руку другую, а ей придется улыбаться и делать вид, будто ее это не волнует. Да, возможно, будет последняя ночь, и придется смириться с этим.

– Хорошо, я обещаю.

Она вышла из квартиры и бросилась по ступеням вниз, но в вестибюле столкнулась с Уолтером.

– Да, разумеется, – ответил тот на просьбу поймать такси.

Кендалл почувствовала неодобрение в его голосе, надела солнечные очки и не сказала больше ни слова, пока Уолтер останавливал такси.

– Спасибо. – Она дала ему два доллара и запрыгнула в такси.

Однако проехала лишь полпути, когда на телефон пришло сообщение от Уэса.

«Что случилось с тобой вчера?»

Ну все понятно, сегодня понадобится много терпения.

«Гранд-Легаси». Много дел. Погода не способствовала».

«Ты была с Сойером?»

У нее паранойя?

«Да. В отеле».

Она не любила лгать, но Уэс – особый случай. Его поведение располагает к откровенности. К счастью, на этом он закончил расследование. Она откинулась на сиденье, раздираемая противоречиями. Вчерашний день и ночь с Сойером – все, что она хотела от него. Однако нет смысла воодушевляться тем, что не продлится долго, как бы приятно и соблазнительно это ни было.

Она попросила водителя подождать, сбегала домой переодеться и вернулась спустя десять минут. Накрасилась, пока ехала в офис, и опоздала всего на минуту. Она наслаждалась личным триумфом, пока не столкнулась с Уэсом.

– Кто-то прислал тебе розы. Длинные крупные красные розы.

– О, правда, – бросила она небрежно, хотя внутри бушевала паника. Сойер? Они расстались час назад. Он бы не стал так поступать, это не в его духе. Или… Он казался помешанным на романтике.

Кендалл помчалась в кабинет. Да, огромный букет роз в длинной стеклянной вазе, наполнявший воздух давящим сладким ароматом. Две дюжины красивых роз.

Она закрыла за собой дверь, желая, чтобы непременно Сойер прислал эти цветы, оказался именно таким. Безнадежно милым, не боящимся широких жестов. Сердце билось с бешеной скоростью, когда она вытаскивала карточку из конверта.

«Для Кендалл.

В надежде, что вы примете мое предложение. Я не могу долго ждать.

С любовью,

Джеймс Локк».

Кровь застыла в жилах. Она без сил упала в кресло. Очень влиятельный мужчина, обладающий бесчисленными связями, угрожает уже второй раз. Ужас! Хуже только то, что она влюблена в его сына. Это могло стать настоящей катастрофой.

Глава 9

Нужно хорошо выглядеть на интервью с Маргарет Шарп. Его будут фотографировать за барной стойкой тайного клуба. К сожалению, ему не удалось как следует насладиться душем, поскольку телефон разрывался от звонков.

– Ной? – Сойер включил громкую связь и обернул полотенце вокруг бедер.

– Где ты был? Не могу дозвониться до тебя.

– Я принимал душ.

– Отель разгромили.

«О боже, только не это!»

– Мне только что звонил Джерри. Он первый прибыл на площадку. Я уже в пути. Тебе следует сделать то же самое, если ты еще дома.

Сойер помотал головой. Времени причесываться нет. Кендалл убьет его, если он будет выглядеть плохо. Так должно сойти.

– Да, хорошо, буду через тридцать минут.

– Дело плохо.

– Насколько плохо? – Он представил краску на стенах, возможно, разбитые люстры. Все самые важные и готовые комнаты – номера, апартаменты на верхних этажах, большой бальный зал и конечно же бар – закрыты.

– Точно не знаю.

Неприятное чувство в груди. Сойер должен встретиться с Кендалл в девять. Маргарет Шарп и ее фотограф придут в десять, их ни в коем случае нельзя задерживать.

– Я еду.

Он позвонил Кендалл из машины и попросил шофера ехать как можно быстрее.

– Возможно, у нас проблемы. Есть шанс передвинуть интервью и фотосессию на другой день?

– Что? Почему? Я добивалась этой встречи две недели, Сойер. Маргарет вечером прилетела из Лос-Анджелеса. Я не могу отложить, подобные встречи никто не откладывает. Никто.

Звонок от Ноя.

– Кендалл, прости, Ной на второй линии, мне нужно ответить. Все, что я могу тебе сейчас сказать, – в отель ворвались, и Ной сказал, что дела плохи. Я еду туда.

– О нет! Все, прямо сию минуту сажусь в такси.

– Да, прости, у меня Кендалл на второй линии.

– Почти не хочу, чтобы ты приезжал, Сойер. Все намного хуже, чем просто плохо. Это откинет нас далеко назад.

Что хуже, думать о том, насколько все плохо или видеть это своими глазами? Он зашел слишком далеко, чтобы сейчас останавливаться, и не позволит отцу остановить себя, если тот добивается именно такой развязки.

– Мы разберемся с этим так же, как разбирались со всем остальным. Я буду на месте через пять минут.

Вся его жизнь связана с Нью-Йорком. Случались времена, когда он чувствовал, что этот город сведет его в могилу. Не лучше ли прямо сейчас отказаться от идеи с «Гранд-Легаси», продать отель и переехать как можно дальше от дражайшего родителя? Купить отель на Фиджи и мирно доживать остаток дней, попивая коктейли? Возможно, убедить Кендалл присоединиться к нему. Хорошая мысль. Может быть, слишком хорошая.

Машина подъехала к «Гранд-Легаси». Сойер вышел, глубоко вдохнул, напомнив себе держать гнев под контролем. Люди на него рассчитывают. Надо оставаться спокойным и невозмутимым.

– Сойер! – послышался голос Кендалл, и он увидел, как она выходит из машины. – Я приехала сразу, как только смогла.

Видеть ее было так же приятно, как думать о Фиджи и новой жизни и развлекать себя мыслями о третьем и четвертом свидании с женщиной, которая намерена держать дистанцию.

– Я еще не был внутри. Понятия не имею, что нас ждет.

– Пока нет причин паниковать. Я отложила встречу с Маргарет, но не смогу откладывать вечно.

Сойеру понадобилось самообладание, чтобы не обнять ее, по крайней мере, взять за руку. Он нуждался в ее прикосновении.

Они прошли пункт охраны. Теперь надо оставаться здесь круглосуточно. К сигнализации, высокотехнологичным приборам и камерам слежения теперь нет никакого доверия.

Они вошли в вестибюль, где ждал Ной. Вокруг стояла непривычная для рабочего дня тишина. Как на кладбище.

– Кендалл, это мой брат Ной.

– Приятно познакомиться.

Они пожали руки. Первый признак того, что Ной расстроен, – на Кендалл почти не взглянул, а ведь никогда не упускал шанса поболтать с красивой женщиной.

– Мне тоже.

– Где рабочие?

– Я отослал домой всех, кроме Джерри. Нужно держать это в секрете. Иначе лишних пятьдесят человек узнают, что происходит. Я скормил им отговорку про инспекцию.

– Умно. Рад, что ты способен мыслить трезво. Пожалуйста, не тяни, покончим с этим. Куда идти?

– В бар.

Сойер не слышал ничего, пока они поднимались по служебной лестнице. Ной без умолку говорил о том, что нужно поправить, но ему требовалось было увидеть все своими глазами. С каждой ступенькой усиливался химический запах – первый признак разрушений. Он боялся спрашивать об этом.

Кендалл молча шла следом. В ее присутствии сложно сосредоточиться, но Сойер хотел, чтобы она находилась здесь. В данный момент она, как никто другой, являлась неотъемлемой частью проекта. В то же время он не хотел втягивать ее в семейные разборки, чтобы она увидела неприглядную изнанку семьи Локк.

Ной открыл дверь с небольшим круглым окном, которое повторяло дизайн окна на фасаде отеля. Сойер, как в замедленной съемке, вошел и огляделся. Обивка была изодрана. Перегородки сломаны до основания. Металлические экраны между кабинками в стиле ар-деко опрокинуты, от них вообще не осталось ничего, кроме скрученных кусков металла. Подвесные светильники над баром разбиты. Осколки стекла покрывали всю поверхность пола, сверкая, как бриллианты.

Кендалл вскрикнула. Он не смог издать ни звука. Словно двадцать рук сжались на горле. Сойер шагнул вперед и почувствовал, как странно продавился ковер под ногой.

– Что за?..

– Они чем-то залили ковер, мы подозреваем, чем-то вроде моющего средства. Я бы на твоем месте здесь не расхаживал.

– Только здесь? Пожалуйста, скажи, что они не добрались до потолка большого бального зала.

– Только здесь. Но и это катастрофа. Реставрационные работы отбросят нас назад на месяцы.

Сойер не думал о том, насколько долго придется все восстанавливать. Разрушение коснулось только бара. Это не просто акт вандализма, это напрямую сообщение от отца. Он потом услышал голос Кендалл, единственной, кто радовал его в этой комнате.

– Все в порядке. Все будет хорошо. Я перенесу интервью на вторую половину дня, чтобы ты смог сделать все, что нужно, утром. Мы скажем Маргарет, что помещение не готово для фотографий.

– Мы ясно выразились, что хотим показать именно этот бар.

– Скажу, что это решение было преждевременным и там еще делают завершающие штрихи. Мы покажем бальный зал. Он достаточно впечатляющий, никто не видел ничего подобного с пятидесятых годов. Это тоже эксклюзив. Так что она получит желаемое.

– Не думаешь ли ты, что это вызовет подозрения?

Она пожала плечами:

– Честно? Понятия не имею. Мы просто сделаем все, что в наших силах и что выглядело бы как можно более непринужденно. У меня есть для тебя ответ на каждый ее вопрос, что бы ни случилось.

– Что ты имеешь в виду?

– Имею в виду, что, если будешь предугадывать каждый вопрос, Маргарет заинтересуется. Важны не столько комнаты, сколько история. Ей нужно понимать, что такого, кроме как у нее, нет ни у кого.

Сойер вовсе не был уверен на этот счет, но должен был довериться Кендалл. У него нет выхода.

Зазвонил телефон Кендалл. Она взглянула на экран, и сердце ушло в пятки. Уэс.

– Прости, Сойер, мне нужно ответить. Слушаю, Уэс. Доброе утро.

Уэс превратит ее жизнь в ад, если она будет открыто конфликтовать с ним, но оставаться любезной с ним неприятно. Он вышла на служебную площадку рядом с баром.

– Почему ассистент Маргарет Шарп звонит мне и жалуется, что ты держишь ее в подвешенном состоянии? Какого черта творится, Кендалл?!

– Понятия не имею, зачем они позвонили тебе. Я говорила с ней лично этим утром. Все под контролем.

Кроме того факта, что все вышло из-под контроля, особенно если Уэс собирается вмешаться.

– Я думал, ты в «Гранд-Легаси». Разве интервью назначено не на это утро?

– Я в «Гранд-Легаси». – Она запнулась. Ее не отпускали навязчивые мысли об угрозах Джеймса Локка, особенно после того, как тот прислал цветы. Был ли вандализм реакцией на отказ помочь ему? Прошло два дня с тех пор, как она получила розы, но не ответила и не упомянула о цветах Сойеру.

– Нам пришлось передвинуть интервью на пару часов из-за утечки химикатов. Нужно убедиться, что в здании безопасно, прежде чем она сюда придет.

Он недовольно процедил:

– Кошмар. Мне нужно сообщить об этом Джилиан, ей следует знать, что все летит в тартарары.

Кендалл стиснула зубы:

– Не беспокой Джилиан. Интервью состоится, и оно пройдет замечательно. Сойер прекрасно справится. Это все, что имеет значение.

– Знаешь, я не мог не заметить, как ты увлечена Сойером.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я видел, как ты смотришь на него, когда он появляется в офисе.

– Как? Как на важнейшего клиента, которому должна уделять безраздельное внимание? Как еще мне смотреть на него?

– Успокойся. Это просто наблюдение.

– Что ж, наблюдение ошибочное, а мне пора.

– К тому, кто прислал тебе цветы?

Внутри ее все перевернулось.

– У меня нет на это времени, нужно договориться об интервью.

– Устрой его, будь так добра. Я устал за тобой расхлебывать.

Уэс отключился, чем только больше взбесил Кендалл. Но сейчас нет времени об этом думать. От острого запаха химикатов мутило, хотя в последнее время, кажется, тошноту у нее могло вызвать что угодно. Она спустилась вниз в вестибюль, граничащий с бальным залом, сделала звонок в отель, где остановилась Маргарет и попросила подать ей и фотографу изысканный второй завтрак. Потом каким-то образом ей удалось уговорить отложить интервью.

На лестнице показался Сойер. Только сейчас она заметила, что на нем именно то, во что она попросила его одеться для интервью – серый костюм, белая рубашка, темный галстук. Против него сложно устоять, однако глаза выдавали усталость. Бедняга прошел все круги ада с этим отелем. Как бы ей ни нравилось смотреть на него, видеть его таким было неприятно.

– Можно мне войти? – Она кивнула на двери зала. – Нужно все там устроить.

– Да, конечно. – Он вытащил ключ, отпер комнату, пропуская ее вперед, и включил свет. – Прости за сегодня. Понимаю, это принесло тебе много неприятностей.

– Это моя работа, Сойер, ничего страшного. К тому же велика вероятность, что это случилось из-за меня.

– О чем ты?

– Твой отец. Слишком очевидно, что за этим стоит именно он, и, думаю, это случилось, потому я отказалась помогать ему.

Сойер положил руку ей на плечо, вызывая волну тепла, сменившегося разочарованием.

– Не вини себя. Отец поставил тебя в безвыходную ситуацию и получил прямой отказ. Это нелегко, большинство людей робеют в его присутствии.

– Он послал мне цветы. На работу. Два дня назад. Написал, что хочет, чтобы я подумала о его предложении.

Сойер зарылся руками в волосы.

– Почему ты мне не сказала?

– Потому что видела, как ты был расстроен в тот день, когда он поджидал меня на улице. Кроме того, это всего лишь цветы. Я выбросила их в урну за офисом и постаралась забыть.

Он сжал ее в объятиях.

– Прости, что втянул тебя в это. Хочу, чтобы ты знала: я никогда не забуду, что ты не предала меня. Ты действительно сделала все возможное и невозможное.

Кендалл желала полностью погрузиться в его объятия в этот момент. Сойер защищает и желает ее, они могут закрыть глаза на ее босса и его отца.

– Я не могу предать тебя.

Это правда. Она не представляла, что может предать его.

Он похлопал ее по спине и отпустил.

– Это твоя работа, так?

Его слова кинжалом вошли в сердце. Она оставалась верна себе, когда тем утром настояла на том, чтобы они держались друг от друга подальше. Слышать это было неприятно. Говорить, вероятно, тоже.

– Да, Сойер, моя работа. Но это не значит, что мне все равно.

– Я знаю. Прости. Сегодняшний день – сущий кошмар.

– Надеюсь, все наладится. Я начну готовиться к интервью.

Сойер кивнул с озабоченным выражением лица. – Да, а мне нужно сделать несколько звонков и посмотреть, что из разрушенного нужно заменить. Он вышел из комнаты, оставив ее одну в просторном изысканном зале.

Она приготовила столик для интервью, убедилась в наличии там воды и травяного чая, который предпочитает Маргарет. Желудок заурчал. Кендалл вытащила из сумочки протеиновый батончик и погрузилась в работу, договариваясь о предстоящих интервью и отвечая на почту.

Двумя часами позже на ее телефон пришло сообщение о прибытии журналистов. Кендалл поспешила в главное фойе, где ждали Маргарет и фотограф. Маргарет была платиновой блондинкой с гладким каре до подбородка, одетая полностью в черное. Кендалл встречалась с ней лишь однажды, ее словно окружала королевская аура. Маргарет писала только для самых крупных изданий и была известна умением выкапывать самое личное. Интересно, что она сможет выжать из Сойера.

– Мисс Шарп. – Кендалл протянула руку для рукопожатия.

– Мисс Росс. Я надеюсь, нам уже не придется ничего откладывать?

– Разумеется. Мы начнем прямо сейчас.

Кендалл устроила их в бальном зале после того, как Сойер провел быструю экскурсию. Маргарет достала толстый блокнот, ручку и диктофон. Фотограф устанавливал свет в другой стороне зала. Когда началось интервью, Кендалл держалась в стороне, чтобы не мешать.

Звездный час Сойера настал.

Прошло около получаса, все шло отлично. Маргарет начала с вопросов об истории отеля, и что он значит для Сойера. Кендалл против воли улыбнулась, слушая его рассказы. Особенно о детстве.

– Мы с братом и сестрой всегда любили отель. Когда были маленькие, катались на лифтах, играли в прятки в коридорах. Вечно пытались поймать отельную кошку.

– Ах да, мистера Уиггинса. Пушистый персидский кот, верно? – Маргарет была известна скрупулезным сбором сведений.

Сойер улыбнулся.

– Совершенно точно. Конечно, мистера Уиггинса давно нет с нами, но нам с братом нравится видеть, как отель возрождается к жизни. Для нас это и печально, и особенно. Шарлотта уехала за границу на последних этапах проекта, но, я надеюсь, она вернется к открытию.

– Самое большое значение отель имеет для вас. Именно вы стоите за штурвалом.

Сойер откинулся в кресле.

– Да, определенно.

– Скажите, почему ваш прадедушка завещал отель именно вам, а не вашему отцу?

– Честно говоря, не знаю, когда он принял это решение, но думаю, на него повлияла одна из наших встреч. Он был очень слаб и однажды в субботу захотел позавтракать со мной в ресторане отеля. Мне было шестнадцать лет. Мы прекрасно ладили. Он знал, как сильно я люблю отель. К тому моменту тот уже находился в упадке, что расстраивало прадедушку. Он отлично знал, что отец хочет стереть отель с лица земли или, по крайней мере, разорить. Я обмолвился о том, что мы сможем возродить отель.

– Что случилось потом?

Сойер пожал плечами:

– Мы обсуждали семью Мэт до конца завтрака. Он умер чуть меньше чем через год, и лишь тогда я обнаружил, что отель завещан мне.

Маргарет перевернула страницу блокнота, делая записи.

– У меня складывается впечатление, что ваши непростые отношения с отцом начались, когда «Гранд-Легаси» стал вашим. Ваша мать умерла, когда вы были ребенком.

Кендалл затаила дыхание, видя, как Маргарет подкралась к самому личному.

– Да, мне было одиннадцать.

– Должно быть, вам пришлось нелегко, особенно когда отец быстро женился второй раз, не так ли?

Сойер старался казаться спокойным, но Кендалл уже изучила его язык тела. Он потер шею, что не предвещало ничего хорошего. Он напряжен.

– Да, это произошло быстро.

Маргарет пролистнула записи.

– Спустя всего лишь пять месяцев после смерти вашей матери.

– Думаю, что-то вроде этого. Плюс-минус.

– И ваша мачеха переехала в особняк Локков со своими четырьмя детьми. Должно быть, непросто было ужиться. Ее старший сын Тодд на год старше вас, верно? Таким образом, вы перестали быть старшим.

– Да, непросто, не могу отрицать.

Ответы Сойера становились все короче и короче, а тон резче. Кендалл почувствовала необходимость вмешаться, защитить его и спасти интервью.

– Маргарет, вы не против сделать пятиминутный перерыв? Я бы хотела переговорить с мистером Локком, если можно.

Маргарет резко обернулась:

– Пять минут, мисс Росс. Я только подошла к самому интересному.

– Пять минут, не больше.

Она поспешила к Сойеру, пока Маргарет вставала с кресла.

– Все в порядке? Выглядишь напряженным.

– Она затрагивает неприятные темы. Мне не нравится, когда копаются в моем прошлом.

– Разумеется, она затрагивает прошлое, поскольку хочет обнаружить что-нибудь интересное, докопаться до истины.

– Как я уже сказал, мне это не нравится.

Она положила руку ему на бедро и посмотрела на него.

– Хорошо, поняла. Я не могу заставить тебя говорить о том, о чем ты не хочешь, однако позволь сказать тебе одну вещь. Показывать слабину – нормально. Делиться болезненными воспоминаниями – тоже. Я обещаю, если люди узнают о тебе больше, это только на пользу отелю. Если они узнают больше о настоящем тебе.

Он выдохнул, не сводя с нее взгляд.

– Хорошо.

– Ты мне доверяешь?

– Доверяю.

Она похлопала его по бедру.

– Тогда говори с ней. Отвечай на вопросы.

Маргарет снова уселась в кресло.

– Давайте немного перемотаем вперед. Вы поступили на флот после колледжа, были ранены и ушли в отставку.

Сойер рассказал то же, что рассказывал Кендалл ночью в своей квартире. Кендалл не могла выбросить из головы шрам на его плече. В этом было что-то прекрасное, крохотное напоминание о том, насколько он на самом деле человечный.

– Что случилось, когда вы вернулись домой? Было ли сложно освоиться?

– Вернуться к гражданской жизни неплохо, но в основном потому, что у меня в голове засела мысль о том, что я должен был служить еще какое-то время. Все быстро изменилось. Стало другим, когда я вернулся.

– Можете рассказать подробнее?

Сойер перевел взгляд на Кендалл. Даже издалека она могла видеть, как ему больно. Она хотела прижаться к нему и сказать, что все будет хорошо. В Сойере много подводных камней и, казалось, сейчас что-то должно проясниться. Она затаила дыхание, слушая его.

Маргарет перефразировала вопрос.

– Расскажите, что изменилось в вашей жизни, пока вы служили за границей?

Сойер глубоко вздохнул:

– Я обручился за ночь до отъезда. С девушкой, которую встретил в колледже. Стефани.

– Вы были влюблены?

– Тогда думал, что да. То есть раньше я не задумывался о женитьбе. Никогда. Мой отец часто менял жен, и это казалось мне неправильным.

– Почему?

– Потому что он никогда не скорбел о моей матери. Продолжал двигаться дальше, будто ничего не произошло, будто она была никем. Разумеется, мы с братом и сестрой так не думали. Мама очень много значила для нас.

Сердце Кендалл разрывалось от признания Сойера. Неудивительно, что он был так печален и неразговорчив, когда она указала на фотографию на комоде.

– Расскажите про ваше обручение.

– Я попросил моего брата Ноя приглядывать за Стефани, пока я на службе. Он жил недалеко от нее. Думаю, я просто хотел защитить ее. Тем не менее однажды отец пригласил их поужинать в семейном особняке. Я подумал, это прекрасная идея. Несмотря на мои отношения с ним, я хотел, чтобы Стефани влилась в семью. К сожалению, тем вечером отец также пригласил нашего сводного брата Тодда.

Кендалл стало не по себе. Она уже знала, что со Стефани ничего не вышло.

– Старшего сводного брата от второго брака вашего отца. Что случилось?

Сойер пожал плечами:

– По словам Ноя, Тодд за ней ухаживал.

– Ухаживал?

– В романтическом смысле. Ной говорил, что никогда такого не видел. Они с Тоддом сильно поссорились тем вечером. Ной всегда принимал мою сторону, всегда. Он отвез Стефани домой, а потом ничего об этом не слышал и решил, что вразумил Тодда, убедил в том, что он поступает нехорошо.

– Что случилось потом?

– Ной столкнулся с ней спустя три месяца, и на ее пальце было другое обручальное кольцо. Она сняла то, что подарил ей я, и обручилась с Тоддом.

Рука Кендалл взлетела ко рту. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Неудивительно, что он так расстроился из-за ее поддельного обручального кольца. Оно много значит для него, больше, чем для среднестатистического человека.

– Почему Стефани не сказала вам?

– Думаю, не хотела меня ранить, но, в конце концов, мне все равно было очень больно. Она перестала писать много писем, как раньше, и их тон изменился, поэтому я заподозрил неладное. Однако не знал наверняка, а уже потом мне стало больно. Я приехал домой после ранения и обнаружил, насколько развалилась моя жизнь.

– Ваш собственный сводный брат.

– Да, предательство от двоих людей, которым я доверял. Подростками мы с Тоддом были близки. По крайней мере, я так думал. И конечно же никто не хочет быть брошенным.

Кендалл покачала головой, потрясенная, что кто-то способен так поступить, особенно с таким добрым и благородным человеком, как Сойер. Без сомнения, это устроил его отец.

– Эти двое действительно поженились, – продолжил Сойер. – Мой отец пригласил их на Рождество, хотя матери Тодда уже не было в живых. Мне пришлось отказаться от встречи Рождества с семьей, я просто не смог бы этого вынести.

– Ваш отец пригласил их на Рождество?

Сойер кивнул:

– Да, у него настоящий талант бить по уязвимым местам.

У Кендалл волосы встали дыбом. Он это сделал, рассказал Маргарет Шарп то, что она точно захочет напечатать. Теперь Кендалл догадывалась, почему Сойер такой отстраненный, он просто не хотел сближаться и никогда не звонил женщинам после ночи, проведенной вместе. Он не ловелас по прихоти. Таким образом он защищался, потому что его сердце разбито. Осознав это, она позволила признаться себе в том, что единственное, о чем она может сейчас думать, – утолить его боль поцелуями.

Глава 10

Сойер долгое время не осмеливался воскрешать в памяти эти воспоминания, но сегодня рассказал много болезненных вещей об отце. Что бы Маргарет Шарп не напечатала, тот заслужил, поскольку причинил боль сыну, и теперь Сойер имеет полное право навредить в ответ.

Кендалл, проводив Маргарет и фотографа, вернулась в зал, как всегда, очень красивая.

– Ты в порядке? – Она глядела на него широко открытыми глазами, полными беспокойства.

– Мне лучше, потому что интервью закончилось и теперь мы вдвоем.

Он должен быть честен. Сегодняшний день – сущий кошмар. Сойер хотел найти облегчение, хотя бы на пару минут сбежать от реальности. И отсрочка, которую он желал больше всего, находилась прямо перед ним. Если какая-то женщина и способна на то, чтобы заставить его потерять счет времени, так это Кендалл.

– Знаю, выдался трудный день. Непросто рассказывать подобные вещи.

– Непросто, но я поверил тебе, что это правильно. Она сложила руки перед собой, задумавшись.

– После всего что ты сказал, я поняла, почему ты был так расстроен из-за кольца. Я чувствую себя идиоткой.

Он покачал головой:

– Не стоит. Ты сделала так, как тебе было нужно, я это уважаю. Мне в любом случае нужно было…

– Понимаю, ты хочешь казаться сильным, но снять твое обручальное кольцо и надеть другое? Это жестоко. Никто не сможет обвинить тебя в том, что ты принимаешь это слишком близко к сердцу.

– Тем не менее нужно научиться отпускать это.

– Ты потрясающий. Такой сильный. Не знаю, смогла бы я оставаться такой сильной.

Он тихо рассмеялся, сильно желая взять ее за руку, обнять, прижать ближе.

– Я сильный? Это ты самый сильный, самый решительный человек, которого я встречал.

Она игриво хлопнула его по руке.

– Вовсе нет.

– Я не шучу. И в связи с этим, единственное, что я хочу сейчас сделать, – поцеловать тебя.

Он положил руки ей на талию. У Кендалл перехватило дыхание.

– Сойер.

Он знал всю ее тираду наперед.

– Я знаю, что мы договорились не продолжать. Знаю, что это неправильно, но я хочу тебя. Всякий раз, когда я рядом с тобой, это испытание, которое я с трудом выдерживаю.

Кендалл оглядела пустой зал и снова повернулась к нему. Они были одни.

А он не так уж и глуп.

– Я тоже хочу тебя, Сойер, правда. И очень сожалею насчет всего, что случилось сегодня.

Сойер прижался губами к ее шее, будто лишь для того, чтобы не слышать слов жалости. Он нуждался не в ее жалости, а в ее страсти. Ее губы приоткрылись и впустили его язык. Она тоже желала его. Приподнялась на цыпочки и прижалась к нему, он притянул ее ближе. Каким бы потрясающим ни был поцелуй, как бы Сойер ни хотел, чтобы это длилось вечно, прямо сейчас ему нужно больше ее тела и меньше одежды.

– Пойдем куда-нибудь, – предложил он.

– Я хочу, но это огромный риск. Кто-то может нас увидеть. – Кендалл не хватало дыхания, губы припухли, нежная кожа вокруг них порозовела от его щетины. Ему нравилось видеть подтверждение того, как они желают друг друга.

– Здесь никого нет. Бригадиры ушли домой, Ной вернулся в офис. Пойдем. – Он вывел ее из зала и повел по пожарной лестнице.

– Мы только что были в баре, там катастрофа.

– Мы туда и не идем.

Кендалл резко остановилась.

– Номера вчера фотографировали для веб-сайта, так?

Он потянул ее за руку.

– Верно. Пойдем.

Они добрались до десятого этажа, дыхание немного сбилось.

– Мы не могли остановиться три этажа назад? Я знаю, что снимали комнаты на седьмом.

– Ты заслуживаешь лучшего.

Он открыл перед ней дверь, и они поспешили по коридору. Позвоночник Сойера натянут как струна. Предвкушение от предстоящего исследования роскошных изгибов тела Кендалл выносить было практически невозможно.

Он завозился с ключами – пальцы будто перестали работать. Электронная система еще не закончена, поэтому ему пришлось воспользоваться старомодным способом и открыть ключом горничной. Он прижался лбом к двери, в то время как Кендалл стояла позади, прямо за ним, проводя пальцами по его затылку. Ее сладкий медовый аромат дразнил ноздри. Наконец ключ повернулся и дверь открылась.

– Дама вперед. – Сойер на секунду задержался, пытаясь собраться с мыслями и обдумать все, что собирается сделать с Кендалл. И вместе с ней. Мог ли он отложить дела до конца дня?

Она остановилась посередине комнаты и оглянулась на него через плечо, растворяя остатки его самообладания.

– Комната идеальна.

«Это ты идеальна». Он осмотрел ее с ног до головы.

– Мне нравятся оттенки серого в сочетании с белым, серебром и черными акцентами. Так элегантно. Все сияет. Гостей собьет с ног это великолепие.

Ему нужно было ее коснуться.

– Эта комната ничто по сравнению с тобой.

Она повернулась к нему, краснея.

– Я практически подала тебе эту фразу на блюдечке.

– Я бы нашел другой способ сказать это, но да, ты облегчила задачу.

Она положила руки ему на плечи, пока его ладони блуждали по ее бедрам.

– Сегодня ты держался потрясающе. Хочу, чтобы ты знал это, – тихо заметила она.

Он не был падок на похвалу, но нежность в ее голосе свидетельствовала о том, что она говорит искренне. Восхищение Кендалл стоит куда больше, чем чье-либо еще.

– Спасибо. Спасибо за то, что ты здесь и поддерживаешь меня. Не представляю, что бы я сейчас делал, если бы не нанял тебя.

Она покачала головой:

– Никаких разговоров о работе, в противном случае я почувствую себя виноватой из-за того, что мы сейчас в этой комнате.

– Не вини себя. И пусть весь мир подождет. Сейчас есть только ты и я.

– И эта красивая кровать. – Она продолжала сводить его с ума.

Он привлек ее в свои объятия и поцеловал с нетерпением, которое никогда не испытывал с другими женщинами. Их губы продолжили то, на чем остановились внизу. Кендалл выгнулась в его руках и прильнула к нему, вставая на цыпочки, запустила руки в его волосы, и Сойер окончательно отбросил посторонние мысли.

– Мы должны избавиться от твоего платья, – прошептал он ей в губы.

Кендалл убрала в сторону блестящие волосы. Она снова посмотрела на него полным озорства взглядом. Точно так же она смотрела на него на свадьбе. Изначально именно этот взгляд и заставил желать ее. Она повернулась к нему спиной. Он отбросил пиджак в сторону и сосредоточился на молнии платья, потянув ее вниз. Каждый дюйм обнаженной кожи был сродни дару, особенно когда он дошел до черной полоски бюстгальтера и спустился к шелковым трусикам. Он стоял, прижимаясь к ней сзади, чувствуя эрекцию, боролся между желанием немедленно избавиться от одежды и платья Кендалл и необходимостью неторопливо вкушать всеми органами чувств каждый момент с ней. А ведь он уже было решил, что это никогда не повторится.

Сойер опустил платье с ее плеч, и оно упало на пол. Он снова прижал ее к себе, обхватил ладонями грудь, приятно ощущавшуюся в шелковом бюстгальтере, и принялся целовать бархатную кожу шеи, пока она стонала, наклонив голову. Не в силах оторваться от нежной, вкусно пахнущей шеи, он расстегнул застежку бюстгальтера.

Развернул к себе Кендалл и продолжил ласкать грудь, наклоняясь ниже, целуя и засасывая темно-розовый сосок. Ее кожа покрылась мурашками, ему нравилось, как она реагировала на прикосновения. В это время она лихорадочно расстегивала его рубашку. Он отвлекся от ее груди, стягивая с себя рубашку. Снова потянулся к Кендалл. И она удивила его, упав на колени и проведя ребром ладони по члену, который тут же стал твердым. Кровь прилила к нему так резко, что Сойер практически потерял сознание.

Клацнула застежка ремня – Кендалл расстегнула и сняла с него брюки. Ее пальцы прошлись по кромке боксеров, медленно опускаясь, будто сейчас по-прежнему нужно было его соблазнять. Да одно то, что она с ним рядом, привело его в боевую готовность. Их глаза встретились. Она облизнула губы, и в то же мгновение он замер, когда понял, что именно она собирается делать дальше.

Она взяла его в рот. Сойеру никогда не было так хорошо. Кендалл не торопилась, сосредоточившись на его удовольствии. Он запустил пальцы в ее шелковистые волосы и нежно погладил. Ее губы на его члене – это так сексуально. Подобного он еще не испытывал. Ни разу. Однако, как ни приятно это, он хотел ее целиком.

Сойер поднял ее с колен, подтолкнул к кровати. Кендалл откинулась на мягкие подушки. В голове звенело единственное желание – раствориться друг в друге.

Кендалл выгнула спину, наслаждаясь ощущением шелковых простыней на коже. Лучше этого только абсолютно обнаженный Сойер. Его ухмылка, приподнятые брови – все было бесподобно. Каждый дюйм его тела – рельефные плечи, жесткая грудь с небольшим количеством темных волос, дорожкой сбегающих между очерченными кубиками пресса. Она умирала от желания ощутить его в себе, и, судя по тому, что недавно держала в руках и во рту, он хотел того же.

– Иди сюда. – Она поманила его пальцем.

– Я наслаждаюсь видом, – ответил он, наклоняясь и снимая с нее трусики. Сел на кровать и нежно поцеловал ее, обхватив руками ягодицы, сжимая их и притягивая ближе к себе.

– Я хочу тебя, Сойер. – Она понимала, что теперь за ее словами стоит что-то более значимое. Она, правда, ошибалась насчет него. Значит ли это, что между ними происходило что-то большее? Или они слишком перешли границу? Его отель, ее работа, проект.

Сойер перевернул ее на спину, покрывая поцелуями губы, подбородок, шею, устроился между бедер и вошел, идеально заполнив ее. Кендалл обхватила его ногами и притянула ближе, желая насладиться каждым моментом, проведенным вместе. Они не должны продолжать эти отношения, тем не менее было что-то чудесное в том, что у них общий секрет. Сойер прав: пусть весь мир подождет.

Она закрыла глаза, сосредоточилась на настоящем моменте – напряжении, возрастающем внутри, звуках его учащающегося дыхания, на его теле, заставляющем ее чувствовать себя защищенной и желанной. Оргазм приближался стремительно, Сойер очень ловко находил точки наслаждения. Кенделл была благодарна ему за это. Удовольствие накрыло ее волной, и уже вскоре, сделав еще несколько толчков и застонав, Сойер последовал за ней. Зарылся лицом в ее шею, стараясь восстановить дыхание, пока Кендалл пыталась успокоить сердце, которое билось так, будто она совершила пробежку. Она не могла отделаться от того, что между ними происходило. Это гораздо сильнее, чем просто похоть или влечение, это ощущалось чем-то естественным, как воздух или вода.

Пока они оставались в постели, Кендалл делала все, чтобы вернуться к рабочему настрою. Вспомнив о препятствиях, с которыми они столкнулись, едва не заплакала. Каким образом Сойер успеет уложиться в сроки? Возможно, у них получится передвинуть открытие на февраль. Да, в День святого Валентина было бы мило и забавно.

Но она не могла отделаться от мысли, что чем дольше они откладывают, тем больше возможностей у Джеймса Сойера чинить им препятствия. Они должны минимизировать риски. И застать его врасплох.

– У меня возникла идея, сразу предупреждаю, безумная, – обронила Кендалл.

– В большинстве случаев я от них отказываюсь до того, как услышу.

– Из-за вандализма ты сильно отстаешь от сроков.

– Просто чтобы знала: ты портишь мне настроение.

– Я серьезно, Сойер. Вы с Ноем должны понять, что делать. Успех отеля целиком зависит от церемонии открытия.

– Да, я уже подумал об этом. Что, если мы перенесем дату на День святого Валентина? Тогда у нас в запасе плюс еще полтора месяца, и этого достаточно для восстановления. Впритык, конечно, но думаю, у нас получится.

– Я тоже думала об этом, хотя и не уверена, что это хорошая идея. – Кендалл закусила губу. – На самом деле я раздумывала о том, чтобы назначить дату раньше.

Несколько секунд он просто смотрел на нее. Без удивления, просто смотрел не моргая.

– Как раньше? Это твоя идея?

Кендалл кивнула.

– Я предупреждала, что идея безумная. Но просто выслушай меня. Пятое декабря – день отмены сухого закона.

– Пятое. Декабря. Этого года. Ты в курсе, что сейчас почти конец октября?

– Да, но только подумай об этом. Это идеально. Представь, этот день праздновался в отеле каждый год, и потому он намного значительнее и грандиознее, чем Новый год или День святого Валентина. Знаешь почему?

– Понятия не имею.

– Потому что никто еще не устраивал столь грандиозную вечеринку именно пятого декабря. Никто. – К удовольствию Кендалл, в глазах Сойера забрезжили проблески. – Весь мир будет отмечать канун Нового года, и вам придется конкурировать с площадью Таймс и сотней других заведений города. А если вы устроите праздник пятого декабря, это вне конкуренции. И связано с историей отеля.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что это последняя вещь, которую ожидает мой отец?

Она улыбнулась и кивнула:

– Именно. Сейчас он уверен, что вы выбиваетесь из графика. А ты сделаешь наоборот – откроешься на три недели раньше срока.

Сойер упал обратно в кровать.

– Но как мы это устроим? Остался месяц. Ты представляешь, сколько времени ушло на изготовление металлических экранов?

– У мастера ведь уже есть дизайн-макет?

– Да.

– Ну, так позвони ему, умоляй отложить все и сделать их снова.

– Я никогда не умоляю, Кендалл, это не мой стиль.

– Отлично. Тогда доплати сколько потребуется и присовокупи к этому фамилию Локк. Должна же она хоть на что-то сгодиться.

Сойер рассмеялся:

– Насчет денег ты права, а вот насчет фамилии Локк я уже так не уверен.

Глава 11

Встреча закончилась бы ничем, но Сойер и Ной пришли к соглашению, что должны сделать предупреждение отцу. Вызвался Сойер. Его мучило только одно: угрозы в адрес Кендалл. После того как они занимались любовью в отеле, он понял, что она освещает его жизнь, как никто другой. Его задача – защитить ее любой ценой.

Водитель отвез его в семейное поместье на Лонг-Айленде – одиннадцать акров земли и прекрасный вид на владения Локков, теннисные корты, два бассейна, дюжина спален и кухня величиной с боулинг-клуб. Сойер не утруждал себя предварительными звонками. Приезд сюда напоминал штурм замка. Впрочем, он проделывал это тысячу раз.

Охранник Том, состоявший на службе у Локков еще с тех пор, как Сойер был маленьким мальчиком, подошел к машине и улыбнулся:

– Мне запрещено пускать тебя, Сойер. Однако не так давно я был обязан защищать тебя, потому и останавливать не собираюсь.

– Я ценю это, Том.

Машина подъехала ближе к дому, который он когда-то так любил. Прежде чем понял, как мало тот значит без любви матери, которая объединяла всю семью. Охрана пропустила Сойера внутрь. Ему пришлось ждать отца под дверью кабинета по меньшей мере двадцать минут. Естественно, это показуха.

Отец, конечно, человек занятой, но не до такой степени.

– Ваш отец ожидает вас, – сказал секретарь.

– Благодарю. – Сойер вошел в обставленный по-президентски кабинет и сел напротив внушительного стола.

– Как мило, что ты заехал. – Отец даже не поднял на него глаз. – Правда, лучше бы позвонил заранее. Катрина будет рада тебя видеть. В конце концов, она твоя мачеха.

– Она не моя мачеха, а твоя жена. Когда вы поженились, мне было двадцать девять.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Сойер?

– Нет. Но уверен, ты мне расскажешь.

– Ты слишком жесткий, всегда был таким. Тебе стоит жениться и завести детей. Получить удовольствие от жизни. Поможет снизить артериальное давление.

– Ты, как никто другой, в курсе лечебных свойств брака.

– Мне повезло встретить четырех прекрасных женщин, согласившихся стать моими женами, не вижу в этом ничего плохого. Я любил каждую из них.

«Но не в равной степени», – подумал Сойер. Они с Ноем и Шарлоттой все еще скорбели о матери, когда отец женился второй раз на Эбигейл. Она переехала в дом с четырьмя детьми, и, несмотря на то, что места хватало всем, Сойер чувствовал себя заброшенным и одиноким. Когда он сказал об этом отцу, тот обвинил его в том, что сын пытается разрушить счастье, и бросил слова, которые отпечатались в памяти: «Я никогда не любил твою мать так, как Эбигейл. Она моя настоящая любовь».

Для мальчика, скорбящего по матери, слышать это было невыносимо, светлая память была запятнана. По крайней мере, до тех пор, пока Эбигейл не умерла, и Сойер не услышал от отца те же слова.

– Я здесь, чтобы заключить мир насчет «Гранд-Легаси». Вандализм был лишним.

– Я читал об этом в газетах, ужасное событие.

– Не волнуйся, мы все равно откроемся, только не в то время, в которое планировали. – Сойер всеми силами старался говорить ровно и не выдать план Кендалл.

– О, должно быть, все не так плохо.

– То есть ты собираешься делать вид, будто ничего не знаешь.

– Я не единственный, кто хочет оставить отель в прошлом. Твой маркетинговый ход только все ухудшил. Отель с самой дурной славой в городе! Ты будто хочешь втоптать семью в грязь.

– Ты слишком заботишься о приличиях. История отеля захватывает людей, никто не подумает плохо о семье из-за того, что теперь законно.

– Поверь мне, в отеле происходило множество вещей, которые по-прежнему незаконны. Вначале у твоего дедушки были очень подозрительные партнеры из тех людей, которые не рассчитывают на справедливую долю.

Сойер насторожился. Отец всегда говорил загадками о прошлом отеля.

– Почему ты раньше молчал? Нет никаких документальных свидетельств о партнерах.

– Такие люди не заключают договоры. Честное слово, чем меньше ты знаешь, тем лучше. Не понимаю, почему ты не можешь поверить мне на слово.

– Отец, на кону миллионы долларов. Я не ребенок и не могу принимать деловые решения, основываясь на словах. Так что, если располагаешь фактами, изложи.

– Я уже сказал, чем меньше ты знаешь, тем лучше.

– Нам нужно поговорить о мисс Росс. Держись от нее подальше, никакого общения, включая цветы. – Голос Сойера дрогнул. Мысль о Кендалл расстраивала его больше, чем он хотел показать.

– Думаю, я получил ответ, раз уж ты в курсе, ведь это она рассказала тебе. Должно быть, ты сделал что-то выдающееся, завоевав ее верность.

– Кендалл – разумная женщина и делает свою работу.

В комнате воцарилась тишина. Сойер поерзал на стуле, тот скрипнул.

– Ты, похоже, очень переживаешь за нее. Между вами что-то есть?

Видимо, Сойер не так хорошо скрывает чувства, как хотелось бы.

– Я не собираюсь обсуждать Кендалл.

– Значит, все-таки есть. Что ж, это твой шанс.

– Не говори так со мной, пожалуйста, я не нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в благословении. Просто оставь Кендалл в покое, она не имеет отношения к твоей одержимости отелем.

– Это не одержимость. Я пытаюсь сохранить мир в семье. Репутация Локков превыше всего, деньги и бизнес ничего не значат без нее. Когда-нибудь у тебя появятся дети, и ты поймешь, о чем я говорю. Если ты и твой брат не будете осторожны, ваши дети унаследуют запятнанное имя.

Сойер почувствовал, как поднимается ярость, достигая горла. Отец виноват в этом куда больше, как, впрочем, и в разрушении самой семьи. Он для себя уже решил, что дети и передача имени по наследству – не его забота. Слишком много яда скопилось в их семейном древе.

– На случай, если ты не заметил, я не собираюсь идти твоим путем.

– Передача нашего имени следующим поколениям имеет первостепенную важность, Сойер.

– Всякий раз, когда речь заходит о «Гранд-Легаси», ты говоришь про семейное имя. Я открываю отель, воплощаю в жизнь мечту прадедушки и, собственно, именно так увековечу имя Локков. Вот увидишь, твоя паранойя была напрасной.

– Если бы твоя мать была жива, она бы согласилась со мной.

Сойер сощурился:

– При чем здесь мама?

– Ты знаешь далеко не все о ней и ее семье. Твоя мать была не такой идеальной, какой ты представляешь.

Ну все. С него достаточно. Сойер встал и направился к двери.

– Я не намерен это выслушивать. Ты даже не любил ее.

– Мы были молоды и думали, что любим друг друга, но это не так.

– До свидания, отец.

Он уже открыл дверь, когда услышал голос отца: – Если хочешь знать, кто разгромил «Гранд-Легаси», тебе стоит поискать за пределами этого кабинета.

Сойер закрыл глаза. Очередная манипуляция.

– Все указывает на тебя, но отличная попытка.

* * *

Кендалл окончательно расклеилась и записалась к врачу. Конечно, работы много, но усталость выходила за рамки нормы. Теперь, когда Сойер согласился на новое расписание, ей необходимо постоянно находиться в строю. Болезнь разрушит все их планы.

Дел в офисе выше крыши, поэтому Кендалл, экономя время, не стала обедать, чтобы сходить к врачу и выяснить, раз и навсегда, не подхватила ли она грипп.

– Мисс Росс, – вызвала медсестра.

Кендалл отложила журнал, который листала, и последовала за женщиной. Та померила ей давление, записала вес и проводила в смотровой кабинет.

– Врач скоро подойдет.

Кендалл устроилась на кушетке. В комнате стояла приятная тишина. Никакие начальницы не кричали за стенкой. Никаких пожарных сирен за окном, как около ее дома. Если бы еще можно было выключить эти ужасные флуоресцентные лампы, улечься и немного вздремнуть.

В дверь постучали. Доктор Адамс. Они пожали руки.

– Здравствуй, Кендалл. – Врач села на крутящийся табурет, достала пару красных резиновых перчаток, надела их и откинула назад седые волосы. – Чем я могу тебе помочь?

– Я нехорошо себя чувствую. Желудок бунтует, и я до смешного быстро устаю. Постоянно хочу спать.

Доктор Адамс подъехала на стуле ближе к кушетке.

– Головные боли?

– Немного, но не так, как когда у меня был синусит.

– Температура, боли в теле?

– Ничего.

– Хорошо, давай посмотрим.

Она потянулась к ушным раковинам Кендалл и через пару секунд убрала инструмент.

– Есть вероятность, что ты беременна?

– Я думала, вы проверяете мои уши.

Доктор Адамс засмеялась:

– Верно, но многие симптомы указывают на беременность. Никакой температуры. Усталость и переутомление.

– Я не беременна. – Разумеется, нет. Совершенно точно нет. – Я пью противозачаточные.

Доктор Адамс кивнула и встала.

– Давай все-таки быстро сделаем тест, чтобы исключить эту вероятность. Позволь прощупать гланды. Прости за холодные руки. – И она положила руки Кендалл на шею.

– Тест на беременность действительно необходим? Не представляю, как я могла забеременеть.

Ее мозги судорожно переваривали информацию. Последняя менструация была необычно скудной, но она не придала этому значения, а просто вздохнула с облегчением. Могла ли она забеременеть? Нет. Ни в коем случае.

– Это несложно. Одно быстрое посещение туалета. Доктор Адамс что-то записала, Кендалл не обратила на это внимания. Дело в том, что, если она действительно беременна, что совершенно абсурдно, отцом может быть только один человек. За весь прошлый год у нее был только один мужчина. Сойер.

– По мне, ты абсолютно здорова, но давай вычеркнем беременность. Нужно подстраховаться, сделать прививку от гриппа, раз уж ты здесь.

Кендалл схватила ее за руку:

– Как я могу забеременеть, принимая противозачаточные? Как такое может произойти?

Доктор Адамс уставилась на Кендалл, ее очки съехали на кончик носа.

– Ты жила половой жизнью?

Румянец выступил на щеках Кендалл, как у подростка.

– Ну да. Но разве не в этом смысл противозачаточных таблеток?

– В этом, но у них не стопроцентная защита. Два месяца назад при синусите ты принимала антибиотики, это уменьшает эффективность. На упаковке должно быть указано – использовать дополнительную защиту.

– Там не указано. Точно знаю, что не указано. Мне пожаловаться в аптеку?

– Слушай, либо ты беременна, либо нет. Давай это выясним, хорошо?

Кендалл откинулась назад, осознавая, как глупо себя ведет.

– Да, конечно. Разумеется.

Пришла медсестра и протянула ей пластиковый стаканчик.

– Прямо по коридору, туалет на втором этаже по левой стороне. Следуй инструкциям и оставь образец на полке. После этого можешь одеваться, исследование займет всего пару минут.

Кендалл сделала, как было сказано, следуя указаниям, развешанным на стене туалета, как букве закона. Когда закончила, вернулась в смотровой кабинет, села на стул и стала ждать. Почему так долго? Почему здесь так холодно? Взглянула на экран телефона – она ушла из офиса почти час назад. Джилиан будет не в восторге, ведь вчера Кендалл отсутствовала весь день.

В дверь снова постучали. Она повернулась, ожидая увидеть медсестру, но в дверях стояла доктор. «Только не это!»

– Что ж, видимо, тебе стоит прекратить принимать таблетки. Тест положительный. Ты беременна.

Кендалл понятия не имела, как реагировать на новости, которые она ожидала услышать меньше всего.

– Спасибо.

– Спасибо?

Она встала и стряхнула головой. «Что со мной не так? Ах да, я знаю. Я беременна. От Сойера. Вот, что со мной не так».

– Простите, полагаю, я немного выбита из колеи.

«Полагаю? Да я совершенно точно выбита из колеи».

– Прекрасно понимаю. Я бы на твоем месте как можно скорее позвонила гинекологу и договорилась о приеме. До этого обязательно принимай витамины, отдыхай, пей больше жидкости.

Слова доктора проходили мимо ушей.

– Хорошо.

– Заботясь о себе, ты заботишься о ребенке.

О ребенке. Эти слова она пока не готова принять. «У меня будет ребенок? У меня будет ребенок».

– Спасибо. – Все, что она смогла пробормотать, когда вышла из смотрового кабинета, прошла по коридору и заплатила за прием, так же как два месяца назад, когда у нее был синусит.

Выйдя на улицу, Кендалл растерялась, что делать и куда идти. Теоретически нужно вернуться на работу. Было начало второго, а она отпрашивалась всего на час.

Она села в такси, чувствуя угнетающее одиночество, которого давно не ощущала. В такие моменты она особенно скучала по матери. Они не во всем соглашались друг с другом, но мама всегда была готова помочь советом, и Кендалл всегда к ней прислушивалась. Та через многое прошла – мать-одиночка, брошенная вереницей парней, которые боялись обязательств, без цели в жизни. Хотя, возможно, ее целью стало вырастить дочь. От этой мысли Кендалл стало еще хуже. Она должна оправдать надежды матери, но что у нее теперь? Возможное повышение и незапланированная беременность от мужчины, которого она едва знает, чей отец ей угрожает.

Правильно или нет, но она должна немедленно рассказать Сойеру. Она не смогла бы работать с ним и скрывать подобное. Он с самого начала сказал, что ему нужно доверять ей.

Она достала телефон, намереваясь успеть позвонить до того, как приедет в офис.

Он поднял трубку после третьего гудка.

– Кендалл, скажи что-нибудь хорошее. Что угодно.

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Я в машине по дороге в город. Только что встречался с отцом. Бессмыслица.

Кендалл закрыла глаза и покачала головой.

– Что-нибудь получилось?

– Пожалуй, нет, но я не мог больше оставаться в стороне, сидеть сложа руки.

«Отлично. Возможно, она еще больше испортит ему настроение».

– Ты свободен сегодня вечером? Нам нужно встретиться.

– О, правда? – Его голос стал глубже.

– Не для этого, Сойер. Мне нужно с тобой поговорить. Лично. Можно подъехать к тебе в офис?

– Прежде скажи, что ты не собираешься сообщить мне какую-нибудь дурную новость про отель. Прямо сейчас я не смогу это вынести.

– Ничего про отель, обещаю. Что насчет встречи в офисе?

– Ты не сказала, в чем дело.

– Мне нужно поговорить с тобой лично, этого недостаточно?

– Как насчет ресторана «Клуб»? Я бы мог полакомиться хорошим стейком.

– Ресторан? Ты не думаешь, что это не самая лучшая идея?

– Кендалл, если ты не скажешь мне, в чем дело, я не смогу правильно выбрать место. Я хочу поужинать стейком. Побалуй меня, ладно?

– Ты не боишься испытывать судьбу. – Говоря об искушении, ей ни в коем случае нельзя было соглашаться на предложение Сойера потанцевать. Тогда бы она не оказалась в подобной ситуации.

– Все будет хорошо.

Такси притормозило перед офисом. Надо вернуться на работу, иначе Джилиан ее уволит.

– Хорошо, «Клуб». В восемь.

– Идеально. Я забронирую столик.

Глава 12

Кендалл вышла из такси перед рестораном, в котором Сойер заказал столик. Она говорила ему, что это не лучшая идея и пора прекращать вести себя так, будто они могут безбоязненно искушать судьбу. И как он к этому отнесся? Сказал, что хочет стейк.

Она вошла в ресторан, известный как «Клуб», в котором раньше никогда не бывала, но много о нем слышала. Место классической романтики. Полумрак, отдельные кабинки, мерцающие свечи на столах, покрытых белыми скатертями, разговоры полушепотом под шампанское и мартини.

– У меня встреча с мистером Локком, – обратилась она к девушке, встречающей гостей.

– Да, мисс Росс. Дэниэл примет вашу верхнюю одежду.

Прежде чем Кендалл сообразила, что происходит, позади возник таинственный мужчина, готовый взять у нее пальто.

– Следуйте за мной.

Сойер выглядел преступно привлекательно. Как только увидел ее, встал и улыбнулся. Той самой искренней улыбкой, которая появляется на лице мужчины, с которым ты переспала. Улыбкой, от которой подгибаются колени. Если бы между ними все складывалось по-другому, эта улыбка согрела бы ее с ног до головы, стала бы знаком того, что все в ее жизни идет правильно. А она служила всего лишь напоминанием о том, что Кендалл безнадежно сбилась с курса. Ребенок никогда не входил в ее планы.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – сказал он, целуя ее в щеку.

– Спасибо. Но разве не это ты обычно говоришь коллегам по работе? Что-то мне подсказывает, нет. – Она нырнула в кабинку и положила между ними свою сумочку.

– Совершенно точно не говорю. Но я никогда и не работал с такой красивой женщиной, как ты, никогда не работал с теми, с кем делил постель, поэтому это для меня неизведанная территория. Думаю, наедине мы можем говорить друг другу комплименты.

Она поерзала, испытывая невыносимое желание выложить наконец свою тайну.

– Конечно, все в порядке. Ты тоже отлично выглядишь.

– Спасибо. – Он отпил из своего стакана. – Официант скоро подойдет принять твой заказ. Здесь наливают отличный «Манхэттен».

Подошел официант.

– Мэм, могу я предложить вам что-нибудь из напитков?

– Клюквенный сок, пожалуйста.

– Разумеется. Вы готовы заказать, или подойти через пару минут?

– «Ребрышко Нью-Йорк фантастическое», – подсказал Сойер. – Я буду его. Средней прожарки, пожалуйста.

– А что будет леди?

Кендалл была не в состоянии читать меню в данный момент.

– То же самое. Средней прожарки, пожалуйста.

– Будет сделано.

– Сегодня не пьешь?

– Нет, не хочется.

«К тому же все знают, что при беременности пить не стоит».

– Может быть, позже ты передумаешь. Думаю, мне действительно это нужно. Весь день этого ждал, если честно.

– Дай угадаю. Из-за разговора с отцом?

Он кивнул.

– Я должен был поговорить с ним после того, как он втянул в это тебя, особенно если акт вандализма стал его реакцией. И прости за цветы, это кошмар. Я не мог бы спокойно спать, если бы ни приказал ему держаться от тебя подальше, и эффективнее это было сделать лично.

– Сойер, я очень надеюсь, что ты не спровоцировал отца из-за меня. Ужасная идея. Все это не так важно. Я совершенно точно смогу о себе позаботиться.

– Но он тебе угрожал. Одно дело громить отель, но, когда дело доходит до людей, особенно до тебя, это неприемлемо.

Кендалл устроила руки на коленях, обстоятельства давили на нее невыносимым грузом. Когда все вышло из-под контроля? Ребенок. У нее будет ребенок. Что делать? В ее крохотной квартирке в небезопасном районе, как выразился великодушный Джеймс Локк, с переработками. Ее карьера требовала по меньшей мере 60 часов в неделю. Ей понадобятся детская комната, няня, миллион других вещей, о которых она даже не задумывалась.

Сойер положил руку ей на плечо, его тепло согрело ее, тепло, которого она больше не почувствует.

– Все в порядке?

– Наши отношения вышли далеко за пределы отношений заказчика и клиента. Немыслимо далеко.

«Просто скажи ему. Скажи это и попроси завернуть ужин с собой».

– Я знаю, дело в моей семье. Не собираюсь притворяться, что это нормально, вовсе нет.

Кендалл никогда не задумывалась о материнстве и тем более никогда не хотела ребенка в подобной ситуации. От мужчины, с которым они не в браке, из семьи, от которой она не ждет ничего хорошего. Она прикусила губу, чтобы не заплакать. Не хотелось плакать перед Сойером. Это не в ее духе, но прямо сейчас в голове творился такой бардак, что справиться с эмоциями было трудно.

– Видишь, ты расстроена.

Она осмелилась посмотреть на него и встретилась с мягким, заботливым взглядом.

– Зачем нужно было приглашать меня на танец на свадьбе?

– Что?

– Почему ты не мог соблазнить какую-нибудь подружку невесты и оставить меня в покое? Тогда все пошло бы иначе, гораздо легче.

– О чем ты говоришь? Мой отец не знает о нас, ты все еще работаешь на меня. Я не хотел соблазнять подружку невесты, я хотел тебя.

– Почему? Чем я отличаюсь от других женщин? Сойер рассмеялся:

– Честно?

Она ожидала, что он отпустит комментарий про ее фигуру.

– Ты посмотрела на меня своими сияющими голубыми глазами, и я до конца вечера видел только тебя.

У Кендалл перехватило дыхание. Она ожидала чего угодно, но не такого ответа.

– Что происходит, Кендалл? Это самый странный разговор за последнее время, это о многом говорит, учитывая, что сегодня я встречался с отцом.

– Я беременна, и ты отец ребенка. – Слова сорвались с языка, как пробка с бутылки шампанского.

Глаза Сойера расширились до предела. Она лихорадочно соображала, что еще добавить, потому что он, казалось, молчал бы до конца вечера. Официант поставил на стол блюда. Сойер пробормотал слова благодарности, а когда тот ушел, повернулся к Кендалл:

– Ты уверена?

– Да, уверена.

– По обоим пунктам?

– Что я беременна и ребенок твой?

– Да.

– Да, уверена.

Нетронутый стейк лежал на тарелке. Разговор с отцом, а затем и вся жизнь пронеслась у него перед глазами, как торнадо. Он не собирался становиться отцом, во всяком случае, не в его положении. Его отношения к брачным институтам и отцовству однозначны – он в этом не участвует.

– Не знаю, что и сказать, Кендалл, я, мягко говоря, шокирован. Ресторан был не лучшим выбором.

– Я же сказала, нам нужно поговорить лично.

– Как я мог догадаться, о чем пойдет речь.

Официант снова подошел к ним.

– Еда в порядке?

Сойер взял вилку с ножом и принялся резать стейк. – Конечно, просто важный разговор.

Тот ушел. Сойер положил кусок в рот, не чувствуя вкуса. Ему очень нравится Кендалл. Проблема в том, что он не готов к такому повороту событий ни с одной женщиной.

– Ты ешь? Как ты можешь есть?

– Что мне делать? Повар – мой хороший приятель, и будет странно, если мы не съедим то, что заказали. К тому же я голоден.

Кендалл покачала головой и вытащила из бумажника несколько купюр.

«Постойте, серьезно?»

– До свидания, Сойер. Поговорим завтра. Насчет работы.

Она решительно зашагала к двери, и у него не осталось иного выхода, кроме как последовать за ней. Он догнал ее и положил руку на плечо. Кендалл резко развернулась.

– Что?

– Кендалл, брось. Вернемся за стол. Поедим и пойдем в тихое место, чтобы это обсудить. Как взрослые.

– Забудь, нам не обязательно об этом разговаривать, просто забудь мои слова. Мы доработаем до пятого декабря, а потом ты пойдешь своей дорогой, а я своей. Мне не нужна твоя помощь. Очевидно, ты слишком шокирован, чтобы принять это, но я подумала, что ты заслуживаешь знать.

Она снова направилась к выходу.

– Хотя бы позволь подвезти тебя. И я правда думаю, что нам нужно поговорить об этом.

– Сколько еще раз я должна повторять, что меня не нужно подвозить? Никому из семьи Локк не нужно этого делать, я в состоянии добраться до дома сама.

– Не надо нападок. Не вижу причин, по которым ты должна злиться на меня. Я узнал о ребенке только пять минут назад. Прости, что не готов это отпраздновать.

Ее подбородок задрожал.

– Яблоко от яблони недалеко падает, да? Ты ведешь себя так же, как твой отец, да? Вы оба обращаетесь с женщинами как с игрушками, только ты на них не женишься. Ведь это будет слишком похоже на твоего отца, да? Это твой способ доказать миру, что ты не такой? Со мной это не работает, Сойер. Я вижу, кто ты такой, и жалею, что познакомилась с тобой.

Обычно Сойер приходил в ярость, если кто-то сравнивал его с отцом, но не сейчас, хотя слова Кендалл очень ранили его. Было что-то искреннее в злости, с которой она обрушилась на него. Убежденность в своей правоте, осознание того, что она многое теряет, говоря ему это. Уволить ее было бы слишком легко.

И, кроме того, он этого не сделает. Она заслужила работу и его уважение, а он заслужил нотацию.

– Прости. Мне очень жаль. Я был шокирован, но хочу, чтобы ты дала мне шанс поговорить с тобой. Я не плохой человек. Правда. Не такой, как мой отец. Позволь доказать тебе это.

Она смотрела на улицу, ветер развевал ее волосы. В этом вся Кендалл – навстречу буре, храбро и с поднятой головой. Она повернулась к нему:

– Куда мы пойдем?

– Выбери сама.

– Ко мне. В этом случае, если снова меня разозлишь, я смогу выпроводить тебя.

Он тихо рассмеялся:

– Справедливо. Подожди здесь, я вызову машину.

– Можешь забрать из ресторана наш ужин? Я все еще хочу есть.

– Конечно.

По дороге к дому они не разговаривали, но Сойер чувствовал, что Кендалл уже поостыла. Он пока не понимал, что чувствует сам, поскольку по-прежнему был шокирован. Когда они приехали, он отослал водителя домой, сказав, что вызовет такси, когда нужно будет уезжать.

Они поднялись на четвертый этаж.

– Мой дом не сравнится с твоим, зато он мой. Он зашел внутрь, она включила свет. Перед ним предстала маленькая гостиная со старой, будто из шестидесятых годов, мебелью.

– Здесь мило. Мне нравится твое жилище, помогает узнать тебя лучше.

– Я рада. – Она вытащила из пакета контейнеры с едой. – Подогреть?

Сойер покачал головой. Кендалл накрыла маленький стол и открыла холодильник.

– Вина нет, но могу предложить пиво.

Впервые за долгое время ему не хотелось пить. Он медленно стал осознавать, как изменилась жизнь с новостью про беременность.

– Просто воды.

Она поставила два стакана и села за стол.

– Еда, наконец-то. Даже в теплом виде вкусно.

– Я же тебе говорил. Мне стоит сводить тебя туда как-нибудь в другой раз, когда у нас будут менее серьезные темы для разговоров. Прости, что не послушал тебя.

– Мне стоило настоять, моя вина.

– Ты узнала сегодня?

Она кивнула.

– Я слишком уставала и решила показаться врачу. Она рассказала про свой поход к врачу и почему не подействовали таблетки.

– Понятно. Полагаю, мы зачали ребенка в ночь после свадьбы. Странно, правда.

Теперь он чувствовал себя еще большим подлецом. Если бы они не встретились по работе, Кендалл все равно забеременела, но он бы никогда об этом не узнал. Она бы не позвонила ему, теперь он ее знал. Кендалл слишком гордая.

– Хорошо. Какие у тебя планы? Он не знал, о чем еще спросить.

– У меня нет никаких планов, сейчас я сосредоточена на «Гранд-Легаси» и могу только постараться заботиться о себе. Подумаю о кроватке и детских вещах после открытия. Я даже все еще не знаю, получу ли повышение. – Она подняла глаза к потолку. – Боже, надеюсь, получу, оно значительно облегчит жизнь с ребенком.

– Не беспокойся, я обеспечу тебя всем необходимым. – Он скривился от собственных слов, понимая, что ведет себя как богач, решающий проблемы деньгами. – Не хочу, чтобы ты думала, будто я безответственный.

Это прозвучало еще хуже.

Глаза Кендалл наполнились слезами.

– Прекрати, не хочу сейчас думать об этом. Понимаю, это затруднительно, но не хочу разрушить наши деловые отношения.

Он взял ее за руку.

– Кендалл, мы не можем просто принять тот факт, что наши отношения вышли за рамки рабочих? Не думаю, что мы разойдемся после пятого декабря.

– Я тоже так не думаю, но также не хочу навязываться, это плохо заканчивается. Ты ведь знаешь?

Он погладил ее ладонь.

– Знаю. Я хочу попробовать, Кендалл. Думаю, нам хорошо вместе. Потому и хочу попробовать.

Она глубоко вздохнула и пристально посмотрела ему в глаза.

– Это серьезно, Сойер. Никаких попыток. Мое сердце не выдержит.

– Позволь мне остаться, мы поговорим.

Она затрясла головой:

– Это плохая идея.

– Никакого секса, я просто хочу быть с тобой. «Хочу, чтобы ты позволила мне попытаться».

Глава 13

Сойер оставался три ночи подряд. У них не было секса, только разговоры и сон. Они говорили о будущем, о том, чего каждый из них хотел. Обсудили причины, по которым оба не представляли, что делать, но, похоже, Сойер смирился с ее беременностью. Более того, Кендалл предложила ему пойти с ней на первый прием к гинекологу. Он замялся, но она не стала давить. С каждым новым днем его сомнений Кендалл ощущала, что отступает, снова надевает доспехи. Она знала свою склонность и понимала, что это инстинкт самосохранения. Они с Сойером невольно оказались связанными пожизненным обязательством, и оно не предполагало легких решений. Для Кендалл мысль о том, чтобы полностью положиться на Сойера, противоречила инстинктам. Она сама по себе и научилась ни в чем не рассчитывать на мужчин.

Сойер ушел рано утром. Кендалл удалось прийти на работу вовремя. Но, как только она вошла, стало ясно: что-то не так. Девушка в приемной, Морин, говорила по телефону, потом взглянула на Кендалл и тут же отвела глаза. Даже не улыбнулась. Кто-то еще уволен? От фирмы отказался клиент?

Кендалл пошла по коридору. Странности продолжились, однако теперь было сложнее не принять их на свой счет. Люди избегали встречаться с ней глазами, только бормотали: «Доброе утро». Она не услышала ничего более, пока Уэс не заорал на весь офис: «Доброе утро, Кендалл! Прекрасный день, не правда ли?»

Она остановилась на полдороге. Что-то определенно не так. Она заглянула в открытую дверь его кабинета.

– Что происходит?

Его лицо светилось самодовольной улыбкой.

– Только усердная работа. Стараемся впечатлить начальницу. Тебе тоже нужно как-нибудь попробовать, – ухмыльнулся он. – Серьезно, попробуй.

Кендалл не собиралась выяснять, что он имел в виду, поэтому направилась в свой кабинет. Это всего лишь паранойя, правда? Люди просто заняты своими делами. Она открыла сумку с ноутбуком и тогда увидела записку на своем столе.

«Кендалл!

Мне нужно срочно с тобой поговорить.

Джилиан».

Кровь застыла в жилах. Раньше Джилиан никогда не оставляла записок, только передавала сообщения через Морин в приемной. Это плохой знак. Не просто паранойя.

Поправив платье и выпрямив спину, Кендалл направилась в кабинет начальницы.

Помощница Джилиан заметила Кендалл.

– Мисс Росс, Джилиан срочно хочет вас видеть. Как распоряжение палача.

– Поэтому я здесь. – Она попыталась улыбнуться. Счастливых людей труднее уволить, ведь так? И вошла в кабинет Джилиан, чувствуя, как подгибаются колени, а сердце перестает качать кровь, несмотря на то, что бьется в два раза чаще.

– Кендалл, пожалуйста, закрой дверь.

Кендалл повернулась, чтобы сделать как ей было велено, но за нее это сделала помощница Джилиан.

«Самое время начать отчаянно звать на помощь, да?»

– Ты хотела меня видеть?

Кендалл осталась стоять. Так легче убежать.

– Я знаю о тебе и Сойере Локке.

Услышать это было похоже на удар коленом под дых. Она едва могла дышать, раздумывала о последствиях своих действий, но не представляла, что исход будет настолько болезненным.

– Мне прислали фотографии, – продолжила Джилиан. – Не знаю, кто, но это и не важно. Очевидно, ты не просто перешла границу, но делала это постоянно. Я расцениваю это как продолжительную попытку подвести меня. Сказать, что я разочарована, ничего не сказать.

Кендалл отчаянно пыталась придумать оправдание, но на ум не приходило ни единой отговорки. Все бесполезно. Ей стало больно от того, как думает о ней Джилиан теперь. Будто карьера для нее ничего не значит.

– Тебе есть что сказать?

Однако сейчас Кендалл беспокоилась не только о карьере. У нее будет ребенок, которому нужны еда, одежда, памперсы, деньги на обучение и, совершенно точно, крыша над головой.

– Пожалуйста, позволь мне объяснить.

– Я не терплю этого.

– Я знаю. Но мои отношения с Сойером начались до того, как он переступил порог нашего офиса. Поэтому все не так, как ты думаешь.

Джилиан прищурилась.

– У меня сложилось впечатление на первой встрече, что вы знакомы, но между вами не было никакого намека на романтику.

Кендалл не представляла, как дальше действовать. Прямо сейчас она ходила по тонкому льду.

– Это случилось не в тот день, а раньше.

– Не уверена, что это меняет ситуацию к лучшему. – Джилиан откинулась в кресле и покачала головой. – Никогда не понимала, зачем женщине совершать профессиональное самоубийство ради мужчины.

– Я понятия не имела, что он захочет работать с нами.

– Почему ты не сказала мне правду? Прямо тогда.

– Разве у меня была возможность? Да и не было времени приготовиться к встрече. Моей первостепенной задачей стало получить должность. Я не думала об отношениях, только о работе и ни о чем другом. – Справедливости ради, не только о работе, но она по большей части говорила правду.

– Я снимаю тебя с проекта. Прямо сейчас.

Пульс ускорился. Вся работа, все потраченные часы так много значили для нее и для Сойера.

– Нет, пожалуйста, не делай этого, я полностью выложилась на этом. «Гранд-Легаси» станет пиком моей карьеры на данный момент.

– Прости, меня не волнует ваше с Сойером прошлое. Меня волнует только рекламная компания Слоан. Это значит, что проект переходит Уэсу.

– Но…

– Я приняла решение.

Она отвернулась и принялась листать кипу бумаг на столе.

«Это значит, что я уволена?»

– Что насчет должности заместителя?

– Теперь это на совести Уэса. Насколько могу судить, ты больше не претендент.

Разумно ли умолять, но Кендалл должна постоять за себя.

– Я знаю, что идеально подхожу на эту должность.

– Ты идеально подходила. В прошедшем времени. Теперь я не могу отдать ее тебе. Я уже достаточно лицемерю, оставляя тебя в фирме. Не забывай, что я уволила Ванду за то же самое.

– Почему ты оставляешь меня?

– Не потому, что ты отличный работник, а потому, что сейчас у нас недобор в штате. И если ты хочешь сохранить хотя бы эту работу, держись подальше от Сойера Локка. Я не хочу знать даже о том, что вы созваниваетесь или шлете друг другу электронные письма. Малейший слух – и с тобой покончено, Кендалл. Никаких вольностей, особенно с клиентом высшего класса.

– Да, мэм. Разумеется. – Сердце было готово рассыпаться на куски. С ней не только случилось все то, чего она заслуживала, но и то, чего боялась.

– До тех пор я хочу, чтобы ты выкладывалась на сто процентов. Никаких опозданий, никаких перепалок с Уэсом. Я не желаю слышать от него ни единой жалобы на тебя.

«Почему бы тебе просто не дать мне невыполнимое задание?»

– Конечно. Над чем я буду работать, если я больше не занимаюсь «Гранд-Легаси»?

– Забери у Уэса мелкие заказы, чтобы освободить ему время. На его усмотрение.

Кендалл внутренне сжалась.

– Ты имеешь в виду, что теперь я в подчинении Уэса?

– В каком-то смысле да. У меня нет времени разбираться, кто чем занимается, вы двое должны во всем разобраться. И я точно хочу, чтобы ты возглавила проект собачьей еды «Вкуснятина». Уэс терпеть не может этот заказ. С ними невозможно работать.

«Отлично».

– Хорошо. Спасибо. – У Кендалл не было другого выхода, кроме как поблагодарить Джилиан. Повезло, что ей вообще удалось выйти из офиса, все еще имея работу. Сейчас нужно беспокоиться о ребенке, и во всем, что касается крохотной жизни, растущей у нее в животе, она может положиться только на себя.

Сойер получил сообщение от Кендалл.

«Нам нужно поговорить. Лично. Никаких ресторанов».

Последний раз, когда об этом просила, она рассказала, что беременна. Что на этот раз? Двойняшки?

«Хорошо. Где?»

«У меня дома, в 18.30. Пожалуйста, не привлекай к себе внимания».

Не привлекать внимания? Что происходит?

«Все в порядке?»

«Не совсем. Но прямо сейчас не могу говорить». Сойер все еще мучился из-за ее беременности.

Возможно, он отреагировал не лучшим образом, но иначе не мог. Возможно, Локк не создан для любви. Его отец мастер жениться, а Сойер сомневался в том, что знает, что такое любовь. Ной не в состоянии пробыть с женщиной больше, чем несколько дней. Сестра Шарлотта последние два месяца порхает по вечеринкам в Европе. У нее никогда не было недостатка в мужском внимании, но редко когда случались бойфренды. Может быть, дело в генетике. Возможно, любовь, которую им подарила мама, – все, что они когда-либо испытают. Ведь не каждый получает от жизни личное счастье. Сойер прекрасного обходился без него до этого момента. Один раз он уже осмелился подумать, будто любовь и согласие – неплохая идея. Однако это закончилось разодранным на кусочки сердцем. Работа, пусть иногда и расстраивала, никогда не подводила. Когда отец не вмешивался в дела. Случались дни, когда он не видел смысла вкладываться во что-либо еще. А открытие отеля? Это будет долгожданным воплощением мечты. Возможно, только «Гранд-Легаси» предначертано стать его будущим.

Он подъехал к дому на такси, решив не вызывать своего водителя, и был готов попытаться сделать Кендалл счастливой, однако между ними существуют разногласия. Может быть, у него получится остаться на ужин или на ночь. Может быть, один вечер она даст ему отдохнуть от разговоров о ребенке, и у него появится шанс смириться с беременностью. Он не хотел вычеркивать Кендалл из своей жизни и ровно настолько не был не уверен в том, получится ли остаться с ней, а еще больше сомневался насчет отцовства.

– Привет. – Она открыла дверь. На лице не было косметики, волосы собраны в хвост на затылке. Одета в лосины и большую мешковатую футболку. Ноги босые. Но самая выдающаяся деталь – ее глаза, кристально чистые, но покрасневшие. Она плакала?

– Что случилось?

– Просто входи. – Она выглянула в коридор, захлопнула дверь и повернула замок.

Сойер устраивался, пока Кендалл выглядывала между штор и задергивала их плотнее.

– Не хочешь рассказать, что происходит? Чувствую себя как в фильме про шпионов.

Она присела на край стула напротив него, обняв себя руками и закрывшись от него.

– К сожалению, не так далеко от истины. Сегодня меня почти уволили. Джилиан узнала про нас.

– Как?

– Кто-то прислал ей фотографии, как я выхожу из твоей квартиры утром после того, как твой отец пытался меня подкупить.

– Мне жаль, если это сделал отец. Очень надеюсь, что он здесь ни при чем. – Сойер покачал головой и сел на диван. – Знаешь, я понимаю, что большинство компаний не приветствуют подобных вещей, но мы познакомились до того, как стали вместе работать. Это все меняет.

– По мнению Джилиан, это только ухудшает ситуацию. Она предполагает, что мы сговорились в тот день, когда ты пришел в офис на первую встречу.

– Что насчет беременности? Ты ей рассказала?

– Нет, это бы только все усложнило. Мы даже не встречаемся, Сойер. Мы не пара. Как бы я ей это объяснила.

– Очень просто. У нас будет ребенок.

– А ребенок будет у нас, Сойер? Не похоже. Особенно когда я хожу к врачу одна, и мне с самого начала приходится убеждать тебя, что это хорошая идея. Когда ты остаешься каждую ночь, чтобы в который раз высказать мне множество отговорок. Я не чувствую себя в безопасности.

Их разговоры шли по очередному бесконечному кругу.

– Я уже сказал тебе, что не просил этого. Будь моя воля, никогда бы не стал отцом. Не вижу себя в этой роли.

Она закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. – Я рада, что ты сделал выбор, Сойер. Действительно рада.

– Не говори так. Я честен с тобой, Кендалл, что еще ты хочешь от меня? Я не могу выдать ничего приятного в ответ на это. Ты ведь не хочешь, чтобы я что-то придумывал?

– Послушай, сегодня меня практически уволили из-за тебя. Я практически разрушила свою карьеру.

Ее слова больно ранили Сойера.

– Звучит ужасно.

– Ужасно. И становится только хуже. Джилиан отстранила меня от проекта.

Ого. Действительно, хуже не придумаешь. Что станет с отелем без Кендалл? Более того, он многое не мог представить без нее.

– Она не может этого сделать.

– Она уже сделала это. Ты подписал контракт с агентством, он не гарантирует мое участие. Теперь проектом занимается Уэс.

– Парень, который сплетничал про обручальное кольцо? Я не хочу с ним работать.

– Что ты хочешь от меня услышать? Мы поставили себя в ужасную ситуацию, придется с этим смириться. Мы знали, что поступаем неправильно, но все равно продолжали.

Надо все исправить. Кендалл это умеет, теперь его очередь показать, что он тоже может.

– Я поговорю с Джилиан и все улажу. Все будет хорошо. Не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась.

– Не смей подходить с этим к моей начальнице! Это уничтожит те крохи уважения, которые, возможно, остались у нее ко мне. Она думает, что я готова принести в жертву карьеру ради мужчины, но правда в том, что я не такая. Я прекрасно жила до тебя и буду впредь прекрасно обходиться без тебя, когда ты уйдешь.

– О чем ты говоришь?

Его переполняли эмоции – ярость, печаль, сожаление, неуверенность.

– Это должно закончиться. Ты не хочешь становиьтся отцом, а я не хочу терять работу. И до тех пор, пока не покажешь, что готов к отцовству, нам будет неуютно вместе.

– Вряд ли ты хорошо подумала.

– Работа стала последней каплей. Я предчувствовала, когда сказала тебе, что беременна. Видела в твоих глазах. Ты не хочешь, я знаю. Ничего страшного. Я не могу ожидать, что ты будешь в восторге от того, чего никогда не просил. Это нечестно по отношению к тебе.

Забавно, но она озвучила его мысли. Но он совсем не хотел так чувствовать, а желал ощущать приятное волнение. Перед ним удивительная женщина, внутри которой его ребенок. А дано ли ему стать настоящим отцом, который читает ребенку сказки на ночь, водит гулять в парк и окружает безграничной любовью?

– Я не из тех, кто бежит от ответственности.

– Знаю. Я много о тебе знаю, Сойер. – Он шагнул к ней, но она ясно дала понять, что не хочет, чтобы он до нее дотрагивался. – Проблема в том, что мне нужен мужчина рядом.

Глава 14

Сойера болезненно скрутило. Он поерзал в кресле, стараясь не обращать на это внимания, но отчет рекламной компании еще одно напоминание, что все пошло не так. Он не видел Кендалл уже две недели, и это медленно убивало его. Она не отвечала на звонки. Невозможно было узнать, прослушала ли она его сообщения. Он чувствовал вину за то, что оставил ее.

Он едва притронулся к завтраку. Его больше ничего не радовало без Кендалл. И он не хотел ужинать в одиночку.

– Эй, Ной.

Брат появился в дверях, натягивая пальто:

– Я ухожу. Ни минуты больше не выдержу здесь.

– У тебя есть планы на ужин? Я умираю с голоду.

– Серьезно? Выглядишь так, будто уже умер. Кожа отвратительная, костюм висит мешком.

– Тем более отвези меня на ужин.

– Хорошо.

Братья вышли на улицу.

Сойер любил осень – морозный воздух и футбольный сезон, что может быть лучше. Мысли вернулись в тот день, который они с Кендалл находились у него, и он наблюдал, как она спит. Несмотря на то что все уже тогда усложнилось, было легче, чем теперь. Все это было до ребенка. До того, как обнажилась уродливая часть его прошлого.

– Ты в порядке?

– Да, просто голоден. И очень занят.

Они пришли в старый ирландский паб. Подошла официантка.

– Что будем сегодня пить?

Самое время утопить печаль в пиве.

– Пинту «Гиннесса».

– Мне – то же самое. – Ной пару секунд поизучал меню. – Ну, выкладывай, почему ты так несчастен последнее время, или мне вытаскивать это из тебя клещами?

– Мы оба сейчас в тяжелом положении. Выполнение плана Кендалл занимает много сил. – Он замолк.

– Зверски много сил, но мне нравится. Как только отель откроется, мы сможем просто плыть по течению и получать доход.

– Верно. – Сойер не видел ничего после открытия, жизнь будто сузилась до темной точки пятого декабря. И Кендалл заявила, что, пока он полностью не примет ребенка, между ними ничего не будет. Она не приемлет полумер, ей нужно все.

– Не хочешь рассказать, что происходит? Ведь не стресс довел тебя до такого состояния. Я тоже в стрессе, но не выгляжу пещерным человеком.

Сойер сделал большой глоток пива, но это не помогло утолить боль.

– Думаю, дело в Кендалл.

– Да, плохо дело. Вот что бывает, когда связываешься с Локком.

– Наверное. – Зачем он подписался на эту затею? – Ненавижу думать об этом.

– Такова жизнь.

– Нет, я больше не живу этим. Но в нас половина нашей матери. Мама не хотела бы для нас такого.

– Тебе легко говорить. Я не помню ее так, как ты. Это правда. Сойер провел с матерью больше времени. Его воспоминания живые, настоящие. Ной и Шарлотта помнили все не так ярко. Ничего бы этого не произошло, будь она жива. Мать держала бы отца под контролем, не давая ему терять связь с реальностью. Что бы она сказала, узнав про отель, а что бы сказала о нем и Кендалл? О ребенке?

На глаза навернулись слезы. Мама обожала бы Кендалл и очень обрадовалась, узнав, что станет бабушкой. Сойер не мог пойти к отцу и сказать: «Ты станешь дедушкой».

Это настоящая трагедия Локков.

– Кендалл беременна. Ребенок мой. – Он не мог больше держать это в себе, ему нужно было поделиться с близким человеком.

– Ты уверен?

– Уверен. Что за вопрос? – Теперь Сойер полностью осознал, почему разозлил Кендалл. А сколько ужасных вещей наговорил ей? Видимо, слишком много.

– Просто уточняю. Люди иногда врут о таких вещах. Особенно если у человека огромное наследство.

– Да, я уверен, я доверяю Кендалл.

– И что ты собираешься делать?

– Понятия не имею. Я не слишком хорошо воспринял новость, когда она мне сообщила. – Сойер с трудом заставил себя повторить все, что он ей наговорил. – Ничуть собой не горжусь.

– Я тоже тобой не горжусь, хотя мы оба знаем, что с женщинами я еще менее обходителен.

– И что мне делать? Я не уверен, что готов стать отцом, это отпугивает Кендалл. Я сказал, что могу попытаться, но ей недостаточно.

– Возможно, и так. Не знаю, с чего ты взял, что не сможешь. Ты практически заменил мне отца, будучи всего лишь на три года старше. Кем бы я вырос в этом доме, если бы не имел возможности поговорить с тобой.

Сойер не верил своим ушам. Он никогда не видел себя в этом качестве. Если на то пошло, всегда беспокоился насчет того, что слишком давит на Ноя и Шарлотту.

– Правда?

– Правда, подумай об этом. Кто научил меня кататься на велосипеде? Ты.

– Только потому, что дворецкий, который научил меня, стал слишком стар для таких вещей.

– А кто рассказывал мне про девочек? Купил первую упаковку презервативов? Обсуждал со мной колледж и планы на будущее, советовал выйти из тени нашей фамилии?

– Наверное, я.

– Никаких «наверное». Все это сделал ты, и я благодарен тебе. Благодарен, что ты мой партнер. Ты классный, Сойер. Если кому-то и стоит быть отцом, так это тебе.

Слова эхом отозвались в голове.

– Как мне исправить все, доказать, что готов? Не уверен, что она мне поверит.

– Я видел, как ты на нее смотришь. Ты ее любишь.

Любовь? Серьезно?

– С чего ты взял?

– Если бы не любил, не ходил бы такой несчастный. Никакой высшей математики. Я знаю, ты не хочешь это слышать, но тебе нужно купить обручальное кольцо. Ты сделаешь ей предложение.

Обручальное кольцо Слишком эмоционально. Неприятно думать даже о том, чтобы зайти в ювелирный магазин. К тому же он был убежден: Кендалл этого недостаточно.

– Я пойду. Слишком много выпил.

– Два пива – и все? Я думал, мы задержимся дольше.

– Вот что получается, когда ты перестаешь питаться. Алкоголь ударяет сразу в голову. К тому же мне надо поспать, чтобы продержаться завтрашний день. У меня встреча с Уэсом.

«Господи, дай мне сил!»

Они забрались в машину. Водитель подбросил Ноя домой.

– Майк, подбросишь меня до дома Кендалл?

– Разумеется, сэр.

Сойер понимал, что это неправильно, но, возможно, пришло время прислушаться к инстинктам. Хотя бы один раз в жизни принять эмоциональное решение.

Он набрал номер Кендалл. Она не ответила. Голос на автоответчике заставил желать ее сильнее.

– Привет, Кендалл. Приятно слышать твой голос. Просто подумал о тебе. Хотел узнать, как ты поживаешь. Как себя чувствуешь. Так странно не знать, что с тобой происходит.

Из-за пива он чувствовал себя как в тумане, но, сказав последнюю фразу, словно вынырнул на поверхность и вдохнул глоток воздуха, а его втолкнули обратно. Он любит Кендалл.

Машина притормозила перед ее домом. Свет в окнах не горел. Возможно, она спит мирным сном.

– Жаль, что ты не разговариваешь со мной, не берешь трубку. Мне просто нужно знать, что ты в порядке. – И бросил водителю: – Возвращаемся.

Если он намерен ее вернуть, нужно приступать к работе, приниматься за новый проект. На этот раз у себя дома.

Кендалл лежала на кровати в темноте, но не спала. Голосовое сообщение Сойера было как тикающая бомба. Она все еще чувствовала странную привязанность к нему, смешанную со сложностями в их отношениях. Ее карьера разрушена, ребенок на подходе, а будущее крайне неопределенно.

Лучше просто пройти через это.

Кендалл нажала «Прослушать». В полной темноте ее окутал голос, полный тоски и печали. Его слова и дрожь в голосе разрушали ее слог за слогом. «Жаль, что ты не разговариваешь со мной, не берешь трубку». И самое худшее: «Мне просто нужно знать, что ты в порядке».

Слезы хлынули из глаз. Как все перевернулось с ног на голову с того дня, когда она надела обручальное кольцо. Оно должно было защитить ее, помочь оставаться в строю. Она не чувствовала себя в безопасности, сбилась с курса.

В каком-то смысле лучше, если бы Джилиан уволила ее, тогда бы Сойер понял, какую цену она заплатила за их общение. Он золотой ребенок, богатенький парень, который получает все, что хочет.

Но такой ли он на самом деле? Нет, он не богатый придурок, как бы ни старалась она уместить его в эти рамки. Он пострадал от рук собственного отца, прошел через ад из-за невесты. Деньги облегчают жизнь, но не гарантируют избавления от душевной боли.

Она включила свет и выбралась из кровати. Ей захотелось посмотреть фотографии.

Их было немного. Вот мама загораживает лицо от камеры. Маленькая Кендалл думала, что мама с ней играет, особенно когда говорила, что выглядит ужасно. Мама всегда выглядела восхитительно, даже без макияжа и не выспавшись после затянувшейся прогулки с бойфрендом. Она была хрупкая и словно в любой момент могла треснуть. Не потому, что слабая, просто отчаянно пыталась открыть свое сердце, довериться кому-нибудь. Кендалл такая же? Научилась ли она этому у матери?

Мама никогда сама не разрывала отношений. Как бы плохо ни было. Она выжидала, пока парни не переставали перезванивать и приходить. До того как Кендалл все поняла, это сбивало с толку. Как кто-то мог бросить маму, такую милую и щедрую на душевное тепло. Мать не замечала этого в себе, видя лишь причины, по которым ее можно бросить. Сложно любить того, кто не любит себя.

Была ли у Кендалл та же проблема? И она не смогла простить отца, жив он или мертв, спустя тридцать лет?

Отчасти она хотела объяснить это Сойеру, помочь понять, почему предъявляет высокие требования к мужчине. Ей хотелось, чтобы он любил ее. Потому что сама влюбилась в него. Несмотря на яркую обложку, он заботливый, душевный человек, твердо стоит на ногах, иногда идет наперекор отцу, рискуя многим. Пусть даже и растерялся, узнав про беременность.

Она отложила фотографии. Будущее слишком неопределенно. Она бы перезвонила Сойеру, если бы поняла, что он готов к ребенку.

Прошло почти две недели с тех пор, как Сойер оставил голосовое сообщение, а у Кендалл все еще крутились в голове его слова. «Жаль, что ты не разговариваешь со мной, не берешь трубку. Мне просто нужно знать, что ты в порядке». Теперь ее ход.

Кендалл боролась с собой. Есть ли способ возобновить разговор с Сойером и сохранить работу?

Она сидела за столом и сжимала зубами карандаш, чтобы не закричать. Дверь кабинета была открыта, и она слышала, как Уэс и Джилиан спорят насчет «Гранд-Легаси». Уэс боролся за свою карьеру, его профессиональное будущее под угрозой.

Сегодня была встреча с прессой, экскурсия по «Гранд-Легаси» за четыре дня до открытия. Судя по отчетам, Сойер и Ной работали не покладая рук, чтобы успеть вовремя. Проблемой стал Уэс, который не мог прыгнуть выше головы. Он был гением, когда дело касалось пресс-релизов и сплетен на коктейльных вечеринках. Но организация мероприятий вне его компетенции, возможно, потому, что он не привык учитывать нужды других людей.

– Уэс, не рассчитывай, что мой помощник договорится с поставщиком за тебя, у нее полно своей работы. Соберись, – наставляла Джилиан.

– Я собран, но их интересует то, на что я не могу ответить, а я уже договорился насчет расселения и транспорта. Все ждут, что я буду ухаживать за ними, как за королевскими особами. У меня слишком много дел.

– Это все отговорки. Просто сделай это.

Кендалл уставилась в окно, бездумно наблюдая за голубями на соседней крыше. Ее сводила с ума мысль о том, что мероприятие Сойера под угрозой. Если бы она занималась им, никаких проблем не возникло.

Она подпрыгнула от стука в дверь, повернулась и увидела последнего человека, которого ожидала. Уэс.

– Мне нужна твоя помощь. Ты единственная, кто хоть как-то в этом разбирается.

Очень легко утереть ему нос. Но «Гранд-Легаси» – проект, в который Сойер вложил сердце и душу.

– Да, конечно.

Уэс положил перед ней планшет. Прежде чем Кендалл смогла вставить хоть слово, выложил список проблем – журналисты, требующие особых условий, жалобы поставщика еды на несоблюдение условий на кухне.

– Дыши глубже. Я все улажу с логистикой и журналистами.

– Спасибо.

– И лучше предупреди Джилиан, я ведь отстранена от проекта.

– Хочешь украсть мой звездный час?

– Нет, только хочу убедиться, что не окажусь снова на волосок от увольнения.

Кендалл собралась с силами у кабинета босса.

– Джилиан, у тебя найдется минутка?

– Конечно.

– Мне нужно присоединиться к работе над «Гранд-Легаси». Фирма не может позволить, чтобы мероприятие прошло небезупречно.

– Уэс пришел к тебе за помощью?

– Да, но, даже если бы не пришел, я бы сама это сделала. Понимаю, почему ты отстранила меня от проекта, мне следовало сразу тебе сказать, как обстоят дела. Но повышение, работа и Сойер одинаково важны для меня, я боялась их потерять. У нас с ним не просто интрижка.

– А сейчас?

– Будущее покажет, но это не значит, что мы не можем работать вместе. Я должна быть там сегодня, поскольку вложилась в этот проект.

– Ты права. Мы подходим к финишной черте, нужно выложиться по полной. Словом, сегодня ты в «Гранд-Легаси».

Глава 15

За час до встречи с прессой Сойер пришел в отель безразличный ко всему. Но, по крайней мере, он у цели. Проект почти завершен. Заканчивается отделка нескольких номеров, но они готовы для большого приема. Шампанское будет литься рекой, гости веселиться. Деньги потекут в правильном направлении. Однако без Кендалл все это выглядело ничтожным достижением. По факту, все неправильно.

Почти две недели назад он перестал отправлять ей сообщения, не желая прослыть жалким парнем, вымаливающим прощения. Он человек действия и может доказать это царапинами на костяшках и брызгами краски в волосах. Он двигал мебель, вносил новые вещи, сдирал обои, шпаклевал стены. Красил. Посреди ночи, сонный и измотанный, он подумывал нанять кого-нибудь для этой работы, но не нанял. Хотел, чтобы она знала, что он сделал все своими руками.

Ной подошел к нему с широкой улыбкой.

– Я только что был в баре. Грандиозно. Тебе нужно подняться туда.

Сойер был удручен при одной мысли о предстоящем разговоре с Уэсом.

– Да, я поднимусь чуть позже.

Ной схватил его за плечи.

– Нет, приятель, прямо сейчас. До того, как придет кто-нибудь еще. Обещаю, тебе понравится то, что ты увидишь. Если не пойдешь сейчас, никогда себе этого не простишь. Доверься мне.

Сойер решил, что наконец прибыла поставка редкого солодового виски. Выпивка – неплохой повод отвязаться от Ноя. С каждым шагом по роскошному черному ковру с синей окантовкой он напоминал себе, что однажды оглянется на эти времена с теплотой, особенно если все пойдет по плану.

Он повернул к бару. И в легких будто закончился воздух.

Кендалл.

Стояла спиной к нему. Но он все равно узнал ее. Шикарные рыжие волосы, роскошные изгибы. Да само ее присутствие. По венам будто снова заструилась жизнь.

Она обернулась, и ее глаза засветились. Она мягко улыбнулась и кивнула. Он не понял, как двинулся ей навстречу, отчаянно желая второго шанса.

– Ты здесь!

– Я здесь. – Она шагнула ближе, и их притяжение стало невозможно игнорировать. Будто она магнит, а он металл.

– Как раз вовремя.

– Я слишком рано.

Господи, как он по ней скучал и теперь не хотел даже упускать из виду!

– Что случилось?

– Уэсу понадобилась помощь. Я не могла допустить, чтобы что-нибудь пошло не так. Отель слишком много для тебя значит.

– После того, как я поступил?

Ему очень нужно было знать, почему она здесь: ради него или ради работы? Или по обеим причинам. Или, возможно, что-то еще. Он отчаянно хотел притянуть ее к себе, просить прощения, целовать, сказать, что хочет попробовать снова. Все это время пытался, особенно после разговора с Ноем.

– Поверить не могу, что ты задаешь такие вопросы. «Гранд-Легаси» многое для тебя значит, впрочем, как и для меня.

Действительно ли она так чувствует? Их взгляды встретились. Он строил планы, что скажет, когда придет время задать Кендалл важные вопросы, но не представлял, что это случится сегодня.

– Я получила твои сообщения.

– И ни разу мне не перезвонила.

– Я спасала мою работу.

Он почувствовал разочарование.

– А теперь? Пришла, чтобы сохранить свою должность?

Он сжал ее пальцы, хотя и не был уверен, что она этого хочет.

– Думаю, мы оба знаем, что между нами кое-что намного более важное, чем карьера. Думаю, мы задолжали другу шанс поговорить об этом.

Шанс. То, что нужно.

– Не могу не согласиться. И хочу, чтобы ты знала, сегодня вечером мы поговорим.

– Я многим тебе обязана.

Через секунду ворвался Уэс. Кендалл и Сойеру пришлось вернуться к профессиональным обязанностям. Сойер чувствовал, будто проспал весь день и выпил Б12, готовый прыгать по крышам небоскребов. Еще один шанс. То, что нужно.

Кендалл и Уэс вышли.

– Я хочу поблагодарить всех за то, что собрались сегодня здесь. Надеюсь, те из вас, кто живут в Нью-Йорке вернутся через несколько дней на прием по случаю открытия отеля.

Кендалл вышла вперед.

– Я хочу кое-что сказать до того, как все разойдутся. Надеюсь, каждый из вас понял, что Сойер и Ной Локки сделали все, чтобы возродить историческую часть города. И подошли к этому тщательно, несмотря на трудности. Немного найдется людей, так радеющих о сохранении наследия прошлого. Это достойно восхищения. Спасибо за то, что уделили нам время.

Журналисты расходились, переговариваясь между собой, несколько человек подошли к Кендалл и Уэсу, пожали им руки. Совсем скоро зал опустел. Сойеру наконец удалось поговорить с Кендалл наедине.

– Я так благодарен тебе за сегодняшний вечер. Без тебя я бы не справился.

– Уэс бы справился. Возможно, напутал что-нибудь с едой, но отель выглядит фантастически, а это самое главное.

– Нет, Кендалл, это твоя заслуга. Просто видеть тебя сегодня было достаточно, чтобы вернуть меня в строй. Такое чувство, будто я барахтался в воде последние несколько недель.

– Мне тоже было нелегко. Но, может быть, нам нужно было это время, чтобы очистить мысли и понять, чего мы хотим.

– Прямо сейчас я хочу отвезти тебя домой.

– Что-то подсказывает мне, что ты не примешь отказа.

– Ты совершенно права.

Кендалл не была уверена, правильно ли поступает, но серьезный взгляд Сойера не оставлял выбора.

– Мы едем к тебе или ко мне?

– Ко мне, если ты не против.

– Да, ты не в восторге от моего района.

– Дело не только в этом. Я кое-что поменял в квартире и хочу, чтобы ты это увидела.

– Поменял? Когда ты успел?

– Я должен был чем-то занять голову. Потому покрасил стены, купил новую мебель. Быстрее, пока Ной не нашел меня и не попросил о чем-нибудь.

Кендалл схватила пальто. Они поспешили к машине и понеслись по ночным улицам Нью-Йорка. В Сойере что-то изменилось. Появилось спокойствие. Возможно, дело в завершенном проекте. Это был огромный груз.

Он положил ладонь на руку Кендалл. Не сексуальный и не соблазняющий жест, несмотря на то, что ее охватил тепет. Это был жест нежности и заботы. Кендалл повернула руку так, чтобы их ладони соприкасались и в нее проникало тепло его тела.

Они поднялись в квартиру. Сойер все это время не отпускал ее руку. Кендалл не покидало нервное возбуждение. Хочет ли он принимать участие в жизни ребенка? А если так, будут ли они вместе? Она не хотела полутонов, но понимала, что должна пойти на компромисс ради их ребенка.

– И что, большие перемены? – Она оглядывала квартиру, не замечая изменений.

– Скоро увидишь. Хочешь воды, чаю? Присядь, ты целый вечер была на ногах.

– Мило, что ты заботишься о беременной женщине.

Он снова взял ее за руку.

– Я всегда о тебе забочусь. Даже когда не принял новость о беременности. Возможно, я сошел с ума из-за отеля или разборок с отцом, но тебе нужно знать, что это был не я.

– Знаю, Сойер. Ты никогда не планировал стать как твой отец. Все, проехали.

– Иди сюда, присядь.

Он включил камин, и они сели на диван.

– Я провел большую часть жизни, пытаясь стать противоположностью отца. Отказывался работать с ним, пошел служить. Не желал работать с ним после того, как вернулся. Основал бизнес, чтобы иметь возможность вернуть к жизни «Гранд-Легаси». Все, что я делал, было наперекор ему.

– Я знаю. И у тебя есть на то причины.

– Но именно в этом я ошибся. Одно дело, не походить на него, но совсем другое – убегать от своего счастья. Избегать жизни, которой хочу.

Ее сердце билось как бешеное, предвкушая, что он скажет то, что она хочет услышать, но не выдержала бы нового разочарования.

– Скажи мне.

– Когда впервые пришла в отель, ты сделала мой мир лучше. Оценила мое дело, восхитилась тем, во что я хотел превратить «Гранд-Легаси». Заставила чувствовать, что есть кто-то и на моей стороне. Я такого не испытывал никогда.

– Что насчет Ноя? Ты работаешь с ним каждый день, вы на одной стороне.

– Мы связаны родством и деньгами. Это не то же самое. Понимаю, ты просто делала свою работу, но я с самого начала почувствовал, что это значит для тебя больше. Вечером ты это подтвердила. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Прости, что сомневался, сделает ли ребенок меня счастливым. Сейчас я знаю: меня сделаешь счастливым ты.

Ее глаза наполнились слезами, но она справилась с желанием заплакать. Сойер тоже делал ее счастливой. Остальное не важно. С ним она чувствует себя защищенной и окруженной заботой. Так, как почти никогда не чувствовала, и то, чего отчаянно желала.

– Ты тоже делаешь меня счастливой, правда.

– Я люблю тебя, Кендалл. Думаю, уже давно.

Она раньше никогда не слышала таких слов от мужчины. В устах Сойера они идеальны. Кто бы мог подумать, что у нее будет возможность ответить взаимностью.

– Я тоже люблю тебя.

– Любишь?

– Люблю.

Он нежно поцеловал ее в губы.

– Прекрасно. А сейчас я покажу тебе новую кровать.

– Мы должны поговорить о ребенке. Мне нужно знать, действительно ли ты хочешь быть отцом.

– Пойдем посмотрим. Можешь не раздеваться. Сойер включил свет, и у Кендалл перехватило дыхание. Ничто не удивило бы ее так сильно, чем то, что она увидела.

– Я переделал ее в детскую.

Она осматривала комнату приятного светло-зеленого цвета. Белая колыбель, кресло-качалка в тон. На стене много полок, на которых стояли книги и ждали игрушки.

– Осталось еще немного. Я не хотел выбирать белье для колыбели без тебя. И если ты захочешь перекрасить ее в другой цвет, мы это сделаем.

Она прижала палец к его губам. Слезы брызнули из глаз, и она не могла их остановить.

– Нет, она абсолютно идеальна.

Он сделал это! Невероятно!

– Откуда у тебя нашлось время на это?

– Я не спал по ночам. На прошлой неделе урвал буквально шесть часов сна. Я сделал все сам.

– Сам? Почему не нанял кого-нибудь?

– Потому что такие вещи для своего ребенка делает отец.

Он такой нежный. У нее заболело сердце.

– Ты сделал прекрасную работу. Но…

– Но что?

– Но что это значит, Сойер? Ты предлагаешь мне жить с тобой?

– Предлагаю. – Он опустился на одно колено.

– Что ты делаешь?

– Я прошу тебя жить со мной, воспитывать наших детей и любить меня. Я прошу позволить любить тебя, заботиться о тебе, надеть настоящее обручальное кольцо на твой палец. Прошу стать моей женой.

Кендалл знала, что ответить, но из-за рыданий не могла выговорить и слова, быстро закивала.

– Да.

Сойер вернулся с черной бархатной коробочкой. Открыл, протянул Кендалл красивое бриллиантовое кольцо.

– Оно потрясающее. Мне нравится.

Неужели это правда. Она убедила себя, что подобный сценарий не для нее.

– Мне тоже нравится. Приятно знать, что ты носишь это кольцо не просто так.

Эпилог

Пятого декабря шел снег. Пушистые хлопья падали с ночного неба на фоне полностью освещенного «Гранд-Легаси». Сойер вернул ему былое величие.

– Это потрясающе, Сойер. Ты, должно быть, гордишься?

Он обнял ее, согревая, и поцеловал в макушку. – Я действительно очень горжусь.

Он был так переполнен чувством выполненного долга, что едва мог выразить это словами. Этот отель значит для него куда больше, чем просто восемнадцать этажей комнат, бальный зал, изысканный интерьер бара. Это часть семейной истории, которая не имеет отношения к его отцу. Не стоит отождествлять с фамилией Локк.

– Я многим тебе обязан. Без тебя я бы это не сделал.

– Это входит в мои обязанности.

Она провела фантастическую работу с отелем и сотворила чудо с начальницей. На следующий день после того, как Сойер сделал предложение, Кендалл сообщила Джилиан о ребенке и выразила надежду, что та сочтет приемлемым обручение с почти что бывшим клиентом. Даже пообещала пригласить на свадьбу. Джилиан приняла приглашение.

– А теперь пойдем. Я замерзла.

Они зашли в парадные двери, открытые швейцарами, одетыми в восстановленную изначальную форму – лучшая черная шерсть, расшитая золотом, с блестящими пуговицами. Сойера захлестнули приятные воспоминания. Мраморный пол с черными гранитными вставками и акцентами из серебра обрел былое великолепие. Сияла черная лакированная стойка регистрации. Их с Кендалл тут же обступили. Он так гордился, представляя ее друзьям и деловым партнерам, показывая обручальное кольцо, мягкими поглаживаниями живота намекая, что она ждет ребенка.

Ной и Лили вышли в фойе.

– Вот и наш герой дня.

Сойер покачал головой. Они трудились наравне. – Мы это сделали.

– Да, сделали.

– Судя по всему, сегодня появится папа?

Интересно, что побудило его пригласить отца после всего, что произошло? Возможно, желание раз и навсегда доказать старику, что работа над «Гранд-Легаси» не попытка пойти наперекор, а выполнение обещания человеку, который больше не сможет этим насладиться. К тому же в глубине души Сойер знал, что отель никогда не бросит тень на семью.

– Сомневаюсь, что мы его увидим. Думаю, это лучший вариант.

– Соглашусь.

Всему свое время.

– Пойдемте в бар, – попросила Кендалл. – Я бы хотела отдохнуть и произнести тост за отель. Бокалом имбирного эля, разумеется.

Сойер с улыбкой согласился и поцеловал ее.

Они вошли в бар, битком набитый людьми. Звуки джаза с трудом угадывались за оживленными разговорами. Насколько сильно Сойер ждал этого вечера, настолько же теперь хотел скорее прожить его, привезти Кендалл домой, снять с нее платье цвета слоновой кости. Оно делало ее изгибы и персиковую кожу еще более соблазнительными.

– Сойер!

– О, Шарлотта!

– Она только что прилетела, забыл тебе сказать, – сокрушался Ной. – Возьму нам шампанское.

Шарлотта пробиралась к ним сквозь толпу и почти прошла сложный затор из парочек. Сойер обнял сестру. Появилось ощущение, будто здесь вся семья.

– Я так рад, что у тебя получилось приехать.

– Я бы ни за что это не пропустила.

– Познакомься с моей невестой Кендалл. – Боже! Звучало лучше с каждым разом.

– Я так рада, что у меня, наконец, появится сестра. Ты сейчас живешь с Сойером? Мы должны проводить вместе больше времени, познакомиться ближе.

Кендалл посмотрела на Сойера.

– Ах да, насчет комнаты для гостей. Мы сделали из нее детскую. Прости.

Шарлотта выдвинула нижнюю губу:

– Я буду тетей, как это мило! Ты станешь лучшим в мире папой, я знаю.

– Мы можем поселить тебя в отеле. Надеюсь, это подойдет.

– Идеально. Тетя Фран приезжает из Англии на несколько дней, хочет провести Рождество здесь. Мы может жить вместе.

– Еще лучше. Поселю вас в двухместный номер.

Шарлотта встретилась глазами с кем-то на другом конце комнаты и помахала рукой.

– Звучит отлично. Вижу ребят из колледжа, подойду к вам позже.

Шарлотты и след простыл.

– Прости. Сестра слишком энергичная, всегда была такой.

Кендалл улыбнулась:

– Она замечательная. Я единственный ребенок в семье и жду не дождусь, когда у меня появится сестра.

Ной вернулся с парой бокалов:

– Я только принес напитки. Имбирный эль для Кендалл. Я обещал Лили поохотиться за крабовыми пирожными.

– Мы присоединимся к вам позже.

Едва Ной ушел, Сойер взял Кендалл за руку и повел к кабинке с табличкой «Зарезервировано». Из восстановленного круглого окна открывался потрясающий вид на ночное небо. Снегопад немного усилился. Они чокнулись.

– За «Гранд-Легаси».

– За любовь.

– За нашего ребенка. – Он нежно ее поцеловал, ощутив сладкий привкус эля.

– За нашу семью, Сойер.

– За нашу семью.

Примечания

1

Legacy – наследство (англ.).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg