«Решил, что я твоя?»

Решил, что я твоя? (fb2) - Решил, что я твоя? [To Sin with the Tycoon] (пер. Валентина Александровна Канухина) (Семь сексуальных грехов - 1) 613K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кэтти Уильямс

Кэтти Уильямс Решил, что я твоя?

To Sin with the Tycoon © 2015 by Cathy Williams

«Решил, что я твоя?» © «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

* * *

Глава 1

Элис Морган раздражалась все больше с каждой секундой. Было 10.30. Она сидела в этом офисе уже полтора часа, и ни единая живая душа не могла сказать ей, сколько еще здесь сидеть – полтора часа, или два, или три, или вообще весь день.

Похоже, о ней попросту забыли. Впрочем, ей говорили, что здешний руководитель играет по собственным правилам. Приходит и уходит когда вздумается. Поступает как хочет, сам для себя устанавливая законы. Ведет себя непредсказуемо. Все это Элис сообщила миниатюрная блондинка с личиком Барби, когда обнаружилось, что нового босса нигде нет.

– Может, у него есть хотя бы планировщик задач? – поинтересовалась Элис. – Может, у него была какая-нибудь встреча утром и он забыл, что я приду в девять? Если бы вы уточнили, я, по крайней мере, знала бы, сколько мне еще предстоит ждать.

Но нет, босс не подчинял свою жизнь скучной рутине ежедневников. Судя по всему, он обладал способностью все упомнить, не прибегая к новейшим технологиям. Кроме того, никому не разрешалось заходить в его кабинет, когда его самого там не было.

Поэтому за эти полтора часа Барби лишь дважды туда заглянула, оба раза одарив Элис извиняющейся улыбкой, словно бы опоздания и невоспитанность были каким-то новым трендом, от которого та отстала.

Плотно сжав губы, Элис оглядела свой небольшой кабинет, а потом сквозь стеклянную перегородку заглянула в просторный и куда более впечатляющий кабинет Габриэля Кабреры.

Когда Элис узнала, где именно она будет работать, то была взбудоражена. Знаменитый «Осколок» – шедевр современной архитектуры с лучшими видами на Лондон. Люди платят деньги за то, чтобы просто сюда подняться. В расположенных здесь барах и ресторанах столики всегда забронированы на несколько недель вперед.

А она теперь будет здесь работать. Конечно, пока всего полтора месяца, но ей сообщили, что если она справится, то есть шансы закрепиться. Ее новый начальник постоянно менял секретарш – но Элис была действительно хороша на своем месте.

Подходя к зданию ровно в 8.45 сегодняшним утром, Элис твердо решила, что разобьется в лепешку, только бы получить здесь постоянную работу.

На ее прошлой работе было мило и платили довольно прилично, но местоположение офиса было так себе, а шансы на карьерный рост равнялись нулю. А работа здесь в случае, если она останется, обещала продвижение вверх.

Однако прямо сейчас Элис понимала, что никуда не продвинется, если ее босс так и не соизволит появиться. Возможно, ей даже не заплатят за этот день – кто же будет подписывать ей рабочий журнал, если она так ничего и не сделает? Элис задумалась, не является ли, собственно, подобное поведение причиной того, что каждые три недели он остается без секретарши. Может быть, это не он дает им отставку, а они – ему?

Элис взглянула на свое отражение в зеркальной стене кабинета и нахмурилась. Ее строгий костюм и вполне будничный вид явно не сочетались с окружающим шиком и блеском. Было такое чувство, словно она попала в кино. Все мужчины были в щегольских дорогих костюмах, а женщины, преимущественно блондинки, словно сошли со страниц модных журналов. Все это были молодые и способные выпускники университетов, чей ум и амбиции не уступали внешнему виду. Даже секретари и обслуживающий персонал выглядели так же эффектно. Здесь люди одевались под стать обстановке.

Она же… Карие глаза, русые волосы, ниспадающие на плечи… Слишком высокая, даже в туфлях на плоской подошве. А ее одежде – серый костюм и белая блузка – явно не хватало какой-то изюминки. Хотя еще сегодня утром, осматривая себя в зеркале, она была вполне довольна тем впечатлением, которое производила. Это был очевидный шаг вперед по сравнению с более простой одеждой, которую она носила на предыдущей работе. Однако здесь и сейчас, в этой обстановке, Элис выглядела непоправимо серой.

Впервые она задумалась, достаточно ли ей безупречного резюме и уверенности в собственных профессиональных навыках. Эксцентричный и непредсказуемый работодатель, окруживший себя моделями, мог счесть, что она… скучновата.

Однако Элис усилием воли подавила сомнения и неуверенность. Это же не показ мод и не конкурс красоты. А в своей работе Элис действительно хороша. Она быстро учится, и у нее живой ум, и важно это, а не то, как она выглядит.

Девушка приготовилась к длительному ожиданию.

Был почти полдень, и Элис готовилась вступить в очередной бесполезный разговор о местонахождении своего босса, как вдруг дверь ее кабинета распахнулась.

Он явился – ее новый начальник, Габриэль Кабрера. И к его появлению она оказалась совершенно не готова.

Он был высоким – явно выше среднего роста – и красив откровенной, животной красотой.

Его волосы были чуть длинноваты, что придавало ему творчески-небрежный вид, а его телосложение было настолько идеальным, что это выглядело даже как-то неприлично. Он прямо-таки излучал силу и какую-то беспокойную энергию, так что у Элис временно отнялся дар речи. Но она как-то взяла себя в руки и протянула одну из них для приветствия.

– А вы кто такая? – Кабрера резко остановился и нахмурился. – И что вы тут делаете?

Элис опустила руку и, сделав над собой некоторое усилие, вежливо улыбнулась. Ей предстояло с ним работать, поэтому не стоило пороть горячку. Однако к его словесному описанию, которое она составляла у себя в голове, только что добавились характеристики «невоспитанный и самовлюбленный».

– Я Элис Морган, ваш новый секретарь. Меня прислали из агентства. Мое резюме…

– Не нужно. – Он отошел на шаг и изучающе посмотрел на нее, слегка наклонив голову. Сложив руки на груди, он обошел ее вокруг, и она стиснула зубы от этой наглой и неприкрытой оценки.

Значит, вот как он обращается со своими сотрудницами? Ей говорили, что он делает, что хочет, не проявляя ни малейшего интереса к мнению других людей, – но это было уже слишком.

Она может уйти. Ей и так пришлось ждать два часа. В агентстве поймут. Но за эту работу платили более чем хорошо, а если она получит здесь постоянное место, зарплата станет еще выше.

А деньги ей бы пригодились. В последние три года она снимала жилье – с тех пор как переехала в Лондон из Девона, где жила ее мать. Конечно, купить собственное жилье все равно не получится, но было бы приятно хотя бы отказаться от соседей. Ну и, в конце концов, были и другие траты – в общем, денег едва хватало на мало-мальски приличное существование.

Практичность победила в битве с эмоциями, и Элис осталась на месте.

– Вот как, – протянул Кабрера. – Мой новый секретарь. Да, действительно, меня предупреждали.

– Я жду вас с восьми сорока пяти.

– Значит, у вас было время прочесть и переварить информацию обо всех компаниях, которыми я владею. – Он кивнул на небольшой шкафчик, в котором стояли юридические книги и множество финансовых отчетов его компаний. Элис прочла все это от корки до корки.

Элис почувствовала легкое бешенство.

– Может быть, – произнесла она обманчиво спокойным тоном, – вы введете меня в курс моих обязанностей? Обычно дела передает предыдущий секретарь, но…

«Но ваш предыдущий секретарь, очевидно, сбежала отсюда, не чуя под собой ног», – закончила она про себя.

– У меня нет времени детально расписывать вам ваши обязанности. Придется вникать по ходу дела. Я предполагаю, что агентство знает мои потребности и присылает таких кандидатов, которых не требуется держать за ручку, – произнес он, и Элис слегка покраснела. Она нарочито смотрела мимо него, спина ее была прямой как палка.

Конечно, это была не совсем та реакция, которую Габриэль обычно получал от представительниц противоположного пола. С другой стороны, в агентстве, возможно, предусмотрительно подобрали ему кандидатку, с которой риск возникновения служебного романа сводится к нулю. Мисс Элис Морган, судя по всему, обладала крайне трезвым взглядом на жизнь.

– Итак, первым в списке сегодняшних дел значится… выпить кофе. Вы обнаружите, что это одна из наиважнейших обязанностей. Я предпочитаю крепкий черный, с двумя кубиками сахара. Все необходимое вы найдете в шкафчике, который увидите, если отомрете и посмотрите налево.

Все, что он говорил, ее раздражало. И конечно, от нее не укрылась нотка насмешки в его голосе.

– Затем берите свой компьютер и идите в мой кабинет. У меня сейчас в работе несколько крупных сделок, так что вам придется сразу учиться плавать на глубине. И расслабьтесь, мисс Морган: я не ем секретарей на завтрак.

Когда он скрылся в своем кабинете, Элис наконец сочла возможным сдвинуться с места. Значит, главная обязанность – делать кофе! На прошлой работе ей не приходилось этим заниматься. Там царила демократия, и вообще-то чаще бывало так, что ее начальник, Том Дэвис, делал кофе ей. Но Габриэль Кабрера явно не был столь демократичен.

По натуре Элис не была конфликтной, однако его авторитарный подход вызывал у нее крайнее возмущение. Так что вместе с чайником закипала и она сама. Делать кофе, как же!

Его образ все еще стоял у нее в голове. Это до смешного привлекательное лицо; непоколебимая уверенность в том, что он большой босс и, следовательно, может вести себя как угодно, даже балансируя на грани грубости. Он был богат и чертовски красив – и полностью сознавал власть, которую это давало. В его присутствии Элис чувствовала себя как малек перед акулой. И в нем было что-то удушающее. Он привык всех подавлять, это было ясно как день.

– Сядьте, – было первое, что он сказал, когда она вошла в его кабинет.

Кабинет был огромен. Окна от пола до потолка наполняли комнату солнечным светом, слегка, впрочем, приглушенным темно– серыми шторами. Рядом с рабочей зоной находился полуотделенный при помощи комнатных растений небольшой круглый стол с креслами – для переговоров.

– Вам не помешало бы ввести меня в курс того, с какими компьютерными системами вы знакомы, – сказал он, постукивая перьевой ручкой по рабочему столу, который был сделан из стекла и металла, и сосредоточил на ней все свое внимание.

Мышь. Одетая в костюм мышь с сомкнутыми коленями и прямой спиной, вежливо избегающая смотреть ему в глаза. Габриэль подумал, не отослать ли ее назад, попросив взамен что-либо более приятное взгляду. Ему нравились симпатичные женщины, даже несмотря на то, что он знал, что, как правило, их недостатки перевешивают внешнюю привлекательность. Но, черт побери, он может получить что угодно, щелкнув пальцами, – в том числе секретаря! С тех пор как Глэдис, шестидесятилетняя секретарша, с которой он работал семь лет, уехала в Австралию к дочери, он менял их как перчатки. От любого другого работодателя агентства уже потребовали бы объяснений, но только не от него. Потому что тогда им пришлось бы распрощаться с огромными комиссионными, а в конце концов все решают деньги.

Он горько усмехнулся. Неужели в мире нет ничего, что он не мог бы получить? Женщины бросались ему в объятия; крупнейшие акулы бизнеса в почтении смолкали перед ним; журналисты носились за ним с высунутыми языками, ловя каждое его слово и надеясь первыми пронюхать о его новой сделке или любовнице. Он достиг всего, чего хотел, был на вершине и в обозримом будущем не собирался уступать кому-либо эту позицию. Но почему же жизнь иногда кажется такой пустой?..

Иногда он задумывался о том, не потерял ли способности испытывать эмоции, пока яростно карабкался наверх. Наверное, сражаться против обстоятельств было отличным приключением, но теперь он на вершине, и неужели это конец? Даже нечеловеческий поток работы не приносил прежнего возбуждения, к которому он привык. Да и зачем прилагать усилия, если можно получить все даром? Возможно, в усилиях как таковых есть какой-то свой смысл – но теперь он от него явно скрыт.

Мышь тем временем разливалась соловьем, рассказывая о своих обязанностях на предыдущей работе. Он лениво махнул рукой, прерывая ее на полуслове:

– Не думаю, что хоть кто-то может быть хуже предыдущей кандидатки. Если он способен печатать более чем двумя пальцами. Странно, что агентство вообще могло ее прислать.

Элис вежливо улыбнулась. Ей казалось, что его приоритеты расставлены слегка иначе, и в агентстве это прекрасно понимали.

Габриэль непонимающе нахмурился: эта улыбка как-то не вязалась с общим видом кротости и смирения.

– Откройте файл по сделке Хаммондов, он есть на вашем компьютере. Я расскажу вам, что делать.

Следующие четыре часа Элис не вставала. Никакого перерыва на обед. С технической точки зрения обед был примерно тогда, когда он пришел, и, видимо, Кабрера решил, что она не голодна. Ну еще бы, как можно вообще думать о таких мелочах!

В полчетвертого она подняла взгляд – Кабрера возвышался перед ней.

– Похоже, вы действительно справляетесь. Это энтузиазм неофита или вы всегда такая?

Элис уже успела забыть об этой его хамской манере вести беседу. Судя по всему, его слова выражали одобрение – но можно же было донести мысль как-то иначе?

– Я знаю свое дело, мистер Кабрера, – спокойно сказала она.

Габриэль сел на стул лицом к ней, вытянув ноги. Вся его фигура дышала самоуверенностью и силой. Да, предположим, он умен. Он обладал живым умом юриста и способностью вникать во все мелочи и замечать даже малейший подвох, который мог бы привести к краху всей сделки. Даже по телефону его голос звучал властно, а фигура излучала уверенность в том, что все будет, как он сказал. Однако его высокомерное поведение и манера говорить не ожидая возражений приводили Элис в ярость.

– Весьма похвально, – сухо отметил он.

– Благодарю. Но не могли бы вы сказать мне, до которого часа вам требуется мое присутствие сегодня?

Раз уж он заставил ее прождать впустую несколько часов, не лишним будет и уточнить.

– Пока наша работа не будет закончена, – холодно ответствовал он. – Я не одобряю формального подхода в этом вопросе. А что? Вам во что бы то ни стало требуется уйти в пять?

Элис нервно оправила блузку. Он, конечно, мультимиллионер и вдобавок убийственно привлекателен, но она уже имела счастье наблюдать его своеволие в действии. Например, тоном, не допускающим возражений, он сообщил главе юридического департамента, что ей придется работать в следующие выходные над завершением важной сделки. Это означало, что той придется пропустить свадьбу лучшей подруги. И он даже не потрудился извиниться за неудобства.

Габриэль Кабрера щедро платил, но взамен требовал практически рабской покорности. А на это Элис соглашаться не собиралась.

Пока она на испытательном сроке, она может без обиняков высказывать свое мнение и устанавливать границы. Позже такой возможности не будет, поэтому лучше обговорить условия сейчас. По крайней мере, она точно не собирается работать по выходным – это единственное время, когда она может навещать мать.

– Я тоже не любитель работы по часам, мистер Кабрера, и при необходимости я готова работать сверхурочно. Однако я ценю свою частную жизнь и потому хотела бы знать заранее, в какой мере вы на нее претендуете.

Кабрера посмотрел на нее прищурившись:

– В моей компании другие правила.

Да уж, действительно. Какой сюрприз.

Габриэль не собирался объясняться перед этой мышью. Да, она хороший работник, но, в конце концов, он здесь хозяин! И знала бы она, скольких трудов ему стоило достичь этой позиции! Он начинал с нуля, а теперь был на вершине – и смысл этой игры был в том, чтобы ни перед кем не отчитываться и ни на кого не оглядываться. Габриэль снова почувствовал приступ разочарования, но внутренне отмахнулся от него.

– Я ошибаюсь, или вы получаете за работу на меня как минимум вдвое больше, чем за аналогичную работу в другом месте?

«Что вполне логично, поскольку за работу с вами нужно доплачивать за вредность», – подумала Элис.

– Да, это так, – сказала она вслух.

– И чем же вы в этом случае недовольны? Я ведь могу и уменьшить вознаграждение в случае чего. Почему это вы вдруг решили, что можете диктовать условия? Невероятно! – Он рассмеялся.

– Насколько я могу судить, вам за долгое время так и не удалось подобрать подходящего секретаря.

– Отработав один день, вы решили, что дело в шляпе? Довольно самонадеянно.

Но вообще-то мышь была права, все остальные ей и в подметки не годились. Возможно, при поиске стоило больше сконцентрироваться на содержании, а не на форме? Но, в конце концов, ему же на нее смотреть целый день! Хотя он не мог не отметить, что иногда его предпочтения играли с ним злую шутку. Некоторые из сотрудниц уделяли слишком много внимания своему внешнему виду в ущерб работе, надеясь ему понравиться.

– Вовсе нет, – глубоко вздохнув, сказала Элис и приготовилась защищаться.

Карие глаза вперились в нее, и Элис почувствовала, как у нее дрожат ноги. Но было ясно, куда все это приведет, если не остановиться прямо сейчас.

Элис уже давно не приходилось чувствовать такого всплеска энергии и интереса к работе. Она уже даже сообразила, какие еще задачи могла бы взять на себя. Любой другой на ее месте давно бы уже вымотался – Кабрера не делал никаких скидок на то, что она новенькая, – но Элис все схватывала на лету. Было немного жаль потерять столь перспективное место из-за недовольства манерой босса обходиться с подчиненными: за шесть недель она могла бы много заработать. Но Элис знала, что не позволит никому, сколько бы ей ни заплатили, покушаться на ее принципы – ни в работе, ни в чем-либо другом. Ее выходные и без того заняты поездками к матери, так что еще не хватало отказываться от свободных вечеров, пусть даже за космическую плату. Должна же она когда-то отдыхать. Кажется, кроме нее, в этой компании никто не возражает – ну да чему тут удивляться. Половина женщин наверняка в него влюблены, а другая половина готовы на все ради карьеры.

– Что вы сказали?

Сказать, что Габриэль удивился, было бы ничего не сказать. Он настолько не привык, что ему возражают, что даже почувствовал некоторый интерес. Он терпеть не мог, когда ему перечили, – возможно, это было связано с воспоминаниями о детстве, когда от него ничего не зависело и его жизнь была всецело в руках других людей.

– Я работаю на вас всего один день, и он начался с того, что мне пришлось четыре часа ждать вашего появления. Признаться, подобное мне в новинку.

– Я ослышался, или вы требуете от меня отчитаться, как я провел эти четыре часа?

Кто угодно другой на ее месте немедленно был бы изгнан без объяснения причин. Но Габриэля коробило при мысли о следующей некомпетентной красотке, которую агентство ему пришлет. Внезапно оказалось, что приятный внешний вид все-таки уступает способности выполнять профессиональные обязанности.

И кроме того, его неожиданным образом восхитила ее выдержка.

– Нет, не требую. Однако я должна сообщить, что не собираюсь работать по выходным, мистер Кабрера.

– Я вроде бы у вас этого и не просил.

– Пока нет. Но я слышала, что вы сказали той женщине по поводу свадьбы ее лучшей подруги.

– Клэр Кирк очень любит похвастать перед другими, что она – одна из самых молодых глав департаментов в моей компании. И я бы не хотел поддерживать ее в заблуждении, что она чего-то здесь добьется, если не будет прилагать к этому усилий.

Ему явно была недоступна разница между «некоторыми усилиями» и отказом от близких ради работы.

– Я подумала, что будет честнее обсудить этот вопрос в первый же день, чтобы случайно не обнаружить себя в офисе в 10 часов вечера пятницы. Я не возражаю против сверхурочной работы при необходимости, однако твердо намерена разграничивать работу и частную жизнь.

– Скажите, а с предыдущим начальником вы тоже вели подобные беседы?

– У меня не возникало в этом необходимости.

– Наверное, потому, что он больше волновался о количестве часов, чем о результате? Я не таков и в своих сотрудниках этого не одобряю. Что же касается вашего примера… Люди наподобие Клэр Кирк, которые стремятся к быстрому восхождению по карьерной лестнице, принимают эти правила игры. Они знают, что, чтобы чего-то добиться, требуются жертвы. Однако раз уж вы не глава департамента и вообще не заинтересованы в карьере…

– Как раз-таки заинтересована! – вырвалось у Элис, и она покраснела.

– Правда? А мне почему-то так не показалось. Ну что ж, я вас слушаю.

Она всмотрелась в него внимательнее. Похоже, на этот раз он не издевался. Его молчаливая и неподвижная фигура по-прежнему наводила на нее страх, но Элис собралась с духом и выдала одну из своих фирменных вежливых улыбок.

– Именно поэтому я уволилась с предыдущей работы. Мне там нравилось, но Том, владелец компании, собирался передать бразды правления своему сыну, который считал, что в компании по грузоперевозкам женщинам не место.

Габриэль наклонил голову вбок, вслушиваясь в ее слова и интонации. На вид она была похожа на жеманную учительницу, однако в ее манере постоять за себя были твердость и уверенность. Другая бы на ее месте рассыпалась в похвалах самой себе и в жалобах на то, как несправедливо с ней поступили, но эта… У Габриэля возникло чувство, что она вообще никогда не говорит лишнего.

Он окинул ее взглядом: незамысловатая одежда, длинная, худощавая фигура, скучная стрижка…

Все его сотрудники получали отдельную квоту на одежду. Даже ассистенты и работники техподдержки могли позволить себе дизайнерские вещи, и ему нравилось таким образом демонстрировать свое превосходство над другими компаниями. Серой мыши, сидевшей перед ним, явно не хватало лоска. Но все же было в ней что-то такое…

– И что же вы собирались делать, если бы на сцене не появился Том-младший?

Габриэль презирал богатеньких сынков и дочек, которым все доставалось даром. Сам он добился всего собственным трудом и только поэтому имел право не считаться ни с чьим мнением. Он считал, что состояние, полученное по наследству, ничего не значит и что каждый должен добиваться всего самостоятельно, чтобы хоть чего-то стоить.

– Я надеялась, что компания согласится оплатить курс по бухгалтерскому учету. – Элис с сожалением вспомнила о своей мечте заниматься финансами, которая так и осталась мечтой. Ей хорошо удавались расчеты, и карьерные перспективы на этом поприще были хорошими. Но, как оказалось, ее мечты почему-то имеют тенденцию не исполняться. – Но не сложилось, – безэмоционально сказала она, несмотря на внутреннюю горечь. – Тогда я подумала, что будет разумно устроиться в более крупную компанию, где будет больше возможностей.

– Но вы почему-то решили начать с того, что сообщили мне об ограничениях в вашем расписании.

– Мои выходные заняты, – ответила она, уже начиная сожалеть, что вообще затеяла этот разговор.

– Молодой человек?

– Простите, что?

– Или муж? Хотя кольца на пальце я не вижу.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Обычно в таких случаях все упирается в мужчину.

Элис запнулась. Возможно, она зря затеяла этот разговор, но теперь было бы глупо не воспользоваться случаем. Что страшного может случиться? Максимум – он ее выгонит, ну так и что же. В агентстве этому совершенно не удивятся. Возможно, на ее следующей работе будут нормальные условия – хотя ей и было обидно терять столь лакомый кусочек.

– Но не в этом, мистер Кабрера, – сухо сказала она. Помолчав немного, она добавила: – И я бы предпочла не обсуждать свою личную жизнь на рабочем месте.

Элис внутренне поморщилась: звучало так, как будто ей было пятьдесят.

– Почему? Вы что-то скрываете?

В этот момент Элис все-таки изменило самообладание, и она беззвучно открыла рот, как вытащенная из воды рыба. Габриэль меж тем был невозмутим и, казалось, наслаждался ее замешательством.

– Эти бухгалтерские курсы, о которых вы говорили. На них ведь тоже нужно время. Где вы его возьмете, если ваши выходные неприкосновенны?

– Я все продумала, – моментально ответила Элис. – Кроме того, у меня талант к расчетам.

– Если так, то объясните мне, почему вы не подались в эту область сразу после окончания школы, колледжа, университета… или что вы там заканчивали. И кстати, раз уж мы обсуждаем вопрос нашего с вами длительного сотрудничества, давайте сюда ваше резюме. Оно, полагаю, дождалось своего часа.

Элис на мгновение замешкалась, и Габриэль холодно и оценивающе посмотрел на нее.

Вдруг у него зазвонил телефон. Он взглянул на номер звонящего, немного поколебался, а затем на его губах появилась злорадная ухмылка.

– Давайте так, мисс Морган. – Он пододвинулся к ней очень близко и положил локти на стол.

Элис машинально отодвинулась назад и вдруг осознала, что с ней происходит что-то не то. Ее дыхание участилось, ей стало жарко, и всю ее охватило какое-то неясное внутреннее напряжение, тело обрело странную чувствительность. Она внутренне огрызнулась на себя, подумав, что, если уж ей придется с ним работать, надо как-то сдерживать неприязнь и не позволять эмоциям влиять на свое поведение.

– Я прочту ваше резюме, и в случае, если я не обнаружу в нем подтасовки фактов, а ваши рекомендации окажутся настоящими, я возьму вас на работу.

– Серьезно?

– И это еще не все. Я продемонстрирую свою готовность поддерживать мотивированных сотрудников и оплачу ваши бухгалтерские курсы, если вы все еще этого хотите.

– Правда?

В голове Элис метались обрывки мыслей. Гонку пока выигрывала такая: «Неужели наконец-то в моей жизни что-то изменится к лучшему?!»

– И конечно, я приму к сведению вашу позицию насчет выходных. Взамен же…

– Вы увидите, я способна справиться с чем угодно!

Он снял трубку с ее рабочего телефона и набрал некий номер. На лице его при этом появилась коварная улыбка.

– В таком случае, мисс Морган, вам придется получить некое представление о моей личной жизни. – Он передал трубку ей. – Будьте так добры, донесите до этой женщины мысль, что я больше не собираюсь с ней разговаривать. Посмотрим, как вы с этим справитесь.

Глава 2

Габриэль неспешно вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Он был доволен своим решением сразу нанять эту женщину. Обычно он препоручал технические детали HR-отделу, но сейчас решил заняться этим самостоятельно.

Он позвонил по ее предыдущему месту работы и поговорил с руководителем, который полностью подтвердил письменную рекомендацию.

Что ж, кажется, неиссякаемый поток малокомпетентных секретарш все-таки иссяк. Зато все они были красивыми – почему было не считать это критерием отбора? Некоторые даже имели шансы развиться во что-то подходящее, если бы не теряли со временем даже налет профессионализма. Они пожирали его глазами, с намеком предлагали ему задерживаться допоздна, их юбки становились изо дня в день все короче, а блузки – прозрачнее… Под конец это становилось совершенно невыносимо.

Он мельком подумал о разговоре, который препоручил своей новой сотруднице, и улыбнулся, вспомнив выражение строгого неодобрения на ее лице.

Джорджия. Вначале она его распаляла. Она была страстной и изобретательной в постели, но самое главное – казалось, хорошо понимала главное правило: не настраиваться на серьезные отношения. Почему же она в итоге ему наскучила? Ведь она лезла из кожи вон, чтобы ему угодить. А разве не этого ждет каждый мужчина? Он задумался, не в этом ли все дело. Вокруг него достаточно красивых, соблазнительных женщин, готовых исполнить любой его каприз. И раньше ему это льстило, но теперь…

Он пролистал финансовый отчет на экране и обнаружил, что корпорации удалось поглотить очередную компанию. Эта сделка позволит расширить бизнес в Европе. Он мрачновато поздравил себя с очередным достижением: для мальчика, который рос в приемной семье, это вполне неплохо. Другое дело, что для мужчины, которым он теперь стал, подобные достижения были в порядке вещей и уже не приносили особого удовлетворения.

Он начал играть на бирже в шестнадцать и обнаружил в себе уникальную способность анализировать и почти безошибочно предсказывать, что поднимется в цене, а что упадет. И однажды обнаружил, что господа из высшего общества начали принимать его всерьез. Они находили его и предлагали ему работу, а он, как человек, привыкший к борьбе не на жизнь, а на смерть, не стеснялся выжимать из этого максимум выгоды. Так он отшлифовал свой талант и научился грамотно обращаться с информацией и не болтать лишнего. И уверился в том, что деньги – это сила, а сила позволяет ни на кого не оглядываться.

Теперь, в свои тридцать два, он сам раздавал указания и был абсолютно неприкосновенен.

Резкий стук в дверь прервал его размышления. Он откинулся на спинку стула и дал позволение войти.

«Вот поэтому, – размышляла Элис, – мне он никогда и не понравится». В самом деле, набрал номер, дал ей трубку и вышел – а ведь это была его девушка, которой он даже не удосужился сам объявить о разрыве отношений! Такой тип неисправимых плейбоев она презирала.

Однако она все же получила место, и без обычных в таком случае нескольких собеседований. Кроме того, он, судя по всему, принял к сведению ее позицию относительно выходных. Насколько она могла судить, для него это подвиг. Так что подобные мелочи ее не смутят.

Впрочем, когда она уселась в кресло перед ним, на ее лице ясно читалось неодобрение.

– Я полагаю, – сухо сказала она, – вы хотите знать, как прошла моя беседа с вашей… э-э-э… девушкой.

– Бывшей девушкой. В этом как раз и состоял смысл раговора. Чтобы у нее не осталось ни малейших сомнений.

Волны неодобрения, исходившие от нее, можно было практически почувствовать. Лицо ее было столь кислым, будто она проглотила лимон.

– Я говорил с вашим бывшим начальником. Приятный человек. Судя по всему, на прошлой работе вам не приходилось ни проявлять инициативы, ни беседовать с бывшими девушками.

Судя по всему, он ее нарочно провоцирует. Он выжидающе смотрел на нее, а на губах играла легкая тень улыбки. Элис почувствовала, как к щекам приливает кровь, одернула пиджак и села прямее. Он, конечно, красив… чертовски красив, будем честны… однако Элис сразу решила для себя, что при его невыносимом характере внешние данные не должны играть никакой роли. И сейчас она внутренне подсчитывала причины, по которым ей не нравится ее новый босс.

С другой стороны, это может оказаться полезно в плане рабочих отношений. Из разговора с Джорджией Элис вынесла информацию, что проблема нескольких предыдущих секретарей была в том, что они в него влюблялись.

– Поверить не могу: он поручил это секретарше! – надрывалась та на другом конце провода. – Если вы такая же, как и остальные, – выставляете напоказ свою грудь и думаете, что можете так его увлечь, – даже не пытайтесь! Он мне сам говорил, что офис – не место для игр!

Она продержалась два месяца и одиннадцать дней. Похоже, это было его среднее время пользования одной игрушкой.

Элис против воли вспомнила о том, о чем обычно старалась не думать, – о своем отце. О длившихся годами попытках вернуться в семью и сделать вид, что очередной интрижки на стороне не существует. О бесплодных и неискренних стараниях оживить брак, который он с большим удовольствием спихнул бы в канаву, но не мог себе этого позволить.

Элис с усилием вернулась к реальности.

– Том очень счастлив в семейной жизни, – она сделала акцент на слове «счастлив», – поэтому нет, никаких подобных звонков. «Особенно таких, какие стоило бы делать самому!» – добавила она мысленно.

– Судя по вашему выражению лица, я не приобрел популярности в ваших глазах.

Ему, конечно, все равно. Однако, если они и впрямь будут вместе работать, бессмысленно притворяться святым. Ей время от времени придется сталкиваться с подобными ситуациями – например, отваживать назойливых поклонниц или еще что-нибудь такое. Так что пусть готовится сейчас.

– Она была очень расстроена, – сообщила Элис, изо всех сил стараясь не звучать осуждающе. В конце концов, его отношения – его личное дело, даже если он выбирает оповещать о них весь окружающий мир.

Кроме того, несмотря на это, ей почему-то казалось, что есть в его жизни такие стороны, о которых не знает никто. Что-то в нем производило такое впечатление. Не то чтобы она была Шерлоком Холмсом, просто несложно было предположить, что человек, который добился таких вершин в карьере, не может быть полностью открытым со всеми. Наверняка он рассказывает окружающим только то, что хочет, и только с какими-то определенными целями.

– Понятия не имею почему, – сухо ответствовал Габриэль. – Я уже сообщал ей о своем решении. Просто ей оказалось сложнее, чем она ожидала, его принять.

– Вы всегда перепоручаете непростые переговоры сотрудникам?

Осуждение в ее голосе должно было бы раздражать его, но почему-то не раздражало. В кои-то веки он находился в обществе женщины, которая точно не будет заниматься попытками соблазнить его вместо работы. Кроме того, она все равно не в его вкусе. Ему обычно нравились невысокие и фигуристые барышни, обладавшие обаянием и животной привлекательностью. А требовательных «колючек» он исключал из своего рациона, поскольку они требовали слишком многих усилий.

– В последние пару месяцев для этого не возникало повода, – лениво протянул Габриэль.

Да его бы и сейчас не возникло, осознала Элис, если бы его величеству не захотелось устроить ей проверку. Возможно, он считал, что она откажется, потому что сочтет это неправильным?

Ему не было необходимости что-то говорить – она и так прекрасно знала, что он о ней думает. Да, она относится к жизни серьезно. Было бы странно поступать иначе, учитывая, что большую часть своей юности она провела наблюдая, как мучается мать от постоянных измен отца, и поддерживая ее. Поэтому и во взрослой жизни у нее не было ни времени, ни желания развлекаться.

У Памелы Морган недоставало внутренней силы бороться с домашней агрессией и изменами мужа, поэтому за моральной поддержкой она обращалась к дочери. К тому времени, как Рекс Морган погиб в автокатастрофе, его жена превратилась в бледную тень той юной девушки, которая когда-то выходила за него замуж, мечтая о семейном счастье.

Мечты же самой Элис оказались таким образом оставлены без внимания. Оглядываясь назад, она часто думала, что именно эти события заложили основу ее будущего характера – замкнутости, осторожности, нелюбви к беззаботным развлечениям… Всего этого могло бы и не быть, вырасти она в других обстоятельствах.

А ее единственная попытка наладить отношения с противоположным полом только привела ее к убеждению, что ожидание «семейного счастья» вообще безосновательно.

– Еще что-нибудь на сегодня? И во сколько вы будете завтра? Я незнакома с вашим расписанием.

– Я веду записи в телефоне, я вам их пришлю. Завтра я буду… как обычно. А потом уеду на три дня. Вы, я надеюсь, сможете справиться самостоятельно?

– Как я уже говорила, мистер Кабрера, я могу справиться с чем угодно.

Через три недели, лавируя в потоке пассажиров метро, Элис подумала, что вполне справляется со своей работой. Более того – получает от нее большое удовольствие. По утрам она с улыбкой встречала начало нового рабочего дня, предвкушая, как со временем получит еще больше обязанностей и ответственности.

При этом у нее не было минуты свободной. Она лично отвечала за три крупных отчета и записалась на те бухгалтерские курсы. А ее зарплата составляла, по ее личным меркам, небольшое состояние.

Ее отношение к работе было неожиданным, учитывая, что она по-прежнему не одобряла поведение Габриэля. Ее раздражало его неприкрытое сладострастие, то, как он находил и бросал любовниц. Он не скрывал, что в личной жизни он так же жесток и безжалостен, как и в бизнесе. Ее раздражала его непоколебимая уверенность, что он может получить все, что захочет. Раздражало, как стелются перед ним все сотрудницы, если он снизойдет до обращения к ним. Раздражал его эгоизм.

Ей ежедневно приходилось отвечать на звонки от женщин, которые хотели с ним поговорить, и, насколько она могла судить по томности голоса, этим их желания не ограничивались.

Все это ее раздражало.

Габриэлю явно не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы привлечь женское внимание. Похоже было, что его постоянно осаждают со всех сторон, и поэтому, когда он бывал в настроении, он просто давал свое милостивое согласие одной из претенденток. И возникало нечто, что Элис, положа руку на сердце, даже не могла назвать отношениями.

«Но он ведь такой красивый», – прошептал тихий голос в ее голове. Элис на мгновение остановилась в потоке людей. Это было сложно отрицать. Точеные линии его мужественного лица возникли перед ее внутренним взором, как наяву. Она думала о нем чаще, чем ей бы хотелось, но успокаивала себя тем, что он действительно экстраординарный человек и ее интерес к нему носит чисто рабочий характер.

Только и исключительно поэтому она знала, какой длины у него ресницы и как он умеет скрывать ими выражение глаз. И поэтому же она знала, что, войдя в кабинет утром, расплескивая неукротимую энергию и жизненную силу, он сразу же закатает рукава рубашки и потребует свой кофе. Элис иногда сомневалась, замечает ли он ее вообще. Она ловила все на лету и редко нуждалась в пояснениях, поэтому, бывало, он даже не смотрел в ее сторону по нескольку часов.

Элис разозлилась на себя, что думает о постороннем, и ускорилась. Он не обращает на нее внимания, потому что она не в его вкусе. Ему нравятся…

Нет, она не собиралась даже задумываться об этом. Это совершенно не ее дело.

Элис вошла в огромный холл и, ни на кого не глядя, направилась к лифту. Еще не было восьми, а значит, три верхних этажа, занятые их компанией, будут практически пусты. Теперь ее уже не удивляли толпы сотрудников различных компаний и туристов, постоянно кишевшие в здании.

Она вышла из лифта, погруженная в мысли о сегодняшних делах, даже не заметив вспышки радости оттого, что впереди новый день. И не сразу поняла, что в кабинете Габриэля оживленно спорят два человека. Cквозь стеклянную стену было видно, что лицо Габриэля черно от гнева. Он что-то говорил низким угрожающим голосом. Очевидно, какая-то из его женщин пересекла незримую границу и заявилась к нему на работу. А он обычно очень строго сохранял это разделение, хотя все остальное его мало волновало.

«Надо вмешаться!» – подумала Элис. Ведь это было примерно то же самое, чем она обычно занималась по телефону.

С другой стороны, разве это не послужит ему уроком? Он сам виноват в возникновении этой ситуации, вот пусть сам с ней и разбирается. Как секретарь она обязана принимать звонки, но вмешиваться в разговор двух, по сути, посторонних людей было бы попросту невежливо.

Элис вошла в свой собственный кабинет, сняла легкое пальто и повесила в шкаф. А затем сделала себе кофе и включила компьютер. Но сосредоточиться было невозможно. Она постоянно косилась на немую сцену, происходившую за стеклом. Внезапно дверь кабинета Габриэля распахнулась и оттуда вылетела девушка с темными волосами до пояса, в обтягивающем красном платье и на десятисантиметровых каблуках. В руках она держала легкий розовый плащ. И еще она была в ярости.

– Он свинья! – вскричала она, бросив взгляд через плечо на распахнутую дверь, где стоял Габриэль, глядя на них обеих тяжелым взглядом. – Но, по крайней мере, вы не одна из этих накрашенных кукол, которые обычно здесь сидят!

– Джорджия… – Угроза в его голосе заставила ее умолкнуть, хотя, дай ей волю, она бы разливалась еще четверть часа. Элис даже ощутила жалость к ней, поскольку в голосе ее начальника звучала неприкрытая агрессия. – Если ты немедленно не покинешь мой офис, я вызову охрану. – Он перевел взгляд на Элис. – Будьте так добры, сопроводите эту даму к выходу.

По дороге Джорджия говорила не переставая. Она была зла, оскорблена и чувствовала себя страшно униженной, поскольку до этого ее никогда не бросали и она не могла привыкнуть к новой для себя ситуации. Элис подумала, что та просто откусила слишком большой кусок, который не смогла прожевать.

– Ну вы-то уж точно в безопасности, – заявила брюнетка под конец. – На таких, как вы, он даже и не смотрит. И можете ему передать, чтоб горел в аду!

Пока Элис шла обратно, успешно выставив Джорджию за пределы офиса, прилив храбрости, который побудил ее не вмешиваться, слегка повыветрился. Но она надеялась, что Габриэль предпочтет просто забыть обо всей этой ситуации.

– И что это было, по-вашему? – такими словами он ее встретил.

– Я прошу прощения?

Элис вздрогнула, когда он резким движением обогнул стол и присел на угол. Его лицо было мрачнее тучи.

– И не надо делать этот невинный вид! Как будто я не видел, как вы прокрались в кабинет и спрятались за компьютером!

– Я никуда не прокрадывалась… Габриэль.

Было довольно странно звать его по имени, но после трех дней именования «сэр», «мистер Кабрера» и «мистер Кабрера, сэр» он настоял на том, чтобы она звала его просто Габриэль. Хотя с точки зрения Элис это намекало на какую-то ненужную близость. Поэтому она пока еще запиналась.

– И уж тем более не пряталась за компьютером, – твердо закончила Элис.

– А по-моему, вы именно это и сделали. Вы прекрасно видели, что я там зажат в угол, и вместо того, чтобы предложить помощь, спрятали голову в песок! Эта женщина…

– Эта женщина?.. – холодно переспросила Элис. – Вы хотели сказать, Джорджия?

– Я не в настроении слушать ваши нравоучения, – прорычал он, запустив пальцы в волосы.

– Я вовсе и не собиралась вас поучать.

– Вы можете не сообщать, что вы обо мне думаете, мне и так понятно.

Элис промолчала, занятая попытками обрести утерянный контроль над своими эмоциями. Его близость оказывала на нее странное действие. Ее нервировал его пристальный взгляд, но стоило перевести глаза чуть ниже, как там оказывалось его бедро и обтянутые тканью мускулистые ноги, и это нервировало ее еще больше. Она чувствовала, как колотится ее сердце и стучит в ушах. Обычно он не вторгался так грубо в ее пространство, и она не знала, что с этим делать.

– Объясните ваше замечание, – произнес Габриэль.

Элис незаметно вжалась в спинку кресла. Ей хотелось сменить тему, потому что в происходящем было что-то неправильное, слишком личное, а этого она старалась избегать. Да и он, судя по всему, тоже – обычно он даже не спрашивал ее, как она провела выходные.

– Какое именно? – настороженно спросила она. Его пристальный вгзляд, казалось, давал понять, что уйти от разговора не удастся.

– Знаете, вам бы лучше так не делать, – обманчиво мягко проворковал он.

Это ощущение было похоже на то, как будто ее кожу пощекотали перышком. И это нервировало еще сильнее, чем просто его настойчивое присутствие.

– Вы разве не собираетесь спросить меня, что я имел в виду? – продолжил он тем же вкрадчивым тоном, и по телу Элис побежали мурашки. – Вижу, не собираетесь – ну так я вам сам расскажу. Никогда не пытайтесь уйти от ответа на прямой вопрос. Это заставляет меня лишь приложить еще больше усилий, чтобы все-таки добиться от вас ответа. Ничто не распаляет больше, чем брошенная перчатка, – а ваше молчание считается перчаткой.

Вообще-то обычно мнение женщин о себе было ему не особенно интересно. Но почему-то мнение этой его интересовало…

Элис, собравшись с духом, взглянула ему прямо в лицо:

– Я думаю, что с вашей стороны не слишком-то вежливо вышвыривать свою бывшую партнершу вон из здания только потому, что она недовольна вашим поведением.

Это было далеко не все, что Элис могла бы сказать по этому поводу, но она решила не распространяться.

– С ее стороны тоже было не очень-то вежливо сваливаться мне на голову в моем же офисе, чтобы устроить истерику!

Он вскочил и прошелся по кабинету, который Элис как-то незаметно уже успела сделать своим собственным. На шкафу с документами стояли два цветочных горшка, еще один – на компьютерном столе. А у телефона возвышалась небольшая статуэтка Будды.

Потом он вернулся к столу и остановился, возвышаясь над ней, засунув руки в карманы.

– Не думаю, что она собиралась делать именно это, – спокойно сказала Элис. – Я полагаю, что она пришла по какой-то другой причине. В конце концов, накричать на вас она могла бы и по телефону, для этого совсем не нужно личное присутствие.

– Но если бы она попробовала сделать это по телефону, она наткнулась бы на непроницаемую защиту в виде моего верного и профессионального секретаря, не так ли?

Элис вспыхнула. Сами по себе слова были вполне положительными, но фраза целиком звучала как-то неприятно.

– Возможно, ее привело сюда непреодолимое желание? Вам так не кажется? – задумчиво протянул Габриэль, оперевшись ладонями на ее стол.

Элис вздрогнула, и на несколько секунд их взгляды встретились. Во рту у нее пересохло, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать вдыхать и выдыхать воздух.

– А вы когда-нибудь испытывали такое, Элис?

– Что вы имеете в виду? – спросила Элис полушепотом, и он тихо рассмеялся.

– Прилив страсти, который заставляет вас поступать необдуманно…

– Я предпочитаю руководствоваться разумом и логикой, – выдавила она.

– Следовательно, ваш ответ «нет»?

– Если вы забыли, – Элис сдерживалась изо всех сил, глядя на его самодовольную ухмылку, – при приеме на работу я сообщила вам, что предпочитаю не обсуждать свою частную жизнь.

– А мы разве обсуждаем вашу частную жизнь?

Он встал и принялся разминать мышцы, размышляя о том, стоит ли продолжать разговор. И решил, что стоит. Появление Джорджии сбило его рабочий настрой, и теперь ему хотелось отыграться на своей секретарше. Обычно он так не поступал – да для этого и поводов не возникало. Он был вынужден заключить, что присутствие Элис каким-то образом его провоцирует.

Ну так зачем сдерживаться? Она дразнила его любопытство. Она была такая закрытая и скрытная, несмотря на кажущуюся прямоту. Не позволяла себе ни малейшей откровенности, даже не рассказывала, чем же таким суперважным она занимается по выходным.

Он был готов поставить все свое состояние на то, что ничем особенным. Было ли это так любопытно лишь потому, что она никогда об этом не упоминала? Какую цену он был готов заплатить за доступ к мыслям и чувствам человека, который ему в этом доступе отказывал?

– Вы, конечно, можете обходиться со всеми, как считаете нужным. Однако у каждого своя история, и вы понятия не имеете, какие болевые точки могли затронуть!

Элис осеклась и в следующую секунду страшно разозлилась на своего босса за то, что он намеренно довел ее до эмоционального взрыва.

– Болевые точки?.. – задумчиво протянул Габриэль.

– Я приношу извинения. Мне не стоило этого говорить.

– Мы же работаем вместе, – промурлыкал он. – Вы должны всегда прямо выражать свое мнение.

– О да. Вам ведь так нравятся женщины, прямо выражающие свое мнение.

– На лопатки! – Габриэль рассмеялся, и у Элис перехватило дыхание. – Это прозвучит странно, но обычно я не поддерживаю женщин, с которыми встречаюсь, в стремлении озвучивать свои соображения по какому то ни было поводу.

«Но почему?» – чуть было не спросила она. Она опасалась на него смотреть, потому что у нее возникло иррациональное чувство, что он читает ее мысли.

Кроме того, она и сама знала ответ. Зачем прилагать усилия, если все, что ты хочешь, приходит к тебе само? Людей формируют обстоятельства, и, какие бы обстоятельства ни сформировали Габриэля Кабреру, они оставили его в точке, где ему было абсолютно все равно.

– А в каких стремлениях вы их поддерживаете? – задала она вопрос, не сдержав внезапного жгучего любопытства.

– Да ни в каких, – широко улыбнулся Габриэль, словно сытый кот. – И раз уж с моими душевными глубинами теперь все ясно, давайте займемся делами.

Элис вынырнула из водоворота дел, когда было уже около шести. Значительная часть дня прошла на встречах, и это дало ей возможность забыть о неприятных чувствах, оставшихся после разговора. У нее было впечатление, что он прощупывает ее границы в поисках слабых мест, трещин, сквозь которые можно проникнуть внутрь.

Наводя порядок на своем столе перед уходом, Элис улыбнулась: до чего же все-таки может довести воображение! На самом деле ему совершенно не интересно, что она думает. Просто он всегда вторгается в чужие границы – так уж он устроен. А то, что границы принадлежат именно ей, – чистая случайность. Ни как личность, ни как женщина она его не интересует.

Она вспомнила Джорджию с ее томным голосом и подумала, что вот такие женщины ему нравятся. Мужчины же всегда выбирают одинаковый типаж, не так ли?

И тут в ее голове возник образ Алана. Кареглазого блондина, который бросил ее ради любительской копии бывшей ее босса. Флора тоже была невысокой и фигуристой. Не настолько холеная и, с вероятностью, не настолько самоуверенная, в остальном она явно была сделана по тому же лекалу.

– Вы улыбаетесь!

Элис обернулась и вздрогнула: она не заметила, как Габриэль вошел.

– Ну… скоро пятница, – ответила она невпопад, думая о том, что в выходные она устает больше, чем в будни, потому что ухаживает за матерью.

– Неужели работа на меня – это такое тяжелое испытание?

Ей же выдают квоту на одежду, как и всем остальным, ну почему она по-прежнему ходит в этих нагоняющих тоску костюмах! Несмотря на то что они корпоративных цветов, элегантности им это не добавляет.

– Конечно нет. На самом деле… мне очень нравится.

Ее босс опирался на дверной косяк и выглядел так же сногсшибательно, как и в восемь утра. Обычно люди к концу дня выглядят измотанными – но только не он! Он всегда лучился энергией, каким бы тяжелым ни был день.

– Приятно слышать. А то я как-то не удосужился дать вам обратную связь.

«Как будто вы вообще ее кому-то даете», – подумала Элис. Если кто-то не соответствует, от него просто избавляются.

Он, словно читая ее мысли, продолжил:

– Хотя, честно говоря, у меня нет привычки вообще давать ее секретарям.

– Это потому, что ваши секретари обычно не выдерживают дольше двух минут?

Он расхохотался, и Элис ощутила прилив удовольствия, когда он одобрительно на нее посмотрел.

– Ну да, это как-то бессмысленно, когда они уже в дверях.

– Ну…

Сейчас в дверях был как раз он сам, загораживая ей дорогу. Она внезапно осознала, какой же он высокий. Она и сама была выше среднего роста, но он явственно над ней возвышался.

– Ах да, вы же уходите. Вы поэтому улыбались?

– Прошу прощения?

– Вы улыбались, думая о планах на вечер?

«О, если бы вы только знали, что я улыбалась, думая о том, что никогда не смогу привлечь вашего внимания. И о том, что была бы идиоткой, думая, что хоть сколько-то вам интересна».

В его же собственные планы, как он сообщил, входил поход в театр, а затем – ужин в одном из самых элитных ресторанов Лондона.

А потом…

Тело Элис охватил жар, когда она представила, каково это – заниматься любовью с ее боссом, который по-прежнему стоял в дверном проеме. Его руки, его губы, исследующие ее тело, его голос, шепчущий ей что-то на ухо…

Никогда не испытанное прежде желание охватило ее, как огонь. Она не могла сдвинуться с места – ноги словно стали каменными. А его пронзительные черные глаза впивались в ее лицо.

– Мне нужно идти, – сдавленно сказала Элис. Она отодвинула своего босса в сторону, и это секундное прикосновение свело на нет все ее усилия успокоиться.

Она уважает его, но ее к нему не влечет! Его равнодушие никак ее не задевает!

Тяжело дыша, она выскочила на улицу и поспешила домой.

Глава 3

Элис проснулась как от толчка. Ей снилось, как она бежит за Габриэлем по длинному, уводящему в неизвестность коридору, а он время от времени оглядывается, но продолжает от нее убегать. Ее охватывало чувство невыразимого ужаса, ей хотелось закричать, остановиться, но, повинуясь чьей-то неведомой воле, она продолжала бежать.

Она была вся в поту и вообще не понимала, что происходит. Поэтому не сразу сообразила, что ее телефон звонит – не вибрирует от сигнала будильника, а звонит по-настоящему.

– Вы проснулись? Отлично.

Голос Габриэля был как ушат холодной воды на голову. Элис села в кровати и посмотрела на часы: было около шести.

– Габриэль, это вы?

– А вам часто звонят другие мужчины в такое время? Нет-нет, не отвечайте.

– Что у вас с голосом?

Он раньше никогда не звонил ей на мобильный в нерабочее время, и она украдкой огляделась, повинуясь иррациональному ощущению, что он стоит где-то в углу.

Слава богу, в ее комнате все было как обычно: светло-сиреневые стены, шторы неопределенного цвета, по бокам от туалетного столика – две яркие картины с пейзажами Корнуолла, нарисованные знакомым ее матери. Обычная комната в обычном доме, единственное достоинство которого – близость к метро.

– Похоже, я заболел.

– Что?!

Габриэль обладал отменным здоровьем, и у Элис возникло чувство, что мир рушится. Если уж он говорит, что заболел, наверняка это что-то серьезное. Элис не могла себе представить какой-то вирус простуды, осмелившийся бы на него напасть, – просто в силу субординации.

– Чем вы заболели? – Элис изо всех сил старалась не паниковать. – Вы звонили врачу?

– Нет, конечно.

– Что значит «конечно»?!

– Вы одеты? – спросил он нетерпеливым тоном.

Элис посмотрела в зеркало на туалетном столике. Она была, как всегда в постели, в мешковатой футболке, волосы были растрепаны, на сонном лице выражалось недовольство. Элис вздохнула и откинулась на подушку:

– Габриэль, мой будильник зазвонит только через сорок пять минут.

– Тогда выключайте его и одевайтесь.

– Да что с вами, наконец?

– Горло болит. Голова тоже. Температура. Похоже, у меня грипп.

– Хотите сказать, что вы разбудили меня в шесть двадцать утра, потому что у вас простуда?!

– У меня не бывает простуды. Наверняка это что-то более серьезное. В общем, вставайте, идите в офис и принесите мне две папки, которые я оставил на столе. К сожалению, не вся информация хранится у меня в компьютере.

Она уже привыкла, что он ожидает немедленного и беспрекословного повиновения своим приказам. Но погодите, он что, серьезно считает, что допустимо разбудить человека в чудовищную рань ради того, чтобы…

– Принести вам две папки?

– Именно. Ко мне домой. И свой компьютер прихватите, сегодня вы будете работать отсюда. Я не собираюсь идти в офис.

– А просто взять выходной вы конечно же не можете? – Как сделал бы любой нормальный человек, добавила она про себя. – Кроме того, я-то вполне могу работать из офиса, а документы, которые вам нужны, можно отсканировать и отправить по почте.

– Если бы я хотел, чтобы вы сделали это, я бы так и сказал. И вообще мне трудно говорить, горло болит. Если отправитесь прямо сейчас, то сможете обернуться за полтора часа. Ручка у вас есть?

– Ручка? – Элис начинала сознавать, что, кажется, раннего подъема сегодня не избежать.

– Да, ручка, которой пишут. Вам же надо записать мой адрес. И бога ради, возьмите такси. Я знаю, вы большой поклонник общественного транспорта, но сил моих нет ждать. Я редко приступаю к делам позже шести. Господи, это просто смешно! Я уже много лет ничем не болел! Наверняка я заразился от вас.

– Что за чушь! Я совершенно здорова!

– Ну ладно. Это и к лучшему, у вас сегодня много работы. Записывайте адрес.

Времени позавтракать у нее не было. На самом деле было, конечно, но она почему-то второпях приняла душ, оделась и на крейсерской скорости рванула к метро, но на полпути все же остановила такси – перед ее внутренним взором стояло нетерпеливое лицо Габриэля.

Он просто невыносим. Совершенно не интересуется чувствами окружающих, считает своим естественным правом нарушать их планы, как ему угодно, и извиняет собственное чванство, равнодушно пожимая плечами, словно бы говоря «а что в этом такого?». В конце концов, он же платит так много денег. Казалось бы, и почему кто-то может не захотеть подчиняться?

Только когда через час такси высадило ее у его дома, она снова занервничала. Чужая территория. Интересно, кто-нибудь из его сотрудников вообще когда-нибудь бывал здесь? Все корпоративы было принято проводить в ресторанах, да и вообще Габриэль не выглядел гостеприимным и открытым человеком.

Элис стояла перед внушительным зданием в георгианском стиле, борясь со своими эмоциями. Чего она ожидала? Ну, точно не этого. Скорее всего, чего-то вроде пентхауса – дорого, современно, вполне в его стиле. Но зачем ему целый особняк, он ведь живет один?

Дом окружала точно такая же кованая ограда, как и остальные дома по соседству. На этой фешенебельной улице Элис чувствовала себя крайне неуместно. Глубоко вздохнув, она надавила на кнопку звонка.

Из динамика донесся искаженный голос Габриэля:

– Заходите. Я буду наверху.

Дверь распахнулась. Видимо, отыскивать хозяина в недрах дома ей придется самостоятельно. Остается надеяться, что наверху у него оборудован кабинет.

Холл был нечеловечески огромным. Он был оформлен в викторианском стиле, пол покрывал персидский ковер, а наверх уводила изящная лестница.

Элис, волнуясь, оправила юбку. Вообще-то она могла бы надеть что-нибудь попроще, раз уж она, строго говоря, не в офисе. Но Элис предпочла одеться, как обычно: в черную юбку, белую блузку с коротким рукавом и черный пиджак. И в данный момент она чувствовала, что это было очень верное решение.

Найти Габриэля оказалось сложнее, чем она думала. В доме было три этажа и огромное количество комнат. Она поочередно заглянула в несколько гостиных и спален, пока случайно не наткнулась на нужную дверь в конце коридора. Она была приоткрыта. Элис краем глаза заметила смятые простыни на кровати и осторожно постучала.

– Вы весьма вовремя! Я уже задумался, куда это вы запропастились.

Габриэль сидел в постели. Одеяло было отброшено в сторону, сам он был одет в черный халат, оставлявший открытыми ноги и часть груди. На коленях у него был ноутбук, и он был явно погружен в дела.

Элис отвела взгляд и почувствовала чуть ли не приступ паники. Она выдавила:

– А мы что… э-э-э… собираемся работать здесь?

– Хватит болтаться у двери, заходите. А где, по-вашему, мы должны этим заняться?

– Ну, я видела кабинет…

– Я не могу встать с кровати. Я болен.

С ним никогда раньше не случалось такого, чтобы женщина, попавшая в его спальню, выглядела так, будто мечтает сбежать.

– Кроме того, это не только спальня. – Он кивнул на большой диван у окна и журнальный столик. – Это спальня, совмещенная с гостиной. Вам что, неловко?

– Нет, конечно.

Дело было не в комнате, а в каком-то странном выражении его лица, от которого ей действительно становилось неловко. Кроме того, с чего это он вздумал валяться в кровати? Габриэль ненавидит безделье.

– Просто мне кажется, что стоит заниматься делами в более рабочей обстановке.

– Какой в этом смысл? Здесь есть все, что мне нужно. Давайте сюда файлы. И ради бога, сядьте уже! Как вы собираетесь работать, стоя у двери?

Он нетерпеливо поерзал, и Элис с напряжением сглотнула, потому что его загорелая грудь обнажилась еще больше.

Ему положено быть в костюме! Ну или хотя бы просто нормально одетым. Это ощущение неуместной близости заставляло ее нервничать, и она была очень рада, что на ее лице это не выражается.

– Вы… выпили что-нибудь от простуды? – спросила она, осторожно присаживаясь на краешек дивана и стараясь не замечать полуодетого мужчину на кровати.

– Нет, конечно.

– Но почему «конечно»?! – изумилась Элис.

– А какой смысл? Само пройдет.

– Я принесу вам парацетамол.

– Нет, вы вместе со мной будете просматривать файл о Диксонах.

– Где у вас хранятся лекарства?

– Нигде, у меня их нет.

Элис одарила его ледяным взглядом и подошла к кровати, возвышаясь над ним:

– Вы выглядите просто ужасно.

– Отлично, вы наконец-то начинаете верить, что я серьезно болен.

– Да нет же, вы не «серьезно больны»! У вас обыкновенная простуда. Просто вы почему-то не хотите себе помогать. Выпейте пару таблеток, и вам сразу станет лучше.

– Что значит «не хочу себе помогать»? Вы же женщина, вам положено быть доброй! Знаете, сколько женщин хотели бы оказаться на вашем месте, с энтузиазмом готовили бы мне еду и изображали из себя Флоренс Найтингейл[1]?!

– В этом случае, – Элис протянула ему мобильный телефон, – позвоните кому-нибудь из них. Я с большим удовольствием уступлю им эту обязанность.

– Сядьте на место, – взревел он и тут же раскашлялся.

Элис, ни капельки не тронутая, наблюдала за ним, до крайности забавляясь тем, как обычно холодный и язвительный Габриэль теряет самообладание от обыкновенной простуды.

Оказывается, не такой уж он и неуязвимый. Он тоже злится и раздражается, как все нормальные люди. Это даже немного… трогательно.

– У меня с собой есть таблетки. Я принесу вам стакан воды, и вы их выпьете. Простуду они, конечно, не излечат, но от головной боли и температуры точно помогут.

– Точно? Пощупайте меня. Я весь горю.

Элис, вздохнув и возведя глаза к потолку, прикоснулась к его лбу и внезапно вздрогнула, словно от электрического разряда. Но, овладев собой, она сказала:

– У вас всего лишь небольшой жар.

Она отдернула руку и непроизвольно вытерла ее о юбку, словно надеясь избавиться от следов физического контакта. Да что с ней вообще такое? Она же его терпеть не может с самого первого дня знакомства, и именно поэтому они хорошо ладят на работе. Хотя, может быть, он все-таки более многогранный, чем та маска, которую он постоянно носит?..

Неужели она попалась в ту же ловушку, что и остальные его секретари? Но Элис тут же сказала себе, что такого не может быть. Просто он застал ее врасплох в непривычной обстановке. Довольно неловко находиться в одной комнате с мужчиной, на котором так мало одежды.

Она пошла в ванную, стараясь не обращать внимания на небрежно свисающее с сушилки полотенце, набрала стакан воды и достала из сумочки таблетки:

– Вот. Выпейте.

– Что-то вы раскомандовались! Совершенно не женственно.

Однако он безропотно проглотил таблетки.

Элис вспыхнула:

– А я здесь и не для того, чтобы быть «женственной»! А затем, чтобы просмотреть какие-то документы, которые никуда бы не делись до следующей недели! А для женственности у вас существует целый гарем спутниц. Каждый должен делать свою работу.

– Мой дом – это свободная от «спутниц» территория, так исторически сложилось. Впрочем, вы об этом и сами знаете – это же вы бронируете для меня билеты и столики.

Совершенно не женственная, но очень эффективная секретарша, которая появляется по первому зову и бронирует самые дорогие рестораны, в которые он потом водит своих девушек…

Как раз на днях она забронировала для него два билета в оперу – но Габриэль несколько утомился от истерик Джорджии и решил, что пока не готов начинать все заново.

– А как же ваша спутница по опере? – рассеянно сказала Элис. Обычно она не позволяла себе лишних вопросов, но сегодня все было с ног на голову, и, что самое неожиданное, ей это даже немного нравилось. Хотя вообще-то она предпочитала, чтобы все происходило своим чередом, и не ожидала от перемен ничего хорошего.

Было ли дело в неиссякаемой жизненной энергии Габриэля Кабреры, по сравнению с которым она казалась недостаточно быстро реагирующей? Или в контрасте между ней и женщинами, для которых она бронировала места в опере и столики в дорогих ресторанах?

– Ну, я пришел к выводу, что она недостаточно хороша. Хотя, должен сознаться, чертовски сексуальна, – лениво протянул он. – Но такая скучная, что даже длинные ноги и большая грудь не смогли спасти ситуацию.

«Еще одной конец!» – с возмущением подумала Элис. Ее саркастическая улыбка словно бы примерзла к лицу. Остается лишь надеяться, что в следующей барышне с длинными ногами и большой грудью окажется хоть немного индивидуальности! Пока обычные люди стремятся укрепить отношения, Габриэль Кабрера делает все, чтобы этого ни в коем случае не происходило.

– Возможно, стоило бы включить это в ваши обязанности, – тем же ленивым тоном продолжал Габриэль. – Как вы думаете, вы сможете подыскать мне кого-нибудь, от разговора с кем не захочется спать через пять минут?

Возмущение Элис заменила чистейшая ярость, словно кто-то помахал перед ней красной тряпкой. Да что он вообще о себе возомнил?! Он вообще понимает, насколько унизительно это звучит?! И насколько часто он называет скучной ее саму, даже не замечая этого?!

– Вы… вы просто самый ленивый человек, какого я встречала за всю свою жизнь, Габриэль!

– Что?

– Вы прекрасно слышали, Габриэль. Вы ленивый! – Она с яростью взглянула на своего полуобнаженного босса. – Вы, конечно, работаете не покладая рук, и, возможно, ваше касание превращает предметы в золото, но разбираться со своей личной жизнью вам просто лень! Почему бы вам самому не выбирать те места, куда пойти на свидание? И самому не сообщать, если вы не хотите с кем-то видеться? Вы поручили мне выбрать прощальный подарок для Джорджии, когда она устроила вам скандал в офисе, и даже не поинтересовались, что именно я выбрала! Что это, если не крайняя лень?!

Он просил «что-нибудь утешительное», и она заказала большой букет и шарф от известного дизайнера в той же цветовой гамме, что и пальто Джорджии в тот роковой день. Шарф стоил неимоверно дорого, по ее меркам, но она сомневалась, что Габриэль вообще заметил эти расходы.

– Вы слишком много на себя берете, – раздраженно бросил Габриэль.

Он?! Ленивый?! Да он же работает с утра до ночи без перерыва на обед! Если бы она только знала, как именно он добился того, чего добился! Впрочем, кажется, она не работу имела в виду. Как всякая женщина, она интересуется только чувствами – сказал он себе, не испытывая ни малейшего желания хотя бы чуть более подробно обдумать то, о чем она говорила.

Он выбился в люди, не имея ни гроша, а теперь у него есть все, что только можно пожелать. Он может соблазнить любую женщину. Они слетаются, как мотыльки на огонь, и он достаточно умен, чтобы сообразить, что размеры банковского счета имеют к этому отношение. Было бы все так же, если бы он не поднялся по этой лестнице, а так и остался бедным мальчиком из приемной семьи? Он предполагал, что нет.

Единственное, на что он может рассчитывать, – это на свою способность зарабатывать. За деньги можно купить абсолютную свободу, все остальное по сравнению с этим ничего не значит.

И тем не менее эти размышления оставляли какой-то привкус горечи.

– Прошу прощения, – без промедления отозвалась Элис. – Я и не думала вас осуждать.

Габриэль не был удовлетворен этим явно неискренним извинением, однако предпочел не развивать тему, а заняться тем, для чего Элис вообще сюда приехала. Следующие три часа прошли в анализе документов, которые она привезла.

Он не мог отрицать, что его секретарша обладает живым умом и свежим взглядом на проблемы. Она ладила с математикой и могла быстро прикинуть риски. Она уже, очевидно, забыла о своей вспышке, но Габриэль то и дело ловил себя на том, что изучает ее – низко склоненная голова, тонкие пальцы, барабанящие по клавиатуре…

И она, черт побери, была права насчет таблеток: к полудню он чувствовал себя значительно лучше.

– Ну ладно. – Он спустил ноги с кровати, и Элис, погруженная в работу на диване, испуганно вскинула голову. Она уже как-то забыла, что работает у него в спальне и что он при этом полуодет.

– Что вы делаете?

Он встал и затянул пояс халата, но Элис успела увидеть трусы-боксеры и бедро, покрытое густыми черными волосами. Она опустила глаза. Габриэль же прошествовал в ванную комнату, откуда сообщил, что собирается принять душ.

– Может быть, вам спуститься пока в кухню? Кажется, пора бы перекусить.

– Вам, кажется, полегчало. – Элис решила рискнуть. – Может быть, стоит просто закончить на сегодня и немного отдохнуть? Говорят, что самый лучший способ избавиться от простуды – просто дать себе расслабиться.

– Я не ищу легких путей. А сейчас, если вы, конечно, не хотите продолжить разговор в ванной, лучше идите на кухню. А чтобы вам было чем там заняться, приготовьте что-нибудь поесть. В холодильнике достаточно продуктов. Я ленив и поэтому нанял прислугу, которая этим занимается.

На этих словах он саркастически улыбнулся и исчез за дверью, запирать которую не потрудился. Оставив Элис возмущаться его словами в одиночестве.

С каких это пор секретарские обязанности включают приготовление пищи?! Да и работы у него дома в ее контракте тоже вроде бы нет. А все это его дурацкая манера разговаривать так, словно все беспрекословно должны ему подчиняться!

Размышляя так, она спустилась вниз. В кухне все сияло чистотой – очевидно, также не стараниями Габриэля Кабреры. В холодильнике были хлеб, ветчина, яйца, множество разнообразных деликатесов. После некоторых поисков Элис также удалось установить местонахождение чая и кофе.

– Конечно, можно просто что-нибудь заказать… – вдруг прозвучал голос хозяина дома, и Элис подпрыгнула, как будто ее застали за чем-то неприглядным.

Габриэль шел ей навстречу – благоухающий шампунем и, слава богу, наконец в нормальной одежде. Хотя, конечно, не в костюме, как на работе, а просто в джинсах и футболке.

Он, конечно, просто эталон альфа-самца – высокий, властный, холеный, с повадками уверенного в себе хищника. Именно поэтому, совершенно иррационально, в его присутствии она чувствовала себя словно добыча. Вот и сейчас – то, как он босиком идет по кухонному полу, почему-то ее нервировало.

– Вам лучше бы обуться, – сказала она, просто чтобы не молчать, когда он подошел. – А то у вас будет рецидив.

– Тут полы с подогревом. Если вы снимете туфли, вы это тоже почувствуете.

Габриэль подумал, что Элис выглядит абсолютно так же, как в офисе, – даже верхнюю пуговицу на блузке не расстегнет. И обувь не сняла, так и сидела на диване в туфлях и с прямой спиной, словно за офисным столом.

Она была самой сухой и сдержанной женщиной, какую он только встречал в своей жизни. Однако время от времени, когда удавалось задеть ее за живое, он замечал, что внутри она темпераментна, как вулкан. Кроме того, она была действительно очень умна, но играла роль самой обыкновенной исполнительной секретарши, – и это наводило его на мысль, что он очень многого о ней не знает.

Что заставляло его мучиться любопытством.

Пресыщенный красивыми женщинами, готовыми выполнить любую его просьбу, он позволил себе задуматься о чопорной мисс Морган слегка в другом свете.

Ее одинаковые костюмы были настолько классическими, что невозможно было смотреть на них без тоски. Однако черты ее лица были утонченными, а губы пухлыми, выдавая сексуальность, о которой, вероятно, не подозревала и она сама.

И тут он почувствовал эрекцию.

– Я бы предпочла закончить работу и пойти домой, – сказала Элис. Ей было некомфортно в этой якобы домашней обстановке, она не понимала игры, в которую Габриэль ее старательно вовлекал, и не знала, как следует себя вести.

Габриэль усмехнулся. Он вдруг представил, как она прикасается к нему, обнаженная, в постели, и вздрогнул от нахлынувших на него эмоций.

– Очень жаль. Вы не можете уйти сегодня пораньше лишь потому, что я приболел. Ваш рабочий день длиннее.

Что? Это-то сейчас вообще к чему? Видимо, ему тоже было в новинку быть дома с кем-то, кто не связан с ним интимными отношениями. Должно быть, он привык, что у него на кухне суе тится какая-то копия Джорджии, одетая в один лишь фартук и готовая выполнять любые его приказы.

– Это несправедливо. Я не слишком голодна, так что не думайте, что делаете паузу из-за меня.

Габриэль не понимал, что с ним происходит. Его возбуждение начинало доставлять ему неудобства. Он точно знал, что десятки женщин пошли бы на преступление ради того, чтобы просто поджарить ему тосты, – а он далеко не каждой позволяет распоряжаться у него на кухне. Он предпочитал встречаться с ними в ресторанах, чтобы у них не появлялось ложных надежд на его возможное «приручение».

Тем не менее мисс Элис Морган отнюдь не выглядела польщенной этой честью. И, совершенно иррационально, это его бесило. Он все еще ощущал эрекцию, и, возможно, это влияло на его поведение. Перед его внутренним взором продолжали пролетать достаточно эротические картины, а мисс Морган явно искала пути к отступлению и не проявляла ни малейшего энтузиазма.

Габриэль достал из кармана мобильный и позвонил приятелю, шеф-повару одного из лучших ресторанов. Заказал обед на двоих, блюда на его выбор. Все это время он не сводил взгляда с Элис, которая пыталась разобраться, можно ли считать это попыткой внушить ей чувство вины за то, что она не захотела ему готовить. Однако, если Габриэль считает, что она, как и все остальные, будет с улыбкой выполнять все его приказы, ему следует пристегнуть ремни, сейчас будет трясти. Чем больше она думала о нем, тем больше понимала, что он действительно до крайности ленив и подбирает только то, что само идет в руки, – и в подобных вариантах нет недостатка. Ну, с ней-то ему подобного не светит.

– Ну вы же понимаете, что по сделке с «Транс-Телекомом» еще очень много работы? – бросил он, садясь в кресло. Он чувствовал, как снова начинается жар, – видимо, действие таблеток закончилось. – Можете подойти поближе. Если вы боитесь заразиться, то должен вас разочаровать, это наверняка уже случилось.

– Мне казалось, что с техническими деталями вы уже разобрались. – Она подошла чуть ближе, но садиться не стала. И кстати, она даже не думала о возможности заразиться – потому что мечтала только о том, как бы поскорее убраться из его дома!

Кстати, сегодня ему явно стало лень бриться, а со щетиной он выглядел еще более соблазнительным, чем обычно.

– У этой сделки есть дедлайн. Конечно, юристы все прочесали, но я хочу сам убедиться, что каждая запятая на своем месте. Я потратил немало времени и сил, чтобы убедить владельцев согласиться на продажу компании, они могут передумать в любой момент, и я не могу себе позволить никаких задержек.

Элис кивнула. Ее абсолютно зачаровывало, как он преображался, занимаясь бизнесом. В домашней одежде он выглядел еще более сексуальным, чем обычно, а его взгляд поражал своей сосредоточенностью. Он мог сидеть над документами часами, не теряя внимания и концентрации. Обнаруживая проблему, он не отвлекался, пока ее не решал, и не важно, занимало ли это пять минут, три часа или два дня. В такие моменты наблюдать за ним бывало очень любопытно и познавательно.

– Так что, я боюсь, у вас нет выбора. Вы… погодите, вы вообще слышали, что я сказал?

– Прошу прощения. Да, вы говорили что-то о «Транс-Телекоме»…

Тут зазвонил дверной звонок. Габриэль вышел и через минуту вернулся с двумя увесистыми пакетами.

– Да, и я собираюсь вас предупредить, что на этих выходных вы свободны, но на следующих едете со мной в Париж на подписание договора. Я хочу, чтобы вы фиксировали буквально каждое слово, чтобы потом невозможно было отказаться от сделки.

– На следующих выходных?

– Да. Можете начинать морально готовиться.

Конечно, за одни выходные с мамой не случится ничего страшного… Но Элис все равно чувствовала себя виноватой. Конечно, она могла бы рассказать ему, в чем дело… Но это было бы разрушением еще одной границы между ними, а ей этого совсем не хотелось.

И кроме того, когда это Габриэль Кабрера проявлял сострадание? Скорее всего, он просто над ней посмеется.

– Хорошо. Я пересмотрю свои планы.

Интересно, какие они были, задумался Габриэль.

– Прекрасно. Тогда давайте-ка перекусим и продолжим.

Глава 4

Элис еще никогда не выезжала на выходные за пределы страны. Конечно, это будут не выходные в прямом смысле, а скорее наоборот, но она же сможет вырваться на пару часов и погулять по городу одна? По крайней мере, хотелось на это надеяться.

Мама приняла новости неожиданно спокойно. Элис этого не ожидала.

Когда она приехала в Девон, то сразу решила, что скажет матери в самый последний момент. Довольно нервная и в лучшие времена, Памела Морган за годы неудачного брака стала до крайности раздражительной и ранимой.

Даже в свои пятьдесят с лишним она все еще оставалась красивой женщиной – той красотой, которой Элис совершенно не обладала. Ее мать была миниатюрной блондинкой с задумчивыми голубыми глазами. Такие «беспомощные газели» очень нравились мужчинам.

Однако в итоге оказалось, что от этого больше вреда, чем пользы. Элис все детство наблюдала, как мать страдает от грубости и взрывного темперамента своего мужа, не имея внутренней силы, чтобы сопротивляться. Она была из тех женщин, которые всегда рассчитывают только на свою красоту, и, когда она перестает работать, им больше не на что опереться.

Когда Рекс Морган разлюбил свою красавицу жену, она не смогла с этим смириться и приложила массу усилий, чтобы стать еще красивее. Постоянно меняла прическу, красила волосы в неотличимые друг от друга оттенки цвета блонд, сидела на диете, пока ее фигура не стала идеальной… Но ничто не помогало. Мужчины на улицах оборачивались ей вслед, а измены мужа становились все более наглыми и откровенными.

Она съеживалась от страха, когда он кричал на нее, и не смела сказать ни слова, когда он исчезал на несколько дней, а затем возвращался, благоухая женскими духами. Она полностью потеряла уверенность в себе и почву под ногами, так что даже не возмутилась, когда он сообщил ей, что, если бы не деньги, он давно бы с ней развелся.

Проблема была в том, что они были финансово привязаны друг к другу. Надо было платить взносы за дом и оплачивать разнообразные счета. И если бы имущество было честно разделено при разводе, он бы уже не смог позволить себе прокучивать денежки с любовницами в ресторанах. Так что он оставался в браке, но портил жизнь своей жене, как только мог.

Так что, когда Элис одолевало недовольство собственной внешностью, она говорила себе: «От красоты одни проблемы. Посмотри на мать». Любовницы Габриэля вполне подтверждали эту идею – они были красивы, но это их не спасало.

Рекс Морган погиб в автокатастрофе, что избавило его жену от семейного насилия, однако с его наследием предстояло бороться еще долго. Памела Морган уже давно боялась выходить из дому, и хорошо еще, что они переехали в небольшой поселок, где соседи за ней присматривали. В городе, где они жили раньше, она чувствовала бы себя совершенно потерянной.

Приезжая по выходным, Элис аккуратно выманивала мать в сад, а иногда, если все складывалось особенно удачно, им даже удавалось пройтись до ближайшего магазина.

Конечно, она оплачивала для матери помощь психолога, однако выздоровление шло очень медленно и неуверенно. Именно поэтому Элис и навещала ее каждые выходные. Впрочем, в последнее время, спустя год терапии, Элис начало казаться, что ее мать чувствует себя лучше: она чаще соглашалась на прогулки, выглядела менее напряженной. Возможно, не за горами то время, когда она сможет оставить ее без присмотра больше чем на неделю.

Хотя зачем? После Алана личная жизнь ее не интересовала. И если мать спрашивала ее об этом, Элис всегда резковато отвечала, что ей не нужен мужчина. И действительно, зачем? Стоило вспомнить отца, вспомнить Алана… От мужчин одни проблемы. Опыт общения с Габриэлем, о котором она тоже немного рассказывала матери, только подтверждал это убеждение.

В общем, Элис, увидев, что мать чувствует себя лучше, сразу усадила ее за стол и рассказала о том, что на следующие выходные едет в Париж по работе. Реакция матери приятно ее удивила.

– Вот и прекрасно, – сказала та с улыбкой. – Мне надо становиться более самостоятельной.

Ну что ж, наконец огромные капиталовложения в психотерапевта начали окупаться, подумала Элис и принялась готовиться к поездке.

Всю неделю работа бурлила еще сильнее, чем обычно, и Элис откровенно наслаждалась потоком дел и забот. К ее обычным обязанностям добавились еще и приготовления к важной сделке. А простуда Габриэля, к слову, исчезла так же быстро, как и появилась, и в понедельник он уже был свеж как огурец.

Они договорились встретиться в аэропорту, и Элис, в ожидании такси, мысленно проверяла по списку, все ли взяла с собой. Рабочие документы и компьютер будут в ручной клади, а вся необходимая для четырехдневной поездки одежда поместилась в небольшой чемодан.

Было ясное и прохладное утро, и Элис вдруг охватило чувство абсолютной свободы. Она с горечью подумала, что, наверное, другие женщины ее возраста купаются в ней постоянно – и только для нее это нечто особенное.

Хотя, с другой стороны, какая уж тут свобода – она же едет с Габриэлем.

Внезапно перед ее внутренним взором ясно предстал ее босс в халате: гладкая грудь, мускулистые ноги… раскинулся на постели во всей своей вопиющей мужественности… Может быть, на самом деле ее привлекает идея провести с ним выходные?..

Телефон звякнул, сообщая о прибытии такси, и Элис с облегчением взяла свои вещи и пошла к машине. Мать в порядке, все нужное упаковано, а в компании подумывают об еще одной сделке, и было бы неплохо провести разведку и оценить перспективы.

Габриэль уже нетерпеливо ждал ее у стойки регистрации пассажиров первого класса. Он скептически посмотрел на ее чемодан:

– И что, это все?

Его раздражало, что он как-то слишком часто возвращался к ней в своих мыслях этим утром. И конечно, вне зависимости от его подспудных ожиданий, она была, как обычно, одета в унылый деловой костюм – на этот раз светло-серый, дань жаркой погоде.

– Ну мы же едем всего на четыре дня!

Элис, в свою очередь, оглядела своего босса. Бежевые брюки и джемпер, из-под которого виднелась рубашка в полоску. Убийственно эффектен, как обычно, и с налетом дороговизны, несмотря на кажущуюся простоту. Типичный представитель пассажиров первого класса.

– Некоторые из моих девушек больше брали с собой на одну ночь в отеле, – непринужденно заметил Габриэль.

Элис покраснела и отвела глаза, и Габриэль поймал себя на том, что ее смущение ему приятно.

Они прошли регистрацию и направились в зал ожидания первого класса. Элис вдруг охватило чувство совершенно детского возбуждения.

– Знаете, а я ведь никогда не была в Париже, – неожиданно для самой себя сообщила она Габриэлю.

Тот с любопытством посмотрел на нее, склонив голову, приятно удивленный неожиданно наступившей откровенностью. Вообще-то сдержанность он находил приятным качеством в женщинах, но почему-то с Элис все было наоборот. Чем больше она молчала, тем больше ему хотелось знать.

– Совсем никогда? Я думал, что обязательные школьные поездки включают Францию.

Элис училась в государственной школе, и качество образования там оставляло желать лучшего. А о том, что творилось у нее дома, никто и вовсе не задумывался. Как легко можно догадаться, к экскурсиям там тоже относились не слишком серьезно.

– Ну, я один раз была в Испании, – выкрутилась Элис.

– А семейные поездки?

– Ну, их было не то чтобы много. – Элис внутренне покривилась, представив себе отпуск в компании невменяемого отца и трясущейся от страха матери.

– Понимаю.

Элис с удивлением посмотрела на него. Она никогда не задумывалась о его детстве. Для нее он всегда был миллиардером с полным отсутствием эмоциональных связей с кем-либо, и было странно представлять его маленьким мальчиком.

На секунду ей захотелось спросить его об этом. Но это был бы какой-то новый уровень откровенности, и вдобавок это могло повлечь встречные вопросы. Поэтому Элис сменила тему, спросив его о других странах, которые он посещал. Габриэль Кабрера не был похож на человека, любящего обсуждать семейные дела.

Габриэль заметил сомнения Элис и то, как она предпочла уйти от темы. Он, честно говоря, и сам не понимал, почему вообще заговорил об этом. Вообще-то он не собирался никому и никогда рассказывать о своем прошлом: ему одинаково претили и ложно-сочувственные слова, и возможные попытки использовать это знание как способ манипуляции. Однако поддерживать беседу о путешествиях ему тоже не очень хотелось, и она довольно быстро сошла на нет.

Внезапно эта поездка в Париж стала казаться ему неким моментом истины. Интересно, она вообще когда-нибудь распускает волосы? Напивается? Танцует на столах? Кажется, у него появилась неплохая возможность все это узнать.

И то, что же она все-таки делает на выходных.

Он задумался, есть ли у нее мужчина. Несмотря на то что косвенно она это отрицала, он все равно сомневался. Этот вопрос завис где-то у него в подсознании, но тут наконец объявили посадку, и Габриэль переключился.

Всю дорогу Элис конечно же говорила о работе. Проявив достойную всяческого одобрения инициативу, она представила ему свои результаты анализа одной из компаний, которую он собирался приобрести.

Однако она была совершенно ошеломлена путешествием в первом классе. Габриэль чувствовал это благодаря хорошо натренированной эмпатии в общении с женщинами. Она по-прежнему прекрасно владела собой, однако он замечал, как она украдкой бросает взгляды на бархатные кресла, услужливых стюардов и стюардесс, восхищается роскошью…

Они остановятся в одном из самых фешенебельных отелей города, с наивысшими стандартами качества. Он всегда там останавливался, когда приезжал в Париж, и там уже знали о его вкусах. Он с удовольствием подумал о том, какое будет лицо у Элис, когда они войдут внутрь.

Габриэль внезапно почувствовал себя мальчишкой-подростком, изо всех сил пытающимся впечатлить женщину. Другое дело, что, когда он в самом деле был подростком, его больше занимали другие вещи. Например, попытки выжить самостоятельно, без чьей-либо помощи.

В аэропорту их ждал лимузин, на котором им предстояло передвигаться по городу в течение всей поездки. Элис оглянулась на него и вполголоса пробормотала:

– Скажите, а вы вообще что-нибудь делаете как нормальные люди?

– А с чего бы мне так поступать? – пожал плечами Габриэль. Он заметил, что она убрала волосы за уши, и теперь были видны маленькие и скромные жемчужные сережки.

Элис рассмеялась, не способная побороть ощущение, что внезапно попала в сказку.

– Вы слишком редко это делаете, – угрюмо заметил Габриэль и с удивлением подумал, что действительно так считает.

– Что именно? – удивилась Элис, уже откинувшаяся на сиденье.

– Смеетесь.

– Я думала, что на работе это обычно не самое уместное действие, – сказала она, не защищаясь, как обычно, а просто излагая свою точку зрения. – А вы вообще делаете что-нибудь просто так, для себя, Габриэль?

– Я зарабатываю деньги. Очень много денег. А все остальное оставляю другим.

– Но это же не может постоянно приносить удовлетворение!

– Вы что, решили прочитать мне лекцию о вещах, которые нельзя купить за деньги?

Он вспомнил свое детство. Деньги могли бы существенно улучшить его жизнь в те времена. Возможно, поэтому, став взрослым, он потратил столько сил на то, чтобы их заработать?

– Если да, то не стоит тратить усилий. Я в это не верю.

– За деньги нельзя купить любовь.

Габриэль громко и нарочито расхохотался, но в его смехе было что-то такое, что заставило Элис внимательнее вглядеться в его лицо.

– Простите, конечно, но мой жизненный опыт доказывает ровно обратное.

– То, о чем вы говорите, вовсе не любовь.

И как они вообще пришли к этому? Элис выпрямилась.

– Меня вполне устраивает, – промолвил Габриэль.

Он не думал, что она настолько романтична. Видимо, это скрывалось в глубине души. Наверное, все женщины таковы. По крайней мере, все они верят в любовь, в то, что «любовь побеждает все», – отсюда мечты о белом платье, сказочной свадьбе, счастливой жизни и смерти в один день. Только правда в том, что так не бывает. Вот, например, два человека, которые породили на свет его самого, вообще не состояли в отношениях – скорее всего, где-то случайно встретились на одну ночь. Он не знал этого точно и не хотел знать. Мать отказалась от него еще в роддоме, и он всю жизнь жил с осознанием этого факта.

– А как же семья? Вы разве о ней не думали?

– Как ни странно, нет. Я довольно давно пришел к выводу, что единственное, что мне нужно и на что я могу положиться, – это деньги. Я умею их зарабатывать и преумножать, знаю, на что их можно потратить. Они ничего не требуют, ни на что не обижаются, у них не бывает плохого настроения. И, как вы, возможно, уже заметили, я легко могу купить на них все, что мне нужно и когда нужно.

Элис не была романтически наивной, но этот неприкрытый, холодный цинизм заставил ее вздрогнуть. Он не просто не верил в любовь, но даже и не собирался ее искать. Он платил другим людям, чтобы они решали его проблемы, и спал с женщинами ради физического удовлетворения. Что было особенно неприятно с учетом того, что судьба наделила его сногсшибательной красотой, против которой мало кто мог устоять.

Она отвернулась и принялась смотреть в окно. Небо здесь было такое ясное, какого в Лондоне никогда не бывает.

– Какие у нас на сегодня планы? – спросила Элис. Отголоски разговора все еще крутились у нее в голове.

– Сначала в отель и отдохнуть несколько часов. А вечером мы ужинаем с клиентом.

– Но я же ничего не бронировала!

– Франсуа и Мари ждут нас у себя. Именно поэтому мы прилетели сегодня, а не в понедельник. Соберется вся семья, и можно будет обсудить сделку, чтобы отсечь возможные сомнения.

– Погодите… у себя дома?

– Говорят, у них практически дворец. Франсуа говорил, что будут присутствовать различные важные лица. На самом деле у них сороковая годовщина свадьбы, а нас почтили приглашением.

Элис посмотрела на него в панике. Она рассчитывала, что все общение с клиентами сведется к паре встреч в дорогих ресторанах, где она сможет легко уйти в тень. Пока она раздумывала, что же ей надеть, лимузин подъехал к отелю.

Даже несмотря на свою скудную осведомленность в вопросах путешествий, Элис о нем слышала. На мгновение она замерла перед впечатляющим зданием, но вскоре последовала за Габриэлем внутрь.

– Мы что, останавливаемся здесь? – выдохнула она, очутившись в роскошном вестибюле, отделанном мрамором и украшенном оригиналами произведений искусства.

– Ну, раз уж ты можешь позволить себе самое лучшее, глупо было бы этим не воспользоваться.

Элис украдкой взглянула на него. Он принимал как должное начавшуюся вокруг них суету, и Элис на мгновение почувствовала гордость за то, что является его компаньонкой. Пусть даже только по работе.

– Мне нужно вас кое о чем спросить, – вполголоса сказала Элис, когда им показали два соединенных друг с другом номера люкс.

– Вовсе не нужно шептать, – в тон ей произнес Габриэль. – Сомневаюсь, что носильщику есть до нас какое-то дело. В подобных местах умение держать лицо – часть служебных обязанностей. По-настоящему богатые люди ненавидят, когда на них таращатся.

Щеки Элис вспыхнули, и Габриэль рассмеялся:

– Мне извиниться за грубость?

Он повернулся к носильщику, что-то сказал ему по-французски. Тот кивнул и испарился, унося с собой щедрые чаевые.

– Ну, вы просто описали все как есть, – неохотно признала Элис.

Номер был совершенно ошеломляющим. В нем даже была отдельная роскошно отделанная небольшая гостиная.

– Одна из главных добродетелей – честность. О чем вы хотели со мной поговорить?

Он непринужденно вошел в номер, сделав ей знак следовать за ним, из чего Элис сделала вывод, что он уже не раз здесь бывал.

Элис неуверенно остановилась у двери, а Габриэль тем временем снял через голову джемпер и бросил его на кровать, которая, как и вся комната, была королевских размеров. Его футболка слегка задралась, и Элис, сама того не желая, увидела его смуглый живот, плоский, как доска.

– И не стойте там. – Габриэль нахмурился, глядя в телефон.

Элис нерешительно подошла ближе. Наличие кровати действовало на нее угнетающе. В голову сами собой лезли воспоминания о том случае его «болезни» – не самые, надо сказать, приятные.

– Боюсь, что я не подготовилась к ситуации званого ужина. Я полагала, что буду заниматься своими рабочими обязанностями.

– То есть в вашем чемодане только пара юбок и блузок, я прав?

– Да, Габриэль, это, может быть, скучно, но я хожу на работу, а не на конкурсы красоты!

– Вы же не думали, что костюм подходит для похода в ресторан?

– А почему бы нет? Это вполне профессионально!

– Это уныло и серо. Вы получаете такую же квоту, как и все остальные. Почему же вы ей не пользуетесь?

– А откуда вы знаете, что нет?

«Потому что большая часть денег уходит на врачей для матери, вот почему, напыщенный ты осел!»

– Я бы заметил.

– В моем контракте нет ни слова о каком-то особенном дресс-коде. И я не собираюсь носить то, что мне не нравится, только потому, что этого хотите вы.

– Так, кажется, мы снова заходим слишком далеко, – холодно отметил Габриэль. – Мое конструктивное предложение на остаток дня: пройдитесь по магазинам. О деньгах не беспокойтесь – я немедленно вам их переведу. Покупайте все, что вам понравится, на случай, если возникнут какие-то еще неожиданности. И не забудьте посетить здешний спа-центр – это слегка восстановит ваши расшатанные нервы.

Элис хотелось провалиться сквозь землю. Какого черта эта копия картинки из модного журнала рассказывает ей, что она должна и не должна носить и делать?

– Вообще странно, что такая молодая женщина, как вы, не радуется возможности сделать какую-то вольность.

– Я не позволяю себе вольностей на работе.

– В вашем гардеробе вообще есть что-нибудь интересное? Не серого цвета? Не из костюмной ткани?

– Я бы никогда не надела на работу ничего другого.

– Элис, поймите: Франсуа и Мари – состоятельные французы. Здесь в норме элегантность. Они попросту не поймут, если моя секретарша будет одета в серый, плохо подогнанный костюм из сетевого магазина. Дело не в том, что именно на вас надето, а в том, выглядите ли вы как своя. И поверьте, если нет, вам будет гораздо сложнее.

Плохо подогнанный костюм из сетевого магазина. Элис буквально трясло от ярости.

– У меня есть черное платье.

– Ага. Я полагаю, в том же стиле, что и костюмы?

– Вы хотите сказать, плохо подогнанное и из сетевого магазина?

Габриэль запустил пальцы в волосы и тяжело вздохнул:

– Пожалуй, мне стоило выразиться иначе. – Что? Он действительно сам это сказал? – Но вообще-то я спасаю вас от истинной пытки, называемой «быть не в своей тарелке». И кроме того, это плохо скажется на моей репутации. Все немедленно задумаются, что же я за работодатель, если мои сотрудники не могут себе позволить даже нормальную одежду.

– Вы совершенно не понимаете, какие оскорбительные вещи сейчас говорите. – Элис уже устала этому удивляться. – И на что же вы предлагаете ее заменить?

– О-о-о, Элис, вы сейчас сильно рискуете. Но раз уж вы спросили, я бы предложил купить что-нибудь модное. Ярких цветов. Лучше всего подойдет…

– Я прошу прощения, Габриэль, вы можете считать меня грубой и неблагодарной, однако я не собираюсь продолжать разговор в таком тоне.

Конечно, она понимала, что он отчасти прав: на званом ужине она действительно смотрелась бы белой вороной. Но то, в какие слова он облекал эту идею, совершенно не интересуясь тем, что она почувствует! В конце концов, он нанял ее на работу не ради одежды, а ради чего-то другого!

– Ну, как хотите.

Габриэль был недоволен. Вроде бы он остался верен своей привычке быть честным с людьми, однако эта женщина почему-то заставляла его чувствовать себя виноватым. Он даже предложил ей взять лимузин, чтобы немного притупить это чувство.

Выходя, она гневно взглянула на него, и он с трудом подавил желание сообщить ей, что знает десятки женщин, которые бы с восторгом ухватились за возможность накупить себе платьев за его счет. И тем не менее у нее было такое лицо, будто он ее невероятно унизил. Хотя вообще-то он спас ее от этого унижения, которое непременно воспоследовало бы!

Люди глупы, и Габриэль давно научился этим пользоваться. Одевайся как король, веди себя как король – и тебя неизбежно примут за короля, даже если ты конюх.

– Во сколько мне нужно вернуться? – спросила Элис, стоя у двери.

– Приглашение на восемь. Предлагаю встретиться в здешнем баре в семь тридцать. Можно выпить по бокалу и затем отправиться. Прибудем около восьми тридцати.

Ну конечно, великим людям позволено опаздывать!

– Хорошо, – проронила она и вышла.

Глава 5

Никогда еще Элис не приходилось «не беспокоиться о деньгах». Когда она была маленькой, зарплата ее отца распределялась так: он платил по счетам, выдавал матери какую-то сумму на хозяйство, а остаток тратил на собственные удовольствия. Никаких поездок на отдых попросту не существовало. Ну, может быть, они случались в те светлые времена, когда Элис еще не появилась на свет или была младенцем. Но с момента, как она себя помнила, ее родители вели позиционную войну, и о любых совместных удовольствиях можно было попросту забыть.

На одежду всегда не хватало. Мать время от времени наскребала немного денег из того, что оставалось после всех хозяйственных трат, и у Элис вошло в привычку покупать только самое необходимое.

У нее с собой был небольшой путеводитель, и вместо того, чтобы немедленно отправиться по магазинам, сначала она поехала на Елисейские Поля. Впрочем, она могла бы дойти туда пешком прямо из отеля.

Она прогуливалась, глядя на богатых модников и модниц. Рассматривала фешенебельные кафе. Наслаждалась атмосферой легкости и покоя. Времени на музеи не было, но она хотя бы изучила архитектуру некоторых известных зданий. В конце концов она купила кофе с круассаном в одном из кафе и уселась на открытой веранде, чтобы наблюдать за людьми.

Все это время она, словно пленку, прокручивала в голове разговор с Габриэлем. Значит, ее профессиональные навыки для него ничего не значат? И то, что она никогда не опаздывает и успевает сделать за один день то, что другие делали бы неделю? Даже то, что он теперь доверяет ей самой составлять важнейшие отчеты и только просматривает их в конце? Важно, оказывается, не это, а умение хорошо одеваться.

Она вспомнила Джорджию. Красное платье, до смешного высокие каблуки, длинные острые ногти, покрытые красным лаком… И что, он хочет, чтобы она выглядела точно так же? Ну уж нет!

У нее были другие идеи.

Поначалу ей было страшно и неловко, но к четвертому магазину она поднабралась уверенности. Так что к пяти часам она вернулась в отель, сжимая в руках сумки с покупками. Конечно, она могла бы снова вызвать лимузин, но пешая прогулка по Парижу нравилась ей больше.

Вернувшись, она бросила покупки в номере, немного полюбовалась на него (вряд ли еще раз в своей жизни ей светит остановиться в чем-то подобном!) и набрала номер спа-центра.

К половине седьмого она чувствовала себя совершенно свежей и отдохнувшей. Снова оказавшись в номере, она принялась разглядывать себя.

Она купила четыре платья – по одному на каждый вечер. Но то, что было приготовлено на сегодня, было самым роскошным из них. Длинное, бледно-розовое и обтягивающее, оно сидело на ней просто идеально, выгодно акцентируя ее фигуру, которую она раньше считала неудачной. А свой рост она решила подчеркнуть туфлями на высоком, но устойчивом каблуке. У нее не было ни малейшего опыта ношения подобной обуви, поэтому она решила не рисковать. Кроме того, она приобрела шаль в тон платья, украшенную небольшими жемчужинами.

В спа она сделала маникюр, сочетающийся с общей цветовой гаммой, а кроме того, затонировала волосы. Она никогда их не красила, однако оказалось, что, если просто добавить карамельных и ореховых прядей, они начнут сверкать и переливаться так, как никогда раньше.

Под влиянием момента Элис сфотографировалась в зеркале и отправила фотографию матери. И рассмеялась, когда через минуту получила сообщение, состоящее только из восклицательных знаков.

В семь тридцать она вышла из своего номера совершенно другим человеком – спокойным и уверенным не только на поверхности, но и внутри.

На нее оборачивались. Раньше с ней этого никогда не случалось, и она не была уверена, как к этому относиться. Но, по крайней мере, это был любопытный опыт.

Может, поэтому Габриэль стал таким ленивым? Потому что привык, что, входя в комнату, сразу же становится центром внимания, не прилагая ни малейших усилий? Зачем искать людей, если люди сами тебя ищут? Зачем добиваться женщины, если она готова добиваться тебя сама? И зачем вступать в серьезные отношения, если можно относиться к жизни как к дегустации – попробовав одно, двигаться к следующему стенду, надолго не задерживаясь…

Она задумалась, а нравится ли ему вообще зарабатывать деньги. Он уже заработал столько, что хватило бы на несколько жизней. И он, конечно, продолжал посвящать бизнесу все свое время – но приносит ли это ему радость? И что вообще может приносить радость, если ты можешь получить все, что угодно, щелчком пальцев?

Войдя в бар, она нерешительно остановилась у двери, и ее дыхание перехватило. Пол был устлан светлым, очень старым ковром. На стенах висели гобелены, которые ясно давали понять, что этот отель гордится своей историей. На окнах висели тяжелые бархатные шторы, а кресла приводили на ум кабинеты парламента. Совершенно ничего не напоминало о том, что за окнами двадцать первый век.

Она окинула комнату взглядом – ага, вот и Габриэль, читает газету.

Увлеченный The Financial Times1 и бокалом красного вина, он не заметил, как она подошла.

Когда он поднял голову и увидел ее, то несколько секунд просто молча ее разглядывал. Наконец пришел в себя и жестом предложил ей сесть. Элис опустилась в кресло. Он обратил внимание, что несколько мужчин провожают ее взглядами.

– Значит, вы последовали моему совету, – процедил Габриэль.

Как она красива! Почему он не замечал этого раньше? Она словно бы царила над всеми присутствующими – и одета при этом была сдержанно и совершенно не вызывающе, но сногсшибательно элегантно.

– Хотите вина? – Он откинулся в кресле, с удивлением осознавая, что его самообладание слегка поколеблено. – Куда же вы в итоге отправились?

1 Деловая газета, издается на английском языке в 24 странах мира.

Элис коротко рассказала ему обо всем, чем занималась в течение дня.

Он действительно не может отвести от нее глаз или ей кажется? Выражение его лица, как обычно, непроницаемо… Ну хоть бы что-нибудь он сказал! – внутренне взмолилась Элис.

Он-то, конечно, выглядел столь же сногсшибательно, сколь и обычно, в своем графитово-сером пиджаке, явно сшитом на заказ и идеально подчеркивающем его фигуру.

– Вы покрасили волосы, – вкрадчиво произнес он. – Очень эффектно.

– Спасибо, – зарделась Элис. – Надеюсь, это не бросается в глаза.

Внезапно ей на мгновение показалось, что она не секретарша, а он не ее босс, что между ними отношения другого рода…

– Нет, нисколько. – Габриэль с трудом подавлял желание провести по ним рукой. – Вам очень идет.

– Может быть, подготовимся к возможным вопросам по сделке?

Но Габриэлю было наплевать на сделку. В кои-то веки бизнес его интересовал меньше, чем эта женщина напротив него, наконец снявшая костюм скромной секретарши. И больше всего ему хотелось увидеть ее вообще без всякого костюма, распростертой на кровати.

Так, стоп. У него есть правило: никогда не смешивать бизнес и удовольствия. И какой бы соблазнительной ни была та дамочка из финансового отдела, нет значит нет. Таким образом он оберегал себя от огромного количества проблем.

Но здесь же другое дело…

– Да, – пробормотал он, – пожалуй…

Но он слушал вполуха, когда она обрушила на него поток фактов. Какая, в конце концов, разница, он умеет быть убедительным, когда нужно… Ему хотелось думать о другом. Он прилагал усилия, чтобы не таращиться на ее грудь. В отличие от всех его партнерш, которые гордились тем фактом, что она не помещается в бюстгальтер, у Элис она была небольшой. Хотя, на самом деле, какая вообще разница?

– …значит, в семье два сына и дочь, все принимают участие в сделке, так?

– Верно, но дочери в целом все равно – она путешествует, ничем конкретно не занимается, эдакая хиппи, несущая мир и любовь. Кстати, а у вас есть братья или сестры?

– Прошу прощения?

– Ну, не все же о работе говорить. Тем более в такой обстановке. Расскажите мне о вашей семье. Братья, сестры? Обязательный набор племянников, тетушек и дядюшек?

Элис почувствовала, как застучало ее сердце. Ее мать была единственным ребенком в семье, а у отца был брат в Австралии, которого тот ненавидел. В детстве Элис мечтала о брате или сестре, но когда стала старше, то даже обрадовалась: а что, если бы брат вырос таким же, как отец?

Он, конечно, спрашивает просто из вежливости, и вообще в этом ничего такого нет. Но ей все равно не хотелось говорить с ним о своей жизни. Ей было необходимо неприкосновенное личное пространство, чтобы чувствовать себя уверенно.

Разве не достаточно того, что она и так практически флиртует с ним и радуется его комплиментам? Нет, не стоит забываться, она просто секретарша, и ничего более. Но и избегать вопроса тоже не стоит – насколько она его знала, его это только раззадорит.

– Я единственный ребенок, – неуверенно сказала она. – А мой отец погиб в автокатастрофе.

– О, простите.

Хотя в том, как она это сказала, был какой-то подтекст…

– А ваша мать?

– Живет в Девоне. – Элис отхлебнула из бокала и широко улыбнулась, давая понять, что дальнейшее продолжение разговора нежелательно. – Знаете, у вас за спиной висят часы. Мне кажется, нам пора идти.

Она встала и оправила платье, стараясь не смотреть на него. Но когда она все же сочла возможным на него взглянуть, он смотрел на нее в упор, не отводя взгляда. Элис покраснела: зачем он так на нее смотрит? Их рабочие взаимоотношения не предполагают ничего другого, и именно так это и должно быть. Иначе риск слишком велик. Она почувствовала, как от волнения дрожат ноги.

– Вы выглядите ошеломительно, – промурлыкал он, беря ее под руку.

– Спасибо, – выдавила Элис. Она не знала, что заставляет ее нервничать сильнее: тот факт, что он держит ее под руку, или комплимент, который она мечтала услышать, сказанный с таким выражением лица, что все ее тело дрожит от удовольствия. – Но даже несмотря на это, я все равно считаю, что вы не должны диктовать мне, что носить, – добавила она в попытке хоть как-то восстановить самообладание.

– Даже несмотря на то, что вы явно будете королевой бала?

– Ну, я вас умоляю! – попыталась она отшутиться.

– Вы мне не верите? – Они сели в лимузин, ожидавший у входа.

– Я… ну, я не знаю… – тихо ответила она дрожащим от волнения голосом. Совсем не так, как обычно разговаривала. Сейчас слова звучали вкрадчиво и мягко, в унисон к платью, а зрачки были расширены от волнения. Она была заворожена резкостью черт его лица в полутемном салоне автомобиля и тем, как он все еще продолжал на нее смотреть.

Габриэль понимал, к чему все идет. Ее стройное тело было в сантиметре от него. Если отвернуться прямо сейчас, магия будет разрушена, и все пойдет, как обычно. Именно это и нужно сделать.

Это же его секретарь! И вдобавок чертовски хороший. Разве мимолетное удовольствие стоит того, чтобы ставить под угрозу это идеальное сотрудничество? Все равно все закончится, как всегда, – истерикой, слезами, ненавистью. Вот именно поэтому он никогда и не заводит интрижек на работе.

Он наклонился и поцеловал ее.

Медленно и нежно, чутко реагируя на ее осторожный ответ. И почувствовал, как она судорожно вздохнула.

Черт побери, они же в машине! Вопреки обыкновению, Габриэль не был отстраненным и владеющим собой – наоборот, он совершенно потерял голову. Левой рукой он накрыл ее грудь и почувствовал, как в его ладонь упирается напряженный сосок.

– Ты не надела бюстгальтер… – Он сходил с ума от желания. Ему захотелось приказать шоферу развернуться, на руках отнести ее в номер и немедленно заняться с ней сексом.

– Спина слишком открытая… – Элис не хотелось разговаривать. Ей хотелось продолжать с ним целоваться. Она вся дрожала от охватившего ее никогда раньше не испытанного чувства. Она ощутила, как его рука опустилась на ее бедро, спустилась ниже, оказалась между ног… И тут до нее дошло, что происходит.

Элис резко выпрямилась и отодвинулась как можно дальше.

Господи, что они делают?!

– Что с тобой? – Габриэль еле сумел сложить слова в предложение. Дело было то ли в запретном плоде, то ли в некоторой новизне. Все его другие девушки были копиями Джорджии, но он не мог припомнить, когда еще был настолько возбужден.

– Что со мной? А вы как думаете, Габриэль? – Она взглянула на шофера в поисках защиты, но тот смотрел на дорогу и, казалось, вообще не замечал, что происходит в салоне. Габриэль прав: именно так это работает в мире богатых.

– Понятия не имею, – холодно ответил тот, отодвигаясь. – Только что вы со мной целовались, а теперь решили сыграть в оскорбленную невинность.

– Этого не должно было случиться, – натянуто сказала Элис. – И не случилось бы, если бы я не выпила вина.

– Люди всегда винят внешние причины, когда делают то, что им на самом деле хотелось сделать, просто они это отрицали.

Элис покраснела.

– Тем не менее больше этого не случится. И давайте не будем об этом вспоминать.

– Иначе что?

– Иначе мое положение рядом с вами станет непереносимым, и мне придется уволиться. А мне вообще-то нравится моя работа, и не хотелось бы ее терять из-за одной маленькой ошибки.

Маленькой ошибки, вот как – думал Габриэль, улыбаясь. Боже мой, до чего же она наивная. Неужели она действительно думает, что можно вот так легко притвориться, что ничего не произошло? Он-то знает, как сильно она его хочет. У него достаточно опыта, чтобы это понять.

– Я полагаю, такого вам раньше никто не говорил, – сказала Элис, потому что повисшее молчание ее нервировало. – Не хотела вас обидеть, но это единственный возможный вариант.

– Да, вы правы, не говорили. Но я не обижен. – Он развел руками. – Договорились, не будем больше об этом вспоминать.

– Хорошо, – с облегчением сказала Элис, хотя где-то в глубине души немного пожалела о том, как все оказалось просто.

– А вот и наш пункт назначения. – Габриэль указал в окно на огромный освещенный особняк, возле которого сновали дорогие машины.

Габриэль по-прежнему всем телом чувствовал ее присутствие. Он ни на секунду не поверил в то, что ее поведение обусловлено выпитым вином. Он видел, как она старается на него не смотреть, слышал ее учащенное дыхание, замечал, как она пытается держаться от него на расстоянии, словно он бомба замедленного действия.

Его охотничий инстинкт сработал, и это было уже невозможно остановить. Кроме того, впервые за долгое время в нем проснулось что-то, что он не мог контролировать, и это было приятное разнообразие.

Когда они вошли, вечеринка была в самом разгаре. Прекрасно одетые женщины и мужчины пили шампанское и поедали канапе, которые разносили официантки в мини-юбках и на шпильках.

Однако Габриэль вообще ни на кого не обращал внимания: оно было всецело поглощено Элис.

Следовало признать, что он ею откровенно гордился. Все восхищались ею – и мужчины, и женщины. Она сияла. И несмотря на то, что французский она только учила в школе, ей удавалось по мере сил принимать участие в разговорах. В общем, белой вороной она совсем не выглядела.

Со сделкой тоже все прошло успешно. Хозяин компании и дома, Франсуа, сообщил в личном разговоре, что ему, конечно, немного жаль терять компанию, в которую он вложил столько сил, однако он собирается начать новый бизнес вместе с одним из своих сыновей.

Габриэль уже приготовился откланяться, как вдруг в другом конце комнаты заметил Элис, которая была погружена в беседу с каким-то мужчиной. Высокий блондин потягивал шампанское, поглядывая на Элис с тем видом, какой Габриэль очень хорошо знал. Элис смеялась.

Внезапно он словно потерял голову. Он промчался сквозь толпу, расталкивая всех на пути, и, внезапно явившись перед собеседниками, взял Элис за локоть:

– Нам пора.

– О, так быстро? – обернулась она к нему. Ее лицо было раскрасневшимся, а в глазах еще плясали искорки смеха.

– Да, так быстро, – прорычал он, стиснув зубы. Затем он что-то сказал ее собеседнику по-французски, подождал ответа и, когда он последовал, взял Элис за руку и галантно ее поцеловал. – Пойдемте попрощаемся с хозяевами.

– Прекрасный вечер, не правда ли, – произнесла Элис, пока он вел ее сквозь толпу.

– Что это за неудачник, с которым вы разговаривали?

Он нацепил на лицо вежливую улыбку, и она оставалась там все время, пока он благодарил Франсуа и Мари за прекрасно проведенное время. И кроме того, он так и продолжал держать Элис за локоть.

– Я привел вас сюда не для этого. – Перед его внутренним взором все еще стояла ее улыбка, обращенная к тому блондинчику.

Элис рассмеялась:

– Ну, вы же хотели, чтобы меня принимали за свою.

– Я хотел, чтобы вы не отходили от меня ни на шаг и запоминали все, что было сказано относительно сделки! А не флиртовали со всеми подряд! – Он захлопнул за ней дверь машины.

– А я и не флиртовала со всеми подряд! – возмущенно ответила Элис, отодвигаясь от Габриэля, чье лицо горело от гнева.

– Так что это был за парень? Он имеет какое-то отношение к нашей сделке?

– Ну, пожалуй, нет… – Элис зевнула, прикрыв рот рукой.

– О, простите, вы, наверное, устали, – издевательски произнес Габриэль. – Позволю себе заметить, что я плачу вам за ваше рабочее время, а не за удовольствия.

Габриэль понимал, что несет невероятную чушь, о которой позже пожалеет, но не мог остановиться. Она выглядела так чертовски соблазнительно…

– Вы же сами сказали, что это просто вечеринка! – Элис снова зевнула. – Если бы вы дали мне понять, что я должна постоянно быть при вас, я бы так и поступила. И не надо напоминать мне про деньги, я и так о них прекрасно помню, это попросту грубо!

Но на единственный вопрос, который он ей задал, она так и не ответила. Что это за парень? Они обменялись телефонами? Он назначил ей встречу?

– Так кто это был?

– Габриэль, вы что, ревнуете? – Элис внезапно совершенно протрезвела.

– Вы обменялись телефонами? Если он назначил вам встречу, можете о ней забыть: никаких встреч в рабочее время я не позволю.

Он никогда раньше не чувствовал ревности. Да и с чего бы? Женщины приходили и уходили, и он никогда не волновался о том, где они, с кем и чем заняты. И сейчас это ощущение очень ему не нравилось.

– Конечно же он даже не спрашивал мой номер, – ответила Элис. – Марк просто милый господин, которого не слишком раздражал мой ужасный французский.

С одной стороны, Элис возмущало, что он отчитывает ее, как ребенка. С другой же – он действительно ревнует, и это заставляло ее не так стыдиться того происшествия в машине. Значит, для него тоже все это было не таким незначительным, как он пытался показать.

Ну, слава богу. Габриэль не сомневался, что этот Марк, кем бы он ни был, наверняка не ограничился бы милой беседой, однако без номера он потеряет ее след.

– Вы спросили, не ревную ли я, – промурлыкал Габриэль. – Да, это так.

– Но почему? – Элис попыталась собрать волю в кулак и помнить о том, что их поцелуй был ошибкой, которую не следует повторять. Но нельзя было не почувствовать, что воздух между ними искрится от желания.

– Потому что я хочу вас.

– Но это невозможно, – сдавленно произнесла Элис. – Это было бы чудовищной ошибкой. В конце концов, я просто не из этого типа девушек.

– Не из тех девушек, которые спят с мужчиной, если им этого хочется? И даже не пытайтесь это отрицать, я не поверю.

– Вы просто привыкли, что девушки падают к вашим ногам.

– Вы вот что-то не падаете.

Лимузин остановился у входа в отель. Габриэль даже не заметил, как они ехали. Все его внимание было сосредоточено на женщине, которая стремилась отодвинуться от него как можно дальше.

Они поднялись по ступеням. Габриэль держал руки в карманах, а Элис, словно спасательный круг, сжимала свою розовую сумочку.

Впервые в жизни он ревновал. Впервые в жизни он хотел кого-то добиться.

Он получит ее, в этом нет сомнений. Но она должна будет прийти к нему по своей воле.

Глава 6

Элис слышала, как колотится ее сердце. В фойе все еще было людно, однако на их этаже тишина была оглушающей. Она не была уверена, что ей вообще не почудился весь этот разговор, и не осмеливалась взглянуть на Габриэля.

Выйдя из лифта, она сняла туфли. Она никогда раньше не носила каблуков, и ноги болели.

– Уже раздеваетесь? – промурлыкал Габриэль.

– Ноги болят. Не думала, что ходить на каблуках – это такое мучение.

– Ну что ж, отдыхайте. Увидимся утром. – Он наклонил голову в знак прощания, развернулся и пошел в свой номер, который был чуть дальше по коридору.

А утром, подумала Элис, все это забудется, как страшный сон, и все снова будет как раньше. Она просто профессиональный секретарь, а вовсе не та легкомысленная красотка, какой она ощущала себя сегодня вечером.

Однако и в этом были свои плюсы. Возможно, ей стоит начать с кем-нибудь встречаться? Оказывается, ей это не так неинтересно, как она думала раньше. Вероятно, стоит заниматься не только карьерой – в другой стороне жизни тоже есть свои удовольствия.

Она посмотрела вслед Габриэлю, который как раз доставал ключи. На нее он не смотрел.

– Погодите!

Он медленно обернулся, на его лице играла улыбка. Впервые в жизни он вступил в игру с непредсказуемым исходом; он понятия не имел, что будет, если она все-таки сбежит в свою комнату и ляжет спать. Сможет ли она забыть обо всем к утру. Сам он не был уверен, что его охладит даже ледяной душ.

– Да?

Элис торопливо подошла к нему. В конце концов, ей двадцать пять, а не пятьдесят, и время от времени можно позволить себе расслабиться!

Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Хорошо. Вы правы, меня к вам влечет, хотя я совершенно не понимаю почему. Вы совершенно не в моем вкусе. И я не так глупа, чтобы рассчитывать на отношения с вами, – пример Джорджии и других довольно показателен.

– Что же заставило вас передумать? – Он отпер дверь, вошел внутрь, включил свет и тут же убрал яркость до минимума. – Ну же? – Он подошел к дивану и сел на него, закинув руки за голову.

– Да, это неожиданно, однако я подумала, что в мои двадцать пять я могу позволить себе немного удовольствия.

– Это звучит разумно, – согласился Габриэль. Впрочем, для него все это уже давно стало привычным, и только сейчас он ощущал прелесть новизны. – Снимите платье.

– Что?..

– Я хочу увидеть вас обнаженной.

– Я… я не могу.

– Но почему? – Он вдруг внимательнее всмотрелся в ее лицо. Она покраснела и явно нервничала, что было на нее совершенно не похоже. – Вы ведь не девственница?

– А это бы что-нибудь изменило?

– Да, – ответил он, внезапно встревожившись.

– Почему?

Она подошла к нему, бросила туфли на пол и села в кресло.

Разговор давал ей время обдумать свое решение. Это была неординарная ситуация, и после нее может многое измениться.

– Вам что, страшно? – Он криво ухмыльнулся.

– Нет. Просто скажите, что бы изменилось, если бы я была девственницей.

– Вы меня неплохо знаете. Я не ищу отношений. Я всегда говорю об этом всем женщинам, вот говорю и вам. Секс – это не то же самое, что любовь, и я не готов брать на себя никаких обязательств. И если у вас недостаточно опыта, чтобы это понять… – Он пристально посмотрел на нее.

– Я не девственница. Но все это звучит как какая-то сделка.

– И почему же это плохо?

– Потому что… – Она не знала, как объяснить. – Я, пожалуй, пойду. Кажется, это было не самое лучшее решение.

Габриэль потянулся к ней и взял ее за запястье. Элис вздрогнула, и все правильные мысли мигом улетучились из ее головы. Она потянулась к нему, и их губы встретились.

Элис не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Она запустила пальцы в его волосы и нежно провела по шее.

Неужели это действительно она? Та, кто всегда была такой серьезной… Ее жизнь слишком нестабильна и неустроенна, чтобы рисковать. Однако сейчас ей захотелось бросить вызов этой опасности, потому что она достаточно сильна, чтобы с ней справиться.

Они медленно и чувственно целовались, изучая друг друга. Элис кончиками пальцев касалась его лица. Ее шарф свалился с плеч, и Габриэль поглаживал ее ключицу. Вдруг он отстранился, и она удивленно посмотрела на него, все еще ошеломленная ощущениями, которых никогда раньше не чувствовала.

– Сними платье, Элис. Пожалуйста. Повернись, я его расстегну.

– Раньше я так никогда не делала…

– Я тебе покажу.

Он встал и принялся медленно раздеваться.

Элис смотрела на него затаив дыхание.

Габриэль не припоминал, когда еще он настолько заводился. У Элис был вид как у маленькой девочки, которая попала в Диснейленд.

Когда Габриэль остался только в белье, Элис показалось, что она сейчас упадет в обморок. У него было мускулистое тело спортсмена, он мог бы, наверное, стоять на подиуме в ярком свете софитов…

Внезапно она испугалась, что он подумает о ней. Будет ли смеяться? Он, конечно, разливался соловьем о том, как ее хочет, но не будем забывать, что вообще-то он предпочитает миниатюрных фигуристых красоток с большой грудью.

Элис расстегнула платье, и оно мягко соскользнуло. Она вздрогнула, боясь поднять глаза, подошла к Габриэлю и судорожно вздохнула, когда он опустил руки на ее бедра и принялся целовать ее живот.

Возможно, ее фигура не была похожа на формы Мэрилин Монро, однако его она очень заводила. Его руки слегка дрожали, а дыхание было прерывистым. В кои-то веки ее всемогущий босс был просто человеком со своими инстинктами, которые он не мог взять под контроль – и все это из-за нее…

– Ты так прекрасна… – выдохнул Габриэль. Он взялся за резинку ее трусиков и потянул их вниз.

Если бы Элис раньше сказали, что она будет стоять обнаженной перед мужчиной и не чувствовать стыда, она бы не поверила. Но сейчас происходило именно это.

Она впилась пальцами в его волосы, а он принялся языком исследовать пространство между ее ног. Она чуть не упала от захватившего ее невыносимого наслаждения. Когда все закончилось, она дрожала от удовольствия и не могла устоять на ногах. Габриэль легко поднял ее и уложил на кровать.

Ее тело было стройным и грациозным, грудь была великолепной формы, а волосы струились, словно шелк. Габриэль избавился от последнего предмета одежды.

Элис еле могла дышать. Она сходила с ума от желания и еле сдерживалась, чтобы не наброситься на него. Он сел на кровать рядом с ней, но задержал ее руку, когда она хотела прикоснуться к нему.

– Не стоит, – произнес он дрожащим голосом. – Я могу… я слишком сильно хочу тебя.

– Как мило.

– Подними руки над головой.

Он наклонился над ней и принялся поглаживать ее сосок языком, наслаждаясь тем, как она сладко стонет и извивается на постели от удовольствия. Для нее все это, скорее всего, было впервые – но и он чувствовал себя восхитительно, хотя явно превосходил ее в опыте.

Он потянулся к своему бумажнику, брошенному на тумбочке, и достал презерватив. Элис наблюдала за ним из-под полуприкрытых век.

Наконец он вошел в нее, и она почувствовала каждый сантиметр. Он двигался все быстрее и быстрее, и Элис только и могла что впиться ногтями в его спину и обвить его ногами. И потом в ее теле словно бы что-то взорвалось. Она выгнулась дугой и вскрикнула от невыразимого наслаждения. Еще пара движений – и Габриэль замер, конвульсивно вздрагивая.

Они перекатились на бок и посмотрели друг на друга. Все было так естественно… Элис в смущении опустила глаза, потому что вдруг почувствовала огромную нежность к нему. Ей показалось, что, пока они занимались любовью, он впервые опустил свою защиту – как и она. Но это неизбежно скоро закончится.

– Мне сказать тебе, как это было прекрасно? – с улыбкой спросила Элис, в то время как Габриэль нежно перебирал ее пальцы.

– Да, и желательно со всеми подробностями.

– Ты такой самовлюбленный, Габриэль!

– Ну, только не говори, что тебе не понравилось. – Он поцеловал ее и положил руку ей на бедро. – Ну и кстати, ты даже обязана дать мне полный отчет, я же твой начальник.

Надо же, как вовремя. Элис перекатилась на спину и уставилась в потолок.

Пока они занимались любовью, она не могла размышлять, но теперь снова обрела эту способность. Она вспоминала каждое мгновение, все, что он говорил, и особенно эту его речь об отношениях. Наверняка он говорит слово в слово то же самое каждой своей любовнице…

Она, конечно, могла случайно затесаться в их ряд, но не собиралась совершать их ошибок и ждать от него чего-то, что он не был готов предложить.

– Верно, – согласилась она. – И именно поэтому все это останется в Париже.

Внезапно она испугалась, что сделала неверное умозаключение. Возможно, это история на одну ночь, он даже и не хочет продолжать.

– Ты так решила? – промурлыкал он. Одной рукой он накрыл ее грудь и принялся поглаживать сосок.

– Я чувствую себя совершенно сумасшедшей. Такое чувство, как будто школу прогуляла.

Хотя голос Элис звучал спокойно, она сходила с ума от страсти. Ей хотелось, чтобы он снова прикоснулся к ней, вошел в нее, чтобы они занимались этим всю ночь. Конечно, четыре дня – это слишком мало… но она не собирается становиться его марионеткой, как остальные. Этой ночью он показал себя с другой стороны – однако это временно, он быстро устанет и снова вернется к старым привычкам. Никаких шансов, что ради нее он захочет меняться.

– А что такое реальность?

– Лондон. И моя работа. Я серьезно, Габриэль. Я… ну я не могу думать, когда ты это делаешь!

– Меня вполне устраивает, – протяжно произнес он. – Ты лучший секретарь, который у меня когда-либо был.

Внезапно Элис ощутила вспышку раздражения.

– И помимо этого, – сухо сказала она, – тебе все быстро надоедает, не так ли?

– Конечно, – согласился Габриэль. Он решил, что будет не лишним еще раз это проговорить, хотя Элис была не похожа на остальных. Она продолжала себя контролировать, и он не думал, что она будет гнаться за невозможным. Ну и кроме того, она сказала, что он не в ее вкусе. Хотелось бы посмотреть на того, кто «в ее»…

Впрочем, это совершенно не важно. Главное, что они друг друга полностью поняли и у нее не будет нереалистичных ожиданий.

– Однако, пока мы здесь, я принял решение слегка отвлечься от работы. Ты никогда не была в Париже, а я его знаю как свои пять пальцев. Как ты смотришь на то, чтобы немного поразвлечься?

– Договорились.

– Как ты выучил французский?

Они сидели на солнце в одном из небольших кафе неподалеку от Лувра, где провели несколько часов перед этим. Габриэль был верен своему слову и свел работу к минимуму: они только сходили в ресторан с Франсуа и Мари после завершения сделки и встретились еще с одним перспективным клиентом. Но большую часть времени они занимались любовью.

Элис чувствовала невероятную радость и вкус к жизни. Было такое чувство, что она пересела из древнего автобуса в гоночный автомобиль и сейчас на полной скорости несется по шоссе. Было одновременно страшно и восхитительно, а в конце маячил риск аварии, но все равно она наслаждалась процессом.

– Самостоятельно. – Габриэль сделал глоток эспрессо и посмотрел на Элис, восхищаясь ее овалом лица, прической и формой губ.

Это было поразительно. Несмотря на то что они спали вместе, она не теряла способности концентрироваться на работе и не требовала его постоянного внимания.

Кроме того, она ни жестом, ни намеком не давала понять, что хотела бы, чтобы эта история продолжилась и дальше. И вообще-то это было прекрасно… К тому же он не в ее вкусе… Но почему-то Габриэля это задевало.

– Потрясающе! – рассмеялась Элис. – Должно быть, ты схватываешь на лету.

– Нужда всему научит, – сухо сказал Габриэль. Если бы она только знала…

В юности у него не было денег на образование, и кроме того, в это время он в основном либо влипал в неприятности, либо от них скрывался. Его острый ум и прочие способности дали ему хороший старт, однако он знал, что рано или поздно ему понадобится преимущество, которое будет отличать его от других. Когда Габриэль только начинал заниматься ценными бумагами, он подружился с одним французом и приучил себя говорить с ним только на этом языке. Он выучил французский финансовый жаргон, разобрался, как вообще во Франции устроена эта сфера. И это знание не раз приносило ему выгоду.

– В каком смысле?

– Нам пора возвращаться в отель. Когда я смотрю на тебя, с моим телом происходит что-то непредсказуемое. – Он залпом допил кофе и встал.

Элис поднялась следом за ним.

За эти дни в Париже Элис познакомилась с совсем другим человеком. Не холодным, расчетливым бизнесменом, а смешливым, очаровательным, соблазнительным мужчиной. И с ней случилось то же самое, что и со всеми остальными:

она в него влюбилась. Когда она думала об этом, ей становилось тошно: ну как можно быть такой глупой! Это же Габриэль!

Он не способен даже на малейшие проявления близости. От ее внимания не укрылось, как ловко он менял тему, если не хотел отвечать на вопрос. Самое главное о нем оставалось неизвестным. Он никому не доверяет, и это никогда не изменится. Ну как, как можно было в него влюбиться?! Он же вообще не представляет, что такое любовь, и совершенно этим не интересуется.

Они добрались до отеля в рекордно короткое время. На вечер у них был забронирован столик в одном из его любимых ресторанов на Монмартре, но до этого оставалась еще пара часов. И Элис точно знала, как они их проведут. В постели…

После секса она обычно возвращалась к себе, но они занимались любовью всегда только в его номере.

– Ты сводишь меня с ума, – хрипло проговорил он, прижимая ее к двери с внутренней стороны номера. Он расстегнул джинсы. – Пойдем в ванную…

Ванная комната была облицована мрамором. В центре стояло джакузи огромных размеров, а на стене за ним висело зеркало. Слева был душ, а справа – сдвоенная раковина. Габриэль включил воду и бросил в ванну ароматическую соль, а Элис наблюдала за ним. Если бы он только знал, насколько глубоко она к нему привязана… Но он не знает и не должен узнать.

Она старалась не рассказывать ему ничего о себе в той же мере, как он не говорил о себе. Они говорили о литературе, об искусстве, о виденных ими картинах и скульптурах, о блюдах, которые ели, и винах, которые пили. О людях, которые проходили мимо, когда они пили кофе. О музыке, которая им нравилась. Даже немного о работе и о тех бухгалтерских курсах, где училась Элис.

– Я прямо чувствую, как ты на меня смотришь, – сообщил Габриэль с усмешкой.

– Это потому, что ты уверен, что все вокруг только на тебя и смотрят.

– Ну… – Он повернулся к ней, начиная раздеваться. – Но только твое внимание меня волнует.

Ах, если бы.

Элис пока не знала, как она будет жить дальше в роли секретаря после всего, что было. Однако она видела, как легко мужчины забывают. Ну что ж, она тоже попробует.

В ванне было более чем достаточно места для двоих. Элис забралась в нее и села, прижавшись спиной к животу Габриэля. Он набрал в ладонь геля для душа и принялся массировать ее грудь. Она чувствовала по его движениям и дыханию, как сильно он ее хочет.

Она вздохнула и опустилась глубже под воду, в то время как Габриэль нежно поглаживал ее живот и наконец добрался до чувствительной точки между бедрами.

– Не надо! – слабо запротестовала Элис. – Не надо, а то я…

Но он продолжал, и Элис выгнулась дугой, вскрикнув от наслаждения и чуть не расплескав воду. Заниматься сексом без предохранения было слишком рискованно, поэтому она принялась ласкать его руками.

Когда они наконец добрались до постели, Элис показалось, что в их действиях появилась какая-то торопливость, которой не было раньше. Завтра утром они уезжают.

Когда до ужина оставался всего час, Габриэль посмотрел на нее и в раздумье произнес:

– Что ж, завтра мы уезжаем.

– Ну да. – Элис положила руку ему на грудь.

– Как тебе понравился Париж?

– Думаю, я хочу сюда вернуться. Здесь все так прекрасно. Эти здания, музеи, картинные галереи…

– А как насчет Лондона? Мне кажется, наша история еще себя не исчерпала.

– В каком смысле?

– В том, что я пока не хочу это заканчивать.

Она подняла на него глаза. Он не хочет это заканчивать. Это значило, что она ему пока не надоела. Но рано или поздно надоест, и тогда для нее это станет катастрофой.

Более того, ее постоянное присутствие начнет его раздражать. Она превратится просто еще в одну женщину, от которой надо как можно скорее избавиться. Интересно, придется ли ей покупать прощальный подарок для себя самой?

– Мне это не кажется хорошей идеей, – сказала она, и он, нахмурившись, посмотрел на нее.

– Почему? – Он улыбнулся. – Нам все еще хорошо вместе, даже не пытайся это отрицать. Да, ты мой сотрудник, и у меня есть правило не смешивать работу и удовольствия – но как-то уже немного поздно об этом думать, ты не находишь?

– Габриэль, мы уезжаем, и все заканчивается. Я не передумала.

Элис изо всех сил старалась не поддаться на его уговоры. Она нарушила правила, не смогла оставаться отстраненной и легкой, а это не то, чего он хочет. Нужно остановиться, пока ее окончательно не унесло течением.

– Ты ведь не всерьез, правда? – удивился Габриэль.

Она спустила ноги с кровати и принялась одеваться, не глядя на него.

– Я вполне серьезна. Это было прекрасно, но…

Габриэль не мог поверить своим ушам. Ему отказали! С ним раньше никогда такого не случалось, обычно он находился по другую сторону баррикад.

– Но мы же оторваться друг от друга не можем! – яростно выкрикнул Габриэль, не зная, как еще ее убедить. – Я вообще не вижу проблемы!

– Вот именно, – сказала Элис, уже полностью одевшись. – Проблема в том, что мы слишком по-разному смотрим на мир. Я не вижу смысла тратить время и силы на отношения, которые никуда не ведут. Не волнуйся, я не собираюсь у тебя ничего требовать, – быстро добавила она. – Но и ты не требуй отдать тебе больше, чем я могу. Это как мыльный пузырь – когда он лопается, остается только воспоминание. Сейчас нам стоит вернуться к тем отношениям, которые у нас были раньше, и не искать ничего другого.

Несмотря на уверенность в голосе, она старалась на него не глядеть.

– Не могу поверить! – ошеломленно произнес Габриэль. – Я думал, что знаю все о женщинах, но ты снова меня удивляешь.

– Просто я реалистка. Как и ты. Но реальности у нас разные. Я хочу найти мужчину, с которым проживу всю жизнь. И я приложу усилия, чтобы найти его. А ты отправишься дальше – искать любовниц на пару месяцев. Но меня это утомило.

Глава 7

Весна в Париже обещала быть теплой, а в Лондоне, куда вернулись Габриэль и Элис, все две недели шел моросящий дождь.

Париж казался Элис сном. Она осмеливалась думать о нем только по ночам, но тогда уж давала себе волю, вспоминая все в мельчайших подробностях: куда они ходили, что делали, о чем говорили…

Она приняла верное решение. Он пять минут поспорил с ней из вежливости, однако, когда она не поддалась на его уговоры, немедленно переключился. А она…

Элис нахмурилась, глядя в монитор и пытаясь сконцентрироваться. Каждый раз, когда он вставал с ней рядом, что-нибудь объясняя, ее тело начинало сходить с ума. Конечно, она могла принять решение и даже ему следовать, однако не могла уничтожить свои воспоминания и рефлексы.

Он же, казалось, совершенно обо всем забыл. В самые мрачные минуты Элис даже думала, что он рад, что она взяла на себя инициативу при разрыве – это означало, что ему не пришлось заниматься этим самому.

Дверь кабинета Габриэля открылась, и Элис подняла глаза с вымученной вежливой улыбкой.

– Забронируйте мне два билета в оперу. Что-нибудь не слишком сложное. Лучшие места.

Элис кивнула. На ее лице ничего не отразилось, однако внутри ее все перевернулось.

Рано или поздно это должно было случиться. Но всего две недели! Он даже не удосужился достойно похоронить их отношения.

– На какую дату?

– Сегодня.

– Но я боюсь, что все билеты давно раскуплены! Вы ведь наверняка хотите что-то популярное.

– Назовите мою фамилию. Я направляю Королевской опере щедрые пожертвования и уверен, что они смогут выйти из положения.

Он подошел к ней и бросил ей на стол несколько увесистых папок:

– И просмотрите вот это до конца рабочего дня.

– Но ведь уже полшестого! – возмутилась Элис.

– Придется поднапрячься, – холодно сказал он и закрыл за собой дверь кабинета.

Габриэль никогда не переживал из-за женщин и не собирался начинать сейчас. Однако ее холодность действовала ему на нервы. Он не мог спокойно смотреть на нее, не представляя ее без одежды. Самое время подыскать другую женщину, чтобы избавиться от этих навязчивых воспоминаний.

Элис вела себя так, как будто между ними ничего не происходило. Она снова стала носить свои бесцветные тряпки и даже хотела вернуть ему все вещи, которые купила по его поручению. Он, естественно, отказался, однако не мог отделаться от мысли, что она отдала это все на благотворительность.

Он вернулся к работе и не поднимал головы от монитора, пока не услышал тихий стук в дверь. Тут он с удивлением обнаружил, что на часах лишь начало восьмого.

– Вы уже закончили? – удивленно спросил он. – Все отсканировали и отправили?

– Ваша визави уже здесь.

Элис еле заставила себя произнести эти слова. Ну что ж, он верен себе. Бетани Докинз: невысокая, фигуристая, в обтягивающем черном платье с глубоким декольте. На ее фоне Элис чувствовала себя нелепой дылдой в бесформенной серой робе, и по взгляду Бетани она поняла, что не одинока в этом мнении. Элис совершенно не сомневалась, что опера мисс Докинз малоинтересна.

– Замечательно. – Габриэль встал и принялся надевать пиджак.

– Хорошего вечера.

– В такой компании это мне гарантировано. – Он вдруг нахмурился, словно ему в голову пришла какая-то неожиданная мысль. – А вы любите оперу, Элис?

– Вы же знаете, что люблю. – Впервые она позволила себе намек на события, происходившие в Париже.

– А, ну конечно. Я и забыл. Не хотите присоединиться к нам? Я уверен, что в опере найдут для нас еще одно местечко.

И для чего? Смотреть на то, как эти двое будут облизываться друг на друга, не имея сил досидеть до конца представления? Нет уж, спасибо.

– Благодарю за щедрое предложение. Однако я сегодня уезжаю к матери в Девон и пробуду там до вторника. Я планировала навестить того недовольного клиента в Экзетере – меня это совершенно не затруднит, это там в двух шагах, а вам сэкономит уйму времени.

– А ваша мать живет неподалеку от Экзетера?

– Довольно близко.

Он что, забыл вообще все, о чем они говорили? Он казался таким внимательным… похоже, все влетало у него в одно ухо и вылетало из другого. Это ее сильно ранило; она-то думала, что ему действительно небезразлично.

– Мне кажется, вас ждут.

– Ну и что?

Она ездила к матери каждые выходные, и это поднимало в его глазах дочернюю привязанность на какой-то совершенно новый уровень. Ему было все еще любопытно узнавать о ней, даже несмотря на суровую отставку, которую она ему дала.

Но зачем лишний день, если от Девона до Экзетера меньше часа езды? Габриэль подозревал, что дело не только в матери. Иначе почему она так быстро переключилась с безоглядного обожания на полное равнодушие? Женщины так не умеют, это не в их натуре.

Может быть, она переспала с ним, потому что тот, кого она хотела на самом деле, был недоступен? Возможно, женат? Небось кормит ее завтраками, обещая уйти из семьи, но никогда этого не сделает!

– Я буду ждать вас на рабочем месте в понедельник.

– Вообще-то я взяла отгул, – ровным голосом сообщила Элис. – Так что визит к Харрисонам – это простая вежливость с моей стороны, я могу и не ездить к ним, если вам это неугодно.

Какая невероятная наглость! Пусть не думает, что может распоряжаться ее личным временем!

И тут в дверях появилась Бетани с капризным выражением на милом личике. Габриэль познакомился с ней несколько месяцев назад на каком-то мероприятии, где она помирала от скуки среди бизнесменов, обсуждавших свои бесконечно далекие от нее дела. Габриэль взял у нее номер телефона и немедленно забыл о ее существовании. Однако она была настойчива, и вот он наконец решил принять одно из ее многочисленных предложений о встрече. Да, так было гораздо удобнее: не он гонялся за женщинами, а они за ним.

Он посмотрел на обеих женщин в его кабинете: просто небо и земля. Элис даже без каблуков была на целую голову выше. Ее нежное лицо было скорее загадочным, чем откровенно красивым, однако это интриговало. В ней было ледяное спокойствие, которого так не хватало Бетани, и Габриэль с раздражением ощутил, как теряет к последней интерес.

– Еще раз хорошего вечера.

Элис коробило от одного взгляда на эту женщину – живое воплощение абсолютно всего, чего не было в ней самой. Ее злило, что она оказалась всего лишь временным развлечением, сменой обстановки.

– Хороших выходных, Элис. – Габриэль посмотрел на нее непроницаемым взглядом. – Надеюсь, ваша мать хорошо себя чувствует.

– Ну, у меня есть и другие планы, – вспыхнув, ответила Элис. На самом деле их не было, но его слова выставляли ее жалкой.

– О, вот как. Что-нибудь любопытное?

– Не слишком. Так, встречаюсь кое с кем…

Габриэль хотел продолжить допрос, но властная ладонь Бетани легла на его рукав, и ему ничего не оставалось, кроме как распрощаться.

Однако мысли об Элис вертелись у него в голове весь вечер. Его раздражала эта легкомысленная спутница, а еще больше раздражал он сам – потому что раньше такая женщина, как Бетани, заставила бы его забыть о каких угодно делах.

Бетани не испытывала ни малейшего интереса к тому, что происходило на сцене, и несколько раз переспрашивала, не понимая сюжета. Постоянно вертелась, как ребенок, и была очевидно обрадована, когда представление наконец закончилось и они отправились в ресторан, – хотя, скорчив лукавую рожицу, она сказала, что надеялась поужинать у него.

Он занимал ее какой-то незначащей беседой, в то время как его собственные мысли находились где-то очень далеко. После ужина он посадил ее в свою машину, назвал водителю адрес, произнес приличествующие случаю извинения и в одиночестве отправился домой.

Все, о чем он мог думать, – это слова Элис перед уходом.

Он знал, где живет ее мать. Она упоминала об этом в разговоре, а он никогда ничего не забывал. Элис, мимолетно подумал он, засыпая, точно бы понравилась опера.

Элис закончила готовить ужин и пошла составить матери компанию в маленькой гостиной, окна которой выходили на ухоженный сад. Памела Морган полюбила там возиться в свободное время, которого у нее было достаточно.

Она явно о чем-то умалчивала, и это беспокоило Элис. Конечно, она встретится с ее врачом в понедельник и все узнает, но все равно волновалась.

Эта гостиная, светлая и просторная, разительно отличалась от той, что Элис помнила по отчему дому. На стенах и каминной полке красовались фотографии самой Элис. В этом доме витал дух семейного уюта – то, чего ее отец не потерпел бы: он ненавидел всякие напоминания о том, что у него есть семья.

– Ты мне рассказывала о поездке в Париж, – сказала Памела, как только Элис уселась на диване, поджав под себя ноги. Здесь не было нужды в поддержании образа, поэтому она надела растянутые спортивные штаны, а волосы небрежно завязала в хвост.

Вообще Элис казалось, что тема Парижа уже исчерпана – в особенности с учетом того, что она старалась обходить все связанное с Габриэлем, хотя, надо сказать, это ей не всегда удавалось. Ее мать могла разговорить и мертвого, так что Элис переживала, не проговорилась ли она случайно о чем-нибудь, о чем стоило умолчать.

Был на удивление теплый и солнечный день, солнце только клонилось к закату, заливая сад мягким светом. На плите шкворчал соус – чуть позже они вместе поужинают, как обычно, и уже начнут готовиться ко сну.

Болтая о том о сем, Элис то и дело непроизвольно вспоминала Габриэля и его миниатюрную брюнетку. Уж они-то, наверное, прекрасно проводят время! Элис поморщилась. Если ждать от Габриэля эмоционального участия было бесполезно, то, когда дело доходило до постели, он был на сто процентов погружен в процесс. Ей захотелось, чтобы в ее голове где-нибудь нашлась кнопка «удалить»: чтобы все воспоминания о Габриэле можно было просто стереть, словно файлы в компьютере.

Ей не хотелось увольняться, однако с каждым днем она все больше об этом задумывалась. Вчерашнее появление этой женщины в офисе было для Элис живым свидетельством того, насколько все произошедшее между ними было для Габриэля мимолетно…

Ее мать подозрительно на нее посмотрела, и Элис, неловко улыбнувшись, попыталась вспомнить, о чем она вообще говорила. Париж? Работа? Новый парень ее соседки Люси?

– Ты думаешь о чем-то совершенно другом, – заметила мать. – Похоже, со времен Парижа с тобой что-то случилось. Дело ведь не в твоем начальнике, правда? Кажется, он произвел на тебя большое впечатление.

– Конечно нет! – вспыхнула Элис. – Я не такая дурочка. Ну и вообще, ты же знаешь, что я обо всем этом думаю.

– Конечно, милая, – кивнула мать. – Особенно после истории с твоим отцом и того ужасного парня, который у тебя был. Но… – тут Памела осеклась, и Элис встревоженно на нее посмотрела, – ты не должна позволять этому опыту влиять на твою нынешнюю жизнь.

– Да не в этом дело, мам, – поморщилась Элис. – Просто я хочу быть уверена, что сделала правильный выбор. Тебе бы стоило познакомиться с моим боссом, ты даже не представляешь, что он за человек! Он меняет любовниц как перчатки, пара недель, и все! Не успеет одна выскочить за дверь, как навстречу уже бежит другая! А ему все едино, я вообще не уверена, помнит ли он их по именам.

– Ты слишком молода для таких циничных разговоров.

Элис знала, о чем думает ее мать. «С такими требованиями ты останешься в одиночестве».

– Я лучше буду одна, чем вместе с человеком, который меня не ценит, – глубоко вздохнув, произнесла Элис.

Ее мать вздохнула. Она не любила спорить, как и сама Элис, но здесь стоило проявить твердость.

Было странно слышать от матери слова о чрезмерном цинизме. Сколько раз они вместе шутили над тем, что от мужчин больше проблем, чем пользы? Жизнь так устроена, и ее мать убедилась в этом на собственном опыте.

Обычно они ели в кухне, если только по телевизору не показывали что-нибудь, что они обе хотели посмотреть. Так что Элис отправилась накрывать на стол, пока ее мать решала кроссворды, сидя перед экраном.

Она чувствовала себя виноватой из-за спора. Черт бы побрал Габриэля – вечно он все портит! Мало того что она постоянно о нем думает, так теперь еще и чуть не поругалась из-за него с единственным близким человеком.

Внезапно кто-то постучал в парадную дверь. Это было странно: все знакомые в деревне заходили с черного хода. После секундного раздумья Элис отставила посуду и пошла открывать. Возле входа она столкнулась с матерью.

– Я сама разберусь, – сказала Элис.

– Нет, давай лучше я. Это маленькая деревня, и лучше быть дружелюбными к соседям.

– Ну мам, если это кто-то из соседей, конечно, я его впущу! Просто если там опять продают двойные стеклопакеты…

– Да? А разве так еще делают?

Пока они препирались, неизвестный визитер, устав ждать, снова настойчиво постучал. Элис распахнула дверь – и замерла на пороге, почти потеряв дар речи.

– Что вы здесь делаете?

Памеле явно было любопытно, кто пришел, но Элис выскочила за дверь, захлопнула ее за собой, а затем, засунув голову внутрь, сказала матери, что это к ней. И та, покачав головой, ушла в кухню.

– Что вам нужно?

Габриэль смотрел на нее сверху вниз. Такую Элис он еще не видел. Не секретарша в строгом костюме и не та неприступная красавица, которую он наблюдал в Париже, а просто молодая девушка в домашней одежде и растоптанных тапочках с мультяшными героями.

Он уже и сам забыл, зачем приехал, но был чертовски рад, что это сделал.

– Не могу выкинуть тебя из головы.

Серьезно? Неужели он действительно сказал это вслух?

– Что? – Элис была всерьез шокирована. – Разве ты не должен быть с той брюнеткой, что вчера приходила в офис?

Ее сердце принялось биться быстрее, а к щекам бросилась кровь. Она потупилась.

– Она мне совершенно не нравится.

Габриэль принял решение. Хватит притворяться, что ему все равно. Если его начинает трясти от ярости при одной мысли, что она может проводить время с другим мужчиной, значит, то, что было между ними в Париже, себя не исчерпало. И раз это так, значит, следует это продолжить.

– Ты пригласишь меня в дом?

– Нет. Тебе не стоило приезжать, Габриэль.

На самом деле Элис готова была скакать от радости, что миниатюрная брюнетка получила отставку.

– Я знаю. – Габриэль взъерошил волосы, не зная, что еще сказать. – У тебя в гостях мужчина? – вдруг вырвалось у него.

Элис посмотрела на него с возмущением:

– Я не такая, как ты, Габриэль. Не прыгаю из одной постели в другую.

– Да никуда я не прыгал. Посадил Бетани в машину, и она поехала домой. И все.

– Лучше уезжай, Габриэль. – Элис с усилием отвела глаза в сторону.

– Никуда я не поеду.

– Как это? Я же сказала…

– Позволь мне войти.

– Вечно ты думаешь, что можешь вертеть людьми, как хочешь.

Габриэль пристально посмотрел на нее, и Элис стало неуютно. Что она будет делать, если он поцелует ее прямо сейчас?.. Он не может выкинуть ее из головы. Она продолжала прокручивать внутри эти слова, и они совершенно лишали ее воли.

– Дай мне войти, – повторил Габриэль, непоколебимый, как скала.

И, вздохнув, Элис отступила.

Памела возилась на кухне. Элис представила ей Габриэля, и та немедленно обрушила на него град вопросов. Элис стиснула зубы: если бы она не рассказывала матери о своем начальнике, было бы проще от него избавиться, а теперь у Памелы было для него множество тем для разговоров.

– Простите, что я без приглашения, – промурлыкал Габриэль.

Он впервые свел знакомство с кем-либо из родственников женщины, с которой переспал. Обычно он всеми силами этого избегал, но сейчас он ощущал лишь жгучее любопытство – ему хотелось узнать немножечко побольше о своей загадочной секретарше.

– Ничего, вы нам совершенно не помешали! Правда, Элис?

– Нет, конечно, – натянуто улыбнулась та. – Но Габриэлю наверняка уже пора. Ты даже не представляешь, мама, какая у него богатая социальная жизнь.

– Вовсе нет, – проговорил Габриэль. – Например, сегодня я совершенно ничем не занят. – Он уселся в кухонное кресло. – Однако я не против отправиться куда-нибудь поужинать с вами двумя.

От Габриэля не укрылся обмен взглядами между матерью и дочерью, а затем Памела, укутавшись поплотнее в кардиган, сказала:

– Идите лучше вдвоем. Здесь в деревне недавно открыли небольшой ресторанчик…

– Неужели? – удивилась Элис. – Нет, мама, я никуда не пойду! – Она с возмущением посмотрела на Габриэля, который лукаво улыбнулся.

– Ну мы же и так ужинаем вместе каждые выходные, – возразила Памела. – Тебе будет полезно немного развеяться. И погода как раз наладилась.

– А пока ты будешь переодеваться, – добавил Габриэль, – мы с твоей матерью получше познакомимся…

Элис ничего не оставалось, кроме как смерить его возмущенным взглядом и пойти наверх.

Глава 8

Элис вся кипела. С чего бы ему вздумалось приезжать? Если задуматься, его поведение напоминало поведение ребенка, у которого отобрали игрушку. И теперь он хотел ее вернуть во что бы то ни стало. Совершенно невыносим!

Она яростно перерывала одежду в шкафу. Совершенно нечего надеть! Вещи, которые она хранила здесь, не подходили для походов в ресторан – их в этом провинциальном местечке можно было ожидать в последнюю очередь.

Появление Габриэля в этом доме было нарушением ее личного пространства. Здесь повсюду ее фотографии и детские рисунки, которые мать сохранила. Наверняка обстановка кажется Габриэлю примитивной и безвкусной. Большую часть вещей они продали вместе со старым домом. Мать не хотела, чтобы что-либо напоминало ей о несчастном браке.

Элис совершенно не стыдилась своего дома, однако в человеческой природе заключено желание рассматривать себя глазами других – в данном случае Габриэля Кабреры.

Элис с космической скоростью приняла душ и переоделась. Слава богу, черные брюки, которые она разыскала на нижней полке, еще налезали, а алый джемпер не вылинял от стирки. По крайней мере, он выглядел более жизнерадостно, чем черно-серо-синяя гамма остальной ее одежды. Немного подумав, в последний момент она накрасила глаза и губы.

Когда она спустилась в кухню, то увидела Габриэля и Памелу за чашкой чая. Ее мать над чем-то хихикала. Когда Элис вошла, они оба посмотрели на нее, как пойманные врасплох подростки, и Элис еле подавила в себе желание строго осведомиться, над чем это они тут веселятся. А вообще удивительно: ее не было всего минут сорок, а эти двое уже ведут себя как лучшие друзья!

– Не смогла найти ничего получше, – хмуро бросила Элис.

– Ты чудесно выглядишь, дорогая! – защебетала мать. – Тебе очень идет красный, не правда ли, Габриэль?

– Безусловно, – промурлыкал он, пожирая ее глазами. – Очень удачно: мы как раз идем в итальянский ресторан. Это ведь твоя любимая кухня.

– Откуда вы знаете, что Элис любит итальянскую кухню? – игриво поинтересовалась Памела.

– Да просто, когда днями напролет вынужден находиться в обществе одного и того же человека, постепенно узнаешь о нем самые неожиданные вещи, – холодно отозвалась Элис. – Пора идти, мне бы хотелось вернуться не слишком поздно.

– А где вы остановились, Габриэль?

– Не знаю, я еще об этом не думал.

– Если хотите сэкономить, можете переночевать здесь, у нас есть гостевая спальня. Я обычно занимаюсь там шитьем, но я все уберу.

– Мама, Габриэлю нет необходимости экономить!

– В любом случае возвращаться в Лондон уже поздновато… – задумчиво протянул Габриэль. – Ну и на самом деле я тоже не чужд экономии, если подворачивается возможность.

Элис подавила нервный смешок. Экономит он, ну да, как же! В Париже он ей сам говорил, что всегда пользуется только самым лучшим, а оно всегда и самое дорогое.

– Было бы просто невежливо отказываться от такого щедрого предложения. – Он одарил Памелу одной из своих чарующих улыбок.

– Ничего, мы поймем. Ты ведь привык к гораздо большему комфорту, чем здесь. Не переживай, тут неподалеку есть пара небольших отелей. Как раз в сторону Экзетера – ты ведь собирался заехать к Харрисонам в понедельник, не так ли?

– Габриэль, прошу вас, оставайтесь здесь! С тех пор как Элис работает на вас, она просто светится от удовольствия. А если вы в благодарность за ночлег подарите мне новый тостер, мне даже в голову не придет отказываться.

С этими словами Памела, несмотря на возмущение Элис, выставила их обоих из дома.

Элис подождала, пока нежное щебетание ее матери с Габриэлем умолкнет и та наконец закроет дверь, а затем повернулась к нему, уперев руки в бока:

– Как тебе не совестно?!

– Не совестно что? – невинно поинтересовался он.

– Охмурять мою мать!

– Элис, не говори ерунды! – Он открыл перед ней дверь своей спортивной машины.

– Это вовсе не ерунда! Тебе вообще не стоило приезжать.

– Да ладно тебе. Ты же рада, что я приехал.

– Вовсе нет! Однако вся остальная часть ее гневной речи потонула в страстном поцелуе.

Габриэль мечтал об этом с самого возвращения из Парижа. В этом поцелуе воплотилась вся страсть, которую он испытывал и которая несколько недель не находила себе выхода. Элис была поражена его напором, ее голова кружилась, сопротивляться не было сил. Она запустила пальцы ему в волосы и застонала.

Наконец Габриэль оторвался от нее:

– Ну вот и не говори больше ничего о том, что меня не хочешь! Мы же оба знаем, что это неправда. Если бы я захотел заняться с тобой сексом прямо здесь, вряд ли ты бы в ужасе убежала!

– Я никогда не говорила, что тебя не хочу. – Ее губы все еще горели от поцелуя, как и все тело. Он был абсолютно прав, и это заставляло ее сгорать от стыда. Две недели она пыталась справиться со своими чувствами, и вот все это разлетелось в одно мгновение. Ей хотелось зарыдать.

Габриэль сел за руль.

– Значит, ты светишься от удовольствия с тех пор, как работаешь на меня? Похоже, я замечательный начальник!

– Мама все время говорит не подумав.

– Не ожидал, что она такая. Думал, она больше похожа на тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, что она, как и ты, собранная и строгая. А она, похоже, в отличие от тебя, живет эмоциями.

– Мне не нравится, что ты вторгаешься в мою частную жизнь.

– Я не вторгаюсь, Элис, – возразил Габриэль, – а выражаю интерес.

– Я об этом не просила, – произнесла Элис и отвернулась к окну.

Вообще-то можно было пройтись и пешком. В хорошую погоду получасовая прогулка до деревни всегда умиротворяла.

Габриэль припарковался на деревенской площади и посмотрел на Элис. Ее лицо завораживало. Габриэлю захотелось снова схватить ее в объятия и целовать. Он вдруг поразился, насколько сильную эмоциональную реакцию она у него вызывает. Раньше ему была абсолютно безразлична жизнь его любовниц за пределами постели. Она права: он действительно ленив. Но не с ней.

– Почему твоя мать боится тебе признаться, что у нее есть мужчина?

– Что?! – Элис рассмеялась. – Ты понятия не имеешь, что несешь. И хватит уже совать нос в наши дела!

Элис распахнула дверь и огляделась в поисках ресторана. Вряд ли здесь есть шансы его с чем-то перепутать. И впрямь: она сразу заметила красно-белые тенты на углу, где раньше находился магазинчик.

– Не убегай от меня! – Габриэль властной рукой удержал ее за запястье.

– Никуда я не убегаю… в каком смысле – у матери есть мужчина?

– Расскажу за ужином.

Габриэль направился к ресторану, ощущая иррациональное облегчение оттого, что Элис идет за ним. Ему хотелось взять ее за руку, но он сдерживался.

Вот так выглядит неприкрытая страсть, думала Элис. В Париже он был с ней внимателен и галантен, постоянно выказывал мелкие знаки внимания, прилюдно целовал, держал за руку… Но теперь во всем этом больше не было необходимости. Они снова в Англии, и он даже на нее толком не смотрит.

– Рассказывай, – скомандовала Элис, когда их усадили за угловой столик и вручили меню.

– Ну, не сказать, чтобы я много знал, – ответил Габриэль. – Просто твоя мать мимоходом упомянула о каком-то мужчине, который давно за ней ухаживает. Она сказала, что недавно начала с ним встречаться, а потом захихикала и сообщила, что никак не может набраться смелости тебе признаться.

Элис ощутила укол ревности. Мать не подавала и виду, что что-то подобное происходит! Впрочем, стоит смотреть правде в глаза: все разговоры с Элис о мужчинах сводились к тому, что с ними нужно быть осторожной. Вряд ли мать могла надеяться на ее радужную реакцию на такую новость.

– Понятно, – пробормотала Элис. Черт бы побрал этого хорошо выглядящего мерзавца, перед которым нужно держать лицо.

Габриэль накрыл ее руку своей:

– Я ей сказал, что ты наверняка будешь рада узнать, что она нашла родную душу.

– Ну, вообще-то, может, я и не была бы так уж рада, – пробурчала Элис, убирая руку.

Официант принес вино, и Элис отхлебнула из своего бокала для храбрости.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня было не такое уж счастливое детство, – мрачно сказала Элис. – Мой отец был грубиян и бабник, и матери приходилось это терпеть. Ты прав: она не такая, как я. Эта история ее сильно подкосила.

Элис посмотрела на Габриэля, ожидая увидеть на его лице скуку, и была поражена, увидев там поддержку и сочувствие.

– Не могу поверить, что все это тебе рассказываю…

– Тебе пришлось быть сильной вместо своей матери, – задумчиво сказал Габриэль, отхлебнув вина.

Значит, вот как выглядит вовлечение в жизнь другого человека. Он сам всю жизнь полагался только на себя, ничего ни от кого не ожидая. Опыт показал, что любая помощь несет какую-либо выгоду помощнику. Это была универсальная формула, которая раньше работала безупречно – до того, пока он не поддался глупой сентиментальности, напомнил себе Габриэль.

– Когда отец умер, мать могла наконец принадлежать сама себе и жить, как хочет. Однако годы сосуществования с абьюзером не прошли ей даром: она становилась все более тревожной и со временем потеряла возможность выходить из дома. Пришлось обратиться к терапевту. Это не слишком быстрый процесс, но в последние пару месяцев заметны серьезные улучшения. Я, конечно, никогда не запрещала ей встречаться с мужчинами, но у нее могло возникнуть такое впечатление… Кто он вообще такой?

– Я не знаю подробностей, Элис, я же сказал.

– Интересно, откуда она вообще знает о ресторане. Наверное, она сюда с ним ходила! Наконец она начинает возвращаться к нормальной жизни!

Элис вдруг задумалась: а насколько нормальной была ее собственная жизнь? В ней же нет ничего, кроме работы и постоянной тревоги за Памелу. Тревоги, для которой скоро могут исчезнуть основания.

– Ну вот, теперь ты все это знаешь. А зачем, Габриэль? Тебе же не интересны окружающие, – с горечью сказала Элис.

– Ты опять пытаешься со мной поругаться, Элис. Но не выйдет.

Ей вдруг остро захотелось задать ему какой-нибудь вопрос о его собственной жизни – но что-то ее удержало. Возможно, ожидание очередной лекции на тему того, как он ни с кем не сближается. Или желание сохранить о нем какие-то свои иллюзии?..

Нет, Габриэль не изменится, было бы глупо на это рассчитывать. Скорее в аду похолодает.

Элис с сожалением подумала, что ее мать оказалась гораздо более смелой, чем она сама. Пока Элис ограждала себя от повторения болезненного прошлого опыта, Памела набралась храбрости снова попробовать, не боясь возможной неудачи.

Она исподтишка наблюдала за Габриэлем, который незаметно пытался ее разговорить, снова превратившись в того внимательного, заботливого и тактичного мужчину, которого она видела в Париже.

Габриэль заметил, что атмосфера изменилась, и его охватило чувство торжества. Он больше не думал, что ему требуется лишь переспать с ней, чтобы выкинуть ее из головы. Теперь он просто думал о том, что ему нужно с ней переспать. Еще и еще. Он не мог дождаться конца ужина – хотя, откровенно говоря, вряд ли пристойно заниматься с ней сексом в доме ее матери. Однако мысль о том, чтобы ждать возвращения в Лондон, чуть не заставила его зарычать от разочарования.

– Если хочешь, я могу остановиться где-нибудь в другом месте, – угрюмо сказал он.

– Почему ты вдруг передумал?

– Потому что я заметил, что тебе не нравится эта идея.

– Я, конечно, была удивлена твоей настойчивости – и чуть ли не сильнее внезапному гостеприимству моей матери. Но лучше оставить все как есть, иначе она решит, что мы поругались за ужином. – Элис немного помолчала. – Может, если бы я не была такой строгой, она нашла бы своего единственного пораньше.

– Может, он вовсе и не единственный. А просто приятный собеседник, который водит ее по ресторанам.

– Что ты хочешь сказать?

– Что, возможно, лучше позволить себе хорошо проводить время, не строя далекоидущих планов, вместо того чтобы прятаться от возможной неудачи.

Впрочем, он осознавал, что этот совет он мог бы дать и себе самому, – хотя его нежелание углубляться в отношения не имело ничего общего со страхом. У него не было нужды связывать себя эмоциями, и потому он этого не делал. «Единственной» для него не существовало, потому что он вообще не мыслил этими категориями. В отличие от Памелы Морган и ее дочери его и так все устраивало.

– Ты считаешь, что я именно так и поступаю? – ощетинилась Элис.

Габриэль откинулся назад и пристально посмотрел на нее:

– Ну, ты ведь хочешь меня. Перестань убегать от этого факта и просто возьми то, чего тебе хочется.

– Ты – самый самодовольный человек, какого я только видела! – возмущенно воскликнула Элис, но Габриэль заметил, как она порозовела.

– Я знаю, что тебе хочется ко мне прикоснуться. А знаешь, почему я это знаю? Потому что мне тоже этого хочется. Почему бы еще я ни с того ни с сего примчался сюда из Лондона?

«Но ты-то в безопасности, – подумала Элис. – Тебе не грозят переживания, потому что тебе все равно».

Но в самом деле, даже ее мать не побоялась попробовать. Долго ли она сама будет убегать?

Впрочем, Элис не могла представить себе, чтобы другой мужчина произвел на нее тот же эффект, что Габриэль. Она мечтала о нежном и заботливом партнере, который постепенно вернет ее в мир доверия и любви, но Габриэль был вовсе не таков.

– Пойдем? – спросил Габриэль, и Элис слабо кивнула.

– Этого не должно было случиться, – сказала Элис, когда они уже стояли снаружи.

– Чего?

– Вот этого. Я, ты… Это не самая хорошая идея.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Если бы я не рисковал, я не добился бы того, чего добился. Да что там – меня бы и здесь тоже не было!

– В смысле?

Габриэль рассмеялся, однако взгляд его оставался пристальным и серьезным.

– Как-нибудь объясню.

Он запустил пальцы в ее волосы и притянул девушку к себе:

– Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? Потому что это твоя последняя возможность сказать «нет», уйти и продолжить притворяться, что ничего не было.

– Поцелуй меня…

✽ ✽ ✽

Элис полностью растворилась в этом поцелуе. Хотя на самом деле это была не самая удачная идея. Ее мать, конечно, редко выходит из дому, однако это не означает, что к ней не заходят другие жители деревни, любой из которых мог их сейчас видеть.

Но она не имела воли к сопротивлению. Она обвила руками его шею и встала на носочки…

– Только мысли о твоей репутации, – произнес Габриэль не своим голосом, – заставляют меня прерваться и предложить тебе отправиться куда-нибудь в другое место.

Они почти бегом добрались до машины и немедленно продолжили, как только захлопнули за собой дверь.

Габриэлю это напоминало подростковые свидания в кино на «ряду для поцелуев». Свидания, которых у него на самом деле не было; в то время он был занят исключительно тем, чтобы выбраться из той ямы, в которую угодил по праву рождения. А Элис, подумал он мимолетно, была вынуждена заботиться о матери, так что тоже вряд ли занималась подобными глупостями, и этим они были похожи…

Машина была припаркована в стороне, а тонированные стекла позволяли надежно укрыться от любопытных глаз. «Мы ведь не собираемся делать это в машине?» – подумал Габриэль. Но он не был уверен, хватит ли у него терпения добраться до дома.

Габриэль задрал красный свитер и коснулся губами ее соска. Элис застонала, извиваясь.

Испытывая крайнее раздражение оттого, что нельзя продолжить прямо сейчас, Габриэль с яростным рыком откинулся на сиденье:

– Мне нужна машина побольше!

Элис поправила свитер, ощущая разочарование столь же сильно, сколь и желание скорее добраться до дома и продолжить то, что они начали.

Конечно, заниматься любовью в присутствии матери было рискованной идеей. Памела спит как убитая и вдобавок принимает снотворное, но все равно. Элис даже в страшном сне не могла себе представить, что станет той девушкой, которая готова заняться любовью с мужчиной в собственной детской спальне. С каких это пор она стала так безрассудна?

С момента их с Габриэлем аферы в Париже – был ответ.

И пока он еще не успел завести мотор, она потянулась к нему и принялась расстегивать молнию на его штанах.

Опять это милое ребячество! Габриэль даже не пытался ее останавливать. Он уже давно потерял контроль над своими реакциями, и все, чего ему сейчас хотелось, – это облегчения. Маневрируя в тесном пространстве салона, он сбросил одежду…

Глава 9

Когда они вернулись, дом был погружен в темноту. Было почти одиннадцать, а Памела привыкла ложиться рано.

Габриэль не знал, как ему вообще удалось по пути ни разу не съехать в канаву. Из-за Элис, сидевшей рядом, он совершенно не мог сосредоточиться на дороге.

Он прерывисто вздохнул, вспомнив, как она только что доводила его до оргазма при помощи рта. Это было неописуемо. И он хотел еще. Он был готов продолжить там же, в машине, но Элис остановила его, сказав, что хочет его дома, в постели.

Когда она дрожащими руками открывала дверь, он задержал ее.

– Мы можем подождать, – сказал он мрачно. – Я, конечно, готов начать раздевать тебя прямо здесь… но не будет ли это нарушением законов гостеприимства?

– Я полагаю, в последнее время я подзабыла, что мама и сама уже взрослая, – ответила Элис. – Возможно, она просто стеснялась намекнуть мне, что приводить в дом мужчин – это нормально.

Элис открыла дверь, приложила палец к губам, а после захихикала – ею вдруг овладело чувство полноты жизни. Она почувствовала себя очень юной и счастливой. Габриэль не может выбросить ее из головы! Элис дала себе официальное разрешение без ограничений наслаждаться этим фактом.

Она считала приключением то, что было в Париже, и убедила себя, что произошедшее было приемлемо, так как они были за границей. Но здесь, сейчас – вот где было настоящее приключение. Она должна была решиться на это абсолютно сознательно, это казалось совершенно неизбежным – и странным образом правильным.

Она не могла до конца объяснить этого даже себе самой, но знала, что должна дойти до самого конца – даже если это будет означать потерю работы.

Они молча поднялись по ступеням. Справа, в комнате матери, свет не горел. Элис повернула налево, радуясь, что комната матери расположена только в конце коридора, и распахнула дверь в спальню. Ее дыхание было прерывистым от волнения.

– Твоя комната? – сказал Габриэль, осматриваясь. Сквозь окно струился лунный свет, слабо освещая обстановку: кресло-качалка в углу, где сидел большой потрепанный плюшевый мишка; крепко сбитая мебель, трюмо с фотографиями в рамках…

– Тише, – сказала она и обняла его, прижавшись всем телом.

Он снова запустил руки ей под свитер, и она закрыла глаза. В этот раз он расстегнул бюстгальтер, и Элис, на секунду отстранившись, снова встала перед ним полуобнаженная.

– Ты чертовски красивая, – выдохнул Габриэль.

Он накрыл ее груди ладонями и принялся ласкать их, уделяя особенное внимание соскам. Он услышал ее прерывистое дыхание. Затем Габриэль наклонился и поцеловал ее в шею, а потом медленно скользнул по ней и коснулся ее губ.

Элис запустила ладони ему под одежду, чтобы ощутить тепло его тела.

Они медленно продвигались к кровати, не отрываясь друг от друга. Наконец Элис почувствовала коленями матрас и повалилась на постель, увлекая Габриэля за собой и снова хихикая.

Это, конечно, было совершенно не похоже на ту роскошь, которая их окружала в Париже, однако в поведении Габриэля Элис не видела никакой разницы…

Он привстал, чтобы сперва сбросить с себя джемпер, а потом избавиться от остальной одежды. А затем он вернулся на кровать, расстегнул брюки Элис и аккуратно стащил их вместе с бельем. Элис откинулась назад, позволяя ему делать все, что он хочет.

Габриэль коснулся ее языком, и Элис тихо застонала. Она была безумно возбуждена, но Габриэль не спешил завершать начатое. Он поднялся выше и принялся ласкать ее грудь. Элис была на грани.

– Обхвати меня ногами, – произнес он.

Но сперва ему пришлось позаботиться о контрацепции, что было не самым простым делом, потому что сначала нужно было встать и в темноте найти бумажник. Наконец он был полностью готов.

Он вошел в нее и немедленно начал ритмично двигаться. Элис уткнулась в его шею и старалась не слишком шуметь. Она была уже близка к финалу, но сдерживалась, чтобы они закончили вместе.

Габриэль приподнялся и замер, отдаваясь нахлынувшей волне удовольствия. Но Элис, только пришедшую в себя, снова начали грызть прежние вопросы.

Неужели он совсем никогда не мечтает иметь семью и вообще что-то более постоянное в своей жизни? И если нет, то почему? Элис видела его в разных обличьях, но так и не понимала картины целиком. Вот издержки любви: хочется узнать как можно больше о том, кого ты любишь. Но она чувствовала, что Габриэля лучше ни о чем не спрашивать.

– Это было потрясающе, – сказал Габриэль, ложась рядом и поворачиваясь к ней лицом.

Элис пробормотала нечто неразборчивое, что должно было знаменовать согласие.

Для него это было потрясающе, потому что означало его победу. Но это чувство победы выветрится со временем, оно не будет прежним всегда. А Элис хотелось именно этого.

Она была честна с самой собой: она готова принять все, что он может предложить, потому что хоть что-то лучше, чем ничего. Но каждая их встреча уже заранее отравлена чувством неизбежного конца. Элис задумалась, стало бы ей легче, если бы она понимала, что же все-таки заставило его вернуться.

– Завтра воскресенье, – сказала Элис, томная и расслабленная. – Что будешь делать? Поедешь в Лондон? Если что, я все еще готова заглянуть к Харрисонам в понедельник.

Совершенно никаких попыток уговорить его остаться на денек, подумал Габриэль. Такая собранная. Идеальная женщина. Но его немного задело, что она не предлагает ему никаких совместных планов. В конце концов, он же приехал сюда из самого Лондона, было бы глупо сразу уезжать!

– А у тебя какие планы?

Элис перекатилась на спину и уставилась в потолок. Не считая явно предстоящего ей завтра детального обсуждения Габриэля с матерью, в остальном все как обычно. Они пойдут гулять; если повезет, даже доберутся до деревни и выпьют там чая, потом посмотрят что-нибудь по телевизору, а вечером Элис приготовит что-нибудь на ужин. Ей бы, конечно, хотелось провести это время с Габриэлем, но такого варианта нет в меню.

– Буду отдыхать.

– Тогда и я буду отдыхать с тобой, – лениво произнес Габриэль, поглаживая Элис по нежной коже.

– Серьезно? – Элис была не на шутку удивлена. – Разве у тебя нет других планов?

– Считай, что я их только что отменил.

– И ты хочешь провести целый день здесь?

– А что такого? Тут очень красиво.

Элис мимолетом подумала, что даже сейчас он не готов признать вслух, что хочет провести время с ней.

– Я боюсь, тебе будет скучно. Ты ведь никогда не жил в деревне?

– Предпочитаю города. Мне больше подходит их ритм.

– Он более агрессивный?

– Замечу, не я это сказал.

Габриэль посмотрел на нее. В ее ясные карие глаза, обрамленные угольно-черными пушистыми ресницами. Ее взгляд был одновременно открытым и настороженным, и это удивляло Габриэля.

– Давай прорекламируй мне эту часть света. Прогулки в полях? Чай с ячменными лепешками в чьей-нибудь лавке? Сельские танцы?

– И что, тебя хоть что-то из этого интересует?

– Ну, танцы можем опустить.

– Вот теперь мне стало интересно, не организуют ли их и впрямь в деревенском центре, – поддразнила его Элис. – Да и прогулки тебя вряд ли увлекут… Ты, наверное, всю жизнь провел в городе?

– Я бы не сказал… – пробормотал Габриэль. Он собрался: любовное щебетание начинало заходить слишком далеко.

– Так, значит, пригород? Моя мама всегда по воскресеньям водила меня на прогулку, в любую погоду. Она просто хотела хотя бы немного побыть одна, без отца. Но когда я подросла, то стала просто запираться у себя в комнате с книжкой.

– Нет, у меня вообще не было никаких прогулок, – произнес Габриэль словно бы через силу. Ему вдруг стало не по себе, он встал с кровати и подошел к занавешенному шторой окну. Повернувшись к ней спиной, он смотрел на пустынные поля и деревья в отдалении.

Элис села и натянула одеяло до подбородка. Габриэль явно давал понять, что не хочет разговаривать с ней о своем прошлом. Через некоторое время он обернулся, и на его лице появилась кривая улыбка.

– Ну и чем же мы займемся завтра?

– Кроме танцев? Ну, можно погулять, выпить где-нибудь чаю…

Сделать вид, что это нормальные отношения…

– Но сначала, – твердо сказала Элис, – я должна поговорить с мамой.

Памела Морган проснулась рано, однако, когда Элис спустилась в кухню, кофе для нее был готов. Элис по-прежнему пребывала в расстроенных чувствах. Итак, она проиграла битву с самой собой, и теперь придется разбираться с последствиями. Элис не знала, насколько глубоки ее чувства, однако теперь Габриэль знает о ее жизни абсолютно все. И даже больше, чем она сама. Она вспомнила, что он сообщил вчера о ее матери.

Но чему тут удивляться. Габриэль – это человек, которому не надо даже стараться, все падают к его ногам по одному мановению руки.

– Элис, доброе утро! – Памела просто лучилась радостью. – Как вы вчера поужинали? Ты никогда не говорила, что твой начальник такой милый господин!

– Мама, нам надо поговорить.

– Разве? О чем? – Однако по ее виноватому лицу стало понятно, что она понимает, о чем речь.

– Ты никогда не упоминала, что у тебя есть поклонник!

Сначала Элис злилась, что мать утаила от нее эти события, но Памела с таким энтузиазмом принялась рассказывать о Робине, двоюродном брате ее подруги, что сердце Элис быстро растаяло. Он недавно переехал сюда, чтобы развивать свое небольшое дело по ландшафтному дизайну. Памела находила, что у них много общего, и, хотя они не слишком много виделись, благодаря ему она стала чаще выбираться из дома.

– Но почему ты ничего не говорила? – наконец спросила Элис, хотя, в целом, знала ответ.

– Я знала, что ты будешь меня отговаривать, ну и…

Да, она права. Приходилось признать, что собственные страхи и неудачи Элис исказили ее видение, и она не могла позволить другим испытывать те чувства, которых сама боялась. И ее мать понимала это и поэтому скрывала то, что было ей дорого, чтобы ее чрезмерно заботливая дочь не убила это на корню.

Через полчаса спустился Габриэль, и это слегка развеяло мрачное настроение, в которое погрузилась Элис. Когда они вышли из дому, он сразу же сказал:

– Ты расстроена. Говорила с матерью?

Было раннее утро, однако уже стояло тепло и нежное солнце заливало поля, как на пасторальной картине. Габриэль с удивлением понял, что ему совершенно не скучно. И более того, он вполне наслаждается происходящим. Оказывается, за пределами Лондона не так уж и плохо!

– Ты из вежливости спрашиваешь? – повернулась к нему Элис. Ветер ворошил ее волосы, и они падали на лицо. Она по-прежнему была привлекательна, даже одетая в старые джинсы и свитер.

– Нет, конечно; мне действительно интересно.

Ему действительно было не все равно, хотя он и не собирался об этом говорить. Раньше ему бывало абсолютно безразлично, что происходит с эмоциональным состоянием его женщин. Даже на истерику Джорджии ему было совершенно наплевать. Он, конечно, был недоволен, однако эмоционально это его не затронуло, и, когда она ушла, он сразу же о ней забыл. Он всегда сразу давал понять, что не собирается втягиваться в эмоциональные взаимоотношения, которые все равно ни к чему не приведут. Так было гораздо проще.

Он подумал, нужно ли на всякий случай напомнить Элис, что не стоит ждать от него чего-либо, кроме секса и приятного времяпрепровождения. Впрочем, это можно оставить на потом.

– У нее действительно есть мужчина.

– Рад за нее. – Габриэль обнял Элис за плечо и вдохнул запах ее волос. Эта девушка положительно сводила его с ума! – Я так хочу тебя, что не могу ни о чем думать.

– Габриэль, ты можешь вообще думать о чем-нибудь, кроме секса?! Я, между прочим, с тобой разговариваю!

– Продолжай, я тебя слушаю. – Габриэль запустил руки ей под свитер. – Ты без бюстгальтера… мне так нравится.

Впереди появился небольшой лесок. Вид был совершенно идиллический.

– Ну да, обычно дома я его не ношу. Да у меня и нет в этом необходимости, грудь не настолько большая.

– Она у тебя самого правильного размера! – сказал Габриэль, лаская ее под свитером. Другой рукой он принялся расстегивать ее джинсы.

– Габриэль, перестань! – возмутилась Элис, но скорее для проформы.

– А что? Тут ведь никого нет. Но если хочешь, мы можем укрыться вон в том лесочке. А здесь всегда так безлюдно?

– Тебе стоит почаще выезжать из Лондона. Да, здесь довольно спокойно, именно поэтому мама сюда и переехала.

Она притянула его к себе и поцеловала. Их тела были настолько близко, что она чувствовала его мощную эрекцию.

– Ложиться здесь, пожалуй, не стоит, – сказал Габриэль. Но он хотел ее прямо здесь.

– Тогда давай пойдем обратно в деревню. Выпьем ромашкового чаю, и он нас успокоит, – поддразнила его Элис, гладя по щеке.

– Ты ведьма, – произнес он и содрал с нее джинсы. Было что-то испорченное в том, чтобы заниматься любовью, не раздеваясь полностью.

Элис еле могла стоять, ее ноги подгибались. Они никуда не спешили. Габриэль подумал, что никогда раньше не занимался любовью на открытом воздухе. В следующий раз стоит взять с собой какой-нибудь коврик…

В следующий раз? Да, пожалуй, ему еще недостаточно.

В этот раз он не стремился ни к каким изыскам, все было просто, но оттого не менее интенсивно с точки зрения ощущений.

Потом они расслабленно возвращались в деревню. Элис никогда не чувствовала себя настолько счастливой. Они вели себя как обычная парочка: заходили в магазины, смеялись, покупали мороженое… Как обыкновенная семья на отдыхе.

Что за бред! Элис напомнила себе, что им никогда не быть семьей. Кроме того, Габриэля можно было назвать каким угодно, кроме как обыкновенным. Он выделялся на фоне местных обитателей смуглой кожей. Все украдкой разглядывали его, размышляя, не заехала ли к ним какая-нибудь знаменитость. Габриэль вел себя так, как будто не замечает этих взглядов, но Элис-то их замечала.

Они неспешно пообедали в одном из ресторанчиков. И, выходя оттуда, столкнулись с приятельницей ее матери, которая регулярно к ним заходила. Та остановилась и проницательно посмотрела на Габриэля:

– Так вот как выглядит твой новый начальник, Элис! Твоя мать говорила, что вы его частенько обсуждаете.

Элис что-то промямлила, мечтая провалиться сквозь землю. Всего секунду назад они держались за руки, и пожилая женщина наверняка это заметила. Кроме того, несмотря на то что Элис напрямую не говорила матери о своих отношениях с Габриэлем, та наверняка что-то заподозрила.

– Думаю, твоя мать уже заждалась внуков, – как ни в чем не бывало продолжала знакомая. Элис боялась даже посмотреть на Габриэля: она представляла, каким кислым должно было быть его лицо.

Когда они наконец раскланялись, Элис попыталась как-то сгладить ситуацию:

– В небольших деревнях всегда обо всех сплетничают… И говорят всякую чушь, которая вообще не имеет отношения к реальности…

Она понимала, что разговоры о свадьбе и детях вряд ли могли понравиться Габриэлю. Подтверждением этому могло служить и то, что с момента этого столкновения он не проронил ни единого слова.

Стоило это предвидеть, думал Габриэль. Он ее, конечно, предупреждал, но это, похоже, не слишком помогло, и глупые надежды на счастливую совместную жизнь проникли ей в голову.

– Кто это вообще такая? – холодно спросил он, когда они сели в машину. Он не завел мотор, а повернулся к Элис и мрачно на нее уставился.

– Ну, просто мамина приятельница…

– И откуда же у нее появились все эти идеи? О чем ты вообще думала, Элис? Я же много раз говорил тебе, что не собираюсь жениться и заводить семью!

– Прекрати на меня кричать, Габриэль! Ничего подобного я и не говорила. Я вообще не рассказывала матери о наших отношениях. Мне ли не знать, что твой интерес долго не держится.

– Вот и прекрасно. Глупо об этом разговаривать. – Он завел машину и тронулся с места.

Элис не могла поверить, что всего считаные часы назад они занимались любовью. Неужели она была настолько глупа, что на что-то надеялась? Неудивительно, что он настолько обленился, если даже она упала к его ногам, несмотря на все, что ей было о нем известно. Одно его присутствие отключало в ней способность здраво мыслить. Он удачно сыграл на чувстве исключительности, ни с того ни с сего приехав сюда и заявив, что не может выбросить ее из головы. Или, может быть, Элис решила рискнуть, потому что была задета историей с матерью и ей тоже захотелось показать, что и она не трусиха?

В любом случае это была самая неудачная идея, которая только могла прийти ей в голову. Можно сколько угодно искать себе оправдания, но толку от этого никакого. Встречаться с Габриэлем Кабрерой – все равно что впервые встать на сноуборд и поехать по самой сложной трассе. Катастрофа неизбежна.

Перспектива провести остаток дней без него казалась ей пугающей, но Элис постаралась об этом не думать. Кроме того, теперь-то уж точно придется уволиться.

– Довольно удобно все, о чем не хочешь говорить, объявлять глупым. Во вторник ты получишь мое заявление об увольнении.

– Что за чушь!

– И кстати, – продолжала Элис, сочтя, что хуже уже все равно не будет, – давно хочу сказать тебе кое-что. Ты думаешь, это называется честность, когда ты рассказываешь девушкам, с которыми встречаешься, что на тебя не стоит рассчитывать. Но на самом деле ты просто успокаиваешь свою совесть. Никому от этого не становится легче, кроме тебя самого. Когда ты состаришься, у тебя будут огромные горы денег – и ни единой живой души, с которой ты мог бы ими поделиться!

На лице Габриэля не дрогнул ни один мускул.

Это безнадежно. Ничем его не проймешь. Если копнуть поглубже, то оказывается, что за маской обаяния, очарования, харизмы и выдающегося ума нет ничего человеческого. Жаль, что раньше ей не хватало смелости это признать.

– В таком случае, – процедил сквозь зубы Габриэль, – я отвезу тебя домой. На работу можешь не возвращаться, я засчитаю твое последнее высказывание в качестве служебной записки.

Когда он открыл перед ней дверь, она отшатнулась, потому что не могла вынести мысли о его прикосновении. Ее тело продолжало остро ощущать его присутствие, и это было ужасно.

– Если тебе нужны какие-то вещи, свяжись с отделом работы с персоналом, и они это организуют.

Их взгляды встретились, и Элис первой отвернулась.

– Мне ничего не нужно.

Внутри Элис бурлил коктейль из страха, скорби и самообвинения. Она выбралась из машины и вошла в дом, не обернувшись.

Глава 10

Элис вернулась с небес на землю – с оглушительным треском. Спустя месяц после увольнения из компании Габриэля она работала секретарем в маленькой юридической фирме в пригороде Лондона. И вместо чарующего вида на город с высоты в окно она наблюдала парковку у местного супермаркета. А ее начальником теперь был мужчина средних лет, чьи развлечения сводились к тому, чтобы пару раз в неделю выбраться поиграть в гольф.

Ее волосы снова приобрели естественный цвет, и все произошедшее казалось не более чем сном.

От Габриэля не было никаких вестей. Не то чтобы Элис всерьез их ожидала, однако наивные надежды на его возвращение время от времени ей докучали, а по вечерам она ложилась спать с чувством горького сожаления.

Выздоровление ее матери шло семимильными шагами. Теперь, когда у нее не было необходимости скрывать свои отношения, казалось, только о них она и могла говорить. Но, познакомившись с предметом ее воздыханий, Элис была вынуждена признать, что ее мать в надежных руках.

Памела частенько поговаривала, что время не стоит на месте, имея в виду, что ситуация изменилась и теперь она уже не в том состоянии, что после развода. Она намекала, что и Элис стоит двигаться дальше, жить полной жизнью, что пора бы ей забыть о Габриэле и завести кого-нибудь другого. Элис, конечно, могла бы сказать, что уже достаточно нарисковалась, но не хотела спорить с матерью и потому помалкивала. В последнее время Памела в основном говорила о поездке, в которую они с Робином собирались отправиться. Элис поддакивала, но уже достаточно утомилась от этих разговоров.

Она была вымотана. Было начало девятого. На ее новой работе не было принято задерживаться, но пришлось пойти в бар вместе с новыми коллегами – отказываться было невежливо.

Свет в доме не горел. Это удивило Элис: Люси, ее соседка, собиралась этим вечером быть дома. Элис вошла в дом и нарочито шумно хлопнула дверью. Однажды застав Люси и ее парня в компрометирующей позе на диване в гостиной на первом этаже, она старалась быть предусмотрительной. Бросив сумку у дверей, она отправилась на кухню за бутылкой воды.

Габриэль чуть не сошел с ума, пытаясь ее разыскать. Весь месяц он пребывал в отвратительном настроении, не мог ни на чем сконцентрироваться, ходил по офису и рычал на случайных сотрудников, попадавшихся ему под руку. За это время он успел сходить на шесть свиданий с разными женщинами, но ни с одной не продвинулся дальше ресторана. Но все еще отказывался сдаваться. Черт побери, эта женщина отказала ему дважды!

Поиски секретаря тоже оптимизма не прибавляли. Сейчас у него была третья сотрудница за месяц, и перспективы были не самые радужные. Габриэль проклинал себя за то, что позволил Элис уйти без традиционной двухнедельной отработки.

По ночам было еще хуже. Когда его ничто не отвлекало, его одолевали непрошеные мысли. Он скучал по ней. По ее прямоте, по ее взгляду, улыбке, даже по ее запаху. И вот он явился сюда, пережив дотошный допрос от ее подруги, подобного которому не видали, пожалуй, со времен испанской инквизиции.

– Думал, ты никогда не появишься. Где ты была? – Он старался казаться невозмутимым.

Элис, не заметившая его в темноте, чуть не подпрыгнула. Она в шоке рухнула в ближайшее кресло и молча воззрилась на него, не в силах поверить своим глазам.

– Я уже час тебя жду.

Она была на свидании? Нет, вряд ли. Тогда бы она так рано не вернулась. Или, может, это было неудачное свидание? Габриэлю нравилась эта мысль. Он пережил достаточно неудачных свиданий в последнее время.

– Габриэль, что ты здесь делаешь? – Элис не знала, что еще сказать. Ее сердце оглушительно стучало, и казалось, что она сейчас упадет в обморок.

– Меня впустила твоя соседка.

– Ее зовут Люси.

Какой абсурдный разговор. Она не могла оторвать глаз от его лица. Он выглядел каким-то осунувшимся. Он был в костюме, но без галстука, и верхние пуговицы рубашки были небрежно расстегнуты. Для всегда подтянутого Габриэля это было странно.

И внезапно Элис вспомнила все. Как он моментально отвернулся от нее из-за того, что она посмела желать для себя чего-то большего, чем кратковременный секс. Это не таинственный незнакомец, а все тот же Габриэль, который, как обиженный ребенок, явился за своей игрушкой. Будет глупо снова поддаться его обаянию и умелой манипуляции.

– Дай-ка угадаю. Ты не можешь найти себе приличного секретаря. Но если ты надеешься, что я смилостивлюсь и соглашусь вернуться, ты зря потратил время. С твоего позволения, я не буду тебя провожать. – Элис скрестила руки на груди.

Габриэль никогда не испытывал проблем с самооценкой. Но сейчас вся она куда-то подевалась. Он чувствовал себя так, как будто собирался шагнуть с обрыва.

– Нет, я пришел не за этим, хотя в остальном ты права.

– Тогда зачем?

– Потому что… – Габриэль запнулся. Что само по себе было беспрецедентным событием, однако Элис не собиралась позволять росткам надежды пустить корни. Она твердо посмотрела на него:

– Не продолжай. В любом случае я не собираюсь снова ввязываться в жалкое подобие отношений с тобой. – «Отношения!» С Габриэлем Кабрерой! Даже звучит смешно. – А человеческих отношений от тебя ждать не стоит, ты сам говорил.

– Говорил. Но я не знал, что жизнь может изменить мои представления об этом.

– Перестань, Габриэль. Что за пафосные слова. Наверное, тебе просто снова надоели твои однотипные Барби.

– Я скучал по тебе. А ты? Если скажешь, что нет, я немедленно уйду и больше не буду тебя беспокоить.

Элис запнулась. Она не ожидала его появления, но теперь поняла, что все это время подспудно надеялась, несмотря на весь абсурд этой надежды. Если сейчас она скажет «нет», пути назад не останется.

– Ну, предположим, скучала. Тоже мне новость.

– Ты – первая женщина, по которой я в своей жизни скучал.

– И ты считаешь это достижением? Совершенно обычная человеческая эмоция.

Но на самом деле Элис вопреки своей воле была тронута. Тем, как он смотрел на нее – не как всемогущий бизнесмен, а как подросток, совершивший ужасную ошибку и пытающийся все исправить. Беззащитный и напуганный, хотя и старающийся этого не показать. Сердце Элис разрывалось между жалостью и нежностью.

Но все равно это ничего не меняет! Габриэль остается Габриэлем – человеком, который только берет, но ничего не предлагает взамен.

– Ты ничего не можешь мне дать, Габриэль. – Элис произнесла это вслух, чтобы утвердиться в этой мысли. Она дважды позволила ему втянуть себя в это, но не стоит делать этого в третий раз. – И ты не имеешь права врываться ко мне в дом просто потому, что тебе так захотелось. Ты пустой! Одна дурацкая встреча в деревне – и ты уезжаешь с космической скоростью, перепугавшись до полусмерти, что от тебя могут ожидать чего-то, кроме секса! И тебе еще хватает наглости являться сюда с рассказом о том, что ты, видите ли, по мне скучал!

– Я понимаю, Элис. Мне стоило понять это раньше, но получилось только сейчас.

– Ты меня слышишь вообще? И перестань на меня так смотреть! Я не позволю тебе меня заболтать, как обычно. Ты даже на месяц вперед ничего не можешь запланировать, потому что не уверен, что тебе не надоест. Ты не способен ни на что серьезное.

– Я знаю, Элис. – Он подался вперед и посмотрел на нее. – Ты абсолютно права. Я действительно ленивый. И всегда таким был. Но теперь все изменилось.

Надежда вспыхнула в ней с новой силой, словно костер, в который подбросили дров. Она не могла оторвать от него взгляда. Ее сердце стучало так, словно она только что пробежала несколько километров, а сама она дрожала как осиновый лист.

Элис осознавала, что очень устала и не хочет продолжать этот бессмысленный диалог, который все равно ничего не изменит. Она понимала, что чем больше пройдет времени, тем больнее ей будет.

– Тебе не стоит здесь оставаться. Уходи, пожалуйста, – еле слышно сказала она.

– Выслушай меня. Есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь. Я рос во временных приемных семьях, у меня не было богатых родителей, как ты наверняка раньше считала. – Он криво ухмыльнулся. – Я никому об этом раньше не рассказывал. Когда тебя постоянно кидает туда-сюда, быстро учишься ни на кого не надеяться и никому не доверять. Я всю жизнь стремился зарабатывать деньги, которые сделали бы меня неуязвимым… И долгое время так и было.

– А… что потом?

Значит, он воздвиг вокруг себя ту же защиту, что и она. Только гораздо прочнее.

– Понимаешь, «отдавать» мне всегда казалось неудачной идеей. Я карабкался вверх изо всех сил, меня вели амбиции и стремление преуспеть, я не думал ни о чем, кроме этого. Всегда был один, полагался только на себя, но потом появилась ты…

– Ты никогда не говорил, что хочешь от меня чего-то большего.

– Я отказывался это признавать.

Он решился взять ее за руку, и она не стала возражать.

– Я люблю тебя, Элис. Раньше я никогда не испытывал ничего подобного и поэтому не сразу понял, что это такое. Я должен был сразу понять, что ты другая – и не только внешне. Я смотрел на тебя, сперва просто наблюдая, а потом мне стало любопытно, и чем больше я узнавал тебя, тем больше хотел быть с тобой, тем больше любил тебя… – Его голос дрожал, а Элис просто потеряла дар речи. – Я не собираюсь предлагать тебе то, что ты не сможешь принять. Я пришел, чтобы попросить тебя выйти за меня замуж. Никогда не думал, что произнесу эти слова вслух… Я понимаю, что показал себя не с самой лучшей стороны, так что не обязательно отвечать прямо сейчас…

Он был уже у порога, когда Элис вскочила и догнала его.

– Даже не смей никуда уходить! – Элис посмотрела на него глазами, полными слез. – Я люблю тебя, Габриэль.

– Правда? Ты не шутишь?

Элис засмеялась, потом вдруг всхлипнула и снова засмеялась. Габриэль обернулся и поцеловал ее. Элис закрыла глаза и прижала его к себе.

– У меня тоже были свои методы защиты, – призналась она, усаживаясь рядом с ним на кухонный стол и беря его за руку. – Ты теперь знаешь про мою семью – и похоже, я думала, что лучше вообще не попадать в ситуации, где можно пострадать. Я сразу классифицировала тебя как заядлого ловеласа и эгоиста и думала, что это мне как-то поможет! – Она поцеловала его в щеку.

– Ага, то есть ты думала, что если будешь думать обо мне плохо, то не сможешь в меня влюбиться?

– Что-то вроде того… Но потом случился Париж.

– Да, потом был Париж.

– Я была страшно напугана. Все эти твои правила… Я пришла к выводу, что единственным способом будет немедленно это закончить, пока еще не стало слишком поздно. Думала, это пройдет и мы быстро обо всем забудем. Но на самом деле было уже поздно…

– Черт побери, Элис, со мной случилось ровно то же самое! Я постоянно думал о тебе, но считал, что если отвлечься, то все пройдет. Потребовалось время, чтобы понять, что это не работает. – Он улыбнулся. – До сих пор не могу понять, чем же ты меня так поразила, Элис Морган. Жду не дождусь момента, когда назову тебя миссис Кабрера.

– Я тоже, Габриэль. Я тоже.

Примечания

1

Флоренс Найтингейл – сестра милосердия и общественный деятель Великобритании в XIX веке.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg