«От судьбы не уйти»

От судьбы не уйти (fb2) - От судьбы не уйти [A Countess for Christmas] (пер. Н. С. Сацюк) 635K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кристи Маккеллен

Кристи Маккеллен От судьбы не уйти

Глава 1

Званый ужин в пышном городском особняке в Челси обещал быть самым трудным за все время работы Эммы Кармайкл в агентстве Клио Колдуэлл.

Несмотря на блеск и шик, атмосфера в доме казалась какой-то натянутой и безжизненной. Осторожно скользнув в толпу с подносом в руках, Эмма подумала, что причиной тому было то, что все эти разряженные и лощеные любители повеселиться ходили на вечеринки не для собственного удовольствия, а в целях личной выгоды, стремясь завести знакомство с представителями лондонской элиты.

Эмма прекрасно понимала, что собой представляют такого рода мероприятия, потому что когда-то давно часто выезжала в свет со своими родителями или подружками из престижного частного колледжа для девочек в Кембридже. Но тогда она была совсем другой, изнеженной и легкомысленной. Жизнь в роскоши давно канула в прошлое, а вместе с ней репутация ее дорогого покойного отца и все состояние их семьи.

Невеселые мысли Эммы словно разбудили демонов, терзавших ее на протяжении долгих шести лет со дня смерти отца, и она вздрогнула, когда в кармане тихо завибрировал телефон. Она незаметно достала его и прочитала еще одно сообщение от последнего из оставшихся кредиторов, который напомнил ей, что Эмма опаздывает с последней выплатой. Ей стало дурно, и она поспешно убрала телефон, делая отчаянные попытки вызвать на лице радушную улыбку, чего постоянно требовал от своих подчиненных ее босс, Джолион Фицхерберт.

– Эмма, подойдите на минутку! – послышался недовольный окрик с другого конца комнаты.

Проклятье! Попалась.

Повернувшись, Эмма встретила сердитый взгляд своего босса и направилась туда, где он стоял, облокотившись на аляповатую каминную полку, в окружении небольшой группы гостей.

За два месяца, которые она проработала в доме Джолиона, она привыкла ловить на себе оценивающие взгляды распутных друзей своего босса, которые считали, что связь с прислугой ниже их достоинства. Тогда как Фицхерберт все чаще давал волю своим рукам и бросал на Эмму многозначительные взгляды, особенно когда они оставались наедине. Эмма держалась подчеркнуто сдержанно, из-за чего Джолион не решался переступить черту, но стоило ему немного выпить, как увернуться от его попыток приударить за ней становилось с каждым разом все труднее и труднее.

Подавив дурные предчувствия, Эмма подошла к Фицхерберту.

– Чем могу быть полезна? – вежливо спросила она.

– Эмма! – угрожающе прорычал он. – Я очень надеюсь, что мне только показалось, что вы играли со своим телефоном, в то время как должны прислуживать этим господам, потому что такое поведение было бы непрофессиональным, не так ли?

– М-м-м… да. То есть нет. Я не… – начала оправдываться Эмма, покраснев до корней волос под презрительными взглядами гостей Джолиона, – я просто проверяла…

– Похоже, вы считаете себя слишком добропорядочной, чтобы разносить напитки таким, как мы, – с сарказмом добавил ее босс.

– Нет, конечно нет…

– Но поскольку я плачу вам, – снова перебил ее Джолион, – я ожидаю, что вы будете относиться к своей работе с должным вниманием.

– Да, Джолион. Вы абсолютно правы, – с натянутой улыбкой ответила Эмма, ощущая себя полным ничтожеством.

Судя по злобному лицу босса, ему доставляло огромное удовольствие насмехаться над ней.

– В таком случае принесите мне двойной виски.

Эмма открыла рот, чтобы спросить, не желает ли кто-нибудь из гостей еще чего-нибудь, но слова застряли у нее в горле, когда Джолион презрительно махнул рукой у нее перед лицом.

– Ступайте же!

Эмма неуклюже попятилась, ошеломленная его грубостью, нервно кивнула и пошла прочь. Ей казалось, что она сейчас сгорит со стыда.

Коснувшись висевшей на ее шее цепочки, которая напоминала ей о лучших временах, она глубоко вздохнула и отправилась за виски. Руки Эммы слегка дрожали, когда она наполняла стакан темно-коричневой жидкостью, отчего несколько капель упало на столешницу. Эмма старательно вытерла капли виски, чтобы не получить выговор от хозяина за то, что не относится к его мебели с должным уважением.

Самым неприятным в работе на Джолиона было то, что этот человек ценил неодушевленные предметы больше окружающих его людей.

Клио Колдуэлл, владелица агентства «Горничные Челси», которая нашла для Эммы должность в доме Фицхерберта, предупредила ее, что у Джолиона очень нелегкий характер. Но так как он платил большие деньги, Эмма решила, что с помощью такта и почтительного отношения сумеет поладить со своим вспыльчивым хозяином. Если ей удастся продержаться на работе у Джолиона еще месяц, она сможет выплатить последний долг отца, похоронить эту грязную историю и наконец начать жить своей жизнью.

Непосильное бремя, давившее на нее все эти годы, будет сброшено, и наступит свобода.

Внезапно ее охватило глубокое чувство тоски. Иногда Эмма так сильно скучала по отцу, что ее сердце сжималось от боли. Как ей хотелось, чтобы он был жив, чтобы мог крепко сжать ее в своих объятиях и сказать, что все будет хорошо и что он любит свою доченьку и никому не позволит обидеть ее.

Конечно, Эмма понимала, что была тогда очень наивной. Отец говорил ей эти слова на протяжении многих лет, а сам тем временем влезал в астрономические долги. Жизнь, которую она считала такой безопасной, вдруг растворилась без следа, когда отец умер после внезапного сердечного приступа, а мать в один момент стала абсолютно беспомощной, оставив Эмму один на один с бедой и неопределенным будущим.

Стиснув стакан в руках, Эмма поспешила обратно в гостиную и протянула виски Фицхерберту.

– Джолион, ваш напиток, – тихо сказала она.

Он даже не посмотрел на нее, взял протянутый ему стакан и, повернувшись к стоящему рядом мужчине, что-то буркнул ему, отчего тот грубо загоготал и мельком взглянул на Эмму.

Такое отношение очень хорошо напомнило ей то время, когда после похорон отца стоило ей выйти куда-нибудь, как окружающие начинали шептаться у нее за спиной и бросали на нее сочувственные и в то же время снисходительные взгляды.

В Эмме вскипела злость, но она выдавила на лице подобие невозмутимой улыбки и поспешила на кухню, которая была для нее своего рода убежищем. Шагнув за порог, она облегченно вздохнула и почувствовала, как гулкое биение ее сердца становится все тише и тише. Эмме не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел ее такой взволнованной, особенно сегодня, когда она отвечала за проведение званого вечера Джолиона. На протяжении многих лет ей удавалось улаживать множество непростых ситуаций, и будь она проклята, если позволит недостойному поведению своего босса и его гостей выбить ее из колеи.

К счастью, Клио, директор агентства, прислала ей в помощь нескольких помощниц, среди которых были чудесные девушки Софи и Грейс. В прошлом году Эмма часто пересекалась с ними, оказываясь на одних и тех же мероприятиях, и успела подружиться с ними. До встречи с Грейс и Софи у нее не было никого, с кем можно было отдохнуть душой и просто посмеяться. Публичный скандал, связанный с огромными долгами ее отца, положил конец отношениям со многими людьми, которых она считала настоящими друзьями, что, впрочем, было неудивительно. В обществе, в котором она когда-то вращалась, не прощали подобных ошибок.

Софи, жизнерадостная блондинка, улыбчивая и очень сообразительная, привела с собой свою подругу, прелестную австралийку, которая приехала в Англию на несколько месяцев. Эмма с восторгом разглядывала копну рыжевато-каштановых волос новой знакомой, таких ослепительных, что невозможно было оторвать глаз. Между небольшими перерывами во время обслуживания гостей Джолиона девушки весело хохотали над высокомерным поведением некоторых из присутствующих. Эмма при этом чувствовала себя немного скованно, потому что вспоминала себя и то, какой легкомысленной она была, принимая свою привилегированную жизнь как что-то само собой разумеющееся.

– Как вы тут? – спросила она, войдя в очередной раз на кухню, где девушки наполняли бокалы розовым шампанским и мохито.

– Справляемся, – ответила Софи. – Эмма, я только что рассказывала Эшли, как мы веселились в канун прошлого Нового года на «Балу снежинок». Ты будешь там в этом году? Пожалуйста, скажи «да»!

– Надеюсь, если только Джолион согласится дать мне выходной. Он как раз в это время собирается отправиться кататься на лыжах в Банф, – с улыбкой сказала Эмма.

Ежегодный новогодний «Бал снежинок» был одним из самых шикарных мероприятий в Челси, который посещала вся местная элита. В прошлом году девушки с восторгом наблюдали за праздником с галерки после того, как подали гостям самые изысканные угощения, которые только можно было представить. Эмма даже позволила себе немного помечтать вместе с другими о том, что когда-то они тоже придут сюда в качестве гостей, а не обслуживающего персонала.

Но с таким финансовым положением, как у нее, исполнение этой мечты можно было сравнить с шансами снежинки не растаять в аду.

– Девочки, вы тоже собираетесь туда? – Эмма перевела взгляд с Софи на Грейс, а потом на Эшли.

Грейс, изящная и невероятно хорошенькая девушка, которая отличалась практичным подходом к жизни, расплылась в улыбке.

– Я бы ни за что в жизни не пропустила этот бал. Эшли, если тебе интересно, поговори с Клио. Я знаю, что она ищет сообразительных и ответственных людей для этого мероприятия. Бьюсь об заклад, что она возьмет тебя без лишних раздумий.

– Ага, может, я и поговорю с ней, – кивнула Эшли. – Мои родители ждут, что я приеду домой на Рождество, но мне не хочется. Там будет мой бывший жених, и у меня вряд ли получится ощутить праздничную атмосферу. Я, знаете ли, не горю желанием оказаться в его обществе.

– Он собирается приехать на Рождество к вам домой? – ахнула Грейс. – Как странно.

– Да, немного, – пожала плечами Эшли. – Но если я собираюсь остаться здесь, мне нужно подыскать другое жилье. Я сняла номер в гостинице только до начала декабря, так что у меня осталось меньше месяца, чтобы найти себе что-нибудь. – Она посмотрела на своих подруг полными надежды глазами. – Никому из вас не нужна соседка? Я готова спать на диване, на полу, на чем угодно!

– Прости, дорогая, – покачала головой Софи. – Как ты знаешь, моей крошечной спальни едва хватает для моего собственного матраса, а в гостиной, которую я превратила в пошивочную мастерскую, едва можно разглядеть диван, заваленный коробками с одеждой и тканями, – мрачно добавила она. – И даже если бы я убрала все, диван на последнем издыхании и к тому же не очень удобный.

Остальные девушки тоже покачали головой.

– Эшли, боюсь, я тоже ничем не смогу помочь тебе, – сказала Эмма. – Ко мне приехала пожить моя мама, пока в ее квартире во Франции делают ремонт. Сомневаюсь, что ее нервы смогут выдержать, если с нами поселится кто-то, кого она не знает. Видишь ли, она немного болезненно реагирует на подобные вещи.

– Не беспокойся, – махнув рукой, ответила Эшли, хотя заметно было, как она напряжена. – Уверена, я что-нибудь придумаю.

В комнату, запыхавшись, вбежала еще одна из девушек, которые обслуживали званый ужин Джолиона.

– Эмма, гости жалуются, что им нечего пить.

– Уже несу, – ответила Эмма, взяв в руки поднос с напитками. – Поговорим позже, девочки.

Разворачиваясь лицом к гостям, она приготовилась улыбнуться самой очаровательной и самой профессиональной из своих улыбок, когда ее взгляд упал на высокого, стоявшего в другом конце комнаты мужчину, которого она не замечала раньше. Что-то показалось ей очень знакомым в этих широких плечах и в том, как слегка вились волосы на его затылке.

Затаив дыхание, Эмма рассматривал идеальную фигуру мужчины.

Когда-то она знала это тело, как свое собственное, и сходила с ума от любви к нему.

Кровь застучала у нее в висках.

Эмма узнала Джека Вествуда, графа Редминстерского.

Мужчина, о котором шла речь, повернулся к кому-то, стоявшему рядом с ним, и Эмма увидела его в профиль. Все сомнения отпали.

Это был он.

Ей вдруг стало очень жарко, и она, не отрываясь, смотрела на человека, которого не видела целых шесть лет.

С тех пор как ее жизнь разлетелась на куски.

Эмма попятилась и взволнованно огляделась вокруг, пытаясь найти место, где можно укрыться и прийти в себя. Она не могла броситься в кухню без того, чтобы не привлечь внимание гостей.

Что он тут делает? Он ведь живет в Америке, где руководит международной империей по производству электронного оборудования, для чего он и оставил Англию шесть лет назад.

Когда Джеку исполнилось двадцать один год, он решительно настроился на то, чтобы сделать себе имя самостоятельно, не полагаясь на свое привилегированное положение в обществе. Из того, что Эмма прочитала в прессе, поняла, что он добился желаемого успеха, хотя она никогда не сомневалась в нем. Этот мужчина отличался острым умом и невероятной силой воли.

Из тех же газет она узнала, что недавно умер его дедушка, и ей стало интересно, не надумает ли Джек вернуться обратно в Англию.

Похоже, она только что получила ответ на свой вопрос.

Его, как всегда, окружала стайка красивых женщин, смотревших на него так, словно он был самым желанным мужчиной на земле. Хотя так было всегда: женщины слетались к нему, словно пчелы на мед. Впервые Эмма заметила Джека, когда ей исполнилось двенадцать лет, тогда его тоже окружали девочки, отчаянно пытавшиеся добиться его расположения. Его сестра Клэр, лучшая подруга Эммы, смеялась над этим, но в то же время она очень любила своего брата и восхищалась его обаянием.

Что до самой Эммы, она долгое время считала, что Джек недолюбливает ее, потому что на протяжении многих лет он несправедливо придирался к ней, и она не могла понять причину происходящего.

Словно во сне Эмма увидела, как одна из женщин прислонилась к нему и, взяв его за руку, что-то шепнула ему на ухо.

Может, он пришел вместе с ней?

От этой мысли Эмме стало дурно. Она боялась, что Джек повернется и увидит ее в фартуке с логотипом «Горничные Челси» и подносом с напитками.

– Эй, дорогуша, не стойте там, как вкопанная. Несите сюда ваши напитки. Я умираю от жажды! – крикнул ей один из самых шумных знакомых Джолиона.

Покраснев до корней волос, Эмма направилась к нему, искоса поглядывая в сторону Джека в надежде, что он не заметит ее. Поскольку ее внимание было занято Вествудом, она нечаянно наступила на ногу женщины, стоявшей рядом с мистером Крикуном. Женщина громко взвизгнула и, взмахнув руками, задела поднос, который держала Эмма. Послышался звон разбитого стекла, и на новый ковер Джолиона полилась янтарно-коричневая жидкость, забрызгав брюки стоящего поблизости мужчины. На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина. А потом раздались изумленные возгласы. Эмма поспешно опустилась на колени на мокрый ковер и начала собирать осколки стекла.

Не хватало только, чтобы Джолион начал кричать на нее на глазах у Джека, и тогда она будет унижена по-настоящему.

Она обернулась и встретилась с направленным на нее взглядом Вествуда, и в нем читалось такое же потрясение, как и то, которое пережила она сама, увидев призрак из прошлого.

Ее сердце бешено колотилось, когда она дрожащими руками поспешно собирала осколки бокалов обратно на поднос. Потом Эмма поднялась и поспешила на кухню.

– Простите! Извините! – бормотала она, пробираясь сквозь толпу. – Я сейчас все уберу. Пожалуйста, осторожно, не наступите на стекло. – Голос Эммы так сильно дрожал, что гости вряд ли расслышали, что она говорила.

«Пожалуйста, пусть он подумает, что я ему просто привиделась. Пожалуйста, пожалуйста!»

Когда она влетела на кухню, первой, кто ее увидел, была Грейс.

– Бог мой, Эмма! Что случилось? – Подруга бросилась к ней, забирая у нее поднос с разбитыми бокалами.

– Эмма, ты в порядке? Ты очень бледная, – ахнула Софи. – Тебя обидел кто-то из гостей?

Эмма подумала, что, судя по гневному тону подруги, та сталкивалась с подобными случаями.

– Нет, никто меня не обижал, – сбивчиво ответила Эмма. – Просто я встретила тут человека, которого никак не ожидала увидеть.

– Это твой бывший? – спросила Эшли.

Эмма кивнула и отвернулась. Ей не хотелось объяснять подругам, что когда-то произошло между ней и Джеком. Если она начнет рассказывать о Джеке, то потеряет остатки самообладания и не сможет делать свою работу. И тогда ей грозит увольнение.

– Все в порядке, я улажу это дело. Только я умудрилась уронить поднос с напитками, залив виски новый ковер Джолиона и забрызгав розовым шампанским брюки одного из гостей. Кажется, он остался не очень доволен, – невесело рассмеялась Эмма.

– Не переживай, я все уберу, – сказала Грейс. – Софи, найди тряпку, которая сможет впитать как можно больше жидкости.

– Будет сделано, – кивнула Софи и удалилась в чулан, где хранились средства и инструменты для уборки.

– Эшли…

– Я сейчас отнесу им еще один поднос с напитками и пофлиртую с парнем, которого ты забрызгала шампанским, – улыбнулась Эшли.

Эмма и Грейс тоже расплылись в улыбке.

– Чудесно, – ответила Грейс. – Эмма, иди присядь на стул и низко наклони голову, пока твои щеки снова не порозовеют.

– Но… – начала возражать Эмма, и Грейс молча подтолкнула ее к одному из кресел, стоявших на кухне.

Эмма присела, с благодарностью посмотрев на свою подругу. Она испытывала неловкость за то, что доставила Грейс, Софи и Эшли столько проблем. Вскоре ее волнение улеглось, и она решила вернуться к работе.

– Ты выглядишь лучше, – войдя на кухню, заметила Софи.

– Да, все в порядке. Я готова вернуться к своим обязанностям.

– Дорогая, если хочешь, можешь оставаться здесь и давать нам указания. Мы сами сможем поухаживать за гостями.

– Спасибо, но я не смогу просидеть на кухне весь вечер, – вздохнула Эмма. – Джолион ждет, что я буду обхаживать его гостей и следить, чтобы ужин прошел на должном уровне.

– Ладно, тогда давай немного поправим твою прическу, – предложила Софи. – Мы распустим твои волосы, чтобы ты могла закрыть свое лицо, если возникнет такая необходимость.

Эмма позволила Софи снять ленту и распустить аккуратно уложенные в высокую прическу волосы, которые тут же заструились, прикрывая ее лицо по обеим сторонам.

– Какой у тебя потрясающий цвет волос. Они белокурые, как у младенца, – восхищенно заметила Софи. – Это твой натуральный цвет?

– Да, – кивнула Эмма. – Мне невероятно повезло. Я бы не смогла позволить себе услуги стилиста. – Она вспомнила, сколько когда-то тратила на укладки в дорогих салонах красоты, и как бы ей пригодились эти деньги сейчас, на те же занятия и учебники.

Дверь в кухню настежь распахнулась, и на пороге появился Джолион Фицхерберт собственной персоной.

– Эмма! Что происходит? Почему вы прячетесь здесь, тогда как должны следить за тем, чтобы мой ужин проходил без сучка без задоринки? И что, черт подери, взбрело вам в голову бросить поднос с напитками на мой новый ковер?

– Я как раз проверяла запасы алкоголя. Я сейчас же вернусь в гостиную.

– Пройдите со мной, – буркнул Джолион. Он развернулся очень неуклюже, и Эмма сразу поняла, что он пьян.

Софи легонько сжала ее руку, но Эмма мягко отстранилась.

– Не переживай, я все улажу. А ты пока проследи, чтобы гости ни в чем не нуждались, ладно? – попросила она.

– Легко.

Эмме стало не по себе, когда Джолион повел ее к своему кабинету. Он вызывал ее сюда только в тех случаях, когда был чем-то крайне недоволен. Ему нравилось восседать за своим огромным дубовым столом в мягком кожаном кресле, словно он был хозяином, а она его служанкой, которая заслуживала хорошенькой взбучки.

– Джолион, – начала Эмма, не дожидаясь, когда он начнет ей выговаривать. – Я прошу прощения за то, что уронила поднос. Это произошло по чистой случайности, и я клянусь, что такого больше никогда не повторится.

– И как вы собираетесь загладить свою вину? – заплетающимся языком спросил Фицхерберт, и Эмме не понравилось выражение его глаз.

– Я заплачу за профессиональную чистку ковра.

– Не думаю, что этого достаточно. Вы испортили мой званый ужин!

– Джолион, все гости прекрасно проводят время. Ваша вечеринка удалась на славу, – осторожно сказала Эмма.

Но ее слова, похоже, только раззадорили Джолиона, который подошел к ней и, подняв руку, обхватил ее за затылок. Эмме стало не по себе. Фицхерберт провел пальцем по линии ее подбородка и коснулся ее нижней губы. Эмма почувствовала отвращение, но не сдвинулась с места, ей нужно было что-то придумать, чтобы выкрутиться из создавшегося положения и не быть уволенной.

– Что ж, вы испоганили мой ужин! – прорычал он, притягивая ее к себе еще ближе, дохнув ей в лицо перегаром. – Но, может быть, мы найдем выход, который удовлетворит нас обоих. – Джолион похотливо окинул взглядом ее лицо, остановившись на ее губах.

Эмма стиснула губы, лихорадочно думая, как успокоить своего босса и не усугубить ситуацию.

– Джолион, отпустите меня, – как можно более спокойно сказала она. – Мне нужно возвращаться к гостям. И вам тоже, иначе ваши друзья начнут беспокоиться, куда вы запропастились.

Судя по выражению его глаз, ее тактика не сработала, потому что он хотел намного большего, чем извинение на словах. Ее потрясла эта мысль. Эмма резко отстранилась и вырвалась из его объятий.

– Можно мы поговорим о случившемся завтра? Прежде чем он смог одуматься, она развернулась и с громко бьющимся сердцем направилась к выходу. Но не успела Эмма сделать и несколько шагов, как Джолион кинулся за ней, схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

– Джолион, пожалуйста… – выдохнула она и застыла в ужасе, когда Фицхерберт склонился над ней и жадно завладел ее губами. Эмма попыталась выбраться из его объятий, но он сжимал ее слишком крепко.

Потом Фицхерберта словно отбросило в сторону, и Эмма увидела Джека.

Его глаза полыхали яростью.

– Чего тебе надо, Вествуд? – резко бросил Джолион, с презрением и в то же время со страхом взглянув на Джека.

Эмма видела, что Джек весь напрягся. Казалось, что он сдерживается из последних сил, чтобы не заехать в челюсть Фицхерберта. Джек медленно подошел к боссу Эммы и положил руку на дверной косяк над головой Джолиона.

– Я хочу, чтобы ты держал свои ручонки подальше от моей жены!

Глава 2

Джек Вествуд понял, что допустил чудовищную ошибку в тот момент, когда услышал, как ахнула толпа у него за спиной.

Что он наделал, черт подери?

Он никогда и ни при каких обстоятельствах не терял голову и славился в деловых кругах своей выдержкой и неустрашимостью, но его потрясло до глубины души, когда он увидел Эмму при таких обстоятельствах.

Джек с иронией подумал, что последний раз он точно так же поддался порыву, когда предлагал Эмме стать его женой. Рядом с ней он всегда терял голову и не знал, как поступить.

С точки зрения логики, этим вечером ему следовало держаться подальше от нее, пока он не будет готов к их встрече. Но после того как Джек заметил Эмму в толпе, он не мог сосредоточиться на том, что говорили его собеседники. И он не смог стоять и равнодушно смотреть, как Фицхерберт пытается поцеловать Эмму.

В конце концов, она все еще была его женой, даже если они не виделись несколько лет, поэтому он не мог не броситься ей на помощь. Еще одной причиной его поступка было то, что он ненавидел любое насилие по отношению к женщине.

О чем только думал этот идиот, Фицхерберт, когда приставал к женщине, которой он был абсолютно безразличен? Джек слишком хорошо знал Эмму, чтобы суметь прочесть язык ее тела и выражение лица, несмотря на то что она старательно пыталась скрыть свои истинные чувства.

– Эмма, ты в порядке? – спросил он, вглядываясь в ее лицо, чтобы проверить, нет ли на нем синяков. Но, судя по глазам, пострадала только ее гордость.

– Джек, все хорошо. Спасибо. Я все улажу, – ответила она, мягко сжав его руку и умоляюще улыбнувшись.

Он коротко кивнул и сделал пару шагов назад, давая возможность Джолиону выпрямиться во весь рост.

– Я хочу, чтобы вы двое покинули мой дом, – с едва заметной паникой в голосе заявил Фицхерберт.

Джек повернулся и увидел, что Эмма смотрит на Джолиона с мольбой; похоже, ей меньше всего хотелось уйти. Но какого черта ей оставаться здесь? Может, между ней и Фицхербертом что-то есть?

Джеку была неприятна сама мысль о том, что Эмма могла пасть так низко, чтобы встречаться с таким гулякой, как Фицхерберт. Конечно, она росла в роскоши и привыкла, что ее холили и лелеяли, но отношения с этим идиотом были ниже ее достоинства.

– Джолион, пожалуйста, это какое-то недоразумение. Мы можем обсудить?..

– Эмма, я ничего не хочу слышать, – оборвал ее хозяин дома, зло сощурив свои свинячьи глазки. – Я хочу, чтобы вы ушли. Прямо сейчас. Вас заменят ваши коллеги. Из того, что сегодня наблюдал, я понял, что такое рано или поздно произойдет. Вместо того чтобы работать, вы все время бездельничали на кухне.

– Джолион, но я руководила мероприятием оттуда…

Призывая ее замолчать, он еще выше поднял руку, так что она почти касалась ее лица.

Джек пришел в ярость от его покровительственного жеста, но промолчал. Он сомневался, что прямо сейчас Эмма одобрит его вмешательство. Что ж, пусть разбирается сама.

Пока.

– Эмма, вы не слышали, что я сказал? Вы уволены! – бросил ей Джолион.

Уволена? Так она работала на него? Такое открытие стало еще большим потрясением, чем мысль о том, что они могли встречаться.

Эмма хотела возразить, но Фицхерберт не дал ей сказать и слова.

– Я специально попросил агента подыскать мне незамужнюю женщину на должность моей домработницы, чтобы не возникло никаких проблем с приоритетами. Мне нужен человек, который будет задерживаться на работе допоздна или по первому требованию, без того чтобы каждый раз решать этот вопрос со своим мужем. Мне хватило подобных сложностей в прошлом.

Джолион повернулся к Джеку и посмотрел на него с осуждением:

– Похоже, порядочный парень не хочет, чтобы его жена работала на такого холостяка, как я.

Судя по всему, Фицхерберт хотел получать от своей домработницы дополнительные услуги и не бояться, что ее муж испортит все веселье или, что еще хуже, отправит его в больницу. И Джек не мог без отвращения смотреть на Джолиона.

– В своей анкете вы сказали, что не замужем, – продолжил Фицхерберт, не обращая внимания на сжатые в кулаки руки Джека и его напряженную позу. – Вы сказали неправду. Поэтому я разрываю контракт с вами. Я не хочу, чтобы обманщица и дочь мота и расточителя работала в моем доме.

Эмма побледнела от ужаса, а Джолион усмехнулся и чуть наклонился к ней, наслаждаясь тем, что ему удалось задеть ее.

– Да, это правда. Я знаю все о репутации вашего отца, о том, что он растратил чужие деньги. Я стараюсь проверять каждого, кого нанимаю на работу, чтобы защитить себя. – Он ткнул пальцем в ее сторону. – Я решил дать вам шанс, потому что вы трудолюбивая и хорошо выглядите, – с издевкой продолжил он, – но кто знает, что могло пропасть в моем доме за то время, пока вы были здесь?

Терпение Джека лопнуло.

– Не смей так разговаривать с ней! – выдавил он.

Эмма повернулась и посмотрела на Джека:

– Джек, я же сказала, я все улажу. Пожалуйста, не вмешивайся!

– Неудивительно, что ты никому не рассказываешь, что женат на ней, если она разговаривает с тобой подобным образом, – взглянув на Джека, с иронией заметил Фицхерберт.

– Джолион, да пошли вы к черту, – выпалила Эмма, чем немало удивила Джека. – Знаете что, можете оставить для себя свою жалкую работенку. Я все равно собиралась уволиться в конце месяца. На мой взгляд, ваши шаловливые ручонки оказались слишком неугомонными.

С этими словами она сняла с себя фартук, который только сейчас заметил Джек, бросила его к ногам Фицхерберта, развернулась и гордо зашагала по направлению к входной двери.

Повернувшись, Джек увидел, что гости толпой собрались у двери и наблюдали за их маленьким шоу. Теперь они с любопытством ждали, что граф Редминстерский последует за своей женой.

Проклятье!

Теперь, когда секрет открылся, Джеку нужно было придумать, как выбраться из создавшейся ситуации и не навредить себе. Он хотел во что бы то ни стало избежать шумихи в прессе теперь, когда он снова вернулся в Англию. Зная Эмму, не отличавшуюся силой характера, он прекрасно понимал, что разбираться с последствиями придется ему самому, против чего он не возражал, потому что привык решать и более сложные задачи.

Бросив на Фицхерберта последний уничтожающий взгляд, Джек развернулся, взял свое пальто и вышел за дверь. Он догнал Эмму, когда она шагнула в морозный ноябрьский вечер, стуча каблучками по мраморным ступенькам крыльца.

– Эмма, подожди! – крикнул Джек, испугавшись, что она просто прыгнет в такси, и он потеряет ее прежде, чем поймет, что происходит и что ему делать дальше.

– Джек, ну зачем ты вмешался? – повернулась к нему Эмма. Ее щеки слегка порозовели, и Джек заметил, что она смущена и встревожена одновременно.

Он остановился. Даже будучи таким взволнованным, Джек не мог не заметить, что Эмма не только сохранила свою красоту, от которой замирало сердце, она стала еще краше, чем шесть лет назад, когда они виделись в последний раз. Джеку часто снились ее пухлые губы и эти сияющие глаза зеленого цвета, которые всегда светились умом и говорили о живости характера их обладательницы.

Только сейчас Эмма выглядела скорее подавленной.

Джек отмахнулся от наплыва чувств, скрестил руки на груди и приподнял бровь.

Я не собирался стоять и смотреть, как Фицхерберт дает волю своим рукам, – холодно ответил он. Джек не собирался ссориться с Эммой посреди улицы, на случай если поблизости бродит кто-нибудь из репортеров. – Я поступил бы точно так же, будь на твоем месте любая другая женщина.

В ее взгляде промелькнула обида.

– Я очень тебе признательна, но попрошу запомнить на будущее: я могу сама постоять за себя, – чуть резко ответила она. – Джек, ты не должен был вмешиваться.

Я не мог поступить иначе. Я твой муж.

– Формально, может быть, – вздохнула Эмма, – но никто не знает, что мы женаты. Я никому ничего не говорила.

Джеку не понравилось, что он испытал облегчение, услышав слова Эммы, словно он скрывал от всех какую-то грязную тайну. Ему хотелось потребовать у нее ответов, спросить, что такого случилось с ней, что ей пришлось устроиться на работу к такому пройдохе, как Фицхерберт. И почему она ни разу не позвонила ему за все эти шесть лет, когда они жили отдельно, хотя бы для того, чтобы сказать ему, что у нее все в порядке.

Но Джек промолчал, потому что сейчас было не время и не место для подобных разговоров.

– Почему ты заявил перед всей этой толпой, что мы женаты? – сбивчиво спросила Эмма.

Он глубоко вдохнул и взволнованно потер затылок. Я не думал, что делаю.

Так было всегда, стоило Эмме оказаться где-то поблизости. Каким-то образом она лишала его самообладания, как никто другой в этом мире.

Джек удивился, увидев, как уголки ее губ тронула едва заметная улыбка.

– Похоже, жителей Челси ждет небольшое развлечение. Люди обожают копаться в чужом грязном белье.

– Не беспокойся. Люди поговорят и перестанут. Я все улажу, – успокоил ее Джек.

Она смотрела на него некоторое время, словно хотела убедиться в том, что он сделает то, что пообещал.

Джек понимал, что будет неразумно делать вид, что проблемы с тем, что они все еще женаты, не существует. Раз уж он вернулся домой, нужно решить этот вопрос как можно скорее, причинив друг другу как можно меньше боли.

Потому что, несмотря на долгие шесть лет жизни вдалеке друг от друга, страданий не миновать.

Эмма отвела взгляд, посмотрела себе под ноги и грустно вздохнула.

– Я могла бы сделать так, чтобы сохранить это место. Я получала очень хорошие деньги, – пробормотала она. – Кто знает, что предпримет Джолион после того, как его поставили в такое неловкое положение.

Джек сжал руки в кулаки, пытаясь не терять самообладания, вспомнив, как Фицхерберт повел себя с Эммой.

– Он ничего не сделает, потому что трус.

– Но Джолион – один из влиятельных людей в округе, – прикусив губу, заметила она. – У него есть связи. – Эмма задумчиво посмотрела вдаль. Ее дыхание стало более учащенным, образовывая белые облачка пара на черном фоне морозного вечера. – К счастью, Клио, директор агентства, примет мою сторону и предложит мне другую работу. Но если Джолион доберется первым до моих потенциальных работодателей, те могут отказаться от моих услуг.

– Неужели тебе так сильно нужна работа? – спросил Джек, совершенно сбитый с толку тем, что Эмма так тревожилась по поводу того, что не сможет получить другую работу в качестве горничной. А как же ее планы поступить в университет? Она ведь не могла все это время работать в сфере услуг?

Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел печальную улыбку Эммы.

– Джек, к сожалению, это так. Не все могут быть исполнительными директорами своих собственных компаний, – чуть насмешливо заметила она.

Он невесело рассмеялся и покачал головой, вспоминая, что именно Эмма воодушевила его принять потрясающее предложение одной американской компании по производству электроники сразу после того, как он окончил университет, что помогло ему осуществить свою мечту и создать собственную компанию.

Ему улыбнулась невероятная удача, и нужно было действовать очень быстро. Эмма поддерживала Джека в его стремлении стать независимым от своих родителей, хотя его отец считал по-другому. В порыве юношеского оптимизма он предложил Эмме стать его женой, чтобы она могла отправиться в Америку вместе с ним. Он не представлял своей жизни без нее и не хотел оставлять ее в Англии.

Теперь, возвращаясь к прошлому, Джек понимал, как глупо они поступили, связав себя узами брака в столь раннем возрасте. Ему тогда шел двадцать второй год, и он только окончил Кембриджский университет, а Эмме исполнилось всего восемнадцать лет.

Они были еще детьми, наивными и не имеющими малейшего понятия, что такое семейная жизнь.

Эмма кашлянула и неловко попятилась, и Джек понял, что все это время, пока вспоминал события прошлого, не сводил с нее мрачного взгляда.

– Джек, рада была повидать тебя снова, хоть и при таких, не очень приятных обстоятельствах, – мягко сказала она. – Но думаю, мне пора.

Эмма обхватила себя руками, и Джек только заметил, как она дрожит.

– Где твое пальто? – немного резко спросил он.

– Осталось в доме вместе с сумочкой, – тихо сказала она. Я не могу вернуться за ними. Когда приду домой, позвоню девочкам и попрошу их, чтобы завтра привезли мне мои вещи. – Эмма бросила на него смущенный взгляд. – Ты не мог бы одолжить мне немного денег на автобус?

Ее напряженный голос тронул Джека, и он вдруг осознал, какой нелегкий вечер ей пришлось пережить.

– Да, конечно. – Он снял с себя пальто и набросил ей на плечи. – Возьми мое пальто. Там в кармане есть деньги.

– Ты уверен? – улыбнулась она.

– Да, – ответил Джек, немного нервничая из-за того, как откликнулось его тело на ее взгляд. – А ты сможешь войти в квартиру? – спросил он, прокашлявшись. Он не знал, где она живет, слышал только, что она переехала в Лондон после того, как было продано их поместье в Кембридже. После случившегося между ними Джек специально не узнавал ничего о ней, чтобы не терзать себе душу. Он решил, что сможет узнать, где находится Эмма, когда вернется в Лондон и приведет в порядок свои дела.

– Сейчас у меня живет моя мама. Она и впустит меня в дом, – улыбнулась Эмма, только эта улыбка не коснулась ее глаз.

Джек лихорадочно думал, что ему предпринять. Он не мог просто так взять и дать ей уйти. А что, если потом репортеры спросят у него насчет их отношений, и он скажет что-нибудь, что будет противоречить сказанному Эммой?

К тому же они не виделись почти шесть лет, и у него возникла тысяча и один вопрос к ней, которые будут преследовать его, если она снова исчезнет из его жизни.

Нет, он не даст ей уйти.

– Послушай, может, мы пойдем ко мне и поговорим? Здесь недалеко, – предложил Джек, пожалев, что отпустил своего водителя на сегодняшний вечер. Он не собирался никуда, но в последний момент поддался уговорам одного из своих старых университетских приятелей, который вел какие-то дела с Фицхербертом. – Нам нужно решить, что делать со сложившейся ситуацией, – добавил он, заметив нерешительный взгляд Эммы. – Ты ведь знаешь, какие в этой стране назойливые журналисты. Если они начнут приставать с расспросами, мы должны дать им какой-то вразумительный ответ. Стоит им подумать, что тут есть какая-то тайна, и они ни за что не оставят нас в покое. Не знаю, как ты, а я не готов выставлять свое прошлое на всеобщее обозрение. – Он чуть приблизился к ней и тут же пожалел, уловив исходивший от нее сладкий, чарующий аромат. – Я только хочу, чтобы ты пошла ко мне на час или два, и мы могли обо всем поговорить. Эмма, мы так давно не виделись, и я хочу узнать, как у тебя дела.

Она бросила на него сдержанный взгляд. Джек узнал этот отстраненный взгляд. Точно так она смотрела на него, когда внезапно умер ее отец. Время после его смерти превратилось в череду самых долгих и самых мучительных дней в жизни Джека.

– Хорошо, – судорожно вздохнула Эмма.

Джек коротко кивнул и показал рукой, в какую сторону им нужно идти.

– Сюда, – сказал он.

Впервые за долгие шесть лет Джек шел домой рядом со своей женой.

Глава 3

Счастье, что дом оказался неподалеку, потому что Эмме было невыносимо находиться в тяжелом шерстяном пальто, которое хранило запах и тепло Джека.

Ей стоило немалого труда вести себя сдержанно на ступеньках дома Джолиона, но она потеряла самообладание в ту же секунду, когда увидела взгляд Джека, когда он понял, как она замерзла. С такой же невероятной заботой он смотрел на Эмму, когда они были моложе. Этот взгляд тронул ее до глубины души.

Жестом пригласив ее следовать за собой, Джек повел ее вверх по ступенькам старинного поместья и открыл перед ней массивные черные двери, отполированные до блеска так, что она могла видеть в них свое отражение.

Безусловно, дом был просто потрясающим, но с немного устаревшей внутренней отделкой, мрачными обоями, напольными коврами и переполненный старинной антикварной мебелью красного дерева.

Семья Джека была баснословно богатой и владела несколькими домами по всей стране, включая поместье в Кембридже рядом с парком и речкой Кам, в котором прошло детство Джека и его сестры Клэр. Но в этом доме, куда он привел ее сейчас, она никогда не бывала раньше. Они с Джеком пробыли вместе недостаточно долго, чтобы она увидела всю его жизнь изнутри.

– Какой э… красивый дом! – выпалила Эмма, разозлившись на то, как неискренне прозвучали ее слова.

– Спасибо, – холодно ответил Джек, закрыв глаза на ее неумышленную бестактность, и направился прямо в гостиную.

Эмма последовала за ним, заметив, что убранство этой комнаты было таким же неуютным и мрачным.

– Это дом твоего дедушки?

– Да, – с едва заметной горечью ответил Джек. – Он завещал это поместье мне, а Клэр достался дом в Эдинбурге.

Эмма вспомнила, что Джек очень любил проводить время в компании своего деда, удачливого бизнесмена и высокочтимого пэра Англии. В отличие от родителей Джека у него всегда находилась радушная улыбка и доброе слово для Эммы, и она чудесно ладила с ним, когда бывала у них в гостях. Джек определенно унаследовал красивую внешность своего деда и его деловую хватку.

– Джек, я прочитала в газетах о его смерти, и мне очень жаль. – Она хотела смягчить боль, промелькнувшую на лице Джека, но не могла сделать этого, не переступив черту. Он так старательно избегал того, чтобы прикоснуться к ней, и Эмма боялась, что он может отвергнуть ее, если она потянется к нему.

Ей нужно сохранять спокойствие. Этот разговор будет нелегким для них обоих, поэтому лучше сдерживать свои эмоции. Если они хотят, чтобы их сердца не пострадали, им придется разбираться со сложившейся ситуацией, как с какой-то коммерческой сделкой.

Эмму пугала сама мысль о том, что ждало их впереди, и она рухнула на стоявший рядом диван, утонув в мягких подушках и поджав под себя ноги.

– Ты уже виделся с Клэр? – спросила она, пытаясь сгладить напряженную атмосферу, повисшую в комнате.

– Последний раз мы встречались на похоронах дедушки, – мрачно ответил Джек. – У нее все хорошо. Она поселилась в Эдинбурге и говорит, что счастлива. – Он посмотрел Эмме прямо в глаза. – Знаешь, она очень скучает по тебе.

Эмме стало горько.

– Я тоже скучаю по ней. Прошло очень много времени с нашей последней встречи. Я была очень занята… – Эмма замолчала, устыдившись того, какими жалкими были ее оправдания.

Если честно, она намеренно перестала поддерживать связь со своей лучшей подругой.

Через несколько месяцев после смерти отца Эммы Клэр уехала поступать в университет в Эдинбурге, а Эмма осталась дома. Она перестала посещать занятия живописи, что еще больше отдалило ее от подруги. Клэр, конечно, делала все возможное, чтобы их отношения не пострадали, но с каждым разом она приходила во все большее замешательство, когда слышала глупые отговорки подруги, отказывавшейся навестить ее в Шотландии.

Эмма подумала, что так будет лучше. Клэр не подозревала о головокружительном романе подруги с ее братом. Эмма не знала, как рассказать ей, и она была настолько неопытной и невинной, что сама не понимала, как относиться к случившемуся. К тому же Эмма боялась, что Клэр разозлится на нее за то, что она тайком встречалась с ее братом, а потом разбила ему сердце, когда ушла от него.

Эмма не смогла бы общаться с Клэр, чья улыбка так сильно напоминала улыбку Джека, и умалчивать о своих отношениях с ее братом. Она не могла обманывать свою подругу, поэтому просто вычеркнула ее из своей жизни.

Мысль об этом заставила ее покраснеть от стыда.

– Как поживает твоя мать? – натянуто спросил Джек.

Эмма заметила, что снова обдирает кожу вокруг ногтей, дурная привычка, которая появилась у нее после смерти отца, и опустила руки обратно на колени.

– Спасибо, у нее все хорошо, – ответила Эмма, решив не рассказывать Джеку, какой беззащитной и уязвимой стала ее мать после того, как в один день лишилась своего мужа, состояния и доброго имени. Она делала вид, что ничего из вышеперечисленного не случилось, и запретила Эмме заводить разговоры на эту тему. – Она живет во Франции со своим новым мужем, но эту неделю она останется у меня, пока Филипп в отъезде и пока в их доме идет ремонт.

Джек вдруг взволнованно выдохнул. Похоже, ему не нравилось, как идет их разговор.

– Не хочешь выпить? – резко бросил он.

Судя по всему, сам он был очень даже не против.

– Э-э… Да. Спасибо. Я бы выпила виски, неразбавленный. – Говорят, что в шоковых ситуациях полезно выпить чего-нибудь крепкого.

Джек поднялся и беспокойно заметался по комнате, доставая стаканы и плеснув в них изрядное количество виски.

Эмме казалось, что ее нервы взвинчены до предела. Она думала, что сможет оставаться спокойной в присутствии Джека, но ее угнетала его холодная отчужденность.

– Ну и как твой бизнес в старых добрых Штатах? – Она постаралась добавить своему голосу непринужденности, чтобы разрядить обстановку.

– Приносит прибыль, – ответил Джек и передал ей стакан с большим количеством виски.

– Ты хочешь меня напоить? – неуверенно улыбнулась Эмма.

Он не улыбнулся в ответ, просто развернулся и, подойдя к окну, посмотрел на сгущающиеся сумерки.

Ее сердце мучительно сжалось. Куда подевался тот пылкий и веселый Джек, которого она когда-то знала? Вместо него Эмма видела бездушного, сухого человека без малейшего признака остроумия и обаяния, за которые она когда-то так сильно полюбила его.

Сделав добрый глоток виски, Эмма повернулась, чтобы видеть Джека, решительно настроившись не терять присутствия духа.

– Значит, ты решил вернуться и приступить к исполнению своих обязанностей в качестве наследника пэра Англии? – спросила она.

Джек развернулся и внимательно посмотрел на Эмму.

– Да. После того как я пять лет руководил своей собственной компанией, я понял, как важно сохранить наследие, – ответил он, сложив руки на груди и прислонившись к подоконнику. – Сколько крови, пота и слез потрачено на него. Мои предки много работали, чтобы сколотить, а потом и сохранить свое состояние, и я считаю, что будет неблагоразумным и недальновидным, если я махну рукой на то, что досталось для них таким тяжелым трудом.

Эмма удивилась, услышав такие слова. Она ожидала, что после того, как Джек достиг таких высот в своем деле, он не захочет возвращаться к исполнению своих обязанностей аристократа.

Но с другой стороны, Джек всегда поступал так, как считал нужным. Если бы не его собственное решение, никакая сила в мире не заставила бы его вернуться обратно.

Эмма поежилась, словно в комнату ворвался холодный сквозняк.

Нахмурившись, Джек оставил свой наблюдательный пост у окна и направился в другой конец комнаты. Он наклонился и взял коробку спичек, чтобы разжечь огонь в камине.

– Значит, ты собираешься обосноваться в Англии? – дрожащим голосом спросила Эмма, понимая, что в таком случае они наверняка увидятся еще не раз, особенно если учесть, что Джек будет поддерживать отношения с людьми, которых они только что оставили на вечеринке Фицхерберта. И что хуже всего, однажды ей, возможно, придется подавать ему напитки и закуски в качестве официантки на одном из светских мероприятий, которые он будет обязан почтить своим присутствием.

– Да, я хочу остаться в Англии. – Джек присел перед камином и смотрел, как разгорается огонь, а потом подбросил еще несколько поленьев. Потом он повернулся и с серьезным выражением лица посмотрел на Эмму. – Так что, думаю, нам следует поговорить, что делать с тем обстоятельством, что мы все еще женаты.

Развод.

Он имел в виду именно развод.

Эмма понимала, что им уже давно пора покончить с их браком официально, но ей становилось дурно, стоило подумать о разводе. Она не представляла, как будет разводиться с Джеком, поэтому не предпринимала никаких попыток связаться с ним на протяжении всех этих лет.

Когда-то они были такими счастливыми, так сильно любили друг друга и с восторгом смотрели в будущее.

Эмме хотелось плакать о том, что они потеряли.

– Да. Наверное, нам следует начать вести переговоры с адвокатами, – тихо сказала она, отчаянно пытаясь не выказать своего огорчения. – Ты ведь этого хочешь?

Джек ничего не сказал в ответ.

– Ты… – сбивчиво начала Эмма, с трудом подбирая слова, – снова собираешься жениться?

Она испытала огромное облегчение, когда Джек покачал головой.

– Нет, но, раз я вернулся в Англию, мне нужно как можно скорее уладить все свои дела.

– Ты хочешь сказать, до того как журналисты начнут уделять тебе еще более пристальное внимание?

Джек сглотнул:

– Нам нужно придумать, что сказать им по поводу нашего брака. – Он поднялся, подошел к ней и присел на диване напротив.

Эмма заметила, что он вдруг стал весь такой деловой и отстраненный.

– Может, мы скажем им, что были когда-то женаты, а потом развелись и теперь просто друзья? – неуверенно предложила Эмма, зная, что эта версия вряд ли сработает.

– Они поищут свидетельство о нашем разводе и увидят, что мы говорим неправду. Таким образом, мы только усугубим наше и без того нелегкое положение.

– Так что же нам сказать? – вздохнула Эмма и поправила волосы. – Что наш брак развалился шесть лет назад после того, как ты уехал в Америку, но мы только сейчас договорились о разводе?

– Они захотят узнать, почему ты не поехала в Штаты вместе со мной, – возразил он.

– Мы можем сказать, что мне пришлось остаться в связи с семейными обстоятельствами, – предложила Эмма. Ей стало неуютно, когда она подумала о том, что репортеры могут выйти на ее мать.

– Ну, по крайней мере, это будет недалеко от правды, и лучше ничего не усложнять, – ответил Джек, который, казалось, не заметил внезапно охватившую ее панику.

– Хотя идея не из лучших, не так ли? – с громко бьющимся сердцем спросила Эмма. – Такое заявление еще больше подогреет их интерес. Они захотят узнать, что же случилось настолько важное, что мне пришлось остаться в Англии, что неминуемо приведет к тому, что на всеобщее обозрение снова выставят историю с долгами моего отца.

И если репортеры начнут ворошить прошлое, Джек узнает, что все эти годы Эмма скрывала от него настоящую сумму отцовских долгов.

После того как он уехал в Америку, она была настолько потрясена открывшейся правдой, что отгородилась от всего и всех. И от самого Джека. Мир оказался очень жестоким, а люди черствыми и эгоистичными, когда дело касалось защиты их собственного имущества.

Но Эмма не видела смысла пытаться объяснить Джеку все, с чем ей пришлось столкнуться. Он любил держать все под контролем и мог разозлиться на то, что она скрывала от него правду. К тому же зачем что-либо говорить, если дело и так шло к разводу?

Эмма шумно вздохнула и принялась массировать пульсирующие виски.

Я не уверена, что смогу вынести, когда у моего порога будет дежурить дюжина репортеров, отслеживая каждый мой шаг. Моя мама точно не сможет.

– Может, ничего такого не произойдет, – тихо ответил Джек. – Все зависит от того, кто из гостей Джолиона слышал наш разговор. Но если они что-нибудь и узнают, я все улажу. Если начнутся расспросы, мы просто скажем, что поженились, подчинившись мимолетному порыву, потому что были слишком молоды. Наш брак ни к чему хорошему не привел, но мы оставались в дружеских отношениях и решили развестись сейчас, когда я вернулся в Англию.

Она кивнула в знак согласия, но ей стало горько, что некогда такое счастливое событие в их жизни теперь доставляло столько проблем.

Эмма вдруг почувствовала сильную усталость, усиленную действием алкоголя, и, прикрыв рот рукой, широко зевнула. Как было бы здорово сейчас оказаться в своей кровати. Только ее дом находился довольно далеко отсюда, и ей пришлось бы добираться разными автобусами, чтобы вернуться туда. Ей стало дурно при мысли о том, как испытующе посмотрит на нее мать, когда она переступит порог дома. Мама сразу поймет, что что-то случилось. Эта женщина была необычайно чувствительной к переменам настроения вследствие многолетней депрессии, которую вызвала смерть ее первого мужа.

Джек, должно быть, заметил тревогу на ее лице, потому что слегка нахмурился и пересел к ней на диван.

– Ты устала, – обеспокоенно заметил он.

Эмму взволновала его забота, но она пожала плечами, пытаясь сделать вид, что ничего страшного не произошло. Ей не хотелось, чтобы он бегал вокруг нее на цыпочках; она была взрослой женщиной и вполне могла позаботиться о себе сама.

– Такое случается, когда работаешь на людей, подобных Джолиону Фицхерберту. Он ожидает совершенства во всем от тех, кто на него работает. Я на ногах с пяти утра. Занималась приготовлениями к его званому ужину.

Джек испытующе смотрел на нее, не отводя глаз.

Эмме казалось, что ее нервы звенели как натянутые струны, когда она заставила себя посмотреть ему в глаза, потому что не хотела, чтобы он понял, какой беззащитной она была прямо сейчас. Если бы Джек дунул достаточно сильно, она, наверное, рассыпалась бы в пыль.

– Где ты живешь? – спросил он.

– В Тоттенхэме, – смущенно ответила Эмма.

Не самое лучшее место для жизни, но дешевое.

– На чем ты собиралась возвращаться домой?

– Мы, простые смертные, ездим на автобусах. Он проигнорировал ее насмешливое замечание.

– Но ты не можешь так поздно ехать на автобусе в Тоттенхэм. Оставайся сегодня вечером у меня. Мы отдохнем, как следует, отойдем от шока после нашей встречи, а утром сможем обсудить наши дела еще раз.

Эмма бросила на него нерешительный взгляд. Она собралась отказаться, но потом подумала, что им все равно придется увидеться еще раз, и, может быть, следующая встреча будет происходить в менее дружественной обстановке. Несмотря на ужасное старомодное убранство дома, здесь чувствовалась атмосфера семейного очага, и Эмма вдруг осознала, что она соскучилась по чувству принадлежности чему-то, потеряв свой собственный дом и связанные с ним счастливые воспоминания. Они с матерью были вынуждены продать его, чтобы покрыть часть долгов отца.

Так много воспоминаний было очернено, когда всплыла правда о том, чем занимался ее отец.

Эмма отмахнулась от грустных мыслей. Что толку горевать о том, чего нельзя изменить.

– Спасибо. Я переночую у тебя и уеду с самого утра.

Джек кивнул, поднимаясь с дивана:

– Хорошо. Первая спальня, которую ты увидишь наверху, предназначена для гостей. Так что чувствуй себя как дома.

Чувствуй себя как дома. Эмма печально подумала, что вряд ли такое когда-нибудь случится. Хотя это поместье могло стать удивительным, если бы кто-то вложил в него немного любви. Но прямо сейчас Эмме было не до того, чтобы забивать голову мыслями о новом дизайне этого старинного особняка.

Она поднялась и поправила юбку, влажную от пролитого виски, пытаясь разгладить складки. Наверное, она выглядела просто ужасно, особенно в сравнении с Джеком в его безупречных дизайнерских рубашке и брюках.

– Спасибо, – натянуто поблагодарила Эмма. – Я могу воспользоваться телефоном? Нужно позвонить маме и предупредить ее, что я не приеду. Не хочу, чтобы она волновалась.

– Телефон в холле, – ответил Джек.

Эмма холодно кивнула в ответ. Как получилось, что они вели себя словно чужие друг другу люди, и когда их отношения успели стать такими формальными? Джек не предложил ей свой мобильный телефон. Возможно, он не хотел, чтобы она совала нос в его личную жизнь, пролистывая номера или сообщения, сохраненные там. Может, он пытался скрыть что-то? Или кого-то?

Эмме пришлось набрать домашний номер несколько раз, прежде чем она смогла дозвониться до матери. Та, судя по ее сонному голосу, уже легла спать. Эмма быстро сообщила ей, что Джолион попросил ее задержаться допоздна, поэтому она останется ночевать у подруги, так как ей не на чем добираться домой.

Во время разговора с матерью Эмме показалось, что Джек вышел из гостиной и отправился наверх, в свою комнату, и ее напряжение тут же улеглось.

По тону матери Эмма поняла, что та не поверила ее обману, но подумала, что у ее дочери какое-то тайное свидание, что, по иронии, было недалеко от правды.

Эмма понимала, что ее мать огорчило бы то, что она не доверилась ей и не рассказала всю правду. Но после смерти отца она не могла усугублять ужасное состояние своей матери тем, что вышла замуж за Джека без ее ведома. А потом Джек уехал в Америку, и Эмма не видела смысла признаваться в своем замужестве, поэтому продолжала хранить молчание.

Попрощавшись с матерью, Эмма устало поднялась по ступенькам и удивилась, когда увидела Джека, стоявшего под дверью отведенной для нее спальни.

Она остановилась и посмотрела на него в замешательстве. Почему он ждет ее здесь?

Если только…

– Ты подслушивал мой разговор по телефону? – с укором спросила она.

– Я ждал тебя, чтобы показать, какая комната из этих твоя, – ответил он, но по его неуверенному тону Эмма поняла, что он говорил неправду.

– Ты проверял, не звоню ли я какому-нибудь приятелю, не так ли?

– Я все еще твой муж.

Эмма скрестила руки на груди.

– Не беспокойся, тебе не на кого спускать собак. С тех пор как ты уехал, я ни с кем не встречалась.

Повисла тяжелая пауза. Джек, не отрываясь, смотрел на Эмму.

– Ты хотела сказать, после того, как ты отказалась последовать за мной, – возразил он.

– Джек, мне сейчас не хочется спорить с тобой. Мы можем обсудить допущенные мной промахи завтра? Этот день выдался не самым легким. – Эмма через силу улыбнулась и шагнула к двери, но Джек преградил ей путь.

– Ты правда ни с кем не встречалась после того, как мы расстались?

Она вздохнула и повернулась к нему лицом, встретив его пристальный взгляд.

– Что ж, после того как умер отец, моя мать долгое время не могла обходиться без моей помощи. Я ходила на работу каждый день, а по вечерам училась. Так что нет, у меня не было времени для любовных романов. – Эмма чувствовала, что ее слова наполнились горечью, но не могла сдержаться. – Но у тебя, судя по тому, что я прочла в газетах, все складывалось совершенно по-другому.

Когда Эмма впервые прочитала о романе Джека с дочерью одного известного владельца гостиниц через шесть месяцев после его отъезда в Америку, ей стало дурно до тошноты. Она подумала тогда, что для него такой поступок был сознательным шагом; таким образом он словно давал понять, что готов начать новую жизнь.

Хотя Эмма знала, что его сердце разбито; во время последнего их разговора в его голосе слышалось столько боли, отчаяния и разочарования. Но она заняла еще более жесткую позицию, потому что, когда умер ее отец, Эмма отчетливо поняла, что они с Джеком никогда не смогут быть вместе.

– Эмма, к тому времени между нами было все кончено. – Глаза Джека полыхнули злостью. – Ты ясно дала понять, что не хочешь быть со мной, своим мужем, когда осталась в Англии со своей матерью, вместо того чтобы поехать со мной.

– Джек, я никогда не хотела причинить тебе боль. Пожалуйста, поверь мне.

Он подался вперед к ней с застывшим лицом:

– Эмма, я, как дурак, ждал тебя, думал, что, оплакав потерю своего отца, ты наконец подумаешь о нас, но все было напрасно.

Он буравил ее взглядом, в котором читалось отчаяние.

– Джек, я знаю, что ты принял все очень близко к сердцу, и я не могу винить тебя, но я клянусь, что мы расстались не потому, что я не любила тебя. Просто мы выбрали неудачное время для начала семейной жизни.

Он ничего не сказал в ответ и продолжал молча смотреть ей в глаза.

– Спокойной ночи, Джек, – выдавила Эмма, стараясь скрыть боль, раздиравшую ее сердце. Она не стала дожидаться его ответа, поспешно проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь.

У нее дрожали колени, когда она подошла к кровати и рухнула на нее. Свернувшись калачиком, Эмма затаила дыхание, чтобы сдержать грозившие поглотить ее слезы.

Она понимала, почему Джек все еще обижается на нее. В его глазах поступок Эммы был предательством, а Джек не относился к тем, кто с легкостью забывает обиды. И она не могла винить его за то, что он публично разорвал их отношения, вместо того чтобы позволить им теплиться, когда не оставалось никакой надежды на совместное будущее.

Потом Эмма выпрямилась, повернулась на спину и уставилась в темный полог над кроватью.

Встреча с Джеком после долгих лет разлуки заставила ее сердце болезненно сжиматься от ностальгии. Она горевала по нему так же, как и по отцу, с той только разницей, что они расстались по ее вине и что возврата к прошлому нет.

Эмма испытывала сильную усталость, и, не найдя в себе сил, чтобы раздеться, она забралась под одеяло и мысленно вернулась к тому, что случилось с ней этим вечером. Прислушиваясь к гулкому биению своего сердца, она наконец приняла тот факт, что Джек снова вернулся в ее жизнь, хотя она не знала, надолго ли. Судя по всему, ее муж настроился решить проблему с их отношениями и окончательно выбросить ее из своей жизни, чтобы жениться на другой, более подходящей ему женщине, когда возникнет такая необходимость.

Мысли вихрем проносились в ее голове, и Эмма вдруг замерла.

В первый год после отъезда Джека она не спала ночами, беспокойно ворочаясь в кровати, испытывая горькое одиночество и сходя с ума от желания очутиться рядом со своим мужем. Ей безумно хотелось, чтобы он держал ее в своих объятиях и нашептывал ей на ушко, что все будет хорошо и она большая умница, что так хорошо справляется с навалившейся на нее бедой после смерти отца, и что он гордится ею.

Но Джека не было рядом.

Потому что она сама позволила этому случиться.

Прошло еще немного времени после их разрыва, и Эмма решила забыть Джека, встретить другого мужчину и полюбить его, но напряженный рабочий график и мать, которая нуждалась в постоянной заботе, не дали ей такой возможности. Эмма оставалась одна, и, может быть, так было даже лучше. Ей не хотелось доверяться кому-то и искать поддержки после того, как ее так сильно разочаровал собственный отец, потому что тогда она снова стала бы уязвимой и беззащитной.

Эмма вздохнула и еще глубже зарылась под одеяло в надежде, что усталость возьмет свое и она забудется крепким сном.

Она обязательно придумает, как ей быть с возвращением Джека в ее жизнь, и все наладится.

Так ей, по крайней мере, казалось.

Рано утром Эмма открыла глаза и потянулась. Мысли путались в голове после беспокойной ночи и тревожных сновидений. Она с трудом поднялась с кровати и поморщилась, уловив запах виски на своей мятой одежде. Эмма подошла к окну, чтобы посмотреть, что за погода их ждет сегодня, в надежде увидеть хотя бы немного осеннего солнечного света, чтобы взбодриться перед встречей с Джеком.

Но оказалось, что плохая погода была самой меньшей из ожидавших ее проблем.

Посмотрев вниз, на улицу, Эмма заметила, что тротуар перед домом Джека заполнен людьми. Некоторые из них всматривались в окно, из которого она выглянула, словно ожидали увидеть кого-то. Как только они заметили ее, они тут же достали свои фотокамеры и направили их на нее. Похолодев от ужаса, она смотрела, как они начали нажимать на кнопки, и почти что слышала зловещие щелчки десятков затворов. Репортеры снимали ее, стоящую у окна, словно она только что выбралась из постели Джека.

Отскочив от окна, Эмма поспешно задернула шторы.

Наверное, кто-то из вчерашних гостей проболтался о том, что видел и слышал на вечеринке у Джолиона, и журналисты начали свою охоту за сенсацией.

Глава 4

Джек проснулся на рассвете с чувством беспокойства по поводу вчерашнего разговора с Эммой. Он злился на себя, что потерял самообладание, но Эмма практически обвинила его в том, что он изменил ей, и он не смог сдержаться.

На протяжении нескольких долгих, полных одиночества месяцев Джек ждал от нее весточки. Он надеялся, что Эмма позвонит и скажет, что скоро приедет к нему, но все закончилось тем самым мучительным в его жизни разговором, когда он узнал, что она решила остаться в Англии.

Эмма предала их брак еще до того, как они начали жить вместе.

Джек, конечно, понимал, что требует от нее слишком многого, ожидая, чтобы она уехала из Англии в такое тяжелое для нее время, но его не покидала мысль о том, что она предпочла ему свою мать и что она любила его недостаточно сильно, чтобы сделать выбор в его пользу.

Быстро приняв душ и одевшись, Джек спустился вниз на кухню и включил кофеварку, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. Сегодня он настроился держать себя в руках, потому как не видел смысла ворошить прошлое. Настало время двигаться дальше.

Джек вздохнул и потер ладонью лицо. Нужно было собраться, чтобы повторное появление в его жизни Эммы не превратило в хаос его тщательно продуманные планы на будущее.

Он только присел за стол с чашкой крепкого кофе, когда в кухню влетела Эмма с безумным взглядом и всклокоченными волосами.

– Что случилось? – вскочил Джек.

– Журналисты. Они, наверное, узнали о том, что ты женат. Они облепили твой дом, словно саранча, пытаясь сделать хоть одну фотографию. Они поймали меня, когда я выглядывала из окна своей спальни, и преподадут это, как будто я выглядывала из твоей, – выпалила Эмма. Я не уверена, смогут ли они точно определить, кто я такая, но у них такие фотокамеры, что их снимки наверняка получатся достаточно четкими.

Джек смотрел, как Эмма нервно меряет шагами кухню, и чувствовал, как зашкаливает его адреналин.

Проклятье! Не надо было говорить, что они женаты, перед всеми гостями Фицхерберта. Он был полным кретином, если подумал, что они смогут выбраться из этой ситуации, сохранив в секрете свои отношения. В таких сборищах всегда находился какой-то человек, который бежал к журналистам при малейшей возможности заработать немного денег или появиться в колонках новостей их газет и журналов.

– Хорошо. Не паникуй, может быть, все не так страшно, как нам кажется, – сказал Джек и потянулся к своему ноутбуку, который оставил на столе. Он открыл его и зашел на один из самых главных местных сайтов, славившихся громкими скандалами и сплетнями.

Третий заголовок поверг его в шок.

Секретная жена-официантка графа Редминстерского!

Он просмотрел статью, но в ней не упоминалось имя Эммы.

– Что ж, похоже, репортерам звонил не Фицхерберт, потому что они, кажется, не знают, кто ты такая. Думаю, он держит свой рот на замке, потому что ему стыдно за свое вчерашнее поведение. Несмотря на свою пьяную болтовню, ему вряд ли захочется стать врагом семьи Вествуд. – С этими словами Джек решительно захлопнул крышку ноутбука. – Тем не менее похоже на то, что сегодня ни один из нас не сможет выйти из дома, в обратном случае наши совместные фото тут же попадут на страницы газет и журналов. Сначала мы должны поговорить со своими родителями и предупредить их, что им говорить, если позвонит кто-нибудь из репортеров.

Эмма плюхнулась в кресло напротив.

– Джек, а что ты им скажешь? – насмешливо посмотрела она на мужа. – Мам, пап, тут такая забавная история получилась. Вы ведь все это время считали своего сына самым завидным женихом Англии, но знаете, что?..

Джек попытался сдержать улыбку, но не смог, с удовлетворением отметив, что Эмма не собиралась позволить сложившейся ситуации лишить ее самообладания.

– Но, Эмма, мы не можем прятаться, потому что только ухудшим наше положение, – снова посерьезнел Джек.

Она нахмурилась, услышав осуждение в его тоне.

– Ты думаешь, я ничего не понимаю? Прошло несколько лет, прежде чем журналисты оставили в покое историю о долгах моего отца. Как только в новостях упоминалось банкротство кого-нибудь из высшего общества, тут же начинали трепать его имя.

Эмма вздохнула и пригладила спутанные волосы.

– Правда? – ошеломленно спросил Джек. – Я понятия не имел, что они так прессовали твою семью. – Ему стало немного совестно. – Переехав в Штаты, я перестал следить за местными новостями.

Чего он не сказал, так это того, что после отъезда из Англии он отгородился от всего, что могло напомнить ему об Эмме, и с головой окунулся в свою новую жизнь в Америке. Похоже, поступив таким образом, он упустил многое из виду.

– Послушай, давай ты для начала примешь душ, а я найду для тебя что-нибудь из одежды, – предложил Джек, пытаясь избавиться от угрызений совести. – Я более чем уверен, что Клэр хранит тут некоторые из своих вещей на случай своих визитов в Лондон. Ее одежда наверняка подойдет тебе, вы ведь всегда были одинакового роста и у вас был один размер.

Эмма в ответ благодарно улыбнулась, и его сердце сжалось.

Я с радостью переоденусь во что-нибудь другое. Только ты не говори Клэр, что я брала ее вещи, ладно? Она всегда сердилась, если я тайком носила что-то из ее вещей. – Взгляд Эммы застыл, словно она окунулась в прошлое. – Знаешь, мне очень ее не хватает. Я была настоящей идиоткой, когда позволила нашей дружбе сойти на нет. – Она замолчала и перевела дыхание. – Но Клэр так сильно напоминала мне тебя, – выдавила Эмма, и на ее глазах заблестели слезы.

Ее мучительное признание прорвалось через напряжение, сковавшее его грудь, и Джек чуть подался вперед, чтобы Эмма наверняка услышала, что он говорит.

– Ты должна поговорить с ней сама. Я уверен, что она очень обрадуется получить от тебя весточку, даже по прошествии такого длительного периода времени.

Эмма смущенно кивнула и отвела глаза. Похоже, она испытывала неловкость, потому что Джек стал свидетелем проявления ее слабости.

– Да, может быть, я так и сделаю. – Она быстро поднялась и хлопнула в ладоши, словно подгоняла себя. – Ладно. Душ.

Джеку вдруг захотелось сделать что-то такое, чтобы немного развеселить Эмму. Он не видел причины рвать друг другу глотки – что сделано, то сделано. К тому же, если они останутся в дружеских отношениях, процедура развода пройдет намного легче.

– Когда ты спустишься, я приготовлю что-нибудь на завтрак. Как насчет яичницы с беконом?

– Ты теперь готовишь? – На ее лице отразилось такое недоумение, что он не сдержал улыбку.

– Я одно время баловался кулинарным искусством.

Эмма улыбнулась в ответ, и Джеку вдруг стало светлее на душе.

– Что ж, в таком случае я не против мастерски приготовленной яичницы с беконом.

– Замечательно, – кивнул Джек, провожая взглядом удаляющуюся Эмму, которая оставалась, как всегда, элегантной, несмотря на свою мятую одежду.

У него перехватило дыхание, потому что его жена по-прежнему была самой красивой женщиной, которую он когда-либо встречал.

Джек в отчаянии ударил кулаком по столу. Ну как у нее получалось лишать его самообладания? Этого не удавалось даже его конкурентам по бизнесу, с которыми он сталкивался чуть ли не каждый день на протяжении последних лет.

С самого первого дня их знакомства Джек терял голову, стоило Эмме улыбнуться ему. Будучи подростком, он злился на нее из-за того, что она оказывала на него такое сильное влияние. И к своему стыду, он вел себя с ней просто отвратительно, высмеивая ее манеры, отношение к жизни, ее парней. Особенно парней.

То, как Эмма легко скользила по этой жизни, беспокоило Джека на каком-то подсознательном уровне. Она была уравновешенной и привлекательной, и, по словам его сестры, эта девушка с легкостью становилась победительницей любого соревнования в престижной частной школе для девочек, которую они обе посещали в Кембридже. Джеку казалось, что Эмма воспринимает свое положение в обществе как Богом дарованное право. Тогда как он сам всегда гордился тем, что подрывал устои и нормы поведения, и его огорчало, что другие видели в Эмме символ идеальной женщины. Он противился своему влечению к ней. Но не смог устоять.

Что бы он почувствовал, если бы Эмма снова оказалась в его объятиях, прильнула к нему своим мягким, податливым телом и коснулась его своими сладкими чувственными губами, поцелуи которых он отчетливо помнил до сих пор?

Джек помрачнел и прогнал эту мысль прочь из головы. Возвращаться к прежним отношениям было бы глупо и бессмысленно, потому что они могли превратиться в настоящий кошмар.

Эмма приняла холодный душ, но не смогла унять жар, охвативший ее тело от нервного напряжения.

Она теряла контроль над собой, находясь в непосредственной близости от Джека.

Эмма смирилась с тем, что сегодня не сможет покинуть этот дом, но она понятия не имела, как вести себя и что говорить, чтобы потом не пожалеть, как это случилось несколько минут назад на кухне, когда она сболтнула, что намеренно порвала отношения с сестрой Джека.

Она вышла из ванной и увидела на кровати одежду, которую принес Джек, пока она принимала душ. Эмме стало душно при мысли о том, что он был здесь, пока она находилась полностью обнаженной за этой дверью. Джек запросто мог войти в ванную и присоединиться к ней.

Если бы захотел.

Но такого не случилось, что было даже к лучшему.

Нелепо тешить себя надеждой, что между ними могут снова возникнуть какие-то чувства, и они повели бы себя как идиоты, если бы поверили, что смогут преодолеть пропасть, которая пролегла между ними за эти шесть лет. Все стало по-другому. И они сами изменились. Стали мудрее, взрослее, может быть, жестче. Эмма и Джек определенно больше не были теми беззаботными молодыми людьми, которые с восторгом смотрели в будущее незадолго до своей свадьбы.

Эмма коснулась цепочки, на которой висело ее обручальное кольцо. Эту вещицу она не снимала ни при каких обстоятельствах. Эмма резко потянула за цепочку, почувствовав, как та впилась в ее шею, и напомнив себе, что близость, которая была у них с Джеком шесть лет назад, потеряна навсегда.

Они разведутся и положат конец сошедшим на нет отношениям, а потом смогут двигаться дальше каждый своей дорогой.

Эмма глубоко вдохнула, пытаясь унять громко бьющееся сердце, и начала спускаться вниз, где ее ждал завтрак, приготовленный Джеком.

Проходя через прихожую, она заметила телефонную трубку, лежавшую рядом с аппаратом. Судя по всему, начали названивать репортеры, пытаясь выведать, кто является женой Джека, и узнать подробности их тайного брака.

Похоже, Джек собирался игнорировать их как можно дольше.

Эмма сделала еще несколько шагов и услышала звонок в дверь. Казалось, словно кто-то налег на него, решительно настроившись не останавливаться, пока кто-нибудь не подойдет к двери.

Чертовы журналисты. Они вели себя точно так же после смерти ее отца, неделями охотясь за Эммой и за ее матерью, пытаясь получить захватывающие снимки, чтобы использовать их в своих мерзких статейках.

Эмма быстро миновала прихожую и поспешила на кухню. У нее все внутри перевернулось, когда она увидела мужа, который стоял у огромной плиты и поджаривал ароматный бекон.

Таким Джека она никогда себе не представляла.

Когда-то, безумно влюбившись в него, Эмма все время мечтала оказаться в его объятиях, а потом рисовала картины совместного с ним будущего.

Джек был очень красивым, когда они поженились, а сейчас возмужал и стал еще более привлекательным. Наверное, помимо управления огромной компанией он регулярно посещал спортивный зал. Хотя в современном мире так поступают все руководители. Как говорится, в здоровом теле – здоровый дух.

– Какой восхитительный аромат, – заметила Эмма, подойдя ближе.

– Это мой естественный запах. Я называю его «Аромат обаяния», – лукаво ответил Джек.

Эмма инстинктивно в шутку ударила его по руке и тут же мысленно перенеслась в то утро, когда они собирались в брачную контору. Джек так же шутил тогда, а она громко хохотала. Потом Эмма пыталась завязать ему галстук, и их дурашливая перепалка чуть не закончилась жестким и страстным сексом прямо на кухонном столе.

От этого воспоминания Эмму бросило в жар, и она поспешно отошла от Джека и присела за стол. У нее подкашивались ноги и дрожали колени.

Да что с ней такое, черт подери?!

Неужели она не может даже позавтракать спокойно?

Джек, казалось, ничего не заметил и, разложив еду по фарфоровым тарелкам, каждая из которых наверняка стоила больше, чем вся ее посуда вместе взятая, молча поставил их на стол.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Эмма, и Джек только кивнул в ответ и тут же принялся за еду.

У Эммы совсем пропал аппетит, но она не могла отказаться от завтрака, который он с таким радушием приготовил для нее, поэтому она с трудом глотала куски пищи, застревавшие в горле, обильно запивая их чаем.

Никто не проронил ни слова, пока не опустели их тарелки.

Потом Джек откинулся на спинку кресла и молча уставился на Эмму, и под его пристальным взглядом она почувствовала себя еще хуже.

Она прокашлялась и сосредоточенно складывала на тарелке свои нож и вилку, пока к ней не вернулось самообладание.

– Пойдем в гостиную, там намного уютнее, – предложил Джек.

Эмма молча кивнула и последовала за ним.

Джек присел в кресло у камина и смотрел, как Эмма суетится около дивана, взбивая подушки и поправляя покрывало.

Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы он пришел в нервное возбуждение.

– Эмма, почему ты не присядешь? Мне кажется, эти подушки уже взбиты дальше некуда.

Эмма еще раз хлопнула ладонью по последней из подушек и со стоном рухнула на диван.

– Я так наелась! Похоже, я не скоро смогу подняться с этого дивана, что доставляет мне немало беспокойства, потому что вид, который открывается на комнату отсюда, вызывает у меня головную боль, – выжидательно улыбнулась Эмма. – Кто занимался дизайном этого дома? Только, пожалуйста, скажи, что это не ты. У меня не может быть ничего общего с человеком, который считает темно-фиолетовый и горчичный цвета подходящими для атмосферы, в которой можно расслабиться.

Джек удивленно фыркнул:

– Цвета выбирала помощница дедушки, с которой, как известно, у него был тайный роман, а я только недавно вернулся в Англию, и у меня не было времени, чтобы заняться отделкой дома.

Эмма чуть наклонила голову набок и пристально посмотрела на Джека:

– Могу побиться об заклад, что в твоем доме в Америке все сплошь мраморные да хромированные поверхности без единого пятнышка яркого цвета.

Джек пожал плечами, немного уязвленный целенаправленной критикой его вкуса.

– Я люблю, чтобы меня окружали чистота и покой. – Он попытался, чтобы его слова прозвучали не так, словно он обороняется, но, судя по выражению лица Эммы, у него ничего не получилось.

– Ты хотел сказать – стерильность, – поморщилась она.

– Ладно, мисс У-Меня-Лучше-Вкус-Чем-У-Тебя, а что бы ты сделала, чтобы улучшить дизайн этого дома?

– Все что угодно. – Эмма поднялась с дивана и зашагала по комнате, разглядывая предметы интерьера, шторы и обои. – Для начала избавься от этой ужасной деревянной мебели мрачных темных цветов. Добавь сюда немного теплых тонов и мебели, которые станут отражением эпохи, в которую был построен этот дом, но используя современный дизайн.

– Современный дизайн?

– Да, – скрестила руки на груди Эмма. – А что в этом плохого?

– Ничего, – широко улыбнулся Джек. Его развеселило ее напускное негодование. – Совсем ничего. Просто я не знаю, что ты имеешь в виду под современным дизайном. Ты хочешь сказать, что этот дом нужно заполнить пластиком и чем-нибудь хромированным?

– Нет! – отрезала Эмма, стрельнув в него глазами. – Ну, может быть, совсем немного, чтобы расставить акценты.

– Понятно, – хмыкнул Джек. – Акценты. Ага. Он вдруг осознал, что шутка, которую он выдал на кухне, повлекла за собой их негласное перемирие, и ему доставляло удовольствие дразнить ее, потому что он не помнил, когда в последний раз они дурачились и по-доброму подшучивали друг над другом.

Как получилось, что так много всего стерлось из его памяти? Похоже, пропасть между ними была не только физической, в виде бескрайнего океана. В переносном смысле она представляла собой минное поле, кишащее пираньями, и зыбучие пески величиной в целую Галактику.

Они молчали добрую минуту, каждый задумался о своем.

Эмма подошла к каминной полке и поправила уродливые часы, стоявшие по центру.

– Извини, – сказала она, встретив удивленный взгляд Джека. – Вот что делает со мной стресс. В такие моменты я начинаю уборку дома.

Я в курсе. Клэр как-то говорила мне, что, когда у тебя были экзамены, ты вычистила весь дом, включая чердак.

Ей тогда исполнилось семнадцать, и Джек просто с ума сходил по ней. Он обрадовался и в то же время пришел в бешенство, когда во время экзаменов Эмма не смогла приехать на две недели к Клэр. Только тогда он понял, какие сильные чувства испытывал к ней. И он помнил, что случилось потом, когда она все-таки появилась в их доме, вся такая свежая и до того красивая, что у него перехватывало дыхание. И Джек помнил неприкрытую обиду на ее лице, когда он сказал ей какую-то очевидную чепуху, и что случилось сразу после этого.

Джек вдруг осознал, что стоит, уставившись на Эмму, а она озадаченно смотрит на него с улыбкой на лице.

– Ты внезапно стал таким ужасно серьезным. О чем ты думаешь? – тихо спросила она. Ее голос прозвучал с небольшой хрипотцой, словно она прочитала его мысли.

– Вообще-то, – прокашлялся Джек, – я думал о том, что случилось, когда ты приехала к нам домой через две недели после сдачи экзаменов.

Он видел, как сглотнула Эмма.

– Ты имеешь в виду, когда ты обвинил меня в том, что я якобы флиртовала с парнем, который занимался покраской вашего дома, и я наконец решила поговорить с тобой и выяснить, почему ты так сильно ненавидишь меня?

– Да, – кивнул Джек, вспоминая, как она влетела наверх и колотила по двери его комнаты, пока он не впустил ее внутрь.

Потом она с силой толкнула его в грудь так, что он отлетел к стене. Но потом что-то щелкнуло у Джека внутри, он набросился на Эмму и, сжав ее в своих объятиях, жадно впился в ее губы. Джек запустил пальцы в ее шелковистые волосы и целовал ее с такой страстью, словно хотел наказать за то, что она творила с ним, заставляя терять самообладание.

Да, он ненавидел собственную неспособность контролировать чувства, которые испытывал по отношению к ней.

Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, Эмма издала протяжный стон и ответила на его поцелуй с такой же страстью. В их отношениях словно прорвало дамбу. Они с Эммой не могли насытиться ласками друг друга. Джеку казалось, что он сходит с ума от прикосновения ее прохладных ладоней. Он хотел ее так сильно, почти что до боли. Испытывая отчаянное желание быть к Эмме еще ближе, Джек стянул с нее футболку, и у него перехватило дыхание, когда их тела соприкоснулись кожа к коже. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Как, впрочем, и потом. Джек поднялся с кресла и подошел к камину, чтобы подбросить пару поленьев в огонь. В его сердце теснились смешанные чувства, вызванные воспоминаниями.

– Джек? Ты в порядке? – встревоженно посмотрела на него Эмма.

Он мысленно встряхнулся, разозлившись, что позволил себе вернуться в прошлое, которое пытался забыть всеми силами.

– Со мной все хорошо, – натянуто ответил он.

Эмма отпрянула от резкого тона Джека и посмотрела на него с такой болью и смущением, что ему захотелось притянуть ее к себе и унять все ее тревоги.

Подавив свой неуместный порыв, Джек подошел к окну и, чуть раздвинув портьеры, выглянул на улицу. Журналисты по-прежнему расхаживали перед домом. Они курили, болтали и смеялись, словно у них в жизни не было никаких проблем. Стервятники.

– Ты ведь знаешь, что они скоро выяснят, кто я такая, – подошла к нему Эмма и остановилась у него за спиной.

Джек повернулся к ней, и его окутал знакомый сладкий аромат, который ошеломил его и привел в смятение его чувства. Джек отпрянул и, отступив несколько шагов назад, остановился, скрестив руки на груди.

Эмма, уязвленная его поведением, помрачнела и встала в такую же позу.

– Ты права. Нам нужно немедленно повидаться с нашими родителями. Я не хочу говорить о случившемся по телефону, потому что ситуация сложилась слишком щекотливая. Я вызову машину, и вечером мы отправимся в Кембридж к моим родителям, а когда вернемся в Лондон, заедем к твоей матери. Они должны услышать правду от нас, а не из газет.

Родители Джека словно услышали его слова. Не успел он договорить, как зазвонил его мобильный телефон. Джек посмотрел на экран, и ему стало не по себе. Дело принимало дурной оборот. Его отец с матерью звонили ему только тогда, когда им нужно было что-то от него, что случалось крайне редко.

– Отец, здравствуй.

– Джек? Что, черт подери, происходит? Похоже, журналисты сошли с ума, раз придумали, что ты женился на какой-то нищей официантке! Нам позвонили уже несколько репортеров, которые хотят услышать наши комментарии. Пожалуйста, скажи мне, что эти нелепые слухи безосновательны!

Судя по напряженному голосу отца, Джек мог сказать, что тот очень огорчен. А в случае с Чарльзом Вествудом такие вещи были настоящей катастрофой.

Джек глубоко вдохнул:

– Я женат. На Эмме Кармайкл. Ты помнишь ее, она лучшая подруга Клэр по школе.

На другом конце линии повисла мертвая тишина.

– Это шутка?

– Отец, никаких шуток. Мы поженились шесть лет назад, как раз перед тем, как я уехал в Штаты. Мы никому ничего не сказали, потому что подумали, что вы и родители Эммы попытаетесь остановить нас, считая, что мы слишком молоды для брака.

Джек мог слышать, как тяжело сглотнул его отец.

– Что ж, если она дочка Дункана Кармайкла, тогда все понятно. Эта семья всегда преуспевала в том, чтобы выманивать у людей то, что им нужно, и наживаться за их счет.

– Эмма не может нести ответственность за поступки своего отца, – пришел в ярость Джек.

– Джек, ты меня удивляешь, – презрительно захохотал отец. – Я думал, у тебя побольше ума, чтобы не попасться на удочку охотницы за деньгами.

– Я буду благодарен, если ты воздержишься от подобных замечаний в адрес моей жены, – процедил Джек.

– Я буду говорить все что угодно, когда дело касается репутации моей семьи, – разозлился отец. – Ты должен сегодня же приехать домой и объясниться.

– Мы как раз собирались заехать к вам, – холодно ответил Джек. – Мы будем у вас после обеда.

– Замечательно. Я очень надеюсь, что ты не позволяешь этой женщине манипулировать собой. Если она надумает развестись с тобой, она может отхватить огромную часть твоего наследства, а имя нашей семьи будет опозорено, после того как тебя начнут таскать по судам!

Джек не успел ничего сказать в ответ, потому что отец бросил трубку. Он спрятал телефон в карман и повернулся к Эмме, которая смотрела на него в полном смятении.

– Они ждут нас, – сказал Джек, в чем не было никакой нужды, потому что, судя по выражению лица Эммы, она слышала каждое слово.

– Он считает, что я вышла за тебя из-за твоих денег и после развода собираюсь отобрать у тебя все до копейки, – в ужасе прошептала она.

Джек инстинктивно потянулся к ней и положил ладонь на ее руку, ощутив тепло ее кожи.

– Все будет хорошо. Я разберусь с ним и со своей матерью. Они сейчас в шоке и не знают, как реагировать на то, что в свое время мы не поставили их в известность о нашем браке.

Эмма заморгала и покачала головой, словно пыталась взять себя в руки.

– Ладно, – выдохнула она и нервно провела рукой по волосам. – В таком случае нам нужно поторопиться, чтобы успеть туда к назначенному времени. Я сейчас же позвоню своей подруге Софи и попрошу ее привезти сюда мои сумку и пальто.

И снова Джека потрясла ее собранность, то, как она справлялась со сложившейся ситуацией.

– Хорошо. Встречаемся здесь через час.

Эмма кивнула в ответ и вышла в прихожую, чтобы позвонить подруге.

Глядя вслед Эмме, Джек не мог избавиться от чувства, что, увозя ее к своим родителям, он тащит ягненка под нож мясника.

Глава 5

Эмму охватило дикое волнение, когда она подумала о предстоящей встрече с родителями Джека. Прошло много лет с тех пор, как она последний раз встречалась с маркизом и маркизой. Они порвали отношения с ее семьей, как только газеты запестрели заголовками о долгах ее отца, и даже не прислали открытки с выражениями соболезнования по поводу его кончины. И Эмма в какой-то мере ненавидела их за такой поступок.

В конце концов, она была не чужим для них человеком. Эмма проводила много времени у них в доме, когда приезжала в гости к их дочери Клэр. Но как только ее имя стало ассоциироваться со скандалом, она стала в их глазах персоной нон грата.

И Эмма не сомневалась, что их отношение к ней вряд ли изменится в скором времени.

Правда, ее больше не заботило мнение других людей.

Хотя, если родители Джека решили, что она является угрозой для их репутации и для богатств, принадлежавших семье Вествуд, их вмешательство могло доставить ей немало хлопот. Когда она переступит порог их дома, ей придется держать ухо востро.

Подавив волнение, Эмма глубоко вздохнула и потянулась к телефону. Прежде всего ей нужно было связаться с Клио, владелицей агентства, и рассказать ей о том, что произошло вчера вечером на званом ужине в доме Джолиона.

Клио подняла трубку после нескольких звонков, и, прежде чем успела что-либо сказать, Эмма быстро поведала ей о случившемся вчера, рассказав о том, какие отношения связывают их с Джеком и в какой сложной ситуации она оказалась.

На другом конце провода повисла тишина. Клио взяла паузу, чтобы переварить услышанное.

– Эмма, похоже, у тебя выдался тот еще вечерок. Как ты?

Клио всегда заботилась о благосостоянии своих сотрудниц, вот почему Эмме нравилось работать в ее агентстве. Хотя она ждала, что ее начальница рассердится, но такого, к ее великой радости, не случилось.

Я в порядке. В некотором роде. Я не совсем понимаю, чем все закончится, но, похоже, я не смогу появиться на работе неделю или две.

– Не стоит беспокоиться, – успокоила ее Клио. – Эмма, как только ты будешь готова вернуться, я подыщу тебе другое место. Ты одна из моих лучших девушек. Остальные клиенты, на кого ты работала, не перестают расхваливать тебя.

– Клио, рада это слышать, – облегченно выдохнула Эмма. – Спасибо тебе.

– Знаешь, дорогая, – после паузы продолжила Клио, – если тебе вдруг когда-нибудь захочется поговорить, звони мне, ладно? Я всегда выслушаю тебя. – Она тяжело вздохнула. – Несколько лет назад я оказалась в похожей ситуации, поэтому понимаю, через что ты сейчас проходишь.

– Правда? – потрясенно спросила Эмма. Ее начальница всегда казалась такой собранной и деловой. Эмму утешало то, что человек, которого она уважала и которым восхищалась, тоже допускал ошибки в своей жизни.

– Ты тоже выходила замуж тайком? – осторожно спросила Эмма.

– К сожалению, все не так просто.

– А разве отношения бывают простыми? – вздохнула Эмма.

– Тут я с тобой полностью согласна, – ответила Клио. – Послушай Эмма, – после паузы добавила она, – как бы там ни было, мой тебе совет: помни, если твой брак не сработал тогда – это не значит, что у ваших отношений нет будущего. У вас двоих было много времени, чтобы повзрослеть и узнать себя. Подумай над моими словами.

Сначала Эмма с недоверием отнеслась к тому, что Джек может захотеть примириться с ней, учитывая то, как он разозлился вчера вечером, но, может быть, Клио права. Да, все это время они находились далеко друг от друга, и каждый жил своей жизнью, но никто из них не зашел так далеко, чтобы попросить развода. И Джек никогда бы не потерял самообладания из-за Джолиона, если бы она была ему совсем безразлична. По крайней мере, ей хотелось надеяться на это.

– В любом случае, – продолжила Клио, – ни о чем не беспокойся. Просто дай мне знать, когда будешь готова вернуться на работу, и я быстро подыщу тебе новое место. А пока береги себя, ладно?

– Хорошо, Клио. И спасибо тебе большое. Я очень ценю твою поддержку. – Эмма почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы, и быстро положила трубку.

Она постояла какое-то время у телефона и, только придя в себя, набрала номер своей подруги. Эмма вкратце поделилась с Софи тем же, что рассказала Клио, и попросила привезти сумку и пальто в дом Джека. Услышав слова ободрения со стороны Софи, Эмма снова чуть не расплакалась, но сумела сдержаться.

Двадцать минут спустя в заднюю дверь тихонько постучали. Эмма бросилась открывать и увидела на пороге встревоженную Софи.

– Твои сумочка и пальто. – Она вручила вещи Эмме и быстро проскользнула в дом, прежде чем кто-нибудь из журналистов смог заметить, как она перелезла через заднюю стену, окружавшую дом Джека, и прокралась через сад к черному ходу.

– Ты спасла мою жизнь, – крепко обняв подругу, сказала Эмма.

– Ты в порядке? – спросила ее Софи.

– Не совсем, – выдавила улыбку Эмма.

– Бедняжка. В какую передрягу ты попала, – вздохнула Софи.

– Знаю, и я сама заварила эту кашу. Мне следовало не тянуть и связаться с Джеком раньше, – она вздохнула и поправила волосы, – но, кажется, я никогда не смогла бы собраться с духом.

– Наверное, это ужасно оказаться в такой ситуации, и я ничуточки не виню тебя за то, что ты держала свои отношения в секрете.

– Что ж, теперь все тайное стало явным. Через десять минут мы едем к его родителям в огромный особняк в Кембридже. Похоже, меня там ждет расстрельная команда. Эти люди очень щепетильны насчет того, как их семья выглядит на страницах газет и журналов, и я не та невестка, которую они хотели бы видеть рядом с собой.

– Эмма, как они могут не любить тебя? Ты потрясающая женщина, добрая, чуткая, умная. Они должны радоваться, что ты стала частью их семьи.

– Скажи об этом Джеку, – натянуто улыбнулась Эмма.

– Ты все еще любишь его, не так ли? – проницательно спросила Софи.

Эмма вздохнула и потерла лоб:

– Если честно, сейчас я не могу сказать, что я чувствую по отношению к нему. Он может быть самым невыносимым мужчиной на этой планете, но он умудряется сделать что-то такое, что я не могу оставаться равнодушной.

– Понимаю, – вздохнула Софи. – Сердцу не прикажешь.

– Точно.

Они постояли какое-то время молча, и каждая думала о чем-то своем.

– Эй, а у тебя есть что-нибудь сногсшибательное для встречи с его родителями? – вдруг спросила Софи.

– Сестра Джека оставила здесь кое-что из своей одежды, что подходит мне по размеру. Наряды немного простоваты для встречи с маркизом и маркизой, но ничего страшного. У меня нет времени ехать домой переодеваться. Хотя не могу сказать, что у меня есть что-нибудь подходящее.

– Чудесно, в таком случае я очень рада, что прихватила кое-что с собой. – Софи сняла с плеча чехол для одежды и протянула Эмме. – Это платья, которые я сшила для благотворительного показа мод. Ты такая стройная, я не сомневаюсь, что они будут смотреться на тебе просто идеально.

Эмма чуть не расплакалась от душевной доброты своей подруги, но сдержалась, зная, что, если даст волю слезам, их уже ничто не остановит.

– Спасибо, дорогая. Это так мило с твоей стороны, – поблагодарила Эмма, еще раз крепко обняв Софи.

– Всегда пожалуйста, – с теплой улыбкой ответила та. – Эмма, покажи им, чего ты стоишь! И позвони мне сразу, как сможешь, чтобы я знала, что с тобой все в порядке. Мы с девочками очень переживали, когда ты исчезла вчера вечером, и они захотят узнать, что ты в надежных руках.

– Хорошо. И еще раз спасибо. Ты настоящий друг.

– Пожалуйста, моя дорогая.

Послав ей воздушный поцелуй, Софи выскользнула за дверь и быстро помчалась через сад, чтобы репортеры не успели рассмотреть ее как следует.

Эмма закрыла дверь за Софи и улыбнулась про себя, возблагодарив небеса за таких хороших друзей.

Было так приятно осознавать, что она не осталась один на один со своими проблемами.

Джек мерил шагами прихожую, когда на лестнице появилась Эмма, немного бледная, но все такая же собранная и, как всегда, прекрасная. На ней было изумительное платье. Мягкая ткань серого цвета обрамляла плавные изгибы ее тела так, что Джек не мог оторвать от нее глаз. Несмотря на то что платье само по себе было очень простым, оно отличалось какой-то особой элегантностью. Джек не мог не признать, что Эмма выглядела первоклассно, даже оказавшись в такой непростой ситуации.

По правде говоря, по тому, что он наблюдал за последние сутки, он мог сказать, что сильно недооценивал Эмму, думая, что ему придется расхлебывать эту кашу в одиночку. Вместо того чтобы спрятаться за его спину, она вышла вперед, когда стало очевидно, что Джек не сможет обойтись без ее помощи, и даже не заикнулась о том, что ее что-то не устраивает.

– Это платье мне одолжила моя подруга Софи, – заметив его взгляд, сказала Эмма и поправила платье.

Ручка сумочки, висевшей у нее на плече, скользнула вниз, и сумка упала на пол. Эмма наклонилась, чтобы поднять ее, и Джек заметил, как что-то сверкнуло в вырезе ее платья. Он потрясенно уставился на тоненькую серебряную цепочку и на кольцо, которое висело на ней.

Он узнал его.

Это было ее обручальное кольцо.

Она все еще носила его. Рядом с сердцем.

Проследив за его взглядом, Эмма посмотрела вниз и поспешно спрятала цепочку обратно под платье.

– Ты все еще носишь его, – сдавленно заметил Джек.

– Конечно, – нахмурилась Эмма и отвела взгляд.

– Почему?.. – Джек подошел к ней и заметил, что она вцепилась в сумочку так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Я не умею с легкостью расставаться с прошлым, – ответила она и с вызовом посмотрела на Джека. – У меня почти ничего не осталось от моей прежней жизни, и я просто не смогла избавиться от этого кольца. Оно напоминает мне о более счастливых временах, когда все было не таким сложным, как сейчас.

Она быстро заморгала и стиснула зубы, и Джек вдруг осознал, что ей так же непросто находиться рядом с ним, как и ему с ней.

Атмосфера вокруг них вдруг сгустилась, и в звенящей тишине не было слышно ничего, кроме их дыхания.

Джек не понимал почему, но ему вдруг показалось очень важным то, что Эмма не полностью отбросила от себя прошлое.

Он подошел к ней и, легонько потянув за цепочку, вытащил из-под платья кольцо, чтобы взглянуть на него еще раз. Джек помнил, как они вместе выбирали его. Они тогда были так счастливы и так сильно любили друг друга.

Джек услышал, как судорожно вздохнула Эмма, когда цепочка скользнула по ее шее. Он посмотрел в глаза жены и увидел там смущение и что-то похожее на сожаление или горечь из-за того, что они потеряли.

Что-то перевернулось у него внутри, словно магнитом притягивая его к Эмме.

Ее губы приоткрылись, и Джек понял, что не может оторвать глаз от них. Эти красивые, чувственные губы преследовали его во сне много лет тому назад.

В другой жизни.

– Джек? – выдохнула Эмма, и Джек, зажмурившись, сделал шаг назад.

Он отпустил цепочку, и кольцо упало обратно ей на грудь, разрывая странную чувственную связь, возникшую между ними. Это было какое-то безумие. Ему не следовало поддаваться порывам своего тела. Не с ней. Не сейчас.

Они упустили свой шанс. Теперь слишком поздно. Они стали другими, и нет смысла ворошить прошлое.

– Нам надо идти, – сказал Джек с улыбкой, которая тут же погасла, когда он заметил страдальческое выражение, промелькнувшее на ее лице. – Мы ведь не хотим опоздать.

* * *

Джек попросил, чтобы водитель подъехал прямо к дому, и вместе с Эммой, которая спрятала лицо за старыми солнцезащитными очками Клэр и козырьком бейсболки, практически бросился к машине и захлопнул за собой дверцу, намеренно игнорируя вопросы, сыпавшиеся на них со всех сторон.

Откинувшись на спинку заднего сиденья, Джек крикнул водителю жать на газ, и машина сорвалась с места, оставив позади журналистов, бросившихся к собственным автомобилям. К счастью, их водитель быстро оторвался от них, петляя по маленьким закоулочкам, и когда десять минут спустя Джек обернулся проверить, не висит ли кто у них на хвосте, дорога за ними оказалась пустой.

Половину пути они проехали молча, не проронив ни слова, и Джек воспользовался возможностью проверить свою электронную почту и входящие звонки. Убедившись, что его помощники прекрасно справляются с управлением компании без него, он расслабился и посмотрел в окно. Его мысли снова вернулись к сложившейся ситуации с Эммой.

После звонка отца он понял, что им не стоит надеяться на то, что, если они попытаются быстро развестись, все их проблемы тут же исчезнут. Наоборот, они привлекут еще большее внимание со стороны прессы, а отец Джека наверняка втянет Эмму в очередной скандал, если посчитает такой поступок оправданным для спасения состояния семьи Вествуд.

Джеку было невыносимо думать, что Эмму снова будут преследовать репортеры, дежурить в кустах у ее дома и выскакивать оттуда в самые неподходящие моменты. Новый скандал станет для нее настоящим стрессом, особенно если ей придется справляться с ним собственными силами. Но если Эмма останется рядом с Джеком, тогда, по крайней мере, он сможет хоть как-то защитить ее.

А что, если они пока не станут разводиться и сделают вид, что они счастливы вместе? Журналистам скоро наскучит их семейная идиллия, потому что в этой истории не будет никаких скандалов, которые можно смаковать. Отцу Джека придется оставить Эмму в покое, если она сохранит фамилию Вествуд.

Конечно же они смогут потерпеть общество друг друга чуть дольше, пока не уляжется шумиха вокруг их секретного брака.

– Эмма?

– Хм? – Она повернулась и, словно очнувшись от раздумий, рассеянно посмотрела на Джека.

– Что, если мы не будем пока разводиться?

– Что ты хочешь этим сказать? – удивленно вскинула бровь Эмма.

– Что, если мы сделаем вид, что у нас все в порядке, и никому, включая наших родителей, не скажем, что мы собрались разводиться? Тогда все, в том числе журналисты, успокоятся, а мы через несколько месяцев сможем разойтись без лишнего шума.

– Через несколько месяцев? – словно не веря своим ушам, повторила Эмма.

– Мы будем притворяться счастливой парой только на публике, оставаясь наедине, мы можем абсолютно не замечать друг друга, если хочешь. – Слова Джека прозвучали как оправдание, но его смутило скептическое замечание Эммы.

– Ты хочешь сказать, что мы будем жить в одном доме? – уточнила Эмма.

– Да, – выдохнул Джек. – Думаю, есть смысл в том, чтобы заставить всех поверить, что мы счастливы вдвоем и безумно любим друг друга. – У него вдруг сдавило горло. – Ты могла бы переехать ко мне. Всего на пару месяцев. В моем доме ты будешь находиться в большей безопасности и сможешь воспользоваться услугами моего водителя.

Эмма отвернулась и, сжав руки на коленях, посмотрела в окно.

– Хорошо, – едва слышно ответила она.

– Ты согласна? – переспросил Джек.

– Да. – Она снова повернулась к нему лицом: – Я согласна. Думаю, твои слова не лишены смысла. – Она сглотнула и неуверенно посмотрела на Джека. – Только хотелось бы уточнить: мы будем жить как соседи, и ничего больше?

Он стиснул зубы и коротко кивнул:

– Да, именно так.

Они поступят глупо, если позволят своим чувствам выйти за рамки дружественных. Зачем усложнять и без того непростую ситуацию, в которой они оказались?

Когда Джек предлагал Эмме не разводиться еще какое-то время, он совсем не думал о физической близости, потому что его больше беспокоила безопасность Эммы и то, чтобы его собственная семья не оказалась вовлеченной в скандал.

Но теперь он не мог думать ни о чем, кроме секса.

Его кровь вскипала, когда он смотрел на платье Эммы, которое подчеркивало ее стройную фигуру, и ему хотелось провести ладонями по мягким изгибам ее тела.

Джек прокашлялся и еще крепче сжал дверную ручку.

– Уверена, если мы хорошо постараемся, нам удастся убедить всех в том, что мы безумно влюблены друг в друга, – тихо заметила Эмма.

Джек искоса посмотрел на нее, но она снова отвернулась к окну.

Он вздохнул, откинулся на спинку сиденья и посмотрел на мелькающие перед глазами сельские пейзажи, думая о том, что его ждет впереди.

Поместье Вествудов было одним из самых впечатляющих в стране. Эмма слышала, что, когда семья открывала двери дома для посетителей, что случалось не очень часто, желающих было такое огромное количество, что на дорогах, ведущих к поместью, выстраивались многокилометровые очереди.

Эмма с радостью приняла бы приглашение приехать сюда при более благоприятных условиях, поэтому сейчас ее сердце бешено колотилось, когда машина выехала на аллею, вдоль которой росли дубы, и остановилась перед величественным зданием в готическом стиле с башенками, увенчанными острыми шпилями.

Предложение Джека пожить вместе несколько месяцев одновременно ужаснуло и взбудоражило ее.

Напряженное противостояние внизу лестницы, когда он узнал, что Эмма носит на шее свое обручальное кольцо, казалось, что-то изменило между ними. В тот момент, когда Джек извлек из-под ее платья кольцо, Эмме на мгновение почудилось, что он собирается поцеловать ее. Ее тут же бросило в жар, и у нее перехватило дыхание от желания почувствовать прикосновение его губ.

Эмму пугало то, что ей хотелось, чтобы он поцеловал ее. Очень сильно хотелось. Потому что тогда бы она раз и навсегда узнала, есть ли у них шанс вернуть то, что они когда-то потеряли.

Но Джек отстранился, и Эмма потеряла всяческую надежду на чудо.

Пока он предложил не разводиться, по крайней мере, некоторое время.

Эмма понимала, что Джек смотрит на сложившуюся ситуацию с практической точки зрения, но, даже если так, она сомневалась, что он предложил бы что-нибудь подобное, если бы не беспокоился о ней, хотя бы немного.

Джек вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверцу со стороны Эммы и протянул руку.

– Пойдем? – спросил он.

Судя по его натянутому голосу, Джек тоже был не в восторге от поездки в родительский дом, и это придало ей немного уверенности. Эмма взяла его за руку и вышла из машины, призвав на помощь все свое самообладание и достоинство.

В сложившейся ситуации они с Джеком решили действовать сообща.

Джек словно услышал мысли Эммы и мягко сжал ее пальцы, отчего ее сердце забилось в два раза быстрее.

– Ты готова?

– Как всегда, – выдавила улыбку Эмма.

– Хорошо. Запомни, мы управляем ситуацией, а не они.

– Как скажешь, – нервно рассмеялась Эмма.

Джек кивнул, мрачно улыбнулся и повел за собой.

Не успели они сделать и несколько шагов по широкой каменной лестнице, как входная дверь распахнулась и на пороге появилась мать Джека и бросилась к ним навстречу.

– Джек! Дорогой! – Когда она сбегала по лестнице, жемчужное ожерелье на ее шее задорно колыхалось из стороны в сторону. – Я так рада, что ты приехал. – Она обхватила его лицо руками и поцеловала в щеку, потом повернулась к Эмме и окинула ее оценивающим взглядом. – Эмма, милая моя, счастлива видеть тебя снова. – Настороженное выражение ее лица заставило Эмму усомниться в искренности ее слов. – Пойдемте в дом, мы все собрались в гостиной и ждем вас.

Все? Эмма бросила на Джека встревоженный взгляд, а тот в ответ только пожал плечами. Он был в такой же растерянности, как и она сама.

Эмма никогда раньше не бывала в этом поместье, которое когда-то принадлежало дедушке Джека. Место было просто потрясающее, с широкими коридорами, на стенах которых висели старинные полотна. Повсюду стояли бесценные предметы искусства, говорившие об огромном состоянии семьи Вествуд.

– Сюда, – бросила через плечо маркиза, и Эмме показалось, что они сейчас войдут в застенки испанской инквизиции.

Комната, в которую они вошли, держась за руки, была очень просторной, с высоким потолком, украшенным аляповатыми фресками в виде ангелочков, резвящихся в облаках. Эмма задержала дыхание и быстрым взглядом обвела комнату, прежде чем полностью сосредоточить свое внимание на людях, которые в напряженных позах сидели на диванах, расставленных у огромного готического камина в центре.

У нее ушло несколько секунд, прежде чем она поняла, что в этой гостиной находится по крайней мере один человек, настроенный дружелюбно по отношению к ней.

– Клэр! – выдохнула Эмма, отпустив руку Джека.

Клэр поднялась и подошла к ним. Ее лицо расплылось в улыбке.

– Какими судьбами ты здесь?

– Я решила навестить стариков и подумала, что стоит задержаться, чтобы познакомиться со своей невесткой. Но оказалось, что я ее давным-давно знаю, – лукаво заметила Клэр.

– Я так рада видеть тебя, – сказала Эмма, зарывшись лицом в копну кудрявых волос подруги. – Мне так тебя не хватало, – прошептала она и заглянула в глаза Клэр, чтобы та видела искренность ее слов.

– Эмма, я тоже по тебе скучала. – На глазах Клэр заблестели слезы. – Ну что ж, Джек, – сказала она, поворачиваясь к брату, – ты, конечно, мастер откалывать всяческие номера, но я никогда в жизни не подумала бы, что одним из них будет тайный брак с моей лучшей подругой.

Джек улыбнулся в ответ и приподнял бровь, словно пытаясь придумать наиболее подходящий ответ.

– Как? То есть когда? – Клэр тряхнула головой и перевела дыхание. – Я хотела сказать: как так получилось, что я ничего не знала? Мне начинает казаться, что шесть лет назад меня похитили инопланетяне и стерли некоторые события из моей памяти или что-то в этом роде.

Эмма виновато покраснела.

Джек крепко обнял сестру, а потом отпустил, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Клэр, прости, что мы ничего тебе не сказали. Я чувствую себя просто ужасно, потому что все эти годы держал тебя в неведении.

Эмма положила руку на плечо Клэр:

– Дорогая моя, мне тоже очень жаль, что так случилось. Мне следовало рассказать тебе, но я… – Она опустила глаза в пол и покачала головой. – Боюсь, я немного увлеклась своими чувствами, к тому же я не знала, как объяснить тебе, что я влюбилась в Джека. Если честно, я до смерти боялась, что ты возненавидишь меня за чувства к твоему брату. Я ни за что не хотела обидеть тебя.

– Да, да, все это очень трогательно, но я хотел бы услышать эту историю с самого начала, – послышался густой бас с другого конца комнаты.

Эмма повернулась и увидела отца Джека, Чарльза Вествуда, маркиза Хармистонского, направлявшегося к ней.

– Эмма, – сдержанно кивнув, поздоровался он. Интересно, может, он ждал, что она сделает реверанс.

Что ж, он мог ожидать чего угодно, но Эмма не собиралась потакать его прихотям.

– Милорд, – высоко держа подбородок, ответила Эмма. – Спасибо за приглашение. Могу только представить, как вы огорчились, когда услышали о нашей свадьбе с Джеком из газет, а не от нас лично, и я приношу свои извинения за случившееся.

Что-то блеснуло в глазах маркиза, но он продолжал держаться отстраненно.

– Может быть, вы расскажете нам, почему все это время хранили свой брак в тайне? – на этот раз резко спросил он.

Эмма собиралась ответить, но тут в разговор вмешался Джек.

– Как я уже сказал по телефону, мы начали встречаться, когда Эмме исполнилось семнадцать, а мне двадцать, и решили держать наши отношения в секрете, потому что хотели разобраться в наших чувствах самостоятельно, без того, чтобы родственники совали свои носы в наши дела. – Джек сделал небольшую паузу, а затем продолжил: – Потом, когда я получил предложение поработать в Штатах, я очень хотел, чтобы Эмма поехала со мной, а для того, чтобы уехать туда вместе, проще всего было пожениться.

Его отец приподнял бровь и, казалось, хотел что-то сказать, но Джек сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил свою речь:

– К сожалению, почти сразу после свадебной церемонии ушел из жизни отец Эммы, поэтому она не смогла последовать за мной, и наши отношения немного разладились. Оглядываясь назад, мы поняли, что в то время были недостаточно зрелыми для того, чтобы вступать в семейную жизнь.

С этими словами Джек обнял Эмму за плечи, и она с силой заставила себя расслабиться в его объятиях, как женщина, которая чувствует себя любимой. Хотя ей казалось, что Джеку стоит немалых усилий промолчать о том, что считает Эмму виноватой в разрыве их отношений.

– Мы продолжали общаться все эти годы и, когда я вернулся в Англию, решили возобновить наш брак, – добавил Джек, по-прежнему не глядя на нее.

Эмма могла поклясться, что, несмотря на внешнее спокойствие, он был очень напряжен внутренне.

К ее большому удивлению, Клэр бросилась к ним и, широко раскинув руки, заключила их в свои объятия.

– Что ж, я очень рада за вас двоих. Честно. Я всегда считала, что вы будете прекрасной парой. И теперь я получила окончательное доказательство того, что я всегда права, – счастливо улыбнулась она.

Эмма заставила себя улыбнуться в ответ, покраснев от неуместных восторгов подруги. Но она отбросила это чувство неловкости, потому что считала, что сейчас не время винить себя за ложь, которую они придумали вместе с Джеком.

– Ладно, раз уж все выяснилось, думаю, мы можем немного успокоиться, – бесцеремонно заявила маркиза.

Судя по всему, она не разделяла восторга своей дочери по поводу того, что в ближайшем обозримом будущем ее невесткой будет официантка с запятнанной репутацией.

Отец Джека не проронил ни слова. Он молча рассматривал их, и на его губах играла недоверчивая улыбка, словно он подозревал, что ему рассказали не всю правду.

Очень проницательный человек.

И опасный. Теперь Эмма понимала, почему Джек хотел, чтобы они вдвоем выступили единым фронтом. Судя по холодному недоверию, читавшемуся во взгляде маркиза, Эмма могла сказать, что он с радостью скормил бы ее стае голодных волков, появись у него такая возможность.

Что ж, по крайней мере, все разрешилось, и они с Джеком могут возвращаться в Лондон, не боясь, что его родители начнут вмешиваться в их отношения.

Вдруг раздался дверной звонок, и все удивленно посмотрели друг на друга.

– Ах, это, должно быть, Пердита, – заметила маркиза, поднимаясь со своего кресла.

Несколько секунд погодя в гостиную в сопровождении дворецкого вошла очень бледная женщина с копной белокурых волос и невероятно тусклыми глазами, за ней следовал какой-то мужчина, на шее которого болталась фотокамера.

– Пердита – хорошая знакомая нашей семьи. Она работает в журнале «Гламур», – холодно улыбнулась маркиза. – Пердита собирается написать чудесную статью о том, что значит для нас ваша свадьба и с каким восторгом мы приглашаем тебя, Эмма, занять свое место в нашей семье.

Глава 6

– Какого черта? – сдавленно выругался Джек, глядя на своего отца, в то время как его мать подошла к своей знакомой и с показным радушием обменялась с ней поцелуями щека к щеке.

Эмма прекрасно понимала, почему он так разозлился. Чем больше шумихи создадут вокруг их счастливого брака, тем тяжелее им будет развестись, не привлекая еще большего внимания со стороны журналистов.

– Вы ведь не станете возражать против того, чтобы люди узнали, как вы счастливы друг с другом? – громко спросил отец Джека, и в его глазах сверкнули дьявольские искорки.

Он загнал их в ловушку. Если они откажутся, все сразу поймут, что в их отношениях что-то нечисто. Похоже, Джек тоже все понял, потому что чуть сильнее сжал плечо Эммы, словно просил, чтобы она подыграла ему.

Эмма повернулась к нему лицом и улыбнулась:

– Конечно, мы не будем возражать. Правда, дорогой? – Она надеялась, что по выражению ее лица Джек поймет, что она понимает ситуацию и принимает ее.

Их молчаливый разговор занял доли секунды, и Джек наконец сдержанно кивнул и повернулся к новоприбывшим:

– Что именно вы задумали?

– Сегодня мы ограничимся парочкой фотографий, но через неделю я загляну к вам в гости и мы сделаем большое интервью для статьи «Дома с графом и графиней Редминстерскими», – с энтузиазмом пояснила Пердита. – Для начала я хотела бы получить несколько групповых снимков счастливой семьи.

Неохотно они позволили, чтобы их сбили в тесную кучку перед огромным мраморным камином, и Эмма оказалась стоящей между маркизом и маркизой, спиной, крепко прижатой к широкой груди Джека, который обнимал ее за талию.

– Пылкая и безрассудная любовь! – воскликнула Пердита, слащаво улыбнувшись, и Эмму бросило в жар, когда она почувствовала, как пошевелился Джек позади нее и еще крепче прижался к ее ягодицам. Ее окутал свежий экзотический аромат его туалетной воды, смешанный с запахом его собственного тела, и у нее закружилась голова.

От него всегда хорошо пахло. Даже больше, чем просто хорошо. По правде говоря, в юности после близости с Джеком Эмма часто брала его вещи, хранившие аромат тела, и вдыхала его. И никак не могла насытиться.

У нее дома был припрятан один из старых свитеров Джека, который он одолжил ей, когда они однажды отправились на прогулку в один из прохладных дней, буквально за несколько дней до того, как пожениться. Эмма специально не вернула его, чтобы можно было наслаждаться запахом Джека, словно это был какой-то наркотик.

Она вспоминала с ностальгией, насколько была полна надежд в тот день, с каким восторгом смотрела в их совместное будущее. Эмма так сильно любила Джека, что теряла голову от счастья.

День, когда они поженились, был самым лучшим днем в ее жизни. И самым худшим.

Эмма до сих пор помнила чувство ужаса и абсолютной беспомощности, охватившее ее, когда она вернулась домой после тайного брака с Джеком, единственного бунтарского поступка в ее жизни. Она приготовилась рассказать своим родителям, что уезжает в Америку, чтобы строить новую жизнь с Джеком, но, увидев свою мать, распростертую на диване, с лицом, опухшим от слез, она бросилась к ней и узнала, что отца больше нет.

Следующие несколько часов Эмма пыталась собраться с силами и не падать духом ради своей матери, которая к тому времени совсем обезумела от горя, словно появление дочери разом освободило ее от ответственности заниматься какими-либо вопросами, связанными со смертью ее мужа.

Будучи в состоянии шока, Эмма пропустила несколько звонков от Джека, ждавшего ее в гостинице, которую они зарезервировали, чтобы провести там свою брачную ночь.

Когда она в конце концов позвонила Джеку, тот сходил с ума от беспокойства. Эмма объяснила ему, что произошло, и он захотел приехать, чтобы быть рядом, чтобы помочь ей хоть чем-нибудь, но она отказала ему, потому что не хотела огорчать мать еще больше его присутствием в доме и не хотела объясняться, почему он приехал к ним. Эмма не собиралась говорить, что они поженились, потому что посчитала, что время было неподходящим.

Эмма только сейчас поняла, что их отношения начали рушиться именно в тот момент. Она оттолкнула Джека, отвергла его любовь и поддержку, что ранило его намного больше, чем ей тогда казалось.

Поэтому она переживала настоящие мучения, снова находясь в его объятиях, но только в этот раз они с Джеком делали вид, что влюблены друг в друга, и улыбались на камеру, чтобы какие-то незнакомые люди могли подсмотреть за их жизнью, словно это было какое-то развлечение.

Если бы только ее отец не умер тогда, может быть, они с Джеком до сих пор были бы счастливы вместе.

Если бы…

Но жалеть о том, что она не сможет изменить прошлое, бессмысленно. Лучше смотреть с надеждой в будущее и верить, что она снова сможет стать счастливой.

– О, чудесная фотография, – заурчала Пердита с другого конца комнаты, когда фотограф щелкнул затвором, и снимок появился на экране ноутбука, который журналисты принесли с собой. – Давайте сделаем еще один снимок, только на этот раз мы сфотографируем нашу счастливую пару отдельно, хорошо? – льстиво улыбнулась женщина.

Эмма подумала, что они с Джеком прекрасно справляются со своей работой, выдавая себя за влюбленную пару, но ее насторожил странный блеск в глазах журналистки. Неужели она заподозрила, что все не так, как кажется на самом деле? Вполне вероятно. В конце концов, ее работа заключалась в том, чтобы смотреть вглубь человека и видеть, что у него на сердце.

Эмма сглотнула, но умудрилась удержать улыбку на лице.

Родители Джека и его сестра Клэр отошли в сторону и расселись на диванах, чтобы оттуда наблюдать за происходящим.

– Пердита, дорогая, когда выйдет следующий номер журнала? – спросила мать Джека, не отрывая взгляда от его рук, которые по-прежнему покоились на талии Эммы. Казалось, искала к чему придраться.

– Через пару дней. Мы как раз успеем разместить эти снимки на последней странице номера под небольшим заголовком о том, что Эмма и Джек собираются повторить свои брачные обеты.

Джек еще крепче прижал к себе Эмму, отчего ее сердце забилось в два раза сильнее.

– А с чего вы взяли, что мы собираемся повторить наши клятвы? – отрезал он.

– Дорогой мой, об этом Пердите сказала я, – вмешалась мать Джека. – Думаю, такой поступок будет весьма благоразумным. На этот раз разделить радость вашего союза смогут ваши родственники и друзья.

Несмотря на льстивые нотки, прозвучавшие в голосе маркизы, Эмма уловила стальной оттенок в словах своей свекрови.

Джек ничего не сказал в ответ, но Эмма чувствовала, как он расстроился.

– Полное интервью мы напечатаем в следующем номере и поместим его на развороте, – защебетала Пердита, судя по всему, наслаждаясь драмой, которая разворачивалась у нее на глазах. – Если честно, у меня чешутся руки разместить все эти фотографии в номере, который готовится к выпуску, – продолжила она. – Придется потеснить Фенеллу Фенвик с ее третьим по счету замужеством.

Пердита подошла к ним и положила свою ледяную руку на запястье Эммы.

Эмме пришлось собраться с силами, чтобы не отдернуть руку от цепкой хватки этой алчной женщины.

– Итак. Мы можем сфотографировать вас двоих, пару, которая с обожанием смотрит друг на друга? Такой снимок точно понравится нашим читателям.

У Эммы сжалось сердце. Что, если Джек сумеет заглянуть дальше ее маски невозмутимости и увидит, что она отчаянно пытается скрыть, что он до сих пор небезразличен ей? К тому же она боялась того, что сам он посмотрит на нее с равнодушием, давая понять, что она ему больше не нужна. Сможет ли она тогда сохранить самообладание, находясь под пристальными взглядами присутствующих?

После нескольких минут мучений, когда Эмма и Джек играли любовь на камеру, Пердита наконец захлопала в ладоши и радостно засмеялась.

– Вот и все! Превосходно. Думаю, на сегодня достаточно. – Она повернулась к матери Джека. – Миранда, я сообщу вам, когда выйдет свежий номер нашего журнала.

– Спасибо тебе, дорогая. Ты настоящий друг.

«А еще расчетливая бизнес-леди», – с некоторой долей отвращения подумала Эмма. Она наверняка получит за эти фотографии кучу денег, не говоря уже о том, что ее ждет премия за то, что раздобыла такую сенсацию для их журнала.

– Через пару дней я позвоню вам, чтобы договориться насчет нашего интервью у вас дома! – крикнула Пердита, обращаясь к Джеку и Эмме.

Женщина поспешно убрала ноутбук в сумку, обменялась любезностями с маркизом и маркизой и удалилась. В комнате воцарилась напряженная тишина.

Джек был сыт по горло вмешательством родителей в его личную жизнь.

– Отлично, теперь, когда представление закончилось, мы можем возвращаться домой, – бросил он, обращаясь к ним.

– Джек, подожди, почему бы вам не побыть у нас еще немного, чтобы мы смогли получше узнать свою невестку? – попыталась успокоить его мать и поспешила к ним с Эммой.

Ему не понравился ее хищный взгляд. Похоже, она собиралась взять Эмму в осаду, чтобы выведать что-нибудь такое, что можно будет использовать против нее позже.

Джек никак не мог допустить подобных вещей.

– Вы получили то, что хотели. Мы поучаствовали в этом шоу ради вашего имиджа заботливых свекра и свекрови, а теперь оставьте нас в покое, – отрезал он.

– Джек, но мы хотели как лучше для нашей семьи, – начал его отец.

– Нет, не хотели, – зло оборвал его Джек, – вы думали только о себе. Что ж, а я сделаю то, что лучше для нас, а это значит, что мы убираемся к черту из этого дома, потому что я начинаю задыхаться здесь. Пошли, Эмма.

Джек повернулся к Эмме, которая ухватилась за его протянутую руку, и он встревожился, заметив, как сильно она дрожит.

Она внешне казалась очень спокойной, и Джек удивился, что она, кажется, переживала не меньше его самого.

– Клэр, прости, что мы так внезапно уходим, – сказал он, поворачиваясь к сестре.

Джек был благодарен ей за то, что заглянула сегодня к родителям и поддержала Эмму в такой напряженной ситуации. К тому же он очень соскучился по ней; там, в Америке, ему так не хватало ее открытой, радушной улыбки и дружеского общения.

– Я жду вас в гости в Эдинбург, – улыбнулась Клэр, давая понять, что теперь она не позволит им пропасть так надолго из ее поля зрения.

Джек коротко кивнул. Он чувствовал себя немного неловко, потому что знал, что им с Эммой недолго быть вместе, так что не было смысла загадывать что-то по поводу будущего визита к сестре.

Позже он подумает над решением этой проблемы, а прямо сейчас ему хотелось увезти Эмму как можно дальше от своих родителей.

Они ушли без лишних слов. Джек ощущал спиной недовольные взгляды родителей, но его особо не волновало, что они чувствовали по поводу того, что он нарушил заведенные ими порядки. Он никогда и ни за что не позволит им распоряжаться своей жизнью.

Подойдя к машине, Джек открыл дверцу для Эммы и смотрел, как она грациозно скользнула внутрь. Его поразило то, что даже в такой нелегкой для нее ситуации она сумела сохранить самообладание.

Они молча отъехали от крыльца дома, и Эмма обернулась назад, словно боялась, что его родители появятся на пороге и бросятся вдогонку.

Она поймала взгляд Джека, и он слегка улыбнулся ей, и тогда она улыбнулась в ответ.

– Ты в порядке? – Он ждал, что она набросится на него и начнет ругать за то, что ей пришлось пережить. – Прости, что они позвали эту журналистку. Я знаю, как ты, должно быть, ненавидишь их за то, как они поступили с вами после смерти твоего отца.

– Джек, тут нет твоей вины. Все в порядке, – возразила Эмма, но ему показалось, что в ее взгляде промелькнуло осуждение.

По непонятной причине ее холодная сдержанность раздражала Джека. Ему хотелось, чтобы Эмма разозлилась на него, тогда он мог бы выплеснуть и свою злость тоже. Нужно было дать выход всей этой боли и гневу, вместо того чтобы ходить на цыпочках вокруг да около и делать вид, что все хорошо.

Джек глубоко вдохнул и приказал себе успокоиться. В том, что его родители совали нос в их дела, не было ни ее вины, ни его.

Но, повернувшись к окну, он вдруг вспомнил о том, как он стоял перед своей семьей и с любовью смотрел в глаза Эммы. Джек мог поклясться, что увидел в ее взгляде что-то такое, что заставило его сердце биться громче и сильнее.

У него перехватило дыхание, и ему захотелось выбраться из машины, чтобы избавиться от охватившего его волнения.

– Нам нужно остановиться и выпить чего-нибудь, прежде чем возвращаться в Лондон, – пробормотал он и, не став дожидаться возражений со стороны Эммы, попросил водителя притормозить возле деревенского паба, появившегося на горизонте слева от дороги.

– Давай немного передохнем, – предложил он Эмме, когда машина заехала на парковку.

На улице было холодно, но светило солнце, и Джек подставил лицо его теплым лучам. Он испытывал огромное облегчение оттого, что снова очутился на свежем воздухе. Несмотря на впечатляющее количество комнат в родительском доме, Джеку показалось, что он задыхается в этой атмосфере ханжества и чопорности.

Фасад паба уже украсили к приближающемуся Рождеству, и Джеку с Эммой подмигивали яркие огоньки гирлянд, развешанных над входом.

– Давай посидим на террасе, – предложил он, когда они подошли к входной двери. Джеку казалось, что приглушенный свет уютной обстановки паба будет давить на него, и ему захотелось остаться на свежем воздухе.

– Хорошо, – согласилась Эмма, бросив на него вопросительный взгляд.

– Мне просто хочется побыть на улице.

– Я поняла, – кивнула она. – Пойду принесу что-нибудь выпить. Что тебе заказать?

– Нет, я сам пойду, – нахмурился Джек.

Эмма подняла руку, жестом призывая его не спорить с ней.

– Джек, я справлюсь сама, – решительно заявила она. – Пожалуйста.

Зная, какой упрямой она может быть, Джек решил уступить.

– Ладно, спасибо. Я буду апельсиновую газировку. – Несмотря на то что ему хотелось выпить добрый стакан виски, он решил, что лучше оставаться в трезвом уме.

– Хорошо. Ты пока иди и поищи хороший столик на солнышке. Я быстро, – сказала Эмма и исчезла за дверью паба.

Джек занял одну из лавочек и стал ждать Эмму, которая появилась минуту спустя с двумя стаканами в руках. Он удивился, что она не купила себе что-нибудь покрепче после пыток, которым ее подвергли маркиз и маркиза Вествуд.

Вдруг его обуял гнев – на отца с матерью, на Эмму, на весь мир, который так жестоко поступил с ними обоими.

Эмма аккуратно поставила напитки на стол, как и положено умелой официантке, которой она стала.

У Джека вызвало досаду то, что она не сделала ничего стоящего со своей жизнью, тогда как у нее был такой огромный потенциал. Вместо того, чтобы отправиться с ним в Америку, как она поступила? Стала официанткой. Последняя мысль просто вывела его из себя.

– Какого черта ты тратишь свое время на работу в сфере обслуживания? Мне казалось, ты планировала поступить в университет и изучать искусство и дизайн, – грубо спросил он, больше не в силах сдерживаться, чтобы не задать вопрос, который мучил его с первой секунды, когда он увидел ее опять.

Эмму потряс его резкий тон, но она быстро пришла в себя.

– Потому что мне пришлось выплачивать долги своего отца! – возмутилась она, тяжело опустившись на лавочку напротив Джека и тут же пожалев о том, что дала волю своим чувствам.

– Что? – потрясенно посмотрел на нее Джек.

Она сглотнула, но не отвела взгляд.

– Они были намного больше, чем я тебе сказала. Я была на пути к тому, чтобы выплатить последний из них, пока вчера не потеряла свою работу.

Джека охватил ужас, подогреваемый чувством вины.

– Почему ты ничего не сказала мне? Ты говорила, что денег от продажи вашего семейного поместья хватит, чтобы покрыть долги твоего отца.

Ну почему она промолчала? Если бы она сказала, что ей нужны деньги, он предложил бы ей помощь. Хотя вряд ли она взяла бы их. После смерти отца Эмма замкнулась в себе и оттолкнула всех, кого любила, в том числе Джека.

– Отец брал деньги не только в банках, – вздохнула Эмма. – Он брал взаймы у друзей и родственников, которые, стоило им услышать о его смерти, полезли со всех щелей и начали требовать возврата долгов.

Джек нахмурился и покачал головой:

– Эмма, но долги твоего отца не были твоими, чтобы расплачиваться за них в одиночку.

Она пожала плечами и сделала глоток сока:

– Я не хотела, чтобы меня считали бедной маленькой богачкой, чей папочка одалживал деньги, чтобы его дочь могла вести привычный образ жизни, и которая потом побежала к своему муженьку, чтобы тот решил все ее проблемы.

Эмма посмотрела на него с болью в глазах, и его сердце мучительно сжалось. Джеку хотелось взять ее за руку и как-то утешить, но он остановил себя. Он не мог снова касаться ее, потому что такой жест мог разбудить в нем нечто такое, чего он очень сильно боялся.

– К тому же мне не хотелось, чтобы тебя тоже начали преследовать журналисты, – тихо добавила она. – Тебе и так приходилось нелегко в другой стране и на новой работе.

Джек вспомнил, как избегал просмотра новостей из Англии, когда переехал в Америку. Жестокая ирония заключалась в том, что, если бы он все-таки посмотрел их, он знал бы, как трепали в газетах имя отца Эммы и через что проходила она сама. И тогда он понял бы, почему она замкнулась и отгородилась от него.

– Джек, прости, что я не сказала тебе всей правды, но я была просто ошеломлена и подавлена. Мне кажется, я была слишком молодой и наивной, чтобы решать эту проблему должным образом. Мне показалось, будет проще, если я оставлю тебя в стороне от всего происходящего.

Джек вспомнил, как накричал на нее тем вечером во время их последнего разговора, и ему стало стыдно.

– Я знаю, я пообещала, что буду думать в первую очередь о нас, когда все уладится, но та яма, в которую бросил нас отец, забирала все мои силы. Большую часть времени я тряслась от страха и паники, не зная, что предпринять. Я чувствовала себя брошенной и одинокой. Казалось, этому кошмару не будет конца. – Эмма сделала еще один глоток сока, но ее рука так сильно дрожала, что напиток выплеснулся через край, и несколько его капель упало на стол. – Каждый день, после того как ты уехал, я обещала себе, что позвоню тебе завтра, что однажды все уладится, и я сяду на самолет и полечу искать тебя, но проблема так и не решилась. – Она рассеянно промокнула разлитый сок салфеткой, которую достала из сумочки. – Месяц плавно перетекал в другой, пока вдруг не пролетел целый год, и я подумала, что слишком поздно что-либо делать. Прости, что я тянула с разводом, но я не могла себе представить, что нас больше не будет. Что моя жизнь с тобой закончилась. Ты был всем для меня, но мне пришлось отпустить тебя. Тогда мне казалось, что у меня нет выбора. – Эмма потерла лоб и тихо вздохнула. – А еще была моя мать, которая совсем сдала после смерти отца. Она погрузилась в депрессию и целыми днями не вставала с кровати. Я должна была присматривать за ней двадцать четыре часа в сутки, чтобы она ничего с собой не сделала… – Эмма замолчала, заново переживая тот ужас, который охватывал ее при мысли, что она может остаться сиротой, если покинет мать.

Джек кивнул и закрыл глаза. Он хотел показать, что все понял и ей нет нужды объясняться, потому что его давило чувство вины.

Эмма судорожно вздохнула и печально улыбнулась:

– Так что мне самой пришлось организовывать похороны, заниматься продажей дома и встречать разъяренных кредиторов, пока моя мать лежала в кровати, уставившись в стену.

– Эмма, я мог помочь тебе, если бы ты только разрешила, – с досадой заметил Джек.

– Джек, я не хотела тебя втягивать. Я была опустошена, больше похожа на какое-то привидение, и мне не хотелось, чтобы ты видел меня такой. Ты бы сильно разочаровался во мне. Мне хотелось светиться и искриться для тебя, но смерть моего отца подавила меня. – Эмма тяжело вздохнула. – В любом случае это были проблемы моей семьи, а не твои.

Джек подался вперед:

– Эмма, но я тоже был частью твоей семьи. Пусть не по крови, но во всех остальных смыслах. Но ты оттолкнула меня.

– Знаю, тебя очень сильно ранило мое решение остаться в Англии, но моя мать нуждалась во мне больше, чем ты. Если бы я сбежала в Америку, рядом с ней никого бы не осталось. Некому было бы присмотреть за ней. Все ее друзья, если их можно так назвать, отвернулись от нее, чтобы не быть замешанными в наш семейный скандал.

Ее голос дрожал оттого, что она пыталась не расплакаться.

– Я знаю, что мой отец хотел бы, чтобы я осталась с матерью. Я не собиралась позорить память о нем бегством от нашей семьи, словно я стыдилась быть ее частью. – Эмма подняла руку, призывая Джека дослушать то, что она говорит. – Да, он поступил ужасно, взяв в долг все эти деньги, но я верю, что он делал так, потому что хотел сделать своих родных счастливыми. Так что последние шесть лет мне пришлось много поработать, чтобы раздать все его долги и, наконец, снять клеймо позора с его имени… – Ее голос оборвался на последнем слове, и Джек заерзал на лавочке, пребывая в сильном смятении от того, что ей пришлось пережить. Но он ничего не сказал, зная, как сильно она нуждается в том, чтобы выговориться. – Я также не хотела, чтобы ошибки моего отца помешали твоей мечте. Это было бы несправедливо по отношению к тебе, ведь ты был так счастлив, получив великолепное предложение поработать в Америке. Я понимала, что такая возможность выпадает раз в жизни, и поддерживала тебя в том, что ты хочешь добиться успеха собственными силами, а не за счет своей семьи. Джек, было бы жестоко отобрать у тебя этот шанс.

– Эмма, но могли ведь появиться и другие возможности. Меня больше заботили наши отношения, наша совместная жизнь, – не удержался Джек.

Она вздохнула и снова потерла лоб.

– Смерть отца изменила меня. Джек, я больше не была той наивной и беззаботной девочкой, которую ты полюбил. Она умерла в тот момент, когда умер отец. Меньше всего тебе нужна была эмоционально опустошенная жена, которая требовала бы твоего внимания, в то время как ты пытался построить успешное будущее для нас двоих. Ты бы только злился на меня. – Эмма нахмурилась и опустила глаза. – Я слишком сильно любила тебя тогда, чтобы втянуть в этот кошмар.

Тогда.

Это слово сказало все. Судя по всему, теперь ее чувства к нему уже не те.

Джек показался себе ужасно одиноким, когда чувство опустошенности проникло внутрь его и начало пожирать его сердце.

Голос Эммы сильно дрожал. Она поднялась и смахнула со щеки слезу.

– Ты простишь меня? – Она неловко улыбнулась. – Мне нужно привести себя в порядок. Ты подождешь меня пару минут?

– Да, конечно, – кивнул Джек. Он был благодарен, что у него появилось немного времени, чтобы прийти в себя от услышанного.

Ее признание потрясло его до глубины души.

Джека поразили смелость и сила Эммы перед лицом таких тяжких испытаний, но он все еще не мог избавиться от обиды за то, что она предпочла остаться с матерью, а не уехала вместе с ним.

Его снедала горечь. Если бы только она рассказала ему тогда, как тяжело ей приходится, он помог бы ей. Но Эмма выбрала отгородиться от него и справляться со своей бедой самостоятельно. Она не доверяла Джеку, чтобы позволить ему стать тем мужем, которым он хотел быть.

Хотя, нужно отдать ей должное, она проявила недюжинную силу характера, взяв на себя ответственность за случившееся с ее отцом, поступившись при этом жизнью с Джеком, которая подразумевала легкое и беззаботное существование.

Будь она более слабым человеком, она бы попросила его расплатиться с долгами отца, повести себя как охотница за деньгами. Но Эмма не хотела такой участи ни для себя, ни для него.

Она оказалась более принципиальным человеком.

Эмма вернулась через несколько минут, и Джек поднялся навстречу ей, огорченный, обиженный и опечаленный из-за того, что они потеряли.

Как только она подошла к их столику, зазвонил ее телефон. Эмма достала его из сумки и посмотрела на Джека с извиняющейся улыбкой.

– Это мама, мне лучше ответить, – сказала она.

Сначала Эмма выглядела встревоженной, и Джек забеспокоился, не случилось ли еще что-нибудь ужасное, но потом ее голос смягчился, когда она успокаивала чем-то огорченную мать. Судя по ответам Эммы, новый муж ее матери, Филиппе, что-то сломал, когда катался на лыжах с друзьями, и ее мать спешно собиралась обратно во Францию, чтобы увидеться с ним. Эмма постаралась утешить ее и сказала, что все будет хорошо и что она сама вскоре прилетит, чтобы повидаться с ними обоими.

Положив трубку, Эмма заверила Джека, что будет лучше, если ее мать не узнает о том, что происходило между ними прямо сейчас, потому что она и так уже огорчена тем, что случилось с ее мужем.

Джеку хотелось сказать, что не Эмма должна покровительствовать своей матери, а ее мать должна заботиться о своей дочери. Но он промолчал, потому что не хотел вмешиваться не в свое дело. И по какой-то причине эта простая истина привела его в полное отчаяние.

Бросив телефон в сумку и благодарно улыбнувшись Джеку за то, что он подождал ее, Эмма направилась к машине. Джек словно прирос к земле и не мог сдвинуться с места, глядя ей вслед. Когда она почти вышла из сада, в котором они сидели, он почувствовал настоятельную потребность заверить ее в том, что все будет хорошо.

– Эмма.

Она остановилась под большим деревом, ветки которого были увешаны новогодними огоньками, и заинтересованно посмотрела на Джека.

Он торопливо подошел к ней и остановился.

– Я хотел поблагодарить тебя, – сказал Джек, сделав еще один шаг.

– За что? – смутилась Эмма.

– За искренность. Мне кажется, тебе до сих пор непросто говорить о том, что случилось шесть лет назад.

Она отвернулась, а потом снова посмотрела на него с улыбкой благодарности.

Джек сделал еще один шаг и оказался так близко от Эммы, что мог чувствовать пьянящий аромат ее цветочных духов.

Она посмотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых блестели непролитые слезы.

– А еще я хотел поблагодарить тебя за то, что ты сделала сегодня, когда поддержала меня в доме моих родителей, – сказал Джек, положив ладонь на ее руку. У него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как задрожала Эмма от его прикосновения. – Это было смело с твоей стороны.

Не думая, что делает, Джек поднял руку, провел пальцами вдоль линии ее подбородка и слегка коснулся ее нежной щеки.

Эмма на секунду закрыла глаза и судорожно вздохнула, словно ее обожгло его прикосновение.

– Эмма? – прошептал он, опустив глаза и посмотрев на ее красивые чувственные губы. Губы, которые ему вдруг захотелось поцеловать.

Но Джек боялся, что его поцелуй осложнит их и без того непростые отношения.

Эмма была беззащитной перед ним, и он не собирался воспользоваться ситуацией и причинить ей еще больше боли. Поэтому он опустил руку и сделал шаг назад. Потом еще один.

– Нам лучше поспешить, чтобы не оказаться на дороге в час пик, – хрипло буркнул он, заметив, как покраснела Эмма.

Похоже, не он один испытывал стресс в создавшейся ситуации.

– Хорошо, – кивнула она.

Джек жестом пригласил ее пройти к машине, и она пошла, немного спотыкаясь на покрытой гравием дорожке.

Если он хочет решить их проблему и не остаться с разбитым сердцем еще раз, ему не следует приближаться к Эмме слишком близко. Джек решил, что с этого момента он позаботится о том, чтобы ее жизнь сложилась самым наилучшим образом и чтобы она была счастлива, как того заслуживает.

Только при этом он будет держаться на расстоянии.

Глава 7

Когда Эмма проснулась на следующее утро, ей казалось, что она не сомкнула глаз. Она все вспоминала, с какой теплотой и пониманием смотрел на нее вчера Джек, когда она открылась ему и рассказала, что ей пришлось пережить после смерти отца.

Когда они стояли под тем деревом, увешанным гирляндами, ей на секунду показалось, что Джек собирался поцеловать ее. По правде говоря, ее напугало то, как сильно ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ее губам. Но он отстранился от нее, и Эмма поняла, что было глупо думать, что он желал ее так же сильно, как она его.

Но она могла поклясться…

Ох! Все было так непонятно и запутанно.

В любом случае ей лучше оставаться одной. По крайней мере, так она сможет держать свои чувства под контролем и сохранит свое сердце целым и невредимым.

Эмма поднялась с кровати и, подойдя к окну, осторожно выглянула на улицу. У дома по-прежнему дежурили несколько фотографов, но большая их часть, кажется, ушла.

Наверное, им наскучило гадать, кто же она такая. Какое облегчение.

Эмма приняла душ и надела другое платье из тех, которые привезла для нее Софи. Она выбрала наряд светло-зеленого цвета с шуршащей юбкой и узким лифом.

Спускаясь по лестнице, она думала о том, что не знает, чего ей ожидать от сегодняшнего дня. Единственное, в чем она не сомневалась, – так это в том, что не собирается прятаться от того, что происходило между ней и Джеком.

Зайдя на кухню, она увидела Джека, сидевшего за столом спиной к ней и что-то смотревшего на своем ноутбуке. Он повернулся и испуганно взглянул на Эмму.

– Эмма, я не слышал, как ты вошла. – С этими словами он захлопнул крышку ноутбука.

Она скрестила руки на груди и измерила его тяжелым взглядом.

– Джек, не пытайся скрыть что-либо от меня. Я все равно рано или поздно узнаю правду.

Он сглотнул и кивнул на ноутбук.

– Журналисты узнали, кто ты такая, – ответил Джек, потирая глаза.

Эмма присела рядом с ним, повернула к себе ноутбук и зашла на страницу, которую просматривал Джек.

Ей казалось, что у нее кровь отхлынула от лица, когда она увидела многочисленные ссылки на экране компьютера. Эмма с ужасом смотрела на свою фамилию, упоминавшуюся в связи с денежным скандалом вокруг ее семьи, после которого их изгнали из высшего общества. Рядом высвечивалось имя Джека и его титул.

Кажется, чаще всего в заголовках мелькали слова «охотница за деньгами».

Такой поворот событий был просто неизбежен. Как только ее фото попали в руки журналистов, они тут же бросились искать информацию о ней, чтобы заполнить своими статейками утренние новости. Кажется, публике нравится следить за жизнью людей из высшего общества, и, судя по всему, их с Джеком не собирались обходить вниманием.

Эмме стало дурно. Она откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками, а потом выдохнула и попыталась собраться с силами, чтобы унять громко колотившееся сердце.

– Ты в порядке? – мягко спросил Джек.

– Да, все хорошо, – отмахнулась Эмма. Она не собиралась терять самообладание у него на глазах. В конце концов, у нее осталась какая-то гордость. Эмма поднялась из-за стола и поправила платье. – Что ж, раз мне придется провести здесь некоторое время, я, пожалуй, съезжу домой и привезу некоторые вещи.

Она сама удивилась, как спокойно прозвучали ее слова, когда ее сердце готово было буквально взорваться у нее в груди.

Джека тоже потрясла ее реакция, но потом он улыбнулся и кивнул в знак согласия:

– Возьми машину. Я сейчас дам тебе номер Джона, чтобы ты могла вызывать его, если тебе понадобится съездить куда-нибудь.

– А как же ты?

– У меня есть еще один водитель. – Она бросила на него неуверенный взгляд. – Эмма, все хорошо. Ты можешь пользоваться машиной, пока от нас не отстанут журналисты. Так будет спокойнее для нас обоих.

– Ладно. Если это не доставит тебе проблем.

– Никаких проблем, – с улыбкой заверил ее Джек.

Тут зазвонил его телефон.

– Вествуд, – коротко бросил Джек.

По выражению его лица Эмма поняла, что ему не очень хочется разговаривать с человеком, находившимся на другом конце провода.

– Это Пердита, – одними губами сказал Джек, подтвердив ее догадку. Затем он включил громкую связь, чтобы Эмма тоже могла слышать их разговор.

– Я звоню, чтобы уточнить время, когда я могу приехать к вам, чтобы взять интервью.

Эмме стало дурно. Она надеялась, что эта женщина оставит их в покое хотя бы ненадолго, по крайней мере, пока они не научатся играть роль счастливых мужа и жены.

– Я подумываю приехать в следующую пятницу, – продолжила Пердита, не дав им возможности перевести дух, не говоря уже о том, чтобы что-то сказать в ответ. – Я загляну к вам около девяти утра, потому что тогда у нас будет много света, чтобы сделать хорошие фотографии. Так как дни становятся все короче, нам приходится вставать немного раньше. Договорились? – выдохнула она, и ее последнее слово прозвучало больше как приказ, а не вопрос.

– Да, договорились, – бросил Джек. – Увидимся в пятницу.

– Чудесно! – ответила Пердита и отключилась.

Джек, нахмурившись, смотрел на свой телефон, как будто собирался швырнуть его подальше от себя.

– Значит, она все-таки решила взять это интервью, – натянуто заметила Эмма.

– Похоже на то. Нам придется согласиться, хотя бы ради того, чтобы отвлечь внимание моих родителей.

– Согласна.

– Эмма, спасибо за понимание, – кивнул Джек.

– Без проблем, – ответила она, выдавив улыбку. Эмма не представляла, что они должны сказать этой журналистке, чтобы удовлетворить ее любопытство насчет их отношений. Бог мой, да они сами не знали, что между ними происходит.

Эмма повернулась и направилась в гостиную. Джек последовал за ней и плюхнулся в одно из старых кресел у камина, которое протяжно заскрипело в знак протеста.

Эмма подошла к Джеку и указала рукой на кресло.

– Знаешь, а ведь Пердита может посчитать странным, что мы собираемся жить в таком доме. – Она обвела глазами комнату. – Эта женщина ни за что не поверит, что молодая пара планирует жить в такой обстановке, и читатели, кстати, тоже не поверят.

– Ты права, – нахмурился Джек.

– Ты можешь обновить дом к назначенному времени? – робко спросила Эмма.

– Прямо сейчас у меня нет времени. Я завален работой, – вздохнул он.

– Я могу заняться этим делом, – предложила она. – Если хочешь. В любом случае я не могу пока выйти на работу, поэтому могла бы заняться хоть чем-нибудь полезным.

Джек облегченно вздохнул и улыбнулся:

– Было бы здорово. Можешь тратить столько, сколько посчитаешь нужным…

Эмма непроизвольно поморщилась, и он понял, что его слова прозвучали очень бестактно по отношению к ней.

– Я переведу тебе определенную сумму для начала, а потом, если тебе понадобится еще, просто скажи, – предложил Джек.

– Хорошо, – согласилась Эмма.

– Договорились. Я отправлю тебе деньги, как только доберусь до своего офиса. У меня сегодня встреча в «Белгравии», так что не буду тебе мешать.

Эмму огорчало, что они вежливо ходили вокруг да около и ни один из них не упомянул о том, что произошло с ними вчера под тем деревом у паба. Но с другой стороны, о чем тут говорить? Ничего ведь не случилось.

Потом всю оставшуюся дорогу Джек обсуждал какие-то дела со своими сотрудниками из Америки и, войдя в дом, тут же извинился, что у него много работы, и исчез в своем кабинете. Эмма подумала, что на самом деле он избегал разговоров о том, что витало в воздухе между ними.

Эмма последовала за Джеком в прихожую.

– Хорошего тебе дня. Увидимся позже, – сказал он, надевая пальто.

Она сдержанно кивнула, не желая показывать, что чувствует себя очень неуютно, оставаясь дома совершенно одна с дежурившими под дверью репортерами. Не хватало, чтобы Джек начал носиться с ней как с маленьким ребенком.

– Ты правда доверяешь мне отделку твоего дома? – нервно выпалила она.

Джек повернулся к ней и лукаво улыбнулся:

– Мне будет интересно посмотреть, что ты сделаешь с этим местом. Оно напрашивается на то, чтобы кто-то поработал над ним, а ты всегда отличалась отменным вкусом.

– Ты так думаешь? – удивилась Эмма, услышав похвалу Джека.

– Ты выбрала в мужья меня, не так ли? – пошутил он.

– Ты просто неисправим, – улыбнулась Эмма.

– Дорогая моя, рядом с тобой нельзя по-другому. – Джек чуть подался вперед к Эмме, не сводя с нее глаз, и атмосфера вокруг них вдруг сгустилась.

Потом Джек резко прокашлялся и сделал шаг назад.

– Увидимся позже, – сказал он, круто развернулся и поспешно вышел из дома, захлопнув за собой дверь.

И Эмма вдруг почувствовала себя очень, очень одинокой в этом огромном пустом доме.

Прошло добрых двадцать минут, прежде чем Эмма вышла из оцепенения, охватившего ее после ухода Джека. Ее тянуло к нему с такой силой, что она приходила в отчаяние, хотя и понимала, что физическая близость только усложнит их и без того непростые отношения.

Вздохнув, Эмма пошла на кухню и поставила чайник. Она подумала о том, что если займется отделкой дома, то сможет, по крайней мере, отвлечься от мыслей о Джеке.

Ее размышления прервал звонок мобильного телефона. Эмма посмотрела на экран и обрадовалась, увидев, что звонит ее подруга Грейс.

– Привет, как у тебя дела?

– Я хотела спросить то же самое. Надеюсь, ты не обидишься, но Софи рассказала мне, что произошло после званого ужина в доме Джолиона, а остальное я прочла в газетах. Кстати, вы с мужем хорошо получились на фото, которые выставлены на сайте журнала «Гламур».

– Э-э… Спасибо. – Эмма думала, что публика увидит эти фото только через несколько дней. Как хорошо, что ее мать никогда не заглядывала в Интернет и вряд ли прочтет что-нибудь об отношениях своей дочери с Джеком Вествудом в местных газетах во Франции.

– Эмма, ты в порядке? Наверное, тебе пришлось нелегко, когда репортеры устроили осаду твоего дома, – заметила Грейс.

Повисла долгая пауза. Эмма попыталась собраться с мыслями, чтобы дать вразумительный ответ, как же она себя чувствует.

С чего начать?

– Да, у меня все хорошо. Если честно, все кажется дурным сном, но мы справляемся.

– Так ты и вправду замужем за каким-то графом? – В голосе Грейс послышался восторг.

– Да, – сглотнула Эмма, чувствуя, как нарастает ее собственное напряжение. – Хотя я не знаю, как долго продлится наш брак, – выпалила она.

– Ты серьезно? – после непродолжительной паузы спросила ее подруга. – У вас проблемы в отношениях?

Эмма вздохнула, рассердившись на себя за то, что дала волю эмоциям. Она не хотела тревожить подругу, которой хватало своих проблем.

– Нет, все в порядке, не обращай внимания. Я просто переживаю небольшой стресс. Мне нужно заняться отделкой первого этажа дома, в котором мы живем, потому что в пятницу должна состояться фотосессия, а я не имею ни малейшего понятия, с чего мне начать.

Грейс на минутку задумалась:

– Знаешь, я как-то работала в чудесном бутике-отеле в Челси, который называется «Дафна». В нем каждая спальня оформлена в каком-то стиле из другой эпохи, а комнаты общего пользования отличаются по-настоящему крутой отделкой. Отличное место, чтобы почерпнуть немного вдохновения.

– Ох, кажется, я знаю, о чем ты говоришь, – пришла в восторг Эмма. – Я читала статью об этом отеле и собиралась съездить туда. Кажется, это потрясающее место.

– Ты обязательно должна побывать там. Уверена, управляющий запрыгает от счастья, получив возможность показать тебе отель, если ты скажешь, что подумываешь снять это место для проведения повторной свадебной церемонии. Граф и графиня Редминстерские станут для «Дафны» хорошей рекламой.

– Замечательная идея, – согласилась Эмма. – А ты сейчас очень занята? Может, поедем туда вместе, а потом сходим куда-нибудь и выпьем кофе?

Ей очень хотелось провести немного времени в компании уравновешенной Грейс и почувствовать себя нормальной после всего, что навалилось на нее за последние несколько дней.

– С удовольствием, – ответила подруга. – Встречаемся в «Дафне» через полчаса.

– Великолепно, – обрадовалась Эмма. – До скорого.

* * *

Они чудесно провели время, осматривая отель. Эмма сделала несколько заметок, отметив понравившиеся ей вещи, а потом обсудила их с Грейс, когда они сидели с огромными кружками горячего шоколада возле елки, украшенной серебристыми снежинками, деревянными оленями и красными сердцами из фетра в кафе неподалеку от «Дафны».

Оказалось, что у них с Грейс во многом совпадают вкусы. Ее подруге тоже не нравился интерьер в бело-серых тонах, которым Эмма дразнила Джека.

– Мне кажется, когда ты закончишь отделку дома, он будет выглядеть просто великолепно, – сказала Грейс. – Тут ты можешь применить свои дизайнерские способности. Слушай, а ты не подумывала реализовать себя в сфере дизайна интерьеров?

Эмма неопределенно пожала плечами, но глубоко внутри она испытывала какое-то приятное волнение. В школе ей всегда нравился предмет «Искусство и дизайн», и она недавно окончила курсы графического дизайна в надежде, что когда-нибудь сможет найти такую работу, где у нее получится применить на деле свои художественные способности.

Пока Эмма расплачивалась с долгами отца, она не позволяла себе задумываться о будущем, но сейчас, когда она была близка к тому, чтобы выплатить последний из них, настало время подумать о том, что ей делать дальше. Да, Эмме нравилось работать в агентстве Клио, но она была бы счастлива, если бы ее карьера приняла другое направление, исключающее заискивание перед людьми, которые превращают в искусство пренебрежительное отношение к прислуге. Вероятнее всего, Эмме придется поступить в колледж, чтобы получить должную квалификацию, если она хочет стать дизайнером интерьеров. Конечно, ей сначала придется заработать денег на учебу, но оно того стоило.

Нужно обеспечить себе стабильное будущее. После того как она однажды потеряла все, что у нее было, ей не хотелось оказаться в подобной ситуации еще раз. И Эмма никак не собиралась зависеть от кого-то другого, кто поможет ей держаться на плаву.

Они с Грейс еще немного посидели и поболтали, и Эмма осталась очень довольна встречей со своей подругой.

– Грейс, спасибо тебе за сегодняшний день, – сказала она на прощание. – Теперь все, что мне нужно, – это вернуться домой и воплотить в жизнь идеи, которые появились у меня во время визита в «Дафну».

Глава 8

Прошло десять дней, и, к большому разочарованию Эммы, она почти не видела Джека. Он все время проводил в Сити и приходил поздно вечером, после того как она ложилась спать. Хотя нужно признать, ложилась она рано, потому что просто валилась с ног, так как все свое время посвящала планированию и разработке схемы нового дизайна для первого этажа дома, который достался Джеку по наследству от деда.

Когда они все же сталкивались, их разговор был каким-то натянутым и больше касался практических вещей совместной жизни. Джек исчезал прежде, чем у нее появлялась возможность спросить его о чем-нибудь личном.

А в пятницу вечером он заявил, что улетает в Италию, чтобы встретиться с одним из своих деловых партнеров. Но Эмма подозревала, что он намеренно сбегает, потому что ему не хотелось торчать в доме, который стал похожим на какую-то стройку. А еще больше ему не хотелось находиться рядом с ней на протяжении всех выходных.

Его поведение огорчало Эмму, потому что она надеялась, что после того вечера, когда они заехали в придорожный паб, они станут ближе друг к другу. Но, похоже, все случилось с точностью до наоборот, и пропасть, пролегавшая между ними, только увеличилась, разбив все надежды на примирение.

Хорошо, что она была занята отделкой дома и могла отвлечься от грустных мыслей.

Благодаря своим знакомствам и друзьям из агентства, Эмма собрала талантливую и трудолюбивую команду, и меньше чем за две недели они изменили дом до неузнаваемости. К счастью, дело обошлось косметическим ремонтом, потому что дом, хоть и старый, оставался в очень хорошем состоянии.

Давно Эмма не получала столько удовольствия от работы.

Она купила новую мебель, которая подходила к более яркой и более современной палитре цветов, выбранной ею для полов и стен. Дизайн получился не таким роскошным, как в «Дафне», но Эмма осталась довольна конечным результатом, потому что теперь обстановка в доме была более уютной и располагающей.

Джек вернулся из Италии за пару дней до интервью с Пердитой. Эмма стояла рядом с ним в гостиной и напряженно наблюдала, как он изумленно оглядывается по сторонам.

– Эмма, мне кажется, ты нашла свое призвание. Это просто фантастика! – наконец сказал он и, повернувшись к ней, искренне улыбнулся.

Ее сердце забилось от радости, и она облегченно вздохнула.

– Ты проделала грандиозную работу. Спасибо, – приблизившись к ней, поблагодарил Джек.

– Я рада, что тебе нравится, – ответила Эмма и посмотрела в его глаза.

Казалось, время на мгновение остановилось.

Джек первым нарушил молчание.

– Что ж, я пойду проверю, как идут дела в нашем офисе в Америке, – прокашлявшись, сказал он. – А потом лягу спать.

Джек пригладил свои взъерошенные волосы. Он выглядел таким уставшим, что Эмме вдруг захотелось включить режим жены и засуетиться вокруг него, упрашивая забыть о работе и пойти отдохнуть.

Но она сдержалась.

Эмма понимала, что не вправе так поступать, потому что она была его женой только на бумаге.

Ее охватила горечь, когда она поняла, что потеряла право высказывать мнение, касавшееся его жизни, шесть лет тому назад.

Джек больше не принадлежал ей.

На следующее утро, за день до того, как в их дом должна была пожаловать Пердита со своей командой, чтобы препарировать их жизнь на потеху публике, Эмма удивилась, увидев появившегося на кухне Джека.

Она как раз набила рот круассаном, вознаградив себя таким образом за свой тяжкий труд на протяжении последних дней, поэтому не сразу смогла высказаться по поводу его неожиданного появления.

– Что ты здесь делаешь? – выдавила она, дожевывая круассан и глядя на отдохнувшего и выбритого Джека, который смотрелся просто потрясающе в своем костюме, пошитом на заказ в Италии.

– Вообще-то я здесь живу, – приподнял бровь Джек.

– Знаю. Просто я не ожидала увидеть тебя дома в такое время. Ты всегда уходил на работу на рассвете.

– Не все могут позволить себе поспать подольше, – лукаво заметил Джек.

Эмма отвернулась к своей тарелке и откусила еще кусочек круассана, чувствуя, как запылали ее щеки. Она сидела за столом непричесанная, в своей старой пижаме, потому что подумала, что Джек уже уехал на работу.

Повернувшись, чтобы выключить вскипевший чайник, она снова взглянула на Джека.

– Тебе нужно подстричься, – рассеянно заметила она.

– Жена, ты придираешься ко мне? – весело улыбнулся Джек.

– Нет! – еще больше покраснела Эмма. Я не знаю, почему я так сказала. Просто заметила, что у тебя отросли волосы, вот и все.

Она снова принялась за круассан, пытаясь не обращать внимания на его хохот и громкое бряцание посуды, когда он готовил себе завтрак. Джек никогда не отличался изяществом и эргономичностью телодвижений.

Он сел за стол напротив Эммы, принеся с собой запах свежести.

Это взволновало ее. Чуть пригладив волосы, она робко улыбнулась ему.

Эмма не беспокоилась по поводу того, что Джек подумает о ее внешнем виде. Ему всегда нравилось смотреть на нее, когда она была ненакрашенной, а ее волосы находились в полном беспорядке, что часто случалось после занятий любовью. Джек тогда говорил, что она выглядит очень соблазнительно.

Воспоминания о прошлом заставили Эмму покраснеть еще больше.

– Так почему ты до сих пор не на работе? – спросила она, не поднимая глаз и стряхивая с пальцев липкие крошки.

– У меня через полчаса встреча в Челси, так что можно не торопиться. – Джек отпил немного чая и выжидательно посмотрел на Эмму. И я хочу попросить тебя об одной услуге.

– Услуге? – удивилась Эмма.

– Да.

– И чего же ты хочешь?

Он заерзал на кресле и бросил на нее немного неуверенный взгляд.

– Сегодня вечером мы приглашены на вечеринку. Хозяин дома – один из моих деловых партнеров. Я хочу предложить этому парню объединить наши компании, но мне хотелось бы обсудить с ним этот вопрос в более неформальной обстановке.

– Хорошо, – растягивая слово, ответила Эмма. Ее взволновала мысль о том, что она проведет вечер в одной компании с Джеком. – Ты говоришь – сегодня вечером?

– Да. Его дом находится неподалеку отсюда.

– И ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя в качестве твоей жены?

– Угадала, – улыбнулся Джек. Теперь он смотрел ей прямо в глаза. – Послушай, я понимаю, что тебе, наверное, не хочется этого делать, принимая во внимание наши запутанные отношения, но я не обратился бы к тебе, если бы не видел в этом необходимости.

Эмма опустила глаза и посмотрела на чашку чаю в его руках. Ее глаза округлились от удивления, когда она заметила на среднем пальце его левой руки обручальное кольцо.

Кровь застучала у нее в висках. Хотя Эмма знала, что он надел его для игры на публику, ее сердце забилось от радости, когда она увидела то самое золотое кольцо, которое надевала ему на палец во время их незатейливой свадебной церемонии.

– Хорошо, я пойду, – выпалила она, вдохновленная тем, что Джек обратился к ней за помощью. Она пошла бы на что угодно, только бы улучшить их отношения. Эмма считала, что находится в долгу перед ним. К тому же она скучала по нему и была рада провести этот вечер в его компании.

Джек благодарно улыбнулся, но было заметно, что он удивлен. Похоже, он ожидал получить отказ.

– Эмма, я очень признателен тебе. Спасибо.

– Пожалуйста.

Джек широко улыбнулся, и Эмма, затаив дыхание, смотрела на его по-юношески очаровательную улыбку, которая сводила ее с ума на протяжении многих лет.

Она обожала смотреть на его лицо, когда он снимал маску отстраненности, которую надевал для всего остального мира. Прошло много времени, прежде чем Джек доверился Эмме настолько, чтобы позволить увидеть свое настоящее «я», но, когда он открылся перед ней, она потеряла голову.

Был ли это тот самый Джек, который сейчас пристально смотрел в ее глаза?

Они сидели так некоторое время, пока Эмма не оторвала свой взгляд от него и поднялась из-за стола.

– В котором часу мы выходим из дома? – спросила она, опустив глаза и старательно задвигая свой стул на место. Ей не хотелось, чтобы Джек заметил неуверенность, написанную у нее на лице. Нужно успокоиться и взять себя в руки. В конце концов, у них всего лишь деловая встреча, а не свидание.

– Мы выйдем в половине девятого. Это официальный прием, поэтому постарайся надеть что-нибудь вроде маленького черного платья.

Его голос звучал немного напряженно. Может, ему передалась ее тоска по прошлому?

– Хорошо, – кивнула Эмма и быстро вышла из кухни, чтобы не сказать чего-нибудь такого, о чем потом придется пожалеть.

Когда они приехали, вечеринка была в самом разгаре, и Эмма приятно удивилась, что Джек не выпустил ее руку из своей после того, как помог ей взобраться по гладким ступенькам крыльца на ее высоченных каблуках. Он рассыпался в комплиментах по поводу того, как Эмма выглядит этим вечером, но она твердила себе, что он говорит ей приятные вещи только из вежливости.

Войдя в дом, они поздоровались с хозяевами и прошли в гостиную, где смешались с остальными гостями. Джек повернулся к Эмме с ободряющей улыбкой, и она легонько сжала его руку, немного робея оттого, что снова оказалась гостьей на вечеринке, куда были приглашены люди из высшего общества.

– Расслабься, тут собрался дружелюбный народ, – тихо сказал Джек.

Как же он ошибался!

– О нет! – прошептала Эмма и застыла посреди комнаты, увидев небольшую группу гостей, стоявших у окна. В ней бушевала ярость, когда она смотрела на людей, нападкам которых подверглась, когда разразился скандал с долгами ее отца. – Стервятники. Они когда-то называли себя друзьями моей семьи, пока не потребовали возврата долгов, а потом продали нас репортерам.

Эмма в страхе посмотрела на Джека. Вдруг он пожалеет, что взял ее с собой на эту вечеринку?

Но в его глазах сверкали молнии.

– Я обещаю, что никто не посмеет обидеть тебя! – прорычал Джек, напоминая дикое животное, которое охраняет свою территорию. – Если кто-то посмотрит в твою сторону с ухмылкой, он сильно пожалеет об этом.

– Джек, твое битье в грудь в духе настоящего мачо, конечно, обнадеживает, но ты же не будешь весь вечер находиться рядом со мной, готовый каждую секунду броситься на защиту моей чести, – пошутила Эмма, пытаясь разрядить атмосферу. Ей не хотелось, чтобы ее личные проблемы как-то повлияли на его коммерческую сделку.

– Нет, буду. Эмма, ты моя жена, и я не собираюсь бросать тебя на произвол судьбы.

Его взгляд был полон решимости, отчего у Эммы по коже побежали мурашки. Она знала, что Джек не бросал слов на ветер и говорил то, что думал.

– Эмма, посмотри на меня, – тихо сказал он, обхватив ее лицо руками и притянув ее ближе к себе. – Ты самый храбрый человек, которого я знаю. Ты не сбежала и не сдалась, когда все пошли против тебя, и я уверен, что ты не доставишь удовольствия этим идиотам, выстояв перед ними и сегодня тоже. У тебя есть возможность показать им, насколько ты сильна и как многого ты добилась, несмотря ни на что. Ты должна гордиться собой. Я горжусь тобой. Горжусь тем, что могу называть тебя своей женой.

У Эммы закружилась голова. Он сказал, что гордится ею? Гордится называться ее мужем? Услышав эти слова, она исполнилась решимости и поняла, что сможет принять вызов людей, которые причинили ей столько боли. Теперь они не смогут обидеть ее.

– Джек, – благодарно улыбнулась Эмма, – твои слова так много значат для меня. – Она снова взяла его за руку и крепко сжала, а он притянул ее еще ближе к себе.

К удивлению Эммы, Джек направился прямо к группе людей, которые рассматривали их с циничным интересом.

– Вы хотели что-то сказать моей жене?! – прорычал Джек, и они, все как один, чуть подались назад и покачали головой.

– Мы только сказали, что вы представляете собой впечатляющую пару, – льстиво заметил один из мужчин, который когда-то охотился с отцом Эммы. – Вествуд, вам очень повезло заполучить в жены такую красавицу.

Все согласно закивали, но Джек не сдвинулся с места и обвел каждого из них тяжелым и обескураживающим взглядом.

– Эмма, мы очень сожалеем о том, что не оказали тебе должной поддержки после смерти твоего отца, – поспешно добавил высокий мужчина с усами. – Но мы очень рады видеть, что ты счастлива и у тебя все хорошо.

Эмма холодно кивнула, зная, что в его словах нет ни капли правды.

Только ее больше не задевали такие вещи.

– Сейчас все это не имеет никакого значения, – невозмутимо улыбнулась Эмма, показывая, как мало они значили для нее теперь.

Они с Джеком развернулись и, держась за руки, направились к другим гостям. Джек громко и с гордостью представил ее всем собравшимся как свою жену, и ее сердце радостно забилось от счастья.

Джек проследил взглядом за Эммой, которая шла обратно к нему после того, как снова наполнила свой бокал у барной стойки, которую Роб, хозяин вечеринки, установил в углу своей огромной гостиной.

Эмма выглядела просто сногсшибательно. Она высоко несла голову, ее движения были уверенными и изящными, говоря о естественной элегантности и самообладании, которые так восхищали Джека.

Эмма показала себя блестяще в разговоре с Робом, она смеялась над его шутками и заинтересованно слушала рассказы о его детях и их успехах в школе. Она задавала умные вопросы и внимательно слушала ответы, потому что была способна комментировать их со вдумчивой проницательностью. Эмма сумела очаровать даже жену Роба, чего Джек никак не ожидал от нее, потому что женщина славилась своей холодностью по отношению к женам деловых партнеров своего мужа. Но Эмме удалось пробить стену ее отчужденности и вовлечь в разговор о дизайне интерьеров. Жена Роба проявила такой интерес, что предложила Эмме посмотреть новую отделку их спален.

Вернувшись вчера домой, Джек с интересом наблюдал, как Эмма оживленно рассказывала о косметическом ремонте, который проделала в его доме. Он был впечатлен, как много она успела за такой короткий промежуток времени. Ее щеки раскраснелись, а глаза блестели, когда она показывала ему результат своего труда, который, судя по всему, доставил ей немалое удовольствие.

Джеку ее восторг показался таким естественным, и он подумал, что она слишком талантлива, чтобы тратить свое время, прислуживая на званых обедах и ужинах.

Он провел рукой по волосам, глядя с растущим нетерпением, как Эмма остановилась, чтобы перекинуться словом с какой-то женщиной, которая жестом указала на ее платье и одобрительно улыбнулась.

Каждый день Джеку приходилось много работать, но он ни на секунду не забывал о том, что, когда вернется домой, там будет Эмма, и его очень огорчало, что она не встретит его своей соблазнительной улыбкой и уютными объятиями.

После недельной разлуки с ней Джек осознал, что ее искреннее признание о том, что случилось шесть лет назад, сняло злые чары с его гордости, которая страдала с тех пор, как разошлись их пути.

Ему так хотелось, чтобы их отношения стали более дружескими, и он кое-что придумал.

– Тебе удалось поговорить с Робом наедине? – подойдя к нему, шепотом спросила Эмма, и Джек разволновался, ощутив кожей прикосновение ее мягкого дыхания.

Он повернулся и заглянул ей в глаза, но не увидел там ничего, кроме искреннего интереса и заботы. Остались ли между ними какие-то чувства? Можно ли начать все сначала, даже после стольких лет разлуки?

Джек прогнал эту мысль, понимая, что играет с огнем.

– Да. Дело сделано, и нам пора уходить, – сказал он, заметив, как обрадовалась Эмма. Он решил отблагодарить ее за то, что она согласилась поддержать его в нужную минуту. Ее готовность послужить говорила о том, что она оставалась тем же великодушным человеком с большим сердцем. Кошмар, который пережила Эмма после смерти отца, не только не сломил ее, но сделал еще сильнее.

Джек взял Эмму за руку и мягко повел ее к двери, где стояли хозяева дома, болтая с новоприбывшими гостями.

– Роб, мы собираемся уходить. Спасибо за чудесный вечер, – поблагодарил Джек, пожав руку своему деловому партнеру.

– Очень рады, что вы оба смогли прийти к нам, – ответил Роб. – Эмма, было приятно познакомиться. Надеюсь, мы снова увидимся в скором времени.

– Спасибо за гостеприимство, – любезно сказала Эмма, улыбнувшись Робу и приняв поцелуи в обе щеки от его жены, которая смотрела на нее с чувством, очень похожим на обожание.

Джека совсем не удивила такая реакция, потому что Эмма была очень искренним и открытым человеком, и устоять перед ее чарами было просто невозможно.

Они вышли на улицу, и мысли Джека вернулись к дальнейшим планам на сегодняшний вечер.

Чтобы осуществить задуманное, ему пришлось договариваться со многими людьми, но он добился своего. Идея о том, как порадовать Эмму, пришла к нему раньше. Он стоял на кухне и смотрел вслед удаляющейся Эмме, мешковатые пижамные штаны которой никак не ослабили его влечения к ней.

Она была из тех женщин, которые могли выглядеть соблазнительно даже в мешке из-под картошки.

Джек решил, что Эмма заслужила немного веселья после стольких лет упорного труда, когда она старалась отмыть от позора имя своего отца, лишая себя того образа жизни, к которому привыкла.

Они подошли к тротуару, и тут же подъехала их машина.

– Ты вызвал водителя? Но мы живем совсем недалеко. Понимаю, у меня очень высокие каблуки, но, Джек, мне кажется, ты переусердствовал. Знаешь ли, я могу пройти пару сотен метров без того, чтобы свалиться на мостовую.

– Не сомневаюсь, – широко улыбнулся Джек. – Но ты в самом деле хочешь попробовать? Нам ведь придется вбегать в дом, поскольку рядом бродит стая охочих до сенсаций журналистов.

– Я справлюсь, – безразлично пожала плечами Эмма, откинув за спину свои длинные шелковистые волосы.

Джек улыбнулся:

– Охотно верю. Только мы не пойдем домой.

– А куда же мы пойдем? Не забывай, у нас утром интервью с Пердитой. Вряд ли она будет в восторге, если ей придется менять заголовок статьи на «Дома с двумя страдающими с похмелья зомби».

Джек весело улыбнулся и жестом пригласил ее сесть в машину:

– Не волнуйся, Золушка, я привезу тебя обратно до полуночи. Ну, может быть, немного позже.

– Откуда?

– Увидишь. Это сюрприз. Доверься мне, – добавил Джек, встретив озадаченный взгляд Эммы.

Она что-то тихо пробормотала и полезла на заднее сиденье машины, поджав свои длинные ноги, так что Джек был вознагражден видом ее гладких бедер, промелькнувших у него перед глазами, когда он закрывал дверцу с ее стороны.

Эмма не проронила ни слова во время их путешествия, но каждый раз вопросительно смотрела на Джека, когда они проезжали какие-то знаменитые достопримечательности Лондона, а он в ответ лишь таинственно улыбался.

Когда машина остановилась на южном берегу Темзы, Джек не смог удержаться от смеха, увидев недоумение, написанное на лице Эммы.

– Мы приехали, – сказал он и, не дожидаясь ее ответа, вышел из машины. Он обогнул автомобиль и открыл дверцу для Эммы. – Я хотел как-то отблагодарить тебя за проделанную работу, твоими стараниями дом выглядит просто потрясающе. – Джек протянул ей руку, помог выбраться из машины и поддерживал, чтобы она устояла на своих невероятно высоких каблуках.

Он ощущал в своей руке ее хрупкие холодные пальчики, и ему вдруг захотелось обнять ее и прижать к себе, чтобы она знала, что он рядом и что ей больше не нужно сражаться со своими проблемами в одиночку.

Но он сдержался, потому что боялся, что она оттолкнет его, что было бы вполне заслуженно.

– Мы пойдем в кино? – немного разочарованно спросила Эмма.

– Не-а, – улыбнулся Джек и взял ее за руку. Эмма не стала вырываться, и он облегченно вздохнул.

Они шли вдоль опустевшей набережной, держась за руки.

Эмма споткнулась, но Джек помог ей удержаться на ногах.

– Нет, ты все-таки скажешь, куда мы идем, чтобы я знала, сколько еще мне придется мучиться на этих каблуках, которые не предназначены для прогулок по южному берегу Темзы, – заворчала Эмма.

– Ладно, не ворчи, мы уже пришли, – успокоил ее Джек, когда они подошли к знаменитому колесу обозрения. У входа на другом конце красной ковровой дорожки их ждала молодая женщина в пиджаке с эмблемой аттракциона.

– «Лондонский глаз»? Но мне казалось, он не работает по ночам.

– Для нас сделали исключение.

– Но почему? – потрясенно выдохнула Эмма.

– Потому что я сказал им, как сильно ты заслуживаешь, чтобы твоя мечта осуществилась, и они не смогли отказать мне.

Эмма потрясенно смотрела на него, словно не могла поверить в то, что происходит.

– Пойдем, – мягко потянул ее за руку Джек, с улыбкой глядя на светившуюся от восторга Эмму.

Глава 9

Эмма была приятно удивлена, когда встречавшая их девушка обратилась к ним по имени и пригласила войти в одну из стеклянных кабинок, которая медленно двигалась вверх, чтобы подарить своим посетителям умопомрачительные виды на красоты города с высоты птичьего полета.

Двери за ними закрылись, и Эмма вдруг все поняла.

Джек вспомнил, как она когда-то говорила, что хочет прокатиться на колесе обозрения одна, без толпы посетителей, чтобы полюбоваться раскинувшимся внизу ночным городом и почувствовать себя богиней, обозревающей землю с высоты.

Он не забыл и сделал все для того, чтобы ее желание исполнилось.

Ее сердце учащенно забилось.

На самом деле не хватало только одного, чтобы ее мечта… В волнении Эмма опустилась на обитое красным бархатом сиденье.

– Шампанское! – Эмма круто развернулась и потрясенно посмотрела на Джека. – Ты позаботился о том, чтобы для нас принесли шампанское в ведерке со льдом?

– Да, – довольно кивнул Джек.

Он умело открыл бутылку и, разлив шампанское, протянул один бокал Эмме.

Она взяла его дрожащей рукой, чокнулась о бокал Джека и сделала небольшой глоток в надежде, что алкоголь поможет унять ее волнение.

– Твое здоровье, – пробормотал Джек и тоже отпил немного шампанского, не сводя глаз с Эммы.

Стараясь не выдать нахлынувших на нее чувств, Эмма глубоко вдохнула, чтобы прийти в себя. Ей не следовало особо радоваться, потому что Джек объяснил свой поступок желанием отблагодарить ее за оказанную ему поддержку. Ничего больше.

– Знаешь, если бы тут была походная печка и небольшой запас провианта, я бы, наверное, смогла бы прожить здесь до конца своей жизни, – нервно пошутила Эмма, вглядываясь в ночные огни.

Она внутренне затрепетала, когда услышала, что Джек придвинулся так близко, что она ощущала щекой его теплое дыхание.

– Красиво, – прошептал он, но Эмме показалось, что он говорил не об окружающей их красоте.

Она вся дрожала оттого, что осталась с ним наедине, вдалеке от остального мира, и ее сводило с ума желание оказаться в его объятиях. Она сделала еще один глоток шампанского и удивилась, что бокал опустел так быстро.

– Давай его сюда, я налью еще, – сказал Джек, мягко забирая у нее бокал и наполняя его снова. – Эмма? Ты в порядке? – тихо спросил Джек.

– Да. Все хорошо.

Он взял ее за руку и развернул лицом к себе.

Она неохотно повернулась и посмотрела в его пленительные глаза.

– Эмма, ты была сегодня изумительна, – сказал Джек, убрав прядь волос с ее лица и заправив за ухо. Его прикосновения показались ей обжигающими. – Ты вела себя с таким достоинством, я восхищен твоей выдержкой.

– Спасибо, – выдохнула Эмма. – Что ж, я рада, что не подвела тебя в качестве твоей… – тяжело сглотнула она, – жены.

– Эмма, ты никогда не подводила меня, – с полным сожаления взглядом возразил Джек. – Просто я ожидал от тебя слишком многого и слишком торопил после смерти твоего отца. А потом слишком быстро сдался. Я повел себя эгоистично и неразумно.

Потрясенная его внезапным признанием, Эмма не знала, что и сказать.

Джек вздохнул, понурив плечи. Он сидел рядом с ней, прижавшись лбом к стеклу, и смотрел на раскинувшийся внизу город, освещенный ночными огнями. Их кабинка поднялась довольно высоко, выше любого из зданий, окружавших их.

Они были на вершине мира. Вместе, но в одиночестве.

– Я ненавижу себя за то, как повел себя тогда. Не знаю, почему я считал, что ты должна броситься ко мне просто потому, что я позвал тебя. Я был самовлюбленным, наивным дураком, который понятия не имел, что такое семейная жизнь.

Джек отстранился от окна и посмотрел ей в глаза.

– Эмма, мне не хватает того, что было между нами. – Джек приблизился к ней, и ее сердце учащенно забилось. – Я помню все до мелочей, словно это было вчера, – тихо сказал он, всматриваясь в ее лицо. – Я помню, какая ты красивая, когда просыпаешься по утрам с растрепанными волосами, и меня всегда сводил с ума твой смех. А еще ты непредвзято относишься ко всем окружающим тебя людям. – Джек опустил глаза на ее губы, которые начало покалывать от его страстного взгляда. – Эмма Вествуд, ты прекрасный человек во всех отношениях.

Ей показалось, что кабинка стала еще меньше.

– Я наказывал тебя за то, что ты отвергла меня, – судорожно выдохнул Джек, – потому что ты разбила мне сердце, Эмма. – Его голос оборвался, и Эмма инстинктивно потянулась к нему и положила ладонь на его грудь со стороны сердца, словно она могла каким-то образом исправить нанесенный ею ущерб.

– То, как я повел себя в ответ, было абсолютно несправедливо по отношению к тебе. Я знаю, Эмма, и мне искренне жаль, что так произошло.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела слезы на его глазах.

Он страдал так же сильно, как и она сама.

Эмму охватило такое сильное желание утешить его, что она не сдержалась и, обхватив его руками, прижалась губами к его губам. Джек тут же ответил, крепко прижав ее к себе и ответив на ее поцелуй с такой страстью, что у нее закружилась голова.

Она открыла рот, и их языки сплелись. Эмма с Джеком лихорадочно водили руками по телам друг друга, забираясь под одежду, чтобы коснуться обнаженной кожи.

Изнывая от страсти, Джек уложил Эмму на мягкое бархатное сиденье. Эмма позволила ему взять ситуацию под свой контроль, сдержавшись, чтобы не испортить момент сомнением в правильности того, что они делали. Потому что прямо сейчас она нуждалась в близости с ним; ей хотелось забыть обо всех проблемах, накопившихся в ее жизни, и просто отдаться на волю его сильных и умелых рук.

Чтобы снова почувствовать себя желанной, счастливой и свободной.

Их танец любви был стремительным и отчаянным, казалось, они не смогли бы остановиться, даже если бы захотели. Их поцелуи были жаркими, а ласки жадными и необузданными.

Теперь Эмма с Джеком были на вершине мира в одиночестве, но вместе.

Потом, после того как они опустились снова на землю и, шатаясь, вышли из кабинки, помятые и взбудораженные от выпитого шампанского и пережитых эмоций, они вернулись домой и снова занялись любовью. Только на этот раз они никуда не торопились, наслаждаясь ласками друг друга и радуясь тому, что их близость приносила такое же блаженство, как когда-то, а может быть, даже более острое. Потом они уснули в объятиях друг друга, душевно и физически уставшие после своей брачной ночи, которую пришлось ждать целых шесть лет.

На следующее утро Джек проснулся, испытывая глубокое чувство удовлетворения, приятно разливавшееся по его телу.

Он блаженно зажмурился и наслаждался воспоминаниями о прошедшей ночи, когда Эмма наконец оказалась в его объятиях.

Джек не собирался заниматься любовью с ней. Поездка на колесо обозрения была задумана для того, чтобы извиниться за свое ужасное поведение. Но Эмма вела себя так настороженно, оставшись с ним наедине, что ему ничего другого не оставалось, кроме как объясниться с ней, чтобы вернуть ее доверие.

Джеку было невероятно тяжело признаваться в вещах, которые все эти годы были похоронены где-то глубоко внутри его, но он испытал неимоверное облегчение, когда открылся и рассказал о своих чувствах.

Теперь он мог с уверенностью сказать, что не испытывал ничего подобного ни с кем, кроме Эммы. Женщины, с которыми Джек встречался на протяжении этих шести лет, были ее бледным подобием. Бумажными копиями. В них не было реального содержания, и они не обладали изяществом и утонченностью Эммы, ее умом, чувством юмора и красотой.

Когда Эмма бросила его, он заставил себя забыть о том, что на свете существует романтическая привязанность, потому что не хотел проходить еще раз через эти мучения. Но стоило Эмме снова появиться в его жизни, как все эти чувства нахлынули на него с новой силой. Сначала Джек очень страдал и был сдержан с ней. Но вскоре понял, что его надолго не хватит.

С момента их встречи Эмма держалась немного отстраненно, и Джек боялся, что она больше не заинтересована в том, чтобы возобновить их отношения. Но, судя по тому, с какой страстью она ласкала его вчера ночью, ему показалось, что он все еще небезразличен ей. Что, в свою очередь, заставило его подумать о том, что надежда на счастливую совместную жизнь еще не потеряна.

Джека переполнял восторг, и он повернулся, чтобы посмотреть на женщину, которая этой ночью сделала его невероятно счастливым мужчиной, но, к своему большому сожалению, увидел, что место, где она лежала рядом с ним, пусто и холодно.

Нахмурившись, он схватил свой телефон и, посмотрев на экран, увидел, что уже половина девятого утра. Похоже, бурная ночь лишила его сил, потому что Джек никогда не просыпался так поздно.

Хорошо, что у него сегодня выходной, который он взял специально для встречи с журналистами из «Гламура», так что они с Эммой смогут провести этот день в компании друг друга, и он надеялся, что большую его часть они проведут в постели.

В приподнятом настроении Джек вскочил с кровати, сходил в ванную, а потом быстро оделся. Как жаль, что у него не было времени, чтобы снова затянуть Эмму в постель. Чертово интервью! Джеку меньше всего хотелось тратить сегодняшний день на подобные вещи.

Но, может, после ухода журналистов он сможет вытянуть Эмму куда-нибудь позавтракать, чтобы извиниться за то, что ей пришлось участвовать в цирке, устроенном его родителями. Потом он затащит ее обратно домой, чтобы уединиться с ней, а после поговорить об их совместном будущем.

Перепрыгивая через ступеньки, Джек спустился на кухню, чтобы найти Эмму и предложить как можно скорее возобновить их отношения и начать совместную жизнь.

* * *

Эмма проснулась затемно в объятиях Джека, который положил свою ногу поверх ее ноги, а его рука тяжело лежала на ее груди.

Первой ее мыслью было: «Что я наделала?»

Она уступила своим безумным романтическим представлениям о любви, вот что она сделала.

Эмма вдруг испугалась, что допустила ужасную ошибку.

С громко бьющимся сердцем она высвободилась из жадных объятий Джека и поспешила в ванную. Плеснув в лицо немного холодной воды, Эмма вернулась в спальню и посмотрела на спящего Джека. Он выглядел таким умиротворенным, лежа на боку, вытянув руку, словно обнимал призрачную Эмму.

Ее чувства пришли в такое смятение, что ей была невыносима сама мысль о том, чтобы лечь обратно в кровать к нему, поэтому она пошла в свою комнату, оделась и спустилась на кухню. Эмма заварила себе крепкого чая, присела за стол и, уставившись в пространство, погрузилась в раздумья…

Полчаса спустя она по-прежнему сидела перед остывшей чашкой чаю. Эмма чувствовала невероятное смущение. Казалось, что, несмотря на вчерашний чувственный и алкогольный дурман, ей удастся сдержать свои эмоции под контролем.

Какой же идиоткой она была.

Джек с легкостью преодолел все барьеры, которые она с таким трудом выстраивала вокруг себя на протяжении последних шести лет, чтобы защитить свое сердце от новых ударов.

Эмма похолодела от страха.

Ее мечты примириться с Джеком были просто безумными. Разве можно просто начать отношения с того места, где они были прерваны? К тому же Эмма не собиралась пережить еще одну сердечную травму, когда все разрушится. А так будет.

Потому что она не смогла удержать людей, которых любила.

В любом случае Джек наверняка воспринимал ее как ту восемнадцатилетнюю девочку, восторженную и полную наивного оптимизма. Эмма шестилетней давности идеально подходила для человека его положения, графа с миллиардным бизнесом, но теперешняя Эмма была бы неправильным выбором для него. Особенно если учесть настроение его родителей, которые могут оказывать давление на него в будущем, и Эмма никак не хотела становиться причиной возможного разделения их семьи.

Все закончится тем, что Джек начнет ненавидеть ее.

Она уже однажды потеряла его и просто умрет, если ей придется пережить такие страдания еще раз.

Эмма подскочила от неожиданности, когда на кухню зашел Джек, весь такой взъерошенный и соблазнительный, с широкой улыбкой на лице.

Он подошел к ней и наклонился, чтобы поцеловать, и Эмма напряглась, когда его губы коснулись ее губ.

Джек выпрямился и с удивлением посмотрел на нее.

– Эмма? Что случилось? – с тревогой спросил он. Эмма не успела ответить, потому что раздался протяжный звонок в дверь.

– Это Пердита, – немного раздраженно заметил Джек. – Рановато она приехала.

* * *

Он мерил шагами гостиную, испытывая удушающий страх, пока Эмма впускала в дом Пердиту и ее фотографа. Он не понимал, почему она вдруг стала такой отстраненной и холодной после того, что произошло вчера ночью. Его потрясло то, как Эмма вздрогнула, когда он коснулся ее губ.

Спустя минуту она вернулась в гостиную в сопровождении Пердиты на высоченных каблуках и фотографа, от которого несло теми же приторными духами, что и во время их предыдущей встречи.

К горлу Джека подкатила тошнота.

– Джек, дорогой! Рада видеть тебя снова! – воскликнула Пердита, осматривая гостиную. – Какая чудесная комната! Освещение просто идеальное. Что скажешь, Дэвид?

Дэвид, ее фотограф, молча кивнул и небрежно бросил сумку с камерой и ноутбуком на отполированный кофейный столик вишневого дерева.

Джек заметил, как поморщилась Эмма, но ничем не выказала своего недовольства. Возможно, она думала, что у нее нет права, потому что это не ее дом. Джека огорчила эта мысль, и он мрачно посмотрел на Дэвида.

– Свет подходящий, – кивнул тот. – Я настрою аппаратуру, а ты, Пердита, пока можешь заняться интервью.

– Чудненько, – прощебетала Пердита, одарив Джека жеманной улыбкой, а потом взглянула на Эмму, по-прежнему стоявшую на пороге комнаты. – Что ж, давайте начнем?

Они все присели, Джек рядом с Эммой на диване, а Пердита в кресле напротив.

Когда Джек прислонился к спинке дивана, его нога коснулась ноги Эммы, и он внутренне поморщился, когда Эмма слегка отодвинулась. Пердита ни за что не поверит, что они счастливы вместе, если будет казаться, что Эмме невыносимо даже сидеть рядом с ним.

Что происходит? Может, вчера он чем-то огорчил ее? Но Джек понятия не имел, что он сказал или сделал такого, что могло обидеть ее.

Джек набрал в легкие воздуха и обнял Эмму за плечи. Она немного напряглась от его прикосновения, но, по крайней мере, не стала отодвигаться.

– Итак, как обстоят дела с планами на повторную свадебную церемонию? – поинтересовалась Пердита, включив телефон, чтобы записать их разговор.

– Э-э… Мы все еще в процессе выбора даты и места, – поспешно выпалила Эмма, вежливо улыбаясь.

– Понятно, – кивнула репортерша, озадаченно посмотрев куда-то им под ноги.

– Мы думаем провести церемонию в следующем году, – вмешался Джек. – Мы сообщим вам, когда все решится.

– Значит, вы планируете провести Рождество здесь? Вижу, вы уже украсили дом, – заметила Пердита, жестом указав на серебристые безделушки, которые Эмма развесила на рамах картин, и красивую новогоднюю елку, украшенную старинными игрушками викторианской эпохи.

– Да, думаю, в этом году мы отпразднуем Рождество дома, – ответил Джек, разглядывая новогодние украшения, благодаря которым в гостиной царила уютная праздничная атмосфера. Он поймал себя на мысли, что ему очень нравится находиться в этой комнате, несмотря на то что приходилось отвечать на глупые вопросы Пердиты.

– Эмма, наверное, это так чудесно снова проводить Рождество у семейного очага. Кажется, вам пришлось продать дом, в котором вы выросли, после того как ушел из жизни ваш бедный отец.

Джека поразила неискренность, прозвучавшая в словах журналистки.

– Вы правы, Пердита, мы продали наше поместье, – спокойно ответила Эмма. – И да, этот дом будет чудесным местом для празднования Рождества.

Джеку отчаянно хотелось положить конец этому нелепому разговору, но он не желал доставлять удовольствие этой женщине тем, что выйдет из себя.

– Пердита, вы знаете, а ведь дизайном этого дома занималась Эмма, – сказал он, подавшись вперед, чтобы отвлечь внимание журналистки от его жены.

Женщина взглянула на Джека, и в ее глазах промелькнула вспышка раздражения, потому что он помешал ей заполучить сочные сплетни, которыми она собиралась позабавить своих читателей.

– Правда?

– Да. У моей жены настоящий талант. Я невероятно горжусь ею. К слову, почему бы вам не написать, что ваши читатели могут обращаться к Эмме за советами, если они ищут дизайнера интерьеров? Гарантирую, что они придут в восторг, когда Эмма превратит их жилище в настоящий дом с теплой, семейной атмосферой.

Джек взял Эмму за руку и легонько сжал ее. После некоторой паузы Эмма сжала его руку в ответ.

Определенно происходило что-то не то. Может, она заболела? Или слишком устала после их бурной ночи? Или ее тошнило оттого, что приходилось отвечать на вопросы, которые вызывали мучительные воспоминания о прошлом?

Пердита забрасывала их вопросами: как они полюбили друг друга? почему решили возобновить свои отношения? какими были их планы на совместное будущее? И хотя Эмма отвечала прямо и без запинки, Джеку казалось, что с каждой секундой она все дальше ускользает от него.

Когда интервью наконец закончилось, Джеку хотелось, чтобы Пердита убралась ко всем чертям, и он смог поговорить с Эммой с глазу на глаз.

Но у журналистки были свои планы.

– Что ж, я получила все, что мне нужно для нашей статьи. А теперь мы сфотографируем вас двоих в этой чудесной гостиной. Эмма, вы проделали потрясающую работу. У нас получится отличный фон.

Пердита поднялась с кресла, и Джек с Эммой неловко поднялись вслед за ней.

Судя по выражению лица Эммы, ей, как и Джеку, очень хотелось, чтобы это истязание поскорее закончилось.

– Дэвид, ты готов? – окликнула фотографа Пердита.

– Как всегда, – подмигнул тот в ответ.

Джек с Эммой послушно сели на диване у окна, куда указала им Пердита. У Джека совсем испортилось настроение, когда он почувствовал, как напряглась Эмма, когда он заключил ее в свои объятия.

– А теперь любовный поцелуй, – слащаво улыбнулась Пердита.

К своему ужасу, Джек заметил, что теперь Эмма просто вибрировала от напряжения. Когда он повернулся и посмотрел на нее, у него похолодело внутри, когда он встретил ее отстраненный взгляд.

Наклонившись вперед, Джек прижался к губам Эммы в надежде, что каким-то образом ему удастся пробудить Эмму, которая пребывала в какой-то летаргии. Ему хотелось напомнить ей, как хорошо им было вдвоем, и что так может быть всегда, если только она согласится дать ему место в своей жизни. Но ее губы оказались холодными и безжизненными, словно она терпела его поцелуй только для того, чтобы не разочаровать Пердиту.

Джеку показалось, что Эмма своей отчужденностью вонзила нож в его сердце.

– Великолепно! – воскликнула Пердита, когда Джек выпустил Эмму из своих объятий.

– Это все? – грубо спросил он, теряя терпение с этой женщиной. Он хотел, чтобы она поскорее убралась из его дома и оставила их с Эммой наедине.

– Мы закончили, – деловито ответила Пердита, взглянув на Дэвида, собиравшего аппаратуру. – Я сообщу вашей матери, когда статья выйдет в свет, – добавила она.

Как только закрылась дверь за их мучителями, Джек вернулся в гостиную и посмотрел на Эмму, которая сидела на диване, устремив взгляд в окно.

– Спасибо, что поддержала меня, – поблагодарил он, приблизившись к ней. – И прости, что втянул тебя в это дело.

Она безразлично пожала плечами, не глядя в его сторону.

– Думаю, твои родители будут довольны. По крайней мере, на первых порах, – судорожно вздохнула Эмма. – Джек, мне нужно идти, – тихо сказала она, по-прежнему не оборачиваясь.

– О чем ты говоришь? – Ему показалось, что его сердце остановилось.

Эмма повернулась и посмотрела на него отсутствующим взглядом.

– Мне нужно убираться отсюда.

Эмма тяжело вздохнула, собираясь с силами.

– Мне больше не нужно оставаться здесь, потому что журналисты уже не дежурят под окнами твоего дома, и Пердита получила свой кусок мяса, – спокойно заявила она, хотя ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Эмма, но ты не должна уходить, – потрясенно посмотрел на нее Джек. – Я хочу, чтобы ты осталась.

– Джек, я не могу, после того как мы перешли черту, которую договорились не переходить.

Неужели он не понимал, что, оставаясь вместе, они только усложнят свои и без того запутанные отношения, и им придется очень нелегко, когда впереди замаячит неизбежный бракоразводный процесс?

– Я думал, ты тоже этого хотела, – выдавил Джек, обеспокоенно глядя на Эмму. – По крайней мере, вчера все выглядело именно так.

Она обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.

– Ты ведь не думаешь, что одна ночь может исправить наши потерпевшие неудачу отношения?

Джек продолжал буравить ее взглядом, полным решимости.

– Эмма, я хочу, чтобы мы попытались вернуть то, что когда-то потеряли.

У нее вдруг пересохло в горле, и ее охватила паника.

– Джек, мы слишком долго жили вдали друг от друга. Каким образом мы сможем воскресить наши отношения?

– Но, Эмма, они уже работают, и доказательство тому – прошлая ночь.

– Но разве можно как ни в чем не бывало продолжить отношения с того места, где они разорвались?

Джек удивленно посмотрел на нее и собрался что-то сказать в ответ, но она не дала ему произнести ни слова. Эмма не верила, что можно починить то, что когда-то разбилось. К тому же где гарантия, что оно не разобьется опять?

– Нам не следовало терять самообладание. Секс всегда только усложняет ситуацию, – натянуто произнесла она.

– Ты хочешь сказать, что пожалела о том, что произошло вчера вечером? – с недоверием посмотрел на нее Джек.

Эмма видела, что причиняет ему боль, и ее сердце разрывалось на части.

– Джек, ничего такого больше не случится, – неуверенно заявила Эмма. Она видела, что Джек заметил ее нерешительность и, скорее всего, понял, как близка она к тому, чтобы уступить.

Он подошел к ней и, зарывшись рукой в ее густые волосы, притянул к себе и прикоснулся к ее губам своими. Эмма почувствовала легкое головокружение.

– Джек, не надо… – сдавленно прошептала она. К ее удивлению, он отпустил ее и сделал шаг назад. Эмме хотелось броситься к нему, но она боялась совершить еще большую ошибку.

– Я хочу, чтобы мы дали нашим отношениям еще один шанс, – шумно вздохнул Джек. – Ты нужна мне.

В его словах прозвучало столько страсти и решительности, но Эмма все еще не решалась поверить, что он говорил правду.

– Джек, я не нужна тебе.

– Нет, нужна! В моей жизни образовалась огромная пустота, которую я ничем не могу заполнить. Она, как рана, которую просто невозможно исцелить.

– Ты сравниваешь меня с раной? Как романтично, – насмешливо заметила она.

– Эмма, послушай, на этот раз я хочу быть рядом с тобой. Я буду заботиться о тебе, обещаю.

– Джек, обещаний недостаточно.

Он устало провел рукой по лицу:

– Тогда чего же ты хочешь от меня? Эмма, скажи мне!

– Развода! Я хочу, чтобы мы развелись, как и планировали! – в отчаянии выкрикнула она.

– Ты хочешь развода после того, что случилось между нами прошлой ночью? – Джек не верил своим ушам.

– Джек, ничего не было, кроме секса. Мы оба были немного пьяны и чувствовали себя одинокими. Мне кажется, такой поворот был просто неизбежен после всех этих дней, которые мы провели, оставаясь наедине друг с другом. Но для меня наша близость ничего не значит, – тяжело сглотнула Эмма, увидев боль в его глазах.

– Эмма, я тебе не верю. Ты плохая актриса, – выпалил Джек.

– Хочешь побиться об заклад? – рассердилась она. – Я годами оттачивала искусство носить маску на лице. Я научилась улыбаться и выглядеть безмятежной перед лицом очень тяжелых испытаний.

– Так вот что для тебя значит наш брак? Тяжелое испытание?

– Джек, это давно уже не брак, а просто какое-то неудобство! – выкрикнула она, устыдившись жестокости, прозвучавшей в ее словах.

Не в силах выносить выражение муки на лице Джека, она пошла от него прочь, сильно ударившись щиколоткой о кофейный столик, но не стала останавливаться, чтобы унять боль. Ей нужно уйти из этого дома. Подальше от присутствия Джека, которое сбивало ее с толку. Он заставлял ее терять рассудок, вызывая в ней все эти чувства, которые она не хотела переживать заново.

– Куда ты собралась? – перегородил ей дорогу Джек, но она отмахнулась от него. – Эмма, пожалуйста, мы можем поговорить спокойно?

– Джек, я не хочу ничего обсуждать. Я уже все объяснила. Бессмысленно пытаться удержать то, что осталось в прошлом. Мы никогда не вернем то, что потеряли. Все изменилось.

– Ну и пусть, но в целом мы остались прежними. Эмма, мы можем спасти наш брак.

Качая головой, она попятилась от него.

– Прости, Джек. – Эмма судорожно вздохнула и вонзила ногти в ладони. – Я больше не хочу быть твоей женой.

* * *

Джеку показалось, что его сердце разлетелось на мелкие кусочки.

– Эмма, не уходи, пожалуйста, останься, и мы еще раз обсудим, что к чему. – Он взял ее за руку, внутренне дрожа от страха. – Пожалуйста.

Она снова покачала головой и попятилась к двери:

– Джек, я не могу.

Их взгляды встретились, и он увидел, что Эмма полна решимости уйти от него.

Ему казалось, что у него выбили почву из-под ног. Джек шумно вдохнул и предпринял еще одну попытку достучаться до Эммы.

– Я люблю тебя, Эмма. Пожалуйста, не бросай меня снова.

Она выставила ладонь вперед, словно блокировала его слова, и сделала еще один шаг назад, увеличивая пропасть между ними.

– Мне нужно идти, – отрывисто сказала Эмма. – Я больше не могу находиться здесь. Не ходи за мной. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

С этими словами она круто развернулась и вышла из гостиной.

Джек не мог пошевелиться от навалившегося на него отчаяния. Словно в тумане, он слышал стук ее каблуков, когда она поднялась наверх, а потом спустилась вниз. Джек надеялся, что она остановится и посмотрит на него в последний раз. Если она остановится, он подойдет к ней, обнимет и утешит ее. Он скажет ей, что она может доверять ему и что он сделает так, что все у них будет хорошо.

Если она остановится, он поймет – у них есть шанс.

Но ничего такого не случилось.

Эмма промчалась мимо двери, ведущей в гостиную, и несколько секунд спустя Джек услышал, как открылась и потом захлопнулась входная дверь.

В доме воцарилась тишина, которая обволакивала Джека, расширяя внутри его брешь, которую пробила Эмма своими жестокими словами.

Он взял в руки вазу, которую Эмма купила в качестве элемента декора, и со всей силы швырнул ее в стену, получив удовольствие оттого, как она разлетелась на мелкие кусочки, усыпав собой пол.

Теперь Джек понимал, почему за все эти годы ни разу не приехал, чтобы увидеться с Эммой. Его сердце было таким израненным после их первого разрыва, что он не хотел рисковать им еще раз.

Но как только он увидел ее на званом ужине у Фицхерберта, где-то глубоко внутри он понял, что ему во что бы то ни стало нужно вернуть ее обратно. Эмма была единственной женщиной, которую он когда-либо любил, и он решил, что она стоит того, чтобы еще раз рискнуть своим сердцем.

Но все напрасно.

Один раз она уже разбила ему сердце шесть лет назад, и теперь все повторилось снова.

Глава 10

Эмма села в самолет до Бержерака с тяжелой головой и ноющим сердцем.

И как только она увидела встревоженное лицо своей матери в толпе встречающих, чувства, которые она так долго сдерживала, выплеснулись через край. Она бросилась к ней и, уткнувшись в ее плечо, горько зарыдала.

– Дорогая моя! Что случилось? Меня так напугало твое сообщение. Девочка моя, что с тобой? – прошептала мать, крепко прижимая ее к себе.

Городок, в котором жила ее мать с новым мужем, находился в получасе езды от аэропорта, и всю дорогу, заливаясь слезами, Эмма рассказывала ей, как они с Джеком поженились, и что случилось с их браком после смерти отца, и как она была потрясена, увидев его на вечеринке у Джолиона.

Ее мать слушала, не перебивая, и, только когда Эмма наконец закончила свою исповедь, она потянулась к дочери и сжала ее руку в знак понимания и солидарности.

Эмма испытала неимоверное облегчение, когда в конце концов смогла рассказать матери всю правду, и извинилась за то, что все эти годы держала ее в неведении. И Эмма очень удивилась, когда ее мать начала просить прощения у нее самой за то, что не оказала ей поддержки в нелегкие для нее времена.

Немного погодя они сидели на просторной, уставленной цветочными горшками террасе, укутавшись теплыми шерстяными пледами, смотрели на поля, простиравшиеся за домом, и пили горячий кофе.

Филиппе, отчим Эммы, бросил взгляд на ее опухшее от слез лицо и быстро куда-то укатил, оставив ее с матерью, чтобы они могли поговорить с глазу на глаз.

– Бедняга Филиппе, надеюсь, ему не кажется, как будто его выгнали из его собственного дома, – грустно улыбнулась Эмма. – Его, наверное, до сих пор мучает боль в ногах.

– Не говори глупости, – похлопала ее по руке мать. – Для него полезно прогуляться. Последние несколько дней мой муж никого не видел, кроме меня. Он прекрасно проведет время в баре со своим другом Жаном.

Эмма задумчиво посмотрела на птиц, медленно круживших в небе.

– Знаешь, я все время спрашиваю себя, зачем Джеку связываться с какой-то нищей официанткой, когда он граф и у него есть миллионы, – тихо сказала она.

– Но он не будет с какой-то официанткой, он будет с тобой, – категорично заявила ее мать. – То, как ты зарабатываешь на жизнь, не имеет никакого отношения к тебе, как к личности. Уверена, Джек скажет тебе то же самое.

Эмма тяжело вздохнула и плотнее укуталась пледом.

– Да, я понимаю, о чем ты говоришь. Просто… – Она замерла, а потом поспешно добавила: – Что, если снова все пойдет не так?

Ее мать грустно улыбнулась.

– Когда влюбляешься, такое случается. Ужасно страшно чувствовать себя беззащитным, но знаешь, что я тебе скажу? Я больше боялась того, что случится со мной, если я откажусь от отношений с Филиппе. Мне повезло, что я последовала своим инстинктам, потому что его любовь воскресила меня. Хотя мне непросто было принять решение, когда он попросил меня выйти за него замуж, – чуть нахмурившись, добавила она.

Эмма попыталась улыбнуться, но мышцы ее лица слишком устали и отказывались работать, поэтому она просто опустила глаза и смотрела на руки матери, поправлявшей свой плед.

– Эмма, посмотри на это дело с другой стороны, – сказала мать, глядя на ее страдания. – Представь, чего ты лишишься, если оттолкнешь Джека, поддавшись своим страхам. Что ты тогда будешь чувствовать? Дорогая моя, я тебе скажу. Тебя будет пожирать изнутри вот это «что, если бы».

Эмма посмотрела на нее и очень удивилась, заметив слезы в ее глазах.

– Эмма, это я во всем виновата. Мне следовало быть сильнее и поддержать тебя после смерти отца. Ты была слишком юной, чтобы взять всю ответственность на себя, ты была совсем еще ребенком.

– Мама, у тебя были проблемы со здоровьем, – возразила Эмма. – Тут нет твоей вины.

Ее мать покачала головой, ее губы дрожали. Она потянулась к Эмме и нежно коснулась ее щеки.

– Дорогая моя, ты слишком рано повзрослела, и посмотри, как это повлияло на тебя. Ты даже не можешь позволить себе быть любимой человеком, который идеально подходит тебе. Но ты должна. Эмма, дай ему шанс доказать тебе, что он и есть твоя судьба. Ты в долгу перед ним. И перед собой. Позволь себе быть счастливой.

Эмма вдруг вспомнила страдальческое выражение лица Джека, и ее сердце болезненно сжалось.

Бедняга Джек.

Он открылся перед ней, а она оттолкнула его.

Снова.

Джеку было нелегко опять впустить Эмму в свое сердце после того, как она так жестоко оттолкнула его, но он все равно рискнул.

Неужели она не могла ответить тем же?

Эмма судорожно вздохнула и решила прогнать все свои страхи. Ей довелось столько всего пережить, так неужели она в самом деле лишит себя возможности стать счастливой с человеком, которого так сильно любила?

Только что скажет Джек после того, что она устроила ему?

Есть только один способ узнать.

Она поедет к нему и спросит.

Дом, оживший с появлением Эммы, казался без нее мертвым и пустым.

Ворочаясь без сна, Джек снова и снова прокручивал в памяти то, как решительно и жестко Эмма дала отпор его чувствам.

Его сердце мучительно ныло, когда он бросил всякие попытки уснуть и направился в свой кабинет. Часы пробили три часа ночи.

Джек включил компьютер и занялся проектом, которому с появлением в его жизни Эммы стал уделять намного меньше внимания. Когда она бросила его в первый раз, его спасала работа, пусть ненадолго, но она отвлекала его от мрачных мыслей. Но в этот раз Джек не мог думать ни о чем другом.

Где его жена?

Он представлял, как она спит на диване у кого-нибудь из своих подружек, продолжая свою жизнь без него. Потом возвращается на работу, чтобы прислуживать какому-нибудь идиоту вроде Фицхерберта. А потом появляется на пороге дома Джека со свидетельством о разводе.

Под конец, поняв, что сосредоточиться на работе не получится, Джек прилег на диван и включил телевизор. Невидящим взглядом он уставился на экран и смотрел новости, пока усталость не взяла свое, и он провалился в забытье.

Проснувшись после беспокойного сна, Джек посмотрел на часы и с удивлением увидел, что уже время обеда.

Он сел на диване, опустив ноги на пол, и вдруг краем глаза заметил какое-то движение.

Вскочив, он повернулся и увидел на пороге кабинета Эмму, которая смотрела на него с робкой улыбкой на лице.

– Ты вернулась, – сдавленно сказал Джек, не веря своим глазам.

Она осторожно вошла в комнату, словно не знала, какой реакции от него ожидать.

– Джек, прости меня, что я ушла так внезапно, – сглотнула Эмма. – Но я была напугана. Я боялась снова влюбиться в тебя. – Она отвела взгляд и, посмотрев в окно, нервно засмеялась. – Правда, я никогда и не переставала тебя любить.

Джек не сводил с нее глаз, боясь поверить, что это не игра его воображения и все происходит наяву.

– Ты в порядке? – дрожащим от волнения голосом спросила Эмма и снова посмотрела в его глаза.

Джек стряхнул охватившее его оцепенение и, приблизившись к Эмме, нежно коснулся ее щеки.

– Неужели это не сон, и ты вернулась по-настоящему? – прошептал он.

Она тихо засмеялась, и Джек увидел, как просияло ее лицо.

– Кажется, я разбудила тебя. Ты проспал всю ночь на этом диване? – обеспокоенно спросила Эмма.

Джек повернулся и посмотрел на смятые подушки.

– Э-э… Нет. Я не смог уснуть, поэтому решил немного поработать. А под утро задремал. – Он тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями. – Где ты была?

– Я летала во Францию, чтобы повидаться с матерью.

– Понятно, – кивнул Джек. – Ты рассказала ей о нас?

– Да, – робко улыбнулась Эмма. – Она очень поддержала меня. Мама заявила, чтобы я перестала вести себя как идиотка и вернулась к человеку, которого люблю.

Эмма не сдержала улыбку, увидев, как просиял Джек, услышав ее слова.

– Думаю, мне следует объяснить, что так сильно напугало меня, – сказала она, подождав, пока Джек кивнул, чтобы она продолжала.

Эмма опустила глаза, теребя висевшую на рукаве джемпера ниточку и набираясь храбрости.

– Мне кажется, что, когда я почти что одновременно лишилась отца и потеряла тебя, во мне что-то сломалось. – Она устало провела рукой по лицу и тихо вздохнула. – С тех пор я боялась снова оказаться в такой ситуации, которая потребует доверия к другому человеку. Я не хотела, чтобы мое сердце оказалось разбитым еще раз.

Джек внимательно смотрел на нее, и между его бровей пролегла небольшая складочка.

– Эмма, я понимаю, о чем ты говоришь. После того, что ты пережила, было бы странно ожидать от тебя чего-то другого.

– Когда я поняла, что могу вернуть тебя, я запаниковала, – грустно улыбнулась Эмма. – Я так сильно хотела тебя, и мое желание было таким непреодолимым, что это пугало меня. Думаю, я не позволяла себе мечтать о счастье, потому что боялась, что его снова могут у меня отнять. – Она судорожно вздохнула. – Знаешь, в тот день, когда мы поженились, я не могла поверить, что судьба оказалась такой благосклонной ко мне и подарила мне тебя. Ты был всем для меня, и когда я смотрела на тебя, я могла видеть счастливое будущее, которое ждало меня впереди. А потом, когда я лишилась всего этого, я подумала, что, может быть, жизнь наказывает меня за что-то. Раньше я вела беззаботную жизнь, которую воспринимала как должное, и не ценила то, что у меня было. Может быть, я была наказана за свой эгоизм?

– Эмма, ты никогда не была эгоистичной, ты просто жила так, как жили другие люди твоего круга, а то, что случилось, произошло не по твоей вине. – Джек вздохнул, посмотрел себе под ноги, а потом снова взглянул на Эмму. – Мы поступили глупо, когда решили притворяться счастливой парой, – заметил он. – Нам следовало быть посмелее и поделиться своими чувствами открыто, вместо того чтобы делать вид, что между нами все кончено. – Он провел рукой по ее волосам, а потом коснулся ее лица. – Не знаю, о чем я только думал, когда представил, что смогу жить с тобой в одном доме, находиться так близко от тебя и не сойти с ума от желания.

Джек потянулся к ней и, обняв ее за талию, привлек к себе.

– Давай договоримся, что с этого момента будем решать все наши проблемы вместе. Если хочешь, мы можем не торопиться с повторной свадебной церемонией, чтобы опять узнать друг друга, как следует. Эмма, я готов ждать, потому что хочу, чтобы ты снова появилась в моей жизни.

В комнате воцарилась тишина, и было слышно, как громко бьются их сердца.

– Эмма, я люблю тебя, – прошептал Джек.

Она радостно улыбнулась в ответ:

– Ты правда все еще любишь меня после того, что я заставила тебя пережить?

– Ты шутишь? Я никогда не переставал любить тебя. – Он крепко сжал ее в своих объятиях. – Я восхищаюсь тобой и тем, чего ты смогла добиться самостоятельно. Тебе многое пришлось испытать, выплачивая долги своего отца, и от многого пришлось отказаться. Слабый человек давно бы все бросил. Но ты не сдалась, и я уважаю тебя за твою силу характера.

Эмма взяла его лицо в свои ладони, чувствуя кожей легкое покалывание его щетины.

– Спасибо за твои слова. Они много значат для меня.

Джек чуть повернул голову и нежно коснулся губами ее ладони.

– Ты ведь знаешь, что я поддержу тебя во всех твоих начинаниях, не так ли?

Эмма счастливо улыбнулась в ответ:

– По правде говоря, я подумываю пойти учиться на дизайнера интерьеров. Я хотела бы зарабатывать на жизнь именно этим делом.

Джек согласно кивнул:

– Если хочешь стать дизайнером, я поддержу тебя на все сто процентов. Если угодно, можешь практиковаться на этом доме. Ты видела, что верхний этаж тоже нуждается в том, чтобы о нем позаботились и превратили во что-то более красивое и уютное. Так что ты можешь проходить практику, занимаясь его отделкой.

– С удовольствием, – радостно улыбнулась Эмма и, поднявшись на цыпочки, поцеловала Джека.

Его губы были такими теплыми и мягкими, и Эмма вздохнула от облегчения, когда он поцеловал ее в ответ. И этот поцелуй был таким жадным и настойчивым, словно Джек собирался целовать ее вечно.

У Эммы от счастья закружилась голова, и теперь она точно знала, что ее место – в объятиях Джека.

Потом он оторвался от ее губ, и они просто стояли, крепко прижавшись друг к другу, и, затаив дыхание, прислушивались к биению двух сердец.

Удовлетворенно вздохнув, Джек отстранился и, взяв Эмму за подбородок, заглянул ей в глаза.

– Я люблю тебя, Эмма Вествуд.

– Я тоже тебя люблю, – вглядываясь в его лицо, такое красивое и такое родное, ответила Эмма.

Тут Джек, словно спохватившись, отпустил ее и встал перед ней на одно колено.

– В таком случае ты возобновишь со мной свои свадебные клятвы?

Эмма опустила глаза и посмотрела на мужчину, которого никогда не переставала любить; она знала, что рядом с ним она будет самой счастливой женщиной на земле.

– Да! – сказала она в ответ.

Джек радостно улыбнулся и, поднявшись, подхватил ее на руки и крепко прижал к себе.

– Похоже, у нас теперь есть чем заняться. Нам нужно организовать еще одну свадебную церемонию. Ты не знаешь никого, кто мог бы нам помочь?

Эмма улыбнулась, представив, как обрадуются Софи, Грейс и Эшли, когда она обратится к ним за помощью.

– У меня есть подходящие люди, с которыми можно обсудить этот вопрос. – Глаза Эммы искрились от счастья. Я не могу дождаться, чтобы поделиться с девочками нашими планами. Они придут в восторг!

Джек улыбнулся в ответ и, притянув Эмму к себе, скрепил их совместное будущее жарким поцелуем.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg