«Ее неотразимый защитник»

Ее неотразимый защитник (fb2) - Ее неотразимый защитник [Her Irresistible Protector] (пер. Р. М. Юсупова) (Дикие [Дуглас] - 1) 624K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мишель Дуглас

Мишель Дуглас Ее неотразимый защитник

Michelle Douglas

Her Irresistible Protector

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

© 2014 by Michelle Douglas

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Глава 1

– Точный бросок! – Таш скомкала футболку и забросила ее в стиральную машинку. Следом полетели шорты, еще одна футболка и спортивные штаны. – Еще один! Она идет на рекорд!

Свернутая майка описала дугу и, к удовольствию хозяйки, угодила точно в барабан. Останется только нажать кнопку – и можно считать, что отпуск начался. На целую неделю Таш будет предоставлена самой себе. «Семь совершенно свободных дней, ну не роскошно ли?» Она изобразила радостное па.

Громкий стук застал ее врасплох посреди танца. Нахмурившись, Таш повернулась к двери.

«Нет, нет, не хмурься. Помни про отпуск!»

Выдохнув, она постаралась вернуться к обычной расслабленности и направилась к двери с твердым намерением избавиться от визитеров как можно скорее. Распахнув дверь, Таш взглянула на силуэт по ту сторону решетки, и все вокруг вдруг резко замерло. В голове зашумело, легкие распирало воздухом – горячим и удушливым. Скрестив руки на груди, чтобы скрыть дрожь, Таш едва заметно сглотнула. Все мышцы живота, натренированные еженедельными занятиями дзюдо, свело до боли.

Офицер Митчелл Кинг возвышался перед ней, словно суровый воин. От коротко подстриженной макушки до начищенных, сияющих ботинок, он даже в гражданском выглядел как в форме. Герой на службе человечества: квадратная челюсть, прямой взгляд, никаких компромиссов между добром и злом.

Таш не спешила открывать вторую дверь.

– Могу я войти? – спросил он наконец.

Она изогнула бровь и прислонилась плечом к стене.

– Ты пришел меня арестовать?

Кинг сузил глаза:

– Конечно нет.

Сетка двери защищала Таш от его взгляда… почти.

– Тогда нет, ты не можешь войти. – Она начала закрывать дверь.

– Таш, это был риторический вопрос, – сказал Митчелл ровным тоном.

Без единого слова Таш открыла дверь, развернулась и модельной походкой направилась по коридору на кухню. Она специально двигалась, покачивая бедрами, потому что это казалось ей достойнее, чем показывать кукиш. А еще потому, что без обычных джинсов и тяжелых ботинок чувствовала себя уязвимой. Покачивание бедрами отвлекало большинство мужчин. Хотя стоит отметить, что Митч Кинг не относился к большинству.

Оказавшись на кухне, Таш обернулась и уперла руки в бока. Льющийся поток солнечного света напомнил ей о том, что лето было в самом разгаре, и о том, что на ближайшую неделю у нее большие планы. Таш собиралась вернуться к ним, как только избавится от нежеланного гостя.

– Чем могу быть полезна?

Судя по гримасе незнакомца, Таш не удалось скрыть свою неприязнь. Но она этого и добивалась. Двадцать пять лет они прожили в одном районе, но за последние восемь ни разу не разговаривали.

Митч не стал любезничать.

– Мы столкнулись с одной проблемой, и тебе вряд ли понравится способ ее решения. – Его взгляд смягчился. – Мне правда очень жаль.

Может, он и выглядел как ангел, но мог обвести вокруг пальца самого дьявола. Таш постаралась выбросить эту мысль из головы. Ей давно не семнадцать, чтобы западать на его синие глаза или чувственные губы.

– Оставь извинения при себе. Что за проблема? Если что-то случилось в пабе, поговори с Кларком.

Последние три года Таш заведовала «Королевским дубом», местным заведением, которое обслуживало заводских работяг района. Паб не был ни светским, ни модным, но в нем было чисто и чаще всего спокойно, а Таш прилагала все силы, чтобы поддерживать там порядок.

– Паб ни при чем. Когда ты последний раз говорила с Риком Брэдфордом?

Таш потребовалась вся сила воли, чтобы не упасть в обморок от удивления. Справившись с собой, девушка выдохнула резкий смешок:

– Ты шутишь? После нашего последнего разговора о Рике ты его арестовал. Несправедливо, смею добавить. Если ты думаешь, что я тебе про него еще хоть слово скажу, ты законченный идиот.

Пальцы Митча сжались в кулак. Он наклонился к Таш, вся теплота исчезла из его глаз.

– Ничего не изменилось, да? Ты все еще видишь его сквозь розовые очки? – Митч достал из кармана пачку фотографий и протянул ей. – Мы думаем, это дело рук Рика.

Она не собиралась смотреть на снимки. Хотела выбить их из руки Митча, выволочь его в коридор и спустить с крыльца. Митч всегда считал Рика возмутителем спокойствия. Пока Таш и Рик учились в школе, Митч считал любую кражу делом рук Рика. Граффити на стенах появлялись по причине того, что Рик их там якобы рисовал. Все это было несусветной глупостью, но все равно в случае чего полиция первым делом стучала в дверь бабушки Рика. И когда местных детей поймали за курением травки, Митч был убежден, что наркотиками торговал Рик. Он ошибался, ох, как же он ошибался. Но это не помешало лучшему другу Таш загреметь за решетку. Пятнадцать месяцев Рик провел в тюрьме, и Таш невольно помогла его туда отправить.

Но больше такого не случится. За прошедшие восемь лет Таш кое-чему научилась. Например, не доверять мужчинам.

На первом фото, которое взяла Таш, был изображен сгоревший дом. Девушка бросила фотографию на стол:

– Рик не поджигатель и никогда им не был.

Второе фото запечатлело разбитую машину. Таш вопросительно подняла бровь.

– Тормоза были умышленно испорчены. Хозяйке чудом повезло, она отделалась сломанной ключицей и сотрясением мозга.

Таш бросила фотографию следом за первой:

– Рик никогда бы не причинил вред женщине. – От третьего и четвертого фото ее замутило. – И он совершенно точно не стал бы бездумно убивать животных. – Сдерживая тошноту, она шлепнула снимок на стол, картинкой вниз, пряча изображение отары овец с перерезанным горлом.

– Все это произошло с тремя последними подружками Рика.

– Прошу прощения, офицер Кинг, ничем не могу вам помочь.

– Ты разговаривала с ним в последнее время?

Две ночи назад Рик звонил ей, чтобы сообщить: он возвращается в город.

– Нет, – отозвалась Таш невозмутимо. Навыком сохранять бесстрастное выражение лица она овладела в совершенстве. – Несколько месяцев ничего о нем не слышала.

Митч прищурился:

– Не уверен, что это правда.

– Мне все равно, веришь ты или нет, – пожала плечом девушка. Окинув презрительным взглядом все сто девяносто сантиметров его тренированного тела, она добавила: – В прошлый раз ты хотя бы задавал вопросы не таким наглым образом.

Воздух между ними искрился от напряжения.

– Ты никогда меня не простишь, да?

– Нет.

– Я пытался тебя защитить.

– Зря, – сказала Таш тихо, почти нежно.

Отшатнувшись на шаг, Митч вернулся к официальной манере общения:

– Мы имеем основания полагать, что Рик направляется в Сидней.

Таш молчала.

– И мы думаем, что ты следующая в его списке.

Ей стоило усилия не закатить глаза.

– Мы с ним никогда не встречались, и я знаю, что Рик ни за что бы не причинил боль женщине, любой женщине… По-моему, это исключает меня из списка, ты так не считаешь?

– Нет.

От того, как он сказал это, у Таш кровь застыла в жилах. Митч не создавал законов, но точно следовал им.

– Почему ты так уверен, что я следующая в списке?

– Мятый клочок бумаги с твоим адресом.

Таш похолодела:

– Откуда?

– Нашли на том поле с убитыми овцами.

Таш едва удержалась, чтобы не поежиться.

– Двое полицейских из центрального сиднейского отделения уже едут, они организуют в твоем доме засаду. Тебя мы отсюда увезем.

– «Мы» – это ты?

Митч кивнул.

– Не простовато ли для твоей нынешней должности?

Митчелл поднимался по служебной лестнице с завидной скоростью. Таш назвала его «офицером», хотя на самом деле он уже был детективом. Ей не верилось, что он до сих пор не переехал в какой-нибудь чистенький район и не оставил их рабочую окраину в прошлом. Еще больше ей не верилось, что он стоял посреди ее кухни и снова задавал вопросы о Рике Брэдфорде.

Таш кивнула на чемодан на диване.

– Слушай, я собираюсь уехать в отпуск на неделю, на побережье. Я не помешаю вашей засаде или что вы там наметили.

– Ты не понимаешь, Таш. Нам надо увезти тебя в безопасное место. Мы не хотим, чтобы ты оказалась в больнице… или в другом месте, похуже.

– Но почему ты? – сорвался вопрос с ее губ. Таш не хотела больше никогда иметь ничего общего с этим мужчиной.

Митч на миг сжал губы в твердую линию.

– Начальство знает о моем прошлом опыте с Брэдфордом и не хочет, чтобы я вмешивался.

– То есть даже боссы думают о твоем предвзятом отношении?

Вместо ответа, он протянул руку и перевернул фото с овцами изображением вверх. Таш подавила дрожь. «Не показывай слабость», – подумала она. Рик не имеет к этим ужасам никакого отношения. Кто-то явно хотел подставить Рика или причинить ему вред.

Она посмотрела на фото разбитой машины и сглотнула. Некоторые вопросы Рика из их недавнего разговора вдруг обрели неожиданный и пугающий смысл: появлялись ли новые люди в районе, происходило ли что-либо необычное в последнее время. Он спрашивал об этом так, что тогда у нее не возникло подозрений. Но сейчас… Таш знала свои права, она могла отказаться и настоять на долгожданном отпуске, но была обязана Рику. Если она сможет помочь разобраться с ситуацией – снять с Рика подозрения, – принесенный в жертву отпуск будет малой ценой.

– Куда ты планируешь меня увезти? – Она не сомневалась, что у Митча есть план.

Он поймал ее взгляд и пожал плечами. Очевидно, план был секретным.

– Как долго продлится эта ваша операция?

– Несколько дней, не больше.

Таш снова взглянула на фотографии. Кто вообще мог желать зла этим женщинам? И какое отношение все это имело к Рику? Сожженный дом, испорченные тормоза, зарезанные овцы… Таш поежилась. За последние несколько лет она научилась правилам выживания на улице, у нее была репутация человека, с которым лучше не связываться, – и все равно она не хотела бы столкнуться лицом к лицу с человеком, который совершил эти злодеяния.

Инстинкт самосохранения боролся в ней с гордостью, но в итоге победил здравый смысл. Может быть, Таш и ненавидела Митча, но все же не настолько, чтобы ставить под угрозу собственную жизнь.

– Когда мы должны уехать?

– Желательно в течение часа.

Таш сдержала вздох:

– Ты сказал, что офицеров будет двое? Мне нужно привести в порядок гостевую спальню.

– Оставь белье на кровати, остальное они сделают сами.

Таш сжала кулаки. Митч Кинг был не совсем обыкновенным мужчиной, и ей не следовало об этом забывать.

– Тогда я брошу мокрое белье в сушилку, сложу вещи в сумку и переоденусь.

– Таш, спасибо. – И, прочитав непонимание в ее взгляде, Митч добавил: – За то, что относишься к этому разумно.

Его взгляд упал на ее сжатые кулаки. Она расслабила их и натянула фальшивую улыбку на лицо.

– Я больше не беспокойный подросток, офицер Кинг. У меня нет абсолютно никакого желания встречаться с тем, кто совершил эти жуткие вещи. – Она кивнула на фотографии. – Но, если ты думаешь, что это Рик, ты сильно ошибаешься. И чем быстрее полиция это выяснит, тем лучше.

Кинг долго не отвечал.

– Я так понимаю, о том, чтобы ты звала меня Митч, можно и не мечтать?

– Ты правильно понимаешь.

Она вышла из кухни широкими шагами; ее сердце глухо билось.

– Ты почти сложила чемодан, зачем тебе сумка?

– Это вещи для отпуска: купальники, шорты и яркие майки.

Если повезет, может быть, у нее получится ухватить пару дней настоящего отдыха.

– Они вполне подойдут, – сказал Митч ей вслед.

Это звучало многообещающе. Таш задумалась: могло ли полицейское управление штата Новый Южный Уэльс выделить деньги на уютный курорт на северном побережье. Тогда грядущая неделя станет не полной потерей. Таш постаралась думать об этом, а не о предстоящих часах в компании Митча.

Включив сушилку, девушка поднялась в спальню и выудила из кармана мобильный. Пролистав список номеров, она нашла телефон Рика. Нужно было немедленно сообщить ему о том, какую встречу он может получить, добравшись до Сиднея.

Внезапно на пороге комнаты возник Митч. Таш торопливо нажала кнопку, и номер Рика исчез из списка. Взгляд Кинга пронзил ее на месте.

– Ты звонишь Брэдфорду?

– Я звоню соседке Мэнди, чтобы предупредить ее о том, что разрешила друзьям пожить у меня, пока буду в отъезде. Ты же знаешь наш район: если появятся чужаки, люди всполошатся.

Митч стоял в дверях до тех пор, пока она не закончила разговор, а затем, кивая на телефон, протянул к нему руку.

Таш вздернула подбородок и сунула мобильный в карман.

– Не испытывай мое терпение, Таш.

По взгляду Митча было понятно, что в случае необходимости он с легкостью применит силу. Сжав зубы, Таш шлепнула телефон в его широкую ладонь.

– Чувствую, следующие несколько часов будут до краев полны весельем. А пока я бы предпочла остаться одна, чтобы переодеться. Если только ты не намерен настаивать на своем присутствии.

Молча развернувшись, Митч удалился. Таш пришлось сесть на кровать и потратить несколько минут на то, чтобы перевести дыхание, после чего она вновь облачилась в свои обычные доспехи в виде джинсов, черной футболки и тяжелых ботинок.

Только когда они уже проезжали по мосту через Сиднейский залив, с которого открывался вид на Оперный театр, Таш поняла, что пытается втянуть в легкие как можно больше запаха Митча. Она смотрела в окно, почти не замечая разноцветных огней на водах залива и яхтах.

Запах Митча не изменился – свежесть апельсина и совсем немного мяты. Ее тело стремилось заполучить этот запах так, словно он был водой в пустыне. Резким движением Таш опустила стекло и вдохнула теплый летний воздух. Митч взглянул на нее мельком, и она поймала этот взгляд, просто чтобы доказать, что может вести себя уверенно. Но то, что она увидела в его глазах, потрясло ее до глубины души. Таш понимала его озабоченность: она была гражданкой, которой угрожала опасность, а он был офицером полиции, обязанным ее защитить. Таш скривила губы. Она знала, насколько серьезно Митч воспринимал свой долг.

Таш снова уставилась в окно и постаралась не замечать, как сильно бьется сердце.

– Обещаю, Таш, ты будешь в безопасности. Не успеешь и глазом моргнуть, как все закончится.

Она верила ему. Но все же чем быстрее он доставит ее в «секретное» место и отправится по своим делам, тем лучше.

Подошли к концу очередные десять минут невыносимого напряжения.

– Как дела у Рика?

Он произнес эти слова так тихо, что она едва не пропустила их. Лучше бы пропустила.

Ей пришлось приложить усилия, чтобы не показать свой звериный оскал. Восемь лет назад он отобрал у нее не только лучшего друга, но и самоуважение, а еще веру в то, что добро побеждает зло.

– Ты правда считаешь меня настолько наивной, чтобы обсуждать его с тобой? Или, по-твоему, Рик настолько глуп, чтобы рассказывать мне о своих поездках?

Митч сжал руль. Таш перевела взгляд на дорогу. Эти руки она помнила лучше, чем взгляд или улыбку. Таш помнила, как он держал ее ладонь в своей, как большим пальцем массировал ее запястье, заставляя кровь быстрее бежать по венам, а она в это время думала о том, что еще он мог бы делать этими руками. Таш помнила, как его руки прикасались к ее лицу, когда он ее целовал, – так, словно она была бесценна.

Бесценна? Она была всего лишь средством для достижения цели.

Таш могла бы его простить за арест Рика. Он был офицером полиции, и соблюдать закон было его обязанностью. Рик взял вину на себя и вынудил ее молчать. И Митч не был в этом виноват, но Таш вряд ли сможет простить ему то, что он использовал ее в своих личных целях. Что из-за нее дело дошло до ареста; что он абсолютно предал ее доверие. Что он заставил ее поверить в его любовь к ней. И все ради долга службы.

– Я имел в виду только то, что, по слухам, он помог многим проблемным подросткам в Мельбурне. Это нелегкое дело. За это я восхищаюсь им.

Раньше она бы поверила его словам, но только не теперь.

Безобидные на первый взгляд вопросы и изящно сформулированная лесть больше не заманят ее в ловушку.

– В таком случае, офицер Кинг, возможно, вы захотите сделать пожертвование на это благое дело в следующий раз.

Больше они не разговаривали. Когда машина свернула на скоростное шоссе и направилась на север, Таш не сказала ни слова. Митч тоже не стремился делиться информацией. В конце концов они свернули на асфальтированную дорогу, которая вилась между редкими фермами, а потом съехали на узкий тенистый проезд.

– Это не похоже на путь к приличному курорту! – прорычала Таш.

– С чего ты вообще решила, что я везу тебя на курорт?

– Мечты и надежды, – скривилась девушка.

Митч усмехнулся, и ее сердце дрогнуло. Глупое сердце.

– Куда ты меня тащишь вообще? – спросила она резко. – Или нам нужно добраться до мертвой зоны, прежде чем ты поделишься этой тайной?

– Я везу тебя в коттедж.

Таш наморщила нос:

– Пожалуйста, скажи мне, что там есть проточная вода и электричество.

– Есть.

Он считает ее совсем дурочкой?

– Я не вижу линий электропередачи.

– Там есть генератор.

– А нормальный туалет там есть?

С виноватым видом Митч покачал головой. Таш в раздражении скрестила руки на груди.

– Почему я не могу остановиться в отеле под другим именем? Я сама все оплачу.

– Таш, дело не в деньгах, а в твоей безопасности. Лучший способ обеспечить ее – сделать так, чтобы ты пропала из поля зрения.

– Ты не можешь удерживать меня насильно.

Они оба знали, что он сможет, если захочет.

Митч припарковал машину под самодельным навесом.

– Остаток дороги придется пройти пешком.

Час от часу не легче.

– Клянусь, тут всего три минуты по хорошей дороге, – молитвенно вскинул руки Митч под свирепым взглядом своей спутницы.

Дорога была бы еще лучше, если бы на ней не было огромных муравьев. Таш взвизгнула, увидев одного из них.

Митч мгновенно обернулся:

– В чем дело?

Таш указала на насекомое.

– Бога ради, на тебе прочные ботинки. Муравьи их не прокусят.

– Я их ненавижу.

Однажды в детстве она села на муравейник. Ее покусали настолько сильно, что вечером из-за яда у нее поднялась температура и Таш оказалась в отделении неотложной помощи местной больницы. Отец тогда дал ей затрещину за то, что у нее хватило ума не заметить муравейник. А потом еще одну на обратном пути из больницы за дополнительные неудобства.

От воспоминаний ее замутило. Она подтолкнула Митча в спину.

– Иди быстрее, – произнесла она, отметив про себя, насколько сильным было его тело. – А еще лучше – беги.

– Таш! – В его голосе пробивалось раздражение.

Он обернулся, собираясь продолжить, но что-то в выражении ее лица явно заставило его замолкнуть.

Покачав головой, он прибавил шагу, взяв ее чемодан под руку так, словно тот совсем ничего не весил. Таш не отставала.

Митч замедлил шаг, когда они вышли на открытое пространство. Таш осмотрела землю вокруг в поисках муравьев, а потом подняла голову. С густо поросшей травой поляны открывался вид настолько красивый и дикий, настолько не тронутый человеком, что у Таш перехватило дыхание.

Клочок земли, на котором они оказались, обдувало морским бризом, а дальше простирался небольшой пляж. Крохотный размер пляжа терял свое значение на фоне его сказочной красоты: блестящий на солнце песок, идеальные завитки шумных волн, потрясающе прозрачная вода и кипенно-белая морская пена. До самого горизонта мерцающая сине-зеленая поверхность бухты была спокойна.

Слева от них был коттедж, отгороженный от моря рядком акаций, чьи тонкие ветви танцевали на ветру. За коттеджем виднелась роща эвкалиптов и банксий.

Митч улыбнулся, глядя, как заворожено Таш осматривает окрестности.

– Красиво, правда?

– Изумительно.

Достаточно, даже чтобы окупить нехватку удобств. Провести несколько дней в хижине у моря больше не казалось Таш трагедией. Войдя в дом вслед за Митчем, она облегченно вздохнула.

– Не все так плохо, как ты думала, верно? – хмыкнул ее спутник.

Гостиная с ковром и удобным на вид диваном выглядела уютной. Слева располагался кухонный уголок с небольшим холодильником и всей нужной утварью, заполненный книгами массивный шкаф отделял его от жилой зоны. Стол и три разномастных стула стояли неподалеку, и даже картины висели на стенах. Митч кивнул на дверной проход, и Таш заглянула внутрь. В спальне стояла большая кровать, застеленная бело-синим лоскутным покрывалом, белый ящик для постельного белья занимал место под окном.

– Это чудесное место. – Если бы она хотела иметь собственный коттедж, то он был бы именно таким. – Кому оно принадлежит?

Митч отвел глаза.

– Мне. Купил землю пять лет назад. В отпусках и по выходным строил этот дом.

Что?.. На мгновение Таш охватило желание сбежать куда глаза глядят, но вместо этого она только сглотнула.

– Спасибо, что позволил мне пожить тут.

Митч не ответил.

Таш облизнула внезапно пересохшие губы.

– Покажи мне, где тут туалет и как запускать генератор, и можешь вернуться к очистке улиц от преступников.

Придется ли ему столкнуться с тем, кто причинил вред этим женщинам? Она бы никому не пожелала иметь дело с кем-то настолько обозленным и неуравновешенным. Даже Митчу.

Он нахмурился и прочистил горло:

– Таш, ты, кажется, не поняла.

– М-м-м? – Она перестала притворяться, что рассматривает книги в шкафу.

– Я не оставлю тебя здесь одну. На время операции я твой телохранитель.

Таш плюхнулась на диван. Он оказался действительно удобным.

Глава 2

Выражение лица Таш лучше любых слов говорило Митчу, что девушка предпочла бы скорее встретиться с неведомым преступником, чем провести лишнюю минуту в его компании. Митч отвернулся, сдерживая ругательства.

Они оба знали, что виноват был Рик. Таш, вне сомнения, считала, что может спасти Рика, – так же, как и восемь лет назад. Но Митч не собирался позволить этому подлецу снова причинить ей боль.

Он ждал истерики, но ее не случилось. Ему стоило бы знать, что у Таш не бывает истерик. Больше не бывает.

В конце концов он повел плечами, пытаясь расслабиться. Возможно, Таш никогда не простит ему того, что он отправил Рика за решетку, но Таш была права: она больше не та милая и легкоранимая маленькая девочка, какой была когда-то. Митч чувствовал за собой долю ответственности за то, что она стала выносливее и жестче, и сожалел об этом. Он пытался извиниться тогда, но она не захотела слушать.

Митч потер затылок. Все это в прошлом – и должно там и оставаться. Он опустил руку, подавляя вздох. Было бы проще, если бы он не помнил события восьмилетней давности так, словно они произошли на прошлой неделе. Он горько усмехнулся. И если бы только он мог не помнить, как эти события изменили его жизнь навсегда.

К лучшему. И к худшему.

– Неужели мне действительно нужен телохранитель?

Митч повернулся к ней и постарался вести себя как непредвзятый профессионал.

– Не я устанавливаю правила, Таш. Я только выполняю приказы.

– Вплоть до запятой.

– Само собой, ты займешь спальню, – указал Митч, игнорируя ее сарказм. – Я устроюсь на диване.

Таш выгнула бровь, давая понять, что и не предполагала других вариантов. Митч скрыл невольную улыбку. Даже восемь лет назад, совсем еще девчонкой, она обладала властью над ним, тогда еще молодым констеблем, жаждущим повышения. Ему все время приходилось напоминать себе, что ей уже не семнадцать.

– Пойдем, я покажу тебе удобства.

При виде деревянной кабинки Таш вздохнула.

– По крайней мере, тут есть дверь. И вроде бы нет пауков, – добавила она, заглянув внутрь.

– А это душ. – Он указал на тент с походным душем.

– С горячей водой?

Митч покачал головой. Таш поникла. Она могла вести себя так, словно ей все по плечу, словно способна выдержать все что угодно, но он знал, насколько уязвимой она была под этой маской. Если бы только он нашел Рика…

Его руки снова сжались. Он защитит ее. В этом он себе поклялся.

Никто их здесь не найдет. А детективы под прикрытием быстро разберутся с Риком.

Вместо выслеживания подозреваемого ему предстояло провести следующие несколько дней в раю в компании красивой женщины. «Которая тебя на дух не переносит». Митч упер руки в бока и посмотрел на небо. «Профессионально, веди себя профессионально». Это все, что он мог сделать. В глубине души он знал, что, пока они здесь, им ничего не грозит. Ему всего лишь нужно проявить профессионализм.

Митч обернулся к Таш и обнаружил, что она смотрит на него, прищурив глаза. Она указала на душ.

– Когда ты это соорудил? – кивнула она на душ.

– Вчера.

Таш скрестила руки на груди.

– Так ты знал?..

– Я был здесь на выходных.

Ее глаза мерцали, словно янтарь. Таких глаз Митч не видел больше ни у кого.

– Получается, я прервала твой отдых.

– Это не важно.

– Ну, по крайней мере, мы квиты, – протянула Таш, – раз уж ты нарушил мои планы на отпуск.

– Я впечатлен, – удалось произнести ему. Ее волосы цвета темного каштана отливали роскошным блеском. – Тебя не слишком ужаснули здешние удобства.

Она улыбнулась. Это произошло неожиданно и выглядело непринужденно и мило. У него перехватило дыхание.

– Я рада, что не придется присаживаться под кустиком. Мы с Риком иногда забирались в Национальный парк, и там приходилось… – Таш осеклась.

Ему лучше сменить тему разговора и попробовать сделать так, чтобы ей стало комфортно. Но…

– Хочешь поговорить об этом? Выяснить все?

Она повернулась к нему так, чтобы смотреть прямо в лицо.

– Насчет Рика? – сказала она, явно решив не делать вид, что не поняла.

– Я знаю, что ты ненавидишь меня за то, что я его арестовал.

– Я давно перестала ненавидеть тебя за это, офицер Кинг.

Это «офицер» заставило его стиснуть зубы. Она хотела поддеть его, хотела уколоть и уязвить. Он постарался сосредоточиться на содержании разговора, а не на его форме.

– В таком случае, в чем проблема сейчас?

– Проблема в том, что я не простила тебя за то, что ты меня использовал. Я не простила тебя за то, что ты делал вид, что влюблен в меня.

Его ранил обвиняющий взгляд Таш, но ведь она в самом деле подарила ему свою дружбу, а он воспользовался этим.

– Если я скажу, как сожалею о случившемся, это будет иметь значение?

– Нет. И честно, Митч, я не хочу об этом говорить. Давай сделаем так, чтобы следующие дни прошли как можно быстрее и спокойнее, хорошо?

Вот, значит, куда ему засунуть оливковую ветвь мира, да? Ладно. Он кивнул и повел плечами, чтобы избавиться от напряжения.

Таш вскинула голову и попыталась игнорировать мрачный взгляд Митча.

– Есть еще что-то, что мне нужно знать?

Он не улыбнулся. Тени в глубине его глаз не исчезли.

– Не ходи никуда одна. – Он указал на окружавший их лес.

Она шумно выдохнула, желая только одного – чтобы Митч был как можно дальше.

– Здесь мы в безопасности, правда?

– Да.

– Никакие невменяемые преступники не выскочат из подлеска?

Он расставил ноги пошире.

– Почти наверняка нет. Практически никто не знает об этом месте.

– Отлично. – Она отряхнула ладони. – Тогда не вижу причин не делать того, что мы планировали до всей этой ерунды.

Он нахмурился, и горизонтальные складки пересекли его лоб.

– Не понимаю, к чему ты клонишь?

– Ты планировал здесь пару дней отдохнуть, верно?

– Ага, – протянул он.

– Я тоже. Ну, не здесь, конечно, но я планировала часто ходить на пляж. А остальное время я хотела провести с парой толстых романов, заказать пиццу, съесть много шоколада и не прикасаться к работе.

После трех лет работы без перерыва она заслужила отпуск.

– Ты предлагаешь отдыхать вместе?

– Не вместе!

Он скривил губы.

– Конечно же нет. Прости, ошибся.

– Но «да» в том, что касается отдыха.

Он снова сменил позу, и это привлекло ее внимание к его длинным ногам. Во рту у нее пересохло.

– Главное, не ходи здесь без одежды, как ты наверняка это делаешь, когда никого нет. Купание нагишом запрещено.

Ей не стоило думать о Митче без одежды. Целая куча неприличных картинок атаковала ее сознание. Ее щеки покраснели. Митч ухмыльнулся. Теплый, как средиземные ночи, взгляд убеждал ее избавиться от масок.

Правый уголок его губ изогнулся в улыбке самым соблазнительным образом, и сердце ее застучало быстрее. Он приблизился, обдавая ее запахом мяты и цитруса.

– Оно бы того стоило, просто чтобы посмотреть на твое лицо. У тебя острый язык и грозный вид, Таш Бакли, но я уверен, что вывести тебя из равновесия будет так просто, как и обычно.

Это невозможно! Она отшатнулась. Она не могла все еще хотеть Митча после всех этих лет.

– Только попробуй, и я уйду. – От страха ее голос стал резким.

Он отодвинулся, и тропическая синева его глаз застыла льдом.

– Это безумие.

Возможно, но, по крайней мере, она будет сумасшедшей, но никто не разобьет ей сердце.

– Мы будем делать именно то, что мы планировали… по отдельности.

Она развернулась и широким шагом направилась к коттеджу.

Это всего на пару дней, повторяла она себе, влетая в спальню, в которой Митч оставил ее чемодан. Она открыла его и надела купальник. Все, что от нее требуется, – это вести себя вежливо и любезно. Ей придется приложить усилия, но…

Любезно? Она скривилась и натянула платье. Ладно, «любезность» была малодостижима, но вежливость – отстраненная вежливость – должна у нее получиться. Ради всего святого! Этот мужчина просто выполняет свою работу. Она могла проявить хоть немного благодарности, нравилось ей это или нет.

Ну очевидно, что ей это не нравилось, но она способна вести себя как взрослый человек. Она стиснула зубы. Попробовала улыбнуться. В спальне не было зеркала, поэтому она не могла оценить, получилось у нее или нет. Улыбка ощущалась неестественно, но это лучше, чем оскал, правда? Она надела шлепанцы, взяла шляпу и медленным шагом направилась в гостиную. Митч сидел за столом.

Почему-то Таш вспомнила его попытку извиниться, и тут же перестала улыбаться.

– Митч?

Он поднял взгляд. Посмотрел на ее голые ноги, и что-то промелькнуло в его глазах. Ответное напряжение свело ее живот.

– Я… – Она нахмурилась и наклонилась к нему. – Если бы меня здесь не было, чем бы ты занимался?

Он пожал плечами. Она сглотнула и заподозрила, что ее улыбка превратилась в гримасу.

– Вот этим и займись.

«Только не раздевайся».

– Кажется, мое присутствие на пляже тебе помешает, – протянул он, и взгляд его был холодным как никогда.

Возможно, он прав.

– Нам обоим хватит места на пляже.

– У меня сложилось другое впечатление.

Она понимала, что вела себя резко, но… Учитывая их прошлое, он заслужил эту резкость. Он же не ждал, что она будет рада сложившейся ситуации.

Таш отступила на шаг.

– Пойду поплаваю. – Не дожидаясь ответа, она выскочила за дверь и направилась к пляжу.

Бухта была закрыта с обеих сторон каменистым мысом. В шторм или прилив здесь наверняка опасно купаться, но в ясную, спокойную погоду, как сегодня, волны мерно катились к берегу.

Таш бросила полотенце на песок и не оглядываясь пошла к воде. Она сделала несколько шагов, поднимая облака брызг и наслаждаясь контрастом между холодной водой и горячим воздухом, а потом окинула взглядом море. Она никогда раньше не бывала на безлюдных пляжах – Таш хорошо плавала, но предпочитала, чтобы спасатели всегда были поблизости. Но сейчас, зная, что Митч обязательно будет наблюдать за ней, она пошла навстречу волнам и смело нырнула под одну из них.

Таш ловила волны, делала стойки на руках и держалась, пока потоки воды не сбили ее. Она лежала на водной глади, наслаждаясь ощущением невесомости и прохладой моря. И каждый раз, когда ей на ум приходили мысли о Митче или Рике и грозившей ей опасности, она гнала их прочь.

– Таш! – окликнули ее с берега.

Она вздрогнула, внезапно вспомнив, что кто-то хочет причинить ей вред, и чуть не наглоталась воды. Но, обернувшись, она увидела, что Митч жестом подзывает ее к себе.

Зачем? Может, весь этот кошмар уже закончился… Таш направилась к берегу.

Митч протянул ей полотенце.

– Что случилось?

– Ты провела в воде полтора часа, не думаешь, что пора сделать перерыв?

Полтора часа?

Вытираясь, Таш старалась не выглядеть взволнованной или смущенной. У нее нет причин смущаться. Вот только взгляд Митча все время возвращался к ее ногам и бедрам.

– И тебе точно пора намазаться солнцезащитным кремом.

Таш выжала волосы, вытерла их полотенцем, а потом надела платье и шляпу, всеми силами игнорируя Митча, вышагивающего по пляжу туда-сюда. Он словно нарочно демонстрировал свои длинные загорелые ноги.

С усилием оторвав от него взгляд, Таш расстелила полотенце, села и принялась наносить крем на лицо, руки и ноги, затем надела солнцезащитные очки. За все это время Митч не произнес ни слова.

Таш надоело его молчание.

– Есть новости?

Он покачал головой.

– Новостей нет. – Выражение его лица немного смягчилось. – Но я решил, что ты могла проголодаться, и приготовил легкий ланч, правда, из бутербродов и фруктов.

– Не нужно ничего для меня делать. Я способна сама вспомнить про крем и приготовить себе еду, – огрызнулась она.

Он застыл, и его взгляд сверкнул огнем.

– По-моему, ты хотела сказать: «Спасибо, Митч, за то, что ты для меня делаешь».

Как же!

– Тебе, по крайней мере, платят за то, что ты здесь. А мне нужно просто смириться и говорить «Спасибо, Митч»? Не дождешься.

Он бросил корзинку для пикника на песок.

– Если ты думаешь, что я буду терпеть это, Таш, ты очень ошибаешься.

Она вскочила.

– И что же ты собираешься делать, – бросила она, упирая руки в бока, – запереть меня в камере, что ли?

– Полиция делает все, чтобы защитить тебя! Капелька благодарности не была бы лишней.

– Если бы это был любой другой полицейский, проблем бы не было. Пусть сюда приедет другой офицер, и я проявлю всю возможную благодарность.

Он скривился.

– Сейчас школьные каникулы. Лето. Никто не сможет меня подменить, если только я не вытащу Петере из отпуска, который она проводит со своими детьми. Ты этого хочешь?

Она почти сказала да, но это было бы бессовестно.

– Скажи спасибо Рику за идеально выбранное время!

Одной фразой он словно отбросил ее на восемь лет назад, в растерянность, боль и ярость. К осознанию того, что она сделала. К осознанию того, что сделал он.

– Рик ни в чем не виноват, упертый ты идиот! – закричала она изо всех сил.

В его взгляде сверкнуло гневное пламя.

– Это ты идиотка – слепая идиотка! – во всем, что касается Рика.

У Таш свело все тело, ее стало трясти от отчаяния и подступившей к горлу желчи. Она знала, как не вырубить человека и заставить его при этом кричать от боли. И она хотела заставить Митча выть. Кровь в висках застучала так сильно, словно голова вот-вот взорвется.

Она сжала руку в кулак, подняла ее…

Но вдруг перед ней возник образ отца, и она похолодела. Отступила на шаг, опустила руку. В груди все горело. Она едва не ударила человека из-за собственной злости.

– Я никого в своей жизни не ненавидела настолько сильно, как тебя, офицер Митчелл Кинг.

Он побледнел.

– Я не хочу быть здесь с тобой. У меня есть другие варианты?

– Есть дом в Хорнсби, но тебе придется постоянно оставаться внутри. – Он покачнулся на пятках. – Я вспомнил о том, что ты терпеть не можешь сидеть взаперти, и решил, что здесь тебе будет лучше.

Она чертыхнулась и села, опустив голову на руки. Так дальше продолжаться не могло. Но мысль о том, чтобы сидеть взаперти в пригороде в такую жаркую и влажную погоду, ей совсем не нравилась.

И куда делась ее вежливая отстраненность… Нужно разрядить обстановку.

Она подняла голову, медленно и тяжело вдохнула.

– С чем бутерброды?

– С ветчиной и томатами.

Ее любимые. Таш достала один из корзинки.

– Спасибо, – натянуто произнесла она.

Он тоже сел, но так, чтобы корзинка оказалась между ними.

– Прости меня.

Она не хотела извинений, она хотела, чтобы он ушел. «Но это желание не сбудется. Смирись с этим».

– Если я ошибся, и ты бы предпочла дом в пригороде, только скажи.

Она всерьез задумалась. Окинула взглядом пляж, море, небо. И покачала головой.

– Лучше тут.

Повисла гнетущая тишина. Она посмотрела на Митча, и в груди у нее все сжалось.

– Ты знаешь, что я не смогла довериться ни одному мужчине после того, что ты сделал?

Он вздрогнул, как от удара.

– Боже, Таш, ты же была ребенком!

– Ты считаешь, что в семнадцать нельзя любить по-настоящему?

Тогда она любила его всем сердцем. Ни один мужчина до него не вызывал у нее настолько сильных, настолько страстных и настолько глубоких чувств. Но переживать это снова Таш не хотела.

Пока она считала, что Митч отвечает на ее чувства, счастью не было предела. Но когда выяснилось, что он использовал ее как источник информации, чтобы арестовать Рика… «Предательство» было слишком мягким словом. Никакой экстаз, никакая эйфория не стоили последующего опустошения.

Митч посмотрел на нее прямо:

– Мне жаль, правда очень жаль. Я думал, что для тебя это легкий флирт. И только потом понял, какую боль причинил.

– Легкий флирт? – Таш не могла в это поверить. – Митч, в семнадцать лет все воспринимается всерьез. Кроме, может быть, родительских наставлений.

Именно поэтому той ночью она выскользнула из дома, чтобы встретиться с Митчем. Именно поэтому привела его на вечеринку Шерил. Вечеринку, на которую ворвалась полиция, как только подозрения Митча насчет марихуаны подтвердились. До той ночи она скрывала ото всех свои «романтические отношения» с Митчем. Потому что он об этом попросил. Потому что это был единственный источник радости в ее жалкой, безрадостной жизни.

Оглядываясь назад, Таш понимала, что действия Митча говорили сами за себя. Просто она была слишком влюблена, чтобы понять это, слишком много значения придавала его подаркам – шоколаду, книгам, милым безделушкам. Слишком гордилась тем, что он обратил на нее внимание, слишком остро реагировала на желание в его взгляде.

Она была глупой, впечатлительной и наивной, но с тех пор усвоила урок: не доверяй никому.

– Мне было двадцать два, и я думал, что знаю все на свете. – Его смех резал по живому.

Двадцать два года? Тогда он казался ей чуть ли не Богом. Она забыла, что он тоже был очень молод.

– Но я сделал много ошибок, Таш.

– Например? – невольно вырвалось у нее.

Митч отвел взгляд: он посмотрел сначала на свои руки, а потом на море. На нем не было темных очков, и Таш видела морщинки, разбегающиеся от внешних уголков глаз. Сейчас ему сколько – тридцать? Он слишком молод для таких морщин.

В ее сердце снова вспыхнули былые чувства.

Таш сердито откусила от бутерброда. Не собирается она его прощать!

– Когда я начал служить в полиции, то мечтал спасти мир. – Митч скривил губы. – Если хочешь, считай это жаждой повышения.

– Поэтому ты так рвался арестовать Рика за наркотики?

Он кивнул.

Мечтал спасти мир? Ничего он не спас. Только разрушил. Печальнее всего то, что он даже не знает, сколько разрушений вызвал. И даже сейчас Таш не могла рассказать ему об этом.

– Ну, теперь ты доволен. – Она положила ладонь под голову, притворяясь беззаботной, словно они разговаривали о погоде. – Взбираешься по карьерной лестнице с похвальной скоростью.

– Понимаю, почему ты так считаешь. Но я не понимал, чем жертвую, чтобы получить повышение и принести пользу. Ты, наверное, не помнишь… Когда Рику вынесли приговор, ты так на меня посмотрела…

У нее как будто разбилось сердце. В глазах защипало.

– Это не остановило тебя тогда и не остановит сейчас. – И лучше ей об этом не забывать.

Несколько мгновений Митч просто молчал.

– Есть вещи, за которые стоит бороться. Закон и справедливость – из их числа.

– А если кто-нибудь пострадает в процессе?

– То пострадает ради высшего блага… – Он замялся. Я не буду делать вид, что мне не жаль.

Таш пугала его беспощадность.

– Почему ты вообще решил пойти в полицию?

Он посерьезнел.

– Знаешь, я никому об этом не рассказывал. Но если кто и заслужил знать, так это ты.

Темные очки не защитили Таш от его прямого взгляда. У нее перехватило дыхание.

– Не надо, – хрипло сказала она. Прочистила горло и повторила тверже. – Не надо. Я не хочу ничего знать о тебе, офицер Кинг. Можешь держать свои секреты при себе.

С этими словами она встала, встряхнула полотенце и пошла в сторону коттеджа. Расслабляться в присутствии Митча – фатальная ошибка, и она ее не повторит.

Оставшись в коттедже одна, Таш внимательно осмотрела его. Надо отдать Митчу должное, припасов здесь хватило бы надолго. Но свой мобильный она не нашла – не то чтобы ее это удивило, просто Митч притворяется заботливым и предупредительным, но на самом деле просто ей не доверяет. Таскает свой рюкзак с собой, не выпускает из виду ни на секунду, наверняка там ее телефон, ключи от машины – ей до них не добраться. И о прошлом он не жалеет, что бы ни говорил. Он готов сказать все что угодно, чтобы добиться желаемого, и все это ради профессионального долга. Но Таш он не проведет.

Она легла на кровать и уставилась в потолок. Несмотря на полдня, проведенные в море и на солнце, уснуть не получалось. Вместо этого в голове кружились вопросы и страхи. Во что ввязался Рик? Все ли с ним в порядке? Кто стоит за всеми этими убийствами? Действительно ли кто-то хочет убить ее? И если да, то почему?

Она вскочила с кровати и принялась рассматривать книги в шкафу. Выбрала одну наугад, но через пятнадцать минут сердито отбросила. Только подробного описания расследований ей сейчас не хватало.

Хотя она не боится убийцы. Совсем нет. «Потому что Митч рядом…» Мысль отозвалась дрожью по телу, но Таш сердито отогнала ее. Заварила себе чай и выпила, не чувствуя вкуса.

Физическая активность – вот что ей нужно, она не привыкла сидеть без дела. Таш надела кроссовки, взяла яблоко и снова отправилась на пляж.

Едва заметив ее, Митч захлопнул телефон с коротким «Мне пора» и убрал в рюкзак. Он не сказал, с кем разговаривал, а Таш не стала спрашивать.

– Если это законно, – протянула она холодным тоном, – я хочу прогуляться… просто вдоль берега.

– Конечно. – Он откинулся на спину и поправил бейсболку, пряча глаза от солнца. – За теми утесами – широкий каменистый шельф с мелкими озерами. Во время отлива очень красиво.

Ясно. Отлив – это сейчас? Но Таш не спросила, просто бросила холодное «спасибо» на прощание. Лучше так, чем орать на него.

Следующий час Таш наслаждалась сказочной красотой мелких каменистых озер. Она обнаружила яркие анемоны, крохотных морских звезд, маленьких крабов и мелких серебристых рыбок. Нашла цветную гальку и ярко-зеленые комочки водорослей. Увидела целые отдельные миры, которые, кажется, пребывали в полной гармонии. Правда, когда рак-отшельник прыгнул на рыбку и проглотил ее, она не смогла не зажмуриться. Это был прекрасный и в то же время жестокий мир. И все же звуки разбивающихся о риф волн, крики чаек и острый привкус соли в воздухе, смешанный с ароматом эвкалипта, помогали расслабиться душой и телом.

Пока в мыслях вновь не всплыло лицо Митча. Она оборвала его, когда он собирался поделиться с ней чем-то важным.

Оглядевшись по сторонам, Таш опустилась на ближайший валун.

– Что за глупая овца, – прошептала она, нервным жестом зачесывая волосы и сбивая при этом шляпу. Сердито нацепив ее обратно, Таш напомнила себе, что ей лучше не знать его секретов.

Как им продержаться эти три дня? Таш едва не поколотила его уже сегодня. Так они долго не протянут…

Усилием воли она заставила себя подняться, вспугнув стайку крохотных рыбок в озере, и решительно направилась обратно.

Митч все еще лежал на спине, пряча глаза под бейсболкой. Таш присела рядом, но не слишком близко.

– У меня к тебе предложение.

Митч не двинулся и даже не посмотрел на нее. Но Таш это не остановило.

– Полиция хочет допросить Рика, да? Эй. Я с тобой разговариваю.

Митч медленно сел и поднял козырек бейсболки. Что она задумала?

– Сама знаешь, что да.

– Но для ареста улик недостаточно. Все ваши так называемые улики всего лишь косвенно указывают на него.

– К чему ты ведешь, Таш?

Митч привстал, протянул руку и снял с нее темные очки. Он хотел видеть ее глаза. Хотел понимать, не врет ли она, не задумала ли глупость. Не то чтобы ее так же легко прочитать, как в юности, но Митч разбирался в людях. Однако лицо Таш не выдавало ничего.

– Даже не надейся, что я хоть на секунду поверю, будто ты готова сдать Рика.

Отстранившись, Таш посмотрела на него сверху вниз.

– Ты предатель, но не дурак. Конечно же я не собираюсь сдавать Рика. – Это прозвучало как нечто настолько само собой разумеющееся, что Митч неожиданно рассмеялся. – Я знаю, что Рик не виноват в тех преступлениях, в которых вы его подозреваете.

Веселье тут же улетучилось. Когда дело касалось Брэдфорда, Таш будто переносилась в другую реальность.

– Давай я ему позвоню, поговорю.

Митч немедленно напрягся всем телом, он был готов отказать ей. Но, если откажет, Таш просто встанет и уйдет. Он не хотел, чтобы она уходила, он устал от ее подчеркнутой холодности.

Какой уж тут профессионализм.

Она не сводила с него взгляда карих с золотыми крапинками глаз.

– Хочешь, чтобы я разрешил тебе его предупредить? Не надейся.

– Что случилось с презумпцией невиновности? – спросила она, и Митч на секунду отвлекся на чеканившие слова губы.

– Я знаю Брэдфорда.

– Ты никогда его не любил. Почему?

– Он торговал наркотиками!

– Ты и до этого терпеть его не мог. За что? За кражу шоколадки и мелкое хулиганство? Бога ради, Митч, там, где мы росли, такие вещи случались сплошь и рядом, ты это знаешь не хуже меня. Я сама делала то же самое!

Он сжал зубы до скрежета.

– Он был заводилой, сбивал с пути остальных – тебя, Шерил О'Хара.

– Шерил? – Она прикрыла глаза. – Ты ошибаешься. Даже не представляешь, насколько.

Ее убежденность окончательно вывела Митча из себя.

– Я знаю, что он тебя бил! – Слова вылетали словно пули.

Брэдфорд бил ее, и Митч до сих пор хотел разорвать его за это голыми руками. Почему Таш его защищает?

– Я знаю! Это животное…

Таш застыла.

– Он меня и пальцем не тронул!

Митч осекся, но ненадолго.

– Когда я встретил тебя после курсов подготовки в полицию, у тебя на щеке был синяк. А еще через пару месяцев – фингал под глазом. – Одно происшествие еще можно было списать на случайность. Но два? Исключено. – А у Рика были синяки под обоими глазами, а еще сломанный нос и разбитая губа. Я спросил об этом твоего отца. Он сказал, что Рик тебя ударил, а он… э-э-э… воздал Рику по заслугам.

– И ты поверил?!

В ее взгляде вспыхнуло презрение.

– Естественно, я поверил ему!

Таш попыталась встать, но он удержал ее за запястье.

– Ты хочешь сказать, что Рик тебя не бил?

С удивительной проворностью Таш вывернулась из его хватки, и он вдруг понял, что на месте она остается только потому, что сама так решила.

– Конечно же он никогда не бил меня!

– Тогда кто?..

Она выгнула бровь, не скрывая насмешки.

– Ты детектив. Сам догадайся.

Митч проводил ее взглядом, пока она быстрыми шагами уходила в коттедж. А когда она уже не могла его слышать, громко и долго выругался. Ее голос, лицо, взгляд – все говорило об искренности. Но если ее избивал не Рик, то кто, черт возьми?

На его коже выступил холодный пот. Нет. Господи, пожалуйста, нет. Он не мог так ошибаться.

Он вскочил и побежал к коттеджу, распахнул дверь и ворвался внутрь. Таш мыла посуду, но резко обернулась.

– Твой отец, – прохрипел Митч. – Это он тебя бил?

Таш смерила его сердитым взглядом.

– Ты сам видел, как хорошо он размахивает кулаками.

Это был не ответ, но Митч прочитал правду в ее глазах. Его затошнило. Как он мог настолько ошибаться? Все это время…

– Почему ты мне не сказала?

Она презрительно скривила губы.

– Ты не спрашивал. – Слова ножом вонзились ему в сердце. – Мой отец был рослым и крупным мужчиной. Ты сам видел результаты его работы.

– Рик пытался его остановить?

Она не ответила, но потом сказала.

– А ты решил ничего не делать.

Таш была права. Он выбрал ничего не делать, предпочитая поверить, что Рик получил по заслугам. Нет, конечно, он серьезно поговорил с мистером Бакли и велел больше никогда не брать правосудие в свои руки, но…

Он ошибся. Он так ошибся.

– Если бы только попробовал поговорить с Риком по-хорошему, а не обвинял его во всех грехах, то мог бы помочь. У него и без тебя хватало проблем.

Она удалилась в спальню, и Митч не стал ее останавливать.

Глава 3

Ноги Митча дрожали, когда он снова вышел на 11 улицу и медленно направился на пляж, где оставил рюкзак и полотенце. Как он мог настолько неправильно понять то, что тогда происходило с Таш? Какова его вина в том, что Рик стал преступником? Если бы он помог ему, могло ли все быть иначе? Он застонал в отчаянии. Рик наверняка отверг бы любые попытки подружиться. Он не доверял ни одному человеку, наделенному властью. Зная, что происходило у мальчика дома, Митч вряд ли мог винить его за злость и недоверие. Даже когда эта злость находила выход в мелком хулиганстве. Но, когда дело дошло до наркотиков, в глазах Митча Рик переступил невидимую черту.

Однако это не отменяло того, что они с Риком были похожи сильнее, чем казалось Митчу: оба ненавидели жестокость и насилие в отношении женщин. По крайней мере, Рик не переносил его до того, как попал в тюрьму. Тюрьма меняет человека, и, судя по доходившим слухам, Брэдфорд не был образцовым заключенным.

Митч вспомнил фотографии из дела. Детективы из участка Центрального Сиднея считали, что на Рике «шапка горит». Именно так и сказал детектив Гластонбери. У Митча не было оснований ему не верить. Может, Рик не бил Таш восемь лет назад, но недавние нападения были его рук делом. Митч в этом убежден, несмотря на доводы Таш.

«Так же, как восемь лет назад он был убежден, что Рик бил Таш?»

Он решил снова проследить всю цепочку рассуждений, которая приводила следователей к Рику. Дело было не только в его связи с тремя пострадавшими женщинами. Были и физические доказательства. А еще у Брэдфорда был зуб на Таш – она сыграла роль в том, что он загремел в тюрьму. И поэтому Митч так упорствовал в своих подозрениях. Рик не доберется до четвертой жертвы.

«У подростков все серьезно». Рик защитил ее от отца.

Сердце Митча забилось сильнее. Неудивительно, что Таш считала Брэдфорда героем. Неудивительно, что она отказывалась прислушиваться к голосу разума. Но в итоге все это приведет только к еще большему разочарованию, а она такого не заслужила.

Он собрал разбросанные по песку вещи и широким шагом пошел к коттеджу.

Таш не было в гостиной, значит, она должна была быть в спальне. Митч уставился на одеяло, которое прикрепил к потолку, чтобы обеспечить хотя бы символическое уединение.

– Таш?

Ответа не последовало.

– Давай обсудим твое предложение.

Она мгновенно отодвинула занавеску в сторону, словно все это время стояла за ней в ожидании.

– Я ничего не обещаю. Окончательное решение будут принимать детективы, ведущие дело. Но, если идея стоящая, я им передам.

Он ждал какой-нибудь шутки про то, как он всегда следует правилам, но Таш вместо этого спросила:

– Почему ты вдруг передумал?

Митч вскинул подбородок.

– Мне жаль, что я ошибся восемь лет назад. Жаль, что сделал малообоснованные выводы и не задал нужных вопросов.

Таш отвела взгляд. Митч приготовился к очередному ее взрыву.

– Я должен извиниться, даже если ты не хочешь этого слышать. Прости меня. Но, если ты не хочешь принимать мои извинения, это уже твоя проблема.

– Проблема? – практически выплюнула она.

– Как еще назвать то, что ты наступаешь на любимую мозоль уже много лет подряд? Но я больше не буду извиняться. Мне жаль, что тогда я кое-что неправильно понял. И жаль, что я причинил тебе боль. Ты не хочешь вести себя дружелюбно – и ладно. Но в нынешних обстоятельствах общаться нам придется. Восемь лет назад я совершил ошибку и сейчас постараюсь исправить хотя бы часть ее последствий.

Таш медленно моргнула и наконец переступила порог спальни, позволяя занавеске у нее за спиной опуститься.

– Ты веришь, что Рик невиновен?

– Я не это имел в виду.

Таш поджала губы, но не стала убегать обратно в спальню. Вместо этого она вынула из холодильника кувшин с водой, достала с полки два стакана и уселась за стол.

Когда Митч сел напротив, Таш налила им обоим воды.

– Полиция хочет допросить Рика?

– Мы просто задержим его на время, пока он не ответит на наши вопросы.

– Поэтому вы устраиваете засаду в моем доме, а мне предоставляете телохранителя на три дня? Пустая трата ресурсов и времени.

– Мы очень серьезно относимся к случаям насилия по отношению к женщинам.

Словно не слыша ни слова, Таш продолжила:

– Если бы я вам верила, то одним звонком уговорила бы Рика прийти в ближайшее отделение полиции.

– Чтобы сдаться? – подался вперед Митч.

– Чтобы ответить на ваши вопросы, – огрызнулась она.

– Ты ждешь, что я поверю, будто ты так легко его сдашь?

Ее взгляд блеснул огнем, и Митч был готов к тому, что она снова начнет кричать. Она не стала, но огонь в глазах еще больше разгорался. В мыслях Митча неожиданно возник непрошеный образ: Таш с такими же сверкающими глазами, но обнаженная, словно… Усилием воли он прогнал эти абсурдные мысли из головы и заставил себя вернуться в реальность.

– Мы смотрим на ситуацию с разных точек зрения.

– Да. Ты ошибочно считаешь, что Рик виновен. Я знаю правду – он невиновен.

– Если он невиновен, Таш, то почему еще не связался с полицией?

– Что, если он вообще не знает об этих преступлениях?

Митчу не хотелось развеивать ее иллюзии, но для ее же безопасности Таш нужно было избавиться от розовых очков.

– Были найдены физические улики, связывающие его с местами преступлений. Мы знаем, что он недавно был в доме каждой из жертв. – Таш прикусила губу, и Митч продолжил: – Он знает, Таш.

Ему удалось преодолеть искушение добавить: «И он виновен».

– Вы нашли его отпечатки пальцев на канистрах с керосином, который использовали при поджоге, или на ноже, которым перерезали глотки овцам, или в разбившейся машине?

– Нет, но…

– Тогда это ничего не значит! – Она в буквальном смысле отмахнулась от его слов.

– Несмотря на все, что я рассказал, ты веришь, что он ничего не знает об этих преступлениях? – Митчу понадобилась вся сила воли, чтобы сидеть за столом как цивилизованный человек, а не перевернуть его в бешенстве на глазах у Таш.

– Нет. – Одним словом Таш словно ударила его под дых. – Если он недавно виделся с этими женщинами, то обязан знать о преступлениях. Но у Рика нет причин доверять полиции. Может быть, он сначала хочет найти какие-нибудь улики против настоящего убийцы.

Митч понимал ее логику, но не мог согласиться.

– Кто, по-твоему, совершил эти преступления?

– Не знаю. – Огонь в ее взгляде почти угас. – Могу только предположить, что это кто-то, с кем он сидел в тюрьме и с кем враждовал.

Митч ответил не сразу, чтобы не сказать лишнего.

– Как разговор с тобой заставит его передумать и прийти в полицию?

– Как я уже сказала, он мне доверяет. Если он невиновен, в чем я не сомневаюсь, то ему по большому счету нечего бояться.

Митч на минуту задумался.

– Вдруг это поможет быстро покончить со всей этой неразберихой?

Она была права, но… Митч поймал ее взгляд.

– Откуда мне знать, что ты не хочешь предупредить его о засаде?

Таш не отвела взгляд, но вид у нее стал самодовольный.

– Никак. Тебе придется поверить мне на слово, офицер Кинг. – Она практически промурлыкала его имя.

Митч едва сдержался, чтобы не поцеловать ее в ту же секунду.

Таш задержала дыхание в ожидании решения Митча. Чем быстрее этот фарс закончится и чем быстрее она окажется подальше от Митча, тем лучше.

Однако это не фарс. Кто-то действительно напал на тех женщин. И Таш следующая в списке этого маньяка. У нее по спине побежал холодок. Прогоняя его, Таш подалась вперед:

– Митч.

Он поднял взгляд в удивлении: Таш назвала его по имени, без саркастического «офицер Кинг».

– Не забывай, что у меня есть личный интерес к поимке настоящего преступника.

У нее не было абсолютно никого желания встречаться с этим человеком – кем бы он ни был – лицом к лицу. Она вспомнила зарезанных овец, подбитую машину, остов сгоревшего дома и подавила дрожь.

Митч потянулся, словно хотел взять ее за руку, но остановил себя.

– Я ни на минуту об этом не забываю.

Несмотря на их общую историю – а может быть, из-за нее, – Таш не могла не верить, что он сделает все возможное, чтобы ее защитить.

– Значит, мое предложение стоит того, чтобы всерьез его обдумать.

Помедлив, Митч кивнул:

– Ты права.

Таш выпрямилась:

– Ты серьезно?

– Передашь мне рюкзак?

Она выполнила просьбу. Но ее восторг поутих, когда Митч вместо ее телефона достал свой мобильный. Конечно, сначала нужно получить разрешение от начальства. На самом деле его согласие может быть просто уловкой для того, чтобы втереться к ней в доверие. Но этот номер не пройдет!

– Детектив Гластонбери, это детектив Кинг.

Таш слушала, как Митч описывает ее идею коллеге; он давал понять, что считает ее достойной, и она тут же расслабилась.

– Я уверен, что ей можно доверять.

Таш моргнула. Это Митч о ней?

– Но… Да, я понимаю, – сказал он наконец, заканчивая разговор.

Таш приготовилась к разочарованию.

– Они на это не пойдут. Мне жаль.

На самом деле жаль? Таш пожала плечами:

– Что их не устроило?

– Кроме того, что они уверены, что поймают его и так?

Митч явно колебался, и Таш потребовала:

– Говори уже.

– Они получили доступ к его звонкам и сообщениям.

Таш недоуменно нахмурилась.

– Они знают, что ты говорила с ним в ночь на четверг больше десяти минут. Ты солгала об этом.

Да, она солгала. И больше на эту тему ей нечего было сказать. Если только…

– Если у них есть эти записи, разве они не могут отследить, где он сейчас, по сигналу GPS?

– Они отследили. Он выбросил свой телефон в мусорную корзину в торговом центре. Таш, ты не хочешь рассказать мне, что вы с Риком обсуждали?

– Не-а.

– Это не способствует доверию.

– Если у него нет с собой мобильного, мой план все равно бы не сработал. – Митч не отводил взгляда, и Таш едва удавалось сохранить спокойствие. Она снова пожала плечами. – Я могу сколько угодно говорить тебе, что мы с Риком просто болтали, но ты все равно не поверишь.

Митч криво улыбнулся. Она посмотрела на его губы и вспомнила, какими они были на вкус. Это было так давно…

– Теперь это уже не важно. Через пару дней Рик будет у нас, и расследование пойдет полным ходом.

Таш подавила вздох.

– Ну что ж, спасибо, что хотя бы рассказал о моей идее тем, кто принимает решения. – Она сделала глоток воды и обвела пальцем влажный след от стакана, оставленный на столе. – И спасибо, что попытался убедить их. Ты вовсе не обязан был это делать.

Он встал и убрал мобильник в рюкзак, который положил на пол у стены. Садиться снова Митч не стал.

– Ты думала, я этого не сделаю?

Таш покачала головой. Он ведь с самого начала не считал ее предложение дельным.

– Осторожно, Таш, твоя обида затуманивает восприятие реальности. Лучше судить меня по тому, каков я сейчас, а не по тому, каким был восемь лет назад.

Его слова были слишком похожи на правду, и от этого ей было неприятно, но Таш устала препираться. Пора было начать вести себя по-взрослому.

Митч посмотрел на часы:

– Пора заняться ужином.

Таш открыла рот.

– Что? – Он выгнул бровь.

– Ты умеешь готовить?

Он достал из холодильника поднос с мелко порубленным мясом.

– То, что я мужчина, не значит, что я бесполезен на кухне. Так что будь добра, держи свои сексистские взгляды при себе… – Митч остановился, а потом повернулся к ней: – Это же был сексизм, да?

Ее так и тянуло ответить: «Естественно» – и ничего больше не добавлять, но слова застряли где-то на полпути.

– Значит, не сексизм? – Его плечи расслабились. Он положил на стол пару свежих помидоров и достал банку томатной пасты. – Прости, я подумал… – Он пожал плечами. Я не гурман, но готовить умею. Меня успокаивает сам процесс. А тебя нет?

– Для меня это просто еще одна домашняя обязанность.

Митч посмотрел ей в лицо, прищурившись, проследил, как она размазывает воду по столу, и понимающе усмехнулся. Таш немедленно вскипела.

– Ты не умеешь готовить.

Угадал. Но она не собиралась за это оправдываться.

– Мне это не особенно нужно.

– Что же ты ешь? – Митч принялся нарезать лук. У него были ловкие пальцы, и, хотя они двигались не так быстро, как у поваров в телешоу, которые Таш иногда смотрела, он делал все быстро и спокойно.

– Таш?

Она вдруг поняла, что все это время смотрела на его пальцы, совершенно потерявшись в ритме их движения.

– В будни я обычно обедаю в пабе.

– А когда ты не в пабе?

– Ем хлопья, – пожала плечами Таш.

Митч остановился – он нарезал помидоры – и уставился на нее.

– Хлопья? Для завтраков?

Таш захотелось втянуть голову в плечи, но она заставила себя выпрямиться.

– Мне нравятся хлопья. И я покупаю полезные для здоровья, ну… чаще всего.

– Ты ешь хлопья на ужин?

– Иногда. А что такого?

– Ты можешь хоть что-нибудь приготовить?

– Я могу поджарить яйцо. Тосты с фасолью считаются?

– Я… – Митч бросил на нее быстрый взгляд. – Конечно, почему нет. А как насчет салата?

– Я покупаю готовые блюда в супермаркете. Не понимаю, зачем тратить время на резку всего этого, когда можно купить почти готовое.

– Затем, что оно свежее и вкуснее.

– Или затем, чтобы сэкономить, – запоздало добавила она. – К счастью, сейчас мне не надо об этом беспокоиться.

Она, Рик и Митч выросли в рабочем районе. У многих были проблемы с деньгами. Правда, про ситуацию Митча и его родителей Таш ничего не знала – он был намного старше, они мало пересекались в школе. Внезапно она поняла, что, даже когда они стали общаться теснее, он почти ничего о себе не рассказывал. Зато она делилась многим. Она скривилась: может, Митч так ею манипулировал?

Но сейчас он ее защищает, только что пытался уговорить начальство прислушаться к ее идее, и даже готовит для нее ужин. Может, стоит быть немного снисходительнее. В конце концов, восемь лет назад ему было всего двадцать два года…

– Тебе нравится работать в «Королевском дубе»? – В его голосе прозвучала тень осуждения, которое Таш слышала регулярно: мол, не стоит тебе работать в пабе, да и не может официантка любить свою работу.

Она ответила невозмутимо, словно ее совсем не задевало его неодобрение:

– Нравится. Я хорошо делаю свою работу. Постоянные посетители у нас славные, они меня уважают.

На губах Митча была едва заметная улыбка.

– Собираешься сказать, что хорошие девушки не работают в пабах? – резко спросила Таш. – Я тебя удивлю, но я не хорошая девушка.

Митч рассмеялся, запрокинув голову. От этого звука у Таш на душе стало теплее. Она не могла отвести от него взгляд.

– Я собирался сказать, что, если верить слухам, ты там всех держишь в ежовых рукавицах. Постоянные посетители тебя слушаются, потому что знают: один неверный шаг – и они навсегда оттуда вылетят.

Таш ухмыльнулась.

– Я все жду известия, что ты выкупила это место.

– Паб? Я?!

– Почему бы и нет?

– Ну не знаю… – протянула она, оправившись от изумления. – Может, потому, что у меня нет никакого опыта в управлении и бухгалтерии.

– Опыт нарабатывается, – возразил Митч. – По слухам, то, что гостиница при пабе наконец начала приносить прибыль, – полностью твоя заслуга.

– Слухи преувеличенны. Кларк просто позволил мне осуществить пару идей… – Она нахмурилась. – Что, кто-то говорит, будто Кларк продает дело?

– Нет.

И хорошо. Таш не хотела становиться владелицей паба, ее и так все устраивало.

– Что ты готовишь? – Она кивнула на разделочную доску.

– Много пряного рагу. – Он остановился на секунду, а потом отложил нож. Я не спросил: есть что-то, чего ты не ешь?

– Я непривередлива. – С ее отцом такого нельзя было себе позволить.

– Какое твое любимое блюдо?

– Рыба с жареной картошкой.

– А у тебя какое? – неожиданно для себя спросила она. Удивительно, что сейчас они просто болтали, хотя пару часов назад она была на него чудовищно зла.

– Говядина по-веллингтонски.

Таш слышала о таком блюде, но никогда его не пробовала.

– Самое прекрасное в пряном рагу – это то, что сегодня мы можем сделать с ним пастушью запеканку, завтра картофельный пирог, а после этого – съесть с рисом.

– Не понимаю, чем это может нравиться, если приходится готовить самому. Надо сильно любить острое мясо. – Она чуть не подавилась смехом от ответного взгляда Митча. – Расслабься. Меня все устраивает.

– Рагу может приесться.

– У тебя есть хлопья? – с усилием удерживая невозмутимое выражение лица, спросила Таш. Ответ она знала, так как проверила кухонные шкафы заранее.

– Есть.

– Тогда я не останусь голодной.

– Вот и хорошо. – Он улыбнулся уголком рта.

Таш вспомнила, как на пляже он собирался рассказать ей, почему поступил на службу в полицию, а она вдруг взорвалась. От воспоминаний у нее до сих пор все сжималось внутри. Но в то же время она испытала… желание, как в юности – только теперь Таш была взрослой и знала, что с ним делать. Надо как-то прожить рядом с Митчем следующие несколько дней, не сделав чего-нибудь такого, о чем она потом пожалеет… и не сойти при этом с ума.

Таш налила себе еще воды.

– Митч… я сегодня была не особенно вежливой и теперь хочу извиниться. По поводу Рика мы никогда не сойдемся во взглядах, поэтому я предлагаю не обсуждать его до тех пор, пока мы отсюда не уедем. Все равно без толку.

Митч посмотрел на нее, явно не веря своим ушам, но медленно кивнул.

– Полностью согласен.

Она наконец вдохнула, хотя даже не догадывалась до этого момента, что задерживает дыхание.

– Спасибо.

Митч не ответил, просто добавил ингредиенты в рагу и продолжил помешивать. Таш снова провела языком по губам. Во рту было так сухо, что она не была уверена, что сможет выговаривать слова.

– Так почему… – она сделала еще один глоток воды, – почему ты решил пойти в полицию?

Митч обернулся не сразу. Сначала он отмерил стакан воды и залил его в рагу, добавил специи из маленьких баночек. В конце концов, накрыв сковороду крышкой, он убавил огонь и посмотрел в ее сторону.

– Знаешь что, Таш, ты была права. Это тебя совершенно не касается.

Ей понадобилась вся сила воли, чтобы скрыть то, как ее резанули эти слова.

– Теперь рагу нужно тушить на медленном огне полчаса, – сообщил Митч. – Я быстро схожу в душ. – Он взял рюкзак и вышел из коттеджа.

Таш допила воду в стакане.

– Ну ладно, – пробормотала она в пустоту. Глаза щипало. Она решила пойти на пляж, молясь, чтобы вечерняя прохлада успокоила разразившуюся в ней бурю.

Глава 4

Хотя стояла глубокая ночь, Митчу, ночевавшему на диване в гостиной, не пришлось смотреть на часы, когда Таш выглянула из спальни. Он проверял время пять минут назад – 1:45. Девушке, как и ему самому, явно не спалось. Хотя внутренний голос советовал притвориться спящим, Митч сел на диване.

– Не спится?

Таш выступила из-за занавески.

– Прости, не хотела тебе помешать.

– Ты не помешала.

Он не мог заснуть вовсе не из-за того, что она беспокойно ворочалась в соседней комнате, а из-за незнакомого жара в груди. А также из-за очень знакомого жара в паху. Он не понимал, почему Таш так на него действовала. Ему встречались более красивые женщины, и куда более приветливые. Но в ней было что-то, что его притягивало.

– Я тоже не могу заснуть, – признался он.

– Диван неудобный?

Не в нем дело. – Диван был мягким и большим, на нем можно было вытянуться во весь рост.

Митч оставил включенным ночник на кухне, и в его слабом свете было видно, как Таш закусывает губу, как потирает одной ногой о другую.

– Волнуешься, что здесь небезопасно?

На ней были мягкие шорты неопределенного оттенка, доходившие до колена, и выцветшая красная футболка. Взъерошенные волосы, на лице ни грамма косметики. Жар внизу живота разгорелся сильнее. Митч стиснул зубы и постарался не обращать на него внимания.

«Ты же профессионал».

Один взгляд на Таш, и ему захотелось усадить ее рядом, обнять худые плечи и развеять все ее страхи и сомнения. Ха! За одну только попытку она моментально отправит его в нокаут. Митч заставил себя сосредоточиться, игнорируя физические импульсы в своем теле.

– Я уверен, что здесь нам ничто не угрожает. Хотя окончательно успокоиться я смогу, только когда все это закончится.

– Я тоже. – Таш пригладила волосы.

– Я понимаю, что бессмысленно всю ночь сидеть и думать об этом…

– Да, ты права. – Митч очень хотел отвлечь ее, но единственным вариантом, приходившим ему на ум, был страстный секс… Однако после такого предложения Таш немедленно сбежит и окажется в опасности. Скомкав одеяло, он глубоко вздохнул.

– Что мне сейчас нужно – так это большой бокал красного вина, – задумчиво сказала она. – Чтобы немного опьянеть и быстрее заснуть.

Есть ли в этом доме вино? Раньше Митч не употреблял алкоголь.

– Хотя от вина у меня начинаются кошмары, так что это может только усугубить ситуацию.

Митч поднялся с дивана. Таш отступила, словно испугавшись, и от этого он постарался двигаться медленно и осторожно.

– Возможно, у меня что-нибудь найдется.

Он порылся в глубине кухонного шкафа. Как он и предполагал, нашлась целая бутылка хорошего бренди.

Митч щедро плеснул напитка в два бокала, взял их в одну руку, другой прихватил бутылку и вышел на крыльцо коттеджа. Поставив бокалы, он опустился на ступеньки. Таш тоже села, но на расстоянии вытянутой руки от него. Прохладный ночной воздух и запах моря смягчали напряженность между ними. Она взяла один из бокалов и понюхала.

– Попробуй. Один глоток. Тебя приятно удивит. – Митч покачал бренди в своем бокале, вдохнул запах и сделал большой глоток. Подержал напиток во рту пару мгновений, наслаждаясь его теплом, сглотнул, прокатывая дымный вкус и жжение по горлу.

Таш наблюдала за ним – настолько внимательно, что ему стало неуютно. А потом повторила его действия. Сморщила нос, как будто ждала, что вкус будет мерзкий, но после нескольких секунд ее лицо разгладилось.

– Неплохо. Может, я даже смогу привыкнуть.

Она выглядела поразительно спокойной, но, когда Митч взглянул на ее руки – то, как они стискивали бокал, – он вновь почувствовал напряжение.

– Таш, мне никогда не угрожала такая опасность, как тебе сейчас: умышленная, обдуманная… – Насилие, с которым он сталкивался, происходило в пылу момента, именно к такой опасности он был готов, от такой тренировался защищать себя и других.

Таш не ответила.

– Должно быть, это довольно страшно.

Она нахмурилась и посмотрела в свой бокал.

– Часть моего сознания просто отказывается воспринимать происходящее всерьез. – Она подняла бровь, глядя сквозь бокал на Митча. Я не первый раз сталкиваюсь с агрессией и драками. Я видела больше потасовок в пабе, чем пальцев у меня на руках, и некоторые из них были прекращены благодаря мне. А до этого была история с моим отцом… Но то, что происходит сейчас, абсолютно ново для меня.

Она наконец посмотрела Митчу в глаза. Ему нечего было ответить. Он просто кивнул и попытался подавить поднявшуюся к горлу желчь.

– Я с пониманием отношусь к вспышкам ярости. Не оправдываю, но понимаю. Но я не могу понять, как можно в здравом уме строить планы на то, чтобы причинить кому-то вред.

Разговоры об опасности не помогут ей расслабиться.

– Почему ты днем предложила перемирие?

Таш долго не двигалась, а потом словно встряхнулась.

– Вспышки гнева, о которых я только что говорила… У меня тоже такое случилось. Я едва тебя не ударила.

У Митча все сжалось в груди.

– Я никогда еще никого не била от злости. – Таш смотрела в ночную даль. Митч почти физически ощущал ее отвращение – на этот раз не к нему, а к самой себе. И не хочу до этого дойти, никогда.

Он намеренно причинил много боли этой женщине.

– Сегодня утром я перевернул всю твою жизнь, Таш. Такое потрясение может находить выход в приступах гнева, поэтому не суди себя слишком строго.

– Может, ты и прав. – Она снова уставилась в свой бокал. – Но дело не только в этом. То, что мне приходится оставаться в твоем обществе, то, что снова повторяется история с Риком… Я словно вернулась в прошлое, а это значит, что и чувства тоже вернулись. Словно сорвали крышку с котла, где все это варилось в течение восьми лет.

У Митча перехватило дыхание.

– Конечно, ты извинился, и я верю, что искренне, но… – Она не стала договаривать, и Митч не знал, как на это реагировать.

– Тебе не стоило замыкаться в себе. Почему ты ни с кем не поговорила о том, что тогда произошло.

Она грустно улыбнулась и едва заметно приподняла бровь.

– С кем? С кем я могла поговорить, Митч? С отцом?

Он отвел глаза.

– Ты забрал моего лучшего друга.

– Но у тебя же были подруги.

– Все они винили меня в аресте Рика. – Митча замутило. Таш продолжила: – На их месте я бы поступила точно так же. Потому что, если бы я тогда не привела тебя на вечеринку, никто бы не нашел наркотики, и Рика бы не арестовали.

Таш выросла в жестком и жестоком мире, где не любили чужих и не прощали своих. Митч фактически отрезал ее от привычного круга общения. «Ты посадил торговца наркотиками за решетку», – напомнил внутренний голос. Рик очень сильно влиял на Таш. По сути, арестовав Рика, он вполне мог спасти ее от передозировки. Спасти ей жизнь.

– В конце концов, когда я в прошлый раз тебе доверилась, ничего хорошего из этого не вышло. Я не хочу, чтобы история повторилась.

У него в голове безостановочно звучала брошенная ею фраза: «Ты знал, что я не могла поверить больше ни одному мужчине после того, что сделал ты?»

– Тогда ты должна ненавидеть меня.

– Может, я и ненавижу. А может, ненависть наконец иссякла. – Она подняла голову. – Да, так и есть: сегодняшний день стал катарсисом. Я больше не испытываю ненависти к тебе по той же причине, по которой я не испытываю ее по отношению к своему отцу.

Она приравнивала Митча к своему отцу? Он замер, а от следующих ее слов по коже побежали мурашки.

– Не знаю, помнишь ли ты, Митч, каково это – быть ребенком. Я вот не могу забыть. У тебя так мало силы и власти, ты все время зависишь от чужих прихотей и желаний.

О да, он прекрасно это помнил.

– Я больше не ребенок. Я сама выбираю, как мне жить. Мой отец больше не может причинить мне боль. Как и ты.

От этих слов у него внутри словно что-то зажглось.

– Таш… я…

– Я говорю это не для того, чтобы ты почувствовал себя виноватым. Тебе было всего двадцать два.

– Если бы я смог вернуться в прошлое, я бы все исправил.

– Это ты сейчас так говоришь. – Удивительно, но в ее голосе не было горечи. – Мне это уже не важно. Если тебе надо уладить дела со своей совестью, разбирайся сам. Мое мнение никак не должно влиять на тебя.

Должно, если он хочет быть ее другом… Господи, что за глупость. Таш никогда больше не будет ему доверять.

– Твоя семья относилась к среднему классу… «белые воротнички», да?

– Я жил с бабушкой и дедушкой. Дедушка был бухгалтером. – Митч старался говорить без эмоций.

– Значит, проблем с деньгами не было.

– Да, мне повезло, – выдавил он. – У меня были возможности.

Возможности, которые недоступны детям вроде Таш и Рика.

– Ты никогда не был одним из нас, и это в значительной степени сыграло свою роль. Ты просто не понимал, что делаешь.

Он избавлял улицы города от преступника! Но Митч понимал, что она не это имела в виду, но не хотел снова ссориться и поэтому промолчал.

– Понимаешь, если бы ты пережил то, что пережили я, Рик, Шерил и другие из нас, думаю, ты бы поступил по-другому. Это не меняет того, что произошло, но я могу относиться к твоим действиям с большей снисходительностью.

Митч посмотрел в ночную даль и пальцами зачесал волосы.

– Ты сам спросил, – сказала Таш некоторое время спустя.

Спросил и получил настоящий ответ, которого не ожидал. Но больше Митч не хотел об этом говорить.

– Куда ты собиралась поехать в отпуск?

Ее совершенно не смутила перемена темы.

– На север.

– И чем ты планировала заниматься пять дней?

– Кроме купания, чтения книг и еды навынос каждый вечер?

– Да, кроме этого.

Митч мог предоставить ей целый пляж. У него был полный книг шкаф. Еду сюда не доставляли, но он мог приготовить бургеры на гриле. Еще он делал отличные стейки и салаты. Хотя его коттедж скорее походил на деревенский дом, проблем с едой здесь никогда не было.

Таш опустила руки, все еще сжимающие бокал с бренди, на колени. Лунный свет так освещал пряди ее волос и ресницы, что она выглядела почти неземной. У Митча защемило в груди. Он был готов на все, лишь бы защитить ее от опасности.

– Я хотела попробовать что-нибудь новое – серфинг, например. Или водный велосипед.

– Звучит отлично.

Она улыбнулась с сожалением.

– Да. И у меня не было настоящего отпуска больше трех лет.

– Но это же незаконно! – удивленно воскликнул он.

Она фыркнула.

– И что? Арестуешь меня?

– Кто-то должен поговорить с Кларком, – прорычал он. Таш заслуживала большего, чем рабский труд в пабе.

– Текучка кадров, мать Кларка заболела, ну и так далее. А потом я упустила время. Я не планировала работать без отпуска. Кларк и я пришли к финансовому соглашению, которое удовлетворило нас обоих.

Она хотела свить уютное гнездышко финансовой обеспеченности. Митч мог ее понять, но…

– Что еще ты хотела сделать в отпуске?

– Это глупо.

Вот теперь ему действительно стало интересно.

– Все равно расскажи.

Таш приподняла одно плечо и потерлась об него подбородком.

– Почти рядом с городком Кофс есть природный заповедник. Там спасают диких животных, а еще у них есть программа по разведению коал. Кого там только нет: ехидны, опоссумы, эму. Можно даже покормить кенгуру. – Она встряхнула волосами, не глядя на него. – Я собиралась провести там один день, устроить пикник и сделать пожертвование.

На его лице расцвела улыбка.

– Совсем не глупо. Звучит замечательно. Обитатели этого места нуждаются в поддержке. – Митч готов был поспорить, что отец никогда не ходил с ней в зоопарк.

Таш посмотрела на него. По-настоящему посмотрела. Все внутри у него сжалось, и его взгляд невольно опустился на ее губы. Он был уверен, что заметил золотые всполохи в ее глазах, но они быстро исчезли. Она отодвинулась, хотя между ними и так было достаточное расстояние.

Неужели боялась, что Митч может что-то с ней сделать?

Одним плавным движением Таш встала.

– По-моему, бренди помог мне расслабиться. Спасибо, Митч, – сказала она так, словно предпочла бы назвать его «офицер».

Митч пожелал спокойной ночи ей в ответ. Он так старался избавиться от разных мыслей, но из-за Таш его голова вновь превратилась в калейдоскоп размышлений.

Стоп. У нее три года не было отпуска… Митч замер. Мрачная мысль, мелькавшая на периферии сознания, внезапно обрела форму. Если Брэдфорд общался с Таш, то, может быть, выбрал самое подходящее время? Может быть, решил напасть именно тогда, когда Таш вряд ли скоро хватятся?

Руки Митча сами собой сжались в кулаки. Таш не глупа, но она могла просто не знать о том, каким человеком стал Рик. Он не допустит того, чтобы она выяснила это на собственном опыте. Нужно было придумать план – и поскорее.

Таш подняла взгляд от тарелки, которую мыла после завтрака, и поймала устремленный на нее взгляд Митча. От его пристального внимания у нее участился пульс.

– Что? – Уходя от этого взгляда, она принялась тщательно протирать посуду насухо.

– Вчера ночью мне пришла в голову одна мысль.

Таш остановилась.

– О том, как поскорее выйти из этой ситуации?

Митч минуту помялся, переступая с ноги на ногу.

– К сожалению, это вне пределов моей юрисдикции.

Позволил бы он позвонить Рику, если бы у него было право принять такое решение? Впрочем, какая теперь разница. Митч все изучал ее взглядом, и выражение его лица менялось так, что невозможно было понять, о чем он думает. То у него был вид побитого щенка, ждущего окрика, то он смотрел на Таш, словно хотел ее съесть. От второго варианта у нее подгибались колени.

– Так что это за мысль? – спросила она, ставя тарелку на полку.

В следующую секунду ее рука оказалась в плену ладони Митча, и он вытащил Таш за дверь.

– Вуаля! – Он эффектным жестом указал на стоящую перед коттеджем байдарку.

Таш изумленно открыла рот и покосилась на него.

– И?.. – спросила она.

Митч расправил плечи.

– Понимаю, что это не доска для серфинга или водный велосипед, но я решил, что тебе может понравиться.

Таш вспомнила вчерашний разговор. Она сказала, что хочет попробовать что-то, чего никогда раньше не делала. Она и в самом деле никогда раньше не ходила на байдарке.

– Где ты ее достал?

– Она стояла под навесом у коттеджа.

Это объяснило стуки и скрипы, доносившиеся до Таш все утро.

И я специально проверил, чтобы в ней не было пауков.

И на том спасибо.

– Ты научишь меня управляться с этой штукой?

– Именно это я и собирался сделать.

– И нам можно выходить за пределы этой маленькой бухты?

– Ага.

– Гениальная мысль!

Митч широко улыбнулся, и Таш торопливо отвела взгляд, снова уставившись на байдарку. Митч привлекательный мужчина, но лучше ей не попадаться в его сети. Она глубоко вздохнула. В такой странной ситуации, в которой они оказались, неудивительно, что она никак не могла разобраться в своих чувствах.

– Как тебе такой план: мы устроим пикник, еду можно положить здесь впереди. – Он похлопал по носу лодки. – А потом будем плыть вдоль берега, пока не надоест, поедим и отправимся назад?

Таш подняла весло и взвесила его в руке.

– Я не знаю, как долго я смогу грести.

– Не важно. Гели устанешь, я смогу грести один, мне привычно.

– Ты готов грести за двоих, если что? – неуверенно покосилась она на своего собеседника.

– Таш, это просто развлечение, отдых. Не относись к этому так серьезно.

– Ну ладно. Я немного отвыкла отдыхать. – А еще Таш не любила поблажек по отношению к себе.

– Давай я приготовлю все для пикника? Пока ты будешь готовить байдарку к нашему путешествию.

– Будь по-твоему, – усмехнулся Митч.

Таш сделала бутерброды и сложила их в пластиковые контейнеры, затем доложила туда же несколько яблок, а Митч упаковал заготовленный провиант в водонепроницаемый пакет, где уже лежало несколько бутылок с водой.

– Это не отпускная еда, – хмыкнул Митч.

– Зато яблоки хорошо утоляют голод.

У Таш перед носом возник пакет песочного печенья.

– Вот это еда для отпуска.

Митч закинул мешок на плечо, и они последовали на пляж, где уже стояла подготовленная к отплытию байдарка. Всю дорогу он улыбался.

– Уже предвкушаешь?

Словно по команде, Таш улыбнулась в ответ, хотя и старалась выглядеть непринужденно. Лучше не начинать прыгать от радости, как маленький ребенок.

– Конечно.

Вопреки всему под этой маской отстраненности Митч разглядел радость.

– Так, давай, ты сядешь впереди. – Он удерживал байдарку на месте, пока Таш забиралась в нее, оттолкнулся от берега, а затем одним плавным движением проскользнул на свое место.

Таш поправила бейсболку на голове, натянув ее как можно ниже. Было раннее утро, и воздух еще не прогрелся.

– Нам повезло. Сегодня спокойный день.

Что-то такое было в его голосе. Точнее, чего-то в его голосе больше не было – напряжения. Без него он звучал моложе, свободнее. Таш хотелось обернуться и посмотреть. Но в следующую секунду она похвалила себя за то, что не поддалась порыву.

Митч быстро обучил ее, и уже скоро они гребли слаженно, без лишних слов. Из маленькой бухты они повернули направо и поплыли вдоль берега к северу. Наслаждаясь свежестью утра, Таш наблюдала за водной гладью.

– Смотри. – Митч коснулся ее плеча и указал вниз.

Под ними в воде мягко и легко плыл огромный скат. Таш ахнула.

– Как красиво! – Она полной грудью вдохнула запах моря. – Здесь так спокойно.

Единственными звуками были всплески весел, удары волн о байдарку и птичьи трели на берегу.

– За это я люблю байдарку больше, чем моторную лодку. Уверен, что на водных лыжах кататься весело, и скорость увлекает, но…

Таш практически почувствовала, как Митч пожал плечами.

– Но ничто не сравнится с этим спокойствием, – закончила она фразу вместо него.

– Тебя не пугает тишина?

Только не в тот момент, когда он рядом. Таш покачала головой.

– Лично меня – нет, но я могу понять, почему некоторые люди боятся спокойствия и одиночества… – Она вспомнила блаженную тишину далеких походов, в которые они с Риком ходили, когда были подростками. – В городе всегда беспокойно. А это… – Она замерла.

– Что? – настойчиво спросил Митч.

– Расслабляет, – наконец ответила она. – Это расслабляет.

Она же как-то расслаблялась в последние три-четыре года без отпуска! Таш прикусила губу. Расслаблялась, конечно, но не так.

Глава 5

Кто знает, может, возвращаться к старым проблемам полезно? Несмотря на это, Таш немедленно выбросила из головы все неуместные мысли. В последнее время из-за присутствия Митча она часто так делала… Об этом можно подумать потом. Может, и вовсе не получится их разрешить, и тогда…

Что тогда?

– Ты далеко заплывал вдоль берега? – спросила она, чтобы отвлечься.

– На много километров вперед в обоих направлениях. Иногда я беру с собой еду и уплываю на целый день: останавливаюсь, только чтобы искупаться и перекусить, а иногда беру байдарку всего на час.

Таш тихо вздохнула. Если остаться здесь подольше, может, получится… Господи, да о чем она? Почему она все время возвращается к этой безумной мысли!

Краем глаза она уловила движение, а когда поняла, что это, наклонилась так резко, что байдарка закачалась.

– Морской котик!

Она услышала позади смех Митча.

– Он частенько здесь загорает.

Она видела морского котика! Настоящего! С минуту Таш просто сидела в радостном изумлении и только потом вспомнила, что нужно грести.

Они продолжали плыть медленно, пока Таш окончательно не потеряла чувства времени. Она видела, как чайки ныряют за рыбой, как пеликаны скользят над поверхностью воды; мимо проплыл еще один скат, а потом стайка серебристых рыб. Спокойствие дня, тепло солнца и чувство единения с природой наполняли ее душу до тех пор, пока она не стала ощущать легкость, теплоту и правильность происходящего.

Митч дотронулся до ее плеча; ей показалось, что его руки трогали ее чуть дольше положенного… Сердце вдруг забилось сильнее.

– Вон там, видишь? – указал он куда-то.

Таш прищурилась, стараясь думать о том, куда он указывает, а не о его прикосновении. Прикрыв глаза от солнца ладонью, она приказала себе сосредоточиться.

– Хм… – Она прочистила горло. – Что это?

– Морской грот.

– Ты когда-нибудь в нем был?

– Ага. – Митч подвел лодку ближе. – Хочешь посмотреть?

Таш всмотрелась в зияющий посреди скалы вход, за которым царила темнота.

– Это безопасно?

– В отлив. Сейчас как раз отлив. Заплывем внутрь?

По спине пробежала дрожь: наполовину страх, наполовину предвкушение – как перед американскими горками.

– Да, пожалуй! – Морской грот напоминал картинки из книги «Пещера Аладдина», которую она брала когда-то в школьной библиотеке.

Таш положила весло к себе на колени, и Митч сам завел байдарку в узкий проход. Пять или шесть метров тоннеля заканчивались просторной пещерой с мелким прудом и пляжем, покрытым крохотными ракушками, которые были похожи на произведение искусства. Из расщелин наверху лились струи света. Солевые кристаллы на стенах поблескивали серебром, превращая грот в сверкающее волшебное королевство.

– Я никогда в жизни не видела ничего подобного, – прошептала Таш, не сразу обретя дар речи. – Словно пещера из «Тысячи и одной ночи». – Она порывисто повернулась к Митчу. Он сделал веслом так, чтобы лодка не шевельнулась от ее движения. – Можно взять ракушку на память?

Неяркий свет смягчал черты его лица, но чем дольше Таш на него смотрела, тем четче видела. А потом Митч улыбнулся. Усилием воли она отвернулась, чувствуя, как колотится сердце. Он ничего не ответил, просто довел лодку до маленького пляжа.

Таш не могла понять, заметил ли Митч ее реакцию. Дыхание у нее все время сбивалось. Она попыталась убедить себя, что просто устала, но это не было правдой. В животе медленно разгорался огонь возбуждения. Сглотнув, она плотнее сжала бедра. У Митча было такое лицо, от вида которого женщина вполне могла забыть данные себе обещания: не влюбляться в него больше, не поддаваться его уловкам.

Но ведь сейчас не было никаких уловок? Он просто дарил ей отдых.

С другой стороны, он хочет снова посадить Рика за решетку.

На самом деле Таш это не касалось. Сегодня Митч ничего о Рике не спрашивал, не пытался выяснить, где он находится и как полиции его найти.

Байдарка пристала к пляжу, слегка стукнувшись о берег. Митч подал ей руку:

– Не разувайся, у ракушек острые края.

Опершись на его ладонь, чтобы выйти из байдарки, Таш почувствовала всю его сдерживаемую силу. Сердце отчаянно билось, в горле пересохло.

– Спасибо. – Получилось тягуче, с придыханием.

Митч выпустил ее руку, и она лишь усилием воли устояла на подкашивающихся ногах. Осмотрелась, заставляя себя изображать интерес к окружающему, а не к мужчине, стоявшему рядом с ней. В глубине грота, где было темнее всего, пара растений вилась по скале – прилив явно туда не доходил.

– Здесь можно спрятаться от всего мира…

Ей вдруг представилось толстое одеяло на земле рядом с ракушками, бутылка шампанского, клубника… и обнаженный мужчина. Фантазия о том, как они с Митчем занимаются любовью, накрыла ее горячей волной.

Таш покосилась на него из-под опущенных ресниц, оценила широкие плечи, подтянутый торс, рельефные бицепсы. Прикасаться к нему, должно быть, райское наслаждение.

Подняв глаза, она увидела, что Митч тоже смотрит на нее. Невольно обвела языком губы, словно… готовясь к приятным ощущениям. Но Митч внезапно отступил, взгляд у него стал напряженным.

– Выбирай себе ракушку, Таш.

Предупреждение в его голосе было как ледяной душ. Таш развернулась и села на корточки, пряча лицо. Это желание… Это просто привет из прошлого, воспоминание о реакциях влюбленной девочки-подростка на фоне всплеска гормонов.

Только вот… тогда она не испытывала такого плотского притяжения.

Значит, и сейчас не стоит ему поддаваться.

Она взяла ракушку в форме веера, серую снаружи и розовую внутри, и выпрямилась.

– Спасибо.

Спасибо за приключение.

Спасибо за напоминание.

Не обменявшись больше ни единым словом, они забрались в байдарку и стали грести.

Они выплыли на солнечный свет, и Митч едва удержался, чтобы не выругаться. Голова болела, между ног пульсировал жар, а костяшки пальцев на весле побелели. Сверхчеловеческим усилием он набрал воздуха в грудь и заставил мышцы расслабиться. Его тело до последней клетки требовало гнать лодку к берегу, а там расстелить на песке полотенца, уложить на них Таш и…

И привет профессионализму.

– Наверное, пора возвращаться. – Голос Митча прозвучал напряженно. Совсем не так, как он хотел. Спина Таш напряглась, и Митч принялся костерить себя на все лады. Почему он не может держать себя в руках рядом с этой женщиной?

– Я могла бы плавать так целый день, – сказала она.

Вчера она вела себя как избалованный ребенок, а сегодня – как взрослая женщина. Во многих смыслах этого слова. Костяшки его пальцев снова побелели от хватки.

– Поверь мне, у тебя и так завтра будут болеть спина и плечи.

Час спустя, когда они завернули в маленькую бухту рядом с коттеджем, у Митча уже был план. Но сначала надо было довести лодку до пляжа без происшествий – начали подниматься волны. Умелым маневром он поймал волну, которая докатила их прямо до берега. У Таш вырвался восторженный возглас, который она слишком быстро подавила – точно так же Митч спрятал довольную улыбку.

Он затащил байдарку на пляж. Таш выпрыгнула из нее, не дожидаясь его помощи. Он взял полотенце и расстелил его на песке, а рядом поставил пакет с едой.

– Ты хотела плавать и загорать. – Митч постарался вести себя непринужденно. – Сейчас самое время.

Он хотел, чтобы Таш наслаждалась отпуском. А ему самому нужно было оказаться от нее подальше, и как можно скорее, привести мысли в порядок и вспомнить, зачем они здесь.

Таш надела темные очки, натянула козырек бейсболки пониже и села на полотенце, ничего не говоря. Митч неуверенно помялся. Наконец она удостоила его взглядом.

– Тебе же явно нужно позвонить кому-то.

Одна фраза, и все его отпускное настроение развеялось. Однако холодная вежливость не погасила бушующий в нем огонь.

Митч закинул на одно плечо рюкзак, поднял на другое плечо байдарку и зашагал к коттеджу. Внутри он сразу налил себе стакан ледяной воды и выпил залпом.

– Проклятье!

Его обязанность – защищать Таш. Сейчас она уязвима. Он себе не простит, если попытается ее соблазнить.

Хотя, может, соблазнять не придется…

Перед мысленным взором снова возникло выражение ее лица там, в гроте, и Митч застонал. Он не мог воспользоваться ее уязвимостью. Это было бы…

Божественно? Потрясающе? Лучше не бывает?

Это было бы отвратительно.

Он выпил еще ледяной воды и сел за стол. Нужно было придумать план развлечений на остаток дня и на завтра, а, если придется, то и еще на один день. Детектив Гластонбери известит его, как только они возьмут Брэдфорда, но до того им с Таш придется оставаться здесь. Наедине.

Он потер лицо ладонью. Не надо забегать вперед. Пока достаточно придумать, как провести остаток дня.

Митч валялся на диване, листая журнал про компьютеры, когда Таш вышла из спальни. Она вернулась с пляжа в середине дня, приняла душ, а потом скрылась в комнате на… Митч посмотрел на часы. Было пять вечера. Значит, на два часа.

– Я спала. Заснула мгновенно.

– Ты мало спала прошлой ночью, а купание и плавание на байдарке требуют много сил.

– Это такая приятная усталость, – признала она. – Но теперь мне нужен кофе. Ты будешь?

– Нет, спасибо.

Она сделала чашку растворимого, а он в ответ закатил глаза.

– Здесь есть кофемашина, Таш.

– Долго и хлопотно, – пожала плечом девушка. – Растворимый меня вполне устраивает.

– Некоторые вещи стоят потраченного времени.

Его голос звучал ласково. Таш посмотрела на него, так и не донеся чашку до губ. У Митча все сжалось внутри. Черт! Он прочистил горло и попытался прогнать двусмысленные нотки из голоса. Нельзя расслабляться ни на минуту.

– Хочешь попробовать еще что-нибудь новое?

Таш прищурилась и наконец отпила из чашки.

– Допустим.

– Сегодня я хочу научить тебя готовить.

Она уставилась на него, опустив чашку.

– Митч, я хотела учиться новому для развлечения.

– Поэтому мы будем печь торт!

Таш оценивающе поджала губы.

– Какой? – наконец спросила она.

Он выдохнул.

– Шоколадный. Это очень легко, правда.

– Если так, то… а глазурь сделаем?

– Глазурь из шоколадного масла подойдет?

Она наконец улыбнулась, и Митч почувствовал приступ гордости.

– В том, что будет весело, я пока сомневаюсь, но поглощать приготовленное мне точно понравится. Хотя мне бы не хотелось сейчас поправляться. – Она похлопала себя по мягкому месту.

Митч открыл рот, чтобы прокомментировать – сообщить, что не видит никаких недостатков, только достоинства, – но тут же передумал. По взгляду Таш было очевидно, что она осознала, что привлекла его внимание к своей фигуре, и не рада этому.

– Допивай кофе, – сказал Митч, поднимаясь с дивана. – Я пока достану все необходимое.

Он учил Таш делать торт. Сухо выдавал инструкции, а она точно им следовала: отмеряла, смешивала, взбивала. Поправка: он пытался сухо выдать инструкции. Пытался говорить ровно и отстраненно. Но скрывать тепло в голосе никак не получалось. Они смеялись. Немного, но все равно смеялись, и он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо.

Сегодня Таш была буквально другой женщиной. Вчера от нее исходили волны гнева, негодования, злости. Но сегодня… Митч сглотнул. Она была не просто привлекательна, во всех смыслах; она была самой привлекательной женщиной, которую он когда-либо встречал.

Все в нем тянулось к ней. Он мечтал рассмешить ее, заставить ее глаза сиять. Он хотел узнать о ней все. И каждая частичка его тела горела от желания заняться с ней любовью. Ни о каком профессионализме тут и речи не было.

Он вздохнул. Вчера Таш его ненавидела. Опыта Митча было достаточно, чтобы понимать, что сегодняшнее ее поведение может быть вызвано не зрелостью, а желанием отомстить. Может, Таш хочет его соблазнить, а потом отвергнуть. Отплатить ему за обиду той же монетой.

Верить в это не хотелось. Но все же люди меняются, и он действительно не желал повторить их общее прошлое.

– Сколько времени торт будет выпекаться?

Митч вынырнул из раздумий и обнаружил, что Таш уже залила тесто в форму.

– Сорок минут.

Таш поставила форму в духовку и посмотрела на часы, засекая время.

– Откуда ты знаешь, как сделать тесто, не глядя в рецепт?

– Бабушка любила печь.

В тяжелые дни готовка ее успокаивала. А Митч предпочитал быть в эти дни с ней, поэтому делал вид, что ему интересно. Это отвлекало их обоих.

– Мне вот интересно, как тебе удалось так и не научиться готовить?

Таш собрала миски, мерные стаканчики и остальную испачканную посуду и поставила все в раковину.

– Никакой тайны здесь нет. Мать ушла, когда мне было восемь. Отец готовить не умел, так что некому было меня научить. – Она сказала это без жалости к себе. – Я научилась разогревать полуфабрикаты и делать тосты. На первое время хватило.

Митч проглотил ругательство и вместо этого обнял ее за плечи и подвел к стулу.

– Ты делала торт, так что убираться буду я.

Она посмотрела на него так, словно собиралась поспорить, но в конце концов просто пожала плечами.

– Глазурь делаем сейчас?

– Нет, иначе она застынет. Торт нельзя покрывать глазурью до того, как он остынет, – пояснил Митч, – иначе все растечется.

– А… логично.

– Ты виделась со своей матерью с тех пор, как она ушла? – спросил Митч. – Пыталась ее найти?

– Не-а. Она бросила меня с человеком, который любил помахать кулаками. Я не виню ее за то, что ушла, но виню за то, что она бросила меня в этой ситуации. С таким человеком я не хочу встречаться.

У Митча по спине пробежал холодок.

– А с отцом ты видишься?

– Нет.

Она не стала вдаваться в подробности, а Митч и вовсе пожалел, что спросил об этом. Да и какое у него право ее расспрашивать? Черт! Почему он не выяснил все восемь лет назад?

Но когда он поднял взгляд на Таш, в ее глазах был смех.

– Я расскажу тебе о моем отце, если ты расскажешь мне о своих родителях. Они оставили тебя с бабушкой и дедушкой?

– Они умерли, когда мне было десять. – До сих пор от этих слов у него появлялась горечь во рту.

Таш едва слышно ахнула:

– Ох, Митч, прости! Это было бестактно с моей стороны.

Он пожал плечами.

Таш торопливо продолжила:

– То есть мне жаль, что я спросила так, как спросила… и я сожалею о твоей утрате, конечно. – Она говорила очень искренне, и Митч кивнул.

Ее лицо излучало искренность. Он снова кивнул:

– Спасибо.

Тишина затягивалась. Наконец Таш прочистила горло:

– Я как-то раз ответила отцу.

Он повернулся к ней:

– Что?

– Мне было восемнадцать, и он пошел на меня, и я… сбила его с ног.

Митч смерил ее взглядом, пытаясь сравнить со взрослым мужчиной.

– Это был даже не приступ ярости. Наоборот, я была почти спокойна. Просто хотела его остановить.

Эта худенькая девочка остановила сто девяносто сантиметров и девяносто килограммов мышц?

– Я занималась дзюдо с пятнадцати. Это помогало мне избегать самых сильных ударов, просто ускользать от них, но я боялась бить в ответ. Но однажды я просто устала все время бояться.

– Господи, Таш!

– Я не сломала ему ребра. Ни нос, ни руку.

Неужели ей пришлось это испытать на себе?

– Но я уложила его на лопатки и не давала двигаться. А потом сказала, что переломаю ему все на свете, если только он попробует меня еще раз ударить.

– И что потом?

– Я ушла из дома, и мы больше никогда не разговаривали.

Теперь Митч ее понимал. Она отказывалась открываться людям, которые хоть единожды причинили ей боль. И кто бы мог ее винить? Эти люди должны были заботиться о ней и учитывать ее интересы. А вместо этого предавали.

Как и сам Митч.

Митч хлопнул в ладоши так звонко, что Таш даже подскочила на месте.

– Хватит мрачных разговоров! У тебя отпуск, помнишь?

Это была шитая белыми нитками ложь, но Таш ценила усилия, которые он прикладывал, чтобы поддерживать расслабленную атмосферу.

– Пойдем. – Он жестом велел ей встать, и Таш застонала.

– Митч, в моем списке был пункт «расслабиться и ничего не делать».

– Как мало ты в меня веришь! Ведь даже не знаешь, что я задумал.

Он вывел ее на улицу, и Таш остановилась как вкопанная, увидев садовые стол и стул на траве. Стул был повернут к морю. Придерживая за плечи, Митч усадил ее туда.

– Никуда не двигайся.

Он исчез и вернулся через пару минут, поставил перед ней на стол бокал пива, миску со смесью орехов и положил роман, который она читала.

– Время наслаждений.

Таш смотрела на него с раскрытым ртом.

– Расслабься, Таш. Наслаждайся местным пивом, видом и радостью бытия.

– А как же ты? – Она не успела прикусить язык. Митч всеми силами давал понять, что отношения между ними чисто деловые, несмотря на то, что порой он смотрел на нее с настоящим огнем в глазах. – То есть ты же тоже заслужил отдых.

– Мне и так хорошо.

Она взяла стакан и сделала глоток на пробу.

– Ну, что скажешь?

– Обычно мне не нравятся местные марки, но эта очень даже неплоха. – Она отпила еще.

Митч рассмеялся.

– Серьезная похвала.

– Я работаю в пабе. – Она вздернула подбородок. – Поэтому в чем в чем, а в пиве я разбираюсь.

Когда он улыбался, правый уголок губ поднимался выше левого. Таш не могла отвести взгляд.

– Наслаждайся, пока я готовлю ужин.

– Спасибо…

Митч вряд ли ее услышал. К тому времени, когда она совладала наконец со своим языком, он уже зашел в дом.

Никто никогда так о ней не заботился. Никто не делал все возможное, чтобы она наслаждалась жизнью. Перед ней было море, но Таш все время возвращалась взглядом к коттеджу.

Почему Митч так хорошо к ней относится? Особенно после того, как она вчера с ним обращалась…

Потому что он хороший человек.

Усилием воли Таш сосредоточилась на восхитительном пейзаже. Пила понемногу пиво, попробовала несколько орехов. Митч явно жалел о боли, которую причинил ей восемь лет назад.

Но это не значит, что она обязана его прощать.

Таш провела пальцем по иллюстрации на обложке романа в ее руках. Вчера у нее в душе бушевали возмущение и гнев, а сегодня там осталась только старая боль. По крайней мере, ненависть к Митчу развеялась. Простить его она, наверное, может, но доверять – точно нет.

Сделав еще глоток, Таш очень осторожно поставила бокал на стол. По мнению Митча, Рик был виновен в ужасных преступлениях, и при необходимости он использует ее, чтобы вновь арестовать его. Только и всего.

Обойдется без ее помощи. Таш не станет второй раз рисковать своим сердцем. Или свободой Рика. Она знала, в чем Рик виноват, а в чем нет его вины.

Красота окружающего мира потеряла привлекательность. Если бы только…

– Приятного аппетита! – Митч эффектно появился перед ней. – Прости, что сюда не доставляют пиццу, но я решил, что домашние бургеры могут быть достойной заменой. В конце концов, это же практически фастфуд.

На одно безумное мгновение ей пришлось вытереть слезы с глаз.

– Таш?..

Она не знала, что сказать. Может, стоит ему довериться, рассказать правду? Это может быть неофициальный разговор, не для полиции…

– Ты не любишь бургеры?

– Я обожаю бургеры. – Голос звучал сдавленно.

Митч присел перед ней на корточки.

– Обещаю, со мной ты в безопасности. Тебе не о чем переживать.

Таш покачала головой. Нет, нельзя ничего ему рассказывать. Митч неотделим от своей работы.

Кроме того, они понимали безопасность по-разному. Кто сохранит ее сердце в безопасности от него самого?

– Я знаю, Митч. – Она попыталась улыбнуться. – Бургеры выглядят очень аппетитно.

Она подвинула к себе тарелку и принялась за еду.

Глава 6

Следующим утром Митч взял Таш на рыбалку – это был новый для нее опыт. Они два часа сидели на камнях на краю бухты и удили рыбу. Воздух едва двигался, и солнце грело ее кожу с нежностью, к которой Таш начинала привыкать. Иногда волна разбивалась о камни под ними и окатывала их облаком брызг. Таш дышала как будто в одном ритме с движением моря, втягивая в легкие запахи соли, морской воды и эвкалипта.

Они почти не разговаривали. Таш была уверена, что разговоры распугают рыбу. Но это была не напряженная тишина, а, наоборот, расслабленная. И чем спокойнее было Таш, тем глубже она дышала.

Ей удалось поймать две рыбы. Митч их определил по виду, но одна была настолько маленькая, что ее выбросили обратно в море. Митч поймал три: луфаря и две кефали.

– Угадай, что у нас будет на обед?

– Рыба и жареная картошка?

– Совершенно верно.

Ее любимое блюдо. Теперь оно всегда будет в памяти Таш связано с этим днем. С Митчем.

– Почему ты так хорошо ко мне относишься? – выпалила она. Она не хотела развеивать чары летнего отдыха, но просто не смогла удержаться от вопроса.

Митч посмотрел на нее с выражением лица, по которому ничего нельзя было прочитать.

– Ты ведь мог просто привезти меня сюда и держаться от меня подальше, приглядывая издалека. Но вместо этого ты пытаешься отвлечь меня от тяжелых мыслей. Пытаешься организовать мне потерянный отпуск. Ты не обязан был делать ничего такого.

Митч отвел взгляд.

– Я тоже отдыхаю, с большим удовольствием.

– Я знаю, но спрашивала не об этом.

Митч снова посмотрел на нее, и хотя Таш не могла догадаться, о чем он думает, этот неспокойный взгляд был ей знаком. Она могла бы перестать расспрашивать. Но не хотела. Хотела понять, в чем дело.

– Мне было жаль, что ты попала в такую ситуацию.

Жалость. Она попыталась не выдавать эмоций.

– Потом добавилось чувство вины, когда я узнал о твоем отце… о том, как сильно я ошибся в оценке ситуации.

Таш подавила вздох. Митч посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты мне нравишься, Таш.

У нее чуть сердце не вырвалось из груди.

– Ты нравилась мне восемь лет назад. Я бы хотел… – Он оборвал фразу и посмотрел на море.

– Восемь лет назад ты меня использовал.

– Да. И жалею об этом.

Таш пожала плечом.

– Я знаю и не прошу продолжать извиняться. Но откуда мне знать, что сейчас ты не пытаешься использовать меня снова?

И откуда ей было знать, что и восемь лет назад, и сейчас он не использовал все свои таланты, чтобы поймать ее на удочку? Ха. На удочку. И сейчас они ловят рыбу… только кто на самом деле попался на крючок?

Их ничего не разделяло, и Митч наклонился к ней, прижал к нагретым камням. Таш медленно проследила взглядом вверх по его руке, от запястья по загорелому предплечью, по светлым волоскам и выступающим мышцам, а потом еще выше, к бицепсам, перекатывавшимся под кожей. В животе у нее затрепетали бабочки, грозя разлететься во все стороны, когда она смотрела на плечи этого мужчины, такие широкие, что было видно – он может устоять против любых штормов и катастроф.

– Ты знаешь, что твой вопрос многое говорит о тебе самой, Таш?

Она постаралась выглядеть серьезно.

– Такое ощущение, что ты хочешь довериться мне, но боишься, что я снова воспользуюсь тобой.

Его слова, полные обещаний, чувственные, словно окружали ее коконом. Таш хотела ему довериться. Может, и глупо, но… Митч придвинулся ближе, и она почувствовала, как согрета солнцем его кожа. Он снял темные очки, и от взгляда ярко-синих глаз жар желания разошелся у Таш в крови. Он потянулся, чтобы снять с нее очки…

Она очнулась. Эти красивые глаза умели лгать. Покачав головой, она отстранилась. Ей не раз приходилось отвергать мужчин, но никогда еще это не давалось с таким трудом.

Митч вздохнул, но отодвинулся на приличное расстояние. Таш едва сдержала вздох сожаления.

Я не знаю, как ответить на твой вопрос, Таш. По крайней мере так, чтобы убедить тебя в том, что я не пытаюсь через тебя подобраться к Рику.

Таш слышала, как сильно бьется ее сердце. Митч продолжил:

– После того как я тебя расспросил о нем в первый день, я о нем ни разу не упомянул. Может, это тебя убедит больше, чем мои обещания.

Таш облизнула пересохшие губы.

– Тебе нужно кое-что знать о Рике, – сказала она. – Восемь лет назад он не продавал наркотики. Он взял вину на себя за другого человека. Но сразу говорю, я не могу тебе сказать за кого.

Митч резко вскинул голову, сразу напрягшись и хищно прищурившись:

– Этот человек тебе угрожает, шантажирует?

– Нет, но я дала обещание.

– Ты считаешь, это имеет отношение к текущему расследованию?

Таш покачала головой:

– Я просто подумала, что ты должен это знать, вот и все.

– Почему? Особенно учитывая, что ты не рассказываешь ничего, что позволило бы исправить ошибку и оправдать имя Рика?

– Почему? – Таш развела руками. – Потому что ты все время ошибаешься в Рике, и я хочу, чтобы ты понял, с кем наконец имеешь дело.

– О боже, – простонала Таш от наслаждения. – Это лучшие рыба с картошкой в моей жизни!

Ей почти удалось вызвать похвалой улыбку у Митча, но она надеялась на большее.

После их разговора о Рике он притих. Как-то слишком притих. Конечно, он мог просто обдумывать все, что узнал, пытаться понять, правду ли говорит Таш. И если да, то кто виновен на самом деле.

Митч был хорошим полицейским. Но Таш и Рик защитили Шерил как следует. Вряд ли Митч дойдет до нее в своих подозрениях. И Таш это устраивало. У них с Риком жизнь была нелегкой, но с жизнью Шерил она не сравнится.

– Митч?

Он едва поднял взгляд. Таш помахала рукой перед его лицом.

– Ты можешь перестать работать и просто наслаждаться этим днем и этим местом?

– Но…

– Никаких но. Не буди лихо, пока оно тихо. Поверь мне, это к лучшему.

Шерил многого добилась. Она всегда была умной и много работала. Нельзя пустить ее жизнь под откос из-за одной подростковой ошибки.

– Кто ты такая, чтобы принимать такие решения?

Митч смотрел на нее с укоризной. Таш сглотнула.

– Значит… ты мне поверил.

– Не знаю. – Он сделал неопределенный жест рукой.

Они сидели за столиком на улице, и их разговор никак не вязался с царившей вокруг красотой.

– Мне не стоило этого говорить.

– Тебе стоило это сказать восемь лет назад. – Его голос прозвучал низко и жестко. Таш взвилась как укушенная.

– Почему тебя это волнует, а? Ты же закрыл дело! Ты получил рекомендации и повышение, и тебя посчитали новичком, который далеко пойдет в полиции. Ты получил все, что хотел.

Митч вскочил, с грохотом роняя стул.

– Я верю в закон и справедливость! Я хочу, чтобы в тюрьму отправлялись виновные, а не те, кто взял вину на себя! Мне не нужны быстрые решения. Мне нужна правда. Какое право ты, или Рик, или кто-то еще из вашей компании имели на то, чтобы мешать правосудию?

Его ярость разожгла ответное чувство в Таш, и она тоже вскочила.

– Какое право? – со злостью спросила она. – Там, где я росла, правда и правосудие были сказкой. Где была эта идеальная страна, когда отец меня колотил? Когда мать Рика продавала себя на улице?

– Ты никогда не рассказывала мне об этом! Ты никому не говорила…

Однако на то были все признаки, если бы только он или кто-то еще из наделенных властью попытались их увидеть.

– Что до матери Рика… – он потер затылок, – поэтому соцслужба и отправила его жить к бабушке.

– Ради бога, Митч! Его бабка тоже святой не была! – Вся ярость вдруг просто покинула Таш. – Мы не верили в систему, которая только осложняла нам жизнь.

Митч тоже перестал злиться.

– Ты мне правда тогда доверяла, Таш?

– Тебе – да. Просто не верила в твои идеалы.

– А что, если это одно и то же?

Таш тяжело опустилась на стул.

– Этого я всегда и боялась.

Митч поднял свой стул и тоже сел.

Я не жду, что ты поймешь нас или наши тогдашние мотивы. Если ты не рос так, как росли мы… – Она не закончила фразу. Она была рада, что у Митча не было такого детства. Ей бы хотелось верить в правду и справедливость так же, как он верил в них.

– Ты думаешь, моя жизнь была идеальна? – Он рассмеялся.

Таш не поняла почему и вздернула подбородок.

– Понятия не имею. Да и откуда мне знать? Ты никогда не рассказывал о своем детстве. Так что полегче на поворотах.

Поразительно, но он почти улыбнулся, и она почувствовала где-то в глубине души желание улыбнуться в ответ, но сопротивлялась ему, как могла.

– Я переехал в западный пригород Сиднея с бабушкой и дедушкой, когда мне было двенадцать.

Таш затаила дыхание в ожидании продолжения.

– И ты права, я не знал бедности, или плохой системы образования и здравоохранения, или всего остального, из чего состояла жизнь в твоем районе.

Она познакомилась с Митчем уже после того, как он закончил курс базовой полицейской подготовки, и все ее одноклассницы считали его самым сексуальным мужчиной на свете.

– А где ты жил до этого?

– В маленьком городском поселении в Новом Южном Уэльсе. «Кинг» – это фамилия моей матери. Мои бабушка и дедушка сменили мне фамилию, когда я стал жить с ними.

– Почему? – Таш вдруг стало холодно.

– Чтобы защитить меня. Чтобы дать мне шанс на новую жизнь.

– А что было не так со старой?

Лицо Митча окаменело.

– Когда мне было двенадцать, мой отец убил мою мать.

Она услышала все слова по отдельности, но понадобилась пара мгновений, чтобы смысл фразы дошел до нее. А когда наконец она все осознала, то покачнулась и одной рукой схватилась за стол, чтобы не упасть. Стол опасно наклонился с вероятностью того, что все тарелки полетят ей на колени. Митч правда сказал то, что она услышала? Таш открыла рот… Но что тут скажешь? Никакие слова не способны сгладить ужас произошедшего и того, что Митчу пришлось с этим жить.

Неудивительно, что он жаждал спасти мир.

Митч пожал плечами, и у Таш словно стальным обручем перехватило ребра.

Митч не хотел спасать весь мир. Он просто хотел спасти свою маму. Ему было всего двенадцать лет! Таш стиснула кулаки, едва сдерживая слезы.

– Митч, мне так жаль. Я… Это… Мне так жаль.

Как пережить такое? Обида, которую она держала на Митча последние восемь лет, вдруг показалась мелкой и банальной, и последние ее капли растворились в воздухе. Таш поправила бейсболку и попробовала успокоить колотившееся сердце.

– По-моему, потрясающе то, что ты столького достиг после такой травмы. – Такие события могли разрушить жизнь человека навсегда.

– Это результат любви и заботы, которую я получил от бабушки и дедушки. – Выражение лица Митча стало еще более закрытым.

– Ты ненавидишь его? – тихо спросила Таш. – Своего отца?

– Очень долго ненавидел, но сейчас уже нет. – Митч поднял голову, и Таш практически ощутила его взгляд как прикосновение к коже, как мягкий бриз, танцевавший между ними.

Она вдохнула запах соли и нагретых солнцем трав. Вслушалась в ритмичный низкий плеск волн на пляже. Очень медленно ее пульс стал приходить в норму.

– Мне кажется, я только теперь начинаю тебя понимать, – сказала она.

– Это к лучшему?

– По-моему, да. Я вижу, почему тебе так важно было стать – быть – полицейским, почему это призвание, а не просто работа.

Митч хотел защитить таких, как его мать.

Мысли у нее в голове бурлили, словно взбитая пена. Таш напряженно выпрямилась, сидя на краешке стула.

– Я должна перед тобой извиниться.

– Мне не нужна твоя жалость, Таш. – Он поджал губы. Я не для того рассказал тебе свою историю.

– Дело не в жалости. – Таш подняла руку, перебивая его. – Мне стыдно. Знаю, этого ты тоже не хотел, успокойся. Твоя история помогла мне увидеть то, что между нами произошло, в новом свете. Я считала тебя бессердечным предателем, лицемером, который ставил себя выше других и готов был на все ради повышения. Мне легче было винить тебя, чем… чем объективно посмотреть на себя со стороны.

– Я действительно тебя обманул, – тихо признался Митч. – Ввел в заблуждение, добился твоего доверия, позволил тебе считать, что заинтересован в тебе.

– Да, но твои мотивы были гораздо честнее, чем я считала раньше. Ты не был хладнокровным предателем, одержимым славой и повышением по службе. Ты был как я – просто пытался добиться наилучшего результата с теми картами, которые тебе достались.

Ей не стало легче от осознания этого, но она почувствовала себя чище.

Митч пару мгновений молчал, потом произнес:

– Ты пытаешься сказать, что простила меня.

Таш улыбнулась на это:

– Я пытаюсь сказать, что, если ты не против, мы можем стать друзьями.

Она сама не верила в то, что действительно предлагает это ему. И ожидала приступа паники, немедленного сожаления, холодного пота – взять свои слова обратно. Но ничего такого не было.

– Ты уверена? – Митч пристально смотрел на нее.

Таш обвела губы языком и кивнула.

– Уверена. Конечно, если ты не хочешь… – У него, может быть, и так достаточно друзей.

– Хочу. – От его тона ей пришлось сглотнуть комок в горле.

– Из этого может ничего не получиться.

– Почему? – Митч скрестил руки на груди.

Таш не смогла придумать ни одной причины и только прищурилась в ответ.

– Хорошо. Значит, мы теперь друзья.

Митч широко улыбнулся.

– Ты когда-нибудь занималась подводным плаванием, Таш?

Она покачала головой.

– Тогда сегодня тебя ждет приятное открытие.

Подводное плавание оказалось очень веселым занятием. Таким оно стало сразу после того, как Таш перестала рассматривать мускулистое тело Митча.

После плавания он оставил ее на пляже купаться и загорать. Но через некоторое время позвал в коттедж, где Таш ожидали бутерброды, нарезанные маленькими треугольниками и разложенные по тарелкам, сыр и крекеры, а также два огромных куска испеченного вчера торта с шоколадной глазурью.

– У нас высокий прием по-деревенски?

– Мы так и не доели обед, а я хотел, чтобы у тебя были силы для вечернего развлечения.

Вечернее развлечение! Если бы Митч сказал это, пока Таш плавала с трубкой, она бы нахлебалась воды. Митч оглянулся на нее и рассмеялся:

– Эй, я не это имел в виду!

У Таш вспыхнуло лицо. Его слова должны были бы успокаивать, но… Тело не собиралось их слушать, оно все ныло и жаждало обрести хоть какой-нибудь выход внутреннему напряжению.

– Съешь что-нибудь, Таш.

Она взяла бутерброд и проглотила его, почти не жуя. Когда она брала бутерброд – его брал и Митч, когда откусывала еду – Митч тоже откусывал, и она не могла не задуматься, занимался бы он любовью с равным энтузиазмом. Он поймал ее взгляд, и, как она с ужасом подозревала, догадался, о чем она думала. У нее перехватило дыхание.

– Я… это вкуснейший торт на свете, ты знаешь?

– Ни секунды не сомневался.

– Чем мы будем заниматься сегодня вечером? О каких развлечениях ты говорил?

– Еще рано. Сначала ты, наверное, хотела бы принять душ? Потом все сама увидишь.

– Значит, с водой это не связано?

– Нет. Мы будем ходить, но не очень много. Лучше надень кроссовки и какую-нибудь закрытую одежду.

– Ладно. – Таш отрезала кусочек сыра и съела его, а потом объявила, что в нее больше ничего не влезет.

Когда она снова присоединилась к Митчу в гостиной, смыв соль с кожи и волос, на ней были штаны с карманами и футболка. Единственная закрытая обувь, которая у нее была с собой, – тяжелые ботинки, поэтому Таш обула их.

Митч был одет в шорты, песочного цвета рубашку поло, которая подчеркивала цвет его глаз, и кроссовки без носков. Сейчас он выглядел так же соблазнительно, как и на пляже, в купальных шортах. Сердце у нее забилось сильнее, во рту пересохло. Бессмысленно было отрицать, что в глубине души ей хотелось, чтобы сегодняшним вечерним развлечением были зажженные свечи и…

– Готова к новым приключениям?

Таш вынырнула из своих мыслей, выпрямилась и кивнула.

– Конечно готова.

На улице Митч поправил рюкзак на плечах.

– Что мы будем делать? Куда пойдем? – Ей было совершенно необходимо думать о чем-то безопасном.

– Мы идем на прогулку.

Остальные вопросы так и не слетели у нее с языка, когда Митч протянул руку, взял ее ладонь в свою и повел по тропинке через эвкалиптовый лес. Она неотрывно смотрела на их соединенные руки, и внизу живота снова начал разгораться огонь.

– Ты… э-э-э… боишься, что я споткнусь?

Он широко улыбнулся:

– Не-а. Просто захотел взять тебя за руку, Таш. Ты не против?

Она была уверена, что должна быть против, но покачала головой и тихо ответила:

– Нет.

– Отлично.

«Что, дальше ты позволишь ему себя поцеловать? Заняться с тобой любовью? Тут-то ты точно будешь не против!»

Митч сжал ее руку, а потом отпустил.

– Дальше некоторое время надо идти гуськом и постараться не шуметь.

Послеполуденный свет просачивался сквозь вершины деревьев. В кронах раздавалось птичье пение. Она узнала смех зимородка-хохотуна и выщелкивание трех соек, а еще увидела сновавших между ветвями черношапочных манорин и краем глаза заметила промелькнувшего расписного малюра. Треск цикад то прекращался, то начинался снова, подчиняясь собственному неведомому ритму. Таш обожала это время дня и теперь позволила звукам и запахам леса заполнить ее мысли, позволила себе расслабиться.

Они шли уже примерно десять минут, когда Митч остановился. Приложил палец к губам, а потом указал на поляну перед ними. Он осторожно прошел вперед, и она последовала за ним. И наконец увидела то, ради чего они сюда пришли. Кенгуру.

На самом деле это были валлаби – меньшие по размеру родственники кенгуру, – но ее не так уж волновали детали, когда она с раскрытым ртом присела на корточки рядом с Митчем и стала наблюдать за ними.

Их было по крайней мере дюжина, и они довольно щипали траву на полянке. Сжав руку Митча, Таш улыбнулась и указала на детеныша в материнской сумке. Митч показал ей еще одного.

Таш не могла вспомнить, когда в последний раз видела кенгуру – или валлаби – в естественной среде обитания. Она смотрела, упиваясь их необычностью: длинными ушами и крохотными передними лапами, тем, как они балансировали на сильных хвостах, и милыми вытянутыми мордочками детенышей. Иногда из сумки показывалась не мордочка, а задняя лапа.

В то же время Таш не могла не чувствовать на каком-то первобытном уровне близость Митча, твердость его тела, тепло плеча, прижимавшегося к ее плечу.

Поднялся ветерок, и самый крупный самец выпрямился, нюхая воздух. Без предупреждения, все они ускакали в глубь леса.

Поднявшись, Таш не могла убрать с лица широкую улыбку.

– Это было потрясающе!

Он улыбнулся в ответ.

– Я решил, что тебе понравится. Понимаю, это не то же самое, что посещение заповедника, где ты могла бы их погладить и покормить, но…

– Это даже лучше, – сказала Таш искренне.

Солнце начало садиться, и тени удлинялись. Митч снял рюкзак с плеч. Интересно, ее телефон все еще там? Хотя теперь это было ей не так уж и важно. Он покопался внутри, вытащил бутылку воды и факел. С зажженным факелом он ходил от дерева к дереву, ища что-то. Прошло, наверное, минуты две или три, пока он не нашел то, что искал.

– Смотри! – Он подозвал ее ближе, так чтобы она могла проследить, куда указывает его рука.

– Ой! – Она придвинулась ближе к дереву. – Коала!

Она смотрела и смотрела. Коала не двигался. Он явно спал. Оказывается, коалы спят до двадцати часов в сутки. Таш отказывалась отводить с него взгляд, боясь, что он исчезнет.

– Никогда раньше не видела коалу не в заповеднике.

– Здорово, правда?

– Самое милое животное на земле, по-моему.

– Ну не знаю. – Она почувствовала улыбку в его голосе. – Не уверен, что ты посчитаешь их более милыми, но, если ты готова немного посидеть на бревне, к нам могут выйти опоссумы.

Таш не двинулась к бревну. Вместо этого она повернулась к Митчу. Он не смог дать ей доску для серфинга, но устроил подводное плавание. Водных велосипедов в округе не было, но он достал байдарку. В меню не было пиццы на заказ, но он нашел способ приготовить ей рыбу с жареным картофелем. А сейчас он делился с ней волшебством местной дикой природы.

Он постарался дать ей все, чего она хотела от отпуска. И даже больше: он заставил ее забыть о той опасности, что ожидала ее дома.

– Ты подарил мне просто идеальные несколько дней, Митч.

– Я рад.

Этот человек сам испытал столько боли и страданий, но все, чего он хотел, – это облегчить жизнь окружающим. Как Таш могла так в нем ошибиться…

Она не могла понять, действительно ли у него потемнел взгляд, или просто темнота вокруг стала глубже.

– Ты помог мне забыть обо всех бедах.

– Как я и планировал.

Она придвинулась ближе и вдруг почувствовала себя живой как никогда.

– Не знаю, как смогу тебя за это отблагодарить.

Таш подняла руки и медленно прижалась к груди Митча. Не понять, почему его дыхание сбилось или почему его сердце быстро билось под ее ладонью, было невозможно.

– Таш.

Ее имя прозвучало низко и хрипло, и она догадывалась, что оно должно было бы быть предупреждением, но получилось нежной лаской. Она поднялась на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам. Руки Митча поднялись к ее плечам, словно собираясь оттолкнуть, но губы раскрылись для нее, и их языки переплелись. У него был вкус моря, и она забыла, кто кого целовал, когда их тела прижались друг к другу, ища контакта и желая его еще больше.

Наконец Митч отстранил ее от себя, дыша тяжело, словно только что пробежал марафон.

– Не надо так меня благодарить, Таш.

Она сжала его предплечья, чтобы не упасть.

– Это перестало быть выражением благодарности после первого поцелуя.

– Ты сама сказала, что это плохая идея.

– Когда?

– Сегодня днем ты предлагала только дружбу. Утром ты отступила, когда я попытался тебя поцеловать. – Он цедил слова сквозь зубы, и Таш видела, каких усилий ему стоило контролировать себя.

– У меня, наверное, галька в голове была. – Она вцепилась пальцами в ткань его рубашки.

Митч тяжело вздохнул.

– Ты сам думаешь, что это плохая идея?

– Предполагалось, что я буду тебя защищать и охранять.

– Поправка: ты увез меня из опасного места. И сказал, что эта опасность за нами сюда не последует.

– Не последует, но…

– Тогда тебе не нужно постоянно быть на взводе, и ты сам это знаешь.

Митч промолчал в ответ.

– Знаешь, мой отпуск мог бы стать совершенно незабываемым, если бы к нему добавился курортный роман.

Митч выругался, но как-то не зло.

– Я знаю, многие считают меня жестким человеком с непримиримым характером. В некоторых кругах это означает, что у меня имидж… плохой девчонки.

Глаза Митча расширились.

– На деле же все наоборот. – Совсем наоборот, но она не собиралась делиться этим фактом.

У Митча было красивое, невероятно притягательное тело. И Таш всем своим естеством жаждала изучить его.

В свете поднимающейся луны в его глазах заплясали искры.

– Ты пытаешься сказать мне, Таш, что хочешь сделать что-нибудь дикое и безрассудное?

Она улыбнулась в ответ.

– Я рада, что ты наконец включился в нашу программу, офицер Кинг.

Глава 7

Дорогу до коттеджа они преодолели, казалось, за секунды, как только они ворвались внутрь, Митч резко прижал ее к двери, его рот – жаркий и жадный – накрыл ее губы. Лампа на кухне давала круг слабого желтого света, а сияние луны просачивалось сквозь окна и отражалось от репродукций на стенах и блестящих книжных переплетов.

Грубое дерево двери упиралось ей в спину. Таш провела ладонями с плеч Митча ему на грудь и повела его в комнату спиной, не давая повернуться, не отрываясь от его губ, слишком наслаждаясь его вкусом и ощущениями.

Митч обвил ее одной рукой, прижимая к себе сильнее. Таш резко втянула воздух; жаркое возбуждение и желание все сильнее охватывали ее тело. У нее начали подгибаться колени, и Митч быстро опустил их обоих на пол, усаживая ее на себя верхом. Они сталкивались носами, стукались локтями, и Митч иногда чертыхался, задевая ногой кофейный столик.

Таш не обращала внимания на такие мелочи. Ей хотелось почувствовать прикосновение кожи к коже. Прямо сейчас!

С рычанием она задрала его рубашку и провела руками по животу и груди. Митч застонал, его мышцы ходили под ее пальцами. В приглушенном освещении его кожа почти мерцала. Таш снова погладила его тело ладонями. Он вздрогнул под ее прикосновением, глаза его блестели.

Это она довела его до такого? Она вызвала такое желание, такое возбуждение?

Таш провела руками ниже, ныряя пальцами под пояс шорт, соблазнительно низкий, и Митч выгнулся всем телом. Таш широко ухмыльнулась, села прямо и откинула волосы за спину.

– Таш, – предупреждающим тоном сказал он.

– Сними рубашку, – потребовала она.

Митч приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на нее. От движения его возбужденный член сильнее прижался между ее разведенных бедер.

– О. – Она покачнулась.

Митч одарил ее ухмылкой, и пульс у нее участился.

– Значит, ты такие игры предпочитаешь?

Таш подозревала, что с другим мужчиной ее уже сковала бы неуверенность в себе, но это был Митч. Огонь в его глазах не допускал даже мысли о такой ерунде.

Может, нужно ему сказать…

Она вздернула подбородок:

– Тебе не нравится?

Одним движением он стащил через голову рубашку и отбросил в сторону. Таш смотрела на широкий разлет его плеч и крепкую грудь, на то, как напрягались мускулы и кубики пресса. И позволила рукам последовать за взглядом – медленно и внимательно.

Ладони Митча скользнули ей под футболку, отвлекая, и Таш шлепнула его по рукам:

– Не трогай!

От его улыбки у нее вскипела кровь.

– Сними хотя бы футболку. – Его голос был похож на теплый мед, окутывавший ее обещанием еще большей сладости. – Так будет честно.

Таш неторопливо обдумала его требование. На честность ей было плевать. Она хотела довести Митча до исступления, как он доводил ее с самого первого дня знакомства. Поэтому все-таки стянула с себя футболку. И поэтому расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону. И поэтому она начала двигаться на Митче, надеясь, что это выглядит соблазнительно, демонстрируя грудь с твердыми сосками. Улыбка сошла с его лица, и он облизнулся.

– Ты прекрасна, – хриплым стоном выдохнул он.

Сейчас, с ним, Таш действительно чувствовала себя прекрасной.

Митч снова потянулся к ней, но она обвила его запястья пальцами и прижала к полу у него над головой.

– Всю свою жизнь я была хорошей девочкой.

Она не ждала, что Митч ей поверит. Она не ждала, что ей вообще кто-нибудь поверит. Она всегда вела себя так, словно уже много раз это делала, но это была неправда. Сбежит ли Митч, если узнает, что она девственница? Она не хотела рисковать. Может, он не заметит.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Когда-то мне хотелось нарушать все правила, быть… неисправимой.

– Мне достать наручники?

– Попробуй, и получишь ими по голове, – пообещала она, но фраза прозвучала едва слышным выдохом. И судя по тихому рычанию Митча, он ей не поверил.

Подняв голову, он обвел влажным языком ее сосок. Таш словно пронзило электрическим током, все нервные окончания вспыхнули огнем.

– Я же сказала, никаких прикосновений…

Митч втянул ее сосок в рот целиком. Таш выгнулась со вздохом, больше похожим на стон. Дыхание у нее сбилось. Она извивалась под его губами. Раскачивалась на его бедрах. У обоих тела блестели от выступившего пота.

– Знаешь, что я думаю? – Митч целовал ее шею, а его пальцы расстегивали молнию на ее штанах так ловко, словно он делал это тысячу раз.

– Что? – выдохнула она.

– Я знаю, что тебе на самом деле нужно.

Таш отодвинулась, чтобы видеть его глаза. Митч отвел прядку волос с ее лица.

– Что тебе на самом деле нужно, Наташа Бакли… – от того, как звучало ее полное имя, произнесенное полным желания шепотом, она задрожала, – так это потерять контроль. Ты слишком многое подавляешь, хочешь все контролировать. Сегодня будет не так.

– Я не…

Его губы снова накрыли ее сосок. Таш застонала, когда его ловкие пальцы стали делать то, что с ней еще никто никогда не делал.

– Что ты там говорила? – лениво поинтересовался Митч.

А потом перевернул их обоих.

– Когда я в семнадцать лет фантазировала, как занимаюсь с тобой любовью, я это представляла совсем не так.

– Нет? – Митч смотрел на нее сверху вниз, пока Таш пыталась вытянуть из-под себя свои длинные волосы.

– Все было бы безупречно, изящно и просто. Никакого пота, никаких столкновений носами и…

Митч сжал ее грудь и стал гладить сосок большим пальцем.

– А что-нибудь из этого там было?

Она сглотнула.

– Конечно.

Но тогда она не думала о таких сильных и грубых ощущениях, которые испытывали сейчас. Даже не мечтала.

– Митч, пожалуйста! Я завтра буду вся в синяках.

– Завтра ты будешь очень, очень довольна, – пообещал он. Поднялся, подхватил Таш на руки и отправился в спальню.

Митч смотрел в потолок, лениво водя пальцами по спине Таш. Ему нравилось ощущать ее обнаженную кожу под руками, ее теплое дыхание на своей груди.

Они молчали.

Пока что.

Он не произносил ни слова, потому что оказалось, что заниматься любовью с Таш – это потрясающе настолько, что его мир перевернулся. Но Митч не знал, почувствовала ли она то же самое. Он знал, что доставил ей удовольствие, но…

Осторожно выдохнув, он на секунду прикрыл глаза.

– Почему ты мне не сказала? – спросил он негромко.

Таш замерла. Митч крепче прижал ее к себе, чтобы она не отодвинулась.

– Ты догадался, да?

– Да.

Она отдала ему свою девственность. Это что-то значит? Митч нахмурился, глядя в потолок.

– Тебе стоило мне сказать.

– Зачем?

Он немного отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Тогда я был бы нежнее. Осторожнее.

– Я не жалуюсь.

Это не отвечало на его вопрос.

– И я не хотела давать тебе повод остановиться.

– Не уверен, что смог бы остановиться, – честно признался Митч.

Таш отдала ему свою девственность и, хотя он не мог это объяснить, огненными буквами вписала себя в его душу. Наверное, это должно было его пугать, но не пугало.

– Ты бы мне поверил?

Он замер, а потом понял, что в ее голосе не было обвинения.

– Я бы удивился, – признался Митч, – но поверил.

Таш улыбнулась, и у него что-то сжалось в груди.

– Отдыхай. – Он уложил ее голову на свое плечо, надежно обняв за плечи. Она отдала ему свою девственность. Это должно было что-то значить.

Когда Митч проснулся следующим утром, он точно знал, что означала предыдущая ночь. Она означала, что они с Таш должны быть вместе. И ему нужно было убедиться, что Таш считает так же.

Таш не было в постели, но запах кофе подсказал ему, что она недалеко.

Он широко улыбнулся, полный энергии, как никогда; казалось, что он может завоевать весь мир. Митч вышел в основную комнату коттеджа, натянул свободные штаны и выглянул в открытую наружную дверь. Таш была на пляже. Он налил во флягу чай, взял пакет печенья и отправился к ней.

Она с улыбкой обернулась еще до того, как он ступил на песок. Пока он шел, Таш медленно и внимательно оценивала его тело, и ей нравилось то, что она видела. Заметив выразительный блеск в ее глазах, Митч едва не споткнулся. Он был рад – очень рад, – что решил не искать футболку. Хорошо бы, чтобы и Таш поступила так же. Ну да ладно. Он исправит этот недосмотр при первой же возможности.

– Доброе утро. В ее голосе было придыхание, которое в одно мгновение его возбудило.

Митч поцеловал ее в губы – быстро, легко, игриво – и опустился рядом.

– Я принес завтрак.

Она посмотрела на печенье и выгнула бровь.

– Мне понадобится гораздо больше, чтобы продержаться день.

Он едва не отбросил флягу и печенье, чтобы взять ее здесь и сейчас прямо под солнцем на песке. Но одернул себя. Наверняка она еще ощущает последствия прошлой ночи. И у них было много времени. У них была целая жизнь впереди.

– Я приготовлю что-нибудь посущественнее немного позже, – пообещал он. – Я хотел поговорить.

Таш провела пальцами по внутренней стороне его бедра.

– У меня были другие планы.

Митч поймал ее руку и поцеловал пальцы. Голод в ее взгляде, радостное и теплое выражение лица говорили ему, что она чувствует то же, что и он.

– Мы здесь всего три дня – четыре, если считать сегодняшний, – но у меня ощущение, что вся моя жизнь перевернулась.

Таш посмотрела на него и кивнула.

– Я испытываю то же самое.

Он снова поцеловал ее пальцы, а потом отпустил, чтобы налить им по кружке чая. Открыл пакет с печеньем, подчиняясь приступу голода. Таш взяла одно и откусила краешек.

– Я не могу отделаться от ощущения, что все происходит быстрее, чем должно.

– Или, возможно, все происходит так быстро, как нужно.

Она подарила ему свою девственность. Он знал, что это означает: Таш принадлежала ему, и Митч будет ее любить и защищать до конца жизни. Однажды он подвел ее. Больше этого не повторится.

– Я долго вчера лежал без сна и думал. – Он чувствовал себя таким спокойным и в то же время полным жизни, как никогда. Когда его отец убил мать, в Митче что-то сломалось. Прошлой ночью Таш исцелила эту рану. – Мы подходим друг другу, ты и я.

Ее рука с печеньем застыла на полпути ко рту. Она смотрела на него с приоткрытым ртом. Он не винил ее за удивление. Вчерашнее понимание шокировало и его самого.

– Я долго думал! И у меня есть план. Рассказать?

– Давай… – Таш облизнула губы.

Митч набрал воздуха в грудь.

– Мы должны поступить так. Когда вернемся в Сидней, тебе стоит переехать ко мне. – Его пригород был лучше, чем тот, где жила Таш. – Ты сможешь уйти с работы.

Ему совершенно не нравилось то, как она трудилась без отдыха в «Королевском дубе».

– Паб находится в неблагоприятном районе, и я не хочу думать, какой опасности ты там подвергаешься. Ты можешь вернуться к учебе, если хочешь.

Ей стоит получить образование для того, чтобы устроиться на хорошую работу. В конечном итоге они поженятся и заведут детей. Все будет идеально. Но торопиться, конечно, некуда. Вся жизнь впереди.

– Ты с ума сошел?! – Таш вскочила, засыпав печенье песком. Чай не разлился только потому, что Митч успел придержать флягу. – Снова пойти учиться?! С какой стати?

Митч развел руками.

– Я просто предложил, и…

– И я не собираюсь бросать работу!

– Но там же опасно! – Он тоже вскочил.

– Ерунда! Я могу сама о себе позаботиться. – Она ткнула его пальцем в грудь. – Мне нравится моя работа. Она для меня важна.

Митч упал духом.

– Но…

– И она не такая опасная, как твоя!

– Это другое дело!

– Почему? Тебе же она нравится? Ты хорошо с ней справляешься? – Она сложила руки на груди. – Ты не собираешься в этом своем замечательном сценарии отказаться от своей работы?

– Конечно нет, – нахмурился Митч.

– И я не собираюсь к тебе переезжать. – У Таш было ощущение, что она начала не с самого важного, ну да ладно. – Мы провели вместе всего три дня!

Жизнь никогда не складывается так идеально, как придумал Митч. Он сам прекрасно это знает.

– Не важно, как долго ты кого-то знаешь. Важно, как хорошо ты знаешь, – он указал большим пальцем на свою грудь, на сердце, – вот здесь. Нужна храбрость, чтобы следовать за своими чувствами.

Он называл ее трусихой? Таш стиснула кулаки до дрожи.

– Я покажу тебе чувства! Ты хочешь посадить меня в золотую клетку! И я знаю, это потому, как беспомощно ты себя чувствовал в ситуации с твоей мамой. Но я никому не позволю отнять у меня свободу. Я взрослый человек, и у меня есть право принимать собственные решения. Я знаю, каково это – никак не контролировать свою жизнь, и не собираюсь возвращаться к этому снова.

Они смотрели друг на друга, тяжело дыша.

Таш вспомнила, как восемь лет назад у нее разбивалось сердце, и страх сжал ей горло. Она взмахнула рукой.

– Да что с тобой такое? Вчера ты был вполне разумен, а сегодня ведешь себя как… пещерный человек!

Митч провел рукой по лицу.

– Я думала, это женщины, а не мужчины начинают строить планы на свадьбу и семейную жизнь сразу после секса.

Он посмотрел на нее с каменным лицом.

– Ты была девственницей.

Она выпрямилась.

– И что?

– Это должно что-то значить. В конце концов, тебе уже двадцать пять. Ждать столько времени…

– Я расскажу тебе, что это значит, Митч! Я ханжа!

У него отвисла челюсть.

– Да ничего подобного.

Таш обняла себя за плечи и повернулась к воде.

– Ну может, уже нет. – Что было облегчением. – Но я… – Она сглотнула комок в горле. – Я никогда не видела, чтобы мои родители были нежны друг с другом. У меня не было никаких ролевых моделей, когда я росла. Мать и бабушка Рика меня пугали. Я не могла себе представить… – Она вздрогнула, и неожиданно Митч оказался рядом с ней. Он не прикасался к ней, но его близость помогала расслабиться. – Когда мне было пятнадцать, одна девочка в школе забеременела. Парень ее бросил, а мать выгнала из дома. Она получала социальное пособие, но, каждый раз, когда я ее видела, она выглядела все более худой и неопрятной. Она умерла от передозировки наркотиков, а ребенка отправили в детский дом. Другую мою подругу из школы насиловал отец.

Митч выругался.

– Именно.

Они оба уставились на далекий горизонт. В конце концов Таш повернулась к нему.

– В моем сознании секс ассоциировался с грязью и убожеством. – Особенно пока она была подростком. – Когда я готова была рискнуть своим сердцем и, значит, своим телом, мне… причинили боль. Я считала, что мне не может повезти в сексе и в любви, и решила, что просто не хочу ничего этого.

Митч снова выругался, но на этот раз тише.

– Но никто не предупреждал меня о гормонах. В последний год я чувствовала… беспокойство. Но мне встречается не так уж много парней. Сама виновата. Я не хожу туда, где можно познакомиться. Но последние дни, – Таш сделала жест, словно искала подходящее слово, – стали откровением.

Она посмотрела на ноги и зарыла пальцы в песок.

– Вчерашняя ночь была потрясающей. Я рада, что это произошло. Но это был просто секс.

«Вранье».

– То, что я была девственницей, ничего не значило. Кроме того, что у меня немного замедленное развитие и травмы подросткового возраста. – Она посмотрела на Митча, но по его лицу ничего нельзя было прочитать. – Ты меня слушаешь?

– Очень внимательно.

– Я иду умываться.

Митч не пошел за ней. Значит, понял, что она хотела остаться одна.

Таш чистила зубы в такт паническому биению сердца. Прополоскав рот, она вернулась в коттедж. Всюду, куда ни посмотри, были признаки вчерашней ночи: бюстгальтер, свисающий с книжного шкафа, ее футболка посреди комнаты, рубашка поло Митча под кофейным столиком.

Таш собрала свои вещи и забросила их в спальню. Рубашку Митча она кинула на диван, где он спал. Пригладила ладонями шорты, снова осматриваясь по сторонам.

«Ты ему отказала, идиотка!»

Нет, не отказала. Просто сообщила, что не готова жить вместе с ним.

«Ты сказала, что это был просто секс!»

Она вспомнила предыдущую ночь и улыбнулась. Она и не подозревала, что занятия любовью могут быть такими… взрывными и настолько удовлетворяющими.

А еще она не думала, что они могут сделать ее эмоционально уязвимой.

Но господи, почему Митчу надо было так на нее напирать? Почему он не мог просто вести себя непринужденно, пока она ко всему этому не привыкнет? Он испугал ее, и она наговорила много резких слов…

Таш поискала чем бы занять себя.

Когда она заметила рюкзак на полу у двери, у нее загорелись глаза. Она схватила его, поставила на стол и принялась разбирать – вымыла и наполнила бутылки для воды, положила факел на книжный шкаф, где ему было самое место. Потом посмотрела, что еще из лежащего в рюкзаке можно привести в порядок. Мобильные могут остаться здесь, как и спички, и аптечка первой помощи.

Золотая обертка привлекла ее внимание. Шоколадка! Таш потянулась за ней…

– Что ты делаешь?

Она резко обернулась, сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Черт, Митч, не подкрадывайся так. Ты хочешь, чтобы у меня инфаркт случился?

Хотя хорошо, что он пришел. Им нужно было кое-что прояснить.

– Я ничего украдкой не делал. – Его лицо стало мрачным. – В отличие от тебя.

Он подошел ближе и забрал рюкзак со стола.

– Я только на минуту отвернулся, а ты уже звонишь Рику?

Она подняла то, что держала в руке.

– Шоколад, – тихо сказала она. – Не телефон.

Он опешил.

– Несмотря на все, что я тебе рассказала, ты до сих пор считаешь, что Рик виновен?

– Тюрьма меняет человека.

Ком отвращения встал в ее горле и мешал дышать.

– Ужасные мысли посещают тебя иногда, Митч, ты знаешь? – Она сглотнула и добавила упрека в свой тон. – Конечно же я соблазню тебя, завоюю твое доверие, а потом, когда ты меньше всего будешь ожидать, выкраду телефон и буду делать секретные звонки.

– Ты пыталась звонить Рику или кому-нибудь еще?

– Я даже не буду удостаивать тебя ответом.

Она почти отвернулась, но передумала.

– Но твое обвинение говорит о многом. Очевидно, раз ты боишься, что я это сделаю, у Рика есть доступ к телефону. Ты говорил иначе. – Ее глаза блеснули гневом. – Ты солгал мне.

– Да.

Он даже не выглядел виноватым!

– Было проще сообщить об этом, а не придумывать историю о том, что детективы, ведущие дело, отказываются тебе доверять.

Она сложила руки на груди.

– Это говорит также и о другом. Ты правда считаешь, что после прошлой ночи я стану тебя вот так обманывать?

– Что ты имеешь в виду? – требовательно спросил он. Глаза у него были словно осколки льда. – Прошлой ночью был просто секс, помнишь?

Глава 8

Дыхание у Таш перехватило, будто Митч отвесил ей пощечину. Судя по его лицу, он уже пожалел о своих словах.

– Таш, я…

Таш пришлось приложить все усилия, чтобы не зажмуриться, и считать вдохи, чтобы удержать подступающие слезы. Ее слова так же ранили его сердце?

Я не звонила Рику. Не то чтобы я ожидала, что ты мне поверишь. – Она почувствовала, как обида подступает к горлу. – Но у нас всегда были проблемы с доверием, да? Если бы ты доверял мне, вопросов не возникло бы. Что бы ты ни говорил утром, ясно, что прошлая ночь ничего не изменила.

Повисло напряженное молчание.

– Пойду поплаваю, – сказала Таш наконец и схватила купальник и полотенце. – Пока ты будешь звонить коллегам и делиться с ними подозрениями.

Вчера вода скользила по коже словно шелк, сегодня Таш раздражали соль и песок. Вчера море поддерживало ее и давало ощущение силы, сегодня она пыталась пойти ко дну как мертвый груз.

Золотая клетка, которую ей предложили… Таш почти заплакала, чувствуя себя очень несчастной. Она закрыла глаза, на руках проступили мурашки. Митчу так надо было загонять ее в золотую клетку? Без этого он не будет счастлив? Она открыла глаза. Как бы ярко ни светило солнце, все тепло дня куда-то исчезло.

Она развернулась и поплыла брассом к середине бухты. Если бы она вчера поборола свое желание, то никогда бы не узнала, как это потрясающе – заниматься любовью с Митчем.

Но потом она вспомнила все, что произошло утром, и чуть не пошла ко дну. Рывком подняла голову над водой, закашлявшись. Она видела, как из-за подозрений помрачнело лицо Митча, когда он увидел ее с рюкзаком в руках.

Прошлой ночью он смотрел ей в глаза и как будто видел ее душу. Как же сегодня он мог?..

Когда наступаешь на те же грабли второй раз, ты уже сама виновата. Таш расправила плечи и высоко подняла подбородок: «В третий раз со мной этого не произойдет».

Когда она вышла на берег, Митч уже поджидал ее. Без слов подал ей полотенце. Так же молча Таш его взяла, отступила на пару шагов и повернулась к нему спиной, чтобы вытереться.

– Думаю, мне надо перед тобой извиниться.

Она сложила руки на груди и выгнула брови.

– Наверное, я неправильно оценил твои действия. Если это так, то мне очень жаль.

Я думаю? Наверное? Если? Таш стиснула зубы. Может быть, стоит разорвать его на кусочки прямо сейчас.

Митч выпрямился.

– Хочешь что-нибудь сказать?

Ей пришлось с усилием разжать зубы, чтобы язвительно ответить:

– Боюсь, я просто лишилась дара речи после такого чувственного извинения.

На его щеках вспыхнул румянец – от злости и обиды.

Таш покачала головой:

– Мне нечего сказать.

Пульс неровно бился у виска. Она отвела взгляд.

– В таком случае тебе приятно будет узнать, что наше пребывание здесь подошло к концу.

– Я так понимаю, Рика нашли?

Он кивнул.

– Я хочу его видеть.

Митч помрачнел и взорвался – словно гром средь ясного неба.

– Когда ты перестанешь вести себя с ним как влюбленная дура?

– Как влюбленная дура? – Таш открыла рот и тут же закрыла. Как после прошлой ночи он мог предположить, что у нее есть какие-то чувства к Рику?

Так же, как мог поверить, что она солжет и обманет его и стащит свой телефон этим утром.

Она придержала полотенце, начавшее сползать с бедер.

– Когда ты наконец признаешь, что он никогда не причинял мне боли? И ни одной другой женщине тоже.

– Скажи это Дикси Беннет и Леа Мэннинг.

– Все еще ослеплен своими предрассудками? Ты ведешь себя словно рыцарь в сияющих доспехах, но под доспехами ты просто лицемер.

– Как я сказал, – ответил он резко, – нам здесь больше делать нечего.

– Какое счастье!

По дороге в Сидней они не обменялись ни единым словом. Таш старалась расслабить руки и не сжимать их в кулаки.

Но по мере того как они удалялись от коттеджа, от пляжа, от воспоминаний, выжженных в ее памяти – и на ее теле, – сердце у нее разрывалось, как никогда прежде. Больше она никогда туда не вернется. Боль потери терзала ее, внутри все горело. И Таш ничего не могла с этим поделать.

Митч даже не выключил двигатель, когда они остановились у ее дома. Он вышел из машины, вытащил из багажника ее чемодан и поставил рядом с воротами. Но, когда Таш попыталась пройти мимо него, Митч преградил ей путь.

– Мы еще не закончили, Таш. Я не позволю тебе просто выбросить меня из своей жизни, как ты поступила со своими родителями… и, наверное, с каждым человеком, который тебя разочаровал или задел. Это еще не конец.

– Это ты так думаешь.

Она отвернулась, чтобы скрыть внезапный страх. То, насколько уязвима она была перед этим мужчиной, пугало ее до чертиков. Она хотела, чтобы он уехал. Прямо сейчас.

– Передавай привет Рику, – протянула она. – Скажи, что я приеду, как только смогу.

Митч поджал губы.

– Я не поеду сейчас на работу.

«О чем это он?»

Обвив ее одной рукой, он притянул ее к себе, прижался губами к губам, твердо, требовательно, настойчиво. Их дыхание смешалось, и Таш почувствовала себя с ним единым целым.

А потом Митч ее отпустил, и она упала бы, если бы он ее не поддержал. Проведя большим пальцем по ее припухшей нижней губе, он посмотрел на нее.

– То, что произошло между нами, было потрясающим, и ты вряд ли просто так это забудешь.

У нее отчаянно билось сердце, и никакой ответ не шел на язык.

– Я не удерживал тебя восемь лет назад, но теперь я буду за тебя бороться, Таш. Увидимся утром. Надеюсь, к тому времени мы оба все обдумаем.

Таш смотрела ему вслед и могла думать только о том, как ей хотелось, чтобы завтра уже наступило.

Прошло целых пять часов, прежде чем детектив Гластонбери и его команда закончили задавать Рику вопросы. Но у них не было достаточных доказательств, чтобы задержать его, и Таш смогла забрать его домой.

Но не успели они выйти на улицу из центральных дверей участка, как Митч вышел из офиса и преградил им путь. Он смотрел на нее таким злым темным взглядом, что Таш сцепила перед собой пальцы.

Рик скрестил руки на груди.

– Ну-ну, да это же офицер Кинг.

Митч придвинулся ближе, и его запах вызвал у Таш такой прилив желания, что закружилась голова. Она стиснула пальцы еще сильнее, чтобы привести себя в чувство.

– Если с ее головы упадет хоть один волос, Брэдфорд, я тебя из-под земли достану.

– Я буду того заслуживать, если причиню ей вред, – парировал Рик.

Митч отступил, но его взгляд не смягчился.

– Мы присматриваем за тобой.

– Я понял.

Таш закатила глаза и задалась вопросом, кто из них первым начнет бить себя в грудь, как первобытный человек.

Митч перевел сокрушительный взгляд на нее.

– Завтра.

Она кивнула. Он прав. Она не могла просто сбежать, но была уверена, что все закончится разбитым сердцем. Двумя разбитыми сердцами.

– Давай поздним утром. – Она дала понять, что не против идеи в целом. Так или иначе, им надо было прояснить некоторые вещи. – Я испеку торт.

– Видимо, мне надо будет уйти на время вашего важного свидания завтра?

Таш подняла взгляд от дивана, где отдыхала с только что купленной книгой рецептов. Она сбегала за ней сегодня днем, после того, как они с Риком приехали домой, заодно прихватив продуктов.

Она выпрямилась и спустила ноги на пол.

– Я буду рада, если ты останешься на торт и кофе. – На самом деле было бы неплохо дать Митчу возможность узнать Рика получше. – Но, если после этого у тебя будут планы, я не против, если ты уйдешь. Нам с Митчем надо наконец прояснить некоторые вещи.

– Я уйду рано утром.

Она подавила вздох. Наверное, это к лучшему.

– Спасибо, Рик.

Таш очень хотела поговорить о том, кто виноват в этой волне насилия, кто пытался его подставить, но сдерживалась. Они уже поделились мнениями и теориями, но ничего похожего на правду им в голову не приходило.

Рик заложил руки за голову и ухмыльнулся.

– Ты действительно будешь печь Митчу торт?

– Да. – И о чем она только думала?

Рик посерьезнел и наклонился к ней, поставив локти на колени.

– Таш, что происходит? Чего ты надеешься завтра добиться? – Он нахмурился. – И…

И – что?

– И чего ты боишься?

Она сглотнула. Рик слишком хорошо знал ее, но если она просто отшутится, то не станет возвращаться к теме. Однако она не хотела отшучиваться.

– Я могу сказать, чего я боюсь. Это легкий вопрос. Но чего я хочу? – Она закрыла книгу и покачала головой. Если бы она сама знала… – Мне сложно понять.

– Тогда давай начнем с простого.

Таш посмотрела ему в глаза.

– Ты, наверное, догадался, что, пока мы с Митчем прятались, между нами… кое-что произошло? – Она знала, что Рик в ответ закатит глаза, поэтому добавила: И я имею в виду не только секс.

Она закусила нижнюю губу, подбирая слова.

– Между нами возникла связь… – Таш вскочила с дивана и начала мерить шагами комнату. Я не знаю, как ее назвать: эмоциональная, духовная…

– У тебя с Митчем всегда была такая связь, Таш. Что тебя теперь так удивляет?

– Но… но это было восемь лет назад.

– Это не значит, что связь была не настоящей. И хотя все началось восемь лет назад, но, как я вижу, до сих пор не прошло. – Он покачал головой. – В участке от вас таким жаром несло, что воздух трещал.

Прекрасно. Просто прекрасно. Она вскочила.

– Мы провели вместе всего четыре дня. Глупо думать, что что-то было по-настоящему.

Невозможно начать испытывать сильные чувства к кому-то за такой короткий промежуток времени. Таш расхаживала взад-вперед вокруг кофейного столика. На самом деле если быть честной, сколько времени они провели вместе: шесть недель восемь лет назад и четыре дня на этой неделе? Это просто смешно.

– Может, это просто гормоны?

– Объяснение, конечно, удобное.

Она медленно сглотнула, а потом подняла голову.

– Он предал меня. Он меня использовал.

– Восемь лет назад он считал, что защищает тебя. Он хороший парень, Таш.

Таш тоже это знала. Она села на краешек дивана.

– Ты все еще не сказала, чего боишься.

Она не хотела произносить это вслух. Но заставила себя.

– Я боюсь, что у нас с Митчем начнутся страстные и серьезные отношения и… мы просто разорвем друг друга на куски, разрушим друг друга.

Как ее отец и мать. Как мать и отец Митча.

– Но ты все равно не хочешь прекращать этот роман. Значит, хочешь, чтобы Митч дал вам обоим шанс посмотреть, как все пойдет?

– Я практически уверена, что он захочет перевести отношения на новый уровень.

– Но?..

– Я просто не понимаю, как это возможно. Он не доверяет мне. Он точно не доверяет моим суждениям.

– Он просто хочет, чтобы ты была в безопасности.

Она подумала о матери Митча, и ей пришлось на мгновение закрыть глаза.

– Он хочет посадить меня в клетку, а я никогда на это не соглашусь.

– Тогда тебе придется показать ему, как сделать тебя счастливой.

Очень медленно Таш кивнула. Конечно, именно так и нужно поступить, но… повлияет ли это на ситуацию? Увидит ли он, что она не сможет жить так, как он придумал?

– Таш, ты любила этого парня восемь лет назад и любишь его сейчас. Я даже не уверен, что ты переставала его любить все это время.

– Но…

– Даже если ты похоронила это чувство на годы под кучей обиды и злости.

Она замерла.

– Мы не так долго знакомы, чтобы я его любила.

– Кто такое сказал? Народная мудрость? По-моему, любовь придумывает свои собственные правила, они даже не всегда следуют какой-то логике.

Таш тоже так думала, и у нее подскочило сердце, как тогда в морском гроте. Бессознательно она стала вертеть в пальцах ракушку, которая оставалась в кармане шорт. Может Рик быть прав? Она правда любит Митча? Безумие…

Рик хрипло засмеялся. Звук казался неуместным в атмосфере гостиной, наполненной мягким светом раннего вечера.

– Знаешь, в чем ирония? Даже если Митч решил, что он может жить по твоим правилам, и вы оба признаетесь друг другу в вечной любви, нет никакой гарантии, что хотя бы один из вас будет счастлив.

Ее сердце словно превратилось в кусок свинца.

– Твой отец говорил, что любит твою мать, но это не мешало ему ее бить. Моя мать утверждала, что любила моего отца – хотя она так и не призналась, кто это был, – но я не видел, чтобы это приносило ей хоть какую-то радость. Весь наш район полон историями страданий, и разбитых сердец, и…

– Ты совсем не помогаешь, Рик! – перебила его Таш, пока он не расстроил ее еще больше. – Любовь не может быть такой печальной и ужасной. – Она смотрела на него сердито, ненавидя за эти слова, хотя в глубине души знала, что он говорит правду.

Но Рик поднял голову так, будто забыл добавить что-то важное.

– Ты права. – Он мягко улыбнулся. – Помнишь Шмидтов?

Таш улыбнулась в ответ. Шмидты, пожилая супружеская пара, жили через улицу от той, где выросла Таш. У них не было детей, и теперь она понимала, что, скорее всего, для них это было большим горем. Может, поэтому они постоянно приглашали местных детей к себе выпить молока с печеньем.

– Венский шоколадный пирог миссис Шмидт был лучшим на свете. – Она теребила сережку. – Однажды миссис Шмидт призналась мне, что мистер Шмидт – единственный мужчина, с которым она была. Они поженились, когда ей было восемнадцать, а ему двадцать два. Она сказала, что каждый день благодарна за то, что вышла за него замуж. Это была сорок пятая годовщина их свадьбы.

Рик вытянул ногу и посмотрел в пол.

– Мистер Шмидт говорил мне, что самая лучшая часть дня для него наступала тогда, когда он возвращался домой после работы и видел миссис Шмидт.

– Они любили друг друга, они были счастливы. Некоторым людям везет.

Так в чем их секрет?

Таш покосилась на Рика.

– Ты когда-нибудь был влюблен?

Он покачал головой.

– И не хочешь, да?

– Мне кажется, что игра не стоит свеч.

В этих словах было много правды. Но… Таш глубоко вздохнула.

– По-моему, если получится сделать все правильно, то любовь может стать самой важной и лучшей частью жизни.

– Это серьезное «если», Таш.

Едва у нее на душе полегчало, как Рик снова все омрачил. Она кивнула. Особенно серьезное «если» для них с Митчем.

Рик ушел, а Таш осталась в тишине и выдохнула. Теперь, по крайней мере, она знала, чего хочет. Она хочет выяснить, смогут ли они с Митчем быть счастливы вместе.

Плюхнувшись на диван, она закатила глаза.

– Проще простого. Конечно.

Серьезность происходящего снова стала давить на нее, и Таш вскочила, пытаясь ее прогнать. Схватила книгу с рецептами. Все по порядку. Она должна выбрать торт на завтра. Может, когда она справится с этим, то будет готова разбираться с более серьезными проблемами.

На самом деле можно приготовить торт сегодня. Она уже купила все экзотические ингредиенты. Можно испечь его сегодня, а завтра сделать глазурь.

И тут ей в голову пришла идея.

Митч хотел защитить ее от всего зла в мире. Но это было невозможно, он должен был это понимать. Он просто считал, что в ее жизни существует больше опасностей, чем в его собственной. Что, если Таш сможет показать ему, убедить его, что ей не нужна защита? Она может говорить ему об этом до посинения, и он не поверит. Но если он увидит ее в действии…

Глава 9

Рик, как и обещал, ушел утром. Можно было не беспокоиться о том, что он неожиданно выйдет из гостевой спальни и увидит ее нервозность: Таш мерила шагами гостиную. Почему она не назвала Митчу точное время встречи вместо неопределенного «поздним утром»? Она бросила взгляд на часы – 10:28. Это уже середина утра? А в одиннадцать наступит позднее утро?

Она заставила себя остановиться и посмотрела вокруг. Она сделала глазурь для торта и даже добавила декоративную обсыпку. Вымыла посуду. На столе были тарелки и салфетки. Кофе варился в новой кофемашине, насчет этого Митч был прав: свежесваренный кофе вкуснее.

Больше делать было нечего, оставалось только ждать.

Раньше ее никогда не беспокоило ожидание. Она снова начала вышагивать по комнате.

«Раньше ты никогда не боролась за истинные желания своего сердца».

Верно подмечено.

Наконец она услышала, как перед домом останавливается машина, и сердце попыталось пробиться сквозь ребра. Она вышла в холл в то же мгновение, когда Митч поднялся на крыльцо. Они посмотрели друг на друга сквозь решетчатую дверь. Или, скорее, начали пожирать друг друга взглядами. Таш открыла дверь.

– Заходи.

– Спасибо. – Митч придвинулся, чтобы поцеловать ее, но Таш отступила.

– Я не хочу все усложнять…

– А разве поцелуй может что-то усложнить? Я думал, что все тебе объяснил.

На секунду она готова была соблазниться поцелуем, сделать именно так: отправиться сначала в постель, а позже приступить к разговорам.

Но тогда – на что еще она поддастся? От чего откажется?

Таш отступила на шаг.

– Ты сказал, что нам нужно поговорить. Давай поговорим. Если ты пришел только чтобы…

Он прижал палец к ее губам.

– Не говори, – предупредил он.

Таш долго смотрела на него и в итоге кивнула. Надо перестать быть такой вспыльчивой, если она хочет, чтобы этот разговор хоть к чему-нибудь привел.

Митч убрал палец.

– Я действительно хочу поговорить.

Тяжело вдохнув, Таш повернулась и повела его в гостиную.

– Приготовься восторженно ахать. – Она подошла к столу и сняла крышку с торта. – Та-дам.

Митч уставился на торт, один уголок рта у него подергивался.

– Ты действительно его испекла?

Но намечающаяся улыбка растаяла, когда он огляделся по сторонам.

Таш подавила вздох.

– Да, Рик остановился у меня, но сейчас ушел.

Митч повернулся к ней и внимательно посмотрел ей в глаза. Таш постаралась игнорировать осуждение в его взгляде. Надо держать себя в руках, иначе все закончится дракой. Она указала на торт.

– Я купила книгу рецептов. Это апельсиновый с лимонной глазурью.

В конце концов Митч отвел взгляд и кивнул.

– Выглядит потрясающе.

Они стояли так еще несколько секунд, пока Таш не нашла в себе сил сдвинуться с места. Она снова накрыла торт и налила им кофе, не пролив ни капли, поставила кружки на стол.

– Таш, я…

– Сядь и съешь кусочек торта, Митч! – Слова вылетели как пули. Она не могла дать ему возможность сказать что-нибудь, из-за чего он снова вспылит.

Митч сел.

Таш разрезала торт и разложила по тарелкам. Подождала, пока Митч попробует его на вкус. Глаза у него расширились. Таш тоже попробовала и…

Откинувшись на спинку стула, она довольно ухмыльнулась:

– Получилось!

– А ты сомневалась? – улыбнулся Митч.

– Конечно сомневалась. Сначала я думала, что перепутала соль и сахар, потом боялась, что взбивала смесь или недостаточно долго, или слишком долго, или что, если я его не сожгу, то он просядет в середине, потому что перепутала пропорции, или что-нибудь еще…

Митч вдруг посерьезнел, и Таш тоже поняла, что говорила не только о выпечке. Он указал на торт.

– Но все было как надо. Ты все сделала идеально.

Таш первая отставила кружку.

– Знаю, ты думаешь, что мы сможем справиться со своими проблемами, Митч, что у нас получится, но я в этом не уверена.

Митч открыл рот, но она перебила.

– Не то чтобы я не считала, что у нас нет шансов…

Митч поджал губы. Откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Серьезное заявление. Вселяет надежду.

Таш сжала кулаки. Он что, считает, что ей сейчас легко?

– Ты специально пытаешься меня разозлить?

Митч провел рукой по лицу.

– Нет. – Он отвел руку, и глаза его сверкнули. – Но хочу, чтобы ты признала, что у нас было что-то большее, чем просто секс.

У нее пересохло во рту. Почему-то пришлось приложить усилия, чтобы не втянуть голову в плечи.

– Это было больше чем секс, – выдавила она.

Что-то в нем расслабилось – Таш поняла по тому, как ушло напряжение с его плеч, как он перестал держать спину прямо. И почему-то ее это тронуло.

«Будь честной. Если хочешь, чтобы получилось…» Сердце у нее сжалось до размеров ракушки, оставшейся в кармане.

– Но, Митч, я не смогу жить так, как ты хочешь.

– Мы можем все решить!

– Можем ли? – спросила Таш. Она не даст успокоить себя банальными фразами. – Мои родители не смогли. Твои родители тоже. Почему ты думаешь, что у нас будет по-другому?

Митч побледнел.

– Ты только тоску собираешься нагонять или видишь какое-то решение? – резко спросил он.

– Сердишься, да? – спросила она таким же тоном.

– Да, сержусь! Если бы ты просто позволила всему идти своим чередом, ничего бы не запуталось. Все было бы просто и понятно.

– Неужели? – Она сложила руки на груди. – Ну, я с тобой не согласна.

Митч наклонился ближе.

– А я думаю, что смогу тебя убедить попробовать, – низким, вкрадчивым голосом сказал он.

Таш подозревала, что он действительно бы сумел. Но вопрос был слишком важным, чтобы это допустить.

– Почему ты считаешь, что знаешь все лучше меня?

Митч моргнул. Таш шлепнула его по плечу.

– Откуда ты взял, что лучше меня знаешь, что для меня хорошо?

Он отстранился.

– Допустим, – продолжила Таш с напором, – что мы сейчас займемся любовью. – От одной мысли у нее пересыхало в горле, но она заставила себя не отвлекаться. – После этого тебя устроит то, что я продолжу жить в этом доме и работать в «Королевском дубе» и вообще делать со своей жизнью то, что я считаю нужным? Или ты ждешь, что я от всего откажусь, просто чтобы тебе было спокойнее?

Митч смотрел на нее так, словно не мог найти ответ. Но в конце концов помрачнел.

– Ты твердо намерена все разрушить еще до того, как у нас появятся хоть какие-то отношения?

Я не пытаюсь ничего разрушить! Я как раз хочу это предотвратить, – почти крикнула Таш. Вскочила со стула и отошла в сторону. – Я пытаюсь понять, сможем ли мы быть вместе! Я пытаюсь выяснить, будем ли мы счастливы вместе или просто измучаем друг друга. Митч тоже поднялся.

– Прости, я… – Он закрыл глаза и прерывисто втянул воздух.

Таш захотелось подойти, обнять и утешить его.

– Я понимаю, что повторяюсь, но… мне показалось, что ты хочешь все прекратить еще до того, как оно начнется. И я думал, что если буду напоминать тебе, как нам хорошо вместе, то… – Он еще немного на нее посмотрел и в конце концов кивнул. – Я хочу того же, что и ты. Честно. У тебя есть план?

– Что-то вроде. Но я хочу, чтобы ты непредвзято воспринимал все, что я покажу.

Он выпрямился.

– А что ты собираешься мне показать?

Она собиралась показать ему свою жизнь.

– Никаких предварительных подсказок. – Таш сложила руки на груди. – Узнаешь в свое время, а пока что доверься мне.

Митч улыбнулся, и ее кровь закипела.

– Договорились.

– Ну что ж, давай начнем. – Если она хочет сохранить рассудок и не начать целовать его, нужно идти. Прямо сейчас.

Она указала Митчу на выход из дома, закрыла за ними дверь и повела его по улице мимо машин. Это напоминало другую прогулку – по вечернему лесу вокруг коттеджа. Но теперь Митч не стал брать ее за руку.

– Мы пойдем пешком, – сказала Таш, чтобы разрядить напряженную тишину.

Они перешли дорогу на светофоре около местной префектуры, сквера с памятником неизвестному солдату, палисандровыми деревьями и столиками для пикника.

– Сначала мы подойдем поздороваться с джентльменами, играющими в шахматы.

– Они до сих пор это делают?

– Конечно. – С полдюжины пожилых мужчин, живших в этом районе, по традиции встречались каждый день в парке и играли в шахматы или в домино. – Естественно, за годы состав несколько изменился. Мне кажется, жены выгоняют их из дома, чтобы не мешались под ногами.

Мужчины поприветствовали ее раньше, чем она успела им помахать, окликая «Добрый день, милая леди» и предлагая присесть рядом. Когда они с Митчем подошли ближе, игроки принялись расспрашивать, где она была последние четыре дня.

– Наслаждалась солнышком в отпуске. А где Альфред?

– Антуанетта заставила его красить кухню.

Таш рассмеялась.

– А кто твой молодой человек? – спросил Найджел.

Таш не стала его поправлять. Все равно будут думать, что захотят. К тому же она надеялась, что вскоре это станет правдой.

– Это мой друг, Митч Кинг. – Таш подтолкнула его вперед, и Митч пожал руки всем мужчинам, отшучиваясь от их расспросов. Это снова заставило ее осознать, насколько, должно быть, он хорош в своей работе.

Таш подошла ближе и взяла его под руку.

– Отпустите его, джентльмены. У нас есть планы. Но на этой неделе мы с вами еще обязательно увидимся.

Как только они отошли на пару шагов, она выпустила руку Митча. Трудно было сохранять ясную голову, когда ее терзали искушение и желание.

– Я надеюсь, ты был не против. Я знала, что они беспокоились обо мне. – Таш закатила глаза. – Хотя я их предупредила о своем отпуске больше недели назад.

– Они очень любопытные, да?

– И заботливые, как наседки, – согласилась Таш. – Я называю их «народными дружинниками».

– Они не очень помогут, если случится драка или что-то подобное.

– Может, и нет. Но если они подумают, что происходит что-то подозрительное, то вызовут подкрепление. Иногда этого достаточно.

Она чувствовала на себе его горящий взгляд, но не поворачивалась. Не хотела делать из тонкого намека самодовольное утверждение.

– Следующая остановка, – объявила она, указывая вперед.

Митч смотрел на серое здание общественного центра на противоположной стороне сквера и думал о том, что он должен здесь увидеть.

Они зашли внутрь, и ему пришлось снять темные очки. Понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к слабому освещению. Перед ним на спортивных матах разбившиеся на пары люди выполняли какие-то упражнения.

– Дзюдо, – пояснила Таш.

Прежде чем он успел что-нибудь ответить, его оттеснила стайка из четырех девочек-подростков, окруживших Таш. Кто-то показал красный пояс; звучали радостные визги. Настолько непривычно было видеть ее в таком окружении, что Митч улыбнулся.

В конце концов Таш хлопнула в ладоши.

– Так, девочки, на маты. Покажите мне, чем вы занимались в последнее время.

Он вскинул голову. Таш их тренировала?

С улыбкой она указала ему на стул, стоявший достаточно далеко, чтобы Митч не мешался, но достаточно близко для того, чтобы прекрасно видеть девочек… и их тренера.

– Не своди взгляда с противника, Лу. Кейси, чуть сильнее согни колени. Отлично. Джо, покажи мне бросок, который мы отрабатывали в прошлый раз.

Митч сидел, ошарашенный, потрясенный тем, как Таш управлялась с подростками. И тем, насколько хорошо она сама владела боевыми искусствами.

– Она одна из моих лучших учениц, – сказал подошедший незаметно мужчина. – Ты, должно быть, тот друг, которого она обещала привести. Я Саймон Флетчер. Хочешь тоже научиться?

Митч встал и пожал ему руку.

– Митч Кинг. Это вы тут всем заправляете?

– Я просто веду занятия по дзюдо, но в общественном центре много других организаций.

Митч снова посмотрел на Таш и кивнул.

– Она хороша.

– Она могла бы претендовать на звание чемпиона штата, если бы захотела. – Саймон пожал плечами. – Но она не хочет. Ты должен когда-нибудь зайти и посмотреть на нее в действии. Заинтересован, Митч?

О, он был заинтересован!

– Может быть, – ответил он. – Пока просто смотрю.

Он понимал, что Таш пытается ему сказать: ее мир настолько же безопасен, как и его собственный, и ей не нужен защитник.

Таш поставила перед Митчем стакан с пивом и еще один для себя, а потом забралась на высокий стул рядом с ним.

– Я немного проголодалась, поэтому заказала картофель со сметаной и сладким соусом чили на двоих. Если хочешь есть, я могу заказать бургер, или шницель, или что-нибудь еще.

Митч покачал головой. Он не хотел говорить о еде. Он хотел говорить о Таш.

– Я давно здесь не был.

Они сидели в пабе «Королевский дуб», где работала Таш. За все прошедшие годы Митч никогда сюда не заходил, потому что знал, что Таш была бы ему не рада. Честно говоря, он не любил такие пабы: сразу было видно, что основные посетители здесь – рабочий класс. Не то чтобы Митч имел что-то против рабочего класса, но он не был одним из местных трудяг со стекольной или автомобильной фабрики. Поэтому здесь он был чужим. И, если судить по взглядам, которые на него бросали украдкой, местные посетители понимали это. Он не чувствовал опасности, просто… его изучали. Интересное ощущение.

А вот Таш здесь чужой не была. Почти каждый из толпы обедающих здоровался с ней, когда она проходила мимо. Митч поднес стакан к губам.

– Ты всех здесь знаешь?

Таш даже не оглянулась, просто приподняла одно плечо и сделала глоток пива.

– Почти.

– Ты давно учишь тех девочек дзюдо?

– Конкретно их или давно ли я учу кого-то в принципе?

Митч посмотрел на нее совершенно беспомощно. Сколько всего он не знал об этой молодой женщине. Относился к ней как к девочке, которой она была восемь лет назад, вместо того чтобы видеть перед собой настоящую женщину.

– Рик уговорил меня заняться дзюдо, когда мне было пятнадцать.

У Митча все внутри сжалось при упоминании этого имени.

– Он знал Саймона, и мы смогли договориться. Понимаешь, я не могла платить за уроки, но приходила пораньше и раскладывала маты, а потом оставалась после занятий, чтобы все убрать и подмести пол.

Возможно, когда-то Рик был ей хорошим другом, но Митч все еще ему не доверял. Но Рик ничего не сможет ей сделать, пока он под наблюдением полиции. Только эта мысль позволяла Митчу сохранять здравый рассудок.

– Саймон научил меня, как уклоняться от удара, как падать так, чтобы нанести себе наименьший вред, а потом, когда я была готова, научил меня драться. Но полезнее всего оказался навык читать тело противника. Это бесценно. Девять раз из десяти я могу предотвратить драку.

Митчу не нравилась мысль о том, что ей приходится разнимать здесь драки.

Принесли картофель, золотистый и дымящийся, и от его запаха у Митча потекли слюнки.

– К тому времени, как мне исполнилось восемнадцать, я сама могла вести тренировки. Те девочки, которых ты сегодня видел, тоже не могут полностью оплатить обучение, но я ничего не беру с Саймона за то, что учу их.

Митч забыл про картошку и про бурчащий желудок.

– Ты делаешь это просто так?

Я не зарабатываю на этом денег, но это не «просто так». Я отдаю то, что мне дал Саймон. И надеюсь, что эти девочки также будут отдавать то, что дала им я. Мне это нравится.

Кларк, ее начальник, подошел прежде, чем Таш смогла доесть порцию.

– Даже не думай об этом, – сказала она, не дав ему и рта раскрыть, – я не встану за стойку на десять минут, чтобы ты мог сбегать по внезапно возникшему делу. Я все еще в отпуске.

Кларк закатил глаза.

Я не собираюсь просить тебя поработать сейчас даже десять минут, но мне нужно будет нанять кого-то на полставки. Это долгая история, расскажу на следующей неделе. Так что я подошел спросить, не найдешь ли ты пять минут, чтобы просмотреть резюме, или решишься довериться моему безупречному суждению?

– Митч, ты не против?..

– Иди. – Он вытянул ноги. – Я закажу бургер. Ты хочешь что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. – Она спрыгнула со стула. – Скоро вернусь.

Митч смотрел, как она пробирается через бар вместе с Кларком, провожая взглядом ее длинные загорелые ноги, и не смог сдержать вздох. Опомнился, только когда понял, что на оба места по бокам от него садятся двое мужчин.

– Я Пит, – сказал один, – а это Мик.

Пит выглядел поджарым и мускулистым. У Мика было телосложение регбиста. Митч выпрямился.

– Митч, – представился он. – Приятно познакомиться. Могу я что-нибудь для вас сделать, джентльмены?

Он был твердо настроен держаться в рамках приличий. Он не хотел проблем, к тому же он был младше своих собеседников лет на десять и они находились в пабе у Таш.

– Таш раньше никогда не приводила сюда парней, – сказал Пит. Видимо, разговоры из них двоих вел он.

– Но у нас с ней отличные отношения, – добавил Мик. – И мы просто хотели сказать, чтобы ты очень хорошо к ней относился и вел себя прилично, если ты понимаешь, о чем я.

В том, как Пит сжал плечо Митча, чувствовалось предупреждение.

– И не собирался.

Митч огляделся. Казалось, все посетители пристально за ними наблюдают. Он невольно улыбнулся.

– Именно так я и собирался себя вести.

Пит похлопал его по плечу и убрал руку.

Митч склонил голову.

– Если не секрет, почему вы за нее так заступаетесь?

– Она хорошая девочка. Наша девочка. – Мик пожал плечами. – К тому же она устроила моего пацана тут на работу, когда… в общем, время было тяжелое. Я ей по гроб жизни благодарен.

– Эй, раунд за тобой, – сказал Пит приятелю. А когда тот отошел, склонился к Митчу поближе. – Меня она буквально отговорила от большой глупости, когда я не ладил с начальником смены. Принесла заявку на работу на другой фабрике и сидела со мной, пока я ее не заполнил.

Как раз в этот момент Таш вернулась к столу.

– Запугиваешь моего друга, Пит?

Она села на стул с поразительной легкостью и грацией.

– Всего лишь свожу знакомство, милая. – Пит отсалютовал им пивом. – И прощаюсь.

Проводив его взглядом, Таш обернулась к своему спутнику.

– Все в порядке?

Господи, она просто социальный работник всех мастей для окружающих и даже не подозревает об этом. И Митч хотел, чтобы Таш сидела дома? Черт! Такое ощущение, что она приносила больше пользы, чем он на своей работе.

– Ага. – Его голос прозвучал напряженно.

Таш внимательно на него посмотрела, но не стала расспрашивать. Вместо этого она сказала:

– Я заказала тебе бургер.

– Спасибо.

И, странным образом, несмотря на все пробегавшие у него в голове мысли, разговор начал складываться. Они ели, Таш рассказывала забавные истории о том, что случалось в пабе, а он – забавные истории о курсах подготовки в полиции. Они много смеялись. Это напомнило ему об их плавании на байдарке и рыбалке.

Но в итоге разговор сменился давящей тишиной. Между ними было слишком много несказанного. Таш посмотрела на него и растеряла всю легкость. Лицо стало напряженным, она нервно сжимала пальцы.

И все это из-за него.

В груди у него защемило. «Откуда ты взял, что лучше меня знаешь, что для меня хорошо?»

– Я вчера говорила с Риком о любви. Мне кажется странным, что нечто хорошее – сила добра и все такое, – может приносить людям столько проблем и плохо заканчиваться.

Как у ее родителей. Как у его родителей.

– Такое ощущение, что одни любящие друг друга люди могут быть счастливы вместе, а другие – только разрушать друг друга. И я пытаюсь понять, как такое может быть. – Она замолчала, глядя в стол. – Понимаешь, ты для меня важен, Митч.

У него все замерло внутри.

Таш продолжила:

– Я пока не знаю насколько, но достаточно, чтобы не захотеть махнуть рукой на то, что может быть между нами, только потому, что могут возникнуть трудности. Но я не хочу закончить так, как мои или твои родители.

Митча начало лихорадить.

– Я так и не разобралась, что отличает хорошие и плохие отношения, но сегодня я хотела показать тебе то, что делает меня счастливой, то, что мне необходимо в жизни: мои знакомые, обучение дзюдо, моя работа. Если тебе они не нравятся, если ты считаешь, что они плохо на меня влияют, то у нас точно будут проблемы.

– Я не знаю, Таш. – Теперь он знал достаточно, чтобы понимать, что она не пытается просто избавиться от него.

В их общем прошлом было мало честности. Нужно это изменить. Митч набрал воздуха в грудь и посмотрел ей в глаза.

– Сегодняшний день показал мне, как мало я знал о твоей жизни. Ты делаешь замечательные вещи и у тебя много хороших друзей.

Только вот… Он до сих пор не доверял ее нынешнему гостю. Хотя Брэдфорд и не в тюрьме, это не делает его невиновным.

Ее плечи расслабились.

– Тебя устроит то, как я веду свою жизнь?

– Да. – Если только не считать Брэдфорда.

Она поерзала на стуле.

– Остается только вопрос…

Он замер.

Она наклонилась к нему.

– Митч, что тебе нужно для счастья?

«Ты». Ответ пришел к нему мгновенно. Все, что ему было нужно, – она. Но инстинкт подсказал ему не произносить эти слова вслух. Они бы напугали Таш. К тому же он не имел никакого права торопить ее.

– Я хочу, чтобы ты увидела мой дом, – ответил он наконец. – Я хочу увидеть твое лицо, когда ты зайдешь ко мне на кухню. У меня куча разных бытовых приборов и приспособлений для готовки.

Ее губы подрагивали, она сдерживала улыбку.

– Я хочу увидеть твое лицо, когда ты будешь рассматривать мою коллекцию музыки и видео, чтобы понять, сможешь ли ты с ней жить.

Она облизала губы, и он едва удержался от поцелуя.

– Я очень хочу приготовить для тебя сегодня ужин. Посмотреть вместе какой-нибудь фильм или послушать музыку, выпить немного бренди.

Таш сглотнула и расправила плечи.

– Звучит заманчиво.

И раз уж Таш будет у него дома, Митч покажет ей, что она для него значит, всеми доступными способами. Он убедит ее остаться на ночь. В его кровати или в гостевой спальне – решит она сама.

Таш потянулась и вздохнула, чувствуя себя удовлетворенной, сексуальной и согретой изнутри до самых кончиков пальцев. Открыв глаза, она повернула голову, чтобы посмотреть на Митча.

Чувства настолько переполняли ее сердце, что казалось, оно не поместится в груди. Прошлая ночь была потрясающей, невероятной. Может, они с Митчем и не обречены. Может, если не торопиться, все сложится. Она хотела этого всей душой, потому что…

Она любила его.

Таш закусила губу и покачала головой. Даже мысленно не стоит произносить эти слова, а уж тем более вслух. Слишком рано.

Митч открыл глаза, и у нее поджались пальцы ног от его улыбки.

– Доброе утро, красотка.

Ее сердце гулко забилось.

– И тебе.

Митч потянулся к ней и поцеловал ее в нос, а потом прижал к себе. Она устроилась поудобнее, наслаждаясь ощущением сильного мужского тела.

– Какие планы на сегодня?

– У меня все еще отпуск.

– Отлично.

Она почти поддалась, глядя на его улыбку. Но… Таш поцеловала его в щеку, надеясь смягчить впечатление от ее следующих слов.

– Но, – повторила она вслух, – у меня дома гость, о котором я не собираюсь забывать.

Митч помрачнел. Он сел на кровати, ничего не говоря, но напряженная линия плеч и сжатые губы сказали все без слов.

– Если у тебя нет планов на сегодня, я бы хотела…

Митч посмотрел на нее с надеждой.

– Да?..

Она заправила прядь волос за ухо.

– Мы вчера усердно избегали обсуждать Рика.

Я не хотел спорить.

– Я тоже. Но понятно, что ты до сих пор ему не доверяешь. Я хочу, чтобы ты ближе познакомился с Риком.

Митч моргнул.

– Так что, если у тебя нет других планов, может, проведешь день со мной и с ним?

– Хорошо, – кивнул он. Но выражение его лица стало закрытым.

Таш фыркнула:

– Вчерашний день тебя удивил, да?

– Очень.

– Тогда почему ты не веришь, что Рик тоже может тебя удивить?

Митч нахмурился:

Я в этом ни на секунду не сомневаюсь.

– Ладно, забудь. – Таш поднялась с кровати.

Митч поймал ее запястье.

– Я же согласился, все нормально.

– Нет, не нормально. Ты настроен думать о нем все самое плохое.

– Послушай меня минуту.

Таш замерла от серьезности его тона.

– Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше, пока вся эта ситуация не разрешится.

Она сильно удивилась. Он что, серьезно?

– После этого я с радостью познакомлюсь с ним поближе.

Рик был ее лучшим другом. Он не заслуживал такого отношения.

– Нет! Я бы доверила Рику свою жизнь. И, как ты вчера заметил, я не идиотка. Почему ты не можешь принять, что Рик невиновен в этих преступлениях? Почему ты даже не рассматриваешь такую вероятность?

– Потому что знаю достаточно, чтобы видеть, насколько ты пристрастна в этом вопросе.

– Это твоя проблема, не моя! И я отменяю свое предыдущее приглашение. Не хочу, чтобы ты целый день огрызался и вел себя как глупая сторожевая собака. Я в душ, – резко закончила она.

Когда она вернулась в спальню, Митч все еще был в постели, в той же позе.

– Увидимся сегодня вечером? – спросил он, поймав ее взгляд.

Таш заправила рубашку в шорты.

– Я… Нет. – Она хлопнула ладонями по бедрам. – Как ты вообще себе представляешь наши отношения, если не можешь доверять мне… прислушиваться ко мне?

Митч замер.

– Нам просто нужно время. Мы справимся с этим.

Действительно ли со временем что-то изменится? От мысли о том, что они будут спорить на ту же самую тему через десять лет, Таш поникла. Она открыла было рот, но зазвонил телефон. Пожалуй, она была рада перерыву.

Но что бы ни сказал звонивший, Митча это заставило немедленно сорваться с места. Едва закончив разговор, он выскочил из кровати и начал натягивать джинсы.

– Может быть, теперь все это наконец закончится. Рика только что арестовали.

Глава 10

Таш похолодела.

– Кто-то пытается его подставить!

– Таш, я не хочу тебя расстраивать, но чем скорее ты снимешь шоры с глаз, тем лучше.

Он даже не собирался прислушиваться к ее мнению. Они обречены, вот что это значило, и Таш поверить не могла, что хоть минуту думала по-другому. Спорить она не стала. Это было бессмысленно.

– Ты едешь в участок?

– Да.

– Я хочу поехать с тобой.

Митч покачал головой:

– Я отвезу тебя домой.

Отлично, сама приеду.

Они молчали всю дорогу до ее дома. Митч остановился у входа, но не выключил двигатель. Обиженно поджав губы, Таш вышла из машины.

– Я тебе позвоню, – сказал он.

– Незачем. Между нами все кончено, Митч.

Она наклонилась к машине, чтобы заглянуть внутрь. Лицо Митча было мрачным. Таш оставалось радоваться тому, что холодная ярость, свернувшаяся в животе, давала ей силы не заплакать.

– Подумай вот о чем, офицер Кинг…

Митч смотрел на нее с каменным выражением лица.

– …Очень скоро ты поймешь, что Рик не имеет отношения к тем преступлениям, которые вы на него повесили. Когда это произойдет, будь так добр все-таки подумать, кто действительно их совершил. Потому что, пока он на свободе, я все еще в опасности.

Таш хлопнула дверью и отошла. Она не смотрела на отъезжающую машину. Широкими шагами она преодолела ступени перед входом и практически пинком открыла дверь. Кофе. Ей нужен был кофе, горячий и крепкий. Она наполнила кофеварку. Потянулась к кружке.

– Привет, Таш.

Все волоски на теле Таш встали дыбом. Очень медленно она обернулась.

Шерил О'Хара сидела в кресле, скрестив ноги и наведя на Таш ружье. Ее улыбка была до нелепого дружелюбной.

– Давно не виделись.

Сглотнув, Таш кивнула:

– Давно.

Кофеварка закончила работу и отключилась.

– Кофе?

– Нет, спасибо. Я не то чтобы со светским визитом.

– Это я поняла, но у меня было бурное утро. Ты не против, если я себе налью?

– Конечно. Всем нам нужно немного затишья перед бурей.

Слова Шерил заставили Таш похолодеть. Она наливала кофе и все время наблюдала за Шерил краем глаза. Таш была готова действовать, если гостья сделает какое-нибудь неожиданное движение.

– Итак. – Таш отпила кофе и сделала вид, что полностью поглощена получением удовольствия от его вкуса. – Я так понимаю, что это ты за всем стоишь, а не Рик?

– В полиции сплошные идиоты.

– С этим я спорить не буду.

«Мне так жаль, Митч». Почему она не сказала, что любит его, когда у нее был шанс? Вдруг все стало кристально ясно. Ей было все равно, спорили бы они об одном и том же каждую неделю до скончания вечности. Это было бы лучше, чем никогда больше его не увидеть. Какая же она идиотка!

– Я должна была раньше понять, что это твоих рук дело. – Таш покачала головой. Она была слишком занята мыслями о Митче.

– Медленно соображаешь.

И сейчас она поплатится за это. Таш попыталась побороть душивший ее страх. Ей нужно было сохранять трезвый рассудок, если она хочет остаться в живых.

Она перевела взгляд на ружье, которое Шерил небрежно держала в руках, и нахмурилась.

– Шерил, это гладкоствольное охотничье ружье.

– Ну…

– Ты собираешься убить меня из него? – Выстрел дробью, конечно, будет очень болезненным, но не убьет ее. Даже с близкого расстояния.

– О нет. – Шерил блаженно улыбнулась. Я не собираюсь убивать тебя.

Таш постаралась не показывать свое облегчение.

– Я просто обезображу твое миленькое личико так, что ни один мужчина на тебя больше не посмотрит.

А потом она направила ружье прямо в лицо Таш.

Митч резко затормозил в пяти кварталах от дома Таш. Он сидел и стучал пальцами по рулю.

«Будь так добр все-таки подумать, кто действительно их совершил. Потому что пока он на свободе, я все еще в опасности».

Он постарался не думать о своей обиде и боли, позволяя выйти на первый план навыкам полицейского. Детектив Гластонбери на девяносто пять процентов уверен, что в этой череде преступлений виновен Брэдфорд, и доказательства были, хоть и косвенные, но неоспоримые. Но…

Это все равно оставляло пять процентов на ошибку.

Выругавшись, Митч развернул машину. Пять процентов – это мелочь, но не меняет того факта, что он должен был проводить Таш до дома, чтобы лично убедиться, что все в порядке, вместо того чтобы поддаваться приступу гнева. С самого начала этой операции ему не удавалось вести себя профессионально.

Митч остановился в двух зданиях от дома Таш. Ничего необычного не заметил и проигнорировав парадную дверь, пошел вдоль стены дома. Услышав голоса, он остановился. Таш разговаривала по телефону?

Он прислушался и тут же напрягся всем телом. Звучало два голоса. Конечно, это мог быть кто-то из соседей или друзей.

Пять процентов? На этот раз Митч не будет рисковать.

Он дошел до задней двери – она была взломана. Кто бы ни был сейчас с Таш, можно было смело утверждать, что намерения у него не дружеские.

Как только все закончится, он прочитает ей целую лекцию о ее хлипких замках.

Митч прокрался через заднюю дверь в коридор. Осторожно заглянул в кухню, и кровь застыла у него в жилах. Женщина наставила ружье на Таш.

Митч отодвинулся от двери в кухню и прижался спиной к стене. Постарался успокоить биение своего сердца.

Его мысли прервал звон посуды.

– Что ты задумала?! – закричала незнакомка.

Митч нахмурился. Когда-то он уже слышал этот голос.

– У меня был невероятно паршивый день, Шерил.

Шерил О'Хара?

Множество не связанных между собой событий вдруг выстроились в стройную картину. Рик не продавал наркотики. Вечеринка была у Шерил дома, и следы марихуаны были найдены на ней. Но Рик сказал, что это были его наркотики! «Он больше понимает в дружбе, чем когда-либо поймешь ты». Митч сжал губы в узкую линию. Почему Рик взял на себя вину Шерил? Почему он хотел ее защитить? Что за влияние у нее было на него и Таш?

– Ты не будешь в меня стрелять, пока я не позавтракаю.

Он еще раз заглянул в дверной проем и увидел, как Таш жарит яичницу.

– Сейчас еще даже десяти утра нет, куколка. Как твой день мог стать плохим?

Таш опустила хлеб в тостер.

– Это что – великая мудрость от Шерил О'Хара?

«Боже, Таш, не зли ее!»

Но Шерил только рассмеялась.

– Ладно, ладно. У кого это ты ночевала?

Таш провела лопаткой по сковороде.

– У Митча Кинга. Помнишь его? Офицер Митчелл Кинг.

Хлеб в тостере был готов. Таш болтала так, словно ничего из ряда вон выходящего не происходило. Митч восхищался ее актерским мастерством, но…

Но что? Она тянула время, это же ясно.

– Девочка моя, ты до сих пор по нему сохнешь?

Таш положила жареные яйца на тосты.

– Похоже на то. – Она подняла тарелку. – Хочешь?

«Отличная идея», – похвалил он Таш про себя. Но не сработало. Шерил отмахнулась, и ружье опасно покачнулось.

– Поверить не могу! Этот парень тогда все испортил, а ты у него ночевала!

Митч подобрался ближе, готовясь напасть на Шерил. Условия были далеки от идеальных, но он не собирался давать ей шанс выстрелить в упор в его любимую женщину.

Жаль, что он не сказал, что любит Таш, этим утром. Нет, прошлой ночью и этим утром.

«Хотя это бы ее отпугнуло».

Митч встряхнулся. Не время об этом думать.

– Ты с ним спала?

– Ага.

Шерил перестала бесцельно махать ружьем, опустила дуло вниз, и Митч перевел дыхание. Если только ему удастся проскользнуть за ее кресло, чтобы разоружить и обездвижить…

– Ты такая неудачница, с самой школы. Этот парень раскрутил тебя как идиотку.

– По крайней мере, мне хватило ума не связываться с наркотиками.

Он услышал звук столовых приборов, а затем потрясение смотрел, как Таш откусила кусок тоста и начала жевать. На мгновение она встретилась с ним взглядом. Когда она догадалась, что Митч здесь?

– Я слышала о твоем отце, Шерил. Мне очень жаль.

– Он был жалкой пародией на человеческое существо. – Ее руки задрожали. – По крайней мере, теперь мне никогда больше не придется быть маленькой подружкой папочки.

Все в Митче застыло. Вот почему Рик и Таш делали все, чтобы защитить Шерил. Люди, которые должны были защитить Шерил, не сделали этого. Ее друзьям пришлось это делать. А потом в их жизнь ворвался он со своими принципами и…

«Об этом подумаешь после!»

– А ты все еще сохнешь по Рику, да? – спросила Таш.

– Мы предназначены друг другу! Мы родственные души! И он это поймет, если другие женщины оставят его в покое!

Митч готов был обнять Таш за то, что она сохраняла спокойствие. Но вместо этого прокрался в комнату и скользнул в тень книжного шкафа. Однако Шерил начала поворачиваться, как будто что-то почувствовала.

– Шерил, если ты причинишь мне вред, Рик тебя никогда не простит.

Шерил замерла на месте, а потом снова повернулась к Таш.

– Если ты хоть что-нибудь со мной сделаешь, я позабочусь, чтобы он чувствовал себя настолько виноватым, что останется заботиться обо мне, и у тебя не будет ни малейшего шанса быть с ним. Ни единого. Ты поняла меня?

Шерил вскочила:

– Он любит меня, а не тебя!

Таш слегка пожала плечом:

– Он передумает. Я напомню ему, что ты бедная маленькая Шерил, которую можно только жалеть.

– Стерва!

– Как думаешь, какие у тебя будут шансы после этого?

Митч заметил, что Таш держит в руке перечницу из нержавеющей стали, и вспомнил, что на пляже она легко попадала камешком в консервную банку.

– Я передумала. – Голос Шерил дрожал.

Митч взглянул на перечницу, снова на Таш и кивнул.

– Я убью тебя, а потом…

«Даже не надейся!»

– Сейчас! – закричал он, выскакивая из своего укрытия.

Таш запустила перечницу словно ракету, и она ударила Шерил в правое плечо, выбивая девушку из равновесия. Ствол ружья взлетел вверх. Митч подскочил ближе и вырвал его еще до того, как Шерил поняла, что происходит. Правда, она все равно успела вцепиться ногтями в его лицо, пытаясь повредить глаза. Выругавшись, Митч развернул ее и уложил лицом в пол. Ружье он пинком отправил по полу в дальний угол.

– Не двигайся, – приказал он.

Таш тронула его за плечо.

– Не делай ей больно, Митч. Она не в себе.

Он ослабил хватку, но только немного, надел на нее наручники, а потом поднял и усадил обратно в кресло. Ему хотелось наорать на нее, сказать, что она сумасшедшая, но тут Шерил стала плакать, по-настоящему плакать. Таш отодвинула его в сторону, села на подлокотник кресла и стала вытирать лицо подруги салфеткой.

– Шерил, зачем ты довела дело до такого?

Глубина сочувствия Таш привела Митча в изумление. Минуту назад эта женщина держала ее на мушке!

– Я должна его получить! – икнула Шерил.

– Даже если это превратит тебя в опасную сумасшедшую?

Еще икота и кивок.

– Даже если это сделает тебя такой же, как твой отец?

Всхлипывания прервались, как будто слова Таш были электрошокером. Лицо Шерил скривилось так, что Митч поморщился.

– Я не такая, как он, – прошептала она.

– Как ты назовешь человека, который причиняет боль другим, чтобы добиться своего? Человека, который пытается силой заставить кого-то себя полюбить?

Шерил резко затрясла головой:

– Нет, я не такая. Нет!

Таш обняла ладонями лицо Шерил, заставляя взглянуть на себя.

– Рик любит тебя как подругу, но ты никогда не станешь для него чем-то большим. Пора признать правду и оставить его в покое, как твой отец должен был оставить тебя в покое, когда ты его просила.

Шерил как-то резко потеряла присутствие духа, и это отразилось на ее лице. У Митча сжалось сердце, в голове все перевернулось. Таш коснулась его руки.

– Ты в порядке?

Он кивнул. Но…

Сегодня все могло закончиться иначе. И виноват в этом был бы он. Его мысли заволокло темнотой. Он положил руки на колени и сконцентрировался на своем дыхании.

– Таш, у тебя ужасные замки, ты знаешь это? Тебе нужно позаботиться о безопасности своего дома.

Это не меняло того, что он облажался. Рик был невиновен. Рик всегда был невиновен. Таш пыталась сказать ему, но он отказывался слушать.

Мрак все сильнее пропитывал его душу. Он был настолько уверен, что она предвзято к нему относилась из-за общих с Риком истории и происхождения, но он заблуждался.

Он был слишком уверен в своей правоте, и это чуть не привело к смерти Таш.

Через полчаса прибыла группа детектива Гластонбери, чтобы забрать Шерил. Митч взглянул на бледную Таш и пообещал, что они оба приедут давать показания немного позже.

Когда полицейские уехали, он коснулся ее руки.

– Ты в порядке?

Таш вздрогнула и огляделась по сторонам.

– Все уехали?

Он кивнул.

Я не знаю, как мы со всем этим справимся, Митч, но я люблю тебя. – Она бросилась в его объятия и прижалась всем телом. – Я пыталась превратить любовь во что-то рациональное и логичное, что смогу контролировать, но с любовью так не выйдет.

Митч поверить не мог, что держал ее в руках, и что она в безопасности.

– Когда я увидела, что Шерил вооружена, первой моей мыслью было: я должна была сказать Митчу, что люблю его.

– Я подумал то же самое.

Таш сглотнула.

– Просто… я думала, что если мы не будем спешить… то у нас будет больше шансов на успех.

Митч выпустил ее из объятий и отвернулся на секунду.

– Успех? Я опять наломал дров, Таш. Ты могла пострадать. – Он снова взглянул на нее.

– Ты не виноват в сумасшествии Шерил. Ты вернулся, чтобы удостовериться, что я в порядке, не так ли?

– Да, но…

– И мы со всем справились.

Митч замер, его лицо посветлело.

– Из нас получается неплохая команда.

Таш кивнула.

Митч снова подошел к ней и прикоснулся к лицу.

– Прости, что не верил тому, что ты говорила про Рика. Я не мог думать ни о чем другом, кроме твоей безопасности. Если бы с тобой что-нибудь случилось… – Он не смог договорить.

Таш потянулась и взяла его лицо в ладони.

– Я в безопасности. Благодаря тебе.

Митч глубоко вздохнул:

– Я обещаю тебе, что лично прослежу, чтобы Рик был признан невиновным. Не только в этих преступлениях, но и по прошлым обвинениям в продаже наркотиков.

– Спасибо.

Он снова посмотрел ей в глаза, и ее лицо стало еще более серьезным. Она отпустила его и села на диван.

– Мне все еще страшно. Дело не в Шерил, – добавила она, пока он не бросился ее успокаивать. – Дело в нас с тобой. Мы любим друг друга, но сможем ли быть счастливы вместе?

Он сел рядом и взял ее за руку.

– Я хочу быть с тобой.

– Я тоже.

Но желать и претворять желания в жизнь – это разные вещи.

– Мы оба видели слишком много темной стороны жизни, чтобы верить в сказки, да?

Таш кивнула. Но это не мешало ей мечтать о сказке всеми фибрами своей души.

– Хорошо. – Митч развернулся к ней всем телом. – Давай поговорим о том, что для нас абсолютно неприемлемо.

Таш опешила. А потом поняла, насколько это мудрый подход.

– Да. – Она кивнула. – Я слишком долго избегала сложных тем.

– Хочешь начать?

Она сделала вдох.

– Ты вчера солгал, когда сказал, что тебя устроит то, как я живу?

– Нет. Я ошибался. Ты делаешь много важного и ценного. Ты имеешь право гордиться своей жизнью.

Таш выдохнула:

– Хорошо, твоя очередь.

Он потер шею.

– Моя работа важна для меня, это призвание. Благодаря ей я чувствую, что делаю вклад во что-то большее и лучшее.

– У меня нет претензий к твоей работе, Митч.

– И не будет, если мне придется арестовать кого-нибудь из твоих любимых регулярных посетителей «Королевского дуба»?

Пару мгновений она молчала.

– Такое уже случалось. Все постоянные посетители знают, что будет, если нарушить закон.

Он расслабил плечи, и она неожиданно поняла, какой еще невысказанный страх терзал Митча.

– Я никогда не буду использовать наши отношения, чтобы попросить тебя закрыть глаза на что-то незаконное.

Митч долго и внимательно смотрел на нее. Но Таш не чувствовала желания поерзать или отвернуться, прямо встречала его взгляд. Наконец он кивнул.

– Я тебе верю.

Они оба выдохнули.

– Я знаю, твои знакомые важны для тебя, Таш, но что, если меня переведут в другой штат?

О… Она откинулась на спинку дивана и серьезно задумалась.

– Если я буду работать и продолжать заниматься дзюдо или какими-нибудь другими боевыми искусствами, то смогу жить где угодно. Но я захочу иногда приезжать повидаться с моими друзьями или приглашать их к себе.

Митч наклонился к ней:

– Ты бы переехала ради меня?

Таш никогда в жизни не чувствовала себя такой уязвимой. Она открыла рот, чтобы добавить пояснения типа: не на следующей неделе, но если мы будем встречаться год, и все будет хорошо, и так далее и тому подобное… Но это лишь все усложняло.

– Да, – прошептала она.

– Боже, о чем я вообще говорю? Если ты не захочешь переезжать, я тоже не стану. Я… – Митч замолчал и сжал руки.

Таш видела в его ярко-синих глазах, как скачут его мысли. У нее пересохло во рту.

– Митч?

Он повернулся к ней.

– Помнишь, ты хотела понять тайну любви? Мне кажется, я только что ее разгадал. Но это прозвучит совсем не романтично, – предупредил он.

– Мне плевать на романтику! – Таш просто хотела правды, честности… Она хотела его!

– Уважение, – сказал он.

– Уважение… – Она перекатывала слово на языке, словно пробуя его на вкус.

Митч твердо кивнул.

Они смотрели друг другу в глаза еще одно долгое мгновение.

– Хорошо, давай проверим, что мы одинаково понимаем это слово. Для меня уважение значит учитывать чувства, эмоции, мысли и ценности другого человека и придавать им должное значение.

Он кивнул.

– Так что если ты придешь ко мне завтра и скажешь, что мне нужно уехать в безопасное место, потому что сейчас идет расследование, в ходе которого предполагается, что Рик собирается на меня напасть… – Сердце у нее то ныло, то неслось вскачь. – И если я скажу, что не верю в это, то… – Она закусила губу. – То мы поедем в твой коттедж на море.

Он поднял голову.

– Потому что я понимаю, что безопасность граждан очень важна. И это твоя работа. Но…

– Но я буду пытаться вместе с тобой разобраться – на безопасном расстоянии, – кто действительно виноват, и потребую от моих коллег рассматривать все возможные варианты. Что я и должен был сделать.

Что-то в душе Таш окончательно и бесповоротно расслабилось.

– Что ты бы и сделал, если бы между нами не было столько секретов и лжи. Если бы я с самого начала была с тобой полностью откровенна, ты бы повел себя по-другому. – Теперь она это понимала.

– Я никогда не мог быть беспристрастным, если дело касалось тебя, Таш. Я хотел сказать, что поступил бы именно так, если б знал историю целиком, но я не могу гарантировать это.

– Я могу. – Она чувствовала эту уверенность всем своим существом.

Он молчал.

– Тебе важно, чтобы я была в безопасности. Ты сделаешь для этого все что угодно, но мы больше не будем повторять тех же ошибок.

Один уголок его рта приподнялся, и он кивнул.

– Я думаю, ты права. Уважение значит, что я буду бороться с желанием запереть тебя, чтобы ты была в безопасности, потому что знаю, что ты человек, который ценит свою независимость, делает ценный вклад в общество и имеет полное право жить так, как считает нужным.

Сердце Таш билось так сильно, что она прижала руку к груди. До сих пор она не позволяла себе надеяться, но теперь не могла ничего поделать с тем, что ее бросало то в жар, то в холод, с тем, как быстро текла по жилам кровь.

– Ты сейчас обещаешь уважать меня?

– Да!

Митч серьезно посмотрел на нее и вскочил.

– Таш, я люблю тебя! – сказал он громко и ясно, и она вдруг поняла, что его одолевали те же безумные ощущения. – Я знаю, обещание уважать совсем не романтично, но оно значит, что я всегда буду серьезно воспринимать твои сомнения и твои желания.

Он замолчал, а потом присмотрелся к ней.

– Таш, ты плачешь?

– Нет! – всхлипнула она. – И ты не прав, это самые волшебные и романтичные слова, которые я слышала.

– Ты действительно так считаешь?

Она кивнула.

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты дала нам шанс, Таш.

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Митч послушно поцеловал ее, так нежно, что это тронуло ее до глубины души. И прекращать поцелуй они оба не спешили.

Но в конце концов, тяжело дыша, они оторвались друг от друга.

– Мы не будем торопиться, – сказал Митч. – Как ты и хотела.

– Хорошо, – выдохнула Таш.

Митч нахмурился.

– А что именно значит «не торопиться»?

Таш запрокинула голову и расхохоталась просто от радости, что может сделать это.

– Это значит, что мы не съедемся вместе как минимум полгода.

Митч надул губы.

– А как насчет совместных ночевок?

– Я на них рассчитываю.

– Не торопиться, значит… Тогда я не позову тебя замуж раньше, чем через год.

– И когда мы поженимся, я хочу подождать хотя бы год, прежде чем заводить детей.

Митч улыбнулся. Таш улыбнулась в ответ, обвивая его шею руками.

– Я хочу насладиться каждым мгновением наших отношений.

Потому что теперь она в них верила – в отношения и в них двоих. У них с Митчем все получится, потому что они любят друг друга, потому что они хотят только лучшего друг для друга.

– Я хочу наслаждаться каждым днем, который мне повезет провести с тобой.

Таш дотронулась до его лица, потрясенная тем, как сильно она его любила… и силой любви, которая отражалась в его глазах.

– Митч? Когда ты соберешься делать мне предложение, можно, это случится в коттедже?

Он широко улыбнулся.

– Как ты пожелаешь, – пообещал он, целуя ее снова.

Таш поцеловала его в ответ, безмолвно признаваясь, что уже получила все, чего желала.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg