«Обрученные дважды»

Обрученные дважды (fb2) - Обрученные дважды [The Forgotten Gallo Bride] (пер. Екатерина А. Живова) 486K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Натали Андерсон

Натали Андерсон Обрученные дважды

Глава 1

Зара Фальконер вглядывалась в пелену дождя, повторяя про себя длинный пароль системы безопасности. Пальцы так замерзли, что ей едва удавалось попадать по кнопкам на электронном замке. Из-за приближающегося шторма стемнело рано, следовало поспешить. Она хорошо запомнила наставления Джаспера: «Вводи пароль как можно быстрее и проезжай за ворота, пока он тебя не заметил. Если заметит, может удаленно заблокировать их прямо перед твоим носом. Нужно попасть туда до темноты, иначе надеяться не на что…»

Зара ввела последнюю цифру, ворота натужно заскрипели. Она поняла, что открытыми они останутся ненадолго. Таблички «Не входить» и «Проникновение на территорию преследуется по закону» говорили об этом достаточно ясно. Ей удалось проехать на территорию поместья за секунду до того, как ворота снова плотно закрылись все с тем же жалобным скрежетом.

Под колесами шуршал гравий, массивные голые ветки больших деревьев закрывали рыдающее небо цвета вчерашних синяков. Особняк обнаружился за поворотом — два этажа старых кирпичей и пустых, темных окон. Только в одном из них мерцал слабый свет.

Сердце Зары колотилось, пока она парковала видавшую виды машину у парадного входа. Весь год воображение рисовало ей сценарии новой встречи с хозяином этого дома: как они сталкиваются на улице, находят друг друга взглядом в толпе гостей вечеринки… Разум подсказывал, что это очень маловероятно. Поэтому, когда Джаспер попросил ее навестить человека, которому они оба были столь многим обязаны, она согласилась не раздумывая.

Не в силах побороть дрожь радостного волнения, Зара позвонила в дверь. Короткое знакомство с человеком, которого она приехала повидать, изменило ее жизнь. С тех пор Зара постоянно перебирала в памяти момент за моментом, сожалела, что их так мало, и хотела еще.

Дверь распахнулась. Хозяин дома стоял в проеме, хмурясь на нежданную гостью.

Томас Галло.

Он был выше, чем она помнила. Фигура в выцветших джинсах и черном свитере казалась худощавой. Вместо короткой стрижки голову украшала копна вьющихся иссиня-черных волос. Оливковый оттенок кожи не скрывал бледность. Щетина подчеркивала жесткие контуры подбородка и сжатых челюстей. Он выглядел нервным, раздраженным, несчастливым. О Томасе, которого хранила память Зары, напоминали только глаза изумительного шоколадного цвета.

— Что надо? — рявкнул он, не дождавшись от нее ни звука. — Как вы сюда попали?

Приветственная улыбка на губах Зары заледенела. Она молча смотрела на Томаса, надеясь уловить хоть намек на узнавание, но видела только недоверие и нарастающую злость.

— Не знаю, как вы пробрались за ворота, — добавил он сердито. — Сады уже почти год закрыты для посетителей.

— Я приехала не ради садов.

— Тогда что вы тут делаете?

Зара перестала улыбаться. Ситуация становилась неловкой. Джаспер сказал, будет лучше, если она появится без предупреждения, и она согласилась, потому что не ожидала, что Томас ее не вспомнит.

Она знала, что выглядит по-другому. Но в ее понимании одежда и прическа не могли изменить человека до неузнаваемости.

— Мне не нужно то, что вы продаете. — Томас начал закрывать перед ней дверь.

Это побудило Зару очнуться от ступора. Она не для того целый день вела машину в таких отвратительных условиях, чтобы получить от ворот поворот через две секунды разговора. В этом она уж точно ничем не напоминала себя прежнюю.

— Я ничего не продаю. — Зара нахально шагнула на порог. — Я здесь, чтобы вам помочь.

Это озадачило Томаса, но он оправился в доли секунды.

— Я не нуждаюсь в помощи.

— Нет, нуждаетесь. — Еще не готовая отступить, Зара так и стояла на пороге, не обращая внимания на дождь. — Меня прислал Джаспер.

Джаспер сказал, что Томас еще не пришел в себя после аварии и ему тяжело справляться одному. У Зары появился шанс вернуть долг благодарности за то, что Томас, сам того не зная, для нее сделал. Она была твердо намерена отплатить добром за добро, невзирая на его протесты.

Теперь Томас пригляделся к ней повнимательнее. Зара все еще надеялась, что он ее узнает, но он продолжал смотреть на нее как на незнакомку. Тем не менее она заметила в его взгляде что-то новое — животное и циничное.

— Вы даже не знаете, чем я могу вам помочь.

— Что бы это ни было, мне неинтересно, дорогуша.

Томас смотрел на Зару так, словно мысленно раздевал ее. Жаркая волна стыда прокатилась по ее телу, когда Томас рассматривал ее грудь.

— Какая у вас специализация? — спросил Томас. — Массаж?

— Вы думаете, я приехала помять вам спинку?

— И спинку, и другие части тела. — В глазах, устремленных на губы молодой женщины, появился темный, голодный блеск.

— Джаспер имеет привычку присылать вам таких женщин?

— Нет. — Томас нахмурился, блеск погас. — Это… неожиданно. Даже для него.

Зара приосанилась. Она больше не была наивной девочкой, которая только убегала и пряталась. Теперь она не боялась дать отпор.

— Я здесь не для того, чтобы удовлетворять ваши сексуальные потребности.

Рассерженные взгляды скрестились. Потом выражение лица Томаса изменилось, и он тоже выпрямился в полный рост.

— Что наговорил вам Джаспер? — Тон был резким, даже злым.

— Сказал, что вы проведете несколько дней в одиночестве.

— Он считает это проблемой?

— Спросите у него, — сердито отозвалась Зара. — Я лишь выполняю его просьбу.

— Джаспер ошибся, предположив, что мне нужна ваша помощь. Простите, что принял вас за девушку по вызову. Можете отправляться домой.

Это меньше всего напоминало извинение. В сгустившейся темноте Зара больше не могла читать эмоции Томаса по его лицу, но чувствовала, что ему не терпится избавиться от нее. Она и сама начинала закипать от злости. Как он мог вести себя с ней так грубо? Неужели он совсем забыл ее? Зара не заметила, чтобы физические возможности Томаса были хоть в чем-то ограничены, и не понимала, каким боком ее касается состояние его души. Она считала, что Джаспер разволновался напрасно и ей лучше всего покинуть это место как можно скорее. Но она все еще не могла смириться с тем, что Томас ее не узнал.

— Вы правда не помните…

В этот момент небеса разверзлись по-настоящему. Градины посыпались на дорожки и крышу ее машины с таким грохотом, что Зара перестала слышать свои мысли, не говоря уже о словах Томаса. Он пробормотал что-то — вероятно, невежливое, — отступил в дом и жестом предложил ей следовать за ним.

Значит, только сейчас ему пришло в голову пригласить ее войти?

Окончательно разозлившаяся Зара не двинулась с места. Бросив на молодую женщину красноречивый взгляд, Томас схватил ее за предплечье и втянул в дом через порог. Дверь захлопнулась за ее спиной, отрезав их обоих от ледяной вакханалии снаружи. Однако внутри оказалось еще холоднее.

В полумраке лицо Томаса казалось каменным, а Зара, напротив, почти задыхалась от ощущения его близости. Ее тело помнило это прикосновение, и сейчас, как тогда, по нему разбегались сладкие импульсы, ускорявшие биение сердца.

Томас резко разжал хватку.

— Можете переждать снегопад здесь, — сказал он угрюмо, отворачиваясь, чтобы включить освещение.

Он не предложил пройти в теплую комнату, присесть, выпить чашку чая. Никаких удобств — только убежище от непогоды, которая скоро пройдет.

Что с ним случилось? Год назад Зара видела его улыбку, слышала смех, когда он перешучивался с Джаспером. В то время он тоже был высокомерным, но не смотрел на мир с неодобрением, которым на сей раз дышала каждая молекула его тела. Он не просил вторгаться в его жизнь и не хотел ничего от Зары.

Впрочем, Томас никогда ничего от нее не хотел. И это всех устраивало, разве нет?

— Мисс?..

Его голос вернул Зару в холодное безрадостное настоящее. Скрывая смущение, она огляделась по сторонам. Холл особняка показался ей ужасающе неприветливым.

— Фальконер, — назвала она свою новую фамилию. — Зара Фальконер.

Ее имя не пробудило ассоциаций, на которые она надеялась. А еще Зара не могла понять, почему Джаспер так горячо уверял ее, что Томасу нужна помощь. Насколько она видела, Томас не был изувечен и мог позаботиться о себе сам.

— Джаспер сказал, что нужно на несколько дней заменить вашу домработницу. — Наконец ей удалось объяснить формальную причину своего приезда.

— Вы слишком молоды, — сразу же возразил хозяин дома.

Сколько раз в жизни ей приходилось это слышать? Да, она выглядела моложе своих лет, но это не значило, что она глупа или не умеет работать. Умеет, и получше многих. Было время научиться.

— Я старше, чем выгляжу.

Томас снова присмотрелся к стоящей перед ним мокрой и растрепанной женщине. Он точно знал, зачем Джаспер прислал ее сюда. Старый интриган месяцами убеждал Томаса, что немного секса принесет больше пользы, чем добровольное заточение. И что все придет в норму, стоит Томасу немножко расслабиться. Но Джаспер ошибался, о чем ему придется в сотый раз сказать по телефону, как только девица покинет поместье.

Однако Томаса удивило, что Зара не похожа на блондинок модельного типа, которым отдавал предпочтение Джаспер. Она и вправду легко бы сошла за подростка — в легкомысленных кедах, мокрых джинсах и тонкой курточке, которая не годилась для такой погоды и чрезвычайно его этим возмущала. Но теперь Томас видел, что она не соврала насчет возраста. Зара действительно была старше, чем могло показаться на первый взгляд.

Когда Томас открыл дверь, на ее разрумянившемся лице сияла робкая улыбка. Капли дождя сверкали на коже как утренняя роса. Слишком свободная резинка не могла удержать в подчинении густые каштановые волосы. Томас заметил, что лицо у Зары в форме сердечка, глаза — цвета морской волны, а губы напоминают бутон розы. От улыбки на ее щеках появлялись ямочки. Прямо не девушка, а ожившая картина невинности и жизнелюбия.

Правда, сейчас она являла собой скорее картину оскорбленного достоинства, но это не делало ее менее привлекательной. Нешуточное усилие воли помогло Томасу оторвать от нее взгляд, придать же мыслям более пристойное направление оказалось труднее. Как только Томас увидел Зару, на него накатило почти желание прижать ее к себе и поцеловать. Хорошо, что он сдержался. Подобная выходка выставила бы его еще большим дураком, чем высказанное вслух предположение, что Зара приехала именно для этого. Однако факт оставался фактом: природа создала губы Зары для поцелуев, а тело — для того, чтобы мужчине габаритов Томаса было удобно ее обнимать.

Томас не мог вспомнить, когда последний раз целовал женщину. Или хотел поцеловать. Впрочем, это ни о чем не говорило, ведь он вообще ничего не помнил.

Разозленный, он двинулся к Заре, которая встретила его взглядом настороженного удивления. Томас не хотел ее здесь, он не понимал, почему незнакомка заливает его пол водой, капающей с по-идиотски легкой куртки. Он сердился, беспокоясь о том, какими холодными были ее пальцы, которых он случайно коснулся своими. Ему было неуютно под взглядом сияющих глаз.

— Откуда вы знаете Джаспера?

— Он помог мне кое с чем, — уклончиво ответила Зара. — Вы ужинали?

— Не ваше дело. — Томас постарался подавить голодное бурчание в животе.

По виду ей самой не помешала бы тарелка чего-нибудь горячего и питательного. Сколько она сегодня проехала? Откуда? Почему? И с какой стати Томасу обо всем этом думать?

Зара прошлась по холлу, не трудясь скрывать любопытство под маской вежливости.

— Дом очень темный и холодный.

Она сказала это без осуждения, но Томасу захотелось оспорить ее слова.

— Мне так больше нравится.

— Хотите сделать дом максимально негостеприимным?

Лукавая улыбка и искренний взгляд смягчили неприличную остроту вопроса, но не настроение Томаса.

— Я много работаю и не люблю, когда меня отвлекают. — Он противился свету, исходящему от этой женщины, и своему влечению к ней. — И мне не нужна нянька-старшеклассница. Думаю, вам пора ехать.

И почему ему вдруг стало интересно, куда она поедет?

Улыбка Зары померкла, взгляд стал растерянным. Томас ощутил, что разочаровал ее. Это ощущение ему не понравилось.

— Я же сказала, что уже взрослая. Даже была замужем.

Томас выдохнул, потрясенный тем, как сильно его задело заявление Зары.

— А сейчас уже нет?

Повисла пауза. Зара опустила глаза, словно Томас напомнил ей о чем-то болезненном.

— Видимо, не судьба.

— Мне жаль.

Еще раз мысленно обругав Джаспера за то, что тот прислал эту девочку в его дом, Томас прошел к дверям и выглянул наружу. Град прекратился, зато снова лил дождь. На поместье опустилась ненастная ночь. Томас осознал, что не может позволить Заре сесть за руль в такую погоду.

— Ехать опасно, — проворчал он вслух. — Переночуете здесь.

Что-то шевельнулось в памяти Томаса, как будто он уже говорил Заре эти слова. Он ненавидел подобные дежавю, считая их фокусами поврежденного разума. Самые разные, не связанные друг с другом предметы, события или фразы порождали воспоминания чуть за гранью доступности, которые он не мог ни разобрать, ни приблизить. Томас помолчал, надеясь, что на сей раз осколок прошлой жизни позволит себя рассмотреть, но ничего опять не получилось.

Неудача превратила его раздражение в гнев. Сузив глаза, Томас шагнул к Заре, которая больше не улыбалась.

— Я вас знаю? — Вопрос получился быстрым и резким, как автоматная очередь.

Томас терпеть не мог спрашивать людей, видел ли он их раньше, для него это означало унизительное признание в своей слабости.

— Нет, — так же быстро ответила Зара.

Ей пришлось напрячь горло почти до боли, чтобы скрыть разочарование. Зара старалась намекнуть Томасу, кто она такая, но, очевидно, случившееся год назад было для него пустяком, начисто вылетевшим из головы.

Зара понимала, что обижаться глупо, хотя подтверждение собственной незначительности ранило ее чувства. С другой стороны, чего она ожидала? Их знакомство не было завязкой сказки. Они с Томасом провели вместе чуть больше суток. И с его точки зрения, между ними не произошло ничего, о чем стоило бы помнить.

Зара не считала, что солгала. Томас ее действительно не знал. Однако это не помешало ему жениться на ней.

Глава 2

Зара хорошо помнила момент, когда Томас сказал ее дяде: «Я хочу вашу племянницу». И все, что было дальше. Чуть больше суток безумия, в которые затесалась настоящая свадьба.

Ей бы напомнить об этом Томасу с порога, но язык не повернулся. Зара целый год мечтала о встрече, потому что хотела исправить первое впечатление, доказать, что она больше не беспомощная рохля, которую нужно спасать. Она жила надеждой показаться ему в другом свете — сильной женщиной, способной принимать решения и добиваться своего.

Какими глупыми казались ей теперь эти фантазии!

Заре ничего не оставалось, кроме как бежать от Томаса, из его дома, немедленно и со всех ног. Она шагнула к двери, но Томас перекрыл ей путь к отступлению.

— Вы уедете завтра, когда погода станет лучше.

— А если не станет?

— По крайней мере, дневной свет позволит вам видеть дорогу.

— У меня яркие фары. Думаю, мне лучше отправиться в путь прямо сейчас.

— Нет. — Тон Томаса не предполагал возражений.

Год назад Зара успела понять, каким властным, решительным и безапелляционным может быть Томас. Он добивался своих целей, предвосхищая контрманевры и подавляя сопротивление. Кроме нежелания затевать заранее проигранный спор, от отъезда Зару удерживала сентиментальная часть души, которая еще надеялась, что Томас ее узнает.

— Если вы покажете, где кухня, я приготовлю ужин, — холодно сказала Зара.

И еще она планировала позвонить Джасперу сразу же, как останется одна.

— Я не хочу есть, а вы ни в чем себе не отказывайте. — В тоне Томаса тоже не было особой теплоты. — Вероятно, вы проголодались в дороге.

Зара негодовала. Томас слишком привык делать все по-своему. Он был настроен отвергать ее помощь и разворачивать ситуацию так, словно это она зависела от него и нуждалась в его содействии.

Ну ничего, настанет день, когда Томас научится принимать ее заботу. Не все же Заре быть слабым звеном!

Молодая женщина проследовала за Томасом по длинному коридору. При свете стало заметно, что он прихрамывает.

— Я работаю на втором этаже, а кухня — вот здесь, — объяснил он. — Откуда вы приехали, Зара?

— С северной стороны, — осторожно ответила она.

Зара остро чувствовала скрытую в его подтянутом теле силу. Томас выглядел более суровым, словно за год совсем разучился улыбаться, но все еще был сногсшибательно хорош. Она забыла, до какой степени восхищалась им, а Томас не замечал ее восторженного отношения тогда и уж точно не подозревал о нем сейчас. Зара вознесла хвалу небесам за то, что мужчина ее мечты оказался таким невнимательным.

— Простите, что доставила вам неудобства.

— Я приготовлю вам комнату. — И он оставил ее одну.

Зара посмотрела ему вслед. Похоже, вести светскую беседу он тоже разучился.

Кухня была красивой и безупречно чистой. Как только Зара отвлеклась от мыслей о Томасе, она поняла, что ей действительно нужно поесть. Горячая еда прояснит мысли, и тогда можно будет позвонить Джасперу.

В шкафах Зара не нашла почти ничего, зато морозилка оказалась забита пластиковыми контейнерами на одну порцию. На каждом было написано название блюда и две даты — когда приготовлено и когда его следует съесть. Кто-то наготовил Томасу еды на несколько дней, но кто? Джаспер утверждал, что домоправительница уволилась, бросив Томаса голодным в неубранном доме.

Холодильник озадачил ее еще больше. Кроме молока, там не нашлось продуктов для готовки, зато стояли еще два контейнера. В одном Зара обнаружила размороженный, но нетронутый вчерашний ужин, в другом согласно наклейке находился сегодняшний обед. Она осмотрела кухонный стол и мойку, которая оказалась сухой. Если Томас готовил или ел что-то еще, он не оставил следов.

Зара приказала себе не переживать, что Томас так долго не притрагивался к еде. Гораздо полезнее будет просто сделать себе — и ему — что-нибудь согревающее.

Она сняла куртку и выкопала из сумки плитку шоколада, которую, к счастью, не успела сгрызть по дороге. Нашла кастрюльку, согрела молоко и потерла в него шоколад. Размешивая, Зара невольно вернулась к воспоминаниям о дне знакомства с Томасом. Тем утром она сварила ему кофе и приготовила лимонный пирог — коронное блюдо, первое, которое ей когда-то удалось освоить.

— Один богатый парень хочет вложить деньги в казино, — сказал ей дядя. — Постарайся ничего не испортить и не попадайся лишний раз на глаза.

Искусством не попадаться на глаза Зара владела в совершенстве. Дядин характер становился хуже с каждым днем, а вымещать злость на племяннице было легче всего. Она старалась его избегать, но в тот день он нуждался в ее талантах.

Счастливое детство Зары закончилось в двенадцать лет после гибели родителей. Единственный родственник прилетел, чтобы позаботиться о сироте. Дядя Чарльз, владелец казино на Антигуа, продал дом, доставшийся Заре в наследство, и заверил ее, что ей понравится жить на роскошной яхте с ним и его молодой женой.

Жена сбежала десять месяцев спустя. Зара осталась одна — наблюдать, что с людьми делают пьянство, распущенность и жажда наживы. Дядя винил ее в бегстве жены — как и во всех остальных неудачах. Плавучий «дом» с его показной роскошью не стал для девочки-подростка убежищем от горя и одиночества, наоборот, она чувствовала себя чужой, ненужной, была так растеряна и напугана, что позволяла дяде помыкать собой.

Дядя не упускал случая назвать ее «обузой», упрекнуть в бездарности и бесполезности. Он посчитал лишним записывать Зару в местную школу или на заочное обучение. Местом ее обитания стали хозяйственные помещения яхты, а единственным другом — повар-шотландец Лен. Когда он научил Зару всему, что умел, дядя Чарльз уволил его и сказал, что отныне за кухню отвечает она. Тогда Зара приняла это за наказание, хотя теперь понимала, что дядя подошел к грани банкротства и решил сэкономить на прислуге.

К тому времени девушка потеряла связь со всеми, кого знала в прошлой жизни. Заре было не к кому обратиться за помощью и некуда бежать, тем более дядя отобрал у нее паспорт и растратил деньги, оставленные родителями. «Знаешь, как дорого обходится твое содержание? — говорил он Заре. — Ты должна быть мне благодарна!»

Дядя испытывал неловкость от того, что именно Заре предстояло обслуживать важных гостей. Никчемная серенькая племянница, которую ему навязали в нагрузку к наследству, была недостаточно хороша для гения инвестиций Томаса Галло и его адвоката Джаспера Данфорта. Но выбора не было — приготовить и подать кофе с выпечкой могла только Зара.

Когда она увидела Томаса в дядиной каюте, чуть не уронила поднос. Ей еще не доводилось встречать таких красивых мужчин. На ее счастье, гость не заметил, что часть кофе пролилась на блюдца, а лимонный пирог ему даже понравился, раз он съел два куска.

Потом Зара молча сидела в уголочке, безропотно выслушивая, как дядя упражняется в остроумии на ее счет. Прошло около часа, прежде чем Томас высказался по делу:

— Извини, Чарльз, я не думаю, что нам стоит вкладывать деньги в казино.

Потеря потенциального инвестора привела дядю в бешенство. По обыкновению, виноватой он назначил Зару. Пока наверху гости собирались уходить, Чарльз распекал племянницу на нижней палубе ядовитым хриплым шепотом:

— От тебя никакой пользы! Будь ты красоткой, могла бы соблазнить его, но разве хоть один мужчина тебя захочет? Ты даже кофе подать как следует не способна! Так и останешься ярмом на моей шее, неблагодарная ленивая корова!

Неожиданный удар обжег Заре щеку. Она нырнула в ближайшую дверь, побежала по коридору и со всего маху влетела в Томаса Галло.

Сильные руки держали ее за предплечья, а выражение лица мужчины было таким суровым, что Зара задрожала. Увлекая ее за собой, Томас шагнул в подсобку и закрыл дверь изнутри.

— Не надо бояться.

Зару это не успокоило. Накал гнева в глазах Томаса говорил ей, что он куда опаснее ее дяди. Сделав над собой усилие, Томас слегка расслабился и даже сумел изобразить улыбку. Только тогда Зара поняла, что он разозлился не на нее.

— Чарльз тебя ударил. — Мужчина приподнял лицо девушки за подбородок, чтобы разглядеть красный след на ее скуле.

— Не важно.

— Это всегда важно, — коротко сказал Томас, за один этот миг завоевав ее сердце.

Зара утерла слезы тыльной стороной ладони, от души желая, чтобы прекрасный принц сейчас же покинул яхту вместе со своим адвокатом, пока его участие не обернулось для нее еще большими неприятностями. Но Томас явно не собирался оставлять ее в покое, не докопавшись до сути проблемы.

— Сколько ты уже живешь здесь? — спросил он.

— Почти десять лет.

— У тебя есть деньги?

Девушка помотала головой.

— Документы?

— Мой дядя… — Она безнадежно замолчала.

— Понятно.

Зара поверила, что Томасу все понятно. Он разглядел за маской остряка-самоучки, которую носил дядя, домашнего тирана, а теперь получил этому подтверждение. Заре не нужны были свидетели ее унижения, она и так презирала себя за то, что попала в зависимость от дяди и до сих пор не нашла сил освободиться. Дядя умудрился вбить Заре в голову, что без него она пропадет, более того, сделал все возможное, чтобы так оно и было. Куда бы она пошла без денег, документов, образования, кто бы взял ее на работу?

Покраснев от стыда, девушка попыталась протиснуться мимо Томаса, но он придержал ее за руку. В его взгляде она увидела отблески гнева, а еще — обеспокоенность, симпатию и поразившее ее больше всего сострадание.

— Ты хочешь уйти отсюда? — спросил Томас.

— В смысле? Сейчас или насовсем?

— Насовсем. Если хочешь, я тебе помогу.

Инстинкт подсказал Заре, что Томас не настроен выслушивать охи и ахи, пережидать колебания или уговаривать. Он дал ей шанс и несколько секунд на размышление.

Она кивнула.

— Тогда доверься мне и подыгрывай, что бы ни случилось. — Он вышел из подсобки и направился к лестнице.

На верхней палубе Джаспер с дипломатом в руках выслушивал рассказы Чарльза о туристическом буме на Антигуа, которыми тот маскировал злость и разочарование. Зара испугалась, что дядя не справится со своим норовом, когда увидит, что она самовольно поднялась из подсобных помещений.

— Присядь, Джаспер, — сказал Томас. — В ванной комнате мне пришла в голову интересная мысль насчет казино.

— Неужели? — Злой блеск в глазах дяди моментально сменился воодушевлением. — Зара, сейчас же принеси нам выпить!

— Пусть она останется, — твердо возразил Томас. — Ей отведена ключевая роль в возможной сделке.

От мысли, что Томас собрался во всеуслышание обвинить ее дядю в рукоприкладстве, по спине девушки побежала струйка холодного пота.

— Я хочу вашу племянницу, — перешел Галло прямо к делу. — Я вложу деньги в казино при условии, что Зара станет моей.

Мозг Зары отказался верить тому, что услышали уши.

— Вам нужна Зара? — Дядя непонимающе нахмурился. — Как можно хотеть…

— Без этого сделка не состоится.

— Вы серьезно? Как мне понять, что вы не шутите?

— Я докажу это тем, что женюсь на Заре, — сказал Томас. — Насколько быстро мы сможем это организовать, Джаспер?

Дяде Чарльзу понадобилось пять секунд, чтобы взять себя в руки. Адвокат искал что-то в планшете с таким невозмутимым видом, словно босс каждый день просил его устраивать свадьбы. Игра, в которую Зара согласилась подыграть Томасу, пугала ее все сильнее.

— Похоже, ты можешь жениться хоть сегодня, если хочешь. — Джаспер бросил на Томаса вопросительный взгляд. — Тут не требуется заранее подавать заявление и ждать. Нужны только квитанция об уплате пошлины, два свидетеля и паспорта.

— Отлично. Поехали.

Зара пристально вглядывалась в лицо дяди. Неужели он согласится на столь циничное предложение? Должна же у него быть хоть какая-то совесть?

Но глаза дяди Чарльза уже замаслились от жадности.

— Вы станете моим племянником, — сказал он Томасу.

— О да, — кивнул тот. — Мы будем одной счастливой семьей.

Зара поежилась от того, как холодно это прозвучало.

— Она умеет готовить. — Дядя Чарльз гордо улыбнулся. — И еще она девственница. Я хорошо за ней присматривал.

Никогда в жизни Заре не было так стыдно. Она зажмурилась, чтобы не видеть лиц окружавших ее мужчин.

— Отлично. Зара, иди собирать вещи. — Томас отдал приказ, даже не взглянув на девушку.

Несмотря на мерзкий осадок в душе, Зара понимала, что выбора нет. Кто знает, сколько лет ей придется терпеть домашнее рабство и побои, если она останется с дядей? Чем хуже шли его дела, тем гаже становился характер, к тому же он показал, что расценивает ее как товар и готов предложить бонусом к любой дурацкой сделке.

— Подождите! — Лицо дяди Чарльза перекосила гримаса подозрения. — Я поеду с вами на регистрацию.

— Конечно. — Ответный взгляд Томаса был таким тяжелым, что Чарльз невольно отвел глаза. — Как мы можем пожениться без вас? Зара, иди за вещами, пожалуйста.

Дядя не потрудился спросить, что племянница думает о только что заключенной сделке, согласна ли она. Он распорядился Зарой так, будто она была его собственностью. Зара утратила для него ценность после того, как он пустил по ветру ее наследство. Чарльз видел в ней лишь работницу, которой не нужно платить.

Зара разлила горячий шоколад по чашкам и сморгнула слезы, вызванные воспоминанием о безразличии единственного кровного родственника. Что плакать, если дяди Чарльза больше нет в ее жизни и сама она стала намного сильнее.

Добавив в чашки с шоколадом немного корицы, Зара поставила их на деревянный поднос вместе с тарелкой, на которую выложила обнаруженное в шкафу печенье.

Год назад все произошло так быстро, что впечатления должны были остаться смазанными. Но каждая секунда отпечаталась в памяти Зары. Она видела себя в зале регистрации — одетую в летнее платье и накрашенную, чтобы скрыть след удара на лице. Свидетелями выступали дядя Чарльз и Джаспер. Адвокат раздобыл где-то кольцо, которое Томас надел ей на палец.

Она могла разоблачить фарс, попросить защиты от дяди, согласившегося выдать ее замуж за незнакомца. Но Зара просто сказала «да».

На ее свадьбе не было ни фотографа, ни бокалов с шампанским, ни поздравлений. На предложение регистратора «поцеловать невесту» Томас равнодушно чмокнул Зару в щеку.

Пока шла церемония, дядя Чарльз потирал руки от удовольствия, что сумел породниться с богачом. Только вот у Томаса оказались свои взгляды на их родственные отношения. Высадив Чарльза у причала, он велел Заре оставаться в машине, но через приоткрытую дверцу она слышала каждое слово разговора между двумя мужчинами.

— Я еще немного подумал и решил, что не хочу вкладывать деньги в твой бизнес, — холодно сказал Томас.

— Но ты только что…

— Наше соглашение не оформлено документально, я его не подписывал, поэтому ничего тебе не должен. Сейчас мы с Зарой и Джаспером уедем отсюда, и ты больше никогда нас не увидишь.

Впервые на памяти девушки дядя не мог подобрать слова. Внезапно он рванулся к ней с искаженным яростью лицом, намереваясь вытащить ее из машины.

— Маленькая неблагодарная…

Томас встал у него на пути, как ангел возмездия.

— Она моя жена, — процедил он сквозь зубы. — И ты оставишь ее в покое.

— Жена? Да она ни на что не годится! Она не сможет…

— Я ничего от нее не жду и не требую, — оборвал его Томас все тем же ледяным тоном. — Для меня она не товар.

По его кивку Джаспер закрыл дверь машины, отгородив Зару от оскорблений и угроз. Но слова все еще долетали до нее.

— Хоть раз попадешься ей на глаза, и я уничтожу то немногое, что у тебя еще осталось.

Девушка поежилась от того, как безжалостно прозвучало это обещание. Ее дядя непроизвольно сделал шаг назад.

— Я пойду к журналистам…

— Тогда тебе придется рассказать, как ты продал девочку со следами побоев чужому человеку. Ты игрок, Чарльз. Ты должен понимать, когда лучше смириться с проигрышем и уйти из-за стола.

Не дождавшись ответа, Томас сел за руль и увез Зару с причала. В последний раз она видела своего дядю покрасневшим, взмокшим и побежденным.

По дороге в отель Зара не посмела произнести ни слова, уж слишком суровым выглядел Томас. Она ощущала исходящую от него холодную ярость. Джаспер на заднем сиденье тоже помалкивал. Наконец, искоса взглянув на нее, Томас прервал молчание:

— Не бойся, больше он тебя не побеспокоит.

Но Заре все равно было страшно. Она понятия не имела, что ее ждет и как жить дальше.

— Утром мы посадим тебя в самолет до Лондона. — Галло снова смотрел на дорогу. — Я забрал твой паспорт у Чарльза, он был нужен для свадьбы. Джаспер позаботится, чтобы брак аннулировали как можно быстрее. Ты получишь разовую выплату на обустройство, после чего у тебя не будет нужды возвращаться сюда, видеться с дядей или со мной. Ты свободна делать все, что заблагорассудится.

Страхи девушки рассеялись. Она прикусила губу, не в силах понять, чем сможет отблагодарить этого человека. Зара и раньше терялась в присутствии Томаса, смущенная его привлекательностью, а теперь, когда он столько для нее сделал…

— Твой дядя — жадный игрок и плохой бизнесмен. Так торопился сорвать большой куш, что даже не подумал связать меня контрактом. — Томас припарковал машину рядом с отелем и улыбнулся Заре. — И мы его за это наказали, разве нет?

Год спустя она все еще не могла предположить, какая прихоть заставила Томаса Галло устроить ей побег, но, независимо от мотивов, была готова ради него на все. Вот только он, как настоящий благородный разбойник, ничего от нее не хотел. Действовать его побудило отвращение к угнетателю, а не симпатия к угнетенной. Он потратил на освобождение Зары меньше сорока восьми часов и исчез из ее жизни.

Поднявшись по широкой лестнице, Зара обнаружила, что в этой части дома тепло. Ковры ручной работы покрывали пол, в отделке преобладало полированное дерево, в обстановке — антиквариат. Зара была уверена, что на стене в галерее увидит портреты в золоченых рамах, но ее ждал сюрприз. Стена действительно была увешана картинками — не из тех, что принято обрамлять. Медленно продвигаясь к кабинету в конце коридора, Зара разглядывала длинный ряд фотографий с характеристиками изображенных людей, датами и деталями встреч. Сердце тревожно стучало. Это походило на доску, куда вывешивают информацию по делу в фильмах об агентах ФБР. Так кем же был ее негостеприимный хозяин — психопатом или сталкером широкого профиля?

Ни тем ни другим, это Зара знала наверняка. Она еще год назад убедилась, что в характере Томаса есть жесткость, но видела и его доброту. Он произвел на нее впечатление уверенного в себе человека, довольного жизнью и работой, которую делал пугающе хорошо.

Присмотревшись к фотографиям, она поняла, что они организованы в подобие хроники жизни Томаса в последние десять лет. Там были и его снимки из газет и журналов с примечаниями. Но Томас не походил на самовлюбленного болвана, одержимого собственной персоной. Тогда какой во всем этом смысл?

Ужасное подозрение заставило Зару похолодеть. Все люди на фотографиях были связаны с Томасом, в основном — бизнесом. Ему следовало узнавать их без напоминания. Она прокрутила в памяти недавний разговор, заострив внимание на неожиданном вопросе: «Я вас знаю?»

Зара не стала бы врать, если бы Томас спросил, встречал ли ее раньше. Выбранная им формулировка дала ей лазейку. Тогда она услышала в словах Томаса высокомерную рассеянность, но сейчас понимала, что он разговаривал с ней словно из-за барьера, который не мог преодолеть. Зара припомнила, как настойчиво Джаспер уверял ее, что Томас еще не оправился после аварии. Но в момент встречи уязвленная гордость заслонила от нее очевидное.

Из сообщений в прессе Зара знала, что Томас выволок Джаспера из машины за секунды до того, как она взорвалась. Их отбросило взрывной волной, ударило о землю, осколки изрешетили Томасу ногу. Была ли у него травма головы, в газетах не писали.

Непреложный факт состоял в том, что Галло внезапно сделался затворником. Почему ему не хотелось разговаривать с людьми? Зара боялась, что знает ответ, и злилась на Джаспера, скрывшего от нее правду.

— Что вы тут делаете?

Ковры заглушили звук шагов Томаса, и теперь он стоял прямо за ее спиной. Зара обернулась. От его взгляда веяло арктическими снегами. Он был сердит.

— Вас ищу.

— Не смейте заходить в эту часть дома. Никогда.

Грубость и высокомерие Томаса возмутили Зару. На ее взгляд, как бы сильно он ни страдал, это не давало ему права срывать зло на окружающих.

— Неудивительно, что прислуга у вас не задерживается, если вы так с ней разговариваете.

Томас озадаченно моргнул.

— О чем вы? Килпатрики работали у меня весь год, а сейчас я ненадолго отпустил их на семейное торжество.

Зара была совсем сбита с толку.

— Мне сказали другое.

— Что конкретно вам сказали? — Томас шагнул вперед и взял ее за плечи. — И кто?

— Я уже объясняла — Джаспер. По его словам, вы остались без помощников по хозяйству. Он просил пару недель посмотреть за вами и за домом.

— Что связывает вас с Джаспером?

Заре не понравилось подчеркнутое интонацией предположение о характере этой связи. Она бросила на Томаса негодующий взгляд.

— Он мне в отцы годится.

— В наше время это мало кого останавливает. Джаспер очень богат…

— Так и будете оскорблять меня на каждом шагу? Я здесь по просьбе друга. Если вы недовольны, обсудите это с ним.

Прикусив губу, Зара снова взглянула на стену. Она ничего не могла с собой поделать.

— Не спрашивайте, — предупредил Томас, проследив за ее взглядом до коллажа из фотографий.

— И не собиралась. — Зара и так была уверена, что ее догадка верна. Злость уступила место сочувствию. — Здесь у вас уютно.

— Я включил отопление в вашей комнате. — Томас отпустил ее плечи. — И в кухне. Скоро там тоже станет теплее.

Зара кивнула и поставила поднос на низкий столик. Томас вдохнул запах горячего шоколада, которого не пил уже очень давно. Но когда она повернулась с кружкой в руке, жалость в ее глазах снова рассердила его.

— Все еще думаете, что я не справляюсь?

— Я ничего не думаю. Это Джаспер беспокоится. Он сказал, за работой вы часто забываете поесть. Жалеете времени, чтобы приготовить еду. А по такой погоде к вам никакой разносчик пиццы не доберется.

Мысль, что Джаспер обсуждал его с Зарой, впилась в сознание Томаса, как заноза.

Робкая улыбка, снова тронувшая ее губы, смягчила его.

— Хотите горячего шоколада? — Зара протянула ему кружку. — Я искала вас, чтобы угостить.

Томас покачал головой:

— Я не ем сахара.

— Вы диабетик? Есть еще какие-нибудь особенности диеты, о которых я должна знать?

— У меня нет диабета, просто я не разрешаю себе есть много сладкого. — Томас стремился вернуться на пик физической формы.

— Может, если бы разрешали, и характер был бы послаще, — пробормотала Зара.

— Что это было? — Критическое замечание стало для Томаса сюрпризом. Зара походила на недовольного котенка, который не боялся пускать в ход маленькие коготки.

— Без сахара, я поняла. — Она жизнерадостно улыбнулась, на щеке появилась ямочка.

Проявление бесстрашия позабавило Томаса.

— Мне так рекомендовали для скорейшего выздоровления, — неохотно объяснил он, чтобы задержать ее немного. Улыбка Зары казалась ему очаровательной.

Сдвинув брови, она оглядела Томаса с ног до головы, но то, что начиналось как проверка состояния его здоровья, на полпути стало чем-то другим. Выражение лица изменилось, глаза затуманились, щеки порозовели. Томас уловил эротический сигнал и не отказал себе в удовольствии провести собственную инспекцию.

Зара сняла куртку, оставшись в футболке и джинсах. В очертаниях ее тела не было ничего детского, природа не поскупилась на изгибы и окружности. В кедах, не добавлявших ей роста, Зара казалась Дюймовочкой из сказки для взрослых. От ее лучезарной женственности у Томаса перехватило дыхание.

Зара сделала глоток шоколада, потому что взаимное бездействие становилось нелепым. Томас все еще не мог оторваться от созерцания нечаянной гостьи, испытывая параллельное искушение шоколадным ароматом. Впервые за долгое время он рассматривал еду не как топливо. Тоненькая полоска пенки над губой Зары заставила его сглотнуть.

— Вы точно не хотите? — спросила она шепотом, глядя на него широко раскрытыми глазами.

В устах любой другой женщины это прозвучало бы как приглашение к сексу, но чистый взгляд Зары не допускал подозрений в двусмысленности.

Томас хотел сказать ей, что она испачкала губы шоколадом, но не стал. Он преуспел в искусстве выбрасывать из головы посторонние мысли. Сейчас следовало думать о работе — как сделать компанию еще успешнее, чем до аварии, которая едва не уничтожила Томаса и бизнес, который он олицетворял. Никто никогда не узнает, насколько тяжелыми были полученные им травмы и их последствия, потому что вера в его знания и навыки должна оставаться непоколебимой.

— Томас? — окликнула Зара, встревоженная его мрачным молчанием.

В этот момент он уверился, что она не была частью гарема Джаспера. Ее слишком смущало сексуальное напряжение, которое возникало, стоило им посмотреть друг на друга.

— Я принесу вашу сумку из машины, — сказал он.

— А я приберусь в кухне, — отозвалась Зара и почти бегом устремилась по коридору прочь от него.

Томас посмотрел ей вслед, стараясь подавить желание. У него не было времени и сил на глупости, он не хотел рисковать своей тайной. Но ему не удавалось перестать думать об очертаниях тела Зары, ее губах, искорках в глубине глаз. Она казалась феей, присланной из сказочной страны, чтобы лишить его покоя.

Черт бы тебя побрал, Джаспер!

Глава 3

Зара все еще дрожала, когда добежала до кухни.

Желание поцеловать Томаса было таким сильным, что она едва не повесилась ему на шею. Хорошо, вовремя поняла, что ошибочно истолковала его взгляд, приняла злость за страсть.

Она выудила из сумки мобильник, отметив, что его надо бы зарядить. Но прежде всего она должна была поговорить с Джаспером.

— Почему ты не сказал мне правду о Томасе? — закричала она, услышав его голос.

— Зара? Что он сказал, когда ты приехала?

— Он понятия не имеет, кто я такая.

— Томас тебя не узнал? — Разочарование Джаспера не просто слышалось в голосе, а чувствовалось в эфире.

— Зачем ты соврал, что прислуга уволилась? — Теперь Зара говорила почти жалобно. — Ты меня подставил.

— Я подумал, это может сработать. Мне казалось, если Томас увидит тебя…

Зара немного подождала, потом озвучила свою догадку:

— Ты надеялся, что он меня вспомнит. Значит, вот что ты имел в виду, рассказывая о травмах Томаса. Ты говорил о потере памяти, потому что больше никаких травм я не вижу. Он в отличной форме. Джаспер?

— Я не могу сказать. Я ему обещал.

— Мне можешь. — Пусть недолго, но она была женой Томаса и заслуживала особого отношения.

— Нет. Даже тебе. — Сейчас голос Джаспера звучал старше его лет. — Ты же знаешь, я обязан ему жизнью.

— Джаспер…

— Томас нуждается в помощи, — внезапно прервал ее адвокат. — Он почти год не выходил из дома.

— Им должны заниматься профессионалы. — Заре хотелось плакать от ощущения бессилия и никчемности. — Ты сделал ставку не на того человека.

И как только Джасперу пришло в голову сыграть роль сводника? Он солгал Томасу и сделал Зару своей сообщницей. Одна мысль об этом приводила ее в ярость.

Она услышала на линии несколько приглушенных коротких гудков, словно кто-то еще пытался дозвониться адвокату. Джаспер не обратил на это внимания.

— Он помнит хоть что-нибудь?

— Я не могу сказать, Зара. Сама видишь, кем он стал, в какой изоляции живет. Я подумал, если он встретится с тобой…

То что? Зара не играла никакой роли в жизни Томаса, их связывал один момент, мимолетный каприз. Она не тронула его душу, не оставила заметного впечатления.

— Не вижу смысла тут оставаться. — Зара никогда не согласилась бы с планом Джаспера, если бы знала о нем заранее.

— Ты не можешь уехать, Зара.

— Почему?

Джаспер поколебался, потом вздохнул:

— Вы все еще женаты.

— Что?!!

— Мы не успели аннулировать брак. Мне очень жаль.

По телу Зары забегали холодные мурашки, казалось, каждый вздох режет ей легкие. Мысль, что она все еще жена Томаса Галло, не умещалась в голове.

— Как такое вообще возможно?

— После аварии я был так занят, что забыл об этом.

— Но бумаги, которые я подписала…

— Сгорели в машине.

Томас и Джаспер попали в автокатастрофу во Франции всего через несколько дней после безумного приключения на Антигуа.

— Приезжай прямо сейчас, пожалуйста, — взмолилась Зара. — Мы должны все ему рассказать.

Она не могла справиться с этим в одиночку. Даже если ей хватит мужества сию минуту пойти к Томасу, он не поверит в ее историю. У нее ведь нет доказательств. Он сочтет ее сумасшедшей, и его вряд ли можно будет за это винить.

Зара боялась, что принесет больше вреда, чем пользы, боялась ранить его еще больше. И еще ей не хотелось, чтобы Томас вспомнил, какой слабой она была.

Честно говоря, она все еще слабая. Отчасти потому, что смогла обуздать любовь к нему лишь наполовину.

Еще одна серия коротких гудков обозначила новый параллельный звонок.

— Мы оба — его должники, Зара.

Эмоциональный шантаж. Его так часто использовали против нее в прошлом, но сейчас Зара не нашла возражений. Она действительно была обязана Томасу. Всем.

— Я знаю.

— Оставайся там, пока я не приеду.

— Хорошо, — сдалась Зара.

— Вы говорите с Джаспером?

Зара вздрогнула, услышав вопрос, хлесткий, как удар кнута. Разгневанный Томас стоял в дверях со своим телефоном в руке. Зара начала было с тревогой думать, сколько времени он там провел и что успел понять из их разговора, но тут впервые четко осознала, что смотрит на своего мужа.

— Зара? — Она не ответила на призыв Джаспера, потому что Томас в два шага преодолел кухню и выхватил у нее телефон.

— Никогда не сбрасывай мои звонки!

Джаспер что-то говорил. Томас все больше мрачнел. Вскоре Зара перестала прислушиваться к их разговору, задумавшись над тем, что адвокат сказал ей.

По закону Томас все еще был ее мужем, она — его женой. Даже от мысленного повторения этих слов ощущение интимности, на которое Зара не имела никакого права, отзывалось в позвоночнике сладкой дрожью.

Она всегда остро реагировала на близость Томаса, легко поддавалась влечению к нему, была готова сказать «да» на все, что он мог предложить. А теперь оказалась с ним наедине в пустом доме. Хоть Томас и не понимал подоплеку событий, он оставался хозяином положения во всех смыслах. Чего нельзя было сказать о Заре, которая не могла контролировать даже саму себя и свои глупые мечты, всегда касавшиеся только его одного. Ей не хватало знания жизни. Опыта. Уверенности в себе.

Зара облизнула губы, наблюдая, как Томас распекает Джаспера. Еще одно драгоценное воспоминание выплыло из глубин ее памяти…

— Не спится?

Зара кивнула. Ее щеки медленно наливались краской стыда оттого, что Томас застал ее в коридоре отеля среди ночи. Она одиноко бродила мимо дверей своего номера, как маленькое привидение, но при виде Томаса остановилась, зарывшись пальцами босых ног в ковер, надеясь, что он пройдет мимо и оставит ее страдать спокойно.

Зара влюбилась. Как же иначе? Томас был красивым, добрым, притягательным. Ей было грустно, что они женаты не по-настоящему. Томас сказал, их брак аннулируют через несколько дней, как только она благополучно доберется до Англии. А свои чувства Зара могла хоть выкинуть в помойку.

— Тебе страшно? — ласково спросил Томас. — Помню, когда я покидал Италию без гроша за душой, я тоже боялся. Но вместе с тем предвкушал приключение.

Зара удивилась. Она не знала, что он добился успеха с нуля.

— И как вам удалось преуспеть?

— Упорный труд ради четко поставленной цели. — Пожав плечами, Томас встал прямо перед ней. — С твоими талантами и навыками у тебя больше ресурсов, чем ты думаешь. Ты справишься. — Он приподнял лицо Зары за подбородок и посмотрел ей в глаза с теплой улыбкой. — А еще твой дядя не прав. Ты очень хорошенькая.

Его поцелуй был легким как перышко — всего лишь жест поддержки… и прощания.

Зара зажмурилась, чувствуя себя окончательно униженной. Первый поцелуй ее первой любви был подарен из сострадания.

— Пожалуйста, не надо меня жалеть. — Она заставила себя взглянуть на Томаса. — Я справлюсь.

Она повторила его слова, черпая в них силу. Зара намеревалась во что бы то ни стало поверить, что все будет именно так.

Его глаза были совсем близко, бездонные, непостижимые, такие прекрасные, что Заре оставалось только тонуть в них, не ощущая ни времени, ни пространства.

— Я знаю.

К ее удивлению, он наклонился и снова легко коснулся губами ее рта. Повинуясь инстинкту, Зара закрыла глаза, чуть разомкнула губы и потянулась к нему, чтобы хоть немного продлить волшебный миг. И вдруг все изменилось.

Томас поцеловал ее снова, крепче. Зара задрожала, почувствовав прикосновение его языка к своему. Это было еще не исследованное, но упоительное ощущение, и она не стала противиться, когда Томас привлек ее к себе. Разве она могла отказать? Вскоре Зара осмелилась ответить ему, ее язычок сновал между губ Томаса, пробуя его на вкус. Волна чувственности поднималась в ней, смывала страх и порождала желание, подобного которому Зара еще не испытывала. Она даже не надеялась сдержать или подчинить его первобытную мощь. Инстинкт подсказал девушке, что ее робкий ответ воспламенил Томаса. Руки Зары обвились вокруг его шеи, пальцы взъерошили волосы на затылке. Их тела были плотно прижаты друг к другу, и возбуждение стремительно растекалось от затвердевших сосков до самых интимных уголков. Опьяненная коктейлем из шока и наслаждения, Зара хотела лишь еще большей близости.

Такие ощущения не могли быть вызваны благодарностью или чем-то настолько же простым. Они были словно две отчаявшихся души, которые слились в одну и отказывались разъединяться. Зара застонала, когда огонь внутри ее достиг невыносимой температуры. Требовалось что-то еще, чтобы утолить его голод…

Но Томас отстранился. Зара охнула от разочарования, но тут же сжала губы, охваченная запоздалым стыдом. Ей не удалось прочитать выражение глаз Томаса, когда он оторвал ее руки от своей шеи и поспешно отошел на несколько шагов.

Боже милосердный, как она могла так липнуть к мужчине? Зара зажмурилась, чтобы спрятаться от него. Она хотела извиниться, но не сумела сообразить как.

Судя по звуку, Томас открыл дверь ее номера. Зара в испуге широко распахнула глаза. Не глядя на девушку, он велел ей отправляться в постель.

— Тебе необходимо выспаться. Ты проведешь весь день в дороге.

Как будто после такого можно заснуть. Поцелуй задумывался как небольшой знак поддержки, а она практически отдалась Томасу, вообразив, что он предназначен ей судьбой. Похоже, это была лишь ее фантазия. Томас ничего не почувствовал, он ушел, так и не взглянув на нее снова. А она осталась переживать свой позор.

Зара закрыла глаза, чтобы убрать жгучее воспоминание обратно под замок и утихомирить разбуженное им вожделение. Им с Томасом не суждено быть вместе. Ни сейчас, ни когда-либо.

Томас сжал телефон Зары, чувствуя непонятное беспокойство оттого, что она так побледнела. Выражение глаз цвета морской волны было… умоляющим, словно Зара собиралась просить его о чем-то. Томас не хотел знать о чем. Он повернулся на каблуках и удрал из кухни.

— Держи своих девиц в Лондоне, — сказал он Джасперу приказным шепотом. — Не хочу, чтобы они отвлекали меня от работы.

— Отвлекаться на девиц полезно для здоровья, — попробовал пошутить адвокат. — Ты слишком много работаешь.

Но настроение Томаса не располагало к веселью.

— Зачем ты прислал ее ко мне? — прорычал он, выбегая под струи дождя к машине Зары за ее сумкой.

Автомобиль был дешевым и потрепанным, Томас удивился, что он не рассыпался на запчасти по дороге. Сумка оказалась легкой, значит, Зара не собиралась задерживаться в поместье.

— Тебе не стоит быть одному так долго.

— Килпатрики приедут на следующей неделе.

— Ты не очень-то пускаешь их в свою жизнь.

Томас нахмурился. Откуда Джасперу это известно? Неужели адвокат шпионил за ним? Томасу такая забота пришлась не по душе, какими бы благородными ни были мотивы.

— Не вмешивайся, Джаспер. Работа — это все, что имеет значение.

— Что ты еще пытаешься доказать? Компания процветает, за последний год ты вывел ее на уровень, о котором мы мечтать не могли. Не пора ли сделать перерыв и заняться другими сторонами жизни?

— Нет других сторон и никогда не было, ты знаешь это не хуже меня. — Именно такое положение всегда устраивало Томаса. — Я плачу тебе за юридические советы, ни за какие больше. Если хочешь и впредь получать от меня деньги, советую не выходить за рамки прямых обязанностей.

Джаспер помолчал, переваривая угрозу.

— Извини. И дай Заре шанс тебя удивить. Пусть поработает хотя бы несколько дней, ей это очень нужно.

Томас устало прикрыл глаза, услышав мольбу в голосе старшего товарища, попытался подавить воспоминание о тревоге в глазах Зары. Он знал, что она рассказала ему не все. А за Джаспером водилась привычка подбирать бездомных собачек.

— Ее проверили? — Томасу нужно было убедиться, что Зара умеет держать язык за зубами.

Она уже что-то заподозрила, Томас прочитал это в ее взгляде, когда она смотрела на коллаж. Вот поэтому он не пускал в дом посторонних.

— Разумеется, — рассеянно ответил Джаспер.

— Где ты ее нашел? — поинтересовался Томас, у которого вся эта история вызывала большие и совсем не смутные сомнения.

— В агентстве по найму.

— Она мне не нужна. — Кейт Килпатрик наготовила Томасу обедов на полгода вперед, хотя, если честно, он был не в восторге от ее стряпни.

Джаспер тяжело вздохнул.

— Это всего три или четыре дня. Заре нужны деньги.

— Тогда найми ее сам.

Томас страшно не любил, когда его вынуждали участвовать в чужих авантюрах. Он позволял это Джасперу лишь в награду за многолетнюю верность и еще потому, что однажды, очень давно, тот помог ему в сходной ситуации. Это было одним из последних воспоминаний, которые Томасу удалось сохранить.

— Том…

— А она не может просто взять деньги и уйти? — Томас не желал, чтобы Зара нарушала его одиночество, заставляя его думать, удивляться или испытывать влечение. Ему требовалось сосредоточиться на работе.

— У нее есть гордость. В этом вы похожи.

Томас заскрежетал зубами.

— Ты правда думаешь, что мне не по силам прожить несколько дней без присмотра?

— Я думаю, тебе все по силам. Ты даже сможешь вытерпеть общество Зары, если постараешься.

Томас засмеялся, хотя не был так уж в этом уверен. Про себя он решил держаться подальше от Зары, ее улыбки и больших блестящих глаз. Она напоминала ему задорного щенка в поиске внимания и любви. У Томаса не было для нее ни того ни другого.

— Я приеду через несколько дней, — сказал Джаспер. — Проверю, не отравила ли она тебя. Если ты и дальше будешь вести себя с ней как злобный ворчун, никто ее за это не осудит.

«Я — злобный ворчун? — подумал Томас. — Возможно. Но у меня есть на то причины, разве не так?»

— Приезжай и сними ее с моей шеи.

Когда Томас вернулся в кухню, Зара смотрела в темное окно, но обернулась, как только увидела его отражение.

— Что вам сказал Джаспер?

Томас не мог не заметить, что она все еще бледна. И что постаралась взять у него свой телефон, не коснувшись его руки даже кончиками пальцев.

— Извинился за подставу.

Томаса позабавила ее честность. Он немного расслабился.

— И передо мной тоже. Как бы там ни было, несколько дней вы будете моей домоправительницей.

— Пока не приедет Джаспер, — согласилась Зара. — Извините, что он меня вам навязал.

— Я это переживу.

Отлично. После разговора с Джаспером он не был уверен, что Заре есть куда идти. Но она уже улыбалась в ответ, дразня Томаса ямочкой на щеке. Он порадовался оптимизму молодой женщины, хотя по-прежнему чувствовал себя чертовски неуютно в ее присутствии.

— Большую часть времени я провожу в кабинете за работой.

— Обещаю не мешать, — сказала она смиренно. — Буду приходить, только чтобы позвать к столу.

— Я могу и сам спускаться в кухню.

— Если это не вылетит у вас из головы. — В глазах Зары сверкнул лукавый огонек.

— Не вылетит.

Зара вскинула брови, улыбка стала шире, а голос — еще слаще.

— Благодарю покорно.

Томас сделал глубокий вдох, возвращая себе самообладание.

— Я покажу вам комнату.

Она молча проследовала за ним в то крыло дома, где располагался его кабинет. Томас опасался размещать ее так близко к себе, но только там мебель в комнатах была расчехлена и готова к использованию.

Близость Зары волновала его даже сейчас, пока она просто шла рядом. Она выглядела такой теплой, когда щеки розовели, а в глаза возвращался блеск. И такой мягкой, что Томасу приходилось ежеминутно бороться с желанием обнять ее. Он еще раз мысленно обругал Джаспера.

— Будете спать здесь. Не стесняйтесь включить обогреватель, если замерзнете.

Он помнил, какими холодными были ее пальчики, когда она только появилась на его пороге.

— Спасибо.

Пятиминутка озорства закончилась. Зару снова что-то тревожило, она заметно напряглась и избегала его взгляда.

Томас нахмурился. В этой ситуации ему тоже почудилось что-то знакомое. Неуловимое и раздражающее дежавю.

— Я в конце коридора, если вам что-нибудь понадобится. — Он повернулся и пошел к себе, гадая, сумеет ли заснуть.

Глава 4

Зара оглядела просторную, отделанную деревянными панелями комнату. Узорчатые ковры покрывали пол. Старинная мебель сияла лакированными поверхностями, в мягком свете настольной лампы отражаясь в огромном зеркале. У горящего камина стояли два глубоких кресла, в центре — двуспальная кровать под расшитым золотой нитью покрывалом. Тяжелые портьеры отгораживали уют комнаты от непогоды за окном. Заре казалось, что ей предложили пожить в декорациях исторического фильма.

Молодая женщина сбросила холодные кеды и подошла к веселому огню в камине. Томас разжег его скорее для атмосферы, в комнате имелись и более современные средства обогрева. Зара обнаружила переключатель, позволявший контролировать температуру. Через приоткрытую дверь ванной комнаты она видела сверкающий фарфор и стопку пушистых белых полотенец.

Свою сумку Зара нашла на низкой деревянной тумбочке. Выудив оттуда пижаму, она залезла в душ и долго отогревалась под струями горячей воды.

Она все еще не могла поверить в события дня — свой приезд сюда, правду о состоянии Томаса и известие, что их брак остался в силе. О последнем Зара старалась не размышлять. Томас не мог считаться настоящим мужем, потому что они никогда не были близки ни духовно, ни физически. И не важно, какие неподвластные разуму желания ее обуревали.

После душа, облачившись в пижаму, Зара принялась устраиваться на кровати. Она не могла не прислушиваться к приглушенным звукам, которые свидетельствовали, что в доме есть еще один человек. Первый и последний раз они с Томасом ночевали под одной крышей в отеле на Антигуа накануне ее возвращения в Англию после десятилетнего отсутствия.

— Ты готова ехать, Зара?

Томас заботливо оглядел ее, когда тем утром они встретились в гостиничном ресторане. И тут же взглянул на часы, словно не мог дождаться момента, когда высадит ее из машины в аэропорту.

— Да, спасибо.

Она еще раз поблагодарила его перед регистрацией на рейс, когда он спросил, есть ли у нее все, что ей нужно. Вот только слов было недостаточно. Зара не знала, есть ли на свете хоть что-нибудь, что позволит ей отплатить Томасу за помощь.

— Не нужно меня благодарить.

На секунду он заколебался. В сердце Зары зажглась надежда, что Томас предложит ей остаться с ним. Или пообещает проведать в Англии. Или поцелует еще раз.

— Счастливого пути, — сказал Томас.

В застекленном коридоре, ведущем к выходам на посадку, Зара оглянулась, но Томас уже спешил прочь сквозь толпу пассажиров. Все было кончено.

Зара решила не селиться в тех местах, где провела детство. Она так боялась, что дядя сумеет найти ее по старым следам, что даже поменяла фамилию. Уехала в городок на севере страны, нашла дешевую комнатку недалеко от центра. Мечта учиться на кондитера в Париже уступила место более реалистичной цели — устроиться на работу в кафе и поступить в кулинарный техникум. Не беда, что Заре приходилось делать все это в одиночку, зато у нее были средства, чтобы добиться полной независимости.

Наконец-то. И только благодаря Томасу.

Вытолкав из головы воспоминания, Зара свернулась клубочком под одеялом. Она не рассчитывала заснуть после стольких волнений, но провалилась в сон — неожиданно и глубоко.

Проснувшись, Зара соскочила с кровати и раздвинула портьеры, чтобы посмотреть, встало ли уже солнце и какая погода. Дождь прекратился, но небо затягивали тяжелые облака с фиолетовым оттенком. Природа странно затихла, как обычно бывает перед бурей. Облака грозили снегопадом.

Зара перевела взгляд с неба на землю, и великолепие ее комнаты померкло перед видом из окна. Теперь она поняла предположение Томаса, что она приехала посмотреть сады, потому что даже в разгар зимы там было чем любоваться.

Живые изгороди делили сад на четыре секции, каждую из которых украшал фонтан и замысловатые клумбы, а на перекрестке располагался стеклянный павильон. Размером в треть особняка, он ослепительно сиял мозаикой скрепленных белой металлической паутиной окошек, за которыми виднелась сочная зелень экзотических растений. Павильон походил на хрустальное сердце поместья.

Заре стало жаль, что сады закрыли для посещения. Но кто-то тем не менее содержал их в идеальном порядке.

Пока она размышляла, из павильона вышел Томас, одетый в футболку, шорты и беговые кроссовки. Даже издалека Зара заметила шрамы на его бедре. Вероятно, полученные им в аварии раны были страшными, однако хромал Томас едва заметно. Зара предположила, что секрет заключался не в искусстве врачей, а в воле пациента. Томас упражнялся, судя по его виду, каждый божий день.

Она задумалась, что еще ему пришлось преодолеть на пути к выздоровлению. И что все-таки с его памятью — была ли амнезия полной и существовал ли шанс, что воспоминания вернутся?

Сможет ли он вспомнить то, что так живо в памяти Зары?

— Почему вы это сделали?

Почти год назад она набралась смелости спросить Томаса об этом, когда они остались в машине вдвоем. Джаспер ушел в отель, чтобы позаботиться об их размещении.

Зару странно беспокоило, что Томас решил помочь ей, хотя его никто об этом не просил. Он мог спокойно уйти с яхты и забыть о существовании девушки, которой пришлось бы расплачиваться за очередную дядину неудачу с поиском инвестора. Другие деловые партнеры Чарльза так и делали. Но Томас не просто вмешался, он зашел так далеко, что женился на ней.

Томас повернулся, чтобы посмотреть Заре в глаза.

— Не люблю людей, которые обижают слабых. Надеюсь, ты понимаешь, что я не потребую от тебя ничего взамен? Я знаю, каково это — попасть в ловушку. И еще как тяжело чувствовать себя нежеланным.

Зара могла бы поклясться, что в этот миг разглядела в уверенном, решительном мужчине одинокого ребенка. Мы все родом из прошлого, никто не свободен от багажа боли, разочарований и обид. Внезапно Зара поняла, что Томас помог ей, потому что сам когда-то был на ее месте. Брошенным, беспомощным, испуганным. Ей стало больно за него.

— Пойдем внутрь.

Томас отвернулся. Ниточка взаимопонимания порвалась.

Глядя в окно особняка, Зара гадала, как тяжело ему было восстанавливаться после аварии. Томас проделал большую работу: он выглядел сильным и подтянутым, ни грамма жира, только блестящие от пота мышцы. До этого она видела его только полностью одетым и не представляла, насколько он может быть великолепен без одежды. Замечтавшись, Зара почти прижалась к стеклу носом.

Томас посмотрел вверх. На долю секунды взгляды встретились, и даже на расстоянии Зара разглядела упрек в его глазах. Смущенная, она отпрянула от окна. Щеки жгло стыдом, что Томас поймал ее за подглядыванием, словно какую-то неразумную фанатку.

Когда двадцать минут спустя молодая женщина спустилась на кухню, Томас уже был там — слегка небритый, в джинсах и футболке. Судя по влажным волосам, он успел принять душ, который, впрочем, не смыл неодобрительное выражение с его лица. Зара решила вести себя как ни в чем не бывало, побольше улыбаться и поменьше смотреть ему в глаза.

— Что вы хотите на завтрак?

— Я уже поел, — отозвался Томас, поворачиваясь к ней спиной.

— Тогда, может быть, чай или кофе?

Он помотал головой.

— Хорошо. Что приготовить вам на обед? — Улыбка Зары стала натянутой, но она была полна решимости не заражаться его плохим настроением.

Томас безразлично пожал плечами.

— У вас нет совсем никаких предпочтений?

— Нет.

Зара закатила глаза.

— Томас, помогите мне хоть немного. Я всего лишь стараюсь делать свою работу.

— Приготовьте что хотите. Мне нужно думать о более важных вещах.

— Ну так думайте где-нибудь еще, — огрызнулась Зара, которой внезапно захотелось, чтобы он ушел.

Зара видела, что обескуражила Томаса неожиданной резкостью, но да, она тоже умела быть нелюбезной, когда ее провоцировали. Если Томас не хочет, чтобы она учитывала его вкусы и пристрастия, тем лучше. Она будет делать свои любимые блюда, а в оставшееся время экспериментировать с новыми рецептами. Томас волен есть или игнорировать ее стряпню, в конце концов, служение ему — не главная цель ее существования. Пока Томас изображает мученика, который воспринимает чужое участие как пытку, у Зары есть время отточить кулинарное мастерство на будущее.

Тем не менее после ухода Томаса она разморозила и попробовала один из готовых обедов, которые оставила ему домоправительница. Ей стало понятно, почему Томас равнодушен к вопросу своего питания — еда оказалась сытной, но пресной, невыразительной и однообразной.

Зара еще раз заглянула в шкафы и констатировала, что у нее нет шансов приготовить что-то приличное без набега на магазины. Нужно было отправляться в ближайший город за припасами.

Томас сидел за рабочим столом и бездумно смотрел в монитор. Он не мог сконцентрироваться на докладах, которые ему присылали из компании каждое утро. Томас жалел, что нагрубил Заре, и это раздражало, потому что она и ее мнение о нем не должны были иметь значения. Но ему не удавалось выбросить Зару из головы или забыть, как она на него смотрела. Сексуальное притяжение становилось невыносимым, а он не испытывал ни потребности, ни желания тратить драгоценное время на отношения, даже сводящиеся к эпизодическому «сексу для здоровья». Томас довольно рано усвоил, что это слишком большая обуза для человека, который ставит перед собой задачу выжить и преуспеть.

Он придвинул поближе толстую записную книжку в кожаном переплете, которую держал на столе. Психолог порекомендовал ему вести дневник, но Томас принципиально не записывал туда свои «чувства». Он заполнял страницу за страницей подробным описанием физических упражнений, прочитанных книг, деловых решений и причин, по которым они были приняты. Если и оставшаяся память начнет слабеть, такие записи окажутся полезны.

Томас упорно работал, чтобы вернуть знания и уверенность, необходимые для руководства компанией. Он не мог позволить никому сбить себя с цели, но это удалось девице в тонкой футболке и облегающих джинсах под огромным кухонным фартуком. Вчера страница дневника впервые за несколько месяцев осталась пустой, потому что Томас не знал, как ему классифицировать Зару.

Он мог думать только о том, где она сейчас и что делает. Похоже, его легендарная способность к концентрации по заказу дала сбой. Поморщившись от недовольства своей слабостью, Томас выбрался из кресла и тихо прошел на кухню.

Зара стояла спиной к дверям, склонившись над раскрытой на столе книгой рецептов. Томас хотел спросить, что это за книга, но отвлекся на ритмичные покачивания обтянутых джинсовой тканью бедер. Эротизм этого движения приморозил мужчину к месту. Ему потребовалась секунда, чтобы разглядеть маленькие наушники в ушах Зары и расслышать смутно знакомую песню.

— Зара!

Она взвизгнула еще до того, как обернулась.

— Не хотел вас пугать.

— Извините. — Зара поспешно выключила плейер в телефоне. — Я не хотела шуметь. Похоже, вы любите работать в тишине.

— Слушать музыку в наушниках целый день вредно. Я не стану возражать, если вы воспользуетесь музыкальным центром.

— Серьезно? Вы уверены?

Томас нахмурился от того, насколько Зару обрадовало и удивило его предложение. Неужели до этого момента он казался ей законченным людоедом?

Несколькими часами позже, собравшись за покупками, Зара решилась побеспокоить Томаса в его логове. Кабинет представлял собой огромную библиотеку с горящим камином и книжными полками, на которых поблескивали золочеными переплетами собрания сочинений классиков. Томас сидел за столом в окружении компьютеров, уставившись в мониторы. Телевизор, настроенный на круглосуточный новостной канал, работал без звука. На тумбочке под рукой находились два телефона.

— Да? — Томас поднял голову на звук ее шагов.

Она поборола автоматическое желание извиниться. Десять лет Зара только и делала, что просила у дяди прощения за все подряд. Она попала к нему в начале переходного возраста с его прыщами и комплексами, придавленная невыносимым горем. Стараниями дяди к этому добавилось чувство вины за то, что она не в силах ничем ему угодить. Зара исчерпала запас извинений на годы вперед, справилась с привычкой постоянно ощущать себя виноватой. Ну, почти.

Она имела право оторвать Томаса от дел, потому что это было для его же пользы.

— Я еду в городок за продуктами. Вам нужно что-нибудь в магазинах?

— Нет. — Томас поморгал, подумал и добавил: — Спасибо.

— А какие там есть магазины? — Зара отважилась улыбнуться. — Фермерские продукты купить можно?

— Откуда мне знать? Я не бываю в городке.

— Предпочитаете Лондон? Или вообще нигде не бываете после аварии?

— Это вас не касается.

Зара подумала, что все происходящее с Томасом касается ее больше, чем кого бы то ни было, просто он об этом не знает.

— Вам понадобятся деньги. — Он открыл ящик стола.

— Обещайте не менять код на воротах, как только я скроюсь за поворотом.

— Разве вы планируете вернуться?

— Я обещала Джасперу, что не оставлю вас. Я не пасую перед трудностями. Во всяком случае, до тех пор, пока вы не боитесь вести себя честно.

Томас удивленно вскинул брови.

— А что заставляет вас думать, что я вдруг начну вам лгать?

— Ваше желание противоречить мне во всем. Если вам понравится то, что я приготовлю, у вас хватит мужества это признать?

— Зара. — Мягкая улыбка тронула уголки его губ. — Я никогда не боялся сказать женщине, что мне нравится.

Подтекст лежал на поверхности — особенно после взгляда, которым Томас окинул Зару с ног до головы, задержавшись посередине. Она покинула кабинет с горящими щеками под его слегка издевательский смех.

— Берегите себя, — неожиданно окликнул ее Томас. — Прогноз радужным не назовешь.

Насчет погоды он был прав. Зара еще не успела выехать за ворота, как в воздухе закружились легкие хлопья снега.

Она неторопливо прогулялась по живописной главной улице, заглядывая в магазинчики и кафе. Центральный универмаг предлагал приличный выбор товаров. Она долго бродила среди полок и витрин, потом остановилась прочитать постер, рекламирующий фермерские ярмарки выходного дня на городской площади.

— Я могу вам помочь? — спросила молоденькая продавщица.

— Ярмарка стоящая?

— Отличная, ее обязательно стоит посетить. Вы остановились где-то поблизости?

— В Раксворти. — Она упомянула поместье, чтобы посмотреть, какая будет реакция.

Глаза девушки в униформе округлились от любопытства.

— В доме Томаса Галло? — Ей явно хотелось узнать больше. — Давно вы у него работаете?

— Нет. Я приехала помочь ему по хозяйству на несколько дней, — отозвалась Зара, а про себя подумала: «Ей даже в голову не пришло, что я могу быть гостьей. Сразу записала меня в обслуживающий персонал. Неужели это настолько очевидно? Боюсь, что да».

Заре катастрофически не хватало элегантности и светского лоска, чтобы сойти за кого-то, кроме прислуги. Никто не поверит, что такая женщина может быть его женой.

Молодую женщину охватило знакомое чувство, что она не достойна ничего хорошего. Она не умела легко и уверенно общаться с людьми, а попытки дяди силой вылепить из гусеницы прелестную бабочку провалились. Единственным местом, где она чувствовала себя в своей стихии, была кухня.

Четкое понимание, что из нее никогда не получится светской львицы, не значило, что Зара лишена амбиций. Она знала, чего хочет. Собственный бизнес.

— Так какой он? — Продавщица заговорщицки склонилась к Заре и зашептала: — Мало кто в городке его видел. Правда, что он страшно изуродован?

— Я не могу об этом говорить, — пробормотала Зара, жалея, что вообще открыла рот.

Она расплатилась и отнесла покупки в машину. Снег повалил вовсю, разглядеть что-либо в белой пелене становилось все труднее. Зара порадовалась, что проехать предстоит совсем немного.

Через пять минут после отъезда из городка ее машина издала душераздирающий стон, дернулась и остановилась. Зара вдавила педаль газа в пол — никакого эффекта. Датчик топлива показывал, что бак заполнен на четверть, вероятнее всего, что-то испортилось в моторе.

Вздохнув, Зара выудила из сумки телефон и обнаружила, что вчера все-таки забыла его зарядить. Собственная бестолковость обрекла ее на получасовую пешую прогулку до поместья в метель. Похоже, у Томаса будет чуть больше времени насладиться одиночеством в большом доме.

Перед тем как навьючить на себя сумки и пуститься в путь, Зара тщательно проверила сдачу, которую собиралась отдать Томасу. Больше он не потратит на нее ни цента — и получит назад все, что уже потратил.

Зара вспомнила, как утром после свадьбы огорошила Джаспера заявлением, что Томас предложил ей слишком много денег.

— Чем меньше сумма, тем легче будет отдать ее Томасу, когда я начну зарабатывать.

— Он не обеднеет, подарив тебе деньги, — заметил Джаспер. — Для него это ничего не значит.

— А для меня — значит.

Она пошла по обочине, надеясь на попутную машину. Плоские подошвы кед проскальзывали на свежем снегу. Ноги моментально промокли, щеки щипало от холода, ручки пластиковых пакетов врезались в пальцы. И поделом, в следующий раз она уже не будет такой рассеянной.

Проселочная дорога оставалась пустой и тихой, все разумные люди сидели по домам. Зара неожиданно улыбнулась. Ну и что, если она вынуждена топать по холодной улице? Зато вокруг невероятно красиво, а в поместье она сделает себе горячий шоколад, сядет у камина и постарается не думать о нем…

— Зара! Зара!

Знакомая высокая фигура вырвалась из белой пелены перед ней, а еще один грозный окрик удостоверил личность Томаса.

— Куда тебя черти унесли?

— В городок. — Зара тоже решила не церемониться. — Разве не помнишь?

— И что ты там делала так долго? — Он подошел почти вплотную, и Зара подумала, что растрепанная шевелюра и горящие глаза придают ему довольно дикий вид.

— Закупалась необходимым.

— Почему ты идешь пешком? Где твоя машина?

Требовательный тон разозлил Зару. Она скрипнула зубами и бросила на Томаса взгляд, полный яда.

— Не знаю. Сломалась где-то на дороге.

Казалось, вывести Томаса из себя сильнее невозможно, но, похоже, Заре это удалось.

— Так почему же ты не позвонила мне?!!

— Телефон сел.

Теперь Томас просто смотрел на нее, открыв рот.

— Я не о том думала вчера, понятно? А тебе не стоит изображать спасителя некомпетентной дурочки.

Она больше не была жалким подобием человека, которое Томас когда-то спас. Она училась, работала, двигалась к цели. И не собиралась позволять никому до себя снисходить.

— И это говорит женщина, которая в снегопад три часа бродила по улице в кедах, тонких джинсах и бесполезной курточке? Ты в двух минутах от переохлаждения!

Неужели прошло так много времени? Заре не хотелось смотреть на часы под его хмурым взглядом. Ее поразило, что он обратил внимание на ее одежду и точно знал, сколько она отсутствовала. А еще, как ни унизительно было признавать его правоту, от холода Зара уже не чувствовала ни ног, ни рук.

— Надень это. — Томас начал расстегивать пальто.

— Не надену.

— Не спорь со мной, — прошипел Томас, роняя пальто ей на плечи. — Я не в настроении.

— Так ты никогда не выздоровеешь!

— Я в десять раз здоровее, чем ты. И одет по погоде. Отдай мне чертовы сумки и не веди себя так, будто помогать женщине — преступление.

Продолжая метать глазами молнии, он конфисковал у Зары пакеты.

— Я припарковал машину чуть дальше, решил идти пешком на случай, если…

Томас не закончил фразу, отвернулся и пошел в пургу. Зара поспешила за ним, топая ногами в надежде вбить в них утраченную чувствительность. Она была в ярости — как и Томас, который едва сдерживался, чтобы не отругать Зару. О чем она думала, разгуливая полуголой в такую погоду? Как умудрилась сломать машину и одновременно остаться без связи? На его взгляд, определение «некомпетентная дурочка» было слишком мягким.

Томас начал тревожиться около часа назад. Позвонил Джасперу, чтобы получить ее номер, но телефон Зары раз за разом сообщал ему, что выключен или находится вне зоны действия сети. Тогда Томас забеспокоился по-настоящему.

Он терпеть не мог беспокоиться, сидя на месте, поэтому решил поискать Зару. И нашел — улыбающейся, напевающей что-то под нос среди снегопада. Она вела себя безответственно, и больше всего на свете Томас хотел… не додумывать эту мысль, чтобы не взбеситься еще больше.

Оставшиеся пять минут пути они проделали на его джипе. Томас заметил, что Зара старается подавить дрожь. Но в доме она стряхнула с плеч его пальто, взяла пакеты и отправилась с ними на кухню. Как будто считала, что это важнее ее здоровья.

— Что это ты делаешь?

— Свою работу.

Томас схватил Зару за руку, чтобы остановить, и все-таки выругался, ощутив, насколько холодны ее пальцы.

— Сначала ты пойдешь переодеваться.

— Что?!!

Не удостоив Зару ответом, Томас ухватил ее поудобнее — одной рукой за предплечье, другой за талию — и потащил вон с кухни.

— Томас…

— Ты примешь горячий душ и наденешь что-нибудь теплое, — приказал он, занося Зару на лестницу практически на руках.

— Не смей обращаться со мной как с реб…

— У тебя ледяные пальцы. Ты должна была взять перчатки.

— Я в порядке!

— Возможно, будешь, когда согреешься и обсушишься.

Переступив порог спальни Зары, Томас отпустил молодую женщину. Но она не двинулась с места.

— Томас…

Ему было больно смотреть в ее сияющее лицо. Поэтому он опустил глаза куда-то в область коленок Зары, запретив себе думать, что обтягивают сырые джинсы. Запрет не сработал, и взгляд Томаса торопливо съехал ниже, на промокшие кеды с грязными перепутанными шнурками. Он подумал, что Зара не сможет развязать тугие узлы такими холодными пальцами. Оставалось лишь встать перед ней на колени и заняться шнурками самому.

У Зары замерло сердце. Давая волю эмоциям, Томас становился таким красивым! А какая невероятно добрая душа скрывалась за всем его рычанием и ворчанием! Тем временем он развязал шнурки и заставил молодую женщину переступить с ноги на ногу, чтобы снять с нее обувь и носки. Затем откинулся на пятки, подняв на Зару печальные, бездонные темные глаза.

Зара не встречала никого, кто мог бы сравниться с ним.

— Быстро полезай в ванну, или я сам тебя туда засуну.

Приказ Томаса растопил последние островки холода внутри Зары.

— Правда? — Она не сдержала улыбку. — И как ты собираешься это сделать?

Еще секунду Томас задумчиво смотрел на ее губы, потом одним движением поднялся на ноги. Прежде чем Зара успела сделать шаг назад, он поймал ее ледяные руки и, приподняв шерстяной свитер, прижал их к своему телу. Потрясенная, Зара охнула, почувствовав под пальцами мощный горячий торс, мягкие волоски на груди, биение его сердца. Она подняла голову, встретила напряженный, пристальный взгляд. А потом Томас поцеловал ее.

Зара застонала от удовольствия, хотя поцелуй был яростным. Томас выплескивал на нее злость пополам со страстью, но это лишь высвобождало вожделение, которое она сдерживала в себе так долго. Бастионы Зары рушились перед атакой на все ее органы чувств. Томас прижимал ее к себе все крепче — его руки скользнули по позвоночнику к талии и дальше, на бедра и ягодицы. Зара словно в трансе водила ладонями по его мускулистой груди, отчаянно желая еще большего сближения.

Поцелуй становился все глубже. Теперь Томас играл с Зарой, переплетаясь с ней языками, исследуя нежные глубины рта, чередуя равноправную близость с доминированием. А она могла только поражаться, с какой легкостью его прикосновения превращали ее спящую сексуальность в неутолимый, отчаянный голод.

Пальцы Зары, блуждавшие по груди Томаса, набрели на тугие плоские соски. Как только она коснулась их, в его поцелуй вернулась первобытная ярость завоевателя. Впрочем, сопротивления Томас на пути не встретил, напротив, каждым движением Зара приглашала его взять больше. Она хотела, чтобы он овладел ею безраздельно.

С ее губ сорвался еще один стон, ноги стали ватными, но Томас неожиданно разорвал объятие, отступил. Тяжело дыша, он смотрел на Зару, а она не могла перестать улыбаться от чувственной радости. Никто и никогда еще не дарил ей таких ощущений. Но Томас не вернул улыбку.

— Иди в ванну, — выдохнул он. — Сейчас.

Зара кивнула, повернулась и юркнула за спасительную дверь ванной комнаты.

Глава 5

Зара уже давно отогрелась, но все равно долго сидела в ванне, смывая с себя потрясение, стыд, разочарование. Словно пыталась очистить не только тело, но и сердечную рану. Хотя переживать из-за того, что произошло, было глупо, ведь она с самого начала понимала, как разнятся их с Томасом мотивы. Томас поцеловал ее со злости, потому что она ему противоречила, а он к этому не привык. Он хотел утвердить свою власть над ней.

Она же сгорала от чистого вожделения, больше всего на свете желала заняться с ним любовью. И он это знал, что делало ситуацию ужасающе неловкой.

Наконец Зара заставила себя вылезти из воды и одеться. Она не собиралась прятаться или, боже упаси, бежать от трудностей.

С Томасом она столкнулась на кухне, когда спустилась готовить ужин. Он тоже переоделся — в отглаженные брюки с черной рубашкой. Зара перевела взгляд на стол, чтобы не таращиться на него, как влюбленная школьница.

— Я хотел бы извиниться за то, что случилось сегодня.

Зара залилась краской с ног до головы, но постаралась вложить в голос силу, которой не чувствовала.

— Я тоже виновата. — Еще бы, ведь она поощряла Томаса.

— Это больше не повторится, — закончил он, словно бы не услышав ее слов.

Зара кивнула, стыдясь пылающих щек. Она хотела, чтобы это повторилось. Но Томас выглядел так отчужденно, словно влечение к ней было последним, что могло прийти ему на ум. Вероятно, он счел Зару сексуальной маньячкой и старался избавить себя от дальнейших домогательств с ее стороны.

— Тогда я займусь ужином. — Она проводила его с кухни вздохом облегчения.

Единственный способ прожить в поместье еще несколько дней без эксцессов Зара видела в том, чтобы загрузить себя хозяйством так плотно, как только возможно. Но пока она резала овощи для гарнира к отбивным, ее разум искал лучшее решение проблемы.

Зара чувствовала потребность рассказать Томасу правду о том, что их связывает, но боялась делать это без поддержки Джаспера — видимо, рассуждая о своей новообретенной храбрости, она себе льстила. До приезда адвоката ей следовало преодолеть женскую слабость, обуздать мечты и держаться от Томаса подальше. Она и так уже знала, что в жизни нет ничего горше, чем быть нежеланной.

Томас шел по коридору в свое логово, рассеянно глядя на коллаж, заменявший ему память. Все эти лица, которые он знал, но не узнавал. Не мог вспомнить, но смог выучить.

Зара пахла солнечным светом — полной противоположностью снежной буре за окнами. Томасу хотелось видеть ее рядом, как можно ближе, а не следить, чтобы между ними всегда была дистанция. Но он не собирался повторять сегодняшнюю ошибку.

Томас не помнил, когда в последний раз занимался сексом. Определенно больше года назад. Предположительно, он встречался с женщинами, но исследование собственной жизни по вырезкам из газет и журналов не выявило длительных романов. По внутренним ощущениям это походило на правду. Томас не верил в любовные или семейные узы, их у него не было и не будет. Единственная «семья», которую он знал, достаточно жестко разъяснила ему, что полагаться можно только на самого себя.

Наверное, ему не стоило вспоминать, как приятно сжимать в объятиях мягкое, податливое женское тело. Томас подавил стон, жалея, что не способен так же легко подавить эрекцию, возникавшую при одной только мысли о Заре.

Он хотел секса. С ней. Сейчас.

Камнем преткновения было то, что Томас не хотел ничего больше. Его интересовал только секс — без приложений. Никаких обязательств, признаний, эмоций. Никакой необходимости делиться чем-либо помимо поцелуев, ласк и оргазмов. Это касалось всех женщин, не только Зары. Просто от нее Томас не мог требовать безвозмездного удовлетворения своей похоти. Она не принадлежала к категории любовниц на одну ночь. Ее глаза таили слишком много секретов, выдавая лишь, что ей довелось познать горе и боль. Кроме того, Томас принципиально не спал с женщинами, которые на него работали.

Но все это не мешало ему мечтать о Заре.

Он уставился в мониторы, заставляя себя сконцентрироваться и прочитать заброшенные на целый день отчеты. После этого пришел черед электронных писем в лондонский офис компании. Работа стала для Томаса спасением, потому что никогда не заканчивалась.

А потом Томас услышал приближение мягких шагов, и от его благих намерений не осталось и следа.

Зара не смотрела на него, ей было важнее не уронить поднос с тарелками. Румяная от кухонного пара, она была чудо как хороша, несмотря на пятно от соуса на белой футболке.

— А вот и ужин. — Она осторожно поставила поднос на стол. — Я не обижусь на критику.

Томас заметил, что Зара старается не встречаться с ним глазами, и это ему не понравилось. Извиняющийся тон ей не шел. Томас сразу начинал скучать по ее улыбке, веселому бунтарству и внутренней силе, которая проявлялась под давлением.

— Обещаю судить честно и беспристрастно.

Томас чуть не скрипнул зубами от разочарования, когда Зара покинула комнату — фактически сбежала, за что он не мог ее винить. Он не должен был позволять ей остаться. Не должен был прикасаться к ней или целовать со страстью приговоренного, исполняющего свое последнее желание.

Томас посмотрел на поднос. Он не был голоден, но не хотел делать положение Зары еще более неловким. Первая же ложка ароматного наваристого супа заставила его зажмурится от удовольствия. Отбивная оказалась мягкой и сочной, гарнир — восхитительным. Впервые за долгое время Томас набросился на еду и смел ее с тарелок в считаные мгновения.

Ему хотелось бы поужинать с Зарой, но это было невозможно. Он слишком сильно желал ее, а она догадывалась, что он что-то скрывает. Недомолвки порождали напряжение. Томасу оставалось лишь доесть приготовленную Зарой еду в одиночестве и призвать распоясавшуюся плоть к порядку усилием воли, которая помогла ему так быстро восстановиться после аварии.

Томас со вздохом отложил в сторону столовые приборы. Ему предстояло пойти на кухню и отдать должное искусству Зары. Он не хотел упускать возможность хоть в чем-то быть с ней честным.

Она сидела у стола спиной к дверям, читая уже другую кулинарную книгу. Стоило Томасу увидеть ее, его охватил голод, на сей раз — сексуальный. Он раздраженно скрипнул зубами, стараясь взять ситуацию под контроль.

— Куда поставить поднос?

Захваченная врасплох, Зара обернулась и посмотрела ему прямо в глаза впервые с тех пор, как они поцеловались. Ее взгляд сказал Томасу все — неуверенный, но с проблесками желания, которые, как он уже знал, стремительно разгорались от самой невинной ласки.

— Спасибо за отличный ужин.

— Нет проблем. — Зара встала, забрала у него поднос и быстро отошла к мойке.

Томас оперся о дверной косяк, сложил руки на груди и обвел взглядом вычищенную до блеска кухню.

— Ты уже поужинала?

— Я наелась, пока готовила.

— Ты замечательно готовишь, — пробормотал он. — Я давно не ел ничего вкуснее.

— Рада, что тебе понравилось.

Томас бросил на нее еще один взгляд, словно желая насмотреться впрок, и поплелся в свой кабинет.

Зара ожидала, что испытает от похвалы больше удовольствия. Она и так знала, что хороша в своем деле. Она хотела услышать от Томаса что-то другое, более личное, но не услышала.

Коротая вечерние часы, Зара снова прошлась с тряпкой по почти уже стерильной кухне и проштудировала еще несколько кулинарных книг из обширной коллекции, которую обнаружила на полке в шкафу.

Когда она заставила себя лечь в постель, сна не было ни в одном глазу. Поворочавшись, Зара зажгла свет и открыла следующий сборник рецептов, но не смогла сосредоточиться, прислушиваясь к едва слышным шорохам в дальнем конце коридора.

Потом наступила тишина. Должно быть, Томас уже спал, а Зара никак не могла успокоиться. Мозг крутил воспоминания об их поцелуе без передышки, возбуждая и мучая ее. Нервная энергия искала выход.

В конце концов Зара настолько разгорячилась и издергалась, что не могла оставаться в постели ни секундой больше. Она натянула на голое тело запасные джинсы с новой футболкой и проскользнула на кухню. Готовка поможет ей отвлечься, получить ментальную и физическую разрядку, необходимую, чтобы заснуть.

Сейчас ей было наплевать, что Томас не любит сладкое. Зара собиралась испечь торт, пироги, кексы, печенье — все что угодно, лишь бы занять голову, тело и душу до восхода солнца. Она включила обе духовки, задумав заодно попробовать некоторые из прочитанных сегодня рецептов. Следование инструкциям не даст ей размышлять о других вещах.

Зара отмеривала, резала, растапливала, обмазывала и смешивала. Нагревала одно, взбивала другое, глазировала третье…

— Что ты делаешь?

Самым подходящим ответом на неожиданный вопрос стало бы «умираю от испуга».

— Извини. — В ответ на ее вопль Томас впервые по-настоящему улыбнулся. — Ты в курсе, что сейчас два часа ночи?

Зара бросила взгляд на часы и убедилась, что Томас прав. Как всегда.

— Ты извини. Не хотела тебя разбудить. — Она вытерла лоб тыльной стороной испачканной в тесте руки.

— Не разбудила.

Томас тоже был босиком, в джинсах и футболке. Подбородок покрывала щетина, а выразительные темные глаза быстро заставили Зару понять, что она зря потратила время, пытаясь о них забыть.

— Почему тебе не спится? — спросила Зара, чтобы нарушить гнетущую тишину.

— Мысли.

— О работе?

— Нет.

Она встретила его взгляд, успев заметить в глазах отблеск костров персонального ада.

— Я понял, что ты все знаешь, — сказал Томас. — Я многое забыл после аварии, но не стал идиотом.

Зара оперлась ладонями о стол. Вот оно. Его память. Амнезия.

— Ты помнишь хоть что-нибудь из своей жизни до катастрофы?

— Я потерял около десяти лет. Почти все после переезда в Англию из Италии.

— Что говорят врачи? Есть надежда, что память к тебе вернется?

— Чем дольше она не возвращается, тем меньше шансов. Но, по правде говоря, врачи не знают наверняка.

— А как же твоя работа?

— Мне пришлось заново прочитать каждый чертов учебник.

— Это поразительно, — сказала Зара, представив, сколько информации ему пришлось усвоить за год.

Томас покачал головой.

— У меня природная склонность к работе с числами. Это никуда не делось.

— А как вела себя память после аварии?

— Помню все с тех пор, как вышел из искусственной комы.

— И твой коллаж наверху…

— Все, с кем я часто общался, заключал сделки или работал последние десять лет. Джаспер помог мне его составить. Кроме него, правду о моем состоянии знают врачи и здешняя прислуга. А теперь еще ты.

— Ты веришь, что я никому не скажу?

— А у меня есть выбор?

— Я никому не скажу.

— Почему? — Мягкость его тона таила в себе нечто опасное. — Что помешает тебе продать историю?

Зара могла бы сказать, что никогда не предаст доверие человека, которого считает близким. Томас был ее мужем и значил для нее больше, чем мог себе представить.

— Просто я не такая, — сказала она вслух.

— Ты не хочешь причинять никому боль. — Странное выражение скользнуло по лицу Томаса.

— Я не святая.

— Как так? Неужели ты бываешь непослушной?

Зара покраснела. К счастью, в этот момент звякнул таймер духовки. Молодая женщина со вздохом благодарности повернулась к Томасу спиной, сунула руки в кухонные рукавицы и достала очередной противень.

— Вижу, голодать нам еще долго не придется, — сказал Томас, глядя, как Зара ставит шоколадный бисквит остывать рядом с тарталетками. — А почему тебе не спалось?

Зара не хотела переводить разговор на себя, ей хотелось узнать больше о Томасе, раз уж он сам решил во всем признаться.

— Тебе, должно быть, очень одиноко.

— Пытаешься выразить сочувствие? — Он обвел рукой противни с выпечкой, но Зара поняла, что Томас говорит о ее бессоннице, вопросах и желании о нем позаботиться. — Это мне от тебя не нужно.

— А что нужно?

— Ничего. — Ласкающим движением Томас заправил прядь волос ей за ухо. — Кроме правды. Зачем ты сюда приехала?

Он действительно не был идиотом, поэтому быстро догадался, что Зара рассказала ему не все. Но она не могла ответить признанием на признание, разрушить атмосферу близости и покоя.

— Меня попросил человек, которому я обязана.

Его глаза потеплели, и, хотя Зара не до конца верила тому, что видела в их глубине, она боялась это спугнуть.

— Что тебе нужно от меня? — Томас подошел к ней почти вплотную.

Зара попыталась телепатически передать ему разрешение сделать то, что было у него на уме. Он посмотрел на ее рот, потом — прямо в глаза. Время остановилось в наполненной теплом и сладкими ароматами кухне.

— Ты слишком соблазнительна.

Он наклонился и прикоснулся губами к ее губам. Воздушно. Мимолетно. Зара прерывисто вздохнула — от удовольствия и разочарования.

Второй раз Томас поцеловал Зару по-настоящему, привлекая ее к себе все настойчивее, пока она не прижалась к его груди. Это было именно то, чего она так страстно желала. Доказательство, что Томас хочет прикасаться к ней, целовать, вдыхая в нее невероятное по яркости ощущение жизни. Зара отдала бы все на свете, лишь бы он не выпускал ее из объятий.

— Ты так вкусно пахнешь, — выдохнул Томас, на мгновение оторвавшись от ее губ.

— Это ваниль и сахар…

— Не только.

— Ты же сказал, что не любишь сладкое. — Она улыбнулась.

— Я был не прав. — И Томас поцеловал ее снова.

Зара огорченно пискнула, когда он сделал шаг назад. Она не знала, сможет ли когда-нибудь насытиться его поцелуями. Но Томас лишь улыбнулся и потянул вверх подол ее футболки.

Зара смутилась, но даже не попыталась остановить его, пока он снимал с нее футболку. А потом застыла, не зная, куда девать глаза, в то время как Томас тоже стоял неподвижно, любуясь ее обнаженной грудью. Напряженные соски словно бы тянулись к нему, приглашая дотронуться до них руками… или языком.

Дрожь прошла по телу Зары, когда она поймала себя на том, какое бесстыдство лезет ей в голову. Она начала было отворачиваться и прикрываться, но Томас остановил ее.

— Зара. — Он накрыл ладонями ее груди. — Ты прекрасна.

Она знала, что не представляет собой ничего особенного, хотя со стороны Томаса было очень мило сделать ей комплимент.

Он сорвал с себя рубашку, и неловкость Зары смыло волной чувственного восторга. Вожделение пульсировало между ее ног.

Вот кто был действительно прекрасен.

— Твои мускулы! — ахнула Зара.

Они были восхитительно рельефными, упругими. Зара протянула руку и обвела пальчиком шрам, который не видела, когда подглядывала за Томасом из окна. Томас обнял и поцеловал ее. Электрические мурашки удовольствия пробежали по телу Зары от прикосновения к его голому торсу.

Во время следующего поцелуя он подталкивал Зару, пока она не уперлась в край кухонного стола, а затем приподнял и посадил на столешницу. Но давление с его стороны не ослабло, он хотел, чтобы Зара легла. Томас встал между ее раздвинутых ног — совсем близко к тому месту, которое горело от желания ощутить его напор. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и Зара застонала, в первый раз почувствовав на себе вес мужского тела.

Закрыв глаза, она стала отчетливее ощущать каждое прикосновение Томаса. Он пропустил ее волосы между пальцами одной руки, прижимая ее лицо к своему, а второй рукой ласкал набухшие груди. Под его нежными ласками Зара чувствовала себя драгоценным сокровищем невиданной красоты. Кончиками пальцев Томас исследовал ее тело, целовал неторопливо и самозабвенно. Ему не потребовалось много времени, чтобы пробраться рукой под поясок джинсов. Сильные пальцы прикоснулись к самому укромному уголку. Зара распахнула глаза и инстинктивно сжала ноги, хотя сама не понимала, что пытается сделать — прижать руку Томаса крепче или остановить его. Она еще не была близка с мужчиной, поэтому внезапно застыдилась.

Томас заметил ее растерянный взгляд, но ничего не сказал. Его улыбка, обещавшая запретное наслаждение, окончательно лишила Зару воли к сопротивлению. Она же сама хотела быть с Томасом — получать удовольствие и дарить его. Ее вожделение достигло очередного пика, и в ответ на новый прилив влажного жара Томас погладил пальцами его чувствительный источник.

Губы Зары приоткрылись, но она не могла даже связать свои мысли, не говоря уже о том, чтобы облечь их в слова. Движения его рук стали напористее, быстрее, они растворяли ее стыд, побуждали отвечать на ласки. Вцепившись в мускулистые плечи Томаса, Зара качала бедрами, как подсказывали его умные пальцы. Сладкое напряжение внутри ее нарастало, поцелуи Томаса прокладывали путь к блаженству.

Зара извивалась перед ним, забыв стыд, пока предчувствие оргазма не заставило ее вспомнить, как сильно она хотела подарить такое же блаженство Томасу. Но было уже поздно.

— О да, — промурлыкал Томас, пристально глядя на Зару, в то время как его руки продолжали свою работу.

Сладость прикосновений Томаса становилась нестерпимой. Тело Зары избавилось от ее контроля: она не могла перестать двигаться в заданном им ритме, удержать мышцы от сокращения или заглушить стоны, рвущиеся из горла.

— Наслаждайся.

Она закричала, когда оргазм захлестнул ее чередой мощных горячих волн. Содрогаясь, Зара все сильнее сжимала плечо Томаса — единственный якорь в океане новых фантастических ощущений.

— Вот так, умница.

Тяжело дыша, она смотрела ему в глаза и удивлялась, как кто-то настолько близкий способен оставаться непостижимым. Но когда ее дыхание успокоилось, обнаружила, что еще не остыла, не утолила мучивший ее голод.

И тогда Томас поцеловал Зару снова. Желание разгоралось — обновленное, еще более интенсивное, чем раньше. Она так осмелела, что исследовала язычком его рот, стремясь сделать для него то же, что он для нее. Она хотела увидеть его на пике наслаждения.

Томас разрешил Заре немного поиграть в соблазнительницу, прежде чем вернул себе господство над ней. Прижатая к столу его мощным телом, она невольно начала тереться об него бедрами, чтобы продлить затихающее эхо оргазма.

— Ты хочешь еще, — констатировал Томас.

Не дожидаясь подтверждения, он расстегнул на Заре джинсы и приподнял ее ягодицы, чтобы снять их.

— Ты без трусиков? — сверкнула неожиданная улыбка. — Шалунья.

Подхваченная приливом стыда, Зара села, подтянув колени к подбородку и обняв их руками. Ни один мужчина еще никогда не видел ее голой.

Томас взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

— Я не сделаю ничего плохого. Все, что я хочу, — это доставить тебе удовольствие.

Зара задышала чаще, с трудом поборола внезапно подступившие к глазам слезы. Со дня гибели родителей никто не интересовался ее желаниями и нуждами, никто не тратил время, чтобы дать ей почувствовать себя особенной. Ей хотелось поблагодарить Томаса, но в горле стоял комок.

Он поцеловал ее — легко, нежно, вопросительно, и Зара тут же подалась вперед, прося большего. Томас положил ладони на ее колени и мягким нажатием развел их в стороны.

— Не прячься от меня. И не сдерживайся.

Зара не смогла бы, даже если бы от этого зависела жизнь. Поцелуи Томаса делали ее покорной его воле. Она позволила ему подтянуть себя к краю стола и встать между своих раздвинутых ног, прижимаясь лобком к самой интимной части его тела. Томас все еще был в джинсах — Зара недовольно зарычала от того, что не могла ощутить его эрекцию без преград.

Томас отвлек ее, целуя грудь, лежавшую в чашечках его ладоней. Он легко мял нежную плоть, покусывал соски, по очереди втягивал их в рот, дразня Зару. Словно в полусне, она смотрела на склоненную черноволосую голову, наблюдая за тем, что он делает, как бережно, внимательно, даже благоговейно обращается с ее телом. Томас спускался ниже, покрывая поцелуями живот Зары, и отвлекся лишь для того, чтобы уложить ее на спину.

Он придерживал ноги Зары в положении, которое позволяло ему целовать ее самое интимное место. Язык описывал круги по заветной пещерке, пока Томас не взялся губами за самый чувствительный бугорок. Более нежной ласки Зара и представить себе не могла. Она двигала бедрами в такт его движениям, наращивая темп, пока он целовал ее в лоно так же страстно, как совсем недавно в губы.

Протянув руку вперед, Томас сжал ее правый сосок. Зара выгнулась, балансируя на грани пика, почти в слезах, готовая умереть от наслаждения. Ей отчаянно хотелось почувствовать его в себе, разделить с ним блаженство.

— Томас, — молила она чужим, севшим голосом. — Возьми меня.

Но он снова обхватил ее клитор губами и потянул, отправив Зару переживать экстаз в одиночестве.

Она не знала, сколько времени провела в полузабытьи, но, когда открыла глаза, увидела склонившегося над ней Томаса. Его взгляд заставил Зару задуматься, как она выглядит. Распутная женщина, распростертая нагишом перед мужчиной на кухонном столе.

Пока она думала об этом, взгляд Томаса изменился, стал более трезвым и суровым. Взяв Зару за руки, он поднял ее в сидячее положение и отступил.

— Иди в постель.

— Но я голая, — возразила Зара, мигом растеряв всю смелость.

Она должна была найти одежду, прикрыть срам и убежать куда-нибудь, где никто не помешает ей разобраться в том, что случилось.

— Оставь все так.

Томас не дал ей возможности поспорить — схватил за запястье и поволок вон из кухни, не потрудившись погасить свет.

Бок о бок они молча поднялись по лестнице. Разочарование мешало Заре произнести хоть слово. Минуты, проведенные в кухне, были лучшими в ее жизни, а те, что пришли им на смену, могли побороться за звание худших. Совершенно голая, она шла по чужому дому рядом с одетым мужчиной. Тело покрывалось гусиной кожей, мозг сверлила мысль, что Томас наказывает ее, потому что она не смогла его удовлетворить. Она эгоистично просила больше, чем он намеревался ей дать.

Но постепенно разочарование перерождалось в гнев. Зачем он это затеял? Хотел таким образом гарантировать ее молчание? Заре казалось, стыд и унижение превращают ее сердце в пепел. Ее бросало из жара в озноб и обратно. Она стремилась лишь остаться наедине с собой прежде, чем покажет Томасу, как сильно он ее ранил.

Остановившись у ее двери, Томас на мгновение застыл в задумчивости, словно осторожно подбирал слова.

— Я не должен был… — Он запнулся, увидев, что написано на лице Зары. — Не смотри на меня так, как будто…

— Как будто я растеряна и не понимаю, что происходит? Или как будто я чувствую, что меня использовали? — Зара расправила плечи, послав стыдливость ко всем чертям. Томас и так видел и трогал каждый сантиметр ее тела. — Как будто я ужасно зла на тебя?

Глава 6

Томас недоверчиво посмотрел на Зару:

— Считаешь, что я тебя использовал?

Она планировала уйти в комнату и захлопнуть дверь перед его носом, но не успела. Томас схватил ее в охапку и поцеловал, вложив в поцелуй всю страсть, злость, желание, а потом затолкал в комнату так резко, что Зара чуть не потеряла равновесие. Тогда Томас поднял ее на руки, уронил посреди огромной постели и упал сверху, вдавив тяжестью тела в матрас.

— Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо со мной! — почти закричала Зара. — Я хочу…

Томас заставил ее замолчать, впившись губами в ее губы, и она снова обняла его — как недавно на кухонном столе. На сей раз Зара твердо решила разделаться с его джинсами. Каким бы сексуальным Томас в них ни выглядел, она знала, что полностью обнаженным он понравится ей еще больше. Молния не поддавалась, как она ни дергала. Нетерпение сделало ее пальцы неловкими.

С ласковым смешком Томас, поднявшись с кровати, разделся самостоятельно. У Зары захватило дух от великолепия его тела, обезображенного огромным шрамом на бедре. Она переползла к краю матраса, чтобы прикоснуться к Томасу раньше, чем он передумает, или скромность вынудит ее отступить.

Томас со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы, когда она обняла пальцами его мужское достоинство, обвела языком напряженную головку. Зара не очень хорошо представляла, как все это делается, но обнаружила, что попытки доставить удовольствие Томасу усиливают ее собственный пыл.

Она чувствовала, что Томас старается входить не слишком глубоко, и ей не нравилось, что он ограничивает себя. Повинуясь инстинкту, она заработала рукой и ртом жестче, быстрее. Вскоре прерывистый вздох Томаса вознаградил Зару за старание. Теперь они были почти квиты.

Ответив на ее улыбку громовым взглядом, Томас толкнул ее в плечи так, что Зара упала спиной на постель.

— Раздвинь для меня ноги, Зара. Я должен еще раз попробовать тебя на вкус.

На сей раз она не колебалась. Томас жадно припал к горячему, влажному, почти саднящему от желания средоточию ее страсти. За миг до того, как наслаждение затопило остальные мысли и чувства, Зара испытала облегчение. Она уже знала, что пройдет с ним до конца. Пусть даже всего однажды.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она Томаса в перерывах между стонами, выгибаясь на простынях, предлагая ему себя без остатка.

— Нам кое-что нужно. — Томас с трудом оторвался от нее, встал и направился в ванную. — Подожди секунду. Мы не можем допустить… последствий.

Зара понимала, что для нее эта ночь будет иметь последствия, хоть и не такие, о каких он говорил. Но сейчас ей было на это положительно наплевать.

Томас действительно вернулся через секунду. Догорающий огонь в камине бросал причудливые тени на его обнаженное тело, подчеркивая рельеф мышц. Зара смотрела на него с обожанием, предвкушением и изрядной долей страха перед тем, что должно было произойти.

Возможно, Томас обратил на нее внимание только потому, что устал от долгого одиночества. Возможно, она просто подвернулась под руку, когда воздержание стало невыносимым. Зара не возражала против таких сценариев. Она была довольна возможностью скрасить и облегчить ему жизнь, пусть даже ненадолго.

— Не беспокойся. — Томас встал на колени на краю кровати и склонился над Зарой. — Я не забыл, как заниматься любовью.

Зара выдохнула с облегчением, потому что по неопытности не могла бы ничем ему помочь. Она знала, надо предупредить Томаса, что она невинна. Но была на сто процентов уверена, что признание его остановит, а этого ей хотелось меньше всего. Зара решила: если она промолчит, Томас ничего не заметит, ведь пока все у них получалось так легко, так красиво.

Она жаждала отдать свою невинность Томасу. С напором, которого сама в себе раньше не замечала, Зара крепко обняла его и приоткрыла рот навстречу поцелую.

— Перед тобой невозможно устоять, — сказал Томас, раздвигая коленом ее ноги.

Она была готова отдаться Томасу, но не сдержала крик, когда его орудие пронзило девственную плеву. Он замер с потрясенным выражением на лице.

— Ты же сказала, что была замужем!

— Я была. — Зара закрыла глаза, собираясь с духом, чтобы сказать правду. — Но мой муж меня не хотел.

— Он что?.. — возмутился Томас. — Ты вышла за кретина с камнями вместо мозгов?

Зара грустно улыбнулась. Сейчас было не время отвечать на этот вопрос и объяснять Томасу, что обстоятельства их женитьбы не располагали к интимности.

— Мы должны прекратить. — В его глазах отразилась мука, но он не двинулся с места.

— Я не хочу останавливаться. Подари мне сегодняшнюю ночь, пожалуйста. Только одну ночь.

Заре нужно было это воспоминание, чтобы дорожить им до конца дней. Она уже знала, что никакой другой мужчина не заставит ее испытать ничего похожего.

— Ты девственница! — Томас все еще не оправился от шока.

Уже нет, подумала Зара. Прямо сейчас она привыкала чувствовать его в себе, и это приносило ей все больше удовольствия.

— Мне нравится быть с тобой.

— Но я причинил тебе боль.

— Мне гораздо больнее оттого, что ты остановился.

Неподвижность давалась Томасу нелегко. Его трясло от усилия, которое он прилагал, чтобы сдержать похоть. Ладони под спиной Зары сжались в кулаки.

— Только если ты не хочешь продолжать…

— Зара. — Томас невольно улыбнулся. — Не говори ерунды.

Она попробовала засмеяться, хотя на сердце лежал камень.

— Но ты же понимаешь, что больше ничего не будет? — сказал Томас. — Только эта ночь. Здесь и сейчас.

— Да. — Она и не рассчитывала ни на что другое.

Его следующий поцелуй показался Заре даже слишком нежным, словно Томас все-таки решил остановиться и извинялся за это. Она разочарованно задержала дыхание, когда Томас, приподнявшись на руках, подался назад, но уже следующим движением он вошел чуть глубже. Удовольствие распространялось от низа живота по каждой клеточке тела Зары, подобно кругам на воде.

— Тебе будет хорошо, — пробормотал Томас, словно давал клятву.

Теперь Зара любила его даже сильнее, чем прежде. Он держал мир на дистанции, но проявлял доброту и сострадание, когда это было действительно важно. И умел поставить интересы другого человека выше своих, что едва не стоило ему жизни.

— Лучше быть не может, — отозвалась она.

Не переставая наблюдать за реакцией Зары, Томас осторожно вложил свое орудие в ее горячие шелковые ножны по самую рукоять.

— Может, — сказал он. — И будет.

Под его поцелуями Зара превращалась в пластилин, из которого Томас мог лепить что ему угодно. Их близость прирастала каждой лаской, каждым движением, его нежные провокации побуждали ее открываться больше, давать больше, брать больше. Зара жадно обнимала Томаса, оставляя следы на его спине, пока он подводил ее к новой вершине экстаза.

— Вместе, — прошептала она, чувствуя, что едва удерживается на краю.

— Ты первая.

— Нет! — Она хотела утащить его с собой в сладкую бездну.

— Да.

Зара задрожала, когда оргазм раскатился по ее телу. Она никогда не доверялась кому-либо так безраздельно, не ощущала подобной близости и настолько оглушительного счастья. Зара пришла в себя как раз вовремя, чтобы увидеть болезненную гримасу на лице Томаса. Он все еще был в ней, но не двигался.

— Я сделала что-то не так?

— Это моя чертова нога. — Томас выдавил улыбку. — Нам надо…

Сжав Зару в объятии, он со вздохом перекатился на спину, так что она оказалась распластанной на его груди. Она замерла, осваиваясь в новой позиции.

— Извини. — Он убрал волосы с ее лица.

— Не за что. — Зара прислушалась к изменившимся ощущением и осторожно села, стараясь не разорвать связь их плоти. — Так тебе удобнее?

Томас посмотрел на нее снизу вверх и накрыл ладонями ее груди, а потом погладил Зару чуть выше того места, где они были слиты воедино.

— Жить можно. А как тебе?

— Ох. — Зара застонала. — Определенно можно.

Придерживая молодую женщину за бедра, Томас начал покачивать ее, задавая ритм. Сфокусированные на ней глаза казались почти черными. Опьяненная близостью, Зара улыбнулась ему, и Томас улыбнулся в ответ.

Зара была тронута, что он больше не прятал от нее свое увечье. И что он, как и она, не хотел разрушать их единение.

— Ты ублажаешь меня, а сам не кончаешь. — Очередная волна наслаждения поднимала ее все выше, а инстинкт подсказывал двигаться быстрее. — Ну давай же!

— Да. — Томас вошел так глубоко, как только мог. — Ох, черт, да!

Теперь Зара наблюдала его в момент экстаза. Когда Томас открыл глаза, она растерялась, не зная, что сказать. Охватившее ее чувство тепла и насыщения нельзя было выразить словами.

— Все еще не устала? — спросил он с ноткой шутливого восхищения.

— Нет. По-моему, я больше никогда в жизни не смогу заснуть.

Томас задумчиво погладил ее по бедру.

— Тогда, возможно, нам следует придумать себе занятие, которое поможет скоротать часы до утра.

— Тогда поцелуй меня, — застенчиво попросила Зара, укладываясь ему на грудь.

— Здесь? — Томас увернулся от ее губ, чтобы поцеловать ее в шею. — Или здесь? — Он тронул ее сосок.

— Везде.

Остаток ночи растворился в блаженстве — до момента, когда она поняла, что не в силах пошевелиться.

— Теперь ты заснешь, — сказал Томас, мягко целуя ее в висок.

Страсть погасла, все было кончено. Зара лежала с закрытыми глазами, чтобы не читать последнее «прости» в его взгляде. Если бы у нее оставалось хоть немного энергии, она свернулась бы клубочком рядом с ним и хоть немного продлила волшебство.

Скрипнула дверь. Открыв глаза, Зара увидела, что осталась одна.

Глава 7

Кухня выглядела так, словно по ней прошел ураган. Тесто, которое Зара не успела использовать ночью, присохло к столу, чтобы отчистить его, ей требовался как минимум отбойный молоток.

От Томаса не было ни слуху ни духу, пока она отскребала стол и мыла посуду, оставшуюся после полуночного приступа кулинарной активности. Потом он пришел из сада — в спортивном костюме, обветренный и чем-то недовольный.

— Что будешь на завтрак?

— Я уже поел. — Он даже не взглянул на нее.

«Собрался снова вести себя как озлобленный бирюк? Ну и ладно!» — подумала Зара.

— Я скажу, когда будет готов обед, — сказала она с нарочитой сладостью в голосе. — А до тех пор не смею тебя задерживать.

Томас потоптался возле двери, затем резко повернулся к Заре:

— То, что случилось ночью, было ошибкой. Это больше не повторится.

— Ты говорил то же самое о поцелуе, — заметила Зара.

Неужели Томас думал, что проведенную вместе ночь можно просто вычеркнуть из памяти?

Он не ответил. Не извинился. Не провел в кухне больше ни секунды.

Зара обессиленно прислонилась к спинке скамьи, но через несколько мгновений заставила себя собраться. Бегать за ним ниже ее достоинства. Она принялась полировать серебряную посуду, которую нашла в кладовке слева от кухни. Посуда и так сияла, но Заре нужно было себя чем-то занять.

В кабинете Томас смотрел на имя и дату, которые написал на чистом листе бумаги, сопротивляясь желанию немедленно побежать вниз, попросить у Зары прощения, сжать ее в объятиях и повторить все, чем они занимались прошедшей ночью. Он не мог поверить, что показал себя таким слабовольным дураком, позволив похоти легко и быстро перебороть здравый смысл.

Томас пытался убедить себя, что во всем виновато их вынужденное пребывание под одной крышей. Метель за окном усилила ложное ощущение близости. Мужчину нельзя оставлять наедине с женщиной в плохую погоду, особенно когда женщина проявляет сексуальный интерес. Да еще какой.

Он поморщился.

Почему Зара позволила ему зайти так далеко, почему допустила его туда, куда раньше никого не допускала? Он ничем не заслужил привилегии забрать ее невинность. Они были едва знакомы.

Что-то здесь не складывалось.

Его подозрения приобретали форму, которая Томасу совсем не нравилась. Он помнил настойчивые советы Джаспера «расслабиться и вернуться к жизни», мог предположить, что адвокат подсунул ему одну из своих девочек.

Он думал, что превратил простую ситуацию в неразрешимую проблему, дал Заре повод надеяться, что между ними возможно что-то большее. Как он мог настолько потерять контроль? Неужели так изголодался по сексу? Да еще недавно он и не вспоминал о плотской любви, занятый реконструкцией жизни, здоровья и бизнеса. Ничто не предвещало, что он прыгнет на первую же женщину, оказавшуюся в пределах досягаемости, разденет на кухонном столе и будет любить, не давая перевести дух. Зара приехала работать, а он воспользовался ею не по назначению.

Томас признал, что вел себя чудовищно.

Что она ожидает от него теперь? У него нет ничего, что можно было бы предложить ей или любой другой женщине. Добровольная изоляция служила интересам дела, потому что правду об амнезии нельзя было обнародовать ни при каких обстоятельствах. А с этой ночи Томасу нужно думать не только о защите компании, но и о том, как уберечь отдельно взятую женщину от его неконтролируемой, бешеной похоти.

Он подвел Зару как работодатель, но ущерб можно свести к минимуму. Нужно только задавить в себе вожделение и оставить ее в покое на несколько дней, пока она не уедет.

Когда Зара принесла обед, Томас стиснул зубы, чтобы не заговорить с ней. Он видел, как дымка обиды подернула глаза цвета морской волны, но решил игнорировать все — и Зару с ее обидами, и поднос с едой, и свои желания.

Уходя, Зара обернулась у самых дверей:

— Слушай, я поняла, что вчерашняя ночь была единственной в своем роде и ты не хочешь ее повторять. А я не собираюсь просить об этом, так что обращаться со мной так грубо нет никакой необходимости. Между нами не произошло ничего настолько драматичного, чтобы забывать об элементарной вежливости.

Томас уставился на нее, пригвожденный к месту неожиданным выговором. Самое неприятное заключалось в том, что Зара была права, он держал себя так, словно хотел лишь использовать ее для удовлетворения своих нужд. А ведь в свое время дал себе слово никогда не обращаться с женщинами подобным образом.

— Я прошу прощения, — сказал он. — Моя грубость не была намеренной.

Зара вышла из комнаты — все еще обиженная, с неестественно прямой спиной и вздернутым подбородком.

Томас мысленно обозвал себя подонком. Он лишил Зару девственности и даже не потрудился остаться с ней до утра. А потом начал демонстрировать презрение, которое на самом деле испытывал к себе, потому что ему не хватало воли, чтобы перестать ее хотеть. Томас бы не удивился, если бы Зара вообще отказалась иметь дело с таким отвратительным лицемером, но понимал, что она привязана к нему крепче, чем готова признать. Что бы она ни говорила, ее глаза лгать не умели.

Прижав руку к груди, Зара сбежала вниз по ступенькам. Ноги подгибались от ужаса, который пришлось преодолеть, делая Томасу замечание. Вряд ли она имела право на оскорбленное достоинство, когда сама скрывала от него важные вещи.

Она снова окунулась в домашнее хозяйство и успела переделать довольно много всего прежде, чем в коридоре послышались тяжелые шаги Томаса.

— Чем ты занимаешься?

— А на что похоже? Выполняю свои обязанности.

— Ты почти не спала ночью…

— И что? Мы оба не спали, но ты же работаешь.

— Это совсем другое. Моя работа не требует физических усилий.

— Не пытайся меня останавливать. Прошлая ночь ничего не изменила. Это работа, за которую мне платят. Если я ее не выполню, тогда за что я получу деньги?

Томас растерялся, в глазах появилось затравленное выражение.

— Вот именно, — закончила Зара, отмечая победу не слишком доброжелательной улыбкой. — Так что я продолжу убираться и готовить, а ты не будешь мне мешать.

— Отлично. — Он поиграл желваками. — Только не переутомляйся.

— Я горжусь высоким качеством предоставляемых услуг, совсем как ты. Так что оставь снисходительность при себе.

Томас сердито засопел.

— Черт, Зара, обязательно огрызаться на каждое мое слово?

— Да кто бы говорил!

Томас посмотрел на нее, и вдруг уголки его рта дрогнули. Нерешительная поначалу, улыбка постепенно стала открытой и широкой.

— С тобой нелегко.

— Неужели?

Томас слишком поздно уловил подтекст. В каком-то смысле с Зарой действительно оказалось легко договориться.

— Ты краснеешь! — рассмеялся он.

— Не смешно. Прекрати это.

— Что?

Зара не придумала, как можно попросить кого-то перестать быть красивым, сексуальным, душевным. И испытала новый прилив раздражения.

— Ты игнорировал меня весь день, а теперь пришел очаровывать, потому что тебе опять стало скучно.

— Вовсе нет. Я вообще не понимаю, как можно соскучиться в одном доме с тобой. И прошлая ночь случилась совсем не потому, что мне нечем было себя занять.

Зара не позволила себе поддаться на лесть.

— Ты тоже не скучаешь, — заметил Томас.

— Еще бы. Я никогда не знаю, что ты настроен сделать — откусить мне голову или…

— Или что?

— Или втянуть во что-то неприличное.

Странный блеск появился в глазах Томаса, когда он уперся в стол кулаками, словно открывая заседание.

— Почему ты согласилась?

Зара молчала. Она понимала, о чем он спрашивает, но не знала, как ему это объяснить.

— Ты была девственницей.

— И что такого? — ответила она, подменив честность показной дерзостью.

Для нее имело значение, что ее первым мужчиной стал именно Томас. Она не собиралась жалеть о своем решении ни сейчас, ни когда-либо. Оставалось только не дать ему запятнать воспоминания об идеальной ночи в его объятиях.

— Мы познакомились меньше двух суток назад, но ты без колебаний легла со мной в постель. Почему?

Зара сглотнула, подумав, как будет выглядеть, если признается, что фантазировала о нем весь прошлый год.

— Джаспер велел тебе соблазнить меня? Он заплатил за это?

— Тебе не надоело считать меня проституткой? — Зара хотела гордо выйти из кухни, но, к несчастью, Томас встал на пути и удержал ее. — Никакие деньги не заставили бы меня пойти на такое. Я не продаюсь и не покупаюсь.

— Значит, ты принесла себя в жертву жалости к инвалиду?

Заре потребовалась вся сила воли, чтобы не задрожать от его прикосновения. Ее удивило, что Томас нервничает, словно его действительно волнует вопрос, почему она переспала с ним.

— Ты полоумный, если думаешь, что я хранила невинность все это время, чтобы отдать ее на благотворительность. Если бы мне стало тебя жалко, я бы заварила тебе чашку чаю и приготовила что-нибудь вкусное.

Он смотрел на нее беспощадным взглядом, твердо намеренный вытащить признание.

— Если мои предположения неверны, тогда что?

— Все гораздо проще. Я хотела тебя. — Выговорить эти слова оказалось труднее, чем доказать желание делом. — Так сильно, до боли. Я не могла и не хотела останавливаться.

— Обычная похоть? — недоверчиво переспросил Томас.

— А что? Разве ты лег со мной в постель из каких-то других соображений? — Зара перешла в наступление. — Ты знаешь меня не дольше, чем я тебя. И даже когда стало понятно, насколько я неопытна…

— Меня это не остановило, потому что ты великолепна.

— Значит, мне нельзя просто захотеть привлекательного мужчину, а тебе в отношении симпатичной женщины все позволено?

— Но я не был девственником, Зара.

— Да что ты к этому прицепился?!!

— Если невинность так мало для тебя значила, зачем было хранить ее до такого возраста?

«Затем, что ни один мужчина не казался мне желанным с тех пор, как я встретила тебя», — подумала Зара, но озвучивать эту причину было бы неразумно.

— Считаешь меня слишком старой?

— Нет, и не пытайся сменить тему. — Смеясь, Томас легонько встряхнул Зару. — Мне трудно поверить, что раньше у тебя не было возможностей заполучить мужчину в постель. Так почему я? И почему сейчас?

— У тебя очень красивое тело, — запинаясь, призналась Зара почти шепотом. — И глаза. И мне нравится, как ты меня целуешь. Будто не можешь мной насытиться.

Она могла бы добавить, что Томас отдавал всего себя, чтобы согреть ее изнутри. Но не добавила.

— Ну, это правда. Не могу. — Томас взял ее лицо в ладони. — Тебе нравится чувствовать себя желанной? Так вот, дорогуша, ты даже представить себе не можешь, как сильно меня к тебе тянет. Но в данный момент я не способен дать тебе ничего, кроме желания. Ты понимаешь?

— Я понимаю, что через два-три дня уеду отсюда и вряд ли вернусь. Каждый из нас заживет своей жизнью. Я ничего у тебя не возьму, мне ничего не нужно, кроме разве что…

— Если ты хочешь секса, я готов заниматься им с тобой с этой минуты до момента, когда ты выйдешь за эту дверь и уедешь. Но когда это произойдет, не оглядывайся и не возвращайся. Никогда. Ты можешь обещать, что не захочешь большего? Потому что я не могу дать тебе ничего больше.

Заре было все равно, какой потерявшей стыд нимфоманкой она выглядит, соглашаясь на то немногое, что предлагал Томас. Ведь он не знал, что расскажет ему завтра Джаспер. После этого всякому согласию между ней и Томасом придет конец.

— Обещай, что не вернешься, — настаивал Томас.

— Обещаю.

Не успело слово сорваться с губ Зары, а он уже целовал ее. Она закинула руки ему на шею, отвечая на поцелуй. Злость на Томаса все еще не ушла, но превратилась в часть любовной игры. Зара не могла злиться по-настоящему, когда терлась животом об его напряженное мужское естество. Томас теснил ее сильнее, пока она не прижалась спиной к стене. «В этот раз обойдемся без стола?» — мелькнуло в голове молодой женщины.

Одной рукой Томас слепо шарил в карманах.

— Ты был груб со мной весь день, но носил с собой презерватив?

— Прости, — пробормотал он, прокладывая путь к прощению очередью быстрых поцелуев. — Я очень, очень виноват.

Каким-то образом это открытие и возмутило, и возбудило Зару еще сильнее.

— Тогда лучше тебе использовать его по назначению. — Немного покопавшись, она сумела расстегнуть его брюки.

Томас старался надеть презерватив побыстрее, а свободной рукой рвал с Зары джинсы вместе с трусиками. Закончив и с тем и с другим, он еще плотнее притиснул ее к стене.

И заколебался.

— Зара…

— Возьми меня. — Она бросала вызов не только ему, но и себе.

— Ты еще не готова.

— Я готова с утра, — проворчала Зара.

Не отрывая от нее глаз, Томас опустил руку между ее бедер, погладил набухшие мягкие створки пальцами и убедился, что Зара не преувеличивает. Сказав короткое неприличное слово по существу вопроса, Томас поднял ее на себя. Она издала победный клич, когда он резко заполнил ее там, где она хотела.

Томас наблюдал, как дикие, первобытные эмоции сменяли друг друга на лице Зары, пока она то позволяла ему тонуть в ее нежной плоти, то крепко сжимала его орудие. Короткие стоны слетали с губ. Предчувствие экстаза захлестнуло Томаса раньше, чем он планировал. Зара была слишком влажной, слишком разгоряченной и жаждущей, чтобы он мог и дальше оттягивать оргазм.

— Ох, Зара. — Первая волна наслаждения прокатилась по его телу и разбилась на горячие капли внутри ее. Это случилось слишком скоро.

— Томас!

Его разрядка стала в десять раз слаще, как только он последним яростным толчком вознес Зару на вершину блаженства. Томас уткнулся головой в ее плечо, почти смеясь от счастья. Впервые за очень долгое время он чувствовал себя здоровым. Секс с Зарой словно бы делал Томаса неуязвимым, даже нога не беспокоила его с прошлой ночи. Видимо, упражнения такого рода оказались ей полезны.

Поцеловавшись, любовники поднялись в спальню Зары и расположились на постели. Томас хотел реабилитироваться за недавнюю поспешность. Ему нужно было снова услышать, как она выкрикивает его имя, ощутить, как она льнет к нему после вулканического оргазма.

После второго раза они ненадолго прервались, изнывая от жажды. Томас принес два стакана воды.

— Стало быть, ты захотела потерять со мной невинность, потому что влюбилась?

— А ты был влюблен в свою первую женщину?

Он отрицательно помотал головой. Томас Галло никогда не любил и не собирался. Он не понимал, что такое любовь, но хорошо знал, какой она быть не должна.

— Я был еще подростком, уставшим и одиноким, а она взяла меня к себе.

И показала, что секс — всего лишь физическое наслаждение по обоюдному согласию. Не больше и не меньше. Он не должен быть грязной сделкой, но и глубокого смысла в него вкладывать не стоит. Томас думал о сексе лишь как о способе снять напряжение. Просто за этот год забыл, какие потрясающие ощущения с ним связаны.

— И что? — подтолкнула его Зара, когда Томас прервал рассказ, задумавшись о плюсах и минусах бездумного потворства собственным инстинктам.

— Хорошие чувства недолговечны, — сказал он, отчасти чтобы предупредить ее. — Слишком многое может им помешать.

— Например?

— Другие желания.

Но он хорошо усвоил, насколько размыта граница между чистым взаимным удовлетворением и другими вещами. Узнал, на что способны люди, когда они в отчаянии. Отсюда и клятва никогда не пользоваться чьим-то бедственным положением в своих целях, которую Томас себе дал. Слишком многие пытались проделать это с ним, когда он был молод. И с его матерью. Томас понял, что любая уязвимость ведет к соблазну продаться — так или иначе. Этот путь выглядит легким, но его мать пришла по нему лишь к страданиям и еще более горькому отчаянию.

Томас Галло выбрал другой путь. Отправился из Италии в Англию, обещавшую больше перспектив. Он знал, что ему не хватает образования и возможностей проявить себя, поэтому работал на износ, чтобы получить и то и другое.

Зара затихла, чтобы не спугнуть его воспоминания. Но Томас знал — если попробует заглянуть дальше в английский период своей жизни, увидит только темноту.

Глава 8

Поздним утром Томас пришел в кухню с неожиданным сообщением:

— Джаспер не хочет садиться за руль в такую метель.

Зара зачем-то подхватила миску, с грохотом уронила нож, потом взяла себя в руки. Она провела все утро в предынфарктном состоянии, ожидая, что судьба вот-вот обрушит топор на ее голову. И поделом. Надо было признаться Томасу во всем раньше.

— Он думает, завтра или послезавтра погода наладится.

Зара с облегчением выдохнула, все еще не решаясь завести с Томасом давно просроченный разговор. Только не сейчас, когда на кону еще один день счастья.

— Можешь сделать кое-что для меня?

— Смотря что.

Другой мужчина на его месте автоматически ответил бы «все что угодно», но Томас все еще держал оборону.

— Попробуй и скажи, какой кусочек лучше.

Томас взглянул на тарелку с двумя кусками пирога, которую поставила перед ним Зара.

— Знаешь, тебе не стоит так стараться для меня. Хотя я это ценю.

— Не льсти себе. Я тестирую рецепты.

— Понял, — улыбнулся Томас, вгрызаясь в первый кусок. — Я — твой подопытный кролик.

— Скорее лабораторная крыса.

— Рецепты? — Томас развернул к себе ее записную книжку. — Не возражаешь, если я почитаю?

— Ты уже читаешь.

— Тут очень много записей. — Он насмешливо заломил бровь. — Я не уверен, что мир нуждается в еще одном кулинарном блоге.

— А я не уверена, что мир нуждается в еще одном богатом затворнике. Так какой кусок лучше?

Томас, не торопясь, распробовал второй ломтик пирога.

— Оба превосходны, — заявил он и снова уткнулся в ее записную книжку.

— Это мне ничем не поможет. Нужно выбрать что-то одно.

— Невозможно, потому что они одинаково хороши. — Пожав плечами, он сдвинул книжку в сторону и взял еще один кусочек. — А что еще у тебя есть?

— Вообще-то довольно много всего. — Зара показала ему подносы с разнообразной выпечкой.

— Для чего тебе все это, если ты не собираешься вести кулинарный блог?

Зара выбрала два бисквита и положила на тарелку Томаса, отрицательно качнув головой. Она не собиралась раскрывать планы человеку, который сколотил состояние, предсказывая успех или крах чужих предприятий. Не хотелось хоронить мечту прежде времени.

— Обещаю не красть твою идею.

Зара засмеялась, когда представила Томаса по локти в муке и сахарной пудре.

— Мне неинтересно выдавать рецепты, я хочу продавать готовый продукт.

— Собственное производство?

— Домашнее, не промышленное.

— Точки сбыта на фермерских ярмарках и рынках?

Зара кивнула:

— Я уже пробовала торговать на рынке рядом с домом и получила заказы от двух кафе.

— Стало быть, ты скорее пекарь-кондитер, чем домработница?

— Да, но мне нужен заработок, пока я не встану на ноги.

— Конечно. — Томас взял с тарелки бисквит и принялся изучать его вместо того, чтобы есть. — Ты где-то училась?

— В основном у повара моего дяди. А весь прошлый год посещала занятия в кулинарном техникуме.

— Дневные?

— Пока да. Мне еще многому нужно научиться, но…

— Ты не хочешь тянуть с организацией своего бизнеса.

— Да. Наверное, совмещать все не получится.

— Это почему? Если верить газетам, я начал строить свою империю во время учебы.

— Ты не такой, как большинство людей. Я еще не встречала никого, кто работал бы так много, но при этом не терял ни концентрации, ни драйва.

— Секрет в мотивации. Насколько сильно ты хочешь преуспеть?

— Ты, вероятно, хотел очень сильно.

— Ну, если от этого зависит жизнь, поневоле сконцентрируешься как никогда.

Зара умирала от желания узнать, каким образом жизнь Томаса зависела от его способности преуспеть. Она бы с радостью помогла чем-нибудь, но, похоже, ее роль сводилась к тому, чтобы «развлекать» его. Зара была далека от мысли утверждать, что это занятие ей не нравилось.

— Кстати, о работе. Она меня заждалась, — сказал Томас, хотя впервые за очень долгое время ему не хотелось возвращаться в кабинет. Он бы с удовольствием остался на кухне и поболтал с Зарой еще.

— А обещание заниматься со мной любовью каждую минуту до моего отъезда было ради красного словца?

Томас чуть не подавился остатками пирога, услышав такое от недавней девственницы.

— Попозже я заставлю тебя заплатить за эти слова.

— Правда? — Зара была сама невинность.

Но она бросила ему вызов. Томас направился к ней, любуясь ее румянцем. Ему не потребовалось долго стараться, чтобы Зара стала горячей и податливой, зашептала срывающимся голосом интимные мольбы. Тогда Томас остановился.

— Все еще думаешь о домашнем хозяйстве?

— Это подло, — выдохнула Зара. — Ты подлый.

— Как и ты, когда делаешь со мной то же самое.

Она отвлекала его. Мучила, обрекая на почти постоянную эрекцию, нестерпимый голод, который утоляла лишь ее ласка. Вызывала желание бросить все, чтобы быть с ней.

— Тогда уходи, пожалуйста, чтобы мы оба могли сосредоточиться.

Зара была права. Томас и так опоздал с началом рабочего дня, потому что первым делом пошел будить ее. Он попятился из кухни, не сводя с нее голодных глаз.

Час спустя он все еще не работал, а мерил шагами кабинет, ругая себя за разгильдяйство. С другой стороны, Томас знал, когда к нему вернется былая собранность. Всего через день Зара покинет поместье, уступив место постоянной домоправительнице. Неужели после месяцев жесткой дисциплины и самоконтроля Томас не мог позволить себе провести этот день так, как хочется?

Томас спустился на кухню, но Зары там не было — только ее музыка и аромат ванили с лимоном. Остановившись посреди холла, мужчина прислушался и пошел на звук — наверх по лестнице, затем не в левый коридор, где располагались их спальни и его кабинет, а в правый. Зару он нашел в гостиной. Она открыла ставни, впустив в комнату свет, чтобы удобнее было заглядывать под чехлы, закрывающие мебель.

— Чем занимаешься?

От неожиданности она сделала пируэт, но при виде Томаса на щеках сейчас же заиграли ямочки, а в глаза заблестели еще сильнее.

— Сую везде нос, — созналась Зара с широкой улыбкой. — Ты хоть представляешь себе, сколько здесь потрясающих вещей?

— Примерно.

— Как жаль, что они спрятаны там, где их никто не видит.

— Зара, я не могу жить во всех комнатах одновременно. — Томас знал, что дом слишком велик для него одного, но ему требовалось пространство.

— Похоже на музей. — Она еще раз прошлась по комнате. — Ты купил все это вместе с домом?

Томас кивнул. Он не потрудился как следует осмотреть свое приобретение, просто обжил помещения, которые были ему нужны.

Зара протянула ему маленькие настольные часы.

— Такие вещи нельзя прятать, ими нужно наслаждаться.

— Я даже не знаю, ходят ли они.

— Да какая разница! Посмотри на орнамент. — Она поставила часы на стол. — Это же красота!

Томас смотрел, как она находит все новые и новые сокровища. Воодушевление Зары согревало ему сердце.

— Наверное, мне стоит вернуться на кухню, — внезапно сказала она, опомнившись.

— Да, иначе я прикажу тебя выпороть.

Зара засмеялась.

— За что? Проверять комнаты — долг хорошей домоправительницы.

— Ну конечно. — Томас подумал, что по дороге из одного конца коридора в другой ничто не мешает им зайти в спальню Зары и вдоволь поцеловаться.

Когда они проходили стену с фотографиями, Томас перехватил брошенный на нее взгляд Зары и скривился. Он понимал, как странно это выглядит, но пока не мог обходиться без напоминаний.

— Тут есть твои бывшие подружки? Или ты вывесил их в другом коридоре?

— Для протокола — серьезных отношений у меня не было. Судя по тому, что мне рассказывали, работу я любил больше.

Осмелев от его неожиданной откровенности, Зара решилась задать давно интересовавший ее вопрос:

— Тебя ведь не волнует, что о тебе думают люди?

— Не волнует.

— Тогда почему ты прилагаешь столько усилий, чтобы от них спрятаться?

— Не пытайся меня перевоспитать, Зара.

— По-моему, ты страдаешь от одиночества, — настаивала она.

Томас бросил на нее сердитый взгляд.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Нет, я решил переспать с тобой не потому, что ты первая женщина, которую угораздило переночевать со мной в этом доме. Я не животное, а ты — куда большее сокровище, чем думаешь. Тебе стоит больше ценить себя.

Зара мысленно поинтересовалась, почему же Томас не оценил ее в их первую встречу. В его глазах она не была сокровищем — ни тогда, ни сейчас. Просто обстоятельства сложились иначе. Она снова появилась в жизни Томаса, когда он мучился от одиночества и вынужденного воздержания.

— Если бы ты не делал из своего состояния тайну, мог бы приглашать сюда кого угодно, — сказала Зара.

— Это невозможно, — отрезал Томас. — И я этого не хочу.

Зара заметила огонь противоречия в его взгляде, но все же решила нажать посильнее. Ей было обидно, что все способности и таланты Томаса заперты в роскошном особняке, от жизни в котором он не получает удовольствия.

— Что такого ужасного случится, если все узнают твой секрет?

— Клиенты перестанут верить моим инвестиционным рекомендациям.

— Но Джаспер сказал, что дела твоей компании идут лучше, чем раньше. Разве это не задушит критику в зародыше?

— Возникнут сомнения. — Томас машинально переключился на тон влиятельного бизнесмена. — Ничто не должно подрывать веру в мою компетентность.

— Но люди знают, что ты — человек, а не оракул. Или ты хочешь убедить их, что сделан из камня?

— Я не остался бы во главе компании, если бы хоть на секунду усомнился в своей способности выполнять эту работу, — сказал Томас. — Хотя я многого не помню, разбираться в цифрах и видеть тенденции мне так же легко, как чистить зубы. Но я не могу рисковать благополучием сотрудников, поэтому до своего возвращения передал формальное руководство компанией Джасперу.

— Ты собираешься вернуться? Когда?

— Когда буду готов.

— Ты правда думаешь, что в один прекрасный день просто вырвешься отсюда и поедешь в Лондон?

— А ты считаешь, не смогу?

— Ты способен на все, если по-настоящему захочешь. Вопрос в том, чего ты хочешь.

— Пока я счастлив здесь, — сказал Томас, скрипнув зубами.

— Ты здесь спокоен. Это разные вещи.

— Почему ты решила, что спокойствие не делает меня счастливым?

— Может быть, за пределами этого дома найдутся более веские поводы для счастья. И потом, как ты можешь быть спокоен, если все время боишься, что тебя разоблачат?

Зара давно поняла, почему Томас не хотел впускать ее в дом. И почему никогда не бывал в деревне. Он загнал сам себя в ловушку, из которой не мог выбраться.

— У тебя случались провалы в памяти после аварии?

— Нет. Но никто не дает гарантий, что не случатся. Я стараюсь укреплять память.

— Каким образом?

— Веду дневник. Собираю архив публикаций о компании. Записываю каждый разговор, каждое решение.

— У тебя есть записи про меня?

— Да.

— Покажешь?

— Нет. — Он почти улыбнулся.

— Ты записываешь все до мельчайших подробностей? — Зара поспешно отвела глаза, представив себе письменный отчет о двух последних днях.

— Кроме вещей, которые трудно описать. — Томас сделал многозначительную паузу и продолжил с улыбкой в голосе: — Но если ты настаиваешь, могу и до мельчайших.

Зара покачала головой.

— Насколько хорошо сохранились воспоминания, которые не затронула амнезия?

— Имеешь в виду детство? Хочешь попробовать себя в качестве психоаналитика?

— А там есть что анализировать? — Зара знала, что ее любопытство становится неприличным, но ей хотелось как-то помочь Томасу.

— Возможно. Во мне так же, как и в тебе.

— Я не боюсь рассказать свою историю, — тихо проговорила Зара. — У меня было счастливое детство здесь, в Англии, пока в двенадцать лет я не потеряла родителей. Я уехала жить на Карибы к дяде, моему единственному родственнику.

— Ты не была там счастлива?

— Я не знала его. Они с женой никогда не видели меня до того дня, когда забрали из Лондона. Так или иначе, я не оправдала ожиданий.

— Он бил тебя?

— Всего несколько раз.

— Даже один раз — это уже слишком много.

Зара сплела пальцы, чтобы не потянуться к Томасу. Она понимала, что любое ее движение может заставить его замолчать.

— Тебя тоже кто-то бил?

— Много кто. — Губы Томаса искривила усмешка. — Много когда.

— Почему?

— Моя мать была шлюхой.

Зара вздрогнула, но больше ничем не выдала потрясения.

— Должно быть, у нее была трудная жизнь.

Томас помолчал секунду, а потом слова полились будто бы против его воли.

— Мать забеременела в пятнадцать лет. Семья осудила ее, она сбежала в город и покатилась по наклонной. К сожалению, меня она оставила расти в глухой итальянской деревне, где такие ошибки молодости никто не забывал и не прощал.

— Она оставила тебя? — Зара представила женщину, которая сама была еще ребенком. — С твоим отцом?

— Черт знает, кем он был. — Томас с горечью отмахнулся от ее предположения. — Скорее всего, деревенский парень, который испугался взять на себя ответственность. Меня воспитывал дед, отец матери.

— Разве он не должен был защищать тебя? — Зара чувствовала за словами Томаса страдание. Годы и годы боли.

— Это он разлучил нас с матерью. Когда мне было четыре, она приехала вместе со мной в родной дом, надеясь, что ей позволят остаться. Дед согласился взять меня на воспитание, а ее выгнал. Он был строгим, но применял силу, только когда хотел наказать за проступок. Гораздо чаще меня били на улице трусливые мальчишки, которые нападали либо толпой на одного, либо на маленьких и слабых.

— Они сделали тебя изгоем?

— Конечно.

Зара не могла поверить, что в деревне не было никого, кто любил Томаса. Неудивительно, что изоляция вошла в привычку.

— Ты простил мать за то, что она тебя бросила? Зара знала, что поступок матери Томаса можно понять с рациональной точки зрения, но с эмоциональной с ним невозможно было примириться. Она сама все еще переживала и гибель родителей, и равнодушие дяди.

— Моя мать сделала выбор. По сути, у нее не было выбора.

— Ты виделся с ней с тех пор?

Его молчание сказало Заре все, что она хотела знать. К глазам подступали слезы от мысли о маленьком мальчике, вынужденном в одиночку сносить враждебность маленькой общины. И о его матери, которая считала это лучшим, что может сделать для сына.

— Не плачь по мне, Зара. Я не страдаю из-за того, что осталось в далеком прошлом.

Зара сомневалась, что подобные воспоминания когда-либо перестают причинять боль.

— И что ты сделал?

— Сбежал. В пятнадцать лет решил, что с меня хватит. Отправился сначала в Милан, потом поколесил по Европе и в конце концов добрался до Лондона.

— Тебе не было страшно?

— Было. Все время. Страшно не знать, когда в следующий раз выпадет шанс поесть или поспать под крышей. Но это лишь добавляло мне энергии, стремления обязательно попасть туда, куда я решил. Так что, мой маленький психоаналитик, можно сказать, что по жизни мною движет потребность чувствовать уверенность в завтрашнем дне.

— Финансовую?

— А какую еще? — Томас покачал головой и улыбнулся, словно удивлялся ее наивности. Улыбка вышла неприятной. — Любовь быстро выдыхается, если тебе нечего есть и негде спать. Она не может никого накормить или обогреть. Чтобы выжить, нужны деньги.

— И это все, что тебе нужно?

— Я не согласен, что за деньги можно купить что угодно. Но лично мне они дают все необходимое.

Зара не могла согласиться. Дядя обеспечил ее едой и жильем, но не любовью. То, что вышло, трудно было назвать жизнью. Хотя физически она не голодала, эмоциональная пустота оставила в ее душе глубокие раны.

— Ты купил себе крепость с высокими стенами, — саркастически заметила Зара.

— Укрытие от посторонних глаз, — поправил ее Томас. — Пространство. Время.

Заре стало бы смешно, если бы не было так грустно.

— У тебя нет времени. Ты только и делаешь, что работаешь.

— Работа — смысл моей жизни. И я не собираюсь за это извиняться.

Зара не ждала извинений, она понимала, насколько важны карьера, самореализация, дело жизни. Просто ей не верилось, что можно быть счастливым, имея только это.

— Никакой золотой середины?

— Я люблю работать, каждый день принимать новый вызов. Это то, что поднимает меня из постели по утрам.

— В жизни есть столько интересных вещей помимо работы. Нет никакой необходимости изолировать себя от них.

— Теперь ты эксперт?

— Вообще-то да. Уехав к дяде, я не сумела сохранить связь с друзьями, которые могли мне помочь раньше, чем у меня опустились руки от тоски и одиночества. Я потеряла всякую уверенность в себе. Сейчас она понемногу возвращается, и снова я ее ни за что не потеряю.

— Кто отнял у тебя самоуважение? Твой муж?

Зара понимала, что сама напросилась, когда полезла с советами, как Томасу следует организовать его жизнь. Он задал ей вопрос, на который она не могла ответить.

— Почему ты вышла за него, если он не хотел с тобой спать?

— Это был единственный способ решить проблему.

— Какую? — Томас выглядел заинтригованным. — Он что, был гомосексуалистом и не хотел в этом признаваться?

Настал подходящий момент рассказать Томасу все, но Зару опять охватил мучительный стыд за свою слабость.

— Это было нужно мне, не ему…

— Не хочешь говорить об этом? — Он погладил подушечкой большого пальца ее ладонь. — Ты же задавала мне личные вопросы.

— Прошу прощения за любопытство.

— Не надо. Я хочу знать о тебе больше. Ты самая интересная женщина, которую я встречал за последнее время.

— Мы оба знаем, что я — единственная женщина, которую ты встречал за последнее время.

— Какая разница? Расскажи мне.

— Это скучная история. С самого начала предполагалось, что мы женимся лишь на время.

— Но тебе он был небезразличен.

Зара почувствовала себя так, будто кто-то выпустил весь воздух из ее легких. Проницательность Томаса напугала ее.

— Он нравился мне больше, чем я ему. — Она покачала головой, увидев, что Томас нахмурился. — Нет, нет, он был хорошим человеком. Благородным.

— Почему был? Он умер?

«Почти», — подумала Зара.

— Просто перестал быть частью моей жизни, — сказала она вслух, решив, что эти несколько дней не считаются.

— Мне жаль. — Томас отпустил ее руку.

— Почему?

— Потому что это тебя печалит.

— Ох, кажется, я не выключила духовку, — соврала Зара, стремясь убраться с его глаз раньше, чем ее растревоженные чувства прольются слезами.

Глава 9

Томас позволил ей сбежать. Он видел, что глаза Зары полны слез, и не хотел расстраивать ее еще больше. Сам же укрылся в кабинете, настроенный хотя бы на время вернуть себе покой, личное пространство и одиночество. Но мысли о Заре продолжали преследовать Томаса, вызывая тупую боль в висках. Что это за настойчивое желание разузнать все об этой женщине? Он не должен был выпытывать ее секреты, ему с лихвой хватало своих, половину которых он только что непонятно зачем ей выболтал. Рассказал о матери, об обижавших его деревенских детях. Обо всем, что давно пережил и навсегда оставил в прошлом.

Чего он пытался добиться? Шокировать Зару в надежде, что это ее оттолкнет? Но вместо этого лишь подпустил ее ближе, оказался не способен отказать в доверии ее большим глазам, полным нежной заботы. Глядя на нее, Томас утратил власть над эмоциями и выплеснул обжигающую обиду, которая все эти годы тихо варилась где-то глубоко внутри. Что за глупец.

Но Заре тоже досталось от жизни, и это злило Томаса даже больше. Он не мог забыть, как сгустились тени в ее глазах, когда его вопросы стали слишком прямолинейными. Ее чувства не должны были волновать его, но волновали. И это тревожило Томаса сильнее всего. Их интрижка ничего не значила. Иначе нельзя. Он добился таких успехов не потому, что имел привычку отвлекаться или распыляться на других людей.

— Она сделала свой выбор, теперь тебе предстоит делать свой.

Откровенность его дедушки Джио граничила с жесткостью. Он прямо сказал Томасу, что мать отказалась от него, потому что недостаточно любила. И что отныне он может полагаться только на себя. Только через много лет Томас узнал, что мать умоляла позволить ей остаться с сыном. Джио остался непреклонен, а потом убедил мальчика, что она бросила его и сбежала.

— Так лучше для тебя, Томазо. Ты будешь здесь счастлив.

Томас помнил голос матери, последнее крепкое объятие. И злость, когда убедился, что она солгала.

Он не был счастлив. И да, до сих пор так и не простил мать. По ее вине Томас с четырех лет не знал ничего, кроме испытаний одиночеством и отверженностью. Никто не принимал его сторону в конфликтах с другими детьми. Ни одно его достижение не заслуживало похвалы — даже то, что он становился лучшим учеником класса каждый чертов год. Дед не прощал ему ни малейшего проступка. Однажды в пылу ссоры со старым мерзавцем Томас узнал, перед каким выбором Джио поставил его мать: отказаться от возможности растить собственного ребенка ради его безопасности или воспитывать его самой на улице. После этого Томас сбежал, надеясь отыскать ее. Но ничего не вышло.

Жизнь снова и снова учила Томаса Галло, что он может рассчитывать только на себя. И сейчас он боролся, чтобы преуспеть своими силами, потому что амнезия недопустимо ослабила его. Ему было необходимо победить ее.

Сконцентрироваться на работе Томасу удалось лишь через несколько очень долгих часов. Он почти вернул себе прежний покой, читая отчеты и изучая колебания рынка.

Ближе к вечеру его ушей коснулась музыка, доносившаяся из кухни. Наверняка Зара пекла очередной миллион пирожных. Томасу подумалось, что в таком темпе она скоро похоронит особняк со всеми обитателями под горой выпечки. В животе заурчало. Может быть, немного сладкого ему бы не повредило.

Томас посмотрел из окна на сады и покрытые снегом поля за стеной. Сквозь облака можно было разглядеть шпиль деревенской церкви. Местные жители наверняка радуются улучшению погоды, это обещает воскресному рынку наплыв покупателей со всей округи. Джаспер тоже сможет приехать и забрать Зару.

Внезапно Томаса посетила идея. Она не требовала особого труда и гарантировала ему прощальную улыбку Зары, последний взгляд на неотразимые ямочки на щеках. Томас взял телефон и пустил в ход порядком заржавевшие навыки личного общения.

Потом он заставил себя еще поработать, словно вносил предоплату за оставшиеся ему моменты легкости и удовольствия. Но под конец вожделение все-таки выгнало его из кабинета. Как Томас и предполагал, он нашел Зару на кухне, раскрасневшуюся и слегка обсыпанную сахарной пудрой. Постоял в дверях, наблюдая за ней, стараясь прочесть ее мысли и желания. Без слов, с разговорами пришла пора заканчивать. Они должны были вернуться к тому, с чего начали: физическое наслаждение и ничего больше.

— Пойдем наверх.

Зара ничего не сказала, но молча направилась к нему. Томас сжимался как пружина с каждым ее шагом. Согласие и предвкушение в глазах молодой женщины подхлестывали его возбуждение, пока оно не прорвалось сквозь наигранную сдержанность. Когда Зара подошла почти вплотную, Томас зарычал и подхватил ее на руки, не обращая внимание на боль в искалеченной ноге.

На следующее утро Зара поднялась очень рано. Она так и не сомкнула глаз с тех пор, как Томас покинул ее постель — всего через несколько минут после оглушительного оргазма. Зару тревожило, что они сделали это всего один раз: неужели Томас отдалялся, потому что мысленно уже разорвал их связь? Или вчерашний разговор породил слишком большое напряжение?

— Опять печешь в непристойное время суток? — сухо спросил спустившийся сверху Томас, прервав ее размышления.

— В шести часах утра нет ничего непристойного. — Зара натянуто улыбнулась. — Мне больше нечем было заняться. Я не думала, что ты возражаешь.

— Нет, что ты. — Томас быстро сжевал еще теплый кекс. — Ты делаешь слишком много еды для нас двоих. Мне жаль отправлять твои шедевры в мусорный бак.

— Ничего, я всего лишь ставлю эксперименты. — Она забавлялась с добавками, поэтому теплые плюшки наполняли кухню запахом лаванды, фиалок, ананасов, шалфея.

— Выбрасывать еду нехорошо, — мягко упрекнул ее Томас. — Подумай, сколько людей в мире голодает.

Зара вытащила из духовки еще один поднос.

— И что ты предлагаешь со всем этим делать?

— Я забронировал торговое место на сегодняшней ярмарке.

— Ты сделал что?!!

Томас подхватил поднос, прежде чем кексы раскатились по всей кухне.

— Давай посмотрим, можно ли продать твою выпечку.

— Ох, нет. Я еще не готова, рецепты не отработаны, выпечка недостаточно хороша для продажи.

Если там будет какая-нибудь кулинарная полиция, меня арестуют.

— Перестань паниковать. Я поговорил с директором рынка. Он предоставит ценники и пакеты для упаковки. Если хочешь, можешь устроить бесплатную дегустацию, протестировать свой продукт на живом потребителе.

Зара выпрямилась, выдохнула и впервые подумала об этом как следует. Идея была не так уж плоха.

— Я уже отнес раскладной стол в свою машину.

Зара не сразу поняла, что предполагает последняя фраза. Неужели он собрался вылезти из логова, чтобы помочь с реализацией своего безумного плана?

— Ты сам отвезешь меня в городок?

— Конечно, я тебя подброшу.

Судя по всему, Томас не собирался оставаться на ярмарке, а Зара не была уверена, что справится одна, тем более в незнакомом месте. Даже там, где она жила, на рынке ей всегда помогал кто-то из друзей. Но сейчас ей хотелось, чтобы компанию ей составил именно Томас. Ему пошло бы на пользу провести хоть немного времени вне своей пещеры, посмотреть на людей и развлечься.

— Поищи в шкафах посуду, чтобы разложить товар, — сказал Томас. — Только поторопись. Ярмарка открывается через полтора часа, а тебе еще надо установить прилавок.

Тихонько хихикая от радостного волнения, Зара двадцать минут разглядывала фарфоровые блюда, такие красивые и дорогие, что ее бросало в пот от мысли разбить хоть одно.

— Ты уверен, что хочешь их использовать? — Зара показала свои находки Томасу. — Они стоят целое состояние.

— И просто пылятся в шкафу. Их купили для того, чтобы пользоваться.

Томас отнес посуду и коробки с выпечкой в свой джип и поставил в багажник рядом со сложенным столом.

Ярмарка оказалась больше, чем ожидала Зара.

— Я недостаточно хорошо одета, — в отчаянии шептала она Томасу, разглядывая женщин в воскресных нарядах.

— Ты выглядишь так, что тебя саму хочется съесть.

— У меня нет ни декора, ни иллюминации. Я не могу ни с кем здесь конкурировать. — Вся на нервах, Зара не знала, что ей хочется больше, плакать или смеяться.

— У тебя есть антикварные тарелки. — Томас помахал одной из них перед носом Зары, а потом выложил на бесценный фарфор экспериментальный фиалковый пирог с декадентским узором из глазури. — И тебе не нужно ни с кем конкурировать.

Когда он помог ей разложить на прилавке бисквиты, кексы, нарезанные на куски торты и пироги, Зара поняла, что не может позволить ему уйти. Она вцепилась в рукав его пальто, надеясь, что не очень сильно грешит, играя на его рыцарских наклонностях.

— Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну!

— Зара, я не могу остаться…

— Конечно, можешь! Ты не обязан называть кому-то свое имя, а так тебя не узнать. В этой шерстяной шапке и темных очках ты выглядишь как турист. Не оставляй меня, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Зара слишком поздно поняла, что вложила в слова столько страсти и отчаяния, что ее просьба обрела совсем другое значение.

Томас посмотрел на нее, потом резко выдохнул.

— Десять минут, чтобы помочь тебе освоиться. Дальше ты сама по себе.

Через десять минут стало ясно, что пробиться через окружившую прилавок толпу Томас не сможет. Еще через полчаса на тарелках почти ничего не осталось.

— Я принесу остальное из машины! — крикнула Зара Томасу, который обслуживал покупателя, и убежала, не дав ему возможности поспорить.

На обратном пути она не отказала себе в удовольствии немного понаблюдать за Томасом со стороны. Он был в ударе — улыбался одним покупателям, разговаривал с другими, сконцентрировал все внимание на себе и держал его с непринужденным очарованием прирожденного шоумена. Благодаря Томасу их прилавок стал одним из самых популярных на ярмарке. Выпечка исчезала с тарелок, сыпались комплименты.

— Все это испекла Зара. — Томас жестом подозвал ее к себе. — Похлопайте пекарю!

Зара выгрузила на стол содержимое двух последних коробок.

— Теперь я уже могу уехать? — спросил Томас, когда у них выдался момент тишины.

— Нет. Ты — мой потребительский магнит.

— Я твое что?

— Ты слышал. — Зара хихикнула, но взяла себя в руки, наткнувшись на его взгляд. — Людей привлекает не твоя известность или богатство, о которых они не знают. Им интересен ты сам. Ты высокий, красивый, у тебя сексуальный акцент и добрая улыбка, и ты относишься ко всем так… — Она помахала руками, не зная, каким словом это можно описать. — Ты очарователь!

Томас откусил кусок пирога, чтобы не отвечать. Он понимал, что не может заставить себя уйти от солнечной улыбки Зары и забытого удовольствия общаться с людьми.

Их товар закончился задолго до закрытия ярмарки, но они задержались, чтобы погулять между прилавками. Томасу нравилось наблюдать, как Зара рассматривает шерстяные шарфы или пробует ароматный фермерский сыр. Она сама была магнитом — ее жизненная энергия передавалась на расстоянии, пьянила, кружила голову.

Томас почти расстроился, когда пришла пора уезжать. Зара помогла упаковать вещи в джип, прыгнула на пассажирское сиденье и повернулась к нему, сияя от радости.

— Это было потрясающе!

Томас улыбался, слушая, как Зара взахлеб пересказывает впечатления сегодняшнего рыночного дня. Успех был ей к лицу.

— А в тебя все просто влюбились!

— Ничего подобного.

— Это правда! Особенно та рыжая, которая подходила пробовать выпечку снова и снова, чтобы поболтать с тобой.

Томас усмехнулся. Он не ожидал, что Зара заметит уловки его новой поклонницы. Несмотря на назойливость этой дамы, Томас получил от ярмарки больше удовольствия, чем мог предполагать. Там не имело никакого значения, кто он такой и сколько всего он забыл. Стоя за прилавком рядом с Зарой, он смеялся, разговаривал с незнакомцами о пустяках и чувствовал себя свободным.

— Спасибо тебе огромное, — повторила Зара.

Он улыбнулся, довольный тем, что она счастлива. Даже ее бесконечная болтовня не раздражала, а успокаивала Томаса.

— У тебя такой красивый дом, — сказала Зара, когда джип свернул к особняку. — На твоем месте я бы сдавала его в аренду для свадеб. Кухня достаточно велика и прекрасно оборудована, я могла бы делать сладкие столы. Что может быть лучше, чем жениться в таких условиях?

Улыбка все еще играла на губах Томаса, но сердце холодело с каждой секундой. Зара обладала хорошим деловым чутьем, и как бизнесмен он готов был признать ее идею перспективной. Причины, по которым он не мог с ней согласиться, носили субъективный характер. Томас не хотел, чтобы Зара целыми днями готовила на его кухне для посторонних людей. Если она и будет что-то там печь, то только для него одного. Ему не нравилась мысль делить свой дом — или свою женщину — с кем-то еще.

Впрочем, размышлять об этом можно было только теоретически. Когда на ярмарке Зара попросила его остаться с ней, Томас не сумел ей отказать. Но поселить ее под своей крышей надолго, предложить постоянную работу в поместье? Исключено.

Томас с горечью в сердце сознавал, что сейчас ничем не лучше пресловутой собаки на сене. Он не мог обладать Зарой сам и не желал, чтобы ею обладал кто-то другой. Жадность такого рода не делала ему чести. Томас не имел права ревновать или мечтать о чем-то большем, чем несколько дней, которые они уже провели вместе. Он знал, что ему лучше избегать привязанностей.

Теперь сегодняшнее утро казалось Томасу ошибкой. Ему следовало поставить точку в их отношениях после вчерашнего разговора. Вернуться к работе и выставить ее как заслон между собой и воплощенным в Заре соблазном другой жизни.

— Мне надо работать, — сказал он, как только они с Зарой вышли из машины. — Ужин мне не готовь, я съем что-нибудь попозже прямо в кабинете.

Зара прикусила губу, расстроенная его внезапной холодностью и бегством. На солнце, только что освещавшее ее мир, как будто нашло огромное грозовое облако, которое Зара накликала по глупости. Она перешла границы допустимого, выболтав все, что должно было оставаться тайной несбыточной фантазией, попытавшись навязать ему свои желания.

Ей нужно стать взрослой, научиться защищать себя и свое глупое сердце так же, как это делал Томас. Она не должна показывать ему слабость или неуверенность, и тогда еще есть шанс с достоинством провести этот последний день вместе. За оставшееся им время Зара хотела дать Томасу понять, что уважает обозначенные им границы и что расставание не оставит горечи.

— Я помню, что ты просил не готовить ужин, но принесла кое-что для перекуса. — Зара пришла в кабинет с подносом почти через шесть часов после расставания у дверей особняка.

— Спасибо, — отозвался Томас, не поднимая глаз от бумаг.

Разочарование жгло ее изнутри, когда она покидала кабинет. Но она все еще могла взять пример с Томаса и быть сильной.

Глава 10

Томас знал, что поможет сбросить эмоциональное напряжение и выплеснуть излишки энергии. Сегодня он пропустил тренировку, потому что возил Зару на ярмарку, и в любом случае собирался наверстать упущенное. Дисциплина и жесткий распорядок дня были слишком важны, чтобы легкомысленно ими пренебрегать. Он всегда тренировался по утрам, потому что именно это время суток давалось ему тяжелее всего. Утро разбивало вечерние надежды, что каким-то чудом Томас проснется таким же, каким был до аварии, со всеми своими воспоминаниями.

Томас вскочил, оттолкнув кресло. Он чувствовал потребность сжечь охватившую его жалость к себе вместе с калориями.

Часть проблемы состояла в том, что сегодняшнее утро далось ему легче, чем обычно. Голова была занята ожиданием реакции Зары на его ярмарочную авантюру. А потом она заставила его участвовать, и это доставило ему удовольствие.

Томас вздохнул, установил беговую дорожку под большим углом и запустил ее быстрее.

Час спустя он вошел в дом через кухню — разгоряченный и потный, но более спокойный. Его даже начала мучить совесть. Зара не сделала ничего, что оправдало бы его недавнюю резкость. Ему ведь ничего не стоило вести себя с ней вежливо и доброжелательно в оставшиеся часы ее пребывания в особняке. Она это заслужила.

Зара подняла на Томаса глаза от кастрюли, в которой размешивала что-то очень вкусное. Во взгляде молодой женщины Томас прочел настороженность и недоверие и возненавидел себя за то, что запятнал ее утреннее счастье.

Однако, к его удивлению, на щеке Зары обозначилась ямочка, а в глазах цвета морской волны заплясали бесенята.

— Я только что догадалась, что ты превратил восхитительный стеклянный павильон в тренажерный зал.

Томас был ужасно рад, что она улыбается, но чувство вины все еще не покинуло его. Зара увидела выражение его лица и засмеялась, снова сделав атмосферу легкой и приятной.

— Возможно, я поставил туда маленькую беговую дорожку.

— И?

— И гребную установку.

— И еще?

— Велотренажер. Может быть, хочешь сама посмотреть?

Он протянул руку, и Зара приняла ее. Неоднозначный мир царил между ними, пока они шли по заснеженным тропинкам к центру сада, где павильон переливался в лучах закатного солнца. Томас открыл дверь и пропустил Зару вперед, предвкушая ее восторг.

— Ты выкопал тут бассейн! — Она пошла по бортику, не скрывая радостного изумления. — Томас…

Ему безумно нравилось слышать, как Зара произносит его имя.

— Не похоже на банальный скучный тренажерный зал?

— Сам знаешь, что нет.

— Это единственная часть поместья, которую я радикально изменил. Думаю, никто из местных жителей не одобрил бы, если бы увидел.

— Что тут можно не одобрить? Ты сохранил оранжерею, а бассейн выдержан в том же стиле, что постройка. — На взгляд Зары, стилизация под Античность получилась убедительной. — Хорошее место для вечеринок.

— Ты не оставляешь попыток вернуть меня в социум?

Зара хихикнула.

— Я терпеть не могу сборища людей, которые пьют коктейли и говорят ни о чем.

— О да, простые смертные должны казаться невероятно узколобыми такому философу-затворнику, как ты.

Томас улыбнулся ее уколу и неожиданно для себя решился на абсолютно честный ответ.

— Мне неуютно среди людей, которые знают обо мне то, чего не знаю я сам. Они ссылаются на какие-то мои слова и поступки, которые я не помню. Словно все имеют надо мной преимущество. Это заставляло его чувствовать себя беззащитным и безоружным. Томас с детства ненавидел находиться в уязвимой позиции и не предполагал, что окажется в ней снова.

— Ну и что? — Зара выразительно пожала плечами. — Я вот не обременена энциклопедическим образованием. Наверное, в обществе все считают меня дурочкой.

— Не думаю, — заметил Томас со смешком. — Тебя выручает любознательность.

— Ага, и мы все знаем, что случилось с любопытной Варварой. Думаю, если все узнают о твоей амнезии, поначалу будет неловко, но скоро это забудется. Ты умный и знающий, ты можешь рассуждать на любые темы лучше, чем многие люди, которые не теряли память.

Томас был благодарен за комплимент, жаль только, ее лестное мнение ничего не меняло.

— Это невозможно, Зара.

— Может быть, со временем?

— Надежда умирает последней, не так ли? Мы можем устроить вечеринку у бассейна только для двоих.

Зара вознаградила его улыбкой — грешной и светлой.

— У меня нет с собой купальника.

— Как же так? — Томас с притворной озабоченностью обнял ее за талию. — А я не взял плавки. Что же нам делать?

— Ох. Мне кажется, ты замышляешь какое-то безобразие, Томас Галло.

— Почему же сразу безобразие? — Он все крепче прижимал Зару к себе, наслаждаясь тем, как она расцветает от его прикосновений.

Игривое настроение Томаса искушало Зару, но сердце ныло от понимания, как близок к финалу ее чудесный роман. Она должна взять все возможное из того, что судьба предлагала здесь и сейчас.

— Дай мне слово, что вода теплая, — потребовала она, пока Томас расстегивал ее джинсы.

— Конечно. — Он снова рассмеялся. — Так что ничего не бойся и полезай первая.

— Хочешь посмотреть на меня? — спросила Зара, чувствуя, как нарастает предвкушение близости.

— Ага, — признался Томас без крохи стыда.

Доставлять Томасу приятные ощущения становилось смыслом ее жизни, поэтому она превратила раздевание в маленький эротический танец.

— Я никогда еще не купалась голышом. Ты на меня плохо влияешь.

Зара послала ему воздушный поцелуй и шагнула в воду — зашла по щиколотки, по колени, по бедра. Обернувшись, увидела Томаса на краю бассейна — с глазами полными желания. Зара зачерпнула воду в ладони и вылила на себя, позволив каплям бежать по обнаженной груди и животу.

— Ад и пламя! — прошептал Томас. — Ты прирожденная соблазнительница.

Зара нырнула, чувствуя, как струи воды омывают ее горячее тело, развернулась и подплыла к бортику, на котором ее ждал Томас. Он схватил ее за руки и вытянул из бассейна.

— Трудно поверить, что снаружи лежит снег, когда тут так жарко. — Зара провела пальчиком по его торсу.

— Выйди на минутку — и сразу поверишь.

— Голой? Разве не ты пугал меня переохлаждением пару дней назад, когда снега было гораздо меньше?

— Я хочу заморозить тебя, чтобы потом отогреть.

— Почему бы тебе не начать греть меня прямо сейчас?

Она любовалась им, пока он снимал одежду. После тренировки его мышцы выглядели, как никогда, рельефными под блестящей от пота кожей.

— Хочешь руководить мной и дальше? — поинтересовался он, засмеявшись стыдливому румянцу на щеках Зары.

— Не искушай меня.

— Я живу, чтобы искушать тебя. Делай со мной что хочешь. Если придет идея заняться сексом прямо тут, я с радостью подчинюсь.

— О, какая жертва с твоей стороны!

— Мне будет трудно. — Томас театрально вздохнул. — Но я себя заставлю.

— Тогда тебе лучше лечь на пол прямо сейчас.

— И эта женщина упрекала меня в том, что я на нее плохо влияю?

Зара понимала, что это, скорее всего, их последний раз. Она не хотела эмоций, только чистого физического наслаждения. Если бы только ей не было так хорошо с ним, даже когда они не занимались любовью…

— Почему бы тебе не сесть чуть выше? — спросил Томас, когда Зара оседлала его.

Он взял Зару за талию и притянул самым интимным местом к своему лицу. Эта ласка была самой восхитительно-непристойной из всех. Зара двигала бедрами, ощущая короткие погружения его языка в нежное лоно, голодные крепкие поцелуи в средоточие ее женского естества. Но удержалась на краю блаженства, отстранилась, дразня себя в той же степени, что и Томаса.

Он зарычал, но ничего не сказал, наслаждаясь поцелуями, которыми она покрывала его тело сверху вниз.

— Презерватив в кармане шорт, — пробормотал Томас, а миг спустя выругался, когда Зара попыталась экипировать его сама. — Дай-ка помогу, пока не случилось непоправимое.

Зара застыла в ожидании, подняла голову к потолку.

— Это и вправду прекрасно.

— Обязательно нужно осматривать достопримечательности именно сейчас? — Томас ущипнул ее за сосок.

Он знал, какие головокружительные ощущения ей дарил, какое блаженство она испытывала, занимаясь с ним любовью. Зара впервые произнесла про себя это слово, потому что их последний раз придал ей неслыханную доселе смелость.

Она старалась двигаться как можно быстрее и одновременно тянулась к его губам, чтобы успеть сорвать с них как можно больше поцелуев. Оргазм застал Зару врасплох, когда она просто лежала на нем. Не понадобилось ни яростных рывков, ни нажатия пальцем на клитор. Достаточно было просто чувствовать его рядом.

— Здесь и вправду становится холодно, Спящая красавица. — Томас наклонился и поднял ее на руки.

— Ты не можешь нести меня до особняка, — сказала Зара, открывая глаза.

— Не надо указывать мне, что я могу, а что — нет.

— Но ты же мне указываешь. — Она потерлась щекой о его грудь в награду за то, что он донес ее до кухонной двери, не уронив в снег.

— Я обнаружил в себе склонность к нудизму, — сказал Томас, опуская ее на теплую деревянную скамью. — Нет ничего лучше, чем смотреть, как ты ходишь по дому голой. Надо будет спрятать куда-нибудь всю твою одежду.

— Готовить без одежды опасно. Не хотелось бы обжечь себе что-нибудь нежное.

— Ни в коем случае. — Он наклонился поцеловать ее, чувствуя новый прилив желания. — Только мой рот может оставлять отметины на твоем теле.

Томас понимал, что у него не осталось воли к сопротивлению. Животное в нем требовало пометить Зару как свою собственность, чтобы весь мир знал, кому она принадлежит. Он также понимал, что это полная катастрофа, что он зашел безвозвратно далеко. Но ему нужна была хотя бы еще одна ночь.

Томас хрипло застонал, когда Зара выгнулась навстречу его ласке, разжигая взаимный сексуальный аппетит. Тревожные мысли все еще бродили в голове, но он не слушал. Какими бы бедами ни грозило ему увлечение Зарой, он не мог от нее оторваться.

Глава 11

Угрызения совести разбудили Зару, когда до рассвета оставалась еще целая вечность. Она лежала без сна бесконечно долго, дожидаясь момента рассказать Томасу все, попросить прощения. Но он впервые за все время остался в ее постели и заснул так крепко и сладко, что Зара не решалась его потревожить.

Она не могла насмотреться на спящего мужчину. Подарив ей свободу год назад, Томас стал ее рыцарем на белом коне, героем наивной полудетской фантазии. Лишь за последние несколько дней Зара узнала его по-настоящему: смеялась его шуткам, сочувствовала страданиям, училась видеть мир с его точки зрения.

Томас пошевелился, сонно поморгал. Зара собрала волю в кулак, понимая, что время для признания пришло. Однако прежде, чем она успела что-то сказать, Томас начал целовать ее. У нее не было сил попросить его подождать, выслушать. Их утреннее слияние получилось беззвучным, благоговейным, самым неторопливым и нежным из всех, что были. Когда сильные руки Томаса держали Зару так бережно, разве она могла отказаться от последнего мига счастья?

Одновременно достигнув пика, они замерли в объятиях друг друга, оглушенные отзвуками экстаза. Заре хотелось лежать так вечно, но время любви закончилось. Последним, что она услышала, проваливаясь в сладкую дрему, был голос Томаса:

— Мне нравится просыпаться рядом с тобой.

Когда Зара открыла глаза во второй раз, солнце стояло в небе высоко. Она была одна, сердце сжимали нехорошие предчувствия. Из коридора доносился непривычный шум. Голоса!

Зара вскочила с постели, обливаясь холодным потом. Пока она натягивала футболку и джинсы, в ушах звучали слова Томаса:

— Мне нравится просыпаться рядом с тобой.

По его меркам, это было признанием в любви. А она совершила непростительную ошибку, пойдя на поводу у трусости. Уверенность, что со дня их первой встречи она стала личностью, выработала характер, была самообманом. Как и прежде, Зара предпочитала молча терпеть и искать оправдания своему молчанию, потому что боялась подвергнуть себя даже минимальному риску. А она-то думала, что исправилась. Училась, делала первые успешные шаги к собственному бизнесу… Но при первой же реальной необходимости доказать силу духа опять выбрала путь наименьшего сопротивления. Ничего не сделала. Ничего не сказала. Оставалась пассивной и притворялась, что это наилучший выход.

Вся эта история находилась в зоне ее ответственности. Она согласилась с планом Томаса пожениться. Она получила дивиденды. А потом вместо того, чтобы отплатить ему честностью, спряталась за спиной Джаспера, не имея мужества разбираться с последствиями своих поступков самостоятельно.

Это ей было трудно принять правду. Если бы Томас не попал в аварию, Зара никогда не увидела бы его снова. Свадьба превратилась бы для него в забавное воспоминание о внезапном рыцарском порыве. Если бы он вообще дал себе труд запомнить бедную сиротку, которую озолотил и выпустил на свободу.

Теперь она лучше понимала, почему он совершил такой поступок. И любила в нем способность внезапно выказать презрение к условностям. В душе расчетливого бизнесмена все еще ныли не до конца зарубцевавшиеся старые раны. Он не обозлился на весь мир, сохранил доброту и щедрость, и все же ему было очень важно, чтобы игра велась только по его правилам.

Томасу не понравится, что она присоединилась к категории людей, которые знали о нем больше, чем он сам. Он вряд ли сможет ей это простить, если подумает, что все это время Зара держала его за дурака. Гордость играла не меньшую роль в его решении обречь себя на добровольное одиночество, чем недоверие к отношениям и семьям. Зара, которая за последние несколько дней стала его семьей, только разочаровала его еще больше.

Ей нельзя было терять времени. Если голос в коридоре принадлежал Джасперу, следовало добраться до Томаса раньше, чем адвокат успеет что-либо ему сообщить.

Зара застала их обоих в кабинете. Джаспер в сером костюме-тройке выглядел даже импозантнее, чем обычно. Но хозяином положения был Томас, одетый в черное с ног до головы. На столе перед ним лежали какие-то официальные документы.

Сердце Зары практически остановилось.

— Джаспер, — выдохнула она, не сводя глаз с Томаса.

— Зара, — отозвался адвокат с преувеличенной радостью. — Отлично выглядишь.

Зара выглядела как женщина, которая только что выбралась из постели после бессонной ночи любви. Но она так боялась реакции Томаса, что даже не покраснела.

— Он тебе сказал. — Зара заставила себя нарушить неловкое молчание.

— Сказал мне что? — переспросил Томас. — Поведай мне, Зара, зачем мой адвокат проделал такой далекий путь.

Он хотел заставить ее сказать правду. В этом была своего рода справедливость. Слезы подкатили к глазам Зары, в горле стоял комок, но не стала отводить глаза или понижать голос до слабого шепота.

— Джаспер хотел сказать, что мы с тобой встречались раньше. Однажды ты помог мне.

— Я помог. Каким образом?

— Ты женился на мне.

Зара увидела, как расширились его глаза, когда она облекла правду в слова. Злость расходилась от него волнами.

— Ты…

— Томас, — прервал его Джаспер.

Томас резко повернулся к нему:

— Ты. Уходи. Сейчас.

— Томас…

— Иди погуляй по чертовому саду!

Джаспер неуверенно посмотрел на Зару.

— Не волнуйся, я не планирую задушить ее в припадке безумия. Да и что может угрожать ей со стороны убогого калеки?

— Все в порядке, Джаспер, — перебила Зара. — Нам нужно поговорить наедине.

Томас молчал, пока Джаспер не вышел из пределов слышимости. Затем, вместо ожидаемого крика, мягким тоном задал один-единственный вопрос:

— Почему ты приехала?

— Джаспер думал, что это подстегнет твою память. Ему почему-то казалось, что ты должен меня узнать.

— Секс тоже был для памяти? Вы с Джаспером обсуждали, надо ли тебе со мной спать?

— Конечно нет. Это просто… случилось.

— Тебе стало жаль меня? — спросил он скептически. — И ты пожертвовала девственностью, чтобы сказать мне спасибо?

— Я… — Зара потихоньку начинала злиться. — Как я уже говорила, я хотела тебя. Ты мне дорог.

Томас сел за стол. Зара стояла с другой стороны, чувствуя себя вызванной на ковер сотрудницей. Если подумать, так оно и было.

— Расскажи мне обо всем, что произошло между нами. С самого начала.

— Вы с Джаспером были на Антигуа, заинтересовались казино моего дяди. Мы с тобой познакомились на его яхте.

— Того самого дяди, который бил тебя? Почему не могла сбежать от него без посторонней помощи?

Зара понимала, как глупо прозвучат ее объяснения. Она была взрослой женщиной. Никто не приковывал ее к яхте цепями, ничто не мешало показать дяде средний палец и уйти не оглядываясь.

— Меня увезли из родной страны, из дома, от всех, кого я знала. Люди, которые меня окружали, каждый день повторяли мне, что я ничтожество. И еще — что я должна быть благодарна им, потому что больше никому не нужна… У меня не было образования или жизненного опыта. Даже когда мы стояли в порту, я не знала, как выбраться с острова без паспорта и денег.

Зара рассказывала дальше, жалея, что приходится воскрешать все это в памяти. Как Томас увидел след удара и притворился, что готов обменять ее на деньги для казино. Как отправил ее в Лондон. Только бы Томас поверил, что она говорит правду, и простил за то, что так поздно.

— Сколько денег я тебе дал?

— Ты предлагал сто тысяч. Я взяла десять и потратила чуть больше половины. Я коплю, чтобы вернуть тебе эту сумму. Твои деньги помогли мне выжить и найти дело по душе, но ничего бы не было, если бы не твоя решительность…

Зара хотела объяснить, что его уверенность заставила и ее поверить в себя. Но, судя по его лицу, сейчас он был не в настроении выслушивать дифирамбы.

— Послушай, я понятия не имела, что ты потерял память. Об аварии, конечно, читала, но все газеты писали, что ты полностью поправился. К тому же я была уверена, что наш брак аннулирован.

— И после всего, что я для тебя сделал, ты приехала сюда и соврала мне.

— Я не врала.

— Ты сказала, мы раньше не встречались.

— Неправда. Я сказала, что ты меня не знаешь.

— Не надо прятаться за формулировками. Ты утаила от меня жизненно важную информацию.

Может, считала, что так лучше, но была не права. Особенно когда спала со мной, держа все это при себе.

Зара подумала, что Томас не лег бы с ней в постель, знай он правду. А она так отчаянно хотела этого тогда — и продолжает сейчас.

— Я влюбилась с первого взгляда. Даже несмотря на то, что не рассчитывала на взаимность. Как я могла изменить своему спасителю? Но моя влюбленность была иллюзией. Она прошла. Теперь я люблю тебя.

— Думаешь? Это лишь новая фантазия, не имеющая ничего общего с реальностью. Я не прекрасный принц, никогда им не был и не буду.

— Нет, теперь я тебя знаю. — Зара глотала слезы.

— Ни черта ты обо мне не знаешь.

— Я видела, как ты относишься к людям. Ты сильный, верный, целеустремленный. Высокомерный, как я не знаю что, но добрый. Ты гораздо больше, чем прекрасный принц, который когда-то спас меня.

А она перестала быть наивной мечтательницей, нуждающейся в принцах.

— Между нами ничего нет, — сказал Томас, смерив Зару долгим взглядом. — Несколько дней удовольствия, и все. У меня давно не было женщины, ты оказалась под рукой, не возражала.

Зару трясло от ярости. Неужели он не нашел других слов после всего, что она ему рассказала?

— Говоришь так потому, что я допустила ошибку?

— Нет. Я никогда не обещал тебе вечной любви. Когда Килпатрики вернутся, ты уедешь отсюда навсегда, как мы и договаривались. Я надеюсь, что тебе хватит порядочности не продавать историю газетчикам.

— До сих пор не продала.

— Мало ли, что еще придет тебе в голову, когда снова понадобятся деньги.

— Ты сам мне их предложил, и я взяла лишь десятую часть. — Зара повысила голос. — И думала об этих деньгах как о займе, который надо вернуть.

— Считай, что расплатилась со мной своей невинностью.

Это было жестко.

— Люди делают ошибки каждый божий день, Томас. А другие люди их за это прощают.

— Некоторые вещи нельзя простить.

— Неужели любить тебя — такой ужасный грех? Знаешь что, пусть ты не погиб в той аварии, но перестал жить. Заперся тут, чтобы киснуть в злости и гордости…

— Я не хочу от тебя ни лекций, ни чего-либо кроме того, что ты мне уже дала. — Томас вскочил и направился к ней. — Я не нуждаюсь в тебе, чтобы быть счастливым.

— Отлично! Тогда сиди здесь и делай кучи денег, раз только это позволяет тебе чувствовать себя в безопасности! Прячься, пока не станешь ворчливым, вечно недовольным одиноким стариком!

— Я всем доволен.

— Чем всем? Домом, полным мебели в чехлах, которой никто не пользуется? Ты заслуживаешь большего!

Томас остановился в шаге от Зары. Ярость в его глазах понемногу гасла, сменяясь выражением полного равнодушия, которое было еще страшнее.

— Ты же понимаешь, что я не могу верить ни одному твоему слову? — Зато каждое его слово ощущалось Зарой как удар ножом в сердце. — И никогда не смогу.

Глава 12

Джаспер бродил взад-вперед по газону, размешивая грязь дорогими ботинками. Направляясь к нему, Томас старался унять распиравшую его злость.

— Не сердись на девочку, — сказал ему адвокат. — Это была моя идея. Она ничего не знала.

— Не знала, что она — моя жена?

Как будто Томас мог в это поверить.

— Представь себе, нет. Я сказал ей в тот день, когда она приехала в поместье. Зара думала, мы аннулировали брак еще год назад. И я не рассказывал ей про амнезию. Надеялся, ты сам вспомнишь ее, как только увидишь.

— С какой стати, если я знал ее меньше двух дней?

Джаспер провел рукой по волосам и смущенно закашлялся.

— Ради всего святого, Том, ты женился на ней! Ни одна женщина не задерживалась рядом с тобой больше чем на месяц, но ты бросил один взгляд на эту мышку и потащил ее под венец.

— Если верить вам, я хотел ей помочь.

— И помог. Она очень в этом нуждалась. Но было кое-что еще. Я видел, как ты целовал ее.

Глаза Томаса сузились. Джаспер явно говорил не о сегодняшнем дне, потому что у него на глазах они с Зарой ничего такого не делали.

— Если ты о предложении «поцеловать невесту» на свадьбе, то это наверняка было напоказ.

— Не на церемонии, позже. Ты пошел попрощаться с ней. Я стоял в начале коридора, и ты… Это было… Я никогда не видел, чтобы ты смотрел на женщину так…

— Ты забываешься, — оборвал его Томас. — Ты мой адвокат, а не друг. Никогда больше не вмешивайся в мою личную жизнь и будь благодарен, что я тебя не уволил.

— Ты просил меня не давать ход прошению об аннулировании брака. Прямо перед поездкой в Париж, во время которой мы попали в аварию. Не знаю почему. — Джаспер поднял руки в жесте, выражавшем беспомощность.

Томас чувствовал себя таким же беспомощным. Ситуация казалась безнадежной: он не мог доверять никому из них, а это лишало его возможности когда-либо узнать, как все было на самом деле. Раздосадованный, он ушел в дом и поднялся наверх, шагая через две ступеньки. Он хотел, чтобы оба заговорщика убрались из его дома. Немедленно.

Взгляд Томаса показался Заре диковатым, но движения были сдержанными и спокойными. Мысленно она сравнила его с пылающим айсбергом.

Нервно потирая руки, молодая женщина наблюдала, как он подписывает документы об аннулировании брака.

Томас не сказал ей ни слова, он даже смотрел не на нее, а куда-то сквозь.

Совершенно уничтоженная, Зара последовала его примеру, поставила подпись и дату. Ей нужно было поговорить с ним еще раз, заставить его понять мотивы ее поступка, но Томас не собирался давать ей такой шанс.

— Я могу подвезти тебя куда-нибудь, если хочешь. — Джаспер стоял спиной к своему работодателю, делая вид, что не боится его гнева.

— Моя машина…

— В городке, — вмешался Томас. — В автосервисе. Джаспер отвезет тебя туда. Счет за ремонт оплачен. — Он бросил взгляд в свой ежедневник. — Килпатрики не вернутся до вторника, но думаю, я вполне способен прожить пару дней самостоятельно, без присмотра.

Зара поморщилась от его сарказма.

— Как тебе этот план, Зара? — спросил Джаспер.

Она улыбнулась, чтобы не расстраивать Джаспера проявлением своих истинных эмоций.

— Отличный план.

До этого момента ее не оставляла надежда убедить Томаса выслушать ее. Теперь все пропало, он отсылал Зару из поместья.

— Иди собирать вещи, — сказал Томас пространству в ее направлении. — Джаспер, отвези бумаги в суд и проследи, чтобы брак аннулировали как можно скорее. Делами компании я займусь сам.

Сборы заняли у Зары около пяти минут. Ее знобило от обиды и безнадежности. Томас проводил их на выход и встал в дверях особняка, как ангел возмездия, сурово глядя, как Джаспер садится в машину. На прощание Зара посмотрела на него снизу вверх — разница в росте казалась еще существеннее из-за того, что она стояла ступенькой ниже.

Она должна была рискнуть.

— Я не хочу уезжать.

Томас наконец-то взглянул прямо на нее. В его глазах застыло безжизненное выражение.

— Ты могла бы остаться здесь, только чтобы мне было с кем заниматься сексом. Но я больше не хочу тебя.

Глава 13

Томас не мог поверить, что день, который начался так хорошо, закончился так ужасно. Впервые с момента аварии он проснулся счастливым. Да, сперва сознание по привычке напомнило Томасу, что он потерял, но потом боль, обида, ощущение неполноценности отступили перед сиянием глаз Зары, наблюдавшей за его пробуждением. С Томасом уже давно не случалось ничего лучше. Он даже осмелился подумать, что нашел что-то, ранее казавшееся недостижимым, невозможным. И всерьез вознамерился это сохранить.

Но все оказалось понарошку. Зара убедила себя, что любит его, хотя на деле блуждала между благодарностью, жалостью и похотью. Томас чувствовал себя так, словно один из ее тортов стал у него во рту песком и пеплом.

Он мучительно размышлял, можно ли верить рассказу Зары и Джаспера. Допускал, что действительно решил поиграть в героя в припадке безумия. Один взгляд в мечтательные глаза Зары — и он выполнил бы любую ее просьбу. Все хорошее, что она делала для него в поместье, было лишь ее способом сказать спасибо.

Это осознание причиняло боль. Он вел себя как слабак, но с глупостями покончено. Он вернется к работе, сконцентрируется как следует на продвижении компании и забудет о Заре.

Скоро Томас был вынужден признать, что его мозг отказывается блокировать воспоминания о времени, проведенной с Зарой. Она снова и снова вставала перед его мысленным взором — с выражением отчаяния в глазах, как в тот момент, когда Томас отверг ее, прогнал и запретил возвращаться.

Он закрыл глаза и попытался принудить себя работать, заниматься чем угодно кроме мысленного пережевывания событий последних дней. Все было напрасно. Мысли сворачивали на Зару отовсюду, отзываясь тупой болью в груди.

Томас упорствовал. Отсылал одно электронное письмо за другим, требовал отчетов, прочесывал Интернет в поисках новых направлений. Но среди ночи его подбросило с кресла и зачем-то понесло в спальню Зары, где еще ощущался разлитый в воздухе слабый аромат ванили с лимоном…

Он сел на край постели и предался страданию.

Возможно, Зара была права, называя его пленником собственной гордости. Возможно, он слишком боялся всего, что хотя бы отдаленно напоминало слабость, потому что жил в мире, где человек человеку волк. Томас не погиб в этом мире, адаптировался к нему, построил империю, опираясь на его волчьи законы. Он знал, какую власть имеют денежные мешки над бедными и бесправными, и не хотел снова оказаться с неправильной стороны баррикад.

А даже если Зара говорила искренне? Если любила его?

Томас отверг ее не потому, что так было лучше для него. Он спасал Зару от неминуемого разочарования. Он не мог дать ей все то, в чем она нуждалась, чего заслуживала, он каждый день боялся проснуться и вообще не вспомнить, кто он такой. Обременять этим женщину, которая совсем недавно освободилась из фактического и эмоционального рабства, превращать ее в сиделку при инвалиде казалось ему бесчеловечным.

Томас не заметил, как заснул — одетым, на краю постели, которую делил с Зарой. Момент пробуждения серьезно претендовал на звание худшего в его жизни. Разъяренный неспособностью подходить к ситуации рационально, он отправился в стеклянный павильон и терзал себя на тренажерах до седьмого пота.

Обратный путь лежал через кухню — темную и холодную. Маленькая фея больше не пекла плюшки, наполняя дом ароматом теплого хлеба и заставляя Томаса улыбаться ее энтузиазму. Тишина ударила по ушам. Зара забрала всю свою музыку с собой.

Но кое-что она ему оставила. В холодильнике Томас нашел пирог. Ее фирменный, с лимонной начинкой. Его рот непроизвольно наполнился слюной. Томас отрезал кусок, положил на тарелку и сел за стол, который теперь воспринимался им почти как алтарь.

Пока он работал челюстями, его опять посетило ощущение чего-то знакомого, словно тень воспоминания, которую он не мог ухватить. Сколько можно терзать себя тщетными попытками? Ему никогда не вспомнить день знакомства с Зарой или их свадьбу. Томас вскочил из-за стола, швырнул тарелку в мойку и пошел в кабинет, пытаясь на ходу вытрясти из ушей звон битого стекла.

В кабинете на него с укоризной глянули пустые страницы дневника. Записи, сделанные до приезда Зары, показались ему самым скучным чтением на свете. Применив талант к выведению закономерностей к себе, Томас констатировал, что утонул в рутине. Он ошибался, думая, что одиночество и предсказуемость каждого дня делают его счастливым.

Страх потерять что-то еще заставил его отказаться от полноценной жизни. Он пытался убедить себя, что в основе его отношений с Зарой лежала похоть, разожженная воздержанием и ее доступностью. На самом деле Зара была единственной женщиной, которую Томас желал с такой силой и страстью, всем сердцем.

Но он снова поддался страху. Не мог поверить, что Зара была с ним не из благодарности или жалости. Оскорблял ее подозрением, что она не в ладах с разумом и чувствами. Зара не жалела, а желала его, всего целиком.

Томас надеялся, что не убил в ней желание любить его не только за красивое тело. Единственным способом навсегда снять вопрос жалости было перестать на нее напрашиваться. Действовать требовалось быстро, потому что он умудрился не только потерять прошлое и обесценить настоящее. Вчера он вытолкал за дверь свое будущее. Идиот.

Глава 14

Зара охнула, прочитав огромный заголовок на сайте одной из центральных газет: «Председатель совета директоров «Галлоуэй инвестментс» страдает от амнезии». Дальше говорилось: «Год назад миллионер Томас Галло едва не погиб в страшной автокатастрофе. Источники в окружении бизнесмена говорят, что последствием аварии стала частичная потеря памяти, и врачи не гарантируют ему полное выздоровление. Тем не менее компания «Галлоуэй инвестментс» процветает. Источники утверждают, что амнезия не влияет на способность мистера Галло руководить компанией. Бизнесмен, известный безупречной деловой этикой, после аварии ведет затворнический образ жизни и не показывается на публике».

Случилось как раз то, чего Томас боялся и старался избежать. И всего через неделю после ее отъезда из поместья. Нетрудно было догадаться, кого он заподозрит в первую очередь. В панике Зара набрала телефон Джаспера.

— Как они узнали? — закричала она, едва адвокат поднял трубку. — Ты с ним разговаривал? Он в порядке?

— Мне пока не удалось связаться с Томасом, — ответил Джаспер в своей обычной осторожной манере. — Но я полагаю, что он это переживет.

Зара со стоном прижала ладонь к лицу. Просто пережить обнародование диагноза для Томаса было недостаточно. Он и так не производил впечатление счастливейшего из людей, а предательство только загонит его глубже в добровольную изоляцию. Зара не могла смириться с мыслью, что такой человек, как Томас, будет покрываться плесенью в пустом доме, когда мог бы смеяться, наслаждаться жизнью, любить и быть любимым. В нем было столько достойного любви!

— Ты увидишься с ним сегодня?

— Не могу. Я улетаю в Нью-Йорк, сейчас еду в аэропорт.

— Тебе не кажется, что благополучие Томаса важнее?

— А Томасу важнее всего его компания. Я выполняю его распоряжение, Зара.

— К черту его распоряжения, кто-то должен сейчас быть с ним. Нельзя оставлять его одного в такой момент.

— Зара, я дорожу своей работой и уважаю Томаса. Если он говорит, что контролирует ситуацию, значит, так оно и есть. Я уже переступил черту, когда послал тебя к нему. Моя работа — заботиться о компании, а не о человеке.

Зара поняла, что Томас поставил интересы своего детища выше собственных, как поступал всегда.

— Лучше расскажи мне, как твои дела, Зара.

Ее сердце сжалось, когда она услышала нотки сострадания в голосе пожилого юриста. Джаспер знал о ее чувствах к Томасу, потому что у Зары не хватило сил скрывать горе в день расставания. Вряд ли адвокат не заметил слезы, которые катились по ее лицу всю дорогу до автосервиса, и не догадался об их причине.

— Я в порядке, — заверила она Джаспера. — Неделя выдалась так себе, меня порядком потрясло, но я пришла в себя и вернулась к своим делам.

Зара сказала не всю правду. Первые два дня она проплакала, потом действительно собралась. Это было невероятно тяжело. Она скучала по Томасу каждой клеточкой своего тела.

Разговор с Джаспером только расстроил Зару. Адвокат мог говорить «да» в ответ на все пожелания шефа, но она не собиралась следовать его примеру.

Пусть Томас не разделял ее чувств к нему, Зара должна была навестить его как друг и убедить, что журналисты получили информацию не от нее. Она знала, что перестанет волноваться за него, только если посмотрит на его состояние своими глазами. Не говоря уже о том, как сильно ей хотелось его увидеть.

Решившись, Зара бросила сумку с вещами в машину и заперла свою крохотную квартирку. Всю дорогу она мысленно вела диалог с Томасом, думала, что скажет ему, пыталась предугадать ответы. Боялась, что он сменил код на воротах и она не сможет подъехать к особняку. Готовилась лезть через ограду.

Четыре часа спустя Зара припарковалась у ворот, которые открылись с приветственным скрежетом. Дом выглядел холодным и пустым, и Зара сразу почувствовала, что Томаса она там не найдет. Оставалось только ждать. Она села на крыльцо, обняв колени руками. Сколько бы времени ей ни пришлось просидеть здесь, она дождется.

Однако уже через двадцать минут Зара услышала, что ворота снова открылись. Она поднялась на ноги и встала на верхней ступеньке, глядя, как серый джип Томаса подъезжает к особняку.

Она затаила дыхание, когда он вышел из машины. Заметила усталые складки у рта, трехдневную щетину, энергичную — не сказать злую — поступь. Томас был прекрасен, но хмур.

— Я никому ничего не говорила!

— Я знаю. — Он остановился на нижней ступеньке, так что его лицо оказалось почти вровень с лицом Зары. — Поэтому ты здесь?

— Я… — Зара растерялась. Неужели Томас ей поверил?

— Ты обещала никогда не возвращаться.

— Я волновалась за тебя.

— Стало быть, можно лгать и нарушать обещания, если волнуешься за кого-то?

— Некоторые обещания держать неправильно. — Зара пожала плечами. — И да, иногда люди лгут, думая, что это во благо. Но недавний опыт подсказывает, что лучше вести себя честно, даже если это причиняет боль.

— Я знаю, что ты не сливала прессе информацию о моей амнезии, — сказал Томас. — Потому что ее слил я.

— Но почему?

Не отвечая, Томас отошел к машине, взял папку с документами с переднего сиденья и протянул ее Заре. Она узнала бумаги с первого взгляда, потому что сама подписала их неделю назад.

— Наш брак аннулировали?

— Нет. — Томас забрал листы, оставив в ее руках пустую обложку. — Я велел Джасперу вернуть их из суда.

Зара смотрела во все глаза, не понимая, к чему он клонит.

— Ты была права, я тоже врал. Себе. Тебе.

Он разорвал документы и уронил обрывки на землю.

— Что ты наделал? — взвизгнула Зара.

— Почему ты не сказала мне, что мы целовались раньше? Я просил рассказать мне все о нашей первой встрече, а ты упустила такую важную деталь. — На его губах появилась насмешливая улыбка, по которой Зара так соскучилась. — Я считаю несправедливым, что ты помнишь на один поцелуй больше меня. И планирую потратить остаток жизни, чтобы это наверстать.

Слова и поступки Томаса никак не складывались в голове Зары в логическую цепочку. Мысли путались.

— Сегодня утром я ездил повидать тебя. Собирался накануне вечером, но застрял на интервью. Хотел добраться до тебя раньше, чем ты прочтешь статью.

— Зачем? — спросила Зара почти беззвучно.

— Когда я приехал к твоему дому, там не было ни тебя, ни твоей машины. Джаспер предположил, что ты поехала ко мне, пришлось разворачиваться и катить назад. Похоже, я гоняюсь за тобой целый день.

— Стой! Зачем ты ездил ко мне?

Томас удивился ее вопросу, но потом взглянул на ее бледное личико, в широко раскрытые глаза, которые ничего не могли скрыть, и у него защемило сердце. Как он мог забыть грусть, с которой Зара рассказывала ему о муже, который «не хотел ее»?

Он понимал причину, по которой не стал спать с Зарой год назад, но ненавидел себя за то, что подлил масла в огонь ее неуверенности в себе. Он вел себя жестоко и не заслуживал прощения. И все же намеревался за него побороться.

— Я понял, что хуже всего в моей амнезии. Я не помню наш первый поцелуй. Это меня огорчает, я не хочу больше ничего упускать.

— Но…

— И я не помню нашу первую встречу. Как у меня могли украсть нечто настолько драгоценное?

— Нет, Томас. Ты не хотел меня тогда.

— Но я же поцеловал тебя.

— На прощание. Ты проявил галантность.

Томас, которому минуту назад было грустно почти до слез, чуть не рассмеялся.

— Я не проявлял галантность никогда в жизни. Мне не нужно помнить те годы, чтобы быть в этом уверенным. Вероятно, между нами сразу возникло притяжение, которого я тогда не понял. Иначе зачем бы мне жениться на едва знакомой девочке? Обычно я так себя не веду. — Томас перехватил руку Зары, пытавшейся остановить его. — Между нами всегда существовала какая-то связь.

— Томас. — По лицу Зары текли слезы. — Тебе просто не понравился мой дядя и положение, в котором я оказалась. Ты нашел способ исправить ситуацию. Это все.

— Даже если бы это было правдой, сейчас я благодарен судьбе за аварию, потому что без нее ты не вернулась бы ко мне. Вот что было бы настоящей трагедией.

Томас не мог видеть ее плачущей. Он понимал, что говорит не то, расстраивая Зару все сильнее.

— Даже без аварии я бы все равно разыскал тебя. Почему тогда я передумал аннулировать брак?

Зара покачала головой. Томас начинал злиться оттого, что не может объяснить ей, что чувствует, как много она для него значит. Открывать кому-то душу оказалось сложнее, чем он думал.

В его понимании обручальное кольцо и свидетельство о браке были недостаточным подтверждением, что Зара принадлежит ему, и только ему одному. Она выжгла свое имя на его сердце, и, если бы Томас мог, он вырвал бы его из груди и преподнес ей.

— Томас? — прошептала Зара, когда он взял ее лицо в ладони, чтобы заглянуть в глубину прекрасных глаз и почерпнуть отвагу в их сиянии.

Еще минуту Томас никак не мог заговорить. Он был один всю свою жизнь, но даже в последний год одиночество не ощущалось так остро, как в этот момент. У Томаса была только одна попытка заделать пропасть, которая разверзлась между ними.

— Я соврал, когда сказал, что не доверяю тебе. Это я — слабое звено, это мне нельзя доверять.

Он вытащил из кармана маленький ежедневник в кожаном переплете и протянул его Заре:

— Прочти.

Первая страница дневника, которую она открыла, была датирована прошлым месяцем. Томас записал на ней подробности своих исследований рынка и обоснование принятых решений. То же самое содержалось на следующей странице. И на следующей. Никаких личных контактов с людьми, за исключением электронных писем и редких телефонных разговоров. Томас старался избегать встреч даже с прислугой. Об его образе жизни больше говорило не то, что он писал в дневнике, а то, чего там не было.

— Тоска зеленая, не правда ли? — Томас перевернул несколько страниц. — Это можешь не читать, там все одно и то же.

Зара не захотела смотреть хронику своего пребывания в особняке. Она пролистнула дальше и обнаружила, что каждый день после ее отъезда Томас писал всего одно слово — «Зара».

Он отбросил дневник в сторону.

— Я прогнал тебя, потому что пытался поступить правильно. Но избрал для этого чудовищный способ. Я хотел заставить тебя поверить, что ты ничего для меня не значишь. Я говорил оскорбительные вещи, чтобы ты возненавидела меня и ушла навсегда, не оглядываясь. А ты взяла и вернулась. Потому что беспокоилась обо мне.

Зара кивнула.

— А еще потому, что любишь меня?

— Да. Только ты в это не веришь.

— Я не заслуживаю твоей любви, Зара, но это не помешает мне принять ее. И никогда больше не выпускать из рук. Ни ее, ни тебя.

Зара прижала руку ко рту, чтобы приглушить рыдания. Томас говорил нечто невероятное, что важно было услышать и понять.

— Я живу в страхе потерять больше, чем уже потерял. Утром мне хуже всего, словно судьба раз за разом роняет на мои плечи непосильный груз. Но утро, когда я проснулся рядом с тобой, стало лучшим в моей жизни. Горести забылись, потому что ты улыбалась мне.

Она помнила то утро — его улыбающееся лицо, крепкие объятия. Жизненную энергию, наполнявшую его тело.

— А потом приехал Джаспер, — сказала Зара.

— Да. Я чувствовал, что меня предали. Все мои страхи стали явью, меня терзало разочарование. Какая-то часть меня хотела, чтобы наши отношения были новыми и свежими. Я думал, ты принимаешь меня таким, какой я есть, потому что не знала меня раньше и не могла оценить ущерб. Но ты знала. А я не хотел обременять тебя…

Сердце Зары облилось кровью при мысли о том, что мучило Томаса все эти дни.

— Однажды ты уже побывала в ловушке, я решил, что с тебя хватит. Тебе не нужен неполноценный мужчина.

— Томас…

— Но я эгоист. И я слишком хочу тебя. Мне не хватает мужества расстаться с тобой. Но сначала я должен был расстаться с надеждой, что память вернется, и со страхом, что она уйдет совсем. Они тянули меня ко дну, не давали идти дальше. Следовало перестать прятаться и начать жить, как ты и сказала. Ты показала мне, что я упускаю, и теперь я хочу все это, но больше всего — чтобы ты была со мной. Я боялся проснуться и не вспомнить, кто ты. Но просыпаться без тебя в сто раз хуже. Я должен видеть тебя, как только открываю глаза, иначе это не жизнь, а кошмар.

— Томас…

— Я люблю тебя, Зара. И сожалею, что оттолкнул тебя. Я не знал, как страшно терять того, кого любишь.

— Наверное, я сейчас скажу ужасную вещь, но в глубине души я рада, что ты забыл нашу первую встречу. Я не хочу, чтобы ты помнил меня слабой и беспомощной.

— Ты бы и сама нашла выход рано или поздно.

Зара не была в этом уверена. Такие поступки требуют сил, которые не каждый сможет в себе развить. Особенно после стольких лет унижения, недооценки и нелюбви. Любовь нужна людям как воздух, они терпят ужасные вещи даже за ее микроскопические крохи, цепляются за надежду, что со временем их полюбят больше. Она сама была такой.

— Ты сама не знаешь, насколько сильна и изобретательна. Просто тогда ты немного надломилась. Я тоже слегка надломлен. Мы идеальная пара.

Зара посмотрела на Томаса, признавая его правоту.

— Обними меня.

Томас держал ее в объятиях, мягко покачивал, пока она плакала, избавляясь от сомнений и напряжения последних дней.

— Прости, я промочила твою рубашку.

— Никогда и ни за что передо мной не извиняйся.

Теперь Зара могла улыбнуться. И поверить.

— Ты вернешься к людям вместе со мной?

— По-моему, я уже сделал это, когда рассказал всему миру правду о своем диагнозе.

— Из-за меня?

— Я подумал, тебе надо больше бывать в обществе. Ты провела слишком много времени в трюме своего дяди. Так что мы можем переехать из особняка в более людные места, если хочешь.

— Я обожаю этот дом и с удовольствием буду жить тут с тобой.

— Превратишь его в штаб-квартиру своего бизнеса?

— Попробуй меня остановить.

— Разве я возражаю? Мне нравится быть твоим подопытным кроликом.

Зара погладила его по небритой щеке.

— Давай снова откроем сады для экскурсий. Скажем, раз в месяц. Чтобы не только мы выходили в мир, но и мир заглядывал к нам.

— А на выходные будем летать в Венецию, Париж или Нью-Йорк.

— Отличная идея.

— У меня есть еще одна. — Томас заговорщицки наклонился к ней.

— Сегодня тебя просто распирает от идей.

— Весной сады особенно хороши. — Выражение его лица стало серьезным. — Думаю, ты будешь смотреться очень мило, когда пойдешь ко мне под аркой из цветов. Возможно, в длинном платье.

— Ах, ты уже передумал прятать мою одежду? — поддразнила его Зара. — И с какой стати я пойду к тебе под аркой из цветов в длинном платье?

— Чтобы поприсутствовать на церемонии нашего бракосочетания. — Томас провел пальцем по ее губам. — Я хочу помнить день собственной свадьбы. И еще дать тебе настоящие клятвы — от всего сердца и навсегда.

— Их я тебе перескажу в любой момент, если потребуется.

— Так ты выйдешь за меня, Зара? — Томас опустился перед ней на одно колено. — Даже несмотря на то, что мы уже женаты?

Заре нравилось, что теперь она может смеяться над их историей вместе с ним. Но еще больше ее тронуло, что Томас хотел возместить ей все то, чего не хватало на первой свадьбе. Она наклонилась и нежно поцеловала своего мужа.

— Да, Томас.

— Зара, я обещаю любить тебя вечно — каждый момент каждого дня до самой смерти.

Томас поднялся. Зара крепко прижалась к нему, не в силах произнести ни слова от переполнявшей ее радости и благодарности судьбе, подарившей им второй шанс обрести друг друга.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg