«Прихоть богача»

Прихоть богача (fb2) - Прихоть богача [A Rich Man’s Whim] (пер. Ольга Ефремова) (Невеста для миллиардера (Bride for a Billionaire - ru) - 1) 595K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Линн Грэхем

Линн Грэхем Прихоть богача

Глава 1

Михаил Куснир, российский нефтемагнат и бизнесмен, которого опасались конкуренты, выпрямился в кожаном кресле и ошеломленно взглянул на своего лучшего друга Луку Волкова:

— Туризм? Ты это серьезно? Ты действительно хочешь провести так свои выходные?

— У нас уже была вечеринка, для меня это было слишком, — признался Лука, и его добродушное лицо скривилось при воспоминании.

Лука Волков преподавал в университете и являлся автором одной из лучших книг по квантовой физике.

— Вини в этом своего будущего шурина, — сухо заметил Михаил, вспоминая нанятых Питером Грегори для той вечеринки стриптизерш — женщин, весьма далеких от строгого образа жизни Луки, посвященной одной лишь науке.

— Питер хотел как лучше, — объявил Лука, сразу же вставая на защиту несносного брата своей невесты.

Брови Михаила взметнулись вверх, его худое, красивое лицо помрачнело:

— А ведь я предупреждал его — тебе это не понравится!

Лука покраснел:

— Он пытается сделать как лучше, просто у него не всегда получается.

Михаил ничего не сказал, с сожалением думая о том, как сильно изменился его друг после помолвки с Сьюзи Грегори. Хотя у двоих мужчин было мало что общего, кроме их русского происхождения, они стали друзьями в Кембриджском университете. В те времена Лука сразу же объявил бы: Питер Грегори груб, скучен и хвастлив. Но сейчас Лука уже не мог называть вещи своими именами, хотя бы из уважения к чувствам своей невесты.

Михаил скрежетал зубами, видя эти изменения в своем друге. Вот он никогда не женится! И уж тем более не изменится ради какой бы то ни было женщины! Его воспитывал мужчина, чьим любимым высказыванием было «курица — не птица, женщина — не человек». Для своего единственного сына нетерпимый и нечуткий покойный Леонид Куснир нанял первоклассную няню-англичанку, но приходил в ярость от ее мягкого воспитания. Отец опасался, что она может превратить его сына в тряпку. Как он ошибался! В тридцатилетнем Михаиле, с его ростом шесть футов пять дюймов, прекрасно сложенный, с жаждой успеха в бизнесе и с любовью к женщинам, не было ничего тряпичного.

— Тебе бы понравился Лейк-Дистрикт, там красиво, — сказал Лука.

— Ты хочешь отправиться в Лейк-Дистрикт? Я-то думал, в Сибирь.

— У меня не так много свободного времени. К тому же я не уверен, что смогу вытерпеть столь экстремальные условия, — признался Лука, постукивая себя по небольшому животику. — У меня не такая спортивная форма, как у тебя. Мне больше подходят английская весна и легкая тренировка. А ты бы смог прожить пару дней без своего лимузина, роскошного образа жизни и армии телохранителей?

Лука затронул больное. Где бы Михаил ни появлялся, его всегда сопровождали телохранители. Он нахмурился, но не от перспективы пожить пару дней вне привычной роскоши, а от необходимости убедить своих телохранителей: сорок восемь часов он обойдется без них. Стас, его начальник службы безопасности, заботился о Михаиле еще с тех пор, когда тот был ребенком.

— Конечно, смог бы, — уверенно заявил Михаил. — К тому же немного лишений мне не повредит.

— Тогда тебе следует оставить и свою коллекцию мобильных телефонов, — поддразнил его Лука.

— Почему?

— Иначе ты не прекратишь заключать сделки, — заметил Лука. — Мне совсем не светит дрожать где-нибудь в горах, пока ты думаешь о ценах на акции. Я тебя знаю.

— Что ж, я подумаю над этим, — неохотно сказал Михаил, зная: он скорее даст отрубить себе правую руку, чем хотя бы на время устранится от дел своей бизнес-империи.

Он редко занимался чем-либо, кроме работы, и эта неожиданная перспектива заняться чем-нибудь экстремальным показалась ему весьма привлекательной.

Раздался стук в дверь, а затем в его кабинете возникла высокая красавица лет двадцати с гривой светлых волос. Устремив взгляд голубых глаз на своего работодателя, она произнесла:

— Человек, с которым у вас встреча, ждет вас, сэр.

— Спасибо, Лара. Я позвоню, как только освобожусь.

Даже Лука посмотрел вслед его личной ассистентке. Ее бедра, затянутые в узкую юбку-карандаш, провокационно покачивались…

— Она похожа на прошлогоднюю Мисс мира, — заметил Лука. — Ты…

Полный чувственный рот Михаила изогнулся в улыбке:

— Никогда на работе!

— Но она великолепна… — прокомментировал Лука.

— Что, влияние Сьюзи уменьшается? — пошутил Михаил.

Лука вспыхнул:

— Конечно, нет! Что, мне теперь уже и смотреть нельзя?

А вот Михаил мог свободно смотреть на любую женщину в отличие от своего друга! И что заставляло Луку считать, что он наконец нашел свою вечную любовь? А может, стоило съездить с Лукой в Лейк-Дистрикт, чтобы самому убедиться, что друг сделал правильный выбор? Например, Лука сразу заметил, как хороша Лара… Можно ли принимать это за знак, что он поторопился со своим решением?

«Быть рядом в болезни и здравии?» Не первый раз Михаил подавил дрожь, считая подобные клятвы противоестественными. Что же касается той части, в которой говорится «что мое, то твое», он скорее сожжет свои миллиарды, чем поставит свои финансы в зависимое от кого-то положение.

Кэт напряглась, когда до нее донесся хруст гравия под колесами почтовой машины. Вчера поздней ночью неожиданно объявилась ее сестра Эмми, и Кэт не хотелось, чтобы ее разбудили звонком в дверь. Поспешно опустив покрывало, которое шила, Кэт устремилась к двери.

Что привез ей почтальон? Ожидая послания, Кэт жила в постоянном страхе. Однако дверь Кэт открыла с доброжелательной улыбкой, негромко приветствовав почтальона несколькими словами. При виде многозначительного красного штампа на конверте сердце у нее остановилось, но подпись на бланке она поставила недрогнувшей рукой.

Медленно Кэт вернулась в дом, крепкий каменный фермерский дом, унаследованный ею от отца. Мирная жизнь Бёрксайда и прекрасные пейзажи показались ей раем после беспокойной жизни с матерью Одетт Бывшая топ-модель Одетт, оставив подиум и став матерью, не стала жить как все женщины. Отец Кэт женился на ней еще до того, как Одетт стала моделью. Разъезжая по стране, она стала встречать богатых мужчин, которые пришлись ей куда больше по вкусу, чем скромный бухгалтер, за которого она слишком рано выскочила замуж. Однако прошло больше десяти лет, прежде чем Одетт, оформив развод, решила выйти замуж вторично. Во втором браке у нее родились две девочки-близняшки — Сапфир и Эмеральд. Последним увлечением их матери стал южноамериканский игрок в поло, ставший отцом младшей сестры Кэт, — Топаз. Когда Кэт было двадцать три года, ее мать оставила троих детей на попечении девушки. Она особенно жаловалось на беспокойных близняшек, доставлявших ей большое количество проблем. Кэт, расстроенная положением своих сестер, взяла на себя ответственность по их воспитанию. Она постаралась, чтобы ее дом в Лейк-Дистрикт стал и их домом.

Как же наивна она была! Надеялась, что ей удастся дать сестрам второй шанс в жизни. И опять Кэт охватило чувство неудачи — ее вечный спутник. А ведь она была так решительно настроена дать девочкам дом и подарить свою любовь!

Вскрыв конверт, Кэт развернула лист бумаги. Еще одно предупреждение. Жилищно-строительный кооператив в любую минуту мог выселить их из дома, а агентство по взысканию задолженности — прислать судебных приставов. И тогда все пойдет с молотка…

Кэт погрязла в долгах и теперь могла потерять все, включая крышу над головой. Не важно, сколько она работала, проводя часы за шитьем лоскутных одеял, только чудо могло вытащить ее из долговой ямы, в которой она оказалась.

А началось все с кредита, который Кэт взяла, чтобы превратить старый фермерский дом в пансион с завтраком: необходимо было расширить столовую и кухню, пристроить примыкающие к комнатам ванные. В первые годы приток посетителей был постоянный, и это подало Кэт надежду. По глупости она повесила на себя еще один долг. Однако постепенно ручей посетителей превратился в ручеек. Кэт с запозданием осознала, что на рынке туризма произошли изменения: все больше и больше людей предпочитали останавливаться в недорогих отелях или в уютных пабах, нежели в пансионах с завтраком. К тому же ее фермерский дом находился в глубинке, что называется — вдали от цивилизации. Она надеялась хоть немного выправить положение за счет туристов, приезжающих на один день, или любителей походов по холмам, однако все больше людей, с которыми она встречалась, возвращались домой в конце дня или спали в палатках. В результате последовавшей рецессии число ее гостей резко упало…

С лестницы, подавляя зевоту, спустилась высокая красивая блондинка в халате.

— Кто это приезжал? Почтальон? У него так тарахтит машина! — пожаловалась Эмми. — Думаю, ты уже давно на ногах. Ты всегда была жаворонком.

Кэт прикусила язык, чтобы не напомнить сестре, — у нее просто не было иного выбора, как привыкнуть вставать с рассветом. Поначалу — потому что с ней жили три девочки, которых по утрам надо было провожать в школу, а затем — кормить остававшихся на ночь постояльцев пансиона.

Слава богу, Эмми стала разговорчивее — вчера, приехав на такси, она заявила, что слишком вымоталась, и единственное, чего ей хочется, это лечь в постель. Кэт снова осталась со своим любопытством, а ведь ей так хотелось узнать, чем обернулся визит Эмми к их матери в Лондон! В конце концов, Эмми уже двадцать три года.

— Ты хочешь что-нибудь на завтрак? — прозаично спросила Кэт.

— Я не голодна. — Эмми уселась за кухонный стол. — Но вот от чашечки чаю не откажусь.

— Я скучала по тебе, — призналась Кэт, включая чайник.

Эмми улыбнулась. Длинные светлые волосы упали ей на лицо, когда она подалась вперед.

— Я тоже по тебе скучала, но совсем не скучала по моей убогой работе в библиотеке и по здешней скучной жизни. Извини, если я звонила не так часто, как могла бы.

— Все в порядке. — Изумрудно-зеленые глаза Кэт с любовью засветились.

Она потянулась к шкафчику, чтобы вытащить две чашки, и на ее лицо упали темные пряди волос с красноватым отливом, резко оттенявшие светлую кожу. Кэт была старше своей сестры больше чем на десять лет. Высокая, стройная, с ясными глазами, прекрасной кожей и полным, чувственным ртом, она была красива и в таком возрасте.

— Подозреваю, у тебя не было ни минутки свободного времени. Я надеялась, ты отлично проводишь время.

Эмми неожиданно поджала губы и состроила гримасу.

— Жизнь с Одетт была настоящим кошмаром, — без всякого перехода заявила вдруг она.

— Мне жаль, — мягко сказала Кэт, наливая чай.

— Ты ведь знала, что так и будет, правда? — спросила Эмми, принимая чашку из рук сестры. — Почему, во имя всего святого, ты меня не предупредила?

— Наверное, надеялась, что с годами мать смягчится. К тому же мне не хотелось, чтобы с моих слов у тебя сложилось определенное мнение о нашей матери, — печально объяснила Кэт. — Ведь она могла — встретить тебя совсем не так, как я думала.

Эмми фыркнула и упомянула несколько случаев, которые, по ее мнению, являлись свидетельством колоссального эгоизма их матери. Кэт пробормотала что-то успокаивающее.

— Ну вот, теперь я дома и, возможно, надолго, — объявила ее сестра. — И хочу сказать тебе одну вещь… Я беременна.

— Беременна?! — в шоке выдохнула Кэт. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь!

— Я беременна, — заявила Эмми, устремляя на ошеломленное лицо сестры фиалковые глаза. — Мне жаль, но так и есть!

— А отец ребенка? — с нажимом спросила Кэт.

Лицо Эмми потемнело:

— С ним все конечно, и я не хочу об этом говорить.

Кэт поджала губы, надеясь таким образом остановить чесавшиеся на ее языке вопросы. Все эти годы она была для всех детей Одетт скорее их матерью, чем сестрой. После заявления Эмми осталось только недоумевать, где она допустила ошибку.

— Ладно, как скажешь.

— Но я хочу этого ребенка! — с вызовом заявила Эмми.

Все еще не придя в себя от шока, Кэт села напротив нее:

— Ты думала о том, справишься ли ты?

— Конечно, думала. Я буду жить с тобой здесь и помогу вести бизнес, — спокойно сказала Эмми.

— Прямо сейчас у меня нет никакого бизнеса, который ты могла бы помочь мне вести, — чувствуя себя неловко, сказала Кэт. Ей нужно сказать правду Эмми о состоянии дел. — У меня не было жильцов больше месяца.

— Не сезон, — легко отозвалась Эмми. — Уверена, бизнес оживится к Пасхе.

— Сомневаюсь в этом. К тому же я в долгах по уши, — с большой неохотой призналась Кэт.

Ее сестра уставилась на нее в изумлении:

— С каких это пор?

— Уже давно. Ты должна была заметить — дела шли не так гладко еще до твоего отъезда, — ответила Кэт.

— Да, я помню, ты заняла кучу денег, когда начинала бизнес и мы приехали сюда первый раз, — несколько рассеянно заметила Эмми.

Кэт пожалела, что не может сказать сестре всю правду сразу, но она не хотела, чтобы Эмми чувствовала себя виноватой. Разумеется, теперь ее сестре надо беспокоиться о другом.

Кэт уже не раз думала о том, не родилась ли Эмми под несчастливой звездой? В отличие от сестры-близнеца, ставшей знаменитой супермоделью, Эмми пришлось немало пережить. Да и жила она в тени успеха своей сестры. Нет, Сэффи все тоже далось нелегко, но Сэффи обладала независимым характером и спокойствием, которых недоставало более ранимой Эмми. Испытывая недостаток материнской любви и заботы, Эмми вдобавок ко всему в двенадцатилетнем возрасте пострадала в результате несчастного случая, из-за которого у нее отказали ноги. Прошло время, и она встала на ноги, но, к сожалению, с тех пор девочка заметно хромала.

Между сестрами-близняшками возникли трения. Даже сейчас, годы спустя, сестры мало общались друг с другом.

В отчаянной попытке помочь своей младшей сестре Кэт взяла крупный кредит, чтобы оплатить операцию по восстановлению длины ноги, которая проводилась только за границей. Операция прошла успешно, но этот долг камнем лег на плечи. Зато хромота Эмми прошла. Если бы был шанс изменить все, Кэт поступила бы так же.

— Вот что, — неожиданно сказала Эмми. — Ты можешь продать землю и расплатиться с самыми крупными долгами. Удивлена, как ты сама об этом не подумала?

Увы, Эмми ничего не знает. Кэт уже продала землю, унаследованную ею от отца вместе с домом, еще в первые два года жизни здесь. Она рассудила: лучше обладать приличной суммой наличных, чем сдавать землю. К сожалению, воспитание и уход за тремя девочками оказались весьма затратным предприятием, чего Кэт предвидеть не могла. Кроме того, последовали неожиданные расходы. Одетт, как мать, должна была помогать дочерям, но ее финансовая помощь уменьшалась с каждым годом, пока не исчезла совсем.

Затем Топси, эта светлая голова в их семье, подвергалась нападкам своих одноклассников, поэтому Кэт решила перевести ее в закрытую школу. Топси уже училась в шестом классе. За свои успехи девочка получила грант, но все-таки Кэт пришлось выплачивать весьма круглую сумму за первый год обучения.

— Я уже давно продала землю, — призналась Кэт сестре. — И могу потерять дом…

— Боже мой, на что ты тратила деньги? — воскликнула Эмми, с неодобрением глядя на старшую сестру.

Кэт ничего не сказала. У нее никогда не было значительных сумм денег, а когда они появлялись, всегда следовали какие-то неожиданные расходы…

В дверь позвонили. Кэт проворно встала со стула, радуясь хотя бы этой передышке.

На пороге стоял Роджер Пэкхем, сосед Кэт. Сорокалетний вдовец знакомым кивком приветствовал Кэт:

— Завтра я подброшу вам немного дров. Оставить их в обычном месте?

— Да, большое спасибо, — поблагодарила его Кэт, чувствуя себя неловко от великодушия соседа. Кусачий и острый, как нож, ветер проник под ее шерстяной свитер, и она скрестила руки на груди. — Как же сегодня холодно. Роджер!

— Северный ветер, — пробубнил Роджер. Его обветренное лицо приняло обычное хмурое выражение. — К вечеру, думаю, пойдет снег. Надеюсь, у вас достаточно дров?

— А может, вы ошибаетесь насчет снега? — произнесла Кэт, вся дрожа, даже в теплом свитере. — Позвольте мне заплатить за дрова — я чувствую себя неловко, принимая их просто так.

— Соседи должны помогать друг другу, — сказал фермер, явно задетый ее предложением. — Одинокая женщина, как вы, живущая здесь… Я рад помочь вам, чем смогу.

Кэт поблагодарила его еще раз и вошла в дом. В зеркале холла она увидела свое отражение — женщина за тридцать, с утомленным лицом и длинными растрепанными волосами.

Что ей с ними делать? Волнистые пряди слишком непослушны для короткой стрижки. И возможно, ей показалось: Роджер смотрел на нее с восхищением? Как бы то ни было, это смущало Кэт. Ей было уже тридцать пять лет, и Кэт думала, что ей на роду написано быть старой девой. Прошло уже много времени с тех пор, как мужчина посмотрел на нее с интересом: во-первых, в их округе было не так много мужчин ее возраста, а во-вторых, она покидала дом только для того, чтобы купить продукты или доставить одеяла в магазин подарков, который брал их на реализацию.

Если говорить начистоту, ее личная жизнь прекратилась с тех пор, как она взяла на воспитание своих сестер. Единственный серьезный ухажер оставил Кэт, когда она взяла на себя это обязательство. В заботах и тревогах о двух трудных подростках и талантливой младшей девочке она почти о нем не вспоминала и даже не скучала. Для Кэт ее личная жизнь умерла, даже не начавшись.

Кэт зашла на кухню. Эмми как раз положила свой мобильный телефон.

— Могу я взять твою машину? Бет пригласила меня к себе, — объяснила она.

Бет была ее прежней школьной подругой и до сих пор жила в деревне.

— Да, конечно, но будь осторожна. Роджер сказал, вечером может начаться снегопад.

— Если снег будет сильный, я останусь у Бет, — беззаботно отозвалась Эмми, поднимаясь со стула. — Пойду оденусь. — В дверях она помедлила и снова вернулась. — Спасибо, что не стала судить меня, узнав о ребенке, ну и все такое…

Кэт ободряюще обняла свою сестру и заставила себя отступить.

— Но я правда хочу, чтобы ты серьезно подумала о своем будущем. Быть матерью-одиночкой ох как не просто! Не все могут справиться с этой обязанностью.

— Кэт, я ведь не ребенок! — заявила Эмми, тряхнув волосами. — Я знаю, что делаю.

Резкий ответ задел Кэт, но она постаралась не подать виду: она просто хотела, чтобы Эмми подумала о своем будущем.

Днем снег повалил густыми хлопьями. Он преобразил окружающую действительность, но Кэт знала, как обманчива может быть природа и как жестока к фермерам, а также к тем, кого непогода застает в дороге.

Эмми позвонила и предупредила — она переночует у Бет. Снег повалил гуще и сильнее, кружась каруселью возле ограды сада. Стена снега встала между окнами и холмами, вид на которые обычно открывался из окон.

Кэт подкинула еще дров в печку и подумала: «В нашей семье будет ребенок». Она уже давно смирилась с мыслью, что у нее самой детей не будет. Да, событие, конечно, было радостным, но как же быть с финансовыми проблемами? Если только… Кэт припомнила одно из любимых высказываний бабушки со стороны отца: «Бог даст».

В восемь часов зазвенел звонок. Кэт с удивлением поднялась со своего места. Почти сразу раздался громкий стук. В свете с улицы она увидела три фигуры, стоящие на ее маленькой веранде. «Потенциальные гости, — с надеждой подумала она, — нуждающиеся в том, чтобы переждать этот маленький шторм».

Кэт без колебаний открыла дверь и увидела двух высоких мужчин, поддерживающих третьего мужчину пониже. Он неуклюже балансировал на одной ноге.

— Это ведь пансион, верно? — спросил высокий, долговязый мужчина, стоявший слева. Его английский был безупречен.

Крупный темноволосый мужчина справа истончал нетерпение.

— Вы можете приютить нас на ночь? — прямо спросил он. — Мой друг подвернул лодыжку.

— О боже, — с сочувствием произнесла Кэт, отступая от двери. — Входите. Вы, должно быть, насквозь промерзли. У меня есть три комнаты.

— Вы получите хорошее вознаграждение, если как следует о нас позаботитесь, — продолжил крупный мужчина с незнакомым ей акцентом.

— Я всегда как следует забочусь о всех своих гостях, — без колебаний сообщила ему Кэт, наткнувшись на взгляд поразительных темных глаз в обрамлении темных ресниц.

Мужчина был высок и хорошо сложен. Кэт тоже была немаленькой, но даже со своим ростом пять футов десять дюймов ей пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть на него — вещь для нее, в общем-то, непривычная.

Неожиданно Кэт осознала, насколько он чертовски хорош собой: четкие брови, выразительный подбородок, выдающиеся скулы.

Глядя на нее, мужчина произнес:

— Меня зовут Михаил Куснир. Это мой друг Лука Волков, а это брат его невесты Питер Грегори.

Никогда еще ни одна женщина не оказывала на Михаила такого эффекта, как эта незнакомка. У нее были волнистые волосы богатого цвета красных кленовых листьев. Непослушными волнами они обрамляли ее маленькое личико, являя собой разительный контраст с белоснежной, как фарфор, безупречной кожей с россыпью веснушек на аккуратном носике. Глаза у нее были глубокого изумрудного цвета. А при виде полных, чувственных розовых губ в его голове неожиданно возникли эротические образы…

Его желание тут же отозвалось в теле. Михаил напрягся, так как привык к полному контролю над своим телом.

— Кэтрин Маршалл, но все зовут меня Кэт, — пробормотала девушка. У нее неожиданно перехватило дыхание, а в ногах появилась слабость. — Проводите вашего друга в гостиную, — предложила она. — Он может лечь на диван. Если нужен доктор…

— Это только вывихнутая лодыжка, — поспешил сказать мужчина, которого представили как Лука Волков. Акцент у него был такой же, как у его крупного друга.

Михаил не отрываясь смотрел, как девушка пересекает комнату. Его восхищенный взгляд опустился с твердых бугорков ее груди, проступающих сквозь черный свитер, к тонкой талии и длинным стройным ногам в облегающих джинсах. Если не обращать внимания на пушистые розовые тапочки в форме зайца, она была великолепна.

— Какая цыпочка, — заметил Питер Грегори, после чего последовал грубый комментарий насчет того, что бы он хотел с ней сделать.

Михаил проскрежетал зубами. То, что в их с Лукой туристическую поездку неожиданно вклинился Питер, очень раздражало его. Михаил всегда собирался в минуты, требующие наивысшего умственного напряжения, и наслаждался такими моментами. Неожиданная смена погоды, травма Луки, проигранная битва с понижающейся температурой, отсутствие мобильных телефонов и невозможность вызвать помощь — все это нарушило их планы, но Михаил оставался спокоен.

Луку Волкова положили на диван. Устроившись, он со вздохом облегчения вытянул ногу на предусмотрительно поставленный Кэт стул. Самый высокий мужчина из компании вышел на веранду к оставленным там рюкзакам. Он вернулся с аптечкой первой помощи, опустился перед своим другом на колени и попытался снять с него обувь. Пострадавший мужчина издал несколько сдавленных стонов и что-то сказал на незнакомом языке. Она предложила свою аптечку, более богатую лекарствами и вспомогательными медицинскими средствами. Мужчина воспользовался ее предложением и вытащил из аптечки бандаж. Кэт сходила за тростью своего отца и поставила рядом с ними.

Заметив, что Лука дрожит, она стянула шерстяное покрывало с кресла и передала его мужчине.

— У вас есть какие-нибудь болеутоляющие? — спросил Михаил, глядя на нее.

Кэт почему-то сразу бросились в глаза его невероятно длинные, густые ресницы. Глаза цвета эбенового дерева и густые ресницы…

Кэт порозовела. Она сходила за водой и таблетками, заметив про себя, что третий мужчина пока еще ничего не сделал, чтобы помочь своему товарищу. В какой-то момент он даже пожаловался, что его друзья перестали говорить по-английски.

— Давайте я покажу вам ваши комнаты. Для вас у меня найдется комната внизу, — проинформировала Кэт Луку с ободряющей улыбкой, которому подъем по лестнице явно был не под силу.

— Хочу снять с себя эту грязную одежду, — заявил Питер Грегори, устремляясь впереди Кэт. — И еще мне нужно принять душ.

— Требуется по крайней мере минут тридцать, чтобы вода согрелась, — объяснила Кэт.

— У вас нет центрального отопления? — с презрением осведомился Питер. — Что это за пансион такой?

— Я не ждала гостей, — мягко сказала Кэт, показывая ему первую же комнату, лишь бы избавиться от него.

За годы содержания пансиона ей приходилось иметь дело с самыми разными гостями, некоторым просто невозможно было угодить.

— Не обращайте на него внимания, — спокойно сказал ей Михаил Куснир. — Я лично так и делаю.

Услышав его густой голос, Кэт почувствовала, как по коже побежали мурашки. Стремясь поскорее вернуться вниз, она открыла дверь другой комнаты.

Глава 2

Зайдя в комнату, Кэт огляделась. Постель не убрана, повсюду раскиданы ее вещи. К сожалению, других комнат, где можно было бы поселить неожиданных гостей, в доме не было.

— Я совсем забыла, что прошлую ночь здесь спала моя сестра. Сейчас быстренько уберу и поменяю постельное белье, — ободрила Кэт Михаила, собирая вещи Эмми в охапку и унося их дальше по коридору в свою комнату.

Хозяйка пансиона явно нервничала в его присутствии. Михаил не мог понять почему. Он буквально чувствовал, как от нее исходят нервные импульсы. А еще он заметил: эта миловидная женщина старается сохранить между ними дистанцию. Обычно же бывало наоборот: женщин притягивало к нему как к магниту. Они видели в нем источник власти и богатства, совсем не интересуясь им как человеком. Михаил возбуждал в них разные чувства: желание, ревность, жадность, гнев, но еще никогда женщины не нервничали в его присутствии.

Именно это и привлекло его внимание. Судя по всему, хозяйка пансиона не имела ни малейшего представления о том, кто он: его имя не произвело на нее никакого впечатления. С другой стороны, откуда женщина, живущая у черта на куличках, должна его знать?

Кэт снова вернулась в комнату за другими вещами своей сестры. Михаил бросил ее бюстгальтер, свисавший с абажура лампы возле кровати. Кэт покраснела до корней волос и снова поспешила выйти из комнаты. На пути назад она забежала в прачечную и захватила чистое белье. Зайдя в комнату, она почему-то не могла заставить себя взглянуть на Михаила.

— Вы с вашими друзьями приехали сюда в отпуск? — спросила она, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Уик-энд подальше от Лондона, — с кривой усмешкой уточнил Михаил.

— Вы там живете? — Кэт позволила себе взглянуть на него, разбирая двуспальную постель.

Про себя она заметила, что, возможно, для такого крупного мужчины длина кровати окажется недостаточной. Когда ее взгляд остановился на его лице, все мысли словно вышибло из головы. У него было поразительно красивое лицо. Черные глаза, выдающиеся скулы, совершенной формы нос и крупный, необыкновенно чувственный рот создавали ощущение экзотики.

Кэт уставилась на него в упор. Понимая, что с ней творится что-то неладное, она почувствовала прилив паники.

— Да, — хрипло сказал Михаил. — Мы с Лукой русские.

Он моргнул, и это словно освободило Кэт от гипноза. Ее лицо окрасилось румянцем. Опустив глаза, она расправила простыню.

Чтобы скрыть свое возбуждение, Михаил поглубже засунул руки в карманы брюк. Кэт наклонялась перед ним, и он не смог отвести взгляда от стройных бедер. Невольно в его мозгу вспыхнула картина: вот эти длинные ноги обвивают его спину…

Михаил почувствовал, как на верхней губе выступил пот, а температура тела поднялась на несколько градусов. Возникло впечатление, словно у него уже давно не было секса, а это совсем не так. Значит, его состояние объясняется эффектом, которое производила на него Кэт Маршалл. К счастью, она смотрела на него с тем выражением, которое он часто видел на лицах женщин и которое хорошо знал: нескрываемое желание. Михаил ощутил удовлетворение.

Теперь Кэт в молчании поправляла подушки. Она снова бросила взгляд на гостя. Его четко очерченный рот дернулся в усмешке, и Кэт поспешно опустила глаза, чувствуя, как ее лицо снова заливает краска. Отчего в его присутствии она ведет себя словно школьница?

— Вы можете позаботиться о нашем ужине? — ровным голосом спросил Михаил, наблюдая за лихорадочными движениями Кэт, пытающейся засунуть одеяло в пододеяльник.

Кэт повернула голову. Ее волосы упали на худенькое плечо. Она подняла глаза, но упорно смотрела ему не в лицо, а куда-то в область груди.

— Да, я могу вас накормить, но это будет простая еда.

— Мы так голодны, что нам не важно, какие блюда вы нам приготовите.

Накрыв постель пуховым одеялом, Кэт поспешила в ванную. Там она собрала туалетные принадлежности Эмми и использованные полотенца.

— Я уйду, но вернусь, чтобы убрать в ванной, — сказала Кэт, пересекая спальню.

Но Михаил не хотел с ней расставаться. Он развернул карту и положил ее на туалетный столик. Кэт заметила на столике пыль и ужаснулась. Надо же, как она запустила дом, и все из-за финансовых проблем!

— Покажите мне, где мы находимся, — сказал Михаил, хотя знал их точное местонахождение. — Хочу узнать, насколько далеко ваш дом от нашего автомобиля.

— Подождите минутку, — сказала Кэт и оставила спальню, чтобы отнести остальные вещи сестры в свою комнату и взять чистые полотенца.

Вернувшись, она положила полотенца на кровать, глубоко вздохнула и подошла к Михаилу.

Он стоял слишком близко к ней. Она чувствовала жар его сильного тела, слышала ровное дыхание, вдыхала запах одеколона, к которому примешивался мужской запах. Когда она последний раз стояла так близко к мужчине, испытывая возбуждение? Чувство было таким, словно Михаил коснулся ее. Грудь у Кэт налилась и потяжелела, внизу живота возникла тягучая боль…

Невероятным усилием воли Кэт заставила себя собраться и ткнула пальцем в нужное место на карте.

— Мы здесь, — произнесла она.

Михаил положил руку на ее запястье. Его большой палец лег на бешено бьющийся пульс.

— Вы вся дрожите, — пробормотал он глубоким баритоном. Другой рукой он взял Кэт за хрупкое плечико и длинными, сильными пальцами заставил посмотреть на себя.

— Н-наверное, з-замерзла, — с трудом выговорила Кэт.

Конечно же, он заметил, как она глазела на него, но вряд ли для мужчины с такой внешностью это внове. Вот сейчас он рассмеется над ее поведением — ведь она даже начала заикаться в его присутствии. Типичное поведение старой девы…

И именно эта мысль придала Кэт сил.

Она решительно вздернула голову. Это стало ее ошибкой — он смотрел на нее сверкающими темными глазами. Кэт почувствовала, как тяжело дышать, тело словно охватил пожар. Холода она не чувствовала вовсе. Кэт еще никогда не испытывала чувств такой силы, как в эту минуту. Время для нее словно остановилось…

Михаил снял руку с ее плеча и провел пальцем вдоль ее полной нижней губы.

— Хочу тебя поцеловать, милая моя, — хрипло произнес он.

Его слова словно освободили ее из невидимой клетки, в которую он ее посадил. Она была так захвачена своими чувствами, что едва отдавала себе отчет в том, что происходит.

«Как же так? Почему этот русский так на меня влияет?» — смятенно думала Кэт.

Неожиданно к ней вернулись силы. Она отодвинулась от Михаила.

— Абсолютно исключено, — прерывисто дыша, произнесла она. Сердце бешено стучало в груди. В том же оцепенении она наблюдала за тем, как жаркий огонь в его черных глазах внезапно потух. — Боже праведный, я ведь вас даже не знаю!

— Обычно я не спрашиваю разрешения, чтобы поцеловать женщину, — четко, раздельно произнес Михаил. — Но вам следует быть осторожной.

Кэт была совершенно ошеломлена этим заявлением.

— Прошу прощения? Я должна быть более осторожной? — выдохнула она в шоке.

— Это же ясно — вас влечет ко мне, — бесстрастно продолжил Михаил. — Я и отреагировал соответственно. Вы очень красивая женщина.

Кэт все еще переваривала его слова. «Неужели то, что со мной происходит, так заметно? — в ужасе думала она. — И неужели Михаил теперь хочет сказать, это моя вина в том, что он начал делать мне авансы? Ничего себе поворот дела!»

Совершенно очевидно, этот мужчина быстро соображает и за словом в карман не лезет. Что же касается его последнего заявления, будто Кэт очень красивая женщина… Чего он пытался добиться этой ложью? К чему этот обман?

Неожиданно для самой себя Кэт пришла в ярость.

«Что он о себе возомнил?» — кипя про себя от возмущения, подумала она.

Правда, надо признать — в каком-то крошечном уголке мозга у нее промелькнула мысль: а не был ли он прав?

Кэт решительно отмахнулась от подобных мыслей. Надо поскорее уйти отсюда.

— Мне нужно накормить вас ужином, — вспомнила она, решив, что этот предлог как нельзя лучше подходит для того, чтобы уйти.

Не дожидаясь его ответа, Кэт развернулась и вышла из комнаты.

Михаил все еще не мог прийти в себя от неожиданного поведения этой непредсказуемой женщины. В ушах все еще звучал ее ответ: «Абсолютно исключено». Можно было подумать, он предложил не поцеловать ее, а чуть ли не изнасиловать!

Он знал женщин, знал их слишком хорошо и не любил тратить время и силы понапрасну. Но Кэт Михаил не понимал. Что у нее на уме? Чего она пыталась добиться своими словами, которые — он ясно это видел! — шли вразрез с ее желаниями? Может, играя с ним в кошки-мышки, она таким образом надеялась возбудить в нем еще большее желание?

Михаил выругался по-русски, все еще приходя в себя от случившегося. Впервые в жизни женщина, что называется, дала ему от ворот поворот.

На кухне Кэт вытащила ужин их холодильника и стала его разогревать. Лучшее блюдо, которое она могла предложить своим гостям, была тушеная говядина. Кэт все еще не убрала ванную комнату Михаила, но она ни за что не вернется туда, чтобы не встретиться с ним лицом к лицу после того, что только произошло!

Нет, она не боялась его. Кэт чувствовала — Михаил не принадлежит к тем мужчинам, которые пользуются своим преимуществом. Сказать по правде, она боялась себя и тех чувств, которые он в ней вызывал.

Сколько лет прошло с тех пор, как ее привлекал мужчина? Кэт затруднялась ответить. Неужели нужно было признать это? К тому же ей еще не встречался такой мужчина, к которому ее влекло чуть ли не с первой минуты знакомства. То время, когда она заинтересовалась мужчиной, осталось далеко в прошлом. Тогда Кэт жила в Лондоне, была молода и, проходя стажировку в лондонском музее, полна надежд и амбиций. Но даже Стив, ее единственный бойфренд, не оказывал на нее такого эффекта, как Михаил Куснир.

Подумала она и о том, как ему удалось догадаться о ее смятенных чувствах? Неужели он читал ее как открытую книгу? Эта мысль заставила Кэт вздрогнуть. Только этого не хватало!

Как бы ей справиться с внезапно вспыхнувшими в ней чувствами? Неужели Михаил заставит ее почувствовать себя так, словно она очутилась в ловушке? И это в собственном доме! Из ее поведения напрашивался один вывод. Ее гормоны по-прежнему способны влиять на ее жизнь. Михаил назвал ее «красивой женщиной» — и эти слова упрямо продолжали крутиться у Кэт в мозгу.

«Должно быть, потому, — с кривой усмешкой подумала она, — что любой женщине, независимо от возраста, приятно слышать такой комплимент, пусть даже и лживый. Только что же Михаил пытался этим достичь? — ломала голову Кэт. — Не мог же он принять меня за легкодоступную женщину!»

По убеждению Кэт, только женщина легкого поведения станет целоваться с незнакомцем.

В дверь кухни постучали. Подняв голову, она увидела Луку. Он стоял в дверях, прислонившись к дверному проему. В руке у него была врученная ею палка. Кэт словно громом поразило. Задумавшись о Михаиле, она совсем забыла о третьем госте в ее доме!

— Извините, что мешаю, но…

— Нет, это я прошу прощения! У меня совсем вылетело из головы, что я не показала вам вашу комнату. — Кэт говорила и одновременно мыла руки.

— Я уснул в кресле, — сообщил Лука, тяжело шагая рядом с ней. — Никогда в своей жизни я еще так не уставал, а Миша даже не вспотел, хотя последнюю милю он фактически нес меня на себе. Не могу поверить, что этот уик-энд был моей идеей…

— Вы же не виноваты в том, что подвернули ногу! — утешила его Кэт. — Такое могло случиться с любым.

Пройдя по холлу, она взяла оставшийся там лежать единственный рюкзак. Остановившись у комнаты, которая предназначалась для Луки, она открыла дверь.

Атмосфера за столом на кухне царила довольная напряженная, Кэт изо всех сил игнорировала сидящего в кресле Михаила. Кажется, ее ужин им понравился — все трое мужчин ели со здоровым аппетитом. Впрочем, вполне могло статься, что все были просто зверски голодны. Когда она подала на десерт яблочный пирог и мороженое, ее наградили комплиментами.

Кэт действительно замечательно готовила. Михаил, никогда прежде не считавший это качество особым талантом, был вынужден пересмотреть свою точку зрения. Впрочем, сделал он это крайне неохотно. И впервые в жизни он ел на кухне. С другой стороны, это к лучшему. Ему представилась возможность узнать жизнь обыкновенных людей изнутри.

К тому же ужин на кухне предоставил ему возможность беспрепятственно смотреть на хозяйку и любоваться ловкими движениями ее тонких рук и блеском волос. Вообще-то она была не в его стиле. И этот факт, как и ее деланное равнодушие, начинал раздражать его все больше и больше. Но он не скрывал от себя, что эта женщина произвела на него неизгладимое впечатление. Внутри у него горел вулкан эмоций, который разгорался все ярче и сильнее, так как Кэт вела разговор с его другом.

— Чем вы занимаетесь, живя в такой глуши? — вдруг неожиданно перебил ее Питер Грегори. — Вы вдова?

— Я никогда не была замужем, — ровно ответила Кэт: она привыкла слышать этот вопрос из уст многих своих гостей. — Мой отец оставил мне в наследство этот дом. Превратить его в пансион показалось мне неплохой идей.

— А мужчина в вашей жизни есть? — продолжал допытываться у нее Питер Грегори.

Он смотрел на нее с выражением, которое ей не понравилось.

— Извините, но это вас не касается, — все так же спокойно ответила Кэт, решив пресечь какие бы то ни было попытки покопаться в ее личной жизни.

* * *

«Другой мужчина? Почему это не пришло мне в голову раньше? Она не могла быть откровенной со мной, если в ее жизни есть другой мужчина».

Эта мысль показалась Михаилу странно неприятной. У него даже пропал аппетит. Теперь он чувствовал злость и раздражение. И это было так на него не похоже! Обычно он хорошо держал себя в руках.

«Может, это оттого, что я оказался в таком замкнутом пространстве?» — предположил он.

Он резко встал:

— Я вернусь к машине и заберу наши телефоны. Оставить их там было не самой удачной идеей, Лука.

Его злость на обстоятельства, на возникшую ситуацию, на Кэт, на чувства, которые она в нем вызывала, наконец прорвалась наружу.

— Ты не можешь туда вернуться! — запротестовал Лука. — На улице метет, а машина осталась черт знает где.

— Я бы вернулся за телефонами раньше, если бы ты не оступился, — взяв себя в руки, уже куда спокойнее заметил Михаил.

Кэт охватило искреннее беспокойство за Михаила. Пока она некоторое время колебалась, Михаил надел водонепроницаемую куртку и открыл входную дверь.

Кэт устремилась за ним.

Снег валил тяжелыми, быстро падающими хлопьями. Дорогу за воротами совершенно замело. Михаил уже готовился выйти на улицу с видом, словно он собирался прогуляться в освещенном солнцем парке, когда Кэт оказалась рядом с ним. Схватив его руку, она воскликнула, не думая ни о каких приличиях:

— Не будьте идиотом! Глупо рисковать своей жизнью ради телефонов.

— По-вашему, я идиот? — отрывисто осведомился он, желваки заходили на его скулах. Его красивое лицо скривилось. — И не стройте из себя трагическую фигуру — еще никто не умирал, пройдясь по снегу.

— Если бы у меня не было сердца, я бы с радостью предложила вам такую прогулку, — съязвила Кэт. — В самом деле, подумаешь — обморозиться, заблудиться и, возможно, умереть от переохлаждения! — Кэт недоверчиво покачала головой.

Надо же ей было встретиться с королем идиотов! Что только Михаил о себе возомнил? Она уже признала, что он не совсем обычный человек, но должна же у него быть хоть крупица здравого смысла!

— Я не собираюсь умирать, — с сардонической улыбкой заметил Михаил. В его глазах появилась презрительная усмешка. — Я тепло одет, здоров и тренирован. И отлично понимаю, что собираюсь делать.

— Что-то я в этом сильно сомневаюсь, — с вызовом заявила Кэт. — Не вы ли совсем недавно спрашивали у меня, развернув карту, где мы находимся? Задействуйте хоть немного свои извилины, — посоветовала она.

Михаил стиснул зубы. Да уж, Кэт его поймала, ничего не скажешь. Он ведь действительно просил ее показать на карте, где они находятся. Просто Кэт не знала, что он преследовал совсем другие цели. И сейчас Михаил никак не ожидал от нее такого командования. Она, можно сказать, орала на него! Михаил не мог припомнить, чтобы его одергивали и уж тем более кричали… «Впрочем, — признал он, — норов ей только к лицу: глаза сияют, как изумруды. Ветер развевает темные волосы с рыжеватым отливом».

Кэт была поразительно привлекательна даже для мужчины, который повидал на своем веку слишком много красивых женщин. Его тело снова проснулось.

Позже Кэт сказала себе: Михаил вел себя как пещерный человек, он неправильно истолковал ее взгляд, когда, наклонившись, вдруг прижал ее к себе сильными руками и поцеловал.

Почти сразу же Кэт отключилась. Ее мозг не фиксировал происходящее вокруг, осталось только прикосновение мужских губ на ее губах. Его язык уверенно проник ей в рот, и Кэт безвольно позволила этому случиться. Контроль над своим телом покинул ее. Она окунулась в море чувственного восторга. Соски ее грудей затвердели, между бедер возникла тягучая боль.

Кэт задрожала. Она почти не чувствовала холода таявших на ее коже снежинок, оказавшись в плену горячего, жадного поцелуя. Ее еще никогда в жизни так не целовали…

— Это только на пару часов, милая, — сказал Михаил хриплым голосом, глядя на нее сверху вниз. Глаза его сверкали темным пламенем. Он чувствовал удовлетворение. Наконец-то Кэт вела себя именно так, как ему хотелось. — Могу я надеяться, что вы будете ждать моего возвращения?

После этого вопроса Кэт быстро опомнилась.

— Если только у вас не будет последнего желания перед смертью, — резко ответила она, злясь на себя и успокаиваясь тем, что Михаил просто застал ее врасплох. Поднеся руку к губам, она стала с силой тереть их кулаком, будто стирая невидимую грязь. В глазах Михаила зажегся непонятный, но опасный огонек, однако Кэт отказалась отступать назад. — Когда я говорю «нет», я имею в виду именно это, и мой ответ не изменился.

— Вы странная женщина, — заметил Михаил, обуреваемый гневом и любопытством. — Какая же Кэт Маршалл настоящая? Которая говорит «нет» или чьи губы говорят «да»?

— Я говорю не те слова, которые вы хотите услышать? Кстати, у меня есть для вас новость. Я не Спящая красавица, а вы не мой принц! Вы только напрасно потратите на меня свои силы и свое умение.

Михаил стиснул зубы, пожал плечами и развернулся. Кэт смотрела, с каким трудом он пробирается по снегу. Захлопнув дверь, она подумала: «Ну и дурак!» Повернувшись, Кэт увидела стоявшего в дверях гостиной Луку. Должно быть, он все видел и слышал.

— Миша ходил к Северному полюсу, бывал в Сибири. Что для него английская метель? — Лука произнес это чуть ли не извиняющимся тоном.

Кэт почувствовала, как от этой информации лицо у нее загорелось. Северный полюс? Она заморгала.

Кивнув Луке, Кэт поспешила на кухню.

Она убирала на кухне под непрерывный монолог Питера Грегори о том, в какой большой квартире он живет. Питер даже сообщил имена нескольких известных его клиентов, некоторые были известны даже ей. За двадцать минут мужчина так ей надоел своими пустыми речами, что даже несносный Михаил показался ей куда привлекательнее Питера Грегори.

Глава 3

Время от времени подходя к окну своей спальни, Кэт наконец увидела Михаила, возвращавшегося со своей прогулки.

«Слава богу, — с облегчением подумала она, — с ним все в порядке».

Кэт не могла уснуть от беспокойства. Удивляясь самой себе, она тихонько открыла дверь своей спальни и услышала голос Луки:

— Значит, к обеду мы уже будем в Лондоне.

— А ты хочешь уехать так скоро, Михаил? — спросил Питер Грегори каким-то слащавым тоном. — Разве наша хозяйка-цыпочка не ждет тебя? Ставлю пять фунтов на то, что даже ты не сможешь затащить ее к себе в постель до завтрашнего дня.

Вся краска словно отхлынула от лица Кэт. Торопливо, стараясь не производить шума, она прикрыла дверь спальни.

«Бездушные твари», — с отвращением подумала она. И уж Питер Грегори точно попал в эту категорию! Неужели трое мужчин действительно поспорили на то, сумеет Михаил увлечь ее сегодня ночью в свою постель или нет? Было очевидно, что Лука сообщил Питеру, что видел их целующимися, и мужчины сделали совершенно неверные выводы.

Кэт охватило чувство стыда и унижения. Никогда еще в своей жизни она не получала наглядного доказательства того, как неопытна она в вопросах секса. Другая, более уверенная в своих силах женщина спустилась бы вниз и поставила Питера Грегори на место. Кэт, очевидно, не была такой женщиной, потому что она почувствовала себя задетой и униженной. Повернув ключ в замке, она легла в постель.

Но и в постели ей не было покоя. Ее мысли сразу же вернулись к тому поцелую на пороге. То, что она позволила этому случиться, воспринималось теперь как пощечина.

Услышав какой-то шум возле своей двери, Кэт напряглась. Затем негромко постучали. Она лежала, не шевелясь и почти не дыша. Лицо ее горело, словно в огне.

«Должно быть, — промелькнуло у нее в голове, — кто-то решил после того поцелуя, что может получить и остальное…»

Почти всю ночь Кэт не спала. В результате под ее глазами залегли круги. Она встала рано, чтобы приготовить своим гостям завтрак, и отправилась на кухню. Занимаясь своими делами, Кэт едва не подпрыгнула, почувствовав руку на своем плече. Повернув голову, она увидела прямо перед собой взгляд темных глаз.

— Я надеялся увидеться с вами прошлым вечером, — бесхитростно сообщил ей Михаил.

— Извините, если проиграли пари, — не удержалась Кэт.

Его темные брови образовали прямую линию. С неожиданным для мужчины его комплекции проворством Михаил придвинулся к ней.

— Какое пари? — прорычал он.

Кэт чувствовала, как горят ее щеки, но смотрела на него прямо.

— Я случайно услышала, как вчера ваш друг говорил о пари…

— А, это… — Михаил расслабился, на его полных, чувственных губах появилась сардоническая усмешка. — Я слишком опытен для такого вида забав, исход которых предрешен.

Кэт посмотрела мимо него и заметила — за стол сел только Лука. Питер Грегори стоял в дверях и разговаривал по телефону. Понизив голос, Кэт заявила:

— Вы стучали в мою дверь. — И порадовалась, что ее голос звучал совершенно спокойно и бесстрастно.

Михаил рассмеялся хриплым смехом, от которого по спине Кэт побежали мурашки.

— И что же?.. — поддразнил он ее.

Кэт холодно взглянула на него и, ни слова не говоря, достала тарелки.

— Мне кажется, я не услышал ответа, — напомнил он.

Кэт так же молча поставила на стол кофейник и госты и встала у окна. Кинув взгляд во двор, она заметила соседа Роджера Пэкхема в старом тракторе. «Что он там делает?» — мелькнула у нее мысль.

Михаил подошел к Кэт. В тишине кухни было слышно, как скрипнули его зубы. Надо же, как эта женщина, не прилагая никаких усилий, легко могла приводить его в ярость!

— Я хочу увидеться с вами снова, — заявил он.

— Ни за что! — мгновенно отрезала Кэт, приходя в ужас от одной только мысли об этом.

— Это все, что вы хотите мне сказать? — стиснув зубы, произнес Михаил.

— Да, это все, что я хочу вам сказать! Что бы вы ни хотели мне предложить, я не приму ничего! — Кэт тряхнула головой, и прядки ее волос заплясали вокруг ее лица.

— Лгунишка, — неожиданно мягко заявил Михаил.

Звук его голоса оказался почти заглушен шумом лопастей неизвестно откуда взявшегося вертолета.

Но Кэт его услышала. Она выпрямилась в полный рост и с презрением осведомилась:

— Вы, наверное, считаете себя даром божьим для женщин, верно? Ну так вот! Сказать по правде, я жду не дождусь, когда вы наконец покинете мой дом.

— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда увижу, как тебе дадут от ворот поворот, — осклабился Питер Грегори.

Лука ничего не сказал, старательно отводя глаза от своего друга.

Кэт торопливо сервировала завтрак. В это время в поле, позади ее сада, — и теперь стало ясно, что Роджер делал на своем тракторе, — приземлились два вертолета.

Молодая женщина обернулась — Михаил по-прежнему не садился за стол.

— Поешьте! — не очень вежливо предложила она.

— Я не голоден, — отрывисто бросил Михаил.

Его высокие скулы окрасились легким румянцем, подчеркивая красоту необыкновенного лица.

Кэт охватило неожиданное чувство вины. Не слишком ли она строга к нему? Может быть, она ошиблась в своей оценке?

В эту минуту в заднюю дверь громко постучали. Михаил открыл дверь, и неожиданно ее кухня наполнилась мужчинами, одновременно говорящими на русском. Седой мужчина в возрасте приветствовал его с теплотой в голосе.

Как радушная хозяйка Кэт стала предлагать всем кофе и печенье.

Похоже, этот Михаил важная шишка, раз за ним прислали вертолет. Более того, два вертолета! Иначе не вместить толпу людей, для которых его здоровье и благосостояние были важны. И когда только он распорядился об этом, не вчера ли вечером? Может, он, как и Питер Грегори, банкир?

Кем бы он ни был, ясно одно — деньги у этого Михаила водились.

Лука вытаскивал из кармана деньги, чтобы расплатиться по представленному ею счету, который Кэт оставила на столе. Михаил взял счет, глянул на него и бросил в сторону Кэт иронический взгляд.

— Как-то вы мало берете, — протянул он, запихивая счет себе в карман и убирая руку Луки, в которой тот держал деньги.

Вытащив свой бумажник, Михаил положил несколько банкнот на стол.

— Спасибо, — без особой благодарности в голосе произнесла Кэт.

Михаил высокомерно взглянул на нее. Его глаза холодно блестели.

— Я не стану вас благодарить, — отчетливо сказал он. — Вы пока еще ничего не сделали, чтобы меня удовлетворить.

Кэт едва не расхохоталась ему в лицо. В эту минуту Михаил напоминал восточного султана, недовольного своей наложницей.

Мужчины один за другим покинули ее дом и направились к вертолетам. Михаил вышел последним — и то только потому, что пожилой мужчина с седыми волосами упрямо стоял возле двери.

— Мы еще встретимся, — с хрипотцой в голосе заявил Михаил.

Кэт, упорно игнорировавшая его взгляд, не смогла удержаться от того, чтобы не сказать:

— Не стоит утруждаться.

— Посмотрите на меня! — неожиданно приказал Михаил, мускул на его щеке дернулся.

Против своей воли, скорее подчиняясь властному голосу, нежели своему желанию, Кэт подняла глаза. На ее скулах проступил легкий румянец. Ее взвинченное состояние выдавал бешено бьющийся пульс. Она взглянула на него с вызовом, и Михаил не мог не подумать, как красива эта молодая женщина со сверкающими зелеными глазами!

Губы у Кэт неожиданно пересохли. Она провела по ним кончиком языка, и Михаил почувствовал, как его охватывает желание. В голову сразу полезли всякие мысли о том, каково это будет — почувствовать ее язычок на своем теле…

Резко выдохнув, он повернулся.

— Все-таки мы с вами еще увидимся, — пообещал он на прощание и вышел.

Кэт закрыла за ним дверь. Она вся дрожала, но от холода ли?

Дойдя до ворот, Михаил обратился к пожилому мужчине:

— Кэтрин Маршалл. Я хочу знать о ней все. Всю подноготную.

Стас напрягся.

— Почему? — спросил он, как будто и не являлся свидетелем их немой сцены возле задней двери.

— Хочу научить ее кое-каким манерам, — протянул Михаил, бросив последний взгляд на дом, в котором осталась приютившая их хозяйка. — Мне кажется, они у нее грубоваты.

Стас ничего не сказал, хотя и был поражен этим заявлением. «Действительно, — подумал он, — что это за женщина такая, раз она была груба с хозяином? И почему Михаил был намерен возобновить знакомство с этой Кэтрин Маршалл?»

Как только неожиданные гости покинули ее дом, Кэт сразу приступила к работе. Обычно она была рада гостям, но только не этим!

Меняя постельное белье и засовывая простыни и пододеяльники в стиральную машину, она поймала себя на том, что прижимает к носу простыню, на которой лежал Михаил… Ее мгновенно бросило в жар. Кэт бросила простыню в машину, словно та обожгла ей руки, насыпала порошок в дозатор и включила машину. Что, черт возьми, этот мужчина с ней сделал?! Она нюхает его простыню… Да она ведет себя как ненормальная, спятившая с ума девица! Михаил словно включил какой-то невидимый переключатель внутри ее, и она не могла его выключить.

Невероятно смущенная, Кэт порадовалась — наконец она осталась одна в доме.

В полдень, как и обещал, Роджер Пэкхем принес ей дрова. Кэт пригласила его на чашку чаю. Он с удовлетворением сообщил ей о сумме, которую ему заплатили за легкую работенку — очистить от снега площадку для посадки вертолетов.

— Да, неплохие, видимо, деньги делают в городе, — заметил он.

— Их застигла метель, пришлось заночевать в моем доме, — объяснила Кэт. Слава богу, теперь и у нее есть немного денег — с наличностью в последнее время было туговато. — Нельзя сказать, чтобы бизнес успешно шел в последнее время…

— Но должно быть, для вас это было непросто, — сказал Роджер с явным неодобрением. — Все-таки вы женщина одинокая, а приютили трех незнакомых мужчин. Ситуация-то щекотливая…

— Не вижу в этом ничего щекотливого, — солгала Кэт с уверенной улыбкой. В конце концов, это унизительно, если соседи придерживаются такого мнения. — К тому же Эмми вернулась из Лондона, так что я теперь не одна. Просто на эту ночь она осталась в деревне.

И Кэт снова порадовалась тому, что Михаил уехал и больше его она не увидит. Скоро она обо всем позабудет, включая свою странную, удивившую и напугавшую ее реакцию, которую он в ней вызывал. И его поцелуй… Да, хорошо, что скоро она его забудет.

— Забудь об этом, — посоветовал Стас, кладя файл на стол Михаила. — Неужели ты используешь этот материал, тем более против женщины?

Эта информация подействовала на Михаила как глоток спиртного перед ужином. Когда он последний раз видел своего старого товарища таким щепетильным?

Он открыл файл. Представленную в ней информацию о Кэтрин Маршалл Михаил читал с интересом. Пробежал по цифрам взглядом, поднял черные брови и понял, что имел в виду Стас. Кэт была на грани банкротства, цепляясь за свой дом из последних сил! Да, кажется, она станет легкой добычей. Теперь понятно, почему она так редко улыбалась. Молодая женщина жила в постоянном стрессе из-за серьезных финансовых проблем. Михаил уже знал — он без зазрения совести воспользуется полученной информацией. Точно так же поступил бы его отец.

Красивые губы Михаила сжались, его глаза потемнели при воспоминании о том, как Кэт его унизила, оттолкнув. Он также вспомнил свою мать, которая в конце концов стала послушной куклой в руках отца. Нет, все-таки он не свой отец, а Кэтрин Маршалл его желает! Что ж, осталось только заставить ее признать это.

Что же было в этой Кэт, что он не может ее забыть?

Михаил нахмурился, чувствуя, как в нем растет раздражение на нее, на самого себя. Все, чего он не понимал, вызывало у меня подозрение. Со дня их встречи прошло три недели, но он продолжал вспоминать о Кэт каждый день — такого с ним еще не бывало. Его мысли о Кэт Маршалл носили навязчивый характер, и это здорово мешало ему жить. Он хотел стать прежним, но чувствовал: чтобы это произошло, ему снова нужно увидеть Кэт. Да, можно заставить ее встретиться с ним на его условиях — достаточно вспомнить ее плачевное финансовое положение. Он же достаточно богат, чтобы помочь ей рассчитаться с долгами.

Но это создавало одну нерешаемую на первый взгляд проблему, упиравшуюся в его правило: он не покупает женщин. И что же ему делать?

* * *

На следующий день Кэт получила письмо: в случае неуплаты долга у нее отберут дом в конце месяца. Кэт была абсолютно раздавлена.

Еще неделю спустя ей позвонил ее адвокат, он хотел с ней немедленно увидеться. Кэт положила трубку с тяжелым сердцем. Какие-то еще плохие новости он хочет сообщить? Мистер Грин обычно виделся с ней только в связи с ее финансовой ситуацией, о которой он был прекрасно осведомлен. Он предлагал Кэт все продать, рассчитаться с долгами и начать бизнес заново, но она не могла так просто расстаться с домом, перешедшим ей от отца. В конце концов, она жила в нем не одна, а с сестрами.

Бёрксайд был их островком в бушующем море, островком, куда приезжала то одна, то другая сестра, когда жизнь для них становилась совсем уж невыносимой. Его магию Кэт однажды испытала на себе. Потеря дома для нее равнялась потере частицы ее души. Но, кажется, это все-таки произошло…

Перси Грин протянул лист Кэт.

— Я получил это письмо вчера, — сказал он. — В нем содержится неожиданное предложение. Михаил Куснир готов полностью рассчитаться с вашими долгами и купить ваш дом. Он также готов предложить вам остаться в Бёрксайде на правах аренды.

Кэт побледнела:

— Михаил К-к…

— Куснир, — подсказал ей пожилой адвокат. — Я проверил все, что смог, но так и не сумел понять, каким образом он узнал о вашей сложной финансовой ситуации. Все-таки он связан с нефтью, а не с недвижимостью. Миллиардер.

— Миллиардер? — выдохнула от неожиданности Кэт. — Связан с нефтью? Михаил так богат?

Адвокат в изумлении воззрился на нее.

— Значит, вы знакомы? Вы встречались?

Думая совсем о другом, Кэт поведала Перси Грину о том, как в прошлом месяце, когда разразилась неожиданная метель, она приютила у себя трех мужчин.

— Так вы говорите, он предложил оплатить мои долги и купить Бёрксайд? Зачем ему это? — беспомощно прошептала она.

— Прихоть богатого мужчины? — Перси Грин покачал головой, словно сам не верил тому, что говорил. Он прочистил горло: — Как бы то ни было, чудо это или нет, но для вас оно подоспело как нельзя кстати. Не знаю, что скрывается за поступком этого человека, но для вас же лучше принять его предложение до того, как вы окажетесь на улице.

— Разумеется, — неуверенно произнесла Кэт.

С растущим смятением, абсолютно ничего не понимая, Кэт ехала домой в Бёрксайд. Она была словно в тумане. То, что Михаил богат, она и не сомневалась — достаточно было вспомнить его манеры и присланные за ним вертолет. Но чтобы миллиардер? Она ошарашенно покачала головой. И Михаил был готов расплатиться с ее долгами и купить ее дом. Но зачем? Зачем ему это нужно? В его доброту ей как-то не верилось. Вряд ли он поступает так по доброте душевной. Но что же тогда ему нужно от нее взамен? Богатые люди умеют считать деньги, они не станут тратиться просто так. Значит, какую-то цель Михаил преследует, предлагая ей совершенно неожиданное. Но какую цель, какую? Может, действительно прихоть? Вот захотел человек — и все! А может, он подумал о своих грехах и решил таким образом искупить их, совершив добрый поступок? Или просто упивался своей властью? Или таким образом он желал наказать Кэт за ее отказ? Да, но что же это за наказание, если в результате она не потеряет крыши над головой?

Приехав домой, Кэт позвонила в офис юридической фирмы, из которой пришло письмо, и попросила номер телефона Михаила. Телефон ей дали не сразу. Секретарша была твердо намерена узнать, по какому вопросу она собирается поговорить с ее боссом. Горя от унижения, Кэт в конце концов призналась: Михаил в скором времени станет хозяином ее дома, и она хотела бы обсудить с ним все детали. Ей назначили встречу через четыре дня.

Эмми оставила Кэт на железнодорожной станции и выказала мало удивления неожиданным желанием сестры поехать в Лондон. Сидя в поезде, Кэт беспрестанно зевала, так как ей пришлось рано встать. Для своей встречи она выбрала темный брючный костюм, который надевала как-то на похороны соседа. Она чувствовала себя неловкой и неуклюжей.

Кэт поднялась на верхний этаж внушительного бизнес-центра и ждала на регистрационной стойке, пока за ней не пришла сногсшибательная блондинка и не предложила следовать за ней по коридору. Блондинка даже не думала скрывать свое любопытство.

— Итак, вы Кэтрин Маршалл, и Михаилу, можно сказать, принадлежит ваш дом, — довольно-таки едко сказала она. — Как такое вышло?

— Не имею ни малейшего понятия, — честно ответила Кэт. — Чтобы выяснить это, я сюда и приехала.

Блондинка бросила на нее оценивающий взгляд холодных голубых глаз:

— Постарайтесь решить вопрос побыстрее. У Михаила следующая встреча через десять минут.

Кэт поджала губы. Она была в шоке от явной недоброжелательности, почти враждебности этой девушки, которой надлежало быть профессионально-вежливой.

Дверь перед Кэт распахнулась. Перешагнув через порог, она зажмурилась от яркого света, ничего не видя вокруг.

Глава 4

Михаил воспользовался преимуществом, которое давал ему ослепивший Кэт солнечный свет. Подойдя к ней, он взял обе ее руки в свои:

— Кэт, приятно вас видеть здесь.

Когда к ней вернулась способность видеть, она снова была ослеплена, но в этот раз видом Михаила в черном деловом костюме. Она и забыла, как он высок! Он подавлял одним своим присутствием.

Сердце у Кэт забилось быстрее. Взглянув на его лицо, она оказалась в плену темных гипнотических глаз в обрамлении густых ресниц. Кэт бросило в жар.

Злясь на себя, Кэт выдернула свои руки:

— Конечно, я здесь — вы ведь не оставили мне выбора! Вы же собираетесь купить мой дом.

— Не собираюсь, а уже купил, — поправил ее Михаил. — Если уж называть вещи своими именами, вы теперь являетесь моей съемщицей. Мне кажется, это гораздо более приятная перспектива, чем оказаться вовсе без крыши над головой и лишиться всех своих вещей, которые ушли бы с молотка.

Кэт закусила губу при этом напоминании о своей безвыходной ситуации. С одной стороны, Михаил, совершенно незнакомый ей человек, влез в ее дела, и Кэт сердилась на него за это. Но, с другой стороны, похоже, для нее это был единственный выход. Говоря по правде, Кэт даже почувствовала облегчение — больше ей не придется думать об этом день и ночь, не придется дрожать от страха, поднимая телефонную трубку или открывая входную дверь.

— Почему бы вам не присесть? — Михаил указал на диванчик в углу огромной комнаты. — Я закажу кофе.

— В этом нет необходимости, ответила Кэт, принуждая себя смотреть не на профиль Михаила, а на его офис.

Правда, сделать это было не так-то просто — от Михаила исходила аура властности.

— Здесь я решаю, что необходимо, — возразил Михаил, поднимая трубку и заказывая кофе.

Кэт решила не спорить по пустякам. Поджав губы — единственный знак недовольства, — она присела на диванчик. По ее спине прошла дрожь, но она надеялась, что Михаил не заметил, как она вздрогнула. Чтобы отвлечься, Кэт перевела взгляд на дальнюю стену, на которой висела абстрактная картина. Ее живые краски ярким пятном выделялись на фоне стали, кожи и стекла — материалов, доминировавших в оформлении офиса.

— Почему вы это сделали? — прямо спросила Кэт.

Михаил сжал губы и пожал широкими плечами. Он сам знал, что это не ответ, но ведь не оправдываться ему перед ней, верно? Тем более что в глубине души он сам посмеивался над своим поступком, ведь он выставил себя перед ней чуть ли не альтруистом! Но им двигал исключительно эгоизм: ведь Кэт теперь была уязвима и находилась в его полной власти, хотела она того или нет. Он желал ее, а он всегда получал желаемое.

Повернув голову, он любовался ее лицом. Ему нравилось, как под его пристальным взглядом розовеет белая кожа, как натягиваются скулы на прелестном личике с высокими скулами и глазами потрясающего изумрудного цвета. Когда хоть какая-нибудь женщина последний раз краснела, если он смотрел на нее? Михаил попытался вспомнить и не смог. Его взгляд опустился на ее полный, чувственный рот — Кэт едва подавила желание, чтобы не прикусить губу, — и ниже, к вырезу ее блузки, которая была на ней под жакетом. Желание забурлило в его крови. Ему захотелось прикоснуться к ее коже и убедиться, что она такая же гладкая и шелковистая на ощупь, какой кажется.

«Ничего, — словно успокаивая себя, подумал Михаил, — рано или поздно я узнаю это».

В наступившей тишине Кэт напряглась. То, как Михаил смотрел на ее губы… Ощущение было таким, словно он коснулся ее своими пальцами. К ней неожиданно вернулось воспоминание о том, как он ее поцеловал…

Груди ее напряглись и потяжелели, соски затвердели. Кэт сглотнула от замешательства и одновременно рассердилась на свое предательское тело. Усилием воли она заставила говорить себя ровно и спокойно:

— Я спросила вас, почему вы это сделали? Вы ведь меня совсем не знаете… К тому же я считаю неправильным копаться в делах другого человека. А вы сделали именно это, узнав о моем, честно признаться, тяжелом финансовом положении. Несмотря на мою благодарность, теперь я перед вами в долгу…

— Я вовсе не преследовал такую цель, — солгал Михаил.

То, что он не оставил ей ни малейшего шанса, его нисколько не беспокоило: в конце концов, Кэт Маршалл обязана ему крышей над головой.

«В самом деле? — захотелось колко осведомиться Кэт. — А какую же тогда цель вы преследовали?»

Но она сдержалась и промолчала. Выпрямившись, Кэт легко тряхнула головой. Каштановые прядки упали ей на лицо, и она нетерпеливо убрала их за спину.

— Я вам не верю! — заявила она. — Ведь теперь я должна вам тысячи и тысячи фунтов!

— Ни о каком долге передо мной не может быть и речи, если я не решу иначе, — спокойно возразил Михаил. — Я спас вашу шкуру. Все, что вам нужно сказать, это спасибо.

— Я не собираюсь благодарить вас за вмешательство в частную жизнь! — едва сдерживаясь, бросила ему Кэт. — Если бы вы поступили так по доброте душевной, я была бы благодарна вам! Но в вашу доброту мне как-то не верится… Я пришла сюда не благодарить, а узнать: что вы хотите от меня взамен?

— Ничего такого, чего вы бы не могли мне дать, — усмехнулся Михаил, и его темные глаза потемнели еще больше.

Кэт не могла сделать вид, что не поняла его.

— Вы таким образом надеялись сделать меня вашей любовницей? — напрямик спросила она, чувствуя, как краска смущения заливает ей щеки.

Каким-то чудом ее голос прозвучал спокойно, даже презрительно.

Михаил неожиданно рассмеялся, и Кэт вздрогнула.

— А почему нет? Как и большинству мужчин, мне нравится женское общество без всяких обязательств.

В этом Кэт нисколько не сомневалась. Итак, Михаил даже не отрицал, что он хотел получить от нее взамен за уплату долга. Какая ирония! Что бы он сказал, если бы узнал, как она неопытна в интимных отношениях? Ведь мужчины наверняка предпочитают в постели опытных женщин.

— Более того, я намерен сделать вам еще более выгодное предложение, — проговорил Михаил хриплым голосом.

— Предложение, от которого я не смогу отказаться?

Так она и знала! У Кэт упало сердце. Михаил хочет, чтобы она переспала с ним в качестве уплаты долга. Хотя он и заявил, что не преследовал своей целью поставить ее в зависимое положение. Лицемер, вот он кто! Лжец и лицемер! И, что самое отвратительное, ее влечет к этому мужчине. Надо же было такому случиться!

— Если ты согласишься провести месяц со мной на моей яхте, то в конце месяца я подпишу все необходимые бумаги, и ты получишь дом обратно в свое полное распоряжение, — вкрадчивым голосом предложил Михаил.

Как же близко он подошел к тому, чтобы нарушить свое правило: никогда не покупать женщин. Или он уже его нарушил? Но такова была сила эффекта со стороны Кэтрин Маршалл. После знакомства с ней он был сам не свой. Он слишком желал ее. Да, Михаил никак не ожидал, что это произойдет с ним, но это случилось. Желать женщину с такой силой, с какой он желал Кэт, было опасно, но одновременно это состояние кружило голову от открывающихся перспектив.

У Кэт тоже закружилась голова.

— Месяц? На вашей яхте? — слабо переспросила она. — Но вы ведь рассчитываете, что я лягу с вами в постель?

Михаил склонил голову:

— Я нахожу тебя очень привлекательной, поэтому был бы рад, если бы ты легла со мной в одну постель. Но я никогда не принуждал женщин и не намерен отступать от своего правила. Ты должна будешь сама захотеть лечь со мной. Я готов подождать. — Взгляд его темных глаз не отрывался от ее губ. — Мне нужна партнерша на месяц, женщина, которая будет сопровождать меня на разные мероприятия и выполнять роль хозяйки, когда я буду встречать на борту гостей.

Кэт не могла поверить своим ушам.

И более того, она не доверяла его словам! То есть Михаил пошел на все эти расходы, желая, чтобы она легла с ним в постель? Ага, как же! Всем известно — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Должен же быть в его предложении какой-нибудь подвох!

«А он в том и заключается, — хмуро подумала Кэт, — Михаил уверен: я обязательно лягу с ним в постель».

Кэт всегда считала — все мужчины хотят секса и добиваются его так или иначе. А что Михаил? Он будет рад, если она согласится заняться с ним любовью, но и не огорчится, если наткнется на отказ?

— Почему вы делаете мне такое предложение? — спросила она и облизнула пересохшие губы.

— Если бы я настаивал на сексе, это был бы грязный прием, а я предпочитаю играть по правилам, — ответил Михаил.

Честно признаться, он был даже рад, когда Кэт выказала подозрение.

— Я никогда не лягу с вами в постель! — предупредила его Кэт, однако голос ее дрожал. — Не хочу, чтобы потом по этому поводу у нас с вами возникло непонимание.

Михаил и не думал с ней спорить. Не сейчас. Но он был готов поспорить на что угодно — Кэт сжигаема тем же самым огнем, в котором горит он сам. Она ляжет с ним в постель, обязательно, рано или поздно! Она не сможет устоять перед искушением, когда они останутся одни на яхте. Михаил был твердо убежден: сейчас Кэт может говорить все, что угодно, но все закончится, когда ее длинные ноги обовьют его вокруг поясницы и она будет молить его взять ее. В конце концов, когда женщина говорила ему «нет»?

Потрясающая блондинка, которая встретила и проводила Кэт в офис Михаила, принесла кофе. Даже она почувствовала застывшее напряжение в комнате и с любопытством перевела взгляд с Кэт на Михаила и обратно.

Опустив глаза, дрожащей рукой Кэт подняла чашку с блюдцем и поднесла чашку ко рту, думая об одном — как бы ей сделать хотя бы один глоток горячего кофе? Когда они только познакомились, Кэт и не представляла себе степень его власти и влияния. А теперь совершенно очевидно — ее отказ задел его гордость. Иначе зачем он стал бы добывать информацию о ней? Стоило признать, предложение, которое Михаил сделал ей, было соблазнительно: месяц роскошной жизни, в конце которого она получит обратно свой дом.

Конечно, можно и отказаться от его предложения — и потерять дом, тем более что она его все равно уже потеряла. Только что ей даст это упрямство? Ведь Кэт всеми правдами и неправдами хотела сохранить именно отцовский дом. Да и есть ли у нее выбор, если подумать?

Разве ей не нужна ее тихая гавань, тем более что Эмми беременна и у них обеих в настоящее время нет работы? Бёрксайд значил для Кэт больше, чем кирпичи и камни. Какой они будут семьей, если у них не станет дома, в который все сестры когда-нибудь могут вернуться?

Из-под полуопущенных ресниц Кэт изучала словно вылепленное из мрамора лицо Михаила. Должно быть, он сам не осознает, что движим желанием доказать свое превосходство.

Признаться, Кэт проявила интерес к нему и прочитала всю имеющуюся в Интернете информацию о Михаиле. Оказалось, он не имеет постоянной партнерши, к его услугам всегда гарем желающих завладеть его вниманием женщин. Должно быть, он привык к тому, что женщины сами падают к его ногам. Вполне вероятно, ее он считает такой же легкой добычей. Но он заблуждается на ее счет! Пример матери, готовой следовать за богатым мужчиной хоть на край света, если тот поманит ее пальцем, всегда стоял перед глазами Кэт.

Снова и снова Одетт попадала в одну и ту же ловушку, покупаясь на обещания мужчин. А те, получив все, что хотели, бросали ее без зазрения совести. На примере своей матери Кэт научилась не верить мужчинам, наоборот, они вызывали у нее естественное подозрение. Именно поэтому в тридцать пять лет Кэт до сих пор была девственницей. Со Стивеном она встречалась недолго, поэтому до этой стадии дело у них так и не дошло…

Затянувшуюся паузу нарушил Михаил.

— О чем ты думаешь? — неожиданно сказал он.

Кэт взглянула на него из-под полуопущенных ресниц и снова поразилась совершенной красоте его черт — Михаилу и вправду не стоило усилий свести с ума любую женщину. Должно быть, он уже немало разбил женских сердец. Хорошо, что она всегда осторожна.

В любой битве есть победители и есть побежденные. И вряд ли Михаил привык стоять в углу ринга как побежденный, скорее наоборот…

Кэт вздернула подбородок и спокойно произнесла:

— Если я решусь рассмотреть ваше предложение, мне бы хотелось получить гарантии.

Михаил удивился — он совсем не ожидал от Кэт такого холодного, взвешенного подхода.

— Гарантии относительно чего? — спокойно осведомился Михаил.

Как интересно! Кэт оказалась гораздо более непредсказуемой, чем он думал.

— Гарантии относительно того, что будет происходить на вашей яхте в течение указанного вами отрезка времени, а также относительно того, что по истечении месячного срока я получу назад свой дом, — отчеканила Кэт пересохшими от волнения губами.

— Разумеется, — легко согласился Михаил, но его подбородок напрягся, словно она нанесла ему личное оскорбление.

Кэт же, казалось, было все равно. Ей нужны гарантии — и точка!

Какая невероятная все-таки женщина эта Кэтрин Маршалл! Он предлагает ей провести месяц на своей роскошной яхте «Ястреб». За подобное предложение другие женщины перегрызли бы ей горло. А Кэт готова рассмотреть его предложение только при наличии гарантий в указанный промежуток времени. И надо же, как она выразилась: «в течение указанного вами промежутка времени» как будто речь шла о заключении в тюрьму. Более того, она требовала его слова чести!

— А что, если я тоже потребую гарантии? — осведомился он.

Кэт сглотнула, чувствуя себя букашкой под его пристальным взглядом черных глаз. Сердце ее гулко забилось в груди, в животе все словно перевернулось от нервного напряжения.

— Гарантии какого рода? — вопросом на вопрос ответила она.

— Что ты выполнишь взятые на себя обязательства в роли моей хозяйки и партнерши в указанный мною промежуток времени, — не удержался Михаил от того, чтобы не передразнить ее. — Честно признаться, у меня тоже есть сомнения на твой счет.

Кэт вспыхнула:

— Вы можете положиться на мое слово! К тому же дареному коню в зубы не смотрят, а вы делаете мне предложение, от которого может отказаться только недалекий человек, ведь по истечении месяца я получу свой дом назад! Для меня это стало, за исключением вашего условия, приятной неожиданностью.

Кэт сама не поверила тому, что сказала.

Разве она не пыталась воспитать своих сестер в убеждении — принципы и совесть важнее экономической выгоды и успеха? Но ведь Михаил фактически не оставил ей выбора! Сама бы она ни за что не согласилась с его предложением, если бы сначала он обговорил это с ней. Фактически он не оставил ей выбора.

Что ж, она покажет ему, как делаются некоторые дела, и если Михаил останется разочарован…

Михаил подавил тревожное чувство, вызванное прямотой Кэт.

«И как же мне это несвойственно! Но ничего», — утешил он себя.

Он достаточно знал человеческую, а особенно женскую натуру и поэтому не сомневался — в конечном итоге все будет так, как ему нужно. В конце концов, он не покупал Кэт, а платил ей за время, которое она должна была провести с ним. Черт, он с ней даже еще не спал!

Как только Кэт окажется на борту его яхты, она вряд ли устоит. Перед его красавицей яхтой никто не мог устоять.

Вечером Кэт сообщила своей сестре Эмми, зачем она ездила в Лондон. Эмми была ошеломлена. Конечно, ее сестра — красивая женщина, но согласиться на такое предложение совершенно незнакомого мужчины?.. Тем более что сама Кэт сама неоднократно говорила: она уже не в том возрасте, чтобы искать мужского общества. Эмми не понимала, что же нашел этот русский миллиардер в ее скромной сестре, тем более что он, скорее всего, привык к обществу роскошных, гламурных женщин.

Широко раскрытыми от удивления глазами она смотрела на свою сестру:

— Ты уверена, что этот парень каким-нибудь образом не перепутал тебя с Сэффи?

— Нет, он не говорил про Сэффи, разве что спросил, почему она не помогла мне решить мои финансовые проблемы?

Эмми скорчила гримасу:

— Потому что Сэффи, наша великолепная супермодель, может зарабатывать огромные деньги, но сама слишком эгоистична. Ты же знаешь, она думает, что ее семья нуждается гораздо меньше, нежели африканская школа для сирот.

Кэт выступила на защиту Сэффи.

— Она бы помогла, если бы я попросила… Но я считаю, дом — это моя ответственность, — чувствуя себя неловко, произнесла Кэт.

Кэт не хотелось говорить: она влезла в долги главным образом из-за операции Эмми, поэтому она и не хотела обращаться за помощью к Сэффи. Зачем? Ведь Эмми будет чувствовать себя виноватой за сложившееся положение, а Сэффи начнет винить свою сестру.

Эмми продолжала смотреть на Кэт.

— Итак, этот парень готов на все, лишь бы ты оказалась на борту его яхты? — спросила она, все еще не придя в себя от шока. Оказывается, ее старшая сестра способна вызывать в мужчинах такой интерес! — Тебя это не пугает?

Кэт хотела было сказать — желание Михаила, скорее всего, объясняется его непомерным самомнением. Своим отказом она задела его… Но ведь тогда пришлось бы говорить о поцелуе, который имел место на пороге ее дома, а вспоминать об этом Кэт совершенно не хотелось. Впрочем, стоило признать, она возбудила в нем интерес и как женщина: вряд ли мужчина пойдет на такой шаг, не испытывая никаких чувств. И уж если говорить начистоту, то еще ни один мужчина не желал ее так сильно, как Михаил. Даже Стив, который сразу же заявил: как только она согласится взять на воспитание своих младших сестер, она его больше не увидит!

Свое слово он сдержал.

— Меня это удивляет, — призналась Кэт. — Подозреваю, он просто не привык получать отказ от женщин.

— Да, но примет ли он твое «нет» за окончательный ответ? — с беспокойством спросила Эмми. — Если ты окажешься на его яхте, где гарантия, что он не станет распускать рук?

Кэт словно обожгло огнем, когда она вспомнила, как губы Михаила прижались к ее губам. Неизвестно почему, но Кэт ему верила. Михаил не станет принуждать ее на связь и уж тем более не возьмет силой. В самом деле, зачем это такому мужчине с его внешностью и состоянием? Михаил не станет распускать руки, если она сама не даст его ни малейшего шанса, а она ведь не даст, верно?

Тот его поцелуй на пороге просто стал для нее неожиданностью, застиг врасплох.

— Он дал мне слово… Да, думаю, я могу ему верить в этом отношении. Он слишком горд, чтобы добиваться симпатии женщины, если она откажет.

— То есть ты хочешь сказать, он готов заплатить тебе только за компанию? — недоверчиво спросила ее младшая сестра.

Кэт пожала плечами:

— Я рассматриваю это как работу. Как мистер Грин и сказал, это просто прихоть богатого мужчины.

— Но ты ведь отдаешь себе отчет — если ты не устоишь и переспишь с ним, это будет очень похоже на проституцию!

Кэт побледнела:

— Я не собираюсь с ним спать, и я уже неоднократно ему об этом говорила.

При этом заявлении Эмми усмехнулась:

— Некоторые мужчины могут усмотреть в твоем отказе вызов.

— Если Михаил усмотрел в моем отказе вызов, это его проблема, не моя, — заметила Кэт. — С другой стороны, что значит месяц, если по истечении этого срока дом снова будет принадлежать нам?

— Понимаю, — задумчиво произнесла Эмми.

— Ты ведь останешься здесь и присмотришь за Топси, когда она приедет на пасхальные выходные? — на всякий случай уточнила Кэт.

— Разумеется. В любом случае, мне негде больше жить. — Эмми поколебалась, но все-таки сказала: — Просто пообещай мне, что ты не влюбишься в этого парня, Кэт.

— Конечно, — тряхнула головой ее сестра. — Я не такая дурочка, Эмми.

— Ты ведь мягкая по характеру. Расплавишься, как масло от солнечных лучей, — с грустной улыбкой сказала Эмми.

Однако в следующую неделю сестра была бы поражена произошедшей в ней метаморфозой. Сначала Кэт изучала, что от нее потребуется в качестве партнерши русского олигарха. Затем она навестила лондонского юриста, чтобы он подготовил контракт. Документ занял десять страниц, и в нем по пунктам было расписано, что от нее требовалось, включая вежливость, учтивость, безупречный внешний вид, минимальное употребление алкоголя, неупотребление наркотиков и необходимость занимать гостей Михаила так, как он сочтет нужным. По истечении месячного срока, если он будет удовлетворен ее работой, Михаил подпишет документы о передаче в ее собственность Бёрксайда.

Кэт немного побаивалась понятия «безупречный внешний вид». Ее нельзя было назвать неопрятной, но, конечно, в качестве партнерши Михаила от нее потребуется гораздо большее, чем укладка волос и необходимый туалет. Например, она не могла даже вспомнить, когда последний раз занималась своими ногтями. Поэтому когда ей позвонила личная ассистентка Михаила и сообщила о записи в салон красоты, она даже не стала спорить. «Надо — значит надо», — рассудила Кэт. К тому же, причесанная и ухоженная, она сама будет чувствовать себя гораздо увереннее в обществе холеных женщин, с которыми ей, несомненно, предстоит иметь дело.

Так как в ее гардеробе не было подходящей одежды, чтобы подняться на борт роскошной яхты, Кэт надеялась, что Михаил подумает и об этом. Шестое чувство подсказывало ей — Михаил Куснир не любит сюрпризов.

Наверняка он разочаруется, ведь она — обыкновенная английская девушка. И не отошлет ли он тогда ее домой?

Ей не верилось, что его интерес к ней продлится месяц. Кэт давала ему несколько дней, максимум пару недель на то, чтобы Михаил понял — он заблуждался на ее счет. Скорее всего, она наскучит ему раньше, чем он это предполагает. Кэт абсолютно против этого не возражала, тем более что на кону стоял ее дом.

В тот день, когда Кэт с вокзала забрала присланная за ней машина и отвезла в салон красоты, Михаил обнаружил, что находится в необычно приподнятом настроении. Он не мог сосредоточиться на делах, его мысли то и дело перескакивали на Кэт — ту, которая в конце концов предстанет перед ним после того, как над ней поколдуют. Она наденет платье, которое он выбирал лично, чтобы поужинать с ним сегодня вечером.

И только одно омрачало его настроение: фактически он купил Кэт, чтобы побыть в ее обществе. И только обещание того, что она получит назад свой дом, заставило ее согласиться с его желанием.

«Интересно, — подумал он, — сколько дней пройдет, прежде чем она, как и все женщины, начнет не давать ему прохода?» Конечно же, ему это быстро надоест, и он сразу же ее отошлет. В предвкушении этой перспективы по его лицу расползлась улыбка: когда это произойдет, это станет его днем освобождения от Кэт Маршалл, которую по непонятной причине он не может просто так выкинуть из головы.

Но ничего, еще немного, и он легко забудет о ней и продолжит жить так, как привык. Да-да, однажды его желание к ней утихнет так же быстро и неожиданно, как и возникло.

В салоне красоты Кэт с удивлением обнаружила — ей нравится, как там за ней ухаживали. Правда, она была шокирована некоторыми процедурами, какие ей предложили, — например, очисткой от волос с помощью воска в интимном месте. «Ну да ничего, — подбодрила себя Кэт, — зато я теперь знаю, что такие процедуры существуют».

Теперь Кэт начали нравиться и ее новые, изогнутые аркой брови, и нежный розовый оттенок безупречно наманикюренных ногтей, не говоря уже про мягкость и шелковистость, которые приобрели ее волосы.

Затем поколдовали и над ее лицом, нанося профессиональный макияж. В итоге глаза у нее стали огромными, а губы приобрели яркий рубиновый цвет. Сказать по правде, добрую половину косметики ей хотелось стереть, но обижать работавших над ней стилистов не хотелось. «Наверное, это модно», — в конце концов решила она. Осталось только надеяться, что Михаил останется удовлетворенным результатом.

Впрочем, Кэт было все равно, понравится ему или нет. Если у него много денег, пусть тратит их так, как он сочтет нужным. Для нее самое важное — вернуть дом.

Лимузин доставил Кэт в роскошный отель, где ее уже ждали.

Михаил заказал апартаменты. Ей показали ее спальню с новым гардеробом. Снова взглянув на себя в зеркало, Кэт опять была поражена произошедшей с ней метаморфозой — ее было не узнать. Кэт испытывала странное чувство приподнятости — все-таки когда еще доведется сыграть подобную роль? Просмотрев гардероб, она остановила свой выбор на черном шелковом платье длиной до колен. Когда она надевала дизайнерские туфли на опасно высоких каблуках с красной подошвой, рядом с кроватью зазвонил телефон.

— Я жду тебя в лобби, — произнес Михаил с ноткой нетерпения мужчины, ожидающего, пока женщина приведет себя в порядок. — Разве ты не получила сообщение?

— Нет, не получила. Прошу прощения, — слегка запаниковала Кэт.

Бросив вещи в крошечную сумочку, она поспешила к двери, вспомнив про условие всегда быть вовремя. Понятно, Михаил не умел и не любил ждать.

Шоу вот-вот должно было начаться…

Глава 5

Михаил увидел Кэт, когда она вышла из лифта. Она выглядела потрясающе, но ему ее вид не понравился. На его взгляд, с косметикой в салоне красоты переборщили. Только в эту минуту он осознал — Кэт привлекла его к себе своей естественной красотой.

Когда Кэт увидела Михаила, направляющегося к ней, она забыла, что умеет дышать. Его высокомерие каким-то странным образом ему шло, добавляло изюминку в и без того экзотическую внешность. Он был сокрушительно хорош, невероятно сексуален, а от его откровенного, оценивающего мужского взгляда Кэт бросило в жар. Она сглотнула, в горле у нее пересохло, на верхней губе выступили капельки пота.

— Машина нас ждет, — отрывисто проговорил Михаил, подходя к ней. Они сразу же оказались в кольце из четырех мужчин, которых Кэт узнала, — это были охранники, месяц назад появившиеся в ее доме. Они первыми открыли дверь, проверили, все ли в порядке, и затем открыли дверцу лимузина.

— Эти мужчины — ваши телохранители? — спросила Кэт, садясь на заднее кожаное сиденье, стараясь ничем не выдать восхищения внутренней отделкой салона.

— Да, — подтвердил Михаил. — Почему на тебе так много косметики? — сразу спросил он.

Кэт от неожиданности заморгала, чувствуя, как румянец заливает ее щеки.

— Меня накрасили в салоне красоты, — смущаясь, ответила она.

— А почему ты позволила, чтобы тебя так накрасили?

Ее лоб прорезала морщина.

— Не знала, что у меня есть выбор, — признала она. — Я предположила, что вы хотите, чтобы я выглядела именно так.

Его губы вытянулись в одну линию.

— Ты ошиблась. Я уважаю индивидуальность. Ты сама будешь выбирать свой макияж. Мне понравилась именно твоя естественность.

— Понятно. — Кэт была признательна ему за эту прямоту.

«Он откровенен на грани грубости, но так даже лучше, — подумала она. — Лучше честность, чем фальшивая вежливость».

— Я сниму накладные ресницы при первой же возможности, — с облегчением заверила она его. — Мне самой показалось — это слишком. К тому же они так мешают!

Михаил откинулся на спинку сиденья, вытянул длинные ноги и неожиданно рассмеялся. Отсмеявшись, он взглянул на ее фигуру в черном облегающем платье, на ее твердые груди, тонкую талию, округлые бедра. И в нем снова поднялось возбуждение.

— Поговори со мной, — лениво предложил он. — Расскажи мне, почему ты вдруг стала матерью для своих сестер?

«А разве ему самому что-то неизвестно, раз уж он покопался в моей жизни? — подумала Кэт. — Очевидно, Михаил знает далеко не все».

Она нахмурилась, в ее зеленых глазах сверкнуло раздражение. Неужели она не имеет права на личную жизнь?

Но ответить Кэт постаралась как можно спокойнее:

— Уверена, вас это совсем не интересует.

— Стал бы я спрашивать, если бы мне было неинтересно? — возразил Михаил.

— Откуда я знаю? — Кэт все-таки огрызнулась. Но, взяв себя в руки, она тяжело вздохнула и решила: «Какая разница? Мне ведь все равно нечего скрывать и нечего стыдиться». — Все очень просто. Моя мать не хотела возиться со своими дочками. Она отправила их в приемные семьи. Я посетила их и поняла, что там они несчастливы. И… я захотела помочь. Собственно, я единственная, кто мог им помочь.

— Для молодой девушки это была настоящая жертва, ты ведь пожертвовала своей свободой…

— Свобода — это не всегда дар, — ответила Кэт. — Семья очень важна для меня. Я сама, когда была ребенком, не знала, что такое настоящий дом и безопасность. И я хотела, чтобы мои сестры знали: хоть кому-нибудь на свете они не безразличны.

Темные ресницы прикрыли выражение его глаз. Когда они поднялись, Кэт прочла в них одобрение.

— Почему ты всегда со мной споришь? — неожиданно сменил тему Михаил.

— Вы хотите честный ответ?

— Разумеется, — подтвердил Михаил почему-то хриплым голосом.

А все оттого, что в эту минуту он почему-то представил себе Кэт обнаженной, на которой единственным украшением был жемчуг… «Нет, не жемчуг, — тут же возразил он себе. — Кэт больше подойдут либо рубины, либо изумруды, чтобы оттенить ее безупречную и белую, как фарфор, кожу».

— Вы так уверены в себе и так высокомерны! И это… меня раздражает, — призналась Кэт и даже надула алые губки.

Тело Михаила напряглось — как бы он желал прижаться к этим губам, особенно к полной нижней губе, но впервые в жизни с женщиной он не мог поступить так, как ему хотелось. И уж точно он не собирался набрасываться на нее, как голодающий.

«Воздержание мне точно не повредит», — решил он.

— Не понимаю, почему мужчина, ведущий себя как мужчина, может тебя раздражать, — явно задетый ее ответом, сказал Михаил. — Если ты, конечно, не предпочитаешь вместо настоящего мужчины тряпку. Если это так, то, конечно, я никогда не смогу тебе угодить.

Глядя в его сверкающие глаза, на его улыбку, изогнувшую упрямый рот, Кэт напряглась, всей кожей ощущая исходящую от него магнетическую силу.

«Компаньонка, хозяйка, — напомнила она себе, — а не любовница или обожательница».

— Вам быстро наскучит мое общество. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в этом? — предупредила его Кэт.

— Как ты можешь мне надоесть, если совершенно не похожа ни на одну женщину, которую я знал? — возразил Михаил. — Я и предположить не могу, что ты скажешь или сделаешь в следующую минуту!

Кэт не могла представить себе, о какой ее своеобразности может идти речь, но, конечно, ему виднее.

Остаток пути они промолчали. Лимузин повернул на тихую улицу и остановился. Михаил вышел и помог Кэт выбраться, хотя она предпочла бы увеличить расстояние между ними. Она стиснула зубы, чувствуя на своей талии его сильную, теплую руку. От Михаила шел уже знакомый ей запах одеколона. Его близость будила в ней странные чувства, не говоря уже про охватившую ее нервозность, но оттолкнуть его руку, оскорбив этим Михаила, она не могла.

«Расслабься, — посоветовала себе Кэт, — постарайся не думать ни о чем, а просто получай удовольствие от вечера, как бы тяжело это ни было. В конце концов, ты ведь уже не молоденькая девушка, а взрослая женщина, которая умеет держать себя в руках!»

В сопровождении телохранителей они вошли в тускло освещенный ресторан. У самого входа их приветствовал, насколько поняла Кэт, сам владелец. Он поклонился так низко, словно Михаил принадлежал королевской семье. Когда они вошли, в зале неожиданно стало тихо и головы всех присутствующих повернулись в их сторону.

Михаил обратился к хозяину на русском. Их провели к столику и принесли меню. Все это сопровождалось поклонами и угодливыми улыбками. «Как будто я оказалась на людях с членом королевского рода», — печально подумала Кэт.

Она опустила глаза на меню и только спустя пару секунд поняла, что не может прочитать ни слова.

— Это русский ресторан? — спросила она.

Михаил спокойно кивнул:

— Да, я частенько здесь бываю.

— Меню на русском — я не могу прочитать ни слова, — заметила Кэт спустя еще пару минут, так как Михаил, очевидно, не догадался ей перевести.

— Я сам выберу для тебя блюда, — как ни в чем не бывало объявил он.

Кэт стиснула зубы. Как она выдержит месяц, если ее заключение — а о своем контракте она думала не иначе как о заключении, — не закончится раньше? Вполне возможно, ей захочется — и не один раз! — сбежать. Михаил существовал в собственном мире, король своего маленького государства, невероятно эгоистичный и упрямый. Ее потребности, ее желания для него не существовали.

«Наверное, и в постели не ахти», — подумала Кэт, но в следующую же секунду покраснела от собственных мыслей, принявших не то направление. Это было так на нее не похоже! «Ты же не собираешься ложиться с ним в постель, так откуда же ты это узнаешь?» — с раздражением отчитала себя Кэт.

— Что не так? — спросил Михаил, заметив замкнутое выражение ее лица.

Он очень хотел, чтобы Кэт сразу же отправилась в дамскую комнату и стерла металлическо-серые тени на веках, портящие, на его взгляд, ее выразительные глаза.

— Все нормально, — солгала Кэт, заставляя себя улыбнуться.

Михаил пожал плечами и заказал блюда на русском, так и не выяснив ее предпочтения. Он даже не сказал, что заказал.

«Только ради дома!» — напомнила себе Кэт, стиснув зубы.

Она делает это ради того, чтобы вернуть себе дом! Только ради него Кэт готова мириться с тем, что с ней будут обращаться как с предметом мебели.

Михаил подозвал Стаса и сказал ему кое-что. Пожилой мужчина был явно поражен. Он взглянул на Кэт, но она сделала вид, что ничего не заметила.

Подали первое блюдо — икра и хлеб с маслом. Кэт не любила рыбу, более того, даже рыбный запах вызывал у нее тошноту. Но Михаил не заметил, как мало она ела и лишь пригубила последовавшую за икрой уху.

Стас подошел к ней и протянул какую-то упаковку.

— Можешь стереть косметику, — сказал Михаил с удовлетворением.

Кэт заглянула внутрь и обнаружила в упаковке салфетки.

Она была поражена, но с радостью вышла в дамскую комнату, чтобы снять накладные ресницы и стереть тени с век, создающие драматический эффект. В результате ее усилий веки оказались слегка припухшими, но Михаил, скорее всего, не обратит на это внимания. Он словно не замечал существующие рамки приличий, которых были вынуждены придерживаться обычные люди.

Чувствуя себя некомфортно совсем без косметики, Кэт вытащила свою косметичку и нанесли блеск на губы.

— Гораздо лучше, — одобрил Михаил, когда Кэт появилась перед ним. Вот теперь она больше походила на ту молодую женщину, которую он встретил. — Теперь хотя бы тебя видно, — заметил он.

На ее счастье, подали второе, и этим блюдом оказался сочный стейк. Наконец-то она могла удовлетворить свой аппетит! На десерт подали что-то сырное, сверху политое медом. После такого насильственного знакомства с русской кухней Михаил предложил отметить это. Кэт даже пришлось выпить немного особого вида водки, которую он превозносил до небес. Ужин Кэт закончила чашкой кофе.

После чего Михаил спросил, не хочет ли она отправиться в клуб? Кэт решила быть откровенной, пусть даже она испортит этим вечер Михаилу. И Кэт сказала, что для нее это был долгий день и она устала.

* * *

Когда они вышли из ресторана на улицу, из тени деревьев к ней неожиданно метнулась какая-то темная фигура. Кэт вскрикнула от неожиданности. В то же самое мгновение Михаил дернул ее за руку так, что она оказалась за его спиной. Дальше Кэт услышала слова, подозрительно напоминавшие ругательства. Затем неизвестно откуда на улице возникла куча народу. Кэт затолкали обратно в ресторан, но она видела — Михаил одержал верх в короткой схватке и без помощи своих телохранителей. Тут же вмешался глава его службы безопасности Стас, и через мгновение они уже о чем-то спорили. В глубоком голосе Михаила отчетливо слышался гнев. Встряхнув мужчину, которого он держал, как какой-нибудь терьер держит крысу, Михаил разжал руки и повернулся к Кэт.

— С тобой все в порядке? — тяжело дыша, спросил он.

— Просто испугалась, — все еще дрожа, призналась Кэт.

— Мне показалось, в руках у него что-то блеснуло. Я подумал, это нож. — Он проводил ее к лимузину, задняя дверца которого была открыта. — Оказалось, это фотоаппарат — на нас напал всего-навсего папарацци.

Все еще не придя в себя от произошедшего, Кэт опустилась на сиденье. В течение всего нескольких секунд ее мнение о Михаиле Куснире изменилось. Он не удосужился спросить, что она хочет на ужин, и без колебаний встал между ней и человеком, у которого, как он подумал, в руках был нож. А что, если бы у этого мужчины в руках действительно был нож? Ведь Михаил подвергал риску свою жизнь ради нее!

— Разве это не входит в обязанности ваших телохранителей? — спросила она.

— В их обязанности входит защищать меня, а не тех, с кем я нахожусь. Это я должен был тебя защитить, милая моя.

Кэт сомневалась, что он должен был ее защищать, — она ведь никем ему не приходилась!

Но она сказала лишь:

— Ну, если вы так считаете… Да, чуть не забыла, спасибо. — Кэт сделала глубокий вдох и выдох, успокаиваясь, но ее сердце все еще бешено продолжало стучать в груди.

— Тебе ничего не грозило, это всего лишь камера, — словно уже забыв об этом инциденте, рассеянно пробормотал Михаил.

«Да, но разве он сам только что не сказал, что ему показалось, будто в руках у нападавшего был нож? И однако же встал на ее защиту! Может, я поспешила, решив, что он эгоистичен и высокомерен?» — с раскаянием подумала Кэт.

А этот русский миллиардер не так прост, как ей казалось. В нем гораздо больше глубины, чем можно было предположить.

Когда они вернулись в отель и зашли в лифт, к Кэт вернулась снедавшая ее нервозность. «Почему Михаил едет со мной?» — спросила она себя.

Он стоял в углу лифта, его темные глаза, устремленные на нее, как-то странно блестели. Ноги у Кэт стали ватными, голова закружилась. Атмосфера вдруг превратилась в гнетущую.

«Что бы такого сказать?» — смятенно подумала Кэт.

— Какой у вас знак зодиака? — услышала она свой голос.

Михаил непонимающе посмотрел на нее. Кэт мгновенно почувствовала глупость и неуместность заданного ею вопроса.

Покраснев, она попыталась объяснить:

— Я — лев. На самом деле я хотела спросить, когда вы родились?

Михаил был немного озадачен тем, какое направление приняла их беседа. Он все еще никак не мог понять, зачем Кэт это нужно.

— Тридцать лет назад.

Теперь пришла очередь Кэт смотреть на него непонимающе.

— Вам всего тридцать лет? — в ужасе выдохнула она.

Мысли Михаила были заняты тем, не будет ли нарушением собственного правила, если он поцелует Кэт? В конце концов, должна же она привыкать к его прикосновениям!

Он досадливо крякнул.

— Не понял, — сдвинув брови, протянул он. — А в чем, собственно, проблема? О чем мы вообще говорим?

Кэт стояла рядом с залитой краской смущения лицом, спина ее напряглась. На счастье, лифт остановился, освободив ее от необходимости отвечать. Она вышла, засунула ключ-карточку в замок, вошла в просторный холл и включила свет.

Михаил последовал за ней.

— Так в чем дело? — нетерпеливо спросил он.

Кэт резко повернулась к нему лицом, ее изумрудные глаза сверкали.

— Вы моложе меня на целых пять лет! — задыхаясь от возмущения, произнесла она и недоверчиво покачала головой. — Не понимаю, как я раньше этого не заметила. Я ведь… — Она вовремя прикусила губу.

Странно, почему, читая о Куснире в Интернете, она пропустила информацию, касавшуюся его возраста?

— А что тут такого? — Михаил искренне не понял причину владевших ею эмоций. — В чем проблема?

Кэт уперла руки в бока и взглянула на него:

— Для меня это огромная проблема!

Женщины вообще странные существа, но в эту минуту Михаил был уверен: более странной женщины, чем Кэт Маршалл, он еще не встречал. Она родилась на пять лет раньше его. По его мнению, эта разница в возрасте была незначительной, об этом даже не стоило упоминать, но реакция Кэт убеждала: для нее эта разница вовсе не пустяк.

В нем вспыхнул гнев, так как Михаил понял, что для него это значит: Кэт нашла еще одну причину, которая может помешать им сблизиться.

— Для меня это не проблема, — коротко сказал он.

Почему он до сих пор желает Кэт, когда должен был бы ею уже переболеть? Более того, чем упорнее она старалась отстраниться, тем сильнее ему хотелось с ней сблизиться. Это даже тревожило.

Кэт была совершенно раздавлена. Женщина, можно сказать в возрасте, с молодым мужчиной? Только этого ей еще и не хватало! Обычно люди косо смотрят на женщин, которые встречаются с более молодыми мужчинами, а вот встречи мужчин с женщинами считаются нормальными. Ладно, люди могут иметь собственное мнение, но ведь сейчас речь идет о ней. Для Кэт было очевидно: она не может быть с мужчиной, который на целых пять лет моложе ее!

— Это неправильно, отвратительно, ужасно! — снова и снова говорила Кэт. — Я читала в газетах — женщин, которые встречаются с мужчинами намного моложе их, называют хищницами! Я не хочу становиться ею, и, более того, мне не нужен мальчик для развлечений!

Наступила напряженная тишина.

— Мальчик для развлечений? Ты назвала меня мальчиком для развлечений? — спросил Михаил с растущим гневом.

Как она посмела назвать его так?! На его скулах проступили красные пятна. Едва ли не впервые в жизни Михаил не мог вымолвить ни слова. Его душил гнев.

— Возьми эти слова назад, — угрожающе произнес он. — Этого оскорбления не снесет ни один мужчина!

Его пылающий яростью черный взгляд встретился с взглядом Кэт. В ее глазах застыл вызов. Она стояла не шелохнувшись, словно парализованная. Михаил не возвысил голос, но его ярость была почти осязаема. Он словно искрил ею. Дыхание застряло в горле Кэт, но уступать она не намерена: речь шла о ее принципах.

— Вы на пять лет моложе меня, — дрожащим голосом повторила она. Она испытывала боль от этого открытия, не понимала почему, но сейчас было не время об этом думать. — И это неправильно, — уже не в первый раз повторила она.

— Возьми свои слова назад, — тяжело дыша, проговорил Михаил. — Я не потерплю, чтобы мне говорили такие вещи.

Кэт сглотнула, колени ослабели. Да и кто бы на ее месте не испугался?

— Ладно, беру назад свои слова, — уступила она. — Я не хотела вас оскорбить. Я была просто… шокирована.

— Я никогда не стану ничьим мальчиком для развлечений! — раздельно и четко произнес Михаил.

«Скорее всего, так и есть», — подумала Кэт, ведь ничего мальчишеского в его шести футах пяти дюймах не было.

От потрясения ноги у нее подогнулись, и она села на диван.

— Все нормально, я беру свои слова назад, тем более что и не могу быть хищницей, — через силу произнесла она.

— Не можешь? — Михаил успокоился так же быстро, как и пришел в ярость.

Силы почти полностью покинули Кэт. Ее голова с каштановыми прядями поникла, как сломанный цветок. Михаил почувствовал свою вину: он не думал ее пугать, но его слова вызвали в нем чуть ли не слепую ярость. Его отец часто давал волю своему гневу, и Михаил не хотел думать, что в этом он похож на своего отца. Он привык держать свои чувства под контролем. Более того, он даже гордился своим умением сохранять самообладание в любых ситуациях и в любом настроении.

Кэт же всю трясло. Она не могла припомнить, когда находилась в таком смятении, как сейчас. И она не понимала себя.

«Тридцать лет, ему всего тридцать лет», — твердила Кэт про себя. Пять лет разницы между мужчиной и женщиной: так мало и… так много. И ее влечет к нему! Она потрясала головой и даже зажмурилась. Нет, невозможно, это происходит не с ней!

— Почему нет? — спросил Михаил, в который раз изумляясь тому влечению, которое он испытывал к этой странной англичанке.

— Хищницы — опытные женщина, а я… я — нет, — слабым голосом произнесла Кэт, понимая: это звучит, по меньшей мере, странно. Хотя бы принимая во внимание ее возраст.

Кэт знала: чтобы у ее сестер было более-менее нормальное детство, ей нужно вести жизнь, отличную от жизни Одетт, у которой было слишком много мужчин. Да и десять лет назад ей все представлялось в другом свете. Кэт казалось тогда, что однажды она встретит мужчину, который поймет ее, и она будет счастлива. Только года шли, а этот мужчина ей до сих пор не встретился…

Его черные брови нахмурились, он буркнул:

— Не понимаю.

Кэт горько рассмеялась и подняла на Михаила изумрудные глаза.

— Я все еще девственница, — прямо заявила она. — Надеюсь, узнать об этом вам будет более чем странно.

Насколько Кэт могла судить, Михаил сначала даже не понял, что она только что сказала. Разумеется, это было невероятно. Нет, в такое просто невозможно поверить! Сам Михаил уже и забыл, когда потерял невинность. А женщин, с которыми он имел дело, невинными тоже было нельзя назвать.

Да и сама Кэт была шокирована своей откровенностью — она и думать не думала, чтобы посвящать Михаила в такие интимные подробности своей жизни.

Глава 6

Сидя среди ошеломляющей роскоши личного самолета Михаила, Кэт притворилась, будто читает журнал. Они направлялись на Кипр, где была пришвартована его яхта «Ястреб».

Они поднялись на борт в полдень, и с тех пор Михаил работал почти без отдыха. Если Михаил не говорил по телефону, он либо сидел за своим лэптопом, либо наговаривал текст документов сотруднице, которая поднялась с ними на борт самолета.

Кэт была рада этой передышке. Она все еще содрогалась от своего поведения предыдущим вечером. Почему, ну почему она объявила ему о своей девственности? Ведь это Михаила совершенно не касалось, тем более что она не собиралась ложиться к нему в постель! Даже доживи Кэт до ста лет, ей ни за что не забыть то ошеломленное, даже смущенное выражение, которое появилось на его лице. В ужасе от того, что она сказала, Кэт пробормотала «спокойной ночи» и поспешила укрыться в своей спальне.

Девственница? В тридцать пять лет?

Михаил все еще переваривал эту информацию. «Впрочем, тогда это многое объясняет, — признал он. — Например, странности в ее поведении».

Неудивительно, что Кэт была сама не своя, когда они впервые встретились в ее доме. Неудивительно, почему Кэт постоянно твердила: она не собирается спать с ним. Он недоумевал: как такое могло быть, чтобы красивая, чувственная женщина жила столько лет как монахиня, отказывая себе в физическом удовольствии? Его подозрение, что Кэт только играла в недотрогу, как многие предшественницы до нее, пытаясь сильнее разжечь его желание, сразу же умерло. Но самым обескураживающим для Михаила открытием стало его желание, которое только возросло. Объяснялось ли это тем, что Кэт никогда не была близка с другим мужчиной? Необычностью ситуации?

На этот вопрос Михаил пока не мог ответить. Он то и дело бросал на нее взгляд, любуясь ее лицом в обрамлении рыжеватых волос, ее длинными ногами, круглыми коленями. Ее напряжение было почти осязаемым. Он снова почувствовал, как при одном взгляде на нее в нем разгорается желание. Да, сейчас она была с ним, и это хорошо.

Отодвинув от себя лэптоп, он отпустил свою помощницу выполнять его поручение.

Кэт украдкой бросила на Михаила взгляд, уступая своему желанию смотреть на него всякий раз, когда он оказывался поблизости. Она видела, что он занят, но не могла избавиться от мыслей: думает ли он о ней и что думает?

Она презирала себя за это, но мысли об этом выкинуть из головы не могла. «Мне вовсе не нужно его внимание, — убеждала она себя. — К чему мне его интерес?» По какой-то неведомой причине он находит ее неотразимой и привлекательной, и отчего-то ей было это приятно. «Неужели я настолько тщеславна? — печально подумала Кэт. — И эта радость, что я с ним… Откуда она берет свои корни?»

Об этом впору было начать тревожиться.

— Не хочешь что-нибудь выпить? — вдруг спросил Михаил.

— Воду, только воду, пожалуйста, — ответила Кэт, чувствуя, как пересохло ее горло.

Она набралась смелости и взглянула в неправдоподобно черные, сверкающие глаза Михаила. Алкоголь ей ни в коем случае пить нельзя — у нее и так по непонятной причине кружится голова. «Какие же у него все-таки поразительные глаза», — подумала Кэт и почувствовала, как при этой мысли краска заливает ей щеки.

Михаил нажал на кнопку, и в салоне появился бортпроводник с водой. Легко и грациозно, как дикая крупная кошка, Михаил вскочил на ноги и смотрел на Кэт, пока она пила воду. Ее рука слегка дрожала.

«Она может сопротивляться сколько ей угодно, — с триумфом думал Михаил, — но я привлекаю ее так же, как и она меня.

Протянув руку, взял у нее стакан и поставил рядом. Потянув Кэт за руку, он заставил ее встать. Она подняла глаза на его худое лицо.

«Глаза у нее как свежая листва», — почему-то подумал Михаил.

— Что? — настороженно выдохнула Кэт. Рядом с ним она казалась себе такой маленькой…

— Хочу тебя поцеловать, — пробормотал Михаил охрипшим, грубоватым голосом.

Кэт оказалась совершенно не готова к подобному заявлению. Глаза у нее расширились.

— Но… — начала было она.

— Мне не нужно твое разрешение на это, — напомнил Михаил. — Только твое согласие лечь со мной в постель. Это предоставляет мне некоторую свободу в действиях, милая моя.

Кэт беспомощно молчала — фактически Михаил был прав. Согласно букве их соглашения, речь шла только о том, что она не ляжет к нему в постель без своего согласия. О поцелуях не было сказано ни слова. Вообще-то она думала, секса между ними никогда не произойдет, значит, Михаил не будет ее даже касаться. Тогда зачем ему тратить силы и энергию на то, что никогда не получит логического завершения? Да, но как ей трактовать его заявление? Значит ли это, что Михаил готов изменить своему слову?

Ей стоило догадаться об этом раньше, нельзя было ему верить!

— Но я не хочу! — с жаром произнесла Кэт, напрягаясь в объятиях из стальных рук.

— Давай я покажу тебе, чего ты хочешь, — хрипло сказал Михаил, беря в горсть роскошные волосы Кэт и оттягивая ее голову назад.

Он прижался к ее губам в поцелуе, выворачивающем душу наизнанку. Под настойчивым давлением его языка Кэт приоткрыла губы, и язык Михаила скользнул в глубину ее рта, переплетясь в эротическом танце с ее языком. По венам Кэт словно побежал жидкий огонь, она задрожала. Она целовалась и прежде, но никогда еще ее не целовали так умело, так соблазняюще…

Неожиданно лифчик показался ей мал для потяжелевших, напрягшихся грудей. Соски болезненно затвердели, тягучая боль возникла между бедер. Нежная кожа стала горячей, влажной и необыкновенно чувствительной.

Большая ладонь легла ей на ягодицы, придвинула ближе к себе. Ее груди прижались к твердой мужской груди. Кэт почувствовала его возбужденную плоть. Боль между бедрами усилилась, ей стало жарко, колени подгибались.

Кэт сама не поняла, каким образом ее руки запутались в его черных волосах. Подняв голову, он взглянул на нее полуночными глазами и хрипло прошептал, обуздывая себя, чтобы не испортить все с самого начала:

— Вот видишь, тебе нечего бояться.

Из легких Кэт словно вышел весь воздух. Она отодвинулась от Михаила, и по ее телу пробежала дрожь. Она чувствовала себя так, словно ее отсоединили от источника питания.

«Нечего бояться? — пронеслось в ее затуманенном мозгу. — Да он шутит! Наоборот, он только что доказал: мне есть кого опасаться, и этот враг — я сама, — думала Кэт. — Михаил как настоящий хищник играет со мной как кошка с мышкой. Как же он уверен в своем влиянии! И почему бы ему так себя не чувствовать? Я ведь сама — опять! — доказала ему его правоту. И мое заявление, что я девственница, наверное, подействовало на него как допинг. Как же я сглупила, не сумев удержать язык за зубами!»

Кэт усилием воли стиснула зубы. Надо держаться, по крайней мере вести себя спокойно, как если бы ничего не произошло. Но надо же: еще один поцелуй — и она была готова упасть в его объятия!

Кэт была готова заскрежетать зубами от злости на саму себя.

Приземлившись на Кипре, они перешли в вертолет. Шум лопастей сделал разговор невозможным. Когда они приземлились на палубу яхты, Кэт была поражена ее размерами: «Ястреб» оказался куда больше, чем она ожидала. На нем, кроме их вертолета, стояла еще два. Несмотря на огромные размеры, яхта Михаила была красивым судном.

— Я не ожидала, что яхта такая большая, — призналась Кэт, обращаясь к Михаилу, шедшему рядом.

Его рука уже обхватила ее поясницу, но Кэт сдержалась, решив пока обойтись без сцен.

Михаил с удовольствием сообщил ей размеры «Ястреба», а также максимально развиваемую судном скорость. Его гордость обладания судном была несомненна. Кэт была готова слушать о чем угодно, лишь бы поскорее забыть то, что только что произошло! Она узнала, где была построена яхта, кто занимался ее дизайном, а также другие, в основном технические, подробности, которые вряд ли запомнит. «Каждому свое», — с кривой улыбкой подумала она. Она так же внимательно слушала своего покойного отца, когда тот с гордостью перечислял ей характеристики новой газонокосилки.

К ним подошел мужчина в капитанской фуражке. Последовало знакомство, после чего Кэт отошла к поручню, подставив лицо бризу, дувшему со Средиземного моря. Красота вокруг была необыкновенной. К тому же стоял прекрасный день: голубое небо без облачка, солнце, щедро одаривавшее эту часть земли своими теплыми лучами, бирюзовые волны, плескавшиеся вокруг яхты. Как же приятно было стоять под солнцем, уехав от промозглой английской зимы!

Рядом с ней появилась девушка в униформе. Представившись Мартой, она предложила Кэт показать ей ее каюту. Оставив Михаила на палубе, Кэт последовала за Мартой по невероятной стеклянной лестнице, которая, по словам девушки, ночью меняла цвет.

Войдя в гостевую каюту, она не смогла сдержать потрясенного восклицания перед открывшейся ее глазам роскоши. Рядом с каютой была ванная комната, отделанная мрамором. Кроме того, здесь же находились гардеробная и балкон, обставленный мебелью. Подошел стюард с багажом Кэт, и Марта начала его распаковывать.

— Когда прибудут остальные гости? — спросила Кэт.

— Примерно через час, мисс Маршалл, — ответила Марта.

Кэт была рада этой новости: ей не хотелось проводить одной в обществе Михаила даже минуту. Она решила переодеться, чтобы встретить гостей во всем параде, — для этого Михаил, собственно говоря, ее и нанял.

Выбрав из своего нового гардероба простое, но элегантное платье цвета шоколада, Кэт освежилась в ванной. Когда она вышла в каюту, дверь с противоположной стены открылась, вошел Михаил.

— Отличное платье, — с одобрением заметил он.

Через не закрытую им дверь Кэт увидела другую спальню, которая, как она предположила, была его. Неужели он будет жить рядом с ней?

Кэт от смущения покраснела.

— Ваша спальня находится по соседству с моей? — на всякий случай уточнила она.

На его губах показалась лукавая улыбка.

— Ты хочешь, чтобы ради тебя я замуровал вход в свою спальню?

Кэт скрипнула зубами:

— Конечно нет. Но, к вашему сведению, я буду закрывать ее изнутри.

— У меня есть ключи от всех кают и помещений яхты, но тебе не надо опасаться. Я ценю свое личное пространство, — с кривой усмешкой заявил он, одаривая ее одобрительным взглядом от макушки до пят.

От этого откровенного взгляда Кэт снова вспыхнула.

— Этот цвет тебе идет, — заметил Михаил. — Впрочем, я так и предполагал.

— Вы лично выбирали мой гардероб?

— Почему нет? — пожал он плечами. — Я покупаю одежду своим женщинам начиная с восемнадцатилетнего возраста.

Было что-то интимное в том, что Михаил выбирал одежду, которую она носила. Слишком интимное… Кэт-то полагала, что одежду для нее выбрала какая-нибудь женщина. И уж ей совсем не хотелось знать, что Михаил с юности покупает женскую одежду. И не только ей, но и другим женщинам! Думать об этом было почему-то неприятно и даже больно.

— Я не ваша женщина! — с нажимом произнесла Кэт.

— А кто же ты тогда? — осведомился Михаил.

— Ваша… компаньонка, — запинаясь, проговорила Кэт.

Его черные глаза засверкали, преображая его лицо. Губы у Кэт пересохли, кровь быстрее побежала по жилам. С большим трудом она отвела от него свой взгляд.

— Не сомневайся: сделать тебя моей входит в мои задачи, — шелковым голосом сказал Михаил.

В этот момент в дверь постучали, и вошла Лара — девушка из его офиса. Она перевела взгляд голубых глаз с Михаила на Кэт, снова обратила их на своего босса и протянула ему файл.

Михаил передал его Кэт:

— Вот список гостей, которых я пригласил, и краткая информация о каждом.

Кэт приняла файл из его рук:

— Спасибо, я почитаю.

Михаил кивнул и молча вышел.

Очнувшись, Кэт поняла, что находится одна. Она поспешила закрыть за ним дверь на замок. Затем вышла на балкон и опустилась в плетеное кресло.

Судя по списку, гостей будет двадцать человек — больше, чем она ожидала. Среди них несколько магнатов со своими партнершами, их дети, а также известный антрепренер со своей подружкой-актрисой. Некоторые имена из списка были ей знакомы. Кэт немного успокоилась: значит, она на «Ястребе» именно с той целью, о которой и говорил Михаил.

Час спустя за ней спустилась Лара и провела ее наверх, чтобы она могла поприветствовать гостей Михаила, которые прибыли на посланных за ними вертолетах. Лара переоделась в очень короткое серебристое платье, больше подходящее для коктейля. При виде нее Кэт почувствовала себя дурнушкой. Но затем ведь Михаил одобрил ее выбор!

Салон, в котором собрались гости, был просторным помещением, ярко освещенным, с картинами на стенах.

Все женщины были одеты в дорогие наряды и блистали украшениями. Кэт разговаривала с какой-то блондинкой, когда в салоне вдруг стало очень тихо. Кэт повернулась и увидела, как вошел Михаил. На нем были брюки и открытая рубашка.

«Да, Михаил только своим ростом, темными волосами и черными глазами будет повсюду привлекать к себе внимание», — подумала Кэт, чувствуя, как в ее теле словно запустили цепную реакцию.

Женщины толпой устремились к нему, окружая его со всех сторон.

— Женщины всегда так ведут себя, где бы он ни появился. Вы привыкнете к этому, — с притворным сочувствием прошептала ей на ухо Лара.

— Меня это не волнует, — мягко сказала Кэт, распрямляя плечи и высоко вздергивая голову.

Да, Михаил был сногсшибательно красив и невероятно сексуален, но Кэт справится с влечением к нему, потому что в человеке главное не внешность, а душа. У нее не было ни малейшего намерения сближаться с человеком, которого интересовало только ее тело.

Лара посмотрела на нее, словно сомневаясь в ее словах, и произнесла:

— Многие женщины готовы пойти на любые жертвы, лишь бы задержаться в жизни Михаила.

— Мне и так хорошо, — чувствуя себя неловко от того, какое направление приобрела беседа, сказала Кэт.

К тому же она не была уверена, знает ли Лара или кто-нибудь из окружения Михаила, почему она на яхте Михаила.

— Лорн Арнольд, кажется, скучает, — прошептала Лара. — Подойду к нему и попробую развеять его скуку.

Кэт кивнула, вспоминая то, что она прочла о Лорне Арнольде в файле, который дал ей Михаил. В тридцать три года он был весьма успешным лондонским застройщиком. В настоящее время у него были какие-то дела с Михаилом. Это был привлекательный блондин с волосами почти до плеч. Мэл, его партнерши и финансового консультанта, нигде не было видно.

«Возможно, она решила сначала переодеться?» — предположила Кэт, взмахом руки подзывая к себе официанта.

Михаил взглядом охватил салон и напрягся, заметив Кэт. Она стояла с Лорном Арнольдом и над чем-то смеялась. С растущим недовольством он заметил, как Лорн положил руку на локоть Кэт, привлекая ее внимание к картине на стене. Михаил чувствовал, как в нем поднимается гнев. С чего бы это Лорну вздумалось флиртовать именно с Кэт? И почему Кэт позволяла тому флиртовать с ней? С ним она никогда себя так не вела, он ни разу не видел и тени улыбки на ее лице. С Михаилом она вела себя как королева, вынужденная общаться с одним из своих подданных, который позволил себе фамильярность. Только в его объятиях Кэт вела себя иначе.

— Ты в порядке? — спросил, наклонившись к нему, Стас.

Михаил был настолько переполнен яростью, что не доверял своему голосу. Кэт продолжала о чем-то оживленно болтать с Лорном, возможно, говорила о картине. Рука Лорна лежала уже на ее талии. Михаил чувствовал себя униженным.

Не обращая толпившихся вокруг него людей, Михаил устремился к Кэт.

Вокруг талии Кэт обвилась крепкая рука, и в следующую секунду она оказалась прижатой к крепкому мужскому телу. Даже не оборачиваясь, Кэт поняла, кто это. Она дернулась, пытаясь высвободиться из его объятий, и замерла, услышав свое имя, произнесенное шепотом. Затем она услышала, как Михаил заговорил с Лорном. Кэт почувствовала, как краснеет. Она не смогла вымолвить ни слова и тогда, когда Михаил убрал волосы с ее плеча и коснулся губами ее шеи. Тело Кэт мгновенно оказалось охвачено пожаром. Кэт прислонилась к Михаилу лишь по одной причине: ноги ее не держали.

— Извини нас, — произнес Михаил и, схватив Кэт так, словно она была его законной добычей, отошел от Лорна.

Стас открыл перед ними дверь, и девушка заметила в глазах пожилого мужчины веселые огоньки, хотя лицо его было непроницаемым. Кэт словно очнулась, но сжала губы: нет, не станет она устраивать сцену при гостях!

Михаил буквально впихнул Кэт в другую каюту, обставленную как офис. Кэт даже не стала переводить дыхание. Она резко повернулась к Михаилу и прошипела:

— Как вы осмелились коснуться меня при всех?!

Суровое лицо Михаила стало замкнутым.

— Это тебе не стоило флиртовать с Лорном и позволять ему вольности, — отрывисто произнес он.

— Я не флиртовала с ним! — горячо запротестовал Кэт. — Мы просто болтали.

— Нет, ты флиртовала. Улыбалась. — В его голосе звучало обвинение.

Кэт постаралась взять себя в руки и объяснить как можно спокойнее:

— Мы находились в салоне, полном людей, — напомнила она.

— Лорн даже не осознавал, кто ты. Он и пальцем тебя не коснулся бы, если бы знал, что ты со мной. Ты должна была быть рядом со мной всегда!

— Мне надо было приклеиться к вам? И когда вы стали меня целовать… Никогда мне еще не было так неловко!

— Не преувеличивай! — отмахнулся Михаил. — Я всего лишь поцеловал тебя в шею.

«Всего лишь?» — подумала Кэт. А в том месте, где ее коснулись его губы, продолжал биться пульс. Кажется, шея была ее эрогенной зоной. Что поделать, если до Михаила она об этом не знала?

— Так же, как вы меня всего лишь поцеловали, я не флиртовала с Лорном, а только болтала! — Кажется, Кэт произнесла это резче, чем было необходимо, потому что лицо Михаила потемнело. — Да и зачем мне с ним флиртовать? — поспешила добавить она. — Лорн приехал с девушкой, я ожидала ее с минуты на минуту…

— Лорн сказал мне, что они разошлись несколько недель назад. Он ищет себе замену и, судя по всему, положил глаз на тебя, — с кривой усмешкой сказал Михаил.

— Я этого не знала. Но все равно, я была с ним просто приветлива. — Кэт неожиданно поняла: — Вам не нравится, что с вами я веду себя иначе?

Но Михаил не желал успокаиваться. Он потянулся к ней, но Кэт отпрянула от него так быстро, что чуть не упала, не окажись позади нее стол.

— Вы ведете себя как пещерный человек, — заявила она слегка дрожащим голосом. — Не касайтесь меня, пока вы в таком настроении.

Михаил остановился, чувствуя, как в нем поднимается гнев. Он стиснул зубы и, стараясь говорить спокойно, произнес:

— Я тебя не обижу.

Кэт всмотрелась в его темные глаза. Михаил прямо встретил ее взгляд, и Кэт почему-то ему поверила.

— Я вам верю, — сказала она. — Но вы хотите от меня то, чего я не могу вам дать.

— Кэт, — угрожающе начал Михаил, но она его перебила:

— Нет, дайте мне досказать. А ваше обвинение, будто я флиртовала… — Кэт печально улыбнулась. — Я так долго была одна, что разучилась флиртовать.

— Ты не разучилась, — сразу же возразил Михаил. — Лорн не сводил с тебя глаз.

— Я всего лишь старалась быть дружелюбной, — снова сказала Кэт. — И я не сделала бы ничего такого, чтобы поставить вас в неловкое положение. Пожалуйста, постарайтесь не забывать про наше соглашение.

— Что ты хочешь этим сказать? — Михаил почувствовал, что успокаивается.

Лорн был его деловым партнером и другом, но если бы Лорн позволил себе лишнее в отношении Кэт, Михаил мог бы ударить его. И почему рука Лорна на талии Кэт привела его в ярость? Об этом тоже стоило задуматься. Ведь Кэт права: что могло бы произойти в салоне, полном гостей? Никогда прежде он не испытывал собственнических чувств в отношении женщины, только к Кэт.

Михаил приблизился к Кэт.

— Так что ты хочешь сказать своим заявлением? — напомнил он, прикоснувшись к ее лицу.

Кэт моргнула. На какое-то мгновение в ее голове не осталось никаких мыслей. Понадобилось усилие, чтобы вспомнить, о чем они говорили.

— Я просто хотела сказать, — с усилием произнесла она, — что я не принадлежу вам.

— Но ты не принадлежишь и никому другому, — тут же перебил ее Михаил.

— Это ничего не значит, — поспешила сказать Кэт. — Меня не интересуют отношения с кем бы то ни было…

— За исключением меня, — мягко вставил Михаил.

Голова Кэт закружилась от его близости.

«Почему он так на меня влияет? — в смятении подумала она. — Он ведь даже мне не нравится».

— Ты хочешь меня, — хриплым голосом сказал он.

В следующую секунду Михаил обхватил ее лицо сильными пальцами и поцеловал — все произошло так быстро и неожиданно, что Кэт не успела ничего возразить. Прикосновение его губ сразу выбросило адреналин в ее кровь.

Обхватив Кэт руками, Михаил сел в кресло за столом. Оторвавшись на миг от ее губ, он вгляделся в затуманившиеся от страсти зеленые глаза. Желание вспыхнуло в нем, как пожар. Как же он желал Кэт! Как ему хотелось доказать — вопреки ее словам, она принадлежит ему. Он хотел смотреть на ее лицо, когда она достигнет вершины наслаждения в его объятиях, хотел услышать свое имя в ее устах. Но сначала нужно дать ей время.

Под давлением его губ Кэт приоткрыла рот и позволила его языку вторгнуться внутрь. Обняв его крепче, она не удержалась от стона.

— Ты так прекрасна, — произнес он сначала на русском, а затем перевел свои слова для нее: — Ты сводишь меня с ума. — Михаил не стал переводить последнюю фразу.

Кэт пропустила пальцы сквозь его густые, темные волосы…

— Нет, — вдруг выдохнула она и тряхнула головой. — Так нельзя. Что я делаю?

— То, что ты хочешь. Возможно, впервые с момента нашей встречи, — сказал Михаил, снова прижимаясь к ее губам в страстном поцелуе.

Одной рукой он надавил на ее колени, и Кэт замерла.

— Я не буду делать ничего, чего ты не захочешь, — убедил ее Михаил.

Напряжение потихоньку начало ее отпускать. Михаил слегка покусал ее полную нижнюю губ, и его язык снова вторгся во влажную полость ее рта. Его вкус ударил Кэт в голову, волна желания сотрясла ее тело. Михаил поднял край ее платья. Кэт в панике зашевелилась, но Михаил начал что-то бормотать. Рука его сжала ее бедро, пальцы оказались в ошеломляющей близости от места, откуда шел жар.

Желание большего овладело Кэт. Оно было так сильно, что Кэт перестала бороться сама с собой. В ней проснулось не только желание, но и любопытство.

Палец Михаила пробрался сквозь ткань ее трусиков. Почувствовав прикосновение сильных пальцев, Кэт прерывисто задышала. Ее бедра приподнялись помимо ее воли.

— Да, коснись меня… — прошептала она, ее голос дрожал.

Все, о чем Кэт могла думать в эту минуту, так это о том, какое наслаждение ей доставляют его прикосновения. Если он сможет унять пульсирующую в ней боль, она будет ему благодарна.

Странно, но Михаил почувствовал нежность. Что задевало самые потаенные струны его натуры? Он намеревался это узнать. Он прижался к ее припухшим губам и дернул за трусики. Они не сразу подались. Бросив взгляд, он понял — почему. Это были белые хлопковые трусики — сам он ни за что не выбрал бы такие для нее!

Все мысли об этом улетучились из головы Кэт сразу, как только Михаил коснулся ее своими пальцами. Он ласкал ее, и на Кэт такие откровенные ласки действовали как удар электрическим током. Она задыхалась, ни о чем не могла думать, только о том, какое удовольствие дарил ей Михаил.

Кэт словно оказалась в жерле вулкана, ей было нестерпимо жарко. Волны наслаждения накатывали одна за другой. Кэт даже не знала, что можно испытывать удовольствие и боль от неудовлетворенного желания одновременно. Рот Михаила не отрывался от ее губ, и Кэт даже не могла сказать ему — ей хочется, чтобы он ласкал ее быстрее и сильнее. Но Михаил словно понял ее без слов.

— Да, покажи, как тебе нравится, — прошептал Михаил глухим голосом, ни на секунду не прекращая своих ласк.

Тело Кэт перестало ей повиноваться, оно зажило собственной жизнью. Внутри ее словно вспыхнула молния, подбросив ее на самые небеса. Кэт охватило необыкновенное, ни с чем не сравнимое удовольствие.

Когда к ней вернулась способность думать, Кэт была готова провалиться сквозь землю. Ее лицо охватила краска стыда. Она твердила, что не хочет близости с Михаилом, а сама позволила случиться такому!

— Я хочу от тебя большего, — хрипло прошептал Михаил, обвивая ее своими сильными руками.

Кэт не могла заставить себя взглянуть ему в глаза — после того, что только произошло.

— Пожалуйста, отпустите меня, — прошептала она дрожащим голосом.

Неожиданно для Кэт Михаил резко убрал руки. Опустив юбку платья, она с краской стыда на лице подхватила свои трусики и проговорила:

— Не знаю, что и сказать…

— Лучше ничего пока не говори, — сухо посоветовал Михаил. Затем его тон изменился. Он ровно произнес: — Иди переоденься для ужина. Увидимся позже.

Позже. Где? В ее каюте? Но ведь и винить его за это нельзя, не после того, чему она позволила случиться. Желание… Она ведь желает его совсем как… как потаскушка.

Кэт была готова сгореть со стыда.

Глава 7

Пять дней спустя Михаил стоял на балкончике своего офиса на «Ястребе» в обществе Лорна. Его гости плавали и загорали внизу на главной палубе. Михаил настолько привык к полуобнаженным женским телам, что почти ни на кого не обращал внимания. Ни на кого, за исключением одной стройной фигуры. Гибкая и грациозная, как газель, Кэт единственная была в тени, выделяясь на фоне загорелых гостей белой кожей.

— Кэт — настоящая находка, — заметил Лорн, когда она села в шезлонг с книгой в руках.

Михаил скрипнул зубами.

Он так и не смог отпустить Кэт. Он просто стал держаться от нее на расстоянии, но и это не помогло. Кэт была как пазл, когда несовпадающие детали не раздражали и складывать которые было невероятно увлекательно.

— Естественная, доброжелательная, неиспорченная, — продолжал Лорн, не скрывая своего восхищения.

— Насчет последнего я с тобой соглашусь, — иронично согласился с ним Михаил.

— Ты не уделяешь ей достаточно внимания.

— Кэт это нравится, — заметил Михаил.

Рядом с Кэт появилась Лара.

— Мне жарко, — пожаловалась она.

Кэт не стала предлагать стройной блондинке в крошечном бикини окунуться в бассейне. Большинство женщин, включая Лару, избегали любой деятельности, после которой им приходилось приводить себя в порядок. Кэт, в отличие от них, плавала по нескольку раз в день, раздраженная ничегонеделаньем.

— Сегодня последний гостевой день, — напомнила ей Лара. — Что вы наденете в клуб в Айя-Напе?

— Что-нибудь найду, — беспечно отозвалась Кэт, наблюдая за Михаилом, стоящим на верхней палубе с Лорном.

«Какой же он высокий, крупный, красивый и совершенно непредсказуемый», — думала она.

Михаил игнорировал ее с той встречи в его офисе. На людях он был вежлив и любезен с ней, но больше не делал попыток прикоснуться к ней. Кэт только вздыхала с облегчением, с ужасом вспоминая о том, что произошло. Ведь она говорила ему одно, а поступала совсем иначе! Вполне возможно, что Михаил решил больше с ней не связываться.

— Надеюсь, вы не возражаете, но я подумала… В общем, я оставила платье на вашей постели, — ослепительно улыбаясь, сказала Лара.

За последние несколько дней Кэт привыкла к компании этой англичанки, которая действительно старалась ей помочь советом. Постепенно до Кэт дошло: прежде роль хозяйки выполняла именно Лара! Скорее всего, она была очень раздосадована тем фактом, что Михаил предпочел вместо нее Кэт. Однако Лара ничем не выдавала своего недовольства.

— Уверена, у меня есть… — озадаченно начала было Кэт.

— У вас нет ничего подходящего для ночного клуба, — с уверенностью заявила Лара. — Вам ведь захочется не отличаться от других гостей. Для разнообразия.

— Мое хождение по ночным клубам осталось в прошлом, — спокойно сказала Кэт. — Мне уже тридцать пять, Лара.

Глаза Лары недоверчиво расширились:

— Но ведь это значит, что вы старше Михаила! Мне только двадцать шесть.

«И Михаилу, скорее всего, больше подходит она, чем я», — устало подумала Кэт, изумляясь, почему ее это так волнует. Лара красива, умна и, скорее всего, сумеет угодить Михаилу лучше, чем она. Пользуясь тем, что ее глаза скрывают солнцезащитные очки, Кэт снова взглянула на Михаила. Представив его с Ларой, с любой другой женщиной, она почувствовала боль. Все эти ночи Кэт мечтала о нем, ей снились необыкновенно эротичные сны…

* * *

После посещения салона красоты, который оказался на яхте к услугам гостей, Лара надела красное короткое платье, оставленное для нее Ларой. Взглянув на свое отражение в зеркале, Кэт поморщилась. По ее мнению, платье было чересчур открытым — оно открывало ее спину и ноги. Ей совершенно не хотелось идти в клуб с более молодыми гостями и выделяться на их фоне, как белая ворона. Да ведь она глупо выглядит в этом платье!

Ей захотелось домой, подальше от мира, в котором ценилась только показуха. Сейчас Топси уже вернулась домой из закрытой школы и живет с Эмми — Кэт разговаривала с сестрами по телефону.

На яхте Михаила, этом гигантском плавучем дворце, ей оставалось провести еще три недели, которые казались Кэт тюремным приговором.

Кэт сидела рядом с Ларой в зале элитного клуба.

В нескольких ярдах от них за столом хозяйничал Михаил. Окруженный бутылками шампанского и красивыми девушками, казалось, он находился в своей стихии.

— Это всегда так? — услышала Кэт свой вопрос.

Лара не стала притворяться, что не поняла:

— Вы должны понимать, женщины добивались его внимания, когда он был еще юношей. Богатство, молодость и красота… Все хотят за него замуж, но он жениться не собирается.

— Этому я не удивлена, — заметила Кэт и встала, направляясь в туалет.

Бросив взгляд через плечо, она увидела, как две молодые женщины в откровенных платьях пытались исполнить для Михаила и его спутников что-то наподобие танца живота. При виде их соблазнительных тел Кэт стиснула зубы, чувствуя себя чуть ли не старушкой для подобных забав.

Гордая темноволосая голова Михаила вскинулась, словно он почувствовал на себе ее взгляд. Он взмахнул рукой, подзывая Кэт к себе, как какую-то официантку или домашнюю собачонку. Вспыхнув, она сделала вид, будто ничего не заметила. Желание оказаться дома нахлынуло на нее с новой силой. Она не хотела идти сюда — в эксклюзивный клуб для скучающих богачей. Не хотелось и возвращаться на яхту Михаила. Тоска по дому и сестрам стала острее.

Никогда еще она не чувствовала себя такой подавленной и угнетенной, как в эту минуту.

Сегодня, увидев ее в красном платье, Михаил нахмурился, но ничего не сказал. Кэт поняла: она допустила огромную ошибку. «Может, пора прекратить этот фарс?» — подумала Кэт. Пальцы ее сжали сумочку, в которой был ее паспорт.

У выхода стоял Стас. С высоко поднятой головой Кэт подошла к нему.

— Не могли бы организовать для меня такси в аэропорт? — спросила она, не желая вызывать переполоха своим исчезновением.

Стас весь подобрался, но ответил спокойно:

— Конечно. Дайте мне пять минут.

Решение вернуться домой словно сбросило с ее плеч тяжелую ношу. Она вернется домой, найдет работу и место, где будет жить. И Михаил со своим предложением может отправляться куда подальше!

Когда Кэт показалась в коридоре, Стас стоял возле выхода, но когда она подошла ближе, рядом неожиданно возник Михаил.

Он налетел, как темная, грозовая туча:

— Ты не уйдешь от меня просто так!

В зеленых глазах Кэт сверкнул гнев.

— Это почему же?

— Мы сначала все обсудим, — заявил Михаил, вырастая на ее пути.

Кэт подумала: «Что ж, может быть, я и должна предоставить какое-то объяснение».

— Я не твоя заключенная! — сказала Кэт и подняла голову. — Я могу уйти в любой момент, когда мне хочется.

— И куда ты собираешься отправиться ночью в чужой стране? — осведомился Михаил.

— Я могу подождать рейса до Лондона в аэропорту. Думаю, мне не придется ждать слишком долго. — Кэт сглотнула так громко, что в наступившей тишине даже испугалась, что Михаил мог это слышать. Сказать по правде, на ее счете было не так много наличных, но она может позвонить Сэффи и попросить купить билет.

Михаил сосчитал про себя до десяти, надеясь успокоиться, но это мало помогло. Осознание того, что Кэт могла уйти от него просто так, было подобно удару в живот. Конечно, Кэт отличалась от других женщин, и она будет первой, кто испробует на нем такой фокус. Да и вся ее поза: сверкающие зеленые глаза, маленький вздернутый подбородок, гордая осанка, — словно бросала ему вызов.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — неожиданно хриплым голосом сказал Михаил, его черные глаза словно пригвоздили ее к месту.

— Признайся, — спокойно сказала Кэт. — Если бы Стас не сказал, ты бы вряд ли заметил мое отсутствие. — Она криво усмехнулась. — Вокруг вас сегодня вилось столько женщин…

— Но я не хочу ни одну из них, — без колебаний сказал Михаил. — Я хочу тебя.

— Тогда ты встал на неверный путь, чтобы завладеть мною.

— С тобой ничего не поймешь, — пробурчал Михаил. — Мне кажется, ты сама не знаешь, что тебе надо.

— Я хочу домой, — объявила Кэт.

— Разве не типичное поведение для женщины? — Михаил пожал плечами. — Сначала разжечь пожар, а потом убежать.

В Кэт вспыхнула ярость. Она так забылась, что даже сделала шаг в сторону Михаила:

— Я никуда не сбегаю!

— Еще как сбегаешь! Ты хочешь меня, я хочу тебя. Все просто. Но тебе, очевидно, не справиться с таким простым явлением.

— Оно не такое простое!

— Проще не бывает. — Михаил пожал плечами. — Ты сама создаешь себе сложности, делаешь один шаг вперед и два назад.

— Да как ты смеешь?! — взъярилась Кэт. — Я тебя с самого начала предупредила, что не буду с тобой спать!

— И продолжаешь ждать моих прикосновений и отвечать на мои ласки, — как ни в чем не бывало сказал Михаил. — Ты просто боишься нормальных сексуальных отношений, Это единственная причина, по которой ты все еще девственница.

— Много ты понимаешь! — бросила Кэт, на ее бледных щеках проступили яркие пятна. — Я не хочу, чтобы мужчины пользовались мной, как пользовались моей матерью!

— Твоей матерью? — На лице Михаила теперь было недоумение. Ну конечно, разве из информации частного детектива можно узнать все подробности ее жизни? — А твоя мать-то тут при чем?

Кэт заморгала. Она произнесла это вслух! И почему она продолжает выкладывать ему деталь за деталью из своей жизни? Подобная несдержанность до встречи с Михаилом была ей несвойственна.

И откуда ему знать, что ей накрепко запали в душу слова Одетт: как только мужчине удастся увлечь ее в постель, он тут же теряет к ней интерес. Ладно, раз уж она начала говорить об этом…

— Я не хочу, чтобы мужчина видел во мне только источник наслаждения, — через силу продолжила Кэт. — Это тебе нужен только голый секс, не мне!

«Ну вот, сам того не ожидая, я оказался вовлечен в разговор о серьезных отношениях, — подумал Михаил. — Да, меня интересует секс, и что в этом ненормального?»

До встречи с Кэт испытывать желание для него было естественным, с ней же это превратилось в тяжелый тест на выносливость.

— Меня использовала не одна женщина, — с цинизмом заметил Михаил. — Ради секса, ради денег, ради связей. Это происходит с каждым. Невозможно уберечься от подобного опыта — с этим нельзя не столкнуться хотя бы раз. От такого опыта убегают только трусы.

— Я не трусиха! — тут же вскинулась Кэт.

Теперь она пребывала в растерянности от признания Михаила. Его тоже использовали? Но сейчас Кэт больше занимало другое. Вдруг Михаил поймет из ее слов, что ей нужно от него больше, чем секс?

Когда Михаил неожиданно поднял ее на руки, Кэт пораженно вскрикнула.

— Отпусти меня! — сдавленно произнесла она.

— Не раньше, чем ты расскажешь мне о своей матери и о том, почему она определяет твой выбор. Насколько я могу судить, неосознанный выбор.

Михаил посадил Кэт на кожаный диванчик, обратился к Стасу, произнес несколько слов и присел напротив нее.

На Кэт нахлынули воспоминания ее несчастливого детства. Девушка пыталась справиться с ними, когда принесли напитки.

Кэт любила свою мать безответной любовью, пока не повзрослела, чтобы понять, что ей никогда не добиться материнской любви, так как Одетт любила только саму себя. Став взрослой, Кэт старалась не думать о матери, потому что безразличие матери причиняло ей боль. Она давно закопала несчастливые воспоминания своего детства, чтобы жить собственной жизнью, и только сейчас, под влиянием Михаила, была вынуждена вновь достать их из закоулков своей памяти.

«Как странно, — подумала Кэт, — сейчас все произошедшее видится в несколько другом свете. Может, мне стоило подумать об этом раньше? Может, тогда и моя жизнь сложилась бы иначе?»

Михаил смотрел на выразительное лицо Кэт и видел всю гамму переживаемых ею чувств.

— Кэт? — негромко позвал он. — С тобой все в порядке?

Кэт пригубила пересохшими губами шампанское. Ей было необходимо держать что-нибудь в своих дрожащих руках.

— Мою мать зовут Одетт. Она добилась успеха как модель, но в общении была не самым приятным человеком. Наша жизнь была неустроенной, так как ее многочисленные отношения с мужчинами всегда распадались. Она вышла замуж за моего отца ради безопасности, которую он мог ей предложить, а затем развелась, когда ее карьера пошла вверх. Одетт оставила отца близнецов, когда тот стал банкротом, но, сколько я себя помню, мама всегда только и говорила о том, как мужчины подводят и используют ее. Сейчас я понимаю — это она использовала других людей.

— Хорошо, только какое отношение все это имеет к нам? — осведомился Михаил.

— Никакое, — солгала Кэт.

Она была слишком ошеломлена пришедшей ей только что в голову мыслью: все эти годы она действительно позволяла своей матери влиять на ее жизнь! Одетт была убеждена, что все отношения между мужчиной и женщиной исчерпываются сексом. Теперь-то Кэт поняла: если кого-то и стоило винить в краткости отношений матери с мужчинами, то только ее саму.

— Ты все еще хочешь вернуться домой?

Кэт взглянула в неправдоподобно красивые глаза Михаила. Неужели он разобрался в ее душе лучше, чем она сама? «Нет, это просто случайность», — убедила себя Кэт. Но если говорить начистоту, сейчас ей вовсе не хотелось оставлять его. Неужели она еще и трусиха? «Нет-нет», — поспешила отогнать от себя эти мысли Кэт. Она просто испугалась, поэтому в ее действиях появился сумбур. Честность вынуждала ее признать — ей хотелось остаться с Михаилом.

— Нет, наверное, нет, — признала она и осушила свой бокал.

— Давай вернемся на «Ястреб», — сказал Михаил.

Положив руку поверх ее руки, он заставил ее подняться.

— А как же гости?

— Они слишком заняты собой, чтобы заметить мое отсутствие.

Михаил подался ближе к ней, и Кэт вздохнула знакомый запах. Волна желания пробежала по ее телу.

Кэт покраснела, когда заметила — Стас бросил взгляд на их переплетенные руки. Но ведь для Михаила в этом жесте нет ничего романтического. В одном ей не приходилось сомневаться: он не сделает ничего против ее воли.

Если бы только она могла так легко относиться к сексу, как он!

На яхте Михаил открыл дверь ее каюты. Кэт уже едва дышала от охватившего ее волнения и предвкушения, но он снова удивил ее, пройдя к смежной каюте.

— Время решать, милая моя, — сказал Михаил. — Если наконец решишься, ты знаешь, где меня найти.

Глава 8

Прислонившись к двери своей каюты, Кэт с трудом перевела дух. Сердце гулко билось в ее груди. «Ты знаешь, где меня найти».

Михаила только что предложил ей взять инициативу в свои руки. Она ведь столько раз заявляла, что не будет с ним спать, а сама отвечала на его ласки…

Кэт закрыла глаза.

«Да, я желаю Михаила, — призналась она себе, — желаю с самого первого дня нашей встречи. И это желание так сильно, что я не могу логически думать при одной мысли о нем».

Дрожащими от нетерпения руками Кэт стянула с себя красное платье вместе с нижним бельем. Она даже не стала, как обычно, аккуратно складывать вещи, оставив их кучкой лежать на полу. Слишком долго она жила правильно и скучно. Впервые в жизни ей представился шанс стать другой. Всю свою жизнь она пыталась быть примером для своих сестер, но ведь они уже давно выросли и их здесь нет! Чего она добилась своей воздержанностью? Эмми беременна, хотя не замужем, а Сэффи уже успела побывать замужем и развестись.

Какой вред она причинит кому-либо, если согласится на физическую близость с мужчиной? Скоро ее сестры совсем перестанут в ней нуждаться, а она так и останется старой девой, если не решит положить этому конец. Что такого случится, если она наконец-то узнает секс?

Одевшись в шелковую прозрачную сорочку, Кэт неуверенной рукой открыла дверь в соседнюю каюту. В эту самую минуту из ванной появился Михаил. На нем было только полотенце, обвязанное вокруг бедер. Несколько секунд он недоверчиво смотрел на нее, затем на его губах появилась ленивая, удовлетворенная улыбка.

— Мне кажется, я ждал тебя целую вечность, — хриплым голосом сказал Михаил, заключая ее в объятия и садясь с ней на широкую кровать.

— Не могу поверить, что я здесь, — чуть нервно отозвалась Кэт.

— Поверь, мое золотце.

Его губы накрыли ее губы, язык ворвался во влажную полость ее рта, переплетясь с ее языком. Кэт беспомощно задрожала. Ее пальцы впились в широкие, смуглые плечи Михаила. Даже сквозь толстое полотенце она чувствовала степень его возбуждения.

Михаил подался назад. Его горящие глаза оглядели ее залитое краской лицо. Он поднял руки, опустил бретельки ее сорочки и коснулся ее вдруг ставшей чувствительной кожи. Сорочка скользнула вниз к ее талии. Михаил взял ее соски между указательным и большим пальцами. По телу Кэт прошла сладкая дрожь.

— Михаил… — выдохнула она.

— Миша, — поправил ее Михаил охрипшим голосом. — Для тебя я Миша.

— Миша, — послушно повторила за ним незнакомое слово Кэт.

— У тебя такие чувствительные груди, — чуть ли не благоговейно прошептал он. — Я хочу ласкать тебя до изнеможения.

Он взял один розовый бутон в рот, и Кэт выдохнула, почувствовав жаркую волну, окатившую тело. Когда Михаил опустил ее на подушки, она не произнесла ни единого слова протеста. Покусывая ее соски, он освободил Кэт от ночной сорочки и отбросил ее в сторону. В свете лампы ее белая фарфоровая кожа блестела, как алебастр.

Большие ладони легли ей на бедра, коснулись влажного, горячего лона.

Желание накатило на Михаила океанской волной. Он уложил Кэт на постель. Она послушно подалась, но когда он раздвинул ей ноги, вдруг словно окаменела.

— Верь мне, — мягко сказал Михаил. — Расслабься. Я хочу, чтобы от этой ночи с мужчиной у тебя остались незабываемые впечатления.

— Единственной ночи, — дрожащим голосом напомнила ему Кэт, борясь со своим желанием сдвинуть ноги и спрятаться под одеялом.

— Ты захочешь и других ночей, — произнес Михаил.

Михаил наклонил темноволосую голову, и Кэт шумно выдохнула, почувствовав его губы в своем самом интимном месте. Но смущение быстро уступило место наслаждению, которое она прежде не знала. Глаза у нее закрылись, голова запрокинулась назад, с губ рвались стоны. Его умелые ласки доводили ее до умопомрачения. Ее тело словно зажило отдельной от нее жизнью, прося, требуя большего. Окружающий мир перестал для нее существовать, осталось только прикосновение его губ. Когда Кэт начало казаться, что она не выдержит, внутри нее словно что-то взорвалось. Она задрожала и выдохнула его имя. Тело ее содрогалось от конвульсий.

Ослепленная всепоглощающим наслаждением, Кэт открыла глаза и взглянула в лицо Михаилу. В его глазах сияла неукротимая страсть.

— Мне нравится смотреть на тебя, — хрипло прошептал он.

Лицо Кэт словно опалил огонь. Она напряглась, но Михаил уже накрыл ее тело своим и вошел в нее. Его стон нескрываемого удовольствия вызвал у нее небывалый восторг. Но полностью боли было не избежать. Когда Михаил прорвался сквозь последний барьер, мешавший их близости, Кэт резко выдохнула и прикусила губу.

— Прости, — глухо сказал Михаил. — Я старался не причинить тебе боль.

— Все в порядке. Мне уже не больно, — сказала Кэт, приподнимая бедра инстинктивным движением и простонав, когда он начал двигаться в ней.

— Мне так хорошо… — хрипло простонал Михаил. — Боюсь, я не смогу остановиться.

Он задвигался в ней, и Кэт очень быстро приспособилась к этому ритму. Совсем скоро Михаил подвел ее к грани, за которой Кэт снова потеряла связь с реальностью.

Сердце у Кэт стучало где-то в висках, голова кружилась. Ощущение, охватившее ее в эту минуту, невозможно было сравнить ни с чем. Ее руки обвились вокруг него.

— Это всегда так чудесно? — чуть смущенно прошептала она.

Михаил прижал ее к своему жаркому, влажному телу.

— Не всегда. Но с тобой — самый лучший секс, который у меня когда-либо был.

Кэт была польщена этим комплиментом. Правда, длилось это недолго — совсем скоро она почему-то почувствовала себя дешевкой.

— Пора принять душ, — все еще прерывисто дыша, сказал Михаил, переваливаясь на бок и понуждая Кэт встать.

Ноги у Кэт дрожали, и она оперлась о крепкую мужскую руку. Войдя в ванную, она почувствовала боль внизу живота.

— Болит? — спросил Михаил. Когда краска залила ей лицо, он негромко рассмеялся: — Этого и следовало ожидать.

— Я хочу вернуться к себе, — пробормотала Кэт.

— А я хочу, чтобы ты осталась, — заявил Михаил, притягивая ее к себе и включая воду. — Когда проснусь, я увижу рядом с собой тебя, — сказал Михаил куда-то в область ее горла, прижал к стене и снова поцеловал.

Оказавшись в ловушке, Кэт не могла сдвинуться с места. Прошла еще пара секунд, и новое желание вспыхнуло в ней с новой силой.

— Теперь у меня волосы намокли, — проговорила она, когда обрела способность говорить.

— Ты это как-нибудь переживешь, — выдохнул Михаил и снова стал целовать ее.

Выйдя, он посадил Кэт на гранитную столешницу. Затем выдвинул ящик стола, достал презерватив, открыл упаковку и надел его на себя. Раздвинув ноги Кэт, он вошел в ее влажное тепло.

— Я думала, ты подождешь до завтра, — пробормотала Кэт и стиснула зубы от нахлынувшего на нее удовольствия.

— Никогда не любил ждать, — выдохнул Михаил, начав снова двигаться.

Он не хотел причинить ей боли, но желание овладеть Кэт было всепоглощающим.

Не в силах удержаться от стона, Кэт застонала, ее руки крепче обвились вокруг него, ногти впились ему в плечи.

* * *

Утром Михаил взял ее снова. Кэт и проснулась, почувствовав его поцелуи на своей шее.

Кэт снова и снова стонала, повторяя его имя.

— Прими со мной душ, — когда их страсть была утолена, сказал Михаил.

Кэт принужденно рассмеялась:

— Я воспользуюсь душем в своей каюте.

— Завтрак через десять минут, — твердо сказал он.

Кэт не пошевелилась, пока Михаил не скрылся в ванной. Когда она встала, внизу живота возникла боль. Она была настолько сильна, что Кэт стиснула зубы. Войдя в ванную и увидев себя в зеркало, она замерла от ужаса. Она выглядела как измученная кукла. Не имея времени заняться волосами, она перекинула спутанную гриву за спину и заколола.

Приняв душ, Кэт нанесла легкий макияж, пытаясь скрыть припухлости на губах и следы от его щетины на щеках и горле. Надев белье, она поспешно выбрала первое подходящее платье, — им оказался сарафан.

«Значит, вон он какой секс», — уже в которой раз с удивлением и чуть ли не благоговением подумала Кэт.

Ей понравилось все, что делал с ней Михаил. Как же быстро она переступила через свое смущение! Кэт была рада — ее первым любовником стал именно он, опытный, искусный, знающий, чего хочет не только он сам, но и она.

Завтрак был сервирован на палубе позади каюты Михаила. Солнце отражалось от бирюзовых вод Средиземного моря. Попивая кофе, Кэт пыталась удержаться от улыбки. Так хорошо, как сейчас, ей еще никогда не было. Неужели она счастлива? Но отчего? Ведь это был всего лишь секс, и отношения, которые связывали ее с Михаилом, были только деловыми. На большее ей не на что было надеяться…

— Теперь ты не можешь отдать мне назад дом, — спокойно сказала Михаилу Кэт.

Михаил вздернул черную бровь:

— Почему нет?

— Потому что это неправильно — мы ведь спим вместе.

— Это согласно чьему сексуальному этикету — твоему или моему?

Кэт попыталась объяснить:

— Если я приму от тебя дом, это будет похоже на то, словно я заплатила за него, переспав с тобой.

— Не ищи проблем там, где их нет, — посоветовал ей Михаил. — Я никогда не платил за секс и никогда не буду за него платить.

— Но я буду чувствовать себя неловко, приняв от тебя такой дорогой подарок, — упрямо сказала Кэт.

— Мы заключили соглашение, и я не вижу причин не выполнять своих обязательств. Это твой дом.

— Но сейчас он принадлежит тебе, — напомнила ему Кэт.

— Прекрати молоть чепуху! — вспылил Михаил. — Мы заключили соглашение, ты подписалась под выдвинутыми там условиями, так что будь добра их выполнять: мы сделаем так, как решу я.

Кэт вскочила со своего стула и подошла к перилам. Оглянувшись через плечо, она бросила:

— Ты снова говоришь, как какой-нибудь… неандерталец!

Кэт почувствовала его руки на своих бедрах, а затем и услышала его слова:

— Все, что угодно, лишь бы тебя это возбуждало.

— Меня это не возбуждает, — коротко ответила она.

Длинные пальцы подняли край ее юбки и погладили шелковистую кожу ее бедра.

Кэт замерла.

— Что, черт возьми, ты делаешь?! — воскликнула она, вновь обретя способность говорить.

Мужские пальцы коснулись кружева на ее трусиках.

— Хочу их снять, — как ни в чем не бывало сказал Михаил.

— Нет! — смешалась Кэт. — Ты совсем спятил?

— Ты нагая под этим сарафаном, и меня это возбуждает, — промурлыкал Михаил, прижимаясь губами к местечку пониже ее уха. Кэт словно опалило жаром. — А что такого?

— Без них я буду чувствовать себя некомфортно, — сдавленно пробормотала она, наклоняя голову, чтобы Михаилу было удобнее ее ласкать.

Он прижал ее к себе и поцеловал с такой страстью, что у Кэт закружилась голова. Вместе с ней он сел на свое место, его пальцы не прекращали своих ласк.

По спине Кэт прошла дрожь.

«Секс, нас связывает только секс», — снова напомнила себе Кэт.

Михаил был фантастический любовник, только и всего, никаких чувств к нему она не испытывает. Кэт встала с его колен.

— Моя мать умерла, когда мне было шесть лет, — неохотно сказал Михаил.

— От чего она умерла? — спросила Кэт.

— Роды у нее начались дома. Что-то пошло не так, и она умерла от кровотечения. Ребенок тоже умер.

— Должно быть, для твоего отца и для тебя это стало огромным ударом, — мягко сказал Кэт, испытывая искреннее сочувствие к его горю.

— Если бы за ней был обеспечен надлежащий медицинский уход, она бы, возможно, осталась в живых, но мой отец не хотел, чтобы она лежала в больнице.

— Но почему? — нахмурилась Кэт.

Михаил сжал губы.

— Я не хочу об этом говорить. — Михаил резко встал, развернулся и зашагал прочь.

Кэт подавила вздох. Три недели, проведенные с Михаилом, показали ей — у нее такта не больше, чем аккуратности у слона в посудной лавке. Но Кэт не терпела секретов. Да и что плохого в любопытстве?

За эти недели Кэт сблизилась с Михаилом настолько, что сама себе удивлялась. Они проводили вместе так много времени!

Во время их путешествия на яхте у них уже побывала не одна партия гостей. Барбекю на пустынных пляжах, поездки в эксклюзивные клубы и бутики дизайнерской одежды. Михаил отдавал должное ее талантам как хозяйки, но Кэт даже не приходилось стараться. Ей нравилось встречаться с разными людьми и следить за тем, чтобы им было хорошо. Не случайно же она открыла пансион.

Что же касается личной жизни… Кэт приходилось постоянно напоминать себе: мужчина, спавший с ней всю ночь в одной постели, был только любовником, не партнером. В их отношениях существовали правила, и, кажется, она снова нарушила одно из них. Теперь Кэт хотелось, чтобы между ними не существовало никаких барьеров. И это тоже было ошибкой.

* * *

В своем офисе на верхней палубе Михаил включил лэптоп. В эту ночь Кэт будет спать у себя. Он же может прожить без нее одну ночь, верно? Никогда в своей жизни он не зависел от женщины, и Кэт не будет исключением. Но одно исключение все-таки существовало: он никак не мог насытиться ее восхитительным телом, которое идеально ему подходило. Секс с ней был фантастический: все, чего он когда-либо хотел, о чем когда-либо мечтал, он нашей в этой женщине. При одной мысли о ней он снова почувствовал возбуждение.

Не в силах сосредоточиться на работе, Михаил раздраженно закрыл лэптоп и встал.

— Где она? — спросил он у стоявшего возле двери Стаса.

— Все еще на палубе, — ответил тот.

Кэт стояла у перил и смотрела на море. Ветер развевал ее платье, которое подчеркивало ее стройную, ладную фигурку. Почувствовав на своих плечах чьи-то руки, Кэт резко дернулась.

— Не волнуйся, это всего лишь я, — пробормотал Михаил ей в волосы, вдыхая ее запах. — Мое детство никак нельзя назвать сладким, — неожиданно произнес он.

— Мое тоже, но ты это признаешь и продолжаешь жить…

— Я просто не думаю об этом. — Михаил прижался губами к ее плечу.

Кэт задрожала, почувствовав его губы на своем теле. Как же легко он возбуждал в ней желание!

— Моя мать принадлежит одному из народов, населяющих Сибирь, — продолжил Михаил. — Отец был в том регионе, чтобы купить права на разработку и добычу нефти и газа. Он говорил, это была любовь с первого взгляда. Она была очень красива, но не говорила по-русски ни слова и была необразованна.

— По-моему, очень романтично, — возразила Кэт.

— Чтобы семья ее отпустила, ему нужно было жениться на ней. Он взял девушку из юрты и поселил в особняке. Он с ума по ней сходил… Ему нравилось, что она зависит от него во всем, что она ничего не понимает в жизни богатого бизнесмена, которую он вел. Ему нравилось ее невежество. Он никогда никуда с ней не ходил. За закрытыми дверьми он вел себя по отношению к ней как ее господин, а когда она делала что-нибудь не так, он ее… бил.

Кэт повернулась к нему лицом и потрясенно взглянула ему в глаза.

— Он и тебя бил? — срывающимся голосом спросила она.

— Только когда я пытался защищать маму. — Его губы изогнулись в кривой улыбке. — Мне было всего шесть, когда она умерла, так что ты можешь себе представить, как я мог ей помочь… И моя мать винила во всем себя. Мама считала, это долг жены — подчиняться во всем мужу, а если он недоволен, значит, в этом виновата именно она.

— Должно быть, по таким обычаям жил ее народ. Это, можно сказать, воспитание, а подобное не так-то легко стряхнуть, — произнесла Кэт, чувствуя его боль.

«Да, его детство тоже было не сахар, — подумала она. — И как ему, такому маленькому, приходилось? Он любил свою мать, но понимал, что не может ей ничем помочь. Это ведь отпечаток на всю жизнь…»

— Ты же постоянно со мной споришь, — сказал Михаил.

— В то время как ты предпочитаешь, чтобы я с тобой во всем соглашались?

— Нет! — тут же возразил Михаил. — Я бы не желал тебя так, если бы ты боялась меня или делала все, как мне хочется.

— Я до сих пор не понимаю, что ты во мне нашел? — честно призналась Кэт.

Михаил развернул ее к себе:

— А тебе и не нужно понимать.

Его длинные пальцы пробежали по ее телу, вызывая в ней возбуждение. Сам Михаил не пугал Кэт, ее пугал чувственный голод, который он в ней возбуждал. Желание подчиняло ее Михаилу, делало ее слабой и безвольной.

— Я хочу тебя, золотце мое, — прошептал он охрипшим голосом.

— Ты говоришь это, потому что я тебя расстроила?

— Ты меня не расстроила.

— Я тебя не верю. Я чувствовала, как от тебя волнами исходит гнев и боль.

Михаил деланно рассмеялся:

— Из тебя никогда не выйдет дипломата, но, может, я ошибся. Ты говоришь правду и знаешь, что мне это нравится.

— Я забыл про презерватив!

Услышав эти слова, Кэт напряглась. Они только что занимались любовью, в порыве страсти забыв обо всем. И о презервативе не подумали… От вялой лености Кэт не осталось и следа.

Не важно, где и как они занимались любовью, Михаил никогда не забывал предохраняться. И что теперь? Начиная с этого момента она, может быть, уже беременна…

— И если мои подсчеты верны, мы выбрали неподходящий момент, чтобы проявить беспечность, — отрывисто произнес Михаил, его подбородок напрягся. — Прошло меньше двух недель с момента окончания твоей предыдущей менструации.

То, что Михаил запомнил такую деталь, привело Кэт в смущение. С другой стороны, в таких близких отношениях между мужчиной и женщиной тайн быть не могло…

— Я в том возрасте, когда организм начинает функционировать иначе, нежели в двадцать лет, — неуверенно сказала Кэт.

— В наше время полно женщин, которые рожают в сорок лет, — с кривой улыбкой сказал Михаил. — Сомневаюсь, что в твоем организме произошли какие-нибудь серьезные изменения.

— Как бы то ни было, надеюсь, все обошлось, — произнесла Кэт, думая, кого она старается успокоить больше: Михаила или себя?

Чтобы побыть наедине со своими мыслями, она встала с постели и отправилась в ванную.

В зеркале отразилась женщина с огромными глазами и испуганным лицом. Что, если она действительно забеременела? Ее сестра Эмми тоже беременна…

В ванной появился Михаил. Встав рядом с ней, он провел пальцем по ее сжатым губам.

— Не волнуйся. Если ты забеременела, мы вместе решим, как поступить. Все-таки мы не подростки.

Но через день Кэт покинет его яхту, и Михаил перестанет быть частью ее жизни. Кэт даже предпочитала такой вариант. Ей не нужны его пустые обещания звонить. Она влюбилась в Михаила, но его вины в этом нет. Михаил ей ничего не обещал и не лгал.

Когда же она влюбилась в него?..

Было ли это тогда, когда он распорядился, чтобы ей подавали к завтраку ее любимый шоколадный напиток, пусть даже сам считал его гадостью? А может, когда начал учить ее простым словам на русском? Или когда начал смотреть с ней реалити-шоу, при этом считая его глупейшей тратой времени? Или в тот вечер, когда заботливо налил ей горячую ванну, когда она страшно замерзла?

«Когда бы это ни произошло, — вздохнула Кэт, — она умудрилась влюбиться в него».

Иногда по ночам она лежала рядом с ним без сна, смотрела на его потрясающе красивый профиль и думала о том, как она будет жить без него.

Жизнь с Михаилом была непредсказуемой и веселой. Кэт с тоской вспоминала о своей лишенной радостей жизни, к которой ей в скором времени придется вернуться.

Глава 9

Утром, укутав Кэт в полотенце, Михаил спросил:

— Что ты собираешься сегодня делать?

— Я думала, тебе надо работать.

— В наш последний день? — Черная бровь взметнулась вверх.

Сердце ее пропустило удар и забилось с удвоенной силой. Вообще-то Кэт уже стала надеяться: может, Михаил забыл про их месячное соглашение? Какая же она глупышка! Очевидно, он, как и она, вел счет проведенным вместе дням. Что ж, до того как они расстанутся, ей надо кое-что с ним обсудить.

— Не могли бы некоторое время побыть обычными людьми? — спросила Кэт.

— Обычными? — непонимающе повторил за ней Михаил.

— Прогуляться по улице без эскорта, который привлекал бы к себе внимание, пройтись по магазинам, зайти куда-нибудь выпить кофе, — неуверенно продолжила Кэт. — В общем, заняться простыми вещами.

Черные, как ночь, глаза расширились от удивления. Затем Михаил пожал плечами:

— Думаю, я с этим справлюсь.

Телохранители во главе со Стасом доставили Кэт и Михаила на побережье, но никуда не исчезли, лишь держались от них на расстоянии. На Михаиле были шорты и открытая рубашка. Взяв Кэт за руку, он шагал с ней по улицам города. Проходя мимо сувенирного магазина, Кэт победила в небольшой войне с Михаилом и сама заплатила за небольшую стеклянную сову в качестве подарка для Топси. Девочка наверняка с удовольствием добавит фигурку в свою коллекцию.

— Я пришел к мнению, что мне не нравятся независимые женщины, — заявил Михаил, когда Кэт смотрела на обручальные кольца в витрине ювелирного магазина. — Здесь нет ничего интересного. Все эти кольца — подделка.

— Я не сноб.

— Зато я сноб, — без колебаний сказал Михаил. — Какое тебе нравится?

— Зеленое, — ответила Кэт, удивившись, что он спросил.

— Ни за что! — сказал Михаил и оттащил Кэт витрины. — Где выпьем кофе?

Кэт выбрала кафе на тихой улице с удобными сиденьями и прекрасным видом на море. С покорным видом Михаил сел на стул, который тревожно скрипнул под ним.

— Ну и что в этом такого восхитительного? — спросил он.

— Это спокойное и недорогое место, — легко отозвалась Кэт.

Она намеренно выбрала достаточно людное место для обсуждения темы, ради которой и затеяла эту прогулку.

Кэт так сильно отличалась от его обычного типа любовниц, что его очарование ею было вполне понятным. Так решил Михаил, стараясь не хмуриться от того, что Кэт прихлебнула сладкий до тошноты шоколадный напиток, который наверняка навредит ей. Неужели Кэт настолько наплевать на свое здоровье? На то, что в настоящий момент она бедна, как церковная мышь? Любая другая женщина на ее месте непременно запросила какой-нибудь дорогой прощальный подарок, например предложив отправиться ему на прогулку по бутикам, чтобы можно было выпросить у него новый гардероб.

Итак, момент наконец наступил. Пора было говорить «прощай». Конечно, он будет скучать по Кэт, и не только в постели. Он будет скучать по ее способности бросать ему вызов, по равнодушию к тому, что можно купить за его деньги, даже по ее доброжелательности, какую она оказывала по отношению к персоналу и гостям. Впрочем, в этот список не входила ее вульгарная привычка смотреть по телевизору реалити-шоу, демонстрирующее стиль жизнь, которую сама Кэт по иронии не желала вести сама.

Михаил обычно не скучал по своим бывшим любовницам, поэтому этот опыт также станет для него новым. Он был убежден, что вслед за одной женщиной придет другая, более восхитительная, чем прежде, и его жизнь только подтверждала его уверенность. Вот и сейчас Кэт уйдет, и он вернется к жизни, которую он вел без нее. Это произойдет непременно.

«И вполне возможно, Кэт совсем скоро будет не одна», — хмуро предположил он, вспомнив, как ею был очарован Лорн. Возможно, он даже отыщет ее, узнав, что Михаил расстался с Кэт?

Михаил едва не заскрежетал зубами, представив Кэт в постели с Лорном. Почему-то думать об этом было больно. Впрочем, почему его это так сильно волнует? Он никогда не питал в отношении женщин собственнических чувств и не отличался чувствительностью. Если пришел конец отношениям, значит, надо расставаться. Он не был похож на своего отца, чтобы сходить с ума по одной женщине. Михаил не испытывал сильных эмоций, не привязывался ни к кому. Не чувствовал боли и разочарования. В этом и был весь смысл: он никогда не ставил себя в уязвимое положение.

Существовал только риск, которому подвергают себя только дураки, а Михаил не считал себя дураком.

— О чем ты думаешь? — спросила Кэт, заметив, каким замкнутым стало лицо Михаила, когда он перевел взгляд на море. — Мне кажется, ты словно чем-то рассержен.

— На что мне сердиться? — возразил Михаил, борясь с раздражением от того, что Кэт так точно прочитала его настроение.

Каким-то образом она все-таки коснулась его сердца и пошатнула его самоконтроль. Прошло всего несколько часов с того момента, как он забыл воспользоваться презервативом, и этот инцидент покачнул его спокойствие. Какая еще женщина доводила его до подобного состояния? Ему надлежит отослать ее домой ради себя самого!

— Не знаю, но выглядишь ты мрачновато, — заметила Кэт.

Для него это было несвойственно. У Михаила могли быть перепады настроения, но никогда еще за этот месяц она не видела его таким хмурым.

— Со мной все в порядке, — заявил Михаил, мысленно составляя список того, что ему не нравилось в Кэт.

Например, он не любил, когда она начинала задавать вопросы, касающиеся его, и не думала отступать, даже если он ясно давал понять, что ему неприятно говорить на ту или иную тему. Зато как она прижималась к нему в постели!.. «Это было более чем приятно…» — с неохотой признал Михаил. Он, может, и нечувствительный парень, но теплота и открытость Кэт тронут кого угодно!

«Да, что же мне в ней еще не нравится?» — спохватился Михаил. Она любила душ гораздо горячее, чем он, и любила есть отвратительную сладкую гадость… Или он слишком мелочится? И разве он когда-нибудь был мелочным? С каких это пор он начал думать о качествах женщины, из-за которых ему лучше с ней расстаться? Он купил ей какую-нибудь потрясающую драгоценность — и на этом все!

Михаил вытащил из кармана телефон, чтобы договориться о встрече.

При виде телефона в его руке Кэт вздохнула.

— Этот звонок так уж необходим? — мягко спросила она.

— Да, — отрывисто бросил Михаил, распознав в вопросе скрытое неодобрение и добавляя его к списку ее недостатков.

Кэт кивнула. Жаль, что Михаил всегда так сосредоточен на бизнесе. А может, с ее стороны было наивно предполагать, что в их последний день вместе он поведет себя иначе и сосредоточит все внимание на ней?

Кэт усмехнулась про себя. Неужели она думала… ну хорошо, надеялась, что он предложит ей остаться? Какая глупая надежда… Все, о чем ей нужно думать, это об упаковке вещей, когда она вернется домой. Эмми недавно выяснила, что небольшой таунхаус в деревне скоро будет сдаваться. Оставалось только сказать Михаилу, что Кэт решила в отношении Бёрксайда.

Кэт перевела взгляд на его бронзовый профиль, пока он говорил по телефону, и ее глаза потеплели. Она обожала его ресницы, такие густые и длинные, — единственное, что смягчало его жесткое лицо. Но ее чувства к нему родились не из-за его красоты и искусства любви, которым он обладал. Ей нравилось в Михаиле многое — он был предан работе, щедр, восхищала его прямота, его либеральные взгляды.

— Нам нужно кое о чем поговорить, — немного напряженно сказала Кэт, дождавшись окончания разговора Михаила по телефону.

— Мы можем поговорить, когда вернемся на борт, — рассеянно заметил Михаил, засовывая телефон в карман.

— Ты уже хочешь уйти? Ты даже не пригубил свой кофе, — указала ему Кэт.

— От чашки отколот кусочек, — сухо проинформировал ее Михаил. — Прости. Наверное, мне тяжело быть простым человеком.

Кэт пожала плечами — она была готова простить ему все, что угодно.

— Все в порядке. Просто мне надо поговорить с тобой о нашем соглашении.

Михаил нахмурился:

— Я думал, мы уже давно все обговорили.

— Нет. Сейчас я не могу принять от тебя дом, — с легкой гримасой сказала Кэт. — Это будет похоже на то, как если бы ты расплатился со мной за услуги в постели.

— Не говори чепухи! — отрезал Михаил. — Я предложил тебе дом, и ты приняла его, на этом все!

— Я не принимала и не собираюсь! — упрямо сказала Кэт. — Дом стоит тысячи фунтов — это слишком дорогая плата за ту работу, что я для тебя выполняла.

— Это мое решение, не твое. — Михаил устремил на нее холодный взгляд.

От этого взгляда холод прошел по ее спине, но Кэт, гордо выпрямившись, отчетливо повторила:

— Я не собираюсь принимать от тебя дом. Я думала об этом, Михаил. С момента нашего соглашения все изменилось, и следовать ему будет неправильно.

Михаил вскочил на ноги и угрожающе склонился над Кэт. В его черных глазах сверкнул гнев:

— Ты получишь свой дом назад, и точка!

Кэт увидела, как Стас побежал оплачивать счет, бросая взгляды в сторону своего хозяина. Заметив, как гости за соседним столиком повернули головы в их направлении, она покраснела.

— Я должна была тебе это сказать, — с грустью сказала Кэт.

— Теперь ты знаешь, что я думаю по этому поводу. И прекрати говорить на эту тему! Меня это выводит из себя.

— Не хотела тебя расстраивать, извини.

Но у них были разные точки зрения по этому вопросу. Это стало ясно по возвращении на «Ястреб». Как только они оказались на борту, Михаил сразу же оставил Кэт одну.

Ну и пусть! Она сказала то, что должна была сказать, и не собиралась брать свои слова назад. Спустившись в свою каюту, Кэт стала собирать вещи, чтобы уехать утром. За своей шалью, парой ночных сорочек и туалетными принадлежностями ей пришлось зайти в каюту Михаила.

Вернувшись к себе, она увидела — в двери, подобно черному стражнику, застыл Михаил.

— Ты собираешься, — ничего не выражающим голосом произнес он.

Кэт неуверенно кивнула, губы у нее пересохли.

— Это для тебя. — Михаил небрежно бросил коробочку для украшений. Она приземлилась рядом с ее чемоданом. — Мой маленький подарок.

С сильно бьющимся сердцем Кэт подняла коробочку и открыла ее. В ней оказался бесподобный кулон с бриллиантами и изумрудом.

— Вряд ли его можно назвать маленьким, — потрясенная размером и цветом изумруда, прошептала Кэт. — А что мне с ним делать?

— Надеть его сегодня вечером. Что ты решишь делать с ним потом, это твое личное дело.

— Извини, я не поблагодарила тебя сразу, просто была так поражена твоим подарком… — извиняющимся тоном сказала Кэт.

Черная бровь поползла наверх.

— Ожидала что-нибудь дешевое и простое?

— Но я сама обычная девушка! А завтра собираюсь вернуться к своей обычной жизни, — со спокойным достоинством напомнила ему Кэт, ставя коробочку на туалетный столик и глядя на Михаила с упавшим сердцем.

Этот потрясающий изумруд был его способом сказать ей «прощай» и «спасибо». Только почему же ей от этого больно? Неужели она надеялась, что она стала для Михаила чем-то большим, чем были ее предшественницы?

Кэт чувствовала, как с ее лица сходят все краски. Что ж, если она думала, что стала для него особенной, он наказал ее за самонадеянность. Михаил только что доказал — она была для него ничем иным, как просто телом. Она выполнила свои обязательства, удовлетворила его, и теперь настала пора прощаться. Все просто. Она была бабочкой-однодневкой, и ее время вышло.

Кэт оглянулась, чтобы взглянуть на него. Михаил стоял в джинсах, открытой рубашке — восхитительный, потрясающий… И он не принадлежал ей.

Она опустилась глаза и услышала:

— Увидимся за ужином. — И Михаил ушел.

«Сердца не разбиваются», — сказала себе Кэт, спустя два часа застегивая кулон на шее.

Завтра она вернется домой, продаст изумруд и найдет работу. Ее ждала какая-то новая, пока непонятная ей жизнь, без отчего дома. Почему же она не испытывает воодушевления? Кэт разгладила складки своего длинного платья. На ее шее сверкал изумруд в окружении маленьких бриллиантов.

В дверь постучали. Это оказалась Лара. Она холодно взглянула на Кэт и произнесла:

— Ужин готов. Вижу, вы уже собрали вещи.

Кэт кивнула. Намек на дружбу со стороны Лары пропал сразу, как только та поняла — Кэт и ее босс стали любовниками.

— Да.

— Вы расстроены? — спросила Лара.

Кэт пожала обнаженным плечом, сосредоточившись на том, чтобы не наступить на подол длинного платья, поднимаясь по стекленной лестнице.

— Не особенно. Пребывание на «Ястребе» стало событием в моей жизни, но я не привыкла к такой жизни. С нетерпением жду, когда вернусь домой, натяну джинсы и снова начну сплетничать с моими сестрами.

Лара не была ее подругой, поэтому Кэт предпочла солгать, нежели раскрывать перед ней душу. Уже не первый раз девушка подумала: «Как, должно быть, разочарована Лара тем, что босс не обращает на нее внимания! А ведь у нее есть все: и молодость, и красота».

— Шеф-повар сегодня постарался на славу. Все знают, что завтра вы уезжаете, — заметила Лара и оставила Кэт.

Лара не преувеличивала. Кэт поняла это, увидев стол, накрытый хрустящей льняной скатертью, уставленный свечами и усыпанный жемчугом и лепестками роз.

Михаил появился из гостиной, говоря по телефону по-русски. Убрав трубку, он бросил на Кэт оценивающий взгляд. Что он пытался увидеть? Следы слез?

Кэт вздернула подбородок и с улыбкой села на стул.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал Михаил, смутив Кэт. Он редко утруждал себя комплиментами. — Изумруд только подчеркивает красоту твоих глаз, моя милая.

К столу подали коктейли «Беллини», последовало первое блюдо, и боль Кэт только усилилась — оно было подано в форме сердечка. Почти каждое блюдо в меню сопровождалось шоколадом. Их ужин был похож на праздничное застолье в День святого Валентина. И, принимая во внимание, что с завтрашнего дня они должны навсегда расстаться, прощальный ужин причинял Кэт дополнительную боль.

Михаил предпочел русские блюда и ел много.

— Полагаю, это все в твою честь, — заметил он, когда Кэт откусила кусочек шоколадного трюфеля. — Похоже, мой шеф-повар превратился в твоего покорного слугу.

— Вряд ли. Франсуа просто знает, как я ценю его усилия, — легко возразила Кэт.

Михаил, который только хорошо платил своему персоналу и, если и говорил с ними, то только о работе, качество которой его не удовлетворяло. Кэт же открыто выражала свое восхищение и не скупилась на похвалы.

К несчастью, в этот вечер все усилия Франсуа пропали даром. Кэт могла только думать о том, что это ее последний ужин с Михаилом. Он вел себя как обычно, был вежлив и развлекал ее легкой беседой. Если на душе у него и было тяжело, он не показывал виду.

Кэт не могла отвести от него взгляда, зная, что между ними все кончено. Она смотрела на него, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку его совершенно вылепленного лица. Кэт ела божественный трюфель, не чувствуя его вкуса. На какой-то момент к глазам ее подступили слезы, но она подавила их неимоверным усилием воли.

— Я сегодня что-то устала, — сказала Кэт, зная, что в свою последнюю ночь на яхте с Михаилом она не сможет уснуть.

— Иди в постель. Я присоединюсь к тебе позже, — чуть хрипловато отозвался Михаил.

Кэт уже приподнялась со стула, когда до нее дошел смысл сказанного Михаилом. Он ожидает, что она разделит с ним постель, как обычно? Неужели Михаил настолько бесчувственный? Неужели не понимает, как она себя чувствует?

Подавив гнев, она вскинула голову:

— Надеюсь, ты не возражаешь, но эту ночь я хотела бы провести одна!

Михаил нахмурился, так как в его воображении уже стояла нагая Кэт, и единственной вещью на ней был его изумрудный кулон…

— Сегодня я не смогу, — поторопилась сказать Кэт, и ее бледное лицо залила краска. — Между нами все кончено, и я не смогу притворяться.

Михаил был оскорблен. Неужели в его объятиях ей приходилось притворяться?! Он стиснул зубы. «Пускай так, — говорил ему разум. — Одна ночь без женского тепла не станет трагедией».

Да, он не хотел остаться ночью один, но еще меньше хотел женских слез. Впрочем, по лицу Кэт нельзя было сказать, что она собирается закатить ему слезливую сцену. Нет, ее лицо было спокойно и безмятежно, как гладь озера. Она кивнула ему и со слабой улыбкой оставила его одного.

«Вот и все, — стучало Кэт в мозгу, когда она добралась до своей каюты, — но плакать по этому поводу я не буду».

Она сможет жить и без Михаила. Собственно, вся эта затея должна была кончиться именно так, а не иначе. Да, Михаил говорил правильные вещи, делал все правильно, но он ничего к ней не чувствовал. Их связывало только одно — секс, а эту основу никак нельзя было назвать прочной.

Как Кэт и думала, уснуть она не смогла. Провалявшись в постели до двух ночи, она встала и вытащила журнал в надежде хоть чем-нибудь занять мысли.

Когда в дверь, соединяющую ее каюту с каютой Михаила, постучали, Кэт вздрогнула. Она заперла дверь, но не потому, что боялась Михаила. Кэт боялась саму себя.

С сильно бьющимся сердцем она открыла дверь.

— Я увидел свет, — сказал Михаил, облаченный только в трусы-боксеры. — Ты тоже не можешь уснуть?

— Нет, — признала Кэт, чувствуя, как увлажнились ее ладони.

При виде его возбужденной и выпирающей из трусов плоти ее лицо залила горячая краска.

— Иди ко мне! — хрипло приказал Михаил, глядя на ее полный, чувственный рот.

Всего один его взгляд — и в ее теле уже зажегся ответный огонь. Кэт старалась подавить вспыхнувшее в ней желание.

— Я не могу, — прошептала она. — Между нами все кончено.

Не доверяя себе, она поспешно закрыла дверь и дрожащей рукой повернула ключ. Прислонившись спиной к двери, Кэт закрыла глаза и провела языком по сухим губам. Сердце гулко билось в ее груди. Она смогла противостоять Михаилу, ей есть чем гордиться. Только почему она не испытывает гордости? Только боль и сожаление.

«Но ведь даже еще одна ночь умопомрачительного секса не исцелит сердца, — сказала себе Кэт. — Одно дело — любить мужчину всем сердцем, другое — совсем забыть о своей гордости».

Кэт оторвалась от двери, добралась до постели, легла, потушила свет и почувствовала, как по ее щекам потекли горячие слезы.

Выругавшись под нос, Михаил принял еще один холодный душ.

«Это всего лишь секс», — сказал он себе.

Только потому, что в эту ночь ему предстоит воздержание, он чувствовал себя одиноким в постели. Да, но отчего тогда ему не хватает болтовни Кэт? Михаил прогнал от себя эту мысль.

«Только секс, только фантастический секс, — напомнил он себе. — И никаких чувств».

После бессонной ночи Кэт заказала завтрак себе в постель. Почему она должна встречаться с Михаилом, когда между ними все кончено? Только для того, чтобы снова травить себе душу? Ни за что!

Надев голубое платье и кардиган, Кэт нанесла на лицо немного косметики, чтобы скрыть тени под глазами.

Позвонила Лара — вертолет, который должен был доставить ее в аэропорт, готов к взлету. В голосе Лары слышалось нескрываемое торжество. Должно быть, Лара счастлива, что Кэт наконец-то уезжает.

«Любит ли эта потрясающая блондинка Михаила? — пришло в голову Кэт. — Нет, меня это не касается, больше не касается».

Ее багаж уже забрали. Кэт последний раз поднималась по стеклянной лестнице наверх.

«Я не буду скучать по яхте, не буду», — убеждала она себя.

Сверху послышались голоса людей, готовившихся к взлету вертолета. Поднявшись на палубу, Кэт сразу же заметила Михаила. А ведь она думала, что вчера вечером видела его последний раз.

На нем был легкий бежевый костюм с шелковым галстуком под цвет его бронзовой кожи. Он выглядел потрясающе красивым и необыкновенно уверенным в себе.

«И совсем не походил на человека, который всю ночь промаялся без сна», — с грустью подумала Кэт.

Михаил смотрел на нее своими неправдоподобно черными глазами, мускул на его щеке дернулся.

— Кэт…

— Прощай, — хрипло сказала Кэт, растягивая губы в улыбке.

— Я не хочу говорить «прощай». — Михаил стиснул зубы, словно пытаясь заставить себя молчать.

— Но мы должны, — проглотив комок в горле, произнесла Кэт, здороваясь со Стасом, который стоял возле поручней в десяти футах от нее.

— Ты ошибаешься. Нет никакого «должны».

Кэт моргнула и обратила внимание на вертолет. Михаил, конечно, и не догадывался, каких трудов ей стоило отвести взгляд от его лица.

— Останься, — неожиданно произнес Михаил.

Ее взгляд вернулся к нему, зеленые глаза расширились от изумления:

— Что ты такое говоришь?

— Я хочу, чтобы ты осталась.

— Но все уже готово к моему отъезду! Ты все и организовал! — напомнила ему Кэт.

В шести футах от Михаила остановился пилот и сказал, что все готово к взлету.

Михаил проигнорировал его. Спустя секундное колебание Кэт сделала шаг в направлении пилота, но почти сразу же почувствовала на своей руке жесткую хватку.

— Останься! — процедил Михаил сквозь стиснутые зубы.

— Я не могу, — отрывисто произнесла Кэт, чувствуя, как к глазам подступают невыплаканные за ночь слезы.

Михаил положил другую руку на ее плечо. Кэт увидела перед собой блестящие черные глаза. В них застыла невидимая ею до сих пор мука.

— Мне нужно, чтобы ты осталась, — хрипло произнес Михаил. — Мне нужно, чтобы ты осталась, потому что я не могу позволить тебе уйти.

«Мне нужно», — сказал он. Это звучало уже почти как мольба. «Неужели?» И сердце Кэт забилось быстрее. Михаил все-таки чувствует к ней что-то, кроме сексуального Влечения? Но как в это поверить?

— Ты делаешь мне больно, — дрожащим голосом сказала Кэт, так как Михаил, должно быть, не осознавая, слишком сильно сжал ей плечи.

Михаил пробормотал какое-то ругательство, поспешно разжимая руки. Затем он крикнул что-то Стасу на русском, подхватил Кэт на руки и вместе с ней двинулся к лестнице.

— Что ты делаешь? — запротестовала Кэт. — Это неправильно!

— Это самая правильная вещь, которую я сделал в течение всей недели, — ответил Михаил. Они прошли гостиную и вышли на закрытую палубу, где Михаил опустился с Кэт на диван, по-прежнему сжимая ее в своих объятиях. — Ты останешься со мной, мое золотце…

От изумления у Кэт отнялся дар речи.

— Ты не можешь просто так взять и передумать в последнюю минуту, — выдохнула она наконец.

Черные глаза с вызовом посмотрели ей в лицо.

— Я только что признал свою неправоту. Кэт, ты хоть имеешь представление, как редко я признаю, что бываю не прав?

В этом Кэт нисколько не сомневалась, но сейчас она пребывала в смятении.

Что только что произошло? Она с таким трудом признала: все кончено, взяла себя в руки, чтобы с достоинством покинуть его яхту, — и что? Михаил только что признался, что нуждается в ней.

«Но разве, — с забившимся сердцем подумала она, — это было плохо?» Но и верить Кэт ему не могла: чем дольше она живет с Михаилом, тем сложнее ей будет с ним расстаться.

— Я не могу просто взять и остаться с тобой, — дрожащим голосом сказала она. — У меня есть моя жизнь и семья, к которой мне нужно вернуться, Миша. Разве между нами не все кончено? Разве ты этого не сам хотел?

— Если бы между нами все было кончено, я бы позволил тебе уйти. То, что я попросил тебя остаться… Это произошло спонтанно, — признал он.

Кэт была нужна определенность.

— Да, но что сейчас? — неуверенно прошептала она, неожиданно чувствуя, как ее пробирает холод в жарких объятиях Михаила.

Михаил стиснул челюсти и глубоко вздохнул:

— Ты поедешь со мной. Ко мне.

Брови Кэт поднялись:

— Ты берешь меня к себе домой? Разве я домашний питомец?

— Я прошу тебя переехать ко мне. Этого я не предлагал еще ни одной женщине, — спокойно сказал Михаил.

Что уж скрывать, Кэт была потрясена. Но это предложение больше подходило подруге Михаила, нежели его хозяйке и любовнице.

«Да, это было серьезное предложение», — подумала Кэт.

Голова у нее закружилась от подобной перспективы, и слезы, которые она удерживала силой воли, наконец-то прорвались наружу.

— Что не так? — потребовал Михаил, проведя пальцем по влажной щеке.

— Ничего. Просто я дала течь, — шмыгая и вытирая слезы рукой, заявила Кэт. — Но я не могу просто переехать к тебе. У меня есть обязательства…

— Перед сестрами? Я позабочусь о них, как если бы они были моей плотью и кровью, — неожиданно сказал Михаил с улыбкой на лице.

— Но мне нужно решить другие проблемы. Дом и…

— Оставь все это мне. Переезжай ко мне, заботься обо мне, следи за моим домом — это все, о чем тебе предстоит думать в будущем. Понятно?

Кэт крепко зажмурилась, так как слезы продолжали катиться из ее глаз. Она и любила, и ненавидела Михаила в эту минуту. Любила, ведь он сам признал, что их связывало нечто особенное. А ненавидела, потому что он сделал свое признание в последнюю минуту — как она могла ему верить после этого?

— Что, если ты снова передумаешь? — сглотнув, спросила она. — Что, если через несколько недель ты будешь считать иначе?

— Это риск, который я готов взять. Я всегда буду честен с тобой. Пока я не готов тебя потерять.

Кэт проглотила комок в горле и попыталась восстановить дыхание. Возможно, не следовало ожидать от него большего. Ей нужно довольствоваться хотя бы этим. Да, Михаил был не готов ее потерять, но в то же время почти позволил ей уйти. Если бы она улетела на вертолете, последовал бы он за ней? Возможно, этот вопрос еще не однажды напомнит ей о себе, но пока Кэт решила от него отмахнуться.

— У меня есть загородный дом, который, как мне кажется, тебе понравится, — сказал Михаил. — Можешь приглашать туда своих сестер и жить в нем так, словно это твой собственный дом. На следующей неделе у Луки состоится свадьба, и я хочу, чтобы ты поехала на нее вместе со мной.

Кэт схватилась за края его рубашки, глядя на потрясающе красивое лицо. Сердце ее стучало как молот.

Михаил нежно провел пальцем вдоль изгиба ее нижней губы.

— Все будет просто замечательно, вот увидишь! — с непоколебимой уверенностью заявил Михаил и затем поцеловал Кэт с нараставшей страстью.

В конце дня, когда Кэт лежала в постели Михаила, усталая, насыщенная, она размышляла: не было ли это ошибкой? Может, зря она согласилась к нему переехать? Может, таким образом она просто отсрочивала неизбежное?

Кэт любила Михаила всем сердцем и боялась — ему нужен только секс.

Глава 10

Михаил выслушал совет адвоката. Он щедро платил за его советы, которые обеспечивали ему финансовую защищенность. Но в отношении Кэт Михаил стоял на своем. Он желал заключить с ней другое соглашение, согласно которому она бы жила с ним в качестве его любовницы и работницы.

Зачем ему было нужно соглашение? Возможно, потому, что Михаил не мыслил свою жизнь без юридических документов, но вовсе не потому, что не доверял ей. Раз за разом Кэт доказывала: она не покушается на его состояние. Достаточно было вспомнить тот вечер, когда они впервые встретились. У нее были долги, но за ночевку и ужин она запросила у них ничтожную сумму.

— Мою девушку не интересует мое состояние, — ровно произнес Михаил. — Я не такой дурак. Мне сразу становится ясно, когда женщину интересуют мои деньги, — сразу, как только ее увижу. Инстинкт меня еще никогда не подводил.

— Ситуации бывают разные, люди тоже. Причем людям свойственно меняться, — ровно заметил его адвокат. — Я хочу, чтобы вы были защищены.

Михаил подумал, что всю свою жизнь он был защищен так или иначе, поэтому в желании адвоката не было ничего нового. Защита самого себя была выработанной привычкой. Все чаще и чаще Михаил убеждался, что инстинктивно сделанное предложение Кэт оказалось совершенно правильным.

Он был опьянен Кэт больше, чем любой другой женщиной. Улыбка касалась его лица всякий раз, стоило ему представить ее в своей ванне, в своей постели, за своим столом… Кэт, где бы и когда бы он ее ни захотел. Прошло шесть недель, а он чувствовал себя счастливее, чем когда бы то ни было. Более того, он понял, в чем его отец заблуждался в отношении женщин. Секрет заключался в воздержании. Михаил не позволял себе спать с Кэт каждую ночь. Он следил за тем, чтобы Кэт не стала необходимостью. Иногда он намеренно оставался в городе и намеренно заваливал себя работой. Бывало, что он не звонил ей, правда в этом случае она звонила ему сама и спрашивала, почему он хотя бы не звонит? В одном Михаил был убежден: пока он контролирует ситуацию, никаких сложностей не предвидится.

— Вы думаете о свадьбе? — прямо спросил его адвокат.

Услышав его вопрос, Михаил нахмурился и поджал губы.

* * *

— Думаешь, твой русский думает о свадьбе? — в ту же самую минуту спрашивала Эмми, помогая Кэт застегнуть молнию на платье. — Он рассматривает жизнь с тобой как следующий шаг?

— Нет, Миша вполне счастлив тем, как мы сейчас живем. Он очень осторожен… Что ты думаешь об этом платье?

— Тебе больше подошло то, серебристо-металлического цвета. Я тебе об этом уже говорила, — повторила Эмми, проводя рукой по уже появившемуся животику и глядя на их отражение в зеркале. — Я просто не хочу, чтобы тебе было потом больно. Кэт, будем говорить откровенно, ты не становишься моложе.

— Как будто мне нужно об этом напоминать! — с горьковатым смешком отозвалась Кэт.

— Да, но тебе об этом стоит серьезно подумать. Если однажды ты захочешь детей… Хочу сказать, у тебя осталось не так много времени.

— Эмми, всего несколько месяцев назад в моей жизни не было ни одного мужчины, — грустно напомнила ей Кэт. — Разумеется, глупо ожидать, что первый, с кем я начну встречаться, захочет составить мне пару.

— Но ты обсуждала с ним эту тему? — спросила Эмми.

Кэт напряглась. Мысли ее вернулись к тому дню, когда она сказала Михаилу, что не беременна. Михаил спокойно выслушал ее, не выказав ни радости, ни сожаления.

Сама Кэт была поражена степенью охватившего ее разочарования. Много лет воспитывая своих сестер одна, она думала, что никогда не добавит себе новой ответственности и не заведет собственных детей. Но, живя с Михаилом, Кэт начала об этом думать…

Михаил предложил ей жить с ним, но его жизнь, как подозревала Кэт, нисколько не изменилась от этого. Он переехал с ней в Дейнголд-Холл, свой великолепный загородный дом в георгианском стиле, и предложил изменить в нем все, что Кэт сочтет нужным. Ее вещи и мебель, которая была не нужна Эмми, были перевезены в амбар, расположенный на территории поместья. Эмми продолжала жить в Бёрксайде. Она нашла работу и уже подумывала о том, чтобы открыть собственное дело. Но в выходные Эмми регулярно садилась на поезд и встречалась с сестрой в Лондоне, чтобы пройтись по магазинам. В этот день они искали платье, в котором Кэт могла бы пойти на свадьбу к Луке Волкову.

— Так как, Кэт? — настойчиво спросила Эмми.

— Послушай, Михаилу всего тридцать. У него полно времени, чтобы заиметь семью. Естественно, ему некуда спешить.

— Но если он любит тебя…

— Я не думаю, что он меня любит. И уж никак не думаю, что наши отношения продлятся с ним вечно, — честно ответила Кэт, сняла с вешалки серебристое платье и отправилась оплачивать покупку одной из кредитных карт, которые ее заставил взять Михаил.

Кэт, сказать по правде, не нравилось подобное содержание. Она бы предпочла найти работу, но Михаилу могли понадобиться ее услуги в любой момент. К тому же уход за его домом занимал значительную часть ее времени, поэтому о том, чтобы ходить на работу каждый день, не могло быть и речи. Кэт пришлось спросить себя, что важнее: ее гордость и независимость или ее любовь? И любовь победила, потому что Кэт была необыкновенно счастлива. Михаил стал для нее центром вселенной, хотя и приходилось признать — рано или поздно их отношения естественным образом себя исчерпают.

Зазвонил ее телефон. Это был Михаил.

— Приезжай ко мне в офис, и мы сходим на ланч, милая моя, — услышала она в трубке его глубокий, волнующий голос.

Кэт улыбнулась, радуясь, — Михаил хочет ее видеть! В прошлую ночь он остался в своей городской квартире, и Кэт соскучилась по нему.

«Может быть, он тоже по мне соскучился? — с надеждой подумала она. — Иначе к чему этот звонок?»

— Он владеет тобой, вот что мне не нравится, — проговорила Эмми.

— Что ты хочешь сказать? — не поняла Кэт.

— Он словно околдовал тебя, — не скрывая своего неодобрения, заявила Эмми. — Даже Топси заметила в тот уик-энд, когда осталась у тебя: стоило Михаилу зайти в комнату, как для тебя начал существовать только он.

— Я люблю его, — просто сказала Кэт.

И что за мужчина был в жизни Эмми, если день ото дня сестра становилась все более рьяной мужененавистницей?

Лимузин отвез Кэт к офису Михаила. Ее сопровождал Арк, брат Стаса. Михаил, по мнению Кэт, помешался на мысли, что ей могут каким-нибудь образом навредить. Поэтому он настоял на том, чтобы ее сопровождал телохранитель. Поняв, что для Михаила это очень важно, Кэт уступила, жалея про себя Арка, — ведь тому приходилось скучать, когда она бродила или сплетничала за кофе со своими сестрами.

Когда Кэт приехала, Михаил был на встрече. Она оставила свои покупки возле стены и стала ждать его в кабинете Лары. Арк ждал в коридоре.

Лара весьма сдержанно приветствовала Кэт. Заметив кулон, она подошла ближе и наклонилась к нему, чтобы получше разглядеть.

— Могу я взглянуть? — спросила она.

Кэт, чувствуя себя неуютно, кивнула. Может быть, для похода по магазинам надевать кулон не стоило? Но Михаил любил, когда она его носила, и Кэт частенько надевала кулон.

— Великолепная драгоценность, — объявила Лара. В ее голосе слышались нескрываемые завистливые нотки. — Босс никогда не покупал своим женщинам такого дорогого подарка. Вы, должно быть, довольны собой?

Кэт была поражена этим заявлением, но просто сказала:

— Нет, я просто счастлива.

— Конечно, вы счастливы. Кто бы на вашем месте не был счастлив? Сука! — резко произнесла она. В эту минуту Арк просунул голову в проем двери. — Но я могу сказать тебе кое-что, и это мигом сотрет эту самодовольную улыбку с твоего лица!

Кэт не поняла последнего слова, произнесенного по-русски, но по интонации молодой женщины было ясно — ее речь едва ли была комплиментом.

— Не думаю, что я желаю это слышать, Лара, — холодно отозвалась Кэт.

— Ну, так я скажу вам, хотите вы слышать или нет! — Лара буквально выплевывала слова: — Помните вашу последнюю ночь на яхте? Михаил провел ее со мной! Вот как немного вы для него значите!

Вся кровь отлила от лица Кэт. Она почувствовала, как увлажнились ее ладони. Несколько секунд она переваривала эту новость. Когда до ее сознания наконец дошел смысл сказанного, ей показалось, словно ее ударили в живот.

— Что, вы даже не осознавали, что он также спит со мной? — презрительно бросила Лара. — Он всегда спал. Я ничего от него не требую и всегда рядом.

Силы неожиданно вернулись к Кэт. Она вскочила на ноги. Словно в тумане она вышла в коридор и направилась к лифтам, игнорируя вопросы Арка.

Ей нужно было побыть одной, чтобы решить, как жить дальше после новости Лары, которая прозвучала для нее как гром среди ясного неба.

Она спускалась по лестницам, пролет за пролетом, слыша позади себя голос Арка, но не останавливалась. В таком состоянии она не могла говорить ни с кем!

Выйдя из здания, Кэт с облегчением смешалась с толпой спешащих на ланч людей.

Сердце так громко билось в ее груди, что Кэт казалось, будто окружавшие ее люди могли слышать его стук. Она шла куда глаза глядят. Только спустя несколько минут Кэт поняла — ее туфли на высоких каблуках не предназначены для походов пешком.

Она зашла в близлежащее кафе. Заказав чашку чаю, она тут же про него забыла, невидяще уставившись перед собой. Только тогда она услышала, как звонит ее телефон. Кэт автоматически вытащила его из сумки, проверила — оказалось, она пропустила шесть звонков от Михаила, — и выключила, чувствуя, что просто не в силах говорить с ним после оглушающей новости Лары.

Лара, конечно же! Сногсшибательная молодая красотка, уточненная, гламурная — именно такая женщина подходит Михаилу. Зачем Ларе лгать? И ведь в ту ночь на яхте она была там. Что мешало Михаилу быть с Ларой, тем более до того, как в его жизни возникла Кэт? Что, если у них был роман? Кэт вздрогнула, чувствуя боль, ревность и растущее чувство отчаяния. Как она могла так ошибиться в мужчине, которого любила?

Чай остывал. Кэт поняла: что бы она ни предприняла, сначала придется вернуться в Дейнголд-Холл — там ее паспорт и все необходимые документы. Чувствуя себя, как никогда, плохо, Кэт отправилась на вокзал. Она бы предпочла не встречаться с Михаилом, но если встречи с ним не избежать, что ж, она встретится с ним с высоко поднятой головой. Это не она обрушила на него такой удар. Скажет ли Лара Михаилу, что Кэт приходила и почему ушла? Без сомнения, Михаил все узнает — Арк слышал разговор. Он передаст Стасу, который, в свою очередь, сообщит все Михаилу.

Сидя в поезде, Кэт ничего не замечала вокруг, погруженная в свои невеселые думы.

«Может, Лара все-таки солгала?» — думала Кэт. Михаил всегда относился к своей помощнице не иначе как к предмету мебели, словно не замечая привлекательности Лары. В отношениях с Ларой он всегда был подчеркнуто формален. Да, но что, если это делалось намеренно? А если так, то с какой целью?

Кэт не понимала. Да, Михаил говорил: Лара — отличная помощница, она буквально угадывает его мысли, и это ее качество он особенно в ней ценит.

Сойдя с поезда, Кэт хотела было взять такси. Однако возле вокзала ее ждал один из водителей Михаила. Кэт села в «бентли» с упавшим сердцем. Догадался ли Михаил, что она так или иначе вернется в Дейнголд-Хилл? С другой стороны, Михаила вполне могло и не быть в загородном доме. Для Кэт это было бы лучше. Она спокойно возьмет свои вещи, напишет ему записку — мол, считает, что их отношения зашли в тупик, — и уедет.

Если все то, что сказала Лара, было правдой, Михаил заслуживает того, чтобы его ненавидеть. Но Кэт почему-то не испытывала ненависти. Может, она просто еще не до конца пришла в себя, узнав, что Михаил был способен на такой низкий поступок, как неверность? Или просто он не считает это низким поступком? Как бы то ни было, она не может его простить.

Кэт поднялась по ступеням к двери, которая уже была распахнута. В дверях стоял Ривс, дворецкий Михаила. Ответив со слабой улыбкой на его приветствие, Кэт зашла в дом, чувствуя, как гудят ноги.

Пройдя несколько шагов, она остановилась, сняла красивые, но слишком узкие туфли и босиком поднялась по лестнице. Наверху она сразу направилась к их спальне. В гардеробной стоял маленький сейф, в котором лежали ее паспорт и свидетельство о рождении. Положив документы на постель, Кэт отправилась на поиски чемодана.

Она не могла поверить, что собирается уйти от мужчины, которого любила. Даже всего лишь мысль об этом причиняла ей боль, но Кэт знала: у нее нет другого выбора. Скорее всего, Лара действительно провела ту ночь с Михаилом, иначе как она могла знать, что он провел ее не с Кэт?

Из вещей Кэт выбрала только самое необходимое, остальное она попросит ей прислать. Скорее всего, она вернется в фермерский дом. Эмми наверняка обрадуется ее компании. Сейчас у нее просто нет выбора, куда ей возвращаться, так что всякие сантименты по поводу платы за сексуальные услуги можно отбросить.

— Ты даже не даешь мне шанса оправдаться?

Кэт замерла и медленно обернулась. Михаил стоял в дверях, его лицо было напряжено. Он снял галстук, пиджак, оставшись в одной рубашке. Черные глаза его сверкали. Кэт отвела от него взгляд, чувствуя, что сердце готово разорваться у нее в груди.

— Кэт? — повторил Михаил.

— Да, я слышала, что ты сказал, но я не знаю, что ответить. Иногда лучше ничего не говорить. Я не хочу спорить с тобой, не вижу смысла?

— Смысл есть! Это мы! — прорычал Михаил. — Разве за это не стоит бороться?

Кэт положила вещи в открытый чемодан и бросила на него яростный взгляд:

— Ладно. Ты спал с ней?

— Нет, — коротко ответил Михаил, его глаза бросали ей вызов.

Кэт вернулась к своим вещам:

— Разумеется, другого ответа я и не ожидала.

— Тогда зачем спрашивала? Ты знаешь, через что я прошел в этот день благодаря тебе?

Но Кэт уже не пугалась этого львиного рыка.

— Я тоже не могу сказать, что получила удовольствие сегодня днем…

— Сначала мне пришлось выслушать мелодраматическую вспышку гнева у сотрудника, затем ты пропала. — Последнее слово он выделил ударением.

— Я никуда не пропадала! — возмутилась Кэт.

— Как ты думаешь, как я должен был себя чувствовать, после того как Лара выплеснула на тебя всю ту чушь? Я жутко волновался. Я знал, ты расстроена, ты…

Кэт снова повернулась к нему, убежденная, — она знает, почему он так поступает.

— Откуда ты знал, что я была расстроена? Ты что, умеешь читать мои мысли? Я не была расстроена. Я была удивлена, и… мне было противно, если хочешь знать. Мне нужно было побыть наедине.

— Тебе было нужно время побыть наедине с собой, как собаке нужна пятая нога!

— Не кричи на меня! — повысила в ответ голос Кэт.

Неожиданно наступила гнетущая тишина, в которой слышалось их тяжелое дыхание.

— Я не хотел кричать, — пробормотал Михаил.

— Кричать, когда тебя обвинили в неверности, — неверное решение.

— Это ложное обвинение, — процедил Михаил. — Прошу это учесть.

«Кажется, сцены избежать не удалось», — вздохнула про себя Кэт.

Она стиснула зубы.

— Лара знала, что в ту ночь, перед тем как я должна была покинуть «Ястреб», мы были не вместе. Она должна была быть с тобой, чтобы об этом знать.

— Ошибаешься, — возразил Михаил. — Она стояла на палубе ниже и подслушивала, о чем мы говорили за ужином. Тогда она и узнала, что ты будешь спать одна. Поэтому если это твоя единственная улика против меня, то это и не улика вовсе.

Кэт остановилась в замешательстве:

— Ты говоришь правду? Именно поэтому она знала, что мы не спим вместе в ту ночь?

— Откуда иначе она могла это узнать? — Михаил выругался по-русски. — Кэт, ты видела меня в три ночи, помнишь?

— Да, но…

Михаил вытащил мобильный телефон из кармана и нажал несколько клавиш.

— Смотри! — велел он. — Стас записал на видео, как Лара кричит на меня.

Кэт сфокусировала взгляд на экране. На нем появилась Лара. Лицо ее было перекошено от злости.

Она кричала: «Почему ты не хочешь меня? Ты мог бы обладать мной! Что с тобой не так, что ты меня не хочешь? Она ведь старуха! Это настоящее оскорбление. Я молода и красива — как может быть так, что ты живешь с ней?!»

Лара продолжала кричать в таком же духе. Кэт была ошеломлена. Затем Лара заметила, что ее записывают, и бросилась на Стаса. Дальнейшее было ясно и без видео.

Михаил выключил запись.

— Хочешь просмотреть снова? — уже спокойнее спросил он.

— Нет. — Кэт покраснела от досады.

Она приняла ложь за истину! Как она могла так ошибиться?

Ноги у нее задрожали, и Кэт опустилась на кровать.

«Она ведь старуха!» — продолжало звучать у нее в ушах.

— Арк слышал все, что она тебе наговорила. Его внимание привлекло грубое слово, сказанное по-русски, — объяснил Михаил. — Он сообщил мне, я вызвал Лару на откровенность, и, как ты видела, она совсем обезумела. Чего она мне только не наговорила! Стас не успел всего записать. Лара была в ярости. Оказывается, она безумно ревновала тебя ко мне, потому что я не находил ее привлекательной. Но во всем, что сегодня произошло, только моя вина…

— Как это может быть твоей виной? — пробормотала Кэт, все еще переваривая случившееся.

И она тоже хороша! Как можно было поверить Ларе, не поговорив сначала с Михаилом?

Голова у нее все еще кружилась.

— Лара начала свои поползновения сразу, как только я ее нанял. Это случалось не раз. Но, принимая во внимание ее профессиональные качества, я ее не увольнял.

— Почему? — выдохнула Кэт.

— Я ясно дал понять: меня не интересует то, что она может мне предложить. Но Лара оказалась слишком тщеславной. Она не смогла простить мне того, что в моей жизни появилась ты. Я подозреваю, она пыталась внести между нами разлад. Но, к счастью, она не настолько ко мне близка. Думаю, ты можешь «благодарить» ее за тот первый ужасный макияж, когда ты пошла со мной на ужин.

— И она не сказала мне, когда с тобой встретиться, — догадалась Кэт.

— И убедила тебя надеть красное платье — она знала, что я не люблю красный.

— Такие мелочи, — вздохнула Кэт. — Я рада, что она смогла навредить нам только по мелочам.

— Лара не настолько умна, чтобы понять, что мужчина может желать женщину не только за ее внешность.

«Как прикажете его понимать?» — подумала Кэт.

Михаил неожиданно рассмеялся, бросил ее чемодан на пол и сел рядом с ней на кровать.

— Я нахожу тебя гораздо привлекательней, чем Лару.

— Такого не может быть. Я ведь старуха, — пробормотала Кэт, на глаза у нее навернулись слезы.

— Ты поразила меня с первого момента нашей встречи. В тебе есть не только красота, но и ум, и внутренняя сила. И ты хотела уйти от меня… Для меня это стало шоком.

— Иногда бывает полезно узнать — есть женщины, которые способны сказать тебе «нет», — поддразнила его Кэт, переводя дыхание.

Она была в ужасе. Неужели найдется еще что-нибудь, что их обязательно разлучит?

Михаил прижал ее ближе к себе.

— Не скажи, — задумчиво произнес он. — Подумав, что потерял тебя… Это чуть не поставило меня на колени. Я хотел оставаться хозяином в наших отношениях и не хотел уступать чувствам, которые ты вызывала ко мне. А затем передо мной неожиданно замаячила перспектива потерять тебя совсем, и все остальное показалось мне таким мелким и…

— Уступать чувствам? — перебила его Кэт.

Пальцы Михаила взяли Кэт за подбородок и повернули ее лицо к себе.

Теперь его обычно непроницаемые темные глаза выражали нежность.

— Я люблю тебя так сильно, Кэт, что не мыслю своей жизни без тебя. Но до сегодняшнего дня я считал: любовь — это слабость. Я видел, как спивается мой отец, потеряв мою мать… Он был жесток к ней, был неверным мужем, но когда ее не стало, он умер вместе с ней. Он был зависим от нее сильнее, чем сам это осознавал. Меня страшила мысль, что однажды какая-нибудь женщина приобретет надо мной такую же власть. А ты произвела на меня сильнейшее впечатление с первого дня нашей встречи…

Кэт вдруг почувствовала себя легко и спокойно. Спрятав лицо в его плече, она пробормотала:

— Я тоже тебя люблю.

— Тебе следовало догадаться — я тебя испытывал в тот день, когда не дал улететь на вертолете, — нахмурился Михаил. — Я одновременно хотел, чтобы ты уехала, и в то же время не мог отпустить тебя. Ночь накануне отъезда стала самой длинной и самой тяжелой ночью в моей жизни. Я хотел тебя. Нуждался в тебе. С тех пор мое сердце принадлежит тебе.

— Может быть, но тебе хорошо удавалось скрывать это, — сказала Кэт.

Возможно, эту любовь она и читала в его глазах каждый раз, когда он смотрел на нее, когда обнимал ее и прижимал к себе? Читала, но боялась поверить…

— Я больше не буду от тебя это скрывать, — пообещал Михаил. — Зная, что я люблю тебя, ты бы, скорее всего, поговорила сначала со мной и поверила бы мне, а не словам Лары. А ты бы поверила, если бы не видела ту запись?

— Да, — признала Кэт. — Мне кажется, ты не мог быть неверным.

Михаил взял руку Кэт и надел на ее безымянный палец кольцо:

— Я купил его в первый же день, когда ты переехала ко мне.

Кэт вгляделась в фантастической красоты камень:

— Купил, а мне не подарил?

— Да, я упрямый мужчина, любовь моя! — Михаил простонал. — Ты единственная женщина, которую я любил в своей жизни. У тебя есть шанс увидеть и худшие стороны моего характера. Но ты выйдешь за меня замуж? И как можно скорее?

— Да! — выдохнула Кэт. — Сразу, как только можно это будет устроить.

Они поцеловались. Когда оба отпрянули друг от друга, оба тяжело дышали.

— Мне следовало подарить тебе кольцо сразу, как только я купил.

— Да, мой упрямый мужчина, — согласилась с ним его будущая жена.

— Ты мне нужна, — прошептал Михаил, проводя руками по ее волосам. — И я буду чувствовать себя неуверенно до тех пор, пока не увижу на твоем пальце обручального кольца.

Зазвонил телефон.

— Выключи его! — наваливаясь на Михаила, прошептала Кэт.

— Неужели я выпустил в свет монстра? — с деланным испугом спросил Михаил. А когда Кэт провела рукой по его бедру, быстро сказал: — Да-да, уже выключаю. — Иногда я очень быстро учусь, душа моя.

Кэт склонилась над ним с уверенностью, которую еще никогда не испытывала в своей жизни.

Михаил принадлежал ей! Наконец-то он целиком и полностью принадлежал ей. Ее мечта сбылась.

Эпилог

Три года спустя Кэт стояла в детской в Дейнголд-Холле и с гордостью смотрела на своих близняшек Петра и Ольгу. Дети были темноволосые, пока с голубыми, но обещающими стать зелеными глазами.

Петр был беспокойный мальчик, тогда как Ольга отличалась спокойным характером.

По мнению Кэт, ее близняшки были самыми лучшими детьми на свете! Они были чудом, и даже спустя два месяца после их рождения Кэт с трудом верила, что это ее дети.

Все-таки после того как они с Михаилом поженились, ей никак не удавалось забеременеть. Кэт даже поехала В Россию, в частную клинику, чтобы забеременеть по методу ЭКО. Процесс оказался непростым и стрессовым. В первый раз ей забеременеть не удалось…

И спустя несколько недель, когда на мониторе Кэт наконец увидела две крошечные фигурки, трудно передать словами ее радость. Она даже не осознавала, что плачет, пока Михаил не повернул ее к себе и не вытер слезы.

Роды прошли легко. Для Михаила, чья мать умерла, рожая второго ребенка, стало облегчением. Но роды для любой, даже для здоровой женщины, — настоящее испытание. Только тогда Кэт поняла страхи мужа и его слова, что он будет вполне доволен, если в его жизни будет только она и не будет детей.

Когда Кэт впервые об этом услышала, она была задета. Ей подумалось: он не хочет ребенка, но время и Михаил доказали — она была не права. Когда Кэт наконец родила, Михаил, даже не глядя на новорожденных, заключил жену в объятия и прошептал:

— Слава богу, все в порядке. Для меня важно, чтобы с тобой было все хорошо, любовь моя.

Даже спустя три года ее муж любил ее так же сильно, как и она его. Связь, наступившая после их брака, только крепла день ото дня. И, как и обещал, Михаил принял сестер Кэт так, словно они были его плоть и кровь.

— Опять не можешь насмотреться? — раздался знакомый тягучий голос с акцентом.

— Да, просто не могу поверить, что они наши, — призналась Кэт, поворачиваясь к мужу.

В животе ее снова зашевелилось желание. Да и разве могло быть иначе, когда ее муж — красивейший мужчина, которого ей доводилось видеть в своей жизни?

Слабая улыбка коснулась губ Михаила. Он подошел ближе, посмотреть на своего сына и дочь.

— Они действительно прелесть, когда не капризничают, — согласился он. — Сегодня утром они выглядели как краснолицые диктаторы.

— Они были голодны, — выступила на их защиту Кэт.

Михаил повернул ее к себе:

— Я тоже проголодался по моей драгоценной женушке. Не возражал бы провести с ней несколько дней наедине.

— Ты взял выходные? — обнимая его, спросила Кэт.

— Даже лучше. Я организовал для нас отпуск на необитаемом острове.

— А как же дети? Мы же не можем взять их с собой.

— Они с нами не едут. — Михаил взглянул на Кэт и прислонил палец к ее губам, с которых уже был готов сорваться протест. — Твои сестры присмотрят за ними. Наша третья годовщина требует чего-нибудь подобающего этому случаю.

— Но я не могу оставить детей! — запротестовала Кэт.

Черная бровь взметнулась всех:

— Даже если за ними присмотрят две няни, твои сестры и весь мой штат прислуги?

Кэт нерешительно пожала плечами.

— Ты мне тоже нужна, — хрипло сказал Михаил, касаясь ее губ в нежном поцелуе. — И думаю, я тебе тоже нужен в этом качестве.

— Ну… — заколебалась Кэт. — Необитаемый остров?

— Белый пляж, голубой океан, никакой одежды, — начал перечислять Михаил.

— Так это твоя фантазия? — рассмеялась Кэт.

— Фантазия, которую я намерен превратить в реальность, — твердо заявил Михаил, окидывая Кэт откровенно сексуальным взглядом. — И море удовольствия, — добавил он.

— В это я могу поверить, — сказала Кэт, чувствуя, как от подобной перспективы у нее закружилась голова.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал Михаил, прижимаясь к ее губам в страстном поцелуе. — Ну, так ты не против?

Кэт с готовностью отозвалась на этот поцелуй.

Второй медовый месяц на необитаемом острове! Михаил полностью в ее распоряжении!

Нет, она нисколько не была против.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg