«Опьяненные гавайским солнцем»

Опьяненные гавайским солнцем (fb2) - Опьяненные гавайским солнцем [The Pregnancy Proposition] (пер. Н. С. Сацюк) (Гавайские ночи - 1) 618K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андреа Лоренс

Андреа Лоренс Опьяненные гавайским солнцем

Глава 1

– Дедушка, наконец ты вернулся на Гавайи. Пейдж Эдвардс крепко сжала урну с прахом своего дедушки, следуя за водителем к лимузину, который ждал ее в аэропорту Гонолулу. Мужчина погрузил ее чемоданы в багажник и открыл дверцу, чтобы она забралась на заднее сиденье машины.

Пока они продвигались по шумным улицам города к отелю на побережье Вайкики, Пейдж не могла отделаться от странного чувства, преследовавшего ее последние две недели. Все началось со звонка матери, которая сказала, что дедушки больше нет. Последний год его мучила хроническая сердечная недостаточность. Пейдж была медсестрой, поэтому чувствовала необходимость проводить рядом с ним как можно больше времени, чтобы обеспечить ему самый лучший из возможных медицинский уход.

На самом деле в этом не было особой необходимости. Ее дедушка был баснословно богат и мог позволить себе самых лучших врачей и самую дорогую клинику в Южной Калифорнии. Но Пейдж посчитала, что забота близкого человека принесет ему больше пользы. К тому же уход за дедушкой отвлекал ее от горьких мыслей о том, в какой кошмар превратилась ее собственная жизнь.

Потом Пейдж была занята организацией поминальной службы, пока ее родители беспокоились о том, как поделить наследство.

Пейдж, если честно, не волновали такие вопросы. Деньги дедушки всегда были в ее распоряжении, но она не испытывала в них особой нужды. Она даже посоветовала ему пожертвовать свое состояние на какое-нибудь дело, которое он считал важным для себя. Тогда он смог бы избавиться от акул, хищно круживших вокруг его наследства.

Но Пейдж никак не ожидала, что дедушка запланировал для нее поездку в один из райских уголков планеты.

Теперь, глядя в окно, она понимала, почему ее дед захотел, чтобы его прах привезли на Гавайи. У Пейдж замирало сердце от окружавшей ее красоты. Когда машина подъехала ближе к отелю, она смогла мельком увидеть золотой песок и изумрудную гладь воды на фоне безоблачного синего неба. Пальмовые деревья лениво покачивались на ветру, а тротуары и уличные кафе были заполнены толпами людей в самой разнообразной пляжной одежде.

Машина наконец замедлила ход и подъехала к отелю «May Лoa».

Пейдж не обратила особого внимания на детали плана маршрута, который разработал для нее адвокат ее дедушки. Она летела сюда не в отпуск, поэтому особо не волновалась, где ей придется остановиться. Но, выйдя из машины, Пейдж поняла, что у дедушки были другие мысли на этот счет.

Здание отеля располагалось прямо на пляже; входная дверь была открыта, и через вестибюль с другой стороны здания можно было увидеть бескрайний синий океан.

Носильщик в красивой униформе и белоснежных перчатках подвел ее к стойке регистрации для ВИП-клиентов. Пейдж вручила документ, который дал ей адвокат дедушки, и у женщины, сидевшей за стойкой, на мгновение округлились глаза от удивления, а потом она расцвела в радушной улыбке.

– Алоха, мисс Эдварде, – на местном наречии поприветствовала она Пейдж. – Добро пожаловать в «May Лоа». – Женщина вышла из-за стойки и надела ей на шею венок из орхидей пурпурного цвета с райским ароматом. – Пожалуйста, отнесите вещи мисс Эдварде в номер «Аолани» и сообщите мистеру Бишопу, что у нас еще один ВИП-гость, – обратилась она к носильщику.

У Пейдж поползли вверх брови от удивления. Судя по всему, дедушка обо всем позаботился, хотя в этом не было никакой нужды. Пейдж работала медсестрой в госпитале для бывших военнослужащих и не привыкла к тому, чтобы ее баловали. Большую часть своего времени она проводила за тем, что прогоняла ночные кошмары своих пациентов и пыталась убедить их, что потеря ноги – не конец мира. Среди вернувшихся домой военнослужащих – и мужчин и женщин – был слишком высокий процент самоубийств, поэтому, каждый день сталкиваясь с такой страшной реальностью, Пейдж считала неуместным жить в неге и роскоши.

Она осмотрелась по сторонам, пока регистраторша заполняла свои бумажки. Прямо за вестибюлем у похожего на лагуну бассейна с водопадом трио музыкантов наигрывало какую-то чарующую мелодию. Садилось солнце, и кто-то из сотрудников зажигал во дворе фонари. Пейдж прислушивалась к тихому шуму волн, который переплетался с традиционной гавайской музыкой, и чувствовала какую-то умиротворенность.

Она прошла всего пару метров до отеля и уже знала, что обожает Гавайи.

– Мисс Эдварде, вот ваша карточка-ключ от номера. Просто идите через сад по тропинке к «Сансет Тауэру». Живая музыка будет играть у бассейна до десяти вечера. Хорошего вам отдыха.

– Спасибо. – Пейдж взяла ключ и пошла по вымощенной камнем дорожке к своему номеру. Огромный комплекс отеля с многочисленными башенками, бассейном, ресторанчиками и тропическими растениями на каждом шагу казался каким-то пышно цветущим садом в джунглях.

Здание, в котором находился номер Пейдж, располагалось к пляжу ближе остальных. Войдя в лифт, Пейдж посмотрела на карточку с номером 2001 и, нажав кнопку, поднялась на двадцатый этаж. Когда двери открылись, она ожидала увидеть длинный коридор, но вместо него очутилась в небольшом вестибюле. Слева она увидела дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен», а справа была дверь в ее номер. А где же остальные комнаты на этом этаже?

Пейдж хотела было вставить карточку в замок, когда дверь открылась, и на пороге появился носильщик.

– Ваши чемоданы в спальне. Желаю приятно провести время в «May Лоа».

С этими словами он исчез в лифте, оставив растерянную Пейдж в полном одиночестве. Она тихонько вошла в номер и, потрясенная, замерла у порога. Ее номер оказался пентхаусом, по величине превышавшем ее съемную квартиру, а его стены были сделаны почти полностью из стекла. В гостиной находились мягкие кожаные диваны и телевизор с большим экраном, в столовой стоял обеденный стол, за которым могли поместиться восемь человек, а кухня была оснащена самыми последними новинками бытовой техники. Палитра натуральных цветов, полы из светлого дерева, мебель белого цвета и вкрапления металлических деталей создавали лаконичный и цельный дизайн, что действовало на Пейдж умиротворяюще. Одна из сторон ее номера была с видом на центр Гонолулу, а вторая выходила на побережье Вайкики.

Пейдж тут же потянуло к балкону с видом на океан. Она переложила урну с прахом дедушки в другую руку, открыла стеклянную дверь и вышла наружу. Легкий морской бриз тут же растрепал длинные каштановые волосы Пейдж, и она, пригладив их, подошла к перилам.

Вид с балкона открывался потрясающий. Все вокруг искрилось и переливалось, как драгоценные камни. Вдалеке по левую сторону от Пейдж, словно стоя на страже, возвышался кратер Алмазная Голова. Пляж в виде полумесяца, покрытый белоснежным песком, граничил с лазурными морскими водами, по поверхности которых скользили серфингисты. Вдалеке резвились стаи дельфинов, которые выпрыгивали из воды и с плеском ныряли обратно в океан.

Пейдж казалось, что она попала в другую реальность.

– Дедушка, что все это значит? – вслух сказала Пейдж. Но глубоко внутри она знала ответ.

Да, ее дед хотел, чтобы его прах доставили в Гонолулу. Он был одним из немногих, кто уцелел после атаки на Пёрл-Харбор, во время которой был потоплен его линкор «Аризона». Поэтому у него была возможность вернуться на свой корабль, чтобы быть там похороненным. Церемония погребения должна была состояться через неделю.

И ее дедушка сделал так, что до поминальной службы у Пейдж было полно времени, чтобы насладиться этой поездкой. Она прилетела сюда первым классом и поселилась в пентхаусе пятизвездочного отеля. Дедушка сделал ей настоящий подарок, и как же она была благодарна за него! В последнее время жизнь Пейдж приняла неожиданный оборот, поэтому неделя на Гавайях была отличной возможностью привести свои мысли в порядок и решить, что, черт подери, делать дальше.

Тяжело вздохнув, она вернулась обратно в номер и поставила урну на один из столиков рядом с огромной плетеной корзиной, полной свежих фруктов, пряников, ореховых пирожных и других сладостей. Тут же в корзине находился конверт с ее именем. Она открыла его и прочитала открытку с выбитым логотипом отеля: «Добро пожаловать в «May Лоа». Надеемся, ваше пребывание у нас будет наполнено волшебными моментами. Алоха».

– Алоха, – ответила в пустоту Пейдж и положила открытку обратно на стол.

Посмотрев на часы, она увидела, что давно пора обедать. Несколько недель подряд Пейдж дежурила в ночную смену, потом ее ждал долгий перелет в Гонолулу и перемена часовых поясов, поэтому она чувствовала страшную усталость. Но ей очень хотелось есть, к тому же если она поспешит, то сможет насладиться зрелищным закатом солнца. Пейдж бросилась в спальню и открыла чемодан. Она сняла свои джинсы и кроссовки и надела сарафан и усыпанные камушками сандалии. Схватив кошелек и ключ от номера, Пейдж отправилась насладиться своим первым вечером на острове Оаху.

Закрыв дверь, она развернулась к лифту и врезалась в железную стену из мускулов. Пейдж покачнулась, но мужчина успел схватить ее за руку и помог удержать равновесие. Незнакомец был очень высоким, потому что Пейдж с ее далеко не маленьким ростом выглядела рядом с ним миниатюрной. Она посмотрела на его широченные плечи и огромные бицепсы, обтянутые сшитым на заказ костюмом. Глаза он прятал за солнцезащитными очками, а за ухо был заправлен черный наушник, который сливался с его темными волнистыми волосами.

Из того, что открывалось взгляду Пейдж, можно было сказать, что мужчина невероятно красив, но она быстро отметила, что он не ее круга. Она судорожно вздохнула и уловила головокружительный аромат его туалетной воды, смешанной с запахом его собственного тела, на что тут же откликнулось ее тело, по которому волной прошла дрожь.

– Прошу прощения! – приходя в себя, воскликнула Пейдж. – Я так спешила, что не заметила вас. – Тот факт, что она не заметила такую гору прямо перед собой, говорил о том, какой рассеянной она стала в последнее время.

Мужчина сверкнул белозубой улыбкой на фоне своей загорелой под полинезийским солнцем кожи. У Пейдж задрожали коленки, когда она заметила ямочку на его щеке.

– Ничего страшного. Я тоже вас не заметил.

И тут она увидела, что, обращаясь к ней, мужчина смотрел чуть в сторону. Опустив глаза, Пейдж заметила огромного темно-коричневого Лабрадора в ошейнике собаки-поводыря.

Молодец, Пейдж.

Она только что врезалась в очень красивого и невероятно соблазнительного невидящего мужчину.

– Бог мой, – обеспокоенно выдохнула женщина. Похоже, она поняла его шутку, но не посчитала ее забавной. Немногие люди находили шутки про слепоту веселыми, но Мано за последние десять лет научился относиться к своей инвалидности с черным юмором.

– Вы в порядке? – участливо спросила женщина.

Мано рассмеялся. Он был слепым, но не хрупким. Она врезалась в него на полном ходу, но он даже не почувствовал этого.

– Со мной все хорошо. А вы-то сами в порядке?

– Да. Только чувствую себя немного неловко.

Мано почти что представил румянец, вспыхнувший на щеках незнакомки. Он подумал о том, что вряд ли многие женщины, с которыми ему приходилось ежедневно встречаться в отеле, когда-либо краснели. Но эта гостья отличалась от остальных. Новая постоялица нервничала и смущалась, и Мано не почувствовал в ней черствости, которая приходит вместе с огромными деньгами, благодаря которым можно позволить себе номер в пентхаусе.

– Не надо смущаться, – успокоил ее Мано. – Сталкивайтесь со мной сколько вашей душе угодно. Кстати, разрешите представиться. Меня зовут Мано Бишоп, я владелец этого отеля. Я как раз шел, чтобы поприветствовать нашу новую постоялицу номера «Аолани». Должно быть, вы и есть мисс Эдварде. – Мано переложил поводок в левую руку, а правую протянул женщине.

– Да, – ответила она, пожимая его руку. – Зовите меня Пейдж.

Прикосновение ее маленькой ручки взволновало Мано. Мисс Эдварде отличалась от отдыхающих в его отеле не только по звуку, она была другой на ощупь. Ее кожа не была мягкой, как у других молодых женщин, она была слегка грубоватой, словно Пейдж привыкла работать руками. Может быть, она занималась творчеством. Единственное, что Мано мог сказать с точностью, так это то, что его новая знакомая не была избалованной принцессой.

– Пейдж, вам нравится ваш номер? Надеюсь, мы оправдали ваши ожидания.

– Он потрясающий. То есть я хочу сказать, что он намного красивее, чем я ожидала. И вид из него просто волшебный. Вы сами прекрасно знаете, вы ведь видели… О боже…

– Да, видел, – быстро вставил Мано, придя ей на выручку после ее неловкого заявления. Я лишился зрения в семнадцать лет и больше не могу наслаждаться этим видом воочию, но я помню его достаточно хорошо.

Тут подъехал лифт, и двери открылись. Мано слышал, как облегченно вздохнула Пейдж, и попытался сдержать улыбку.

– Пожалуйста, – жестом пригласил он, – проходите. – Мано слышал, как она вошла в лифт, затем Хоку потянул за поводок и повел своего хозяина за собой. Мано провел рукой по панели с кнопками и нашел кнопку вестибюля, помеченную символом Брайля. Потом он повернулся лицом к двери и взялся за перила, чтобы не потерять равновесие.

– А как зовут вашу собаку?

– Хоку. – За семь лет пес стал почти что частью Мано. – Можете погладить его, если хотите.

– Вы уверены? Я знаю, что служебных собак лучше не трогать, когда они при исполнении своих обязанностей.

Умная женщина. Большинство людей не знали этого правила.

– К сожалению, я всегда на работе, поэтому Хоку тоже постоянно занят. Погладьте его, и он будет любить вас вечно.

– Привет, Хоку, – сказала Пейдж другой интонацией, которую обычно используют для маленьких детей и животных. – Ты хороший мальчик?

Она была вознаграждена оживленным вилянием хвоста Хоку. Наверное, Пейдж чесала его за ухом, а этот пес просто с ума сходил от подобных ласк.

– А что означает имя Хоку?

Мано уловил мелодичность ее голоса, особенно когда она использовала слова его родного языка. Голос Пейдж не был ни слишком низким, ни слишком высоким, но Мано мог слышать, что она улыбается, когда говорит.

– На гавайском языке Хоку значит «звезда». До появления навигационных систем и карт моряки ориентировались по звездам, а поскольку мой пес направляет меня, я подумал, что такое имя будет самым подходящим для него.

– Вы правы. Оно подходит просто идеально.

Мано глубоко вдохнул и почувствовал ни на что не похожий и вместе с тем каким-то образом очень знакомый аромат Пейдж. Многие женщины, особенно те, которые останавливались в номере «Аолани», просто купались в дорогих духах и лосьонах для тела. Аромат, идущий от тела Пейдж, был едва уловимым, но волнующим, чем-то напоминающим детскую присыпку и что-то похожее на… антисептик для рук. Какое-то абсолютно новое сочетание запахов.

Лифт тихо звякнул, и звуковая система оповестила, что они находятся на этаже, где расположен вестибюль отеля. Несколько лет назад Мано усовершенствовал лифты для собственного пользования и удобства таких же, как он, невидящих гостей. Двери открылись, и он жестом пригласил Пейдж пройти на выход. Мано ждал, что она поспешит отправиться по своим делам, так как большинство людей чувствовали себя немного неуютно в его компании, но ее, кажется, ничего не смущало. Ее запах витал в воздухе рядом с Мано, когда он вышел из лифта.

– Вы сегодня ужинаете в отеле? – поинтересовался он.

– Да. Только не знаю, какой ресторан выбрать.

– Если вы хотите начать с местной кухни, я посоветовал бы вам «Лани». Это ресторан с нашей традиционной полинезийской кухней, и там вы сможете отведать много чего вкусного, что есть в Гонолулу. У них также есть столики на открытом воздухе, так что, если вы поспешите, то сможете насладиться закатом. Это зрелище пропускать не рекомендуется. Просто скажите хозяйке, что это я направил вас к ним, и она найдет для вас самый лучший столик.

– Спасибо. Я так и сделаю. Надеюсь, мы еще увидимся… э-э-э… столкнемся.

Мано улыбнулся, услышав, как запнулась его собеседница.

– Пейдж, хорошего вам вечера. До встречи.

– Спасибо за помощь. Доброй ночи.

Мано помахал ей рукой и прислушался к шагам Пейдж, которая направилась в один из ресторанов на пляже. Как только она ушла, он развернулся к стойке регистрации.

– Здравствуйте, мистер Бишоп.

– Добрый вечер, Нейл. Как у нас дела сегодня вечером?

– Чудесно. Вы только что пропустили толпу, прибывшую со всех штатов Америки.

Замечательно. Мано прекрасно ориентировался в отеле, но он старался избегать моментов наплыва гостей, чтобы не столкнуться с кем-нибудь из взрослых постояльцев или их детей и не вызвать их недовольства.

Так как в данный момент у стойки регистрации никого не было, Мано воспользовался возможностью расспросить своего служащего о новой постоялице, мисс Эдварде.

– Нейл, ты, случайно, не видел молодую женщину, которая выходила со мной из лифта?

– Мельком, сэр. Я плохо ее рассмотрел.

Мано иногда удивлялся, как люди, которые могут видеть, не пользовались своим зрением в полной мере.

– А что ты успел заметить?

– Ничего особенного, я глянул на нее только потому, что она разговаривала с вами. Она высокая, и у нее длинные прямые волосы каштанового цвета. У нее бледная кожа. А еще эта женщина очень худенькая. Лицо я рассмотреть не смог, потому что она была повернута к вам.

Мано кивнул. Так можно описать сотни женщин в этом отеле. Хотя начало положено.

– Ладно, спасибо. Если возникнут какие-то вопросы, дай мне знать. Я буду у себя в кабинете.

– Хорошо, сэр.

Войдя в кабинет, Мано включил свет и сел за стол. Ни он сам, ни Хоку не нуждались в освещении, но он обнаружил, что его сотрудники считали странным, что он сидит в своем офисе в полной темноте, и думали, что он не желает, чтобы его беспокоили.

Мано удобно разместился в своем кресле, а Хоку лег у его ног и задремал. Его пес всегда клал свою морду ему на ногу, поэтому Мано знал, что он рядом. Мано погладил Хоку и нажал несколько кнопок на клавиатуре, чтобы включить компьютер. Потом он вставил в одно ухо наушник, при помощи которого управлял компьютером и прослушивал свою почту.

Проверив сообщения, Мано уделил внимание другому наушнику, который соединялся с системой безопасности отеля. Таким образом, даже не видя, он знал, что происходит в отеле. День выдался тихим, но, как только солнце спрячется за горизонт, все изменится. На выходных тут бывало шумно благодаря гавайским вечеринкам, фейерверкам и коктейлям «Майтай».

В данный момент Мано слушал, как двое из его служащих пытаются решить, не стоит ли им выпроводить из бара одного слишком шумного джентльмена. Мано не беспокоился по поводу возникшей проблемы, потому что его сотрудники легко решали подобные вопросы.

В дверь его кабинета тихо постучали.

– Войдите.

– Добрый вечер, мистер Бишоп.

Мано узнал голос Чака, своего заместителя. Они вместе росли и дружили со второго класса школы.

– Привет, Чак. Что-то случилось, пока я был наверху?

– Нет, сэр.

– Хорошо. Послушай, тебя, случайно, не было поблизости, когда въезжала новая постоялица нашего номера «Аолани»?

– Нет, но там была Венди. Я могу спросить у нее, если нужно что-то уточнить.

Мано покачал головой. Он чувствовал себя немного глупо, задавая подобные вопросы, но у него не было другого выхода.

– Нет, не надо ее беспокоить. Но если ты вдруг увидишь мисс Эдварде, дай мне знать, что ты думаешь о ней. Она кажется… не такой, как все. Эта женщина вызывает мое любопытство.

– Хм… – Мано не понравился тон Чака. – Если эта мисс Эдварде так заинтересовала тебя, я хочу взглянуть на нее. Ты давно не проводил время в женской компании.

Чак иногда вел себя безжалостно, чем очень напоминал старшего брата Мано, Кэла. Мано сам виноват, что рассказал своему другу о своих необычных привычках касательно свиданий с женщинами, но только так он мог избавить себя от попыток окружающих помогать ему всегда и во всем.

– Я просто хотел узнать твое мнение перед тем, как пригласить ее завтра на ужин.

– Значит, ты все-таки приглашаешь ее на ужин?

– Это не свидание, – поправил друга Мано. – Я собираюсь пригласить ее присоединиться ко мне за столиком владельца отеля. – Эту традицию завел еще его дедушка, и Мано продолжал придерживаться ее и после его смерти. Просто впервые за все время за его столиком окажется молодая женщина, которая путешествует в одиночку. – Мне любопытно, почему она приехала одна.

Мано ни за что бы ни признался, что Чак оказался прав. Он действительно заинтересовался Пейдж. Мано не любил встречаться с постоялицами его отеля, но учитывая то, что он почти никогда не покидал своих владений, приходилось выбирать либо такой вариант, либо полное воздержание. Время от времени, если ему удавалось встретить какую-то интересную женщину, он предлагал ей провести одну неделю в его компании. Никаких обязательств, никакого чувства привязанности, просто несколько дней в мире фантазий, прежде чем она вернется домой к своему привычному образу жизни. Большего Мано предлагать не собирался. По крайней мере, после отношений с Дженной.

В отношениях с женщинами его слепота казалась ему третьим лишним. Мано привык к ней, но ему было невыносимо просить кого-то другого смириться с его особенностью, чтобы превратить отношения в долговременные. Он постарался сделать так, чтобы не быть бременем для своих родных и ни за что не стал бы бременем для любимой женщины.

– Я посмотрю ее и все тебе расскажу, – сказал Чак и исчез за дверью, оставив его одного.

Мано снова повернулся к компьютеру, но потом отодвинулся от него. Ему больше не хотелось прослушивать почту. Он подумывал пойти в «Лани» и узнать больше об этой загадочной Пейдж.

Ему захотелось сесть рядом с ней, прислушиваясь к ее голосу. А еще вдохнуть ее аромат и точно узнать, что за причудливое сочетание запахов сопровождало ее. Ему хотелось узнать, почему ее руки были такими жесткими и почему она остановилась одна в таком огромном номере, оказавшись в самом романтичном уголке планеты.

Но потом он посчитал свою идею глупой. Это был первый вечер Пейдж на Гавайях, и вряд ли она захотела бы коротать его, рассказывая о своей личной жизни слепому и одинокому владельцу отеля. Да, Пейдж заинтриговала Мано, и ее прикосновение взволновало его до глубины души, но это не значит, что ее реакция на него была точно такой же. Хотя он был привлекательным. По крайней мере, он помнил себя таким. Но не стоило забывать о слепоте.

Тяжело вздохнув, Мано прогнал прочь мысли о том, какие чувства вызвало у него прикосновение Пейдж, и принялся за работу.

Возможно, уже завтра вечером он получит ответы на свои вопросы.

Глава 2

На следующее утро Пейдж проснулась задолго до рассвета. Разница во времени с ее родным Сан-Диего была всего три с половиной часа, но Пейдж почти не спала, потому что долгие ночные дежурства перед отлетом на Гавайи нарушили биоритмы ее организма. Устав бороться с бессонницей, она поднялась с кровати и, одевшись, спустилась вниз с фотокамерой в надежде сделать несколько красивых снимков восходящего солнца.

Отель еще не проснулся и был погружен в полутьму. На пути ей попадались сотрудники отеля, готовившиеся к новому рабочему дню, но она не встретила никого из отдыхающих.

Даже кафе еще не было открыто. Но Пейдж не расстроилась по этому поводу, потому что доктор запретил ей пить кофе.

Хотя недавно ей захотелось выпить чего-нибудь покрепче этого бодрящего напитка. Смерть дедушки стала для нее настоящим ударом. А до этого Пейдж оказалась вовлеченной в неожиданно страстные отношения с мужчиной по имени Уайетт. Он занимался ландшафтным дизайном поместья ее дедушки. Пейдж никак не ожидала, что такой привлекательный мужчина обратит на нее свое внимание. У него были растрепанные белокурые волосы, загорелое тело и сильные руки, а его голубые глаза пронзали Пейдж насквозь. Ухаживания Уайетта оказались приятным разнообразием после того, как ей все время предпочитали Пайпер, ее старшую сестру-красавицу.

Пейдж прекрасно понимала, что не отвечала запросам большинства мужчин, и дело тут не в самооценке. Она была худощавой, ни бедер, ни пышной груди. Ее лицо было угловатым, а кожа бледной, как у призрака, несмотря на то что она жила в солнечном Сан-Диего. Работая в госпитале, Пейдж не оставляла времени на личную жизнь, и внимание Уайетта было для нее словно глоток свежего воздуха. Пока ее мечты не превратились в кошмар: повстречавшись с Пейдж два месяца, Уайетт бросил ее ради Пайпер. А месяц спустя Пейдж узнала, что беременна от него.

Она работала медсестрой и знала все о предохранении, но все равно забеременела. Теперь Пейдж чувствовала себя полной идиоткой, потому что чувства Уайетта казались ей такими искренними. А затем он бросил ее, и с тех пор она не разговаривала со своей сестрой.

А потом умер дедушка, и ей пришлось отвлечься от собственных проблем. До появления ребенка оставалось примерно шесть месяцев, тогда как исполнение последней воли дедушки было вопросом, не терпящим отлагательств.

Конечно, рано или поздно ей придется рассказать правду о своей беременности. Нужно будет снять квартиру и обустроить там детскую комнату. А еще придется сказать начальству о грядущем декретном отпуске. А пока Пейдж хранила свою новость в секрете; единственным, кто знал правду, был ее доктор.

Мысли роились у нее в голове, но как только Пейдж ступила на теплый белый песок, ее тревоги тут же улетучились. Она ничего не говорила дедушке о своем неудачном романе с Уайеттом, но тот, похоже, догадался, что его внучка несчастлива. Его последний подарок оказался очень своевременным.

Держа в одной руке сандалии, а в другой фотокамеру, Пейдж брела по берегу океана. Небо понемногу светлело. Ее обогнали несколько человек, вышедших на утреннюю пробежку, а у кромки воды появились серфингисты, натягивающие свои гидрокостюмы, готовясь оседлать волну. Начинался новый день.

Пейдж шагнула в воду и позволила холодной волне лизнуть ее голые ступни. И тут началось волшебство. Восходящее солнце окрасило небо в восхитительные оттенки синего, розового и багряного цветов, а на горизонте черными силуэтами вырисовывались пальмовые деревья и лодки, пришвартовавшиеся в гавани.

Пейдж сделала несколько фотографий и повернула к отелю. Служащие выносили стулья и раскладывали полотенца вокруг бассейна. Теперь на берег высыпало большее количество народу. Некоторые неспешно прогуливались, остальные сидели на лавочках и с чашечками кофе в руках любовались восходом солнца.

Пейдж стряхнула песок со ступней и, надев сандалии, пошла по дорожке, ведущей через густую листву, обратно в номер. Но оказалось, что она пошла не в том направлении и очутилась на какой-то зеленой лужайке, за которой виднелась песчаная лагуна, где отдыхающие могли поплавать на лодках или заняться подводным плаванием.

Она заметила владельца отеля, который стоял неподалеку со своей собакой-поводырем. Пейдж почти не узнала Мано, одетого в джинсы и футболку. Она определенно не ожидала увидеть его снова. На протяжении всего вечера Пейдж прокручивала в уме их столкновение у лифта. Стоило ей взглянуть на него, как ее щеки запылали от смущения, а по телу прокатилась дрожь от воспоминания о его невинном прикосновении. Ее тут же потянуло к нему, но она видела этого человека впервые в жизни и считала такую реакцию неприемлемой. Может, все дело в том, что она беременна, и ее гормоны сходят с ума в этом райском уголке. Только Пейдж пролежала всю ночь без сна, потому что все ее мысли были заняты привлекательным владельцем отеля.

Она посмотрела на его мускулистое тело. Несмотря на то что этот мужчина был незрячим, он хорошо знал дорогу в спортзал. А еще Пейдж заметила на его левом запястье какую-то татуировку, и ей тут же захотелось прикоснуться к ней.

Но лучше держать себя в руках, потому что в последний раз, когда она поддалась своему желанию, все закончилось тем, что она забеременела и осталась с разбитым сердцем. Конечно, в этот раз она не смогла бы забеременеть, но могла выкинуть еще какую-нибудь глупость.

Пейдж хотела развернуться, чтобы отправиться на поиски дорожки к своему номеру, но увидела, что ее заметил Хоку. Дружелюбный Лабрадор яростно завертел хвостом, и Мано тут же заметил перемену в поведении своей собаки, поэтому Пейдж пришлось дать знать о своем присутствии.

– Доброе утро, Пейдж, – поздоровался Мано.

– Доброе утро, – ответила она, подойдя ближе. – Откуда вы узнали, что это я?

– На вас те же сандалии, что и вчера. Они издают характерные звуки, когда вы шагаете. А еще я почувствовал ваш запах.

Она нахмурилась и попыталась незаметно понюхать свои подмышки. Пейдж еще не принимала душ, но ведь не могла она пахнуть так ужасно. Или могла? Надо же, Пейдж мечтала о соблазнительном владельце отеля, а он сделал замечание по поводу ее дурного запаха. Теперь она отправится прямо в ванную и натрет каждый миллиметр своего тела кокосовым мылом, подарком отеля.

– Расслабьтесь, – добавил Мано, когда она не ответила. – Это не плохой запах, а просто выразительный.

– Хвала небесам, – облегченно выдохнула Пейдж.

Мано расплылся в белозубой улыбке, и она подумала, что красавчик Уайетт сильно проигрывает по сравнению с этим невероятно привлекательным мужчиной. Мистер Бишоп прятал глаза за солнцезащитными очками, а одну из его бровей пересекал шрам, благодаря чему он казался каким-то древним воином или хулиганом из банды байкеров, но никак не владельцем шикарного отеля. При ближайшем рассмотрении его татуировка оказалась своеобразным узором из черных треугольников, что закрепило в подсознании Пейдж его образ плохого парня, и ей стало интересно, что еще скрывается за вежливостью и безупречным внешним видом мистера Бишопа.

Пейдж всегда тянуло к крутым парням, что было не только непрактично, но даже глупо, потому что они не обращали на нее никакого внимания. Уайетт стал исключением из правил. Пейдж уступила своей страсти, и теперь ее ждало будущее матери-одиночки. Так что ей следовало совладать со своими чувствами и не заглядываться на Мано, но она не могла противиться своему влечению.

Мистер Бишоп никогда не смотрел Пейдж прямо в глаза, но она чувствовала, что все его внимание поглощено ею, словно он догадывался о впечатлении, которое производил на нее.

– Пейдж, у вас есть какие-то планы на сегодняшний вечер?

Она нахмурилась. У нее не было планов на всю неделю. Единственное, что она знала точно, так это то, что поминальная служба состоится в пятницу.

– Никаких планов. Я подумала, что могу обратиться к портье, чтобы забронировать несколько туров, а пока я импровизирую.

– Вы всегда так поступаете с вашим отпуском?

– Нет, конечно. Обычно я все очень тщательно планирую, но эта поездка оказалась для меня несколько неожиданной. В самолете я почитала путеводитель, но это все.

– Незапланированная поездка на Гавайи, чтобы остановиться в номере в пентхаусе? Думаю, есть вещи и пострашнее.

Что ж, Пейдж не сомневалась, что некоторые люди могли себе позволить провести отпуск на берегу океана в любое время, но она не принадлежала к их числу.

Я не жалуюсь. Просто немного растеряна. Когда у меня появится план действий, я почувствую себя намного лучше.

– Что ж, начните свои планы с ужина со мной сегодня вечером, – предложил Мано.

Пейдж с недоверием посмотрела на него. С чего вдруг этот полинезийский бог решил поужинать с ней? Или он просто решил проявить вежливость, потому что знал, что она приехала одна?

– Вы хотите поужинать со мной?

Мано тихо рассмеялся.

– Вы находите мое предложение странным? Разве вы не едите?

– Конечно, ем. Просто…

И у вас нет никаких планов на сегодняшний вечер, не так ли? – перебил ее Мано.

– Никаких, – неохотно согласилась Пейдж. Она не понимала, почему ее так взволновало предложение мистера Бишопа. Ей не о чем было переживать, потому что она не встретит за столом его неодобрительный взгляд.

Пейдж подумала, как отреагировали бы ее родственники, скажи она, что ее пригласил на ужин слепой мужчина.

«Он был бы для тебя идеальной парой!» – от них следовало ожидать именно таких слов.

Возможно, Мано проявлял свой интерес к ней, потому что не знал, как она выглядит. Ее сестра Пайпер однажды предложила ей попытаться закрутить роман с кем-нибудь из своих невидящих пациентов. То, что Пайпер считала выходом из сложившейся ситуации, для Пейдж прозвучало как жестокая насмешка. Но, может быть, ее сестра в чем-то была права.

– Великолепно. Я хочу, чтобы вы присоединились ко мне за ужином, и приглашаю вас за столик владельца отеля в ресторане «Жемчужина». Там подают морепродукты, и это место считается самым лучшим на острове на протяжении последних пяти лет. Вам понравится.

За столик владельца отеля? Что ж, это все объясняло. Хотя Пейдж немного расстроилась, потому что предложение Мано прозвучало так, словно он собирался провести вечер за светской болтовней с одним из богатых постояльцев своего отеля. Может быть, он предложит ей свою компанию или что-то в этом роде. Но его ждет разочарование, когда он узнает, что Пейдж не из тех, кто обычно останавливался в одном из его самых роскошных номеров. Хотя ужин с ним будет лучше того, что она планировала, потому что она вообще ничего не планировала.

– Я смогу дать вам пару советов, как провести время на нашем острове, – предложил Мано, словно бесплатного ужина и возможности любоваться его красивым лицом было недостаточно.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Вы уговорили меня.

– Обычно мне не приходится уговаривать женщин поужинать со мной, – натянуто улыбнулся Мано. – Я был близок к тому, чтобы обидеться.

Я не хотела обидеть вас, – покраснела от стыда Пейдж. – Просто я не могу понять, почему вы хотите провести вечер со мной.

Впервые за все время Мано повернулся к ней так, словно смотрел ей прямо в глаза. Пейдж почувствовала, как между ними пробежала искра, и ее тело тут же откликнулось. У нее перехватило дыхание, и ей вдруг захотелось, чтобы этот ужин стал чем-то большим, чем обычное проявление вежливости.

– А почему бы мне не захотеть провести время с вами? – спросил Мано.

Она не собиралась перечислять все свои недостатки. Обычно в этом не было никакой нужды. Потому что мужчины все понимали с первого взгляда на нее.

– Вы заняты. И совсем не знаете меня, – ответила она.

– Вы нравитесь Хоку, а он разбирается в людях. В любом случае к концу ужина мы больше не будем чужими друг другу. Встречаемся в шесть часов.

Пейдж посмотрела вслед удаляющемуся Мано, а потом в панике бросилась обратно в свой номер, пытаясь придумать, что надеть к сегодняшнему ужину.

– Сэр, она путешествует одна. Номер в отеле оплатили через туристическое агентство. Я пытался поискать информацию о ней в Интернете, но не нашел ничего, кроме некролога о смерти ее дедушки, который скончался пару недель назад в Южной Калифорнии. У нее даже нет аккаунта в «Фейсбуке».

Мано слушал доклад Чака, одеваясь к ужину с Пейдж.

– Галстук не надо поправлять? – спросил он, обращаясь к другу.

– Нет, все в полном порядке. А ты не считаешь странным, что о ней нельзя найти никакой информации?

В современном мире такое было редкостью, но это не значило, что с Пейдж что-то не так.

– Возможно, она овладела искусством красивой жизни, оставаясь в тени. В наши дни такая способность очень недооценивается. Не каждый человек чувствует желание делиться в киберпространстве всем, что он думает и чувствует. Я, например, живу именно так.

– Я нашел кое-что о ее умершем дедушке, – добавил Чак. – Судя по всему, он был когда-то военнослужащим, а по окончании Второй мировой войны занялся недвижимостью. Ему ставят в заслугу то, что он начал строительство типовых домов в пятидесятых годах, создавая таким образом доступное жилье для возвращающихся с войны солдат, чтобы они могли жениться и завести семью. Благодаря этому и росту населения Калифорнии он сколотил приличное состояние.

Интересные новости. Так, значит, его застенчивый цветочек оказался наследницей приличной суммы денег. Только Пейдж вела себя абсолютно по-другому.

– Что-нибудь еще? – спросил Мано, поправляя пиджак.

– Я спросил Венди о ней. Она занималась ее регистрацией.

И? нетерпеливо спросил Мано.

– Она сказала, что мисс Эдварде была очень высокой и худощавой. А еще очень бледной, и в ее лице не было ничего особенного.

Странное описание.

– Ничего особенного? Это хорошо или плохо?

– Не знаю.

Мано вздохнул. Люди с глазами просто не использовали их по назначению. Если бы его зрение вернулось, он изучил бы каждую деталь, как делал это сейчас при помощи своих рук. Он поговорил с несколькими из своих служащих, и ни один не дал вразумительного ответа, как выглядела Пейдж. Создавалось такое впечатление, что она была привидением, присутствие которого не замечал никто, кроме него.

– Который час?

– Почти шесть.

– Пора, – сказал Мано и направился к двери. Он позвал Хоку, почесал его за ухом и надел на него ошейник. – Чак, спасибо за информацию.

– Всегда пожалуйста. Приятного тебе ужина, – чуть насмешливо ответил Чак, но Мано не стал обращать на него внимания.

Чак уехал на лифте, а Мано подошел к двери номера Пейдж и нажал на звонок. Ответ последовал не сразу, может быть, потому, что Пейдж надела туфли на высоких каблуках. Мано слышал ее медленные, неуверенные шаги, приближающиеся к двери. Похоже, она не привыкла носить такую обувь.

Дверь распахнулась, и Мано окутал аромат раскладывавшегося в каждом номере отеля кокосового мыла и духов Chanel № 5, а еще едва уловимый запах антисептика, который у него теперь ассоциировался с мисс Эдварде. Сделав вдох, Мано замер на пороге. Никогда еще он не испытывал такого волнения от предвкушения ужина с одним из своих постояльцев.

– Я готова, – почти не дыша сказала Пейдж. Мано сделал шаг назад и предложил взять его под руку, чтобы проводить свою гостью до лифта. Пейдж прижалась к нему немного сильнее, чем он ожидал. Определенно все дело в туфлях на высоких каблуках. Ведь не могла же она льнуть к какому-то незрячему мужчине, потому что ей так хотелось. Но все же Мано надеялся, что дело обстояло именно так.

– Хоку будет рядом с нами за ужином? – спросила Пейдж, когда они подходили к ресторану.

– Да. Он сопровождает меня повсюду. Еще до того, как я потерял зрение, в правилах нашего отеля прописывалось, что мы принимаем постояльцев со служебными собаками. Мы находимся неподалеку от военной базы, поэтому у нас останавливалось множество бывших военных, которые страдали от посттравматического стресса и других травм, которые требовали помощи со стороны. В любом случае Хоку здесь знают все. Шеф-повар специально готовит для него что-то вкусное, и, пока я ужинаю со своими гостями, он наслаждается своей едой под столом.

– Неплохая у него работа, – улыбнулась Пейдж. – Он у вас как своеобразный талисман отеля.

– Похоже на то, – рассмеялся Мано.

– Добрый вечер, мистер Бишоп, – поприветствовала его управляющая рестораном, когда они вошли внутрь. – Сюда, пожалуйста.

Изначально этого ресторана не было на территории отеля. Мано построил его через несколько лет после того, как вступил в права завещанного ему бабушкой и дедушкой наследства. Отель давно пользовался популярностью среди отдыхающих, так как считался самым старым и самым самобытным на Вайкики, но Мано хотелось добавить к нему еще что-нибудь, чтобы сделать его вне всякой конкуренции. Он потратил несколько недель, общаясь с шеф-поварами и обсуждая меню, чтобы воплотить свое видение в жизнь, и через несколько лет его «Жемчужина» завоевала Мишленовскую звезду. Здесь заказывали столики даже те, которые не могли остановиться в отеле, и ресторан всегда был полон народу, особенно по субботам.

– Как здесь красиво, – с восторгом заметила Пейдж. – Я никогда не видела таких огромных аквариумов.

Будучи подростком, Мано очень любил заниматься подводным плаванием. Когда он открывал этот ресторан, ему хотелось, чтобы центральное место обеденной зоны занимал огромный аквариум с соленой водой, который показал бы всю красоту, прятавшуюся под поверхностью океана, находившегося в нескольких шагах от отеля.

– Аквариум пришлось встроить в ресторан, иначе он не пролез бы через двери. В нем больше двадцати видов разных тропических рыб, актиний и морских ежей. Есть даже маленькая акула. Но ни одна из них не представлена в нашем меню, – пошутил он. – Это было бы немного пошло.

– Вот ваш столик, – сказала управляющая. – Сейчас подойдет ваш официант. Приятного вам вечера.

Они сели за стол, а Хоку расположился внизу, положив морду хозяину на ступню.

– Вы любите морепродукты? – спросил Мано. – Хотя мне следовало спросить вас об этом еще утром.

– Люблю. Я стараюсь избегать рыбы, в которой много ртути, а также сырую рыбу, но мне очень нравятся креветки.

– Значит, тунец, к сожалению, исключается, но если вам нравится кокос, у нас тут есть восхитительные кокосовые креветки. Они подаются с острым ананасовым мармеладом.

– Звучит заманчиво.

Мано провел пальцами по меню со шрифтом Брайля, чтобы узнать, что из свежей рыбы подавали сегодня вечером. Блюда варьировались в зависимости от того, что покупалось каждое утро на рыбном рынке в Гонолулу. Мано обрадовался, когда нашел в меню свою любимую копченую меч-рыбу, сваренную в утином жире, которая подавалась с поджаренным бататом.

– Все блюда кажутся очень вкусными, – заметила Пейдж.

– Так и есть. Но оставьте место для десерта, иначе пожалеете.

Через несколько минут к ним подошел официант и принял их заказы. Когда он ушел, Мано наконец мог заняться своей гостьей.

– Итак, Пейдж, так что же вас привело на наш остров Оаху так неожиданно и без компании?

– Кажется, это выглядит странным, особенно учитывая, что я остановилась в номере, где может запросто разместиться десяток человек, – улыбнулась Пейдж. – Я приехала сюда ради своего деда. В следующую пятницу его прах будет погребен рядом с американским линкором «Аризона». Это он устроил эту поездку, чтобы я могла привезти его сюда.

Мано никак не ожидал услышать такой ответ, потому что не связывал смерть ее дедушки с ее приездом на Гавайи.

– Примите мои соболезнования. Вы были близки?

– Да. Я заботилась о нем последние несколько недель его жизни. Было очень тяжело смотреть, как болезнь буквально пожирает его.

Мано заметил печаль в ее голосе, которая совсем ему не понравилась. Он пожалел, что их разговор принял такой невеселый оборот, но ничего не мог с этим поделать. Мало кто приезжал на Гавайи на похороны, но Пейдж оказалась исключением из правил.

– Я знаю, что он всегда хотел вернуться сюда после своей смерти, но я никак не ожидала, что он выберет меня для этой миссии. Я думала, что на поминальную службу поедут мои родители, но завещание дедушки было очень четким. Именно я должна была отвезти его прах. Все было решено заранее, но мне ничего не сказали, поэтому я была потрясена, когда оказалась в вашем отеле. Я определенно не нуждалась ни в таком шикарном номере, ни в билете в салон первого класса. Думаю, дедушка просто хотел поблагодарить меня за заботу.

На протяжении многих лет Мано развлекал сотни баснословно богатых пар, слетавшихся на Гавайи со всего мира, владельцев миллиардных империй и голливудских знаменитостей. Чак сказал, что у семьи Пейдж есть деньги, поэтому Мано решил, что она такая же, как и остальные постояльцы его отеля. Но со слов Пейдж он понял, что сильно заблуждался на ее счет. Казалось, она приходит в растерянность в роскошной обстановке его отеля. Обычно богатые наследницы чувствовали себя вполне комфортно в салонах первого класса и редко говорили о том, что заботятся о других. Может, Пейдж Эдварде не из тех, кто рос в роскоши и неге?

– Кем вы работаете?

– Я дипломированная медсестра.

Мано не смог подавить стон, потому что никак не ожидал услышать такое. Его удивляло в этой женщине буквально все.

– Что плохого в том, чтобы быть медсестрой? – озадаченно спросила Пейдж.

– Ничего плохого. Это благородное призвание. Просто я провел в окружении медсестер больше времени, чем мне хотелось. Я долго не мог покинуть пределы больничной палаты. Обо мне хорошо заботились, но я избегаю больниц любой ценой. Не могу представить, как там можно работать изо дня в день.

– Все по-другому, когда вы не пациент. Я была рождена, чтобы заботиться о других. Мама говорила, что в детстве я была такой себе маленькой мамочкой. Сначала я обхаживала свою куклу, а потом перенесла свою заботу на окружающих детей. Я думала, что буду работать детским врачом. Но когда я приезжала в гости к своему дедушке, он рассказывал мне различные истории времен Второй мировой войны. По крайней мере, те, что годятся для ушей маленькой девочки. Так мне захотелось стать медсестрой и ухаживать за солдатами. Я получила диплом и сейчас работаю в военном госпитале в Сан-Диего в ортопедическом отделении. Главным образом я занимаюсь солдатами, которые потеряли ноги и их конечности заменены на протезы.

– Похоже, ваша работа не из легких.

– Она трудная, но она щедро вознаграждается. Я люблю свое дело и почти все мое время провожу на работе. Думаю, дедушка решил отправить меня сюда именно поэтому, чтобы я немного отдохнула.

Мано на минуту задумался.

Чак был прав, когда спросил, не рассматривает ли он Пейдж в качестве кандидатуры для кратковременного любовного романа. Приглашение на ужин было всего лишь предлогом, чтобы больше узнать о ней. Мисс Эдварде вызывала у него интерес, сама того не зная.

Но то, что она оказалась медсестрой… меняло все дело.

Пейдж сама сказала, что была рождена для того, чтобы заботиться о других. Одна из тетушек Мано была медсестрой, и после того, как с ним произошел этот несчастный случай, она обхаживала его, словно он был беспомощным человеком. Люди, которые выбирали такую профессию, обладали сильным желанием заботиться об окружающих. Но Мано не хотел, чтобы его опекали, нянчились, как с маленьким ребенком, и уж точно не хотел, чтобы его жалели.

Но все же было в Пейдж что-то такое, от чего Мано охватывало внутреннее волнение. Он не имел представления, как выглядела его новая знакомая, и знал только ощущение ее руки в своей руке, но ему хотелось познакомиться с ней ближе. Когда кусочки ее истории стали собираться в одно целое, Мано понял, что Пейдж стала ему еще интереснее, чем прежде. Теперь он понимал, почему кожа на ее руках была немного огрубевшей, ведь ей приходилось мыть их десятки раз на дню. Отсюда и едва уловимый запах дезинфицирующего средства.

– Дедушка знал, что я никогда не решусь взять отпуск, – продолжила Пейдж. – Он хотел, чтобы я отдохнула хотя бы неделю, что я и пытаюсь делать. Оказалось, на Гавайях проще расслабиться, чем дома.

– На Гавайях все проще. Это состояние души.

Мано рассмотрел возможные варианты проведения сегодняшнего вечера и решил, что он не против того, что Пейдж была медсестрой. Пока она позволяла ему брать инициативу в свои руки, ни разу не предложив помощь, когда он не нуждался в ней. Может, то, что она медсестра, не так уж и плохо. Если у них что-нибудь получится, она сможет потереть ему спинку в душе…

Мано подавил коварную улыбку и задумался над тем, что делать дальше. Ему не хотелось отпускать Пейдж так рано. Скоро должно было начаться шоу фейерверков, но самый лучший вид на него открывался с балкона его собственного номера. Обычно Мано никого не приглашал в свое святая святых, но ему почему-то захотелось сделать исключение для Пейдж и пригласить ее к себе наверх. Он мог бы предложить ей насладиться десертом и грандиозным зрелищем. Только согласится ли она?

– Вам нравится фейерверк? – спросил он.

Глава 3

Пейдж думала, что ее пентхаус был самым шикарным в этом отеле.

Пока не переступила порог номера Мано.

Его жилище было очень просторным и современным. Каждая деталь, начиная от ламп на потолке и заканчивая абстрактными полотнами на стенах, подчеркивала элегантность и мужественность человека, живущего здесь. Пейдж с восторгом рассматривала белоснежные мраморные полы, диваны, обитые светло-серой кожей, и стеклянные столы, которые стояли на едва заметных металлических опорах и, казалось, парили в воздухе. Почти минималистский дизайн на первый взгляд казался незатейливым, но в него была вложена огромная сумма денег.

Тут не было ничего вычурного, никаких цветочков в горшках, рюшек или безделушек. Казалось, все продумано до мелочей, даже крючок для собачьего поводка. Пейдж подумала, что такой минимализм в интерьере задуман специально для того, чтобы не доставлять лишних проблем владельцу жилья, который мог не увидеть и случайно задеть какую-нибудь статуэтку или фоторамку.

Но все же почему он пригласил ее к себе? Пейдж с пониманием отнеслась к его приглашению разделить с ним ужин, но она не знала, что и подумать, когда он предложил подняться к нему в номер, чтобы посмотреть шоу фейерверков и отведать их самый популярный десерт. Может быть, она была права, когда подумала, что их сегодняшняя встреча больше похожа на свидание, а не на проявленную вежливость по отношению к одному из ВИП-клиентов?

Мано снял ошейник с Хоку, и пес затрусил к своей подушке в углу гостиной и занялся своей любимой косточкой.

– Шоу фейерверков, которое мы проводим каждую субботу, является нашей давней традицией, которую придумали еще мои дедушка с бабушкой. – Мано снял пиджак и бросил его на спинку кресла. – По иронии судьбы, самый лучший вид на это зрелище открывается именно из моего номера.

Услышав его слова, Пейдж прикусила губу и последовала за ним на балкон. Мано был прав, потому что вид из его номера оказался самым лучшим.

– Жаль, что вы не можете насладиться этим шоу.

– Почему же, – возразил Мано, ухватившись за поручни и всматриваясь в темные воды океана, словно он мог видеть их на самом деле. Пейдж захотелось снять с него очки, чтобы увидеть его глаза. Она понимала, почему он их носит, но ей казалось, что он прячет за ними часть себя. – Я видел это шоу, когда был помоложе, – продолжил Мано. – Я уже говорил, что потерял зрение в семнадцать лет, так что у меня остались воспоминания. Я могу сидеть на террасе и слушать салют и радостные возгласы толпы. Запах дыма в воздухе помогает мне воскресить переживания из прошлого. Так что я могу обойтись без того, чтобы видеть это зрелище.

Пейдж хотелось расспросить Мано о произошедшем с ним, но благодаря работе в военном госпитале она знала, что нельзя давить на человека, чтобы узнать, что с ним случилось. Он сам расскажет свою историю, но только тогда, когда будет готов поделиться ею.

В дверь позвонили.

– Кажется, это десерт, – сказал Мано.

– Пойду открою, – ответила Пейдж. Конечно, Мано мог сам открыть, но у нее тоже были руки и ноги.

У двери стоял мужчина с тележкой, на которой возвышалось серебряное блюдо под крышкой, как в старом добром кино.

– Добрый вечер, мадам. Куда поставить десерт?

– Пожалуйста, несите его на балкон, – попросил Мано.

– Наша фирменная «Черная жемчужина», – торжественным голосом объявил официант, поднимая крышку блюда.

Пейдж ахнула от восторга, увидев восхитительное лакомство в виде жемчужины из шоколадного мусса с тропическими специями, глазированного черным шоколадом и посыпанного поджаренной кокосовой стружкой и орехами макадамия, которое пряталось в раковине из тонкого песочно-вафельного теста. Пейдж никогда в жизни не видела ничего подобного. Я не смогу съесть такую красоту, – прошептала она.

Мано тихо рассмеялся и дал чаевые официанту, который тут же исчез из номера.

– Вы очень быстро передумаете. Это самая восхитительная вещь, которую вы когда-либо ели.

Они сели за стол и вооружились десертными ложечками. Мано первым зачерпнул шоколадный мусс, призывая Пейдж последовать за ним. Одного кусочка лакомства хватило, чтобы Пейдж убедилась в правоте Мано. Различные слои шоколадного мусса и крема таяли у нее на языке, а восхитительный вкус мякоти маракуйи добавлял очень сладкому десерту острую кислинку. Пейдж не заметила, как опустела ее тарелка.

– Никогда не пробовала ничего более вкусного, – заметила она. – Но мне кажется, я сейчас лопну.

– Оно того стоит, – улыбнулся Мано и коснулся крошечного наушника, вставленного в его ухо. – Как вовремя. Сейчас начнется шоу фейерверков. Вы готовы? – спросил он, протянул руку Пейдж, и они вместе подошли к перилам.

Вдалеке зазвучала традиционная гавайская музыка, и через секунду небо взорвалось разноцветными огнями. Салют продолжался около десяти минут, окрашивая темные океанские воды всеми цветами радуги, и Пейдж слышала восхищенные возгласы толпы, собравшейся внизу на пляже.

– Потрясающее зрелище, – сказала Пейдж, когда дым начал развеиваться. – Вы были правы, ваш балкон – самое лучшее место для того, чтобы наслаждаться фейерверком.

– Рад, что вам понравилось.

– Я хотела бы поблагодарить вас, – повернулась к нему Пейдж.

– Благодарить не за что, – пожал плечами Мано.

– Нет, есть. Вы пригласили меня на восхитительный ужин, а потом привели сюда, чтобы посмотреть салют, и угостили изумительным десертом. Вы спасли меня от вечера в полном одиночестве в таком красивом месте. Не каждый может сделать столько всего для незнакомого человека. Лично мне никогда не уделяли столько внимания.

– Вы хотите сказать, что окружающие пользуются вашей добротой?

– Не все так просто, – вздохнула Пейдж. – Нет, меня не обижают. Просто не обращают внимания. Кажется, меня никто не замечает. Иногда я задаюсь вопросом, будут ли помнить меня после того, как я умру.

– Конечно. Вас будут помнить ваши пациенты. Лично я никогда не забуду тех добрых медсестер, которые заботились обо мне после аварии.

– Надеюсь, вы правы, – ответила Пейдж. Она старалась изменить жизни своих пациентов, даже если ей казалось, что ее старания ни к чему не приводят.

Мано провел рукой по перилам, нащупал ее руку и легонько сжал.

– Я тоже буду помнить вас, Пейдж Эдварде.

Она замерла, услышав его слова.

– А я не забуду вас. Вы первый человек, который за долгое время, как мне кажется, по-настоящему видит меня.

– Иногда люди слишком полагаются на свое зрение, – пояснил Мано. – Их суждение основывается на том, что видят их глаза. Пейдж, я могу не видеть вашу внешность, но я замечаю в вас много чего другого, что говорит мне о личности, о которой я хочу узнать еще больше.

Пейдж на самом деле не понимала, почему он так заинтересовался ею.

– Не знаю, что видите вы, чего не видят другие. Если честно, я сама ничего не вижу. Никогда не считала себя особенной.

– Странно, – заметил Мано. – А мне почему-то хочется узнать о вас все до мельчайших подробностей. Вы не перестаете меня удивлять. Могу я попросить вас кое о чем?

Пейдж нервно поправила волосы, убирая свою руку. Обычно, когда кто-то задавал подобный вопрос, ничего хорошего ждать не приходилось. Как в тот раз, когда ее сестра спросила, были ли ее отношения с Уайеттом серьезными. Она просто пробовала воду перед тем, как прыгнуть в нее.

– Почему нет? – наконец решилась Пейдж. Разве могло произойти что-нибудь худшее, чем то, что случилось с ней за последнее время.

– Можно, я коснусь вашего лица?

Такого Пейдж явно не ожидала.

– Знаю, моя просьба кажется вам странной, – продолжил Мано, – но именно так я могу рассмотреть человека. Я хотел бы разглядеть вас получше.

С одной стороны, Пейдж радовалась, что Мано не мог видеть ее, потому что он проявлял к ней такой интерес. Но вдруг, когда он узнает, какая у нее внешность, их восхитительный вечер будет испорчен? Хотя, если она откажет ему, вечер закончится так же неловко.

– Хорошо, – согласилась она.

– Мне кажется, вы нервничаете, – повернулся к ней Мано. – Если вам неприятно, я не стану делать этого.

– Нет, все в порядке, – возразила она, положив ладонь ему на предплечье. – Если бы у вас не было проблем со зрением, вы бы знали, как я выгляжу, с первой нашей встречи. Так что вы и так ждете достаточно долго. Я только надеюсь, что вы не разочаруетесь.

Разочаруется? Большинство женщин, которые время от времени появлялись в жизни Мано, обладали здоровой самооценкой, но с Пейдж все обстояло по-другому. Заблуждалась она на свой счет или нет, но она считала себя невидимой и даже непривлекательной. Мано не мог поверить, что такое возможно, но теперь у него появился шанс узнать все самому.

Он взял Пейдж за тонкие запястья, и его ладони скользнули вверх по ее рукам к ее шее. Девушка застыла и едва дышала, когда он начал изучать линии ее лица. Он провел пальцами по ее тонким бровям, огромным, широко распахнутым глазам и вздернутому носику.

– Пейдж, дышите.

Она судорожно вздохнула и расслабилась. Тогда Мано провел пальцами по ее длинным прямым волосам, которые оказались шелковистыми на ощупь. Она не собрала их в пучок и не стала мучить щипцами для завивки и лаком для укладки.

– Какого цвета ваши глаза? – спросил Мано, пытаясь нарисовать их в своем воображении.

– Орехового. Они и не совсем карие, и не совсем зеленые.

Мано кивнул, кусочки картинки понемногу складывались в единое целое.

– А теперь скажите мне, что на вас надето, чтобы я мог «увидеть» ваш наряд.

– Я оделась слишком нарядно, – призналась она. – На мне коктейльное платье из атласа синего цвета. Я купила его в торговом центре на распродаже, даже не знаю зачем, потому что мне некуда его надевать. Но я бросила его в чемодан, когда собирала вещи. Я подумала, что, если не надену его сегодня вечером, отдам его на благотворительность.

Мано не мог понять, почему она все время принижает себя.

– Какой оттенок синего?

– Королевский синий, похожий на глубокие воды у побережья Вайкики.

Мано хорошо помнил этот цвет. Ему хотелось продолжить свое исследование и провести ладонями по ее телу, чтобы лучше узнать ее. Набравшись смелости, Мано пальцем проследовал вдоль выреза ее платья, и Пейдж судорожно выдохнула. Он ожидал, что девушка отпрянет от него или скажет, чтобы он остановился, но она только придвинулась к нему ближе. Аромат ее тела смешался с ароматом орхидей, принесенным легким океаническим бризом, и он пьянил Мано и притягивал к ней.

Мягко обхватив руками лицо Пейдж, Мано прильнул к ее губам. Она осторожно, но с любопытством ответила на его поцелуй. А потом ее осторожность уступила место страсти. Пейдж обвила руками шею Мано и прильнула к нему всем своим телом.

Он исследовал языком ее рот, наслаждаясь вкусом шоколада, оставшимся на ее губах. Его руки скользили по ее угловатому телу. Пейдж казалась такой хрупкой. Даже этим она отличалась от остальных его женщин.

Когда его рука опустилась вниз к ее животу, девушка резко застыла.

– Пейдж?

Мано почувствовал, как она отстранилась, а потом услышал громкое и неуверенное цоканье ее каблучков по мраморному полу, которое становилось все тише и тише, пока не захлопнулась входная дверь его номера. Пейдж сбежала.

За свою жизнь Мано сталкивался с разными реакциями на свои поцелуи, но никогда еще женщина не бросалась от него наутек. Сначала Мано не мог понять, что ему делать, но потом решил догнать Пейдж. Он не мог позволить ей сбежать. По крайней мере, он извинится за то, что перешагнул черту и поставил Пейдж в неловкое положение.

Мано осторожно вышел из своего номера, пересек вестибюль и подошел к двери Пейдж. Он нажал на кнопку звонка и терпеливо ждал ответа. Его сердце по-прежнему выпрыгивало из груди, а тело было напряжено после их с Пейдж страстного поцелуя. Она могла не открыть, но ему казалось, что она не станет игнорировать его. Такое поведение было бы грубым.

Мано прислушался и уловил тихие шаги босых ног, приближающиеся в его направлении.

Дверь с шумом распахнулась.

– Да?

Судя по тону голоса Пейдж, она была очень расстроена. Мано только не знал, на кого она злится, на него или на саму себя.

– Я сделал что-то не так? – спросил он.

– Нет. Вы были великолепны. Вряд ли можно желать большего в самом романтическом месте земного шара. Дело во мне. Я прошу прощения, – ответила она.

– За что? – удивился Мано, потому что подумал, что это ему следует извиняться.

– За все, – печально сказала она. – За то, что поцеловала вас, а потом сбежала. В какой-то момент я просто растерялась. Я не очень доверяю себе, когда дело касается подобных вещей. Я не говорю то, что поцелуй с вами был ошибкой, но я сейчас переживаю не самые лучшие времена в своей жизни, поэтому мне не хотелось бы усложнять ее еще больше.

Усложнять? Казалось, Пейдж связывала себя по рукам и ногам без видимой на то причины. Мано чувствовал, как тревога и напряжение волнами исходили от ее тела.

– Пейдж, это был всего лишь поцелуй. Как можно усложнить что-либо, если вы улетаете меньше чем через неделю?

Мано потянулся к ней и, взяв ее за запястье, подождал, пока она успокоится, почувствовав, как замедлился ее пульс под его пальцами.

– Пейдж, послушайте. Я хочу, чтобы вы знали, что я нечасто так поступаю. К тому же я никогда раньше не приводил кого-либо из гостей в свои апартаменты.

– Правда?

– Да. – Мано не обманывал. Из всего штата сотрудников в его номер имели доступ только Чак и горничная. Со своими любовницами он встречался либо на их территории, либо в одном из пустующих номеров. Но сегодня ему захотелось пригласить Пейдж к себе. Он хотел насладиться салютом вместе с ней, зная, что это будет так, словно он увидит его своими глазами. – Как и у вас, у меня тоже есть проблемы в отношениях. Моя слепота ставит меня в невыгодное положение. Каждый раз, когда я встречаю какую-то женщину, я начинаю думать, как она относится ко мне и не буду ли я бременем для нее. Если честно, то, что вы работаете медсестрой, является для меня красным сигналом светофора. Мне следовало уйти от вас немедленно.

– Почему?

– Потому что мне не хочется быть чьим-то благотворительным проектом. Меня нельзя починить, и я не хочу, чтобы со мной нянчились. А вы медсестра и не можете по-другому.

Пейдж тихо рассмеялась:

– Если бы мы пообщались дольше, вы бы узнали, что я больше похожа на строевого сержанта, чем на нянечку. Иногда приходится быть очень строгой, чтобы заставить пациента подняться с кровати и перестать жалеть себя.

– Может, все дело именно в этом. В вас есть что-то такое, отчего мне хочется выбросить к чертям все свои правила и принципы. Пейдж, я хочу узнать вас ближе. И я хочу снова прикоснуться к вам.

Пейдж ахнула. Он шагнул к ней и притянул ее руку к себе на грудь.

Я не хочу ставить вас в неловкое положение. Если вы скажете мне уйти, я тут же уйду и оставлю вас в покое до самого вашего отъезда. Но я не хочу уходить. Пейдж, что бы между нами ни произошло, оно не обязательно должно быть серьезным или сложным. Я предлагаю вам провести эту неделю вместе. Я позволю вам установить границы с тем, чтобы не было никаких нежелательных последствий. Мне просто нравится ваше общество.

– В самом деле? – едва слышно спросила она, заставив его сердце болезненно сжаться.

Что ей пришлось пережить, что она была такого невысокого мнения о себе?

– Абсолютно. Я не понимаю, почему другие мужчины не испытывают того же самого. Вы обаятельная, рассудительная и очень добрая.

Пейдж тихо рассмеялась, но Мано заметил, что в ее смехе вместо веселья слышалось недоверие.

– Вы первый, кто говорит мне такие вещи. Люди, которые все же обращают на меня внимание, считают меня неуклюжей тихоней. Я не знаю, каково это, когда такой мужчина, как вы, интересуется такой женщиной, как я.

– И что же, по-вашему, я собой представляю? – нахмурился Мано и почувствовал, как Пейдж пожала плечами.

– Не знаю… Вы привлекательный, богатый, успешный… Такой мужчина, если захочет, может позволить себе десяток супермоделей. И такому мужчине не подходит такая женщина, как я.

– Супермодели – не очень интересные собеседницы. У меня другие приоритеты. Пейдж, я могу быть слепым, но я вижу больше тех, которые полагаются исключительно на свое зрение. Мне нравится то, что я вижу в вас. Так мы увидимся завтра? – спросил Мано.

– Мне нужно подумать, – нерешительно ответила Пейдж.

– Думайте, – улыбнулся Мано и сделал шаг назад. – Когда вы все-таки решитесь принять мое предложение, попросите любого из сотрудников отеля позвать меня, и я найду вас. Доброй ночи, Пейдж.

Вернувшись к себе в номер, он достал из холодильника бутылку холодного пива в надежде, что алкоголь поможет снять напряжение в его теле.

Мано не был уверен, что Пейдж примет его предложение.

После той аварии он с большим недоверием относился к женщинам. Когда-то он был очень жизнелюбивым молодым человеком, которого ждало блестящее будущее. Ему нравилось, что девушки роились вокруг него, но даже тогда все его мысли были заняты Дженной. Они начали встречаться в выпускном классе школы. Мано собирался поступить в Гавайский университет. Они с Дженной строили планы превратить «May Лоа» в сеть самых шикарных отелей на Гавайских островах. Мано был молод, богат, красив и вскоре должен был стать очень влиятельным и могущественным бизнесменом. Рядом с Дженной он чувствовал себя непобедимым.

А потом, в одно мгновение, все изменилось. Когда Мано ехал с родителями на футбольный матч, где играл его брат Кэл, на встречную полосу вылетел внедорожник и врезался в их автомобиль. Смерть родителей была мгновенной. Мано ударился головой так сильно, что потерял зрение, сломал руку, и на его бровь наложили около двадцати швов.

Внезапно он перестал быть тем золотым мальчиком, которым привык себя считать. Восстановление после травмы давалось невероятно тяжело. Кэл и дедушка с бабушкой пытались убедить Мано, что он потерял всего лишь зрение, а не жизнь, но он все прекрасно понимал. И девушки вокруг тоже все понимали. Вскоре исчезла Дженна и начала новую жизнь без него. Она сказала, что слишком молода, чтобы посвятить всю свою жизнь тому, чтобы любить человека, которого ждали пожизненные испытания. Так Мано перестал быть выгодной партией и стал объектом благотворительности.

На протяжении последних десяти лет он довольствовался физической близостью, которая не затрагивала его чувства. Недельного романа раз в несколько месяцев было достаточно, чтобы утолить жажду, и Мано не хотел и не ожидал чего-то большего.

Что до Пейдж, ему очень хотелось провести эту неделю в ее обществе.

Если только она согласится принять его предложение.

Глава 4

Мано провел беспокойную ночь. Будучи абсолютно слепым, он испытывал определенные сложности, потому что его тело не получало световых сигналов, чтобы регулировать свой суточный биоритм. Хотя причиной его бессонницы была не слепота – ему не давала покоя Пейдж.

Промучившись почти до самого рассвета, Мано наконец уснул. Его разбудил Хоку, которого особо не волновало то, что его хозяин не выспался. Мано вывел своего четвероногого друга на короткую прогулку, потом на обратной дороге заглянул в буфет и прихватил с собой чашку латте, чтобы проснуться и подготовиться к новому рабочему дню. Работа была его спасением, она отвлекала его от всего, включая его собственную жизнь.

Выйдя из душа, Мано услышал звонок в дверь. Хоку залаял и бросился в прихожую, а его хозяин набросил халат и пошел открывать дверь. Мано не мог представить, кто мог потревожить его в столь ранний час.

– Кто там? – спросил он, завязывая пояс.

– Это Пейдж, – послышался тихий голос за дверью. Он открыл дверь и услышал сдавленный возглас девушки. Мано поправил халат, убеждаясь, что он хорошо запахнут, и нервно пригладил влажные волосы.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Н-нет, – выдавила Пейдж. – Простите, что заглянула к вам так рано. Вижу, вы только недавно встали. Я все еще не могу привыкнуть к смене часовых поясов и просто…. Я хотела поймать вас до того, как вы пойдете в свой офис. Вдруг вы захотите прогулять работу и провести этот день со мной.

– Прогулять работу?

– Да. Вчера вечером вы предложили провести вместе одну неделю в самом романтичном уголке нашей планеты. Я пообещала подумать, и я подумала. По правде говоря, я думала всю ночь и решила, что, если вы хотите провести эти несколько дней в моей компании, я не собираюсь отказывать вам.

Мано расплылся в улыбке. Когда он вчера ушел от нее, он не был уверен, что она решит. Пейдж представлялась ему пугливой ланью, которая могла убежать от одного неосторожного движения. Но теперь его лань стала чуть храбрее.

– Рад, что вы приняли мое приглашение.

– Я подумала, что мы могли бы поехать куда-нибудь. Сегодня ведь воскресенье. К тому же вы владелец этого отеля, поэтому вам не нужно спрашивать разрешения, чтобы уехать с работы, не так ли?

– Даже не знаю, – задумался Мано. – Я обычно не покидаю территорию отеля. Мое отсутствие будет неожиданностью для служащих.

Пейдж не стала спорить с ним. Ее молчание было красноречивее слов. Она, конечно, была права, просто он никогда не выезжал за пределы отеля. Его жизнь вращалась вокруг «May Лоа», главным образом потому, что он сам так решил. Ничто не вынуждало его проводить там двадцать четыре часа в сутки. Мано мог иметь свой собственный дом вместо того, чтобы поселиться в одном из пентхаусов в отеле. Он мог брать отпуск и уходить на больничный, как делали все служащие его отеля. Но такого не было. Мано даже не мог вспомнить, когда в последний раз брал выходной.

– Будет весело, – упрашивала его Пейдж. – Ну же, Мано. Покажите мне все, что есть на вашем красивом острове. Может быть, мне больше никогда не доведется вернуться сюда. Я хочу насладиться каждой минутой, проведенной здесь.

– Несомненно. Я могу посоветовать вам…

– Нет. Я хочу, чтобы вы сами показали мне Оаху. Мано, вы не можете проводить все свое время в отеле. За пределами вашего отеля находится целый остров, и я хочу, чтобы мы посмотрели его вместе.

Я не провожу все свое время в отеле, – возразил Мано, зная, что говорит неправду. Изредка он выбирался на соседний остров Мауи, чтобы повидать своего брата Кэла. Да и куда бы он поехал? На обзорную экскурсию? Или отправился поплавать под водой, в чем не было никакого смысла?

– Конечно нет. – Голос Пейдж прозвучал неубедительно. – Когда в последний раз вы куда-то выезжали?

Мано не мог ответить на ее вопрос. Все, что нужно, ему доставляли в отель. Последняя его поездка была к портному, чтобы заказать несколько костюмов, но он не собирался признаваться в этом Пейдж.

– Ладно. Ваша взяла. Вы и в самом деле похожи на строевого сержанта. Что ж, прогул так прогул. – Мано сделал шаг в сторону и жестом пригласил ее войти. – Пожалуйста, входите. А я пока пойду оденусь.

– Вам не обязательно одеваться. Ой, я опять сказала что-то не то, – залепетала Пейдж. Я не прошу вас не одеваться. Я просто хотела сказать, что могу подождать за дверью. Можете не торопиться.

Мано еле удержался от смеха. Пейдж могла запутаться в собственных словах, и это было так мило. Конечно, он сбил ее с толку, открыв перед ней двери в одном халате. Пейдж, наверняка, увидела его татуировки и шрамы, который он обычно прятал под броней от Армани. Черт подери, он даже забыл надеть очки. Кажется, вчера она совершенно выбила его из колеи, и он допускал одну ошибку за другой.

– Я подожду за дверью, – тяжко вздохнула Пейдж.

– Ладно. Я буду готов через пару минут.

Мано закрыл дверь и направился обратно в свою спальню. Он не знал, что надеть. И пока взял наушник с туалетного столика возле кровати.

– Это мистер Бишоп. Кто на связи?

– Доброе утро, мистер Бишоп. Это Дюк. Чем могу быть полезен?

Дюк работал управляющим ночной сменой и был заместителем Чака.

– Доброе утро, Дюк. Ты не мог бы передать Чаку, когда он появится в отеле, что меня сегодня не будет?

– Вы плохо себя чувствуете? – нерешительно спросил парень. – Прислать к вам доктора, сэр?

Похоже, ему и в самом деле следовало почаще выезжать куда-нибудь.

– Нет, Дюк, все в порядке. Я просто беру выходной.

– Очень хорошо. Я передам ему.

Мано снял наушник и положил его обратно на туалетный столик. Ему казалось странным не надевать его, что он делал каждый день, но сегодня в нем не будет никакой надобности.

Мано надел шорты и достал рубашку поло и шлепанцы. Он не знал, какого цвета была рубашка, но шлепанцы точно были коричневого цвета и подходили ко всему. Перед тем как открыть дверь, Мано спрятал глаза за солнцезащитными очками и надел поводок на Хоку.

– Пейдж? – позвал он.

– Я здесь, – ответила она, закрывая дверь своего номера. – Я ходила за очками и фотокамерой. Вы готовы отправиться в путешествие?

– Угу, – кивнул Мано, предложил Пейдж руку, и они вместе пошли к лифту.

– Итак, куда мы отправимся сегодня? – спросила Пейдж.

Хороший вопрос. Он с трудом привык к идее прогулять работу, поэтому не успел продумать как следует их сегодняшний маршрут. Обычно Мано вручал гостям парочку брошюр со стойки, стоявшей у стола портье, и отправлял восвояси. Но куда бы хотелось отправиться ему самому? Для начала нужно было перекусить.

– Думаю, мы начнем с блинчиков.

– Блинчиков?

– Именно. Мы отправимся в один чудесный ресторанчик и поедим там блинчиков с орехами макадамия, кокосовым сиропом и взбитыми сливками. На острове полно кафе, где подают блинчики, но это место для меня самое любимое. Я там не был лет сто.

– Звучит заманчиво, – с улыбкой в голосе ответила Пейдж, когда они вышли из лифта и отправились в свое путешествие.

Пейдж валилась с ног от усталости и была больше чем уверена, что обгорела на солнце, несмотря на толстый слой солнцезащитного крема.

Они с Мано начали с блинчиков, потом пошли гулять по главной дорожке, которая змейкой вилась вокруг пляжа. Мано взял Пейдж за руку; возможно, он просто не хотел потерять ее в толпе, но рядом с ним она испытывала внутреннее волнение. Пейдж была достаточно высокой и худощавой, но с Мано она казалась себе крошечной и женственной, что случалось очень редко.

Они проходили через узкие проходы уличного рынка, где торговцы наперебой предлагали им свои сувениры. Мано объяснил Пейдж предназначение некоторых из предметов и помог ей выторговать несколько прелестных вещиц. Она выбрала подарки для родителей и своей лучшей подруги Бренды, которая работала вместе с ней в военном госпитале.

В больнице работало много других женщин, но они, несмотря на все старания Пейдж, не замечали ее. Даже сейчас Пейдж ловила на себе вопросительные взгляды прохожих, которые пытались вычислить, кем они с Мано приходятся друг другу.

К счастью, ей не приходилось пытаться соответствовать Мано, поэтому она не обращала внимания на окружающих. Он, судя по всему, находил ее очаровательной, хотя она никак не могла понять почему. Мано смеялся, когда она шутила, держал ее за руку и выглядел так, словно гордился тем, что находился в ее обществе, словно она была какой-то известной голливудской актрисой. Они уже давно перешли на «ты», но Пейдж все равно не знала, как себя вести. Последний парень, который был таким же обаятельным, просто использовал ее, но Мано казался ей абсолютно искренним. Он прогулял целый день на работе, чтобы провести его в компании Пейдж, притом что она ничего не обещала ему взамен.

Время близилось к вечеру, когда Пейдж заметила кафе-мороженое под открытым небом и начала упрашивать Мано, чтобы зайти туда. Он купил им по огромному шарику мороженого, и они сели за столик в тени одного из пальмовых деревьев, чтобы отдохнуть и чтобы Пейдж могла полюбоваться океаном.

– Давно не ел такого мороженого, – признался Мано. – Оно похоже на то, которое мама покупала нам с братом в детстве. Я вот подумываю: может, мне организовать похожее кафе на территории отеля.

– Обязательно. Если честно, я поверить не могу, что ты до сих пор не додумался до этого.

– Когда мои дедушка с бабушкой открыли этот отель, Вайкики был совсем другим. Не было бесконечной вереницы отелей и сувенирных лавок. Тогда к нам приезжали главным образом американские солдаты, а не туристы. Черт побери, тогда Гавайи даже не были отдельным государством. Мои родственники задались целью создать что-то уникальное и в то же время шикарное для своих гостей. Дедушка с бабушкой до сих пор живы, и я стараюсь делать все так, чтобы они были довольны тем, как я руковожу делом всей их жизни. И каждый раз, навещая их, я выслушиваю их недовольство по поводу дешевых и безвкусных вещей, которые встречаются в других отелях.

– Уверена, ты можешь открыть самое лучшее кафе-мороженое на всем острове.

Облизав ложку и отставив в сторону опустевшую вазочку, Пейдж снова заметила на левом запястье Мано татуировку. На этот раз она смогла получше рассмотреть узор, который состоял из черных треугольников, опоясывавших его руку. Пейдж никогда раньше не видела ничего подобного.

– Что означает твоя татуировка?

Мано рассеянно коснулся своего предплечья.

– Это традиционная гавайская татуировка. Эти треугольники обозначают зубы акулы. Мои родители назвали меня гавайским словом, которое означает «акула», потому что, когда мама была беременна мной, моей бабушке приснился сон, что я плаваю с акулами. Тогда было решено, что акула – это мое тотемное животное. Мои родственники верят, что, если я встречусь с акулой в океане, она увидит эту татуировку и признает во мне родственную душу.

Пейдж потянулась к нему и провела по рядам треугольничков, которые тянулись от запястья выше к его локтю. Под темными чернилами она заметила шрам, который, судя по всему, появился на его теле в то же время, что и шрам на брови и россыпь шрамов поменьше на его груди, которые она увидела сегодня утром. Мано напрягся от ее прикосновения и судорожно выдохнул, и Пейдж тут же забыла о татуировке, потому что ее внимание снова было целиком поглощено сидевшим рядом с ней мужчиной.

Она внимательно изучала его лицо, не боясь, что он заметит. Шрам на брови Мано и его чуть приплюснутый после аварии нос могли показаться кому-то изъянами, но они придавали ему мужественности. Этим утром Пейдж наконец увидела его темно-карие глаза, которые, казалось, смотрели прямо ей в душу, несмотря на то что он не мог сфокусировать свой взгляд. Теперь она представляла, как Мано смотрит на нее через темные стекла очков, и не могла оторвать от него глаз.

– Что? – повернувшись к ней, вдруг спросил Мано.

– Ничего, – прокашлялась Пейдж и снова взглянула на его запястье. – Красивая татуировка.

Мано расплылся в улыбке.

– Рад, что тебе нравится. В моей семье для мужчин это своего рода посвящение. Процесс занял около девяти часов, и мне хотелось бы думать, что оно стоило того, хотя я сам никогда не видел того, что получилось в итоге.

– Слишком много боли, чтобы защитить себя от акул, если ты никогда не плаваешь в океане.

Мано кивнул и провел рукой по своей коже, словно стирая с нее прикосновение Пейдж.

– Акул хватает и на суше.

Она не стала возражать. Как жаль, что не заиграла музыка из фильма «Челюсти», когда вокруг нее начал нарезать круги Уайетт. Может, тогда она не оказалась бы в таком затруднительном положении. Интересно, что скажет Мано, когда узнает, что она беременна. А она обязательно скажет ему, по крайней мере, до того, как их отношения зайдут слишком далеко.

Пейдж повернулась и посмотрела на океан.

– Ой! – воскликнула она, схватив за руку Мано.

– Что случилось? – встревожился он.

Пейдж заметила, что на территории отеля он чувствовал себя более уверенно, потому что знал его, как свои пять пальцев. Но здесь, за пределами отеля, он совершенно терялся.

– Ничего страшного, – успокоила его Пейдж. – Я увидела дельфинов. Штук двенадцать или пятнадцать.

– Понятно, – расслабился Мано. – Они тут повсюду. Если ты захочешь покататься на лодке, они будут сопровождать ее, и ты сможешь рассмотреть их вблизи.

Интересная идея. Она пока не думала о том, чтобы прокатиться на лодке. Когда в ее планах появился Мано, ее выбор и увеличился, и стал одновременно ограниченным. Некоторые вещи казались бессмысленными, когда ты не можешь видеть их. Хотя…

– Знаешь, я видела в отеле брошюру, которая рекламирует ужин на яхте, отплывающей от одной из пристаней рядом с «May Лоа».

– Чудесный круиз. Я рекомендую его многим из наших гостей. Обязательно побывай там, если хочешь получить полное представление о нашем острове.

– Как насчет сегодня вечером?

– Ты о чем?

– Может, мы отправимся в этот круиз сегодня вечером? – немного раздраженно спросила Пейдж.

– Хм, – задумался Мано.

– Ну пожалуйста. В ее голосе послышалась мольба.

– Ладно, – вздохнул он. – Я позвоню портье, и мы посмотрим, сможет ли он зарезервировать для нас столик. Случается, что места быстро бронируют, так что не слишком рассчитывай. Может быть, мы отправимся в круиз в другой день.

Мано достал свой мобильный телефон и позвонил в отель. После непродолжительной беседы он повернулся к Пейдж.

– Тебе повезло, pulelehua. Кто-то передумал сегодня плыть, и мне разрешили взять с собой на борт служебную собаку.

– Ура! – воскликнула Пейдж и обвила его шею руками. Мано замер на секунду, но быстро пришел в себя и сжал ее в своих крепких объятиях. Она почувствовала, как начало откликаться его тело, и хотела отстраниться, но вместо того, чтобы отпустить ее, он прильнул к ее губам.

Пейдж ощутила арбузный вкус его поцелуя, а его язык был по-прежнему слегка холодным после съеденного мороженого.

– Хорошо, – прошептал он, отрываясь от ее губ. – Думаю, нам лучше вернуться в отель. Вряд ли эти шорты соответствуют дресс-коду ресторана. И, кроме того, мне кажется, тебе не помешает еще раз смазаться солнцезащитным кремом.

Пейдж посмотрела на свою покрасневшую кожу.

– Почему ты так думаешь?

– Твоя кожа горячая на ощупь. Либо ты обгорела на солнце, либо тебя лихорадит.

Она улыбнулась в ответ. Мано все время удивлял ее тем, что замечал так много, ничего при этом не видя.

– А вдруг она такая горячая от твоего поцелуя? Мано захохотал и поднялся из-за стола.

– Может быть, и так. Но если ты стала такой горячей всего лишь от одного поцелуя, что с тобой будет потом?

Глава 5

Мано не помнил, когда в последний раз ступал на борт корабля. После аварии он однажды плавал на катамаране, и то с подачи Кэла, который, казалось, не заботился о том, чтобы признавать ограничения своего брата. Кэл пытался доказать ему, что он может делать все, что пожелает. Ему не нравилось то, что Мано заточил себя в своем отеле и не выходит за его пределы. Пейдж полностью разделяла мнение Кэла, и причиной тому быта, скорее всего, ее работа с бывшими военными, которым каждый день приходилось преодолевать себя. Так почему относиться по-другому к Мано?

Да потому, что он на самом деле был другим. Мано научился жить в окружающем его мире. И частью его жизни было осознание своей ограниченности.

Когда Хоку вел их вверх по трапу яхты, Мано с надеждой думал, что ему не придется пожалеть потом. Хотя он не мог отказать Пейдж. Их ждал всего лишь ужин-круиз вдоль южного побережья острова.

– Спасибо, что согласился. Знаю, если бы у тебя был выбор, ты бы провел этот вечер по-другому.

– Хорошо, что мне не нужно управлять этим судном, – пошутил Мано. – Если честно, мне давно хотелось побывать здесь, но я подумал, что вид за бортом окажется скучным.

– Очень смешно.

– Это правда. Хотя общество другого человека может скрасить этот недостаток.

Их встретил капитан яхты и проводил на палубу, где гостей ждали напитки и легкие закуски, которые должны были утолить их чувство голода и жажды перед ужином.

Мано крепко прижимал к себе Пейдж, когда они смешались с другими гостями. Все, казалось, пришли в восторг от Хоку, который прямо-таки нежился в лучах славы. А его хозяина больше интересовала обнаженная кожа, которой он коснулся, когда обнял Пейдж за талию. Его пальцы попытались нащупать ткань, но обнаружили, что этого куска шелка едва хватает, чтобы прикрыть наготу его спутницы. Мано провел рукой по ее спине и обнаружил, что Пейдж не надела бюстгальтер и ее спина была полностью обнаженной. Его кровь тут же вскипела и раскаленной лавой помчалась по венам.

Когда их наконец проводили к столику, Мано очень обрадовался, что это был столик на двоих. Ему хотелось остаться наедине с Пейдж и продолжить их разговор. Она прочитала ему меню, и они сделали заказ.

– Нам достался хороший столик? – спросил Мано.

– О да. Мы сидим у окна, и у нас самый лучший вид на океан. Как раз начинает садиться солнце.

– Чудесно, – кивнул он. – А как насчет тебя? Как ты выглядишь сегодня?

– Ну, – задумчиво начала Пейдж, – мне кажется, я выгляжу бледно на фоне этого заката. Но я старалась.

– Сомневаюсь, – заметил Мано. – Я почувствовал много обнаженной кожи. Судя по всему, твой наряд очень соблазнительный.

– Я надела платье с открытыми плечами. Оно завязывается на шее и оставляет открытой спину, а низ свободно падает до земли.

– Какого оно цвета?

– Красного.

– Мне нравится. А какой оттенок красного?

– Темно-красный, но не бордовый. Я только сейчас заметила, как он подчеркивает мою обгорелую кожу. Наверное, я похожа на вареного лобстера.

– Пейдж, прекрати. – Его голос прозвучал мягко, но решительно. Мано никак не мог понять, почему Пейдж все время принижала себя. Многие женщины отклоняли комплименты, сказанные в их адрес, но Пейдж зашла еще дальше. Ее самооценка была ниже некуда, и это было чертовски обидно. Мано представлял ее в соблазнительном платье красного цвета, а она думала, что выглядит как вареный лобстер.

– Прекратить что? – спросила она.

Пейдж принижала себя с такой легкостью, что даже не замечала, что делает. Мано подался вперед и протянул руку, чтобы коснуться ее лица.

– Не отстраняйся, – попросил он и почувствовал, как она прижалась щекой к его ладони. – Пейдж, я провел с тобой достаточно времени для того, чтобы узнать, что ты красивая женщина, изнутри и снаружи.

– Ничего ты не знаешь, – отрезала она.

– Разве? Я касался твоего лица, целовал твои губы, держал в объятиях твое тело… Я вдыхал твой аромат и ощущал языком твой вкус. Я слышал твои тихие вздохи и мелодичный смех. Пейдж, мне не нужны глаза, чтобы увидеть тебя. С каждым твоим словом я все больше убеждаюсь в том, что ты прекрасна, и мне причиняет боль слышать, что ты настаиваешь на обратном.

В ответ воцарилась тишина. Мано убрал руку и ждал, что скажет Пейдж.

– Ты прав, – наконец едва слышно ответила она. – Спасибо тебе.

Ее слова прозвучали неубедительно, но начало было положено. Они могут провести вместе всего одну неделю, но ему хотелось, чтобы, возвращаясь домой на большую землю, Пейдж чувствовала себя на миллион долларов. Обычно Мано не выступал в роли любовника и по совместительству психолога, но он никогда не встречал женщины настолько… разбитой и несчастной. Только у нее не было причин страдать. Это Мано следовало убиваться от горя, но в его мизинце было больше уверенности, чем во всем ее теле. Такое положение вещей было неправильным, и Мано собирался все исправить.

И в то же время он пожалел, что сделал ей выговор, потому что она вдруг притихла, и на все его вопросы отвечала преимущественно односложно, что было почти невыносимо. Когда им объявили, что на верхней палубе будут танцы под живую музыку, Мано оживился.

– Ты не хочешь потанцевать, pulelehua?

Опять тишина.

Я не очень хорошо танцую, – наконец выдавила Пейдж.

– Ничего страшного. Я не смогу увидеть, насколько плохо ты танцуешь.

– Хорошо, – рассмеялась она. – А как же Хоку?

– Он подождет нас где-нибудь в стороне.

Они поднялись наверх, и один из официантов предложил присмотреть за собакой. Мано передал ему поводок и повел Пейдж на танцпол. Музыканты наигрывали какую-то медленную джазовую мелодию. Мано взял Пейдж за руку и обнял ее за талию, и они начали медленно покачиваться в такт музыке. Поначалу его партнерша была очень скованной, но со временем полностью расслабилась в его объятиях.

– Все не так плохо, не правда ли?

– Не плохо, – согласилась Пейдж. – Если честно, я никогда не танцевала медленный танец с мужчиной.

– Правда? – снова удивился Мано. – Даже в старших классах школы?

– Особенно тогда. Я не пользовалась популярностью. А что насчет тебя?

– А я пользовался бешеным успехом. Все девчонки любили меня, а я любил их. Для меня тогда все складывалось как нельзя лучше, но потом я попал в аварию.

– Неужели эти девушки бросили тебя, когда ты лишился зрения? – потрясенно спросила Пейдж.

– Некоторые из них, – ответил Мано. И одна в особенности, но он был не в том настроении, чтобы рассказывать о Дженне. Пусть лучше Пейдж думает, что он был плейбоем, чем юношей с разбитым сердцем, который в одну секунду потерял почти все, чем дорожил. – Думаю, я сам оттолкнул их. Я так долго злился, что с трудом выносил самого себя. Так что они не виноваты, что бросили меня.

– Я часто наблюдаю похожие вещи в моих пациентах, – заметила Пейдж. – Многие из них чувствуют призвание быть солдатами и собираются служить всю свою жизнь. Потом какая-то самодельная мина отрывает им руки или ноги, и они отправляются домой жить жизнью, которой никогда не представляли. Это невероятно тяжело. Многие из них не могут смириться с такой судьбой. Я провожу много времени с ними, чтобы помочь не только физически, но и морально. Слишком многие покидают стены больничных палат и пускают себе пулю в лоб. Но если суметь достучаться до них, они на самом деле меняют свое отношение к случившемуся и начинают жить полной жизнью. Да, приходится приспосабливаться, но они по-прежнему способны добиться чего угодно, если захотят.

– Ты правда веришь в такие вещи?

– Конечно. Я видела их собственными глазами. Многим не хватает решительности. Вот возьмем, к примеру, тебя. Ты управляешь отелем, как хорошо отлаженным механизмом. Это удивительно. И я не сомневаюсь, что, если ты захочешь добиться чего-то нового в своей жизни, ты обязательно преуспеешь.

– Ты напоминаешь мне моего брата.

– Это плохо?

– Не совсем. Просто иногда он выводит меня из себя своим позитивным настроем. Он всегда считал, что после аварии я по-прежнему могу жить той жизнью, о которой мечтал. Я, в отличие от него, никогда не был таким уверенным. Возможно, он хочет, чтобы у меня все получалось, чтобы не чувствовать себя виноватым в том, что я лишился своей мечты.

– Но в чем он должен винить себя?

Мано застыл. Ему не хотелось продолжать разговор на эту не очень веселую тему.

– Давай поговорим об этом в следующий раз.

– Хорошо.

Музыка заиграла еще медленнее, и Мано удивился, когда Пейдж обвила его шею руками. Он притянул ее к себе, и вдруг ему перестали быть интересными разговоры. И даже танцы. Мано не мог дождаться, когда они вернутся обратно в отель, и он сможет стянуть платье с Пейдж и заняться с ней любовью.

Когда они вышли из лифта на своем этаже, Мано потянулся и обнял Пейдж за талию. Она не стала сопротивляться, наслаждаясь объятиями этого мужчины, такого сильного и такого мужественного. Пейдж не могла понять, почему окружающие смотрели на него как на инвалида. Он всего лишь потерял зрение.

Во всем остальном он был просто потрясающим. Мано заставил Пейдж почувствовать себя восхитительной и желанной. Одного его прикосновения к ее обнаженной спине хватало, чтобы все ее тело начинало изнывать от желания.

Пейдж никогда не представляла, что может обратить на себя внимание такого мужчины, как Мано, но вот она стоит на пороге своего номера и готова пригласить его внутрь. Она не узнавала себя. Пейдж никогда не вступала в случайные связи, главным образом потому, что ей редко предлагали подобные вещи. Но что-то в чарующей красоте Мано и романтике райского острова заставило ее почувствовать себя храбрее обычного.

– Спасибо, что согласился прогулять работу и провести этот день со мной.

– Всегда пожалуйста, – чуть склонился над ней Мано. – Пейдж, ради тебя я с радостью забуду о работе.

– Как насчет завтра?

– Завтра? – чуть сдавленно переспросил он. – До завтра еще далеко. Прямо сейчас меня больше волнует, что нас ждет сегодня вечером.

– Сегодня вечером? – Пейдж пошевелилась в его объятиях и почувствовала прикосновение возбужденной плоти Мано. Он не просто говорил ей красивые вещи, он на самом деле хотел ее. И Пейдж тоже сгорала от желания, но ее охватила паника.

Мано нежно коснулся ее щеки, провел пальцем по ее нижней губе, а потом страстно поцеловал. Пейдж не могла не ответить на его поцелуй, когда он сжимал ее в своих объятиях с такой страстью, словно не мог насытиться ею.

Она не привыкла к такому обожанию. Поцелуи Уайетта были достаточно приятными, но им не хватало страсти, тогда как Мано наслаждался каждым прикосновением к ней. Когда Пейдж приоткрыла губы и их с Мано языки встретились, он застонал. Услышав этот низкий первобытный звук, Пейдж почувствовала легкое головокружение.

– Я бы пригласила тебя в свой номер, но, может быть, ты предпочтешь, чтобы мы пошли к тебе. Из-за Хоку.

– Великолепная идея, – улыбнулся Мано. – Пейдж, ты очень рассудительная. – Он отстранился, но тут же взял ее за руку. – Значит, идем ко мне?

Они пересекли холл и вошли в номер Мано. Он снял поводок с Хоку и пошел на кухню.

– Выпьешь чего-нибудь? У меня тут есть пиво, бутылка вина, ананасовый сок и минеральная вода.

– Я буду воду, – ответила Пейдж, в который раз отказываясь от чего-нибудь покрепче.

– Может, пойдем на террасу? – предложил Мано.

– С удовольствием, – кивнула она и последовала за ним. Пейдж опустилась в одно из кресел и напряженно посмотрела на темные океанские воды. – Мано, прежде чем мы зашли слишком далеко, я должна тебе кое-что сказать.

– Я тебя слушаю, – ответил он, сделав глоток пива. Пейдж нерешительно посмотрела в его сторону.

Нужно ли ему говорить о своей беременности? Когда родится этот ребенок, их короткий роман станет далеким воспоминанием. Но Пейдж казалось, что она поступит несправедливо по отношению к Мано, если утаит от него правду.

– Я уезжаю меньше чем через неделю, так что можно было бы и не говорить. Но я не люблю хранить секреты, особенно такие, которые могут отбить у тебя всякое желание быть со мной.

Мано нахмурился и, поискав ее руку, крепко сжал в своей.

– О чем ты? Ты ведь не замужем? – чуть насмешливо спросил он.

– Нет, – тихо рассмеялась она и покачала головой. – Но я беременна.

– Беременна? – У него отвисла челюсть. Такого поворота событий он точно не ожидал.

– Именно это я имела в виду, когда говорила, что сейчас в моей жизни не все так просто.

Мано схватился за сердце.

– Прости меня. Но я впервые слышу такие слова от женщины. Я на секунду запаниковал, хоть и знал, что этот ребенок не может быть моим.

– Я тебя понимаю. Ты не ожидал от меня подобных признаний.

– Но когда я касался тебя, ты не показалась мне беременной.

Пейдж вспомнила, как испугалась, когда позавчера Мано коснулся ее живота.

– Срок пока маленький, чуть больше трех месяцев. Но скоро все станет очевидным.

Мано наконец выдохнул и сделал еще один глоток пива.

– Это многое объясняет. Я никак не мог понять, как можно проделать такой неблизкий путь на Гавайи и не попробовать «Майтай». Я уж подумывал, может, ты бывшая алкоголичка, – пошутил он. – Но беременность – очень хорошая причина для того, чтобы не пить.

– Согласна. Но если честно, мне очень хочется попробовать «Майтай». Из-за того, что происходит в моей жизни, я могла бы выпить чего-нибудь покрепче.

– Какие-то проблемы с отцом ребенка? – спросил Мано. – Похоже, так оно и есть, раз ты сидишь тут со мной.

– Можно и так сказать. Но если в двух словах, его больше нет в моей жизни. И не будет. – Пейдж пыталась сдерживать слезы, но не смогла, увидев участливое выражение лица Мано.

– Он знает о ребенке?

Пейдж боялась этого вопроса, потому что у нее не было ответа. Она не знала, как сказать Уайетту, и не представляла, как он отнесется к этой новости. В конце концов, он теперь принадлежал Пайпер. Мужчина, который бросил одну сестру ради другой вряд ли годился в кандидаты на звание лучшего отца года. Но она все равно рано или поздно призналась бы ему, даже если бы знала, что их разговор будет не самым приятным.

– Нет еще. Я ведь говорила, что все не так просто. Главное, что я не собираюсь возвращаться к этому человеку. Просто мне не хотелось скрывать от тебя правду. И в то же время я надеюсь, что мое признание ничего не изменит между нами, – тихо добавила она, ожидая ответа Мано.

– Вынужден не согласиться с тобой, – возразил он. – Твои слова меняют все. Например, я точно не отправлю тебя прыгнуть с парашютом или заняться виндсерфингом, зная, что ты беременна.

У Пейдж отлегло от сердца, когда вместо того, чтобы выпроводить ее за дверь, он обратил все в шутку.

– Но я не стала хрупкой, как стекло, я всего лишь беременна.

– Внутри у тебя новая жизнь. Развлекайся, но не будь безрассудной.

Ей казалось, он сошел со страниц какого-то романа, герой которого умеет говорить правильные вещи и знает, как коснуться женщины, чтобы она начала сходить с ума от желания. Пейдж никогда не встречала таких мужчин в реальной жизни. Но вот он здесь, с ней, в нескольких шагах от спальни.

– Как мило с твоей стороны, – вздохнула она.

Мано поднялся и потянулся к ее руке. Пейдж вложила свою руку в его ладонь, и Мано, притянув ее к себе, крепко обнял за талию. Она прижималась к его мускулистой груди своей маленькой грудью и едва дышала, но не могла отодвинуться. Пейдж не хотела отодвигаться. Ее коленки дрожали, и, если бы Мано отпустил ее, она просто не устояла бы и рухнула на пол.

– Пейдж, тебя ждут испытания впереди, но я не хочу, чтобы ты думала о них, пока ты здесь. Ты на каникулах, и наш роман как раз для того, чтобы помочь тебе отвлечься. Я не хочу, чтобы ты боялась нашей близости. Не хочу, чтобы ты сдерживалась. Особенно сегодня.

– Но как я могу не бояться? Ты как сон, от которого я вот-вот проснусь. Не знаю, почему ты выбрал именно меня, но я не могу расслабиться, потому что жду, что ты можешь передумать в любой момент.

Я не из тех, которые меняют свое решение. Особенно теперь, когда я так сильно хочу тебя. Так что все просто. Ты хочешь меня?

– Да. Мне очень страшно, но я еще никогда в жизни не хотела мужчину так сильно.

Мано улыбнулся и провел тыльной стороной руки по ее щеке, обжигая ее кожу.

– Прекрасно. Пойдем обратно в номер.

Глава 6

Мано повел Пейдж за собой в свою спальню. Когда они переступили порог комнаты, Мано встал позади Пейдж и притянул ее к себе. Его ладони скользнули вверх по ее рукам и плечам и остановились на шее, нащупав узел от платья. Сегодня Пейдж собрала волосы в высокую прическу, поэтому они не мешали Мано насладиться ее обнаженной кожей, которой он жаждал коснуться на протяжении всего круиза на яхте.

Он мягко потянул за ткань, не переставая покрывать поцелуями ее шею и плечи. Когда узел был развязан, Мано решил посмотреть, что дальше делать с ее платьем. Он провел руками по обнаженной талии Пейдж, скользнув вниз к ее бедрам. Оказалось, что платье просто соскользнуло на пол у ее ног.

– Спасибо, – шепнул он ей на ушко.

– За что? – выдохнула Пейдж.

– За то, что надела платье, которое легко снять. У меня не хватило бы терпения возиться со всеми этими пуговицами и застежками. Я боялся, что просто сорву с тебя платье, и придется покупать новое.

Пейдж ахнула, но Мано не знал, то ли от его слов, то ли от того, что он обхватил ладонями ее грудь, маленькую, но упругую, с сосками, которые тут же набухли от его прикосновения. Он нежно сжимал ее, пока Пейдж не задрожала в его руках. Она изогнулась и прижалась к нему бедрами, заставив его громко застонать.

– О, Пейдж… – прошептал он и, продолжая сжимать ее грудь одной рукой, другой скользнул вниз и, забравшись под кружевную кромку ее нижнего белья, мягко провел по низу ее живота.

Пейдж тихо застонала в ответ, и ласки Мано стали более настойчивыми, пока она не ухватилась в отчаянии за его пиджак. Мано не собирался заходить так далеко, ведь они даже не добрались до кровати, и он все еще оставался в одежде. Но ему хотелось довести Пейдж до исступления, чтобы услышать, как она выкрикнет его имя.

Мано ласкал ее увлажнившуюся сердцевину и чувствовал, как дрожат колени Пейдж, которая прислонилась к нему, ища опоры, что давало ему еще больший доступ к ее телу. Он тут же воспользовался этим, и его палец проскользнул внутрь ее, заставив Пейдж застонать еще громче.

– Мано… – с мольбой выдохнула она.

Он чувствовал, как напряглось ее тело и как бешено колотилось ее сердце под его ладонью. Он поглаживал ее тугую сердцевину, пока Пейдж не захлестнула волна наслаждения. Пейдж задрожала и громко закричала. У нее подкосились ноги, но Мано крепко прижал ее к себе, не дав ей упасть.

Он подождал, пока выровнялось ее дыхание и перестало дрожать ее тело.

– А теперь позволь мне отвести тебя в кровать.

Я не возражаю, – прошептала Пейдж.

Она взяла Мано за руку и последовала за ним к кровати. Повернувшись к нему, Пейдж начала расстегивать его рубашку. Ей хотелось увидеть его и прикоснуться к нему. Мано не стал останавливать ее. Наоборот, он помог ей, сняв с себя пиджак и бросив его на кресло, стоявшее в углу комнаты.

Пейдж сняла с него рубашку и остановилась, чтобы насладиться красотой его тела. Утром она заметила несколько шрамов на его груди, но оказалось, что их было намного больше. Но они были старыми и едва заметными на его загорелой коже. Мано выглядел как один из солдат из ее госпиталя, которого ранило шрапнелью от взрыва самодельной бомбы.

Пейдж неторопливо провела пальчиками по его словно сделанной из железа груди, опускаясь ниже к его животу.

– Должна признать, я немного завидую тебе, – вздохнула она.

– И чему же ты завидуешь? – рассмеялся Мано.

– У тебя самая гладкая и самая нежная кожа. На ней почти нет волос. Это несправедливо.

– Забавно. А я всегда хотел по-мужски волосатую грудь. Мой отец был белым, но мне все равно не повезло. Полинезийские гены вместе с наследственностью все-таки взяли свое.

Казалось, Мано с трудом дались эти слова, потому что Пейдж потянулась к его брюкам. Низ ее живота залило горячей волной, когда она расстегнула молнию и прижала ладонь к возбужденной плоти Мано, отчего он весь задрожал.

– Пейдж, – вырвалось у него со стоном, но она не остановилась. Теперь настал ее черед для забав.

Одной рукой она ласкала Мано, а другой стягивала с него брюки и нижнее белье. Он поднял их и бросил на кресло к рубашке, и Пейдж поняла, что одежда, лежащая на полу, может превратиться для него в минное поле. В следующий раз, чтобы избежать проблем, она позаботится о том, чтобы не бросать свои вещи ему под ноги.

Теперь Мано стоял перед ней абсолютно нагой, словно какое-то древнее полинезийское божество.

Красоту его тела не могли испортить даже многочисленные шрамы. Пейдж с трудом сглотнула, посмотрев на его отяжелевшую плоть. Она потянулась к ней, но тут же остановилась.

– У тебя есть презервативы? – спросила она.

Мано кивнул и указал рукой на прикроватную тумбочку.

– Посмотри там.

Пейдж открыла ящик и достала большую упаковку презервативов.

– Двадцать штук? – нервно рассмеялась она.

Мано расплылся в улыбке и пожал плечами.

– После вчерашнего поцелуя во мне проснулась надежда, – сказал он. – Я купил их вчера вечером в магазине подарков. Может показаться, что их много, но у нас целая неделя впереди. Я поставил перед собой цель использовать все до последнего до того, как ты уедешь.

– Мне нравится твоя амбициозность, – взволнованно прошептала она.

Мано ждал, пока Пейдж открыта шелестящую упаковку и медленно надела презерватив на его возбужденную плоть. Он стиснул зубы, чтобы не застонать.

– Для беременной леди ты довольно хорошо справляешься с подобными вещами.

Пейдж громко рассмеялась и начала ласкать его, чтобы наказать самым лучшим из всех известных способов.

Мано судорожно выдохнул и отстранился. Он подошел к кровати и стянул с нее покрывало, а потом, взяв Пейдж за руку, притянул ее к себе. Теперь наконец их тела соприкасались полностью, кожа к коже.

Рука Мано скользнула к низу живота Пейдж и, найдя ее чувствительную сердцевину, начала ласкать ее, доводя Пейдж до исступления. Потом Мано перевернул Пейдж на спину, и она раздвинула бедра, давая ему больший доступ к своему телу. Недолго думая, он подался вперед и вошел в нее.

Пейдж ахнула от мучительного удовольствия, пронзившего ее тело. Когда боль немного утихла, она приподнялась и обхватила ногами бедра Мано, чтобы впустить его в себя еще глубже. Пейдж переживала восхитительные ощущения, которых никогда раньше не испытывала. Судя по его стиснутым челюстям и напряженным мускулам, Мано тоже получал удовольствие от происходящего.

Он начал медленно двигаться внутри ее. Опираясь на одну руку, другой он обхватил ее грудь, которая после того, как Пейдж забеременела, стала невероятно чувствительной.

– Пейдж, какого цвета твои соски? – спросил Мано.

Она застыла, услышав такой вопрос и не зная, что сказать в ответ.

– Если бы я мог видеть их, я бы не спрашивал, – продолжил он. – Пожалуйста, скажи мне.

– Темно-розовые, – выдохнула Пейдж.

Мано кивнул и закрыл глаза, словно рисовал их в своем воображении. Наклонившись, он обхватил один из них своими жаркими губами. Когда Мано коснулся его своим языком, Пейдж задвигала бедрами, чувствуя, как нарастает напряжение внизу ее живота.

Мано на секунду замер, а потом начал ласкать ее с еще большим энтузиазмом. Он чередовал толчки со страстным посасыванием ее упругой груди, пока Пейдж не начала извиваться и стонать под ним. Никогда еще она не вела себя так распутно, но в объятиях Мано она не испытывала никаких угрызений совести.

– Радость моя, ты близка к завершению?

– О да, – со стоном выдохнула она.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Люби меня сильнее, – мягко потребовала она. – Наполни меня собой и забудь о нежности.

Мано глухо зарычал, одной рукой зарылся в ее волосы, а другой крепко сжал ее за плечо. Он сделал резкий толчок, и Пейдж громко закричала. Мано ускорил темп и, казалось, перестал сдерживаться.

– Да! Да! – в исступлении воскликнула Пейдж, наслаждаясь ощущением прикосновения его липкой от пота кожи. С каждым толчком ее крики становились все громче.

А потом ее накрыла волна наслаждения, и Пейдж, не в силах сдерживаться, громко закричала. Мано сделал еще несколько рывков и излился в нее с громким стоном полного удовлетворения.

Пейдж сжала его в своих объятиях, когда он без силы рухнул на нее. Через некоторое время он скатился на бок и утонул в подушках. Потом Мано обхватил рукой ее левую грудь, а Пейдж положила ладонь сверху на его руку, и так они уснули под ровное биение ее сердца.

Пейдж проснулась посреди ночи, испытывая страшный голод. Такого с ней никогда раньше не случалось, к тому же она сытно поужинала. Похоже, все дело в том, что у нее начался второй триместр беременности, отсюда желание поесть. Надо же было такому случиться именно сейчас, когда она лежит абсолютно голая в кровати очень соблазнительного владельца отеля. Вряд ли у него было много еды на кухне. Впрочем, холодильник в ее номере тоже пустовал.

Пейдж тихонько поднялась с постели. Она не стала надевать свое красное платье, все равно ее никто не увидит, кроме Хоку. Но в ванной она обнаружила точно такой же халат, как у себя в номере, завернулась в него и босиком направилась на кухню.

Пес спал на своей подушке, но, услышав ее шаги, поднялся и последовал за ней. Открыв холодильник, Пейдж не увидела там ничего, кроме пива, воды, сока и собачьего корма.

– Тут ничего нет, – сказала она Хоку и повернулась к шкафчикам. Но ей удалось обнаружить только печенье для собак. Она достала одну печеньку и дала ее Хоку, который завилял хвостом в знак благодарности. – Мы нашли что-то для тебя и ничего для меня. В моей комнате в общежитии было больше еды, чем здесь, а ведь у меня тогда не было ни гроша в кармане, – пробормотала она.

– Все потому, что у тебя в общежитии не было доставки еды в номер.

Пейдж застыла на месте, а потом, повернувшись, увидела Мано, стоявшего на пороге кухни.

– Черт подери, – выдохнула она. – Ты до смерти напугал меня.

– Прости. Обычно люди подкрадываются ко мне, а не наоборот.

– Я пыталась не разбудить тебя. Прости.

– Ничего страшного. Я плохо сплю. У меня всегда темно перед глазами, поэтому мое тело не знает, когда пора отдыхать, а когда просыпаться. Что ты ищешь?

Пейдж вздохнула и снова открыла холодильник.

– Я проголодалась. Такого не должно было случиться, ведь сейчас всего два часа ночи, но у ребенка, похоже, свои соображения на этот счет.

– Скажи мне, чего тебе хочется, и я закажу еду в номер.

– Но ведь сейчас два часа ночи, – повторила Пейдж. – Разве кухня не закрыта?

– У нас есть круглосуточное обслуживание для особых гостей, включая тех, кто останавливается в наших двух пентхаусах. Так что тебе повезло, и ты можешь заказать все, что твоей душе угодно.

– А ты присоединишься ко мне?

– Конечно. – Мано взял телефон и набрал какой-то номер. – Говорит мистер Бишоп. Я хотел бы сделать заказ. Одну секунду. – Он повернулся и передал телефон Пейдж. – Заказывай все, что хочешь.

Ей показалось, что она очутилась в сцене завтрака из фильма «Красотка». После недолгих раздумий Пейдж заказала сыр, фрукты и печенье. А потом добавила в заказ «спрайт» и молочный коктейль.

Положив трубку, она увидела улыбку Мано.

– Что такое?

– Ничего, – ответил он и сделал пару шагов по направлению к ней. Пейдж пошла навстречу и оказалась в его объятиях. – Ты просто очаровательна.

– Очаровательна? – повторила она. – И это все, что я заслужила?

– Что ж, – захохотал Мано, – в постели ты была дикой кошкой. А сейчас ты умиляешь меня своими предпочтениями в еде.

Пейдж прижалась головой к его груди.

– Это сейчас все кажется милым, но потом, когда я раздуюсь, как воздушный шарик, и окажусь дома в полном одиночестве, там не будет такого сервиса, чтобы доставить мне все, чего я пожелаю.

– Ты уверена, что с тобой не будет отца ребенка? Пейдж представила свою сестру в объятиях Уайетта, что показалось ей таким же нелепым, как и то, что она обсуждала отца своего ребенка со своим новым любовником.

– Да, уверена. А еще я знаю, что сама не хочу, чтобы он был рядом со мной. Я ошиблась в нем. Жаль, что я не прислушалась к здравому смыслу. Я только надеюсь, что малыш внешностью будет похож на своего отца, который очень хорош собой. А я со своей стороны воспитаю ребенка более добрым и рассудительным, что будет проще без влияния его отца.

– Мне не нравится то, что ты будешь растить его одна, – нахмурился Мано.

Пейдж чуть не фыркнула. Ага, вступай в наш клуб!

– Так сложились обстоятельства, и мы с малышом прекрасно справимся вдвоем.

– А что… Что, если ты переедешь сюда?

Пейдж застыла. О чем он, черт подери, говорит?

– Переехать сюда? Но я едва могу сводить концы с концами в Сан-Диего. И уж определенно не смогу снять жилье на этом острове.

– А тебе и не надо, – продолжал настаивать Мано. – Жилье тебе могу предоставить я и позабочусь, чтобы у вас двоих было все необходимое. Ты можешь работать, можешь не работать, как захочешь. Разве так будет не проще?

– Не сомневаюсь, но что ты получишь взамен? Будешь звать меня каждый раз, когда почувствуешь себя одиноким?

– Что? – ужаснулся Мано. – Нет! Я просто хотел помочь тебе. Я не покупаю твою любовь, словно ты какая-то проститутка. Я попросил неделю времени, чтобы побыть с тобой, ничего больше.

Но Пейдж все равно не понимала, о чем он говорил. Зачем мужчине помогать женщине с чужим ребенком, не ожидая ничего взамен?

– Но зачем тебе мои проблемы? Ты ведь почти не знаешь меня.

– Я знаю достаточно. И у меня больше денег, чем я могу потратить. А у тебя сейчас не самый лучший период в жизни, поэтому позволь мне помочь тебе.

– О, нет, – возразила Пейдж. Я не собираюсь становиться объектом благотворительности. Хотя спасибо за предложение.

– Пейдж, в этом случае, чтобы я ни сказал, все будет не так. Если я получу из создавшейся ситуации какую-то выгоду, ты почувствуешь себя дешевкой, если нет – ты будешь думать, что я жалею тебя. Мне хочется, чтобы ты посмотрела на это дело с моей стороны, – сказал Мано и положил ладони ей на руки. – Позволь мне помочь тебе. Я хочу этого. По крайней мере, подумай над моим предложением.

В дверь позвонили, и Пейдж обрадовалась, что их разговор прервали.

– Я открою.

Забрав поднос с едой и выписав щедрые чаевые официанту, Пейдж осталась наедине с шоколадным коктейлем и неловким разговором. Она решила не возвращаться к обсуждению своих проблем и сосредоточиться на еде.

Подняв крышку, Пейдж с восторгом посмотрела на тарелку с красиво разложенными на ней сыром пяти или шести видов, различным печеньем, клубникой, виноградом, кусочками ананаса и яблок.

– Пойдем на балкон или останемся здесь? – спросил Мано.

– Вообще-то, если ты не против, я бы хотела отнести поднос в кровать. Дома я часто ем в постели.

– Как хочешь.

Пейдж взяла поднос и отнесла его в спальню. Она поставила напитки на прикроватную тумбочку, взбила подушки и завернулась в одеяло. Мано забрался в кровать и сел рядом с Пейдж. К счастью, он не стал возвращаться к их предыдущему разговору.

Они мило болтали и смеялись. Пейдж кормила Мано виноградом и даже поделилась с ним своим коктейлем. Потом, когда они решили лечь спать и Мано начал мирно посапывать, Пейдж лежала и смотрела в потолок. Ей было очень хорошо рядом с Мано. Просто замечательно. Она наслаждалась его обществом больше, чем ожидала.

Может быть, в этом была вся загвоздка. Он не предложил ей остаться, потому что любил ее и хотел провести с ней больше, чем одну неделю. Нет, Мано просто пытался решить ее проблемы и помочь ей с ребенком, что было очень благородно с его стороны, но она хотела от него не этого.

Ей придется нелегко растить ребенка в одиночку. Ее ждут бессонные ночи и дни. Но они с малышом обязательно справятся.

Когда-то Пейдж часто задумывалась над тем, не придется ли ей проживать эту жизнь в одиночестве. У нее никогда не было серьезных отношений с мужчинами, чтобы представить себя замужем или с детьми. Пейдж боялась, что превратится в одну из тех старых дев, которые разговаривают с кошками. Она любила кошек, но ей не нравилась идея остаться без мужа.

Уайетт был первостепенным мерзавцем, но он подарил ей что-то такое, чего она никак не ожидала. И что бы ни случилось, она сохранит этого ребенка.

И может быть, однажды в будущем, вместо кошек, у нее появятся внуки, о которых она будет заботиться и баловать.

Нет, каким бы щедрым ни было предложение Мано, она не сможет принять его. Пейдж справится сама.

Глава 7

Мано, ты слишком много работаешь. Я звонил тебе вчера в половине десятого, и ты не подошел к телефону.

– Привет, Кэл, – ответил Мано. Ему не хотелось оставлять Пейдж, спящую в его постели, но нужно было заняться делами. Мано понравилось прогуливать работу с ней, но отель по-прежнему оставался под его управлением. – С чего ты взял, что я был занят работой?

– Ну, ты ведь не был с женщиной? – рассмеялся его брат.

Мано молча расплылся в улыбке и подождал, пока Кэл сам догадается, что к чему.

– Так я ошибся? Какая приятная новость!

– Заткнись, – буркнул Мано. – Это не первое мое свидание. У меня было множество женщин.

– Кто бы спорил. Помню, месяцев шесть назад у тебя был роман с женщиной из Катара, занимавшейся восточными танцами.

– Пять. – Похоже, его брат отслеживал его личную жизнь, чтобы потом подколоть его.

– А оперная певица из Австралии? Думаю, ты встречался с ней незадолго до Дня благодарения.

– Возможно. Ты ведь знаешь меня. Если повезет, раз или два в год я нахожу женщину, с которой мне хочется провести немного времени. Так получилось, что я встретил такую на этой неделе.

– Кто тебе попался на этот раз? Бразильская модель, которая рекламирует бикини? Похоже, ты стараешься уделить внимание всем континентам.

– Кэл, тебе лишь бы потрепать языком. У меня нет выбора. Я живу на Гавайях и управляю отелем. Я окружен туристами. На этот раз все как обычно. Только она не модель в бикини. По правде говоря, она медсестра из Сан-Диего.

– Интересно. И что привлекло твое внимание на этот раз? Надеюсь, не акцент?

– Именно он. А еще ее абсолютная неуклюжесть. Она показалась мне очаровательной.

– Должен сказать, лично я никогда не выбирал женщин за то, что они неуклюжие. Но я не против, если твой роман, хоть ненадолго, заставляет тебя забыть о работе.

– Я вчера взял выходной, чтобы провести этот день с ней.

– Правда? – недоверчиво протянул Кэл. – Не помню, чтобы ты делал такие вещи для Мисс Катар.

– Мисс Катар была в компании друзей, которые развлекали ее на протяжении дня, а Пейдж приехала одна.

– И что за человек может приехать на Гавайи в одиночку?

Мано вздохнул. Ему не хотелось делиться с Кэлом историей Пейдж.

– Такой, который умеет использовать свой отдых и услуги толкового гида.

– И какой же из тебя гид, если ты не покидаешь территорию отеля?

– Мы выезжали за пределы отеля! – отрезал Мано.

Кэл всегда считал, что знает все на свете. Он был старше и мудрее, тогда как Мано оставался в его глазах всего лишь ребенком. После смерти родителей он стал просто невыносимым. Кэл решил, что теперь он глава семьи и должен позаботиться о своем младшем брате. И не важно, что Мано исполнилось почти восемнадцать лет, когда он потерял зрение.

– Ладно, ладно, – не стал спорить Кэл. – И как долго медсестра из Сан-Диего пробудет в наших краях?

– Она улетает в пятницу вечером.

– Какая жалость. Значит, я не увижу ее.

– Ты собираешься заглянуть к нам?

– Я прилетаю в субботу на день рождения нашей бабушки. Надеюсь, ты не забыл о нем?

– Нет, я бы никогда не забыл о ее дне рождения, – соврал Мано. – Просто я думал, что ты будешь слишком занят, чтобы приехать.

– Дорогой мой братец, это ты живешь на работе, а не я. Конечно, я приеду. Надеюсь, после недели со своей подружкой ты будешь встречать меня в хорошем настроении.

– Размечтался. Ты ведь знаешь, как на меня влияют эти семейные сборища. Комфортнее всего я чувствую себя только в «May Лоа». Вот если бы бабушка устроила праздник здесь…

Если честно, Мано приводило в уныние не только место проведения вечеринки. Он подумал об огромной толпе родственников, добродушных, но навязчивых тетушках, которые относились к нему как к инвалиду, детишках, носившихся у него перед носом и дразнивших Хоку… Эти семейные встречи не приносили ему радости, даже когда были живы его родители и у него было все в порядке со зрением.

– Ты ведь знаешь, что вечеринка будет в доме у тетушки Кини.

Хвала небесам, рядом была Пейдж, которая поможет отвлечься от грядущего хаоса. Черт подери, Мано совершенно забыл о дне рождения бабушки, пока ему не напомнил Кэл. И он был бы счастлив потерять свою память еще раз в объятиях Пейдж.

– А мы купили ей подарок? – спросил Мано.

– Да, – вздохнул Кэл. – Мы купили для нее жемчужное ожерелье с бриллиантами. Люди обычно помнят, когда тратят такую огромную сумму за покупку.

– У нас с тобой больше денег, чем мы можем потратить, – пожал плечами Мано. – Честно говоря, я не обращаю внимания на такие вещи.

– Что ж, тогда, по крайней мере, обращай внимание на свой телефон. Я отправлю тебе сообщение с датой своего вылета. Мне нужно, чтобы ты прислал за мной машину.

– Ладно. Увидимся в субботу. Не обижайся, если до этого времени я не буду отвечать на звонки.

Кэл дико захохотал в ответ:

– Не буду. Вижу, ты становишься очень занятым. Точнее, уже занят.

– Пока, болван.

Мано услышал, как его брат снова загоготал, и положил трубку. Он любил Кэла, но определенно не возражал тому, что они жили на разных островах. Мано нравилось, что у него было свое место, отдельно от брата и остальных родственников. Он прекрасно управлялся с отелем, хотя его родные по-прежнему вели себя с ним так, словно он потерял зрение только что и не мог ничего сделать самостоятельно.

Они бы точно не поверили, если бы услышали, чем он занимался последние несколько дней. Его маленькие приключения с Пейдж выходили за рамки его привычного, очень предсказуемого и скучного образа жизни.

Пейдж отличалась от его остальных увлечений. Обычно он мог с точностью сказать, когда закончится его очередной роман, и ему не приходилось тревожиться по поводу ужасных сцен расставания и беспокоиться, что его бросят, как это сделала Дженна. Пейдж была первой женщиной, которую ему не хотелось отпускать.

Мано услышал, как снова запищал его телефон. На этот раз пришло сообщение. Он нажал кнопку и включил функцию голосовой передачи.

Ему писала Пейдж:

«Ты улизнул от меня! Я думала, мы проведем этот день вместе».

Мано рассмеялся и продиктовал ответное сообщение:

«Еще очень рано. У нас есть куча времени, чтобы насладиться обществом друг друга».

Он отправил сообщение и подождал ответа.

«Ладно, но если мы собираемся на северное побережье, нам следует поторопиться».

Мано удивленно приподнял бровь. Северное побережье? Они ни разу не обсуждали поездку туда.

«Это наши планы на сегодня?»

Он нервно сжал телефон в руках, ожидая, что Пейдж скажет в ответ.

«Да. Мы возьмем с собой креветки с чесночным соусом и липкий рис и будем поедать их прямо на пляже».

Вот оно что. Судя по всему, Пейдж прочитала один из тех рекламных проспектов, которые он ей дал.

«Надеюсь, у тебя есть права. Я возьму напрокат машину в отеле».

Получив в ответ смайлик, Мано расплылся в улыбке.

Он в точности знал, какой автомобиль им нужен. Кабриолет темно-вишневого цвета. Этот маленький БМВ появился в отеле для того, чтобы возить по острову самых почетных гостей. Жаль, что он сам не мог сесть за руль этой машины, о которой мечтал, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Хотя его адреналин и так зашкаливал, когда рядом оказывалась Пейдж.

Они отправятся в это путешествие, чтобы Пейдж еще больше узнала о его доме, но Мано больше интересовало их возвращение обратно, чтобы он мог затащить ее в свою постель и снова овладеть ею. Если только они не найдут уединенного местечка прямо там, на северном побережье…

Пейдж никогда не ела более вкусной и более пачкающей одежду еды. В старенькой закусочной на колесах, стоявшей в придорожной пыли рядом с автомагистралью, ей предложили тарелку креветок с божественным чесночным соусом. Когда Пейдж подносила креветку ко рту, по ее запястьям ручейками стекал соус и оливковое масло. Мано выбрал острые креветки, и Пейдж видела, как заблестели капельки пота у него на лбу, когда он отведал жгучего перца чили. Они забрали свой заказ и нашли уютное местечко на берегу океана, окруженное скалами, где Пейдж расстелила плед для пикника.

Здесь, на северном побережье, океанские волны были более дикими и неприрученными, а туристы более дружелюбными, чем на Вайкики. На песке валялись куски вулканических пород черного цвета и огромные коряги упавших в воду деревьев. Чуть дальше от берега вода была штормового темно-синего цвета, и кристально чистой в местах, где глубина была не такой большой. Пейдж решила, что обязательно окунется в нее перед тем, как возвращаться домой.

– Здесь очень красиво, – заметила она и тут же почувствовала себя виноватой за то, что Мано не мог видеть то, что видела она. – И день просто замечательный.

– Мне всегда нравилось это место, – ответил Мано. – Лет в тринадцать – четырнадцать я приходил сюда с друзьями, и мы притворялись, что умеем седлать волну на серфе. Удивляюсь, как никто из нас не погиб. Волны здесь для настоящих профессионалов, но нам хотелось повыделываться перед девчонками.

– Не могу поверить, что ты рисковал жизнью только для того, чтобы произвести впечатление на девочек. – Пейдж показалась такая идея просто безумной, но она видела мальчишек, которые проделывали немыслимые трюки, чтобы привлечь внимание особ противоположного пола.

– Я хотел понравиться определенной девочке, – признался Мано. – Ее звали Дженна. Мы встречались два года. – Произнося ее имя, он поморщился, словно оно до сих пор причиняло ему боль. – Ради нее я готов был на всякие глупости, только бы увидеть ее улыбку и восхищенный взгляд.

– И что случилось с Дженной? – Пейдж понимала, что ей не следует давить на Мано, но ей хотелось получить ответ, раз уж он начал этот разговор.

– То же, что и с другими вещами в моей жизни. Авария.

– Расскажешь мне?

Мано вздохнул и опустил свою тарелку с креветками.

– Ты точно хочешь испортить этот прекрасный день на гавайском пляже моей душераздирающей историей?

– Да.

Он пожал плечами и наклонился вперед, чтобы подцепить вилкой одну из креветок.

– У моего брата Кэла должен был состояться футбольный матч в университете, и я с родителями поехал на стадион, чтобы посмотреть игру. По дороге на нашу полосу вылетел внедорожник, и произошло лобовое столкновение. Спасателям пришлось задействовать тяжелую технику, чтобы извлечь нас из машины, но я ничего такого не помню. Я пришел в себя через несколько дней и начал орать, потому что ничего не видел. Врачам пришлось накачать меня медикаментами, потому что я буквально обезумел. Я даже не заметил, что моя рука была сломана. Случайно я задел ею одну из медсестер и поставил ей синяк под глазом. Но в тот момент меня ничто не волновало, кроме того, когда вернется мое зрение. Но оно конечно же не вернулось. – Мано покачал головой и помрачнел. – Я был в таком подавленном состоянии, что они почти целую неделю скрывали от меня, что мои родители погибли. Я лежал в больнице, когда их похоронили.

– Мне очень жаль. Я не знала, что твои родители погибли. – Пейдж и подумать не могла, что история Мано окажется такой ужасной.

– Да. И самое трудное для меня то, что я так никогда и не оплакал их по-настоящему. Они просто исчезли из моей жизни. Выйдя из больницы, я проходил бесконечные курсы реабилитации и привыкал к моему новому состоянию. Мне пришлось выучить шрифт Брайля и научиться жить, будучи незрячим. Так что у меня не было времени задуматься над потерей матери и отца и над тем, что эта потеря значила для моей жизни.

– А что остальные родственники?

– Мои дедушка с бабушкой снова взяли управление отелем в свои руки, потому что мы с Кэлом были пока не готовы нести такую ответственность. Кэл не доучился последний семестр и вернулся домой, чтобы присматривать за мной. Думаю, он чувствовал себя виноватым. Он не оставлял меня ни на секунду. Кэл круто изменил ход своей жизни и постарался исполнить мои мечты. Отель на острове Мауи был моим проектом. Брат открыл его для меня, хоть это не одно и то же, но я признателен ему. Когда я стал достаточно взрослым, я взял на себя руководство отелем на Оаху, поскольку тут все для меня знакомо. Я переделал один из пентхаусов под собственное жилье, так что мне не приходится тревожиться о том, что происходит за пределами «May Лоа». Такая вот история.

– А что случилось с Дженной?

Впервые с тех пор, как Мано начал свой рассказ, он отвернулся к океану. Он стиснул челюсти и помрачнел. Хоку, казалось, почувствовал перемену настроения своего хозяина и положил свою голову ему на бедро в знак поддержки. Мано рассеянно погладил его в ответ.

– У нас были грандиозные планы. Мы собирались поступить в колледж, пожениться и управлять новым отелем, как одна команда, подобно моим родителям и дедушке с бабушкой. Сначала Дженна находилась рядом со мной, но, думаю, она по-настоящему не понимала, что произошло. Казалось, она простодушно верила, что если побудет со мной достаточно долго, ко мне снова вернется зрение, и мы сможем продолжить воплощать наши мечты в жизнь. Когда этого не произошло, она ушла.

– В самом деле? – У Пейдж болезненно сжалось сердце.

– Да. Она сказала, что слишком молода, чтобы посвятить всю свою жизнь заботе обо мне. И она была права. Я не виню ее. Хватало того, что я был бременем для своих родных. И мне не хотелось быть камнем, который будет тянуть ее – или любую другую на ее месте – вниз.

Пейдж задумчиво посмотрела в сторону океана. Точно такие же вещи происходили с солдатами в ее госпитале. Они предпочли бы умереть на поле боя, чем вернуться домой и стать обузой для своей семьи и друзей. Многие из них оттолкнули от себя тех, кто был им дорог.

– Значит, вот почему привлекательный и богатый владелец отеля по-прежнему одинок и сидит сейчас со мной на этом пляже вместо того, чтобы очаровывать свою красавицу-жену и играть со своими детьми?

Мано пожал плечами.

– Не вижу смысла тратить время на серьезные отношения. Проводить неделю с тобой или какой-нибудь другой женщиной раз в несколько месяцев – это все, что мне нужно. Я получаю удовольствие, переживаю страсть, и все заканчивается прежде, чем начинаются сложности.

Мано был прав. История, которую она так сильно хотела услышать, немного испортила впечатление от их поездки. Пейдж вдруг почувствовала тошноту от масленых креветок. Мано предупредил ее, что их роман будет без всяких обязательств, но ее почему-то огорчало, что он не подпускал ее близко к себе. Она беспокоилась о нем. Да и он беспокоился о ней тоже. И о ее ребенке. Если бы она была ему безразлична, он не стал бы повышать ее самооценку. Пейдж хотелось, чтобы Мано был счастлив, потому что, несмотря на все его заверения, она не видела, чтобы он был полностью доволен своей жизнью.

– Значит, ты выбрал меня только потому, что я уеду через несколько дней, – попыталась пошутить Пейдж. Она была рада, что Мано не мог заметить боли в ее глазах. – Скажи честно.

Его лицо тут же просияло. Он обрадовался, что Пейдж сменила тему.

– Чем меньше нам остается времени вместе, тем больше я хочу тебя. – Мано подался вперед, чтобы Пейдж поцеловала его. Она уступила и прильнула к его губам. В конце концов они решили, что проведут эту неделю в объятиях друг друга, получая удовольствие от физической близости, а не от печальных разговоров о прошлом или тревог о будущем.

Когда Мано потянулся к ней и коснулся ее груди через тонкую ткань майки, Пейдж тихо застонала. Она опустилась на плед, и Мано прилег рядом с ней. Он мягко потянул ее майку вниз, чтобы обнажить ее груди и прильнуть к ним жаркими губами. Пейдж зарылась пальцами в его вьющуюся копну темных волос и притянула его к себе еще ближе.

Ей нравилось теряться в своих ощущениях от близости с Мано. Его прикосновения были такими уверенными, словно он не сомневался в красоте Пейдж. И она не возражала.

Когда-нибудь кто-то скажет ему правду о ее внешности. Может быть, кто-то из персонала гостиницы. А может, он услышит, как кто-то громко спросит, почему такой мужчина, как он, был с такой женщиной, как она. Тогда Мано задумается. А пока Пейдж постарается насладиться отведенным ей временем с этим удивительным мужчиной.

Она чувствовала себя свободной в объятиях человека, который не мог видеть ее. Кто-то заметил бы жестокую иронию в том, что непривлекательная женщина встречается со слепым мужчиной, но это было такое облегчение. По крайней мере, пока он не понял, что больше повезло ей, а не ему.

Рука Мано скользнула под ее шорты и коснулась ее сердцевины. Сначала его ласки были нежными, а потом становились все настойчивее. У Пейдж перехватило дыхание. Не прошло и минуты, как внизу ее живота начала подниматься горячая лавина наслаждения. Пейдж не могла поверить, что Мано мог так быстро заставить ее тело уступить и делать с ним все, что ему было угодно.

Пейдж в панике посмотрела по сторонам… Их могли увидеть. Мано, казалось, не беспокоился по этому поводу, хотя он все равно не заметил бы, если бы за ними кто-нибудь подглядывал.

– Нас увидят, – со стоном выдохнула она.

– Сомневаюсь, – оторвался от ее груди Мано.

– А что, если нас услышат?

Мано засмеялся и потерся носом о ее шею, не переставая ласкать ее тело.

– Ты собираешься громко кричать?

– Возможно, у меня не будет другого выхода.

– Прекрасно.

Его ласки стали еще настойчивее, когда его палец скользнул внутрь ее сердцевины. Пейдж почувствовала, что ее сейчас унесет на волне блаженства, и Мано прильнул к ее губам, заглушая ее громкие крики.

Когда она затихла и вернулась в реальность, ее внимание привлек какой-то звук. Пейдж отбросила руку Мано и, поправив майку, села на пледе. Рядом с их автомобилем остановилась еще одна машина, и оттуда вышло целое семейство, о чем-то смеясь и болтая. Пейдж смотрела, как глава семьи достал из багажника складные кресла и сумку-холодильник. Не успели они с Мано уединиться, как их тут же потревожили.

– Думаю, мы закончим то, что начали, когда вернемся в отель, – сказала она.

– Так даже лучше, – согласился Мано и стряхнул песок со своих ног. – Одно дело прелюдия, но если бы мы занялись более серьезными вещами, песок был бы повсюду. Ощущения не из приятных.

Пейдж улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его.

– Значит, в отеле меня ждет кое-что посущественней?

– Можешь не сомневаться, – ответил Мано и подкрепил свои слова жарким поцелуем.

Глава 8

Пейдж приоткрыла один глаз и сонно посмотрела на Мано, который надевал свой пиджак.

– Ты куда? – зевнула она.

– В офис. Нужно хоть немного поработать, – ответил он, присев на край кровати. Мано наклонился, и Пейдж поцеловала его на прощание. – Встретимся за обедом. А ты чем займешься?

Она подумала, что не успела обойти всю территорию отеля. Так что у нее появилась возможность исследовать что-то помимо кровати Мано.

– Прогуляюсь по магазинам. А еще схожу в бассейн. Я ведь ни разу не была там.

– Чудесно. Сначала поплавай, потому что большинство магазинов открывается не раньше десяти.

– Хорошая идея, – задумчиво протянула Пейдж. – Хотя сомневаюсь, что я что-нибудь куплю. Тут все очень дорогое. Вряд ли я вернусь в номер с сумочкой «Луи Вуитон».

Мано потянулся к ней и нежно провел тыльной стороной руки по ее щеке. Пейдж прижалась к его руке, желая, чтобы он никуда не уходил.

– Если ты хочешь такую сумочку, ты должна получить ее. Только скажи.

Пейдж громко захохотала.

– Что тут смешного?

– Ты такой забавный. С тех пор как я прилетела на Гавайи, мне кажется, что я живу в другом измерении. Пентхаус, еда с доставкой в номер, теперь ты предлагаешь мне купить все, что я захочу… Все как-то до смешного нелепо. Правда. Видел бы ты мою квартиру. Ты бы ужаснулся.

Мано вздохнул и покачал головой.

– Тогда считай, что ты приехала сюда, чтобы тебя немного побаловали. Я в самом деле прошу: купи себе что-нибудь. Я проверю свои счета, и, если увижу, что все деньги на месте, я буду очень огорчен.

– Ладно, – наконец согласилась Пейдж. Она решила, что купит упаковку жвачки, чтобы сказать, что она что-то приобрела.

Мано еще раз поцеловал ее и свистнул, подзывая Хоку.

– Встретимся за обедом, ладно? Я напишу тебе сообщение, чтобы узнать, где ты.

Пейдж кивнула и проводила его взглядом до двери. Растянувшись на спине на огромной кровати, она уставилась в потолок. Несколько часов у бассейна – как раз то, что ей нужно. Было довольно рано, поэтому не придется сражаться за шезлонг.

Пейдж собрала волосы в пучок и надела бикини с узором ярко-голубого и фиолетового цветов. Взяв тюбик солнцезащитного крема, она принялась смазывать свою кожу. Когда ее рука скользнула по животу, Пейдж вдруг поняла, что он наконец начал расти. Перемена была едва различимой, просто небольшой изгиб, но достаточной для того, чтобы ее заметила Пейдж на своей худощавой фигуре. Пейдж повернулась боком к зеркалу и с восторгом посмотрела на свое отражение.

Сейчас она выглядела так, как после довольно сытного обеда, но отныне ее живот будет увеличиваться с каждым днем, и ее беременность скоро перестанет быть тайной для окружающих.

Вздохнув, Пейдж завернулась в парео темно-голубого цвета, сложила все необходимое в пляжную сумку и направилась к лифту. Трудно представить, но она до сих пор не поплескалась в бассейне, которым любовалась каждый раз, проходя мимо. Он был похож на настоящую лагуну, окруженную огромными валунами и лиственными растениями. Среди валунов прятались парочка спусков в воду и несколько водопадов.

Пейдж выбрала шезлонг в дальнем конце бассейна, который стоял чуть в тени, потому что не хотела обгореть еще раз. Она разложила пушистое полотенце и, прежде чем снять парео, огляделась по сторонам, не смотрит ли кто на нее. Вокруг не было ни души, поэтому она разделась и улеглась на шезлонг. Через несколько минут к ней подошел один из официантов, который прислуживал у бассейна.

– Могу я принести вам что-нибудь?

Пейдж хотелось кофе, но его не было в меню.

– Пожалуйста, принесите мне ананасовый сок и минеральную воду. Спасибо.

Когда официант ушел, она достала плеер, чтобы послушать свою любимую музыку, и тут увидела двух женщин, которые занимали шезлонги неподалеку от нее. Пейдж не стала обращать на них внимание, потому что ей не хотелось вести все эти великосветские беседы. Но когда закончилась первая песня, она уловила обрывок их разговора.

– Это та самая женщина, о которой я тебе говорила, – громко прошептала блондинка.

– Вот эта? Правда? – ужаснулась ее подружка-брюнетка.

Пейдж могла включить музыку погромче и заглушить их голоса, но она нажала паузу и прислушалась к разговору двух подруг. Похоже, она была мазохисткой.

– Просто не верится, да? Я видела их двоих как-то вечером. Несмотря на то что она была вся из себя расфуфыренная, там не на что было глянуть. Не понимаю, что он в ней нашел. Погоди-ка, – рассмеялась блондинка. – Он же ничего не видит.

Женщины захохотали, заставив Пейдж побелеть от злости. Она привыкла к насмешкам, но ей не нравилось, как насмехаются над Мано. Их замечание было абсолютно неуместным.

– Кажется, она в наушниках? – спросила брюнетка.

– Ага. Она не слышит нас. Но даже если бы и слышала… Она сама прекрасно понимает, что они не пара. Этот богатенький красавчик никогда бы не обратил на нее внимания, если бы не был слепым.

Пейдж старалась не реагировать и надеялась, что очки скрывают переполнявшие ее эмоции. Ей не следовало слушать этот разговор. Теперь прекрасное утро было безнадежно испорчено. И ей причиняло боль то, что эти женщины говорили правду. Пейдж прекрасно знала, что они с Мано – не пара, и прокручивала эту мысль десятки раз с тех пор, как он поцеловал ее. Пейдж сомневалась, что его чувства были такими же, если бы он увидел ее своими глазами, и Мано был единственным, кто не соглашался с ней.

– Кажется кто-то завидует, – поддела блондинку ее подружка.

– Еще чего! – отрезала та. – Я просто подумала, что, если бы этот парень мог видеть, он предпочел бы меня, а не ее.

– Ты бы хотела встречаться со слепым? Он бы не смог оценить твою новую грудь.

– Но у него есть руки, не так ли? – захихикала блондинка. – Да и какая разница? Он владелец этого отеля. Богат, как Крёз. Я бы счастливо жила в свое удовольствие, пока он бродил где-то рядом со своей собакой. Разве можно быть настолько глупой, чтобы отказаться от такой возможности, даже если он слепой?

Тут подошел официант с напитками Пейдж и подносом с фруктами и сыром, которые она не заказывала.

– Что это? – спросила Пейдж.

– Я получил приказание от мистера Бишопа. Он настаивает на том, что малышу нужно кушать. – Мужчина поставил поднос на столик рядом с ней и, казалось, не заметил, как ахнули женщины, лежавшие на соседних шезлонгах. Если они подумали, что она беременна от Мано, их головы наверняка сейчас взорвутся. Что ж, не надо их разубеждать.

– Спасибо, – поблагодарила официанта Пейдж.

– Боже правый, надеюсь, ребенок будет похож на него, – прошептала брюнетка.

Большего Пейдж не смогла бы вынести. Она включила музыку погромче и подумала о том, что все старания Мано повысить ее самооценку оказались напрасными. Потому что сейчас она чувствовала себя такой же уродливой и нелюбимой, как и в тот день, когда узнала, что Уайетт ушел к ее сестре.

Пейдж взяла с тарелки сыр и кусочек маракуйи, потому что ей следовало подкрепиться. Читать она не могла по причине громкой музыки, а громкость убавлять не хотела, чтобы не слышать разговор двух женщин.

Поев, Пейдж решила вернуться в номер, переодеться и пройтись по магазинам, чтобы хоть немного поднять себе настроение. Она поднялась с шезлонга и наконец сняла наушники. К ее великой радости, женщины больше не обращали на нее внимания и обсуждали своих стилистов.

– Ты не собираешься искупаться? – спросила брюнетка свою подругу.

– Нет, – ответила та. – Я только покрасила волосы. Мой стилист сказал, если на них попадет хлор, они позеленеют. К тому же я не большая любительница плавать в бассейне. Откуда мне знать, не пописал ли туда кто-нибудь из детей?

Пейдж постаралась не закатить глаза, услышав ее слова. Шезлонги, на которых загорали две подруги, находились почти у самой кромки бассейна. Обходя их, Пейдж вдруг остановилась, когда поняла, что она так и не искупалась. Положив сумку на пустующий шезлонг и сняв шлепанцы, она рассчитала расстояние и, глубоко вздохнув, со всего разбегу бросилась в воду прямо напротив двух женщин.

Вынырнув, она услышала их крики. Окинув быстрым взглядом блондинку, Пейдж удостоверилась, что та мокрая с ног до головы. Было бы здорово, если бы ее волосы на самом деле позеленели.

Пейдж спокойно вылезла из бассейна и завернулась в полотенце. Уходя, она повернулась к женщинам и слегка помахала им на прощание.

Черт подери. Теперь Пейдж чувствовала себя просто превосходно.

– Давай прогуляемся на пляж, – предложил Мано. – Скоро закат.

– Мне и здесь хорошо, – подсев к нему на диван, ответила Пейдж.

– Возможно. Но через пару дней ты сможешь сидеть на диване и ничего не делать. Ты не сможешь гулять вдоль пляжа Вайкики и любоваться восхитительным закатом.

– Ты прав. А еще там не будет тебя.

Мано прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

– Если ты хочешь быть со мной рядом, тогда пошли гулять на пляж.

Пейдж застонала и неохотно поднялась. Мано свистом подозвал Хоку и надел на него поводок. Он надеялся, что Пейдж не заметила, что он положил в карман шорт подарок, который купил для нее. Как он и ожидал, она не воспользовалась его предложением и ничего себе не купила, поэтому он решил взять инициативу в свои руки. Мано не сомневался, что Пейдж никогда не купила бы себе такого красивого и такого дорогого подарка.

Оказавшись на пляже, они разулись и, взявшись за руки, побрели вдоль берега. Мано чувствовал, как остывает жар погружающегося в океан солнца. Волны мягко омывали их ноги, а Хоку весело плескался, убегая вперед.

– Ты был прав, – через некоторое время сказала Пейдж. – Эта прогулка намного лучше, чем диван.

– Я ведь говорил. И обещаю, что будет еще лучше.

Пейдж ничего не сказала в ответ. Когда они отошли на достаточное расстояние от отеля, Мано решил, что настало время вручить ей подарок. Пейдж была, как никогда, молчаливой, и он надеялся, что подарок вернет ей ту восторженность, которой ей так не хватало сегодня.

– Я хочу, чтобы ты закрыта глаза, – сказал Мано. Пейдж захихикала в ответ:

– Тебе не кажется, что, по крайней мере, один из нас должен видеть, куда мы идем?

– Мы уже пришли. Просто стой спокойно и закрой глаза. Если ты не закроешь их сама, я накрою их своей рукой.

– Ладно, ладно.

Мано провел пальцами по ее щекам и коснулся ее густых ресниц, чтобы убедиться, что она закрыла глаза.

– Чудесно. Держи их закрытыми.

– Я так и делаю, – заявила она.

Мано вынул из кармана большую бархатную коробочку, которую приобрел в самом дорогом ювелирном магазине на территории его отеля. Он тихонько открыл ее и, достав оттуда ожерелье, надел его на шею Пейдж.

– Не открывай глаза, – потребовал он, застегивая ожерелье.

– Я больше не могу, – ответила она.

– Знаю. Ладно, можешь открывать глаза.

Затаив дыхание, Мано ждал реакции Пейдж, но ее не было. Пейдж не завизжала и не запрыгала от радости. Мано был уверен в том, что ювелир в его собственном отеле не мог продать ему подделку. Шестизначная сумма должна была, по крайней мере, принести ему если не восторженный поцелуй, то хотя бы простое «спасибо».

– Ты рассмотрела его? – спросил Мано.

– Да, – едва слышно шепнула Пейдж.

– И? Оно тебе нравится? – Мано очень надеялся на положительный ответ. Ювелир помог ему выбрать эксклюзивное ожерелье в три ряда из черных жемчужин с многоцветными переливами. Жемчужины отличались размером и цветом, от почти что черного до серебристо-серого, и были разделены друг с другом бриллиантами в десять карат. Ювелир сказал, что блеск жемчужин был впечатляющим. Мано знал, что такой подарок будет идеальным для Пейдж, потому что надеялся, что она тоже посмотрит на себя как на драгоценную жемчужину, а не крошечную песчинку.

– Да, – чуть нерешительно ответила Пейдж.

– Судя по тону твоего голоса, я сомневаюсь, – помрачнел Мано. – Я думал, тебе понравится. Я просил тебя выбрать что-нибудь, но ты не послушалась меня, поэтому я выбрал за тебя. Мне хотелось, чтобы у тебя появилось что-то красивое, что поможет тебе навсегда запомнить эту неделю на Гавайях.

Пейдж обхватила ладонями его лицо.

– Мано, для того чтобы запомнить эти дни, мне не нужно дорогое ожерелье. Я и так никогда не забуду это время.

Он был рад слышать ее слова, но они ничего не меняли.

– Тогда считай его подарком-благодарностью. Ты вытащила меня из отеля, заставила покинуть мою зону комфорта и помогла понять, что, может быть, мне не следует торчать в отеле сутками напролет.

– Простого «спасибо» было бы достаточно. Это ожерелье…

Она продолжала упрямиться, не имея ни малейшего понятия, сколько стоило это украшение.

– Нет, не достаточно. Пейдж, я купил его тебе, потому что хотел, чтобы оно было у тебя. Я могу придумать миллион причин, и ты все их отбросишь. Что хорошего во всех моих деньгах, если я не могу потратить их на ту вещь, на которую хочу их потратить? Пожалуйста, порадуй меня и просто прими его.

– Хорошо, – тяжело вздохнула Пейдж. – Спасибо, Мано. Ожерелье просто восхитительное. – Она потянулась к нему и нежно поцеловала.

Потом они развернулись и медленно побрели обратно к отелю.

– Пейдж, как бы ты хотела провести этот вечер? Мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать, и ты смогла бы покрасоваться в своем новом украшении.

– Мне кажется, у меня нет подходящей к нему одежды. Сейчас я чувствую себя немного глупо в нем и майке с джинсовыми шортами.

– Красивой женщине в красивом украшении нарядное платье ни к чему.

– А это идея, – прильнув к нему, прошептала Пейдж. – Как насчет того, что мы сегодня останемся дома, закажем еду в номер, и я надену это ожерелье. И больше ничего.

– Заманчивое предложение, – взволнованно ответил Мано. Не важно, сколько раз он обладал Пейдж, ему хотелось еще.

Мано старался пореже жалеть о потерянном зрении. Такие вещи были бесполезными, потому что чудо случалось только в сказках. Слезы Рапунцель не исцелят его, потому что он живет в реальном мире. И тем не менее Пейдж нарисовала в его воображении такую картину, которую ему хотелось увидеть наяву.

Эта женщина заставила его мечтать о вещах, о которых он никогда не задумывался. Пейдж оказалась такой многогранной, что Мано не мог поверить, что такие женщины существуют в реальной жизни. За эти годы у него было несколько романов, но он никогда не возвращался к ним и не вспоминал женщин, с которыми проводил время.

Что касалось Пейдж, Мано понимал, что на этот раз все будет по-другому. Ему не хотелось, чтобы она уезжала, и он не сомневался, что ее мелодичный смех и нежные ласки будут преследовать его на протяжении многих недель.

Но мог ли он требовать большего?

Мано попытался прогнать эти мысли прочь. Мечтать о подобных вещах было еще хуже, чем мечтать о том, чтобы к нему снова вернулось зрение. Он не мог понять, почему его так тянет к Пейдж. Ну почему его угораздило связаться с женщиной, чья жизнь была такой сложной, что она лишала его надежды на их совместное будущее? У Пейдж была своя жизнь в Калифорнии, и она не могла просто так взять и все бросить. Она утверждала, что отец ребенка не захочет принимать участие в его воспитании, но что, если она ошибалась? Тогда она не сможет вывезти ребенка в другой штат, не говоря уже о том, чтобы улететь с ним за океан.

Мано настолько погрузился в размышления, что споткнулся и рухнул лицом в мокрый песок. Хоку забегал вокруг него, облизывая его ухо, чтобы убедиться, что с его хозяином все в порядке.

– Бог мой! – воскликнула Пейдж.

Она присела рядом с ним и предложила ему руку, чтобы помочь подняться, но он справился сам. Раздраженно Мано стряхивал с одежды и лица мокрый песок. Надо же было упасть на глазах у Пейдж.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да, – натянуто бросил Мано, схватив Хоку за поводок. Он взял Пейдж за руку, и они продолжили свой путь. Его распирало от злости. Это падение было одной из причин, по которой он не выходил за пределы отеля. В его маленьком мирке все было привычно и знакомо, а вне его могло случиться всякое. Хоку мог не заметить всех преград на пути Мано.

То, что случилось, вряд ли следовало принимать всерьез, но Мано задумался. Он получил своеобразное предупреждение. Не стоит мечтать о том, чтобы Пейдж осталась с ним на Гавайях. Даже если она полюбит его, даже если отец ребенка не захочет принимать участие в их жизни… Мано по-прежнему останется незрячим. Он прекрасно справлялся один, но сможет ли он предложить Пейдж какую-то помощь по уходу за ребенком? Скорее всего, он будет дополнительным бременем, которое ей абсолютно ни к чему.

– Ты уверен, что все хорошо? – еще раз спросила Пейдж, когда они подошли к отелю.

– Да, – ответил он. – Единственное, что пострадало, – это моя гордость.

К счастью, Пейдж не стала доставать его вопросами, и они молча вошли в лифт.

– Я думаю… – наконец сказал Мано. Эти слова слетели с его языка неожиданно для него самого.

– О чем?

Он думал о том, что мог ошибаться насчет невозможности их совместного будущего. Но с другой стороны, Пейдж могла принять его предложение, а потом через какое-то время бросить его, как когда-то сделала Дженна. Нет, уж лучше забыть о своих фантазиях.

– О том, что на тебе будет ожерелье и ничего из одежды, – натянуто улыбнулся Мано.

– Ах ты, бесстыжий мальчишка! – взяв его под руку, рассмеялась Пейдж.

«Все лучше, чем дурак», – подумал он, когда они направились в его номер.

Глава 9

Пейдж становилось не по себе, когда она думала о том, чтобы надеть это ожерелье, выходя в люди. Не потому, что оно было некрасивым или она не гордилась им, а потому, что боялась, чтобы ее не ограбили. Пейдж видела его в витрине ювелирного магазина, когда прогуливалась по территории отеля после того инцидента у бассейна. Она посмотрела на цену другого украшения, поменьше и не такого впечатляющего, и у нее отвисла челюсть. Поэтому она не могла представить, сколько Мано заплатил за то ожерелье, что подарил ей.

По возвращении домой ей придется застраховать свой подарок и поместить в индивидуальный банковский сейф. Такие украшения не хранили в ящике с нижним бельем рядом с каким-то колечком и сережками с крошечными бриллиантами, которые дарят родители на выпускной.

Но когда они вернулись обратно в номер и Мано ушел в душ, Пейдж наконец смогла полюбоваться невероятно красивыми жемчужинами, которые переливались разными оттенками серого.

– Пейдж? – позвал ее Мано, выйдя из ванной несколько минут спустя.

– Я возле балконной двери. Любуюсь своим новым украшением, – ответила она.

Мано подошел к ней сзади и обнял за талию. Его ладони покровительственно легли на ее начавший округляться живот.

Пейдж смотрела на их отражение в стеклянной двери, в то время как Мано целовал ее обнаженное плечо. Несмотря на то что он восхищался ею и доводил до исступления в постели, она до сих пор не могла поверить, что находится в объятиях такого мужчины. Пейдж думала, что проведет эту неделю за чтением какой-нибудь дешевой книжки на пляже.

Мано оказался неожиданным и очень приятным сюрпризом. Они были вместе всего лишь одну неделю, но Пейдж казалось, что он всегда был частью ее жизни. Если честно, она не представляла, что будет делать, когда они расстанутся. После того разговора на пляже, когда Мано рассказал ей о Дженне и нежелании связывать себя серьезными отношениями с другими женщинами, Пейдж поняла, что она обречена. Она тогда пошутила, но глубоко в сердце поняла, что влюбляется в мужчину, который никогда не ответит ей взаимностью.

Мано проводил ладонями по ее обнаженным рукам, а его поцелуи заставляли Пейдж дрожать от предвкушения. Она отклонилась назад, и он обхватил ее руками и крепко прижал к себе.

Я не готов отпустить тебя, – сказал он, озвучив ее собственные мысли.

– Тогда не делай этого, – ответила она, поворачиваясь к нему лицом. – Если хочешь, можешь держать меня в своих объятиях всю ночь.

Мано стянул с нее майку, обнажив ее грудь. Они стояли, прижавшись друг к другу, и Пейдж наслаждалась прикосновением его разгоряченной кожи. В его объятиях она чувствовала себя как дома под теплым и уютным пледом.

Мано склонился над ней и поцеловал в губы, и его поцелуй был самым нежным, самым трогательным из всех, которыми они делились друг с другом. В нем не было нерешительности или отчаянного желания, а только сладость, от которой у Пейдж на глазах выступили слезы. Хорошо, что Мано не видел их, потому что ей не хотелось испортить этот момент, поддавшись своим эмоциям.

Пейдж взяла Мано за руку и повела его в спальню. Она стянула с него полотенце и усадила на край кровати. Ее джинсовые шорты последовали за полотенцем, и Пейдж осталась в одном ожерелье, как и обещала.

То, что он мечтал, чтобы она была с ним в таком виде, придало ей храбрости. Пейдж встала между его бедер и взяла его руки в свои. Она водила ими по своей обнаженной коже, а потом коснулась его пальцами ниток жемчуга.

– Как ты и просил, – прошептала она.

Мано судорожно вздохнул. Откинувшись на кровать, он потянул за собой Пейдж. Она легла сверху, и Мано, обхватив ее лицо руками, прильнул к ее губам.

– Что мне сделать для тебя? – спросила она.

– Делай что тебе хочется.

Пейдж прикусила губу, чуть приподнялась и села верхом на Мано. Она никогда не чувствовала себя комфортно в этой позе, но теперь у нее появился шанс дать волю своим чувствам по-настоящему, без того, чтобы испытывать неловкость и смущение.

Мано потянулся за их последним презервативом. Ему не пришлось тратить время на прелюдию, потому что Пейдж была готова к близости в тот самый момент, когда он коснулся ее. Мано обхватил ее бедра, когда она приподнялась, а потом, опустившись, приняла его в себя. Пейдж чувствовала себя такой наполненной, что почти не решалась продолжать. Она замерла и позволила своему телу расслабиться.

Мано застонал и вонзил пальцы в ее бедра.

– О, Пейдж… – сдавленно простонал он. – Мне так хорошо с тобой.

Положив ладони на его мускулистую грудь, Пейдж медленно подалась вперед. Принимая его глубоко в себя, она сладострастно улыбнулась. Пейдж никогда еще не чувствовала себя такой уверенной в постели, и ее охватил дикий восторг. Двигаясь в такт с Мано, она изучала выражение его лица, чтобы узнать, как касаться его тела, чтобы свести его с ума.

Но самое важное, ей хотелось, чтобы эти минуты тянулись вечно. На этот раз в их близости чувствовалась какая-то завершенность. Хотя до ее отъезда они наверняка еще не раз окажутся в объятиях друг друга, но их время вместе неумолимо приближалось к концу. Завтра Пейдж поедет на похоронную церемонию ее дедушки и попрощается с Гавайями. Ее жизнь снова станет такой, как раньше. Жизнь без Мано.

Ее глаза снова заблестели от слез, и Пейдж ничего не могла поделать с собой. Она продолжала медленно двигаться и истязать Мано, но чувствовала, как ее переполняют эмоции. Как получилось, что этот мужчина за такой короткий срок стал неотъемлемой частью ее жизни? Что она будет делать без Мано, которого успела полюбить?

До того, как начался их любовный роман, Пейдж предупредила Мано, что у нее хватает проблем, но сейчас ее жизнь стала в десять раз сложнее, чем раньше.

Мано потянулся к ней, возвращая в реальность.

– Поцелуй меня, – попросил он.

Пейдж наклонилась и прильнула к его губам. Она не знала, что ее ждет дальше, и старалась насладиться каждым мгновением близости с Мано.

Когда их губы слились в поцелуе, он крепче сжал ее бедра, убыстряя темп ее толчков. Пейдж почувствовала, как в ее теле нарастает сладостное напряжение, и она знала, что не сможет противостоять ему. Через несколько секунд они с Мано одновременно достигли вершины наслаждения, и спальня огласилась их криками и громкими стонами.

Пейдж рухнула на кровать рядом с Мано, и он прижал ее к себе.

– Что я буду делать без тебя? – прошептал он ей на ухо.

– Все пойдет своим чередом, – ответила она, зная, что в жизни Мано мало что изменится. А вот Пейдж придется жить с новой сердечной раной.

– Ну почему здесь, на Гавайях, время летит так быстро?

– Ты о чем? – удивленно приподнял бровь Мано.

Они сидели на балконе его номера и пили сок, а Пейдж любовалась восхитительным рассветом. Она не могла поверить, что в последний раз видит, как поднимается солнце над райским островом Оаху. Казалось, только вчера она стояла одна на пляже и не знала, чем себя занять.

– Неделя в каком-нибудь другом месте тянулась бы намного дольше. Мне кажется, что я только приехала, а уже нужно возвращаться обратно.

– Ты так говоришь, потому что провела добрую часть поездки в моей постели? Время всегда летит быстро, когда проводишь его весело.

– В таком случае вся вина лежит на тебе.

– Ну я ведь говорил тебе, что гид из меня никудышный, – улыбнулся Мано, но потом выражение его лица стало серьезным. – Поверить не могу, что ты сегодня улетаешь. В котором часу должна состояться поминальная служба?

– В два часа. А потом я соберу свои вещи и поеду в аэропорт.

– Значит, сегодня мы вместе в последний раз, – тихо сказал Мано. – Жаль, что ты не можешь остаться подольше.

– Не говори так. – Пейдж высвободила свою руку из его руки. – Мне будет еще сложнее возвращаться домой к реальной жизни. Я не могу остаться на Гавайях, и мы оба это знаем.

Я не знаю. И кто вообще придумал, что ты должна уехать?

– Вселенная. Мано, даже если бы я осталась, как изменились бы наши отношения? Ты ведь сам сказал, что ни с кем не встречаешься дольше одной недели.

– Ты первая женщина, ради которой мне хочется нарушить это правило.

– Это ты сейчас так говоришь, – с болью в сердце возразила Пейдж. – Я гарантирую, что ты почувствуешь облегчение, когда я уеду.

– Зачем ты говоришь такие вещи?

– Потому что это правда. Мано, я знаю, что я не та, которая нужна тебе. Мы чудесно провели время, но оно подошло к концу. Я уверена, что здесь, на Оаху, ты встретишь женщину, которая идеально подойдет тебе. И ее жизнь не будет такой запутанной, как моя.

– Откуда ты знаешь, кто мне подходит? – раздраженно спросил Мано.

– Потому что я знаю свою внешность, а ты нет. Спасибо тебе за твои прекрасные слова, которые сотворили чудо с моей самооценкой, но вся правда в том, что я не подхожу тебе.

– Ты ошибаешься, – отрезал он.

– Мано, если бы ты знал, как я выгляжу на самом деле, ты бы никогда не прикоснулся ко мне.

Мано покачал головой и отвернулся.

– Это неправда. Я точно знаю, как ты выглядишь.

– Это невозможно, – недоверчиво посмотрела на него Пейдж.

– Начнем с того, что я касался тебя. Я знаю каждый миллиметр твоего тела.

– Мы говорим о разных вещах.

– Возможно. Но у меня в отеле работает тысяча человек. Они мои глаза и уши. В первые два дня, когда ты приехала, я спрашивал у них о тебе. И они в точности описали мне твою внешность.

У Пейдж отвисла челюсть. Неужели он знал правду все это время?

– Ты думаешь, что я все это время заблуждался насчет тебя, но ты ошибаешься. Я в точности знаю, какая ты внешне и какая ты изнутри. Даже слепой может увидеть чистый свет, который исходит от тебя. Ты прекрасный человек. Пейдж, я провел эту неделю с тобой, я занимался с тобой любовью, потому что ты мне нравишься такой, какая ты есть.

Пейдж с трудом сдержала слезы. Никогда еще мужчина не говорил ей таких искренних слов.

– Ты не хочешь узнать, что о тебе рассказали мои служащие? – спросил Мано.

– И что же они сказали?

– Поначалу я очень огорчился, потому что некоторые из них заявили, что вообще не заметили тебя. Они видели, как я разговаривал с тобой, но не смогли описать тебя. Создавалось такое впечатление, что ты какое-то привидение, и тебя никто не видит, кроме меня. Я до сих пор не могу понять, почему они не заметили тебя, потому что ты привлекла мое внимание с первой минуты нашего знакомства.

– Я врезалась в тебя. Уверена, если бы на твоем месте был другой человек, он тоже запомнил бы меня.

– Конечно, такой способ самый лучший, чтобы привлечь мое внимание. Но я подумал, может быть, ты специально делаешь так, чтобы тебя не замечали, и я единственный, от кого ты не смогла спрятаться.

Я не пыталась прятаться, – начала Пейдж, но остановилась, потому что говорила неправду. – Ладно, может, ты и прав. Просто за все эти годы я слышала так много жестоких насмешек в свой адрес, что мне хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе. И я привыкла к тому, что люди не замечают меня. По правде говоря, так даже лучше, если они не могут предложить мне ничего, кроме оскорбительной критики. Я предпочитаю быть невидимой, чем осыпанной градом насмешек.

Мано какое-то время молчал, повернувшись в сторону темных океанских волн. Он словно взвешивал ее слова.

– Пейдж, ты думаешь, что твои слова заставят меня расхотеть, чтобы ты осталась? Ты как будто пытаешься убедить меня, чтобы я отпустил тебя.

Она вздохнула. Вообще-то все было с точностью до наоборот. Пейдж хотелось остаться, уступить своим чувствам, которые она сдерживала, отказаться от своей прежней жизни, чтобы быть с Мано. Но она уже совершила ошибку с Уайеттом и не могла позволить себе еще одну с Мано. Что, если она согласится остаться, а он передумает? Мано всю свою жизнь избегал серьезных отношений. И Пейдж не верила, что она именно та женщина, которая поможет ему измениться к лучшему.

– Дорогой, я просто опережаю тебя.

– Ты говоришь глупости, – неодобрительно нахмурился Мано, повернувшись в ее сторону.

– Может быть, но я знаю, как заканчиваются сказки для таких девочек, как я, – вздохнула Пейдж. – Хочешь узнать, что случилось с отцом моего ребенка?

Мано застыл в своем кресле, но потом кивнул.

– Да.

– Ладно, я скажу. Он бросил меня ради моей более красивой сестры, – с болью сказала она. – Я всегда терялась на фоне Пайпер, и не без причины. Между нами всего год разницы, но люди не могут поверить, что мы сестры, потому что мы такие разные. Она отличается от меня во всем. Можно сказать, Пайпер взяла все самое лучшее от наших родителей. И я всегда считала, что мне остались объедки.

– Опиши, какая она, – потребовал Мано. – Я хочу знать, почему ты считаешь ее такой особенной по сравнению с собой.

– Что ж, во-первых, у нее золотистые волосы, которые волнами ниспадают ей на плечи. А мои волосы абсолютно прямые и не удерживают завиток дольше двух минут. У Пайпер красивая фигура с плавными линиями в нужных местах, тогда как я похожа на доску и сложена как двенадцатилетний мальчишка. У Пайпер лицо как у ангела с большими карими глазами и пухлыми губами. Мои губы тоненькие, как шнурочки, а подбородок и нос слишком острые. Отличаться друг от друга еще больше, чем мы, наверное, уже невозможно.

– Похоже на то. Но почему ты сравниваешь себя со своей сестрой? Если бы я сравнивал себя с Кэлом, я бы сошел с ума.

– Потому что так поступают все, – возразила Пейдж. – Я всю жизнь теряюсь на фоне Пайпер.

– Я ничего не понимаю. Ты не описала ни одной из по-настоящему важных вещей, – заметил Мано. – Ты должна простить меня, все-таки я слепой и так далее, но у меня несколько другие приоритеты. Она такая же умная и заботливая, как ты? Твоя сестра забавная и добрая? Она проводила бы свое время у постели раненых солдат или предпочла бы заняться маникюром?

Пейдж потрясенно замолчала. Она не знала, что сказать, хотя ответ напрашивался сам собой. Пайпер не была скучной или легкомысленной, просто у нее были другие приоритеты. Она работала стилистом-парикмахером, и ее восприятие жизни было абсолютно визуальным. Пейдж не могла сказать, что ее сестра – эгоистка. Она много раз пыталась сделать Пейдж красивый макияж, но все без толку.

– Мано, ты в меньшинстве. Большинство мужчин тут же попадали под ее чары, и, как я уже говорила, Уайетт не стал исключением. Когда он бросил меня ради сестры, создавалось такое впечатление, что я больше не существовала для него. Он даже не потрудился сказать мне, что между нами все кончено. Этот человек просто растворился, он не звонил, не писал сообщения, а потом вдруг появился на одном из семейных праздников под руку с Пайпер.

– Пусть Уайетт – настоящий мерзавец, но неужели твоя сестра настолько жестокая?

Пейдж пожала плечами.

– Думаю, все дело в том, что Пайпер не замечает никого, кроме себя. Так было всегда. Думаю, ей показалось естественным, что какой-то мужчина предпочел ее, так что мне нечего обижаться.

– Обижаться? – чуть ли не закричал Мано. – Она украла отца твоего ребенка, и ты даже не можешь обидеться по этому поводу?

– Они не знают, что я беременна. Я пока никому не сказала.

– Так вот почему отец ребенка не сможет присутствовать в его жизни? Потому что будет слишком занят в роли его дяди?

Это прозвучало ужасно. Пейдж на подсознательном уровне желала, чтобы Пайпер и Уайетт расстались до того, как она родит.

– Похоже на то. Но даже если они перестанут встречаться, я не приму его назад. Благодаря тебе я узнала, что в жизни есть что-то лучшее. Но также я понимаю, что наши с тобой отношения не могут продолжаться. Скоро я сяду в самолет, улечу домой и наконец решу все вопросы, которые откладывала, пока была здесь. Я буду обустраивать детскую и перестраивать всю свою жизнь, а ты будешь управлять своим отелем. Пройдет несколько недель или месяцев, и ты забудешь меня. Проведешь неделю в объятиях другой женщины, и все вернется на круги своя. Может быть, однажды ты вспомнишь обо мне и подумаешь, как у меня дела и кто у меня родился – мальчик или девочка. Вот такое у нас будущее, Мано.

Глава 10

После завтрака и их невеселого разговора Мано находился в растерянности и не знал, что сказать Пейдж. Он не стал уговаривать ее остаться и не стал убеждать, что она подходит ему. Пейдж не хотела втягивать Мано в свои жизненные перипетии и под конец дала ему понять, что больше не собирается возвращаться к этому вопросу.

Они вернулись в кровать, чтобы вздремнуть и заняться любовью на прощание. Ласки Мано были неторопливыми, потому что он знал, что эта их близость последняя.

Когда все закончилось, он, словно в забытьи, поднялся и направился в ванную, чтобы привести себя в порядок перед поминальной службой.

Пейдж сегодня была отстраненной и задумчивой, что не казалось чем-то необычным, учитывая, что ей предстояло опустить прах ее дедушки на дно океана. Хотя создавалось впечатление, что она специально отдалилась от Мано, зная, что скоро они расстанутся навсегда. Сколько времени у них осталось? Немного. Всего несколько часов.

Мано вдруг ощутил настоятельную потребность рассказать ей о своих чувствах. Завернувшись в полотенце, он вышел из душа, когда его внимание привлек какой-то звук. Наверное, звонил мобильный телефон Пейдж. За всю неделю ее ни разу не потревожили, поэтому Мано слышал эту мелодию впервые.

– Алло? – услышал он голос Пейдж.

Мано пытался не прислушиваться к разговору, но их разделяла всего одна дверь.

– Уайетт? Почему ты звонишь мне?

Уайетт? Одного упоминания имени этого мужчины хватило, чтобы его кровь вскипела. Мано выключил воду, чтобы лучше слышать их разговор.

– Пайпер придет в ярость, если узнает, что ты звонишь мне… Нет, я не дома, – ответила она. Ее голос звучал напряженно. Я на Гавайях… Да, на Гавайях.

Повисла пауза. Похоже, этому мерзавцу было что сказать после того, как он исчез из жизни Пейдж, даже не объяснившись с ней.

– Ты прав. Уайетт, нам действительно нужно поговорить, но не сейчас… Нет, я прилетаю домой завтра утром. Сегодня должна состояться поминальная служба.

Мано подумал, что существовала только одна причина для звонка Уайетта. Он хотел вернуть Пейдж. Если только он не забыл у нее свой ноутбук или что-то еще.

– Знаю, – сказала Пейдж. – Мне было очень нелегко. Я просто не могу говорить об этом сейчас. Позвони мне завтра ближе к вечеру, ладно? Хорошо. Пока.

Мано подождал минуту, а потом вышел из ванной.

– Мне показалось, ты с кем-то разговаривала? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Э-э-э… Звонили с работы. – Даже если бы Мано не слышал ее разговора, по тону ее голоса он сразу бы понял, что она говорит неправду. – Они думали, что я выйду на смену завтра утром, но я сказала, что появлюсь только в субботу.

Мано кивнул и вернулся обратно в ванную, чтобы высушить волосы. Его голова просто раскалывалась. Ну почему Пейдж обманула его? Причина была только одна: Пейдж не была до конца честна с ним по поводу своих чувств к Уайетту. Он позвонил ей ни с того ни с сего и захотел встретиться. Для чего? Может, его бросила Пайпер и он собирался вернуть Пейдж?

Неужели она примет его обратно после того, как он поступил с ней? От этой мысли к горлу Мано подкатила тошнота. Пейдж заслуживала намного лучшего мужчину, чем этот Уайетт. Но с другой стороны, если тот передумал, кто такой Мано, чтобы вмешиваться? Уайетт был отцом ребенка Пейдж. Разве не лучше, если они помирятся и будут растить его вместе?

Единственным, кто пострадает при таком раскладе вещей, будет Мано, но он справится. Как говорила Пейдж, может быть, он забудет ее через несколько недель или месяцев, словно она не затронула его сердце. А может, он уйдет с головой в работу, и Пейдж никогда не узнает, что разбила ему сердце.

Ему хотелось выйти и признаться, что он чувствует по отношению к Пейдж, и умолять ее, чтобы она осталась. Но что потом? Вдруг по истечении некоторого времени он пожалеет о том, что согласился растить чужого ребенка и выдернул Пейдж из привычного ей образа жизни? Нет, лучше оставить все, как есть. Пусть она возвращается домой, к этому чертовому Уайетту.

Мано тяжело вздохнул. Все, что ему остается, – это держать рот на замке.

* * *

Пейдж прижимала к себе урну с дедушкиным прахом, когда лодка отчалила от берега и повезла их на другую сторону залива, туда, где находился мемориал линкора «Аризона». Мемориал был временно закрыт для туристов, предоставив Пейдж право присутствовать на поминальной службе в частном порядке.

Она окинула взглядом сверкающее на солнце белоснежное здание, которое, казалось, парило над водой. Под ним, как она знала, находились утонувшие останки линкора «Аризона» и солдат, которые погибли в тот страшный день. Выше ватерлинии виднелись только некоторые части корабля.

Какой-то мужчина в парадной форме принял у нее из рук урну, когда они с Мано вышли из лодки и ступили на пристань. Мано взял Пейдж за руку, сопровождая ее к мемориалу. Хоку бежал впереди них. Они последовали за огромной процессией, которая включала салютную команду, офицера, несшего урну, и горниста.

Внутри было полно офицеров военно-морского флота и служащих мемориала. Поскольку Пейдж была единственной родственницей усопшего, прибывшей на церемонию, был поставлен только один ряд стульев. Их проводили и усадили перед огромной стеной, на которой от потолка до пола были выбиты имена моряков, которые погибли в тот день, когда линкор «Аризона» подвергся бомбардировке японцев.

У стены находилось два огромных мраморных прямоугольника, украшенных пурпурными и белыми орхидеями. На них были выбиты имена тех моряков, которые вернулись на «Аризону», чтобы быть там похороненными, точно так же, как и ее дедушка. Этих имен было не так много, но они все равно произвели неизгладимое впечатление на Пейдж. Двадцать, сорок, шестьдесят лет спустя… эти мужчины никогда не забывали тот страшный день и сослуживцев, которых они потеряли. Они все выбрали возвращение, чтобы в конце жизненного пути быть рядом с ними. Включая ее дедушку. Его имя было самым последним из всех, выбитых на холодном мраморе, и Пейдж почему-то не сомневалась, что он был единственным из остававшихся в живых моряков «Аризоны».

Пейдж смотрела на все эти имена, и на ее глаза наворачивались слезы. Она попыталась сдержаться. Не потому, что стеснялась плакать, в конце концов, это были похороны ее дедушки, а потому, что боялась, что не сможет остановиться.

Она уже оплакала своего дедушку. И большую часть своих слез она пролила, пока дедушка был еще жив и цеплялся за жизнь, когда его несчастное сердце отказывалось работать, как надо. Нет, сегодня она горевала по другому поводу.

Пейдж оплакивала свою любовь.

В сложившейся ситуации она не винила никого, кроме себя, но ей не становилось легче. Разве Мано не понимал, как тяжело было сказать ему «нет»?

Но она трезво смотрела на вещи и понимала, что невозможно ожидать от Мано, что он вызовется растить ее ребенка, как своего собственного.

Пейдж слишком любила его, чтобы просить о таких вещах. Она желала, чтобы у Мано появилась его собственная семья. И если он перестанет прятаться за своей слепотой и откроется навстречу возможностям, он обязательно встретит подходящую женщину и будет счастлив. Пока такого не случилось только потому, что он не верил в себя.

Благодаря Мано Пейдж начала относится к себе по-другому. Возможно, если она научится принимать себя такой, как есть, в ее жизни появится больше поводов для радости.

Но только для радости. В будущем в ее сердце не будет места для любви к кому-то другому, кроме ее ребенка. К тому же ей придется нелегко после расставания с Мано, которого она любила намного больше, чем Уайетта. Пройдет очень много времени, прежде чем ее разбитое сердце исцелится, и она будет готова впустить в него кого-то другого.

Пейдж не знала, зачем ей позвонил Уайетт. С тех пор как он удрал от нее с Пайпер, он не перекинулся с ней и парой слов. Пейдж казалось, что он что-то вынюхивал. Может, Пайпер бросила его, и он решил вернуться обратно? Напрасно. Может быть, Пейдж и была наивной, но она не была глупой. Чего бы этот тип ни хотел от нее, он зря старался. Она встретится с ним, расскажет о ребенке и спросит, какое соглашение он хотел бы заключить. Вот и все. Даже если Уайетт заикнется о том, что любит ее, она не клюнет на его наживку. Теперь она знала, какой должна быть настоящая любовь, а Уайетт не был способен на такие чувства.

Церемония началась с того, что капеллан зачитал стих из Библии. Урну с прахом дедушки Пейдж поставили на стол, накрытый флагом Америки.

Мано взял Пейдж за руку в знак поддержки, и она почувствовала, что он весь напряжен.

Вперед выступил командующий морскими силами, чтобы произнести речь. Он рассказывал о бомбежке и о солдатах, которые выжили подобно ее дедушке, и поблагодарил Пейдж за его службу своей стране и за посвящение своим павшим братьям.

Двое мужчин в парадной форме подошли к столу и, взяв урну с прахом, передали ее команде водолазов. Пейдж смотрела, как один из водолазов закрыт урну и скрылся под маслянистой поверхностью воды, направляясь к днищу корабля, а в это время команда офицеров молча отдавала салют.

– Тебе, Всемогущий Боже, – продолжил капеллан, – мы предаем душу нашего усопшего брата, а его тело мы предаем пучине в надежде на воскресение к вечной жизни во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Когда капеллан закончил свою молитву, салютная команда произвела три залпа, а горнист заиграл военный марш. Этот громкий шум был поразительным контрастом для оставшейся части погребальной церемонии. Звук от выстрелов был оглушающим, и Пейдж боялась, что ее нервы или то, что от них осталось, просто не выдержат.

Когда опустили флаг и передали его Пейдж, она чуть не расплакалась. Их с Мано проводили обратно к лодке и отвезли на берег. Там они сели в ожидавшую их машину и поехали в отель.

Чем большее пролегало расстояние между ней и дедушкой и последним местом его пристанища, тем более одинокой она себя чувствовала. Дедушка понимал ее, как никто другой. Он поддерживал ее, тогда как родители, казалось, совсем не понимали свою неуклюжую младшую дочь. Что ждет ее в этой жизни без дедушки и без Мано? Останется она и ее ребенок вдвоем против целого мира. Смогут ли они выстоять? Пейдж решила, что смогут.

Ее нервировала гнетущая тишина, царившая в салоне автомобиля. После церемонии Мано не проронил ни слова и с каждой минутой все больше отдалялся от Пейдж. Она знала, что такой момент рано или поздно настанет, но не думала, что ее сердце будет болеть так сильно. Ей казалось, что внутри ее образовалась какая-то пустота, и она все больше разрастается, грозя поглотить всю ее без остатка.

– Спасибо, что поехал со мной, – тихо сказала Пейдж. Она вцепилась в подаренный ей флаг, вместо того чтобы взять за руку человека, которого любила больше всего на свете.

– Пожалуйста. Для меня было большой честью присутствовать на церемонии, где почтили память одного из моряков «Аризоны». – Его слова были лишены всяческих эмоций, словно он произносил заранее заготовленную речь.

Я не представляю, как бы я высидела там одна. Мне было намного легче, когда ты находился рядом со мной.

Мано не повернулся в ее сторону. Пряча глаза за солнцезащитными очками, он просто смотрел прямо перед собой.

– Никто не должен оставаться один в такую минуту. Не понимаю, почему не приехали остальные твои родственники.

– Дедушка не захотел, чтобы они ехали. В Калифорнии на похоронной церемонии присутствовали все желающие, но эта служба должна была проходить без скопления народа.

– Но это все равно подразумевает присутствие близких родственников. Должен сказать, у тебя какая-то странная семья. По крайней мере, если сравнивать с моей. Если бы умер кто-то из моих родственников, он не смог бы удержать других от посещения его похоронной службы, если только не встал бы из могилы и самолично не разогнал их по домам.

– Тебе повезло.

Пейдж представила, что ее ждет в ближайшем будущем. Родители вряд ли обрадуются ее незапланированной беременности, особенно когда узнают, что вторая их дочь встречается с отцом ребенка. К тому же они не одобрят выбор своей красавицы дочери. Ландшафтный дизайнер годился для Пейдж, но не для Пайпер с ее высокими стандартами.

Вряд ли Пейдж завалят подарками для малыша, как это принято в подобных случаях, и вряд ли рядом окажется толпа родственников и близких людей, которые помогут ей подготовиться к рождению ребенка. Конечно, ей на помощь придет Бренда, но это событие не будет таким праздничным, как если бы у нее была такая семья, как у Мано. Пейдж представила, как его родственники пришли бы в восторг, узнав о ребенке. Наверное, на вечеринке в честь Пейдж, как будущей матери, играла бы народная гавайская музыка. Может быть, закололи бы поросенка и, завернув его в банановые листья, поджарили на углях на заднем дворе. А дедушка и бабушка Мано пришли бы в умиление при виде ее округлившегося живота и благословили бы ребенка традиционным гавайским именем.

Впервые за все время Пейдж позволила себе пожалеть о том, что отцом ребенка был Уайетт, а не Мано. Иначе все было бы намного проще. Тогда ей не пришлось бы просить Мано растить чужого ребенка. И она не чувствовала бы себя виноватой, оставшись на Оаху, чтобы быть рядом с ним.

Машина остановилась рядом с отелем. Пейдж понимала, что шансов передумать и остаться становилось все меньше с каждой секундой. Что будет, если она признается Мано в том, что любит его? Может, она только поставит себя в неловкое положение?

– Мано? – обратилась она к нему, прежде чем выйти из машины.

Он замер и повернулся к ней.

– Да?

– Я… – Слова застряли у нее в горле. За этими темными очками она не видела выражения его лица, не могла понять, что он чувствовал. Пейдж не знала, как он отнесется к ее словам. Мано возвел вокруг себя защитную стену, и Пейдж сомневалась, что ей удастся преодолеть ее.

– Этим вечером я буду очень занят, – сказал Мано, когда она так и не нашла сил признаться ему в своих чувствах. – Я договорился, чтобы тебя отвезли в аэропорт, когда ты будешь готова.

Пейдж показалось, что ее сердце пронзили острым клинком.

– Ты не поедешь провожать меня?

Он покачал головой. Выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Прости, я не могу. Но я хочу поблагодарить тебя за эту чудесную неделю. Я получил огромное удовольствие в твоей компании. Надеюсь, ты хорошо провела время здесь, в «May Лоа», и желаю тебе самого лучшего в будущем.

Он не обнял ее и не поцеловал на прощание, а просто открыл дверцу и вышел из машины вместе с Хоку. Мано дал чаевые водителю и исчез за стеклянной дверью отеля.

Пейдж не могла пошевелиться. Она не могла дышать. Ее сердце начало разваливаться на куски, причиняя ей невыносимую боль. По щекам Пейдж побежали слезы, и, не в силах сдерживаться, она горько зарыдала. Слишком много всего случилось за последний месяц. Смерть ее дедушки, беременность, предательство Уайетта. А теперь ее отверг Мано.

Нос и щеки Пейдж покраснели. Она не знала, смотрит ли на нее водитель, но ей было все равно. Ее жизнь разваливалась на куски прямо на глазах, и, если Пейдж хотела сидеть на заднем сиденье машины и оплакивать ее, она так и сделает, черт подери.

Когда слезы закончились, Пейдж достала из сумки платок и высморкалась. Чего она добилась? Она оттолкнула Мано, чтобы защитить себя, а теперь пожалела. Пейдж предпочла бы признаться ему в любви и быть отвергнутой, чем получить его холодное, безразличное «прощай». Она причинила ему боль. И теперь он сделал то же самое по отношению к ней. Ей придется как-то исправлять сложившуюся ситуацию.

Набравшись смелости, она вышла из машины и пошла в отель.

– Вы не видели, куда пошел мистер Бишоп? – спросила Пейдж у портье.

Он бросил на нее подозрительный взгляд и покачал головой:

– Прошу прощения, но нет, не видел.

– Пожалуйста, – настаивала она. – Я должна сказать ему что-то очень важное.

– Мне очень жаль, мисс Эдварде, но мистер Бишоп попросил не беспокоить его, пока он будет работать в своем офисе.

Но я…

– Он особо отметил, чтобы его не потревожили вы, мисс, – перебил ее портье. – Прошу прощения. Надеюсь, вы хорошо провели время в «May Лоа». Если вам что-нибудь понадобится до того, как вы уедете, пожалуйста, дайте нам знать.

Эта вежливая заученная речь напомнила ей прощальные слова Мано и была для нее как пощечина. Он не хотел видеть ее. Бессмысленно умолять и просить, чтобы ее пустили к нему в офис.

Что ж, у нее не оставалось выбора.

– Спасибо, – тихо сказала она и пошла прочь. Настало время собрать вещи и навсегда попрощаться с Гавайями и Мано.

Глава 11

Пейдж ждал долгий полет с пересадкой в Лос-Анджелесе, но вместо того, чтобы поспать, она всю ночь думала о том, как они с Мано расстались.

Уставшая после бессонной ночи, она наконец добралась до дома, открыла входную дверь своей квартиры и ввалилась внутрь. Пейдж бросила свои сумки на пол и вскрикнула от неожиданности, увидев сидевшую на диване Пайпер.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Пейдж была слишком обессилена, чтобы подбирать слова. Особенно по отношению к женщине, которая сбежала с отцом ее ребенка. Не то чтобы Пейдж хотела заполучить его обратно, но все же.

Пайпер поднялась и с тревогой посмотрела на сестру, и тогда Пейдж заметила ее опухшее лицо и покрасневшие от слез глаза.

– Я приехала, потому что знала, что ты прилетаешь сегодня утром.

– Какая тебе разница?

– Как прошла поминальная служба?

Пейдж сложила руки ниже груди и посмотрела на сестру.

– Замечательно. Служащие мемориала сделали несколько снимков и пришлют их нашим родителям. Они получат их через неделю или около того.

Пейдж хотелось забраться под одеяло и забыться сном, но у нее на пути стояла Пайпер.

– Ты приехала без него, не так ли?

– Да, – едва слышно сказала Пайпер. – Уайетт… ушел. – С этими словами ее сестра снова разразилась слезами, но Пейдж не испытывала особой жалости по отношению к ней.

– Он бросил тебя ради другой, более красивой?

– Не знаю, – поморщилась Пайпер. – Может быть. Он ничего не сказал. Просто в один день я пришла домой, а его нет.

– И ты не знаешь, почему он ушел?

– У меня есть подозрения на этот счет. Он все время спрашивал, что оставил мне дедушка в своем завещании. Вчера я наконец сказала ему, что он не оставил мне ничего и что почти все свои деньги он завещал благотворительному фонду, оказывающему помощь раненым солдатам. Кажется, Уайетт не ожидал такого поворота событий. Думаю, он рыскал вокруг меня… вокруг нас обеих… в надежде, что мы унаследуем состояние нашего дедушки. И когда ничего такого не произошло, он просто исчез.

Похоже, Пайпер говорила правду. Пейдж встретила Уайетта, когда тот работал в роскошном поместье ее дедушки. Должно быть, Пейдж показалась ему подходящей добычей.

– Так вот почему он позвонил мне вчера. Может быть, он подумал, что я унаследовала часть денег нашего дедушки. Какая же я глупая. Похоже, он бросил бы меня в любом случае. Он просто покинул корабль раньше, потому что решил, что может получить и деньги, и более красивую женщину.

– Прости, Пейдж. Я не знаю, о чем я думала. Просто он был таким…

– Обворожительным, – подсказала Пейдж.

– Да. А еще очаровательным. И красивым. Когда он разговаривал со мной, я казалась себе самой важной персоной в мире, – вздохнула Пайпер. – Я попалась на его крючок. Мне не следовало подходить к нему, когда я узнала, что вы с ним встречаетесь. Я не хотела причинить тебе боль. Ты ведь моя сестра.

Пейдж не знала, что и сказать, но она сильно сомневалась, что Пайпер стала бы извиняться, если бы Уайетт не бросил ее.

– Ладно, проехали. Я больше не люблю этого человека.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Пейдж повернулась и поймала вопросительный взгляд сестры, остановившийся на ее недавно округлившемся животе. Та знала, что Пейдж всегда была худощавой, даже слишком. Появившийся животик вряд ли можно было отнести на счет поедания огромного количества еды во время каникул на Гавайях. Глаза Пайпер округлились, а ее челюсть отвисла.

– Ты беременна?

Пейдж посмотрела вниз и погладила себя по животу.

– Думаю, эта футболка стала мне мала. Следовало примерить ее до того, как укладывать в чемодан. – Она тяжело вздохнула. – Да, я беременна.

– От Уайетта? – потрясенно выдохнула Пайпер. – О господи, Пейдж!

Сестра бросилась к ней и, крепко обняв, снова зарыдала. Пейдж не сдержалась и тоже заплакала. Наконец Пайпер отстранилась и вытерла слезы.

– Иди сюда. Садись, – тоном старшей сестры приказала она.

Пейдж слишком устала, чтобы возражать. Она опустилась на диван, а Пайпер присела рядом с ней.

– Какой у тебя срок? – спросила она.

– Почти четырнадцать недель. Я не знала, что беременна, когда… – Пейдж замолчала. Она не сумела договорить слова «ты украла его у меня».

– Он знает?

Пейдж покачала головой.

– Я собиралась рассказать ему, когда вернусь домой.

– Вряд ли ты сможешь связаться с ним, – возразила Пайпер. – Он отключил телефон. Съехал с квартиры. И больше не работает в той фирме, занимающейся ландшафтным дизайном. Уайетт просто растворился в воздухе, когда увидел, что ему не выгодно встречаться с нами.

У Пейдж отлегло от сердца, когда она услышала эти новости.

– Если честно, я даже рада. Я не хотела, чтобы Уайетт принимал участие в жизни ребенка. – Она вздохнула и грустно посмотрела на сестру. – Как я могла быть такой дурой?

– Пейдж, он был настоящим змеем-искусителем. Он нашептывал тебе на ухо то, что ты хотела слышать, и ты таяла, как воск, в его руках. То же самое он проделал и со мной. В том, что произошло, нет твоей вины.

– Дело не только в Уайетте, – снова заплакала Пейдж. – Дело касается и Мано тоже.

– Мано? – подскочила от неожиданности Пайпер. – Кто такой Мано?

– Мужчина, в которого я влюблена, – всхлипывая, ответила Пейдж.

Пайпер мягко взяла ее за плечи.

– Расскажи мне, что случилось.

И Пейдж рассказала. Она никогда не делилась с сестрой своими переживаниями, но ей нужно было высказаться кому-нибудь. Пейдж начала с самого начала и поведала Пайпер все, что случилось с ней на Гавайях.

– Он попросил тебя остаться? Это очень серьезно.

– Пайпер, ну разве я могла навязать ему чужого ребенка?

– Ты точно уверена, что не хочешь изменить свое решение?

– Да. Мано никогда не хотел быть бременем для кого бы то ни было, а я отказываюсь быть бременем для него. Думаю, он сам не понимал, чего просит.

Пайпер вдруг погрустнела.

– Он предложил всего лишь одну неделю. Понимаешь, наши отношения изначально были обречены на провал, – продолжила Пейдж.

Ее сестра наконец перестала хмуриться и радостно посмотрела на Пейдж, напомнив ей мать, когда ту уволили с работы.

– Знаешь что? Все будет хорошо. Ты справишься, и у тебя будет самый удивительный ребенок. Из тебя выйдет чудесная мамочка, и твоя жизнь будет намного лучше без присутствия в ней какого-то неудачника Уайетта. Ты согласна?

Пейдж кивнула и смахнула со щеки последнюю слезинку. Пайпер была права. Ей следует подумать о ребенке и о своем будущем, а до остального ей нет никакого дела.

– Хватит хандрить, Мано. Не знаю, что там у тебя стряслось, но сегодня день рождения нашей бабушки Ани. Порадуйся за нее.

– Конечно, я рад за нее, – буркнул Мано. С тех пор как уехала Пейдж, он ничего не мог поделать со своим дурным настроением. Мано охотно остался бы дома и хандрил, закрывшись в своем офисе, но у него не было выбора.

Он решил забиться в какой-нибудь угол и сидеть там не высовываясь, вместе с Хоку. Эти семейные сборища превращались в какой-то хаос, и даже его взрослые родственники забывали о том, что он слепой, и чуть ли не сбивали его с ног, что уж говорить о детях. Из того, что мог слышать Мано, женщины суетились на кухне, а мужчины копали яму на заднем дворе, чтобы запекать поросенка на углях. От Мано не было пользы ни тем ни другим.

Он услышал скрип соседнего кресла и понял, что рядом с ним присел Кэл.

– Может, ты все-таки скажешь, что происходит? – спросил он. – Даже твой Хоку выглядит подавленным. Когда мы разговаривали с тобой в последний раз, ты отзывался очень восторженно о своем романе, который случается раз в полгода. Вы плохо расстались? Она не хотела тебя отпускать?

– Вообще-то все как раз наоборот. Нам было так хорошо вместе. Я начал думать, что мне хочется большего, чем всего лишь одна неделя с Пейдж, о чем я и сказал ей. Но она уехала.

– Думаю, вы были вместе слишком мало, чтобы требовать от нее таких вещей. Что ты ей сказал? Ты попросил, чтобы она приехала обратно и погостила у тебя? Признался ей в любви и попросил переехать сюда? Предложил ей выйти за тебя замуж?

Мано стиснул зубы. Ему не хотелось обсуждать этот вопрос с кем бы то ни было, потому что рана была слишком свежей.

– Я сказал, что не готов к тому, чтобы наши отношения закончились, и спросил, не нравится ли ей Гонолулу в качестве возможного места жительства в будущем.

– Возможного места жительства в будущем? Скажи, что ты не говорил этого.

– Я уже не помню, что сказал ей. Все, что я помню, – это то, что она ответила отказом.

– Могу себе представить, ей было о чем подумать. Чтобы бросить привычный уклад жизни и свою работу и переехать сюда, ей нужно было что-то большее, чем предложение продолжать встречаться.

– Знаю. – Мано миллион раз прокручивал эту мысль в своей голове, но слишком боялся развивать ее дальше. Я не знал, что еще сказать, поэтому отпустил ее.

– Мне казалось, что тебя устраивает, чтобы все было просто и без обязательств.

Мано сжал поводок Хоку в своих руках.

– Устраивало, пока я не встретил ее. Пейдж изменила мое отношение к жизни… но тут не все так просто.

– А что тут сложного? – спросил Кэл. – Ты либо любишь ее, либо нет. Не так ли?

– Да, – тяжело сглотнул Мано.

– Так ты любишь ее?

Мано не был уверен в своих чувствах, но после отъезда Пейдж его сердце было разбито. Точно такие же эмоции он переживал, когда его бросила Дженна. Даже еще хуже, потому что тогда он был ребенком, потерявшим милого его сердцу человека, а теперь был взрослым мужчиной, потерявшим женщину, которую любил.

– Да.

– Похоже, эта женщина сумела зацепить тебя. Не думал, что доживу до такого дня. Но скажи мне, что тут сложного. На мой взгляд, ситуация предельно проста.

– Пейдж на третьем месяце беременности.

– Что? – громко воскликнул Кэл и наклонился поближе к Мано. Похоже, он привлек внимание остальных членов семьи.

– То, что слышал. Все не так просто, как «ах, я люблю ее, и мы можем начать совместную жизнь, и все у нас будет в полном ажуре». Есть вещи, с которыми ей нужно разобраться, когда она вернется домой. С отцом своего ребенка, например. Он как-то позвонил ей и захотел поговорить. А я не могу вмешиваться, если вдруг Пейдж решит помириться с ним. И даже если они не останутся вместе, она не сможет просто переехать на Гавайи, если хочет, чтобы ее часто навещали родственники.

– Тут ты прав. Но ты не знаешь, любит ли она тебя. Если да, то все остальное не имеет никакого значения. Ты ведь не сказал ей о своих чувствах. Ты предложил ей продлить ваш курортный роман еще на одну неделю и никаких серьезных обязательств длиною в жизнь. А беременную женщину не интересуют несерьезные отношения. Если она любит тебя, ей хочется, чтобы ты любил ее, а также ее ребенка, как своего собственного.

Именно этот вопрос мучил Мано больше всего. Пейдж так решительно отказывалась остаться, что он особо не задумывался об их совместном будущем. Готов ли он стать отцом? Всего за одну неделю из убежденного холостяка Мано превратился во влюбленного мужчину. Мог ли он сделать еще один шаг, чтобы стать семейным человеком и воспитывать ребенка Пейдж, как своего собственного?

– А ты бы смог воспитывать чужого ребенка? – спросил брата Мано.

Кэл задумался на минуту.

– Ну, это то же самое, что встречаться с матерью-одиночкой, у которой есть дети постарше. Если бы я любил эту мать, я бы любил ее детей. Не думаю, что у тебя возникнут сложности с этим, так как ты будешь рядом с ней большую часть ее беременности. Ты будешь рядом, когда она родит, и тебе дадут подержать малыша. Это невероятные переживания. И, кроме того, ты слепой.

– А при чем тут моя слепота?

– Я подумал, что благодаря ей тебе будет проще не обращать внимания на тот факт, что ты не биологический отец этого ребенка. Если малыш родится рыжеволосым и веснушчатым, тебе не придется огорчаться по этому поводу. Если у вас с Пейдж появятся еще дети, ты не отличишь этого ребенка от остальных. Вот почему в данном случае быть незрячим – просто идеальный вариант.

– В слепоте нет ничего идеального, – буркнул Мано.

– Мано, ты ведь знаешь, о чем я говорю. Если ты любишь эту женщину и хочешь быть с ней, ты должен рассказать ей о своих чувствах.

Мано никак не ожидал такого совета от своего брата, который считал себе убежденным холостяком. Он испытал небольшое потрясение, услышав, как Кэл советует послать осторожность ко всем чертям и броситься вдогонку за Пейдж.

– А что, если она скажет мне «нет»?

Я не знаю твою Пейдж и не могу догадываться, что она чувствует по отношению к тебе, но мне кажется, что на этой неделе произошло нечто серьезное. Может быть, она так же напугана, как и ты. Решившись на большой шаг, можно изменить весь исход дела.

– Но если она откажет мне? – продолжал настаивать Мано.

– Значит, ты сделал все, что мог. Ты вернешься домой с осознанием, что ты не первый мужчина, который страдает от безответной любви, и продолжишь жить своей жизнью. Все просто.

Мано считал как раз наоборот. После аварии он ни разу не покидал Гавайи. Сесть в самолет с Хоку, отправиться в Сан-Диего, найти Пейдж и признаться ей в любви не казалось ему чем-то простым.

– Кэл, но сможет ли она полюбить меня? Даже если я буду любить ее и ее ребенка, рядом с ней будет инвалид. Ко мне никогда не вернется зрение. Захочет ли она создавать семью с человеком, который не может быть отцом и мужем на все сто процентов?

– Знаешь что? – отрезал Кэл. – У тебя все прекрасно получится.

– Прости?

– Мано, ты потерял зрение больше десяти лет назад. Ты управляешь «May Лоа», как настоящая бизнес-акула. Ты очаровываешь женщин. Заботишься о себе и о Хоку. Да, все было бы намного проще, если бы ты мог видеть, но ты научился жить без твоего зрения. Ты так же научишься, как быть мужем и отцом. Просто нужно захотеть. Ты являешься бременем только для самого себя.

Вдруг гостиная заполнилась шумом голосов.

– Время садиться за стол, – сказал Кэл.

– Я знаю. – Мано подумал о том, что мог бы прямо сейчас отправиться в аэропорт, чтобы улететь в Сан-Диего.

Тут к нему подошла одна из тетушек:

– Мано, бабушка Ани хочет, чтобы ты сел за столом рядом с ней, потому что она почти не видится с тобой. Ты иди садись, а я принесу тебе тарелку с едой.

– Тетя Кини, я сам могу взять себе еды, – возразил он.

– Мано, я не сомневаюсь, – ответила та и ласково потрепала его по щеке. – Ты руководишь целой империей. Но сегодня тебе не нужно противостоять этому миру в одиночку, потому что рядом твоя семья. Позволь мне поухаживать за тобой, пока ты будешь наслаждаться обществом своей бабушки.

Мано не стал возражать. По крайней мере, ему не придется балансировать с тарелкой в одной руке и поводком Хоку в другой. Ему все еще приходилось учиться, что принимать помощь не значило то же самое, что принимать поражение.

– Спасибо, тетя Кини.

– Бабушка в десяти шагах от тебя, – сказала та и исчезла в толпе.

Мано развернулся и зашагал в указанном ему направлении. Когда Хоку присел на задние лапы, он остановился.

– Бабушка Ани?

– Я здесь, дитя мое.

Он почувствовал, как бабушка сжала его руку и повела за стол, усаживая в кресло рядом с собой.

– С днем рождения, бабушка.

– Спасибо, дорогой. Тебе нравится на нашем празднике?

– Это твой праздник, чтобы радоваться, а не мой, – пожал плечами Мано.

Бабушка Ани зацокала языком и положила руку ему на колено.

– Радость моя, скажи мне, кто она?

У Мано перехватило дыхание. Откуда она узнала, что он думает о какой-то женщине? Мано никому не рассказывал о Пейдж, кроме Кэла.

– Ты о чем?

– Мано, ты думаешь, что раз ты слепой, то остальные тоже ничего не видят. Ты выглядишь абсолютно разбитым. Что случилось? Почему ты не привез с собой свою леди?

– Потому что она уехала домой в пятницу.

– Но ты ведь любишь ее. Почему тогда позволил ей уйти?

Я не знаю, бабушка, – печально вздохнул Мано.

– Ты должен поехать к ней и рассказать о своих чувствах. А еще ты должен передать ей это.

Ани взяла его за руку и положила на его ладонь что-то холодное и металлическое.

– Что это такое? – спросил он.

– Это мое помолвочное кольцо из хризолита, который был добыт на большом острове. Оно передается в нашей семье из поколения в поколение. Твой дедушка получил его от своей матери. А я даю его тебе.

Мано не знал, что и сказать. Он помнил, о каком кольце шла речь, и представил сверкающий зеленый восьмигранник, вставленный в платину и по краям окруженный крошечными бриллиантами. Мано не мог представить, что бабушка решит расстаться с такой драгоценностью.

– Но, бабушка, это ведь твое кольцо.

– Нет, это семейная реликвия, оно принадлежит не только мне. Передай его своей возлюбленной. Привези ее обратно на Гавайи, и начните здесь совместную жизнь. Я настаиваю.

Я с радостью, но не все так просто.

– Мано, разве любовь может быть простой?

Она была права, так же как и Кэл. Мано решил последовать их совету и броситься на поиски Пейдж, пока она не исчезла из его жизни навсегда.

– Радость моя, что ты до сих пор сидишь тут? – спросила бабушка Ани.

– Но это праздник в честь твоего дня рождения, – возразил Мано.

– Надеюсь, он не последний. Ты сможешь загладить свою вину, когда в следующий раз приедешь со своей невестой. А теперь иди!

Мано поднес руку бабушки к своим губам и поцеловал.

– Бабушка, спасибо тебе. – С этими словами он поднялся и вышел из дома. Спрятав кольцо в карман пиджака, он позвонил в отель и вызвал машину. Нельзя было терять ни секунды.

Глава 12

Пейдж стояла подбоченившись и решительно смотрела на одного из своих пациентов. – Рик, если вы хотите получить свой пудинг, вам придется подняться и прогуляться со мной по коридору.

– Вы медсестра или садистка? – с горечью спросил Рик.

– И то и другое. Вы получили этот новый протез еще неделю назад, и доктора говорят, что вы должны ходить, используя каждую возможность. Чем больше вы пользуетесь им, тем меньше неудобств он будет вам причинять. Если хотите, можете взять ходунки или костыли, – предложила Пейдж.

Я не принимаю указаний от женщины, одетой в медицинскую форму с котятами.

Пейдж посмотрела на свою блузку и брюки, на которых красовались мультяшные кошки в балетных пачках. Ей приходилось носить форму каждый день, поэтому она пыталась оживить ее с помощью веселой расцветки.

– Это не простые котята, а балерины. Они очень выносливые, и им не интересны ваши отговорки. Так что, если вы хотите этот пудинг, вы пойдете со мной.

Рик мрачно взглянул на нее со своей больничной кровати. Пейдж прекрасно понимала, какую боль причиняют протезы, но этому парню придется терпеть, иначе он никогда не сможет вернуться к активному образу жизни. Она не любила быть строгой, но иногда приходилось вести себя очень жестко, чтобы добиться положительных результатов.

– Рик, нужно пройти всего лишь шестьдесят метров. Вы справитесь.

Ее пациент наконец отбросил покрывало и сел на кровати, опустив ноги на пол.

– Дайте мне эти чертовы ходунки, – попросил он.

Пейдж пододвинула к нему ходунки, и они вместе вышли в коридор.

– Вы делаете успехи, – бодро заметила она, когда они подошли к буфету. – Вы будете ванильный пудинг или шоколадный?

– Думаю, я заслужил получить шоколадный. А еще обезболивающее.

Пейдж в ответ улыбнулась. Она взяла пудинг и ложечку, и они с Риком отправились в обратный путь в его палату.

– Ты видела его? – услышала она вопрос одной из медсестер, обращенный к ее подруге Бренде.

– Нет. Ты о ком?

– О самом красивом мужчине, которого я только встречала в реальной жизни. Жаль, что он незрячий и не может видеть, насколько он хорош.

Пейдж обычно старалась не обращать внимания на разговоры медсестер, с которыми работала, но сегодня их слова привлекли ее внимание. Она попыталась сосредоточиться на Рике, чтобы помочь ему сделать несколько последних шагов до его палаты.

– Откуда ты знаешь, что он незрячий? – спросила Бренда.

– Он носит солнцезащитные очки, и рядом с ним собака-поводырь. Знаешь, ты ведь не можешь просто так явиться в больницу с собачкой.

У Пейдж перехватило дыхание, и она замерла, не в силах пошевелиться.

Этого не может быть. Просто не может быть. Пейдж отказывалась верить, что это Мано. Он не хотел покидать границы своего отеля. Пейдж казалась нелепой сама идея о том, что он может сесть в самолет и прилететь в Сан-Диего. Кроме того… Для чего ему лететь сюда? Ведь он сам приказал своим служащим не впускать ее к нему.

– Что-то случилось? – спросил Рик.

– Прошу прощения, – ответила Пейдж и продолжила путь. – Осталось всего пару шагов.

Она твердила себе, что это госпиталь для военнослужащих и здесь можно встретить незрячего человека с собакой-поводырем. С чего она взяла, что он именно тот, кого она так отчаянно желала увидеть?

Пейдж поправила одеяло на кровати Рика и подала ему поднос с двумя пудингами.

– Целых два?

– Вы заслужили. Я скоро вернусь и принесу обезболивающее.

Пейдж вышла в коридор и направилась в комнату медперсонала. Взяв необходимую дозу обезболивающего, она собралась вернуться к своему пациенту.

– Прошу прощения, – раздался мужской голос у нее за спиной. – Вы не подскажете, где я могу найти Пейдж Эдварде?

Она сразу узнала этот голос. Резко развернувшись, Пейдж увидела Мано, который держал в руках букет алых роз. Но что он здесь делает? В тысячах километров от своей зоны комфорта!

– Пейдж? – недоверчиво переспросила одна из медсестер.

– Бренда, пожалуйста, отнеси это лекарство мистеру Джонсу. – Она вручила подруге стаканчик с двумя таблетками и вышла за порог медкабинета.

Увидев ее, Хоку тут же радостно завилял хвостом, стуча им по стене.

– Пейдж? – поспешно повернулся к ней Мано.

Он приехал. На самом деле приехал.

– Да?

– Я так рад, что мне удалось найти тебя, – улыбнулся он. – Эта поездка оказалась настоящим приключением.

– Поздравляю с тем, что ты наконец выбрался, чтобы посмотреть мир, – осторожно ответила Пейдж. – Я бы посоветовала тебе сходить в зоопарк, но тебя там не впечатлит ничего, кроме запаха слоновьего навоза, – пошутила она.

Мано не рассмеялся. Он сделал несколько шагов, чтобы сократить расстояние, которое она намеренно оставила между ними.

– Я приехал сюда не ради зоопарка. – Мано протянул ей букет цветов. – Это для тебя. Надеюсь, они такие же красивые, как в моем воображении.

Он наверняка услышал, как громко забилось ее сердце. Пейдж нерешительно взяла цветы из его рук.

– Они восхитительные. Спасибо. Но я не понимаю, что происходит. Мано, почему ты здесь?

– Хотел сказать тебе, что я дурак.

– Сообщения было бы достаточно, – сдержанно ответила Пейдж.

– Нет, не достаточно. Я приехал, чтобы ты поняла всю серьезность моих намерений. Мне не следовало отпускать тебя.

– На самом деле у тебя не было выбора, – возразила она, хотя понимала, что стоило ему только сказать, и она бросилась бы обратно в его объятия. Проклятье, она пыталась так сделать, но он жестоко оттолкнул ее.

– Не совсем. Ты приняла решение тогда и можешь принять его сейчас, но я не могу не думать о том, что все было бы по-другому, если бы я не был так напуган и сказал то, что мне следовало сказать, чтобы ты осталась.

– А теперь?

Мано подался вперед и поискал ее руку. Его теплая ладонь скользнула по ее коже вниз к запястью, и он взял ее за руку.

– Я все еще боюсь. Когда я проснулся на следующий день после того, как ты уехала, мне показалось, что я снова в больнице. Я потерял все и был до смерти напуган. Пейдж, я преодолел весь этот путь, чтобы сказать тебе, что я люблю тебя.

Пейдж услышала, как кто-то громко ахнул. Она повернулась и увидела двух своих сотрудниц, которые наблюдали за ней и Мано, словно смотрели какой-то сериал по телевизору.

– Давай пройдемся по коридору и поговорим наедине, – предложила она. Пейдж боялась, что, если встреча с Мано закончится плачевно, весь их третий этаж будет судачить о случившемся еще до того, как закончится их дежурство. Она любила свою подругу Бренду, но та была страшной болтушкой.

– Но мне нечего скрывать. Я хочу, чтобы все знали о моих чувствах к тебе, – возразил Мано. – Я не хочу потерять тебя еще раз.

– Мано… – Пейдж не знала, что сказать. Неужели он в самом деле любит ее?

– Не продолжай, – сжал ее руку Мано. – Мне знаком этот тон твоего голоса. Ты сейчас скажешь, почему мы не можем быть вместе. Ты начнешь говорить о расстоянии между Сан-Диего и Гавайями, о ребенке и о чем-то еще, что придет тебе в голову. Но мне все равно. Ты можешь воспринимать эти вещи как препятствия, а я смотрю на них как на вызовы, которые можно преодолеть. Недели было недостаточно. И года будет недостаточно. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни всегда. Ты и этот ребенок.

Пейдж потрясенно уставилась на Мано. Она не могла поверить услышанному, потому что была уверена, что ребенок станет причиной, по которой они не смогут быть вместе.

– Я знаю, что тебе тогда звонил Уайетт, а не твои сотрудники. Возможно, он хочет, чтобы ты вернулась к нему, иначе он был бы настоящим дураком. Я решил, что не должен вмешиваться в ваши дела, чтобы вы двое смогли дать своим отношениям еще один шанс, но я просто не могу. Пейдж, я слишком сильно люблю тебя.

Мано думал, что она собралась помириться с Уайеттом? Надо было сказать ему всю правду. Но Пейдж растерялась, и ей стало неловко от того, что она взяла трубку, увидев, кто ей звонит.

Она приблизилась к Мано вплотную и сняла его очки. Пейдж хотела видеть выражение его лица, когда он говорил ей эти слова.

– Повтори, что ты сказал, – прошептала она.

Он склонился над ней и прижал ее руку к своей груди. Пейдж услышала, как громко стучит его сердце.

– Пейдж Эдварде, я люблю тебя. Я люблю в тебе все, а это значит, что я люблю и этого ребенка тоже. Он часть тебя, и я не сомневаюсь, что он будет просто удивительным. Он будет и моим ребенком.

Его ребенком?

– Я ничего не понимаю. Как это может быть…

– Если мы поженимся до того, как он родится, в его свидетельстве о рождении будет стоять мое имя, и, значит, по закону этот ребенок будет моим. И я готов сражаться с любым, кто будет утверждать обратное.

У Пейдж шла кругом голова. Ей казалось, что она сейчас придет в себя и эта встреча с Мано окажется всего лишь сном.

Мано отпустил ее руку, полез в карман пиджака и достал оттуда маленькую коробочку. Когда он открыл крышечку, Пейдж увидела кольцо изумительной красоты. По его центру красовался огромный камень цвета ярко-зеленой листвы, в котором утопал «May Лоа».

Мано достал кольцо из коробочки и протянул его Пейдж.

– Это кольцо передается в моей семье из поколения в поколение. Хризолит был найден на большом острове больше ста лет назад. Моя бабушка передала его мне. Для тебя. Она сказала, что, если я хочу, чтобы ты стала моей невестой, это кольцо будет самым подходящим. А я очень этого хочу. Итак, Пейдж, окажешь ли ты мне честь, став моей женой?

Мано казалось, что воцарившаяся тишина длилась целую вечность. Он стоял, протягивая кольцо Пейдж, и ждал ее ответа. Мано не видел ее лица. Он знал только, что на этот раз она не убежала.

– Пейдж? – Он зажал кольцо в ладони и протянул руку, чтобы коснуться ее лица. Щеки Пейдж были мокрыми от слез. – Ты плачешь. Почему ты плачешь? – встревожился Мано. – Прости меня. Тебе не понравилось это кольцо? Я куплю другое. Бабушка не станет возражать.

– Не надо извиняться. Нет, ты не станешь покупать мне что-то другое, потому что это кольцо самое прекрасное и самое особенное, какое только можно было выбрать. Я не хочу обижать твою бабушку и твоих родных, отказываясь от него в пользу какого-то скучного украшения с бриллиантами.

Мано облегченно вздохнул. Несмотря на слезы, Пейдж показалась ему… счастливой.

– Так оно тебе нравится?

– Да.

– Тогда, пожалуйста, скажи мне «да» и избавь меня от всей этой неопределенности.

– Мано, я согласна.

– Ты меня любишь?

– Да. Ты ведь знаешь, что люблю.

Чудесно, одно препятствие осталось позади.

– Тебе нравится Оаху? Ты будешь счастлива, если мы поселимся в Гонолулу?

– Оаху произвел на меня неизгладимое впечатление. Я была бы счастлива жить с тобой там, но я не уверена, что отель – подходящее место для семейной жизни. Я хочу, чтобы мой ребенок…

– Наш ребенок, – перебил ее Мано.

– Я хочу, чтобы наш ребенок жил обычной жизнью, чтобы у него был свой дом с приготовленными завтраками, обедами и ужинами, а не едой на серебряном подносе, который приносит в номер служба доставки.

Этот вопрос он с легкостью решит. Мано был готов пойти на все ради Пейдж, только бы она согласилась уехать с ним.

– Я абсолютно согласен с тобой. Я в детстве часто ездил с родителями в наш отель, но мы не жили там. У нас был дом. Мы с тобой сможем заняться поисками жилья, как только вернемся обратно. Пейдж, я готов на все ради тебя. Только попроси.

– А как насчет моей работы? Ты ведь знаешь, насколько она важна для меня. Я хочу продолжить заниматься своим делом, пусть не полный рабочий день или на добровольных началах в качестве волонтера, пока не подрастет ребенок.

Мано ожидал подобного вопроса.

– В Гонолулу есть отличный военный госпиталь. Уверен, они будут счастливы заполучить тебя.

Он подождал, пока Пейдж выдвинет следующий аргумент, но она молчала. Неужели ему наконец удалось пробиться через все ее отговорки, которые она придумывала, чтобы не быть счастливой?

– Мано, – тихо сказала Пейдж. – Ты действительно этого хочешь? Ты привык вести жизнь закоренелого холостяка, без обязательств и привязанностей. Если я соглашусь, приму твое кольцо и полечу с тобой на Оаху, тебе придется отказаться от привычного образа жизни.

– Пейдж, почему ты пытаешься отговорить меня от того, что уже решено?

Она печально вздохнула:

– Мано, я очень люблю тебя. Но мое сердце не выдержит, если ты предложишь мне эту сказку, а потом заберешь ее у меня. Ты правда хочешь быть со мной, с такой, какая я есть, и растить этого ребенка, как своего? Уайетт исчез, поэтому я буду воспитывать его одна.

– Нет, не одна. Я буду рядом с тобой, пока не надоем тебе. А когда мои родные узнают о тебе и о ребенке… тебе захочется тишины и покоя, – пошутил Мано. – Пейдж, я не собираюсь менять свое решение. Мы будем одной семьей. Если, конечно, ты выйдешь за меня замуж.

– Хорошо, – ответила Пейдж и прильнула к нему. – Я выйду за тебя. – Она нежно провела ладонью по его щеке, а потом прижалась к его губам.

Мано почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Пейдж согласилась стать его женой! Он облегченно вздохнул и услышал какой-то странный шум. Мано неохотно отстранился от Пейдж и повернулся на звук… аплодисментов.

– Что это? – спросил он.

Пейдж тихо рассмеялась в его объятиях.

– Тут собрались мои сотрудники и пациенты. Похоже, твое эффектное предложение не осталось незамеченным и собрало целую толпу.

Мано громко рассмеялся:

– В таком случае давай наденем это кольцо тебе на палец и сделаем нашу помолвку официальной.

Он надел кольцо на палец Пейдж, что было встречено еще более бурными аплодисментами и восторженным лаем Хоку.

– Мы можем уйти отсюда? – крепко прижимая к себе Пейдж, спросил Мано. Ему и так пришлось ждать слишком долго, чтобы остаться со своей невестой наедине.

– До конца дежурства осталось два часа.

Мано помрачнел. Его Пейдж была такой ответственной. Может быть, она начнет настаивать на том, чтобы уволиться недели через две. А он так хотел схватить ее в свои объятия и уже через час сидеть с ней в салоне частного самолета, летящего на Гавайи.

Я не ослышалась? – спросила какая-то женщина.

– Бренда, я не могу так просто уйти и повесить на тебя своих пациентов, – ответила Пейдж.

– Пейдж, ты слишком добрая, – фыркнула Бренда. – Если бы какой-нибудь красавчик сделал мне предложение и захотел похитить меня и увезти на Гавайи, я бы даже не попрощалась. Я объясню нашему руководству, что случилось, хотя они вряд ли мне поверят. А теперь давай, проваливай.

Ее горячо поддержало около десятка солдат, которые призывали Пейдж сбежать с ним. Мано только обрадовался такой поддержке с их стороны.

– Пейдж, пойдем, – сказал он. – Как насчет того, чтобы прогулять работу? Ты слишком много работаешь, и тебе нужно больше гулять.

– Похоже, мои слова используются против меня же, – улыбнулась Пейдж.

– Мы с тобой будем прогуливать работу следующие пятьдесят лет. Мы научим нашу дочь сапсерфингу и покажем ей красоту подводного мира. Мы…

– Подожди, – перебила его Пейдж. – С чего ты взял, что я рожу девочку?

– Она приснилась мне в ту ночь, когда ты уехала. Точно так же, как моя бабушка видела сон обо мне.

– И что же тебе приснилось?

– Я видел, как ты бежала вдоль пляжа, догоняя маленькую девочку с длинными каштановыми волосами. Она была загорелой и неслась по волнам, словно родилась в них.

– Значит, у нас будет девочка?

– Да. Мы назовем ее Элей, что значит «проворная» и «полная жизненных сил».

Пейдж тихо рассмеялась, и ее мелодичный смех напомнил Мано первый день их встречи. День, который навсегда изменил его жизнь.

– Похоже, меня ждет много работы.

– Я буду рядом, – улыбнулся Мано и прильнул к ее губам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg