«Дай мне утешение»

Дай мне утешение (fb2) - Дай мне утешение [Night Wind’s Woman] (пер. Н. Добрякова) 219K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Шери Уайтфезер

Шери Уайтфезер ДАЙ МНЕ УТЕШЕНИЕ

Глава 1

Вокруг на многие мили простирались земли Западного Техаса. За время долгого, пыльного путешествия Келли проезжала животноводческие ранчо, повалившиеся деревянные изгороди, брошенные грузовики и васильковые поля и сейчас стояла у парадного крыльца большого сельского дома, украшенного растениями в горшках и побелевшими от солнца коровьими черепами.

Очарование Запада, увы, не избавило ее от нервного напряжения. Ей вспомнилось, как она спорила со своей матерью, возражавшей против этой поездки.

— Ты не должна ехать одна, — говорила ей мать. — И, тем более, не должна жить в запущенной лачуге посреди безлюдного пространства, к тому же тебе предстоит завершить дело об установлении отцовства.

Келли унаследовала коттедж от деда. Она положила руку на свой увеличившийся живот в нынешний период ее жизни именно безлюдная пустыня ей лучше всего и подходила. Она успокоила маму, пообещав остановиться у ветеринара Маккинли, соседа, которого дедушка считал другом. Она познакомится, и на этом все закончится, у нее своя дорога.

Когда открылась входная дверь, Келли не смогла скрыть изумление. Этот средних лет ветеринар Маккинли совершенно не подходил под дедушкино описание, был намного моложе и очень загорелый. Разумеется, это сын доктора, подумала она.

— Я Келли Бакстер, — сказала она поспешно. А вы, должно быть, Шейн Ночной Ветер?

Она вспомнила, что у доктора был сын, наполовину команч.

— Келли Бакстер?

Теперь уже он обратил на нее недоуменный взгляд. Карие глаза мерцали крошечными искорками золота, оглядывая ее с ног до головы и надолго задержавшись на выступающем животе.

Она в свою очередь изучала его. Высокий, поджарый, с крепкими мускулами. Келли инстинктивно отступила назад.

— Доктор Маккинли дома? — спросила она, стараясь представить на этом месте его отца.

Кажется, у Тома Маккинли была добрая улыбка и рыжие ирландские волосы. На плечи Шейна спадала черная грива, а на губах не было и подобия улыбки.

— Его вызвали на ранчо. Вам нужна помощь?

— Я внучка Бутча, приехала на несколько недель. Зашла познакомиться с вами, перед тем как отправиться к себе в коттедж.

— Бутч был хорошим человеком, мисс Бакстер. Я сожалею, что вы потеряли его.

— Спасибо.

Ее дедушка, заводской рабочий из Огайо, умер десять месяцев назад. В своем сельском коттедже он регулярно проводил отпуск. Здесь он надеялся провести старость, но мечта не сбылась, помешал рак легких.

Келли глубоко вздохнула. Сейчас ей особенно не хватало деда. Он бы понял ее колебания оставлять или нет ребенка, начинать ли дело об установлении отцовства — и избавил ее от боли, которая теперь не покидала ее сердце.

Взгляд Шейна снова опустился к ее животу.

— Вас кто-то ждет в коттедже?

— Нет, я… я приехала сюда одна. — Келли не понравился ни его взгляд, ни любопытство.

— Неужели одна? — Он покачал головой. — Извините, мисс Бакстер, но вы понимаете, как далеко мы находимся от города?

Келли нахмурилась, возмущение нарастало. Почти то же самое говорила ее мать. Коттедж дедушки находится слишком далеко от цивилизации, это опасно, нужно остаться дома и там пережить предстоящее.

Шейн шагнул вперед, и Келли прищурилась. Пусть только посмеет намекнуть, что здесь не место для беременной женщины, подумала она. Он молчал, выжидая. Она получила все рекомендации и советы от своего врача, который не нашел противопоказаний для поездки. Коттедж будет ее убежищем, где она скроется от любопытных и наберется сил перед родами.

Келли нетерпеливо повела плечами.

— Я должна идти.

Она перенесла долгий, беспокойный перелет и ухабистые дороги вовсе не для того, чтобы выслушивать советы абсолютно незнакомого человека. Она уже в избытке наслушалась наставлений, нужно уходить, но Шейн неожиданно взял ее за руку.

— Подождите, — сказал он, внимательно глядя на Келли потемневшими глазами. — Этот коттедж пустовал около года.

— Я заранее позвонила в агентство недвижимости, услугами которого пользовался дедушка. Они обещали, что телефон и все остальное будет в рабочем состоянии.

Вместо ответа он снова оглядел ее тело, особенно живот, молча, без улыбки. Келли стало неловко. Он действительно похож на дикую кошку: темные, длинные волосы, медленное растягивание слов, крадущаяся походка, настороженность во взгляде, вообще во всей фигуре… Так подкрадываются к жертве, предварительно усыпив ее бдительность.

Интересно, насколько опасен этот человек?

Ей сказали, что у ее соседей убежище для экзотических животных семейства кошачьих, своего рода приют. Они подбирают больных и брошенных. Посмотрим.

— Мне пора идти, — сказала она, желая только одного — бежать в свое одинокое убежище. Келли Бакстер приехала в Техас, чтобы быть одной.

Три часа спустя Шейн сидел на ступеньках крыльца. У него было много дел, но он не мог заставить себя приняться за ожидавшие его гроссбухи и счета, да и настроение было нерабочее. В глубине души он понимал, что вовсе не наскучившая работа вызвала этот прилив раздражения, а женщина. Беременная женщина, которая умчалась, как испуганный кролик.

Как-то неловко все получилось.

Когда его отец въехал на гравийную дорожку, Шейн вздохнул с облегчением и выбросил Келли Бакстер из головы. Том вышел из машины, его красноватое лицо осветилось улыбкой. Какие мы разные, подумал Шейн. Отец и сын, которые еще пять лет назад были даже незнакомы.

Том вступил на крыльцо и взъерошил волосы сына. Такой жест более подошел бы отцу шестилетнего ребенка, но Шейн не стал протестовать против этого выражения любви.

Отец стоял рядом с ним, высокий и мощный, его плечи загораживали солнце. Шейн унаследовал телосложение отца, но на этом сходство заканчивалось.

— Внучка Бутча Бакстера заходила сегодня сюда, — сказал он наконец.

Том опустился на ступеньки крыльца.

— Правда? И зачем она приехала? Неужели будет продавать коттедж?

— Она ничего не сказала, просто собирается пожить здесь пару недель.

— Ее зовут Келли, да? Бутч часто говорил о ней.

Шейн прищурился на заходящее солнце.

Он не удивился, что его отец помнил имя девушки, ведь отец — друг старого Бутча, и он знал все о нем, как и старик был в курсе событий их семьи.

— Она приехала сюда одна, отец.

— Бутч говорил, что она очень независима.

Кроме того, она взрослая женщина.

— Да уж, слишком взрослая!

Пшеничного цвета волосы и россыпь веснушек. Она больше похожа на девочку, чем на женщину. Дерзкая и ранимая одновременно.

Том повернул голову:

— Ты что-то недоговариваешь?

— Да так, это не наше дело.

— Шейн! — В голосе отца прозвучала укоризна.

— Она беременна. — Он вытянул вперед руки.

— Вот это новость! — Том провел рукой по своим морковным волосам.

Шейну вдруг захотелось закричать, раскрасить лицо и порезать кожу. Появление Келли Бакстер разбередило старые раны и вернуло назад пережитую боль. Почему эта женщина вызвала воспоминание о прошлом? Минуло уже пять лет, пора забыть свою потерю… Он чувствовал, что жизнь Келли Бакстер складывалась точно так же не правильно, как и его жизнь.

— Как может женщина, собирающаяся рожать, жить в коттедже одна?

— Не знаю. — Том посмотрел прямо в глаза сына. — Но, думаю, тебе лучше забыть о ней и не вмешиваться в ее дела.

Значит, Келли расшевелила старые, болезненные воспоминания сына? И что дальше?

Шейн однажды уже почувствовал на себе, что значит чрезмерно увлекаться.

— Она собирается побыть здесь несколько недель. Мне непонятно, отец, почему ты решил, что, я привязался? Я просто беспокоюсь о соседке, тем более она в таком положении, мало ли что!

— Ты прав, извини, действительно ей нужен друг. Передай, что я хотел бы познакомиться с ней.

Шейн поднял бровь, и Том улыбнулся.

— Не притворяйся, что не думал съездить повидать ее. Это написано у тебя на лице, сынок.

Шейн улыбнулся и полез в карман, чтобы достать ключи от грузовика. Да, отец отлично знает его. Именно к ней он сейчас и поедет.

Когда перед ним появилось маленькое жилище из бревен, он заметил, что деревья, окружающие строение, стали пышнее, давая обильную тень и радуя глаз приятной зеленью. Но деревенская красота и даже кое-какие бытовые удобства не могли заменить, по мнению Шейна, надежное дружеское плечо для беременной одинокой женщины из Огайо.

Замужем ли она? — подумал он. Тот факт, что она представилась Келли Бакстер, не означает, что у нее нет мужа. Некоторые женщины сохраняют девичью фамилию. Стоит ли идти дальше? Почему муж о ней не заботится? Какое дело ему, Шейну, до ее одиночества, беременности и прочего? Как мог муж отпустить ее в такую поездку одну? Беременная женщина не ищет убежища в отдаленном уголке Техаса из-за незначительной семейной размолвки. Нет, тут дело серьезное.

Шейн не стал стучаться в открытую дверь, а вошел в коттедж, повернув к крохотной кухне. Келли склонилась над раковиной, оттирая пятна. Видно было, что она уже основательно занялась уборкой.

Келли заколола волосы металлической заколкой, но некоторые пряди легкомысленно падали на плечи. Ее волосы были почти такой же длины, как и его, но казались мягкими и светлыми, почти воздушными. Со спины она выглядела не беременной, а мальчишкой-сорванцом, маленьким и хрупким.

Она повернулась, увидела его и задохнулась от испуга:

— Что вы здесь делаете?

— Извините, я не хотел вас испугать. Мне надо было убедиться, что у вас все в порядке и вы не нуждаетесь в помощи.

— Я не ожидала, что здесь все так запущено, думала, что агент по недвижимости позаботился об этом, а оказывается, он здесь не был.

Пришлось съездить в магазинчик и купить все для уборки.

— Как вам понравился Барри? — спросил Шейн.

Она весело улыбнулась:

— Он большой оригинал.

Шейн вернул ей улыбку. Барри Хант совал свой длинный нос во все дела. Он ругался как, моряк, пробывший слишком долго в море, выглядел как пропитанный углем старый шахтер и со смаком сплетничал с матронами на собраниях в церкви. Теперь все в округе вскоре узнают, что беременная внучка старого Бакстера живет одна в коттедже своего деда. Шейн почувствовал желание защитить ее и ее будущего ребенка, но примет ли его помощь замужняя женщина?

— Ваш муж знает, где вы, мисс Бакстер?

Она вздрогнула, застигнутая врасплох.

— Нет. То есть я имею в виду, я не… — Она положила руку на живот. Это был бессознательный и естественный материнский жест. Я не замужем, но моя мать знает, где я.

Слова о матери прозвучали почти как предупреждение, как если бы мама могла вызвать национальную гвардию, если кто-нибудь рискнет обидеть Келли.

Она боится меня, подумал Шейн. Это и неудивительно. Что она знает о нем?

— Я мог бы помочь убирать, — предложил он. — Например, заняться ванной.

— Спасибо, не стоит.

— Я долго жил здесь, — сказал он, оценивая ее реакцию. Ясно, что Келли Бакстер не могла представить его убирающим ее ванную, место, где она будет принимать душ, расчесывать волосы, втирать смягчающий лосьон в кожу. Я довольно хорошо знаю этот коттедж.

Она склонилась над раковиной.

— Дедушка купил это место у каких-то людей по имени Мендоза.

— Да, я знаю. Я работал на семью Мендоза.

Они предоставили мне жилье и еду в качестве оплаты ремонтных и строительных работ, ну, и еще немного денег… — Шейн замолчал, осознавая, что выставил себя не в самом лучшем свете. Но объяснять, почему он бросил хорошо оплачиваемую работу и прекрасный загородный дом в Оклахоме и стал жить в грубом коттедже Техаса, означало рассказать о Тами и ребенке.

Келли стояла, наблюдая за ним, и он продолжил, намеренно делая паузы:

— Короче говоря, отец и я в конечном счете купили у Мендоза дом и большую часть их земли. Но коттедж нам был не нужен, и Мендоза продали его вашему деду.

— Дедушка был очарован им. — Келли выглядела уже спокойно. — И особенно ему нравились соседи — львы и тигры.

— Это было на руку Мендоза. Они волновались, что не смогут продать коттедж. Большинство людей с трудом уживается рядом с хищниками. Это не так просто, звери есть звери.

Шейну вдруг захотелось узнать, что думает сама Келли о том, что ей придется ночевать всего в нескольких милях от диких зверей, которые были ему так дороги. Ведь они привели, его к отцу и помогли ему преодолеть боль от потери жены и ребенка.

В конце концов он убедил Келли принять его предложение насчет ванной. Он не мог представить, как она будет наклоняться над ванной, такая маленькая и с животом.

Час спустя Шейн закончил чистку ванной и вернулся в кухню попить. Келли, бледная и утомленная, сидела на краю стола.

— С вами все в порядке?

— Немного устала, очень длинный день.

— Когда должен родиться ваш ребенок?

— В конце следующего месяца.

Ему захотелось ее отругать, но что толку?

Все уже сделано.

— Зачем вы себя так мучаете, мисс Бакстер?

Вам следовало подождать тех, кого вы пригласили убираться.

— Я и не собиралась, но жить в такой грязи еще вреднее.

— Но вы могли пожить у нас с отцом, пока не прибыла команда для уборки. Все равно здесь осталось еще много грязи и пыли.

— Это очень мило с вашей стороны, но можно снять комнату в мотеле.

— Ближайший мотель находится в городе, это обычная ночлежка, грязная и дешевая, где останавливаются водители грузовиков.

— Дедушка очень хвалил вашего отца, думаю, он одобрил бы ваше предложение. Не знаю, что бы я делала без вас.

— Вот это правильно. Поедемте быстрее, мисс Бакстер.

Она поднялась.

— Раз мы друзья, зовите меня Келли.

Он кивнул, удивляясь, зачем позволяет этой хрупкой девушке с развевающимися волосами и золотыми веснушками бередить рану, которую нанесла ему пять лет назад женщина, называвшая себя его другом.

Келли была недовольна, что согласилась провести несколько дней с двумя мужчинами, которых едва знала, а доктора Маккинли даже не видела.

— Проходите, я представлю вас моему отцу, сказал Шейн, как будто прочитав ее мысли.

В ярко освещенной кухне было уютно и чисто, но чувствовалось, что в доме живут мужчины.

— Отец, посмотри, кого я привез с собой.

Келли Бакстер, внучка Бутча.

Том Маккинли обернулся. Он был так же высок, как и Шейн, и так же мускулист, рыжеволосый и со светло-голубыми глазами.

Ветеринар улыбнулся и сжал ее ладони в своих больших руках.

— Вы так же красивы, как рассказывал ваш дед, — восхищенно сказал Маккинли и улыбнулся Келли такой дружеской улыбкой, что она успокоилась.

Шейн повел ее осмотреть дом, пока отец занимался ужином.

— Вы можете пожить здесь, — сказал он, когда они вошли в аккуратную маленькую комнату.

Первое, что увидела Келли, была большая металлическая клетка, в ней сидела пятнистая кошка. Шейн поставил сумки на пол и подошел к клетке.

— Это Зуни. Надеюсь, вы не возражаете против такой соседки? Она тоже в какой-то мере гость этого дома. Хотя я лучше перенесу Зуни в свою комнату. Сомневаюсь, что вам понравится ее соседство. Это сервал, африканская кошка, она родилась в неволе. Зуни принадлежит моему другу, он сейчас в отпуске.

Хотите подержать ее? — предложил он.

Келли не надо было просить дважды. Котенок был мягкий и пушистый, с длинными ногами и круглыми темными глазами.

Они вернулись на кухню, и Келли прошла инструктаж по кормлению котенка. Все чувствовали себя непринужденно, Келли и Шейн весело переговаривались и смеялись над проделками котенка в ожидании ужина.

Они еще какое-то время поиграли с кошкой, потом отдали должное вкусному ужину, приготовленному Томом, и разошлись по своим комнатам.

Келли чувствовала, что постепенно проникается симпатией к Шейну, и тем не менее Шейн не Джейсон. Джейсон заставил ее поверить в свою исключительность. У него были аккуратно уложенные волосы, классически красивые черты лица, спортивное телосложение. Он был ее романтической мечтой с детства, этот мальчик, пользовавшийся успехом среди всех девочек ее города. И что он сделал с ней, Келли, и ее любовью? Через две недели она вернется в Огайо, чтобы принять важнейшее решение в своей жизни. Решение, которое не касается Шейна Ночного Ветра. А пока надо отдохнуть и набраться сил перед родами.

Глава 2

Шейн всю ночь метался и ворочался в постели, пытаясь заснуть, но мысли о Келли Бакстер мучили его. Чего ради она приехала в Техас за месяц до рождения ребенка? Где отец ребенка? Как родные пустили девушку в такую даль?

Странно, но Шейну хотелось быть рядом с ней, несмотря на то, что ее присутствие бередило болезненные воспоминания прошлого.

Он налил себе чашку свежезаваренного кофе. Может, это предопределено свыше, что именно он должен помочь ей? Шейн пил кофе и внезапно почувствовал, что Келли рядом.

Это было его особенностью — ощущать присутствие других людей. Она возникла в дверном проеме кухни с заспанными глазами, рассыпавшимися по плечам локонами, в скромной ночной рубашке. Какая хорошенькая, как ее красит беременность, подумал он, залившись краской.

— О, привет. — Она улыбнулась стеснительно. — Я не ожидала, что кто-то будет на ногах в этот час.

— В этих краях день начинается рано.

Она пахла арбузом. Шейн подошел к ней ближе, мужской порыв овладел им, ему захотелось прижаться к ее шее, утопить лицо в ее волосах. Надо же, у него появились романтические желания, скорее, чувство нежности.

Конечно, это немного странно, ведь она носит ребенка от другого мужчины. Неужели он не усвоил урок с Тами? Снова пройти этот болезненный путь? Почему беременность Келли так неумолимо притягивает его? Что это? Напоминание о ребенке, по которому он до сих пор скучал? Или это все-таки она? Женский вызов и детская ранимость? Сочетание, которому так трудно противостоять?

Это не важно, решил Шейн. Если проблема Келли заключается в отце ее ребенка, если это окажется слишком серьезно, он окажет ей поддержку, убедит, что надо жить дальше, найти новое направление в жизни, может быть, подумать о карьере.

— Вы не хотите попозже осмотреть приют? спросил он.

— Вы не должны развлекать меня, Шейн. Я и так отняла у вас много времени.

— Я действительно хотел бы, чтобы вы увидели это. Мы потратили огромное количество денег и времени, воспроизведя естественную среду обитания, у нас даже есть место для туристических пикников.

— Мне бы не хотелось ходить с толпой.

— Что вы, я лично займусь вами. У нас совершенно безопасно, нет инфекций, которые могли бы повредить вашему будущему ребенку. Отец следит за здоровьем зверей. Согласны?

— Согласна. Мне очень хочется увидеть животных, которых дедушка находил такими очаровательными.

— Значит, решено. Вам понравится, там прохладно и очень красиво. И захватим с собой еду — вам надо питаться вовремя.

Келли шла рядом с Шейном, наслаждаясь прогулкой. Наконец показался приют Джангл-Хилл.

— Большинство наших обитателей — кугуары, — сказал он. — Но есть и другие кошки. — Он подвел ее к покрытому травой огороженному пространству, которое тигр осматривал из своего убежища на дереве. — Мы не отбираем животных, а оставляем у себя всех, независимо от характера и состояния здоровья. Здесь они обретают постоянный дом. У них разные судьбы. Одни осиротели, других намеренно покинули, а кое-кто попал к нам при печальных и трагических обстоятельствах. К сожалению, не все понимают, что иметь дикую кошку в качестве семейного любимца — это не то же самое, что иметь собаку или домашнюю кошку.

Келли поняла, что он имел в виду. Людям, которые покупают экзотических животных и ждут, что те будут вести себя как домашние, рано или поздно приходится разочароваться.

Именно они в конечном итоге плохо обращаются со своими животными, а потом выбрасывают их на улицу, слишком поздно осознав природу дикого зверя.

— Вы действительно любите их.

Он улыбнулся:

— Да, люблю. Я чувствую какое-то родство с ними.

Пожалуй, он прав, подумала Келли, глядя на своего проводника. Высокий, поджарый, с золотистыми глазами. Полукоманч-полуирландец, и что-то от дикой кошки. Пожалуй, он нравится ей. У Келли не много было друзей среди мужчин, особенно таких, которые бы носили волосы длиннее, чем у нее. Он очень интересен. По-своему. Даже красив экзотической красотой.

— Расскажите мне о тигре, — сказала она.

— Это Сэмми. — Шейн с удовлетворением смотрел на большую кошку, спокойно возлежавшую в королевской позе. — Он попал к нам из специализированного питомника. Сэмми оранжевый тигр, который носит белый ген. Когда белый тигр вяжется с оранжевым, помет всегда смешанный. Иммунная система Сэмми не такая, какой бы должна была быть. Помимо белого гена, который он носит, похоже, он еще и результат не правильного разведения. Безответственный питомник спаривал родственников.

— Это печально.

— Поэтому Сэмми списали оттуда. — Шейн перевел взгляд на Келли. — Не хотите посидеть немного?

Встревоженная быстрой сменой темы, она пригладила растрепанные ветром волосы, внезапно почувствовав себя толстой и непривлекательной. Ее беспокоило, что его взгляд всегда останавливается на ее выступающем животе, — Почему? Я что, выгляжу усталой?

Он сглотнул, его адамово яблоко подпрыгнуло.

— Вы долго шли, и я долго говорю, к тому же вы… ну знаете…

Беременна, закончила она про себя, удивляясь, почему ему так трудно выговорить это слово. Может быть, потому что он холостяк?

Джейсон тоже стеснялся этого слова, но он и не хотел быть отцом.

— Давайте пообедаем, потом еще немного походим — и домой, согласны?

— Хорошо.

По правде говоря, она была рада отдыху. Ноги отекли, и болела спина, но не признаваться же ей в этом Шейну?

Они взяли с собой сандвичи с индейкой, крекеры с сыром, яблоки и воду в бутылках. Все в Дуарте казалось Келли простым и естественным, она помнила, что дедушка описывал его как первоклассный отдаленный уголок Техаса, не поддающийся влиянию моды. Келли родилась в Таннери, Огайо, ходила там в школу, устроилась на свою первую и пока единственную работу, похоронила дедушку на кладбище на вершине холма. Но сейчас ей не хотелось туда.

— Итак, вы продавец в бакалейном магазине? — спросил он.

Келли кивнула. Она рассказала ему о себе вчера за ужином.

— Оплата довольно хорошая, есть медицинская страховка. Мне нравится разговаривать с людьми, среди которых выросла, они советуются со мной о своих делах, все любят меня…

Он взглянул на нее.

— Вы способны на большее. Я вижу это по вашим глазам.

Холодок пробежал по ее спине. Его взгляд беспокоил ее, пронзал насквозь. Впрочем, у нее действительно есть пристрастие, вернее, увлечение. Ей нравится рисовать растения и животных; она получает от этого удовольствие, хотя не уверена, что ее рисунки могли бы понравиться кому-то еще.

— У меня прекрасная работа, — повторила она упрямо. Это была не правда: в ее жизни не было ничего прекрасного. Даже будущая бабушка, мать Келли, была готова пожертвовать благополучием ее ребенка ради судебного процесса. А Джейсон? Его злые слова ранили больше всего. Сначала он отрицал, что ребенок его, потом обвинял Келли, что она забеременела нарочно.

Шейн ласково смотрел на нее, казалось, ему доставлял удовольствие один ее вид.

— Если вы хотите мне поплакаться, то сейчас подходящий случай, а я хороший слушатель. Вы здесь совсем одна.

Внезапно ей захотелось расплакаться. Ей действительно нужен друг, но как рассказать Шейну о Джейсоне? О его недоверии, оскорблении, о том, что ее любовь втоптана в грязь?

— Я рада этому ребенку, — сказала она, и это была правда. Конечно, она немного испугана перспективой стать матерью-одиночкой, но все же благодарна Богу, что он послал ей ребенка. — Я ценю ваше внимание, и зачем вам взваливать на себя обузу, вроде возни с беременной женщиной?

— Сколько вам лет? — спросил он.

— Двадцать четыре.

Он глубоко вздохнул. Ему было столько же, когда забеременела Тами.

— А мне тридцать, — сказал он, вздохнув: трудно представить более неловкий разговор.

Его блестящий план помочь ей ни к чему не привел. Может, стоит поделиться с ней чем-то личным из своего прошлого? Возможно, это позволит ей тоже открыться?

Шейн, конечно же, не мог рассказать ей о Тами. Это было очень личным, и ему пришлось бы признаться в том, что жена посчитала его недостойным мужем и не спала бы с другим мужчиной, если бы Шейн удовлетворял ее. Он не хотел казаться слабым даже в глазах этой ненужной ему беременной девочки, и вдруг сказал:

— Я познакомился со своим отцом пять лет назад. Правда, странно?

— Пять лет назад? — Келли в изумлении уставилась на собеседника.

— Да, бывает и такое. — Он соображал, как рассказать эту историю и не очернить Тома в ее глазах. Его отец поступил в свое время недостойно, но это ни о чем не говорит. — У моих родителей был случайный роман, — начал он. Они познакомились в Оклахоме. Мой отец тогда учился в ветеринарном колледже в Стиллуотере. — Шейн видел, что Келли внимательно слушает его. Разумеется, они стали близки, и моя мать забеременела. Но не сказала об этом ни Тому, ни бабушке. Она боялась, что бабушка попытается найти его и заставить их пожениться.

— Похоже, ваша мама очень независимая женщина.

— Да. Она не верит в браки без любви, не одобряет людей, объединяющихся ради ребенка. А бабушка, наоборот, считала, что ради ребенка надо терпеть.

Келли посмотрела на него с интересом.

— И что было дальше?

— К тому времени, когда бабушка выследила моего отца, мне было почти год. А Том… ну… он был уже женат. — Шейн знал, что называть отца по имени было странно, но Том слишком долго был для него незнакомцем, чтобы он мог называть его отцом. — И собирался стать отцом во второй раз. Тем не менее Том рассказал все своей жене и с ее согласия стал посылать матери деньги, но при этом дал обещание жене, что никаким другим образом не будет участвовать в моей жизни.

— И ваш отец согласился на это? — спросила она удрученно, думая об отце своего собственного ребенка: а способен ли он хотя бы на такой поступок? Потом ее мысли перекинулись на Шейна: как он относится к ней? Тут были возможны сотни вариантов, и ей не стоит доверяться ему.

— Том чувствовал вину передо мной, но он любил свою жену и будущего ребенка и не хотел ломать брак.

— А что же ваша мама?

— Она ценила его помощь, тем более что не рассчитывала на материальную поддержку. Но бабушка была против.

Шейну было лет семь, когда он узнал, что у него есть белый сводный брат. Он тогда возненавидел Тома и долгое время продолжал его ненавидеть всеми фибрами своего существа.

— Сейчас вы с отцом очень близки, как мне кажется, — заметила Келли. Он так заботится о вас.

— Том приехал повидать меня, когда мне было восемнадцать, но я велел ему убираться ко всем чертям, не желая иметь с ним ничего общего. Сейчас мне стыдно за свое поведение тогда, когда его жена и ребенок погибли в авиакатастрофе, — признался Шейн.

Но мать Шейна, добрая и сострадательная, простила Тома, предложив свою дружбу и сочувствие.

— Я не хотел быть временным сыном, заменой его светловолосого и светлокожего Денни, которого он очень любил. Я страшно ревновал… — В голосе Шейна прозвучала вся боль его юности, но он взял себя в руки и продолжал:

— Я провел большую часть своей жизни, сравнивая себя с Денни. Почему Том любил его больше, чем меня? Я злился и бунтовал, но постепенно все понял и больше не виню отца. Теперь мне и самому жаль моего белого брата.

— Я верю вам. — Ее улыбка была слабой, но искренней. — Это было нелегко.

— Верно. Но и Тому, потерявшему жену и сына, тоже. Несмотря на это, я избегал отца следующие семь лет, пока мне не исполнилось двадцать пять.

— Что заставило вас признать наконец отца? спросила она.

— Я вам расскажу об этом, но не сейчас. Он посмотрел через стол на нее, такую очаровательную, растрепанную, с золотыми веснушками… — Хотите продолжить экскурсию?

— Да.

Ее голос был так же тих, как и его, и Шейн подумал, что она не откроется ему и теперь, несмотря на то, что он только что ей рассказал. Но ведь это была только часть истории. Другая часть включала его жену и ребенка, семью, за которую он боролся и которую хотел сохранить.

Хотя Келли и Шейн единодушно решили закончить обед, никто из них не сделал движения, чтобы покинуть скамейку. Они некоторое время сидели молча, каждый думая о своем. Мысли Келли опять сбились на Джейсона. История родителей Шейна вызвала в ней бурю чувств и сомнений. Мать Шейна не испытывала любви к Тому, но Келли все еще была влюблена в отца своего ребенка. Хотя теперь иногда ей казалось, что Джейсон встречался с ней только потому, что ему нравилось ее восхищение им. Ее затянувшаяся влюбленность в него ни для кого не была секретом. Она была очарована Джейсоном еще со старших классов школы, а он просто таял от девичьего внимания.

Но у нее все еще теплилась надежда, что он возьмет на себя ответственность за своего ребенка что проявит к нему любовь. Она хотела, чтобы ее ребенок знал своего отца. Возможно, если бы она отказалась подать иск об установлении отцовства, к чему ее подталкивала мать, он перестал бы чувствовать себя в ловушке.

Может, тогда он вернулся бы из своей затянувшейся деловой поездки и они обсудили бы будущее их ребенка?

— Вы готовы? — спросил Шейн.

— О, да. Конечно. — Она выбросила мусор в близлежащую урну. Ей так не хотелось думать о своих неразрешимых проблемах, особенно сегодня. Шейн оказался настоящим другом, а ей не приходилось проводить время в приятной дружеской беседе уже целую вечность.

Там, дома, все были слишком захвачены сплетнями, окружающими ее и Джейсона. Будет ли судебное дело? Охотилась ли она за деньгами Джейсона? Забеременела ли она намеренно? В конце концов, он был состоятельный молодой человек, а она всего лишь обычная девушка из небогатой семьи.

Спустя пятнадцать минут Келли и Шейн стояли около просторного вольера. Вода, разнообразная растительность и каменный рельеф создавали почти естественные условия для животных, одним из которых был кугуар, проворный рыжевато-коричневый представитель семейства кошачьих. Когда Келли подошла ближе, она почувствовала к нему странную симпатию — так грациозно он двигался.

— Ox. — Она поднесла руку к сердцу: на симпатичной морде кугуара был только один глаз. — Что случилось с его глазом?

— Глаукома плюс не правильное питание.

— Но все равно хорош!

Шейн ответил, немного растягивая слова:

— Да, и если вы подойдете еще ближе к вольеру, то сможете в этом убедиться. К тому же у него начнется слюноотделение.

Она отступила:

— Ему что, так нравятся женщины?

Шейн наклонился к ней, чтобы шепнуть ответ ей в самое ухо. Его дыхание было теплым и шевелило ее волосы.

— Арбузы, Келли. Пума обожает арбузы. Он жадно кромсает их на части, прежде чем съесть.

— О.

Дрожь пробежала по ее спине. Утром она попользовалась духами с арбузным ароматом, и по тому, как откровенно Шейн вдыхал сейчас этот запах, сделала вывод, что ему тоже нравятся арбузы.

Когда он отодвинулся, Келли решила, что Шейн и Пума очень похожи друг на друга, два красивых экзотичных животных. Оглядывая его профиль, она залюбовалась тем, как ветер играет его волосами. Интересно, а Шейн может мурлыкать? Но так как ее сердце и без того уже готово было выпрыгнуть из груди, она решила, что ей лучше этого не выяснять.

Глава 3

В коттедже наконец-то стало уютно и красиво. Комнаты приобрели неповторимый шарм, чему способствовали стилизованные под старину грубо вытесанные потолки, каменная полка над камином и другие предметы интерьера. Прекрасное убежище, хотя и временное. А впрочем, почему временное?

Иногда Келли раздумывала, стоит ли вообще возвращаться в Огайо. Одна лишь мысль о необходимости принимать решение, которое от нее ждут, убивала всякое желание ехать домой.

Она устроилась за старым обеденным столом так, чтобы максимально использовать свет, падающий из маленького окошечка. Весенняя погода вдруг испортилась, стало пасмурно, но Келли все равно стала набрасывать на бумаге одноглазого кугуара. Ей трудно было рисовать по памяти, но она старательно вспоминала его внешность, и постепенно дело пошло.

Когда прозвучал громкий стук в дверь, у Келли не было ни малейших сомнений, что это Шейн, ее сосед-джентльмен в изношенных кожаных ботинках. Она спрятала рисунок и посмотрела на дверь.

— Привет, Келли. — Его янтарные глаза сверкали из-под полей соломенной ковбойской шляпы.

Шейн снял шляпу, но волосы не пригладил.

Келли замечала не раз, что он не заботился о том, как он выглядит, в отличие от Джейсона, который всегда следил за своим внешним видом и старался довести его до совершенства.

Шейн положил шляпу на стол и поставил пластиковую клетку для животных на пол.

— Мы с Зуни решили навестить тебя.

Келли улыбнулась.

— Очень приятно.

Келли и Шейн стали болтать, не обращая внимания на котенка. Ей было приятно внимание Шейна, хотелось поцеловать его, мягко и нежно, в благодарность за его теплоту.

Звук шуршащей бумаги вернул ее к действительности: Зуни сидела на обеденном столе и с удовольствием разрывала альбом с набросками.

Шейн наклонился и стал собирать рисунки. Краска смущения опалила ее щеки. Она никому не показывала до этого своих работ.

Шейн поднял рисунки, рассматривая их.

— Пума. Прекрасное изображение. Покажите и другие рисунки.

— Это мое хобби, — объяснила девушка.

Очарованный Шейн стал листать альбом.

Цветы, плакучие ивы, щенок, прелестная маленькая собачонка, огородные растения, даже с влагой на плодах.

— А красками ты не рисуешь?

— Вообще-то нет.

— Ты много рисуешь, и твои рисунки полны жизни и страсти. — Он хотел попросить особенно понравившийся ему рисунок, но заметил, что тот еще не закончен.

Келли села за стол и взглянула на него:

— Так это твой отец представил тебя Мендоза, которые владели приютом?

— Том был у них ветеринаром, но бесплатным. Большинство приютов не могут позволить себе платить ветеринару, особенно когда много больных животных. Меня бесило его благородство и ранило, что он вырастил своего белого сына, а не меня.

Шейн недоговаривал самого главного: его индейская жена обманула его с белым мужчиной — богатым, молодым адвокатом, который заявил свои права на ребенка. Два слова «тест» и «отцовство» — были словами, которые он никогда больше не хотел слышать.

— Почему ты заинтересовался большими кошками? — спросила она.

Он улыбнулся.

— Когда я был мальчиком, мне часто снились кугуэры. Моя бабушка хорошо знала старые обычаи и разницу между обычным сном и вещим. Она убедила меня, что мои сны вещие и в свое время они помогут мне определить свое призвание.

— Так и вышло, — прокомментировала Келли. — У тебя теперь приют. Это довольно необычно.

— Спасибо. — Он еле удержался, чтобы не прикоснуться к ее щеке, тронутый трепетом в ее голосе. — Но кугуар в моих снах тоже имел один глаз.

Она ошеломленно взглянула на него:

— Не может быть, Шейн!

— Да, и я думал, что нашел магическое животное, хотя в действительности Пума самый обычный кугуар, причем опасный. Все, в том числе и отец, считали меня сумасшедшим, когда я привел его с собой в коттедж. Но я был слишком упрям, чтобы признать это, и не хотел, чтобы последнее слово оставалось за отцом. Я держал Пуму в коттедже около двух лет, и часто он даже разделял со мной постель, хотя подобная фамильярность с хищником редко доводит до добра.

Келли рассмеялась:

— Шейн, ты действительно сумасшедший!

— Я просто люблю животных, и этим все сказано.

Весь следующий день лил дождь. Припарковавшись перед магазинчиком, Келли бегом устремилась под крышу. Все тот же Барри Хант сидел за прилавком.

— Вы не могли бы объяснить, как проехать в город?

— Думаю, что могу. Но не хотите ли сперва приобрести сандвичи?

— Не сегодня. — Келли хотела купить настоящей еды: мускусную дыню, мороженое, цыплят, рис. — Я сделаю покупки в городе. Так как насчет дороги? — И она вынула ручку, готовясь к инструктажу Барри. Особенно тщательно записав названия улиц, она поспешила назад к своей машине, обходя грязные лужицы.

Стеклоочистители едва справлялись с потоками дождя, да еще по радио объявили, что ожидается шквальный ветер.

Она сначала ехала спокойно, но, видимо, где-то сделала не правильный поворот, дорогу перегородило поваленное дерево, которое, по всей видимости, валялось здесь уже не первый год, и Келли поняла, что заблудилась указания Барри не сработали. Не было ни синего дома Ньютонов, ни ранчо Харрисов, ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего цивилизацию. Шоссе на Дуарте потерялось. Все кругом заросло травой и низким кустарником, и наземные ориентиры стали неразличимыми.

Келли разорвала пакет с пончиками. Только не плачь, сказала она себе, хотя глаза уже начинало щипать. Впереди появился знакомый холм, она вгляделась через лобовое стекло. Дом Шейна и доктора Маккинли! Цветы в горшках еще никогда не выглядели так привлекательно.

Она постучала, и доктор Маккинли открыл дверь.

— Келли? Заходи! Как ты сюда попала? Такая мерзкая погода, у меня было несколько вызовов сегодня, — объяснил он. — Проверил также одного из питомцев Шейна. Тигра Сэмми.

— Я остановилась, чтобы узнать дорогу в город.

— Объясню с удовольствием. — Он поставил чайник на плиту. — Как насчет горячего шоколада сначала? Ты плакала?

— Я заблудилась, — призналась она, боясь снова расплакаться.

Если б только это! Прошлой ночью она говорила с матерью, и та сказала, что Джейсон еще не вернулся из поездки, и опять завела речь об установлении отцовства.

— Тогда тем более надо выпить горячего шоколада. — Том открыл шкафчик. — И немного зефира тоже не помешает.

Келли улыбнулась и сняла куртку. С доктором Маккинли было легко.

Они сидели за столом и пили шоколад, а дождь стучал в кухонное окно.

— Кошки Шейна не особенно любят меня, сказал Том. — Когда они видят, что я иду, они разбегаются по своим убежищам.

— Почему?

— Они знают, что я могу причинить им боль, хотя делаю это в их интересах.

Представив картину, как тигр весом в четыреста фунтов прячется от доктора Маккинли, Келли улыбнулась. В этот момент задняя дверь распахнулась, впуская очередных гостей: холодный воздух и Шейна, промокшего до нитки.

— Это что же такое, отец? — Он подмигнул Келли. — Ты сидишь за столом с красивой девушкой, а я мокну под дождем?

— Я тоже там был, — добродушно напомнил Том сыну. — И Келли. Она потерялась, когда ехала в город.

— Это правда, — призналась Келли, пока Шейн вытирал ботинки о коврик перед дверью. — Я ездила кругами, пока не увидела ваш дом. Вот и зашла, чтобы узнать дорогу.

— А я угощаю ее шоколадом, — добавил Том, поднимая свою чашку.

— Да, я вижу, вы прекрасная парочка. Шейн подошел к столу. — Я подвезу тебя в город, Келли. Такая погода не подходит беременному водителю. Заодно я буду гидом по Техасу, ты же его не видела еще. Нам предстоит грандиозная экскурсия!

Грандиозная экскурсия, как выяснилось, это посещение почты, обед в ресторане, ковбойский бар «Два шага» и мотель «Квартиры Дуарте».

— В городе один врач, — сказал Шейн, когда они пошли на рынок. — Док Ланиган имеет маленькую клинику на дому.

Старомодный магазинчик явно отличался от супермаркета, где работала Келли, да и вообще ее родной город мог считаться огромным мегаполисом по сравнению с Дуарте.

Шейн толкал тележку, а Келли загружала ее.

Проходившая мимо пожилая женщина улыбнулась, глядя на них, приняв их за счастливую пару, ожидающую рождения своего первенца.

Келли взяла в руки дыню. Следует ли ей рассказать Шейну о Джейсоне? Спросить его мнение по поводу дела об установлении отцовства? Она механически поворачивала дыню, рассматривая ее со всех сторон, но ничего не видела. Она уезжает через девять дней.

Скоро у нее не будет рядом такого друга, а она ведь приехала в Техас, чтобы принять важное решение. Келли глубоко вздохнула. Шейн однажды предлагал ее выслушать.

Но все же…

— Ты можешь давать советы? — спросила она.

— О чем? — Он удивленно взглянул на нее. О дыне? — Он втянул носом воздух. — По правде говоря, я больше люблю арбузы.

Она затаила дыхание.

— Все время, пока мы ходим здесь вдоль рядов, я не перестаю думать о том, что мне делать со своей жизнью.

Выражение его лица стало серьезным.

— Давать советы не простое дело, но я всегда буду рядом, если ты будешь нуждаться во мне.

— Спасибо. — Келли положила дыню в корзину, растроганная мягким звучанием его голоса и добротой, которая исходила от него.

Я всегда буду рядом, если ты будешь нуждаться во мне.

Джейсон Колиер, а не Шейн Ночной Ветер, должен был прошептать эти слова…

Глава 4

Шейн шел к коттеджу Келли с букетом в руках.

— Пусть он украсит стол, — сказал он, вручая ей влажные цветы с бусинками дождевой воды на лепестках.

— Спасибо. Ты сам собрал их?

— Да. — Он полез в карман плаща и вынул маленькую связку засушенных трав. — Кроме того, я купил по дороге немного шалфея, им хорошо окуривать помещение. Кстати, твой дедушка часто делал это, — сказал он, кивая на кедровый сундук. — Там должен быть маленький глиняный горшочек и перья.

Келли встала на колени и открыла сундук.

Шейн последовал ее примеру. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти то, что искал, потом он помог ей подняться.

Они пошли к обеденному столу, который был уже накрыт и заставлен старой дедушкиной керамической посудой. Келли поставила букет.

— Окуривание — очищающая процедура, объяснил Шейн. — Используются шалфей, кедр или другие травы. Оно очищает пространство от негативной энергии.

Он поджег связку и помахал перьями, затем стал обходить коттедж с дымящейся посудиной в руках, не пропуская ни одного уголка.

— Я могу окурить и тебя, если хочешь, предложил он.

Шейн встал перед ней, затем медленно откинулся, чтобы найти, как он сказал, энергетическое поле, которое окружает ее. Он должен почувствовать ее ауру.

Она слегка заволновалась, глядя на обволакивающий ее ароматный дым. И вдруг начала расслабляться, ощущения стали почти мистическими, а его подернутая дымкой фигура напоминала древнего идола, видение, вырастающее из тумана.

Шейн Ночной Ветер интриговал ее. Даже его имя ей нравилось. Этот мужчина спасал кугуаров, собирал полевые цветы под дождем, заплетал свои длинные волосы в косы.

Они смотрели друг на друга сквозь дымку, распространяющую запах шалфея.

— Спасибо, — сказала она. — За заботу обо мне и ребенке.

— Не за что.

Ей хотелось взять его руку и положить ее на свой живот. Ребенок внутри нее пошевелился.

— Пойду посмотрю, как наш ужин, — сказала она, почувствовав, что молчание угрожающе затянулось.

Пятнадцать минут спустя они молча сидели за столом и ужинали под стук дождя за окном. Ее нервозность вернулась, и Келли никак не могла решиться начать разговор, который был необходим.

— Спокойно ужинай, — вдруг сказал Шейн. Поговорим после ужина.

Она вздрогнула, вилка с едой замерла у нее в руке.

— Ты умеешь читать мысли? Мне все время кажется, что ты знаешь, о чем я думаю.

— Иногда я чувствую других людей, — улыбнулся он. — Но я не медиум. Я наблюдатель, вот и все.

Заинтригованная, она наклонилась вперед.

— Вокруг меня правда есть энергетическое поле?

— Думаю, что у каждого есть, но я не всегда чувствую его. Но твое я почувствовал.

Его признание заставило ее сердце забиться быстрее.

— Я никогда раньше не встречала никого, похожего на тебя.

И опять воцарила тишина, нарушаемая только звуком дождя. Келли изучала внешность Шейна — заостренные черты лица, золотые глаза, кошачьи манеры, казавшиеся естественными.

— У тебя всегда были длинные волосы? спросила она наконец.

Шейн кивнул.

— Команч должен гордиться своими волосами. Правда, в старину это больше походило на навязчивую идею. Кое-кто даже привязывал конскую гриву или волосы скорбящей женщины.

— Индейские женщины обрезают волосы, когда кто-то умирает?

— Да, хотя изредка и мужчины.

Келли вспомнила дедушку. Прошло десять месяцев, но она все еще тосковала по нему. Она взглянула на глиняный горшочек, думая, не Шейн ли научил старика делать окуривание?

— Зажги снова шалфей, — попросила она. Ей понравился успокаивающий аромат.

— С удовольствием, — улыбнулся он.

Пока тлела высушенная трава, они убрали со стола, а затем уселись в комнате перед любимым десертом Келли — дыней с ванильным мороженым. Дождь, не ослабевая, барабанил по стеклам.

— Мы с мамой не очень ладили в последнее время, — сказала она, уверенная, что Шейн поймет ее.

— Из-за ребенка? — Шейн внимательно посмотрел на нее.

— Из-за отца ребенка, — поспешно признала Келли. — Она хочет, чтобы я заставила его пройти тест на отцовство.

Келли ждала, что ответит Шейн, но он сидел, уставившись в одну точку. Она хотела услышать его мнение, любое, самое неожиданное… но от его напряженного молчания у нее сжалось все внутри.

Тест на отцовство. От этих слишком знакомых слов Шейн почувствовал такую боль, словно его ножом ударили в грудь, почти физически ощущая, как открывается старая рана, кровоточащая и болезненная.

Он сделал усилие над собой и попытался сосредоточиться на Келли. Ей был нужен друг, с которым можно поговорить. Сейчас не время думать о своих болячках.

— А кто отец твоего ребенка? — спросил он осторожно.

Келли резко вздохнула.

— Его зовут Джейсон Колиер, мы учились в старших классах.

— И это все? Но ведь дети не рождаются от совместной учебы…

— Конечно, нет. Мы просто дружили. Он изредка улыбался мне, но встречался только с признанными красавицами и девочками из влиятельных семей.

Шейну не понравилось, что она так уничижительно говорит о себе, она вполне соответствовала стандартам женской привлекательности.

— Я очень удивилась, когда Джейсон пригласил меня погулять. Разумеется, он знал, что нравится мне, но чтоб пойти гулять… я и не мечтала.

— Долго вы встречались?

— Две недели или около того… — Она отвернулась, покраснев. Впервые… я во всяком случае…

Шейн удивился. Келли двадцать четыре года. Иметь возлюбленного в таком возрасте естественно.

— Дело в том… — прошептала она. — Получилось не очень хорошо. Джейсон уехал и отсутствовал месяц, мне казалось, что прошла вечность… я была не в себе, ужасно переживала.

У меня не было опыта, я думала, что занятие любовью сделает нас ближе и когда он вернется, то захочет возобновить наши отношения.

— А он не захотел?

— Он разозлился, когда узнал, что я беременна.

Ее глаза затуманились. Она выглядела подавленной и печальной. Да Джейсон просто негодяй!

— Ты влюблена в него? — спросил он.

Келли отвела взгляд. Шейн надеялся, что она скажет «нет». Непонятно почему, но ему не хотелось, чтобы она была влюблена. Да и для нее ничего хорошего не предвещает любовь к такому ничтожеству, сказал он себе. Конечно, он не ревнует, он просто беспокоится о ней.

— Я не знаю, может быть, — сказала она наконец. — Но я не могу не думать о нем. Джейсон красивый и общительный, нравится и мужчинам и женщинам. Его любили в школе, он всегда и со всеми мил.

Шейн представил себе этого красавца, чисто выбритого, остроумного, образованного.

Такой же, как адвокат, который закружил голову Тами.

— И вероятно, богат?

Келли вскочила на ноги и выбежала из комнаты. Шейн посмотрел ей вслед, а потом не торопясь последовал за ней.

Она стояла в кухне спиной к открытой двери и плакала.

— Келли! — Он подошел ближе и потянулся к ее волосам, но не решился прикоснуться. Извини. Я не хотел расстроить тебя.

Она медленно повернулась, ее влажные глаза встретились с его взглядом.

— Ты думаешь, что я из-за денег…

— Нет, я так не думаю. — Она такая хрупкая, подумал он. Платье из ткани с неярким растительным рисунком элегантно прикрывало ее полноту, опускаясь до щиколоток. — Ты слишком чиста для этого.

— Джейсон считает, что я с ним ради денег.

Узнав о беременности, он сказал, что ребенок не его, и обвинил меня в шантаже.

Шейн хотел сказать ей, что Джейсон Колиер — идиот, что ей следует просто забыть о нем, но опять вспомнил о своем прошлом.

Значит, Келли небезразличен отец ее ребенка, она, может быть, даже любит его…

— Джейсон, возможно, просто нервничает.

Отцовство пугает некоторых парней.

— Ты думаешь, он образумится? — спросила она неуверенным голосом.

Шейн кивнул.

— Да, я так думаю.

— Ты это говоришь не просто для того, чтобы успокоить меня?

Он так хотел дотронуться до нее, запустить пальцы в ее волосы, прикоснуться к щеке, утешить ее.

— У меня есть опыт в таких делах. Поверь мне… — Шейн опять вспомнил Тами и адвоката..; и своего отца. В конце концов, Келли не считает Джейсона чудовищем. Конечно, он ничтожество, но очень многие мужчины остро реагируют на неожиданную беременность, а потом признают своих детей, сначала нежеланных.

— Том же не сомневался в том, что он твой отец?

— Нет. — Он поддался своему желанию взять ее за руку. — Но мужчине действительно бывает трудно узнать, его ли это ребенок, иногда женщины лгут или сами не знают, кто отец.

Такое часто случается.

— Джейсон — единственный мужчина, с которым я была, и меня не интересуют его деньги. Я хочу, чтобы он заботился о ребенке.

— Я понимаю. Давай сядем. — Он отвел ее в комнату, и они сели на кушетку. Шейн смотрел на ее живот и представлял себе обитающее там крохотное существо, уютно устроившееся среди женской теплоты. — Дети сосут большой палец в чреве, — сказал он, прежде чем успел подумать и остановить себя.

Келли бросила на него встревоженный взгляд.

— Откуда ты знаешь это?

— Прочитал где-то, я думаю, — солгал он, не в силах открыть правду. Ты станешь хорошей матерью.

— Спасибо. — Она до сих пор не успокоилась. — Это много значит для меня.

Дождь перестал. В коттедже установилась тишина. Все еще чувствовался запах тлеющего шалфея.

— Я думаю, тебе стоит поставить вопрос о тесте на отцовство. Джейсон, скорее всего, не изменится до тех пор, пока не убедится, что ребенок действительно его.

— Но я не хочу судиться с ним, — возразила она. — Мне нужны не деньги, я хочу любви и признания. Если я принудительно заставлю Джейсона признать себя отцом, это не даст моему ребенку отцовской защиты. А Джейсон… — она глубоко выдохнула, — когда он обнаружил, что у него нет презерватива, он спросил, «безопасна» ли я. Я думала, что он спрашивает про болезни, а на самом деле он интересовался, принимаю ли я таблетки. Я ответила — да, потому что поняла его не правильно. Щеки ее запылали. — Я думала, он… ну, ты знаешь… перед тем как…

— Я понял, что ты имеешь в виду, — остановил ее Шейн. — Ты ожидала, что Джейсон прервет акт до кульминации.

— Я знаю, что это не очень надежный способ контрацепции, — сказала она. Ее голос звучал уже не так робко, как раньше. — Возможно, я была глупа, не настояв на том, чтобы он использовал презерватив. Но, несмотря на все наши недопонимания, мы оба должны нести ответственность за этого ребенка.

Шейн всем сердцем был с этим согласен, но очевидно, что отец ребенка нет.

— Потом… все случилось в темноте. Возможно, он даже не догадался, что он первый мужчина у меня.

Шейн наклонил голову, обдумывая услышанное. Джейсон обращался с ней не так, как должен был обращаться влюбленный, он был слишком захвачен собственным удовольствием. Шейн не стал бы заниматься с ней любовью в темноте, а угождал бы всем ее желаниям, касался ее, целовал и…

— Шейн? Так ты действительно думаешь, что мне следует потребовать через суд, чтобы он прошел тест на отцовство…

Шейн почувствовал себя виноватым. Вместо того чтобы давать Келли советы, он представляет себя с ней в постели…

— Я не думаю, что стоит преследовать Джейсона в судебном порядке. Просто подай заявление на проведение тестов, которые докажут, что он отец твоего ребенка. Он не сможет игнорировать тебя, когда будет знать правду.

— Надеюсь, он вернется в Огайо до рождения ребенка. Вряд ли что-то можно сделать до его возвращения.

— А где он? — спросил Шейн.

— Не знаю, вероятно, в деловой поездке.

Его семья владеет сетью ресторанов, но, правда, раньше он не уезжал надолго.

Шейн считал, что Джейсону следовало предложить Келли выйти за него замуж. Может, он еще так и сделает, когда родится ребенок. Тест на отцовство может изменить все. К тому же Джейсон наверняка принадлежит к одной из тех богатых, крепко связанных традициями семей, которые находят незаконнорожденность неприемлемой. Но Шейну эта мысль не принесла радости.

— Он может попросить тебя выйти за него замуж, — сказал Шейн, заставляя себя принять эту мысль. Келли заслуживала предложения руки и сердца, тем более что она была влюблена в Джейсона.

Она посмотрела на него недоверчиво.

— Что-то я сомневаюсь в этом.

— Это возможно. Его семья может заставить.

Она вздохнула.

— Я на это тоже надеялась, а теперь думаю другое: хотя бы позвонил, съездил со мной к доктору…

— И все-таки у твоего ребенка будет отец. Я уверен в этом.

Она улыбнулась.

— Это одно из твоих предчувствий?

— Да. — Он улыбнулся ей в ответ, затем поднялся и развернул плечи. Мне надо ехать, уже поздно.

Она неуклюже поднялась на ноги, опираясь на стул.

— Спасибо, — сказала она. — Мне действительно надо было с кем-то поговорить. Теперь легче.

Келли проводила его до двери, и там они автоматически обнялись. Объятие было нежным. Шейн провел рукой по ее волосам и почувствовал ее дыхание у себя на щеке.

— Я рада, что ты мой друг, — прошептала она.

— Я тоже. Обещай, что, когда вернешься в Огайо, будешь со мной поддерживать связь.

— Я буду звонить каждую неделю. — Она подняла голову.

— Хорошо. — Он притянул ее ближе и крепко сжал. В эту дождливую техасскую ночь Келли Бакстер находилась там, где и должна была быть. В добрых руках друга.

Глава 5

Несмотря на предупреждение об еще одном надвигающемся шторме, дождь прекратился, вновь открыв взгляду бледно-голубое небо и разросшуюся зелень. Келли сидела на пне рядом с вольером Пумы. Она провела утро в коттедже, за рисованием, и сейчас всей душой впитывала окружающее — омытую дождем землю, блестящие листья на деревьях, обдувающий ее бриз. А еще одноглазого кугуара. И мужчину, наполовину команча.

Да, они тоже стали частью ее. Пума был ее вдохновением, а Шейн — ее другом. Этим ветреным днем Келли не была обычной девушкой из Огайо. Что-то новое бурлило в ее венах, придавая ей сил взглянуть Джейсону прямо в лицо, почувствовать себя с ним равной.

Она уже позвонила своему адвокату по поводу проведения теста. Джейсон — отец ее ребенка, и если ему нужны доказательства, что ж, пусть он их получит.

Келли пригладила свои растрепанные ветром волосы. Любила ли она Джейсона Колиера? Ей и самой это было неизвестно. Время подскажет, особенно теперь, когда внутренне она стала гораздо спокойнее, вернется в Огайо и выяснит все о себе и своих чувствах.

Не волнуйся. У твоего ребенка будет отец.

Я уверен в этом.

Эти слова Шейна действовали на нее как бальзам. Вопрос был не в любви к Джейсону он должен принять активное участие в жизни своего ребенка. Отец Келли умер много лет назад, но благодаря дедушке она не была лишена мужской заботы. И она сделает все, чтобы ее ребенок тоже знал, что такое отцовская любовь.

Когда родится ребенок и тесты все подтвердят, разве сможет Джейсон игнорировать правду?

Услышав звук приближающихся шагов, Келли улыбнулась: зачем оборачиваться, она и так знает, кто это.

— Привет! — улыбнулся Шейн. — Отец сказал, что ты здесь.

— Я навестила Пуму. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Я бы тоже предпочел побыть с ним, чем сидеть взаперти в своем офисе. Самая трудная часть работ в приюте — организация сбора средств. Я не очень общителен, поэтому решение этих вопросов — очень неприятная для меня обязанность.

Она взглянула на Пуму. Кошка внимательно наблюдала за ними сквозь обильную растительность своим единственным глазом.

— Неприятная, но необходимая, правильно?

В Джангл-Хилл много кошачьих ртов, их нужно кормить.

— Да. Трудно их прокормить. Одно животное в месяц требует около двухсот долларов, произнес он.

Шейн был одет в мягкую рубашку из хлопка, заправленную в потертые джинсы. Он часто носил шляпы и ботинки в стиле «вестерн», но это не делало его похожим на удалого техасского ковбоя. Его походка была плавной, какую и положено иметь человеку, который прожил всю жизнь среди больших кошек, постепенно становясь одной из них. Если бы это было иначе, разве мог бы он жить в коттедже вместе с Пумой? Кугуар наверняка думал, что Шейн такой же, как он, горный лев.

Келли улыбнулась и похлопала себя по животу. Ее Пума, скорее всего, считал ходячим арбузом.

— Мне нравится такая погода, — оказал Шейн. — На улице чувствуешь себя так хорошо.

— Да.

Келли подвинулась, освобождая для него немного места на пне. Он сел рядом, приняв ее молчаливое приглашение. Налетевший маленький ветерок расплескал волосы Келли вокруг щек.

— Они как дикорастущая пшеница, — сказал он.

Она поняла, что он имел в виду ее волосы.

Комплимент простой, но поэтичный. Странно, всего несколько мгновений назад она подбирала в уме сравнения для его волос.

Они очаровали друг друга, подумала она.

Мужчина и женщина — друзья.

Он склонился к ее плечу.

— Почему ты выглядишь так необычно сегодня? Так свободно?

— Потому что я знаю: все будет хорошо, ответила Келли. — Я звонила сегодня своему адвокату. Решение относительно теста на отцовство принято окончательно.

— Я рад.

Он поймал прядку ее волос. Их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. Келли почти ощутила вкус мятной конфетки во рту у Шейна. Его губы постоянно притягивали к себе ее взгляд.

— Ты говорила с мамой? Рассказала о том, что ты решила?

— Да. — Келли ужаснулась, поняв, что хочет поцеловать его. Беременная женщина не должна хотеть мужчину, который не имеет никакого отношения к ее беременности. — Но она хочет, чтобы я подала в суд, чтобы Джейсон заплатил за обиду, нанесенную мне недоверием.

Шейн моргнул. Его глаза потускнели, хотя искорки золота все равно то и дело вспыхивали в них, словно лучи солнца, внезапно появившиеся из-за туч.

Шейн отвернулся, и Келли показалось, что он хочет что-то скрыть от нее. Сквозь массу волос, развевавшихся вокруг его лица, она заметила горькую усмешку на его чувственных губах.

На следующий день Шейн пригласил Келли проехаться с ним.

Он был уверен, что должен сделать это.

Пришло время открыться, стать наконец тем другом, которым она его уже считает, другом, который не имеет секретов.

Келли пристегнула ремень безопасности.

Она становилась все красивее с каждым днем.

Он повернул ключ и запустил двигатель.

— Обещали дождь, поэтому надо ловить каждое мгновение сухой погоды, пока еще есть такой шанс.

— Я захватила сандвичи. — Она указала на пластиковую коробку, которую принесла с собой.

— Прекрасно. — Он не был голоден. Он был сыт по горло. Беспокойством. Обманщица жена лишала его аппетита даже спустя пять лет после случившегося.

Они ехали в тишине. Ради Келли Шейн выбирал самые живописные дороги. Она жадно смотрела в окно, охала и ахала над каждым стадом кобыл с жеребятами, чем сильно его позабавила.

— Красиво, — сказал он, наклоняясь, чтобы коснуться ее волос. Она распустила их, прихватив с одной стороны заколкой в виде бабочки. Как ей это идет, подумал он, изучая цветной орнамент. Изысканная, недостижимая Келли. Но скоро уедет…

Келли повернулась к нему.

— С трудом верится, что будет дождь, в природе все спокойно. Почти нет ветра.

— Про такое говорят — затишье перед бурей. Он свернул с дороги и припарковал машину у кривого старого дерева. В грузовичке было очень душно. — Не хочешь немного посидеть снаружи? — спросил он. — Я могу застелить задний откидной борт одеялом.

— Хорошо, с удовольствием.

Пока он разворачивал одеяло, она достала сумку с едой и подала ему бутылку питьевой воды. Шейн, измученный духотой, с жадностью приник к горлышку.

Они сидели рядом и молчали. Келли коснулась его плеча.

— Что случилось, Шейн? Я тебя не узнаю, у тебя такой встревоженный вид.

Он был поражен ее словами: как эта очаровательная женщина так точно определяет его настроение!

— Может быть, это просто та часть меня, которую ты пока еще не знаешь, — ответил он.

Она убрала руку с его плеча.

— Так это из-за меня? Я сделала что-то, что расстроило тебя?

— Нет, конечно, нет. — Он встретил ее испуганный взгляд и почувствовал себя негодяем. То, о чем я думаю, случилось много лет назад. Есть кое-что, что я должен был рассказать тебе раньше. Я был женат. И у меня был ребенок.

Потрясенная его словами, Келли посмотрела ему в глаза.

— Ты потерял их?

Он провел рукой по волосам.

— Да, но они не погибли. Все гораздо проще… и грубее. Реальнее.

Внезапно Келли поняла, что его отчаяние каким-то образом связано с ней. Эта мысль заставила ее смутиться, но она постаралась скрыть охватившее ее волнение.

— Мы встретились с Тами в школе. Как ты и Джейсон. Она тоже была богатая, образованная, с амбициями, из преуспевающей семьи. Я не особенно им нравился, — признал Шейн. Но все равно за ней ухаживал, и, мне кажется, она тоже была увлечена мной… сначала. Идея бросить вызов семье казалась ей увлекательной. Я был для нее экзотикой… Незаконнорожденный полукровка, выращенный матерью со свободными взглядами и чрезмерно консервативной бабушкой.

— А какова Тами? — спросила она. Это был женский вопрос, но она не смогла удержаться.

— Я не видел ее несколько лет, но, полагаю, она не изменилась. Гибкая. Длинные черные волосы, длинные ноги, черные глаза.

— Она из команчей? — Келли интересовало все.

— Да. О том, чтобы встречаться с кем-то не своей расы, не было и речи. Я еще ненавидел своего отца, а вместе с ним и всех белых. — Он посмотрел вниз на свои руки, затем снова вверх, его глаза все еще были темны. — Тами была любовью всей моей жизни.

— И все-таки как она относилась к тебе, Шейн?

Он пожал плечами.

— Я думаю, не безразлично, но после того, как мы поженились, видимо, новизна потеряла свою прелесть. Она пошла в колледж, затем устроилась на работу в юридическую контору, а я только кончил среднюю школу и занимался строительством. Несоответствие скоро и разделило нас. Но все по порядку. После трех лет нашего брака Тами забеременела. Мне казалось, что ребенок сделает нас настоящей семьей. Мы стали готовиться к появлению ребенка, обсуждая имена, украшая детскую. И вдруг, когда ребенок должен был вот-вот родиться, Тами призналась мне, что ребенок, возможно, не мой. У нее была связь с адвокатом, белым. Кто из нас отец, она точно не знала.

Келли была потрясена. Как могла Тами нанести такой удар Шейну?

— Не могу даже описать, что я чувствовал, продолжал Шейн. — Я мысленно рисовал себе Тами в постели с любовником, испытывая страшные приступы ревности и отчаяния, и в то же время был уверен, что ребенок мой! Я был частью утренней тошноты, сопровождал ее к врачу, делал с ней ультразвук, был рядом, когда ребенок шевельнулся в первый раз, покупал мягкие пушистые игрушки, я собирал кроватку. Отцом был я, а не он.

— Ты простил Тами?

— Я не мог иначе, — ответил он. — Ее увлечение прошло, и мы ждали ребенка.

Какой он благородный, подумала она. Отличный муж, преданный отец.

Шейн взглянул на нее, как будто прочел ее мысли.

— Это было не легко, совсем не легко. Следующие несколько месяцев мы пытались восстановить прежние отношения. Я просил Тами никогда больше не поднимать этот вопрос.

Отец — я! И еще — никогда больше не встречаться с бывшим любовником.

Келли сидела тихо, давая ему время овладеть своими эмоциями. Она видела смятение в его притягательных глазах.

— У нас родился мальчик, — сказал он наконец. — Эван Тайлер. Прекрасный маленький она.

Она подняла голову.

— Ребенок, — объяснил он. — Прекрасный маленький команч. Боже, как я любил его! Я смотрел на него часами, как он ест, как спит, слушал, как он дышит. У него были глаза Тами, темные, миндалевидной формы. Но… Шейн замолчал, его голос стал далеким и печальным. — Когда Эвану исполнилось шесть месяцев, Тами получила известие от своего старого любовника. Он открыл практику в нашем городе и хотел снова ее видеть.

— Она ушла к нему?

— Да.

— С Эваном?

— Ребенок оказался его.

— Ты прошел тест на отцовство? — тихо спросила она.

— Да, — снова ответил он.

— Они теперь вместе?

Он кивнул.

— Тами развелась со мной и вышла за него. Он посмотрел вверх на ветви дерева. — Я потерял все. Даже право на посещение. Я не видел Эвана уже пять лет. Они отказали мне в посещении.

Келли закрыла глаза. Бороться с преуспевающим адвокатом за опеку над ребенком, который даже биологически был не его, — это, без сомнения, тяжелое испытание. Не в силах остановить себя, она коснулась его лица сильная гладкая челюсть, высокие скулы, ресницы, обрамляющие его экзотические глаза. Затем ее пальцы проскользнули в его волосы. Он придвинулся ближе… Ее губы коснулись его губ, слегка, совсем слегка, словно Келли хотела попробовать его, дать ему и получить от него утешение, укрыться его теплом. Она провела руками по его волосам, чувствуя, как его пряди протекают сквозь ее пальцы.

— Материнство — это прекрасно, — сказал он хриплым шепотом. — Ты прекрасна.

Ответ был не нужен — не теперь, когда он склонил голову, чтобы прижаться к ее шее. Он тоже был прекрасен. Этот мужчина, потерявший ребенка, которого любил, сам большой ребенок.

Келли положила его руку себе на живот и почувствовала, как ребенок одобрительно шевельнулся. В какой-то момент ей даже захотелось поделиться с ним своим ребенком.

Шейн поднял голову.

— Мне будет не хватать тебя.

— Знаю. Мне тоже.

Она положила руки ему на плечи и возобновила их поцелуй. Был этот поцелуй дружеским или сексуальным? Эмоции не позволяли им анализировать это сейчас. Все равно она скоро уедет, а там уже все будет неважно.

Три дня спустя Келли угощала Шейна чаем.

— Ты уверена, что не хочешь пожить у нас с отцом? — спросил он. — Мне не нравится, что ты будешь здесь одна в такую погоду. Дороги развезло. Вдруг тебе…

— Спасибо, но со мной все будет в порядке, перебила она. — Я не собираюсь никуда ехать. У меня много книг, холодильник заполнен, и остальное под рукой.

Шейн покачал головой. Разумеется, с ней не поспоришь, он убедился, и все же…

— Обогреватель работает нормально?

Она сидела на краю дивана, одетая в одно из своих широких цветастых платьев, отделанное шнуровкой.

— Все работает, друг мой. Не беспокойся.

За все время они еще ни разу не встретились глазами. Это из-за того поцелуя, решил он, они чувствуют себя неловко. Шейн повернулся к окну. Дождинки били по стеклу, словно град.

— На улице опять потоп.

Она проследила за его взглядом.

— Уже несколько дней.

Шейн задавал себе вопрос: что бы она сделала, если бы он попробовал повторить поцелуй?

Он попытался поймать взгляд Келли, но она, казалось, была поглощена дождем. Нет, надо отбросить мысли о поцелуе. Их дружба явно пострадала от этого. Они доверились друг другу, открыв самое сокровенное, а теперь не могли найти темы для разговора, кроме погоды.

— Что ты читаешь? — спросил он, надеясь хоть как-то поддержать беседу. Ему не хотелось уходить. Хотелось побыть рядом с ней подольше. В пятницу она собирается ехать домой, покинув тот крошечный уголок вселенной, который принадлежит ему.

Келли поставила свой чай на край стола и взяла книгу в мягкой обложке.

— Приключения. Кроме того, у меня есть книги по уходу за детьми.

Слышно было, как тикали часы — один из тех высоких, антикварных шедевров часового искусства, которые обычно напоминают людям о том, как тихо в их доме.

— Честно говоря, я немного устала.

Он понял, что сидит слишком долго. Келли надо отдохнуть. Беременность берет свое, не говоря уж о ее личных заботах. Джейсон все еще не вернулся в Огайо, ответа на ее запрос о проведении теста на отцовство нет. Разумеется, судебные решения не принимаются за один день, да и тест не может быть проведен, пока не родится ребенок.

Он поднялся на ноги.

— Я, пожалуй, поеду. Обещай, что ты отдохнешь, хорошо?

— Отдохну. — Она забрала у него чашку с остывшим чаем. — Я провожу тебя.

Она открыла дверь, они вместе вышли на крыльцо. Ветер задувал струи дождя в их сторону, было сыро и холодно, на дороге грязно.

— Еще один такой день, и дороги совсем затопит, — сказал он, надеясь убедить ее поехать с ним.

— Нет, и еще раз нет, — ответила она. — Я привыкла к любой погоде. Все будет в порядке. — Она погладила его по плечу:

— Ты слишком беспокоишься.

— Я позвоню тебе завтра. — Он поднес руку к ее щеке.

Ее веки затрепетали. Реакция, подумал он, на его прикосновение. Напоминание об их поцелуе, о том, как им тогда было хорошо. Они почувствовали себя неловко. Шейн хотел обнять ее, но вместо этого отступил назад.

— Иди домой, а то простудишься, — сказал он ей, — Хорошо. — Келли кивнула и повернулась. Пока, Шейн.

— Пока.

Он стоял и смотрел ей вслед. Несмотря на храбрый вид, Келли выглядела потерянной.

Нежная молодая женщина, нуждавшаяся в защите.

Глава 6

Келли закрыла за собой дверь. Сказать, что она устала, было бы недостаточно. Она падала с ног. Пройдя в спальню, открыла комод в поисках ночной рубашки. Сейчас примет душ, ляжет и отоспится по-настоящему.

Встречаться с Шейном в эти последние дни было нелегко. Когда она его видела, у нее появлялось желание прильнуть к его груди. Целовать его, снова и снова. Но это уже никуда не годится. Все! Она включила душ. Теплая вода струилась по ее телу. Через три дня она будет дома. А Джейсон? Когда он вернется?

Захочет ли встретиться с ней? Она уверена, как только Джейсон признает ребенка, Шейн станет далеким воспоминанием о замечательном друге… но в то же время о потрясающей мужской красоте.

Келли взглянула на свое отражение в затуманившемся зеркале. Будет ли он вспоминать о ней? Кто она для него? Тоскующая по ласке женщина? Беременная одинокая мамочка?

Отвернувшись от зеркала, она быстро вытерлась и скользнула в ночную рубашку, затем вошла в тускло освещенную спальню, залезла под одеяло и уснула.

Келли проспала до двух часов ночи, ее разбудил дождь, во всю барабанивший по крыше коттеджа. Она встала и выглянула в окно: на улице была кромешная тьма, ветер бился в стекла. Келли стало не по себе — одна в изолированном коттедже… Она заперла ставни, стараясь не думать о страхе, лезшем в голову.

Спать ей не хотелось. Внезапно сильный спазм скрутил ее живот, и она сжалась в комок. Боль пронзила ее тело… Господи, что делать? Одна в изолированном коттедже… Неужели ребенок?

Нет! Что угодно, только не ребенок, слишком рано. Верно, съела больше, чем надо.

Забравшись в постель, она посмотрела на телефон. Не раздумывая, подняла трубку.

Шейн будет здесь через мгновение. Он знает, что делать, он всегда… Но что это?

Сердце у Келли неприятно защемило. Тишина. Телефонная связь оборвана.

Она попробовала еще раз. Потом еще. Она била кулаком по кнопкам, по трубке, надеясь, что телефон заработает. Какая она самонадеянная! Почему не поехала с ним? Почему не послушала Шейна? Дрожащей рукой Келли положила трубку на рычаг. Она может поехать сейчас, разумеется, может…

Еще один такой день, и дороги затопит.

Эти слова Шейна всплыли в памяти. Беременная женщина одна на размытой дороге?!

Зачем она так рискует? Вдруг она застрянет в грязи? Что тогда делать? Так ничего и не решив, Келли осталась в постели. Скоро рассветет, и ей сразу станет лучше. Один спазм ничего не значит. Ребенок еще не готов прийти в этот мир. И она не готова его встретить.

В это время яркая вспышка молнии осветила комнату и раздался страшный раскат грома.

Келли закрыла глаза и начала молиться. До утра было еще слишком долго…

Шейн поправил капюшон своего желтого непромокаемого плаща, защищающий его лицо от ливня. Он решил, что в такую погоду двое его добровольных помощников не высунутся на улицу. Он сам возьмет на себя ответственность за животных. Его резиновые сапоги утопали в грязи. Слава богу, приют на холме, вода не страшна его обитателям, но еду надо давать независимо от дождя и любых проявлений погоды.

Шейн вздрогнул, когда удар грома расколол небо. Как Келли собирается добираться до аэропорта в пятницу? Если шторм продолжится, как предсказывают, к пятнице дороги будут размыты окончательно и превратятся в канавы, заполненные доверху водой. Почему он не настоял, чтобы она перебралась к ним?

К черту все ее возражения, он сделает это сегодня. Он позвонит ей сразу же, как только закончит работу, и потребует, чтобы она отложила отъезд.

Шейн вздохнул. Пока Келли в доме, все хорошо. Она сейчас валяется в постели с книгой и попивает свой любимый ягодный чай, Келли была в отчаянии: ей хотелось убедить себя, что тревога ложная, что периодически возникающая на протяжении всей ночи боль не означала начавшиеся роды, но сомнений не осталось: у нее отошли воды. Когда будет следующая схватка? Какой промежуток времени бывает между схватками?

Келли снова подняла трубку. Тишина. Слезы потекли по лицу. Чувствуя себя потерявшимся ребенком, Келли тихо застонала. Утренний свет не принес ей облегчения, и дождь все так же барабанил ей по голове… Рождается ребенок, а она — одна, заперта в ловушке жестокого шторма. Где же Шейн? Вчера он сказал, что позвонит. Конечно же, он придет навестить ее, как только поймет, что телефон не работает. А сколько часов пройдет, прежде чем он попытается ей позвонить? Два? Три? К тому времени может быть слишком поздно.

Слишком поздно.

От этой мысли у нее перехватило дыхание.

Келли втянула воздух, провела рукой по лицу.

Надо взять себя в руки и вести себя, как подобает роженице. Она нужна своему ребенку сильной и уверенной.

Добравшись до шкафа, она переоделась.

Затем переменила постель. По крайней мере ее ребенок родится на свежих простынях, сказала она себе, держась за изголовье кровати.

Только не устраивать мелодрам. Главное — не терять духа. Быть готовой.

Она собрала чистые полотенца и сложила их на ночном столике, положила маленькие ножницы и антисептик, в котором их можно было стерилизовать. Нужен ли ей таз с водой?

Влажные тряпки? Запасное…

Вопросы Келли остались без ответа. Накатившая внезапно боль заставила ее податься вперед. Она свернулась на постели, зная, что начался новый приступ родовых схваток…

Промокший до костей, в заляпанных грязью ботинках Шейн вошел в свой дом через заднюю дверь. Стянув мокрые джинсы, он умылся, надел чистую сухую одежду и направился в кухню, надеясь, что отец уже приготовил свежий кофе.

Том был в кухне, но в воздухе не плавал запах жареных зерен.

— Что случилось? — спросил Шейн.

Отец стоял за стойкой, вставляя батарейки в мощный фонарик.

— Электричество то включается, то выключается. Надеюсь, это ненадолго, — сказал Том, подкрепив свои слова движением в сторону часов микроволновой печи, где на дисплейной панели светились ярко-красные нули.

Шейн провел рукой по влажным от дождя волосам. День начался плохо и дальше становился только хуже.

— Я, пожалуй, позвоню Келли.

Отец осветил сигнальным огнем комнату, проверяя фонарик.

— Не понимаю, почему она не приехала с тобой вчера.

— Сам не понимаю. Думаю, мне следовало настоять. — Он подошел к телефону. — Но ты же знаешь, как могут быть упрямы женщины… Он не договорил фразы. Телефон не работал!

Тревога пронзила его, словно удар молнии. Отец, — сказал он осипшим голосом, — ты не съездишь со мной к Келли?

В кухне вспыхнул свет, затем снова погас, но мужчины этого не заметили.

— Что-то случилось? Она не отвечает?

— Телефонная линия неисправна.

— Это ничего не значит, Шейн.

— У меня нехорошее предчувствие. Келли не очень хорошо выглядела вчера, была какая-то усталая и бледная.

Дальнейших объяснений не потребовалось, они начали поспешно собирать необходимые вещи.

— Возьми еще несколько одеял, — сказал Том и пошел заводить машину Шейна.

Шейн побежал назад. Слава богу, что отец предусмотрительный человек, он всегда хранил в подвале НЗ — вещи, необходимые в случае стихийного бедствия: воду в бутылках, непортящиеся продукты, необходимые лекарства, одежду и одеяла.

Дорога была плохая. Колеса прокручивались в слякотной грязи на подъеме, но они справились со всеми препятствиями и наконец свернули на узкую дорогу, ведущую к коттеджу.

Шейн постучал кулаком в дверь, надеясь, что стук будет слышен, несмотря на шторм.

— Келли! Это я, Шейн!

Она не ответила, и он повернулся к отцу.

— Что нам делать?

Но в этот момент дверь открылась. В дверях стояла Келли. Ее кожа была покрыта потом, волосы висели вялыми прядями, она была страшно бледная, и, когда Шейн протянул ей руки, Келли упала в его объятия, как подкошенная.

— Роды начались, — пролепетала она еле слышным голосом.

Шейн поднял ее на руки, но внезапно вспомнил, что нарушает древнее табу: команч, за исключением врача, не может присутствовать при рождении ребенка. Но сейчас не до соблюдения обычаев. Бог простит его. Когда Шейн положил Келли на постель, Том взял ее за руку и стал мягко, но настойчиво расспрашивать о схватках.

— Я много раз принимал детей, сказал ей Том. — Все будет отлично.

Шейн знал, что дети, которых принимал его отец, — телята и жеребята, но это было неважно. Ветеринар тоже врач. Пока Том мыл руки, Шейн сидел рядом с Келли, смущенный и испуганный. Потом отец перечислил ему список необходимых вещей, часть из них лежала на столике. Значит, Келли уже готовилась в одиночестве родить ребенка?

Шейн потерял счет времени. Келли кричала, а в перерывах между схватками цеплялась за Шейна.

Наконец раздался детский крик. У него перехватило дыхание, когда Том произнес:

— Девочка, — и показал крошечного младенца матери. — И прехорошенькая.

Следующий час был самым невероятным в жизни Шейна. По указаниям Тома он искупал золотоволосую малышку, запеленал в одеяло и положил ее к Келли. Келли развернула дочь, осмотрела ножки и крохотные пальчики, пересчитала каждый, ласково приговаривая при этом.

— Спасибо, — сказала Келли доктору. — Спасибо за все.

Новоиспеченная мама выглядела измученной, но прекрасной. Глаза ее светились счастьем.

Том прикоснулся к щеке новорожденной.

— Как же нас звать?

— Брианна Линн.

— Брианна Линн, — Том попробовал на слух звук этого имени, в его техасском произношении заиграл ирландский акцент, которого Шейн никогда раньше не замечал. — Это прекрасное ирландское имя для крохотной ирландской девчушки. Твой дед был бы доволен.

Келли улыбнулась и посмотрела на Брианну.

— Я тоже так думаю. — И нежно погладила детскую макушку.

Том вышел, чтобы приготовить себе постель в соседней комнате.

— Ты останешься? — застенчиво спросила Келли у Шейна.

— Ты этого хочешь?

Она кивнула.

— Тогда я сделаю колыбель. Думаю, здесь найдется подходящий материал.

— Очень хорошо, — отозвалась Келли. — Пожалуй, я получше укутаю малышку, боюсь, как бы она не замерзла.

Шейн прошел по коттеджу и нашел большую корзину, которую риелтор прислал Келли в качестве извинения за задержку с уборкой дома. Вот и колыбель.

Том лежал на диване, листая старый журнал.

Было еще не поздно, но из-за отсутствия электричества коттедж погрузился в полумрак.

— Я оставил пару фонарей на шкафу, — сказал он. — И керосиновую лампу на всякий случай.

— Спасибо, отец. — Шейн поднял импровизированную колыбельку:

— Это для Брианны.

Он вернулся в спальню, поставил корзину, и Келли опустила в нее Брианну. Ребенок шевельнулся, но не проснулся.

— Я беспокоилась, что она родилась слишком рано, но отец сказал, что несколько дней ничего не значат.

Шейн забрался в кровать, разместившись с другой стороны от колыбельки, которая стояла между ними.

— Когда починят телефонную линию, сразу позвоним твоей маме.

Келли ни разу не упомянула Джейсона, за что Шейн был ей благодарен. Джейсон очень скоро захочет увидеть ребенка, он же отец…

Шейн прислушался: единственным звуком, нарушавшим тишину, было ровное дыхание новорожденной. Он взглянул на Келли. Она дремала, веки ее трепетали. Ему будет не хватать их обеих — матери и дочери, вздохнул Шейн.

…Шейн проснулся, услышав, как Келли вынимает хныкавшую Брианну из корзинки — ее еще ни разу не кормили.

Шейн услышал шуршание и понял, что Келли развязала пояс ночной рубашки и обнажила грудь.

Он пытался отвлечься от этой картины, но ничего не мог с собой поделать. Довольное чмоканье наполнило комнату, и Шейн даже застонал от удовольствия, но не шелохнулся нельзя портить аппетит малышке. Если он предложит Келли пожить у нее, согласится ли она? Он мог бы готовить ей, пока она не восстановит силы, убирать коттедж, помогать ухаживать за ребенком. Рождение ребенка очень тяжелое испытание для женщины, ей нужна помощь, а ему… что же нужно ему от этой женщины с новорожденной дочкой?

Глава 7

Прошла неделя. Келли готовила себе чай и думала о Шейне, который остался жить в коттедже. Ей казалось таким естественным, что он готовит еду, уходит на работу, а вечером возвращается, заботится о Брианне и помогает ей по хозяйству. Даже то, что они спят в одной постели, не вызывает неловкости. Шейн — ее друг, и их дружеское общение подходит к концу, но он этого пока не знает.

Келли бросила взгляд на кухонные часы: пять часов. Он скоро должен вернуться. Но Шейн в этот день вернулся поздно, закрутившись с питомцами. Раздраженная ожиданием, она не сдержалась и почти грубо спросила, едва он вошел:

— Где ты был?

— Задержался по делам. Что случилось?

Или Солнечный Лучик доставил тебе слишком много хлопот сегодня? — Он постарался сказать это как можно мягче.

Солнечный Лучик — так он стал называть девочку, потому что в день ее рождения прекратился дождь.

Брианна спала большую часть дня, тихо посапывая в своей импровизированной колыбели. Келли считала, что у малышки ангельский характер, в отличие от нее. Ну зачем она напустилась на Шейна?

— Моя мама звонила.

— О! — Он сел на диван. — Все в порядке?

— В некотором роде. — Она села рядом с ним. Мама недовольна, что я остаюсь здесь на два месяца. Я объяснила ей, что, раз Джейсон не вернулся в Огайо, почему бы и мне не задержаться на некоторое время. Здесь у меня друзья. — При этих словах ее пульс учащенно забился… В Техасе жил Шейн Ночной Ветер, ее лучший друг. — Но теперь моя мама приедет сюда сама. Она хочет видеть Брианну.

— Ее можно понять. — Он уставился в пол, словно увидел там что-то очень важное. — Полагаю, она будет жить с тобой?

Келли кивнула.

— Она будет здесь во вторник.

— Значит, осталось три дня, — заключил он, продолжая изучать поверхность плетеного коврика перед ним. Он теребил свои волосы и был поразительно хорош…

— Может, так лучше для тебя, — сказала она вслух.

— Что ты имеешь в виду? — Он поднял голову.

Она встретила его пристальный взгляд и перешла к предмету, который беспокоил ее со дня шторма:

— Брианна напоминает тебе Эвана.

Он глубоко вздохнул.

— Конечно, — сказал он немного погодя. Но это сейчас не главное. Я хочу быть здесь, с тобой и Брианной.

— Мы тоже хотим, чтобы ты был здесь. Келли глянула ему в глаза.

Внезапно ей захотелось поцеловать его, хотя у нее нет права желать Шейна, у нее ребенок Джейсона, которого она любит. Только любит ли? Нет, это опасная тема, надо переключиться.

— Где же ты все-таки пропадал? — спросила она, улыбнувшись.

— Ходил по магазинам. — Он улыбнулся. Взгляни-ка, что я купил.

Он вышел в прихожую и сразу вернулся с большой плоской коробкой и несколькими пластиковыми пакетами.

— Это переносная детская кроватка. Что-то вроде детского манежа. Брианна не может спать в корзине целых два месяца. Она растет.

— Спасибо тебе, Шейн. Ты прав.

По картинке на коробке она заранее догадалась о содержимом, но его искренняя радость сделала подарок еще более приятным. Его великодушие не знало пределов. Он уже поставил в своей машине специальное сиденье, которое они использовали, когда он отвез ее и Брианну к доктору три дня назад.

— А еще я накупил детской одежды, — сказал он, вытаскивая из пакета розовые и желтые рубашечки. — А это — личный транспорт для она.

Келли улыбнулась. Ей нравилось, когда он вставлял в свою речь индейские словечки. Она ей особенно нравилось.

Он отрегулировал ремни, затем натянул лямки на плечи.

— Думаю, что Брианне это понравится. Малыши любят, когда их везде таскают. Я купил два таких, — сказал он. — По одному для каждого из нас, не надо будет каждый раз перенастраивать ремни. Твой — рыжевато-коричневый, под цвет волос.

— Спасибо. — Келли сглотнула. Вернулось запретное желание поцеловать его.

Пронзительный вопль Брианны нарушил молчание. Келли кинулась к девочке, Шейн за ней. Она подняла дочку и прижала к себе.

— Мокрая? — спросил он.

Келли кивнула, и Шейн протянул ей одноразовый подгузник. У Келли почти не осталось сделанных им тряпичных пеленок. Одноразовые были более практичными и лучше впитывающими, но ей казалось, что заворачивать дочку подобает все-таки в домашние пеленки.

— Она, должно быть, и голодна. — Шейн взял девочку с кровати и передал Келли. — Я пойду на кухню, — сказал он.

Келли кивнула. Не могла же она попросить его остаться!

Келли сидела, наблюдая за своей матерью.

Как она изменилась! Для Келли явилось большим сюрпризом, что мать сразу полюбила ребенка, превратившись в гордую, счастливую бабушку. Конечно, Линда Бакстер всегда была хорошей матерью, а сейчас стала просто замечательной. Куда делись ее злость и раздражение?

Том и Шейн пригласили Келли и ее мать на обед, и сейчас все вместе сидели в гостиной, обсуждая новости. Родители — Линда и Том как-то сразу нашли общий язык. Они неплохо смотрелись вместе: Линда, маленькая, изящная, коротко подстриженная блондинка, и Том, рыжий и мускулистый, оба очень привлекательные, веселые и основательные.

— Чай, кофе или еще что-нибудь? — спросил Шейн и встал с дивана, явно сгорая от желания убраться из комнаты.

— Мне кофе, — ответил Том, — а тебе, Линда?

— Лучше чай.

Прежде чем кто-либо успел спросить Келли, что она предпочитает, она подскочила со стула:

— Я помогу Шейну.

Шейн стал готовить кофе, такой суровый и красивый в своей любимой старой одежде. Келли захотелось распустить его собранные в конский хвост волосы, ощутить, как их роскошный водопад прохладно скользит сквозь пальцы.

Она взглянула на кофейник. Жидкость все еще медленно текла в него. Шейн тоже сфокусировал на кофе напряженный взгляд. Они поняли, что их родители заинтересовались друг другом, и это было обоим приятно.

— Мама больше не докучает судебным иском к Джейсону? — спросил он вдруг.

— Пока нет, но, думаю, будет. Сейчас она поглощена своей новой ролью бабушки.

Они поставили на поднос кофе, вазочку с сахаром, взбитые сливки, тарелку с кексом и коричными палочками. Все выглядело празднично и аппетитно. Келли пошла впереди, Шейн за ней с подносом.

Линда и Том мило беседовали около Брианны, сладко спавшей в переносной кроватке.

Все с удовольствием приступили к десерту, и в это время раздался громкий стук в дверь.

— Я открою, — вскочил Шейн.

Спустя несколько минут Шейн вернулся. Но не один — с ним была самая великолепная женщина, какую Келли когда-либо видела. Высокая, стройная, в шелковом платье. Роскошные черные волосы спадали на плечи, блестящие украшения подчеркивали экзотическую внешность, губы цвета бургундского вина притягивали к себе взор. Она была ни молода, ни стара — эдакая загадочная муза вне времени.

Леди улыбнулась Шейну, и в этот момент Келли поняла: очаровательная незнакомка его мама.

— Грейс! — Том встал Со стула и пошел навстречу, чтобы обнять ее. Вот это сюрприз!

Восхищенная Келли смотрела на это диво широко открытыми глазами, хотя понимала, что так глазеть нельзя. Так глазеть невежливо.

Но что это? Ее мама глядела на Грейс с напряженной улыбкой. Сердце Келли сжалось. Ясно, Линда чувствовала себя серой и скучной рядом с этой прекрасной Грейс Ночной Ветер.

Они выдержали испытание официального представления, затем вежливо, но быстро удалились. Келли всем сердцем почувствовала, как тяжело ее маме.

На следующий день была прекрасная погода. Келли наслаждалась красивейшим видом из окна, взяв Брианну на руки.

— Кто звонил? — спросила Линда, войдя в спальню. — Я слышала звонок, когда была в ванной.

— Марвин звонил, мама.

— Твой адвокат? Что он сказал?

— Джейсон согласен пройти тест на отцовство. Без всякого принуждения.

— Слава богу! Значит, он вернулся в Огайо?

Отлично. Это означает, что ты можешь возвратиться вместе со мной.

— Я не хочу ехать домой так скоро. — Келли была взволнована и раздражена. — Я буду здесь до тех пор, пока мне не надо будет вернуться на работу.

— Ты собираешься на два месяца отложить тест? Ты же не сможешь подать иск о финансовой поддержке ребенка, понимаешь ли ты это, Келли?

— Зачем мне такая срочность? Марвин согласен со мной. Джейсон сдаст кровь в Огайо, а я могу свозить Брианну в лабораторию здесь, в Техасе. Рано или поздно результаты теста появятся. Я подожду, когда Джейсон свяжется со мной.

Она даст ему время осознать факт, что Брианна — его дочь.

— Ты ненормальная, — Линда повысила голос. — Да знаешь ли ты, как трудно будет содержать ребенка на твою зарплату? Отец Брианны богат. Почему бы ему не платить?

Келли положила девочку в переносную сумку, подоткнув одеяло вокруг нее. В чем Брианна нуждается, так это в любви и нежности. Деньги Джейсона этого не дадут.

— Мама, — сказала она, подняв глаза и увидев огорченное выражение лица Линды, — это неважно для Брианны, правда? Это важно для тебя и для меня.

— Когда ты была малышкой, мне хотелось покупать тебе красивую одежду и очаровательных кукол, всю эту пышную ерунду, которую так хочет каждая маленькая девочка. А потом, когда ты стала старше, я хотела послать тебя в колледж. — Линда почти плакала. — Но мы не могли себе позволить это.

Келли подняла голову:

— Мама, ну зачем так усложнять? Я понятия не имела, что мне хочется делать в жизни.

Согласись, что я не была способной к наукам.

— Ты могла заняться рисованием, — сказала Линда.

Рисованием? Неужели мама считала ее рисунки настолько хорошими, чтобы они имели успех? Родители ведь никогда не поощряют своих детей заниматься чем-то сомнительным, вроде рисования, разве нет?

Она взглянула на Брианну, на хохолок светлых волос, на крохотные пальчики, схватившиеся за одеяло. Поддержит ли она свою дочку, если у той будет талант? Глаза Келли затуманились. Конечно!

— Спасибо, мама.

— За что? — Линда недоуменно посмотрела на дочь.

— За все! Но пойми, мама, я собираюсь остаться в Техасе подольше, не могу объяснить, но мне это очень нужно.

— Я постараюсь понять. Ты простишь меня за то, что я ворчала на тебя все эти месяцы?

— О чем ты говоришь, мамочка?

Пронзительный телефонный звонок разорвал тишину. Линда схватила трубку, боясь, что звук разбудит Брианну.

— Алло?

Келли наблюдала за матерью и поняла, что на том конце линии был Том.

Поза ее мамы вдруг стала напряженнее, а голос — приглушеннее.

— Я… мм… думаю, мы можем, — сказала она. Конечно, мы тоже будем рады случаю познакомиться с ней. Хорошо. Мы будем в два, — закончила она и попрощалась.

— Ну что? — спросила Келли.

— Это Том. — Линда сложила руки на коленях. — Я приняла их приглашение. Надеюсь, ты не против.

— Мы собираемся к Тому?

— Да, на обед. Мать Шейна хочет познакомиться с нами поближе. Она расстроилась, что мы не могли остаться подольше вчера.

Келли улыбнулась, но ничего не сказала.

Интересно, Грейс Ночной Ветер интересуется ею или ее матерью?

— Но, мама, что мы наденем? Давай съездим в город, когда Брианна проснется. Купим новую блузку и еще что-нибудь, идет?

— Согласна. — Линда улыбнулась. — Мы в Техасе, с удовольствием куплю что-нибудь экзотическое, да и тебе пойдут эти причудливые одежды!

Глава 8

Вся компания ждала, когда Грейс накроет стол, ведь она решительно отказалась от предложенной помощи.

— Кстати, я уже говорила, что мой друг музыкант? — спросила она, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Играет на флейте, правильно? — Шейн заерзал на своем стуле: мать говорила о своем бой-френде Дэвиде Мидсандере по крайней мере третий раз.

— Красивый мальчик, — продолжала она. — И молодой.

Шейну надоели ее хвастливые речи. Неужели она не могла найти себе мужчину своего возраста? Молодой парень его возраста ей не пара, но сказать это вслух он постеснялся.

Грейс приготовила наконец салат и пригласила всех к столу, внимательно следя, как они рассаживаются.

— А это чей стул? — спросила она, указав на пустое место между Томом и Линдой.

— Твой, мама, — ответил Шейн.

Грейс сощурилась.

— Нет уж, здесь пусть сядет Линда, — сказала она, положив руки на спинку пустого стула, и, удовлетворенная произведенной заменой, снова ушла в кухню за своим коронным блюдом — мясными шариками в кислом соусе с лапшой-феттуччини и фаршированным перцем. Шейн очень любил это блюдо, как, впрочем, и остальные.

Грейс села за стол и произнесла молитву, поблагодарив все растения и животных, все растущее и живущее: несмотря на свою светскость, мама чтила этот старинный индейский обычай. Да, подумал Шейн, моя современная мама в душе все та же индейская скво.

— Расскажи нам о предстоящем сборе средств, — попросила она сына.

Он пожал плечами.

— А что об этом рассказывать? Будет все тот же вечер в старомодном техасском стиле барбекю и прочее.

— Разве нельзя его разнообразить? — усмехнулась Грейс.

— Я не очень компетентный советчик, — отозвалась Линда, — но можно привлечь художников, рисующих дикую природу, которые бы с удовольствием выставили свои картины на аукцион в пользу приюта.

— Прекрасная идея! Правда, Том? — Грейс захлопала в ладоши, бурно оценив предложение Линды.

Том одобрительно улыбнулся Линде:

— У тебя есть знакомые анималисты?

— Ну, в этом разбирается моя дочь, пусть она скажет.

Все глаза обратились к Келли, которая замерла с застывшей на полпути ко рту вилкой.

— Я… нет, — нервно произнесла она, заикаясь. — Я дилетант…

— Разбирается, разбирается, — запротестовал Шейн и залюбовался Келли: блузка персикового цвета выгодно оттеняла цвет лица, волосы, собранные высоко на голове в конский хвост, открывали красивую шею, обрамленную завитками. — Ты потрясающая художница. Рисунки Пумы настолько хороши, что их можно использовать как клише на футболках и чашках, а потом отправлять в сувенирный магазин. Вот и средства.

Разговор оживился. Грейс возложила ответственность за художественный аукцион на Келли, а себя назначила руководителем распродажи украшений, которая тоже будет производиться через аукцион.

— Я дизайнер украшений, — объяснила она Келли. — Это мое призвание и профессия.

Раздался плач Брианны, и Келли, извинившись, вышла из-за стола, подошла к холодильнику и достала бутылочку с молоком. Шейн удивленно посмотрел на нее: разве Брианну кормят не грудью?

— Ты уже отняла Брианну от груди? — спросил он, не позволяя разгуляться своим фантазиям, которые явно были не к месту и не ко времени.

— Я использую бутылочку, когда нужно покормить девочку в публичных местах. — И Келли вышла из комнаты.

Четыре дня спустя Келли стояла и критически рассматривала себя в старом антикварном зеркале.

— Ты выглядишь прелестно, — сказала мать, подходя сзади. Замечательная фигура, все при тебе.

Келли поправила платье в стиле вестерн, купленное в городском универмаге. Вместе с ковбойскими ботинками оно смотрелось очень стильно.

Интересно, какие женщины нравятся Шейну? — подумала Келли. Наверняка гибкие, высокие, стройные, пластичные.

Сегодня Шейн предложил провести вечер вне дома. Келли идея понравилась, но мысль о том, что придется, пусть и ненадолго, покинуть Брианну, заставляла ее нервничать.

Линда, как могла, ее успокаивала.

— Не волнуйся и спокойно отдыхай. Ты же оставляешь ее на бабушку, да еще я пригласила зайти на десерт Тома и Грейс — с ответным визитом.

Келли знала, что родители Шейна готовы были рвать Брианну друг у друга из рук. Что ж, это хорошо, девочка будет окружена заботой, пока мама гуляет.

Шейн пришел раньше родителей. Линда открыла дверь и пригласила его войти. Келли стояла сзади, ей было немного неловко — все выглядело как настоящее свидание. Шейн был одет в черные брюки и рубашку с причудливым западным поясом, отделанным серебром.

Волосы, собранные сзади в хвост, открывали его мужественное лицо, на котором ярко сверкали янтарные глаза.

Линда извинилась и вышла на кухню, откуда доносился аромат сдобного теста.

— Это для Брианны, — сказал он.

Келли открыла сумку и вскрикнула от восторга. Плюшевый кугуар! Теперь у Брианны была своя собственная дикая кошка.

— Какая прелесть! Большое тебе спасибо!

— Не за что. А где же Солнечный Лучик?

— Воркует в своей колыбельке. Пойдем посмотришь, — пригласила она его в спальню.

Шейн склонился над кроваткой и стал гладить малышку по головке. Келли понимала, насколько тяжело ему сейчас.

Они вышли из дома через десять минут, без приключений добрались до города и расположились в небольшом ресторанчике, оформленном в техасском стиле: столики в виде расколотых чурбанов, стены, покрытые шкурами животных, различные реликвии.

Сделав заказ, Шейн стал интересоваться, как идут дела с подготовкой к художественному шоу.

Участие в организационном комитете одинаково и пугало и радовало ее.

— Я обзвонила картинные галереи, специализирующиеся на картинах с изображением дикой природы, и большинство из них с радостью готовы принять участие. — Она была горда собой, как павлин. — Они понимают, что часть прибыли пойдет приюту, но я убедила их, что участие в выставке себя оправдает.

Кроме того, есть пара местных художников, правда малоизвестных.

Он поднял бокал с водой, предлагая тост:

— Я знал, что ты заслужила этот ужин.

— Спасибо, — засмеялась она, поднимая свой бокал. — Кстати, наши родители сегодня вечером тоже встречаются, — сказала Келли.

— Знаю. — Он сосредоточенно изучал содержимое тарелки. — Я уверен, что моя мудрая мама не пойдет. Она начала жаловаться на головную боль еще до моего ухода.

Причина, по которой Грейс могла выдумать головную боль, заставила Келли серьезно задуматься. Значит, Том и ее мама… Святые Небеса!

Решительные действия Грейс заставили их усмехнуться, но через минуту они уже забыли о них и стали болтать.

Час спустя Шейн оплатил счет.

— Не хочешь прогуляться? — спросил он, взглянув на часы. — Еще довольно рано.

Шейн не хотел отпускать Келли. Вечер с красивой женщиной — это было так редко в последнее время.

Он предложил Келли руку и сразу почувствовал запах арбуза, который уже давно ассоциировал с ней. Когда они вышли из ресторана, небо было уже усеяно звездами. Городок Дуарте выглядел намного привлекательнее, когда Келли была рядом. Вымощенный тротуар и чересчур пестрые вывески не портили окружающей природы. Благоухали цветы, листья блестели в свете уличных фонарей, сияла сказочная луна.

— Здесь все старомодное, — сказала она. Как в фильме-вестерне. — Она наклонилась к нему. — Я чувствую себя так, словно перенеслась в прошлое.

Он понял. Ему было знакомо это чувство прикосновения к Старому Западу, особенно на этом углу, где они сейчас стояли, перед большим магазином.

Келли указала на торговый центр напротив.

— А там я купила себе платье.

— Ты выглядишь замечательно, — ответил Шейн, повернувшись, чтобы осмотреть ее. Прекрасно!

Ее голос задрожал:

— Я вовсе не собиралась напрашиваться на комплимент.

— Я же сказал от души…

Он прикоснулся к ее распущенным волосам. Шелковистые пряди в лунном свете выглядели сказочно. Она могла бы позировать как олицетворение ночной красоты.

Они перешли в тень, и оба знали, что за этим последует. Он нагнулся к ней, она приоткрыла губы в ожидании. Поцелуй был нежный, скромный. Проверка, подумал он, каждый хочет узнать, насколько далеко желает зайти другой.

Шейн придвинулся ближе, поцелуй стал более глубоким, его язык проскользнул в ее рот. Он хотел зайти настолько далеко, насколько она ему позволят. Он хотел пить из этого источника маленькими глоточками и хотел поглотить ее всю разом.

Их языки танцевали брачный танец. Тело его напряглось. Шейн схватил ее за бедра и резко привлек к себе. У нее был вкус ночи, вкус лунных лучей и влажных цветов. Но он хотел большего, ему было мало просто испробовать ее на вкус. Он хотел осуществить, наполнить жизненной силой фантазию, которой стала она.

Она издала приглушенный стон, ее пальцы легко скользили по его лицу, ее груди прижались к его груди. Он представил их себе: полные и мягкие, а кончики розовые и возбужденные. Их губы снова встретились, и они продолжили поцелуй. Нежные покусывания, легкие ласки, решительные атаки языков.

Наконец они отпрянули друг от друга, но не смогли отвести взгляд. Страстный, жаждущий взгляд.

Он протянул руку к ее платью и слегка погладил по груди.

— Больно? — прошептал он. Ноют ли они от желания его прикосновений, его поцелуев?

Она кивнула, и он зарылся носом в ее шею.

— Мне тоже, — сказал он, ощущая пульсацию в паху.

Они стояли обнявшись довольно долго, не в силах избавиться от мучительного напряжения.

— Мороженое, — наконец сказал он, не отрываясь от ее волос. — Мы должны достать мороженого.

Чего-нибудь холодного, чтобы потушить пожар.

— Клубничного, — ответила она, освобождаясь из его рук.

Шейн знал, что они не будут обсуждать поцелуй. Извиняться за него или требовать чего-то — этого не будет. Они оба получили то, что хотели. Может, не совсем все, что хотели, но достаточно, чтобы разогнать кровь по венам.

— Аптека открыта до ночи. У них есть киоск.

Они шли рядом друг с другом, но не касаясь. Не держась за руки — это было опасно. В ночи слишком много темных, уединенных местечек, идеальных для поцелуев, куда можно было бы проскользнуть.

В аптеке горел яркий свет, но посетителей не было. Они уселись в одной из красных виниловых кабинок и посмотрели через стол друг на друга. Ее губы были все еще влажные и слегка припухшие. Их вид снова заставил его кровь заструиться быстрее.

Официантка приняла заказ и удалилась.

— А эта часть города больше похожа на пятидесятые, чем на Старый Запад, тебе так не кажется?

Келли кивнула и потянулась за салфеткой.

— Дуарте — необычное место. Понимаю, почему дедушка так любил его.

Шейн усмехнулся.

— Да, Бутч был интересным человеком. И Огайо, и Техас — все смешалось в нем.

Шейн наблюдал, как Келли управляется с мороженым. Перед тем как отпить, она погрузила палец во взбитые сливки и, улыбаясь, слизнула их с пальца.

В ее движениях не было ничего намеренного, ничего чувственного, но Шейн с трудом подавил желание тут же схватить ее.

И вдруг ему в голову пришла мысль, от которой он сжался: он, Шейн, пытается соблазнить женщину, связанную с другим мужчиной! Разве это хорошо?

Неделю спустя Келли вместе с Грейс провожала Линду, уезжавшую домой. Она прощалась с внучкой так, словно никогда больше ее не увидит. Наконец, в сотый раз чмокнув ее, Линда передала Брианну Шейну. Он заботливо устроил ребенка в переносной сумке на своей груди.

— Моя мама никогда ни с кем не встречалась. Думаю, Том первый мужчина, который пробудил в ней интерес после моего отца.

— Мы с твоей матерью говорили о многом, и о мужчинах тоже. Мы, одинокие матери одного поколения, хорошо понимаем друг друга.

— Я тоже одинокая мать, — сказала Келли, чувствуя, как ее глаза затуманиваются. Шейн стоял рядом с машиной, убаюкивая Брианну, чтобы она уснула. От этой картины ее сердце забилось быстрее. Меньше чем через два месяца они расстанутся. Шейн больше не будет частью ее повседневной жизни.

— Да, — подумав, ответила Грейс. — Ты одинокая мать. — Она взяла Келли за руку. — Лучше вообще не иметь мужчины, чем иметь нелюбимого. Запомни это, хорошо? Быть одинокой матерью не так уж и плохо. Никогда не стоит выходить замуж из-за одиночества или ради ребенка.

Замуж надо выходить только ради любви.

Этот разговор расстроил Келли, но она заставила себя перейти на шуточный тон:

— Поскольку коленопреклоненный прекрасный принц еще не появился на моем крыльце, весьма велика вероятность, что я буду одинокой в течение долгого времени.

— Может быть, — сказала Грейс. — А может быть, и нет. Будущее предсказать невозможно.

Главное, Келли, будь счастлива. Живи каждую секунду так, словно она последняя.

Мудрые слова индейской скво, которая полагалась на инстинкты больше, чем на хрустальный шар, успокоили Келли. Шейн помахал рукой отъезжающим, а потом подошел к Келли и Грейс.

— Я завтра уезжаю, — сказала Грейс. — Но вернусь к нашему сбору средств.

Шейн кивнул. Келли следила за ним взглядом. Маленькая головка Брианны была едва видна, ее золотистые волосики торчали из голубой ткани. Когда придет ее очередь уехать домой, она будет скучать по Шейну. Безумно скучать.

Глава 9

Следующее воскресенье Шейн, Келли и Брианна проводили в коттедже. Брианна лежала в своей переносной кроватке, над ней кружился плюшевый кугуар на веревочке. Она была еще слишком мала, чтобы интересоваться игрушками, но ее рефлексы работали словно хорошо настроенный механизм. Руки и ноги ее все время были в движении, она била в воздухе пяточками и пыталась все схватить своими крошечными пальчиками. Шейн и Келли чаевничали.

— Шейн?

— Гм?

— Тами была твоей первой женщиной?

— Это имеет значение? — Он был озадачен.

Она помешала чай, звеня ложечкой по стеклу.

— Для меня да.

— Да, мы еще учились в школе.

Он заранее знал, каким будет следующий вопрос. Она уперлась в него взглядом, в котором светился нескрываемый интерес:

— А для Тами это тоже был первый раз?

— Да. — Он пожал плечами. — Мне кажется, это не имеет значения, так как было очень давно. Все это слишком ничтожно, чтобы помнить.

Но мы оба получили удовольствие. Я был молод и влюблен. И, мне казалось, Тами тоже.

Она откинула локон от своих глаз.

— У меня все было не так.

— Джейсон причинил тебе боль?

Он хотел схватить и удержать ее пушистые волосы в руке, ощутить их трепетание в своих пальцах.

— Нет, не настолько, чтобы помнить, но все было не так, как я себе представляла. Наши фантазии не всегда совпадают с реальностью.

— А знаешь, что было самым ужасным для меня? — Прошлое нависло над ним темным облаком. — Мысль, что моей жене нужен кто-то еще кроме меня. Не в эмоциональном смысле, а для секса. Мне казалось, я не отвечал ее требованиям.

Келли протянула ему руку, заставив его тем самым взглянуть на нее.

— Эта женщина просто сумасшедшая, если отказалась от тебя.

Доброта и искренность в ее голосе тронули его. Ему страстно захотелось опустить голову ей на грудь, найти утешение в ее тепле.

— Спасибо.

Больше они не говорили. Просто сидели тихо на диване, пока Брианна агукала и пиналась ножками, живя в своем собственном игрушечном мире.

— Шейн, — сказала вдруг Келли.

— Да?

— Как ты думаешь, что такое сексуальность?

Пшеничного цвета волосы, хотелось ему сказать. Веснушки и поцелуи со вкусом лунных лучей. Но он лишь пожал плечами.

— Это очень индивидуальное чувство. Для меня, например, это материнство.

Она бросила на него подозрительный взгляд.

— Успокаиваешь меня?

— Нет, что ты! Округлившиеся бедра, полная грудь, выступающий живот все это преображает женщину, делает ее утонченно сексуальной. Знаешь, я просыпался каждый раз, когда ты кормила Брианну. Лежал, не открывая глаз, но слышал все — шуршание ночной рубашки, твое щебетание, обращенное к дочке, голодное чмоканье малышки.

Грудь Келли немедленно отреагировала на эти слова. Келли подошла к нему и опустилась на колени у его ног:

— Я же сама разрешила тебе остаться, помнишь? Я хотела, чтобы ты был рядом.

— Поцелуешь меня? — Он поднял ее.

Она улыбнулась и села ему на колени, их губы встретились. Нежно, горячо, неторопливо. Он предоставил ей инициативу, разрешил касаться и исследовать, пройтись язычком по его нижней губе, а потом проскользнуть внутрь рта. Ее вкус разливался по жилам, словно вино, и Шейн ощущал, как он проникает во все его поры, унося боль.

Ее бедра ритмично покачивались в бессознательном порыве. Ею руководила неосознанная женская реакция на мужскую твердость. Ее действия были пробующими — любознательные ласки, застенчивые касания, легкое покусывание, трепетание ресниц.

Боясь причинить ей боль, Шейн не трогал ее, а шептал ласковые слова на индейском языке, хотя смысл был ясен: если она хочет, то он подождет.

Плач Брианны прорезал воздух, они вздрогнули, переглянулись и нехотя отправились в спальню, где она жаждала внимания.

Шейн понемногу приходил в себя. Сексуальное волнение исчезло, но остались нежность, сердечное тепло, связь, которую он ощущал, но не мог объяснить.

Келли сменила Брианне пеленки, ласково пощекотала детский животик пальцем. Брианна загукала. Этот звук, явно выражавший удовольствие, заставил Шейна улыбнуться. По крайней мере сейчас Келли и ее дочь принадлежат ему. Он не станет ничего загадывать относительно их будущих отношений.

В понедельник Шейн сидел в комнате ожидания больничной лаборатории, ругая про себя все вокруг. Море недружелюбных, усталых лиц. Лекарственный запах, стоящий в воздухе.

Но хуже всего — ужасные чувства и воспоминания, которые слишком глубоко внедрились в его сердце.

Брианна всю поездку капризничала. Он заранее знал, что путешествие будет длинным и беспокойным, и не отпустил Келли одну.

Именно Шейн уговорил ее съездить в больницу большого города. Никто не знает ее здесь, никто не поинтересуется, зачем ей понадобился тест на отцовство. Обеим, и Келли и Брианне, придется сдать кровь. Шейн знал суть анализа ДНК, знал, что участие в нем матери ребенка так же важно, как и участие отца.

— Может, хочешь чаю или еще чего-нибудь? спросил он у Келли, сидевшей с дочкой на руках рядом.

— Нет, спасибо, — ответила Келли.

Шейн изо всех сил старался не думать о том, по чьей вине они здесь. Крошечное личико Брианны было похоже на Келли, но ямка на подбородке у нее от Джейсона, и, возможно, цвет глаз тоже.

— Келли и Брианна Бакстер, — объявил женский голос.

Келли сразу встала, к ней подошла сотрудница, и они скрылись за тяжелой деревянной дверью.

Когда Келли вышла из лаборатории, Брианна хныкала у нее на руках.

— Привет, маленький Солнечный Лучик, Шейн поцеловал детскую макушку.

— Она испугалась, — сказала Келли.

Они устроили Брианну на специальном сиденье в машине и взяли направление на Дуарте.

Когда ребенок успокоился, Шейн облегченно вздохнул, а Келли стала смотреть на дорогу.

— Когда тебе пришлют результаты? — Он знал процедуру, но спросил просто так. Она может подумать, что ему все равно.

— Через две-три недели, когда сличение будет сделано, Джейсон и я получим по копии. Я буду жить здесь, пока Джейсон не захочет встретиться со мной.

Шейн бесился от ревности, уверенный, что, когда Джейсон получит подтверждение своего отцовства, его любимые девочки навсегда покинут Техас.

Наступило лето, принесшее сухой ветер и жару. Настроение Келли не зависело от погоды. Результаты теста еще не были готовы, от Джейсона не поступало известий. Но, по правде говоря, она и не думала о Джейсоне: в ее мыслях царил Шейн.

Она еще раз взбила подушки, разложенные на диване. Вдруг он догадается, что она замыслила? Келли не хотелось думать о возвращении домой, тем более сейчас, когда она собирается обольстить Шейна. Звук дверного звонка оглушил ее. Господи, неужели она сделает это?

— Войди! — крикнула она, окинув разложенный диван последним нервным взглядом.

Шейн вошел и сразу заулыбался, подтянутый, стройный, в обтягивающих джинсах.

Увидев разложенный диван, он удивленно посмотрел на Келли.

— Так ты спала? Я разбудил тебя? Или ты заболела? — спросил он.

— Я здорова и не спала. Но так уютнее и удобнее смотреть кино. Нам с тобой…

— Замечательно, — ответил он, не увидев в этом ничего особенного. Солнечному Лучику понравилась качалка?

— Она в восторге. — Келли направилась к дочери. — Ей пора обедать.

Глаза Шейна посветлели.

— Можно я ее покормлю?

— Конечно.

Через несколько минут молоко было согрето, и Шейн приступил к кормлению. Сидя на стуле рядом с камином, Келли с умилением наблюдала за ними. Шейн обожал ее дочь, а Брианна сразу отзывалась на звук его голоса.

— Солнечный Лучик задремал. — И Шейн положил девочку в кроватку.

— Спасибо. — Келли поцеловала дочку в лобик, затем посмотрела на Шейна и сказала: Теперь надо и нам закусить.

Вынув поп-корн из микроволновки и налив два стакана содовой, она поставила все на столик.

Я смогу это сделать, сказала она себе в который раз. Она должна это сделать, ей это очень нужно. Дыхание Шейна на ее щеке стало навязчивой идеей. Его руки на ее груди, его губы на ее губах, его…

Между тем Шейн скинул ботинки и улегся поудобнее перед телевизором. Келли пристально смотрела на него, не в силах больше сдерживаться.

— Шейн?

Он поднял взгляд и улыбнулся:

— Да?

Она встала перед телевизором и подняла пульт управления. На видеомагнитофоне за ее спиной засветилось маленькое красное пятнышко, изображение пропало. Ей стало тяжело дышать.

— Сегодня я была у доктора Ланигана.

Он подался вперед, заинтересованно изогнув бровь.

— Вот почему ты сегодня так раздражена.

Она изучала кнопки на пульте.

— Он сказал, что я… что для меня было бы неплохо… — она подняла взгляд и посмотрела прямо в его глаза, — возобновить сексуальные отношения.

Напряжение внутри коттеджа нарастало.

Быстро, горячо и головокружительно, как в удушливую южную ночь. Ни он, ни она не отводили глаз, оставаясь на своих местах и глядя друг на друга, разделенные расстоянием в шесть шагов.

У Келли подкосились колени. Но Шейн вдруг направился к ней. Грациозный и гибкий, словно тигр, с блестящими глазами и бугрящимися мускулами, он медленно подошел и опустился на колени. Она стояла неподвижно, не зная, что делать. Что сказать? Как дышать?

Он положил свои руки, большие, со следами царапин, ей на талию. Его волосы шелковым водопадом струились по плечам и спине.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он.

Мужчина ее мечты стоит на коленях перед ней, а она потеряла дар речи…

— Келли? — Он не отводил глаз. — Пожалуйста, я хочу слышать, как ты скажешь это.

— Да. — Она наконец справилась с собой, воздух стал поступать в ее легкие.

Он сглотнул. Это беззвучное движение привлекло ее внимание к его горлу и дальше, к тому, что ниже. Она знала, что у него на груди почти нет волос — гладкая и твердая масса мускулов и сухожилий. А если положить руку ему на грудь? Накрыть его сердце своей ладонью?

— А как с защитой? — спросил он, снова сглотнув.

— Я купила презервативы, ребристые и гладкие — любые.

— Ты разденешься для меня? — спросил он. Я хочу видеть тебя…

Молча кивнув, Келли потянулась к пуговкам на платье и ощутила собственную дрожь.

Сегодня ночью она ни в чем ему не откажет.

Ворот платья распахнулся, открыв его взору бюстгальтер. Когда она сбросила платье с плеч и оно упало к ее ногам, он улыбнулся.

Она стояла перед ним в бюстгальтере и трусиках. Простое нижнее белье белое с нежным кружевом — она специально подобрала для него. Пусть она больше не девственница, но с ним чувствует себя невинной.

Лунное сияние струилось через окно, разрезая кровать лучами света. Шейн снял рубашку, и свет залил его кожу. Он мог бы быть скульптурой в бронзе, думала она. Произведение искусства. Слишком прекрасен, чтобы быть человеком. Но он был человеком, и она это знала лучше всех. Келли расстегнула бюстгальтер, и Шейн прикоснулся к ее обнажившейся груди. Провел пальцами по соскам, затем подался вперед попробовать их языком.

Дрожь наслаждения пробежала у нее по спине. Такое может быть только в мечтах. Волшебные прикосновения мужского языка, восхитительный запах его кожи, возбуждение, сияющее в его глазах. Шейн Ночной Ветер.

Ее соски заострились под его губами. Он был осторожен с ее грудью, зная, что она кормит ребенка. Нежно играл с ней, целовал и лизал ее, мурлыкающий звук рвался наружу из его грудной клетки. Вот оно, его мужское мурлыканье.

Она схватилась за его плечи, у нее кружилась голова. Он мурлыкал. Как кот, только громче. Глубокое, сильное урчание горного льва. Его руки скользнули в ее трусики.

— Я хочу сделать это для тебя, — шепнул он, продолжая ласкать ее. Он не снял с нее трусики, а просто держал внутри свою руку, работая пальцами в медленном равномерном ритме.

Она отдалась своим ощущениям — волнам удовольствия, протекающим по телу, — лунному свету, окутывающему кожу Шейна, твердым мужским пальцам.

Она шептала его имя и гладила его волосы.

Он опустил голову ей на живот, дразня языком и спускаясь все ниже. Затем снял с нее трусики, точнее, просто стащил их до бедер, после чего клочок шелка с кружевом был забыт. Она крепко схватила его за плечи и придвинулась ближе, шевельнув бедрами. Он накрыл своим ртом ее рот — этот горячий, сексуальный рот.

Она шевельнулась снова и попыталась увернуться. Но он удержал ее бедра и снова поцеловал между ногами. Он целовал этот чувствительный бугорок, в то время как его пальцы исследовали ее внутреннюю глубину.

Бурный взрыв оргазма потряс ее. Глаза заволокло туманом. И цвет. Золотой, медный, красный. Его глаза, его кожа, огонь в его волосах.

Ее сердце билось так громко, что эхом отдавалось в ушах. Вибрации. Звуки. Она впитывала каждую вспышку света, каждое движение. Ее кожа опалена огнем, дрожь охватывает каждую ее клеточку, жар сжигает ее, а потом слабость и забытье.

Она на кровати? Келли оглядела комнату, но все равно ничего не увидела сквозь туман, все еще стоявший перед глазами. Тогда она протянула руку и коснулась тела. Твердое мужское тело. Счастливая улыбка озарила лицо Келли. Шейн. Соблазнительный Шейн, который сотворил этот восторг.

Глава 10

Ее веснушки выглядят как волшебные пылинки, думал он, золотые пятнышки, разбрызганные по вздернутому носу. Волосы лежат на подушке словно спутанная пшеница, а кремовые груди возвышаются, переходя на кончиках в розовые вершины.

Он осмотрел ее живот и улыбнулся. Прекрасен, немного еще мешочком, но это свидетельство материнства было ему приятно. Как и ее удивленное выражение лица.

— Ты все еще не снял джинсы, — сказала она.

Шейн кивнул. Быть одетым, когда она была голой, нравилось ему. Это доставляло ему пикантное, очень эротичное ощущение, как будто он сжал ее волшебную силу в своей ладони.

Теперь, если бы даже она имела крылья, то не улетела бы. По крайней мере не ночью. Ночью она останется рядом с ним, купаясь в приятных воспоминаниях.

— Келли?

— Да?

— Где у нас защита?

Она улыбнулась немного испуганно:

— Под кроватью. Там… мм… несколько вариантов.

Он улыбнулся ей в ответ и протянул руку под софу. Вытащив коробку с презервативами, он достал из нее один. У него не было предпочтений в таких вещах, но ее тщательный отбор вызвал у него ухмылку.

— Теперь ты можешь снять с меня джинсы.

Она расстегнула пряжку и бросила ремень на пол рядом с кроватью. Следующей была застежка «молния». Она тут же почувствовала его реакцию, вызванную прикосновениями ее пальцев.

Это ее не разочаровало. Она протянула руку и погладила его, ведя большой палец к вершине бугорка. Растворяясь в море эмоций, он поцеловал ее. Долгим, медленным, страстным поцелуем.

Она пленила его, эта восхитительная женщина, неуловимая бабочка с невидимыми крыльями и жаркими, нежными руками. Она возвратила себе свою колдовскую силу, а он попался в ее сети. Ему захотелось раздеться полностью. Он должен ощущать рядом со своей страждущей плотью ее плоть.

— Сними их совсем, — шепнул он, прижимая губы к ее уху. Она пахла как лето, как свежеразрезанный арбуз, как дикорастущие цветы.

Когда она стянула с него джинсы, их губы соединились с неистовой яростью. Он словно хотел проглотить ее всю, каждый изгиб, каждую женскую выпуклость ее тела. Их ноги запутались среди простыней, пока они катались по кровати.

Он разорвал пакет из фольги, затем накрыл ее своим телом. Раздвинув ее бедра, погрузился в нее глубоко, насколько это возможно, и она сомкнулась вокруг него.

Шейн почувствовал, что теряет контроль над собой. Оставаясь внутри нее, он не двигался.

Нависая над ней, глядел ей в лицо. И в это время ясно понял, что его душа попала в ловушку.

Ну как сможет он потерять ее теперь, когда они дышали одним воздухом? Разве сможет не стремиться к ней после того, как их тела соединились?

Как будто в ответ на его вопросы, она улыбнулась. Нежность в ее глазах, словно бальзам, успокоила его. Она поднесла свои руки к его груди и начала ласкать и гладить его тело. Заинтригованный, он наблюдал за ней, поощряя ее действия. Она ощупала его живот, затем ее пальцы скользнули в гнездо волос внизу его живота. Шейн не решался мигать, боясь даже на секунду потерять ее из поля зрения.

Шейн начал двигаться, желая дать ей то удовольствие, к которому они оба стремились.

Он целовал ее. Везде. Ее лицо, ее шею, ее ароматные, с розовыми кончиками груди. Она двигалась вместе с ним, танцевала его эротический танец, запустив пальцы ему в волосы.

Напряжение нарастало, ведя их к восхитительной высшей точке, вершине человеческого возбуждения. Они достигли подъема вместе. И когда Шейн почувствовал, что падает в бездну, — крепко сжал ее руки.

Их рты встретились, и на ее губах он почувствовал вкус океана, глубину своего желания, жаркая, головокружительная жидкость бурлила в его венах. Он крепко поцеловал Келли, привлекая ее к себе.

Он слышал, как она зовет его по имени. Зов сирены, искушение. Он ответил своим телом, жаром и жаждой: смертельный, сводящий с ума оргазм погрузил его глубоко… Глубоко в море. Глубоко в удовольствие. Глубоко в женщину под ним и в чувства, которые он видел в ее глазах. Истощенный, он разрушился в ее руках, его желание улеглось, его тело обмякло.

Повернув голову, он вздохнул, уткнувшись в ее волосы, и почувствовал волшебный аромат.

Они словно цветы, подумал он, дикие, спутанные, вьющиеся.

— Я хочу быть с тобой всегда, — сказала она.

Шейн вздохнул. Желания были мечтой, слишком далекой от реальности. Он скатился на кровать, освободив ее от своего веса. Они оба знали, что «всегда» для них невозможно.

— Зачем ты сделала это?

Она выгнула свое тело, расправляя воображаемые крылья.

— Потому что я хотела тебя; кроме того, кое-что, сказанное твоей мамой, показалось мне важным.

— Моей мамой? — Он удивленно поднял бровь. — Что бы это могло быть?

Келли улыбнулась, разглаживая волосы, упавшие ему на лоб.

— Она сказала, что надо каждую секунду жить так, словно она у тебя последняя.

— Это правда.

Да, это действительно важно, думал он. И эта секунда так коротка. Надо спешить, ведь Келли уедет к концу месяца.

— Я рад, что ты сделала это. — Склонившись над ней, он поцеловал кончик ее носа.

— Не хочешь ли принять душ вместе со мной?

— Прямо сейчас?

— Да, мэм, — ответил он, надеясь снова увидеть ее, такую скользкую, влажную и страстную.

Целуясь в облаке пара, они мыли друг друга. Теплая вода барабанила по ее коже. Он исследовал каждый дюйм ее тела, затем предложил ей выбрать защиту.

Пока она натягивала на него ребристый латекс, он ждал — томительно, жарко и страстно.

Она обхватила ногами его талию, и он толчком вошел в нее, глубоко и полно.

Наконец, устав и тяжело дыша, они медленно вытерлись и, спотыкаясь, вернулись в кровать.

Мерцающее изображение видеомагнитофонной записи вновь осветило телевизионный экран. Келли свернулась калачиком на изгибе руки Шейна. Она боролась с непосильной тяжестью ресниц, но победить не смогла и окончательно поддалась сну.

Прекрасный сон, думал он, касаясь ее щеки. Милая Келли.

Часом позже задремал и Шейн, также не дождавшись конца кинокартины. Впрочем, сон его был чуток. Услышав посторонний шум, он понял: это Брианна плачет в другой комнате.

Щурясь и потирая глаза, он пошел в кухню и открыл дверцу холодильника. Проклятье, ни одной бутылочки с детским питанием не оказалось! Подождав немного, чтобы прояснилась голова, он вошел в спальню и поднял девочку. Не зная, что еще можно сделать, он носил ребенка, уютно устроившегося в одеяле, но недовольного отсутствием положенного по графику кормления. Келли понадеялась, что дочка будет спать всю ночь, но у ребенка оказалось на этот счет собственное мнение.

Затем проснулась Келли и инстинктивно потянулась к дочери. Шейн собрался уйти, но ее слова остановили его.

— Останься со мной, — сказала она, — с нами.

Пока она кормила ребенка, он сидел рядом с ней, простыня прикрывала их бедра. В эту лунную ночь они были семьей, и он точно знал, что никогда не забудет этот момент, эту женщину и этого ребенка. Келли и Брианна будут его частью всегда, даже тогда, когда закатится его техасское солнышко и они уедут., Келли пила чай, пока Шейн и Брианна спали. Спокойная и умиротворенная, она подошла к маленькому столику, на котором лежал конверт. Это были результаты теста, которые она ждала. Значит, Джейсон уже знает, что Брианна его дочь.

Когда он позвонит и какое примет решение? И что делать ей? Как она беспечна и легкомысленна! Как могла она отдать свое сердце другому мужчине? А если Джейсон… но об этом лучше не думать.

Шейн пошевелился, просыпаясь, встретил взгляд Келли, и они улыбнулись друг другу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, его взъерошенная грива упала на лоб, прикрывая один глаз. Пума! Вылитый Пума!

— Прекрасно. — Она играла с кнопкой на блузе. Интересно, помнит ли он, что мурлыкал сегодня ночью? Воспоминание вызвало дрожь в позвоночнике.

— Как насчет завтрака?

— Кофе, чай? Яичницу с беконом?

— Все, что дашь, но лучше кофе.

Келли взглянула на конверт, лежащий на телевизоре. Только бы Шейн не заметил его! Когда Шейн вышел из комнаты с девочкой на руках, она схватила конверт и спрятала его в свою сумочку. Через некоторое время, когда он вернулся, она уже хлопотала у стола. Он подошел к ней и поцеловал ее в лоб. Господи, ну как она сможет уехать и потом жить без него?

Келли вздохнула. А есть ли у нее выбор?

Она живет в Огайо, там у нее работа и дом, мама… А здесь? Ведь Шейн ей ничего не предлагал. Это она заманила его в свою кровать.

— Келли? Почему ты не сказала мне, что пришли результаты? — спросил он, когда они сели завтракать.

— Разве это важно? Мы же оба знали, что там будет написано.

Шейн отодвинул тарелку:

— Да, но теперь это знает и Джейсон. Теперь твое будущее зависит от него. Но ведь ты этого хотела? Пробудить в нем интерес к Брианне?

Разумеется, она надеялась, что Джейсон захочет общаться с Брианной, ведь он ее отец.

Но она-то любит Шейна!

— Я хочу того, что лучше для моей дочери, сказала она то, в чем не сомневалась. — Брианна всегда будет на первом месте.

Последующие дни прошли в лихорадке.

Подготовка к сбору средств шла полным ходом. Как и обещала, на помощь прибыла Грейс, чем и воспользовался Шейн, попросив ее посидеть с Брианной, пока они с Келли кое-куда поедут отдохнуть.

Келли, в джинсах и кроссовках, улыбчивая и очаровательная, сидела рядом с ним в машине.

Он свернул на узенькую дорожку, поднимающуюся на небольшой холм — цель их путешествия. Наконец машина остановилась, они вышли и оказались на холме. У ног их расстилалась красивая долина. Надев рюкзак, Шейн взял Келли за руку, и они стали спускаться на другую сторону холма, куда не доберешься на машине. Шейн начал спускаться первым, потом протянул руку, чтобы помочь Келли. Уклон не был таким крутым, как казалось, но Келли старалась идти аккуратно, чтобы из-под ног не летели мелкие камни и комки грязи.

Спустившись вниз, они ступили на ковер из цветов.

— Какая красота! — воскликнула она. — Просто рай!

— Я бывал здесь много раз. — Он взял ее за руку и повел к роще. — Но один.

Он нарочно сказал ей это. Пусть знает, как много она значит для него.

Пока они шли через поле, он наслаждался окружающей красотой и старался не думать о предстоящем отъезде Келли. Ему было хорошо с ней сейчас, в этот тихий прекрасный день.

— Я очень люблю эту долину, мне кажется, здесь жили мои предки, сказал он. — Ты ведь знаешь, когда-то эта земля принадлежала команчам.

— До того момента, когда их прогнали, сказала она.

— К сожалению, они не удержали своих владений, хотя храбро сражались. — Он тряхнул головой и подумал, что потеряет Келли так же, как команчи потеряли Техас. Ее ребенок принадлежит другому мужчине, а биологическую связь не разорвать. Скоро Джейсон Колиер позвонит Келли, и все кончится для него, Шейна, — и любовь Келли, и малышка, и…

Они достигли рощи и нырнули под сень деревьев. Густо покрытые листьями ветки создавали приятную тень, но лучи солнца все-таки прорывались сквозь заслоны. Это был волшебный лес из сказки. Множество цветов покрывали землю, их яркие сочные головки стремились к свету.

Шейн открыл рюкзак и раскатал большое пляжное полотенце, разложил еду. Ему было отлично известно, что она любит пикники, и сегодня он хотел порадовать ее.

— Цыпленок из городского гастронома, пояснил он. — Остальное делал я. Прошу.

Он разложил на импровизированном столе сыр, пшеничные крекеры, овощи, виноград и арбуз. Арбуз он, конечно же, захватил для себя. Вкус зрелого арбуза был для него словно ее поцелуй.

— А ты знаешь, кем был Кванха Паркер?

Келли подняла голову:

— Что-то знакомое, но не уверена, что точно знаю.

— Это последний вождь свободных воинов-команчей. В детстве я считал его своим кумиром, а главное — он был по матери белым. Мне нравилось, что великий вождь — смешанной крови, хотя в те исторические времена полукровок презирали. Его мать, Синтия Энн Паркер, была захвачена команчами еще ребенком и удочерена племенем. Потом она вышла замуж за великого воина по имени Блуждающий. Они безумно любили друг друга, но их великая любовь закончилась трагически.

— Что же с ними случилось? — спросила она.

— Синтия была разлучена с Блуждающим и сыновьями и вместе с маленькой дочкой возвращена в ее белую семью, но прижиться в белом мире не смогла. Ее жалели и считали странной. Блуждающий и сыновья искали ее, но не нашли, потом Блуждающий и младший сын умерли, остался Кванха, старший, и поведал эту историю.

— Что случилось с Синтией и ее дочерью? Келли еле сдерживала слезы.

— Девочка умерла, Синтия тоже долго не протянула. Кванха остался один и продолжал борьбу за свободу.

Они замолчали. Потом Шейн потянулся к ней, и Келли упала в его объятия, спрятав голову у него на плече.

— Ты нужна мне, — зашептал он, зная, что он тоже ей нужен. Кончалось отпущенное им время, и он хотел, чтобы этот яркий летний день они запомнили навсегда.

Он потянулся к пуговицам на блузке Келли, она сама распахнула ее, но не стала снимать бюстгальтер, а просто расстегнула чашечки, эротично подчеркивающие грудь.

Келли притянула к себе его голову. Принимая ее приглашение, он лизнул ее соски, пробуя и дразня. Она издала приглушенный стон удовольствия.

— Шейн… — Келли ласкала его, ее голос стал хриплым и возбужденным.

Он стал целовать ее, пока оба они не расплавились, как воск. Их тела раскалились на солнце, их сердца бились в унисон.

Келли сбросила одежду, Шейн распустил ее волосы. Она похожа сейчас на лесную нимфу, думал он.

Она достала презерватив у него из кармана.

Надев его, поцеловала Шейна, жарко и чувственно, он ответил ей.

Улыбаясь, Келли провела рукой по его бедру. Шейн задержал дыхание. Она оседлала его, двигаясь медленно и ритмично.

Мир вокруг них замер. Не было ничего только биение их сердец, голод их тел, вкус друг друга на языке.

Она задрожала, и их глаза встретились.

Когда он увидел, что она теряет контроль, что ее скорость и глубина стали недостаточными, он поднял бедра и мощно врезался в нее, набирая темп, наращивая силу удар за ударом.

Она приняла его безумную скорость. Волосы опускались ей на лицо и рассыпались по груди, спутанные словно виноградные лозы.

Вместе они взлетали и падали среди лесных цветов и волшебных ароматов. Она пыталась схватиться за землю, но, содрогаясь в умопомрачительном оргазме, не находила столь нужной ей опоры.

Семена одуванчиков кружились вокруг Шейна, словно перья ангела, сопровождая его в Небеса, в медленном скользящем движении.

В изнеможении он закрыл глаза и отдался своим ощущениям.

Глава 11

Брианна дремала, а Келли и Грейс сидели за кухонным столом и лакомились свежей клубникой, одновременно обмениваясь замечаниями и идеями по поводу предстоящего шоу.

— Разве не прекрасно, когда мужчины не путаются под ногами? Девичники — это очень важно. — Грейс тряхнула волосами, приоткрыв потрясающей красоты серебряные серьги.

Келли нравилось, когда Шейн «путался у нее под ногами», но она не стала спорить, особенно сейчас, когда они работали вместе.

— Жаль, что с нами нет мамы, ее помощь не помешала бы сейчас. К тому же мама — мой лучший друг, хотя у нас бывают разногласия.

Просто она очень требовательная.

Грейс встала, ее красное платье метнулось как пламя.

— Пойдем ко мне. Я хочу тебе кое-что показать.

Келли последовала за матерью Шейна в спальню, где та всегда останавливалась, когда гостила в этом доме. Грейс открыла стенной шкаф и вынула нечто волшебное.

— Вот прекрасное сочетание стилей, традиционного и современного. Нравится?

С благоговением Келли изучала жилет из замши. Цветастый рисунок из бусинок, украшавший кожу, нес в себе традиционное индейское очарование, а пуговицы из полудрагоценных камней добавляли современное своеобразие.

— Бесподобно.

— Мне тоже так показалось. Примерь, Келли. Я купила это для тебя.

— О боже… — Она взяла жилет. — У меня никогда не было ничего подобного.

— Считай, что теперь есть.

Грейс покопалась в шкатулке с украшениями, пока Келли надевала жилет, который облегал ее как вторая кожа.

Грейс подошла сзади.

— Взгляни.

Она застегнула на шее Келли изысканное ожерелье. Оно было потрясающе красиво в своей простоте — оленья кожа с одним цветочком.

Грейс распушила волосы Келли, заставив их разлететься по плечам.

— Ты очаровательная девочка. Надень это на сбор средств, — предложила Грейс. — Художник должен уметь заявить о себе.

Месяц назад Келли не могла и подумать о себе как о художнике, а теперь могла. Шейн уехал в город за товарами для сувенирной лавки. Сегодня вечером она увидит свои рисунки на футболках, чашках и открытках.

— Большое спасибо, Грейс.

— Пожалуйста, дорогая.

Келли обняла подругу, желая открыть свое сердце. Но как она могла рассказать Грейс, что влюблена в Шейна, если все еще не набралась мужества сказать это самому Шейну?

Келли и Шейн обустраивали сувенирный магазин, заполняя полки и украшая витрины.

Он жевал лакричные конфеты, распаковывая коробки с игрушечными зверюшками, а она помогала ему.

Келли была рада, что убедила Шейна приобрести все это для сувенирного магазина. Какое родительское сердце устоит перед таким искушением! Даже Брианна, совсем крошка, обожает своего кугуара. Пожалуй, надо купить ей еще игрушечного тигра и леопарда с розовым бантом. Наверное, это леопард-девочка, предположила Келли.

Шейн заметил, что Келли чем-то озабочена.

— Может, сделаем перерыв? — предложил он. — Сходим к Пуме?

Они направились к вольерам, и Келли взяла его за руку, чтобы быть ближе. Что бы он сказал, если б она призналась, что любит его?

А если он уже знает? Шейн ведь научился чувствовать эмоции других людей, включаться в их энергетическое поле. Ну, а если он знает, то зачем волноваться, тем более цепляться за него?

Они дошли до вольера Пумы, и Келли отступила, пока Шейн приветствовал кугуара через металлические решетки. Интересно, Шейн поможет ей уладить все с Джейсоном?

Конечно, поможет, Шейн не позволит обидеть ребенка.

— Можно мне прикоснуться к Пуме? — спросила она.

— Нет, это опасно, — ответил Шейн тихо. Пума ревнует, чувствуя, что наши отношения изменились.

Кугуар подошел ближе к краю ограждения и издал свое «оооооуууууу». Келли поняла, что он поздоровался и с ней. Странное чувство завладело Келли. Ей нельзя войти в клетку к Пуме и нельзя прикоснуться к нему, но они все равно могут поговорить. Он, казалось, спрашивал, зачем она пришла.

«Сказать тебе, что я влюблена в Шейна», ответила она мысленно.

Запах барбекю распространялся в воздухе, сбор средств был в самом разгаре. На площадке для пикников добровольцы расставляли на столах тарелки и салаты В палатках и киосках разместились выставка рисунков, авторские украшения. Забавные игры обещали семейное веселье и новые призы. Местный оркестр играл мелодии кантри, взрослые и дети в техасских одеждах прогуливались, выбирая развлечения и обсуждая покупки.

Шейн не мог и мечтать о лучшем развитии событий. Свою поддержку предоставили друзья и соседи, предприятия и общественные организации, а также состоятельные активисты общества защиты животных, чья щедрость и так уже помогла сделать приют преуспевающим.

Брианна разместилась в его переносной сумке, так как Шейн взял на себя присмотр за ребенком, ведь Келли была занята художественной выставкой. К нему подошел один из его спонсоров, Нельсон Пиклс, миллионер, обожающий животных.

— Привет, Шейн, — сказал Нельсон в нос, протягивая руку. — Рад вас видеть.

Они пожали руки.

— Я тоже. Надеюсь, вам здесь нравится.

— Я купил картину, — сказал Нельсон. — Это интересная работа. Я очень люблю художественное изображение дикой природы. — Миллионер похлопал Брианну по ножке и исчез в толпе.

Шейн решил навестить Келли. Направляясь к палатке художественной выставки, он приветствовал своих гостей, которые ели и пили и казались беззаботными. Но Шейну играть роль добродушного хозяина было нелегко, его одолевали тяжелые мысли о том, что Келли и Брианна скоро покинут его. Рано или поздно Джейсон выйдет на сцену, а он будет забыт.

Он вошел в палатку и увидел Келли в мягком жилете из оленьей кожи, окруженную художниками, владельцами галерей и спонсорами. Она вписалась в эту обстановку, как русалка в море. Джейсону не потребуется много времени, чтобы заметить это. Блестящий наследник из Огайо быстро оценит ее возможности в качестве спутницы в обществе. Прекрасная, молодая, светская жена. Мать его ребенка.

— Когда у тебя перерыв? — спросил он.

— Скоро. — Она подхватила ребенка, глаза ее сияли. — Я так рада, Шейн. Мы продали много картин, а галерея «Уайлд уиндс» даже предложила мне работу.

— Это замечательно, — сказал он, с усилием улыбнувшись. Зачем ей работа в Техасе, если Джейсон живет в Огайо и может купить для Келли собственную галерею, если она захочет? И это будет совсем скоро.

Келли с Шейном пошли перекусить, пока еще можно было подойти к столам.

— У твоей мамы симпатичный друг, — одобрительно сказала Келли.

— Вполне, — согласился Шейн. Поклонник его матери был действительно славным парнем.

— Но почему Том такой молчаливый?

— Ты права, я тоже заметил.

Он понимал отца. Том скучал по Линде, а праздник только подчеркивал ее отсутствие.

Пожалуй, отец серьезно увлекся этой женщиной, несмотря на то что они еще мало знали друг друга.

— Тебе здесь нравится, Келли?

Она кивнула и счастливо улыбнулась.

— Погода замечательная, еда прекрасная, много людей в футболках с моими рисунками, чудесная музыка… Все это создает особое настроение.

— Пойдем потанцуем, — сказал он. — Ты и Брианна.

Шейн хотел держать в объятиях обеих мать и ребенка.

— С удовольствием.

Они пошли на площадку, где танцевали другие пары, и стали раскачиваться в такт музыке. Убаюканная движением, Брианна тут же уснула. Шейн придвинулся ближе к Келли и стал вдыхать аромат ее волос, от которого В нем сразу пробудился голод. Нужда. Его тело горело от желания.

— Я приду к тебе сегодня ночью? — утвердительно спросил он.

Она повернула голову, их губы соприкоснулись.

— Да, — выдохнула она и поцеловала его нежно и многообещающе.

Шейн ощутил ее вкус, вкус, которого страстно желал. Эта ночь будет их. Лунные лучи, дикие цветы и занятия любовью до рассвета.

А потом… когда их заберет Джейсон, он будет хранить о них воспоминание. Всю жизнь.

Глава 12

Келли, как молоденькую маму, освободили от участия в уборке. Вернувшись в коттедж, она искупала и покормила дочку и уложила ее в постель рядом с игрушечным кугуаром.

Келли потянулась, улыбаясь. Ее «кугуар» еще не вернулся, и она решила почитать. Сегодня Шейн нужен ей так же сильно, как и она ему.

Заставляя себя читать, она смотрела в книгу, но ничего не понимала из прочитанного. В мыслях у нее было совсем другое. Шелковистая ткань ночной рубашки вызывала эротическую дрожь, такую же, как касание волос Шейна. Сдавшись, она отложила книгу на ночной столик и, закрыв глаза, стала думать о Шейне, его губах и руках…

Разметавшись по кровати, Келли все больше погружалась в свои эротические видения.

Выключив свет, она осталась в постели, купаясь в бледном сиянии луны и представляя, как он склоняется над ней, как поднимает рубашку… и уснула.

Ей приснился сон, такой реальный, словно все происходит наяву. Шейн в нем пах ночным воздухом, словно частички полночного Техаса прилипли к его коже — дикая трава, которая растет на полянах, цветы, заполонившие каньоны, неровные камни, образовывающие склоны холмов.

— Это я, дорогая, — прошелестел эротический шепот.

Я? Тот, кто заполняет ее мысли и фантазии?

— Ты мне снишься, я сплю сейчас.

— Нет, — уверял голос. — Я настоящий.

Она почувствовала, как ее руку подняли, поместили на что-то твердое. Она слегка потрогала это… Мужская грудь, теплая и гладкая.

Сердцебиение сильное и ровное.

— Шейн? — Она открыла глаза и попыталась сфокусировать зрение.

Его волосы падали на плечи плотным занавесом, рубашка распахнута, джинсы расстегнуты. Тень падала на его лицо, углубляя ложбинки на скулах. Губы выглядели полными, легкая улыбка играла на них.

Как сексуально, подумала она.

— Я уснула, — наконец выговорила она. Старалась не заснуть, но не смогла.

— У меня же есть ключ. — Он погладил ее по щеке кончиками пальцев медленное, гипнотическое движение. — Уже поздно. Третий час.

Она хотела чувствовать эти пальцы повсюду. По всему телу.

— Ты хорошо пахнешь. Запах улицы.

— Все, о чем я мог думать, — это поскорее закончить работу, чтобы увидеть тебя. — Он опустился на кровать. — Ты нужна мне, Келли.

Нужна. Да, ей определенно нравится это слово. Чувственное. Проснувшаяся окончательно и пришедшая в себя, она поймала его взгляд.

— Я мечтала о тебе, Шейн. Представляла, как ты касаешься меня.

У него из горла вырвался хриплый звук.

Скользя пальцами по ее плечам, он спросил:

— Я касался тебя здесь?

Она сглотнула от нахлынувших чувств и кивнула, а он провел рукой вниз по рубашке и положил ладони на ее груди, поглаживая большими пальцами их верхушки.

— А здесь?

Ее соски заострились, стали тяжелыми и болезненными.

— Да.

Игра продолжалась. Он снял ее ночную рубашку.

— А я прикасался к тебе губами?

Келли смотрела во все глаза, желая ничего не пропустить, ее фантазии претворялись в жизнь.

— Да.

Он поцеловал ее соски, затем полизал их языком, пока они не стали влажными и яркими. Прокладывая путь из поцелуев вниз по ее животу, он остановился у трепетавшего пупка.

Проскользнув своими натруженными руками под ее тело, он поднял ее бедра.

— А я касался тебя здесь, Келли?

— Да.

— Языком?

Она задохнулась.

— Да.

Он опустил голову и лизал ее, дразня своими пальцами и ртом. Она призналась ему в том, что мечтала о нем, и эта мысль ее возбуждала. От этого она чувствовала себя распутной и свободной, женщиной, которая довольна своей сексуальностью. Женщиной, которая хочет всего.

Она вцепилась ему в волосы и прижала к нему свое тело, качая бедрами и зная, что кульминация рядом.

— Шейн, — произнесла она его имя, когда первая волна дрожи прокатилась по ней. Это затянуло ее в поток ощущений. Нахлынувший ослепляющий жар.

Дальше все было смутно — туман из цвета и страсти, стоны и затрудненное дыхание. Она хотела его обнаженным, горячим и твердым.

Они обрушились в руки друг друга, целуя и сжимая. Он потянулся за защитой, которую она держала в ночном столике, сорвав выдвижной ящик с шарниров, разорвал упаковку, проклиная и действуя на ощупь, целуя ее, пока она надевала на него презерватив.

— Посмотри на меня, — сказал он глухим голосом.

Она встретила его взгляд, и у нее перехватило дыхание. Да, это был он. Ее сон, ее реальность. Келли прильнула к нему, когда он вошел в нее, молясь, чтобы то чувство, которое светилось в его глазах, было любовью.

Она позволила себе поверить, что это правда. Ведь иначе для нее жизнь невозможна. Он стал ее миром.

Утреннее солнце залило светом пространство вокруг кровати, окутав Келли теплом.

Шейн лежал рядом: шесть футов с небольшим роскошного мужского тела. Она потянулась, убрала волосы с любимого лица.

Его ресницы задрожали, прежде чем он открыл глаза и прищурился на нее.

— Пожалуйста, скажи, что еще не время вставать.

Она придвинулась ближе. Поскольку она уже вставала сегодня, чтобы покормить Брианну, на ней были трусики и ночная рубашка.

Шейн был по-прежнему обнажен. Он потянулся, простыня соскользнула чуть ниже его пупка, приоткрыв темные волосы. Взгляд Келли гулял по мужскому телу. По очертаниям простыни она могла видеть, что он в готовности.

Состояние, предположила она, которое случается с большинством мужчин по утрам, независимо от того, была ли у них в эту ночь женщина.

— Сейчас неплохо бы позавтракать. — Шейну явно нужно было восстановить силы.

Но Келли владело только одно желание прикоснуться к нему, проскользнуть рукой под простыню, — не потому, что хотела секса, ей хотелось близости. Чувства, что он принадлежит ей, что она может касаться его в любое время дня или ночи. Она хотела просыпаться рядом с ним каждое утро, смотреть на его мускулы, слушать его глухой голос.

— Мы можем вместе приготовить завтрак, сказал он.

«Вместе» прозвучало отлично. Келли вздохнула. Да, ситуация весьма запутанна, и им надо о многом поговорить. Теоретически она живет в Огайо. И еще есть Джейсон, хотя это препятствие они могут легко преодолеть.

Времена изменились. Люди в наши дни женятся и разводятся, имеют детей от разных партнеров. Старомодные семейные стандарты ушли в прошлое.

Келли пытливо всматривалась в Шейна.

Любит ли он ее? Он не из тех мужчин, которые занимаются с женщиной любовью, а потом с легкостью исчезают из ее жизни. То, что они испытали, пришло из сердца, это не интрижка. Что, если сейчас сказать ему о своей любви? Но как перейти к этому разговору? Он выглядит сонным, и он… слишком хороший, слишком красивый, ее кугуар, ее индейский рыцарь. Видение, созданное ее подсознанием.

Она потерла пальцами его подбородок просто убедиться, что он реален. Щетина была слегка колкой, но приятно раздражала ее кожу. Келли успокоилась. Контакт принес ощущение, что все хорошо.

Он поймал ее руку и поцеловал один за другим каждый пальчик. Довольная его реакцией, она улыбнулась. Они принадлежат друг другу Келли смотрела, как он одевается, во рту у нее внезапно пересохло. Может быть, ей присоединиться к нему в душе? И пусть вода течет по ним, пока ее ноги будут обхватывать его.

Они вошли в кухню, и он сразу направился к кофеварке.

— Как насчет омлета? — спросила она.

— Прекрасно.

В самом разгаре завтрака зазвонил телефон. Келли бросилась в спальню, чтобы ответить прежде, чем шум разбудит Брианну.

— Алло?

— Привет, Келли. Это Том. Шейн у тебя?

— Конечно. Минутку. — Она вернулась в кухню и позвала Шейна к телефону. — Отец.

— Что случилось? — Взглянув на будильник, он выругался. — Извини, я понятия не имел, что уже так поздно. Я буду прямо сейчас.

Он повесил трубку и виновато запустил руку в волосы:

— Я собирался помочь отцу на погрузке.

Мы должны вернуть все столы и стулья.

Он натянул носки и ботинки, отыскал свою рубашку. Келли заметила, что та порвана, и виновата она сама.

Она проводила его до дверей и помчалась назад — телефон снова разразился звоном.

— Джейсон?

— Привет, Келли. Твоя мать дала мне этот номер. — Его голос звучал так спокойно, цивилизованно, а ее дрожал.

— Ты получил результат теста на отцовство?

— Я поэтому и звоню, хотел бы встретиться с тобой. Когда ты возвращаешься в Огайо?

— На следующей неделе.

— Свяжешься со мной, когда вернешься?

— Да, конечно.

Почему у нее не перехватило дыхание?

— Сходим пообедаем вместе.

— Конечно, Джейсон.

— Хорошо. Увидимся.

Она села на край кровати и стала думать.

Надо увидеть Шейна. Пусть обнимет ее, скажет, что любит, разгонит ее страхи, подтвердит, что их отношения основаны не просто на сексе.

Разве истинная любовь аморальна?

Зацепившись за эту мысль, она отправилась в кухню и стала там убираться. Шейн все поймет, даже если Джейсон захочет стать частью жизни Брианны. Он знает, что именно так и должен поступить мужчина в этой ситуации.

Но тут проснулась Брианна. Келли вытерла руки и пошла к дочери. Подняв ребенка, она покачала ее, успокаивая. До возвращения Шейна еще несколько часов. Несколько часов до того, как она скажет ему, что Джейсон звонил.

— Мы должны чем-то заняться, — сказала она Брианне, которая смотрела на нее глазами Джейсона.

В сумерки Келли подъехала к дому Шейна.

Она припарковала машину и, взяв Брианну, пошла к нему. Он ожидал ее на крыльце, усталый, но спокойный.

Шейн улыбнулся Брианне, и та протянула ему навстречу ручки. Келли села на стул и вопросительно посмотрела на Шейна.

— Что-то случилось? — спросил он. Прозвучало это так, словно он уже все знал.

Что-то в его голосе ее насторожило. Напряжение, боль? Казалось, он старается сдерживать в себе эмоции. Это испугало ее.

— Я сегодня получила известие от Джейсона, — сказала она, отмахиваясь от охватившего ее чувства приближающейся беды. Шейн заботится о ней, любит ее. Он сделает так, чтобы все было хорошо. — Джейсон звонил утром, после того, как ты уехал.

Он издал короткий, глубокий вздох.

— Я ожидал этого. И много об этом думал.

И что же он сказал тебе?

— Спросил, когда я вернусь в Огайо. Он получил результаты теста и хочет встретиться со мной. Пригласил пообедать.

— Это хорошо, — ответил он, его техасское произношение показалось ей почти незнакомым. — Тебе следует поехать пораньше. Нет смысла ждать следующей недели.

— Что ты говоришь? — пролепетала она. Нет смысла?

— Для нас все кончено, Келли. То, что между нами было, теперь неважно. — Он поймал ее взгляд. — Брианна принадлежит Джейсону, ты тоже.

Келли боролась с рвавшимися наружу рыданиями. Она не любит Джейсона! Ей нужен Шейн!

— Джейсон ничего не спросил о ребенке.

Даже ее имя.

Шейн укачивал Брианну медленным, механическим движением.

— Он уже знает ее имя. Оно же было на результатах теста. Келли?

Она повернулась.

— Да?

— Если Джейсон попросит тебя выйти за него замуж, пообещай мне, что рассмотришь это предложение. Брианна должна быть законнорожденной.

Она оцепенела, онемела, застыла.

— Напрасно ты думаешь, что это самое важное для моей дочери.

— Я хочу, чтобы вы были счастливы, получили все, что заслуживаете.

— Как это благородно с твоей стороны, горько сказала она, — отпустить нас с такой легкостью.

— Ты несправедлива. — Он передернулся, но сохранил спокойный тон. Это нелегко для меня, Келли. Я… — Его голос дрогнул, и ее сердце подпрыгнуло.

Скажи, что ты любишь меня. Пожалуйста, Шейн. Скажи, что ты меня любишь.

— Все не так легко, — продолжал он, снова обретя контроль над своим голосом. — Но мы оба знали, что этому придет конец. Никто из нас не говорил о вечности. Джейсон всегда был рядом, маячил между нами, как призрак.

Он твоя судьба, а не я. Он отец Брианны.

— А кто же ты, Шейн? Кем ты был все это время?

— Другом, — ответил он тихо. — Просто другом.

Нет, подумала она. Для нее он значил гораздо больше. Она полюбила его, хотела, чтобы он стал частью ее жизни — ее любимым человеком, ее мужем, отцом для Брианны.

Но куда же делся Шейн, который еще недавно любил ее и Брианну? Любил ли? Вряд ли. Она с дочерью временно заменила Тами и Эвана, женщину и ребенка, которых он действительно любил.

— Мне пора идти. — Келли взяла малышку и направилась к машине, высоко держа голову.

Шейн стоял сзади, но она не обернулась. Гордость подгоняла ее, гордость и маленькая девочка, которая начинала плакать.

Шейн мерил шагами гостиную, посматривая на часы. Келли, должно быть, пакует вещи, готовится к перелету… Он схватил ключи со столика и выбежал на улицу.

Дорога к коттеджу не заняла много времени, но, пока доехал, он взмок от пота, во рту пересохло, он так волновался. Входная дверь была открыта, Шейн подошел к двери и замер… Да, он любит ее, но как сказать об этом, когда эта женщина принадлежит другому? Зачем он приехал? Разве он нужен ей?

Келли, услышав шум, выглянула из окна.

— Я думала, это Том.

— Нет, это я.

Он не вошел в коттедж, а она не пригласила.

— Отец на работе, вряд ли он освободится так рано. Конечно, отец приедет попрощаться, он принимал Брианну и наблюдал за вами обеими, как же иначе?

— Я тоже так думаю, да еще и не упакованы вещи, — сказала она, смущенно разглаживая платье.

Она выглядела очень хорошо в этом платье с растительным узором, сшитом в западном стиле.

Шейн подумал, что он не комильфо: ботинки стоптаны, одежда явно не модная… И все-таки, разве в этом дело? Он уговаривал Келли не отказывать своему бывшему любовнику, отцу Брианны, если тот предложит брак, но ведь только из-за ребенка!

— Солнечный Лучик проснулся? — спросил он.

Она утвердительно кивнула.

— Можно мне зайти посмотреть на нее?

Он чувствовал себя попрошайкой в изношенных ботинках и с изорванным в клочья сердцем.

Избегая смотреть ему в глаза, Келли посторонилась и пропустила его в дом:

— Брианна в спальне.

Шейн прошел в комнату, где родилась Брианна, где стояла кровать, которую они с Келли делили три ночи назад. Он знал, что все закончится, но остановить себя был не в силах.

Брианна лежала в своей переносной колыбельке и била ножками рядом с игрушечным кугуаром.

Он наклонился над бортиком:

— Привет, Солнечный Лучик.

— Том обещал отправить нам колыбельку и качалку, — сказала она, укладывая одежду в кожаный чемодан.

Шейн взглянул на Келли, их глаза встретились, и обоим стало неловко. Он сглотнул, а она прикусила нижнюю губу, оба заметно волновались.

— Извини, — сказал он, в горле у него пересохло. — Я не хотел тебя обидеть.

— Не надо… пожалуйста, — ответила она, ее глаза увлажнились, руки задрожали. — Ничего не объясняй. Забудем об этом. — Она суетилась с чемоданом, застегивая его на молнию. — Ты извини, но мне нужно собрать Брианну.

— Я подожду на крыльце. — Он не мог уехать, но и оставаться с ней здесь — тоже. — Я дам тебе знать, когда приедет отец.

Том приехал через час, и все трое собрались в гостиной. Шейн чувствовал себя ужасно, не зная, что предпринять.

— Я буду скучать по малютке, — сказал Том, подойдя к Брианне и беря ее на руки.

Глаза Келли затуманились.

— И мы будем без вас скучать.

Брианна уставилась через плечо Тома на Шейна, и он улыбнулся ребенку, но сердце еще сильнее заныло.

— Спасибо вам за все, — сказала Келли Тому, ее глаза подернулись влагой. — Не знаю, что бы я делала без вас. Вы помогли родиться моей дочери.

— Обещай, что будешь звонить и присылать фотографии, а может, и напишешь, если будет время. — Том был взволнован не меньше их.

— Обещаю, мне это тоже необходимо.

Том поцеловал Брианну в щечку, передал ребенка Шейну и обнял Келли; потом взял вещи и понес в машину. Шейн держал Брианну и ждал… разрешит ли Келли поцеловать ее на прощание?

— Береги себя, — сказал он, больше всего на свете желая остановить ее.

— Ты тоже.

Она взяла ребенка, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Шейн понял, что она не хочет прикасаться к нему. Зачем? Объятие сделает расставание еще более тяжелым.

Келли кивнула ему и решительно вышла.

Глава 13

Шейн был так удручен прощанием с Келли, что ушел из коттеджа, ничего не сказав отцу.

Он шел в приют, надеясь, что Пума поможет ему справиться со своим горем. Так было уже не раз. Он остановился у заграждения и позвал друга на языке кугуаров. Пума ответил в полный голос: «Яаооооуу», и Шейн вошел внутрь к кугуару. Пума сидел на своем любимом месте, но встал, когда Шейн приблизился.

Великолепие горного льва всегда поражало его. Опасен и прекрасен. Шейн знал правила поведения, определил их опытным путем. Никогда не поворачивайся спиной к кугуару. Остерегайся встречаться с ним глазами. Читай язык его тела. Если он раздражен, уноси ноги.

Не задирай большую кошку: она может убить тебя играючи.

Шейн наклонился и почесал подбородок Пумы. Кугуар замурлыкал в ответ. Его искренняя привязанность была приятна, позволяла временно забыть все.

— Может быть, мне сегодня переночевать здесь? — спросил он горного льва, хотя отлично знал, что нельзя вторгаться на территорию Пумы. Слишком много времени прошло с тех пор, как они жили вместе, вернуть былую близость нельзя. Пума вырос и изменился, так же как и Шейн.

Кугуар прилег, приняв непринужденную позу, и Шейн начал рассказывать, зная, что друг его слушает:

— Келли сделала несколько великолепных рисунков с твоим изображением, и мы использовали их на футболках и чашках. Теперь ты наш талисман, будешь приносить нам удачу, объяснял он.

Пума урчал и терся мордой о ноги Шейна.

А Шейн снова и снова почесывал подбородок зверя.

— Я рад, что хоть тебе хорошо. — Он вздохнул. — Я буду тосковать без нее, Пума.

Кугуар слегка подтолкнул его под локоть, потом сам начал что-то говорить. Он выдал целую серию звуков, похожих на чириканье.

Сообщение, подумал Шейн. Но, к сожалению, он не научился воспринимать такую информацию.

— Не могу понять тебя, особенно сегодня.

Моя душа умерла — Келли и Брианна уехали.

Он побыл еще немного в вольере Пумы, но кугуар больше не помог ему и не прибавил сил. Горные львы — одиночки по натуре. Они не влюбляются, не заводят спутника на всю жизнь. После спаривания самец не принимает на себя никаких обязанностей. Но Шейн, хотя и думал о себе как о горном льве, был человек, полюбил Келли и хотел помогать растить ее дочь, хотел и своего ребенка от нее.

Войдя в дом, Шейн почувствовал запах жареных свиных отбивных и картофельного пюре.

— Привет, отец. — Конечно, Том считает, что еда разбудит его аппетит, а на самом деле двое одиноких людей сядут ужинать и будут вспоминать о своих женщинах.

Том отвернулся от плиты:

— У меня есть кое-какие новости. Звонила Келли.

— Что она сказала? — спросил Шейн, надеясь, что справится с ударом Келли и Джейсон вместе! Это была пытка!

— Она встретилась с Джейсоном, — сказал Том. — Но Джейсон даже не посмотрел на Брианну. Она его не интересует.

— Что? — Шейн недоуменно покачал головой, замешательство и внезапная вспышка осознания своей вины охватили его. — Я не понимаю.

— Джейсон пригласил Келли на обед, чтобы ознакомить ее с документом по финансовому урегулированию проблемы. Он готов оплатить свою «ошибку», как он выразился, но это все, на что он пойдет. — Том склонился над столом: Келли считает, что Джейсон консультировался у какого-то высококлассного адвоката, который убедил его поступить так, чтобы не доводить дело до судебного иска.

— Келли вряд ли возьмет деньги. Она никогда не гналась за ними. Ей надо, чтобы Джейсон заботился о дочери.

Том видел, как возбужден сын, и решил помочь ему. Он видел в нем свое отражение, особенности, которых никогда прежде не замечал: маленькие дуги бровей, длинные пальцы, форму ногтей, и страдал, что сын так долго был не с ним.

— Шейн, я знаю, почему ты позволил Келли уйти.

— Это не имеет значения.

— Имеет, — голос Тома прерывался от волнения и стыда. — Ты не хотел, чтобы девочка повторила твой путь.

— Отец, я уже давно тебя простил. Мы оба прошли через это.

Глаза Тома стали светлее.

— Но это все еще влияет на твою жизнь. На твои решения.

Он сделал паузу, перевернул отбивные, шипящие на сковороде, и продолжал:

— Келли любит тебя, сынок.

— Она сказала это?

Том покачал головой.

— Нет, но она и не должна.

Нет, но она и не должна.

Спустя некоторое время Шейн поднял трубку телефона. Слова отца отзывались эхом в его голове. Набрав номер, полученный у оператора справочной службы, он ждал ответа.

Когда на другом конце провода ответили, Шейн уже знал: счастье в его руках!

Келли с матерью завтракали. Она оценила заботу матери: ее любимые блинчики и ваза с ромашками должны были поднять ее настроение, но вместо этого напомнили о Шейне и тех цветах, которые он собирал для нее. Она отчаянно тосковала о нем, и любое напоминание причиняло ей боль.

— Ешь, дорогая, а то опоздаешь.

— Хорошо. — Она откусила кусочек блина, задаваясь вопросом: если боль глубоко внутри, она когда-нибудь кончится?

Келли теперь работала все выходные, стараясь не оставлять себе свободного времени.

Так легче было переносить разлуку с Шейном.

— Ты правильно поступила с Джейсоном, сказала Линда.

Да, она послала Джейсона к черту. Ей не нужны его деньги. Брианна получит все, что ей нужно, от нее. Да, они не богаты, но они и не бедные. Она будет подрабатывать тем же рисованием. И мама всегда ей поможет.

— Мамочка, Джейсон — это увлечение. Я беспокоюсь только за Брианну. Она заслуживает лучшего. Но мы с тобой справимся, разве не так?

Шейн вошел в ресторан и огляделся. Разумеется, его грубая хлопчатобумажная одежда и ботинки в стиле вестерн не вписываются в окружающую обстановку, но ничего не поделаешь, он согласился встретиться с Джейсоном Колиером на его территории.

Когда официантка подвела его к столу, Шейн оказался лицом к лицу со своим противником. Джейсон встретил его пристальный взгляд, затем встал и протянул руку. Вежливый, подумал Шейн. И осторожный. Они оба были настороже.

Он сел напротив и отметил цвет глаз соперника. Ярко-синий, как у Брианны.

— Значит, вы из штата Техас? — сказал Джейсон. Его манеры резко изменились, как только официантка отошла. — Большой и сильный ковбой?

— Извините, — Шейн едва сдерживался, чтобы не нагрубить в ответ на явную насмешку, я скорее большой и сильный индеец. Команч.

Мы — воинственное племя.

Джейсон небрежно откинулся назад, и Шейн понял, что его предупреждение не прошло незамеченным. Внезапно скальпирование врага показалось ему чертовски хорошей идеей.

— Гм. — Джейсон изучал свой маникюр, затем посмотрел вверх. — Теперь я не совсем уверен, что вам можно доверять. Возможно, Келли послала вас, чтобы навредить мне. Или подставить?

— Келли не знает, что я здесь. И ваши деньги не имеют никакого отношения к нашей встрече.

— Хорошо, я вас слушаю, — сказал Джейсон.

— Я хочу удочерить вашего ребенка. И жениться на Келли, если она будет не против.

— Прекрасно. — Джейсон полез в карман, вытащил оттуда визитную карточку и вручил ее Шейну. — Это номер моего адвоката. Вы можете обговорить все детали с ним.

Ошеломленный Шейн смотрел на карточку.

Что это?

— А вы не хотите что-нибудь узнать обо мне? Не интересуетесь, чем я зарабатываю на жизнь? Хожу ли я в церковь? Плачу ли налоги? Разве вас не заботит, каким я окажусь мужем и отцом?

Мужчина напротив поднял бровь.

— Нисколько. Меня не интересует Келли и ее жизнь.

— Что ж, когда-нибудь вы вспомните о своей дочери и, возможно, захотите общаться с ней, если…

— Сейчас дети меня не интересуют.

Негодяй, думал Шейн, желая увидеть хотя бы легкую вспышку эмоций в этих ледяных синих глазах. Брианна не заслуживает такого отца.

— И все-таки когда-нибудь вы пожалеете о своем поступке. У Брианны ваши гены и, возможно, она захочет увидеть своего настоящего отца. Мы с Келли не будем ей препятствовать, но если вы посмеете обидеть девочку берегитесь! — С этими словами он встал. Направляясь к двери, он заметил, что официантка с завтраком Джейсона Колиера посторонилась, пропуская его. Шейн кивнул девушке, затем положил в карман карточку адвоката и вышел, не оглядываясь назад.

Уставшая, но довольная тем, что ее рабочий день заканчивается, Келли сидела в кассе, пробивая чек для знакомого клиента. Она знала большинство людей, отоваривавшихся в этом магазине, и они, конечно, знали, ее и любили с ней поболтать.

Келли посмотрела в конец очереди — надо попросить последнего клиента не занимать за ним — и вдруг словно получила удар кулаком: высокий смуглый мужчина с белокурым, розовощеким младенцем стоял в конце очереди.

Шейн и Брианна. Он смотрел ей в глаза и улыбался. Сердце у нее лихорадочно забилось, руки дрожали. Почему он здесь? И кто ему позволил таскать по городу Брианну?

Келли с трудом обслужила оставшихся покупателей и вежливо попросила Шейна закрыть ворота.

— Я заехал к вам, и твоя мама попросила подвезти тебя домой, — сказал он, подойдя к ней вплотную.

Он прилетел из Техаса, чтобы подвезти ее с работы домой?

— Мой автомобиль в ремонте, — пояснила она, чувствуя себя неуверенно из-за того, что руки ее дрожали.

Реагируя на голос Келли, Брианна повернула голову и улыбнулась маме. Сердце Келли растаяло.

— Почему ты здесь? — спросила она.

Он поудобнее подхватил Брианну, его руки нежно поддерживали малютку. Они прекрасно смотрятся вместе, подумала Келли. Высокий, мощный мужчина и ясноглазая маленькая девочка. Брианна выглядела вполне счастливой, находясь в его руках и пуская пузыри.

— Я заметил по пути парк, — сказал он. — Поедем туда? Там не так жарко. Нам надо поговорить.

— Когда ты приехал?

— Сегодня утром.

Молчание затягивалось, и Келли вздохнула с облегчением, когда они достигли парка. Выбрав место в тени, Шейн достал детское одеяло, расстелил его на мягкой травяной перине и положил на него Брианну, а сам сел прямо на траву, согнув колени. Келли прилегла рядом с Брианной, внезапно пожалев, что не надела ничего более красивого.

— Не могу поверить, что ты здесь.

Он тяжело вздохнул:

— Сегодня я видел Джейсона.

Она ошеломленно посмотрела на него:

— Как? Почему?

— Хотел поговорить о Брианне. И о тебе.

Шейн встретил ее пристальный взгляд, в его глазах, как всегда, сверкали искорки золота.

— Он не понравился мне, Келли. Хотелось дать ему в зубы, но я сказал себе: это отец Брианны. Я посоветовал ему не забывать, что у него есть дочь, которая однажды захочет увидеть его. — Он сжал в руке пучок травы. И если это случится, а Джейсон не отнесется к этому подобающе… клянусь, я убью его.

Осуждение в его голосе заставило ее задержать дыхание.

— Ты сказал ему и это? — Ей хотелось поцеловать его теплые, сексуальные губы. — Спасибо. Ты настоящий друг.

— Надеюсь, что я больше чем друг?

Ее сердце подпрыгнуло.

— Разве это не твои слова?

— Я был не прав. — Он отбросил сжатую в руке траву. — Я тот парень, который любит тебя, Келли. Который хочет на тебе жениться и удочерить твою дочь.

Келли заплакала, не стесняясь. Да, она давно хотела услышать эти слова, но принять его предложение теперь, когда она знает, кого Шейн действительно любит?.. Тами и Эвана, а она с Брианной будут всегда в их тени.

— Не думаю, что это возможно, — сказала она.

Шейн взглянул вверх на дерево, его пульс ускорился, сердце тревожно забилось. Он пристально взглянул на Келли:

— Ты не хочешь меня?

Она закрыла глаза, затем открыла их, ее веснушки — огненные пылинки плавали в слезах.

— Я хочу тебя, — сказала Келли, — но не могу себе этого позволить.

— Почему? Пожалуйста, скажи почему?

— Потому что я хочу быть твоим будущим в полной мере, а не только его половиной.

Окончательно запутанный, он лихорадочно пытался понять, что она имеет в виду. Шестое чувство, на которое он так часто полагался в сложных случаях, на этот раз оставило его.

Она говорит загадками, а его сердце страдает.

Он хочет на ней жениться, любить ее все свои оставшиеся дни. Разве это не будущее?

— Я не понимаю.

Она провела рукой по лицу, вытирая слезы.

— Я не хочу быть заменой Тами.

— Тами? — Шейн улыбнулся. Она ревнует! Я звонил Тами перед тем, как ехать сюда. Мы долго болтали. Я рассказал ей о тебе и о Брианне. Мне надо было убедиться, что прошлое покинуло меня, что Эван счастлив. Тами и я были слишком молодыми, чтобы сохранить нашу любовь. Это было увлечение, сильное, яркое, но увлечение.

Келли удивленно повернулась к нему:

— Если ты любишь меня, то почему отправил к Джейсону?

— Я отправил тебя потому, что считал себя не вправе претендовать на твою дочь. — Он взял Келли за руки. — И я боялся, что Джейсон соблазнит тебя снова, что связывающие вас отношения сильнее того, что ты чувствуешь ко мне.

— Шейн, я люблю только тебя. — Ее голова упала ему на плечо, ее тело прильнуло к нему. И моя дочь теперь принадлежит тебе.

Неужели он все-таки заплачет? Шейн погладил Келли по голове.

Келли откинулась, чтобы посмотреть на него, ласково прикоснуться к его щеке.

— Ты не упомянул об Эване, Шейн. Ты просил у Тами разрешения посещать его?

— Нет. — Конечно, он всегда будет вспоминать этого маленького мальчика, но Эван не нуждается в нем. — У Эвана есть отец. И неплохой, если верить Тами. Прошло слишком много времени. Мое появление в жизни Эвана только смутит его. Не стоит этого делать.

Шейн поцеловал ее и ощутил естественный ответ, ее губы чувственно открылись ему навстречу. Келли Бакстер предназначена ему в жены. В этом Шейн Ночной Ветер был уверен.

Позже в ту же ночь Келли и Шейн лежали на ее кровати. Они были одеты для сна, но оба бодрствовали.

— Ты жила в этой комнате, когда была маленькой? — спросил он.

Она кивнула:

— Я все переделала с тех пор.

На побеленном шкафчике она хранила коллекцию статуэток. Мифические создания: драконы и чародеи, русалки и единороги. Особенно Шейна заинтересовали крылатые феи.

— Мы возьмем эти штучки с собой, — сказал. он. — Они будут стоять в нашей спальне.

Вдруг она резко повернулась к нему.

— А как я оставлю здесь свою маму? Ей будет очень одиноко.

— Она может продать этот дом и уехать с нами.

— И где она будет там жить?

Озорная усмешка появилась на его губах.

— С моим отцом.

Келли засмеялась:

— Великолепно. Они с первой встречи притягивают друг друга, но вряд ли они сразу начнут жить вместе. Для этого они слишком консервативны.

— Она может снять у него комнату. Этого достаточно для соблюдения приличий. И, кроме того, она может найти там работу по специальности. Например, место бухгалтера в одном питомнике. Я буду счастлив, если это случится.

— Ты уже давно придумал это, правда?

— Наши родители пусть живут в доме, а мы поселимся в коттедже. Он очень подходит нам. Очаровательное место с шатким крыльцом и цветами, пробивающимися через щели.

Дым валит из трубы, горят шалфей и свечи…

Волшебство!

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Я тоже люблю тебя.

Он поцеловал ее. В этом поцелуе вибрировало желание, внезапный взрыв голода.

Она прогулялась руками по его груди, пока он спускал лямки ее ночной рубашки и пробовал губами ее голое плечо.

Ей показалось, что она слышит музыку.

Индейские барабаны смешались с мелодиями арфы и флейты — их музыка, их волшебство. И колдуны, и воины, и маленькие леди с крыльями.

В нем столько энергии, думала она, и страсти, мужчина с огнем в волосах и отливающей медью кожей. В его объятиях чувствовались сила и красота, тяжелое мужское тело жаждало ее.

Их одежда легко соскользнула и перекочевала на пол. Она провела рукой по его животу, гладила и ласкала, наблюдая за мерцанием его глаз, слушая звуки возбужденного мурлыканья, исходящего из его груди.

Они целовались снова и снова. Было так приятно лежать обнаженной рядом с ним, играть и дразнить, зная, что за этим придут эротические сокровища. Она чувствовала все каждое нежное движение, каждую открывшуюся пору, каждый вздрагивающий нерв, каждый вздох. Он плавно скользнул в нее без защиты, нависнув над ней и раскачивая ее тело медленными толчками. Она приняла его ритм, и они задвигались в медлительном дивном темпе.

— Скажи мне, — шептал он, — скажи, чего ты хочешь?

— Тебя, — все, что она смогла ответить, — как можно больше тебя.

Он вонзился в нее глубже и дал ей то, что она просила: свое сердце, переполненное любовью, свое семя… И в этот момент, в этот невероятный момент, когда они погружались в удовольствие, прозрачные огоньки плясали между ними. Она поняла: теперь они одно.

Эпилог

Для двух с половиной лет Брианна Солнечный Лучик была слишком болтлива и улыбчива. Сегодня на ней было светлое сиреневое платьице с пышными рукавами, украшенное лентами, бантами и пуговицами в форме сердечек. Белая кружевная нижняя юбка торчала из-под подола, а собравшиеся в сборки носочки открывали миниатюрные ножки в туфельках. Шейн пытался закрепить в ее волосах заколку, но она крутилась и всячески мешала ему.

— Я возьму Куги в церковь, папочка?

— Конечно, возьми.

Куги — это тот игрушечный кугуар, который стал ее «любимым одеялом», потрепанное животное, которое сопровождает ее повсюду.

Она спит с Куги ночью, кормит его завтраком утром, делится с ним секретами и просит, чтобы он мурлыкал.

— А где мамочка? — спросила она, шаркая своей беспокойной ножкой.

— Она тоже готовится.

— А ты уже готов, папочка?

— Почти, — ответил он, продолжая борьбу с заколкой, поскольку мягкие локоны Брианны устроили сегодня бунт.

На Шейне был черный смокинг и накрахмаленная белая рубашка, но пиджак пока висел на спинке стула, а ноги были босые. Через час Том Маккинли и Линда Бакстер станут мужем и женой в загородной маленькой церкви.

У всех членов семьи, включая мать Шейна и ее нынешнего друга, на церемонии будет своя роль.

— Мамочка! — завопила Брианна, когда Келли вошла в детскую.

Шейн поднял глаза, его пульс замер. Водопад из цветов увенчивал ее голову, а платье из мерцающего сиреневого шелка роскошно драпировало большой живот. Келли Ночной Ветер была на восьмом месяце беременности, и в мире не существовало более прекрасной женщины. Она выглядела блестяще, просто олицетворение материнской элегантности.

Он подхватил Брианну и понес ребенка к матери. Они прижались друг к другу все вместе — семья, в которой каждый чувствует себя тепло и спокойно в окружении любящих и любимых рук.

Брианна постучала пальчиком по животу Келли и улыбнулась.

— Привет, ребенок, — сказала она, радостно приветствуя своего неродившегося брата, а может, сестру.

Шейн и Келли обменялись гордыми улыбками. В ее глазах он видел мир, который они создали, их личное «счастливое небо», уголок в Техасе, где цветут дикие цветы и феи трепещут своими крылышками. Место, где экзотические кошки отдыхают в тени, а мужчины и женщины безнадежно влюбляются.

Этим солнечным днем они будут отмечать новую свадьбу, а также новую жизнь в чреве Келли, а еще присутствие маленькой девочки, которая отгоняет штормы. Потому что сегодняшний день, Шейн уверен, откроет путь и вечность.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg