Пир в главном банкетном зале замка шел уже четвертый час. Барон отсутствовал дома неделю и сегодня приехал вместе с оравой мужиков бандитской наружности, загнав во двор почти четыре подводы разного добра. Судя по радостному галдежу, можно было понять, что вылазка удалась на славу. Теперь гости умяли почти все наши запасы колбас и копченостей из кладовки, еще немного и придется бежать на птичник резать кур, а может и поросят. Мы мотались как ошпаренные по кухне, вынимая из духовки пирожки и мясные рулеты. Рядом пыхтела Сандра, пытаясь поднять последний свиной окорок на поднос. Кухарка, казалось, сейчас воспламенится.
Хотя гости уже порядком набрались (чего у барона было в неограниченном количестве, так это вина) и начали расползаться по укромным уголкам замка, хватая и перекидывая на плечо визжащих горничных, за столом остались самые стойкие и нужно было еще прислуживать. Сначала меня не пускали в банкетный зал (да я и не рвалась, зная что там будет твориться через несколько часов). Я резала овощи, мясо, следила за соусом, сервировала подносы, помогала слугам откупоривать бутылки с вином, но под конец пира подавальщиц уже не осталось. Тут еще Сандра наливая соус ошпарила руку и теперь не то что поднос, чашку не смогла бы поднять. Пришлось брать поднос и низко опустив голову пытаться невидимкой расставить кувшины по столам.
Краем глаза увидела барона Рудольфа Гессен, сидящего во главе, рядом (естественно, куда же без нее) баронесса в своем лучшем платье, сверкая драгоценностями, ага, дочурка тоже тут, милая чудесная Лиззи... Не то чтобы я ее ненавидела, для ненависти у меня есть барон, Лиза просто маленькая капризная дрянь, невоспитанная и глупая.
Я, быстро и изящно уворачиваясь от хватающих рук (слава богу, тот оставшийся десяток мужчин, еще умудряющихся сидеть за столом после всего выпитого, с координацией дружили не очень), расставила бокалы и кувшины и направилась к выходу... Фу..
- Ее, - вдруг до меня донесся громкий уверенный голос.
Я почувствовала как в спину уперлись глаза всех сидящих за столом. Медленно обернулась 'Это что, мне?'
-Нет, выбери другую, - твердо заявил хозяин, я застыла посреди банкетного зала, как бабочка пришпиленная иглой.
-Ты мне пообещал, что отдашь любую, на кого я укажу, я выбираю ее. Наконец я подняла голову и уткнулась в серые, абсолютно трезвые глаза, сидящего по левую руку от барона мужчины. Рядом с ним кривила губы Лиззи.
-Милый, это просто служанка, почему ты ее защищаешь?, - подала голос баронесса, - отдай ее Генриху, пусть позабавиться.
-Нет, Ганриэтта, я обещал ее родителям, что Элли не тронут здесь.
Все застыли, следя за разворачивающимся спектаклем.
-Иди к себе, - махнул мне барон, - и чтоб я тебя не видел здесь больше.
Я резво повернулась и стремительно ринулась на выход, твердя как заведенная 'пронесло'.
-Стоять, - мужчина поднялся, - я добавлю к твоей доле еще десять процентов. Ты знаешь, что за них можно купить деревню.
-И тот бриллиантовый королевский гарнитур, что ты показывал, Генрих, тоже отдашь, - пропела баронесса. Сероглазый небрежно кивнул.
Барон задумался. Я стояла ни жива не мертва.
-Она же просто грязная служанка, - повысила голос баронесса, и прошипела- или она тебе дорога, милый?
-Забирай, - выдохнул барон, и повернувшись мне - Элли, придешь сегодня после заката в зеленную гостиную, - и взглянув на мой шокированный ошалевший вид, грозно добавил, - и я не потерплю неповиновения. Иначе...
Я влетела в кухню ни на кого не глядя, кинула в котомку пару батонов хлеба и две печеные картофелины.
-Что случилось? - на меня уставились перепуганные глаза слуг.
-Я уезжаю сейчас же, помогите мне.
-Эх, говорила тебе, нельзя было ходить в зал, - Сандра была искренне расстроена, - но что же теперь... Иди в свою каморку, собирайся, мы приготовим еду в дорогу.
Уложилась я за десять минут (бедному собраться, как говориться...), два платья, пару комплектов нижнего белья, старые разношенные ботинки, тоненькое колечко с изумрудом (подарок на четырнадцатилетие от отца). Теплую кофту. Пожалуй все. Когда я с чемоданом зашла в кухню, там царила похоронная атмосфера. Сандра протянула мне котомку с едой и немного монет, - все, что смогли собрать, девочка, -и крепко обняла.
-Не провожайте, а то еще получите за меня от барона, я выйду через черных ход.
На улице уже стемнело. Было тихо и пусто. Кое где спали прямо на земле пьяные стражники. Иногда всхрапывали лошади, впряженные в подводы, они так и остались стоять посреди двора. Я тихонько выскользнула через узкую калитку за сараем.
-Далеко собралась?, - спокойный скучающий голос заставил меня вздрогнуть всем телом.
Тот самый мужчина, Генрих кажется, стоя прислонившись к каменному забору и курил трубку. Высокий, выше меня почти на голову, широкоплечий, мышцы на руках бугрились переплетенными канатами. Серые холодные глаза с интересом рассматривали добычу. Ленивая, расслабленная поза была обманчивой, он казался тигром, сидящим в засаде, и стоит мне только сделать неосторожный шаг - в меня вопьются острые клыки.
-Меня здесь ничего не держит, я уезжаю, - прохрипела перепугано я.
-На ночь глядя? Если так припекло, уехала бы утром, или так не хотелось идти ко мне в спальню?
-Вы знаете причину моего побега.
-Какая тебе разница? Одним больше, одним меньше. Ты не выглядишь пятнадцатилетней девочкой и я могу быть щедрым после.
-Мне ничего от вас не нужно, позвольте пройти, - я двинулась, точнее хотела сделать шаг, как через секунду оказалась спеленутая сильными руками на уровне его груди.
-Отпустите меня! Вы не имеете права! Я не рабыня здесь, - закричала я перепугано.
-Мне все равно. Я хочу сегодня женщину и я получу женщину, а я всегда получаю, то чего хочу, запомни это.
Меня внесли в замок, вырываться из стальных рук было так же бесполезно, как пытаться передвинуть замковую стену. Глаза заволокло слезами, такой беспомощной я себя ощущала только однажды - когда осталась круглой сиротой в пятнадцать лет без отца и матери.
-Отпустите ее, сударь, - наш дворецкий перегородил дорогу.
Сверху над головой донесся холодный голос, - 'В сторону, старик, или ты отправишься на тот свет гораздо раньше, чем планировал'.
-Руперд, спасибо, ты ничего не сможешь сделать, отойди - сквозь слезы прошептала я.
Мы прошли через зал и стали подниматься по лестнице, вслед летели скабрезные шутки. От непристойностей горели щеки и я понимала, что моя жизнь кончилась вот здесь, на этих каменных ступенях. Что теперь, после того, как меня видели на руках по пути в спальню, никакой защиты у меня не осталось, и каждый мужчина в этом замке будет пытаться забраться мне под юбку. Барон, кстати, будет первым.
Меня поставили посреди комнаты. Громко щелкнула задвижка, как будто отрезая мою жизнь на две половины - до и после.
-Раздевайся, - и видя, что я стою столбом и никак не реагирую со вздохом стал снимать с меня платье.
Видно было, что у Генриха практика в этом дела была солидная, все шнуровки и завязки были распутаны за пару минут. Тихим шорохом упали на пол сорочка и чулки. Я стояла в тонких, застиранных до прозрачности панталончиках и упорно смотрела в пол.
Тяжелое хриплое дыхание прохаживающего вокруг меня мужчины паникой отзывалось в голове. Я успокаивала себя тем, что, вроде бы, от этого не умирают, наши горничные постоянно ходят на сеновал с солдатами барона и ничего, даже хихикают вспоминая...
-На кровать, - отрывисто приказал Генрих. У меня было ощущение, что ему тяжело говорить и слова с трудом продирались сквозь горло.
Я залезла, укуталась покрывалом и зажмурилась. Зашуршала одежда. И через пару мгновений кровать прогнулась под тяжестью мужчины. Ко мне прижалось горячее крупное тело. Одно движение - и от панталон, как и от покрывала не осталось и воспоминаний. Я сжалась в комочек, отчаянно трясясь.
-Может погасите свечи?
-Нет. Я хочу тебя видеть. Всю... Ты красива, Элли. Тебе говорили об этом? Конечно говорили, - сам спросим и сам ответил Генрих.
Его тяжелая горячая рука начала блуждать по моему телу, очерчивая ключицу, замерла на безумно пульсирующей жилке шеи, зацепила и немного погладила грудь, легла пудовым весом на живот и там замерла.
-Ты безумно красива. Твои волосы как шелк, а кожа как бархат. Твой запах сводит меня с ума, и я перестаю себя контролировать, - лихорадочно шептал он, - открой глаза, Элли.
-Нет, давайте делайте свое дело быстрее и отпустите меня, - нервно пробормотала я.
-Ты хочешь чтобы так? Не смею перечить женщине. - проскрежетал он.
И началось безумие. Его руки были везде, на теле не осталось ни единого не целованного участка кожи, губы распухли, болела от шершавой руки грудь, тяжелое дыхание возбужденного зверя, вырываясь сквозь сцепленные зубы, заставляло мою кожу покрываться мурашками. Тело стало чужим и легким. Вдруг я почувствовала его руку, скользнувшую внутрь. Я судорожно сжала ноги, но куда мне против бешеной мужской силы. Пальцы ритмично двигались, и я непроизвольно стала покачивать бедрами в такт. Я приоткрыла глаза и вспыхнула, увидев огромного обнаженного мужчину, нависшего надо мной. Скульптурно вылепленное тело бойца, вздувшиеся мышцы на опирающихся руках, искаженное страстью красивое смуглое лицо. Серые горящие глаза поймали мой взгляд и я поняла, что зверя уже ничего не остановит, ум покинул его голову, остались одни голые инстинкты. Одно плавное сильное движение вперед и я вскрикнула от обжигающей боли. Генрих замер.
-Почему ты не сказала?
-Это бы что-то изменило?
-Нет, - прорычал он, - и его бедра исступленно задвигались, наполняя и покоряя.
'Вот что это такое', - отстранено подумала я. Власть женщины над мужчиной, власть, заставляющая его терять голову и разум. Небольшая саднящая боль мешала, и от предыдущей приятной расслабленности не осталось и следа. Болезненные толчки становились все быстрей и чаще, крупная дрожь заколотила мужчину и я услышала глухой протяжный стон. На меня обрушилось тяжелое твердое вздрагивающее тело. Я завозилась, пытаясь выбраться из удушающих объятий.
-На этом все? Я могу быть свободна? - холодно поинтересовалась я.
-И как ты дожила до своих лет, работая в замке и осталась невинной? Кстати, сколько тебе? - немного отдышавшись сипло поинтересовался Генрих.
-Восемнадцать и я хорошо пряталась...
-Никуда ты не пойдешь, спи здесь, по крайней мере здесь безопасно. Сегодня в замке куча пьяной солдатни. И я с тобой еще не закончил, - припечатал напоследок.
Я удивленно на него посмотрела, - разве вам еще что-то нужно?
-Дорогая, ты не знаешь мужчин, нам одного раза не достаточно, а ты такая сладкая и вкусная. Но я не буду сейчас настаивать, тебе больно и... короче, спи, - он заботливо укутал меня покрывалом, а сам встал, пошел тушить свечи.
Я краем глаза зацепила обнаженного мужчину и щеки заполыхали опять. Уткнувшись в подушку я пыталась избавиться от великолепного образчика мужественности, который стоял перед глазами. Высокий стройный, широкоплечий, ровные длинные ноги, загорелая грудь поросшая темными волосками, опускающимися вниз к паху. Твердые крупные ягодицы. Спина и грудь раскрашена белыми росчерками шрамов. 'Я даже не спросила, кто он', - грустно вздохнула я, - 'солдат или наемник, но если его посадили рядом с бароном, наверное важная птица, хотя, какая уже разница', подумала я засыпая. И когда сильные руки притянули и прижали меня к твердому горячему телу, я уже практически спала.
Утром я, по привычке проснулась до расцвета, посмотрев в окно, определила время как пять утра. Рядом глубоко и ровно дышал Генрих, его рука собственнически лежала на моем бедре и мне нужно было быстро придумать, как сбежать, чтобы он не проснулся.
Медленно, внимательно прислушиваясь к мужскому дыханию, я выскользнула из-под одеяла, заменив свое бедро подушкой. Похватала одежду и прошмыгнула в смежную комнату. Меня уже ничего не смогло бы остановить. Жизнь кончена. Еще вчера, болтаясь как кукла на руках, слушая пошлые грубые намеки солдатов, я все решила для себя. Подстилкой я не буду. Генрих уедет, а мне останется только ждать первого поползновения под юбку или зажатия в темном коридоре. Защиты от барона уже нет. Баронесса только порадуется моему падению. Лучше уж в омут с головой.
Быстро одевшись я выбежала тем же путем, что собиралась вечером, чемоданчик сиротливо стоял возле калитки. Мой путь закончился через пару километров в лесу у пруда. Раздевшись, оставшись в рубашке и чулках (когда будут доставать утопленницу, хоть одетая буду) решительно вошла в воду.
-А ну стоять! - грубый крик разорвал сонную тишину леса.
Я быстрее заработала руками, почти выплывая на середину. Сзади послышался звучный всплеск, и я поняла, что не успеваю. Нырнула как можно глубже, но холодная вода выталкивала непрошеную гостью, голову резануло болью и меня потянули вверх за волосы.
-Дура, - сплевывая воду, рычал Генрих, - неужели так ужасно было потерять невинность со мной, что бы решилась на такое! Идиотка! - меня трясли как переспелую грушу.
От холода стучали зубы, апатия наваливалась пуховым одеялом, глуша звуки и туманя разум. Злой, как черт, мужчина, стянул с меня мокрую сорочку, подобрал с земли и натянул через голову платье и начал растирать спину и грудь широкими мазками ладоней. Сам он одежду снять не успел или не захотел и теперь мокрый бормотал ругательства в адрес одной глупой девчонки.
-Отпустите меня, вы уедете, а я все равно сделаю это. И никто уже мне не помешает, - сквозь стучащие зубы выдавила я.
-Но почему? Миллионы женщин теряют невинность во всем мире, но после этого они не кончают жизнь самоубийством, иначе человеческий род уже прекратил бы свое существование, - Генрих дополнительно накинул на меня свой, оставленный рядом с лошадью плащ.
-Вы не понимаете, - сглотнула я, - после того, как все увидели что Рудольф Гессен отдал меня вам, у меня нет защиты в замке, я теперь доступная и падшая женщина, и каждый решит своим долгом затащить меня в постель. Я не смогу так жить...
Мужчина посмотрел на меня долгим пристальным взглядом, размышляя.
-Вот оно что... Я предлагаю тебе поехать со мной, в мое имение. Тебя, как я понял, ничего в замке не держит, сегодня же и уедем.
-В качестве кого? - вскинула глаза, - в качестве вашей подстилки? Так какая разница где, здесь или у вас?
-Трудно с тобой, - пробормотал Генрих, - замуж, сама понимаешь, я взять не могу, - хохотнул он, - как бы ты ни была красива и хороша в постели, но ты служанка, - он насмешливо развел руками, - Что сами то можешь предложить? Не думаю же я, что ты искренне хотела покончить с собой, есть же что-то, что тебя сможет удержать на этом свете?
Я задумалась. Генрих не мешал, отошел к берегу, снял и выжал верхнюю одежду. По нему не было заметно, что он замерз и дрожит. Крепкий, суровый мужчина...
-Вы говорили, у вас имение, - уцепилась я за тоненькую ниточку.
-Да, можно сказать и так.
-Я хотела бы стать экономкой, мы заключим договор, и за плату я буду у вас работать.
-Ты умеешь управлять имением? Откуда?
-Умею, - твердо сказала я.
-Ну конечно, - задумчиво потянул Генрих, - Элли, как я сразу не вспомнил, баронесса Эллизабет, дочь бывшего барона Гессен. Я вас не признал, извините, - поклон, на мой неискушенный взгляд, был немного издевательским.
-Я уже давно не баронесса, вы прекрасно знаете, что моего отца обвинили в измене и король отдал наше поместье и баронство Рудольфу. Так что? Вы согласны?
-Конечно я согласен, сама бывшая баронесса будет у меня в услужении, как не согласиться? Но есть одно условие...
-Какое? - я хотела быстрее покончить с неприятным разговором и наконец определиться с моей дальнейшей жизнью.
-Ты будешь в добавок со мной спать, когда я буду приезжать в имение. Не переживай, - видя, что я с возмущением вскинула голову, - я очень редко бываю в замке.
-Хорошо, - торговаться смысла не было, теперь я понимала, что ничего страшного в постельных отношениях нет, и беречь девственность для мужа - поздновато.
Генрих подал мне руку, я запрыгнула на седло впереди него, мы поскакали в замок барона.
-Генрих, где ты был все утро? Мы обыскались, - на ступенях уже стоял Рудольф и баронесса, - и что с твоей одеждой?
-Мы решили искупаться рано утром, - заявил Генрих.
-В одежде? - насмешливо обронила баронесса.
Не обращая больше ни на кого внимания, мужчина ссадил меня с лошади и кивнул барону, - мы уезжаем. Сейчас же.
-Вы??? Элли, неужели одна ночь так на тебя повлияла? - барон повернулся в мою сторону.
-Да, - пробормотала я, - влюбилась без памяти...
-Ты не можешь покинуть замок, Элли, - вдруг заявил Рудольф.
-Почему? Я ни с кем договор не подписывала, я здесь не рабыня, ни наемная служанка, я свободный человек и могу ехать с кем хочу.
Барон растерялся, он так привык к моему послушанию и безответности, то наверное, забыл, что я тоже умею огрызаться.
-Граф, ну вы хоть скажите что-нибудь? Зачем она вам?
-Граф? - я удивленно обернулась к Генриху.
-Позвольте представиться, граф Генрих Тирран, к вашим услугам, - шутовской поклон в мою сторону.
Я растерялась, я называла его 'наемник, солдафон', а оказалось граф. Да еще и один из самых влиятельных и богатых в стране, друг самого государя. Ну что же, тем лучше.
-Выдвигаемся! - зычно прокричал Генрих своим людям, пару подвод, окруженных солдатами начали выводить за ворота, - тебе нужно еще собираться? - вопрос в мою сторону.
-Нет, ее в этом замке ничего нет, - зло прошипела баронесса и добавила, словно плюнула, - нищее отребье.
-Я только попрощаюсь с слугами, - попросила я, видя стоящих на пороге дворецкого и Сандру.
-Только быстро, -ответил мужчина - и я помчалась к друзьям.
Мы поспешно обнимались, выскочила кухарка, наверное новость, что я уезжаю мигом разошлась по замку. Рыдали все. 'Все будет хорошо, по крайней мере, здесь мне уже нечего делать', - сквозь слезы бормотала я, 'Береги себя', меня дернули за руку и я опять оказалась в седле, на коленях у Генриха, 'Прощайте', - шептала я, выезжая из ворот и бросая последний взгляд на уже не родной дом, где я прожила восемнадцать лет.
Имение, как назвал его граф, оказалось огромным величественным замком, с кучей дополнительных построек, конюшен, сараев, домов для прислуги и прочее-прочее... Я не смогла даже сразу охватить всю громадину, которой мне предстоит управлять.
-Ну что, справишься? - насмешливо прошептали над головой.
-Справлюсь, - твердо сказала я, не чувствуя ни малейшей уверенности в себе.
Папа, конечно учил меня управлять домом, вести бухгалтерию, отчеты, следить за слугами, закупать оптом у торговцев продукты, договариваться с кузнецами, мясниками, поставщиками тканей. Когда умерла мама, мне было десять лет и видя горе отца, я старалась как могла, облегчить ему управление хозяйством. Но наше небольшое поместье не сравнить с этой махиной, да и практики все же маловато, - с ужасом думала я, разглядывая гектары садов, и виноградников, разбитых за замком, далеко, в долине за речкой виднелись несколько деревень.
-А кто был управляющим ранее? И что с ним стало?
-Уволил, месяц назад, - засмеялся Генрих, - так что ты очень кстати. Проворовался, стервец. Пользуясь тем, что я месяцами тут не бываю, разорил подчистую хозяйство, утверждал, что оно не приносит дохода, и мне приходилось тратить огромные суммы, чтобы хоть как то держать замок в порядке.
-Ясно, - ответила я, мы въехали в ворота.
Запустение, грязь и нечистоты, прямо во дворе, неприятно поразили меня. Работы непочатый край...
Меня представили как новую экономку слугам, их выстроился в гостиной целый полк. Взгляды в основном пренебрежительные и неприязненные. Видя, как я сидела на руках графа, что они еще могли подумать? Но я не собиралась оправдываться. Тем паче, что в дальнейшем мне придется вполне открыто ходить к нему в спальню. 'Да, я не только экономка, я еще и любовница графа. Мне все равно, что они будут обо мне думать, мне просто нужна работа'. Вещей со мной не было, поэтому нечего и рассиживаться. Присмотрела горничную по-миловиднее и попросила провести меня в спальни. Я выбрала себе красивую, немного запущенную сиреневую комнату с ванной, на втором этаже. Попросила позвать несколько девушек с тряпками и ведрами с водой убрать здесь. Громкий голос графа разносился по двору, управляя разгрузкой обоза, а я уставшая от дальней дороги задремала в кресле прямо в одежде.
Договор о найме мы подписали на следующее утро. В договоре фигурировало вознаграждение в сто золотых в месяц (что было очень щедро, даже для такого огромного хозяйства как это), я настояла на маленькой приписке, что в случае, если граф решит жениться, я покину замок, прежде, чем невеста переступить этот порог.
-Да не собираюсь я жениться, - злился граф, наверное он очень не любил, когда его принуждали к чему-то.
-Я настаиваю, может быть вам захочется через пять лет наследников? Я не хочу маячить перед вашей супругой, выслушивая истерики и обиды.
-Ладно, - согласился Генрих, - как хочешь, слово лорда. Если соберусь жениться - договор расторгнут, а пока...- Одним слитным плавным движением он подхватил меня на руки, - ты - моя, девочка... И не смей мне отказывать, - прошептал он, я смотрела в его загорающиеся страстью глаза и понимала, что отказывать никто не собирается.
Его губы начали порхать, целуя лоб, щеки, шею. Хриплый голос шептал, задевая зубами мочку уха, какая я красивая и желанная. Какие сладкие у меня губы и вкусная кожа, он пил меня без остатка, покусывал каждый пальчик, целуя в центр ладошки, и медленно раздевая понес в спальню. В этот раз больно не было. Совсем наоборот. При свете дня я, красная как рак, лежала на прохладных простынях, вздрагивая от пережитого первого в своей жизни наслаждения. 'Так лучше', - шептал мне в ухо Генрих, 'так гораздо лучше'. Его страстный взгляд охватывал меня всю, от алеющих щек до кончиков пальцев на ногах. Я пыталась прикрыться простыней - мне не дали. Граф лежал рядом, упершись на локоть и пристально меня разглядывал.
-Мы награбили с Рудольфом в прошлом походе много ценного, но самое дорогое мое приобретение, это ты, - медленно произнес мужчина, и склонился к губам.
Потихоньку, шаг за шагом, замок начал преображаться. Сначала в спальнях стали сверкать стекла в окнах, исчезла пыль, портьеры приобрели свой яркий первоначальный оттенок. Потом во дворе перестали ходить куры и свиньи и чистый песок, что я закупила в соседнем карьере, покрыл его красивым золотистым покрывалом. Не скажу, что было легко. Пренебрежение слуг, взгляды искоса, хмыканье в сторону, сплетни о постельных подвигах экономки, ничего из себя не представляющей как управляющая, а только и умеющая, что ублажать графа в кровати. Было все. Я это вынесла, сцепив зубы увольняла лентяев и сплетников, одним махом выгнала кухарку, посмевшую принести мне сгоревший завтрак, а на мою просьбу приготовить новый, заявившей, что таким как я, лучшее не положено. Дала отворот поворот половине горничных, умеющих только чесать языки и кувыркаться на сеновале с конюхами. В моем распоряжении были деньги графа и его сильная поддержка, которую я нещадно эксплуатировала, если не удавалось продавить своим авторитетом. Через пару месяцев в поселке знали все торговцы и купцы, что считать, складывать и умножать я умею лучше их и пытаться меня обмануть, значит нажить непримиримого врага в моем лице, и возможно, в лице графа. А его боялись все.
Генрих периодически исчезал на недели, потом так же стремительно врывался в мою жизнь и постель, дарил что-нибудь драгоценное и опять уезжал. Когда первый раз он преподнес мне изумрудное ожерелье, я отказывалась его брать с упертостью барана.
-Я экономка, ты мне за работу платишь деньги, не нужно мне ничего дарить, - я твердо и решительно положила обратно ему на стол коробочку.
-Я знаю, что ты экономка и я плачу тебе за работу, но еще ты моя женщина, и как моей женщине, я буду тебе дарить все, что захочу.
-И куда я буду это носить? Когда поеду закупать зерно в поселок или пересчитывая кур в курятнике, - попыталась воззвать к последнему доводу я.
-Да хоть картошку в нем копай, мне все-равно, - и с завидной регулярностью драгоценности стали появляться на моем туалетной столике.
Я предполагала, что граф исчезает на многочисленных стычках с кочевниками, происходящих на южной границе государства. Король неоднократно посылал на юг свои войска, но пока такие точечные вылазки, приносили больше пользы. Сказать, что мне было все-равно? Нет, конечно. После долгих отлучек, Генрих приезжал прихрамывая, с едва зажившими ранами от стрел, глубокими царапинами и ушибами, оставленными далеко не деревянными мечами. Я прикладывала травяные мази и примочки, уворачиваясь от жадных рук и браня его всеми ругательствами, которые только знала, а знала я не очень много, поэтому он просто весело смеялся над моими потугами его оскорбить, окольцовывал, брал в плен, оплетая руками и ногами, дарил мне поцелуи, сводящие с ума, жарко шептал как он по мне соскучился и как ему меня не хватало. Я таяла, растекалась лужицей подле его ног, и забывала, что зла на его беспечность и наплевательское отношение к своему здоровью. Наши ночи все больше превращались в неистовый чувственный праздник, безумие, от которого не хочется просыпаться. Рядом с ним, я превращалась в одержимую незнакомку, чуждую мне женщину, алчную до его ласк, его рук и губ. Только он мог утолить эту всепоглощающую страсть, этот сумасшедший голод. Его шепот сводил меня с ума, сильные гибкие движения крупного тела завораживали... Была ли это любовь? Я не знаю. Но пока Генрих приходил ко мне каждую ночь - пока я жила.
Все реже становились его отлучки, и все дольше периоды покоя и почти семейной идиллии. На мои вопросы Генрих отшучивался, что король забыл про него и сам он уже слишком стар, чтобы носиться за бандитами по полям и лесам. Но ночью, в порыве страсти, я слышала его хриплый шепот 'я не хочу с тобой расставаться ни на секунду, родная'. Значило это, что теперь он будет жить в замке постоянно?
Свой письменный стол я поставила в громадном кабинете, справа от стола графа, напротив камина. Я обосновалась здесь, так как во первых, в кабинете была куча свободного места, а Генриха не было неделями и кабинет пустовал, а во вторых тут был замечательный старинный камин, и смотря на огонь, меня охватывало умиротворение и спокойствие, которого мне так не хватало в жизни. Тихими вечерами, когда я сводила баланс, шепотом яростно бранясь на непутевых мясников и молочников, Генрих просматривал накопившуюся корреспонденцию, писал ответные письма или просто читал. Мы могли молчать часами, никому не было неуютно или скучно. Иногда я поднимала глаза и натыкалась на пристальный, задумчивый взгляд мужчины, рассматривающий меня.
-Скажи, у тебя есть мечта? - внезапный вопрос застал меня врасплох.
-Мечта? Конечно, как и у всех.
-О чем?
-Не скажу, - упрямо заявила я. Генрих напрягся. Я увидела как нервно вздрогнули крылья носа и рука непроизвольно забарабанила по столу.
-Рассказывай, - уже повышенный приказной тон, - я хочу знать, что тебе хочется больше всего на свете.
-Не скажу, - непоколебимо стою на своем.
-Почему? Может я смог бы помочь в ее осуществлении, - тон смягчился и стал ласковым. Понятно, дорогой, меняем тактику...
-Это вряд ли, - не отступала я..
-Ты сомневаешься в моей власти? Ты сомневаешься, что я смогу тебе помочь? - громыхнуло отодвинутое кресло и через секунду, Генрих навис над моим столом, давя тяжелым серым взглядом.
-Хорошо...Моя мечта..., - сдалась я, - я хочу вернуть доброе имя моему отцу. Его оклеветали напрасно, и я твердо уверена, что Рудольф приложил к этому свою загребущую лапу. Но я понимаю, - хмыкнула, - что эта мечта неосуществима, поэтому у меня есть запасная, - я весело посмотрела на графа.
-Какая? - Генрих серьезно, без улыбки смотрел мне в глаза.
-Моя запасная мечта - накопить достаточно денег и открыть или купить маленькую придорожную таверну, где я буду полноправной хозяйкой. Моих знаний хватит, чтобы хорошо вести дела, да и готовить и убирать я научена, целых три года прислуживала у барона и баронессы. Вот. Теперь ты все знаешь.
-Значит ты копишь деньги? - задумчиво пробормотал Генрих. - А не слишком ли много я тебе плачу?
-Что???, - тут же порохом вспыхнула я, - я привела твой замок в порядок, все блестит и сияет, кухарка прекрасно готовит, везде чисто и прибрано, в первый раз за все свое существование замок сам себя окупает, мы даже продаем излишки фруктов и овощей торговцам, и ты смеешь меня обвинять, что ты мне много платишь? - в конце я уже просто орала.
-Нет, я просто боюсь, что ты быстро скопишь требуемую сумму и купишь этот чертов трактир!
-Не переживай, мне до него еще годы...Не так уж ты и раскошеливаешься, - я резко развернулась и вышла из кабинета.
От злости тряслись руки. Как он посмел! За этот год я столько вложила труда и энергии в это поместье, а он... На моей памяти, это была первая бурная ссора между нами (не считая, конечно дня знакомства).
Я стремительно ворвалась в спальню, отослала служанку, быстро разделась и легла в постель, все еще кипя в душе. Через час сна как не нет так и не было...
Соседняя дверь тихо открылась и Генрих вошел в спальню. Я сделала вид, что сплю.
-Прости меня, я зря это сказал, - тихо и твердо произнес он. Я молча сопела.
-Я наверное, просто дико боюсь тебя потерять. Конечно я вижу, что ты сделала с моим домом и благодарен тебе. Я понимаю, что ты наемный работник и если захочешь уйти, мне нечем будет тебя удержать.
Я хмыкнула. Ну конечно! Наемный работник...На сердце стало очень больно и грустно.
-Расскажи мне, что произошло с твоим отцом, - вдруг проронил он, - я как раз воевал на юге, когда это случилось, король сказал, что были неопровержимые доказательства, что барон шпионил в пользу южан.
-Глупости, - сказала я, - просто после смерти мамы отец замкнулся в своем мирке и не собирался выходить наружу. Мне было двенадцать, когда к нам зачастил Рудольф, приезжал как будто с друзьями на охоту, поиграть в карты, растормошить отца. Но ему было на все наплевать, отца спаивали вином, говорили гадости о власти, о короле, а папа, как болванчик кивал и слушал. Я была маленькая, но я помню, как обнаружила Рудольфа, копающегося в бумагах отца в библиотеке, а увидев меня, сказал - ошибся дверью. И когда пришли судебные приставы и нашли бумаги, письма, доказывающие шпионаж, меня, маленькую девочку, никто не стал слушать. Потом долгий выматывающий суд, приговор, отец не дождавшись приговора выпил смертельную дозу яда. Я была дико зла на него, за то что оставил меня одну, за то что отказался бороться, отказался от меня. Мы бы уехали вдвоем далеко...
-Это вряд ли, за шпионаж вешают, и он это знал, - перебил Генрих.
-Мне все равно, он бросил меня! - я всхлипнула, до сих пор я не могу без слез вспоминать этот ужас. Теплые сильные руки обняли, согревая...
-Потом приехал Рудольф и сказал, что король отдал баронство ему, а меня, как дочь предателя лишили наследства, титула, земель. Мне было пятнадцать лет, я была одинока и напугана, Рудольф сказал, что я пока могу жить в замке. Куда мне было идти?.. Было ужасно страшно...Я написала втайне несколько писем, своей тете и жениху..
-У тебя был жених? - вскинул голову Генрих.
-Был, конечно, как и всех аристократок родители в десять лет помолвили с соседским юношей, маркизом де Люпини.
-И что? - напряженно спросил граф.
-А ничего, - хмыкнула я, - тетка вообще не ответила, от маркиза, папаши жениха, пришло короткое послание, что помолвка расторгнута и они сожалеют, что связались с нашей семьей.
-Негодяй, - прошипел Генрих.
-Все это быльем поросло, я их понимаю, кто я была - нищая девчонка, дочь покойного самоубийцы-шпиона? Зачем им я нужна?
-И как ты жила в замке? Три года, да?
-Да, в общем неплохо жила. Барон, наверное из-за угрызений совести, не давал меня в обиду, баронесса, конечно отрывалась по полной, но что она могла такого уж страшного сделать? Отхлестать по щекам или заехать по спине шенкелем? Это мелочи, - успокоила я Генриха, слыша как он сквозь зубы втянул в себя воздух, - гораздо страшнее стало, когда я подросла, - я замолчала.
-Кто?... они пытались тебя.., - граф не мог сформулировать точную фразу.
-Пытались, конечно, но тебе ли не знать, когда я лишилась девственности, - улыбнулась я с грустью..- Баронесса несколько раз подсылала ко мне своих наемников, наверное, видя как иногда смотрел на меня Рудольф, она чувствовала себя в опасности... Но ничего не случилось, - бодро закончила я, - я хорошо бегала и умело пряталась, и замок я знала, как свои пять пальцев, так что потом самым страшным событием стал приезд вашего обоза и пир в замке, где ты меня и увидел.
-Самым страшным событием? - вопросительно поинтересовался Генрих.
-Ну, не знаю.. - я спряталась, уткнувшись в его подмышку и втянув терпкий вкусный запах.
Мои руки пробрались под халат и стали блуждать по мужскому горячему телу, вызывая неконтролируемую дрожь. Со стоном Генрих приподнял меня и посадил на себя сверху. Вот, этого мне и надо, я с восхищением рассматривала шикарную мускулистую грудь, проводила пальчиками по жестким волоскам, ноготками царапала соски, Генрих терпел изо всех сил, бедный, наверное, после моих жалостливых рассказов решил позволить мне все. Вслед за руками к его груди потянулись мои губы. Теперь я облизывала и покусывала, все, до чего могла дотянуться. Тело подо мной стонало, дергалось, извивалось, но терпело.
-Какой послушный граф мне достался, - прошептала я, - и что мне с ним делать?
-Любить, - ответил Генрих, плавно перекатываясь и вжимая меня в матрац.
Ласка, упоение, движение, экстаз и мир взорвался на миллион разноцветных осколков.
-Это безумие, - сорванным от криков голосом прохрипела я.
-Это рай, - эхом ответил Генрих.
Однажды утром я стояла во дворе, считая мешки с зерном для посадки, привезенные купцом с юга, как ворота распахнулись и внутрь влетела кавалькада всадников. В первом я с ужасом узнала Рудольфа. Сердце сжало плохое предчувствие. Вот, подумала я, стоит только расслабиться, насладиться жизнью, поверить, что плохое позади и на тебе! 'Чего мне переживать?', - спрашивала себя, быстро закончив подсчет и рассчитавшись с купцом. 'Я здесь работаю, граф обо мне заботиться, тем боле за год, Рудольф может и забыл про меня'.
Входя в гостиную, я услышала громкий разговор гостей с Генрихом, я тут же повернула назад и прислонилась к двери. Нет, встречаться с приезжими я не горю желанием.
-Мы не на долго, вот был проездом и решил заехать поприветствовать своего друга, - голос Рудольфа.
-Располагайтесь, может пообедаете? - донесся спокойный голос графа.
-Можно, - бодро согласился барон, - А у тебя, смотрю, большие изменения, я был тут год назад, помнишь, перед нашей поездкой, еще лучшие сапоги в дерьме измазал, а теперь замок не узнать.
-Взял, наконец, нового управляющего.
-Так теперь можно и гостей звать? А, Генрих? Пригласишь старых приятелей? Сможет твой новый управляющий организовать бал?
-Сможет, он все сможет, - с усмешкой ответил граф.
-Ну вот и чудесно! Значит через неделю приезжаем в гости, я приглашу еще несколько соседей с семьями, ты не против? Погуляем.
Тут вошел мажордом и пригласил гостей за стол. Я стояла у двери ни жива, ни мертва. Значит бал, через неделю. 'Ну зачем, Генрих, зачем нам этот бал', - со стоном прошептала я.
Весь вечер я обитала то в кухне, подсчитывая запасы масла и жира в кладовой, то в прачечной, проверяя качество стирки, и нагоняя страх на прачек. Я боялась идти в кабинет, и ждала, когда же гости разойдутся. Стемнело, я тихонечко пробиралась по коридору. Уже входя на лестницу вдруг услышала свое имя из приоткрытой двери кабинета. Оттуда доносились голоса Рудольфа и Генриха, вперемешку с бульканьем вина и звоном бокалов.
-Элли? Тебе интересно, где Элли? Она работает у меня в услужении. Здесь в замке, - ленивый спокойный голос графа.
-И кем же? Постельной грелкой? - насмешливый Рудольфа.
-Почему грелкой? Управляющей замка.
-Она - управляющий твоего замка??? - теперь в голосе барона был слышен неподдельный интерес.
-А что тут такого, она прекрасный экономист и управляющий. Ты же сам видишь, как изменилось поместье.
-А в твоей постели она тоже работает? - не удержался от ехидства барон.
-Тебя это не касается, Рудольф, - твердо сказал Генрих.
'Ну слава богу, граф меня в обиду не даст', - подумала я и уже собиралась заканчивать подслушивать, когда сердце заколотилось в панике, а грудь сдавил ужас, услыхав слова Рудольфа.
-Мы тут подумали, а не пора бы тебе жениться?.. Тебе уже сколько? Тридцать пять в этом году... Пора бы и о наследниках подумать, а то копишь-копишь, а кому оставить богатства?...
-Я не планирую пока жениться, - от ледяного голоса графа меня саму пробрала дрожь, но Рудольфу было нипочем.
-Нет. Ты послушай, Лиззи в прошлом месяце исполнилось семнадцать, девка в самом соку, я дам приличное приданое.
-Я еще раз повторяю, я не планирую жениться в ближайшем будущем.
-Ну ладно, не в ближайшем, - уцепился за фразу барон, - давай пока организуем помолвку, а через годик - два и свадьбу сыграем. Девочка красива, мила, послушна, баронесса, единственная моя наследница, что тебе еще нужно?
До меня донесся тяжелый вздох Генриха.
-Рудольф, я же тебе сказал...
-Друг мой! Ну что тебе стоит? Только помолвка, это же такая малость, просто подумай, поразмышляй. Мы же столько лет знаем друг друга, я думал, мы друзья..
-Хорошо, договорились, я подумаю, - согласился Генрих, - не пора ли тебе пойти спать, Рудольф?
Я слепо передвигая ноги, поднялась на второй этаж. Сердце болезненно ныло, горячие слезы наворачивались на глаза. 'Лиззи, только не она, ну почему, почему?', вопрошала я и не слышала ответа. Я не пошла в свою спальню, если ко мне сегодня придет граф, я просто не удержусь и закачу ему истерику со слезами и причитаниями, как базарная торговка. 'Нужно держать себя в руках', повторяла я. 'Эллизабет, ты дочь своего отца, ты баронесса, пусть не по титулу, но по крови, ты пережила смерть родителей и позор предательства, переживешь и это'...
Шатаясь, я зашла в заброшенную гостевую спальню в конце коридора, где были свалены старая мебель, одеяла и матрацы, свернулась калачиком на кушетке, набросила на себя пару пыльных одеял и наконец горько зарыдала.
Утром из зеркала на меня смотрела всклокоченная опухшая девица, в измятом платье и с красными глазами. 'Матерь божья!' - прошептала я, - 'что же делать'. Оказалось, что граф утром уехал провожать гостей до своих границ и вернется после обеда. Я успокоилась и попыталась взять себя в руки. Умывание холодной водой и травяные примочки на глаза немного подправили ситуацию, теперь на меня можно было смотреть не содрогаясь.
Занимаясь ежедневными рутинными делами я почти успокоилась. 'Чему быть, того не миновать, я же знала, что рано или поздно Генриху придется жениться. Так чего причитать?'.
Я сидела с планом закупки семян для посадки, когда твердым шагом в кабинет вошел граф. Словно пушинку, выдернул из за стола и подхватил меня на руки.
-Я целый день тебя не видел, соскучился жутко, - сильно прижимая к себе, прошептал мне в ухо, - где ты была вчера вечером? Я заходил, искал тебя и не нашел...
-Ты знаешь, совсем заработалась, что не заметила как заснула в кресле, пересчитывала серебро в кухне, - как тяжело бьется сердце, и дрожит голос.
-Слушай. Я тут подумал, а не организовать ли нам праздник? Мы так давно не веселились. Тебе тоже пора развеяться.
Ага, развеюсь, на твоей помолвке...
-Какой праздник? Когда?
-Рудольф подкинул идею, давай через неделю. Успеешь все подготовить?
-Конечно успею... я же на все руки мастер, - горько пробормотала в сторону.
-Поужинаем вместе, родная?
-Нет, я не хочу, ты иди, ешь. Я подожду тебя здесь, - с силой выдавливала из себя каждое слово.
Генрих ушел. Я решила еще раз перечитать договор найма, а особенно приписку о невесте. 'Нужно взять себя в руки, иначе я просто не смогу ничего внятного сказать, а просто буду перед ним рыдать как тупая гусыня'.
Генрих влетел в кабинет через двадцать минут и застыл, увидев у меня в руках договор.
-Нам нужно поговорить, - твердым голосом сказал я.
-Ты читаешь контракт? Зачем? - удивленно произнес граф.
-Вот, решила освежить в памяти условия договора, особенно, после вчерашнего вечера, когда услышала, что ты собираешься объявлять помолвку, - такое длинное предложение и мой голос ни разу не сорвался.
-Ты подслушивала наш разговор с Рудольфом? - презрительно бросил Генрих.
-Если бы не подслушивала, так бы и не узнала, когда придется уезжать - вряд ли ты бы меня известил.
-Если ты подслушивала, то услышала бы, что я сказал - подумаю, - резко и как то нервно заметил мужчина, не любит граф оправдываться, не любит.
-Это все равно случится рано или поздно. Вчера я это поняла ясно. Если не Лиззи, так кто-то еще. Дальше будет только тяжелее и тяжелее. Нужно заканчивать. Пока я еще в состоянии это сделать. - оказывается короткие отрывистые предложения даются легче.
-Ты в состоянии закончить? Молодец! Я, похоже, уже не в состоянии, - бросил граф в сторону.
-В общем, Генрих, в договоре сказано, ты отпускаешь меня, прежде чем невеста войдет в твой дом. Но я прошу - отпусти раньше. Я не смогу видеть Лиззи, баронессу, Рудольфа здесь, в этом замке, улыбаться им, разговаривать с ними, - это тяжело, ты знаешь...
-Нет, - отрезал Генрих, - я не отпущу тебя. Лиззавета еще мне не невеста, вот когда состоится помолвка, тогда и уедешь, ни днем раньше.
-Хорошо, - склонила голову я, - тогда через неделю.
-Посмотрим. Еще неизвестно, будет ли она, эта помолвка. Что то я смотрю все стараются за меня решить мои личные проблемы, - прорычал зло мужчина и грохнув дверью вылетел из кабинета.
В эту ночь я спала одна. Генрих так и не пришел. Не то, чтобы я хотела его видеть. Я уже старалась привыкать к одиночеству, старалась потихоньку вытравлять из памяти ласковые руки и тихий голос, шепчущий, какая я красивая и желанная. Слезы тихо выкатывались из глаз и капали на подушку. Нет, я не плакала, это плакала душа.
Неделю я моталась, как белка в колесе, готовясь к празднику. Пришлось дополнительно нанять служанок с городка, убрать и приготовить все спальни, украсить бальный зал, заказать свежих цветов, нанять дополнительно кухарок, составить план мероприятия, меню, пригласить музыкантов, закупить шутихи, и многое-многое другое. Графа я видела изредка, машущего мечом во дворе со стражниками, или из окна, скачущего вдоль дороги, делая обход ферм и арендаторов. Он целенаправленно избегал меня, и каждую ночь теперь ночевал у себя в спальне. Вот и все... Волшебство закончилось...
За год работы в замке я скопила тысячу золотых. Маловато, конечно, но если взять ссуду, может и хватит на небольшой трактир. Я сидела и писала последние наставления мажордому, ведь на него лягут обязанности управляющего, после моего отъезда. Завтра начнут съезжаться гости, завтра я увижу своих самых ненавистных врагов. 'Потерпи еще чуточку, осталось пару дней', - шепнула я себе. Грохот разорвал тишину моей спальни, я с ужасом обернулась и увидела почти слетевшую с петель дверь и шатающегося Генриха в проеме комнаты. Он был пьян, причем почти в невменяемом состоянии.
-Ты! - он обвинительно ткнул пальцем в меня, - ты виновата во всем!
Я удивленно приподняла брови.
-Я не могу спать, не могу есть, не могу даже напиться, так, чтобы не вспоминать о тебе! Ты как наваждение, - Генрих тяжело опустился на пол возле моего кресла и обхватил голову.
-Куда я не посмотрю - я вижу тебя, в какую комнату не войду - везде витает твой аромат, твой голос звучит в моей голове постоянно - это безумие! - зарычал он.
-Что ты со мной делаешь? - его ладони начали медленное путешествие верх по моим ногам, и крепко стиснули колени.
-Генрих. Ты пьян, иди к себе, - как можно мягче сказала я. Мужчина себя слабо контролировал и мог вспыхнуть от малейшей искры.
-Нет, милая, если ты и собралась вскоре меня покинуть, то у меня есть еще пару ночей насладиться тобой.
Он грубо дернул меня из кресла, рванув ворот ночной сорочки. Треск разрываемой ткани, испуганный вскрик был задавлен впившимся в мой рот губами. Сильно, дерзко, до боли. Я почувствовала как потекла кровь из разбитой губы, а его рука уже задирала подол и колено раздвигало мои бедра.
-Если это и будет последний наш раз вместе, - проскрежетал хрипло Генрих, - то я заставлю тебя запомнить его на долго, - и стремительно, одним толчком вошел в меня.
Внутренние мышцы болезненно сжались и мужчина мучительно застонал, как будто от резкой, обжигающей боли, на миг даже перестав двигаться. Его сердце стучало так громко, что казалось отдает эхом у меня в груди.
Он вколачивал в меня свою агрессию, свою тоску и страдание, а я вбирала в себя все, что он отдавал, с радостью принимая своего мужчину такого, каков он есть, грубого, отчаявшегося, запутывавшегося в себе и прощала его, обнимая, и не менее сильно стискивая в объятиях.
Когда стихли судороги наслаждения, Генрих подхватил меня на руки и понес к кровати. Я молчала. Если это и была последняя наша ночь, то пусть он ее запомнит на всю жизнь. Мы не заснули до утра. Это была безумная, сумасшедшая, бесконечная, сладкая агония, я охрипла от криков и стонов, мои искусанные в кровь губы, длинные царапины на его спине от моих ногтей, мокрое, уставшее тело сладко ломило и скручивало судорогой раз за разом. Когда среди ночи Генрих вдруг пришел в себя (наверное протрезвев) и прошептал 'Прости меня, родная', я просто ответила 'И ты меня, прости' и сама потянулась к нему за новой порцией ласк.
Когда забрезжил рассвет, сквозь опутывающую дрему я увидела, как Генрих встал с кровати и медленно, с усилием, словно столетний старик прошелся по комнате, подбирая разбросанные вещи, неспешно оделся, обернулся ко мне, как будто что-то хотел сказать, отвернулся и молча вышел из комнаты. Я впечатала голову в подушку и прикусила край покрывала чтобы не завыть, сцепив зубы я вталкивала в себя воздух повторяя 'все будет хорошо, все будет хорошо', пока наконец не забылась сном.
Бал удался на славу. Прекрасные закуски, напитки, отличная музыка. Я, нацепив дежурную улыбку, в строгом темно-синем платье и в чепчике (какой ужас!) прохаживалась вдоль расставленных столов, проверяя наличие вина в кувшинах и полноту тарелок с едой.
-Кого я вижу! Элли! Ты ли это? - ко мне на всех парах направлялась Лиззи. Выглядела она великолепно, сверкая просто безумным количеством драгоценностей, в пышном изумрудном платье, раскрасневшаяся, с сияющей улыбкой на губах.
Черт-черт-черт... таки встретились.
-А папа мне рассказал, что ты здесь служишь, я хотела на тебя посмотреть, - заявила она.
-Посмотрела? - хмуро произнесла я.
-Да уж, - ее взгляд остановился на чепчике, и губы презрительно скривились. - ты как была глупой деревенщиной, так и осталась... А я скоро выхожу замуж!
-Поздравляю, - холодно бросила я в ее сторону, да когда же она отцепится?
-И не спросишь за кого? Элли, ты нелюбопытна.
-Извини, мне не интересно.
-А вот и зря, - голос Лиззи вдруг резко изменился и стал похож на шипение змеи, - за Генриха, папа уже обо всем договорился, и когда я здесь поселюсь, ты вылетишь отсюда как пробка, дорогуша.
-Жду не дождусь. Ты не переживай, Лиззи, когда ты сюда въедешь, меня уже здесь не будет, - доверительно прошептала я и отошла в сторону. Лиззи, увидев отца с графом понеслась на всех парах в их сторону.
-Минуточку внимания, дорогие гости, - в зале разнесся громкий голос Рудольфа, - я хотел бы объявить о прекрасном событии, которое скоро состоится здесь.
Я смотрела на Генриха и видела, как его лицо удивленно вытягивается.
-Моя дочь Лиззи и граф Тирран решили объявить сегодня о своей помолвке! - Зал зашумел, послышались поздравления гостей и хлопанье по плечу.
Я ждала этих слов, но все-таки они прогремели для меня как гром, среди ясного неба. Я видела забегавшие глаза Генриха, как он зло повернулся к барону и он что-то стал гневно втолковывать ему, а Рудольф нагло улыбался и разводил руками. Потом Генрих вскинул голову, нашел глазами меня, и не глядя на расступающуюся перед ним толпу, стремительно ринулся по направлению ко мне через весь зал. Я развернулась и быстро пошла к себе в комнату, мне в замке больше делать было нечего. Когда Генрих открыл дверь моей спальни, я почти собрала чемодан.
-Уже готова? - с горечью произнес мужчина.
-Да, уеду сегодня же вечером.
-Зачем же так спешить, тебя никто не гонит на ночь глядя, подожди хотя бы до утра, у нас есть еще незаконченные дела.
-Все дела я передала Петре. Твои подарки лежат на столе. Я не возьму их...
-Я хочу тебя отблагодарить, Элли. Ты много сделала за этот год и я..., - глухой потерянный голос Генриха тупой пилой прошелся по сердцу.
-Мне от тебя ничего не нужно, - перебила я быстро, - я работала за деньги по контракту.
-Хватит! - вдруг заорал Генрих, - хватит мне это все время повторять! Я не глухой! Да, я уже понял, что тебе ничего от меня не нужно и я тебе не нужен тоже!...
И уже спокойнее добавил, - просто подожди до утра, хорошо?
-Хорошо, - тихо ответила я.
Мы еще немного помолчали и граф покинул мою комнату.
Утро встретило веселым щебетанием птиц за окном и запахом свежескошенной травы. Замок еще спал глубоким сном. Гости разошлись только под утро, даже слуги не проснулись и везде по коридорам валялись конфетти и увядшие бутоны цветов. Быстро перекусив, взяв чемодан я вошла в кабинет. Генрих спать так и не ложился, он сидел, тяжело раскинувшись в кресле, рядом стояло две пустых бутылки из под вина.
-Садись, - абсолютно трезвым голосом произнес он. Я села напротив.
-Ты же видела вчера, что меня подставили, что я не давал согласия на эту помолвку, - ему нужно было выговориться, хотя бы мне.
-Генрих, какая разница, Лиззи ничем не хуже и не лучше многих других аристократок, а тебе действительно уже тридцать пять и пора заводить наследников, - я пыталась достучаться до его затуманенного алкоголем мозга, давя на долг перед предками.
-Ты мне еще будешь говорить о наследниках? Думаешь я не видел, как ты прятала от меня противозачаточные настойки от травницы. Неужели так не хочется иметь от меня детей? - горечь и обида в его голосе разрывали мне душу.
-Генрих, это пустой разговор. Зачем ты меня хотел видеть? Мне пора ехать.
-Да, конечно. Возьми, - он протянул мне бумагу, - это купчая на таверну в нашем городке. Это тебе за работу и не спорь! - Генрих повысил голос, - Могу я хоть чью то мечту исполнить, если моя неисполнима...Возьми, пожалуйста, я прошу...
-Хорошо, спасибо. Прощай, Генрих, - я встала, - и будь счастлив.
И уже за дверью я услышала глухое ругательство, и бутылки одна за другой со звоном разбились о стену.
До городка я доехала на подводе, что каждое утро привозит в замок свежее молоко и сметану. Адрес в купчей я хорошо знала, таверна представляла собой действительно большую, красивую гостиницу, трехэтажную, в новом здании, почти в центре города. На первом этаже меня ждали два человека, по моему они служили в личной охране графа.
-Госпожа Эллизабет, граф Тирран, отправил нас сюда, что бы мы помогали вам присматривать за гостиницей, - поклонились мужчины.
Я кивнула и пошла осматривать свою мечту. Нет, конечно, я ни секунды не планировала оставить гостиницу себе, но у меня есть пару часов в запасе, чтобы помечтать и представить себя владелицей этого великолепия. Таверной такое роскошное здание было назвать так же нелепо, как ослом чистокровного рысака. Три этажа просторных светлых комнат. На первом огромная столовая, зал для богатых с отдельными кабинками, необъятная кухня, оборудованная по последнему слову, на втором библиотека, небольшой кабинет, и комнаты для гостей. Третий - этаж для прислуги и комнаты для постояльцев попроще. Я на миг представила себя за стойкой, принимающую важных господ, и просто путников, заскочивших отдохнуть и вкусно покушать, представила веселую суматоху, расселяя многочисленные семейства по комнатам, и смахнув слезинку пошла искать законника, нужно переписать дарственную.
Да, Генрих, когда ты придешь сюда, а ты обязательно придешь, рано или поздно, ведь ты не спроста купил эту гостиницу в десяти милях от своего замка, ты увидишь на столе купчую на твое имя, а меня уже здесь не будет. Я не смогу жить так близко к тебе, физически не смогу смотреть на проезжающую карету, где ты с Лиззи, едешь за покупками, или видеть твоих детей, играющих в парке у фонтана. Я не смогу однажды отказать тебе, когда ты придешь вечером с грустными глазами и соблазнительной улыбкой. И все опять завертится волшебной каруселью, сумасшедшие ночи, обжигающие прикосновения, страстные признания, только надолго ли, и смогу ли я еще раз пережить это?
Законник странно смотрел на меня, когда я просто переписала на имя графа купчую, потом заверил печатью и росписью оформленную бумагу. Вечером, оставив ее на столе, я выскользнула через задний ход на улицу все с тем же чемоданом в руке. В девять мимо центральной ратуши проходил ночной дилижанс, едущий в столицу. На него я и хотела попасть. Нет, конечно, в столице мне делать было нечего, я не так глупа, чтобы со своими тысячью золотых пытаться там устроится. Нужно было ехать на север. Говорят, на севере много свободных земель, и цены там гораздо ниже, чем у нас, и пусть суровее край, но люди, говорят, приветливее и добрее. Может мне и повезет с моей запасной мечтой.
Спустя шесть месяцев.
-Элли, ты скоро?
-Иду, Бьянка, уже бегу...
-Ага, - до меня донесся веселый смех, - бежит она, скорее катиться..
Я тяжело переступала через ступеньки, спускаясь с чердака. Живот уже ощутимо мешал и это страшно раздражало...Иногда... Но почти всегда, радовало и заставляло по-идиотски улыбаться, когда чувствовала тычок неугомонной ножкой или ручкой вбок.
-Ну наконец, докатилась, - Бьянка стояла у основания лестницы и хитро смотрела на меня, что-то явно задумала...
-Ну что ты хотела? - вымученно запричитала я, - я не могу бегать с третьего этажа на первый как годовалая козочка.
-Смотри Элли, ты только посмотри, - завороженно ткнула чумазым пальцем в какую то бумагу.
Я подошла ближе и прочитала 'Сим, постановляем, что леди Элли Вышинская и Бьянка Горошева не имеют более задолженности перед банком 'Кассел и К' и подтверждаем, что таверна 'Далекий берег' принадлежит им полностью на законных основаниях'.
-Ура!!! - заорала я и кинулась обниматься, Бьянка разрыдалась и хлюпала носом, размазывала золу по лицу. - Сегодня напьемся! Теперь мы полноправные хозяйки таверны, мы выплатили долг, Бьянка, мы молодцы!
Когда я встретила в придорожном грязном кабачке пьяную, грустную женщину, с потухшими глазами, потерянно смотрящую на каждого посетителя, внимательно заглядывавшую им в глаза, ища там то ли теплоты, то ли понимания, я рискнула и предложила ей ехать со мной искать лучшей доли. Вдова, в один день потерявшая мужа и ребенка в объятом пламенем доме, тогда как сама работала до допоздна в поле и осталась ночевать на дальнем сеновале, она находилась в ступоре уже который месяц, и не могла из него выйти самостоятельно. Продав все, что осталось из хозяйства после пожара, Бьянка рискнула и пошла за моей мечтой. Я рассказывала в ярких красках, какой распрекрасный у нас будет трактир, и как мы его назовем, в каком чудесном месте мы будем жить, как вкусно будем готовить, печь пироги и заварные пирожные, делать леденцы на палочке и дарить бесплатно приезжим детям. И после всех моих рассказов она умиротворенно улыбалась, хоть на миг забывая свой ужас и тяжесть потери. Я сама, заботясь о ней, отвлекалась от своих проблем, и по сравнению с ее горем, мое теряло свою болезненную печальную остроту.
Через месяц блужданий по городкам и поселкам, мы нашли уютную маленькую таверну, выставленную на продажу, нам не хватало пятьсот золотых и мы взяли кредит в банке. Так и появился 'Далекий берег'...
Через пару месяцев титанических усилий и каторжного труда в нашу таверну потянулся неиссякаемый ручеек посетителей. Бьянка, оказалось, чудесно готовила, а я вела бухгалтерию и финансы, занималась покупками, торговлей с купцами, наймом работников и многим другим.
Все это время, я ни на секунду не заподозрила, что со мной происходит что-то странное, месяцы у меня не было женских недомоганий, а я за каторжным трудом на благо таверны даже не заметила. Только, когда Бьянка. моясь в бане указала на мой выпирающий живот и полную налившуюся грудь, я сообразила что со мной произошло. А как же настойка? Я же год ее принимала и ни разу не было осечки. Но осечка уже ощутимо толкалась и сучила ножками, не давая о себе забывать ни на секунду.
Думаете за этими всеми событиями я не вспоминала Генриха? Как же! Не было ни единого дня, чтобы я не думала о нем, ни единой ночи, чтобы он не приснился мне. Я просыпалась в слезах, слыша его шепот 'прекрасная моя девочка', я чувствовала его горячие руки, стискивающие плечи, твердые сухие губы, выпивающие мои стоны. Я ни одной ночи не спала нормально, даже Бьянка, в который раз прибегавшая, пугаясь моих ночных рыданий, начала уже ругаться и взывать к разуму - у тебя же ребенок, живи для него, ты думаешь если будешь стенать беспрерывно и рвать себе сердце ему станет лучше? - орала она на меня. Кое-как взяв себя в руки, я стала жить. Находить радости в ежедневных хлопотах, и счастье в шевелящемся комочке жизни у меня в животе. Однажды, когда я пришла в рынка, посыльный передал мне, что приходили странные люди в форме и спрашивали о хозяйке таверны.
-И что ты им сказал? - тревожно поинтересовалась я.
-Сказал, что хозяйка Бьянка Горошева, вдова, тридцати лет. Недавно переехала сюда с юга.
-Молодец, зайдешь, я угощу тебя пирожными.
-Конечно, зайду! - весело заорал мальчонка и вприпрыжку побежал к таверне.
Я выбросила странных людей из головы, тем более, что за шесть месяцев ни разу никто меня не искал и не спрашивал обо мне. 'Генрих давно забыл тебя, глупая', -прошептала я себе, стискивая платок.
Месяц спустя я стояла (вернее сидела, видя как я мучаюсь с тяжелым животом, местный плотник - наш постоянный посетитель соорудил мне высокий табурет) за барной стойкой и подсчитывала кассу. Дверь распахнулась, впуская холодный весенний воздух, я подняла глаза и сердце подскочило к горлу. Я уткнулась в ледяные серые глаза мужчины, застывшего на пороге. Руки задрожали так, что монетки посыпались под табурет и я на мгновение спряталась от пронизывающего взгляда, нагнувшись под стойку. Подскочила Лилия, помогая собрать деньги, я встала и обнаружила Генриха уже сидя за столом в зале, он пристально и немного удивленно смотрел на меня, как будто до сих пор не веря, что нашел.
-Лилия, подойди к посетителю, - я кивнула в сторону Генриха, - пусть сделает заказ.
Лилия упорхнула с блокнотом. Даже диктуя заказ, Генрих не отрывал от меня глаз. Сердце тревожно и тяжело ухало в груди. Холодный пот бежал по спине. Зачем он здесь? Что ему нужно? Тысячи предположений теснились в голове. Я присела опять на табурет, уже даже не пытаясь заняться чем то полезным. Следует уходить, пока еще могу передвигать ноги...
-Нам нужно поговорить, - вдруг услышала рядом хриплый, и такой знакомый до боли голос.
Генрих стоял по ту сторону стойки, вцепившись в нее руками, серый немигающий взгляд впивался острыми клинками в душу.
-Через час в моем кабинете. Лилия проводит.... - не зачем откладывать разговор. Чем раньше я узнаю, что ему нужно, тем раньше он уедет.
Пока Генрих шел к своему уже накрытому яствами столу, я быстро прошмыгнула в заднюю дверь, и пошла через кухню наверх. Если я буду сидеть в кресле, за столом, он не увидит мой живот. Не то что бы я боялась, но толика неуверенности в его адекватности все же была. Неизвестно, как он отреагирует на вероятность отцовства. В его силах и возможностях было отобрать ребенка у своей бывшей служанки.
Весь час я пыталась взять себя в руки, строя разные догадки и отвечая на свои же вопросы, но понимала, что мой непостижимый, любимый мужчина может перечеркнуть все мои расчеты и планы напрочь.
Тихо открылась дверь и граф вошел в комнату. Не глядя по сторонам, он уверенно подошел к столу и сел в кресло напротив. Мы молчали... Я искоса рассматривала любимое лицо, знакомые, такие родные плечи, руки, сильные длинные пальцы, сейчас сцепленные в замок. Генрих похудел, резко обозначились скулы, крылья носа стали еще более хищные и жесткие. Двух-трехдневная небритость и пыльная мятая одежда придавала облику бандитский отчаянный вид.
-Я пришел, - медленно начал он, как будто с трудом подбирая слова, - я пришел сказать, что был дураком... Не задумывающимся о будущем, беспечным и наивным. Я думал, что у меня есть еще куча времени впереди, что бы все наладить. У нас есть... Я ошибался... Не нужно было ждать, тянуть и бояться. Время не любит сомневающихся, оно наказывает...
Я молча слушала, почти не вникая в слова, потом все вспомню и обдумаю, сейчас я просто наслаждалась звуком его голоса.
-Я отдал тебе таверну.... Нет, я допускал, что твоя гордость и тут встанет в позу, - он грустно улыбнулся, - но я надеялся, что тебе понравиться, что все же ты немного поживешь в ней одна, и передышка пойдет нашим отношениям на пользу. Я ни секунды не собирался жениться на Лиззи или объявлять помолвку... Ты же знаешь...Последняя неделя.. Наши ссоры, мое пьянство, моя грубость и необузданность в нашу последнюю ночь... Я думал, что оскорбил тебя... .Я приехал через два дня в таверну и понял, что опоздал. Ты исчезла, а я так и не успел тебе сказать, что безумно, бесконечно люблю тебя, что жизнь без тебя превращается в никчемное, бессмысленное небытие.
Я слушала, и слезы застилали глаза. Душу рвал на части его хриплый потерянный голос.
-Я искал тебя. В тот же день я уехал из замка и в разные стороны отправились мои шпионы, с твоим описанием и приметами. Твой путь было легко проследить до столицы, но потом ниточка потерялась. Я обшарил все притоны и кабаки, гостиницы и дома свиданий. Потом пошли морги... До сих пор бросает в дрожь, вспоминая тот день, когда меня пригласили на опознание девушки утопленницы, с почти точными твоими приметами., - голос сорвался. Генрих на минуту замолчал, беря себя в руки... - Зная о твоей мечте, я отправил людей по тавернам, купленным в стране в последние несколько месяцев, а так же побывал во всех банках, что выдавали ссуды на эти покупки. Ни одной зацепки. Ты исчезла. Я не позволял себе ни на секунду поверить, что тебя больше нет. Иначе, какой смысл был в моем дальнейшем существовании?... Отчаявшись, я отобрал десяток таверн, которые купили в последние полгода женщины и решил самостоятельно объехать их. На пятой таверне мне повезло... - Генрих вздохнул выпрямляясь в кресле, - конкретно, про 'Дальний берег' у меня была информация, что владелица тридцатилетняя вдова.
-Да, - тихо ответила я, - Бьянка, моя партнерша. Именно она брала заем в банке, так как Бьянка местная, а меня здесь никто не знал.
Мы опять замолчали...Но в этом молчании мне почудилась призрачная надежда, солнечный лучик возможного счастья...
-Элли! Я нашла тебе его! - в кабинет вихрем влетела Бьянка, - лучший врач в провинции, и живет в пяти милях от нашего поселка... - Э, у тебя посетитель? - вопросительно спросила женщина, только сейчас заметив мужчину в кресле.
-Врач? Зачем тебе врач? - поднимаясь с кресла, с тревогой поинтересовался Генрих.
-Бьянка, познакомься, - граф Генрих Тирран, приехал сегодня вечером...
-И что хочет от тебя, граф Генрих Тирран? - вдруг агрессивно спросила Бьянка, зная это имя не по наслышке, слыша его бесконечное количество раз стоном в рыданиях и криками в ночных кошмарах, когда женщина успокаивала и гладила меня по голове, прибегая ночью в мою спальню.
И Генрих ответил...
-Теперь я не буду тянуть и сомневаться, все сомнения и терзания давно позади. Элли, любимая моя девочка, окажешь мне честь и станешь моей женой? - Генрих, одним четким движением опустился передо мной на колено...
Я ошарашенно молчала, горло сдавил комок неуверенности.
-Элли?, - вопросительно потянула Бьянка, видя мое замешательство.
-Элли?... Эллизабет, баронесса Гессен - твердо произнес Генрих, - даже если ты не согласна, я больше тебя никуда не отпущу. Знай, никаких больше таверн, контрактов, договоров и самостоятельности. Хватит! Мы венчаемся завтра в местной церкви, и поверь, даже если ты скажешь нет перед алтарем - меня это не остановит..
- Я скажу 'да', - тихо прошептала в ответ, - я люблю тебя. Как же сильно я люблю тебя, Генрих!
На этих словах у графа окончательно сорвало тормоза, он развернул кресло и попытался приподнять меня за подмышки и крепко обнять, но натолкнулся на мой огромный живот. Ошарашенные глаза мужчины опустились вниз.
-Это.... Это то, что я думаю? - дрожащий неуверенный голос любимого заставил опять слезы политься нескончаемым потоком...
Что то в последнее время у меня глаза на мокром месте. Бьянка тихонько закрыла за собой дверь, оставив нас вдвоем.
-Да, это твой сын... ну или дочь.. - всхлипнула я...
-Я. - голос изменил графу, - я, - уже тверже, - я когда нибудь... Может через годик-два, таки отлуплю тебя ремнем за это... Как ты могла броситься в бега беременная???
-Я не знала...- глазки в пол и жалостливо, - сначала искали таверну, потом мы с Бьянкой тяжело работали, делали ремонт, зарабатывали репутацию...Ты не поверишь, Бьянка сама мне указала на живот уже, наверное, когда он стал заметен невооруженным глазом...
Генрих сел в кресло, крепко спеленав меня руками. Долгие месяцы одиночества, боли, тоски сплавились в огромный комок безумной потребности во мне, он отчаянно целовал мое мокрое лицо, пил мое дыхание, осторожно и неуверенно проводил горячей рукой по выпирающему животику, шепча как я прекрасна, любима и бестолкова...
-Что??? - я встрепенулась, - бестолкова??? А кто сам меня... - твердые сильные губы закрыли мне рот. Правильно, зачем слова?...
Утром мы действительно отправились в местную церквушку, где Генрих, невозмутимо достал из кармана разрешение на венчание от самого епископа...
-Подготовился? - ехидно заметила я.
-Посмотри на дату, - Генрих отдал мне разрешение, оно было полугодовой давности.
-Ты полгода назад уже знал?...
-Да, взял сразу после твоего исчезновения, и моего приезда в столицу. Твой побег заставил меня правильно расставить приоритеты.. Прости меня, Элли, нужно было взять это разрешение еще год назад, ничего бы не случилось, - опять голос Генриха сочиться раскаянием...
-Нет. Все, что произошло, было необходимо нам. Да и с Бьянкой я бы не познакомилась, - весело обернулась к гостям. К слову, на свадьбу пришли почти половина жителей поселка. Бьянка была в первых рядах, и тихонько всхлипывала, прикладывая платочек к глазам...
Нас обвенчали, а уже вечером, переписав на Бьянку свою часть таверны я уехала с Генрихом домой. 'Долгие прощания - лишние слезы', - сказала Бьянка, решительно выпроваживая меня, - 'мы еще встретимся', 'Конечно, дорогая подруга', - черт, да когда же эти слезы закончатся! Скорее бы уже родить...
Я опять в замке. Только теперь уже в статусе графини. В общем и целом мой распорядок дня не изменился, за полгода отсутствия Генриха в имении, его метаний по стране опять нужно было начинать все сначала. Бухгалтерские книги пришли в негодность, в отчетах творился кавардак. Так что, два месяца до родов я приводила в порядок наши финансы. Меня носили на руках, в кабинет, в столовую, в ванную... Я смеялась, что разучусь ходить, и после родов сяду ему на шею, на что Генрих отвечал, садись, там тебе и место, зато больше не сбежишь...
Он был бесконечно нежен со мной эти месяцы. Поселившийся в замке, столичный доктор хоть и говорил графу, что моему здоровью ничего не угрожает, что я крепкая здоровая девица и никакой угрозы ребенку нет, но за месяц до родов муж переселился в дальнюю гостевую спальню, что бы, по его словам, держать себя в руках и не поддаться искушению...
Я дулась, пробиралась к нему ночью под одеяло, но Генрих оказался стойким солдатом и терпел изо всех сил, максимум что позволяя - поцелуи и проглаживания животика.
Родила я под утро, как и обещал доктор, легко. Правда муж убежал как ошпаренный из спальни и напился до зеленых чертей, только заслышав мой первый крик...
Уже умытая и чистенькая, кормя грудью спеленутого сына, увидела, как в спальню ввалился Генрих, благоухая перегаром, с красными от бессонной ночи глазами и трясущимися нервно руками. Какие слабые мужчины, а такие грозные на вид...
-Любимая, - прохрипел он, - ты рожаешь в первый и последний раз, наследника я получил, хватит, я не выдержу еще одного такого ужаса. У меня сердце чуть не остановилось. У какой ты травницы брала настойку? Дай ка адресок...
-Генрих, успокойся, ты сам мне когда то говорил, что миллионы женщин проходят через это во всем мире, иначе человеческий род бы прервался, - хихикнула я.
-Так это чужие женщины, - вздохнул муж, - а тут моя любимая кричит...
Я гладила его по взлохмаченным волосам, целовала лоб, нос, куда могла дотянуться с сонным ребенком на груди. Сын завозился, и Генрих впервые пристально посмотрел на малыша.
-Это чудо, - благоговейно прошептал он, дотрагиваясь до таких же как и у него, черных волосиков на голове, - ты волшебница, родная моя, ты сотворила чудо.
-Мы сотворили, любимый, мы вместе...
А через месяц, Генрих на долго пропал. Целую неделю его не было в замке и я уже стала волноваться, не послал ли его король опять на юг, воевать с кочевниками... Приехал муж поздно. Я, поужинав в одиночестве, сидела в кресле у камина, одной рукой качала колыбель, а другой просматривала отчеты за прошлый месяц.
Генрих тихонечко, не нарушая нашу идиллию, подошел ко мне у и таинственно протянул конверт.
-Открывай, - прошептал.
-Я развернула документ и слезы полились из глаз.
'Указом его величества Максимилиана Атронского двенадцатого и прочая-прочая...... (титулы я пропустила), мы снимаем обвинение в измене короне с семьи барона Эдуарда и Эллизабет Гессен и восстанавливаем в титуле баронессы леди Эллизабет, единственную оставшуюся в живых наследницу барона Эдуарда Гессен, с возвратом в ее пользование земель в количестве...... и так далее', я уже ничего не могла разглядеть из-за пелены слез, и чтоб не зарыдать в голос уткнула мокрое лицо в живот стоящего рядом мужа. Генрих обнял мои вздрагивающие плечи. 'Тише, любимая, все уже позади, тише'...
-Эти месяцы я искал доказательства, ты же знаешь, деньги и связи творят чудеса... Еще остались несколько лиц, которые помогали Рудольфу пять лет назад, готовить заговор против твоего отца. И вот, неделю назад, мне удалось разыскать в соседней Оттаве главного подельщика Рудольфа... Король после неопровержимых доказательств смилостивился...
-Спасибо, Генрих, если бы ты знал, что это для меня значит... - всхлипнула я..
-Теперь ты не сомневаешься в моем умении осуществлять мечты? - тихо спросил Генрих.
-Я и раньше не сомневалась, любимый. Ты исполнил ее, мою главную мечту, я могу как то помочь с твоей?
-Не нужно... Моя мечта уже осуществлена. Она сейчас передо мной.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Запасная мечта (СИ)», Александра Плен
Всего 0 комментариев