«Романтический ланч для двоих»

Романтический ланч для двоих (fb2) - Романтический ланч для двоих [Crown Prince’s Chosen Bride] (пер. Леонид Анатольевич Игоревский) 700K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кенди Шеперд

Кенди Шеперд Романтический ланч для двоих

* * *

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Crown Prince’s Chosen Bride Copyright

© 2016 by Kandy Carpenter

«Романтический ланч для двоих»

© «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

Глава 1

Джемма Харпер принялась за тесто для пирога «в честь окончания добровольного шестимесячного отказа от общения с мужчинами».

В идеале пирог представлял собой сочетание сладкого и горького. Насыщенный сладкий вкус белого шоколада контрастировал с острым горьковато-кислым лимоном и лаймом. Для нее эти полгода были наполнены сладким ощущением покоя при отсутствии волнений, всегда сопутствовавших отношениям с противоположным полом, и горечью от осознания собственного одиночества. Теперь она чувствовала себя сильнее, мудрее и, как никогда, решительно настроилась разорвать порочный круг, когда выбирала мужчин, разбивавших ей сердце.

Теперь все пойдет по-другому. Она будет сдерживать импульсивность и больше не позволит смазливой физиономии и широким плечам ослепить себя настолько, чтобы не заметить особенностей характера, очертя голову, броситься в омут любви к человеку, которого толком даже не знала. И вообще теперь она станет гораздо жестче. Никакого «самого последнего шанса» для очередного обманщика-сердцееда.

– Больше никакой мисс «Я-не-разбираюсь-в-мужчинах».

Приятно поговорить с самой собой в большой кухне. Проработав несколько лет шеф-поваром, а потом редактором кулинарного журнала, Джемма, наконец, обрела работу своей мечты в агентстве «Королевы вечеринок», став совладелицей бизнеса наряду с Энди Ньюман и Элизой Данн. Джемма отвечала за еду, Энди слыла гением креатива, Элиза отличалась деловой хваткой. Уйти с головой в работу оказалось лучшим способом отвлечься от любовных неудач. Ради процветания их детища она сделала бы все что угодно.

Джемма задвинула форму с пирогом в духовку. Потом она посыпет его кокосовой стружкой и украсит ломтиками засахаренного лимона и цедрой лайма. Повернувшись к кухонному рабочему столу, она обнаружила, что не одна. У двери стоял высокий, широкоплечий мужчина. Джемма охнула от неожиданности, и ее рука в ярко-розовой кухонной варежке взметнулась к сердцу.

– Кто вы такой и как, черт возьми, сюда вошли?

Даже несмотря на шок, она отметила, что он на редкость хорош собой. Худощавое лицо, каштановые волосы. Ни дать ни взять ее вариант. Нет. Больше – не вариант, после того как она шесть месяцев отговаривала себя иметь дело с красивыми мужчинами.

Готовая дать отпор, Джемма угрожающе подняла деревянную ложку. По руке потекли капли жидкого теста – она даже не заметила.

Мужчина поднял руки, словно признавая превосходство ее оружия.

– Тристан Марко. У меня назначена встреча с Элизой Данн. Она застряла в пробке и сообщила код входной двери.

Незнакомец говорил на безупречном английском, хотя и с легким акцентом, которого Джемма не смогла сразу распознать. Француз? Немец? На австралийца не похож. Что-то подсказывало, что он европеец.

– Опустите оружие. – Его голос дрогнул от еле сдерживаемого смеха.

Джемма покраснела и опустила ложку, пытаясь привести пульс в какое-то подобие нормы.

– Вы вошли так неожиданно. Почему не позвонили в звонок?

Он остановился с противоположной стороны стола. С такого расстояния она разглядела его яркие голубые глаза, темные брови, гладкую оливковую кожу и прекрасные зубы.

– Извините, если напугал вас. Мисс Данн не предупредила, что здесь кто-то будет.

– Я здесь одна, впрочем, и не испугалась. Элиза придет с минуты на минуту.

– Да, она сказала, что скоро подъедет. – Его улыбка была чарующей. – Я собирался с ней встретиться. До этого мы говорили только по телефону.

Он просто обалденный. Джемма постаралась сдержать опасный трепет в груди.

– Меня зовут Джемма Харпер, я бизнес-партнер Элизы. Могу я чем-нибудь помочь?

Она остановилась почти рядом с ним и начала было развязывать фартук, но остановилась. Вдруг показалось, что это может выглядеть так, будто она раздевается. Конечно же нет. Да и какая необходимость снимать фартук?

Она протянула мужчине руку. Рукопожатие длилось ровно столько, сколько положено, но за это время Джемма успела ощутить, какая сильная и теплая у него рука.

– Значит, вы одна из «Королев вечеринок»?

– Да, я директор по питанию. – Джемма в который раз посетовала на то, что для ее должности не придумали более достойного названия, хотя поначалу это казалось забавным. – Вы хотели встретиться с Элизой по поводу организации праздника?

Закоренелая холостячка Элиза ни с кем не встречалась. Тем не менее его визит вполне мог иметь личную подоплеку. В таком случае ей можно позавидовать. Этот парень неотразим.

– Да, планировал договориться об организации приема.

– Приема? Вы имеете в виду прием по случаю свадьбы?

Свадебные праздники – лакомый кусочек. Джемма поспешила отбросить внезапную вспышку разочарования. Его семейное положение ее совершенно не касается. И все же стоит признать, есть в нем что-то очень притягательное, помимо красивой внешности, нечто особенное. Он не такой, как все.

– Нет, не свадьба. Моей брачной церемонией, когда надумаю жениться, буду заниматься уж точно не я.

По опыту Джеммы этим всегда занимались невесты, а женихи не сразу это осознавали.

– Ну так и о каком приеме идет речь?

– Наверное, «прием» не совсем подходящее слово. Мой английский…

«Мне не нравятся широкие плечи у мужчин», – старалась убедить себя Джемма.

– Ваш английский лучше моего. Возможно, вы имеете в виду деловой прием?

– И да и нет. Скорее, вечеринка для австралийских партнеров, ведущих дела с моей семьей.

Ах, вот он о чем.

– Конечно! Коктейль-пати в «Парквью-отель» в пятницу вечером – подготовка там уже идет полным ходом.

– Именно.

– Я отвечаю за все, что связано с угощением. Мы воспользуемся услугами поваров отеля. Отличная команда – мне доводилось с ними работать. Думаю, вы останетесь довольны едой.

– Значит, все в порядке. Я верю, что попал в надежные руки.

Теперь все сложилось. Их таинственный клиент – Тристан Марко. Таинственный, потому что его заказ был согласован в спешке. Он выложил весьма существенную сумму, ведь речь шла о роскошной вечеринке в первоклассном отеле. «Королевы» потратили немало времени, гадая, что это за клиент.

– С нашей фирмой вы в самых надежных руках.

Тристан пристально посмотрел на Джемму, прищурив глаза:

– Разве я с вами говорил? Уверен, что запомнил бы ваш голос.

А уж она-то точно запомнила бы его голос.

– Обычно с клиентами общается Элиза. Вы не такой, как мы… – начала Джемма, но тут же умолкла.

– Не такой, как вы – что?

– Не такой, как мы ожидали.

– А чего вы ожидали?

Вздохнув, Джемма посмотрела ему прямо в глаза.

Когда же это кончится? Ей действительно нужно что-то делать с привычкой болтать не подумав.

– Ну, мы ожидали кого-то постарше. Не такого высокого. Слегка лысоватого. Возможно, даже полного. С закрученными черными усами. Возможно, похожего на Эркюля Пуаро. Ну, вы знаете – того детектива из фильмов по Агате Кристи?

Кого-то не такого безумно красивого.

Слава богу, он засмеялся.

– Значит, вы разочарованы тем, что видите?

У Джеммы перехватило дыхание от пристального взгляда и невозможности отклонить молчаливое предложение полюбоваться его высоким ростом, мускулистым телом, красивым лицом с невероятными голубыми глазами, полным чувственным ртом и короткими каштановыми волосами с приподнятым надо лбом вихром.

– Нисколько.

«Разочарована» не то слово, которое приходило на ум.

– Рад это слышать. – Он ни на секунду не сводил с нее глаз. – Вы меня не знаете, зато я точно знаю, чего от вас ждать.

– Вы – знаете?

– «Королев вечеринок» мне порекомендовал Джейк Марлоу. Сказал, что все три партнерши красивы, талантливы и весьма умны.

– Он так сказал?

Миллиардер Джейк Марлоу – бизнес-партнер Доминика – мужа Энди. Был шафером на их свадьбе. Кто бы мог подумать, что он проявит такой интерес к «Королевам вечеринок»?

– Судя по вам, Джейк не ввел меня в заблуждение.

Благодаря его серьезной манере говорить и очаровательной улыбке, этот не слишком удачный комплимент прозвучал искренне.

Джемма дала себе установку не краснеть, но, похоже, безуспешно.

– Спасибо.

– Джейк очень высоко отзывается о вашем бизнесе. Утверждает, что это лучшая компания по организации праздников в Сиднее.

– Он очень добр. Мы всегда благодарны за такие хорошие отзывы.

– Поэтому я даже не стал обращаться к другим.

– Вау! Я хотела сказать, это просто замечательно. Я… мы польщены. Обещаю, мы вас не разочаруем. Отель – прекрасное место для приема. Лучше, чем «Гайд-парк», элегантный, высший класс. Я больше нигде не видела столько мрамора и роскоши. К тому же славится своим образцовым обслуживанием.

– Да. Первое, что я сделал, когда приехал в Сидней, осмотрел его. Вы не ошиблись в выборе. Сам я предпочел бы что-нибудь более неформальное, но протокол диктует свои правила.

– Протокол вашего фамильного бизнеса?

– Да. Я должен соблюдать его, даже когда нахожусь в другой стране.

– Значит, вы не из Австралии?

Еще один фрагмент встал на свое место. Все телефонные звонки приходили из Куинсленда – штата на севере Нью-Саут-Уэльса, где жил Джейк Марлоу. Теперь все понятно.

– Да.

Джемма по-прежнему не могла идентифицировать его акцент, и это раздражало.

– А в чем состоит бизнес вашей семьи?

Еще один вопрос, будораживший любопытство «Королев вечеринок» при обсуждении таинственного клиента.

Тот по-прежнему оставался загадкой.

Тристан не мог прийти в себя после знакомства с красивой рыжеволосой женщиной, размахивавшей деревянной ложкой, как оружием. Надо было обдумать ответ, и он постарался отвлечься от следа теста, прилипшего к ее щеке, похожего на стрелку, указывающую на красивые полные губы. Он боролся с желанием осторожно стереть тесто.

Стоит ли говорить правду? Или дать столь же уклончивый ответ, как другим во время поездки в Сидней инкогнито?

Посещение Австралии значилось в списке дел, которые надлежало сделать до того, как ему исполнится тридцать лет. Потом он вернется домой и вступит в «фамильный бизнес». Он провел несколько дней в Куинсленде с Джейком, а последние дни в Сиднее наслаждался своей анонимностью, позволив себе быть просто Тристаном. Никаких ожиданий и объяснений. Просто – парень около тридцати. Сам по себе, ни от кого не зависящий, получающий удовольствие от жизни. Он впервые чувствовал себя обычным парнем. Даже когда учился в университете, все быстро узнавали, кто он.

Рано или поздно придется признаться, что это за прием, но пусть это произойдет позже.

Джемма Харпер поистине прелестна: темно-рыжие волосы, лицо в форме сердечка, мягкие изгибы фигуры, которую ничуть не портил белый поварской фартук. Тристан с удовольствием говорил с ней под завесой анонимности. Когда она узнает, кто он, ее поведение наверняка изменится. Так всегда.

– Финансы, торговля – и все такое.

– Понятно.

Несмотря на вежливый ответ, уголки ее рта слегка опустились вниз, и Тристан догадался, что она сочла его бизнес порядочной скукой. Больше подходящей для лысоватого полного джентльмена, каким она его представляла. И кто ее обвинит? Однако совсем не хотелось, чтобы эта симпатичная женщина сочла скучным его.

– И еще мы занимаемся самым лучшим в мире шоколадом.

В ее красивых карих глазах вспыхнул интерес. Кажется, он разыграл верную карту.

– Шоколад? Вы имеете в виду мою любимую компанию? Значит, вы из Швейцарии?

Тристан отрицательно покачал головой.

– Тогда Бельгия? Франция?

– Почти. Я из Монтовии – это маленькое королевство в том регионе.

– Не там ли производят знаменитый монтовианский шоколад?

– Вы его знаете? – удивился Тристан.

Его страна в большей степени была известна финансовыми услугами и офшорной зоной, чем шоколадом или сыром, несмотря на их высочайшее качество.

Она улыбнулась, от чего на щеках появились очаровательные ямочки. У него захватило дух. Одна из «Королев вечеринок» и в самом деле чудо как хороша.

– Конечно, знаю. Монтовианский шоколад просто прекрасен. Здесь трудно такой найти. Я открыла его для себя, когда была в Европе. Пальчики оближешь! В общем, золотой стандарт шоколада.

– Я бы сказал – платиновый стандарт.

– Золотой или платиновый – не важно. Это просто отличный шоколад. Значит, вы шоколатье?

– Нет. Я занимаюсь вопросами управления бизнесом.

– И поэтому приехали в Сидней? Даете прием, продвигая монтовианский шоколад?

– В том числе. – Не хотелось слишком завираться.

– Понимаю: не хотите раскрывать конфиденциальную информацию.

– Вы правы.

На самом деле он не любил врать. Уклониться от ответа – да, но не врать.

– Не волнуйтесь. Вы удивились бы, узнав, каких только секретов не приходится хранить при нашей работе. Мы всегда очень осторожны.

Она приложила палец к губам. Тристан заметил, что у нее на руках нет никаких колец.

– Но главная причина моего приезда в Сидней – отпуск.

– Неужели кому-то хочется отдохнуть от монтовианского шоколада? Думаю, если бы я жила в Монтовии, никогда не уезжала бы оттуда. Шучу, конечно. Как бы вы ни любили свою работу, отдых никогда не помешает.

– Сидней – прекрасное место для отдыха. Мне здесь очень нравится.

И понравилось еще больше после знакомства с ней. В Сиднее множество красивых женщин, но в Джемме Харпер таилось нечто особенное, что сразу привлекло его. Открытая, дружелюбная манера, веселые глаза, ямочки на щеках и то, как безуспешно она пыталась выглядеть свирепой, размахивая деревянной ложкой. Она слишком хорошенькая, чтобы выглядеть пугающе.

– Здесь лучше всего в марте, когда начинается осень. Не слишком жарко. Море теплое – идеально для купания. Школьные каникулы закончены. Народу в ресторанах немного. Надеюсь, вы получите удовольствие от нашего прекрасного города. Говорю, будто цитирую буклеты для туристов, верно? Но если серьезно, хорошо, что вы приехали именно в это время года.

Поначалу казалось, что близость к морю – это все, что нужно. Но сейчас он понимал, что ему не хватает общества женщины. Жизнь, к которой его готовили, предполагала, что ему часто придется чувствовать себя одиноко.

– Нет, это вам повезло, что живете в таком красивом городе, в этой замечательной гавани.

– Сидней действительно классный, мне нравится здесь. Но я уверена – Монтовия не хуже. Когда думаю о вашем шоколаде, представляю озера и горы, покрытые снежными шапками. Я права?

– Да. – Ему хотелось рассказать больше о своем доме, но он опасался, что попадется на вранье.

– Ну, значит, я угадала. Должна признаться, кроме шоколада, я ничего не знаю о вашей стране.

– Я обнаружил, что за пределами Европы о ней вообще мало кто знает.

И сейчас это сослужило хорошую службу. В Сиднее его никто не узнавал. И это его вполне устраивало.

– Возможно, благодаря шоколаду о нас здесь узнают.

– Думаю, это вполне возможно после вашего при езда. Мы должны поменять десерт, чтобы показать всем монтовианский шоколад. Время еще есть. Займусь этим прямо сейчас. Простите, опять бегу впереди паровоза. Я хотела сказать, что сделаю это, если вы согласны.

– Конечно, согласен. Очень хорошая идея. Я сам должен был догадаться.

– Я подберу несколько отличных шоколадных десертов и представлю их на ваше рассмотрение.

Тристан уже собрался сказать, что не стоит ждать одобрения, но остановился.

Ему хотелось снова увидеться с ней.

– Да, пожалуйста.

– Элиза уже должна приехать. Не может быть, чтобы так застряла в пробке. Могу я проводить вас в приемную? Там удобнее, чем здесь.

– Мне и здесь удобно. Мне нравится ваша кухня. – Все эти поверхности из нержавейки и большие промышленные приспособления каким-то образом теплели от ее доброжелательной улыбки.

Джемма сделала большие глаза, карие, но какого-то необычного коричного оттенка. Они зажигались, когда она улыбалась.

– Мне тоже. У меня в духовке пирог, за ним надо следить.

Тристан вдохнул аромат с цитрусовыми нотками:

– Пахнет очень вкусно.

– Я пробую новый рецепт, думаю, получится хорошо. Не знаю, сколько времени продлится ваша встреча с Элизой, но пирог будет готов не раньше чем через час. Он должен остыть, а потом я…

– Думаю, встреча будет недолгой. Есть еще несколько интересных мест, которые я хотел бы посмотреть. Я забронировал в порту реактивный катер. Может быть, смогу попробовать вашего пирога в другой раз?

Тристану хотелось, чтобы этот «другой раз» обязательно состоялся.

– Понимаю. Прогулка на реактивном катере гораздо привлекательнее пирога. – Улыбка свидетельствовала о том, что Джемма не обиделась. – А что вы уже успели посмотреть в Сиднее?

– Обычные достопримечательности – побывал в доме Оперы, на Бондай-Бич, поднялся на мост Харбор-Бридж.

– Да, это непременно стоило посмотреть. Хотя у меня никогда не хватало смелости забраться на мост. Но в Сиднее есть то, что не показывают туристам. Я вам посоветовала бы…

– А не могли бы вы показать мне не туристический Сидней? Очень хотелось бы, чтобы вы составили мне компанию.

Она колебалась:

– Не знаю…

В комнату влетела стройная молодая брюнетка.

– Вы, должно быть, мистер Марко? Прошу извинить, что заставила ждать. Пробки – просто кошмар какой-то! Меня зовут Элиза Данн.

Тристан на мгновение задумался, но тут же вспомнил, что использовал имя Марко в качестве фамилии.

Глава 2

С появлением Элизы Джемма успокоилась. Какое счастливое избавление, ведь она уже собиралась согласиться показать Тристану Сидней. И совершила бы большую ошибку.

Во-первых, у «Королев вечеринок» существовало правило не встречаться с клиентами. То, что Энди нарушила его, ничего не меняло. Джемма не собиралась делать исключений ни для кого. Этот бизнес слишком важен для нее, чтобы рисковать.

Однако правило не запрещало составить ему компанию. Если бы она сказала да, это означало бы проявление гостеприимства по отношению к клиенту-иностранцу. Так она пыталась обмануть себя. А обманываться в том, что касалось мужчин, – дурная привычка, с которой она старалась покончить. Тристан слишком привлекателен, чтобы делать вид, будто все ограничится гостеприимством.

– Джемма, спасибо, что позаботилась о мистере Марко. В городе сегодня столпотворение, с ума можно сойти!

– Джемма очень хорошо позаботилась обо мне.

На миг у Джеммы замерло сердце.

– Она еще не закормила вас пирогами или булочками?

– Пирог пока не готов, но у меня есть печенье.

– Пожалуй, я лучше оставлю пирог для другого раза. И еще принесу вам шоколад.

Эти плечи. Акцент. Голубые глаза. И монтовианский шоколад.

«Да!» – окликнула она про себя.

«Нет!» – возразил здравый смысл.

– Пожалуй… – неуверенным эхом повторила Джемма.

К счастью, Элиза переключила внимание Тристана, уточняя количество гостей.

Джемма перевела дух.

– Вы обсуждайте, а я посмотрю, как там пирог.

За годы работы она научилась определять степень готовности выпечки по запаху.

Устойчивое, ровное горение, а не кратковременные вспышки пламени – именно это она искала в мужчине, с которым хотела бы связать свое будущее. Не страстное возбуждение с желанием слишком быстро оказаться в постели. Нет. Хотелось долго и неспешно узнавать друг друга, прежде чем на что-то решиться. На ум приходило старомодное слово «ухаживание».

Джемма не рвалась завести очередного мужчину. Никакой спешки. Нужно, чтобы в следующий раз все было правильно.

Однако она слишком остро ощущала присутствие Тристана. Более того, его напряженная поза говорила о том, что он тоже чувствует нечто подобное. И это доставляло тайное удовольствие. Значит, она по-прежнему способна привлечь внимание классного парня. Даже если и не собиралась пользоваться этим.

Джемма прислушивалась к разговору Тристана и Элизы, время от времени посматривала на его широкие плечи, подчеркивавшие узкие бедра. Поймав ее взгляд, он улыбнулся. Джемма вспыхнула, но улыбнулась в ответ. Их взгляды долго не отрывались друг от друга, пока она не заставила себя отвести глаза.

Добровольное воздержание закончилось, и ничто не запрещает ей флиртовать хотя бы самую малость. Полгода Джемма настраивала внутреннюю антенну на то, чтобы определять мужчин, таящих в себе потенциальную опасность для ее сердца. А в этом красивом монтовианце есть нечто, от чего антенна заработала с безумной силой, сигнализируя об опасности. За его несколько официальной речью и изысканно вежливыми манерами кроется какая-то тайна. И дело не в том, что он говорит, а в том, чего не договаривает.

И потом он здесь всего на несколько дней. Интрижка с красивым отпускником-туристом не входит в намерения Джеммы. Надо держать себя в руках, чтобы снова не втюриться в первого попавшегося красавчика.

Роман с Алистером был ей достаточно жестоким уроком. Для обоих это была любовь с первого взгляда, по крайней мере, так она думала. В течение полутора лет ее бросало то вверх, то вниз, как на американских горках. Любовь или страсть – как угодно – буря эмоций ослепила настолько, что она видела в нем только то, что хотела видеть. Игнорировала подсказки, которые должны были насторожить, указать, что он совсем не тот, за кого себя выдает.

С самого начала до нее доходили неприятные слухи. Но Алистер убедил ее, что покончил с пристрастием к кокаину и игре. Джемма всегда прощала ему срывы, давая «еще один шанс», о котором он умолял. Она любила его, а он ее разве нет? А потом мучительный и унизительный финал, когда на вечеринке она обнаружила его в туалете с их так называемой общей подругой и под дозой. На том все и закончилось. Джемма пыталась разобраться, почему постоянно влюбляется не в тех мужчин. История ее увлечений стала историей неудач, хотя ни одна не нанесла таких тяжелых сердечных ран, как предательство Алистера.

Нельзя, чтобы в первый же день возвращения в мир из условного монашества все возобновилось.

Мало ли что скрывает Тристан. Но черт возьми – до чего хорош!

Элиза предложила Тристану пройти в кабинет. Он повернулся к Джемме.

– Извините, я хотел бы сначала поговорить с Джеммой.

– Конечно. Мой кабинет за углом – жду вас там.

Тристан посмотрел ей в лицо прямым, пристальным взглядом, у Джеммы пересохло во рту. В наступившей тишине она слышала лишь стук собственного сердца.

– Вам не дали ответить, поэтому повторюсь:

Джемма, вы покажете мне Сидней?

Потребовалась вся воля, чтобы не обежать стол кругом, щебеча: «Конечно-конечно. Как насчет того, чтобы начать прямо сейчас?»

– Мне очень жаль, Тристан. Но я не могу.

Он выглядел обескураженным. У нее возникло впечатление, что он не привык к отказам.

– Вы уверены?

– Это не положено.

– Потому что я ваш клиент?

– Да. Извините, но таковы правила.

На миг ей показалось, что в его глазах мелькнуло разочарование.

– Какая жалость! А мне было бы очень приятно пообщаться с вами.

– Мне тоже. Но – правила есть правила.

Как доказала Энди, их можно нарушать. Но Джемма полна решимости удержаться, несмотря на то что уже сожалела.

– Я очень хорошо знаю, что такое правила. Мне это не нравится, но я понимаю.

Что он имел в виду? В нем вообще много того, чего она не понимает. И теперь уже нет шанса понять.

– Спасибо. Дополнительное меню по десертам я вышлю вам по электронной почте.

– Меню?

– Десерты с использованием монтовианского шоколада для вашего приема.

– Ах да, конечно. Буду ждать. Жаль, что не смогу посмотреть с вами Сидней.

– Мне тоже жаль.

– Вынужден откланяться.

Прозвучало как «аудиенция окончена».

Джемма отказалась любоваться его прекрасным видом сзади. А ей нравилось, когда у мужчины красивый зад. Так или иначе, он отчалил, а она осталась довольна своим решением. Правда-правда.

Но потом ее охватило беспокойство. Джемма то и дело поглядывала на дверь на случай, если Тристан вдруг вернется, и, отвлекшись, поранила кончик пальца, растирая на терке лимонную и лаймовую цедру. Через полчаса Тристан вышел, лишь мельком взглянул на Джемму, проходя мимо кухни.

Она с силой сжала кулаки, ногти впились в ладони. Тем не менее не побежала сказать, что передумала.

* * *

Через час в дверях появилась Элиза:

– Ну что пирог – готов? Этот запах сводит меня с ума!

– Почти. Я уже покрыла его глазурью, осталось только украсить его засахаренной цедрой. Иди посмотри. Думаю, он отлично подойдет для свадьбы Сандерсонона.

– Замечательно. М-м-м, кокос!.. Очень вкусно. По части еды ты просто гений.

– Чего нельзя сказать, когда речь заходит о мужчинах.

– Ну, будет. Ты отлично поработала над собой и снова можешь встречаться с парнями, но уже с умом. Разве не это мы собираемся отметить пирогом?

Элиза и Энди полностью поддерживали Джемму во время ее шестимесячного отказа от отношений.

– Я знаю.

Отклонить приглашение Тристана было правильно, хотя Джемма сожалела, что запретила себе гадать, как могло бы сложиться, если бы…

– И в чем причина печали? Нет, подожди-ка, можешь ничего не говорить. Это таинственный красавчик Тристан Марко. Он ведь как раз из тех, кто тебе нравится, верно? Я, как только его увидела, сразу так и подумала.

– Внешне – да, не стану отрицать. Он в самом деле классный. Наши предположения на его счет весьма далеки от реальности.

– Да, трудно представить кого-то более непохожего на невысокого лысоватого толстячка средних лет. С трудом заставила себя отвести от него глаза, чтобы не подумал, будто я дурно воспитана.

– Можешь представить, как я удивилась, когда он сообщил, что заказал у нас организацию приема в пятницу! Но, кажется, он что-то недоговаривает. Что он за человек? Для меня он по-прежнему загадка.

– «По-прежнему»? Что ты имеешь в виду? О чем это вы там разговаривали, пока меня не было?

Джемма пересказала Элизе разговор с Тристаном, не упомянув, однако, о его просьбе показать Сидней. Элиза лишь напомнила бы, что с клиентом встречаться – ни-ни! Кроме того, не хотелось говорить об этом вообще.

– Мне он сказал почти то же самое, хотя в отношении окончательного списка гостей вел себя очень уклончиво. Не понимаю – какого черта? Это же его прием, и он может приглашать, кого захочет, лишь бы число не превысило нашу договоренность.

– Спасибо, что напомнила. Нужно добавить к списку десертов несколько блюд с монтовианским шоколадом и согласовать с ним.

– Изменения в меню можешь обсудить с ним в среду.

– В среду? Почему в среду?

– На среду он попросил забронировать частный круиз на яхте по нашей гавани и организовать на борту элегантный романтический ланч на двоих.

Романтический ланч на двоих?

Таинственному Тристану действительно доверять нельзя. Он просил показать Сидней и одновременно строил планы романтического свидания с другой женщиной на роскошной яхте. Слава богу, она сказала «нет».

Или чего-то не поняла? Может, он просто хочет посмотреть интересные места города? Неужели после шестимесячного бездействия ее интуиция настолько атрофировалась, что она разучилась понимать мужчин?

Джемма досадовала. Не столько на Тристана, сколько на себя за то, что утратила бдительность, пусть и на мгновение.

– Какую яхту ты выбрала?

– С учетом того что это середина недели, мне удалось заполучить «Аргус».

– Вау! Отличная работа. Ему понравится.

– Уже понравилась. Я показала ему яхты. «Аргус» на порядок лучше остальных.

– Да, это произведет впечатление на его девушку.

– Думаю, в этом весь смысл. Повезло леди.

«Аргус» был копией старинной шестифутовой деревянной моторной яхты, изготовленной в двадцатых годах прошлого века и считавшейся эталоном роскоши. Часовая стоимость аренды составляла сумасшедшую сумму. Арендовать такую яхту для двоих казалось чем-то из ряда вон выходящим. Прошлым летом «Королевы» устраивали там корпоративную вечеринку на тридцать персон. Судно – высший класс, оборудованное по последнему слову техники, включая кухню. Похоже, Тристану действительно хотелось произвести впечатление на подружку.

– Ну, раз уж ланч будет на «Аргусе», полагаю, мы не стеснены в бюджете.

– Он сказал: «Тратьте, сколько потребуется».

Джемма скрипнула зубами, пытаясь заставить себя думать о Тристане только как о клиенте. Было бы лучше, если бы она могла по-прежнему считать его лысым пузаном.

– Времени в обрез, но мы успеем. Есть какие-нибудь ограничения по меню?

При разработке меню им приходилось иметь дело с огромным числом пищевых аллергий.

– Он ничего не говорил.

– Это упрощает дело. Элегантный ланч на яхте для двоих. Думаю – морепродукты. Это свежо и легко. Еду можно подготовить заранее, а наш шеф закончит все на борту. Сегодня же надо нанять официанта.

– Ты не забыла – ключевое слово «романтический»? И еще он хочет лучшее французское шампанское, что я, конечно, обеспечу.

– Интересно, кто его гостья?

Джемма надеялась, что Элиза не усмотрит в этом ее личной заинтересованности.

– Об этом он тоже умолчал.

Джемма ничего не могла поделать с легким уколом зависти к той, ради кого Тристан так старался быть романтичным. Но он заказчик. Хочет романтики – она обеспечит. В полном объеме.

– Почему именно я должна встречаться с ним в среду?

– Он хочет, чтобы ты побыла на яхте какое-то время и удостоверилась, что все сделано в наилучшем виде.

– Ланч на двоих с шеф-поваром и официантом не нуждается в дополнительном контроле. Мы тщательно отбираем людей. Им можно полностью доверять.

– Успокойся, я все понимаю. Тристан просил, чтобы ты удостоверилась, что все идет, как надо.

– Нет! – воскликнула Джемма и тут же поняла, что протест прозвучал чересчур эмоционально. – Нет необходимости. Я обо всем договорюсь с шефом и официантом и уверена, что его обслужат безупречно.

– Нет, так не пойдет. Он поставил особым условием твое присутствие на борту.

По мнению Элизы, самое важное – прибыль. Джемма осознала, что выбора нет. Элиза не замедлила подтвердить это.

– Ты же знаешь, какие деньги принесет нам его прием. Тристан очень ценный клиент. Хочешь или нет, но ты должна это сделать.

Глава 3

В среду утром Джемма шла вдоль северной стороны гавани. По дороге она, наконец, поняла, что ревнует Тристана к неизвестной гостье. Ее расстроило, что он так быстро нашел ей замену.

Джемма не завидовала тому, что эту женщину ждет круиз по красивой гавани Сиднея на великолепной яхте. Не завидовала прекрасному угощению, которым та будет наслаждаться благодаря усилиям команды «Королев вечеринок», но не в силах была спокойно относиться к тому, что она будет наслаждаться обществом Тристана.

Ее раздражало, что придется вытанцовывать перед этой романтической парочкой. Хотя не было никаких оснований для таких чувств. Тристан просил провести с ним время – она отказала. По правде сказать, ее чувства более чем неразумны. И тем не менее мысль увидеть его с другой женщиной совсем ей не нравилась.

Она не хотела этого видеть.

Почему он так настаивал на ее присутствии? Это же романтический ланч на двоих, черт возьми. Что ей там делать, если речь идет всего о трех переменах блюд? Ей придется слишком долго наблюдать, как Тристан очаровывает свою гостью.

А этот человек умеет очаровывать.

Если ее вынудят смотреть, как он целует другую женщину, останется только прыгнуть за борт и, бросив акулам вызов, добираться до берега вплавь.

Джемма, уймись, ты сама ему отказала.

Она постаралась убедить себя, что есть вещи и похуже, чем ясным солнечным днем бить баклуши на роскошной яхте, курсирующей вдоль одной из красивейших гаваней в мире. И наконец напомнила себе изобразить на лице приветливую улыбку.

Пройдя по дорожке, огибающей луна-парк, она ускорила шаг, заметив, что «Аргус» уже пришвартовался к причалу. Компания, предоставлявшая яхты в аренду, называла его «судном для джентльменов». Обшивка из дерева и винтажные линии корпуса позволяли ему особенно ярко выделяться на фоне обтекаемых форм современных судов. Джемма не особенно разбиралась в этом, но «Аргус» ей нравился.

Причал Лавандер-Бей располагался с западной стороны моста Харбор-Бридж. Вода сверкала синевой под стать небу. В воздухе чувствовался легкий привкус соли. Как можно предаваться унынию в такой день? Нет. Надо получить максимум удовольствия.

Ступив на причал, Джемма подготовилась изобразить дежурную улыбку. Ждала, когда члены команды помогут ей подняться на борт. Сердце замерло, когда она увидела, что первым стоит Тристан. В белых льняных брюках и белой рубашке с расстегнутым воротом и подвернутыми рукавами, открывавшими сильные руки. Он немного загорел и выглядел невероятно красивым. Цвету его глаз могло позавидовать само небо. Казалось, ее сердце сейчас выпрыгнет из груди.

Ни один мужчина не производил на нее такого впечатления.

– Позвольте, я помогу вам.

Джемма долго смотрела на его любезно протянутую руку, боясь дотронуться и не зная, чем это может обернуться. Однако внезапно ощутила слабость и дрожь в коленях.

Какая же она дура, что отказала ему.

Джемма выглядела так же прелестно, как в первый раз. Даже лучше. Темно-рыжие волосы падали на плечи, отливая золотом и медью в лучах яркого солнца. Узкие темно-синие бриджи и сине-белый полосатый топ подчеркивали фигуру именно так, как ему нравилось. Однако улыбка была неуверенной, и она долго колебалась, прежде чем опереться на его руку.

– Джемма, я так рад вас видеть.

Тристан чувствовал, как сердце отбивает радостный ритм. Она пришла, и он молча взмолился, чтобы Джемма простила ему настойчивое требование присутствовать на борту.

У нее свои правила, у него свои. Но Тристан постоянно думал о ней. Значит, придется нарушить ее правила.

– Девиз «Королев вечеринок» гласит: «Не существует ни слишком маленькой, ни слишком большой работы». И это очень небольшая работа.

Тристан вдруг понял, что держит ее руку дольше, чем положено правилами приличия. И слишком пристально смотрит ей в глаза. Но ничего не мог с собой поделать.

– Небольшая, но важная. – Очень важная для него, поскольку с каждой минутой неумолимо близилось к концу время отведенной ему свободы.

– В самом деле? Тогда, надеюсь, вы останетесь довольны меню.

– Ваш шеф и официант уже на кухне. Меню выше всяких похвал.

– И где же ваша гостья?

В этот момент один из членов команды сообщил, что они готовы отчалить.

– Я так ждал этого.

Ждал, чтобы поближе познакомиться с ней.

– Вы выбрали прекрасный день для осмотра гавани.

– Погода идеальная. Ее тоже организовали «Королевы вечеринок»?

Эта попытка разрядить обстановку, по мнению Джеммы, вышла довольно жалкой.

Тем не менее, когда она собралась ответить, на щеках появились чудесные озорные ямочки.

– Иногда мы умеем заказывать хорошую погоду.

– Значит, вы обладаете колдовскими способностями? «Королевы вечеринок» не перестают меня удивлять.

– Будьте осторожны, называя нас колдуньями. Энди и Элизе это может не понравиться.

Колдунья? Она его приворожила – это точно. Никогда еще Тристан не испытывал такого внезапного влечения. Особенно к столь неподходящей ему женщине.

– А вы? – Предания его страны гласили, что самые сильные колдуньи – всегда рыжие с зелеными глазами. У этой австралийской чаровницы глаза цвета корицы, теплые и манящие. – Вы колдунья, Джемма Харпер?

– Хотелось бы думать, что я умею творить чудеса на кухне, хотя, возможно, у меня просто очень развитая кулинарная интуиция. Но если вам так нравится, можете считать, что голубое небо над нами – тоже моих рук дело. Часть сервиса.

– Значит, ваши таланты не знают границ?

– Тут вы чертовски правы.

Их глаза снова встретились. Теперь ее лицо казалось ему таким знакомым. Наверное, потому, что с момента первой встречи он не переставая думал о ней. Ужасно хотелось погладить веснушки, усеявшие ее переносицу, провести по изящной верхней губе. До боли хотелось поцеловать Джемму.

Но ни о каких поцелуях с ней не может быть и речи, хотя эта девушка с первой же секунды вызвала его интерес. Его жизнь подчинена множеству правил и ограничений, а по возвращении его ждет лишь еще большая ответственность. Через три месяца ему исполнится тридцать – и все изменится. Оставшиеся несколько дней в Сиднее – последние, принадлежащие ему самому.

До того как несчастный случай унес жизнь брата, Тристан жил совсем по-другому. Из запасного он вдруг превратился в наследника. В одну секунду бесшабашное и даже, можно сказать, гедонистическое существование закончилось раз и навсегда.

В прошлом остались легкомысленные подружки, рискованные гонки на спорткарах, отчаянные скачки верхом и восхождения в горы родной Монтовии. Теперь все, что он делал, подлежало тщательному контролю. Все подчинено долгу перед короной. Остальное перестало существовать.

Однако Тристан настоял на том, чтобы ему предоставили отпуск, дали этот последний глоток свободы, прежде чем он окончательно свяжет себя узами долга. Ответственности. Служения стране.

Увлечение Джеммой Харпер никогда не будет одобрено протоколом.

– Я пытаюсь представить, какие еще чудеса вы способны творить.

Он пытался угадать магию, которой она приворожила его. Призыв чувственных губ. Теплоту глаз. Необъяснимое стремление быть с ней, побудившее его устроить их сегодняшнюю встречу.

Он не должен так увлекаться женщиной не его круга.

– Все мои чудеса заключаются в том, чтобы ваш романтический ланч прошел безупречно. Но для этого мне не нужна волшебная палочка. Я просто хочу, чтобы вы остались довольны. Вы оценили достоинства «Аргуса»? – Ее голос вдруг изменился, будто из него убрали веселость и живость («Вернемся к делу»).

– Да, яхта очень красивая…

Тристан привык иметь дело с подобными игрушками для миллионеров и воспринимал роскошь как должное. Однако это не помешало ему оценить «Аргус» по достоинству. Да и впечатляющий вид гавани не мог оставить равнодушным.

– Я очень доволен.

– Вот и хорошо. Из всех судов, на которых мы работали, «Аргус» мой любимец. Мне нравится стиль ар-деко – другая эпоха, другие представления о прекрасном…

– Хотите, я покажу вам яхту?

Если она согласится, он проведет для нее беглую экскурсию по великолепным спальням и большой кают-компании. Главное, чтобы у Джеммы не сложилось неверное впечатление.

– В этом нет необходимости. Я все знаю. Прошлой весной мы проводили здесь корпоративную вечеринку. А сейчас мне хотелось бы пообщаться с нашими сотрудниками.

– Ваш официант уже накрыл стол на палубе. Позвольте вашу сумку.

– Спасибо, не надо.

– Я настаиваю.

– Ладно.

Тристана удивила тяжесть, он сделал вид, что оседает под ней.

– Что у вас там? Арсенал деревянных ложек?

Она засмеялась:

– Нет, конечно.

– Значит, мне не надо доставать доспехи?

Тристану хотелось рассказать ей о коллекции средневековых доспехов, хранившейся в замке. В детстве он считал, что у каждого мальчика есть настоящие доспехи и в них можно поиграть, но, став старше, понял всю исключительность своего привилегированного существования, предполагающего множество ограничений.

Однако сейчас Тристан не мог открыться. Хотелось еще денек побыть обычным парнем, который познакомился с обычной девушкой.

– Конечно, вам не нужны доспехи. К тому же я вовсе не собиралась бить вас деревянной ложкой.

– Но на кухне вы меня напугали.

– Не верю ни минуты. Вы сильнее меня и…

– И – что?

– Я была уверена, что вы не сделаете мне ничего плохого.

– Я бы никогда не причинил вам вред. – Конечно, он лукавил и, сам того не желая, мог бы причинить вред. Хотя и непреднамеренно. – Так что же у вас в сумке?

– Всего-навсего несколько моих любимых кухонных принадлежностей. На случай, если они понадобятся.

– На случай, если шеф не справится?

– Это же вы захотели, чтобы я пришла проконтролировать его. А значит, я должна проконтролировать. Пожалуйста, мне надо посмотреть, где вам будет подан ланч.

В каюте имелась столовая зона, но Тристан обрадовался, что «Королевы вечеринок» решили подавать ланч на носовой части палубы, откуда открывался самый лучший вид. Место было защищено от солнца и ветра. Официант, профессионал своего дела, уже сервировал элегантный стол: льняные салфетки, большие белые тарелки и сияющие серебряные приборы.

Увидев стол, Джемма одобрительно кивнула, слегка подвинула один из ножей, приводя в идеальное положение относительно других приборов, причем сделала это машинально.

– Ваши сотрудники, как всегда, прекрасно справились. На время ланча мы бросим якорь у Стор-Бич. Очень романтичное место.

Она поджала губы, что показалось ему странным и непонятным.

– Не знаю, что такое Стор-Бич, но с удовольствием посмотрю.

– Это недалеко от прибрежного пригорода Мэнли, где начинаются замечательные северные пляжи. Стор-Бич – укромный пляж, куда можно попасть только с воды. Уверена, что вам и вашей девушке понравится. Сейчас всего десять утра. Если хотите, мы можем подать чай или кофе.

– С удовольствием выпью кофе.

Сидней удивил его во многих отношениях, особенно отличным, по меркам европейца, кофе.

Джемма бросила еще один взгляд на стол и отошла.

– Здесь не хватает только вашей гостьи. Она уже на борту или нам надо забрать ее на другом причале?

– Она уже на борту.

– Где же?

– Она прямо здесь.

– Но я никого не вижу. Не понимаю… Он откашлялся:

– Вы и есть моя гостья, Джемма.

Она остолбенела и довольно долго молчала. Тристан переминался с ноги на ногу, не понимая, довольна она или раздражена.

– Я? – наконец отозвалась она с нотками недоверия в голосе.

– Вы сказали, что правила запрещают вам встречаться с клиентами в свободное время. Вот я и решил устроить так, чтобы иметь возможность провести с вами время, когда формально вы на работе.

Джемма сердито повела плечами.

– Вы обманули меня. Не люблю, когда обманывают.

– Можете считать так. Прошу прощения, что пошел на эту уловку. Но я не нашел иного выхода. Я должен был снова увидеть вас, Джемма.

– Почему вы просто не попросили меня?

– И вы бы согласились?

– Наверное, нет.

– Тогда спрошу сейчас: согласны ли вы быть моей гостьей на борту «Аргуса»?

Она опустила глаза. Тристан приподнял ее подбородок, чтобы видеть ее глаза.

– Прошу вас, пожалуйста.

На ее лице бушевала буря эмоций. Удивление.

Злость. И что-то похожее на облегчение. Или ему показалось?

Наконец на гладких щеках появились едва заметные ямочки.

– Раз уж я ваша пленница, остается сказать да.

– Пленница? Мне не хотелось бы, чтобы вы так думали. Джемма, если вы считаете это неприемлемым для себя, я попрошу капитана сейчас же вернуться в Лавандер-Бей и вы сможете сойти на берег. Хотите?

– Нет, не хочу. Я хочу остаться с вами. По правде сказать, не могу выразить, как я счастлива, что здесь нет другой женщины. Иначе у меня возник бы соблазн выкинуть ее за борт.

Она засмеялась, Тристан улыбнулся в ответ.

– Уверен, вы этого не сделали бы.

– Вы удивитесь, если узнаете, на что я способна. Вы меня совсем не знаете, Тристан.

– Надеюсь исправить это сегодня же.

Однако он уже понял, что одного дня недостаточно, и отчаянно боролся с желанием обнять ее. Разве что привязать себя к якорю. Наверное, она действительно околдовала его. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал такое непреодолимое стремление провести время в обществе женщины.

– Добро пожаловать на борт, Джемма.

Глава 4

Джемма улыбалась не переставая. От облегчения, предвкушения и восторга, бурлившего внутри. Тристан выбрал для романтического ланча именно ее, значит, хотел произвести впечатление. Не пожалел ни сил, ни средств. Сердце колотилось от любопытства и восхищенного трепета перед тем, что будет дальше.

Можно сколько угодно шутить по поводу магических заклинаний, но на кухне между ними возникло нечто особенное, какая-то связь. Похоже, он тоже это почувствовал. Джемма не обращала внимания на настойчивые сигналы, которые подавала антенна.

О да, он вызывал физическое желание, достаточно вспомнить, как задрожали ее коленки от одного прикосновения его руки, когда он помог ей подняться по трапу. Но в ее чувстве было нечто более глубокое. А в его? Неужели все это – прелюдия к соблазнению, а он просто красивый парень, ищущий ни к чему не обязывающую интрижку на время короткого отпуска, умеющий сказать нужные слова. Тристан по-прежнему загадка для нее.

Джемма попыталась вспомнить «правильные» аргументы, которые приводила, уговаривая себя держаться от него подальше, но не смогла. Заставив обманным путем согласиться на ланч, он лишил ее необходимости принимать решение. Да и зачем ей бежать отсюда? В конце концов, это всего лишь ланч. Она всегда сможет отказаться, если он попытается склонить ее остаться на ночь.

Джемма нарочито по-дружески поцеловала его в щеку.

– Спасибо.

Тристан вздохнул с облегчением:

– Не за что.

– Элиза знает?

Неужели подруга участвовала в заговоре?

– Я не сказал ей. Мне показалось, она чересчур заботится о вас, поэтому не хотелось, чтобы что-либо помешало вашему приходу.

Конечно, Элиза заботится о ней. И Энди тоже. Помогают прийти в себя после катастрофы с Алистером. Тристан произвел впечатление на Элизу как клиент, но, возможно, гораздо меньше впечатлил как кандидат для первой интрижки после временного «обета безбрачия» Джеммы.

– Я пыталась отказаться, ведь на борту шеф-повар, официант и команда.

– Уверен, что сумма, которую я добавил к вознаграждению «Королевам вечеринок», гарантировала ваше присутствие. Ваша партнерша производит впечатление исключительно деловой женщины.

– Да, так и есть.

Теперь Джемму только радовало, что подруга заставила ее пойти. Однако, оказавшись в роли приглашенной, не совсем понимала, как себя вести. Сердце ёкнуло в груди: до чего же он хорош! Морской бриз трепал его волосы, синева глаз особенно ярко выделялась на фоне загара. Он чувствовал себя как дома на яхте стоимостью в десятки миллионов долларов и, судя по всему, нисколько не был поражен этой роскошью. Джемма невольно задумалась: из какого мира он явился? Вероятно, из того, где не испытывают недостатка в деньгах.

– Я очень рада, что все так обернулось. Честно говоря, просто потрясающе. Но как вам это удалось? Чувствую себя Золушкой. Кажется, только что была на кухне, а в следующую минуту – уже на балу.

Тристан довольно улыбнулся. Его улыбка так нравится ей! В чем секрет?

– Можете считать, что так и есть.

– Но если я – Золушка, значит, вы – принц.

– Что вы имеете в виду? – Его голос зазвенел от напряжения.

Джемма почувствовала внезапный озноб, и вовсе не от ветра.

– Ну вы же помните – Золушка, бал, принц, тыква, превратившаяся в карету. Разве в вашей стране не знают сказку о Золушке?

– Уф-ф, конечно, – отозвался Тристан с очевидным облегчением, весьма озадачившим ее. – Эта старая сказка родилась в Европе.

Похоже, она, сама того не желая, сказала что-то не то? Может, он подумал, что она ждет чего-то большего, чем день на яхте, и намерена вцепиться в него мертвой хваткой? Да, она явно потеряла квалификацию. Не в состоянии нормально поговорить с мужчиной, который нравится.

– Я имела в виду… Ну, в общем, Золушка встретила принца (а вы красивы, как сказочный принц)… Ладно, не важно.

– Конечно. Вот и я встретил на кухне Золушку.

Джемма ощутила неловкость. Похоже, Тристан придавал слишком большое значение параллелям с этой историей. Он прекрасно говорит по-английски, но, возможно, какие-то нюансы не улавливает. Или ее австралийский акцент препятствует пониманию?

– Да. Возвращаясь к кухне. Мне надо переговорить с шефом.

Тристан остановил ее:

– Вам ничего не надо делать. Только получать удовольствие. Я уже поговорил с вашими людьми. Они знают, что вы моя почетная гостья.

– Вы так и сказали – «почетная гостья»?

В его немного странной манере официально выражаться таилось что-то удивительно симпатичное. Джемма просто таяла от удовольствия.

– Да, сказал, и мне кажется, они довольны.

«Королевы вечеринок» придерживались правила нанимать на работу только тех людей, к которым испытывали личную симпатию. Сегодня в роли шеф-повара на яхте выступал парень, с которым Джемма когда-то работала в ресторане. Однако австралийцы не отличаются излишней почтительностью. Она подозревала, что внезапное превращение из персонала в гостью не пройдет даром. Особенно учитывая, что речь шла о ланче с таким исключительным красавцем.

– Скорее всего, они довольны тем, что я не буду к ним придираться.

– Они рады за вас. Очевидно, высоко ценят своего босса.

– Приятно слышать.

Временами гостеприимство и доброжелательность давались им нелегко. Случались авралы, попадались капризные клиенты, иногда гости вели себя неадекватно. В таких случаях особенно важна уверенность в том, что персонал относится к тебе с уважением.

– И что насчет ланча?

– Джемма, успокойтесь. Здесь хозяин – я. А вы – моя гостья. Забудьте обо всем, что касается кухни. Просто отдыхайте и получайте удовольствие.

– К этому еще надо привыкнуть. Но я постараюсь. Спасибо.

– Вот и хорошо.

– Не знаю только, вы все еще хотите, чтобы я была вашим гидом? Если да, я готова показать вам несколько интересных мест. Направо, нет, постойте – на судне принято говорить «справа по борту», верно? Справа по борту вы видите причалы Фингер Варфс и залив Уолш-Бей. Его форма напоминает руку, а каждый причал похож на палец. Там находится театральная компания «Сидней сиетер кампани». Вы не пожалеете, если сходите к ним в театр, и…

– Стоп!

Тристан поднял руку. А у него красивые руки, крупные с длинными пальцами. Да, красивые руки у мужчины – тоже достоинство. Она подумала, каково было бы…

Нет, нельзя заходить так далеко.

Слишком уж она разговорилась о причалах. Раскудахталась как курица. Вдруг почувствовала, что присутствие Тристана заставляет ее нервничать. А болтовня всегда помогала справиться с неловкостью.

– Вы не хотите слушать про причалы? Хорошо. По левому борту, я имею в виду – со стороны порта, расположен луна-парк и…

Тристан приблизился к ней. Даже мог бы поцеловать. Джемма старалась не смотреть на его чувственные губы, не думать, каковы они на вкус.

Зачем она позволила беспорядочным мыслям повернуть в эту сторону? Она едва знает этого человека.

– Я взял тур с гидом по гавани в первый же день, когда приехал в Сидней.

– Но ведь вы просили показать город глазами местного жителя. Театр на причале – это мое самое любимое место и…

– Я просто схитрил.

– Схитрили?

– Мне надо было снова вас увидеть. Я подумал, будет больше шансов получить ваше согласие, если попросить показать город, чем если просто пригласить вас на обед.

– О-о. Или на ланч в гавани?

Сердце застучало с такой силой, что Джемма испугалась, как бы Тристан не услышал его, даже несмотря на шум яхтенного мотора, смех и болтовню людей, проплывавших мимо на других катерах, и крики чаек, паривших над гаванью.

– Точно.

– Значит, вам пришлось искать другой способ?

Подумать только, все время, пока она постоянно думала о нем, Тристан думал о ней?

Впервые Джемма заметила брешь в его непоколебимой уверенности в себе.

– Я рад убедиться, что вы действительно такая замечательная, как мне показалось.

Ей нравилось, как он произносил букву «р». Если бы не акцент, подчеркивавший искренность, слова Тристана могли бы показаться нагловатыми. Но нет. Они вызвали лишь легкую дрожь возбуждения, и по спине Джеммы побежали мурашки.

– И вы не разочарованы?

Теперь она жалела, что оделась так буднично.

Практически рабочая одежда. Совсем не то, в чем ходят на ланч с красивым парнем. Впрочем, если бы надо было одеться так, чтобы произвести впечатление на него, она, наверное, до сих пор сидела бы дома, придирчиво изучая разложенное содержимое своего гардероба.

– Ничуть.

Хотя мог бы ничего не говорить. Его глаза говорили лучше всяких слов. Рука невольно легла на сердце, будто она хотела умерить его неистовый стук.

– Я тоже. В смысле, вы меня тоже не разочаровали. (А-а-а-а, лучше бы она промолчала.) Я тоже считаю, что вы замечательный человек. Жаль, что отказалась показать вам Сидней. Но на то есть свои причины.

– Причины? Есть что-то еще, кроме правил фирмы?

– Они – в первую очередь.

– Однако мне известно, что ваша партнерша Энди вышла за клиента замуж. Значит, правила можно обойти.

– Откуда вы узнали? Ах да, конечно. Джейк Марлоу. Вы правы. Но Энди – исключение.

– А другие причины?

– Это личное. У меня были очень неудачные отношения, которые стоили большой крови.

– Мне очень жаль. И что теперь?

Джемма глубоко вздохнула:

– Теперь все в прошлом. – Она не желала вдаваться в подробности.

– Вы не носите кольца. И я подумал, что вы свободны. Вы действительно свободны?

От прямого вопроса у Джеммы на миг замерло сердце.

– Совершенно свободна.

Не выглядит ли это слишком обнадеживающе?

Не подумает ли он, что это намек на доступность?

Пора перестать искать подтекст в собственных словах. Тристан считает ее красивой даже в кухонном фартуке и без косметики. Надо оставаться собой. Не пытаться угождать мужчине, стараясь быть такой, какой он хотел бы ее видеть. Она поняла это на примере своей матери.

Родной отец Джеммы погиб еще до ее рождения, и Эйлин, ее мать, до шести лет растила дочь одна. А потом встретила Денниса. Он никогда не хотел детей, но, женившись на Эйлин, скрепя сердце принял Джемму как обязательное приложение. Мать постоянно внушала дочери, что она должна быть благодарна за это отчиму. Во всем угождать, быть послушной девочкой, прощать угрюмый нрав и что он ее не жалует.

Джемма стала не то чтобы угодливой, а угодливой по отношению к мужчинам. Именно поэтому так долго мирилась с выходками Алистера, но потом решила покончить с этой привычкой.

– А вы, Тристан, свободны?

– Да.

– Вы когда-нибудь были женаты?

– Нет. Не встретил подходящей женщины. А вы?

– То же самое. Не встретила подходящего мужчины.

Больше никаких красавцев!

Проходивший мимо паром нагнал волну, качнувшую яхту. Джемма пошатнулась. Тристан поддержал ее за локоть, не давая упасть.

– Что с вами?

Теперь он был совсем близко. Так близко, что она почувствовала легкий свежий аромат травы и леса – аромат горной страны, откуда он приехал. В нем было что-то особенное, какое-то ощущение, что он другой. Это возбуждало интерес и вызывало восхищение.

– Все нормально, спасибо.

Его рука, ненадолго сжавшая ей локоть, была теплой и твердой, и этот внезапный контакт сделал ее рассеянной. Она почувствовала легкую дрожь. Тревожная антенна работала с бешеной силой, даже закружилась голова. Нельзя чувствовать такое влечение к малознакомому человеку. Это противоречит ее собственным решениям.

Стараясь успокоиться, Джемма вздохнула, но так, чтобы это было не слишком заметно.

– Теперь мы в моем районе. Давайте перейдем на другую сторону, и я вам покажу.

– Вы здесь живете?

– Вон там, видите? – Джемма показала на парк, спускавшийся к воде под массивными опорами моста, ряды маленьких магазинчиков, террасных домов и шикарных апартаментов у самой воды. – Отсюда видна даже красная черепичная крыша моего скромного дома.

Тристан посмотрел вперед. Джемма стояла рядом, остро чувствуя, что их плечи почти соприкасаются.

– Да, Сидней меня не разочаровал.

– Я рада это слышать. Почему вы решили провести отпуск здесь?

– Всегда хотел побывать в Австралии. Это так далеко от Европы… Последний рубеж…

И снова Джемма почувствовала, что он о чем-то недоговаривает. Тревожная антенна отчаянно сигналила.

Неужели он так ничем и не поделится с ней до конца дня?

– Чтобы увидеть последний рубеж, надо ехать на запад от Сиднея. Туда, где свободно прыгают кенгуру.

– Я с удовольствием посмотрел бы на кенгуру в естественных условиях. В Сиднее – как на курорте.

Джемма постаралась посмотреть на свой город его глазами.

– Никогда не думала об этом. Но понимаю, что вы имеете в виду.

– Вам нравится здесь жить?

– Конечно. Хотя я больше нигде не бывала, не с чем сравнивать. Иногда кажется, что мне хотелось бы пожить в другой стране. Если бы дела шли не так успешно, возможно, я поискала бы место шефа где-нибудь в Европе. Но в данный момент Сидней меня вполне устраивает.

– В определенном смысле я вам завидую. Вашей свободе. Тому, что вас не сдерживают традиции.

Джемма удивилась, услышав в его голосе нотки печали.

– Здесь есть и другие места, которые стоит посмотреть. Например, Голубые горы.

– Я был бы рад посмотреть больше, но в понедельник вечером улетаю домой. Учитывая, что в пятницу вечером состоится прием, времени не так много.

– Какая жалость…

Тристан – история на один день. Интерлюдия.

Джемма понимала: сколько бы времени ни провела с ним – день, неделю, месяц, все будет мало.

– У меня есть обязательства, требующие, чтобы я вернулся.

– Это связано с семейным бизнесом? Возможно, вы могли бы открыть филиал в Австралии.

Тристан уставился вдаль. Джемма догадалась, что он не хочет встречаться с ней взглядом.

– Боюсь, это невозможно, какой бы привлекательной ни казалась эта мысль. Давайте отнесем вашу сумку в безопасное место и попросим, чтобы нам принесли кофе.

– Вы больше не хотите смотреть на достопримечательности?

– Разве я не достаточно хорошо объяснил вам, Джемма? Прошу извинить за мой английский, если это так. За время пребывания в Австралии я увидел много интересного. И в оставшиеся дни есть только одно, на что я хотел бы смотреть. Вы.

Глава 5

После второй чашки кофе, черного и очень крепкого, Тристан откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул:

– Отличный кофе, спасибо.

– Мы очень придирчиво относимся к кофе и выбираем только лучшие сорта, выращенные в определенных географических зонах.

– Это заметно.

Тристану нравилась такая дотошность, это вселяло уверенность в том, что прием будет именно таким, как он хочет, хотя из соображений безопасности не мог открыть истинную природу этого собрания.

– Я рада, что вам понравился кофе. А что скажете насчет еды?

– Она великолепна.

Честно говоря, он почти не замечал, что ел. Кто стал бы думать об этом, когда все внимание обращено к прекрасной женщине, сидящей напротив?

Чтобы сделать ей приятное, он с преувеличенным интересом уставился на изысканно сервированную многоярусную серебряную фруктовницу, где среди всего прочего заметил спелые манго, так полюбившиеся ему, когда он гостил в Куинсленде. На нижнем ярусе лежали аппетитные крохотные печеньица с сыром и орехами. Верхний ярус украшали маленькие бисквиты, покрытые темным шоколадом и присыпанные кокосовой крошкой.

– Выглядит очень красиво.

– Я понимаю, здесь больше, чем мы в состоянии съесть, но мы ничего не знали о вашей гостье и ее вкусовых предпочтениях.

– В таком случае надеюсь, вы выбрали то, что нравится вам.

– Если честно, именно так я и сделала.

– Что это за бисквиты с кокосом?

– Вы никогда не видели ламингтона? Если бы австралийцам предложили выбрать национальный десерт, им стал бы ламингтон. Его так назвали в честь лорда Ламингтона, губернатора Австралии в девятнадцатом веке.

– Очень достойное начало для бисквита.

– Для маленького бисквита его можно считать «блистательным стартом». А сегодня для него, возможно, начинается новая блистательная эра, поскольку я добавила самый лучший монтовианский шоколад.

– Значит, Монтовия может внести свою лепту в австралийскую традицию?

– Я подозреваю, что наши традиции – просто малые дети по сравнению с вашими. Не хотите попробовать?

Тристан откусил кусочек от ламингтона:

– Вкусно.

Вообще он предпочитал более легкую пищу. Ему часто приходилось присутствовать на официальных обедах, где подавали сытные блюда, поэтому, когда мог выбирать, старался питаться здоровой едой. Манго больше пришлись ему по вкусу. Джемма с тоской смотрела на бисквиты.

– Я самая ужасная сладкоежка на свете – большая проблема при моей работе. Приходится ограничиваться только маленькими кусочками, чтобы попробовать, пока готовлю, иначе стану размером с дом.

– Но вы в прекрасной форме. – У нее потрясающая фигура. Стройная, но с очень соблазнительными формами. От нее просто невозможно отвести глаз. – Во всяком случае, сейчас, а может быть, и всегда.

На щеках Джеммы вспыхнул румянец.

– Спасибо, не сочтите, что я напрашивалась на комплимент.

– Знаю.

Она скромно оценивала свою красоту, и он желал засыпать ее комплиментами. Сказать, какие симпатичные у нее веснушки, потрясающая фигура. Признаться в том, что ему хочется заставить ее улыбаться просто для того, чтобы увидеть ямочки.

Тристану нравилось в ней все. Но положение не позволяло проявить интерес. Джемма не из тех девушек, с которыми заводят курортные романы, он это понял в первый же день, когда увидел ее. Хотя ничего другого предложить не мог. И с каждой минутой эта мысль терзала все сильнее.

– Я возьму половинку ламингтона и фрукты.

Она с выражением полного блаженства откусила бисквит, а когда слизнула с прелестной верхней губы полоску кокосовой крошки, запрокинула голову, и из груди вырвался стон удовольствия. Тристан с силой вцепился в край стола, думая о том, какой была бы ее реакция на другие удовольствия. В уголке ее рта оставалось еще немного кокоса, и ему до боли хотелось попробовать вкус шоколада на ее губах. Слизнуть остаток кокосовой крошки.

Джемма посмотрела на него сквозь полуопущенные от удовольствия веки.

– Благодаря монтовианскому шоколаду этот ламингтон самый вкусный из всех, которые я когда-либо пробовала.

У нее всегда должен быть шоколад из Монтовии.

Тристан откашлялся. Надо о чем-то поговорить, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей. В своем гедонистическом прошлом он приобрел иммунитет ко всем техникам обольщения, к которым прибегали самые искушенные соблазнительницы мира, точно знавшие, что делать, если хочешь охмурить принца. Но непреднамеренная провокация со стороны очаровательной милой девушки заставила его сердце разрываться на части.

– Я вижу, вы опытный шеф-повар. Расскажите, как вы к этому пришли?

– Как я стала шефом? Вам это действительно интересно?

– Я так мало знаю о вас. А хотел бы знать все.

– О! – Нежное лицо Джеммы вспыхнуло от приятного смущения. – Ну, если вы так хотите…

– Да, я так хочу. – Он хотел от нее гораздо больше.

– Ладно. Меня всегда интересовала кулинария. Моя мать не увлекалась этим и с удовольствием предоставляла кухню в мое распоряжение, когда мне этого хотелось.

– Значит, решили сделать это своей профессией?

Тристан вдруг понял, что совершенно потерял мысль, глядя не отрываясь, как Джемма кладет в соблазнительный рот большие пурпурные виноградины, и беззвучно застонал.

Это невыносимо.

– На самом деле я собиралась стать диетологом, поступила в университет Ньюкасла. Это к северу от Сиднея. Потом осталась там на каникулы.

– Я учился в Англии, но на каникулы всегда приезжал домой.

Тристану нравилась свобода, которую он чувствовал, учась в другой стране. Но дом всегда оставался центром притяжения – большой надежный фамильный замок. Было приятно осознавать собственное место в иерархии страны.

Джемма состроила гримасу, которая, даже исказив ее черты, показалась очень симпатичной. Неужели она действительно околдовала его?

– Должно быть, ваш дом более гостеприимный, чем мой.

По ее глазам пробежала темная тень, очевидно вызванная неприятными воспоминаниями. Тристану стало грустно за нее. Его детские и юношеские воспоминания были счастливыми. Жизнь в замке в качестве «запасного» давала много возможностей для развлечения и свободу, которой никогда не мог похвастаться старший брат. Теперь, если не считать этой поездки, свободы нет. Тристан всегда чувствовал некую напряженность между отцом и матерью, но не придавал этому большого значения. Так продолжалось, пока он не повзрослел и не узнал причину этой напряженности и того, почему родители несчастливы.

– Вам не были рады в собственном доме?

– Мать всегда радовалась мне, в отличие от отчима.

– Он вас обижал? – Эта мысль заставила его похолодеть. Руки сжались в кулаки.

Джемма покачала головой. В окно каюты заглянуло солнце и бросило янтарные и медные отблески на ее волосы, упало на лицо. Тристану захотелось погладить вспыхнувшие пряди, чтобы убедиться, что на ощупь они такие же теплые, как на вид.

– Ничего подобного. Он не злой, просто равно душный. Не хотел детей, но, полюбив мать, принял меня как неотъемлемое приложение к ней.

– Приложение? – Довольно жесткое определение для маленькой девочки.

Тристана снова охватило желание защитить Джемму. Он никогда не испытывал ничего подобного. Желание заслонить от любой опасности, любого зла, которое мог причинить мир.

– Он не мог получить одно без другого. Очевидно, ему очень хотелось жениться на моей матери, она была очень красива.

– Как и дочь. – Его взгляд скользил по ее лицу. Тристана приводило в замешательство, что с каждой минутой оно казалось ему все милее.

– Спасибо. Мама всегда говорила, что я должна быть благодарна отчиму за то, что он заботится о нас. Хм. Я сама заботилась о себе, даже когда была маленькой. Но всегда старалась угодить ему, чтобы сделать приятное матери. Зачем я все это рассказываю? Наверняка вам это скучно.

– Вы не можете казаться мне скучной, Джемма. Это я уже понял.

Колдовство или нет, но в Джемме все казалось ему восхитительным. Он хотел знать о ней все. Для него сейчас не существовало больше никого, кроме него и Джеммы.

– И вы уверены, что хотите дальше слушать мою скромную, ничем не выдающуюся историю?

– Да, для меня это самая интересная тема.

Джемма могла бы зачитать вслух перечень ингредиентов любимых блюд, и он ловил бы каждое слово, наблюдал, как меняется выражение ее лица, появляются и исчезают ямочки на щеках. Правда, в ее истории не так много оснований для улыбок.

К ним подошел симпатичный темноволосый официант. Джемма попросила оставить фрукты. Тристан почувствовал укол ревности, пока не понял, что официанта, похоже, больше интересует он.

– Так странно, когда тебя обслуживают люди, которых знаешь. Хочется вскочить и начать им помогать. Мне привычней находиться по другую сторону кухонной двери.

А Тристан с пеленок привык, что обслуживают его.

Джемма вернулась к своей истории:

– Когда я стала подростком, начались неизбежные стычки с отчимом. Это очень расстраивало маму, поэтому я с радостью поступила в университет и никогда не возвращалась домой, если не считать коротких приездов в гости.

– А ваш отец?

– Вы имеете в виду моего родного отца?

– Да.

– Он погиб еще до моего рождения. – Она будто говорила о чужом человеке.

– Какая трагедия…

– Для моей матери – да. В тот год она работала инструктором по горным лыжам на французском горнолыжном курорте Валь-д’Изер. Мой отец англичанин, тоже был инструктором. Они влюбились друг в друга без памяти, она забеременела, они поженились. А вскоре после этого он погиб, попав под лавину.

– Как это печально… Ужасная история.

Горные лыжи – один из тех рискованных видов спорта, которые Тристан особенно любил, наряду с альпинизмом и затяжными прыжками с парашютом. Королевская свита делала все возможное, чтобы отвадить его от этих занятий. Страна уже лишилась одного наследника и не могла позволить себе потерять еще и второго.

Тристан сопротивлялся, не желая превращаться в изнеженного дворцового небожителя. Очень не нравилось, что его лишают независимости и права выбора. Но чувство долга брало верх. Он кронпринц.

– Я не знала отца, поэтому никогда не тосковала о нем. Но для матери он был любовью всей жизни. Она чувствовала себя раздавленной. Потом на курорте появились его богатые родители. Они смотрели на мать свысока и потребовали, чтобы она предъявила доказательства брака с отцом – а он был оформлен по всем правилам, – потом ей дали денег в обмен на обещание, что она забудет о замужестве и никогда не предъявит им никаких претензий. Даже пытались не пустить ее на похороны отца.

– Вы сердитесь.

Именно так поступали его родители, когда они с братом были моложе. Платили деньги, чтобы избавить семью от посягательств со стороны неподобающих женщин, которые могли бы повредить репутации трона. От простолюдинок. От таких, как Джемма.

Когда Тристан понял, каким лицемерием пронизаны отношения между родителями, его отношение к браку, во всяком случае к тому, который существовал в Монтовии, сделалось достаточно циничным. Цинизм усилился после того, как брат женился на дочери герцога. Дворец трубил об этом браке как о «союзе любви». Действительно, Карл был доволен, что ему нашли такую красивую невесту. И только после великолепного бракосочетания в кафедральном соборе Сильвия показала истинное лицо. Корыстная и скупая, она жадно рвалась к богатству и статусу монтовианской принцессы и интересовалась больше роскошными драгоценностями, чем мужем. Как следствие, Тристан стал избегать разговоров о женитьбе и любых попыток привести его к алтарю.

– Да, черт возьми, вы правы. Зло берет за мою бедную мать. Ей хотелось бросить эти деньги им в лицо, но она носила меня. И ради меня, проглотив обиду, взяла их. Я родилась в Лондоне, а потом она привезла меня к себе домой в Сидней. Говорила, что самой страшной местью этим людям станет то, что они никогда не увидят свою внучку.

– И как вы к этому относитесь?

Джемма катала по тарелке оставшиеся виноградины.

– Конечно, мне всегда было любопытно узнать, кто мои английские родственники. Со стороны матери у меня никого нет. Когда я начала ссориться с отчимом, стала мечтать, что убегу и найду другую половину семьи. Мне известно, кто они. Но из уважения и верности матери я никогда не пыталась связаться с этими Клиффордами.

– Значит, вас зовут Джемма Клиффорд?

– Отчим меня удочерил, так что по документам я ношу его фамилию. И это хорошо. Несмотря на все недостатки, он дал мне кров и содержал меня.

– Пока вы не уехали в университет в Ньюкасле?

– О нем можно говорить все что угодно, но он не жадный. Продолжал выплачивать мне содержание. Но мне хотелось стать независимой, свободной от него. Перестать притворяться тем, кем я не являюсь, только ради того, чтобы угодить ему. Я договорилась, чтобы меня взяли на неполный рабочий день на кухню самого лучшего ресторана в районе. И мне очень повезло, потому что тамошний шеф оказался исключительно талантливым молодым парнем. Через несколько лет он стал настоящей звездой кулинарии в Европе. Он каким-то образом разглядел во мне способности и предложил выучить меня на шефа. Я не колебалась ни минуты и, бросив университет, согласилась, чем привела в ужас родителей. Но это именно то, чем я хотела заниматься.

– И никогда не жалели об этом?

– Ни секунды.

– Мне кажется, вы совершили большой скачок от шеф-повара к совладелице «Королев вечеринок».

Джемма протянула ему оставшийся виноград. Он отказался, и она положила в рот еще одну виноградину.

– Это отдельная история. Когда мой босс резко пошел в гору и уехал, на смену ему пришел человек, который не разделял его восторгов на мой счет. Я уволилась и вернулась в Сидней.

– Чтобы устроиться в какой-нибудь ресторан здесь?

– Да, в Сиднее несколько очень хороших ресторанов. Но в этой профессии до сих пор очень сильно доминирование мужчин. Большинство шефов высшей категории – мужчины. Женщинам в лучшем случае доверяют быть шефами по выпечке и не дают продвигаться дальше. Мне надоели постоянные придирки на кухне. Надоел их сексизм. И когда подвернулась возможность стать помощником редактора раздела кулинарии в женском глянцевом журнале, я с радостью ухватилась за нее. Со временем стала редактором, и моя карьера пошла в гору.

– Но это по-прежнему не объясняет, как вы оказались в «Королевах вечеринок». Я чувствую, вы о чем-то умалчиваете. – Тристан имел диплом адвоката и привык замечать пробелы в аргументации.

– Вы что, меня допрашиваете?

– Конечно нет. Просто интересно. Вы очень успешный человек, и мне хотелось бы понять, как вам это удалось.

– Я много работала, можете не сомневаться. Но везение тоже сыграло свою роль.

– Оно всегда очень важно.

Как ему повезло встретить ее на кухне! Повезло, что родился в королевской семье! И все же бывали дни, когда он проклинал это везение. Как, например, сейчас с этой женщиной. Он не мог дать волю влечению, даже несмотря на то, что, к его огромной радости, оно казалось взаимным.

– Хотя без невезения не обошлось. Энди работала в том же журнале редактором раздела «Образ жизни». Она дипломированный дизайнер интерьера. Элиза занималась вопросами производства. Мы подружились. Потом журнал закрылся, и мы в одночасье остались без работы.

– Полагаю, это стало для вас ударом.

Тристан никогда в жизни не работал по найму, если не считать службы в армии.

– В издательском бизнесе такое не редкость. Но мы выкрутились.

– Я вижу.

С каждой минутой его все сильнее тянуло к ней.

– Пока мы подыскивали работу, нам стали предлагать организовывать вечеринки, поскольку мы обладали всеми необходимыми навыками. Число заказов росло, и мы стали понимать, что нашли свою нишу. Так появилась фирма «Королевы вечеринок». Мы и не мечтали, что она станет настолько успешной.

– Я впечатлен. И вами, и вашей фирмой. И вот всем этим. – Он указал на «Аргус».

– Наша цель – доставлять людям удовольствие.

Тристан слишком хорошо представил, сколько удовольствия она могла бы доставить ему. А он ей.

Но он здесь не для того, чтобы раздавать несбыточные обещания случайно встреченным девушкам, и не собирается соблазнять ее ложью ради минутного физического наслаждения.

И он не хочет рисковать собственным сердцем.

Это всего лишь один день.

Глава 6

Джемма не помнила, когда последний раз чувствовала себя с мужчиной так легко и спокойно. Да и было ли такое вообще? Ей хотелось просто наслаждаться обществом Тристана, пока есть возможность.

Они вернулись на палубу. Он почти ничего не съел, только маленький кусочек бисквита и манго. Создалось впечатление, что он строго соблюдает режим питания и, возможно, не только это. Однако попытка узнать его поближе так и осталась игрой в угадайку.

«Аргус» вышел из внутренней гавани и взял курс на Мэнли, чтобы ко времени ланча оказаться у Стор-Бич. Пока они сидели в каюте, солнце заметно переместилось, и команда передвинула два старомодных деревянных шезлонга в тень таким образом, чтобы обеспечить наилучший обзор.

Поправив подушки, Джемма уселась в один из них. Тристан расположился по другую сторону от маленького столика. Вскоре она снова встала:

– Моя шляпа – надо достать ее из сумки. Я могу сгореть, даже несмотря на то, что мы сидим в тени.

– Позвольте мне принести ее.

– Не стоит. Пожалуйста. Я сама.

– Я настаиваю.

Джемма снова попыталась протестовать, но быстро поняла, что это выглядит невежливо. Она просто не привыкла к тому, чтобы мужчина заботился о ней.

– Спасибо. Шляпа лежит прямо сверху.

– Рядом со скалками?

– Там нет деревянных ложек.

Алистеру и в голову бы не пришло пойти за ее шляпой. Напротив, увидев, что она встала, наверняка бы потребовал принести ему пива. Хорошие манеры в мужчине – очень привлекательная вещь.

Когда Тристан шел в каюту, Джемма наблюдала за ним сквозь солнечные очки и подметила, что он сочетает в себе прекрасную осанку и грацию спортсмена. Вид сзади не уступал виду спереди. Широкие плечи, мощная спина, стройные бедра. Несомненно, красивый зад тоже является достоинством мужчины.

Он классно выглядел в белых льняных брюках и свободной белой рубашке. Они сидели безупречно, и Джемма невольно задумалась, не сшиты ли они специально для него. Хотя разве кто-нибудь сейчас шьет на заказ повседневную одежду? Впрочем, при наличии денег возможно все.

Тристан вернулся с ее любимой белой панамой. Джемма попыталась взять ее, но он наклонился, чтобы надеть шляпу ей на голову. Его лицо оказалось совсем близко. Она почти верила, что он наклонился ее поцеловать. Если бы он это сделал, она не стала бы его останавливать, могла даже сама поцеловать его. К счастью, благодаря темным очкам, скрывавшим глаза, ее лицо не выдавало мыслей.

– Красивая шляпа, – оценил Тристан. Его руки скользнули по ее волосам. Всего одно едва заметное прикосновение, но его оказалось достаточно, чтобы по ее телу побежала дрожь.

Джемма постаралась не выдать волнения, охватившего ее от этой близости.

– Эта шляпа у меня уже сто лет, и я бы очень расстроилась, если бы лишилась ее.

Она снова ощутила его запах. Невольно вспомнилось, что в университете она встречалась с очень симпатичным парнем, в котором ей нравилось все, кроме запаха. И дело не в том, что он не мылся или не стирал одежду, просто его естественный природный запах был неприятен. Аромат свежести, исходивший от Тристана, действовал возбуждающе.

Есть ли в нем хоть что-нибудь непривлекательное?

Его подчеркнутая таинственность по-прежнему настораживала. Но, возможно, эта загадочность только увеличивает его притягательность. Правда, кое-что она все же могла выяснить.

Просто спроси его, Джемма.

Она знала много мест по дороге в Мэнли, на которые могла бы обратить его внимание. Но решила не тратить время на очередную туристическую лекцию. «Есть только одно, на что я хотел бы смотреть, – это вы», – сказал Тристан.

Если бы он только знал, как хорошо сделалось у нее на душе от этих слов.

История с Алистером стала страшным ударом по самооценке Джеммы, и шести месяцев оказалось недостаточно, чтобы полностью восстановить ее. Всего несколько часов, проведенных в обществе Тристана, улучшили ее отношение к себе гораздо больше, чем все эти месяцы. Правда, настойчивые сигналы внутренней антенны предупреждали, что за этим может таиться намерение обезоружить и соблазнить. Но интуиция подсказывала, что он искренен, хотя она по-прежнему терялась в догадках относительно его побуждений.

«Наслаждайся моментом – и все!»

Когда Тристан сел в кресло, она повернулась к нему и сняла солнечные очки.

– Вы хорошо умеете расспрашивать и уже знаете обо мне почти все. Теперь моя очередь узнать, кто такой Тристан.

– Я мало что могу рассказать вам о себе.

Неужели!

Несмотря на ощущение внезапной близости, Джемма чувствовала, что он многое скрывает, и напомнила себе, сколько раз мужчины оказывались совсем не такими, какими казались.

– Спрашивайте, а я посмотрю, смогу ли ответить на ваши вопросы.

Джемма решила не упускать шанса узнать о нем побольше.

– На каком языке говорят у вас в Монтовии? На французском или немецком? Никак не могу определить ваш акцент.

– Мы говорим на монтовианском. Есть такой язык. У нас маленькая страна, на которую оказало сильное влияние соседство других европейских стран.

– Скажите что-нибудь по-монтовиански. Меня всегда интересовали языки.

– Мне говорили, что у нас некрасивый язык, так что предупреждаю, даже для моего уха он звучит достаточно резко.

Тристан повернулся к Джемме и, глядя ей в глаза, произнес несколько фраз. Джемма старалась не замечать, как застучало сердце от его близости.

– Не поняла ни слова, но не скажу, чтобы ваш язык показался мне некрасивым. (Как, впрочем, и голос, низкий, мужественный, завораживающий.) А что вы сейчас сказали?

– Вы, правда, хотите знать?

– Да.

– Я сказал, что красота этой великолепной гавани не идет ни в какое сравнение с красотой женщины, сидящей рядом со мной.

Сказанные кем-нибудь другим, эти слова могли бы показаться банальными в высшей степени. Но сказанные этим голосом, с этим акцентом, они звучали так, что просто сводили с ума.

– О!.. – Джемма снова лишилась дара речи и почувствовала, что краснеет – вечная проблема рыжих со светлой кожей. – Вы серьезно?

Тристан улыбнулся:

– Вам никогда этого не узнать, верно? Разве что выучите монтовианский. А за пределами Монтовии его никто не учит.

– Почему?

– На нем говорят только у нас. А еще я говорю на немецком, французском, итальянском и испанском.

– Вы меня действительно впечатлили. В школе я изучала французский и итальянский, перед поездкой в Европу учила немецкий на курсах. Но здесь никогда не пользуюсь этими языками и боюсь, что почти все забыла.

– Если понадобится, вы снова все вспомните. Я совсем отвык говорить по-английски, но сейчас чувствую, что с каждым днем говорю все лучше. – Тристан, слегка прищурившись, вглядывался в ее глаза, будто искал там ответы на какие-то неведомые вопросы. – Особенно когда беседую с вами, Джемма.

– Ваш пример вдохновляет меня подучить их, чтобы…

Она едва успела спохватиться и не сказать «…чтобы в следующий раз поразить вас моим беглым французским», с удивлением почувствовала, каким болезненным стало напоминание о том, что следующего раза не будет.

Она поспешила закончить фразу в надежде, что он не заметит паузы.

– Просто чтобы мои прежние усилия не пропали даром. А английский вы учили в школе?

– Да. И еще занимался с преподавателем. Родители считали исключительно важным, чтобы мы хорошо говорили по-английски.

– Мы? У вас есть братья и сестры?

Тристан перевел взгляд на море:

– У меня есть младшая сестра. Был старший брат, но год назад он погиб при крушении вертолета в горах.

Джемма не знала, что сказать, чтобы это не звучало избито.

– Я… мне очень жаль.

Его губы сжались крепче.

– Это было ужасно. Его жена и маленький сын разбились вместе с ним. Наша семья никогда не сможет это пережить.

От потрясения Джемма не могла говорить. Хотелось положить руку ему на плечо, успокоить, но она не решалась, не зная, как он к этому отнесется. В сущности, они по-прежнему совершенно чужие люди.

– Мне так жаль, – повторила она.

Тристан глубоко вздохнул:

– Хватит о грустном. Джемма, я не хочу говорить о трагических вещах.

Он нахмурился, его глаза сделались непроницаемыми. Джемма была единственным ребенком и не представляла, что чувствовала бы, если бы потеряла брата и его семью.

– Хорошо.

Как повезло, что в ее жизни обошлось без трагедий. Потеря родного отца ее не коснулась, хотя Джемма подозревала, что мать до сих пор втайне горевала о нем. Тем не менее она получила свою долю сердечной боли. То, как закончились их отношения с Алистером, испугало ее и, возможно, необратимо. Теперь ей трудно снова доверять кому-нибудь.

Наступила тишина, она не знала чем ее заполнить.

– Расскажите мне о Монтовии. Там есть какие-нибудь красивые старинные здания? Любите ли вы зимние виды спорта? Есть ли у вас национальный костюм? – поинтересовалась Джемма.

– Отвечаю да на все ваши вопросы. Монтовия очень красивая страна с богатыми традициями. У нас много средневековых зданий. Но наша столица – современный административный центр, где можно получить все финансовые услуги.

– А шоколад?

– Да-да, конечно, куда же без него. Его делают на прелестной старинной фабрике, расположенной на берегу озера, которое примечательно само по себе.

Мне бы хотелось побывать там.

Несказанные слова повисли в воздухе. Джемма никогда не произнесла бы их вслух. Тристан всего лишь турист, заехавший сюда на несколько дней, чтобы потом вернуться в свой мир. А она старалась беречь свое сердце от любого риска увлечься несбыточным.

– Это замечательно.

– Недалеко от моего дома чудесный магазинчик шоколада и чайная. Когда я был маленьким, мне очень нравилось туда заходить. И брату с сестрой тоже.

Джемма подумала о его сестре, но спрашивать не стала.

– Где вы живете?

Он снова глубоко вздохнул. Ей показалось, что он пытался отогнать неприятные мысли. Наверняка брат присутствовал во всех его детских воспоминаниях.

– Я живу в старой столице Монтовии, она так и называется – Монтовия.

– Но из-за этого может возникнуть путаница, разве нет?

– Все это знают. Город Монтовия вырос на берегу озера вокруг средневекового замка и кафедрального собора.

Джемма приподнялась в шезлонге.

– Замок? Вы живете рядом с замком?

– Ну конечно. Монтовия управляется наследственным монархом.

– Вы хотите сказать, там есть король и королева?

– Да.

– Надо же, не ожидала. Я думала, в Монтовии – республика, демократия.

– Так и есть. У нас есть король и выборный парламент. И независимая судебная система, конечно.

– Значит, король с королевой правят только номинально?

– Король – глава государства, обладающий правом роспуска парламента. Правда, надо сказать, такого никогда не случалось.

– Замки, короли, королевы… Звучит как-то сказочно. – Джемма была слишком вежлива, чтобы сказать «феодально». Он слишком страстно защищал их жизненный уклад, казавшийся ей допотопным.

– Ничего подобного, все очень даже реально. У нас процветающая страна. Монтовианцы – большие патриоты. Каждый из наших подданных… Я, м-м-м… я имею в виду – граждан, готов ценой жизни защищать наш уклад. Мы служим в армии по призыву, чтобы быть готовым ко всему.

– Хотите сказать, у вас всеобщая воинская повинность?

– Да. Для всех мужчин в возрасте от восемнадцати лет. Женщины могут служить добровольно, многие так и поступают.

Джемма поежилась:

– Сомневаюсь, что мне хотелось бы служить…

– В вашем случае вас с удовольствием взяли бы поваром.

Тристан улыбнулся. Может, просто дразнил ее?

– Но мне все равно пришлось бы проходить военную подготовку. Я видела, что приходится выполнять солдатам: бегать с большим рюкзаком на плечах, преодолевать препятствия, стрелять. Это не для меня!

– Если вы поступите в армию – даже поваром, – придется тренироваться. И никаких деревянных ложек в качестве оружия.

– Вы постоянно будете мне это припоминать?

– Конечно. – Его улыбка стала еще шире.

Почему они вообще заговорили об этом? Едва ли Джемма когда-нибудь поедет в Монтовию, не говоря уже о том, чтобы записаться там в армию.

– А вы служили?

– Конечно. Служба в армии один из самых лучших периодов в моей жизни.

О да. Она с легкостью могла представить его в форме. С его-то широкими плечами и атлетическим телосложением. Вот откуда у него такая осанка. В военной форме Тристан выглядел бы даже лучше, чем в повседневной одежде. Или без…

Джемма, прекрати это!

Однако интерес к Монтовии возрос невероятно. Джемма решила, что, придя домой, непременно прочитает про нее в Интернете.

– И вам приходилось участвовать в сражениях?

– Я служил в миротворческих силах в Восточной Европе, а мой брат – в Африке. Это пошло нам на пользу. Мы увидели, что происходит за пределами нашего благополучного мира.

– А я и не знала, что в мире до сих пор существуют такие королевства, как Монтовия.

– Наша королевская семья насчитывает несколько веков, – произнес Тристан немного высокопарно, как ей показалось. – Наш народ любит своих монархов.

– А вы? Вы не скрываете тайных республиканских наклонностей?

Брови Тристана взлетели вверх, будто он оскорбился.

– Ничего подобного. Я абсолютно предан королю и королеве. Без них и наших традиций Монтовия не была бы Монтовией.

Джемма долго молчала.

– Все это так далеко от меня. В детстве я жила в пригороде Сиднея и вела обычную жизнь ребенка из среднего класса. А вы выросли в городе рядом со средневековым замком, где живут король с королевой. Какая, должно быть, непохожая жизнь ждет нас впереди.

Он пожал плечами:

– Да. Совсем разная.

Тристан обрадовался, когда официант прервал их беседу, поставив на стол поднос с прохладительными напитками. Надо быть более осторожным. Разговор с Джеммой держал его в жутком напряжении из страха нечаянно проболтаться о том, кто он такой и что у него за семья. Он уже допустил несколько мелких оплошностей, которые с натяжкой удалось списать на плохой английский.

Тристан пил холодный чай, Джемма потягивала диетическую колу. Для чего-то более крепкого было еще слишком рано.

Чем дольше длился этот обман, тем труднее становилось признаться. Впрочем, это не имеет значения. После приема в пятницу у него отпадет нужда контактировать с «Королевами вечеринок». А значит, и с Джеммой.

Можно отложить разоблачение до тех пор, пока она не узнает все сама. А это непременно случится на приеме, когда он появится в парадном облачении. Несомненно, она будет шокирована, возможно, станет презирать его за ложь. Но ее мнение уже не будет значить ровным счетом ничего. После приема он больше никогда ее не увидит.

И все же ее мнение для него важно. Очень важно.

Сейчас как раз подходящая возможность объяснить, какова его роль в семье монтовианского монарха. Но Тристан не мог заставить себя сделать это. Слишком уж нравилось новое ощущение, которое он испытывал, будучи в глазах Джеммы простым парнем.

– Я еще не закончила свой допрос, – с игривой улыбкой заметила она.

Тристану нравилось, что она не имеет представления ни о его богатстве, ни о статусе. Впрочем, то, что он богат, достаточно очевидно. Но ему казалось, что ее больше интересует он сам, а не то, что у него есть, ему это нравилось.

– Так вы говорите, что оканчивали университет в Англии?

– В Кембридже. Я изучал европейское право.

Ее брови взлетели вверх.

– Значит, вы адвокат?

– На самом деле я никогда не занимался адвокатской практикой, работал в семейном бизнесе. Но знание европейского права мне совершенно необходимо.

Чтобы торговать, заключать договоры, вести тонкую дипломатическую игру, так необходимую для маленькой страны, во многом зависящей от доброй воли окружавших ее соседей, которую никак нельзя воспринимать как должное.

– Это бизнес вашего отца?

– Да. До него им занимался мой дед.

А за ним длинная непрерывная цепь монтовианских монархов. Стать очередным звеном в этой цепи предназначалось его брату, а не ему.

Тристан понимал, что, несмотря на боль, ему не удастся избежать разговоров о брате. Публичные траурные мероприятия по поводу гибели брата и его маленького сына, рождение которого еще дальше отодвигало самого Тристана от трона, казались ему даже несколько чрезмерными. И в то же время суета и треволнения по поводу нежданно обрушившейся необходимости принять на себя роль наследника не позволяли оплакать потерю брата и лучшего друга. Карла – а не кронпринца Карла. Поездка в Австралию отчасти компенсировала это. А общение с Джеммой оказывало целительное действие.

– Мой брат играл ведущую роль в бизнесе. Теперь его место придется занять мне.

– И вас это не слишком радует?

– Я никогда не думал, что так случится. Это не мой выбор.

Тристан любил брата и всегда восхищался тем, как Карл справлялся с ролью кронпринца. И никогда не жалел о том, что он не наследник, и не мог с уверенностью сказать, готов ли беспрекословно чтить древние традиции и не бунтовать против архаичных правил, ограничивавших существование королевской семьи даже в двадцать первом веке.

– Вам придется взять на себя большую долю ответственности? Это никак не связано с производством шоколада?

– Нет, больше с финансовыми вопросами и управлением.

И со всем остальным, что входит в понятие управления страной.

– Уверена, вам это по силам и вы отлично справитесь.

– Почему вы так говорите, Джемма? Вы ведь меня почти не знаете.

Она сделала круглые глаза:

– Да, мы с вами едва знакомы, но даже за столь короткое время я успела убедиться в вашей цельности и честности и уверена, что вы сделаете все от вас зависящее.

Его честность. Тристан старался избегать откровенной лжи, но с момента их встречи умалчивал, кто он такой. Что скажет Джемма, когда узнает правду?

Чем дольше он будет тянуть с этим, тем хуже.

Тристан повернулся к ней лицом:

– Джемма, я…

Внезапно она вскочила с шезлонга, придерживая шляпу, которую грозил сорвать порыв ветра.

– Мы проходим через Головы!

– Головы?

– Так называется выход из сиднейской гавани в открытый океан. Справа и слева от нас два мыса: Северная Голова и Южная Голова. Дальше начинается Тихий океан, и море здесь часто бывает очень неспокойным. Так что готовьтесь к качке.

Глава 7

День, который Тристан хотел провести с Джеммой, был спланирован с военной точностью. Но одну немаловажную деталь он упустил.

Проклиная собственную невнимательность, он крепко выругался по-монтовиански. Когда они с братом служили в армии, их словарный запас существенно пополнился за счет целого ряда неизвестных доселе слов. Научившись пользоваться ими, он уже никогда не терял этого умения.

Стоя рядом с ним, Джемма с лукавой улыбкой спросила:

– Похоже, я только что услышала несколько монтовианских ругательств, верно?

– Да. – Он все еще злился на себя.

– Можете перевести?

– Нет.

– Тогда скажите хотя бы, по какому поводу.

Тристан в отчаянии махнул рукой, указывая вперед:

– Посмотрите туда. Стор-Бич даже красивее, чем вы обещали.

– И в чем проблема с пляжем?

«Аргус» бросил якорь метрах в ста от берега, и они оказались в закрытой бухте, ограниченной изгибающимися полосами золотого песка. Там, где кончался песок, росли эвкалипты и другие деревья, характерные для этой части Австралии. По воде цвета небесной лазури бежала легкая рябь, превращаясь у берега в белую кружевную пену. В соленом воздухе чувствовался резковатый аромат эвкалипта. Даже не обладая богатым воображением, можно было с легкостью представить, будто они оказались на далеком необитаемом острове.

– С пляжем никаких проблем. Трудно поверить, что такое укромное место находится совсем близко к огромному городу.

– Потому-то мы и выбрали Стор-Бич для вашего романтического ланча. А учитывая, что сегодня будний день, он полностью в нашем распоряжении. Ну и в чем проблема?

– Жарко, да и вода выглядит потрясающе. Я хочу купаться. Но не подумал о том, что надо взять плавки, и не заказал купальник для вас.

– Для меня? Заказать купальник для меня?

– Конечно. Вы же наверняка не взяли его с собой, думая, что будете работать. Я должен был попросить администратора в отеле подобрать вам несколько купальников на выбор.

– Вы серьезно?

– Ну конечно.

– Не может быть. – В ее голосе послышалось недоверие.

– Разве в этом есть что-то плохое?

– Плохого ничего, полагаю. Но уверена, ни один австралийский парень не стал бы этого делать. По крайней мере, ни один из тех, кого я знаю.

Тристан понимал, что это может прозвучать высокомерно, но все равно продолжил:

– А я сделал бы. И недоволен собой, что забыл об этом.

Джемма наклонила голову, глядя на него с нескрываемым любопытством:

– Но откуда вы могли узнать мой размер?

– Я видел вашу фигуру. – Он не мог удержаться, чтобы не бросить одобрительный взгляд на ее грудь и бедра. – У меня очень хороший глазомер.

В тот же миг он засомневался, не сказал ли чего-то неприличного, и, сам того не желая, снова выругался по-монтовиански.

К счастью, придя в себя от удивления, Джемма разразилась очаровательным смехом.

– Я польщена, что моя фигура удостоилась столь пристального внимания с вашей стороны.

– Это не то… я не имел в виду… Ее голос звенел от смеха.

– Думаю, я понимаю, что вы имели в виду.

– Надеюсь, я не сказал ничего неприличного?

– В каком-то смысле сказали. Но мы отнесем это на счет культурных различий.

– Вы же не считаете меня невоспитанным? Невежей?

Он хотел сказать «грубым», но так и не вспомнил нужное слово, хотя оно и вертелось на языке. Он получил диплом по юриспруденции в одном из лучших университетов Англии. Почему его английский так безжалостно подводил?

Все из-за Джеммы.

С той самой минуты, как подошла к нему с деревянной ложкой и в розовых рукавицах, она привела его в замешательство. Тристан очень гордился тем, что вспомнил это трудное английское слово. Но почему-то не ощущал уверенности в том, что сможет правильно его произнести. Джемма заставляла его чувствовать себя смущенным, сбитым с толку и вести себя по-дурацки.

Вместе с тем, видя ее улыбку, ямочки, веселые карие глаза, Тристан ощущал что-то еще. Что-то такое, что запрещено чувствовать к простолюдинке.

Джемма поднялась на носки и легким поцелуем коснулась его щеки. На этот раз ее губы задержались чуть дольше, и она стояла так близко, что он вдохнул ее пьянящий аромат: ваниль и лимон с ноткой шоколада. Приложил руку к щеке в том месте, где коснулся ее нежный рот.

– Я вовсе не считаю вас невежей. Вы очень милый, веселый, великодушный… и я… я…

Их взгляды встретились, румянец на щеках Джеммы стал ярче. Тристан затаил дыхание, напряженно ожидая, что она скажет. Но она отступила, сделала глубокий вдох, от чего ее грудь высоко поднялась под облегающей футболкой, и сказала нечто совсем уж неожиданное:

– Я могу разрешить вашу проблему с купальными принадлежностями.

– Вы?

– Сначала о купальнике. В моей невероятно большой сумке есть и купальник, и полотенце. Сиднейский Северный олимпийский бассейн расположен по дороге от причала Лавандер-Бей до моего дома в Кирибилли. Я собиралась зайти туда по пути домой, как часто это делаю.

– Это замечательно. Значит, теперь вы сможете поплавать и понырять.

– Вы тоже сможете.

– Но я…

– Понимаю, вы не хотите лезть в соленую воду в брюках. Или… в белье.

При упоминании о белье она слегка запнулась. В голове Тристана мгновенно мелькнул образ Джеммы в ее белье. Прекрасная Джемма плавала в прозрачном кружевном бюстгальтере и трусиках, а темно-рыжие волосы струились за ней по воде.

Ему пришлось откашляться, прежде чем заговорить.

– Тогда что вы предлагаете?

– В каюте в шкафу лежат совершенно новые купальные принадлежности для мужчин и женщин. Выберите себе плавки, их стоимость будет добавлена к вашему счету за аренду яхты.

– Значит, мы сможем поплавать? Я видел на корме спуск для купания. – Его тело уже начинало пощипывать от жары. Надо надеть шорты и футболку, вместо того чтобы пытаться произвести на нее впечатление сшитым на заказ в Италии спортивным комплектом. – Мне не терпится залезть в воду.

– Мне тоже. В такой прекрасный день, как этот, невозможно представить ничего более приятного.

Тристан подумал, что может вообразить еще много того, чем было бы приятно заняться с ней в такой прекрасный день. И все это предполагало мало одежды, если она вообще будет.

* * *

Быстро переодевшись, Джемма прошла на корму. Тристан отправился в каюту выбирать плавки и переодеваться. В ожидании его возвращения она вдруг ощутила необъяснимую робость. Хотя она часто плавала, в купальнике Джемма всегда чувствовала себя не совсем уверенно. Из-за того что ее работа предполагала постоянное соседство с очень вкусной едой, всегда казалось, что у нее несколько лишних фунтов, не позволяющих выглядеть безупречно.

Ее купальник представлял собой скромную цельнокроеную модель темно-синего цвета со вставками цвета морской волны по бокам. Выглядел скорее практично, чем гламурно. И ничуть не соблазнительно.

Наконец дверь каюты открылась, и вышел Тристан. Он честно признался в том, что внимательно изучил ее фигуру. Джемма невольно улыбнулась, вспомнив его возбужденные и весьма лестные слова. Расправила плечи, втянула живот. Но уже в следующую секунду, глядя на него, затаила дыхание. В одежде он выглядел прекрасно. Но без нее – ну, или почти без нее – от мужественной фигуры захватывало дух.

На нем были стильные пляжные шорты в мелкую красно-синюю клетку, движения отличались стремительной атлетической грацией, напрочь лишенной всякого смущения. Он выглядел потрясающе. Эти широкие плечи, рельефные мышцы груди и рук, великолепный пресс и длинные мускулистые ноги сочетались в идеальной пропорции. На его теле было не слишком много волос, которые лишь бросали легкую тень в нужных местах на гладкую золотистую кожу.

Увидев Джемму в купальнике, он одобрительно улыбнулся. Эта улыбка, живые глаза и теплое выражение красивого – такого красивого – лица вызвало у нее дрожь в коленях, пришлось ухватиться за поручни, чтобы не пошатнуться. Внутренняя антенна не просто отчаянно работала: она слала короткие сигналы SOS.

Осознав, что стоит не дыша, Джемма попыталась глотнуть воздуха и закашлялась.

– Что с вами?

– Все н-нормально.

Настолько нормально, насколько может себя чувствовать женщина из плоти и крови при виде такого мужского совершенства, пытаясь при этом сделать вид, что оно не производит на нее особого впечатления.

В корзине на палубе команда приготовила стопку полосатых красно-белых полотенец. Взяв одно из них, Тристан протянул его Джемме.

– У вас очень симпатичный купальник.

Откровенное восхищение, с которым он смотрел на нее, успокоило Джемму, и она решила, что нет причин беспокоиться насчет своей фигуры.

Она откашлялась.

– У… у вас тоже.

Тристан взял себе полотенце и обмотал его вокруг шеи. Когда он это сделал, Джемма обратила внимание на длинный красноватый шрам, тянувшийся сверху по плечу, единственное, что нарушало безупречность образа.

Он, видимо, заметил, куда она смотрит.

– Изучаете мое боевое ранение?

Она нахмурилась:

– Вы же сказали, что не участвовали в военных действиях?

– Я имел в виду сражение на поле для поло. Я упал со своего пони и сломал ключицу.

Джемме захотелось протянуть руку и погладить шрам, но она сдержалась.

– Уфф. Наверное, это очень больно.

– Да, больно, – подтвердил Тристан таким тоном, будто говорил о чем-то совсем не важном.

Она не поняла, к чему отнести его интонацию – к его отношению или манере говорить по-английски, – и подумала, как изменилось бы ее восприятие Тристана, если бы она могла свободно говорить с ним на монтовианском.

– Мне поставили титановую пластину с восемью спицами.

– А ваш пони? – Она не увлекалась конным спортом, но знала, что под словом «пони» игроки в поло понимают очень дорогих чистокровных лошадей. Играть в поло могли позволить себе только очень богатые люди.

– Слава богу, не пострадал. Этот пони – мой любимец. С ним мы одержали много побед.

– И вы до сих пор играете в поло?

– Надеюсь, что этим летом смогу играть за команду Монтовии.

Джемма представила Тристана в обтягивающих белых бриджах и высоких черных сапогах, игрока в поло, слившегося с любимым конем в одно целое.

– Вы играете в поло за сборную своей страны?

– Да, я удостоен этой чести.

И снова у Джеммы возникло ощущение его избранности. И не только потому, что они жили в разных странах. Казалось, Тристан из другого мира. Роскошного мира очень богатых людей. Ее отчима никак нельзя было назвать бедным, но если он и считался богатым, то совсем не в том смысле, как Тристан. Деннис работал дантистом и имел весьма обширную и состоятельную клиентуру. Это его Джемма должна благодарить за свои идеально ровные зубы и благополучное детство ребенка из среднего класса.

«Оставшись матерью-одиночкой, я никогда не смогла бы обеспечить тебе такую жизнь», – часто повторяла мать, внушая дочери быть послушной и благодарной. «Но почему ты не вышла за человека, который не напоминал бы мне без конца об этом?» – хотелось спросить в ответ. Но она слишком любила мать, чтобы бунтовать.

Играть в поло, арендовать роскошную яхту для двоих, устраивать прием, на который можно потратить «столько, сколько потребуется», – все свидетельствовало об очень больших деньгах. Если подумать, Тристан вместе с яхтой просто-напросто купил ее общество на этот день. И покупка обошлась недешево.

Джемму это не волновало.

Ей нравился Тристан. Действительно нравился. К тому же она никогда в жизни не встречалась с таким красивым мужчиной. Так к чему тратить время на пустое беспокойство, когда можно просто наслаждаться его обществом?

Джемма сунула руку в бездонную сумку и извлекла солнцезащитный крем.

– Вы можете лезть в воду, а мне придется сначала намазаться.

– Я подожду.

Под его пристальным взглядом она невольно почувствовала смущение, нанося крем и изворачиваясь что есть мочи, чтобы дотянуться до спины.

– Наверное, Австралия не самое подходящее место для меня с точки зрения климата. Я сгораю, покрываюсь волдырями, веснушками.

– А мне кажется, такая светлая кожа, как у вас, это очень красиво. И даже не пытайтесь загорать.

– Спасибо.

Нечасто ей приходилось слышать подобные комплименты в стране, помешанной на загаре.

– Позвольте, я помогу, – предложил он и, прежде чем она успела возразить, схватил тюбик с кремом. – Повернитесь спиной.

Джемма напряглась, услышав, как он снял с шеи полотенце, потом успокоилась, ощутив прикосновение уверенных сильных пальцев, медленными массирующими движениями наносивших крем ей на спину, плечи и руки.

Это ощущение наполняло ее блаженством. Она чувствовала, что тает под его руками. Скользнув ниже по спине, они слегка коснулись груди сбоку. У Джеммы напряглись соски. Его теплое дыхание касалось ее волос. Она закрыла глаза и отдалась этому ощущению. Отдалась Тристану.

Дыхание участилось, она услышала, что его дыхание у нее за спиной тоже сделалась сбивчивым. Тристан положил руки ей на талию. Она развернулась и оказалась в его объятиях.

Долго она молча смотрела ему в лицо, ставшее таким опасно знакомым и манящим. Она понимала, что в ее глазах он видит такое же смешение желания, томления и настороженности, которое читала в его глазах. Это тоска по заведомо неразумному. Джемма качнулась в его сторону, и ее руки легли на его голую грудь. Тристан наклонил голову. Она вздохнула, его губы нежным, ласковым поцелуем коснулись ее рта.

– Джемма, я… – прошептал он, почти не отрываясь от нее.

И тут вмешался другой голос:

– Джемма, как ты отнесешься к тому, если мы подадим карпаччо из королевской желтохвостой рыбы?

Ты хочешь… О, простите. Я не знал, что…

Она оторвалась от его губ и бросила через плечо гневный взгляд на шефа, который смущенно попятился.

– Не беспокойся. Я сам разберусь с карпаччо.

Однако широкая улыбка на его лице говорила о том, что уже очень скоро вся команда «Королев вечеринок» узнает, как ее застукали целующейся с клиентом. Джемма чертыхнулась по-английски, воспользовавшись словами, которых наверняка не знал Тристан. Она хотела, чтобы то, что происходило между ними, принадлежало только им.

Руки Тристана продолжали крепко держать ее за талию, ей хотелось, чтобы они там оставались. Но когда он снова потянул ее к себе, воспротивилась.

– Это даже хорошо, что шеф нам помешал.

Не стоит начинать того, что не сможем продолжить, верно?

Он откашлялся, но голос все равно прозвучал хрипло.

– Вы правы, не стоит. Но это не значит, что я перестану хотеть поцеловать вас.

– Я тоже. В смысле тоже хотела бы поцеловать вас. Но вы здесь всего на несколько дней, а я…

Я боюсь влюбиться в вас. И хотя вас почти не знаю, я должна защитить себя от боли, которую вы можете мне причинить.

– Понимаю. Так будет лучше для нас обоих, – пробурчал Тристан сквозь стиснутые зубы.

Ее охватило одновременно разочарование и облегчение от того, что он не настаивал. После целого моря обещаний, которые таил в себе прерванный поцелуй, у нее мог возникнуть соблазн забыть осторожность и все, что она вынашивала в течение шести месяцев добровольного одиночества.

– Да.

– На самом деле единственное, что мне сейчас нужно, – холодная вода.

– Вы имеете в виду холодный душ?

– Да. – Она еще не слышала, чтобы его голос звучал так мрачно.

– Мне тоже.

Тристан протянул руку:

– Так вы идете со мной?

Глава 8

Пока они плыли рядом, глядя на ее светлое тело и темно-рыжую волну волос, накрывавшую плечи, Тристан вспоминал монтовианские легенды об озерных нимфах. Они гласили, что эти потусторонние соблазнительницы в человеческом обличье обитали в больших горных озерах Монтовии, молодые и прекрасные, и избегали встреч с людьми.

Стоило мужчине встретить нимфу, он мгновенно попадал под ее чары, одержимый ею. Прекрасная нимфа манила его заняться с ней любовью, и он плыл за ней до тех пор, пока не уставал до изнеможения и не тонул в холодной озерной глубине. А те, кто выжил и вернулся домой, всю оставшуюся жизнь бродили по берегам озер в отчаянной попытке снова встретить свою нимфу.

Монтовианцы очень суеверны, даже самые образованные и искушенные. Тристан всегда пожимал плечами, слушая эти старинные легенды, но, несмотря на старания, где-то в самой потаенной глубине души жила вера в них.

Джемма плыла чуть впереди, без усилий делая красивые гребки, то и дело ныряя под воду и переворачиваясь всем телом. Как он мог бы описать ее в воде? Она была радостной. Вот верное слово. В буквальном смысле играла и резвилась в воде, как нимфа-обольстительница.

Джемма повернулась к нему лицом, ее волосы прилипли к голове, открыв изящные черты лица с россыпью веснушек на переносице, и дождалась, пока Тристан не поравнялся с ней.

– Вода просто чудесная, правда? Я бы возненавидела вас, если бы пришлось торчать на кухне, пока вы плещетесь в море с другой женщиной. Ну, с той, которая на самом деле не существует.

– Возненавидели?

– Конечно нет. Я… я… Вы…

И снова у него возникло ощущение, что она хотела сказать что-то важное, но передумала.

– Я очень благодарна вам за этот день. Это прекрасно.

– Я тоже благодарен вам за то, что вы здесь со мной, и никогда не забуду этот день.

Разве мог он забыть Джемму? Нет, он запомнит этот день, чтобы снова и снова вспоминать в те трудные одинокие дни, которые ждут его по возвращении в Монтовию.

Разочарование и сожаление тяжким грузом легли на душу Тристана. Зачем судьба свела его с этой женщиной, если долг повелевал отказаться от чувств, которые она пробудила в нем? Будучи вторым в списке претендентов на трон, он всегда протестовал против старых правил, которым подчинялись в Монтовии союзы членов правящей династии. Теперь, когда он стал кронпринцем, эта дорога для него навсегда закрыта.

В который раз Тристан пожалел, что в тот день его брат сел за штурвал вертолета.

– Хотите сплавать на берег? Давайте наперегонки!

Свободными, красивыми и очень мощными гребками она рванулась вперед. Несмотря на силу и прекрасную спортивную форму, Тристану пришлось как следует потрудиться, чтобы угнаться за ней.

Джемма доплыла до берега на несколько секунд раньше. Выйдя на берег, он пошел следом, не в силах оторвать от нее глаз. Спортивный купальник облегал каждый изгиб ее гладкой спины, подчеркивая аппетитный зад и сильные стройные ноги.

Чем больше Тристан узнавал Джемму Харпер, тем сильнее его к ней тянуло. Он хотел ее.

Джемма остановилась, давая ему возможность догнать ее. Прищурила глаза:

– Надеюсь, вы дали мне выиграть не из рыцарских побуждений?

– Нет. Вы отлично плаваете. Это было честное соревнование.

В спорте Тристан всегда стремился к победе. То, что его обошла женщина, было внове и вызывало уважение к ее мастерству. С другой стороны, как мог монтовианец, выросший в стране, где озера, питавшиеся водой горных ледников, оставались холодными даже в середине лета, соревноваться с той, что выросла на берегу океана?

– В школе я часто участвовала в соревнованиях, но это было давно. Сейчас плаваю для поддержания формы и просто для удовольствия. И чтобы расслабиться.

Джемма посмотрела на него так, словно очень хорошо знала, что он не привык проигрывать.

– На лыжах вы наверняка меня обошли бы.

– Уверен, вы составили бы мне достойную конкуренцию. Вы ведь говорили, что ваши родители работали инструкторами по лыжам?

– Да, но каталась только в Австралии и Новой Зеландии. Я с удовольствием покатаюсь на лыжах в Европе, если когда-нибудь выкрою свободное время.

Вместо того чтобы пригласить ее, чего ему очень хотелось, Тристан пробурчал что-то неразборчивое. Он с огромным удовольствием покатался бы с ней на лыжах. Показал фамильное шале, любимые трассы в своих любимых горах, помог бы открыть баночку с солнцезащитным кремом, сидя у соблазнительно теплого камина. Но следующей зимой увидеть Джемму не будет никаких шансов.

Они шли по горячему песку так близко друг к другу, что время от времени их плечи соприкасались. Ощущая ее гладкую прохладную кожу, Тристан не мог заставить себя сосредоточиться ни на чем, кроме нее. Но и дать себе волю тоже не мог.

Он заставил себя оглядеться по сторонам. Джемма привела его в совершенно идиллическое место. Деревья по границе пляжа звенели от птичьих голосов. Он замечал яркие всплески оперенья многоцветных попугаев, перелетавших с ветки на ветку, слышал трели, которые не мог распознать.

– Как вы можете отрицать, что жить в Сиднее все равно что на курорте, если в двух шагах есть такой райский уголок, как этот?

– Думаю, вы правы в том случае, если жить здесь в отпуске. На той стороне залива находится Мэнли, больше похожий на маленький городок, чем на пригород. Можно взять напрокат двухместный каяк и приплыть сюда на пикник. Это было бы приятно.

Но не с ним. Совсем скоро он будет отсюда далеко, в Монтовии, исполнять долг перед семьей и страной. Он больше не хозяин своей жизни.

– Да, было бы приятно, – эхом повторил Тристан. Мысль о том, что она поплывет сюда с другим мужчиной, показалась совершенно нестерпимой.

Усевшись на песок, Джемма прижала колени к груди. Он сел рядом и вытянул ноги. Солнце грело спину, хотя легкий бриз нес с собой прохладу.

– Вам не интересно узнать, почему этот пляж назвали Стор-Бич?

– Если честно, нет. Но думаю, вы все равно собираетесь мне об этом рассказать.

– Как вам удается с такой легкостью понимать меня?

– Думаю, просто наблюдательность.

И ее необычайная привлекательность. Ему хотелось знать о ней все до мелочей.

– Наверное, во мне живет экскурсовод. И не просто живет, а рвется наружу, – пошутила Джемма.

– Так выпустите его на свободу, расскажите мне об этом пляже. – Эта морская нимфа так околдовала его, что просто сидеть на песке и слушать ее голос уже казалось райским блаженством.

– Ну, если вы настаиваете. Позади нас, на вершине, находится госпиталь, известный как «Карантинная станция». Когда-то сюда причаливали суда, чтобы пройти карантинный контроль. Первые переселенцы из Европы проделывали долгий путь по морю. К тому времени, когда они добирались сюда, многие из них были больны. Их держали здесь, подальше от Сиднея. Кто-то выздоравливал, многие умирали.

Тристана передернуло.

– Слишком печальная история для такого солнечного дня.

– Через сто пятьдесят лет «Карантинная станция» закрылась. Теперь здесь проводят ночные экскурсии для туристов, которые желают увидеть привидений. Я была на одной – действительно жутко.

Ее рассказ напомнил, как далеко от дома он заехал. Прямой перелет длился сутки. На таком расстоянии трудно поддерживать отношения, даже если бы они были возможны.

– Если бы у меня оставалось время, я бы тоже хотел сходить на экскурсию, но боюсь, это исключено.

В следующий раз я пойду на эту экскурсию с вами. Нет, не будет следующего раза, не будет даже завтра с женщиной, которой он не мог предложить ничего, кроме короткой связи без обязательств. Она родилась в «неподходящей» семье.

– Подходит время ланча, пора возвращаться на яхту. Жду не дождусь, когда мне как гостю подадут потрясающее меню, мною же придуманное. После купания всегда ужасно хочется есть.

Тристан предложил ей руку. После недолгих колебаний Джемма протянула ему свою, и он помог ей подняться. Она оказалась совсем близко к нему. Он сделал еще один шаг к ней. Ее волосы еще не успели высохнуть от морской воды и распадались отдельными прядями вокруг лица. Он убрал прядь, упавшую ей на щеку, заправив за ухо, услышал, как быстро она втянула воздух и замерла.

Джемма молча смотрела на него снизу вверх. В ее глазах плясали озорные искорки, уголки прелестных губ приподнялись в улыбке. Тристан взял ее за плечи, она качнулась к нему, что он воспринял как приглашение. Больше всего на свете ему хотелось поцеловать ее, он не мог больше ждать ни секунды.

И стал целовать ее, сначала очаровательные ямочки одну за другой, чего так хотелось с самого первого дня. Потом губы – ее прелестные, чувственные губы. С легким стоном, от которого у него замерло сердце, ее губы раскрылись. Его поцелуй стал настойчивей и крепче. От нее пахло шоколадом с солью и еще чем-то сладким, присущим только ей. Она прижалась к нему всем своим прохладным шелковым телом.

Однако, целуя ее, Тристан каждую секунду понимал, что поступает нечестно. Он не привык лгать и всегда гордился своей искренностью. Ему хотелось большего от прекрасной женщины, которую он обнимал. Но он не мог дольше обманывать ее относительно того, кто он и что это означает для них обоих.

Тристан целовал ее, действительно целовал, и это было даже лучше, чем она думала. Джемма хотела его, хотела с того самого момента, когда впервые увидела на кухне. Сердце забилось с удвоенной силой, по телу пробежала горячая волна наслаждения.

Ее удивило, как быстро поцелуй из легкого и нежного превратился в страстный, вызвавший нетерпеливую жажду чего-то большего.

Джемма еще никогда не испытывала такого порази тельного ощущения единения с другим человеком, такой уверенности. Казалось, время остановилось и ей предназначено остаться с ним здесь. Что это начало какой-то другой, новой жизни. Возможно ли завтра для них с Тристаном? Почему она думает, что невозможно? В конце концов, он улетает не на Луну. Большое расстояние – это не самое страшное.

Рассеянные, бессвязные мысли мелькали в ее сознании, чередуясь с блаженством, пульсировавшим в теле.

Тристан нежно прикусил ее нижнюю губу, и у Джеммы вырвался едва слышный вздох, похожий на всхлип.

Он оторвался от ее губ, заглянул в ее глаза. Джемма поняла, что он не меньше удивлен этой вырвавшейся наружу страстью. Удивлен и потрясен.

Она обхватила его за шею, не желая, чтобы он останавливался, и радуясь тому, что они на общественном пляже, где соблазн упасть на песок и позволить себе гораздо больше, чем поцелуи, исключен. На этот раз тревожной антенне было приказано молчать. Джемма хотела быть с Тристаном. И больше ничего.

– Тристан, я чувствую себя как во сне… И хочу, чтобы этот день никогда не кончался.

Внезапно в его глазах появилось смятение, тело напряглось, из груди вырвался глухой, низкий стон. Она замерла, сами собой разжались руки, она скрестила их на груди. Пришлось прикусить губу, чтобы перестала дрожать. Неужели все происходящее она поняла неправильно?

– Боюсь, вы измените свое мнение, когда услышите, что я скажу.

Резкие слова срывались с его губ так, словно они давно сидели где-то внутри и теперь Тристан больше не мог сдерживать их.

– Джемма. Нам надо поговорить.

Мог ли хоть один разговор в мире закончиться хорошо, если начинался такими словами? Почему эти слова звучат так зловеще?

– Я слушаю.

– Я был не вполне честен с вами.

У Джеммы упало сердце. Ну вот – началось. Он женат. У него дома есть девушка. Или старое доброе «я не готов к серьезным отношениям».

Теперь тревожная антенна крутилась где-то прямо во лбу, уставшая и поникшая от бесплодных попыток спасти Джемму от самой себя.

Она обхватила себя руками и приготовилась.

На виске Тристана пульсировала жилка.

– Бизнес моей семьи, о котором я вам говорил…

– Да?

Странно, что он заговорил об этом.

– На самом деле это не совсем бизнес.

У Джеммы сжалось сердце. Его богатство. Его таинственность. Постоянное ощущение, что он чего-то недоговаривает.

– Вы хотите сказать, это что-то противозаконное? Мафия или…

Тристан несколько опешил от ее предположения.

– Нет. Ничего подобного. Вы все неправильно поняли.

Джемма с трудом сглотнула, внезапно почувствовав, как пересохло во рту.

– Может, вы шпион? Сотрудник разведки своей страны? Если так, то я не понимаю, что вы делаете здесь со мной. Я ничего не знаю.

Его удивленное лицо подсказало, что она снова ошиблась.

– Нет, Джемма, ничего такого.

Тристан замолчал, будто собираясь с силами, прежде чем заговорить, а затем выпалил:

– Моя семья – это королевская семья Монтовии. Мои родители – король и королева.

Глава 9

Казалось, ее ударили в грудь с такой силой, что выбили из легких весь воздух. Джемма смотрела на него и не верила своим ушам.

– Вы шутите…

– Боюсь, что нет. Мои родители – король Жерар и королева Гертруда.

– И кто же вы?

– Я кронпринц, наследник престола.

Джемма вдруг почувствовала головокружение, ей пришлось сделать несколько быстрых коротких вдохов, чтобы прийти в себя. Странно, но больше она не сомневалась в том, что он говорил. Эти голубые глаза светились искренностью и отчаянной мольбой верить ему.

– Принц? Вы настоящий принц??

Теперь легкий намек на поклон, который она отметила у него раньше, превратился в самый настоящий поклон, который он отвесил ей. Церемонный поклон стоявшего на песке рядом с ней босого принца в пляжных шортах.

– И ваш фамильный бизнес – это…

– Управление страной, чем мы занимаемся уже несколько веков.

Понятно. Теперь все сложилось. Мелкие несообразности встали на место.

– И что принц делает здесь с устроительницей праздников? – Джемме вдруг стало очень обидно за то, что она с такой готовностью дала себя обмануть. – Развлекается неподобающим образом?

Несмотря на свое решение, она снова взялась за старое. Наступила на старые грабли. Влюбилась в красивого парня, который врал с самого начала о том, кто он такой. И врал очень успешно.

Джемма попятилась, глядя на него так, словно увидела впервые. От разочарования хотелось сквозь землю провалиться. Когда Джемма заговорила, ее голос дрожал от холодной ярости, а слова ударяли Тристану в лицо, словно острые ледышки.

– Вы лгали мне с самого начала. О том, кто вы и что вы. Обманом заманили на яхту. Я не люблю лжецов.

Она больше не хотела слышать ни слова лжи, в отчаянии оглянулась вокруг. За спиной – непроходимая чаща. До Мэнли ей не доплыть. Она в одном купальнике и босая.

Тристан протянул руку:

– Джемма, я… Она подняла обе руки, останавливая его:

– Не прикасайтесь ко мне.

Его лицо исказилось от чувства, которое она не сразу смогла распознать. Что это – злость? На нее?

Нет, на себя.

– Не говорите так, Джемма. Вы мне так понравились. Вы не знали, кто я, и мне захотелось познакомиться с вами просто как Тристану, а не кронпринцу Тристану. Наверное, я не прав.

– Разве честность не в обычаях вашей страны? Или принцы не обязаны говорить правду?

– Конечно нет. Я не могу себе простить, что не сказал вам раньше. Я искренне сожалею об этом. Но должен был снова с вами увидеться и не нашел другого способа. Если бы вы знали правду, разве вели бы себя со мной так свободно?

Джемма скрестила руки на груди. Но, если честно, искренние слова Тристана пробили ее враждебность, и гнев начал постепенно отступать.

– Наверное, нет.

Она бы наверняка разволновалась, не зная, как вести себя с членом королевской семьи. Что и происходило теперь.

– Пожалуйста, простите меня. Поверьте в честность моих намерений.

Его голубые глаза светились искренностью. Или она снова обманывается? Боже, как ей хотелось ему верить.

– Тогда – больше никакой лжи? Вы обещаете, что отныне будете говорить только правду?

– Да, – обрадовался Тристан.

– Скажите, есть ли хоть слово правды в том, что вы рассказывали о себе? О своей стране? Вы действительно принц?

– Я – Тристан, кронпринц Монтовии.

– Принц Тристан… – Джемма медленно выдохнула эти слова, силясь осознать их значение. После всех неподходящих мужчин, которые у нее были, не хватало только принца.

– И все, что вы рассказывали…

– Чистая правда.

– И ваш брат?

Боль в его глазах подсказала, что, к несчастью, рассказ о смерти брата тоже правдив.

– Карл был кронпринцем, наследником престола. Его готовили к этому с самого рождения. А я был лишь вторым.

– Как запасной игрок?

– Да, запасной. Я пользовался гораздо большей свободой во всем, что касалось личной жизни. Бунтовал против правил, которые регламентируют то, как мы должны исполнять свои королевские обязанности. А потом все изменилось.

– Из-за аварии? Вы говорили, теперь вам придется занять место брата в «семейном бизнесе», верно? И это место следующего короля?

– Да, именно так.

Джемма прижала руки к вискам, пытаясь разобраться в сумбурных мыслях.

– Это нереально. Я стою и разговариваю с принцем. С парнем, который в один прекрасный день станет королем своей страны и получит власть над жизнями миллионов людей.

– Ну, этих миллионов совсем немного, мы – маленькая страна.

Она опустила руки и посмотрела ему в лицо.

– Но все равно вы принц. Однажды станете королем.

– Вы так об этом говорите, что мне это тоже начинает казаться нереальным. Роль короля всегда отводилась моему брату.

Ее мысли по-прежнему неслись вихрем.

– Значит, вы жили не рядом с замком?

– Замок уже много сотен лет является домом королевской семьи.

– И наверняка вы хозяева города Монтовия и того шоколадного магазинчика, куда так любили заходить в детстве?

– Да. Так и есть.

– А шоколад?

– Строго говоря, весь бизнес в Монтовии принадлежит нам. Но, конечно, его реальными владельцами являются частные лица. За это они платят налоги. Производством шоколада уже много лет занимается одна семья.

– А ваш маленький племянник тоже был принцем?

– Да, малыш Рудольф был принцем. Как сын кронпринца он должен был стать очередным наследником трона. Ему едва исполнилось два года, когда он погиб вместе с отцом и матерью.

– Это, действительно, трагедия для вашей семьи.

– И для всей нашей страны. Мой брат был бы хорошим правителем.

Джемма покачала головой, но не приблизилась к нему.

– Мне трудно все это осознать. Но если вы наследник престола, как вам разрешили так просто поехать в Австралию? После того, что случилось с вашим братом?

– Я настоял, чтобы мне позволили это сделать до того, как приму на себя новые обязанности. Когда вернусь, вся моя дальнейшая жизнь будет подчинена им.

– Вы очень важная персона.

– В Монтовии – да.

– Странно, что вы не окружены толпой телохранителей.

Повернувшись к морю, Тристан указал на маленький белый катер, стоявший на якоре:

– Вы, должно быть, не заметили, но все это время «Аргус» сопровождает катер. На нем два моих телохранителя из Монтовии. Родители настояли, чтобы они присматривали за мной двадцать четыре часа в сутки, пока я в чужой стране.

– Хотите сказать, эти двое постоянно следят за вами и они видели, как мы целовались?

Джемма почувствовала дурноту от мысли, что за ними все время наблюдали на яхте и на берегу.

– Скорее всего, да. Я привык к тому, что на меня смотрят, и почти не замечаю.

– Вы считали, что мне нельзя доверить правду?

– Я вас совсем не знал. Теперь знаю.

Трудно даже представить, насколько разная у них жизнь. Не говоря уже о странах и культурах. Он – королевская особа, черт побери.

– Надеюсь, я не обязана называть вас ваше высочество? – Джемма невольно повысила голос.

– Для вас я всегда останусь Тристаном.

– Да и мои придворные навыки явно не на высоте.

– Поэтому-то я и приехал инкогнито. Стоило вам узнать, что я принц, и вы стали относиться ко мне иначе. В следующий раз, приветствуя меня, сделаете реверанс?

– Так мне следует при каждой встрече с вами делать реверанс?

– Сейчас нет. Но когда, не дай бог, не станет моего отца и я займу трон, – да.

– Это совершенно непостижимо.

Она и верила и не верила в это. Но сколько ни старалась, не могла избавиться от влечения к нему.

По лицу Тристана пробежала тень.

– Я понимаю, от этого только хуже.

– Что может быть хуже, чем делать реверанс в присутствии парня твоего возраста, с которым вы подружились. По крайней мере, я так считаю, хотя обычно не дружу с людьми, которые мне лгут.

– Только подружились? – Он приподнял брови. – Мне казалось, мы оба знаем, что все могло бы пойти гораздо дальше.

Тристан сделал шаг вперед и легко провел пальцами по ее щеке, носу, губам. У нее возникло смутное ощущение, что он делает это, чтобы запомнить ее лицо.

– Да. Думаю, знала это с самого начала.

– Я тоже. Со мной такое впервые. Все произошло в одно мгновение. Поэтому я должен был увидеть вас снова, и не важно, каким способом мог этого добиться.

– Я же говорила вам, что обладаю колдовскими способностями. Я действительно все сразу поняла. Поэтому так сопротивлялась. Если бы вы были обычным парнем, я бы не поверила в это одно мгновение.

– «Coupde foudre»? Я тоже в это не верил. По крайней мере, не верил, что это может произойти со мной.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Удар молнии. Внезапное влечение, взявшееся неизвестно откуда. Конечно, у меня были девушки, но никогда так внезапно и с такой силой не возникало чувство.

С ней такое уже случалось, потому-то она и не доверяла себе. Но почему в этот раз все пошло совсем по-другому?

Все дело в Тристане. Он не такой, как другие.

– Так что может быть еще хуже?

– Во-первых, я должен извиниться, что заманил вас на яхту.

– Извиниться? В этом нет необходимости. Я провела прекрасный день, наслаждаясь вашим обществом. Завтра мы могли бы повторить это. У меня осталось несколько дней от отпуска. Или я могла бы отвезти вас посмотреть кенгуру, возможно, даже коалу.

– Вы бы этого хотели?

– Мы могли бы попробовать, вдруг получится. – Джемма пыталась скрыть разочарование в голосе, чувствуя, как он ускользает от нее. – Мы живем в разных частях света, но не на разных планетах. Правда, я не знаю, как поступить, ведь вы настоящий принц. В смысле – если хотите со мной встречаться. Теперь я еще сильнее чувствую себя Золушкой.

Заметив пустоту в глазах Тристана, Джемма умолкла: ничего не выйдет.

– Джемма, вы слишком дороги мне. И конечно, я хотел бы встречаться с вами, если бы это было возможно. Но прежде, чем примете решение, вы должны кое-что узнать. Я не имею права вас обманывать. Вы сказали, что возненавидели бы меня, но…

– Так расскажите! Сорвите с раны пластырь одним движением.

– Я не свободен в выборе жены. Наследник престола Монтовии обязан жениться на женщине благородной крови. Ему запрещено жениться на простолюдинке.

Его слова били наотмашь.

– На простолюдинке? Не уверена, что мне нравится, когда меня называют простолюдинкой. И потом – речь не идет о женитьбе. Мы едва знакомы.

– Джемма, если бы я мог дать волю своему чувству к вам, все было бы серьезно. Очень серьезно.

Тристан говорил так убедительно, что она испытала невольный восторг от его слов. Недопустимый опасный восторг.

– Я вижу. – До сегодняшнего дня Джемма ни о чем таком не думала. – Уверена, для меня это тоже было бы серьезно.

Если бы она дала себе волю…

– Но для нас это не может закончиться свадьбой. Кронпринцы женятся не по любви, а как предписывает традиция. Смерть брата все изменила. Я должен готовиться принять на себя его обязанности. Как кронпринц я обязан жениться. И объявить о помолвке на своем тридцатом дне рождения. Мне уже выбрали невесту.

– Договорной брак? И это в наше время?

– Меня не заставляют жениться на ней. Но ее кандидатура одобрена парламентом, и мне придется жениться на ней, если я сам не выберу себе жену среди аристократок. Мое время стремительно убегает.

Мысль о Тристане с другой женщиной вызывала боль. День, проведенный с ним, и несколько поцелуев не давали Джемме никаких прав на него.

– Когда вам исполнится тридцать?

– Восемнадцатого июня.

Она с трудом заставила свой голос звучать ровно.

– Три месяца… Как вы это вынесете? Как можно жениться на женщине, которую вы даже не знаете?

– Джемма, во мне с детства воспитывали веру в то, что мой главный долг – моя страна и он превыше моих желаний. Не будучи наследником, я мог позволить себе пренебрегать некоторыми правилами. Даже говорил родителям, что не женюсь, если не смогу сам выбрать невесту. Но теперь, став кронпринцем и заняв место брата, который в двадцать шесть лет женился на дочери герцога и к двадцати восьми уже имел сына, у меня нет выбора. Я должен жениться.

– Но не на такой, как я.

Обида была так сильна, что она не могла говорить и опустила глаза. И она еще предлагала ему длительные отношения! Какое унижение…

Тристан нежно приподнял пальцем ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

– Мне очень жаль, Джемма. Но в Монтовии так было всегда, как бы мне ни хотелось другого. Пока не встретил вас, я с радостью готовился принять свою судьбу. Теперь это гораздо сложнее.

– Мне кажется, в наши дни подходящих невест для принцев не так уж много.

– Единственное, что от них требуется, – благородное происхождение, и не обязательно королевских кровей. В прежние времена это предполагало заключение выгодных политических альянсов, большое приданое.

Джемма ощутила легкий приступ тошноты. Почему Тристан не сказал этого до того, как стал целовать ее и как она позволила себе мечтать?

И вот теперь честно признался, что обманывал ее. Если бы она знала, то никогда не позволила бы себе никаких вольностей.

Как и Алистер, он представлялся не тем, кем был на самом деле. А она, несмотря на благие намерения, опустила забрало и открыла ему свое сердце. Тристан начал то, что не могло иметь продолжения. Это нечестно, несправедливо.

Джемма не могла допустить, чтобы он догадался, как сильно ее обидел. Хотелось выйти из этой ситуации, сохранив хоть какие-то остатки достоинства. Несмотря на извинения – Тристан не лучше других мужчин, которые обманывали ее.

– Мне тоже очень жаль, Тристан, я тоже почувствовала coup de foudre. Но все это из области физиологии. Мы не сделали ничего такого, о чем стоило бы жалеть. Всего-навсего несколько раз поцеловались.

Что значат для принца несколько поцелуев? Наверняка к нему стояла очередь из сотен роскошных женщин в надежде удостоиться самого малого проявления королевской благосклонности.

– Для меня эти поцелуи много значат, Джемма.

Она не могла отрицать, что прикосновения его губ были нежными и волнующими.

– Да… Мы не просто провели день вместе. Уверена, для нас обоих это было нечто большее. Запомните хотя бы, как красива наша гавань.

Морской бриз, игравший подсыхающими прядями, стих, и солнце обрушило весь свой жар на ее голые плечи. Но, несмотря на это, Джемма задрожала.

– Нам надо вернуться на яхту.

Повернувшись, она нырнула в воду, прежде чем он успел увидеть, как в ее глазах блеснули слезы разочарования. Джемма плыла изо всех сил, чтобы вперед него оказаться на яхте. И ни разу не оглянулась посмотреть, плывет ли за ней Тристан.

Он стоял на берегу, глядя, как она уплывает. Мощные гребки ясно давали понять, что ей хочется оказаться как можно дальше от него.

Подобрав плававшую в воде палку, он с такой силой швырнул ее в заросли, что с дерева вспорхнула целая стая попугаев с возмущенным щебетом. Тристан громко выругался. Он потерял Джемму.

Она уже на полпути к яхте. Как бы ему хотелось закинуть в море широкую сеть и вернуть ее к себе! Но едва ли она захотела бы и дальше находиться в его обществе.

Монтовианские легенды гласили, что если охотнику удавалось поймать озерную нимфу, то, вытащив сеть на берег, он находил там не прекрасную женщину, а огромную разъяренную рыбу с острыми зубами, которыми она впивалась в него.

Озерную нимфу нельзя взять силой.

* * *

Через час Джемма, приняв душ и переодевшись, сидела напротив Тристана за элегантно сервированным столом под навесом на палубе «Аргуса» и рассеянно возила вилкой по тарелке с салатом из лобстера. Обычно после плавания Джемме очень хотелось поесть, но сегодня аппетит ей изменил.

Тристан тоже, скорее, делал вид, что ест. Его голубые глаза выглядели поблекшими и безжизненными, вокруг рта появились тонкие напряженные морщинки, которых она раньше не замечала. Непринужденная, дружеская атмосфера, установившаяся между ними утром, сменилась скованной вежливостью.

И все же она не могла сердиться на него. Судя по виду, Тристан чувствовал себя таким же несчастным, как и она. Несмотря на разочарование, Джемма понимала: он обманул ее только потому, что она ему нравилась и он хотел нравиться ей сам по себе, независимо от титула. Никто из них не ждал, что вспыхнувшее чувство окажется таким сильным.

Джемма по-прежнему с трудом осознавала, кто он на самом деле. Господи, неужели она сидит за одним столом с принцем из страны, которая до сих пор жила по средневековым законам!.. Он – королевская особа, она – простолюдинка, недостойная его. Джемма выросла в демократическом обществе. Неравенство ее возмущало. Она не считала себя ниже Тристана.

Что, если в эту минуту телохранители Тристана смотрят на нее в бинокль?

Оттолкнув тарелку, Джемма встала из-за стола.

– Извините, Тристан, но я не могу.

Он тоже немедленно вскочил.

– Вам не нравится ланч?

– Помните, что я сказала насчет того, что пластырь надо снимать одним рывком?

– Вы не хотите продлить эту боль.

Конечно, он все понимал. Несмотря на различие статуса, языка и воспитания, Тристан понимал ее.

У Джеммы разрывалось сердце. Перед ней – настоящий принц. И он хочет ее, но не может себе это позволить честным путем. А она, как Золушка, должна вернуться на свое место на кухне.

– Я попрошу шкипера зайти на причал в Мэнли и высадить меня там.

– Но как вы доберетесь домой?

– Автобусом. Электричкой. Такси. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я отлично могу сама о себе позаботиться.

Джемма отвернулась, унося в памяти его искаженное болью лицо.

Глава 10

Сквозь звон бокалов и шум разговора, изредка прерывавшегося взрывами смеха, Джемме с трудом удавалось расслышать то, что говорила Энди. Пятничный прием в шикарном «Парквью-отель» был в разгаре. На ресепшн установили табличку, сообщавшую о проведении коктейль-пати по случаю официального визита в Сидней кронпринца Монтовии Тристана.

Джемма рассказала подругам и коллегам о том, что произошло на «Аргусе», и отказалась от любых дальнейших контактов с ним. В четверг Тристан согласовал с Элизой окончательный список приглашенных.

Среди гостей были ведущие бизнесмены, имевшие связи с финансовой индустрией Монтовии, импортеры, наиболее крупные продавцы изысканного монтовианского шоколада и сыра, известные политики местного и федерального уровня и даже губернатор штата.

Если бы не профессиональная необходимость, Джемма ни за что не пришла бы.

Но событие было слишком важным, и она должна была проследить, что с угощением все в порядке. Впрочем, какой смысл обманывать себя? Разве можно отказаться от возможности снова увидеть Тристана? При строгом соблюдении условия «смотреть, но не прикасаться». Антенна снова сигналила не переставая. И не важно, сколько раз Джемма повторяла себе, как хорошо, что удалось покончить с этой историей в один день, пока не возникла эмоциональная привязанность. Она никак не могла перестать думать о нем.

Придя сюда, она поняла, что это не выход. Тристан вел себя как образцовый хозяин и постоянно был занят с гостями. После краткого предварительного совещания между ним и «Королевами вечеринок» он ни разу не пытался приблизиться к ней. Джемма не должна была чувствовать себя обиженной, но испытывала глубокую душевную боль, видя, с какой легкостью он оставил в прошлом ее и все, что произошло между ними на «Аргусе».

Теперь все знали, кто он такой. И ничто не могло вызвать такой восторг у прессы, как сообщение о том, что красивый молодой европейский принц приехал с визитом в Австралию. Особенно если добавить к этому, что о нем писали как об «одном из самых завидных женихов в мире». Джемма знала, сколько репортеров толпится вокруг отеля, чтобы сделать вожделенный снимок принца Очарование.

– Что ты говоришь, Энди? – переспросила она подругу.

Высокая светловолосая Энди наклонилась ближе:

– Говорю, какая ты молодец. Мы с Элизой тобой гордимся. Наверное, тебе трудно видеть его на этом приеме.

– Да. Трудно. Но я твердо решила держаться от него подальше. В конце концов, это был всего лишь один день, он ничего не значит. – Один день, но, возможно, самый счастливый в ее жизни. По крайней мере, до того разговора на Стор-Бич. – Ничего особенного, если не придавать этому особого значения.

– Он лгал тебе. Не забывай об этом, – предупредила Энди.

– Но он… – На языке уже вертелись слова в его защиту. Он не громоздил одну ложь на другую, просто кружил по краю правды. Впрочем, это одно и тоже. Недосказанная правда – ложь. Джемма не собиралась повторять прошлых ошибок, подыскивая оправдания для человека, который ее обманул. Однако не могла избавиться от острого ощущения его присутствия. Уже то, что Тристан здесь, приводило ее в крайнее возбуждение. Он стоял на другом конце зала, разговаривая с двумя пожилыми мужчинами, – принц с головы до ног в безукоризненно скроенном смокинге, украшенном поперек груди голубой королевской лентой с золотыми коронами. Одному богу известно, что означают ордена, прикрепленные к его плечу, но их было много. Тот самый принц из сказок, которые Джемма так любила в детстве.

– Не волнуйся. Мы с Элизой сумеем сделать так, чтобы ты не оставалась с ним наедине.

– Хорошо.

А малодушное сердце мечтало остаться с ним наедине.

– Ты не для того потратила полгода, чтобы от править все коту под хвост. Что подумает доктор Би?

Доктор Би, автор колонки в журнале, в котором когда-то работала Джемма, была практикующим психологом-клиницистом, и под нажимом подруг Джемма прошла у нее курс консультаций. В благодарность за это она не стала возражать, чтобы ее проблемы (без указания личности) появились на страничке психолога в новом журнале.

«Дорогая доктор Би!

Я постоянно влюбляюсь в негодяев, которые оказываются совсем не теми, за кого себя выдают. И тем не менее мирюсь с их гнусным поведением. Как мне разорвать этот порочный круг?»

Именно доктор Би помогла разобраться, как отношения Джеммы с отчимом сформировали в ней привычку угождать мужчинам, испытывая постоянную потребность в их одобрении. Именно доктор Би подсказала, что надо развивать собственную интуицию, доверять «внутренней антенне». И научила, что делать, когда станет совсем тяжело.

– Я справлюсь, вот увидишь.

– Пока что я вижу, как ты пялишься на Тристана.

– Ну как ты не понимаешь! Он же такой классный, Энди!

– Это да. Но он не для тебя. Если дашь слабину, вспомни, что нарыла в Интернете про принца-плейбоя из Монтовии.

– Как я могу это забыть?

Джемма была в шоке, узнав, какой репутацией пользовался Тристан. Однако у нее никак не получалось совместить эту информацию с тем Тристаном, которого она узнала.

Неужели она просто обманывалась?

Она не должна возвращаться к старым привычкам. В свое время ее предупреждали насчет Алистера, но ей хотелось верить ему, когда он отрицал пристрастие к наркотикам и слабость по женской части. И Джемма верила, пока не убедилась в обратном самым шокирующим и болезненным образом. Этот случай подорвал ее доверие.

Энди взглянула на часы:

– Мне надо позвонить Доминику и узнать, как там Хьюго. Он подцепил насморк, и я хочу убедиться, что у него все в порядке.

– Как он может быть не в порядке, когда за ним присматривает самый заботливый в мире отец!

Речь шла о сыне Энди и Доминика, совершенно очаровательном ребенке Хьюго, которому исполнилось пятнадцать месяцев. Энди частенько привозила его в офис «Королев вечеринок». Джемма его обожала и тоже мечтала завести ребенка. Ведь ей уже стукнуло двадцать восемь. Еще одна причина не терять время на мужчин из разряда мистер Невозможность, ну или кронпринц Невозможность.

– А где Элиза? Не хочу оставлять тебя одну на случай, если этот хищный принц решит на тебя наброситься.

– Не надо обзываться. Элиза разговаривает с Джейком Марлоу – вашим шафером и большим другом Тристана.

– А-а, вижу. Доминик будет рад узнать, что Джейк в городе.

– Судя по их виду, не уверена, что Элиза обрадуется, если ты их прервешь. Похоже, она очень хорошо ладит с Джейком. Так что иди и звони. Уверяю, я уже большая девочка и прекрасно обойдусь без сопровождения.

Энди ушла, а Джемма собралась поговорить с представителем отеля по поводу обслуживания в баре. Она считала, что им нужен еще один бармен. На таких эксклюзивных приемах ни один гость не должен ждать, когда ему подадут напиток.

Однако не успела она подумать об этом, как за ее спиной, словно из пустоты, материализовался сопровождающий совсем другого сорта. Джемма сразу узнала в нем одного из тех мужчин, которые, оставаясь незаметными, повсюду следовали за Тристаном. Она вздрогнула от мысли, что он шпионил за ними с Тристаном, когда они целовались на берегу.

– Мисс Харпер, его королевское высочество кронпринц Тристан хотел бы перемолвиться с вами парой слов в соседней переговорной.

Джемма огляделась по сторонам, но Тристана нигде не заметила. Судя по тону этого плотного парня, отказ не принимался.

Да она этого и не хотела.

* * *

Тристан снова и снова мерил шагами маленькую переговорную. Где Джемма? Неужели откажется увидеться с ним?

Он заметил ее сразу, как только вошел в отель. Среди толпы блистательных гостей она выделялась элегантной простотой темно-синего облегающего платья, подчеркивавшего фигуру и светлую кремовую кожу. Волосы, убранные наверх, спадали по плечам и спине. Джемма показалась ему еще красивее, чем раньше.

Он должен увидеться с ней.

Тристан шел на риск, исчезая с приема таким образом. Идиллический период инкогнито закончился. Он снова – кронпринц, снова привлекает к себе нежелательное внимание.

Местная пресса казалась особенно ненасытной. И как знать, не захочет ли кто-то из приглашенных гостей поделиться с каким-нибудь сайтом в Интернете пикантной новостью относительно принца Очарование? Это прозвище дала ему желтая пресса, с особым азартом гонявшаяся за снимками, на которых рядом с ним удавалось запечатлеть женщину. В случае успеха за жертвой следовал длинный шлейф сплетен и домыслов, способный превратить ее жизнь в ад. Джемма не должна стать их добычей. Она этого не заслужила.

Наконец она вошла в комнату и остановилась в нескольких шагах от него. Высокие каблуки немного сгладили их разницу в росте. Телохранитель бесшумно удалился, закрыв за собой дверь и оставив Тристана наедине с Джеммой. Могла ли молния дважды ударить в одно и то же место? Похоже, да, потому что он снова испытал coup de foudre – внезапное чувство, что это его женщина.

Сердце Тристана буквально подпрыгнуло, когда он увидел на лице Джеммы чистую, неподдельную радость от встречи с ним. На мгновение он понадеялся, что она бросится ему в объятия, чему был бы несказанно рад.

Но потом перед ним словно задернули шторы, и ее лицо приняло выражение вежливой, деловой заинтересованности.

– Вы хотели меня видеть? Это по поводу канапе? Или…

– Я хотел увидеться с вами. Наедине. Подальше от всего этого балагана. Я скучаю по вам, Джемма. Я постоянно вспоминаю вас и ничего не могу с этим сделать.

Ее лицо смягчилось.

– С тех пор как я сошла с «Аргуса», не прошло и минуты, чтобы я не думала о вас.

Эти слова, произнесенные нежным, мелодичным голосом, показались ему лучше самой прекрасной музыки.

Тристан сделал к ней шаг, но она жестом остановила его:

– Между нами ничего не изменилось, верно? Я – простолюдинка, а вы – принц. Хуже – принц-плейбой, как выясняется.

Лицо Джеммы сморщилось, и он увидел, каких трудов ей стоило сохранять самообладание.

– Я не ожидала, что вы такой, каким вас рисуют в прессе.

Принц-плейбой. Тристан ненавидел этот ярлык. Неужели он так никогда и не избавится от репутации, заработанной в недолгие годы юношеского бунтарства?

– Значит, вы раскопали в Интернете всю грязь обо мне?

Да. Стоило лишь набрать в поисковике «Принц Очарование», и на нее вывалились сотни ссылок.

– Это правда? Все эти девушки? Вечеринки? Гонки на машинах и катерах?

Ее голос дрогнул. У Тристана сжалось сердце. Он скрипнул зубами.

– Кое-что – да. Но не верьте всему, что обо мне пишут. Мои похождения с женщинами сильно преувеличены.

– На фотографиях вы всякий раз с разными девушками. Принцессы, наследницы, кинозвезды. Все красивые. Все роскошные.

– И во всех нет ничего особенного.

Как в Джемме.

– Это правда? Я не знаю, чему верить.

Платье было стянуто на талии поясом с бантом, и Джемма машинально мяла край ткани в руках.

– Я принц и пользуюсь особым вниманием. Когда появлялась возможность развлечься, не отказывался. Меня не стесняли правила, ограничивавшие поведение моего брата.

– Значит, если бы я согласилась, то стала бы вашей очередной победой? Сиднейским увлечением?

– Нет. Никогда. Вы не такая, как другие, Джемма.

– Думаю, именно так и должен говорить принц-плейбой. Затеяв очередную интрижку.

Ее губы изогнулись в язвительной усмешке, которая совсем не понравилась Тристану.

– Только не с вами, Джемма. Не стоит меня недооценивать.

Ее это не убедило.

Он выругался про себя. Ему хотелось, чтобы Джемма не думала о нем плохо, не считала испорченным молодым аристократом, каким он прослыл в годы юности.

– Тогда у меня были причины так себя вести. Я без ума влюбился в девушку-англичанку, с которой познакомился в университете. Она стала для меня первым серьезным увлечением. Но мои родители дали понять, что не одобряют этого.

– Она была простолюдинкой?

– Да. А если бы она была из благородной семьи, они с радостью приняли бы ее. Помимо привлекательной внешности она отличалась умом и талантом. Моих родителей и их советников беспокоило, как бы наши отношения не стали серьезными. Они связались с ее семьей. Уверен, не обошлось без денег. Девушка перевелась в другой университет. Я был расстроен и зол. Она отказалась даже поговорить со мной. И тогда я понял, каково это, когда твое право выбрать спутницу жизни ограничено допотопными традициями.

– И вы взбунтовались?

– Не сразу. Я по-прежнему верил в благородную сущность трона. Но потом узнал, что скрывалось за благообразной ширмой брака моих родителей. Лицемерие. Это был брак по расчету. Отец был гораздо старше матери и долгое время имел постоянную любовницу. Мать тоже тайком заводила любовников.

Тристан вспомнил, какое отвращение испытал, узнав обо всем.

– Представляю, как вы были потрясены.

– Сейчас они живут раздельно, если не считать официальных мероприятий. Я был молод и горяч, не понимал, почему они хотели заставить меня пойти по тому же пути, и поклялся, что, если мне не дадут жениться на той, кого выберу сам, я не женюсь вообще.

Джемма вздохнула с очевидным облегчением.

– Это можно понять.

– Значит, вы мне верите?

Она помедлила и кивнула:

– В глубине души мне не хотелось верить, что принц-плейбой, о котором я читала, это человек, который казался мне совсем другим. Таким замечательным.

– Я чувствовал себя несчастным. Разочарованным. Смотрел на браки моих близких. Сплошное притворство. Даже женитьба брата оказалась таким же лицемерным сговором.

– А теперь?

Джемма подняла на него теплые карие глаза. Она стояла так близко, что Тристан видел в них золотые искорки.

– Теперь я связан долгом, который выше личных желаний. Все мои предшественники ставили долг превыше всего. Жертвовали любовью, уходя на войну или заключая стратегически важные брачные союзы. Такова теперь моя роль. Счастье не входит в список существенных условий.

– Тристан, а что могло бы сделать вас счастливым?

– Сейчас? Возможность остаться наедине с моей прекрасной королевой вечеринок. Дать волю тому, что мы чувствуем друг к другу. Быть обычным парнем с моей девушкой. И я был бы счастлив. Но это невозможно.

В семейной жизни монтовианских королей нет места счастью.

Эта морская нимфа совершенно околдовала его. Тристан не мог заставить себя не думать о ней. Бесконечно перебирал один вариант за другим, пытаясь найти тот, который позволил бы не отказываться от Джеммы. Отвергал их все как неосуществимые.

– Я тоже хотела бы этого. В смысле хотела бы быть с вами.

Тристан взял ее руки в свои и потянул к себе. Она вздохнула. Он не понял, согласие это или облегчение. Она уткнулась в его плечо. Он обхватил ее и прижал к себе, поцеловал сладко пахнущие волосы Джеммы, затем отпустил и сделал шаг назад.

– Сюда могут войти. Мы не можем рисковать.

– Я не знала, что вы живете под таким пристальным присмотром.

– Потому мне и хотелось сохранить инкогнито. Иначе мы не смогли бы насладиться тем прекрасным днем. Я не жалею, что скрыл от вас правду, Джемма, не жалею о том дне. Однако мне очень жаль, если я обидел вас.

Джемма перестала теребить бант на платье, хотя руки нервно дрожали. Теперь, глядя в ее лицо, Тристан понимал, что имеют в виду, когда говорят «глаза – зеркало души».

Она тоже чувствовала эту необъяснимую тягу, эту связь. Он никогда ни к кому не испытывал более искренних чувств, как к Джемме. Не любовь с первого взгляда. Он не верил, что это может произойти так быстро. Но что-то очень мощное и необъяснимое. Гораздо большее, чем просто физическое влечение.

– Мы можем повторить тот день вместе, – осторожно предложила Джемма, будто проверяя его реакцию.

– О чем вы говорите?

– Мы даже можем провести вместе два дня. Я предлагаю вам шанс. Вы улетаете в понедельник утром. Значит, у нас есть суббота и воскресенье.

Соблазн почти непреодолимый.

– И вы хотите провести эти дни вместе со мной, зная, что дальше ничего не будет? Не потому, что я не хочу большего, а потому, что не могу себе это позволить.

– Да, я хочу этого. Очень хочу быть с вами, чтобы потом всю жизнь не жалеть, что не воспользовалась шансом сделать это. Я постоянно пытаюсь вразумить себя, говорю, что почти не знаю вас и вы уезжаете. Но я чувствую, что на самом деле знаю вас. Я не очень хорошо объясняю, да?

– Я понимаю вас, потому что тоже это чувствую. Но не хочу причинить вам боль, Джемма.

– А я, определенно, не хочу страдать. Или причинить страдания вам. А еще меньше хочу мучиться бесполезными сожалениями.

– Через три месяца я должен объявить о помолвке. Я даже не могу предложить вам стать моей любовницей. Это оскорбило бы и вас, и ту женщину, которая станет моей женой. Я не намерен изменять ей. Мой брак не будет таким, как у моих родителей.

– Я вас понимаю. Понимаю и восхищаюсь вашей честностью и моральной стойкостью. Предлагаю вам два дня со мной без обязательств. Без ожиданий. Только вы и я. И больше мы никогда не будем вместе.

Тристан молчал, слишком долго молчал. Здравый смысл, королевский протокол – все требовало прервать это волнующее знакомство. Если пресса разнюхает, для Джеммы это станет кошмаром, для него – очередной неприятностью. Снова всплывет прозвище «принц-плейбой». Но если в отношении второго – третьего лица в королевской семье оно вызвало бы улыбку, если не сказать восхищение, то для кронпринца и будущего короля совершенно неприемлемо.

В глазах Джеммы светилось нескрываемое томление. Тристан знал, что в его глазах она видит то же самое. Ее прелестные, чувственные губы дрожали.

– Я пойду. Люди заметят наше отсутствие и подумают, что принц слишком подружился с устроительницей праздников. Это может вызвать нежелательные разговоры.

Джемма повернулась, чтобы уйти. Тристан знал, что чувство долга и верность стране не позволят ему пойти наперекор традициям. Но что-то подсказывало ему, что нельзя терять единственный шанс побыть с женщиной, с которой он чувствовал мощную связь. Если ничего не скажет, не остановит – больше никогда ее не увидит.

Тристан не мог этого вынести, и не важно, какими будут последствия.

Он протянул к ней руку:

– Не оставляйте меня, Джемма. Я принимаю ваше приглашение провести вместе эти два дня.

Глава 11

На следующий день до восхода солнца Джемма сидела за рулем своего автомобиля.

– Куда вы меня везете? – спросил Тристан, повернувшись к ней.

– Мы едем на запад, к дому моей бабушки в Мегалонг-Велли. Это в Голубых горах. Она умерла несколько лет назад и оставила коттедж мне и двум моим кузенам. Мы ездим туда на выходные и в отпуск.

– Он расположен уединенно?

– Очень уединенно. Как раз то, что надо.

Вчера в переговорной они договорились, что он тайком сбежит из отеля, и до сегодняшнего утра больше не общались.

Еще в темноте Джемма подъехала к отелю и остановила машину в некотором отдалении. Тристан обманул охранников и, скрыв лицо под капюшоном, без проблем спустился к ней. Они возбужденно рассмеялись, когда она, заведя мотор, с силой нажала на газ, и машина с визгом рванула с места.

– Это уединенная долина, где живет меньше двух сотен человек. Чужих там не бывает. С таким же успехом она могла бы находиться не в двух, а в десяти часах езды от Сиднея. Сам коттедж окружен садом в сорок акров, пастбищем и нетронутым лесом. Трудно представить более уединенное место.

Она бросила быстрый взгляд на него, он пришел в восторг от того, что прочел в ее глазах. Наконец он видел Джемму спокойной. Все барьеры, которыми она отгородилась от него, рухнули. На ближайшие тридцать шесть часов она без остатка будет принадлежать только ему.

– Только вы и я… – хрипло произнес он.

– Да. Как вы думаете, ваши головорезы, ой, простите, телохранители, нас не найдут?

– Я действовал очень осторожно. Оставил ноутбук в номере, выключил смартфон, чтобы они не смогли нас отследить. К тому же оставил записку, что ушел по своей воле, чтобы провести последние дни отпуска по своему усмотрению, и вернусь в воскресенье поздно вечером. Не хочется, чтобы они подумали, будто меня похитили, и пустились на поиски.

– А вас могут похитить?

– Это может случиться с каждым богатым человеком. Поэтому королевских детей всегда очень тщательно охраняют.

– Но я ведь не подвергаю вас риску, правда? Я не перенесла, если бы…

– Здесь риск минимален. Пожалуйста, не беспокойтесь об этом. Гораздо большую опасность представляет пресса. Но я проверил – вокруг отеля никто не крутился.

– Представляете заголовки, если они нас найдут? «Принц-плейбой в тайном любовном гнездышке с устроительницей праздников из Сиднея».

Мысль о любовном гнездышке ему, пожалуй, даже понравилась.

– Скорее всего, они назовут вас сексапильной устроительницей праздников.

Джемма возмущенно фыркнула, но потом рассмеялась:

– Ну и пусть сексапильная. А как вам – «Австралийский трофей принца-плейбоя»? Уверена, они захотят посмотреть на это под местным углом.

– А вас можно назвать «рыжеволосой соблазнительницей».

Тристан легко шутил по поводу заголовков, которыми могла бы осчастливить пресса, – в прошлом их было предостаточно. Но, став кронпринцем, он больше не хотел этого видеть. Тристан очень ценил, что Джемма старалась сохранить все в тайне.

Они продолжали придумывать самые невероятные заголовки, пока не выехали из Сиднея.

– Не хотите дать волю дремлющему в вас экскурсоводу и рассказать о Голубых горах?

– Как вы догадались, что я только и жду сигнала?

– Пожалуйста, считайте, что он дан. Можете рассказывать все, что мне положено знать, и даже больше.

– Ну, если меня просят…

Как бы ему хотелось показать ей Монтовию! Тристан постарался отогнать печальную мысль о том, что этого, вероятно, никогда не случится. У него тридцать шесть часов с ней, и думать о большем не стоит. Он постарался сосредоточиться на том, чтобы как можно лучше использовать отпущенное время.

– Голубые горы называются так потому, что, если смотреть издалека, они кажутся голубыми из-за растущих на них эвкалиптов.

– Я этого не знал.

– Они совсем не похожи на горы Монтовии. Геологически Австралия очень старый континент, эти горы миллионы лет находились под водой. У них довольно плоские вершины, но они очень крепкие. Там есть несколько совершенно очаровательных небольших городков, которые любят посещать туристы.

Тристан давно хотел побывать в Австралии, поэтому нельзя сказать, чтобы находил скучным ее рассказ. Правда, сейчас его почему-то стало клонить в сон.

Последние три ночи он не высыпался. Не давали заснуть мысли о Джемме и о том, как бы он хотел, чтобы она стала частью его жизни. И вот теперь она рядом с ним. И пусть этому не суждено продлиться долго, но это больше, чем он мог мечтать. Он с удовольствием слушал звук ее голоса и погружался в расслабляющую дремоту.

Когда Тристан проснулся, Джемма, искусно маневрируя, проходила очередной серпантин.

– Вы проснулись как раз вовремя. Мы начинаем спускаться в долину. Приготовьтесь, трасса здесь очень извилистая.

Дорога пролегала в зелени тропического леса среди возвышавшихся над ней огромных деревьев, пока не вывела в лощину. У Тристана захватило дух, когда он увидел скалистые отвесные стены гор, отливавшие красным в лучах восходящего солнца.

– Они великолепны, не правда ли? Ах, если бы вы видели их после сильного дождя, когда здесь образуются настоящие водопады!

Вскоре суровый пейзаж сменился мягкими линиями пастбищ, то тут то там усеянных черными и белыми точками пасущихся овец. Изредка попадались фермы.

– Как вы думаете, почему я еду так медленно?

– Потому что дорога узкая.

– Потому что здесь… Ой, вон они! Смотрите!

Параллельно дороге скакала стая кенгуру. Тристан пожалел, что не взял фотоаппарат и отключил смартфон.

– По утрам и вечерам надо быть очень осторожным, чтобы их не сбить, когда они переходят дорогу. Как вон тот, прямо перед нами.

Кенгуру перепрыгивали невысокую изгородь и перебирались на другую сторону дороги. Самый крупный из них остановился перед машиной и в упор уставился на них.

– Мне любопытно смотреть на него, а ему на меня. Вот теперь я действительно чувствую, что в Австралии.

– Я обещала вам кенгуру в дикой природе, и вот – пожалуйста.

А он ей ничего не мог обещать.

Показывая Тристану коттедж с тремя спальнями и всего одной ванной, Джемма не знала, что он может подумать об этом. Ведь он привык жить в королевском замке, великолепном, как и подобало дворцу в процветающем королевстве.

Поисковик выдал Джемме изображение шедевра средневековой архитектуры, расположенного вплотную к скале на берегу огромного озера, в котором отражались заснеженные вершины гор. Она не смогла найти фотографий внутренних покоев, занимаемых королевской семьей. Но даже если они хотя бы наполовину такие же пышные, как парадные помещения, значит, Тристан вырос в роскоши, которую она с трудом могла себе представить.

Кроме того, на другой стороне озера располагалась летняя резиденция, не говоря уже о королевских апартаментах в Париже и Флоренции.

Правда, ее это не смущало. Она гордилась бабушкиным домом, который они с кузенами продолжали так называть, хотя теперь в свидетельстве о собственности значились их имена.

Ей нравилось, что, по желанию дедушки, дом был построен так, чтобы максимально использовать потрясающие виды на горы, открывавшиеся во все стороны. Принцу он наверняка мог показаться очень скромным. Но Джемма никогда бы не устыдилась его.

Тристан стоял на широкой террасе, выходящей на восток, на отвесную стену горы, залитую утренним солнцем. Здесь их никто не мог увидеть ни с дороги, ни с соседних владений.

Обняв Джемму, Тристан потянул ее к себе, и она с радостью прильнула к нему. Больше никаких попыток делать вид, что они только друзья. Приглашая его на последний уик-энд в Австралии, она знала, к чему это приведет. И хотела этого.

Тристан долго смотрел перед собой, прежде чем заговорить.

– Этот древний пейзаж вызывает чувство благоговейного восторга. Как хорошо иметь возможность приезжать в такой милый дом и видеть его.

Она могла бы и догадаться, что он не станет воротить свой королевский нос от ее любимого коттеджа.

– Мне всегда нравилось приезжать сюда. Бабушка знала о моих отношениях с отчимом и позаботилась о том, чтобы у меня не возникало сомнений, что здесь мне всегда рады. Иногда мне казалось, что здесь я чувствую себя дома больше, чем в Сиднее.

Тристан посмотрел внутрь дома. Натертые до блеска деревянные полы, простая мебель в светлых тонах.

– При вашей бабушке все выглядело так же? Я думаю, нет.

– Верно. Я любила бабушку, но не ее вкусы в оформлении интерьера. Когда дом перешел к нам с кузенами-близнецами Джейн и Джоном, я попросила Энди подсказать нам, что сделать, чтобы придать ему более современный вид. Она посоветовала снять обои и панели, покрасить все что можно в белый цвет и использовать дом для фотосессий журнала. Взамен мы получили много всего бесплатно. Установили новую кухню, переделали ванную. Теперь здесь все на наш вкус.

– Значит, ловкие «Королевы вечеринок» и здесь помахали волшебной палочкой?

– Можете считать, что да.

– Вы потрясающая женщина, Джемма Харпер. У вас столько талантов.

– Благодарю, ваше высочество. Не забывайте, что мы только начали узнавать друг друга. У меня еще много талантов, которые вам предстоит открыть.

– У меня тоже имеются свои скрытые таланты. Так что не будем терять время.

Он провел пальцем по ее губам, и это легкое прикосновение произвело неожиданно сильный эффект. Губы Джеммы набухли в ожидании поцелуя. Тристан стал целовать ее подбородок и шею, опускаясь по линии горла. Она закрыла глаза, полностью отдаваясь своим ощущениям. Как такое простое действие могло вызывать столько наслаждения?

Джемма сильнее запрокинула голову, ожидая большего, но Тристан, казалось, решил подразнить ее легкими, как прикосновение пера, поцелуями, касаясь век и носа.

– Поцелуй меня по-настоящему, – взмолилась она, прижимаясь к его рту горячими губами.

Он засмеялся низким, гортанным смехом и ответил крепким и куда более настойчивым поцелуем. Она обвила руками его шею, прижимая ближе к себе в ненасытном стремлении получить еще больше. Антенна посылала нежные ритмичные сигналы, но не предупреждения, а подтверждения. Джемма хотела его. Он ей необходим. Ее мужчина. Не навсегда, она это знала. Но хотя бы сейчас.

Впервые в жизни она сделала свой выбор, вступив в далекие от идеала отношения с широко открытыми глазами. Тристан не принуждал и не обманывал. Она надеялась, что, когда придет время, у нее достанет сил отпустить его без ущерба для сердца и души, не отягощать жизнь бесплодной тоской о нем.

Но сейчас Джемма об этом не думала. Все ее существо отдавалось наслаждению, которое дарили его губы, язык и руки, ласкавшие ей грудь и бедра.

Тристан расстегнул пуговицы на ее блузке. Джемма затрепетала от удовольствия. Он хорошо знал, что делает, и это усиливало ее восторг.

– Я не успела показать тебе окрестности. Здесь есть кенгуру, а еще лошади. Я знаю, ты любишь лошадей.

О! Тристан зубами распахнул на ней блузку. Джемму охватил приступ нетерпеливого и яростного желания. Она стянула с него футболку и с замиранием сердца припала к мускулистой груди. Он посмотрел ей в глаза потемневшим от страсти взглядом.

– Сколько тебе повторять, единственное, что я хочу видеть, это ты. Ты и только ты.

Глава 12

Судя по солнечному свету, лившемуся в окно спальни, она проспала несколько часов, и сейчас что-то около двенадцати дня. Протянув руку, Джемма обнаружила, что рядом с ней пусто и простыни уже успели остыть.

Однако его запах и сладкая боль в мышцах ее тела, разомлевшего от удовольствий, доказывали, что Тристан здесь был. Джемма потянулась, с наслаждением вспоминая любовные игры. Потрясающий любовник. Принц и самый прекрасный мужчина из всех, кого она когда-либо знала, и ничуть не жалела о своем импульсивном решении провести с ним эти два дня, несмотря на то что впереди ждала боль от последнего «прощай».

Пусть лучше останутся эти тридцать шесть часов с ним, чем целая жизнь с другим, не годящимся ему в подметки.

Урчание в животе напомнило, что время завтрака давно прошло, а прошлым вечером она почти ничего не ела.

Со стороны кухни донесся какой-то звук, ноздри защекотал аромат свежесваренного кофе. Джемма окончательно проснулась и резко села на кровати. Наверняка Тристан тоже голоден. Как можно забыть об этом и потратить столько драгоценного времени на сон?

Вскочив с кровати, она достала из комода шелковую шаль с розово-оранжевым узором и быстро набросила на плечи. Эту шаль она подарила бабушке на последний день рождения и теперь хранила как память.

Джемма бросилась на кухню. Тристан стоял перед открытым холодильником в одних боксерах. Ее сердце подскочило к самому горлу и замерло. Невозможно представить мужчину, сложенного лучше.

Увидев Джемму, он улыбнулся особой медленной улыбкой, предназначенной только ей, мгновенно вызвав воспоминания о страсти и нежности, когда они предавались любви. Предвосхищая все желания Джеммы, он возносил ее к вершинам наслаждения, о существовании которых она даже не подозревала. А она с радостью дарила удовольствия ему.

Тристан открыл свои объятия. Джемма шагнула к нему. Его руки сомкнулись вокруг нее, у Джеммы вырвался удовлетворенный вздох. Он не брился со вчерашнего дня, и ей понравилось, как отросшая за ночь щетина щекотала щеку.

Они долго стояли молча, обнимая друг друга. Положив голову ему на плечо, Джемма чувствовала уверенный стук его сердца, вдыхала мужской запах, ставший таким знакомым, и понимала, что ее место здесь.

– Ты должен был меня разбудить.

– Ты так мирно спала, что у меня не хватило духу. И потом, ты же вела машину. Я проснулся всего полчаса назад.

– Я не хочу терять время на сон, когда могу провести его с тобой.

– Поэтому я собирался разбудить тебя, сварив кофе.

– Мысль хорошая.

– Стой смирно.

– Глаза панды?

Планируя побег, Джемма так и не смыла вечерний макияж.

– Всего одно пятнышко. Теперь все в порядке.

Его жест показался таким интимным, свойственным парам, давно живущим вместе. С трудом верилось, что они познакомились всего-навсего в понедельник.

А уже в следующий понедельник ей предстояло его потерять.

– Судя по всему, время даром ты не терял.

Стол был накрыт к завтраку. Джемма заметила, что Тристан положил вилки зубцами вниз, как она видела во Франции. Из кофемашины раздалось шипение, вскоре были наполнены обе кофейные чашки.

– Надеюсь, ты не против.

– Конечно нет. Кухня приспособлена для людей, которые сами себя обслуживают. Без всяких церемоний. Здесь бываем не только мы с кузенами. Мы приглашаем друзей, и они тоже пользуются кухней.

– Я выходил на улицу и нарвал свежих персиков. Дерево просто увешено ими.

– Я вижу, ты нашел и помидоры.

Бабушкин огород был гордостью и радостью Джеммы, она старалась сохранить его.

– Хочешь есть?

– Да!

– Мы можем позавтракать, а можем сразу устроить ланч. Как пожелаешь.

– Можно совместить два в одном. Ты что, собираешься готовить?

– Не надо так удивляться.

– Никогда не думала, что принцы умеют готовить, да и вообще знают, как пройти на кухню.

– Не забудь, этот принц служил в армии, где титул не дает никаких привилегий. А еще я учился в университете в Англии, где пользовался общей кухней с другими студентами. Мне хотелось пожить студенческой жизнью, как все остальные.

– А как насчет мытья посуды?

– Ну, конечно. Куда же без этого. Хотя не скажу, что в восторге от этого занятия.

Не удержавшись, Джемма прижалась губами к его красивому, чувственному рту со вкусом свежих персиков.

– Успокойся. На этой кухне существует правило: тот, кто готовит, не моет посуду, – произнесла она, прервав поцелуй.

– Очень хорошее правило.

Она не удержалась, поцеловала его еще раз и слегка пискнула, когда он, крепче прижавшись к ее губам, наклонился вперед, поддерживая Джемму, чтобы та не упала.

Сейчас он выглядел самым обычным парнем, а прошлым вечером с церемониальной лентой и знаками отличия, указывающими на высочайшее место в королевской династии, был совсем другим. Он запросто и даже с некоторым апломбом общался с представителями сиднейского высшего общества. От этого нетрудно потерять голову.

– В кладовке и холодильнике полно всякой еды. Если мы собираемся прогуляться, надо поторопиться.

– Я уже все изучил. Хочешь яичницу с беконом и помидорами и тост с маслом?

– По-моему, мысль отличная. Как приятно для разнообразия, когда мне готовит кто-то другой.

– Ты заслуживаешь, чтобы за тобой поухаживали. Если только…

– Никаких если.

Даже в самых невероятных мечтах она не могла представить, что он будет ухаживать за ней.

Внезапно ее охватил приступ ревности к его будущей официальной невесте. Понимает ли эта молодая аристократка хоть сколько-нибудь, как ей повезло? И действительно ли брак с ним для нее везение? Выйти замуж без любви исходя из одной лишь политической целесообразности – не значит гарантировать счастливую семейную жизнь. Достаточно послушать, что Тристан говорил о браке родителей.

– Итак, что делаем после ланча? По соседству есть лошади, нам разрешают кататься. Конечно, это не то, что твои пони для поло.

– Мне все равно, что мы будем делать, главное – я с тобой.

– Может, отложим лошадей на завтра? Почему бы нам не прогуляться вдоль реки? Я покажу тебе мои любимые места. Если хочешь, можем искупаться.

– Я не взял купальные шорты.

– Купальные принадлежности нам не понадобятся. Река на нашей земле, и, кроме нас, там никто не ходит.

Лицо Тристана расплылось в довольной улыбке, от которой по спине Джеммы побежали мурашки. Купаться в речке после полудня – одно удовольствие. Она решила прихватить еду для пикника на берегу.

Проснувшись среди ночи, Джемма обнаружила Тристана у окна спальни. Единственный источник света – полная луна прямо-таки сидела на ветвях огромных эвкалиптов, обрамлявших сад. Казалось, на черном полотне неба зажглись все звезды мироздания.

Тристан, обнаженный, посеребренный лунным светом, выглядел словно высеченный рукой гениального скульптора шедевр во всем совершенстве мужских форм.

Джемма выскользнула из постели. Она тоже спала голой и теперь, подойдя к нему сзади, обняла и прижалась щекой к его спине. Несмотря на сходство с мраморной статуей, на ощупь он был теплым и упругим.

– Что с тобой?

Он накрыл ладонями ее руки:

– Я себя представил адвокатом или бизнесменом, работающим в Сиднее. Я живу в Мэнли, в доме на набережной со своей красавицей женой, которая занимается организацией праздников.

Джемма не смогла сдержать восклицания. Хорошо, что он не видел ее лица.

– Ты, конечно, понимаешь, о ком я говорю. Мы с ней живем как на курорте, каждый день ходим на море, ездим на работу на электричке, и я мечтаю о том дне, когда смогу купить собственную яхту. Иногда на выходные приезжаем сюда. Только ты и я. Катаемся на лошадях и думаем о том, что когда-нибудь мы…

Голос сорвался. Тристан повернулся к ней. Лицо оставалось в тени, но Джемма заметила, что оно искажено страданием.

– Джемма, я так хочу этого.

– Прекрасная жизнь… – Ее голос дрожал. – Но это мечта, сказка. Такая же, как сказка об устроительнице праздников, живущей с тобой в сказочном замке, как принцесса. Позволяя себе мечтать о том, чему никогда не суждено сбыться, мы будем только сильнее страдать.

– Но я мог бы отречься от престола.

От потрясения Джемма надолго замолчала.

– Ты сам знаешь, что не можешь отказаться от роли, предназначенной судьбой. Это твой долг чести. На тебе лежит ответственность за страну, которую ты любишь. Это у тебя в крови. Приняв такое решение, ты не сможешь жить. Да и я не дам тебе этого сделать.

– Иногда ответственность кажется тяжким бременем. Я не был рожден для этого, как мой брат.

– Но ты обязательно поднимешься до этого.

Он вгляделся в ее глаза, потом тронул пальцем уголок рта.

– Джемма, ты должна знать о моих чувствах к тебе. Знать, что я лю…

– Нет. Не надо. Ты не должен произносить этого, если далее не последует предложение. А мы знаем, что этого никогда не произойдет. Для принца и простолюдинки это нереально. Я тоже это чувствую. Это сделает наше расставание еще болезненнее, чем сейчас.

Она поцеловала его, вложив в поцелуй все чувства, всю страсть. И почувствовала, как по щекам потекли слезы.

– Это все, что нам отпущено.

Когда Джемма уснула, положив ему голову на плечо, Тристан прижал ее к себе, вдыхая знакомый сладкий запах. Теперь он смог бы узнать ее даже с закрытыми глазами.

Никогда в жизни физическая связь с женщиной не была похожа на то, что он испытывал с ней. Их тела сливались воедино, словно они занимались любовью всю жизнь. Он не смог бы назвать это сексом. Это любовь.

Все время, проведенное с Джеммой, когда они гуляли, готовили или мыли посуду, давало ощущение близости, которой раньше он никогда не знал. Может быть, таким и должно быть настоящее супружество? Совсем не похожим на напряженное лицемерное сосуществование, присущее бракам королей.

То, что он испытывал к Джемме, замешано на физическом наслаждении и простой радости от общения с ней. Разве не таким должен быть брак?

В своей семье Тристан не видел счастливых браков, которые могли бы служить примером для подражания. Родители жили каждый своей жизнью. Женитьба брата стала союзом без любви. А бабушка в его воспоминаниях гораздо больше времени проводила в разных благотворительных комитетах, чем с дедушкой. Они появлялись вместе только в тех случаях, когда этого требовал долг.

Долг. Почему он должен принести свою любовь в жертву долгу?

У него нет выбора.

Ни к одной женщине Тристан не испытывал того, что к Джемме. И наверняка такого с ним уже не будет.

Пробормотав во сне что-то неразборчивое, Джемма теснее прижалась к нему. Он поцеловал ее плечо и вдруг с особой силой осознал все, что теряет, от чего должен отказаться во имя долга. Это было как удар молота.

Как он сможет, испытывая такие чувства к Джемме, думать о помолвке с другой женщиной? И это всего через три месяца? Тристан ощутил горечь во рту. Еще один несчастливый королевский брак без любви.

Он еще долго не мог заснуть. Мысли неслись по замкнутому кругу, неизменно замыкавшемуся монтовианскими представлениями о королевской чести: жертвуй любовью во имя долга. Но в конце концов он заснул.

Тристан проснулся от того, что Джемма, покрывая его лицо поцелуями, шептала, что завтрак готов. У него тут же возникла другая идея, и они выбрались из постели только к середине утра.

Позавтракав, совершили конную прогулку вдоль реки, и он с удовлетворением отметил, как уверенно она держится в седле. Несмотря на разницу в социальном статусе, у них нашлось много общего. Им нравились одни и те же занятия, они прекрасно себя чувствовали вместе. Если бы только…

Чувствуя, как неумолимо убегает их время, Тристан испытывал потребность зафиксировать каждый момент. Последнее совместное купание. Последний совместный завтрак. Последний раз, когда они вместе убирали в доме.

Он привык быть мужественным и не давать воли чувствам, но сейчас это превратилось в пытку.

Джемма не привыкла к самоотречению, но мужественно держалась до тех пор, пока они не занялись любовью последний раз.

– Невыносимо думать, что мы больше никогда не будем вместе. Знать, что я больше никогда не увижу тебя, разве что на страницах журналов или на экране.

Ее задушили рыдания, которые невозможно было остановить. Тристан мог ее успокоить, чувствуя, как у самого разрывается сердце.

Он приподнял ее подбородок и вгляделся в глаза, покрасневшие и опухшие от слез. Прелестные губы Джеммы дрожали. Мучительно сознавать, что он стал причиной ее страданий. Тристан убрал от ее лица мокрые после душа волосы.

– Джемма, прости. Я не должен был преследовать тебя, зная, что все так закончится.

Она постаралась успокоиться. Провела рукой по его лицу, он с ужасом осознал прощальную ласку.

– Нет. Не говори так. Я ни секунды не жалею о том времени, что провела с тобой. Да, мне хотелось, чтобы все закончилось иначе. Но мы с самого начала все понимали. А теперь я знаю, как все должно быть между мужчиной и женщиной. Понимаешь, я ведь понятия не имела, что все может быть так.

– Я тоже.

Но он не знал, каким тяжким бременем может стать для него долг в отношении любимой страны.

– Так незачем себя казнить.

Но, несмотря на эти храбрые слова, когда пришло время возвращаться в Сидней, ему пришлось сесть за руль. Джемма слишком расстроилась, чтобы вести машину.

Обратная дорога показалась Тристану слишком короткой. Настал невыносимый момент прощания. Он протянул Джемме смартфон, купленный им в Австралии, чтобы они могли с легкостью связываться друг с другом.

– Следи, чтобы он всегда был заряжен.

– Я не стану им пользоваться. Мы должны расстаться навсегда. Иначе я сойду с ума.

– Поступай как знаешь, – с трудом выдавил Тристан, но сунул смартфон ей в сумку.

– Иначе нельзя. – Джемма уткнулась ему в плечо. – Я никогда тебя не забуду и желаю, чтобы у тебя все сложилось хорошо.

Злость и отчаяние переполняли его.

– Джемма, я хочу, чтобы ты знала, как сильно я…

Она оттолкнула его:

– Уходи, Тристан. Прошу тебя.

Ему хотелось сказать еще много всего, но он понимал, что не может. Он надвинул капюшон на лицо, вышел из машины и быстро пошел в отель.

Тристан возвращался в свою жизнь кронпринца, ни разу не оглянувшись.

Глава 13

Десять недель спустя

Джемма сидела на кровати в гостевой комнате большого дома в георгианском стиле, принадлежащего ее вновь обретенным английским бабушке и дедушке. Дом находился в сельской местности недалеко от Дорчестера, в графстве Дорсет на юго-западе Англии.

Она сжимала смартфон, который Тристан сунул ей на прощание. Она не сразу поняла почему. Если даже вдруг ей и понадобилось бы связаться с ним, прислуга в королевском замке вряд ли станет переводить звонок никому не известной австралийской девушки.

Последний час телефон стоял на зарядке.

Следуя своему решению никогда больше не общаться с Тристаном, Джемма пока еще ни разу им не воспользовалась. Это оказалось нелегко, особенно первые мрачные недели после его отъезда.

Единственный случай, заставивший ее дрогнуть, произошел, когда в одном из желтых изданий она случайно увидела статью о том, что Монтовия готовится к празднованию тридцатилетия своего наследного принца. В журнале были фотографии Тристана, сделанные в Сиднее, выглядел он невозможно красивым. Волна тоски захлестнула Джемму с такой силой, что она согнулась от боли.

Не окажется ли, что, связавшись с ним, она лишь разбередит рану, которая только начала затягиваться?

Вспоминая время, проведенное с ним в Сиднее, она отказывалась считать это случайной связью, постепенно начиная думать о нем как о бережно хранимой мечте. Со временем с ее стороны было бы разумным снова начать с кем-нибудь встречаться. Но она этого не делала.

– Только не вздумай считать его любовью всей твоей жизни, – предупреждала Энди.

– Я никогда так не говорила. Просто в других обстоятельствах он мог бы ею стать.

Может быть, теперь обстоятельства изменились так, что у них появится новый шанс?

Джемма положила телефон, снова взяла, глядя на него так, словно в нем таился ответ. Стоит или нет звонить ему?

Очень хотелось рассказать о своей встрече с Клиффордами. Но будет ли ему это интересно? Захочет ли он говорить с ней, когда прошло уже столько времени? Да и помнит ли ее?

Без сомнения, она рисковала нарваться на очередное унижение. Возможно, Тристан уже обручен с какой-нибудь принцессой или герцогиней, и какое ему дело до далекой девушки из Сиднея?..

Но что, если она всю жизнь будет жалеть, что не поделилась неожиданным открытием, последовавшим за ее решением найти семью родного отца?

Просто возьми и сделай это, Джемма.

Дрожащими пальцами она включила телефон, и экран зажегся. Значит, связь еще работает. Она будет звонить.

Потом Джемма с удивлением обнаружила целую серию пропущенных вызовов и сообщений. Все от Тристана. И во всех он просил ее как можно скорее связаться с ним.

Зачем?

Теперь ей даже не нужно набирать номер, просто нажать кнопку «позвонить».

Тристан ответил почти сразу. От звука его голоса у нее ёкнуло сердце и пропал голос. Джемма попыталась сказать «привет», но из груди вырвался лишь сдавленный вздох.

– Джемма? Это ты?

– Да, – в конце концов произнесла она.

– Где ты? – волновался он, будто с момента их последнего разговора прошло несколько часов, а не недель. – Я звонил в офис «Королев вечеринок», звонил Энди и Элизе, они не стали говорить, где ты. Ты в коттедже? У тебя все в порядке?

Джемма закрыла глаза, наслаждаясь звуком его голоса и акцентом:

– Я в Дорсете.

Невольно подумалось: «А где он? В роскошных апартаментах средневекового замка?»

Из трубки раздалось приглушенное восклицание на монтовианском:

– В Дорсете? В Англии?

Джемма кивнула, но вспомнила, что он ее не видит.

– Да.

– Так близко. И я ничего не знаю? Что ты там делаешь?

– Я в гостях у бабушки и дедушки.

– Но ведь они умерли. Не понимаю.

Она почти видела, как он нахмурился.

– Я говорю о родителях моего родного отца.

– О Клиффордах?

Он не забыл их фамилию.

– Да.

Что еще он помнит? Джемма помнила каждую минуту, проведенную с ним. Временами даже видела это в своих снах. Пробуждаясь, с особой остротой чувствовала боль утраты и тоску по человеку, которого больше никогда не надеялась увидеть или услышать.

– Это они откупились от твоей матери? Ты их не знаешь.

Джемма вдруг почувствовала силу, с которой сжимала телефон. Даже пальцам больно.

– Теперь знаю. Я разыскала их. После всего, что ты рассказал о своем происхождении, мне захотелось узнать о моем. Я сказала матери, что больше не могу в угоду отчиму отмахиваться от потребности узнать об этом, и пусть ему не нравится, что до него она уже была замужем.

Время, проведенное с Тристаном, породило в ней желание взять в свои руки важные аспекты своей жизни.

– Как они тебя приняли?

– Такое впечатление, что я очень похожа на отца.

На самом деле, бабушка чуть не упала в обморок, когда Джемма объяснила, кто она.

– Они хорошо приняли тебя?

Беспокойство в голосе Тристана давало надежду, что он по-прежнему испытывает к ней какие-то чувства.

– Очень хорошо, просто отлично. Это длинная история. И я хотела бы рассказать тебе об этом, Тристан. – Она затаила дыхание в ожидании ответа.

– Я с радостью выслушаю. У меня тоже есть кое-что важное, о чем я хотел бы тебе рассказать.

– Ты поэтому мне звонил?

– Да. Я хотел лететь в Австралию, чтобы увидеться с тобой.

– Ты собирался лететь так далеко? Но до твоего дня рождения осталось всего две недели.

– Я хочу тебя увидеть. Ты можешь прилететь в Монтовию?

Джемма растерялась от неожиданности.

– Ну да. Я бы с удовольствием посмотрела Монтовию. – Тристан. Ей просто хотелось увидеть Тристана. Здесь или там. Не важно где, хоть в Австралии. – Когда?

– Завтра.

Восторг? Волнение? Она не могла понять, что чувствует.

– Я посмотрю рейсы.

– Я пошлю за тобой частный самолет. И лимузин, чтобы забрать тебя из Дорсета.

– Не надо. Я взяла машину напрокат. Я могу сама…

– Я пришлю машину.

Когда летела в Англию, Джемма не собиралась звонить Тристану. И уж конечно, не думала о поездке в Монтовию. Но встреча с бабушкой и дедушкой все изменила.

Выключив телефон, она сообразила, что так и не спросила, о чем он хотел ей сказать.

На следующий день лимузин доставил ее в аэропорт Бристоля. Джемма быстро прошла контроль, ее отвели на взлетное поле.

И только поднимаясь по трапу, она занервничала. Что, черт возьми, она здесь делает?

После стольких лет уступок мужчинам она, наконец, решила стать хозяйкой своей жизни. Но стоило Тристану произнести «частный самолет» – и она, забыв обо всем, снова пошла у него на поводу.

Тут Джемма увидела его – и все мысли мгновенно улетучились.

Тристан.

Он стоял на верхней ступеньке трапа и смотрел на нее. Высокий, широкоплечий, в безупречно скроенном темно-сером деловом костюме с узким серым галстуком. Волосы подстрижены гораздо короче, чем раньше, почти по-армейски. Когда Джемма видела его последний раз, он два дня не брился и был одет в футболку и джинсы. А еще чуть раньше она видела его совсем без ничего.

Он был таким же, как раньше, и в то же время другим.

И это «другое» заставило ее застыть на месте и лишиться дара речи.

По-прежнему красивый, он будто стал старше и серьезнее. Мужчина, обладавший огромным богатством и недосягаемым статусом, встречал ее на борту частного самолета, чтобы отвезти в свой замок. А она была все той же девушкой из Сиднея.

Джемма выглядела так же, как он запомнил: яркие волосы цвета меди, красивое лицо правильной формы, темно-розовые брюки и белый жакет подчеркивали прекрасную фигуру. Тристан смотрел на нее, и ему казалось, что сердце вот-вот разорвется от избытка чувств.

Он никогда не терял веру в то, что увидит ее вновь, и теперь был вознагражден после стольких мрачных дней тоски, когда он, уважая просьбу Джеммы, не пытался с ней связаться. После стольких дней, когда он, подобно обезумевшему монтовианскому рыбаку, искавшему озерную нимфу, пытался найти способ вернуть ее в свою жизнь.

Джемма застыла на месте, будто не знала – идти вперед или вернуться назад.

Что это – страх перед полетом? Или перед ним?

Тристан не предупредил, что будет в самолете. Чтобы прилететь сюда, ему потребовалось переназначить две встречи: с отцом и одним из приближенных советников, и он не хотел давать обещание, которое, возможно, не смог бы сдержать. Очевидно, его неожиданное появление так потрясло Джемму, что она не могла говорить.

Тристан тихо выругался себе под нос. Почему он не додумался позвонить, пока она ехала сюда? Просто он слишком возбужден мыслью о скором свидании с ней и забыл обо всем остальном.

Тристану хотелось взять ее на руки и внести на борт. Однако оцепенелый взгляд карих глаз Джеммы заставил его быть более осторожным. Чего он ждал? Что она бросится к нему в объятия, в то время как в их отношениях ничего не изменилось и он по-прежнему не может предложить ничего, кроме краткого свидания?

Сдержав порыв, Тристан сделал шаг вниз по трапу и протянул к ней руки.

– Джемма, не могу поверить, что ты в Европе.

Она долго смотрела на него снизу вверх, пристально вглядываясь в лицо. Он улыбнулся, не в силах скрыть радости от того, что снова видит ее.

Наконец уголки ее милых губ приподнялись, на щеках появились ямочки, о которых он так тосковал. Джемма сделала несколько последних шагов, разделявших их.

– Тристан. Неужели это ты. Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Твоя улыбка такая же, как прежде.

Это озадачило. Конечно, его улыбка такая же, как прежде. Наконец-то Джемма в его объятиях, где ей и положено быть.

Тристан прижал ее к себе, какое-то время они стояли неподвижно. Он вдыхал ее до боли знакомый запах, дышал ею, по телу прокатилась волна радости. Неужели все получилось? Он не знал, как случилось, что Джемма оказалась всего в часе лета от него, но сейчас его это не интересовало. Единственное, чего ему хотелось, – поцеловать ее. Все вопросы отошли на второй план, и Тристан прижался к ее губам. Джемма ответила на его поцелуй сначала немного неуверенно, но потом со всей страстью.

– Тристан… – шепнула она таким знакомым грудным голосом.

Наконец-то. Теперь все будет как он хотел.

Глава 14

Если не считать кино, Джемма никогда не видела частный самолет изнутри. Кресла с откидной спинкой, диваны, ванные комнаты. Все гладкое и блестящее. Кожа, стекло и нежнейшая шерстяная обивка. Герб монтовианских королей – орел, держащий в клюве меч, – вышитый на тканях и вы гравированный на хрустальных бокалах. Неудивительно, что «Аргус» не мог произвести на Тристана слишком большого впечатления. Нечто подобное он видел ежедневно. Знакомство с его жизнью в Монтовии началось.

Как только они поднялись в воздух, стюард подал легкий ланч. Джемма была слишком возбуждена, чтобы есть. Тристан тоже съел совсем немного. Они сидели на соседних креслах, но не касались друг друга. Она чувствовала, что еще не готова к такой близости, очень хотелось рассказать новости, но она не знала, с чего начать.

Поэтому она обрадовалась, когда он сам спросил.

– Расскажи, как ты встретилась с новыми бабушкой и дедушкой.

– Они не новые. Я хочу сказать, они всегда были, просто ничего не знали о моем существовании.

– Они действительно за все эти годы ни разу не пытались ничего узнать о твоей матери?

– Мне показалось, они испытали неподдельный шок, когда меня увидели. Думаю, все дело в моих ямочках – у бабушки точно такие же. Элиза шутила, что Клиффорды наверняка потребуют тест ДНК, но они даже толком не посмотрели мое свидетельство о рождении. Они обожали своего сына. Мне кажется, они восприняли мой визит как какой-то нежданный подарок. Знаешь, они мне очень понравились.

– Ты, должно быть, обрадовалась, что в конце концов узнала больше о своем отце. Надеюсь, теперь тебе известно все, чего недоставало.

– Я даже не осознавала, до чего мне этого не хватает. Понимаешь, за всю свою жизнь я видела всего одну фотографию отца. Дом Клиффордов полон ими. Он был очень красивым. Судя по всему, мой отец был из тех enfant terrible, которых все обожают. Он бросил Оксфорд и уехал жить в горнолыжный приют, где и встретил мою мать. Его родители надеялись, что, столкнувшись с трудностями, он вернется домой, но он погиб. Известие о том, что он успел жениться, стало для них полнейшим шоком.

– А что насчет того, как они обошлись с твоей матерью?

– Я их не оправдываю. Я и сейчас считаю, что это позор. Но, судя по всему, эта семья баснословно богата, и они уже сталкивались с охотницами за состоянием. Я сказала, что моя мать понятия не имела о деньгах, так же как и о социальных различиях в английском обществе.

– Ну что ж, я рад, что вы все выяснили.

Джемма почувствовала в его словах невысказанный вопрос.

– Хочешь понять, зачем я решила рассказать о своих приключениях тебе?

– Да. Ты ведь недаром включила смартфон, решила связаться со мной. Могу предположить, это как-то связано с твоим знакомством с Клиффордами.

– Ты прав. Но прежде чем расскажу, я должна кое о чем тебя спросить. Через две недели у тебя день рождения. Я прочитала в журнале, что по этому случаю запланирован большой прием. Скажи, ты обручен? Нашел подходящую невесту?

– Нет.

Джемма не удержалась и шумно с облегчением выдохнула.

Тристан посмотрел ей в глаза:

– А ты? У тебя кто-нибудь есть?

– Нет. Никого с тех пор, как…

– Хорошо. – Он тоже не скрывал облегчения.

– Прежде чем расскажу, что произошло в доме бабушки и дедушки, я хочу, чтобы ты знал: я ничего от тебя не жду и понимаю, что мы знакомы всего неделю, но…

– Всего неделю? Джемма, у меня такое чувство, будто я знаю тебя всю жизнь.

Он нежно поцеловал ее в губы, но этого оказалось достаточно, чтобы в ней вспыхнуло страстное желание и захотелось повернуться к нему, наклонить к себе его голову.

Нет, сначала надо рассказать.

– Возможно, тебе будет интересно узнать, что особа, с которой ты сейчас разговариваешь, выражаясь словами ее вновь обретенной бабушки, «весьма родовита».

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

Джемма и сама не сразу осознала значение бабушкиных слов и, хотя теперь с достаточной уверенностью могла их повторить, волновалась, будто по-прежнему не до конца в это верила.

– Как выясняется, по линии бабушки я являюсь дальней родней принца Уильяма, герцога Кембриджского. Родство идет от нашего общего предка короля Георга II, кровными родственниками которого также являются члены датской королевской семьи. Одна из этих линий не совсем чистая, но, похоже, на моей генеалогии это никак не сказалось.

– Невероятно.

На лице Тристана застыло выражение полного недоумения, Джемма не могла его винить. У нее наверняка было такое же лицо, когда бабушка рассказывала это.

– Я тоже так подумала. Честно говоря, я с трудом верила. Но они показали мне фамильное древо, к которому теперь добавят еще одну ветку: моего отца, мою мать и меня.

– И это после всего, что я сделал…

– Что ты хочешь сказать? Что ты сделал?

– Не важно, об этом потом.

Она решила позже обязательно спросить, что он имел в виду, а сейчас ее больше волновало, как он воспримет новости.

– Я хотела спросить, достаточно ли я «родовита», чтобы наши отношения были не столь невозможными, как раньше. Правда, не могу сказать, что я перестала быть простолюдинкой. Но если говорить о «крови», как называет это бабушка, я даже представить не могла, что я такая благородная особа.

– Прости меня, Джемма. Тут есть о чем подумать. Я до сих пор не могу прийти в себя.

По ее спине пробежал холодок. Неужели уже слишком поздно?

– Я надеялась, что это может что-то изменить для нас. Если, конечно, «мы» еще существуем.

Его темные брови поползли вверх, будто она сказала что-то смешное.

– Мне кажется, «мы» существуем с той самой минуты, когда ты набросилась на меня с деревянной ложкой.

Напоминание вызвало у нее улыбку.

– Ты когда-нибудь перестанешь укорять меня в этом?

– Нет, не перестану до конца наших дней.

Она заметила, что ему стоило трудов произнести это недрогнувшим голосом.

– Джемма, мне было так плохо без тебя.

Да, притяжение, гораздо более глубокое и сильное, чем просто физическое влечение, никуда не исчезло. Она видела это в его глазах и надеялась, что и он тоже видит.

Джемму переполняло возбуждение, бурлящее, как пузырьки шампанского в бокале.

– Мне тоже. Хотя я очень старалась делать вид, что это не так. Хвалила себя, дескать, молодец, хорошо справляюсь. Но уже ни на что не надеялась. Я же не знала, что в моих жилах течет благородная кровь.

– Останься со мной в Монтовии, Джемма. Я приглашаю тебя на свой день рождения. Позволь мне ухаживать за тобой, как принц может ухаживать за дамой, состоящей в родстве с английским принцем.

В голове Джеммы снова мелькнуло слово «нереально». Может быть, так и должно быть и они с Тристаном часть какого-то высшего плана? Кто знает… А «Королевы вечеринок» обойдутся и без нее. В конце концов с самого начала работы она ни разу не брала отпуск.

– Да, Тристан. Покажи мне Монтовию. Нет ничего лучше, чем провести с тобой следующие несколько недель.

Джемме безумно понравилось его намерение «ухаживать» за ней (до чего милое старомодное слово!), будто она чрезвычайная ценность. Она обняла его за шею и поцеловала.

К тому времени, когда самолет начал снижаться, им уже не терпелось перейти к чему-то большему, чем поцелуи. Джемма чувствовала, что отношения вернулись к тому, на чем остановились в бабушкином коттедже. И пусть он принц, гораздо важнее, что он мужчина, которого она хочет больше, чем когда-либо.

И впереди их ждут две недели вместе.

Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой счастливой.

Захватило дух, когда по команде Тристана пилот пролетел совсем низко над древней столицей Монтовии. В мягком предвечернем свете город показался слишком красивым, чтобы быть настоящим.

Средневековый замок с причудливыми стенами и башнями словно вырастал из покрытой лесом горы, а ниже, на берегу озера, уходящего вдаль, насколько хватало зрения, в котором отражались снежные вершины других гор, лежал старый город. Средневековый кафедральный собор возвышался над ним, поражая своими размерами и величавостью.

– Отсюда хорошо видно, насколько стратегически удачно расположен замок. Позади гора, впереди озеро, дорога круто поднимается, город защищен стенами. Горы создают естественную преграду, заменяя фортификационные сооружения. Редкая армия могла преодолеть их, особенно учитывая, что большую часть года перевалы покрыты снегом. Показывая вид из окна, Тристан обнимал Джемму за плечи. Ей нравилось, что он то и дело прикасался к ней, целовал, улыбался, будто испытывал постоянную потребность удостовериться, что она здесь. И все благодаря тому, что она дала волю своему любопытству в отношении родного отца.

– Приятно видеть, что теперь ты берешь на себя обязанности экскурсовода. Мне столько всего хочется узнать.

– Рад служить. Я люблю Монтовию и хочу, чтобы ты тоже ее полюбила.

Всего на две недели? Джемма не смела позволить себе думать о большем.

Она попыталась пригладить его вихор, но непослушная прядь отказывалась подчиниться. Радостное возбуждение не покидало ее. Она любит Тристана. И больше незачем отрицать это, больше нет препятствий, чтобы в будущем быть вместе.

– В одиннадцатом веке замок строился как крепость на развалинах римского castellum. В течение последующих веков многократно достраивался и перестраивался, пока не стал таким, как сейчас. Южное крыло строилось как воплощение богатства и власти королевской семьи.

– Знаешь, я совсем не замечаю всех этих стратегических хитростей. Вижу только, как он красиво расположен, как живописен город со старинными домами. Отсюда видны даже цветочные горшки и подвесные кашпо. Ты хоть представляешь, каким очарованием обладают мощенные булыжником улицы на мой австралийский вкус? И еще, мне кажется, сегодня на главной площади рынок.

– Фермеры из соседних кантонов привозят на продажу продукты и поделки для дома: резные изделия из дерева, керамику, кованые вещи. В декабре у нас очень красивый рождественский базар.

– Мне не терпится посмотреть окрестности. И прогуляться по городу. Это можно? Ты мне разрешишь? И что насчет твоих телохранителей?

– В городе мы в полной безопасности. Можно свободно входить и выходить. Здесь все любят королевскую семью, а иностранцев, кроме туристов, почти нет.

– Хочешь сказать, иностранцы здесь не приветствуются?

– Хочешь знать, будут ли тебе рады?

– Естественно. – Джемма немного струхнула. – Что ты скажешь обо мне родным?

– Они знают о прекрасной девушке, которую я встретил в Сиднее. Знают, что я полетел в Англию, чтобы сегодня же привезти ее. И ждут тебя в гости.

Это ее удивило. Зачем он рассказал о своем знакомстве с простолюдинкой? И где она остановится?

– Не стану ли я непрошеным гостем?

– Ты со мной, а значит, ты моя гостья.

Джемма уловила в тоне Тристана властные нотки.

Стоит ли удивляться?

– Рада слышать. Есть еще одна вещь, которая меня беспокоит. Одежда. Когда улетала из Сиднея, я не знала, что попаду в замок, и не взяла ничего подходящего. У меня с собой только два повседневных платья. Этот белый жакет выглядит уже не самым лучшим образом. Что обо мне подумают твои родители?

Знакомство с родителями парня – всегда болезненная процедура. А если они король и королева, уровень ожиданий невозможно даже себе представить.

– Ты такая красивая, Джемма. Мои родители ждут встречи с тобой и даже не заметят, во что ты одета. К тому же в этом костюме ты выглядишь очень мило.

Хм. Джемма сильно сомневалась, что повседневная одежда подходит к случаю. Она чувствовала себя не в своей тарелке даже в элегантном доме бабушки и дедушки. Ей даже пришлось купить простое платье из темно-синего льна.

– У меня так много вопросов. Когда я должна встретиться с твоими родителями? Разрешат ли нам быть вместе? Могу я…

– Первое. Сегодня вечером ты приглашена на обед с ними и сестрой. Второе. Ты будешь жить в гостевых апартаментах замка.

И опять этот властный тон.

– Одна?

– Не волнуйся, они недалеко от моих. У нас у каждого свои отдельные покои. Я до сих пор живу там, куда меня поселили, когда мне исполнилось восемнадцать. Апартаменты кронпринца гораздо просторней. Я перееду туда после полной их переделки. Хочу, чтобы мой дом выглядел иначе. Я не смог бы там жить, если бы все осталось, как при Карле. Это слишком печально.

– Конечно.

Джемме не хотелось оставаться одной. Только рядом с Тристаном она чувствовала себя комфортно.

Глава 15

Прежде чем представлять Джемму родным, Тристан хотел как можно дольше оставаться с ней наедине. Кроме того, он попросил родителей и сестру не упоминать при ней о работе над проектом «Морская нимфа», которую он вел в течение нескольких месяцев после расставания с Джеммой.

Инстинкт подсказывал ему, что, если она узнает, каких усилий стоило инициировать изменения в традиционных правилах, может воспринять это как давление. Однако новости о ее благородном происхождении сняли определенную напряженность по этому поводу. Ему хотелось, чтобы Джемма провела здесь больше времени, прежде чем он расскажет, чем занимался, пока она разыскивала своих английских родственников.

– Позволь показать тебе мою любимую часть замка. Она очень древняя и простая, совсем не то, что покои, в которых мы проводим большую часть времени. Здесь очень спокойно. Я прихожу сюда подумать.

– Мне это нравится.

– Летом она открыта для публики, а сегодня будет в нашем распоряжении.

Тристан надеялся, что ей понравится, и не был разочарован. У нее то и дело вырывались восторженные восклицания.

– Это остатки самой сильно укрепленной части крепости. Видишь бойницы в стенах? Через них выпускали стрелы. Эти опоры для крыши появились гораздо позже.

– Какой прекрасный вид открывается отсюда на горы на той стороне озера! Звучит банально, но, куда ни посмотри, везде виды как на картинке.

Под сводами средневековой арки Джемма, в ее простом элегантном костюме, выглядела как истинная аристократка. Тристан даже не надеялся когда-нибудь увидеть ее здесь и теперь больше всего на свете хотел, чтобы она оставалась с ним.

Подойдя к ней сзади, он обнял ее. Она прижалась к его груди. Они долго стояли обнявшись и молча наслаждались прекрасным видом. Тристан заговорил первым:

– Для меня это такое же воплощение величия природы, как вид с террасы коттеджа твоей бабушки.

– Ты прав. Вид иной, но не менее впечатляющий.

– Я бы с удовольствием побыл здесь еще, но должен проводить тебя в твои комнаты, чтобы ты могла передохнуть и подготовиться к обеду.

А он оповестит родных о смене стратегии.

* * *

Джемма даже не могла представить, как выглядели королевские покои. Они включали в себя несколько комнат, оформленных в элегантном старом французском стиле. Энди наверняка точно знает его название.

«Королевы вечеринок», Сидней – прежняя жизнь казалась такой далекой. Здесь она только благодаря Тристану. И не будь его поддержки, она чувствовала бы себя потерянной, как испуганный ребенок. А если допустит оплошность? Это плохо отразится на Тристане, а ей так не хочется разочаровать его. Может, в ней и течет благородная кровь, но ее воспитывали как обычную девочку из пригорода.

Джемма вспомнила, как в Сиднее считала Тристана каким-то другим. В этом величественном замке, в окружении атрибутов его жизни она сама рисковала оказаться существом с другой планеты. Здесь она другая.

Ей прислали горничную помочь распаковать жалкий маленький чемодан. Девушка заговорила по-монтовиански, но, не дождавшись ответа, переключилась на английский. Чем больше Джемма слышала монтовианскую речь, тем менее понятной она ей казалась. Как можно мечтать о будущем с Тристаном в стране, если она даже не знает местного языка?

Джемма неловко топталась вокруг, пока горничная доставала из чемодана наспех уложенную одежду и немногочисленные туалетные принадлежности и убирала в шкаф. Общение с прислугой выходило за рамки жизненного опыта Джеммы.

Горничная спросила, что она наденет к обеду, и Джемма показала стильное темно-синее платье. Та взяла его отгладить. К тому времени, когда Джемма приняла душ в великолепной мраморной ванной комнате с роскошным набором необходимых средств, платье вернулось в спальню и выглядело при этом в два раза лучше, чем раньше.

Должна ли она давать прислуге на чай? Надо было спросить у Тристана.

У нее еще много вопросов, но Джемма не хотела казаться невежественной, чтобы он пожалел, что пригласил ее сюда.

Внутренняя антенна издала слабый сигнал, напомнив, что ему она понравилась такой, как есть. А значит, надо подавить неуверенность и страхи, наблюдать, учиться и, если нужно, задавать вопросы.

Джемма надела платье и туфли-лодочки бронзового цвета. В английской деревне этот наряд выглядел очень мило, но здесь казался более чем скромным. Даже кровать под тяжелым стеганым покрывалом смотрелась более элегантно.

Потом она вспомнила об изысканном жемчужном колье из коллекции драгоценностей своей английской бабушки. Та почти насильно заставила внучку принять длинную нитку прекрасного крупного жемчуга. С ожерельем платье выигрывало на все сто процентов.

Нанеся чуть больше макияжа, чем обычно, Джемма почувствовала, что настроение улучшилось. Черт возьми, в конце концов, она сама особа королевской крови, пусть сильно разбавленной, и не даст себя запугать. Несмотря на семейные проблемы, король с королевой вырастили прекрасного сына. Не может быть, чтобы они оказались неприятными людьми.

Тристан, одетый в безупречный костюм, пришел проводить Джемму к обеду и сказал, что она выглядит идеально. Джемма почти поверила.

Теперь она чувствовала себя рядом с ним более уверенно, старалась не слишком таращить глаза на великолепие королевской столовой. Краем глаза осматривала расписные потолки, обильную позолоту, белый мрамор и хрустальные люстры над бесконечным обеденным столом. Не могла не заметить и мебель, обитую старинным шелком, бесценный фарфор и столовое серебро. И все это украшает личные покои. Чего же ждать от парадных помещений!

Среди всего этого с самого рождения рос Тристан.

Можно ли надеяться, что она подходит ему? Тристан молчал. Джемма понимала, что ее будут оценивать. С исчезновением формальных препятствий для того, чтобы они стали парой, ей предстояло доказать, что она годится для этого.

Родители Тристана сидели в роскошных больших креслах, но, слава богу, не на тронах. Мать – привлекательная блондинка из тех, кого называют женщинами без возраста. Джемма подозревала, что за этим стоит тщательная работа косметологов. На ней было платье от-кутюр и жакет. В ушах, на шее и запястьях сверкали огромные бриллианты. Отец, сурового вида мужчина с седеющими темными волосами, был одет в идеально скроенный темный костюм.

Тристан говорил, что для обеда они будут одеты неформально. Слава богу, что она сменила хлопчатобумажные брючки и жакет с затертыми обшлагами.

Обычные родители наверняка встали бы поздороваться. Королевская чета, очевидно, не собиралась этого делать. Почему Тристан не подготовил ее? То, что привычно для него, ей казалось непонятным и пугающим. Откуда-то из подсознания явилась подсказка. Джемма, присев в глубоком реверансе, еле слышно пробормотала: «Ваши величества».

Таким реверансом начинались и заканчивались занятия в балетном классе, куда она ходила в детстве. Интересно, годится ли он, чтобы здороваться с королями. Но, похоже, она попала в точку. Тристан просиял, а его родители улыбнулись. У нее чуть не подогнулись колени.

– Спасибо, дорогая, – сказала королева Гертруда, вставая с кресла. – Рады вас приветствовать. – На Джемму смотрели голубые глаза Тристана, слегка смущенные и чуть менее живые.

Король Жерар казался куда менее суровым.

– Вы проделали долгий путь. Добро пожаловать в Монтовию.

Тристан взял ее за руку, словно подчеркивая, что они пара. Джемма подозревала, что чуть прищуренный взгляд его матери не упускал ни малейшей детали.

К ним присоединилась сестра Тристана – невысокая темноволосая принцесса Наталия. Джемма почувствовала, что в замке у нее может появиться потенциальный друг.

– Тристан упоминал, что вам надо купить что-то из одежды. Я с удовольствием покажу нужные магазины. Вам, конечно, необходимо приобрести что-нибудь торжественное для праздника по случаю дня рождения Тристана на следующей неделе.

Все члены королевской семьи блестяще владели искусством вести легкую беседу, и, когда они сели за стол, всякая неловкость быстро исчезла. Если бы Джемма не была влюблена в Тристана, несомненно, влюбилась бы, видя, насколько непринужденно он подключал ее к разговору на любую тему.

Она обменялась с его матерью несколькими фразами на французском, а потом ответила его отцу по-немецки. Ему это понравилось.

– Когда ты уехал из Сиднея, мне понадобилось чем-то заполнить свободное время, чтобы не плакать. И я нашла языковые курсы с интенсивной программой.

– Что ты думаешь насчет того, чтобы выучить монтовианский?

– Придется выучить. А кто станет меня учить?

Они обменялись многозначительными взглядами.

Джемма знала, она здесь, чтобы понять, понравится ли ей в Монтовии. Хотя на самом деле вопрос риторический. Если она хочет быть с ним, придется остаться. Но вслух никто не говорил об этом, и в ее душе царило пугающее, но восхитительное предвкушение, что лучшее еще впереди.

– Конечно, учить тебя буду я.

– Мне кажется, это очень сложный язык. Тебе придется уделять мне много внимания.

– Если тебе нужно мое внимание, ты его получишь. Просто дай знать, на чем я должен сосредоточиться.

– По-моему, ты уже знаешь на чем.

– Ну, тогда занятия начнутся сегодня вечером. – Он бросил на нее прищуренный взгляд, показавшийся особенно чувственным.

– Я с удовольствием буду с тобой заниматься. Всем, чем захочешь.

– Я сегодня же вечером приду к тебе, и мы начнем без промедления.

– В самом деле?

– Ты же не думаешь, что я позволю тебе оставаться одной в этом огромном полупустом замке?

– Не знаю.

– Я почти три месяца мечтал о том, чтобы побыть с тобой наедине. Протокол требует, чтобы нам отвели разные покои, но это ничего не значит.

Подали суп. Джемма так возбудилась от мысли остаться с ним наедине, что потеряла аппетит.

Все блюда показались вкусными, но немного тяжеловатыми. Джемма невольно задалась вопросом, кто составляет меню и сможет ли она, если останется, улучшить его на свой вкус так, чтобы никого не обидеть.

Так вот о чем она не успела толком подумать. Это единственный вариант остаться в Монтовии, если Тристан примет окончательное решение.

Если она останется, придется бросить работу в «Королевах». Хотя почему бы не заняться бизнесом удаленно?.. Последний год она много работала, чтобы стать собой. Сможет ли она оставаться собой без своей работы, без своих друзей, без своей страны? Рискнет ли она бросить все ради Тристана?

Непременно нужно обсудить это с ним.

Глава 16

Однако вскоре выяснилось, что времени побыть с Тристаном наедине совсем немного. На следующий день родители настояли на том, чтобы они поехали на ланч в их горное шале в полутора часах езды от замка. О том, чтобы отказаться от такой чести и остаться вдвоем, не могло быть и речи.

Шале показалось Джемме сравнительно скромным. Скорее, очень большим фермерским домом с окнами, украшенными деревянной резьбой и горшками красной герани. Простые местные блюда подавала прислуга в национальном костюме. Широкие юбки – для женщин, кожаные шорты на вышитых подтяжках – для мужчин.

– Это и есть настоящая Монтовия? Если да, мне очень нравится.

– Это традиционная Монтовия. Летом фермеры до сих пор перегоняют скот на эти пастбища. Зимой все покрыто снегом. Но люди все равно бывают здесь всю зиму. Сюда приезжают кататься на лыжах и, конечно, расчищают все дороги.

Может ли статься, что она проведет всю зиму, катаясь здесь на лыжах? Или даже все зимы?

Вечером они обедали с кузеном Тристана и его девушкой. Те оказались очень приятными молодыми людьми, но Джемму удивило, что они держались с ней как-то странно. Девушка кузена, доктор по профессии, примерно того же возраста, что и Джемма, неожиданно начала говорить, как благодарна Джемме, но бойфренд оборвал ее, не дав закончить предложение.

Наталия тоже говорила о том, какую сложную работу провел брат, чтобы изменить какие-то правила. Сердитый взгляд Тристана заставил ее замолчать.

Все они, в отличие от нее, говорили на безупречном английском, лишь изредка обмениваясь фразами на монтовианском. У Джеммы сложилось ощущение, что от нее скрывают что-то важное, и это ей очень не понравилось.

Поздно вечером Тристан пришел в ее апартаменты, она набросилась на него с вопросом:

– Тристан, что здесь происходит такого, о чем мне не полагается знать?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, мистер Марко, что вы обещали не лгать мне.

– Никто и не лжет. Я хочу сказать… я не лгу.

– Никто? – Она не могла сдержать обиду.

– Джемма, клянусь, в этом нет ничего плохого.

– Тогда лучше расскажи мне.

Он должен был догадаться, что кто-нибудь из родственников непременно проговорится. Меньше всего хотелось, чтобы Джемма чувствовала себя исключенной из ближнего круга, тогда как его проект имел прямо противоположную цель.

– Я рассказывал тебе монтовианскую легенду об озерной нимфе?

– Нет, но звучит интригующе.

Тристан пересказал легенду и добавил, что, когда она плавала в сиднейской гавани, он увидел в ней свою морскую нимфу.

– Я вернулся в Монтовию, чувствовал себя как рыбак, вырвавшийся из объятий нимфы, который потерял рассудок от разлуки с ней и был обречен оставшуюся жизнь бродить по берегу в надежде снова найти ее.

– Я чувствовала себя такой же несчастной.

Он поцеловал ее в губы.

– Но рыбак не сдался. Он просмотрел все архивы замка в поисках королевских декретов и приказов, лишавших нас будущего. И вскоре нашел то, что искал.

– Не понимаю, о чем ты.

– Помнишь, я говорил, что бунтовал против этого закона? Но тогда я пошел неправильным путем, возможно, потому, что был «запасным», ждал, что это сделает кто-то другой. И вот теперь я кронпринц, юрист. А значит, должен втащить упирающуюся королевскую семью в двадцать первый век. Потому что хочу иметь право выбирать себе невесту без оглядки на ее происхождение.

– Значит, все это ради меня?

– Да. Другие королевские семьи допускают браки с простолюдинами. Так почему нам нельзя?

– Это кого ты имеешь в виду под простолюдинкой? Теперь понятно, почему мне так не нравилось это слово. Протестует моя благородная кровь.

Тристану импонировала способность Джеммы вносить легкость в сложные ситуации.

– Я буквально поселился в архивах, перерывая документы за несколько веков, и в конце концов нашел, как это можно изменить. Словом, во власти моего отца внести изменения.

– Ты, должно быть, злился, что он до сих пор этого не сделал.

– Сначала – да. Но отец искренне верил, что не может этого сделать. По сути, он пострадал больше, чем кто-либо другой. В юности он полюбил девушку незнатного происхождения и, если бы мог, выбрал своей невестой именно ее. К сожалению, ей пришлось довольствоваться ролью любовницы.

– Как это печально для твоего отца и его возлюбленной, и как трагично для твоей матери!

– В том-то и дело. До недавнего времени я не знал, что отношения отца с той женщиной тянутся так долго. Они любят друг друга. И это придало мне еще больше решимости все изменить. Не только ради себя, но ради будущих поколений нашей семьи.

– И что ты сделал?

– Заручился сторонниками. Моя сестра Наталия, ей двадцать шесть, уже отказала шестерым ухажерам, которых ей сватали.

– Ухажеры. Старомодное слово.

– Уверяю тебя, в жизни замка Монтовии почти ничего нет современного. Но теперь все изменится.

– Хочешь стать инициатором изменений?

– Я уверен, что мой брат стал бы придерживаться старых порядков. Но я хочу править страной иначе.

– Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что нашел цель в жизни! Я горжусь тобой.

– Спасибо. Сегодня вечером ты познакомилась с моим кузеном, еще одним моим сторонником. Он влюбился в женщину-доктора, когда служил в армии. Моя мать также пострадала от этого средневекового закона, ведь и она вышла замуж не по любви. Она обещала поддержать меня. В ее браке уже поздно что-то менять, но он хочет увидеть, как жизнь меняется к лучшему.

– Твой отец, наверное, чувствует, что остался в меньшинстве.

– В конце концов он согласился провести слушания по этому вопросу. Мы выступили единым фронтом. Представили весомые аргументы. И победили. Король согласился издать декрет.

– И ты сделал все это…

– Чтобы соединиться с моей морской нимфой.

Лицо Джеммы осветила улыбка.

– Любой более слабый человек наверняка отступился бы.

– Более слабый не стоит такой, как ты. Если бы я не встретил тебя и не понял, какой может быть моя жизнь, подчинился бы традиции.

– Жаль, я не знала о том, чем ты занимался все это время.

– Испытать то, что испытали мы, и остаться ни с чем было бы настоящей пыткой. Я начал звонить тебе сразу, как только получил от короля декрет.

– А как же девушка, которая предназначалась тебе в невесты? Что будет с ней?

– Как выяснилось, она хотела этого брака не больше моего и согласилась выйти за меня только под давлением амбициозного отца. Он получил хорошие отступные, так что с ним проблем не будет.

– Почему ты промолчал, когда я рассказала о родителях моего отца?

– Не хотелось, чтобы мои действия влияли на тебя. Я с самого начала испытывал к тебе серьезные чувства и понимал, что тебе нужно время все обдумать.

Она погладила его по лицу:

– А ты не считаешь, что между нами уже все ясно?

Тристан поцеловал ее руку.

– Для меня все решено. Но, оставшись в Монтовии, тебе придется полностью изменить свою жизнь.

Ты должна быть уверена, что хочешь этого.

– Да, хочу.

Тристан чувствовал себя рыбаком, раскинувшим сеть. Да, он хотел, чтобы Джемма осталась с ним, но понимал, что морская нимфа должна сама приять решение.

Глава 17

В пятницу утром Наталия повезла Джемму по магазинам в Сент-Пьер – современную финансовую и административную столицу Монтовии.

Джемма предпочла бы поехать с Тристаном, но он попросил, чтобы ее сопровождала Наталия, распорядившись, чтобы они купили все, что захотят, независимо от цены, и записали на счет королевской семьи.

Сент-Пьер оказался весьма любопытным городом, сочетавшим в себе старину и современность, но Джемме не дали шанса его осмотреть.

– Город вы посмотрите в другой раз. Монтовианцы одеваются более строго, чем европейцы. А королевской семьи это касается вдвойне. Вам нужно полностью обновить гардероб. Люди ждут, что принцесса будет одета соответственно.

– Вам это определенно удается.

Наталия одевалась превосходно. Джемма надеялась, что она поможет подобрать то, что нужно, чтобы выглядеть достойно и понравиться Тристану.

– Я имела в виду не себя, а вас, когда вы станете кронпринцессой.

От потрясения Джемма не сразу ответила.

– Я? Кронпринцессой?

– Когда вы с Тристаном поженитесь, вы станете кронпринцессой. Не думали об этом?

Наталия говорила так, словно их брак – дело решенное.

– Возможно, это прозвучит очень глупо, но нет.

– Вы станете Джеммой, кронпринцессой монтовианской, второй по рангу женщиной после королевы и получите все привилегии и обязанности сообразно титулу.

У Джеммы пересохло во рту, сердце отчаянно застучало.

– Все произошло так быстро. Я думала только о Тристане, о том, как он справится с ролью кронпринца. Никогда не размышляла, что это значит для меня.

Страх сковал сердце. Джемма сделала несколько глубоких вдохов и попыталась успокоиться, но почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

– Не волнуйтесь, давайте зайдем выпить кофе, прежде чем приступить к шопингу. Но вам непременно нужно поговорить об этом с Тристаном.

– Да. – Джемма по-прежнему чувствовала легкое головокружение. Оставалось так много всего, о чем они не успели поговорить.

Наталия внимательно смотрела на Джемму. Потом подтолкнула к ней тарелку с печеньем:

– Съешьте это.

Джемма съела печенье и почувствовала себя немного лучше. Похоже, это традиционное монтовианское угощение. Надо узнать рецепт.

– Самое главное, что мы должны купить, – сногсшибательное парадное платье для субботнего торжества. Этот день рождения – ключевое событие в жизни Тристана. Мой брат сумел изменить существовавшее веками правило заключения королевских браков, чтобы вы смогли быть вместе. На вас будут обращены все взгляды. Надо, чтобы вы выглядели соответствующе.

Джемму снова охватил приступ паники. Наталия успокаивающе положила ей руку на локоть.

– Многие люди благодарны за то, что вы стали причиной этих перемен. В том числе и я.

– Это придает уверенности.

– Чем больше вы будете походить на принцессу, тем охотней вас будут воспринимать как будущую королеву.

Они отправились в бутики, где не существовало ценников. Одежда – непременно строгая, изысканная, от известных модельеров. Джемма ощущала, что погружается в жизнь, к которой никогда не стремилась и не была готова.

Надо поговорить с Тристаном.

Она пережила очередной обед в кругу королевской семьи на этот раз более уверенно, чему способствовало простое черное платье и жемчужное колье. Джемма чувствовала себя как выжатый лимон.

Ночью она обнаружила, что Тристан спит рядом, а когда проснулась утром, он уже ушел. Она никак не могла прийти в себя от кошмара, который видела во сне.

Джемме приснилось, что на ней ничего нет, кроме кружевного французского белья, которое они купили. Какие-то солдаты без лиц тащили ее к огромному, украшенному немыслимой резьбой трону, а она упиралась и кричала, что еще не одета.

Глава 18

Титул кронпринца предполагал определенные обязанности, ими Тристан пренебрегать не мог. Очень не хотелось оставлять Джемму одну по утрам, но его ждала встреча с отцом, а потом со старшим советником.

Джемма еще спала. Тристан какое-то время смотрел, как она спит, закинув руку за голову, по подушке рассыпались рыжие волосы. Ее милые губы изогнулись, веки дрогнули, и он улыбнулся, гадая, что ей снится. Его переполняла любовь и благодарность за то, что она здесь. Как сказочный рыбак, отчаянно пытавшийся отыскать свою озерную нимфу, он мечтал лишь о том, чтобы соединиться с Джеммой, и мечта дала ему сил пережить эти месяцы в мрачных подземельях, где хранились архивы замка. То, что у нее обнаружились благородные предки, было знаком судьбы.

Тристан нежно поцеловал Джемму и, нехотя, вышел из комнаты.

Во время первой встречи он все переживал, как она там одна. Но, поговорив с ней по телефону, немного успокоился. Ей хотелось посмотреть старый город, и она спросила адрес шоколадного магазинчика и чайной, которые он так любил в детстве. Тристан договорился со своим шофером, чтобы тот сопроводил ее в город и назад. Они с Джеммой условились после ее возвращения встретиться за ланчем.

Однако, когда подошло время ланча, ее не оказалось. На телефонные звонки она не отвечала. Шофер заверил, что привез ее в замок. Может, она пошла к себе ненадолго прилечь?

Тристан постучал. Ответа не последовало. Он открыл дверь в полной уверенности, что найдет ее на кровати. Кровать оказалась пустой. В апартаментах царила полная тишина. Он уловил слабый аромат духов, но ее нигде не было. Где она?

Тристан почувствовал себя виноватым. Нельзя было оставлять ее одну, она могла здесь потеряться. Возможно, не знает, куда идти. Зря он пугал ее рассказами о призраках, появлявшихся в некоторых комнатах.

Он уже собрался идти ее искать, когда в комнату вошла горничная и сообщила, что австралийская гостья сейчас в саду при кухне.

Тристан обнаружил Джемму у озера в ухоженном саду, где выращивают фрукты и овощи для королевского стола.

Черт возьми, в чем дело?

– Джемма, что с тобой?

Она повернулась к нему, он невольно охнул. Краска сбежала с ее лица, остались одни веснушки. Глаза покраснели, даже волосы, казалось, утратили яркость.

Тристан потянулся к ней, но Джемма отступила назад.

– Что случилось?

– Тристан, я не смогу.

– Чего не сможешь? Я не понимаю, о чем ты.

– Не смогу жить в замке. Это так не похоже на мою жизнь! Она совсем другая. Поэтому я здесь, в саду. Мне все знакомо, здесь я чувствую себя как дома. Я немного прополола вон ту морковку. Надеюсь, ты не рассердишься?

Что значит «другая жизнь»? Но ее несчастный вид ясно давал понять, что она чувствует себя чужой.

– Джемма, прости меня. Я не знал, что тебе так плохо, не должен был оставлять тебя одну.

– Мне не нужна нянька, Тристан. Я в состоянии обойтись самостоятельно.

– Ты попала в чужую страну, и тебе нужен помощник. Гид.

– Чтобы не чувствовать себя чужой, мне нужно гораздо больше, чем просто гид. Я была так рада, так счастлива здесь с тобой, хотя еще недавно считала это невозможным.

Была рада?

– Я тоже. Никогда не чувствовал себя таким счастливым.

– Но я не задумывалась о том, что значит быть принцессой, достойной тебя. Я – королева вечеринок, не настоящая королева, пусть даже в будущем. Тебе нужно больше… чем я. Ради Монтовии.

– Позволь мне судить об этом. Откуда эти мысли, Джемма? Тебя кто-то напугал?

Кого могли испугать перемены настолько, чтобы избавиться от Джеммы? Если он узнает, тому не сносить головы.

– Все началось с Наталии. Она…

Сестра? Кто бы мог подумать, что она станет источником проблем.

– Мне казалось, она тебе понравилась.

– Да, конечно, понравилась.

Он выслушал рассказ Джеммы о том, как они провели вчерашний день в Сент-Пьере.

– Я чувствовала себя такой невежественной, совершенно не задумывалась о том, что стану кронпринцессой. Понятия не имею, чего от меня ждут.

Тристан мысленно дал себе подзатыльник. К чему искать виноватого, когда сам виноват во всем? Не подготовил Джемму к тому, что ее ждет. Да, она произвела хорошее впечатление на родных, но он сделал из этого неверные выводы.

Его сердце болезненно сжалось при мысли, какой несчастной она себя чувствует, не имея возможности даже поговорить с человеком, который ее любит.

– Это моя вина. Я должен был подготовить тебя. И дать всем понять, что…

– Я только учусь быть принцессой?

Он – умный, хорошо воспитанный человек, считающий, что знает эту женщину. И все равно не подумал о том, что ей пришлось пережить, когда он вовлек ее в свой мир, полагая, что она сможет с легкостью существовать в нем без посторонней помощи.

– Что еще?

– Горничная. Я попросила научить меня нескольким фразам на монтовианском. Мне хотелось тебя удивить. Она сказала, что этот язык слишком сложен и никому из иностранцев не удается его освоить. А потом выпалила несколько слов, так что я совершенно ничего не разобрала и не смогла повторить. Я почувствовала себя бестолковой и беспомощной. Если я не в состоянии даже выучить язык, кто станет принимать меня всерьез?

– Сегодня же уволю ее.

– Не вздумай. Она не хотела ничего плохого. Это я напрасно к ней обратилась.

– Надо было обратиться ко мне…

– Я не хотела тебя беспокоить. Ты так хорошо вошел в свою новую роль. А я привыкла чувствовать себя свободной.

– Джемма, извини. Я тебя расстроил. Ты не представляешь, как больно мне видеть тебя такой несчастной.

Она посмотрела на него настороженно:

– Я чувствовала себя нормально, пока Наталия не упомянула о том, что со временем я стану королевой. Речь шла всего лишь о том, какие украшения мне нужны, но я вдруг очень испугалась. Стать кронпринцессой – уже достаточно страшно. Но – королевой!

Тристан скрипнул зубами. Он снова позволил обязанностям взять верх над собой. И теперь расплачивался за это. Утренние встречи надо было отложить, а теперь он может потерять Джемму. Чтобы этого не произошло, надо уделять ей больше времени.

– Ты мне все рассказала?

– Еще старик в магазине шоколада…

– Он сказал что-то обидное? – Тристан с трудом в это верил.

– Как раз наоборот. Он рассказал, каким милым ребенком ты был и с каким нетерпением он ждет, что мы приведем к нему наших будущих детей.

– И в чем проблема?

– Как ты не понимаешь? Дети. Мы с тобой никогда не говорили о детях. Мы вообще не говорили о будущем. Я чувствую себя неподготовленной к этому. Да, мы хотим быть вместе. Но разве этого достаточно?

– Да. У меня нет в этом никаких сомнений.

Джемма молчала так долго, что в его сердце закрался страх.

– А я не знаю. Тебе проще, чем мне. И я боюсь, если попытаюсь быть тем, кем не являюсь, как уже случалось не раз, потеряю себя и больше не буду той женщиной, которую ты полюбил. Не хочу портить тебе жизнь из-за того, что не смогу быть счастливой, понимаешь?

– Я сделаю все, что в моей власти, чтобы ты была счастлива.

– Я тут подумала, возможно, твои предки все правильно делали. Если новоиспеченная супруга короля имеет такое же происхождение и образ жизни, это, безусловно, большое преимущество.

– Нет. Все преимущества меркнут перед одним большим недостатком – отсутствием любви в таком браке.

– Я в этом не уверена. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

Тристан сжал кулаки. Он не станет умолять. Она знает, каковы его чувства к ней, как он в них уверен. Неужели он ошибся? Неужели после того, как он поколебал королевские устои, изменил одно из основополагающих правил, у нее не хватит мужества стать его женой и наследной принцессой?

– Конечно.

Он стремительно вышел.

Джемма смотрела ему вслед.

Он уходил из ее жизни.

Внезапный приступ боли заставил ее прижать руку к сердцу.

Боже, какую ужасную ошибку она совершила.

Неужели он подумал, что она его не любит и не способна измениться, чтобы двигаться с ним дальше?

От этой догадки перехватило дыхание. Дело ведь не в том, что ей сложно разобраться, в чем состоят обязанности принцессы, и боится ошибиться. Она боялась оказаться недостойной Тристана. В глубине души Джемму пугало, что, обнаружив это несоответствие, он разлюбит ее. Она снова испугалась, что ей будет больно. И повела себя как бесхребетная плакса. Глупая бесхребетная плакса.

За время, проведенное вместе, он ни разу не дал ей повода усомниться в своих чувствах к ней. Обманом заманил ее на «Аргус», признался, что пережил coup de foudre, оставил ей телефон, не желая терять с ней связь. Изменил закон страны ради того, чтобы быть с ней.

Это она с самого начала постоянно сопротивлялась ему, пятилась назад. Она настояла, чтобы они прекратили любые контакты. Если бы не его эсэмэски, хватило бы ей смелости позвонить ему?

И вот теперь мужчина – единственная любовь всей ее жизни – уходил от нее. И уже скрылся из вида.

Она должна догнать, объяснить, умолять дать ей еще один шанс. Доказать, что ради него станет самой лучшей в мире принцессой.

Но Тристан ушел.

Джемма побежала за ним, хотя не знала, куда идти по лабиринту коридоров, и постоянно оказывалась то в одном тупике, то в другом. В отчаянии она вцепилась в запертую калитку, потом вспомнила старинную дорожку, по которой Тристан водил ее в первый день, и любимое место в замке, куда он приходил, когда ему хотелось подумать.

Подняв голову, она осмотрела крепостные стены. Заметила бойницы, ступеньки, которые поворачивали в сторону дорожки, и со всех ног бросилась туда.

И увидела Тристана. Он стоял под тем самым арочным сводом, где она восхищалась великолепным видом на озеро.

Ее поразил его отчужденный вид. Каким он был одиноким!.. А ведь считался одним из самых блестящих молодых людей в мире, красивый, обаятельный, умный и добрый. А она нанесла ему такой удар.

Джемма чертыхнулась и тут же поняла, что непроизвольно употребила монтовианское ругательство. И произнесла его не так тихо, как хотелось.

Тристан резко обернулся. Она увидела на его лице отчаяние и нескрываемую злость на нее.

А если он ее не простит?

– Джемма. Как тебе удалось меня найти?

– Меня привело сердце.

Тристан молча сделал несколько шагов, и уже в следующую секунду Джемма оказалась в его объятиях, спрятала лицо у него на груди и с огромным облегчением выдохнула. Теперь она там, где должна быть.

– Тристан, я так виновата. Я испугалась, что разочарую тебя. Упустила из виду самое главное – мы должны быть вместе.

– Ты сможешь научиться быть принцессой. У меня. У моей сестры, у матери. У людей, которые желают тебе добра.

– Да, теперь я это понимаю. Ты сделал над собой усилие, чтобы стать кронпринцем. И я смогу сделать над собой усилие, чтобы стать кронпринцессой. Я так тебя люблю.

– Подожди. Помнишь, когда мы были в коттедже твоей бабушки, ты не велела мне произносить слово на букву «л», пока я не смогу сделать тебе предложение.

– Да, помню. Но раз уж мы заговорили об этом, мне хотелось бы знать, допускает ли кодекс поведения монтовианских королей, чтобы предложение делала женщина?

– Мне не известны запреты на этот счет.

– Вот и хорошо. Тогда я это сделаю. Тристан, согласен ли ты…

– То, что ты можешь сделать мне предложение, еще не означает, что этого хочу я. Предложение – это моя привилегия.

– Что ж, уступаю тебе это право.

Тристан посмотрел ей в глаза. Сердце Джеммы подпрыгнуло в груди при виде голубых глаз, которые с самого начала так пленили ее.

– Джемма, я люблю тебя. Ты и представить себе не можешь, как я люблю тебя. Согласна ли ты стать моей женой, моей принцессой, моей королевой? Согласна ли ты выйти за меня замуж, Джемма?

– О, Тристан. Да, я согласна стать твоей женой. Да, я согласна стать твоей принцессой. Да, я согласна стать твоей королевой. Больше всего на свете я хочу выйти за тебя замуж и любить до конца своих дней.

Тристан поцеловал ее долгим нежным поцелуем, Джемма прильнула к нему.

– Это еще не все.

Он достал маленькую бархатную коробочку.

– А я думала…

– Что ты думала?

– Наталия объясняла, что важной частью празднования дня рождения кронпринца является момент, когда он на глазах у всех надевает кольцо на палец нареченной.

– Да, такова традиция. Но я Принц Перемен, помнишь? Я действительно собирался последовать традиции. Но потом понял, что предложение перед толпой незнакомых людей станет для тебя слишком тяжелым испытанием. И потом – это слишком обезличенно. А ведь это очень личный момент. Наш момент.

Тристан достал кольцо с огромным сверкающим бриллиантом. Джемма восхищенно охнула от такого великолепия.

– Я заказал его сразу после того, как отец согласился изменить закон о запрете членам королевской семьи вступать в браки с простолюдинами. И никогда не терял надежды, что когда-нибудь ты его наденешь.

Джемма заметила, что его рука слегка дрожала, когда он надевал кольцо ей на палец.

– Я люблю тебя, Джемма Харпер, в скором времени – Джемма кронпринцесса Монтовии.

– И, что более важно, в скором времени – твоя жена.

Джемма стала вертеть рукой туда-сюда, любуясь игрой света на гранях бриллианта.

– Оно великолепно, и я никогда его не сниму. Наталия сказала, что обычно для обручения берут кольцо бабушки.

– Да, обычно так и поступают. Но мне хотелось, чтобы новая традиция началась с кольца, которое будет иметь для нас особое значение. Это – твое кольцо. Это – наша жизнь. И когда придет время, мы будем править страной по-своему.

– Я уже вижу отклики на нашу помолвку.

«Принц-плейбой встретил свою половинку».

«Рыжеволосая соблазнительница нашла любовь всей своей жизни».

Глава 19

Впорхнув в бальный зал замка под руку с Тристаном, Джемма вспомнила слова Наталии: «Чем больше вы будете походить на принцессу, тем охотней вас будут воспринимать как будущую королеву».

Джемма знала, что выглядит наилучшим образом. Но достаточно ли хорошо для принцессы?

Прилегающий лиф изысканного платья очень светлого розового оттенка подчеркивал фигуру, ниже оно разлеталось множеством слоев прозрачных юбок, отделанных понизу шелковой лентой. Крохотные, словно рассыпанные, кристаллы сверкали в свете великолепных люстр.

Джемма и не мечтала когда-нибудь надеть столь красивое платье. Ей нравилось, как оно нежно шуршало при каждом движении.

Платье выглядело достаточно скромно. Наталия сказала, что от принцессы Монтовии ждут стильного, но скромного наряда. Она ни в коем случае не должна давать повод недоброжелателям, вызывать критику со стороны прессы или бросать тень на королевскую семью.

Как много всяких правил надо помнить. Сможет ли она хоть когда-нибудь расслабиться? Помолвка с Тристаном – пока неофициальная – мгновенно вознесла ее на вершину социальной лестницы. «Королева вечеринок» станет настоящей принцессой!

– Ты самая красивая женщина в этом зале, – прошептал он. – Когда я объявлю тебя моей избранницей, появится много завистников.

– Да. А пока побуду самой красивой в твоих глазах.

– Так будет всегда.

Джемма ему верила. Рядом с Тристаном она чувствовала себя красивой и в бальном платье, и в кухонном фартуке.

Но, даже зная, что в прекрасном платье, с уложенными волосами и в бриллиантах, взятых у королевы, выглядит как принцесса, оглянувшись вокруг, Джемма почувствовала, как сердце уходит в пятки. Множество людей, незнакомых лиц, бесценных украшений.

Не воспримут ли ее как чужую?

Тристан мгновенно шагнул ближе к ней.

– Тебя все это пугает?

– Наверное.

В сверкающем зале, полном блестящей публики, не было ни одного человека, знакомого ей, за исключением Тристана и его родных. Да и их друзьями она пока назвать не могла.

– Пройдет совсем немного времени, и все эти люди станут тебе знакомыми. Среди них – придворные, чиновники и друзья моих родителей. Многие гости – мои личные друзья по школе, армии, университету. И все они хотят с тобой познакомиться.

– Приятно слышать.

Тем не менее она нервничала. Слава богу, от нее не требовалось стоять на первой линии и официально приветствовать гостей. Это ожидалось на приеме по случаю официальной помолвки. Сегодняшний прием менее официальный. Господи, да бывают ли вообще в Монтовии по-настоящему неформальные вечеринки?

– Давай я познакомлю тебя с человеком, который тебе обязательно понравится.

Подведя Джемму к высокому худощавому седому мужчине и его добродушного вида плотной супруге, Тристан представил их как Генри и Аннеке Блэр.

– Генри – мой учитель английского.

– Для меня была большая честь учить вас, ваше высочество.

– Вы прекрасно говорите по-английски, – похвалила Джемма.

– Я родился и жил в Англии в Суррее…

– Пока не приехал в Монтовию, чтобы полазать по горам, и не влюбился в местную девушку, – закончила его жена. – Теперь он и по-монтовиански говорит превосходно.

Генри с любовью улыбнулся жене. Значит, иностранец может стать здесь своим.

– Джемме не терпится выучить монтовианский, – сказал Тристан. – Мы надеялись…

– Что я смогу давать уроки вашей прелестной невесте? – Генри улыбнулся Джемме особой понимающей улыбкой. – С удовольствием сделаю это.

– А я с радостью познакомлю вас с историей и обычаями монтовианского народа, – добавила Аннеке. – Есть вопросы, в которых стоит прислушаться к мнению женщины.

Джемма понимала, что не сможет стать своей, завоевать уважение людей, если не выучит язык и не начнет понимать местные обычаи.

– Мне бы хотелось заниматься ежедневно и как можно скорее научиться говорить. Понять, чем живет монтовианское общество.

Улыбка Тристана дала понять, что Джемма сказала именно то, чего от нее ждали.

«Тристан прав», – подумала Джемма часом позже. Теперь уже многие гости казались ей знакомыми. Но, что более важно, она ощутила поток добрых чувств по отношению к себе. Даже среди людей старшего возраста, от которых можно ожидать приверженности прежним традициям, нашлось много тех, кто любил Тристана и желал ему счастья. Видимо, после страшной трагедии, постигшей королевскую семью, монтовианцам хотелось видеть историю со счастливым концом, чтобы снова праздновать и веселиться.

Джемма стояла рядом с Тристаном на сцене, когда он обратился к собравшимся с изящной речью, поведав о том, как влюбился в австралийскую девушку, потратил много сил, добиваясь изменения закона, чтобы они могли быть вместе. И все для того, чтобы узнать о ее благородном происхождении.

Судя по смеху в зале, отсылка к легенде об озерной нимфе явно была понятна аудитории гораздо лучше, чем Джемме. Это стало еще более очевидным, когда он повторил речь на монтовианском. Джемма мысленно поклялась, что к его тридцать первому дню рождения будет понимать язык достаточно, чтобы влиться в местное общество.

Заметив короля Жерара рядом с высокой женщиной средних лет, Джемма догадалась, что это его любовница. Королева Гертруда была очень увлечена беседой с темноволосым мужчиной намного моложе ее. Даже с такого расстояния Джемма заметила его заинтересованный взгляд.

Сколько еще несчастливых королевских супружеств породили прежние правила?

Тристан слегка наклонился в ее сторону и снова заговорил:

– Существует обычай: если кронпринц Монтовии не женился до тридцати лет, он обязан объявить о помолвке в вечер празднования своего тридцатилетия. Фактически, как вы знаете, он должен сделать предложение невесте на глазах у собравшихся гостей. Я снова нарушил традицию. Женитьба для меня больше, чем верность традициям и возможность заключить выгодный альянс. Она предполагает взаимную любовь и по-настоящему совместную жизнь вдали от вспышек фотокамер. Я считаю, моя будущая жена заслуживает того, чтобы услышать предложение руки и сердца в приватной атмосфере.

Сквозь легкую влажную пелену Джемма увидела, что не у нее одной в этом зале на глаза навернулись слезы, и поняла всю глубину и важность того, чего добился Тристан, изменив законы консервативного общества, чтобы они смогли быть вместе.

Он поднял ее руку. Свет люстр преломился в гранях бриллиантового кольца, блеснувшего мириадами крохотных радуг.

– Позвольте представить всем вам – семье и друзьям – мою избранницу Джемму Харпер-Клиффорд, будущую кронпринцессу Монтовии.

Зал разразился аплодисментами, которые, как подозревала Джемма, обычно не отличались такой эмоциональностью.

Жених шепнул ей: «И самое главное – мою жену и сердечного друга».

«Кронпринц заставил свою будущую невесту пролить слезы радости», – шепнула она в ответ, крепко сжав его руку.

Эпилог

Три месяца спустя

Если бы Тристан мог поступать как ему хочется, он обвенчался бы с Джеммой в часовне при кафедральном соборе на следующий день после помолвки.

Однако родители, воспользовавшись королевской властью, настояли, что некоторые традиции священны, а потому не стоит нарушать их.

Мать даже упомянула средневековую камеру пыток в подземелье, сохранившуюся в прежнем виде и полностью работоспособную на случай, если сыну вздумается вдруг отменить или еще каким-то образом избежать пышной свадьбы, которой все от него ждут. Тристан не был уверен, что она не шутит.

На подготовку свадьбы Тристана, кронпринца Монтовии, и Джеммы Харпер-Клиффорд, родом из Сиднея, Австралия, по обычаю требовался год.

Тристан, пустив в ход все свои дипломатические способности и чековую книжку, сумел сократить время до трех месяцев.

Однако его охватило такое нетерпение в отношении деталей, которые необходимо учесть при проведении свадьбы такого калибра, что Джемма потихоньку забрала все в свои руки. И организовала прием с замечательной легкостью и вкусом.

– Я ведь королева вечеринок, ты не забыл? Это то, что я умею. Не говоря уже о неограниченном бюджете.

И вот теперь он стоял у высокого алтаря собора, одетый в парадную военную форму своего монтовианского полка – темно-синий мундир с золотым позументом и эполетами. Грудь украшала голубая с золотом лента, означавшая принадлежность к королевской семье, со всеми знаками отличия, соответствовавшими титулу кронпринца.

Рядом стояли его друг Джейк Марлоу в роли шафера, два кузена и старый школьный приятель.

Тристан не сводил глаз с входа в собор, нетерпеливо ожидая появления невесты. Она тоже последовала традиции и за три дня до свадьбы переехала в апартаменты его родителей. Он понятия не имел, какое на ней будет платье. Заказ в Париже Джемма делала вместе с Наталией.

Похоже, согласно тем же обычаям она решила опоздать на церемонию на десять минут.

Наконец Тристан услышал радостный звук церемониальных горнов, возвещающих о прибытии невесты, и его сердце подскочило в груди. Он даже удивился, как только ордена не зазвенели от этого.

Первой в проходе появилась маленькая девочка, бросавшая на красный ковер лепестки белых роз. Следом за ней вошли подружки невесты – его сестра, принцесса Наталия, Энди, Элиза и кузина Джеммы Джейн. Все они были одеты в расшитые платья пастельных оттенков.

Горны протрубили снова, и большой церковный орган заиграл традиционный свадебный марш. Наконец в дверях появилась Джемма в сопровождении матери и бабушки Клиффорд, которым предстояло «отдать ее». Они медленно и плавно двинулись по проходу в сторону алтаря.

Тристан не видел ни короля с королевой, стоявших в первом ряду, ни сотен гостей, до отказа заполнивших собор, хотя большинство доводились родственниками, друзьями и почетными гостями со всего света. Не видел он и поразительной красоты цветочных композиций, от которых захватывало дух.

Он видел только Джемму.

Ее лицо прикрывала нежная вуаль, отделанная кружевом, доходившая спереди до талии, а сзади до пола, где ложилась на изысканно скроенный шлейф, растянувшийся на несколько метров позади. Шлейф поддерживали шесть маленьких девочек из церковной школы при соборе. Платье с длинными рукавами и широкой юбкой выглядело великолепно и одновременно скромно, как и полагалось монтовианской невесте. Голову украшала бриллиантовая диадема, которую надевали до нее все невесты принцев. Да и выглядела она самой настоящей принцессой.

Когда Джемма подошла ближе, Тристан смог разглядеть сквозь прозрачную вуаль ее лицо, и от такой красоты у него захватило дух. В ее ушах сверкали бриллианты – подарок короля и королевы. На запястье поблескивал его подарок – украшенный бриллиантами платиновый браслет с маленькой платиновой подвеской в виде деревянной ложки, которой она размахивала во время их первой встречи.

Его невеста.

Невеста, которую он выбрал сам, сломав многовековую традицию ради того, чтобы она могла стать его женой.

Тристан. Он ждал ее у высокого алтаря с архиепископом и двумя епископами, собравшимися, чтобы провести церемонию венчания. Джемма подумала, что у нее остановилось сердце, когда увидела, как он прекрасен в парадном мундире. Голубые глаза, сиявшие любовью и счастьем, были обращены к ней, и только к ней. И от этого сердце наполнялось особой радостью.

Никогда в жизни она не чувствовала себя такой избранной. И не потому, что выходила замуж за члена королевской семьи, а потому, что соединяла свою жизнь с любимым мужчиной. Coup de foudre любви с первого взгляда к загадочному мистеру Марко привел к последствиям, о которых Джемма не могла даже мечтать.

Благодаря новой роли в королевской семье, она чувствовала себя так, словно плывет в море доброжелательного восхищения. Ее окружали любимые люди, которые любили ее.

Она без запинки произнесла свою клятву на монтовианском, и собор охнул от восхищения. Тристан надел ей на палец золотое кольцо, их объявили мужем и женой.

Казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет от счастья.

После службы они под радостный звон соборных колоколов шли по проходу как новоиспеченная супружеская пара. Их появление на верхних ступенях лестницы ознаменовалось выстрелами королевских пушек, чего Джемма никогда раньше не встречала на свадьбах. И скорее всего, никогда не встретит, пока под венец не пойдут их дети.

На соборной площади толпились тысячи людей, пришедших пожелать им счастья, улыбались и подбрасывали в воздух шапки. Их подданные. Девушке, выросшей в Австралии, требовалось время, чтобы по-настоящему осознать, что у нее есть подданные. Но ничего, в ближайшие годы Тристан поможет ей приспособиться к новой жизни. Рядом с ним Джемма готова ко всему.

В толпе на площади и среди гостей нарастало напряжение. Все жаждали увидеть первый поцелуй новобрачных принца и принцессы.

Джемма подняла глаза на Тристана и увидела его милое, улыбающееся ей лицо. Они поцеловались.

Толпа взорвалась радостными криками. Джемма чуть не ослепла от вспышек сотен фотокамер. Когда они снова поцеловались, восторг толпы достиг апогея. После третьего поцелуя одобрительный рев практически оглушил ее.

Тристан предупреждал, что в толпе будут люди, умеющие читать по губам, которым непременно захочется узнать, что они скажут друг другу в такой момент. Почему бы не подкинуть пару заголовков?

«Принц женится на устроительнице праздников», – прошептал Тристан.

«И жили они долго и счастливо», – шепнула Джемма и вместе с мужем помахала толпе рукой.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg