«Ущемленная гордость»

Ущемленная гордость (fb2) - Ущемленная гордость (пер. А Ф Николаева) 500K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Айра Уайз

Айра Уайз Ущемленная гордость (Passion – 09)

Роман/Пер. с англ. А. Ф. Николаевой

М.: Издательский Дом «Панорама», 2001. – 192 с.

ISBN 5-7024-1203-6

Michelle Reid «The Spanish Husband», 2000

Аннотация

Мир Дайаны рухнул в одночасье, когда она узнала, что ее возлюбленный регулярно обыгрывает в карты ее отца, спустившего в казино почти все состояние. Она решительно порвала отношения с корыстолюбцем, но выбросить его из сердца не смогла. Не удалось ей побороть и пагубное пристрастие отца, который очень скоро проигрался в пух и прах. И вот семь лет спустя Дайана вновь встречается с мужчиной, разбившим ей сердце. И он, выкупивший все долговые расписки ее отца, делает Дайане предложение, от которого она не может отказаться: выйти за него замуж…

Айра Уайз Ущемленная гордость

Жители Монтеграно, небольшого итальянского селения, раскинувшегося в живописной долине на границе двух провинций, с нетерпением ждали рождения наследника в семье барона Джакомо ди Фонсека.

Во-первых, это ожидание вносило определенное разнообразие в их монотонную, небогатую событиями жизнь, и, во-вторых, появление наследника одного из старинных итальянских родов обещало дармовую выпивку и всеобщее веселье.

Столетия два назад вилла ди Фонсека, больше напоминающая величественный замок, была окружена полями и мелкими хозяйственными постройками. Такие фермы-виллы ввел в моду знаменитый итальянский архитектор эпохи позднего Возрождения Андреа Палладио.

Теперь на красивой вилле обитали потомки барона, который ее построил. Частично сохранилась и старая планировка полей, и селение Монтеграно, в котором жили фермеры – правнуки крестьян, работавших на семью ди Фонсека.

Надеждам фермеров на угощение не суждено было сбыться. Сын у барона родился, но праздника по поводу этого радостного события не последовало.

Более того, когда жителям Монтеграно случалось видеть молодого барона, он неизменно находился в мрачном, подавленном настроении. Постепенно они привыкли к хмурому, замкнутому лицу Джакомо и перестали обращать на это внимание.

Жизнь шла своим чередом. Фермеры продолжали заниматься садоводством и выращивать овощи. Сын барона рос, а Джакомо старел.

1

Дайана нервно расхаживала по элегантно меблированному номеру роскошного «Эсельсиора», периодически поглядывая на изящные наручные часики. За окном уже стемнело, а отца все не было. Он обещал вернуться в семь, сейчас уже четверть десятого. «Пройдусь немного перед ужином, – сказал он, – посмотрю, изменилось ли что-нибудь в Портофино с тех пор, как мы были здесь в последний раз».

Отец очень любил этот знаменитый итальянский курорт. Когда-то они проводили здесь почти каждое лето, поэтому Дайана понимала его желание прогуляться по знакомым местам, как бы заново открывая для себя этот один из красивейших уголков земли. Единственное, что ее возмутило, – это категоричный отказ отца взять ее с собой.

– Перестань, Дайана, – недовольно проворчал маркиз Макдауэл на возражения дочери. – Ты слишком опекаешь меня. Я ведь обещал вести себя прилично. Нельзя быть такой недоверчивой по отношению к собственному отцу.

И вот к чему привела эта глупая доверчивость! Отец неизвестно где, а она вся на нервах.

Лишь бы он снова не сорвался! – молила Дайана Бога. Перед поездкой отец очень настойчиво убеждал ее, что давно избавился от своей пагубной страсти, поэтому сейчас ей трудно было представить, что он снова обманул ее.

Где же он, в таком случае? – с коварным ехидством прошептал ее внутренний голос. Он «гуляет» уже более трех часов, а ты ведь знаешь, на что он способен, если оставить его надолго без присмотра.

– О черт! – пробормотала Дайана и, схватив вечернюю сумочку, направилась к двери.

Если только она обнаружит, что отец улизнул под благовидным предлогом только для того, чтобы удовлетворить свою дьявольскую страсть, она никогда не простит ему этого! Дайана сердито ткнула пальцем в кнопку вызова лифта и стала ждать. Дела их и так из рук вон плохи, а отец снова принялся за старое. Внутри у нее все кипело от ярости, к которой примешивалась горечь поражения.

Финансовые дела семьи обстояли не просто плохо – они были в ужасном состоянии, иначе ноги бы Дианы в Италии не было. И отец прекрасно об этом знал! Он знал, как Дайана ненавидела это место, как страдала при одном упоминании о Портофино.

Семь лет прошло с тех пор, как они были здесь в последний раз. Дайана отчетливо помнила тот день, когда они, униженные и подавленные, вынуждены были покинуть курорт, дав себе клятву больше никогда не приезжать сюда.

И на тебе, они снова здесь и даже сняли номер в том же отеле! И она опять, как и раньше, идет искать своего отца там, куда, будь ее воля, никогда в жизни не пошла бы добровольно!

Это проклятое место называлось казино. Дайана хорошо представляла, что мог натворить ее отец за то время, что его не было в номере.

Она вошла в кабину лифта и нажала на кнопку первого этажа. За эти два-три часа он мог просадить тысячи фунтов. А дай ему ночь, он с радостью спустит все, вплоть до рубашки! Как это уже было – в прошлый раз. Внезапно почувствовав дурноту, Дайана прислонилась спиной к стенке лифта. Двери кабины начали закрываться. В последнюю секунду чья-то рука просунулась в щель и раздвинула закрывающиеся половины. Дайана быстро выпрямилась, когда в кабину, можно сказать, протиснулся высокий темноволосый мужчина в элегантном вечернем костюме.

– Простите за задержку, – извинился он на хорошем английском языке с мягким акцентом, поворачивая к ней улыбающееся лицо.

– Ничего, – проронила Дайана.

Лифт заскользил вниз. Дайана делала вид, что не замечает изучающего взгляда незнакомца. Натуральная блондинка со стройной женственной фигуркой, с длинными ногами, она привыкла к таким взглядам. Женщины с такой внешностью всегда привлекают внимание мужчин.

Ее попутчик был хорош собой, это Дайана успела заметить, когда он входил в лифт. Однако у нее не было ни настроения, ни желания затевать знакомство. И вряд ли появится, мысленно добавила Дайана, мрачно отметив, что давно не подпускала к себе ни одного мужчину.

Фактически после Николо… здесь, в Портофино…

В ее памяти уже начал возникать его образ, но она резко оборвала эту нить. Перед приездом сюда Дайана дала себе обещание не думать о нем – Николо остался в далеком прошлом вместе с другими горькими воспоминаниями. И этот темноволосый незнакомец, не спускавший сейчас с нее глаз, слишком похож на Николо, чтобы рассчитывать на знакомство с ней.

Дайана облегченно вздохнула, когда кабина наконец достигла первого этажа и она смогла уйти от назойливого взгляда своего попутчика. Очутившись в фойе, она тут же забыла о нем и ее мысли снова вернулись к отцу. Дайана стала внимательно осматривать заполненный людьми зал.

«Эсельсиор» был одним из лучших отелей на побережье. Когда-то, еще несколько лет назад, он выделялся своим старомодным величием, которое импонировало людям определенной социальной прослойки – избранному кругу, к которому в то время принадлежала и Дайана с отцом.

Какое-то время «Эсельсиор» был закрыт. У отеля появились новые хозяева, они подвергли здание серьезной реконструкции. Обновленный, он по-прежнему пользовался репутацией одного из самых изысканных отелей Портофино.

Правда, теперь изящество интерьера, кухня и прочие атрибуты высококлассного отеля стали более утонченными. И постояльцы были уже не те – новые клиенты вели себя раскованнее, они не выпячивали свой социальный статус, не были неестественно строги в своих манерах. Но все они, конечно, обладали толстыми кошельками, потому что проживание в отеле стоило баснословных денег. В этом Дайана нисколько не сомневалась.

Размышляя на эту тему, она невольно подумала о том, насколько сильно изменилось ее финансовое положение за последние семь лет. В свое время она тоже не задумывалась над тем, сколько стоит, к примеру, двухкомнатный номер в дорогом отеле. Главное, чтобы отель был первоклассным. Дайана была так воспитана – получать в жизни только самое лучшее. И если это лучшее стоило умопомрачительных денег, то она воспринимала это как должное, для нее это было в порядке вещей.

Теперь же она не только выясняла цену, но и скрупулезно высчитывала, сколько времени ей надо работать, чтобы оплатить ту или иную покупку или услугу.

Можно даже сказать, что деньги, точнее их отсутствие, превратились для нее в навязчивую проблему. Так же, как и необходимость постоянно оплачивать расходы по содержанию их прожорливого монстра – старинного поместья семьи Макдауэл. Правда, существовала вероятность, и весьма реальная, что им придется в конце концов расстаться с родовым гнездом. Как ни покажется странным, но это зависело от того, чем в данную минуту занимался маркиз Макдауэл.

Дайана продолжала сосредоточенно осматривать фойе, выискивая в толпе людей высокую худощавую фигуру отца. Убедившись, что его здесь нет, она направилась в бюро обслуживания в надежде, что он оставил для нее записку. Снова неудача.

Она решила проверить бары. Отец мог встретить кого-нибудь из старых знакомых, заболтаться и забыть о времени. Но и там Дайану постигло разочарование. Теперь оставалось только одно место в отеле, где она еще не была. Дайана почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

Она заставила себя подойти к лестнице, ведущей в полуподвальное помещение. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы спуститься по мраморным ступеням. Понять ее состояние мог только тот, кто знал ее семь лет назад. Достигнув конца лестницы, она почувствовала, как ее тело бьет нервная дрожь. Здесь мало что изменилось за эти годы, разве только отделка помещения стала более современной. В небольшом холле висел все тот же указатель, направлявший посетителей в тренажерный зал, в салон красоты и в крытый бассейн.

Справа находились глухие двустворчатые двери, которые, как и прежде, были плотно закрыты. Они будто тщательно охраняли от невинных глаз то, что происходило за ними. Хотя табличка, висевшая на этих дверях, тут же удовлетворяла любопытство любого грамотного человека. На ней четкими золотыми буквами было выведено слово «казино».

Любимая игровая площадка немолодого отца Дайаны. Это было место, где бурный восторг сменялся воплем отчаяния, где шелест раскладываемых на зеленом сукне карт, поворот рулетки или бросок игральной кости могли сломать человека или вернуть его к жизни.

Если отец захотел впрыснуть себе порцию адреналина, то он наверняка находится за этими скверными дверями. Содрогнувшись, Дайана сделала шаг вправо.

– Должен разочаровать вас, – услышала она и резко обернулась.

Перед ней стоял незнакомец из лифта. Высокий, стройный, необычайно привлекательный, он снова вызвал у нее ощущение чего-то до боли знакомого. Смуглый красавец поразительно похож на Николо, опять подумала Дайана. Тот же возраст, та же фигура, та же яркая итальянская внешность.

– Я имею в виду казино. – Мужчина кивнул на двери. – Оно откроется не раньше десяти. Вы пришли слишком рано.

Дайана автоматически посмотрела на часы – половина десятого. Мгновенная радость, охватившая ее, вылилась в благодарную улыбку, которой она наградила незнакомца. Если казино закрыто, то отца здесь не могло быть. Дайана почувствовала себя виноватой перед ним – за то, что мысленно обвиняла его в том, чего он не совершал.

– Разрешите пригласить вас на бокал вина, пока мы будем ждать открытия казино, – предложил незнакомец.

Дайана поняла, что он превратно истолковал ее улыбку и поэтому решил еще раз попытаться завязать с ней знакомство. И уже более откровенно, судя по его ослепительной улыбке.

Но Дайана быстро охладила его пыл.

– Спасибо за приглашение, но я здесь не одна, – сухо сказала она и демонстративно повернулась, чтобы уйти.

– Вы имеете в виду вашего отца, маркиза Макдауэла? – не смутившись, спросил он.

Дайана, моментально насторожившись, застыла на месте.

– Вы знаете моего отца?

– Мы встречались, – ответил мужчина уклончиво и улыбнулся.

От этой улыбки по спине Дайаны пробежал холодок. У нее возникло ощущение, что незнакомец знает что-то такое, чего не знает она, и это дает ему право насмехаться над ней. Или над ее отцом.

– Я видел его только что, – добавил красавец, – он шел к лифтам и, кажется, очень спешил. – На его губах опять появилась насмешливая улыбка, от которой Дайане стало не по себе.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она. – За информацию.

Она снова повернулась к лестнице, но мужчина неожиданно схватил ее за руку.

– Не убегайте. Мне действительно очень хотелось бы познакомиться с вами поближе.

Он сказал это с искренней теплотой, но Дайане не понравилось, что он бесцеремонно схватил ее за руку. В голове у нее прозвенел тревожный колокольчик. Она почему-то подумала, что, если попытаться вырвать руку, незнакомец еще крепче сожмет свои пальцы.

Дайана пришла к выводу, что этот человек ей не нравится. У нее не вызывали доверия его лощеная внешность, самоуверенность, граничащая с наглостью, и ленивое обаяние, которое он беззастенчиво пускал в ход. Как и то, что он прибегнул к физической силе, чтобы удержать ее на месте. Ей было неприятно ощущать его пальцы на своей руке. И то, что он следил за ней от самого лифта, вызывало у нее беспокойное подозрение.

– Отпустите, пожалуйста, мою руку, – холодно попросила Дайана.

Как она и предвидела, мужчина еще крепче сомкнул пальцы. От страха у нее участился пульс.

– Если я отпущу вас, то вы не узнаете, как я познакомился с вашим отцом, – многозначительно заявил красавец. – Или, вернее, где я с ним познакомился.

– Где? – машинально спросила Дайана, осознавая, что он нарочно медлит с ответом, держа ее на крючке.

– Выпейте со мной вина, тогда скажу.

Наглый, неприкрытый шантаж взбесил Дайану.

– Я думаю, что, если отец сочтет знакомство с вами интересным, он сам скажет мне об этом, – ледяным тоном отчеканила она. – А теперь вы, может, все-таки отпустите мою руку?

Дайана выдернула кисть и, не оглянувшись, стала подниматься по лестнице.

У нее поджилки тряслись от страха. Каждую секунду Дайана ждала, что незнакомец бросится за ней. Это неприятное чувство преследовало молодую женщину, пока она не добралась до своего номера. И только плотно закрыв за собой дверь, Дайана почувствовала себя в безопасности.

У нее болело запястье, на котором пальцы незнакомца оставили темные отметины. Что он за человек? – спрашивала себя Дайана. Какие у него отношения с отцом, что он так беспардонно повел себя со мной?

Желая поскорее выяснить это, Дайана нетерпеливо постучала в дверь комнаты отца. Не получив ответа, она вошла, уже зная, что его там нет. Судя по разбросанной повсюду одежде, отец заходил в номер переодеться и после этого сразу же ушел.

Дайана поняла, что он спешил потому, что боялся встретиться с ней. Это могло означать только одно: отец снова сошел с рельсов.

В ярости она схватила с пола его брюки и замахнулась, чтобы швырнуть их куда-нибудь, как что-то шлепнулось ей на ногу. Дайана наклонилась и подобрала плотную пачку листков, выпавшую из кармана. Это были квитанции.

На несколько секунд она превратилась в изваяние. Казалось, у нее даже дыхание остановилось. Стряхнув оцепенение, Дайана с каменным лицом методично начала выворачивать карманы отцовской одежды, не пропуская ни одной вещи.

Десять минут спустя она неподвижно стояла посредине комнаты, глядя пустыми глазами в пространство. Они находились в Портофино менее суток, и за это время, если судить по квитанциям, отец успел спустить около ста тысяч фунтов.

2

Николо Фонсека стоял у окна обзорной комнаты, оснащенной самым современным оборудованием, и смотрел вниз на игровой зал. «Эсельсиор» он купил сравнительно недавно. Это удачное приобретение пополнило список пятизвездочных отелей, владельцем которых являлся он, Николо.

Тонированное стекло позволяло ему видеть происходящее внизу и в то же время самому оставаться невидимым для находящихся в зале. Более пристальное наблюдение осуществлялось через телекамеры, скрыто установленные в различных точках игрового зала. Они передавали информацию на экраны телевизоров, стоявшие полукругом в этой комнате. Сотрудники службы безопасности зорко следили за мониторами.

Но Николо предпочитал узнавать о происходящем в зале без посредства техники – как он делал это сейчас, стоя у окна. Такое отношение у него выработалось с тех пор, когда он был профессиональным игроком и доверял только тому, что видел собственными глазами. Теперь ему уже не надо было зарабатывать на жизнь игрой в азартные игры. Он был богат, имел влияние, у него впервые появилось чувство собственного достоинства. И все же…

Николо нахмурился. Чувство собственного достоинства не влечет за собой автоматически уважение окружающих. Этот важный урок дался ему нелегко. Но Николо собирался исправить положение в самое ближайшее время. Собственно, на данный момент это была для него задача номер один.

К нему подошел Томазо Ленарди, шеф службы безопасности.

– Она вернулась в свой номер. А он только что вошел в бар казино.

– Напряжен? – спросил Николо.

– Да-а. – Томазо усмехнулся. – Аж вибрирует от возбуждения. Я бы сказал, он полностью созрел.

Коротко кивнув, Николо отошел от окна. Выражение его лица, как всегда, напоминало застывшую маску. Для человека, который в свое время играл в покер не на жизнь, а на смерть, это неудивительно.

– Дай знать, когда он подойдет к столам, – бросил Николо и вышел из комнаты.

Неслышно ступая по мраморному полу, он пересек коридор и, открыв одну из дверей, исчез за ней, плотно закрыв ее за собой.

В отличие от обзорной комнаты здесь стояла абсолютная тишина. Это просторное помещение было обставлено с простотой изысканной роскоши, здесь ничто не говорило о личности хозяина. За исключением, пожалуй, картины, висящей над письменным столом. На ней золотой краской был изображен скорпион, который, угрожающе подняв хвост, готовился нанести смертельный удар.

Достаточно было взглянуть на изображение этого отвратительного насекомого, чтобы в жилах похолодела кровь. И хотя картина висела над креслом самого Николо, смертоносное жало скорпиона было направлено не на него, а на того, кто имел несчастье сидеть на стуле у противоположного края стола.

Намек был предельно ясен: встанешь на моем пути – сотру в порошок. Это было жизненное кредо Николо Фонсека. Или по крайней мере одно из них. Когда-то золотой скорпион благословлял все, что совершал его хозяин, но позднее Николо поумнел и стал действовать более тонко и изобретательно. Картину же он держал из личных соображений, а также как предупреждение тем, кого он вызывал на ковер в эту комнату. Чтобы не забывали, что сдержанный, скупой на слова Николо Фонсека по-прежнему имеет ядовитое жало.

В настоящее время он был больше известен как владелец сети суперотелей с безупречным обслуживанием и с максимально возможным набором современных услуг. В мире гостиничного бизнеса Николо прочно занял свою нишу. Этому в немалой степени способствовало и то, что при всех отелях Николо имелись казино, которые и являлись главной приманкой для богатых клиентов.

Николо сел в удобное вращающееся кресло и, выдвинув один из ящиков письменного стола, достал кожаную папку. Он положил ее перед собой, но раскрыть не торопился. Николо задумчиво покрутился в кресле из стороны в сторону, отбивая пальцами правой руки ритм на гладкой поверхности стола. Выражение его лица, как всегда, оставалось непроницаемым. Миндалевидной формы темно-карие глаза обрамляли длинные загнутые ресницы, которые, как ни странно, ничуть не диссонировали с захватывающе красивым мужественным лицом. Нос с небольшой горбинкой, твердая линия подбородка и нечетко, но красиво очерченные губы дополняли портрет. Однако за яркой обворожительной внешностью скрывался расчетливый, жесткий делец. Николо можно было сравнить с атлетом, который, несмотря ни на какие перегрузки, неуклонно движется к финишу.

Внезапно пальцы Николо замерли, затем скользнули к краю кожаной папки и ловким движением опытного картежника открыли ее. Быстро пролистав толстую пачку документов, Николо нашел то, что ему было нужно, и вынул из досье. Он аккуратно положил плотный лист бумаги сверху пачки и замер.

С цветной фотографии на него смотрела Дайана Макдауэл.

Она была необыкновенно красива. Белокурые волосы обрамляли совершенный овал лица. Даже Николо, имевший богатый жизненный опыт, ни разу не встречал женщин с подобными лицами. У Дайаны была матовая бледно-розовая кожа и темно-синие глаза. Нос классической формы – маленький и прямой, губы розовые, слегка припухшие, словно созданные для того, чтобы сводить с ума мужчин.

Ему-то это было хорошо известно. Николо много раз наслаждался сладостью этих губ, прекрасно знал, на что они были способны. И собирался очень скоро снова испробовать их трепетную нежность.

Природа наградила Николо неиссякаемым терпением, которое всегда помогало ему добиваться поставленной цели. А его ближайшей целью была Дайана. Николо настолько был уверен в себе и в своей победе, что спокойно отложил фотографию в сторону и на время забыл о ней, погрузившись в изучение документов, лежавших в папке.

Это были в основном счета, а также записки с требованием вернуть деньги, с угрозами лишить права пользования банковскими кредитами и выкупа заложенной недвижимости и, самое ужасное, длинный список неоплаченных долгов в казино – как старых, так и совсем свежих. Николо внимательно прочитывал каждую бумажку, занося ее содержание в свою феноменальную память, затем откладывал ее и принимался за следующую.

Переговорное устройство издало тихий мелодичный звон, и Николо нажал на клавишу.

– Да?

– Она спускается вниз, – сообщил Томазо. – Он играет по-крупному.

– Хорошо, – коротко сказал Николо и отключил связь.

Он быстро убрал бумаги в папку, снова положил ее в ящик и запер его на ключ. Встав из-за стола, Николо ловким движением поправил манжеты белоснежной сорочки так, чтобы они чуть выступали из-под рукавов светло-кремового пиджака, и пружинящей походкой покинул комнату.

Через минуту он присоединился к Томазо, который стоял у тонированного окна обзорной комнаты. Охранник кивком указал Николо на интересующий его объект. Высокий, худой, хорошо выглядевший для своего возраста и, как всегда, безупречно одетый, Пол Макдауэл играл большими фишками. Он был крайне возбужден, на его щеках горел лихорадочный румянец.

Николо хорошо знал это состояние, оно свидетельствовало о том, что человек теряет последние капли здравого смысла. Макдауэл плотно висел на крючке и был готов продать душу дьяволу.

Созрел, как выразился Томазо.

Николо, безошибочно чувствовавший время, перевел взгляд с обезумевшего аристократа на вход в казино как раз в тот момент, когда в дверях игрового зала появилась Дайана.

Он не видел ее семь долгих лет, но она практически не изменилась. Те же роскошные волосы, синие озера глаз, безупречная кожа, божественные губы – такие же сладкие на вкус, как и на вид. Даже ее высокая стройная фигура, облаченная в черное платье изысканного фасона, не потеряла девичьей упругости. Николо почувствовал, как его словно обдало жаром. Дайана была единственной женщиной, которая могла зажечь огонь в его крови.

У любого человека есть свои слабости, у Николо такой «слабостью» была Дайана. Рожденный вне брака, пария, он страстно желал завладеть этой женщиной, принадлежащей к высшему обществу и являвшейся образцом воспитания. Даже ее имя было особенным – божественная, божественно-прекрасная, богиня. Генеалогическое древо семьи Дайаны читалось как учебник истории, образование она получала исключительно в элитных заведениях, а величественный замок, с незапамятных времен принадлежащий семье Дайаны, был достоин особ королевской крови.

Словом, Макдауэлы имели все основания считать себя высшей кастой, и следовало представить веские аргументы, чтобы быть принятым в их круг. Даже сейчас, когда они, образно выражаясь, стояли на коленях, основным мерилом человека для них наверняка оставалось его происхождение и воспитание.

Николо отметил бледность Дайаны, от него не ускользнуло, с какой тревогой и волнением она осматривала игровой зал в поисках своего непутевого отца. Напряженная поза выдавала, что Дайана чувствует себя очень неудобно в этой обстановке. Николо помнил, что она не жаловала злачные заведения.

Но вот Дайана увидела за одним из столов знакомую фигуру отца, и ее прекрасное лицо исказила болезненная гримаса. Закусив нижнюю губу, она заставила себя двинуться в сторону стола. Николо, напряженно следивший за этой сценой со своего наблюдательного пункта, почувствовал, как его зубы тоже невольно сжались за плотно сомкнутыми губами. Дайана остановилась в двух шагах позади отца и сцепила руки на животе, как бы раздумывая, что ей делать дальше.

На самом деле ей хотелось схватить отца за шиворот и вытащить из этого проклятого зала. Николо знал, что пойти на этот шаг ей не позволяет воспитание. В высшем обществе не устраивают публичных сцен, даже если это диктуется острой необходимостью. Даже если вы знаете, что ваши финансы находятся в более чем плачевном состоянии и то, что делает ваш отец, можно смело назвать преступлением.

Выпало черное. Макдауэл проиграл. Это он делал с завидным постоянством с прошлого вечера. Когда он в отчаянии всплеснул руками, Дайана побледнела еще сильнее.

– Папа…

Николо физически ощутил ее неуверенность, когда она положила ладонь на рукав смокинга, пытаясь заставить отца прислушаться к голосу разума.

Бесполезно, как и предвидел Николо. Макдауэл, охваченный игровой лихорадкой, оставался глухим к внешнему миру. Быстродействующего лекарства от этой заразы не существует. Макдауэл был не в состоянии бросить игру сейчас, он продолжал бы играть, даже если бы ему пришлось снять с себя последнюю рубашку, и даже больше.

Вот этого «больше» и ждал Николо.

Дайана позволила себе подергать отца за рукав. Бросив взгляд через плечо, Макдауэл увидел дочь и удивился, но почти сразу же на его лице отразилось недовольство. Он произнес какую-то короткую фразу и сбросил руку Дайаны со своего рукава, чтобы она не мешала ему поставить на кон очередную стопку фишек. Несчастной оставалось только стоять и смотреть, как балансируют пять тысяч фунтов между красным и черным. Черное. Макдауэл снова проиграл. Дайана сделала еще одну попытку остановить отца, но тот раздраженно отмахнулся. Николо заметил блеснувшие ее на глазах слезы, и его руки сами собой сжались в кулаки. Дайана обвела повлажневшими глазами переполненный зал, как бы ища поддержки у находившихся там людей, но это было бесполезно – в подобных местах не реагируют на мольбы о помощи.

Вдруг она подняла глаза – ее взгляд был направлен точно на стоящего у окна Николо. Он даже задержал дыхание от неожиданности.

– Господи Иисусе, – оторопело прошептал Томазо.

Ни один мускул не дрогнул на лице Николо. Он знал, что Дайана не может видеть его. И тем не менее…

Он ощутил покалывание на коже, которое быстро перешло в приятную дрожь, прокатившуюся по всему телу. Это было ответной реакцией на секундную потерю самообладания в тот момент, когда он заглянул в прекрасные, затуманенные слезами глаза Дайаны. Горло Николо сдавил спазм, сердцу стало тесно в неожиданно сжавшейся груди. Увидев, как нежные губы Дайаны задрожали от полного отчаяния, он поморщился словно от боли.

О, эти пухлые, щедрые и чувственные губы…

– Он выиграл, – тихо сообщил Томазо за его спиной.

Боковым зрением Николо заметил, как Макдауэл в порыве безумного торжества выбросил в воздух сжатый кулак. Но все его внимание было направлено на Дайану. Отрешенное выражение ее лица говорило о том, что выигрыш для нее ничем не отличается от проигрыша. И то и другое одинаково плохо.

Николо резко отвернулся от окна.

– Я иду вниз, – бросил он Томазо. – Проследи, чтобы все было готово к нашему отъезду.

Ни голосом, ни единым жестом не выдал он той бури эмоций, которая бушевала в нем всего минуту назад.

– Да! – воскликнул Пол Макдауэл. В порыве ликования он обернулся и сгреб в объятия свою дочь. – Подряд два выигрыша! Фортуна повернулась к нам лицом, моя дорогая! Еще пара таких заходов, и мы будем на коне!

Он уже чувствовал себя на седьмом небе. Дикий огонь, плясавший в его глазах, испугал Дайану.

– Папа, пожалуйста, – взмолилась она, – остановись, пока ты в выигрыше. Это…

Безумие – хотела она сказать, но отец резко оборвал ее:

– Не лишай меня радости, Дайана! Неужели ты не видишь, что нам сегодня везет? – Отстранившись от дочери, Макдауэл повернулся к столу. Когда крупье собрался подвинуть к нему его выигрыш, он сказал: – Ставлю все на кон.

И Дайана беспомощно смотрела на то, как весь выигрыш отца моментально был брошен в прожорливую пасть колеса рулетки.

Вокруг их стола начали собираться зеваки. Возбужденные голоса снизились до шепота, когда колесо фортуны снова завертелось. Дайана задержала дыхание, во рту у нее пересохло – она следила за маленьким шариком, совершавшим свой дразнящий танец с судьбой.

Но внутри у нее все кипело от злости. Однако на людях она не могла высказать отцу все, что думает о нем. И он успешно пользовался этим. Он рассчитывал на ее приличное поведение, в то время как сам вел себя ужасающе. В этом проявлялась его слабость.

Такова цена его искренним обещаниям, с мрачной усмешкой думала Дайана, следя затуманенными глазами за вращающимся кругом, который начал сбавлять скорость. Таков результат многодневных – многолетних! – усилий, направленных на то, чтобы удержать его от этой пагубной страсти.

Дайана чувствовала себя страшно уставшей. Борьба, на которую она положила многие годы своей жизни, измотала ее. У Дайаны появилось ужасное ощущение, что на этот раз она не сможет простить отцу, что он предал ее, снова поддавшись своей слабости.

Теперь оставалось только встретить здесь Николо Фонсека, и все прежние кошмары вернутся к ней во всей своей полноте.

Кто-то подошел и встал за ее спиной – Дайана почувствовала теплое дыхание на своем затылке. Однако ее мозг лишь зафиксировал это, потому что все ее внимание сосредоточилось на маленьком шарике, беззаботно скачущем по вертящемуся кругу.

Напряжение, пульсирующее ожидание, реальное ощущение безумия – все это подобно ядовитому зелью пронизывало атмосферу вокруг стола.

– Есть! – победоносно выкрикнул Макдауэл.

Вместе с ним смаковали его победу и остальные игроки, но Дайана чувствовала себя вконец разбитой. Ее, должно быть, качнуло от легкого головокружения, потому что чья-то добрая рука поддержала ее за талию. И то, что она позволила этой руке прислонить ее к плотному, сильному телу кого-то стоящего за ее спиной, говорило о том, насколько Дайана ослабела.

Это конец, тупо подумала она. Теперь его не остановишь. Он будет играть до тех пор, пока не спустит весь свой выигрыш, и даже больше. Дайана понимала, что таких игроков, как ее отец, на крючке держит не результат, а сам процесс игры. Выигрыш означал лишь везение, и они играли до тех пор, пока удача не покидала их. А затем они играли, пока удача снова не возвращалась к ним. И так до бесконечности.

Внезапно Дайана осознала, что стоит вплотную к постороннему человеку. Она моментально собралась и, смущенно пробормотав:

– Благодарю вас, но я сама… – обернулась. Конец фразы застыл на ее губах. Дайанс уставилась на знакомое лицо, не веря своим глазам.

– Здравствуй, Дайана, – мягко произнес Николо.

3

Сердце Дайаны толкнулось в ребра и бешено забилось.

– Нико… – выдохнула она онемевшими губами.

Однако мозг ее отказывался верить в это. Дайана решила, что у нее начались галлюцинации и Николо выплыл в ее воображении из глубин самых жутких кошмаров. И это гиблое место, и безумие ее отца были неразрывно связаны с этим человеком.

– Нет… – простонала она.

– Извини, но – да, – возразил Николо и сдержанно усмехнулся.

Под его бесстрастным взглядом внезапное оцепенение Дайаны сменилось болезненным испугом.

– Отпусти меня, – дрожащим голосом попросила она, желая поскорее установить дистанцию между ними.

– Пожалуйста.

Николо немедленно убрал руку с ее талии. По какой-то непонятной причине Дайана сравнила его уступчивость с полнейшей глухотой незнакомца из лифта, когда она обратилась к нему с подобной просьбой. Незнакомца, который напомнил ей Николо и который не понравился ей с первого взгляда. В то время как Нико…

– Я вижу, твоему отцу везет, – заметил Николо, переведя взгляд на рулетку.

– Неужели? – скептически отозвалась Дайана.

Темные глаза Николо снова перескочили на ее лицо. Но она больше не могла смотреть на него, не испытывая боли, потому что он олицетворял все, что было связано с болезнью ее отца и что она так презирала. Одержимость, махинации, обман, предательство.

Дайану охватила невыносимая горечь. Она отпрянула от Николо, но в этот момент толпа людей бросилась к ее отцу, желая поздравить его с удачей и порадоваться тому, что хотя бы один человек сумел в кои-то веки сорвать банк. Николо снова притянул Дайану к себе, стремясь заслонить ее от восторженных игроков. Дайана оказалась плотно прижатой к нему, и ее сердце забилось с удвоенной силой, дыхание стало прерывистым. На нее нахлынули воспоминания о той поре, когда они были любовниками. Это судьба покарала меня за то, что я согласилась приехать сюда, подумала Дайана. Ее разобрала злость.

– Продолжаешь зарабатывать на жизнь азартными играми, Нико? – саркастически осведомилась она. – Интересно, что сделала бы местная администрация, если бы узнала, что у них в казино появился профессионал?

Темные глаза Николо сузились, сейчас он напоминал Дайане готовящегося к прыжку хищника.

– Уж не пытаешься ли ты угрожать мне? – медленно проговорил он.

Дайана задумалась. Она понимала, что достаточно шепнуть менеджеру этого заведения одно слово, и Николо в минуту выставят отсюда без всякого шума. Но…

– Это я просто так сказала, – с вздохом ответила Дайана, решив, что не имеет права критиковать Николо, когда ее отец точной такой же, как он.

– Тем не менее я могу удовлетворить твое любопытство, – спокойно сказал он. – Я здесь не для того, чтобы играть.

Но Дайана уже не слушала его. Внезапно ей в голову пришла идея, от которой у нее даже сердце подпрыгнуло.

– Нико, – быстро зашептала она, – если я поговорю с администрацией казино, они смогут отстранить его от игры?

– Зачем им это делать? – Губы Николо насмешливо искривились. – Он не профессионал, а просто человек, у которого порок перешел в одержимость.

– В саморазрушительную одержимость, – уточнила Дайана.

Николо, как бы успокаивая, провел ладонью по ее спине. Самое ужасное, что он не ответил на ее вопрос, – он слишком хорошо знал Пола Макдауэла.

– Как я ненавижу все это, – горько прошептала Дайана.

Ей хотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы больше не думать об этом. Но она не могла позволить себе такую роскошь. Она должна найти средство, которое избавит отца от его порока прежде, чем он пустит их по миру.

– Хочешь, чтобы я остановил его? – спросил Николо.

Дайана вскинула на него глаза и с робкой надеждой спросила:

– А ты сможешь?

Вместо ответа Николо посмотрел в ту сторону, где среди толпы виднелось счастливое лицо отца Дайаны, и тихо, не повышая голоса, произнес:

– Маркиз Макдауэл.

И все. Только два коротких слова, но они оказали магическое действие на ликующую толпу: шум в зале стал немного тише. Дайана была потрясена, когда увидела, что ее отец быстро повернулся на зов. Он был шокирован, но быстро справился с собой.

– Бог мой, – растягивая слова, проговорил он, – неужели это Николо? Какой сюрприз…

Выпускник Кембриджа, с пеленок знающий, что такое чувство собственного достоинства, Пол Макдауэл произнес это с таким утонченным сарказмом и снисходительностью, что его дочь вздрогнула. Николо же криво улыбнулся.

– Он самый, -согласился он. – Прошло семь лет, и мы снова здесь. То же время, то же место…

– Наверное, это судьба, – сухо заметил аристократ.

Жестокая и гибельная судьба, которая все предусмотрела, подумала Дайана.

– Я вижу, сегодня ваша игра, – сказал Николо. – Собираетесь получить выигрыш?

– Еще нет, но обязательно получу.

Макдауэл вдруг изменился – оживился, во всех его движениях сквозило нетерпение. Дайана увидела в глазах отца хорошо знакомый ей жадный блеск. Но когда он встретился с ней взглядом, на его лице появилось детское выражение обиды. Отец понимал, что предает ее, однако продолжал открыто бросать вызов. Отчаянию Дайаны не было предела.

– Как вы думаете, сколько вы уже выиграли? – поинтересовался Николо.

Макдауэл пожал плечами.

– Подсчитывать выигрыш – плохая примета, сам знаешь.

– Если вам так везет, может, вы согласитесь сыграть со мной один на один? – предложил Николо. – Сделайте здесь еще один заход, и, если выиграете, я удвою ваш выигрыш и затем сыграю с вами на все ваши деньги в покер. Ну как, согласны? – спросил он, не обращая внимания на протестующий возглас Дайаны.

И это он называет «остановить»?! Впрочем, горько припомнила Дайана, Николо не в первый раз обманул мое доверие.

Она бросила на отца взгляд, умоляя не играть с Николо. Но тот уже забыл о ее существовании. Дайана прекрасно знала, чем сейчас занят отец, – подсчитывает свой выигрыш с учетом обещанной Николо суммы. И одновременно настраивается на игру в покер с ним, с человеком, которому, как известно, нет равных в этой игре. Отец, разумеется, считает, что выиграет, ведь ему сегодня везет, – и хоп! – все их проблемы решены в одну ночь.

– Почему бы и нет, Николо? – Пол Макдауэл повернулся к крупье и бросил: – Ставлю на все.

И колесо рулетки завертелось снова.

Дайана, стоявшая к Николо спиной, чувствовала, что он внимательно следит за рулеткой. Ее отец внешне выглядел спокойным и абсолютно индифферентным к результату игры, хотя на кон фактически были поставлены две жизни, его и Дайаны. Казалось, что все казино затаив дыхание следит за вращением колеса. Никто, конечно, не верил, что Макдауэл выиграет в четвертый раз подряд. Дайана тоже не верила.

– Никогда не прощу тебе этого, – прошипела она и сбросила руку Николо со своей талии.

Дайана уже в десятый раз казнила себя за то, что поддалась на уговоры отца и приехала сюда с ним.

– У нас нет выбора! – заявил ей отец. – Финансовая компания, скупившая все наши долги, находится в Портофино. Они отказываются разговаривать о деле по телефону и требуют, чтобы мы приехали. Мы должны ехать туда, сокровище мое.

– А твои долги по проигрышам? – набросилась на него Дайана. – На них они тоже наложили свои алчные лапы?

Глаза маркиза виновато забегали, а затем, как всегда, когда Дайана припирала его к стене, он перешел в наступление.

– Ты что, не хочешь, чтобы мы разобрались со всеми нашими делами? – осуждающе спросил он.

Припомнив этот разговор, Дайана снова почувствовала головокружение, у нее возникло ощущение, что с каждым поворотом рулетки из нее исторгается порция крови.

Колесо остановилось. В зале повисла гробовая тишина. Люди, казалось, перестали дышать. Наконец Пол Макдауэл очень спокойно произнес:

– Думаю, и этот мой.

Дайана молча повернулась и пошла к выходу, оставляя за спиной взрыв всеобщего торжества. Ее уже не интересовало, сколько отец выиграл и будет ли играть с Николо. Чувствовала она себя омерзительно.

Выйдя в холл, Дайана направилась было к лестнице, собираясь подняться к себе в номер, но вдруг поняла, что не сможет находиться там и ждать, когда отец снова побежит в казино, чтобы окончательно погубить их. Поддавшись импульсу, она быстро пересекла холл и подошла к дверям, расположенным напротив входа в казино.

Дайана не была уверена, что бассейн открыт в это время суток, но дверь оказалась незапертой. В просторном помещении не было ни души.

Недолго думая Дайана сбросила туфли, сняла платье и повесила его на спинку ближайшего стула. Оставшись в бюстгальтере, в трусиках и в чулках, она почти бесшумно нырнула в зеркальную гладь воды и принялась методично покрывать расстояние от одного конца бассейна до другого с упорством человека, желающего завоевать приз.

Дайана уже пошла по четвертому кругу, когда заметила Николо. Он сидел на стуле рядом с тем, на котором висело ее платье. Сделав сальто в воде, Дайана поплыла в противоположный конец дорожки.

На шестом круге Николо все еще оставался на своем месте. И на восьмом был там. К десятому кругу Дайана почувствовала, что задыхается. Она остановилась у бортика и стала ждать, когда восстановится дыхание.

– Ну как, тебе уже лучше? – спокойно поинтересовался Николо.

– Нет, – ответила Дайана и наконец подняла на него глаза. – А тебе, глядя на полуголую женщину?

– На тебе одежды больше, чем на тех женщинах, которые обычно пользуются этим бассейном, – хмыкнул он.

– В таких случаях джентльмены тактично уходят.

– Но мы ведь с тобой знаем, что я не джентльмен, – с улыбкой проронил Николо.

– Где мой отец?

– Очевидно, подсчитывает свой выигрыш,- небрежно, как бы показывая свое безразличие к этой теме, ответил он. – Собираешься выйти из воды или хочешь, чтобы я разделся и присоединился к тебе?

– Я выхожу, – быстро ответила Дайана. Она знала, что Николо способен раздеться донага и нырнуть к ней. А у нее не было ни малейшего желания видеть его в таком виде. Да у нее не было и необходимости в этом – Дайана прекрасно знала, как он выглядит обнаженным. Точно так же и ей не надо было снимать с себя белье, в котором она плавала, чтобы Николо мог лицезреть ее прелести – они были ему хорошо знакомы. Дайана плавно ушла под воду и вынырнула у ближайшей лесенки.

Когда она поднялась по ступенькам, Николо уже ждал ее с большим махровым полотенцем. Откуда он взял его, Дайана понятия не имела, да и не очень ее это интересовало. У Дайаны было такое ощущение, что ее мозг перестал о чем-либо беспокоиться.

Взяв из рук Николо полотенце, она ограничилась вежливым:

– Спасибо.

Николо, конечно, не оставил без внимания ее апатию.

– Ты ведешь себя как-то очень спокойно, -сказал он.

Дайана обернула полотенце вокруг тела.

– Я ненавижу и презираю тебя. Достаточно? – буркнула она и, нагнув голову, стала выжимать мокрые волосы.

– Это от страха. Принести тебе еще одно полотенце?

– Мне ничего не надо от тебя, Нико. Потому что в твоем представлении оказать любезность – это отрезать протянутую к тебе руку.

– А-а… Насколько я понимаю, рука, которую я отрезал, принадлежала тебе?

Не желая говорить на эту тему, Дайана отвернулась и, подойдя к стулу, сняла с него платье.

– Я иду в свой номер. До свидания, Нико. Я могла бы сказать, что мне было приятно увидеть тебя, но это было бы ложью. Так что я лучше промолчу.

Дайана уже подумала, что ей удалось достойно обставить свой уход, но Николо все испортил.

– Ты ничего не забыла? – с ленивой небрежностью спросил он.

Дайана остановилась и повернула к нему удивленное лицо. Николо стоял на том же месте – высокий, поджарый, опасно сексуальный и таинственно волнующий. Он мог свести с ума любую женщину.

У нее тоже сердце зашлось от восторга при виде такой покоряющей мужской красоты. И Дайана ненавидела себя за то, что, зная его предательскую натуру, не смогла устоять перед ним.

– Твоя сумочка и босоножки, – сказал Николо.

Он сделал несколько шагов и подобрал с пола забытые ею вещи. Поджав губы, Дайана взяла босоножки, но, когда потянулась за сумочкой, Николо сунул ее в карман своего пиджака.

– Отдай, пожалуйста, – ровным тоном потребовала Дайана.

– С такими чопорными манерами ты могла бы быть моей школьной наставницей, – насмешливо проронил Николо.

– Откуда ты знаешь? Насколько я помню с твоих слов, ты редко посещал школу, – парировала она.

Николо добродушно рассмеялся, но, когда сказал:

– О, в свое время мне приходилось общаться с холодными чопорными особами, – в его голосе появились жесткие нотки.

И Дайана сразу вспомнила, сколько приютов ему пришлось сменить в детские годы. Она представила темноглазого черноволосого маленького мальчика, который уже в восемь лет знал, что может выжить, только полагаясь на себя. Сколькими сокровенными мыслями и тайнами делились они в то жаркое лето семь лет назад! Дайана почувствовала, как у нее в животе образовался тугой ком.

Интересно, что из того, о чем он рассказывал мне, было правдой? – горько подумала она. Как далеко он заходил в своей лжи, чтобы вызвать у меня сострадание, а сам тем временем хладнокровно и расчетливо как липку обдирал моего отца за зеленым сукном в казино?

– Почему такое кислое лицо?

Хрипловато-интимный, тревожащий сердце голос Николо вывел Дайану из задумчивости. Она подняла глаза и увидела, что Николо теперь стоит в проеме двери, прислонившись плечом к косяку. Он явно блокировал ей выход из помещения, и Дайана моментально насторожилась.

– Пожалуйста, сумку, Нико, – настойчиво повторила она, протянув руку.

Но он снова проигнорировал ее просьбу и вкрадчиво спросил:

– Ты знаешь, что твои глаза становятся почти черными, когда ты сердишься?

Дайана почувствовала учащенное биение своего сердца и как по спине побежали мурашки.

– Верни сумку, – в третий раз повторила она.

Лицо Николо озарилось сексуально-обольстительной улыбкой.

– А губы у тебя становится такими строгими и…

– Прекрати! Ты ведешь себя как ребенок! – теряя самообладание, выкрикнула Дайана.

– …притягательными, – закончил Николо как ни в чем не бывало.

Дайана громко вздохнула, демонстрируя свое раздражение. Рука, которую она протянула за сумкой, начала дрожать, поэтому Дайана вцепилась в край полотенца, в которое завернулась, и возмущенно сказала:

– Я уже начинаю замерзать, стоя здесь в таком виде!

И она действительно начала дрожать, хотя неизвестно, от холода или от чего-то еще. Но Дайана предпочитала не задумываться над этим. Насмешливая улыбка сразу слетела с лица Николо. В одну секунду он выпрямился, снял с себя пиджак и накинул его на влажные плечи Дайаны.

Неожиданная галантность Николо растопила ее злость, и глаза Дайаны наполнились слезами.

– Не играй с ним, Нико, – дрогнувшим голосом попросила она.

– Дай сюда. – Он забрал у нее платье и босоножки. – Надень пиджак и сними с себя это мокрое полотенце.

Николо решительно не желал прислушаться к тому, что она говорила. Охваченная отчаянием, Дайана все же послушно просунула руки в рукава. Шелковая подкладка пиджака приятно согревала тело, казалось, Николо обнимает ее…

– Я думала, ты действительно хочешь помочь мне, но ты делаешь только хуже! – упрекнула его Дайана.

– Безумие реагирует только на более сильное безумие, – тихо возразил Николо. – Поэтому мы сыграем с ним через час – в другом месте, так как я не могу…

Он осекся, когда Дайана положила ладони ему на грудь.

– Не делай этого, пожалуйста! Почему ты поступаешь со мной так же, как в прошлый раз?

Но Николо не слушал ее. Его взгляд был прикован к тому месту на его белоснежной сорочке, где лежали ее руки. Он накрыл их своими ладонями, и внезапно Дайана ощутила горячую плоть, жесткие завитки волос на твердых мышцах и ритмичные удары сердца, бившегося в широкой грудной клетке Николо.

Сердца, которое могло бешено колотиться, когда Николо охватывала страсть. Дайана вспомнила, как его гладкое как шелк тело скользило по ней, как густая дорожка темных завитков уходила стрелой вниз, указывая прямо на…

Дайана ощутила сухость во рту. В ней снова проснулось желание, эта горячая, пульсирующая, не дающая покоя заноза, которая бередила ее уснувшие чувства, возвращая их к жизни. Ладони Николо скользнули под пиджак, и влажное полотенце упало на пол. Дайана ощутила его пальцы на своих грудях и простонала:

– Не-е-т…

В глубине темно-карих глаз Николо полыхнул огонь, и через мгновение он уже целовал Дайану – жадно, глубоко и очень интимно. Это был поцелуй любовника, и он ошеломил Дайану.

Я соскучилась по Нико, подумала она, и на ее глаза снова навернулись слезы. Мне не хватало этих ощущений, которые мы можем вызвать друг у друга одним прикосновением. Дайана подняла руки и с благоговением дотронулась до его лица – так слепой ощупывает самую дорогую его сердцу вещь.

Николо ответил ей вздохом и еще крепче прижал к себе. Дайана испытала приятное головокружение, когда ощутила пульсирующее доказательство его возбуждения. В этот короткий чувственный момент Дайана осознала, что Николо всецело принадлежит ей. Если бы она сказала: «Умри за меня, Нико», – он бы умер.

Но самое невероятное заключалось в том, что и она могла бы умереть за него.

– Нико… – прошептала она у его губ. Этот нежный как дуновение ветерка звук воспламенил его еще больше, и Николо, испустив мучительный стон, обрушил на Дайану весь жар своей страсти, полностью лишив ее способности сопротивляться. Впрочем, у Дайаны и не было подобного желания. Николо был ее слабостью – так же, как азартные игры были слабостью ее отца. Однажды приобретенное пристрастие остается с человеком навсегда. Можно забыть о нем на годы, но иногда достаточно и пустяка, чтобы оно вернулось.

Подобное случилось сейчас с Дайаной, которая отдалась во власть жгучих, проникновенных поцелуев Николо, становившихся все глубже и жарче. Казалось, она не могла насытить свой голод, стремясь получить что-то большее.

Когда пальцы Николо сжали ее обнаженные груди, Дайана с удивлением осознала, что в пылу страсти даже не заметила, как он снял с нее бюстгальтер. Она чувствовала, что Николо тоже истосковался по ней. Снова слившись в поцелуе, они задохнулись, ошеломленные своей потребностью друг в друге.

Николо оторвался от ее рта и приник губами к теплым упругим грудям. Дайана запрокинула голову и постанывала от наслаждения, когда Николо покусывал острые соски и дразнил их кончиком языка.

Дайана выгнулась, чтобы ему было удобнее ласкать ее. Но это движение привело ее в более тесный контакт с возбужденным органом Николо, и она утонула в вихре чувственных прикосновений, которые на всю жизнь сохранились в ее душе, потому что Николо был ее первым мужчиной. Именно он научил ее так глубоко чувствовать, так отвечать на мужские ласки и так желать их!

Ее единственный мужчина. Хотя Дайана надеялась, что Николо не догадается об этом, не поймет, что она так страстно реагирует на его поцелуи, потому что только он может вызвать у нее столь бурную реакцию.

И сейчас для нее не имело значения, что Николо был также мужчиной, который однажды разбил ей сердце. И проблема с отцом тоже не имела значения. И осознание того, что Николо мог принести ей лишь страдания, Дайану не волновало. В эту минуту ничто не имело для нее значения, кроме Николо и его поцелуев.

Дайана настолько растворилась в его ласках, что даже не отреагировала на стук в дверь. В отличие от Николо. Он внезапно выпрямился, снял ногу Дайаны со своей талии и, прижав ее расслабленное дрожавшее тело к себе, приоткрыл дверь.

У Дайаны вдруг прояснилось в голове, ей стало трудно дышать. Мысль о том, на грани чего они только что находились, привела ее в шок. Они не виделись семь лет и при первой же случайной встрече набросились друг на друга, как изголодавшиеся животные! Дайане показалось это настолько вульгарным и пошлым, что от стыда она уткнулась лицом в шею Николо, моля Бога, чтобы человек, постучавший в дверь, не был ее отцом.

Незнакомый мужской голос произнес:

– Все готово, у тебя есть полчаса.

– Хорошо, – ответил Николо.

Он быстро закрыл дверь и решительно отстранил от себя Дайану. Она была потрясена. Но, взглянув в его холодное, замкнутое лицо, поняла, что неудержимый в своей страсти мужчина, которого она целовала всего минуту назад, внезапно снова превратился в ее врага.

– Что готово? – натянуто спросила Дайана.

– А ты как думаешь?

Дайана поняла, что Николо имеет в виду его игру с отцом. Даже после того, что между ними только что было, он все равно собирался играть с ним!

– Вот… – Николо наклонился и поднял с пола упавшее платье, – надень, ты уже высохла. Ты не можешь выйти отсюда в таком виде.

В таком виде… Дайана посмотрела на себя. Торчащие соски, порозовевшая кожа, тело еще дрожит от прикосновений Николо. А он уже снял с нее пиджак и теперь натягивал его на свои широкие плечи, не обращая на Дайану ни малейшего внимания, в то время как она стояла перед ним почти нагая и донельзя униженная.

– Ненавижу тебя, – прошептала Дайана.

– Но не настолько, насколько хотела бы, я думаю, – безмятежно отозвался Николо.

Увы, это была правда. Дайане потребовалась вся сила воли, чтобы надеть платье. Одевшись, она заметила свой бюстгальтер, валявшийся на кафельном полу, и стыдливо отвела глаза. Николо наклонился, поднял узкую полоску шелка и запихнул в карман пиджака. Затем он повернул Дайану к себе спиной и застегнул молнию на ее платье, всунул ее ноги в черные босоножки. Она чувствовала себя в его руках тряпичной куклой, не способной ни думать, ни говорить.

Сочтя, что внешний вид Дайаны в полном порядке, Николо открыл дверь и посторонился, галантно пропуская даму вперед. Они вышли в холл, где незнакомец из лифта разговаривал с одним из секьюрити. Увидев Николо и Дайану, он сразу ретировался. Однако его поспешность была излишней, Дайана даже не успела заметить его – ее внимание отвлекала рука Николо, лежавшая на ее спине.

Она не хотела, чтобы он дотрагивался до нее, она вообще больше не хотела его видеть. Внешне Дайана держалась хорошо – спина прямая, подбородок гордо вздернут, но у нее было ощущение, что она умирает.

Как только они поднялись по лестнице в верхнее фойе, она сразу отошла от Николо.

– Ты куда? – спокойно спросил он.

Дайана остановилась.

– Если ты хочешь разорить моего отца еще раз, тогда играй с ним, – не оборачиваясь, холодно проговорила она. – Я не могу остановить тебя, но смотреть на это не обязана, – и двинулась дальше.

– Но мы еще не закончили.

Николо схватил ее за руку и повел через фойе к двери, на которой висела табличка «Персонал». При их приближении дверь будто по волшебству открылась. Дайана хмурилась, не понимая, куда ее ведут. Они очутились в другом фойе. Николо подвел ее к двери, которую на этот раз открыл сам, и, пропустив свою спутницу вперед, снова закрыл.

Дайана поняла, что оказалась в офисе, причем весьма элегантном, и все же настороженно спросила:

– Что это?

Николо прошел к письменному столу и, открывая один из ящиков, любезно пояснил:

– Мой офис.

– Ты имеешь в виду… ты работаешь здесь? – с недоверчивым удивлением спросила она, оглядывая комнату.

– Работаю здесь, живу… – Николо положил перед собой кожаную папку. – Я владелец этого отеля, Дайана.

4

Владелец? Дайана покачала головой.

– Этот отель входит в группу отелей «Эсельсиор», – сказала она.

Это был мощный холдинг. Не только благодаря сети отелей класса «люкс», разбросанных по всему миру, – его финансовую основу составляли куда более солидные капиталовложения. Николо не проронил ни слова, но его взгляда было достаточно, чтобы Дайана наконец прозрела. Владелец этого самого холдинга недавно прибрал к рукам один из британских банков, который Макдауэлам был слишком хорошо знаком.

– О Боже… – пробормотала потрясенная Дайана. – Это ты заставил нас приехать сюда в связи с нашими долгами, да?

Николо молчал, но ему и не надо было ничего говорить – ответ был написан у него на лице. Дайане лишь оставалось стоять и смотреть, как образ Николо Фонсека, созданный ее воображением, рушится прямо на глазах. Она уже не могла представить его страстным любовником или даже шулером, который выманил у ее отца десятки тысяч фунтов.

– Что тебе нужно? – запинаясь, прошептала Дайана, поняв, что перед ней Николо, которого она никогда не знала: жесткий бизнесмен, который, судя по всему, двигался только вверх, в то время как они с отцом неуклонно катились вниз.

– Мне нужно, чтобы ты подошла сюда и села напротив меня. У нас мало времени. Теперь, когда ты знаешь, почему находишься здесь, мы можем приступить к делу.

Дело. Ладони Дайаны мгновенно повлажнели. Она на ватных ногах подошла к столу и опустилась на стул. Николо открыл папку, выбрал из пачки какой-то документ и подтолкнул его по гладкой столешнице к Дайане.

– Прочитай и скажи, согласна ли ты с тем, что там написано.

Дайане трудно было сосредоточиться, но она придвинула к себе лист, взяла его дрожащими руками и стала читать. Это был точный список всех их долгов – до пенни. О некоторых Дайана не знала, однако сомневаться в подлинности информации не приходилось – напротив каждой суммы стояло название заведения, в которое часто наведывался ее отец.

Итоговая цифра была настолько ошеломляющей, что Дайана чуть не потеряла сознание.

– Можно немного воды? – промолвила она с трудом.

Не говоря ни слова, Николо встал и через полминуты поставил на стол перед Дайаной запотевший стакан. Так же молча он вернулся на свое место. Дайана с жадностью набросилась на ледяную воду.

– Мы не можем выплатить тебе это, Нико, – заявила она, снова обретя голос. – Всю сумму по крайней мере.

– Я знаю.

Дайана судорожно сглотнула.

– Если ты не будешь сегодня играть с папой, тогда деньги, которые он выиграл в казино, плюс то, что есть у меня, покроют небольшую часть этого долга.

– Предстоящая игра и это – разные вещи, -сообщил Николо. – А я никогда не смешиваю бизнес с удовольствием, Дайана. Понятно?

– Нет, непонятно! Но у нас есть средства возместить хотя бы часть долга! – выкрикнула Дайана, швырнув в Николо листок с цифрами. – Ради чего ты хочешь играть с ним в покер? Где там бизнес, я не понимаю?!

Николо хранил невозмутимое спокойствие. Он даже не взглянул на лист, который упал ему на колени.

– А откуда у тебя деньги? – ровным тоном спросил он, направляя разговор в нужное ему русло.

Дайана перевела дыхание.

– Это тебя не касается, – пробормотала она и, встав, отошла от стола.

– Понимаю. Заняла у Джона, чтобы отдать Джеку. Это лишь увеличит итоговую сумму долга.

– У меня есть деньги, доставшиеся мне по маминому завещанию, – неохотно проговорила Дайана.

– У тебя уже нет этих денег. Они пошли на уплату долга несколько лет назад, – продемонстрировал свою осведомленность Николо. – После этого ты в течение ряда лет продавала фамильные ценности – одну за другой, пока не осталось очень немногое, что еще имело смысл продавать. Потом наступило затишье, когда твой отец воздерживался от игры целых два года. По крайней мере, тебе так казалось. Затем все вернулось на круги своя, и ты начала продавать небольшие участки земли, расположенные на краю вашего обширного поместья, богатым бизнесменам, которые хотели иметь дом на природе. Но вскоре власти запретили это делать, сославшись на какой-то акт о разбазаривании достояния страны. Что ты будешь продавать теперь, Дайана? Родовой замок, который уже давно заложен и перезаложен? Или те фамильные ценности, которые еще остались? Хотя не исключено, что они уже принадлежат банку, на бумаге, по крайней мере. А может, ты хочешь расплатиться со мной комиссионными, которые платят тебе музеи за оценку произведений искусства? Но ведь ты получаешь от них гроши, если учесть твое великолепное знание искусства и живописи.

У Дайаны было ощущение, что ее ударили по голове обухом.

– Что дальше, Дайана? – безжалостно продолжал наносить ей удары Николо. – Что ты можешь предложить кредитору, имея такой долг? Может быть, себя? Может, ты подумываешь о том, чтобы продать себя за очень высокую цену, чтобы твой дорогой папочка мог удовлетворять свою страсть, потому что он не в силах остановиться?

– Замолчи! – задыхаясь от гнева, выкрикнула Дайана. – Замолчи! – Она больше не могла выносить это. Белая как полотно, она смотрела на Николо и не понимала, почему он так жесток к ней. – Откуда ты все это знаешь?! Где ты достал всю эту информацию?! – Она указала на лежащую перед ним папку. – Как давно ты начал собирать это… досье на меня?

– Любую информацию можно купить, если у тебя есть деньги.

– А копаться в моей личной жизни, это считается нормально, да? – со слезами в голосе проговорила Дайана. – Что я тебе сделала, что ты преследуешь меня таким ужасным образом? Однажды ты уже использовал меня, помнишь? – с болью сказала она. – Ты удовлетворял одну из твоих страстей со мной в постели – одну ночь за другой, а затем уходил, чтобы удовлетворить еще одну страсть – за карточным столом с моим отцом!

– Я не желаю говорить об этом! – резко оборвал ее Николо.

Он вскочил на ноги. Такой же злой, напряженный и ожесточенный, как и Дайана.

– О, как благородно! – съязвила она. – Когда речь заходит о твоих недостатках, ты предпочитаешь не говорить об этом! Зато о моих разглагольствуешь с большим удовольствием. Ты даже имел наглость назвать меня проституткой!

– Я лишь нарисовал тебе реальную картину твоего положения, ничего не утверждая при этом, – поправил ее Николо.

Однако по тому, как сильно он побледнел, Дайана поняла, что задела в его черствой душе какую-то болезненную струну.

– Мы-то с тобой знаем, кто продавал себя за мешок золота, – сердито продолжала Дайана. – И ты также прекрасно знаешь, почему спал со мной, – только для того, чтобы я не могла присматривать за своим отцом!

– Хорошо. Ты считаешь, что семь лет назад я продавал себя за мешок золота. Давай попробуем сейчас выяснить, кто из нас на что способен. Предлагаю тебе сделку. Если ты проведешь со мной эту ночь, я не буду играть с твоим отцом.

Спать с ним?! – возмутилась Дайана. Пусть радуется, что я не съездила ему по физиономии!

– Ты, кажется, не смешиваешь удовольствие с бизнесом, не так ли? – язвительно напомнила она.

– Не смешиваю, – спокойно подтвердил Николо, – но в данном случае это будет смесь удовольствия с удовольствием.

– Иди к черту, – гневно процедила Дайана и, повернувшись на каблуках, быстро направилась к выходу.

– Мое предложение остается в силе до того момента, когда ты откроешь эту дверь, – бросил ей вдогонку Николо.

Дайана замерла, хотя сердце ее рвалось наружу, поскорее из этого ужасного места. Она развернулась и решительным шагом подошла к Николо. Она могла ничего не говорить – все, что она о нем думала, было написано на ее лице.

Однако Николо ничуть не смутился и, пожав плечами, с циничной усмешкой сказал:

– Все имеет цену, Дайана. Я лишь пытаюсь определить, сколько стоишь ты, вот и все.

– Я никогда не прощу тебе этого.

– Ты хочешь сказать, что будешь чувствовать себя оскорбленной, если проведешь ночь в моей постели? – с иронией уточнил Николо.

Дайана вспыхнула. После страстной сцены в бассейне, когда они чуть было не занялись любовью, она уже не могла притворяться, что ей будет неприятно ложиться с Николо в постель.

На столе ожило переговорное устройство. Николо нажал на кнопку.

– Да?

– Уже пора, – сказал тот же низкий голос, который Дайана слышала через приоткрытую дверь в бассейне.

Николо прищурился и внимательно посмотрел на нее. Дайана вдруг начала дрожать, ее трясло так сильно, что она вынуждена была сесть.

– Еще пару минут, Томазо, – тихо проговорил Николо и отключил связь.

Напряжение последних лет, связанное с нервотрепкой из-за выкрутасов отца, неожиданная встреча с Нико, который буквально оглушил ее своими откровениями, сильно расшатали нервную систему Дайаны. Она беспомощно подняла глаза на своего мучителя и увидела, что он ждет, когда она согласится на его предложение.

Ее словно ударили ножом в самое сердце. Дайана не могла сказать «да», глядя ему в глаза, и поэтому отвела взгляд в сторону. И тут она впервые обратила внимание на картину, висевшую над креслом Николо.

– О Господи! – испуганно прошептала Дайана. Скорпион выглядел настолько реальным, что она инстинктивно отшатнулась. – Нико, какой он ужасный!

– Но эффектный, – с улыбкой ответил он.

И тогда Дайана вспомнила, как он рассказывал, что первое свое дело в Торонто, где Николо вырос, он приобрел у старого друга. Это был небольшой ночной клуб под названием «Скорпион». Через два года Николо продал клуб, и вырученные деньги позволили ему изменить образ жизни. «С тех пор я живу, не оглядываясь назад», – сказал он ей тогда с чувством глубокого удовлетворения.

Но, очевидно, Николо до сих пор нуждается в этом зловещем насекомом, если тот висит у него на стене, подумала Дайана и снова перевела взгляд на Николо. Он смотрел на нее с насмешливой улыбкой, словно говоря: я знаю, о чем ты думаешь, и это меня забавляет.

– Скорпионы наносят своим жертвам чистый, молниеносный удар, – сказала Дайана. -Твое же предложение, Нико, нельзя назвать ни тем и ни другим.

– Ты имеешь в виду потрясающий секс между двумя людьми, которые сгорают от страсти в объятиях друг друга? – Николо улыбнулся и быстро убрал папку в ящик стола. – Ну ладно, пошли.

– Но я еще не дала согласия! – запротестовала Дайана, почувствовав смутную тревогу.

– Позже решишь, сейчас у нас на это нет времени.

Николо решительно поднял ее со стула, быстро вывел из кабинета, и Дайана не успела опомниться, как они уже были на улице.

Около подъезда, тихо урча, стоял «мерседес». Николо открыл заднюю дверцу и помог Дайане сесть в машину. Затем он обошел машину и сел с противоположной стороны сиденья. Как только Николо закрыл дверцу, «мерседес» тронулся с места. Водителя и пассажиров разделяла перегородка из тонированного стекла.

– Куда мы едем? – с беспокойством спросила Дайана.

– Скоро увидишь, – лаконично ответил Николо.

Уже стемнело, но на улице было много народу. Люди наслаждались отдыхом, сидели в кафе и в ресторанах, прогуливались по набережной, шутили и смеялись. Дайана с тоской смотрела на счастливые лица через окно автомобиля. Когда-то и она воспринимала жизнь в радужных красках и делала это с большим удовольствием, потому что была свободна как птица. Но годы самоограничения и беспросветной тревоги, когда она была вынуждена контролировать каждый шаг отца, чтобы он не наделал очередных долгов, убили в ней способность радоваться жизни.

– Перестань беспокоиться о нем, – сказал Николо, прочитав ее мысли. – С ним все в порядке.

У Дайаны вырвался горький смешок. Она не помнила, чтобы когда-нибудь не беспокоилась об отце. Он был повесой еще в расцвете своей молодости, и женитьба ничуть не изменила его. Дайана считала – во всяком случае, надеялась, – что он хотя бы хранил верность ее матери.

Нет, твердо сказала она себе, бабником отец не был. Кутила, игрок – это да, но свою жену он любил. Достаточно вспомнить, что к порокам молодости он вернулся только после того, как мама умерла. Он так сильно тосковал по ней, что должен был найти забвение в чем-то. Так, по крайней мере, было поначалу. А сейчас?… Дайана предпочитала не думать об этом, потому что знала ответ.

Машина въехала на территорию, где богачи понастроили виллы и обнесли решеткой парки. Дайана хорошо знала это место, знала и многих людей, которые имели здесь дома. Дайана не забыла беззаботные веселые каникулы, которые были приятной отдушиной после регламентированной жизни в школьном пансионате. И еще кое-что врезалось в ее память на всю жизнь: последняя поездка в Портофино. Но воспоминание о ней приводило Дайану в дрожь.

«Мерседес» въехал в открытые ворота и остановился у виллы с колоннами.

Николо тут же вышел и открыл дверцу для Дайаны.

– Чей это дом? – с любопытством спросила она, оглядывая стены, увитые виноградником.

Впрочем, гораздо больше Дайану заинтересовал не дом, а вереница автомобилей, стоящих у подъезда. Такое количество машин означало, что на вилле гости.

– Нико! – недовольным тоном проговорила Дайана, вырывая руку, за которую он тянул ее к входным дверям. – Что здесь происходит?

– Прием.

Дайане показалось, что она сейчас лишится рассудка. Ему, очевидно, мало того, что он устроил ей веселую жизнь в своем отеле, -теперь он как ни в чем не бывало тащит ее на какой-то прием.

– Ни на какой прием я не пойду, – заявила она и встала как вкопанная. – Да еще в таком виде!

Николо повернулся к ней и хрипло заверил:

– Ты выглядишь потрясающе.

Дайана чуть не рассмеялась ему в лицо.

– До такого вранья ты еще никогда не опускался, – презрительно фыркнула она. – Я недавно вылезла из воды, мои волосы спутаны, на лице ни грамма косметики, и от меня за три версты несет хлоркой, не говоря уже о том, что я без бюстгальтера!

Николо улыбнулся, и улыбка его была чувственной и сексуальной.

– Я знаю. Ты забыла, что я тоже был там?

Улыбка Николо растопила ее злость, и Дайана растерялась. Сейчас перед ней был прежний Нико, который улыбался, как когда они были страстными любовниками и без слов понимали друг друга. И если бы кто-нибудь сказал ей тогда, что Николо использует ее, она плюнула бы этому человеку в лицо.

Воспоминания о тех временах настроили Дайану на другой лад. Ей захотелось расслабиться и тоже улыбнуться Николо, стать той беззаботной счастливой Дайаной, которой она была семь лет назад.

Дайана шевельнула рукой, которую сжимали его пальцы, словно ища подтверждения своим тайным мыслям. Но Николо решил, что она хочет вырвать руку, и еще крепче сжал свои пальцы.

– Нико… – нежно вымолвила Дайана, с трепетом глядя на него.

И вдруг у нее на глазах произошла метаморфоза: живая материя превратилась в камень.

– Если ты собираешься снова канючить, то не надо, – с легким презрением посоветовал Николо. – Мы давно прошли этап, когда ты еще могла чего-то добиться этим, очень давно.

Интересно, когда именно мы прошли его? – подумала Дайана. Может, когда целовались как сумасшедшие в бассейне? Но она тут же отвергла эту мысль. Мужчина, который сумел молниеносно оправиться после сумасшедших поцелуев, лишен способности проявлять слабость к чему-либо, включая просительный тон женщины, которую держит сейчас за руку. А может, в его кабинете, когда Николо уничтожал меня своими жестокими циничными словами? Нет, мрачно решила Дайана, там тоже не было места для жалости.

– Значит, переговоры окончены, – кротко констатирована она.

Николо твердо кивнул.

– Мне нужен от тебя лишь простой ответ на мое предложение: да или нет.

– На твой шантаж, ты имеешь в виду, – язвительно поправила Дайана.

– Хорошо, пусть будет шантаж, – равнодушно согласился Николо и ввел ее в дом.

Они очутились в большом холле, отделанном белым мрамором. Вправо и влево через высокие арки уходили узкие коридоры. Но Николо повел Дайану прямо, к красивым резным дверям.

– Кому принадлежит этот дом? – сердито прошипела Дайана. – Я лишь хочу знать, чье гостеприимство я оскорбляю, явившись на прием в таком виде.

– Можешь не беспокоиться, – деловито ответил Николо, – оскорблять ты будешь мое гостеприимство.

Это был еще один шок – Дайана уже сбилась со счета, который за последние сутки. Она помнила, как семь лет назад Николо с улыбкой говорил ей, что живет в отелях. «В домах живут семьи, а у меня таковой не имеется», – небрежно заявлял он, но Дайана видела тоску в его глазах.

Может, он теперь женат? – пришло ей вдруг в голову. Оглушенная этой мыслью, Дайана на какой-то миг перестала даже дышать.

– Ты женился? – выговорила она с трудом.

Николо громко рассмеялся и, открыв дверь, пропустил Дайану в просторный зал. Ей пришлось испытать еще один шок, ибо она была совершенно не готова к тому, что открылось ее глазам. Нет, это, наверное, никогда не закончится, подумала Дайана. Не эта прекрасная комната и даже не элегантно одетые люди, настороженно смотревшие на вошедших, явились причиной внезапного оцепенения Дайаны.

Остановившимися глазами смотрела она на стол, покрытый зеленым сукном, и на крупье, который раскладывал разноцветные фишки по стопкам.

– Где он? – прошептала она одеревеневшими губами.

– В одной из спален, – ответил Николо, даже не пытаясь изобразить удивление ее вопросом. – Отдыхает перед началом вечера.

Начало вечера… начало вечера… Эти слова крутились в ее замороженном сознании, и Дайана с трудом различала людей, которые, по-видимому, ожидали, когда Николо представит ее. Но Дайана не желала, чтобы ее представляли, сама мысль об этом вызывала у нее отвращение. Она думала сейчас только об одном: если здесь стоит этот стол, то все эти люди в вечерних туалетах – безумные игроки, подобные ее несчастному отцу, подобные человеку, который стоял рядом с ней.

Дайана вдруг отчетливо поняла, что именно сейчас настал момент, когда она должна принять решение, иначе потом ситуация с отцом будет еще хуже.

Не раздумывая больше ни секунды, Дайана чуть повернула голову и почти не разжимая губ прошелестела у плеча Николо:

– Хорошо.

– Что – хорошо? – не понял он.

– Я пересплю с тобой, – нетерпеливо пояснила Дайана и вцепилась холодными пальцами в его руку. – Сейчас. Мы пойдем и сделаем это немедленно…

5

Дайана почувствовала, как Николо напрягся, и подумала, что ее предложение шокировало его. Но ей было все равно. Она хотела поскорее уйти из этого вертепа и увести отца.

Николо взял ее за плечи и сжал их так, что кости чуть не хрустнули.

– Дайана…

– Нет! – оборвала она его. Губы Дайаны дрожали, а ком в горле мешал дышать. – Ты сказал, переговоры окончены. И ты ждал от меня ответа. Ты его получил. Уведи меня отсюда!

Пальцы Николо еще крепче сжали плечи Дайаны.

– Дура! – в сердцах пробормотал он и уже другим тоном обратился к своим гостям, на лицах которых было написано нетерпеливое ожидание: – Прощу прощения, но я невольно поставил свою спутницу в неловкое положение. Вы тут веселитесь, пока я буду восстанавливать наши отношения. Скоро мы присоединимся к вам.

По гостиной пробежал удивленный шумок. Николо скрежетнул зубами, но продолжал улыбаться гостям. Он подтолкнул Дайану к двери с такой силой, что, если бы не держал ее за плечи, она непременно упала бы.

Дайана понимала, что он взбешен ее поведением, но ничего не могла с собой поделать. Осознание того, на что сейчас согласилась, стальным обручем сдавило ей грудь, и она не могла произнести ни единого слова в свое оправдание.

Николо вел ее через холл с видом сурового родителя, готовящегося наказать провинившееся чадо. Наконец Николо открыл дверь и ввел Дайану в просторную спальню. Она была обставлена с теми же изяществом и вкусом, что и гостиная, только вместо карточного стола здесь стояла кровать королевских размеров. Николо закрыл дверь. Дайана застыла у роскошного ложа и покорно ждала своей участи.

Прикажет ли Николо ей раздеться и лечь в постель? Или сначала выплеснет на нее весь накопившийся гнев и только потом потребует снять одежду?

Дайана не видела лица Николо, потому что он стоял к ней спиной, но по его фигуре поняла, что он до предела напряжен. И даже почувствовала удовлетворение оттого, что ей удалось возмутить спокойствие железного Николо Фонсека.

Наконец он шевельнулся, нарушив гнетущую тишину коротким громким вздохом. Николо сунул руку в боковой карман пиджака, достал бархатную вечернюю сумочку Дайаны и бросил на ближайший стул. Затем извлек из того же кармана черный шелковый бюстгальтер, который бросил поверх сумочки. Эти предметы напомнили Дайане о том, что произошло между ними в бассейне.

Николо снял пиджак и швырнул его на кровать. Дайана смотрела на его широкие плечи, на смуглую шею и мускулистую спину, загар на которой проступал через тончайший хлопок белоснежной сорочки. Она невольно затрепетала перед этой мужской красотой. Сердце у нее забилось, на щеках вспыхнул румянец. Грудь еще сильнее сдавило стальным обручем. Николо повернулся и окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. У Дайаны пресеклось дыхание.

– Даю тебе пятнадцать минут. Приведи себя в такой вид, чтобы ты могла предстать перед моими гостями без выражения ужаса на лице.

Это требование явилось для Дайаны полной неожиданностью. Она приготовилась к взрыву ярости, обольщению или к тому и другому вместе. Но такого ледяного презрения, каким ее только что окатил Николо, она никак не ожидала.

– Я не собираюсь «представать» перед твоими гостями ни в каком виде, – дерзко заявила Дайана, вздернув подбородок.

– И тем не менее тебе все же придется сделать это, – невозмутимо сказал Николо.

– При чем здесь твои гости? Они не имеют никакого отношения к тому, ради чего мы приехали сюда! – горячо возразила Дайана.

Николо, ничего не ответив, повернулся и подошел к стенному шкафу, который занимал одну из стен этой просторной спальни.

– И не они вселили в меня ощущение ужаса, -сердито добавила Дайана, последовав за ним. – А тот карточный стол в гостиной, за которым ты собираешься окончательно добить моего отца!

– Значит, ты до сих пор считаешь, что я хочу выиграть у него, – спокойно заметил Николо, открыв одну из секций шкафа.

– Выиграть, проиграть – уже не имеет никакого значения! – продолжала кипятиться Дайана. – Мы с тобой договорились: если я провожу с тобой ночь, ты отказываешься от игры! Тебя никто не тянул за язык, ты сам предложил! И я согласилась!

Николо достал из шкафа пиджак. Увидев в зеркале отражение сердитого озабоченного лица Дайаны, он перевел взгляд на кровать и сверкнул самой обольстительной из своих улыбок.

– Я поднял ставки.

– Что ты сделал? – растерянно переспросила Дайана.

Николо надел пиджак, поправил манжеты сорочки, чтобы видны были золотые запонки, и повторил свои слова. Видя, что Дайана по-прежнему не понимает, он перефразировал предложение:

– Я изменил условия сделки.

– Ты не можешь! – запротестовала Дайана.

– А как ты мне помешаешь? – насмешливо поддел ее Николо.

– Но… я уже согласилась на твое… грязное предложение, – пробормотала она, озадаченная его странным поведением. – Что еще тебе от меня нужно, Нико?

– Вот, – с ударением произнес он, словно она неожиданно сказала нечто важное. – Грязное предложение. Я подумал, что меня не устраивает сделка с таким оттенком. – Он подошел к висящему над комодом овальному зеркалу в золотой раме и поправил галстук-бабочку. – Поэтому я решил поднять ставки.

– Каким образом? До чего поднять? – упавшим голосом спросила Дайана.

– До брака.

Ошеломленная, она смотрела на Николо так, словно он только что свалился с Луны.

– Ты шутишь, – наконец обрела она дар речи.

Но отражавшееся в зеркале спокойное, более чем серьезное лицо Николо подсказывало ей, что это не шутка. Николо в самом деле имел в виду брак. С ней.

Дайана молча повернулась и пошла к двери. Все это зашло уже слишком далеко, мрачно думала она, берясь за бронзовую ручку, и слишком давно…

– Мы уже говорили об этом, и, если хочешь, я могу повторить еще раз, – услышала она за спиной вкрадчивый голос Николо. – Если ты сейчас уйдешь отсюда, я буду играть с твоим отцом в покер.

Дайана, уже нажавшая на ручку, застыла на секунду, затем медленно повернулась и, как-то сразу ослабев, прислонилась спиной к гладкой деревянной поверхности. Ее глаза обреченно смотрели на Николо. Он стоял, прислонившись к комоду, – ноги небрежно скрещены, руки засунуты в карманы брюк. Сильный и красивый, он олицетворял уверенность и успех.

И этот мужчина по какой-то странной прихоти хотел жениться на ней.

– У тебя, очевидно, есть серьезная причина для такого предложения. – Голос Дайаны дрожал.

Николо поднял на нее глаза, скрывавшиеся за густыми ресницами.

– Да.

– Ты можешь ее назвать? – сухо спросила она.

– Могу. Но только после того, как ты согласишься. И еще это зависит от того, как ты согласишься.

– В таком случае, может, скажешь, как ты хочешь, чтобы я согласилась? – Дайана начинала злиться, что ей приходится клещами вытягивать из него ответы.

– Для начала достаточно сказать просто «да». – Николо криво усмехнулся, как бы принимая к сведению ее сарказм. – Но если ты добавишь к этому, что не мыслишь своей жизни без меня, будет совсем хорошо.

Да скорее рак на горе свистнет! – мысленно огрызнулась Дайана и спросила:

– А где гарантия, что ты снова не поднимешь ставки, то есть не решишь потом расстаться со мной?

– Расстаться с тобой? – удивился Николо. – В данном случае этого не может произойти. Возможно, я произвожу впечатление парня без предрассудков, но если я женюсь, то это навсегда. Так что учти это, когда будешь принимать решение. Мне нужна твоя жизнь, Дайана. – Он сделал ударение на слове «жизнь». – И, поскольку я поднял ставки, я не только не буду играть с твоим отцом сегодня вечером, но оплачу все его фантастические долги, выкуплю все закладные на ваш дом и сделаю так, чтобы у тебя больше никогда не было этих проблем. Одновременно я возьму на себя заботу о твоем отце. – Николо задумался на секунду, как бы раздумывая, все ли перечислил. – Ну как, это немного подсластит нашу сделку?

Подсластит? Да это делает ее абсолютно фантастической, подумала Дайана, однако на сердце у нее было тяжело от понимания того, что она неуклонно движется к своему поражению.

– Если это навсегда, то почему ты выбрал меня? – поинтересовалась она, пытаясь понять мотивы, которыми руководствовался Николо.

Он пожал плечами.

– В этом нет ничего противоестественного. Ты красива, хорошо воспитана, образована. Ты можешь украсить жизнь любого мужчины.

– Что-то вроде приза. – Дайана горько усмехнулась.

– Можно и так выразиться. – Николо не собирался спорить из-за такой мелочи. – Но я не могу не сказать, что ты мне очень нравишься до сих пор, иначе тебя вообще здесь не было бы, поверь мне.

Радуйся, голубушка, что еще нравишься мне, а то находилась бы сейчас со всеми своими проблемами в совсем другом месте! – «перевела» Дайана.

– Я выйду за тебя замуж.

– Хорошо, – только и сказал Николо.

Он повернулся лицом к комоду, и Дайане показалось, что у него дрожала рука, когда он открывал ящик. Но к тому времени, когда в руке Николо оказался носовой платок, она была уверенной и твердой. Дайана решила, что ошиблась.

– Теперь в твоем распоряжении всего десять минут, чтобы прийти в себя перед встречей с нашими гостями, – сказал Николо. – Ванная за той дверью, одежда в шкафах. Мне надо сделать несколько телефонных звонков.

Он направился к ней – сдержанный, спокойный, непроницаемый Николо Фонсека, который не допускал даже мысли о том, что его может одолеть такая презренная человеческая слабость, как дрожь.

Дайана, стоявшая у двери, загораживала ему проход. Ей стоило сделать всего полшага в сторону, чтобы Николо мог выйти из комнаты, но она решила хотя бы в такой мелочи не уступить ему.

Николо остановился, и у струсившей Дайаны глухо застучало сердце.

– Мы что-то упустили? – насмешливо осведомился он, издеваясь над ее упрямым нежеланием пропустить его к двери.

Дайана судорожно сглотнула перед тем, как высказать Николо то, что у нее было на уме.

– Неужели тебе недостаточно того, что ты сделал со мной семь лет назад, чтобы продолжать вендетту против моей семьи?

Николо провел рукой по ее бледной щеке и тихо ответил:

– Семь лет назад тебе не надо было задавать мне этот вопрос.

– Семь лет назад я думала, что ты любишь меня, – негромко сказала Дайана. – Но ведь это была не любовь, да, Нико? Я просто оказалась под рукой, и ты с удовольствием развлекался со мной в перерывах между действительно важными для тебя делами.

Он как-то странно улыбнулся.

– Ты так считаешь?

– Я это знаю.

Даже сейчас, семь лет спустя, Дайана ощущала неприятный привкус горечи обманутых надежд.

Николо наклонился и коснулся губами ее уха.

– Как же тогда, дорогая, ты выносишь мои прикосновения? – прошептал он насмешливо.

Пальцы Николо скользнули к ее груди, и он моментально почувствовал реакцию Дайаны. Она отпрянула, ненавидя себя за то, что столь откровенно продемонстрировала ему свои истинные эмоции. И Николо – за то, что он спровоцировал ее на это.

Николо ничего не сказал, да это было бы лишним – Дайана и без того остро ощущала свое унижение. Поскольку путь был свободен, Николо открыл дверь и вышел.

Дайана опустилась на ближайший стул, но сразу же привстала – на сиденье лежали ее сумочка и лифчик. Черная полоска из тонкого шелка напомнила ей, почему бюстгальтер не на ней.

Он был еще влажным. Дайана автоматически перевела взгляд на пиджак, лежавший на кровати. Она взяла его в руки, и на нее сразу пахнуло знакомым запахом. Ее глаза были еще затуманены, но чувства работали безотказно. Прикосновение к пиджаку Николо было для нее равносильно прикосновению к нему самому. У Дайаны возникло ощущение, что она держит в руках не вещь, а живого человека, и желание, которое он вызывал у нее сейчас, было тоже вполне реальным.

Дайана тоскливо вздохнула. Семь недель она любила Николо, потом семь лет ненавидела, а теперь вернулась в его жизнь и уже семь минут ведет бесполезную борьбу со своими чувствами.

У Дайаны было ощущение, что она заглянула в самые потаенные уголки своего сознания. Ведь, как известно, ненависть – это обратная сторона любви.

На что же тогда надеяться? – с тревогой спросила себя Дайана. Она не знала, да и не хотела знать. Бросив на кровать все эти вещи, Дайана подошла к стенному шкафу. Одежда, о которой ей говорил Николо, оказалась ее одеждой, которую она взяла с собой в Италию. Что лишний раз подтверждало, насколько точно Николо все рассчитал. Он был абсолютно уверен, что так или иначе Дайана окажется здесь.

В этой спальне находилось практически все, что она привезла с собой в Портофино. Кроме ее отца. Вспомнив о нем, Дайана заволновалась. Возможно, он шатается сейчас по вилле, как отвязавшаяся пушка, которая ждет, когда ей дадут произвести победный выстрел.

Мысль об этом заставила Дайану двигаться быстрее. Она за пять минут приняла душ, высушила феном волосы и наложила легкий макияж. Дайана выбрала темно-бордовое платье с глубоким овальным вырезом, который подчеркивал соблазнительную пышность ее грудей.

Николо вошел в тот момент, когда Дайана надевала изящные бордовые лодочки на высоком каблуке. По тому, как у него заблестели глаза, было видно, что своим элегантным видом она произвела на Николо впечатление.

– Я приятно удивлен. – Он неспешно окинул ее истинно мужским взглядом. – Не думал, что ты уложишься в столь короткое время.

– Мой отец проснулся? – сухо спросила Дайана.

– Дорогая, уже почти полночь. В это время люди обычно ложатся спать, а не встают, – добродушным тоном заметил Николо.

– Обычно люди не устраивают приемы в такое время, – парировала она.

– Я сова, – улыбнувшись, сообщил Николо.

– Отец тоже. Так где он?

– На кухне – играет в карты с шеф-поваром, – небрежно бросил Николо, но, увидев ужас в ее глазах, вспылил: – Господи, Дайана, это всего лишь шутка!

Ничего себе шуточки! – раздраженно подумала она.

Николо подошел к ней и взял за руку.

– Он в гостиной, хорошо проводит время с моими гостями. Приободрись.

Приободриться?! – разъярилась Дайана. Я устала, была сильно подавлена, пережив самый ужасный период в своей жизни за последние несколько часов, а он требует от меня бодрости!

– Если бы у меня оказалось под рукой что-нибудь тяжелое, я ударила бы тебя, – зло прошептала она.

Николо тяжело вздохнул и привлек ее к себе. Дайана не сопротивлялась, когда он прижал ее к своей груди, – у нее просто не было на это сил.

– С ним все в порядке, – заверил он. – И дальше будет так, потому что я теперь присматриваю за ним. Я думал, ты уже поняла это.

– Он болен, Нико, – сказала Дайана, в ее голосе слышалось страдание. – За ночь такие люди не вылечиваются.

– Я знаю.

– А он знает? – внезапно спросила она. -О нашей с тобой договоренности?

– Ему только известно, что ты здесь, со мной.

Еще одна проблема, с которой придется столкнуться, нахмурившись, подумала Дайана и освободилась из объятий Николо. Он внимательно посмотрел на ее уставшее лицо, но удерживать не стал.

Дайана молча вышла из спальни первой и всю дорогу до гостиной пыталась унять нервную дрожь, сотрясавшую все тело.

– Могу я узнать, кто эти люди, с которыми мне предстоит встретиться? – спросила она, не надеясь, впрочем, услышать ответ.

– Нервничаешь?

– Да.

– Не надо. Тебе предстоит познакомиться с моей семьей.

– Какая семья?! Ты же говорил, что у тебя нет семьи! – воскликнула ошеломленная Дайана.

Николо как-то странно улыбнулся.

– У меня ее и нет, – проронил он, но при этом его глаза блеснули таким ледяным холодом, что Дайана даже испугалась.

– Ты, как всегда, говоришь загадками.

– Мое секретное оружие, – отшутился Николо и улыбнулся уже совсем по-другому.

И не единственное, подумала Дайана, ощутив его ладонь на своей спине. Вдоль позвоночника словно пробежал ток, и Дайана невольно выгнулась, уклоняясь от его прикосновения. Николо уже собрался открыть дверь в гостиную, но, видимо вспомнив о чем-то, резко опустил руку.

– Не забудь, в каком качестве ты выступаешь, когда мы войдем туда, – строго сказал он. – Ты должна выглядеть счастливой невестой, для меня это очень важно.

Дайана не удостоила его даже взглядом, однако подняла голову и изобразила на лице улыбку. Николо распахнул дверь.

Первое, что бросилось Дайане в глаза, это карточный стол. Теперь он был покрыт белоснежной скатертью, на которой в серебряных ведерках со льдом лежали бутылки шампанского. Крупье превратился в безобидного официанта, который с невинным видом протирал хрустальные фужеры белой салфеткой.

Затем Дайана окинула взглядом людей, находившихся в гостиной. Все без исключения, несомненно, были итальянцами. Молодые и старые, одни смотрели на нее с явным любопытством, другие – настороженно. На лицах было написано высокомерие, характерное для аристократов.

Если эти люди – родственники Николо, значит, он происходит из весьма знатного рода, подумала Дайана. Ее озадачило, что во взглядах, направленных на Николо, сквозила антипатия, столь сильная, что ни одному из присутствующих не удалось скрыть ее.

Они не любят Нико, поняла вдруг Дайана. Они пришли в его дом, пользуются его гостеприимством, пьют его шампанское, но делают это вынужденно, по какой-то не понятной пока причине. Все это еще больше запутывало ситуацию, в которой для Дайаны и так было много неизвестных.

Наконец она увидела отца. Он стоял в стороне от остальных гостей с довольно кислым выражением лица и смотрел в стакан с виски, который держал в руке. Он даже не обратил внимания на вошедших.

Дайана догадывалась, о чем он думал. «Какого черта мы здесь торчим, когда пора наконец заняться делом?» – примерно в таком направлении работала мысль Пола Макдауэла, когда у него начинался карточный зуд. В данную минуту Дайана не испытывала к нему ни малейшей жалости. Ну что ж, папа, тебя ждет неприятный сюрприз!

– Прости, Николо, – с надменным укором проронила величественная дама в шелковом темно-красном платье, нарушив всеобщее молчание. – Я слишком стара для столь поздних приемов. Ты знаешь, который сейчас час? Понимаешь ли ты, насколько непростительно грубо ведешь себя по отношению к нам? Ты собрал нас здесь неизвестно зачем и ушел.

– Приношу свои извинения, тетя Рената, – смиренно сказал Николо, не обращая внимания на презрительный тон дамы. – Я просто подумал, что вы не захотите пропустить такое событие.

– Какое событие? – с плохо скрытым любопытством спросила тетя.

– Празднование… – Николо намеренно медлил, выбирая слова, – моей невероятной удачи…

Как только он сказал это, Дайана, поняв, что за этим последует, снова ощутила тяжесть в груди. Рука Николо скользнула вниз по ее спине и легла на талию – то ли в знак поддержки, толи предупреждения. Пол Макдауэл сразу поднял голову и строго посмотрел на дочь.

– В соответствии с традицией рода ди Фонсека, – спокойно продолжал Николо, – я пригласил вас всех сюда, чтобы представить вам мисс Дайану Макдауэл. Леди только что дала согласие стать моей невестой и будущей баронессой.

Трудно было сказать, кого больше потрясла эта новость – Дайану или родственников Николо. Ибо, если Николо назвал ее будущей баронессой, значит, сам он носит титул барона!

Дайана бросила взгляд на отца – тот стоял с застывшим лицом. Он все понял, подумала Дайана. Он мог потерять голову из-за своего пристрастия к азартным играм, но не способность соображать. Если Николо объявил о намерении жениться на его дочери, значит, она продала себя за отцовские долги. Дайана увидела, как губы отца беззвучно проговорили «нет», и к ее горлу подкатил ком.

В гостиной воцарилась звенящая, напряженная тишина. Затем последовал вздох и чей-то голос произнес:

– Поздравляем. – Вперед вышла немолодая женщина. – Подумать только! А мы-то решили, что ты собрал нас здесь для того, чтобы сообщить, что отказываешься от титула и возвращаешься в Канаду.

Не решили, а надеялись, мысленно поправила даму Дайана. Как ни странно, но атмосфера в гостиной резко изменилась – скрытая враждебность уступила место вынужденной радости. Со всех сторон посыпались поздравления и объятия. Дайана едва успевала отвечать на них, одновременно пытаясь запомнить имена родственников своего новоявленного жениха. С шумом полетели пробки от шампанского, и официант, по совместительству крупье, начал разносить бокалы.

Единственный человек, который не принимал участия во всеобщем ликовании, был Пол Макдауэл. Он по-прежнему стоял в стороне. Дайана заметила, что отец смотрит на нее так, словно с его глаз упала пелена и он впервые стал видеть ясно и четко. И вдруг, буквально на ее глазах, лицо его начало сереть. Дайана испугалась.

– Нико… мой отец, – успела сказать она, чувствуя, что сейчас случится что-то ужасное.

В этот момент из рук Макдауэла выпал стакан с виски и покатился по ковру.

– Нет, папа, нет! – в отчаянии выкрикнула Дайана, видя, как лицо отца перекосилось и он, схватившись рукой за грудь, стал медленно оседать на пол.

6

Все остальное происходило будто в тумане. Николо бросился к отцу Дайаны и успел подхватить его прежде, чем тот упал на пол. Официант-крупье пришел Николо на помощь, и вдвоем они перенесли обмякшее тело на диван. Дайана же стояла на месте словно парализованная.

Это сделала я, мысленно повторяла она снова и снова. Я убила своего отца. От потрясения она не могла шевельнуть даже пальцем. Ее мозг зафиксировал, как какой-то мужчина отделился от толпы гостей, быстро подошел к дивану и склонился над отцом. Он взял его руку, посчитал пульс, затем развязал галстук и расстегнул верхние пуговицы на сорочке больного.

– Томазо, будь любезен, принеси сумку из моей машины, – приказал он.

Официант быстро вышел из гостиной. Кто-то подошел к Дайане и обнял ее за плечи. Это была дама в темно-красном платье.

– Не расстраивайтесь. Мой муж врач и знает, что надо делать в таких случаях.

– У па-пы ас-стма, – с трудом выговорила Дайана. – Лек-карство… у него в карм-мане д-должно быть лек-карство. Папа! – выкрикнула она, выйдя из оцепенения.

Дайана рванулась к дивану, но сердобольная синьора удержала ее.

– Подождите немного, детка, пусть Адриано сделает все, что нужно.

Тем же спокойным голосом она передала своему мужу информацию о лекарстве.

Николо резко поднял голову и посмотрел на Дайану так, словно она сообщила что-то, направленное лично против него. Она не поняла, чем был вызван этот обвиняющий, гневный взгляд. Как и то, почему Николо сильно побледнел.

Лекарство действительно находилось в верхнем кармане пиджака. Когда Томазо принес чемоданчик, Адриано с помощью Николо снял пиджак с больного, затем закатал рукав его сорочки и стал мерить давление. Врач работал быстро и четко. А Дайана продолжала казнить себя, что не предупредила отца о своей сделке с Николо.

– Он уже приходит в себя, – тихо проговорила Рената.

Адриано вполголоса беседовал с очнувшимся пациентом. Николо сидел тут же на корточках с абсолютно непроницаемым лицом. Гости стояли в растерянности, ожидая, чем все закончится.

Макдауэл поднял ослабевшую руку и прикрыл ею глаза. Он выглядел разбитым и постаревшим. У Дайаны сердце перевернулось от жалости, и она, легким движением плеч сбросив руку Ренаты, подошла к отцу.

– Папа… – позвала она, сдерживая рыдания.

Николо встал и отодвинулся, освободив ей место около дивана. Дайана взяла руку отца, которой тот прикрывал глаза, и отвела ее в сторону.

– Я так сожалею об этом, – прошептала она расстроенно.

– Это произошло неожиданно, – слабым голосом отозвался он. – Я сам виноват, забыл принять лекарство. Ничего, скоро приступ пройдет. – И, увидев слезы на глазах дочери, попросил: – Не плачь, дорогая, мне сейчас и без этого тяжело.

– Но это случилось из-за меня. Я должна была сказать тебе о нас с Николо…

– Мы хотели сделать всем сюрприз, – мрачно вставил Николо.

Дайану возмутило, что, несмотря на случившееся, он беспокоился о том, как бы о заключенной им проклятой сделке не узнали его родственники.

Пол Макдауэл поднял свои уставшие глаза на Николо и сказал:

– Нам надо поговорить.

– Только не сегодня! – вмешался Адриано. – Эту ночь вы проведете в моей частной клинике в качестве моего личного пациента.

Он еще не закончил говорить, когда за окнами гостиной послышался вой сирены. Дайана вцепилась в руку отца. Ее удивило, что он без возражений подчинился врачу.

– Не смотри на меня такими испуганными глазами, – попросил Макдауэл, глядя на дочь. – Я еще долго буду трепать тебе нервы.

– Обещаешь? – серьезно спросила Дайана.

– Клянусь. – Макдауэл грустно улыбнулся. Затем он обратился к стоящему за спиной Дайаны Николо: – Ты не такой реакции ждал от меня, полагаю.

– Не такой, – согласился тот.

– Она еще не знает? – тихо спросил Макдауэл.

– Чего я не знаю? – насторожилась Дайана.

Макдауэл вздрогнул и закрыл глаза. В гостиную вошли два санитара, и Николо бережно отвел Дайану в сторону, чтобы те имели возможность подойти к дивану. Дайана выразила желание ехать в клинику вместе с отцом, Николо заявил, что тоже поедет туда на своей машине.

Они провели несколько тревожных минут в приемном покое, пока Макдауэл проходил более тщательный осмотр. Наконец к ним вышел Адриано и сообщил, что это был не инфаркт.

– У него немного повышено давление, поэтому я оставлю его здесь на ночь на всякий случай.

Дайана облегченно вздохнула и прислонилась к стене. Николо хотел поддержать ее, но она резко дернула плечом, заявив, что чувствует себя нормально.

– Однако вид у тебя далеко не нормальный, – проворчал он.

Дайана поинтересовалась, можно ли ей пройти к отцу в палату. Адриано разрешил, но на очень короткое время.

– Ему сделали укол и он спит, поэтому вы не сможете пообщаться с ним.

Убедившись, что лицо отца порозовело и что он дышит ровно, Дайана позволила Николо увести ее из палаты. В коридоре их ждал Адриано. Он мрачно взглянул сначала на одного, потом на другого. Дайана подумала, что врач, возможно, понял то, о чем ему не следовало догадываться.

– С ним все будет в порядке, – мягко подбодрил он Дайану. – Это был всего лишь небольшой испуг.

– Да, я знаю, – прошептала она, чувствуя, что вот-вот расплачется. Дайана порывисто обняла врача. – Спасибо за все.

– Рад был помочь, -ответил тот и внимательно посмотрел на нее. – Отвези ее домой, – велел он Николо, -заставь лечь в постель и завтра не отпускай сюда раньше полудня.

Они попрощались и вышли на улицу. Когда Николо сел за руль «мерседеса» и включил зажигание, Дайана сказала, что не хочет возвращаться на виллу, и попросила отвезти ее в какой-нибудь отель. Он ничего не ответил.

– Николо, я не хочу снова видеть всех этих людей.

– Они уже разъехались, – сообщил он ровным голосом. – Прием благополучно закончился.

– А он когда-нибудь начинался?! – вспылила Дайана.

Если слово «прием» вообще годилось для прикрытия того спектакля, который затеял Николо, подумала она. Ей вообще были не понятны мотивы его действий, так же не понимала Дайана и его родственников. То они вели себя враждебно, а то вдруг через минуту начали восторгаться.

– Они не любят тебя, – поделилась своими наблюдениями Дайана.

Николо усмехнулся.

– У них не было времени определиться с этим.

– Как это понимать?

– Я появился в их жизни как реальное лицо всего несколько месяцев назад. После смерти моего отца. Он завещал всю свою недвижимость, деньги и титул внебрачному сыну, о существовании которого они все предпочитали не думать.

Дайана пыталась осмыслить услышанное, потому что это помогло бы ей очень многое понять в поведении Николо.

– А ты знал об отце? – осторожно спросила она.

– Да.

– Всегда?

Николо пожал плечами.

– Но он никогда не признавал тебя, только в конце жизни, – сделала Дайана вывод.

Николо въехал во двор виллы и заглушил мотор. Они продолжали сидеть в машине. Дайана ждала, что он скажет что-нибудь еще. А Николо, как она подозревала, решал, что ей можно сказать.

– Он пытался – один раз, – произнес он наконец. – Семь лет назад, если уж быть точным. Но из этого ничего не вышло.

Семь лет назад? Что это – совпадение? Дайана почувствовала, что ей стало трудно дышать.

– Почему? – прошептала она.

Николо повернулся, и его глаза пробежали по ее бледному, уставшему, настороженному лицу. Что бы он там ни думал, глядя на нее таким взглядом, Дайана ни на секунду не сомневалась, что мыслями Николо вернулся в прошлое, на семь лет назад, и что в этих мыслях присутствовала и она.

– В то время мне нужен был не он, – сказал Николо, отведя глаза в сторону.

Он вылез из машины, предоставив Дайане самостоятельно сделать вывод из его сногсшибательного заявления.

Кого он имел в виду? Ее или их обоих? Говорил ли он о том, что семь лет назад должен был встретиться со своим отцом, но вместо этого завяз в отношениях с молодой иностранкой и с ее отцом-игроком?

Николо открыл дверцу и помог Дайане выйти из машины. Дайана снова была в состоянии сильного напряжения, ее била мелкая дрожь. Задавая себе вопросы, она боялась даже подумать об ответах на них, которые напрашивались сами собой.

Но Дайана убедила себя, что не она нужна была Николо семь лет назад. Иначе он не обчищал бы столь беспардонно ее отца за игорным столом.

– Пойдем, тебе и так досталось сегодня, – ворчливо поторопил ее Николо.

Дайане действительно хотелось сейчас одного – лечь в кровать и заснуть.

Николо отвел ее в спальню. У Дайаны не было сил даже на то, чтобы раздеться. Николо смотрел, как она опустилась на край постели и прикрыла рукой уставшие глаза. Дайана слышала, как он открыл стенной шкаф, и вскоре на ее колени упало что-то шелковое. Она отняла руку от глаз и увидела, что это ее ночная сорочка. Николо поднял Дайану за плечи и подтолкнул к ванной.

– Прими душ и переоденься.

Дайана делала все автоматически. Когда она вышла из ванной через несколько минут, Николо в спальне не было. Облегченно вздохнув, Дайана скользнула под одеяло и растворилась в блаженном небытии. Однако через некоторое время она услышала позвякивание льда о стекло и, открыв глаза, увидела, что Николо поставил на тумбочку графин с водой и два стакана. И ушел в ванную.

Дайана не знала, что делать: бежать отсюда сломя голову или остаться и позволить событиям развиваться по сценарию Николо.

Она осталась. У нее не было сил двигаться куда бы то ни было. Впрочем, желания не было тоже.

Николо появился из ванной в коротком халате и принес с собой свежий запах мыла и дополнительное напряжение. Он, очевидно, настолько уверен в своих мужских чарах, что даже не сомневался в том, что проведет ночь со мной, неприязненно подумала Дайана.

– Я не буду с тобой спать, – сухо сообщила она.

Николо, убиравший свою одежду в шкаф, обернулся и спокойно уточнил:

– Спать – в смысле спать или заниматься любовью?

– И то и другое. И я не понимаю, с чего ты взял, что я буду.

Николо не спеша продолжал заниматься своим делом. Дайана следила за каждым его движением, одновременно пытаясь справиться с сильным сердцебиением.

Но сердце забилось еще быстрее, когда Николо закрыл дверцу шкафа и подошел к кровати. Опершись на руки – одна на подушке рядом с головой Дайаны, другая на одеяле около ее согнутых коленей, – он заговорил тихо, сдержанно-холодно:

– Давай проясним кое-что. Что касается меня, наша сделка остается в силе. Если ты решила отказаться от нее, последствия тебе известны. Они не изменились из-за того, что твой отец заболел. Но если ты хочешь сохранить нашу договоренность, то тебе придется убедить своего отца и всех остальных в том, что я единственный, кто тебе нужен. Понятно?

Что уж тут непонятного, мысленно огрызнулась Дайана. У меня по-прежнему нет выбора.

– Если с отцом что-то случится, я тебе этого не прощу, – сказала она.

– Это я давно понял.

– И если ты попытаешься дотронуться до меня сегодня ночью, меня, возможно, стошнит.

Николо вздохнул и наклонился к ее лицу.

– Если я сейчас дотронусь до тебя, то ты, возможно, расплачешься и прижмешься ко мне так, словно от этого зависит твоя жизнь.

И будто в подтверждение своих слов он скользнул губами по ее губам. Не успел Николо выпрямиться, как глаза Дайаны наполнились слезами. Никакой тошноты она не почувствовала, у нее лишь осталось ощущение беззащитности. Николо щелкнул выключателем и лег в постель.

Он лежал на своей половине кровати, не пересекая тот невидимый барьер, который разделял широкое ложе на две части. Дайана заснула, борясь со своими противоречивыми чувствами и ненавидя себя за то, что она, как и утверждал Николо, действительно отчаянно хотела прижаться к нему.

Где-то ближе к рассвету Дайана проснулась, так и не поняв, что разбудило ее. Она лежала на животе по диагонали широкой кровати и чувствовала себя необыкновенно хорошо и уютно. Но, как только Дайана осознала, что находится в постели Николо, ее словно током ударило. Когда же она увидела, что прижимается щекой к его гладкому плечу, а одна ее рука лежит на его груди, ей стало еще хуже.

Николо не спал. Дайана поняла это по тому, как он нежно проводил пальцами по ее руке, покоящейся на его груди. В этой ласке не было ничего сексуального, скорее это был машинальный жест человека, занятого своими мыслями. Но Дайане все равно было очень приятно, настолько приятно, что она не хотела, чтобы это кончалось. Правда, она не знала, как долго ей удастся притворяться спящей, – удары ее пульса становились все громче, дыхание более частым.

Она давно – целых семь лет! – не ощущала мужского тепла. И даже тогда это было тепло того же мужчины. То, что она оказалась сейчас в этой постели, Дайана посчитала иронией судьбы. Именно Николо избаловал ее в сексуальном плане настолько, что начисто отбил желание ложиться в постель с другим мужчиной.

Николо легко вздохнул, и Дайане захотелось сделать то же самое, но она боялась выдать себя. Однако вздох все равно слетел с ее губ, и Дайана воспользовалась им как предлогом, чтобы отодвинуться от Николо будто бы во сне. В этот момент он тоже поменял позу – повернулся на бок, лицом к Дайане, его пальцы сплелись с пальцами ее руки. Дайана увидела в его глазах отражение собственного напряженного состояния. Он хотел ее, Дайана легко прочла это в его взгляде. Она не сомневалась, что Николо увидел такое же желание и в ее глазах. Было уже поздно притворяться, поздно бежать и прятаться.

Николо привлек ее к себе и впился в губы жадным, голодным поцелуем. У Дайаны появилось ощущение, что к ней наконец вернулось то, что она давно считала утерянным и чего ей так сильно не хватало. И, возможно, потому, что она не боролась с ним и даже не пыталась протестовать, Николо целовал ее с огромным наслаждением. Дайана даже допускала, что в данную минуту он испытывает к ней такие же чувства, какие испытывает к нему она.

А может быть, все дело было в предрассветном часе, когда они оба находились после сна в расслабленном состоянии, и в темноте, которая поглощала все вокруг и делала их едва различимыми друг для друга.

Как бы там ни было, но этот поцелуй был не похож ни на один из тех, которые они дарили друг другу в прошлом. Он продолжался так долго, что Дайана уже засомневалась в реальности происходящего и коснулась ладонью щеки Николо, желая убедиться, что это не сон. Затем ее пальцы скользнули по его скулам, по носу, нащупали уголок рта, где он соприкасался с ее губами.

Николо застонал, будто прикосновение задело в нем чувствительную струну. Он перевернул Дайану на спину и стал исследовать пальцами ее лицо, повторяя все ее движения. Но его поцелуй постепенно становился более чувственным, в движениях Николо появилось сладострастие, и от этого их чувства обострились, хмелем забродила кровь в жилах, появилось невыносимое томление, которое жгло и мучило обоих.

Дайана обхватила его руками за шею, и губы Николо, оторвавшись от ее рта, скользнули вниз, к шее, затем к упругим полушариям грудей. Соски стали твердыми и вызывающе торчали, приглашая вкусить этот сочный упругий плод.

Она чувствовала его руки, скользящие вдоль ее тела, гладящие ее медленными, завораживающими движениями. Николо взял ее ладонь и прижал к своему животу. Это было сигналом для Дайаны, чтобы она начала ласкать его тело подобно тому, как ласкал ее он. Однако семь лет воздержания сделали Дайану неуверенной в себе. Ее пальцы робко скользили по груди Николо, покрытой завитками волос. Наткнувшись на крошечный сосок, они начали мягко сжимать его. Николо громко застонал и осыпал поцелуями шею, лицо, глаза Дайаны. Молниеносным движением сдернув с нее и нетерпеливо отшвырнув в сторону ночную сорочку, он принялся ласкать внутреннюю сторону бедер Дайаны.

Из ее груди вырвался громкий стон, она припала губами к его плечу и стала нежно покусывать гладкую кожу. Не оставляя в покое ее бедра, Николо начал играть языком с ее сосками. Она ощущала дрожь в его теле, его растущее возбуждение, которое опаляло ее своим жаром.

Его рука начала подниматься выше, к треугольному холмику.

– Нико… – пролепетала Дайана, не зная, чего хочет больше – остановить его или, наоборот, подтолкнуть.

– Шшш… -прошептал он, покрывая ее лицо поцелуями.

Он, наверное, подумал, что я не хочу этого, мелькнуло у Дайаны в голове, но в эту секунду ладонь Николо скользнула в ее влажную, жаркую плоть, и Дайана, задыхаясь и вскрикивая, закачалась на пике чувственного наслаждения.

Не отрывая губ ото рта Дайаны, Николо мягко и уверенно вошел в нее, и они задвигались в едином ритме, насыщая свой плотский голод и деля взаимные восторг и экстаз. Прошлые предательства, вчерашние подозрения были забыты на время. Сейчас для них имело значение только то, что они чувствовали и ощущали.

И когда дыхание Дайаны стало короче, а тело нетерпеливым, Николо безошибочно угадал, что наступил момент для завершающей стадии танца любви. В безоглядном, неистовом взрыве, который шел из глубины его существа, он унес Дайану с собой в мир восторга и наслаждения.

После того, как эмоции улеглись, они еще долго молча прижимались друг к другу, и в этом было что-то необычайно интимное и волнующее.

Наконец Николо поднял голову, легко поцеловал Дайану в губы и провозгласил:

– Теперь ты моя.

Дайана ничего не ответила. Ей не надо было особенно напрягаться, чтобы осознать, что она всегда принадлежала Николо. Включая те семь лет, которые они провели в разлуке.

7

Дайана проснулась, когда спальня была уже залита солнечным светом. Она лежала поперек кровати среди смятых простыней, но Николо рядом не было.

Она вспомнила события последних суток, и у нее защемило сердце. Ей было тяжело осознавать, что она оказалась для Николо легкой добычей.

Дайана знала, что еще долго будет мучиться оттого, что допустила это, но пугало ее другое: она ощущала нежную, теплую, сладостную пульсацию своей плоти, ожидающей той напористой силы, которая могла удовлетворить ее жажду.

– Нико… – выдохнула Дайана и тут же пожалела об этом, потому что даже звук его имени волновал ее кровь.

Я должна ненавидеть его, подумала она. Я хочу ненавидеть его за то, что он снова проделал это со мной.

В дверь спальни постучали. Дайана едва успела натянуть на себя простыню, как в комнату вошла молодая женщина с подносом в руках.

– Бон джорно, -поздоровалась она по-итальянски и застенчиво улыбнулась. – Синьор Николо велел разбудить вас, чтобы вы успели встретиться с ним в клинике в полдень.

О Господи! Клиника, отец! – встрепенулась Дайана. Как я могла забыть об этом?!

Она уже готова была выпрыгнуть из постели, но горничная остановила ее, сказав, что синьор также просил передать, что маркиз Макдауэл чувствует себя хорошо и что его выпишут сегодня после обеда.

– Синьор Николо оставил в вашем распоряжении синьора Ленарди, – добавила девушка, прежде чем выйти из спальни.

Кто такой Ленарди? – удивилась Дайана и пожалела, что не спросила об этом горничную.

Но вскоре ей все стало ясно. Когда Дайана, одетая в светлые брюки и розовую блузку, вышла во двор виллы, там ее ожидал около «мерседеса» крупье-официант, который теперь выполнял функции шофера.

– Доброе утро, мисс Макдауэл, – вежливо поприветствовал он ее, открывая заднюю дверцу машины.

Кто все-таки этот человек? – гадала Дайана. Личный телохранитель Николо? Помощник на все руки? Или, может, друг?

Но сама мысль о том, что у Николо может быть настоящий, закадычный друг, показалась ей нелепой. Николо был самодостаточен и близко к себе никого не подпускал. Он даже в самые интимные моменты хранил молчание, скрывая внутри себя то, что испытывал во время наивысшего сексуального наслаждения.

Дайана поёжилась. Ей не нравилось, что Николо смог многое узнать о ней, при этом оставаясь совершенно закрытым для нее.

Так что синьор Ленарди не мог быть его другом, потому что, с точки зрения такого человека, как Николо Фонсека, это было бы проявлением слабости. Да и сам Ленарди не подходит на эту роль, продолжала размышлять Дайана, наблюдая, как тот втискивает свое крупное крепко сбитое тело на водительское место. Для закадычного друга у него слишком холодные глаза и чересчур накачанные мускулы.

Палата отца находилась на втором этаже. Дайана шла по коридору, чувствуя, как с каждым шагом нарастает нервное напряжение. Ей предстояло выложить отцу всю правду о сделке с Николо.

Первым, кого увидела Дайана, войдя в палату, был Николо. Он стоял у окна спиной к двери. Комната была залита солнцем, и в этом струящемся свете он выглядел более угрожающим, чем обычно. Дайана собрала все свое мужество и переступила порог.

Услышав шаги, Николо обернулся. Дайана увидела, что кровать пуста. Она перевела взгляд на ванную, открытая дверь которой давала возможность убедиться, что там тоже никого нет. И только после этого Дайана позволила себе посмотреть на Николо.

– Где он? – испуганно прошептала она.

– Он чувствует себя нормально. Рецидива не было.

У Дайаны отлегло от сердца.

– Но где же он?

– Его здесь нет. Он уехал домой, в Шотландию.

– В Шотландию, – машинально повторила Дайана. – Он не мог этого сделать! – вскричала она, не допуская даже такой мысли. – Он еще слишком слаб, чтобы совершать такой перелет! Я должна его видеть!

Дайана в панике обвела палату глазами – она словно надеялась, что отец каким-то чудом появится здесь. Убедившись, что его действительно нет, она снова посмотрела на Николо, и в ее голове вспыхнула совершенно новая мысль: а не является ли отъезд отца частью дьявольского плана Николо?

– Это ты отправил его домой! – заявила она обвиняющим тоном.

– Он поехал улаживать проблему с домом, – мрачно сообщил Николо.

Но Дайана не верила ему. Она медленно покачала головой.

– Ты заставил его уехать, потому что боялся, что мы с папой найдем какой-нибудь выход из сложившейся ситуации и расстроим твой план.

– У вас есть альтернатива? – поинтересовался Николо, и его мягкий вкрадчивый голос был для Дайаны хуже смертельного укуса скорпиона.

– Тогда почему он уехал? – спросила она.

– Из-за вины. Он не мог посмотреть тебе в глаза, поэтому решил уехать до твоего появления здесь…

Отец сбежал, бросил ее, предоставив ей в одиночку разгребать всю эту навозную кучу!

Дайана резко повернулась, чтобы уйти, но Николо успел заметить, как из ее глаз хлынули слезы. Он подошел к Дайане и обнял ее за плечи.

– Попробуй понять его, – сказал он дрогнувшим голосом. – Вчера он, возможно, впервые посмотрел на себя со стороны и увидел, во что превратил не только свою, но и твою жизнь.

– И поэтому решил сбежать, – с ядовитой иронией добавила Дайана. – Какой храбрец!

– Все не так плохо. Он хочет разобраться со своим домом. Не осуждай его за то, что он хотя бы пытается сделать это, прежде чем снова встретиться с тобой.

– В таком случае, пусть сам выкручивается из своих ужасных долгов! – вскипела Дайана. -Найди себе другую невесту, Нико! Я выхожу из игры!

Она передернула плечами, однако Николо и не подумал убрать руки.

– Но это я оплачиваю выкуп закладных на ваш дом, – спокойно напомнил он.

Дайана резко вдохнула и затем выдохнула с такой силой, что это было больше похоже на рыдание.

– И я тоже, кажется, – прошептала она.

– Мы с тобой договаривались об этом, – счел нужным освежить ее память Николо.

В голове у Дайаны возникла картина: ее отец убегает как испуганный кролик, а Николо смотрит на него с высоты своего орлиного гнезда, позволяя добыче уйти, потому что в запасе у него есть еще одна жертва.

Ее передернуло. Она не могла найти слов, чтобы описать свое поведение. Но одно удачное сравнение все же пришло Дайане на ум – жертвенный агнец, которого ведут на заклание.

– Ты когда-нибудь проигрываешь?

– Очень редко, – улыбнувшись, признался Николо.

Дайана молча кивнула. Да и что она могла сказать? Она находилась здесь, потому что так захотел Нико. Ее отец уехал, потому что Нико захотел, чтобы он уехал.

– Что дальше? – спросила она, понимая, что ее вопрос означает согласие продолжать игру – опять же, как хотел Нико.

– Дальше?

Он с любопытством заглянул в ее красивые, но холодные глаза, и его губы искривились в улыбке. Неожиданно он взял Дайану за подбородок, поднял ее лицок себе и крепко поцеловал, затем так же быстро отпустил. Дайану обдало жаром. Продолжая насмешливо улыбаться, Николо слегка похлопал ладонью по ее горящей щеке.

– Это чтобы согреть тебя немного, – мягко пошутил он.

Дайана хотела ударить его, и Николо понял это. Он насмешливо смотрел на ее разъяренное лицо и словно провоцировал: ну давай, давай, ударь!

Несколько секунд они стояли друг против друга в напряженных позах: Дайана, готовая как разъяренная кошка выпустить когти и зашипеть, Николо – с раздражающей усмешечкой на губах. Казалось, даже воздух пропитался враждебностью. Но к этому примешивалось что-то еще, и это еще больше бесило Дайану.

Это была похоть. Животная, примитивная похоть, которая атаковала обозленные чувства Дайаны до тех пор, пока они не запели, как струны ненастроенной скрипки. И вдруг Дайана почувствовала внизу живота сильную пульсацию, это была мучительная пародия на те ощущения, которые она испытывала, когда Николо находился внутри нее. Ее груди стали тяжелыми, соски затвердели и уперлись в грудь Николо.

– Брак с тобой обещает быть чертовски увлекательным, – пробормотал он, и эта короткая фраза быстро привела Дайану в чувство.

Она готова была провалиться сквозь землю, чем стоять перед Николо, зная, что он прекрасно понимает, что с ней происходит.

– Ненавижу тебя, – прошипела Дайана и направилась к двери.

Но уйти ей помешал неожиданно появившийся в палате Адриано.

– О, синьор Макдауэл уже ушел? – спросил он, растерянно озираясь.

– Маркиз улетел в Шотландию, – сообщил Николо. – Ему надо срочно уладить кое-какие дела, чтобы успеть вернуться к нашей свадьбе на следующей неделе.

На следующей неделе? Дайана ощетинилась, и Николо взял ее за плечи, как бы предупреждая, чтобы она следила за своим языком.

– Очень надеюсь, что вы оба доживете до этого дня, – глубокомысленно изрек Адриано. – Если вы будете питаться на вилле, то советую тебе, Нико, нанять дегустатора. Потому что Бруна скорее предпочтет увидеть тебя лежащим под землей на двухметровой глубине, чем наблюдать, как ты забираешь то, что осталось от ее жизни.

На лице Дайаны отразилось беспокойство, но вызвано оно было исключительно новостью о скорой свадьбе, а не словами Адриано, смысл которых, она, кстати, и не поняла. Однако Адриано по-своему истолковал ее состояние и мягко ей улыбнулся.

– Не волнуйся за своего отца, детка. Он неплохо выглядел сегодня утром, когда я заходил проведать его.

В палату заглянула сестра, и Адриано заторопился.

– Увидимся в церкви, Бог даст! – Он чмокнул Дайану в щеку, кивнул Николо и вышел из комнаты.

– Что он имел в виду, говоря о дегустаторе? И о какой вилле идет речь, о какой свадьбе? – засыпала Дайана вопросами Николо.

– Наша свадьба не должна быть для тебя неожиданностью. А виллу, которую упомянул дядя, я унаследовал вместе со своим громким титулом. Что касается дегустатора, то это была шутка, хотя, должен сказать, не очень удачная.

Но Дайана отнеслась к реплике Адриано более чем серьезно.

– Мне хотелось бы услышать от тебя о том, что происходит, и поподробнее! – сердито сказала она.

– Наследственная вражда, – коротко ответил Николо и вывел ее в коридор, где было слишком людно, чтобы продолжать личный разговор.

Томазо Ленарди ждал их около машины.

– Что-нибудь есть? – спросил его Николо.

– Ничего срочного, – ответил тот, выразительно указав глазами на Дайану.

Ее разозлил этот взгляд, как, впрочем, и многое другое.

– Вам обоим надо работать в секретной службе! – вспылила она и, не дожидаясь помощи, забралась в машину.

Николо присоединился к ней не сразу. Наконец хлопнули дверцы, заурчал мотор, и Томазо мягко двинул «мерседес» с места.

– Томазо не хотел тебя обидеть, – шепнул Николо Дайане.

Она гневно сверкнула глазами и ехидно осведомилась:

– Какого Томазо ты имеешь в виду? Крупье? Официанта? Или шофера?

– Того, кто является начальником моей службы безопасности и самым надежным сотрудником, – спокойно ответил Николо, своим сдержанным тоном как бы намекая Дайане быть поосторожнее в своих оценках.

Но она, уставшая от всех его недомолвок и хитроумных ходов, уже не могла остановиться.

– Понятно. Мистер Многостаночник, значит, – с издевкой проронила она.

Взгляд Николо стал жестче.

– Ты, кажется, настроена на ссору, – резко сказал он. – Предупреждаю тебя: будь очень осторожна.

– Останови машину, – потребовала Дайана.

Николо тут же передал ее просьбу Томазо. Дайана выскочила из машины в полной растерянности, не зная, что ей делать дальше. Летнее итальянское солнце нещадно пекло, а Дайану сотрясала дрожь. Ситуация, в которую она попала, казалась ей ненормальной. Дайана не понимала, что делает здесь, почему позволяет Николо распоряжаться ее жизнью и вообще почему до сих пор торчит в Италии.

Дайана услышала за спиной его шаги, но не обернулась. Она ощутила его близость, когда он подошел к ней, но по-прежнему не замечала его. У нее ломило глаза от напряжения, а на сердце лежала тяжесть.

– С тех пор, как мы с тобой встретились, ты успел обмануть меня, подвергнуть шантажу, похитить и соблазнить, – сдерживая ярость, перечислила Дайана. – Затем ты уложил моего отца на больничную койку, после чего благополучно убрал его из Италии. Короче говоря, за это короткое время ты обрушивал на меня один шок за другим, чтобы лишить меня душевного равновесия. И знаешь что, Николо?

– Что?

– Я не имею ни малейшего представления, почему ты это делаешь!

Он промолчал, и Дайана обернулась к нему – его лицо, как всегда, было непроницаемым. Время шло, пауза затягивалась, но Дайана все еще надеялась, что Николо объяснится. Ее мысли невольно унеслись в прошлое, на семь лет назад. Может быть, там найдется ключ к разгадке его поведения?

Однако перед ее глазами все время вставала ужасная сцена, после которой она уехала из Портофино. Тогда, точно так же, как сейчас, она бросала в лицо Николо одно обвинение за другим. Дайана и сейчас слышала свой срывающийся на рыдание голос:

– Как ты мог, Нико?! Как ты мог брать все, что я отдавала тебе, а потом прямо из моих объятий идти в казино и ночь за ночью обыгрывать моего отца?

– А тебе не приходило в голову, что это он обыгрывает меня? – холодно осведомился он.

Попытка Николо свалить все с больной головы на здоровую еще больше разозлила Дайану.

– Это ты профессиональный игрок! – выкрикнула она. – А он всего лишь доверчивый простофиля!

– Он наркоман, Дайана, – жестко возразил Николо. – Заядлый игрок, который готов играть с кем угодно, лишь бы играть.

– Он говорил, что играет с тобой. Ты хочешь сказать, что мой отец лжет?

Николо тяжело вздохнул.

– Нет, не лжет.

На этом их красивый роман закончился.

Дайана вздрогнула, внезапно вынырнув из тяжелого прошлого. Она ушла тогда, и Николо не остановил ее. С тех пор не проходило и дня, чтобы, закрыв глаза, она не видела холодного выражения его лица и тяжелого взгляда.

– Это имеет отношение к будущему и с прошлым никак не связано.

Дайане потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что Николо ответил на ее вопрос.

– Мне нужна жена, чтобы оставить за собой последнюю часть наследства, – пояснил он. – И поскольку я уже смирился с этой необходимостью, то подумал, что в этой роли предпочел бы видеть тебя. Ну как, тебе легче от этого? – насмешливо спросил Николо.

Дайана побледнела

– Понятно. Я оказалась удобным средством для решения твоих проблем.

Ему даже не пришлось уговаривать меня, с горечью подумала Дайана. Он просто сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.

– Так же, как и я для твоих, – холодно заметил Николо. – Так что сделка получается честной, не так ли?

Дайана не нашлась, что ответить, потому что в подобной интерпретации все выглядело именно так, как он сказал. Николо подождал немного, желая, наверное, убедиться, что она не набросится на него с новыми обвинениями, и затем спросил с усмешкой:

– Мы уже можем ехать? А то у меня много дел перед отъездом.

Очередной сюрприз! Дайана почувствовала, как в ней снова закипает злость.

– Перед каким отъездом? – сквозь зубы спросила она.

– В Кьявари, – бросил Николо и пошел к машине.

Дайане ничего не оставалось, как последовать за ним.

– А там что? – задала она новый вопрос, как только села на свое место.

– Там есть небольшая долина, в которой стоит вилла, принадлежащая барону Николо Джакомо ди Фонсека. Там, – продолжал Николо тем же раздражающе ровным тоном, – согласно давней семейной традиции барон обвенчается со своей нареченной в местной церкви. Затем он отнесет свою невесту в красивую виллу – чтобы изгнать оттуда злую ведьму перед тем, как возлюбит свою баронессу.

– Злую ведьму? – заинтересовалась Дайана.

– Да. Синьору Бруну Луиджи ди Фонсека.

– Ту, о которой говорил твой дядя, – вспомнила Дайана.

– Ее, – подтвердил Николо. – Дядя Адриано очень умный человек. И он единственный из членов моей семьи, кому ты можешь полностью доверять, – добавил он уже серьезным тоном. – Сделай одолжение, дорогая, запомни, что я сказал…

8

Чем ближе они подъезжали к Кьявари, тем более замкнутым становилось лицо Николо.

Дайана смотрела на красивый пейзаж, проплывавший за окном машины, а в голове у нее крутилась мысль: что Николо гнетет сегодня весь день? Он, наоборот, должен быть счастлив. Я веду себя тише воды ниже травы, не перечу, не бунтую против того, что он бесцеремонно прибрал к рукам мою жизнь. Во всяком случае, после той сцены на дороге, отметила Дайана справедливости ради.

У нее, правда, и не было возможности для бунта. Вчера, когда они вернулись на виллу Николо, он вместе со своим шефом безопасности сразу куда-то исчез. Дайана увидела его лишь сегодня утром, когда Николо зашел за ней, чтобы ехать в Кьявари.

Одет он был по-дорожному – в черный легкий костюм и в белую сорочку – и выглядел сумрачным и напряженным.

– Ты готова? Это твоя сумка? Мы можем уже ехать?

Николо забрасывал ее вопросами, не давая Дайане даже рта раскрыть. Затем, быстро пробежав глазами по ее строгой бежевой юбке и розовато-лиловой кофточке, которые она надела в дорогу, он постарался больше не встречаться с ней взглядами.

Он понимал, что прямой зрительный контакт может спровоцировать Дайану на очередное выяснение отношений. А он этого не хотел. По-прежнему не хотел, подумала Дайана, поскольку всю дорогу Николо хранил молчание.

Возможно, он боится, что я спрошу, где он провел прошлую ночь, ехидно подумала Дайана, потому что я точно знаю: в собственной постели его не было. И он может отводить глаза, чтобы не дай Бог не встретиться со мной взглядом, но я-то хорошо разглядела его лицо. У него такой вид, словно он вообще не спал этой ночью! А я спала, да еще как сладко…

Обманщица, пожурил Дайану внутренний голос. Ты просыпалась ночью несколько раз и очень волновалась, потому что Николо не было рядом с тобой. Ты скучала по нему!

– Черт! – выругался Николо, резко затормозив. – Мы, кажется, проехали поворот.

Он дал задний ход и доехал до указателя, однако не нашел на нем упоминания о Кьявари. Снова ругнувшись, Николо открыл бардачок и вынул из него карту.

– Разве ты не знаешь, как туда ехать? – удивилась Дайана.

– Нет.

От болтливости он не умрет, с ядовитой иронией подумала Дайана. Но она не понимала, каким образом Николо, обладавший фотографической памятью, мог заблудиться.

– Сколько раз ты ездил по этой дороге?

Николо водил указательным пальцем по карте, пытаясь определить место, где они находились в данную минуту. Дайана вдруг представила, что этот же самый палец, медленно скользя, делает круговые движения вокруг ее сосков, и ощутила прилив желания. Следующим ее чувством было презрение – к себе, за слабость.

– Ни разу, – сказал Николо.

Дайана не сразу поняла его. Палец Николо замер на точке, указывающей пересечение дорог, то есть именно на том месте, где они находились сейчас.

– Ты имеешь в виду, что ни разу не ездил сюда из Портофино? – не удержалась Дайана.

– Я имею в виду, что я ни разу там не был.

– Почему?

Николо не ответил. Он начал медленно сворачивать карту. В салоне автомобиля снова повисла напряженная тишина.

– Нико?

– Потому что я знал, что меня там не ждут. Понятно? – хмуро пробурчал он.

– Но ведь этот дом принадлежит тебе! – в недоумении воскликнула Дайана.

Николо пожал плечами.

– Какое это имеет отношение к гостеприимству?

Вдруг Дайану осенило.

– А, ты говоришь о той, кто может отравить тебя! Злая ведьма – это вдова твоего отца, которая живет там?

– Угадала. – Николо убрал карту в бардачок и тронул машину с места.

– И она… настроена против тебя?

Дайана постаралась сказать это как можно мягче, но Николо презрительно рассмеялся.

– А как бы ты отнеслась к человеку, который занял в семье место твоего собственного сына?

У отца Николо был второй сын? Значит, у Нико есть единокровный брат? Пока Дайана переваривала эту новость, Николо повернул машину налево и поехал по боковой дороге, ведущей в гору. Впереди них вился узкий пыльный серпантин. Николо все время держал правую ногу на педали газа, чтобы держать скорость на подъеме. Роскошный «мерседес» был сделан на заказ с максимальным количеством удобств, но никакой комфорт не мог изменить атмосферу в салоне, которую создали находившиеся там люди. В замкнутом пространстве витало множество вопросов, которые хотел задать один из путешественников, в то время как другой медлил с ответами и явно стремился от них уйти.

Наконец Дайана отважилась на самый важный вопрос, который напрашивался сам собой:

– Почему ты, а не он?

– Может, потому что я внебрачный, а он нет? – ответил Николо вопросом на вопрос.

Дайана слегка покраснела от его грубой прямоты. Сейчас Николо охранял свою личную жизнь, но семь лет назад он не был таким. Он рассказывал ей о том, как жил с матерью в Торонто чуть ли не в трущобах и как им порой не хватало денег даже на еду. Дайана знала, что мать Николо умерла, когда ему было всего девять лет, и после этого он воспитывался в детских домах.

– Меня выбрали, потому что я обладаю большим личным состоянием, а семья практически обанкротилась.

Другими словами, отец назначил Николо своим приемником, руководствуясь меркантильными соображениями, а не потому, что хотел загладить свою вину. Неудивительно, подумала Дайана, что Николо относился ко всей этой истории с таким раздражением и цинизмом.

– А твой брат и его мать, какую они занимают позицию?

Лицо Николо стало еще жестче, если это вообще было возможно.

– Да все ту же. Они не признавали меня всю мою жизнь.

Немудрено, что он так долго не являлся за своим наследством, подумала Дайана. Понимал, какой прием ему окажут. Эта мысль потянула за собой еще один вопрос, который Дайана обязана была задать.

– А при чем здесь наше бракосочетание?

Николо сидел с плотно сжатыми губами и сосредоточенно смотрел на дорогу. Дайана успела смириться с тем, что не услышит ответа.

– Наш брак – это то средство, при помощи которого я оставлю их ни с чем, – сказал Николо после продолжительной паузы. – В своем завещании отец оговорил одно условие: они могут жить на вилле, пока я не женюсь.

Жесткий характер Николо проявился снова. Дайана даже невольно начала сочувствовать его вновь обретенной семье. У нее было такое ощущение, что они не знают, с кем им придется сегодня встретиться. Иначе они быстренько упаковали бы свои вещи и покинули виллу еще до приезда Николо.

– Ты когда-нибудь слышал о таком понятии, как прошение?

– Прощение дается только тем, кто хочет его получить, – изрек Николо.

Подмечено верно, но Дайана все равно содрогнулась от его слов. После этого она замолчала, и они уже не разговаривали до тех пор, пока не въехали в какую-то сонную деревушку.

– Остановимся здесь перекусить, – распорядился Николо.

Дайана не возражала. У нее затекли ноги, и хотелось пить. В любом случае, обед был более приятной перспективой, чем пыльная дорога, в конце которой их ждало неизвестно что.

Николо подрулил к небольшому кафе под выцветшим навесом. Выйдя из машины, он с наслаждением размял затекшие мышцы, ожидая, когда к нему присоединится Дайана.

Местечко было, конечно, не первый класс, но хлеб с хрустящей корочкой и салат, который им подали, оказались очень вкусными. Они заказали минеральную воду и принялись за еду. Оба по-прежнему молчали, и это делало атмосферу за столиком напряженной.

Потянувшись за хлебом, Дайана спросила:

– Еще долго ехать?

– Примерно столько же, сколько уже проехали, – ответил Николо.

Обреченно вздохнув, Дайана зевнула.

– Устала? – спросил Николо.

– Это все жара. И дорога. А где ты провел прошлую ночь?

Дайана чуть не откусила себе язык, заметив, как заблестели его глаза.

– Скучала по мне? – с нежностью спросил Николо.

– Нет, – солгала она. – Я спала как сурок.

– А я скучал по тебе, – признался он.

Дайана решила, что Николо дразнит ее, но нет, лицо его выражало совсем другие эмоции. Внезапно воздух между ними превратился в раскаленную заряженную массу. Дайана быстро отвела взгляд и схватила бокал с минеральной водой, но поздно: она уже ощущала характерное покалывание внизу живота.

– Мы можем зайти куда-нибудь, – предложил Николо.

Дайана чуть не поперхнулась.

– Тебе нужно сказать только «да»…

– Нет, Нико, – прошептала Дайана охрипшим голосом и нечаянно снова посмотрела на Николо.

В его глазах полыхало пламя. Он хотел ее. Хотел сейчас.

– Прекрати это, – едва слышно промолвила Дайана, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

Дрожащими пальцами она потянулась к корзиночке с хлебом и наткнулась на пальцы Николо, который протянул к ней руку. Это было подобно прикосновению к оголенному проводу. Дайана отдернула руку. Николо же коротко ругнулся и вскочил из-за стола.

Дайана, не понимая, что произошло, ошеломленно смотрела на Николо, который вытащил из кармана деньги и бросил их на стол. Затем он схватил ее за руку, Дайана при всем желании не смогла бы высвободиться – так крепко Николо держал ее.

Он повернулся и словно непослушного ребенка потащил ее за собой по высушенной солнцем пыльной деревенской улице. Дайана хотела возмутиться, закричать, но, когда увидела свирепое выражение лица Николо, слова застряли у нее в горле. Однако оказавшись в холле местной гостиницы, Дайана поняла, чего он хочет, и сдавленно выкрикнула:

– Николо, нет!

Но он словно не слышал. В Николо будто вселился сам дьявол – на лице его была написана такая твердая решимость, что не стоило даже пытаться оказать сопротивление или взывать к его благоразумию. Дайана едва не сгорела со стыда, пока Николо договаривался с владельцем отеля о почасовой цене за самый лучший номер.

Впервые оказавшись в такой позорной ситуации, Дайана не знала, куда спрятать глаза. Владелец отеля то и дело бросал на нее короткие понимающие взгляды. Наконец Николо выложил на стойку несколько банкнот, расписался в регистрационном журнале и взял ключ от номера.

– Что ты себе позволяешь, Нико?! – выкрикнула Дайана, задыхаясь от злости, когда он втолкнул ее в комнату.

В небольшом помещении стоял полумрак оттого, что жалюзи на окнах были опущены. Кондиционер отсутствовал, поэтому дышать практически было нечем. Из мебели только самое необходимое – кровать, стол и пара стульев. Но к тому времени, когда Николо закрыл за собой дверь, Дайане было уже не до интерьера. Во рту и в горле у нее так пересохло, что она едва могла дышать. Тело ее было пронизано чувственностью и подрагивало от приятного возбуждения. Дайану это раздражало, потому что в данной ситуации она должна была бы испытывать совсем другие эмоции.

– Ты что, с ума сошел? – прошипела она, вырвав наконец у него свою руку.

Николо снова не ответил, но Дайане и так все было ясно. Ответ был написан на его застывшем, немного пугающем лице.

Не сводя с Николо настороженных глаз, Дайана отступила в глубь комнаты. И в следующую секунду она с изумлением наблюдала, как Николо снял с себя пиджак, стащил через голову сорочку и бросил их на ближайший стул. Оголившись до пояса, он глубоко вдохнул и выдохнул, словно освобождение от одежды было для него вопросом жизни или смерти.

Огонь и лед, подумала Дайана, глядя на его бронзовый от загара торс. Огонь бушевал в его теле, а лед Николо использовал для того, чтобы подавлять страсть. Дайана трепетала от мучительного томления и напряженного ожидания. Впервые у нее на глазах страсть растапливала лед, пока не осталось одно желание, опалившее ее своим жаром.

– Нико, это…

«Уже не смешно», – собиралась сказать она, но Николо взял ее за руки, привлек к себе и обвил ими свою шею. Его горящие глаза были скрыты за пушистыми ресницами, когда он начал торопливо расстегивать пуговицы на ее блузке.

У Дайаны бешено колотилось сердце, от радостного предчувствия или от обыкновенного страха – она не знала. Но она не отстранилась от Николо. Когда он снял с нее блузку, Дайана слегка прогнулась, подставляя Николо заключенную в кружевной бюстгальтер грудь и как бы приглашая его дотронуться до упругих полушарий. И когда Николо сделал это, у Дайаны остановилось дыхание. Вопреки ее ожиданиям прикосновение не было чувственным. Николо просто необходимо было дотронуться до нее.

– Зачем? – прошептала Дайана.

– Ты нужна мне, – ответил Николо и жадно набросился на ее губы.

После этого ничто уже не имело значения. Они торопливо сорвали с себя остатки одежды, и их горячие тела соединились в пьянящем вихре нестерпимого желания.

Кровать стояла рядом, и, когда они, не разжимая объятий, опустились на мягкий матрац, на них пахнуло свежестью накрахмаленных простыней. И этот запах почему-то вызвал у Дайаны ощущение домашнего уюта и закономерности происходящего.

Время шло, но они, объединенные бьющей через край страстью, забыли, что их ждет дорога. А может, нарочно решили забыть об этом. Торопливый ненасытный плотский голод гнал их по другой, более привлекательной дороге. Сливаясь в поцелуе, они задыхались, ошеломленные своей потребностью друг в друге, и обнимались с какой-то пронзительной тоской.

Они занимались любовью всю вторую половину дня, ненадолго засыпали, чтобы, проснувшись, снова отдаться во власть страсти с тем же неистовым жаром.

– Нико, почему все это происходит здесь? -спросила Дайана, обведя глазами комнату.

– Ты изводишь меня своими «почему», -проворчал он, проводя губами по ее шее.

– Это потому, что ты постоянно преподносишь мне сюрпризы.

– Я думал, на этот раз все понятно без слов. Ты настолько красива, что я не могу спокойно смотреть на тебя, – низким, проникновенным голосом сказал он. – И меня так сильно тянет к тебе, что я не могу выдержать даже небольшой отрезок времени, чтобы не остановиться посредине пути и не заняться с тобой…

Николо жарко и проникновенно поцеловал ее, и у Дайаны отпала всякая необходимость задавать вопросы. Однако она понимала, что, несмотря на его лестные слова, главная причина, по которой они очутились здесь, в этой постели, заключалась в другом.

Чем-то за обедом в деревенском кафе она случайно выдала себя, и Николо понял, что ей не хватало его прошлой ночью. Дайана хотела бы знать, какие струны в нем задела, потому что тогда, возможно, стала бы понимать его гораздо лучше.

Наконец с большой неохотой они решили, что им пора отправляться в путь, чтобы успеть прибыть на виллу до наступления темноты. Дайана отправилась принимать душ, который находился в конце коридора. Когда она вернулась, Николо стоял у небольшого столика, на котором лежал деревянный поднос с горой бутербродов, кувшином и стаканами.

– О, владелец гостиницы не забыл про нас, – весело заметила Дайана.

– У нас не было настоящего обеда, – сказал Николо, наполняя стаканы ледяным морсом. – Поэтому я подумал, что нам не повредит немного подкрепиться перед дорогой. Угощайся. Здесь, правда, только сыр и ветчина, – добавил он, передавая ей стакан.

– Спасибо.

Николо ушел в душ, и Дайана с любопытством оглядела номер. То, что имело неясные, загадочные очертания в полутемной комнате, теперь, когда Николо поднял жалюзи, вызывало у нее интерес. Стены, окрашенные в бледно-зеленый цвет, несли на себе печать времен, на дощатом полу лежали толстые самодельные коврики. Кровать была из тех громоздких сооружений, на которые нельзя сесть, не приподнявшись на носках. По обе стороны от изголовья находились тумбочки, на которых стояли настольные лампы. На аукционе старинных вещей за них дали бы немалую сумму.

Во мне сейчас говорит искусствовед, подумала Дайана и усмехнулась. Ей нравилось, что лампы стояли именно там, где им и положено стоять, а вопрос, сколько за них могут выложить на аукционе, был для нее сейчас далеко не главным.

Ей вообще нравилась эта комната, и Дайана понимала почему. Комната навсегда останется в ее памяти как место, где она наконец разобралась со своими чувствами и обрела покой. Дайана любила Николо и хотела быть с ним, независимо оттого, что он использовал ее в прошлом и продолжал это делать в настоящем.

И если Николо не сможет снова полюбить ее, теперь она, по крайней мере, знала, что он хотел ее, хотел страстно. С этим она могла жить, могла на этом что-то строить.

Из душа вернулся Николо, сел на стул и, взяв с подноса бутерброд, оглядел комнату.

– Не дворец, конечно, – с легкой иронией заметил он.

– Зато очень мило. Я люблю такие маленькие, уютные местечки.

– Больше пятизвездочной роскоши с кондиционером? – поддразнил ее Николо.

Дайана кивнула, с ее лица не сходила улыбка.

– У этой комнаты есть душа, – пояснила она. – Темные шкафы хранят секреты. Комната может поведать о том, что случилось здесь много лет назад. К примеру, эти стулья. Кто были те люди, которые сидели на них первыми? Или, скажем, кто пролил чернила на этот стол? Может, женщина, которая писала прощальное письмо своему тайному возлюбленному? Поскольку ее глаза застилали слезы, она случайно опрокинула чернильницу… Или это был мужчина? Работа над новым романом настолько захватила его, что он нечаянно пролил чернила.

– Все это могло легко произойти и в первоклассном, современном отеле, – возразил Николо, восхищенный ее талантом сочинять истории.

Дайана покачала головой.

– Если кто-то прольет чернила в номере одного из твоих отелей, испорченный стол тотчас заменят на новый. В этом нет души, Нико, – задумчиво сказала она. – Совсем нет.

– Значит, тебе нравятся только старые вещи, предпочтительно с изъянами. – Он улыбнулся. – Я правильно тебя понял?

– Мне нравятся некоторые старые вещи, имеющие иногда какие-нибудь изъяны, – уточнила Дайана. – Я люблю и новые вещи, если они могут поведать мне что-то. Для меня главное, чтобы это было интересно.

– Ну что ж, думаю, что могу обещать тебе интересное там, куда мы едем.

Дайана вздрогнула и, импульсивно схватив его за руку, попросила:

– Не надо, Нико. Не порть этот день.

Николо коротко вздохнул и нежно поцеловал Дайану, как бы извиняясь за свое настроение, но, когда она попыталась продлить поцелуй, отстранился и сказал:

– Нам действительно пора ехать.

Дайана поняла, что время почти совершенной гармонии истекло.

9

Оставив позади деревню, они продолжили путь. Пейзаж за окном машины постепенно менялся: равнина плавно переходила в холмы, которые в свою очередь уступали место горам, покрытым густой растительностью. Дорога тоже менялась, с каждым подъемом она становилась все уже и уже, пока не превратилась в полосу, зажатую с одной стороны горами, с другой – глубоким оврагом, где двум машинам было не разминуться.

– Далеко еще? – спросила Дайана, уставшая от бесконечных подъемов и спусков.

– Следующая долина, – ответил Николо, и его лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

Он не хочет туда ехать, догадалась Дайана. Не хочет встречаться с людьми, которые враждебно настроены к нему и ждут его приезда с ненавистью.

И даже природа, словно чувствуя приближение чего-то ужасного, стала вести себя по-другому. Воздух вдруг стал сырым и холодным. Поёжившись, Дайана обхватила плечи руками. Заметив, что ее кожа покрылась мурашками, Николо включил обогрев.

– Тебе надо было захватить с собой свитер.

– Если бы я знала, что мы поедем в горы, я взяла бы, – попыталась оправдаться Дайана. – Не беспокойся, я нормально себя чувствую.

К сожалению, о Николо нельзя было сказать то же самое. С каждым километром он мрачнел все сильнее.

– Ты можешь сделать благородный жест и отдать все своему брату, – осмелилась высказать свою точку зрения Дайана.

– Это не выход.

– Потому что ты считаешь, что он должен тебе за те годы, когда у тебя ничего не было, а он имел все?

– Просто не выход, и все, – сердито буркнул Николо, и Дайана поняла, что сейчас лучше оставить эту тему.

Глубоко вздохнув, она замолчала и снова стала смотреть в окно. «Мерседес» медленно карабкался между двумя склонами. Дайана подумала, что, если они не достигнут долины в ближайшие десять-пятнадцать минут, им скоро придется опять спускаться вниз, – не могут же они до бесконечности двигаться вверх?

И вдруг совершенно неожиданно горы расступились, и перед их взором предстала долина. У Дайаны замерло сердце – такой красоты она никогда не видела.

– О, Нико… – прошептала она в благоговейном восторге.

Николо остановил машину. Они сидели в полной тишине, любуясь восхитительным уголком природы. Дайана подумала, что они увидели долину в самое красивое время дня. Уходящее солнце освещало своими теплыми огненно-красными лучами зеленые склоны гор и бросало отсветы на широкую долину, которая раскинулась внизу. Сейчас вся эта золотисто-зеленая чаша была похожа на декорацию к волшебной старинной сказке.

В центре долины стояла белокаменная церковь, вокруг которой лепились дома из светлого песчаника. Со стороны селения параллельно извилистой дороге бежала небольшая речушка, пересекая ровные ряды деревьев, похожих на фруктовые.

Чуть дальше, за фруктовой рощей, на пригорке стояла старинная вилла, украшенная колоннами, открытыми галереями, скульптурами, установленными по переднему краю черепичной крыши.

– Изумительно, – прошептала Дайана с нескрываемым восхищением.

Николо вздрогнул, словно очнувшись от ее голоса, но ничего не сказал. Он включил скорость, и они поехали дальше. От него исходило напряжение, как от высоковольтной линии, и Дайана сочла за лучшее помолчать.

Спуск в долину оказался менее опасным, чем предыдущий отрезок пути через горы. Глубокие овраги, обрывом уходившие вниз от края узкой горной дороги, сменили возделанные, ухоженные террасы, спускавшиеся по пологим склонам холмов по обе стороны от петлявшей дороги. Судя по пышной растительности, земля в этих краях была плодородной.

Наконец они въехали в долину. Проезд через селение неожиданно оказался для путешественников познавательным. В этот теплый летний вечер жители высыпали на улицу – кто шел по делам, кто болтал с соседями, играли дети, лаяли собаки. У Дайаны появилось ощущение, что они попали в другой мир. Оно усилилось, когда люди оглядывались при приближении машины и затем с интересом смотрели ей вслед.

– О Господи, они знают, кто мы! – догадалась Дайана. Или, по крайней мере, поправила она себя, знают, кто такой Николо. – Может, мне следует называть тебя бароном? – пошутила Дайана, желая разрядить напряженную атмосферу в салоне машины.

Николо скрипнул зубами.

– Начни с титула «внебрачный Фонсека».

Дайану начал раздражать его мазохизм. Погруженный в переживания о своем происхождении, Николо не замечал взглядов, которыми его провожали жители села. Они смотрели на его темные волнистые волосы, на карие глаза, на надменный профиль и узнавали черты семьи ди Фонсека. Для них Николо был своим, поэтому на лицах сельчан не было ни враждебности, ни насмешки, ни тем более презрения. На них было написано лишь простое человеческое любопытство.

Когда они достигли площади, в центре которой стояла очаровательная церквушка, люди, находившиеся там, замерли, как по команде. Из толпы выделился молодой человек и опрометью бросился в церковь. Через несколько секунд оттуда вышел священник. Высокий и худой, с копной седых волос, он смотрел своими проницательными, умными глазами на роскошный автомобиль, медленно проезжавший по центральной площади села. У Дайаны возникло ощущение, что его сосредоточенный взгляд пронизывал ее насквозь.

– Это случайно не та церковь, в которой должно состояться наше бракосочетание? – спросила она приглушенным голосом.

– Да, – коротко ответил Николо.

– Тогда, может, нам стоит остановиться и хотя бы поздороваться со священником?

В голосе Дайаны слышалось беспокойство. Она не хотела оскорблять всех этих людей пренебрежительным поведением. Однако Николо молча покачал головой. Они проехали площадь и оставшуюся часть села, а он так ни разу и не отвел взгляда от дороги.

Николо не расслабился даже после того, как они въехали во фруктовую рощу. Здесь были вишни с красноватой листвой, нежная айва, миндаль, тоненькие грушевые деревья, отягощенные плодами, и сливы.

– Как такая щедрая на урожаи земля могла обанкротиться? – удивилась Дайана.

– Благодаря излишествам, которые позволяли себе прежние хозяева, – отрезал Николо.

Дайана решила, что он имеет в виду своего отца.

– Таким богатством нельзя владеть, – осторожно сказала Дайана. – Можно ухаживать за ним, заботиться о нем, но не владеть. И если те, кто должен был этим заниматься, не смогли добросовестно отнестись к своим обязанностям, они заслуживают того, чтобы их лишили права опеки.

– Твоими бы устами да мед пить, – с иронией отозвался Николо. – Может, мне следует отказаться от этого недостойного богатства и передать его тебе?

– Вы, барон, можете смеяться надо мной сколько влезет, – огрызнулась Дайана. – Но если ты не понимаешь, о чем я говорю, то, возможно, тебе действительно стоит это сделать.

– Ты закончила? – нетерпеливо спросил Николо.

– Да. – Она вздохнула, ругая себя за то, что привязалась к Николо с этой темой. Он слушает только то, что совпадает с его собственным мнением! – Закончила.

– Хорошо, – уже мягче сказал Николо. – А то мы, кажется, уже приехали, и я на взводе.

Признание поразило Дайану в самое сердце. Она повернулась к Николо, увидела его побледневшее лицо, крепко сжатые челюсти. А когда она посмотрела в направлении его взгляда, у нее захватило дух от увиденного.

Пока они обменивались колкостями, фруктовая роща незаметно осталась позади и перед ними во всем своем великолепии гордо стояла старинная итальянская вилла.

Обширное пространство перед изумительным по красоте фасадом здания было покрыто зеленым ковром газонной травы. Центр его был выложен каменными плитами. Там, в середине круглого бассейна, стояла статуя Нептуна, из которого лилась вода.

Николо остановил «мерседес» у парадного входа. Они вышли из машины и огляделись.

– Подделка, – тихо проронила Дайана.

Николо недоуменно вскинул брови.

– Я имею в виду виллу, – пояснила Дайана. – Она является не тем, на что претендует.

– Почему ты так считаешь?

Дайане показалось, что ему стоило большого труда заставить себя говорить, но, когда Николо произнес эти слова, его лицо заметно расслабилось.

– Посмотри сам. Зачем кому-то понадобилось строить роскошную виллу в этой глухомани? Совершенно ясно, что это было сделано ради удовлетворения собственного самолюбия. Странная прихоть… но очень красивая.

– За нами наблюдают, – тихо сказал Николо.

– Вижу. – Дайана чувствовала на себе чей-то взгляд с того момента, как вышла из машины. -Что ты собираешься делать дальше? Постучать в дверь и потребовать свою собственность? Или мы пойдем по более цивилизованному пути и подождем, когда нас пригласят в дом?

И словно в ответ на ее несколько ироничное предложение массивная дверь виллы начала медленно открываться. Николо сделал шаг вперед, Дайана, не раздумывая, встала рядом с ним.

На пороге появился невысокий щуплый старичок. По его лицу, лишенному всякого выражения, невозможно было понять – их встречают традиционным «Добро пожаловать» или неохотно впускают в святая святых, в родовое гнездо баронов ди Фонсека.

– Кажется, начинаются смотрины.

– Похоже на то, – согласился Николо.

И хотя он взял ее за руку, будто ему было необходимо чувствовать ее присутствие рядом с собой, Дайана с облегчением отметила, что напряженный взвинченный человек исчез и вместо него появился привычный невозмутимый Николо Фонсека.

Они обошли фонтан и поднялись по мраморным ступеням.

– Добро пожаловать синьор, синьорина, – пролепетал старичок бесцветным голосом, слегка наклонив седую голову. – Прошу вас, не пройдете ли вы со мной.

Он посторонился, пропуская гостей вперед. Дверь плавно закрылась за ними, и они оказались в просторном холле, стены которого были обшиты дубовыми панелями. Главным украшением холла была широкая мраморная лестница, расположенная у противоположной от входа стены.

Дайана почувствовала сильное волнение. Николо крепко сжал ее руку. Он привык к большим парадным холлам, к красивым интерьерам. Но здесь было совсем другое. Здесь его прошлое сталкивалось лицом к лицу с его настоящим. И Дайана понимала, насколько знаменательным и волнующим был для Николо этот момент.

И все же, когда он повернулся к старику со словами:

– А вы?… – голос его звучал ровно и спокойно.

Тон, достойный знатного господина. Дайана, знавшая, какие чувства бушевали в душе Николо, преисполнилась гордостью за него.

– Микеле, синьор. Я дворецкий, – уважительно ответил старик. – Пожалуйста, пройдемте со мной…

Микеле повел их через холл. На стенах висели картины в дорогих рамах, между ними на небольших колоннах стояли мраморные статуи. Дайана только успевала крутить головой, рассматривая все эти произведения искусства. Николо, очевидно, заметил профессиональный блеск в ее глазах.

– Ну как, здесь для тебя достаточно души? – небрежно поинтересовался он.

– Здесь интересно, – с улыбкой парировала Дайана.

Дворецкий открыл массивные дубовые двери и почтительным жестом пригласил их войти.

– Синьор Николо Фонсека и синьорина Макдауэл, – объявил он торжественно.

Дайана отметила, что старик ни разу не назвал Николо бароном. Если Николо тоже заметил это, виду он не подал.

Он совсем успокоился и теперь уверенно ввел Дайану в элегантно обставленную гостиную. У огромного мраморного камина, занимавшего почти всю стену, стояла женщина. Черноволосая, черноглазая, стройная и изящная, она была одета в костюм из серебристо-серого шелка, который хорошо гармонировал со стальным выражением ее лица. Николо в свою очередь холодно смотрел на нее.

Микеле тихо закрыл дверь. Несколько секунд в гостиной стояла гробовая тишина, пока женщина и Николо изучали друг друга. Дайана, затаив дыхание, наблюдала за этой немой сценой.

– Добро пожаловать, – проронила наконец женщина.

– Тетя Бруна! – высокопарно произнес Николо.

– Тетя? – удивилась Дайана. Почему Николо обращается к ней как к тете? Если она и имеет к нему какое-то отношение, то скорее всего она должна быть его мачехой.

– Ты похож на своего отца, – заметила суровая женщина.

– А вы похожи на мою мать, хотя и выглядите гораздо лучше, чем выглядела она, когда я видел ее в последний раз.

Язвительный ледяной тон Николо помог Дайане решить наконец загадку. Эта женщина – сестра матери Николо. Что здесь произошло тридцать лет назад? Вражда и богатство, вспомнила Дайана недавние слова Николо. И постепенно начала догадываться, что могло здесь случиться. В основном все крутилось вокруг двух сестер и одного мужчины…

Бруна слегка побледнела, но глаза ее остались жесткими, ни один мускул не дрогнул на лице.

– Паола была романтической дурой, – отчеканила она. – И ты не заставишь меня чувствовать себя виноватой, Николо, я лишь подобрала то, что она по глупости уничтожила своими руками.

Дайана поморщилась, потому что Николо сжал ее руку до хруста в пальцах. Опасаясь, что он может сейчас сорваться, Дайана светским тоном попросила:

– Представь меня, Нико.

– Дайана, это Бруна ди Фонсека, сестра моей матери и вдова моего отца, – после минутной паузы неохотно проронил Николо.

– Здравствуйте. – Дайана широко улыбнулась его чопорной тетке. – Я так рада, что мы приехали сюда. Вилла просто изумительная. Но мне кажется, она не такая старая, какой выглядит. – Дайана понимала, что похожа сейчас на восторженную идиотку, но ей было все равно: она хотела перебить холодную враждебность, которую испытывали друг к другу эти двое. – Вилла претендует на четырнадцатый век, но я думаю, что построена она не раньше… конца шестнадцатого.

– Семнадцатый, – поправил ее кто-то. – Наш предок построил эту виллу в ответ на нанесенную ему обиду. Богатый соперник отбил у него одну синьорину, тогда он вернулся домой, в эту долину, и построил себе большой красивый дворец, а затем женился на младшей сестре той девушки. История в этой семье имеет привычку повторяться, в чем вы, думаю, скоро сами убедитесь.

Дайана застыла, услышав знакомый голос, потом осторожно обернулась и увидела вошедшего в гостиную высокого темноволосого и весьма привлекательного молодого мужчину. Незнакомец, с которым она ехала в лифте!

Ошеломление Дайаны вызвало у него улыбку. Не удостоив Николо даже взглядом, он подошел к Дайане пружинящей самоуверенной походкой.

– Лоренцо ди Фонсека, – представился он. – К вашим услугам, мисс Макдауэл. Нам с вами так и не удалось как следует познакомиться.

– Синьор. – Дайана слегка наклонила голову и с большой неохотой приняла его сухое вежливое рукопожатие.

– Лоренцо, пожалуйста. Мы ведь скоро станем родственниками…

Дайана инстинктивно сжала вторую руку, за которую ее держал Николо, и придвинулась к нему еще ближе.

Она невольно провела сравнение между двумя пожатиями, – одно было сильным и уверенным, другое – легким и каким-то скользким. Первое было надежнее. Но Дайана вспомнила, как во время первой встречи с Лоренцо подумала, что, если попытается отнять у него свою руку, он сожмет ее железной хваткой.

– Лоренцо, – повторила Дайана. Воспользовавшись моментом, она высвободила руку и положила ее на грудь Николо. Этот интимный жест не ускользнул от внимания присутствующих, в том числе и от Николо. – Нико, представляешь, какое совпадение, – прощебетала она, стараясь говорить легко и непринужденно, – два дня назад я встретила твоего брата в отеле, но не знала, что вы родственники.

– Да-а, действительно совпадение.

Дайану не обманул его слишком мягкий и вежливый тон. Она знала: чем сильнее Николо злился, тем сдержаннее он себя вел.

– Вот мы и встретились наконец, – улыбнувшись, с сожалением произнес Лоренцо.

– Наконец? – удивилась Дайана. Если я видела его в отеле, то уж Николо наверняка должен был знать, что брат там.

– Немного поздновато, – пробурчал Николо, и Дайана поняла, что он не знал о визите Лоренцо в отель.

Атмосфера в гостиной наполнилась вдруг самыми разнообразными эмоциями. Здесь был и лед – много льда, – и любопытство, и взаимный антагонизм, рожденный внезапно возникшим соперничеством двух братьев, которые сейчас присматривались друг к другу.

Дайана не смогла бы ответить, кто одержал верх в этом коротком молчаливом поединке, но точно знала, на чьей стороне сила.

– Добро пожаловать домой, Николо, – с кривой улыбкой произнес Лоренцо, и Дайана поняла, что он думает так же, как она: верх за Нико. – Может быть, следующие годы твоей жизни будут более удачными, чем предыдущие.

Это было настолько жестоко, что даже Бруна тихо ахнула. Дайана вцепилась пальцами в сорочку Николо, словно пытаясь удержать его от резких действий. Но, к всеобщему удивлению, Николо засмеялся.

– Будем надеяться, – сказал он. – Или все это хозяйство попадет в очень неприятную ситуацию, что всем нам хорошо известно.

Око за око, зуб за зуб. Николо выиграл этот раунд. Но, как оказалось, он еще не закончил.

– И это напомнило мне о тех делах, с которыми мне надо успеть ознакомиться до свадьбы, – добавил он сухо и деловито. – Начнем, пожалуй, с осмотра дома, а потом я займусь старым добрым домашним гроссбухом.

10

Дайана сидела у окна гостевой комнаты, которую ей отвели, и любовалась великолепным видом на горы. В дверь робко постучали, однако Дайана не торопилась отозваться, раздумывая, отвечать ли вообще.

Те несколько дней, что она и Николо находились на вилле, были просто ужасными. В воздухе витали напряжение и настороженность. Что бы Дайана ни делала, куда бы ни пошла, с нее не спускали глаз, будто хозяева боялись, что она сбежит и прихватит с собой столовое серебро.

Николо развил бурную деятельность в своих владениях. Он вел себя так, словно это очередное приобретение его холдинга, и был спокоен, собран, хладнокровен. И необычайно деловит. Слуги склонялись перед ним в благоговейном страхе и лезли из кожи вон, чтобы произвести на нового хозяина хорошее впечатление.

С Дайаной он практически не разговаривал. Она догадывалась, что он злится на нее, но понятия не имела за что. И выяснить это Дайана тоже не могла, потому что Николо замкнулся и полностью ушел в себя, как улитка в раковину.

Дайана подозревала, что причина, возможно, в том, что она познакомилась с Лоренцо раньше, чем сам Николо. Он уже спрашивал ее о той случайной встрече. Вернее устроил ей самый настоящий допрос.

– Где вы встретились? Как встретились? Что он сказал тебе? Как он это сказал?

Дайана жутко разозлилась и спросила, какое это имеет значение. А Николо повернулся и ушел! Через пять минут Дайана увидела, как он разговаривает по телефону в холле, и посочувствовала человеку, находившемуся на другом конце провода. Николо выместил на нем все свое раздражение.

После этого она почти не видела Николо, за исключением обеденного времени. Но за столом собиралась вся семья, поэтому Дайана не могла поговорить с ним по душам. И очень страдала от его постоянной холодности.

В дверь снова постучали. Вздохнув, Дайана разрешила войти. На пороге стояла молоденькая горничная. Смущаясь, она пролепетала, что синьора Бруна просила сказать синьорине Дайане, что приехал священник и хочет с ней поговорить.

– Спасибо, Лючия. Передай ему, пожалуйста, что я спущусь через несколько минут.

У Дайаны сердце ушло в пятки. Где Нико? – с тревогой подумала она, направляясь в ванную. Утром он улетел куда-то на вертолете и до сих пор не вернулся. Во всяком случае, Дайана не видела и не слышала его.

Посадочная площадка для вертолета была одним из новшеств, которые Николо ввел на вилле. Он пригласил из села десять мужчин, и на следующее утро – их первое утро в долине! – те уже расчистили место под площадку. Вторым нововведением была антенна, которую установили в самой высокой точке долины. Управлять огромным холдингом без хорошей связи невозможно.

А вот от Дайаны Николо отгородился китайской стеной, так и не объяснив ничего толком. И теперь она должна встречаться со священником, который наверняка будет расспрашивать ее о свадьбе. Хорошо же она будет выглядеть в глазах святого отца, когда выяснится, что он знает больше об этом событии, чем сама невеста!

Я убью тебя, Николо Фонсека! – мысленно пообещала Дайана. Прежде чем выйти из комнаты, она посмотрела на себя в зеркало. Бежевая юбка и светло-зеленая кофта выглядели уже достаточно потрепанными, как, впрочем, и остальная одежда, которую она привезла с собой в Италию. Она уезжала из Шотландии всего-то на три дня, не подозревая, что ей придется посещать роскошные виллы, участвовать в приемах, ездить по пыльным горным дорогам.

Священник ждал ее в небольшой гостиной, выходившей окнами в сад. Вместе с ним там находилась и Бруна. Но, представив Дайану святому отцу, она сразу удалилась.

По правде говоря, Дайане было жаль эту замкнутую, неприветливую женщину. Судьба была к ней не очень милостива. За последние несколько месяцев она потеряла мужа, ее сына лишили наследства, на которое он имел полное право, и скоро ее выставят из дома, где она прожила более тридцати лет. Дайану поражало самообладание Бруны, которая, хотя и держалась холодно и замкнуто, терпеливо отвечала на бесконечные въедливые вопросы Николо, касавшиеся управления этим большим хозяйством. Если Бруна чего-то не знала, то сразу называла человека, более осведомленного в данном вопросе.

Лоренцо старался держаться от Николо подальше. Он уезжал рано утром на своем великолепном жеребце и возвращался после наступления темноты. С лица Лоренцо исчезли обаяние и улыбка, уступив место угрюмой задумчивости. И он не считал нужным скрывать, что обижен.

Дайана не осуждала его за такое поведение. Несмотря на то, что Николо был официальным наследником всего имущества, Лоренцо имел полное право обижаться и возмущаться – ведь его предал родной отец. Она лишь сожалела о том, что Лоренцо не нравился ей как человек. Если бы она была к нему расположена, то, возможно, взялась бы стать своего рода посредником между двумя братьями и со временем сумела бы их примирить.

– Синьорина Макдауэл, – с улыбкой приветствовал ее отец Якоб. – Мне доставляет большое удовольствие наконец-то познакомиться с вами.

– Я заезжала вчера в церковь, но, к сожалению, вас не застала, – улыбнувшись, ответила Дайана и пожала протянутую руку священника.

– Я навещал своего коллегу в соседнем приходе. Мы с ним встречаемся раз в неделю, чтобы обсудить наши богоугодные дела. Мне искренне жаль, что так получилось.

Обмен любезностями состоялся, и Дайана предложила святому отцу сесть.

– Не хотите чего-нибудь выпить? Чай, кофе или, может, сок?

Но священник покачал головой и, подняв свою тонкую красивую руку, жестом пригласил Дайану сесть. Только после этого он сам опустился в кресло.

– Вам понравилась наша скромная церковь?

– Такой красивой церкви я еще не видела, – искренне ответила Дайана. – И долина тоже необыкновенная, – добавила она с теплотой.

– Но очень изолированная, – заметил священник.

– Это придает ей дополнительное очарование, – возразила Дайана, и глаза ее лукаво заблестели.

– И очень… католическая.

А, подумала Дайана, вот, оказывается, в чем дело. Нико, где ты?! Ты должен был предвидеть эту проблему!

– Вас смущает то, что мы собираемся венчаться в вашей церкви, а я не католичка? – спросила она.

Священник задумчиво посмотрел на нее.

– Для вас это имеет значение?

– Только в том случае, если вы потребуете от меня сменить веру.

– Нет, я не могу принудить вас к такой жертве. Так же, как, надеюсь, англиканская церковь не просила бы Николо перейти в ее лоно, если бы вы венчались в Шотландии. Как видите, в нашей маленькой сонной долине довольно демократичные порядки.

– Но все-таки что-то вас беспокоит? – спросила Дайана.

– Проблема касается больше нравственности, чем религии, – медленно проговорил святой отец, но, заметив недоумение на лице Дайаны, решил говорить без обиняков: – До меня дошли разговоры, что вы и синьор Николо собираетесь использовать священные узы брака в дурных целях и что клятвы, которые вы будете произносить во время обряда венчания, будут неискренними.

Дайана лихорадочно пыталась сообразить, к чему он клонит.

– Вы хотите сказать, святой отец, что все браки, заключаемые в вашей церкви, зиждутся на настоящей, взаимной любви?

– В данном случае меня заботит лишь ваш брак с синьором Николо, – ровным голосом ответил священник. – Вы познакомились с ним всего пять дней назад, как мне сказали. И в день знакомства синьор Николо объявил о вашем согласии выйти за него замуж, а ваш отец потерял сознание от шока. Известно также, что ваш отец задолжал синьору Николо большую сумму денег… Чем не объяснение для скоропалительной свадьбы?

Глаза Дайаны гневно сверкнули.

– Кто вам сказал об этом?

– Не имеет значения. Сейчас я волнуюсь за вас, синьорина. Я боюсь, что вас принудили к этому браку.

– Вы что, отказываетесь венчать нас с Николо? – с вызовом осведомилась Дайана, вставая с кресла.

Священник тоже встал.

– Нет. Синьор Николо – новый хозяин нашей долины, и, если он скажет мне обвенчать его с женщиной, прикованной к нему цепями, я совершу этот обряд. – Святой отец пожал плечами и, лукаво улыбнувшись, добавил: -Старые традиции еще не совсем умерли.

Однако Дайана осталась серьезной.

– Тогда позвольте мне объяснить вам кое-что, – сухо произнесла она. – Мы с Николо знаем друг друга семь лет, и семь лет мы являемся любовниками.

Это не было прямой ложью, хотя и полной правдой тоже нельзя было назвать. Но в данной ситуации Дайане было важно опровергнуть то, что сказал священник.

Отец Якоб, конечно, удивился, но вновь открывшиеся обстоятельства его не смутили.

– Но любили ли вы синьора Николо в течение этих семи лет?

– Любила ли? – повторила про себя Дайана и грустно улыбнулась. Однако ответ ее прозвучал твердо: – Я всегда любила его. А испытывает ли он те же чувства ко мне, об этом меня не спрашивайте.

– Не буду, если вы просите об этом, – быстро согласился священник и, как бы извиняясь за причиненное ей неудобство, мягко коснулся ладонью руки Дайаны. – Простите, что я вторгся в вашу личную жизнь. Но я должен был знать, что вы любите синьора Николо, прежде чем выполнить последнюю волю его отца.

– Последнюю волю его отца?

Дайана подняла на священника вопросительный взгляд, но тот уже подошел к столу, на котором лежал старый кожаный портфель.

– Я хочу передать вам кое-что, синьорина, -сказал отец Якоб, вновь садясь в кресло. – Вы должны пообещать мне хранить это как зеницу ока и никому не показывать.

Дайана завороженно смотрела, как он открывает замки портфеля, и чувствовала нарастающий безотчетный страх.

– Если то, что вы собираетесь отдать мне, может навредить Николо, то лучше оставьте это у себя, – тихо сказала она.

– Я ценю ваше желание защитить Николо. – Священник извлек из портфеля несколько тонких тетрадей. – Да, это может причинить боль синьору Николо, если попадет в его руки. Тем не менее он единственный, кому вы можете показать это, не нарушив обещание, которое дадите мне сейчас. Вы читаете по-итальянски? Говорите вы на нашем языке превосходно.

Дайана кивнула. Она провела в Портофино не одно лето, начиная с самого детства, поэтому итальянский стал фактически ее вторым родным языком.

– В таком случае, когда прочтете эти тетради, вы сами решите, стоит показывать их синьору Николо или нет.

Дайана смотрела на протянутые ей тетради и испытывала острое желание спрятать руки за спиной. Она не знала, что в них, но ее мозг и сердце заранее отторгали предлагаемый дар. Священник, заметив ее смятение, счел нужным пояснить:

– Это дневники Джакомо ди Фонсека, отца синьора Николо. Он передал мне их перед тем, как заболел. Здесь объясняется, почему синьор Николо наследует все, а синьор Лоренцо практически ничего. Здесь также говорится о том, почему синьор Джакомо больше любил синьора Николо. Возьмите, – мягко произнес священник. – Прочтите и отнеситесь к этому с пониманием. Пожалуйста, синьорина, ради Николо.

Дайана негнущимися пальцами взяла дневники. Она интуитивно чувствовала, что в этих старых тетрадях таится что-то ужасное.

– Я прочту их, – пообещала она священнику.

Отец Якоб молча кивнул и направился к двери. На пороге он остановился и, оглянувшись, посмотрел на Дайану, которая по-прежнему стояла в центре гостиной, сжимая побелевшими пальцами дневники.

– Понимаете, синьорина, меня очень заинтересовал факт, что вы знаете синьора Николо семь лет, – задумчиво сказал он. – Потому что ровно семь лет назад он впервые согласился приехать сюда, чтобы познакомиться со своим отцом. Но синьор Николо почти сразу изменил свое решение, объяснив это тем, что встретил женщину, на которой собирается жениться. Это, очевидно, было для него важнее, чем встреча с отцом, которого он ни разу не видел. Но синьор Николо обещал обвенчаться с ней здесь, в нашей церкви, как того требует традиция. Похоже, он собирается сдержать слово, а? Прочтите дневники, синьорина Макдауэл. Они помогут вам больше узнать о человеке, который, я думаю, любит вас так же сильно, как любите его вы. – И отец Якоб вышел из гостиной, тихо затворив за собой дверь.

Спустя несколько часов Дайана уже сожалела, что прочла дневники Джакомо. Ее первой реакцией было желание, чтобы все семейство Фонсека продолжало жить своей жизнью, но от Николо держалось подальше.

Она спрятала тетради в своей комнате и вышла в сад. Дайана бродила под палящим солнцем, и мысли ее крутились вокруг разбитых сердец, предательства и жестокости, с какой судьба одного невинного ребенка была принесена в жертву ради другого.

Теперь Дайане многое стало ясно. Если Николо знает хотя бы половину того, что после прочтения дневников открылось ей, это объясняет, почему он замкнулся в себе после их приезда на виллу. Семья ди Фонсека отравляла своим ядом всех, кто приближался к ней. Дайане вспомнились слова Адриано, посоветовавшего им нанять дегустатора. Дядя Николо тоже знал, что это красивое место пропитано ядом.

Единственным светлым пятном, которое Дайана нашла в этих жутких дневниках, было подтверждение слов священника о том, что Николо собирался жениться на ней семь лет назад. Но даже на солнце есть пятна. Если Николо любил меня, то почему каждый вечер уходил от меня в казино, чтобы разорять моего отца? – в который раз задалась вопросом Дайана.

Услышав шум приближающегося вертолета, она даже пожалела, что Николо возвращается. Дайана еще не успела осмыслить шокирующую информацию, которая обрушилась на нее со страниц дневников. Ей хотелось побыть одной, спокойно обдумать все и решить, что из узнанного ею следует рассказать Николо и стоит ли вообще говорить ему что-либо.

Но когда вертолет приземлился, Дайана уже стояла на краю посадочной площадки. Как только Николо спрыгнул на землю, сердце ее наполнилось безмерной радостью, которую она была не в силах обуздать.

Николо, одетый в строгий темно-серый костюм, в белую сорочку с синим галстуком, сейчас был похож на преуспевающего бизнесмена и обладателя дворянского титула. Глядя на его строгий, четкий и гордый профиль, никто не поверил бы, что первые двадцать лет своей жизни он перебивался с хлеба на воду.

Дайана заметила, что Николо выглядел сумрачным, будто на него свалились проблемы всего мира. Ей было знакомо это ощущение, потому что сейчас она испытывала его сама. Неужели все дело в этой долине? В злом роке, который висел над первозданной красотой и губил все, что там появлялось? И вдруг Дайана почувствовала, что хочет быть рядом с Николо. Она также поняла, что ей надо уехать отсюда, хотя бы ненадолго, чтобы иметь возможность посмотреть на все со стороны и подумать о будущем в более спокойной обстановке.

Увидев Дайану, Николо остановился и посмотрел на нее так, словно перед ним появилась мечта его жизни. Но в следующую секунду его глаза привычно укрылись за завесой густых ресниц. Дайана обхватила его руками за шею и прильнула к губам. Ее неожиданный порыв удивил Николо – Дайана поняла это по тому, как напряглось его тело. В первое мгновение она даже подумала, что Николо собирается оттолкнуть ее.

Но он обнял ее, крепко прижал к себе и начал жадно целовать. Это было похоже на возвращение к свету после долгого блуждания по темному лабиринту. Николо оторвался от ее губ, хотя Дайана была бы рада остаться здесь навсегда и целоваться с ним до бесконечности, внимательно посмотрел на нее и спросил:

– Что случилось? Кто расстроил тебя?

– Никто. Я просто соскучилась по тебе, – прошептала Дайана. – Я скучаю по тебе уже несколько дней, но ты, кажется, не замечаешь этого.

– Заметил, – хрипло признался Николо. – Я хотел дать тебе время осмотреться, привыкнуть ко всему этому…

«Все это» была роскошная вилла, стоявшая позади них и неожиданно ставшая для Дайаны зловещим местом.

– Мне не нужно время на то, чтобы привыкнуть к этому, – солгала она. – У меня есть нечто подобное в Шотландии, как ты, наверное, знаешь, хотя, признаться, не столь грандиозное. Нико… Не могли бы мы уехать отсюда ненадолго? – Дайана старалась говорить беззаботно, но голос ее все равно звучал напряженно. – Только ты и я, в какое-нибудь укромное местечко? Может, эта штука отвезет нас куда-нибудь на пару часов? Пожалуйста.

Николо вздохнул.

– Тебе не нравится здесь.

– Почему, очень нравится! – снова солгала Дайана, чувствуя, что в данный момент ненавидит и эту долину, и все, что в ней находится. – Мне просто хочется побыть немного вдали от всего этого. Или это очень сложно?

– Нет. – Николо по-прежнему хмурился, понимая, что она чего-то не договаривает. Тем не менее он махнул рукой пилоту, чтобы тот не глушил двигатель. – Куда бы ты хотела поехать? В Портофино? Мы можем быть там через…

Но Дайана покачала головой.

– Я знаю одно укромное местечко. Секретное, – доверительно прошептала она, многообещающе глядя на Николо. – Там самая мягкая кровать на земле, нет кондиционера, а ванная находится в конце коридора. Но зато кровать застелена восхитительными прохладными накрахмаленными простынями и рядом не будет ни одного ледяного лица.

Николо смотрел на нее так, будто он не верил своим ушам. У Дайаны перехватило дыхание, пока она ждала, что он ответит. Согласится или откажется? Николо был непредсказуем: то пылал огнем, то превращался в лед, то атаковал, то отступал. Предугадать его реакцию было невозможно. Шли секунды, Николо молчал, и Дайана ощущала, как у нее начинают сдавать нервы.

Вдруг тонкая черная бровь выгнулась дугой, и в глазах Николо заплясали чертики.

– Ты случайно не приглашаешь меня таким изысканным способом провести непристойный уик-энд? – с иронией осведомился он.

Дайана покраснела, но, заметив, что губы Николо расползаются в улыбке, тоже улыбнулась.

– Кажется, да. Однако если ты предпочитаешь общество своей семьи, – добавила она с притворным смирением, – то я готова уступить…

Николо запрокинул голову и громко рассмеялся. Его смех был для Дайаны самой настоящей музыкой. Ее сердце буквально прыгало от радости. Продолжая смеяться, Николо взял ее за руку и повел к вертолету.

Они не заметили, что из-за кустов за ними наблюдал Лоренцо. Его глаза горели злобой, когда вертолет поднялся в воздух и исчез за горной грядой.

Вертолет приземлился на краю того села, где они останавливались перекусить, когда ехали в Кьявари. Взявшись за руки, Николо и Дайана шли по главной улице к знакомому отелю. Местные жители провожали удивленными взглядами мужчину, одетого в строгий деловой костюм, и женщину в светлой юбке и в простой блузке.

У хозяина гостиницы глаза округлились, когда они вошли в холл. При виде солидной пачки денег удивление в его глазах быстро сменилось раболепным почтением и он без звука достал ключ от номера, в котором они останавливались несколько дней назад.

– Я даже одета, как в тот раз, – прошептала Дайана, когда они поднимались на второй этаж.

– И у тебя тот же румянец на щеках, – поддразнивая ее, добавил Николо.

В отеле они провели всю ночь. Восхитительную, волшебную. У Дайаны было ощущение, что она нашла возлюбленного, которого потеряла по своей глупости, причем дважды, если считать последние несколько дней, проведенные в одиночестве.

Они любили друг друга, будто в последний раз.

– Ты был моей первой настоящей любовью, – призналась Дайана, когда они лежали в изнеможении после очередного взрыва страсти.

– А ты – моей, – отозвался Николо.

Нет, в это Дайана не могла поверить. Любящий мужчина не обирает семью своей любимой до нитки, с грустью подумала она и, чтобы избавиться от этих неприятных мыслей, обхватила ладонями лицо Николо и горячо поцеловала.

– Мы никого не предупредили, что уезжаем, – сказала Дайана, не особенно, впрочем, тревожась по этому поводу.

– Пилот передаст наши извинения, – беспечно ответил Николо. – Мы вернемся тогда, когда нам будет удобно.

Дайане стало весело, и она рассмеялась.

– В первый раз слышу твой смех с тех пор, как мы снова встретились.

– А чего ты ожидал? Ты только и делал, что шантажировал и запугивал меня!

Она хотела лишь подразнить его, но Николо не улыбнулся.

– Я не запугивал тебя для того, чтобы привезти сегодня сюда, – тихо сказал он.

– Это правда.

– Ты уже готова рассказать мне, почему вдруг захотела сбежать с виллы?

Дайана поняла, что он не оставит ее в покое, пока не вытянет ответ.

– Сегодня на виллу приезжал священник, чтобы поговорить со мной.

Николо замер. Дайана даже почувствовала, как у него ненадолго остановилось дыхание.

– И?…

– Он хотел знать, не является ли наша свадьба фикцией, – с улыбкой ответила Дайана.

– Он отказывался венчать нас?

Дайана невольно восхитилась его умом и проницательностью.

– Нет. Более того, он заверил меня, что, если барон предстанет перед алтарем с невестой, прикованной к нему цепями, он все равно обвенчает их.

– В таком случае, что ему было нужно от тебя?

– Думаю, – медленно начала Дайана, осторожно выбирая слова, – он хотел поставить меня в известность, что в долине ходят слухи по поводу наших с тобой отношений. Что люди не верят в искренность наших чувств и считают, что мы притворяемся.

– Слухи? – удивленно повторил Николо.

– Угу. Говорят, мы с тобой познакомились всего за несколько дней до приезда сюда.

– И что ты ответила ему?

На лице Николо не дрогнул ни один мускул, когда начался этот разговор. Дайана злилась, что не может понять, о чем он думает.

– Я ответила, что эта информация неверная. Затем приврала немного – сказала, что мы целых семь лет любовники.

Нет, дорогая, вкрадчиво возразил ей внутренний голос, когда ты говорила об этом святому отцу, у тебя не было ощущения, что ты обманываешь его.

Во всяком случае, что касается меня, это было очень близко к правде, не согласилась с ним Дайана.

– И что на это сказал священник?

– Ты просто неподражаем! – вспылила Дайана.

Николо невозмутимо смотрел на нее, и у Дайаны затрепетало сердце. Сексуальный дьявол, беспомощно подумала она.

– Ты похож на инквизитора. Или на плохо закрытый кран. Ты упорно и настойчиво капаешь свои вопросы до тех пор, пока не получаешь на них ответы.

– Так что же сказал священник? – повторил Николо с той же интонацией.

Дайана тяжело вздохнула.

– Мне показалось, он попытался предупредить нас, что кто-то создает для тебя проблемы. Кто-то распространяет по долине слухи о том, что наши с тобой отношения – ненастоящие. Таким способом пытаются нанести урон нашей репутации и лишить нас уважения жителей долины. Еще говорят, что ты как бы купил меня у моего отца. Возникает вопрос: кто кроме нас с тобой знает об этом?

Николо усмехнулся.

– Ты считаешь, что слухи распространяю я?

Это было такое нелепое предположение, что Дайана рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что и камень иногда дает трещину? – поддразнила она его и тяжело вздохнула. – Николо, меня беспокоит то, что за нами, судя по всему, кто-то следит. И, когда я об этом думаю, меня прошибает холодный пот.

Николо провел ладонью по ее обнаженной спине.

– Мы знаем, кто распространяет эти слухи, дорогая, – тихо сказал он. – И поскольку мы также знаем, что у него есть основания злиться, мы позволим ему эту небольшую… непорядочность. В конце концов, он считает, что сможет на этом выиграть…

Николо говорил, конечно, о Лоренцо.

– Хорошо, – сказала Дайана, снова прижимаясь к нему.

– Хорошо? – насмешливо повторил Николо. – И это все?

– Ммм. – Дайана прижалась к нему. – Не хочу портить эту ночь разговорами о неприятных вещах. Кроме того, меня сейчас беспокоят более важные проблемы.

Глаза Николо заблестели, и от их искр у нее загорелась кровь.

– Магазины! – воскликнула Дайана с притворным укором. – Я говорю о том, что мне нужно приобрести кое-что из одежды, ты ведь похитил меня почти голой! И я хочу купить настоящее свадебное платье, потому что если я должна выйти за тебя замуж, то я настаиваю, чтобы все было красиво!

И Дайана снова растворилась в сильных руках Николо, под его испепеляющими поцелуями, отдаваясь судьбе, которая несла ее на волнах любви к заветной цели.

Они пробыли до утра в этом уютном старомодном номере, любили друг друга, ели пиццу, приготовленную специально для них услужливой женой хозяина отеля, спали в объятиях друг друга и просыпались, чтобы опять заняться любовью. Каждый раз, когда Дайана, пробуждаясь, обнаруживала, что Николо по-прежнему находится в постели рядом с ней, ее пронизывало странное, хватающее за душу чувство.

На следующий день Николо отвез ее на вертолете в Кьявари, где Дайана выступила в роли невесты богатого человека, – она ходила по магазинам до полного изнеможения. Дайана была веселой и кокетливой, щебетала как райская птичка, словом, была само очарование. И когда Николо время от времени поглядывал на нее, пытаясь понять причину ее необычного возбуждения, Дайана лишь улыбалась, чмокала его в щеку и требовала денег на очередную покупку.

Как она могла объяснить такому непростому человеку, как Николо, что после прочтения дневников его отца наконец узнала, кто такой Николо Фонсека? Теперь Дайана понимала его, сопереживала ему и любила так сильно, что боялась признаться в этом даже самой себе.

Ее не пугало, если Николо не сможет любить ее так же глубоко и самозабвенно. Дайана решила, что будет довольствоваться тем, что есть. Потому что, читая дневники, она поняла еще одну вещь: ответная любовь не дается автоматически, как должное.

11

Когда они вернулись на виллу, приготовления к свадьбе были в полном разгаре. Сад украшали гирлянды из разноцветных лампочек, дом вылизан до блеска, в большом холле устанавливали длинный банкетный стол.

– Ты, кажется, все предусмотрел, – с небрежной медлительностью произнес Лоренцо, выходя из темного угла холла.

– Что за манера появляться внезапно, будто из засады?! – возмутилась Дайана, инстинктивно подходя поближе к Николо. Тот взял ее за руку и слегка сжал, как бы говоря: ничего не бойся, я с тобой.

– Если приходится жениться, то все надо делать, как положено в таких случаях, – с ядовитой иронией продолжал Лоренцо. – Нельзя упускать из виду ни одной детали, которая создает иллюзию настоящего праздника.

У Дайаны чесались руки влепить ему пощечину за его злой язык. Но Николо отнесся к словам брата довольно спокойно, даже улыбнулся.

– Во мне, видимо, говорит владелец отелей. Если я и научился делать что-то хорошо, так это организовывать большие приемы.

– О да, – подхватил Лоренцо, – и это с готовностью подтвердят родственники, которые послушно собрались здесь, чтобы помочь тебе провести это мероприятие. Просто удивительно, что может сделать с людьми солидное месячное пособие. В нормальной ситуации они не удостоили бы твое приглашение даже устным отказом.

– Так вот, оказывается, почему ты крутишься здесь до сих пор, Лоренцо? – Голос Николо был обманчиво ласков. – Тоже хочешь получать месячное пособие?

– У меня есть свои деньги, – гордо заявил тот. Но Николо все-таки задел его за живое, потому что Лоренцо тут же добавил: – Отец оставил мне кое-что.

– Да, он оставил тебе бунгало в непроходимой глуши и средства, чтобы превратить его во что-то стоящее, если, конечно, ты способен.

– В то время как ты без труда завладел всем этим… – Губы Лоренцо искривились в язвительной улыбке. – Скажи… – Неожиданно он переключил свое внимание на Дайану, и та сразу насторожилась, почувствовав, что настала ее очередь получить порцию ядовитых укусов. – Как закончилась партия в покер между твоим отцом и Николо? Есть немало людей, которые горят желанием узнать об этом…

Дайана поняла, что Лоренцо был в казино и слышал предложение сыграть, которое Николо сделал ее отцу. Она побледнела и стиснула руку Николо, как бы прося его ответить.

Но Николо промолчал и, подняв свободную руку, громко щелкнул пальцами. Откуда ни возьмись перед ними появился Томазо. Крепкий и широкоплечий, способный сдвинуть горы, он ждал указаний патрона.

– Проводи Дайану в ее комнату, – распорядился Николо, не сводя глаз с Лоренцо, – и оставайся там, пока я не приду.

Это было явное предупреждение Лоренцо. Дайану прошиб холодный пот. Николо отпустил ее руку и тихо сказал:

– Иди с Томазо. Нам с Лоренцо надо обсудить кое-что с глазу на глаз…

Дайана подчинилась, хотя ей было не по себе. Направляясь с Томазо к лестнице, она обернулась и увидела, что братья стоят друг против друга в угрожающих позах, готовясь к схватке.

– Мне не нравится Лоренцо, – шепотом призналась Дайана своему грозному сопровождающему и придвинулась к нему поближе.

– Он многим не нравится.

Тон Томазо не оставлял сомнений, что и он, и Николо знают настоящую цену Лоренцо. И если тот следил за каждым их шагом, то Николо тоже не сидел сложа руки. Томазо наверняка не спускал с него своих зорких, цепких глаз.

Охранник стоял даже перед дверью ванной, когда Дайана принимала душ.

– Вы с Николо уже давно знакомы, да? – полюбопытствовала Дайана, выйдя из ванной.

– С девяти лет.

Значит, они были вместе в приюте, сообразила Дайана.

– Так что вы друзья. – Она скорее утверждала, чем спрашивала.

– Однажды он спас мне жизнь, – просто сказал Томазо.

Дайана вскинула на него удивленные глаза – ей было трудно поверить, что такой человек мог нуждаться в чьей-либо помощи. Томазо был слишком сильным и уверенным в себе, чтобы попасть в серьезную переделку.

Вскоре из магазинов начали привозить покупки, которые она сделала в Кьявари, и Дайана переключила свое внимание на коробки и свертки. Пришел Николо. Он шепнул Томазо пару слов, и тот, мрачно кивнув, вышел из комнаты. Дайане опять стало страшно.

– Зачем мне нужна охрана? – спросила она. – Мне угрожает какая-то опасность, о которой я не знаю?

– Нет, тебе ничто не угрожает. Во всяком случае, пока я дышу.

– Значит, твоя жизнь в опасности, -сделала вывод Дайана.

– Нет никакой опасности!

– Тогда зачем охрана? – не унималась она.

– Это было сопровождение, – поправил ее Николо. – Я специально отправил с тобой Томазо, чтобы продемонстрировать кое-кому реальное положение вещей. – Увидев в глазах Дайаны недоверие, Николо вздохнул. – Ну хорошо. Лоренцо хочет сорвать свадьбу. Это совершенно очевидно. Но как далеко он пойдет для достижения своей цели, я не знаю. Поэтому и прикрываю свои слабые места.

– Я, стало быть, слабое место.

Лицо Николо вдруг расплылось в улыбке.

– Еще какое слабое, – игриво прошептал он и двинулся прямо на Дайану.

– Не смей! – крикнула Дайана, выставив вперед ладонь. – Не в этом доме! И только после свадьбы! Я требую к себе уважения, барон! – приводила она разные доводы, видя, что Николо продолжается наступать.

Внезапно он остановился, и Дайана не успела скрыть свое разочарование. Николо торжествующе улыбнулся.

– Если я дотронусь сейчас до тебя, ты растворишься в моих объятиях.

– Возможно, – согласилась Дайана.

– Тогда не буду.

Дайана обиженно надулась.

– Протокол есть протокол. – Николо развел руками. – Спасибо, что напомнила мне о соблюдении свадебных традиций в этом доме.

Дайана знала, что сильно изменилась за последние двадцать четыре часа. Но она заметила перемены и в Николо. Он почти избавился от жуткого напряжения, с которым приехал в эту долину, и превратился в очаровательного, мягкого и чувственного мужчину. По крайней мере, по отношению к ней. Именно эта метаморфоза заставила Дайану броситься в его объятия.

– Тогда только один быстрый поцелуй, – предложила она, нежно прижимаясь к нему.

– Быстрый? – Николо хитро улыбнулся и потянулся к ее губам. Через минуту, не меньше, он с видимой неохотой отстранился. – Мне надо идти.

– Куда? – растерянно пробормотала совсем потерявшая голову Дайана.

– Работа. Мне надо кое-что сделать до нашей свадьбы. Я должен вылететь, пока на улице еще светло.

– Но мы только что вернулись!

– Я не виноват! Это благодаря тебе я опаздываю со своими делами почти на сутки! Но сутки эти, должен признаться, были потрясающими, – добавил Николо, словно испугавшись, что Дайана обидится. – Но теперь я вынужден наверстывать упущенное. Так что мы увидимся только в церкви.

– Нико! – крикнула Дайана, когда он направился к двери. – А как быть с твоим слабым местом?

– Томазо остается здесь. Если возникнут проблемы, обращайся к нему.

– Он сделает для тебя все, потому что обязан тебе жизнью?

Николо остановился и, обернувшись, с удивлением посмотрел на нее.

– Тебе удалось вытянуть из него это? – недоверчиво спросил он. – Ты первая, кто сумел развязать ему язык.

– А что ты сделал? – Дайана изнывала от любопытства. – Вытащил его из поножовщины, в которой он получил все те шрамы на своем лице?

Николо сразу посерьезнел.

– Нет. Я вытащил его из тюрьмы и дал ему жизнь. И ты не должна была напоминать ему об этом, Дайана, – сердито добавил он.

Николо прав, признала Дайана, и ей стало неловко.

– Прости, – пробормотала она.

Он кивнул.

– Увидимся в среду.

Дайана не хотела, чтобы Николо уехал с неприятным осадком на душе.

– А знаешь, Томазо мне нравится, – сказала она. – Наверное, потому, что он беззаветно предан тебе. Лоренцо останавливался в твоем отеле инкогнито, да?

– Зарегистрировался под другим именем.

– И ходил тенью за мной и за моим отцом, – задумчиво проронила Дайана. – Он знал, кто я и кто он. Среди твоих служащих шпион, Нико.

– Я знаю, мы пытаемся сейчас выяснить кто.

– Тогда мой отец тоже является слабым местом? – вдруг осенило Дайану.

Николо внимательно посмотрел на нее и тихо ответил:

– Да.

– Ты его тоже охраняешь?

– Естественно, – заверил Николо. Его странный тон соответствовал странному выражению его лица. – Он прилетит сюда здоровый и невредимый, чтобы передать тебя мне в день нашей свадьбы. Не беспокойся об этом, дорогая.

Николо ушел, а Дайана смотрела на то место, где он только что стоял, и думала: почему я снова дрожу от страха, когда слова Николо, наоборот, должны были успокоить меня?

Стук в дверь прервал ее тревожные мысли. Пришла Лючия, маленькая горничная с теплыми карими глазами.

– Синьор Николо прислал меня помочь вам распаковать покупки.

Дайана была рада ее приходу. Они начали раскрывать коробки, на которых стояли имена модельеров, чьи изделия Дайана на свои деньги никогда не смогла бы себе позволить. Когда очередь дошла до свадебного платья, им пришлось вытаскивать его из коробки общими усилиями.

– Как красиво… – в благоговейном восторге прошептала Лючия, созерцая воздушный наряд, висевший на обтянутых атласом плечиках на дверце высокого шкафа.

Да, мысленно согласилась Дайана. Она улыбнулась, вспомнив, как отправила Николо пить кофе, чтобы самой выбрать свой свадебный наряд. Уходя, он весело иронизировал по этому поводу, но Дайана была убеждена, что в душе он доволен тем, что она хотела выбрать платье, которое понравилось бы ему.

– Лючия, у тебя есть молодой человек?

– Нет. – Девушка покраснела. – Но когда он появится, я хотела бы выйти за него замуж в таком же красивом платье, как это…

Лючия осторожно провела пальцами по нежным кружевам, и в этот момент у Дайаны возникла одна мысль. Она даже удивилась, что не подумала об этом раньше. У нее не было здесь друзей, которые стояли бы рядом с ней в церкви во время обряда венчания и разделили бы с ней ее радость. У нее не было даже ни одного свидетеля. Николо Фонсека, занудливый и въедливый до мелочей, проглядел такую маленькую, но очень существенную деталь.

– Лючия, ты не могла бы сделать мне маленькое одолжение?

– Конечно, синьорина! – с готовностью отозвалась девушка.

– Если я смогу достать для тебя красивое платье, не согласилась бы ты быть подружкой невесты на моей свадьбе?

В первое мгновение Дайане показалось, что она напугала бедняжку до смерти, – та застыла на месте и потеряла дар речи. Но вскоре Лючия оправилась от шока.

– О, синьорина, вы, правда, хотите этого?

– Правда, – с улыбкой подтвердила Дайана. – Ты, наверное, заметила, что я здесь совсем одна. Все мои друзья и родственники находятся в Шотландии. На свадьбу приедет только мой отец. Мне будет приятно, если рядом со мной будет стоять кто-нибудь из долины. Как ты думаешь?

– Это такая честь, синьорина, – серьезно ответила девушка. – Но я должна спросить разрешения у синьоры Бруны.

– Разумеется, – охотно согласилась Дайана, подумав, что на самом деле Лючии следует испрашивать разрешения у Николо. – Я сама спрошу ее, – предложила она. – И сделаю это прямо сейчас, а ты пока собери все эти коробки. Хорошо?

Куй железо, пока горячо, подбадривала себя Дайана, отправляясь на поиски Бруны. Она нашла ее в большой гостиной. Бруна стояла у окна и наблюдала за предсвадебными приготовлениями на главной лужайке перед парадным входом виллы. В ее облике сквозили печаль и одиночество. У Дайаны сжалось сердце при виде этой замкнутой, ушедшей в себя женщины, хотя она уже знала, с какой ловкостью Бруна разрушила жизнь своей сестры, матери Николо.

– Бруна… – окликнула Дайана.

Та даже не слышала, как Дайана вошла в гостиную, – настолько глубоко была погружена в свои невеселые мысли. Бруна обернулась на звук своего имени, выражение ее лица, как всегда, оставалось спокойным. Иногда ее сходство с Николо просто поразительно, подумала Дайана.

– Если вы не возражаете, я хотела бы посоветоваться с вами по одному вопросу, – осторожно начала Дайана.

Она не поняла, почему, вместо того чтобы вежливо изложить свою просьбу, вдруг стала просить о разрешении посоветоваться. Но потом ей пришло в голову, что, вероятно, из-за внешнего сходства Бруны и Николо. Он, когда прятал свою боль глубоко внутри, выглядел точно так же, как сейчас его тетка.

– Пожалуйста, – равнодушно ответила Бруна. – Если вы думаете, что мой совет будет вам полезен.

Дайана объяснила, что хочет сделать и почему. Пока она говорила, лицо Бруны оставалось безучастным, поэтому Дайана удивилась, когда женщина вдруг улыбнулась – довольно бесцветной улыбкой – и сказала:

– Вы симпатичная, синьорина. Отрадно сознавать, что я оставляю долину под присмотром такого чуткого человека.

– Николо тоже очень беспокоится о ней, – поспешила Дайана встать на защиту своего возлюбленного.

Она не ожидала таких приятных слов от Бруны и поэтому искала в них скрытое недоброжелательство по отношению к Николо.

Бруна криво улыбнулась.

– Я знаю. И, конечно, вы правильно делаете, что пригласили Лючию быть подружкой на свадьбе. Жителям долины это очень понравится. Передайте девочке мое благословение и скажите ей, что я освобождаю ее от всех обязанностей по дому, чтобы она могла подготовиться к своей почетной роли.

А что вы будете делать? – вертелось у Дайаны на языке. Постепенно превращаться в тень этой виллы, которая была вашим домом в течение стольких лет?

– Что вы собираетесь делать? – неожиданно для себя она озвучила свои мысли. – Когда вы уезжаете отсюда?

Губы Бруны снова искривились в улыбке.

– Значит, Николо, все-таки намерен избавиться от меня. Я уже думала об этом.

Дайана пришла в ужас оттого, что невольно влезла туда, куда ей не следовало совать нос.

– Я не знаю… – смущенно пролепетала она. – Николо не обсуждает со мной дела семьи.

– Думаю, что нет, – равнодушно бросила Бруна и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.

Дайана вышла из комнаты, чувствуя себя прескверно. Она отправилась на поиски Томазо. Тот наблюдал, как возводят деревянный помост, который, очевидно, должен был стать площадкой для танцев.

– Томазо. – Дайана тронула его за рукав. -Как ты думаешь, Николо не станет возражать, если я воспользуюсь его вертолетом?

Он повернулся к ней с такой молниеносной быстротой, что Дайана даже моргнуть не успела.

– Зачем? – резко спросил Томазо. – Для чего вам нужен вертолет? Что случилось?

– Ничего не случилось, – заверила Дайана, заметив, как Томазо обшаривает глазами местность в поисках притаившейся опасности. – Вертолет мне нужен для того, чтобы выполнить одно поручение. Особое поручение. – И объяснила, в чем оно заключалось.

12

Настал день свадьбы. Дайана заканчивала завтракать, когда на площадке приземлился вертолет, в котором находился ее отец. Она вскочила из-за стола, выбежала на улицу и не чувствуя под собой ног полетела через всю лужайку ему навстречу.

– О, папа! – всхлипывая от радости, бормотала Дайана, обнимая отца. – Как ты мог сбежать от меня, не сказав ни слова?

– Не шуми, Дайана. Со мной все в порядке! – раздраженно проворчал Пол Макдауэл.

– Но выглядишь ты не очень хорошо, – сварливо возразила Дайана, заметив, что отец изменился не в лучшую сторону. Он постарел и похудел.

– Впечатляюще! – Макдауэл кивком указал на виллу. Дайана поняла, что он намеренно изменил тему разговора. – Ничего подобного не видел. Это выглядит особенно красиво, когда смотришь на долину сверху. Ты знала семь лет назад, что Николо является наследником всего этого?

– Нет. – Дайана пыталась поймать взгляд отца, но тот старательно избегал этого. – А если бы и знала, это не изменило бы моего отношения к нему, – добавила она и нетерпеливо попросила: – Посмотри, пожалуйста, на меня.

Он подчинился. Дайана увидела в глазах отца вину, стыд и страдание и едва не разрыдалась.

– Я очень люблю тебя, – задыхаясь от чувств, проговорила она. – И я волновалась за тебя!

Макдауэл не выдержал, обнял дочь и крепко прижал ее к своему исхудавшему телу.

– А его? Его любишь?

– Больше жизни, – призналась Дайана. – И всегда любила. Ты знал об этом.

– Да, знал. – Он тяжело вздохнул. – Но мне все же жаль, что я втянул тебя в эту ужасную историю.

– Никакой истории нет, папа! – горячо возразила Дайана. – Николо – тот мужчина, который мне нужен. Я всегда хотела быть с ним.

– Но не поданной на блюдечке в качестве жертвы, черт возьми!

– Я не жертва! – гневно воскликнула Дайана. – Или ты хочешь сказать, что Николо не отвечает мне взаимностью? Потому что, если ты так думаешь, то тебе лучше уехать отсюда.

– Я ничего не думаю, – примирительно сказал Пол. – Бог мой, он два раза пускался во все тяжкие, чтобы приблизить этот день!

Два раза? У Дайаны мороз пробежал по коже.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – проворчал отец и отвел глаза. – Посмотри-ка туда! – удивленно воскликнул он, переключив внимание Дайаны на парадный вход виллы. – Что он здесь делает? Он никогда не говорил мне, что знает Николо.

Никогда не говорил… Дайана уставилась на Лоренцо, и в ее голове все встало на свои места. Ее родной отец оказался невольным доносчиком! О, папа, мысленно простонала Дайана. И, когда ее отец собрался подойти к Лоренцо, остановила его.

– Будь осторожен с ним, па, – предупредила Дайана. – Следи за каждым своим словом, когда разговариваешь с ним, и никогда не становись к нему спиной.

– Почему? – Пол нахмурился. – Кто он?

– Он единокровный брат Николо, который считает, что все это должно было достаться ему.

Пол пробормотал себе под нос крепкое ругательство.

– Давай отойдем куда-нибудь, где мы можем поговорить наедине, – предложил он дочери. – Мне надо сказать тебе кое-что.

Дайана хотела поговорить с Николо. Ей непременно надо было поговорить с ним. Но паровоз под названием «свадьба» уже мчался вперед на полной скорости. Николо, если она не ошибалась, должен был уже находиться в маленькой сельской церквушке. Там же собралось все семейство Фонсека, чтобы присутствовать на их венчании.

– Вы очень красивая, синьорина. – Нежный голосок Лючии вернул мысли Дайаны к настоящему.

Она посмотрела на себя в зеркало. Платье из нежно-кремового крепа, доходившее ей до колен, было восхитительно элегантным. Туалет завершала фата, прикрепленная к волосам изящной бриллиантовой диадемой.

Общее впечатление от свадебного наряда – сама простота. Это был стиль Дайаны, ее манера поведения во всем.

И это была ее свадьба.

Нико. Скоро я выйду замуж за Нико, взволнованно подумала Дайана.

Но разве может он хотеть жениться на мне, зная, как несправедлива я была к нему семь лет назад?

Он никогда и не говорил об этом, напомнила себе Дайана. Он сказал лишь, что ему нужно жениться. А я только и делаю, что притворяюсь, будто наш брак будет благословлен небесами. Учитывая, что ему пришлось претерпеть от меня и от моего отца, Нико вполне может отказаться от меня после того, как выполнит условия завещания своего отца.

Хорошая возможность для мести. Он уйдет от меня, как ушла от него я семь лет назад.

Дайана почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она знала Николо, знала, на что он способен. Внезапно у нее перед глазами возникла картина в его офисе в отеле, на которой был изображен скорпион. У Дайаны тогда возникло ощущение, что ядовитое жало нацелено прямо на нее.

– Синьорина? – испуганно позвала Лючия, дотронувшись до ее руки. – Вы дрожите. Это, наверное, от волнения. Не бойтесь, барон хороший человек. В долине все говорят об этом. А еще говорят, что синьор Николо похож на деда. Тот тоже был хорошим, сильным человеком.

– Ничего, я в порядке, – прошептала Дайана. – Просто я… – Она поёжилась, будто по ее коже проползло какое-то пресмыкающееся.

Взяв себя в руки, Дайана посмотрела на девушку, стоящую перед ней в белом платье подружки невесты. Темноволосая смуглолицая Лючия выглядела очаровательно рядом со светлокожей невестой.

– Все в порядке, – повторила Дайана и даже заставила себя улыбнуться.

Девушка вручила ей маленький букетик из роз цвета слоновой кости, собранных в саду всего час назад.

Когда они вышли в холл, там их уже ждал Пол Макдауэл. Он нервно расхаживал по мраморному полу взад-вперед. Увидев дочь, спускавшуюся по широкой лестнице в божественном свадебном наряде, он застыл на месте как громом пораженный.

– Боже, Дайана… – только и смог вымолвить маркиз, остальное было написано у него на лице.

Дайана удивилась, обнаружив, что за рулем «мерседеса», который должен был отвезти ее в церковь, сидел не Томазо. В последние дни верный цербер редко оставлял ее без присмотра. Она поняла, почему он покинул свой пост, только когда вошла под руку с отцом в церковь.

Томазо стоял рядом с Николо. Когда она увидела своего возлюбленного, ее глаза наполнились слезами радостного облегчения. Николо был одет в черный смокинг, голова слегка опущена вниз, широкие плечи замерли в напряженном ожидании. Дайана поняла, что этот момент очень важен для него, что, может, и она тоже имеет для Николо значение.

Дайана шествовала по проходу, провожаемая восхищенными взглядами, улыбками и восторженным шепотом. Оживление собравшихся заставило и Николо поднять голову. Его взгляд – это было последнее, что запомнила Дайана из всего обряда венчания. Потому что ни один мужчина не смотрит такими глазами на женщину, если она не является той единственной, с которой он хочет встретить конец своих дней.

Они произнесли клятву верности при полной тишине. Казалось, собравшиеся затаили дыхание, слушая эти знакомые священные слова.

Николо надел на палец левой руки Дайаны не одно, а два кольца – красивое бриллиантовое и изящно выполненное золотое. Дайана снова не смогла удержаться от слез – золотое обручальное кольцо принадлежало ее покойной матери. Николо, увидев ее повлажневшие глаза, наклонился к ней и охрипшим от волнения голосом прошептал:

– Не надо, не плачь…

Дайана была растрогана до глубины души и все никак не могла совладать с собой. На помощь ей пришел отец Якоб.

– Если вы наденете кольцо на палец Николо, мы сможем продолжить…

Собравшиеся у входа в церковь жители деревни дружными аплодисментами приветствовали молодоженов. Дайана прильнула к Николо, словно была связана с ним более прочными узами, чем просто браком, таинство которого только что свершилось. Она раскраснелась и смущенно улыбалась. Ее взбудораженный мозг подсознательно отмечал присутствие Томазо, который горой возвышался над маленькой Лючией, Бруну, бесстрастно взиравшую на происходящее и думающую, очевидно, о безрадостной участи, которая ждала ее впереди.

Но Лоренцо не было видно. Не появился он, и когда гости начали усаживаться за праздничный стол, покрытый белыми скатертями и заставленный фарфоровой и серебряной посудой, которая сделала бы честь любому музею.

Николо не отпускал руку Дайаны с той минуты, как священник соединил их перед алтарем, не отпустил и когда они заняли почетные места во главе стола.

– Спасибо тебе за это, – сказала Дайана, посмотрев на кольцо матери, сверкавшее у нее на пальце. – Как это пришло тебе в голову?

– Вообще-то я должен был подарить тебе кольцо своей матери, но у нее никогда не было обручального кольца, поэтому я попросил твоего отца привезти кольцо твоей мамы.

– Спасибо тебе еще раз, – прочувствованно поблагодарила Дайана, тронутая таким вниманием. – Теперь все по-настоящему идеально.

– Нет, – мягко возразил Николо, и от его взгляда у Дайаны закружилась голова. – Это благодаря тебе все по-настоящему идеально. – И поцеловал ее.

К тому времени, когда свадьба переместилась на открытый воздух, солнце уже село, и лужайка перед виллой засверкала разноцветными огнями. Николо поднялся со своей молодой женой на танцевальную площадку, привлек ее к себе, и они закружились в вальсе. После венчания они впервые находились так близко друг к другу, и это ощущение дурманило их и будоражило кровь.

Николо провел губами по ее щеке.

– Ты сегодня такая красивая, – прошептал он, не отнимая губ от нежной кожи. – У меня сердце замерло от восторга, когда ты шла ко мне в церкви.

Дайана подняла на него глаза, сияющие как яркие звезды. Но она слегка побледнела, вспомнив, какие мысли посетили ее перед отъездом в церковь и почему они у нее появились.

– Я говорила со своим отцом, – тихо сказала она. – Он рассказал мне, что произошло семь лет назад. Я…

Николо, сжимавший ее в своих объятиях как самый драгоценный сосуд в мире, внезапно превратился в другого человека.

– Он дал мне слово ничего не рассказывать тебе! – гневно перебил он Дайану. – И ты тоже хороша – выбрала время говорить об этом!

– Но ты ведь не взял у него ни пенни! Я должна была знать об этом! Ты оставлял меня спящей, а сам шел играть с ним в карты для того, чтобы помешать ему играть с другими. Ты знал, что я волнуюсь за него, и поэтому старался помочь мне. Нико, я перед тобой в огромном долгу!

Лицо Николо побледнело, губы вытянулись в прямую, жесткую линию.

– Ты ничего не должна мне, – резко сказал он.

– Я должна извиниться перед тобой. – Дайана дрожала всем телом от осознания своей вины перед ним. – Я любила тебя, и поэтому мне следовало знать, что ты не мог беззастенчиво обирать моего отца! Но я поверила ему, а не тебе, хотя и знала, какой он лгун. Я не обижусь, если ты никогда не простишь меня за это!

– Прекрати, Дайана, иначе я в самом деле рассержусь, – предупредил ее Николо.

Но он уже и так был в бешенстве, а Дайана не могла остановиться, ей необходимо было выговориться.

– Ты нарочно проигрывал ему тысячи фунтов, а отец потом говорил мне, что это ты выиграл у него! Теперь я понимаю, почему он так стремился сыграть с тобой в покер, – с горечью сказала Дайана. – Он не сомневался, что его снова ждет большой выигрыш.

Николо вздрогнул, словно она ударила его по больному месту.

– Мы не будем говорить об этом – ни сейчас и никогда вообще. Понятно?

Он отстранился и пошел прочь. К счастью, в этот момент оркестр закончил играть мелодию, так что размолвка молодоженов осталась никем не замеченной.

На следующий танец ее пригласил Адриано, затем поочередно остальные родственники Николо. Когда Дайане наконец удалось улизнуть с танцевальной площадки, она отправилась на поиски своего рассерженного мужа.

Не обнаружив его в саду среди гостей, она решила посмотреть в доме. Когда Дайана проходила по холлу, ее остановил один из слуг.

– Извините, баронесса. Барон просил передать вам…

– Где он?! – перебила его Дайана, у которой сразу отлегло от сердца.

– Он сказал, что ждет вас в своей машине за оградой.

В машине? Что Нико еще придумал? – размышляла Дайана, направляясь к воротам. Может, он снова собирается похитить меня и увезти в какое-нибудь укромное местечко?

Она довольно быстро нашла его «мерседес» среди десятков машин гостей и, открыв дверцу, скользнула на переднее сиденье.

– Вся эта таинственность очень волнует, Нико, но в этом больше нет необходимости. – Как только Дайана захлопнула дверцу, мотор взревел и машина резко взяла с места. – Я ведь уже…

Дайана повернулась к Николо, чтобы показать руку с обручальным кольцом, и слова замерли у нее на губах. Сердце остановилось, а потом ухнуло куда-то вниз. Дайана схватилась за ручку дверцы, но скорость машины была слишком высока и она не рискнула выпрыгнуть на ходу.

– Добро пожаловать! – Лоренцо растянул губы в улыбке. – Такова традиция, как я говорил…

13

Дайана крутила головой, всматриваясь в темноту с отчаянием утопающего. Она надеялась, что кто-нибудь увидит, как машина Николо удаляется от виллы на бешеной скорости. Но кругом не было ни души.

– Ты ведешь себя глупо, Лоренцо, – стараясь не поддаваться панике, принялась увещевать его Дайана. – Не понимаю, чего ты хочешь добиться этим.

– Удовлетворения, – бросил он и резко вывернул руль.

Вместо того чтобы проехать через деревню, он повел машину, причем на большой скорости, по узкой просеке между фруктовыми деревьями. Это была очень рискованная езда. От страха Дайана вцепилась обеими руками в сиденье. Она сжималась в комок каждый раз, когда ветви деревьев с ужасающим звуком скребли по корпусу «мерседеса».

Еще один резкий поворот – и они очутились на пыльной дороге, огибавшей долину. Дайане показалось, что они объехали долину за считанные секунды, и вот «мерседес» уже карабкался вверх. Она вспомнила наконец о ремне безопасности и пристегнулась, чувствуя, что у нее дрожат руки.

– Ты сумасшедший, – пробормотала Дайана, переводя дыхание.

Лоренцо лишь пожал плечами. Не снижая скорости на узкой дороге, он преодолел крутой поворот, и вдруг перед ними на несколько секунд открылась долина. Она лежала внизу, как на ладони. Дайана видела виллу, залитую праздничными огнями, видела людей, танцующих на деревянном помосте или стоявших небольшими группами поблизости. Она напрягла зрение, пытаясь рассмотреть высокую фигуру Николо. Но Лоренцо бросил машину в очередной поворот, и долина исчезла из поля зрения. На следующем витке Дайана снова увидела виллу, но теперь она казалась маленькой точкой, горевшей далеко внизу, и Дайана поняла, насколько высоко они забрались. Еще пара таких крутых виражей, и они достигнут перевала, где дорога переходит в опасную тропу.

Дайана не хотела оказаться там с Лоренцо. Как не хотела и продолжать эту гонку на сумасшедшей скорости по жуткой дороге, по краю которой тянулось ущелье глубиной в не один десяток метров.

– Останови машину, Лоренцо, – потребовала она дрожащим голосом. – Пошутил и хватит. И если тебе от этого станет легче, то я признаюсь – ты напугал меня. Остановись, я хочу выйти.

– И вернуться назад пешком? – насмешливо осведомился он. – В этом платье и на таких каблуках?

– Да, – с вызовом ответила Дайана, готовая пройти и вдвое большее расстояние хоть босиком, лишь бы уйти от Лоренцо.

«Мерседес» сделал еще один резкий поворот. Раздался визг покрышек, и машина вошла в штопор. Дайана чуть не вскрикнула, когда перед ней вдруг возникла стена непроходимой темноты. У нее было полное ощущение, что они летят в пропасть. Сердце у нее так колотилось от страха, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Она пришла в себя лишь после того, как поняла, что машина по-прежнему мчится по дороге.

– Меня уже наверняка хватились, – не оправившись еще от страха, с трудом выговорила Дайана, решив сменить тактику. – И обнаружили, что машина Николо исчезла. Я не сомневаюсь, что он уже сидит у нас на хвосте. Ты думаешь, он не видел огни «мерседеса», когда мы взбирались наверх? Высади меня, Лоренцо, и у тебя будет шанс удрать живым и невредимым. Если не остановишься, Николо догонит нас и убьет тебя. Это я тебе гарантирую!

– Начинаешь уже паниковать, да? – Он ухмыльнулся и лихо проехал очередной поворот.

– Лоренцо! – пронзительно вскрикнула Дайана. – Остановись!!!

Но тот не собирался останавливать ни автомобиль, ни свою дикую безрассудную гонку, ни глупость, которая заставляла его совершать все это.

– Было бы интересно посмотреть на лицо Николо, когда он найдет тебя лежащей на дне ущелья среди искореженных деталей его собственной машины, – ехидно сказал Лоренцо и, насладившись видом побелевшего лица Дайаны, добавил: – Но я не такой кровожадный. Мой первоначальный план мести устраивает меня гораздо больше.

– Н-не понимаю, о чем ты говоришь, – стуча зубами пролепетала Дайана.

– Понимаешь, – лениво растягивая слова, возразил Лоренцо. – Ты хорошо образована и знаешь кое-что о древних обычаях. Если ты будешь считать меня законным владельцем того, что мы оставили позади, то история может получиться весьма захватывающей. В первую брачную ночь молодая жена крестьянина оказывается в постели владельца виллы. Право сеньора, слышала о таком?

– Николо не крестьянин! – гневно выкрикнула Дайана. – И если ты думаешь, что я позволю кому-то, кроме него, дотронуться до меня, то ты глубоко заблуждаешься!

– Ага, значит, ты притворяешься, что любишь этого ублюдка, – как бы констатируя факт, сказал Лоренцо. – Почему? Ты, наверное, закрываешь глаза, когда он дотрагивается до тебя, и воображаешь, что вместо торонтского головореза лежишь с бароном?

– Мне не надо притворяться, я действительно люблю Николо, – отрезала Дайана. – И, будь любезен, следи за дорогой, – добавила она, когда Лоренцо еле вписался в поворот.

– Перестань дергаться, – презрительно бросил он. – Я езжу по этой дороге с пятнадцати лет и знаю здесь каждый камешек.

Дайане оставалось молиться, чтобы это оказалось правдой. Одной рукой она держалась за ручку дверцы, другой – за ремень безопасности. Лоренцо, заметив ее напряженную позу, прошел следующий вираж на двух колесах. Дайана закрыла глаза, у нее уже не выдерживали нервы.

– Ты вышла за него, потому что взамен он предложил оплатить долги твоего отца, – блеснул своей осведомленностью Лоренцо. – Любовь здесь ни при чем.

– Я вышла замуж за Николо, потому что не могу жить без него.

– Врешь! – Он презрительно фыркнул. – Тебя купили! Купили за деньги, за титул! Купил ублюдок синьора Джакомо ди Фонсека! – злобно выкрикнул Лоренцо. – А ты собираешься лечь с ним в постель и закрыть свои прекрасные глазки, чтобы не думать о его бездомном прошлом, о его мамаше-проститутке и о его сомнительных миллионах. Потому что это очень удобно: закрыть глаза и притвориться, что он барон Николо ди Фонсека, а не мошенник, который ограбил собственную семью!

– Николо ничего не крал у тебя.

– Он украл у меня титул! – гневно выкрикнул Лоренцо. – Украл мои деньги и мой дом! Украл то, что мне было Богом дано от рождения! – В приступе ярости он ударил кулаком по рулю. – Но я тоже украду у него кое-что, перед тем как исчезнуть отсюда навсегда, – злобствовал Лоренцо. – Я украду у него первую брачную ночь. Каждый раз, когда мой братец будет смотреть на тебя, он будет знать, что первым его красивую жену поимел я! И это будет для меня наградой!

Дайана даже рассмеялась, настолько абсурдным был его план.

– Мы с Николо любовники уже несколько лет! – торжествующе сообщила она. – Ты не можешь украсть то, чего уже давно нет.

– Ничего, зато его первая брачная ночь будет моей, – упрямо повторил Лоренцо.

Он совсем обезумел, с содроганием подумала Дайана.

– Это ты украл у него все, а не он у тебя! Вы даже не единокровные братья! – перешла она в наступление. – Твоя мать обманщица и лгунья, она вытеснила свою родную сестру из жизни синьора Джакомо, чтобы занять ее место! Она сплела интригу и повернула все так, будто это у матери Николо, а не у нее был любовник. Бруне удалось занять место сестры в сердце синьора Джакомо, но перед этим она удостоверилась, что Паола уехала в Канаду, будучи беременной от него!

– Это ложь! – выкрикнул Лоренцо.

Машину бросило к краю дороги, и Дайана снова испугалась за свою жизнь. Не спорь с ним! – строго сказала она себе. Пусть говорит что хочет, лишь бы съехать с этой ужасной горы целыми и невредимыми.

Однако слова сами слетали с губ Дайаны:

– А через несколько месяцев твоя мать вышла замуж за синьора Джакомо, хотя уже носила ребенка от своего женатого любовника. Этим ребенком был ты, Лоренцо! – почти дословно процитировала она написанное в дневнике отца Николо. – Так что твоим настоящим отцом был лучший друг синьора Джакомо, женатый друг! И когда ты после рождения впервые открыл глаза, синьор Джакомо увидел, что на него смотрит его лучший друг. И он понял, что твоя мать обманула его и использовала. С того самого дня он считал Николо своим наследником, и ты всегда знал об этом!

– Откуда тебе все это известно? – Голос Лоренцо звучал уже не так уверенно.

– От самого синьора Джакомо, – с мстительным наслаждением сообщила Дайана. – Он вел дневники, в которых подробно описывал происходящие события, включая годы, которые потратил на то, чтобы найти Паолу и своего родного сына. Кстати, он пишет, что никогда не скрывал от тебя это обстоятельство.

– Я ненавидел этого идиота, – задыхаясь от злобы, прошипел Лоренцо. – Сколько помню себя, он рыдал по сыну, которого ни разу не видел, и не замечал меня, хоть я был рядом и ждал его любви!

– Он был не прав, что относился к тебе так сурово, – смягчилась Дайана и решила предпринять еще одну попытку достучаться до разума Лоренцо и заставить его вернуться на виллу. – Но оттого, что ты совершаешь сейчас необдуманный поступок, лучше никому не станет.

Однако ее увещания лишь подстегнули обиду Лоренцо. Он громко выругался, с силой нажал на педаль газа, и они со скрежетом пролетели крутой поворот. Передние фары скользнули по кромешной темноте, и Дайана решила, что это конец. Крик ужаса застрял у нее в горле.

Машина с грохотом влетела в глубокую колею, и пронзительный крик Дайаны вырвался наконец на свободу. Лоренцо давил на газ, крутил руль в разные стороны, пытаясь освободить колесо. Он изрыгал ругательства, Дайана продолжала кричать, а «мерседес» мотало из стороны в сторону.

Сейчас мы разобьемся, вертелась в голове Дайаны мысль. Машина сорвется с обрыва, и мы полетим вниз. Нас никто не найдет там.

Инстинкт самосохранения заставил Дайану схватиться за рычаг ручного тормоза и рвануть его на себя. Горячие покрышки взвизгнули, «мерседес» накренился и боком заскользил к краю дороги. У Дайаны от ужаса расширились зрачки.

Вдруг машина ударилась обо что-то твердое – валун? – и в следующий момент начала скользить в обратном направлении – колеса были прочно зажаты тормозными колодками. Не успела Дайана обрадоваться, что они вот-вот остановятся, как «мерседес» снова стукнулся обо что-то, раздался ужасающий скрежет металла и автомобиль плавно завалился на бок.

Дайана, от шока потерявшая какие бы то ни было ориентиры, сидела несколько секунд в полном оцепенении. Из этого состояния ее вывела боль в височной области. Она сразу вспомнила, где находится и что с ними произошло. Дайана боялась повернуть голову в сторону Лоренцо, но все-таки заставила себя посмотреть на него. Он был без сознания, по меньшей мере. Дайана протянула руку к его шее и дрожащими пальцами нащупала слабый пульс.

– Слава Богу, – прошептала она, прикрыв глаза. – Слава Богу. – Что теперь? Как далеко мы находимся от края дороги? И что я должна теперь делать?

Тут она заметила, что фары машины до сих пор горят. Очень осторожно, боясь нарушить равновесие автомобиля, Дайана передвинулась вперед, к ветровому стеклу, которое, как ни странно, даже не треснуло. Фары освещали твердое полотно дороги, а ее край, обрывом уходивший в ущелье, находился на приличном расстоянии от них.

Дайана поняла, что «мерседес» опрокинулся, угодив в яму у самой горы. Это их и спасло. Она откинулась на спинку сиденья в полном изнеможении и несколько минут ждала, когда сердцебиение придет в норму. Затем она отстегнула ремень безопасности и попыталась выбраться из машины.

Это оказалось нелегко. Мало того, что ей приходилось удерживать дверцу открытой, так когда Дайана уже почти была на свободе, свадебное платье зацепилось за что-то и послышался характерный звук рвущейся ткани. Пока Дайана возилась с подолом, она потеряла туфли. Наконец она выбралась из «мерседеса» и мешком свалилась на дорогу.

Тяжело дыша, Дайана поднялась и осмотрелась. Кругом стояла гробовая тишина, со всех сторон ее обступала темнота. Дайане стало страшно, ее вдруг начало трясти как в лихорадке. Дайана никак не могла унять дрожь. Это от потрясения, подумала она. Кто бы сохранил хладнокровие после того, что мне пришлось пережить за последние полчаса?

Последняя мысль вызвала у нее улыбку – Дайана знала одного такого человека. Вспомнив о Николо, она почувствовала себя лучше и стала размышлять, что делать.

В первую очередь надо позаботиться о Лоренцо – он нуждался в срочной помощи. Но помощь была примерно в десяти километрах, если двигаться вниз по горе, или километрах в пяти, если вернуться на виллу, откуда они приехали. Небогатый выбор, подумала Дайана, глядя на Лоренцо, который по-прежнему был без сознания. Но ведь кто-то же должен заметить на вилле, что я исчезла!

При чем здесь кто-то? – тут же сделала она себе замечание. Николо должен заметить это первым!

И вдруг в этой мертвой тишине Дайана услышала шум мотора. У нее подкосились ноги, она опустилась на землю, уткнулась гудевшей от боли головой в колени и обхватила их руками.

Это Николо. Дайана даже мысли не допускала о том, что это мог быть кто-то другой. По сути, Лоренцо совершил ужасную глупость, похитив ее. Неужели он рассчитывал на то, что Николо будет сидеть сложа руки, пока увозят его жену? Полный идиот. Зная Николо, Дайана предположила, что он наверняка блокировал дорогу, по которой Лоренцо собирался спуститься с гор.

Машина была уже совсем близко. Дайана отчетливо слышала ее мягкое, аккуратное движение на поворотах, улавливала звук переключения скоростей, натужную работу двигателя на крутом подъеме и приглушенное ворчание на ровных участках дороги.

И все же машина Николо неожиданно появилась из-за последнего поворота. Дайана подняла голову и смотрела, как он медленно подъехал к месту аварии и остановился в нескольких метрах. Яркие фары автомобиля были направлены прямо на Дайану.

Николо не сразу вышел из машины. Заглушив мотор, он некоторое время сидел, глядя на Дайану через лобовое стекло. Наконец Николо приблизился к «мерседесу» и, остановившись в двух шагах от Дайаны, осмотрелся. Кругом стояла такая тишина, что, казалось, можно было услышать, как муравей тащит соломинку. Небо было усыпано звездами, а темные горы стояли как грозные часовые.

– Где он? – спросил Николо без всякого выражения.

– В машине. Он без сознания.

Николо кивнул. Он даже не взглянул на Лоренцо. Повинуясь жесту его руки, из машины вышли трое мужчин, в одном из которых Дайана узнала Томазо.

– Займитесь им, – приказал Николо. Дайана похолодела, представив, как несчастного Лоренцо сбрасывают в глубокое ущелье.

– Нет, Нико, нет! Он ранен, ему нужна помощь. Я…

Николо наклонился, сгреб ее в охапку и, выпрямившись, направился к машине, на которой приехал. Дайана представляла, какой у нее сейчас нелепый вид: свадебное платье порвано и испачкано, кружевная фата болтается на голове грязной тряпкой…

Она осмелилась взглянуть в лицо Николо, и увиденное вызвало у нее слезы – первые слезы с той минуты, когда начались ее злоключения.

– Не отгораживайся от меня, – прошептала Дайана дрожащим тоненьким голоском.

Николо ничего не ответил. Усадив ее на переднее сиденье, он занял водительское место и включил зажигание. Ему пришлось проехать немного вперед, потому что на такой узкой дороге развернуться было нельзя.

Когда они проезжали мимо «мерседеса», Дайана увидела, как Томазо, используя свою недюжинную силу, вытаскивает оттуда Лоренцо. Но на землю он положил его осторожно и тут же стал внимательно осматривать. Это немного успокоило Дайану. Томазо не стал бы церемониться, если бы получил от Николо приказ избавиться от Лоренцо.

Достигнув места, где дорога немного расширялась, Николо развернулся и поехал в обратном направлении. Когда они снова проезжали мимо «мерседеса», Дайана заметила, что позади него стоит другая машина, на капот которой опирался Лоренцо. От слабости он слегка покачивался. Мужчины, приехавшие с Николо, пытались убрать «мерседес» с дороги.

– Они не причинят ему вреда? – не без тревоги спросила Дайана.

– Нет, – буркнул Николо.

Но Дайана и такому ответу была рада. Ее вдруг снова начало трясти. Николо включил обогрев, но Дайана все равно не могла согреться. Реакция на шок.

– Расскажи, что случилось после того, как идиот слуга позволил Лоренцо обвести себя вокруг пальца и помог ему заманить тебя в мою машину.

– Когда ты начнешь кричать и ругаться, тогда я, может, расскажу. А так – нет.

– Хорошо. – Николо сжал пальцами руль. – Только сначала давай решим, что тебя не устраивает в моем самообладании. Ты хочешь видеть его мертвым? Хочешь, чтобы он болтался на веревке во дворе виллы? Хочешь, чтобы я перевернул машину, как сделал это он?

– Нет, – ответила Дайана сразу на все вопросы.

– Тогда скажи мне, что произошло после того, как ты села в «мерседес», – устало повторил Николо.

И Дайана тихим и таким же уставшим голосом рассказала ему все, что с ней приключилось, упомянув даже о том, что машина перевернулась по ее вине. Она только умолчала о той неприятной стычке, которая произошла у нее с Лоренцо из-за дневников отца Николо.

Когда они проезжали через деревню, все жители высыпали на улицу. Точь-в-точь как в тот день, когда они впервые приехали в долину. Но только тогда жители деревни провожали их машину любопытными взглядами, а сейчас они выглядели бледными и встревоженными. Дайана улыбнулась и помахала им рукой.

То же самое было и на вилле. Гости собрались у фонтана и с беспокойством ждали возвращения молодых. Николо остановил машину и мрачно велел Дайане оставаться на месте. Он вышел, ни на кого не обращая внимания обогнул капот и, распахнув дверцу со стороны пассажирского переднего сиденья, взял Дайану на руки. Кто-то ахнул, увидев, во что превратился ее восхитительный свадебный наряд.

Из толпы вышел Макдауэл и взял дочь за руку. Выглядел он ужасно.

– Я в порядке, папа. – Дайана заставила себя улыбнуться.

– Нет, ты очень бледная, – дрожащим голосом возразил он.

– Я нормально себя чувствую.

– Тем не менее я пойду с вами… – вмешался подошедший Адриано.

Первым человеком, которого Дайана увидела в доме, была Бруна. Лицо ее было белее только что выпавшего снега.

– Отпусти меня, Нико, – попросила Дайана. Не говоря ни слова, Николо поставил ее на ноги и, лишь после того как убедился, что Дайана может стоять без поддержки, отстранился. Дайана подошла к Бруне и обняла ее.

Та вздрогнула всем телом и окаменела. Дайана поняла, что Бруна не привыкла к проявлению дружеских чувств. Она, конечно, заслужила суровое наказание за свою подлость по отношению к собственной сестре, но сполна расплатилась за это. Расплатилась тридцатью пятью годами брака, где не было ни любви, ни привязанности.

– Не волнуйтесь, – прошептала Дайана так, чтобы слышала только Бруна. – С ним все в порядке. Люди Николо позаботились о нем.

– Он не должен был этого делать.

– Он обозлен, – объяснила Дайана. – И у него есть на это право, тетя Бруна, – мягко добавила она.

Та посмотрела на нее и понимающе вздохнула.

– Отец Якоб дал вам дневники.

Дайана кивнула. Женщины поняли друг друга. Из дневников Дайана знала, что если жизнь Николо в трущобах Торонто была несладкой, то жизнь Лоренцо на роскошной вилле оказалась не лучше. Он жил в доме презиравшего его человека, которого называл отцом, а мать отгородилась от него и от всего мира эмоциональным вакуумом, созданным собственными руками.

– Мы уезжаем сегодня, – сказала Бруна.

– Вы можете остаться, – предложила Дайана. – Это ваш дом и дом Лоренцо. Почему бы нам не попробовать жить вместе?

– Нет. – Бруна покачала головой. – На самом деле, я даже рада, что уезжаю. Пора. Наверное… – она вздохнула, – наверное, уже давно пора начать нам жить собственной жизнью.

Дайана понимала ее. Лоренцо, во всяком случае, надо было уехать отсюда. Только вдали от этого места он сможет преодолеть свою обиду и ожесточение.

Послышался шум подъехавшей машины, это прибыли люди Николо. Дайана поспешила к мужу, чтобы увести его до того, как они приведут сюда Лоренцо.

– Дядя, – обратилась она к Адриано, – Лоренцо нуждается в вашей помощи больше, чем я.

Тот собрался возразить, но, взглянув на Николо, передумал и кивнул. Дайана обняла и поцеловала отца, сказав, что увидится с ним завтра. Пол Макдауэл сообразил, что от него избавляются. Отойдя в сторону, он смотрел, как маленькая рука его дочери скользнула в крепкую ладонь Николо, который тут же сомкнул свои длинные пальцы. Вместе они стали подниматься по широкой мраморной лестнице. Как только за ними закрылась дверь спальни, на Дайану навалилась усталость. Ноги у нее ослабели, и она опустилась на ближайший стул. Николо, по-прежнему молчаливый, сразу прошел в ванную, и вскоре Дайана услышала шум льющейся воды.

Вернувшись в комнату, он увидел, что она сидит на стуле, обхватив ладонями лицо. У него дернулась щека, и это было единственное, чем он проявил свое эмоциональное состояние. Николо наклонился, осторожно снял с Дайаны фату вместе с диадемой, и снова поднял ее на руки.

– О, ты меня балуешь, – попыталась Дайана оживить напряженную атмосферу.

Николо не отреагировал на ее шутливую ремарку. Он молча отнес Дайану в ванную, поставил на ноги и повернул к себе спиной, чтобы расстегнуть платье.

– Если ты не начнешь со мной разговаривать, я закачу скандал, – спокойно заявила Дайана. Шелковый шнур ослаб, и лиф начал сползать вниз. Она едва успела подхватить его, чтобы прикрыть обнажившиеся груди. – Нико! – возмущенно воскликнула Дайана, резко повернувшись к нему.

В его глазах полыхало яркое пламя. Ярость, которую он долго удерживал в узде, вырвалась через эти горящие темные глаза и превратилась в неистовую страсть, которая тут же поглотила Дайану. Николо прильнул к ее губам.

Это был ни с чем не сравнимый поцелуй. Он не обжигал, он поглощал ее. Поцелуй был такой силы, что Дайане пришлось обнять Николо за плечи, чтобы устоять на ногах.

Ее уже не волновало, что платье сползло на пол, она не обращала внимания на то, что болела голова, что мраморные плиты обжигали холодом голые ступни и что Николо сжимал ее в объятиях так, что мог легко сломать ей ребра.

– Я люблю тебя, – сказала Дайана, лихорадочно вдохнув порцию воздуха. – Я безумно тебя люблю, но ненавижу, когда ты прячешься от меня, замыкаясь в себе!

– Или прятаться, или поглощать тебя, – пробормотал Николо и вновь припал к ее губам.

И Дайана знала, что, как бы фантастично ни звучали его слова, это была правда. Чувства Николо к ней настолько сильны, что он должен постоянно сдерживать себя, иначе они просто не вылезали бы из объятий друг друга и из постели.

Николо отнес ее в спальню и бережно опустил на ложе таких необъятных размеров, что на нем могли свободно разместиться несколько человек, не мешая друг другу. Что касается Дайаны, она могла бы жить на этом острове любви неделями, довольствуясь горячими поцелуями, роскошной смуглой плотью и страстью мужчины, равного которому в мире не было.

– Нико… – робко позвала Дайана, когда они, утолив свой голод, лежали в объятиях друг друга. – Мы можем поговорить? О Лоренцо?

– Только если это необходимо, – натянуто ответил Николо.

Хотя его тон совсем не располагал к продолжению разговора, Дайана решила не отступать.

– Я знаю, что ты имеешь полное право ненавидеть его и Бруну. И я признаю, что сегодня он совершил ужасный поступок. Но… – Дайана приподнялась на локте и посмотрела в глаза мужа, взгляд которых из нежного превратился в жесткий и холодный. – Но Лоренцо не виноват, что его мать так жестоко обошлась с твоей мамой или в том, что она обманным путем женила на себе твоего отца! Он также не виноват в том, что у тебя было безрадостное детство. Он твой кузен, и, поверь мне, его жизнь тоже была несладкой. Он рос в твоей тени, с матерью, полностью замкнувшейся в себе после совершения своей подлости, и с так называемым отцом, который отверг его сразу после рождения и который ненавидел его мать за то, что она заняла место его любимой женщины. Это очень печальная, трагическая история. Я понимаю, почему твой отец писал об этом с такой горечью и раздражением. Поверив твоей тете, вместо того чтобы выслушать твою мать, он разрушил собственную жизнь. И за это казнил себя до конца своих дней. Но почему Лоренцо должен платить за все это? Он…

– Где мой отец мог писать об этом? – перебил ее Николо.

– О! – в ужасе воскликнула Дайана, поняв, что проговорилась. Но, взяв себя в руки, она подумала, что, может, это и к лучшему. – Он писал об этом в своих дневниках.

Выслушав ее рассказ о том, что она прочла в старых тетрадях, Николо спросил, где находятся дневники, и, получив ответ, не говоря ни слова вылез из постели, надел халат и покинул спальню.

Спустя продолжительное время, когда Николо возвращался из комнаты Дайаны, он увидел Лоренцо и Бруну, которые стояли в холле с чемоданами. Глядя на их безрадостные лица с высоты галереи, на которой находился, Николо вдруг почувствовал, будто его что-то кольнуло в сердце. В сердце, которое многие считали каменным.

– Лоренцо! – окликнул он кузена. Тот резко обернулся. – Нам надо поговорить.

Николо видел, какая борьба шла под маской защитной агрессивности, закрывавшей красивое лицо брата.

– Не сейчас, – ответил Лоренцо. – Потом… когда-нибудь… – добавил он и отвернулся.

Бруна обратила к Николо свое бледное лицо и произнесла три коротких слова:

– Мне очень жаль.

Николо кивком простил ее. В конце концов, что еще она могла сказать? Прошлого не вернешь.

Когда Николо вернулся в спальню, Дайана встретила его напряженным взглядом, пытаясь по лицу угадать, что он сейчас скажет.

– Только что видел Лоренцо и тетю. Они уже уезжают, – спокойно доложил Николо.

– Я знаю. Бруна говорила мне, что они покинут виллу сегодня вечером.

– Мне не хочется, чтобы они уезжали, – вздохнув, признался Николо. – У меня и в мыслях не было выгонять их из дому. Семья есть семья…

– Какая бы она ни была? – подхватила Дайана. – Мне это понятно. – Она подумала о своем безответственном отце. – Ты прочел дневники?

– Кое-что я уже знал. Мать рассказывала, а потом отец, когда наконец нашел меня.

– Семь лет назад. – Дайана с грустью подумала об этих потерянных для них годах.

– Семь лет, – подтвердил Николо. – Тогда я приехал в Италию получить свои права на родовое гнездо, а вместо этого встретил женщину, которая предъявила права на меня.

– Мне очень жаль, – сказала Дайана, вспомнив, как ее отец безжалостно манипулировал ими, настроив друг против друга.

– Я сказал твоему отцу, что люблю тебя и хочу на тебе жениться. Он вежливо послал меня подальше и заявил, что я недостаточно хорош для дочери маркиза. В то время я согласился с ним. – Николо криво усмехнулся. – Я и сейчас так думаю.

– Но я все равно была бы твоей. – Дайана улыбнулась. – Ты, как и Лоренцо, как и мой отец, слишком целеустремленный. Вы во что бы то ни стало стараетесь добиться цели, которую ставите перед собой.

– Лоренцо был прав, когда сравнил жизнь отца с жизнью моего предка, который построил эту виллу, – заметил Николо. – История повторяется.

– На этот раз – нет, – живо возразила Дайана. – Барон получил свою женщину, поэтому печальная история долины ушла в прошлое. У нас своя история, и у нее счастливый конец.

– Очень счастливый, – согласился Николо и начал целовать ее…

Оглавление

Аннотация

Айра Уайз Ущемленная гордость

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg