«Любовница. Книга 2 (СИ)»

Любовница. Книга 2 (СИ) (fb2) - Любовница. Книга 2 (СИ) 380K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Звездная

Annotation

Вторая часть!

   Снежным… не отказывали. Не смели. И если взгляд холодных глаз останавливался на девушке или женщине, это становилось однозначным приговором. Снежным не отказывали. Их боялись, от них скрывались, женщины более не показывались на улице с непокрытой головой, но если уж взгляд завоевателя тебя настиг… То это его личные проблемы, что он связался с Виэль Мастерс. Короче мужик сам виноват, серьезно.

Елена Звездная. Любовница

Елена Звездная. Любовница

   Я нервно ждала шефа.

   Даже тортиков не хотелось, и есть тоже. О том чтобы лечь спать, не могла и думать.

   Собственное бессилие и отсутствие информации добивали.

   Надев банный халат, принялась бродить сначала по своей тюрьме, потом по подземелью, в итоге по замку, и как– то совсем для себя неожиданно, забрела на третий этаж. В бордель, в общем. Я даже не поняла этого сразу, просто как– то вдруг остановилась перед дверью с надписью "Виэль". Потрясенно перевела взгляд на другую дверь, с надписью "Надин" и даже не знаю почему, пошла туда. Открыла дверь, вошла, не знаю почему, девушка ведь явно спала.

   Но я ошиблась. Там, обхватив колени, прямо посреди комнаты, на ковре сидела бледная растрепанная девушка, которая, подняв голову, увидела меня и задала ожидаемый вопрос:

   – Ты кто?

   А вот следующим был вопрос совершенно неожиданный:

   – А ты не знаешь, кто я?

   Я пошатнулась. Девушка же, подавшись вперед, продолжила:

   – Хотя бы как меня зовут? Ты знаешь, я никак не могу вспомнить свое имя... Это ужасно.

   Внезапно позади меня открылась дверь. Лично я, находясь в шоке от увиденного, испуганно отшатнулась, но это оказался Охард.

   – О, ты тут, а я тебя ищу, – произнес мой зеленокожий жених.

   Девушка перевела взгляд на него и пробормотала:

   – Нет, я не хочу есть.

   Видимо его она приняла за прислугу... Не удивительно, прислуга же здесь вся с зелеными лицами. А вот ко мне несчастная снова обратилась с вопросом:

   – Так имя? Ты знаешь мое имя?

   – Надин... – пробормотала я, вспомнив написанное на двери.

   – На– дин, – повторила девушка, словно пробуя имя на вкус.

   А я потрясенно воззрилась на Охарда. Мой суженный безразлично пожал плечами и произнес:

   – Стандартная реакция на долгое отсутствие общения с Эйном – девушки вашего розового вида теряют память. Она после восстановится, разве что без участия воспоминаний о снежном лорде. Ты чего побледнела?

   Я не просто побледнела, у меня был шок.

   Как– то за всеми этими событиями я слегка подзабыла, с чего началось мое пребывание в Зандарате. И о роли лорда Эйна в моей жизни тоже подзабылось. Вот прямо сейчас я вообще с трудом вспомнила, с чего решила на шефа работать... Вспомнила. И о своих внезапно вспыхнувших чувствах, и о желаниях, и о словах снежного лорда о том, какие из человеческих девушек шикарные постельные игрушки получаются!

   – То есть, – с трудом начала я, – если снежные долго не общаются с этими несчастными... – запнулась, – с подобными мне несчастными, мы теряем память?!

   – Да, – спокойно подтвердил Охард.

   Меня зашатало.

   Жених же совершенно спокойно и абсолютно безразлично по отношению к несчастным, продолжил:

   – Семь дней и все – они ничего не помнят. А учитывая, что с твоим появлением у Эйна времени на любовные похождения не осталось, тут сорок непомнящих на этом уровне замка. Значит их продадут.

   – Продадут?! – мне становилось все хуже.

   – Ну да, – подтвердил Охард. – Эйна они уже не помнят, зато без памяти влюбятся в следующего снежного и...

   Я развернулась и вышла недослушав.

   Охард вышел вслед за мной, прикрыл дверь, и еще и продолжил:

   – Их бы уже продали, но Эйн с них еще своих хранителей не снял, он с этим твоим расписанием, про любовниц даже не вспоминает.

   Даже так!

   – То есть фактически продажей даже не лорды занимаются,– догадалась я.

   – Конечно, – подтвердил Охард. – Как только лорд теряет интерес к игрушке, ее продают. Эйн правда обычно вообще не терял интерес, у него все эти уже давно, он только новых притаскивал, но в общем и целом так.

   Это слегка реабилитировало шефа в моих глазах, но в общем и целом...

   – И где, говоришь, рынок находится? – мрачно поинтересовалась я.

   – В столице, два перехода по ртутным... эээ, Виэль, ты же умная девочка, правда?

   И еще какая! Жаль, правда, что лорд Эйн катану забрал, зато я в курсе, где взять другую!

   – Охард, ты вообще в курсе брачной клятвы? – разворачиваясь, и торопливо шагая по коридору к лестнице, спросила я.

   Жених, догнав, поинтересовался:

   – Ты о какой ее части?

   – О той, где вместе в печали и бедности.

   – Предпочитаю в счастье и богатстве, – возразил он.

   – Предпочитай, – милостиво согласилась я. – Ты вообще в замке сэльда бывал, где покои Харниса знаешь?

   И тут мой жених выдал:

   – Слушай, тут такое дело, я знаю только где покои Юалии.

   Так как мы спускались с лестницы, я от такого чуть не упала. Остановилась, хмуро глянула на него.

   – Что? – спросил Охард.

   – Слушай, а ничего, что вы из разных биологических видов? – возмутилась я.

   – Ну справлялись как– то, – подтвердил он мои худшие опасения.

   Абзац!

   – Тааак, – пытаюсь не думать о том, что было между моим между прочим женихом и этой селедкиной дочерью, – а у Юалии катана есть?

   – Ритуальная? Есть, конечно, отцовская.

   – Пойдет, – решила я. – Пошли ко мне, переоденусь.

   – Виэль, а что ты задумала? – с подозрением вопросил он.

   – Патлы сопернице повыдергиваю, – пробормотала зло.

   – О, женские бои, – оживился Охард.

   Иногда он меня пугает. Но ничего, для дела его энтузиазм очень даже пригодится.

   Я переоделась с молниеносной скоростью, после чего бегом поднялась наверх, где уже ждал Охард, вместе мы спустились в ледяной зал, шагнули в нужную лужу.

   Вышагнули в сэльдовском замке, где нас встретила сильно удивленная охрана. И вот несдобровать бы нам, но Охард спокойно произнес:

   – К сэльдине.

   Снежные в сером нехорошо так прищурились, кое– кто хохотнул на тему: "Только Харнис за порог, эта зеленая морда тут как тут", но нам не препятствовали совершенно. То есть Охарда тут знали, а меня недавно Харнис сам приволакивал, так что нас приняли за разрешенных посетителей, но вот лично меня несколько напряг тот факт, что в ледяном зале так много охраны и все при ритуальных катанах. Хотя... вспомнив о ситуации, я поняла, что они ждут разъяренного лорда Эйна, который по их мнению узнав о гибели глав драконьих кланов явно примчится в бешенстве убивать Харниса и... ну в общем попадет в ловушку. Мерзкий у них план!

   – Слушай, а что происходит? – начал догадываться о чем– то Охард.

   – Пока еще ничего, – ответила я, целеустремленно шагая за ним, – но вот я сейчас до катаны доберусь, и так много всего происходить станет!

   Ему явно было интересно, что именно. Вообще мой жених оказался на редкость любопытным, чем мне и нравился. Ну и еще тем, что знал куда идти.

   Мы прошли через десяток массивных дверей и лестничных переходов, свернули в неприметный ход явно для прислуги, миновали еще несколько пролетов, после чего Охард открыл неприметную дверь и мы оказались в спальне.

   И мы там были не единственными. То есть даже не единственными, помимо Юалии, которая спешно начала прикрываться подушкой. Говоря откровенно, от такого неожиданного поворота, даже Охард едва устоял на ногах, а я так вообще! Потому что в спальне сэльдины Зандарата неимоверным образом присутствовал в весьма малоодетом виде находился ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович. Докерс в общем. Несколько шокированная происходящим я, потрясенно спросила:

   – А что вы тут делаете?

   Хотя конечно вопрос был риторическим. Но все оказалось не так прозаично, потому как Докерс мрачно сообщил:

   – Договариваюсь.

   – О чем? – нет, и правда интересно.

   – О контроппозиции, – смутился собственно оппозиционер.

   – А поконкретнее? – вступил в разговор Охард.

   – Дорогой, это не то о чем ты подумал! – воскликнула Юалия.

   – И заодно, не то, что ты видишь, – хихикнула я.

   А потом вдруг сопоставила – Докерс сейчас контролирует ртутные пути, и тут с Докерсом скажем так – переговоры ведут.

   – Так, – я сглотнула, – а о чем вы тут договариваетесь?! – воскликнула, срывающимся голосом.

   Глава подгорного народца смутился, глаза отвел. Я, переходя на визг вопросила:

   – Вы им сдали под контроль ртутные пути?!

   Юалия пискнула, и прикрылась заодно второй подушкой. Охард нахмурился. Докерс повел плечом, да и ответил:

   – Не то чтобы сдал, просто велено было задержать лорда Эйна, коли тот... ну вы ж понимаете.

   Я поняла, что сейчас этого скально– бугристо– бородатого буду убивать лично!

   – Да токмо он не воспользовался, – торопливо продолжил Докерс. – Ну мы ждали– ждали и решили договориться о большем и вот...

   – Юалия, вы же из разных биологических видов! – не выдержал Охард.

   – Кто бы говорил, – язвительно вставила я. – Катана где?

   Жених молча указал пальцем на дверь из спальни.

   Ну я и поспешила за катаной. Действительно обнаружила ее в следующей комнате, висящей на стене. Сняла, примерила – потяжелее будет начальниковой, и видимо за счет бриллиантов, которыми сияла рукоять. Сделала свое привычное размахнись рука, разомнись плечо, поняла, что ничего так, справлюсь, и поспешила обратно в спальню.

   А там Юалия визжала сидя на постели, а Охард бил морду Докерсу со словами: "Будешь еще выходить из оппозиции? Будешь, а?" Докерс пытался вставить про: "Больше не буду".

   – Драку прекратили, ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович, срочно приведите себя в порядок, нас ждут великие дела.

   Не, ну сам виноват, раз такой любвеобильный – будет мне прокладывать новый ртутный путь.

   А этот, всклокоченный и помятый, приподнявшись с пола, явно ужаснувшись, спросил:

   – Что, и с вами придется договариваться?!

   После чего Охард вконец озверел и начал бить уже с приговоркой: "Это моя невеста! Не сметь лезть к моей невесте!" Вот – настоящий мужик! Из– за меня еще никто никому морду не бил, приятно даже стало. Все испортила Юалия, взвыв уже поднадоевшее:

   – Да вы из разных биологических видов!

   – Ничего, зато у него есть два болота и одно лесное озеро, а такое богатство на дороге не валяется, – привычно ответила я.

   Ну и упоминание о моей будущей собственности привело Охарда во вменяемость, поэтому он перестал бить Докерса, поднялся и собственно прекратил меня задерживать. Потом мы оба помогли Докерсу привести себя в порядок, помахали на прощание Юалии катаной, и пошли вершить справедливость.

   Когда спустились с катаной и Докерсом, снежные в сером как– то напряглись, но ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович выглядел гордо и невозмутимо, я так вообще держалась молодцом, а Охард гордо стирал с покоцанных кулаков зеленую кровь, так что всем стало ясно – только что имели место мужские разборки.

   – А... – начал было один из охранников.

   – Некогда нам разговоры разговаривать, – сурово заявил Докерс.

   И мы шагнули в ближайшую лужу. Когда из нее вышли в практически чистом снежном поле, прошли и шагнули в следующую.

   Вышли на рынке!

   На рынке имелись фрукты, овощи, мясо разных цветов, рыба всяческого вида и розовые рабы. То есть все человеческой расы. И да – все женского малоодетого полу.

   Рабские ряды распологались между рыбными и фруктовыми, были отделены толстыми железными решетками, увлажнены горькими девчоночьими слезами, украшенны розовыми атласными бантиками и совершенно безснежниковские.

   – Ночь же, – объяснил мне Охард, – лорды ранее полудня рабынь не покупают.

   – Повезло им, – совершенно серьезно сказала я.

   – Это точно, – покосившись на катану и меня, пробормотал Докерс.

   Тут к нам бочком приблизился зеленомордый и окинув меня оценивающим взглядом, поинтересовался:

   – Сколько?

   Зря он так, особенно если учесть, что:

   – Кажется, я голодная, – заявила задумчиво.

   Охард от меня отшатнулся, Докерс последовал его примеру, зеленомордый ничего не понял, а я... ну да, да – размахнись рука, разомнись плечо! Ох и разошлась же я.

***

Утром я, зеркало и шубка сидели на ступенях в ледяном зале с лужами и ждали шефа. Нервно ждали. В зеркале отражалась Кассиль, которая тоже ждала. А еще на связи ждали все секретари глав драконьих кланов, и драконницы тихо переговаривались между собой, обсуждая у кого сколько дракончиков, предстоящее свадебное торжество в клане речных, какие– то болезни дракончиковых зубков и да – как лечить ушки у нововылупившихся. Я практически не слушала, потому что извелась вся от нетерпения – я ждала лорда Эйна.

   Положа руку на сердце, больше всего я переживала именно за него – жив ли, не отравился ли ядом, не попал ли в ловушку Харниса. Нет, шеф у меня молоток, настоящий воин и все такое, но он же благородный весь, честный такой, а Харнис змеюка еще та, и на подлости очень даже горазд, а шеф он... он... Да где же он уже!

   Хуже всего оказалось то, что по словам Докерса там, в Высоком гроте находилось свыше пяти тысяч сторонников Харниса. Пять тысяч против одного моего шефа. И пусть начальник воин, пусть силен настолько, что льды выбрали его следующим сэльдом, но он же совсем один... Нет, теоретически там еще боевые драконьи отряды, но что будет по факту мне...

   Где– то что– то громыхнуло.

   Это было не в ледяном зале, скорее снаружи.

   Я подскочила. Дворецкий лорда Эйна, который как оказалось, стоял в нише на верхнем пролете и беззастенчиво за мной приглядывал, замер на миг, а затем решительно пошел куда– то. Я не теряясь, подскочила, и ринулась за ним. Оказалось, что у замка начальника имелся еще и парадный вход, вот к нему и поспешил дворецкий. И к моему появлению из огромной сферической залы уже были распахнуты овальные двустворчатые двери, за которыми простиралась безграничная снежная степь и...

   И в луже крови лежал мой шеф.

   В какой– то потрясенно– застывший миг кто– то истошно закричал! Внезапно поняла, что ору я. Точнее как поняла – просто крик на миг прекратился, когда я, ломанувшаяся к шефу, поскользнулась и рухнула мордой в снег. Тут же подскочила, помчалась снова, теряя зеркало, шубу, туфли.

   Добежала до него, упала на колени, с трудом перевернула и завыла, увидев рваную рану на груди, проглядывавшую через развороченную клинком одежду снежного лорда. Взгляд скользнул на ножны Эйна – там имелся лишь обломок моей родной и любимой катаны... только обломок...

   – Врача! – закричала я, обхватывая ладонями стремительно синеющее лицо шефа. – Врача, немедленно! И носилки!

   Внезапно на мои плечи легла шуба. Вздрогнув, недоуменно обернулась – надо мной стоял Охард. Мой жених был необычно бледен, почему– то бросилось в глаза, что у дверей, не выходя наружу, мнется вся прислуга, застыл потрясенным изваянием дворецкий и никто ничего не делает.

   – Виэль, – тихо произнес Охард, – Виэль, это все. Катана сломана. Он умирает. Точнее умирает разумная часть. Сам лорд Эйн сейчас обернется бураном, уже без даже зачатков разума. Нужно вернуться в замок и спрятаться. И молиться, чтобы выдержали стены.

   – Что? – начиная дрожать от холода, спросила я.

   Охард присел рядом, взял меня за плечи и как маленькой начал объяснять:

   – Смотри, кровь уже практически не идет. Он практически мертв. Все, Виэль, ему уже никто не поможет, сейчас его внутренняя суть порвет человеческую оболочку. Это конец, Виэль. Конец, понимаешь? Мне очень жаль, но мы ничего не можем сделать. Идем.

   У меня как молотом в висках звучали слова " Он практически мертв... Это конец... Мы ничего не можем сделать..."

   Я глянула на Охарда.

   Потом на шефа... он был синевато– белым, не двигался и да – кровь практически перестала идти, но это и не удивительно – здесь в вечной мерзлоте температура была к кровообращению не располагающая. И я внезапно поняла, что это все!

   Действительно все...

   И похоже, что страдать я даже не долго буду – забуду все уже через семь дней и даже не вспомню про Эйна. Я посмотрела на бледное лицо шефа, на его страшненькие черты лица, но бледный с посиневшими крыльями нос, на кривые губы... Да, красавчиком лорд Эйн не был, больше того скажу – до красавчика ему ехать и ехать, но – это мой родной шеф. Мой.

   А за свое Виэль Мастерс будет бороться до конца!

   – В общем так, ты за руки, я за ноги и потащили, – скомандовала я Охарду.

   Но мой умный и достойный уважения жених, подскочил, и возмущенно сказал:

   – Виэль, ты меня хоть слышала? У него сейчас вторая фаза смерти начнется, он тут будет все крушить, он...

   – Стоп, – перебила я, хватаясь за ноги начальства, – а если в мою тюрьму?

   Охард глянул на меня, плюнул – плевок на снег уже сосулькой упал, крякнул и подхватил Эйна подмышки. Я уже держала ноги – так и поволокли. Шеф оказался на редкость тяжелым, хотя внешне худощавый конкретно. Глядя на наши действия, прислуга взвыла и ринулась спасаться в недрах замка, но вот дворецкий, тоже чертыхнувшись, пошел к нам. И Докерс, который был во дворце, тоже пошел. Так вчетвером мы втащили лорда Эйна в замок, оттуда пронесли вниз, в мою комнату с решеткой и уложили на постель. Здесь выяснилось, что кровь все еще идет. А еще, что меня трясет от холода.

   – Нужно уходить, – произнес молчавший до этой минуты дворецкий. – Он сейчас обратится и...

   Я скинула шубу, хотя замерзла неимоверно, поискала глазами катану сэльдовскую, я ее по привычке притащила, нашла ее в углу, подхватила и начав кромсать простынь, приказала:

   – Спирт мне. Вина... тоже мне. Бинты! Здесь врач вообще есть?

   – Снежных не лечат, – сообщил Охард.

   – Ничего, вылечим, – решительно заявила я. – И еще мне иголки с шелковыми нитками! И быстро!

   Я не скажу, что это было легко. Во– первых, все ушли. Охард требовал, чтобы я тоже ушла, но я демонстративно заперла свою тюрьму и осталась с медленно холодеющим шефом. Холодеющим настолько, что изморозь по простыням стелилась. Во– вторых, хорошо, что все ушли, потому что промывая жуткую рану на хладном теле снежного лорда, я ревела и, кажется, даже подвывала. В– третьих, когда все принесли и через решетку подвинули, я взялась эту жуткую рану зашивать – у меня тряслись руки. И руки, и подбородок, и слезы лились и мешали. Я вытирала их рукавом и продолжала шить. Это был страшно. Потом я забинтовала шефа, это было сложно. Потом в ванной мыла руки, смывая красную кровь и плакала.

   Плакала когда вернулась, а шеф практически бездыханный лежал на окровавленной постели. И в помещении становилось все холоднее.

   Я подумала, и решила, что это ненормально, взяла спирт растерла ладони шефа – вроде потеплели. Подумала, растерла шею и живот где могла достать. Подумала, что такими темпами надо бы его всего растереть, а для этого надо было срезать остатки одежды.

   Пошла взяла катану, подошла к шефу и хотела разрезать рукав рубашки, как вдруг:

   – Дай мне,– раздалось вдруг тихое.

   Я даже не знаю, как я это услышала. Прозвучало практически порывом ветра, едва слышно. И я подчинилась тоже не особо задумываясь, просто вложила в его хорошо растертую и пахнущую спиртом ладонь рукоять катаны, а он неожиданно крепко сжал.

   И следующим было:

   – Беги отсюда...

   Я рванула быстрее ветра. Отперла дверь, выскочила в коридор, заперла двери и услышала:

   – Ты в безопасности?

   – Да, шеф, – сжимая ключ и отступая, пробормотала в ответ.

   Случившееся дальше мне описать сложно. Для начала сверкнул электрический разряд, да такой что у меня волосы встали дыбом, затем громыхнул гром, но еще до того, как он стих раздался вой ветра. И все что было за решеткой в краткий миг превратилось в обломки, щепки которые, смешавшись со снегом, закружились в смерче, каковой образовался в моей тюрьме. Затем по стенам пошли трещины... Ходуном заходил весь замок, а я... я увидела бутылку вина, которая выкатилась в самом начале буйства запертой стихии, молча взяла ее, кое– как пригладила вздыбившиеся волосы, села под стеночкой и откупорив вино, сделала глоток.

   Стихия бушевала, случилось еще два разряда молнии – мои волосы окончательно встали дыбом.

   Отметила это еще одним глотком.

   Все гремело часа два. К концу бури я была облеплена снегом, прическа моя оставляла желать лучшего, бутылка вина подошла к концу, я сидела в сугробе и мне почему– то даже не было особо холодно... видимо из– за вина.

   А потом все взяло и стихло.

   Я попыталась сделать еще глоток вина, но из бутылки уже ничего не лилось. А напротив меня, через решетку, на ледяном кресле, соткавшемся будто из самого холодного воздуха, сидел лорд Эйн, соединив пальцы рук и пристально глядя на своего секретаря. Очень пристально и явно осуждая мое пьянство. На коленях у шефа лежала катана... только теперь она была вся бриллиантовая, словно из хрусталя сотворенная, и только рукоять и по самому клинку, ну по тупой его части, кромка железа. Необычно очень, но красиво. А вот шеф он красивым не был, он стал такой как прежде, разве что до пояса обнаженный и потому был отчетливо виден шрам на груди и стежки, ну которыми я шефа зашивала. Стежки кстати теперь надо распарывать и нитку вынимать.

   – Я – сэльд, – неожиданно произнес шеф.

   – Поздравляю, – промямлила я, заваливаясь в сугроб.

   Все, мои нервы сдали, я не спала столько времени и кажется, напилась. Но стоило уткнуться лицом в снег, как мне пришла странная мысль в голову – а чего это я тут должна спать, если у меня кровать есть?! Поднялась, не с первого раза, но поднялась, подошла к двери, отперла... тоже не с первого раза, вошла, остановилась пошатываясь... Ну, что сказать, кровати у меня уже не было. Зато имелась масса щепок на растопку, под устилавшим все снегом. И еще масса тряпочек – вот они как раз поверх снежного настила устроились. И еще имелся поднявшийся при моем вошествии в тюрьму шеф. И отложенная им катана. И несколько сделанных ко мне шагов. И неожиданно теплое прикосновение к моей щеке. И потрясенно– непонятное:

   – Ты меня не бросила, Виэль.

   – Естественно не бросила, шеф, – пробормотала я, опять же покачиваясь, – вы мне еще услуги секретаря не оплатили, и в целом...

   В следующий миг я вдруг неожиданно поняла, что жениха у меня уже опять нету. Вот нету, и все. И пруда, с двумя болотами и одним лесным озером нет тоже. И планов на будущее с Охардом уже нет. И вообще ничего нет, кроме одной сплошной ледяной невероятности, по имени лорд Эйн, которая целуется так, словно для него тоже больше нет совсем ничего в целой вселенной, кроме собственно его почетного секретаря.

   Или мне все это приснилось, потому как неожиданно, кто– то отключился и этот кто– то была я.

***

Утро началось странно – Охард принес мне чашечку чая, разбудив тем самым, и пока я оглядывалась вокруг, недоумевая по поводу того, что это я делаю в личных покоях лорда Эйна, которые все еще хранили следы моего незабвенного увеличения его имущества, сказал неимоверное:

   – Виэль, мы из разных биологических видов.

   – И в чем проблема? – не поняла я.

   – В Эйне, – отводя взгляд, признался Охард.

   – Тебе нравится Эйн и ты бросаешь меня из– за него?! – я чуть не подавилась.

   Бросив на меня осуждающий взгляд, зеленокожий объяснил:

   – Или я принимаю как факт, что мы из разных биологических видов, или лорд Эйн лично позаботится о том, чтобы я его принял. Лично и крайне болезненно для меня.

   Я лично ничего опять не поняла. Отхлебнула чая, удивилась тому, что у меня кажется дыбом стоят волосы, от чего их неожиданно много, и произнесло:

   – Слушай, ну с Юалией же ты как– то справлялся...

   – Ты главное Эйну этого не говори! – воскликнул, подскакивая Охард. – А то он мне не просто про разницу биологических видов расскажет, но еще и инструмента биологического размножения лишит.

   – Из– за Юалии? Нет, не переживай, он ее давно не любит, – поспешила я утешить жениха.

   И почему– то вдруг подумала, что бывшего жениха... Странно, откуда такая мысль вообще взялась, но вот внутри где– то была сто процентная уверенность, что бывшего... Хм.

   – Где Эйн? – спросила, внутренне напрягшись.

   – Занимается согласно расписанию, – сообщил Охард.

   – А, ладно, – я поспешила подняться и привести себя в порядок.

   Хотя какой порядок – внезапно вспомнилось, как все мои платья ровным слоем неровно порванных тряпочек устилали снег в тюрьме. Черт!

   – Так, по текущим делам – лорд Эйн просил передать, что придушит тебя сразу после урока экономики. Портные, что новый гардероб твой уже готов. Главный повар, что завтрак ожидает леди Виэль. Информатор, что свежие газеты в твоем кабинете на столе. Леди Кассиль звонила, интересовалась новостями... Ммм, вроде пока все, – отчитался Охард.

   Первый вопрос который я задала, был:

   – А где мои платья?

   – В гардеробной лорда Эйна, – глядя на меня как– то странно, сообщил зеленокожий.

   Прошла в уже знакомую гардеробную, обнаружила свежепошитые для меня платья, туфли и все остальное. Торопливо оделась, отыскала расческу, начала попытки справится с дыбовыми волосами, и задала следующий по степени важности вопрос:

   – За что шеф собрался меня придушивать?

   – Ну так за увеличение его гарема в десять раз.

   Ну да, тут небольшой косяк вышел – в каждой комнате наверху теперь по десять девушек жило, но куда прикажете мне девать почти четыреста девиц со сложностями в воспоминаниях о собственной жизни? Между прочим им нужна реабилитация, хорошее питание и все такое – а кто о них лучше позаботится, кроме прислуги лорда Эйна? Вот и я думаю, что никто.

   – Злой жутко был, – продолжал вводить меня в курс дела Охард.

   Ничего, разберемся.

   Позавтракав в копании Охарда, Докерса и дворецкого, я в конце трапезы спросила:

   – А чего все молчаливые такие?

   Молчаливые все хмуро глянули на меня, после слово взял ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович:

   – В Зандарате траур, – сказал он.

    – По поводу? – сказала я, откусывая от бутерброда.

   Подлый и коварный предводитель подгорного народа сразу отвечать не стал, дождался, гад, пока я возьмусь чай пить и вот тогда:

   – По лорду Эйну!

   Естественно я подавилась! И чаем облилась! И вообще чуть со стула не упала.

   – Охард, – потрясенно глянула на жениха... бывшего жениха... короче пока не разберусь, все еще жениха, – ты же сказал, что он жив! Ты...

   Тут дверь открылась, и вошел лорд Эйн.

   Аж от сердца отлегло!

   – Хух, – сказала я, и протянула Охарду чашку, чтобы он мне чай налил, взамен расплесканного.

   Сделав глоток чаю, я повернулась к шефу и требовательно вопросила:

   – Лорд Эйн, а что вы тут делаете? У вас что, занятия завершились? Или в принципе заняться нечем? Где ваше расписание?

   У начальника, вошедшего с нормальным снежным цветом глаз, эти самые глазюки неожиданно начали краснеть. И вот мог бы промолчать, но нет же:

   – Виэль, как же ты меня бесишь! – отчеканил шеф.

   – Кто если не я, – заявила поднимаясь. – Так, я тут вспомнила о вчерашнем и таки да – у вас перерыв ровно на то время, пока вы мне все не расскажете. К слову Харнис жив?

   Лорд Эйн промолчал, Докерс мрачно сообщил:

   – Жив, празднует победу над Эйном и готовит коронацию Юалии.

   От обилия информации у меня случился некоторый ступор, зато высказался начальник:

   – Пусть коронует – Юалия достойная сэльдина, всего одна порочащая связь с Харнисом несущественна.

   Тут разом закашлялись подавившиеся чаем Охард и Докерс. Я бы тоже от такого подавилась, просто умненькая я не пила больше, даже чашку отложила от греха подальше. И вот потом до меня неожиданно дошло:

   – Вы собираетесь оставить Юалию сэльдиной?!

   До шефа дошло другое:

   – Охард, ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович, у вас что, была связь с Юалией?!

   До Охарда тоже что– то дошло:

   – Ну, по крайней мере, она вполне себе сможет трудиться над объединением всех рас Зандарата, даже тех, у кого разные биологические виды.

   Ну и Докерс вставил:

   – Переговоры вести, к примеру.

   Шеф посмотрел на меня, я на шефа, кивнула, подтверждая все его самые худшие предположения. Он в ужасе глянул на Охарда, после на Докерса, снова потрясенно– вопросительно на меня, и да я таки кивнула, мол и с этим и с тем и вообще она такая.

   – Что ж, – шеф стоически воспринял информацию, – мне тогда нужна другая селедка... в смысле сэльдина. Кстати, Виэль, что такое селедка?

   Это просто я при шефе пару раз на счет старого сэльда обмолвилась, вот он и запомнил.

   – Это такая соленая, вонючая, но жутко вкусная рыба, – пояснила я.

   На меня посмотрели все. Недоверчиво. И странно.

   А я вот на шефа, потому что неожиданно вспомнилось его вчерашнее "Я сэльд". И вот я на него смотрю, остальные не знаю куда, потому что я на шефа. А лорд Эйн, в ответ на мой вопросительный взгляд, вдруг хитро улыбнулся и сказал:

   – Ну я пошел, у меня урок словесности.

   Развернулся и пошел.

   – Эээ! – я подскочила так, что чуть со стула не упала. – Ккуда? А мне все рассказать? Между прочим нельзя игнорировать вашего почетного секретаря! Лорд Эйн! Шеф! Да стойте же!

   И я бросилась следом, ибо любопытство лучший ускоритель на свете.

   Но сделала я это совершенно напрасно, потому как за поворотом обнаружился вставший столбом от ступора мой шеф и совершенно практически обнаженная дева. Точнее как обнаженная, нечто абсолютно прозрачное и летящее, в чем я заподозрила сорванную с окна тюль, слегка заменяло ей одежду, хотя, собственно, ничего не скрывало. Дева была светло– рыжая, с волнистыми локонами до полупопий, огромными черными глазами, подведенными алым губами и улыбкой, демонстрирующей, что деве есть еще чем удивить, хотя лично я даже представить не могу чем.

   Дева, узревшая мое начальство и проигнорировавшая свое спасение, то есть спасительницу, то есть собственно меня, шагнула покачивая бедрами к снежику и проворковала томным голосом:

   – Лорд Эйн, мой господин, я...

   – Виэль! – рявкнул шеф, беспардонно прервав распутницу.

   Я лично не нашла ничего лучше, чем развернуться и попытаться дать деру.

   – Виэль, стоять! – пришло в неистовство начальство. – А ну– ка идите– ка сюда, леди почетный секретарь, и соизвольте мне объяснить, что вот это вот такое?

   Нет, я честно собиралась сбежать, но после его вопроса делом чести стало вернуться и гордо сообщить:

   – Лорд Эйн, это женщина.

   Глазки у шефа покраснели значительно сильнее и он произнес ледяным тоном:

   – Это не просто женщина, Виэль, это голая женщина.

   Вот тут я с ним была категорически не согласна.

   – С объективной точки зрения она одета, лорд Эйн, – сообщила начальству.

   – А с субъективной – сорванная с окна тюль одеждой не является!

   Надо же, снежик и в тканях разбирается.

   – Но если смотреть объективно...– продолжала упорствовать я.

   Все мои упорствования шеф оборвал злым:

   – Если смотреть объективно, Виэль, то у меня наверху табун полуодетых женщин численностью в более чем четыреста голов!

   Да, это мой косяк, но я в этом никогда не признаюсь, а потому глядя на шефа большими честными глазами, доверительно сообщила:

   – Это все ваша новая катана.

   Шеф очень выразительно на меня посмотрел. Сразу стало ясно, что не поверил. Пришлось выкручиваться:

   – Я просто как взяла ее, так у меня сразу увеличительный инстинкт сработал и я была вынуждена увеличить ваше имущество. О вас же забочусь, шеф.

   Лорд Эйн хотел было что– то сказать, но психанул, и пошел прочь, едва не снеся обнаженную деву, томно взирающую на снежного. К слову томный взгляд исчез вместе с объектом томления, дева презрительно оглядела меня и заявила:

   – Место любимой наложницы мое. Хочешь жить – не лезь!

   Смелая какая.

   Где моя катана? Хотя зачем мне катана?

   – Охард! – завопила я.

   Жених заявился в то же мгновение, встал рядом со мной, плотоядно разглядывая обнаженную деву, а еще жених называется.

   – Убрал бы ты ее, а? – попросила я жалобно. – И еще, там на третьем этаже желательно какие– никакие двери установить и охрану поставить, чтобы эти прелести по замку не разгуливали, а то занавески жалко же.

   – Какие... прелести, – пробормотал Охард.

   Прелести скуксились и важно заявили зеленомордому:

   – Милок, мы из разных биологических видов.

   – Да быть не может! – фальшиво изумился мой "жоних" и пошел вразвалочку к прелестям. – Так таки и из разных?

   – Так таки и да,– хотя прелести были в этом уже не очень уверены.

   – Ты знаешь, – подходя к даме вплотную и нежно приобнимая ее за талию промурлыкал Охард, – я думаю, в этом деле пока не попробуешь не узнаешь. А у меня к слову внушительное состояние имеется.

   – Правда?! – мгновенно загорелась идеей дева.

   И они ушли экспериментировать, свернув к лестнице ведущей на третий этаж. Только вот где они там место без свидетелей найдут тот еще вопрос. Впрочем, это совершенно не важно.

   – Лорд Эйн, – заорала я, срываясь на забег в поисках руководства.

   Руководство обнаружилось в учебном классе прослушивающим лекцию по ораторскому искусству. Преподаватель стоял за кафедрой и вещал хорошо поставленным голосом, объясняя про значимость первой и последней фразы в выступлении, намекая на малозначимость середины, которую обычно пропускает сознание слушателей, а лорд Эйн внимал сидя в кресле напротив кафедры и изображая сосредоточенное внимание усердного ученика.

   И вот он тут учится понимаешь, а там между прочим:

   – Там Харнис сегодня Юалию коронует! – возмущенно напомнила я.

   Преподаватель умолк и недовольно глянул на меня, шеф же, не поворачивая головы и даже не одарив личного секретаря и взглядом меланхолично произнес:

   – Пусть коронует. Продолжайте, уважаемый Намид.

   Уважаемый зло глянул на меня и уже хотел было открыть рот, как я, совершенно игнорируя его присутствие, прошла и встала перед лордом Эйном, сложив руки на груди. Шеф вопросительно воззрился на меня, не скрывая совершеннейшего безразличия во взгляде, и пришлось озвучить вслух:

   – А как же оппозиция?

   – Оппозиция теперь не существенна, – отозвался начальник и попросил. – Отойди, лекция действительно вызывает интерес.

   Естественно я никуда уходить не собиралась, я замогильным голосом переспросила:

   – Что значит "оппозиция теперь не существенна"? А как же подгорный народ? Как же драконы? Как же все члены нашей организации?! В конце концов, а как же я?

   И тут лорд Эйн улыбнулся. Это была странная загадочно– лукавая полуулыбка, которая сделала его лицо каким– то невероятно притягательным, у меня даже дыхание перехватило.

   – Виэль, – проникновенно начал снежный лорд, – ты помнишь вчерашние события?

   Нахмурив лоб, была вынуждена признать:

   – Смутно.

   – Смутно? – переспросил мой шеф.

   Кивнула.

   Призадумалась и тут же добавила:

   – Но точно помню, что вы мне ничего не рассказали!

   Полуулыбка стала улыбкой. Такой теплой, доброй, полной неописуемой нежности. Лорд Эйн смотрел на меня как на ребенка, неразумного, но безмерно забавного и любимого. Почему– то я покраснела. Мой начальник протянул руку, и едва я подошла ближе, коснулся моей ладони, переплел наши пальцы и проникновенно спросил:

   – Хочешь на коронацию Юалиии?

   – Не хочу, чтобы ее короновали, если честно, – ответила, откровенно млея от прикосновения снежного лорда.

   Эйн усмехнулся, и прошептал так, что я скорее по губам прочитала:

   – Не коронуют, льды принимают лишь достойных.

   Смысл слов до меня не особо дошел, потому как я... засмотрелась на губы собственного шефа. Почему– то перед глазами промелькнуло смутное воспоминание о жарком поцелуе, когда ледяные прикосновения опаляли словно огонь, пробуждая тот же огонь в моей крови...

   – Память проснулась? – ехидно поинтересовался лорд Эйн.

   Судя по блеску в глазах кто– то явно торжествовал, я же, откровенно бледнея, припомнила и парочку собственных стонов, когда это снежное чудище сжало в объятиях и ух какие это были объятия.

   – Тттак, – с трудом выговорила я. – Это все конечно очаровательно, – хотя меня лично передернуло от перспективы спать со снежиком, не потому что не хочется... просто у меня профессиональная этика и все такое, – в общем, для начала следует разобраться с делами.

   – С какими? – лениво поинтересовался шеф.

   А заметив мой возмущенный взгляд сообщил:

   – Виэль, я сэльд коронованный льдами, это честь, которая не оказывалась пяти поколениям сэльдов до меня. Все, мы победили, так что оппозиция больше не существенна. Что касается драконов, после того, как я фактически отдал жизнь, спасая глав их кланов, бездумно сунувшихся в ловушку Харниса, преданность кланов мне обеспечена.

   Стою, перевариваю.

   Затем осторожно интересуюсь:

   – А как на счет остальных народов Зандарата?

   Лорд Эйн взглянул на меня как– то с ухмылочкой, после чего протянул руку... по полу в направлении его движения зазмеился морозный узор, изморозь льдом взвилась вверх и образовала сверкающий ледяной с голубым отливом распустившийся цветок в мой рост размером. Мы так и застыли – я и цветок. Переглянулись. Точнее я на цветок глянула, а с него мое же искаженное отражение на меня.

   После чего лично я уставилась на шефа. Шеф на меня.

   – Здорово, – севшим голосом произнесла. Откашлялась. – Ну, в случае чего сможете подрабатывать скульптором, так что в вашей обеспеченной старости я уверена, теперь если можно давайте перейдем к делам насущным и вы мне, наконец, объясните чего нам с остальными народами делать.

   Слегка склонив голову, Эйн насмешливо посмотрел на меня.

   – Это не ответ, – заметила, начав заметно злиться.

   И тут молчавший профессор, чью лекцию я и прервала, осторожно откашлявшись, произнес:

   – Леди Виэль, его льдейшество вам только что продемонстрировал мощь своего дара великого сэльда, показав тем самым, что все, кто ходят по снегу и льдам отныне в его полной власти и подчинении.

   Снежик кивнул, и рукой повел, мол вот, слушай, что тебе умные люди говорят.

   Я смотрела на него широко раскрытыми глазами и... не могла ни во что поверить.

   – Осталось разобраться всего с одной проблемой, – улыбнулся шеф.

   – Да если бы, – я пыталась осознать масштаб произошедшего.

   Ну и для этого естественно решила уточнить:

   – Так вы теперь сэльд?

   – Да, Виэль, – терпеливо подтвердило начальство.

   – Сместить, признать ваше назначение незаконным, свергнуть вас можно? – это все еще я с уточняющими вопросами.

   – Нет, – шеф как всегда был краток.

   – Леди Виэль, – вновь подал голос профессор, – льды куют историю Зандарата, еще семь суток и восстановится храм на Озере Снов, и тогда содрогнутся горы, прогремят великие грозы и расцветет снежная пустошь!

   Кто– то с дуба рухнул? В смысле с сугроба?

   Посмотрела на шефа – шеф был похвально спокоен и уверен в себе.

   Я же опять– таки вернулась к уточнениям:

   – То есть всем все станет ясно только через семь суток?

   Лорд Эйн даже не кивал, просто улыбнулся. Но сразу стало ясно, что да.

   – А сегодня, – продолжаю, – стараниями Харниса все искренне убеждены, что вы сгинули и вас больше нет?

   – Да.

   Ух!

   – А коронация Юалии? – вспомнив, спросила я.

   Загадочная улыбка и тихое:

   – Льды принимают лишь достойных.

   И собственно на этом все. Я ждала– ждала продолжения и не дождалась.

   Задала следующий вопрос:

   – А что там за последняя проблема, которую решить нужно?

   Шеф взял и выразительно указал пальцем наверх... там, кстати, как раз послышались звуки нарастающего и судя по визгу явно женского сражения. За Охарда воюют или как? В любом случае, обсуждать этот вопрос с шефом я сейчас была не намерена, а девчонкам все равно надо где– то пересидеть, чтобы у них зависимость от снежных прошла, так что...

   – Ну вы занимайтесь, не мешаю, – и я попыталась смыться.

   Изморозь, стелясь по полу, обогнала и перед дверью возник укоряющий облик шефа.

   – Хорошая работа, – похвалила я, – черты очень выразительные, опять же реализм во всей красе. Здорово у вас получилось, да. А у меня работы столько, ой столько работы...

   И обогнув ледяную скульптуру, я таки открыла дверь, вышла в коридор.

   Вслед мне полетел неожиданный вопрос:

   – Виэль, Охард говорил с тобой?

   – О чем? – заинтересовалась я, придерживая створку, и заглядывая в учебный класс.

   Ледяная скульптура испарилась, а вот цветок все так же искрился посреди кабинета. Шеф, сидящий вполоборота ко мне, слегка иронично улыбнулся и произнес:

   – О том, что вы из разных биологических видов.

   О чем– то таком вроде как речь шла, но тут столько новой информации, что не разберешься, в любом случае сочла своим долгом заметить:

   – Как будущему правителю вам просто необходимо проявлять больше терпимости к иным расам, в конце концов в Зандарате толерантность в моде.

   После моих слов улыбка шефа несколько померкла, я же изобразив книксен, торопливо закрыла дверь. Постояла в коридоре.

   Подумала.

   Поразмыслила.

   Раскинула мозгами.

   Прикинула в уме.

   И совершенно определенно поняла, что я не могу это пропустить!

   Серьезно не могу. Ни коим образом.

   Так что с воплем:

   – Охард, бросай прелести и топай ко мне! – я помчалась за женихом.

***

Через пятнадцать минут, не больше, и то потому что Топорович свою жиденькую бороденку слишком долго укладывал, мы все стояли у лужи в приемно-лужевом зале. Мы это я и Охард, которые собственно изначально мною планировались, а вот незапланированных тут было ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович, практически вся прислуга, сделавшая вид, что всем срочно надо в столицу по срочным делам, типа как бы: "Ах а вы во дворец? Ну ничего, нам и через тудой можно!". Догадываюсь, что "тудой" их маршрут планировал и ограничиться. Помимо слуг все преподы так же были здесь в парадных костюмах. И даже дворецкий. Охрана тоже хотела с нами, но охране было нельзя, поэтому она тяжело и завистливо вздыхала, явно действуя мне на нервы и ожидая, что я сжалюсь и мы их тоже возьмем с собой. Не возьмем! Кто мне будет шефа охранять?!

   – Ну, все собрались? – нервно спросила я.

   Все радостно загалдели. Все были в своих лучших нарядах, счастливые такие, и с маленькими зеркальцами.

   Ну почти все. Потому как от лестницы ко мне бежал второй секретарь Допун со стандартным зеркальцем на ручке. Примчался, едва не поскользнувшись, вручил зеркало мне. Со сверкающей глади на меня взирала печальная морда Касиль. Драконница вся была в белом. То есть ее голове была белая лента, и на шее белая снежинка на ленточке тоже белой, но с серебристой каймой.

   – Он всегда будет льдом в наших сердцах, – произнесла с торжественной грустью драконница.

   – Кто? – не поняла я.

   На меня возмущенно взглянули, но тут же всхлипнули и Касиль пробормотала:

   – Не представляю как тебе больно, потерять любимого и даже не признаться ему в своей любви, что может быть хуже?! – и она зарыдала.

   – Да ничего, нормально, – я посмотрела на Охарда, Охард так же не понимающе на меня.

   Касиль взвыла, затем утерла лапкой слезы, и трагическим шепотом произнесла:

   – Наши говорят, он умирать там в гроте не пожелал, поднялся с трудом, а как поднялся никто и не понял, где вообще силы только взял, – всхлипнула. – Его предлагали унести на облака, воздушные никому никогда такую честь не оказывали, а он своими синими губами, весь кровью же истек, он с трудом выговорил "Смерть ради спасения крылатого народа – великая смерть, я горд, что мне выпала столь достойная награда. И я благодарен, за предложение погибнуть в воздушных чертогах, это великая честь, но я хочу увидеть Виэль в последний раз"...– она зарыдала, я стояла вообще ничего не понимая.

   – И он умчался обратившись бураном! – завывая, воскликнула драконница. – И теряя кровь... последние капли крови! Ооо, какая смерть!

   Теперь она зарыдала так, что сталактиты и сталагмиты имеющиеся в пещере опасно задрожали. Ну сталагмиты это мелочи, там просто все подальше отошли, а вот если сталактиты начнут с потолка сыпаться, это уже совсем не весело.

   – Ккасиль, – нервно позвала я.– Кассиль, да прекрати же ты!

   Но драконница, рыдая, проговорила на вдохе:

   – Воздушные незримо сопроводили героя, и когда ты к нему выбежала, с чувством выполненного долга понесли весть о смерти всему Зандарату. Такой герой! Такой мужчина! И подставился он, защищая нас, а Харнис, Харнис он в спину– ууууу... Его бы там разорвали бы, на куски подонка, а Ээээйн запретииииил... Эйн... ыыыуууууу

   Где– то в глубине пещеры таки рухнуло скопление сталактитов. Грохот вышел знатный. Опасаясь больше того, что шеф засечет наше всеобщее смывание из замка, чем гибели под падающими многометровыми сталактитами, я рявкнула:

   – Он жив!

   – Дааааа, – втрое громче зарыдала Касиль. – Жиииив, мерзавец подлый чтобы ему снежные грибы под кожей заполучить, уродууууууу...

   Да что ж так печально все, а?

   – А чего он Харниса резать запретил? – заинтересовалась я.

   Касиль вытерла слезы, всхлипнула и уже нормальным голосом ответила:

   – Потому как кроме Харниса и Юалии больше Зандаратом править некому. Поэтому Эйн его и не убил, представляешь?

   Я себе представила – этот значит мне шефа убил, а шеф, получается опять чрезмерным благородством страдая, полетел домой помирать! А Харнис вприпрыжку помчался короновать Юалию! Нет, он бы и себя короновал с радостью, но раз шеф ему изо льда корону и меч не достал, то коронация Харнису пролетала, так он решил, что и как супруг сэльдины неплохо устроится. Вот гад!

   – А вы куда все? – вдруг заинтересовалась нашими сплоченными рядами драконница. – Бить морду Харнису?

   – Теперь вот да, такая мысль лично у меня возникла, – мрачно произнесла я, и взяла Охарда за руку.

   Мой жених решительно шагнул в лужу, я за ним, остальные за нами.

   Шагнули, как и всегда накрыло чувство, словно переворачиваешься вниз головой, вышагнули мы в ледяном зале сэльдовского дворца.

   Во дворце шумно было. Да и тут, в ледяном зале, вовсе не тихо и из всех луж вытопывали толпы ледяного народа в сверкающих одеждах и с торжественной сосредоточенностью на лицах. И эти праздничные толпы устремлялись вверх по сверкающим ледяным лестницам, ну и мы следом соответственно.

   Когда вошли в тронный зал с искренним удивлением заметили, что одна часть народу стоит вызывающе. То есть чуть отдельно от остальных, на всех черные рубашки с серебряной оторочкой в знак скорби по родовому дому Эйнов. Возглавлял оппозиционную толпу лорд Тай, который мрачно, весьма мрачно смотрел на торжествующего Харниса, стоящего рядом с еще пустым ледяным престолом. Престол оказался весьма красивым – такой словно огромная снежинка, а внизу кресло, подбитое белоснежным мехом. Честно говоря, сама бы на нем посидела, судя по виду удобное очень. Возле трона сверкал хрустальный столик, а вот на нем – корона из чистого бриллианта. А может и льда, кто их тут в Зандарате разберет. Юалии не наблюдалось, зато везде обнаружилась охрана. Много охраны. Вся мускулистая братия Харниса.

   Харниса, который заметил меня.

   Это было как если бы в огромном зале мы вдруг оказались одни, в смысле я и мое сопровождение. Белая морда Харниса вытянулась, глаза стремительно покраснели, я же радостно помахала будущему трупу, погибшему наиболее мучительной из смертей, и направилась туда, где мне и было самое место – к оппозиции. Лорд Тай и леди Тай приветствовали меня сдержанными кивками, лорд, взяв за руку пробормотал "Сочувствую вашей утрате и нашему поражению. Вы уже думали о поиске нового места работы?"

   Хм, как интересно.

   – Нет, не думала, – призналась снежному.

   – Подумайте, – мою ладонь отпустили.

   – Оппозиция будет продолжать славное дело, – заверила леди Тай.

   Все кто слышал серьезно закивали.

   И тут заиграла торжественная музыка, все попритихли, и в зале появилась Юалия. Именно появилась, а не пошла по залу, потому как появившись на ледяном постаменте, коий возвышался над основным полом, как бы возвышая посидетелей на троне над собственно посетителями. Но Юалия сидеть на троне явно отказывалась. Она, в шикарной будто сотканной из ледяной изморози шали нервно мялась, поправляла локоны высокой сверкающей снежинками прически, словно ища кого– то оглядывала зал и собравшихся на ее коронацию.

   И тут нашла.

   Вашу покорную слугу, в смысле почетного секретаря лорда Эйна. Нашла, заметно обрадовалась и устремила призывный взгляд на Харниса. Харнис подлетел к ней быстрее стрелы, замер, всем своим видом напоминая ищейку, которая готова была взять след, и этот след ему указали. Точнее указали на меня, после чего Юалия торопливо ему что– то высказала.

   В следующий миг здоровущий снежный мужик спрыгнув с ледяного постамента и расшвыривая всех, кто стоял на пути, ломанулся ко мне. Он так ломанулся, что позади Харниса оставалась просека из сломанных причесок, помятых кринолинов и гневных жестов. Ладно, вру, жесты были не только гневными, но так же весьма оскорбительными. Жаль Харнис не видел.

   И вот пока он ломал торжественный строй в моем направлении, я все думала, чего же сиятельный подлец, мерзавец и будущий труп от меня желает – работу предложит? Убить попытается? Возжелает прилюдно унизить? Спешит поглумиться?

   Нет по всем пунктам.

   Как оказалось, настигнувшего меня Харниса интересовал всего один вопрос, который тот задал склонившись к самому моему уху:

   – Катана где?

   Потянувшись к нему, так же шепотом спросила:

   – Какая катана?

   На меня сурово устремили суровый алый взгляд, нервно улыбнулись окружающим, мол "Все в полном порядке, не беспокоимся и ближе не подходим", после чего прорычали все так же шепотом и да – на ухо:

   – Которую ты подло и коварно уворовала у Юалии!

   – Что?! – возмутилась я.

   – В смысле "что"? – в свою очередь возмутился Харнис. – Ты еще скажи, что не воровала?

   Нет, ну если с точки зрения Юалии, то может и воровала, но:

   – Но вот только не подло и не коварно, – смутилась слегка я. Потом добавила: – Я вообще твою собиралась взять, но Охард не знал, как пройти в твои покои.

   Харнис выпрямился и уже собирался было сказать что– то язвительное, как до него дошел смысл моих слов. До меня тоже... И даже до Охарда, который, отпустив мою руку, благоразумно растворился в толпе оппозиции, дабы избежать рогоностного гнева.

   – Охххххард не знал, как пройти в ммммои пппокои? – закипая и зарычав уточнил Харнис. – А как пробраться в покои Юалии минуя охрану на дверях, значит знал?!

   Я изобразила невозмутимость и отрешенность, прическу там поправила, шубку на плечах поровняла, подол огладила – в общем сделала вид, что мне как бы есть чем заняться.

   – Позже разберусь, – с обещанием почему– то моей смерти в голосе произнес Харнис. – Катана где?

   Я, наморщив лоб, припомнила где... Ну и трансформацию катаны тоже припомнила, и в целом:

   – Сложный вопрос.

   – Что значит сложный? – перестав таиться взрычал Харнис.

   И вот что ему сказать? Нет, серьезно. Признаваться в том, что у Эйна как– то не хотелось, ответа Харнис явно ждал, да и остальные с интересом развития событий ждали, так что я гордо сообщила:

   – Понятия не имею где она в данный конкретный момент.

   Сказала чистую правду – действительно понятия не имею, куда шеф ее запихал.

   Но сочла нужным добавить:

   – Она мне только для слома клеток на невольничьем рынке нужна была, – тоже правда, кстати.

   Разъяренный Харнис, нависнув надо мной прошипел:

   – Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю.

   После чего развернулся и ушел.

   Странное дело, за все время нашего общения у меня даже сердце быстрее не забилось, и кстати спасительный торт мне не понадобился, и вот что бы это значило?

   На этой важной мысли сосредоточиться не удалось, так как внезапно совсем рядом со мной знакомым голосом тихо произнесли:

   – Чего он хотел?

   – Катану, – не оборачиваясь, сообщила шефу.

   А не обернулась сразу, потому что сердце таки забилось, да еще как, даже жарко стало, и задышала я глубже и как– то взволнованнее. Обернулась – рядом со мной возвышался мой родной начальник с черной маской на бледном лице, распущенными белыми волосами, серьгой в левом ухе изображающей сверкающую ромбовидную сосульку, и в черном костюме. Лорд Тай как и я удивленно воззрился на столь странно облаченную личность, а я... я...

   – Здорово, что вы пришли, – сообщила шефу.

   – Пришлось попросить профессора ускорить лекцию, – невозмутимо ответил он, и еще более невозмутимо приобнял меня за талию.

   Так вроде чтобы общаться было удобнее, но мне от этого почему– то очень приятно стало, хотя это были довольно далекие от профессиональной этики чувства.

   Заиграли фанфары, зазвенела неся радостные веси капель, срывающаяся с потолка и падающая серебристыми слезами на гостей. Гордо вскинув подбородок шествовала к своему трону Юалия, довольный собой и своей подлостью Харнис вел ее, придерживая за локоток. Взорвались аплодисментами гости коронации, хранила осуждающее молчание оппозиция, не таясь обсуждали гостей и платье готовящейся стать сэльдиной присутствующие слуги, какая– то тучная дама грустно жаловалась спутнику, что торт подадут еще не скоро, я полностью разделяла ее печаль. Потому что мне лично очень хотелось тортика, вот прямо сейчас... Шеф неожиданно обнял крепче, прижимая к себе, и тортов теперь требовалось как минимум два!

   А в следующий миг Харнис подвел смущающуюся Юалию к ледяному престолу, поклонился ей, отступил, и к трону изо льда шагнул страх и ужас. Нет серьезно – это был и страх и ужас! Причем одновременно и в одном сухопаром шипастом существе, которого словно морозом покорежило, доведя до черепообразной головы, впалого носа и рта, вдавленных красных глаз и лохмов белесых волос по черной мантии.

   – Главный жрец храма Озера Предков, – пояснил для меня личность кошмарика шеф.

   Свое мнение по поводу его персоны я не стала озвучивать, впрочем, кое– что не смогла сдержать, а именно тихое:

   – Надеюсь, он только коронует и хоронит, – имея ввиду, что для остальных ритуалов внешность у жреца явно не подходящая.

   – Нет, еще благословляет браки и младенцев, – разбил мою веру в здравый ум зандаратцев шеф.

   – Ужас! – пробормотала я.

   – Ужас Синих Льдов – его имя, – выдало начальство.

   "На моей свадьбе его не будет" – почему– то сразу решила я.

   Нет, серьезно, не будет!

   Трубы заиграли громче, капель перестала звенеть, с потолка посыпались сверкающие серебром снежинки, Юалия застыла на троне, жрец протянул обе руки вперед и...

   Сначала появилось ощущение, что в зале вдруг завьюжило, я даже посильнее в шубку закуталась, хотя мне было тепло, но я не хотела думать о том, что мне от объятий шефа жар идет по всему телу, затем неожиданно над ладонями жуткого жреца закрутился медленный снежно– серебристый смерч. И он странно так кружил, хвостик... ну то есть основание, словно ткало какой– то замысловатый рисунок прямо в воздухе... И вроде как бы рисунок, но постепенно над руками жреца начала обрисовываться корона... Сверкающая, воздушная, будто изморозь что сняли со стекла... Минута... вторая... третья... и вот уже целая корона сверкает столь ослепительно, что хочется прикрыть глаза руками, но в тоже время смотрела бы на нее и смотрела. Удивительно красивая и изящная вышла вещь, по сравнению с ней вытесанная из бриллианта корона Юалии смотрелась грубо и громоздко, и сэльдина поняла это, поэтому быстренько сняв украшение с головы, зашвырнула за трон. Там такой жалобный звон раздался.

   Жрец бросил на нее мимолетный неодобрительный взгляд, повернулся к залу и над толпой разнеслись его слова:

   – Льдов величие неоспоримо, необъятно, непогрешимо. Подо льдом моря и реки, подо льдом земля и долины, льдом истинным окованы души великих! Льды венчают горы, изо льда сотканы облака, льдом покрыты небесные тела! Велики льды! Нет преграды для них иной, чем сияние сердец достойных! Подобны сердца достойных ярчайшим звездам, жар их плавит лед и железо, кровь их лавиной сносит преграды! Лишь те, в чьих сердцах пламя, а в глазах лед величия достойны править Исконным Зандаратом, колыбелью льдов!

   Юалия нервно заерзала.

   Глядя на нее, стоящий невдалеке от трона Харнис, подозрительно сощурился, глядя на жену, а шеф внезапно произнес:

   – Максимум она будет править семь дней.

   Он говорил тихо, так чтобы услышала лишь я, и его губы касались завитков моих волос, а я млела. Просто вот млела и все. Меня обнимали, мне говорили так, что практически волосы целовали, и я... таяла, как ни пыталась успокоиться. Да уж, это их снежиковское притяжение, это нечто. Впрочем, профессионализм превыше всего, так что я тихо ответила:

   – Сомневаюсь я сильно, что она вообще будет править.

   – Она дочь сэльда, – возразил шеф.

   Я бы сказала кто она, но не стала, ожидая развития событий.

   Однако от событий отвлек сам лорд Эйн, приобняв чуть крепче, и прошептав:

   – В любом случае, я хотел поговорить не об этом.

   Я догадывалась о чем пойдет разговор, поэтому, заметно скривившись, сурово ответила:

   – Шеф, девушки поживут в вашем доме пока у них мозги не прочистятся, и не возражайте, оформим это как часть оплаты за мои бесценные услуги почетного секретаря.

   – В стужу девушек! – вдруг начал злиться лорд Эйн. – А впрочем, о них так же следует поговорить – зайдя в свои покои, дабы переодеться, я обнаружил трех совершенно лишенных совести и частично одежды дев в собственной постели!

   Я между прочим тоже была возмущена, и собиралась надрать Охарду уши за такое! Почему уши? Потому что я на него так наору, что бедные его уши!

   – И вообще, – продолжил взбешенный шеф, – это моя постель! Меня бесит, когда мои вещи кто– либо трогает, и тем более бесит, когда в моей постели лежат женщины!

   – Хм, – только и сказала я, намекая собственно на гарем.

   Хотя в принципе да, в гареме у дев свои кровати имеются, так что может шефа реально бесит, когда в его постели обнаруживаются посторонние. Хотя нет, стоп, один момент:

   – Шеф, так я же там у вас спала, и ничего, – заметила задумчиво.

   Рука начальства, обнимающая мой стан, на миг дрогнула, и вдруг лорд Эйн полностью сменил тему, сообщив:

   – Так чем займемся?

   – Шеф, вам что, заняться нечем? – возмутилась я. – У вас расписание, в конце концов, если вы не забыли!

   Мягко отстранившись, лорд Эйн заглянул в мои глаза и произнес:

   – Виэль, я тебе трижды сообщил, что через семь дней все изменится, соответственно у нас всего семь дней чтобы...

   – Шеф, расслабляться нельзя, – я была сосредоточена как никогда. – Да, с оппозицией придется что– то решать, но честно говоря, и сторонников тоже придется как– то организовывать, так что дел у нас невпроворот, а времени всего ничего осталось. К тому же вы посмотрите на эту коронацию, это позор, а не коронация – у нас все будет иначе! Абсолютно все! Во–первых, трон нужен больше и грандиознее, этот внушает только желание посидеть на нем, а нам нужен такой, чтобы трепет внушал! Далее жрец. Вы меня извините, но это катастрофа, а не жрец, нам нужен гораздо более представительный глава духовенства и... ммм... м...

   Рука, накрывшая мне рот, лишила всяческой возможности строить планы на будущее вслух, а полный невыразимой горечи стон начальства, заставил задуматься о причинах его вселенской скорби. Нет, правда, чего он страдает? Хотя может причина в достаточно долгом времени ожидания?

   – Виэль, – он скользнул губами по виску, словно целуя, – думаю, мне сейчас стоит уйти. Досматривай провал коронации до конца и возвращайся, нам нужно поговорить. И постарайся, никуда не влипнуть в мое отсутствие.

   – Буду тиха как мышка, – заверила я начальство. – А вы уверены в провале коронации?

   – Абсолютно, – погладив меня по плечам, прошептал лорд Эйн.

   После чего отступил в толпу слуг и вообще как– то растворился, потому что стоило мне обернуться, я никого облаченного в маску уже не увидела. Зато ко мне вернулся Охард, и даже за руку взял и произнес:

   – Чую, придется нам с тобой улепетывать.

   Ну где– то глубоко внутри я тоже чувствовала что– то подобное, потому что Харниса явно не приведет в восторг мысль о рогах, а рогоносцы они беспричинно злы к окружающим, особенно к тем, кто у них корону спер.

   – Улепетывать будем до конца коронации, так чтобы под шумок, – решила я.

   – А мы до конца досмотрим, – решили разом слуги, – нас не тронут.

   – Везет, – вздохнули мы с Охардом.

   И вот тут, вот в этот самый момент, вдруг все началось.

   Жрец, произнесший пафосную речь про " Льдов величие неоспоримо, необъятно, непогрешимо" и все это время простоявший в торжественном молчании гипнотизируя взглядом волшебную коронку в его руках, словно ждал пока она ему взаимностью ответит, вдруг поднял руки и собственно коронку над головой.

   Толпа разом ахнула.

   По тронному залу пронеслись мириады сверкающих серебряных снежинок и они закружили, завьюжили, образовали неторопливо– грациозный буран, затанцевали под куполом над троном, зазвенели... И все вокруг покрылось бликами, радужными отсветами с преобладанием голубого, на моей шубке такая игра отблесков вообще изумительно смотрелась, да и в целом все белое засверкало на всех! Красота была такая!

   И тут жрец возвестил:

   – Леди и лорды, льды избрали сэльдину!

   Да быть не может. У меня как– то разом вся торжественность момента схлынула, несмотря на то, что казалось все действо только начиналось. Просто ну черт возьми, ну какая с этой дочери селедки сельдина? Нет, я в целом простила бы ей даже постельные кувыркания с Докерсом, хотя откровенно говоря, страшен предводитель подгорного народца, местами на каменюку ожившую похож, но то как она поступила и готова была поступить с шефом... Подло это, вот. Вот подло настолько, что даже слов нет. И к убийству старого сэльда явно Юалия с Харнисом лапы приложили. И вся та грязь, что они вылили на лорда Эйна совершенно незаслуженно и крайне гадко используя его благородство. И как после этого относиться к фразе жреца "Лишь те, в чьих сердцах пламя, а в глазах лед величия достойны править Исконным Зандаратом, колыбелью льдов"?! Ну черт возьми, ну нельзя же так!

   Юалия, едва заметно нервничающая, после слов жуткого проповедника, тут же успокоилась, села приосанившись, почему– то на меня самодовольно и с явным чувством превосходства посмотрела. Харнис стоял за троном слева от Юалии и ухмыляясь смотрел на всех присутствующих с таким видом, что мол "Вот теперь мы с вами поговорим, вот теперь я вам устрою".

   И к слову не одна я это поняла, стоящий рядом со мной лорд Тай прошептал обреченно:

   – Начнутся репрессии.

   Его супруга леди Тай добавила:

   – Нам следует бежать до конца коронации, пока Харнис не захватил контроль над ртутными путями.

   – Контроль у нас, – успокоила я пожилую парочку.

   И зло посмотрела на Харниса. Харнис, как оказалось, уже давно смотрел на меня. А затем одними губами прошептал явно мне: "Тебе конец".

   Злая я тоже одними губами спросила: "А тортик?"

   Харнис усмехнулся так, что стало ясно из кого он тортик забацает.

   И вот разумом понимаю, что ничего не будет, что мы уже победили и шеф теперь сэльд, но обидно– то как. И Харнис этот, который взял и убил лорда Эйна. Ведь убил же причем подло, если бы шеф домой не домчался, что бы с ним было? Меня даже затрясло при мысли, что шефа могло бы не быть... Не хочу об этом думать. Хотя конечно очень забавно, что меня больше пугает мысль о возможной гибели шефа, причем пугает гораздо больше, чем более разумное "а что было бы со мной, погибни Эйн". Просто на фоне возможной гибели начальства, все мысли о себе уже как– то пропадают... Черт, и вот кто бы мне сказал, что я тут делаю? Лучше бы вернулась домой и пошла что ли шефа бы обняла, исключительно чтобы удостовериться, что с ним таки все в порядке. Ну или посидела бы невдалеке, полюбовалась его страшненькой скуластой белой мордочкой и глазенками краснеющими в моем присутствии – прямо как признание моей исключительности, просто больше же Эйна никто кроме меня не бесит, так что я для него явно особенный кадр.

   И вообще глаза б мои не видели торжества этих двух селедок подлых, я про Харниса и Юалию, хотя в принципе Харнис забавная селедка – рогоностная такая. Хм, рогатая селедка. Черт, бесят.

   А жрец еще словно издеваясь, вещал над притихшим снежным народом:

   – Леди и лорды, снега избрали сэльдину!

   Толпа на миг затаила дыхание, а затем по рядам пронесся восторженный шепот.

   – Все, это конец, – Охард сжал мою ладонь, – если избрали снега, это уже не изменить.

   А болота ее случаем не избрали? И грязи там всякие? Нет, ну до чего же раздражает вся эта ситуация.

   – Эйн сказал, что коронация сто процентов провалится, – упрямо заявила я.

   – Виэль, – зеленомордый мой жених рывком развернул к себе, наклонился и прошипел, – снега избрали сэльдину, это уже все. Не отменить и не оспорить, это уже высшие силы вмешались, это Юалии только что передали власть казнить и миловать по собственному желанию. Фактически, теперь по ее приказу снега могут обагрить кровью, такой власти не было даже у покойного сэльда. И у его отца. И у отца его отца. Это власть, против которой даже твой страж бессилен. Нужно уходить, Виэль.

   Да, все серьезно, тем более зная Харниса...

   И тут торжественность обстановки как– то нарушил отдаленный топот. Лично я ничего не увидела, я тут не самая высокая, но Охард тихо охнул, а леди Тай, всхлипнув, ткнулась в плечо мужа лбом.

   – Что происходит? – заволновалась я.

   – Ххххарнис, – прошипел Охард, – он подготовился, тухлый рыбий хвост, здесь его личная гвардия, выходы все перекрыли.

   А вот это было уже вообще не весело. Вообще как– то не радостно. Я повернулась, посмотрела на Харниса, тот сделал вид, что моего взгляда вообще не заметил, но его акулья ухмылка была прямым подтверждением обратного. Ой– ой, эдак он мне сейчас за разгром своей комнаты устроит, а у меня катаны в руках нету, и страж мой теперь как бы не спасет... Мама... в смысле шеф... в смысле... спасите кто– нибудь очень почетного и жизненно важного секретаря от участи быть фаршем...

   Внезапно раздался устрашающий шум воды, словно волны набегают на берег, только шумно очень, затем капель запела, вот только капельки воды, срывающиеся с прозрачных сосулек, щедро украшавших потолок, падали на нас и вообще всех присутствующих искрящимися словно ограненные бриллианты ледяными крупинками. Красиво, конечно, вот только мне лично совсем не понравилась толпа в десять снежных при оружии и доспехах, которые по образовавшемуся проходу двинулись ко мне!

   И тут еще и жрец добавил заунывно– торжественно:

   – Воды избрали сэльдину!

   Да сколько уже можно то?

   – Проклятые икринки, – совсем упавшим голосом простонал Охард, – это конец, теперь даже бежать некуда.

   – Да уже как бы и никак, – испуганно сжавшись, прошептала я, едва эта делегация, я про закованных в латы снежных, взяла меня под караул, потеснив собственно всю оппозицию, да и слуг.

   Охарда от меня оттеснили, хотя он молча, но решительно сопротивлялся. Просто один из снежных вдарил моему жениху рукоятью катаны в живот, зеленомордатик сложился по полам, едва не взвыв от боли, и его оттеснили. Так что теперь стояли все ну и я отдельно в окружении снежно– латников. Спрашивается, какого я вообще сюда заявилась?!

   В довершении всего под благоговейное молчание присутствующих, отнесшихся к моему взятию под конвой как к досадной помехе зрелищу, жрец возвестил:

   – Ледяные ветра избрали сэльдину!

   Твою мать!

   И вот после этого все присутствующие воины, включая Харниса и моих конвоиров, рухнули на одно колено, чем меня очень порадовали, хотя радоваться тут нечему, но зато теперь я увидела собственно сияющую радостью Юалию, которая сидела ну так гордо, что дальше некуда. И выражение абсолютной и полной победы сверкало на ее лице, а еще краем глаза заприметила я Докерса, осторожно отходящего от нас подальше, то есть коварный карлик снова нас предал. Достал уже! Охард, кстати, полз в обратном направлении, то есть ко мне, но видно было, что разогнуться ему не просто. Блин, вот гады же.

   И в общем в такой нерадостной обстановке, откровенно посрамив предсказание шефа, хотя какая с него предсказательница, коронация Юалии двигалась к кульминации. Жрец, держа корону на вытянутых руках, шагнул к лучащейся самодовольством практически коронованной развратнице, окинул всех присутствующих взглядом, понятия не имея с чего бы, и водрузил корону на голову новой селедке!

   Точнее попытался водрузить.

   В смысле я не знаю как тут у них положено, говорю же коронация организована хуже некуда, у шефа все будет иначе, если я доживу, но вот эта водруженная на роскошную юалевскую прическу изумительная коронка почему– то взяла и взмыла вверх, едва жрец ее отпустил.

   Все ахнули.

   Нет, правда, ахнули всем тронным залом.

   Юалия застыла, Харнис, который до того момента стоял преклонив колено, благоговейно опустив голову и прижав ладонь к груди, прорычал что– то ругательное и вскочил. Хотя мне вот интересно как он вообще увидел, что коронка взлетела, у него, что глаза на макушке?

   А жрец, явно чем– то до крайности изумленный, взялся за коронку и снова водрузил ее на Юалию. Сэльдина не дышала. Харнис подался вперед, ныне до крайности напоминая гончую, взявшую след, народ вокруг меня словно и вовсе не дышал.

   А коронка взяла и взлетела вверх, стоило жрецу от нее руки убрать.

   Все снова ахнули.

   Харнис, окончательно свихнувшись явно, подлетел к конструкции коронка– жрец– Юалия, схватил коронку и потянул ее вниз на Юалию. Коронка послушно потянулась, наделась, но стоило Харнису убрать руки...

   – Закрепите ее чем– нибудь! – заорал вдруг Харнис. – Шпильки, заколки, что там у вас есть?

   И черт меня дернул за язык, язвительно заметить:

   – У них ничего нет, они жрец и слегка лысый, соответственно да, ничего из вышеперечисленного у них нет.

   Харнис развернулся и посмотрел на меня так, словно я вообще во всем виновата и он меня убьет сам, лично. Он кстати это подтвердил, прилюдно заверив:

   – Я твои внутренности намотаю на твой поганый язык, подстилка Эйна.

   – Почетный секретарь, – занудно поправила я.

   И смолкла. Ну потому что, кажется, намотает, раз мой хранитель теперь им не помеха, и вообще грустно, да. И обидно, что Юалия стала сэльдиной, которая теперь навечно. Это им теперь вместе с шефом править, так получается? Она же опять будет козни строить и перед всеми его недалеким солдафоном выставлять, и его благородством пользоваться и...

   И тут жрец коронку на нее надел, и подержал. Коронка такая красивая была, хрупкая, нежная, изящная, переливающаяся радужным сиянием, как бриллиант на солнце... А над ней кружили серебристые снежинки, которые все еще продолжали свой танец, то сбиваясь в один снежный смерч, то делясь на двенадцать маленьких блестящих вихрей.

   Из– за кулис появились несколько служанок со шпильками и торопливо начали крепить корону к высокой прическе сэльдины. Делали они это сноровисто очень, а жрец крепко коронку держал, Юалия сжалась, и сидела едва дыша, а Харнис в нетерпении ждал.

   И вдруг все лениво до того кружившие снежинки как ринутся к Юалии!

   Сэльдина завизжала, там где снежинки коснулись ее на коже проступили капельки крови, а коронка взлетела, безжалостно дергая волосы, расшвыривая шпильки! Жрец дернулся было водрузить корону обратно, но злющие снежинки атаковали его, и вот теперь кровь брызнула мелкими алыми капельками даже на трон и Юалию.

   А затем снежинки, как изумительно прекрасный блестящий рой поднялись над троном, закачались будто змея перед броском и...

   И ринулись на меня!

   Я не то чтобы завизжала, я заорала и бросилась прочь!

   Мне как– то вовсе не хотелось, чтобы и моя кровь тут вокруг на всех летела, и страшно было до ужаса, и... И эти ледяные остолопы не дали сдвинуться даже на шаг, точнее они все еще стояли в коленнопреклоненной позе, а тут орущая я на них налетела, и они гады даже не шевельнулись, а вот меня отбросило назад силой удара и...

   И на удивление не свалилась.

   Что– то мягко и бережно меня поддержало, а затем и поставило на ноги. И исчезло. По крайней мере поддержки я больше не ощущала. Медленно приоткрыв глаза, сначала один, потом второй, огляделась – рядом никого, но подозрительно сверкает моя белая шубка. Присмотрелась к меху – он действительно засверкал, причем очень сильно, словно на нем мириады блесток. Посмотрела на постамент и трон – почему– то все присутствующие там, то есть жрец, три служанки, Юалия и Харнис смотрели на меня так, ну так... Да как гончие, когда цель видят. Они все даже вперед подались, а Юалия привстала с трона. К слову коронки нигде видно не было...

   – Виэль, посмотри наверх, – вдруг как– то сдавленно произнес Охард.

   Я послушно подняла голову и посмотрела – наверху были все те же сверкающие сосульки.

   – На голову свою посмотри! – вдруг рявкнул всегда очень вежливый мой жених.

   – И как ты себе это представляешь? Я что, улитка что ли? – поинтересовалась я.

   А он вдруг как заорет:

   – Виэль, она тает!

   И почему– то от меня все латные снежики разом отпрянули.

   Мне даже страшно стало. Страшнее, чем когда снежинки на меня ринулись... хотя нет, не страшнее. Хотя должна признаться неизвестность пугала.

   – Кто тттает? – дрожа, спросила я.

   И тут лорд Тай, который стоял неподалеку, взял и протянул мне карманное зеркальце для переговоров. Сейчас зеркальце никого не показывало, оно отражало. Меня отражало. И отражало сверкающую на моих темных волосах ту самую невероятно красивую словно узор изморози коронку... И да, коронка таяла, но вот мои темные волосы, на которых к слову смотрелось это ювелирное произведение искусства просто изумительно, они сверкать начинали, словно я зашла в дом с мороза, снежинки набившиеся в локоны потаили и теперь переливались капельками воды... И вдруг все эти сверкающие капельки потянулись в коронку и та засияла ярче, запереливалась интенсивнее, и вообще она была прекрасна!

   – Да славится холод новой сэльдины... – как– то расстроено возвестил жрец.

   И поднявшиеся было мой конвой повторно рухнул в коленопреклоненную позу. Лорда Тай тоже взял и опустился на одно колено, и все присутствующие мужчины. И да – все, вот вообще смотрели на меня, а я... я смотрела на снежинки, которые на моей шубке сверкали словно призрачная накидка, и в голове билась заполошная мысль "Шеф меня убьет".

   Потом пришла другая мысль "Коронка мне очень идет". И если честно эта мысль была правильная конечно, но первая куда вернее. Представила себе как взбесится мой правильный до корней волос начальник, когда узнает что я фактически уворовала у Юалии не только катану, но и корону...

   И тут взгляд зацепился за Докерса, который бочком, бочком и возвращался в наш оппозиционный строй. Заметив, что я смотрю на этого подлого гада, он остановился, развел руками и выдал:

   – Каждый может ошибаться.

   После чего таки да – влез в ряды оппозиции.

   – Ты вообще– то не ошибался, ты нас бросил! – заметила я.

   – Я ходил в разведку в стан врага, – не согласился Докерс. А потом вовсе взял и пристыдил меня: – Ты бы имела совесть и не орала как вчера на рынке, когда клетки рабынь рушила, ты ж теперь все же сэльдина, держи лицо и всякое такое.

   И вот тут до меня дошло то, что уже осознали все потрясенные до глубины души снежные.

   То есть то, что коронка избрала меня.

   То есть я вдруг осознала, что это не просто ювелирное украшение, это... это...

   – Ох ты ж апостроф с параграфом... – прошептала потрясенная я.

   И даже голова закружилась...

   В следующее мгновение Харнис, до того момента стоящий столбом, вдруг спрыгнул с постамента возле трона, в десяток стремительных шагов пересек пространство, подлетел к отшатнувшейся в ужасе мне, и вместо того, чтобы приняться там душить или рвать голыми руками, придержал за локоток, после и вовсе приобнял за талию, и низким волнующим голосом вопросил:

   – Виэль, как ты себя чувствуешь?

   – Да замечательно я себя чувствую, – делая попытку вырваться, пробормотала в ответ. – А что такое?

   – Ты побледнела, – заглядывая мне в глаза и демонстрируя нехилую заботу, произнес Харнис, – так, словно сейчас потеряешь сознание.

   Изумленно похлопала ресницами.

   – Не бойся, я рядом, я всегда тебя поддержу и не дам упасть, – с самым искренним видом заверил он меня.

   Подумалось, что я предпочту падать через каждый шаг, лишь бы Харниса рядом не было.

   – Да нет, все хорошо, – я снова попыталась вырваться, – мне наверное пора бы уже...

   – О, да, – Харнис склонился надо мной так, словно собирался поцеловать, – тебе пора занять трон.

   Осознав, что отшатнуться шансов нет, я резко присела, таким нехитрым способом уходя от нежелательных объятий, вывернулась из– под руки попытавшегося схватить меня Харниса, и хотела было сбежать, но на пути был все тот же снежный конвой. Чувствуя, как трясет от эмоций, я махнула рукой и потребовала:

    – Пропустить немедленно!

   Прозвучало как приказ, наверное потому в указанном направлении все мгновенно расступились, а некоторые закованные в латы и коленопреклоненные воины не успевали вскочить и отойти, поэтому перекувырнувшись через голову откатились с моего пути. Я же, подхватив платье и шубку, рванула прочь, проклиная и свое любопытство и дикое желание посетить коронацию Юалии. Вот делать мне было больше нечего, кроме как заявиться сюда и поглазеть на представление!

   Добежав до зала с лужами остановилась, и едва не была сбита с ног помчавшимся за мной следом Харнисом. Но этот мускулистый снежок быстро сориентировался, подхватил меня и мы заскользили по льду – этот стоя, и я подхваченная им на руки. Остановились в метре от ближайшей лужи и вот там Харнис, прижав меня к себе, жарко зашептал:

   – Не ужели ты не видишь, не понимаешь, не осознаешь, что все это время мне нужна была лишь ты?

   Чего?!

   – С самого первого взгляда, едва я вдохнул аромат твоих волос, – при этих словах Харнис шумно занюхал свой идиотизм моими волосами, – и там, тогда, я похитил тебя с единственной целью – признаться в своих чувствах. Ты все для меня, Виэль!

   Ситуация напрягала меня как съехавшим с катушек мускуликом снежным, так и лужей, над которой держал меня собственно Харнис. И я, возможно, даже попыталась бы начать вырываться и отпихивать от себя сплошного неадеквата, но был реальный шанс упасть, а куда меня вынесет данная конкретная ртутная гладь совершенно неизвестно.

   – Посмотри мне в глаза, моя девочка, в них ты увидишь все, все, что я не в силах выговорить! – продолжал истерию Харнис.

   Нет, ну я уже давно поняла, что ему нужен трон, но чтобы настолько...

   – Виэль, запах, Виэль, он сейчас очаровывает тебя с помощью своего запаха! – раздался крик Охарда.

   Я выглянула из– за плеча Харниса, и обнаружила что все присутствующие в тронном зале во время несостоявшейся коронации Юалии, присутствуют сейчас здесь,разве что держатся на отддаленном расстоянии. А что касается Охарда, так и его, и Докерса и остальных слуг сейчас волокли явно подальше от моих глаз приспешники Харниса. Но даже в такой патовой ситуации я не могла не заметить:

   – Если бы, Охард, если бы, пока что этот чрезвычайно неприятный тип вовсю занюхивает мной!

   "Тип" застыл, глянул на меня вовсе не томным взором, а на галерке явственно послышалось подхихикивание, но Харниса это не выбило из роли героя– любовника.

   – В моем замке тебя ждет невероятный торт, – прошептал он мне, стремительно сменив рычаг давления на чужого почетного секретаря. – И взбитые сливки, и мороженное, и множество самых разнообразных шоколадных конфет...

   Да, звучало чертовски заманчиво. Я даже задумалась на миг, решив, что не плохо было бы сгонять, поесть, и потом сразу к шефу... И тут замечаю, как стоящий у кромки отдаленной ртутной лужицы Докерс делает мне знаки. Сами знаки я не разобрала, но догадалась, что раз теперь этот переменчивый как морской ветер глава подгорного народца на моей стороне, а ртутные пути под его контролем, то даже эта лужа вынесет меня куда нужно. И потому с легкой совестью согласилась на предложение Харниса, кокетливо поинтересовавшись:

   – А тортик вкусный?

   – Очень, – волнительным шепотом ответил этот... тип.

   – Ладно, давай тортик, – кивнула я.

   Харнис галантно поставил меня на ноги, развернул к луже, и подтолкнув в спину, опять же прошептал:

   – Одно мгновение и я догоню тебя.

   После чего его руки, лаская под видом оглаживания, прошлись по моей спине от плеч до талии и сам бессовестный гад подтолкнул меня к луже.

   Я в эту самую лужу смело вступила, привычно перевернулась с ног на голову и выступила уже в замке лорда Эйна. Постояла, пытаясь прийти в себя... торопливо сняла с головы корону и спрятала под шубу, потому как... потому как, во– первых, я еще в себя не пришла, во– вторых, шефу не знаю, как сказать, в– третьих...

   Из лужи рядышком вышли Докерс и Охард. ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович почесал бороденку, покряхтел и сообщил:

   – Сильно он путь настроил на свой замок, с трудом то и переборол настройки– то.

   Я чуть не упала! То есть я этому доверилась, а он "с трудом то и переборол"!

   – Ну ты... ну ты... – только и сказала я.

   – Но переборол же, – заулыбался довольный собой Докерс.

   Охард молчал, молча глядя на меня. Мне тоже особо сказать было нечего, кроме разве что:

   – Шефу ни слова!

   Оба молча кивнули. Охард продолжал странно на меня смотреть, потом таки спросил:

   – Корона где?

   Открыла полу шубы, продемонстрировала, хотела было спросить, где можно спрятать, потом вспомнила, что знаю одно идеальное место.

   И тут Охард сказал:

   – Харнис не отстанет.

   – Его трудности, – решила я.– Нам главное семь дней продержаться.

   – А что будет потом? – поинтересовался Докерс.

   "Сэльд объявится" – подумала я, но говорить не стала.

   – Охард, слугам прикажи держать рот на замке, – и с этими словами покинула зал с лужами.

   Спрятать корону решено было в месте, где ее точно никто не заметит – в гардеробной Эйна. Там мои платья затащили же, а Эйн в них точно ковыряться не будет, так что место идеальное.

   Поднялась на второй этаж, постояла, вслушиваясь в доносящиеся с третьего этажа крики "Выпустите! Мне срочно нужно очаровывать лорда Эйна! Где справедливость?!" Справедливость – мое второе имя, так что я быстренько поднялась на третий этаж, полюбовалась на толстую решетку, закрывающую выход собственно из коридора борделя, на вытянутые и несчастные лица снежных в сером, то есть стражников, даже на обнаженные прелести, напирающие на решетку глянула, после чего удовлетворенно хмыкнув, развернулась и потопала ныкать коронку.

   Но вот чего я не ожидала, так это того, что в собственной спальне обретается шеф.

   То есть я влетаю, собираясь снимать шубу одной рукой, вторая собственно под шубой преступным образом коронку придерживает, а тут на кровати возлежит мое начальство, рубашка полурастегнута, одна рука закинута за голову, во второй книжка "Уроки ораторского мастерства" и собственно образовывается мой шеф, а тут я. И у меня сердце неожиданно так быстро забилось, и ноги стали ватные, и... Нет, надо что– то делать с этими чарами снежных, это же кошмар какой– то.

   – Уже вернулась?– перелистывая страничку и бросив на меня взгляд поверх книги, вопросил лорд Эйн.

   – Дддда... – почему– то взгляд намертво приковался к участку его груди, виднеющемуся в разрезе растегнутой рубашки.

   – И как все прошло? – поинтересовался шеф.

   – Феерично, – наваждение меня покинуло, стоило только вспомнить, чем собственно коронация завершилась

   – Не удивительно, – снежный лорд вернулся к чтению, – льды избирают лишь достойных, а супружеская неверность к достоинствам не относится.

   Ой таки да, таки никак. Я постояла, корона жгла руку под шубой, любопытство жгло мне душу. Да просто вот безумно интересно:

   – Шеф, а если бы льды избрали Юалию сэльдиной, вы бы женились на ней и жили долго и счастливо?

   – С чего бы я должен был бы на ней жениться? – на меня вновь взглянули поверх книги. – Виэль, как мой почетный секретарь ты слишком мало внимания уделила изучению политического строя Зандарата. В нашей истории уже существовал прецедент дуализма в правлении, когда сэльд и сэльдина не являлись супругами.

   Да– да– да, у кого– то повышенная вредность, но мы об этом и так знали, и да вопросы еще остались:

   – Но это скорее исключение, чем правило? – поинтересовалась я.

   Кивнув, шев вернулся к чтению. Я все так же переминалась нервно у двери, хотя если честно под шубкой становилось жаркова– то. И тут я еще кое– что вспомнила, точнее тот момент, когда воды избрали сэльдину и Охард предался панике. И я просто не могла не спросить:

   – Шеф, а если бы воды избрали сэльдиной Юалию, то я осталась бы без защиты, так как мой хранитель был бы бессилен?

   Даже не отрываясь от книги, Эйн пояснил:

   – Хранитель да, но в этом случае он сообщил бы мне о случившемся, соответственно я был бы рядом с тобой в течение секунды.

   Ну и шеф у меня! Выходит я вообще зря испугалась. Приятно так стало.

   И уже улыбаясь, я весело потопала в гардеробную прятать корону и вообще возвращаться к нормальной жизни, и даже да – готовить коронацию шефа, потому как торжество у Юалии было неорганизованным, импровизированным и вообще не соответствовало статусу заявленного мероприятия, вот.

   В гардеробной я первым делом спрятала коронку в коробку из– под платья и собственно в ворох платьев, потом сняла шубку, и вышла обратно к начальству довольная и деловая. А Эйн, при виде меня, неожиданно закрыл и отложил книгу, после чего, не сводя с меня пристального взгляда, принялся загадочно улыбаться...

   Что– то заподозрил?!

   Я напряглась.

   – Иди ко мне, – неожиданно произнес шеф низким, определенно совращающим честных секретарей голосом.

   Чуть не рухнула. Нет, не пошла, конечно, но искренне поразилась тому, что мне очень захотелось.

   – Просто сядь рядом, – тоном, подразумевающим, что просто явно не будет, произнес шеф.

   У него сейчас были небесно голубые глаза. Изумительно красивые, делающие его далекое от канонов красоты лицо невероятно притягательным, и эта полурастегнутая рубашка...

   Нет, Виэль Мастерс, ты не будешь смотреть на своего начальника как на мужчину. Ты профессионал. Ты профи высочайшего класса. И да:

   – Шеф, не подходящая обстановка для разговора, вам не кажется? – строго спросила я.

   Глаза у лорда Эйна внезапно потускнели.

   – У нас с вами дел по горло, – продолжила я. – Я так понимаю, всего семь дней до того, как общественности Зандарата станет известно о вашем статусе и положении? Нам следует грамотно использовать эту передышку. Следует уже сейчас отметить кого вы назначите на ключевые руководящие посты, какой из кланов станет опорой правящего режима, определиться с супругой и...

   – Достаточно, – резко оборвал меня шеф.

   Помолчал, нервно кусая губы, после сообщил:

   – Я не собираюсь жениться. Ни сейчас, ни в будущем.

   – Это еще почему? – удивилась я.

   Глянув на меня, лорд Эйн пояснил:

   – Я был волен вы выборе супруги до того, как меня избрали льды, теперь подобного выбора у меня нет, и я вправе жениться лишь на снежной леди.

   – Так в чем проблема? – удивилась я.

   Шеф как– то странно усмехнулся. Затем выговорил:

   – Ни одна из снежных леди, включая мою собственную мать, не поддержала меня.

   Он хотел еще что– то сказать, но тут в дверь осторожно постучали. Я прошла через спальню, распахнула створку. В коридоре обнаружился Охард, который объявил:

   – Главы драконьих кланов желают видеть лорда Эйна.

   Мой шеф, изрядно скривившись, мрачно спросил:

   – И кто проболтался драконам, что я жив?

   – Понятия не имею, – выскакивая к Охарду, ответила я.

   Охард, превосходно слышавший наш разговор с Кассиль, был вынужден сделать невозмутимое лицо, и поинтересовался:

   – Что мне передать великим крылатым, не до конца уверенным, что вы живы?

   – Я встречусь с ними через семь дней, – ответил лорд Эйн, – я ранен и мне требуется время.

   – Будет передано, – Охард поклонился и закрыл дверь.

   Я стояла вопросительно глядя на него, он еще более вопросительно на меня. Из– за двери раздалось "Виэль!", и мы оба, не сговариваясь, развернулись и сбежали.

***

   В моем кабинете царила сосредоточенная деятельность – я, обложившись книгами, свитками, легендами и протоколами писала сценарий к коронации лорда Эйна, Докерс, витиевато расписывал драконам состояние израненного и неспособного предстать сейчас перед ними, но несомненно будущего жить моего шефа, Охард читал послания Харниса. Послания вообще– то адресовывались мне, но я их читать не желала, как впрочем и смотреть на подаренные цветы, а так же поедать сладости, посему вкусняшки все относились наверх нашим оголодавшим прелестям, цветы уже нестройной кучей валялись в углу, а послания вдохновенно читал мой жених.

   Писал Харнис много и часто, откровенно говоря каждые пятнадцать минут нам притаскивали букеты и записки. Я так поняла, из путанных и невнятных объяснений Охарда, что отправителю здесь становилось ясно, было ли прочтено его сообщение. Еще Харнис постоянно звонил по зеркальной связи, но мое личное зеркало лежало на столе перед Охардом, соответственно все звонки я игнорировала.

   Правда вот мне было совершенно не ясно:

   – Слушай, зачем ты все это читаешь? – спросила у зеленомордика.

   – Для самообразования, – восторженно ответил Охард. – Ты себе даже не представляешь, какой высокий слог. Какие эпитеты! Какие словесные обороты! Это шедевр любовной литературы, я просто обязан перенять опыт. Да если я так буду писать, к моим ногам падет любая.

   И вот мне бы тогда обратить внимание на эти слова, так нет же – я себе продолжила тихо писать сценарий. А Докерс продолжал рассылать ответы драконам, а прислуга готовила ужин, а шеф в данный момент пошел фехтовать со своей новой катаной, забив на очередной урок по экономике, и мне пришлось выслушать жалобу прибежавшего преподавателя, а наверху возмущенные прелести наконец успокоились...

   И вот тут грянул гром!

   Сначала Охард вскочил, тяжело дыша и прижав руку к сердцу.

   Мы с Докерсом заинтересованно на него уставились, ожидая озвучивание какого– нибудь перла из любовной переписки. И Охард наши ожидания не просто выполнил, а перевыполнил, патетично заявив:

   – Я так больше не могу!

   – Ну и не читай, в чем проблема, – миролюбиво произнесла я.

   Тут полубезумный взгляд жениха остановился на мне, Охард как– то весь позеленел сильнее обычного, после вскинул подбородок и потряс нас куда как более патетичным заявлением:

   – Я больше не могу позволять такому мужчине так страдать!

   Это уже было совсем интересно, я даже отложила лист протокола проведения коронации сэльда Уктаруса, правившего в Зандарате семьсот лет назад, и погрызывая кончик пера, молча ждала продолжения. Докерс молчать не стал, проворчал недовольно:

   – Тоже мне мужик, рогач бесхребетный.

   – Он ее любил! – заорал невменяемый Охард. – Любил настолько, что закрывал глаза на ее подлость и предательства! Не каждый способен так любить. Он невероятен. Он чист как слеза. Он истинный герой!

   Тут уж я молчать не стала, и тихо заметила:

   – Он ударил шефа в спину, когда тот не мог ответить. Он Эйна оболгал и выставил его тупым солдафоном, прекрасно зная что благородство и забота о целостности Зандарата не позволят шефу ответить.

   – Это было ради любви! – снова заорал Охард.

   Ничего себе сила слова... Что ж там Харнис такого понаписал?

   А дальше стало веселее!

   – Я иду к нему! – Охард отпрянул от стола так, что стул с грохотом свалился. – Я должен быть рядом, такая любовь. Он не может без меня! Он достоин счастья. Он достоин искренних чувств и нежной любви, он несчастный. Он меня так любит!

   У меня писчее перо выпало из рук, Докерс пробормотал "Приплыли".

   А Охард, Охард ринулся к двери с криком:

   – Любимый, я иду!

   И он бы, несомненно, пошел, но тут до меня дошел идиотизм ситуации, и я заметила:

   – Охард, я даже не буду говорить, что вы из разных биологических видов, я тебе просто напомню, что ты мужчина.

   Но это вовсе не переубедило моего жениха, который воскликнул:

   – Я мужчина, который умеет любить! Я сумею сделать его счастливым! Я...

   И тут собственно я лично вспомнила и еще кое– что, что не преминула озвучить:

   – И еще ты мой жених, и побег от меня к другому мужчине, это уже предательство.

   Охард застыл в дверях с поднятой для следующего шага ногой. Развернулся, ногу опустил, посмотрел на меня больным взглядом, и взмолился:

   – Виэль, отпусти меня.

   И вид у него при этом был самый что ни на есть разнесчастный.

   – Я бы эти письма все взял и спалил, – пробурчал Докерс.

   – Вот и займись, – порекомендовала я.

   Сама поднялась, подошла к невменяемому Охарду, и повторно напомнила:

   – Ты мужчина, и он мужчина, тебя ничего не смущает?

   – Для любви нет преград! – было мне ответом.

   Ну нет, так нет.

   – Пошли, – потребовала я, обходя жениха и выходя в коридор.

   – Куда? – не понял он.

   – Будем разрывать помолвку, – сдерживая ухмылку, сообщила я.

   И повела его на третий этаж, слушая уже поднадоевшее:

   – Он лучший мужчина в мире! Он так любит меня! Он такой благородный! И честный! Он прекрасен! Он бог! Он...

   Ну и все в таком духе. Орал Охард будь здоров, все на повышенных тонах, каждая фраза истошное восклицание, в итоге когда подошли к железной решетке, открывающей путь в мир сплошных прелестей, у обоих снежиков в сером лица вытянулись окончательно.

   – Открывайте, – скомандовала я, подойдя к решетке.

   Они на меня странно посмотрели, но открыли. Девы, услышавшие как открывается решетка, повысыпали из комнат.

   Охард продолжал вещать о своей великой любви к Харнису, девы завопив кинулись к открытой решетке, я посмотрела на стражей и скомандовала:

   – Запихивайте.

   И не подозревавший о подставе Охард был зашвырнут в обитель прелестей, после чего стражи сноровисто заперли дверь.

   – Виэль! – возопил, подскакивая, влюбленный Охард.

   – Мужик! – заорали прелести.

   – Вот и я о том же, ты же мужик, Охард, – укоризненно напомнила жениху. И скромненько отошла в сторонку.

   Там, за решеткой, сначала послышался истошный вопль зеленомордого:

   – Нет. Нет!

   А через минуту уже было:

   – Оу...

   – Ооо...

   Ну и закончилось все полным блаженства:

   – Да... Да– да, еще... О да!

   Стражники переглянулись и ближайший ко мне произнес:

   – Совсем другое дело, а то слушать противно было про его большую любовь к другому мужику.

   – Я так думаю, это было действие приворота, – поделилась своими мыслями со снежными.

   – Да, похоже на то, – согласились они. – Этого вытаскивать?

   – Ага.

   Через минуту помятый, в слегка порванной местами одежде и весь покрытый засосами Охард, покачиваясь стоял перед мной, очень укоризненно на меня глядя.

   – Что опять не так? – возмутилась я.

   – Да мы только начали переходить к самому интересному, а ты?! Не могла подождать еще хотя бы минут пять?

   Нормально так.

   – Знаешь ли, судя по твоим стонам и восклицаниям, у вас там все уже было, – язвительно заметила я.

   – Да ничего не было, мне просто грудь дали потрогать! – Охард насупился, затем глубокомысленно заметил: – Женская грудь лучшее лекарство для мужчины.

   – Ага, – разом подтвердили оба стражника, и мечтательно так заулыбались.

   Нет, никогда мне их не понять.

   В итоге мы с Охардом вернулись в кабинет, где застали сжигающего в камине письма Докерса, и стоящего с задумчивым видом над кучей цветов шефа. При нашем появлении, лорд Эйн обернулся, глянул на меня, на Охарда, нахмурился. Охард почему– то икнул словно с перепугу.

   – Проверяли чудодейственность воздействия обнаженной женской груди на мужчин, – сообщила я.

   Шеф нахмурился сильнее.

   Охард, совершенно побелев, от чего его кожа приобрела бело– зеленоватый оттенок, привалился к стене и начал сползать по ней.

   – Последствия? – догадалась я.

   Он, сжавшись, в ужасе смотрел на моего снежного лорда, и на меня даже не среагировал.

   – Пришлось для промывки мозгов засунуть его на третий этаж к прелестям, – пояснила я шефу окончательно. – Знаете – подействовало, он опять вменяемым стал.

   – То есть это не твоя грудь в испытаниях участвовала? – уточнил Эйн.

   – Нет, – я вдруг поняла, что кажется даром Охарда наверх таскала. С другой стороны лично у меня совершенно не возникало желания позволять жениху трогать грудь почетного личного секретаря.

   – Ясно, – шеф сегодня был краток. – А цветы откуда?

   – А, Харнис лютует, решил склонить меня к вечной и чистой любви, – отмахнулась я, и пошла дальше писать сценарий к коронации.

   А шеф развернулся и направился к двери.

   – А вы куда? – заволновалась я. – Вы и так урок по экономике пропустили, а впереди еще и этика!

   – Да так, пройдусь, – отмахнулось от меня начальство, и покинуло свой и мой кабинет.

   Он же у нас был общим. Кошмар, да, надо поговорить о выделении мне личного пространства.

   Едва шеф ушел, Охард отлип от стены, но стоял как– то покачиваясь и с явным осуждением глядя на меня. В итоге с трудом выговорил:

   – Ну ты... ну ты...

   – Вся жизнь перед глазами пронеслась, да? – сочувственно поинтересовался Докерс.

   – Не то слово! – выдохнул Охард.

   – Вы вообще о чем? – не поняла я.

   А эти взяли и ничего мне не ответили. Ну да не до них было – дверь распахнулась и жаловаться на жизнь, точнее на неявившегося шефа, примчался учитель по этике. Пришлось сначала выслушать, а потом привлечь специалиста к написанию сценария грядущей коронации, ну не разбрасываться же ценными кадрами, а тут все– таки учитель этики.

   Шеф вернулся где– то через час. Очень спокойный, чуть заметно улыбающийся, прошел, сел на свое место во главе стола, потянувшись, взял первую попавшуюся стопку бумаг, начал небрежно читать.

   – Как прогулялись? – поинтересовалась я, расписывая сорок шестую минуту церемонии.

   – Замечательно, – шеф пребывал явно в приподнятом настроении. – Ты знаешь, Харниса встретил.

   Ой!

   Я напряглась, и Охард, и Докерс, и даже ничего не подозревающий преподаватель по этике тоже явно почувствовал, что жаренным запахло.

   – И?.. – вопросительно протянула я.

   – Дерганный он какой– то, – невозмутимо сообщил шеф. – Ты не поверишь, как увидел меня, начал стремительно выбивать себе зубы.

   – О– о– о... – вырвалось из моего приоткрывшегося от удивления рта.

   – Потом случайно сломал себе все пальцы на правой руке, чтобы больше тебе всяких идиотских посланий не строчить, – продолжил лорд Эйн. – И у него вдруг обнаружилась смертельная аллергия на цветы, клялся, что больше никогда не сможет отправить тебе ни одного букета.

   Я сидела с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.

   – Да, – добавил шеф, глядя на меня кристально голубыми, честными глазами, – в довершении всего несколько раз приложился лицом о мой кулак и упал в неестественной позе с лестницы. Знаешь, я думаю тебе лучше с ним больше вообще не общаться, он точно какой– то ненормальный.

   У меня был ступор.

   Зато Охард внезапно подскочил со стула и сделал громкое заявление:

   – Виэль, помнишь я говорил, что мы из разных биологических видов?

   Переведя потрясенный взгляд на жениха, я уточнила:

   – И что, это проблема?

   – Непреодолимая, – как– то с нажимом заверил шеф.

   – Мы расстаемся! – воскликнул Охард. – И чисто для протокола сообщаю – я ее ни разу не целовал, не лапал, обнимал только за плечи и исключительно по– дружески.

   – А это вообще к чему? – не поняла я.

   – Инстинкт самосохранения обязывает, – выдал он.

   Я посмотрела на шефа, шеф с выразительной улыбкой на меня. Преподователь по этике, Докерс и Охард вдруг как– то судорожно засобирались и решили свалить.

   – Э, вы куда? – возмутилась я.

   – Знаешь, у меня инстинкт самосохранения очень развит, – заявил Охард, выскакивая за двери.

   – И у меня, – добавил Докерс, семеня за ним.

   – А мне просто уже пора, – заверил профессор.

   И аккуратно прикрыл за собой дверь.

   Мы с шефом остались наедине в нашем кабинете.

   – Чем занимаешься? – полюбопытствало мое начальство.

   – Пишу сценарий для вашей коронации, – перебирая записи, оставленные спецом по этике, ответила я.

   Профессор много чего полезного и важного понаписал. К примеру, указал на особенности обращения к представителям духовенства и светской власти, но меня сейчас больше другое волновало – Эйн узнал, или не узнал?

   – Эм... – смущенно начала я.– Шеф, а Харнис вам ничего не рассказывал?

   – Да нет, он был занят всем вышеописанным.

   Начальник рывком поднялся, подошел к окну, посмотрел свысока на снежную пустошь, обернулся ко мне, вздохнул и спросил:

   – Ты не будешь возражать, если всех девиц сверху, мы вернем в твое королевство? – и тут же пояснил причину своего предложения: – Раздражают.

   Это да, раздражали они жутко, и опять же не весело, когда четыреста особей топают над головой, но:

   – Девушкам требуется период реабилитации, шеф.

   – Мне тоже, – сделал серьезное заявление начальник.

   В принципе, наверное да, все же практически смерть перенес, переродился в сэльда, опять же последние семь дней спокойствия перед коронацией... Кошмар, у меня всего семь дней до коронации! А еще столько дел, столько дел!

   И я вернулась к торопливому написанию сценария. Сценарий, это ведь только первый шаг, еще нужно искать декоратора, и да – обязательно жреца! Нормального, а не ту страхолюдину, что провалила коронацию Юалии.

   – Шеф, – я вскинула голову, натолкнулась на внимательно-задумчивый взгляд, кажется все это время разглядывающего меня лорда Эйна, смутилась, покраснела, но дело превыше всего и потому продолжила, – шеф, нам нужен вменяемый жрец.

   – Зачем? – лениво растягивая слова, вопросило мое начальство.

   – Для обряда! – воскликнула я. – Нам нужно, чтобы обряд коронации прошел на высшем уровне.

   Почему– то начальство заметно скривилось, затем шеф грустно спросил:

   – Виэль, ты в принципе способна думать о чем– нибудь кроме работы?

   Я задумалась, вспомнила про Харниса и спросила:

   – К слову, Харниса вы конкретно где встретили? – просто подумалось, вдруг вокруг замка Эйна бродил.

   Шеф нахмурился и прошипел:

   – Так что там с коронацией?

   – Ой, столько дел! – затараторила я. – Так что со жрецом, мне желательно пять-шесть кандидатур на рассмотрение, и важно, чтобы я могла с каждым провести собеседование и отобрать наиболее достойную кандидатуру.

   А шеф возьми и скажи:

   – Хочешь тортик?

   И тут я вспомнила, что уже вечереет, обеда не было, и я с завтрака совсем голодная.

***

За ужином шеф был молчалив и сосредоточен на кромсании ножом куска едва поджаренной рыбы под сливочным соусом. Я задумчиво ковыряла салат и игнорировала тортик, но держала его поблизости. Просто обстановочка была какая– то странная, но очень волнительная. Во– первых, мы с шефом ужинали в гордом одиночестве, никого из привычных сотрапезников не наблюдалось. Во– вторых, почему– то вместо нормального света на столе горело всего две свечки. В– третьих, на белоснежной скатерти почему– то валялись лепестки алых роз, и по– моему кто– то вынес осыпавшийся букет, а убрать после него не удосужился – придется побеседовать с прислугой, это ни куда не годиться. В– четвертых, стол был маленьким, и мы с шефом едва коленями друг друга не задевали, мне вообще пришлось максимально ноги под стул уместить. Нет, определенно навещу сегодня их подземное убежище, я им наглядно продемонстрирую что такое "мало места". И в пятых, на столе присутствовали устрицы. Живые и шевелящиеся, и они попискивали!

   – Они меня бесят! – вдруг сообщил шеф.

   – Устрицы? – догадалась я.

   – Угу, – подтвердило начальство.

   – Я их есть не буду! – предупредила сразу.

   – У меня тоже никакого желания. Пусть выбрасывают.

   Устрицы разом притихли. Я посмотрела на устриц, они не знаю куда, глаз у них не наблюдалось.

   – А кто вообще их додумался на стол поставить? – спросила я.

   – Охард, – грустно сообщил шеф. – Он мне гарантировал сто процентный результат.

   – И как? – заинтересовалась я.

   – Результата вот уже сорок минут как ноль, – печально призналось начальство.

   Мы уже сорок минут трапезничаем? Посмотрела на часы, и поняла что таки да, потеряла кучу времени и толком не поела. Глянула на шефа... появилось четкое осознание, что без тортика никак. Отодвинув салат, притянула торт, сняла с его верхушки вишенку, съела, самым беспардонным образом облизнула пальцы. Лорд Эйн почему-то взял и отодвинул от себя рыбу, кажется, окончательно потеряв всяческий аппетит.

   – Это вы зря, вам нужно есть и восстанавливать силы, – наставительно порекомендовала я.

   Шеф почему-то стиснул зубы. И вдруг, как-то неожиданно сорвался, да так, что в столовой вдруг завыл ледяной ветер, а сам лорд Эйн, перегнувшись через стол, а стол кстати совсем небольшой был, так что – фактически нависнув надо мной, разъяренно прошипел:

   – У вас невероятным образом получается делать вид, что ничего не было, Виэль!

   Он все узнал. Он узнал. Я сжалась, не зная, что сказать, и вообще как преподнести столь изумительную новость, как наличие у меня короны, а шеф... Шеф, внезапно успокоившись, сел обратно, свел пальцы вместе, и задышав так, словно старается успокоиться, осведомился:

   – Что вы помните о вчерашнем вечере, Виэль?

   – Странный вопрос, – проводя пальцем по тортику, ответила я.

   – Я спросил! – начал давить шеф.

   – А я ответила! И не надо вообще на меня давить, когда я злюсь! А я злюсь. Потому что отчетливо помню, шеф, как вы притащились домой истекая кровью. А еще мне известно, что вы запретили драконам трогать Харниса. И вот с чего бы?

   Нахмурился. Посмотрел на меня медленно краснеющими глазами и ответил:

   – Я был убежден, что погибну. В этом случае убивать Харниса было нельзя, он может не лучший вариант правителя для Зандарата, но в случае моей смерти оставался единственным. Убей я его – мою страну накрыло бы волной междоусобных сражений и всеобщей грызней за власть.

   Чисто технически шеф был прав. Но вот если субъективно смотреть, я категорически была против подобного поворота событий.

   – В общем, мне все это надоело! – неожиданно заявил шеф, стремительно поднимаясь. – Иди сюда!

   Я подскочила, но вот исполнять приказ даже не подумала. Подхватила торт, и отступая к двери, сделала важное с моей точки зрения заявление:

   – Зря вы так с Харнисом, вот что ни говорите, а зря.

   – Брось торт, Виэль, – приближаясь ко мне плавным движением, приказал шеф.

   – Шутите? – возмутилась я. – Этой мой первый торт за день, и он мне жизненно необходим в условиях, когда вы ведете себя странным образом.

   – Я веду себя странным образом? – почему– то сильно удивилось мое начальство. – Я прямолинеен как никогда. Я был предельно откровенен с первой нашей встречи! Я... брось торт, я сказал!

   Торт почему– то вдруг стал мне самым близким и родным, и максимально бережно прижав его к себе, решительно ответила:

   – Не брошу. И вообще, что на вас нашло, шеф?

   Он остановился, развел руками, мол "да сколько уже можно", затем сложил эти же руки на груди, выпрямился, расправив плечи и странно глядя на меня, а затем отчеканил:

   – В общем так, Виэль, я военный и буду по военному прямолинеен – я хочу быть с тобой.

   Тут уж я едва торт не обронила, и резонно заметила:

   – Но, шеф, вы и так со мной уже, а я давно с вами. В чем проблема?

   Эйн вдруг зарычал. Вполне себе натурально зарычал, сделал шаг ко мне, я, естественно, отшагнула от него, а то с снежика станется еще мой тортик совершенно случайно раздавить. Но снежный лорд сдержался, постоял пару секунд с закрытыми глазами, открыл их, выдав сходу, что я опять его бешу, и с трудом сдерживая раздражение, спросил:

   – Виэль, припомните пожалуйста, что я вам сказал, при нашей первой встрече?

   Старательная и исполнительная я тут же припомнила и даже озвучила:

   – "В мою карету".

   Эйн, изобразив удовлетворенный кивок, продолжил:

   – А во вторую?

   Вспомнила. Хорошо так вспомнила. После чего подошла к шефу, не примериваясь впаяла ему в лицо тортик, втерла поосновательнее, и отступив от окаменевшего начальства, язвительно сообщила:

   – Помню, да.

   Потом конечно неудобно стало, все же тортика жалко и вообще, вроде бы как мы с шефом тот вопрос уже решили и я вполне удовлетворилась разгромом снежниковского замка и...

   – Родному шефу по морде тортиком? – ожидаемо вспылило начальство.

   – Месть – блюдо которое подается холодным, – осторожно отступая, от испачканного лорда Эйна, громко заявила я.

   – Да? А разгром моего замка в таком случае чем был? – стирая пальцами торт с лица и брезгливо стряхивая ошметки кондитерского изделия с пальцев, вопросил шеф. – Пробой пера?!

   – Скорее катаны, – не погрешила истинной я.

   Но вообще из ситуации надо было как– то выбираться, и вообще зря я ему в лицо торт втерла, нет, хорошим специалистам бесспорно полагается втираться, но желательно в доверие, а не в лицо тортом. А потому я вернулась к столу, взяла салфетку, и вернувшись протянула ее начальству с самым невинным видом.

   Шеф даже не шелохнулся, глядя на меня из– под ресниц измазанных кремом.

   – Да берите же, салфеткой быстрее будет, чем руками, – вполне резонно заметила я.

   Он стоял, все так же зло глядя и не шевелясь.

   – Ну, шеф, – я подошла ближе на шаг, – ну извините, эмоции. Все же мы с вами как– то не очень хорошо начали наши рабочие отношения.

   И тут Эйн отмер и переспросил странным голосом:

   – Рабочие отношения?!

   И тут до меня, наконец, дошло. Вот все и разом. Вся неприглядная истина.

   Отбросив салфетку, я сложила руки на груди и угрожающе поинтересовалась:

   – Лорд Эйн, вас что– то не устраивает?

   Ожидала я в ответ чего угодно, но желательно извинений, можно на коленях и еще можно было бы услышать с сотню– две заверений в вечном уважении и восхищении. А получила взбешенное:

   – Виэль, суть в том, что исключительно рабочие отношения конкретно с вами меня никогда не устраивали, и я не скрывал этого факта.

   Вот значит как, да? То есть пока мы сэльдом не были, нам секретарь очень даже требовался, а теперь мы великий и всемогучий селедка, и мои услуги решили переквалифицировать в горизонтальную плоскость? Нет, так не пойдет.

   Сделав шаг к родному руководству, я, руководствуясь исключительно негодованием, выпалила:

   – Ни– ког– да!

   У лорда Эйна еще больше покраснел взгляд и шеф гневно спросил:

   – Никогда что?

   Я уже собиралась было высказать, что никогда нашим отношениям не перейти в горизонтальную плоскость, и вообще я не опущусь до того, чтобы спать со своим шефом, и заодно про то, что никогда он от меня не отвяжется, и вообще роль почетного секретаря мне очень даже подходит, это определенно моя роль, как вдруг зазвенело зеркало.

   Мое напоясное. Оно очень требовательно зазвенело и завибрировало. Настолько, что я тут же его достала и ответила вызывающему. А еще... ну тортик, точнее его остатки на шефе очень аппетитно смотрелись и пахли просто умопомрачительно, поэтому отвечая на звонок, я не удержалась, мазнула пальцем по щеке снежика, собирая остатки крема, и засунула палец в рот. Было действительно очень вкусно.

   – И как? – спросил вдруг совершенно не злобно шеф.

   – Няма, – ответила я, сильно удивляясь тому, что в другом зеркальце молчали и никто слова не говорил.

   – Дай я попробую, – сказал неожиданно Эйн.

   После чего взял палец, мазнул себя по щеке, и засунув в рот начал старательно облизывать. И все бы ничего, вот тока он держал мою руку, моим пальцем собрал крем и соответственно мой палец сейчас облизывал!

   – Крайне интересным образом вы используете наемную рабочую силу, – не могла не заметить я.

   – Так гораздо вкуснее, – прикрыв глаза от удовольствия, заверил шеф.

   Плотоядно посмотрела на его свободную руку, если конкретно то на палец. Перехватив мой взгляд, шеф приподнял кремированно глазурированную бровь и явно хотел что– то сказать, но тут из зеркало раздалось знакомым голосом истеричной матушки лорда Эйна:

   – Развратники! И он, болтван остолоп недоумок, и ты, ш...

   Я спокойно перевернула зеркало, прерывая связь, после чего засунула его в карман, и все это в процессе тщательного и в тоже время осторожного долизывания с моего пальчика остатка крема, после чего посмотрела на шефа. Вопросительно посмотрела.

   Он на меня.

   Не выдержав моего молчаливого осуждения, мрачно спросил:

   – Что?

   – Вы знаете, – осторожно отбирая у начальства свою длань,– давно хочу пообщаться с вашей матушкой.

   – Зачем? – удивленно спросил он.

   Удивление выглядело крайне комично, если учесть наличие на начальственной морде лица ошметков торта.

   – Обсудить детали коронации, – ядовито улыбнулась я.

   И тут лорд Эйн произнес:

   – Моя мама умерла производя меня на свет. Я стал причиной ее гибели. Леди Эйн мне мачеха, но так как она вторая жена отца я вынужден называть ее в соответствии с этикетом. Сожалею, Виэль, мне и самому хотелось бы познакомить вас с матерью, но как видите это невозможно.

   Я так и застыла, с приоткрытым от удивления ртом. Поразило не сказанное, поразила фраза Эйна " Я стал причиной ее гибели"... Он что, до сих пор винит себя?!

   И тут шеф одним движением с магии применением лишил себя тортовой маски на лице, после чего прошел к столу, сел, посидел так, барабаня пальцами по столу, и грустно произнес:

   – Видимо ради нормального диалога, мне стоит тебя для начала уволить. Что ты там говорила о зарплате?

   Заученно отчиталась:

   – Замок, ежегодный доход, отпускание всех девушек из Зандарата обратно домой...

   В этот момент над нашими голосами раздался истерический визг "Это моя подвязка для чулков!", и мы оба синхронно скривились, но я все же нашла в себе силы бодро продолжить:

   – Отпущение нашего короля на свободу.

   Шеф встал, печально посмотрел на меня и тихо сказал:

   – Иди ко мне.

   И я пошла, как завороженная, пряча смущенный взгляд и порозовевшие щеки. Подошла, близко– близко, Эйн нежно обнял.

   Завыл.

   Не шеф, буран.

   И мы улетели... в спальню.

   Я в первый миг, осознав, где мы находимся, смутилась еще сильнее, но шеф, оставив меня посреди спальни, сходил в гардеробную, вернулся с моей белоснежной шубкой, галантно помог надеть, сам завязал завязки впереди, накинул капюшон на голову, поправил выбившиеся волосы, заправив мне за ушки, улыбнулся, с нежностью которой я в нем даже не подозревала, вновь обнял.

   Завыла.

   Не я, вьюга.

   Закружила, ослепила мелкими холодными острыми, как крохотные иголочки снежинками, и нас понесло куда– то далеко.

   В полете было холодно, но шеф обнял меня одной рукой поверх шубы, второй под нею, и эта его вторая так согревала, а еще возможность уткнуться лицом в его грудь, чтобы спрятаться от жалящих снежинок. Летели долго. Минут пять, не меньше, а потом мягко опустились куда–то.

   Я открыла глаза, отстранилась от начальства, огляделась – "куда– то" оказалось деревенькой у подножия гряды гор. Деревенька казалась сказочной – маленькие круглые белые домики покрытые снегом, яркий уютный свет из окошек, дымок из труб, аромат чего–то вкусного смешанный с запахом мороза, сотни мелких белых собачонок, похожих на белоснежные меховые шарики, с заливистым лаем бросились к нам на встречу.

   Рассмотрев поселение и почти добежавших до нас собачонок, я уже собиралась поинтересоваться у шефа, что это мы тут вообще делаем. Но начальство опередило вопрос, величественно произнеся:

   – Надеюсь, ты сможешь узнать своего короля.

   Я посмотрела на него, на подбегающих животных, и уточнила:

   – Среди собак?

   Удостоив меня мрачным взглядом, шеф пробормотал "Будь оно все проклято" и направился в деревушку, проигнорировав подбежавших и весело запрыгавших вокруг нас собачонок. Естественно я устремилась за руководством, изумленно озираясь по сторонам и рассматривая поселение. Здесь было потрясающе, вот просто потрясающе. Наверное, я бы захотела тут жить, вот.

   На заливистый собачий лай из деревушек начали выглядывать жители, ими оказались люди, причем все розовые, в смысле как я, в смысле моей расы. Эти люди выглядели счастливыми, довольными жизнью, их лица явно были привычны к улыбкам, и они улыбались до тех пор пока... ну пока не замечали шефа. А вот стоило им узреть снежного лорда, как улыбки сменялись жутким испугом, все прятались обратно в домики и следили за нами уже испуганными глазенками, выглядывая из окошек.

   А шеф решительно вывел меня в центр деревушки и грозно спросил:

   – Как там твоего короля звали?

   – Эээ... – если честно я не помнила.

   Точно вот знаю, что его дед носил гордое имя Борунас Метатель Первый, а вот как нынешнего короля... Нет, ну серьезно, ну где король и где мы!

   – Ну?! – еще грознее потребовал ответа шеф.

   Проблема в том, что королевские указы подписывал его первый министр, Эллонкар ТабГода, и подписывал он их просто "Именем короля". А собственно каким именем то...

   – Виэль? – начиная подозревать грядущие неприятности, произнес шеф.

   – У меня память девичья, – тихо призналась я.

   – Насколько девичья? – вопросило начальство.

   Осознавая, что сейчас выкручиваться не время и не место, я бодро отрпортовала:

   – В общем, он такой коротышка, у него нос огромный, глазки мелкие и за щеками толком не видно, живот – во, – продемонстрировала беременность предродового размера, – и такие тоненькие ручонки, что как– то всегда в моем представлении с излишним жирком не вязалось и...

   Лорд Эйн на меня так посмотрел. Ну, так, что на секунду даже нехорошо стало.

   А затем, повысив голос, возвестил:

   – Всем мужчинам построиться.

   Собачки от одного такого тона в рассыпную бросились к домикам и там попрятались. На месте людей я бы тоже не высовывалась, но они почему– то вышли, в смысле одни мужчины вышли, построились в три ряда – низенькие впереди, ну и дальше по росту, так чтоб ывсе были видны. Они и были видны – от чего– то загорелые, в черных брюках и белых меховых безрукавках, подчеркивающих рельефы загорелых мускулистых рук. Все коротко стриженные. Все мускулистые. Все вроде суровые, но какие– то довольные. И среди них не было ни одного толстяка... Ни единого. Даже пухленьких не имелось.

   – Абзац, апостроф и параграф, – растерянно пробормотала я, переводя взгляд с одного рудокопа на другого.

   Рудокопы тоже переводили взгляды с меня на шефа.

   – Ну? – полюбопытствовало мое начальство. – Кто из них твой король? Учти, выкупать всех безумно дорого, но десятка два я потяну.

   Ох... Еще раз осмотрела всех – да не было тут толстяков! Ни одного!

   И я уверенно сообщила шефу:

   – Нашего короля тут нет. Или вас обманули или у вас информация неверная, но точно могу сказать – ни один из них не король.

   Шеф посмотрел на меня раздраженно, я на него уверенно, из– за колодца, который весь обнесенный снежно– кирпичным срубом находился шагах в пяти от нас, раздалось вдруг неожиданное:

   – Король Геллена имеется в виду? Есть. Я его лично у лорда Эйна за семь золотых выкупил.

   Мы посмотрели на колодец, колодец на нас не смотрел и вообще сделал вид, что его тут не присутствует. После шеф подчеркнуто вопросительно посмотрел на меня, я на выстроившуюся толпу. Толпа безмолвствовала.

   Сглотнув, я позвала:

   – Ваше величество?

   В ответ тишина. Нет, серьезно, тишина. То есть никто даже не откликнулся.

   – Вот видите, – обратилась я к колодцу, – его тут нет.

   Колодец никак не отреагировал, но из– за него вышел представитель подгорного народа, подошел к нам, встал, сложив руки на груди, почесал бороду, оглядел строй мужиков, пожевал губами, видимо пересчитывая, и уверенно заявил:

   – Все тут, никого не убыло.

   Я посмотрела на строй, строй безразлично смотрел на меня, а из переднего ряда донеслось меланхоличное:

   – Разойтись– то можно? Я чай не допил, остынет же.

   – Сейчас– сейчас, – засуетился представитель подгорного народа. – Лорд Эйн, что– нибудь еще?

   Мой шеф не ответил, мрачно глядя на меня. Вспомнила его незабвенное: " Мы не убиваем тех, кто способен держать кирку в руках... Если ты своего короля в лицо помнишь, есть шанс отыскать его в соляных шахтах". Получается, если не помню, то шанса нет?!

   – Ввваше величество... – снова позвала я.

   А в ответ тишина, он вчера не вернулся из шахты... Ну в смысле он вернулся, но почему молчит– то? Может не понимает, для чего его вообще ищут и боится обозначить себя.

   В общем я сделала шаг от шефа, и начала решительно и бодро:

   – Уважаемый король Геллена, я ваша верная подданная, и я гарантирую, что мы явились сюда ради вашего освобождения и триумфального возвращения на престол Геллена!

   Звучало, конечно, пафосно, но, по– моему, очень даже воодушевляюще, и я была уверена, что король сейчас отзовется. Была просто убеждена в этом! И уже собиралась склониться в реверансе перед монархом...

   Но из строя рудокопов раздалось шокирующее:

   – Да, счас!

   Складывающая ноги для реверанса я поскользнулась, едва не рухнув не ледяную площадь, благо шеф поддержал железной рукой, и потрясенно переспросила:

   – Что?!

   В ответ тишина.

   – Ппростите, что? – слабеющим голосом переспросила я.

   И тут один из тех, что был позади, то есть самый высокий, гордо заявил:

   – Юная леди, его величество не скрываясь обозначил свою позицию в отношении восстановления прав династии на престол. Если вам она не понятна, обозначу проще – нам и тут хорошо.

   Я потеряла дар речи, одновременно нахлынуло отчаяние и вообще слезы на глаза набежали. Я... я... а он... точнее они... а я...

   И тут шеф произнес:

   – Вон тот король, – и указал на одного рудокопа с первого ряда, который торопливо замотал головой, мол "не я". Но лорд Эйн добил: – "Да счас" – произнес именно он. Все, успокойся, лицо я запомнил.

   И так сразу легко стало, приятно, когда шеф берет все на себя.

   А лорд Эйн, повернувшись к задумчивому представителю подгорного народа, сурово спросил:

   – Сколько?

   – Пятнадцать тысяч? – на восходящих вопросительных нотках произнес представитель подгорного народа.

   От такой наглости даже я дар речи потеряла, шеф же скрипя зубами напомнил:

   – Вы у меня его за семь золотых приобретали.

   – Таки да, – согласился мужик, – но я у вас его приобретал как рудокопа, а вы– то у меня его как короля купить собираетесь. Согласитесь, пятнадцать тысяч за короля целого государства, это очень даже заниженная цена.

   – Согласен, – мрачно произнес шеф, даже не взглянув на меня. – Сколько за весь остальной аппарат управления Геллена?

   Что?! Он сейчас что сказал?

   – Так... так... так... стоп! – возопила я.

   На меня недовольно посмотрели и Эйн и представитель подгорного народа. Последний премерзко осклабился и посоветовал:

   – Вас, девушка, не спрашивают, обалдевайте от щедрости вашего любовника молча и почтительно.

   Зря он так.

   Круто развернувшись, решительно подошла к нему и протянула руку со словами:

   – Виэль Мастерс, почетный личный секретарь лорда Эйна. Заслуженный работник, незаменимый помощник и ценнейший кадр, которого вы только что самым гнусным образом имели несчастье оскорбить. За такие оскорбления обычно платят кровью, уважаемый... Уважаемый кто?

   Основательно сдувшись подгорный представился:

   – Энгус Таматар Бородач Топорович.

   – Очень приятно познакомиться, – кивнула я.

   Ну а после уже продолжила в том же ключе:

   – За такие оскорбления обычно платят кровью, уважаемый Энгус Таматар Бородач Топорович. Вы готовы сразиться на дуэли с лордом Эйном?

   – Это шутка? – с надеждой уточнил подгорный.

   – Нет, я совершенно серьезна, – с самым серьезным выражением лица, сообщила я.

   – Слушайте, – занервничал Энгус Топорович, – о каком оскорблении вообще идет речь?

   – О смертельном, – мое выражение лица стало еще серьезнее.

   Мужик с надеждой глянул на шефа, надеясь, что тот развеет недоразумение, но шеф сурово молчал, только глаза почему– то были красные, а еще взирало начальство исключительно на меня.

   – Девушка! – воскликнул Топорович.

   – Почетный секретарь Виэль Мастерс, – поправила я.

   – Хорошо, пусть будет так! – негодующе согласился подгорный. – Почетный секретарь Виэль Мастерс, а что я по– вашему должен был подумать, заметив как вы оба, нежно обнимаясь, заявились к моим шахтам?

   – Что у нас тесное деловое сотрудничество, – наставительно сообщила я.

   – Так именно "тесное" я и предположил, – заметил Энгус Топорович, и в чем то он был, несомненно, прав.

   Но только в чем– то.

   – Вы меня смертельно оскорбили, – отчеканила я.

   – Чем?! – возопил подгорный. – Предположением интимной связи с самым достойным лордом Зандарата?

   Кое– кто явно пытался вывернуться. Не на ту попал:

   – Умалением моих профессиональных достоинств! В общем так, я оскорблена. Шеф, этот подгорный хочет смерти!

   Повернулась, посмотрела на шефа. Судя по его взгляду он тоже бы от смерти не отказался, причем от моей. О чем он мне и сообщил, прошипев сквозь зубы:

   – С удовольствием, дорогая.

   То есть я все поняла правильно. А вот Энгус не понял, и испуганно завопил:

   – Подождите! Стойте! Не надо! – после задумчиво добавил: – К слову, кажется сегодня с утра было объявление по всеобщей зеркальной связи о безвременной кончине уважаемого лорда...

   На нас с подозрением посмотрели.

   – Можете гордиться собой, вас убьет труп, – съязвила я.

   Энгус Топорович посерел.

   Я же, обернувшись к шефу, вопросила:

   – На какое число данного месяца внести в ваше расписание дуэль со смертником из подгорного клана по имени Энгус Таматар Бородач Топорович?

   Шеф не ответил. Я вообще сомневаюсь, что он ответил бы, но вот Энгус был убежден в своей скорой смерти, а потому правильно оценил обстановку и угрюмо спросил:

   – Сколько?

   Ну вот, совсем другой разговор.

   Развернувшись к владельцу солевых шахт радостно сообщила:

   – Сорок тысяч.

   – Что? – едва не рухнул он.

   – Слишком мало за вашу жизнь? – язвительно поинтересовалась я. – Оцениваете себя дороже?

   Плюнув на снег, Энгус яросно посмотрел на меня, и начал безбожно торговаться:

   – Тысяча!

   Я пожала плечами, мило улыбнулась и сказала:

   – Пятьдесят.

   – Что?! – не поверил подгорный. – Деву... леди Виэль, боюсь вы не знакомы с основами науки о торгах. Так вот вам сейчас полагается, как минимум, сказать "тридцать девять тысяч", а не повышать ставки. Кто вообще так торгуется, скажите на милость?

   – Я, – сделала гордое признание. – Шестьдесят тысяч.

   – Что?!

   – А будете упорствовать дальше, дойдем до семидесяти, – мило улыбаясь и хлопая ресничками, сообщила я.

   Почесав бороду, Энгус задумчиво произнес:

   – Это какая– то неправильная техника торгов.

   – Мы, почетные личные секретари, используем именно ее, – я была крайне горда собой.

   Подгорный, осознав насколько вляпался, осторожно предложил:

   – Король и его советники подойдут?

   – Нет!!! – раздалось из обалдевшего строя.

   – Думаю, я возьму всех, – обрадовала я присутствующих.

   Присутствующие банально утратили дар речи все и сразу, ну кроме шефа, который прошипел раздраженно "Виэль!" И кстати, напомнил мне этим, что есть индивиды, определенно нуждающиеся в трудовом перевоспитании.

   – Не грустите, – поспешила я утешить расстроенного Энгуса Топоровича, – я так думаю, дней через семь, мы вам задарма продадим Харниса и т т его приспешников.

   – Что? – переспросил лорд Эйн.

   – Шеф, не нервничайте, – поспешила я его успокоить. – В конце концов, вы же не хотите иметь оппозицию под боком, а они точно поспешат перехватить наш прогрессивный опыт. Так что трудовое перевоспитание самое то будет, я серьезно.

   – Лорд Харнис... – протянул уже прикидывая размер мышечной массы названного, – все его сторонники... – даже заулыбался.

   Я думаю, я бы тоже заулыбалась, там столь мускулистые экземпляры, что на них только пахать и пахать, в смысле рудокопить и рудокопить.

   – Ладно, забирайте, – не прекращая лыбиться произнес Топорович, и передал лорду Эйну облачко пара.

   Нет, серьезно, выглядело как облачко, подлетело к шефу и растворилось у его плотно сомкнутых губ. А губы у начальства были не просто сомкнуты, они у него побелели от гнева, и взирало начальство на меня очень-очень так мрачненько. Я слегка занервничала, но потом сразу не до этого стало - лорд Эйн повернулся к рудокопам и произнес:

   - Собрать домочадцев и вещи, и к проходу в ртутные пути. Пять минут.

   И все молча, без возражений бегом помчались к своим уютным домикам. На миг мне их стало жаль, даже самой не хотелось покидать это место, но только на миг, потом я подумала про Геллен, долг перед отечеством и вообще - король он или как? Хотя учитывая недавнее поведение тут скорее «или как». Поглядела вслед убегающим, повернулась к шефу, с желанием спросить чего дальше и… слова в горле застряли. Откашлялась, укоризненно сообщила:

   - Нельзя же так.

   - Как? - ледяным тоном поинтересовался шеф.

   - Как будто вы меня сейчас прибьете, - пояснила начальству.

   - Близок к этому, - ничуть не шутя сообщил он.

   Я сглотнула.

   - Чаю? - предложил представитель подгорного племени.

   - С удовольствием! - обрадовалась я.

   - Нет времени, - отрезал шеф.

   Энгус Топорович кивнул, и исчез за колодезным срубом, оставляя меня наедине с шефом. Мне, если честно, оставаться сейчас с начальством не очень хотелось, но только до тех пор, пока Эйн не спросил:

   - Что у нас дальше по списку?

   - По какому списку? - не поняла я.

   И тут вернулся Топорович с двумя бокалами вина в руках. Один протянул мне, вторым чекнулся и хитро улыбаясь произнес тост:

   - За обновление моих шахтерских кадров!

   - Поддерживаю, - собственно поддержала я.

   Мы выпили, под суровым и неодобрительным взглядом шефа.

   Я вообще думала всего глоток выпить, но глянула на шефа, перепугалась и допила все. Топорович тут же извлек из-под тужурки запотевшую бутыль явно древнего винца, и предложил налить еще, я не отказалась, у меня от одного вида начальства такая жажда возникала, любой житель пустыни позавидует. Ну а потом появились печальные рудокопы с не менее печальными детьми и женами, кстати королеву нашу я вот сразу узнала, у нее волосы очень примечательные - голубые. Так что в полненькой даме явно в положении и с малолетним принцем на руках королеву я узнала, да. Реверанс сделать попыталась, но жена бывшего рудокопа на меня так глянула, что я и второй бокал допила. К слову на дворе была ночь, мне бы в кроватку уже и спатки, вот.

   Но не вышло, лорд Эйн молча отобрал у меня бокал, в который Топорович уже намеревался подлить, сунул подгорному с таким видом, что даже тот проникся плохим настроением моего начальства. А затем начальство, крепко ухватив под локоток, уволокло к луже, которая оказалась тут же на площади, и скомандовав шахтерам «За мной», шагнуло в пошедшую рябью воду.

   Вышли мы в столице Геллена, на королевской площади, собственно перед дворцом. Здесь лениво прогуливался десяток живых сугробов, мгновенно растерявших и лень и медлительность при нашем появлении.

   Вслед за нами из лужи повыходили и бывшие уже рудокопы, среди которых я потихоньку узнавала министров, советников, многочисленную королевскую родню, генералов. Все стояли насупившись и с тоской поглядывали на лужу, из которой только что вышли. И все молчали кроме короля, который неожиданно завыл:

   - Не хочу, не хочу, не хочу, не…

   - А я сказал править этой треклятой страной! - прошипел лорд Эйн.

   Король мгновенно умолк, расправил плечи и гордой походкой повелителя направился по ступеням вверх к дворцу. По этим же ступеням вниз сошло несколько снежных, в полнейшем изумлении глядя то на меня, то на шефа.

   - С этой минуты правит король Геллена, - мрачно сообщил им лорд Эйн. - Возражения есть?

   Возражений у снежных не было, они благоговейно взирали на меня, и видимо были в курсе того издевательства, которое провернул сегодня Зандаратовский лед над моей персоной.

   - Вот и славно, что возражений нет, - обрадовалась я.

   Шеф, одарив меня хмурым взглядом, отдал еще один приказ:

   - Восточное крыло дворца устроить как реабилитационный центр.

   Снежные молча кивнули, только один, на котором был белоснежно-алебастровый мундир, то есть мужик явно к высшей иерархии принадлежал, уточнил:

   - Для этих?

   Кого «этих» всем было ясно, даже не требовалось указывать на нестройную толпу рудокопов с домочадцами, последовавших за своим королем. И к слову многие потырили собачонок из снежной деревушки, и теперь шли прижимая к груди белоснежные радостно виляющие хвостиками комочки.

   - Нет, на этих магия подчинения, а приказ они уже получили. Для других, - как-то устало сказал шеф.

   И молча потащил меня к луже.

   Я сделала снежикам на прощание ручкой, и свалилась в лужу, потому что потянули меня резко. А вот вышли мы в каком-то странном городе. Город был белым, искрящимся в свете луны и звезд, весь покрытый инеем.

   - Столица, - просветил меня шеф.

   И стремительно направился к ближайшему внушительному зданию, пояснив на ходу:

   - Банк.

   Двери перед нами распахнулись, стоило только к ним приблизится. Мы миновали совершенно пустой вестибюль, подошли к одной из странных полукруглых кабинок куда шеф втолкнул меня, едва я села на сидение перед круглым же столиком, сел сам напротив. Мрачно осведомился:

   - Что там еще было в твоих нагло вытребованных крайне завышенных требованиях по зарплате?

   Какая-то фраза такая, вообще к диалогу не располагающая. Но я, скорее из-за благотворного влияния вина, нежели из природной решительности, напомнила:

   - Девушки, замок, зарплата, годовое содержание.

   - Суммы? - холодно спросил шеф.

   Вот чтоб я помнила…

   Точнее хорошо, что не помнит он, и я безбожно завысила свои прежние требования:

   - Сорок тысяч вознаграждение, то есть зарплата, пятнадцать годовое содержание!

   Скривился. Заметно скривился, но спорить не стал.

   Извлек какую-то заостренную ледышку, стремительно вывел что-то прямо на столе, там возникла запись от кого-то другого, ответил. Затем написал еще много чего, в итоге завизировал внушительной размашистой витиеватой подписью. Столик странно скрипнул, после чего в его середине открылась панелька, откуда шеф достал три белоснежных гербовых листка.

   - Замок, - он протянул мне первый лист, - сорок тысяч золотых на твоем личном счету, - протянул второй. - Сто пятьдесят тысяч на сберегательном счету, с возможностью для тебя ежегодно снимать любую сумму, но не менее пятнадцати тысяч. Пошли.

   Мне сунули третий листок, и стремительно поднялись.

   Откровенно потрясенная я, позволила себя увести, бережно прижимая к груди все три листочка. У меня не было слов.

   Выйдя из банка мы вошли в ближайшую лужу, появились уже в замке Эйна, где нас ожидала преудивительная картина - целый отряд снежиков хватал возмущающихся и сопротивляющихся девиц и отправлял в одну из луж. Шеф, никак не проккоментировав происходящее и меня подвел к этой самой луже, после чего решительно шагнул в нее - мы вышли во дворце Геллена, где девушек подхватывали сестры милосердия ближайшего монастыря, и препроводили в покои. Комнат в восточном дворцовом крыле было куда больше четырехсот, так что ту места всем точно хватит.

   - Реабилитационный центр, - с нажимом и обращаясь ко мне, сообщил шеф.

   - Да я поняла, - кивнула рассеянно, все так же прижимая листочки к груди.

   Интересно, а мой замок он какой.

   - Я рад, что ты это поняла, - как-то зловеще произнес лорд Эйн.

   И снова увлек меня к луже.

   Вышли мы во дворце шефа, я бы постояла и еще посмотрела, как девушек из Зандарата отпускают, но лорд Эйн повел меня наверх. Причем очень решительно.

   И вот такой решительный и злой шеф привел меня почему-то в свою спальню. Где отпустил мой локоток, встал напротив меня, сложив руки на груди, и сдерживая глухое раздражение, вежливо осведомился:

   - Все ли ваши требования я выполнил, Виэль Мастерс?

   Честно говоря я в этот момент все думала, какой же замок заполучила. В выданном мне сертификате собственности значилась запредельная жилая площадь, сто двенадцать слуг, огромные подсобные помещения, три наземных этажа и много чего еще. Это оказался такой шикарный замок, чьей единственной владелицей отныне являлась я. Прямо даже не верится!

   - Виэль! - напомнил о своем вопросе шеф.

   - А? - растерянно посмотрела на него.

   - Все ли ваши требования я выполнил, Виэль Мастерс? - на повышенных тонах повторил он.

   - А?.. Да, - я просияла счастливой улыбкой.

   - Замечательно, - отчеканил от чего-то взбешенный шеф. - А теперь я скажу то, о чем мечтал уже очень давно - ты уволена!

   Растерянно похлопав ресницами, я переспросила испуганным шепотом:

   - Что?

   Шеф, ядовито улыбнувшись, милостиво повторил:

   - Ты. Уволена.

   Наверное, следовало принять это как факт, но мне стало дико обидно, и я воскликнула:

   - Да за что?!

   - За все хорошее, Виэль, - шеф оставался все так же зол.

   Хотя злиться вообще-то следовало мне. Но тут шеф взял и продолжил:

   - И так как на этом наши рабочие отношения закончены, перейдем к личным — я…

   Договорить ему не дал мой возмущенный вопль:

   - За что вы меня уволили? Да меня вообще никогда не увольняли! Да я лучший специалист в своем деле! Да я… я… я вам нужна!

   - Даже спорить не буду, очень нужна, - как-то нехорошо произнес лорд Эйн.

   И шагнул ко мне.

   - Безумно нужна.

   Рывок и листки с моим состоянием полетели на пол.

   - Нужна настолько, что у меня темнеет в глазах при одной только мысли о тебе.

   Шубу он сорвал одним движением и отшвырнул прочь.

   - Нужна, - теплые ладони обхватили мое лицо, притягивая к нему,- нужна, а у меня осталось всего семь дней на то, чтобы быть с тобой. И я не хочу терять ни минуты, ни мгновения, ни одного твоего стона в моих объятиях, ни единого поцелуя.

   И злую, а кто бы не был злой после несправедливого увольнения, растерянную от его действий, и в целом потрясенную меня поцеловали. И я попыталась вырваться, вернуть себе возможность говорить, в конце концов, и вообще заставить невменяемого шефа прекратить все это, но… Но ладони, уперевшиеся в грудь снежного лорда почему-то скользнули вверх, обвивая его шею, дыхание потерялось, едва он оказался ближе, хотя куда уже ближе, и пальцы запутались в длинных белоснежных прядях, а губы горели и сладко ныли от каждого прикосновения моего бывшего начальства. И разом, словно волной, нахлынуло воспоминание о том, вчерашнем поцелуе в моей разгромленной засыпанной снегом и ошметками мебели тюрьме после…

   Через мгновение Виэль Мастерс упала в обморок. Ну как упала - пасть к своим ногам лорд Эйн мне не позволил, подхватив своими сильными руками, но обморок в любом случае наличествовал - а как иначе прикажете растерянной девушке разобраться в собственных чувствах? Мне нужно было подумать, имитация обморока самый верный способ выгадать толику времени.

   - О льды, опять?! - простонал снежный лорд.

   «Не опять, а снова», - мстительно подумал его бывший секретарь, несколько нервно размышляя, на тему а что будет дальше. Нервировала мысль, что лорд Эйн воспользуется моим состоянием и продолжит начатое, с другой стороны я понадеялась на его благородство. И не зря.

   Расстроенный шеф, уже бывший шеф, отнес меня на кровать, бережно уложил, затем осторожно начал разрывать шнуровку моего платья. И вот только я напряглась, собираясь закатить для начала пощечину, для продолжения истерику, как лиф платья оставили в покое, видимо его порвали просто чтобы мне было проще дышать. Затем с меня аккуратно сняли сапожки, погладили ножки… с тяжелым вздохом, опустили юбку. А после шеф сел рядом, протянул руку, погладил по щеке, со вздохом коснулся губ, скользнул пальцами по подбородку, шее, дошел до груди, притронулся едва-едва, убрал руки, простонав сквозь зубы.

   А до меня вдруг неожиданно дошло!

   И распахнув ресницы, я посмотрела на вздрогнувшего от неожиданности лорда Эйна и требовательно спросила:

   - Что значит - «у меня осталось всего семь дней на то, чтобы быть с тобой»?

   Приподнялась на локтях, прикинула, что мне известно из связанного с семью днями, поняла, что это точно замешано на объявлении льдами о явлении сэльда, и прищурившись переспросила:

   - Всего семь дней? А что будет потом?

   Лорд Эйн, нехорошо так прищурился, видимо сообразил про притворный обморок, но все же снизошел до ответа:

   - Я не смогу более прикоснуться к тебе.

   - Что? - нет, я сейчас чего-то не понимаю, или как?

   Но шеф явно не имел никакого желания продолжать диалог на данную тему, и перешел к той, которая видимо живо интересовала его:

   - Я хочу тебя. Безумно. С того момента как увидел.

   Он резко выдохнул, и подавшись ко мне продолжил срывающимся голосом:

   - А ты бесишь, Виэль! Ты меня постоянно бесишь! То побег и невероятная по своему идиотизму попытка прикрыться сыночком градоправителя! То разгром моего дворца! А то шедевральный по своей улетной наглости наем на работу и убийственное: «С начальством я не сплю!». Я думал, справлюсь. Пытался переключиться на других - не вышло. Старался, правда, старался не думать о тебе, как о женщине... Ты прекрасный секретарь, твоя помощь сравнима с божественной, а впрочем, всем богам далеко до тебя. И то, что нам удалось сделать невероятно по своей сути. Я же уже смирился, решил просто удовлетвориться тем, что могу хоть какую-то пользу принести Зандарату, а правит пусть Юалия… Но ты… Ты! Я благодарен, Виэль, правда, благодарен настолько, что готов на все ради тебя но… Я хочу быть с тобой. Я так хочу быть с тобой! Не как шеф, работодатель или твой лорд. Как мужчина, как тот единственный, кто может прикасаться к твоим губам, срывая стоны наслаждения и упиваясь каждым из них. Хочу тебя!

   Последнее слово вырвалось со стоном и лорд Эйн замолчал, глядя куда-то в район разрыва на моем платье. В смысле беззастенчиво уставился на грудь бывшего секретаря. Секретарь в это время тяжело дышал и хотел сказать что-то… хоть что-то… хоть…

   - Я вас не хочу, - сказала в итоге.

   Получила грустное:

   - Хочешь, Виэль. Ты очень успешно сопротивляешься собственным желаниям, и я уважаю тебя за железный самоконтроль, но будь откровенна хотя бы перед собой - хочешь.

   Посмотрела на шефа большими честными глазами. Поняла что нет, таки не хочу. Взгляд скользнул по его скулам, губам… Что-то такое шевельнулось внутри, затаилось сладким предчувствием, наполнилось томлением ожидания, разлилось по телу вязкой патокой тепла… Я прикусила нижнюю губу, посмотрела в глаза снежного лорда, сейчас медленно краснеющие и решила, что его бездумный поступок с моим увольнением еще ничего не значит. Как уволил, так и примет обратно. Собственно об этом и сообщила:

   - Вам придется нанять меня обратно.

   - Взять тебя я готов в любой момент, что касается найма на работу - нет. - Зло сообщил лорд Эйн.

   Негодующе посмотрев на него, раздраженно напомнила:

   - Между прочим, вам даже некому поручить организацию коронации!

   - К проклятым льдам коронацию, Виэль! - взбесился окончательно шеф. И навис надо мной, вынуждая улечься обратно на подушки, да и вообще вжаться в них. - Я не хочу коронацию, я хочу тебя. Я до безумия хочу тебя! Хочу прижаться к твоим губам, разорвать к айсбергам это платье и вдохнуть аромат твоей кожи! У меня все мышцы сводит при одной мысли об этом! Я как маньяк раз за разом представляю, как опрокину тебя на стол, вместо того, чтобы смотреть как ты занимаешься бумажной работой. Или на обеденный стол, смахнув к бурану всю посуду на пол. Или вот так, на собственной кровати... Но ты против, Виэль! А я слишком благодарен тебе, чтобы принуждать. Даже если безумно хочется наплевать на все твои дурацкие правила и последние оставшиеся дни упиваться каждым мгновением с тобой…

   И тут я прервала его эмоциональный монолог, уточнив:

   - Последние оставшиеся дни? А что будет потом?

   Шеф убрал руки, сел, и тихо сообщил:

   - Для меня не будет потом.

   И так как я несколько утратила дар речи, тихо продолжил:

   - После того как льды пропоют мое имя, я стану опасен для тебя. И поэтому не хочу, чтобы ты присутствовала ни на моей коронации, ни в дальнейшей жизни… Слишком велика опасность, что однажды не сдержусь, дотронусь и… Не хочу даже думать об этом! О тебе я позаботился, у тебя остается замок, внушительное содержание. Сможешь выйти… зззамуж… - его кулаки с силой сжались так, что все вены проступили.

   Так как я была в полном шоке, я решила, что:

   - Мне срочно нужен тортик.

   Шеф отреагировал взбешенным:

   - Мне срочно нужна ты!

   Он навис надо мной, удерживая собственное тело на напряженных вытянутых руках, в глазах пульсировал гнев, губы сжаты и побелели, на скулах танец ярости вытанцовывали желваки, волосы, до того собранные в хвост, сейчас частично падали на его бледное лицо, придавая облику шефа нечто демоническое, а я…

   Я хотела тортика.    Мне за едой лучше всего думается, а сейчас следовало подумать, причем очень хорошо подумать. Во-первых, прежде начальство меня не домогалось, во-вторых…

   - Почему нет, Виэль? - вдруг тихо спросил шеф, в смысле уже не шеф, он же меня уволил.- Я пытаюсь понять, действительно пытаюсь, и не могу. Почему ты против? Да, я солдат, а не какой-нибудь дамский угодник вроде Харниса, и не умею запудривать мозги любовными посланиями, комплиментами и прочим бредом, но поверь, в моей постели никто и никогда не оставался разочарованным…

   - Кроме простыней, подушек и одеял, - почему-то буркнула я.

   Нет, все понимаю, но представилась мне вереница баб-с разных видов и рас, и все крайне довольные утопывают от не менее довольного шефа!

   - Что? - переспросил лорд Эйн.

   - Вы продолжайте, продолжайте, - от чего-то злясь, произнесла я, - сколько их там в вашей постели перебывало, довольных вашей солдатской прытью? Ну же, мне даже интересно стало!

   Снежный лорд опустил голову, тихо выругался, встал, развернулся и вышел.

   - И куда это вы? - поинтересовалась я.

   - За тортиком! - прошипел лорд Эйн - Раз уж ты его так хочешь!

   Я бы поверила, но так он это сказал, что мороз по коже пробежался, так что дожидаться шефа не стала. Поднялась, зло на кровать глянула, в которые вот прямо таки все никогда не оставались разочарованными, и пошла к себе, пиная по дороге все, что под ногу попадалось. Статуи там, которые после прошлого раза выжили, двери, что попадались на пути. Спустилась к себе, замерла прямо на лестнице - тут в общем ночевать не представлялось возможным, снег все так же лежал вперемешку со льдом, от моей кровати только ошметки остались, трон ледяной сверкал издевательски и да - было зверски холодно. Вот что за гадство?!

   Потопала обратно, вспомнив, что дарственную на замок, сведения о вкладах на мое имя и еще одну бумаженцию с моим годовым содержанием забыла в спальне у бывшего начальства. Поднялась на второй этаж, обнаружила лорда Эйна, державшего на раскрытой ладони симпатичный тортик и озирающегося явно в поиске моей персоны.

   - Вопрос, - останавливаясь на лестнице, шагах в пятнадцати от снежного, начала я, - а где мой замок, ну который вы мне презентовали в качестве выходного пособия?

   Он молча и выразительно обвел рукой окружающее пространство.

   - Что? - потрясенно переспросила я.

   Раздраженно вздохнув, лорд Эйн пояснил ледяным тоном:

   - Этот замок, Виэль. Я отдал тебе свой замок, все равно мне он больше не понадобится.

   Вот так новости.

   - Тортик, - с явным намеком, произнес мой бывший шеф.

   Но я оставалась стоять на лестничном пролете, держась рукой за перила и напряженно хмурясь, смотрела на шефа. Пусть и бывшего, но все равно же шефа. Мне в общем все это как-то не понравилось. Все эти намеки, на то, что случится через семь дней. И теперь вот замок.

   - Тортик, Виэль, - повторил лорд Эйн.

   - Шеф, - да, уже не шеф, но что это меняет? - Шеф, я не поняла… Почему это вам замок больше не понадобится?

   Вместо ответа лорд Эйн распахнул дверь в свои покои и сделал приглашающий жест.

   - Это означает, что вы не будете мне ничего рассказывать? - спросила я.

   - Это означает, что разговор предстоит долгий, - устало сказал он. - Идем, Виэль. Ночевать тебе все равно негде, от твоей тюрьмы мой оборот оставил одни клочки и щепки, а наверху помещений пригодных для обустройства спальни, пусть даже временной, не осталось - спасенные тобой девы, не иначе как продемонстрировав свою искреннюю благодарность за спасение, разгромили все, до чего только добрались их шаловливые, но тоже явно желающие отблагодарить, пальчики.

   Выслушав его тираду, я уточнила:

   - Это вы сейчас надо мной издеваетесь.

   - Скорее тонко иронизирую. Идем, Виэль.

   - Предлагаете мне ночевать у вас в спальне?! - возмутилась я.

   - У тебя не было причин для жалоб прошлой ночью, - философски заметил лорд Эйн. - Но если так настаиваешь, я прикажу постелить тебе на диване в гостиной. Идем, ты же хочешь узнать, почему я отдал тебе свой замок.

   Почему-то появилось стойкое ощущение, что меня пытаются заманить в ловушку...

   Но узнать действительно хотелось, и я отпустив перила, пошла в радушно распахнутые двери. В гостиной и оружейной шеф останавливаться не пожелал, и проведя меня обратно в свою спальню, скинув сапоги, уселся на кровать, скрестив ноги. Посмотрев на меня, похлопал по покрывалу, предлагая мне сесть. Пожав плечами я разулась, подобрала юбки и устроилась на постели в той же позе, что и бывшее начальство. Лорд Эйн поставил торт на прямо на покрывало, из кармана достал две ложечки, одну из которых вручил мне, и сковырнув немного крема с МОЕГО тортика, внес неординарное предложение:

   - Ответ за ответ, Виэль. Ты спрашиваешь - я даю ответ, затем я спрашиваю - следует твой ответ. Кто начинает?

   Начал вообще-то он, покусившись на кремовую снежинку произведения вкусного искусства. Но это не отвлекло меня от сути разговора, и сковырнув другую снежинку, я начала:

   - Так почему вы отдаете мне этот замок?

   Облизав свою ложечку, лорд Эйн вздохнул и сообщил:

   - После того, как льды пропоют мое имя, единственное место, где я смогу жить - ледяные чертоги. Теперь моя очередь.

   Пришлось кивнуть.

   Шеф, прищурив глаза и пристально глядя на меня, взял и выдал:

   - Почему ты отказываешься от того удовольствия, что я недвусмысленно тебе предлагаю?

   Вот так вопрос. Я, в этот момент как раз запихнувшая в рот ложку с очередной порцией тортика, едва не подавилась. Но мужественно сглотнув толком не прожеванный кусочек белкового коржа, переспросила:

   - Что?

   - Ответ за ответ, Виэль, - напомнил мне о правилах игры лорд Эйн.

   Я… я…

   - Так, я не поняла, вы чего сейчас добиваетесь? - грозно спросила я.

   - Это вопрос, - едва заметно улыбнувшись, сказал шеф. - Я с удовольствием отвечу тебе на него, но лишь после того, как услышу твой ответ.

   Идея вот так посидеть с ним тут и поесть тортика, начала стремительно терять свою привлекательность.

   - Ну? - прозвучало нетерпеливое.

   Я подавила желание попросить его повторить вопрос, и произнесла:

   - Удовольствие значит?

   Шеф кивнул, причем кивнул совершенно серьезно, ни секунды не сомневаясь, что речь идет действительно об удовольствии и не более.

   - Ну, - вопреки праведному гневу, который я точно испытывала, почему-то смутилась и добавила невнятно, - я не считаю это таким уж удовольствием.

   Шеф не поверил. Серьезно не поверил, смотрел на меня несколько изумленных мгновений, после чего кивнул, принимая мой ответ, и произнес:

   - Твой вопрос.

   Отломав ложечкой еще один кусочек тортика, постаралась собраться с мыслями, и спросила:

   - Что значит единственное место где вы сможете жить? А в других местах вам будет не по чину, или я чего-то не поняла?

   Лорд Эйн тяжело вздохнул, и тихо сообщил:

   - Сэльд - это не просто титул, Виэль, это нечто гораздо большее, дающее невероятную власть, но вместе с тем, и превращающее носителя в стихию. В ледяную стихию. В первые годы держать ее под контролем достаточно сложно, поэтому рядом с сэльдом небезопасно находиться живым существам. Теперь мой вопрос.

   Я, завороженно слушающая его слова, вздрогнула и неуверенно кивнула, все еще пытаясь постигнуть масштаб предстоящих изменений для лорда Эйна.

   И он спросил:

   - И почему же ты не считаешь это удовольствием, Виэль? - на сей раз я уловила и хитрый прищур и коварный блеск в глазах.

   Закашлялась.

   Попыталась было ответить…

   Аппетит к торту пропал напрочь почему-то и… и я не знала, что в целом сказать в ответ на такой вопрос.

   - Дай руку, - внезапно требовательно приказал лорд Эйн.

   Протянула без слов и задних мыслей, и зря! Потому что он шеф, ну хорошо - бывший шеф. А он взял мою ладонь, развернул тыльной стороной вверх, и пристально глядя мне в глаза, медленно, очень медленно наклонился, чтобы прикоснуться к раскрытой и совершенно беззащитной ладошке губами. И не просто так прикоснулся, а чувственно, проникновенно поцеловал так, что у меня по всему телу дрожь прошла, дыхание перехватило и… замерла я под его испытующим взглядом.

   - Приятно? - скрывая улыбку, и снова касаясь губами моей ладони, спросил шеф.

   Я невольно кивнула, как завороженная глядя на него.

   - Вот видишь, - лорд Эйн скользнул губами выше, прикоснулся к тонкой коже на запястье, чувственно очень, так что я снова вздрогнула всем телом, - это удовольствие, причем лучшее из всех существующих удовольствий.

   - А… а тортик? - слабеющим голосом, спросила я.

   - Даже близко не сравнится, - заверил меня шеф, прикрыв глаза и продолжая целовать мою руку. Медленно, завораживающе, чувствительно. Так, что я растеряла все слова и потрясенно следила за его действиями, даже не подумав о том, чтобы это прекратить.

   Прекратил сам лорд Эйн, опустив, но не отпустив мою руку, и вырисовывая незримый узор на моей безвольной раскрытой ладони, произнес:

   - Твой вопрос.

   Мой вопрос?.. Я как-то невероятным образом позабыла о чем вообще был разговор, и с трудом приводя мысли в порядок, попыталась вспомнить. Вспомнила. И задала вопрос:

   - То есть став сэльдом, вы… вы…

   - Уже не смогу прикоснуться к тебе, - глядя в мои глаза, тихо произнес лорд Эйн.

   - И у всех сэльдов такой монашеский образ жизни? - поинтересовалась, млея от касаний его длинных пальцев.

   Какой-то странный взгляд, словно лорд Эйн хотел что-то сказать и не решался, но вот на вопрос он ответил:

   - Сэльд вступает в права власти в паре с супругой. Ее берегут льды.

   - Ага, - я попыталась высвободить руку, но шеф удержал, - то есть нам нужно найти для вас жену в кратчайшие сроки, я правильно понимаю задачу?

   Лорд Эйн разжал пальцы, выпуская мою ладонь из поистине упоительного плена, и глядя в сторону мрачно выдохнул:

   - Ничего ты не понимаешь.

   Он глянул на меня из-исподлобья, вздохнул, затем вдруг резким жестом сдвинул торт в сторону, придвинулся ко мне, отобрав ложку, взял обе мои руки в свои ладони, и глядя мне в глаза, произнес:

   - Дай мне семь дней, это все, что у меня есть сейчас, Виэль. Дай мне эти семь дней и… ночей, чтобы я мог убедить тебя остаться в этом замке и подождать меня те несколько чудовищно долгих лет, пока я буду обязан держаться от тебя подальше.

   - Что? - я, кажется уже ничего не соображала.

   - Я должен доказать, что лучший, - взгляд шефа из снежного стал каким-то предгрозовым, - должен… Я не смогу уйти спокойно, осознавая, что ты с присущим тебе упорством возьмешься добиваться очередное ничтожество, которое вознамеришься назвать своим мужем.

   Неожиданно в двери постучали. Я вздрогнула, попыталась вырваться из плена его взгляда, его ауры, его… собственно его, лорд Эйн же просто спросил:

   - Что?

   Дверь приоткрылась, но никто так и не вошел, а затем Охард произнес:

   - Лорд Эйн, к вам представители всех родов и…

   - Пусть проваливают.

   Охард там помялся за дверью и несколько неуверенно произнес:

   - Это по поводу сэльдины.

   У меня сердце дрогнуло почему-то.

   Но шеф, все так же не отводя от меня взгляда, ответил:

   - Я не меняю своих решений. Главы рода уже были поставлены в известность, что выбирать сэльдину я не намерен. Если они явились с надеждой переубедить меня - совершенно напрасно. Это все.

   - Да, господин, - и Охард закрыл дверь, так и не заглянув даже.

   И бросив меня в плену не совсем вменяемого шефа. Да что там «не совсем» - невменяемого и точка.

   - То есть главы родов в курсе? - тихо спросила я.

   - Со времени моего перерождения прошли сутки, час назад они получили письма с новой информацией, несколько минут назад на их символах рода появился знак подчинения мне. Да, они в курсе. Не отвлекайся, Виэль, это все сейчас совершенно не имеет значения.

   Значение судя по его взгляду имела я. И только я. И чувствовала я себя от этого крайне неуютно. И да, решила спросить:

   - А если я откажу, вы измените свое решение и возьмете сэльдину?

   Взгляд шефа стал каким-то вконец предгрозовым, но он мне все равно ответил:

   - Нет, Виэль. Если ты мне откажешь, я мучительно проживу годы становления силы, а затем вернусь и докажу, как ты была не права.

   У меня замерло сердце. Замерло, а затем ускоренно забилось.

   А лорд Эйн, склонился ко мне и выдохнул:

   - Шесть.

   - Что? - переспросила, не понимая.

   - Ты задала шесть вопросов, я ответил. Твоя очередь отвечать, Виэль.

   У меня внезапно появилось стойкое ощущение нахождения в ловушке, причем стойкость ощущению придавало чувство, что я сама себя сюда загнала. Даже сказать мне было нечего, просто кивнула.

   Лорд Эйн улыбнулся, протянул руку, поправил прядь моих волос, заправив за ухо и едва слышно спросил:

   - Ты считаешь тортики лучшим из удовольствий?

   - Да… - голос дрожал.

   - Почему?

   Идиотский диалог, но я ответила, и даже честно:

   - Они сладкие.

   На губах лорда Эйна заиграла загадочная улыбка, и подавшись ко мне, он произнес:

   - Дай мне шанс, Виэль, и я докажу насколько мало ты знаешь о том, как бывает сладко. Насколько может быть сладко. И как мизерно ощущение сладкого на языке, в сравнении с ощущением сладости во всем теле.

   И вот он же только сказал, а у меня внезапно сладко заныл почему-то живот. И если бы только он…

   - Еще четыре, - произнес шеф.

   - Что? - я уже ничего не соображала.

   - Вопроса. Осталось четыре, - поставил в известность лорд Эйн.

   У меня было какое-то предобморочное состояние, даже кивнуть сил не осталось. Я едва дышала, как завороженная глядя в его глаза не в силах отвести взгляд, и не могла даже пошевелиться.

   Шеф же вновь протянул ладонь, провел пальцами по моей щеке, спустился и коснулся приоткрытых губ, вновь посмотрел мне в глаза и тихо спросил:

   - Сколько мужчин прикасались к твоим губам?

   Замерла, удивленно глядя на снежного лорда. Но честно ответила:

   - Трое.

   Его взгляд потемнел, словно тучи сгущались и грядет буря, но следующий вопрос прозвучал ровно:

   - Тебе нравилось?

   Внезапно захотела, чтобы все эти вопросы закончились! И все же ответила:

   - Да. С одним из них.

   В глазах лорда Эйна стало на порядок темнее, а вот вопрос он задал искушающе-тихо:

   - Опиши ощущения.

   Гулко сглотнув, попыталась быть честной, и в первую очередь сама с собой. Закрыла глаза, ответственно пытаясь вспомнить… Поцелуи были, но вот самым ярким из них для меня всегда оставался тот, после помолвки с Закари. Когда он провожал меня домой через городской парк, остановился возле кустов цветущих и дурманяще пахнувших роз, обнял, склонился к моим губам и… Ощущения?

   - Счастья. Тихого, завораживающего счастья. Тепла в груди. Замирающего сердца. Словно стоишь на краю чего-то удивительного и неизведанного. Осознание правильности происходящего. Желания замереть и сохранить в памяти этот миг...

   - Неправильные ощущения, - усмехнувшись произнес лорд Эйн.

   Распахнув ресницы, недовольно посмотрела на него и в сердцах спросила:

   - И почему это неправильные?

   Но вместо того, чтобы ответить, снежный лорд, подавшись ко мне, прошептал:

   - Закрой глаза, Виэль.

   Кто бы мне объяснил, почему я подчинилась без слов, возражений и даже возмущенных мыслей. Просто сомкнула ресницы и вздрогнула, едва ощутила прикосновение к своим губам. Осторожное, чарующе-нежное, мимолетное, сменившееся ощущением теплого дыхания на занывшей от ожидания и предвкушения коже. И дрожь по телу, отозвавшаяся сладкой истомой, едва я почувствовала еще одно касание его губ к моим… Осторожное лишь в первый краткий миг, а затем ставшее решительным, уверенным, лишенным сомнений и лишающим дыхания. Прикосновение, спугнувшее все мысли, заставившее сердце забиться в неистовом темпе, вырвавшее стон и даже не один… и… вдруг ставшее вновь нежным, едва осязаемым.

   - Как ощущения? - сквозь грохот моего сердца, донесся до меня голос лорда Эйна.

   - Кккакие ощущения? - тяжело дыша, спросила я, и распахнула ресницы.

   Он улыбнулся, и вновь склоняясь ко мне, прошептал:

   - Правильные.

   О, они были такие… правильные… но больше как-то упоительные, дурманящие, сводящие с ума, лишающие мыслей, ощущения пространства, реальности происходящего, лишающие всего… Лишь оглушающий грохот сердца, сильные руки на охваченном истомой теле, губы, отбирающие дыхание...

   В двери не стучали - туда бились со всей силы и этот грохот в какой-то момент стал громче биения моего сердца и срывающегося дыхания лорда Эйна, который целовал, целовал и целовал меня так, что я давно и как-то совершенно естественно перетекла к нему на колени, и теперь таяла, сжатая сильными такими невероятно руками. И одного движения этих рук хватило для того, чтобы вновь позабыв обо всем на свете, я отдалась упоительным поцелуям снежного лорда. О он, задохнувшись от осознания моей готовности продолжать и не готовности останавливаться, резко выдохнул, стремительным движением уложил меня на постель, с нескрываемым восторгом взглянул в мои затуманенные происходящим глаза, и вновь приник к губам… О, какой же это был поцелуй! Поцелуй, от которого стало так сладко, так нежно, так здорово, что хотелось бы петь, если бы невероятная, страстная потребность продолжать, продолжать и продолжать… Таять от того, как он ласкает мои губы, возвращать в ответном поцелуе весь вихрь подаренной им нежности, выгибаться под шквалом неистовой страсти, самозабвенно целоваться и предвкушать продолжение, к которому шеф явно стремился, скользя пальцами руки, свободной от обнимания меня за талию с целью прижать к его телу посильнее.

   И в этот упоительный момент двери слетели с петель!

   Мы оба, тяжело дыша, повернули головы и узрели явившуюся в гневе и ореоле сверкающих искорок Юалию, которая явно пребывала в ярости. И вот эта яростная мегера открыла рот и…

   - Третьей не берем! - слегка осипшим голосом произнес кто-то.

   Лорд Эйн с удивлением посмотрел на меня и стало ясно, что отрицать очевидное бессмысленно, в том смысле что да, это я сказала и еще… еще…

   - Ты самый красивый мужчина на свете… - прошептала я, откровенно утонув в его невероятных глазах цвета предгрозовых облаков.

   - Правда? - с удивленной хрипотцой спросил он, теряя связь с окружающим миром.

   - Правда… - ответила, тоже теряя мир и потянувшись к его губам, которые были неплохой заменой всем вселенным на свете.

   И он потянулся ко мне, наши губы встретились, наше дыхание стало единым целым, моя рука вернулась к пропусканию прядей его волос между дрожащими пальчиками, его к ласканию моей щеки, и…

   - Не сметь! - завизжал кто-то срываясь на фальцет.

   А мы срывались в пропасть наслаждения, где не было, совершенно не было места посторонним. И лорд Эйн, вызвав мой протестующий прерыванием поглаживаний стон, протянул руку в сторону распахнутой двери… Завыл ледяной ветер, по воле его силы дверной проем начал стремительно обрастать льдом, закрывая нас от взбесившейся Юалии, которая опустилась до:

   - Да как она смеет!

   - Я твоя невеста, завещанная отцом…

   - Ты клялся…

   - Где мой Харнис?!

   - Ты избил моего мужа!

   - Ты должен жениться на мне, ты давал слово!

   Она что-то явно еще кричала, но уже не было слышно, и видно тоже - на месте дверного проема находился вросший в стену айсберг, и снести его вряд ли кто-то вообще был способен, что меня в данный миг очень порадовало. Единственное что, ну просто не могла не спросить:

   - Шеф, вы избили Харниса?

   Он, вернув на место руку, которой полагалось гладить меня, а не отвлекаться на всяких истерящих диаметрально противоположными требованиями, провел пальцами от моего виска, по щеке, контуру подбородка, шее и ниже, так что я затаила дыхание, коснулся моей груди, взглянул мне в глаза и произнес:

   - Забудь.

   - Забыла, - с готовностью согласилась я.

   Лорд Эйн просиял совершенно довольной улыбкой, за которой пряталось восторженное счастье и спросил:

   - На чем мы остановились?

   - Ты целовал, - прошептала я, - вот здесь… - и указала на губы.

   Судорожно выдохнув, снежный лорд задал тихий вопрос:

   - А могу я еще что-нибудь поцеловать?

   - Оу… - я почувствовала себя заинтригованной. - А что же еще ты хочешь поцеловать?

   И получила дико соблазнительный ответ:

   - Тебя. Всю...

   Нет, ну вот что можно сказать на подобное? Махнув рукой я расщедрилась на уверенное:

   - Нет!

   Пожав плечами, снежный лорд, приникая к моим губам, прошептал:

   - А я настойчивый, Виэль.

   - А я...я, - порываясь сказать в перерывах между улетными поцелуями, - я такая вредная…

   - Знаю, Виэль, - обрадовал он, заставляя забыть обо всей моей вредности, одним своим поцелуем.

   Одна проблема - он обо всей своей настойчивости не забывал ни на миг, и в какой-то момент я обнаружила, что вновь сижу на коленях лорда Эйна, а платье давно расстегнуто, и свисает где-то на уровне талии, и то обнаружила я это исключительно потому, что кто-то зацеловывал всю меня от шеи до груди и… и едва собственно дошел до груди, как осознание времени, пространства и того, что меня-то спросить забыли, канули куда-то в бушующий океан нежности, сметенные напористым шквалом страсти.

   Проблесков сознания больше так и не случилось…

   Понимание того, что меня соблазнили самым безжалостным образом, коварно заманив в спальню тортиком, длилось ровно минуту, пока Вальд расстилал постель, попросту стянув с нее покрывало, с остатками раздавленного в порыве страсти тортика. Я покраснела, вспомнив как с меня слизывали крем и решительно собиралась предаться страданиям и стыду, но тут шеф, покончив с расстиланием постели, вернулся к креслу, где оставил меня совершенно обнаженную, подхватил меня на руки, и через миг уложил на белоснежные простыни.

   Безумие страсти перешло на новый виток, еще более головокружительный...

   Под утро места для стыда, страха и сомнений уже не осталось. И именно в этот момент мой невообразимо настойчивый шеф, хрипло спросил:

   - Можно?

   На это, растерявшая весь голос от криков и стонов которых тут за ночь прозвучало столько, что будь они каплями воды, мы бы с лихвой наполнили море как минимум, а может даже и целый океан, прошептала поистине потрясенно:

   - А, по-твоему, после всего, что здесь случилось, осталось еще хоть что-то, чего нельзя?!

   Он улыбнулся самой невероятной улыбкой на свете и произнес:

   - Я обожаю тебя, Виэль.

   И перешел к самому интимному, оставив меня недоумевать по поводу, а что же тогда было все то, что он творил со мной эту ночь напролет. Недоумевание оказалось столь сильным, что я, проигнорировав мимолетную боль, коварно сопроводившую проникающее движение Вальда, все же спросила:

   - А вот все эти часов шесть разврата… это что было?

   Прервавшись, дабы наградить меня удивленным взглядом, лорд Эйн сообщил:

   - Прелюдия.

   То краткое мгновение, пока шеф нарочито медленно склонялся к моим губам, чтобы снова свести с ума, я напряженно думала, что ждет меня впереди, если все, что творилось до этого являлось лишь аперитивом перед основной трапезой…

***

Утро мы как-то пропустили.

   Говоря откровенно, если бы не окна, в которые сначала забрезжил рассвет, а потом и ярко засветило солнце, мы бы это утро вовсе не заметили, просто в какой-то момент, остановившись на миг, Вальд тихо прошептал:

   - Как же ты прекрасна в ореоле солнечных лучей.

   Я бы что-нибудь ответила… нет, я бы точно что-нибудь на это ответила, но не осталось сил даже говорить, не то что шевелиться. Увы, лорд Эйн отличался впечатляющей неутомимостью… Или не увы… Отдаваться во власть его сильных рук, уверенных движений и умопомрачительных поцелуев оказалось невероятно восхитительно. А потом в какой-то момент из состояния «о, как же мне хорошо», я провалилась в блаженный и явно очень нужный сон, чем вызвала едва слышный стон сожаления шефа…

***

Утро началось с тортика в постель. Тортик был маленький, такой укуса на три, хрупкий, украшенный решеточкой из белого шоколада и алыми ягодками… Тортик был не один - рядом со смятой постелью находилось еще два столика на колесиках, заставленных пирожными, тортами, мороженным, фруктами… очень грустно посреди всего этого великолепия смотрелась одинокая маленькая чашечка чаю...

   Эйна нигде не было.

   Я подняла покрывало, там шефа не было. Подняла ближайшую ко мне огромную подушку - там тоже пусто.

   - Окно, - раздалось собственно от окна.

   Прищурившись, от туда все же свет бил, посмотрела на окно и обнаружила лорда Эйна в одних брюках и с чашечкой чая в руках.

   - И что это вы делаете сидя на подоконнике? - поинтересовалась я.

   - Любуюсь тобой, - последовал ответ.

   И сказано было так, что я сразу поверила, и засмущалась, и покрывалом прикрылась посильнее. Шеф улыбнулся, оторвался от окна, подошел, забрался с ногами на постель, сел, скрестив их, и вернулся к медленному испитию чая, в процессе которого не сводил с меня пристального, изучающе-восторженного взгляда.

   Затем вдруг сообщил:

   - Ужинать пришлось одному, ты спала и отказывалась просыпаться.

   Это ж уже какой сегодня день? Это второе утро с момента, как… как меня безжалостно соблазнили, заманив в спальню тортиком! Хмуро глянула на лорда Эйна, потом на тортики. Внезапно вспомнилось, что этот конкретный лорд предпочитает тощеньких. Не удержалась от язвительного:

   - Учитывая ваши пристрастия, я думаю не слишком благоразумно с вашей стороны закармливать меня сладким. Растолстею ведь.

   Шеф, собирающийся сделать глоток, глянул на меня, приподняв брови, усмехнулся и спокойно произнес:

   - Виэль, я люблю тебя. Всю тебя. Неужели ты полагаешь, что меня может не радовать мысль, что тебя станет больше?

   Все, на этом моя вредность объявила капитуляцию, зато возник новый вопрос:

   - А поцеловать?

   Вальд отрицательно покачал головой, вздохнул и тихо признался:

   - Одним поцелуем я не ограничусь. Я ждал тебя всю ночь, и есть опасения, что сорвусь как только притронусь… Так что лучше поешь до поцелуя.

   - Шеф, все поняла, - заверила я.

   И выскользнула из постели. Одежды на мне не стало еще… да не помню уже когда, и одеть здесь было не чего.

   - Никто не зайдет, - заверил меня лорд Эйн.

   Это, конечно, радовало, но не успокаивало - его же я тоже стеснялась. Прикрываясь подушкой, сбежала в гардеробную, оттуда вернулась уже завязывая пояс халата. Потом сбежала в ванную. К слову выходить оттуда у меня не было никакого желания. Я в принципе с удовольствием полежала бы в водичке подольше, в идеале до тех пор, пока кое-кто не уйдет вообще из спальни… Хотя наивно думать что он уйдет, да?

   И тут я вспомнила коронацию Юалии… коронку, которая оказалась в итоге на мне… Выбор льдов… Напрягла мозг по этому делу… Мозг взял и выдал парочку образов вчерашней ночи… Бесстыжими глазами посмотрела в зеркало на свое бесстыжее отражение. Улыбнулась. Даже не знаю почему.

   - Виэль, - раздалось из спальни.

   После чего дверь открылась, куда более бесстыжий чем я шеф вошел, подошел, остановился позади все так же обнаженной меня, рывком прижал к своей груди, ладонями провел от плеч вниз, улыбнулся и глядя мне в глаза через отражение, хрипло произнес:

   - Я передумал, Виэль.

   - Берешь меня обратно на работу? - живо поинтересовалась я.

   - Нет, - теплые ладони скользнули по талии и ниже, - не позволю ни одному мужчине прикоснуться к тебе.

   - Ааа… - почему-то мне совсем даже по поводу наготы стыдно не было.. что не удивительно после всего произошедшего, - а как же «выйдешь ззззамуж»?

   - Передумал, - зло повторил снежный лорд.

   - Какой ты… непостоянный, - протянула я.

   Размышляя о том, что раз меня льды избрали, походу льды вообще продуманные очень, значит, получается… получается… хм!

   - В общем так, - я накрыла его ладони своими, - я согласна не выходить замуж в твое вынужденное отсутствие, но только при одном условии - ты берешь меня обратно на работу!

   - Виэль! - раздраженно произнес шеф, ну пока что будущий шеф, потому что точно не отвертится.

   - Иначе выскочу за Охарда, - пропела я, радостно улыбаясь.

   - Я на клочки порву Охарда, - прошипел Вальд.

   - Тогда за Докерса, - почему-то я ощущала себя невероятно счастливой.

   - Виэль, вы из разных биологических видов! - срываясь на рычание, напомнил он.

   - Да ладно, Юалия как-то же справлялась, - нет, я положительно ощущала себя абсолютно счастливой.

   Шеф себя явно нет.

   Глядя на меня вновь совершенно красными зрачками потемневших от злости глаз, он холодно произнес:

   - Я так понимаю, что в случае отказа ты назовешь еще с десяток персон на роль жениха, который гарантированно не доживет до свадьбы. Виэль, к тебе я прикоснуться и приблизиться не смогу, но к ним запросто!

   Даже так. Я улыбнулась поправила растрепанные волосы, и перешла на новый уровень запредельной наглости:

   - Вальд, возьми меня на работу.

   Лорд Эйн, нет чтобы согласиться, взял и тоже новый уровень вредности открыл для себя, заявив:

   - Нет!

   - Ты чего такой упрямый? - вот серьезно, я лично не понимала причин. - Какая тебе разница, буду я на тебя работать или нет?

   - Принципиальная, - мрачно ответил шеф.

   - Выйду замуж!

   - Не выйдешь!

   Конфликт нарастал.

   Конфликт нарастал ровно до того момента, как снежный лорд развернул меня к себе лицом, склонился к моим губам и я растаяла. Не знаю как на счет снежности, но вот тепла в его прикосновениях было столько, что он мог растопить все льды Зандарата не глядя. Так что этот раунд остался за шефом.

   Но я не собиралась сдаваться.

   А лорд Эйн не собирался выпускать меня из постели, видимо прекрасно отдавая себе отчет, что в этом месте я не в силах возразить ему ни в чем. В результате я для себя сделала несколько открытий:

   1. торт – ничто, в смысле действительно сладко становится совсем от других вещей.

   2. Сон – ничто, в смысле есть много гораздо более интересных занятий, нежели посапывать в подушку.

   3. А поцелуи-то разные бывают…

   4. Любовь - это когда лежишь в его объятиях, водишь пальчиком по его груди и думаешь, что ты совершенно, абсолютно и невероятно счастлива, настолько, что даже говорить ничего не хочется.

   Нет, из постели мы все же выбирались - к примеру, чтобы позавтракать сидя на берегу моря - я закутанная в белую шубу под которой на мне вообще ничего не было, и он в одних брюках, потому что холодно ему не было, и уже вряд ли когда будет. И я пила чай, обнимая теплую чашку ладонями, а он, под шум набегающих на скалы волн, рассказывал мне древние легенды Зандарата - я готова была слушать Вальда часами. Пару раз мы ужинали на побережье какого-то тропического моря. Там, в горах, среди снежных вершин имелся выход из ртутного пути, с горы мы спускались используя воздушный поток, держась за руки бродили по улочкам портового городка, Вальд скупал мне забавные украшения из ракушек и жемчужин, потом мы выбирали ресторанчик у моря и ужинали, глядя больше друг на друга, чем на опускающееся за горизонт солнце.

   Я совершенно потеряла счет времени, но в последнюю ночь как-то сразу поняла, что она последняя.

   И за эти несколько пролетевших столь стремительно быстро дней, я уже влюбилась настолько, что собиралась обо всем рассказать, но… не хватило ни сил, ни слов. Ни даже возможности такой не было.

   На рассвете он долго целовал меня, мои волосы, мои ладони, вновь меня. Потом прижал к себе и прошептал срывающимся голосом:

   - Я справлюсь за год, Виэль. Я смогу. И я всегда буду где-то рядом, любимая. Я буду ветром, стучащимся в твое окно. Я буду изморозью, оплетающей замок. Я буду морозным холодом, мечтающим согреть тебя в объятиях. Я люблю тебя.

   После чего встал, и не оборачиваясь ушел одеваться.

   А я лежала, глотая слезы, и пыталась хоть что-нибудь произнести. Хоть как-то.

   Вальд вернулся через минуту - светящийся в полумраке в своем алебастрово белом костюме, который ему даже не знаю когда успели пошить. Несколько секунд стоял и смотрел на меня так, словно хотел запомнить каждую черту лица, каждую деталь, сохранить мой образ. Потом наклонился, поцеловал, вложив в это прикосновение океан нежности, выпрямился, еще раз посмотрел на меня, развернулся и ушел.

   Молча. Оглянулся у раскрытой им двери, хотел было что-то сказать, сдержался, и ушел уже окончательно.

   Я полежала еще несколько секунд глотая слезы, потом быстренько их вытерла, вскочила и решила - все, с меня хватит, догоню и расскажу обо всем! Накинула халат, и завязывая пояс бросилась вслед за лордом Эйном.

   Промчалась по спальне, выбежала в коридор и наткнулась на Охарда. Мой бывший жених стоял и явно ждал, причем явно меня. И еще у него был совершенно счастливый оскал на морде лица, и этот оскал говорил о том, что зеленомордый счастлив.

   - Не сказала? - радостно спросил он у меня.

   Из коридоров, комнат, с третьего этажа и даже с первого - отовсюду на меня заинтересованно глядела прислуга, учителя лорда Эйна и вообще все! Включая Докерса, который тихо угорал в бороду. И все ждали моих слов.

   Скривившись, призналась:

   - Нет.

   - Я так и думал! - возликовал Охард. И заговорщицки добавил: - Это месть за коварное соблазнение тортиком, да?

   - Охард, ты что подглядывал? - возмутилась я.

   - Шутишь? - притворно вознегодовал он. И тут же гордо добавил: - Мы все подглядывали. И за романтическим ужином, который ты позорно провалила, и за за эпическим заманиванием Эйном тебя в спальню при помощи тортика. В спальне не подглядывали, увы, слишком уж Эйн в гневе страшен.

   - Слов нет, - сказала я, и попыталась обойти Охарда.

   - Ты куда? - придержал меня зеленомордый.

   - К нему, рассказывать, - сообщила я.

   И поспешила к лестнице.

   Остановил меня… ну да, Охард, кто же еще, начав отчитываться:

   - Коронацию по твоему сценарию подготовил, собственно она уже началась. Платье для тебя готово. Жреца сменить не вышло - тот ужастик он по этим делам в принципе единственный. Это будет феерично, Виэль, ты явишься к нему в платье сэльдины, с обеими коронами на голове… ты кстати тогда ту вторую забыла, а полагается обе носить. Так что давай одеваться, явишься в самый разгар коронации и сразишь всех наповал!

   Я замерла.

   На миг, на какой-то такой соблазнительный миг, захотелось последовать плану Охарда, но… но с любимыми так не поступают, а я отчетливо поняла, что люблю…

   Оглянулась, улыбнулась зеленой мордашке бывшего жениха и отрицательно покачала головой.

   - Что? - не понял Охард.

   Я не ответила, я помчалась вниз по ступеням, надеясь догнать любимого мужчину.

***

Сбежала, скользя по ступеням в домашних тапочках, пронесясь менее чем за минуту по всем лестничным пролетам, выбежала в лужево-приемный зал и замерла, тяжело дыша.

   Вальд был там. Статный, величественный, суровый, властный… Он стоял в окружении лордов, среди которых мне был известен лишь лорд Тай, и медленно уничтожал лужу за лужей, просто переводя взгляд с одного озерца в мир, на другое. И ртутные пути затягивались льдом под его взглядом. Он словно отсекал их, покидая замок. Его сопровождающие хранили торжественное молчание.

   А затем, словно почувствовав меня, шеф стремительно, всем телом, повернулся к лестнице. У меня замерло сердце, он замер весь.

   Но лишь на миг.

   А затем, став снежным бураном за долю секунды перенесся ко мне. Застыл вновь став собой и вглядываясь в мои глаза, а затем… отступил на шаг.

   - Тебе лучше уйти, - произнес едва слышно.

   И только глаза, его глаза просили остаться, не уходить, быть рядом как минимум всегда.

   - Вальд, я… - сделала шаг к нему и остановилась, увидев, как заледенел его взгляд.

   - Остановись, - попросил он.

   Сглотнул, глядя на меня совершенно несчастными, полными боли глазами, затем поднял руку и прикоснулся пальцами к стене… И в то же мгновение, от того места, где касались его пальцы, по стене, словно побеги дивного растения, протянулись узоры ледяной изморози. Не просто протянулись - смертоносными побегами захватили всю стену, и даже частично зацепили лестницу, заставив ее в секунду заиндеветь. Я отшатнулась, перепугавшись, лорд Эйн молча сделал еще шаг назад…

   От чего-то хотелось расплакаться. Наверное от страха. Мне вдруг вспомнился тот первый раз, когда он стал снежным бураном… жутковато тогда было. И да, в какой-то миг я испугалась, но уже в следующий решительно шагнула к снежному лорду.

   - Нет, Виэль, - он покачал головой, - уже слишком опасно, льды пропели мое имя, я с каждой минутой становлюсь опаснее. Уходи.

   Я остановилась в шаге от него, на расстоянии протянутой руки. Я ниапострофа не знала о Зандаратских завихрениях, ну в плане чего там льды решили и не получу ли я сейчас обморожение всех конечностей, если сильно ошибаюсь и коронка еще ничего не значит. В общем и целом было довольно страшно и переживательно, но…

   Но я собралась с силами и попросила:

   - Обними меня.

   - Что? - переспросил лорд Эйн. - Виэль, посмотри еще раз на стену со следами моего прикосновения, и подумай хорошенько, о чем просишь.

   Я не хотела думать, я приблизилась к нему еще на один маленький шажок и попросила:

   - Пожалуйста.

   Вальд тяжело вздохнул, после чего нагнулся ко мне, с силой сцепив руки за спиной, и прошептал, глядя в мои глаза:

   - Я люблю тебя. Безумно люблю, тем страшнее причинить тебе вред. Отпусти меня, Виэль, обещаю, я вернусь, как только смогу. Я вернусь и буду рядом всегда, обещаю. Но сейчас мне нужно уйти, пойми.

   Он меня любит! Сердце радостно забилось, улыбка расцвела на моем лице, и слова они вырвались как-то сами:

   - А я люблю на тебя работать!

   Сказала... через краткий миг его изумления, гнева и разочарования, поняла что сказала, и поспешила исправиться:

   - Я не это хотела сказать, я...

   Улыбнулся, глядя на меня как на несмышленого ребенка.

   - Я люблю тебя, - прошептала, чувствуя, как слабеют ноги и вообще колени подгибаются.

   А затем, набрав побольше воздуха для храбрости, зажмурилась и единым махом выпалила:

   - На коронации льды избрали не Юалию, льды почему-то дали коронку мне, вот почему Харнис взбеленился и начал строчить мне толпу любовных посланий, а я... я...

   Я осторожно приоткрыла ресницы и посмотрела на шефа. Шеф стоял, осознавая сказанное, его глаза медленно, но неотвратимо краснели, то есть это я опять:

   - Как же ты меня бесишь, Виэль! - ну да, опять его бешу.

   - А почему на этот раз? - спросила я чувствуя, как улыбка против воли заиграла на губах.

   - И ты молчала! - окончательно разозлился он.

   Пожав плечами, откровенно не нашлась, что на это сказать А он, кажется, просто не мог поверить. Стоял, глядя в мои глаза, краснота в его собственных сменялась снежным сиянием, вокруг нас сверкал и переливался белым и алебастрово-голубым лед, искрилась изморозь на стене, в центре зала стояли заинтересованные лорды, на лестнице наверху сгрудилась еще более заинтересованная прислуга, а я... я улыбалась. Он улыбнулся тоже.

  Конец

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg