«Роковая недотрога»

Роковая недотрога (fb2) - Роковая недотрога [A Tycoon to Be Reckoned With] (пер. И. М. Скрябина) 948K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джулия Джеймс (Великобритания)

Джулия Джеймс Роковая недотрога

A Tycoon to Be Reckoned With © 2016 by Julia James

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

* * *

Глава 1

– Знаешь, я думаю, это твоя вина. – Тетя попыталась шутить, но получилось неубедительно. – Именно ты предложил Филипу пожить на твоей вилле!

– Мне казалось, это поможет, – возразил Бастиан. – Так сказать, вне зоны обстрела. Он мог закончить летние задания в тишине и покое.

– А вышло, увы, из огня да в полымя. Может быть, он и спасся от Елены Константис, но эта француженка, похоже, в тысячу раз хуже.

– К сожалению, где бы Филип ни оказался, покоя ему не дадут.

– Ах, если бы он был не столь добродушным! Ему бы чуть-чуть твоей жесткости.

– Почту за комплимент. Впрочем, не волнуйся. Рано или поздно его характер закалится.

– Он такой впечатлительный! – сетовала тетя. – И симпатичный! Неудивительно, что эти окаянные девицы липнут к нему как мухи.

«А еще и богатый».

Но не стоит волновать и без того взволнованную тетю. Правда, через пару месяцев Филипу исполнится двадцать один, и он унаследует деньги покойного отца, чем обратит на себя внимание особ более опасных, чем Елена Константис, та всего лишь надоедливая испорченная принцесска. Настоящая угроза исходит от женщин иного типа.

Словом, проблема в женщине, по всей видимости нацелившейся на Филипа. Бастиан понимал, что опасность вполне реальна. По словам экономки Полетты, кузен, вместо того чтобы усердно писать сочинения, постоянно ездит в близлежащий городок Пьер-ле-Пен, именно в заведение, не подходящее для двадцатилетнего юнца. И похоже, ездит ради еще менее подходящей женщины, которая там поет.

– Салонная певица! – Тетя едва не взвыла. – Не могу поверить, что Филип увлекся подобной женщиной!

– Явно избитый стереотип.

– Стереотип? И это все, что ты можешь сказать?

– Я много чего могу сказать, а смысл? Не беспокойся, – постарался он обнадежить. – Я разберусь. Филип не станет жертвой амбиций этой алчной женщины.

Тетя со слезами удержала его за рукав.

– Спасибо. Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Позаботься о моем милом мальчике, Бастиан. Теперь, когда не стало его отца, за ним совсем некому присматривать.

В знак признательности он сжал ее руку. Смерть мужа стала для тети тяжелым ударом. Взгляд Бастиана потемнел при мысли о том, как страшно в столь юном возрасте потерять отца. Своего он потерял, будучи не намного старше Филипа.

– С ним все будет хорошо, обещаю.

Он проводил тетю до машины, наблюдая, как она выезжает за ворота его владений в зажиточном пригороде Афин, и вернулся в дом, сжав губы в тонкую линию.

Ее страхи не лишены оснований. Пока Филипу не исполнилось двадцать один год, Бастиан оставался опекуном его имущества, следил за состоянием финансов и управлял инвестициями. Кузен получал более чем щедрые суммы на личные расходы. Обычно Бастиан не обращал особого внимания на банковские отчеты о расходах по кредитной карте, однако неделю назад заметил неожиданно большую сумму – двадцать тысяч евро. Деньги внесены на личный счет неизвестного лица в отделении французского банка в Ницце. Он не мог придумать ни единой обоснованной причины ссужать кого-то подобными суммами, хотя и догадывался, в чем дело.

Охотница начала разработку золотой жилы.

Чем быстрее он избавится от певички, положившей глаз на кузена и его деньги, тем лучше. Состояние кузена, по большей части, вложено в прибыльные акции, однако Бастиан предпочитает использовать различные возможности для инвестиций – от промышленных объектов и имущества до молодых перспективных компаний. Но, несмотря на разнообразие, их объединяет то, что фирмы приносят деньги. Много денег.

Бастиан включил компьютер, его губы вновь изогнулись в циничной улыбке. Он сказал тете, что со временем характер ее сына ожесточится, по собственному опыту зная, что это правда. В голове проносились воспоминания.

Когда умер отец, он унимал боль на бесконечных вечеринках. Ограничивать его было некому. Веселье закончилось внезапно. Однажды в казино. Он пил шампанское и швырял деньгами направо и налево, что привлекло к нему Лиану. Она не отходила от него ни на шаг, а он был только рад принимать все, что она предлагала, включая соблазнительное тело. Услышав историю о том, как она оказалась в долгу у казино, Бастиан щедрой рукой выписал чек на крупную сумму. Он был счастлив проявить великодушие по отношению к красивой сексапильной девушке. Ей он, похоже, тоже очень нравился.

Получив деньги по чеку, она тут же исчезла. По слухам, уехала на яхте с семидесятилетним миллионером из Мексики. Больше он ее никогда не видел. Его обвели вокруг пальца. Так по-дурацки! Чувствовал он себя ужасно, но дорогостоящий урок запомнил. И не хотел, чтобы Филипу пришлось учиться тем же способом. Лиана не только откусила изрядный кусок его состояния, она нанесла серьезный удар по самооценке. Его это неприятно отрезвило и заставило поумнеть.

Однако, в отличие от него, Филип вырос романтичной натурой. Алчная соблазнительница может нанести удар не только по кошельку и самоуважению. Нельзя этого допустить. После Лианы Бастиан стал гораздо внимательнее к женским уловкам и весьма скептически относился к внешней искренности представительниц прекрасного пола.

Его брови грозно сошлись на переносице. Скоро эта ушлая певичка испытает жесткость на собственной шкуре.

Сара стояла на низкой сцене под софитами, а люди, ужинавшие за столиками, по большей части, продолжали разговаривать.

«Я просто легкое развлечение, – мрачно думала она. – Фоновая музыка».

Она кивнула Максу, тот заиграл вступление к следующей песне, простой композиции в низком регистре. Ей не придется брать высокие ноты. Ну и отлично. Вовсе нет желания рисковать голосом в прокуренном зале.

Она пропела первую фразу, грудь всколыхнулась, напоминая о том, насколько глубок вырез кремового шелкового платья. Длинные волосы перекинуты вперед через обнаженное плечо. Сара понимала, что представляет собой типичную женщину-вамп – томную, в облегающем платье, с низким голосом, густым макияжем и длинными светлыми локонами.

Она инстинктивно сжалась. Собственно, так и задумано. Она замещает штатную певицу клуба Сабину Саблон, внезапно оставившую работу и без предупреждения сбежавшую с богатым клиентом.

Сара не метила на ее место, но Макс не слушал возражений. Если бы она не согласилась петь здесь по вечерам, Рэймонд, владелец клуба, не позволил бы ему репетировать днем, а без этого они не смогли бы участвовать в музыкальном фестивале «Прованс-ан-Вуа».

И Сара упустила бы свой последний шанс.

«Последний шанс воплотить мечту!»

Стать чем-то большим, чем одной из сотен перспективных сопрано, толпящихся у оперной сцены в отчаянной надежде добиться успеха. Если и теперь ничего не удастся, придется забыть о мечте, которая вдохновляла с тех пор, как она была подростком, училась в музыкальном колледже, а потом крутилась в безжалостном агрессивном мире, пытаясь достучаться до тех, кто мог бы вырвать ее из толпы и дать старт карьере.

Она усердно и долго трудилась, но ей скоро тридцать, время работает против, за спиной уже выстроились молодые певицы. Все зависит от этой последней попытки. Если ничего не выйдет, да, она смирится с поражением. Начнет преподавать. Именно так она зарабатывает себе на жизнь сейчас: на полставки в школе в Йоркшире. Хотя жизнь, лишенная волнений и радостей, связанных со сценой, не удовлетворяет ее полностью.

Может, придется отказаться от мечты, но прежде она полностью выложится ради фестиваля. Риск чрезвычайно высок. Сара собирается петь партию сопрано в новой опере, написанной неизвестным композитором, исполняемой неизвестными артистами. И все это на сущие гроши. Кроме того, Макс, фанатично преданный искусству режиссер и дирижер, растянул жалкий бюджет до предела. Экономить приходится буквально на всем. В том числе на помещении для репетиций.

Поэтому по вечерам Сара становилась Сабиной Саблон и пела с едва заметной хрипотцой. Взгляды мужчин обращались на нее. Ощущение не из приятных, да и подобное амплуа совсем не соответствует ее натуре. Макс может сколько угодно твердить, что это поможет лучше вникать, например, в роль куртизанки Виолетты из «Травиаты» или кокетки Манон.

Сару передернуло. Господи, если хоть кто-нибудь в оперных кругах узнает, что она поет в клубе, репутация рухнет. Ее перестанут воспринимать всерьез.

К тому же ни Виолетта, ни Манон и близко не подходят на ее роль в опере Антона, именуемой «Невеста солдата». Ее героиня романтичная юная девушка, влюбившаяся в красивого солдата. Головокружительный роман, возвращение на фронт, страшные известия о судьбе мужа. Потеря и одиночество разбивают ей сердце. А потом ребенок, который займет место своего отца уже в новой войне.

Простой и горький сюжет, вечная история о самопожертвовании и бессмысленности войны, повторяющаяся из века в век. Тревожная пронзительная музыка. Когда Макс впервые играл ее, Сара была поражена.

«Каково это – любить так стремительно, страдать так жестоко?» – размышляла она, начиная вживаться в роль. Сара никогда не испытывала ни бурных ураганов любви, ни отчаяния разлуки. Единственный серьезный роман закончился в прошлом году, когда Эндрю, виолончелисту, с которым они познакомились еще в колледже, предложили место в престижном оркестре в Германии. Для него это стало поворотным моментом. Сара очень за него радовалась и даже не попыталась его удержать.

Карьера в жизни обоих всегда занимала первое место, они не могли себе позволить вкладываться в глубокие отношения, ставя под угрозу работу. И поэтому разлука не слишком их опечалила, они желали друг другу только добра. Роман зиждился, прежде всего, на любви к музыке, их объединяла дружба и взаимная симпатия.

Соответственно, чтобы сыграть роль Невесты солдата наиболее убедительно, Саре придется использовать все резервы воображения и возможности голоса. Необходимо воздать должное трудным вокальным партиям этого пронзительно прекрасного, технически сложного произведения.

Песня закончилась, аудитория разразилась аплодисментами. Сара склонила голову в знак благодарности. Выпрямившись, обвела взглядом зрителей и вдруг почувствовала, как по коже пробежал холодок. Макс заиграл вступление к следующей песне, но она в тревоге проигнорировала его. Он повторил музыкальную фразу и взглянул на нее, нахмурившись.

Кто-то, стоя у дальней стены, смотрел на нее.

А ведь еще минуту назад его здесь не было. Должно быть, только вошел. Сара помотала головой, пытаясь стряхнуть тревогу, внезапное чувство собственной уязвимости. В зале постоянно сновали люди, а во взгляде этого человека было что-то пугающее. Сара хотела рассмотреть его детальней, но из-за освещения и из-за того, что он стоял слишком далеко, увидела только высокий облаченный в смокинг силуэт.

Макс повторил вступление третий раз, теперь уже настойчиво. Пора начинать. Но она почувствовала внезапную нестерпимую необходимость сделать хоть что-нибудь, не стоять просто так в свете софитов, подчеркивающих каждый изящный изгиб тела. Она так открыта для невидимого, но почти физически ощутимого взгляда.

Сара запела, голос звучал более хрипло, чем обычно. Длинные накладные ресницы опустились, прикрывая густо подведенные глаза. Пряди волос скользнули по щеке. Она заставляла себя петь, не обращая внимания на усиливающуюся дрожь. Чье-то пристальное внимание било в нее лучом.

Каким-то образом ей удалось добраться до конца композиции. Впереди следующая, на сей раз она вступит вовремя и ничего не испортит. Сара собралась с духом. Стало легче, и она поняла, что в какой-то момент ощущение, будто ее изучают, рассеялось. Словно гора с плеч. Она завершила выступление и облегченно вздохнула. Макс закрыл крышку рояля. Один из официантов остановил ее.

– Там парень хочет тебя угостить.

Сара поморщилась. Это происходило часто, но она никогда не принимала приглашений.

Официант поднес к ее глазам банкноту в сто евро.

– Похоже, он настроен решительно.

– Он, может быть, но не я. Верни ему это. Не хочу, чтобы он подумал, будто я взяла деньги и не пришла.

Макс одобрил ее решение.

– У тебя нет времени на мужчин.

– Не очень-то и хотелось.

На секунду она задумалась о том, что приглашение, может быть, исходит от таинственного незнакомца в глубине зала, но отбросила эту мысль. Ей хотелось снять платье и забраться в постель.

Репетиции начинаются очень рано, необходимо поспать.

Сара вошла в гримерку, сбросила туфли и с наслаждением размяла ступни. В дверь коротко постучали.

– Кто там?

Дверь распахнулась.

Сара подняла взгляд, думая, что это Макс. Но на пороге стоял мужчина, которого она никогда не видела.

При виде его у нее перехватило дыхание.

Глава 2

Взгляд Бастиана остановился на женщине, сидящей у ярко освещенного трюмо. Она повернулась к свету спиной, и ее лицо оказалось в тени.

Тень, однако, ничуть не уменьшила эффект от ее внешности, скорее усилила, делая ее черты более рельефными. На сцене она стояла в круге света, и оттуда, где он сидел, ее лицо казалось мягче. Он намеренно взял столик в глубине зала, желая лишь взглянуть на нее, не хотел, чтобы она это заметила.

Не прошло и пары минут, как он понял, что эта певица обладает качеством, представляющим большую опасность для юного впечатлительного кузена.

Шарм.

Именно это несколько старомодное слово пришло ему в голову при виде стройной чувственной фигуры, облаченной в тесное шелковое платье с низким декольте. Ее заливал мягкий туманный свет, пальцы бережно держали микрофон, по обнаженному плечу струилась волна шикарных длинных светлых волос. Просто женщина-вамп.

Губы сочного насыщенного красного оттенка, густой макияж, длинные искусственные ресницы обрамляют светящиеся глаза. Вблизи она казалась еще более чарующей.

«Понятно, почему Филип потерял голову!»

Остановив наконец взгляд на ее лице, Бастиан с удивлением заметил, что щеки подернулись румянцем. Любопытно. Однако ее рот напряженно сжался, и он понял, чем вызвана такая реакция. Женщина не смутилась. Наверное, не смущалась с тех пор, как стала подростком. Она была раздражена.

Почему? Обычно женщины не раздражались, когда он уделял им внимание. Даже наоборот. А эта явно недовольна. Тем более странно, потому что для женщины ее профессии визиты воздыхателей привычны.

В голове возникла неприятная мысль: возможно, она ждала кузена.

«Как далеко у них зашло?»

Не имеет значения, все кончено. Что бы она ни наплела Филипу, золотая жила иссякла.

Она продолжала на него смотреть: алые губы плотно сжаты, в глазах странный блеск.

– Итак?

– Разве официант не передал мое приглашение?

– Так это были вы? Я не принимаю приглашений на коктейль от гостей клуба.

Она говорила снисходительным тоном, Бастиан ощутил раздражение. Он не привык к снисходительности от женщин, впрочем, как и от мужчин. К тому же такое поведение вдвойне странно для особы, чья карьера зависит от внимания и оценки других людей.

«Возможно, она думает, что ей больше не нужно заискивать перед публикой. Считает, что уже нашла подходящую пристань и собирается оставить профессию?»

Раздражение усилилось, но он не подал виду. В данный момент его цель – обезоружить ее.

– Тогда позвольте пригласить вас на ужин, – предложил он, позволив голосу обрести едва уловимо ласковый оттенок, который всегда помогал раньше.

На ее щеках опять проступил румянец. Более того, она чуть заметно улыбнулась. Бастиан понимал, что это вежливость, не более.

– Спасибо, но нет. А теперь, если позволите, мне нужно переодеться. – Она замолчала, ожидая, что он уйдет.

Бастиан проигнорировал это.

– Вы уже приняли чье-то приглашение?

В ее взгляде будто что-то сверкнуло, и он заметил, как изменился цвет глаз. Прежде серые, а теперь они приобрели зеленый оттенок.

– Нет. Но даже если бы и так, месье, не думаю, что вас это касается.

«Если вы, мадемуазель, собирались ужинать с моим кузеном, это меня касается, и еще как». Он почувствовал очередной укол злости, но вновь не подал виду.

– Почему вы не хотите поужинать со мной? – Он не мог припомнить, когда его приглашение на ужин было бы отвергнуто.

Ее глаза опять стали серыми, утратив мимолетный зеленый оттенок. Они выглядели особенно выразительно благодаря макияжу и накладным ресницам. Эти глаза смотрели так, как еще ни одни глаза на него не смотрели. Будто она не вполне верила тому, что видит.

На секунду их взгляды встретились, а потом ее ресницы опустились, скрывая глаза.

– К сожалению, месье, вынуждена сообщить, что я не принимаю приглашений.

– Я не собирался ужинать здесь, предпочел бы «Ле Тромблер».

Серо-зеленые глаза едва заметно расширились. «Ле Тромблер» был самым фешенебельным рестораном на Лазурном побережье. Неужели возможность поужинать в таком шикарном месте не заставит ее проглотить отговорки. «Знала бы она, что у меня гораздо больше денег, чем у Филипа».

Деньги Филипа более доступны. Возможно. Коль скоро она действительно положила глаз на мальчишку, наверняка осторожничает и не станет отвлекаться на других мужчин. Если Филип узнает о чем-то таком, она может его потерять.

У Бастиана неожиданно возникла мысль. Она слишком соблазнительна, даже по его меркам. Возможно, это и есть наилучший способ ее отвлечь? Но нет. Ему не пристало связываться с подобной женщиной. Какой бы благородной ни была конечная цель.

«К сожалению», – невольно подумал Бастиан.

– Месье. – Ее голос резал, словно бритва. – Повторяю, я вынуждена отклонить ваше щедрое предложение.

Ему показалось, или «щедрое» прозвучало несколько иронично, будто она сформировала о нем не то мнение, которого он добивался?

Неужели эта женщина не такая, какой кажется? Она смотрела на него сквозь абсурдные накладные ресницы. В серо-зеленых глазах застыло странное выражение.

На долю секунды их взгляды снова встретились. Бастиан почувствовал, как внутри у него все заискрилось.

– Ты готова?

Дверь широко распахнулась. В проеме стоял молодой стройный мужчина в смокинге. Незнакомец явно обращался к Сабине, однако, осознав, что в гримерке есть еще кто-то, посмотрел на Бастиана и нахмурился, собираясь что-то сказать, но Сабина опередила:

– Джентльмен уже уходит.

Она говорила ровно, но Бастиан, имея большой опыт общения с женщинами, понимал, что она вовсе не так спокойна, как хочет казаться. Причина очевидна.

О, конечно, внешне эта томная утонченная певичка с вампирическим шармом, в обтягивающем платье и с густым макияжем может выглядеть спокойной как удав, но огонь в глазах подсказывал, что это не более чем маска.

«Я могу ее задеть. Она уязвима».

Только что она неосторожно и неразумно показала свое истинное лицо.

Бастиан посмотрел на мужчину, показавшегося ему смутно знакомым. Точно, это аккомпаниатор.

Интересно, между этими двумя есть более глубокие отношения? Вряд ли, конечно. Мужские инстинкты подсказывали, что если тот и имеет отношения с кем-либо, то явно не с певицей. Чувство удовлетворенности усилилось. Бастиан вновь переключился на певицу.

– До свидания, мадемуазель. – Он не пытался скрыть нотки иронии и недоброго веселья, намекая на то, что ее отказ не более чем женская уловка.

– До свидания.

Уже в коридоре он услышал, как она воскликнула с облегчением:

– Слава богу, ты меня спас!

Бастиан был доволен. Голос певицы заметно дрожал. Отлично.

«Она поддается мне».

Он вышел, обогнув здание, подошел к припаркованному автомобилю. Низкое рычание эхом отозвалось в голове. Ему самому хотелось рычать от эмоций.

«Слава богу, ты меня спас!» Вот ведь гарпия, и еще собирается тянуть деньги из Филипа.

Он направился в Монако, в свои апартаменты.

Она ошибается.

«Никто не спасет тебя от меня».

Машина понеслась вперед в темноту.

– Дай мне две минуты, я почти готова.

Сара пыталась не терять самообладания, хотя пребывала в шоке. И как это ей удалось оставаться спокойной, непостижимо.

Что с ней, черт возьми, случилось?

Это тот самый мужчина, чей оценивающий взгляд она почувствовала на себе во время последней композиции, несмотря на то что он стоял далеко. А когда вошел к ней в гримерку, это было…

«Это было не похоже ни на что другое. Я никогда не испытывала ничего подобного».

Прежде мужчины не производили на нее такого яркого, почти физического впечатления. Будто по сердцу ударили молотком. Она пыталась анализировать. Высокий, широкие плечи ладно облегает смокинг, явно сшитый на заказ. От него веяло силой, в основном из-за особой ауры. Видно, он привык добиваться своего. Особенно с женщинами.

Но дело не только в том, что он богач и в состоянии купить благосклонность. Все гораздо хуже.

Сара с усилием сглотнула. «Ему не нужны деньги, чтобы нравиться женщинам».

Достаточно пронизывающего взгляда.

Он прекрасно знает, насколько его внешность притягательна для женщин – темные глаза, еще более темные брови, резкая линия носа, крупные чувственные губы, волевой подбородок.

Сара разозлилась.

«Он думал, я тут же клюну на приманку!»

Она ощутила слабость. Слава богу, ей хватило присутствия духа проигнорировать разбушевавшиеся эмоции и вести себя достойно.

«Что в нем такого, что так на меня действует?»

Что именно заставило ее почувствовать себя металлической деталью под воздействием магнита, настолько мощного, что сбивалось дыхание?

Ей доводилось встречать более красивых мужчин, но ни один из них не смог произвести на нее такого впечатления. Всего за несколько минут.

Она покачала головой, пытаясь выкинуть его образ из головы. Отклеила накладные ресницы, стерла макияж, сняла платье. «Выбрось его из головы. Это Сабину Саблон он хотел пригласить на ужин, а не тебя, Сара Фэйрхэм».

Это правда. Такой мужчина мог бы заинтересоваться Сабиной, утонченной соблазнительницей, роковой женщиной, умудренной жизненным опытом. Но она не Сабина. А потому не важно, как он на нее подействовал. «У меня нет времени вздыхать по сексапильному альфа-самцу, который пытается заманить в свои сети страстную Сабину. Как бы я на него ни реагировала».

Сейчас у нее только одна цель. И отнюдь не сегодняшний гость с темными как ночь глазами и прекрасным лицом, заставившим забыть о том, как дышать. Слава богу, он ушел.

Сара вышла из гримерки. Макс ждал ее, чтобы проводить до одного из гостевых домов портового городка Пьер-ле-Пен, где она остановилась.

– Я тут подумал о твоем первом дуэте с Аланом.

И так далее, и так далее. Он пытался прояснить какие-то сложности вокальной партии, над которыми хотел поработать на завтрашней репетиции. Сара была рада отвлечься от мыслей о сегодняшней короткой, но волнительной встрече с опасным незнакомцем.

Опасный. Слово эхом зазвенело в голове. Сара задумалась. Действительно ли он так опасен? Она мысленно дала себе подзатыльник. Абсурд. Чем опасен для нее этот незнакомец? Не стоит об этом думать.

Глава 3

– Бастиан! Супер! Я понятия не имел, что ты во Франции! – Голос Филипа в телефонной трубке звучал тепло и радостно.

– Если точнее, в Монако.

– Но ты ведь заедешь на виллу?

– Ищешь повод отвлечься от сочинений?

И вновь в который раз с того момента, как он покинул ночной клуб, перед внутренним взором предстала Сабина Саблон. Да уж, весомый повод. Даже с его точки зрения. Он заставил себя выкинуть ее из головы. Пора выяснить, насколько далеко зашел Филип с очаровательной певицей.

– Ну, я могу приехать в течение часа, если хочешь.

– Может, немного позже?

– Ты так усердно занимаешься?

– Не совсем. То есть занимаюсь, конечно. Одно сочинение почти закончил. Но до обеда я немного занят.

От Бастиана не укрылось напряжение в голосе кузена, тот явно что-то недоговаривает.

– Без проблем. Увидимся за обедом, скажем, около часа дня. Пойдет? Сообщить Полетте, что я приеду, или ты сам?

– Сообщи ты, пожалуйста.

Ну ясно, в данный момент Филип не на вилле.

– Без проблем.

Интересно, если кузен не корпит на вилле над сочинениями, где же он? С ней?

Бастиан ощутил нарастающую злость и чуть не зарычал. Может быть, именно поэтому она отказалась ужинать в «Ле Тромблер»? Собиралась встретиться с кузеном? А вдруг тот провел с ней ночь?

Конечно, Филип имеет право заводить отношения с кем хочет. Но даже если бы помыслы певички были чисты, а финансовые аппетиты не больше, чем у монашки, она все равно не подходит на роль объекта первой любви молодого человека. Ей явно ближе к тридцати, чем к двадцати.

– Отлично! Увидимся, Баст. Мне пора!

Бастиан посмотрел в окно. В бухте толпились дорогие яхты. Королевский дворец осаждали небоскребы, из-за которых и без того маленькое княжество казалось еще меньше.

Он предпочитал проводить время на вилле, где сейчас жил Филип. А еще лучше – на собственном острове у западного побережья Греции. Именно туда он отправлялся, когда хотел побыть один. Однажды он привезет туда будущую жену.

У него большой опыт общения с женщинами, но до сих пор ни одна из его пассий даже близко не подобралась к тому, чтобы вызвать у него желание завести постоянные отношения.

А пока лучше немного поработать. Скоро он встретится с Филипом и наконец узнает, насколько тот действительно увлечен Сабиной.

– Что угодно отдала бы за чашку кофе! – воскликнула Сара и села за стол у сцены рядом с Филипом, постоянным гостем на репетициях. Ей не хватало духу прогнать милого паренька. Он каким-то образом пристал к их маленькой оперной труппе и взял на себя роль неофициального мальчика на побегушках: приносил кофе и воду, копировал ноты, помогал с уборкой после репетиций.

И он вздыхает по ней. Это видно в каждом тоскливом взгляде, устремленном на нее. При мысли об этом Сара смягчилась. Он всего на несколько лет старше ее учеников, и влюбленность ни к чему не приведет, но она и подумать не могла о том, чтобы оскорбить его чувства, понимая, что ему эти чувства кажутся самыми настоящими.

Конечно, сейчас это уже безумно смешно, но, будучи студенткой, она без памяти втрескалась в одного оперного певца, преподававшего летний семинар, и не смогла это скрыть. Теперь больше всего удивляло то, как знаменитый певец умудрялся терпеть ее откровенное обожание. Хотя, конечно, вряд ли она была единственной влюбленной в него студенткой. Тем не менее никогда не забудет, как добр и вежлив он был с ней, никогда не заставлял чувствовать себя ребенком или дурочкой.

С Филипом она вела себя так же, прекрасно понимая, что влюбленность пройдет до конца лета. Просто он здесь один, ему нечем заняться, кроме домашних заданий. Потому и вздыхает безнадежно ей вслед, бросая страстные взгляды.

Внезапно в голове возник иной образ. Незнакомец, нарушивший личное пространство и смотревший на нее отнюдь не с юношеской страстью. Его глаза пригвоздили ее к месту.

По телу пробежала чувственная дрожь, будто пристальный взор до сих пор был направлен на нее, а она и не хотела убегать.

«Я не хочу думать о нем. Он пригласил на свидание, я отказала, не более».

Хотя он пригласил даже не ее, наивно полагая, что она Сабина. Нужно быть идиоткой, чтобы не понимать, какое продолжение вечера мужчина, способный легко пригласить незнакомую женщину на ужин, ожидал от нее. Это читалось в его глазах, в том, как он ее разглядывал. Подтекст совершенно ясен.

«Хотела бы я того же, если бы была Сабиной?»

Вопрос возник до того, как пресекся поток мыслей, и она тут же задвинула его подальше. Она не Сабина, а Сара Фэйрхэм. У нее нет времени о нем думать. Всего несколько недель остается до самого важного выступления в ее жизни. Вся энергия, внимание и силы должны быть направлены на это. Остальное не имеет значения.

Сара приняла из рук юноши чашку кофе.

– Филип, ты вся наша аудитория. Как думаешь, есть прогресс?

– Ты была просто великолепна! – Он с нежностью взглянул на нее.

«Черт. Сама напросилась, конечно».

– Ах, благодарю. А другие?

– Да, у них тоже все хорошо. Макс очень плохо себя ведет с тобой. Слишком много критикует.

– Это ведь его работа. И критикует он не только меня, нужно, чтобы каждый из нас отлично знал свою партию, а потом все собрать воедино. Он слышит всех, а мы концентрируемся только на себе.

– У тебя прекрасный голос.

Сара усмехнулась, не ответив, покончила с кофе и выпила большой стакан воды, чтобы освежить связки. С Филипом очень легко, если бы не приходилось следить за тем, чтобы ненароком его не обнадежить.

Учитывая его легкий жизнерадостный характер, усердие и энтузиазм по отношению к новой для него богемной жизни, неудивительно, что и она, и другие члены труппы подружились с ним. Более странным поначалу показалось то, что против его присутствия не возражал Макс. Она спросила его об этом, и объяснение ей не понравилось.

– Дорогая, если человек остановился на вилле на мысе Пьер, значит, у него денег куры не клюют. Может, малец и не транжира, но я навел справки. Он сказочно богат! Прощупай почву, милая. Мы бы не отказались от состоятельного спонсора.

– Даже и не думай о том, чтобы просить у него деньги, Макс!

И речи нет о том, чтобы воспользоваться наивной влюбленностью юного воздыхателя, сколько бы денег у того ни было. Она задумалась, не предупредить ли Филипа о том, что Макс может намекнуть на финансовую помощь, но решила, что лучше не стоит. Тот будет только рад помочь.

Филип посмотрел на часы и поморщился.

– Пора возвращаться к сочинениям? – сочувственно спросила Сара.

– Нет, но мой кузен, которому принадлежит вилла, вдруг приехал на Ривьеру и придет сегодня на обед.

– Хочет проверить, не устраиваешь ли ты безумные вечеринки по ночам? Или сам собирается устроить вечеринку?

– Бастиан слишком взрослый для таких вещей, ему уже за тридцать. Большую часть времени он работает. Ну и водит за собой вереницы поклонниц.

«Ну, если кузен Бастиан – продукт той же среды, что и Филип, это неудивительно. Наверное, богатые мужчины никогда не страдают от недостатка женского внимания».

Сара вновь обратилась к вчерашнему происшествию. Ее взгляд потемнел. Мужчина откровенно бахвалился богатством. Очевидно, разбрасывается приглашениями в шикарные рестораны, не сомневаясь, что их примут. Или нет?

«Его деньги не имеют отношения к моей реакции. Ему достаточно было стоять и смотреть на меня».

Она пыталась сдержать поток мыслей. Нужно забыть, иного выхода нет. Сколько раз повторять?

– Сара! – властный оклик Макса спас от невеселых раздумий.

– Опять в ярмо. А ты беги, Филип. И удачи с кузеном.

Она с головой ушла в пение и забыла о существовании остального мира.

– Итак, – Бастиан пытался не выдать эмоций, – ты хочешь начать использовать собственные средства, верно?

С обедом было покончено, и он пил кофе, расслабленно откинувшись на спинку стула.

Впрочем, расслабленность была показной. Внутренне он сжался как пружина. Его юный кузен затронул тему своего дня рождения и спросил, собирается ли Бастиан предоставить ему большую свободу. Тревожный звоночек.

– Это ведь не проблема?

Филип говорил небрежно, но обмануть кузена ему не под силу. Бастиан еще больше насторожился. Филип явно что-то скрывал.

– Смотря по ситуации. На что ты собираешься тратить деньги?

– Тебе так нужно знать, зачем мне деньги? Они ведь мои.

– Да. Но до твоего дня рождения я храню их для тебя.

– Для меня или от меня?

Это уже интересно. Раньше он не слышал подобных интонаций и еще сильнее подобрался.

– Возможно, одно и то же. У дурака деньги долго не задерживаются.

– Я не дурак!

– Не дурак. Но некто может оставить тебя в дураках.

Он сверлил взглядом парня. В голове вновь возник образ салонной певицы в свете рампы, в платье, облегающем тело, как вторая кожа, низкий хрипловатый голос. Сколько в ней шарма!

Он с усилием одернул себя. Надо сосредоточиться на Филипе. Что касается осторожных попыток получить доступ к деньгам, что ж, свое мнение он высказал, теперь надо немного разрядить обстановку.

– Просто помни, когда тебе исполнится двадцать один, ты станешь очень и очень популярным.

– Я знаю и не стану вести себя по-идиотски, правда, Баст, благодарю за предупреждение. Знаю, ты присматриваешь за мной, потому что…

– Потому что этого хотел бы твой отец, и хочет мама. Она за тебя волнуется. Ты – единственный сын.

– Знаю. Но, пожалуйста, убеди ее, что не стоит так сильно волноваться.

– Попробую. Где хочешь поужинать?

Он вспомнил «Ле Тромблер». И отказ, который получил вчера.

– Баст, извини, я не могу. Не сегодня.

– Свидание с красоткой?

– В некотором роде.

– В некотором роде красоткой? Или в некотором роде свидание? – Бастиан старался не давить. Но ему было совсем не весело. Вчера в клубе он отчасти ожидал встретить Филипа, но того не было. Бастиан успокоился и решил, что, возможно, все не так плохо.

– В некотором роде свидание.

Придется быть осторожнее, чтобы не спугнуть Филипа, иначе тот перестанет ему доверять.

– Баст, а мог бы ты… Словом, я хочу познакомить тебя кое с кем.

– С твоей красоткой?

– Так ты согласен?

– Конечно. Как ты хочешь нас познакомить? Может, пригласишь ее на виллу поужинать?

– Э-э, нет. Есть один ресторан в Ле-Пен. Там неплохо готовят. Хотя, наверное, не так хорошо, как ты привык.

– Без проблем.

Бастиан не стал спорить. Филип, сам того не понимая, играл ему на руку. Если он сможет увидеть его рядом с пассией, тут же поймет, насколько глубоко тот провалился в трясину.

– Отлично!

Филип просиял. Да уж, впечатлительного ранимого кузена слишком сильно затянуло в любовные сети.

Глава 4

Луч прожектора заключил ее в круг света. Сара увидела Филипа, сидевшего очень близко к сцене и взиравшего на нее, задрав голову. Когда закончилась первая часть выступления, Макс, как обычно, направился за кулисы звонить Антону. Сара, улыбаясь, присела за столик Филипа.

– А я думала, ты с кузеном будешь сегодня кутить по всему Лазурному побережью!

– О нет. Сара, надеюсь, ты не возражаешь, я его пригласил сюда, чтобы познакомить с тобой! Ты ведь не против, правда?

Сара была в смятении, не желая его обижать. Тем не менее, чем меньше людей знает о том, что она выступает в ночном клубе вместо Сабины, тем лучше. Если, конечно, они уже не знают ее как Сару, оперную певицу.

Филип хороший парень, обычный студент. Зато его кузен вращается в высшем обществе, знаком с множеством людей, обладающих определенным влиянием в различных сферах, в том числе оперной. Нельзя ставить под угрозу репутацию и выступление на фестивале. Она лихорадочно пыталась что-нибудь придумать.

– Послушай, Филип, это, возможно, трудно понять, но давай пока делать вид, будто я Сабина, и не упоминать о том, что пою в опере. Иначе все запутается.

Филип казался растерянным, хотя его глаза сияли восхищением и преданностью.

– Ты думаешь? Мне хотелось бы, чтобы Бастиан знал, как ты талантлива и изумительна.

– Очень мило с твоей стороны.

– А вот и Бастиан.

Сара обернулась и замерла.

Мужчину, пробиравшегося к столику, она уже видела. Ошибки быть не может.

Она едва успела мысленно чертыхнуться, как он приблизился к ним. Филип вскочил.

– Баст! Ты пришел! Здорово! Ты как раз вовремя!

– Правда?

Его взгляд не сходил с этой женщины. В голове возникло несколько мыслей. Победила та, которая нравилась меньше всего.

Ее притягательность не ослабла. Все те же роскошные светлые волосы, глубокий взгляд, чувственный рот и новое платье, оголяющее плечи и верхнюю часть груди, подчеркивая идеальный бюст. Бастиан почувствовал, как тело стонет от удовольствия. В следующее мгновение он справился с реакцией. Вот она, соблазнительница, сидит и воркует с Филипом, а тот смотрит на нее, как обожающий хозяйку щенок.

– Бастиан, я хочу тебе представить кое-кого, кто очень для меня важен. Это Сабина. Сабина, это мой кузен Бастиан Каравалас.

Несмотря на сумбур в голове, Сара поняла, что пора признаваться в том, что они уже, так сказать, «познакомились».

Она сквозь накладные ресницы тайком посмотрела на темноглазого, атлетически сложенного мужчину. Он сел за их стол и тут же стал центром притяжения. Притяжения ее чувств. Как вчера в гримерке.

Она не могла отвести глаз, вновь чувствуя его влияние, столь же мощное, как в первый раз, ощущая его силу и испытывая влечение, которое не могла и не хотела объяснять.

«Признайся. Скажи, что вы знакомы и он уже приходил к тебе».

«Что, вообще, черт возьми, происходит?»

А что-то происходит, и это ясно. Мужчина внезапно появляется в клубе, дает деньги официанту, чтобы тот передал ей приглашение присоединиться к нему за ужином. Потом появляется вновь уже в роли кузена Филипа, неожиданно приехавшего во Францию.

Времени на раздумья, как, впрочем, ни на что другое, не было. Необходимо что-то предпринимать, а с ответом можно повременить.

– Добрый вечер, мадемуазель.

Низкий голос звучал так же глубоко, как вчера. Греческий акцент, как у Филипа. Только акцент их и роднит. У Филипа чистый молодой голос, обычно с нотками восхищения, зачастую неуверенности. А его кузен всего тремя словами сумел сказать о себе гораздо больше. В его голосе критичность, недоверчивость, сарказм. Не совсем издевка, но тем не менее.

Сара почувствовала холодок на спине. Откуда эти чувства? Вызов? Он хочет посмотреть, признается ли она, что они уже встречались?

– Добрый вечер, месье.

Да, надо сохранять спокойствие.

Официант подошел к их столику. Пока Бастиан заказывал мартини, у Сары появился шанс немного прийти в себя. Она не могла перестать на него смотреть, и от этого сердце билось быстрее, а пульс подскакивал до предела. Да что в нем такого?

Никогда прежде она не рассматривала мужчину так жадно.

– Что вам заказать, мадемуазель?

– Спасибо, ничего. Пока выступление не закончилось, я пью только воду.

Бастиан отпустил официанта.

– Выступление?

Его мысли были заняты другим. Скажет ли она, что вчера они уже встречались, и что означает ее молчание? Как на него влияет ее присутствие? Хотя это не имеет значения.

Или имеет?

Эта мысль возникла в голове до того, как он ее подавил.

Он прекрасно видел ее реакцию. Удовлетворение разлилось по венам. Этим можно воспользоваться.

Еще не время. При первой встрече ей удалось взять верх, отвергнув его предложение, а он был уверен, что она его примет. Но игра только началась.

И он ее выиграет!

– Сабина певица, – пояснил Филип и с обожанием посмотрел на женщину, заманившую его в свои сети.

Бастиан смерил взглядом ее точеную фигурку и ярко накрашенное лицо.

– В самом деле?

– В самом деле, месье. – Его ирония не ускользнула от нее, она ответила в том же духе, небрежно и безразлично.

Ему это не понравилось. Темные брови сдвинулись к переносице, чувственные губы едва заметно сжались.

– И что же вы поете?

– Песни о любви, что же еще.

– Ты пропустил первую часть выступления Сабины. – Филип вновь посмотрел на певицу, будто ища поддержки.

«А может быть, он просто не в силах отвести взгляд от этой женщины. Как, впрочем, и я».

– Но ты сможешь увидеть вторую часть!

– Ни за что не пропущу.

Он ошибся, или где-то под слоем макияжа ее щеки окрасились румянцем.

«Она восприняла мои слова как сарказм?»

Что ж, если так, она отплатила ему той же монетой.

– Ах, вы так добры, месье.

В полумраке зала Бастиан увидел, как ее глубоко посаженные глаза, вульгарно подведенные и обрамленные накладными ресницами, на секунду блеснули зеленым. Его пронзил разряд удовольствия. Захотелось еще раз увидеть эту зеленую вспышку.

«И увижу, если поцелую ее».

– У Са… У Сабины прекрасный голос.

Слова Филипа прервали опасный ход мыслей. Бастиан рассеянно подумал о том, почему кузен всякий раз, произнося ее имя, запинается.

– Даже когда она поет эти песенки, а не…

Сара резко прервала его:

– Значит, месье Каравалас, вы приехали навестить кузена? Кажется, вилла, на которой он живет, принадлежит вам?

Ей было абсолютно все равно, зачем он приехал, принадлежит ли ему вилла или что-нибудь еще. Она хотела помешать Филипу сказать то, что явно норовило слететь с языка.

«Даже когда она поет эти песенки, а не оперные арии».

«Я не хочу, чтобы он говорил о моей настоящей карьере и о том, что я не Сабина!»

Ею овладело беспокойство.

«Саре он не по зубам, придется быть Сабиной, опытной, умудренной жизнью женщиной».

Сабина сладит с мужчиной, который способен невозмутимо приставать к женщине, понравившейся ему и пробудившей в нем желание, будучи уверенным, что она его не оттолкнет. С облегчением она услышала жизнерадостный голос Филипа:

– Ты должен немного пожить на вилле, Баст! Там действительно очень красиво. Полетта говорит, ты там почти никогда не бываешь.

– Возможно, стоит пожить какое-то время с тобой, наставить тебя на путь истинный.

Он улыбнулся Филипу, Сара внезапно увидела чудо. Бастиан Каравалас, с которым ей пришлось общаться, исчез. Будто растворился. Когда он смотрел на Филипа, улыбка вырезала глубокие морщинки в уголках его рта, лицо светлело. Словом, он стал каким-то другим. Да и в ней будто что-то изменилось, словно развязали узел.

«Если он когда-нибудь так улыбнется мне, я не смогу устоять».

Сара прогнала эту мысль. Бастиан Каравалас и без того пробудил в ней много разных чувств.

– Хочешь заставить меня писать ужасные сочинения?

– Ты ведь за этим сюда и приехал. Ну, кроме того, что тебе нужно было срочно бежать.

Бастиан вновь уставился на Сару, из глаз исчезла теплота и возникло что-то новое. Интересно, что именно.

– Я предложил Филипу скрыться на вилле. На него насела одна очень надоедливая особа. Она тебе проходу не давала, ведь так?

– Елена и правда меня достала. Ей-богу, у нее нет недостатка в мужском внимании, но она и меня хотела добавить в свою коллекцию. Ужасно инфантильная девица.

Сара невольно улыбнулась и на секунду забыла о своей сложной ситуации. В конце концов, инфантильность – понятие относительное. Красивые губы Бастиана тоже изогнулись в улыбке, и она почти посмотрела ему в глаза. Но искушение быстро прошло. Взор Филипа опять устремился на нее.

– Она так не похожа на тебя, – объявил он.

Сара опустила длинные ресницы. Мрачный взгляд Бастиана остановился на ней, и она это почувствовала. Кожа будто горела.

«Ну, не думает же он, будто я не вижу, как сильно Филип влюблен в меня».

– Сабина, разумеется, намного старше Елены.

И вновь он остановил взгляд на ее лице, оценивая реакцию на столь прямолинейное замечание. Предупреждение? Намек на то, насколько реальны чувства кузена? Что же ему ответить?

– О да, я совсем старуха! Из меня песок сыплется.

– Ты не старуха! – возразил Филип в ужасе от самой идеи. Его глаза блестели обожанием. – Сабина, потанцуй со мной? Пожалуйста, скажи «да»!

Сара застыла в нерешительности. Она никогда не танцевала с ним и всячески избегала действий, которые могли бы подстегнуть его чувства. Но сейчас есть возможность избежать общества Бастиана.

– Хорошо.

Она поднялась. Филип резко вскочил и радостно повел ее на танцпол.

К счастью, мелодия была не быстрой – танцевать быстро в облегающем платье Сара не смогла бы – и не медленной – им не пришлось прижиматься друг к другу. Однако большинство, так или иначе, танцевали попарно. Им пришлось последовать их примеру. Несчастный юноша явно был не в ладах с бальными танцами, но мужественно делал все, что мог.

– У меня будто две левые ноги! – с досадой воскликнул он.

– Ты отлично справляешься. – Сара не подпускала его ближе, чем на расстояние вытянутой руки.

Прошло, казалось, не меньше года, прежде чем все наконец закончилось.

– Ты просто молодец.

– В следующий раз буду менее неуклюжим.

– Мадемуазель Сабина? Надеюсь, вы подарите танец и мне?

Сара вздрогнула и обернулась.

Бастиан.

На этот раз более медленная музыка.

Она не успела отказаться. С легкой усмешкой он кивнул кузену и, не дав шанса хоть что-то предпринять, сильной рукой сжал ей кисть, подхватил за талию и прижал к себе. Пришлось положить руку ему на плечо. Он надавил бедром на ее бедро, заставив двигаться. Сара инстинктивно старалась сохранять спокойствие, хотя сердце бешено колотилось, тело окаменело, мышцы напряглись в попытке увеличить предельно малое расстояние между ними. Он крепко сжал ее талию и без труда удержал на месте. Улыбнулся откровенно, собственнически.

В его объятиях Сара почувствовала, как ускоряется ток крови по венам и все внутри становится горячее.

– Итак, мадемуазель, о чем мы с вами поговорим?

В его голосе слышались нотки иронии и веселья. И чего-то еще, что заставило вздрогнуть от осознания их близости.

Сара напомнила себе, что она Сабина. Та может позволить такому сильному мужчине, как он, увлечь ее и одновременно оставаться спокойной. Что бы сделала Сабина?

– Предоставляю выбор вам, месье.

Она заставила себя спокойно встретить его взгляд, как поступила бы Сабина. Сара с благодарностью подумала об абсурдно длинных накладных ресницах, сквозь них легче смотреть, они будто смягчают эффект от его взгляда.

– Почему вы не сказали, что мы с вами знакомы?

– А вы?

– Вы сами знаете почему.

В его темных глубоких глазах совершенно ясно читалось чувство, старое как мир.

В ее горле встал ком, пульс мгновенно подскочил. Сабина с ее безопасным хладнокровием внезапно оказалась очень далеко.

– Почему вы отказались со мной поужинать? – Вопрос как вызов.

– Мы с вами незнакомы.

Мысли электрическими разрядами проносились в голове. Достаточно ли этого для Сабины? Или она приняла бы приглашение на ужин и на то, что за ним последует?

«Например, на том основании, что этот мужчина головокружительно красив. При виде его дыхание сбивалось, пульс подскакивал до небес».

– Но теперь-то мы знакомы.

«Теперь, когда мы так близко, и я обнимаю твое нежное гладкое тело, твоя теплая ладонь лежит в моей, а твое бедро касается моего».

Бастиан почувствовал жар, свидетельство уязвимости перед ее чарами. Она может заставить его желать ее. Чувства полностью захватили его. Он ощущал ее парфюм – не тяжелый, как можно было предположить, а легкий, цветочный. Светлые шелковистые волосы, не тронутые лаком, спадали на плечо. Он хотел пропустить их через пальцы, впитать красоту ее тонко очерченного лица, снова увидеть зеленую искру в глазах. Внезапно им овладело невыносимое желание стереть с ее лица косметику и увидеть истинную красоту.

– Зачем вы так сильно краситесь?

– Это сценический макияж.

– Он вам не идет.

«Мог бы и промолчать. Зачем говорить такое женщине? Она прячет истинную красоту, свое настоящее лицо под вульгарной маской».

Теперь она смотрела на него иначе.

– Смысл не в этом. Подобный макияж должен выдерживать свет софитов. Вы же не думаете, что я ношу этих пауков на ресницах по иной причине?

– Это радует.

Он совсем забыл о настоящей цели. О чем он вообще думает? Зачем разговаривает о косметике? Да еще и успокаивается, узнав, что это всего лишь сценический макияж. Нужно вернуться к главному. Он ведь танцует с ней, чтобы иметь дополнительную возможность составить мнение. Даже во Францию приехал за этим.

«Освободить ее от Филипа».

Эта мысль совершенно неприемлема, он немедленно задвинул ее подальше. Речь не о том, чтобы освободить ее. Надо думать о кузене. Не о ее лице, чуть приоткрытых губах, едва ощутимом дыхании. Все это кружит ему голову.

Музыка оборвалась, Бастиан резко остановился. Сара еще резче вырвалась из его объятий, но отошла не сразу, несколько секунд продолжала смотреть на него. Словно не могла отвести глаз. Грудь вздымалась, щеки алели под слоем грима. Бастиан видел это.

Сара наконец отвела взгляд и посмотрела на Филипа. Тот глядел на нее с обожанием, нетерпением, но при этом и с недовольством оттого, что она танцует с другим.

Сара направилась к нему. Платье внезапно показалось еще более тесным. Она слишком хорошо осознавала, как покачиваются при ходьбе бедра, и почти физически ощутила на себе взгляд Бастиана.

Филип вскочил, едва она подошла.

– Уф! Эти танцы меня утомили. Два танца, два партнера. Слишком насыщенный вечер! Мне пора готовиться к следующему номеру. Хорошего вечера.

Ей необходимо вновь обрести контроль над ситуацией. Тут Сара поняла, что Филип что-то говорит ей, и заставила себя сфокусироваться.

– Увидимся завтра на… Здесь.

Он все-таки не сказал «на репетиции». Сара тепло улыбнулась. Его чувства так очевидны. Не хочется его обижать.

– Конечно. Если только у вас с кузеном нет иных планов. Вы, наверное, хотите провести вместе как можно больше времени, пока он здесь. – Она поймала темный взгляд Бастиана.

– Очень может быть, я здесь надолго. Зависит от обстоятельств.

Она неопределенно улыбнулась, помахала Филипу и наконец удалилась, скользнув через маленькую дверцу сбоку от сцены.

Бастиан, молча, опустился на стул. В голове гудели тысячи мыслей. И самая настойчивая о том, что он хочет услышать, как она поет. Смотреть и смотреть на нее.

И не только смотреть.

Глава 5

Выйдя на сцену, Сара вновь с волнением почувствовала на себе темный тяжелый взгляд. Как вчера. Сейчас она вновь на виду. Правда, теперь все намного хуже. «Почему я так реагирую? Потому что хочу того же». И это правда.

Явившись внезапно из ниоткуда, он зажег ее сердце, подобно разряду молнии, ударившему в сухие деревья. Сара была близка к панике.

«Я не справлюсь. Я не привыкла к подобному. Будто горю изнутри и не знаю, что делать». Опыт отношений с Эндрю не подготовил ее к этому.

«Я и не знала, что можно ощущать себя бессильной, беспомощной. И возбужденной».

Бастиан не сводил с нее глаз, она была полностью на виду, тело пылало. Хотелось убежать прочь со сцены, но это невозможно. Оставалось лишь сжимать микрофон и петь бархатным голосом. Пока он на нее не насмотрится. «Нет! – Ее пронзила внезапная мысль. – Он смотрит не на меня, а на Сабину. Это она стоит на сцене и испытывает все эти чувства. Знает, что делать. Она не беспомощна, ее не смущает откровенное желание в темных глазах». Так же как и ее собственное желание. Если Сара хочет справиться с огнем, пожирающим плоть, придется побыть Сабиной.

Она цеплялась за эту мысль в течение всего выступления. Никогда еще выступление не тянулось так долго. Она едва выдержала до конца и наконец с облегчением устремилась за кулисы. Возле гримерки поджидал Филип.

– Сара, может быть, ты в это воскресенье придешь пообедать на виллу? Я давно хотел тебя пригласить, но на самом деле это идея Баста.

Его глаза светились радостной надеждой. Сара внутренне вздрогнула, хотя и пыталась сохранять спокойствие. «Почему он предложил пригласить ее на виллу?»

«У меня нет на это времени. Нет времени на взгляды, чувства, которые он во мне будит. В любом случае он мне не по зубам. Не знаю, что говорить, как реагировать. К тому же он приглашает не меня, а Сабину! Его манит она, а не я!» Беспорядочные неопределенные мысли проносились в голове. Надо что-то отвечать, но что?

– Так ты придешь? Пожалуйста, скажи «да».

– Я не уверена.

– О чем это вы шушукаетесь? – раздался непринужденный голос Макса. Но Сара уловила напряженные нотки.

– Я спрашивал, не составит ли Сара мне и моему кузену компанию за обедом в воскресенье.

– С кузеном, значит.

– Да, с моим кузеном Бастианом Караваласом. Я живу на его вилле. Он приехал из Греции навестить меня.

– Каравалас, – пробормотал Макс.

Сара знала, что он запомнит это имя, чтобы позже о нем разузнать, как разузнал о Филипе. Именно поэтому она могла предугадать, какими будут следующие слова Макса. Тот улыбнулся.

– Зачем ждать до воскресенья? Можно завтра. Я поменяю расписание, чтобы Сара могла уйти после двенадцати. Что ты об этом думаешь?

– Фантастика! Пойду скажу Басту. Просто супер!

Сара повернулась к Максу. Тот остановил ее взмахом руки.

– Ничего не говори. Я знаю, что ты думаешь об идее просить деньги у Филипа. Но его кузен – взрослый мужчина, ему принадлежит вилла на мысе Пьер. И, как знать, что еще. Он наверняка не нуждается в снисхождении. Так что, дорогуша, пообедай с этими милыми богачами и постарайся им понравиться.

– Макс, если ты думаешь, что…

– Дорогая, это просто обед, и ничего больше. Что, по-твоему, я предлагаю?

– Понятия не имею, и мне без разницы!

Стало страшно. Она не хотела идти на виллу к Караваласу, не желала давать ему возможность снова испытать на ней свои темные чары.

«Это меня только отвлекает. Нужно думать о фестивале, сейчас нет ничего важнее. Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни!»

Она уже начала переодеваться, как вдруг застыла.

Может быть, визит на виллу – не такая уж плохая идея, и она сумеет повернуть это в свою пользу. Надо подстроить, чтобы они с Бастианом оказались один на один, и тогда она намекнет ему, что неплохо бы увезти Филипа. Расстояние излечит его от юношеской влюбленности. Бастиан уедет вместе с ним и больше не сможет ее донимать. Она перестанет думать о его темных, полных желания глазах и вновь обратится к фестивалю.

Сара глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Да. Это стоит пары часов в его обществе.

«Ложь!» – зашептал голос, подозрительно похожий на мягкий соблазнительный шепот Сабины.

– Она придет завтра! – радостно воскликнул Филип, вернувшись к Бастиану.

– Какая неожиданность.

Конечно, мадемуазель Сабина не упустит такой отличный шанс. Кузен не уловил ноток сарказма в его голосе.

– Правда! Учитывая, что… – Он резко замолчал.

– Учитывая – что?

– Так, ничего. – Филип явно о чем-то умалчивал.

«Как далеко у них все зашло? Что прячет от меня Филип?» С другой стороны, вряд ли его инстинкты ошибаются. Филип не похож на того, кто добился ответных чувств со стороны объекта восхищения и желания. Пока явно вздыхает по ней издалека. Он почувствовал неожиданное, истинно мужское удовольствие от этой мысли. Это ему не понравилось. Черт побери! Возможно, он радуется тому, что кузен еще не притронулся к светловолосой красотке-певице, и так будет легче оттащить его от Сабины. Или причина в другом? Бастиан решил сменить тему.

– Что насчет сегодня? Хочешь, поедем в Монте-Карло? Где-нибудь поужинаем, а потом останешься ночевать у меня.

Еще одна проверка, которая позволит выяснить, не собирается ли Филип к прекрасной Сабине на полуночное свидание. К его облегчению, тот с легкостью согласился. Значит, между ними пока не случилось физической связи. Это повлекло за собой менее приятную мысль: «Возможно, она специально держит его на расстоянии, пока он не получит полный контроль над деньгами». Так это и есть ее план? Бастиан выходил из клуба с помрачневшим лицом, с нетерпением ожидая завтрашнего визита. Во время обеда он сможет лучше ее изучить. Разумеется, ради того, чтобы спасти Филипа.

– Стоп! – Макс поднял руку. – Я сказал умеренно, а не тихо! Если ты не видишь разницы, то я вижу, поверь мне, Сара!

Она шумно втянула воздух, но промолчала, лишь крепко сжала зубы. Сегодня утром Макс был особенно невыносим. Алан, тенор, который играл ее мужа, солдата, постоянно раздражался. Да и она не ангел. То и дело натыкалась на вокальные сложности, и это ужасно бесило. Репетиция шла из рук вон плохо. Макс придрался к каждому. Обстановка была чрезвычайно напряженной. Сара закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

– Не торопись, начинай как сможешь.

Следующая попытка его смягчила. Он переключил внимание на Алана и его якобы недостатки. Сара, впрочем, знала, что он снова атакует ее на первом же пассаже.

Когда Макс наконец отпустил ее, она почувствовала, что ужасно устала, подхватила сумку и заторопилась, стремясь скорее покинуть напряженную атмосферу.

Филип прислал сообщение о том, что заберет ее из гостевого дома. Сара собиралась переодеться во что-нибудь подходящее для обеда на вилле миллионера, но что считать «подходящим», не очень представляла. В конце концов она остановилась на единственно возможном варианте. Платье, которое она купила, едва приехав во Францию, отличалось от привычных для нее воздушных нарядов с цветочными узорами, его зеленоватый оттенок подходил к ее светлой коже.

Она собрала волосы и закрепила белой резинкой, после чего дополнила ретро-образ помадой пастельного тона, блестящими тенями и густой подводкой, посмотрела на себя в зеркало. Да, это скорее Сабина. То, что нужно.

– О боже! – воскликнула она, увидев у крыльца ярко-красный элегантный «феррари».

– Красивая, правда? – сказал Филип с нежностью. – Это машина Баста, а сегодня он дал мне покататься на ней. Баст уже на вилле, – пояснил он, помогая ей сесть на низкое роскошное сиденье. – Ну, как тебе?

Сара рассмеялась:

– Страшно!

Филип засмеялся, будто не веря в серьезность ее слов, и двинулся вперед явно в восторге оттого, что сидит за рулем такого мощного и шикарного автомобиля.

Путь занял всего пять минут. Филип весьма неохотно расстался с машиной. «Похоже, у меня наконец появилась соперница». А она рада любой сопернице, даже если у той вместо ног колеса. Сара слегка нахмурилась. Что там вчера говорил Бастиан Каравалас? Кажется, Филипа отправили на виллу потому, что некая избалованная девочка не давала ему прохода в Греции. Хороший знак. Бастиан прислушается к ней, если она намекнет, что его кузена снова нужно спасать.

«Мне надо поговорить с ним наедине».

Они вошли в белое низкое здание, расположившееся в центре большого участка на выступе берега. Сара была рада, что рядом с ней такой знакомый и безопасный Филип. На террасе, затененной виноградными лозами, маячила высокая фигура Бастиана. Тот направился им навстречу.

Она почувствовала, что в ней нарастает та же инстинктивная реакция, как вчера и позавчера. Тело пронзил электрический разряд, сердце ощутило толчок. Его темные глаза сузились при виде ее, спровоцировав еще один разряд. Филип подтолкнул ее вперед.

– Вот и мы, Баст. Обед готов? Я умираю от голода! Мы сядем на террасе?

– У нас есть время для аперитива. Давайте выйдем на воздух. Мадемуазель, прошу вас.

Он отступил, пропуская ее вперед. Ей пришлось пройти совсем близко к нему. Выходя на террасу, она чувствовала на себе его взгляд, но потом мысли о нем отошли на второй план.

– Ах, как красиво!

С крыши просторной террасы свисали виноградные лозы и ветви яркой бугенвиллеи. Вид открывался на зеленые луга, за бассейном сверкали лазурью воды Средиземного моря.

– Добро пожаловать на мою виллу, Сабина, – сказал Бастиан.

Его взгляд скользил по ней, она чувствовала это почти физически. Ее вновь словно ударило током.

Сегодня он выглядел необычайно привлекательным. Она вся сжалась от этого зрелища.

– Сабина, присаживайся, – предложил Филип.

Она была рада, что он больше не запинается, произнося это имя, и вряд ли теперь назовет ее Сарой, и довольна выбором платья.

– Сабина, не хотите ли выпить шампанского?

– Да, пожалуйста, – вежливо ответила она. Внутренний голос дразнил соблазнительным шепотом Сабины: «Я скорее хотела бы вас».

Она резко отбросила эту мысль и заставила себя смотреть не на мужчину, красота которого так и манила взгляд.

– Как же тут красиво! Если бы это место принадлежало мне, я бы никогда отсюда не уезжала!

– О, в Греции у Баста целый остров. Эта вилла по сравнению с ним просто крошечная.

Ее глаза расширились. Бастиан это заметил. «Спасибо, Филип, очень вовремя». Он хотел увидеть, как Сабина отреагирует на новость о его богатстве. Заставит ли ее это переключиться с Филипа на него. Стоит ли избирать подобный способ отвлечения. Да, это гораздо быстрее. И приятнее.

Он наполнил бокалы, пытаясь преодолеть изначальную реакцию на ее появление на террасе. Реакцию удивления.

Он рассчитывал увидеть ее в каком-нибудь летнем коротком платье без бретелек, открыто демонстрирующем ноги, может быть, с глубоким вырезом, на шее ожерелье из золота, на голове нарочито растрепанная пышная прическа. Наряд в стиле ретро был исполнен стиля, и Бастиан не мог им не любоваться.

«Как интересно». Она решительно изменила своему образу. В ночном клубе такая страстная и соблазнительная, сегодня она пребывала в свингующих шестидесятых.

«С другой стороны, жизнь такой женщины всегда спектакль. Сегодня она томно исполняет песни о любви, а завтра играет с чувствами влюбленного юнца».

«Со мной это не прокатит, мадемуазель». Если кто-то и будет играть, так это он. Он задаст нужный курс, дальше от Филипа.

«И ближе к тебе?» Провокационная и очень соблазнительная мысль.

– Наверное, иметь личный остров обязательно для греческого магната?

– Вы думаете, я магнат, мадемуазель?

– А кто же вы иначе, месье? С вашим личным островом в Эгейском море?

В ее голосе сквозила небрежная ирония, внезапно его темные глаза вспыхнули, губы изогнулись в улыбке, предназначенной будто бы ей одной. Она не хотела этого.

Или хотела?

«Нет и нет. Разве недостаточно того, что мне приходится мириться с телячьим обожанием Филипа?»

Сара задумалась. Вот, значит, как называется странное, непонятное притяжение между ними, эта нелепая, абсурдная реакция на его взгляд. Влюбленность. Нет, она не влюблена. Есть только одно объяснение тому, что она испытывает по отношению к этому человеку.

Влечение.

Сильное, непреодолимое влечение.

Сара чувствовала себя так, будто ее сносит с ног набежавшей волной. Нельзя это допустить. На карту поставлена мечта.

«Не думать о нем, хотя мое сердце и замирает, а тело горит, когда на меня смотрят эти темные-темные глаза».

Этот пожар необходимо погасить, и как можно скорее.

Глоток шампанского поможет вернуть контроль над собой.

– Остров Баста в Ионическом море, а не в Эгейском. У западного берега Греции. Недалеко от Закинфа.

Сара повернулась к Филипу, с облегчением отводя взгляд от волнующего ее чувства кузена.

– Я совсем не знаю Грецию. Никогда там не была.

– Я бы с радостью тебе показал. Тебе бы понравились Афины!

– Город, полный древних руин? Сомневаюсь. Мне кажется, Сабина предпочитает более утонченные города. Скажем, Милан или Париж.

Настоящая Сабина, наверное, действительно предпочла бы эти города. Лучше не спорить.

– Мне нравятся теплые страны.

Сара действительно с трудом переносила зимние холода Йоркшира, предпочитая мягкие зимы родной Нормандии.

– Там, где ты учишься – на Восточном побережье Америки, – такие холодные зимы. Я бы не выдержала!

– Я сам еле выдерживаю! – Филип преувеличенно вздрогнул и засмеялся. – Но в Греции тоже иногда бывает снег, правда, Баст?

– В горах даже катаются на лыжах.

– Баст катается, как настоящий спортсмен!

– Я учился в Швейцарии.

– Поэтому вы так хорошо говорите по-французски?

– О, Баст и по-немецки отлично говорит, да, Баст? И по-английски, конечно. Кстати, мой английский лучше французского.

– Расскажите мне еще о вашем острове. – Сара подумывала, что идея притвориться Сабиной на редкость абсурдная. Может, лучше открыться и покончить с этим.

Не хотелось бы. Образ Сабины защищает от угрозы, исходящей от Бастиана.

– О моем острове? Что вас интересует? Площадь? Расположение? Стоимость?

– А чем вы там занимаетесь?

Он вновь удивился, на этот раз, похоже, искренне, будто ее слова оказались для него неожиданностью.

– Иногда выхожу в море на лодке, плаваю, отдыхаю. Пожалуй, все. Ну, еще читаю. Или просто смотрю на закат, наслаждаясь бокалом пива. Ничего интересного. Вам, мадемуазель, было бы скучно.

Почему она никак не отреагировала на специально упомянутые размеры и стоимость, не постаралась разузнать, что еще ему принадлежит? Вилла на Карибах, дом на Манхэттене, квартира в Лондоне, особняк в Афинах. Не похоже на Сабину. Ведь она спросила об острове, чтобы понять, насколько он в действительности богат.

– Напротив. Звучит очень заманчиво. Я бы с удовольствием так отдохнула.

На несколько секунд их взгляды встретились, в его голове сразу возникло несколько идей того, как можно «отдохнуть» с этой женщиной на острове. По телу будто пробежал разряд тока.

«Надо ли мне ответить на ее страсть? Использовать в собственных целях?»

Ответ он знает, хотя и не признается.

Ход мыслей прервала Полетта. Филип вскочил, чтобы перехватить поднос. Очевидно, он успел стать любимчиком экономки. Они принялись разгружать поднос, Сабина вызвалась помогать.

– Хотите вина или лучше продолжим шампанским? – вежливо осведомился Бастиан.

Сара улыбнулась.

– Какая девушка не любит шампанское?

Она изо всех сил старалась сохранить беззаботность. После обеда нужно найти возможность остаться с Бастианом наедине. Она полна решимости, но боится оставаться с ним один на один.

– Хотя если слишком много выпью, я могу уснуть.

Бастиан засмеялся, сердце Сары бешено забилось.

– Вы вполне можете поспать у нас. – Он указал на шезлонги.

– Не пытайтесь меня соблазнить.

«Это вы соблазняете меня, мадемуазель Сабина, и очень успешно».

«Она так притягательна и, несомненно, хочет меня так же сильно, как и я ее».

Дело не только в ее привлекательности.

«Я добьюсь того, чего хочу. Отвлеку ее от Филипа, освобожу его от этой влюбленности. И вдобавок получу то, что нужно мне».

Многое говорило в пользу этой идеи. Зачем отказываться от столь простого решения проблемы?

Он наблюдал, как Филип суетится вокруг Сабины, предлагая ей то одно, то другое блюдо.

– Да, пожалуйста, немного курицы с сыром и виноградом, – ворковала она, тепло улыбаясь, а тот сиял от этой улыбки.

Внезапно Бастиана пронзила вспышка гнева.

«Я хочу, чтобы она так улыбнулась мне».

Он схватил бутылку и вновь наполнил бокалы.

Сара пыталась подобрать безобидную тему.

– Филип, похоже, в восторге от красного монстра, на котором за мной приехал.

– Монстра? Да она красавица!

– Но она так страшно рычит.

– Это еще что! Подожди, мы с тобой проедемся на ней с нормальной скоростью! Вот тогда она зарычит!

Сара вздрогнула. Бастиан обратился к Филипу:

– Нет. Соблазн устроить гонки на мощном автомобиле велик, но я не допущу, чтобы ты разбился. Или, хуже того, разбил мою машину. – Он пошутил, чтобы разрядить обстановку.

– Сабина со мной в полной безопасности.

Бастиан покачал головой. Она-то, конечно, будет в полной безопасности, а Филип?

– Лучше я поведу. Покажу тебе, как нужно обращаться с этой машиной. Поедем в Гранд-Корниш. Например, завтра?

– Отлично! После обеда, ладно?

– Ладно. Позанимайся утром, а после обеда прокатимся. Это будет тебе награда. – Он повернулся к Сабине: – Знаете, он здесь, прежде всего, для того, чтобы завершить домашние задания, а не носиться по округе, развлекая вас.

– Да, мне это известно. – Еще один повод поговорить с ним по душам по поводу Филипа.

«И сам пусть уезжает. У меня нет времени на развлечения, тем более с ним».

Их взгляды пересеклись, ее сердце, казалось, перестало биться.

«Что за власть он имеет надо мной? Слишком большую власть».

– Хорошо, – ответил Бастиан и внезапно понял: «Изумруды. Вот камни, подходящие ей. С каплей аквамарина. Ожерелье, серьги».

Он живо представил ее в драгоценностях. Изумруды подчеркнут цвет волос, поймают огонь зеленых глаз, покажут ее красоту. Его охватило непреодолимое желание, зверь, просыпавшийся всякий раз, как он сдавался под натиском мыслей об этой прекрасной соблазнительной женщине. Конечно, для него она не представляет опасности. Умная, опытная, по возрасту ближе к нему, чем к Филипу. Для нее он неуязвим.

А вот она перед ним не устоит. Он читал желание в ее глазах и чувствовал то же самое, не стремясь это скрывать. Зачем? Никакого риска в том, чтобы упасть в пламя, готовое поглотить их обоих. Да, так он и поступит. Он перегнулся через стол и протянул Сабине корзинку со спелыми сочными персиками.

– Может, это вас прельстит?

Ее глаза блеснули. Бастиан не упустил этот момент. Зеленая вспышка – свидетельство того, что градус притяжения зашкаливает. Он улыбнулся, чем вызвал у нее инстинктивную ответную улыбку. Она взяла персик. Он на мгновение залюбовался ее тонкими длинными пальцами.

– Спасибо. – Она отвела взгляд, что далось тяжело.

Щеки покрылись румянцем, грудь вздымалась. Бастиан зажмурился от удовольствия. Филип тоже взял персик и радостно впился в него зубами. Брызнул сок.

– Очень вкусно!

– И правда. Совсем спелые, просто идеальные.

Сара была рада переключиться на фрукты, говорить о пустяках, отвлечься от мужчины на другом конце стола. Вернулась Полетта с кофе. Сара принялась собирать грязные тарелки, но экономка выхватила их, что-то угрюмо бормоча.

«Не думает же она, что я обнадеживаю Филипа? А если Бастиан так думает?»

Не может быть. Естественно! Она изо всех сил старалась выглядеть дружелюбной, уклонялась от комплиментов Филипа. Столь опытный мужчина, как Бастиан, наверняка правильно понял ее реакцию на юношеский пыл кузена.

«Так же как и мою реакцию на него самого».

Мысль о том, что Бастиан видит ее насквозь, была постыдной и возбуждающей. Она попыталась унять волнение, но взор вновь обратился на него. Сара быстро опустила веки, ощутила дрожь, будто что-то вспыхнуло внутри.

«Он знает, что я чувствую. От него невозможно ничего скрыть».

В раздираемое сомнениями сознание без приглашения прокралась новая мысль. А если Филип узнает, что ей нравится его кузен? Если она открыто покажет, что разделяет желания Бастиана? Развеет ли это влюбленность юноши? Наверняка. Может, немного жестоко, зато эффективно.

«И это повод поддаться соблазну».

Вдруг она почувствовала себя на краю бездны. Совсем сошла с ума? Видимо, да. Бастиану не место в ее жизни. Любые ощущения надо игнорировать. Подавлять. Просто уйти.

«Я поговорю с ним, объясню, почему он должен увезти кузена, и вернусь к тому, что действительно важно».

– Сабина, ты взяла купальник?

– Нет, не взяла.

Филип было помрачнел, но тут вмешался Бастиан:

– Никаких проблем. В гостевых комнатах много купальников. Я уверен, мы сможем что-нибудь вам подобрать. – Его взгляд скользнул по ее фигуре, словно определяя размер.

– Круто! После кофе я покажу, где ты сможешь переодеться.

Она неуверенно улыбнулась. Нужно извиниться и уйти, но сначала попытаться поговорить с Бастианом. Однако после сытного ланча, шампанского и ароматного кофе у нее не было желания об этом думать.

Ее взгляд заскользил по живописным садам. Она почувствовала, как ею овладевают иные чувства, и решила задержаться подольше. Здесь так красиво. И сады, и завораживающе голубое море вдали. До этого Лазурный Берег для нее олицетворяли только пейзажи, которые она наблюдала по дороге в гостевой дом, и местные магазинчики около гавани. Днем репетиции, ночью игра в «Сабину». Неизменный график. И вот появилась возможность немного расслабиться.

«Почему бы не воспользоваться этим? К тому же чем дольше я пробуду в компании Бастиана, тем сильнее к нему привыкну. Может, выработается иммунитет, и я перестану так на него реагировать».

Да, именно так и нужно к этому относиться. Если провести с ним достаточно времени, огонь наверняка угаснет.

Уверенность иссякла, когда Сара вышла в сплошном купальнике, поверх которого накинула парео бирюзового цвета. Он взглянул на нее, она вспыхнула от смущения. У нее перехватило дыхание при виде мускулистой фигуры Бастиана. Он надел очки, но Сара ощущала его откровенный взгляд даже сквозь них. Она устроилась в шезлонге и неловким движением развязала парео.

– Бикини вам не приглянулось? – бросил Бастиан.

Сара вздрогнула при мысли о слишком откровенном купальнике.

– В нем невозможно плавать. – Она с улыбкой расслабила плечи и подставила лицо солнцу, чувствуя, как тепло проникает под кожу. – Ах, как здорово!

– Любите погреться на солнце?

– Когда получается.

– Странно, вы так мало загорели, учитывая, что работаете только по ночам.

Да, не загорела, потому что первую часть лета преподавала в школе на севере Англии, а здесь проводила дни на репетиции.

– Я над этим работаю! Честно говоря, я бы не отказалась от сиесты. Шампанское в обед меня усыпляет. Разбудите, если я начну храпеть.

– Никогда не поверю, что ты храпишь! – отозвался Филип, явно в ужасе при мысли о том, что его богиня может выкинуть что-то настолько небожественное.

Бастиан усмехнулся. Небрежно брошенная фраза ему понравилась. Правда, в Сабине ему нравится все. По крайней мере, все, что касается внешности. Он мечтательно разглядывал ее стройную фигуру.

«На нее очень приятно смотреть». Он не мог думать ни о чем другом и вдруг понял, что она смыла косметику, видимо, чтобы нанести солнцезащитный крем. Однако ее красота не пострадала. Пока она лежала, крепко закрыв глаза, он исследовал черты ее лица. В голове проносились любопытные мысли.

«Кто же она?» Впрочем, какая разница, кем решила стать Сабина Саблон, есть ли у нее чувство юмора, способна ли она посмеяться над собой? Не имеет значения то, что без грима она заставляет его думать только о ее красоте. Это всего лишь влечение.

Бастиан принялся планировать. Надо отослать Филипа, и у него уже есть идея на этот счет. А потом обратить все внимание на женщину, прекрасную и соблазнительную, лежащую так близко к нему, и постараться сблизиться с ней.

Глава 6

Сара в позе Русалочки сидела на согретом солнцем камне и смотрела, как быстро и плавно Бастиан плывет в ее направлении. Они с Филипом плавали наперегонки от берега до понтонной платформы.

Бастиан ухватился за камень, вылез на берег и собрался плыть обратно. Сара подалась вперед. – Бастиан.

Впервые она обратилась к нему по имени. Странно. Почти интимно.

– Да?

– Могу ли я поговорить с вами наедине, прежде чем уйду?

Его лицо смягчилось.

– Конечно. Я к вашим услугам, Сабина. Но не сейчас.

Что это, сарказм? Ирония? Он изогнулся в прыжке и, оказавшись в воде, поплыл к платформе. Сара выдохнула, чувствуя, как спадает напряжение. Дело сделано, хотя на самом деле у нее нет желания встречаться с ним приватно.

«Ложь».

Примерно через час она объявила, что ей пора уходить. Взглянула на Бастиана. Он не обманул ее ожиданий.

– Я провожу вас туда, где вы переодевались.

Сара прошла вперед, радуясь, что парео закрывает хотя бы часть тела.

– Что вы хотели мне сказать?

Долгожданный момент наступил, она смутилась. Действительно ли нужно сообщать этому неприступному мужчине, легко управляющему ее чувствами, что его юный кузен безнадежно влюблен в нее? Может, он уже знает? Возможно, и не придется ничего говорить? Трусливые мысли столкнулись с пристальным вопросительным взглядом темных глаз и насмешливым выражением лица. Сара вскинула подбородок.

– Это насчет Филипа. Мне кажется, ему лучше куда-нибудь уехать, чтобы закончить сочинения.

Что-то во взгляде Бастиана изменилось.

– Почему?

Сара почувствовала, как щеки, и без того горящие от длительного пребывания на солнце, заливает румянец.

– Разве это не очевидно?

– О да. Я подумаю, что можно сделать. – Их взгляды встретились. – На это, пожалуй, уйдет день или два, хотя, похоже, я нашел выход.

Он не сводил с нее глаз. На долю секунды она задумалась, не догадался ли он о ее собственной сложной ситуации.

– Вы переодевались в третьей комнате по коридору от лестницы. Если хотите, можете принять там душ и вымыть голову. – С этими словами он вышел.

Сара с облегчением пошла наверх. Она предупредила Бастиана насчет Филипа. Теперь можно скинуть эту ношу с плеч. У него все получится.

Поздно вечером Бастиан стоял в саду и всматривался в едва различимую морскую гладь. Уже пробило полночь. Филип отвез Сабину домой, явно радуясь возможности еще разок погонять на «феррари» в одиночестве, а когда вернулся, они отправились ужинать в Вильфранш. Вечер прошел спокойно в основном за разговорами об автомобилях. Филип забросал кузена вопросами о марках и моделях, пытаясь решить, какая самая лучшая.

Бастиан был рад его развлечь, хотя знал, что тетя в ужасе при мысли о том, как ее сын заворожен мощными и потенциально смертельными машинами. Но он приветствовал любую возможность отвлечь Филипа от соблазнов Сабины. В любом случае скоро кузен окажется вне ее доступа. Бастиан уже начал приводить свой план в действие.

Он слегка нахмурился. Сабина сказала, что у него на острове наверняка можно отдохнуть от суеты и полностью расслабиться. Интересно, это от чистого сердца? Вряд ли. Она не похожа на женщину, естественной средой обитания которой может стать маленький необитаемый остров.

Правда, сегодня она, казалось, была рада провести день, купаясь и загорая, наслаждаясь скучным, в некотором роде, времяпрепровождением. Ей понравились сады и вид на море, она оценила спокойствие и тишину, не хотела ничего, кроме как наблюдать размеренный ход времени.

Он ожидал другого.

Конечно, к концу ее визита все встало на свои места. Она забыла про Филипа и переключилась на него.

Бастиан скривился. Она томно и тихо намекнула, что им будет лучше без Филипа, он все понял и с радостью исполнит ее желание. Она и не подозревает, что сыграла ему на руку. Он с нетерпением ждал, чем все обернется.

Очень скоро кузен будет в безопасности, и он останется один на один с ее чарами.

Сара закончила последнюю песню на низкой горловой ноте. Прошло несколько дней с тех пор, как она побывала на вилле Бастиана. Филип на следующее утро не показался на репетиции, прислав сообщение, извиняясь, что ему нужно работать над сочинениями, а потом они с Бастианом собираются прокатиться на «феррари». В клуб вечером он тоже не явился. Сара получила еще одно сообщение. Он остался в Монте-Карло вместе с кузеном. С тех пор – ничего.

Она поняла, в чем дело. Бастиан отвлекает юношу от Сабины и, таким образом, тоже находится вдали, не в состоянии на нее влиять. Это очень важно для ее расстроенных чувств. Сейчас, как никогда, надо сосредоточиться на работе. Нельзя отвлекаться.

Сара очень волновалась, будто зашла в тупик и не может двигаться дальше, как, впрочем, и все остальные. Макс бесился и кричал на нее.

Они дошли до эпизода, в котором Невеста солдата получает известие о смерти мужа. Ее ария, довольно сложная технически, занимала центральное место в истории, являлась поворотным моментом. Однако ее смущало не это.

Макс критиковал, не стесняясь в выражениях:

– Сара, твой муж погиб! Только недавно вы были страстно влюблены, а теперь у тебя все отобрали! Мы должны слышать твое отчаяние, нежелание верить. Я этого не слышу! Совсем!

Как она ни старалась, у нее не получалось ему угодить и вообще выбраться из тупика.

Макс заставил ее исполнить другую арию о любви и о том, как она неожиданно с головой ухнула в сладкий омут, будто пронзенная молнией. По его мнению, Сара могла бы использовать ее для контраста, чтобы выразить горе от того, что любовь мертва. У нее ничего не получалось.

– От любви до скорби всего несколько дней. Ты была невестой, а стала вдовой! Мы должны услышать то, как ты прошла этот путь. И поверить!

– Вот этого я как раз и не могу! Люди не влюбляются так сильно, невозможно, чтобы все закончилось за несколько дней.

Она еще помнила, как задумалась о том, каково это – стремительно любить и жестоко страдать. Это нереально.

Ее мысли блуждали в опасном направлении.

Влечение. Да. С первого взгляда. Это реально. Перед мысленным взором предстал Бастиан. Темные, почти черные глаза, ленивый чувственный взгляд, заставляющий сердце биться быстрее. Ей стало жарко. Да, влечение возникло, едва она его увидела.

«Но влечение – это не любовь!»

– Сара, это сказка! Персонажи здесь – архетипы, они вне времени. Их нельзя встретить на улице. Антон, поговори с ней, попытайся объяснить!

Но сколько бы Антон ни читал вместе с ней партитуру, сколько бы ни вещал о том, как музыка наполняет смыслом и силой ее арию, выход из тупика не находился.

Макс нервничал, его настроение передавалось другим. Он требовал все больше и больше, репетиции становились все интенсивнее. Он постоянно напоминал, что времени в обрез, а они до сих пор не достигли нужного уровня, то и дело останавливал их посередине партии, требовал повторять, улучшать, оттачивать. Все были раздражены, постоянно ругались, эмоции зашкаливали.

И сейчас, наконец опустив микрофон под аплодисменты, Сара почувствовала, что ей все надоело. Макс донимал всех, а на нее насел с удвоенным усердием. Да, для ее собственного блага, ради оперы и всей труппы, но этого недостаточно. Надо найти в себе новые силы. Любым способом.

Она очень устала. Ленивый солнечный день на вилле казался далеким прошлым. Память услужливо показала ей цветущий сад и затененную террасу, блеск кристально чистой воды в бассейне и насыщенный лазурный цвет Средиземного моря. Столь резкая смена обстановки сама по себе явилась тонизирующим лекарством, дала шанс спокойно вздохнуть вдали от репетиций и тягомотных ежевечерних выступлений. Сара отлично провела время, несмотря на близость Бастиана.

«Наоборот, именно поэтому».

Эта мысль, по-своему приятная, привела ее в смятение. Она опять стояла на сцене в облегающем платье в свете софитов, как тогда, когда впервые почувствовала на себе его взгляд.

Сара посмотрела на танцпол, и в груди потеплело, будто сильные руки Бастиана до сих пор обнимали ее в танце. Еще свежи были воспоминания о его физической близости и о том, как невообразимо ее тянуло к нему. Объяснить это притяжение невозможно, как невозможно справиться с ним.

Не надо думать о нем, нет смысла. Они с Филипом уехали, а ей надо сосредоточиться на опере. Только в сердце будто что-то кольнуло, словно стрела попала в центр мишени? Да какая разница. Бастиан исчез из ее жизни, надо этому радоваться.

Сара слегка поклонилась и в последний раз, прежде чем уйти со сцены, посмотрела в сторону столиков.

Там сидел Бастиан.

Она почувствовала толчок в грудь и помчалась со сцены. Сердце билось с бешеной скоростью. Почему он здесь? Хочет рассказать, что отослал Филипа? Или по другой причине, которую она не в силах назвать даже самой себе?

А Макс знал, что сказать.

– Я смотрю, дорогая, ты сменила воздыхателя. Обработай его как следует. Я все про него разузнал, он несметно богат.

Сара сжала зубы, готовая ответить резко, но заметила, насколько усталым он выглядит. От постоянного стресса в уголках рта прорезались морщинки.

– Я не знаю, что он здесь делает.

Макс одарил ее своей желчной улыбкой.

– Да ладно тебе. Хочешь, чтобы я озвучил это?

Она пожала плечами. Бастиан думает, что она Сабина. Внезапно пришла мысль. Может быть, познакомить Макса с Бастианом? Пусть попытается уговорить его выступить спонсором постановки. Правда, придется объяснить, кто она на самом деле.

– Ну так что? Иди к нему, он же пришел повидаться с тобой, это очевидно. И будь вежлива. Только не опаздывай завтра на репетицию, договорились?

– Да что же это такое!

Хотя, если Бастиан выкроил время, чтобы прий ти сюда, можно хотя бы сделать шаг ему навстречу.

Сара вернулась в зал. Ее раздирали противоречивые эмоции. Не хотелось видеть Бастиана, а кровь закипала от предвкушения. Ну не странно ли?

Она подошла к нему. Сейчас он казался еще более неприступным. Его лицо на несколько мгновений напряглось, глаза подернулись туманной дымкой.

– Месье Каравалас.

Он отодвинул для нее стул.

– Бастиан. Пора бы нам обращаться друг к другу по имени, мадемуазель.

Он предлагает обращаться по имени, сам говорит ей «мадемуазель». Значит, знает ее уязвимые места, да и сам неравнодушен к ее чарам.

Сара вежливо улыбнулась, присаживаясь за стол. Бастиан сел напротив.

– Что вы сделали с Филипом?

– Отвез его в Париж. Только что вернулся.

– В Париж?

– Да. Он там встретится с мамой и навестит друзей семьи.

– И как долго его не будет? – Сара пыталась говорить равнодушно, но это было тяжело. Каждая клеточка дрожала от близости этого мужчины.

– Довольно долго.

Он многозначительно протянул эту фразу. Она поймала странный, неясный взгляд, и внутри ее вспыхнуло пламя.

– Ну вот, мы обсудили моего юного кузена и теперь можем обратиться к более интересным вещам.

Откровенный взгляд будто пригвоздил ее к месту. Сара чуть приоткрыла губы, чувствуя, как колотится сердце. Все вокруг исчезло. Остались только она и трепет при мысли о том, что может сделать с ней этот мужчина. Внезапно он улыбнулся.

– Я имею в виду, мадемуазель Сабина, место, где мы сегодня поужинаем. В прошлый раз вы пренебрегли приглашением в «Ле Тромблер». Возможно, оно прельстит вас сегодня?

– Сегодня?

– Чего нам ждать, Сабина?

И никакой напускной формальности или попыток отрицать то, что возникло между ними с самого первого мгновения. Только реальность, от которой кровь стремительно несется по венам, гонимая взбесившимся сердцем, да невыносимо горит кожа.

Существует лишь этот мужчина, неожиданно ворвавшийся в ее жизнь.

Соблазны захватили Сару. Хотелось сказать «Да! Да!».

Почему бы и нет? Она свободная, взрослая, независимая женщина. Отношения с Эндрю давно в прошлом. Сара прекрасно понимала, что ей предлагают. В мире вряд ли найдется еще один мужчина, способный вызвать в ней подобную реакцию.

Она могла бы пойти с ним как Сабина, которой он ее считает, уверенной в себе женщиной, вращающейся в том же мире, что и он, где доступны физические наслаждения, а сердце остается нетронутым. Как Сабина она могла бы завести с ним роман. Выпить его до дна, как бокал шампанского, которое насытит кровь и на следующий день бесследно исчезнет.

Соблазн затопил чувства и сознание. Но потом на нее словно вылили ушат холодной воды. Ей удалось вынырнуть.

«Я не Сабина».

Сара Фэйрхэм. Девочка, которая всю жизнь шла к тому моменту, который теперь так близок. Она выйдет на сцену и сыграет так, будто от этого зависит будущее.

«Я не могу пойти с ним».

– Это невозможно.

– Почему?

Все одно и то же. Но она не ответила. Не могла. Не смела. Будто балансировала на лезвии ножа: если сейчас же не уйдет, нож взрежет ее решимость, и она поддастся искушению, бьющемуся, как море в час прибоя.

Она дрожащей рукой подняла чашку кофе и сделала последний глоток, встала, посмотрела на него, словно прощаясь навсегда.

«Это тот самый мужчина, который мне нужен. Только время не то».

– Доброй ночи, месье.

Бастиан посмотрел ей вслед, медленно поднес к губам бокал с коньяком. Его переполняли странные эмоции. Злость из-за ее отказа? Или она не пожелала признать то, что сжигало обоих яростным пламенем?

«Я хочу ее, а она не желает мне уступить».

Он не понимал ее. Глоток коньяка. Пальцы сжали бокал. Он осушил его одним махом, резко встал и с каменным лицом направился к выходу. В каждом шаге сквозила решительность.

Глава 7

Дрожащими пальцами Сара сняла накладные ресницы, смыла с лица тональный крем, решив пока не трогать густую подводку. Внутри все будто разрывалось на части. Она заставила себя уйти от него, но это не помогло.

Он стоял перед мысленным взором. «Чего нам ждать?»

В ней боролись эмоции, паника, желание, смятение, мука. Хотелось как можно скорее вернуться в свою комнатку, где так безопасно. Решено, она не будет переодеваться. Сара засунула повседневную одежду в пакет, подхватила сумочку и понеслась к черному ходу. Как хорошо, что Макс уже уехал.

Она выскочила в прохладную ночь и замерла. Дорогу перекрывал знакомый «феррари». Бастиан стоял, облокотившись на капот, скрестив руки на груди. Безмолвно открыл пассажирскую дверцу.

– Назовите хоть одну причину, почему вы не хотите со мной поужинать.

Низкий требовательный тон.

В тусклом свете он поймал ее взгляд и не собирался отпускать. Сара хотела ответить, но не смогла. В голове перемешались мысли, эмоции, неясные чувства.

– Вы не сможете назвать ни одной. Потому что это должно было случиться с тех пор, как я увидел вас впервые.

Он по-прежнему не отпускал ее. Она старалась подобрать подходящие слова, привести в порядок мысли, но тщетно. Оставалось сдаться эмоциям. Последняя робкая безнадежная мысль пронеслась в кружащейся голове:

«Я пыталась это остановить, отрицать, предотвратить. Но больше не могу сопротивляться. Довольно».

На большее не способна. Она села в роскошную машину, сдавшись на волю происходящего. Поддавшись соблазну, исходящему от красивого мужчины. Бастиан закрыл за ней дверь, сел за руль, завел мотор. И вот они уже несутся в темноту.

Сара украдкой взглянула на него. Их взгляды опять столкнулись. Она отвернулась, понимая, что делает и почему. Это укреплялось с каждым ударом сердца, новым разрядом, проносившимся сквозь тело.

Чувства обострились. Она осознавала, что сидит в нескольких сантиметрах от него. Ощущала глухую вибрацию мощного двигателя. Видела роскошный дорогой салон. Все вокруг будто дышало страстью.

В плотно облегающем платье она выглядела гламурной, шикарной женщиной. Вкупе с пошитым на заказ смокингом, золотыми часами, запонками в белоснежных манжетах и пряным густым ароматом парфюма сидящего рядом мужчины это окутывало их тяжелым туманом соблазна.

Сара, хотя и не вполне верила в реальность происходящего, не сопротивлялась. Слишком поздно.

– Куда мы едем?

Бастиан бросил на нее взгляд. Его чувственные губы сложились в полуулыбку.

– Я уже пару раз попытался отвезти вас в «Ле Тромблер». Может, на этот раз вы согласитесь?

В его голосе звучала приятная хрипотца, которая заставила ее содрогнуться от очередного разряда. Она еще никогда такого не испытывала. Где-то в глубине еще звучал протест, но становился тем слабее, чем дольше она находилась в машине с Бастианом.

Мимо проносились улицы и дома. Но они были так далеки от нее. Весь мир отдалился.

Они довольно быстро добрались до ресторана, расположенного у подножия Приморских Альп над суетливым побережьем Ривьеры. Бастиан властной рукой поддержал ее за локоть, когда она выбиралась из машины. Им навстречу заторопился метрдотель, усадил их за столик на террасе с видом на огни Ривьеры, блистающие, словно камни в ожерелье.

Сара села за стол, отлично осознавая, как плотно ткань платья облегает тело, выставляя напоказ все достоинства фигуры. Она бросила очередной взгляд на Бастиана. Тот изучал меню. Что именно в нем заставляет ее так реагировать? Отчего она не может ему противостоять? Почему так отчаянно хочется отдаться тому, что не стоит делать? Ужин с ним вдвоем.

И то, что произойдет после.

Сара отшатнулась от этой мысли, не осмеливаясь думать о подобном. Чтобы отвлечься, она открыла меню и принялась невидящим взглядом просматривать длинный список. Голодна ли она? Непонятно. Ясно одно: ее сердце бешено бьется, кожу сжигает жар, а глаза так и хотят вновь впиться в мужчину, сидящего напротив.

– Что вам заказать?

Голос Бастиана прервал ее отчаянные мысли, и Сара была этому рада. Она выдавила из себя улыбку.

– Что-нибудь легкое. В этом платье нельзя позволить себе почти ничего!

Она сразу же осознала свою ошибку. Фраза, вполне невинная, заставила его смерить ее фигуру темным страстным взглядом. Она почувствовала, как щеки заливает румянец, и вновь погрузилась в изучение меню, чтобы занять голову чем-нибудь другим. В конце концов блюдо, которое, кажется, отвечало ее требованиям, было найдено – морские гребешки в соусе с шафраном. Бастиан тоже остановился на рыбном блюде, но более сытном – морской черт на гриле. К рыбе они заказали бутылку вина.

Он откинулся на спинку стула и удовлетворенно посмотрел на нее. Его совсем не удивило, что она в итоге сдалась, но он был рад, что это случилось. Теперь она полностью в его власти.

Да, все получилось. Он ее соблазнит, как и планировал, это раздавит все ее амбиции в отношении его кузена. Правда, здесь, в темноте на тихой террасе, Филип казался очень незначительным.

– Расскажите мне о себе, Сабина. – Просьба, совершенно безобидная и предсказуемая, зародила в ней смутное беспокойство.

– О себе? Что еще рассказывать, кроме того, что и так известно? Я певица, вот и все. – Она говорила привычным для нее тоном, отрывисто, резко.

– Вы из Франции, а откуда именно? – Еще один невинный вежливый вопрос, и снова он уловил в ее взгляде волнение.

– Из Нормандии. Из городка недалеко от Руана. – На самом деле там родилась ее мама, и поскольку она хорошо знала этот регион, то сочла такой ответ достаточно безопасным.

– И вы всегда хотели стать певицей?

– Нужно использовать таланты, которые дает нам природа.

Глаза Бастиана сузились, и Сара это заметила. Понял ли он, что она пытается уклониться от прямых ответов? К счастью, в этот момент принесли вино, и он отвлекся. Но, когда официант их оставил, его темные глаза снова обратились к ней. Бастиан поднял бокал.

– За наш совместный вечер.

Сара с трудом подняла бокал и встретилась с ним взглядом. Складывалось ощущение, будто она тонет в черном бархате. Пульс участился, дыхание прервалось. Казалось, происходящее нереально, но все было слишком живо. Она так близко к мужчине, который одним только взглядом может заставить ее сердце пылать.

Это просто смешно. Нельзя капитулировать перед ним. Нужно взять себя в руки. Если она хочет, чтобы ее защитил образ Сабины, придется его поддерживать со свойственными равнодушием и хладнокровием. Мысленно вздохнув, Сара поставила бокал и окинула взором живописный пейзаж за террасой.

– Если еда здесь так же хороша, как вид, могу понять, почему у этого места такая репутация. – Вполне безобидное замечание, так и надо держаться.

– Надеюсь, вам понравится и то и другое.

Он понял, что она не желает рассказывать о себе, сам этот факт уже говорил о многом. Она действительно показывает миру не настоящую себя, а только маску. Но ему все равно. Ведь Сабина Саблон вошла в его жизнь совсем не надолго.

– У них уже есть звезда Мишлен? – Еще одна безобидная реплика.

– Одна. Но, говорят, скоро будет вторая.

– Интересно, по какому принципу их присуждают?

Бастиан поднял бокал. Звезды Мишлен – вполне приемлемая тема. Они продержались на ней, пока не принесли еду, а потом переключились на Лазурное побережье. Оно менялось и развивалось.

В основном говорил Бастиан, но скоро понял, что она наловчилась задавать такие вопросы, чтобы он все время что-нибудь рассказывал и беседа не прерывалась.

Все это время подспудно продолжалась и другая беседа, безмолвная, но набирающая силу с каждой вежливой улыбкой, каждым кивком, каждым движением руки, взявшей вилку, бокал, каждым взглядом, смешком и жестом, каждой новой позой и вдохом.

Бастиан был твердо намерен увлечь за собой Сабину. И она уже не могла этому сопротивляться.

Сара забралась в машину, внушительная фигура Бастиана скользнула на водительское кресло. Сразу же ей показалось, что в салоне стало тесно. В голове витал туман. По венам приятной теплотой растеклось вино, заставляя расслабиться на удобном кожаном сиденье, будто созданном для ее форм. Раздалось низкое рычание мотора, автомобиль рванулся вперед, еще сильнее вжимая ее в кресло. Она чувствовала, как напряженно бьется сердце и горит кожа.

Но ее сердце бьется в груди Сабины, которую нестерпимо влечет к сидящему за рулем неотразимому и притягательному мужчине. Сабина свободна в своих решениях, может забыть обо всем, кроме этого человека и ночи.

Чувственная, соблазнительная и умная, Сабина может позволить себе поддаться непреодолимому влечению к Бастиану Караваласу и тому, что это влечение обещает. Сабина привела ее сюда, к этому моменту. Сабине хотелось, чтобы этот момент наступил.

«Это произойдет, и я не буду сопротивляться. Я хочу, чтобы это произошло».

Возможно, это необдуманно, глупо, возможно, это самое невероятное из того, что она могла ожидать от нынешнего лета, но она действительно решила пойти с ним.

Сегодня.

А завтра…

Она подумает об этом завтра.

Сейчас только она и он. И дорога в никуда. Без слов. Без возможности повернуть назад.

Он привез ее в свою квартиру в Монте-Карло.

Она располагалась в современном небоскребе и представляла собой произведение строгого модернового дизайна. Сквозь окна во всю стену открывался вид на гавань далеко внизу, блестящие огни города мерцали, как бриллианты. Сара кожей ощущала окружившую ее роскошь и задрожала в ожидании.

Она ждала действий от этого мужчины. Его запах и само присутствие не давали думать ни о чем другом. Она ждала, когда он сделает движение, положит руки ей на плечи, обнимет, увлечет в постель.

Он что-то прошептал. Сара почувствовала его дыхание на шее. Его ладони гладили ее плечи, легко, как перышко, но и с той нежной силой, от которой она затаила дыхание и приоткрыла рот. Дрожь усилилась. Его руки скользнули по ее обнаженным плечам и сомкнулись на запястьях. Неуловимым, но властным движением он развернул ее к себе.

Сара подняла голову. Ее губы были полураскрыты, глаза сияли бархатной глубиной. Они стояли так близко, что она физически ощущала силу и тепло его тела, темную энергию взгляда, в котором она видела отражение собственных желаний.

Губы Бастиана медленно растянулись в улыбке. Будто он знал, о чем она думает, и слышал, как мощно и тяжело бьется сердце в ее груди. Его взор неторопливо изучал ее лицо, вбирая каждую черточку, каждый изгиб.

– Ты так красива. Так удивительно красива.

На одну бесконечно долгую секунду их взгляды будто слились. Они смотрели друг другу в глаза. А потом его руки сомкнулись на ее тонкой гибкой талии и медленно потянули вперед, словно против его воли, но по велению желаний, которым он, как и она, не мог противостоять.

Она уже не хотела сопротивляться. Хотела только увидеть, как его лицо приближается к ее лицу. Почувствовать, как его губы касаются ее губ, как они сливаются в поцелуе, и он заставляет ее открыться и подчиниться ему.

Когда это произошло, она лишь закрыла глаза и глубоко вздохнула от удовольствия. Он целовал ее, пробуя на вкус губы медленно и умело. Где-то внутри ее едва растекалось тепло. От чувственных прикосновений губ сердце, казалось, перестало биться. Он заставил ее открываться ему, углубляя поцелуй.

Его руки сильнее сжали ее талию. Она оказалась очень тесно прижата к нему, с волнением и дрожью ощутив, как сильно он возбужден.

Это немедленно вызвало ответную реакцию. Пульс подскочил, дыхание сбилось, поцелуй становился все агрессивнее и глубже. Она положила ладони на его широкую спину, проведя по гладкой ткани смокинга, прижимаясь к его груди. Бастиан издал звук, похожий на рычание, и еще сильнее притянул ее к себе.

Сару охватило волнение. Каждая клеточка ее тела ожила и с радостным предвкушением жаждала новых ощущений. Бастиан неожиданно резко подхватил ее на руки, будто она была не тяжелее пушинки, и куда-то понес, не прерывая поцелуев. Мир вокруг них закружился. Он опустил ее на прохладную шелковую простыню и сел рядом.

Страстные поцелуи продолжились. Он бедром прижимал ее к постели. Сара чувствовала себя на пике эйфории. Ее охватило откровенное и огненное желание. В груди что-то сжималось и звенело, как натянутая струна. Она наклонилась, чтобы грудь поднялась выше. Бастиан снова зарычал, рывком поднял ей руки у нее над головой, прижал запястья к кровати, властно сжал сладко налившуюся грудь. Сара охнула от удовольствия и застонала. Губы искали новых поцелуев.

Неужели это она? Не похоже на нее – лежать в постели с мужчиной и сгорать от желания, завладевшего всеми чувствами, так бесстыдно и распутно.

Его бедро находилось между ее ног, она хотела большего. Говорила ли она? Если да, то что?

Она еще никогда не испытывала такого сильного и безумного возбуждения. Изнутри ее сжигало до сих пор неведомое пламя.

Бастиан улыбнулся.

– Похоже, дорогая, нам пора избавиться от этой ненужной одежды.

Он рывком поднялся и тут же претворил свои слова в жизнь. Сара не могла пошевелиться, наблюдая в тусклом свете, как быстро и небрежно он избавляется от того, что на нем надето, а потом снова склоняется над ней. Матрас прогнулся под его весом. Она внезапно осознала, что он полностью обнажен, ее лицо вдруг запылало, а глаза сами собой закрылись.

Бастиан удивленно усмехнулся.

– Что же ты так смущаешься?

Сара не ответила, но открыла глаза. На мгновение ей показалось, будто в его взгляде застыл вопрос. Но его взор снова засиял чувственным восхищением.

– Ты и в самом деле красива, дорогая, даже так… Я хотел бы увидеть твою естественную красоту.

Он потянулся к ее плечам, спустил бретельки, неожиданно осторожно опустил платье, окинул ее тело тем медленным ленивым взглядом, от которого у нее потеплело внутри. Потом снял с нее трусики. На ней остались только чулки. Внезапно Сара поняла, в каком виде предстала перед ним.

– Может быть, займемся любовью прямо так?

Только не так!

Сара выпрямилась и стянула чулки, бросив их на пол вместе с поясом, на котором те держались. Укладка развалилась, волосы падали ей на грудь свободной и роскошной волной. Она посмотрела на Бастиана, который лежал поодаль от нее на покрывале. Собственная нагота его отнюдь не смущала. Сара отбросила волосы. Бастиан смотрел на нее и ждал, когда настанет время приступить к следующему этапу. Она была только рада продолжить.

Наконец она перекинула волосы через одно плечо и потянулась вперед. Ее грудь почти прикоснулась к его груди, когда она уперла ладони в покрывало по обе стороны от его торса.

– С чего бы начать? – прошептала она с горячей и страстной насмешливой интонацией, которая так нравилась ему.

В его темных глазах блестели ответные искорки веселья.

– Возьми меня. Я твой.

Сара издала низкий глубокий смешок. Ее губы заскользили по его твердой, словно сталь, груди. Нежно. Так невыносимо приятно…

Он терпел эту сладкую пытку бесконечно долго. Возбуждение нарастало. Она нарочно дразнила его. Наконец он почувствовал себя готовым взорваться. Притянул ее к себе и с удовлетворением услышал, как она ахнула от неожиданности. Он подмял ее под себя, раздвигая ноги коленом.

Их губы встретились, началась борьба за власть и подчинение, игра наслаждения и вкуса.

Бастиан не мог ждать дольше. Он хотел ее прямо сейчас. Почти поддался искушению взять ее прямо так, но это было бы безумием. С трудом сосредоточившись, он высвободился и протянул руку к ящику ночного столика.

Она потянула его назад, обнимая, что-то бормоча. Ее напряженные стоны щекотали ему шею.

– Подожди… секунду…

Он едва мог говорить, словно растаяв от страсти. Он нуждался в ней, хотел овладеть ею. Должен быть завершить то, что хотел с того самого момента, как увидел ее роскошное соблазнительное тело, впервые заметил изумрудную вспышку в ее глазах.

И вовсе не важно, так ли она корыстна, как он опасался, такая ли ловкая интриганка. Сейчас имело значение только настоящее, необходимость, все затмевающее желание владеть ее телом.

Пару секунд спустя он был готов. Наконец-то победа. Он получит то, чего хочет. Ее, эту женщину. Она будет принадлежать только ему.

Она влекла его к себе, обнимая ногами его бедра, открываясь ему. С наслаждением, обуявшим тело, он опустился, и они слились вместе.

Почти сразу что-то внутри взорвалось, и его словно ослепила яркая вспышка света. Всполохи огня уносили в жаркое пламя удовольствия. На долю секунды он даже почувствовал себя виноватым, что не дождался ее. Но потом с изумлением понял, что пламя страсти увлекло и ее тоже. Она прижалась к нему и вскрикнула одновременно с ним. Музыка их тел играла в унисон мелодию, которая все продолжалась и продолжалась.

Никогда еще он не испытывал подобного. Ни одна ночь в его обширном разнообразном опыте не была столь жаркой. Сознание и тело объединились в невероятном, бесконечном ощущении, словно они таяли и сливались, застывали вместе, как расплавленный металл.

Когда все переменилось? Когда наступил прилив, вернувший его на берег реальности? Кто знает. Его тело тряслось, возвращаясь на грешную землю. Легкие сжимались, сердце бешено колотилось, голос дрожал. Бастиан немного отстранился, понимая, что слишком тяжел для Сабины.

Он сказал что-то, но не понял, что именно. Шок. Она была изумлена тем, что произошло.

Несколько долгих секунд они только смотрели друг на друга, не веря в то, что случилось. Потом Бастиан наконец шумно вздохнул и сумел выдавить из себя улыбку. Ничего больше. Ее глаза моргнули и закрылись, будто он удерживал ее, а теперь отпустил. Он почувствовал накатывающую дрему и со стоном опустился на кровать, притягивая ее к себе.

Ее близость была удивительно приятна, как раз то, что нужно. Он провел рукой по ее шелковистой коже, прижимая к себе, и услышал расслабленный вздох. Ее рука сжала его ладонь, их пальцы переплелись, потом она последний раз пошевелилась и замерла. Дыхание стало ровным, Сабина погрузилась в глубокий сон.

Перед тем как провалиться в объятия Морфея, Бастиан накрыл их обоих покрывалом, снова сжал ее в кольце своих рук и отдался на волю сна, обессиленный и опустошенный. В этот момент казалось, что у него есть все, чего может хотеть в этой жизни человек.

Что-то разбудило ее. Интересно, что именно. Но что бы то ни было, оно выдернуло из глубокого сна, в который она погрузилась, более сладкого и спокойного, чем когда-либо раньше.

– Доброе утро.

Бастиан, одетый в банный халат, пристально смотрел на нее сверху вниз. Сара не ответила, потому что не могла вымолвить ни слова. В голове крутились непрошеные мысли.

«Что я наделала? О боже, что я наделала?»

Но все очевидно. Она, обнаженная, лежит в постели Бастиана Караваласа.

Память вспыхнула, как метеор, обжигающий небо. Она мгновенно подскочила и в ужасе уставилась на него.

– О господи! Который час?

Бастиан нахмурился.

– Какая разница?

Сара не ответила. Вскочила, уже не думая о наготе, и принялась лихорадочно искать одежду.

Мысли переполняли отчаяние и ужас. Она помчалась в ванную, увидела себя в огромном зеркале и застонала. Уже через три минуты она была готова, но выглядела все равно кошмарно. Волосы спутаны, вечернее платье помято. Но это не важно. Не время беспокоиться о таких вещах.

Пусть на ней вчерашняя одежда Сабины, сама Сабина исчезла. Вернулась Сара, и она в панике.

– Что за черт! – Бастиан уставился на нее.

– Мне надо идти.

– Что? Не говори глупостей.

Она проигнорировала эту реплику, обогнула его и выскочила в прихожую, где принялась беспомощно оглядываться в поисках сумки. Смутно она помнила, что повседневная одежда в пластиковом пакете, который, она надеялась, лежит в машине у Бастиана. Но сейчас на это нет времени. Нет времени вообще ни на что, лишь быстрее бежать и искать автобусную остановку.

«О боже, я сто лет буду добираться! Я опоздаю. Макс меня убьет!»

Тут ее схватили за руку и развернули на сто восемьдесят градусов.

– Сабина, что происходит? Почему ты убегаешь?

Она недоуменно уставилась на него.

– Мне надо идти.

На секунду в его взгляде мелькнула злость, потом, будто приняв некое решение, он отпустил ее руку.

– Я вызову такси.

– Нет!

Он не обратил внимания на ее протест, быстро переговорил с кем-то по телефону, видимо, с консьержем. Повесив трубку, снова повернулся к ней.

– Я не знаю, что происходит и почему. Но если ты настаиваешь, я не могу тебя удерживать. Иди. – Его голос звучал жестко, лицо окаменело.

На секунду Сара застыла на месте, глядя на него в упор. Внутри ее будто что-то взрывалось, разрушая каждый нерв.

– Бастиан, я…

Но сказать было нечего. Она не Сабина. Она Сара. И ей здесь совсем не место.

Он открыл дверь. Она шагнула за порог и побежала к лифту. За спиной раздался грохот захлопнувшейся двери, отозвавшийся эхом в каждой клеточке ее тела.

Глава 8

Бастиан мчался вперед, будто за ним неслась стая бешеных собак. Дорога извивалась, забираясь все выше в Приморские Альпы. Последние дома Ривьеры остались далеко позади. Над дорогой нависали скалы: голый камень контрастировал с лазурным небом. Автомобиль уносился все дальше и дальше, рев мотора был единственным звуком, нарушавшим здешнее спокойствие.

На верхнем плато Бастиан вильнул в сторону, несколько камешков, выбиваясь из-под колес, полетели в пропасть. Он заглушил двигатель, но тишина не принесла облегчения. Его руки крепко сжимали руль.

Почему она убежала? Почему? И откуда это выражение отчаянной паники на ее лице?

Память услужливо проматывала обжигающие нервы картинки. То, что вспыхнуло вдруг между ними, затронуло ее так же сильно, как его, он знал это наверняка. Все мужские инстинкты говорили об этом. Пламя страсти задело обоих.

«Со мной еще никогда такого не было. Никогда».

Но сегодня она смотрела на него с таким ужасом и недоверием.

Неужели сбежала из-за того, что произошло? Возможно, она, как и он, была в таком шоке, что не смогла справиться с собой, не понимала, как действовать в такой ситуации?

«Что-то происходит. Сабина, что-то происходит между нами, и ты этого не планировала. Как и я».

Бастиан смотрел в пропасть. Один поворот руля – и машина вместе с ним сорвется вниз в пустое пространство. Он попытался заставить себя думать о Филипе и о том, зачем приехал спасать его от Сабины Саблон, но ничего не выходило. Это казалось не важным. Бессмысленным.

Теперь его занимало только одно.

Бастиан повернул ключ и завел мотор. Развернулся и направился обратно к побережью. В голове, подгоняя вперед, горела лишь одна мысль.

Макс поднял ладонь, призывая ее остановиться.

– Еще раз. – Его голос звучал ровно, но подспудно в нем слышалось отчаяние.

Сара сжала кулаки. У нее болели горло, плечи и легкие. Каждый мускул был напряжен. Все бесполезно, абсолютно бесполезно. Напряжение вокруг ощущалось почти физически. Каждый в комнате создавал и чувствовал его. И больше всех она.

Когда она примчалась на репетицию, ужасно опоздав, Макс повернулся и посмотрел на нее так, будто хотел, как василиск, превратить ее в камень. С этого момента все становилось хуже и хуже, дальше некуда.

У нее пропал голос. И этим все сказано. Макс даже не пытался заставить ее исполнить злополучную арию, она не могла спеть вообще ничего.

Не потому, что ей стыдно из-за опоздания, она запыхалась, торопясь на репетицию, а сердце бешено колотилось от волнения и спешки. Просто в ее голове что-то взорвалось и уничтожило то, чем она была раньше.

И оставило взамен только горячие воспоминания.

Воспоминания о ночи с Бастианом.

Эта ночь заполнила все мысли, завладела ее существом, поглотила сознание, вскипятила кровь в ее венах. Каждое прикосновение, каждый нежный взгляд, каждый поцелуй. Невозможно забыть такое. Весь остальной мир перестал существовать.

– Сара! – Голос Макса был резким и злым.

И опять внутри что-то разорвалось.

– Я не могу! – вскричала она. – Просто не могу! Не чувствую, прости, мне так жаль!

– Да какой прок мне от твоих сожалений?! – заорал Макс, явно теряя над собой контроль.

Чаша терпения переполнилась. Сара больше не выдерживала. Опоздание и предательство со стороны собственного голоса стали последней каплей.

Алан, ее партнер, сделал шаг вперед и нежно обнял ее за плечи.

– Отстань от нее, Макс!

– И от нас всех тоже! – выкрикнул кто-то еще из труппы.

– Макс, мы устали. Нам нужен перерыв.

Жалобы неслись отовсюду, ворчанье перерастало в бунт. Секунду Макс выглядел так, будто собирался наорать на всех, но потом неожиданно опустил голову.

– Хорошо. Перерыв. Полчаса. Сходите на улицу, подышите свежим воздухом.

Всеобщее напряжение сразу заметно спало. Члены труппы начали расходиться, тихо и с облегчением обсуждая произошедшее. Рука Алана соскользнула с плеча Сары.

– Дыши глубже, – ласково посоветовал он и присоединился к великому исходу на улицу.

Сара не могла пошевелиться. Ее будто пригвоздили к полу. Она закрыла глаза в безмолвном, мучительном страдании.

Боже мой, разве она не знала, что нельзя отвлекаться? Вообще. А прошлой ночью…

«Что я наделала? Ах, что же я наделала!»

Тот же самый беспомощный и отчаянный вопль звучал в голове, когда она стояла посреди квартиры Бастиана без одежды, едва выбравшись из постели.

Сердце заполнили боль и мука.

Вдруг она почувствовала, что кто-то взял ее за руки.

– Сара, посмотри на меня, – попросил Макс.

Его тон изменился, как и манера говорить. Она медленно и осторожно открыла глаза. В его лице увидела сочувствие. В уголках глаз прорезались усталые морщинки.

– Извини, – сказал он. – Мы все напряжены, и я вымещаю это на тебе. Ты не заслужила.

– Мне так жаль, что я опоздала. И сегодня я бесполезна.

– Тебе нужно отдохнуть. Дольше, чем полчаса.

Макс на секунду замолк, пытаясь что-то прочесть в ее лице.

– Наверное, мне надо винить себя. – В его интонацию прокралась невеселая насмешка. – Разве не я тебе велел сегодня не опаздывать? Зная при этом, кто пришел тебя навестить. Нет-нет, дорогая, молчи. Что бы ни случилось, ты все еще об этом думаешь. Так что, мне кажется, тебе стоит сделать что-нибудь. Иди. Сделай то, что необходимо, что бы это ни было. Я не жду тебя на этой неделе. Возьми небольшой отпуск и поплачь в подушку, если это то, что тебе надо! Я не знаю, нужен ли тебе богатый кузен Филипа. Но он до сих пор в твоей голове. Вытеснил все мысли о работе. Даже если бы не было прошлой ночи, ты зашла в тупик еще до этого. Я не могу заставить тебя пройти сквозь стену. Тебе надо отдохнуть, а потом увидим.

Он сжал ей руки, не отпуская ее взгляда.

– Верь в себя, Сара. В себя и в то, что ты можешь всего добиться. Ты уже почти у цели! Иначе я бы не тратил на тебя свое драгоценное время, – закончил он со свойственной ему высокомерностью. – Ну все, иди. Расслабься. Делай что угодно, только не пой. Даже пошлые песенки Сабины. Я как-нибудь договорюсь с Рэймондом.

Он поцеловал ее в лоб.

– Иди!

И Сара ушла.

Бастиан осторожно вел машину по сужающимся улочкам, ведущим к гавани. Она где-то здесь, должна быть здесь. Он не знал, где находится ее гостевой дом, но их тут не так много, при необходимости он проверит все. Потом, есть еще ночной клуб, даже в этот дневной час там наверняка кто-нибудь подскажет, где ее найти.

«Я должен ее найти».

Этот императив гнал его вперед. Сознательное мышление сегодня работало довольно плохо, но ему все равно. Он не обращал внимания на голос в голове, твердящий, что у него нет причин так настойчиво ее искать. Одной ночи достаточно для его целей. Так зачем он гонится за ней?

Бастиан не желал отвечать. Нигде не останавливаясь, он выехал на площадь перед гаванью, пристально всматриваясь в окружающий пейзаж, будто мог встретить ее прямо здесь.

И да, она была здесь.

Его пульс подскочил, дыхание сбилось.

Она сидела на швартовочной тумбе и смотрела на море. Внутри у него бушевали эмоции, триумф смешался с облегчением. Он остановил машину, не заботясь о том, можно ли здесь парковаться. Вышел. Приблизился к ней. Положил ладонь ей на плечо.

– Сабина.

Его голос был полон удовлетворения. Наслаждения оттого, что он вновь обрел то, что принадлежит ему.

Она вздрогнула всем телом и резко повернула голову. Глаза расширились от страха.

– О боже… – тихо произнесла она.

Бастиан улыбнулся.

– Ты же не думала, что я и вправду тебя отпущу? – Он внимательнее посмотрел на нее и неожиданно нахмурился. – Ты плакала?

Сабина? Плачет? Мысли в голове перемешались, к ним добавилась новая.

– Из-за чего ты плачешь?

Ну не из-за него же. Не может быть, чтобы он стал причиной ее слез.

Она покачала головой и выдавила:

– Это сложно объяснить.

Бастиан присел рядом, положив локти на колени. Их лица находились на одном уровне. Выражение его лица было странным, а обуревавшие эмоции еще страннее. Сегодняшняя, заплаканная, Сабина была новой для него, кем-то, кого он никогда раньше не видел. Упоение властью над ней, которое он испытал мгновение назад, сменилось на чувство, имени которому он не находил. Но это все меняло. Медленно, но верно. Заставляло взглянуть в глаза новым эмоциям, возникавшим в его душе.

– Нет. – Его голос тоже звучал как-то по-новому. – Все очень просто. – Их взгляды встретились. – Как может быть иначе после этой ночи?

Он смотрел на нее ласково. Его рука потянулась к ее лицу и убрала за ухо спутанный локон, выбившийся из туго затянутой на затылке прически. Ему хотелось расстегнуть ее заколку, чтобы по ее плечам рассыпалась волна роскошных светлых волос. То, во что она была одета, ему не нравилось: бесформенная футболка и такие же бесформенные хлопковые штаны. Лицо припухло, глаза покраснели от слез.

Но когда он заговорил и убрал за ухо локон, выражение ее лица изменилось. Из взгляда исчезла напряженность, на коже появился румянец.

– Я не знаю, почему ты от меня сбежала, и не буду об этом спрашивать. Но один вопрос все же задам.

Его глаза смотрели на нее, те самые глаза, чей взор сжигал ее в объятиях страсти. Теперь в них стоял единственный вопрос.

– Ты пойдешь со мной? Забудешь про свои проблемы, какими бы они ни были?

В глубине ее зеленых, как изумруды, глаз что-то блеснуло. На него нахлынули воспоминания. О том, как он хотел осыпать ее этими драгоценными камнями. Теперь это казалось странным. Не важным. Не имеющим отношения к реальности. Важно лишь одно.

Ответ, который сам по себе светился в ее прекрасных изумрудно-зеленых глазах, взгляд которых с каждой секундой смягчался и светлел.

Бастиан снова улыбнулся. На этот раз уже не с триумфом, не властно. Просто тепло улыбнулся этой девушке.

– Отлично. – Улыбка стала еще шире. – Пойдем.

Он подвел ее к автомобилю и открыл ей дверцу.

«Всю неделю», – думала Сара.

Избыток времени казался несметным богатством. Паника, которая сдавливала грудь, напряжение, которое сжимало легкие железной клеткой, а горло колючей проволокой, ушло. Просто ушло. Она сбросила эти оковы в тот момент, когда поднялась со швартовочной тумбы, сжимая руку Бастиана. После этого она шла будто по воздуху.

«Я свободна!»

Именно так. Словно ее освободили от всех трудностей, разрывавших когтями и зубами с тех пор, как она пришла в себя сегодня утром и сообразила, что наделала. Она – Сара, не Сабина. А теперь это не важно.

Макс понял, что именно на протяжении нескольких дней завязывало ее эмоции в узел с тех пор, как в ее жизни появился Бастиан Каравалас.

«Тот самый мужчина, но не тот момент».

Однако это ее больше не заботило. И не будет заботить еще несколько прекрасных, чудесных, свободных дней.

«Я могу делать, что хочу, чему поддалась вчера. Этот человек так отличается от всех, кого я когда-либо знала. То, что произошло, стало открытием, изменило меня».

Сара вздрогнула, вспомнив вчерашнюю страсть. Бастиан завел машину. Она повернулась к нему с горящими, как звезды, глазами.

– Куда мы едем?

То же самое она спрашивала вчера, и он отвез ее в сверкающее царство волшебства и желания, страсти и удовольствия.

– На виллу.

Они выехали на шоссе, ведущее к мысу Пьер.

Сара обрадовалась. Квартира в Монте-Карло роскошная и дорогая, но она чувствовала себя там не в своей тарелке. Зато вилла ее совершенно очаровала.

– Чудесно.

Она чувствовала себя легкой как перышко, качающееся на волнах воздуха и поднимающееся все выше и выше в беззаботное ярко-голубое небо, где никакие проблемы не пригнут к земле.

«Я свободна от всего, кроме желания поймать это мгновение и держаться за него обеими руками. Тот самый мужчина, тот самый момент. Сейчас!»

В воодушевлении Сара не заметила, как они добрались до виллы. На секунду она почувствовала себя неуютно при мысли о новой встрече с Полеттой. Если экономка считала ее угрозой для Филипа, что подумает, когда увидит ее вместе с хозяином? Однако у Полетты, оказалось, был выходной.

– Нам придется заняться обедом самим, – сообщил Бастиан.

Он не хотел заниматься обедом, он хотел заниматься любовью. Но живот призывно урчал. Ему хотелось есть. Хотелось ее. Когда удовлетворит оба желания, он станет самым счастливым человеком на свете.

Сабина вернулась, и сейчас ему больше ничего не нужно.

Войдя на кухню, Бастиан посмотрел сквозь окно на террасу. Всего несколько дней назад они обедали тут втроем: он, Сабина и Филип.

Но казалось, что это было давно.

– Итак, что будем делать теперь?

Выражение его лица не оставляло сомнений в том, чего бы хотелось ему. Утолив физический голод, он желал утолить голод иного рода.

Сара, сидевшая напротив, почувствовала, как участилось сердцебиение. Когда Бастиан так смотрит, трудно рассчитывать на какую-то иную реакцию. Обед прошел в идиллии. Колбасы и сыры, огромные нарезанные помидоры и сладкие персики, которые они ели в прошлый раз. Немного странно снова находиться здесь вдвоем с Бастианом, в столь интимной обстановке.

«Это действительно случилось? Я здесь наедине с ним и мы любовники?»

Да. И останется так до конца этой прекрасной недели.

Их взгляды встретились, Сара ощутила приятную чувственную истому. В его глазах блестела озорная искра.

– Бассейн выглядит заманчиво, – прошептала она, поддразнивая его.

И почти услышала, как Бастиан зарычал от злости. Тем не менее вежливо кивнул.

– И впрямь, особенно когда в нем ты. Если хочешь, я отведу тебя в комнату, где ты переодевалась в прошлый раз. Или, – озорные искры засветились еще ярче, – может быть, нам не нужны купальные костюмы?

Сара рассмеялась и убежала переодеваться. Возможно, они будут купаться обнаженными позже, ночью, под звездами.

Вода чудесно освежала, как и общество Бастиана. Они резвились, Сара исподтишка, а потом и открыто с удовольствием рассматривала его сильное, накачанное тело. Дрожала от предвкушения. На этой короткой драгоценной неделе он будет принадлежать ей. Разве не прекрасно?

Безумно прекрасно. Более того, невероятно.

И все оказалось невероятно прекрасно, когда, вернувшись на виллу, чтобы принять душ, она обнаружила, что Бастиан больше не в силах ждать.

Он зашел к ней в душевую кабину, его руки пробежались по ее влажному дрожащему телу. Она ахнула от неожиданности, но вскоре уже стонала от возбуждения. Быстро, умело и уверенно он подчинил ее себе. Поднял ее на руки, она обвила ногами его бедра и в экстазе откинула голову назад. Казалось, она стала другим человеком. Ни томной Сабиной, ни оперной певицей Сарой, а кем-то, чье существование заключалось в том, чтобы сливаться в единое целое с этим невероятным, страстным мужчиной, прижиматься к нему всем телом, сгорать в пламени чувственного наслаждения и восторга.

Потом, тяжело и прерывисто дыша, опустошенные, они стояли под льющейся водой. Бастиан повернул кран, схватил огромное махровое полотенце и завернул ее так осторожно, будто она невероятно ценный предмет искусства.

Его руки легли на ее влажные плечи, глаза смотрели прямо ей в душу.

– Что же ты со мной делаешь? – Его голос звучал странно, странным было и выражение лица.

Она прижалась лбом к его груди, чувствуя, как страсть сменяется расслабленностью, и не могла ему ответить, сама задаваясь тем же вопросом.

Он подхватил ее на руки, внес в спальню, опустил на хлопковое покрывало и сел рядом. Его руки сомкнулись вокруг нее в нежном объятии, губы прижались к шее в ласковом, бархатном поцелуе. Они уснули, обессиленные и довольные.

Проснувшись, снова занялись любовью, теперь нежно и медленно, никуда не торопясь, наслаждаясь каждой минутой в прохладной спальне, куда сквозь закрытые ставни пробивался солнечный свет. На этот раз Бастиан подарил ей совершенно иное удовольствие, долго нарастающее блаженство, которое растеклось по ее телу, как вода после засухи.

Потом они какое-то время лежали нежно обнявшись. Наконец Бастиан поднял голову с подушки.

– Я знаю отличное место, откуда можно посмотреть на закат.

И не солгал.

Они вышли на небольшую пристань на скалистом берегу за виллой, сели в изящную моторную лодку и направились в море. За кормой в темнеющей воде оставался пенный след, свет солнца, уже готового исчезнуть за горизонтом и последний раз целующего волны, превращал поверхность моря в золото. Сара была пьяна от счастья.

Бастиан заглушил мотор, и их окружила тишина. Его рука обвилась вокруг ее плеча, они, молча, сидели рядом, чувствуя тепло друг друга. Лодка легко качалась на волнах. Сара подставила лицо лучам солнца, медлившим совсем исчезать. Казалось, будто кроме них на свете нет никого. Вдали от берега в объятиях Бастиана остальной мир отошел в небытие.

Здесь не было проблем.

Только Бастиан.

«Что со мной происходит?»

Этот вопрос то и дело пробегал среди переплетений мыслей, но она не искала ответ. Гораздо проще сидеть в лодке, ощущая ласковое дуновение теплого ветра, грандиозность окружающего моря, роскошное золото солнца. Ей очень хорошо. Все так, как хотелось. Сара чувствовала себя довольной.

Они вернулись на берег, когда уже сгущались сумерки.

– Хочешь поужинать на вилле или в каком-нибудь ресторане?

– О, я не хочу никуда ехать. – Сара нахмурилась. – Правда, я не очень хорошо готовлю и не могу заставлять тебя.

Способен ли такой мужчина, как Бастиан Каравалас, приготовить ужин?

Он засмеялся.

– Мы что-нибудь закажем. Что ты хочешь?

– Пиццу?

Бастиан снова рассмеялся.

– Мне кажется, можно придумать что-нибудь получше.

Если деньги не проблема, на Лазурном побережье изысканные блюда способны буквально материализоваться из воздуха.

Когда Сара села за стол, то обнаружила, что на виллу прибыла целая команда официантов из ближайшего фешенебельного ресторана. Они уже расставляли на столе разнообразные яства.

До их прихода они с Бастианом успели выпить по бокалу шампанского, оно горячило ее кровь. Когда официанты наконец их оставили, Бастиан поднял бокал тягучего красного бургундского.

– За наш совместный вечер, – провозгласил он тост тот же самый, что и вчера в «Ле Тромб лер».

Сара подняла бокал.

«Совместный вечер и еще несколько драгоценных дней».

Она почувствовала, как накатывает волна эмоций.

Бастиан не сводил с нее глаз. Она надела бледно-голубое кимоно из чистейшего шелка с широкими рукавами, поясом и низким вырезом, едва открывавшим верхнюю часть груди, распустила волосы, они водопадом струились по плечам. Никакой косметики, она в ней и не нуждалась. Словом, она выглядела совсем не так, как вчера за ужином, и он был этому рад.

«Как она прекрасна. Как же сильно я ее хочу!»

Он попытался вспомнить, какую цель преследовал, соблазняя ее. Страх за Филипа. Намерение прекратить ее махинации. Но память будто потускнела и растеряла фрагменты.

При виде ее прошлые страхи казались не обоснованными. Абсурдными.

«Может быть, я зря осуждал ее?»

Вопрос возник внезапно, настойчиво мерцал в сознании и с каждой секундой, проведенной в ее обществе, казался все менее существенным.

Мысли роились в голове. В конце концов, какие у него улики против нее? Да, Филип влюбился, несомненно. Об этом говорил каждый полный обожания взгляд в ее сторону. А она? Как она вела себя с Филипом?

«Я думал, она бессовестная охотница за деньгами, хочет воспользоваться молодостью и наивностью моего кузена. Но, может быть, я не прав? А потом решил, что она из меркантильности переключилась на меня, пыталась манипулировать, чтобы я увез Филипа».

Почему тогда она так не хотела идти с ним, когда он пришел к ней в клуб? И почему в первое утро сбежала? Если бы первоначальное мнение о ней было правдой и она хотела быть с ним только ради денег, ей следовало бы цепко держаться за него, а не плакать на берегу моря, в то время как он лихорадочно ее искал.

Разве так ведет себя женщина, которой он ее считал? Нет, это невозможно.

«Против нее нет улик. С самого начала она разрушала все мои подозрения, одно за другим. Единственное, что у меня осталось, кроме страхов за Филипа, – большая сумма денег, которую он за что-то заплатил».

Да, в этом суть. Возможно ли, что все его представления о ней были необоснованны? Его подозрения проистекали из желания защитить юного кузена. Бастиан вздохнул и пристально посмотрел на нее. Она подняла бокал в ответ на тост, взглянула на него и улыбнулась. Ее глаза сверкали насыщенным блеском драгоценных камней.

Его обуревали эмоции, в голове, перекрывая остальные мысли, звучал собственный голос:

«Наверняка есть объяснение тому, почему и за что Филип заплатил такие деньги. Нужно спросить его самого. Нет причин думать, что он отдал эту сумму Сабине. Вполне вероятно, мои подозрения в отношении ее неоправданны и она ни в чем не виновата».

Он хотел, так хотел, чтобы она оказалась не виновата.

– За нас, – произнес он, их взгляды встретились и слились воедино. Ах, глаза этой женщины! Она могла олицетворять собой все, что ему нужно в этой жизни, и ничего из того, чего он опасался.

С этого момента он не даст страхам и подозрениям отравлять ему жизнь. Не позволит ничему испортить удовольствие от текущего момента и времени, проведенного с ней.

Так и случилось. Уютно устроившись на вилле, они занимались любовью днем и ночью, и каждый раз походил на ураган, в котором кружились не только ощущения, но и нечто большее.

«Что же она со мной делает?»

Он вопрошал себя всякий раз, когда она лежала в его объятиях, положив голову ему на грудь и обняв за талию тонкой рукой, точно шелковым поясом, а ее теплое тело прижималось к нему, обессиленное от страстной любви.

Ответа не находилось, вскоре он вовсе перестал его искать и был рад просто проводить время с ней. А время утекало. Солнце вставало и садилось, каждую ночь в ясном небе просыпались звезды, а они лежали у бассейна и смотрели на них, держась за руки. Полночный бриз обдувал их, луна освещала серебристым светом.

«Кто она такая, эта женщина?» Бастиан пытался вспомнить все, что о ней знал. Однако вопрос становился все менее актуальным.

Иногда он успевал ухватить фрагменты ее жизни: мимолетное упоминание сада у дома в Нормандии, где она, по всей видимости, выросла. Климат и природа там отличаются от залитого солнцем Лазурного побережья. Однажды он попытался завести разговор о ее музыкальной карьере, однако она лишь покачала головой и, улыбнувшись и поцеловав его, сменила тему.

Не желала она говорить и о его жизни, только спрашивала про Грецию. Каково жить там, где все дышит памятью тысячелетий? И ни разу не завела разговор о его богатстве или о том, чем он зарабатывает. Казалось, подобные вещи ее не волнуют. Она не стремилась уехать с виллы и была рада проводить целый день среди здешней чарующей природы и домашнего уюта.

Они заказывали еду или готовили вместе простые сытные блюда, от салатов и нарезок до пасты и жареного мяса. Во время готовки много смеялись, потом с большим аппетитом поглощали плоды своего кулинарного искусства, после чего отдавались обоюдной страсти.

«Я не знал, что быть с Сабиной настолько хорошо».

Он пытался вспомнить время, когда все было иначе: она была не с ним, а его снедали опасения о судьбе Филипа и подозрения в отношении ее. Но казалось, это было давно, воспоминания уже стерлись и с каждым часом становились менее различимыми. Все, что имело значение теперь, – лежать с ней под звездами и держать ее за руку.

Она нежно, но чувственно погладила его руку. Он отвел взгляд от луны и повернулся к ней. Она смотрела на него. Ее кожа в сумерках казалась темнее. В выражении лица и глаз была какая-то особая мягкость.

– Бастиан, – произнесла она бархатным, словно ласковое прикосновение, голосом.

Их взгляды встретились. В крови снова вскипело желание. Он рывком поднял ее и крепко сплел их пальцы, а другой рукой обхватил ее голову. Они целовались.

Яркое сладкое пламя страсти вспыхнуло от его прикосновения, не оставляя выбора. Они бросились в дом, чтобы снова и снова находить друг друга в этом идеальном, чудесном озерце времени, дарованном им.

Глава 9

– Гостевой дом там. – Сара указала в конец улицы. – Я вернусь через пять минут.

Бастиан остановил машину у обочины. Она побежала к себе, планируя надеть что-нибудь посимпатичнее. Они наконец выехали за пределы виллы, и Бастиан твердо намеревался отвезти ее в одно местечко, которое, как он с удивлением узнал, она еще не видела.

Живописный городок Сен-Поль-де-Ванс, раскинувшийся среди холмов в отдалении от побережья, был знаменит тем, что туда часто наведывались люди искусства. Сара была совсем не против его посетить. По правде говоря, ей было все равно, куда ехать, при условии, что рядом находился Бастиан.

Бастиан. Это имя звучало гонгом в ее голове и отдавалось эхом по всему телу. Она готова была забирать каждую крупицу, которую он ей предлагал. Не оставалось ничего, кроме них. День за прекрасным днем, ночь за жаркой ночью.

«Словно я спала, а он разбудил меня. Разбудил и воспламенил мои чувства».

Эмоции бурлили в голове и сердце, как хрупкое облако, светящееся и блистающее разными цветами. Она хотела схватить его, но не решалась. Еще не время. Однако оно наполняло все ее существо, не давало дышать от восторга и счастья. Сияя ослепительной улыбкой, Сара бегом помчалась в свою квартирку, чтобы как можно скорее переодеться и вернуться к Бастиану.

Спустя пять минут она неслась вниз по лестнице, остановившись только затем, чтобы выхватить из ящика письма, которые сразу же отправились в сумку. Наконец она запрыгнула в машину. Бастиан завел мотор.

Он одарил ее теплым взглядом, прежде чем переключить внимание на дорогу.

Она снова изменила свой образ, заплела волосы в косу, слегка подкрасила ресницы и нанесла блеск на губы. Кожа под солнцем приобрела золотисто-медовый оттенок. На ней было симпатичное платье средней длины с цветочным желто-голубым рисунком. Она выглядела свежей, летней и прекрасной. Бастиан решил, что этот образ ему особенно нравится.

И она принадлежит ему. Безраздельно, полностью!

Его переполняли эмоции. Он не знал, что происходит, но ему все равно. Важно только, что ему хорошо.

По дороге из города они проехали мимо ночного клуба, в котором она выступала. Бастиан заметил, что она украдкой бросила хмурый взгляд в ту сторону и отвернулась. Он тоже был рад, что это место осталось позади, не хотелось о нем думать. Мысли об этом слишком резко контрастировали с тем, что переполняло его сейчас.

Бастиан помотал головой, пытаясь выбросить их из головы. В укрытии виллы внешний мир и все, что в нем существовало, казались необыкновенно далекими.

Он будет думать только о том, что ожидает их сегодня. Они посмотрят городок, пообедают в каком-нибудь милом ресторанчике, а потом отправятся на автомобильную прогулку по живописным местам вдали от побережья.

Светофор впереди загорелся красным. Бастиан сбросил скорость и остановился. Воспользовавшись возможностью, взглянул на Сабину. Она просматривала содержимое конверта, который извлекла из сумки. Счет за проживание в гостевом доме. Она проверила его и положила обратно, после чего достала другой конверт. Бастиан увидел французскую марку, Сабина быстро перевернула письмо, чтобы открыть, и он не успел прочесть адрес.

Распечатав конверт и заглянув внутрь, она издала возглас приятного удивления:

– Ах, как мило с его стороны!

А потом, вдруг закусив губу, поспешно засунула конверт в сумку и резким движением ее закрыла.

Дали зеленый свет, водитель машины, следовавшей за ними, нетерпеливо надавил на клаксон. Бастиану пришлось нажать на газ. Но за те несколько секунд, что он смотрел на конверт, внутри у него все похолодело.

Действительно ли он видел то, что видел?

В конверте чек?

Он исподтишка взглянул на Сабину. Она поставила сумку в ноги, достала телефон и написала кому-то сообщение, не переставая улыбаться.

Бастиан вдруг понял, что он выжимает из мотора последние силы, крепко стиснув руль. Усилием воли подавил проснувшуюся ледяную злость. Разве Сабина не может получать почту? И если этот чек от мужчины, его ли это дело? Она может быть знакома с огромным количеством мужчин. Скорее всего, так и есть.

Еще одна мысль больно его уколола. Раньше он об этом не думал, не было причин. С трудом отодвинул ее на задний план. Нельзя размышлять о том, кто именно посылает ей письма, которые она называет «милыми». Ни за что.

Лавируя среди машин, Бастиан рискнул еще раз на нее взглянуть. Она все еще смотрела в телефон, пролистывая сообщения. Переводя глаза обратно на дорогу, он услышал, как она тихо засмеялась и принялась печатать ответ.

Он попытался заглянуть в экран, хотя под таким углом и при ярком свете увидеть что-либо было трудно. На секунду ему показалось, что он видит чье-то фото, но оно исчезло сразу же, как только она нажала кнопку «отправить». Он снова сжал руль.

«Неужели это Филип?»

Мысль сформировалась прежде, чем он успел себя остановить, приказывая себе не думать об этом. Узнать человека на фото с такого ракурса невозможно. Это может быть кто угодно. Он не позволит воображению придумывать невесть что. Не даст воли страху.

Бастиан сосредоточился на том, что их ожидает сегодня. Они, не торопясь, доедут до Сен-Поль-де-Ванса, прогуляются рука об руку по его чарующим узким улочкам, заполненным туристами. И он будет думать только о том, как правильно и приятно, что Сабина рядом с ним, как она прекрасно выглядит и принадлежит только ему одному, хотя все мужчины смотрят ей вслед.

Им предстоит простой расслабленный день вместе, совсем как на вилле. Никакие проблемы не помешают его счастью.

Перед мысленным взором вновь встала картина того, как она открывает письмо. Он будто снова услышал ее радостный возглас и увидел недвусмысленный текст на маленьком листе бумаги из конверта.

Нет! Он не станет об этом думать. Не станет.

«Забудь об этом. Это не имеет к тебе отношения. Перестань ее подозревать».

Он решительно отбросил мрачные мысли и указал рукой на вход в знаменитый отель, где они собирались обедать. Сара была восхищена. Впрочем, сегодня ее восхищало все. Лицо светилось удовольствием и счастьем.

Сара, сияя, смотрела на Бастиана, сидевшего на другом конце стола. Она знала каждую черточку его лица, каждый взгляд, каждое прикосновение губ.

Внезапно ее взор потускнел, горло болезненно сжалось. Покинув виллу, она будто проснулась и вспомнила, что существует окружающий мир. Даже вид ночного клуба, мимо которого они проехали, был ей неприятен.

Дни и ночи, проведенные с Бастианом, вытеснили из ее мыслей все остальное. А теперь в этом городке, среди людей, она чувствовала, как мир сжимается вокруг нее. Напоминает, что их время на исходе.

Завтра она должна его оставить. Вернуться к Максу. Снова стать Сарой. Ее раздирали эмоции. Эти дни были необыкновенными. Никогда раньше с ней такого не случалось. Никогда еще не встречался такой мужчина.

«Но кто я для него?»

Она задумалась об этом, когда после обеда они вновь сели в роскошный автомобиль и двинулись обратно на мыс Пьер. Этот вопрос впился в сердце, как заноза. Она вспомнила свои предположения о том, что подобного мужчину может заинтересовать только изысканная, чувственная, страстная красавица, такая как Сабина.

Считает ли она так по-прежнему? Ответ возник сам собой.

«Я не хочу быть для него только Сабиной. Я хочу быть с ним собой, хочу быть Сарой».

Но осмелится ли она? Вот в чем вопрос. Образ Сабины служил ей своеобразной защитой, та способна легко переживать мимолетные романы и вполне подходит Бастиану.

«Захотел ли бы он быть с Сарой?»

Или ему нужна только всепоглощающая страсть, непреодолимый соблазн? Он сказал, что каждый час в ее обществе доставляет ему радость, но не обмолвился о том, как долго их роман будет продолжаться и что она для него значит.

«Может быть, ему ничего больше от меня не надо?»

Эти мысли лежали на сердце тяжелым грузом. Она украдкой посмотрела на Бастиана. Он смотрел на дорогу, которая становилась все более загруженной по мере того, как они приближались к Ницце. Сердце екнуло при взгляде на его мужественный резко очерченный профиль и неприятно сжалось.

«Я не хочу оставлять его. Не хочу, чтобы все закончилось. Все случилось слишком быстро!»

Но что она может сделать? Ничего. Это конец. Она уже распланировала свое будущее, и в нем нет места Бастиану.

К тому же он, возможно, и не хочет продолжать роман. Может быть, ему достаточно этой недели. А если так, ей придется с этим смириться.

«Сабину устроил бы короткий роман, так что придется оставаться Сабиной».

Сара слишком уязвима.

Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Их время пока не вышло. Оставался еще один вечер, еще одна драгоценная ночь вместе.

Кроме того, ее страхи могут оказаться беспочвенными. Возможно, он хочет большего, чем мимолетная интрижка.

Мысль неслась вперед на гребне волны эмоций и надежд. Может быть, он будет рад, когда узнает, кто она на самом деле. Станет ее поддерживать при подготовке к фестивалю, разделит ее счастье в случае успеха или утешит, если ничего не получится и придется смириться с тем, что она никогда не станет профессиональной оперной певицей, как мечтала.

Чувства стремительно сжигали ее, как огонь сжигает лес. Она не позволяла себе приблизиться к ним, дать определение.

«Тот самый мужчина, но неподходящий тот момент».

Однако есть шанс, что после фестиваля Бастиан станет для нее чем-то большим, чем объект мимолетной страсти.

– Может, остановимся ненадолго в Ницце? – Голос Бастиана прервал мрачный ход ее мыслей и вернул в настоящее. – Там неплохие магазины.

Ее платье вполне милое, но отнюдь не роскошное. Она вообще не носит дизайнерскую одежду, и даже тот весьма откровенный наряд, в котором она выступает в клубе, весьма прост. Бастиан хотел увидеть, как оживет ее красота в платье, ей соответствующем, и был бы счастлив обновить ее гардероб. А за совместным шопингом можно на какое-то время забыть непрошеные беспокойные мысли о чеке, который так ее обрадовал. Нельзя об этом думать, нет причин ее подозревать.

«Мне надоели подозрения. Я не позволю им снова отравлять мою жизнь».

Сара покачала головой.

– Нет, мне ничего не нужно. – Она не хотела тратить время на шопинг. Лучше быстрее вернуться на виллу и провести последние часы наедине с ним.

Он снисходительно улыбнулся.

– Может, тебе ничего и не нужно, но ты наверняка что-нибудь хочешь.

Она рассмеялась. Не стоит унывать в этот последний день, нельзя пускать в сердце невеселые мысли.

– Конечно, я ведь женщина!

И тут она поняла. Кое-что, не связанное с Бастианом, все же требует ее немедленного внимания.

– В самом деле, давай остановимся на пять минут. Вон там. Я вспомнила кое о чем.

Она указывала на переулок, отходящий от основной дороги. Может быть, ей нужны косметические принадлежности? Но, повернув машину, куда она просила, он слегка нахмурился. Название улицы было смутно знакомым. Интересно, почему? Где он мог его встречать?

Она указала на одно из зданий.

– Останови здесь.

Бастиан прижался к обочине и посмотрел в том направлении. По спине пробежала ледяная волна.

– Я быстро, – пообещала Сара, выбираясь из машины и улыбаясь, ее явно ничто не смущало. Махнув рукой, она устремилась в дом.

Банк.

Бастиан, холодея изнутри, понял, что этот банк ему знаком. Именно сюда поступили двадцать тысяч евро по чеку Филипа. И опять он вспомнил недвусмысленное содержимое утреннего конверта, которому она так обрадовалась. Теперь он был абсолютно уверен, что она получила еще один чек и в эту самую минуту переводила деньги на свой счет.

«Какой же я дурак!» Мысль врезалась в сознание, как кинжал. Он закрыл глаза, чувствуя, как леденящий холод разливается по всему телу.

– Ну вот и все! – весело произнесла Сара, залезая в «феррари». Она была довольна, что вовремя вспомнила о необходимости зайти в банк, хотя и негодовала по поводу того, что пришлось туда заглянуть. Реальность возвращалась в ее жизнь. Реальность, с которой, так или иначе, придется столкнуться завтра.

Ее обуревали противоположные эмоции. Как можно желать остаться с Бастианом и быть Сабиной, когда утром ее будет ждать Сара? А с другой стороны, как выдержать разлуку с ним и с тем счастьем, которое она обрела? Притом, что на кону исполнение всех ее надежд, мечты всей жизни.

«Я хочу и то и другое!»

Машина тронулась, и она взглянула на Бастиана. Всего на мгновение ей показалось, что перед ней кто-то другой. Его словно что-то беспокоило. Но в центре Ниццы движение довольно оживленное, и Сара молчала до тех пор, пока они не выехали на шоссе, ведущее к мысу Пьер.

– Как хочется скорее окунуться в бассейн. – Она бросила на него веселый взгляд. – Может, искупаемся совсем без одежды?

Она дразнила его, хотела увидеть, как он улыбается, как расслабляются черты его лица. Тогда и ее боль улетучилась бы.

Бастиан не ответил, лишь слегка улыбнулся в знак того, что услышал ее, но улыбка тут же исчезла. Он повернул с прибрежного шоссе на дорогу к Пьер-ле-Пен.

Сара напряглась. На обратном пути проезжать через Пьер-ле-Пен было еще труднее, поскольку она знала, что должна вернуться туда завтра. Неделя подходит к концу.

Она наблюдала, как он ведет машину. Ей необходимо запомнить его образ, пока это возможно. Глядя на его профиль, она почувствовала накатывающее желание и хотела дотронуться до Бастиана, хотя знала, что не стоит этого делать, пока он за рулем. Его лицо по-прежнему ничего не выражало. Оба продолжали молчать, атмосфера вокруг будто налилась свинцом. Словно он испытывал то же, что и она.

Возможно ли это? Ведь он не знает о том, что ей предстоит сделать завтра и почему она должна его оставить, не знал ничего о той реальности, в которую ей надо вернуться.

Внезапно она поняла: «Надо сказать ему, что я Сара, а не Сабина, все объяснить».

И сделать это сегодня, обязательно. А когда еще? Завтра утром она вернется в город, к репетициям. Разве справедливо скрывать от него правду? Даже если он захочет остаться с ней, когда узнает как Сару, она все равно не может больше проводить с ним время. Совсем скоро фестиваль. А еще так много надо сделать.

К этим мыслям примешивалась другая, более мрачная. Быть может, он не хочет дольше с ней оставаться, будь она хоть Сабиной, хоть Сарой? Возможно, для него это тоже последний день? Вдруг он решил с ней порвать и прямо сейчас планирует, как скажет об этом и о том, что возвращается в Грецию? Она бросила на него взгляд. Его лицо окаменело, вокруг рта прорезались глубокие морщинки, челюсть сжалась.

«Он что, собирается порвать прямо сейчас?»

Ей стало невыносимо больно.

Когда они зашли в дом, он вдруг схватил ее за руку, заставив остановиться. Она замерла, повернулась к нему. Его глаза горели.

Она забыла, как дышать, настолько пристальным был его взгляд. Внезапно он привлек ее к себе, прильнул к ее губам в жарком требовательном поцелуе.

Внутри у нее все вспыхнуло. Она знала, что в них обоих пылает одинаковое всепоглощающее пламя. Желание мешалось с отчаянием и торжеством оттого, что его все-таки влечет к ней.

Уже через несколько секунд они оказались в спальне, сбрасывая одежду, переплетаясь телами. Страсть, нарастая, обжигала их, требуя скорее удовлетворить неуемные желания.

Она достигла пика посреди урагана чувств. Его тело покрывали капельки пота, ее ногти впивались в его мускулистые плечи, пока он раз за разом доставлял ей невообразимое наслаждение. Она громко вскрикнула от ошеломляющих ощущений и сильного удовольствия. Его напрягшееся тело вздрогнуло, он откинул голову, открывая ее взору мощную шею. Его глаза сверкали страстью. Они еще раз стиснули друг друга в объятиях, и все закончилось, будто над горной грядой прошла гроза.

Сара лежала под ним, обессиленная, тяжело дыша, без единой связной мысли в голове и смотрела на него с изумлением. Безумная страсть, связавшая их, сила его власти над ней и собственная реакция повергли ее в шок. Никогда еще ее телу не было так хорошо.

Но теперь, после любви, ей хотелось, чтобы он обнимал ее, прижимал к себе уже не в порыве страсти, а с нежностью и заботой. Однако, взглянув на него, она заметила в его глазах отсутствующее выражение.

Возможно, он все еще не спустился с пика страсти, на который они поднялись вместе, все еще переживает ураган чувств. Она всматривалась в его лицо, силясь понять, одновременно пытаясь успокоить дыхание и бешено колотящееся сердце.

Она была в смятении, даже хуже. Ее охватило то же мрачное, невыносимое напряжение, как по дороге из Ниццы. Хотелось, чтобы он сказал хоть что-нибудь, обнял, как обычно после страсти.

На этот раз все было иначе. Он внезапно отстранился, поднялся с кровати и отправился в душ.

Когда за ним закрылась дверь, ее охватило болезненное беспокойное ощущение потери. В голове смешались напряжение, смятение, нарастающее дурное предчувствие. Она выбралась из постели и едва удержалась на ногах, тело все еще переживало последствия произошедшего. Коса не расплелась, но сильно растрепалась. Сара рассеянно пригладила волосы трясущимися руками, собрала свою одежду, разбросанную на полу вперемешку с его вещами.

Из ванной доносился шум воды.

Одевшись, она отправилась на кухню выпить воды и постараться успокоиться.

Но ничего не получалось. То, что происходило между ними, не внушало надежды.

«Он собирается порвать со мной. Как еще это можно понять?»

Слова колоколом гудели в голове. Только так можно объяснить его поведение. Он собирается с ней порвать и думает, как лучше это сделать. Не хочет причинить ей боль. Он найдет приемлемый способ сказать ей. Наверное, объявит, что ему надо вернуться в Афины. У него могут быть другие дела, о которых она ничего не знает.

Мысли хаотично метались. Она попыталась собраться, смириться с ситуацией. Вдруг в сумке, позабытой в прихожей в порыве страсти, зазвонил телефон. На экране высветилось имя Макса. В этот момент включилась голосовая почта. Сара невидящим взглядом смотрела на экран и слушала сообщение. Его тон был напряженным, каким-то подавленным.

– Сара, мне очень жаль, но тебе придется сегодня побыть Сабиной. Я не могу больше уговаривать Рэймонда. Ты приедешь? Мне правда очень жаль.

На этих словах он отключился. Она не стала перезванивать. Сил хватило только на то, чтобы набрать бесчувственными пальцами ответное сообщение. Очень короткое, но исчерпывающее.

«Хорошо».

Но было совсем не хорошо.

Оглядев кухню, она заметила блокнот возле стены у телефона, вырвала лист бумаги и написала записку, которую прислонила к кофемашине. После этого взяла сумку, вышла в коридор и заглянула в спальню. Спутанные простыни и одежда Бастиана на полу красноречиво свидетельствовали о том, что именно здесь происходило несколько минут назад.

А будто прошла вечность.

Бастиана не было видно. Вода в ванной все еще шумела.

Надо идти. Прямо сейчас. Она не выдержит, если дождется и услышит от него, что им пора расстаться.

Медленно, чувствуя, как ее опутывает боль, без единой мысли в голове, Сара вышла на улицу.

Бастиан выключил душ и обернулся полотенцем. Пора возвращаться в спальню. Нельзя откладывать. Да он и не хотел медлить. Он больше не желает ее видеть.

Хорошо бы вообще стереть ее из памяти.

«Как я мог поверить, что она невиновна? Как?»

Он знал ответ – его подсказывали разбушевавшиеся эмоции.

«Я просто хотел, чтобы она была невиновна. Не хотел верить, что она брала деньги у Филипа».

Это раздирало его на части, будто острыми когтями, с корнем вырывая все иллюзии.

Каким же он оказался дураком!

Бастиан закрыл глаза, чувствуя слепую ярость. Прямо у него на глазах она впорхнула в банк, чтобы положить на свой счет деньги, которые дал ей Филип.

Или кто-то другой. Не важно.

Тот же самый банк. Совпадение? Вряд ли.

Он едва не зарычал.

Неужели сегодняшний чек тоже от Филипа? Ведь марка была французская. Или нет? А почерк на конверте – его кузена? Тут выражение его лица изменилось. Конверт наверняка все еще у нее в сумке, пусть и без чека. Это единственное доказательство, которое ему нужно.

«Неужели она надеется развести меня на еще более крупную сумму?»

Эта мысль пронзила его, как кинжал. Так вот что скрывалось за ее пылом и страстью?

«Страстью, которая до сих пор горит в нас обоих, до самого горького конца».

Он почти ненавидел себя. Как мог он сделать то, что сделал сейчас? Потащил ее в постель, даже зная, что она собой представляет. Но в тот момент его охватило такое желание, что он не сумел остановиться, ему хотелось овладеть ею последний раз. Пережить то, что было между ними. Или то, что ему казалось.

На самом деле ничего не было.

И снова будто удар кинжала в самое сердце.

Бастиан распахнул дверь.

Ее не было. Смятая кровать пустовала. Исчезла и ее одежда.

Эмоции ворвались в его онемевшее сознание, словно воздух в вакуум. Но он не понимал их природы.

Куда она могла подеваться?

Несколько секунд, показавшихся вечностью, он стоял в прихожей, не зная, как поступить. Ее сумка тоже исчезла, и он не мог посмотреть почерк на конверте. В этот момент из кухни донесся звук кофемашины.

На кухне тоже никого. Но к кофемашине прислонена записка. Бастиан прочел ее с неестественным спокойствием:

«Бастиан! Я никогда не забуду дни, которые мы провели вместе.

Спасибо тебе за все, что было».

Вместо подписи буква «С».

И все.

Ничего не чувствуя, он уронил записку и вернулся в спальню. Итак, она его оставила. Видимо, сумма, которую ей удалось получить на этот раз, оказалась достаточной, раз она смогла себе это позволить. То же самое сделала Лиана. Обналичила чек и сбежала со следующей жертвой, своим престарелым поклонником, хохоча над несчастьем идиота, которого обвела вокруг пальца и бросила.

Его губы сжались в тонкую линию. Теперь все иначе. Сабина не знает, что он опекун Филипа и ему прекрасно известно, сколько денег она получила в прошлый раз. Он может выяснить, сколько она получила сегодня. Она наверняка чувствует себя в безопасности.

«Может быть, она надеется вытянуть из Филипа еще больше?»

Бастиан вспомнил, как Филип просил позволить ему более свободно распоряжаться своими средствами, не дожидаясь дня рождения. Как избегал прямого ответа на вопрос, зачем ему деньги. Подозрения вернулись вновь.

С мрачным лицом он уселся за ноутбук.

И вот оно, прямо в его почтовом ящике. Свежее письмо от одного из управляющих инвестициями Филипа с запросом разрешения Бастиана на ликвидацию одного из фондов, которую потребовал кузен. В случае ликвидации освободится более двухсот тысяч евро.

«Двести тысяч евро. Такая сумма позволит Сабине никогда больше не чирикать свои песенки во второсортном ночном клубе».

Бастиан захлопнул ноутбук, чувствуя в горле ком ярости.

Видимо, Филип написал ей сообщение как раз об этом. Значит, он не ошибся, когда решил, что это его фото видел у нее в телефоне. И поэтому она так радовалась. Поэтому сбежала теперь, чтобы вновь переключиться на Филипа?

Бастиана снедал гнев. Нет, этому не бывать! Она никогда не вернется к Филипу.

«Да я прежде увижу, как она горит в аду, чем позволю ей завладеть его деньгами!»

Его губы сложились в неприятное подобие улыбки. Она считает себя в безопасности, но это не так.

Очень скоро она это поймет.

Глава 10

Сара дрожащими руками приклеила к векам накладные ресницы. В голове будто безостановочно отбивали ритм молоточки, превращая мозг в желе. Она пребывала в отчаянии, хотя не было причин так себя чувствовать, однако факт оставался фактом.

Все кончено. Ее время с Бастианом подошло к концу. Несколько сладких дней, и все.

Ее ждет реальная жизнь. Макс встретил ее с явным облегчением и извинениями. Кроме того, сообщил новость, которая несколько подняла ей настроение.

– Это твоя последняя ночь. Рэймонд настоял, чтобы ты выступила, потому что сегодня пятница, а он не может без певицы, но с завтрашнего дня тебя официально заменят. Нет, Сабина не вернулась, просто Рэймонд наконец нашел кого-то еще. А потом, слава богу, мы сможем уехать. Нам досрочно дали место для репетиций на фестивале, так что отправимся прямо туда.

Больше он не сказал ничего и не задавал никаких вопросов, только оценивающе посмотрел на нее, видимо заметив ее отрешенное выражение. Но она была рада. Туман отчаяния прорезал лучик настолько светлый, насколько это возможно в ее состоянии. Осталось только пережить сегодняшний вечер. Она не знала как, но придется потерпеть.

Дрожащей рукой Сара накрасила губы, чувствуя, как внутри, вопреки всему, расцветает надежда. Может быть, еще не все кончено? Вдруг Бастиан и не собирался с ней расставаться? Возможно, ее страхи беспочвенны. Может, прямо в эту минуту он скучает по ней, едет сюда, чтобы вернуть ее.

Нет! Надо перестать истязать себя мыслями о том, хочет ли Бастиан быть с ней. Она не может позволить себе надеяться и мечтать. Не может разрешить себе даже думать о том, о чем хотелось думать больше всего, переживать заново каждую минуту, которую они провели вместе.

«Мне нельзя ни желать его, ни скучать по нему».

Она посмотрела на себя в зеркало. Сейчас Сабина казалась особенно чужой. Внезапно дверь в гримерку распахнулась. Она резко повернула голову. При виде высокой мрачной фигуры, стоящей в проеме, ее глаза засветились радостью и облегчением. Бастиан! Он все-таки пришел, еще ничего не кончено! Он по-прежнему хочет быть с ней! Она была на седьмом небе от счастья.

Но, присмотревшись к нему внимательнее, она замерла. Что-то было не так в его лице и глазах, в том, как он стоял, смотрел на нее мрачным взглядом, как не смотрел никогда раньше. Это совсем не тот Бастиан, которого она знала.

– Я должен тебе кое-что сказать, – резко и враждебно бросил он, взирая на нее темными глазами так, будто между ними стеклянная стена.

Ее сердце бешено заколотилось. Его взгляд словно придавил ее к полу. Враждебность окружала его, как силовое поле. Она чувствовала ее кожей. Что происходит? Почему он так на нее смотрит? Она ничего не понимала.

Секунду спустя она услышала ответ и не поверила своим ушам.

– С этого момента ты будешь держаться подальше от Филипа. Все кончено. Ясно тебе? Кончено! – Он говорил грубо, по какой-то причине обвиняя ее, осуждая.

Сара была в полной растерянности, молча сидела, глядя на него и чувствуя, как на нее накатывает волна противоречивых эмоций. Наконец осознав, что он сказал, она нахмурилась и непонимающе переспросила:

– Филип?

Бастиан разразился злобным смехом, который почти тут же оборвался.

– Уже позабыла его? Ну что ж, – теперь от его слов у нее холодело внутри. – Кажется, мои усилия не пропали даром. По всей видимости, я успешно отвлек вас, мадемуазель. – Пауза, и его взгляд опять пронзил ее. – Как и собирался. – Его грудь вздымалась. – Но не надо себе льстить. Мое внимание к вам было всего лишь способом отвлечь от манипулирования моим кузеном.

Она смотрела на него, как на сумасшедшего. Но это его не остановит. По венам бежала ярость, не отпускавшая с того самого момента, когда он сбросил розовые очки и понял, как ловко она обвела его вокруг пальца. Не Филипа, а его самого!

«А ведь я ей почти поверил! Она почти меня убедила».

Его сжигала ярость. Злость за то, что она оставила в дураках его самого, воспользовалась доверчивостью наивного кузена. За то, что все-таки оказалась не той женщиной, которую он надеялся в ней обрести.

«Женщиной, которой я хотел ее видеть».

Какая изящная ирония. Он ее соблазнил, потому что верил в ее вину, а некоторое время спустя оказался не в силах так думать. А потом все взорвалось и перевернулось с головы на ноги. Все-таки она виновна.

Он не хотел этой правды, но нельзя убежать от реальности.

Чтобы избавиться от опасных мыслей, он рявкнул:

– Не разыгрывай невинность! Если считаешь, что можешь пользоваться его наивностью в своих целях, подумай еще раз!

Его голос стал резким и неприятным, рот кривился в гримасе, взгляд наполнился ядом.

– Видишь ли, мне надо только рассказать ему, как ты согревала мою постель всю эту неделю, и он сразу тебя разлюбит. Ты потеряешь над ним власть.

Ее легкие будто налились свинцом. Она с трудом могла говорить сквозь боль и шок, сковавшие тело.

– Ты имеешь в виду, что соблазнил меня, чтобы разлучить с Филипом? – Она никак не могла поверить в то, что это правда.

– И как ты догадалась? Не думала же ты, что я ничего не предприму, чтобы защитить кузена от таких женщин, как ты?

Она сглотнула, чувствуя себя так, словно в горло вонзилось лезвие.

– Как я?

– Посмотри на себя, Сабина. Ты опытная женщина. Кажется, так говорят в подобных случаях? Ты используешь свои таланты, – он выделил это слово, будто насмехаясь над ее репликой, сказанной во время первого импровизированного свидания, – чтобы не потеряться в этом мире. И если эти таланты включают охоту на мужчин с помощью собственных прелестей, я желаю тебе удачи. До тех пор, пока ты не трогаешь наивных юнцов вроде моего кузена. В таком случае у тебя ничего не выйдет! Я за этим прослежу. Тебе все ясно? С этого момента будешь довольствоваться тем, что у тебя есть, петь свои вульгарные песенки в вульгарном клубе.

Его глаза сверкали как угли, пока он произносил безумные обвинения.

– Дешевая певичка, в которой больше внешности, чем голоса. Вот кто ты есть. И ничего больше!

Еще один пронизывающий презрительный взгляд, еще одна надменная ухмылка, и вот он уже разворачивается и уходит. Даже в его удаляющихся тяжелых шагах слышалась ненависть.

Сара раскрыла рот, чуть не задохнулась от неожиданного притока воздуха в легкие. Тело содрогалось от переживаемых эмоций. А потом она резко вскочила, будто внутри подожгли фитиль, и выбежала в коридор. Но он уже скрылся за дверью в общий зал. Она побежала в другую сторону, влекомая кипящими чувствами. Через несколько мгновений она была за кулисами сбоку от сцены, где отыскала Макса, схватила его за руку и развернула к себе.

В сердце бушевала неведомая доселе злость. Она толкнула его к роялю, схватила микрофон и швырнула за кулисы, после чего опять повернулась к аккомпаниатору.

– Играй «В моей душе пылает жажда мести»!

Макс посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

– Что?

– Играй! Или я улетаю в Лондон ближайшим рейсом!

Она видела, как Бастиан пробирается через обеденный зал к выходу. За столами сидело много людей, но она собиралась петь только для него. А потом пусть горит в аду!

Макс проследил за ее взглядом, выражение его лица изменилось. Он занес руки над роялем. Сара, собрав остатки здравого смысла, сделала необходимый глубокий вдох. Едва пальцы Макса ударили по клавишам, она выступила вперед, в круг света. В самый центр сцены.

И взяла первую неистовую, гремящую, грандиозную, невозможно высокую ноту, посылая всю мощь своего колоратурного сопрано вперед, вперед, на поиски цели.

Бастиан уже видел выход, до него оставалось около десяти столов. Ему необходимо было вырваться наружу, сесть в машину и ехать далеко и быстро. Очень быстро.

Он это сделал. Сделал то, что должен был, то, что решил сделать еще в тот день в Афинах, когда тетя умоляла вызволить своего драгоценного юного сына из лап опасной роковой красотки. И он его спас.

И не только его.

«Я спас самого себя».

Нет!

Он не станет об этом думать, не будет зацикливаться. Главное – выйти отсюда.

И вот он уже у двери. Бастиан было потянулся резко толкнуть ее.

И тут за спиной вдруг взорвались аккорды.

Он замер на месте.

«В моей душе пылает жажда мести». Ужасающе сложная ария для сопрано из оперы «Волшебная флейта» Моцарта. Невероятно высокие ноты, которые невозможно взять, безжалостный темп музыкального сопровождения. Мелодия и либретто сливались в блистательном безумии, когда Царица Ночи принималась изливать ядовитую злость на своего заклятого врага.

Бастиан повернулся против своей воли, будто радиоуправляемый робот.

Невозможно. Невозможно, чтобы этот пронзительный, жалящий, яростный стон издавала женщина, стоящая на сцене. Абсолютно невозможно.

На сцене стояла Сабина. Сабина! Та самая женщина в облегающем платье, роковая чарующая блондинка, которая низким с хрипотцой голосом пела хиты кабаре.

Невозможно, чтобы та, которая сейчас исполняет самое сложное и изнурительное произведение из оперного репертуара, была Сабиной.

И все же это она.

Бастиан зашагал обратно к сцене, смутно осознавая, что посетители с открытым ртом уставились на столь неожиданное действо, отличающееся от обычного вечера в клубе. Пребывая в полной растерянности, он сел за свободный стол возле сцены, не сводя ошеломленного взгляда с исполнительницы, продолжавшей арию всего в нескольких метрах от него.

Мощь великолепного голоса захватила его, как шторм. Она пела без микрофона, и все равно ария заглушала все звуки, кроме яростных аккордов аккомпанемента. Он сидел так близко, что мог видеть выражение ослепительного неистовства на ее лице, яркий огонь изумрудов в глазах. Он был словно зачарован. Не в силах поверить в происходящее.

Наконец ария достигла пика. Сара подошла к краю стены, ступила вниз и приблизилась к нему. Решительным смертоносным движением схватила лежащий на столе острый нож. С губ сорвались последние жестокие уничтожающие слова обвинений в адрес врага. Она занесла нож и тут же яростно вонзила его в столешницу прямо перед Бастианом.

Прозвучали финальные аккорды, она развернулась, сделала несколько шагов и скрылась за дверью, ведущей за сцену. Нож, вонзенный в стол, все еще дрожал.

Вокруг воцарилась звенящая тишина.

Очень-очень медленно Бастиан протянул руку и вытащил нож. Это оказалось не так-то просто, ведь она ударила с невероятной силой.

Наконец аудитория вышла из ступора и разразилась оглушительными аплодисментами.

Бастиан машинально поднялся из-за стола в намерении последовать за ней, но заметил, что пианист спрыгнул со сцены и направился к нему, преграждая путь.

– Я бы на вашем месте этого не делал, – предупредил Макс.

Бастиан узнал аккомпаниатора Сабины.

– Что произошло, черт побери? – В ушах все еще звенела мощь ее невероятного, невообразимого голоса.

Аккомпаниатор поморщился.

– Что бы вы ей ни сказали, ей это не понравилось.

– Она же просто салонная певица! – воскликнул Бастиан.

Пианист покачал головой.

– Э-э, на самом деле нет. Она просто заменяет местную певицу. Основная работа Сары, как вы могли понять, связана с оперой.

Бастиан посмотрел на него в недоумении.

– Сары?

– Сара Фэйрхэм. Это ее имя. Она британка. А ее мама из Франции. Настоящая Сабина сбежала, и я договорился с хозяином клуба, что днем мы будем использовать это место для репетиций в обмен на то, что Сара ее подменит. Но теперь он нанял новую певицу. Это очень хорошо, поскольку завтра мы уезжаем на фестиваль.

Бастиан пребывал в абсолютной растерянности.

– Фестиваль?

Где-то в глубине души он подозревал, что пианисту эта ситуация кажется весьма забавной.

– Да, фестиваль «Прованс-ан-Вуа». Мы – наша труппа – будем исполнять новую оперу. Я режиссер-постановщик, а Сара поет заглавную партию сопрано. Это очень сложная роль. – Тут насмешка исчезла из его интонаций. – Надеюсь, она не сорвала себе голос безумной арией Царицы Ночи. И что ей в голову взбрело? – Его рот изогнулся в ухмылке, а в голосе появились саркастические нотки. – Ума не приложу, с чего это она. Вы, случайно, не в курсе?

Глаза Бастиана сузились. Над ним насмехаются, и это неприятно. Но сейчас это наименьшее из зол.

– Мне надо с ней поговорить.

– Не думаю. Во всяком случае, я бы не рискнул. Никогда, никогда не видел ее такой разъяренной.

Бастиан едва слышал. Его сознание плавилось. И вдруг на ум пришел новый ужасный вопрос:

– Филип, мой кузен, он знает?

– Про Сару? Конечно. Ваш кузен всегда приходит на репетиции. Очень приятный молодой человек.

Бастиан, ничего не понимая, нахмурил брови. Филип знал, что Сабина на самом деле Сара? И она оперная певица? Почему он ничего не сказал, черт возьми?

Последнее он произнес вслух.

– Ну, это неудивительно. Саре не очень-то по вкусу притворяться Сабиной. Если об этом узнают, может пострадать ее оперная карьера. Фестиваль для нее последний шанс. Как и для всех нас.

Бастиан ничего не ответил. Слова застревали в горле.

«Она доверила правду Филипу, но не мне!»

От осознания этого стало больно.

– Мне нужно ее видеть.

Он решительно промаршировал мимо пианиста по узкому коридору, одновременно пытаясь как-то уладить сумбур в голове. Воспоминания о том, как он пришел к ней в первый вечер, всплывали одно за другим. Его лицо окаменело. Ложь, все ложь.

Бастиан толкнул дверь в ее гримерку. Сара быстро повернулась.

– Убирайся! – завопила она.

Бастиан остановился.

Она снова закричала:

– Ты слышишь меня?! Убирайся! Забирай свои идиотские обвинения и уходи!

Она кричала так громко, глаза горели тем же ядовитым изумрудным гневом, который сверкал несколько минут назад, когда она изливала злость на него в арии.

– Почему ты не сказала мне, что ты не Сабина?

– А ты почему не сказал, что считаешь меня скользкой шлюхой, которая пытается охмурить твоего драгоценного кузена?!

Его лицо потемнело.

– Да как я мог тебе это сказать? Я же пытался вас с ним разлучить! Послушай, Сабина.

– Я не Сабина!

Сара швырнула в него расческу. Та, не причинив вреда, отскочила от его широкой груди. Той самой груди, к которой она прижималась в экстазе и в которую теперь хотела стучать кулаками в порыве злости на то, как он думал о ней.

Что сделал с ней.

«Он увлек меня в свою постель и любил меня, я была как в раю, а на самом деле это оказалось отвратительной ужасной интригой, призванной очернить меня в глазах Филипа».

В хаосе мыслей боролись боль и ярость.

– Я не знал, что ты не Сабина. Не пытайся меня в этом обвинять! – выкрикнул Бастиан, рубанув ладонью воздух, и решил попытаться еще раз, теперь уже используя ее настоящее имя. – Послушай, Сара.

– Не смей произносить мое имя! Ты ничего обо мне не знаешь!

Выражение его лица изменилось. На самом деле кое-что он о ней уже знал. Он сделал мысленное усилие и извлек из обрывков сознания то, что требовалось. Воспоминание обожгло нервы.

Сабина она или Сара – не важно.

– Кроме, конечно, того, что ты брала деньги. У Филипа.

Она замерла и переспросила так, будто повторяла иностранную фразу:

– Деньги?

Он издал грубый смешок. Оперная или салонная певица, какая разница. Его рот скривился. Почему «Сара» должна быть более щепетильна, чем «Сабина»? Он бросал в нее слова, словно стрелы.

– Ты получила двадцать тысяч евро с личного счета моего кузена. Ошибки быть не может, они исчезли в том самом банке, куда ты ходила сегодня. А вечером, после того как ты так удачно сбежала с виллы, я получил запрос на согласование выплаты двухсот тысяч евро из инвестиционного фонда моего кузена. – Его глаза блестели от негодования. – Ты не понимала, что, как опекун Филипа, я имею доступ ко всем его финансам? Чтобы получить такую большую сумму, нужно мое разрешение. У тебя не получится вернуться к нему и навешать на уши лапши, какую бы слезливую историю ты там ни придумала. Поэтому сегодня ты сбежала из моей постели?

– Я ушла, потому что мне нужно было сегодня выступить вместо Сабины.

Сара чувствовала, будто горло стянули колючей проволокой. Она смотрела на него, словно издалека. «И думала, что ты уже получил от Сабины все, чего хотел». Эта мысль стала последним, решающим ударом. Он получил от Сабины именно то, чего добивался, разлучил с Филипом и сохранил свои деньги.

Ее лицо превратилось в каменную маску, но под ней она раскалывалась на тысячу осколков.

Ее пассивность злила Бастиана, злость текла по венам, как ледяная вода.

– Я расскажу тебе, что будет дальше. Филип уедет в Афины, где ты его не достанешь. А ты – Сабина, Сара, не важно – вернешь двадцать тысяч, которые он перевел на твой счет.

Она не сводила с него глаз. Ее твердый взгляд сиял изумрудным огнем.

– Это был не мой счет.

Слова прозвучали без всякого выражения, но в ее лице появилось что-то новое. Со стороны двери раздался голос:

– Это был мой счет.

Глава 11

Сара посмотрела на Макса, стоящего в дверном проеме.

– Что ты наделал, черт бы тебя побрал?

Бастиан не дал Максу ответить, пронзив его яростным взглядом.

– То есть как это ваш счет? Она сегодня ходила в банк!

– Я внесла на счет Макса три тысячи евро по чеку, который мне прислал отец, чтобы помочь нам с постановкой.

Сара смотрела на Бастиана, ни лицом, ни голосом ничего не выражая. Она перевела взгляд на Макса.

– Ты взял у Филипа двадцать тысяч евро?! – В ее интонации вернулись эмоции – гнев и нежелание верить.

– Я не просил его, дорогая. Он сам предложил.

Глаза Бастиана сузились. Его обуревали разные чувства, но ему удалось вычленить самое важное.

– Мой кузен предложил вам двадцать тысяч евро?

Макс посмотрел на него.

– Он сам видел, что мы едва сводим концы с концами, и хотел помочь. – По тону было понятно, что он вовсе не сожалеет.

Взгляд Бастиана переметнулся на Сару.

– Ты знала?

Вопрос словно вонзился в нее, как укус змеи. Но ответил Макс:

– Она не знала. Даже велела не просить его ни о чем.

– Но вы не послушались, – заметил Бастиан опасно мягким голосом.

Взгляд Макса стал твердым.

– Я же говорю, он сам предложил, без каких-либо намеков. Зачем мне было отказываться? – Теперь в его интонации зазвучали вызов и обвинение. – Разве нам обязательно голодать и жить на улице, чтобы нести в мир свое искусство?

Ему никто не ответил. Мир Бастиана перевернулся с ног на голову. Он посмотрел на Сару. Его лицо было каменным. Что-то зашевелилось внутри, будто его пронзили копьем, но он решил не обращать внимания и только переводил взгляд с Сары на Макса.

– А двести тысяч, которые он опять решил подарить какому-то счастливчику?

– Если бы он их мне предложил, я бы согласился. И вложил бы их в дело. Это лучшее применение, нежели бессмысленные игрушки, на которые тратят деньги богачи.

Тут вмешалась Сара:

– Именно это Филип и собирается сделать.

Она достала телефон. Найдя нужное сообщение, повернула экран так, чтобы Бастиан мог его видеть.

– Вот что он написал мне сегодня, когда мы ехали в Сен-Поль-де-Ванс.

Бастиан прочел сообщение. К нему была приложена фотография последней модели роскошной спортивной машины, которую они с Филипом обсуждали за ужином в Вильфранш. Текст был прост. «Разве не отличный подарок мне на двадцать один год? Не могу дождаться!» Внизу ее ответное сообщение: «Впечатляет! Что думает Бастиан? Спроси его, прежде чем покупать!»

– Я всегда была с ним очень осторожна. Не хочу сделать ему больно, что бы он там себе ни напридумывал про чувства ко мне. Я никогда его не поощряла, даже по поводу машины. Я знаю, тебе не нравится идея дарить ему такой дорогой автомобиль, ведь он так молод.

Понимание обрушилось на Бастиана, как холодный душ. Филип всегда избегал ответа на вопрос, зачем ему деньги.

«Не для нее». И она никогда не была той женщиной, какой он ее считал. Не салонная певица, не охотница за богатыми мужчинами.

«Все мои обвинения рассыпались».

Его мысли остановились. Он будто стоял на краю пропасти. Еще шаг – и он полетит вниз к своей гибели.

Сара поднялась. Это было непросто. Казалось, тело превратилось в мрамор. Внутри ее будто все сломалось. Она воображала, что знает Бастиана.

– Тебе лучше уйти. Скоро мое выступление. Держись от меня подальше. Убирайся!

Макс, все еще стоявший в дверях, попытался возразить:

– Сара.

Она остановила его взглядом. Он пожал плечами и ушел. Теперь она смотрела на Бастиана. С неприкрытой ненавистью.

– Убирайся в ад.

В этом не было необходимости. Он и так в кромешном аду.

Бастиан развернулся и вышел.

Несколько долгих, мучительных, бесконечных секунд Сара стояла, не в силах двинуться в тисках агонии и гнева, потом ее душили слезы ярости и боли.

Невыносимой, раздирающей боли.

Тетя пристально смотрела на Бастиана. Они, пообедав втроем с Филипом, сидели в гостиной ее дома в Афинах. Филип вернулся к своим занятиям, а тетя пыталась выпытать у Бастиана подробности его поездки на Ривьеру.

– Бастиан, что ты такое говоришь? Эта девочка из Франции на самом деле оперная певица, и она не пыталась заманить Филипа в ловушку?

Бастиан напряженно кивнул.

– Прекрасно! – Ее лицо прояснилось, но вновь приняло обеспокоенное выражение. – Как думаешь, он все еще влюблен, несмотря на то что она не обнадеживает его?

– Сомневаюсь. Он теперь думает только о приглашении поехать на Карибы с Жан-Полем и его семьей. Мне кажется, ему нравится сестра Жан-Поля. Это на ее день рождения они едут.

– Ах, Кристина такая милая девочка. Они так хорошо друг другу подходят. Бастиан, спасибо. Не могу выразить, как я рада, что ты меня успокоил насчет этой певички и моего мальчика!

На секунду его взгляд затуманился, но он сумел это скрыть.

– Однако я допустил одну ошибку.

«Больше, чем одну».

Его горло сжалось, но он заставил себя продолжить:

– Я позволил Филипу сесть за руль моей машины, когда мы были там. И теперь он твердо намерен заполучить собственную.

Тетя была явно взволнована.

– Ах, Бастиан, пожалуйста, разубеди его. Он же разобьется!

– Я не могу его разубедить, как и ты. Он вырос. Ему нужно учиться нести ответственность за свои действия. Зато я могу научить его водить безопасно. Об этом мы с ним договорились.

– Что ж, если ты сделаешь все возможное, чтобы его уберечь…

– Сделаю, – пообещал Бастиан.

Он поднялся, ощущая сильное желание уйти. Он жаждал одиночества и собирался отправиться на свой остров. Там он сможет не думать. Не чувствовать.

«Нет, не надо об этом».

Когда он шел к выходу, его окликнул Филип:

– Баст! Ты же придешь на премьеру Сары? Будет так здорово, если ты придешь. Хотя ты знал ее как Сабину. Она была бы рада показать тебе, что на самом деле умеет. Я точно знаю.

Лицо Бастиана помрачнело. Она была бы рада увидеть его отрубленную голову на блюде.

– Я подумаю.

– В конце следующей недели, – напомнил Филип.

Завтра или в конце времен – не имеет значения. Ее недвусмысленное настойчивое молчание в ответ на все его сообщения и письма не оставляло сомнений. Он так просил, так умолял ее лишь об одном.

Бастиан отшатнулся от этих мыслей, но они возвращались, как коршуны, выслеживающие добычу. Он выходил в море на лодке, плавал, ходил на прогулки, напивался до беспамятства, они отказывались уходить.

Три простых слова, как три удара ножом в сердце.

«Я потерял ее».

– Сара?

Макс окликнул ее с опаской. Дело было не только во все еще свежей истории с благотворительностью Филипа. Он вообще обращался с ней теперь, как с хрустальной вазой, хотя она предпочла бы, чтобы он этого не делал. Лучше бы стал прежним снобом и тираном, которого она так хорошо знала. Лучше бы все перестали ходить вокруг нее на цыпочках.

Она чувствовала себя так, будто в теле сидел нож. Ощущение было настолько сильным, что, глядя на себя, она почти ожидала его увидеть.

Сегодня прошла первая репетиция на месте проведения фестиваля, в маленьком, но очень красивом театре, построенном на территории замка в Северном Провансе. Сара была так рада покинуть Ривьеру, тот ночной клуб. Оставить за спиной все, что могло напомнить о случившемся.

Но оно преследовало днем и ночью, во сне и наяву, в одиночестве и в компании, когда она пела и когда молчала.

Боль. Как тяжело терпеть.

И невозможно прекратить.

– Ты уверена, что хочешь начать с этой арии? – осторожно спросил Макс. – Может, стоит лучше подойти к ней издалека?

– Нет, – ответила Сара односложно, без выражения. Ей хотелось спеть эту арию. Нужно спеть. Раньше она была не в силах ее одолеть, а теперь хотела исполнять только ее.

Она встала на свое место и приготовилась – поза, горло, мышцы, дыхание. Антон начал играть. Она стояла неподвижно до того момента, как вступила. В голове проносились мысли, полные боли.

«Почему я раньше не понимала эту арию? Почему не верила в нее и в чувства моей героини, в то, что ей приходится выносить?»

Наконец нужная фраза. Макс поднял руку, чтобы сигнализировать ей, когда вступать. Музыка взмыла безжалостной волной. Сара смотрела в пустоту, не видя ни Макса, ни зала, ни всего остального мира. Лишь свою боль.

Из ее боли вытекала боль Невесты солдата. Голос вознесся под сводами, отдаваясь мукой разбитых надежд, уничтоженного счастья, украденного будущего. Бессмысленность, утрата, храбрость, жертвы, ужасы войны, все сосредоточилось в ее голосе.

Наконец ария закончилась, воцарилась полная тишина. Антон поднялся из-за рояля и подошел к ней. Взял ее руки и, поцеловав каждую, проникновенно сказал:

– Ты спела то, что я написал.

Сара закрыла глаза. В голове сами собой рождались слова. Резкие. Грубые.

«У меня больше ничего нет. Но мне ничего и не нужно. Ничего!»

Но откуда-то из глубин сознания доносилось насмешливое слово.

«Ложь!»

Бастиан отыскал свое место на галерке. Никогда прежде он не сидел так далеко от сцены и на таких дешевых местах. Но он боялся, как бы его не увидел Филип, разместившийся в партере.

Бастиан сказал ему, что, к сожалению, не сможет приехать на премьеру «Невесты солдата».

Но это была неправда. Просто ему не хотелось – и он не мог допустить, – чтобы кузен рассказал Саре, что он приедет.

Он не мог не приехать, как не мог бы оставаться в горящем доме.

При виде сцены в нем поднялся хаос эмоций. Она где-то там, за тяжелым занавесом. Ему хотелось что-нибудь сделать. Она заблокировала все подходы к себе, к ней никак не подступиться.

Даже Макс, когда Бастиан попросил его вмешаться, ответил:

– Саре сейчас нужно работать. Не создавайте дополнительные трудности.

И он оставался в стороне. До сегодняшнего дня.

«Сегодня. Сегодня мы должны поговорить. Должны».

Наконец свет начал гаснуть, аудитория расселась, разговоры стихли. У Бастиана помутилось в глазах. Перед ним возникали сладкие и мучительные воспоминания.

Сабина. Ее взгляд пылает страстью, она смотрит на него снизу вверх, когда они занимаются любовью.

Сабина. Улыбается, смеется, держит его за руку.

Сабина. Просто рядом, час за часом, день за днем, за обедом, в бассейне, на пляже, под звездами.

Сабина. Такая красивая, такая необыкновенная.

«А я оттолкнул ее».

Он позволил страху и подозрениям отравить то, что было между ними. Все разрушить.

«Я не понимал, что имел, пока не потерял».

Можно ли это вернуть? Можно ли вернуть ее?

Надо, по крайней мере, попытаться.

– Сара, пора. – Макс положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. – Ты можешь это сделать. Впрочем, ты и сама знаешь.

Она не ответила и, молча, ждала, пока он говорил с другими актерами, пытаясь их успокоить и приободрить. Во фраке он выглядел безупречно, но был заметно напряжен. Сара услышала аплодисменты, какофония инструментов настраивающихся музыкантов сходит на нет. Значит, Макс, который сегодня выступит в роли дирижера, занял свое место перед оркестром.

Она едва могла дышать. Ей хотелось умереть. Что угодно, только бы не делать того, что предстоит. То, к чему она готовилась всю жизнь, над чем работала каждую секунду, не позволяя ничему отвлечь ее.

В особенности тому, кто причинил ей такую боль. Этому отвратительному человеку, посмевшему подумать о ней так, осудить и обвинить, в то время как…

«Он занимался со мной любовью, думая, что я просто охочусь за его богатством. С самого начала, с первой встречи все было ложью, все! Каждая секунда рядом с ним – ложь! И он знал все это время!»

Нет, нельзя пускать злые мучительные мысли в голову. Она держала их на расстоянии, там же, где невыносимые сообщения и письма, которые удаляла, не читая, мысленно приказывая ему убираться к черту и оставаться там. Никогда, никогда больше не пытаться найти ее.

Единственное, что осталось в жизни, – ее голос. И работа. Она вкалывала как проклятая и забыла обо всем на свете. И вот момент настал. А ей хотелось умереть.

«Господи, пожалуйста, пусть все будет хорошо. Помоги мне выступить как надо. Ради меня, ради всех нас. Прошу тебя».

На сцену потянулся их маленький хор, и мгновение спустя Макс подал знак начинать краткую увертюру. Сара чувствовала нервную слабость. Но когда все встали по местам, знакомая музыка проникла в нее, лаская израненную душу. Занавес поднялся, и она увидела зал. Хор завел низкую, зловещую песню – дань памяти миру, погибающему в тени грозового облака войны.

Ее ноги задрожали и словно превратились в желе. Голос пропал. Совсем пропал. Растворился в эфире. Не осталось ничего, кроме тишины.

Из-за яркого света софитов зрительный зал был почти неразличим. Макс поднял палочку, готовясь дать ей знак вступать. Она, не отрывая от него взгляда, глубоко вдохнула.

И голос вернулся.

Высокий, чистый, искренний. И в тот момент в мире не существовало ничего, кроме ее голоса.

Бастиан, невидимый на галерке, замер, слушая Сару.

С каждой нотой нож в сердце проворачивался еще и еще раз.

На протяжении всего представления, вплоть до мрачного финала, он сидел неподвижно, пристально глядя на стройную фигурку на сцене. Только раз он пошевелился, только раз изменилось выражение его лица. Когда она пела душераздирающую арию о своей тоске по умершему молодому мужу, изливая агонию в каждой фразе. Его глаза потемнели. Горечь музыки и ее высокого плачущего голоса трогали до глубины души.

Наконец наступила финальная сцена. Она пела, обращаясь к своему еще не рожденному сыну, которому тоже суждено стать солдатом, но уже на другой войне. А она, Невеста солдата, в свою очередь, превратится в Мать солдата, будет хоронить сына и утешать его вдову – новую Невесту, носящую в себе следующего солдата.

Сара затихла, свет прожекторов тоже угасал, пока не остался только один, направленный на нее. Потом погас и он, лишь невидимый хор еще какое-то время продолжал извечную трагедию, оплакивая жизни, которые будут потеряны в грядущих конфликтах. Наконец воцарились полная темнота и тишина.

На секунду повисла тяжелая пауза. И зал разразился аплодисментами. Они все не прекращались и не прекращались. Зажегся свет, вся труппа, включая Сару и других соло-исполнителей, вышла вперед. Аплодисменты усилились, многие встали, когда на сцену вышли Макс и Антон. Они взяли Сару за руки и все вместе сделали шаг вперед, кланяясь зрителям, хлопающим все сильнее.

У Бастиана уже болели ладони, но аплодисменты продолжались. Он видел только Сару. Макс выпустил ее руку, и она протянула ее своему партнеру-тенору. К ним присоединились другие соло-певцы, стремившиеся получить свою долю оваций. На авансцену вышел хор, потом вся труппа аплодировала музыкантам.

Бастиан видел выражение ее лица, одухотворенное, преобразившееся.

Он больше не мог сидеть смирно. Вскочил и помчался по лестнице на первый этаж, на свежий ночной воздух. Сердце колотилось. Он решительно подошел к двери за кулисы, приблизился к будке консьержа.

– Это для Макса Дефарджа. Проследите, чтобы он получил его сегодня. – И он передал консьержу конверт.

Нет, так нельзя. Что, черт возьми, он себе вообразил? Что может просто вломиться в гримерку, как в тот раз, когда впервые увидел ее в клубе?

«Увидел Сабину – не Сару».

Женщина, стоявшая сегодня на сцене, не Сабина. Снова в сердце провернулся нож. Подумать только, он теперь не желает никого, кроме женщины, которую сам же и оттолкнул.

Завибрировал телефон. Он рассеянно достал его и увидел сообщение от Филипа: «Баст, ты пропустил умопомрачительное действо! Сара была восхитительна, зал просто с ума сходит! Как жаль, что ты не тут! Я останусь на вечеринку, когда все разойдутся. Не могу дождаться, так хочется ее обнять!»

Бастиан ничего не ответил и убрал телефон в карман. В груди словно висел кусок свинца.

Глава 12

Сара парила над землей. Отчасти в этом, конечно, виновато шампанское, на которое разорился Макс, но основная причина – эйфория и душевный подъем от того, что она наконец пережила самое главное выступление своей жизни.

Эйфорию испытывал каждый из них. Они обнимались, целовались, смеялись и плакали от счастья, не обращая внимания на усталость, навалившуюся после упорной работы. Все мысли занимал триумф.

Сара едва могла поверить, что это случилось, наконец стало реальностью.

– Мне кажется, я сплю! – воскликнула она, обнимая родителей.

По лицу матери текли слезы, которые она не пыталась скрывать, отец светился от гордости.

– Кем бы ни был, дорогая, тот, про кого ты пела, он тебя не достоин, – сказала мама.

Сара отвернулась, избегая встречаться с ней взглядом. Мама печально улыбнулась.

– Я все поняла по твоему голосу. Ты пела не о погибшем солдате. Для тебя эти чувства реальность, милая.

Сара была рада, что в эту минуту Макс – в тысячный раз – подошел обнять ее и увлек в сторону от родителей. Они нашли тихий уголок в фойе, где проходила вечеринка.

– Мне только что передали вот это.

Его голос не выражал совершенно ничего. Он достал сложенный лист бумаги и, развернув, передал Саре. Она озадаченно нахмурилась, потом ее лицо изменилось.

– Я рада за тебя. – Она решительно протянула листок обратно.

– А за себя? – участливо спросил Макс, подняв бровь.

Сара резко покачала головой, отошла, стараясь держаться невозмутимо, и взяла очередной бокал шампанского. Снова поздравления и поцелуи. Внезапно кто-то огромный стиснул ее в объятиях.

– О, Сара! Сара! Ты была великолепна. Просто великолепна! Вы все были великолепны!

Филип. Милый, славный Филип. Его лицо светилось радостью за нее, а она была счастлива его видеть.

– Как было бы хорошо, если бы Баст приехал. Я сказал, что ему непременно надо услышать, как ты поешь настоящие вещи, а не глупые песенки Сабины.

Сара ласково улыбнулась.

– Спасибо тебе за верность и поддержку. Это много для меня значит. – Его юная вера в нее всегда была бальзамом на душу. – Филип, послушай. Больше никогда не позволяй таким пронырам, как Макс, вытягивать из тебя деньги. Он не должен был так поступать.

– Я просто хотел помочь.

На секунду в ее глазах промелькнула боль. За его «помощь» она заплатила непомерную цену. До сих пор продолжает платить. И будет продолжать всю жизнь.

– Ты помог. И мы все тебе очень благодарны. Без твоей помощи все это было бы невозможно.

– Классно! – Филип приободрился и с облегчением улыбнулся.

Сара тоже почувствовала себя спокойнее. Влюбленность Филипа в нее явно угасла. В его взгляде больше не светилось желание. Лишь искреннее дружелюбие.

– Нам всем нравилось проводить время с тобой, независимо от денег. И еще, Филип, чудовищная машина, которую ты собрался купить, пожалуйста, только не разбейся на ней!

– Не разобьюсь. Баст учит меня безопасному вождению. – Он послал ей воздушный поцелуй. – Однажды я подкину тебя в ней к входу в Лондонскую королевскую оперу, вот увидишь!

– Ловлю тебя на слове.

Королевская опера. Попадет ли она туда когда-нибудь? Может быть, сегодняшнее выступление – первый шаг?

«Я должна этого добиться. Должна!»

Отныне в ее жизни будет только работа. И никаких развлечений.

Слова насмешливым эхом отдавались в голове. Как часто она себе их повторяла?

Даже в самом начале, когда ее взгляд упал на мужчину, вломившегося в гримерку и ее жизнь.

«И в мое сердце».

В горле стоял ком. Сара заставила себя сглотнуть. Она не поддастся. Не позволит холоду и душевной пустоте поглотить ее и вытянуть сегодняшнюю радость.

«Работа – это все, что мне нужно!»

Только надо об этом помнить. И верить.

Несмотря на то что это ложь.

Через час ей наскучило празднование. Давала о себе знать усталость.

Родители, зевая, удалились в отель в близлежащем курортном городке. Филип с певцами из хора поглощал шампанское, там царили смех и благодушие.

Сара выпила большой стакан воды. Ноги сами понесли ее к окну. Свежий воздух манил, и она вышла. Дорожка, проложенная через луг, заканчивалась декоративным прудиком, обрамленным камнями. Лампочки мягко подсвечивали воду, в центре бил небольшой фонтан. Она направилась туда.

Эйфория исчезла. Виной тому не только усталость, но и другое чувство. Встреча с Филипом не способствовала радости, как и то, о чем сообщил Макс, неприятно напоминая о человеке, которого хотелось забыть.

Но она не могла забыть.

Сара дошла до пруда и опустила пальцы в прохладную воду, всматриваясь в глубину собственных воспоминаний.

Свет солнца блестит на поверхности воды, когда Бастиан ныряет в бассейн. Капельки воды на его теле, как маленькие бриллианты. А вот он обнимает ее, направляя лодку к золотистой дорожке, проложенной по морю заходящим солнцем. Его взгляд обжигает страстью и желанием, губы прикасаются к ее губам.

Сара тихонько застонала. Для него это ничего не значило. Он лишь притворялся!

Какая горькая ирония.

«Я думала, он хочет обладать Сабиной, опытной, соблазнительной, чувственной женщиной, готовой отдаться мимолетному роману. А на самом деле он хотел ее уничтожить».

И ему это удалось.

Слишком поздно, на исходе быстротечной недели страсти и соблазна, она поняла, что ей хотелось гораздо большего. Ей, Саре, а не Сабине.

Она ощутила укол боли. И слишком поздно осознала, кем была для Бастиана во время каждого поцелуя, каждого объятия, каждой секунды, проведенной вместе.

Осознала, что потеряла то, чего никогда и не имела.

Опять в горле образовался ком. Сара с усилием сглотнула и выдернула руку из воды. Она не станет лить слезы.

И увидела Бастиана.

Он шел к ней.

Сара стояла без движения, в напряженной позе, и была невыносимо прекрасна. Золотистые волосы локонами падали на плечи, стройное тело было затянуто в вечернее платье из бледно-зеленого шифона.

Чем ближе он был к ней, тем четче становились воспоминания. Вот они сидят в лодке, неторопливо двигаясь по спокойному морю, она прижимается к нему, он, обнимая ее за талию, разворачивает нос лодки к дорожке солнечного света, золотые лучи ласкают их, будто благословляя.

Другое воспоминание, яркое, как свет прожектора. Они в постели, изнуренные страстью, бушевавшей всю ночь, она в его объятиях. Они завтракают, вокруг витают ароматы свежего кофе и теплых круассанов. Утреннее солнце крадется на террасу, обвитую виноградными лозами.

С каждой минутой воспоминания становились дороже.

Каждое из них больше не было реальностью из-за того, что он с ней сделал.

Бастиан не мог отвести от нее глаз. Эмоции раздирали его на части, пытались взять верх над сознанием, заставить сделать то, чего так хотелось: обнять ее. Но он не осмеливался. Все зависело от этого момента. У него только один шанс. Всего один.

Надо его использовать. Нельзя бежать от него, как он пытался сделать, не в силах заговорить с ней посреди толпы, отмечающей ее триумф. Но теперь она одна, надо этим воспользоваться. Вернуть то, что вырвалось у него из рук, то, о чем он даже не подозревал.

«Нет, это не так. Я знал. Каждый поцелуй, каждое объятие, каждая улыбка говорили об этом. Моя душа, тело, сердце все знали».

Он подошел к ней, она вздернула подбородок. Ее лицо напоминало маску.

– Что ты здесь делаешь? Филип сказал, что ты не приехал. Зачем ты пришел?

Она говорила холодно и отрывисто, а взгляд в сумеречном свете был жестким.

– Ты же понимаешь, зачем я здесь.

– Не понимаю. Может, хочешь узнать, впечатлена ли я тем, что ты сделал для Макса? Ты таким образом пытаешься извиниться за свои грязные обвинения в мой адрес?

Бастиан резко покачал головой и хотел заговорить, но Сара не позволила:

– Отлично. Если хочешь давать ему деньги, что ж, у тебя их достаточно. Я не хочу, так же, как не хотела денег Филипа. А еще я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Ее слова как удары. Бастиан прикрыл и снова распахнул глаза.

– Я прошу только пять минут твоего времени, Саб… Сара.

Мысленно он обругал себя, едва не назвав ее по имени, которое ей невыносимо. С болью вспомнил свое недоумение тем, что Филип всякий раз запинался, произнося имя «Сабина».

«Если бы я знал правду о том, что это не она брала у Филипа деньги».

Но он не знал.

Бастиан заставил себя сосредоточиться. К чему сожалеть о прошлом? Сейчас значение имеет только будущее, которое зависело от этого момента.

Она молчала, но не тронулась с места. Бастиан воспринял это как согласие.

– Прошу тебя, постарайся понять, почему я так поступил.

Он пытался привести мысли в порядок, найти правильные слова. У него один-единственный шанс.

– Когда умер отец Филипа, я пообещал его маме заботиться о нем. Я очень хорошо понимал, что найдутся те, кто захочет воспользоваться его доверчивостью, и он станет приманкой для беспринципных людей.

Ее лицо напряглось, и Бастиан понял, что она думает о том, что сделал Макс. Даже если сделал это с благородной целью.

– Особенно женщин.

– Охотниц за богатством.

– Да. Это клише иногда оказывается реальностью.

Между его бровями пролегла морщинка. Он должен заставить ее понять, что угроза действительно существовала.

«Если бы она на самом деле была такой, какой я ее считал».

– Я знаю это, поскольку, будучи чуть старше Филипа, потерял отца, который мог бы наставить на путь истинный. Одна женщина обвела меня вокруг пальца и оставила в дураках. – Ему показалось или ее взгляд действительно изменился? Не важно, надо продолжать. – И поэтому, когда двадцать тысяч евро со счета Филипа вдруг были переведены на какой-то непонятный счет в Ницце, а Полетта сказала, что Филип каждый день ходит в ночной клуб и явно влюблен, я решил, что это плохой знак и он в опасности.

– И потому ты сделал то, что сделал. Знаю, я непосредственно в этом поучаствовала.

Она чувствовала горечь и обиду. С нее хватит! Зачем он ей все это рассказывает? И стоять так невероятно близко к нему – сплошное мучение.

Так близко и так невозможно далеко. Разве может быть иначе?

– Я все понимаю, Бастиан. Ты соблазнил меня, чтобы защитить Филипа. Это единственная причина.

Она хотела уйти. Горло сжалось так, что невозможно было дышать. Надо скорее убираться отсюда. Разве Бастиан недостаточно испортил ей жизнь? Не хватало, чтобы он поставил под угрозу все, чего она добилась упорной работой.

– Нет. – Короткое слово заставило ее остановиться. – Это не единственная причина.

Он говорил с такой силой, что она замерла на месте. Его глаза, раньше подернутые дымкой, сейчас горели невиданной страстью.

– Я желал тебя с того самого момента, как впервые увидел. Не мог устоять, даже когда думал, что ты пытаешься облапошить моего кузена. Это был повод сделать то, чего мне хотелось. Отдаться влечению к тебе, ты тоже его испытывала, я видел это в каждом твоем взгляде.

– И ты воспользовался этим в своих целях.

Бастиан вздрогнул, потянулся к ней и сжал ее запястье, стремясь удержать, отчаянно надеясь, что она услышит то, что он должен сказать.

– Я сожалею обо всем, что сделал, Сара. – Он произнес это имя с трудом. – Обо всем. Но не о том времени, которое мы провели вместе.

Она отшатнулась.

– Это было притворством, Бастиан.

– Притворством? Притворством?

Теперь его голос приобрел прежние интонации. По ее телу пробежала дрожь, легкая, как дуновение ветра, сладкая, как летний бриз.

– Разве это притворство?

Он притянул ее к себе. Она не могла сдерживаться. Кровь в венах, казалось, пела, пульс ускорялся. У нее перехватило дыхание.

– Разве это притворство?

Теперь они были так близко, что ей пришлось откинуть голову. Она чувствовала запах и тепло его тела. Глаза сами собой закрылись. И вот они уже целуются. Он прижал ее к себе еще крепче, положив ладонь ей на затылок и углубляя поцелуй.

Ее тело наполнилось блаженством, все внутри плавилось и растворялось в тумане наслаждения. Узел боли и злости где-то в глубинах души начал распускаться. Бастиан прервал поцелуй, глядя ей прямо в глаза.

– Прости меня, ради всего святого, прости. – Глубокий голос звучал умоляюще. – Я поступил с тобой ужасно. Но когда я обвинял тебя, казалось, будто меня рвет на части. После тех дней, что мы провели вместе, после того, как моя жизнь изменилась, тот последний день… Я думал, что меня обманули, решил, что мои страхи оказались правдой. В том числе самый ужасный страх, что ты не такая, какой я хотел тебя видеть.

Он смотрел на нее, нежно прижимая ладонь к ее затылку. Наконец с его губ сорвались слова, ради которых он пришел сюда:

– Женщина, которую я люблю. Сабина или Сара. Я люблю тебя. Только тебя.

Эти слова проникли ей в самое сердце, которое, казалось, заполнило всю грудную клетку.

Сара положила ладонь на его мощную грудь, с наслаждением ощущая твердые мускулы под рубашкой, тепло тела, биение сердца. Душу словно отбелили и отмыли от всей злости, обиды, гнева, боли. Не осталось ничего, кроме сияющего, кристально чистого счастья.

Она совсем по-новому смотрела на него. Ему казалось, будто сердце в эйфории совершает пируэты.

– Я думала, невозможно влюбиться всего за несколько дней. Но это случилось. Ах, Бастиан, как же мне было больно оттого, что ты так плохо думал обо мне после того, что между нами было.

«Любить так стремительно, страдать так жестоко».

– В ту мучительную секунду, когда осознал, что все, чего боялся, все, в чем тебя обвинял, неправда, я понял, что разрушил то, что мы построили. Ты прогнала меня, мне ничего не оставалось, кроме как уйти. Смириться с тем, что ты больше не хочешь меня видеть. Оставить тебя готовиться к фестивалю. Но я больше не мог молчать. Сегодня твердо решил, что найду тебя и поговорю. Я не сумел. Слишком боялся посмотреть тебе в глаза. То, чего ты добилась сегодня, твое будущее, есть ли в нем место для меня? Могу ли я надеяться?

– Ах, Бастиан, разве ты не понял? То, что я чувствую и знаю, помогло мне добиться всего этого. Я никогда не стану прежней. Ария, в которой Невеста солдата оплакивает его смерть, поет о том, что потеряно, о любви, которая так ярко горела и так быстро умерла. Раньше я не могла ее петь. Я ее не понимала, пока…

– Ах, любимая, тебе никогда больше не придется такого испытывать. Отныне все, что касается нашей любви, будет тебя радовать.

Сара почувствовала, как подступающие слезы режут глаза, сверкая в лунном свете маленькими бриллиантами. Бастиан теперь с ней! Ее Бастиан! После ужасных мук – такое блаженство! После невыносимых страхов – такое доверие. После яростной злости – такая любовь!

Она потянулась к нему губами. Они поцеловались. Сара вложила в поцелуй все, что было в ее сердце, настоящие и будущие надежды.

Они слились в вечном дуэте любви, который будут петь всю жизнь.

Эпилог

Сара лежала на небольшом песочном пляже и смотрела на звезды, диадемой рассыпавшиеся у нее над головой. Не было слышно ни звука, лишь плеск воды и ночной концерт цикад в саду. Сердце пело от радости и неимоверного счастья.

– Помнишь, как мы смотрели на звезды у бассейна на вилле?

Они с Бастианом лежали рядом, глядя в бесконечность, сияющую в ночном небе Греции. Она сжала его руку в своей.

– Так это случилось тогда? Я начала в тебя влюбляться.

– А я в тебя.

Ее пальцы сильнее сжали его ладонь. Она не могла и вообразить, что любовь настигнет ее так внезапно. И последующая боль.

«Но эта боль была доказательством любви. Она заставила меня заглянуть в собственное сердце». Теперь боль изгнана с напутствием никогда не возвращаться. Бастиан рядом, и они лежат на пляже в первую ночь их супружеской жизни, навсегда скрепив свою любовь. Он спросил, где она хочет провести медовый месяц, неспроста, она по глазам поняла, куда он хочет отправиться. – Я всегда знал, что привезу невесту на мой остров. Она будет единственной женщиной, которую мне захочется там видеть. А еще я знал, что, когда увижу ту самую женщину, сразу пойму: это она. Как же я был слеп! Все, что я думал о тебе, было неправдой! Кроме… – Он посмотрел на Сару, свою любимую невесту, жену. – Кроме моего желания.

Его глаза пылали страстью, ее сердце забилось чаще, как всегда, когда он так смотрел.

– Это желание было настоящим! Я желал тебя тогда и желаю сейчас, и это никогда не закончится, моя прекрасная, любимая Сара!

Еще секунду они смотрели друг на друга, потом их губы встретились. Она притянула его к себе. Страсть вспыхнула и загорелась в обоих.

Неожиданно Сара отстранилась.

– Бастиан Каравалас! В меня впиваются камешки, песок попадает, я даже не хочу говорить куда. Если ты думаешь, что я собираюсь провести первую брачную ночь на пляже, то ты…

– Абсолютно прав?

– Не провоцируй меня, – соблазнительно прошептала Сара, чувствуя, что решимость ослабевает.

«Но это ты меня провоцируешь».

Бастиан почувствовал, как сбивается дыхание при мысли о том, насколько удивительно все сложилось. Он присел на корточки рядом с Сарой и без усилий подхватил ее на руки. Она ахнула и обняла его за шею, прижимаясь ближе.

– Нет. Ты права. Нам нужна кровать. Большая удобная кровать. И совершенно случайно у меня есть одна на примете.

И он внес ее в дом.

Их шикарная свадьба в Афинах закончилась несколько часов назад. На нее съехалась целая толпа родственников и друзей, включая родителей Сары. Филип был в восторге, услышав о помолвке.

Макс лично доставил Сару на свадьбу прямо с репетиции. Они собирались ставить «Сельскую честь» в престижном оперном театре в Германии. Макс в качестве режиссера, Сара – в роли Сантуцци. Макс не преминул дать понять, что отпускает ее только по случаю бракосочетания с очень богатым и очень щедрым любителем оперы, постоянную финансовую поддержку которого он не хотел потерять.

– Не затягивайте медовый месяц! Твоя карьера только начинается, и это главное.

Сара кивнула, но внутренне не согласилась. Искусство и любовь всегда будут равноправны в ее сердце. Несомненно, ее жизнь отныне превратится в хаос. Календарь уже под завязку забит постановками. Но они никогда не заменят единственного человека, который стал центром вселенной.

Она с любовью посмотрела на него. Он внес ее в спальню и мягко опустил на кровать, присаживаясь рядом.

– Как же сильно я люблю тебя, милая.

Она потянулась к нему, они поцеловались, медленно, сладко, страстно, решительно вступая на дорогу в будущее.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg