«Дочь титана»

Дочь титана (fb2) - Дочь титана 1301K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Наталья Швец

Наталья Швец Дочь титана

Глава 1

Аби давно потерял счет времени. Сколько находится в зале приемов храма Гекаты — час, день, неделю — однозначно сказать не мог. Не имел представления и о том, какое сейчас на улице время суток — ночь или утро… Пытай хоть каленным железом — не ответит. По логике вещей, прошло всего лишь несколько часов. Но ему казалось: в храме находится целую вечность. К тому же, безумно хотелось пить, спать, справить нужду и все это сделать одновременно.

Назвать себя изнеженным, храбрый воин никоим образом не мог. Довольно часто приходилось находиться в засаде, поджидая врага. На поле боя сражался часами, и все эти житейские надобности отходили на задний план. Правда, тогда, по-крайней мере, он прекрасно знал, что рано или поздно желаемая цель будет достигнута. Враг окажется поверженным. Сейчас же никакой определенности не имелось. Кроме, пожалуй одной. Он твердо знал: находится в том самом месте, куда привела судьба. Другой вопрос, насколько его желание окажется выполнимым, сказать никто не сумеет, даже Мойры. Впрочем, сетовать было не на кого. В храм, где хозяйка ведьма, пришел сам, пусть и по совету дриады. Его сюда никто не приглашал… Незваный гость попытался сосредоточиться и сделать попытку хоть как-то сориентироваться во времени и пространстве. Некоторое время назад служительницы грозной Гекаты довольно грубо втолкнули его в зал. От сильного удара в спину Аби пролетел несколько метров и едва не ушибся головой о довольно изящно выполненные песочные часы с делениями. В этот момент колба часов перевернулась и начала отсчитывать очередной период. Песок пересыпался из верхней части в другую, немного задерживаясь на делениях, обозначенных на стенках сосуда. Именно тогда царь совершенно автоматически стал завязывать узелки на поясе. Это он делал каждый раз, когда часы издавали свой мелодичный звон. Сейчас царь пересчитал отметки, загибая пальцы. На руках их не хватило. Добавил пальцы на ногах и ахнул — получилось шестнадцать часов!

Стеклянная колба часов вновь перевернулась. Белые песчинки опять начали покидать свое хранилище. Пошел семнадцатый час ожидания. Подобная монотонность утомляла. Глаза сами собой стали закрываться. Однако он понимал — расслабляться нельзя и что есть сил укусил себя за запястье. Подобная экзекуция заметно приободрила. Здесь гость с сожалением вздохнул и впервые пожалев, что в молодости ничему особенно не учился. Кто же предполагал, что окажется в сложной ситуации, при помощи меча которую не разрешить! Сейчас ему явно не хватало знаний.

Зато мысли в голову лезли всякие. В том числе и такие: черные ведьмы просто-напросто о нем забыли. Едва это подумалось, как сразу охватило безумное отчаяние. Вдруг стало жутко одиноко и безумно страшно. Храбрый воин никогда не предполагал, что одиночество столь ужасно. Чувствуя, как охватившее душу отчаяние лишает сил, царь глубоко вздохнул, пытаясь подобным образом привести свои мысли в порядок, и вновь попробовал, хотя было довольно сложно, как-то развлечься. Чем он только не занимался все это время!

Поначалу стоял, будто истукан на одном месте, боясь пошевелиться, лишь изредка переминаясь с ноги на ногу. Потом решил немного вздремнуть и прилег на холодный пол. Но расслабиться не удалось. Едва прикрывал глаза, как начинало происходить непонятное. Что-то тяжелое наваливалось на грудь; крепко, будто тисками, сжимало голову и сон тут же убегал. Аби нервно вскакивал, принимался прыгать на месте и громко распевать песни, прекрасно осознавая, насколько глупо выглядят его кривлянья.

К тому же, ни слухом, ни приятным голосом не славился, а в помещение с отличной акустикой это и вовсе звучало ужасно. Звуки странным образом ударялись о каменные стены, отзывались эхом и исчезали где-то под высокими сводами резного потолка. В результате распевок Аби совершенно охрип. Внезапно царь припомнил истории о том, что ждет чужестранцев, попавших в подобные заведения без приглашения. Если верить рассказам, заканчивались визиты всегда печально.

Путника заставляли долго ждать, а когда отчаивался и терял способность трезво рассуждать, совершенно безвольного и безучастного ко всему, отдавали на съедение чудищам, обитавшим где-то в подземельях храма. Быть съеденными царю не хотелось. Но еще более не хотелось умирать от голода и жажды. В конце концов не затем прошел столь длинный путь и преодолел столько препятствий, дабы сгинуть столь бесславно! Следовательно, надо было попытаться каким-то образом добиться обещанной встречи с Верховной жрицей. Но как? Совершенно очевидно, пока все его старания оказались абсолютно напрасными!

— Что делать? Чем себя занять? — раздраженно спрашивал себя, не привыкший к бездействию, царь. Сильно угнетал и тот факт, что ему было непривычно находиться в роли просителя. Обычно просили у него. В царских покоях всегда толпился народ, пожелавший припасть к ногам повелителя с дарами. Сейчас же все обстояло иначе. Ему самому пришлось нести презенты и униженно просить об аудиенции.

— Может, мне хору станцевать? Или с мечом поупражняться? — произнес вслух гость. Голос в тишине вновь улетел ввысь, а потом рассыпался по темным углам. Аби ничего не оставалось, как начать отвечать самому себе на вопросы:

— Для танца обязательно потребуется партнер, а для боя — соперник. Ни того, ни другого здесь не имеется. Остается одно — ждать дальнейшего развития событий.

Как ни странно, после этого странного монолога пришло спокойствие. Вдруг совершенно неожиданно родилась идея изучить помещение, куда попал. Когда еще выпадет такая возможность осмотреть храм самой таинственной из всех обитательниц Олимпа! Естественно, первое время непрошеный гость немного сдерживал свое любопытство. Более того, кто-то невидимый постоянно шептал прямо на ухо: не смей сходить с этого места!.. Однако заняться чем-то требовалось и Аби, жутко опасаясь гнева черных фурий, рьяно несущих свою службу, рискнул сделать первый шаг. Вполне возможен и такой вариант — сейчас они ворвутся с криками: держи вора! А затем прикажут храмовой стражи заковать в цепи и посадить в клетку. С них станется! Они на все способны. Не случайно о жрицах Гекаты люди всегда говорят полушепотом и с оглядкой по сторонам… Но постепенно любопытство все же одержало верх над страхом и он двинулся на экскурсию, желая по возможности все рассмотреть как можно внимательнее.

Глава 2

В зале стоял полумрак. Узкие окна-бойницы, завешанные плотными шторами, практически не пропускали света. Все это создавало иллюзию того, что где-то в дальних углах прячутся твари, которых не видно, но они вполне осязаемы, и тянут к нему свои мерзкие щупальца. Более того, кое-кто из них умудрялся дотронуться до него и прижаться как можно сильнее. Эти ощущения казались настолько реальными, что заставляли периодически вздрагивать. Кожа от прикосновений краснела как от ожога, покрывалась маленькими зудящими волдыриками, которые лопались и начинали сильно печь. Происходило все настолько быстро, что царь не успевал сосредоточиться и определить, откуда на сей раз будет нападение и происходит это все на самом деле или же все это плод больной фантазии. «Что делать, что делать?» — назойливо стучало в мозгу. Внезапно все закончилось. А когда его дух совершенно впал в уныние от этой борьбы с невидимым врагом, в четырехугольное отверстие на потолке, на которое Аби поначалу не обратил внимания, ворвался огромный сноп яркого света. Он мгновенно осветил все вокруг, и ужасы, родившиеся в полумраке, растворились и исчезли так же внезапно, как и появились. Настроение заметно улучшилось. Лучи заиграли по разукрашенным стенам; весело запрыгали по потолку и стройным колоннам.

Аби машинально отметил особое пристрастие художника к сине-голубым тонам. Потолок, украшенный белоснежной росписью, был нежно-голубым, как небо в летний день. Каждый цветок, каждый завиток поражали своим изяществом. Переплетенные в дивные узоры они придавали помещению какое-то особенное радостное настроение. Стены были облицованы плиткой более насыщенного цвета; колонны выполнены из ярко-синего лазурита, а пол выложен из черного гагата и белого мрамора.

У Аби вдруг мелькнуло в голове: при возвращении во дворец обязательно приказать своим мастерам-архитекторам возвести новый дворец в подобных тонах, уделив особое внимание царской опочивальне. Хотя по крупному счету лучше все, что находится в зале, взять и доставить в далекую Писидию. Алчные огоньки загорелись в глубине черных глаз. Аби совершенно позабыл, как всего лишь полчаса назад боялся сделать лишнее движение и мечтал о глотке воды. Он причмокнул губами, представляя, насколько чудесно впишутся в царские покои расписные, украшенные самоцветами снизу доверху колонны.

Казалось, что такое колонны! Обычные подпорки под крышу! Однако досель ему не приходилось видеть даже нечто похожее. Это было само совершенство… Царь не сомневался — его обученные воины довольно быстро расправились бы с храмовой стражей, мгновенно выломали колонны, разобрали по плиточкам пол и потолок, собрали все ценности, уложили, а затем все отправили обозом в далекую Писидию. Но, увы, сейчас об этом даже мечтать не приходится! Весь верный отряд остался далеко за пределами чертогов храма богини Гекаты…

Непрошеный гость продолжил осматривать помещение. Его внимание привлекли изящные светильники, стоявшие вдоль стен. Потолок, украшенный резными узорами, и колонны, покрытые драгоценными камнями и золотом, оказались обычной безделицей на фоне дивных предметов. Гость провел пальцами по изогнутым ножкам. Тот, кто наблюдал сейчас за ним, наверняка бы почувствовал непонятную страсть. Именно так ласкают тело любимой женщины. Аби нетерпеливо сглотнул слюну и судорожно перевел дыхание. Просто невероятно красиво!

Совершенно неожиданно, словно в ответ на его ласку светильники одновременно зажглись. Только вот что было странным — теплее от этого пламени в помещение не стало. Напротив, стены будто покрылись инеем, а в воздухе почувствовался странный запах. Аромат оказался настолько сильным, что царю пришлось несколько раз чихнуть. Результат оказался совершенно неожиданным. Усталости словно не бывало.

Энергия наполнила тело. Царь, совершенно позабыв об усталости, резво продолжил осмотр, не переставая мысленно подсчитывать, во сколько талантов обошлось строительство храма. Сумма выходила запредельная. Полученная цифра говорила о могуществе и богатстве тех, кто когда-то решился создать подобное чудо. Во всем чувствовался размах и какой-то непонятный замысел. Взять, к примеру, расписанную письменами поверхность стен. Постоянно повторяющиеся точки, скобки, вертикальные да горизонтальные черточки, косые кресты и прочие знаки… Несколько раз, проведя пальцами по незнакомым иероглифам, Аби неожиданно для себя обнаружил, что многие из них знакомы и решил разобраться в смысле начертанного.

Желание само по себе выглядело довольно странным. Дело в том, что грозный правитель Писидии с большим трудом мог начертать свое имя под тем или иным указом. Чаще всего просто ставил отпечаток большого пальца и скреплял печатью. Документы за него готовили специально обученные люди. Сказать, что он был неграмотным, нельзя, но читать и писать жутко не любил. Считал, все это просто бессмысленной тратой времени, а оно, как известно, бесценно. Тут же с каким-то непонятным удовольствием принялся разбирать письмена и, что удивительно, у него все получилось с первого раза.

Например, вот этот, надо полагать, заговор, давал рекомендации, как следует поднимать себе настроение. Оказывается, делается это совершенно просто. Следует вспомнить самое приятное, когда-то случившееся в жизни. Следующий совет касался уже того, как испортить настроение окружающим. Данная инструкция по пунктам расписывала, что и в какой последовательности требуется сказать и провести, да так, что сопернику свет белый милым не показался. Аби удовлетворенно хмыкнул. Кто бы сомневался! Что еще могли здесь приказать увековечить старые ведьмы! Совершенно неожиданно для себя он увлекся чтением. Перед ним открывалось много нового и досель совершенно неизвестного. Царь с интересом принялся изучать письмена. Внезапно он замер. Очередной текст сильно отличался от остальных, ибо в нем рассказывалось о любви простого смертного и прекрасной дочери титана. Аби прочитал несколько строк и вздрогнул. Это была история его жизни. Только не дописанная до конца, оборванная на самом важном месте — встрече с дриадой Геланой. Он тщетно водил пальцами по тексту, желая узнать, что же с ними случится далее. Но, увы, холодный камень хранил молчание…

Понимая, что больше ничего нового ему не откроется, Аби переключил свое внимание на фрески и мозаики, украшавшие стены. Практически на всех изображалась богиня Геката. Неизвестный художник рисовал Трехликую в самых разных видах, но больше всего внимания уделяя рассказу об ее земной жизни. Царь с удивлением констатировал: грозная богиня была невероятной красавицей. Трудно определить, насколько верно художник передавал характер Гекаты, да только на многих фресках она задорно смеялась, высоко запрокинув голову. А на одной ее вообще показали в довольно легкомысленном виде. Геката в коротком коричневом хитоне, выгодно подчеркивающем прелести фигуры, весело танцевала, размахивая в воздухе голубыми лентами. Особенно поражали глаза необыкновенного фиолетового цвета.

— Вот уж никогда бы не подумал, — произнес тихо ахеец, — что Трехликая умеет смеяться. Всегда полагал — бродит с безумным взором по земле и ищет, кого бы поразить тяжелым посохом, который никогда не выпускает из своих рук. А в такую, что здесь была изображена, и влюбиться не грех! Само совершенство!

Царь сделал еще несколько шагов и уткнулся в очередную великолепную мозаику. На ней Геката и Персефона беззаботно сидели на цветущем лугу и плели венки, примеряя их друг другу на голову. Будущая супруга Аида от удовольствия хлопала в ладоши. Увлеченные занятием, они не замечали подглядывающего за ними владыку Подземного мира. Последний выглядел обычным смертным влюбленным, который страшно боится оказаться отвергнутым. Мастер не просто изобразил небожителей. Он сумел передать их настроение и отношение к окружающему миру.

Интересно, конечно, было бы узнать имя автора, но царь понимал — сделать сие нереально. Он с трудом сдержал вздох. Как жаль, что все эти чудеса скрыты от обычных смертных. Вполне возможно, увидев их, люди пересмотрят свое отношение к грозной царице Ночи, а многие и вовсе перестанут ее бояться. Принесенные на алтарь дары стали бы диктоваться не столько желанием умилостивить грозную богиню и купить ее расположение, сколько обычным уважением, оказываемым другим олимпийцам.

— Ну и ну, — растерянно ахнул царь, осознав, что начал философствовать. С ним явно происходит нечто невообразимое. И он пока не знал, огорчаться или радоваться.

Глава 3

Если верить изображениям, богиня Геката, вопреки привычному мифу, совершила огромное количество положительных поступков и принесла людям много добра. Царь был несказанно изумлен, сделав подобное открытие. Он всегда считал: грозная богиня только наказывает смертных за совершенные проступки. Как глубоко ошибался! К примеру, на одной фреске явственно увидел, как Трехликая отгоняет рукой разных зверей, обступивших заснувшего поздно ночью под деревом путника. Видно было, животные намерены разорвать странника, совершившего трудный, полный приключений, путь. Об этом свидетельствовал истертый посох и потрепанный плащ, которым он укрывался. Не ведая о грозящей ему гибели, усталый путник сладко спал, а его сон охраняла одна из самых могущественных небожительниц.

Следующим был триптих. На первой картине Аби увидел двор, заваленный мертвыми телами. Совершенно очевидно — обитатели дома бились до последнего. Враг прошел, оставив после себя разруху и смерть. В живых чудом осталась молодая женщина. Она прижимала к груди мертвого младенца, пронзенного острой стрелой. Горе матери казалось безутешным. Немой крик застыл в ее огромных глазах. На лице явственно читалось — несчастная хочет умереть. На второй была изображена Геката, которая стояла рядом со скорбящей и что-то объясняла, рисуя в воздухе кончиком посоха.

Далее царь рассмотрел в призрачной дымке большой и богатый дом. Это будущее нарисовала несчастной богиня. Как понял Аби, совсем скоро счастье вновь окажется рядом с ней. У нее вновь будет семья. Ибо потом он увидел эту самую женщину в окружении детей. Она встречает своего нового мужа, который с добычей спешит к ней с охоты. Аби отметил, как резко меняется настроение героини. Он так и не понял, отчего вдруг засветились ее глаза: то ли от сказанных богиней слов утешения, то ли от луча солнца, ненароком пробежавшего по поверхности стены.

В очередном сюжете рассказывалось о том, как Геката спасала тонущего трехлетнего бутуза. Еще на одной грозная небожительница сажала цветы и поливала их из серебряной лейки. Белоснежные лилии довольно кивали своими головками и в благодарность могучей садовнице радостно шевелили своими нежными лепестками.

Аби вновь принялся размышлять о месте, куда попал и вновь с удивлением констатировал, что в храме почти не встречаются привычные для всех смертных изображения богини в виде трехликой женщины, символизирующей свою власть над небом, землей и подземным миром. Здесь Гекату показывают самой обычной женщиной. Единственное, что как-то отличало небожительницу от простых смертных, так это неизменная спутница — огромная собака, следовавшая тенью за своей госпожой. Только на одной мозаике, расположенной на центральной стене, Геката изображалась в своем обычном ужасающем виде. Ее взгляд был настолько проницателен, что казалось, пронзает насквозь. Аби встретился глазами с глазами богини и ему померещилось, что она слегка шевелит губами, читая заклинания и выворачивая из него душу, пытаясь достать нечто из самой глубины…

И вдруг увидел совершенно непонятное для него изображение. Оно, как и текст виденный им несколько ранее, сильно выпадало из общей концепции. Еще несколько дней назад он бы не назвал имени героини. Сейчас, когда память немного стала возвращаться, мог его произнести. Это была исчезнувшая супруга, златокудрая Эола, из-за которой оказался в столь странном месте. На картине Эола стояла на краю леса, прижав руки к груди. Чуть поодаль виднелась Геката. Богиня спряталась в тени дерева, желая остаться незамеченной. Где-то вдали на равнине шел бой, горел дворец, гибли люди. Рассматривая батальную сцену, Аби вздрогнул от неожиданности. Среди воинов он узнал себя. Этого не могло быть, потому что не могло быть.

Аби в растерянности покрутил головой, ну, просто наваждение какое-то! Вначале странный текст, теперь вот это изображение. Желая найти ответ на вопросы, царь вновь принялся осматривать зал. Если отбросить некоторые странности, речь шла прежде всего об Эоле, все, что находилось здесь заслуживало самого пристального внимание. И он вновь продолжил осмотр.

Взять хотя бы подсвечник, выполненный из светлого обсидиана и полупрозрачного оникса. Словно грозный страж он возвышался в центре пентограммы, выложенной из кусочков черного гагата… Ему очень хотелось подойти поближе и рассмотреть, как внимание вновь было отвлечено.

На этот раз Аби привлекли шелковые вышитые полотна, свисавшие с высоких балок, расположенных под самым потолком. В одном из храмов богини Афины царь видел нечто подобное, однако эти были настоящим ткаческим чудом. Тончайшие, словно паутина, вышитые на них надписи были выполнены очень изящно, если не сказать, изысканно. Он с удивлением обнаружил, вышивка дублирует тексты, выбитые на стенах. Это показалось довольно странным, и Аби принялся размышлять над подобным совпадением.

Поначалу предположил — служители боятся потерять свои знания, потому и стараются их уберечь самыми различными способами. Но тут же сам опровергнул подобную гипотезу. Культ Гекаты считался самым тайным из всех, и вряд ли его последователи стали бы не только множить, но и выставлять на всеобщее обозрение сокровенное.

Ни для кого не являлось секретом, жрицы богини объединили вокруг себя небольшое количество особо доверенных лиц, которые должны пройти особые ступени посвящения. Аби вновь начал читать и вновь увидел все тот же текст о любви, только теперь в нем главной была тема предательства. Эола, так звали главную героиню, стала жертвой обмана. От возбуждения Аби несколько раз подпрыгнул на месте и нетерпеливо ударил ногой по полу. Удар мгновенно разнесся по помещению и наполнил его непонятным гулом. Тишина будто бы взорвалась. Все вокруг зашевелилось, зазвенело, закричало:

— Эола, Эола!

Царь замер и какое-то время старался не дышать, не то что шевелиться. Когда-то давно услышал такую фразу: в жизни за все надо платить, и, понимая, что для него наступил час расплаты, сделал попытку проанализировать ситуацию.

Не привыкший отступать, царь опять кинулся осматривать зал, в надежде, отыскать ответ. Пока неизученным оставался золотой медальон, выполненный в форме восьмиугольной звезды. Неизвестный ему символ, украшенный огромным сапфиром, призывно сиял над камином, встроенном в самую дальнюю стену. Признаться, он не подозревал, что подобного размера самоцветы имеются в природе. Этот был настоящий гигант, величиной с мужской кулак, удивительного синего цвета. Грани сапфира постоянно меняли свои очертания.

Беспомощно оглядываясь по сторонам в поисках предмета, на который можно взобраться и познакомиться с редкостью поближе, любознательный гость увидел невысокий диванчик. Аби в два прыжка перелетел зал, представляя, как сейчас перенесет этот самый диванчик поближе к камину, взберется на него и прикоснется рукой к холодной поверхности. Затем с наслаждением уляжется и вздремнет часок-другой. Долгое ожидание давало о себе знать. Ноги уже не чувствовались, колени слегка дрожали от напряжения, а руки и спина безумно болели. Царь сделал несколько шагов и тут же разочарованно выругался. То, что принял за диван, на деле оказалась огромной собакой.

Глава 4

Здесь было чему изумляться. Как можно столь долгое время не заметить рядом с собой животного, размером с теленка! Он сразу позабыл об удивительном самоцвете. Собака, которую не видел на протяжении долгих часов, затмила все, увиденное им перед этим! Впрочем, вполне вероятно, животное появилось только что. Аби на всякий случай скрестил пальцы за спиной, как в детстве учила делать матушка, дабы избежать сглаза и прочей нечисти.

Он не сомневался — если пес встанет на задние лапы, а передние положит на плечи, пасть чудища окажется на уровне лица. Страшилище слегка приоткрыло один глаз, как-то странно всхрапнуло, лениво перевернулось на другой бок и обнажило острые клыки. Они довольно угрожающе сверкнули, будто предупреждая, что могут откусить сразу половину туловища.

— Кто знает, что у него в голове, — испуганно подумалось Аби. — Проглотит и следа не оставит!

Царь растерянно замер, размышляя, как достойно выйти из создавшегося положения. В огромной Ахее даже маленький ребенок знал — именно собака является помощницей великой Гекаты. Причем, и это также знали все, на жертвенный алтарь богини обычно попадают маленькие, слегка открывшие глаза, щенята. Ту, что он увидел в храме, из возраста щенков давно вышла. Скорее всего именно ей приносились кровавые жертвы. Впрочем, судя по тому, о чем Аби сейчас узнал, люди слишком много придумывали лишнего о великой богине… Практически все смертные, в том числе и он, считают, что у Трехликой нет своего дома на земле Ахеи. Мистерии в ее честь проводятся очень редко.

Должные почести богине отдаются на распутье трех дорог, где ставится жертвенник. На нем в обязательном порядке находится кувшин, до краев наполненный свежей водой. Путник, проходивший мимо, если не мог принести должной жертвы, обязан выплеснуть жидкость на землю, подобным образом, вознося хвалу мрачной правительнице. Здесь все было иначе.

Собака меж тем внимательно посмотрела ему глаза, зевнула так, что в челюсти хрустнули кости, потянулась и растворилась в воздухе. Словно ее и не было… Едва животное исчезло, Аби вспомнил, что в той, своей прежней жизни восстанавливать которую приходится по крупицам, это чудище ему встречалось. Этот пес или похожий на него жил во дворце титана Александра. И принес его туда именно Аби.

Аби помогал пастухам охранять стадо от волков, в тот год их было огромное количество. В одну из безлунных ночей они ринулись стаей на овец. Люди и хищники бились на смерть. В этом бою погибла молодая сучка, любимица правителя. От нее осталось два слепых щенка. Один, оставшись без материнской заботы, околел сразу, а другого удалось спасти. Малыша забрала младшая дочь титана Аглая и сразу объявила, что берется его выкормить.

Девочке никто не поверил — задачу поставила перед собой сложную. Но вскоре щенок открыл глазки, начал самостоятельно кушать. Собачка научилась смешно тявкать, бегая вперевалку на толстых лапках по дворцу за своей хозяйкой. Аглая в нем души не чаяла. Песик ей платил тем же и никого кроме нее не признавал. Исключение составлял лишь Аби. По всей видимости в благодарность за спасение животное позволяло гладить себя, порой подходило и укладывало умную голову на колени. Кажется, пса звали Сотер.

Стоп! Мысль эта будто стрелой пронзила царя. Собака исчезла, едва девушка покинула отчий дом. Слуги ее долго искали, но нашли или нет, Аби не помнит. Ибо он вскоре также покинул дворец титана.

Царь устало потер виски. Прошлое уверенно возвращалось к нему.

События, что столь явственно пришли на память, произошли на второй год царствования его матери, царицы Феодоры. Аби исполнилось пять лет. Вся Писидия отмечала его день рождения, на которое были приглашены все мальчики такого возраста. Каждому, в том числе и имениннику, были вручены подарки: деревянные лошадки, мечи, луки… Детвора пребывала в полном восторге, а их родители благодарили щедрую правительницу, ставшую регентшей при своем малолетнем сыне после смерти супруга. Три года назад случилась страшная беда — при невыясненных обстоятельствах погиб царь Ираклий.

Казалось, еще вчера был здоров; силен, как бык; могуч, как вепрь. Говорили, что сам Полидевк однажды уступил Ираклию в кулачном бою, а он, как известно, легко мог победить богов, не говоря уже о смертных. Однако произошло невероятное. На охоте у молодого, никогда ничем не болевшего, царя закружилась голова и вдруг пошла пена изо рта. А потом он и вовсе без чувств свалился под ноги своему коню. Норовистый жеребец испугался, встал на дыбы, что есть сил прыгнул на лежащее без чувств тело наездника и прошиб ему голову копытами.

Все произошло настолько быстро, что никто ничего не успел сделать. Рабы внесли его в опочивальню и уложили на ложе. Несчастный только мычал бессвязно и упорно крутил головой, показывая глазами на Феодору, безутешно рыдавшую у изголовья. Царица объявила всем: умирающий желает видеть ее регентшей при малолетнем наследнике. Все свидетели этой сцены готовы были присягнуть — так оно есть на самом деле. Естественно, нашлись и те, их, правда, было немного, кто утверждал: царь показывал на своего убийцу. Но так, как они оказались в меньшинстве, им никто не поверил.

Сразу после смерти супруга, царица облачилась в белые траурные одеяния и никоим образом не хотела их снимать. Хотя злые языки утверждали: вдовье покрывало носит лишь потому, что оно оттеняет черные кудри. Впрочем, мало ли что скажут сплетники. На чужой роток, как известно, не накинешь платок!

Глава 5

В маленькой Писидии, где все друг друга отлично знали, многим было известно, что в последнее время царь начал обращать внимание на юную Лисиппию. Надо сказать, что девушка платила ему взаимностью. Они постоянно находились вместе, расставаясь лишь на короткое время. Лисиппия с восторгом смотрела на своего любимого, он в свою очередь, пытался предугадать ее любое желание и буквально засыпал подарками.

Однажды царь Ираклий на пиру обмолвился одному из своих военачальников, с которым ни раз и ни два одерживал победы на полях сражений, что неплохо Феодору вместе с ее выродком, который до отвращения похож на матушку и к тому же частенько болеет, отправить обратно к родителям в далекую Памфалию. Детей у них с Феодорой больше не будет. И вовсе не потому, что так сказали доктора. Просто он полюбил другую. После урегулирования определенных процедур, связанных с возвращением приданного, она получит развод. И вскоре вся Писидия судачила: скоро на месте царицы будет Лисиппия, которая нарожает кучу здоровых деток.

Знала об этих пересудах и молодая царица, но делала вид, что не замечает происходящего. В отличии от мужа не любила много говорить, а предпочитала действовать. Ей без труда удалось затянуть процедуру с возвращением приданного. Никто не записал чего и сколько привезла она с собой во дворец, теперь это приходилось восстанавливать, опрашивая слуг, которые многое позабыли. К тому же, параллельно госпожа активно начала работать с общественностью.

Многие, особенно женщины, начали считать ее несправедливо обиженной. Феодора умела договариваться с любым человеком, всегда чувствовала общее настроение и могла привести нужные аргументы. Так что вскоре супруг пожалел, что процедура с возвращением приданного так затянулась… Отправив жену сейчас, он бы навлек на страну великие волнения. В итоге пришлось отложить развод. Молодой царице удалось выиграть время.

Она приходила всегда с дорогими дарами, к тем, у кого только что родились первенцы. Стоить ли описывать изумление и радость на лицах молодых родителей, когда на пороге дома появлялась правительница с подарками. Вместе с ней всегда находился маленький Аби, который, как и мать, рассыпался в поздравлениях и вручал презент от себя.

Федора терпеливо выслушивала материнские истории о неповторимости их малюток. Молодые мамочки в прямом смысле слова расплывались от такого внимания со стороны госпожи и клялись в своей верности. Надо сказать, что царица ласково улыбалась в ответ на заверения в любви и преданности и говорила: я все это делаю ради продолжения рода на земле!

Помимо молодых мамочек ее особым вниманием пользовались девушки на выданье. Слуги с удивлением наблюдали за тем, как царица, облокотившись о ладошку, вместе с ними мечтала о достойных женихах, отправляла гонцов во все стороны Эллады, которые кричали о красоте невест Писидии. Бедным она помогала с приданным, богатым находила достойных женихов.

Довольно трепетно царица относилась и к представителям старшего поколения. В первую очередь это касалось старых воинов, подвиги которых несколько подзабыл Ираклий. Она выслушивала их бесконечные воспоминания о былых победах. Стоит ли удивляться, что скоро поэты на каждом углу стали воспевать ее добродетели и твердить о порядочности молодой царицы. При этом многие восклицали в сердцах: глупец наш царь, такое сокровище на какую-то клушу променять хочет!..

Словом, когда Ираклий внезапно испустил дух, сторонники вдовы в один голос заявили — боги наказали его за плохое отношение к законной супруге! На другой день после похорон царицу объявили регентшей. Во время всей церемонии, когда на голову Феодоре водружалась царская тиара, она не смогла скрыть удовлетворенный вздох. В этот миг даже самые преданные ей люди, заподозрили неладное. Но никто не стал заострять на этом внимания, да и обсуждать ситуацию смысла не виделось. К чему? Зачем лишние волнения в государстве? Поэтому все поданные склонились в низком поклоне перед своей царицей, совершенно не представляя, что ждет Писидию в самое ближайшее время.

Первым делом Федора, тех, кто был в числе ярых сторонников ее супруга и выступал против восхождения представительницы слабого пола на престол, пусть и в роли регентши, объявила врагами народа. Следствие длилось недолго. После нечеловеческих пыток несчастные признались во всех мыслимых и немыслимых грехах и были казнены на Главной площади. Чтобы успокоить народ, имущество врагов раздали беднякам. Федору ожидали бурные аплодисменты и очередные признания в верноподданнических чувствах. Чернь полностью оказалась на стороне своей царицы, а знати пришлось уйти в тень и надолго замолчать. Это вновь красноречиво подтверждает насколько умна и дальновидна была молодая царица.

Никто не вспомнил о Лисиппии, а когда вспомнили, выяснилось, что вспоминать уже не о ком. Девушку, чей стан заметно округлился еще при жизни Ираклия, нашли мертвой на дне глубокого ущелья. Бедняжка была так обезображена, что ее узнали лишь по обрывкам одежды и украшениям, которые некогда дарил покойный царь.

Почему несчастная, которая находилась на последнем месяце беременности, вдруг захотела прогуляться высоко в горах, никто особенно не задумывался. Мало ли какие безумные мысли могут прийти в голову беременной женщине! К тому же, все прекрасно знали — правящая царица к гибели соперницы отношения не имеет. Ведь она больше всех горько рыдала и причитала на похоронах несчастной, и так старалась помочь родителям безвременно погибшей…

Несчастья меж тем продолжали преследовать семью бедной Лисиппии. Родителей охватила непонятная хворь и они умерли одним днем, буквально сгорая от жара. На охоте погиб старший брат девушки, его жена не пережила смерти любимого и повесилась, предварительно убив малолетнего сына. Сразу после череды горьких событий пропал младший брат Лисиппии — десятилетний Ксантин.

Именно эта пропажа убедила поданных, что Феодора во всем, что происходит с семьей, совершенно не причем. Разве стала бы она объявлять розыск по всей стране, пообещав дать большую награду тому, кто найдет мальчика. Но ребенок исчез и все попытки отыскать его, оказались безуспешными…

Однако молодой регентше следовало отдать должное. Она оказалась умной правительницей. Ей удалось вывести маленькую Писидию на неплохой экономический уровень. Основными продуктами, что производились в стране и шли на экспорт, стали соль, гумми из ароматического дерева стиракса, благовонный корень ириса, амбладское вино, употреблявшееся как медицинское средство, маслины.

Единственное, что немного смущало верных поданных — так ее непонятная страсть к кентаврам. Эти наглые существа буквально заполонили всю страну, вели себя нагло и вызывающе. Их постоянное присутствие во дворце раздражало поданных. Но приходилось терпеть. Хотя бы потому, что в стране все шло просто замечательно. Однако судьба царице подготовила тяжелое испытание. Единственного сына и наследника престола, который не славился крепким здоровьем, сразил непонятный недуг.

Парнишка свалился с жутким жаром, никого не узнавал, страшно бредил. Маленькое тельце буквально напополам разрывал непрестанный кашель, да такой сильный, что, казалось, все внутренности вывалятся наружу. В минуты облегчения он просил пить и никак не мог напиться. Бедная родительница забросила все государственные дела и ни на минуту не отходила от сына. Доктора, приглашенные со всей Ахеи, толпились в царских покоях. Каждый из них предлагал свой рецепт лечения. Ничего не помогало: ни травяные настои, ни холодные ванны, ни молитвы, ни жертвоприношения…

Аби таял на глазах. Мальчик лежал на своем ложе, широко раскинув руки, и тяжело дышал. Не было сомнений — с каждым вдохом жизнь покидает его. Феодора кляла себя почем свет стоит. Только она виновата во всем случившемся! Зачем позволила кушать фруктовый лед! Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы кто-то из докторов вдруг не посоветовал отвезти ребенка в храм Асклепия на остров Кос.

— Если жрицы примут вас, значит, у мальчика есть шанс выжить! — сказал он.

Глава 6

Феодора вняла совету. Впрочем особого выбора у нее не имелось. Счет жизни ребенка идет на часы. Приказала запрячь лошадей и под охраной кентавров понеслась к указанному месту. Царица постоянно кричала вознице: быстрее! быстрее! Точно также она торопила и гребцов на корабле, который вез ее на Кос. Едва судно причалило к берегу, как безутешная мать подхватила ребенка на руки и поспешила в сторону храма. Войдя в помещение, бережно положила мальчика под ноги статуи бога врачевания. Затем упала на колени и завыла в голос: если есть грех, то пусть боги накажут меня, но спасут ненаглядного сыночка! Выскочившие на шум служители поначалу категорически отказались принять маленького пациента.

Но царица настолько трогательно смотрелась в своем белом одеянии, что Верховный жрец-лекарь решил осмотреть больного, который к тому времени совершенно обессилил и даже не мог открыть глаза. Лекарь прижался ухом к груди мальчика, затем пощупал пульс и удивленно промолвил: странно, как вам удалось привести к нам живым. Раз он жив до сих пор, значит, можно попробовать его отнять у смерти.

Мать с надеждой кинулась целовать жрецу руки, обещала засыпать храм золотом и серебром, после чего он окончательно сдался. Доктор велел матери уложить парнишку в одной из лечебных комнат, а самой отправиться приносить очистительные жертвы, раскаяться и молиться об искуплении грехов. В молельном зале женщина упала на колени, и поклялась оставаться в подобной позе до тех пор, пока слуги не принесут добрую весть о выздоровлении любимого сына…

В те редкие минуты, когда сознание возвращалось, Аби, словно через пелену, видел, как его укладывают на белое ложе, укрывают белыми покрывалами, обкладывают тело хорошо промытой овечьей шерстью и оставляют одного, предварительно напоив чем-то ужасно горьким и терпким. В памяти отчетливо остался эпизод: стены храма раздвинулись и оттуда вышел сам бог врачевания, державший перед собой чашу, обвитую змеей.

Мерзкая гадина широко открыла свою пасть и угрожающе зашипела. Мальчик несколько раз дернулся в страхе и попытался спрятаться, но сил не имелось. Грозный аспид ужалил парнишку прямо в горло. Аби от боли зашелся криком и тут невероятно красный ком вывалился из его нутра прямо на белоснежнейшие простыни. После чего комната мгновенно наполнилась жрецами в белых одеяниях, которые принялись внимательно осматривать выпавшую из него гадость и удивленно цокать языками. Самый младший из лекарей попытался влить пациенту в рот жидкость, жутко отдающую плесенью и совершенно дурную на вкус.

Аби из последних сил пытался сопротивляться, но тщетно. Чьи-то сильные руки открыли ему рот и мерзкая жидкость полилась в горло. Как ни странно, буквально сразу внезапное облегчение мгновенно охватило тело, измученное жаром и болезнью. Ему безумно захотелось выспаться. Не тут-то было! Один из косцев закинул парнишку черед плечо и стремительно потащил куда-то в самую глубь темных залов. За ними понеслась остальная толпа жрецов, размахивающих серебряными светильниками, где горели душистые лечебные травы.

Царевич опомнился у входа в непонятное сооружение, как потом выяснилось лабиринта, наподобие того, что имелся в Эпидавре. Мальчика поставили на ноги и велели самостоятельно войти во внутрь. От этого похода в сознании остался только страх не заблудиться в переходах. И если бы не клубок, что предусмотрительно сунутый ему в руки, вряд ли бы нашел обратную дорогу. На выходе из лабиринта его подхватили все те же жрицы, уложили на носилки и вновь понеслись, сломя голову. Аби испугался — второй самостоятельной прогулки по лабиринту не вынести. Однако его ожидало куда более худшее испытание, чем прогулка по переходам. Ребенка принялись с головой опускать в купель, наполненную ледяной морской водой. Мальчик вырывался, кричал, захлебывался. Купание было похоже на пытку и, казалось, будет длиться бесконечно. Продолжалось это до тех пор, пока соленая вода, как ему показалось, не начала выливаться отовсюду — ушей, носа, рта…

Мальчик пришел в себя на коленях у счастливо рыдающей матери и крепко заснул. Спал он долго, почти трое суток. После пробуждения подали крепкий куриный бульон, который с наслаждением выпил и вновь заснул. А когда проснулся, болезни словно не бывало. Вновь хотелось бегать, шалить, шуметь. Однако коские доктора не разрешили Феодоре забирать сына и приказали оставить в храме. Как объяснил Верховный жрец, улучшение это временное. Чтобы болезнь не вернулась, ее необходимо полностью изгнать, а сделать подобное возможно только оставив ребенка на Косе.

Царица попыталась было кинуться в объяснения, но ее никто слушать не стал. Потратив два дня на раздумья и тщательно взвесив на одной чаше здоровье сына, на другой — корону, правительница озвучила свое решение. Она понимала — мальчику, действительно, требуются длительные оздоровительные процедуры. Словом, Аби остался на Косе, а сама вернулась во дворец. Когда через месяц Феодора прислала в храм с очередными дарами своих гонцов, они не сразу признали во встретившем их крепком загорелом мальчишке недавно умирающего наследника престола. Более того, кое-кто заподозрил жрецов в подмене, и если бы царевич не стал называть их по именам, они бы так и не поверили, что именно его видят перед собой.

Отпуская пациента домой, косцы отправили царице послание, где говорилось, что, если последняя желает вырастить из сына достойного правителя, надо обратить серьезное внимание на закаливание и физическую подготовку. Только сможет ли женщина обливать его по утрам холодной водой и заставлять отжиматься каждый день по сто раз? Мальчику нужно мужское воспитание, а достойных наставников во дворце нет. Всех, кто мог бы исполнить эти обязанности, царица давным-давно отправила на плаху.

Наблюдая за тем, как меняется лицо царицы во время чтения письма, гонцы довольно ехидненько переглядывались друг с другом и посмеивались. Они понимали, что Феодора, которая являла собой пример безумной мамашей, никогда не расстанется со своим единственным отпрыском. Но правительница вновь показала всем, насколько сильной может быть материнская любовь. Запрятав поглубже свою привязанность к сыну, она обратилась за помощью к своему старшему брату Менелаю, жившему в приморском городке Трезен. Сестра попросила родственника сделать из слабенького мальчишки такого же сильного бойца, каким был покойный Ираклий. Естественно, Менелай с готовностью согласился. Он давно мечтал воспитать героя, который принесет Ахее славу.

Мальчишка возненавидел родственника с первой минуты общения. Ну как можно было любить человека, который ничего кроме ежедневных тренировок ничего не хотел признавать! Больше всего его бесили ранние подъемы, холодные обливания, постоянные спортивные занятия и скудная еда.

Однако человек такое существо, которое может привыкнуть ко всему, в том числе и к жесткой дисциплине, царившей во дворце дядьки. Он уже не визжал истерично по утрам, когда слуги начинали обливать его водой. К тому же занятия спортом довольно скоро стали приносить свои результаты. Дряблые ручки и слабые ножки наливались силой, куда-то пропала одышка, длительное время мучившая по утрам, на щеках заиграл румянец.

Под руководством дядьки Аби овладевал умением стрельбы из лука, боя на мечах, верховой езде; научился плавать и нырять. Он окреп, загорел. И с удовольствием ловил на себе восторженные взгляды местных девиц, которые нет-нет да заглядывали в дом старого Менелая. Одно было плохо — дядька не любил науки и был уверен: будущему царю грамота не пригодится. Сам он, как выяснилось, прекрасно обходился без этих знаний. Чтение и математика, на полном серьезе утверждал родственник, приносят только вред и лишают сил. Поэтому, когда его сверстники из благородных семей зубрили таблицу умножения и учили правила правописания, Аби укреплял свое тело. Справедливости ради следует отметить, кое-чему его все же научили. Но все это было сделано несколько поверхностно, скорее лишь для того, чтобы потом никто не сказал, что правитель Писидии совершенно безграмотен.

Педагоги многое позволяли царевичу. Случалось, он целыми днями был представлен сам себе. Довольно часто мальчик убегал из дома и там, на берегу моря, встречался со своими друзьями.

Именно там, в тихую лунную ночь царевич и повстречал Амфитриту.

Глава 7

По вечерам они вместе с друзьями любили собираться у небольшого костра, что разжигали на берегу, и принимались рассказывать разные невероятные истории, в которых порой трудно было трудно разобрать, что является правдой, а что вымыслом. Многое из поведанного тогда Аби позабыл, но одна крепко-накрепко врезалась в память.

Разговор о дворце морского божества Посейдона начал Тесей, внук местного царька. Отца своего мальчик не знал, считался незаконнорожденным и ему требовалось завоевывать авторитет любыми силами. Некоторое время назад матушка его, долгое время числившая в старых девах, вдруг потрясла всех окружающих своим округлившимся станом. Дабы никто не осмеливался сплетничать о том, как Эфра нагуляла ребенка от заезжего молодца Эгея, было объявлено — ее обрюхатил Посейдон.

Оспаривать сей факт открыто никто не собирался, но все потихоньку посмеивались — сын двух отцов, а растет беспризорником! И вот этот Тесей вдруг принялся рассказывать о том, что никому из них было неведомо. Ребята слушали внимательно, стараясь не перебивать.

— Вы только послушайте, что я вам расскажу, — захлебываясь от возбуждения вещал Тесей. — Если прыгнуть в набежавшую волну в тот момент, когда лучи солнца дробятся в темной воде и строят на ней блестящую крышу, а само море начинает переливаться всеми оттенками сапфира и аквамарина, то присмотревшись, на глубине можно увидеть золотистые стебли водорослей, что указывают кратчайшую дорогу к янтарному дворцу бога морей Посейдона. На морском дне очень красиво, особенно там, где растут кораллы — фиолетовые, розовые, красные. В них полным-полно разной живности. Стайкой проплывают серебряные рыбешки, за ними пугающие желтой и голубой окраской их ядовитые подруги, величественно рассекают волны розовые и зеленые барбусы, иногда проносится скат, на ходу поддергивая длинным хвостом.

Мальчишки, слушая это, сидели, широко открыв рты. Тезей, воодушевленный всеобщим вниманием, продолжал нести небылицы:

— А вода там совсем иная, — со знанием дела продолжал пацан, — она постоянно меняется. То ледяная, как будто взяла свое начало высоко в горах; то горячая, будто ее подогрели на огне. Иногда она бурлит, будто ее перемешивают невидимыми лопастями, но чаще спокойна, словно уснула. На этой глубине присутствует тысяча запахов. А сейчас расскажу о самом дворце, украшенном белым и розовым жемчугом. По словам мальчика, возводили строение титаны. Они обратились с просьбой к великому Гелиосу, чтобы тот дал им такой материал, который бы всегда напоминал морской царице Амфитрите солнечный день. Бог света заморозил свои лучи в горных ледниках и назвал полученные камни янтарем. Говорят, что строителям пришлось посылать туда огромный флот. Некоторые корабли не дошли до цели, разбились о рифы. Уж сколько времени прошло, а люди в тех краях до сих пор находят кусочки янтаря и делают из них украшения в память о великом строительстве. Здание получилось прекраснее дворца Зевса на Олимпе, что подтверждает сам великий Громовержец.

— У входа во дворец — говорил Тесей, он уже не боялся, что друзья не захотят слушать, — гостей встречают зубастые акулы, которое бдительно несут стражу и послушны лишь одному Посейдону. Но тех, кто пришел сюда с добром, бояться не следует. Они их не тронут.

— А как они узнают, с чем пришел к ним гость? — тоненьким голоском спросил кто-то.

— Очень просто, — несколько назидательно пояснил рассказчик, — его попросят показать дорожную сумку. И если найдут украденную жемчужинку, пусть самую маленькую, тут же разорвут на мелкие кусочки.

— А если я спрячу за щечку? — не унимался любознайка.

— Они и там найдут!

— Да ладно врать-то! — не выдержал Аби. Он очень не любил, когда кто-то пользовался вниманием больше, чем он сам. Тесей запнулся в растерянности, а Аби продолжал напирать:

— А ты сам-то видел дворец? Откуда все знаешь?

— И ничего я не врал, — до слез обиделся Тесей. — Я опускался туда и не раз. Русалки рассказывали мне, кто построил дворец.

На этом месте Тесей запнулся и все потому, что откуда-то из темноты послышался с трудом сдерживаемый нежный смех.

Ребята с испугом оглянулись. До сих пор их ночные бдения проходили без особых приключений. Однако сейчас ребята сильно струхнули. Мало ли кто мог подкрасться к ним, прикинуться другом, а потом схватить и отдать на съедение тем самым злобным существам, что охраняют дворец Посейдона. Некоторые задрожали от страха, не растерялся только Аби. Он выхватил горящую ветку из костра и громко закричал:

— Эй, ты, выходи! А то мы тебя вздуем! Из темноты появилась женщина. Незнакомка, вышедшая из полумрака, оказалась непохожей ни на одну из тех женщин, с кем досель приходилось встречаться. Она была намного выше обычных людей. Но не это выделяло пришелицу из общей массы. От нее исходила тайная сила, присущая лишь небожителям. Небесное происхождение ясно читалось на ее точенном лице; в синих, как море в теплую погоду, глазах; тонких бровях и прямом носе; пухлых губах: в четких изгибах тела, зазывно мерцающего из-под полупрозрачного голубого хитона, расшитого золотом и жемчугом. Черные прямые волосы ровными прядями падали на белые плечи, а голову украшал венок, сплетенный из сильно пахнущих белоснежных цветов, похожих на упавшие звезды.

— Ну-ну, — весело произнесла незваная гостья, лукаво поглядывая на рассказчика, — что же ты замолк? Продолжай свою историю дальше! Чего вдруг застеснялся? Признаться, была уверена, никому из смертных не доводилось видеть мой дворец, но оказывается, ошибалась!

В ее голосе прозвучало столько доброжелательности и неподдельного внимания, что Тесей не стал увиливать и честно признался:

— Все, что слышали здесь, плод моей фантазии!

— Это достойно всяческого восхищения и награды, — улыбнулась богиня, а никто не сомневался, что это именно она. — Твоя история сильно похожа на правду и говорит лишь об одном: в твоих жилах и верно течет кровь великого бога. По логике вещей, я должна была бы наказать тебя и твою мать за то, что мой супруг изменял мне. Подобное всегда делает великая Гера. Но мне понравился твой рассказ. Как ни странно, ты лишь ненамного отступил от правды. Вот тебе моя награда — удача всегда окажется на твоей стороне! Только не поддавайся гордыне, иначе потеряешь все, что обретешь! Кроме того, еще одно желание ты сможешь загадать, когда удача покинет тебя!

Гостья отступила на несколько шагов и несколько раз щелкнула пальцами. Тесей сидел как истукан, боялся пошевелиться и сделать неосторожное движение. А когда услышал о даре, вовсе онемел. Аби завистливо подумал: «Повезло же другу!»

Богиня вновь засмеялась и широко развела руками, словно желая обнять всех сразу:

— Вы тоже можете загадать по одному желанию, и оно, пусть и не сегодня, но обязательно исполнится!

Ребята не заставили себя ждать. Один пожелал стать смелым воином, второму хотелось не иметь поражений в битве, третий мечтал о богатстве, а когда очередь дошла до Аби, он почему-то ляпнул: пусть меня полюбит самая прекрасная из женщин Эллады! Выкрикнул и испугался. А вдруг морской богине не понравятся его слова? Услышав его голос, Амфитрита вскинула голову. Она подошла к подростку и внимательно посмотрела ему в глаза, чем смутила его окончательно.

Постояв некоторое время, словно считывая его мысли и наматывая их себе на пальцы, богиня ахнула в изумлении, но ничего объяснять не стала. Затем что-то прошептала, сложив руки на груди и велела детям стать в ряд. А когда они выполнили просьбу, закружилась на месте и принялась шептать, прижимая руки к груди. В такт ее словам волны принялись биться о прибрежные камни.

Гостья издала какой-то непонятный звук и несколько раз хлопнула в ладоши. В ответ море расступилось, открывая гладкую дорогу. Богиня упала на колени и замерла в такой позе. Дети испугались — она долго не шевелилась. И только собрались прийти ей на помощь, как супруга морского царя зашевелилась, приподнялась и неожиданно громко свистнула. На этот звук откуда-то из темной воды появилась колесница-раковина с запряженными белоснежными конями с голубыми гривами.

Ребята в восхищении открыли рты. Подобных дивных созданий им никогда не доводилось видеть. Вместо привычных ног с копытами и длинного хвоста, словом, того, что люди называют крупом, виднелся рыбий хвост, покрытый крупной чешуей. Поражал воображение и возничий. У него были зеленовато-русые волосы, бледно-голубое лицо, а тело покрывали необычно яркие узоры. Аби вздрогнул. Ему удалось рассмотреть, что пальцы у возничего соединялись перепонками, как у речных лягушек.

Амфитрита еще раз с улыбкой посмотрела на друзей, помахала рукой Тесею, снова щелкнула пальцами и быстро исчезла в тумане, который неожиданно пришел с моря…

Первым опомнился болтливый рассказчик.

— Нам никто не поверит!

С ними никто не стал спорить, ибо понимал — приятель абсолютно прав. Поэтому все стали поспешно собираться по домам, предварительно дав слово, никому не рассказывать о случившемся. Вдруг кто-то закричал:

— Ой, что это?

На мягкой траве, в аккурат, на том самом месте, где только что стояла прекрасная морская владычица, сверкала россыпь крупных жемчужин. Неизвестно, сколько бы времени длилась пауза, если бы не сообразительный Тесей, который бросился собирать дар. Затем старательно пересчитал и предложил все найденное честно разделить. Никто с ним спорить не стал. Естественно, рассказчику досталось больше, чем остальным. С этим никто спорить не стал — все-таки сын Посейдона и Амфитрита его мачеха…

Что же до Аби, то ему не нужны были эти сокровища. Он хотел только одного: вырасти поскорее и встретить суженную, обещанную морской владычицей.

Шли годы. Наследнику престола Писидии исполнилось двадцать лет.

Глава 8

В день его рождения на пороге дома появился Тесей, с которым не виделись довольно долгое время. За это время друг успел совершить несколько подвигов: убить несколько злодеев, вывести друзей из лабиринта, покинуть Ариадну, стать царем Афин. Аби по-прежнему жил в доме у дяди. Старик совсем ослаб и юноше было жалко оставлять своего наставника. К тому же, положа руку на сердце, он не очень рвался в Писидию. Матушка прекрасно справлялась и стоило ли ему забирать у нее бразды правления?

Увидев друга Аби был страшно удивлен. Никак не ожидал, что знаменитый герой, а слава о Тесее разнеслась далеко за пределы Ахеи, вдруг вспомнит о нем. С первых минут выяснилось — Тесей прибыл не просто так. Юноша решил жениться, но ему нужна была особенная избранница. Да и Аби также уже пора задуматься о браке, заявил приятель. Не вечно же в холостяках ходить!

В поисках невесты предложил отправиться в Солнечную долину. У тамошнего правителя титана Александра, сообщил он, таинственно понизив голос, растут две дочери, обе несравненные красавицы. Старшую нарекли Эолой и она похожа на солнечный день. Младшую зовут Аглая. Никто из смертных не сравнится с ними!

Боги одарили их всеми мыслимыми и немыслимыми талантами еще до рождения. И хотя родительское царство не велико по размерам, люди и небожители считают Солнечную долину самым желанным местом в мире, ибо там счастливы абсолютно все. Двери дворца царя, титана Александра открыты для всех без исключения.

Многие из героев уже пытались отправиться туда своих сватов, да только все получают отказ. Тесей, как и в детстве, говорил быстро и взахлеб, опасаясь, что его остановят.

— Не торопятся девы покидать родительский дом, — сообщил он, — твердят всем, что ждут своего избранника. Думается, нас с тобой!

Тут Тесей сделал паузу и прошептал, по всей видимости, опасаясь, что его услышат чужие уши:

— К слову, старшая обещана в жены только настоящему герою. Так что это точно будет один из нас!

Надо сказать, что Аби в то время к подвигам не стремился. Его вполне устраивала нынешняя жизнь без каких-либо приключений. Но услышав о дочерях титана, оживился. На память мгновенно пришла давняя встреча с морской владычицей и желание, которое он тогда загадал. В общем, оседлали царевичи коней и понеслись навстречу своей судьбе. Однако, едва отъехав от Трезена, выяснилось, что Тесею требуется срочно вернуться в Афины. Его позвали дела государства. Так что дальнейший путь Аби продолжил в гордом одиночестве.

Царство титана Александра, как и говорил Тесей, действительно, оказалось небольшим. Откровенно говоря, его и царством-то назвать сложно. Скорее богатая усадьба в цветущей долине. К скромному двухэтажному зданию, которое, как оказалось и есть дворец правителя, вела вымощенная белыми плитами дорога, по краям которой густо росли кусты жасмина и сирени. Здесь вообще было очень много цветов. Казалось, все цветы Эллады, посовещавшись, решили выбрать для себя Солнечную долину.

Как оказалось, во дворец царевич Писидии прибыл в разгар гуляний. Жители шумно отмечали праздник сбора урожая винограда. Длился он обычно несколько дней. В первый день всем без исключения, не взирая на то, представителем какого сословия являешься, полагалось мять виноградные кисти в больших емкостях, до тех пор, пока сок не начинал переливаться за края. Полученную массу оставляли бродить на свежем воздухе, постоянно перемешивая. Потом все процеживалось, разливалось по глиняным емкостям и закапывалось с песнями в землю. После чего молодежь брала в руки факелы и начинала водить веселые хороводы, предварительно отведав вина из прошлого урожая.

Аби тут же безумно хотелось принять участие в мероприятии, более всего мечтал вместе со всеми плясать на виноградных ягодах и вдыхать исходивший аромат. Но желанию не суждено было исполнится. И все потому, что едва он ступил на благословенную землю, сразу приметил юную деву, скромно стоявшую в тени высокого тополя, словно цапля, на одной ноге. Ее кожа была настолько светлой, что, казалось, светится изнутри. Золотистые кудри свободно падали на полуобнаженные плечи и легкий ветерок ласково шевелил их.

Юноша был сражен сразу и наповал. Долгие годы для него эталоном красоты была мать, потом морская владычица. Но у встретившейся ему девушки внешность была совершенно иной, неземной. Казалось, вся она соткана из воздуха, дунь и рассыпется…

Аби долго не решался подойти, робко топтался на месте, что в принципе на него не было похоже. Наконец, собрался с духом и приблизился к красавице.

— Привет, — просто промолвил он, — меня зовут Аби, я сын Феодоры и безвременно погибшего славного Ираклия, будущий правитель Писидии. А как твое имя? Кто твои родители?

— Привет, — ответила она, взмахнув ресницами, на которых свободно могла поместиться бабочка, — моя имя Эола. Я — дочь здешнего правителя титана Александра и его супруги нимфы Ириды.

Едва их глаза встретились, как Аби явственно почувствовал, как ему что-то кольнуло в самое сердце. Потом оказалось, что нечто похожее испытала и Эола. Легкий ветерок слегка ударил в лицо запахом цветущих гардений, а затем, будто испугавшись своей смелости, убрался куда-то в глубину сада.

Девушка взмахнула ресницами, и он замер потрясенный. Ему показалось, что мир раскололся пополам. Причем, на одной стороне, находится он и Эола; а на другой — все остальные. А вскоре молодой царевич совершенно не мог совладать с чувствами, которые, по счастью, оказались взаимными. Ему постоянно хотелось находиться рядом с предметом обожания.

В избраннице восхищало абсолютно все: внешность, голос, манера поведения, отношение к окружающим, постоянная улыбка на лице… Впрочем, с чего ей было печалиться? Девушка не ведала забот. Единственно, что могло волновать избранницу, считал Аби, так это какое платье стоит сегодня надеть: зеленое или белое, в цветочек или полосочку.

И вдруг он совершенно случайно застал Эолу за прополкой сорняков в цветнике, разбитом на центральной аллее парка. Он онемел от изумления. Не ожидал увидеть свою возлюбленную за столь грязной работой. Лично его мать никогда бы не стала заниматься прополкой цветов — для этого есть рабы!

Любимая была перепачкана землею в головы до ног, а нежные ладони кровоточили от порезов об острые стебли осота.

— Разве можно себя не так уважать, вы же родственники богов! — возмущенно закричал царевич, увидев Эолу в таком виде.

— Причем здесь уважать или не уважать! — удивилась Эола, отбрасывая со лба вспотевшие пряди волос. — Только Мойры ведают, что тебя ждет впереди! Поэтому мы должны уметь делать все: готовить еду, стирать белье, ткать полотно. Мало ли что может пригодиться в жизни!

Аби застыл в растерянности и недоуменно пожал плечами. В подтверждение ее словам вскоре увидел титана, который вместе со сколотами сажал пшеницу, Окончательно его добила супруга Ирида.

Как выяснилось, она вместе с другими женщинами ткала тончайшие ткани. Причем, они у нее получались гораздо лучше, чем у остальных ткачих. Эти открытия потрясали юношу до глубины души.

Но больше всего его потрясли небожители, которые, как он выяснил, словно простые смертные, могут попадать в самые различные передряги!

Когда юноша впервые увидел бога Аполлона, мирно спящего в кустах, долго не мог смириться с открытием: разве небожители так храпят? От звуков, издаваемых спящим божеством, на кипарисе шевелились веточки, а розы роняли свои нежные лепестки. Знаменитый лавровый венок свалился на землю с золотой головы, а без промаха разящие стрелы вывались из колчана и в беспорядке лежали где-то в стороне.

Аби с трудом удержался от искушения утянуть одну из них. Дабы не податься постыдному желанию, поспешно убежал вглубь аллеи, где в далекой беседке о чем-то мечтала Эола. Тихонько Аби поинтересовался у возлюбленной: что делает здесь бог света? Неужели прилетел сюда отдохнуть от забот?

Глава 9

Эола рассмеялась и не удержалась от желания посплетничать, что ее сделало похожей на обычную смертную. Из разговора выяснилось, Фебу потребовался посредник между ним и родителями очередной, совращенной им девушки. Данным посредником и стала супруга титана, мать Эолы — Ирида.

В том, что любовный роман имел место быть, не было ничего удивительного. Откажешь — беды не оберешься. Всем известно, нрав у Аполлона был довольно мстительный.

Обычно подобные истории сходили ему с рук, но тут ситуация неожиданно вышла из-под контроля. Как обычно, Аполлон, едва его страсть поутихла, отправил девицу куда подальше. Однако родители молодки враз сообразили: из такой вот высокой связи можно извлечь определенную выгоду. А самое простое, что пришло в голову — устроить прилюдный скандал. Сказано-сделано. Местом действа выбрали святилище Аполлона в Дельфах.

Явились в храм на рассвете, едва лучи заиграли на горизонте. Смешались с толпой паломников, проникли в жилище бога, дождались своей очереди и давай там дико орать, крушить дорогие треножники да гоняться с палками за жрицами-пифиями. Аполлон, что вполне, естественно, укрылся в самых дальних покоях. Храмовая стража пыталась урезонить дебоширов, но все было бесполезно.

— А-а-а, — вопила маманька, — где этот распутник, обесчестивший мою невинную девочку? Я до самого Зевса дойду! Я на помощь Геру призову! Уж она-то меня в беде не оставит!

Нашкодивший, будто мартовский кот, Аполлон готов был провалиться сквозь землю, но самое жуткое ждало впереди. Неизвестно каким образом, но родительнице удалось отыскать его в деревянном ларе, куда спрятался буквально за несколько минут до ее визита. Она, откинув крышку, громко визжала, что соберет людей и раскроет всем глаза на блудливого бога. Словом, выдвинула в конце гневной тирады свой ультиматум — или женись, как велено богами, или распрощайся с Олимпом.

Больше всего удивляло то, что Аполлон не стал наказывать хулиганку, а принялся оправдываться и доказывать, что ему, богу искусства и света, красивейшему из небожителей не пристало обременять себя узами брака с простой смертной. Его уровень совсем иной: небожительницы, музы, на худой, конец, нимфы. А тут какая-то занюханная крестьяночка, с лицом усыпанным веснушками.

— Значит так, — гремел разгневанный отец, — как кувыркаться на сеновале, так моя девочка подходит, а как жениться, так нам муза требуется!

В общем, никакие возражения не принимались, а оправдания пропускались мимо ушей. Сама же жертва пламенной страсти во время всей этой разборки картинно утирала абсолютно сухие глаза и выставляла вперед свой абсолютно плоский животик, по всей видимости, намекая на беременность. Свидетели сцены прекрасно понимали, роды отложены на неопределенное время.

— Это что же делается, — причитала матушка, — бог света, а ведет себя, как обычный развратник!

Подобного унижения Аполлон выдержать больше не мог и позорно растворился в воздухе. Местом своего убежища выбрал дворец титана.

Ирида, как и ожидалось, нашла достойный выход. Она предложила перенести девушку за три моря в далекую Тавриду и пристроить ее в храме, посвященном Аполлону. Наглое семейство с готовностью приняло это предложением, и юная потаскушка стала Главной жрицей. И не важно, что в том дальнем храме служили лишь четыре жрицы, главное, они были в наличии. К тому же, никто из них не подозревал о прошлом своей госпожи, которая, по всеобщему мнению была образцом добродетели.

Родители некогда опозоренной дочери, теперь с гордостью трезвонили направо и налево: а наша-то, хвала Аполлону, как высоко поднялась! Аполлон вернулся в Дельфы, с благосклонным видом принимал все положенные восхваления и постарался сделать все, чтобы о его проступке все позабыли, как можно скорее.

Что же до царевича, то вера в могущество богов сильно пошатнулась. Почему Дельфиец не поразил нарушителей покоя стрелами? Чего так испугался? Вряд ли громкого крика. Ведь ему достаточно было бровью шевельнуть, как об этом сомнительном семействе никто и не вспомнил. Что помешало ему поставить всех на место? Неужели и впрямь боги стали терять свою мощь? Эти вопросы не давали ему покоя…

Во всем остальном он был доволен и счастлив.

С первых дней своего пребывания во дворце титана Аби понял, что здесь царила необыкновенная атмосфера. Возлюбленная утверждала: причина кроется в цветах, на обилие которых он обратил внимание в первый день своего пребывания в долине.

Однажды Аби застал Эолу за довольно странным занятием. Девушка целовала бутоны роз, а те в ответ шептали: еще! Еще!

— Ты — волшебница! — потрясенно ахнул Аби.

Эола вздрогнула от неожиданности и покраснела до кончиков волос.

— Ты преувеличиваешь мои способности, — засмущалась девушка, — я сильна только на своей земле. Покинув ее, стану обычной смертной…

Сознание Аби никак не хотело возвращаться из прошлого. Будто сквозь толстую стену услышал голос возлюбленной:

— Мир, куда ты попал, совершенно иной. Посмотри сюда внимательно, — требовательно произнесла она, поглаживая пальцами едва распустившийся бутон алой розы.

— Обычный цветок, — немного грубовато ответил Аби.

— Это не просто цветок, — ответствовала Эола.

Нотки в ее голосе приобрели несколько назидательный характер:

— Это история горькой любви.

Слушать очередную легенду ему совершенно не хотелось. Куда приятнее целовать свою возлюбленную, надо сказать, что она была вовсе не против этих ласк. Какое же тогда было прекрасное время! Окружающая действительность казалась сказкой, единственным черным пятном в которой было присутствие Аглаи. Данное имя возникло в мозгу совершенно неожиданно и озарило словно вспышка. От него во рту мгновенно наполнилось горечью.

Глава 10

Едва это имя пришло на память, как Аби услышал едва слышный шорох, заставивший собраться, словно перед боем. Что-то внутри подсказало — пришел конец томительному ожиданию. Центральная стена, украшенная огромным сапфиром, вдруг мягко разъехалась и в появившемся проеме возник темный женский силуэт. Рядом с ним была уже знакомая собака.

Гость сразу догадался — Верховная жрица решила осчастливить его своим присутствием. В том, что это была именно она, царь не сомневался. На ее голове сверкал усыпанный сапфирами серебряный венец, такой же как на голове у богини Гекаты, изображенной на фреске. Только у небожительницы украшение было выполнено из золота самой высокой пробы.

Незнакомка немного постояла в задумчивости, глубоко вздохнула и сделала несколько быстрых шагов вперед. Царь окинул ее оценивающим взглядом. По всей видимости, главной служительнице мрачной богини хотелось остаться не узнанной, ибо она предусмотрительно завернулась в темно-синий плащ, покрытый богатым серебряным шитьем. Одеяние укутывало ее с головы до ног, ничего не оставляя любопытному взору для обозрения даже маленького участка тела.

Однако, как бы госпожа не куталась и не прятала своего лица, Аби сразу понял, кто стоит перед ним. Не случайно это имя пришло ему на память. Лишь одно существо на свете умудрялось одновременно стоять подбоченившись, словно базарная торговка, и при этом высокомерно держать голову как царица Олимпа! Это могла быть только она — Аглая, дочь титана, младшая сестра Эолы…

Жрица старательно делала вид, что ничего не замечает вокруг и подошла к подсвечнику, стоявшему в центре пентаграммы. Женщина краем плаща яростно потерла его края, а затем несколько раз щелкнула в воздухе пальцами. Множество искорок мгновенно поднялись к сводам зала. Еще один щелчок и все свечи и светильники зажглись сами собой. Огромная собака ни на минуту не отходила от своей госпожи, следя за каждым жестом гостя и готовая в любой момент кинуться на защиту хозяйки.

Аби несколько раз кашлянул, желая привлечь к себе хотя бы легкий взгляд. Однако его попытка не возымела никакого успеха. Всем своим видом жрица показывала — ее совершенно не заботит тот, кто пришел в храм. Пауза затянулась. Аби, наблюдая, как Аглая передвигается по залу, вновь вспомнил время, когда был так счастлив. Если бы не горькая редька, так про себя он называл Аглаю, окружающий мир был бы просто идеальным. Именно тогда царевич стал подозревать, что с возрастом с языка красавицы Аглаи станут капать капли яда, которые едва коснувшись земли, будут превращаться в гремучих змей.

Вспомнив это, он в испуге принялся оглядываться — не привела ли она за собой грозных аспидов. Убедившись, что жрица пришла одна, с облегчением вздохнул. Правда, так и не понял, что ему сейчас делать — радоваться или огорчаться. На всякий случай подобрался и принялся размышлять: ради чего затеян весь маскарад? Темный плащ, низко опущенный капюшон, руки, спрятанные в широких руках…

Поначалу мелькнула мысль — Аглая столь странно вырядилась лишь ради того, чтобы в очередной раз посмеяться над ним. Она и прежде любила делать нечто подобное. Замотается с головой в какое-нибудь покрывало, а потом сбросит на пол одним жестом и принимается визжать истерично: он меня изнасиловать хотел! Будто больше других забот нет, как на ее кости кидаться.

Сколько раз в той прошлой жизни приходилось оправдываться перед окружающими и краснеть, доказывая, что ничего подобного в мыслях не держал! Обычно ему все верили. К тому же, Аглая не скрывала: избранник сестры не приводит ее в восторг. И она с удовольствием бы его придушила. Его присутствие терпит только потому, что так велят обычаи.

Эола до слез обижалась, жаловалась родителям, те наказывали негодницу, которая долго клялась, что оставит молодого человека в покое. Однако вскоре все повторялось вновь и вновь. Стоило ему переступить порог дворца в полной уверенности, что сегодня ничего дурного здесь не ждет, как мерзкая девчонка возникала перед ним. Далее все происходило по привычному сценарию.

С той лишь разницей, что иногда девица не орала, а просто представала перед ним полуобнаженной и выразительно поддергивала плечами. Стража во внутренних покоев смущенно отводила глаза, а она, хихикая, исчезала в темных переходах дворца. Судя по всему, с возрастом характер дочери титана не стал лучше, зато фигура приобрела некоторую округлость. Широкий плащ не смог полностью скрыть роскошных грудей и немного полноватых бедер. Следует заметить, еще подростком девочка обещала стать замечательной красавицей… Аби с опаской огляделся по сторонам. Попасть в переделку да еще когда рядом такой огромный пес, ему совершенно не хотелось.

Однако опасался он зря. Наверное, высокий ранг не давал выходить из рамок дозволенного. А, может, поумнела с годами. Он на миг прикрыл глаза, желая получше восстановить в памяти предсказание дриады Геланы. Лесная ведьма предупреждала о неожиданной встречи и просила по возможности вести себя сдержанно.

Глава 11

После того, как светильники зажглись, осветив зал призрачным голубоватым светом, помощница Гекаты встала в центре зала и замерла, словно статуя. Если бы ахеец не видел, как стремительно может двигать эта женщина, то и впрямь бы подумал: перед ним еще одно мраморное изваяние, выполненное гениальным скульптором.

Кстати, много лет назад девушка была довольно подвижной особой. Самым большим наказанием для нее было оставаться на одном месте. Иногда Ирида, доведенная до исступления поведением своей капризной дочери, брала в руки веточку орешника, поспешно рисовала вокруг нее круг, что-то торопливо шепча при этом. Аглая визжала и шипела от злости, но ничего поделать не могла. Невидимая сила удерживала несносную девчонку на месте. Это были самые лучшие мгновения в его жизни. Никто не творил каверз, не устраивал ловушек, не выпрыгивал из-за угла с дикими воплями и угрозами.

Аби и Эола могли общаться друг другом ровно столько, сколько им хотелось. Да и сама Ирида переставала беспокоиться: уцелеет ли урожай пшеницы у соседнего царя и не взбесится ли стадо коров у знатного эллина, переехавшего в долину из Фив. Аби тихонько засмеялся. По всей видимости, подобный воспитательный процесс продолжился в храме, иначе как объяснить способность превращаться в живую статую?

— Интересно, почему она молчит? Неужели боги наказали дерзкую девчонку за строптивость, навеки лишив дара речи, — мелькнула в голове невольная мысль, но он ее тут же отбросил. Скорее всего, Аглая молчит потому, что замышляет очередную пакость. Вот соберется с мыслями и тогда держись! В лучшем случае схлопочешь чем-нибудь тяжелым по лбу.

В прошлом она обожала подобные гадости. Одним движением ресниц, и как у нее это только получалось, поднимала какой-нибудь небольшой предмет и с размаху швыряла в лицо. Подобным даром не все боги обладали! Царь был человеком неробкого десятка, однако тут храбрость заметно поугасла. Он впервые почувствовал что-то похожее на страх. К тому же, и Аби это прекрасно осознавал, у Аглаи найдется парочка-другая фокусов, после которых внутри даже у самого отважного героя становится кисло.

Царь невольно вздрогнул, представляя, что способна в гневе эта женщина. А если ко всем ее талантам прибавить и полученные в храме знания, то тут останется лишь одно: смиренно ждать своей участи. Внезапно он вспомнил, как Эола учила при общении с любимой сестренкой не отвлекаться на мелочи и внимательно следить за каждым ее движением.

Аби сосредоточился и заметил в руках у дочери титана агатовые четки. Они появились из воздуха и жили совершенно отдельно от Аглаи. Казалось, зернышки четок перешептываются друг с другом. Маленькие бусинки пересыпались сами собой. Этот тихий шелест подействовал довольно умиротворяющее, Аби немного расслабился и переместил центр тяжести с одной ноги на другу. Жрица недовольно повела плечами. Собака тихонько зарычала.

Желая поскорее перехватить инициативу в свои руки, по крайней мере, он так всегда поступал во время общения с ней, Аби громко хмыкнул. Однако подобные действа вовсе не означали, что страх покинул его сердце.

— Я тебя узнал! — бросил он в ее сторону одними глазами. Уж кто-то, а этот незваный гость прекрасно знал об умении госпожи читать чужие мысли и внушать свои. Этим она владела в совершенстве.

По молодости у него была одна пагубная страсть. Он обожал азартные игры. За столом ему всегда везло, не было случая, чтобы покидал игру в проигрыше. Так продолжалось до тех пор, пока Аглая не предложила сыграть партию-другую в кости.

Как говорится, дело было вечером, делать было нечего. За окном шел дождь, и он с радостью согласился скоротать время подобным образом, к тому же подобное времяпровождение доставляло огромное удовольствие. Перед началом игры заставил поклясться именем Зевса, что не станет использовать свои способности себе на пользу. Аглая с готовностью подняла руки к небу и дежурно протараторила давно заученную фразу, которую в день говорила несколько десятков раз по поводу и без повода.

Поначалу все шло как обычно. Вначале Аглая выкинула кости, потом он. Аби крупно везло и он все время выигрывал. Аглае даже пришлось расстаться с драгоценным гребнем, державшим густые косы. Она вытащила его из прически, положила на кон и задорно тряхнула кудрями перед тем, как начать очередную партию. Совпадение это или нет, но тут же удача отвернулась от Аби.

Поначалу он не особо расстроился. В конце концов, игра на то и игра, чтобы в ней постоянно менялся победитель. Несколько раз партнерша предлагала остановиться, но вскоре азарт настолько сильно овладел им, что Аби совершенно не соображал, где находится и что делает.

— Ну, давай, бросай, — взволнованно кричал молодой царевич, подпрыгивая на месте от нетерпения. Аглая же напротив, будто бы специально, делала все медленно и неторопливо. Старательно трясла костями в серебряном стаканчике, изредка прикладывая его то к уху, то к губам.

— Бросай скорее, — шумел он и стучал кулаком по столу. — Думаешь, я не понимаю! Ты просто не хочешь, чтобы я отыгрался! На моей стороне Гермес, а кто помогает тебе?

И тут случилось невероятное. Аглая, которая до сих пор избегала смотреть на него, вдруг погрузила свой взор в глаза Аби. Ему тут же показалось, что он оказался запертым в подземелье, наполненным удушливым чадом. Что-то мягкое заскользило по телу, забралось под одежду, пытаясь обшарить карманы. Длинный холодный язык невидимого монстра раздвинул его губы и проник в рот, затем непонятным путем оказался в горле. Пополз куда-то в брюхо, где превратился в огненный гвоздь, который принялся сжигать нутро. При это щупальца крепко сжимали его руки. Аби громко кричал, пытался отбиться от этих непонятных объятий, но все тщетно. В довершение всех бед, невидимые костлявые пальцы сжали горло, да так сильно, что он потерял сознание. Пришел в себя от спокойного голоса Аглаи:

— Ну, что, герой, попробуем сыграть еще одну партию? Может, удача вернется к тебе? — Да пошла ты, — крикнул он рассерженно и выскочил прочь. После того случая Аби дал себе клятву: никогда и ни при каких условиях не садиться за игровой стол. Он почему-то не сомневался: если возьмет в руки кости, виденье вновь посетит его. А ему вовсе не хотелось еще раз испытать даже что-то подобное…

Разглядывая сейчас безмолвную Аглаю, Аби не переставал удивляться. Как все-таки странно устроена человеческая память. Он почти не помнит Эолу, забыл ее имя и облик, зато вспомнил все, что касалось Аглаи. Даже ее черную родинку на шее!

— Будем надеяться, что боги помогут пройти это испытание. Надо только сохранять спокойствие, — сказал себе Аби, — Интересно, конечно, узнать, чему она научилась за время службы в храме.

Царь с трудом удержался от горькой усмешки. Богиня Тихе явно испытывает его. Иначе как объяснить тот факт, что во всей Элладе ни среди богов, ни среди смертных не нашлось никого, кроме дочери титана, кто способен был ему помочь! Царь прекрасно понимал, сейчас ему следует быть кротким, но у него ничего не получалось. Злость вот-вот была готова выплеснуться наружу. Он никак не мог успокоиться от приема, устроенного ему жрицами несколько часов назад.

Глава 12

Ему сразу показалось немного странным, почему никто не приветствует на пороге храма. Согласно законам гостеприимства, завещанными Зевсом, путника должны были встретить и проводить в покои. Здесь же подобного не наблюдалось. Медленно поднимаясь по высоким ступеням вверх, Аби внимательно оглядывался по сторонам, ожидая удара в спину. Особенно его беспокоили жрицы, стоявшие по краям лестнице. Пройдя подобным образом несколько пролетов, царь решил обратиться к ближайшей с просьбой провести его к своей госпоже. Однако стоило сделать шаг, как молодые и старые ведьмы принялись злобно шипеть, плеваться в его сторону. По всей видимости, на их языке это означало одно: иди куда шел, проклятый чужестранец!

Настойчивый ахеец сообразил — если сейчас отступит, стать хозяином положения никогда не получится. Поэтому, пусть и слегка дрожащим голосом, громко объявил, что возьмет храм приступом, если ему откажут в просьбе.

Произнесенная фраза ничего, кроме бурных усмешек у жриц храма не вызвала. А когда он обнажил свой верный меч и решил продемонстрировать серьезность своих намерений, мгновенно взлетели на самую верхнюю ступеньку. При этом все они приняли довольно грозный вид и в ответ откуда-то из складок одежды достали острые клинки. Тогда Аби решил показать им свое умение ближнего боя. В ответ на это соперники будто бы призраки, мгновенно исчезли в тени колонн. Аби сделал попытку задержать хотя бы одну из служительниц. Но тщетно. Они в прямом смысле слова ускользали из рук. Беготня от одной жрицы к другой сильно утомила, вскоре незваный гость без сил свалился перед какой-то статуей и совсем неожиданно для себя громко зарыдал. И тут случилось невероятное! Перед ним возникла старая седая служительница. Ее космы нечесаной гривой свисали ниже пояса. Женщина утерла ему слезы подолом своего, далеко не первой свежести наряда, и приказала членораздельно объяснить причину своего визита.

Надо полагать, что со стороны сцена выглядела довольно забавно. Мускулистый черноволосый красавец-мужчина стоит на коленях перед костлявой старухой с глубоко запавшими глазами. Успокоившись немного, Аби пообещал: если аудиенция с Верховной жрицей случится, принесет в казну храма богатые дары. Для пущей убедительности вынул из сумки золотую монету и бросил под ноги карге. Старуха отпрыгнула с резким вскриком, давая тем самым понять — взяток не берет. Потом подала знак рукой своим подругам и заковыляла в сторону невысокой пристройки, внешне довольно сильно напоминающей голову дракона. Где-то на полпути бросила сквозь зубы: плата вперед! Делать было нечего, пришлось соглашаться.

Две довольно крепкие жрицы подхватили Аби под руки и стремительно потащили за ней вслед. Он попытался было вырваться, но не сумел. Ведьмы держали его в своих сильных руках, будто в тисках. Впрочем, как выяснилось, сопротивлялся царь зря. Пристройка оказалась ничем иным, как входом в сокровищницу.

Стараясь сдерживать внезапно охватившее волнение, Аби открыл дорожную сумку и высыпал в ларец, предусмотрено открытый перед ними, свои дары. Один за другим туда летели драгоценные камни: черный жемчуг, размером с женский ноготь; редкий кроваво-красный бриллиант; большой, как перепелиное яйцо, оранжевый топаз, в глубине которого вспыхивали желтые искры…

Окинув глазами подношения, фурии окончательно сдались, пообещали все обставить лучшим образов, но при этом подчеркнули: за удачный исход не ручаются. Ибо в их заведении последнее слово всегда остается за Верховной жрицей. Однако царя это уже не волновало.

Первый шаг был сделан. Размягченные блеском камней, жрицы отвели его в этот зал и оставили, как ему тогда показалось, навсегда. Теперь все страхи позади. Он стоит перед Верховной жрицей, которую прекрасно знает. Поможет ли она ему отыскать пропавшую жену или же исчезнет так же неожиданно, как появилась? Естественно, будь с ними его верная стража, проблема была бы разрешена мгновенно. Верховную жрицу подвесили бы на дыбы, внизу разожгли костер и она, корчась от боли, тут же сделала все, что ей приказали…

Аби вздрогнул. Неожиданно ему стало стыдно. Один из прошлых подвигов, что сейчас так ясно возник перед глазами, породил в душе глубокое сожаление и безумное желание повернуть время вспять. Его маленькой дочери Лидии тогда исполнился год. Во дворце полным ходом шла подготовка к торжествам. Уже было составлено меню, на кухне готовилась праздничная еда, ждали гостей. Как вдруг гонцы принесли довольно странную весть — на западных границах царства стали молиться новой богине, чье имя не значится в пантеоне греческих небожителей.

В новом храме служат одни женщины, которые носят желтые одеяния. Проповедуют скромный образ жизни, питаются злаками и медом. Супруга Деянира старалась присутствовать при подобных докладах, так было и в этот раз. Она мгновенно вмешалась в разговор и объявила: данная новость уже не новость. Ей все прекрасно известно.

Молчала только потому, что была уверена, царственный супруг сам обо всем осведомлен. Но коли он не знает, а его поданные не сочли нужным ранее представить полную информацию, готова обо всем доложить в подробностях. Слова так и сыпались горохом с алых губ любимой женушки. Аби, словно завороженный ловил эти звуки, совершенно не стараясь вникнуть в их содержание. Так вот, тараторила Деянира, женщины служат богине Оле, что питается кровью маленьких девочек.

Они убивают их на алтаре, захлебываясь от гнева, вещала царица, а потом смазывают уста богине. А взамен последняя дает им невероятные богатства, а самое главное, молодость, которая доступна только небожителям! Жрицы узнали, что у царя родилась дочь и потому прибыли сюда. Их задача уничтожить наследницу престола. Такие хорошенькие девочки для их госпожи самая любимая еда. На этом месте своего повествования Деянира вскочила с трона и в полный голос завыла: бедная наша девочка! Нашу крошку ожидает жуткая участь.

Подобного Аби позволить не мог. Он больше не раздумывал ни секунду: немедленно седлать коней и отправиться на место. Отряд воинов, которым страх был неведом, в полном составе выехал вслед за ним. Деянира осталась во дворце и продолжила готовиться к пиру.

Глава 13

Все, кого встречали на пути, с готовностью указывали путь и приветствовали желание царя посетить храм. Подобное немного удивило. Никак не предполагал, что среди его подданных имеется так много почитателей культа кровожадной богини. И он дал себе слово после расправы с жрицами, начнет разбираться с теми, кто стал ее последователем.

Довольно скоро отряд выехал к небольшому поселению, где по имеющейся информации располагался храм. Старейшины, вышедшие приветствовать своего правителя, поклялись на хлебе, что ничего плохого за его стенами не происходит. Они терпеливо объяснили, что служительницы богини Олы призывают к смирению; лечат всех, кто к ним обращается за помощью и охотно делятся невероятно душистым и полезным медом.

В храме, продолжали старики, живут невероятные труженицы. Они не остаются без дела ни на минуту. Работа на пасеке занимает много времени. На основе меда жрицы производят различные лекарственные снадобья, делают косметику, которая пользуется невероятным успехом у всех женщин царства. Недавно царица Деянира присылала своих гонцов, да только они ей почему-то отказали, хотя прежде подобного не случалось! Сказали, что госпоже надо прежде очистить свою душу, а потом уже думать о лице…

Услышав подобное, Аби на секунду призадумался — если дело обстоит именно так, то почему жена все представила иначе? Какой смысл было наговаривать? И тем более мстить? Неужели причина кроется лишь в баночке с кремом, которую отказались продать? Этого просто не может быть! Аби прикрыл глаза, представив, как жена кормит грудью маленькую Лидию и счастливая улыбка появилась на его лице. Ради своей малютки он готов был перевернуть весь мир и если понадобиться свергнуть с Олимпа самого Зевса.

За этими размышлениями царь не заметил, как подъехал к храму. Перед его взором раскинулся милый пейзаж. По логике вещей, зло не могло править в подобном месте Простая деревянная постройка, которая по всей видимости и являлась храмом богини, стояла в небольшой зеленой рощице, где росли липы и каштаны. Вокруг строения виднелись маленькие разноцветные домики.

Несколько позже узнал, что они называют ульями и в них живут прирученные жрицами пчелы. Чуть далее приметил цветущие гречишные поля. Навстречу правителю вышло несколько послушниц. Они предложили ему отведать напиток, который ранней весной сварили из прошлогоднего меда. Аромат из деревянной чаши, что с поклонам ему подала молоденькая служительница, шел довольно приятный, так что Аби не удержался и отхлебнул огромный глоток. Приятная сладость наполнила рот, и он с наслаждением несколько раз причмокнул губами.

В какой-то миг ему показалось, что над сосудом из которого пил, промелькнула рука Деяниры, но он не стал сосредоточивать на этом внимание. Вряд ли жена осмелилась последовать за ним. Скорее всего привиделось… Царь попросил принести ему еще один ковш, потом еще. И тут он обратил внимание на то, что все жрицы в храме, преимущественно молодые особы. Его взгляд упал на ближайшую к нему девицу. Правитель окинул ее внимательным взглядом. Хороша, ничего не скажешь. Давненько не видел такого совершенства! Стан девушки был настолько тонким, что, казалось, его легко можно было обхватить двумя пальцами. Аби приказал своим воинам немедленно привести девчонку в его шатер. Солдаты с готовностью кинулись выполнять приказ, но вдруг навстречу им выступила самая старшая из жриц, с лицом, кожа на котором была гладкой словно воск, из которых отливаются свечи. Она довольно жестко произнесла: царю придется умерить свой пыл. Если хочется поразвлечься, пусть ищет радости в другом месте и с другими женщинами.

От подобной наглости Аби потерял разум. Более того, в ушах забился крик Деяниры: они хотят съесть нашу девочку! Ярость залила глаза и уже ничего не соображая, схватил понравившуюся особу за волосы, крепко намотал их себе на руку и попытался забросить в седло. Девушка завизжала от боли и унижения, извернулась и пребольно укусила его за кисть. А ее заступница вдруг выхватила неизвестно откуда появившийся кол и, взяв его наперевес, довольно угрожающе взмахнула.

Кто-то из его воинов мгновенно отреагировал и метнул в нее тяжелое копье. Женщина не смогла увернуться, слабо взмахнув руками, рухнула на землю. Пронзившее ее древко еще продолжало дрожать в воздухе, когда остальные служительницы исчезли за деревянным забором и мгновенно закрыли ворота. Аби не заметил, как златовласка выскользнула из рук и смешалась в общей толпе бегущих жриц. Это разозлило еще сильнее. И он приказал: все уничтожить!

Хорошо обученный отряд довольно быстро снес все на своем пути. Сделать подобное было не сложно. Слабые женщины не могли оказать должного сопротивления. С первых минут боя стало ясно: военному искусству не обучены. Небольшую проблему составили пчелы, которые черным роем накинулись на нападающих. Укусы этих маленьких насекомых били больнее стрел. Воины метались из стороны в сторону, преследуемые полосатыми тварями, и не знали, что им делать. Наконец, кто-то сообразил поджечь ульи. Огонь с готовностью принялся жрать все, что встретилось на его пути. Вскоре пламя охватило и сам храм. Царь довольно равнодушно смотрел, как на глазах гибнет довольно уютное местечко и нетерпеливо подергивал подбородком. Сейчас безумно хотелось только одного — потешить свою плоть. Для этого требовалось привести строптивую девчонку, что так ему понравилась.

Завоеватель ярко и в подробностях представлял, как овладеет жрицей, а потом заставит вытирать ему ноги роскошными косами. Аби оживился и вновь повторил приказ: привести ее немедленно!

Он давно приметил, что его люди оттеснили сопротивлявшихся девиц в дальний угол двора, и, выставив копья, окружили их плотным кольцом. Среди уцелевших была и златовласка. Милое личико девушки было перепачкано копотью, а из раненного плеча лилась кровь, которую пыталась остановить лоскутом, оторванным от подола. И тут никто не успел сообразить, что произошло. Девицы, которые только что безучастно смотрели на все происходящее, откуда-то из складок одежды достали острые кинжалы и разом вонзили их в свои груди. Все произошло настолько быстро, что никто из захватчиков не успел остановить. Аби ахнул — такого поворота дел не ожидал. Ведь он так рассчитывал поразвлечься…

Глава 14

В тот день отряд оставался с ним до последнего. Сейчас же он был один. Преданные воины отказались следовать за ним. Привыкшие идти за своим господином без слов, на этот раз забеспокоились: куда же все-таки держат путь? Дорога пустынна, ни кустика, ни деревца. В довершение всего, непонятно откуда вылетел огромный черный ворон и, что-то каркнув, описал несколько кругов над головами наездников, а затем исчез также неожиданно, как и появился.

От этого звука у верных солдат мгновенно сдали и без того натянутые нервы. Дабы хоть как-то успокоить народ, царь предложил посмотреть карту, что имелась у него в дорожной сумке. Спутники убедились — здесь действительно нет ни шумных городов, ни больших деревень. Однако продолжили требовать — куда держат путь?

Аби пришлось признаться — в храм Гекаты. Узнав об этом, отряд резво повернул своих коней обратно. Самый старший из воинов, с которым бок о бок бился во многих сражениях, промолвил на прощание:

— Прости нас, господин! В логово ведьмы езжай сам. Иди и общайся с Гекатой и ее служительницами, а мы за тебя помолимся Зевсу о твоем здравии.

И, пришпорив коня, стремглав унесся вслед за всеми, оставив своего повелителя в полной растерянности одного на дороге.

— Какие мерзавцы! — бессильно шептал царь. — Они, видите ли, помолятся!

Разве ему молитвы нужны? Ему сейчас как никогда нужна поддержка. Тут было чему изумляться. Его люди всегда преданно служили и подчинялись любому, самому невероятному, приказу. Для них не существовало ничего невозможного, они никогда не испытывали страха, даже когда смерть целовала в губы. А тут, едва узнав, куда придется ехать, словно зайцы кинулись врассыпную. Ни грозный окрик, ни проклятия, ни сладкие посулы — ничего не остановило их. Естественно, Аби предполагал, что рано или поздно придется столкнуться с подобной проблемой, но никогда не думал, что произойдет именно сейчас.

— И чего, спрашивается, испугались, трусы? — кричал Аби в спины уезжающим воинам. — Полусумасшедших стерв, которые служат такой же, как они, полусумасшедшей богине?

Он хорохорился, но боялся не менее своих бежавших бойцов. Очень хотелось ретироваться с такой же скоростью, как только что сделали они. От этого поступка сдерживало лишь одно: кто поможет дочери Лидии? Что будет с несчастной девочкой, которая ни в чем не виновата! И, собрав всю свою волю в кулак, двинулся вперед. Если верить карте, идти осталось немного. Последний отрезок пути оказался самым трудным.

Совершенно неожиданно с гор спустился густой туман и Аби сбился с пути. Ему довольно долго пришлось блуждать, а спросить куда идти было не у кого. Наконец, к своей великой радости наткнулся на старого циклопа, что жалостливо играл на свирели. Именно ее звуки и помогли выйти путнику из тумана. Циклоп сидел на огромном валуне, рядом с ним паслось несколько черных овец, а за спиной виднелась жалкая лачуга, в которой по всей видимости и жил одноглазый пастух. Аби обрадовался и готов был кинуться ему на шею, как родному. Сдержался лишь потому, что подобной вольности не позволял высокий статус правителя.

Поэтому гордо подбоченился в седле, подъехал поближе и спросил требовательно:

— Знаешь ли ты дорогу в храм Гекаты?

Поведение циклопа потрясло. Наглец засмеялся:

— Не так надо просить!

Естественно, Аби вспылил и замахнулся плетью. Но едва собрался ударить, как руку в плече заломило настолько сильно, что вскрикнул от боли. Пришлось взять себя в руки и впервые в жизни произнести слово «пожалуйста». Одноглазый пастух удовлетворенно усмехнулся и согласился показать правильный путь, предупредив, что пройти его сумеет лишь тот, кто не свернет с заданной цели.

Циклоп прекрасно ориентировался на местности, туман не являлся ему помехой. За считанные минуты вывел Аби к входу в ущелье, которое должно привести к воротам храма. Отверстие напоминало широко разинутую пасть чудища и выглядело настолько мрачно, что его можно было запросто принять за вход в Подземное царство. Заметив на лице смятение, провожатый громко засмеялся.

— Когда еще увидишь грозного царя, который боится сделать шаг! — веселился он, похлопывая кулаками по бедрам, покрытым довольно грязной овчиной. Вонь поднялась такая, что царя едва не стошнило. Дабы хоть как-то остановить непонятное веселье, царь поинтересовался:

— А самому-то слабо сделать шаг?

— Мне? — искренне удивился тот, — зачем? Не я же попал в историю! А уж если бы попал, то решал бы ситуацию сам и никакого не звал за собой. Как говорится, сам натворил, сам и отвечай!

Подумаешь, какой воспитатель нашелся! Царь гневно фыркнул и машинально схватился за меч. Увидев это, циклоп тут же растворился в тумане. Через некоторое время издалека вновь донеслась унывная песня. Аби спешился и отпустил коня. Он почему-то был уверен — животное не пропадет.

Дорогой жеребец был необычайно умен и своими поступками довольно часто приводил в изумление царя. Вот и сейчас, понимая, что расстаются, подошел и нежно ткнулся мордой в плечо хозяина. Весь его вид словно говорил: не волнуйся, государь. В этом сложном горном переходе я тебе не помощник…

Буквально через несколько шагов стало совершенно очевидным — жеребца отпустил правильно. На узкой тропинке, по которой следовало подниматься, даже пешему идти было сложно.

Тропинка оказалась крутой, постоянно обрывалась, кроме того была усыпана колючками. Пробираясь сквозь густые заросли, Аби впервые почувствовал свой возраст. Ему приходилось останавливаться и переводить дыхание, сердца постоянно давало о себе знать. Стучало под ребрами, грозясь вырваться наружу. Безумно хотелось пить, но следовало сдерживаться. Он пожалел, что боги не одарили людей даром летать, как это делают птицы. Сейчас крылья пригодились как нельзя кстати.

Аби шел внимательно, постоянно останавливаясь и глядя под ноги; боялся, что сорвется в пропасть и тогда весь проделанный ранее путь станет совершенно бесполезным. Еще он опасался, что ноги приведут его в какую-нибудь неизвестную горную деревеньку, а не в храм Гекаты. От усталости Аби не чувствовал ни ночного холода, ни колючек кустарника, ни острых камушков, вонзавшихся в подошву истертых сандалий.

Вскоре перестал чувствовать свои ноги. Они стали похожими на два опухших бревна. Сцепив зубы, упрямо двигался вперед ибо понимал, если упадет, уже никогда не поднимется. Постепенно тропинка сузилась настолько сильно, что продвигаться по ней можно было только боком, прижимаясь спиной к скале. При взгляде в зияющую под ногами пропасть голова начинала кружиться, в глазах темнело, а колени предательски дрожали…

В какой-то момент сил не осталось совершенно. И тут словно кто-то невидимый протянул руку помощи. Буквально на расстоянии ладони увидел сухую траву, которая невиданно как проросла на камнях.

Аби с остервенением схватился за эти слабенькие росточки, и моля Зевса о помощи, подтянулся на руках. Для него навсегда осталось тайной, как тоненькие стебельки выдержали груз его тела. Задыхаясь от напряжения, на четвереньках выполз на маленькое плато.

Ему понадобилось некоторое время чтобы отдышаться. Пот заливал глаза и первые минуты ничего не видел вокруг. А когда осмотрелся, безумно расхохотался. Скалы окружили его плотной стеной. Смех гулко ударился о камни, и, словно подчинившись звукам, горы расступились, открыв вход в каньон. Несчастный, забыв об усталости, кинулся вперед.

Первое время мчался по нему что есть сил, прекрасно понимая, что в любой момент путь может закрыться. Туман давно рассеялся. Теперь над его головой было голубое небо, по которому наперегонки бежали белые облака. Вскоре они собрались в одну огромную серую тучу и подул пронизывающий ветер…

Желая хоть как-то забыть о холоде, несчастный путник начал представлять, как выглядит храм Гекаты.

Глава 15

В воображении рисовалась небольшая хибарка без окон и дверей, сделанная из грязно-серого камня, похожая на ту, где жил циклоп. Ее единственным украшением, представлялось ему, служит небольшая, грубо отесанная статуя ночной богини из черного гранита. Ведь именно его зачастую используют при изготовлении надгробных плит несостоятельные эллины.

Кто сумеет поднять на такую высоту мраморные плиты или же гранитные глыбы? Размышляя подобным образом, Аби упорно двигался вперед. От постоянных поворотов рядило в глазах. Создавалось впечатление, что дорога идет по спирали. И вот, когда он вовсе не рассчитывал, что дойдет до своей цели, случилось невероятное.

— Этого не может быть, потому что просто не может быть, — потрясенно прошептал он.

В своей жизни Аби довелось увидеть многое. Со своей верной армией завоевал много государств, а его солдаты разграбили огромное количество храмов и дворцов. Под ноги своего грозного господина они складывали невероятные богатства. Но нигде и никогда ему не доводилось видеть подобного великолепия. То, что сейчас предстало пред ним смело можно назвать чудом света, похожим на розово-красную жемчужину, переливающую в лучах заходящего солнца!

Фасад первого этажа имел шесть колонн. Две боковые выступали прямо из скалы. На стене за колоннами виднелись барельефы с изображением неизвестных богов и богинь. Часть неслась куда-то на восток, оседлав невиданных птиц, а другая — летела на запад. Центральное место занимала сцена похищения Персефоны. Аид, крепко прижав ее к своей груди, ехал на колеснице в свое Подземное царство. За ними спешила Геката, на ходу роняя фиалки. Изображение было выполнено столь реально, что Аби подошел поближе и машинально протянул руку, желая подобрать рассыпанный по земле букет. Пальцы коснулись поверхности холодного камня и он сразу пришел в себя. Нельзя взять то, чего нет!

Желая рассеять наваждение, вновь вернулся на исходную позицию — к ступеням храма. Задрал голову к небу и попытался рассмотреть получше строение. Верхний этаж представлял собой три ажурные башни, причем, крайние, вырезанные прямо в скале, выглядели абсолютно одинаково. Между ними замерла извечная спутница Гекаты огромная собака с горящими красными глазами. На шеях у животного имелось ожерелье. Несмотря на расстояние, Аби опытным глазом определил — в украшении, пусть и выполненном довольно топорно, вставлены настоящие самоцветы. Особенно хороши были рубины.

На самом куполе возвышалась скульптура самой Трехликой богини, обряженной в дорогие ткани. У подножья ног Гекаты стоял алтарь, где горел огонь. Стены храма снизу доверху были увиты какими-то неизвестными растениями, усыпанными душистыми мелкими цветочками.

Не заметив нигде дверей, Аби предпринял попытку забраться по гибким лозам, будто по лестнице, но, увы, выяснилось, что в густых зарослях скрывается множество ядовитых змей, готовых ужалить при первом же неосторожном прикосновении. Быстро сообразив, что войти в храм подобным образом не получится, оставил задумку, которая первоначально показалась очень удачной, и расстроенно опустился на холодную землю. Царь с некоторой дрожью представил, как придется ночевать под открытым небом.

Глава 16

Утомленный путник прекрасно понимал — в таком странном месте может произойти, что угодно. К примеру, фигуры на барельефах оживут, сойдут со стен, схватят его и утащат куда-то в другие миры. Есть еще один вариант — жрицы развлечения ради сотворят чудищ, которые разорвут смертного. Сами же будут наблюдать за происходящим где-нибудь в укромном местечке. Все эти видения настолько явственно пронеслись перед глазами, что ахеец машинально схватился руками за меч, с которым не расставался даже в постели с женщиной. Прикосновение холодной стали мгновенно отрезвило. Аби вновь обрел способность соображать. Немного успокоившись и приведя в порядок мысли, заметил скрытое в густых зарослях небольшое бронзовое кольцо, которое на первый взгляд могло показаться лишь обычным украшением. Его хорошо отполированная поверхность красноречиво свидетельствовала, что кольцом пользуются для того, чтобы попасть в храм. Аби, будто будто утопающий за соломинку, обеими руками схватился за него и несколько раз резко потянул на себя.

Основной барельеф плавно отъехал в сторону, а в стене открылся широкий проем. Человек расценил это как приглашение войти и поспешил воспользоваться. Здесь удача закончилась. На той стороной храмовых стен его встретили довольно неприветливо… Прокручивая в памяти подробности сложного пути, Аби вновь разозлился. Хотя с другой стороны должен был бы радоваться — свершилось чудо, постепенно память стала возвращаться. Последний факт отрицать было нельзя. Поэтому на всякий случай приветливо улыбнулся Аглае. Как и следовало ожидать, Верховная жрица никак не отреагировала.

Неожиданно гость тихонько засмеялся. Почему-то представились ее черные кудряшки, спускавшиеся на белоснежную шею, никогда не знавшую загара. В той прежней, полной радостных событий жизни, помниться, девушка не любила солнца, яркому дню предпочитая темную ночь.

Уже тогда Аби понимал — из этой прелестницы получится ведьма. Ибо какая нормальная девушка, пусть и дочь титана, способна шутки ради взглядом передвинуть на столе бокалы? И едва вспомнил об этом, как им охватил животный страх, подавить который на этот раз удалось с большим трудом. Чтобы отвлечься, прибегнул к уже испытанному методу — принялся думать о чем-нибудь постороннем.

— Интересно, а как эта стерва поступит, если сорву плащ и прикоснусь губами к ее шее? — мелькнула шальная мысль, — истосковавшись по мужской ласке, ответит страстным поцелуем или же, наоборот, выцарапает глаза, будто рассерженная кошка?

— Что тебе надо в моем храме, сын грязной смертной? — вдруг резко спросила жрица. Царь сделал еще одну попытку слабую поприветствовать хозяйку. Теперь постарался сделать это несколько учтивее, чем в первый раз. Насколько было возможным, отвесил низкий поклон и смиренно опустил голову. Подобное смирение далось с большим трудом. Хотелось кинуться на дерзкую, сжать руками горло и душить до тех пор, пока не ответит на заданный вопрос.

Аглая уже не скрывала своей ненависти. Было совершенно очевидным, присутствие незваного гостя ничего, кроме раздражения, у нее не вызывало. Не имея сил больше сдерживаться, жрица дала волю охватившим чувствам. Она, что есть силы, сорвала четки с руки и резко отшвырнула куда-то в дальний угол. Собака кинулась за ними, принесла хозяйке и села у ног, преданно глядя в глаза. Жрица машинально погладила пса по голове и сделала несколько шагов в сторону.

У гостя захолонуло в сердце. А вдруг сейчас развернется и уйдет! И что тогда? Опять униженно валяться в ногах у прислужниц и умолять об еще одной встрече? Царь быстро шагнул вперед, желая остановить женщину, но тут же замер, больно ударившись о невидимую преграду, которую колдунья успела выстроить между ними. «Тварь последняя», — подумал мужчина и бессильно заскрипел зубами. Внезапно Аглая решила сменить гнев на милость.

— Ты, что, заснул? — промолвила женщина и нетерпеливо задергала маленькой ножкой, обутой в аккуратную кожаную туфельку. Аби усмехнулся. Сейчас ему было гораздо легче. Надо отдать должное дриаде Гелане, сумевшей слегка сдернуть с прошлого завесу. Благодаря ее снадобью, кое-какие моменты из прошлого стали возвращаться. Если не ошибается, именно так Аглая делала много лет назад, если ей что-то не нравилось…

От резкого движения плащ распахнулся, и Аби удалось рассмотреть стройную фигуру, облаченную в полупрозрачный голубой хитон. Будто дразнясь, одеяние скорее обнажало, чем скрывало тело.

— Все то же, все там же, все с тем же, — обреченно подумал ахеец, — ничего нового.

Правда, теперь имелась разница. Если много лет назад он не реагировал на подобные трюки, то сейчас почувствовал как страстное желание овладеть стоящей рядом с ним женщиной довольно реально дало о себе знать.

— О, великая Афродита, вразуми! Сейчас не время и не место, — взмолился Аби про себя, совсем забыв, что несколько минут назад сам мечтал о страстном поцелуе. По всей видимости, Афродита услышала его мольбу, ибо им овладел неожиданный приступ кашля.

Этой заминки оказалось достаточно для того, чтобы вновь взять себя в руки, выдержать многозначительную паузу и выпалить:

— Я хочу увидеть свою жену!

— Что? Говори громче, не слышу! — Аглая мгновенно перешла на крик и подбоченилась. Она, похоже, забыла о затеянном спектакле. От резкого движения капюшон сполз на плечи и открыл лицо. Аби вздрогнул от неожиданности. Нет, он, конечно, неоднократно слышал — дети небожителей не стареют. Тридцать, пятьдесят, сто лет для них все равно, что для человека взмах ресниц. Если бы не какой-то странный неподвижный взгляд, словно у храмовых статуй, она бы по-прежнему смотрелась четырнадцатилетней девочкой. У Аби вновь забилось сердце, но твердо помнил — времени на чувства нет. Поэтому громко и властно повторил:

— Я хочу увидеть свою жену.

По дороге сюда он заготовил длинную речь, где старался доступным образом изложить все, ради чего решился на путешествие. Увидев Аглаю, позабыл обо всем на свете. Все, о чем желал поведать, уложилось в короткую фразу.

— Не хочешь ли ты сказать, что соскучился? — тоном пониже, но с той же нескрываемой ненавистью в голосе, поинтересовалась Аглая.

Глава 17

Аби приготовился к долгим перепалкам, в которых прежде была сильна Аглая. Однако короткий диалог закончился так же неожиданно, как и начался. Жрица вдруг замерла, уцепившись обеими руками в медальон. Непонятное движение пронеслось по ее лицу. Хмурясь, он наблюдал за ней, с удовлетворением отмечая, что Аглая борется с чем-то или кем-то, кого невозможно переспорить, а Аби не суждено увидеть. Он с усмешкой наблюдал за этой борьбой сквозь пламя курильниц, разгоревшихся в этот момент разгорелись невероятно сильно.

Дым довольно сильно жег глаза, а пальцы на руках непроизвольно сжались в кулаки. Но что бы не происходило вокруг, он готов был радостно рассмеяться, увидев смятение на лице соперницы. Судя по всему, невидимый собеседник сумел добиться своего и в доступной форме объяснить Аглае, что следует делать.

Дочь титана обреченно вздохнула и несколько раз громко хлопнула в ладоши. Мгновенно, будто из воздуха, возникла совсем юная служительница. Не смотря на царивший в зале полумрак — отверстие в потолке вновь исчезло, а светильники почти догорели, — Аби удалось рассмотреть новую участницу встречи.

Густые темные волосы, разбросанные по плечам, огромные черные глаза, слегка вздернутый носик… Аби оценил девушку с первого взгляда: молоденькая и привлекательная.

Белоснежное тело соблазнительно мерцало сквозь тонкое покрывало. В принципе, девушку можно назвать красивой, если бы не клычки, слегка спускавшиеся на пухлую нижнюю губку. Не иначе, как дочка гуля, ахнул про себя гость, — только этого не хватало. А вдруг кинется на шею и высосет всю кровь без остатка! Похоже девчонка ничего подобного делать не собиралась, лишь бросила на него быстрый взгляд и приняла неприступный вид. Она здесь потому, что позвали, легко читалось на ее личике.

— Он, — Аглая со злостью ткнула в грудь Аби острым накрашенным ногтем, — желает увидеть сестру мою Эолу. Нет, как тебе это нравится?

Далее посыпалась длинная тирада о том, какой он мерзавец и подлец.

— А вот теперь, — визгливо кричала жрица, позабыв о всяких приличиях, — прибыл в храм просить о милости!

— Нет, скажи мне, — вопрошала с подвыванием милая родственница, — на что он рассчитывает?

Аби попытался вставить хотя бы слово в монолог и дать несколько пояснений, но получив в подарок огненный взгляд, сообразил — лучше молчать. Когда-нибудь скандалистка устанет, остановится передохнуть, и он тогда выступит в свою защиту, постарается объяснить, что к той прошлой неприятной истории имеет самое косвенное отношение. Эола сама покинула дворец, никто ее не выгонял.

Однако Аглая не собиралась успокаиваться. С ее губ продолжал бить фонтан оскорблений и выключать его она явно не собиралась. Оставалось лишь одно — ждать, когда запас слов в нем иссякнет. Приняв позу поудобнее, Аби вновь постарался отключиться от внешнего мира.

Погруженный в свои видения Аби, не обратил внимания на приблизившуюся к нему молоденькую жрицу. Если бы ее не учащенное дыхание, он бы и вовсе забыл об ее присутствии. Дочка гуля дышала ему в лицо, загадочно поблескивая черными глазами. Желая отвлечь, Аби мило улыбнулся и сделал слабую попытку разговорить прелестную упыршу. Спросил, откуда родом, как зовут и кто ее родители, но девушка демонстративно молчала. Она надвигалась грудью прямо на него.

Ему ничего не оставалось, как отступить к стене, в надежде, что успеет найти опору раньше, чем произойдет нечто ужасное. А в том, что это произойдет, сомнений не было. Естественно, его передвижения не остались не замеченными. Телом овладела невероятная слабость. Мужчина, которого не всякий мог победить в бою на кулаках, оказался бессильным перед хрупкой девочкой. Аби резко отшатнулся и расставил ноги пошире, полагая, что это ему поможет отразить очередное нападение злобной упырши.

Глава 18

Дочка гуля со страшной улыбкой тянулась к его шее. Он прекрасно понимал — еще секунда и молоденькая жрица под восторженные крики своей хозяйки вонзится острыми клыками ему в шею. Царь отчаянно пытался вырваться, но вскоре, как бы это не казалось странным, выяснилось, силы не равны. Еще секунда и она присосется к нему… Совершенно явственно человек почувствовал, как волосы на голове встали дыбом и зашевелились. Это было настолько ужасным, что невольно хотелось закричать, что и было сделано. Как и следовало ожидать, помощи не пришло. Не считая, конечно, легкого рыка собаки, которой по всей видимости сцена не доставила удовольствия.

Надо было слышать, как радостно засмеялась Аглая, услышав призывы о помощи. Верховная жрица, забыв о своем высоком сане, захлопала в ладоши и запрыгала на одной ноге, словно девочка. Ее помощница, удовлетворенно хмыкнув, отошла в сторону, уступая место своей госпоже.

Аби облегченно вздохнул. По крайней мере, не станет жертвой гуля, что само по себе не могло ни радовать. Но его явно не хотели оставить в покое. Внезапно царь почувствовал сильный энергетический поток, исходящий от тела бывшей родственницы. Ему очень хотелось противостоять ведьме, но тщетно. Новый толчок, затем еще и еще. Кто-то невидимый давал ему тычки и затрещины, с каждым разом удары делались все сильнее и сильнее. Аби пытался отбиваться, естественно, все было бесполезно.

Он прекрасно понимал: упадет, подняться не сможет. К тому же, под ногами возник бездонный колодец, куда рисковал упасть. Аби замер на его краю, балансируя руками. Когда Аглая успела сотворить очередную ловушку, не успел заметить. Возможно, царь бы удержался, да только его кто-то довольно сильно толкнул в спину. От неожиданности вскрикнул и полетел вниз, размахивая руками и ловя руками воздух.

Храм, а вместе с ним огромная собака и сама жрица мгновенно исчезли, будто их никогда и не было, а сам он полетел куда-то в неведомое через бесконечную холодную бездну абсолютного мрака. До сознания не сразу дошло, что летит по длинному тоннелю и вокруг него мелькают искры. Сперва они вспыхивали беспорядочно, но Аби вскоре стал замечать в огоньках некую систему.

Более того, сумел рассмотреть представшую перед ним картину. Увидел лица, сплетенные в странный узор. Словно кто-то старался их быстро вылепить, при этом, не доделывая свою работу до конца, бросал и принимался творить следующий лик. Образы сменялись один за другим, чаще всего среди них мелькало изображение молодой женщины с длинными золотистыми волосами. Только теперь Аби уже знал кому оно принадлежит. Это была Эола.

Очень хотелось согреться, но не будешь же на лету хлопать себя по телу! Вот и приходилось терпеть. Впрочем, озноб его не особо волновал. Как ни странно, но больше всего боялся дотронуться до грязных стен. Почему-то был уверен, если испачкается о комья безобразной слизи, висевшей под сводами потолка бесформенными наростам, отмыться не сумеет. Царь с удивлением отметил: в этом холодном пространстве, где ледяной холод острой иглой вонзается в сердце, он находится не один. Рядом летит жрица, с которой довелось общаться в храме.

Пролетая мимо, она прошипела: мое имя — Хорала. Девушка постоянно оглядывалась, будто боялась его потерять. Иногда останавливалась где-нибудь на повороте, поджидая его, и убедившись, что человек ее догоняет, снова неслась вперед на огромной скорости, все сметая на своем пути.

Однажды они чуть было не погибли. От неминуемой смерти спасла счастливая случайность. Аби услышал, что над головой раздался странный треск, и он знаком попросил посмотреть, что происходит там вверху. Девушка на миг задержалась, прислушиваясь к темноте. Эта невольная задержка и спасла жизнь им обоим. Но удивительным было не то, что они уцелели.

Его потрясло другое — Хорала даже бровью не повела, когда рядом с ними обвалилась огромная каменная глыба. Правда, это было единственный раз, когда проводница его послушалась. Все остальное время старалась не замечать присутствия и делала вид — происходящее вокруг ее не касается. Так и летели в полном молчании.

Глава 19

Полет закончился так же неожиданно, как и начался. Кто-то сильный и неведомый вытащил Аби на свет, а затем с размаху швырнул на каменистую дорогу. Удар был настолько силен, что осознание на миг покинуло несчастного. А когда он пришел, то никак не мог понять, что же с ним произошло. Он попытался резко вскочить и тут же со стоном рухнул на колени. На него в атаку пошло невесть откуда взявшиеся орды мелких жучков вооруженных острыми клешнями. Они принялись впиваться в плоть и с остервенением вгрызаться в нее. Звуки чавканья стояли в воздухе.

К жуткой боли прибавился страшный зуд. Казалось, кожа покрывается мелкими дырочками, куда забивается пыль, песок и мелкий гравий. Хотелось одного — кататься по земле и бить себя кулаками, дабы хоть немного уменьшить страдания, но сделать это было невозможно. Армия насекомых все прибывала и прибывала. Дорога будто ожила.

Аби со стоном перевернулся на спину. Страдания продолжились. К жалящим насекомым прибавилась тяжелая плита, которая медленно опустилась ему на грудь. Некогда грозный правитель был совершенно беспомощным. Он начал судорожно ловить ртом воздух, сделал несколько безуспешных попыток сбросить тяжесть.

Да где взять столько сил! Плита весила тонну, не меньше. Оставалось только удивляться, как она не переломала ему ребра… Аби понимал, кто на самом деле стоит за этими испытаниями. Ему никоим образом нельзя было сдаваться. Он прикрыл глаза и вначале представил, как огнем сжигает назойливых тварей. Попытка оказалась успешной. Далее он представил, как легким движением руки разбивает плиту. У него все получилось. Дышать стало легко и свободно.

Аби радостно засмеялась. На короткое мгновение жизнь снова стала удивительно приятной! Теперь надо осмотреться на предмет внешних повреждений, — подумал он и принялся себя ощупывать. Руки-ноги целы, голова по-прежнему на плечах, пострадала только одежда, но это сейчас казалось совершенно неважным.

Затем, стараясь не делать резких движений, медленно приподнялся на локте и внимательно огляделся по сторонам. Что его здесь ждет? Неведомые звери или злобные людоеды? А, может, и то и другое? Хотя, вряд ли…

Девочка-гуль спокойно сидела поблизости, чертила тонким прутиком по земле и тихо напевала себе под нос. Вряд ли она стала бы так себя вести, если бы им грозила какая-либо опасность. Какими бы безразличными к смерти не были жрицы Гекаты, царства Аида боятся все.

Юная жрица вскинула огромные черные глаза, в которых явственно читалось изумление. Судя по всему, не рассчитывала, что он так легко избавиться от навязанных мук. Аби догадался — первую часть испытаний, приготовленных ему Аглаей, успешно прошел. Но это вовсе не ожидало, что трудности остались позади. Впереди ожидают новые, и вполне возможно, они будут куда сложнее тех, что уже пришлось пройти. Немного отдышавшись, приподнял голову и начал осматриваться. Совершенно очевидно — был в этом месте и не раз. По крайней мере, вот этот огромный дуб и жалкие остатки кустов засохшего, с пожухлыми листьями, жасмина когда-то видел. Он сделал слабую попытку вспомнить, когда здесь довелось быть. Но память упорно молчала. К тому же, все воспоминания отбивал неприятный затхлый воздух. Пахло плесенью, перегнившими растениями и еще чем-то непонятным, вроде как застоялой водой.

Царь Писидии беспомощно оглядывался по сторонам, в надежде найти хоть какой-нибудь знак, который бы ему подсказал, что это за место. Тщетно. Когда здесь был, что делал?…

Очевидно, Хорале надоело сидеть без дела. Она подняла с земли маленький камушек и кинула куда-то за спину. Ударившись о землю, камень издал еле слышный звук. Для Аби он стал настоящим громом. Он вздрогнул и его внезапно озарило! Ну, конечно! Перед ним лежала знакомая и прежде столь дорогая его сердцу местность. В зарослях травы он разглядел белую ленту дороги, по которой ему ни раз и ни два приходилось ходить. Он встал и двинулся вперед. Через некоторое время перед ним предстали развалины дворца. Его он узнал мгновенно. Некогда здесь жил титан Александр и его супруга нимфа Ирида.

Это было ужасно. Кто посмел сравнять с землей любимое пристанище богов и смертных!

Глава 20

Прежде здесь было самое удивительное место на свете! Нимфы непрестанно кружились в хороводе, фавны во всю глотку распевали веселые песенки, подыгрывая себе на свирелях и лютнях.

Зайцы пускались в пляс, а белки швыряли шишками во всякого, кто оставался с грустным лицом. Путников встречал дворец с остроконечной крышей, стены которого скрывали разросшиеся клемантисы и петуньи. Тем, кто попадал сюда впервые, поначалу казалось — строение возведено из цветов. Однако, приглядевшись, видели аккуратно сложенные кирпичики, которые будто серебряные слитки, блистали на солнце. Этажи строения соединялись между собой крутыми лесенками и ажурными перилами, сплошь увитыми зеленью.

Хозяева приветливо встречали любого, кто бы сюда не приходил. Здесь все любили друг друга и всякий, кто попадал сюда, забывал о проблемах и заботах. Здесь все были счастливы. Теперь же о прежнем великолепии ничего не напоминало. Везде лежали руины.

От прочных стен осталось несколько надвратных арок, покрытых резьбой, кое-где валялись остатки ажурных перил. Царь растерянно побрел между кучами обломков рухнувшей крыши, пытаясь определить прежнее местоположение комнат. Ему удалось попасть в зал для пиров. Его он узнал по остаткам огромного стола, что прежде всего ломился от угощения да огромной груды пестрых осколков, которые прежде были люстрой. Расколотая пополам колонна лежала поперек столешницы.

В полуразрушенной стене Аби рассмотрел арку, за которой, к его величавшему изумлению, находилась почти не разграбленная спальня. Уцелело даже ложе из красного дерева, которое нападавшие не решились увозить в качестве трофея. Он вздрогнул. Раньше полагал, что знаком с отчаянием. Ныне же не сомневался — момент встречи с изувеченной дочерью не наполнил его сердце такой болью, как встреча с прошлым. Неожиданно Аби задел белый камень, попавшийся ему под ноги. От удара камень откатился в сторону и обратился к нему провалами пустых глазниц. Это оказался человеческий череп. Аби в ужасе вздрогнул: чей покой нарушил?

И тут же потрясенно провел руками по лицу. Что происходит с ним? Опять колдовство жрицы храма Гекаты? Царь, слегка пошатываясь, сделал несколько шагов вперед. Резкая боль вновь пронзила тело, на которую не обратил внимания. Никакие физические страдания не смогут сравниться с душевными, которые его сейчас обступили.

— Кто это сделал? — со стоном сорвалось с его сухих уст, на ответ совершенно не надеялся.

Хорала удивленно вскинула брови. — Разве ты не знаешь, — было написано на ее тонком лице.

Дочь гуля ничего не сказала вслух, только несколько раз легонько подпрыгнула на месте, будто поторапливая его. Затем довольно резво кинулась в сторону темневшего леса. Аби ничего не оставалось, как следовать за ней.

Каким бы не был измученным, успел отметить такую забавную деталь — подол одеяния хорошенькой жрицы задрался выше обычного, обнажив округлые коленки. Руки сами потянулись их погладить, но невесть откуда появившиеся стебли крапивы пребольно ужалили ладони.

— Аглаево отродье, — мысленно ругнулся про себя Аби, адресуя слова непонятно кому, неприветливой, но безумно соблазнительной жрице, или жгучему растению.

Дальнейший поход проходил в полном молчании. Помимо колючего кустарника, постоянно возникающего на пути, жутко доставала жара. Солнце буквально сжигало все вокруг. Холод, испытанным путником в тоннеле, теперь вспоминался как наивысшая благодать.

Пот градом лил по лбу, жутко хотелось пить, язык буквально присох к небу. Аби надеялся, что лес, куда они вошли, дарует желаемую прохладу. Но все зря. При ближайшем рассмотрении оказалось, деревья ничто более, как обычный мираж, умело созданный чьей-то опытной рукой. Эта игра начинала утомлять и раздражать. И только было собрался высказаться, как почувствовал легкий ветерок, что коснулась его лица. Все это настолько приятно и неожиданно, что царь приостановился на какой-то миг.

Глава 21

Аби мгновенно оказался в том самом дне, когда судьба или боги, теперь уже сам не знал кто, даровали ему в жены самую прекрасную деву на свете. Ах, как шумела и плясала эта свадьба! Самый благородный из титанов и прекраснейшая из нимф выдавали замуж свою дочь Эолу. Прибывшие на празднество гости утверждали: более прелестного существа мир не видел.

Ее глаза напоминают два зеленых озера, утонувшие в черных зарослях ресниц! Ее волосы — лучи Гелиоса, которые он подарил на день рождения своей племяннице! Ее губы лепестки роз, только в отличие от цветов, их можно целовать и получать невероятное наслаждение!

Что же до жениха, то красивых эпитетов для него не осталось. Впрочем, его это не особо волновало. Мужчину, говорила его матушка, должна украшать не внешность, а великие дела и победы на поле боя! А вот доносившиеся до него обрывки разговоров жутко огорчали. Да и как было не расстроиться, когда слышишь подобное?

— И чего в нем нашла Эола? — искренне недоумевали дриады. — Обычный, ничем непримечательный юноша. Не иначе Афродита занималась любовью с очередным своим поклонником, когда ее хулиганистый сын Эрос пронзил стрелой сердце Эолы, — высказывали они версию.

Нимфы же верещали:

— Смертный бессмертную берет! И не просто как принято у людей без чести и совести, а по законам, начертанным великим Зевсом…

— Слыханное ли дело! — болтали они без устали, — дочь титана и нимфы переедет жить в мир людей, где будет пасти овец на высоких пастбищах! Разве о такой судьбе мечтала для своей дочери великолепная Ирида?

— Невероятно! — степенно рассуждали титаны, выпущенные на время по такому праздничному случаю Громовержцем из Тартара, — Мойрами предсказано, благодаря данному браку, наш мир будет спасен! А вдруг великие ошиблись? Что тогда? О том, что кроется за этим самым «тогда» вслух предпочитали не говорить. То ли не знали, то ли говорить было не велено. Лишь одна чрезмерно любопытная наяда захотела узнать подробности. От нетерпения она несколько раз подпрыгнула на месте, желая привлечь к себе внимание, только все оказалось бесполезно. На ее вопросы никто и не ответил, ибо все понимали: за чрезмерную болтовню боги могут наказать немотой. Вскоре Аби надоело слушать пересуды и он принялся наблюдать за гостями. Даже во сне он не мечтал увидеть подобного.

За богато накрытыми столами бок о бок возлежали нимфы и титаны, наяды и кентавры, небожители и обычные смертные. Последние чувствовали себя очень стесненно, но крепкое молодое вино, привезенное в неограниченном количестве на свадьбу самим Дионисом, сделало свое дело. И теперь уже никто не обращал внимания на сидящего рядом с ним Геракла или бессмертную Амфитриту…

А после нескольких выпитых чаш и вовсе перестали обращать внимания на своих соседей. Веселье охватило всех, каждый развлекался, как хотел. Где-то в зарослях душистого жасмина заливисто хохотала заметно охмелевшая нимфа, ничуть не смущаясь вольностей, которые шептал на ухо грубиян-кентавр, а подружки невесты, скромно потупив глаза, искали возможности уединиться с друзьями жениха где-нибудь в укромном местечке в глубине сада. Однако большинство предпочитало танцевать. Ведь общий танец объединяет народ куда сильнее, чем выпитое вино.

Лишь представители старшего поколения, особенно те, кто уже не имел ни сил, ни здоровья отплясывать так же весело, как это делала молодежь, просто покачивали в такт музыке седыми головами и притоптывали натруженными ногами.

Даже великая Гера и та позволила себе несколько раз выйти в круг, правда, особо не старалась. Взмахнула руками два-три раза и вновь отправилась за стол. Аби постоянно бросал в ее сторону украдкой взгляд. Он никак не мог понять, почему Зевс отдает предпочтение другим, а не ей. Говорят, что в списке его побед значится половина женского населения Эллады, а ведь волоокая невероятно хороша. Хотя немного забавно — живет с неверным мужем и в то же время охраняет семейный покой у других… Он был безумно горд, от сознания того, что сама Гера прибыла на этот праздник.

Глава 22

Первой о хозяйке Олимпа сообщила гостям великая сплетница, старая нимфа Амфалатея. Многие из тех, кто жили в доме отца Эолы или каким-то образом были с ним связаны, всегда удивлялись ее способности везде поспевать. Вроде бы только что жутко морщинистой рукой запихивала себе в рот тертое яблоко, а теперь уже бежит к Эоле и что-то торопливо шепчет ей на ухо.

Только что на заднем дворе ругалась со слугами, которые вместо красного вина подали к мясу светлое и вот уже низко кланяется Гере, которая церемонно спускается с облака, что любит использовать в качестве личного транспорта. Старая и дряхлая, а носится так прытко, что любой молодой ее позавидует!

Он так и не поверил рассказу Эолы о том времени, когда Амфалатея была молода и прекрасна. Как можно было согласиться с рассказами о том, что белоснежная кожа нимфы прежде соперничала с белизной морской пены, а волосы цвета спелой пшеницы благоухали разогретой на солнце земляникой, цветущим лугом да свежескошенной травой! Перед глазами постоянно мелькали седые распатланные, всегда не промытые, космы и лицо, покрытое глубокими морщинами. Белесые глаза тупо взирали на окружающий мир, а подбородок разделяла глубокая трещина.

Эола упрямо твердила: раньше у Амфалатеи были небесно-голубые глаза. От любой сказанной шутки нимфа принималась задорно хохотать и при этом смешно поддергивала подбородком, украшенном милой ямочкой. По ее словам, нимфа слыла недотрогой, и ее благосклонности добивались многие.

Однако, рассказывала девушка, красавица ни на кого не обращала внимания и была безумно счастлива в своем одиночестве. Ей хорошо жилось в окружении пчел, бабочек, птиц. Она умела насладиться пением иволги, распустившимся цветком, зеленой травинкой, на которую присела отдохнуть перламутровая стрекоза.

Все это продолжалось недолго. Видно, кто-то из небожительниц, которые, как известно, отличаются капризным нравом, просто позавидовали той, что оказалась красивее и решил отомстить несчастной. Случилось это в один пригожий летний денек.

Амфалатея, продолжала свое повествование Эола, прилегла отдохнуть в тени ветвей огромного дуба, такого старого, что вполне вероятно, под ним некогда отдыхал сам Крон. Привлеченные сладким запахом тела, к ней со всех сторон слетелись насекомые, думая, что здесь им перепадет несколько капелек сладкого нектара.

Однако, быстро сообразив своим скудным умишком, что о еде речи не идет, улетали прочь, разочарованно помахивая пестрыми крылышками. Нимфа крепко спала, для удобства подложив под голову белую ладошку. Неизвестно каким образом в этот час и на этой самой поляне оказался молодец Чар. В лесу все знали, что юноша давно уже добивается взаимности у нимфы, да он никогда и не скрывал своего желания овладеть ее телом. Более того, довольно часто грозился — будет гордячка его и все тут.

В общем, ноги сами привели Чара к дереву, под которым отдыхала усталая нимфа. Постыдная страсть охватила его. Правда, потом насильник подло утверждал: бесстыдница соблазнила его сама. Она зазывно откинула круглую попку и приоткрыла роскошные перси, что грех было не воспользоваться удобным случаем, говорил он.

Нимфа выглядела настолько аппетитно, сплетничал негодяй, что только ленивый не воспользовался бы случаем. Спросонок Амфалатея не поняла, что с нею произошло, а когда до нее дошла вся постыдность случившегося, горько разрыдалась. Как долго страдала нимфа, знала только листва на дубе, но она, как известно, не умеет говорить.

Что же до самого Чара, то его все эти переживания не волновали. Все о чем он мечтал, исполнилось. И этого оказалось достаточным, чтобы позабыть о нимфе. У многих людей бытует мнение, что нимфы не умеют ни страдать, ни плакать, а своих любовников меняют, чаще, чем змеи шкуру. Если бы речь шла об обычной нимфе, то здесь бы никаких проблем не возникло. Но в жилах Амфалатеи текла кровь титанов. Ее мать состояла в родстве с самой Медузой Горгоной, а последняя, как известно, пострадала именно из-за своей гордости… Несчастная Амфалатея не смогла пережить нанесенного оскорбления. Бесцельно бродила по лесу и постоянно приставала ко всем с одним и тем же вопросом: почему все это случилось именно с ней, а не с кем другим? Чем она прогневала богов? Зачем Мойры завязали узелок на ее жизни?

Занятая переживаниями, нимфа не сразу заметила, что беременна, а поняв, и вовсе лишилась разума. Этот не рожденный ребенок стал для нее самым главным символом позора. Нимфа не придумала ничего лучшего, как броситься к ногам Чара и попросить его о милости. Мерзавец рассмеялся нагло в лицо и выкрикнул: пошла прочь! Я получил все, что хотел! А когда будешь смотреть в лицо своего ублюдка, вспоминай, как смеялась надо мной.

Он приказал рабам выгнать Амфалатею из дома. Те, естественно, с готовностью выполнили приказ — кто из униженных откажется от удовольствия унизить более униженного? На прощанье Чар добавил довольно презрительно: откуда мне знать, с кем ты еще кувыркалась в густой травке, будто блудная девка, бесстыдно расставляя ноги?

Подобного унижения нимфа вынести уже не смогла. С криком и стонами убежала в густую чащу, где ее никто не мог отыскать. Даже дриады, для которых лес, как известно, дом родной и те потеряли след своей подруги. Стоит ли говорить, что ее не могла найти ни одна из бабочек или же тружениц-пчелок. Ведь прелестница лишилась не только своего доброго имени. От перенесенных страданий и унижений ее тело и волосы перестали источать тот дивный запах, которым так славилась прежде. Основным предметом неприязни стал еще не рожденный ребенок. Ненависть к нему буквально разрывала все тело, и она с визгом била кулаками по своему заметно округлившемуся чреву, лишь только дитя осмеливалось там пошевелиться. В тот миг, когда малыш заявил криком о своем вступлении в мир, нимфа без всякого сожаления задушила его. Вскоре до ее разума дошел весь ужас совершенного проступка, и Амфалатея закручинилась еще сильнее, чем прежде.

Нежными поцелуями и добрыми словами пыталась оживить ребенка, а когда поняла, что все бесполезно, прижав к груди бездыханное тельце, принялась бесцельно бродить по лесу, время от времени останавливаясь и предлагая всем: посмотрите, как хорош мой мальчик! И никто не решался отнять у нее умершего младенца. Дриады и нимфы толпой бросились к Ириде с просьбой о помощи.

Надо сказать, что ей самой тогда было не до проблем Амфалатеи. Ирида недавно родила первенца. Однако она, не раздумывая, поспешила к безумной. Никто не знает, какие слова подбирала Ирида, пытаясь достучаться до разума несчастной, только ей одной удалось забрать мертвого малыша и похоронить его, как того требует обычай. Буквально на глазах у всех Амфалатея превратилась в безобразную каргу с трясущейся головой и встрепанным волосом.

Глядя на нее, мало кто мог представить, насколько прекрасной совсем недавно была эта нимфа. От нее отвернулись все прежние обожатели. Правитель Солнечной долины из жалости решил взять ее жить к себе во дворец. Первое время нимфа не понимала, что с нею происходит и где она находится. Несчастная все время твердила: где мой сын, верните моего сына!

Иногда, заслышав детский смех или плач, выскакивала на улицу и принималась яростно прижимать к груди чужого ребенка. Тот, естественно, вырывался и с криком убегал к родителям. В итоге, родители стали бояться выпускать гулять своих чад. Так долго продолжать не могло, и Ирида взмолилась к Гере о милости к падшей.

Поначалу богиня оставалась непреклонной: никто не дает матери права отбирать жизнь у своего ребенка, да еще столь жутким способом. Пусть живет, как живет, в боли и страданиях. Супруге титана пришлось напомнить супруге Зевса, как она сама некогда сбросила с Олимпа своего новорожденного сына Гефеста.

Аргумент возымел действие. Гере пришлось согласиться с доводами и богиня пересмотреть свое отношение к несчастной. А потом она и вовсе сдалась и согласилась вернуть ей разум, правда с условием о красоте придется забыть. Это станет наказанием за прошлые прегрешения.

Выслушав столь грустное повествование, Аби поинтересовался: а что случилось с Чаром? Разве он не должен разделить ответственность за случившееся вместе с Амфалатеей? Какое его ждет наказание? Эола усмехнулась загадочно и промолвила тихо, словно боясь, что кто-то может подслушать: каждому обязательно воздается по его делам. Другой вопрос — когда?…

Тогда Аби не придал никакого значения сказанному. Мало ли что придумают глупые женщины. Однако сейчас история, некогда услышанная, приобрела реальные очертания. Амфалатея возникла на его пути, стараясь преградить дорогу. Старая развалина с бегающими безумными глазами на морщинистом лице грозно затрясла высохшими кулачками и зашипела от злости. Разобрать, что она говорит, было невозможно. Аби замедлил шаг, желая послушать, но вскоре отказался от подобной затеи. Бывшая нимфа, по всей видимости, желая привлечь внимание, постаралась ущипнуть его за бок.

— Да пошла ты, — ругнулся Аби, — нигде от тебя покоя нет! Возвращайся обратно в Аид и пусть он станет тебе вечным пристанищем!

Призрак, будто испугавшись его слов, исчез, правда, на прощание сделал несколько попыток плюнуть ему в лицо.

Глава 23

Аби замер. Встреча с Амфалатей до деталей восстановила день свадьбы. Эти воспоминания тешили самолюбие и каким-то образом поднимали его на одну ступень с богами, особенно с Герой, которую в семье почитали больше всех. Ему однажды довелось во дворце титана увидеть волоокую, но в тот момент выглядела она настолько непрезентабельно, что встретив на улице, никогда бы не признал в ней супруги Зевса. В каком-то жутком сером хитоне, стоптанных сандалиях, растрепанная, вся в слезах прибыла богиня в дом родителей Эолы. Именно такой будущий царь впервые увидел богиню и безумно удивился, узнав, что бессмертные умеют плакать.

Ирида никому не позволила общаться с высокой гостьей. Встретив на пороге, сразу увела в дальние покои, где высокая гостья оставалась довольно долгое время. Аби буквально сгорал от любопытства, желая узнать, что же привело божественную в дом его невесты. Но все тщетно. Эола хранила молчание. А прибывшая богиня всячески избегала общения с кем-либо. Прислуживала ей сама хозяйка Солнечной долины. Почти неделю во дворце, никто не смеялся и громко не разговаривал, все ходили на цыпочках и боялись шуметь.

Потом во дворце появился еще один гость — Гермес, легкий, словно дуновение ветерка. Его руки были наполнены дорогими дарами. Он их высыпал на пороге покоев, где находилась Гера, и исчез, так же неожиданно, как и возник. Тонкая рука откинула плотный ковер, висевший на проеме дверей, подношения враз пропали, и все вокруг вышло из оцепенения. Зазвучал смех, заиграла музыка…

Теперь Аби никто не мешал рассмотреть Геру. Он с жадностью взирал на ее лицо, желая запомнить каждую черточку. Когда еще доведется увидеть супругу Зевса! Сейчас богиня была довольна собой и невозмутима, как и полагается правительнице Олимпа.

Величие сквозило в ее каждом жесте. Гера лениво возлежала на высоких подушках, облокотившись о руку, увешанную тяжелыми браслетами. Иногда она принималась поправлять искусно уложенные в высокую прическу темно-каштановые волосы. Самоцветы невыносимо сверкали в лучах солнца и все, кто смотрел на божественную, вынуждены были прикрывать глаза. Что же до Аби, то его этот блеск не смущал. Он следил за каждым движением повелительницы в надежде, что обратит на него хоть какое-то внимание. Напрасно! Гера была занята лишь собой.

Кстати, именно на свадьбе Аби впервые узнал, почему тесть покинул Олимп. Один из фавнов, перебрав лишнего, шепотом поведал, что Александр оказался единственным, кто не поддержал Зевса в борьбе с Прометеем. Зная, что титан пользуется огромным авторитетом у остальных небожителей и может легко повести их за собой, Громовержец не стал отправлять Александра в Тартар, как поступил со многими его сородичами. Он поступил гораздо изощреннее. Впрочем, судя по легендам и мифам, которые передавались из уст в уста, олимпийцы никогда не умели бороться открыто.

Ни один из простых людей не способен на подобные ухищрения. История с титаном тому подтверждение. Всем известно, как Прометей долгое время пытался объяснить богам, что от того, каким станет человек, зависит не только будущее земли, но и будущее самих богов. Не будет людей, вещал титан, кто же станет восхвалять небожителей и приносить им во славу жертвы? Старания титана шли насмарку.

Тогда Прометей принял самостоятельное решение. Он выкрал на Олимпе искру божественного огня знаний и отдал его людям. Надо полагать, Зевса в этой истории возмутила не столько кража огня, сколько нежелание титана слушать своего повелителя. И он приказал схватить смельчака. Болтливый фавн поведал, что Зевс сохранил Прометею жизнь только потому, что тот ведал какую-то страшную тайну, касающуюся самого Громовержца. В общем, долгие века титан страдал в горах Кавказа, пока ему на помощь не пришел Геракл..

Фавн был жутко пьян. Он постоянно забывал о чем говорит, непрестанно повторял одно и тоже, громко икал и извинялся. Аби так и не понял, какую роль во всем этом играл Александр. То ли помог украсть Прометею божественный огонь, то ли стоял на страже, пока Прометей нес этот огонь людям. Единственное, что Аби разобрал в сказанном, так это то, что Зевс был жутко разгневал и грозился наказать непокорного. Александр мог спастись от гнева Олимпийца. Сам Гелиос присылал за ним колесницу и предлагал укрыться в далекой стране Кхмеров, куда власть Зевса не распространялась.

— Я — не преступник, — гордо произнес титан, — и никуда бежать не собираюсь. И чтобы меня не ожидало, предстану перед Зевсом. Не хочу, чтобы считали меня трусом.

Все вокруг понимали, что ожидает благородного титана. И как это обычно бывает, предпочитали хранить молчание. Кто же станет выступать против Громовержца? Однако среди олимпийцев оказались готовые прийти на помощь. Это была волоокая. Почувствовав беду, она бросилась к Мойрам за советом. Вполне естественно, нашлись доброжелатели, которые тут же донесли Громовержцу об этом визите. Зевс во время одного из пиров принялся при всех допрашивать жену.

Он грохотал своим жезлом, стрелял золотыми стрелами, извергал огонь. Ему очень хотелось знать, о чем она шепталась с ткачихами судеб. Но все тщетно! Божественная, пусть и дрожала всем телом от страха, упрямо молчала, крепко стиснув зубы. Поэтому Зевсу ничего не оставалось, как обвить свою половину в неверности.

— И чего это ты так беспокоишься об этом негодяе, — орал Зевс, — не от того ли, что делишь с ним наше супружеское ложе!

Это было уж слишком. Судачат, что при этой фразе лицо Геры покрылось красными пятнами, а из глаз ринулся поток слез, готовый затопить всю Элладу. Но и здесь она сдержалась и ничего не произнесла в ответ. Невольные свидетели сцены с интересом наблюдали за разыгравшимся на их глаза очередным скандалом. Разгневанный царь богов вытолкал рыдающую Геру из пиршественного зала.

Неизвестно, чем бы вся эта безобразная сцена закончилась, да на пороге появилась одна из Мойр. Кто из трех покинула свою прялку, история умалчивает. Однако все в один голос признают, ее вмешательство оказалось своевременным. Распоясавшийся бог притих, словно нашкодивший мальчишка, лишь только Мойра мягко коснулась его плеча. А когда на Олимпе наступила тишина, Вершительница судеб объявила свой приговор.

— Твое место, Александр, среди людей, — произнесла она, — всегда старайся вести себя достойно, какие бы искушения и трудности не встречались на пути. Не бойся нищеты и унижения, бойся зависти и разочарования! И помни: одних испытания делают слабыми, других поднимают выше богов.

При последних словах Зевс презрительно поджал губы. Уж он то твердо знал — выше богов никто подняться не сможет. Однако спорить не стал…

Высказав пожелания, Мойра исчезла так же внезапно, как и появилась. Александр поспешно спустился с Олимпа и ушел жить к людям, которые его, что вполне понятно, его не ждали. Никто не знает, сколько раз Александр повторял сказанные Мойрой слова в той новой земной жизни, где ему пришлось встретиться с огромным количеством трудностей. Когда беда проходила, вздыхал с облегчением и громко произносил, поднимая лицо к небу: ты видишь, я живу!

Глава 24

Откровенно говоря, Аби не поверил ни одному слову подвыпившего собеседника. Если бы все произошло именно так, как говорил фавн, вряд ли кто из богов осмелился посещать Солнечную долину. Кстати, даже теперь, когда память постепенно стала возвращаться к нему, он так и не смог до конца разобраться, чем это место привлекало небожителей.

В Элладе имелось множество куда более роскошных дворцов и храмов, но все спешили именно сюда, в Солнечную долину. Он не спорил — жилище Александра выглядело мило, но не настолько, чтобы отдавать предпочтение ему. Его чертоги в Писидии выглядели куда богаче чертогов тестя, но никто из Олимпийцев не спешил нанести визит. А разве он не приносил богатые дары богам, и не просил снизойти своей милостью? Но все тщетно. Боги пролетали мимо. Утешало лишь одно — они и к другим царям не особо заглядывали.

Но самое обидное заключалось в ином. Здесь Аби с трудом сдержал нахлынувшие чувства. Обида была настолько свежей, что, казалось, случилось все вчера. В доме титана его не посвящали в семейные тайны, а сами небожители не спешили протянуть ему руку при встрече. Даже заключенный с Эолой брак ничего не изменил в этих отношениях. Возлюбленная обычно посмеивалась: меньше знаешь — дольше спишь! Живи настоящим. Аби вынужден был кивать и соглашаться…

Свадьба, что гремела в Солнечной долине, поражала воображение. Подобное торжество было сложно представить в самых невероятных грезах. Сотни пар глаз были прикованы к молодоженам.

Гости утверждали — более красивой пары не рождалось в Ахее. Аби находился на вершине блаженства. К примеру, молодожены, обряжая колесницу, едущую впереди свадебного кортежа, представляют, будто ею управляет сам Гименей. Ему воображение включать не пришлось. Бог брака, действительно, присутствовал на его свадьбе. Более того, Гименей оказался не единственным высоким гостем на этом празднике.

Как говорилось выше, сама великая Гера была на этом торжестве. Правда, хранительница домашнего очага почему-то делала вид, что все происходящее ее мало касается. Она возлежала за праздничным столом с отрешенным видом. Это же надо так уметь, не переставал восхищаться Аби, в таком шуме и суматохе, оставаться невозмутимой. Иногда богиня чувствовала на себе чужие взгляды и резко передергивала плечами, будто бы от озноба. Потом вновь застывала, капризно выпятив нижнюю губу.

Аби постоянно пытался поймать на себе взгляд ее карих глаз, однако, все было тщетно. А так хотелось, чтобы богиня обратила на него внимание, улыбнулась, ласково потрепала по голове…

Вдруг Гера резко вскочила на ноги и стремительно пошла по направлению к алтарю, возведенному по случаю свадьбы. Там замерла на недолго, а затем медленно воздела руки к небу.

На кончиках ее божественных пальцев заиграли разноцветные огоньки. Они, словно живые, прыгнули на жертвенник, и принялись весело отплясывать по поверхности гладкого камня. Подоспевшая Ирида протянула Гере несколько сухих хворостин, та с глубоким поклоном положила их на алтарь. Доля секунды, и никто из присутствующих не успел сообразить, что произошло, как вспыхнуло сильное пламя. Среди гостей пронесся удивленный гул.

— Невероятно! Как подобное возможно?

Вероятно до Геры донеслись эти слова, ибо она высокомерно усмехнулась и подала знак молодоженам. Эола и Аби, подчиняясь молчаливому приказу, быстро покинули свои места. Молодому человеку, впрочем, как и его юной супруге, с большим трудом удавалось сдерживать внезапно охватившую их тела дрожь. Они прекрасно понимали, сейчас свершится то, ради чего в принципе затевалось торжество.

Гера собирается воссоединить молодых по законам, завещанным Реей. Молодые встали перед алтарем на колени. Волоокая воздела руки к небу и принялась петь гимн на неизвестном жениху языке. По всей видимости, на нем говорили древние. Закончив пение, она предложила Эоле проглотить несколько зернышек граната.

Девушка с готовностью выполнила просьбу. Аби же досталось несколько горьких корешков. Поедание растений особого удовольствия не доставило. Более того, он себя чувствовал полным идиотом. Что может быть глупее — жевать неочищенные корни?

Попробовал было отказаться, но Гера так требовательно смотрела на него, что он вынужден в мгновение ока все проглотить. Рот свело от горечи, но приходилось терпеть и делать вид, что ничего не произошло. После того, как молодожены с покорностью выполнили необходимый ритуал, наступила последняя часть необычного действа.

Гера принялась размахивать руками и что-то бормотать себе под нос. Аби сделал слабую попытку отойти в сторону из опасения, что она ненароком ударит его. Однако небожительница сделала предупреждающий знак оставаться на месте. Эола вцепилась в его руку. Было заметно, она взволнована. Аби чувствовал как ее тело бьет нервная дрожь. Меж тем богиня принялась описывать вокруг новобрачных круги. С каждым оборотом они делались все уже и уже. И вот уже Гера практически обнимала их.

Внезапно Аби почувствовал, как им овладевает сонливость. Судя по всему, подобное происходило и с Эолой. Ибо девушка склонила голову на плечо и прикрыла глаза. Внезапно куда-то ушло раздражение, растерянность, усталость, волнение, вызванные предсвадебной суматохой… Из полузабытья его вытащило шипение Геры, сильно напоминающее змеиное.

Он открыл глаза и увидел прямо перед собой рассерженное лицо богини. Супруга Гера стояла настолько близко, что Аби почувствовал душистый запах кожи и тепло, исходящую от ее тела. Это настолько сильно взволновало, что Аби позабыл обо всем на свете и протянул руки, желая обнять великую. Гера резко отшатнулась и произнесла сквозь зубы:

— Я делала все, чтобы вы не встретились. Но это оказалось не в моих силах. И все потому, что одна из нас оказалась верной данному слову!

И он в тот же миг понял, кого имела в виду волоокая…

Глава 25

Аби с обожанием посмотрел на свою юную супругу. Девушка, по всей видимости, все еще находилась в легком трансе. Она покачивалась на месте, что-то бормотала себе под нос, и улыбка сияла на нежном лице. Из этого состояния ее не вывели даже громко произнесенные Герой слова:

— Призываю в свидетелей всех богов Олимпа и всех живущих на земле! И второй раз вопрошаю вас, юные безумцы! Ответствуй ты, сын смертной! Согласен ли ты взять в жены деву Эолу, дочь благородного титана Александра и славной нимфы Ириды? Сумеешь ли ты стать Эоле надежной опорой в горе и радости, в беде и счастии, в болезни и здравии?

— Да, — во весь голос завопил Аби.

— Ты уверен, что сдержишь обещание? — строго вопросила Гера, — не нарушишь, принесешь в жертву самое дорогое в твоей жизни!

Аби было глубоко наплевать на все эти угрозы, и он уверенно повторил:

— Да!

Гера едва слышно вздохнула и повернулась к невесте.

— А ты, свет очей моих, готова ли стать женой человека и доверить ему свою судьбу? Подумай, прежде чем ответить! Еще не поздно сказать «нет»!

Эола вздрогнула и открыла огромные глаза. Какие же они у нее зеленые, в который раз с удивлением отметил Аби. Только весенняя трава, омытая дождем, может соперничать с ними в цвете.

Девушка немного замешкалась с ответом. У Аби в испуге замерло сердце. Но боялся он зря.

— Да, и я тысячу раз готова повторять это слово, — воскликнула Эола.

Гера со вздохом соединила руки молодоженов, связав их белым поясом, которым был подвязан ее хитон. Со стороны все смотрелось довольно пристойно. И если бы богиня не умудрилась пребольно уколоть ладонь Аби одним из тех бесчисленных колец, нанизанными на ее божественных пальцах, то он бы мог себя считать самым счастливейшим человеком в мире. С богами, конечно, не спорят. Однако так хотелось поставить зарвавшуюся супругу Зевса на место и показать ей, что люди имеют право на голос. И юноша мысленно произнес, совершенно не рассчитывая на то, что богиня услышит: «Теперь понятно, почему Зевс предпочитает тебе общество других женщин». Богиня явно услышала, ибо нахмурила брови. Однако сдержалась и, сохраняя невозмутимость, закончила обряд:

— Правом данным мне, объявляю вас мужем и женой!

Зажженный на алтаре огонь в знак согласия несколько раз стрельнул в голубое небо искрами. Аби приосанился, ему почему-то до последнего не верилось, что все станет, так как мечталось. Даже сегодня утром, когда подруги с песнями обряжали невесту в свадебный наряд, беспокоился: а вдруг ничего получится. И лишь теперь, после слов супруги Зевса, почувствовал — вот оно, свершилось!

Гости кинулись поздравлять молодых супругов. Казалось, подаркам и добрым пожеланиям не будет конца. Наконец, толпа поредела и жених с облегчением вздохнул. Но тут вдруг Гера вспомнила, что ей также следует одарить молодоженов.

— Мой божественный супруг, — произнесла она таким тоном, словно кто-то собирался оспаривать сей факт, — поручил выполнить довольно приятную миссию и преподнести вам то, что может помочь в сложной жизненной ситуации. Рано или поздно, но в ней оказываются все.

Волоокая сложила руки лодочкой, и Аби увидел в них маленький легкий сверточек.

— Тебе, молодая жена, предназначено покрывало. Сама Афина-Паллада выткала его по эскизам, нарисованным золотым Аполлоном. Только всегда помни, одеть его можно лишь один раз. И сделать это надо лишь когда глаза останутся сухими, а будет плакать сердце. Надеюсь — подобного с тобой не произойдет.

— Тебе же, герой, — в устах богини подобное обращение прозвучало почти ругательством, — вручаю серебряный кубок. Его изготовил мой сын Гефест. Как видишь, дар великолепен и украсит любой дом, куда более достойный, чем тот, из которого явился ты.

Аби внимательно посмотрел на доставшуюся ему посудину. Работа, действительно, была выполнена великолепно! Герой, несколько похожий на него самого, держал в объятиях прекрасную деву, и было заметно, как они безумно счастливы! Но что это? Ему вдруг показалось, что откуда-то из темного леса невиданное чудовище тянет свои мерзкие когти и вот-вот выхватит девушку из крепких объятий. И нежные губки, раскрывшие для сладостного поцелуя, издадут крик, от которого все вокруг вздрогнет. Юноша несколько раз моргнул глазами, желая прогнать видение. Ему это удалось, и он облегченно вздохнул. «Как бы поприличнее отказаться от странного подарка», — мелькнуло в голове, но вслух ничего не сказал. Волоокая меж тем промолвила:

— Как Эола может надеть покрывало лишь один раз, так и ты из этой чаши можешь выпить только один раз.

И продолжила лишь одними глазами:

— Больше всего я хочу, чтобы это желание у тебя возникло, как можно скорее!

Аби онемел от услышанного. А Гера мило улыбнулась и ласково обняла новобрачных.

Молодые вновь вернулись на свои места. Гости приветствовали их радостными воплями и громкими поздравлениями. Это было настолько замечательно, что Аби позабыл обиду, нанесенную Герой. В конце концов, боги вольны говорить все, что хотят и не факт, что все сказанное ими исполнится. О том, что ждет, ведают только Мойры. Он еще раз мысленно поблагодарил Амфитриту, благодаря которой исполнилось его самое сокровенное желание, и дал слово обязательно принести морской богине хорошую жертву…

Внезапно его внимание привлекла Аглая. Как ни странно, девочка вела себя скромно и почтительно, хотя было заметно — послушание давалось ей с большим трудом…

Глава 26

Необычные способности проявились у Аглаи еще в раннем детстве. Семейное предание гласило: четырехлетней девочке приснилось, что гора, у подножья которой стоял дворец, вдруг раскололась надвое. При пробуждении малышка требовательно попросила рассказать о землетрясении. А когда Ирида поинтересовалась, зачем ей это надо, дитя серьезно пояснила, тыча пальчиком в сторону горы: скоро она обрушится!

Взрослые довольно серьезно отнеслись к подобному заявлению, и, немного посовещавшись, решили немедленно покинуть дворец. Надо сказать, сделали довольно своевременно. Буквально через несколько минут после эвакуации жуткий подземный толчок расколол гору надвое, точно так, как видела во сне Аглая. Все хозяйственные постройки оказались погребенными под грудой камней.

Спустя несколько месяцев девочка спасла домашний скот от гибели. С серьезным видом, забавно выпячивая вперед губки, произнесла: тетя в черно-красном одеянии бегает по хлеву и разжигает огонь! Родители тут же распорядились вывести стадо коров. В тот миг, когда последнее животное покинуло свое стойло, вспыхнуло пламя. Как потом выяснилось, какой-то пьяный фавн заснул в хлеве с зажженным факелом в руках. Его, к сожалению, спасти не удалось.

Вскоре слава об юной провидице понеслась по всей Ахее. К ней стали приходить люди. Почти все ее предсказания исполнялись, поэтому отбоя от клиентов не было. Обитатели Солнечной долины безумно гордились — сам Аполлон готов был взять девочку на службу пифией в Дельфы.

Аглая отказалась, объяснив, что ей уготована другая судьба. Бог света почтительно склонил голову, выслушав ее и низко поклонился, едва она замолчала. В отличии от небожителя, Аби знал, в чем заключается дар дочери титана и всегда удивлялся, как в этом худеньком тельце помещается столько злости.

У Аглаи имелось много странностей. Девушка избегала общения с людьми и с годами все реже и реже стала появляться появляться в обществе. К тому же, она не любила яркого света и свои покои покидала лишь после заката солнца. Если окружающие это объясняли необыкновенными способностями, которые она боится растерять, то Аби был уверен — хитрая девчонка специально создает вокруг себя некий ореол таинственности. Отсюда все придумки. Она была неплохим режиссером…

Буквально с первых дней своего пребывания Аби хотел встретиться с предсказательницей и узнать свое будущее. Но все было тщетно. Девушка избегала встреч. И вдруг случилось чудо. Аглая покинула свою обитель. Он, тогда помнится, находился в библиотеке и с огромным интересом рассматривал пособие о любви, написанное богиней Афродитой.

От увлекательного занятия отвлек сильный шум и радостные восклицания. Выглянул в зал и замер в изумлении. Вокруг все заполонили черные люди, похожие на тени. Он прикрыл глаза, в надежде, что все снится. Непонятные творения находились везде, темные, мрачные и молчаливые.

В центре живописной группы Аби увидел худую девицу в возрасте четырнадцати лет, одетую в голубой хитон. Густые черные волосы были заколоты высоким гребнем, лицо прикрывала вуаль Юноша сообразил — перед ним Аглая. Рядом мелькнул силуэт Эолы. Всезнайка Тесей не обманул. Одна из сестер — ясный день, особенно если губы трогает улыбка. Другая — темная ночь, когда прохлада опускается на землю, а на черном бархате неба только начинают сверкать звезды…

Солнечный луч пробился сквозь плотные шторы, закрывавшие окна. Он неосторожно коснулся черного человека и тот с легким хлопком исчез, оставив на ковре легкий дымок. Так же исчез второй, третий. Аби сообразил — перед ним были фантомы. Он выглянул из укрытия. Неосторожным движением задел какую-то вазу, которая с замечательным грохотом рухнула на пол. Ах, какой же я неуклюжий, огорчился незадачливый герой и попытался спрятаться. На этот раз своим прибежищем избрал ковер на стене, скрывающий глубокую нишу. Тяжелый ковер, привезенный откуда-то из горячих стран, сорвался с петель и полностью накрыл Аби.

В более дурацкую ситуацию не приходилось попадать. С большим трудом он выпутался из складок ковра и, стараясь не терять самообладания, предстал перед Аглаей. Повернувшись на шум, девушка что-то прокаркала недовольно. Голосок у нее оказался жутко неприятным. Она рассерженно хмурила брови, и, как сейчас в храме, стояла, гордо подбоченившись. Эолу случившееся напротив невероятно рассмешило. Она восторженно цокала языком и размахивала руками.

Аглая довольно неприязненно смотрела на стоявшего перед ней возлюбленного сестры. Эола обняла сестру за талию и принялась что-то шептать, вплотную прижав губы к ее уху, в котором покачивалась огромная серебряная серьга с подвесками. Аби это не понравилось. Он очень не любил, когда возлюбленная кому-то кроме него дарила свое внимание, поэтому схватил Эолу за руку и потянул к себе. Однако натолкнулся на волну холода, исходящую из ее глаз, что замер от неожиданности.

До сих пор Эола всегда относились к нему с любовью и никогда не скрывала чувств, а тут же отшатнулась, как от прокаженного. Вскоре он понял, почему так произошло. Рядом с Аглаей любить кого-либо было просто невозможно. Эта особа напрочь отбивала все чувства и всегда требовала к себе огромного внимания, неважно, с чьей стороны должно было исходить. Она питалась чужой энергией и заряжалась бодростью, если кому-то было плохо.

Аглая не пыталась скрыть свою неприязнь, охватившую ее с первой минуты общения с избранником своей сестры. Ее не волновало будущее, ее беспокоил сегодняшний день. Дочь титана твердила — не под силу ему рассмотреть красоту нежного цветка! Ему нужны лишь высокие связи семейства титанов. Родители и Эола смеялись, услышав данные слова. Пожалуй, это предсказание оказалось единственным, которому они не поверили.

Если все было, так как она говорит, произнесла Ирида, вряд ли бы царевич пожелал сразу после свадьбы увести молодую жену к себе в Писидию. Молодой человек объявил прилюдно — они будут строить свою жизнь сами, не рассчитывая на родство. Боги станут посещать его дворец вовсе не потому, что жена дружна с небожителями. Они придут из-за уважения к нему самому и его добрым делам!

Мало кто знал, что еще одной причиной, по которой молодой правитель так хотел вернуться в Писидию, стала ревность. Совершенно неожиданно для себя обнаружил, что это чувство не дает ему покоя. Он постоянно, до боли в висках, ревновал свою возлюбленную, и, ладно бы, к мужчине или какому-нибудь небожителю, а то к родной сестре! Его воспаленный мозг рисовал самые невероятные картины. То Эола ласкает Аглаю, то Аглая ласкает Эолу. И это было самым мягким и всего, на что оказалось способно его воображение. Особенно его бесили их частые ночные отлучки. В итоге, царевич решился на крайние меры и устроил слежку за своей возлюбленной и ее сестрой.

Как обычно, они отправились в полночь куда-то в полной уверенности, что никто не видит. Аби тихонько пошел за ними, больше всего опасаясь, что его обнаружат. Зная мерзкий характер Аглаи, ни на минуту не сомневался — обнаружив присутствие, просто уничтожит одним взмахом ресниц.

Аби был уверен, что у девушек здесь назначено с кем-то романтическое свидание. Иначе, зачем поздней ночью идти туда одним. Хотя Солнечная долина и слыла местом спокойным, молодым девушкам выходить из дома было нежелательно.

Здесь, как, впрочем, и по всей Элладе, иногда пошаливали кентавры. Он тихонечко, стараясь не дышать, следовал за ними след в след. Удача сопутствовала ему. Весь путь проделал настолько незаметно, что под ногами даже опавший лист не зашумел. Аби был несказанно горд своими успехами. Впервые Аглая не сумела включить против него свою магию. Кстати, это был, пожалуй, единственный случай, когда удалось ее обыграть. Обычно перевес оказывался на стороне дочери титана.

Девушки, тихо переговариваясь, достигли ручья и перешли по выступающим из воды камням. Течение здесь было довольно стремительным, белое облако холодных брызг высоко поднималось над поверхностью. На противоположном берегу виднелась широкая поляна, поросшая густой травой, над которой возвышался огромный валун. Из его жерла периодически вырывался огонь. Юноша знал — здесь соединялись сразу четыре стихии — вода, огонь, земля и воздух, которые давали возможность увидеть будущее.

Аби прищурился. И в этот момент, словно по заказу на небе появился огромный серебряный шар луны. Юноше удалось рассмотреть невдалеке заросли орешника, спрятавшись в котором мог бы прекрасно наблюдать за всем происходящим. Он уже понял — не ради сексуальных утех в глубокую полночь сюда прибыли Аглая и Эола.

Когда да него дошел весь смысл происходящего, тихо засмеялся. Теперь Аглая в его полной власти. В любой момент сможет начать требовать все, чего пожелает. Согласно установленным богами правилам, колдовать могут только посвященные, дочь титана к ним не относилась. Однако через мгновения стало ясно, радуется зря. Ведь второй участницей магического обряда является будущая жена, следовательно, и ей также не избежать наказания.

Поэтому самым лучшим будет держать язык за зубами и как можно скорее исчезнуть с места событий. Едва Аби сделал попытку уйти, как сразу понял, куда следует двигаться, просто не знает. Его словно кто-то взял за руку и принялся водить по кругу. Юноша был окончательно сбит с толку. И он принялся наблюдать за сценой, что открылась перед ним.

Валун с одной стороны был плоским, как платформа и достаточно большим, чтобы на нем можно было улечься. Аглая совершила какие-то только ей известные ритуалы и разложила перед собой предметы, определить на таком расстояние, что это, возможным не представлялось.

Затем сделала знак, и Эола, легко сбросив одежду, забралась на камень по высеченным сбоку грубым и замшелым ступеням. В руки она взяла бубен и принялась периодически им потряхивать.

Но больше всего его поразила не столько нагая Эола, сколько парящая над землей Аглая! Девушка ритмично взмахивала руками, как бы собирая в ладоши лунный свет. Затем с силой бросала его на землю. С этим каждым ударом воздух наполнялся барабанным боем и в такт ему, издавая плюхающие звуки, в небе затанцевали звезды. Аби не сомневался — начинающей колдунье подыгрывают неведомые темные силы, с которыми она давно заключила договор.

Вдруг в игру вступили флейты. Невольный свидетель принялся оглядываться по сторонам — не привела ли за собой Аглая музыкантов, с нее станется. И облегченно вздохнул, убедившись, что на поляне они одни.

Под звуки невидимого оркестра стали возникать видения. Аби удалось увидеть кентавра, который выглядел невероятно огромным из-за того, что встал на дыбы. Заинтригованный донельзя юноша сделал несколько шагов, и тут под ногами предательски хрустнула сухая ветка.

Аби заметался, как затравленный олень, желающий спасти свою жизнь. Им овладел безумный страх, Именно благодаря ему, он обрел способность соображать и довольно резво дунул прочь из этого странного места. В спину его подгонял истеричный крик Эолы: тут кто-то есть! Он и не предполагал, что его избранница может так визжать. Аби, несся настолько быстро, что не обращал никакого внимания на ветви и корни деревьев, постоянно попадающие у него на пути. Юноша падал, пыхтел, барахтался, поднимался и вновь бежал. Барабанный грохот за его спиной перерос в чудовищный шум. Казалось, еще мгновение и его захлестнет огромной волной.

В ту ночь ему повезло. Быстрые ноги сослужили хорошую службу и Аби удалось выскочить из леса, прежде, чем его догнали. Единственное безопасное место во всей Элладе, на его взгляд, было только одно — дворец титана. Аби спрятался в своих покоях и с ужасом ждал утра. Однако едва встало солнце и все страхи миновали. Мир вокруг потерял таинственность и стал обычным.

Глава 27

Вскоре случившееся ушло на задний план. Пришло письмо от царицы Феодоры, что она написала в ответ на сообщение о предстоящей свадьбе. Будущий брак с самой прекраснейшей девушкой Ахеи, состоявшей в родстве с небожителями, сильно щекотал самолюбие матушки. Амбициозная регентша была абсолютно счастлива. О подобном родстве мечтать не смела. Однако, по ее мнению, следовало проверить чувства избалованной госпожи.

Пусть девушка уговорит родителей в качестве приданного дать немного амброзии. Она слышала, во время пиров на Олимпе сей божественный напиток рекой по полу разливается. Никто и не заметит, если наберет в кувшинчик и даст своему избраннику отпить. О себе она уже молчит…

Хотя и о будущей свекрови могла бы позаботиться. Ей ведь тоже молодость необходима. Вон как кости трещат по утрам, когда с постели встает! Ведь именно из-за своих болезней и не может на свадьбу единственного сына прибыть.

Разве это дело, сетовала женщина, Эола останется вечной юной, а Аби будет стареть и дряхлеть на глазах. После высказанного желания Федора сделала внезапный вывод — не желает девушка надолго связывать себя узами брака.

Узнав о желании будущей свекрови, Эола несказанно изумилась. Как можно просить то, чем только Зевс имеет права распоряжаться? А в продолжение темы амброзии, дочь титана заметила:

— Покинув Солнечную долину, я стану обычной смертной. Можешь представить, каково было моим родителям, когда давали согласие на наш брак!

И, сделав долгую паузу, добавила: — Только предсказание, в котором говорится, что ты откроешь небожителям врата, заставило это сделать… Отказ матушки приехать на свадьбу, не сильно огорчил царевича. Он даже был рад — с возрастом характер у нее стал портиться, неограниченная власть делала чванливой и Аби беспокоился, что ее поведение не понравится гостям и хозяевам Солнечной долины. Поэтому облегченно вздохнул, прочитав об ее отказе.

И, вообще, чем дольше свекровь и невестка не встретятся, тем это будет лучше. К тому же знал, насколько сильно матушка ненавидит разных необычных особ. Думается с Эолой проблем не будет. Он не замечал за ней каких-либо особенностей, а вот Аглая не переставала удивлять Аглая… От имени это рот наполнялся кислотой, а лицо начинало кривиться в гримасу. Впрочем, следует признать, общаться с девочкой порой было очень интересно. К примеру, Аглая понимала язык зверей и пение птиц. Аби безумно хотел узнать хотя бы несколько основных выражений. Ведь это могло пригодиться ему во время охоты! Но когда Аглая узнала об этом его желании, возмущению не было границ.

— Ишь чего удумал, — кричала она, — чтобы сама предоставила тебе возможность уничтожать милых зверушек! Да не в жизнь!

— А как же боги? — парировал юноша, — они ведь тоже любят охотиться!

— Боги — другое дело, — строго произнесла Аглая. — Они всегда знают, когда надо остановиться, смертные этого не умеют!

Странно, почему именно сейчас он вспомнил все это…

Не лучше ли вновь вернуться в тот далекий свадебный день?

— Танец! Танец! Сейчас будет танец! — шумели вокруг, — родители совершат очищение!

Ударили барабаны, запели трубы и гости умолкли. Аби обиженно поджал губы: ну, почему в этой долине всегда обо всем узнает последним! Эола ничего заранее не поведала ему об этом обряде, а потом, как обычно станет удивляться и задавать вопросы: почему он рассерженно хмурит брови?

А как же не злиться, гости находятся в теме, только один он ничего не знает. Царевич все больше и больше склонялся к тому, что матушка права, утверждая, что в этой семье навсегда останется чужим. Ведь, что там не говори, но за все время пребывания здесь, ему не дали сделать даже глотка напитка, дарующего бессмертие. Хотя могли бы… Он довольно часто видел, как будущие тесть и теща что-то отхлебывали из небольшого бокальчика, угодливо подсовываемого им Амфалатеей.

Сама же Амфалатея с жадностью смотрела на то, что они делают, но попросить дать отведать зелье явно не решалась. Но он же не грешница, как Амфалатея! Он их законный зять! Обида, подстегиваемая вином, готовилась прорваться наружу. Разгоряченный от выпитого спиртного, Аби собрался высказать Эоле все прямо здесь за свадебным столом и повернулся к ней с раздраженным лицом. Но тут же сообразил — любимая также ничего не ведает о странном обычае. Ибо она удивленно вскинула свои четко очерченные брови и обратилась с вопросом к сестре.

Как ни странно, единственным существом, кто был в теме происходящего, оказалась именно Аглая, которая в день свадьбы была непривычно приветливой и невероятно похорошевшей. Тщательно подбирая слова, Аглая поведала об этом древнем, почти забытом обычае.

В день свадьбы, пояснила свояченица, родители невесты должны исполнить ритуальный танец, дабы хоть как-то уберечь молодых от напастей, с которыми придется столкнуться в будущей совместной жизни. Первыми это сделали Крон и Рея, обратившись в танце к Мойрам с просьбой быть милостивыми к будущему потомству. И если бы Крон не захотел потом сожрать все своих детей, вероятно, все семейство так и жило бы в радости и согласии. Договорить ей не удалось.

Зазвучали лютни и кифары, послушался рокот барабанов. Ох, как все это невероятно прекрасно играло! Аби не сомневался — подобную музыку, если и можно было услышать, то только на Олимпе. На заранее подготовленной эстраде появилась Ирида. Она успела переодеться. Теперь на нимфе был ярко-красный пеплос, полностью раскрытый на бедрах. На талии его удерживал тонкий витой поясок. Единственное украшение, если не считать двух бронзовых браслетов на немного полноватых руках. Длинные темно-каштановые волосы живой волной струились по плечам. Сильные мышцы играли под загорелой кожей. Ирида не боялась солнца и всегда смело открывала тело.

Нимфа поднялась на кончики пальцев и медленно закружилась под музыку, покачивая в такт ей своим крепким станом. Аби обратил внимание, что теща танцевала босиком. Подол ее смелого одеяния колебался от быстрых движений, и со стороны даже показалось, что нимфа танцует в ярком пламени, которое вот-вот опалит ее загорелую кожу.

Музыка убыстрялась, звуки нарастали, заполняли все вокруг. Не пойми откуда, появился Александр. Он стремительно ворвался в круг. Аби не сдержался и хихикнул. Никогда не замечал, что тесть на пол головы ниже своей супруги. К тому же, Александр был тонок в кости и очень изящен.

Ирида же в росте была наравне с Аби, а он для смертных считался довольно высоким. Скорее Ириду можно было отнести к роду титанов, чем достойного мужа…

Сейчас даже слепому и совсем глупому дано было понять — исполняется не просто танец. Казалось, каждая точечка в их теле, каждый мускул рвался и плясал. При всем этом, они не делали каких-то необычных па. Обычными незамысловатыми жестами удавалось передавать страсть и любовь, беспокойство о судьбе детей, радость.

И тут на сцене появилось новое действующее лицо — великая Гера. Толпа, молча расступалась перед ней, склонившись в низком поклоне. Гера встала в заученную позу, подняв к небу согнутые в локте руки. Движения у небожительницы были отработаны до автоматизма. Рука влево — рука вправо, шаг вперед — шаг назад. Нога согнута в колене, а затем задрана вверх. Никаких чувств и эмоций. Все четко рассчитано и выверено… Вместо божественной музыки, что звучала мгновением раньше, лишь барабанная дробь да звуки бьющихся друг о друга браслетов.

Наконец Гера щелкнула напоследок костяшками пальцев и унеслась куда-то ввысь, оставив всех в недоумении.

— Ты удивлен? — раздалось за спиной. Он оглянулся.

Кто бы сомневался, это могла быть только Аглая. Только она могла вложить столько чувств вложить в два простых слова.

— Это же танец, — прошептала она, — всего-навсего танец. По крайней мере, для тебя, смертный!

Глава 28

Промолвив это, исчезла, будто бы ее никогда и не было. Царевич растерянно протянул руки. Ему хотелось остановить девушку и продолжить расспросы, но, увы… Только легкий аромат душистых масел, которыми любила пользоваться, оставил свой след в воздухе.

Меж тем гости ничего не вокруг не замечали. Они восхищенно вопили. Когда же еще доведется увидеть подобное — Геру, танцующую на свадьбе смертного! Разговоров потом на столетия!.. Вот и спешили обменяться впечатлениями, а кое-кто из нимф попытался повторить ее движения, но не всегда удавалось удержать равновесия. И тогда они со смехом валились на землю, увлекая за собой партнеров.

После того, как волоокая покинула свадьбу, веселье развернулось с новой силой. Теперь уже никто не сдерживал своих чувство и желаний. Пей, танцуй, ешь! Иначе, зачем приходить на свадьбу?

На этом месте своих воспоминаний Аби невольно усмехнулся: столько лет прошло, сколько всего испытать пришлось, а у него вновь сжимается сердце лишь от одной мысли, что сейчас овладеет самой прекрасной девой на свете. Аби не успел заметить, как Эола исчезла из-за стола. Вроде бы только что сидела рядом, заливисто хохотала над фавном, который шептал ей в розовое ушко, написанные им собственноручно стихи, и вот ее уже нет. Минут пять Аби понадобилось на то, чтобы разобраться в ситуации и взять себя в руки.

— Спокойно, — приказал он себе, — в угодьях Александра с ней ничего плохого произойти не может.

Молодожен глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Рядом с родителями ее нет. Нет ее и возле Аглаи. Не танцует в хороводе с подругами и не угощает медом гостей, чтобы будущая жизнь молодых супругов была сладкой. Куда исчезла, вновь и вновь билась в голове испуганная мысль. Аби растеряно переводил глаза в поисках своей возлюбленной, и когда совсем отчаялся, внезапно увидел ее. Да вот же она! Стоит в тени зарослей кипариса и лукаво посматривает по сторонам, прижав нежный пальчик к губам.

Аби счастливо рассмеялся и ринулся к ней, сметая все на своем пути. Скорее- скорее, билось сердце в груди. Ему почему-то показалось, опоздает хотя бы на мгновение, никогда не сожмет в своих объятиях, не покроет поцелуями нежное тело, не выпьет нектар с алых губ. Спешка, как известно, хороша лишь при ловле блох. Так получилось и на этот раз. Сумасшедший влюбленный ничего не видел на своем пути и довольно больно ударился об угол пиршественного стола. Боль привела его в чувство.

— Вечно у этих небожителей все не так! — сердито сказал себе новоиспеченный супруг. — В мире людей эта свадьба выглядела бы совсем иначе.

Ему неоднократно приходилось бывать на подобных мероприятиях. Заканчивались гуляния всегда одинаково. Молодые степенно вставали из-за стола, под одобрительные возгласы и пение хора, осыпаемые зерном пшеницы и мелкими монетами, дабы жизнь была богатой, отправлялись в опочивальню. А там бы произошло то, ради чего вся эта свадьба устраивалась. Они заваливались на ложе и предавались любви до самого утра. В положенный природой срок рождался ребенок, потом еще один и еще один…

Здесь все было иначе. Жениху, прежде, чем получить разрешение на брак, пришлось пройти много испытаний и порой он уже не надеялся на благополучный исход. Обогнать в состязании по бегу Аполлона или же Посейдона стало делом его чести. И не страшно, что он кое-кому из них уступил на финише. Главное в подобном случае не побояться принять вызов!

Куда сложнее дело обстояло с интеллектом. Краска на лице выступает, лишь вспомнит, как нечленораздельно мычал, общаясь с философами, прибывшими по такому случаю в Солнечную долину. Седобородые мужи с умным видом вопрошали: что раньше появилось на земле — яйцо или курица? Юноша попытался пуститься в размышления: курица снесла яйцо, значит, первой была она!

Седобородый мудрец, поглаживая свою длинную бороду, степенно спросил:

— Откуда же появилась сама птица? Не с неба же свалилась!

То же самое получилось и со вторым вопросом, где надо было определить, что было на земле первым: колос пшеницы или ее зерно. Аби постоянно менял версии, и в итоге, здорово разозлившись на своих собеседников, которые, как показалось, специально хотели запутать, довольно грубо заявил:

— Я женюсь на Эоле не для того, чтобы вести разговоры в постели!

Ученые обиженно зафыркали и, подобрав свои длинные одеяния, ринулись в разные стороны с безумными криками: этот смертный абсолютный тупица!

Александр громко расхохотался, когда узнал об этом инциденте и объявил:

— Что же этот парень не настолько глуп, как поначалу кажется! Я согласен! Пусть они женятся!

Аби безумно обрадовался и только собрался обсудить с невестой дату предстоящего отъезда, где они и отметят торжество, как теперь уже сама Эола поставила жесткое условие: свадьба состоится в отчем доме. Жених воспротивился. Это где же такое видано! Не жених невесту в дом приводит, а невеста жениха за руку из дома ведет! Да над ним вся Писидия смеяться станет, лишь только узнает о подобном. Эола выслушивала его, низко склонив голову и крепко сжав губы. Царевич понял, если не согласится, Эола никогда не станет его супругой.

Как странно, но за столько лет, впервые сумел вернуться в свое прошлое. Поэтому именно сейчас он повторяет брошенную некогда Эолой фразу: жизнь — это река. Ты стоишь на берегу, и думаешь, стоит ли входить в воду или же лучше остаться на берегу, ожидая своего часа. Только всегда помни — каждый выбирает свою реку сам.

Глава 29

Каждый выбирает свою реку сам… Эти же слова повторила на прощание старая дриада. Река, которую он выбрал, смыла его. Аби заскрипел зубами от собственного бессилия. А как хотелось бы вновь вернуться на то самое место на берегу и вновь начать все заново. Но не зря же говорят, два раза в одну воду не входят. Аби устало закрыл глаза…

Эола кокетливо изогнула стан, признаться, Аби даже не подозревал, что скромница способна на такое. Тонкая ткань сильно натянулась на груди и они, казалось, вот-вот разорвут полотно. Все это выглядело настолько возбуждающе, что юноша, будто норовистый жеребец, нетерпеливо топнул ногой. Кровь заиграла в жилах. И он понесся вперед, ничего не замечая на своем пути.

Юноша никогда не думал, что расстояние в несколько метров может оказаться таким длинным. Казалось, ему никогда не будет конца! Идешь-идешь, а путь не укорачивается, наоборот, еще дольше делается. И все потому, что молодой жених вдруг всем срочно понадобился. Не станешь же отказывать отцу невесты, которому вдруг захотелось поделиться своими воспоминаниями о своей свадьбе!

Не пошлешь же подальше пьяного кентавра, что вдруг захотел выпить за здоровье новобрачных! Они и трезвые спокойным нравом не отличались, а в хмелю и становятся просто неуправляемыми.

Потом подружкам невесты вдруг взбрело в голову встать вокруг него в круг и завести свадебные гимны. Аби не чаял, как вырваться из их цепких рук. А когда все-таки удалось выскочить из круга, на пути возникла Аглая.

Она, в отличии от других, не звала танцевать и не предлагала выпить за здоровье новобрачных. Девчушка просто встала перед ним и принялась хихикать, изредка потирая свои худенькие ручки. Аби довольно долго пришлось топтаться на месте, беспомощно оглядываясь по сторонам, в надежде, что кто-нибудь придет на помощь и уведет назойливую девицу.

И вот последнее препятствие осталось за спиной. И вот он сломя голову несется в сторону покоев, где ожидает новобрачная.

Аби в нетерпении отодвинул шелковую штору, отделявшую спальню от темного коридора, и оказался в квадратной комнате, освещенной несколько ярче, чем остальные помещения дворца. Когда-то давно специально для таких вот торжественных случаев светильники изготовил в своей мастерской Гефест. Выглядели они довольно изящно — две сложенные ковшиком ладони и в них сверкает едва заметный огонек. Тусклого света было достаточно, дабы разглядеть огромное деревянное ложе, сплошь усыпанное лепестками роз.

Постель выглядела столь заманчиво, что Аби недолго думая, схватил в охапку свою юную женушку и сделал попытку поцеловать в губы. И тут же встретил яростное сопротивление, приведшее в короткое замешательство. Новоиспеченный муж растерянно развел рук. Этого оказалось достаточным, чтобы Эола мгновенно выскользнула из объятий и буквально отпрыгнула к противоположной стене, где в небольшой нише виднелась статуя богини. Аби обиженно вздохнул. Как ему все это надоело! Сколько можно! Как он устал от всех этих условностей и правил! Ему хочется познать тело своей возлюбленной, а не слушать старинные заклятия. Ласки мне дай, ласки, чуть было не взревел молодой ахеец во весь голос и без сил рухнул на край приготовленного ложа. Сил на выяснение отношений уже не осталось.

Единственное, что он мог, бросить взгляд на неизвестную ему богиню. В том, что это ни Гера, Афродита и тем более Артемида, жених не сомневался. С первой он уже был довольно близко знаком, вторая обожала позировать обнаженной, а последняя, как известно, никогда не расставалась с луком и колчаном со стрелами…

Неизвестная богиня стояла, будто слепая, выставив вперед руки, пытаясь оттолкнуть от себя что-то или кого-то. Ее лицо можно было бы назвать красивым, если бы не одно «но». Вместо двух глаз, имелся лишь один, да и тот располагался в центре лба. Ну, как он мог запамятовать эту старую историю!

У богини счастья Тихе родились сын и дочка, которых небожительница безумно любила. Она не выпускала детей из рук, постоянно ласкала и целовала. Разбойники осмелились украсть малышей, а затем продать в далекую Гипереборею.

Богиня жутко опечалилась, поклялась отыскать своих обидчиков и наказать все их потомство. Первая часть задуманного удалась без труда. Похитители были уничтожены. А вот детей она так и не нашла, хотя обошла всю землю вдоль и поперек.

Порой ей казалось, что отыскала свое дитя. Тихе брала на руки дорогую находку и осыпала всяческими дарами. Так длилось до тех пор, пока богиня не решалась, как следует рассмотреть своего ребенка. Она подносила его к своему единственному глазу, и в этот момент происходило ужасное. Тихе понимала свою ошибку и со злостью отшвыривала в сторону обласканного, навсегда лишая своей милости. Естественно, никто из людей не хотел оказаться на месте несчастного…

— О, великая Тихе! — шелестела Эола, разжигая огонь на маленьком алтаре, который он сразу не заметил, — ты одарила нас счастьем, дала возможность встретиться!

И поспешно зашептала что-то на неизвестном ему языке, по звучанию сильно напоминающий слова гимнов, что несколькими часами раньше распевала Гера. Значит, раздражено подумал Аби, супруга знает язык Крона и скрыла от него сей факт. Еще одно доказательство в пользу правдивости матушкиных слов — в это мире он всегда будет чужим. Аби с огромным трудом сдерживался и уговаривал себя не нервничать. Начинать семейную жизнь со скандала не хотелось…

Песнопения затягивались. Аби начинал терять терпение. Что бы там не говорила и не объясняла Эола, но все, что сейчас затеяла, со стороны выглядит довольно смешно. Невеста в свадебном наряде с венком на голове стоит на коленях перед изваянием, а жених топчется на месте и пыхтит от нетерпения. Аби готов был завыть от собственного бессилия. Прервать молитву грех куда более сильный, чем творить колдовство, которым промышляла младшая сестренка его суженной… Наконец повернулась к своему избраннику и призывно улыбнулась одними кончиками губ.

— Какая-то странная у нас получается первая брачная ночь! — хрипло произнес царевич и вновь повторил попытку обнять свою возлюбленную. На этот раз она не стала сопротивляться и с готовностью ответила на ласки.

— Да простят нас боги, если мы сделали что-то не так! — произнесла Эола.

— Больше всего на свете я боюсь, что проснусь, — призналась она, — а тебя рядом нет! Как мне тогда жить без тебя? Знаешь, какое самое страшное проклятие есть на земле?

— Не знаю и знать не хочу! — завопил он яростно и закрыл поцелуем уста, давая таким образом понять, что ничего не желает слышать. Прижимая к груди молодую жену, влюбленный чувствовал, как сильно бьется ее сердце.

На его счастье и сама Эола больше не старалась сдерживать пыл. Девушка с готовностью подставила свои губы для поцелуя. Сигнал был подан. И Аби с нетерпением принялся ласкать ее роскошные волосы, целовать гладкую шею. Руки скользнули по телу, пытаясь отыскать застежку на хитоне, губы говорили какие-то нежные глупости. Нетерпеливому жениху удалось сорвать одеяния и добраться до нежной груди. А едва коснулся шелковой кожи, уже не мог остановиться. Постепенно Эола вначале неуверенно, затем все смелее и смелее стала отвечать на ласки. А вскоре они уже оба ничего не соображали. Абсолютно нечленораздельные звуки стали вырываться из горла и, наконец, произошло то, ради всего вся эта свадьба затевалась. Ложе приветливо заскрипело под телами, рухнувшими на него.

Глава 30

Аби не ведал, какие события разыгрались в Солнечной долине задолго до его появления там.

Александр и Ирида уделяли огромное внимание образованию девочек. Дочерей титана танцам учила муза Терпсихора, чувственному пению ее сестра Эрато, ткачеству лучшая ткачиха Ахеи смертная Арахна. Это было еще до того, как Афина превратила ее в паука. Наукам — Паллада. Однако после нескольких месяцев занятий, богиня мудрости с удивлением отметила:

— Эола хочет выйти замуж за смертного. Она столь настойчива в своих желаниях, что я нахожусь в полной растерянности. Пожалуй, это ее желание внесет в мир куда больше нового, чем огонь, украденный Прометеем.

Услышав подобное, Ирида усмехнулась. Несколько веков назад никто из небожителей даже в мыслях не осмелился бы обсуждать эту тему. Ныне же Афина абсолютно спокойно обсуждает эту тему и не боится, что за подобную крамолу ее покарает великий Зевс. Только зря так беспокоится Паллада. Желание дочери возникло не на пустом месте. Все предначертано.

Впрочем, страх Афины понять можно. Все боги боятся, что их время пройдет и люди забудут о них. Ведь известно: они живут до тех пор, пока их помнят. Как только люди их забудут, всех олимпийцев ждет прямая дорога на Блаженные поля, где они превратятся в призрачные тени. Единственно, что может их спасти, так это небесные врата, которые откроет смертный…

Однажды во дворце появилась морская владычица Амфитрита. Она была желанной, но редкой гостьей в доме титана. Жена Посейдона не могла находиться долгое время вдали от моря. Для поддержания жизненного тонуса ей обязательно требовалось наличие морской воды. Свое прибытие Амфитрита обставляла довольно красиво. В отличие от Геры, которая скромно прилетала на пушистом облачке, эта богиня врывалась в долину на колеснице, запряженной великолепными морскими конями, и всех встречающих обсыпала горстями жемчуга. Возница громко извещал о прибытии гостьи в огромную раковину.

В тот памятный день морская владычица прибыла в Солнечную долину без обычной помпы и шумихи. Никто так и не успел заметить, откуда она возникла: из утренней росы или упавшей капли теплого дождя. Справедливости ради следует заметить, семью титана больше удивило не ее внезапное появлении. К подобному во дворце давно привыкли. Богиня впервые пришла к ним с пустыми руками, без обычных дорогих подарков. На нее это было так не похоже! Амфитрита, едва переступив порог, предложила: кто со мной хочет прогуляться до озера? Эола тут же вскочила с места и, позабыв обо всем на свете, радостно закричала: мы!

Амфитрита удовлетворено улыбнулась. Она не сомневалась, девочки с удовольствием последуют за ней, ибо знают — морская повелительница сумеет превратить совместные прогулки в настоящее чудо. К тому же, Аглая всегда хотела узнать, каким образом у Амфитриты получается на озерной глади создавать различные картинки. Иногда перед детскими изумленными взорами разыгрывались невиданные водные сражения, но чаще всего из глубины поднимались морские чудища, которые на солнце мгновенно рассыпались на миллионы мельчайших брызг. Они падали сверху на визжащих от восторга девочек теплым водопадом… Это было просто замечательно!

В первые дни своего самостоятельного обучения мастерству магии Аглая пыталась сделать подобное, но все попытки постоянно терпели полный крах. Водная стихия никак не хотела служить девочке и в ответ на все заклинания и пощелкивания пальцами отвечала бурными водоворотами.

Аглая завистливо вздыхала — то ли дело Амфитрита! Ей стоит только швырнуть в воду несколько камешек, и дело сделано! А тут, сколько не бейся, все равно ничего не получается! Так произошло и на этот раз.

Легко пробежав по водной глади, которая по приказу богини всегда превращалась в твердь, девочки оказались в центре зеркального круга. Никто не заметил, как он появился. Амфитрита сделала знак рукой и приказала остановиться. Затем хлопнула в ладоши и приказала сосредоточиться. Девочки послушно замерли.

Эола мгновенно рассмотрела в зеркале лесного озера лицо своего будущего избранника. Юноша сразу пришелся девушке по душе, а слова Амфитриты о том, что скоро он появится в Солнечной долине и попросит ее руки, безумно обрадовали.

Обычно сдержанная Эола нетерпеливо дернула ножкой, чем сильно разозлила Аглаю. Младшая сестра зашипела от возмущения.

— Не к лицу тебе, морская владычица, выступать в роли сводницы!

Амфитрита мгновенно отбросил прочь все наветы:

— Я здесь не причем! Это все они!

И широко развела руками.

Кого она имела в виду, объяснять не стала. Впрочем, и говорить ей это оказалось просто некому. Обиженно поджав губы, Аглая молнией улетела прочь из леса, оставив за спиной любимую сестру и морскую гостью. Амфитрита с трудом скрыла торжествующую улыбку.

Эола была повержена сразу, с первого взгляда. Не отрываясь, девушка смотрела на поверхность озера, что-то шептала себе под нос и рассеянно гладила руками по воде. От всех этих движений изображение начинало шевелиться, словно пытаясь обнять свою избранницу. Теперь дело оставалось за малым. Увлечь юношу в Солнечную долину и заставить познакомиться с Эолой. Пасынок Тесей как нельзя лучше подходил к роли посланца.

Естественно, Аглая первым делом обо всем случившемся доложила родителям. Их не особо прельщала перспектива иметь смертного зятя, но Ирида вспомнила древнее предсказание. От сказанного Аглая взвыла от злости. Но перечить Мойрам не осмелилась. А тут еще и титан добавил строго, заглядывая своей любимице в глаза — надеюсь, ты не станешь спорить с судьбой?

И продолжил:

— Время олимпийцев уходит. Рано или поздно на их место придут новые боги. Их сменят другие идолы, на место которых придут следующие. История, как известно, не стоит на месте. Казалось, еще вчера на земле стоял золотой век, миром правили Любовь и Справедливость. Кто теперь помнит об этой эпохе? Куда улетела богиня Астрея? Ее, как, впрочем, и богиню Тихе, мало, кто помнит. Хорошо это или плохо, покажет Хронос. Ведь только он по-настоящему вечен.

Аглае ничего не оставалось, как убежать на свою половину.

Глава 31

Глядя ей вслед, Александр не сдержал улыбки. Титан относился к тем безумным родителям, которые без памяти обожают своих детей. Любой поступок дочери, пусть и самый невероятный, приводил его в неописуемый восторг. Аглае прощались любые выходки. Жаловаться на девочку любящему отцу было абсолютно бесполезно. Так, к примеру, случилось, когда вредная девчонка устроила абсолютно безобразную сцену в соседней деревне. Аби случилось стать невольным свидетелем этой истории.

Аглае, видите ли, не понравилось, когда пожилая селянка, с непривычным для этих мест именем Агриппина, посмотрела на нее, как ей показалось, с откровенной злостью. И все потому, что девочка попросила у женщины немного молока.

— Ну, я тебе устрою, старая кляча, — пообещала вредная девица, — ты у меня еще пожалеешь! Тебе это молоко боком выйдет! До конца жизни будешь проклинать свою жадность!

Совпадение или же это, действительно, сделала Аглая, только у Агриппины за ночь пали все коровы, а сама она покрылась непонятной сыпью. Почтенная матрона, позабыв о возрасте и приличии, что было сил, понеслась во дворец, где на пороге встретила разъяренная Амфалатея. Бывшая нимфа всегда защищала своих воспитанниц, даже если они были не правы. И вскоре обе женщины принялись отвратительно кричать, при этом каждая старалась доказать свою правоту. Шум стоял дикий. В ход пошли самые невероятные оскорбления и проклятия.

— Надо же, — вопила Амфалатея, — молока моей девочке пожалела! Оно у тебя поперек горла не встало?

— Чтобы оно у тебя встало, — парировала селянка, — я ей ничего не жалела! Даже краюху хлеба отрезала! Только Аглае вашей этого показалось мало! Ей весь удой понадобился!

— Зачем ей весь удой, — орала старая нимфа, — она же не торговать собиралась! Это ты ей цену заломила такую, что бедняжке ничего не оставалось, как потребовать все! Очень хорошо, что коровы все сдохли, поймешь, каково бедной быть!

— Чтобы ты сдохла, проклятая!

— И ты чтобы тоже!

Неизвестно, чем перебранка закончилось, если бы на шум не выскочила Ирида. Она мгновенно разобралась в ситуации. Первым делом нимфа велела Амфалатее отправляться по своим делам. Старуха ушла на задний двор, где не переставала плеваться и шипеть. Жалобщица, получив такую поддержку в лице матери главной, как она считала виновницы несчастий, принялась рассказывать сразу обо всех бедах, свалившихся на ее голову. При этом большая часть из них являлась абсолютной выдумкой.

К примеру, зачем вдруг Аглае мог понадобиться шерстяной плащ или же холщовая сумка? Пусть царица и была сильно обеспокоена случившимся, но довольно быстро сообразила, где правда, а где ложь. Для начала сунула просительнице в руки кошелек с несколькими оболами. Полученной суммы с лихвой хватило на покупку новых коров.

Потом Ирида откуда-то из недр своего широкого одеяния достала баночку мази, передала ее женщине и велела смазывать пораженные части тела несколько раз в день. Что же до всего остального, тут нимфа развела руками и промолвила, немного запинаясь:

— К пропаже вещей Аглая отношения не имеет.

После небольшой паузы заметила, насколько ей известно, плащ давно продан, а сумка выброшена за ненадобностью.

— Подобное рвачество может закончиться для тебя довольно печально, — назидательно промолвила нимфа.

Женщина обиженно шмыгнула носом и ушла, не совсем удовлетворенная таким поворотом дел.

Кстати, потом Аби услышал, что после лечебных процедур она заметно помолодела, а самое главное, стала по утрам каждому проходившему мимо дома наливать бесплатно кружку молока. По всей видимости, полученный урок пошел на пользу.

Кое-как разобравшись с обиженной, Ирида велела привести в свои покои провинившуюся дочь. Благо, что искать ее долго не пришлось. Девочка давно и с нетерпением ожидала, как ей казалось, заслуженных похвал. В отличие от Аглаи, юноша не сомневался — противное создание получит хороший нагоняй. Он прекрасно знал — Ирида не любит, когда Аглая использует свои способности не по назначению.

На всякий случай — с Аглаей всегда нужно быть внимательным! — спрятался в одну из стенных ниш, откуда с огромным удовольствием принялся наблюдать за невероятной трепкой, что мать устроила дочери. Правда, к его величайшему сожалению, процесс закончился довольно быстро. Злюка стала звать на помощь отца, который мгновенно стал на ее защиту.

— Ты слишком строга к малышке, — добродушно произнес титан, поглаживая девочку по встрепанной голове, — она просто не ведала, что творила! Так ведь, дитя мое?

Хитрая вредина согласно кивала головой и нежно целовала отцовскую руку.

— Она больше так не будет делать! Правда?

И вновь быстрый кивок. Не ребенок, а просто образец послушания, подумалось в тот миг Аби. Особенно, когда опускает синие глаза и поджимает губки.

— Просто нашей девочке необходимо учиться властвовать собой и учиться серьезно!

— Кто ей не давал учиться у Афины? — довольно резко заметила Ирида, пытаясь достать прятавшуюся за отцовской спиной дочку. Аглая отчаянно сопротивлялась и цепко хваталась за плечи титана. Александр продолжал успокаивать разбушевавшуюся супругу.

— Значит, это было не ее. Знания Паллады Аглае не нужны. Ей требуется иное. Я думаю, нам стоит все спокойно обсудить.

И титан предложил жене продолжить разговор уже не в присутствии дочери. Супруги удалились. Аби вышел из своего укрытия и стал размышлять над разыгравшейся на его глазах сцене. Стоить ли говорить, что самое большое удовольствие доставили подзатыльники, которыми обычно спокойная Ирида наградила провинившуюся дочь. Выходки Аглаи начинали надоедать, но после увиденного осознал — жаловаться на нее бессмысленно.

Глава 32

Откуда же ему было знать, что от внимательных глаз мерзкой девчонки ничего не укрылось. Аглая с первых минут заметила его и, возмущенная подобной наглостью, затаила злобу! Как так! Смертный посмел видеть ее унижения! Девочка никому не сказала о случившемся и принялась терпеливо вынашивать план коварной мести. Ждать пришлось недолго.

О разыгравшемся скандале вскоре все позабыли, Ирида в знак примирения подарила дочери роскошный браслет. Довольная Аглая постоянно вертела его в руках и безумно боялась потерять, о чем твердила направо и налево. И верно, браслет был удивительно хорош. Особенно голубая бирюза, которую держала в лапках маленькая птичка с глазками из желтых топазов!

Аби, разглядывая его, не переставал изумляться умению мастера. Особенно поразил тот факт, что это чудо, а иначе подарок назвать было нельзя, произвел обычный смертный из глухого горного селения. По слухам, взамен Ирида дала ему возможность всегда иметь под рукой материалы, из которых он бы мог создавать подобные творения.

В общем, ничего не предвещало беды. Аглая, Эола и Аби собрались на прогулку. Колесница стояла запряженной, возница нетерпеливо подергивал кнутом. Эола легко вспрыгнула на сиденье, Аби уселся рядом, и вдруг Аглая громко закричала, размахивая руками. Она случайно увидела, что потеряла подаренное матерью украшение. Когда это могло произойти, не знала. Девочка горько рыдала, и Аби стало ее безумно жалко.

Внезапно он вспомнил, что видел что-то блестящее, когда проходил через террасу, расположенную на третьем этаже дворца. Можно, конечно было попросить слуг сходить и посмотреть, что закатилось под мраморную скамейку, но ему очень хотелось угодить будущей родственнице.

Царевич, сломя голову, кинулся по лестнице, ведущей вверх. Надо сказать, Аби ходил по ней тысячу раз и никогда не замечал, чтобы ступеньки на ней скрипели или шатались. Все выглядело основательным и надежным. Сейчас же, едва Аби поднялся до середины пролета, как вдруг ступеньки закачались и он, потеряв равновесие, сорвался и, полетел вниз, проломив телом сразу два пролета. От удара потерял сознание, а когда пришел в себя, оказалось, что сильно подвернул ногу. От сильной боли не мог встать и пришлось лежать неподвижно в надежде, что кто-нибудь пройдет и заметит его. Неизвестно, сколько времени юноша находился в подобном беспомощном состоянии, если бы Эола. Она обеспокоилась долгим отсутствием любимого и отправилась на поиски.

Стоить ли говорить, как девушка испугалась, увидев его в столь беспомощном состоянии. Что же до Аглаи, то она была просто безутешна. Девочка непрерывно стучала себя кулачками по голове и проклинала ту минуту, когда разрешила Аби отправиться на поиски утерянного украшения. Она настолько искренне горевала, что никто, в том числе и Аби, и в мыслях не держал, что Аглая причастна к содеянному.

Определить ее вину помог случай. Когда слуги уложили несчастного на носилки, и она принялась заботливо поправлять покрывало, которым укрыли пострадавшего, Аби вдруг увидел на ее руке злополучный браслет. Аглая почувствовала взгляд и тут же мгновенно опустила рукав платья. Этого было достаточно, чтобы понять по чьей вине сейчас лежит без сил.

Что же до Ириды, то ей ничего рассказывать не понадобилось. Она обо все догадалась мгновенно, ибо Аглая вновь получила положенную серию оплеух. Вылечить царевича взялась Афина. Благодаря ей, долго валяться в постели не пришлось. Сломанные кости срослись довольно быстро. А вот для Аглаи наступили тяжелые деньки. Родители следили за ее каждым шагом, а мать не отпускала ни на секунду глаз. Даже отец рассердился на негодницу и велел ей дать клятву не разбрасываться больше попусту своей энергией. Хитрая девочка тут же решила извлечь выгоду из всего случившегося. Перед тем, как дать клятву, потребовала разрешить ей сделать свой выбор также, как было разрешено Эоле.

— Кто же думал, что выбор падет на храм Гекаты! — воскликнул Аби, прокручивая в голове годы жизни в Солнечной долине.

И вдруг засмеялся. И все потому, что на память пришли все ухищрения, которые Аглая устраивала, желая развалить предстоящий брак сестры. Аглая с самого начала оказалась не в восторге от предстоящего союза своей сестры и простого смертного. Она принялась всех уверять — ничего хорошего дочь титана и нимфы в мире смертных не ждет. Родители отмахивались?твои бредни слушать надоело! Тогда девочка сделала попытку склонить на свою сторону Геру.

Именно Аглая подговорила волоокую расстроить предстоящую свадьбу. Супруга Зевса с готовностью согласилась помогать, обещала оказывать всяческое содействие, но потом как-то резко отошла от дел, ссылаясь на распоряжение Мойр, которым никто из богов не перечил.

Подобное предательство жутко рассердило Аглаю. Она обиженно зашмыгала носом и пригрозила, что всякий раз будет докладывать Зевсу, где Гера прячется, скрываясь от его гнева. Последняя, в свою очередь, обещала ябедничать родителям обо всех ее проделках и интригах. Благо, что там всегда имелось о чем поведать. Грозная небожительница и худенькая девчонка стояли напротив друг друга, сжав кулачки, и собирались устроить грандиозный скандал. И лишь опасение, что о нем узнают на Олимпе, заставило обеих замолчать и разойтись.

Сообразив, что помощи со стороны олимпийцев не дождаться, Аглая решила бороться в одиночку.

— Посмотри, — гудела Аглая, оставшись наедине с Эолой, — разве ты не видишь, как похотливо бегают черные глазки твоего избранника? Как он истекает слюной, едва увидит хорошее личико? Он и меня завалил бы, да приличие мешает!

— Ага, — радовалась Эола, — значит, приличие у него все-таки есть! Запомни, смотреть — это еще не значит хотеть!

— Ты просто обезумела от любви! — продолжала гнуть свое будущая ведьма, — посмотри на Геру! Неужели ты хочешь себе такую же семейную жизнь, какая у нее? Да и зачем тебе этот брак? У нас с тобой совсем другое предназначение!

— Предназначение женщины, — парировала Эола, — рожать детей от любимого человека. Надеюсь, что с этим ты не станешь спорить?

Доведенная до исступления, Аглая бежала жаловаться родителям на противную сестру, но на полпути ее взор падал на Аби, которого она считала виновником всех бед. Довольно быстро юноша научился предугадывать ее поступки и понимать, чего можно ожидать. Особенно, если она находится в дурном настроении. В такой момент, самым лучшим было делать вид, что ее не замечаешь…

Именно это позволяло долгое время оставаться в стороне и не оказываться в эпицентре какого-нибудь невероятного события, до которых будущая ведьма была великая мастерица. Отъезд девочки состоялся через неделю после свадьбы.

Ее вышли провожать все обитатели дворца. Аглая была настолько счастлива, покидая отчий дом, что ни о чем больше думать не хотела.

Дочка титана крепко сидела в седле норовистой вороной лошади и горделиво посматривала по сторонам. Аби немного опасался, что на прощание она устроит какой-нибудь неожиданный подарок, но этого не случилось. Все закончилось благополучно. Аглая в сопровождении охраны, которую ей, как со страхом говорили слуги, прислала сама Геката, исчезла так стремительно, что даже следов копыт на дороге не осталось.

Казалось, теперь можно было жить в Солнечной долине и ничего не опасаться, но Аби так не думал. Дела государства звали молодого правителя. Мать-регентша постоянно звала сына, требуя как можно скорее занять престол. Как она говорила, ей хочется покоя…

Едва слышное покашливание проводницы, о которой Аби почти забыл, вернуло в настоящий день. Царь устало прикрыл глаза.

Глава 33

Аби явственно увидел себя в молодости и рядом свою возлюбленную. Вот-вот там за поворотом, за той высокой скалой откроется родная Писидия. Молодой царь счастливо смеется, еще миг и они дома!

Ему вдруг безумно захотелось поцеловать свою возлюбленную, и он потянулся с объятиями, но тщетно. Юная женщина легко выскользнула из его рук. Он вновь повторяет попытку, и снова неудача. Молодой супруг уже не скрывает своего раздражения. Негодование готово выплеснуться наружу. В той, прошлой жизни этого не было. И в этот момент что-то больно укололо его в грудь.

Аби вздрогнул. Любимая исчезла, оставив после себя вкус полыни на губах. На пустынной дороге он остался совершенно один. Возвращение в реальность случилось настолько быстро, что не успел сообразить что произошло на самом деле. Напомнило о себе измученное сердце, укололся грудью о незамеченный сук или это проделки Аглаи, которая никак не может смириться с его существованием.

Вдруг проводница резко остановилась и неожиданно поинтересовалась:

— Ты ничего не хочешь спросить?

От неожиданности царь вздрогнул. Он настолько привык к ее молчанию, что посчитал спутницу немой. Ведь всю дорогу в ответ на все его обращения нервно поддергивала плечами. А тут сама заговорила.

Естественно, вопросов на языке вертелось много но он отрицательно качнул головой. В данном случае лучше промолчать. Дочь гуля пожала плечами и резво двинулась вперед. Аби посмотрел ей вслед с нескрываемым раздражением. Как хотелось швырнуть ей в спину что-нибудь тяжелое! Вот этот булыжник, к примеру! Руки сами потянулись к камню, и он с трудом остановил себя. В конце концов, Хорала не виновата в свалившихся на его голову напастях!

Внезапно Аби обратил внимание на аппетитные формы своей спутницы. Плотная ткань туго обтянула ее круглый зад, и мужчина с трудом удерживался от непристойного желания крепко хлопнуть ладонью по этим зазывно двигающимся ягодицам.

— Блудница, — возмущенно подумалось ему, — этот внешний вид пристал потаскушке в приморском кабаке, нежели строгой жрице богини Гекаты. Полное отсутствие морали! И они еще что-то смеют говорить о наших чувствах!

Очевидно, последние слова он не сдержался и произнес вслух, ибо Хорала тут же визгливо закричала:

— Чего? Это ты смеешь рассуждать о морали? Какие это у тебя и тебе подобных могут быть чувства?

— Не смей так говорить, — искренне возмутился Аби, — мы умеем любить, радоваться, смеяться, страдать. Твои боги и ты вместе с ними изгнали Афродиту и лишь потому, что она осмелилась любить!

— Лично я здесь не причем, — неожиданно принялась оправдываться Хорала, — это все олимпийцы! Но ты не смеешь их судить! Разве не они дали людям жизнь? Если бы не боги, вам никогда не изведать вершин блаженства!

— Скажи, пожалуйста, — орал ахеец, — какие добрые! Мы и без богов умели любить!

— Вы умели только ненавидеть и убивать друг друга!

— А они — и не найдя ничего лучшего, Аби ляпнул, — превращают неугодных смертным в каменные статуи!

— Ха, — фыркнула девушка, — пустые бредни глупых баб, тупо рожающих детей и испытывающих боль лишь во время родов!

— Наши женщины страдают хотя бы так, тем, кто живет на Олимпе, не ведомо это чувство совсем! — парировал Аби и тут же почувствовал, как его охватила непередаваемая злоба. Еще немного и он понял, что не сдержится и голыми руками задушит негодницу. И плевать ему потом на все, что будет дальше! Даже на судьбу его дочери Лидии!

— Ха, — вдруг засмеялась жрица, — а ведь ты меня почти что убедил, и я поверила, что ты раскаялся!

Девушка приблизила к нему свое оскаленное лицо.

— Что хороша? Или не нравлюсь? А вот твоим солдатам понравилось насиловать мою матушку!

Аби отшатнулся — так вот откуда поначалу показалось знакомым ее лицо! Действительно, много лет назад он отправлялся с богатыми дарами в Афины в храм Зевса. На пути его застигла непогода. Среди путешественников, вынужденных коротать время в засыпанной снегом гостинице, была прелестная девушка-гуль, которую сопровождал степенный старик с окладистой бородой и тронутыми сединой волосами. Эта борода почему-то запомнилась Аби больше всего, наверное, потому, что потом, кто-то из его воинов под гогот остальных, не смотря на отчаянное сопротивление, сбрил ее.

Первым на девушку обратил внимание Аби, когда спустился в зал поужинать. Гуль вместе со своим спутником сидела в дальнем углу. Незнакомка понравилась царю и он предложил пересесть к нему за стол, дабы развлечься с шумной компанией. Естественно, мужчина сделал попытку защитить свою подопечную. Далее разыгралась совершенно постыдная сцена…

Его люди схватили старика за бороду, девушку швырнули на стол, сорвали одежды и дружно изнасиловали. Их не испугали ее острые клыки. Они их просто вырвали. Невероятное раскаяние охватило сейчас Аби. Кто же мог подумать, что потом нечто подобное произойдет с его дочерью. Верно говорят Мойры — за все надо платить…

Брошенная Хоралой фраза заметно остудила его пыл. На всякий случай отодвинулся подальше. Мало ли что ей в голову взбредет. Вдруг решит высосать из него кровь, желая отомстить за честь поруганной матушки. Хотя, судя по всему, дочь гуля вовсе не собиралась пить чью-либо кровь. Напротив, Хорала кокетливо поставила стройную ножку на камень и изогнулась: ни дать, ни взять похотливая кошка. Аби отвел рассерженный взгляд.

Постояв в такой сексуальной позе некоторое время, девушка сладко потянулась. Затем, не раздеваясь, прямо в хитоне, с размаху прыгнула в озеро, неожиданно возникшее за ее спиной. Служанка Гекаты принялась яростно плескаться в воде, будто до сего момента никогда не мылась. И делала все с таким наслаждением, что Аби решился последовать ее примеру. Тем паче, что необходимость в освежающей процедуре имелась. Он порядком подустал в пути и давно изнывал от жары. Но едва человек сделал попытку окунуться, как против него внезапно ополчились камыши, на которые он поначалу не обратил никакого внимания.

— Шу-шу-шу, — яростно зашумели они и встали плотной стеной, угрожающе выставив свои пушистые наконечники. Аби машинально схватился за меч, что всегда висел у него за поясом. И тут же выругался, оружие у него отняли, едва он вошел в храм Гекаты. Что делать? Растения того и гляди сметут с пути. Ему даже показалось — они заметно выдвинулись вперед и готовятся пойти на него в атаку. Бред какой-то. Такого не может быть, потому что не может быть…

— А-а-а, — откуда-то издалека раздался тоненький плач. Человек вздрогнул. Он не мог ошибиться. Это плакала Эола. Но как это могло получиться? Кто посмел обидеть половину души его?

— Кто? — насмешливо спросила жрица, — разве ты не знаешь?

Теперь Хорала стояла прямо перед ним. Мокрый наряд скорее обнажал, чем скрывал ее прелести, однако теперь они не возбуждали Аби. Ибо теперь человек понимал — жрица жаждет одного: показать смертному ничтожество и несовершенство его помыслов. Поэтому бедный странник лишь отодвинул свою неприветливую спутницу и сделал попытку рассмотреть, происходящее за ее спиной.

Глава 34

На пыльной дороге в старом драном хитоне сидела Эола, и, закусив указательный палец с обломанным ногтем, обиженно выла. Аби протянул вперед руки, желая обнять и успокоить бывшую возлюбленную. Но руки лишь бессильно хватали воздух. Женщина удалялась, растворялась в тумане, а потом вновь возникала и нудно повторяла на протяжной ноте:

— А-а-а!

— О, боги! — с ужасом подумал Аби, — кого же она мне сейчас напоминает! Неужто Амфалатею? Та же безысходная боль и то же страдание в сухих глазах. Нет, этого не может быть! Приживалка в доме титана стара и беспомощна, Эола молода и прекрасна! И, вообще, нищенка в старой одежде просто не может быть его возлюбленной!

Стройные ноги давно позабыли, что такое мягкая удобная обувь. Нечто отдаленное напоминающее сандалии, одето на ступни, сбитые в кровь. А руки! Они явно забыли о дорогих ароматических маслах. Какие там драгоценности! О кольцах и браслетах не идет речи! Единственное, что украшает их в изобилии, так это ссадины и мозоли. Бедное дитя! Кто виноват в таком жутком превращении? Он или его жена Деянира? Аби схватился за виски. Какая Деянира! Он же женат на Эоле! Она — его обожаемая половина!

Служанка Гекаты несколько раз взмахнула руками и перед Аби вновь понеслись картины его прошлой жизни…

— Сынок, ты вернулся, — нежно ворковала Феодора, прижимая его кудрявую голову к своей высокой груди. На смущенно зардевшуюся Эолу, царица не обратила никакого внимания. Весь ее надменный вид красноречиво говорил: мало ли кто спит с ее сыном! Эола растерянно застыла на месте.

Точно такая же растерянность появилась на лице, когда на шею Аби, с размаху кинулась непонятно откуда возникшая Деянира.

— Ты помнишь ее сынок? Это моя племянница! Она терпеливо ждала тебя долгих пятнадцать лет! Посмотри, какой красавицей выросла!

Аби окинул незнакомку взглядом и послушно чмокнул в подставленную щечку. Не станешь же говорить и расстраивать матушку, что давно позабыл родственницу. Откуда девчонка с вечно облупившимся носом появилась во дворце, Аби так никогда и не узнал.

Феодора утверждала — ее мать, следовательно, тетя царевича, умерла при родах. Однако он знал только о дяде Менелае и не о ком больше. Потом он неоднократно слышал, что настоящей матерью ее была сама Феодора. Поначалу посмеивался, но после долгих раздумий пришел к выводу, сплетни имеют под собой реальную основу.

По крайней мере, только таким образом можно объяснить безумную страсть матушки к этой девице. Называли имя предполагаемого отца. Это был Верховный жрец храма, посвященного богу Аиду. Вполне возможно, так оно и было на самом деле. Уж слишком часто она ездила с богатыми дарами в этот храм и всегда надолго оставалась. Свои отлучки объясняла просто — поминает там любимого Ираклия.

Аби так и не удалось узнать тайну рождения. Отрицать было сложно — некоторые черты супруги, особенно жгучий взгляд карих глаз, напоминали матушку Феодору в молодости. Немного полноватая Деянира была сложена великолепно. Не взирая на вес, двигалась быстро и грациозно, будто кошка. Кроме того, девушку окружала некая аура чувственности, способная возбудить даже бревно.

Особые желания вызывали буйные темно-каштановые кудри, которыми она умело играла. Тогда Аби еще не предполагал, что свои роскошные волосы Деянира приказывает расчесывать рабыням по несколько часов в день. И бедные невольницы буквально валились с ног, желая угодить своей капризной госпоже. Как только утренний туалет заканчивался, Деянира слегка встрепывала прическу, желая придать себе чувственный облик. Но обо всех этих хитростях царь узнал гораздо позднее.

Пока же перед ним предстало существо, рожденное искушать, в чем не было никаких сомнений. Деянира поймала его изучающий взгляд и провела кончиком языка по верхней губе. Аби замер. Кто бы мог подумать, что такой простой жест может так взволновать? Стараясь сдержать чувства, он постарался не отвлекаться на подобные мелочи и перевел взгляд на свою законную избранницу.

Следует отметить, что в жены выбрал совсем иной типаж. Там, где у смертной было много, у Эолы практически отсутствовало. Довольно часто, обнимая Эолу, он ловил себя на мысли — не бесплотное ли существо выбрал себе в спутницы жизни? Казалось, небольшой порыв ветра и унесет капризный Зефир.

Лишь слабая улыбка трогала пухлые губы Эолы, глаза мгновенно вспыхивали зеленым огнем от сдерживаемого веселья. Аби очень любил эти минуты и всегда ждал, когда Эола улыбнется. В этот миг ни одна женщина не могла сравнится с ней! Ему очень хотелось, чтобы любимая сейчас улыбнулась и тем самым растопила сердце строгой матушки. Только было собрался попросить об этом любимую женушка, как Феодора вдруг громко зарыдала в голос и с криком: никому я не нужна, несчастная! Все меня бросили! Сын родной ни разу не поинтересовался, как мне столько лет жилось!

Потом вдруг переключилась на Эолу.

— Ты, что ли, его жена? — продолжила царица разыгрывать спектакль, — я так и думала: ничего особенного! Уверена, ты даже кувшин с водой не принесешь из ближайшего родника! Да что там кувшин! Здорового ребенка не выносишь!

Эола удивленно застыла на месте и растерянно заморгала мохнатыми ресницами, а Деянира, напротив, кинулась утешать матушку, укоризненно поглядывая в сторону Аби.

— Это еще за выкрутасы? — рявкнул царь и раздраженно топнул ногой. — Прекратить немедленно!

Царица мгновенно успокоилась. Более того, несколько запоздало стала оказать молодой невестке положенные знаки внимания. Пригласила войти во дворец, принять ванную, затем откушать. Но говорила это без особых эмоций. Ни одна морщинка не дрогнула на ее холенном лица. Всем своим видом царица старалась дать понять гостье, с кем та имеет дело! Это она у себя в долине дочь титана и любимица богов, а здесь обычная невестка, которую в любой момент могут отправить обратно в Солнечную долину.

Аби прекрасно знал: его жена само совершенство. Вероятно, это поняла и Деянира. Ибо обиженно фыркнула и горделиво откинула разлохмаченную головку.

— Ну, и что из того, что ты знакома с богами? — явственно прочиталось на ее лице — в наши земли они не заглядывают! Так что будь уверена, тебе здесь никто не поможет.

Смертная открыто захихикала. Услышав смех, Эола удивленно приподняла брови. Чего хочет эта странная женщина?

Естественно, вступать в открытую борьбу с прибывшей молодой царицей Деянира и Феодора поначалу побаивались. Кто разберет, что у олимпийцев в голове, вдруг и впрямь кинутся на помощь своей родственнице. Женщины знали, что Эола считается любимицей грозной Геры, а нрав ее известен всем. А вдруг молодая царица наябедничает своей названной матушке Гере о кознях, которые ведутся во дворце против нее? И что тогда?

Пронесется Гера на тучке и разнесет на камушки все царство-государство, а саму Деяниру волкам на съедение кинет. С ней станется, она и не с такими без труда расправлялась. А уж с ней бедняжечкой, вообще в два счета справится… После таких размышлений, Деянира испуганно закутывалась в теплый плащ и старалась спрятаться куда-нибудь в самый дальний угол дворца.

— Ну, почему, ну, почему, она, а не я! — в бессильной злобе рыдала девушка, кусая себя за руки.

Воспаленное воображение вновь и вновь рисовало сцену любовных ласк на семейном ложе молодого царя и его избранницы. Деянира бессильно стучала кулачками по стене, подобное терпеть становилось все сложнее и сложнее. Особенно трудно было сдерживаться на приемах, когда рядом с Аби на троне восседала прелестная дочь титана с дорогой короной на голове. Царь всегда нежно держал ее руку в своей и при этом ласково поглаживал ладонью.

Этого Деянира выдержать просто не могла! Ведь рядом с ним должна была находиться она и только она! Не об этом ли ей сызмальства твердила Феодора? Откуда взялась эта самозванка с зелеными глазами? Кто ей позволяет выдавать себя за дочь небожителей? Стерва!

Рыдая в гордом одиночестве, Деянира меж тем знала — у нее имеется довольно сильное оружие, с которым не справится никто. И как знать, быть может, сам великий Зевс сложит свои стрелы, едва узнает, чем обладает простая смертная.

Дело в том, что во время одной из совместных со старой царицей поездок в храм Аида, девушка познакомилась с торговцем. Поначалу Деянира не поверила ему, когда мужчина поведал, что находится в маленькой склянке, которую извлек откуда-то из недр огромного кожаного мешка. Это казалось слишком невероятным: откуда у него взяться воды из реки Забвения? Мужчина лукаво усмехался: по случаю набрал у истоков и давно продает жаждущим. Эта последняя. Как знать, как знать, говорил он, быть может она когда-нибудь станет твоим последним шансом.

А чтобы Деянира окончательно поверила, предложил опоить одну из ее рабынь. Для приличия девушка немного посопротивлялась, ссылаясь на гнев богов, но вскоре сдалась. Эффект оказался потрясающим. Несчастная, над которой было решено произвести эксперимент, своего имени вспомнить не могла!

Купец терпеливо объяснял, как надо использовать напиток. Надо только чуть-чуть накапать в вино, и объект, на которого направится магия, обо всем забудет. Зачем все это нужно было самому купцу, девушку не интересовало. Ей было достаточно того, что она знала: вода набрана именно из Леты. Слишком уж странный у жидкости был цвет, который переливался всеми оттенками серого цвета.

Но одно дело безымянная рабыня и другое дело царь, женатый на дочери небожителей. Довольно часто Деянира доставала из укромного местечка сосуд и внимательно его рассматривала на свет и, подержав немного в руках, со вздохом убирала в тайник. Не гнев Олимпийцев сдерживал Деяниру. Просто девушка не знала, в чей бокал подлить воду из реки Забвения.

Эоле — дабы она забыла о своей прошлой жизни?

Но тогда остается Аби, который, как известно, ее безумно любит. Тогда может лучше опоить Аби, чтобы он забыл о своей любви к Эоле?

Купец, как потом выяснилось, младший брат несчастной Лисиппии, предупредил — каплей больше, и тот, кому она предназначена, забудет обо всем, в том числе и о ней самой. Последнее ее совсем не устраивало. Зачем же ей беспамятный муж?

А если напоить сразу обоих?

Или лучше выпить самой, дабы навсегда забыть о любовных страданиях? Все эти вопросы постоянно бились в ее воспаленном мозгу.

Кроме заветной водички, в небольшом запечатанном кувшинчике Деянира хранила еще одну ценность — приворотное зелье. Его она получила, когда тайком ездила на остров Кипр поклониться Афродите. Глядя на этот кувшинчик, Деянира всегда веселилась. Зря говорят, что боги всевидящие! Не смогла же Афродита догадаться, зачем ей требуется это снадобье! С готовностью отдала, да еще и удачи в начинаниях пожелала! Три раза «ха»! Так им и надо, и пусть не считают себя умнее смертных!

— Мы тоже кое на что способны, — твердила Деянира, восторженно поглядывая на свое изображение в зеркале. Вот возьмет сольет эти напитки в один бокал и даст выпить молодому царю. Воспылает Аби к ней страстью и отойдет Эола на задний план… Останавливало злодейку только одно. Эола привезла богатое приданное. Естественно, если покинет дворец, то все свои сокровища заберет с собой. А Деянире так хотелось иметь подобные украшения и восхищать ими поданных на различных празднествах!

Глава 35

После засушливого лета пришла холодная бесснежная зима. Потом вновь жаркое лето и вновь холодная зима… И так несколько лет подряд. Поначалу с голодом удавалось бороться без особого труда. В хранилищах имелось достаточно много запасов зерна. Но очередной весной, едва снег сошел с полей и все с радостью вздохнули, грянула новая беда. Кто-то поджег амбары, где хранилось зерно для посева.

Дальше хуже — вспыхнула эпидемия непонятной болезни. Люди, подхватившие ее, сгорали от высокой температуры и мучились жуткими резями в животе. Феодора потихоньку распускала слухи, что причиной всему царица-чужестранка. Только она виновата во всех болезнях и бедах, свалившихся на головы простого люда. При этом, царица не ставила своей задачей уничтожить народ. Задача была иной — изгнать нелюбимую невестку.

Слишком много хорошего принесла молодая царица в их жизнь, ничего не требуя взамен. Ей не нужны были почести, дорогие дары, жертвоприношения. Она просто делала добро. Но больше всего Феодору раздражала улыбка, которая украшала лицо дочери титана. Ведь вся сила этой мошенницы скрывается именно в ее улыбке, считала царица, и старалась сделать все, чтобы Эола разучилась улыбаться.

Правительница прекрасно понимала — ее влияние, как на сына, так и на своих поданных, постоянно ослабевает. Требовалось принимать самые жесткие меры. Но какие? Дни и ночи, запершись в своих покоях с Деянирой, обсуждала план действий. Вскоре план был готов. Надо было ждать удобный момент. И вот он наступил.

Молодая царица отправилась в соседнюю деревню лечить заболевшего малыша. Делать подобное в последнее время ей приходилось довольно часто. Непонятная болезнь, что косила жителей Писидии, никак не утихала. Эола поила своих пациентов отваром, сваренным по известному ей рецепту. И не было случая, чтобы это не приводило к выздоровлению, если, конечно, заболевший успевал к ней во время обратиться.

Несколько раз Деянира совала свой нос в котел, где кипело варево, но получала столь жесткий и непривычный отпор, что приходилось немедленно убегать прочь. Глаза молодой царицы начинали рассерженно сверкать, а в руках появлялся маленький кинжальчик. Казалось, еще мгновение и полоснет по лицу любопытной свекрови острием.

Надо сказать, что Феодора несколько раз пыталась обратить внимание сына на необычное поведение его жены, но тот устало отмахивался — разбирайтесь сами! Мне не до ваших бабьих дел! Никто не умер после этих ее настоев, наоборот, все живы и здравствуют! Или Феодора запамятовала, как сама после того, как отведала снадобье, мгновенно встала на ноги?

Царица вздохнула. Факт имел место быть. Но не расскажешь же сыну, что забыла о том, как сама налила яд в царский источник, а потом, безмозглая голова, сама же отведала из него водички. Что тут началось! Чуть не сдохла от боли! В животе все скрутило, запело, завизжало…

Эола на помощь пришла мгновенно. Ни о чем не спрашивая, налила в бокал своего снадобья и взглядом приказала выпить. Свекровь сопротивлялась, но колики в животе с каждой секундой становились все невыносимее, и ей ничего не оставалось, как послушно выпить предложенное. Облегчение наступило мгновенно. А когда Федора вздохнула и совсем пришла в себя, Эола укоризненно произнесла: я же велела воду перед употреблением кипятить! Как же вы могли об этом забыть!

Федора обиженно поджала губы. Надо же, она велела! Забыла, что ли, кто здесь царица! Так она враз напомнит! И напомнила бы, да только какие-то другие заботы отвлекли. Прежде всего требовалось разобраться с деревенской колдуньей, которая посоветовала добавлять протухшую кровь в воду. Ее выдали соседи, и Федора безумно боялась, что старуха под пытками назовет ее имя.

Аби ясно увидел день, когда сидел в одиночестве на троне и скорбел. Караваны с зерном, отправленные его верным другом, афинским царем Тесеем, по неизвестной причине застряли где-то в пути. Разведка донесла: внезапный снегопад завалил все перевалы. Если такая ситуация продолжится еще неделю, новый год просто не пережить. Царица оттолкнула стражу, попытавшуюся ее задержать, и стремительно приблизилась к сыну.

— Как ты можешь оставаться безразличным к бедам своего народа!

Аби испуганно вскочил с трона. Подобного упрека, да еще из уст матери не ожидал услышать. Разве она не знает, какие меры предпринимаются, дабы накормить народ? Федора ничего слушать не желала и продолжала кричать:

— Где твоя жена? Дай мне все сказать ей в глаза! Пока ее не было, благополучие царило в нашей стране! Это она принесла мор и разруху! О, горе мне, несчастной!

Подлая женщина принялась бить себя по голове кулаками, рвать волосы и царапать лицо. Пока Аби в смятении соображал, как бы ему успокоить матушку, она выдала очередную тираду:

— Наши дети умирают с голода, а Эола радуется, наблюдая за их страданиями! Как ты можешь кушать мясо, зная, что в груди у кормящих женщин, давно высохло молоко!

Аби смутился, хотя вины своей в этом особо не видел. Лично он ничего кроме похлебки из кореньев, собранных Эолой в лесу под снегом, не ел уже третий день. И вполне вероятно, такой скудной трапеза останется еще неопределенное время.

— А что ты мне прикажешь делать? — не скрыл он своего возмущения, — караваны стороной обходят наше государство! Торговцы думают, что это чума, и боятся принести ее в свой дом! Даже мой друг Тесей и тот не решился направить сюда зерно, хотя клятвенно обещал оказать помощь. Да и кто же станет отпускать товар в долг? Разве ты не слышала, как разбойники ограбили моих людей и отняли все золото!

Откуда же ему в тот момент было знать, что это Феодора подсказала грабителям, какой дорогой поедет отряд, везущий золото. Но все это он узнает потом, через много лет, да и то не от самой царицы, а от кентавра Фрола… Пока же Аби растерянно стоит перед грозной матушкой и неуверенно топчется на месте. Точно также он делал и в детстве, когда ему доставалось за шалости.

— Как что! — царица продолжала неистовствовать, — получается, что только меня одну в этом дворце волнует будущее народа. Наша казна давно пуста. И теперь выясняется, что у нас не осталось ни зерна, ни денег! Пусть Эола ищет выход из этой ситуации!

В этот момент, будто по мановению волшебной палочки, на пороге появилась Эола. Аби впервые заметил, насколько она изменилась. Больше всего ему не понравилась прическа. Ее крайняя простота была слишком грубой и суровой для тонких черт возлюбленной. Гладко зачесанные назад и собранные в пучок волосы делали заметными высокие скулы. На похудевшем бледном личике только глаза казались живыми.

Чувствовалось, в последнее время Эоле пришлось довольно туго. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Молодая царица голодала наравне со всеми. К тому же, белый хитон, который в последнее время предпочитала одевать чаще других нарядов, не особо украшал ее бледный облик. Гладкая ткань, не оживленная дорогими самоцветами, кружевом, или вышивкой, только подчеркивала бледность, и делала дочь титана намного старше своих лет.

Эола подняла свое осунувшееся личико и с привычной улыбкой тихо промолвила:

— Не стоит так волноваться! Хвала Зевсу, у меня имеется достаточно много украшений, продажа которых поможет выправить ситуацию.

Молодая женщина резко откинула крышку большого ларца, в котором хранилось ее приданное.

— Достаточно ли этого для того, чтобы оплатить афинскому царю долг, или может нужно еще?

— Что ты, деточка, — елейным голоском пропела свекровь, — моему народу не нужны такие жертвы.

Однако от Аби не скрылось, какой жадный огонек загорелся в ее карих глазах, а руки сами потянулись к браслетам и ожерельям. Женщина прекрасно знала — на одну пару подобных сережек в течение месяца можно содержать целую армию. Что же до Эолы, то она всегда была равнодушна к этим, как их называла, побрякушкам. Если и надевала драгоценности, то лишь потому, что так требовали приличия. Ибо, как она постоянно твердила, ни один рубин, или сапфир, не могут передать красоту живых цветов, созданных природой. Поэтому ей больше нравилось украшать себя ромашками и тюльпанами, фиалками и лютиками.

Феодора схватила ларец и ринулась прочь в страхе, что глупая невестка передумает и остановит ее. Однако той не было никакого дела. Эола была занята любимым супругом. Она с готовностью принялась отвечать на ласки своего возлюбленного, который принялся покрывать поцелуями ее тонкие пальцы:

— Ты не только прекрасна, сокровище мое, ты еще и удивительно добра!

Молодая царица слабо улыбнулась.

— Я жутко устала, — тихо промолвила она, — и очень хочу спать. Дай знать, когда придет первая партия продовольствия! Думаю, теперь его ничего не задержит?

Эола не ошиблась.

На рассвете в город вошел долгожданный караван. А задолго до того как его заметили наблюдатели на крепостной стене, над городом проплыл мелодичный перезвон множества медных колокольчиков, которыми погонщики украшали упряжь. Звон постепенно приближался, в него вплетались новые звуки: цокот лошадиных копыт, пронзительные выкрики людей, блеяние коз и овец. Писидия была спасена. Аби не предполагал, что причина подобной скорости кроется не в том, что погонщикам заплатили за товар. Все было гораздо проще. Царица Феодора, увлеченная примеркой дорогих украшений, что достались ей от невестки, просто позабыла отдать приказ придержать обоз еще на несколько дней. Блеск добытого золота просто ослепил ее.

В себя ее привел радостный детский крик, какой-то мальчонка радостно плясал под окнами дворца и громко распевал: хвала Эоле! Хвала Эоле!

Подобное Федора просто не могла вынести. Она высунулась наполовину из окна и визгливо закричала:

— Если бы не я, все сдохли бы с голоду. Так и скажи своим родителям!

Пацан громко свистнул и понесся прочь, крича на ходу:

— Ведьма! Старая ведьма!

Так старую госпожу давно называли в Писидии. Ей перестали верить. К тому же, кто-то из подданных, служивших еще покойному Ираклию и чудом оставшемуся живым, вновь припомнили странные обстоятельства гибели Ираклия и его молодой возлюбленной. Вспомнили о какой-то бабке, которую видели во дворце. Стражники отняли у нее мешок, наполненный травами и хотели было сжечь на костре, да вступилась сама Феодора. Потом старуха эта скончалась при невыясненных обстоятельствах.

Затем вдруг неожиданно нашлись и свидетели, видевшие, как с ужасным криком и мольбой о пощаде на устах летела от руки наемного убийцы в пропасть беременная Лисиппия. Но твердых доказательств вины никто представил. Поэтому народу оставалось лишь одно — пускаться в пересуды и обсуждать дела, творящиеся за стенами дворца. Молодую Эолу все любили и жалели. Одно плохо, и это признавали абсолютно все, царица оставалась бесплодной. На этом и продолжила строить свою дальнейшую интригу Феодора.

— У всех невестки, как невестки, мне же какая-то смоковница бесплодная неумелая досталась! — жаловалась царица направо и налево. — Родить наследника и то не может.

Деянира, неотступно следовавшая за ней, с готовностью поддакивала:

— То ли дело я. Тряхни, как яблоню, плоды и посыпятся!

Глава 36

Известно, что вода камень точит. Так получилось и с Аби. Он все чаще и чаще стал задумываться — не больную ли женщину подсунули небожители? Столько лет вместе, а его дом никак не оглашается детскими криками! Откуда же ему было знать, что Феодора постоянно подмешивала невестке в еду и питье специальную травку, делающую женщину бесплодной. Деянира зачарованным взором смотрела за всеми этими манипуляциями, однако сама никак не решалась сделать подобное.

— Курица безмозглая, — шипела Феодора, — кто ж так делает! Уж коли боишься гнева богов, то хотя бы сама шевели задом! Сиськами потряси! Не стой столбом! Не камень же он!

Деянира послушно следовала советам своей наперсницы. Поначалу она использовала только женские хитрости — станом изгибалась, ножку выставляла, волосенками своими кудрявыми потряхивала. Кто же против такого устоит? Особенно, когда жена где-то постоянно пропадает?

Иногда Аби не видел Эолу неделями. В отличие от своего царственного супруга, который большее количество времени проводил на стадионе, учебных боях да охоте, молодая царица постоянно была чем-то занята. Этим она сильно напоминала свою свекровь в первые годы ее правления. То возводила школу, где бедных детишек должны были обучать грамоте, то строила больницу, то присматривала место для бесплатной бани… Последнее ее начинание больше всего раздражало Феодору.

— Зачем, я тебя спрашиваю эта баня, — грозно вопрошала она невестку, — разве ты не знаешь, что вода может красоту унести!

— Чушь полная, — резко ответила Эола, — Асклепий говорит: чистота — залог здоровья!

— Ты лучше бы за мужем следила, — ехидничала Деянира, — а то ненароком, уведут на сторону!

Эола в подобных случаях обычно с грустью смотрела ей в лицо и, молча, отправлялась куда-то по своим делам. Едва Эола исчезала, Деянира мгновенно брала ситуацию под свой контроль и принималась соблазнять молодого царя. Несколько раз она представала перед ним практически обнаженной. Ничем не стесненные полушария ее грудей нетерпеливо прыгали перед глазами Аби, словно беспокойные зверьки, но и это его особо не возбуждало. Он равнодушно смотрел на женщин и говорил скучным голосом:

— Не трудись понапрасну. С дочерью титана тебе не сравниться!

Словом, в итоге Деянире ничего не оставалось, как пойти на крайность. Вернувшись в очередной раз с охоты и, не застав Эолы во дворце, Аби завалился на половину матери, где его уже ожидал накрытый стол и обнаженные танцовщицы. Настроение у него было отвратительное. Олень, которого загонял, в последний момент вдруг набрался сил и скрылся в густом лесу. Поэтому вино и голые девичьи тела оказались как нельзя кстати.

Сейчас или никогда, сказала себе Деянира и дрожащей рукой накапала ему в чащу несколько капелек приворотного зелья. Будто в тумане царь увидел тонкую женскую руку, подающую ему питье. Помниться, он немного замедлил, прежде, чем осушить бокал, но потом, разом отхлебнул большой глоток и замер. Подобное он еще не пробовал! А наслаждение, что охватило его члены, было просто непередаваемым!

Аби схватился за голову. Как все оказывается просто! А он никак не мог понять, почему вдруг стал все меньше и меньше смотреть на Эолу. Единственно, что теперь постоянно возникало перед глазами — вечно хохочущая Деянира.

Вскоре ему подмешали другую отраву. И он забыл свою супругу, будто ее никогда и не было рядом. Иногда с удивление смотрел на женщину, что сидела с ним на троне во время приемов, и совсем не обратил внимания, когда ее не стало. Освободившееся место довольно быстро заняла Деянира. Свадьба с ней не была такой шумной, как свадьба с дочерью титана. В этой новой жизни все заладилось, как нельзя лучше. Через положенные девять месяцев дворец огласился детским криком. Родилась Лидия.

Но Аби не находил покоя. По ночам его посещали странные видения. Память, которую так старательно запрятали куда-то в глубину души, в полнолуние брала свое.

Царь крепко засыпал и внезапно вскакивал, не понимая, что его встревожило. Где-то неподалеку раздавался тихий шорох. Аби настороженно приподнимался и хватался руками за меч. Далекий смутный шум становился все более отчетливым.

Потом он явственно слышал звуки, напоминающие цокот острых каблучков по мраморному полу. Обычно сердце в эти минуты начинало бурно биться, грозя выскочить наружу. Аби вскакивал с постели, шарил по темным углам в поисках наемного убийцы, но никого не находил. Открывал рот, пытаясь издать звук, но голос отказывался его слушать.

Шаги меж тем слышались громче, чем прежде. Пол уже ходил ходуном от этих самых шагов. И тут неожиданно перед ним возникала прекрасная женщина. Она принималась внимательно смотреть в глаза, наклонив голову к плечу. Постояв так несколько минут, тихо вздохнув, исчезла в лунном свете, будто бы ее никогда и не было.

Однажды Аби не выдержал и полуодетым бросился на женскую половину. Феодора уже ждала его на пороге. Царь смешался под ее строгим взором, но все же грозно спросил:

— Где моя любимая жена?

И та с готовностью вытолкнула ему навстречу Деяниру, подоспевшую сюда раньше его. Женщина стояла перед ним, выпятив живот и сложив на груди руки. Во рту у него пересохло, а голова еще не совсем прояснилась после сна. Некоторое время Аби пошарил глазами по сторонам, но ему дали что-то выпить и он вновь все забыл…

На этом месте воспоминаний царь несколько раз встряхнул головой, будто желая избавиться от прошлого. Но ему это не удалось.

Несчастный вновь увидел, сидящую в пыли Эолу. Дочь титана только что выпрыгнула на полном ходу из крытой повозки, спасаясь от домогательств безобразного купца. Мужчина был маленького роста, кривоног, с кожей цвета тухлого мяса и толстым морщинистым лицом. Причем, в этих складках кожа была гораздо светлее. Его маленькие черные глазки утонули в щеках, заплывших жиром, а пальцы напоминали сардельки. Живот был столь огромен, что оставалось вопросом, как же человек удерживается на кривых ножках. От него разило немытым телом и мокрыми кожами. Трудно сказать, ведал купец о том, кто стоит перед ним. Он уговаривал ее довольно долго и подобострастно. Эола упорно отказывалась сесть в повозку. Что-то в облике человека не внушало доверия. Особенно ей не понравились грязные ногти. Она была уверена — человек с такими неухоженными руками не может быть порядочным.

— Нет, нет и нет! — категорично возражала Эола, пытаясь отказаться. Она довольно много прошла пешком и жутко устала, однако даже это не могло ее заставить принять предложение странного возничего. Повозка возникла на повороте неожиданно и женщина просто не успела спрятаться в густых кустах, что делала на протяжении всего пути. В надежде на спасение, Эола несколько раз оглянулась по сторонам, вдруг кто-нибудь придет на помощь. Как на грех, на этой обычно оживленной дороге не было ни одного прохожего.

— Ты думаешь, что я негодяй! — шептал толстяк, — уверяю тебя, это не так! Я просто хочу помочь тебе! Ведь ты так устала, бедная девочка! Зря ты не веришь мне, женщина! Ты будешь со мной в полной безопасности! Клянусь великим Зевсом, я не трону тебя.

Услышав подобные слова, Эола сдалась. В конце концов, проехать несколько стадий было бы вовсе не плохо. К тому же купец пообещал довести ее до Карии, а оттуда рукой подать до Солнечной долины. Проведав о том, что любимый изменил ей, молодая царица приняла единственное, на ее взгляд, верное решение. Она покинула дворец царя Писидии, ничего не взяв из своего приданного.

Сейчас дочь титана понимала — взять в дорогу несколько оболов очень бы не помешало. Тогда бы не пришлось путешествовать пешком, подвергая себя различным опасностям. Правда, до сих пор боги берегли ее, но кто знает, что ожидает впереди… Поэтому следовало беречь силы. И Эола, глубоко вздохнув, залезла в повозку.

Лошади набирали скорость, и под их мерный топот копыт она не заметила, как крепко заснула. Очнулась от потных объятий. Жадные руки шарили по ее телу. Ничего не соображая от охватившего ее ужаса, Эола резко вскочила и, не раздумывая ни минуту, на полном ходу выпрыгнула на дорогу.

Гнусный человечишка не ожидал подобного отпора. Он был уверен в своей неотразимости и ни минуты не сомневался — ему ответят взаимностью. Не разбираясь, осталась его пассажирка живой и невредимой, или же расшиблась насмерть, что есть силы, погнал повозку вперед.

Оказавшись в безопасности, несчастная долго сидела неподвижно, медленно покачиваясь из стороны в сторону и тихо подвывая. Падая, Эола сильно ушиблась, но на ушибы не обратила никакого внимания. От нанесенной обиды сердце болело куда сильнее. Дочь титана никак не могла понять: как такое могло получиться, что ее муж спит с другой? Наконец, Эола с большим трудом поднялась и, не разбирая дороги, направилась куда-то вглубь леса, вздрагивая от каждого шороха и поминутно оглядываясь по сторонам.

Глава 37

Пение птиц и лесная прохлада заметно успокоили Эолу, и вскоре она вновь обрела способность понимать. Оглядевшись по сторонам, сообразила, находится где-то рядом с Солнечной долиной. А значит, все трудности остались позади. В родном дворце ждут родители, и ей уже ничего не грозит. Только бы добраться до родной обители, залезть к матери, как в детстве на колени, и надолго замереть, прижавшись к теплому боку. Ведь только мама умеет отвести руками все беды.

И тут ей в нос ударил сильный запах гари, а до слуха донеслись громкие крики. Эола затаила дыхание. Мысль, что кто-то напал на родной дом, казалась абсурдной! Скорее случилось иное. Молния попала во дворец или уголек выпал из камина и огонь поджег все строение? Она стремительно зашагала вперед, ее помощь могла понадобиться, как никогда раньше. К тому же смеркалось, и провести еще одну ночь в лесу жутко не хотелось.

Эола подоспела как раз в тот момент, когда вооруженный до зубов отряд, уничтожал дивное место, где провела лучшие годы своей жизни. Воины крушили все. Эола бессильно прикусила палец. Несчастная ничем не могла помочь своим близким. И понимала — долина обречена.

— Где же ваша справедливость, боги? — прошептала потрясенно дочь титана. И торчавшие над ее головой черные скелеты деревьев согласно заскрипели в ответ. Внезапно у стен дворца раздался боевой клич и зазмеившиеся красные языки пламени, осветили разом происходившее. Ей удалось ясно рассмотреть, как занялись огнем кусты сирени и жасмина, столь старательно выращиваемые близкими, и, как со стоном упали розы.

Далеко в стороне Эола увидела солдата, пытавшегося вырвать серьги из ушей у молоденькой нимфы. Несчастная отчаянно сопротивлялась и в итоге рухнула на землю с проломленной головой. Эола вскрикнула, какой-то захватчик пригвоздил копьем к стене старую Амфалатею. Бедняжка некоторое время, будто бабочка крыльями, потрепыхала руками и ногами в воздухе и затихла.

— Где моя мама! Где моя мама! — повторяла Эола, прижимая руки к груди. Сейчас ей казалось самым главным увидеть только Ириду, ее не волновала судьба отца. Главное — мама! Ибо молодая женщина прекрасно понимала, что грозит нимфе, попавшей в руки неотесанных вояк.

— Зачем все это? — спрашивала сама себя Эола, — что им надо в нашем доме?

Тут она обратила внимание на схватку, разыгравшуюся в стороне от горящего дворца. Даже на таком расстояние Эола легко определила — это бьются родители, став спиной друг другу. Враги наступают на них со всех сторон, но они не сдаются. Меч Александра чертит в воздухе смертельные узоры. Дочь титана никогда не предполагала, что отец способен на подобное.

Впрочем, она не предполагала, что Ирида не уступает супругу в умении владеть оружием. Меч в ее руках превратился в острое жало, которое не уставало жалить всех. Эола понимала — если родителям суждено умереть, то они это сделают вместе, не отступив ни на шаг. И куда только делось постоянное выражение любви на их лицах. Их взгляд ожесточился и потерял прежнюю нежность. Сейчас они хотят только одного — убивать и еще раз убивать, защищая мир, в который грубо ворвались захватчики.

Вот еще стремительный удар, Эола не рассмотрела чей, распорол одному из наступающих живот. Еще одно сердце осталось пробитым, и его не спасла великолепно отлитая кольчуга. На какое-то время захватчики отступили. Эола увидела, как тяжело дышит отец и как ласково мать вытирает ему окровавленный лоб, не замечая, что сама давно покрыта каплями крови, своей, его или врагов, как тут разобрать!

Внезапно солдаты заслонились щитами и двинулись на них, сплошным частоколом выставив перед собой мечи и острые копья. За их спинами лучники примеривали стрелы тетивам. Александра вновь взмахнул мечом и яростно рассмеялся. Кровь текла по его телу, вражеские клинки уже не раз доставали его. Было очевидно ни сила, ни быстрота не спасет титана и его любимую от удара десятка отточенных лезвий.

— О, боги! — прошелестела Эола, — почему вы покинули нас? Аглая, где ты? Почему не предупредила о грядущей беде? Что помешало тебе прийти на помощь своим близким?

В этот миг случалось самое страшное. Чья-то стрела пронзила грудь титана, и он с громким стоном рухнул под ноги свое супруги. Вопль, от которого с деревьев упала листва, сорвался с губ нимфы. Она упала на колени и прижала к груди своего верного спутника. Эола бессильно взмахнула руками, как бы ей хотелось оказаться рядом, только ноги совсем не слушались и отказывались идти. Несчастной оставалось только одно — молить богов о милосердии к близким. И оно пришло. Внезапно, на глазах у всех, крепко обнявшиеся супруги стали превращаться в дерево, а капли крови, покрывшие их, в ярко-красные ягоды.

Горький смех вырвался из груди Эолы.

— Мы и вправду бессмертны!

Один из воинов обернулся, будто услышал ее слова. Эола давно приметила его. Среди остальных нападающих он отличался высоким ростом и яркими перьями на шлеме. Женщина чуть было не лишилась разума. В отблесках пламени она ясно увидела лицо своего неверного мужа. Именно он руководил этой жуткой экспедицией.

Откуда бедной женщине было ведать, что после ее исчезновения Феодора и Деянира уговорили Аби пойти походом на Солнечную долину, особо упирая на то, что во дворце здешнего царя кроются несметные богатства. По их словам, внутренние покои дома набиты драгоценностями, уставлены дорогой мебелью, а уж какие вина спрятаны в подвалах!

Опоенный Аби действовал как на автомате. Скажи ему в этот момент: убей себя, сделал не задумываясь. Вот какой жуткой силой обладало то снадобье, что подмешала в питье Деянира…

Пройти в долину особого труда не составляло. Александр никогда не заботился о безопасности. Он был уверен — никто не осмелится напасть на него. И потом, что у него взять? Все что имеет он готов отдать сам, особенно когда знает, что другому это нужнее. Поэтому хлебосольный хозяин приняли Аби довольно радушно…

Нынче Аби вместе с Эолой переживал происходившее. Метался, желая привлечь к себе внимание бывшей возлюбленной, но ничего поделать не мог. Он принялся поднимать с земли камни и бросать в ее сторону, но все тщетно. Между ними стояла непроницаемая прозрачная стена. Ему, как много лет назад Эоле, ничего другого не оставалось, как наблюдать за происходящим со стороны и выть от собственного бессилия. Это было ужасно.

Медленно покачиваясь из стороны в сторону, Эола двинулась по направлению к поляне, где когда-то давно вместе с Аглаей вызывали духов. Выйдя на нее, внезапно остановилась, провела руками по своей одежде, желая хоть как-то привести в порядок, и замерла.

Вместе с ней замер и Аби — какие еще испытания уготовала судьба его любимой? Но тут же облегченно вздохнул. Ничего страшного… Просто женщина нащупала под грудью маленький сверток. Интересно, что там? Да и сама Эола удивленно рассматривала предмет, случайно оказавшийся в ее руках. И вдруг счастливо рассмеялась. Как она могла забыть о свадебном подарке Геры?

— Благодарю тебя, волоокая, — радостно прокричала женщина.

Эола развернула покрывало, легко встряхнула им в воздухе. На полотне взмахнули крыльями какие-то невиданные птицы. На таком расстояние он не смог определить, что за пернатые были вытканы умелыми ткачихами, и накинула на голову. Еще мгновение и Эолы не стало, будто бы никогда и не было.

Аби бессильно опустил руки. Худшей пытки Аглая придумать не могла. Он не сомневался, ведьма специально восстановила всю картину событий. Но и этого ей показалось мало. Служительница Гекаты, дабы усилить страдания смертного, принялась восстанавливать по кусочкам его собственную жизнь. Ту, в которой уже не было Эолы. Особенно часто, с нескрываемым наслаждением, Аглая показывала эпизоды из детства Лидии. Вот молодой папаша берет ее на руки. Малютка только что появилась на свет и яростно кричит, извещая мир о своем рождении.

А вот девочка несется по дворцу, что-то радостно лепеча. Длинное платье путается в ногах и Лидия постоянно падает. Аби подхватывает ее на руки и подбрасывает вверх. Дочка заливисто хохочет. Он с восторгом смотрит ей в лицо и не сомневается — подобной красавицы еще не рождалось! Теперь она взрослая девушка, с черными глазами, такими же, как у ее матери и отца…

Это было последним, что ему удалось рассмотреть.

Глава 38

В процесс вмешалась Хорала. Она по привычке хлопнула царя по плечу и тот, будто только вчера это случилось, оказался в том страшном дне, когда пропала дочь.

— Где Лидия? — грозно поинтересовался за завтраком у супруги Аби. Почему я не вижу за столом уже два дня?

Деянира сделала попытку отвлечь его внимание и постаралась перевести разговор на другую тему. Аби не стал слушать пустую болтовню и повторил:

— Я, кажется, задал конкретный вопрос, — в голосе зазвучал металл, — и требую конкретный ответ!

Жена судорожно сглотнула воздух. Целая гамма чувств отразилась на полном круглом лице, которое с годами стало покрываться сетью морщинок. Да и волосы со временем потеряли блеск и стали заметно реже. Никакие притирания не могли остановить процесс выпадания. Кроме того в них стала появляться седина.

Было заметно, женщина думала, как лучше поступить: сказать правду или же придумать невероятную историю. В итоге она выбрала первое, слегка срывающим голосом сообщила:

— Господин мой, не изволь гневаться, а изволь выслушать. Позавчера по полудню Лидия ушла со своим женихом Ипполитом прогуляться и до сих пор не вернулась. Я отправила слуг в его усадьбу узнать, что произошло, только там никого не обнаружили ни одной живой души.

— Разве я не приказывал тебе, — загремел, вышедший из себя, Аби, — запретить все эти прогулки и встречи до той поры, пока не сыграем свадьбы? Разве я не говорил тебе, — голос царя набирал силу и ударял в уши, — порядочные девушки сидят на женской половине и не выходят оттуда до тех пор, пока им не даст разрешения отец?

Деянира, в годами она стала невероятно толстой, быстро-быстро заморгала глазами и приготовилась пустить слезу как делала в подобных ситуациях, но Аби с размаху ударил кулаком по столу. Обиженное дерево в ответ жалобно затрещало.

— Ипполит, — едва слышно пролепетала Деянира, — сын достойных родителей, он богат и знатен и не позволит себе ничего дурного по отношению к нашей дочери!

— Тогда ответь мне, куда исчез сын порядочных родителей? И где, я тебя спрашиваю, моя дочь? Почему я узнаю об этом позже всех?

Грозная царица в страхе вобрала в голову в плечи и суетливо принялась убирать посуду со стола, совершенно позабыв о том, что подобную грязную работу положено выполнять только рабам, а не царской жене.

— Вон, — орал разъяренный супруг, — вон из моего дворца! Без дочери сюда не возвращайся!

И, что есть сил, принялся выталкивать Деяниру. Та в свою очередь начала сопротивляться и уцепилась руками за дверную притолоку. Однако, вскоре поняв безуспешность своих попыток, громко зарыдала. Слуги, привыкшие к подобным разборкам, не придали происходившему никого значения.

Скандалы на царской половине случились довольно часто, и они уже никого не удивляли. После смерти старой царицы жизнь во дворце стала просто невыносимой. Прежде Феодоре своим авторитетом кое-как удавалось удерживать покой в семье сына. Но с каждым годом делать это делалось все труднее. Она все чаще и чаще сокрушенно качала головой, когда Деянира прибегала к ней и, прижавшись к плечу, жалобно пищала:

— Он опять ночью шептал ее имя!

Сам Аби находился в постоянных раздумьях: кто это женщина, которая так часто приходит к нему во сне? Какое отношение она имеет к нему и как ее зовут? Эгесихора, Лаодика, Аглая? А может быть Эола? Что связывает его с ней?

В те ночи, когда Аби видел во сне Эолу, печаль охватывала Деяниру, и женщина, как прежде в молодости, когда мечтала занять место царицы, без цели слонялась по дворцу, скорбно поджав губы, все еще не потерявшие свежести. Впрочем, и в обычные дни делать ей было нечего. Женщину мало волновали дела государства и собственного двора. Единственное, что ей доставляло удовольствие, так это собирать сплетни о своих соседях.

В конце концов, после всех оргий, воинских баталий и измен Аби возвращался в ее объятия. Для этого требовалось сделать совсем немного — выбрать удобный момент и накапать в бокал приворотного зелья. Деянира могла продолжать и дальше спокойно есть, спать и толстеть, не замечая при этом, что жидкость в заветном пузырьке убывает с потрясающей скоростью, а спокойнее на сердце не становится. Порой она ловила себя на мысли, что тот купец попался на пути не случайно. Не помочь он ей хотел, а отомстить царской семье…

Горькой оказалась судьба и самой Феодоры, посчитавшей себя выше богов. С годами с ней стали происходить довольно странные вещи. Поначалу она потеряла интерес к драгоценностям, обманом, полученным у Эолы. Первое время царица постоянно одевала их на разные торжества и праздники. Однако одно ожерелье она старалась никогда не одевать. Это касалось золотого ожерелья с изумрудами по цвету сильно напоминающими глаза пропавшей невестки. Следовательно, от него требовалось избавиться.

Уж что она с ним только не делала: в храм бога Аида отправляла, в качестве дара соседнему царю преподносила, в землю закапывала, в ущелье сбрасывала… Все бесполезно. Оно вновь и вновь возвращалось обратно. Феодору это сводило с ума. Ей почему-то казалось, что злые духи вселились в каменья и посмеиваются над ней. Впрочем, тут было чему поверить. Самоцветы, и, верно, жили будто бы своей жизнью.

Даже Аби всегда занятый своими мыслями и делами государства и тот вдруг стал замечать изумруды ведут себя необычно. В один из вечеров, проходя мимо сокровищницы, явственно услышал, как они тихо переговариваются друг с другом, рассуждая над тем, как им получше выглядеть на будущем празднике. По счастью, списал все это на выпитое вино.

История с ожерельем закончилась более, чем печально. В один из дней царица надела на себя злополучное украшение, поднялась высоко в горы и бросилась головой вниз в глубокое ущелье, того самого на дне которого нашла конец ее бывшая соперница Лисиппия. Аби недолго скорбел о своей матери. Будто бы ничего и не было. Наверное, вновь Деянира подмешала заветные капельки из реки Леты в его чашу с вином…

Обиженная Деянира вышла на веранду и сокрушенно смотрела на дорогу. Вот еще чего не хватало! Разве она когда-либо думала, что придется оказаться вот в такой ситуации? Женщина обижено поджала губы. Почему всегда и во всем виновата только она? Где бродит эта мерзавка! Столько волнений из-за этой маленькой дряни? Даже поесть и то, как следует, не получилось. Пусть только появится, она ее выпорет, как последнюю рабыню! Нет, лучше запрет в холодной темнице!

Неизвестно, что еще бы мысленно сделала мать со своим ребенком, да на дороге появился несколько конников. Женщина удивилась. Кто еще осмелился нарушить царский покой! Так и есть, грязные кентавры, которых она в отличии от свекрови откровенно презирала и всегда не понимала, чем они так привлекают свекровь. Их небольшой отряд ровной шеренгой выстроился напротив центрального входа во дворец. Одеты они были так, как обычно одеваются все воины — в прочные кожаные доспехи, каждый имел при себе щит из светлого металла.

Почти все они были в темных масках, прикрывающими верхнюю часть лица. За спинами всадников Деянира рассмотрела толпу жителей города. Несмотря на многолюдность, было очень тихо. Даже маленькие дети не шумели, вцепившись в юбки своих матерей. Тишина эта показалась царице недобрым знаком, и она открыла рот, дабы прервать ее.

Стоявший впереди кентавр предостерегающе поднял верх палец. Интересно, что им понадобилось в их дворце? Пусть эти уроды знают, с кем имеют дело! Ведь она, как никак, жена великого царя! Ух, она им сейчас задаст! И только было собралась открыть рот, как услышала грубое:

— Эй, ты!

Деянира сделала вид, что не заметила незваных гостей.

— Женщина, я к тебе обращаюсь, — произнес седой кентавр, — разве ты забыла: когда мужчины спрашивают, женщина обязана покорно отвечать?

— А не пойти ли тебе на…? — Деянира грязно выругалась. Кентавр застыл в недоумение. Услышать подобное из уст царицы он явно не ожидал. Очевидно она сообразила, что перегнула палку и довольно нелюбезно спросила:

— Чего тебе тут надо?

— Молчи, женщина, и отвечай: где твой муж?

— Как же я могу молчать и отвечать одновременно? — удивилась Деянира.

— Меня это не касается, — судя по всему, кентавр также не отличался воспитанностью, — тебе говорят, ты обязана исполнять. Пойди и позови своего хозяина!

Деянира попыталась было возразить, да раздумала. К чему? Это не ее дело. Пусть дорогой муженек разбирается со своими гостями, а заодно и с любимой доченькой, Тартар ее забери! Как надоели все эти проблемы. Скорее бы добраться до постели и мирно заснуть. Она приказала служанке доложить царю, кто его ожидает на улице, мечтая лишь об одном — отправиться на свою половину. Однако, сама уходить в гинекей не спешила. Деянире вдруг стало безумно любопытно узнать, что же на самом деле послужило причиной визит кентавров во дворец. Тем более, Аби вышел из дворца и стал рядом с нею. Не в пример своей супруге прекрасно понимал — так просто кентавры к людям не приезжают.

Глава 39

— Приветствую тебя, уважаемый, — Аби в знак почтения склонил голову. Он обратил внимание, что гостю на вид довольно много лет. Судя по всему, ему довольно часто приходилось принимать участие в боевых схватках. Лицо от виска до подбородка украшал шрам, который не могла скрыть маска, имелись шрамы и на руках. Небольшие, но яркие серые глаза, которые можно было рассмотреть в прорезях маски, смотрели с величайшим спокойствием. В этом, пусть и несколько скрытом взгляде, явственно читалась привычка повелевать.

— И я шлю тебе привет, — с достоинством ответил кентавр, — храбрый Фрол ждет тебя.

Имя Фрола в особых пояснениях не нуждалось. Даже дети в Элладе знали — первый разбойник, для которого не существует никаких преград. Кентавр жил по правилу: было твое — стало мое. Он всегда получал все, что хотел: понравившихся женщин, сокровища других правителей, дорогие ткани, редкие украшения, древние раритеты. И золото, много золота. Это в какой-то степени импонировало Аби. Ведь он был точно таким же. С той лишь разницей, что Фрол, в отличии от правителя Писидии умел быть милосердным и благородным и никогда не мстил тем, кто хотя бы раз сделал ему добро. Страждущие находили приют в его стане, а нищие всегда могли рассчитывать на его поддержку.

Многие правители, кому он досаждал своими набегами, мечтали пленить его и назначили за голову кентавра большую награду. Но все тщетно. Кентавр умело обходил устраиваемые на него засады, а во всех схватках оставался победителем.

Вокруг все твердили — Фрол дружит с самим богом войны Аресом, Аби подозревал, что ларчик сей открывается довольно просто, и Арес тут абсолютно не причем. Вождь кентавров просто-напросто везде имеет осведомителей, которые всегда заранее предупреждают его о грядущей опасности. Впрочем, никогда не отрицал и первого. Иначе, как объяснить удачу, которая всегда способствовала ему в сражениях.

По крупному счету, просьба кентавра, вернее, плохо прикрытый приказ, не внушала особого доверия. От Фрола можно было ожидать всего. Помимо благородства, кентавр был коварен; поговаривали, что несколько лет назад продал в рабство лучшего друга. Однако, все, что касалось Фрола, никто и никогда не мог сказать точно. Так и в этом случае. Относительно продажи друга обсуждалась еще одна версия. Лично Аби верил в нее больше.

Согласно ей, приятель, звали его Еврипид, предал Фрола. Получив от врагов Фрола приличную горсть серебра, пообещал им принести голову кентавра-разбойника. Зазвал на охоту, а на пути вырыл яму-ловушку, в полной уверенности, что увлеченный погоней за зверем, азартный кентавр не заметит опасности. Расправиться потом с ним не составит труда. Вероятно, так оно бы и оказалось. Да только Еврипида постигла неудача. Кто же мог предполагать, что лев, на которого была объявлена охота, первым попадет в яму? Сидящие в засаде воины, не разобравшись, кинулись на врага. Когда поняли в чем дело, было уже поздно.

Еврипид потом, правда, пытался доказать — ловушка приготовлена на зверя. Фрол сделал вид, что поверил. Но при этом устроил другу слежку, во время которой его взяли с поличным. Еврипид встретился с заказчиками и клялся, что не виновен в том, что затея провалилась и обещал пленить Фрола.

Кентавр устроил публичное судилище, и предатель был вынужден во всем покаяться. Как ни странно, но Фрол сохранил ему жизнь. Еврипида отпустили. По дороге домой он попал под камнепад и погиб. Имел или нет к этому отношение кентавр, сказать было сложно, а вот его прежние покровители могли…

— Чем вызван интерес твоего командира ко мне??как можно спокойнее спросил Аби.

— Это у тебя к нему интерес, — загадочно произнес незваный гость и презрительно сплюнул зеленую жвачку под ноги царю. Деянира брезгливо отодвинулась в сторону. Более всего на свете ей сейчас хотелось ударить хлыстом кентавра по крупу, да так, чтобы незваный гость взвыл от боли. Только как это сделать? Во-первых, чудище может ответить тем же; а, во-вторых, в процесс обязательно вмешается Аби. А он, как известно, при всех своих отрицательных чертах характера высоко чтит законы гостеприимства.

Вот и сейчас, прекрасно зная ее отношение к кентаврам, пригласил их пройти во дворец и отведать то, что имелось в доме. К счастью, они, сославшись на отсутствие времени, попросили как можно скорее собираться в дорогу. А чтобы он понимал, что промедление смерти подобно, подали ему шарф Лидии. Увидев предмет одежды дочери, царь, не раздумывая принял приглашение и приказал немедленно седлать коней. Происходящее вызвало у Деянира недоумение. Она никак не могла понять, что общего может быть у кентавров и ее дочери, нежной, как цветок тюльпана в горах. Пока женщина тупо соображал, чтобы это значило, отряд всадников стремительно скрылся за поворотом…

Аби понимал, сейчас он, в окружении кентавров, несется навстречу своей судьбе. В том, что этот визит в корне изменит его жизнь, ничуть не сомневалась.

Краем глаза успел заметить, как от быстрой езды зеленая повязка, поддерживающая густые седые волосы гонца, сползла со лба, и человек ясно рассмотрел там довольно странную татуировку. Подобной обычно отмечали высший командный состав в войске кентавров. Что говорило только об одном — за ним послали непростого кентавра. Скорее всего, прибывший в его дворец полу человек-полулошадь принадлежит роду воинов, которые некогда осмелились выступить в борьбу с самим Зевсом. Само по себе это было довольно странным.

Кентавры подобного ранга довольно редко опускались до уровня простых смертных, пусть даже это будет правитель страны. У них были другие цели и задачи. Но еще более удивляло то, что он, скажем мягко, находился на «посылках» у разбойника Фрола. Это сильно настораживало. В какую же историю попала его девочка, что кентавры решились прийти в царский дворец!.. Аби внутренне сжался, стало безумно страшно. «Только бы она была жива, только была бы жива», — как заклинание повторял Аби. Неизвестность пугала.

Глава 40

Внезапно гость прервал игру в молчанку:

— Не скрою, меня никто не уполномочивал объяснять истинную причину столь внезапного появления. Моя задача заключается лишь в одном — привести тебя к Фролу. Считай, что я возвращаю тебе долг, который должен был отдать Эоле.

Аби удивленно вскинул брови. Это имя ему ничего не говорило.

— И не делай вид, что ты ничего не помнишь! — раздраженно крикнул кентавр, — ни за что не поверю!

— Но я и, правда, ничего не помню, — немного растерянно промолвил Аби, — кто эта женщина и какое она имеет ко мне отношение!

— Ты еще глупей, чем кажешься, — захохотал посланец. — Я не предполагал, что среди твоего племени есть такие идиоты!

— Чем хаять меня, — вконец обиделся Аби, — ты бы лучше рассказал, как тебе помогла Эола, которую ты называешь почему-то моей женой! В Писидии младенец знает — супругу мою величают Деянирой!

— Какой же ты все-таки недоумок! — громко заржал старый вояка, — глаза бы мои тебя не видели! Слушай внимательно и не перебивай! Много лет назад ты привез из Солнечной долины невероятно красивую женщину, обладавшую всеми добродетелями. Ее невзлюбила твоя матушка, но зато обожал весь народ. Молодая царица никогда не оставалась в стороне от бед, всегда спешила на помощь обиженным. А однажды от верной гибели спасла мою жену, мою дорогую Ефросинию!

Кентавр внимательно посмотрел в глаза своему спутнику и вздрогнул, по всей видимости, увидев то, что совершенно не ожидал. На его лице явственно читался ужас. По всей видимости, желая отвлечься, кентавр начал свой рассказ:

— Итак, в тот день, когда происходили события, царица Эола отправилась за покупками на базар. Она всегда эта делала сама, желая уберечь тебя от яда. К тому же, подобным образом проверяла цены на базаре и честность торговцев.

На этом месте собеседник вдруг замолчал и надолго погрузился в себя.

Аби несколько раз нетерпеливо кашлянул, желая прервать затянувшуюся паузу.

— Так о чем это я? — вздрогнул от неожиданного звука рассказчик, — ах, о своей женушке. В тот злополучный день она также отправилась на рынок. Обычно это делал я, кобылка моя ожидала ребеночка. Надо же было такой беде случиться — подвернул в горах ногу и совсем не мог стать на копыто. Словом, остался дома, а любимая моя в город пошла. По всей видимости, торговцы в тот день белены объелись и дурманом закусили. Кому из них в голову первым пришло, назвать мою Ефросиньюшку воровкой, я так и не узнал. Да и скажи, пожалуйста, зачем кентавру сандалии?

И хотя ситуация не располагала к смеху, Аби все же не сумел удержаться от улыбки, представив себе лошадь в обувке. На его счастье, собеседник не обратил на это никакого внимания и продолжил:

— Ничего не подозревающая Ефросиния подошла к прилавку и стала прицениваться к капусте, как на нее набросились со всех сторон и давай бить цепями да забрасывать камнями. Не будь она тяжела, затоптала бы обидчиков, а тут очень за плод волновалась. Люди загнали ее до полусмерти, набросили повод и потащили в центр площади, где хотели забить кнутами.

Измученная Ефросиния на подламывающихся ногах с трудом брела, подгоняемая ударами кнута. Неизвестно, чем дело бы закончилось, кабы бы не Эола. Молодая женщина, воспользовавшись своим правом госпожи, вступилась за несчастную. Не побоялась разъяренной толпы, встала на защиту и увела во дворец. Растревоженный базар долго не мог успокоиться: как такое может быть, царица воровку спрятала! Особенно отчаянные грозились дворец подпалить.

Только Эола никого не слушала. Собственноручно омыла раны, пошептала что-то, отчего Ефросинье стало гораздо легче, успокоила и уложила отдыхать в удобном стойле. Толпа меж тем не отходила от дворца и требовала немедленно выдать кентаврису. Немного погодя, царица вышла и спросила у наиболее активного горлана: кто видел, как она украла сандалии? Тот смешался, и показал на стоявшего рядом с ним купца. Тот в свою очередь указал на другого. В результате выяснилось, никто и ничего не видел. В том числе и торговец, у кого эти самые сандалии исчезли. Народ был явно растерян.

Царица вынесла решение отрезать язык у купца за несправедливый наговор, а всем, кто избивал бедную жену дать столько ударов палкой, сколько перед этим получила Ефросиния. Приговор был жесток, но справедлив. Палачи тут же привели его в исполнение и никакие уговоры и слезы не заставили сжалиться госпожу. Кровь титанов взыграла в ее жилах и она хотела только одного — чтобы каждый обидчик испытал то, что испытала беременная кентаврисса.

Царица не оставляла Ефросинию своим вниманием до самых родов. Очень боялась, что нанесенные побои не дадут родить здорового ребенка. А когда пришло время, сама роды принимала. И радовалась, какой красавчик родился!

— Вам, если помнишь, боги не дали потомства, — произнес задумчиво Грей, — кстати, не знаешь почему?

Аби несколько растерялся от заданного вопроса. Во-первых, он забыл о том, что имел когда-то жену, которая находилась в родстве с небожителями, а, во-вторых, у него есть дочь и этим все сказано. Он только было открыл рот высказать все это, как вдруг кентавр без всякого перехода заявил довольно резко:

— Слушай сюда, старый болван! Твоя девка у нас! В принципе, царь ожидал услышать нечто подобное, однако до последнего надеялся, что ничего с ней не произошло. Просто загулялась в лесу с подругами, в худшем случае похитил какой-нибудь разгулявшийся бог. Но это не страшно, поиграет и отпустит.

В глубине души царь понимал — рано или поздно нечто подобное обязательно произойдет. На тропу войны он встал в год своей женитьбе с Деянирой. С тех пор его имя внушает ужас жителям других государств. Воины не имеют жалости и уничтожают все на своем пути. Понимая, что подобное не может долго продолжаться, каждый день Аби ожидал нападения на Писидию… Получается не оттуда ждал беды.

Но причем здесь кентавры? Аби стал анализировать все, что ему известно о Фроле, к которому сейчас едет. Этого кентавра он прекрасно знал. Будучи еще совсем юным жеребенком, Фрол, вместе со своими сородичами, обитал во дворце и пользовался у покойной Феодоры большим расположением. Аби, как и все, не слишком уважал странное племя за чрезмерную наглость. Но молодого стригунка полюбил и с удовольствием проводил с ним время. Юный кентавр обладал философским складом ума, был очень образован и обожал вести различные умные беседы.

Деянира с нескрываемым раздражением относилась к подобным встречам и делала все, чтобы их было как можно меньше. Она называла Фрола грубым и неотесанным жеребцом, у которого весь интеллект сводится только к одному — покрыть кобылу! Аби всегда смеялся — знала бы она, какие прекрасные стихи слагает юный кентавр и как он любит мечтать под луной! Даже он, никогда не любивший поэзию, и тот благодаря кентавру заинтересовался ею и сам стал складывать вирши. Они не отличались особым изяществом, но шли от души.

Потом Фрол на долгие годы исчез, а когда вернулся, его было трудно узнать. Из нежного и ласкового юноши он превратился в беспощадного разбойника, не ведающего страха и презирающего смерть. Что с ним произошло и в каких передрягах был, Аби не ведал. Его никогда не волновала жизнь других, тут со своей бы разобраться. Фрол приехал с визитом, потоптался в приемном зале, сбил копытами мраморное покрытие пола и снова исчез.

О поэзии они тогда не говорили. К тому времени Аби позабыл о своих прежних увлечениях литературой и был безумно удивлен когда маленькая Лидия случайно нашла его прежние творения и принялась читать их вслух. Он долго не мог понять — с чего это девочка решила, что их написал именно он, а никто другой?

Воспоминания о Фроле привели к Эоле. Имя, произнесенное приехавшим гонцом, заставило сердце замереть. Кто она такая? Царь в напряжении сморщил лоб, силясь вспомнить, что могло связывать с этой женщиной? Аби несколько раз ударил себя кулаком по голове в надежде, что память вернется к нему. Все напрасно. Зато боль вернула к реальности и заставила вновь задаться вопросом: к чему весь этот спектакль с похищением Лидии?

Он вновь пожалел о своем необдуманном поступке. Надо же так просто купиться! Ясное дело, что враги просто обманули и специально выманили из дворца. Ни для кого не являлось секретом, насколько правитель Писидии осторожен.

Прежде, чем выехать куда-либо, Аби всегда посылал впереди себя отряд специально обученных воинов, которые делали все, дабы обеспечить безопасность своего господина. Они внимательно осматривали каждый куст и придорожный камень. При малейшем подозрении растительность вырубалась, камни разбивались в песок.

Некогда светлый, словно повисший в воздухе дворец, стал напоминать неприступную крепость. Вокруг него была возведена высокая каменная стена с узкими бойницами, сам дворец строители одели в такую же каменную одежду. Легкие колонны, поддерживающие портик, снесли. На их месте появилась мрачные стены без единого окна и с настолько узкой дверью, что пройти через нее можно только боком.

Если встретившийся на пути путник внушал небольшое подозрение, его тут же арестовывали и бросали в темницу. В итоге несчастный только от мысли, что его могут подвергнуть пыткам, признавался в самых страшных грехах, в том числе и тех, которые не совершал.

Аби бессильно сжал кулаки. Надо было раньше думать, перед тем, как сломя голову выскакивать из своего дома-крепости. Действительно, старый болван! Годы не сделали его умнее. Что было бы проще вступить в переговоры, выслушать условия, отправить к Фролу делегацию, а потом уже нестись самому. Даже Деянира, и та повела себя умнее.

С трудом сдерживая тяжелый вздох, царь продолжил путь. Однако теперь держался настороже и на лишние разговоры со спутником не отвлекался… Стоило хрустнуть сухой ветке, как начинали мерещиться враги с копьями и мечами в руках, готовые вонзить их ему в спину. Он не сомневался — противник наблюдает из густого кустарника за каждым движением и желает немедленно уничтожить. И все потому, что как говорила матушка, они живут лучше других. Завистливым соседям не дают покоя их богатства. А что им мешало добывать их таким же путем, как делал он и его верные воины?…

Он шел с войной на любого, где чувствовал возможность обогатиться. Все его походы заканчивались удачей, кроме одного. Военная экспедиция в Солнечную долину ни принесла в казну ни одного обола.

Откровенно говоря, он не собирался разрушать дворец царя Александра и предать огню и мечу долину. Все в Ахее знали — титан дружен со всеми богами Эллады. Правда, его молодая жена Деянира уверяла — все это абсолютное вранье. Не станут боги покидать Олимп ради того, чтобы пообщаться с его семьей.

Аби решил проверить все и убедиться во всем сам. Видит Зевс, Аби вовсе не хотел устраивать сечу. В Солнечную долину шел с одной целью — вступить с царем в переговоры и предложить добровольно выплачивать дань. Хозяева встретили его, как родного сына. Более того, супруга правителя прекрасная нимфа Ирида почему-то принялась встревожено расспрашивать где сейчас находится Эола. Слушая ее, Аби никак не мог понять, что от него хотят. Ведь он, как ему показалось, достаточно доступно объяснил хозяевам Солнечной долины, зачем прибыл во дворец. Какая там Эола!? Его супругу зовут Деянира. Сколько можно повторять одно и то же!

Местный правитель сидел на троне совершенно неподвижно и молчал. А вот Ирида продолжала расспрашивать. Вначале мягко, потом в ее голосе стали звучать жесткие нотки. Она взволнованно ходила по тронному залу, одежды распахивались на ходу, демонстрируя любопытному взору совершенные формы. Но не это дурманило голову. Аби приходилось видеть куда более красивые тела, чем это. К тому же царица была, что говорится, не первой свежести. Просто от нее исходил невероятный душисто-горьковатый запах, от которого терялся разум. Аби реально чувствовал, что его плоть рвется наружу и вот-вот выскочит из серебряных доспехов.

Разглядывая Ириду, ахеец думал только об одном: как овладеет ее телом. Мужчина прикрыл глаза, представляя, как нимфа станет отвечать на его ласки ласками. Только ради этого следовало совершить набег на Солнечную долину. Его не беспокоил тот факт, что дома, в Писидии ожидает молодая супруга, которую оставил, не дожидаясь окончания медового месяца. Рассматривая Ириду, Аби ни на секунду не сомневался — искусством любви хозяйка владеет в совершенстве. И в этот момент, когда напряжение достигло наивысшего накала и он готов был набросится и сорвать с нее одежды, вдруг обратил внимание, как внезапно успокоившаяся царица постукивает тонкими пальцами по перилам трона, словно желает подать какой-то знак.

Естественно, Аби расценил все это по-своему — желает с ним уединиться. Потому-то непрозрачно намекнул, что они могли бы продолжить общение в другом месте. К примеру, на широком супружеском ложе, усыпанном лепестками роз. Увлеченный грезами, не заметил, как его рука оказалась на округлом бедре нимфы, заманчиво обнажившемся в разрезе широкого одеяния. Но едва его пальцы скользнули по шелковистой коже, как буквально перед носом возникло острие меча.

Ну, конечно, как он мог позабыть об молчаливом супруге, который неожиданно решил напомнить о себе. Хозяин дворца довольно резко высказал свое недовольство относительно непристойного поведения гостя. Аби высокомерно покачал головой. Глупец, не понимает, с кем имеет дело! Перед ним великий завоеватель! И он продолжил гладить ногу царицы. И тут случилось абсолютное невероятное. Ирида наотмашь, что было силы, влепила пощечину!

Удар оказался настолько силен, что в ушах и голове зазвенели литавры, а в глазах поплыли невероятные разноцветные круги. Аби рассвирепел. Как только эти изгнанные с Олимпа небожители могли посметь его унизить в глазах воинов! Он сейчас им покажет, кто в действительности правит Элладой! Несколько взмахов меча и миф о вашем могуществе мгновенно исчезнет. А если повезет, то проведет правителей Солнечной долины на веревке за своей колесницей по улицам своей столицы! И он дал приказ к атаке.

Этого давно ждал сопровождающий отряд. С громкими криками воины обнажили мечи и двинулись вперед. Аби был в полной уверенности — захватить дворец особого труда не доставит. Да и кто тут может оказать сопротивление. Во дворце находится только царь да несколько слуг! Даже кентавров, которые обычно сновали туда-сюда, не наблюдалось. Да что там они, не одного более-менее обученного воина! Аби довольно рассмеялся. Он не сомневался в успехе, ибо всегда предполагал, что титан рассчитывает только на помощь богов, а они, как известно, довольно часто не приходят на зов страждущего.

Однако с первых минут боя царь понял — взять без потерь дворец не получится. Правитель Солнечной долины довольно метко принялся метать в стройные ряды нападающих копья, которые, как выяснилось, имелись наготове за его троном.

Вскоре первый ряд нападающих оказался повержен. Заметно поредел и второй. А титан, будто заведенный, бросал и бросал острые древки. Захватчик приказал прекратить наступать и взял несколько секунд на размышление. Но тут царица, воспользовавшись замешательством, выхватила у ближайшего к ней воина из ножен меч, принялась размахивать им столь яростно, что остальные бросились в позорное бегство, теряя на ходу щиты и доспехи.

Аби озверел. Гнев настолько сильно залил глаза, что теперь уже он сам принялся крушить своих солдат палицей. Несчастные в ужасе заметались по залу, многие из них быстро сообразили — гибель неминуема. С одной стороны озверевший господин, с другой — стоявший на смерть титан. Из двух зол следовало выбирать меньшее. И этим меньшим, на их взгляд, был здешний правитель. Ведь он был совсем один. Его супруга в расчет не бралась. Лишь несколько мгновений потребовалось им на то, чтобы вновь встали в строй и двинулись вперед, подбадривая себя грозными криками.

Но тут выяснилось, что храбрый Александр владеет такими приемами видения ближнего боя, о которых его воины никогда не слышали. Аби с отрядом вновь пришлось отступить. К тому же никто не предполагал, что нимфа с пальцами, нежными, будто лепестки роз, окажется столь опытным воином! Оружие играло в ее руках, будто живое.

Воины и он сам едва успевали уворачиваться от ударов. Те, кому не везло или же не мог показать должной прыти, валились под ноги обороняющихся, будто скошенная трава. Аби вновь и вновь посылал своих солдат в атаку, каждый раз славя предусмотрительность своей матушки Феодоры, посоветовавшей взять с собой побольше людей. Груда поверженных тел в приемном зале росла буквально на глазах.

Титан и его супруга вытеснили захватчиков из дворца и теперь бой велся уже во дворе. Аби уже всерьез подумывал, не стоит ли протрубить общее отступление, как случилось невероятное. Откуда-то из-за холма появилось подкрепление, как потом выяснилось, его послала Деянира, обеспокоенная долгим отсутствием супруга. Свежие силы вступили в бой. Аби радостно засмеялся, предвкушая победу. Скромный правитель Писидии и впрямь великий воин!

Еще немного и царь рухнет под ноги своей возлюбленной нимфы. По всей видимости, это чувствовала и царица. Ибо она все чаще и чаще тревожно оглядывалась по сторонам, словно ища поддержку со стороны, понимая при этом, что ждать ее совершенно напрасно.

И в тот момент, когда меч вот-вот должен был выпасть из ослабевших рук титана, Ирида вдруг крепко обхватила своего израненного супруга. Аби, а вместе с ним и остальные воины, с нескрываемой завистью смотрели, как они слились в долгом страстном поцелуе. Казалось, он будет длиться бесконечно, Смотреть на подобную любовную сцену было невыносимо. Аби поднял руку, желая накинуть на пленных сеть. Едва собрался это сделать, как вдруг замер в смятении. На глаза у него самого и разгоряченных битвой нападающих случилось невиданное. Влюбленная пара превратились в дерево, сплошь усыпанное красными ягодами.

Реакция воинов была неожиданной. Они в едином порыве упали ниц с криком: боги дали нам знак, что мы совершили преступление! Желая доказать своим поданным, что ничего особенного не произошло, и богам, как обычно, глубоко наплевать на все, что твориться на земле, Аби подошел поближе, сорвал одну из ягод и попробовал ее на вкус. И тут же разочарованно сплюнул — ничего кроме горечи на языке не осталось. Тогда он немедленно приказал срубить это странное дерево. Воины, еще не остывшие от боя, и жутко скорбевшие по своим погибшим товарищам, довольно неохотно принялись выполнять распоряжение. Только страх сгинуть в подвале царской темницы заставили их двинуться с места.

Гибкий ствол странного дерева стонал и склонялся под ударами мечей. Щепки летели в разные стороны и больно били по лицу и рукам тех, кто пытался уничтожить дерево. Солдатам пришлось серьезно потрудиться. А потом, когда от дерева не осталось даже пня, они принялись крушить все вокруг, с наслаждением наблюдая, как в пламени гибнет все, особенно, цветы, которых здесь было невиданное количество. Они словно мстили долине за минуты слабости и отчаяния, которые пришлось здесь испытать. Довольно скоро об этом дивном месте уже ничего не напоминало. И попавший сюда случайный гость никогда бы не признал в этих развалинах дивный дворец, в котором любой мог найти свой приют.

— Вот и кончилась наша сказка, — горько произнесла Гера, наблюдавшая за битвой с небес.

— Вот и все, — прошептала Амфитрита, растерянно проводя пальцем по водной глади.

— Мне жаль, что все так получилось — заплакала Афродита, оторвавшись от созерцания своего лица в огромном зеркале, подаренной ей очередным возлюбленным.

И только Зевс ничего не сказал. Громовержец никак не мог понять — неужели и правда время богов заканчивается?

— Ничего не кончилось, — злобно прошипела Аглая, — все только начинается!

Глава 41

Едва отряд вступил на родную землю, как тут же все приободрились. Вновь послышались шутки, смех, кто-то даже принялся распевать радостные гимны и тут один из воинов испуганно вскрикнул — смотрите! Это опять они! Задремавший в седле Аби, испуганно поднял голову и тихонько ахнул.

Напротив дворца выросло точно такое же дерево с красными ягодами, что некоторое время назад уничтожили в Солнечной долине. Не раздумывая особо над случившимся, Аби вновь приказал срубить непокорное растение. На этот раз воины кинулись выполнять приказ не раздумывая. Ими двигал страх. Само же дерево, словно насмехаясь над ними, не собиралось сдаваться. Из каждой упавшей щепочки вырастало новое. Ствол мгновенно набирал сил, покрывался листвой, затем кровавыми ягодами. Касалось, это будет продолжаться до бесконечности.

Панический ужас охватил жителей Писидии. В испуге были все, особенно женщины, которые сразу поняли, чьи душа кроются в этих деревьях. В воздухе запахло бунтом. Аби ничего не оставалось, как сдаться и оставить все, как есть.

Уцелевшие деревья окружали вниманием и заботой и оказывали невероятные почести. Довольно скоро появился странный обычай. На свадьбах перед новобрачными стали ставить срезанные с дерева ветки с красными плодами. Матери молодых считали, что это уберегает детей от дурного глаза. Аби делал вид, что его это все не касается, мало ли что придумывают глупые бабы! Так продолжалось довольно долго. А потом деревья исчезли, словно их никогда и не было. Сейчас Аби растерянно сморщил лоб. Когда же это случилось? И почему он опять все забыл?

Видимо, сопровождающий кентавр сумел что-то прочитать на его лице, ибо несколько раз откровенно ухмыльнулся. Однако вслух ничего говорить не стал… Так и скакали молча в неведомое в полной тишине.

Солнце близилось к закату, когда всадники въехали в девственный лес. Аби и не предполагал, что в его угодьях остались подобные места. Хорошая древесина, особенно если это был кедр, сосна или лиственница высоко ценилась на побережье. Она использовалась при строительстве кораблей, поэтому за большие деньги ее с готовностью покупали в приморских городах, где активно развивалось судоходство. Первое время при дворе находились люди, которые пытались остановить процесс вырубки, шумели о том, что нарушается экология. Надо же, какое слово придумали, смеялась Деянира, не сразу поймешь, что означает.

На заседаниях совета, что собирались во дворце, противники вырубки упорно доказывали — еще несколько лет и детям в наследство останется выжженная пустыня. Их никто не слушал. Да и как тут было верить, если в стране все чаще и чаще стали идти проливные дожди, а густой туман постоянно окутывал вершины гор. Деянира же в умным видом выставила довольно весомый аргумент: какая польза от листвы, если жить мы будем в нищете и голоде? А так мы богаты и сильны! Ее довод имел успех и вскоре торговлей древесины занялись все без исключения.

— Зачем нам думать о завтрашнем дне, когда наш правитель живет сегодняшним, — резонно рассуждали подданные. Вот и жили, наслаждаясь полученным от сделок золотом и серебром, не задумываясь над тем, во что превращается держава. Поэтому, стоит ли говорить, как Аби удивился, когда оказался в густом лесу. Ахеец не надеялся когда-либо увидеть зеленую рощу, полежать под сенью густых деревьев, послушать пение птиц в листве.

Аби не уставал смотреть по сторонам. Как давно он вот так просто не ехал по лесу, всей грудью наслаждаясь запахом хвои! Зоркий взгляд рассмотрел бегающих траве мелких зверушек. Признаться, он не предполагал, что навязанная прогулка может доставлять столько удовольствия! Что ни говори, мир прекрасен и удивителен! И какое счастье, что он не заканчивается за стенами его каменного дворца.

Не понятно, почему он прежде этого не замечал. И только было он собрался поблагодарить Грея за то, что он сумел напомнить обо всем этом, как тот неожиданно засвистел дроздом. Из леса ему ответили сойкой. И прямо перед ними на тропинке внезапно предстал человек с закрытым черной повязкой глазом. Охвативший его восторг исчез, будто бы его никогда и не было.

Правитель вновь вспомнил причину, по которой оказался в лесу. Горечь и злость вновь зашевелились в груди. Царь уже не сомневался — мерзкие чудища специально придумали подобный спектакль, вытащили из дворца, завезли в этот лес, дали насладиться природой, а теперь станут унижать. Ведь именно так он всегда поступал с пленными. Но пусть не надеются! Он не даст им любоваться своими страданиями!

Аби приосанился и постарался придать себе нарочито вызывающий вид.

— Попробуй, возьми меня, — было написано на его хмурой физиономии. Мускулы на лице угрожающе задвигались, а сам он схватился обеими руками за рукоятку короткого меча, висевшего за поясом. Если кто и решится на него напасть, встретит жесткое сопротивление. Однако незнакомец не обратил на это никакого внимания. Он приблизился к Грею и принялся с ним о чем-то оживлено шептаться.

Аби предпринял слабую попытку услышать, о чем они говорят, но тщетно. И все потому, что похитители изъяснялись на незнакомом языке, состоявшем из каких-то гортанных звуков. Подобную речь он слышал однажды, но как не силился так и не мог вспомнить, когда это было. Из знакомых слов расслышал только одно — Фрол. Что позволило сделать вывод — представший перед ними воин является посланцем повелителя кентавров.

Разговор продолжался довольно долго. Собеседники отчаянно жестикулировали руками, явно стараясь что-то доказать друг другу. Наконец, Грей отъехал в сторону, уступая свое место незнакомцу. Человек приблизился к пленнику, держа в руках большую палицу. Желая предотвратить удар, царь постарался подъехать к нему настолько близко, насколько было возможным в этой ситуации. Тем самым он хотел смягчить удар, если тот вдруг соберется ему нанести.

Однако незнакомец по отношению к нему не собирался вести себя агрессивно. Более того, показал себя с самой наилучшей стороны. Для начала вежливо поинтересовался: не устал ли Аби, потом заботливо спросил, не мучит ли жажда, не хочет ли перекусить или отдохнуть? Услышав их, царь успокоился — никто его убивать не собираются.

Для этого вовсе не требовалось привозить в лесную глушь. Гораздо проще было с ним расправиться, едва они выехали из его дворца-крепости. Удобных случаев представлялось больше чем предостаточно. Взять хотя бы тот, когда у Аби захромал жеребец. Проклятое животное неожиданно стало припадать на одну ногу, скорбно свесило голову и едва волочило копыта. Казалось, еще чуть-чуть и упадет без сил. Грей, заметив такое дело, предложил взять в руки зеленую веточку и подержать ее перед глазами у коня. Аби послушался совета, однако мерзкая скотина не обращала на него никакого внимания.

Наезднику пришлось покинуть седло, дабы проверить, все ли в порядке. Увидев это, жеребец заметно оживился. Он послушно поднимал ноги и всем видом показал: с подковами полный порядок! В итоге Грею надоело наблюдать за происходящим, и он посоветовал царю пересесть на запасную лошадь. Поступившее предложение довольно сильно разозлило. Царь не сдержался и нагрубил кентавру, заявив, что и без него прекрасно знает, как вести себя в подобном случае. И вообще, как такое может быть? Его, опытного наездника? учит безмозглое животное. Под последним он имел в виду кентавра.

Грей хмыкнул и ничего не сказал в ответ, только проехал несколько вперед. Что же до его каурого жеребца, то он и не думал двигаться вперед. Похоже эта игра ему жутко понравилась, ибо он закатил фиолетовые глаза и принялся радостно ржать. Подобного издевательства Аби выдержать не мог и что есть силы, несколько раз ударил животное по гладкому боку плеткой. В отместку конь вывали на него кучу навоза, причем выбрал довольно удачный момент — царь спешился и наклонился проверить подкову на задней ноге.

Аби ничего не оставалось, как пересесть на предложенную серую в яблоках кобылку. И едва он вскочил в седло, как его верный конь тут же ожил, издал непонятный звук и резво побежал впереди отряда, довольно помахивая черным хвостом из стороны в сторону. Ну, не дрянь ли! Сопровождающие его кентавры принялись громко смеяться и начали отпускать какие-то только им понятные шуточки. Пленник вместо того, чтобы сдержаться, накинулся на сопровождающих его всадников с кулаками и криком. Они сделали вид, что ничего не заметили. Зато его конь вернулся к своему хозяину и довольно больно укусил его за лодыжку ноги.

— Почему он против меня! — обижено подумал Аби и поджал губы.

Незнакомец меж тем закончил расспросы. И они вновь двинулся вперед. Надо сказать, что эта бесконечная дорога начала утомлять. Сколько можно ехать туда, не знаю куда? Сейчас, вспоминая о той памятной поездке, Аби усмехнулся. В тот момент он совершенно не предполагал, сколько дорог в самое ближайшее время придется пройти, и все они окажутся куда сложнее этой, по которой проехал с кентаврами.

Наконец, небольшой отряд в составе которого оказался правитель Писидии, выехал на большую поляну. На ней было разложено несколько костров, возле которых грелись разбойники. Чуть поодаль паслось несколько лошадей, причем, опытный глаз Аби приметил среди них несколько довольно неплохих скакунов.

Однако, как ни старался, ни одного кентавра так и не увидел. Отдыхающие люди были обычными людьми, только в масках, закрывающих их лица, таких же, как и его новый спутник. Значит, машинально отметил про себя человек, разговоры о том, что война с кентаврами давно превратилась в обычную междоусобную разборку, имеет основание. Он и сам давно полагал, что у этого племени не имеется столько воинов, дабы вести военные действия. И вот реальное тому доказательство!

Царь поклялся про себя — если вернется целым и невредимым, обязательно постарается урегулировать ситуацию. Нет, ему вовсе не хотелось брать в руки оливковую ветвь и выступать в роли главного миротворца на Пелопоннесе. К сожалению, в эти разборки постепенно оказываются втянутыми все. Теперь вот невинной Лидии и той предстоит стать разменной монетой в войне, которую некогда начал ее отец.

Но все это он будет делать потом. Сейчас, как бы это не показалось странным, ему нестерпимо захотелось кушать. Запах земли и леса, дымок от костра, аромат жаркого раздразнили аппетит. Желудок капризно заурчал, давая понять, что неплохо было бы отобедать. Рот наполнился слюной, которую Аби торопливо сглотнул, представляя, как предложат отведать мяса, однако, увы! Мечте не суждено было исполниться! Он даже пожалел, что на все вопросы встречающего ответил отказом.

Не дали ему времени и на короткий отдых. Хотя кентавры видели, как Аби с наслаждением упал на траву и вытянул ноги.

Ему предложили встать и вновь следовать. Грея сменил новый сопровождающий. На этот раз это был человек в темном костюме, облегающем фигуру. Ткань сидела настолько плотно, что казалась второй кожей. Усталому Аби ничего не оставалось, как двигаться вперед.

Довольно скоро они вышли к болоту. Спутник знаком показал, что нужно идти след в след и быстро запрыгал с кочки на кочку. Фонарь смешно подергивался у него в руках, каждый раз грозясь упасть в гнилую воду. Царь с опаской последовал за ним. Мох под ногами предательски пружинил и несколько раз угрожающе чавкнул, грозясь проглотить нарушителей спокойствия.

Царь замешкал, но встретил насмешливый взгляд проводника. Ему ничего не оставалось, как смело шагнуть вперед. При этом он каждый раз мысленно обращался к богам, особенно если нога не попадала в нужное место, и он проваливался в болотную жижу. Довольно скоро ахеец оказался весь покрытым вонючей тиной.

Его проводник ни разу не оступился. По счастью, переход занял немного времени и вскоре они оказались у входа в пещеру, умело замаскированного густыми ветками колючего шиповника. Провожатый палкой раздвинул преграду и мгновенно исчез в темноте проема. Аби, набрав побольше воздуха в грудь и нырнул за ним в вглубь, тайно надеясь, что эта дорога не окажется дорогой в Подземное царство грозного Аида.

Причудливые своды пещеры угрожающе склонились над головой, а корни деревьев, что пробивались сквозь землю, своими скрюченными лапами пытались схватить любого, кто осмелился нарушить их покой. Как говорится, из огня да полымя! Если до этого Аби боялся утонуть, то теперь опасался попасть в объятия этих монстров. Более того, твердо знал — оживут, едва до них дотронешься! И тогда пиши — пропало.

Вряд ли спутник кинется его спасать, к тому же ему сейчас и самому приходится не сладко. Споткнувшись, уронил светильник, который погас, разбившись о выступ скалы. Это привело провожатого в жуткий гнев, и он принялся громко ругаться. Аби понимал: в темноте двигаться станет довольно трудно и принялся сочувственно поддакивать. Однако постепенно глаза привыкли к полумраку, и человек даже стал различать стрелки на стенах, по всей видимости, указывающие направление пути.

Пещера, куда он попал, оказалась просто громадной. Настоящий подземный город! Чего только ему не пришлось увидеть! Они проходили мимо уютных гротов, миновали целую анфиладу маленьких пещерок, протискивались через узкие тоннели и поднимались вверх по кривым коридорам. Остановились лишь для того, чтобы ополоснуться в подземном озерке и попить необычайно вкусной воды из родника, бившего из скалы.

Царь не представлял себе, что у воды может быть такой изумительный вкус. Газированные пузырьки щекотали нос и оставляли во рту приятную сладость. Аби физически ощутил, как приятная влага разливается по жилам и бодрит. Теперь он готов был идти без устали еще столько же.

Первое время пленник пытался ориентироваться по знакам на стенах, потом понял, делает абсолютно зря. Довольно часто оказывалось, что сразу несколько стрел на одном рисунке одновременно указывали разные направления. Загадка разрешилась довольно быстро.

Аби внезапно сообразил: его просто водят по кругу. Ему и до этого казалось, что они несколько проходили мимо красивого грота с таинственно мерцающими сталактитами и свисающими сверху зелеными лианами, а когда в третий раз увидел один и тот же высеченный профиль воина в шлеме, окончательно убедился в своих подозрениях. Опять же, Аби случайно заметил, как дважды миновали узенькие окошки, выбитые в каменной стене и каждый раз до его ушей донесся едва различимый рокот морского прибоя.

Глава 42

Будучи опытным командиром, царь отдал должное воинскому таланту Фрола. Разместив свой отряд в подобном месте, разбойник-кентавр сделал его абсолютно неуязвимым. В этом убежище можно было выдержать осаду не месяц и не два. Во-первых, есть чудная вода. Значит, от жажды не умрешь. Во-вторых, передвигаться здесь неслышно практически невозможно.

Он попытался провести эксперимент и идти беззвучно, но тут же понял тщетность своих намерений. Под ногами предательски зашуршала мелкая галька и звук этот с устрашающей силой разнесся по переходам.

В-третьих, выбраться отсюда без помощи опытного проводника нельзя. Ни один нормальный человек не окажется в состоянии пройти весь этот путь и не заблудиться, даже взяв в руки нить Ариадны.

И, в-четвертых, он постоянно замечал наверху в стенных углублениях какие-то непонятные тени. В том, что им на пути встречались сторожевые отряды, Аби не сомневался. Непонятно, правда, как сюда умудрились доставить лошадей. Им, к примеру, несколько раз приходилась спускаться и подниматься по веревке. Царь осознавал, что его провели самым сложным путем. Наверняка имеется еще несколько переходов, по которым можно передвигаться с меньшими трудностями и препятствиями.

В узком проеме забрезжил свет, и они оказались в большом подземном зале. Аби мгновенно догадался, что его привели в самое секретное место в Элладе — ставку Фрола. Говорят, что за этот схорон многие цари готовы были отдать все свое состояние, однако желающих указать дорогу не находилось. Из уст в уста передавалась жуткая казнь, которую Фрол организовал для одного из осмелившихся выдать его.

Рассказывали, что среди его воинов нашелся некто, пожелавший разбогатеть. Почему вдруг он осмелился на предательство, история умалчивает. Все прекрасно знали — своим людям кентавр платит более, чем хорошо. За год службы под его началом, при условии, что остался в живых, воин мог запросто приобрести небольшую деревеньку. Потому-то воины Фрола предпочитали скрывать свои лица, дабы их никто не сумел потом признать.

Только однажды царю Фракии удалось отправить своего человека в ставку Фрола в надежде, что тот сумеет завлечь его в засаду. А уж там он с ним расправится! В военном деле победитель тот, кто прежде ударит мечом! Человек поставил только условия — золото и высокую должность при дворе. До сих пор Аби не может понять, как же ему удалось завоевать доверие у кентавра.

Предатель имел неплохой артистический дар. Его рассказ о том, как приспешники царя извели всю семью, выбил слезу из глаз жестокого разбойника. А уж когда смертный поведал, что нападавший отряд ушел с богатой добычей, Фрол вовсе потерял голову, и с готовностью кинулся в погоню.

Неизвестно, чем бы для него закончился эта экспедиция, да мешок предателя распоролся о торчащий сук, и золото, полученное им от врагов Фрола, с замечательным звоном высыпалось на тропинку. Кентавру мгновенно понял, что произошло на самом деле. Участь фракийца была решена. Наемник был тут же схвачен и допрошен. Отправленная вперед разведка быстро обнаружила засаду. По только ему ведомому пути, кентавр провел своих людей в обход и напал на ожидавших его воинов. Оставшийся в живых один из свидетелей, вероятно, жизнь ему сохранили именно для этого, рассказывал, как Фрол расправился с отступником.

Кентавр предложил выпить чашу, наполненную расплавленным золотом, тем самым, что выпало из его сумки. А когда тот отказался, распорядился влить в горло силой, что и было сделано под одобрительные крики воинов. Больше желающих предать кентавра не находилось, какой бы большой не назначалась сумма за его голову… Вспоминая об этом, Аби усмехнулся. Ему повезло! Даже обола потратить не пришлось. Фрол сам позвал его в гости.

Царь внимательно осмотрелся по сторонам и отметил — не взирая на слухи о неряшливости кентавров, здесь везде довольно чисто и аккуратно. На всем протяжении пути он не заметил ни одной лепешки навоза, ни одной брошенной косточки или же сплюнутой травяной жвачки. Судя по свежему воздуху, в пещере имелась хорошая вентиляция. Да и зал, куда его привели, был идеально чист.

Пол покрыт цветными вязанными половичками, Аби видел такие в деревнях. Вдоль стены были сложены подушки и шерстяные одеяла. Посередине помещения стоял стол, застеленный чистой белой скатертью. Вокруг него длинные лавки. Было заметно, что гостя здесь ждали. На столе виднелись глиняные кувшины с вином и красивые блюда с овощами, фруктами, жареной рыбой и мясом. Вкусно пахло горячим хлебом.

Во главе на каком-то странном сидении, по всей видимости, приспособленном именно для него, восседал Фрол. Его вороной круп отливал синим цветом в огне зажженных светильником. Они были выполнены настолько изящно, что Аби сразу понял — украдены из какого-то богатого храма. Вопрос только, из какого? Вряд ли Фрол рискнул разрушить дом кого-либо из олимпийских богов, не имея на то высочайшего согласия самого Зевса.

Правитель Писидии прекрасно знал — олимпийцы любят использовать кентавров в своих целях. Особенно, если надо наказать какого-нибудь зарвавшегося жреца или несколько заупрямившегося царя. Чудища в этих случаях просто незаменимы. Налетят, разметут и исчезнут, словно их и не было.

— Почти, как ты — раздалось прямо над ухом насмешливое, — с той разницей, что действуешь по своему усмотрению, а не по велению богов!

Аби испуганно огляделся. Никого кроме него и Фрола. Сопровождающий его незнакомец в маске исчез, едва они оказались в этом зале. Значит, имеется кто-то третий, кого он не видит. Но кто? Или забылся и заговорил в слух.

Откуда грубому воину было знать, что это впервые в нем заговорила совесть. Она стала потихоньку просыпаться, набирать силенки и беспокоить своего господина. Но в тот момент, он решил, что просто померещилось и степенно поклонился хозяину. Кентавр ответил на приветствие, но подниматься со своего удобного кресла не стал, лишь знаком предложил разделить трапезу, разложенную перед ним. Гость возликовал и с размаху плюхнулся на лавку. Немного неудобно, но выбирать не приходится. Он давно уже хотел отобедать и с трудом скрывал желание.

В проеме стены с кувшином воды и тазом в руках появилась молодая кентавриса, которая помогла ему сделать традиционное омовение перед едой и принесла чистую одежду. Потом подсунула ему под зад мягкую подушку и подала расписную чашу, наполненную до краев молодым вином. Гость по запаху определил — питье довольно высокого качества. Отказать себе в подобном удовольствии было довольно сложно, поэтому мгновенно опустошил чашу залпом, и только затем воздал, как полагается в подобных случаях, хвалу Зевсу. В желудке предательски заурчало. Кушать ему хотелось давно.

Царь, считавший себя воспитанным человеком, больше не смог сдерживаться, тем более, что разложенные на столе яства выглядели так аппетитно! Правитель Писидии с жадностью накинулся на еду, будто бы никогда до сих пор ничего подобного не едал в своей жизни. Он забыл обо всем, даже причину по которой прибыл в ставку Фрола. Некоторое время тишину нарушал лишь звук двигающихся скул.

Наконец, Аби насытился и, громко отрыгнув, отвалился в сторону. И только сейчас обратил внимание — хозяин ни разу не притронулся к пище. Все это время он сидел молча и рассматривал салфетку, что лежала перед ним, да тихо постукивал пальцами по поверхности стола. Аби насторожился: а вдруг его хотят отравить? От этого негодяя все можно ожидать. Фрол знает, что он любит поесть. Почему бы не воспользоваться случаем, вкусно накормить, а потом наблюдать, как тот станет умирать в муках? Кентавр — довольно коварный разбойник и способен совершить любую подлость, особенно, если хочет ударить посильнее.

И вновь в ушах зазвенел уже знакомый голос:

— Ты ничего не перепутал? Законы гостеприимства нарушают только смертные!

Аби жутко смутился. Ему стало очень стыдно за мелькнувшее подозрение. Более того, подобным образом легко можно было расправиться во дворце. За последние годы он едва успевал раскрывать подобные заговоры. Желающих отравить своего господина с каждым днем становилось все больше и больше. Надо сказать, сейчас царь ничуть бы не удивился, кабы узнал, что инициатором всех этих безобразий является его дорогая половина.

Аби вдруг осознал, что так постыдно себя ведут бедные сколоты, но не великие правители, каким себя считал. Разве можно было так жрать, торопливо заглатывая огромные куски и чавкая, будто свинья у своей кормушки.

Царь прикрыл глаза и тут же принялся себя успокаивать — что сделано, то сделано. Ну, не сдержался, Не умирать же из-за этого! Бывает и хуже. Фрол, похоже, не обратил никакого внимание на смущение Аби и продолжал думать о чем-то своем. Пауза затягивалась, и гость от нечего делать вновь принялся за вино. Напиток приятно расслаблял и ударял в голову. Аби осушил очередную чашу и подумывал: а не приняться ли за следующую? Как кентавр резко встал на дыбы, взбрыкнул передними копытами и произнес тягуче:

— Сыт ли ты, друг мой? Доволен ты приемом? Готов ли ты вести беседу? Как видишь, я постарался не нарушать законов гостеприимства, начертанных олимпийцами, и сделал все, чтобы ты почувствовал себя в гостях комфортно. Это, конечно, не твой дворец, где не затихают пирушки, но, согласись, приняли тебя никак не хуже. Аби почтительно склонил голову:

— Спасибо за оказанный прием. Он был достоин великого царя, а я себя именно таким и ощущаю. И тут его, что говорится, понесло. Горделиво задрав подбородок, почти так, как некогда делала его матушка, Аби несколько назидательно промолвил:

— Одно плохо, — Аби плохо понимал, что говорит, — музыки, пока ел, не звучало.

Фрол удивленно вскинул брови. В ответ Аби, немного запинаясь, хмель давал о себе знать, принялся объяснять, что в последнее время полюбил принимать пищу под звуки арф и кифар. Так еда лучше усваивается. А уж когда восточные танцовщицы, купленные им на афинском рынке рабов за бешеную цену, принимаются танцевать перед ним, зазывно подергивая бедрами, все пролетает без разбора! И мясо, и рыба, и овощи, даже если были дурно приготовлены.

Он восторженно причмокнул губами, описывая наслаждения, что доводится испытывать, затащив к себе на ложе молоденькую девочку, звенящую браслетами и мелкими монетками на поясе. Его собеседник, казалось, ничего не слышал. Кентавр с несколько преувеличенным вниманием принялся разглаживать свой рыжий хвост и покусывать зубами зад. Как ему удавалось так вывернуться, Аби было сложно представить. Он, правда, попытался, сделать нечто подобное, но не сумел. Более того, не удержался и рухнул под стол, и кентаврисе пришлось приложить некоторые усилия, дабы извлечь его оттуда.

Наконец, он вновь устроился на своем месте и сделал попытку хотя бы немного протрезветь. Пришлось несколько раз больно ущипнуть себя и заставить разозлиться. Надо отметить, сделал это без особого труда.

Фрол меж тем вдруг принялся ловить у себя в шкуре блох. И откуда они только здесь взялись! Кентавр клацал зубами, чесался, ерзал на месте, бил хвостом по крупу. Случись это у него во дворце, нахал был бы навсегда изгнан за пределы государства. Здесь же приходилось страдать от собственного бессилия, молчать и ждать, что еще придумает хозяин. Движения за столом прекратились так же внезапно, как и начались. Наверное, сыронизировал про себя Аби, насекомые ускакали. Вдруг кентавр замер и сосредоточено нахмурил лоб. И тут царь всей кожей почувствовал, что время отдыха закончилось. Теперь ухо следует держать востро. Было бы слишком просто, если бы только пообедать.

Глава 43

Фрол начал разговор. Первый вопрос прозвучал совершенно неожиданно.

— Скажи мне, царь, зачем люди стали изгонять кентавров с наших исконных земель, объясняя, это тем, что им негде сажать рожь и пшеницу? Неужели во всей Элладе не нашлось более подходящего места, кроме наших пастбищ? — строго спросил разбойник.

— Ты задаешь вопрос, заведомо зная, что верного ответа на него не получишь, — удивился Аби. — К тому же, ты лучше, чем я, знаешь причину вашего изгнания. В войне с титанами вы приняли их сторону и выступили против Зевса!

— Ха, — фыркнул Фрол, — можно подумать, что люди всегда верно служили Громовержцу. Но он почему-то сохранил свою благосклонность! Полагаю, именно потому, что вы стали убивать кентавров!

— Не смей так говорить, — Аби забыл о какой-либо осторожности, — все было иначе! Вы первыми нападали на нас! Не потому ли боги лишили кентавров бессмертия? Помнишь, убитую в винограднике беременную женщину? Она валялась в пыли с распоротым брюхом, а ее мертвый младенец лежал рядом в луже крови!

— А ты никогда не задумывался над тем, что кто-то специально совершил это преступление, дабы посеять между нашими племенами вражду? — повысил голос Фрол, — Никто из вас не попытался провести расследования, имя преступника не вызывало сомнений. Это мог сделать только кентавр, кричали вы! И погнали нас в холодную Гипереборею! При этом прекрасно знали, что наши дети, не привыкшие к суровому климату, станут умирать от лихорадки! Но и этого показалось мало! Вы брали в полон наших женщин. А потом отдавали их на растерзание диким жеребцам!

— А мне напомнить о любимом развлечение кентавров? — орал Аби, — ты забыл, как твои воины отрезали головы у наших детей и играли ими будто мячами!

— А что нам оставалось делать, если вы кастрировали наших мальчиков! — вопил кентавр.

Мирно начавшийся ужин грозил перейти в драку. И хозяин, и гость резво вскочили со своих мест и встали друг напротив друга. Кентавр угрожающе навис над человеком, Аби испуганно втянул голову в плечи. Погибать столь бесславно не хотелось. Еще немного и дело дошло бы до рукоприкладства. Спасибо кентаврисе, которая встала между ними и принялась их разнимать. Разъяренные собеседники успокоились. Оба сообразили, криком да взаимными упреками желаемого результата не получишь. Первым взял в себя руки хозяин. Он несколько раз погладил себя по голове, будто бы успокаивая, и почти шепотом спросил:

— Я хочу напомнить тебе лишь одну историю. И если ты, не найдешь, чем ответить, значит, признаешь свое поражение!

Буркнув что-то типа того, что спорить и не собирается, Аби вернулся на свое место и приготовился слушать. Фрол носился по кругу и раздраженно стучал копытами по гладкому полу.

— Год назад было объявлено временное перемирие между противоборствующими сторонами. Мы тогда разрешили вашему правдолюбцу Леону, ум, которого ценил великий Хирон, вывести из осажденной крепости ваших женщин и детей. И что сделал двуногий? Среди спасенных не оказалось ни одной женщины, ни одного ребенка, ни одного старика. Под женскими покрывалами скрывались обученные воины. Именно их вывел Леон за стены крепости. Пока кентавры отдыхали в своих палатках, отряд обошел с тыла и перерезал глотки всем спящим! Ты скажешь — это война! Я отвечу: подлость, которой нет прощения! Я сам и мои приближенные остались живыми лишь потому, что уехали за провизией в соседнюю деревню. Но Леону и этого показалось мало. Пока вырезали моих соплеменников, подлец проник в другой лагерь, и, воспользовавшись доверием, отравил колодец с питьевой водой. Кстати, воду оттуда брали ваши воины, ваши женщины и ваши дети… Умерли все без исключения. Мне опять повезло, я не пью воды. Предпочитаю ей вино!

Аби прекрасно знал данную историю и ему всегда становило стыдно за своих соплеменников. Он видел, в каких муках умирали малютки, как корчились от резей в животе молодые женщины, как падала с уст умирающих кентавров грязная пена. Хирон метался от одного пострадавшего к другому и ничего поделать не мог. На поиски противоядия не хватало времени. Люди умирали, а вместе с ними умирало и доверие.

Порядочный Хирон и в мыслях не держал, что кто-то может совершить подобное злодейство. Он упрямо твердил — улики, что были обнаружены на месте преступления, подкинули, желая подставить друга. А сам Леон исчез только потому, что боялся несправедливой казни. И напрасно ему показывали, найденный среди вещей Леона, пакетик с остатками яда. Кентавр стоял на своем — этого не может быть. Лишь признание аптекаря, который пришел с повинной, увидев масштабы катастрофы, заставило изменить свое мнение. Более того, он в качестве доказательства показал Хирону перстень, полученный им в награду. Это кольцо в знак дружбы было подарено Леону самим Хироном…

Леона искали люди и кентавры. Все хотели только одного — покарать подлеца. Особенно кипели сердца у тех, кто потерял родных по его вине. Но только все тщетно. Леон исчез, словно его никогда и не было. Потом Аби случайно узнал, что предателя видели на службе у царя в далекой Урарту. Он послал туда своих гонцов, но сведения не подтвердились. Поэтому когда ему иногда приносили известие, что видели Леона в том или ином месте, Аби не верил. Не такой Леон дурак, чтобы свободно разгуливать по земле.

Аби открыл было рот, желая сказать, что и он сам с превеликим бы удовольствием разрезал мерзавца на мелкие кусочки, как Фрол вдруг миролюбиво похлопал его по плечу и предложил выпить. Это было настолько неожиданно, что царь растерялся. Только что они едва не сцепились в смертельной схватке, как вдруг опять готовится застолье.

— Кстати, — произнес хозяин, — как ты понимаешь, я позвал тебя сюда вовсе не для того, чтобы выяснять отношения. К тому же, нам делить особо нечего. Если только трон, на который мы в равной мере имеем право. Только он меня не прельщает — сиди на нем сам и правь, пока хватит сил и здоровья. Меня волнует иное — твоя дочь Лидия.

От сказанного у Аби по спине потекла противная струйка холодного пота. От выпитого гость несколько позабыл утренний разговор с Греем…

Фрол меж тем подал знак, и кентаврисса, повинуясь молчаливому приказу, ввела в зал существо с головы до ног, укутанное в темное покрывало. Кентавр, слегка припадая на раненную в одном из сражений ногу, подошел и резким движением сорвал с лица плотный шарф, закрывающий лицо. Аби в ужасе отшатнулся.

— Нет, только не это! — со стоном промолвил царь.

Глава 44

Перед ним стояла его дочь Лидия. Нежное лицо было жутко обезображенным. Кто-то долго и с завидным упорством тренировался на нем в своем умении владеть острым ножом. Веки черных глаз оказались разрезанными, и теперь девочка никогда не сумеет смежить их, отправляясь спать. Губы разорваны от уха до уха, благодаря чему светлый лик исказила страшная смеющаяся гримаса. Ноздри были аккуратно подрезаны, а румяные щечки покрывали глубокие, крестообразные ожоги. Судя по всему, Лидия давно не могла плакать, лишь тихонько стонала, прижав к груди тонкие ручки.

Аби бессильно закрыл лицо ладонями. Но не тут-то было. Кентавр, словно бешеный, подскочил к нему и с силой заставил смотреть на содеянное кем-то преступление.

— Смотри, — орал он, — смотри на нее внимательно!

— Кто посмел сотворить с ней такое! — закричал в ответ Аби, — скажи и я его уничтожу!

— Странно, — усмехнулся Фрол, — почему ты не говоришь, что это сделал я?

— Это было бы слишком подло с твоей стороны, — ответил царь тихо, — ты не стал бы есть и пить со мной за одним столом, если бы оказался замешан в этом преступлении.

— Что же верно, — засмеялся хозяин, — ты угадал. Мои люди и я сам здесь не причем.

— Я готов отдать тебе, чем ты пожелаешь, только скажи, кто это сделал, и я его уничтожу!

— К сожалению, об этой истории знаю немного, — заметил кентавр, — лишь могу предположить, что причину надо искать в твоем прошлом. Скажи, мне несчастный, как давно твоя дочь помолвлена с Ипполитом?

Надо сказать, что Аби уже привык к этой манере кентавра вести разговор. Он постоянно перепрыгивал с тему на тему, начиная говорить об одном, потом о другом, третьем, и вновь возвращался к началу беседы. В результате его собеседник почти ни слова не помнил из того, что они обсуждали. На память приходили обрывки фраз, и приходилось ломать голову, не сболтнул ли чего лишнего. Царь слышал о подобной методике, принятой у некоторых жрецов храма Аполлона. По его мнению, было бы довольно странным, если бы Фрол владел столь тонким искусством.

Впрочем, на рассуждения времени не было, тем более кентавр продолжал допрашивать:

— Что тебя прельстило в этом негодяе с равнины? Дальнее родство с мифическим Гермесом или же рассказы о несметных древних сокровищах в кладовых его батюшки? Почему ты не отправил своих людей проверить правоту его слов? Тебе мало было своего золота и серебра? Или твои рудники истощились? А может продажа Черного дурмана перестала давать прибыль?

Аби вздрогнул. Лишь очень узкий круг посвященных ведал об этой статье дохода. Это была весьма неплохая задумка. Да что там неплохая, великолепная! Аби лишь на секунду не задумался, когда Деянира предложила в нескольких далеких горных поселениях выращивать на полях невиданные красные цветы с черной сердцевиной.

Как выяснилось, она случайно обнаружила их в лесу. Растение ей понравилось, особенно странные коробочки, в которых хранились семена. Она высадил целую клумбу в дворцовом саду, а вскоре обратила внимание на странную молочную жидкость, что текла из сломанных стеблей.

Неизвестно почему, царица решила ее собрать и попробовала. Состояние после приема привело в восторг. От царского лекаря узнала, растение выращивалось в далеком Кхитае. А сюда его по всей видимости занесли птицы. Лекарь назвал эти цветы Черным дурманом. Эти два слова как нельзя точно передавали всю суть страшного цветка.

Понимая, что высаживать плантации и продавать дурман публично, нельзя. Деянира устроила плантации высоко в горах. Специально обученные рабы два раза в год срезали головки цветов, потом несколько дней держали растение под тяжелым прессом, измельчали, сушили и превращали в почти невесомую бурую пыль.

Полученная смесь пользовалась хорошим спросом, как в храмах, где ее в маленьких дозах использовали для лечения различных заболеваний, так и среди обычных людей, желающих позабыть о своих проблемах. За одну маленькую горсточку только в Афинах и на Кипре давали не меньше сотни золотых оболов, что говорить о стовратных Фивах и других городах! Ну и что из того, что употребляя его, человек самым кратчайшим путем шел к своей могиле и переставал быть себе хозяином? Главное в ином — крупинка порошка дарила абсолютно новый мир.

— А ты знал, что Ипполит обожал этот самый Черный дурман?

Аби вздрогнул. Это прозвучало, как гром среди ясного неба, и царь попытался возразить, но сразу осекся. Перед ним будто наяву возникли возбужденно горящие глаза будущего зятя. Почему он никогда не обращал внимание на его несколько бессвязную речь и резкие перепады настроения от неудержимого веселья до полной депрессии! И еще, Ипполит постоянно что-то доставал из мешочка, висящего за поясом, и с нескрываемым наслаждением вдыхал.

Царь никогда не задумывался о том, какие последствия несет дело, начатое Деянирой. Все, что изрекали уста его супруги, для него казалось непререкаемым. Ведь к ее советам прислушивалась и царица Феодора! И не важно, что со временем жена отошла от государственных забот. Найденные ею семена приносили неплохой доход. Со временем производство и торговля Черным дурманом приобрели широкий размах. Даже то, что плантации довольно часто кто-то с завидным упорством поджигал, а караваны подвергались нападению, не приносило ощутимого урона. Естественно, он опасался, что рано или поздно общественность узнает, кто портит жизнь смертным, но отказаться заниматься подобным бизнесом не мог. Каким еще образом он получит столько золота?

— Ты всегда говорил, что любишь свою дочь, — горько произнес кентавр, — но золото, как выяснилось, ты любишь еще сильнее.

— Кто же его не любит? — искренно возмутился человек, — назови мне хотя бы одного, кто готов отказаться от сокровищ ради счастья других!

— Эола, — жестко отрезал Фрол и рубанул острием ладони по столу. Удар был настолько силен, что на пол с замечательным звоном упало несколько посудин. Аби качнулся, прогоняя наваждение. Перед его глазами возникла призрачная фигуры девушки, которая постояла немного и растворилась в воздухе.

— Эола, — протяжно повторил он. — Сегодня я слышал это имя и никак не могу понять, почему должен его знать. Мою супругу зовут Деянира. Пусть она и не так прекрасна, как нимфы и дриады, но она когда-то любила меня. И я не могу бросить ее сейчас, когда в наш дом вошла беда!

— Только это и дает Лидии шанс спастись, — спокойно заметил кентавр, — зная, что ты не до конца растерял благородство, я веду с тобой этот разговор. Так что продолжим или же разойдемся по разные стороны?

Вздохнув, разбойник налил себе и гостю по чаше вина и предложил выпить. Он машинально выполнил просьбу.

— Надо сказать, в чем-то ваши интересы с Ипполитом оказались одинаковыми, — продолжил Фрол, обращаясь к Аби, — вы оба любите деньги, и вам абсолютно все равно, каким путем они добываются. С той лишь разницей, что тебе золото требовалось для укрепления своего могущества, ему на приобретения наркотиков. Не правда ли забавно, что именно он оказался жертвой твоего темного бизнеса? Мальчик, раз попробовав зелье, навеки стал его рабом. С каждым днем доз требовалось все больше и больше, а денег в кошельке оставалось все меньше и меньше. Ушло с молотка поместье отца, разлетелось, как ветер, приданное сестры. Имелась надежда на брак с твоей наследницей, но ты не торопился. А ждать не хотелось. И что оставалось? Только одно — продать свою невесту, благо, что покупателя долго искать не пришлось. Кстати, имя Аглая тебе не о чем не говорит?

Аби не успел сосредоточиться, как звук, более похожий на звериный, чем человеческий, сорвался с того, что некогда было губами Лидии. Девушка, чья красота еще совсем недавно восхищала окружающих, опустила голову. Крупные слезы градом полились из огромных черных глаз.

— Ипполит предложил своей избраннице совершить утром конную прогулку, и дуреха с радостью согласилась. Этому красавцу вряд ли кто бы сумел отказать. Как и его дядюшка Леон, молодой мерзавец обладал удивительным даром красноречия. Ты удивлен? Честно говоря, я не предполагал, что ты не знаешь о его близком родстве с этим предателем! Впрочем, он его и не афишировал. Кто такой Леон? Позор рода! То ли дело великий Гермес! Пусть даже это доказать трудно, но зато, как здорово бросить невзначай: а моя прабабка спала с Олимпийцем! В заранее условленном месте их уже ожидала засада. Ничего не подозревающая девочка спокойно поехала за ним и ничего не успела сообразить, как ее вытащили из седла. Лидия сопротивлялась как львица, с ней не сразу смогли справиться несколько сильных мужчин. Причем, ее беспокоило не столько собственная судьба, сколько будущее Ипполита. Она безумно боялась, что его убьют или изувечат. Я говорю правду? — обратился кентавр к несчастной.

Лидия горько кивнула головой. Блуждающие горловые звуки рвались из ее обезображенных губ, которые она никак не могла сомкнуть. Кентавр продолжил свое грустное повествование.

— И что же! На ее глазах похитители отсчитали жениху тысячу оболов, и он, униженно кланяясь, уехал прочь, оставив несчастную на растерзание подлецам.

При этих словах девушка всхлипнула. Она прекрасно помнила, что произошло далее. Ее затащили в какую-то заброшенную усадьбу. Человек в черном капюшоне, это и был Леон, которого она мгновенно узнала, несколько раз обернул тонкую веревку вокруг ее и без того связанных запястий и рывком стянул еще один узел. Надежды на спасение не было. В этом глухом месте никто не услышит. Лидия качнулась и тут же почувствовала за своей спиной шершавую стену. Девушка постаралась как можно сильнее в нее вжаться, по наивности полагая, что подобным образом спасется от насилия. И с ужасом ощутила, как чужие руки скользят по телу и срывают тонкую ткань. Все это было настолько страшно и неприятно, и она содрогнулась от сдерживаемого стона.

Леон резко схватил ее, и, что было силы, кинул на пол. От боли Лидия потеряла сознание и пришла в себя в тот миг, когда насильник с интересом принялся рассматривать ее лицо. Несчастная завизжала и дернулась. В итоге веревки сдернули кожу и впились в запястья и предплечья. Теперь она совершенно не чувствовала конечностей. Лидия спрашивала себя обреченно: не снится ли ей все это? Она сделала еще одну попытку вырваться, но убедилась, что это бесполезно. Связана так, что совершенно беспомощна и не может сделать ни малейшего движения.

Леон признал кому-то — раздвиньте ей ноги. Лидия вскрикнула, услышав этот приказ. Она прекрасно понимала, что это означает. Двое человека подошли к ней с двух сторон, резкий рывок, ноги совсем оторвались от земли и разлетелись в разные стороны. Ее вопль был ужасным. Леон меж тем накинулся на нее так, будто никогда досель не имел женщин.

Жертва, подскакивая верх и вниз, беспрерывно стонала, причем, понять от чего, было невозможно — от совершаемого насилия или от боли в связанных руках. По всей видимости, эти страдания приносили негодяю невероятные наслаждения и на его лице явственно читалось удовольствие. У Лидии больше не было сил плакать, она только слабо скулила. Слезы лились по ее щекам, но она не взмолилась о пощаде даже тогда, когда место Леона заняли его подручные. Встрепенулась только раз, когда гадина в человеческом облике протянул к ее лицу раскаленный прут.

Насколько это было возможным в ее ситуации, постаралась максимально откинуться. Но тщетно. Леон твердо и безжалостно прижал его к щекам, потом еще и еще раз. Лидия впала в забытье. И уже не слышала, как Леон, разрезая ее лицо, громко объявил — я здесь не причем. Я лишь выполняю волю богов!

Ее спасло чудо. Отряд кентавров выехал с дозором. Кентаврам показалось довольно странным оживление, что царило в развалинах заброшенной усадьбы, и они решили проверить, что же там происходит. Лидию удалось спасти, но Леон вновь сумел скрыться. Кто- то заметил, что его увела за собой женщина в черном покрывале. Говорят, что именно так одеваются жрицы Гекаты…

Хозяин и гость продолжали свой трудный разговор, не обращая никакого внимания на рухнувшую без чувств на холодный пол девушку.

Глава 45

— А почему ты так заинтересован в этом деле? — хрипло спросил Аби, — какова твоя роль в этой истории?

— Посмотри на меня внимательно. Мое лицо тебе ничего не напоминает? — засмеялся кентавр.

Аби покорно выполнил приказ. И внезапно вздрогнул. Подобного взгляда он не забудет никогда. Именно так смотрела на своих поданных его матушка Феодора, слегка прищурив глаза и поджав нижнюю губу. Этому нельзя научиться, с этим рождаются. Имелось сходство и в самом разрезе глаз. Как и у матушки, они были слегка раскосые…

Четко вырезанные губы, густые волосы… Только вот что странно, если царицу все называли красавицей, о кентавре ничего подобного назвать было нельзя.

По всему лицу у него были разбросаны предательские рыжие веснушки, а слегка вздернутый нос выдавал простое происхождение. Но самое главное даже не в этом. Аби никак не мог представить себе родную мать в объятиях получеловека-полулошади. Ему всегда было странным, почему матушка, оставшись молодой вдовой, всех сватов, что приходили во дворец, отсылала обратно. А вот кентавров во дворце всегда было прудом пруди. Они встречались везде — в тронном зале, в гимнасии, на заднем дворе, в женской половине, даже в ее спальне.

Иногда Феодора надолго исчезала. Свое отсутствие обычно объясняла желанием отправиться на моления или же поездить по храмам. Возвращалась женщина заметно похудевшей и осунувшейся. После одной из таких поездок во дворце появился Фрол. Только что коронованный Ади не особо вникал в подробности. Почему он неожиданно исчез, Аби не разбирался, мало ли кто впадает у матери в немилость… Единственное, к кому испытывала постоянные чувства, была Деянира. Аби вздрогнул от внезапной догадки. Деянира, Фрол… Как это все мерзко и постыдно. Прав, кентавр, он последний идиот! Фрол согласно прикрыл глаза.

— Ну и что нам теперь делать, — прошептал царь устало.

Трудно сказать, что его сейчас больше взволновало — неожиданное родство с кентавром, женитьба на единоутробной сестре или же случившееся несчастье с дочерью.

— Тебе надо спасать мир богов, — твердо ответил Фрол. — Парадокс ситуации заключается в том, что сделать это можешь лишь ты. Так ты уверен, что имя Эола тебе незнакомо?

Царь раздраженно передернул плечами. В конце концов, какая разница, кого он обидел когда-то… Платить по счетам пришлось Лидии.

Вдруг кентавр вскочил с места и что есть сил ударил копытами по стене, которая на глазах у изумленного Аби отъехала в сторону.

— Быстрее, быстрее, — торопил его Фрол, — осталось слишком мало времени! Луна теряет силу! Мы с тобой заболтались! Найди в лесу дриаду Гелану, она поможет тебе отыскать дочь титана. Только ей под силу разрушить заклятье, наложенное на тебя Деянирой! И только она укажет тебе верный путь! А потом ты поможешь нам всем покинуть твой мир, где не осталось места чудесам!

— А как же Лидия? — заволновался Аби. — Ипполит? Леон? Так и останутся не отомщенными?

— О дочери не беспокойся, — бросил кентавр на прощание, — о ней позаботятся. Все-таки они и моя племянница. А с остальными разберутся Мойры!..

Царь не заметил, как вновь оказался в густом лесу. Аби огляделся внимательно по сторонам. И в этот миг из густой чащи вышла грациозная лань.

Животное загадочно поблескивало огромными карими глазами и ласково шевелило бархатными губами. Аби с трудом удержался от желания погладить ее по спине и замер, боясь вздохнуть, дабы не испугать красавицу. Лань несколько раз зазывно изогнула прелестную шею, а когда Аби протянул к ней руки, резво умчалась куда-то вглубь зарослей, не разбирая дороги. Ему ничего не оставалось, как последовать за ней. Больше всего человек боялся, что не успеет ее догнать.

В безумной погоне не заметил, как выскочил на удивительную поляну. От неожиданности прикрыла глаза — все окружающее пространство заливал яркий дневной свет. Низко нависшие над кудрявым папоротником волоски серебряного ковыля создавали иллюзию покрывала. По краям виднелись заросли орешника и красного кизила. Аби сделал несколько неуверенных шагов, боясь нарушить совершенство, представшее перед ним, и тут же умудрился вспугнуть развлекающую на мягком мху парочку — какую-то бесцветную нимфу, более похожую на платяную моль, нежели на небесное создание, и безобразного фавна. Такого увидишь во сне и завизжишь от испуга. Откровенно говоря, он никогда не верил, в их существование. Был уверен, что все козлоногие давно покинули Элладу и переселились жить куда-то в более удобное для них место.

По крайней мере, кроме кентавров, в его родной Писидии не встречалось ничего имеющего общего с племенем олимпийцев. Аби даже потер глаза, думая, что ему все привиделось. Но в этот миг распутники высказали в адрес нарушителя их спокойствия такую отборную ругань, причем, в части пожеланий досталось его покойным родителям, всей родне до десятого колена, бесстыжей лани и ему самому.

Лань не обратила на их возмущения никакого внимания и, не останавливаясь, продолжала нестись, как угорелая, легко преодолевая препятствия, возникающие на ее пути. Что же до Аби, то, он, что говорится, был на последнем издыхании. События, обрушившиеся на его бедную голову, в течение последних суток, полностью выбили его из привычной колеи. Он отказывался что-либо понимать. В голове все превратилось в кашу: Деянира, Эола, матушка-распутница, Лидия, внезапно обретенный братец…

Спрашивается, за что ему все это?! Человек серьезно подумывал над тем, как бы плюнуть на все, в том числе и на проблемы Лидии, как вдруг лань замерла. Оставшись неподвижной, беглянка внимательно огляделась по сторонам. Убедившись, что Аби не отстал, она несколько раз высоко подпрыгнула и требовательно постучала остреньким копытцем по стволу огромного дуба.

Аби не подозревал, что в природе встречаются подобные экспонаты. Если бы десять взрослых и крепких мужчин взялись за руки и встали вокруг, то и тогда они не сумели бы обхватить его. Это было не просто дерево, это был настоящий исполин, царь всех деревьев. Аби подошел поближе и попробовал постучать кулачком по шершавой коре, поросшей мхом. Но едва он сделал эту глупую попытку, как откуда-то сверху посыпалась тысяча желудей, пребольно ударяя по голове. — Так тебе и надо, старый дурак, — сказал он сам себе, — может это тебя отрезвит и наведет на путь истинный.

Что же до самой лани, то она издала какой-то странный свист и через секунду исчезла в дупле, которое Аби поначалу не рассмотрел. Животное высунуло аккуратную головку и довольно ехидно посмотрело на своего настойчивого преследователя. Казалось, еще чуть-чуть и она громко рассмеется над незадачливым царем.

Аби погрозил ей кулаком. Чему радуется? Будь у него в руках лук со стрелами, он бы показал, как над ним насмехаться. Затем присел на торчавший из земли корень, сильно смахивающий на щупальца спрута, глубоко вздохнул всей грудью и попытался собрать свои мысли. Итак, если он правильно во всем разобрался, его преследует кара за преступление, что не совершал. Ну, не знает он никакой Эолы, и никакой вины его перед ней нет! И он никак не может понять, почему все крутится вокруг этой незнакомки.

Хотя, если следовать логике, именно она стала началом истории. Не будь ее, не испытал бы он свою самую великую боль. Тут Аби немного остановился. Помнится, кентавр называл еще одно имя, кажется Аглая. Аби прикрыл глаза и тихонько повторил его вслух несколько раз. И как в будто бы наяву увидел перед собой тонкую девичью руку, украшенную браслетом с голубой бирюзой. Как ему разобраться во всем этом хитросплетении? Перед ним стоит совсем иная задача. Прежде всего он должен вернуть себе память и узнать, кто же эта за женщина с именем, похожим на звучание колокольчика. Отыскать ее и если требуется, попросить прощения. Только как это сделать?

Внезапно в ушах зазвучал чей-то хрипловатый голос. Он его тут же узнал. Иногда по ночам слышал, и, просыпаясь, вскакивал и бежал куда-то без оглядки, пугая жену и слуг, желая найти обладательницу. С первыми лучами солнца наваждение исчезало и все вокруг вновь становилось прежним скучным и серым. Но сейчас не спал, потому-то Аби несколько раз оглянулся, в надежде увидеть его обладательницу. Но все тщетно, на этой поляне, кроме него, никого не наблюдалось. Незнакомка меж тем вещала, таинственно понизив голос:

— Дриадам открыто будущее, они знают прошлое. И пока они живут в нашем мире, мы можем не опасаться за свою жизнь. Только хочу предупредить — дриады не обладают бессмертием. Они умирают, когда гибнет дерево, энергией которого они питаются.

И тут же без перехода спросила:

— А сколько деревьев сгубил ты, несчастный? Пять, десять, сотню? А может тысячу? Кто вел счет? Что тебя волновало, кроме денег?

Аби смутился. Ответа на эти вопросы у него не имелось. Впрочем, и времени не было. В этот миг, дуб, у подножья которого он столь удобно расположился, качнул кроной, будто желая сорваться с насиженного места и двинуться вперед, громко топая корнями. Царь отметил: жизнь, бурно кипевшая подле его корней, замерла. Изумрудные и золотистые ящерки притихли, высоко задрав свои миниатюрные головки и поблескивая блестящими черными глазками. Враз замолкли цикады, потеряла голос маленькая лягушечка, только что деловито распевающая песни в сочной траве, даже трудолюбивые муравьи и те прекратили свою бесконечную работу. Затихли птицы, и перестал стучать клювом о дерево дятел.

И вот в этом абсолютном безмолвии раздался испуганный стрекот сороки, известной сплетницы. Ей ответила другая, третья и понеслось! Аби краем глаза отметил — откуда-то из чащи леса показалось неизвестное существо. Он резко вскочил и подобрался, готовый вступить в неравный бой. И только собрался было обнажить острый меч, как разглядел — к нему приближается особа женского пола.

Что-то в душе ему подсказало — это дриада Гелана, которую он должен был найти. Человек с трудом удалось скрыть свое изумление. Царь никогда не подозревал, что из листвы можно изготавливать подобные наряды. Нет, в детстве с друзьями, когда они играли в дикарей, любили наряжаться в различные одеяния. Особенно им нравилось делать юбочки из листьев финиковой пальмы, но все это выглядело настолько примитивно, что не заслуживает никакого одобрения. Здесь же чувствовалась рука мастера.

На дриаде было платье из зеленых, красных, желтых листьев, причем все они складывались в невиданный рисунок, соединенный тонкой блестящей паутинкой, в свою очередь причудливо складывающуюся в узор. Очевидно, предварительно листву подвергали какой-то специальной обработке, ибо выглядела она абсолютно свежей, будто бы только сорванной и мягкой, словно, сделанной из качественного шелка.

Аби с трудом удержался от желания прикоснуться и попробовать на ощупь. А вдруг ему мерещится, и все это ничто иное, как обычная ткань, сотканная руками мастерицы на ткацком станке. Смертный представлял дриад старыми и дряхлыми, ведь на Земле они появились намного раньше самого Крона. Эта же была молода и прекрасна, и ее странный наряд подчеркивал совершенство ее форм.

Затем царь бросил короткий взгляд вниз, желая узнать, в чем же ходят лесные создания. Ноги Геланы были обуты в мягкие сапожки, выполненные из того же материала, что и платье, и зашнурованы впереди желтыми стебельками. Густые черные волосы украшал венок, сплетенный из каких-то невиданных белых цветов, испускающий довольно сильный аромат. В ушах покачивались огромные серьги. Мысль о том, что неизвестный ювелир сделал их из золота и рубинов, отмел сразу. Ни один камень не может излучать тепло, а этот буквально светился им. Он даже прищурился, желая получше рассмотреть украшение. Ну, конечно! Ягоды, самые настоящие ягоды, только очень большие. Сквозь тонкую прозрачную кожицу светилась алая сердцевина, а где-то в глубине загадочно поблескивала желтая косточка. На руках и шее — браслеты и бусы из таких же плодов, только поменьше.

— Что ты забыл в моих угодьях, человек? — резко, будто ворона каркнула на дереве, спросила Гелана. Белоснежные белки глаз угрожающее сверкнули на загорелом лице.

— Зачем разогнал моих птиц, измял мою траву, испугал мою лань? — продолжала она вести допрос. Глаза, цвета мха, покрывающего землю, внимательно смотрели на незваного гостя, тонкие ноздри возмущенно подрагивали. Губы сложились в узкую ниточку.

— Не лукавь, госпожа, — засмеялся Аби, — ведь ты сама завлекла меня в свои угодья, прислав в качестве посланца свою четвероногую прислужницу! Разве я не прав? Только ответь мне, как давно это лес быть твоим? Разве не дочь Латоны здесь хозяйка?

Человек понимал, произнося подобное, сильно рискует головой. Пожалуй, еще сильнее, чем когда отправился в гости к кентаврам. О давней вражде между дриадами и Артемидой в Элладе знали абсолютно все.

Уж если неземные создания не могут поделить между собой власть, что тогда говорить о смертных? — рассудительно замечали люди, предпочитая не вмешиваться в их свару. Кто их разберет, этих небожителей! Сделаешь, что не так, пострадаешь вдвойне. С одной стороны Артемида покарает, с другой — дриада. Лучше уж оставаться в стороне. Аби сделал вид, что забыл об этом правиле, и позволил себе немного нахамить.

Надо отдать Гелане должное, которая на его слова не обратила никакого внимания, лишь слегка передернула плечами. Аби с улыбкой отметил, ее ободранные, как у маленькой девчонки, острые коленки. Прочитав насмешку в его глазах, дриада немного покраснела, сделала шаг назад и прислонилась к дереву, что сделало ее практически незаметной постороннему взгляду.

Картина, будто, декорации на сцене, поменялась. Солнечные лучи пробились сквозь густую листву, переплелись меж собой и в воздухе появились настоящие качели. Дриада с наслаждением плюхнулась на них, немного поерзала, очевидно, желая устроиться поудобнее. Не взирая на свой солидный возраст, в чем не было сомнения, хозяйка леса вела себя словно юная дева. Аби даже подумал: вероятно, из-за такой вот детской непосредственности и гибнут ее соплеменники. Пожалуй, сегодня день открытий вздохнул Аби. Вначале Фрол, потом вот эта лесная жительница. Как он жил раньше и ничего не замечал вокруг!

Гелана принялась раскачиваться, изредка постукивая крепкими кулачками по жесткой коре дуба. При этом она молчала. Постепенно тишина стала утомлять. Казалось, ей не было никакого дела до человека. Она купалась в лучах солнца и не изъявляла никакого желания продолжать разговор. Аби не знал, что ему делать. Он понимал, последствием такого странного поведения стал его глупый вопрос. И теперь мучился сомнениями, что же ему делать дальше? Наконец дриаде надоело молчать, и она заговорила:

— Грустно-то как! — вдруг тоскливо промолвила она, — придет время, не станет меня, моих подруг. Погибнут леса, исчезнут реки. Города станут напоминать каменные джунгли, а на их улицах появятся искусственные деревья. На ветвях запоют механические птицы, и люди станут восхищаться делами рук своих.

Грозный правитель молчал. В этой ситуации лучше рта не открывать и не сетовать на сложившиеся обстоятельства.

Наконец, Гелане надоело философствовать, и она легко спрыгнула на землю. Ее качели свернулись и исчезли в воздухе так же неожиданно, как и появились. Сама же дриада пропала в дупле, том самом, где до нее исчезла лань. От растерянности человек развел рукам, и чуть было не заплакал от собственного бессилия. Что теперь делать? Кричать? Стучать по дереву? Попытаться его свалить? Он в раздумье постучал пальцами по коре. И будто услышав его, в ответ из дупла высунулась растрепанная голова дриады. Она визгливо объявила:

— Чего стоишь? Заходи! — И она зачем-то плюнула в его сторону. Плевок в цель не попал, зато угодил в эльфа, жадно евшего землянику. Маленькое существо с переливающими крылышками взлетело вверх и принялось ругаться непристойными словами и размахивать тоненькими ручками пружинками.

Человек никогда не подозревал, что в таком маленьком тельце вмещается столько злобы и ненависти. Впрочем, он давно уже давно отказывался понимать этот новый недавно открытый ему мир, который живет по своим правилам и законам. Тем более, что времени у него на раздумья особо не оставалось.

Дриада вновь завизжала: особого приглашения ждешь? Аби сделал неуверенный шаг вперед и, согнувшись почти вдвое, нырнул в дупло. Против ожидания, жилище выглядело довольно просторным. Гелана усадила гостя на мягкий серебристый мох, которым было устлано дупло дуба, и быстро сунула в руки глиняную чашу. Только истинный ценитель древности способен был определить: простая на первый взгляд посудина изготовлена титанами во времена правления Крона и, следовательно, дороже золотой и усыпанной драгоценными камнями. Аби с нескрываемым интересом рассматривал предложенную вещь.

Подобного чуда ему еще видеть не приходилось. В ней имелось нечто такое, что возбуждало дух. Кто знает, может сознание, что ее некогда держала в руках сама Гея и прикасалась к ней своими устами, и делала ее ценной. Она восхищала своей простотой, хотя и была выполнена из обычной терракотовой глины и расписана черной краской.

Дриада, что-то бормоча себе под нос, достала откуда-то из темного угла такой же потрескавшийся кувшин, поболтала им в воздухе, очевидно проверяя, осталось ли там что-либо. И, убедившись в наличии зелья, наполнила чашу. Напиток, что ровной струей полился из узкого горлышка, источал непередаваемый аромат, эдакая смесь запаха разогретых на солнце лесных трав; свежего воздуха, пропитанного сосновой смолой и кедровыми орешками. Аби нервно пошевелил ноздрями. Ему как-то доводилось пить подобное зелье, он даже вспомнил, как это было.

Глава 46

Много лет назад он вернулся с охоты, и его встречала Эола. Тогда они еще не были женаты. Радостно хлопая в ладоши при виде убитого кабана, что свалил под ноги избраннице, девушка подала ему чашу. Он немного задержался перед первым глотком, а Эола со смехом ударила по дну, и напиток сам влился в горло. Хмель тут же ударил в голову и ноги стали ватными; в глазах все поплыло и невероятное блаженство охватило тело.

Желая испытать те же чувства, Аби с готовностью принялся пить. Убедившись, что он выпил положенное количество колдовского напитка, Гелана очертила в центре дупла пальцем большой круг и бросила в его центр горсть разноцветных камушек, что вытащила из небольшого мешочка, висящего у нее за поясом, а затем принялась шептать только ей известные заговоры. Дриада входила в экстаз. Она прыгала на месте, становилась на четвереньки, завывала и плевалась в разные стороны. Аби пришлось подобрать под себя ноги, дабы старая ведьма ненароком не столкнулась о них. Но уже через некоторое время забылся.

Он совершенно не почувствовал удара от брошенных ему в лицо горсти острых матово-белых кристаллов. Кристаллики окутали его пламенем и издавали шипящий звук, испаряясь белым облаком и наполняя воздух уже знакомым запахом сосновой смолы. Когда воздух стал прозрачным, Аби рассмотрел молодую женщину, стоявшую перед ним абсолютно неподвижно, слегка склонив голову. Единственное, что выдавало ее волнение — крепко стиснутые на груди руки. И было в ней что-то такое, что только за один ее нежный взгляд можно было потерять голову и пойти за ней на край света. Позабыв о том, где находится, царь резко вскочил и больно ударился головой о потолок. Но это его не остановило. И все потому, что он безумно боялся, что незнакомка исчезнет, поэтому и попытался ее удержать.

— Как зовут тебя? — выкрикнул ей прямо в лицо.

Он знал, едва богиня зари спустится на землю, виденье растворится и исчезнет. Царь сделал слабую попытку удержать возникшую перед. Издалека, словно сквозь слой толстой ваты, до него донеслись обрывки заклинаний, выкрикиваемые дриадой. Подобное состояние продолжалось довольно долго. Наконец, сознание почти вернулось к нему. И первое, что он увидел, была усталая Гелана, что сидела рядом. Сильная испарина покрывала лоб, а руки дрожали от напряжения. Отдышавшись немножко, она отрывисто произнесла:

— Пожалуй, правы те, кто утверждают, надо закрыть ворота для смертных в наш мир, а нам самим как можно скорее покинуть вашу землю. Ни к чему людям иметь знания и обладать могуществом богов. Мойры соткали тебе другую судьбу. Смертная ее изменила. Ты вернешься в начало круга и попытаешься вновь пройти весь свой земной путь. Только в храме Гекаты тебе могут помочь.

И дриада принялась выталкивать его наружу. Аби отчаянно сопротивлялся. Ему было так хорошо в ее теплом дупле на этом мягком мху, с которого так не хотелось подниматься. Но Гелана оказалась сильнее его и сумела вытолкнуть его прочь. Он не понял, как вновь очутился на поляне.

Судя потому, что теперь в лесу стояла глубокая ночь, в дупле провел довольно много времени. Светлячки, которых здесь оказалось великое множество, зажгли свои фонарики. Внезапно злость подступила к горлу, и царь с трудом удерживал ее. Еще немного и готов был исторгнуть те же проклятия, что и эльф, которого некоторое время назад вспугнула лесная жительница.

Ну и что ему теперь делать? Куда пойти, куда податься? И, вообще, где он находится? Как ему найти дорогу из этого леса? Разозленный Аби расстелил плащ и улегся на землю, прямо у корней дуба. Мягкий мох служил ему теплой подстилкой, твердая рука подушкой. Он уже не думал ни о чем, даже дикие звери, которые могли на него напасть, пока спит, его не особо волновали. И вздохнув, Аби смежил веки.

Среди алых и желтых цветов, чьи головки напоминали маленькие тюрбанчики, танцевала девушка. Аби не мог разглядеть лица, закрытого тонкой шалью, но не сомневался ни на секунду: она прелестна. Танцовщица выглядела настолько соблазнительно, что он попытался ее обнять, но каждый раз его постигала неудача. Незнакомка легко уходила от настойчивых объятий и будто бы песок вытекала между пальцев. Потеряв всякую надежду, Аби замер, в полной уверенности, что рано или поздно девушке надоест танцевать, и она сама подойдет к нему. Однако, последняя без устали кружила и кружила на месте.

А потом вдруг легко взмахнула руками и исчезла, будто бы ее никогда и не было. Аби побежал вслед за ней и вдруг оказался в каком-то длинном коридоре, своды которого подпирало множество колонн. В тени одной заметил прежнюю танцовщицу. Только теперь она выглядела иначе. Строгая прическа, темная одежда… Аби как можно тише постарался подойти к ней со спины и легонько коснулся плеча. Девушка вздрогнула и резко повернулась. Лицо, что возникло перед ним, он мгновенно узнал. Это была Эола. Круг замкнулся. Он узнал ту, что годами мучила его ночами.

— Не уходи, — простонал несчастный, — останься! Я хочу тебя!

— Кого? — раздался у него над головой громкий хохот, — ваше величество, похоже, долгое воздержание привело вас в столь странное состояние.

Аби никак не мог понять, где же находится и почему вокруг него столько людей из его личной охраны. Они окружили его плотной стеной и громко смеялись. Никогда еще в жизни, царь не был столь счастлив, увидев знакомые лица. Как потом выяснилось, они, едва узнав, что царя выманили из дворца кентавры, мгновенно оседлали коней и двинулись вслед, стараясь оставаться незамеченными. Надо сказать, что это им удалось, впрочем, кентавры особенно и не старались запутать свои следы. Напротив, казалось, они делали все, чтобы их не потеряли из виду. И все же они потеряли своего господина, едва он вошел в пещеру. Они кинулись на поляну в надежде захватить пленного и узнать у него, куда исчез царь, но тщетно. Кентавры исчезли, словно их никогда и не было.

Через некоторое время им встретилась Лидия, бредущая неизвестно куда. Страже понадобилось приложить немного усилий, дабы понять, что с ней случилось и где следует искать правителя. По счастью, один из них знал, где обитает старая Гелана, как оказалось, мать не раз ходила к ней за различными снадобьями, и привел сюда отряд. Так они нашли своего царя.

Глава 47

Царя безумно обрадовало, что память стала возвращаться к нему. Воспоминания приносили безумную боль, он все же был счастлив. И все потому, что обрел себя. Проводница куда-то бесследно исчезла, а, может, превратилась в колючку, что в огромном количестве росли по краю тропинки, по которой Аби только что проследовал. Вдруг его что-то будто бы ударило изнутри.

Прямо на него по белой каменистой дороге шел уже знакомый пес. Он что-то подталкивал лапой. Грохот больно бил в уши. Животное приблизилось, царь встал на колени, желая получше рассмотреть принесенную собакой вещь. Пот вновь залил глаза и несчастный почти ничего не видел. Дабы получше рассмотреть, протянул руки, желая поднести поближе. Опасения, что собака может накинутся имелись, но они старался об этом не думать. Пальца коснулись какого-то холодного предмета, с ровными краями и рифлеными боками. Он поднес его к глазам, желая рассмотреть получше, и тихонько ахнул: ну, конечно, как же смел об этом забыть! Свадебный подарок Геры! Человек принялся задумчиво водить пальцами по узорам и горько усмехнулся — боги все знали заранее и ни разу не пришли на помощь.

Что там Гера говорила, когда вручала сей дар? Вроде бы, что выпить из этой посудины можно лишь только раз? А коли так, за ваше здоровье боги Олимпа! И Аби, зачерпнув воды из озера, сделал огромный глоток. Его вновь подхватил сильный вихрь и понес куда-то в неизвестное. Только если прежний полет в холодном тоннеле проходил в полной темноте, на этот раз его влекло к свету.

Внезапно он остановился. Перед глазами медленно проплыл сидящий на облаке Зевс, а рядом с ним возлежала Гера, лениво свесив ножку, обутую в кожаную туфельку.

К ее боку прижалась Аглая, нервно покусывающая травинку. У ее ног сидел уже знакомый пес. За ними на колеснице восседали Арес с Афродитой. Богиня любви держала в руках белых голубей. Вот пронесся в своих крылатых сандалиях Гермес. На большой колеснице проехали Александр и Ирида в ярко-красном одеянии, за их спиной, Аби не поверил своим глазам, стояла молодая и прекрасная Амфалатея с новорожденным младенцем в руках.

— Вы куда? — спросил он у пробегающего мимо него сатира.

Тот торопливо махнул рукой — предназначение исполнилось. Ты открыл нам врата. И мы спешим, ибо если закроются, и мы останемся навечно со смертными!

— А как же я? — воскликнул Аби.

— Ты? — повернула голову Аглая, — ты останешься здесь и попытаешься пройти свой путь заново. Только не ошибись. Второго шанса начать все уже не представится!..

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg