«Похищенная»

Похищенная (fb2) - Похищенная [calibre 2.33.0] (пер. А. Мартынова,Книжный червь | Переводы книг | Каллихен | Коул Группа) 394K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дж. Молденауер

Глава 1. Мой личный ад.

– Смотри-ка, они опять ограбили банк.

Я посмотрела на высокую блондинку, что шла рядом со мной. Легкий летний ветерок несильно

раздувал ее волосы, а на ее идеальном лице читалось уважение.

В полном спокойствии я взяла газету, которую она сунула мне под нос, и посмотрела на первую

страницу.

"Плохие парни вернулись!" - говорил заголовок. Я пробежалась взглядом по странице и

остановилась на фотографии, изображающей двух молодых мужчин в черной одежде, дерзко

улыбающихся в камеру.

Я провела рукой по своим длинным коричневым волосам и вернула газету Мари.

– Круто, да? И эти двое так горячо выглядят, – выпалила она.

– И, к тому же, они грабят банки и шантажируют людей. Да, я полностью разделяю твое восхищение.

– Господи, Франци, не об этом же речь. Я говорю только об их внешнем виде, а в этом смысле они

просто лакомые кусочки.

Мари провела языком по нижней губе и начала активно флиртовать с фотографией двух самых

разыскиваемых преступников.

Раздражённо я нажала на кнопку светофора и с нетерпением стала ждать, когда же загорится

зеленый свет.

После бесконечного дня в школе я просто хотела прийти домой и сразу свалиться в кровать.

– Ты уже что-то запланировала на сегодняшний вечер?

Я покачала головой и вытерла пот со лба. Палящее летнее солнце так нагревало асфальт, что

превращало город в печь.

– Что ты думаешь о том, чтобы вместе со мной пойти поплавать?

– Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу плавать.

– Ну давай же, Франци, всего лишь один раз! – умоляла меня Мари и дергала за руку, как маленький

ребенок, когда выпрашивает что-нибудь. Она выглядела обиженной и такой маленькой, насколько

это возможно, когда у тебя рост метр восемьдесят.

– Нет.

Прежде чем Мари успела что-либо сказать, светофор загорелся зелёным, и толпа людей пришла в

движение.

– Ну, ты злючка, – сказала она и, поникнув, зашагала рядом со мной.

– В следующий раз я точно пойду с тобой плавать, – пообещала я ей в сотый раз, однако прекрасно

знала, что Мари этого будет недостаточно.

– Ты хочешь мне сказать, что не хочешь идти купаться при такой-то погоде? – она указала наверх, показывая на безоблачное голубое небо.

– Я не хочу.

Я ускорила шаг, пытаясь оторваться от Мари, идущей на десятисантиметровых каблуках.

– Ну подожди же! – крикнула она мне вслед.

Я услышала стук ее каблуков за собой и застонала, когда она меня догнала.

– Мари, мы можем на сегодня прекратить дискуссию? Поплавай со Звеньей. Она все равно хотела

сегодня пойти в бассейн.

Я разозлено развернулась к ней и уставилась в ее очки, за которыми, я знала, прятались прекрасные

голубые глаза.

Своей рукой с идеальными ногтями она сняла их и пронзила меня взглядом этих глаз.

– Хорошо, но в следующий раз ты пойдешь со мной, – сказала она, делая ударение на слове

«пойдешь».

Я молча кивнула и направилась дальше.

Оставшуюся часть пути мы проделали молча, с трудом дыша из-за зноя. Сады, мимо которых мы

шли, тоже изнывали от жары – большая часть растений в них увядала. В этом году жара была просто

невыносимой, но самое плохое было в том, что она началась еще до летних каникул, и днем мы

сидели в школе.

Наконец, мы подошли к моему дому.

– Пока, Мари.

Я быстро обняла ее на прощание и вошла в наш маленький садик. Напряженным взглядом я обвела

двор. Автомобиля отца не было. Облегченно выдохнув, я достала ключ от дома, который по

сравнению с заржавевшим замком выглядел совсем новеньким, и открыла входную дверь.

Я вошла в свой личный ад.

Я молилась, надеясь, что была здесь одна.

Так тихо, насколько это было возможно, я закрыла за собой дверь и попыталась не замечать

противный запах алкоголя, что витал в воздухе. Сняв балетки, я поставила их к другим ботинкам, которые в беспорядке были закинуты в угол.

Босиком я направилась на кухню по прохладному деревянному полу. Кухня была заставлена

бутылками, а грязная посуда лежала в раковине, вокруг которой кружили мухи. Я шла осторожно, внимательно осматривая пол, пытаясь не наступить на какой-нибудь осколок бутылки.

Собрав пустые бутылки в мешок, я спрятала его под раковиной. Затем я начала выливать из бутылок, в которых что-то еще осталось, их содержимое в раковину, причем каждый раз мне становилось

плохо от отвратительного запаха алкоголя.

Когда я немного освободила кухню от бутылок, я обнаружила на столе записку, которая лежала под

всеми этими бутылками, и из-за этого также воняла спиртом и была измята.

"Нужна еда".

От одной этой фразы страх сковал меня. Если мой отец придет сегодня домой и увидит, что еда не

готова, это случится снова. Я схватила свою сумку, чтобы достать кошелек. И едва я это сделала, как

услышала скрип двери.

Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и постаралась игнорировать страх, что поднимался во мне и

инстинкт самосохранения, кричащий, что мне надо немедленно отсюда бежать.

Тяжелые шаги раздались в доме, и я могла четко себе представить, как он идет с разъяренным лицом.

Все ближе и ближе он подходил и одновременно все дальше и дальше ускользали все мои чувства, пока, в конечном итоге, они не были полностью отключены.

– Что ты здесь делаешь?

Я посмотрела в лицо своего отца. На нем был костюм, и по внешнему виду в нем нельзя было

различить грязного сукиного сына, что прятался за этой маской.

– Я как раз хотела убраться и пойти в магазин, – сказала я спокойно и почувствовала внутри

абсолютный холод.

– А почему ты еще не сходила в магазин?! – его голос угрожающе поднялся, и я знала, что все мои

попытки объяснения бесполезны.

Как и всегда.

Он схватил бутылку водки и сразу начал пить из нее большими глотками.

– Потому что я была в школе и вернулась домой только десять минут назад и только что увидела

твою записку.

– И почему ты только сейчас увидела мою записку?!

Теперь он орал и в его лице нельзя было различить того заботливого отца, которого он всегда играл

на публике.

– Потому что она была завалена твоей выпивкой, – зло прошипела я в ответ и грозно посмотрела на

него.

– Что это ты себе позволяешь, ты, грязная сука?

Он поднял свою руку и дал мне оглушительную пощёчину. Я почувствовала, что моя щека начала

гореть, но, проигнорировав это, сжала губы.

– А теперь иди и купи мне что-нибудь поесть! – рявкнул он.

Я схватила свою сумку и, не взглянув на него, вышла из дома.

Как только я захлопнула тяжелую дверь, сразу же пришла боль от удара и я аккуратно дотронулась

до своей щеки. Я знала, что она была красной. Она всегда была такой, когда он меня бил.

Я уложила свои волосы так, чтобы они закрывали мою щеку и пару раз похлопала себя по другой, чтобы это не очень бросалось в глаза.

Затем я покинула свой ад и отправилась в магазин, чтобы, в итоге, вернуться обратно и готовить для

своего дерьмового отца еду.

Но была бы моя воля, я бы с удовольствием убежала и никогда не вернулась бы назад.

Глава 2. Холодные глаза.

Когда я вошла в магазин, то сразу почувствовала себя в безопасности. Здесь не было никого, кто

смог бы мне угрожать, к тому же, здесь было слишком много свидетелей. Я медленно и спокойно

прогуливалась между полок туда-обратно и пыталась забыть своего отца, пряча лицо в волосы, чтобы никто не увидел моих чувств.

Я знала, что мой отец меня сегодня еще раз побьет. Его еда не была приготовлена, из-за чего его

настроение было ниже плинтуса, а мне достанется вся его злость. Я не хотела возвращаться домой. Я

не хотела жить с ним. Я не хотела жить такой жизнью. Я вообще не хотела жить.

Взяв банку равиоли с полки, я положила ее в тележку.

Повернувшись, я увидела в проходе между рядами маленькую девочку, которая в растерянности

стояла между людьми и оглядывалась вокруг. Ее глаза были заплаканы, по лицу текли слезы, она

что-то говорила, но люди проходили мимо и никто не обращал на нее внимания. Видимо, она

потерялась. Но как люди могут ее не замечать? Такую маленькую и растерянную? Я подошла к ней и

присела на корточки.

– Привет, – сказала я и улыбнулась ей.

Её глаза расширились и она замерла.

– Привет, – всхлипнула она и вытерла слезы.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Я ищу маму, – сказала она, а из ее глаз снова полились слезы.

Мне было жаль ее. Она напоминала мне саму себя задолго до этого дня, когда я, плача от боли, сидела в своей комнате. Я быстро вытеснила воспоминания и боль, которую они несли.

– Давай поищем ее вместе?

Она кивнула и растерянно начала жевать край своей рубашки. Я поднялась и взяла девочку за руку.

Вдруг мерный гомон магазина нарушил резкий звук. Я услышала громкий хлопок, и повернулась на

этот звук.

Их фотографии были известны по всему миру, а теперь те двое из газеты стояли у дверей и

осматривались вокруг.

Стрелял мужчина со светлыми волосами. Его рука, поднятая к потолку, держала пистолет. Второй

стоял рядом с ним, придерживая рукой мешок, висящий у него на спине. Оба они, как хищники, колючим взглядом осматривали зал.

– Ни слова и быстро на пол! – прошипел блондин.

Я уставилась на него, не в силах пошевелиться. Не каждый день попадаешь на ограбление магазина.

– Я сказал на пол! Быстро! – зло повторил он, и я поняла, что эти слова были предназначены именно

мне, так как весь остальной народ к этому времени уже лежал на полу. Очень медленно я легла на

пол и потянула маленькую девочку за собой.

Я обняла ее и почувствовала, как она дрожит.

– Тихо, тихо. Все будет хорошо. Это просто глупые странные люди. С тобой ничего не случится, –

тихо говорила я и гладила ее по голове.

– Охренеть просто. Я разве не сказал, что все должны молчать? – блондин подошел к нам.

Подняв голову, я встретила взгляд холодных карих глаз. Почему-то я всегда думала, что карие глаза

никогда не бывают холодными. Оказывается, я ошибалась. Эти глаза были самыми холодными, в

которые я когда-либо смотрела.

Крепко сжав губы, я злобно посмотрела на него.

Я ничего не чувствовала кроме злости и ненависти.

Остальные чувства я отгоняла все еще из-за своего отца и из-за того, что меня ожидало дома.

– Ты меня не слышала? Расстояние между каждым не меньше метра, – прошипел он, и я бы ему

врезала, если бы у него не было пистолета. Как мог человек испытывать так мало сочувствия к

маленькой девочке, которой было так страшно?

– Забудь об этом.

Я сильнее прижала маленькую девочку к себе.

Внезапно он схватил меня за волосы и потянул наверх. Мой отец так делал постоянно. У меня уже

был к этому иммунитет.

– Послушай, малышка, немедленно отпусти ее, – прошептал он мне, и я почувствовала его теплое

дыхание на своей коже.

– Никогда в жизни.

Тогда он приставил пистолет к моей голове, и я почувствовала холод стали. Его глаза метали

молнии. Мы сверлили друг друга взглядами, и я вдруг поняла, что вот он, этот шанс не возвращаться

домой. Одно мое неправильное с его точки зрения действие и он нажмет на курок. Я смогу

освободиться от этой адской жизни. Я ничего и никогда так не желала, как того, чтобы сейчас он

сделал именно это – нажал на курок. Тогда мне никогда не надо было бы возвращаться в ад, а этот

придурок сел бы в тюрьму за убийство.

– Отпусти ее.

Этот голос вырвал меня из мыслей о смерти, и я увидела, как другой парень положил блондину руку

на плечо.

– Она сама напрашивается, – прошипел тот и продолжил смотреть на меня своими холодными

карими глазами.

Тогда я плюнула ему в лицо. В его глазах полыхнул несдерживаемый гнев. «Может, теперь он меня

застрелит?» – подумала я, и продолжала уперто смотреть ему в глаза.

Он со всей силой ударил меня головой об пол, и я еле-еле успела упереться в пол руками, чтобы

смягчить удар.

Медленно подняв голову, я посмотрела на блондина, который все еще гневно на меня смотрел.

– Давай же, нам надо идти, – второй грабитель торопил блондина.

– Они нас просто так не выпустят. Нам нужен заложник, – услышала я его тихий ответ.

Тут же его взгляд вернулся ко мне, и теперь они оба смотрели на меня.

"Пожалуйста, убейте меня", – думала я. Я просто хотела умереть.

– Вставай, – сказал блондин и навел свой пистолет на меня.

– Мечтай, – я осталась неподвижно лежать на полу и не сводила с него взгляда.

– Либо ты, – сказал он, обнажая в хищной улыбке зубы, – либо она.

Он перевел пистолет на маленькую девочку с кудряшками, которая снова начала плакать.

Он точно знал, что я встану. Он точно знал, что я хотела защитить эту девочку. Я медленно

поднялась, продолжая в упор смотреть на него.

– Говнюк, – прошептала я и увидела, как его выражение лица изменилось от злобного до

насмешливого.

– Спасибо, и всегда пожалуйста, – сказал он и схватил меня за плечо, где был огромный синяк, которым меня наградил отец. Но я не хотела показывать слабость перед этим бандитом и

проигнорировала боль. Вместо этого я просто холодно на него посмотрела.

– Не будь такой злюкой, – издевательски прошептал он, а затем завязал мне глаза.

Я не выражала никаких чувств, хотя мой внутренний эмоциональный мир снова медленно

открывался и холод, что я чувствовала, уменьшался. Теперь я почувствовала страх, но он был ничем

по сравнению с моей ненавистью к отцу и к блондину с холодными карими глазами.

Глава 3. Безуспешный побег.

Я почувствовала, как кто-то положил руку мне на горло и приставил дуло пистолета к виску. Мне

хотелось кричать. Мне хотелось плакать. Мне хотелось бежать. Но я ничего из этого не сделала, потому что это было бы знаком слабости с моей стороны. А я знала, что слабость делает все только

хуже.

– Подыграй мне, – услышала я тихий шепот и уловила запах кофе в его дыхании. Блондин? Но с чего

бы он так говорил?

Его рука крепко сжала мое горло, и я немедленно впилась ногтями в его руку, надеясь, что ему будет

очень больно, но он никак не отреагировал на эту мою попытку причинить ему боль. Он потащил

меня за собой. По теплу под моими подошвами я сразу почувствовала, как мы вышли из

супермаркета и перешли на раскаленный асфальт. В тот момент, как мы ступили на асфальт, произошло несколько вещей одновременно. Сперва я снова почувствовала эту невыносимую жару.

Потом я услышала голоса, шум от которых мне сильно напоминал шум от целой толпы людей. И, в

заключение, я услышала голос из микрофона.

Я не слышала, что этот голос говорил, так как блондин так сильно сжимал мне горло, что заложило

уши. Но я почувствовала, как он напрягся и замер. Солнце все светило и светило, и мне с каждым

мгновением становилось все хуже и хуже. Внезапно этот идиот меня куда-то запихнул. Что-то

металлическое расцарапало мою голень, и я почувствовала, как это место начало гореть. Помимо

этого я ударилась головой, и слезы выступили на моих глазах. Подо мной было кожаное сидение.

Оно было горячим, точно так же как и то место, где я сейчас находилась. Я чувствовала кожей

раскаленный воздух. Автомобиль? Я стала ощупывать все вокруг себя.

Я не хотела видеть эти холодные карие глаза. Я не хотела находиться рядом с этим мерзким типом. Я

просто хотела исчезнуть. Я бы могла попытаться выбраться из машины с другой стороны, но как

только я подумала о том, что единственное место, куда я могу сбежать – это мой дом, где сейчас

находится отец, меня бросило в холод. Рука, протянутая к противоположной дверце машины, замерла на полпути. И, похоже, это не ускользнуло от внимания моего похитителя. Сильные руки

обхватили мои запястья и потянули вниз.

– Даже не думай об этом! – прошипел он мне зло на ухо и вжал меня в слишком горячее сиденье. Я

почувствовала, как по моей спине потек пот, и майка противно прилипла к ней.

Загудел мотор и я услышала щелчок запираемой двери. Вот она и исчезла, моя попытка к бегству, конечно, если это можно называть попыткой к бегству.

Блондин обнял меня за плечи и прижал к себе. У меня возникло желание побить этого типа и

оттолкнуть, но я прекрасно знала, что он был сильнее меня, поэтому послушно осталась сидеть.

Машина ускорилась, и меня еще сильнее вжало в объятия блондина. И тогда я услышала это. Сирены

и гудки. Я обрадовалась, что ничего не вижу, так как в противном случае, наверное, у меня случился

бы приступ страха. Видимо, водитель хорошо умел водить, да и к тому же не особо волновался о

других машинах на дороге, не говоря уж о том, чтобы придерживаться правил дорожного движения.

По крайней мере, мне казалось, что я слышала злобные крики и гудки других водителей. Я пыталась

дышать спокойнее и сконцентрировать свои мысли не на парне рядом со мной, как вдруг машина

резко развернулась, и я болезненно налетела на блондина. Мое плечо невыносимо болело, и другие

синяки по всему телу тоже давали о себе знать.

Наконец машина остановилась. Дверца распахнулась, и приятый прохладный воздух ворвался в

салон. Я думала, что у полиции получилось нас догнать и этих бандитов сейчас схватят. Я все еще

была жива. Но меня опять схватили те же грубые руки и вытащили из машины. Споткнувшись, я

чуть не упала, но он меня поддержал. Платок соскользнул с моих глаз, и я снова увидела холодные

карие глаза. Блондин ладонью зажал мне рот, чтобы я не смогла закричать

Он обхватил меня за талию и повел через огромную парковку к джипу. Брюнет уже открыл к этому

времени багажник машины и достал оттуда какие-то вещи. "Они что, хотят меня запереть в

багажнике?" – спросила я саму себя и почувствовала, как подавляемое мной чувство страха стало

расти в моей груди. Бетон обдирал мои подошвы, а отвратительный запах мочи забивался мне в нос.

Как же я ненавижу парковки! Когда блондин освободил мой рот, я уже было подумала, что они

позволят мне уйти, или, хотя бы, разрешат мне говорить. Вместо этого они мне заклеили рот скотчем

и нахлобучили парик с черными волосами. Я начала было бороться пытаться убежать, как парень

внезапно легко, как будто я мешок с перьями, забросил меня к себе на плечо и, обойдя машину, подошел к дверце. Своими кулаками я била его по твердым мышцам на спине и мечтала, чтобы ему

хоть немного было больно. Что, конечно, было не в моем случае, так как его мышцы были твердыми, как сталь. Скинув меня, как мешок с рисом, на заднее сиденье, он сел рядом. Поймав парик, который

ему кинул брюнет, он надел его на себя. Немощно и разъяренно я подергала дверную ручку, но дверь

ни на миллиметр не сдвинулась.

– Детская безопасность, сокровище, – услышала я его голос рядом с собой, причем слово

"сокровище" он особенно подчеркнул. Тут же развернувшись, я смотрела в его насмехающееся лицо, пока он надевал на себя солнечные очки. Передняя дверца захлопнулась, и завелся мотор. Он снова

обнял меня и прижал к себе, как если бы мы были парой. Безрезультатно я попыталась заново ему

воспротивиться, но это привело к тому, что он только усилил свою хватку.

Он вжал меня в сидение и закрыл мне обзор улицы.

– Подыграй мне, и с тобой ничего не случится, – снова услышала я эту странную фразу.

И тут он прижал свои губы к клейкой ленте, что была на моих губах, и прикинулся, будто мы

целуемся. Так, значит, мы теперь точно разыгрывали пару. Я развернулась и начала царапать его, однако на него это никак не подействовало. Когда он прижал меня к себе, я почувствовала жар, исходящий от его тела. Он хотел притвориться, что мы пара? Пожалуйста, это я могу сделать. Мои

руки пробрались к его волосам и сильно за них потянули, в надежде, что он меня отпустит. Вместо

этого он сделал то же самое со мной, и теперь вопрос состоял в том, кто дольше продержится.

Понятия не имею, как долго длился наш бой, по крайней мере, на улице уже стемнело и мы

остановились на заброшенной парковке рядом с магистралью. Как только мотор заглох, он

освободил мои волосы и провел по своим волосам.

– Ау! – вскрикнул он и зажмурил один глаз.

Со всей силы я ударила его ногой в голень, он скривился.

– Черт возьми, Бен, помоги мне!

Блондин накинулся на меня, но теперь уж я не знала никаких границ и царапала, била и пихала все, до чего могла дотянуться. Мою силу подпитывала ярость так же, как подпитывает бензин огонь.

Страха больше не было.

Была только ярость.

В очередной раз.

Тут распахнулась дверца машины и меня вытянули из автомобиля. Но это не было грубо. Кто-то

внимательно следил за тем, чтобы не причинить мне боль, что меня очень удивило, однако ни на

йоту не уменьшило мой приступ ярости. Я почувствовала, как хватка, сдерживающая меня, ослабла, и поняла, что смогу сейчас убежать. Со всей силой я быстро развернулась, и руки брюнета

полностью разомкнулись. И я побежала. Парковка была заброшенной, а от асфальта до сих пор

исходила жара летнего солнца. Я услышала быстрые шаги за своей спиной и резко сменила

направление. Вместо того чтобы бежать в сторону автомагистрали, я побежала к полю в надежде, что

смогу там спрятаться. Я уже почти добежала, как сзади на меня кто-то навалился и я упала. Земля

запуталась в моих волосах и одежде. Я хотела было снова отбиваться, но мои руки вжали в землю.

– Ты останешься здесь, – услышала я рассерженный голос.

– Черт, а эта малышка быстра.

Судорожный вздох сказал мне, что брюнет за мной не успел, и если бы блондин не был так быстр, я

смогла бы сбежать.

– Принеси хлороформ, – блондин еще больше навалился на меня своим весом.

Мои мышцы сжались от этого высказывания, и я испуганно уставилась в землю.

– Нильс, а ты не думаешь... – услышала я в голосе брюнета сомнение.

– Она только что чуть не сбежала, и ты считаешь, что будет лишним хотя бы на один час вывести ее

из строя?!

– Тут ты прав. Секундочку, я сейчас вернусь.

Я опять услышала быстрые шаги, но на этот раз они отдалялись. Мой парик съехал, и теперь я

пыталась как-нибудь отклеить ленту с моего рта. Тут меня развернули на спину, и я увидела, что на

блондине больше не было парика. Его глаза злобно смотрели на меня, в то время как он снова

придавил меня всем своим весом к земле.

– Лежи спокойно, ты меня поняла? Я тебе ничего не сделаю, пока ты не вытворишь что-нибудь

глупое.

Его взгляд стал холодным, и я вздрогнула как от озноба.

Мне было страшно.

Очень страшно.

Когда я увидела брюнета, которого, как я теперь знала, зовут Бен, который шел к нам с тряпочкой в

руке, я попыталась вырваться, однако у меня ничего не получилось.

Мои глаза расширились, и я почувствовала, как слезы начали собираться в уголках моих глаз. Но

мне нельзя было плакать. Мне. Нельзя. Было. Плакать.

Я почувствовала, как брюнет аккуратно отклеил ленту от моего рта, но не дал ни секунды, чтобы

вдохнуть или закричать. Его шершавые руки прижали тряпку с хлороформом к моему рту и носу. Я

попыталась вырваться, не дышать, я вертела головой в разные стороны, но не дышать долго я не

могла и через минуту почувствовала, что засыпаю.

Глава 4. Боль.

– Давай же, просыпайся.

Я почувствовала, как кто-то слегка похлопывал меня по щекам. Очень медленно я открыла глаза и

увидела перед собой задумчивое лицо блондина. А он вообще-то неплох. Нет, он был очень даже

симпатичным.

– Земля вызывает Франциску.

Он помахал рукой перед моим лицом, и я посмотрела на него в недоумении. Что он от меня хочет? Я

повнимательнее его рассмотрела. Его светлые волосы были слегка взъерошены и красиво обрамляли

лицо. Его губы были мягкими и красивыми, а карие глаза, которые еще вчера изливали на меня лед и

холод, сейчас излучали теплоту.

Тут я окончательно проснулась, вспомнила, где я нахожусь, и начала его пинать.

– Немедленно убери от меня свои грязные руки, придурок! – заорала я на него и одновременно

удивилась, что могу говорить. Мой рот больше не был заклеен.

– Черт возьми, тебе обязательно постоянно меня сразу же пинать? – застонал он и схватился за свой

пах, сжавшись от боли. Полное попадание. Довольная дерзкая улыбка растянулась на моем лице.

– А ты другого не заслужил, – услышала я чей-то веселый смех. Я мгновенно развернулась и увидела

брюнета, сидящего на стуле и наблюдающего за происходящим.

Тут я увидела, где нахожусь. Я думала, они привезли меня на какой-нибудь склад далеко от города, однако эта комната была очень мило обставлена. Как будто бы здесь живет семья. В комнате было

огромное окно и белая мягкая мебель. Мой взгляд задержался на окне. Интересно, где мы? Может, я

смогла бы узнать что-нибудь из того, что увижу в окне и разработаю план побега, но за окном было

темно.

Поэтому я опять повернулась к моим похитителям, один из которых меня весело, а другой злобно

разглядывали.

– Ну, так-то, если подумать, то она просто милашка.

– По-моему, она, скорее смертельно раздражающая, – сказал блондин и опустился на стул, стоявший

напротив брюнета.

Я сидела на деревянном полу, руки мои были связаны. Но ноги-то свободны! Опираясь руками об

пол, я попробовала встать, но что-то удерживало меня. Оглядевшись, я увидела, что путы на моих

руках были привязаны к веревке, которая, в свою очередь, была привязана к стене. Я сидела там в

ловушке.

– Снимите это! – сказала я наблюдавшим за мной парням.

– Чтобы ты опять сбежала и, в итоге повела себя как настоящая фурия? Забудь об этом.

Блондин встал и подошел к шкафу, из которого достал упаковку чипсов.

– Я сказала, сними это немедленно! – заорала я на него, когда он прошел мимо меня.

– Неа, – лениво ответил он.

Он кинул чипсы на стол и, расслабленно сев, начал болтать с брюнетом, как будто меня здесь и не

было.

Поэтому я начала орать, что есть мочи. Взгляды парней тут же обратились на меня, и я поняла, что

если сейчас же не предприниму что-нибудь, то он придёт, чтобы заткнуть мне рот. Поэтому я

кинулась на пол и начала биться в судорогах и кататься по полу, игнорируя боль, которая появлялась

при этом там, где у меня были синяки.

Я не знала, что творилось вокруг меня. Но внезапно блондин оказался радом со мной, и я схватила

его за ногу, что заставило его потерять равновесие и упасть. Я изливала на него всю свою злость и

страх, пока он пытался меня утихомирить.

– Хорошо!

Замерев, я посмотрела в разъяренное лицо блондина.

– Хорошо?

– Я развяжу тебя, если только ты пообещаешь больше не заводиться и не предпринимать попыток к

бегству. Мы друг друга поняли?

Я молча кивнула ему.

Взяв нож, он перерезал веревку, которая держала меня.

Затем он поднялся и помог и мне подняться, однако в итоге бросил меня стоять и сел рядом с другим

типом, который меня все еще с интересом разглядывал.

– Ты голодна? – спросил меня брюнет, и мы дружно проигнорировали стон блондина.

Я стояла не шелохнувшись.

– Оставь ее.

Брюнет повернулся к блондину и зло посмотрел на него.

– Послушай, Нильс, это из-за тебя мы в этом дерьме. Так что позаботься, черт возьми, о ТВОЕМ

заложнике.

– МОЕМ заложнике?!

Блондин уставился на брюнета.

– Да, твоем. И поэтому ты о ней позаботишься, пока я подремлю.

Половицы заскрипели, когда брюнет удалился из комнаты. Затем дверь захлопнулась, и я осталась с

Нильсом наедине.

– Так ты голодна или нет? – услышала я его раздраженный голос.

Я осматривала его с головы до ног, игнорируя обращенные ко мне злобные взгляды и молчала.

– Отлично, значит, не голодна, – сделал вывод он. – Пойдем.

Он подошел ко мне и схватил меня за связанные руки.

– Что ты хочешь сделать? – вырвалось у меня. Мой голос звучал слишком слабо и запуганно.

Но он оставил мой вопрос без ответа и просто потянул меня за собой через всю комнату к маленькой

двери. Мне же стало так страшно, что я перестала что-либо воспринимать из того, что меня

окружало.

Что было за этой дверью? Он меня изнасилует? Или убьет? Я почувствовала то отвратительное

чувство подступающих слез и невыносимого страха. Однако он ничего не заметил.

Мы вошли в комнату, где стояла кровать. «Значит, все же изнасилует», – промчалось в моей голове, а от мысли о том, что мой первый раз будет с преступником, я заплакала.

Закрыв дверь, он не удостоил меня ни единственным взглядом, расстилая постель.

Забившись в угол, я стала за ним наблюдать.

Хищник, который нападет на меня.

– Раздевайся, – резко бросил он.

Сжавшись, я почувствовала, как адреналин выстрелил мне в кровь. Я знала это. Он хотел меня

изнасиловать. Я стояла не шевелясь. Не дождавшись от меня реакции, он кинул на меня быстрый

взгляд и отвернулся, но через секунду снова смотрел на меня.

– Эй, что случилось? – его голос изменился. От того холодного блондина не осталось и следа, вместо

этого передо мной стоял заботливый парень.

– Пожалуйста, я не хочу изнасилования, – прошептала я. Я понимала, насколько по-детски это

звучало, однако не имела ни малейшего понятия, как по-другому сказать это ему. Поэтому я

попыталась воззвать к совести преступника. Интересно, насколько велики были мои шансы?

– Слушай, я, возможно, и являюсь гребанным мудаком и преступником, но такого я бы никогда не

сделал. А теперь немедленно сними свою грязную одежду, – его лицо приняло мягкое и задумчивое

выражение.

Но чего он не знал так это того, что я не могла раздеться.

Не хотела.

Я вся была в синяках.

Я покачала головой, и он начал приближаться ко мне, расставив руки в разные стороны, показывая, что со мной ничего не случится.

– Я тебе ничего не сделаю. Обещаю, – его рука скользнула по моей щеке и вытерла одну из слез. Его

глаза потеплели. Это были самые теплые глаза из тех, что я видела.

– Я помогу тебе, – сказал он тихо и развязал узлы на моих запястьях. Я не могла сопротивляться, и

он беспрепятственно снял мою кофту. Тут же он в шоке уставился на меня, и я знала, на что он

смотрел.

По всему телу у меня были синяки и раны. И он знал, что не он виновен в этом. Он аккуратно провел

своими шершавыми пальцами по моему синему плечу. Я дернулась, так как до меня еще никто и

никогда так не дотрагивался. И уж точно не преступник.

– Кто это сделал?

В его глазах теперь бушевала ярость, но я знала, что она была направлена не на меня.

– Никто,– прошептала я и повернулась, убирая плечо из под его руки, однако теперь ему открылся

вид на мою спину.

– Кто это с тобой сделал?

Я слышала несдерживаемую ярость в его голосе, а также различила в нем нотки беспокойства. Мои

глаза предательски увлажнились. Слеза скатилась по щеке.

Никто и никогда не волновался за меня.

Я почувствовала, как его пальцы скользят по моей спине и поняла, что он очерчивает контуры

синяков.

– Не надо, – попыталась я уверенно сказать, но мой голос дрожал.

Его рука замерла, а потом и вовсе исчезла. Я услышала, как открылся ящик шкафа. Затем

послышались тихие шаги, и внезапно он натянул на меня сзади футболку, внимательно следя за тем, чтобы не дотрагиваться до моих синяков. Обернувшись, я увидела, как он лег на кровать. Его лицо

было злым.

"А где я буду спать?", – спросила я тут же саму себя и беспомощно осталась стоять в углу. Он

повернулся ко мне, а выражение лица смягчилось.

– Иди же, я не кусаюсь.

Он постучал по кровати рядом с собой и улыбнулся мне.

Как в замедленной съемке я подошла к кровати и опустилась на самый край. Я не хотела спать на

полу. Моим синякам это бы точно не помогло. Наоборот.

Аромат, исходящий от простыней был сильным и в тоже время мягким, что меня очень смутило.

Я почувствовала, как он привязал к моей ноге веревку. Подняв голову, увидела, что он связал нас

вместе.

– Спокойной ночи, – услышала я его тихий шёпот и зарылась лицом в простыни.

Затем наступила тишина.

Мертвая тишина.

Мои мысли вертелись вокруг будущего, моего похищения и вокруг моего отца. Мне хотелось знать, где я находилась и почему спала с преступником в одной постели.

"Для того чтобы мне не захотелось сбежать", – ответила я самой себе.

Но он не знал, что я на самом деле и не собиралась сбегать.

Я хотела умереть. По моим щекам потекли слезы, однако при этом я не произнесла ни звука. Я не

хотела казаться слабой.

В эту ночь я не могла заснуть, и знала, что Нильс тоже не спал. Его дыхание было слишком сильным, и я слышала, как он повернул голову, чтобы понаблюдать за мной.

Умереть.

Единственное, что могло меня спасти.

Если, конечно, внезапно не появится ангел.

Глава 5. Пробужденная

Открыв глаза, я посмотрела через огромное окно на листья.

Там было бесконечно много листьев. Они медленно качались и шелестели от легкого ветерка.

Постепенно мой мозг просыпался, и я вспомнила события прошедшего дня. Меня похитили. И я

спала рядом со своим похитителем. В одной постели.

Запаниковав, я подняла одеяло и осмотрела себя. Не знаю, что я ожидала увидеть. Может быть, то, что я окажусь под одеялом голой, а на белоснежной простыне будет маленькое красное пятнышко?

Но простыня была белоснежной, а на мне были надеты мои джинсы и слишком большая футболка.

Успокившись, я уставилась в окно на бесконечную зелень.

Мы были в лесу. Это было единственным, что я знала наверняка.

Сощурившись, я попыталась различить что-нибудь за всей этой зеленью, но единственное что я

видела - это еще больше зелени.

– Как ты думаешь, она еще спит? – услышала я знакомый голос.

Мгновенно я вспомнила о ледяных карих глазах, и холодный пот выступил у меня на спине.

От моей вчерашней силы и хладнокровности ничего не осталось.

Дверь тихо заскрипела, и кто-то вошел в комнату. Я закрыла глаза.

Затем послышались приближающиеся шаги.

Он присел перед кроватью на корточки. Я чувствовала взгляд на своем лице. Поняв, что он просто

так не уйдет, я открыла глаза и увидела перед собой знакомое лицо. Светлые волосы упали ему на

лоб.

– Доброе утро, – он осторожно мне улыбнулся и протянул руку с намерением убрать прядь волос с

моего лица, но я отстранилась.

Он опустил руку, и его лоб прочертили морщинки.

– Все в порядке? – заботливо спросил он.

В ответ на это я закрыла глаза и попыталась подумать о чем-то другом, а не об этом типе, сидящем

передо мной на корточках.

– Я эээ... зайду попозже, – сказал он и вышел из комнаты.

Я лежала, не открывая глаз и

думала о том, как я обычно провожу дни. Вспомнила одноклассников, которые будут удивлены

моим отсутствием в школе.

Потому что я никогда не прогуливала.

Обычно.

Я подумала об отце и его громких криках. О том, что ему теперь не на кого было орать, и что теперь

ему придется готовить себе еду самому.

И о том моменте, когда я вернусь домой.

О том моменте, когда он меня снова ударит.

Но так далеко я не дам этому зайти.

Не в этот раз.

Я хотела умереть, а билет на тот свет как раз находился в соседней комнате.

У тех парней был пистолет, и я была просто уверенна, что они воспользовались бы им, если бы я

попыталась сбежать.

Но я чувствовала страх.

Страх перед теми холодными взглядами, которые на меня будет бросать блондин.

Страх перед комментариями о моих синяках.

Страх перед всем тем, что они со мной сотворят.

И, если честно, страх перед смертью. Я хотела умереть, но я и боялась этого.

Хотя для меня не было лучшего выхода.

Я попыталась прогнать страх, вспоминая свою жизнь до этого момента.

Мой отец был нормальным до тех пор, как сбежала моя мать с молодым парнем.

И хотя я ненавидела свою мать из-за того, что она меня бросила в одиночестве, я могла ее понять.

Мой отец избивал ее и обращался с ней, как с грязью.

Я бы на ее месте тоже сбежала.

Я бы сбежала.

Но не так.

И это причинило бы людям боль, но с этим я не могла считаться.

Я подумала о Мари и о том, как она мне всегда помогала.

Она доверяла мне, но я ей довериться не смогла.

Я не доверяла никому.

А зачем?

Меня всегда только разочаровывали, а довериться - это значит раскрыть свое сердце и душу. И

потом очень больно пораниться.

А боли я достаточно вынесла.

Через какое-то время меня начал одолевать сон.

Я не знаю, был ли в этом виноват адреналин или все дело было в мягкой постели и прохладном

воздухе, который исходил от деревьев.

Мне ничего не снилось.

Когда я проснулась, я увидела, что небо немного окрасилось в красный.

Мое ощущение времени полностью вышло из строя.

Я перевела взгляд на ночной столик рядом с кроватью. На нем стояла тарелка с овощами.

Я не шевелилась из страха, что блондин мне что-нибудь сделает, если заметит, что я проснулась.

Конечно, я знала, что это идиотизм. Ведь если бы он захотел, он давно мог сотворить со мной что-

нибудь.

Приподняв голову от подушки, я прислушалась.

Сначала была тишина.

Потом до меня донесся чей-то смех. Он был таким веселым и заразительным, что я невольно

улыбнулась, что полностью выбило меня из колеи.

Вдруг дверь отворилась и смех затих.

Повернув голову, я посмотрела в лицо блондина.

– Ты снимешь с меня это? – я указала на свою ногу, которая была привязана веревкой к кровати.

Он задумчиво поднял брови и осмотрел меня с ног до головы.

– Зачем?

– Потому что иначе я описаюсь прямо в кровати и к тому же мне нужно принять душ.

Его лицо расплылось в улыбке, и я невольно тоже улыбнулась. Это было так заразительно!

Он подошел к кровати и развязал веревку.

Потянувшись, я медленно села. Вокруг меня все кружилось от долгого дневного сна, и мне

понадобилось некоторое время, чтобы головокружение успокоилось.

– Давай, вставай.

Нетерпеливый тон его голоса не ускользнул от меня, за что я наградила блондина уничтожающим

взглядом.

Поднявшись с постели, я последовала за ним из спальни в гостиную, где улыбаясь, стоял второй

похититель.

– Доброе утро, спящая красавица.

Мы проходили мимо огромного окна. Я выглянула на улицу, и мое дыхание сбилось, когда я увидела

расстояние до земли.

Я тут же отшатнулась от окна.

– Не волнуйся, здесь всего пятнадцать метров.

Моя возможность сбежать через окно улетучилась в одно мгновение.

Я была в ловушке.

– Пойдем, туалет там, дальше.

Очень медленно я смогла оторвать свой взгляд от окна и последовать за ним из гостиной в

достаточно просторную ванную. Здесь была огромная ванна, и весь интерьер комнаты был так

продуман, что это было похоже на эксклюзивное дизайнерское решение.

Все ко всему подходило. Даже полотенца.

Блондин закрыл дверь, подпер ее плечом и в ожидании смотрел на меня.

Подняв брови, я уставилась на него в ответ.

– Ну, давай же, у меня нет никакого желания торчать здесь вечно.

– Что давать?

– Иди в душ и в туалет.

– Только когда ты выйдешь.

– Не жеманничай, я уже видел голых женщин, так что у тебя нет ничего, чего бы я еще не видел и, кроме того, я тебя точно не оставлю одну, чтобы ты сбежала.

Он скрестил накачанные руки на груди и посмотрел на меня немного раздраженно.

Я сделала то же самое и ответила ему недоброжелательным взглядом.

– Забудь об этом.

– Ладно, тогда ты так и останешься грязной, и к тому же скоро описаешься.

Теперь он нашел мою больную точку. Мне было неприятно.

Поджав губы, я судорожно начала искать решение.

– Отвернись, – сказала я в итоге.

Он раздраженно простонал, однако отвернулся и уставился на дверь.

Быстро сходив в туалет, я вымыла руки. И тут на меня накатила неуверенность. Должна ли я сейчас

действительно раздеться? Но он уже видел меня полуголой. По крайней мере, сверху. Но это было

другое.

Но запах, исходивший от меня, красивые куски мыла и бутылочки с гелем для душа на полках взяли

верх. Прикусив губу, я повернулась к нему спиной. Сняв пропитанную моим потом футболку через

голову, я бросила взгляд назад, чтобы удостовериться, что он не смотрит.

Не спуская с него глаз, я расстегнула штаны и сняла их.

– Тебя что, возбуждает раздеваться в присутствии парня, или ты не спускаешь с меня глаз из-за чего-

то другого?

Мои глаза расширились, а по тону его голоса я поняла, что он улыбался.

Откуда он знал, что я на него смотрела?!

Я окинула взглядом ванную и увидела.

На двери висело зеркало, которое частично было прикрыто полотенцами так, что его не было сразу

видно.

В это зеркало блондин меня и видел. Он, заметил, что я отыскала зеркало, поднял руку и, пошловато

улыбаясь, помахал мне.

Я схватило мыло, которое лежало рядом с умывальником, и запустила в него.

– Идиот! – заорала я, но мыло ударило в дверь, которая только что закрылась за ним, а я услышала, как блондин за дверью засмеялся во весь голос.

"За это ты мне еще ответишь", – зло пообещала я и поторопилась встать под душ. Прохладная вода

приятно смывала с меня усталость и перипетии вчерашнего дня.

И все же я не знала, подглядывал он все еще за мной или нет.

Глава 6. Болтовня.

Я стояла перед зеркалом, одетая только в полотенце, так как моя старая одежда была грязной, и

сушила волосы феном, когда открылась дверь, и зашел блондин. Он сел на крышку унитаза и стал

за мной наблюдать.

Я раздраженно вздохнула и еще раз расчесала волосы, прежде чем выключить фен.

Развернувшись к нему, я сильнее прижала полотенце к телу и зло на него посмотрела.

– Мне дадут какую-нибудь одежду?

– Ну, лично мне и так...– он окинул меня с ног до головы взглядом, – ...нравится.

– Если ты не хочешь, чтобы я разнесла эту ванную комнату, а также и весь дом, ты мне немедленно

дашь одежду! – злилась я.

Он не шелохнулся.

Он просто сидел и, ухмыляясь, смотрел на меня.

– Вот, возьми.

Повернувшись, я увидела брюнета, протягивающего мне одежду.

– Спасибо, – тихо сказала я и взяла ее.

Краем глаза я заметила, как брюнет бросил на блондина злой взгляд.

Через секунду он протягивал мне руку и улыбался до ушей.

– Я, кстати, Бен.

На его добром лице выделялись невероятно синие глаза.

Чуть помедлив, я взяла его огромную ладонь в свою и пожала.

– Франциска.

За моей спиной презрительно фыркнул блондин и закатил глаза.

– А этот дурак зовет себя Нильсом, – сказал Бен.

Я повернула голову к Нильсу, который зло на нас смотрел.

– Устроим теперь групповые обнимашки? – издевательски спросил он.

– Нильс, я не буду с ней обращаться, как с заложницей.

– Но ты не обязан и сюсюкаться с ней!

– Не слушай его, – сказал Бен, а я молча кивнула.

– Ты голодна?

– Да, немного, – кивнула я.

– Ладно, тогда одевайся, и мы поужинаем.

Улыбнувшись мне, он покинул ванную.

– Подлиза, – услышала я за своей спиной голос Нильса.

Развернувшись к нему, я еще крепче сжала слишком короткое полотенце, в котором все еще была.

– Вон отсюда.

– Нет.

– Да.

– Я никуда не уйду.

– Еще как уйдешь.

– Забудь об этом.

– Немедленно, черт возьми, подними свою задницу и выметайся отсюда!

Мы оба подскочили, когда голос Бена прервал нашу дискуссию. Нильс, фыркнув, покинул ванную, захлопнув за собой дверь.

– Идиот, – прошептала я и быстро надела на себя свежую одежду, которую дал Бен. Это были

джинсы-дудочки, которые, не смотря на то, что я была худышкой, даже мне были тесными, и

футболка, которая была мне велика. Явно мужская.

Выйдя из ванной, я осмотрелась. Примерно в пяти метрах от меня была дверь.

Может, она ведет на улицу?

– Мы здесь!

Развернувшись, я натолкнулась на холодные карие глаза.

Меня уже начал доставать этот взгляд.

Сжав ладони в кулаки, я гордо прошагала мимо Нильса прямо в гостиную, где очень вкусно пахло.

– Надеюсь, ты любишь лазанью, – сказал Бен и мило улыбнулся.

Я мысленно решила номинировать его званием самого крутого похитителя мира. В смысле, кто из

похитителей кормит своих пленных лазаньей?

– Я обожаю лазанью, – оживилась я и села за уже накрытый массивный деревянный стол.

– Меня сейчас стошнит. Ваш долбаный флирт отвратителен, – вмешался Нильс и сел рядом со мной.

От того милого парня, которого я видела вчера, не осталось и следа.

– В твоем понимании доброе обращение к девушке уже флирт? – засмеялся Бен.

– Это существо женского пола, но ты в этом все равно ничего не понимаешь, Бен.

– По-моему, Бен понимает о существах женского пола намного больше, чем ты. – Сказала я.

– Ой, ну надо же, – Нильс закатил глаза, – Маленькая похищенная девочка разговаривает с нами и

даже высказывает своё мнение.

– Лучше маленькая похищенная девочка со своим мнением, чем неандерталец без мозгов, –

прошипела я в ответ, а его лицо перекосилось.

Черт возьми.

Я его рассердила.

Стул перевернулся, и вот он уже нависал надо мной.

– Так, значит, я безмозглый неандерталец по-твоему?

Я почувствовала на своей щеке его горячее дыхание и вдруг испугалась.

– Оставь ее, Нильс.

– Почему это, Бен? – спросил он, не отводя от меня взгляда.

И я опять смотрела в ледяные карие глаза.

Я ненавидела это.

Этот страх.

Эти глаза.

И его.

Совершенно неожиданно он развернулся и сел на диван. Я уставилась в свою тарелку и попыталась

взять чувства под контроль.

Я услышала незнакомый голос и поняла, что Нильс включил телевизор.

Мне не надо было поворачивать голову, чтобы понять, о чем велся репортаж.

"...После того, как юная Франциска Майер была взята в заложники, расследование ведется в

ускоренном режиме. Полиция оценила их как особо опасных преступников. Также отец Франциски

обратился к общественности".

Репортер замолк, и тогда я услышала этот голос.

Голос, который я ненавидела.

Который я презирала.

От которого я хотела сбежать.

–Я умоляю всех, кто это видит, – говорил отец. – Помогите мне найти мою дочку. Она же ни в чем

не виновата! Пожалуйста, верните мне мою дочь!

Я так сильно сжала руки, что побелели костяшки пальцев. Ногти впились в ладони, и я

почувствовала, как боль, злость, ненависть и одиночество поднимались во мне.

Но мне нельзя было плакать.

Не здесь.

– Все в порядке?

– Услышала я голос Бена как в тумане. Но так и осталась напряженной.

– Да, – сказала я.

Но я продолжала смотреть в одну точку и не заметила, как Нильс задумчиво меня разглядывал.

Глава 7. Иссиня-чёрная ночь.

Будто в трансе я поднялась со своего места и не заметила, как тяжелые ноги повели меня в комнату, где я спала прошлой ночью.

– Куда ты идешь?

Слова Бена вырвали меня из мыслей, и я сжалась.

– Кровать, – прошептала я тихо. Я знала, что еще немного и упаду.

В моей голове крутились непонятные мысли, замутняя все мое сознание.

Я не заметила, как дошла до комнаты, открыла дверь и легла в кровать. В моей голове все крутилось

и мне становилось все хуже и хуже.

Хоть я и была очень далеко от моего отца, я все равно смогла почувствовать запах его

отвратительного парфюма. Было такое ощущение, что он исходил от каждого предмета и хотел

помучить меня. Я уткнулась носом в подушку, чтобы не чувствовать этот запах. Но даже она не

могла изгнать его из моих воспоминаний.

Перевернувшись на живот, я прочувствовала каждый синяк, будто они не просто были на моем теле, а проникали в самые кости.

Мне хотелось кричать.

Мне хотелось рыдать.

Мне хотелось умереть.

По моим щекам потекли слезы и стали впитываться в подушку.

Внезапно вернулись воспоминания о той ночи.

Обо всех тех ночах.

Я лежала в одиночестве в своей кровати в обнимку с моим плюшевым мишкой, которого мне

подарила мама в этом году на мой седьмой день рождения.

Окно моей комнаты было немного приоткрыто, и легкий прохладный летний ветерок освежал лицо

и развевал занавески.

Я видела очертания месяца на небе.

Интересно, он сделан из сыра?

Я подумала о том, каков был бы на вкус сыр с луны, если бы его можно было купить и попробовать.

Может быть, на вкус он был точно таким же, как и обычный сыр?

Закрыв глаза, я представила, будто я была на луне со своей мамой, и мы вместе ели сыр. Моя мама

была классной. Ее смех звучал, как звон серебряных колокольчиков и от нее всегда пахло лавандой.

Ее глаза были синими и они всегда светились, когда она за меня радовалась.

Но больше всего мне нравились ее длинные каштановые волосы.

Я тоже хотела иметь такие. Она каждый вечер приходила ко мне в комнату и расчесывала мне

волосы расческой своей мамы, моей бабушки.

Когда-нибудь у меня тоже будут такие великолепные волосы. И когда это случится, мы вместе

сбежим. На северное море. Или на карибские острова. Там, где есть свобода.

Повернувшись на спину, я думала о тихо шуршащих волнах.

Однако мои сладкие мечты были резко прерваны криками мамы.

Закрыв глаза, я зажала уши руками.

Я не хотела опять слышать ее крики. Я не хотела, чтобы он опять ее бил.

Он должен был уйти.

Он должен был оставить маму в покое.

Разбилась ваза и что-то тяжелое упало на пол. Вероятно, стул.

Я услышала на лестнице шаги мамы.

И ее рыдания.

Она зашла в свою спальню и заперла дверь. Она всегда это делала, когда он ее бил.

Это я точно знала.

Открыв глаза, я посмотрела в потолок.

Очень медленно я развела руки, закрывавшие мои уши. Было тихо.

Как всегда.

Будто бы шторм промчался сквозь воды и оставил позади себя только печаль и жалость.

Закрыв глаза, я попыталась не думать о моем отце и матери.

У меня это получилось, и я заснула.

Но ненадолго.

Я почувствовала чью-то ладонь под моей пижамой.

Открыв глаза, я увидела перед собой лицо моего отца.

Это было странное ощущение.

Я не хотела этого.

– Папа, не надо.

– Замолчи.

– Папа, я не хочу этого! – я со всей силой попыталась отодвинуть от себя его руки, которые к тому

времени шарили уже в моих трусах.

Я дергалась и боролась с ним.

И ему это не понравилось.

Совсем не понравилось.

Внезапно я почувствовала сильную боль в щеке.

Он меня ударил.

Я хотела закричать, позвать на помощь, но он зажал мне рот рукой.

Я была беспомощной. Слабой. Одинокой.

Поэтому я позволила этому случиться со мной.

Я не плакала.

Ни разу за то время, что он делал это.

Я плакала, когда он ушел.

Я плакала, когда лежала одна в своей кровати и пыталась избавиться от воспоминаний о боли.

Затем я утыкалась в подушку моей мамы и рыдала.

Но никто меня не слышал.

Никто не узнал об этой свинье.

Никто.

И каждый раз эти ночи были для меня иссиня-черными.

Даже когда месяц озарял светом мою комнату.

А теперь я так же лежала на кровати и жалась лицом в подушку.

Опять я была одинока и слаба.

Я попыталась спокойно вздохнуть.

Попыталась подавить слезы.

Но у меня не получалось.

Вместо этого я сконцентрировалась на том, что меня окружало. На звуках, которые я могла

расслышать.

За окном ветер шелестел листьями деревьев, в гостиной работал телевизор.

– Почему ты так добр с ней? – услышала я голос Нильса.

– Потому что ты полный придурок, Нильс, вот почему, – голос Бена был зол.

Я навострила уши и отбросила все посторонние звуки.

– Почему это я превратился внезапно в полного придурка? Вчера еще ты был из нас двоих

придурком!

– Ты что, не замечаешь, как это все ее мучает? Не замечаешь, как ТЫ ее мучаешь?

После этого настала тишина.

А затем Нильс засмеялся.

Так просто и искренне.

Как будто он всю свою жизнь не смеялся.

И этот смех казался настоящим.

– Ты думаешь, она из-за меня так разбита?

– Да!

Теперь голос Бена звучал еще злее.

Добрых пять минут этот очаровательный смех не прерывался, что меня очень успокаивало, да так, что я прекратила плакать, и мои ужасные воспоминания сами собой ускользнули обратно в страну

забытого.

Затем он успокоился и вздохнул.

– Поверь мне, Бен, мы, или я, не причина ее ужасного состояния.

– Да? И что же тогда?

Я почувствовала, как мои мышцы напряглись, а мое сердце стало учащенно биться.

До сих пор у меня получалось все скрывать, а теперь какой-то преступник должен был догадаться об

этом за несколько часов?

Невозможно.

Но мне было интересно, что он ответит. А когда он ответил, мое удивление и любознательность

усилились.

– Я объясню тебе это, когда наступит подходящий момент, – услышала я слова Нильса.

Затем открылась и закрылась дверь.

– Что за придурок, – пробормотал Нильс себе под нос, однако я это услышала.

Все еще немного разозленная от незнания того, что именно он знал, я снова заснула.

Глава 8. Карие глаза.

Я почувствовала что-то мокрое и прохладное на своей щеке.

В полусне я открыла глаза. Передо мной была собачья морда. Ее карие огромные глаза весело

смотрели на меня.

Красивый коричневый лабрадор стоял прямо перед моей кроватью. Его глаза светились

любопытством.

Я подняла руку и протянула ее собаке.

Он обнюхал ее и начал радостно махать хвостом.

– Кто же это у нас тут такой милый? – прошептала я и погладила его по блестящей коричневой

шерсти.

Лабрадор начал, как сумасшедший подпрыгивать на месте, наблюдая за каждым моим движением

своими теплыми карими глазами.

– Черт возьми, Брауни, ты где?! – услышала я голос из коридора.

Мой взгляд обратился к двери, точно так же как и взгляд лабрадора.

Дверь тихо открылась и в проем просунулась голова Нильса.

– Я тебе разве не говорил, что ты должен оставаться в гостиной? – строго спросил он собаку, однако

в его голосе проскальзывали нежные нотки, от чего я немного растерялась.

Нильс пересек комнату и присел перед лабрадором, который возбужденно начал облизывать его

лицо.

Я посмотрела на Нильса, моего жестокого похитителя, который сейчас так мило обнимался с

лабрадором, как будто они были братьями.

– Извини, я ему сказал, что он не должен тебя будить, но, видимо, он не смог себя пересилить.

Извиняющийся взгляд Нильса остановился на мне, в то время как он руками пытался не дать собаке

обслюнявить его еще больше.

– Ничего страшного.

Легкая улыбка появилась на моем лице, которая, казалось, сразу перешла на лицо Нильса.

Его светлые волосы были взъерошенными и спутанными.

Карие глаза напоминали мне глаза этого милого лабрадора, и сейчас передо мной был не

преступник, а просто милый добрый парень.

– Это, кстати, Брауни.

Он указал на коричневого лабрадора, который теперь начал скакать по комнате.

– Он...эээ...обычно не такой больной, – объяснил он мне, наблюдая, как собака гонялась за мухой.

– Ой, да не надо весь этот бред рассказывать, Нильс, это животное всегда было немного

сумасшедшим.

Я посмотрела на Бена, стоящего в дверях с насмешливой улыбкой, и качающего головой.

– Собака просто очень жизнерадостная.

Нильс поднялся с пола и вытер свое лицо рукавом рубашки.

– Фууу, – с отвращением он скривил лицо.

– Что на этот раз? Телячья печень с морковкой или курица с бобами?

Нильс понюхал свой рукав и сморщил нос.

– Определенно телячья печень с морковкой, – сказал он Бену.

– Вы меня, конечно, извините, но мне нужны вода и мыло.

Нильс протиснулся мимо Бена и исчез в коридоре в направлении ванной.

Пока я и Бен смотрели Нильсу вслед, Брауни возбужденно запрыгнул ко мне в постель и залез под

одеяло.

– Брауни, убирайся оттуда, – Бен подошел к кровати и приподнял одеяло.

Брауни прополз рядом со мной под одеялом, и высунул голову у подушки.

– Эй, приятель, я сказал, ты должен выбираться оттуда.

Лабрадор начал поскуливать.

– У тебя нет шансов, старина. Вон из кровати!

– Оставь его.

Я сама удивилась силе моего голоса, так как я до этого так долго плакала.

Бен перевел взгляд на меня.

– Ты не обязана спать с этим животным в одной постели.

– Это не проблема.

Брови Бена поползли наверх.

– Но ты скоро окажешься опять дома, так что тебе не придется его так долго выносить, как мне.

– Да ладно тебе. Посмотри, какой он милашка.

Я аккуратно погладила этого замечательного пса, который, положив голову на подушку, смотрел на

меня.

– Он воняет!

– А ты, что ли, не будешь вонять, если не будешь мыться?

– Он ест отвратительные вещи!

– Суши тоже отвратительны.

– Это собака, ему не нужна кровать, ему нужна будка!

– Ты человек, в твоей природе заложено спать в пещере.

– Это существо без интеллекта!

– А ты, типа, им обладаешь?

Как только я сказала эти три слова, послышался оглушительный хохот Нильса.

Обернувшись, мы с Беном увидели, как смеющийся Нильс держался за косяк, чтобы не упасть.

– В этом она права, Бен, у тебя нет интеллекта, – выдавил он из себя между приступами смеха и

схватился за живот.

– Сказал неандерталец, – ответил Бен и также начал смеяться.

Я сидела, совершенно запутавшаяся, на кровати и смотрела на моих похитителей, которые от смеха

чуть ли не на полу валялись, причину чего я не очень-то понимала.

Брауни все еще мило лежал под одеялом, а я ждала, пока эти двое придут в себя.

– Итак, Бен, – начал Нильс, успокоившись, – двое против одного. Собаке можно в постель.

– Это наша заложница! С каких пор у нее есть право голоса?

– С тех пор, как ты с ней обращаешься не как с заложницей.

– Ой, да идите вы, – сказал Бен наигранно разозленно и вышел из спальни.

Все еще ухмыляясь, Нильс прислонился к косяку и посмотрел на меня.

– Брауни, мы победили.

Нильс медленно обошел кровать и сел на краешек.

Лабрадор тотчас встал и прижался к нему.

– Ну, теперь тебе не придется проводить ночи в коробке в одиночестве.

Он почесал собаку за ухом, и пес улегся ему на колени.

Солнечный луч прорвался сквозь листву деревьев и осветил этих двоих, усилив контраст между

ними.

На моей кровати сидели огромный коричневый пес, который был игривым и милым, и мой

похититель, гангстер, который был таким же ледяным, как айсберг.

Он выглядел замечательно. И я подумала, что, наверное, огромное количество девушек сохли по

нему.

У него были четкие, но в то же время мягкие черты лица. Волевой подбородок и широкий лоб, ярко

выраженные скулы. Он был определенно красив.

Одинаковыми у Нильса и лабрадора были глаза. Хотя, нет, одинаковым был только их цвет. Глаза

Нильса были холодными и колючими, в то время как глаза собаки искрились любовью и доверием.

Как только эти двое могли так хорошо общаться, если они были такими разными?

Разве нет такой поговорки, что каков хозяин, такова и собака?

Так почему же собака так любила этого похитителя? Он же наверняка не знал ни что такое доверие, ни что такое расположение, не говоря уж о том, что такое любовь.

Для него, вероятно, это были ничего не значащие термины, которые присутствовали только у

нормального слабого человека.

Термины, которые присутствовали в моем лексиконе. В одно мгновение я снова почувствовала

беспомощность и одиночество, и мне пришлось очень сильно постараться, чтобы ничего не показать.

– Ты плакала? – тихо спросил он.

Я вздрогнула и уставилась на него.

– Что?

– Я спросил, плакала ли ты? – повторил он свой вопрос с легкой улыбкой на лице.

– С чего ты взял?

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнул.

Бесконечно долго мы сидели и смотрели друг другу в глаза.

– Я бы на твоем месте плакал.

Его голос был тверд и он не сводил с меня взгляда.

– Я не плакала.

Он слегка кивнул.

– Ну ладно.

Он встал и, обойдя кровать, пошел к двери. Я провожала его глазами.

Он взялся за дверную ручку, но остановился. Его взгляд был направлен на Брауни.

– Спасибо.

Мои брови поднялись, и я подумала, что у меня галлюцинации.

– За что?

– Благодаря тебе, теперь Брауни может спать наверху.

Слабая улыбка появилась на его губах, его взгляд все же перешел на меня, прежде чем он

развернулся и ушел.

Будто громом пораженная, я сидела на кровати, уставившись на дверь, которая с тихим щелчком

захлопнулась.

Были ли его глаза только что не такими холодными, как всегда?

Увидела ли я на самом деле там что-то вроде доверия и тепла?

Я почувствовала, как Брауни сел рядом со мной, положив свою голову мне на колени.

Я перевела взгляд на большого лабрадора, который опять смотрел на меня своими огромными

глазами, и внезапно поняла, что их глаза не так уж и отличались...

Глава 9. Настоящий смех.

Я аккуратно пододвинулась к краю кровати и спустила с нее ноги. Они были тяжелыми, и я все еще

чувствовала усталость.

Воспоминания подействовали на меня намного хуже, чем я ожидала.

Когда я поднялась с постели, вокруг все начало кружиться. Сделав пару шагов, я оперлась о стену.

Комната плыла перед глазами, я не могла сосредоточиться. Что происходит? Я заболела? Брауни

начал громко выть.

Дверь комнаты распахнулась, и я почувствовала на своей талии чьи-то руки.

– С тобой все в порядке? – прозвучал голос Нильса над моим ухом.

– Да, – промямлила я, а когда вокруг меня все перестало кружиться, открыла глаза.

И тогда я увидела их.

Эти карие глаза, которые совершенно не были холодными.

Они были такими же, как глаза лабрадора.

Великолепными, теплыми и такими знакомыми.

– Давай я отнесу тебя в гостиную, и ты чего-нибудь съешь. С тех пор как ты здесь, ты не только

ничего не ела, а даже ничего не пила.

Я почувствовала, как пол исчез из под ног, и меня прижали к сильной груди.

Нильс сделал это очень аккуратно, поэтому ко мне не просто не вернулось плохое самочувствие, а

наоборот, у меня было ощущение, будто я парю над землей.

Поэтому я позволила своей голове опуститься на его плечо и, закрыв глаза, вдохнуть его аромат. А

ведь, действительно. Я ничего не ела почти два дня. От этого и кружится голова.

Я даже не заметила, как он пронес меня через всю комнату, и вот он уже укладывает меня на диван в

гостиной.

Я села поудобней на диване. Прибежал Брауни, и, запрыгнув на диван, уставился на меня. За спиной

раздался звук работающей кофе-машины, а через пару секунд Нильс протягивал мне полную тарелку

нарезанных яблок.

– Скоро будет кофе.

Мой желудок сжался, как только я почувствовала запах яблок. Схватив самый большой кусок, я

начала его быстро жевать. Яблоко было сладким и сочным, и только теперь я поняла, насколько на

самом деле была голодна.

– Хочешь пиццу? – услышала я вопрос Нильса.

– Да, – ответила я спешно с набитым ртом и услышала в ответ на это тихий смешок.

– Маргариту?

На этот раз я просто кивнула и продолжила молча поедать яблоко, чего лучше было бы не делать, так

как у меня сразу же опять закружилась голова. Зажмурив глаза, я откинулась на спинку дивана.

– Тихо, тихо. Я уж не дам тебе умереть от голода.

Он протянул мне свежий, достаточно крепкий кофе, запах которого был превосходным. Я выпила

его одним глотком почти весь. Тот факт, что кофе был ужасно горячим, меня не особо беспокоил. У

меня было такое чувство, будто я последние недели пила только соленую воду.

Вдруг чашка с кофе исчезла из моих рук. У меня ее отобрали! Кто посмел?! Я подняла глаза и

увидела перед собой Нильса, чье лицо никак не могло выбрать, что выражать: шок или насмешку.

Пока мой похититель корчил рожи, я отобрала у него чашку кофе и допила до дна.

Признаюсь, кофе не самое лучшее средство от жажды, но все же это лучше чем ничего. Нильс забрал

у меня чашку из рук. Посмотрев на него, я увидела, как он перевернул чашку, из которой ни

капельки не вылилось.

– Разве он не был немного слишком горячим? – спросил он, подняв брови.

Я пожала плечами, и вернулась к яблокам.

– Хочешь еще пить?

Опять я только кивнула. Блондин поднялся и пошел в сторону кухни. Оттуда я услышала звук

переливающейся воды, что только еще больше разожгло мою жажду. К этому времени Брауни, положив голову мне на колени, заснул.

Нежно погладив его по голове, я стала разглядывать этого прекрасного пса.

– Он не от разводчика.

Повернувшись, я посмотрела на Нильса, который сел рядом со мной с бутылкой воды в руках.

– Нет?

Немного улыбнувшись, он покачал головой и тоже начал гладить собаку.

– Я однажды столкнулся с ним на улице, и этот парень просто не хотел от меня отставать, так что я

взял его с собой. Видела бы ты лицо Бена, когда я внезапно появился с собакой.

– А что, Бен не любит собак?

– Я не люблю больших собак.

Бен вошел в комнату и опустился в кресло.

– А почему ты не любишь больших собак?

– Потому что его однажды укусила за задницу большая собака после того, как он, гений наш, отобрал у нее косточку.

Пролетевшая через всю комнату подушка попала Нильсу четко в голову.

– Ты не должен так много рассказывать всякого дерьма, Нильс!

– Но это была чистая правда!

– Нет, ты забыл упомянуть, что я первым нашел эту косточку, а этот тупой пес ее у меня отобрал!

– А почему ты любишь только маленьких собак?

– Потому что он сможет их побить, если те захотят его укусить. С большими так не прокатит.

– Ах, и кто же выбирает себе постоянно самых слабых девушек, потому что боится их отшить?

Нильс направил свой указательный палец на Бена, который теперь довольно сидел в кресле и

улыбался, в то время как лицо Нильса вытягивалось в осуждающую мину.

– Это был удар ниже пояса, – обиженно сказал Нильс Бену.

– Причем дословно, – подкинула я и засмеялась, когда, встретившись взглядом с Беном, мы поняли

всю двусмысленность сказанного.

В полном изумлении Нильс переводил взгляд с меня на Бена, Бен чуть ли не сваливался с кресла, что

заставляло меня только сильнее смеяться, я держалась за живот от смеха.

И я смеялась. Впервые за долгие годы я действительно жила. Я почувствовала, какими не

натренированными были мои мышцы живота, но меня это не интересовало, так как чем дольше я

смеялась, тем счастливее становилась.

Мне здесь было хорошо. В лесу с животными и без моего отца. Мое высказывание не было особо

смешным, но оно что-то освободило во мне. Что-то, что меня всегда сдерживало в клетке.

Это был страх и отчаяние.

Я знала, что они когда-нибудь вернутся, но надеялась, что это случится как можно позже. Я бы могла

спокойно прожить без чувства одиночества и боли. Поэтому я схватилась за свой смех будто за

спасательный круг, который бы меня вытянул из засасывающей темноты. Но в этот момент я могла

этим наслаждаться. В этот момент я жила. Однако этот момент не заставил меня отказаться от своих

планов, так как скоро это все останется в прошлом. Все же это был только один момент, а не вся моя

жизнь. Я всего лишь должна была умереть. Не больше.

Это было моей целью. Я планировала достигнуть ее, причем в следующие несколько дней. К этому

времени мне было немного жаль этих двух гангстеров из-за того, что им придется меня убить, из-за

чего они не получат свои обменные деньги, которые потребовали взамен на меня. Все же они меня

кормили и оберегали, однако никаких путей отступления больше не было.

Потому что я никогда больше не хотела возвращаться в свою прежнюю жизнь.

Никогда больше я не хотела видеть лицо моего отца и выносить побои.

Никогда больше я не хотела вдыхать его запах, и никогда больше я не хотела чувствовать на себе его

грязные руки.

Единственное что я хотела - это смерть. И даже не смотря на этот момент мысли о смерти у меня

никуда не уходили. Это, как дуб в поле. Как бы его не повернули и не развернули, он все равно

оставался там. Конечно, его можно было срубить, но столько сил у меня, увы, не было. Так почему я

должна была себя обманывать и считать, что я справлюсь? Почему я должна была жить моей

ненавистной жизнью?

Именно.

Для этого не было причин.

Моя смерть была решенным делом.

Точно таким же, как и конец света 2012.

Глава 10. В последний раз

Постепенно мы с Беном немного успокоились и расслабленно вздохнули. На улице пели птицы, полные счастья. Я запыхалась и теперь наслаждалась покоем, который царил вокруг нас, пока

Брауни не привлек себе внимание громким лаем. Повернувшись к большому лабрадору, я увидела, как он скакал по всей комнате.

– Кажется, ему надо на улицу, – нарушил Бен тишину, которая царила между нами тремя.

– Мне тоже так кажется,– согласился Нильс, и поднялся с мягкого белого дивана. Он прошел через

всю гостиную к старому шкафу и достал из одного из ящиков поводок. Обернувшись к нам, он

вопросительно на нас посмотрел.

– Вы не идете?

– Идем, – ответил Бен и также поднялся на ноги. Я еще оставалась лежать на диване, но хотела все

же присоединиться к прогулке, так как в моем животе все неприятно переворачивалось.

– Давай, идем, – Бен встал передо мной и протянул мне руку. Я подала ему свою.

Легко Бен поднял меня с дивана. Когда я немного закачалась, меня тут же схватили сильные руки, удержав на ногах.

– Можно было и не так сильно, – сказал Нильс, держащий меня, и кинул Бену злобный взгляд. Бен

же на это пробормотал какие-то извинения и виновато посмотрел на пол.

– Все нормально? – услышала я его тихий голос, и непонятно почему у меня от этого побежали

мурашки по коже. У меня перехватило дыхание, поэтому я просто молча кивнула и пошла к Брауни, стоявшему посреди комнаты, и провела рукой по его шерсти. Краем глаза я заметила, как Нильс

снова подошел к шкафу и из другого ящика достал пистолет.

– А он нам нужен?

– Там снаружи бегают волки и кабаны. У меня нет никакого желания быть затоптанным только

потому, что Брауни в очередной раз приспичило сунуть нос не в свои дела, – ответил Нильс Бену, который в согласии пожал плечами.

Но этот разговор каким-то образом прошел мимо меня. Мой взгляд не отрывался от пистолета, который, будто в замедленной съемке, исчез в кармане Нильса.

Мой мозг заработал снова, и я почувствовала, как адреналин помчался по моим венам, хотя ничего

особенного и не случилось.

Может быть, мое тело просто догадывалось, что я скоро умру и хотело из-за этого еще раз

использовать все, что у него было. Мне это было только на руку. Однако вопреки моей

решительности тут было кое-что еще, что навевало на меня страх. Я не думаю, что это была смерть.

Думаю, это было скорее сожаление, что я чувствовала к моим похитителям. Все же убить человека

не так-то просто. Может быть, я могла бы их к этому подговорить, однако прежде чем эта мысль

укоренилась в моей голове, я ее прогнала. Что за бредовые мысли? Как будто кто-то убил бы меня, если бы точно знал, что делал. Это, конечно, были преступники, но убийство – это что-то

совершенно иное. Поэтому я должна сыграть на внезапности. Потому что только тогда бы они

заработали на полных инстинктах и тут же пустили бы в ход пистолет. И они выстрелили бы только

тогда, когда заложник начал бы убегать.

Поэтому я должна была дождаться подходящего момента, чтобы осуществить свой план, состоящий

из начального этапа – побега, из которого бы потом вытекло мое убийство от руки одного из

преступников.

– Ты идешь? – я подпрыгнула от неожиданности и отвела взгляд от пистолета, заметив, что Нильс и

Бен подозрительно за мной наблюдали.

– Да, – пропищала я и готова была сама себе дать пинка за такой детский слабенький голос.

Брауни уже стоял в длинном холле, в котором находилась дверь в ванную и дверь, о которой я

думала, что это выход на улицу. Нильс подошел прямо к этой двери и отворил ее, в то время как мы

с Беном шагали за ним, а я думала о пистолете в его кармане.

За дверью оказалась бесконечно длинная деревянная лестница. Я затаила дыхание. Я медленно

начала спускаться по ступенькам вниз. Я разглядывала дерево с красивыми вырезками и

рассматривала картины, что висели на стенах.

– Кто это нарисовал? – прошептала я, ошарашенная красотой этих картин.

– Тот, кто Да Винчи из нас двоих, – сказал Бен за мной и указал на Нильса, успокаивающего Брауни.

По голосу Бена я поняла, что он улыбался, он восхищался этими картинами.

Я перевела взгляд на этого Да Винчи со светлыми спутанными волосами, чья голова повернулась к

нам.

Я никогда не представляла, что он мог нарисовать что-то такое великолепное, ведь если он умел

рисовать что-то в этом роде, он должен был быть хорошим.

Карие глаза уставились на меня, и я почувствовала комок в горле.

Со всей силой я попыталась запомнить эти теплые глаза и надеялась, что смогу забрать с собой

воспоминания. Куда бы я ни пошла.

В конце концов, возможно, это был последний раз, когда я смотрю в эти карие глаза. Я вспомнила

тот холодный взгляд, что видела несколько дней назад в магазине, однако он совершенно не был

похож на этот.

Было такое ощущение, что я здесь нахожусь уже несколько лет. Иногда у меня получалось

полностью забыть о своем отце, но теперь, когда я об этом вспомнила, все вернулось обратно.

Ярость, ненависть и боль.

Отвернувшись от критически осматривающего меня Нильса, я спустилась по оставшимся

ступенькам вниз. Очутившись внизу, я оказалась в крошечном помещении, которое также полностью

было сделано из дерева, Нильс открыл дверь, которую я никогда в жизни не заметила бы, если бы он

на нее не указал.

И тогда свежий лесной воздух наполнил мои легкие. Я услышала громкое щебетание птиц, и лучи

солнца упали мне на лицо.

Медленно выйдя наружу, я остановилась.

Я наблюдала за игрой света в деревьях и слушала звуки леса.

Я вдыхала ароматы деревьев, листвы и аромат каких-то цветов. Закрыв глаза, я дала свободу

ощущениям.

Внезапно я почувствовала что-то на моих ногах.

Медленно открыв глаза, я взглянула в огромные глаза Брауни. Присев рядом с ним, я погладила его

мягкую шерсть.

Он был так прекрасен.

Он был добрым.

Теплым.

Чувствительным.

И я его оставлю в одиночестве.

Мне было его жутко жалко.

Я слышала, как Бен и Нильс шутили между собой. Под их ногами шуршала листва, а маленькие

веточки ломались.

Мне было очень жаль.

Правда.

Я не хотела причинять зло этим двум людям, однако из моей ситуации больше не было выхода.

– Я люблю тебя, Брауни, – прошептала я лабрадору на ухо и он, расширив глаза, кажется, догадывался, что сейчас произойдет.

Затем я поднялась.

В последний раз посмотрела на игру света.

В последний раз глубоко вздохнула и насладилась летними ароматами.

В последний раз закрыла глаза и пожелала, чтобы мой отец оказался в аду.

В последний раз открыла глаза.

В последний раз почувствовала выброс адреналина.

В последний раз напрягла свои мышцы.

И побежала.

Глава 11. Мертвая тишина

Я чувствовала огромные корни под своими ногами и слушала, как ломались ветки.

Солнце прокладывало свою дорогу через кроны деревьев и падало мне на лицо. Лес замолчал, и я

чувствовала на себе взгляды похитителей.

В моей голове все омертвело.

Не осталось никаких странных мыслей, никаких воспоминаний, никаких чувств.

Я больше ничего не замечала.

Для меня все происходило будто в замедленной съемке, однако на самом деле все происходило со

скоростью света.

В моей голове бежали часики, отсчитывавшие секунды.

Я молилась, чтобы кто-нибудь из них двоих выстрелил, чтобы случилось хоть что-нибудь.

Однако вокруг не слышалось ни шороха. Все, что я слышала – это мои шаги.

Где же он?

Где хлопок выстрела?

Почему я все еще была жива?

– Она не убежит.

Эти слова вернули меня обратно в мир чувств.

Его голос был холоден, почти мертв, и ничего в этом голосе не напоминало мне того милого

блондина с теплыми карими глазами. Однако я не сдавалась. Я не могла. Это была моя последняя

битва, и ее я ни за что не проиграю!

– Почему?

Этот голос звучал по-другому. Немного запутанно, с нотками страха.

– Потому что ей некуда бежать.

Я остановилась, как вкопанная и боль пронзила мое сердце. Было такое ощущение, будто его рвали

на части.

Мое дыхание было затрудненным, и я почувствовала, как ужасный страх начал подниматься во мне.

Он окутывал сначала мои ноги, поднимаясь по спине, чтобы потом перехватить дыхание.

Лес молчал, будто все звери сбежали, не захотев смотреть на этот спектакль. Солнце спряталось за

облаком и внезапно стемнело.

– Ей некуда бежать?

Голос Бена прорезал тишину. Я знала, что он обращался к Нильсу, но не выпускал меня из виду.

И также я знала, в какие холодные глаза посмотрю, если повернусь.

– Ты что, да сих пор ничего не понял, Бен? Ее отец избивает! Из-за этого все синяки. Из-за этого у

нее пропал аппетит, когда она услышала его трепотню. Из-за этого она так смотрела на пистолет.

Она хочет умереть, Бен!

Его голос растворился в тишине леса.

Он об этом знал.

Он все это время знал об этом.

Я почувствовала, как во мне начал подниматься гнев.

Огонь горел в моем горле и хотел быть выпущенным наружу.

Развернувшись, я впилась взглядом в человека с холодными глазами и черной душой.

Брауни ошибался.

Этот человек был плохим.

– Давай же, стреляй!

Я кричала. В одну секунду тишина была разбита вдребезги, однако потом снова обрушилась на меня

и моих похитителей.

Однако Нильс оставался спокойным. Казалось, его лицо и его сердце мертвы. Он просто стоял на

месте и смотрел на меня.

Больше ни на что не обращал внимание. Были только я и он.

Не существовало поскуливаний Брауни, точно так же как и не существовало опасливых взглядов

Бена.

Кинувшись на него, я хотела его уничтожить. Я хотела причинить ему самые жестокие мучения его

жизни. Он не знал, как я себя чувствовала, так почему просто не мог покончить с этим?

Стоя перед ним, я била по любому доступному мне сантиметру его тела. Мои сжатые кулаки

сталкивались с его твердыми мышцами, и я ненавидела его до глубины души.

Что он со мной делал?

– Почему ты так со мной поступаешь?! – кричала я на него, надеясь, что у него проснется совесть

или отобразится какая-нибудь другая эмоция, но ничего не происходило.

Он был мертвым. Для меня он был мертвым.

Внутри меня бушевала ярость, однако происходило что-то еще помимо этого.

Изнутри меня выплеснулось что-то, что меня полностью запутало и заставило мое сердце заново

расколоться на части.

Это был страх перед возвращением и разочарование, что у меня ничего не получилось.

Горячие слезы потекли по моим щекам.

– Почему ты так со мной поступаешь? – теперь прошептала я. Голос изменил мне, так же, как и ноги, и я опустилась на землю рядом с Нильсом.

Впившись в его штанину ногтями, я зарыдала.

Я больше не могла. Все силы, которыми я обладала, испарились, и я полностью осознала свою

беспомощность.

Какой же идиоткой я была, думая, что он ничего не заметил.

Воспоминания обо всех чувствах снова вылезли на поверхность и почти заставили меня потерять

сознание.

– Я тебя ненавижу, – прошептала я в слезах, надеясь, что он изменит свое решение. Однако я

прекрасно понимала, что проиграла.

Я почувствовала полное опустошение. Мои руки ослабли, и я стала клониться на бок.

Однако прежде чем я успела коснуться земли, сильные руки обхватили меня и аккуратно подняли.

Меня нежно прижали к груди. Его запах заполнил мне нос и успокоил меня. Он был будто

наркотиком, заставляющим меня забыть обо всех воспоминаниях и мыслях. Однако полностью

изгнать я их не могла. Слова Нильса навсегда выжглись в моих мыслях. Картинки моего прошлого

пробегали перед моими глазами, и в то же время я слышала эти слова.

Он был прав.

Я была одна.

Игра закончилась, однако мне нельзя было уходить. Битва была проиграна еще задолго до того, как

началась.

Моей злости больше не было.

Осталось только отчаяние и безнадежность, которые я не смогла изгнать.

Под собой я почувствовала что-то мягкое.

Нежно отцепив мои руки от своей рубашки, он положил мою голову на подушку, которая также

пахла им.

Я была слишком выжата, чтобы двигаться.

Поэтому я просто осталась лежать в таком положение, в котором он меня оставил и отдалась своей

безнадежности, а также всем с тем чувствам, что все эти годы подавляла.

Нильс молча лег рядом со мной.

Он ничего не делал, просто лежал.

Я рыдала в подушку. Не было слышно ничего, кроме моих отчаянных всхлипов.

Царила мертвая тишина.

Глава 12. Прошлое

Я услышала тихий шорох и, посмотрев в окно, увидела, что на улице пошел дождь. Вода ритмично

била в окно, из-за чего я начала успокаиваться. Все мои слезы были уже давно выплаканы, так что

мои рыдания теперь превратились в тихие всхлипы. Но теперь я и это прекратила. Дождь за окном.

Казалось, что небо плачет за меня. Я никогда не была особо верующей и никогда не интересовалась

религиозными темами, однако в этот момент у меня в голове возник вопрос.

Существовал ли на самом деле Бог?

Существовал ли там где-то кто-то, кто плакал за меня? Кто страдал вместе со мной? Или это все

были только выдумки людей, боящихся смерти, которые из-за этого цеплялись за книгу, рассказывающей о мужчине, что так и светился от гуманности?

Мне казалось это сумасшествием.

Почему должен кто-то такой существовать? И зачем ему умирать за человечество?

Религия была для меня нелогична.

Я никого не хотела этим обидеть, наоборот. Каждому, кто имел что-то, за что крепко держался и от

чего мог получить силы, я завидовала. Я тоже как-то пробовала это, но у меня ничего не вышло. Для

меня это было слишком сложно, слишком гуманно.

Только смотря на людей, верующих в Бога, на меня накатывали сомнения. Снаружи все всегда были

верующими и добрыми, а внутри они были такими же грешными, как и все остальные. Просто в

человеке были заложены звериные инстинкты, и их нельзя было подавить до конца.

Так как же мог человек со звериными инстинктами быть таким гуманным?

Я не сомневалась, что существовало что-то, что было выше людей. Какая-то сила. Я никогда в этом

не сомневалась. Однако для меня было загадкой то, что живущий человек никогда не станет

безгрешным. Для этого он должен был умереть.

Пока я над всем этим думала, вокруг все замолкло.

Не было больше той мертвой тишины, что царила здесь в самом начале. Дождь вернул мне мои

чувства. Он вернул мне рассудок и тем самым вернул меня в реальность. Однако реальность не была

такой счастливой.

Я была жива.

Что значило, что у меня был отец, который избивал меня.

И мои похитители знали об этом.

Они знали, что я хотела умереть.

Повернувшись на спину, я уставилась на белый потолок, который казался серым, так как солнце

скрыла огромная черная туча.

Прислушавшись, я услышала капли, что скатывались с листиков, и свое дыхание.

И еще его дыхание.

С тех пор, как он меня сюда принес, он не сказал мне ни слова.

Он просто лежал рядом и смотрел в потолок.

Что это был за человек?

В одно мгновение добрый и теплый, а в следующее уже злой и ледяной.

– Мой отец тоже меня бил.

Эти слова прорвали тишину как гроза, хотя они и были сказаны шепотом.

– Что? – я повернула к нему голову и посмотрела на его профиль.

Я увидела, как на его губах промелькнула легкая улыбка, однако он продолжал смотреть в потолок.

Он что, смеялся надо мной?

– Мне было восемь, когда он начал избивать меня. Он находился под большим давлением после того, как убил мою мать. Полиция допрашивала его, а я был единственным свидетелем. Но этого никто не

знал. Если бы я сказал хоть слово, он бы меня убил, он повторял мне это снова и снова. Поэтому я

держал рот на замке и разыгрывал маленького мальчика, страдающего от смерти матери. До сих пор

правду никто не знает кроме Бена.

После убийства мой отец начал принимать наркотики. А когда я подходил к нему с вопросами по

домашним заданиям из школы, он меня бил. Больше всего он любил, когда я сидел в своей комнате и

не высовывался. Я скрывал синяки, а когда это не получалось, выдумывал отмазку. Они все мне

верили. И это только потому, что я притворялся неуклюжим. Это продолжалось пять лет. Потом я

сбежал. Это случилось вечером, после того как он меня в очередной раз избил. Незадолго до этого

мы в школе читали произведение "Приключения Гекельберри Финна".

В общем, я сбежал. Когда он заметил, что я убежал, он объявил меня мертвым. Я был на

собственных похоронах. Я видел свой дешевый деревянный гроб, видел, как его опустили в землю. С

того момента отец для меня умер. Я жил на улице и однажды захотел украсть булочку, потому что

был очень голоден, как вдруг ко мне подошел потрепанный парень и сказал мне, что воровать

нельзя. При этом я точно видел, что он сам что-то стырил. Этим потрепанным парнем был Бен. Мы с

ним объединились, и я ему все рассказал. Он рассказал мне о своих богатых родителях и их ссоре.

Это была его причина побега.

На улицах было тяжело, поэтому мы начали тренироваться. Все же мы должны были дать отпор

большим парням. И почти через год к нам пришла в голову идея своровать по-крупному. Более двух

лет мы тренировались и все планировали. В это время к нам присоединился Брауни. Я не мог

оставить его под дождем. Прежде чем мы начали с нашей настоящей "работой", я навестил своего

отца в последний раз и избил его. Помимо этого я написал письмо полиции, в котором описал

убийство моей матери. Они посадили его. И сразу после этого мы начали проворачивать свои дела.

Это проще и не так сложно, как жить на улице.

Он остановился. За то время, как он рассказывал свою историю, его лицо менялось. Надежда, отчаяние, веселье и злость сменяли друг друга.

Меня удивила его жизненная история. Я все ожидала от него, но не такой жизни.

Он повернул ко мне голову и посмотрел на меня.

– Что, слов нет?

Я молча кивнула, и ослепительная улыбка озарила его лицо.

– Ты не должна желать смерти из-за своего отца. Из-за того, что он такой подонок. Посмотри на

себя. Ты красива и молода. Ты можешь делать все что хочешь. Поэтому заканчивай с этим

отвратительным желанием смерти.

Его карие глаза проникали в меня, его взгляд был нежным. Я потерялась в его глазах, сейчас они не

были холодными. Они были такими же теплыми, как у Брауни.

Они излучали понимание, надежду и веру.

Внутри меня все воспламенилось. Медленно этот огонь растекся по всему моему телу. Пустота

исчезла благодаря той жизни, что эти глаза пробуждали во мне. И впервые за целую вечность я

почувствовала все.

Надежду.

Доверие.

Веру.

Злость.

Просто все.

Моему отцу почти удалось убить меня. А теперь моему похитителю, осужденному обществом, удалось вернуть меня обратно к жизни.

Он все же не был злым. Это была маска. За ней он скрывал настоящего себя.

Молча я наблюдала за ним.

– Моя мать сбежала, когда я была еще маленькой. Отец ее тоже избивал. Я ее очень даже могу

понять, я бы на ее месте тоже сбежала. Только самое плохое во всем этом было то, что он меня

трогал. Каждую ночь до тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать. И никто этого не замечал.

– Гребаная сволочь, – с удивлением я заметила, как напрягся Нильс.

– Все в порядке.

Я удивлялась сама себе. Мой голос был чистым и твердым. Я была собранной.

– Все в порядке? Этот придурок издевался над тобой!

Мое лицо оставалось таким же спокойным, в то время как глаза пытались увидеть его насквозь.

– Я знаю.

– Ты просто так хочешь это оставить?! – теперь неверие было написано на его лице.

Легкая улыбка расплылась на моих губах.

– Нет, я покажу ему настоящий ад.

Глава 13. Идиллия

Нильс улыбнулся.

– Мне уже интересно.

– Мне тоже, – ответила я и села.

У меня не было плана. Как всегда, это произойдет спонтанно. Я только надеялась, что этот план не

сольется так же, как и мой план самоубийства.

Мой похититель с понимающей улыбкой сунул мне под нос пачку носовых платков.

– Спасибо, – прошептала я, взяв один.

Пока я приводила себя в порядок, кто-то тихо открыл дверь спальни. Обернувшись, я увидела Бена.

– Все в порядке?– спросил он также тепло, как и Нильс.

Кивнув, я посмотрела на этих двоих накачанных преступников. Однако я не думала, что им подходит

это обозначение.

Я просто не могла их так назвать.

Потому что, тот, кто оградил меня от попытки самоубийства и так мило обо мне заботился, просто не

мог быть преступником.

Я понемногу начала понимать, почему Брауни их так любил.

Они были лучшим примером дружбы и взаимопомощи.

– Черт возьми.

Я посмотрела на Нильса, который будто громом пораженный, смотрел на улицу. Совершенно не

понимая в чем дело, Бен, стоявший в дверях, вопросительно смотрел на меня, на что я ответила

только удивлённым жестом.

– Давай же, Франци, поторапливайся!

Нильс спрыгнул с кровати и схватил мою руку.

Застигнутая врасплох его внезапной близостью и ответным на этот жест покалыванием в моем

животе, я позволила ему тянуть себя за собой.

– Что случилось? – спросили я и Бен хором.

– Просто пойдем. Бен, мы вернемся через час!

Нильс побежал, потянув меня за собой, вниз в прохладный лес, который от дождя переливался, как

тысячи бриллиантов. Я не знала куда посмотреть, так как красота природы так внезапно обрушилась

на меня. Запах мокрого мха и листвы внезапно заполнил мой нос, и я услышала наши с Нильсом

шаги по еще мокрой земле.

Нильс провел меня по маленькой тропинке, исчезающей глубоко в лесу. Вокруг я слышала

щебетанье птиц, вылетающих после дождя из своих убежищ. Большие капли скатывались с листьев и

капали мне на лицо. Я смотрела на парня, шедшего передо мной и не отпускавшего меня.

Его футболка была мокрой, так как он отодвигал ветки, очищая для нас путь.

Его светлые волосы немного развивались и тоже были влажными.

– Давай же, мы должны поторопиться, иначе не успеем, – сказал он, слегка повернувшись ко мне. На

его губах играла улыбка, а его глаза светились от радости. Эта улыбка успокоила меня, и я тоже

улыбнулась. Ускорив шаги, я все еще гадала, куда мы направляемся.

Вокруг меня лес становился все плотнее, а тропинка все уже. Меньше солнечных лучей пробивалось

сквозь кроны деревьев

– Куда мы идем?

– Потом сама все увидишь.

В его голосе слышались нотки счастья и предвкушения, из-за которых он мне напоминал маленького

мальчика.

Я выглядывала из-за спины Нильса, пытаясь получить хоть примерное представление того, куда мы

направляемся.

И тогда я увидела это.

В конце тропинки был ослепляюще-яркий солнечный свет.

Отведя взгляд, я посмотрела на тропинку. Мне не хотелось спотыкаться, и, кроме того, от этого

внезапного света у меня заболели глаза.

И тут мы вошли в этот яркий свет.

Сощурив глаза, я стояла рядом с Нильсом. Защищаясь от солнца, я прикрыла глаза ладонью, так как

после темного леса было ощущение, что я смотрю прямо на него.

Я чувствовала тепло солнечных лучей на своей коже.

Медленно открыв глаза, я замерла.

Солнце, отражающееся в чистом темно-синем озере передо мной, напоминало картину, в которой

была сосредоточена вся красота природы.

Зеленые деревья вокруг озера легко покачивались от прохладного летнего ветерка, а гордый аист, стоявший на берегу, заинтересованно наблюдал за нами.

– Посмотри наверх.

Проследив за взглядом Нильса, я увидела на небе радугу.

Я задержала дыхание, наслаждалась игрой солнца и воды.

Природа, окружавшая меня, жила, и сегодня я впервые в жизни это заметила.

– Это прекрасно, – прошептала я из страха разрушить это великолепие своим голосом.

– Я знаю, – ответил Нильс так же тихо, уставившись на радугу, наблюдая, как она медленно

исчезала.

Мы стояли молча.

Рядом, так как он все еще держал мою руку.

Солнце согревало меня изнутри, а его прикосновение заставляло мою кожу покалывать.

Посмотрев на моего похитителя, я оглядела его мягкие черты лица.

Я понимала это.

Я понимала, почему Брауни так любил этого человека.

И этот момент между нами, сейчас, когда мы стоим рядом и смотрим на прекрасную радугу, момент, которым мы оба наслаждаемся, мы никогда о нем не забудем. В этом я была уверена.

Последние очертания радуги исчезли, но я продолжала смотреть на небо, расстилающееся над нами.

– Видишь. Есть так много великолепных вещей в этом мире, и я не думаю, что ты только из-за одной

плохой вещи должна отказываться от всего этого. Это просто того не стоит. И у тебя получится

выбраться из всего этого. Я уверен.

Он улыбнулся мне.

– Спасибо.

Я ответила улыбкой, и мой взгляд опустился на красивейшее озеро. Это все очень напоминало

полную идиллию.

Странно, что я так думала, так как рядом со мной стоял особо опасный преступник.

– Не хочешь поплавать?

Повернувшись к Нильсу, я заглянула в его широко улыбающееся лицо.

Он же не....

Глава 14. Полет

– Но мы же не взяли с собой ни полотенец, ничего, – сказала я, смутившись, и посмотрела на Нильса, начавшего уже снимать свою обувь.

– Какая разница, – он снял свою рубашку и повесил ее на ветку. – Пойдем же.

– Нет, я не....

Как будто бы я была пушинка, он, подхватив меня под колени, перекинул через плечо.

– Нильс! – вскрикнула я возмущённо в надежде, что он меня отпустит, одновременно колотя его по

спине.

Он только тихо посмеялся и вошел в воду. Я смотрела вслед маленьким волнам, образовывающимся

от его движения.

– Опусти меня вниз!

Каждое слово я подчеркнула ударом кулака по его спине, на которые он все равно не обращал

внимания.

– Ну, ты сама этого захотела.

Он приподнял меня и отпустил.

Холодная вода, проникнув сквозь одежду, соприкоснулась с моей нагретой солнцем кожей.

Почувствовав под ногами дно, я оттолкнулась от него. Вынырнув, я сделала глубокий вдох. Мои

легкие наполнились теплым летним воздухом, а лучи солнца ударили мне в лицо. Я откинула рукой

волосы с лица.

Открыв глаза, я увидела Нильса, широко улыбающегося в двух метрах от меня.

– Ну, погоди!

Так быстро, насколько это было возможно, я поплыла к нему. Поняв мои намерения, он попытался

сбежать, однако прежде чем он успел добраться до берега, я кинулась ему на спину. Вскрикнув, он

тоже погрузился в холодную воду.

Скатившись с него, я со смехом села.

В этот раз он до меня не достанет.

Так быстро, как только могла, я, вскочив, побежала вдоль берега.

– Ну, погоди! С тобой я еще поквитаюсь!

Я слышала за собой его тяжелые шаги и через несколько мгновений я снова окунулась в холодную

воду. Я почувствовала бесконечное чувство свободы.

Вынырнув одновременно с Нильсом, мы начали безудержно смеяться.

Солнечные лучи падали на гладь воды и на нас. Я больше не чувствовала ни капли безнадежности.

Я чувствовала все.

Солнце.

Легкий летний ветерок.

Прохладу воды.

Присутствие животных.

Радость.

Счастье.

Действительно все.

И ни капли одиночества. Мы вышли из озера и сели на траву у воды. Я посмотрела на парня, что

сидел рядом со мной. Его светлые волосы падали ему на глаза, а накаченное тело освещалось

солнцем.

Я повернулась к берегу. Аист, что недавно еще стоял у воды, расправив крылья, улетал в небо.

Тоскливо я посмотрела ему вслед.

Умение летать – вот чего у людей никогда не будет. Мы могли взять у животных их среду обитания, их пропитание, их средства заживления и их красоту. Однако их душу и способность летать мы

никогда не сможем перенять. Мы никогда не сможем расправить свои крылья и почувствовать ветер, проходящий через них. Птицы кружили в небе, и я завидовала их свободе, так как небо было для нас

недосягаемо. Оно принадлежало одним только птицам.

Я повернулась к Нильсу, сидящему рядом со мной и разглядывающему меня. Его взгляд был не

таким как всегда. Он был размытым. Будто бы он был сейчас не здесь, рядом со мной, а где-то

далеко-далеко.

– Все в порядке? – спросила я и улыбнулась ему.

Он тут же ответил на мою улыбку и молча кивнул.

Его взгляд опять прояснился, и он поднялся на ноги.

– Пойдем.

Он протянул мне руку, за которую я взялась.

Он аккуратно поднял меня, и теперь я стояла на расстоянии менее десяти сантиметров от него и

смотрела в его глаза.

Холодная вода, омывающая мои ноги, тут же была выкинута из моего сознания. Вместо этого его

заполнили мысли о прекрасных глазах. Он все еще держал мою руку, не делая никаких попыток ее

отпустить, от нее исходило покалывание по всему телу. Его волосы спадали ему на лицо. Он чуть

наклонил голову. Я смотрела на его медленно приближающиеся ко мне губы.

Однако на расстоянии двух миллиметров от моих губ он замер. Не думая о последствиях, я

приблизилась к его губам и поцеловала.

Его губы были холодными и мокрыми от воды. Он чуть приоткрыл их, его горячее дыхание согрело

мои такие же холодные губы. Он приблизился ко мне и взял в ладони мое лицо, слегка поглаживая

холодную кожу своими пальцами.

Внутри меня все взорвалось. В голове не оставалось ни единого воспоминания, она была занята

только этим поцелуем.

Чувства скованности, которое я ощущала с каждым парнем, с которым целовалась, не было.

Напротив, волна свободы прошлась по моему телу. Летний ветерок нежно гладил мою кожу, и мне

казалось, что я лечу.

Очень медленно он от меня отстранился, а когда я открыла глаза, я встретилась с карими глазами, смотрящими на меня очень нежно.

Я не воспринимала окружающий мир. Единственным существующим были мы с ним. Его ладони все

еще обнимали мои щеки, а пальцы поглаживали их. Его взгляд изучал мое лицо и, казалось, он, так

же как и я, пытался навсегда запомнить этот момент.

Я все еще чувствовала неведомое счастье, и чем больше смотрела в его глаза, тем больше свободнее

я становилась.

Я летала.

Глава 15. Спасательная лодка

– Прости, – тихо пробормотал он, отняв руки от моих щек и отведя от меня взгляд. Нильс отвернулся

без единого дальнейшего слова. Солнце скрылось за большим облаком. Что только что произошло?

Я наблюдала за тем, как он провел рукой по своим мокрым светлым волосам, взял рубашку с ветки и

одел ее. Он хотел уйти отсюда. Я отвернулась от озера и медленно пошла к лесу. Я чувствовала

траву под ногами, но хотела броситься снова в озеро и утонуть. Чувство, что я испытывала, было

хуже всего, что я испытывала ранее. Это чувство не было похоже, на чувство подавляемого

одиночества или чувство безнадежности. Нет, это было гораздо хуже.

Теплый летний ветерок ласкал мою кожу и играл с моими длинными волосами, которые уже почти

высохли.

Поравнявшись с Нильсом, обхватила себя руками.

Нильс как раз зашнуровывал свой второй ботинок, и, казалось, ему для этого требовалось полное

сосредоточение. Я видела, как он нахмурил лоб. Потом он поднялся, однако так и не посмотрел на

меня. Вместо этого он рассматривал тропинку под моими ногами и указал рукой в сторону дома.

– Пойдем?

Его голос дрожал.

Я только молча кивнула, когда он бросил на меня быстрый взгляд.

Он снова шел впереди, но на этот раз он не взял меня за руку, потому что был занят тем, чтобы

удерживать ветки так, чтобы мы могли пройти.

Я опустила глаза, и смотрела только на лесную почву под ногами.

Когда мы вошли в тень леса, я сразу почувствовала холод, и моя кожа покрылась мурашками.

Запах смолы пробрался в нос, птицы громко щебетали.

– Вы потребовали выкуп?

Мой голос прорвался через стену молчания между нами. Нильс удивленно посмотрел на меня через

плечо, но не остановился.

– Да.

– Сколько?

– Три миллиона евро.

– У моего отца нет таких денег.

– У твоего отца может и нет, однако эти деньги есть у города.

Мы снова замолчали, и стали слышны лишь наши шаги. Под нашими ногами ломались маленькие

веточки, а я смотрела на гнезда птиц, где сидели маленькие птенчики и громко пищали. Тучи

частично ушли, поэтому редкие солнечные лучи светили сквозь листья деревьев и достигали моего

лица. Я заметила белку, глядящую на меня с любопытством.

– Когда случится обмен? – осторожно спросила я.

– Через три дня.

Хотя я ожидала, что мне придется вернуться, этот ответ был как удар ножа в сердце.

Три дня пройдут быстро.

Три дня – это семьдесят два часа.

Семьдесят два часа – это четыре тысячи триста двадцать минут.

Четыре тысячи триста двадцать минут – это двести сорок девять тысяч двести секунд.

Это было все время, что у меня оставалось в этом раю.

И тогда все будет, как раньше. Я почувствовала, как внутри меня все похолодело при мысли о

возвращении, и сильнее обхватила себя руками.

– Тебе холодно?

Я вскинула голову, и посмотрела в карие глаза Нильса.

– Немного.

Он снял рубашку и шагнул ближе ко мне. Как малышу он натянул мне рубашку через голову и

посмотрел на меня. Я не могла смотреть в эти глаза, когда знала, что через несколько дней больше

никогда их не увижу. Они не должны были стать слишком важными для меня. Не должны были

стать моей спасательной шлюпкой, что впоследствии исчезнет. Мой взгляд скользнул на землю, и я

попыталась сконцентрироваться на сухой твердой земле под ногами.

Он взял меня за подбородок и аккуратно его приподнял, заставив меня посмотреть ему в глаза.

– Не бойся. Ты справишься со своим отцом. Я уверен, что справишься.

Я не могла говорить, опасаясь за свой голос, поэтому просто молча кивнула. Осознание того, что

вскоре мне предстояло воссоединение с отцом, было похоже на удар.

Этот страх сдавил мне горло, и я начала дрожать.

Потом я почувствовала их. Горячие слезы потекли по моим щекам, как капли дождя.

– Эй, не плачь.

Пальцами он провел нежно по щеке, вытирая слезы. Я не могла говорить. Страх охватил меня и

заставил почти упасть в обморок.

Он обвил меня сильными руками и прижал к себе. Его руки нежно гладили меня по волосам. Я

вдыхала его запах и просто стояла, дав волю слезам, которые капали на его кожу и пробирались по

груди вниз к животу.

– Не плачь, малышка. Он не заслуживает твоих слез. Посмотри, какая ты красивая. Не дай этой

свинье уничтожить свои мечты.

Слова были подобраны тщательно, и он выговаривал их, как мантру.

Я стояла будто в трансе, пока он меня успокаивал. Но я не понимала ничего из того что он говорил.

Мои мысли были в моем прошлом. Воспоминания об ужасных часах, которые мой отец проводил

ночью в моей комнате, витали, как злой дух в моей голове, и я будто снова чувствовала каждый его

удар.

Я слышала, как мама кричала и плакала от боли. В моих ушах был беспорядок и единственное, что

немного успокаивало меня – это мой похититель, нежно держащий меня в объятиях и гладивший

мою спину.

Кем же был этот парень?

Почему он меня так смущал и почему он мог утешить меня?

Чем таким он обладал, что стал для меня чем-то вроде спасительной шлюпки?

И что будет, если она утонет?

Может ли спасательная шлюпка исчезнуть?

Но Бога тоже не было, и все же он служил спасательной шлюпкой для миллионов людей.

Но что случится, когда я снова буду сидеть в одиночестве в своей комнате и плакать от боли?

Станет ли все снова хорошо от одной мысли о нем?

Или будет только хуже?

Потому что уже теперь мне было больно от мысли, что нам придется расстаться. И это было так, невзирая на то, что я его плохо знала, и он был преступником.

Глава 16. Месть?

– Нильс?

Голос Бена нарушил тишину леса, окружившую нас, и вывел меня из транса. Я почувствовала, как

Нильс неохотно, но решительно и быстро оторвался от меня и отвернулся. Опять я стояла

совершенно одинокая и брошенная в глухом лесу за спиной Нильса.

Так как на нем не было рубашки, я могла видеть каждый контур его мышц. Я почувствовала желание

очертить своими пальцами каждый его мускул. Его джинсы идеально сидели, и даже в своей мокрой

обуви он выглядел горячо. Он был полной противоположностью мне. Мы были, как огонь и вода. Не

объединяемы. Сжав руки, я быстро вытерла оставшиеся слезы со щеки. Все ближе и ближе слышался

звук ломающихся ветвей и сухих листьев, и не успела я вытереть свою последнюю слезу, как Бен

уже стоял перед Нильсом.

– Что случилось?

Бен бросил многозначительный взгляд на меня, давая Нильсу понять, что есть что-то, что нельзя

обсуждать в моем присутствии. Опустив руки, я схватила ткань рубашки Нильса, чтобы иметь, по

крайней мере, что-то в качестве опоры. Я смотрела вниз и слышала тихий шепот, который не хотела

слышать. Собрав все силы, я изгнала голоса моих похитителей из своего сознания и сосредоточилась

на твердой земле под ногами. Она была абсолютно сухой, хотя недавно и прошел сильный дождь.

Плотный навес из листьев собрал всю воду и таким образом практически лишил жизни почву. Но я

знала, что если даже одна капля воды упадет на сухую землю, она будет иметь огромное влияние.

Где-то глубоко под твердой поверхностью земли лежит семя, которому хотелось прорваться.

– Франци?

Вздрогнув, я резко подняла голову. Парни смотрели на меня. Бен стоял передо мной и критически

меня оглядывал, в то время как Нильс просто задумчиво смотрел на меня через его плечо.

– Да?

Я была потрясена слабостью моего голоса и прокашлялась.

– Да? – повторила я намного громче и заметила улыбку на лице Нильса.

– Ты будешь не против, если я оставлю тебя ненадолго наедине с Нильсом? Я хочу сходить за

продуктами.

Удивленная тем, что Бен спрашивал меня, буду ли я в порядке, если он оставит меня наедине с

Нильсом, я кивнула и заметила, как Бен бросил Нильсу предупреждающий взгляд, прежде чем уйти.

Молча мы с моим похитителем слушали, как Бен пробирался через лес, тихо ругаясь себе под нос.

Тем временем солнечные лучи все еще проникали через листья деревьев и касались моего лица.

Легкий ветерок шевелил листья. Мне казалось, будто они играли с солнцем.

Я услышала, как кто-то громко прокашлялся, и посмотрела на Нильса, который не сдвинулся места

ни на миллиметр.

– Можем идти? – спросил он меня, засунув руки в мокрые карманы своих джинсов.

Я снова вспомнила о поцелуе, посмотрев на его губы и слегка покраснела, из-за чего просто молча

кивнула и попыталась сосредоточиться на стволе дерева позади него.

Он несколько раз открывал и закрывал рот, однако снова закрыв его, отвернулся со смущенным

взглядом. Он медленно стал продвигаться вперед, и я последовала за ним.

Мы шагали пешком по той же тропе, по которой шли сюда. На этот раз, однако, Нильс молчал и шел

гораздо медленнее. Если я мельком кидала в его сторону взгляд, я видела всегда лишь задумчивое

выражение лица.

Тащась позади него, я поняла, что наделала. Я пыталась совершить самоубийство и поцеловала

своего похитителя. И все это в течение очень короткого времени. Является ли это преимуществом

при приеме на работу? В моем воображении я видела себя сидящей на собеседовании перед снобом в

костюме, который был очарован рассказом об этом драматическом похищении. Легкая улыбка

заиграла на губах. Поэтому я хотела бы воспользоваться бонусом сочувствия и, если я в конечном

итоге должна буду свидетельствовать в суде, я могла бы тогда свалить все на травматический стресс.

Что-то такое было в этих похищениях. Но только если похитители были хороши.

– Что ты так ухмыляешься?

Вырвавшись из своих мыслей, я уставилась на Нильса. Он смотрел на меня так, будто поймал во

время совершения чего-то плохого.

– Мне было просто интересно, как влияет похищение при собеседовании на работу.

– У тебя будет бонус сострадания, – ответил он.

– Я думала именно об этом. И если я когда-нибудь окажусь в суде, я смогу скинуть все на мою

психологическую травму.

– Тебе что ли здесь так плохо?

– Нет, но, кажется, вы тоже не знаете, как обращаться с заложниками.

– Мы никогда никого не похищали, – засмеялся он, а его смех при этом засел у меня глубоко в

сердце.

– Это верно, вы всего лишь шантажировали десять человек и ограбили двадцать пять банков.

Он посмотрел на меня.

– Ты что, больной сталкер?

– Я – нет, но моя подруга обожает тебя, – вздохнула я, увидев конец тропы.

– Она симпатичная?

– Сама Афродита.

– Облик искусственный?

– Да.

– Тогда она не в моем вкусе.

Я остановилась и окинула его недоверчивым взглядом.

– Поверь мне, ты бы ее также боготворил.

– Знаешь в чем ваша проблема?

– Наша? – спросила я в замешательстве и посмотрела вокруг, на что он только улыбнулся и покачал

головой.

– Мира женщин.

– Ох. Ну ладно. Я слушаю.

– Вы думаете, что парни смотрят только на вашу внешность и в какой-то мере это правда, но для

более длительных отношений нам не нужны накрашенные барби.

– Ой, а внешность, значит, не имеет значения?

– Конечно, это здорово, если у тебя горячая подружка. Но если он тупая, как дерево, ты не сможешь

с ней никуда пойти.

– А с уродливыми, но умными, ты бы бегал везде.

Он повернулся ко мне и посмотрел на меня сверху вниз. Его карие глаза, казалось, смотрели глубоко

в мою душу. Полностью запутавшись, я пыталась выдержать его взгляд. Я не хотела снова быть

слабой из нас двоих.

Вдруг на его лице расползлась широкая улыбка.

– Нет, но с такой, как ты, я бы побегал.

Он подмигнул мне и преодолел последние несколько метров от леса до дома.

В моей голове снова и снова прокручивались его слова, пока я не поняла их смысл. Он

действительно намекнул, что я красивая и умная? Нахмурившись, я посмотрела на все еще

наполовину голого мужчину передо мной, который провел рукой по своим светлым волосам.

Необычное чувство привязанности накатило на меня, распространившись от живота до кончиков

пальцев. Такого мне еще никто никогда не говорил. Я всегда была тихой девочкой, которой все

ребята боялись, потому что на нее временами накатывали приступы.

Я оcтавила жесткую тропинку позади и шагнула на небольшую поляну, где стоял Нильс и смотрел

вверх.

Не говоря ни слова, я встала рядом с ним и тоже посмотрела на гигантский дуб, украшенный

изящными листьями. Опять ломаные солнечные лучи, проникая сквозь листву, падали на мое лицо.

Приятное тепло разливалось во мне, но виновато в этом было не только солнце. Это тепло было

вызвано парнем рядом со мной. Я закрыла глаза и наслаждалась моментом. Птицы щебетали, шелест

листьев доносился до нас, легкий ветер касался моей кожи.

– Ты жалеешь об этом?

Медленно открыв глаза, я продолжала смотреть вверх, как и мой похититель.

– О чем?

– О том, что ты пошла вместо той маленькой девочки.

Воспоминания о холодных карих глазах, смотрящих на меня тогда, всплыли на поверхность.

Маленькая девочка, которая плакала от страха, и которая пробуждала во мне защитный инстинкт.

Ультиматум преступника и мое решение пойти.

Я медленно повернула голову к Нильсу, который внимательно наблюдал за моим выражением лица.

– Нет, – сказала я и утонула в теплых карих глазах моего похитителя.

Глава 17. Замутненное сознание

– Тебе не холодно?

Слова вырвали меня из глубины его глаз и вернули на землю.

– Что? – спросила я в недоумении и несколько раз моргнула. Его губы слегка дернулись, и, не

задавая никаких вопросов, он схватил меня за руку. Сразу же вернулось то странное чувство в

животе, которое приводило меня в отчаяние, так как я не могла определить его точно. Может быть, это было нечто вроде привязанности или доверия, но как только эта мысль сформировалась в моей

голове, я напомнила себе, что они были моими похитителями, и я должна была ощущать страх. Но я

не боялась.

Пока я копалась в своих мыслях, Нильс втащил меня по деревянной лестнице наверх, и мы оказались

в залитой солнцем комнате. Но я воспринимала это все только на задворках сознания.

Что-то в Нильсе притягивало мой взгляд, а всякий раз, когда я смотрела на него, он улыбался.

В то же время я попыталась выключить то странное чувство и сосредоточиться на чем-то еще. Но у

меня ничего не получилось, потому что я разучилась подавлять эмоции в тот момент, когда попала к

моим похитителям и узнала их получше. Они больше не были двумя фигурами с масками. Медленно

они обрели лица и историю, принадлежавшую им.

– Вот, – в трансе я смотрела на одежду, которую Нильс протягивал мне. Сконфуженно я взяла ее и

вопросительно посмотрела на него.

Небольшой смешок вырвался у него, и он схватил меня за плечи и осторожно потряс.

– Алло! Земля вызывает Франци!

– Я же здесь, – сказала я немного возмущенно и прижала одежду к себе.

Он снова улыбнулся мне и покачал головой, его светлые волосы упали ему на лицо.

– Давай, иди в душ, – смеялся он надо мной.

Я закатила глаза и отвернулась от него. В полном спокойствии я вышла из спальни, прошла через

гостиную и по длинному коридору, в конце которого находилась дверь на свободу. Но я не

чувствовала даже намека на желание открыть дверь и сбежать. К этому времени эта дверь казалась

мне скорее угрозой возвращения назад, чем помощью. Я схватилась за холодную дверную ручку

двери ванной и толкнула ее. Медленно войдя в большую ванную комнату, я закрыла за собой дверь.

Так же, как остальная часть дома, эта комната была ярко освещена теплыми лучами солнца. Я встала

в середине ванной и развернулась.

Девушка с каштановыми волосами задумчиво смотрела на меня. Ее зелено-карие глаза были

дружелюбны и светились безграничным доверием. Ее волосы были растрепаны и выглядели ужасно.

Одежда была грязной, и она прижимала к себе кучу чистой одежды. Ее изогнутые губы слегка

приоткрылись, а нос был чуть кривым, указывая на то, что ей пришлось пережить. На ее шее был

небольшой шрам, который не сразу можно было увидеть. Она была истощена по сравнению с

прошлым так, что ее кости стали выпирать. И все же она казалась счастливой.

Прошло мгновение, прежде чем я поняла, что смотрела на себя в зеркало. Я осторожно подняла руку

и пригладила свои длинные волосы. При виде себя в зеркале я сама испугалась, что вот-вот

сломаюсь. Я никогда не замечала насколько похудела за последние годы. Я сняла рубашку Нильса и

ту, что я носила под ней. Немного повернувшись, я внимательно оглядела свои медленно

исчезающие синяки. Но они все еще были там, и, к сожалению, еще были слишком заметны.

Вдруг дверь распахнулась, и я увидела краем глаза, как Нильс остановился с открытым ртом в

дверях.

– Извини, я просто... – начал он заикаться.

– Все в порядке, – прервала его я и пробежалась пальцами по особо темному синяку, после чего

болезненная гримаса исказило мое лицо.

Я хотела повторить это, потому что боль была сильной. Она возвращала меня обратно к реальности, которая состояла в том, что я должна была вернуться к отцу. Но прежде чем я смогла пошевелить

пальцем в направлении синяка, Нильс схватил меня за руку.

– Черт, Франци, прекрати это, – прошептал он рядом с моим ухом. Я увидела в зеркале, что он стоял

позади меня, и также смотрел в зеркало. Однако я забыла, что тем самым открыла на обозрение свой

шрам на шее.

Он развернул меня и нежно пробежал грубыми пальцами по шраму.

– Откуда у тебя это? – прошептал он в ужасе.

– Отец...– ответила я тихо.

Нильс зло выдохнул и сердито посмотрел мне в глаза. Я знала, что этот гнев был направлен не на

меня, а на моего отца, который превратил мою жизнь в ад.

– Как?

– Он угрожал маме убить меня, если она не скажет ему кто ее любовник, – горький смех слетел с

моих губ. – Мне тогда было четыре.

Тот факт, что я стояла в нижнем белье перед ним, как-то не имел значения.

Тем не менее, мы все еще смотрели друг другу в глаза, и я чувствовала тепло его тела. Его рука

погладила мою щеку и замерла на ней. Он наклонился ко мне и наши губы снова сблизились. И

снова то ощущение в желудке. На этот раз, однако, сильнее, чем раньше. Его горячее дыхание

ласкало мои губы, прежде чем он поцеловал меня. Его рука зарылась глубже в мои волосы, а другая

обернулась вокруг моей талии и прижала меня ближе к нему. Не думая слишком много, я провела

руками по его плечам, обвила шею и прижалась к нему еще сильнее губами. Я чувствовала, как его

дыхание участилось. Каждый кусочек кожи, к которому он прикасался, начал покалывать. Его

дыхание ласкало мое лицо, затмевало мой рассудок. Нильс прижал меня к себе сильнее и начал

двигаться. Он не отпускал меня и направлял назад через всю квартиру. Снова и снова он гладил

рукой мое лицо. Только если это было надо, он убирал одну руку и открывал дверь. Но он не

прекращал меня целовать и не убирал с моей талии руку. В моей голове царил беспорядок. Где-то

глубоко внутри меня билась мысль, что же я такое делаю, но другой, преобладающий голос, рассказывал мне, как же хорошо мне было.

Нильс толкнул меня, и я упала на кровать. Как мы смогли так быстро прийти в спальню?

Но это было неважно, мои руки скользнули под его рубашку, и стали нежно гладить его спину, обводить контуры мышц. Тихий стон вырвался у него, что только заставило меня ближе прижать его

к себе. Наши губы не отрывались друг от друга. Они стали одним целым. Он на секунду оторвался от

меня, и я стянула с него рубашку через голову. Не успела я ее окончательно снять, как его губы

опять приникли к моим. Он целовал меня страстно, горячо и нежно одновременно. Его губы

медленно переместились по щеке к шее. Другой рукой он начал расстегивать мои джинсы. Я знала, чего он хотел. Только вопрос был в том, хотела ли я того тоже.

– Нильс, – сказала я, тяжело дыша.

– Да? – пробормотал он между поцелуями, которыми теперь осыпал мою грудь.

– Я еще девственница.

Он сразу остановился и посмотрел на меня.

Потом провел рукой по волосам и скатился с меня. Был ли он зол?

– Мне жаль, извини, – услышала я его бормотание.

– Нет, это мне жаль. Я должна была сказать тебе раньше, – ответила я извиняющимся голосом.

У него вырвался смешок.

– Ты не должна была мне ничего говорить. В конце-концов это меня не касается.

Тяжело дыша, мы оба сидели полуголые рядом друг с другом и смотрели в разные стороны.

– Нильс? – прозвучало громко, и я узнала голос Бена.

Нильс быстро встал и, потянувшись за рубашкой, надел ее элегантно и быстро.

Потом тихо открыл дверь и вышел в гостиную.

– Да?

– Ах, вот ты где, – сказал Бен нейтральным голосом, положив пластиковые пакеты на пол.

– Скажи мне, что здесь происходит? – нотки скептицизма просочились в голос Бена.

– Что ты имеешь в виду? – невинно спросил Нильс.

– В ванной лежит одежда, ты выглядишь....

Он замолчал на минуту. Я только слышала свое собственное дыхание и смотрела на белый потолок

– Черт возьми, Нильс! – взорвался Бен.

– Ничего не было!

– И я должен тебе поверить?! Я же знаю тебя!

Нильс раздражено застонал, и я увидела в своем воображении, как он провел пальцами по волосам.

– Она наш заложник! – Бен подчеркнул громко каждое слово.

– Я знаю! – взревел Нильс в ответ.

Опять все затихло. Слабые солнечные лучи падали через окно на кровать, и я перевела взгляд с

потолка на зеленое море листьев, слегка подрагивающих на ветру.

– Ты?.. – услышала я вдруг голос Бена.

– Не знаю. Возможно. Может и нет.

– Ты понимаешь, что через три дня она уйдет?

– Да.

От горечи в голосе Нильса у меня пробежал холодок по спине. Таким я никогда его еще не слышала.

Я видел злую и хорошую его сторону, но это было чуждо мне. И то, о чем они говорили?

Возможно о том, что он лишил меня девственности. Или что он зашел слишком далеко. Это не имело

значения. Потому что мне оставалось менее трех дней. Мое сердце кольнуло от мысли о том, что я

их скоро оставлю.

Глава 18. Плохой сон

Я перевернулась на своей стороне кровати и посмотрела на зеленое море листьев за окном, которое

впервые увидела в день похищения. В то время оно казалось зловещим, почти фатальным, но теперь

я видела тоску и тепло в этой зелени. Я впилась пальцами в ткань одеяла и почувствовала, как во мне

растет отчаяние. Через три дня я этого больше не увижу. Через три дня моя жизнь окончена. Я стану

безжизненной оболочкой, какой я была раньше, и буду жить дальше словно зомби. Воспоминания о

похищении я не стану допускать в свою голову. Дрожь пробежала по спине, когда перед моим

внутренним взором появился образ отца. Я уже чувствовала его удары и свой гнев. Горячие слезы

тихо бежали по моему лицу и падали на белую подушку. Медленно я закрыла глаза и попыталась

сдержать слезы. Я не знала, от чего вдруг почувствовала такую усталость, но как только я закрыла

глаза, я тут же ускользнула от ужасной реальности.

Я была на кухне. Передо мной стояла мама, и слезы текли по ее лицу. Хотелось подойти к ней, обнять ее, но я чувствовала большую ладонь на своем плече, которая меня сдерживала. Что-то

острое приставил кто-то к моей шее. Все было размыто. Единственное, что я знала наверняка, что все

было очень плохо. Я почувствовала страх и слезы. Я позвала маму. Мое плечо немедленно

освободили, и рука зажала мой рот.

– Замолчи! – крикнул на меня кто-то.

Я узнала знакомый голос моего отца, но мне стало еще более страшно, когда я услышала

необузданную ярость в его словах.

– Пожалуйста, оставь ее! – умоляла мама.

– С кем ты встречаешься? И, клянусь, если ты мне солжешь, я перережу ей горло, – воскликнул мой

отец, прижав нож сильнее к моей шее.

Мне хотелось кричать, когда нож надрезал кожу на моей шее, и что-то горячее побежало по ней

вниз. В ужасе мама вскрикнула, Отчаяние застилало ее глаза.

– Нет никого! Пожалуйста, отпусти ее!

Мама оперлась на стол и заплакала еще сильнее. Ее глаза были опухшими и красными.

– Я клянусь тебе, если ты солгала мне, я убью ее!

– У меня действительно никого нет! – крикнула мама и отчаянно провела рукой по волосам.

Вечность мы стояли так. Нож был прижат к моей шее, а мой отец яростно смотрел на мать. По его

дыханию я понимала, насколько разозленным он был, и молилась, чтобы он ничего не сделал моей

матери. Слишком много раз он избивал ее.

Внезапно меня грубо оттолкнули, и я чуть не упала на осколки посуды, лежащие на полу. Но мама

поймала меня и прижала к себе. Она прижала меня к груди так, что я могла смотреть через ее плечо.

Я видела себя в зеркале и узнала свое детское лицо. На моей шее алела кровь, а моя мать качала

меня. Она что-то бормотала, но я ничего не понимала. Я услышала громкий хлопок двери и поняла, что отец ушел. Но я знала, что он вернется. Я снова посмотрела на себя в зеркало и увидела отчаяние

в своих глазах.

Я внезапно проснулась, чувствуя, как кто-то схватил меня за плечи и потряс. Я медленно открыла

глаза и увидела лицо своей матери.

– Франциска, – услышала я. Чудесный запах лаванды забился в мой нос, и легкая улыбка прокралась

на мои губы.

– Мама, – прошептала я и посмотрела на нее. На ее лице было отчаяние.

– Ты должна выслушать меня внимательно, Франциска, понимаешь меня?

Нахмурившись, я молча кивнула.

– Независимо от того, что папа сделает, он не имеет права причинять тебе боль. Если он сделает что-

то тебе, иди к миссис Джефферсон, она позаботится о тебе. Или иди к своим учителям. Ты меня

понимаешь? Если он сделает что-то, чего ты не захочешь, скажи об этом кому-нибудь. Ты

понимаешь?

Сконфуженная этими словами и их значением, которое я не понимала, я кивнула.

Вдруг она взяла меня на руки и прижала к себе.

– Я надеюсь, ты когда-нибудь меня поймешь и не возненавидишь за это, – пробормотала он мне на

ухо. Она отстранилась от меня и нежно обняла.

– Я люблю тебя, малыш. Никогда не забывай об этом.

Потом она развернулась и выбежала из моей комнаты. Ее черное длинное пальто развевалось вокруг

ее ног. Я опустила голову на подушку и прислушалась. Мягкий щелчок двери дал мне понять, что

моя мать ушла, но я не знала, куда и на сколько. Неприятное ощущение разлилось во мне, мне стало

холодно. Я посильнее закуталась в одеяло. Вдруг я почувствовала себя брошенной. Я знала, что

никогда больше не увижу свою маму. Она так попрощалась со мной.

Я открыла глаза и уставилась на белый потолок. Холодный пот выступил у меня на лбу, мое дыхание

было неровным. Я почувствовала это суровое ощущение заброшенности, так сильно, как в течение

долгого времени не чувствовала, и дрожала, казалось, каждым сантиметром своего тела.

Дверь комнаты распахнулась, и я услышала испуганный и тревожный голос Нильса.

– Франциска?! Что случилось?

Прежде чем я успела что-либо сказать, он сел рядом и склонился надо мной. Белокурая прядь волос

упала ему на лицо.

– Все хорошо. Просто плохой сон, – пробормотала я и оттолкнула воспоминания, которые сейчас

крутились снова в моей голове. В ту ночь, когда мой отец узнал, что у моей матери был любовник

она сбежала.

– Вот, блин... – услышала я голос Бена. Он смотрел на меня.

– Что? – спросила я, слегка испугавшись, услышав мой ужасно слабый голос.

– Что случилось? – он спросил теперь Нильса и бросился ко мне.

– Дурной сон, – ответил он, не моргнув глазом, – принеси ей что-нибудь попить, – указал он Бену, который вскоре исчез.

– Что ...? – прежде чем я смогла произнести мой вопрос, Нильс прервал меня.

– Что тебе снилось?

Я открыла рот, понятия не имя, что сказать.

Карие глаза пронзили меня.

– Мои родители, – прошептала я, а затем почувствовала горячие слезы на щеке.

Прежде, чем я могла сделать что-либо, Нильс взял меня на руки и крепко обнял меня. Жест, который

я никогда не испытывала с такой любовью. Ни один из нас не сказал ничего. Мы просто сидели. Я

оплакивала свое прошлое, в то время как Нильс нежно качал меня на руках. Он только обнимал

меня, но и этого было достаточно.

Глава 19. Желания.

Я слышала, как дверь спальни открылась, и тихо вошел Бен. Не отпуская меня, Нильс взял у него

стакан воды. Кивнув, Бен вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Мягко поглаживая меня по моим длинным каштановым волосам, Нильс немного отстранился, чтобы

приложить к моему лбу что-то прохладное. В его взгляде не было того холода, вместо этого в нем

светилась нежность и что-то вроде любви и счастья, которые отвлекали меня от моего кошмара и

успокаивали. Нежно приподняв мой подбородок, так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза, он

скользил влажной тканью по моему лицу. Холодный пот медленно исчезал, а мой пульс

успокаивался. Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, чтобы немного отдохнуть.

– Тебе лучше? – услышала я его вопрос. Кивнув, я открыла глаза и посмотрела в его улыбающееся

лицо.

– Хочешь принять душ?

– Да, – сказав это, я почувствовала, как мои брюки прилипли к ногам.

Он обнял меня за талию и помог мне встать. Мои ноги все еще дрожали, я почти упала, но его сильные руки поддержали меня.

– Порядок?

Слабо кивнув, я, в его сопровождении, пошла в ванную. Он медленно отпустил меня и посмотрел, смогу ли я стоять без него.

Его беспокойный взгляд заставил мои губы расползтись в улыбке, на что он недоумевающе поднял

бровь.

– Что? – спросил он, глядя на меня своими карими глазами.

– Я в порядке.

Он положил руку на лоб и начал разговаривать сам с собой.

– Сильные перепады настроения, головокружение, попытки суицида, питье обжигающе горячего

кофе, пережила похищение. Да, ты в полном порядке.

Я посмотрела на него с улыбкой. Теперь он тоже улыбался.

– Давай, прими душ.

Он потрепал мои волосы и закрыл за собой дверь ванной. Я неподвижно осталась стоять, где стояла

и поняла, что едва ли помнила то, как он провел меня в ванную. Его близость заставила меня забыть

обо всем.

Озадаченная этим фактом, я стянула с себя одежду и включила душ. Вода стучала по холодной

керамической плитке. Я опустила свою ногу под воду, проверяя температуру, и затем полностью

встала под душ.

Закутавшись в пушистое полотенце, я посмотрел на свои сияющие глаза в зеркало.

Пальцами я очертила контуры лица и заметила небольшие изменения, которые меня крайне удивили.

В моих глазах не было того отчаяния и безнадежности.

– Франци? – прозвучал голос Нильса из-за двери. Мое воображение тут же нарисовало перед глазами

его красивое лицо.

– Да? – спросила я, плотнее завернувшись в полотенце.

– Я принес тебе одежду.

Босиком я подошла к двери и немного приоткрыла ее. Нильс стоял, прислонившись к дверной раме с

кучей одежды в руках. Наши глаза встретились на мгновение. Дрожь пробежала по моей спине, парализовав меня. Нильс, покраснев, слегка опустил голову и протянул мне вещи.

– Прости, я не знал, что.. – начал он, однако не смог договорить до конца.

– Спасибо, – пробормотала удаляющейся спине Нильса, который уже шагал прочь от ванной.

Тихо и немного неуверенно я закрыла дверь и скользнула в джинсы и футболку, что дал мне Нильс.

В окне ванной я увидела, что оранжевое солнце скользит на горизонте.

– Я иду с Брауни на улицу! – услышала я Бена.

Дверь закрылась, и лай Брауни замолк.

Вдруг воцарилась тишина и с каждым шагом, что я делала, я все больше боялась, что сейчас

всплывут чувства, которых не должно было быть и слова, которые не должны быть сказаны.

Закрыв дверь ванной, я прошла в гостиную. Мои шаги сопровождались негромким скрипом половиц.

Нильс, сидел на крепкой деревянной балке, и наблюдал закат. Я молча подошла к нему и села рядом.

Некоторое время мы ничего не говорили и только смотрели на яркое солнце, озарявшее лес своим

светом.

– Что бы ты загадала, если бы у тебя было одно желание? - спросил он меня, нарушив молчание.

– Мир во всем мире, – ответила я с иронией. Нильс засмеялся.

– Мир во всем мире невозможен.

– Я знаю. Слишком много идиотов на этой планете.

– И все же, чтобы ты пожелала? – настаивал он, так и не посмотрев на меня.

– Я бы пожелала оказаться, как можно дальше от моего отца. Чтобы никто не вмешивался в мою

жизнь, и чтобы никто меня не разочаровывал. Пожелала бы иметь место, которое меня бы очаровало

и полностью принадлежало мне. Место, которое никто не смог бы у меня отобрать.

– А что насчет твоей матери?

Я нахмурила лоб и рассматривала листочек, трепетавший под легким ветром.

– Я не хочу разрушать жизнь, что моя мать выстроила за это время.

– Тебе не кажется, что у тебя есть право на нее?

– Я не хочу иметь право на нее. И как бы это глупо ни звучало, она не моя мама. Не потому, что я не

люблю ее или потому, что она оставила меня, а потому, что я забыла ее. Это только лицо для меня

без какой-либо истории. Только та, кто меня родила.

Тишина опять нависла над нами.

– А что бы ты пожелал? – спросила я Нильса.

– То же самое

Он повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня сквозь светлую прядь волос. Его кожа стала

красноватого оттенка из-за солнечного света, но его карие глаза нисколько не изменились.

– Остался только один день, – тихо прошептал он и взял меня за руку.

Я проглотила комок в горле. Мы повернулись к окну и продолжили наблюдать за последними

лучами солнца.

– Можешь пообещать мне одну вещь?

– Какую? – тихо спросила я.

– Не делать ничего глупого, когда я уйду.

Солнце скрылось за горизонтом, и медленно темнота поглотила нас.

– Обещаю, – сказала я, почувствовав, как крепко он сжал мою руку, прежде чем лай Брауни вырвал

нас из своих мыслей.

Глава 20. Последние часы.

Он убрал руку, и этот жест вернул мне чувство одиночества. Я обхватила руками свои ноги и

посмотрела на улицу. Краем глаза я заметила, что Нильс встал и подошел к Бену, который только что

вошел в гостиную.

– Кто голодный? – спросил он весело, и я услышала, как открылся холодильник.

– Я за пиццу, – сказал Нильс и устроился на диване. Я же не сдвинулась ни на миллиметр.

– Франци, ты будешь пиццу? – раздался голос Бена из кухни.

Прежде, чем ответить, я сосредоточилась на своем голосе, надеясь, что в нем не было слабости.

– Да, – наконец сказала я, и вздохнула от облегчения, когда услышала, что мой голос звучал сильно.

Мокрый собачий нос понюхал мои руки, которые я до сих пор держала сцепленными.

– Эй, приятель, – прошептала я, увидев, как Брауни смотрел на меня своими большими глазами и

положил голову на пол передо мной. Я протянула к нему руку и погладила его за ухом. Мне было

трудно, тяжело дышать. Ощущение, будто я разрываюсь на тысячу кусков, не оставляло меня.

Я услышала, как Нильс включил телевизор, и сжалась в комок, услышав, о чем говорили по

телевизору.

"По сообщениям полиции, утром около десяти часов состоится обмен. Похищенную Франциску

Майер передадут полиции. Полиция уже на месте ограждает место передачи".

Я не верила своим ушам. Разве не было сказано, что сделка состоится через два дня, а не завтра

утром?

– Черт возьми, Бен! Мы же говорили, что через два дня!

Гнев, который я услышала в реве Нильса, заставил меня вздрогнуть. Повернув голову, я увидела, как

Нильс с яростным выражением лица прижал Бена к стене.

– Скажи мне, что это шутка, – взревел он и встряхнул Бена.

– Нет, это не шутка! Я хотел сказать вам, – крикнул Бен в ответ.

– Ты чертов идиот! Ты что, с ума сошёл!? Ты был обязан сказать мне об этом раньше!

Я увидела, как Нильс, замахнувшись, ударил Бена в лицо.

– Нильс! – воскликнула я тут же, очень рассержено, хотя я скорее была удивлена.

Я взяла себя в руки и встала на дрожащие ноги. Спотыкаясь, я подошла к Нильсу и встала между

ним и Беном, у которого из носа текла кровь.

Я схватила Нильса за руку и крепко сжала ее. Он сразу остановился и посмотрел на меня, тяжело

дыша.

Оттолкнув от себя Бена, он посмотрел на меня с болью. Не говоря ни слова, он выбежал из кухни, громко хлопнув входной дверью.

Меня трясло, я повернулась к Бену. Он прикрывал рукой нос.

Что только что произошло?

Бен, убрав руку от лица, посмотрел на кровь.

– Подожди, – сказала я, судорожно осмотревшись в большой комнате, в поисках платков. Увидев их

в двух шагах от меня, я схватила их. Я никогда не была хороша в таких стрессовых ситуациях и

кровь меня очень нервировала.

Достав один платок из пачки и мягко оттолкнув руку Бена в сторону, я стала вытирать его кровь.

– Это выглядит очень плохо.

– У него всегда был жесткий удар, – ответил Бен и схватил еще один платок, чтобы вытереть кровь с

руки.

Очень осторожно я прошлась платком по носу.

– Ай!

– Прости, – сказала я, почувствовав ужасное раскаяние, когда Бен поморщился.

Я сразу же отдернула руку с платком, и мое лицо приняло извиняющееся выражение.

Когда платок полностью пропитался кровью, я бросила его в мусорный бак и, взяв новый, намочила

его. Снова прикладывая платок, я все продолжала извиняться.

– Франци, прекрати извиняться передо мной, – пробормотал он через некоторое время.

Вытерев последние капли крови, я бросила платок в мусорный бак. Меня съедало чувство вины при

виде Бена, который, пощупав свой нос, поморщился.

– Он сломал мне нос, – сказал он ошеломленно.

– Этот идиот действительно сломал мне нос! – повторил он громче и, казалось, только начал

осознавать этот факт.

– Вот пусть сам объясняет это Дженни, – пробормотал он, подходя к раковине, чтобы вымыть руки.

– Кто такая Дженни? – спросила я.

В моей голове сразу же зароилась куча мыслей и, наконец, я почувствовала необъяснимую ревность.

Когда я спросила его, я увидела, как Бен начал улыбаться.

– Дженни моя девушка, – сказал он сияя.

– Твоя девушка? – спросила я в замешательстве.

– Ага. Веришь или нет, даже преступники могут иметь девушку.

– Разве это не... неудобно…из-за сложившихся обстоятельств?

– Бывает. Тем более что они с Нильсом очень уж часто расходятся во мнениях. И поверь мне, когда

это случается, по воздуху летают ножи. И всегда я тот, кто стоит между двух огней.

Я улыбнулась при мысли о летающих ножах, а Бен, заметив, как я улыбаюсь, тоже расплылся в

улыбке.

– Из-за чего они постоянно ссорятся? – поинтересовалась я, сев за стол, в то время как Бен, казалось

бы, затерялся в своих воспоминаниях.

– Дженни считает Нильса игроком и твердит ему, что он должен найти нормальную девушку, а не

приводить постоянно каких-то однодневок.

Бен сел на стул рядом со мной.

– Это вообще возможно?

– Что?

– Иметь подругу и быть уголовником одновременно. Я имею в виду, что вы всегда на ходу, и вас

ищут по всему миру. Как вообще это работает?

– Мы созваниваемся, когда я далеко отсюда, но Нильс, думаю, хотел бы чтобы мы не делали это так

часто. И я могу понять его. Он чувствует себя, думаю, немного одиноко, когда видит меня с Дженни.

Он грустно вздохнул.

– Я заслужил этот удар, – пробормотал он себе под нос.

– Нет, не заслужил!

– Нет, заслужил. Я должен был сказать ему об этом раньше, а не действовать за его спиной.

– А куда он ушел?

– Я не знаю. Я просто надеюсь, что он вернется, – сказал Бен, глядя в темноту.

У меня внутри все сжалось при мысли о том, что я его никогда больше не увижу. Так мы с Беном и

сидели молча за обеденным столом, слушая звуки леса в надежде услышать шаги или скрип двери.

Глава 21. Одинокий ангел

Чья-то рука мягко погладила меня по щеке и убрала волосы с лица. Я тихо застонала от этого

нежного жеста, просыпаясь. Медленно я вспомнила события вечера, как мы с Беном сидели молча в

гостиной. Мы ждали Нильса, который сбежал и так и не вернулся. А я, должно быть, заснула здесь

на диване.

Я открыла глаза и увидела Нильса. Знакомый запах заполнил мой нос. Слишком знакомый.

Алкоголь. Сразу же вернулись воспоминания об отце.

Глаза Нильса были туманны, его светлые волосы спадали на лицо.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но он приложил палец к губам и покачал головой.

Его глаза изучали каждый сантиметр моего лица, будто он пытался записать его в своей памяти. Он

наклонился ко мне и поцеловал нежно мой лоб. Холодная дрожь пробежала по моей спине и

покалывание распространилось в моем животе.

– Нильс? – тихо прошептала я.

– Тише, – пробормотал он и зарылся лицом в мои волосы. Нильс сделал глубокий вдох и положил

руку на мою щеку.

– Ты такая красивая. Как ангел, – прошептал он в мои волосы, и я услышала, что его язык заплетался

от выпитого.

– Ты пьян.

Он немного отстранился от меня, настолько, чтобы смог посмотреть мне в глаза.

– Дети и пьяницы всегда говорят правду, не так ли?

Нильс потянулся и вытащил откуда-то неподалеку бутылку, из которой сделал большой глоток.

Он поставил бутылку и задумчиво уставился на меня. Затем он притянул меня к своей груди и

крепко сжал.

Вдруг я почувствовала влагу на моей щеке. Медленно слеза сползала на шею. Нильс издал

сдавленный звук, и мне потребовалось время, чтобы понять, что он плачет.

Застигнутая врасплох, я лежала в его руках, пытаясь понять, почему он вдруг плачет.

Но прежде, чем я смогла спросить о причине его слез, я почувствовала, как кто-то подошел к нам. Я

подняла голову и увидела Бена. Он положил руку на плечо Нильса.

Нильс отпустил меня, медленно поднялся и они направились прочь из гостиной. Я смотрела им

вслед.

– Я не хочу этого, Бен, – услышала я тихий голос Нильса.

– Я знаю, но нет другого пути.

– Пожалуйста, Бен найти другой способ.

– Это невозможно.

– Я не могу, Бен! Я не могу!

Голос Нильса становился все тише, пока не замолк полностью. Я все еще наблюдала, как Нильс, опирающийся на Бена, шел в свою спальню.

Я сидела на месте без движения.

Теперь я заметила, как сильно билось мое сердце. Теперь я полностью проснулась.

Образ когда-то холодного бескомпромиссного преступника исчезал все больше и больше, выявляя

вместо этого хрупкого мальчика, перенесшего сильные удары судьбы.

Будто в трансе я смотрел на дверь спальни и мне вдруг захотелось последовать за ними, но я не

могла двигаться.. Каждая клеточка моего тела бросила вызов моей воли. Мой ум мчался назад в

прошлое и за каждым плохим воспоминанием следовало хорошее. И к моему великому удивлению, в

каждой хорошем воспоминании присутствовал Нильс. Даже похищение, которое началось в

супермаркете, было хорошим воспоминанием для меня.

Вероятно, я была психически больной. Похищение – это травма. По крайней мере, все так говорили.

Тихий щелчок отвлек меня от своих мыслей, и я повернулась на звук. Бен вышел из спальни Нильса.

Несмотря на темноту, я увидела его распухший нос и задумчивое выражение лица.

– Бен? – прошептала я тихо. Он холодно посмотрел на меня.

– Ты спишь на диване.

Лед в его голосе заставил меня замереть. Не говоря ни слова, он бросил одеяло мне в ноги и

посмотрел на меня с презрением.

Затем он молча вышел из гостиной. Они оставили меня одну. Будто в замедленной съемке я взяла

себя в руки и подняла одеяло. Оно было холодным и чистым. Я не понимала, что произошло в

последние несколько часов, но знала, что что-то пошло не так. Улегшись на бок, так чтобы я могла

видеть лес, погруженный в ночную тьму, я прижала одеяло к своей груди и положила голову на одну

руку.

Вернулись воспоминания. О моем отце и о том, как я лежала одна в своей постели. Сразу же

вернулось чувство подавленности, и я сжала кулак. Мои ногти впились в ладони, но боль была

терпимее, чем реальность.

Что, если я что-то сделала неправильно? За что вдруг Бен стал меня презирать? Мы же еще

несколько часов назад прекрасно общались и волновались о Нильсе. Что такого произошло в этот

короткий промежуток времени, что он стал презирать меня? Презирает ли меня Нильс тоже? Я

чувствовала, как слезы текли по моим щекам. Одиночество подкралось ко мне и снова сжало меня в

своих тисках. Крепче завернувшись в одеяло, я заснула после долгих часов, полных слез.

Я стояла на кухне и мыла посуду, когда он вошел. Его присутствие было как присутствие злого

демона. Я услышала, как стул царапнул по дереву, и как Он в итоге сел на него.

– Где еда?

Я слегка вздрогнула, когда его громкий голос прорвал тишину...

– В холодильнике, – ответила я.

Он издал громкий стон и подошел к холодильнику, но прежде чем он смог открыть его, зазвонили в

наш дверной звонок. К моему удивлению, он сам пошел открывать дверь. Обычно он всегда

отправлял меня.

Не думая об этом, я продолжила мыть посуду. Но спустя несколько секунд из холла послышались

знакомые голоса. Остановившись, я прислушалась.

Я закрыла глаза, когда поняла, что гостями были Кай и Лукас.

– Пожалуйста, не надо, - прошептала я, пытаясь найти в себе смелость.

Я думала, что ничего не случится, потому что услышала, как закрылась дверь, и как отец вернулся на

кухню.

Я было облегчено выдохнула, но тут меня вдруг грубо схватили за руку и развернули.

– Я тебе разве не говорил, что никто не имеет права прикасаться к тебе кроме меня?!

Я смотрел в его красное от гнева лицо, но на этот раз страх перед побоями не смог остановить меня.

– Никто, абсолютно никто, не имеет права прикасаться ко мне без моего разрешения, – прошипела я, после чего он поднял руку. Закрыв глаза, я стала ждать боли.

Глава 22. Прощание

Громкий лай вырвал меня из кошмара и спас от ударов отца. Воспоминания в виде снов пробрались

на передний план и роились в моей голове. Мое сердце колотилось, когда я, приоткрыв глаза, посмотрела на разбуженный солнцем лес.

Пока я следила за игрой света, я вспомнила Кая и Лукаса. Они учились в моем классе, и я даже

какое-то время встречалась с Каем.

Сон был о том дне, когда мой отец в последний раз трогал меня. О том дне, когда я дала ему отпор.

Что-то шершавое и мокрое коснулось моей щеки, и я уловила запах собачей еды.

– Брауни, от тебя воняет! – сказала я, поморщившись, большому коричневому Лабрадору, который

сидел рядом с диваном и весело смотрел на меня.

Я медленно села и увидела Нильса, который что-то искал в шкафу. Бен молча сидел за столом и

смотрел на листы бумаги, разложенные на нем. Брауни один раз громко гавкнул, и парни посмотрели

в его сторону. А так как пес сидел рядом со мной, то и я попала в их поле зрения.

Не говоря ни слова, они оба уставились на меня.

У меня перехватило дыхание. Было такое чувство, будто я стою на сцене перед тысячами людей, и

должна что-то спеть.

Но прежде чем я могла что-то сказать, Бен бросил мне пальто.

– Надень это, – сказал он и бросил на Нильса строгий взгляд.

Я натянула пальто, откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Я наслаждалась в последний раз

безопасностью этого места, которая исчезала все больше и больше, и чувствовала слезы в глазах.

– Пойдем, – прозвучал голос.

Я открыла глаза. Передо мной стоял Бен. Но вместо привычной улыбки, его губы были сжаты в

тонкую линию.

Я встала с дрожащими коленками и последовала за Нильсом и Беном на улицу. Я пыталась

запомнить каждую деталь этого дома, а когда я спускалась по деревянной лестнице вниз, мои глаза

задержались на картинах Нильса. Остановившись, я попыталась запомнить их, понять все чувства, чтобы они всегда были со мной. Красота была неописуемая, и я могла поклясться, что каждая линия

была нарисована с любовью.

– Нет, приятель. Ты должен остаться здесь.

Мягкий голос Нильса и визг Брауни заставили меня оторвать взгляд от картин.

Он встал на колени перед лабрадором, который смотрел на него большими грустными глазами и

почесал его за ушами.

Я прошла последние несколько ступеней и остановилась рядом с Беном, который наблюдал за этой

сценой.

Едва Брауни меня увидел, как вскочил и подбежал ко мне. Он сел передо мной, лая. Но попрощаться

с ним я не успела, потому что Бен, схватив меня за руку, потянул за собой. Я бросила последний

взгляд на Брауни, который хотел было побежать за мной, но ему помешал Нильс. Он быстро закрыл

за собой дверь, оставляя собаку в доме, и визг Брауни разнесся по лесу.

Я знала, что Нильс не мог спокойно вынести такое, и посмотрела ему в глаза. Я надеялась увидеть в

них что-то от того доброго парня с теплыми глазами, которого я видела последние несколько дней.

Вместо этого меня встретил ледяной взгляд, и я отвела глаза.

Я повернулась спиной к нему и слезы медленно потекли из моих глаз.

Бен грубо дернул меня за руку, и я чуть не споткнулась об огромный корень, торчащий из земли. Я

сумела удержать равновесие и попыталась идти в одном с ним ритме. Во время всего путь через лес в

моей памяти мелькали, как фейерверк, воспоминания, и каждое следующее было еще более

красивым, чем предыдущее.

Я была так сосредоточена на сдерживании своих слез, что не заметила, как мы дошли до опушки

леса. На извилистой дороге стоял уже знакомый мне джип.

Бен открыл заднюю дверь и небрежно толкнул меня внутрь. Я ударилась голенью о дверь. Я знала, что там будет синяк. Но у меня они были везде. Так что, какая разница?

Бен завел двигатель, а Нильс сел рядом со мной. Пристегнувшись, я смотрела на пейзажи, мелькающие в окне.

Я была на пути домой.

Я вскоре снова увижусь с отцом.

Я больше никогда не увижу этих парней.

Я вернусь к прежней жизни.

Я снова буду одна.

Что-то изменилось со времени моего похищения?

Я сомневалась в этом.

Единственное, что изменилось, так это то, что мной заинтересовались. Я была похищена двумя

преступниками, которых считала теперь привлекательными. Я должна была рассказать в полиции

всю правду, каждую деталь, каждое воспоминание, но это разорвало бы мне сердце. Я впервые

чувствовала себя целой.

На протяжении всей поездки я тупо глядела в окно, не замечая ничего вокруг. От гнетущей тишины

в машине не спасало даже радио.

Я попыталась сосредоточиться,

но моя попытка была прервана громким ревом. Я нахмурилась и выглянула в окно в поисках

источника шума. Над нами кружил полицейский вертолет.

Мы были на месте.

Я посмотрела в лобовое стекло мимо водителя.

То, что я увидела там, заставило меня оцепенеть.

Полиция, пожарные, скорая помощь, телевидение и мой отец, стоявший с чемоданом в руке.

У меня по коже поползли мурашки, мои раны снова начали кровоточить.

Бен подъехал и резко затормозил в десяти футах от моего отца, который холодно вглядывался в

автомобиль. Я вцепилась в сиденье.

– Вылезай! – прозвучал равнодушный голос над моим ухом.

Хотя это и причиняло адскую боль моему сердцу, я повиновалась голосу Нильса. Такому приятному

и ставшему близким за это время.

Я знала, что должна выйти из машины. Но не могла пересилить себя и снова встретиться с отцом.

Нильс схватил меня за руку и вытащил из машины на горячий асфальт. Я переводила взгляд с отца

на Нильса и обратно. Я видела, что они что-то говорили друг другу, видела, как они были

напряжены, но я ничего не слышала. Я слышала только шум в ушах. Я слишком устала.

И мою руку теперь никто не держал.

Будто в замедленной съемке Нильс повернулся и побежал. Люди в форме пришли в движение. Но

мои глаза следили только за моим похитителем, который сел в вертолет и печально смотрел на меня.

Мне хотелось кричать, умолять его остаться или взять меня с собой, но c моих уст не сорвалось ни

звука. Вертолет взлетел. Оглушительный шум стоял вокруг меня, а я смотрела, как Нильс исчезал в

небе.

Краем глаза я заметила, как люди стали приближаться ко мне. Один из них схватил меня за руку и

зашевелил губами так же, как и все остальные. Но мой мир оставался беззвучным.

Они ушли. Осознание этого пронзило мое сердце, как кинжал.

Я перевела взгляд на своего отца, который сердито смотрел на меня. Кто-то указал на мои синяки.

С большим трудом я произнесла два слова.

– Мой отец, – сказала я. Мой отец сделал это со мной.

Это было сказано шепотом, но все, кто находился вокруг меня, услышали это, так как глаза всех

окружающих смотрели на него.

А потом все потемнело.

Глава 23. Давление

Яркий свет упал на мои веки. Я подняла руку, чтобы прикрыться от солнца и медленно открыла

глаза. Все вокруг меня было стерильно белым. В воздухе витал запах больницы. Я лежала на

кровати.

– Боже мой, ты проснулась!

Высокий голос заполнил комнату. Кто-то обнял меня и слезы закапали мне на шею.

Длинные светлые волосы упали на мое лицо и я ощутила знакомый запах.

Мари. Она обнимала меня бесконечно долго, как мне показалось. Потом она отстранилась и

посмотрела на меня. Ее глаза были красными и опухшими.

– Я так беспокоилась о тебе! Никогда не ходи без меня по магазинам, – строго сказала она, но ее

голос дрогнул на последних словах и она снова зарыдала.

Застигнутая врасплох, я смотрела на свою подругу. Она была очень обеспокоенной. На ее красивом

лице видны были следы усталости. Похоже, она волновалась за меня.

– Что..? Мари, я в порядке.

Попыталась я успокоить ее, но заработала лишь неодобрительный взгляд, который немедленно был

уничтожен слезами.

Дверь открылась, и пожилой человек в белом халате вошел палату.

– Добрый день, госпожа Майер.

Глубокий голос мужчины прервал рыдания Мари. Он закрыл за собой дверь и подошел к моей

кровати. Мари отошла от меня и села на стул в углу, из которого наблюдала за мной.

– Меня зовут Хейсен. Я главный врач клиники.

Он тепло улыбнулся мне и протянул руку.

– Добрый день, – пробормотала я и застенчиво пожала ему руку.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не против.

Он посмотрел на Мари, которая наблюдала за нами с любопытством.

– Наедине, – добавил он.

Я молча кивнула. Мари встала и быстро вышла из комнаты.

Вдруг события последних дней и реальность навалились на меня, и я почувствовала острую боль в

сердце.

Они ушли. Оба. И они оставили меня одну.

Я услышала, как захлопнулась дверь. Врач стоял передо мной и любезно глядел на меня.

– Знаете ли, госпожа Майер...

– Вы можете называть меня Франциской, – прервала я его, и он кивнул.

– Хорошо. Франциска, когда похитители передали Вас нам, парамедики заметили, что у Вас очень

много гематом на теле. И когда они спросили Вас, откуда они взялись, Вы ответили, что это сделал

Ваш отец. Это верно?

Не моргая, я смотрела в лицо человека, который смотрел на меня с любопытством и немного

волнением.

Должна ли я предать отца?

Но не успел я задать себе этот вопрос, как перед моим внутренним взором предстали фотографии из

моего прошлого. Как в фильме, они показывали мне каждую ужасную ситуацию моей жизни. Я

хотела отплатить ему, в этом я была уверена.

– Да, он меня бил. С тех пор как я была еще ребенком, а раньше он еще и трогал меня.

Мой голос был холодным и черствым, потому что я выключила все свои чувства. Если бы я не

сделала этого, я бы расплакалась.

Лицо доктора нисколько не изменилось, и он, глубоко вздохнув, положил руку мне на плечо.

– Вы понимаете, что Ваш отец может сесть в тюрьму за это?

– Моя мать ушла, когда я была маленьким ребенком, только из-за этого человека, которого все

называют моим отцом. Но он не мой отец. Он тиран.

Я произнесла эти слова с отвращением.

Мужчина открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут распахнулась дверь, и кто-то громко спорил

с медсестрой.

– Вы не можете пройти туда! – пискнула маленькая женщина тощему седому джентльмену.

– Мне нужно поговорить с ней! – ответил он непререкаемым тоном и вошел в палату.

Мы с доктором недоумевающе смотрели на этого человека.

Господин Хейсен жестом показал медсестре, что все в порядке.

– Добрый день. Могу ли я вам чем-то помочь? – спросил врач человека, который протянул мне руку.

– Добрый день. Меня зовут Иоган Бауер. Я работаю в полиции и занимаюсь делом двух

преступников, которыми была похищена госпожа Майер.

Он с энтузиазмом пожал сначала мою руку, а затем руку моего врача.

– Господин Бауер, я не уверен, что госпожа Майер готова ответить на ваши вопросы. – Сказал врач.

– У нас нет времени, чтобы ждать. Каждая мелочь может помочь поймать этих двух преступников.

Полицейский посмотрел на меня выжидающе, вытащив блокнот и старую ручку.

– Так, госпожа Майер, опишите мне, пожалуйста, ход похищения и все что с вами произошло. –

Сказал он вежливо, но решительно. Отказа от ответа на свой вопрос он не принял бы.

Я смотрела на двух мужчин передо мной.

Что я должна была им сказать? Что я полюбила своих похитителей, и они были добры ко мне? Что я

целовалась с одним из них и смеялась вместе с ним? Что все, что было написано в газетах – полный

бред и ложь? Что они вернули мне мою жизнь? Что они спасли меня от самоубийства? И что я не

могу забыть те холодные карие глаза, потому что прекрасно знаю, что за ними скрывается любовь?

Я вспомнил прикосновение пальцев к моей коже, и обещание, что я дала, и тут же вспомнила ярость

Бена.

Что я сделала? Почему он так разозлился на меня?

Образ ангела появился перед моими глазами.

Нильс назвал меня ангелом. Он был пьян, и все же я была уверена, что он имел в виду именно это.

Или он соврал мне? Может, я была лишь средством для достижения цели?

Тысячи других подобных вопросов гудели в моей голове, на глаза навернулись слезы.

Я не смогла удержать их. Крупные слезы, как два ручья, покатились по щекам и капали с

подбородка. Я всхлипнула и прижала ладонь ко рту. Чтобы громко не закричать, я прикусила губу.

Слишком много болезненных воспоминаний обрушилось на меня.

Сквозь слезы я увидела разочарованное лицо полицейского и сердитое врача. Дверь распахнулась, и

Мари бросилась меня обнимать.

– Вы что, полные придурки?! Убирайтесь отсюда немедленно! Или я за себя не отвечаю, и мне будет

плевать, полицейский вы или нет.

Ее яростный голос прервал молчание. Мужчины тут же бросились вон из комнаты. Мари гневно

посмотрела на них и прижала меня ближе к себе.

Я впилась пальцами в ее одежду.

– Все будет хорошо, моя маленькая, – прошептала она мне на ухо, качая в своих объятиях, как

маленького ребенка.

Я молилась, чтобы она была права. Но в сейчас мой мир, казалось, распадался на части. И я ничего

не могла с этим поделать.

Глава 24. Мысли

Я смотрела, как Мари собирала мою одежду.

Три, казалось бы, бесконечных дня я была в больнице и должна была отвечать на вопросы. Эти

вопросы всегда вызывали воспоминания. Ужасные и приятные. И много тех, которые я не хотела

помнить. Но я не могла даже отвлечься на телевидение, потому что на всех каналах было что-то обо

мне. Поэтому я проводила время в тишине что, к сожалению, привело к тому, что я начала

раздумывать.

Сначала я думала о моем похищении и о своем будущем. Но через некоторое время я стала думать о

своей прежней жизни. Я попросила Мари принести мне мои старые дневники и фотоальбомы, чтобы

мне было чем заняться. Скрестив ноги, я сидела на кровати и освежала воспоминания, которые не

всегда были добрыми. Снова и снова меня прерывала полиция с просьбами ответить на их вопросы, и в конце-концов я узнала, что мой отец был в заключении.

Хоть я этого и желала для него, в первую очередь от этого известия я была в шоке. Однако я

пребывала в этом состоянии не долго, потому что воспоминания о нем напомнили мне, каким

ужасным он был и что он заслужил это.

– Ты готова?

Мари вырвала меня из моих раздумий, и я непонимающе посмотрела на нее.

Легкая улыбка заиграла на ее губах, когда она поняла, что я была своими мыслями в другом месте.

– Могу я тебя наконец-то забрать домой или нет? Ты можешь остаться у меня, – добавила она, все

еще надеясь, что я передумаю.

– Нет, я хочу спать в своей постели. Хоть там и жили плохие воспоминания, – сказала я Мари. Она

была очень хорошим другом.

– Ты считаешь, что это хорошая идея? Я имею в виду... – она снова возобновила попытку убедить

меня.

– Но я хочу этого, Мари. Я знаю, это звучит странно, но я должна сделать это, если хочу покончить с

прошлым.

Она посмотрела на меня немного грустно в ответ, а затем кинулась мне на шею.

– Я понимаю тебя, Франци. Просто я так беспокоюсь о тебе. И, честно говоря, я чувствую себя

виноватой. Я имею в виду, насколько глупой я была на самом деле, чтобы ничего не заметить?!

– Эй, это не твоя вина.

Я обняла ее. Когда я отстранилась, то увидела, что она снова плачет.

– Не нужно плакать, Мари.

– Я знаю, но мне так жаль, – сказала она и помахала рукой перед своим лицом в надежде высушить

слезы.

Я взяла ее за руку и нежно посмотрела на нее.

– Можем идти?

Она кивнула, крепко обняла меня снова и мы покинули больницу.

На протяжении всего пути домой я сидела, как на иголках. Возвращение в то место, которое никогда

не служило мне местом для защиты, заставляло меня нервничать. А теперь я стояла перед домом

моего отца и чувствовала огромный комок в горле, который никуда не уходил, сколько бы я не

сглатывала, а, напротив рос все больше и больше.

– Ты сможешь сделать это в одиночку?

Я кивнула, но мои глаза не могли оторваться от дома.

– Если что-то случится, ты тут же позвонишь или придешь ко мне, ладно?

Я снова кивнула, и Мари сжала меня в объятиях. Но я не могла искренне ответить на этот жест, потому что превратилась в статую с воспоминаниями. Конечно, я ожидала этого, но не до такой

степени. Она поцеловала меня быстро в щеку и, сев в машину, умчалась.

В одиночестве я стояла на обочине и горячий пот бежал по моей шее. Робкими шагами я подошла к

старой калитке, которая открылась с тихим скрипом. В течение многих лет ее никто не смазывал.

Я оставила ее открытой и прошла мимо завявших цветов к входной двери. Дрожащими руками я

открыла дверь настолько, чтобы суметь заглянуть в холл. Его одежда была небрежно разбросана и

запах алкоголя витал в воздухе. Хотя Мари и убиралась здесь.

Осторожно я ступила на потёртый деревянный пол и попыталась держать под контролем сердце, которое готово было выскочить из груди в любой момент. Я закрыла глаза, представляя озеро с

прохладной водой. Мои губы растянулись в улыбке. Сердце успокоилось, а мышцы несколько

расслабились. Сделав глубокий вдох, я закрыла за собой дверь.

Со своей сумкой, перекинутой через плечо, я подошла к старой деревянной лестнице, ведущей к

моей комнате. Каждый шаг сопровождался воспоминаниями об этом доме. Были хорошие и плохие, которые заставили меня остановиться.

Солнечный свет порозовел, и я поняла, что наступил вечер. Мое тело было истощено, несмотря на

восстановление, через которое я прошла за несколько последних дней. Когда я стояла в своей

комнате, я чувствовала себя маленькой девочкой. Но я не боялась, как это было тогда. Даже

одиночество не беспокоило меня. После суматохи последних дней я наслаждалась одиночеством и

наконец-то готова была подумать над всей этой ситуацией.

Поэтому я бросила сумку в угол и заползла в свою постель. Одеяло я не достала, потому что было

все еще слишком жарко. Я перевернулась на бок.

Внезапно воспоминания о Нем навалились на меня.

Человек, который заставил меня задуматься, который вытащил меня из моей загнанности и каким-то

образом излечил меня. И все это без психологов, без пафосных речей. Врачи хотели затащить меня к

психологу, но я сопротивлялась, потому что благодаря ему я узнала, что могла справиться с этим в

одиночку. Я была не только благодарна ему, я оставалась перед ним в долгу. Но я не могла высказать

ему свою благодарность, потому что тогда бы меня арестовали в качестве сообщника, а об этих двух

преступниках я слышала только, что они сбежали куда-то на вертолете.

Я следила за новостями, хотя главной темой была я сама. Тайно, в очках и косухе я покупала газеты

и искала любое сообщение, которое могло бы сказать об их местонахождении. Но я ничего не нашла.

Мои похитители, казалось, исчезли с лица земли, и надежда на то, чтобы снова увидеть их лица с

каждым днем становилась все слабее и слабее.

Поэтому я должна была попытаться вернуться снова к обычной жизни. Вести себя так, будто ничего

не случилось. Именно поэтому я собиралась завтра пойти в школу. Мне не помогали воспоминания о

тех временах, в которых я тонула. Мари не хотела меня отпускать, но она знала, что я не изменю

своего мнения, так что через некоторое время ей пришлось согласиться со мной. Я немного боялась

идти в школу, даже если сама так настаивала на этом.

Я настроила свой будильник, и поставила его на старую ночную тумбочку.

Я сказала себе, что у меня не было никакого желания надевать пижаму, но в действительности я

просто не хотела снимать одежду, потому что эту одежду дал мне Он.

Кроме меня никто не знал об этом в данный момент. И через некоторое время я провалилась

глубокий сон без сновидений.

Глава 25. Нормальность?

Громкий, пронзительный звон моего будильника вырвал меня из глубокого сна. Немного

приподнявшись, я ударила по нему так, что звон замолк. Застонав, я перевернулась на бок. Нежные

солнечные лучи ласкали мое лицо. Прежде чем встать, я понаслаждалась теплом и на мгновение

закрыла глаза. Я еще не осознавала, что мне придется пойти в школу. Это казалось скорее большим

событием в далеком будущем. Тем не менее, я заставила себя встать и внести немного нормальности

в мою заржавевшую жизнь. Деревянный пол скрипел под моими ногами, и я видела пыль, что

кружилась в лучах солнца. Шаркающими шагами я вошла в ванную и посмотрела на себя в старое

зеркало, имевшее уже маленькую трещину.

Мои волосы были растрёпанными и грязными, но я выглядела лучше, чем неделю назад. На щеках

был легкий румянец, и я не выглядела настолько истощенной.

Я взяла в руки мамину расческу и провела ею аккуратно по волосам, смотря на себя в зеркало. Что-то

в себе беспокоило меня. Но я не могла понять что именно, поэтому, взяв тушь, я начала красить

ресницы. Немного наклонив голову, я остановилась. Критично осмотрев себя, я все еще не смогла

понять, что именно было по-другому. Положив на место расческу, я вышла из ванной. Уже сейчас

можно было почувствовать тепло, которое распространится в течение дня по всему городу. Я стояла

перед шкафом, раздумывая над тем, чего бы сегодня надеть. Медленно сев на кровать, стоявшую

напротив него, я задумалась. Что надевали после пережитого похищения и раскрытия тайны об

избиении отца? Что люди носили, когда половина мира наблюдала за тобой, говорила о тебе, хотя ты

целые годы держалась подальше от людей?

Что-то простое, что, по-моему, можно было понять как безразличие или что-то красочное, что

олицетворяло жизнелюбие?

Я вяло вытащила короткие бежевые брюки и простой голубой топ. Я решила, что это было

прекрасным сочетанием, потому что это являлось ни тем не другим. Это был способ сказать всем, что в мою жизнь вернулась нормальность. Я взглянула на часы, было семь тридцать. Я быстро

скользнула в свои голубые балетки и схватила темно-коричневую тканевую сумку, в которой были

все те же школьные принадлежности, что и примерно две недели назад, однако мне казалось, что

прошло гораздо больше времени.

Я спустилась вниз по деревянной лестнице. Было странно жить одной в этом доме. Я не знала его. Я

всегда должна была быть тихой, скрываться в своей комнате, а теперь была в состоянии делать почти

все, что хотела.

Думая об этом, я покинула дом и вышла на утреннее теплое солнце. Я пересекла неухоженный двор

и посмотрела вниз по улице. Кроме пары пожилых людей в это время никто еще не гулял. Я

медленно пошла в сторону школы и заметила вдали Мари, держащую пакет из пекарни в руке и

весело мне улыбающуюся. Подойдя к ней, я получила порцию теплых объятий.

– Доброе утро, – бодро сказала она и протянула мне пакет с булочками.

– Я знаю, что по утрам ты никогда ничего не ешь, – ответила она на мой вопросительный взгляд.

– Спасибо.

Как всегда, она взяла меня под руку, и мы пошли в школу. По дороге я осматривалась вокруг, замечая знакомую обстановку, которую уже знаю на протяжении многих лет. Но даже здесь что-то

беспокоило меня. Вокруг меня находились знакомые мне дома и места. Люди, которых я знала в

течение многих лет, сжимали меня в объятиях и говорили мне поддерживающие слова, и все же это

было по-другому. Все изменилось. Что это было, я не знаю, только что-то было не так.

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

Я отвела глаза от школы, которая находилась прямо передо мной.

– Да.

– Послушай, Франци... – Мари схватила меня за плечо и резко развернула, так что я смотрела ей

прямо в глаза.

– Что бы ни случилось там с этими двумя типами, что бы твой отец ни сделал с тобой, ты не обязана

делать это. Ты не должна никому ничего доказывать.

Легкая улыбка появилась на моих губах, когда я увидела, насколько она волновалась за меня.

– Мари, я не делаю это, чтобы доказать что-то кому-то. Я делаю это потому, что хочу немного

нормальности в жизни.

– Но ты так изменилась. Что случилось? Что похитители сделали с тобой, что ты так изменилась?!

– Что сделали? Мари, они показали мне, что значит жить!

Слова слетели с моих губ, так быстро, что я не успела их обдумать. Я увидела, как изменилось лицо

Мари.

– Что ты имеешь в виду?

Ошарашенно она смотрела на меня. Я нервно провела рукой по своим волосам.

– Это похищение было не совсем похищением. Я не знаю, как объяснить это тебе. Просто... они

никогда не обращались со мной, как с заложником.

– Но я думала...

– Что у меня была психологическая травма, и поэтому я плакала в больнице? Я начала плакать, потому что скучаю по ним. Потому что я скучаю по нему.

Последнее предложение было сказано слабым шепотом, который должен был заглушить мотор

проезжающей мимо машины. Однако, к сожалению, он этого не сделал. И Мари услышала.

– Кто он?

Я с трудом сглотнула.

– Нильс, – ответила я по-прежнему тихо, избегая ее взгляда.

– Нильс – это один из похитителей?

– Блондин с ледяными глазами.

Она приподняла мой подбородок и заставила меня посмотреть ей в глаза.

– И ты любишь его.

Я кивнула и почувствовала, как увлажнились мои глаза.

– Это делает все намного сложнее.

Я молча смотрела на сухую почву под ногами, а Мари вздохнула.

– Так, у тебя есть два варианта. Первый заключается в попытке забыть его, или же ты отправишься

на его поиски, что окажется находкой для прессы, и, должна сказать, что мне совсем не нравится, что

ты будешь тусоваться с преступником.

Она мягко засмеялась, и я присоединилась к ней.

– И ты должны быстро принять решение. Вскоре пресса будет здесь.

– Что, если я не найду его? Я не слышала о них ничего в течение нескольких дней.

– Тогда ты просто вернешься. У меня дома тебе всегда будут рады.

Я подняла голову и посмотрела в глаза Мари, на которых тоже были слезы.

– А мой отец?

– Я знаю пару головорезов, которые могут преподать ему урок, – сказала она и подмигнула мне, но

по ее щеке потекла слеза.

В тот момент я не могла ничего другого поделать, кроме как сжать ее в объятиях.

– Спасибо, Мари. Ты не можешь себе представить, насколько я благодарна тебе. В последние дни, ты

стала мне практически сестрой.

– Сделай мне одолжение и просто позаботься о себе.

– Я обещаю тебе.

В последний раз я прижал ее к себе. Развернувшись, я побежала. Не оглядываясь назад, я бежала

мимо смотревших на меня с удивлением людей. Жара заставляла меня потеть и я чувствовала капли

пота, текшие по моей шее. Но я не хотела останавливаться. Я не могла.

Мое дыхание было неровным и частым, а когда я увидела автомобиль отца, я поняла, что должна

была сделать три вещи. Первым делом я должна была написать письмо в полицию, в котором я бы

все объяснила и описала свое прошлое. Каждый должен был знать, какой свиньей был мой отец, даже если он не попал в тюрьму. Затем я должна была написать письмо Мари, в котором сказала бы

ей, что она должна проинформировать прессу и поблагодарила бы ее. И, в заключении, я должна

была уничтожить любимый автомобиль моего отца.

Я чувствовала тепло, исходящее от асфальта и вдруг поняла, что изменилось.

Я не принадлежала больше всему этому. Двое мужчин изменили мое мировоззрение, показали мне

другую жизнь, которую я хотела прожить. Даже при том, что я жила ею всего две недели. Но теперь

я поняла, что я никогда не принадлежала всему этому. Это всегда было принуждение. Принуждение

принадлежать к этому обществу. Теперь я не хотела этого. Я не могла больше терпеть это. И поэтому

я сделаю все, чтобы найти тех парней.

Глава 26. Нормальность? Моя самая большая проблема

Нильс

Я осматривал пустынную улицу, пока быстро шел через передний садик к дому. Достав небольшую

иглу из своего кармана, я снова посмотрел вокруг, прежде чем вставить иглу в замок. Несколько

мгновений спустя дверь отворилась и я быстро проскользнул в дом. Когда я закрыл за собой дверь, я

окинул взглядом комнату, в которой я стоял. Деревянный пол, старая деревянная лестница, ведущая

наверх, будто была сделана еще в прошлом веке. Мужская обувь кучей лежала в грязном углу, а

рядом стояла миниатюрная женская, аккуратно выстроенная в ряд. В остальном комната была

пустой. Нет фотографий, растений, только шкаф для одежды и зеркало. И уже у двери я

почувствовал запах алкоголя, который я слишком хорошо знал по своей прежней жизни. Как можно

тише я прошел по дому, пытаясь найти ее комнату. Заглянув за пару дверей, я увидел гостиную и

кухню, причем обе комнаты были в ужасном состоянии. Поэтому я решил не ходить туда и не

смотреть дальше. Если мне повезло, то она была уже дома и либо спала, либо делала домашние

задания. Или, возможно, она была на подходе к дому. Я был рад увидеть ее снова, но понятия не

имел, как объяснить cвое появление. Я не мог просто войти и сказать: "Эй, я сожалею, что дела

пошли так дерьмово, и я знаю, что мое появление очень странно, но я, преступник, люблю тебя..."

В моих ушах это звучало не особенно романтично. Это звучало просто глупо. Тяжелыми шагами я

поднялся по лестнице наверх и увидел чистую белую деревянную дверь. Осторожно открыв ее, я

заглянул в комнату. Все было простым, но аккуратным. Это была ее комната… Я вошёл, и странное

чувство охватило меня, когда я понял, что оказался в комнате, которая всегда была ей защитой. Я

окинул ее взглядом и подчеркнул каждую мелочь. В каждом уголке дома я видел ее, я узнавал ее и

медленно начал осознавать, что эта комната была частью ее. Улыбка тронула мои губы, и она вдруг

оказалась очень близко, хотя и не была здесь сейчас. То, что произошло между нами, вдруг

преобразовалось в нечто большее, чем просто сон. Это стало чем-то реальным, чего я не мог

упустить.

Мое внимание упало на два листка бумаги, придавленных книгой на кровати. Я медленно двинулся к

ней. Написано ли там что-то обо мне? Может, это был ее дневник? Я протянул руку с надеждой.

– На твоем месте я бы этого не делала. Или ты хочешь, чтобы полиция получила твои отпечатки

пальцев?

Я развернулся и в шоке уставился на высокую девушку, стройную, с шелковистыми, длинными

волосами в очень облегающем наряде. Яркие голубые глаза критически меня осматривали. Я не мог

двигаться. Я был слишком потрясен внезапным появлением девушки. Неужели я был так погружен в

свои воспоминания, что даже не заметил ее?

– Кто ты? – вопрос сорвался с моих губ.

– Мари. Подруга Франциски, – четко ответила она.

– Оу. Привет, Мари, – сказал я, после чего мы оба на мгновение замолчали.

– А ты Нильс, – она не спрашивала, она утверждала.

– Да, я Нильс.

Интересно, как она узнала мое имя?

– Ее здесь нет.

– Я вижу.

– Нет, ты не понял. Она ушла.

– В смысле, ушла?

– Она сбежала искать вас, умник.

– Что??

– Я что, говорю на иностранном языке?

– Она...Что она сделала?

– Да, черт возьми! Она сбежала искать тебя!

Я замер.

– А что там написано?

– Что она убежала, потому что с нее хватит этого всего, и что она любит меня и я должна засадить ее

отца за решетку.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но снова его закрыл, так ничего и не придумав.

– Тогда я лучше пойду?

Не говоря ни слова, а, только подняв бровь, она кивнула. Я направился к двери.

– Кхм-кхм.

Я раздраженно повернулся к ней.

– Что?!

– Внизу уже собралась пресса и меньше, чем через десять минут полиция тоже будет здесь. Я бы не

выходила через парадную дверь.

Мой взгляд задержался на ней дольше, чем нужно. Я направился к окну в противоположной стене

комнаты.

– Знаешь, если бы не было Франци, я бы не выпустил тебя из постели, – сказал я, подмигнув ей, и

исчез из комнаты.

– Я пустила бы тебя в любое время в свою постель, – расслышал я ее бормотание, которое заставило

меня засмеяться. Я все еще умел это. Даже при том, что я был влюблен, я все еще мог обворожить

женщину.

Осмотревшись вокруг, я увидел журналистов, которые бродили вокруг дома. Если я потороплюсь, они меня не заметят.

Я быстро спустился по стене и с высоты метра спрыгнул. Сухая земля под ногами облегчила немного

мое приземление, но это было и так не слишком трудно.

Когда я посмотрел вокруг, я увидел заросший сад, который, к моему удивлению, не был засохшим.

Наслаждаясь видом цветущих цветов, которые, казалось, имелись здесь самых разнообразных форм

и оттенков, я достал из кармана свой телефон.

Я увидел дерево, за которым я решил спрятаться и позвонить Бену. Направляясь к нему, я

внимательно следил за тем, чтобы не наступить на какой-нибудь цветок. Этот сад напомнил мне о

заколдованных садах в фильмах или книгах. Он был фантастическим.

Я шагнул в тень дерева, прислонился спиной к шершавой коре и набрал номер Бена. Он ответил на

звонок после двух гудков.

– Бен?

– Да?

– Мне нужна твоя помощь.

– Что случилось?

Я услышал, как он что-то прожевал и откашлялся.

– Она ушла.

– В смысле, ушла?

– Сбежала.

Бен тихо зарычал в трубку. Он себя очень винил в том, что не был к ней добр.

– Увидимся через двадцать минут на станции?

– Да.

Я глубоко вздохнул. Жара под деревом была терпимой, и я наслаждался прохладой.

Вдруг я услышал треск.

Выглянув из-за дерева, я увидел, что во дворе перед домом бродили полицейские. А в пяти метрах от

меня стоял мой старый знакомый и смотрел на меня с противной усмешкой.

– Взять его, – сказал Иоган Бауер.

Я рванул с места. Пробежав через сад, я оказался в объятьях репортеров. На миг они оцепенели, а

потом защелкали фотоаппараты, и все камеры уставились на меня. Но этого мгновения их заминки

мне хватило. Я повернулся и побежал по пустынной улице, преследуемый полицией и

журналистами. Но, честно говоря, это не было моей самой большой проблемой, потому что моя

самая большая проблема была где-то там, и не было ни единственного способа добраться до нее. Я

даже не знаю, изменила ли она свою внешность! Но я хотел найти ее. Даже если мне на это

потребуется вся жизнь. С этой мыслью я снова ускорился и попытался укрыться от преследующей

меня толпы.

Глава 27. Спокойной ночи, принцесса

Франциска

Я стояла у большого озера, к которому мы раньше часто ходили с мамой. Это одни из моих

прекрасных воспоминаний. Прежде чем покинуть этот город, я хотела проститься с моей матерью, даже если она была не здесь. Я присела на корточки и провела ладонью по сухой траве. Лебеди

скользили по водной глади, искажая отражение солнца в воде. Ветер нежно потрепал мои волосы.

Улыбка тронула мои губы, когда я вспомнила о том, как мама расчесывала своей щеткой мои

волосы, рассказывая истории об этом волшебном озере.

Треск ветвей позади прогнал воспоминания. Я повернула голову и увидела фигуру, одетую во все

черное.

Я смотрела на нее, гадая, кто бы это мог быть. Лицо было скрыто, но очертания фигуры были мне

очень знакомы.

– Вы с матерью часто бывали здесь.

Этот грубый голос. Я инстинктивно сделала несколько шагов назад.

– Она расчесывала твои волосы и трахалась с другими мужиками.

Он поднял взгляд от земли и посмотрел на меня с ненавистью.

– Неужели ты думала, что я действительно останусь в тюрьме, в то время как ты уничтожаешь мое

имущество, сука?! Ты думала, что я тебя не найду, если ты сбежишь?

Отец откинул капюшон с головы, и я увидела, как его губы скривились в злой улыбке.

– Ты не сможешь убежать.

Он сделал шаг ко мне, я отшатнулась назад. Как могло случиться, что он был на свободе?! Почему он

появился здесь и что я должна делать теперь?!

– Я долго думал о том, что бы с тобой сделать. Ты не особо красива. Что-то только на одну ночь. Не

умна, не спортивна. Ты никто.

Он выплюнул эти слова, как грязь и медленно полез в карман пиджака.

– А когда ты разбила мою машину и сдала меня полиции, я принял решение.

Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, пот выступил у меня на лбу, а мышцы напряглись. Он

медленно вытащил руку из кармана, держа в ладони пистолет.

– Я решил уничтожить эту раздражающую помеху. И так как ты оставила письмо, в котором

рассказала полиции что сбежала, тебя никто не будет искать.

– Я описала все, что ты сделал, – прошептала я с треском в голосе и напуганная до смерти.

Желание умереть, что я имела несколько дней назад, полностью угасло. Теперь я хотела жить и

должна была найти Нильса. Найти, чтобы поблагодарить. Он не мог убить меня. Не сейчас.

– Эту часть письма я сожгу.

– Есть и другие, которые знают, что ты сделал.

– Тогда я должен, вероятно, убить и их, – равнодушно сказал он.

Он наслаждался моим страхом. Направив на меня пистолет, он смотрел мне в глаза.

– Умри, сука, – услышала я его слова.

Но я не хотела этого. И как по мановению волшебной палочки мои мышцы пришли в движение.

Выстрел разбил тишину вдребезги, но пуля не попала в меня.

Я побежала по лесу. Ветки били меня по ногам и рвали мою одежду. В моих волосах оставались

листья.

Позади я слышала его шаги и крики. Мои мышцы устали, но я не прекращала бежать. Другой

выстрел, и пуля попала в дерево передо мной. Слишком близко.

Сквозь листву я увидела впереди асфальт и почувствовала, как мое сердце пропустило удар. Не

обращая внимания на боль, что причиняли мне ветки деревьев, нещадно хлестая мою кожу, я

продолжала бежать. Когда мои ноги ступили на жесткий асфальт, разочарование взорвалось во мне.

Улица была пустынна и только разрушенный дом стоял на противоположной стороне. Нигде

поблизости не было ни полей, ни чего-либо, где можно бы было спрятаться.

Прозвучал выстрел и я почувствовала обжигающую боль в щеке, которая заставила меня заплакать.

Я побежала к разрушенному дому, который был моей единственной защитой. Проведя рукой по

щеке яувидела на ней кровь. Он задел меня.

Добежав до дома, я открыла гниющую деревянную дверь и очутилась в коридоре, пол которого был

засыпан опавшей штукатуркой. Недолго думая, я побежала через дверь, которая была расположена

прямо рядом со мной.

Комната, в которой я оказалась на этот раз, была настолько же обветшалой, как и коридор, однако

здесь имелся старый диван. Я посмотрела вниз и увидела там кровь.

Моя кровь, которая медленно текла вниз по моей щеке и капала на пол. Я быстро подняла руку и

прижала к ране, в надежде остановить кровь. Боли не было. Для этого было еще слишком много

адреналина в моих жилах. Увидев еще одну дверь в конце комнаты, я побежала туда. Я знала, что

скоро Он прибежит сюда. Деревянный пол под ногами был таким гнилым, что я боялась

провалиться. Запыхавшись, я вбежала в комнату, которая оказалась старой кухней. Рефлекторно я

стала открывать шкафы в поисках того, чем могла бы защитить себя.

Ржавая старая сковорода валялась в углу, и я сразу же подняла ее.

Скрип подсказал мне, что отец вошел в дом.

– Ты не сможешь убежать. Я все равно убью тебя. Я сделаю это быстро. Обещаю.

Еще скрип. Я прижалась к стене, с которой от этого упал еще один слой штукатурки, и я молилась, чтобы она не обвалилась совсем.

– Ты оставляешь следы, – услышала я. Зажмурив глаза, я поняла, что он идет по каплям крови на

полу. Недалеко была еще одна дверь, которая должна была выходить в прихожую. Если мне повезет, я смогу выбежать через нее и обеспечить себе немного времени.

Скрипнула дверь.

– Это становится похоже на настоящую охоту, – услышала я его громкий голос и поняла, что он

зашел в комнату рядом со мной. Тихо я подкралась к двери и открыла ее, к моему облегчению, не

издав ни звука. Выглянув за нее, я удостоверилась, что там было пусто.

Я на цыпочках прокралась в прихожую, медленно переставляя ноги, пока, наконец, не побежала. К

моему удивлению, я смогла это сделать тихо. И рванула к выходу.

Едва я выбежала на улицу, как адская боль пронзила мое бедро. Вскрикнув, я рухнула на асфальт.

Зажав руками ногу, я перевернулась на спину. Он подошел и навис надо мной. У меня было чувство, что он окончательно сошел с ума, и его взгляд только подтверждал это.

Слезы текли по моим щекам, смешиваясь с кровью. Попадая на рану, слезы только усиливали боль, что заставляло меня плакать еще больше.

А потом я вернулась в реальность.

Адреналин утих, и я сквозь слезы посмотрела на отца.

Нет, на человека, который был моим биологическим отцом.

Моим отцом в привычном понятии этого слова он не был уже долгое время.

– Я бы убил тебя давно, – сказал он, задумчиво смотря на меня.

Он навел пистолет на меня и усмехнулся.

– Ты такая жалкая. Ты в любом случае не заслужила того, чтобы жить.

Но я хотела жить.

Я хотела состариться, и видеть, как растут мои дети.

Я хотела испытать то, что испытало так много людей.

Но больше всего я хотела увидеть Нильса. Что бы он сделал в этой ситуации?

– Кто бы ни были те двое похитителей, они изменили тебя. И вместо того, чтобы запугать тебя до

смерти, на что я и надеялся, они сделали тебя смелее. Что за дерьмовые похитители?

– Почему ты меня искал, раз так ненавидишь?! – закричала я.

– Кто еще должен заботиться о доме? Для меня ты не более чем раздражающая уборщица, которой я

должен платить.

– Я тебя ненавижу. Я ненавижу тебя за все. За каждый проклятый день, что ты прожил. За каждую

секунду, что я прожила с тобой. Я ненавижу тебя!

– Пожалуйста, ненавидь меня. Мне все равно. Так что, спокойной ночи, принцесса.

Он использовал мое старое прозвище, которое моя мама дала мне, и полным презрения взглядом

посмотрел на меня. Но теперь мои глаза ответили ему тем же, несмотря на слезы. Даже если я

должна была сейчас умереть. Я не окажу ему радости увидеть меня запуганной и смирившейся.

Поэтому я позволила своему сознанию прокрутить каждую деталь похищения, и это наполнило мою

голову воспоминаниями о Нильсе, и подавило страх перед смертью. Независимо от того, насколько

болезненно это будет, я буду думать о Нильсе. Цепляться за него. Даже если я умру. Потому что я

люблю его.

Тишину прорезал звук выстрела.

Глава 28. Объяснение

Нильс

Я бросился на одетого в черное типа, выбил из его руки пистолет и повалил мужчину на асфальт. Я

почувствовал невероятную ярость внутри Я быстро встал, и смотрел на отца Франциски, который

смотрел на меня полным ненависти взглядом. Я наблюдал за тем, как он поднимался, не сводя с меня

взгляда. Позади я услышал звуки подъезжающих полицейских машин.

– Так это ты тот хренов похититель, который не смог убить беспомощную девчонку.

– Мерзкий ублюдок, – зашипел я на него, и со всей силы врезал ему по морде.

– О чем ты, идиот, думал, заставляя свою дочь пройти все круги ада?! – заорал я сердито и заехал

ему коленом между ног. Он вскрикнул от боли и согнулся пополам.

– Только попробуй на нее еще хотя бы посмотреть, и я отправлю тебя в ад, – сказал я и снова ударил

его, на этот раз коленом в живот. Он попятился назад.

Порывшись в кармане, он, вытащил оттуда нож. Его лицо исказилось маской сумасшедшего, и он

хотел было накинуться на меня, но вдруг я увидел Франци.

Замахнувшись старой сковородкой, она со всей силы ударила своего отца по голове. Как мешок с

песком он упал.

Вокруг меня на данный момент ничего не существовало. Я видел только Франциску, стоявшую, дрожа с тяжелой сковородкой в руках напротив неподвижного тела своего отца.

Ее взгляд оторвался от него, а сковородка выскользнула из руки. Она посмотрела на меня и ее стало

так сильно трясти, что я уж побоялся, что она сейчас рухнет. Подбежав к ней, я подхватил ее

ослабевшее тело.

Ее кровь капала на асфальт, а она вцепилась в мою рубашку.

– Нильс, – прошептала она, неверяще. Ее лицо становилось все бледнее.

– Я здесь, малышка, – ответил я ей и нежно погладил ее по волосам. Только теперь я понял, насколько серьезны были ее травмы.

– Кто-нибудь, черт возьми, может вызвать скорую?! А вы, Бауер, помогите мне!!

Я думал, что меня сейчас арестуют, но Иоган Бауер, подбежав ко мне, вместо этого стал осматривать

раны девушки. При этом он постоянно на меня вопросительно поглядывал, но я ему ничего не

говорил.

Я смотрел только на девушку, которая лежала на моих руках. Ее глаза были закрыты.

– Не уходи, – еле слышно прошептала она.

Я кивнул и поцеловал ее в лоб. На что полицейский, стоящий рядом, удивленно поднял бровь.

– Смиритесь с этим, Бауер, иначе вы не сможете вылечить эту малышку. Я обернулся на знакомый

голос. К нам подходил Бен с улыбкой на лице.

– Сваливай, Бен, – сказал я, – я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму по моей глупости.

– Забудь об этом. Если мы окажемся в тюряге, то вместе, – ответил он и присел рядом со мной.

– Эй, Франци, – прошептал он. Она приоткрыла глаза и в недоумении посмотрела на него.

– Бен, – прошептала она. Он взял ее за руку и нежно погладил.

– Все будет хорошо. Просто немного отдохни.

Она снова закрыла глаза.

Уже совсем близко раздавался вой сирены скорой помощи. Я приготовился к дискуссии с Бауером, так как не позволил бы Франци поехать в больницу одной. Она просила меня не уходить. И я не мог

сейчас оставить ее, я чувствовал себя виноватым в том, что с ней произошло. Если бы я не оставил ее

тогда, все бы не зашло так далеко.

Что я наделал? Почему я позволил ей уйти? Мне не стоило слушать Бена. Даже если я и был

преступником, разыскиваемым во всем мире, я был лучше, чем ее отец. Я надеялся на это.

Кто-то взял меня за руку и мягко потянул назад. Оторвав свой взгляд от Франциски, я обернулся.

Бауер, дружелюбно улыбаясь, кивнул в сторону санитаров, стоявших вокруг нас. Я отпустил

Франциску, положив ее на скомканную кем-то куртку, и отошел от нее, чтобы ее смогли осмотреть.

Ее нога была прострелена, по щеке все еще струилась кровь. Мое сердце сжималось.

– Пойдемте, я провожу вас к машине скорой помощи. Вы выглядите очень бледно.

Голос Иогана Бауера прервал мои мысли.

В ответ я молча покачала головой, не отрывая от нее глаз.

– Давайте же... – стал он уговаривать меня, но я перебил его.

– Пожалуйста, позвольте мне побыть с ней, – глядя ему в глаза, проговорил я. – Я обещаю вам, что

все потом объясню, сяду в тюрьму, если придется, но, пожалуйста, оставьте меня с ней.

Мой голос еще никогда не был таким. Он был умоляющим и немного дрожал. Я знал, что в моих

глазах плескались безнадежность и отчаяние. Полицейский, глубоко вздохнув, кивнул.

– Спасибо, – тихо вырвалось у меня.

Я отыскал взглядом Франциску. Санитары уже переложили ее на каталку и подвозили к машине

скорой помощи. Хоть она и говорила мне остаться с ней, я в глубине души боялся, что она не захочет

видеть меня, что она, как только поправится, меня осудит. Мои ноги были будто прибиты к земле, когда я наблюдал за ней.

– Здесь есть Нильс? Она зовет Нильса. – Услышал я громкий голос врача.

– Он здесь, – услышал я голос Бауера рядом со мной.

Ошарашенно я посмотрел на него.

– Иди, – он легко подтолкнул меня в спину и кивнул, – Иди. Мы поговорим позже.

Я сорвался с места, подбежал к медикам и залез в машину скорой помощи. Этот полицейский более

чем заслужил моих объяснений и в тот момент я почувствовал к нему бесконечную благодарность.

Франциска лежала на кушетке, маленькая и бледная. Присев рядом, я погладил ее каштановые

волосы.

Слабая улыбка тронула ее губы, прежде чем она закрыла свои красивые карие глаза. Я коснулся ее

здоровой щеки. Мои грубые пальцы очерчивали ее скулы, я гладил ее мягкую кожу и хотел

защитить ее от всего и от всех. Сегодня, завтра, всегда. Я не мог сказать, что эта девушка сделала со

мной, но она не выходила у меня из головы. Я хотел постоянно видеть ее, держать ее в своих

объятиях, и с того момента, как мы поцеловались у озера, я постоянно вспоминал об этом. Бен

сказал, что я сошел с ума, потому что он считал, что Франциска никогда не выберет преступника. В

начале она ненавидела меня. Но еще в магазине она привлекла мое внимание, потому что

присутствие двух вооруженных мужчин ее нисколько не волновало. Она была сосредоточена на

плачущей девочке, а я мог взять в заложники любого другого человека. Но что-то в ней зацепило

меня и не отпускало с тех пор. А когда я узнал об ее отце, о том, что он с ней сделал, я пустил ее

против моей воли в свое сердце. Машина остановилась, прервав мои мысли, и дверь открылась. Я

сразу же вышел и увидел Иогана Бауера. Он стоял рядом с машиной и выжидательно смотрел на

меня.

Я опустил глаза и молча протянул руки. Теперь он мог арестовать мне. Я был с ней, и это было всем, чего я только желал. Теперь я оставлю ее в покое. Все же я достаточно натворил.

– Могу я узнать, что ты делаешь? Я поднял голову и в недоумении посмотрел на полицейского.

– Даю себя арестовать, – ответил я.

– Забудь об этом. Прежде всего я хочу, чтобы ты подробно мне все объяснил. Давай пройдем со

мной в кафетерий больницы, пока госпожу Майер будут осматривать.

Я молча кивнул и последовал за ним. Я не воспринимал ничего из происходящего вокруг. Будто в

трансе я проходил мимо людей, которые указывали на меня пальцами и бросали на меня взгляды.

Они узнавали меня. Но меня это совершенно не волновало. Своими мыслями я был с Франциской, которой сейчас, вероятно, делали операцию.

И я удивлялся Иогану Бауеру. Он уже долгие годы гонялся за мной и хотел посадить меня за

решетку. Теперь, однако, я иду рядом ним без наручников. Что-то пробудило его интерес, и он хотел

узнать об этом побольше.

Войдя в пустой кафетерий, он провел меня в угол, который был огражден от остального зала

растениями. Мы молча сели. Как я должен объяснить все полицейскому?

– Знаешь, интересная история получается. Когда я пришел в больницу к Франциске, чтобы узнать о

похищении, случилось нечто странное. Девушка заплакала, когда я начал говорить о похитителях. А

сегодня я вижу, как один из них разгуливает у нее в саду, а в то время, как мы его преследуем, он

сталкивается с похищенной, которая вовлечена в борьбу со своим отцом, который подстрелил ее.

Хотя, в то время, когда вы держали ее у себя, он очень волновался за свою дочь. Похититель

набрасывается на ее отца и, в конце-концов, она сама вырубает своего отца сковородкой. Она

практически теряет сознание из-за ранения, однако зовет своего похитителя, который заботится о

ней и даже целует. Я честно не знаю, что и думать. Поэтому я надеюсь, что у тебя есть

действительно убедительное и правдоподобное объяснение.

Он закончил говорить, и внимательно смотрел на меня.

Я сделал глубокий вдох и на секунду закрыл глаза.

– Так вы хотите услышать всю историю? – спросил я, глядя в стол.

– Да, будь любезен.

– Тогда закажите себе кофе. Это реально долгая история.

– С чего ты начнешь?

– Со своего рождения, – ответил я, подняв на него взгляд.

Глава 29. Пробуждение

Франциска

Резкий запах дезинфекции ударил мне в нос. Я лежала на чем-то жестком. Возможно, это была

кровать, однако не была столь же удобной, как моя собственная. Что-то было обернуто вокруг моей

ноги и щеки. Мои веки были тяжелыми, и мне пришлось приложить все силы, чтобы поднять их.

Сначала все было размыто, и я ничего не могла понять, но через некоторое время очертания

больничной палаты стали появляться перед моим взором.

У меня было чувство дежавю, я хотела было сесть, но не смогла. Я была слишком слаба. Я

огляделась. Возле моей кровати сидел человек. Его рука держала мою, а голова покоилась на

кровати. Он мирно спал. Светлые волосы упали ему на лицо. Нильс? Но что он здесь делает?

Я только собиралась открыть рот и спросить его, когда заметила еще одного человека, сидящего на

стуле в углу.

– Пусть он поспит. У него была долгая ночь.

Удивленно я посмотрела в лицо полицейского, который, так долго гонялся за Нильсом, желая его

арестовать, а теперь говорит мне не будить его.

– Что?.. – начала я было в изумлении, но он только улыбнулся, приложив палец к губам, и кивнул в

сторону Нильса.

Я замолчала и стала наблюдать, как он пододвинул кресло к моей кровати, и прежде, чем начать

говорить, с минуту смотрел на меня.

– Знаете, Франциска, вы очень удивили меня, когда отправили своего отца в нокаут. А то, что вы

звали вашего похитителя, в то время как были серьезно ранены и вас везли в больницу, совсем

запутало меня.

– Вы не арестовали его.

– Я хотел знать, что произошло на самом деле. Поэтому я сел и поговорил с ним.

Взгляд полицейского был очень дружелюбным, когда он взглянул на Нильса.

– Парень говорил со мной почти всю ночь, а потом сразу же прибежал сюда и сел рядом с вашей

постелью. С тех пор он не выходил отсюда. Ни есть, ни пить. Я, честно признаться, рад, что он

немного поспит.

– Он был здесь все время? – спросила я.

– Невероятно, не так ли? Я думаю, что он действительно любит вас. Хотя вы и провели с ним всего

лишь около двух недель.

– Что он вам рассказал?

– Все. И под этим я имею в виду абсолютно все.

Я почувствовала, как покраснела и, смутившись, посмотрела на свои пальцы.

– Послушайте, Франциска, я не считаю, что вы поступили плохо, и так как ваш отец лежит в

соседней палате, я предпочел бы вывести вас из этой больницы.

Тихо, кивнув, я посмотрела на Нильса, который все еще продолжал спокойно спать.

– Если вы согласны, я хотел бы отослать вас с Нильсом и Беном. О вас будет заботиться молодая

женщина, имеющая медицинский опыт. И у вас есть два действительно хороших охранника, поэтому

вы не должны беспокоиться из-за отца.

Я перевела взгляд на окно, за которым медленно всходило солнце. Стерильная комната больницы

окрашивалась в теплые тона, и на моем лице появилась улыбка. По большей части в этом был

виноват замечательный парень, сидящий рядом со мной. Так все это случилось на самом деле. Мой

собственный отец пытался убить меня, а теперь я должна решить, хочу ли пойти с парнем, который

спас мою жизнь. Туда, где я была бы в безопасности от моего отца.

Было ли это тем, что я хотела? Хотела ли я уехать, чтобы все забыть и попытаться, так или иначе, начать новую жизнь? Насколько это было возможно.

– Да, я согласна. Полицейский с облегчением вздохнул и встал.

– Тогда я все подготовлю и поговорю с Беном.

Я кивнула и подождала, когда дверь закроется. Когда все смолкло, я сжала руку Нильса. Кожа на ней

была грубой, но мне она казалась приятной.

Я вырисовывала пальцами узоры на его руке. Вдруг он поднял голову. Карие глаза сонно смотрели

на меня.

– Ты проснулась, – прошептал он.

– Я проснулась, – ответила я.

Солнце поднималось все выше и выше, но мы просто смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Его глаза светились любовью, хотя я, наверное, ужасно выгляжу. В мужчине, который сидел передо

мной, я не видела ничего от того жестокого бандита и моего похитителя. Он напоминал мне

подростка, который понятия не имел, что сказать. Я чувствовала себя так же беспомощно.

– Франциска, я... – начал он, но был прерван Беном, вошедшим в комнату. Мы отвернулись друг от

друга.

– Доброе утро, соня, – улыбнулся он, но тут же его оттолкнула в сторону зашедшая следом красивая

девушка.

Мари подошла ко мне и заключила в крепкие объятия.

– Никогда больше не заставляй меня это пережить! Никогда больше, слышишь?! Когда я говорю иди, это не значит, что ты должна пойти и позволить своему отцу убить себя! – ругала она меня и опять

чуть не плакала.

– Я упаковала твои вещи, и я обещаю, что я приеду навестить тебя. И я изобью твоего отца, как

только полицейский уйдет оттуда. И...

Я прижала палец к ее губам, чтобы она замолчала.

– Все в порядке, Мари.

Дверь опять открылась и полицейский Бауер заглянул в палату.

– Франциска, вы должны идти. Ваш отец скоро проснется и огромное количество репортеров будет

здесь.

– Я поняла, – сказала я, и хотела было сесть, но сильные руки не дали мне этого сделать.

– Ты же не думаешь, что можешь ходить? – карие глаза Нильса посмотрели на меня с подозрением.

Я не успела ничего сказать, как он уже откинул мое одеяло в сторону и положил мою руку себе на

шею. Он очень осторожно взял меня на руки и нежно прижал к себе.

– Нормально?– тихо спросил он, чтобы только я услышала его.

– Да, – прошептала я и посмотрела ему в глаза, на что он ответил тем же.

– Вам не кажется, что инвалидное кресло подошло бы лучше?

– Нет времени. Захватите сумку, что Мари собрала, и давайте валить отсюда.

Ответ звучал как команда, которой Бен без слов повиновался.

Нильс нес меня через всю больницу, но мыслями я была в другом месте. Я думала о том, что вот

прямо сейчас сбегаю от отца. Это было, возможно, немного преувеличено, так как у него было

сотрясение мозга, и он охранялся полицейскими, но мне так казалось. Я чувствовала себя в

абсолютной безопасности. Не было никакой боли. Либо потому, что обезболивающие еще

действовали, либо потому, что я была в руках Нильса. Я чувствовала его дыхание и прижалась

сильнее к его груди. Его футболка хранила его запах, и я чувствовала себя просто великолепно. Что

на самом деле в этих обстоятельствах было странно, но это было так. Что-то в нем успокаивало меня.

Это что-то начало меня успокаивать еще на раскаленном асфальте, когда я лежала с огнестрельным

ранением.

Я закрыла глаза и позволила последним остаткам анестезии подействовать на меня. С чувством

безопасности, тысячами бабочек в животе и его запахом в носу я провалилась обратно в страну грез.

Глава 30. Путешествие в новую жизнь

Нильс

Я осторожно положил ее голову себе на колени и нежно погладил ее по волосам.

– Поспешите, Бен, и позвоните, как только прибудете на место. Иоган Бауер захлопнул дверцу

машины, и Бен завел двигатель. Я отвел глаза от Франциски, выглядящей как ангел во сне.

Ее каштановые волосы упали ей налицо, и я почувствовал невероятное желание прикоснуться

губами к ее губам. Но не сейчас. Сейчас мы должны были вывезти ее из города в безопасное место.

Мои планы поквитаться с отцом Франциски, Бен, к сожалению, сразу же яростно отклонил, хотя я

был уверен, что он сделал это только чтобы казаться рассудительным.

– Она еще спит? – мягко спросил Бен и посмотрел в зеркало заднего вида.

– Да. Она получила хорошую дозу анестезии.

– Не волнуйся. Дженни поднимет ее.

Мрачная улыбка появилась на моем лице.

– Дженни убьет меня.

Гортанный смех донесся с места водителя.

– Возможно, но я думаю, что смогу ее успокоить. Ты уже достаточно винил себя.

– Ты винишь себя?

Мягкий голос Франциски достиг моих ушей, и я увидел, что она смотрит на меня.

– Немного, – прошептал я и был благодарен Бену за то, что он включил радио и дал нам немного

поговорить.

– Почему?

Теперь ее взгляд был острее. Я не хотел говорить ей перед Беном, как она мне важна.

– Я объясню тебе все позже, – погладил я ее по щеке.

– Не думай, что я забуду об этом.

– Я уверен, что не забудешь.

Я улыбнулся ей и понял, что мое сердце радостно подпрыгнуло, когда она ответила мне тем же.

– Куда мы едем?

– Ты будешь приятно удивлена, – ответил Бен.

– Я уверен, что ты будешь любить это место, – прошептал я ей и снова подмигнул.

– С чего это ты взял? – подразнила она, приподняв бровь.

– Ну, я немного осмотрелся в твоей комнате.

Ее глаза удивленно распахнулись.

– Не волнуйся, я не рылся в твоем шкафу. Мари сделала это вместо меня.

– Ты серьезно?! Вы не заставили Мари упаковывать мои сумки!

– Вообще-то, заставили.

– Супер.

Она положила руку на свое лицо и тихо застонала.

– Что в этом плохого? – спросил я невинно.

– Мари очень любит открытые вещи, – язвительно ответила она.

– Лично для меня это не проблема.

Она протянула руку и ударила меня в плечо.

– Что? Я всего лишь человек, – защищался я и увидел, как улыбка осветила ее лицо.

В этот момент я бы сделал для нее все, что угодно. И если бы она потребовала, чтобы я бросился под

поезд, я бы сделал это. Я не мог оторвать от нее взгляда. Я слышал, как Бен и Франциска шутили, но

мои мысли ускользали. Прочь от жестокой реальности, в которой ее отец был в больнице, а не на

кладбище. Прочь от мыслей о том, что она не может любить меня. Прочь от того факта, что ей было

больно, а также прочь от моего чувства вины. Я не мог не погрузиться в свои мечты, в которых она

любила меня, и мы были вместе навсегда. Мечты, которые показывали мне, как замечательно может

быть с ней. И я знал, что хотел только ее. Никогда в моей жизни не было человека, который был бы

мне так важен. Даже Бен и Брауни вместе не были для меня так важны, хотя они были всем, чем я

жил. Пока не появилась она.

Она была первым человеком, который так привязал меня к себе. Я должен был завоевать ее доверие, и мысль о том, что она могла не быть со мной, или даже могла быть мертвой, заставляла слезы

навернуться на мои глаза, которые я, однако быстро сморгнул.

Уже несколько дней я думал о том, что она сделала для меня. Но, честно говоря, я не представлял, что это было.

– Что с тобой?

Нежный голос Франциски вытащил меня из моих мыслей. Я посмотрел в ее красивые глаза.

– Ничего, – сказал я слабым голосом, проклиная самого себя за эту слабость, что показал ей.

Она подняла руку и провела рукой по моей щеке. На миг ее взгляд задержался на пальце, которым

она вытерла мою слезу. Она вопросительно посмотрела на меня, а я, улыбнувшись, поцеловал ее в

лоб.

– Все хорошо, – прошептал я ей.

– Но почему?..

– Потому что ты здесь, – ответил я на ее невысказанный вопрос.

– Я не насколько плоха, – сказала она с легкой обидой в голосе.

– Ты меня не так поняла.

– Я счастлив, что ты здесь.

Морщины на ее лбу разгладились, а глаза засветились нежностью, которая сделала ее похожей на

ангела.

– А я счастлива, что я с тобой, – сказала она так тихо, что даже я с трудом услышал это, хотя и сидел

в нескольких сантиметрах от нее.

У меня было такое чувство, будто мое сердце сейчас выскочит из груди. Я крепче обнял ее и прижал

к себе, но так, чтобы не потревожить ее раны. Я не мог сдержать в себе эту радость и знал, что она

написана на моем лице. Я обнимал мою любимую девушку и нежно смотрел ей в глаза. Бен замолк и

сосредоточился на дороге.

Если бы его здесь не было, я бы поцеловал ее тут же.

– А ты отлично ударила своего отца. Если бы сковородка была бейсбольной битой, а твой отец

мячиком, у тебя получился бы хоумран.

– Может, мне стоит подумать о том, чтобы стать профессиональным игроком в бейсбол? – сказала

она наигранно задумчиво.

– Или ты будешь вспыльчивым пятизвездочным поваром, – добавил Бен.

– Ерунда. Я буду делать прекрасное сковородочное оружие!

Я слышал, как Бен что-то смеясь, ответил, но мне казалось, что все это было уже далеко от меня.

Слова были шумом, постепенно затихающим. А потом каждое мгновение начало растягиваться в

бесконечность. Каждое движение, сделанное Франциской, было будто в замедленной съемке, так что

я мог ими любоваться еще дольше.

Я не знаю, как ей удалось все это, потому что какая девочка выжила бы с таким отцом? Я тоже

прошел через много дерьма, но она казалась мне гораздо сильнее, чем я когда-либо был. Конечно, я

видел, как мой отец убил мою мать, он она никогда не сбегала из страха. Она никогда не оставляла

меня одного. Кроме того, Бен уже годы как на моей стороне, а она уже много лет одинока. Как у нее

получилось стать таким замечательным человеком? Я никогда не думал, что человек может

выдержать столько страданий и не сломаться. Она сделала это. Она доказала это мне. Она показала

мне совершенно новый взгляд, и впервые в жизни я был чертовски уверен, что люблю ее. Больше

жизни.

Глава 31. Мечта в реальности

Франци

Полностью очарованная, я смотрела в окно. Для меня это был сон. Море всегда было моим далеким

проблеском надежды. Мне казалось, будто я слышала вдалеке шум волн. Единственное, что я

воспринимала – это море, развернувшееся передо мной.

Прошел бесконечно длинный момент, пока я не обнаружила маленький дом, который был скрыт

среди дюн, а когда я немного присмотрелась, то задержала дыхание.

– Картины, – вырвалось у меня тихо.

– Да, – прошептал в ответ Нильс, а место восхищало меня все больше и больше. Я почувствовала, как он взял меня за руку и нежно сжал ее, но не могла отвернуться от моей мечты во плоти.

Крик чаек мешался с далеким шумом волн, и ветер мягко обдувал дюны и траву.

Чем ближе мы подъезжали к дому, тем явственнее я различала то, что было нарисовано на картинах

Нильса. Машина остановилась у дома, и я хотела было встать, но Нильс схватил меня за запястье.

– Ты не можешь и не будешь ходить, – сказал он решительно и вышел из машины.

– И как я должна попасть в дом?! – спросила я слегка раздраженно.

Дверь с моей стороны открылась и, прежде чем я успела возразить, Нильс взял меня на руки и понес

к дому.

– Я могу сама!

– Не можешь. Для этого тебе необходимы костыли, а они в доме, – возразил он спокойно и хотел

было открыть дверь, но она распахнулась перед нами, и красная молния проскочила мимо нас, сопровожденная возбужденным визгом.

Нил повернулся к Бену, его обнимала девушка с рыжими до плеч волосами.

Она прижалась губами к его губам, и оба затонули в бесконечном поцелуе.

– Давай оставим их наедине, – услышала я голос Нильса. Он повернулся и вошел через открытую

дверь в дом. Красивый старый деревянный комод привлек мое внимание, а картина, висевшая в

самодельной деревянной раме на стене, напомнила мне о моем похищении. На ней было изображено

озеро, в котором отражалось солнце. Крупные зеленые деревья обрамляли его. Нильс вошел в холл, постепенно замедляясь, пока, наконец, не остановился.

– Франци?

– Да? – я повернула голову к Нильсу. Его лицо было задумчивым.

– Ты эээ... ну... – он глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, как будто должен был принять

трудное решение.

– Ты же знаешь, что еще не можешь жить одна? – спросил он через мгновение и посмотрел на меня.

Я почувствовала, как что-то сломалось во мне. Вообще-то я всегда знала это, но вдруг реальность

встала передо мной. Я не была совершеннолетней и до тех пор, пока не стану, буду привязана к отцу.

Или к приюту.

– Да, – тихо произнесла я и опустила глаза.

– Знаешь, я кое-что придумал и надеюсь, что ты не возненавидишь меня за это.

– Что?

– Я покажу тебе, – прошептал он и поцеловал меня в лоб. Дрожь пробежала у меня по спине. Он

обнял меня крепче.

– Обещай мне, что не убьешь меня, – тихо сказал он, направляясь к двери в комнату. Я услышала

надежду в его голосе.

– Я обещаю, - ответила я и прижалась к нему.

Я почувствовала, как он вздохнул с облегчением и ускорил шаг. Он толкнул дверь, и я увидела

наполненную светом комнату. На большом белом диване сидела женщина спиной к нам. Услышав

нас, она поднялась и повернулась. Наши глаза встретились. Было такое ощущение, будто я смотрела

в старившее меня зеркало. Волосы женщины были как у меня, и глаза были такие же. Только наши

черты лица отличались, потому что она была старше. Я знала эту женщину.

– Мама? – сорвалось с моих губ, и я заметила, как на ее глаза навернулись слезы. Сдержав рыдание, она подошла к нам с Нильсом и обняла меня.

– О, моя дорогая, – выдавила она сквозь рыдания и погладила меня по волосам. Знакомый запах

лаванды донесся до меня. Как долго я мечтала с ней встретиться? Я чувствовал как мои глаза стали

влажными, а через секунду мои щеки пылали от горячих слез.

– Мне очень жаль! Я не хотела тебя бросать! На самом деле я собиралась забрать тебя, но все пошло

не так как я планировала, и когда я вернулась за тобой, он стал угрожать мне. Мне так жаль! – она

произносила слова между всхлипами и крепко меня обняла. Я сжала ее одежду и позволила слезам

побежать по моим щекам. Все надежды и страдания теперь окупились. Я была в безопасности с

мамой. Конечно, я не знала, есть ли у нее опека и получит ли она ее когда-нибудь, но это меня не

интересовало. Тот факт, что я больше не была в одиночестве со своим отцом, приносил мне

облегчение. Снова и снова она гладила мои волосы и целовала меня в щеку.

– Тише. Не плачь, малышка, – прошептала она мне на ухо. Я улыбнулась.

– Но ты же плачешь, – сказала я, вытирая слезы.

– И правда, – Нильс протянул ей платок. Она вытерла слезы и посмотрела на меня с гордостью.

– Ты такая сильная.

Я смотрела на нее и просто наслаждалась чувством безопасности. Я знала, что не хотела

встречаться с ней, но вдруг поняла, что лгала самой себе. Внутренне, кажется, я всегда хотела, чтобы

она была со мной. Как могло быть по-другому?! Она была моим убежищем, а после того как она

ушла, я часами сидела на лугу и вдыхала запах лаванды. Но он никогда не становился именно ее

запахом. Мне она нужна была всегда. И я всегда это отрицала. Никогда прежде я не понимала, как

отчаянно я нуждалась в ней. В своем убежище.

– Ты такая красивая, мой маленький ангел.

Ее нежный голос прервал мои мысли и заставил меня покраснеть.

– Я никогда не думала, что у меня есть такая замечательная дочь, – пробормотала она в мои волосы и

поцеловала меня в макушку.

– Я скучала по тебе.

Это было правдой.

– Я тоже тебя люблю. И у тебя есть все основания ненавидеть меня.

И она была права. Я могла ненавидеть ее и осуждать за страдания, что я испытала, но это было не то, чего я хотела. Я должна была найти ее, но не сделала этого. Я всегда желала ей новую жизнь и тайно

надеялась, что она заберет меня. И теперь, видимо, мои мечты стали реальностью.

Глава 32. Неумелые похитители и глупые заложники.

Нильс

Я передал Франциске платок, которым она вытерла слезы. Ее глаза были опухшими и красными, но

все равно оставались для меня красивыми. Улыбаясь, я смотрел на нее и ее маму. Они были

действительно невероятно похожи.

– О, боже мой, – сказала Дженни, когда вошла с Беном в гостиную и услышала всхлипывания

Франци. В мгновение ока рыжая бестия бросилась к дивану и села между мной и Франци. Со злым

взглядом она вырвала у меня из рук упаковку платков и обняла Франци. У меня было невероятное

желание задушить ее, но Бен бы мне за это спасибо не сказал.

Краем глаза я заметил предупреждающий взгляд Бена. Фыркнув, я раздраженно скрестил руки на

груди.

– Ты в порядке, милая? – услышал я нежный голос Дженни рядом со мной.

– Да, все в порядке, – ответила Франци и бросила на меня быстрый взгляд.

Я встал и подошел к Франци. Она посмотрела на меня немного смущенно. Я взял ее на руки и

направился к террасе.

– Нильс, вернись! Немедленно отпусти бедную девочку!

Раздраженно и немного самодовольно я улыбнулся и повернулся к Дженни. Мое желание ее убить

не прошло.

– Может быть, девушка хочет пойти со мной?

Сразу все удивленно посмотрели на девушку в моих руках. Она бросила на меня быстрый взгляд, прежде чем посмотреть на Дженни.

– Да, я хочу пойти с ним.

Ее голос был тверд, и она вызвала у меня победную улыбку на губах, что Дженни сразу заметила.

Но прежде чем она успела возразить, я быстрыми шагами вышел из комнаты.

Знакомый звук волн звучал в моих ушах и вкус соленой воды лег на мой язык. Я чувствовала себя

комфортно и безопасно.

– Ты действительно думал, что я на тебя рассержусь? – я открыл глаза и посмотрел на Франци, которая критично меня разглядывала.

– Ты говорила, что не хочешь ничего о ней знать.

С этими словами я спустился по лестнице вниз к воде.

– Как ты ее нашел?

– У меня свои связи.

Я чувствовал песок в ботинках и подошел к воде. Последние лучи солнца скользили по морю, и оно

играло, как алмазы.

– Тебе не надо нести меня.

– Но я должен, иначе Дженни убьет меня.

– Та рыжеволосая девушка?

– Да.

– Она была довольно...

– Недовольной по отношению ко мне? Я так же всегда относился к ней. Она хочет, чтобы я вырос и, наконец, нашел себе нормальную девушку.

Я не мог не бросить на нее украдкой взгляд, я хотел назвать ее своей девушкой как никого другого.

– Как долго эти двое встречаются?

– Слишком долго, – сказал я, смеясь и вспоминая все вечера, когда цапался с Дженни, и все же был

благодарен, что она следила за Беном.

– Ты хочешь таких отношений?

– Да, но только с нужным человеком. Как у Бена и Дженни.

Я чувствовал, что песок стал мягким и я захотел показать ей самое красивое место в мире. Подходя

все ближе и ближе к цели, во мне медленно поднималась нервозность. Как, черт возьми, я должен

сказать ей, что люблю ее, хотя провел с ней всего лишь около недели? Могу ли я уже любить ее?

Я осторожно опустил ее на землю у ствола дерева и сел рядом с ней. На ее губах играла нежная

улыбка, когда она смотрела на закат.

– Почему я не нравлюсь Бену? – вдруг спросила она.

– Ты ему не не нравишься. Он ничего не имеет против тебя. Он...ну... он не привык к тому, что ты

заставляешь меня так теряться, – прошептал я и отвел глаза.

– Что?

Изумление в ее голосе отвлекло меня, но я не смог посмотреть ей в глаза.

– Ты заставляешь меня путаться.

– А как я могу это сделать? – тихо прошептала она, и я почти физически ощутил ее горячее дыхание

на моем ухе.

– Я понятия не имею. Ты просто отличаешься ото всех.

– Почему ты чувствуешь себя виноватым?

Я не мог произнести ни звука. Мое дыхание сбивалось. Ее глаза пронизывали меня, и я знал, что я

должен был, так или иначе, взять себя в руки.

– Только из-за того, что я был полнейшим идиотом, я отпустил тебя и у твоего отца появился шанс

убить тебя. У тебя есть все причины меня ненавидеть.

Она положила свою руку на мою. Я посмотрел ей в лицо. Она улыбалась мне.

– Ты действительно думаешь, что я могла бы ненавидеть тебя?

– Да.

– Я не могу тебя ненавидеть.

– Я отдал тебя твоему отцу.

– Ты спас меня от самоубийства и спас меня от моего отца.

– Я думал, что потерял тебя, когда взлетал в вертолете с Беном. А когда ты попала в больницу, я

чуть не сошел с ума.

– Мне было плохо, когда я проснулась в больнице и поняла, что никогда не увижу тебя снова.

Я не знал что сказать. Я нежно убрал прядь волос с ее лица и посмотрел ей в глаза.

– Я достал Бена за последние несколько недель. Я постоянно думал о тебе. И решил все-таки

проведать тебя. Но тебя не было дома. А потом, когда я, убегая от стада полицейских, увидел, как

твой отец наставил на тебя пистолет. У меня сердце в пятки ушло. Поцелуем в лесу ты меня

ошеломила. А тут еще и Бен отослал тебя раньше, а ты остановила меня от избиения моего лучшего

друга. Я бродил с бутылкой текилы по лесу и сердито кричал на каждое дерево. Просто потому, что я

не хотел отпускать тебя. Ты стала для меня важной. Никто не был для меня таким важным. –

Закончил я свою запутанную речь, которая содержала часть того, что я хотел сказать ей.

– Ты плохой похититель,– пробормотала она.

– Это верно. Хороший похититель не влюбляется в своего заложника.

– И заложник не влюбляется в своего похитителя, – прошептала она в ответ.

Прошла секунда, пока я не понял значения ее слов. Недоверчивая улыбка тронула мои губы, и я

знал, что я сейчас выглядел как один этих идиотов из мыльных сериалов, но мне было все равно.

Бесконечно долго, как мне казалось, мы смотрели в глаза друг другу. Потом я наклонился к ней, а

она приблизилась ко мне. Покалывание распространилось от моих губ к моим рукам. Наши губы

соединились. Я положил руку на ее щеку и нежно погладил ее. Каждое прикосновение было как

находка для меня, и она была ангелом, который спас меня из ада. Ее запах заполнил мой нос. Она

медленно отстранилась, и, улыбаясь, смотрела на меня.

Я поцеловал ее в щеку и привлек в свои объятия.

– Я никогда не отпущу тебя снова, – прошептал я и поцеловал ее каштановые волосы.

– Я надеюсь, что это так, – прозвучало мягко рядом с моим ухом. Она поцеловала меня в щеку и

расслабилась в моих руках. Для меня мир стал прекрасен с этого момента. Я погладил ее по голове и

знал, что я мог сказать ей все. Отныне у нас было все время в мире. Каждую секунду я хотел

провести с ней. Я любил ее, и я знал, что она любит меня тоже. Никогда больше я отпущу ее, не

попытаясь перед этим сделать все, чтобыудержать.

Она была моим ангелом. Во веки веков.

Эпилог

9 месяцев спустя...

Франци

Нильс поцеловала меня в лоб и сел рядом со мной на наше дерево.

– Как все прошло? – спросила я, оторвавшись от книги. Он снял пиджак и положил его рядом со

мной.

– Вроде неплохо. Вероятнее всего дадут еще несколько часов общественной работы, но тюрьма

точно не грозит теперь.

Я бросилась в его объятия и поцеловала его в губы.

Он аккуратно отстранился и посмотрел на меня хитро.

– Сегодня ночью, я думаю, мы не будем спать.

Я хлопнула его по плечу, но его озорная улыбка нисколечки не изменилась.

– О, Дженни и твоя мама готовят. Мы должны скоро пойти на обед.

Схватив свой этюдник, он сел в песок передо мной. Достав карандаш из кармана, он начал наносить

на бумагу точные штрихи. Снова и снова он что-то устраивал для меня, что я пропустила в своей

прошлой жизни.

На следующей неделе приедет Мари навестить меня, а мы вместе с Беном, Дженни и Нильсом жили

в одном доме. Моя мать построила небольшое бунгало неподалеку.

Мои глаза все еще следили за светловолосым молодым человеком с карими, теплыми глазами. Я

любила его, а он заставлял меня чувствовать себя невероятно счастливой. Снова и снова он давал

мне то, что я пропустила в своей жизни.

Лай Брауни вырвал меня из моих мыслей. Взглянул в сторону, я увидела коричневого лабрадора, убегающего Дженни. В его пасти была газета, на передней странице которой, как я знала, была

статья о моем отце и моих похитителях. Я знала, что отец был приговорен к тюремному заключению, а моим похитителям почти все простили, после того как полиция опубликовала реальную историю

моего похищения. Нильс и Бен отделались социальной работой. Я знала, что больше никогда не

увижу своего отца снова. Моя жизнь, полностью перевернувшись, стала идеальной, благодаря моему

похитителю с карими глазами, который научил меня любить.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg