«Ценный груз»

Ценный груз (fb2) - Ценный груз 636K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Леона Шелл

Леона Шелл Ценный груз

1

Недалеко от перекрестка Тед Зауер притормозил свой автомобиль, настроение было отвратительным. Впереди, не доезжая до пересечения дорог, остановилось несколько машин. Там, у светофора, грузовик столкнулся с такси. Картину аварии дополняли буксировочный грузовик и полицейская машина. Линия машин, выстроившихся в очередь у перекрестка, начала быстро расти. Он посмотрел на часы. Сейчас без пяти пять. Да, домой он вовремя уже не приедет.

Миссис Дуглас должна была навести порядок в доме и оставаться с его восьмилетним сыном Беном до обычного возвращения Теда домой в пять часов. Бен неплохо ладил с миссис Дуглас, а ее колоритная речь приводила его в восторг, покрывая недостатки ее кухни. По мнению Теда, это был хороший знак: мальчик был выше житейских мелочей и ценил слово. У Теда была привычка забирать Бена в понедельник вечером из дома, чтобы пообедать где-нибудь вместе. Теоретически Тед делал это для того, чтобы освободить миссис Дуглас от приготовления пищи, в действительности же он пытался защитить себя от чего-нибудь вроде сосисок; украшенных кусочками сыра и помазанных ореховым маслом.

Миссис Дуглас не любила, когда Тед опаздывал.

Водитель буксировочной машины сметал с дороги разбитые стекла, а полицейский брал показания у водителя грузовика, попавшего в аварию. Тед положил локоть на окно автомобиля. Был первый по-летнему жаркий день. Из-за погоды Бен, раскапризничавшись с утра — дети болезненно переживают такие аномалии, — выражал свое неудовольствие тем, что ему надо идти в школу. Жара за день настолько растопила этот участок дороги, что неприятные запахи от дорожного покрытия стали невыносимыми, и Теду пришлось закрыть окно.

Полицейский, наконец, спрятал записную книжку в задний карман брюк и разрешил движение. Тед легко переключил передачу «мерседеса» и потихонечку тронулся с места. Очень плохо, что он запаздывает. День, проведенный им сегодня в суде, казалось, длился бесконечно. Но хуже всего, что он был вынужден взять с собой массу документов для работы, и видимо, ему придется сегодня посидеть над ними допоздна.

Светофор на дороге переключился на красный свет.

Тед не прислушался к рекомендациям своего коллеги Эдвина Роуза и только в конце предварительного разбирательства понял свою ошибку. Несомненно, занятая Тедом позиция ослабила защиту. И этим не замедлил воспользоваться старый Линдер, председательствовавший на заседании. Мистер Джонатан Линдер уже три года пытался подставить ножку Теду, и сегодня более чем преуспел в этом деле. Тед раскаивался в том, что не прислушался к советам мудрого Эдвина.

Во время следствия Тед сделал не одну, а по крайней мере, две ошибки. Линдер в прямом смысле перемешал его с грязью, и Теду ничего не оставалось, как собрать свои вещи и уйти из суда. Впрочем, и Линдер допустил одну, но важную ошибку: он поторопился нанести удар по слабым местам защиты, тем самым невольно раскрыв свои карты до «генерального сражения». Что ж, Тед не замедлит воспользоваться этим. Передышка пришлась как никогда кстати. Сегодня вечером, когда Бен ляжет спать, он рассмотрит все варианты, связанные с заявлениями главных свидетелей. Интересно, кто из них лжет и зачем? Завтра Тед определит это. Ему предстоит кропотливо разбираться со своими делами две ночи, чтобы к среде выработать стратегию защиты.

Генри Клиффорд не был виновен. Это было очевидным для Теда, и он исходил из этого. Оставалось теперь убедить в этом присяжных заседателей. А это было делом нелегким, слишком прочны были здесь, в Сент-Джоне, пуританские патриархальные традиции, слишком специфичным было само дело.

Но Тед чувствовал, что может это сделать.

Светофор, моргнув, переключился на зеленый свет, и движение на дороге возобновилось.

Когда он вернулся домой, было уже двадцать пять минут шестого, и миссис Дуглас ждала его на заднем крыльце. Она была одета в длинный — наперекор жаркой погоде — непромокаемый плащ и в немыслимую шляпку, под которой скрывался пучок жиденьких рыжих волос. Вид у нее был крайне воинственным. До того как Тед женился на Кэрол, миссис Дуглас была экономкой у ее родителей. Она была уже на пенсии и предпочла бы не работать. Однако когда она намекнула на это своему пожилому мужу, он с негодованием отверг такую возможность, считая, что труд — священный долг христианина перед Богом. Миссис Дуглас ничего не оставалось как смириться и продолжить свою трудовую деятельность. Единственное, что изменилось в ее жизни, — место ее трудов: она стала экономкой у Кэролин после ее замужества, рассчитывая, что молодежь будет менее привередлива к ее гастрономическим талантам. Так и случилось, что, впрочем, не отразилось на характере пожилой леди: она была, что называется, «дама с перцем».

Тед вышел из машины.

— Ваше опоздание будет стоить вам дорого, — с места в карьер обрушилась миссис Дуглас. — Если бы я знала, что вы опоздаете, я бы приготовила вам прекрасный ужин.

Тед подумал, что хотя бы в этом он выгадал.

— Была авария за два квартала отсюда.

Ее глаза загорелись.

— Кто-нибудь пострадал?

Старая леди жаждала кошмарных подробностей не из-за кровожадности, а из «эстетических» соображений.

— Много разбитого стекла, и движение на дороге было остановлено, вот и все.

— Наркотики, — сказала она, понимающе покачивая головой. — Вот что это такое, все из-за наркотиков, — она театрально повела глазами. — Конечно, вы как юрист знаете об этом все.

Представление миссис Дуглас о его работе было почерпнуто из телевизионных программ и имело мало сходства с реальностью. До того как она спросила его о том, как прошел его рабочий день, Тед торопливо произнес:

— Могу ли я в качестве искупления своей вины за опоздание подвезти вас домой?

— Нет, не надо, я сама как-нибудь дотащу домой свои старые кости, — ответила она. — Посмотрите на сирень, мистер Зауер, не правда ли, прекрасно пахнет.

Кэрол посадила сирень, когда родился Бен. Сейчас ее украшали гроздья темно-фиолетового цвета, которые источали сильный приятный запах. Она хотела посадить белую сирень в честь дочери, которая должна была родиться вслед за Беном.

Подумав о том, что дочь так и не родилась, а Кэрол умерла, Тед произнес:

— Замечательно, конечно же… Хорошо, миссис Дуглас, тогда мы встретимся с вами на следующей неделе.

Она таинственно улыбнулась:

— Да, звонили миссис Смитсон, а также Лесли Эмброуз. Это, наверное, великолепно быть таким популярным. Вы прекрасно проведете субботний вечер, не так ли? — Желтый бант на ее шляпе трепетал, точно бабочка. — Это потому, что вы такой видный, — высказалась миссис Дуглас. — Ну прямо как фотомодель с рекламы. Перед вами не устоит ни одна девушка. Если бы я была хотя бы на двенадцать лет моложе, у моего муженька могли бы появиться трудности.

Болтая о всякой ерунде, она не заметила, как сошла с дороги и запуталась в розовых кустах.

Кусты давно нужно было подрезать. Тед сердился, потому что, кроме всего прочего, нужно было наводить порядок в саду и в доме, а миссис Дуглас не могла найти ничего лучшего, как обсуждать его внешность. Тед, сдерживая раздражение, взял свой дипломат с заднего сиденья автомобиля и пошел в дом.

— Бенни, где ты? — позвал он. — Я уже приехал домой.

Кухня, окрашенная в белые и серые тона, была необычно чистой. Тед вскоре после смерти Кэрол обнаружил, что миссис Дуглас запустила дом. Убирая вещи, она открывала ближайший шкаф или буфет и сбрасывала туда все, что попадалось ей под руки. Любой хозяин уволил бы ее уже через месяц подобной работы. Однако Тед почему-то обожал ее и всегда с терпимостью относился и к ее работе, и к излишней болтливости. Видимо, это была живая ниточка памяти, связывавшая его с прошлым.

По автоответчику он определил, что звонили уже два раза. Он расстроился еще сильнее Можно заключить пари, что один из этих звонков был от Нэнси, которая ждала, что он подтвердит свое намерение встретиться с ней в выходные дни. Нэнси была бы неплохой девушкой, если бы не ее излишняя настойчивость. Хотел бы он знать, от кого был второй звонок. Иногда ему казалось, что каждая женщина в Сент-Джоне в возрасте не более пятидесяти искала встречи с ним, и каждая из них определенно считала, что все, что он хочет, — это иметь жену, мать для его сына, любовницу или комбинацию из перечисленного выше.

Но они ошибались. Ему не хотелось жениться, не хотелось менять уклад жизни по ряду причин. У него была прекрасная работа, сложились доверительные отношения с сыном, которые могли осложниться, появись какая-нибудь женщина, — дети ревнивы. Что же касается его интимной жизни, то после смерти жены у него ее вообще не было, так что порой Теду казалось, что он спокойно мог бы уйти в ближайший католический монастырь.

Внезапный телефонный звонок оборвал его мысли. Осторожно сняв трубку, он сказал:

— Да.

— Тед? Это Нет Мейбл, вы помните меня? Мы встретились с вами на совете на прошлой неделе. Как поживаете?

Он помнил ее. Хорошо одетая самоуверенная брюнетка, вызывающий смех которой сильно его. Они поболтали несколько минут, после чего она, немного запинаясь, сказала:

— Мне было бы приятно, если бы ваш субботний вечер был свободным, и мы с вами смогли… поехать на пикник у водопада Сент-Джон. Моя подруга будет там праздновать свой день рождения.

— Боюсь, что это невозможно. Нет. У меня уже есть планы на субботний вечер, — правдиво ответил Тед.

— О… хорошо, тогда, вероятно, в следующий раз.

— В самом деле, я буду очень занят в ближайшие дни. Моя работа сейчас отнимает много времени, к тому же я одинокий отец… Но это замечательно, что вы подумали обо мне, и вероятно, мы встретимся снова как-нибудь в другое время.

Он положил трубку, чувствуя себя в западне в собственной кухне. Может быть, ему побрить голову, и тогда женщины оставят его в покое?

Он услышал сначала шаги Бена, спускающегося по лестнице, а затем характерный шорох джинсов по дереву, который означал, что его сын спускается вниз по перилам. Мальчик с глухим шумом спрыгнул на пол в холле и ворвался в комнату, размахивая листом бумаги в руке.

— Знаешь, папа? — закричал Бен. — В четверг будет школьное собрание, и ты встретишь там маму Роберта, потому что она собирается прийти туда тоже.

Улыбка на лице Теда пропала. Такого предательства со стороны сына он не ожидал. Меньше всего он хотел, чтобы список его знакомых женщин пополнился, да к тому же мамой Роберта — приятеля Бена по школе.

— Я думал, что перед каникулами собраний больше не будет, — сказал он мягко, поглаживая темные волосы сына.

Бен быстро уклонился, шутливо нанеся удар отцу в область пресса. Тед также ответил ему легким ударом, и мгновением позже они катались вместе по кухонному полу, схватившись в ритуальном поединке. Впрочем поединок быстро закончился гибелью очередной табуретки.

— Это твоя футболка? — начал ворчать Тед. — Ее нужно стирать, и немедленно.

— Она не грязная, — ответил Бен, подскакивая вверх-вниз на груди отца. — Так ты придешь на собрание, папа? Мы могли бы взять Робби и его маму с собой, — добавил он с надеждой. — Она на самом деле замечательная, она понравится тебе. Она сделала шоколадное печенье и разрешила взять парочку для тебя.

Нэнси, у которой на уме было только замужество, прислала Теду цветы в прошлый уик-энд, Милли Смитсон, которая хотела кое-чего более быстрого и менее постоянного, подарила ему бутылочку прекрасного шерри. Он был сыт знаками внимания, и ему не хотелось шоколадного печенья мамы Робина.

— Не заговаривай мне зубы, — сказал Тед, пытаясь уйти от щекотливой темы. — Ты должен сменить футболку до ужина.

Бен, подражая ковбою из вестерна, процедил сквозь зубы:

— Она прекрасна, как кинозвезда.

Тед поперхнулся и закашлялся. В чем может разбираться восьмилетний мальчик, когда говорит о красоте мамы своего друга? Чувствуя, как растет антипатия к незнакомой ему женщине, он вспылил, прикрикнув на ребенка:

— В шкафу лежат чистые рубашки. Немедленно смени эту.

— Она красивей Бланш, — упорно настаивал на своем Бен.

У Бланш были восхитительные каштановые волосы. Тед вздохнул.

— Я уверен, мы встретим ее в школе, — сказал он.

В любом случае, наши дети будут друзьями, то она станет частью моей жизни. Если это случится, то у меня появится немало проблем, добавил он про себя.

— Ее зовут Долли, — сказал Бен, повиснув на отцовском шелковом галстуке. — Мы сможем пойти поужинать в «Моби Дик», папа?

— Да, конечно, — сказал Тед. — Возьмем там молока, но газированную воду брать не будем.

С громким криком восторга Бен пробежал через всю комнату. Тед проследовал за ним, распуская узел смятого галстука. Переодевшись в рубашку и джинсы, Тед наконец-то почувствовал себя дома. Однако следовало еще поужинать. Он собирался заказать себе в «Моби Дик» кофе с гамбургерами, чтобы ночью во время работы ему не хотелось спать.

Оба сообщения о телефонных звонках он проигнорировал и отложил ответы на них до завтрашнего дня.

Долли Форвенд включила проигрыватель и громко запела под звучащую музыку. И хотя ее пение нельзя было сравнить с пением Монтсеррат Кабалье, это не мешало ей чувствовать себя примадонной. Она пела, как поют многие женщины, убираясь в доме, и думала о том, что если хотя бы один из мужчин, которые пытались за ней ухаживать, смог бы спеть вместе с ней, то она была бы больше расположена к тому, чтобы встречаться с ним.

Увы, ей не попадался такой мужчина. Когда она встречалась с кем-нибудь из знакомых, то иногда пыталась устраивать вечер песни. Однако из этого ничего не выходило. Одни мужчины просто не придавали этому значения. Другие же раздражались. А один чудак начал жаловаться на головную боль, требуя «прекратить это безобразие». Было видно, что ни один из них не испытывал никакого подъема от восхитительной песни.

Впрочем, после развода ей не очень хотелось с кем-нибудь встречаться. Одной, без мужчин, ей было лучше.

— …Мечты сбываются… — напевала Долли, разделывая цыпленка, которого она хотела приготовить на ужин.

Блеклые солнечные лучи все еще освещали кухню через окно, и птицы щебетали на заднем дворике. Дворик этот имел правильную геометрическую форму, и в нем был разбит цветник. В пятницу Долли собиралась навести порядок в детской, там нужно было кое-что изменить и переставить.

В принципе хозяйка дома не запрещала ей делать это. Главное, чтобы Долли постоянно следила за чистотой в доме и в саду и поддерживала там образцовый порядок.

Зазвонил телефон. Вытерев руки, она пересекла кухню, чтобы ответить, по пути посмеиваясь над котом Шуманом, который играл с болтавшимся шнуром от занавески. Долли и Роберт прожили здесь всего шесть недель, но уже успели приютить серого кота, который в первую неделю был страшно прожорливым и не обращал ни на кого внимания. Сейчас, однако, у него было явное желание поиграть. Долли назвала его Шуманом за явную симпатию к ее пению: он жмурился и дергал хвостом, что было немедленно расценено в свою пользу.

— Алло, — сказала Долли, подняв трубку телефона.

— Долли? Это Фишер.

У нее было свидание с Фишером в прошлую субботу, он был интерном в больнице, в которой она работала. Они вместе смотрели какую-то дурацкую кинокомедию, затем решили пойти в бар. После этого Фишер подвез Долли на своей спортивной машине к дому. Она еще не успела понять намерений Фишера, как он внезапно набросился на нее, стал грубо тискать, полез под юбку, стал целовать… Все это она сочла оскорбительным для себя. Она с трудом вырвалась из его объятий и выкарабкалась из машины, помада ее размазалась, а одежда помялась. После случившегося она надеялась больше не слышать о нем. Однако Фишер был, видимо, другого мнения.

— Долли? Ты не хочешь пойти на фильм в пятницу вечером?

— Нет, спасибо, — сказала она.

— Мы говорили об этом фильме в прошлую субботу. Ты сказала, что не видела его. Он сейчас идет в морском клубе.

Она могла бы обмануть его, сказав, что у нее уже есть планы на вечер в пятницу. Но она не стала лгать.

— Послушай, я бы не хотела снова бороться с тобой во время нашего свидания. Я бы предпочла не встречаться.

Фишер выдержал недолгую паузу, а затем произнес:

— Бороться со мной? О чем ты говоришь?

— Ты забыл, как пытался обнимать и целовать меня? Вот о чем я говорю.

— Да не будь ты такой занудой, не придавай этому большого значения.

— Ты навалился на меня как медведь. Такой же грубый и неуклюжий, — взорвалась Долли.

— Не говори мне больше ничего. Ты, наверное, одна из тех феминисток, которые отталкивают парней только потому, что им кажется, что они слишком грубы для них.

Чтобы не продолжать бесполезный разговор Долли сказала:

— Я слышу, мой сын вернулся из школы. Ну все, я пошла.

— Как насчет кино? — сделал еще одну попытку Фишер.

— Нет, спасибо, — резко ответила она и положила трубку.

Фишер был не первым, кто преподнес Долли урок слишком вольного обращения с ее персоной. Удивительно, что многие мужчины считали такое поведение нормальным.

Послышался громкий скрип тормозов, и два велосипеда остановились у забора. Долли улыбнулась. Роберт приехал домой, и Бен с ним. Неплохой мальчишка этот Бен Зауер. Как хорошо, что они стали такими близкими друзьями.

— Привет, мама! — закричал с порога Роберт, вваливаясь в дверь. — Бен упал с велосипеда, разодрал коленки, и у него течет кровь. Ты могла бы что-нибудь сделать?

Как только Бен, прихрамывая, зашел на кухню, все ее мысли о странностях в поведении мужчин во время свиданий вылетели из головы. Она быстро помыла руки, оценивающе рассматривая безобразные ссадины на голых коленях Бена.

— Робби, ты не мог бы подать мне аптечку из шкафа в ванной комнате? — сказала Долли. — Будет немного больно, Бен.

— Ничего, потерплю, — угрюмо ответил Бен, с видом жертвы усаживаясь на ближайший стул.

Трудно было найти двух мальчиков, которые бы так отличались друг от друга, как Роберт и Бен. Роберт был красивым и субтильным мальчиком. От матери он унаследовал густые светлые волосы, а его большие голубые глаза были копией глаз отца. Он был робким, застенчивым, стремился к одиночеству, и Долли переживала, что его пришлось увезти из деревни, где он чувствовал себя в своей стихии. Темноволосый Бенджамин, напротив, был крупнее, в нем чувствовались сила и уверенность в себе. Заводила и природный лидер, он страстно любил футбол и бейсбол. Бен быстро вовлек Роберта в круг новой для него деятельности и новых друзей, оберегая его в конфликтных ситуациях.

Она опустилась на колени перед Беном и куском бинта начала снимать грязь с его ободранных коленей. Хотя Бен держался стоически, Долли все же заметила блеск сдерживаемых слез на его глазах. Чтобы отвлечь его, она спросила:

— Как все произошло, почему ты упал?

— Он учил меня некоторым трюкам на велосипеде, — вмешался Роберт. — Но не справился с управлением и упал.

— Это произошло не на проезжей части дороги, надеюсь? — спросила Долли.

— Нет, — ответил Бен. — Папа сказал, что конфискует у меня велосипед, если увидит, что я катаюсь на дороге. «Конфискует» — это значит заберет насовсем, — и добавил с гордостью: — Мой папа юрист и знает много всяких мудреных словечек.

Долли последний раз встречалась с юристом, когда решала дела, связанные с разводом, и эта встреча сильно разочаровала, изменив ее прежде почтительное отношение к представителям этой профессии. Она высказала пожелание Бену, чтобы тот практиковался в вождении велосипеда на траве, а не на камнях.

— Мы скоро закончим, — сказала она. — Я прошу прощения за то, что сделала больно тебе.

— Медсестры всегда причиняют людям боль? — спросил Бен.

Долли посмотрела на него удивленно. Она не сразу нашлась, что ответить, но затем объяснила:

— Они работают для того, чтобы облегчать людям страдания, но иногда случается, что причиняют боль. По необходимости.

— Робби сказал мне, что вы работаете в больнице.

— Да, это правда.

— Моя мама умерла в больнице.

Долли застыла. Роберт много рассказывал о Бене, но почти ничего о его родителях. Когда Робби упомянул об экономке миссис Дуглас, то Долли сделала вывод, что мама Бена работает, как и отец, что делает необходимым нанимать кого-нибудь присматривать за Бенджамином.

— Я не знала, — мягко сказала она. — Когда это случилось?

На лице у Бена пробежала тень воспоминания.

— Два года назад, — пробормотал он.

— Извини. Ты, должно быть, очень скучаешь по ней?

— Иногда да. Но тогда папа берет меня с собой на футбольные матчи, и я об этом забываю.

Ссадина на другом колене Бена была неглубокой, но очень грязной. Мягко, как только могла, Долли почистила ссадину и, смазав ее мазью с антибиотиком, приложила к ней ватку.

— Возьми этот бинт, мама, — предложил Роберт.

Ролик бинта был в красочной упаковке с героями из мультика Уолта Диснея. Долли, не скупясь на бинт, перевязала оба колена мальчика и спросила:

— Как ты себя чувствуешь? Не туго?

— Хорошо.

Роберт вмешался, когда Бен начал осторожно вставать со стула:

— Держу пари, что от сока или газированной воды ему станет еще лучше.

Долли улыбнулась:

— Ты прав. У нас к тому же осталось шоколадное печенье.

— Мы могли бы пойти поиграть в нашем деревянном домике, — добавил Роберт.

— А печенье могло бы быть нашим сухим пайком, — оживившись, сказал Бен.

— Робби, приходи домой, не позже половины шестого, — сказала Долли, укладывая в два бумажных пакета печенье и сок.

Она некоторое время смотрела, как ребята, покачиваясь из стороны в сторону, поехали на велосипедах на свое излюбленное место.

Может быть, именно по той причине, что у Бенджамина не было матери, а у Роберта — отца, они стали друзьями. Даже если отец Бена юрист, все равно он явно заслуживает уважения, что так хорошо воспитывает своего сына, подумала Долли.

В первый же свободный субботний вечер она планировала посмотреть тот фильм, на который приглашал ее Фишер. Она лучше пойдет на него одна, но уж точно не с Фишером.

Бена в среду полпятого нужно было сводить к дантисту, и Тед покинул работу сразу после того как в суде был назначен перерыв. Он не дал сказать Эдвину ни слова за весь день и смог дать резонный ответ на главные вопросы обвинителей. Неплохо для человека, который поспал перед работой менее пяти часов.

Тед взглянул на часы. До приема у дантиста оставалось совсем немного времени. Наиболее трудным делом в бытность его одиноким отцом было преодоление неизбежного конфликта между работой и сыном.

Домой Тед ехал на автопилоте, мысли перескакивали с предмета на предмет. Подъехав к дому, он посигналил. Он сказал сыну утром, чтобы тот был готов к поездке и ждал его. Однако Бен не появился. Тед опять нажал на клаксон. Может, мальчики заигрались в доме и не слышат его сигналов? Или они притаились в засаде, чтобы потом внезапно выскочить с палками в руках, которые заменяют им винтовки, и взять его в плен?

Однако Тед не увидел велосипедов, обычно стоящих у крыльца. Нехотя он вышел из машины, и сейчас было особенно хорошо видно, что он был высоким, представительным мужчиной, прекрасную фигуру которого лишь подчеркивал строгий костюм. Первым делом он заглянул в сад.

— Бен, где ты? — закричал Тед. — Выходи, а то мы опоздаем.

Никто не появился. Тед вошел в дом. На кухонном столе лежала записка, в которой говорилось: «Уроки закончились рано. Я ушел к Роберту». Мальчик «забыл» о неприятном визите к дантисту. Вполне предсказуемая мальчишеская хитрость, подумал Тед, разглядывая послание. Возможно, он и неплохой футболист, но пишет отвратительно. Тед поискал глазами на клочке бумаги телефон Роберта, но его там не было. Наконец он нашел номер телефона в кипе бумаг на своем столе и быстро набрал цифры. Линия была занята. На лице у него появилась гримаса нетерпения, он взглянул на часы и начал набирать номер снова. Опять занято.

Наверное, мать Роберта разговаривает по телефону. Когда только она закончит. Видимо, лучше всего подъехать к их дому прямо сейчас, и Тед поспешил это сделать.

Роберт жил через шесть домов от их дома. Это был одноэтажный коттедж с верандой. Перед крыльцом — чистый и слишком уж аккуратный садик, который почему-то не понравился Теду. Он остановился прямо у калитки и по узенькой дорожке подошел к двери. Тед нажал на звонок и стал ждать. Пауза затягивалась, никто не открывал ему. Через распахнутое окно он слышал громкие звуки музыки. Чувствуя, как растет в нетерпение, он нажал на кнопку звонка вторично и долго держал ее в таком положении. Безрезультатно. Наконец Тед толкнул дверь, и она открылась. Разве мать Роберта не понимает, что она живет не в деревне, а в городе и что здесь двери нужно держать закрытыми? Глупая женщина, рассердился он. Он зашел в дом, поморщившись от громкой музыки: ансамбль «Битлз» звучно делился какими-то откровениями под аккомпанемент экзотических восточных инструментов. Этот репертуар так же не способствовал улучшению его настроения. Он не любил откровений на продажу, как и экзотики, рассчитанной на обывателя и на его представления о других культурах. Новый альбом «Битлз» его раздражал своей претенциозностью.

Но шум на кухне заглушал даже музыку. Тед прошел через холл и остановился у двери.

Все четверо обитателей кухни были повернуты к Теду спиной. Роберт стоял у стола и завывал, делая вид, будто держит в руках трубку. Бен сидел на стуле и слизывал с пальцев тесто для печенья. Рядом с ним на столе, недалеко от кастрюли с тестом, сидел серый кот, облизывающий свои большие лапы. И наконец, женщина со снопом золотых волос на голове, перехваченных сзади истрепанной темно-синей лентой, стояла рядом с духовкой. Она пела под пластинку с огромным удовольствием, растягивая каждое слово.

Тед открыл рот, чтобы что-то сказать. Но разве он мог перекричать этот шум?

Наконец-то женщина выключила музыку, надела на руки большие перчатки и, склонившись, открыла духовку.

Она была одета в старые шорты из грубой джинсовой ткани с обтрепанной дыркой и в короткую голубую маечку, оголявшую ее руки и талию. Шорты когда-то, видимо, были нормальными длинными джинсами, которые она укоротила. Она обрезала их слишком высоко, подумал Тед, и во рту у него стало сухо, а глаза, казалось, приклеились к ее восхитительным, слегка загорелым бедрам и к туго натянутой ткани ее шорт, когда она наклонилась к духовке, чтобы вынуть оттуда стальной лист с печеньем. Вдруг он сам, не понимая почему, сильно рассердился.

— Готово, — сказала женщина и развернулась, чтобы положить печенье на подставку, стоящую на столе.

Внезапно она увидела Теда и, издав пронзительный крик, с грохотом уронила металлический лоток на стол. Кот моментально спрыгнул на пол, увлекая за собой стакан с соком. Стакан, само собой, разбился вдребезги. Ребята запищали в унисон и, открыв рты от удивления, оглянулись в сторону Теда. Женщина заговорила рассерженно:

— Кто вы такой, чтобы заходить в мой дом, даже не позвонив в дверной звонок?

Бен был прав, подумал Тед. Мать Роберта красивая женщина. Он искал слова, чтобы ответить на вопрос. И это он, который никогда не лез в карман за словом. Тед просто стоял, тупо смотрел на нее и молчал. Обстановку разрядил Бен.

— Привет, папа, — сказал Бенджамин. — Смотри, как ты напугал нашего кота.

— Его зовут Шуман, — включился в разговор Роберт. — Мама сказала, что он впечатлительный и с большим чувством достоинства.

Тед глубоко вздохнул и спокойно сказал с интонацией диктора телевидения:

— Я сожалею, что невольно испугал вас. Извините меня за это. Я отец Бена, миссис Форвенд… Теодор Зауер.

— Дороти Форвенд, — автоматически поправила его Долли. С тех пор как Майкл ушел от нее, она не любила этот титул «миссис», как, впрочем, и фамилию, оставшуюся от мужа.

— Вы звонили в дверной звонок? — спросила она в большей степени для того, чтобы дать себе время подумать, о чем еще она могла бы его спросить.

— А как же! Но мне было трудно соревноваться с вашим проигрывателем, — добавил Тед, удивляясь, почему ее глаза все время меняют цвет и становятся то серыми, то голубыми. — Вы знаете, вам бы следовало закрывать дверь на замок.

— Я забыла об этом, — кротко ответила она. — Я раньше жила в деревне.

Почему Роберт не предупредил ее, что отец Бена такой привлекательный мужчина? Тед Зауер не был классически красив, как Майкл. Но Майкл был красив и безволен, за его броской внешностью не было ни глубины, ни силы. В Теде же чувствовались индивидуальность и надежность уверенного в себе человека. У него были пронзительные серые глаза под темными и густыми, как и его волосы, ресницами и сильное, прекрасно сложенное тело. И было в нем еще что-то такое, что приводило ее в трепет: некий жизненный магнетизм буквально исходил из него, заполняя всю комнату и обволакивая ее.

— Вы всегда позволяете коту сидеть на столе? — полюбопытствовал Тед. — Я думал, что медсестры должны придерживаться правил гигиены.

— Вы всегда так критичны? — парировала она, пытаясь как-то противостоять его притяжению и с ужасом сознавая, что мальчики, конечно же, все видят, слышат, а может быть, что-то и понимают.

— Если мой сын проводит время в вашем доме, то я предпочел бы, чтобы вы закрывали дверь на замок, — сказал он с интонацией наставника, чем еще больше разозлил ее.

Обычно она любила встречи с новыми людьми, но сейчас ей было не по себе: слишком значительным был шок от знакомства. С другой стороны, ей не хотелось с первой встречи портить отношения с отцом Бена, лучшего друга ее сына.

— В этом есть здравый смысл, — сдержалась Долли, устанавливая поднос с печеньем на подставку. Затем она взяла кусок бумаги, встала на колени и начала собирать с пола осколки разбитого стакана.

— Я помогу, — сказал Бен, осознавая косвенную вину за случившееся.

Пока они прибирали, Теду представилась возможность внимательнее рассмотреть Долли. Его взгляд не мог оторваться от глубокого выреза маечки, от ее полных грудей и ложбинки, разделяющей их. У нее были длинные пальцы, и солнечные лучи путались сейчас в ее волосах.

— Мы опоздали на прием к дантисту, Бен. Я пытался дозвониться сюда, но все время было занято, — сказал Тед.

— Я думаю, что это Шуман сорвал трубку с телефона, — ответила Долли. — Он любит, когда она качается на проводе.

Бен виновато опустил голову:

— Я забыл о дантисте.

— Спасибо вам, миссис Форвенд, за то, что вы присмотрели за моим сыном сегодня днем, и за то, что перебинтовали ему колени вчера. Очень профессиональная работа.

— С вас причитается, — шутливо ответила Долли, поднимаясь с колен.

Это было сказано так удачно и к месту, что Тед улыбнулся.

— За мною дело не станет.

— Я предпочитаю, когда меня называют просто Долли, — добавила она и тоже улыбнулась.

Видимо, нужно было что-то сказать для приличия, однако Тед, изменив правилам хорошего тона, не стал продолжать беседу и, попрощавшись, вышел из комнаты, буксируя за собой Бена. Долли увидела из окна, как от дома отъезжает черный блестящий «мерседес». Именно такой она и представляла машину этого респектабельного, непроницаемого мужчины, одетого в безупречно строгий костюм. Она была удивлена тем, что у такого человека может быть такой простой сын.

Может, он не такой, каким кажется поначалу? Проще, душевнее? Тогда почему он так бестактно оборвал разговор?

Ответа на вопросы, вертевшиеся в ее голове, не было. Мягко ступая босыми ногами по деревянному полу, она пошла закрывать входную дверь.

2

Школьное собрание проходило вечером в четверг с половины седьмого до восьми. Долли пришла на собрание в простенькой прямой блузке-тунике и короткой юбке, белокурые волосы ее спадали на плечи. Она только что сменилась с дежурства, отработав ночную смену, и ей хотелось сегодня лечь спать пораньше. У нее не было желания встретиться с Тедом Зауером после так странно оборванного разговора с ним, но она и не увидела его здесь.

Долли с удовольствием поговорила с учителем Роберта — привлекательным молодым мужчиной, с которым она уже встречалась как-то раз. Его звали Пауэлс. Ей было приятно, что в комнате все мужчины посматривают на нее с интересом.

В разговоре учитель с тонкостью десятитонного грузовика отметил, что недавно развелся. Долли никак не отреагировала на это сообщение, заметно огорчив этим мистера Пауэлса. Тут она увидела вошедшего Теда Зауера. Точно так же, как она была объектом пристального внимания мужчин, так и Тед как магнит притягивал к себе взоры присутствующих в комнате женщин.

— Вы не хотели бы посмотреть наш новый математический класс, миссис Форвенд? — спросил мистер Пауэлс, приглашая ее старомодным галантным жестом.

— Я уверен, что миссис Форвенд больше бы заинтересовала футбольная экипировка, — прервал мистера Пауэлса его школьный начальник, так же, видимо, неравнодушный к чарам красивой женщины.

— Извините меня, — сказала Долли, обращаясь к обоим. — Я хотела бы побеседовать с учительницей музыки Роберта. Она сейчас разговаривает с мистером Зауером.

Улыбнувшись своим понимающе переглянувшимся собеседникам, она направилась через комнату к группе женщин, окруживших Теодора Зауера. Тед был одет в светлые брюки и стильную вельветовую рубашку бежевого цвета. Для него это была повседневная одежда, в которой он чувствовал себя свободно. Долли улыбнулась ему довольно прохладно и сказала:

— Добрый вечер, мистер Зауер. — Она выжидающе смотрела на Теда.

Он извинился перед окружившими его женщинами и, взяв Долли под локоть, отошел с ней в сторону.

— Я вижу, у вас те же проблемы, что и у меня, — сказал Тед.

— А вы добавили еще одну, — ответила она, недвусмысленно намекая на то, что ей не хотелось бы его видеть сегодня на собрании.

— О чем вы говорите? Ведь мы познакомились только вчера, и я никак не мог успеть осложнить вашу жизнь.

— Вы считаете, что мне это угрожает? — спросила Долли с легким испугом.

Тед окинул ее взглядом сверху вниз, на мгновение задержавшись на ее стройных ножках в красивых туфельках.

— Я бы сказал, что очень даже может быть, — вымолвил он, выдержав паузу.

Долли не была глупа и прекрасно понимала, что он хочет сказать. Рука Теда с излишней силой сжимала ее локоть.

— Но тем не менее я не собираюсь отсюда уезжать, — сказала она торжествующе, ведь ей удалось пробить брешь в его безразличии, и перевела взгляд на его руку, все еще сжимавшую ее локоть.

Извинившись, Тед отпустил ее. Находясь так близко от Долли, как это позволяла ситуация, Тед заметил, что она была не только красива, но обаятельна и женственна. От нее так и веяло изысканной чувственностью.

Лицо Долли и ее грациозное тело казались одновременно и недоступно далекими, и притягательно влекущими.

На кухне в ее доме Тед так и не рассмотрел, какими же были ее глаза: голубыми или серыми? И только сейчас он увидел, что их цвет меняется от голубого к серому и обратно. Теперь он, как за день до этого Долли, испытывал подобие какого-то шока, что, видимо, как-то отразилось на его лице.

— Вы недолюбливаете меня за что-то? — спросила его Долли, заметив, как потемнели его глаза.

Он поднял глаза. Женщины, которые пытались навязаться, всегда сладко улыбались ему. Долли не улыбалась. И он почувствовал необходимость защититься от ее чар и обаяния.

— А вы, однако, проницательны…

Не дожидаясь того, чтобы Тед заметил, как его слова обидели ее, и не делая паузы, Долли, словно не слыша его резкости, сказала спокойным голосом:

— Меня очень беспокоит то, что Роберт с трудом приспосабливается к городу и к новой школе, и я очень рада тому, что он и Бен стали друзьями. Но я думаю, что наши отношения не должны плохо влиять на дружбу мальчиков.

— Я полагаю, в наших силах свести встречи к минимуму, — сказал Тед и увидел, как искра гнева зажглась в ее глазах.

— Я с вами совершенно согласна.

— Тогда, я думаю, мы поняли друг друга, — сухо ответил он. — Ах, вот как раз освободилась учительница Бена. Я должен поговорить с ней об ужасном стиле письма моего сына. До свидания, миссис Форвенд.

Долли проводила его взглядом. Он ведь неглупый человек и уже знает, что она не любит, когда ее называют миссис Форвенд. Тогда что же это: просто обмолвка или намеренный укол?

Она продолжала обдумывать разговор между ними. В прошлую встречу с Тедом, она отметила его как наиболее привлекательного мужчину из всех, кого она когда-либо знала. Теперь она осознала, что привлекательный — это не то слово, которым можно было бы его описать. Скорее, можно было бы сказать, что он был роковым мужчиной. Так же явно, как если бы Тед все еще стоял перед ней, она видела его узкое лицо, бездонные серые глаза, резко очерченные губы, ямочку на подбородке…

Долли осмотрелась по сторонам в поисках учительницы музыки.

Внутри у нее будто что-то взорвалось. В душе она ругала себя: неужели ты, Долли Форвенд, такая дура, чтобы потерять голову от встречи со смазливым мужиком, или все уроки тебе не впрок? Да, наверно, прав этот высокомерный сноб — им следует встречаться как можно реже. А может быть, лучше вообще не встречаться?

Она увидела учительницу музыки и, улыбаясь, подошла к ней. Полтора часа спустя Долли и Роберт, наконец-то освободившись от встреч с учителями, ушли домой. Она легла спать рано и проснулась на следующий день в восхитительном настроении от того, что следующие два дня были выходными. На улице светило солнышко и пели птицы… Все было замечательно.

После того как Роберт ушел в школу, Долли взяла чашечку с кофе и села на крыльцо, подставляя лицо утреннему солнцу. Сейчас она была довольна жизнью. Я правильно сделала, что переехала в город, думала Долли. Решиться на это было нелегко. Оставить знакомых, работу, старый дом в деревне, где она жила во время своего замужества.

Однако после развода она не могла оставаться там, где все напоминало об измене Майкла. Она жаждала смены обстановки, окружения, сферы деятельности. Ей вскоре предоставилась возможность переехать в Сент-Джон. Здесь в городе и у Роберта появлялось гораздо больше возможностей по сравнению с теми, что предоставлялись ему крошечной сельской школой, да и у нее работа будет гораздо более интересная, чем в сельской больнице. Одним словом, она решилась, и не жалела о своем решении.

Ей нравилось жить в городе. Долли нравилось здесь все, кроме мужчин, С которыми ей пришлось встретиться. В деревне они были проще, но добрее, и не такие наглые. Она закончила пить кофе и зашла в дом. Долли переоделась в старую одежду, взяла садовые инструменты и пошла в сад. Лопаты и ведра были настолько чисты, что она даже почувствовала укол вины, что собирается их испачкать. В саду она начала копать ямки для посадки новых растений. Долли не любила садиков, разбитых в строгом стиле, они требуют слишком много ухода.

Час спустя основная работа по перекопке грядок была закончена, и Долли занялась семенами настурции, равномерно размещая их по краю багета.

Со стороны забора послышался чей-то голос:

— Доброе утро, миссис Форвенд.

Только один человек, кроме Теда Зауера, называл ее миссис Форвенд. Это был сосед, отошедший от дел бизнесмен, которого звали Морис Дерида. Он благоухал каким-то немыслимым одеколоном. Впрочем, может быть, потому, что жил один. В любом случае она была уверена — он не сделает и малейшей попытки пригласить ее на свидание.

— Доброе утро, — отозвалась Долли. — Прекрасный день, не правда ли?

— В самом деле, — сказал он, медленно растягивая слова так, как будто он в этом сомневался, и посмотрел на результаты ее работы. — Для того чтобы грядки на моем цветнике получались ровными, я обычно использую измерительную палочку.

— Вы знаете, у меня все получается в саду как-то беспорядочно, — ответила Долли виновато. — Вы думаете, миссис Мак-Челси обратит на это внимание?

Миссис Мак-Челси была хозяйкой дома, в котором жила Долли.

— Уверен, что не обратит, — мягко сказал экс-бизнесмен. — Я получил сегодня письмо от нее. Она сейчас живет в Берике, в Старом Свете, со своей сестрой, чувствует себя неплохо и вернется только к осени.

Не заметно, что вы соскучились по ней, подумала Долли.

— А что ее сестра? Она оправилась после сердечного приступа?..

Они болтали еще с полчаса.

Когда Роберт пришел из школы, Долли возилась на кухне. Через некоторое время заглянул Бен и помог им кое-что сделать по хозяйству.

Накормив мальчишек и убрав посуду, Долли налила себе немного сока и вдруг увидела, что у Шумана в зубах крыса. Она с ужасом обнаружила, что крыса еще жива.

Долли попятилась назад. Руки у нее задрожали так, что она с трудом закрыла за собой дверь.

Подбежал Роберт, громко стуча каблуками.

— Мама, мы собираемся поиграть в ковбоев, — закричал он и направился к двери.

— Не заходи туда, — остановила его Долли, заикаясь. — Шуман поймал крысу.

— Крысу? Здорово!

— Она еще жива, — добавила Долли. — Что мне делать?

Если бы она позвала месье Дерида, то он, вероятно, помог ей, но неизвестно, как бы он расценил ее просьбу о помощи. Она вспомнила резкий запах его одеколона и представила, как ей придется потом проветривать дом. Нет, она не может его позвать.

— Ты собираешься возвращаться, Роберт? — закричал Бен.

— Здесь в доме крыса, — ответил Роберт с нескрываемым восторгом. — Шуман поймал ее. Мама сказала, что крыса еще жива.

— В самом деле, там крыса?

— Я не могу войти туда, — пролепетала Долли. — Я до смерти боюсь крыс.

— Я позову папу, он прибьет ее, — воинственно заявил Бен.

— Нет, ты не должен этого делать…

— Пойдем вместе! — поддержал предложение друга Роберт, и. оба мальчика побежали по дороге, не дожидаясь ее согласия.

Долли хотела остановить их, но сорванцов точно ветром сдуло. Было бы лучше все-таки позвать месье Дерида, а не Теда Зауера, подумала она и посмотрела на себя. Тапочки на ней были с дыркой, колени — грязные, сверху была напялена застиранная футболка с шутливой надписью на уровне груди «Ценный груз».

В доме Шуман так трепал крысу, что Долли даже стало жалко ее. Полудохлая крыса в белой, чистой кухне — это не имело ничего общего с контрактом по найму дома, заключенным с его хозяйкой.

Черная машина притормозила у калитки. Открылась дверь машины, и мальчишки выскочили из нее, затем лениво вылез сам Тед Зауер. Он так же, как и она, был одет в шорты, на нем были белоснежные кроссовки и плотно облегающая торс футболка безупречной чистоты.

— Кажется, у вас проблемы? — произнес Тед, изучающе вглядываясь в ее лицо.

— Там на кухне крыса, — сказала Долли и услышала, как за дверью снова зашипел Шуман.

— Вы уверены, что это не мышь?

Долли поняла, что он имел в виду. С его точки зрения, ситуация выглядела лишь как предлог к тому, чтобы она могла снова увидеться с ним. Дрожащим голосом она ответила:

— Однажды, к несчастью, я закрыла себя случайно в подвале с двумя крысами и знаю, как они выгладят. Поверьте, мистер Зауер, это не мышь.

Тед взял с заднего сиденья машины пару жестких, тяжелых перчаток и закрыл дверь машины.

— Две встречи за сутки вряд ли можно квалифицировать как минимум, — не преминул заметить он, направляясь к дому.

— Я не просила вас о помощи! — гневно возразила Долли. — Наши дети, не спросясь, сделали это. А что касается вас, то вы можете возвращаться домой. Я лучше позову моего соседа. Он старик, и не столь щепетилен к своей репутации.

— Но я уже пришел сюда, и разрешите мне взглянуть на крысу, — сказал Тед, устыдившись за свои подозрения.

С удивлением он заметил, что Долли была в самом деле бледной, и ее руки слегка дрожали.

Она опять была одета по-домашнему, в эти слишком откровенные шорты и двусмысленную футболку, и когда Долли думала об этом, то ей было неудобно перед посторонним человеком.

— Мы можем войти, папа? — спросил Бен.

— Нет, пока не входите… Я ненадолго, и вас не задержу, подождите.

Мальчишки как будто приклеились к дверям, пытаясь подсмотреть, что происходит. Долли глубоко вздохнула, мысленно успокаивая себя. Она даже подскочила, когда Шуман вдруг выскочил из дверей. Минуту спустя из дома вышел Тед. У него на руке была перчатка, в которой он держал за хвост дохлую крысу.

— У вас есть совок? — сказал он.

— Я принесу сейчас, — вызвался Роберт. — Мы устроим ей надлежащие похороны.

Тед бросил взгляд на Долли: она с ужасом смотрела на мертвую крысу в его руках.

Долли в каком-то оцепенении все еще стояла на том же месте. Ее колени дрожали, и у нее не было ни малейшего желания идти в дом. В последние дни совместной жизни с Майклом в подвале их дома завелись две крысы. Майкл лишь посмеялся над ее страхами и ничего не сделал, чтобы вывести их, а вскоре объявил, что уходит к другой женщине. Через два дня после этого Долли спустилась в подвал за банкой варенья, и неожиданно щеколда двери закрылась за ней с обратной стороны. Она пробыла в подвале почти четыре часа, пока не пришел из школы Роберт и не вызволил ее. От воспоминаний об этом случае ей становилось дурно.

Когда Тед пришел обратно, Долли все еще была на крыльце.

Тед спросил:

— Вы не хотите выпить немного бренди?

Долли повернула голову.

— Садитесь в машину, и мы подъедем ко мне домой, немного выпьем, и вы успокоитесь.

— О нет, нет, спасибо, — слабым голосом ответила Долли. — Я теперь вполне спокойна. Теперь крысы нет в доме, и я не буду так волноваться.

Тед облегченно вздохнул. Ему бы нужно было уйти прямо сейчас, чтобы не волновать Долли, но он не спешил.

— Бен, сгоняй-ка домой и принеси бренди. Сможешь? Темно-зеленая бутылка с черной этикеткой. Положи ее в бумажный пакет и не забудь закрыть дверь на замок.

— Поехали, Робби! — крикнул Бен, перекидывая ногу через сиденье велосипеда. — Давай! Мы с тобой — водители «скорой помощи».

Работа Теда часто сводила его с различными людьми, и это научило его неплохо разбираться в людях. И сейчас он понимал, что Долли Форвенд не рисуется перед ним и не пытается сыграть на женской слабости.

— Я вижу, вы плохо себя чувствуете, или вас, может, даже тошнит, — сказал он. — Или то и другое? Я вымою пол на кухне. Давайте войдем в дом.

Тед взял ее за руку, которая немного дрожала и была холодной. Тед сказал мягко:

— Вам нужно сесть, Долли.

Слезы вдруг появились на ее глазах, но чтобы соблюсти достоинство, она старалась скрыть их от Теда. Тед пытался успокоить ее, говоря о том, что не следует так расстраиваться из-за какой-то дохлой крысы. Она села на ближайший стул, и пока Тед протирал влажной тряпкой пол на кухне, Долли украдкой вытерла слезы. Вскоре появился Бен с бумажным пакетом в руках, который поставил на стол. Бренди был достаточно хорошим. Она выпила немного и почувствовала себя лучше.

Тед поставил рюмку на стол и поднялся, собираясь уходить.

— Позвоните мне, если опять что-нибудь произойдет.

Мальчишки выбежали из дома. Долли встала и, чувствуя себя немного пьяной, произнесла заплетающимся языком:

— Вы, наверное, думаете, что я специально инсценировала произошедшее для того, чтобы вы пришли ко мне? Еще одна ненормальная преследует вас?

— Я думаю, судя по вашей реакции, что это не так.

— Вам как юристу приходится каждый день сталкиваться с различными людьми, и вы наверняка неплохо умеете распознавать кто есть кто.

Тед молча наблюдал за тем, как по ее розовым щекам стекают слезы, и как она тщетно пытается спрятать их от него. Затем сказал спокойно:

— С моей стороны было бы довольно эгоистично считать, что вы преследуете меня.

— Да, это выглядело бы странно, — согласилась она.

— Вы действительно боитесь крыс?

— Ужасно.

— Скажите, почему?

— О, я не могу вам этого сказать, — прошептала она. — Это очень личное…

Тед почувствовал совершенно беспричинное раздражение, как будто ему выразили недоверие.

— Да перестаньте вы думать об этом. Все это не имеет никакой ценности, — сказал он. — Несмотря даже на надпись на вашей футболке…

Долли совсем было забыла о надписи на футболке «Ценный груз». Она покраснела, почувствовав себя сконфуженной, когда представила Теда Зауера в роли получателя «ценного груза».

— Это моя рабочая майка, — пробормотала она. — Я всегда надеваю чего-нибудь попроще, когда иду работать в сад.

— Я это и имел в виду… Я заберу Бена, мне некогда будет за ним возвращаться — я еще должен поработать сегодня вечером. Спокойной ночи, миссис Форвенд.

— Спасибо за то, что выручили нас, — ответила она.

Тед неожиданно улыбнулся такой приятной улыбкой, что ей показалось, что перед ней стоит совсем другой человек. Сейчас он выглядел свободным и простым, можно сказать, близким.

Несколько минут спустя, после того как Тед ушел, прибежал Роберт и начал ей жаловаться.

— Шуман кусается, — заявил он. — Я хотел погладить его, а он набросился на меня.

— Если это повторится, мы выгоним его из дома, — сказала она с возмущением и добавила: — Готовься ко сну, Робби!

В субботу Долли пропустила встречу с учителем в школе. Когда позвонил Фишер, она была с ним предельно кратка и сухо отвергла все его предложения. Затем один из анестезиологов больницы — Аллан Довер — пригласил ее пообедать, и она не отказалась. Жена бросила его пять лет назад, и Долли прекрасно его понимала. Однако то, как он преподносил историю развода, насторожило ее. Аллан выставлял себя жертвой, обвиняя бывшую жену в отвратительном поведении и бесчеловечности. Долли не понравилось и то, что он не умел слушать собеседника, думал только о себе и считал, что ему все вокруг должны соболезновать. В конце концов, у нее пропали все симпатии к нему, и когда Долли закрыла дверь своего дома, то твердо решила больше не встречаться с Алланом: она слишком хорошо знала, что представляют собой такие мужчины.

Вскоре у Бена и Роберта начались каникулы, и они играли вместе дни напролет. Долли тоже некогда было скучать. Работа в городской клинике отнимала много сил, да и поклонники не оставляли ее своим вниманием, а вместе с тем росло количество всевозможных предложений и назначаемых свиданий.

Так, один хирург предложил ей путешествие на собственной яхте, но он был женат, и ее «старомодные» представления о семейной жизни и супружеской верности не позволили принять его предложение.

Затем она встречалась с медбратом из онкологии. Он был таким же одиноким родителем, как и она. Однажды он пригласил Долли к себе домой, чтобы познакомить ее со своими тремя детьми. Ей даже пришлось приготовить детям ужин и уложить их спать. Когда дети заснули, их отец стал жалобно делиться с Долли своими невзгодами, все время возвращаясь к мысли, что детям нужна мать. И когда Долли сидела на софе и пила кофе, она вдруг поняла, что ему нужна женщина вообще, а не она конкретно. Ее самолюбие было уязвлено.

Все! Достаточно свиданий! Надоело встречаться с мужчинами, которые считают тебя то потенциальной женой, то любовницей, думала она. Пойду на «Клеопатру» одна…

На светофоре зажегся красный свет, и Долли остановила машину. Больно об этом думать, но это правда, продолжала размышлять она. Ни один мужчина, с которым ей приходилось встречаться, с тех пор как она переехала в Сент-Джон, не был интересен ей. Ни один из них не пытался заглянуть ей в душу. Им нравилось только ее лицо и тело. Может быть, в этом была ее ошибка? Или, может быть, как сказал хирург, она действительно была безнадежно старомодной?

Зажегся зеленый свет. Долли продолжила свой путь и вскоре была дома. Роберт спал на ступеньках крыльца, рядом с ним дремал Шуман. Она все еще продолжала думать о своих неудачах. Видимо, она чего-то не понимает, а значит, не так ведет себя и притягивает этим не тех людей, каких бы ей хотелось.

В первую субботу после эпизода с крысой Тед пригласил Бланш в ресторан пообедать. Бланш нравилась Теду, но все-таки не настолько, чтобы увлечься ею всерьез. Тед знал, что она влюблена в него. Сам же он ничего более приязни не испытывал, и поэтому никогда не пытался сблизиться с ней, что, видимо, сильно ее обескураживало. К тому же Теду не нравилось, что Бланш очень часто звонит ему, это мешало работе и все больше напоминало какое-то преследование. Сегодня вечером он решил положить этому конец раз и навсегда.

Прекрасный способ потерять субботний вечер, думал Тед, собираясь на встречу с Бланш и повязывая галстук перед зеркалом. Впрочем, она еще молода. У нее все впереди. В конце концов, она рано или поздно найдет себе кого-нибудь и забудет о нем.

Забудет ли он сам или простит ли себе когда-нибудь смерть Кэрол — своей жены?

Совместный вечер с Бланш и впрямь прошел скверно. Теду пришлось вести неприятный разговор, в мягкой форме объясняя ей, что они не должны больше встречаться. И все-таки вечер закончился слезами молодой леди и неприятным ощущением опустошенности. Домой Тед пришел в десять часов. Чтобы успокоиться, он налил себе бренди и сел на диван.

Медленно потягивая бренди и отсутствующим взором наблюдая за бейсбольным матчем по телевизору, он почему-то вспомнил Долли Форвенд. Он вспомнил, как вид полудохлой крысы вызвал у нее слезы. Но Тед был уверен, что она, в отличие от Бланш, никогда бы не стала использовать слезы в качестве оружия. И, в отличие от Бланш, Долли не была влюблена в него. Более того, видимо, он даже не нравится ей. Это болезненно задевало самолюбие. Тед не мог себя обманывать: он кривил душой, когда говорил, что Долли ему не нравится.

Все еще держа в руках рюмку, он вспоминал блеск ее волос на солнце, немного трясущиеся после увиденной крысы руки, красивые длинные ноги, полную грудь под грязной рабочей майкой с надписью «Ценный груз». Он вполне определенно осознал, что воспоминания эти не случайны. Впервые после смерти жены он почувствовал, как в нем просыпается мужчина.

Все его существо сейчас — и душа, и тело — жаждало любви. Однако он не мальчик, чтобы доверяться первым случайным впечатлениям! Это могло быть простым совпадением — встреча и пробуждение чувственности. На всякий случай Тед решил держаться подальше от Долли Форвенд, а время само расставит все по своим местам. Ему удалось не встречаться с ней две недели, но попытка выкинуть ее из головы была безуспешной…

Как-то на пикнике к нему подсела молодая женщина, которая явно заинтересовалась им. Она в разговоре во всем с ним соглашалась, смеялась как психопатка, когда он шутил. Но ее откровенные притязания разозлили Теда, и он решительно, если не грубо, попросил оставить его в покое. Оставшись один, он вдруг поймал себя на том, что во время разговора все время вспоминал взгляд Долли, ее голос. Она не выходила у него из головы.

Через несколько дней Питер и Энни — давние хорошие друзья — пригласили его отдохнуть в летнем коттедже.

— Папа, могу я взять с собой Робби? — сразу после приглашения спросил его Бен. — Мы могли бы вместе играть в теннис и купаться.

— Нет, — коротко ответил Тед.

— Почему нет? — взволновался Бенджамин.

Тед не знал, как ему ответить. Может быть, потому, что не хотел объяснять друзьям, кто такой Роберт? Или потому, что не хотел звонить Долли?

— Мы не можем взять с собой Роберта, мама не отпустит его с нами так далеко. К тому же мы возвратимся поздно. Может быть, как-нибудь в другой раз, — успокоил Тед сына.

Бен прикусил нижнюю губу, поднялся по ступенькам в свою комнату и закрыл за собой дверь. Тед провел ладонью по волосам. Он должен воспитывать сына в строгости, не баловать его и приучать к дисциплине. Но иногда Теду было трудно урезонивать сына — мальчику не расскажешь всего.

Скорей всего, Долли не согласилась бы поехать вместе с Робертом. Отец школьного товарища ее сына был неинтересен ей. Да к тому же ей наверняка есть с кем провести уик-энд. В больнице, где она работает, полно молодых мужчин.

Он ходил по комнате, собирая разбросанные газеты, на сердце у него было неспокойно.

С другой стороны, она любит сына, и почему бы ей не поехать в выходной к морю? Это будет чем-то похоже на семью, — думал он, стоя на ковре. Муж, жена и двое детей.

Такая совместная поездка, конечно, обременит его, ведь на самом деле они не были семьей. Но как объяснить Бену, почему они не могут взять с собой Долли и Роберта?

Ответа на этот вопрос у Теда не было. Без всяких объяснений он, забрав Бена, направился к своим друзьям. Солнечным июльским утром коттедж представлял собой прекрасное место для отдыха. Бен плескался в бассейне с Сэсил и Адой — дочерьми Питера и Энни, в то время как взрослые загорали, наблюдая за детьми, попивали охлажденный тоник и обсуждали дела своих коллег. Клиентка одного из них по очень трудному делу была членом парламента. Разговор невольно переместился на «женский вопрос». Энни при этом вроде бы невзначай спросила:

— Ты встречаешься с кем-нибудь, Тед? — Когда он повернулся к ней, она сдвинула свою шляпу с большими полями для защиты от солнца, чтобы лучше видеть его лицо: — Прошло уже два года, как умерла Кэрол. Разве этого не достаточно?

Хорошо, что темные стекла очков скрывали его глаза.

— Нет, — ответил Тед после долгой паузы.

— Даже если ты не хочешь встречаться с кем-нибудь, то я все равно не вижу причин, чтобы избегать женского общества.

— Я не избегаю женщин, — ответил он. — В следующую пятницу я как раз собираюсь встретиться с женщиной-хирургом на каком-то медицинском собрании-вечеринке.

Интересно, подумал Тед, придет ли туда Долли Форвенд?

Впрочем, он не собирался обсуждать этот вопрос с Энни.

— Готова поспорить с тобой на двадцать долларов, что это будет твое первое и последнее свидание с такой смелой женщиной, — бросила с усмешкой Энни.

— Я не могу загадывать далеко, — уклонился от пари Тед.

— О, у тебя, наверное, много поклонниц.

— Это меня не радует.

— Мне понятен их интерес. Ты — завидная партия, — заявила она серьезно. Питер, лежащий рядом с ней, заулыбался. Не обращая внимания на него, Энни добавила: — Ты — хороший отец и преуспевающий адвокат, к тому же порядочный человек с безупречной репутацией.

Тед ответил шутливым тоном:

— Сомневаюсь, что женщины любят мужчин за порядочность.

— Нет, конечно, но у тебя масса других достоинств, — вмешался в разговор Питер.

— Перестаньте шутить, вы, двое циников, — строго сказала Энни. — Все это, конечно, очень хорошо, Тед, но Бену нужна мать. И это неестественно, жить, подобно монаху. Пройдет еще некоторое время, и это будет вредить твоей репутации.

Последняя фраза задела Теда.

— Не думаю, что женщина способна упрочить мою репутацию и повысить рейтинг, — бросил он несколько раздраженно, поднимаясь на ноги. — Кто хочет искупаться?

— Ох уж эти мужчины, — произнесла Энни. — Я не смогла бы понять их, даже если бы прожила сто лет!

Питер помог ей подняться на ноги.

— Не следует забивать твою прекрасную головку мыслями о посторонних мужиках, — сказал он. — Женщина должна быть безмолвной и покорной.

Питер подхватил жену на руки и, страстно целуя, закружился с нею в каком-то подобии дикарского танца. Хотя в семейной жизни Питера и Энни были споры и размолвки, но они умели решать проблемы совместно. Видимо, они очень любили друг друга…

3

Из головы Теда не выходила Долли Форвенд, когда он в пятницу вместе с доктором Сарой Хоукс вошел в банкетный зал отеля. Первым делом Тед начал рассматривать толпу, пытаясь найти там блондинку с пышными блестящими волосами. Он был явно разочарован тем, что не находил в толпе высокую, стройную, красивую женщину, которая была матерью лучшего друга его сына.

— Вы кого-то ищете здесь?

— Мне всегда интересно на подобных собраниях искать знакомые лица, — ответил он. — Как вы думаете, где нам лучше всего сесть?

— Конечно, за главным столом. Я же президент местной медицинской ассоциации, — сказала Сара, делано удивившись его вопросу, и начала пробираться через толпу.

Тед последовал за ней, но не ожидал, что они будут сидеть на почетных местах. Одна из причин, по которой он пошел с Сарой на вечеринку, заключалась в том, что она не выражала явно своих притязаний на него, во всяком случае, умела управлять своими чувствами. Но было у нее и одно довольно неприятное качество, часто встречающееся среди медиков, — профессиональный цинизм и склонность отпускать резкие и подчас двусмысленные замечания. Тем не менее она была общительна, умна и хорошо информирована в политике.

Тед был представлен многим большим людям от медицины, и, конечно же, главный стол выгодно отличался от тех, что стояли в зале. Только когда начались танцы, он увидел женщину, которую тщетно искал весь вечер. Долли Форвенд трудно было не заметить. С ней был высокий, хорошо сложенный молодой мужчина. Долли прошлась по залу с такой легкостью и грациозностью, что Тед не мог отвести от нее глаз.

— Кто этот парень с рыжими волосами? — спросил он, не отрывая взгляда от парочки.

Сара посмотрела в ту же сторону и, иронично улыбнувшись, сказала:

— Хенк Уоллес. Самый талантливый специалист-травматолог, и самый заядлый бабник. А почему вы спрашиваете?

— Я знаю женщину, с которой он идет.

— Он потащит ее в постель после вечеринки. Я в этом уверена. Не правда ли, она довольно симпатична? Мы пойдем танцевать?

Да, видимо, Долли Форвенд нравились яркие мужчины. Повернувшись к Долли спиной, он пригласил Сару в круг танцующих.

В вихре танца закружились разноцветные женские платья. Оркестр играл превосходно, после хорошей закуски и вина Тед оживился, и теперь с удовольствием двигался в танце. Сара с точностью часового механизма повторяла каждое его движение. Вальс закончился. Долли и ее партнер остановились недалеко от Теда. Травматолог фамильярно положил руку на талию Долли.

— Привет, Долли, — кивнул Тед.

Она повернула голову.

— Тед… Я заметила, что вы тоже здесь, — ответила Долли и отодвинулась от Хенка.

— Я бы хотел познакомить вас с доктором Сарой Хоукс, — произнес Тед. — Долли Форвенд. Сара, наши сыновья — лучшие друзья.

— Мы уже знакомы с доктором Хоукс, — холодно прервала его Долли и улыбнулась одними уголками губ.

— Форвенд? — так же холодно переспросила Сара. — О, припоминаю, вы из хирургического отделения. Я не узнала вас без униформы, все медсестры так похожи друг на друга, — она улыбнулась партнеру Долли. — Привет, Хенк, как поживаешь? Теодор Зауер… доктор Хенк Уоллес.

У молодого травматолога были какие-то бесцветные блеклые глаза, и он сразу не понравился Теду. Как только оркестр начал играть медленный фокстрот, Тед предложил:

— Долли, потанцуете со мной?

— Спасибо за приглашение, — ответила она, одарив Сару Хоукс лучезарнейшей улыбкой.

Тед, неожиданно почувствовав укол ревности, надеялся отвлечь Долли от посягательств местного донжуана. С первых же фигур танца он понял, как непохожи его партнерши. Сара танцевала как хорошо отрегулированный автомат: очень точно, но и так же бездушно. Долли же отдавалась музыке и танцу вся без остатка. Чувствовалась эмоциональная и артистическая натура. Даже пластика их тел была разной. Сара Хоукс чем-то напоминала хирургические инструменты, которыми она пользовалась в своей работе. Долли же была сама женственность. Казалось, каждой частичкой своего тела она чувствует музыку и движения партнера.

— Вы знаете о том, что у вас свидание с самым заядлым бабником во всей больнице? — спросил Тед.

Долли резко повернула голову. Он увидел, что глаза ее зажглись:

— Кто вам сказал об этом?

— Сара.

— Она это говорит, основываясь на собственном опыте?

Тед засмеялся.

— Ого, у вас, оказывается, острые зубки, это не похоже на вас.

— Вы не можете судить обо мне, вы меня не знаете.

Вопрос сам собой сорвался с его уст:

— Вы собираетесь лечь с ним в постель, Долли?

— Тед, что за вопросы? Что вы себе позволяете? Мы же не в суде, и здесь не то место, где вы могли бы допрашивать меня, — сказала Долли, и ее очень привлекательные губки сжались так, что было понятно, что она сильно рассердилась. — Не обнимайте меня так, — добавила она. — На нас смотрят.

— Почему я не могу этого делать? Наверное, потому, что я не травматолог, а провинциальный юрист?

— Я вижу, три часа, проведенные с доктором Хоукс, сильно испортили вам настроение.

— Она умная и привлекательная женщина.

— Так это вы, наверное, собираетесь лечь с ней в постель? — парировала Долли бестактность Теда.

— Нет, — произнес Тед. — Почему вы, собственно, так агрессивны по отношению к ней?

— В прошлое дежурство она отчитала меня в присутствии нескольких интернов и двух докторов за ошибку, которую я не совершала. Когда же она совершила ошибку и я указала ей на это, то она даже не соизволила извиниться, — ответила Долли. — Пациенты для нее — лишь случаи из медицинской практики, а медсестры — просто грязь.

Тед не стал подвергать сомнению слова Долли и просто отметил:

— В таком случае кое в чем мы с вами сходимся.

— В чем же? — спросила она.

— Каждый из нас двоих недоволен своим партнером.

— Но у вас нет причины ненавидеть Хенка, — заметила она.

Тед вспомнил руку травматолога, скользящую по ее талии, и ответил:

— Мне кажется, что ваш сын заслуживает лучшего отчима, чем этот Хенк с его рыбьими глазами.

— Роберт не имеет к этому никакого отношения.

— В таком случае вы не должны приглашать мужчин к себе домой. Это может дискредитировать вас, — произнес Тед, понимая, что его слишком далеко занесло в разговоре.

— Что вы хотите от меня, Тед? — удивленно спросила Долли. — Вы же терпеть меня не можете с той минуты, как мы познакомились.

Потому что ты красива и полна жизни и сводишь меня с ума… — подумал он.

В какой-то момент ему показалось, что он произнес это вслух, однако он ответил:

— Только я вас прошу: не посвящайте в свои любовные дела моего сына. Это больше чем просьба, — сказал он холодно. — Он любит вас, и мне не хотелось бы объяснять ему поведение взрослых людей.

— Я не могу понять, почему у такого неприятного человека, как вы, такой милый сын! Я могу только догадываться, с какими чувствами ваша жена оставила на вас Бена.

Долли вдруг почувствовала, как агрессивно напряглись мышцы его рук.

— Оставьте мою жену в покое, — как-то безжизненно ответил он. — Она бы никогда не стала вести себя так, как вы. Было бы лучше отдать вас обратно в руки этому ловеласу, не так ли? Я бы не хотел, чтобы мы оба тратили напрасно время.

До окончания танца оба не проронили ни слова. Когда саксофон наконец затих, Тед подвел Долли к Хенку и Саре.

— Вот ваша партнерша, — сказал он Хенку, нарочито выбрав такое двусмысленное слово.

— Почему бы нам не пойти выпить? — предложил Тед Саре. Они вышли из зала и направились к бару, где встретили общих знакомых и около часа обсуждали с ними политические новости. Когда они вернулись обратно в зал, Хенка и Долли там уже не было.

Видимо, она поехала к Хенку, подумал Тед с грустью и удивился, почему для него это имеет какое-либо значение. Сара, казалось, прочитала его мысли и предложила:

— Почему бы нам не поехать ко мне домой и не выпить чего-нибудь, Тед? У меня богатый бар…

Сара положила свой пальчик на его нижнюю губу и улыбнулась: было абсолютно ясно, что она имеет в виду.

Тед мягко убрал ее руку.

— Мне не нравятся неизвестные мне коктейли.

— Вы должны воспринимать это только как один из способов расширить гамму впечатлений.

— Нет, извините, у меня вполне сложившиеся вкусы.

— Я бы могла изменить ваши привычки.

Тед улыбнулся ей так же, как улыбалась она ему.

— Мне поздно меняться.

— Вот, оказывается, какой вы независимый человек, Тед, — с насмешкой произнесла Сара. — Но давайте посмотрим правде в глаза, если бы я была Долли Форвенд, ваша верность вкусам могла бы быть поколеблена. Уверена, вы предпочли бы в данный момент стоять в туфлях Хенка, чем в своих собственных. Однако я не могу даже вообразить, что на Хенке все еще надеты его туфли.

Тед почувствовал, как волна гнева захлестывает его. Но, поборов в себе раздражение, он сказал:

— Я подвезу вас домой.

И постараюсь больше никогда с вами не встречаться, подумал он про себя.

Пятнадцать минут спустя он оставил Сару Хоукс у ее дома и подъехал к одноэтажному домику Долли. В ее комнате горел свет и рядом с домом была припаркована только ее машина. Да, он был прав, Долли не станет рисковать спокойствием ребенка. В ее самоотверженности как матери не стоило сомневаться.

Приехав домой, он налил себе немного бренди и включил телевизор. Может быть, Сара права? Действительно секс — это лишь один из способов расслабиться, и не более того? Зачем он морализирует?..

Он старался больше не думать о Долли Форвенд.

Неделю спустя Долли, наконец, выбралась на «Клеопатру», на которую отказалась идти вместе с Фишером.

В кинотеатре в одно и то же время шло несколько фильмов, и поэтому за билетами была очередь. Она встала за двумя молодыми парнями в футболках и начала вынимать деньги, весьма довольная тем, что наконец-то выбралась в кино.

Неожиданно кто-то взял ее за руку. Долли была удивлена: это был парень в зеленой футболке, с близко посаженными друг к другу серыми глазами. Он спросил ее:

— Эй, детка, где твой парень?

— Я одна, — коротко ответила она и закрыла кошелек.

Второй парень в футболке с непристойным рисунком грубо засмеялся.

— Ничего, детка, мы вдвоем позаботимся о тебе, — сказал он и добавил несколько грубых скабрезных слов.

Ни одному из парней не было и семнадцати. Оба были высокие, сильные, и от них сильно разило спиртным. Долли подавила в себе раздражение и отвернулась от них.

— Будь уверена, — сказал первый из них. — Мы сядем рядом с тобой, верно, Бен? Составим тебе компанию. Кто хотел бы остаться в одиночестве в субботу вечером?

— Я бы хотела, — сказала Долли.

— Какой фильм ты собираешься смотреть? — спросил парень в зеленой футболке и грубо взял ее за локоть: его пальцы прикоснулись к ее груди.

Казалось, он делает это намеренно, испытывая терпение Долли. У нее не было желания любезничать или строить глазки этим двум хамам, здорово возбужденным спиртными напитками и избытком гормонов, и она ответила:

— Оставьте меня в покое или я выведу вас из кинотеатра!

Ее слова их рассмешили.

— Эй, ребятки, вам чего? — раздался голос позади Долли.

Этот голос был ей хорошо знаком, и прежде чем Долли повернула голову, она уже знала, кого увидит. За ней стоял Тед Зауер, одетый в джинсы и клетчатую рубашку. Он смотрел на них, и в его взгляде было что-то такое, что заставило их замолчать. Перед ними стоял человек, привыкший повелевать и не терпящий возражений.

Тед сказал спокойно:

— Можете оставить даму в покое и не утруждать себя излишними заботами.

— Мужик, в чем дело? — заскулил один из парней. — Мы не собирались…

— Ну и прекрасно, — оборвал его Тед.

— Да ладно, подумаешь… — ворчали парни, ретируясь.

Как только они ушли, Долли облегченно вздохнула:

— Спасибо! Теперь вам, наверное, лучше всего вернуться к своей спутнице.

— У меня нет никакой спутницы.

Действительно, Тед был здесь один.

— Вы, видимо, тоже в кино? — спросила Долли, чтобы как-то сократить затянувшуюся паузу. — Вы давно не звонили. У вас, наверное, неисправен телефон?

— Нет. Это, видимо, ваш кот все время сбрасывает трубку с телефона.

— Я надеялась, что проведу субботний вечер в одиночестве. Люди достаточно утомительны, — заметила Долли, чтобы отвести подозрения, что она искала встречи с Тедом.

— Но при этом вы рискуете, появляясь одна в таком неспокойном месте, — ответил Тед.

— Вы хотите сказать, что я сама виновата в том, что сейчас произошло?

Теду не хотелось отвечать на этот вопрос. Вместо этого он решил сделать ей комплимент:

— Однако я заметил, что в гневе вы становитесь еще более привлекательной.

— Ну вот и вы тоже… с комплиментами… — процедила Долли сквозь зубы. — Терпеть этого не могу! Чем вы лучше этих придурков? Уходите!

Теду не хотелось ссориться. К тому же он собирался посмотреть фильм, о котором все говорили, и поэтому вполне примирительно ответил:

— Не стоит горячиться. Знаете, из-за вас я потерял место в очереди. И будет справедливо, если встану рядом с вами, Долли.

— Ну, знаете, это переходит все границы!

Тед старался перевести разговор на другую тему:

— Я так же, как и вы, пришел сюда один.

— Только не говорите мне, что вы здесь один лишь потому, что терпеть не можете женщин. Я вам не поверю.

— Но я же поверил вам, когда вы сказали, что любите одиночество? Хотя, как ни странно, мне весьма неприятно находить, что вас так сильно интересует «мужская» тема.

— Прекрасно, вы обвиняете меня в этом только потому, что видели, как я танцую с Хенком?

После того как Долли взяла билет, она услышала, что Тед покупает билет на тот же фильм, что и она. Когда они шли к зрительному залу, Долли спросила:

— Надеюсь, мы будем сидеть в противоположных концах кинотеатра?

Тед засунул руки в карманы и ответил:

— Может быть, может быть, но место в билете не указано, и, извините, я не обязан давать вам отчет.

Долли прикусила губу.

— Ну хорошо, если вам так угодно.

— Так вы действительно хотели бы, чтобы мы сидели в разных концах зала?

Ей следовало бы ответить «да», но она посмотрела в его серые глаза и сказала:

— Вы не ответили на мой вопрос, Тед: неужели я виновата в поведении этих двух придурков? Или я действительно похожа на девчонку, которая любит приключения такого рода. По тому, как я одета, нельзя сказать, что я ищу приключений.

На ней были узкие, хорошо подогнанные по фигуре джинсы, которые в то же время не выглядели тесными, белая просторная блузка, волосы стянуты на затылке неброской лентой. Тед посмотрел на изгиб ее полных губ, на очертание груди под белым хлопком блузки и сказал:

— Дело вовсе не в том, во что вы одеваетесь, Долли. В вас есть нечто неуловимое, что провоцирует мужчин. Любой мужчина, непременно обратит на вас внимание, за исключением, может быть, тех, кто одной ногой стоит в гробу.

— Значит, все же в этом есть и моя вина?

— Конечно, нет. Не надо чувствовать себя виноватой, я поясню, в чем тут дело. В суде мне часто приходилось разбирать дела, связанные со случаями изнасилования. Подчас мужчины совершали его в состоянии, когда просто не могли отвечать за свои действия. Хотя, конечно, в любом случае это мерзко…

— Я поняла, — сказала Долли, смотря на Теда прищурившись. — Если вы действительно верите в то, что только что сказали, то я в восторге — наша система правосудия в надежных руках. Исходя из вашей логики, любой бабник просто обязан при удобном случае наброситься на меня, чтобы изнасиловать.

— Но ведь я ничего подобного вам не говорил, согласитесь, разве не так?

— Если я обладаю некой притягательностью, как вы говорите, — в запальчивости заметила она, — тогда почему бы вам не воспользоваться этим. Ваша теория полностью оправдает все ваши действия в этом направлении. А если ситуацию рассмотреть с точки зрения притязаний женщины, то…

— Тогда, может быть, нам следует сесть рядом — это будет в наших общих интересах, — сказал Тед вкрадчиво.

Он взглянул Долли в лицо и увидел на нем тень улыбки. В этот момент Теду показалось, что в его сознании произошло какое-то движение, похожее на поворот крохотного клапана, которое подталкивало его к изменению отношения к этой женщине.

— Хорошо, возьму вас вместе с воздушной кукурузой, — пошутила Долли, пытаясь сгладить свою неуместную запальчивость.

— Вы хотите сказать этим, что я готов быть кем угодно и чем угодно, лишь бы сидеть рядом с вами?

Долли рассмеялась.

— Не будьте занудой. Относитесь к шуткам проще. А поп-корн я куплю себе сама, — сказала она и направилась к буфету.

После того как Долли взяла в буфете целлофановый пакет, они вместе зашли в зрительный зал и, как только уселись в кресла, свет погас. Фильм полностью поглотил все чувства Долли. Это не был исторический труд, но мастера «фабрики грез» знали свое дело: сюжет был похож на интригующую сказку, а Элизабет Тейлор в главной роли с великолепным артистизмом демонстрировала и свои прелести, и умение осмысленно произносить текст.

Когда фильм закончился, и Тед с Долли вышли из кинотеатра, она сказала:

— Тед, мне бы хотелось немного поболтать с вами. Вы не против того, чтобы мы зашли куда-нибудь выпить кофе?

По лицу Долли было видно, что ее мысли витают где-то далеко, видно, она все еще находилась под впечатлением увиденного фильма.

— Да, конечно, я не против, — сказал Тед и повел Долли к ближайшему от кинотеатра маленькому ресторанчику.

По дороге они обсуждали фильм. Долли была по-женски эмоциональна, но внимательно и терпеливо выслушивала то, что говорил ей Тед, иногда спорила с ним, иногда соглашалась. Тед почувствовал ее расположение к себе, но ему казалось, что его положение усложнится, если он каким-либо образом будет выдавать свою симпатию к ней.

Они сели за столик в ресторане, и когда официантка наполнила их чашки, Тед сказал Долли:

— Долли, у меня есть предложение.

Она строго посмотрела на Теда, и ее дымчато-голубые глаза округлились.

— Нет, спасибо. В последнее время я получила слишком много предложений и именно поэтому решила пойти на фильм одна.

— Но ведь я еще ничего не сказал, — возмутился Тед.

— В таком случае сформулируйте свою мысль иначе.

Тед обхватил руками чашку кофе и попытался успокоиться. На душе у него скребли кошки. Он всегда считал себя выдержанным человеком. Что с ним происходит?

— Я использовал слово «предложение» в другом смысле, чем то, о чем вы подумали в силу своей излишней щепетильности. Это официальное предложение, — сказал он. — Это что-то вроде плана, проекта, делового предложения. Оно никак не относится к виду сексуальных притязаний. Мне скорее следовало бы сказать, что это более идея, чем предложение.

— Спасибо уже за то, что вы объяснили мне значение этого замысловатого слова, но я сама могла бы в этом разобраться. А что касается моей излишней щепетильности, то вы должны были понять, что в этом нет ничего странного после того, что со мной произошло в очереди, — парировала заявление Теда Долли, наблюдая за тем, как он крутит в руках чашку с кофе.

Тед выпил немного кофе, чтобы дать себе время обдумать, как сказать Долли о своей идее.

— Ну в первую очередь я хотел бы знать, какие дела связывают вас с Хенком? — спросил он.

— Вам не дают покоя его лавры первого бабника в больнице? Вы же сами прекрасно знаете, как можно обольстить женщину.

— Не уходите от прямого ответа. У вас что-нибудь было с ним? — спросил Тед, и Долли заметила, как в его глазах сверкнули искорки гнева.

— Вопрос странный. И хотя я не обязана на него отвечать, все-таки отвечу: «Нет!» — произнесла после паузы Долли. — У меня не было никаких дел ни с ним, ни с кем-либо еще.

Теду трудно было поверить в это.

— Вы хотите сказать, что у вас ничего с ним не было после последней вечеринки?

— Да что же это такое, в самом деле? У вас нет никаких прав на то, чтобы вмешиваться в мою личную жизнь. Я же вас не спрашиваю, переспали вы с Сарой Хоукс, или нет.

— У меня с ней тоже ничего не было. Ей нравятся случайные сексуальные связи, а мне нет.

Долли была рада узнать, что между Тедом и доктором Хоукс не было интимной близости, и откровенный ответ вызвал в ней желание продолжить разговор и сказать правду.

— В тот вечер после танцев я сразу же уехала домой одна, — произнесла она на повышенных тонах. — Ни о какой близости не было и речи, и я вообще не вижу причины, по которой бы мне захотелось этого.

После этих слов Долли Тед почувствовал, что камень свалился с его души: сейчас он верил ей.

— Мне трудно объяснить это, Долли, но у меня создалось мнение, что многие мужчины пытаются вас преследовать, но вы сами не в восторге от этого… Разве я не прав?

— Да, вы подметили это очень точно.

— Мне, черт возьми, пришлось потратить немало сил на то, чтобы избавиться от женщин, которые думают, что мне нужна жена, мать для Бена или любовница. Не находите ли, что это нас объединяет и мы могли бы помочь друг другу?

— Не-ет… не знаю, — произнесла Долли с сомнением.

— Мы можем объединить усилия. Нужно распространить слухи, что мы семейная пара. После этого, я думаю, мужчины оставят вас в покое, а женщины перестанут преследовать меня.

Тед улыбнулся Долли с таким видом, как будто наконец-то решил сложнейшую мировую проблему.

— Вы сумасшедший!

— Задумайтесь на минутку над тем, о чем я вам сказал. Какой-нибудь парень положил на вас глаз… «Извини, приятель, — скажете вы ему, — я уже занята». А если мне позвонит женщина, то я скажу ей, что у меня есть другая.

Долли не могла понять: говорит он серьезно или шутит.

— Ваше предложение очень необычно, я, наверное, не смогу его принять.

— Ну почему же нет? Это было бы неплохо.

— Но мы едва знаем друг друга.

— Ничего, для решения нашей проблемы достаточно, и больше вряд ли понадобится.

— Не думаю. Могут возникнуть разные ситуации, и так легко попасть впросак при поверхностном знакомстве…

— Поверхностном, — согласился Тед. — Но мы могли бы написать друг для друга свои короткие автобиографии. Укажем в них такие данные, как возраст, место рождения, имена братьев и сестер и т. д. Зная это, мы легко создадим видимость счастливой супружеской пары, значительно облегчив нашу жизнь.

— Надеюсь, разговор идет не о брачном контракте? — раздраженно спросила Долли. — Я имею в виду вашу идею разыграть семейную пару.

— Нет, нет, конечно. Достаточно только сделать вид, что это так. Исключительно ради того, чтобы нас оставили в покое…

Долли поняла смысл его идеи, но она не была уверена в том, что этот замысел ей по душе.

— Мы не должны так поступать, мы ведь даже не нравимся друг другу, — ответила она Теду.

— Последнее вовсе не обязательно. Это только деловое соглашение. Не надо поддаваться здесь чувствам.

Долли вспомнила их первую встречу с Тедом, как он стоял на кухне в своем элегантном деловом костюме. Он был серьезным, раздражительным и разговаривал с ней почти официальным тоном. Нервы у Долли сейчас были напряжены, и она сказала некстати резко:

— Я вообще не уверена в том, что у вас есть какие-либо чувства.

На скулах у Теда заиграли желваки. Ее иррациональное сопротивление начинало злить его.

— Мои чувства или их отсутствие не имеют отношения к делу. Мы могли бы сделать это только для того, чтобы облегчить себе жизнь. — Официантка принесла счет, Тед расплатился и добавил: — Я вижу, вам не понравилась идея. Давайте забудем о ней. Вас подвезти домой?..

Тед уже собрался встать, чтобы проводить Долли, когда она спросила с любопытством:

— А как долго это наше соглашение будет продолжаться?

— До тех пор, пока вы не захотите выйти замуж, или пока я не решу жениться.

— Для меня это может затянуться на долгое время, — с горечью заметила Долли и, пожалев о сказанном, прикусила язык.

— Для меня тоже, — сказал Тед. — Тем более мое предложение имеет смысл.

Он сжал губы и отвернулся. Долли неожиданно положила руку на его плечо.

— Мне не следовало говорить о чувствах, ведь вам пришлось испытать боль утраты жены, не так ли?

— Поймите, — продолжал Тед. — Для меня это лишь маленькая хитрость. Мне не хотелось бы, чтобы какие-то посторонние женщины все время совали нос в мою жизнь в такой же степени, как и вам не хотелось бы, чтобы окружающие мужчины постоянно посягали на вашу честь и свободу.

Долли спросила Теда раздраженно:

— Так о чем же мы будем говорить с вами, когда будем вместе? О погоде?

Тед тоже стал нервно мять в руках счет, принесенный официанткой.

— Нам вовсе не обязательно часто встречаться. Сент-Джон — маленький городок, в котором все друг друга знают. Достаточно посетить несколько людных мест и, встретившись с друзьями и знакомыми, сказать им, что мы семейная пара. Затем можно расслабиться, слух облетит весь городок сам собой.

— И все же мы не можем так поступать! Вы подумали о мальчиках? Они, вероятно, будут считать, что мы действительно поженились.

— О, несомненно, мы должны сказать им правду или, по крайней мере, объяснить им, что мы просто друзья и пытаемся облегчить друг другу жизнь. Они будут только рады этому.

— А что, если действительно кто-нибудь из нас встретится с другим человеком? Я хочу сказать, если мне или вам по-настоящему понравится кто-то?..

— Мы просто закончим нашу игру.

— Вы прямо-таки запрограммировали все наши отношения так, как будто мы семейная пара роботов, — с усмешкой пробормотала Долли.

— Да, я просчитал все варианты. Мы ведь только используем друг друга для облегчения нашей жизни.

Долли бросила на Теда унылый взгляд.

— Вы описали правила нашего поведения на людях, а как нам быть в домашних условиях, наедине?

— Не совать нос в дела друг друга. И еще, постарайтесь не встречаться с кем бы то ни было на протяжении нашего соглашения.

— А это… соглашение… не будет обязывать нас… к близости? — спросила Долли.

Она начала ритмично постукивать ноготками по пластиковому столику.

— Успокойтесь, я вовсе не собираюсь вас домогаться, — с возмущением ответил Тед.

— Но вы единственный мужчина, который сказал мне, что я сексапильна. Неужели вы думаете, что я могу вам доверять?

Некоторое подобие улыбки появилось на лице Теда.

— Но ведь и вы как-то сказали мне почти то же самое.

Долли не хотелось шутить по этому поводу, и она ответила вполне серьезно:

— Многим мужчинам хотелось обнять меня после первого же свидания. Но мне это совсем не нравится, Тед. В замужестве я терпеть не могла секс. Единственное хорошее, что я получила от замужества, — это мой Робин. Вам все понятно?

Ее откровенность, как всегда, удивила Теда и, почувствовав затаенную боль в ее словах, он сказал:

— Вы можете не беспокоиться, с моей стороны вам не грозит никакая опасность.

Долли посмотрела в холодные глаза Теда и неожиданно для себя спросила:

— Вы говорите так потому, наверное, что я не нравлюсь вам?

— Может быть, и так, — ответил он, чтобы только закрыть тягостную тему.

— Я хочу поставить условие для нашего соглашения — это свобода действий и возможность в любое время расторгнуть наш «семейный союз», — предложила Долли.

— Я думаю, мы сможем продержаться, по крайней мере, три месяца, — заметил Тед.

— Но это же целое лето!

Тень опасения пробежала по ее лицу, и Тед, заметив это, добавил:

— Это еще не пожизненный приговор.

— Однако выгладит это одинаково, поскольку нам придется все это время играть какие-то непонятные роли, изображая то, чего нет на самом деле. Я чувствую отвращение к этому вранью, — сказала Долли, не в силах побороть в себе неприязнь к такого рода сделкам.

— Скажите, а разве было меньше лжи тогда, когда вы встречались с другими? — спросил Тед.

Долли сейчас же вспомнила о том женатом хирурге, который предлагал ей путешествие на своей яхте.

— Я думаю, что нет, — продолжал Тед.

Долли молча смотрела на него. Если она в самом деле так ненавидит вранье, то почему не ушла пять минут назад? Вероятно, потому, что она была женщиной, сумасшедшая идея Теда чем-то притягивала ее, и она была заинтригована. Но чем? Идеей или ее автором?..

— И еще одно условие, — торжественно заявил Тед. — Не съедать более одного контейнера попкорна в день.

На лице Долли появилась улыбка.

— С ума можно сойти, представив себе такое количество поп-корна, — сказала она.

— Вам, я вижу, обременителен этот пункт соглашения?

— Не нарывайтесь на комплименты, — протяжно сказала Долли. — Вы получите их с лихвой от других женщин.

— Если вы согласитесь с моим предложением, то у меня, надеюсь, не будет таких возможностей.

Лицо Долли посветлело.

— Пусть будет так, но я полагаю, что вакантное место вашей подруги жизни останется открытым.

— Будем считать это вашим согласием, — сказал Тед. — В таком случае я приглашаю вас на вечеринку, которая состоится на следующей неделе в том здании, где обычно проходят концерты симфонической музыки. Вы будете свободны на следующей неделе?

— О, отлично, на эту вечеринку приглашен весь персонал нашей больницы, — ответила Долли.

— В таком случае я ставлю еще одно условие — вы не должны танцевать с Хенком!

— Тогда и я хотела бы поставить условие — вы не можете увеличивать количество этих правил, — она задвинула свой стул обратно под стол. — Иначе мы сойдем с ума.

— Вполне профессиональное предложение, оно свидетельствует о вашем здравомыслии, а поэтому не вижу причин, чтобы действительно сходить с ума.

— О, — сказала Долли, посмотрев на свои часы. — Господи! Уже достаточно поздно. Я обещала соседской девочке, с которой оставила Роберта, что приду домой раньше. Прошло уже десять минут с того времени, как я должна быть дома.

— Я провожу вас к вашей машине.

— В этом нет необходимости…

— Прошлым апрелем на этой стоянке кого-то ограбили. Так что не спорьте.

По его лицу Долли поняла, что возражать бесполезно: она попала в надежные руки. Когда они подошли к машине, Долли открыла дверцу, села в машину и сказала:

— Не сомневаюсь, что первое запланированное нами свидание будет таким же интересным, как и это. Спокойной ночи.

— Все будет сделано в лучшем виде, — ответил Тед. — Я позвоню вам завтра. Спокойной ночи, Долли.

— Я ухожу на работу вечером в полвосьмого, — обронила Долли, захлопывая дверцу, и ее машина тронулась с места.

Долли было трудно объяснить себе, почему она так волнуется. Ладони ее вспотели, во рту пересохло, она думала о предстоящей встрече с Тедом с некоторым сложным чувством, в котором смешались волнение и непонятный страх.

Это же сумасшествие! Ненормальность какая-то.

Она терзалась сомнениями, но предложение Теда действительно сулило спокойствие хотя бы на некоторое время. Видимо, ей следовало согласиться.

4

В понедельник Бен, пообедав дома, решил присоединиться к Роберту, который играл на детской площадке через дорогу. Миссис Дуглас была в отпуске, и Тед изучал дома бумаги, которые взял с собой с работы. Вчера он позвонил Долли и сообщил, что заказал места для них на вечеринке. Он специально не стал спрашивать ее о том, что она решила по поводу их соглашения, боясь, что она может передумать.

Тед изучал свидетельские показания, поступившие из полиции, когда услышал детский крик. Он сразу понял, что это кричит его сын. Крик был довольно сильным, и Тед, бросив кипу бумаг, побежал вниз разбираться, в чем дело.

На кухне он увидел троих — это были Бен, Робби и девочка лет пятнадцати, которую он никогда раньше не видел. Лицо Бена было в грязи, а подбородок пересекала царапина, у Роберта опух глаз, из носа текла кровь, а губы были разбиты. Девочка обливалась слезами.

— Что случилось? — спросил Тед.

— Мы были на игровой площадке, — взорвался Бен. — И там же играли ребята из шестого класса, они начали драться с нами, и до того, как Вивьен успела подбежать, поставили синяк Роберту под глазом.

— Я присматриваю за Робби, — засопела Вивьен. — Я встретила на улице приятеля, заболталась и не заметила, что ребята подрались. Миссис Форвенд сойдет с ума, когда узнает…

Тед присел на корточки перед Робертом.

— Из-за чего случилась драка?

— Они сказали, что я паинька, — пожаловался Робин, и из его глаз закапали слезы. — Они обзывали меня маменькиным сынком и другими словами, не помню какими. Они и маму обозвали тоже. Тогда я ударил одного из них, и началась драка.

— Тебе надо умыть лицо, я положу лед на твой глаз и губы, ты почувствуешь себя намного лучше, — сказал Тед.

— Папа, научи Робина драться, — попросил Бен. — Он совсем не умеет…

— Я умею! — запротестовал Роберт.

— Я дрался тоже, но меня не побили так, как тебя, — заметил Бен.

— Я тоже здорово ударил того долговязого!..

— Хорошо, хорошо, — остановил их Тед, пытаясь скрыть улыбку, и достал лед из холодильника. — После драки кулаками не машут. Нет смысла начинать на кухне новую свалку. Я как-нибудь покажу тебе, Робин, кое-какие оборонительные приемы.

После того как ребята умылись и почистились, Тед посадил их за стол и дал им молоко и печенье.

— Где твоя мама, Робин? — спросил он.

— Спит. Она работала прошлой ночью и вечером снова идет на работу. Поэтому Вивьен повела меня на игровую площадку.

— Я присмотрю за мальчиками до конца дня. Если ты хочешь, можешь пойти домой, Вивьен.

Однако девочка, чувствуя ответственность за случившееся, возразила.

— Миссис Форвенд сказала мне, чтобы я разбудила ее, если что-нибудь случится, — сказала она. — Я сейчас же отведу Робина домой и расскажу ей о драке.

— Я пойду с тобой, — сказал Тед.

— Зачем, папа? — спросил Бен, и его глаза широко открылись.

— На всякий случай: вдруг те ребята не ушли и захотят посчитаться с вами? — ответил Тед.

Когда они подошли к дому Долли, Тед был удивлен: что-то в нем или вокруг него изменилось. Может быть, тому виной был сад, в котором распустились красные, желтые, розовые и пурпурные цветы?

Вивьен с растерянным видом, но тем не менее довольно решительно позвонила. Послышались приближающиеся шаги, и из кухни вышла Долли.

— О, Робби… Мой мальчик, — сказала она таким голосом, который Тед никогда раньше не слышал у нее, и опустилась перед ним на колени.

— Где ты подрался? — задыхаясь, произнесла она. — Я же говорила: ты не должен драться. Смотри, у тебя кровь на рубашке, Робби.

— Я хорошо им врезал, — прошепелявил Роберт разбитыми губами.

— Я ненавижу драки, — произнесла Долли и только тут обратила внимание на всю делегацию. Она посмотрела на Теда с удивлением.

— А вы что здесь делаете? — спросила она, поправляя пояс на своем халате.

— Ребята сперва пришли в мой дом, потому что он ближе к игровой площадке, — ответил Тед. — Я приложил лед к глазу и губам Роберта и решил проводить его во избежание повторных эксцессов.

Долли выглядела сонной.

— О, — сказала она растерянно. — Спасибо.

— Я считаю, что Роберту следует преподать несколько уроков по самообороне.

— Ему меньше всего нужны эти драки, — вспылила Долли.

— Вы не слушаете меня, — мягко поправил Тед. — Я говорю об обороне, а не о нападении.

— Не имеет значения, все равно это драка!

— Бен тоже вынужден был вмешаться, но ему не разбили губы и не поставили синяк под глазом, — спокойно заметил Тед.

Долли удивилась, почему она всегда чувствовала себя рядом с Тедом такой безоружной?

— Почему мужчины всегда думают, что с помощью насилия можно решить любые проблемы?

— У вас сложился ложный стереотип мужчины. К примеру, я юрист, а не боксер. Насилие существует в мире, и вы знаете об этом так же хорошо, как и я. Я никогда не учил насилию Бена. Однако как разумный человек учу своего сына тому, чтобы он смог защитить себя в сложной ситуации.

Затем после паузы — Тед хотел разрядить обстановку — он спросил:

— Вивьен, почему ты не развела мальчиков? Мы с миссис Форвенд хотели бы узнать это от тебя.

— Не надо распоряжаться здесь, на моей кухне, я сама знаю, что спросить у девочки, — оборвала его Долли, почувствовав себя уязвленной от нравоучений Теда.

Тед посмотрел на бледные щеки и тени под глазами у Долли и сказал:

— Вы выглядите уставшей.

— Не надо уходить от темы разговора.

Долли не была похожа ни на плаксивую Бланш, ни на ту… как ее… брюнетку на вечеринке, во всем соглашавшуюся с ним, и Теду это нравилось.

— Давайте я заберу мальчиков с собой. Я поужинаю с ними часов в пять, и вы можете присоединиться к нам, когда выспитесь. Заодно посмотрите, каким приемам я научил своего Бенджамина. Как насчет такого предложения, Долли?

Долли посмотрела прямо в глаза Теду.

— Вы знаете, из-за чего они подрались?

Теду не хотелось приукрашивать случившееся. Понимая, что она из тех женщин, которые хотели бы слышать правду, и ничего, кроме нее, он ответил:

— Они дразнили Роберта пай-мальчиком и говорили ему другие слова, которые он, к счастью, не понял…

Тед не стал говорить, о том, что эти слова относились уже не к Роберту, а к его матери.

— О, проклятье! — воскликнула Долли.

— Неужели отец Роберта не показывал ему, как надо драться? — с изумлением спросил Тед.

— Он почти не видел его, — ответила Долли, смотря куда-то в сторону отсутствующим взглядом.

— Поспите еще, — решительно произнес Тед. — Я присмотрю за Робертом, а вы сможете прийти на ужин в пять часов.

— Я не могу следить за ним целый день, — как бы оправдываясь, сказала Долли, и в ее голосе чувствовалась безнадежность. — Когда мне предстоит ночное дежурство, я должна хоть немного поспать.

— То же самое и у меня, Долли. Иногда мне приходится засиживаться в офисе или в суде до ночи.

— Вы хотите сказать, что я не должна чувствовать своей вины за это, не так ли? — Долли вздохнула и сложила руки на груди. — Да, вы правы, но я все равно чувствую вину. В любом случае нет необходимости приглашать нас с Робби на ужин.

— Но я уже сделал это.

Она посмотрела на Теда настороженно.

— В нашем соглашении нет пункта об общем столе, — объявила Долли. — Да и какой в этом смысл, в конце концов. Там за нами никто не будет наблюдать.

— Приглашение не имеет никакого отношения к нашему договору. Я хотел бы показать Роберту несколько оборонительных приемов, а вы все это проконтролируете. В конце концов, вы же его мать.

— Вы только что оправдывали меня, а теперь, кажется, в чем-то обвиняете? Неужели все юристы такие скользкие?

— Откуда у вас такое предубеждение к моей профессии?

— У меня нет предубеждения. Я совершенно откровенно заявляю, что терпеть не могу юристов!

Тед снисходительно улыбнулся ее эмоциональному взрыву. Это почему-то сближало.

Взяв Долли за руку и гладя ей прямо в глаза, он сказал:

— Идите отдыхать и забудьте о своих тревогах до без пятнадцати пять… Увидимся в пять.

— Вам не кажется, что вы стали обращаться со мной слишком фамильярно?

— Извините, но нам надо привыкать к этому, мы ведь с вами теперь гораздо ближе, чем просто друзья.

Тед поднял ладонь Долли на своей ладони и накрыл ее второй рукой. Ее рука была мягкой и теплой, а от халата, под которым явно ничего не было, исходил свежий запах цветов. Все это могло бы возбудить любого мужчину. Но Тед сейчас был слишком далек от каких-либо желаний. А может, он еще до конца не разобрался в себе?..

— Увидимся позже, и закройте дверь на замок.

На лице Долли появилась гримаса. Сумасшествие — вот то слово, которым можно было точно описать поведение Теда Зауера и это дурацкое соглашение.

Ровно в пять Долли подошла к дому Зауеров. Ее встретил запах жареного цыпленка. Ее ждали, и дверь была открыта. Войдя в дом, она увидела просторную комнату, обратила внимание на черно-белые фотографии, висящие на стенах, и на пару иллюстрированных журналов, лежащих на прозрачном кофейном столике. Долли позвала хозяина дома, однако Тед появился не сразу. Видимо, он не слышал, как она вошла. Тем неожиданнее было их столкновение, когда он вошел и буквально натолкнулся на нее. От испуга Долли при столкновении обхватила Теда руками. Близость мужчины и запах, исходящий от него, вызвали у Долли живые воспоминания о первых днях ее замужества, когда она была счастлива, как никогда потом. Она мгновенно почувствовала прилив желания.

— Долли, ради бога, прости! Я случайно не причинил тебе боли? — испуганно спросил Тед.

В это время из другой комнаты выскочили Бен с Робертом, издавая столько же шума, сколько могло бы быть от дюжины мальчишек.

— Что случилось, папа? — с интересом спросил Бен.

На щеках у Долли появился румянец смущения: ей было досадно, что дети стали свидетелями нелепейшей сцены.

— Я случайно чуть не сбил Долли с ног, — спокойно ответил Тед. — Ты в порядке, Долли?

— Да вроде бы, — пробормотала она и, освободив свою руку, произнесла, точно оправдываясь перед детьми:

— Я звала, но ты, видимо, не слышал меня.

— Извини… Может быть, вы с Беном приберете сервировочный столик, а я пока посмотрю, что там с мясом.

Тед вышел из комнаты. В Долли сейчас боролись два начала. Она была смущена силою влечения к этому мужчине, которое застало ее врасплох, и в то же время рассудок всячески сопротивлялся этому нелепому всплеску страсти.

Я должна успокоиться, думала она. Я не должна испытывать таких чувств к Теду. Только не к Теду.

Дверь открылась, и перед Долли снова предстал он. Надо бы что-нибудь сказать, не надо молчать, уговаривала себя она.

Тед прикоснулся пальцем к ее руке, его серые глаза были полны заботы.

— Все же скажи, я не очень тебя напутал? Ты бы лучше присела, я вижу, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.

— Не беспокойся, все в порядке, — произнесла Долли.

— Постой, я сейчас принесу вина.

К Долли подбежал Роберт и стал теребить ее за подол юбки:

— Мама, ты хорошо себя чувствуешь?

Она улыбнулась ему, обняла и поцеловала в макушку.

— Прекрасно… Как тебе нравятся ваши уроки?

— Эй, Бен, иди сюда, давай покажем маме, что мы умеем.

Пока мальчишки тусовались перед Долли, Тед принес вино и бокалы, поставил все это на кофейный столик и налил Долли вина. После этого он присоединился к мальчикам, и все вместе они начали возиться на полу у ног Долли.

Глядя на все это, она испытывала странные чувства. Ей до боли было жалко Роберта: Майкл никогда не уделял мальчику столько внимания, сколько следовало бы, никогда не устраивал для него такого праздника, какой, например, сейчас Тед устроил для своего сына. Роберт нуждался в том, что давал ему Тед, нуждался так же, как в еде или в материнской любви.

— Цыпленок, должно быть, готов, — провозгласил Тед, приводя себя в порядок. — Если вы хотите есть, ребята, то вам надо позаботиться о столе. Бен, порежь быстренько салат, а ты, Роберт, принеси хлеба.

— Долли, бери вино и бокал и неси все это на общий стол, — продолжал распоряжаться Тед. Он обратил внимание на грустное выражение ее лица. — Что-нибудь не так, Долли?

— Нет, все в порядке.

— Что-то я не чувствую искренности в ответе.

— Как там наш цыпленок? Я просто умираю от голода, — перевела Долли разговор на другую тему.

Тед был уверен — она чем-то обеспокоена, и не понимал почему, а поэтому винил себя. Было абсолютно понятно, что Долли не очень хочет обсуждать с ним этот вопрос.

Тед проверил мясо вилкой и коротко бросил:

— Готово! Долли, подай зелень.

Трапеза происходила на дачном столике, который стоял в тени старого развесистого дерева. Долли смотрела на Теда и не могла понять, о чем он думает, она только надеялась, что он не сможет прочесть ее мысли.

После еды дети побежали в дом смотреть любимые мультики по телевизору.

Долли, отставив чашку, поблагодарила Теда за вечер и сказала, что уже пора уходить. Она зашла в дом, чтобы позвать Роберта. Телевизор стоял в гостиной, и когда Долли подходила к ее дверям, то услышала, как Роберт сказал:

— Это мой отец!

— Понятное дело, — с недоверчивой усмешкой ответил Бен. — Каждый ребенок во дворе говорит о том, что его папу показывают по телевизору.

— Он актер, вот почему его показывают по телевизору!

Долли открыла дверь и услышала голос Майкла. На экране она увидела своего бывшего мужа рядом с какой-то красивой женщиной. Это был Майкл. Он вел передачу.

— Это действительно отец Роберта, Бен.

На глазах у Роберта появились слезы, Долли обняла его и успокоила.

— Майкл Форвенд, — произнес Тед. — Я раньше не догадывался, что вы с ним как-то связаны.

— В этом нет ничего странного, ведь он никогда не появлялся в Сент-Джоне, — холодно ответила Долли.

— Он хороший актер.

— О да, — сказала Долли, и в ее голосе появилась горечь. — Он просто-таки выдающийся актер.

— Ты счастливчик, Робби. У тебя знаменитый отец, — пробормотал Бен.

Долли не удержалась:

— Эта известность дорого нам стоила. У него не было времени ни на семью, ни на то, чтобы воспитывать сына. Все его усилия были направлены на то, чтобы стать знаменитостью.

Когда Майкл на экране телевизора стал представлять публике какую-то леди, Роберт сказал с дрожью в голосе:

— Давай, Бен, смотреть мультики.

— О'кей. Ты можешь взять мои машинки и поиграть ими, пока мы смотрим мультфильм.

Тед взял Долли под локоть:

— Пусть дети поиграют, пойдем, я заварю тебе еще кофе.

Но Долли не хотелось больше кофе, ей просто хотелось сесть, положить голову на стол и заплакать.

— Тед, — оказала она, поборов свои чувства. — Я считаю, что нам следует отменить наше соглашение до того как мы расскажем что-либо нашим детям.

— Что произошло? — удивленно спросил Тед.

— Пойми, это будет опасная игра с чувствами. Ведь я, Бен и Роберт не сможем преодолеть в себе то, что мы чувствуем. Мы не сможем играть какие-то роли, ложь войдет в нашу жизнь. — И совершенно расстроившись, она закончила: — Я боюсь, что Роберт сильно привыкнет к тебе, Тед, если мы будем слишком часто встречаться.

— Но это и так уже произошло, поскольку Бен и Робби — друзья, — спокойно сказал Тед. — Наши дети и так уже привыкли к нам, они часто ходят в гости друг к другу. К тому же мы уже заключили договор, ты, наверное, забыла?

— Считай, что я изменила свое решение.

— Ты, наверное, просто устала, — сказал Тед. — Успокойся.

Выдержав небольшую паузу, Долли произнесла вяло:

— Мне надо идти…

— Мы же договаривались, что наше соглашение действительно лишь три месяца — это не так много.

— Мне не хочется играть в эти детские игры!

Тед прищурил глаза — он не терпел необязательности.

— Почему же ты сразу не сказала мне этого, почему ты все время меняешь свои решения?

— Если бы я сказала тебе сразу, ты бы подумал, что я такая же, как и они, — те женщины, которые преследуют тебя, — парировала Долли.

Она улыбнулась, немного подождала и продолжила:

— Если тебе интересно, то у меня есть причина изменить решение. Буду откровенна — мы не дети. Когда ты натолкнулся на меня в дверях и случайно обнял, мне очень хотелось, чтобы ты не отпускал меня…

Хотя Тед был удивлен ее словами, однако не растерялся.

— Я не верю тебе, — сказал он. — Мне казалось, что я тебе антипатичен. Поэтому я и выбрал для соглашения именно тебя. Меньше риска для обоих.

— Я не могу побороть своих чувств, ты мне нравишься, — произнесла она с жалкой улыбкой. — Если не хочешь, чтобы я преследовала тебя, то лучше давай расторгаем наше соглашение прямо сейчас.

— Не надо играть со мной в эти игры, я не люблю этого. Я слишком хорошо знаю приемы двойной мотивации из практики.

— Так ты не веришь мне, а некоторые мужчины сочли бы за комплимент мои слова.

— Я не некоторые мужчины, чтобы попасться в ловушку слов, скрывающих тайный умысел.

— Правила гласят — никакого секса, поэтому соглашение должно быть расторгнуто.

— Так ты считаешь сексом то, что я нечаянно толкнул тебя. Думаю, никакой суд не признал бы такого толкования.

— О, перестань рассуждать как юрист!

— Я и есть юрист. И ты уж извини меня за этот факт! Я и ты не ляжем вместе в постель, поверь мне. Поэтому нет причин расторгать соглашение.

Нахмурясь, Долли спросила:

— А может, ты любишь мужчин?

— Нет, можешь не переживать по этому поводу.

— Тогда у тебя действительно нет никаких чувств.

— Не надо рассматривать меня как некий вызов всему обществу, Долли. Я обычный человек.

— Но если бы ты был обычным человеком, то ты был бы неинтересен мне, — сорвалась Долли. — Я должна идти. Моя смена начинается в восемь, и я должна быть на работе пораньше.

— Прекрасно, я рад тому, что состоялся такой разговор. Теперь мне стало многое понятным. Я знаю, что ты считаешь меня привлекательным мужчиной, но никаких выводов из этого не может быть сделано. Как и из того, что я считаю тебя привлекательной женщиной. Ну что же, встретимся в субботу на вечеринке. Да, кстати. Может быть, как-нибудь вечерком на этой неделе, скажем, в четверг, обменяемся своими автобиографиями?

Лицо Теда не выражало никаких эмоций, но было заметно, что он доволен прошедшей беседой. Однако у Долли в душе все кипело. Она понимала, что сказала ему не все, о чем думала. Но странное дело: в его присутствии она как-то терялась. И теперь невысказанные слова просились наружу…

5

Вернувшись с ночной смены ранним утром в четверг, Долли застала Роберта спящим. Она не стала его будить, но сама сразу же легла спать. Дежурство было тяжелым и изнурительным.

Проснувшись во второй половине дня, Долли проводила Роберта на день рождения к школьному товарищу, куда был приглашен и Бен, и решила немного поработать в саду. На соседнем участке она увидела соседа-бизнесмена, косившего траву на лужайке в своем саду. Когда он увидел Долли, то сразу же выключил свою газонокосилку и подошел к ней.

— Ваш сад прекрасен, — пропыхтел он, вытирая пот с лица. — Мэг обрадуется, когда увидит столько цветов.

Видимо, миссис Мак-Челси попросила соседа присмотреть за постоялицей, и он неукоснительно выполнял ее поручение.

— Она приедет проведать нас?

— Через две недели, — просиял он. — Я буду очень счастлив снова увидеть ее.

Он наклонился ближе к Долли и сказал тихо:

— Вы знаете, я уже делал предложение Мэг — это было нелегко. Для меня лучше встретиться с представителем конкурирующей фирмы, чем предложить женщине выйти за меня замуж. Она прогнала меня тогда…

— Я думаю, вам было обидно, — сказала Долли. — Не сомневаюсь, вы были бы хорошим супругом.

— Все будет хорошо, я надеюсь, — ответил он. — Хотя Мэг не нравятся некоторые мои привычки, например, эта трубка, но думаю, у меня есть шанс… О, к вам гости, моя дорогая!

Долли оглянулась и увидела Теда. Автобиография, вспомнила она. Тед обнял ее за плечи и поцеловал в щечку.

— Я страшно соскучился — с понедельника прошло так много времени, дорогая, — сказал он, прекрасно играя свою роль.

Итак, соглашение начало действовать. Долли, чтобы не устраивать сцен на людях, ничего не оставалось, как только подыграть ему.

— Я тоже соскучилась по тебе, милый!

— Гм-м, — пробормотал обескураженный сосед. — Ну что же, мне пора возвращаться к моему газону.

— Ты знаешь, Тед, я очень устала сегодня: всю предыдущую ночь я провела на ногах. И совсем забыла о том, что надо написать автобиографию.

— Давай зайдем в дом. Мне трудно думать при таком шуме. Я не задержу тебя надолго.

На кухне было прохладно. Долли приготовила чай с лимоном и после этого взяла листок бумаги у Теда. Она положила листок на стол и спросила:

— Почему бы тебе самому не рассказать о том, что там написано?

Тед уселся поудобней, взял чашку и начал рассказ:

— Мне тридцать три года, я родился в Кингстоне и был единственным ребенком в семье. Родители развелись, когда мне было восемь лет, а после школы я уехал в Торонто учиться. В двадцать три года закончил Торонтский университет, юридический факультет. Затем меня пригласили в одну из самых престижных фирм в Оттаве. Там я познакомился с Кэрол. Мы поженились, переехали в Сент-Джон, где я открыл свою юридическую практику. Здесь у нас родился Бен. — Тед сделал паузу. — Кэрол умерла два года назад… Все остальное ты знаешь. Да, еще, во время учебы я был призером университета по каноэ и теннису, — добавил он.

— Как я поняла, родители не очень заботились о тебе, ты не был им нужен, — сделала свой вывод из рассказа Долли.

— Не делай поспешных выводов, Долли.

— Но, Тед, не надо так волноваться, в этом нет твоей вины.

— Скажем так, ранняя самостоятельность пошла мне на пользу, и хватит об этом, — попросил Тед. — Расскажи лучше о себе. Сколько тебе лет? Где ты родилась?

— Из своей биографии я с уверенностью могу сказать только об одном, — начала с шутки Долли, — за все прожитые мной двадцать семь лет я никогда не встречала мужчину, который мог бы так же сильно рассердить меня, как ты.

Тед улыбнулся.

— Уже два факта из твоей биографии я узнал.

— Я родилась на ферме в Квебеке, — продолжала она. — Мои родители, слава богу, живы и здоровы, у меня есть две старшие сестры. Мы с Майклом поженились, когда мне было девятнадцать лет. Затем у нас родился Роберт. Развелась я с мужем семь месяцев назад, хотя он уехал из дома в погоне за карьерой актера за год до этого. После развода я переехала сюда.

— И ты терпеть не можешь мужчин, — добавил Тед.

— Это не обязательно говорить. Я сказала обо всем, что тебе нужно. А теперь до свидания, Тед, — сказала Долли.

— Да, но как же о том признании вчера — ты хотела…

— В данный момент я хочу только одного: чтобы ты оставил меня одну.

Но Теду явно не хотелось уходить, и, примирительно улыбнувшись, он сказал:

— За все тридцать три года моей жизни я никогда не встречал женщины красивей тебя.

— Сейчас, кроме меня и Шумана, тебя никто не слушает, поэтому тебе лучше приберечь свои комплименты до вечеринки.

Тед подошел поближе к Долли:

— Но мне ведь нужно репетировать перед нашим дебютом.

— Порепетируй лучше перед зеркалом, когда будешь бриться, а сейчас иди домой.

— Я не люблю, когда мне указывают, что я должен делать, — сказал Тед и, взяв Долли за локоть, притянул к себе.

Она была выше, чем Кэрол, и по всем параметрам была как будто создана для него. Грудь Долли мягко прикоснулась к его груди. Одной рукой он взял Долли за подбородок и, приподняв его, страстно поцеловал ее в губы. Она невольно обняла его и закрыла глаза. Затем Тед медленными движениями рук стал поглаживать ее спину и талию, а ее руки обвили его шею.

Тед сам не ожидал, что все произойдет именно так, хотя и был инициатором происходящего. Я сошел с ума, подумал он. Мне не следует этого делать.

Наконец усилием воли он переборол себя и, отодвинувшись от Долли, произнес вслух:

— Мне не следовало бы этого делать — это действительно не по соглашению.

— Это не было репетицией, — заметила Долли. — Это были реальные чувства.

— Нет, нет, нет, — излишне горячо запротестовал Тед. — Единственная женщина, которую я любил, была моя жена. Она умерла два года назад, и с тех пор я не встречался ни с одной женщиной.

— Что ты сказал, Тед? Этого не может быть, — искренне удивилась Долли.

— Я сказал то, что ты слышала. И ты права — мне нужно идти. Я подъеду к тебе в полвосьмого в субботу.

В субботу, за десять минут до прихода Теда, Долли была уже готова. В одиночестве Долли рассматривала себя в зеркале в своей спальне. Она убрала волосы так, чтобы они не закрывали красивые сережки, блестевшие в ушах. Ее белое платье было покрыто тиснеными перламутровыми цветами — оно открывало шею, руки и плечи, оголяло спину до самой талии, на ней также были бежевые колготки и туфли-лодочки. Придирчиво оглядев себя, она обрела уверенность, что все было как раз так, как требовалось, чтобы произвести впечатление на Теда. Долли хотела покорить этого мужчину, может быть, в отместку за его холодность, может быть, в пику другим женщинам, с которыми он был знаком. Услышав дверной звонок, она быстро сбежала вниз по ступенькам, чтобы открыть дверь. Ее руки были холодными, она явно нервничала.

Тед пришел раньше. Она хотела бы еще немного времени остаться одна, чтобы окончательно увериться в себе. Еще раз бегло бросив взгляд на зеркало, она сосредоточила все мысли на предстоящем вечере. Платье, конечно, было изумительным, и ей хотелось бы потанцевать в нем с самым интересным мужчиной во всем этом городе. Она открыла входную дверь и стала так, чтобы Тед смог пройти в дом. Через дверной проем лучи вечернего солнца упали на Долли, высветив всю ее на темном фоне прихожей. Ее платье и перламутровые цветы ослепительно заблестели, а волосы вспыхнули чистым золотом. Потрясенный этим неземным видением, Тед отступил на шаг и промолвил:

— Бог мой! Это платье прямо-таки создано для помолвки.

Ее тактика принесла успех: он увидел-таки, наконец, в ней нечто большее, чем маму друга своего сына.

Костюм на Теде сидел безукоризненно и подчеркивал стройность его фигуры, рубашка сверкала белизной, а по его лицу было видно, что для него предстоящее событие имеет большое значение. Долли улыбнулась.

— Мне приятно, что ты оценил мои старания.

Тед посмотрел на часы и произнес:

— Ты готова?

— Мой шарф остался на кухне.

Долли прошла через холл, сопровождаемая Тедом. Когда они достигли кресла с белым газовым шарфиком на спинке, он протянул ей небольшую коробку со словами:

— Я хотел бы, чтобы это немного добавило тебе радости.

Она робко взяла коробку и медленно открыла ее, предварительно развязав ленты. Внутри находился небольшой букет бледно-розовых орхидей. Она спросила:

— Зачем ты делаешь это? Это не входит в твои обязанности по договору, — и вздрогнула от неуместности собственных слов.

— Ты не любишь орхидеи?

— Они прекрасны, — искренне призналась Долли.

— Тогда в чем же дело?

Она опустила голову.

— Майкл никогда не дарил мне цветов. А каждый мужчина, которого я встречала за последние три месяца, обязательно делал мне какой-то подарок. Подарок, который заставлял меня чувствовать себя обязанной, мне всегда казалось, что я как-то должна отплатить ему…

— Ты имеешь в виду секс?

— Разумеется нет, но… Одним словом, впервые мне дарят что-то, что мне нравится, но ни к чему не обязывает.

Его брови вдруг нахмурились.

— Я же говорил, что тебе не следует опасаться меня, так что смело бери эти цветы.

Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

— Так почему ты даришь мне эти орхидеи, Тед?

— Поверь, это от чистого сердца. Я просто принес тебе цветы, и если ты не примешь их, я выброшу их в окно!

Она осторожно сказала:

— Я не могу понять… что ты чувствуешь, когда даришь их мне?

Его гнев исчез так же быстро, как и появился.

— Это много значит для тебя?

— Да, очень много.

— Если я скажу, что я купил их потому, что они напомнили мне о тебе? Впрочем, это была лишь одна из причин…

— Что, были и другие?

— Другая причина состоит в том, что я восхищаюсь твоей искренностью и храбростью.

Бледные лепестки орхидей очаровывали Долли.

— Если я заплачу сейчас, — сказала она улыбаясь, — то потечет тушь, и мы точно опоздаем.

— Твой муж любил тебя? — не мог удержаться Тед от того, чтобы не задать давно мучивший его вопрос.

Она отрицательно покачала головой.

— Он любил только самого себя. Я служила лишь в качестве добротной оправы к бриллианту. К тому же он, мне кажется, никогда не любил Роберта.

— Он просто самовлюбленный фанфарон, — гневно заключил Тед, вспоминая безлико-красивое лицо ведущего передачу телевидения.

Она беспомощно пожала плечами.

— Нам пора идти.

Очень бережно Тед коснулся руками ее оголенных плеч.

— Эти орхидеи будут отлично сочетаться с твоим платьем.

Долли почувствовала прикосновение сильных мужских рук на плечах, вздрогнула, затем посмотрела на него и ответила:

— Мне будет приятно носить их. И я думаю, что ты сделаешь мне одолжение, приколов их к моим волосам.

Тед задумчиво произнес:

— Иногда я оказываюсь сбитым с толку твоей реакцией на мои поступки. Ты поблагодарила меня за цветы как-то по-особенному, не так, как принимают подарки большинство женщин. Женщины, которых я встречал, воспринимали мои подарки как должные знаки внимания со стороны мужчины.

Она вскинула голову.

— Ты дарил им такие же цветы или что-то другое, что их обязывало?

— Я не понимаю, почему ты опять нападаешь на меня, — он раздраженно посмотрел на нее.

— Извини, я сама этого не понимаю.

Она поправила расческой волосы и обратилась к Теду:

— Прикалывать надо сюда, чтобы венчики смотрели немного вперед.

Долли с нескрываемым удовольствием наблюдала, как он довольно неумело и, кажется, нежно прикалывал орхидеи.

— Ты выглядишь сейчас столь экзотично, что кажется, будто сошла с картины Поля Гогена.

— Тед, пожалуйста, что за намеки? Ты имеешь в виду «Королеву» или «А ты ревнуешь»? — засмеялась Долли.

— Это мой секрет, — ответил Тед, невольно обрадованный ее эрудицией. — Впрочем, если мы не поспешим, то опоздаем к началу, а это для нашего замысла очень важно.

Чувствуя, что начинает нервничать, Долли остановила его:

— Подожди здесь минутку.

Затем она прошла в комнату, взяла ножницы из шкафа и поспешила во дворик. В течение двух минут она срезала понравившиеся ей розы в саду, которые удивительно пахли, и составила из них изящный букет. Потом взяла ленточку, перевязала цветы и крикнула Теду, чтобы он еще немного подождал. Посмотрев в зеркало, она решила, что пора идти.

Вернувшись, она нашла Теда все еще на том же месте. Долли порывистым движением протянула ему букет:

— Это тебе.

Изумленный, он подошел к ней и нежно поцеловал в губы. В этот момент ему показалось, что она открылась ему, как цветок открывается солнцу. Он каким-то шестым чувством осознал, что она бесконечно искренна и ничто фальшивое не может коснуться ее.

— Ты делала подарки мужу? — неожиданно спросил Тед не совсем тактично, но не имея сил сдержаться.

У нее заныло сердце от этого вопроса.

— Я делала это в начале, но потом перестала… Я видела, что он не ценил их, — она прикусила губу. — Он просто не замечал их.

Долли невольно вспомнила годы замужества. Вспомнила, как она стояла с сыном в комнате перед телевизором и видела на экране своего бывшего мужа в качестве телезвезды. Там он был на своем месте. Красивый, остроумный любимец публики, но глубоко безразличный ей: она знала цену его обаяния.

Тед нерешительно выдавил из себя:

— Ты еще любишь его?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет… В тот день, когда он сообщил мне, что у него есть другая женщина, я окончательно поняла, что все годы моего замужества он обманывал меня. Он встречался с женщиной, через которую собирался сделать карьеру на телевидении. А меня выбросил как ненужную вещь, будто я была помехой для осуществления его «великих» замыслов. — Долли вздохнула. — Но когда мы только поженились, я очень любила его.

Тед тоже любил Кэрол. Но почему он сейчас вспомнил о Кэрол? И почему интересовался отношениями Долли с Майклом? Он не имел права задавать такие вопросы. Чувствуя, что в разговоре он опять потерял контроль над собой и допустил бестактность, Тед неловко, с подчеркнутой вежливостью, точно извиняясь, сказал:

— Спасибо за розы, Долли… А теперь нам лучше идти.

Она накинула шарф на плечи и пошла вместе с ним к автомобилю.

6

Долли была рада, что они не опоздали к началу вечера. Как только Долли и Тед вошли в большой зал, первым, кого они встретили, был Хенк в компании с Сарой Хоукс. Они оба друг друга стоят, подумала Долли, засунула руку под локоть Теда и миролюбиво поздоровалась:

— Добрый вечер, Хенк… доктор Хоукс.

Хенк широко раскрыл от удивления глаза:

— Вы могли бы составить неплохую пару…

— Естественно. Недавно мы обнаружили, что буквально созданы друг для друга, — Долли явно дразнила Хенка. — Разве не так, дорогой? — Засмеявшись, она прислонила голову к плечу Теда. В этот момент она почувствовала напряженность мышц его руки и твердость его плеча.

Тед придал своему голосу теплоту и убежденность:

— Ты абсолютно права… нас соединили небеса!

— Так теперь я даже не смогу рассчитывать на то, чтобы потанцевать когда-нибудь с вами? — спросил Хенк.

— Ну может быть, один раз и можно, — ответила Долли, с наигранной робостью глядя на Теда.

— Только один, — властным тоном произнес тот.

Голос Сары вдруг стал подозрительно слащавым:

— Тед, я меньше всего ожидала, что вы с вашим умом так падки на броскую внешность.

— Не я первый, не я последний, — сказал Тед с вежливостью, которая удивила Долли. — Хотя не видеть за внешностью ничего большего тоже не признак ума.

Он бросил взгляд на Долли, потом добавил:

— А теперь мне необходимо поискать Питера и Энни, которые должны были занять для нас места.

Долли обернулась к застывшей на месте парочке с такой улыбкой, которая не оставляла никаких сомнений в том, что она безмерно счастлива, и позволила Теду повести себя среди столов, Тед наклонился к ее уху и прошептал:

— Один из пунктов нашего договора гласит, что ты не можешь танцевать с Хенком.

Она ответила с безупречной логикой:

— Ты забыл о последнем пункте — никаких добавлений. Главное, чтобы Хенк, который знает много женщин, мог им сообщить о нашем союзе и тем самым обезопасить тебя от нападок других женщин.

— Хорошо. Но имей в виду, ты не должна позволять его рукам опускаться ниже твоей талии.

Когда это Тед мог увидеть, что Хенк щупал ее ниже талии, подумала она и охотно ответила:

— Твое желание для меня закон, дорогой!

— Удели мне внимание сегодня, Долли, и ты не пожалеешь.

Она широко раскрыла глаза и притворно надула губы.

— Но не забывай, что это только игра, не переусердствуй.

— Я не забыл, — сказал он насмешливо. — Но я считаю, что ты можешь доверять мне больше, нежели этому специалисту по травмам. Впрочем, он явно предпочитает лечить болезни другого рода. А теперь пойдем поищем наших друзей.

Долли понравились Питер и Энни, и она не без удовольствия играла перед ними роль любящей женщины. Вместе с тем она делала это не без сожаления: ей не хотелось обманывать эту пару. Впрочем, это его друзья, и обман — тоже его идея. А Тед, кажется, не испытывал никаких угрызений. Он уверенно включился в общий разговор, отпуская шутки и посмеиваясь остротам друзей. Но если он и впрямь пытался внушить окружающим, что он безумно влюбленный мужчина, то не должен был так погружаться в дегустацию различных блюд.

Когда Тед заканчивал поединок с омаром, зазвучала чарующая мелодия вальса. Долли потянула Теда за запястье.

— Милый, потанцуй со мной. Я очень люблю вальс.

— Конечно, — церемонно сказал он, вставая из-за стола и беря ее под руку.

Зал был просторным, а танцевальный круг выстелен паркетом. Как только Тед повел Долли по залу, она бросила ему:

— Ты не выглядишь сейчас влюбленным… Что с тобой? Я чувствую себя идиоткой, когда слышу слова «дорогая» и «любимая», точно их произносит робот с монреальской выставки.

— Извини, — пробормотал он. — Я забыл тебя предупредить, что рассказал Питеру и Энн о нашем договоре. Так что нет нужды притворяться перед ними.

— Ты поставил меня в дурацкое положение, — сказала она со смешанным чувством.

— Они мои лучшие друзья. Я не могу обманывать их. Я сказал им о нашем соглашении два дня назад.

— Спасибо, — с горечью сказала Долли. — Тед, я не могу каждую минуту менять свое поведение. Выбирай одно из двух: или мы с тобой играем влюбленную пару, или наши отношения остаются на уровне дружеских.

Сердитый на самого себя, он коротко ответил:

— Я еще раз извиняюсь перед тобой. Я сожалею об этом.

— Я сразу почувствовала, что выставляю сама себя откровенной дурой.

— Да уж, ты думаешь, наверное, что выглядишь лучше, когда танцуешь с Хенком.

— При чем здесь Хенк. Речь идет о нас.

Тед решил сменить тему разговора, явно зашедшего в тупик.

— Хенк и Сара решили потанцевать, Долли, улыбнись!

Долли кисло улыбнулась и процедила сквозь зубы:

— Есть ли в законе статья о покушении на убийство? Если есть, то ты поступишь мудро, проверив свой суп на содержание мышьяка.

Смеясь, Тед повел ее через центр зала.

— Ну, думаю, до этого дело не дойдет. А ты и вправду недолюбливаешь Сару Хоукс?

— То, что я сейчас чувствую, нельзя передать словами, — сказала Долли, посмотрев на движущихся в танце Хенка и Сару. — Точнее всего — это желание мести.

Затем они направились к своему столу, чтобы разделить общество Питера и Энн. На столе стоял королевский салат, который Долли очень любила. Через некоторое время подали творожный пудинг с клубникой. Во время еды Долли не обращала внимания на Теда и больше не называла его любимым. Затем принесли ликер и кофе, и снова зазвучала музыка. Питер и Энн закружились в быстром фокстроте, Тед пригласил Долли.

Долли в основном танцевала с Тедом, но в течение вечера успела потанцевать и с другими мужчинами. Тед танцевал неплохо, он не задумывался над каждым шагом и вел партнершу довольно уверенно. Для Долли же танец был особым миром. Иногда, увлекаясь музыкальными ритмами, она забывала о себе и каждодневных заботах. Она заметила, что Тед напряжен и немного неестествен, и это заставляло ее нервничать. Наконец, танец с Тедом стал для нее мучительной процедурой. Чтобы прекратить это испытание, она сказала:

— Знаешь, Тед, когда банан перезревает, он становится крапчатым и скользким. Тебе такие нравятся?

— Пожалуй, нет.

— Так вот. Ты меня держишь во время танца, как перезрелый банан или что-нибудь похуже.

— Тебе не нравится, как я танцую? — спросил он холодно.

Вальс закончился. Через плечо она увидела Хенка, идущего к ним. Долли вызывающе улыбнулась Теду, провела пальцами по ежику волос на его затылке и сказала:

— О, ты танцуешь великолепно. А теперь, извини, сюда идет Хенк.

— Потанцуем, Долли? — спросил Хенк. — Тед, ты разрешаешь?

— С удовольствием, — быстро ответила она, упреждая ответ Теда.

Волна неудовлетворенности, кипевшая внутри Долли, выплеснулась во время танца с Хенком, и сейчас ее фигурка выглядела особенно гибкой и привлекательной в шикарном, украшенном блестками платье. Хенк ощутил взрыв ее энергии и, когда музыка кончилась, неохотно отпустил, кратко поблагодарив. С тревогой Долли оглянулась вокруг, ища глазами Теда. Он стоял в конце зала, разговаривая с Сарой Хоукс.

Когда Тед наблюдал за тем, как танцует Долли с Хенком, его переполняло чувство примитивной агрессивности, которую он едва сдерживал в себе. Огромной пыткой для него было ожидание возвращения Долли. И после того как Хенк, взяв Сару под руку, отошел от них, Тед с плохо скрываемым раздражением выпалил:

— Ты спала с ним. Я прав?

— Нет!

— Не лги мне! Я наблюдал за тобой, когда ты танцевала, и видел — ты была близка с ним.

Долли вдруг почувствовала бесконечную усталость от этого вечера, полного притворных чувств и непритворных претензий.

— Хенк абсолютно не привлекает меня, и мы никогда не были близки, — возмутилась она. — Я уже говорила тебе об этом. Неужели ты не видишь, что проблема исходит от тебя?

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты поцеловал меня на кухне вчера вечером, почему потом оттолкнул, как если бы ты обнимал ядовитую змею?

Теду было трудно что-либо ответить Долли, он чувствовал — она в чем-то права. Он не мог признаться себе в чем-то важном. Скрывая растерянность за внешним спокойствием, он произнес:

— Я не хочу близости ни с одной женщиной, Долли Форвенд, в том числе и с тобой.

— Тогда почему тебя беспокоит, сплю я с Хенком или нет?

— Просто ты выставила меня на посмешище.

— Ты рассуждаешь как незрелый мальчишка.

— У тебя сложилось неправильное представление обо мне, я ни у кого на поводу не пойду. Не делай из меня дурака!

— В твоих глазах я выгляжу проституткой, соблазняющей невинного мальчика?

— Как, по-твоему, я должен относиться к женщине, которая так ведет себя? — ответил он вопросом на вопрос, наблюдая за ее реакцией.

— Я никогда больше не буду танцевать с Хенком, если тебе это неприятно, — сказала Долли спокойно. — Но если ты желаешь продолжить наше соглашение, то не должен танцевать подобно манекену.

— Пожалуй, в этом ты права, Питер уже сказал мне что-то вроде того…

Питер, действительно, без особых церемоний, по-дружески заметил Теду, что он танцует с Долли так, как будто его насильно заставляют это делать.

Долли вздохнула, вдруг ощутив себя опустошенной.

— Я ни разу не встречала человека, который бы так по-пуритански скрывал свои чувства.

— Тебе и не нужно меня понимать! Исходи из того, что так удобней для нас обоих, только и всего.

Ее плечи тяжело опустились.

— Наши отношения похожи на плохую игру, в которой неясно, кто из актеров худший.

Тед провел рукой по волосам и поправил:

— Я бы сказал иначе. Мы подобны двум бабочкам, которые бьются с разных сторон окна на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга.

Она усмехнулась:

— Ты заметил это?

— Да, я заметил… — он запнулся.

— Почему бы нам в последний раз не потанцевать, а потом не отправиться домой? — грустно произнесла Долли. — Нам очень трудно дается эта игра. Может, мы должны бросить наше соглашение в мусорную корзину и перестать играть на публику?

Внезапно зазвучала любимая песня Теда — «Дом восходящего солнца» — песня о разбитой любви и смерти любимого человека. Он поцеловал ее руку, а затем попросил:

— Потанцуй со мной, Долли?

Его предложение странно взволновало ее. Она почувствовала какую-то значительность момента и молча — спазм перехватил ей горло — кивнула ему.

Тед взял ее под руку и повел по залу. В этот раз он крепко держал ее, его щека касалась ее волос, а Долли, положив голову на его плечо, закрыла глаза, позволив печальной музыке полностью захватить ее. Первый раз за несколько часов она почувствовала себя раскованной и счастливой — как если бы она была там, где очень хотела быть. Медленно — клеточка за клеточкой — напряжение оставляло ее, и приятная истома охватывала все ее существо. Долли чувствовала упругую силу тела Теда, от его кожи исходил приятный аромат дорогого мыла и одеколона, а также еле уловимый, особенный запах — запах мужчины. Она вплотную приблизилась к нему, так, что ее грудь оказалась прижатой к его груди. Затем с явным удовольствием почувствовала, как его руки скользнули по ее оголенной спине, притянув ее еще ближе. Их бедра соприкасались, и не могло быть сомнения в том, что он был возбужден. Тед и не пытался на этот раз таить это от нее. Долли захотела его так сильно, что чуть не потеряла сознания. Перед внутренним взором предстала сцена их близости, и тело откликнулось жаром, охватившим ее всю. И — она не могла ошибиться, — он переживал то же самое. Песня подошла к концу, и Тед обескураженно пробормотал:

— Мне показалось, что внутри тебя что-то горит.

— В тебе тоже, — с удовлетворением отметила она.

С маленькой издевкой в голосе он сказал:

— Я же не хочу, чтобы ты думала обо мне как о дефективном мужчине.

Неожиданно она резко вскинула голову, как дикая серна, почувствовавшая опасность:

— Это ведь не игра, Тед?

Не отвечая на ее вопрос, он сам спросил ее:

— Ты жалеешь о том, что танцевала со мной?

— Нет. Но ты не ответил на вопрос!

Тед не знал, что ответить, поэтому произнес нарочито холодно:

— Давай попрощаемся с Энни и Питером, и я отвезу тебя домой.

Повторялась вчерашняя сцена, а Долли хотела разорвать этот порочный круг. Она хотела остаться в его объятиях, которые наполняли ее душу ошеломляющей полнотой бытия. Открыто дразня его, она сказала:

— То, что я ощутила, танцуя с тобой, для меня было важным. А для тебя?..

— Ты же знаешь, что наше соглашение не включает секс.

С болью в голосе она проговорила:

— Я должна точно знать, когда мы действуем по соглашению, а когда нет. Я должна различать это!

Он хрипло ответил ей:

— Я хочу жить так, как жил в течение двух последних лет. Но это вовсе не означает, что я ненормальный, просто мне не хочется сейчас менять свой образ жизни.

В его словах не было ответа на ее вопрос, но Долли узнала все, что хотела. У него не было женщин в течение двух лет, но мужчина не умер в нем, и она способна разбудить его, сделать так, чтобы он нуждался в ней. И видит бог, она добьется своего. Губы Долли изогнулись в соблазнительной улыбке. Немного выставив вперед грудь, слегка выглядывающую из-за выреза платья, она небрежно бросила:

— Ты никогда не пробовал заниматься любовью на верхнем этаже, над танцзалом?..

— Никогда. А ты?

— Никогда. Но я люблю подобные эксперименты.

Вопреки своему желанию он произнес:

— Ты? Не сомневаюсь. Для тебя я сам по себе уже эксперимент — мужчина, который не упал у твоих ног при первой встрече. Если честно, то меня все это раздражает.

У Долли возникло такое чувство, как если бы он ударил ее. Отступив на шаг, она сказала:

— Достаточно. Я хочу домой.

— Только не смотри так пристально в затылок Хенку. — Тед недобро усмехнулся и повел ее из танцзала. Долли без долгих прощаний с Хенком и Сарой отправилась к выходу. Все время, пока они ехали до ее дома, в салоне машины стояла гнетущая тишина. Он вышел из машины и открыл дверцу со словами:

— Я провожу тебя до двери.

Она не стала спорить и проследовала вместе с ним к двери. Вставляя ключ в замочную скважину, Долли промолвила:

— Вероятней всего, это было последнее наше совместное времяпровождение. Спокойной ночи, Тед.

Он посмотрел на нее, слегка кусая губы.

— Я сомневаюсь в этом, — сказал он. — Спокойной ночи.

Долли открыла дверь и быстро закрыла ее за собой. Спустя десять минут после того как они расстались она разделась и присела рядом с зеркалом. Накладывая ночной крем на лицо, Долли подумала, что в его последних словах была доля правды. Она понимала, что поведение Теда было лишь самозащитой и мало отражало истинное состояние его души. Но от чего или от кого он защищается? Что его гнетет? Сегодня она обнаружила, что Тед — совсем не тот мужчина, каким она себе его представляла. Он был изумительным актером, который к тому же манипулировал ее чувствами от начала и до конца. Юрист по профессии, с долгой и сложной практикой работы с людьми, он просто листал ее, как книгу, особо не задумываясь о ее чувствах. Она прожила с таким актером девять лет и не нуждалась еще в одном, к тому же ей никогда не нравились юристы. И если она увлечется кем-то, то пусть уж лучше это будет Хенк.

Неделю спустя, в течение которой Тед не получал никаких известий от Долли, она поймала себя на мысли, что ей доставляет удовольствие представлять, как каждый раз он стремительно бросается к звонящему телефону. Смены на работе были на редкость тяжелыми, к тому же она плохо спала — сказывалось нервное напряжение. Все свое свободное время она отдавала сыну и заботам о саде. К тому же Бен, иногда приходивший к Роберту, вызывал особое беспокойство в ее душе. Своими темными волосами и серыми глазами он очень напоминал отца.

Сегодня Робин играл вместе с Беном в саду Теда. Чтобы позвать сына домой, Долли нужно было или позвонить Теду и попросить его отослать Робина домой, или зайти туда самой. В конце концов она предпочла пойти туда сама в надежде просто позвать Робина из-за калитки — у нее не было никакого желания говорить с Тедом.

Она собралась и, надев свою любимую кофту бирюзового цвета с длинными рукавами, которая подчеркивала ее красивую шею, вышла на улицу. Был прекрасный летний вечер. Политые водой лужайки перед домами выглядели чудесно, капли воды отражали солнечные лучи и сверкали. Она остановилась на минуту, чтобы полюбоваться турецкими лилиями, растущими в соседнем с домом Теда саду. Соглашение между ними, как ни странно, сработало, и она могла жить спокойно уже без помощи этого бесчувственного пуританина. Она быстро прошла по аллее. Черный «мерседес» стоял под гигантским старым дубом — стало быть, Тед был дома. Долли, стоя за кустами жасмина, несмело позвала Робина.

В саду было тихо, и только стая воробьев изредка нарушала спокойствие. Мальчики, наверное, находятся внутри дома. Она уже повернулась, чтобы уйти, но вспомнила, что неделю назад Тед подарил ей орхидеи за ее храбрость. А собственно, почему она должна бояться их разговора?..

Когда она подошла к двери, у нее было такое чувство, как если бы она шла на прием к зубному врачу. Каждый шаг давался Долли с трудом. Изнутри дома послышался крик Теда:

— Может, у вас получится, Бен, Робин?

От звука этого голоса ее сердце на время перестало биться. Пожалуйста, открой дверь, Робби, подумала она, теребя ладонью кофту. Однако ни Бен, ни Робин, бегающие по кухне, не слышали, что кто-то стучит в дверь. Долли постучала вторично и через минуту была вознаграждена звуком едва слышных шагов. Это были мужские шаги. Изобразив на лице улыбку, которая была, по ее замыслу, смесью вежливости и презрения, Долли застыла в ожидании.

— Долли! — воскликнул Тед, невольно выдав свою радость.

На нем были спортивные брюки, грудь его была обнажена. Долли, даже не поздоровавшись с Тедом и не обращая внимания на его довольно измученный вид, язвительно обратилась к нему:

— Если мой сын проводит в твоем доме свое свободное время, я предпочла бы, чтобы ты держал калитку, ведущую в сад, закрытой! Позови, пожалуйста, Робина.

— Этот дом значительно отличается от твоего. Здесь хозяин мужчина, поэтому не стоит беспокоиться о мальчике, в этом доме он в безопасности.

Не дослушав его объяснений, она повторила свое требование:

— Я хотела бы увидеть Робина.

— Заходи в дом — он, должно быть, на террасе.

— Может, ты просто отошлешь его домой?

— О нет, Долли, — сказал Тед немного раздраженно. — Я не полицейский, чтобы прерывать игру детей на самом интересном месте. Проходи, я оставляю это право за тобой.

Тед опять продемонстрировал прекрасное понимание ситуации и психологии. Это лишило Долли решительности.

Она покорно прошла в дом. Кухня была в беспорядке. Тед, оправдываясь, сказал:

— Миссис Дуглас не могла прийти вчера, а я работал весь день и целую ночь над одним делом.

— Законченный юрист, — сказала она неуместно иронично, пытаясь взять реванш за пережитое при встрече унижение.

— Ты действительно так сильно не любишь юристов?

Долли боролась с собой, чтобы не выпалить что-нибудь презрительное, и в конце концов сказала:

— Что ты, нет. Я только плачу юристам массу денег, чтобы устроить финансовую сторону моего развода. Майкл уехал в Нью-Йорк, бросив все, как и всегда, на мою голову, и мне теперь приходится содержать двух юристов: одного — здесь, другого — там. На это уходит большая часть моих доходов.

— Но это не значит, что вся наша братия должна вызывать у тебя отвращение. К тому же безответственность твоего бывшего мужа — не повод неприязни к юристам. Они, видимо, делают все что могут.

Она подняла брови, иронично улыбаясь:

— Да? Так они еще и благодетели?

— Благодетели?..

Ирония Долли задела Теда. Он сжал руками край кухонного стола, на котором в беспорядке была разбросана грязная посуда, наклонился к ней и сказал:

— В таком случае я расскажу, над чем работаю… Я представляю интересы четырнадцатилетнего мальчика, который выстрелил и ранил отца в нескольких шагах от своего дома. По версии обвинителя, он сделал это с холодным расчетом. Но я не думаю, что это так. Отец в течение долгого времени издевался над его матерью, при этом нередко перепадало и сыну. А мать не нашла ничего лучшего, как настраивать сына против мужа, сделав ребенка орудием своей мести и представ в положении двойной жертвы. Ее по закону не за что привлечь к суду. Во всем виноват испуганный ребенок, решивший отомстить отцу за свое и материнское унижение. Так эту историю я собираюсь донести до присяжных и, насколько возможно, показать, какой вред могут нанести родители самим себе, если будут подобным образом относиться к своим детям. Я уверен, что будет несправедливо, если мальчик подвергнется судебному наказанию. Это может сломать всю его жизнь. И ради этого ребенка я целые дни и ночи работаю над этим делом.

С ноткой сарказма в голосе Долли сказала:

— Оказывается, ты не совсем бесчувственный человек.

— Умоляю, не надо так говорить.

— Ты сохраняешь свои лучшие качества только для работы.

— Если бы ты была внимательнее, то смогла бы заметить, как я отношусь к своему сыну.

— Ты очень хороший отец, — великодушно согласилась Долли, одарив его натянутой улыбкой. — Только к одной личности ты относишься небрежно — это к самому себе.

Она окинула взглядом пространство вокруг себя.

— Я помогу тебе убрать со стола, если ты не возражаешь.

— Ты, кажется, пришла сюда за Робертом?

Она сжала пальцы за спиной и, решившись, предложила:

— Да, чтобы взять его в парк. Мы могли бы все вместе пойти туда, после того как наведем здесь порядок.

— Долли, я должен предупредить тебя, что ты не найдешь отклика на свои чувства.

— Я собираюсь игнорировать твое предостережение.

— Боюсь, тебе будет больно.

— Я не верю этому.

— Тогда ты будешь выглядеть глупо, — сказал он коротко.

Они в упор, точно противники, смотрели в глаза друг другу.

— Ты говорил, что восхищаешься моей честностью, но одновременно не любишь, когда я говорю правду, — в отчаянии крикнула она. — В последние несколько минут я обнаружила, что ты отнюдь не бесчувственный человек… И когда мы танцевали с тобой на вечере… ты не был в состоянии скрыть от меня свою страсть…

Тед так сильно стукнул кулаком по столу, что стоявший стакан закачался.

— Это была минутная слабость, и я не собираюсь обсуждать с тобой свои чувства! — взорвался Тед.

Внезапно пыл Долли куда-то исчез, и она сказала с горечью:

— Ты спрашивал меня, любила ли я своего мужа? И я тебе правдиво ответила, хотя мне было трудно это сделать. Сейчас я хочу задать тебе подобный вопрос. Любил ли ты свою жену, Тед? Ты любил свою Кэрол?

Долли коснулась самого больного места в душе Теда.

— Я не желаю говорить о Кэрол. Ни с тобой, ни с кем-нибудь другим.

Крик сбегающего по ступенькам Роберта прервал их разговор.

— Это ты, мама? Иди посмотри на наш замок, который мы выстроили на террасе.

Долли, успокаивая себя, глубоко вздохнула и резко выдохнула воздух из легких.

— Я приду через минуту, сынок, — сказала она.

Интерьер дома Теда был выдержан в строгом, даже аскетическом стиле: дубовые перила и двери, высокие потолки без всякого орнамента. Стены пустовали — не было ни картин, ни растений, которые могли бы оживить их. Долли поднялась по ступенькам. Робин, стоящий возле входа на террасу, проговорил:

— Подожди минуточку. Я сейчас скажу Бену, что ты идешь.

Он исчез. Она стояла на втором этаже, а прямо против нее находилась открытая дверь в спальню Теда. Свитер, который она узнала, лежал на большой кровати. Не сумев побороть любопытство, Долли шагнула внутрь комнаты и огляделась. Высокие окна выходили в сад, узорчатые листья деревьев были видны из-за занавесок. Стены — белые, постель застлана дорогим, но тоже строгим бежевым покрывалом, афганский ковер ручной работы висел на стене, а мебель из полированной сосны была сосредоточена в углу комнаты.

Ей неожиданно стало зябко. Наверное, эту комнату Тед делил с Кэрол. Это было нечестно с ее стороны, но она завидовала умершей женщине, почти ревновала. А может, причина таилась глубже? Ее глаза блуждали по комнате. Повсюду были фотографии Бена, а на одной из стен висел большой портрет молодой красивой женщины с волосами, собранными на затылке, — Кэрол.

Вдруг у нее перехватило дыхание: рядом с портретом в крошечной хрустальной вазе стоял букет роз, который она подарила Теду на прошлой неделе. Розы немножко увяли, их лепестки стали темно-бордового цвета, но Тед хранил их в своей спальне. Почему?..

7

— Где ты, мама? — услышала Долли крик сына и поспешила выйти из спальни Теда.

Пройдя по узкой лестнице, она вошла на террасу, на которой играли дети. Она пролезла в их замок на коленях, посидела на сооруженной ими кровати и отведала рацион рыцарей, который состоял из сухих печений и свежих фруктов. Как только Долли выбралась оттуда, она обратилась к детям со словами:

— Я хотела бы помочь твоему отцу прибраться на кухне, Бен. Потом я могла бы взять вас обоих в парк погулять и поесть мороженого.

Конечно же, они не возражали. Долли быстро сбежала вниз по ступенькам на кухню. Тед уже надел рубашку и приготовился убрать со стола грязную посуду.

— Я помогу тебе, — сказала она и сунула в раковину кружки и стаканы.

Он мыл тарелки с утроенной энергией. Она собрала все ножи и тихим голосом произнесла:

— Ты сохранил мои розы?

Тарелка с грохотом упала из рук Теда в раковину, а затем раздался его раздраженный голос:

— Твое любопытство переходит все границы! Ты суешь свой нос туда, куда не следует!

— Меня поразило, что комната такая же бесцветная, блеклая, как и все у тебя в доме.

— Я здесь все оставил так, как было при Кэрол. Она сама выбирала цвет обоев, когда мы приехали сюда восемь лет назад.

— О, — сказала Долли. — Ты так ничего не изменил с тех пор в доме?

— Нет, — ответил Тед.

Может, он был настолько охвачен горем, что у него не было сил что-либо менять? Если бы Долли знала ответ на этот вопрос, то могла бы понять нынешнее состояние Теда.

— И все-таки почему ты сохранил мои розы? — спросила она его спокойно.

Тед пристально смотрел на воду, которая, кружась, исчезала в отверстии раковины, а затем, взглянув на Долли, ответил:

— Мне было почему-то жаль выбрасывать твой подарок…

Почти неслышно она ответила:

— Спасибо, Тед.

Он посмотрел на нее. Она с отсутствующим видом вытирала ложки. После того как Долли закончила вытирать посуду, она протерла тряпкой стол и неожиданно сказала:

— Знаешь, что? Я думаю, нам надо разорвать наше соглашение. Я устала бороться все это время.

— Соглашение здесь ни при чем. Только в одном случае мы можем перестать бороться: если не станем лезть друг другу в душу. Согласись, наш договор и не предполагал этого.

— Какой ты рационалист, — сказала Долли, вручая ему тряпку. — Все у тебя просто. Любое соглашение с человеком — это соглашение с человеком, а не с калькулятором. Мы с тобой слишком по-разному понимаем ситуацию. И вот мы в тупике. Ты оказался самым твердолобым человеком из всех, кого я когда-либо встречала, и я вижу всю бесполезность дальнейших контактов. — Она положила пару чистых вилок на кухонный шкафчик и задумчиво добавила: — Почему ты хранишь инструмент по ремонту велосипеда рядом с посудой?

— Это миссис Дуглас. Она любит складывать подобные предметы в буфете, вблизи от раковины. Ни в коем случае ничего не меняй.

Долли засмеялась.

— Держу пари, ей нелегко приходится с тобой. Да, о чем мы говорили?

— Ты рассуждала о чьей-то твердолобости и чьей-то душевности.

— Не говори со мной так иронично, это важный вопрос, — сказала она, вытирая стол сухой тряпкой. — Не у тебя одного какие-то принципы. Я тоже ни с кем не была близка после развода. И мне не чужды слова «преданность и верность». Но вернемся к нашему соглашению. Мы изменим наши отношения. Ты прав — больше никаких эмоций. Давай просто развлекаться!

— Развлекаться? — улыбаясь ее решительному тону, переспросил Тед.

— Ммм… возьмем мальчиков в парк, сходим с ними на пляж или прокатимся на велосипедах. Я имею в виду такого рода развлечения…

Тед пристально посмотрел ей в глаза и тихо произнес:

— Одежда, которую ты носишь, очень подходит к твоим глазам, Долли.

Он явно проверил ее решимость быть бесстрастным исполнителем договора.

— Спасибо за комплимент, — сказала она. — Когда ты смотришь на меня так, как будто я для тебя единственная женщина в мире, у меня появляется дикое желание — любить тебя. Но ты только не думай, что я одеваюсь так для того, чтобы очаровать тебя…

— Долли, шило в мешке не утаишь. Даже если ты завернешься в рубище, то и тогда взгляды мужчин будут прикованы к тебе и твоей фигуре.

— Ты должен остановиться, Тед, — сказала она приказным тоном. — Наше соглашение противоречит тому, что ты говоришь. Никаких комплиментов, даже намеков на чувства, на близость и что-то такое.

— Мы могли бы любить друг друга как брат и сестра? — несколько наивно предложил Тед.

У Долли не было сил представить Теда ни как брата, ни как сестру.

— Пусть будет так, как я сказала, — твердо сказала она. — Сейчас лето, и мальчики свободны от школы. Попробуй принять мое предложение, разве не об этом ты и сам говорил? А теперь мы могли бы отправиться в городской парк.

Их разговор был прерван прибежавшими на кухню Беном и Робертом. Роберт выпалил:

— Мама, мы собираемся идти в парк?

— А ты пойдешь с нами, папа? — в голос с ним завопил Бен.

Зная, как много зависит от его ответа, Тед сказал:

— Разумеется, пойду. Дайте мне только пять минут на сборы.

С воплями восторга мальчики выбежали в сад. Тед молча продолжал расставлять кастрюли на места, Долли молчала. Когда с последней кастрюлей было закончено, Тед поднялся в свою комнату, надел джинсы, футболку, и они все вместе вышли из дома. Спускались сумерки, сад был полон теней. Наконец-то мы опять все вместе: Тед, Бен, Роберт и я, подумала она и неожиданно почувствовала прилив счастья.

— Ну что, идем?.. — обратился Тед к Долли.

— Да, необходимо только заехать ко мне домой, я оставила там кошелек.

— Ничего. Сегодня я угощаю.

— Я предпочитаю платить за себя сама.

— Не забивай себе голову этой проблемой, — лениво усмехаясь, сказал Тед.

— Может, для тебя это не имеет значения, — настаивала Долли, — но для меня это потеря независимости.

— Хорошо, только сегодня вечером позволь расплатиться мне, — ответил он, положив свои руки на ее плечи, и повернул ее в сторону автомобиля.

— Ну что же, но только сегодня, — сухо сказала она.

В парке было многолюдно. Тед, Долли и мальчишки не стали расстраиваться по этому поводу. Они купили мороженое, вернулись домой и соорудили столик для пикника под кленом. Мальчишки с энтузиазмом накинулись на лакомство. Робби рассказывал что-то маме, одновременно размахивая руками.

— Ой, мам! — вдруг пискнул он. — Я уронил шоколад на твою кофту.

Долли глянула и похолодела — темное шоколадное пятно обезобразило кофту на самой груди.

— Боже мой… моя новая кофта! Надо намочить это место водой, а еще лучше потереть льдом, — сказала она, отодвигаясь от стола.

— Я покажу тебе, — произнес Тед, повел ее на кухню, открыл холодильник и достал лед. Затем повернулся к ней и приложил лед на темное шоколадное пятно:

— Надо немного подержать…

Он держал лед, чуть-чуть оттянув на себя ее вязаную кофту, его темные волосы находились в дюйме от ее лица. Никаких эмоций, подумала она, с любопытством наблюдая за ним. У него был изящный изгиб бровей, четко очерченный волевой подбородок. Внезапно он посмотрел ей в глаза и тут же отвел их.

— Мальчики заняты мороженым, и я просто не знаю, как прервать этот затянувшийся вечер, — заметила она.

Он убрал руку с ее кофты, нечаянно заметив, что ее грудь часто вздымается. Во рту у него стало сухо, и он тихо произнес:

— Я думаю, что теперь ты легко отстираешь свою кофту, так что на сегодня мои обязанности исчерпаны.

О пятне на кофте она совсем забыла. Внутреннее тепло обожгло ее щеки, Долли отступила на шаг и громко сказала:

— Ну что же, холостяцкая жизнь имеет свои преимущества и в плане обязанностей, и в плане покоя.

— Ты встречала много мужчин за последние несколько месяцев… Откуда такой интерес ко мне? — выдавил из себя Тед.

Она вспомнила холод, который почувствовала в его комнате, и медленно проговорила:

— Я, конечно, не Герда, а ты не Кай, но холод этих комнат будит во мне желание растопить накопившийся здесь лед.

— Не надо решать за меня, как мне жить, — резко сказал он.

— О нет. Это не так просто. Я бы очень хотела помочь тебе, но не могу этого сделать без твоего ведома, Тед. — Она прижала руки к груди, почувствовав кожей мокрую ткань. — Давай закончим эту тему, хорошо? Мы и так слишком много говорим об этом. Ты не любишь меня, и я своими разговорами только раздражаю тебя.

— Я вижу, мы снова зашли в тупик, — грустно ответил Тед. — Нам лучше вернуться к детям, а то мороженое совсем растает.

Во вторник в восемь часов вечера Тед с Беном и Робином ехали на велосипедах по направлению к дому Долли. Долли работала с семи утра до семи вечера. Он хотел пригласить ее на чашку кофе, а затем предложить ей вместе с мальчиками отправиться в субботу на пляж. Он прислонил свой велосипед к ограде, а мальчики принялись ловить ящерицу, которую заметили в траве. Он постучал в дверь и услышал голос Долли:

— Входите.

Тед прошел в холл и удивился тому, что там было не убрано, а через некоторое время туда зашла Долли. Ее волосы были мокрыми после душа, старенькие джинсы плотно облегали бедра, а легкая блузка отнюдь не прятала, а скорее, подчеркивала то, что было под ней. Долли была удивительно домашней и как-то по-особому привлекательной.

— А, Тед. Я…

Неожиданно вошла пожилая женщина. Она была элегантно одета, женский костюм и белые туфли сидели на ней безупречно. Долли представила ей Теда:

— Это мистер Теодор Зауер, миссис Мак-Челси, он мой друг. Тед, у миссис Мак-Челси я арендую этот дом…

— Как вы поживаете, мистер Зауер? — вежливо спросила Маргарет Мак-Челси и посмотрела на Теда так, что ему стало неудобно за оторванную пуговицу на рубашке и беспорядок на голове. Он спрятал за спину руки, чтобы не было заметно масляных пятен от велосипеда, и ответил:

— Спасибо, миссис Мак-Челси, хорошо. Извините меня, я должен идти.

Вдруг с грохотом открылась дверь и в кухню вбежали мальчики.

— Посмотри на нее, мама, — закричал Роберт. — Такой красивой ящерки я не видел никогда. Можно отнести ее к себе в комнату?

— Скажи: здравствуйте, миссис Мак-Челси. Это Роберт, миссис Мак-Челси, — сказала Долли, — А это Бен Зауер, сын Теда.

Оба мальчика были испачканы землей. Миссис Мак-Челси ледяным взглядом окинула свой дом, мальчиков и сухо сказала:

— Может, мы сможем как-нибудь на этой неделе побеседовать об аренде… Рада была с вами познакомиться, мистер Зауер. — С этими словами она закрыла за собой дверь.

Как только ее шаги утихли, Долли села на стул, закрыла лицо руками и заплакала. Тед сделал шаг по направлению к ней, но мальчик опередил его. Роберт подбежал к матери и обнял ее.

— Все хорошо, мамочка, не расстраивайся из-за ящерки, она же ведь не крыса.

Долли обняла сына и, сдерживая слезы, сказала:

— Пускай ящерица останется в твоей комнате, Робин.

Бен ошеломленно смотрел на эту сцену: его мама никогда не плакала. Тед сказал немного приглушенным голосом:

— Я же предупреждал вас, ребята, чтобы вы шли в комнату Робина. По двенадцатому каналу показывают передачу о животных. Идите, а я тем временем приготовлю чай и успокою Долли.

Долли вытерла слезы и, погладив сына по вьющимся светлым волосам, поцеловала его.

— Хорошая идея, — сказала она. — Я буду в порядке через несколько минут, Робин.

Роберт уткнулся головой в плечо Долли.

— Я люблю тебя, мама.

Она поправила сыну ворот рубашки и улыбнулась ему:

— Я тоже люблю тебя. А теперь мы должны поговорить с папой Бена, а вы пока поиграйте наверху. Только ящерицу положите в коробку с травкой, да не забудьте сделать на крышке дырочки — не то она задохнется.

Тед поставил чайник, разложил пакетики чая по кружкам, затем вплотную приблизился к Долли.

— Ну рассказывай, что случилось?

У нее не было желания отвечать на какие-либо вопросы. Она лишь обняла его и глубоко вздохнула.

— Боюсь, ты не поймешь: ты сильный человек. Мне кажется, что ты похож на тот могучий платан, что растет у тебя в саду.

Ее влажные волосы доносили до него приятный запах шампуня. Долли всем своим телом прижалась к нему, и он вдруг ощутил, как волна желания захлестывает его.

— Все же ответь мне, что случилось с тобой?

— У меня был тяжелый день на работе, — пробормотала она. — Сегодня все не ладилось. Один из сотрудников допустил оплошность в работе и попытался всю вину свалить на меня, сломался каблук у моих новых туфель, пациент, у которого, как мы думали, состояние стабилизировалось, снова попал в реанимацию — и это было только утро. Днем я должна была ехать на вызов с доктором Хоукс, а ты знаешь, какой у нее характер. За час перед окончанием моей смены поступили еще три пациента, и мужчина из палаты номер 326 получил сердечный приступ.

Тед, утешая ее, сказал:

— Это был день, когда тебе нужно было остаться дома.

— Дома тоже не лучше. Я приняла душ и только вышла оттуда, как столкнулась лицом к лицу с домовладелицей. Я не предполагала, что миссис Мак-Челси придет сегодня, и поэтому планировала убраться в доме до выходных. Как назло, именно сегодня здесь такой беспорядок: игрушки Роберта, мои вещи, кот — все, где попало. Думаю, ей это ужасно не понравилось.

— Ты платишь деньги за аренду, поэтому имеешь определенные права. И не очень этично с ее стороны приходить без уведомления.

— О-о! Я не подумала об этом. — Долли посмотрела ему в лицо. — Я плачу восемьсот долларов в месяц. Это больше, чем доллар в час.

— Вы правы, не всегда можно содержать дом в порядке. Иногда можно и расслабиться.

Долли робко улыбнулась и высвободилась из его объятий.

— Я почувствовала себя лучше, спасибо за заботу.

— Всегда к вашим услугам, — сказал Тед. — Я пришел узнать, может ли Робин завтра утром отправиться с нами на рыбалку, — торопясь, добавил он. — И думаю, что отдых на пляже вчетвером нам не повредит. Я полагаю, что ты не будешь против этого?

— Ты действительно собираешься на рыбалку? — изумленно спросила она.

— Да.

— Вместе с мальчиками? О, Тед, я так рада! Робин мне все уши прожужжал…

Засмеявшись, Долли игриво запустила пятерню ему в волосы, растрепав прическу. Это было выполнено с такой мягкостью, на какую способна только любящая женщина. А в ее смехе было что-то удивительное после недавних слез. Долли делала это импульсивно, почти не отдавая отчет в том, что делает. Нет, она не Кэрол.

Боже, как же наше соглашение? Она все время нарушает его, пронеслось у Теда в голове, когда он так же импульсивно притянул Долли к себе и крепко поцеловал. Долли испытала при этом легкий шок. Гибкость ее тела, мягкость губ возбуждали Теда. Он совсем забыл о детях, которые находились в соседней комнате и, несмотря на обещания сохранять дистанцию, потерял-таки контроль над собой.

Он забыл абсолютно обо всем и был сейчас во власти неудержимого влечения к женщине, которая находилась в его объятиях. Его руки непроизвольно расстегнули ее блузку, и Тед обнаружил, что она и в самом деле была надета на голое тело. Он провел рукой по ее груди и ниже, по бархатистому животу, ощутив ладонью его манящую теплоту. Долли еще сильнее потянулась к нему, ее пальцы запутались в его волосах.

— Долли, — прошептал он радостно, и его рука вернулась к ее оголенной груди, слегка сжав ее. Она задрожала от желания, из горла вырвался тихий стон. Тед смотрел прямо в ее голубые глаза, которые горели страстью. Другой рукой он провел по ее волосам, шепча срывающимся от возбуждения голосом:

— Ты хочешь меня, Долли… ты действительно хочешь меня?..

Когда он это говорил, то чувствовал, что весь кипит от страсти и жажды немедленного соития.

Она взяла его руку и крепко прижала к своей груди, чтобы он мог ощутить, как часто бьется ее сердце.

— Конечно, я хочу тебя, — шептала она. — Зачем спрашивать о том, что и так видно?

Тед не мог ничего сказать, нужные фразы не приходили ему на ум и слова застревали в горле. Он зарылся лицом в ее волосы, с наслаждением вдыхая их божественный запах.

— Ты можешь быть откровенным со мною, Тедди, ты можешь доверять мне.

— Если я и доверяю кому-либо, так это тебе, — пробормотал он.

— Ты можешь не спешить, как только сочтешь нужным, так сам расскажешь мне обо всем.

Было ли это просто? Разумеется, нет… — мысль об этом отрезвила Теда. Он проговорил, заикаясь, заведомо зная, что убегает от разговора, и презирая себя за это:

— Мальчикам будет приятно завтра половить рыбу…

— Ты опять… опять? — выкрикнула она. — Ты разрушаешь барьер между нами, а потом снова возводишь его. Я ненавижу тебя за это!

Тед беспомощно наблюдал за взрывом ее гнева.

— Я не в силах справиться с собой, — сказал он хриплым голосом. — Я уже говорил об этом.

В сердцах Долли воскликнула:

— Наш монах собирается половить рыбку!

Он предпочел не заметить сарказма в ее тоне и выложил свой план. Роберт должен будет переночевать у него дома, чтобы они вместе с Беном могли выехать завтра рано утром.

— Я установлю каноэ на машину сегодня вечером, а завтра отвезу их на озеро, где водится форель. Я позабочусь о Роберте, Долли.

— Ну что же, пусть едет, только прошу — будь осторожней, — сказала она, решив не обострять обстановку.

Тед ни о чем больше не спрашивал — на сегодня ему было достаточно эмоций. Ему захотелось побыть одному — в лесу, у озера, подальше от женщины, всколыхнувшей его спокойную размеренную жизнь, которой он жил в течение последних двух лет. Двух лет? А может, всех тридцати трех?..

На следующий день Тед и мальчики утром ловили рыбу с каноэ, затем разбили лагерь на берегу, развели костер и приготовили завтрак. Мальчишки со спиннингами пошли вдоль берега, а Тед продолжал ловить рыбу на месте стоянки. Все было бы прекрасно, если бы не тучи комаров. Пора возвращаться домой, подумал Тед и пошел туда, куда ушли Бен и Роберт. Он пробирался через заросли кустов и деревьев. Рядом раздавались звонкие трели птиц. Наконец, добравшись до большого валуна, он услышал голос своего сына.

— Ты думаешь, они поженятся?

От этих слов Тед невольно остановился. Камень скрывал его от мальчиков, но он слышал каждое слово.

— Кто? — спросил Роберт. — Моя мама и твой папа? Не знаю…

— Почему они не хотят пожениться? Наверное, есть какая-то причина?

Роберт немного подумал, потом произнес:

— Я как-то слышал, что моя мама сказала моему папе, когда он уезжал от нас, что никогда больше не выйдет замуж, потому что не видит в браке ничего хорошего.

На некоторое время воцарилась тишина, пока Бен обдумывал свой ответ. А комары тем временем жужжали над ухом Теда, и он сознавал, что необходимо выйти из-за валуна и прервать их разговор. И Тед уже хотел это сделать, как опять раздался голос Бена:

— Они заключили между собой соглашение. Мой папа сказал мне об этом.

— Я знаю, мама хотела, чтобы мужчины перестали надоедать ей.

Задумавшись, Бен спросил:

— Тогда почему они целовались друг с другом на кухне прошлым вечером?

— Можно целоваться с кем угодно и без женитьбы, — почти со знанием дела сказал Роберт.

— Интересно, может у них появиться ребенок? — сделал предположение Бен.

Роберт произнес не очень уверенно:

— Для этого нужно больше, чем просто целовать. Это что-то вроде того, что происходило на игровой площадке между собаками.

— О-о, — сказал Бен. — Не знаю, мужчины и женщины не собаки. И еще, я действительно хочу, чтобы они поженились. Мне очень нравится твоя мама.

— Ура! — закричал Роберт. — Какая удача! Посмотри, какая сильная поклевка, не иначе большая рыба.

— Держи крепко удочку, — скомандовал Бен с такой же интонацией, как и у его отца.

Тед с шумом выскочил из кустов и помог вытащить действительно большую рыбину из воды на землю.

— Молодец, — с теплотой в голосе сказал Тед, взъерошив волосы на голове Роберта.

Он за это время на самом деле очень привязался к Роберту. Тед, конечно, не мог не понимать, что все они — он, Долли, Бен и Роберт — были звеньями единой цепи, и чем больше они проводили время вместе, тем прочнее становились связи между ними и тем труднее их будет разорвать. Завтра у Долли выходной. Они вчетвером собрались идти на пляж. Но Тед, слышавший, о чем говорили мальчики, стал сомневаться, надо ли это делать. Эти сомнения, как и раздумья о сложившейся ситуации, не давали ему покоя всю обратную дорогу.

Как будто насмехаясь над его сомнениями, солнце на следующий день светило очень ярко. С самого утра Тед и Бен были уже в машине. Долли ожидала их на лужайке перед домом. И когда Зауер-старший и Зауер-младший подъехали к ее дому, она вышла на дорогу и выставила руку, опустив большой палец вниз, как это делают те, кто путешествуют на попутных автомобилях. Тед громко засмеялся и изумленно подумал, что она все больше и больше притягивает его. Он помахал ей из окна автомобиля, дав понять, что оценил ее шутку. Все-таки Долли — удивительная женщина. И, черт возьми, может быть… Нет, он напрасно думает так. Он открыл дверцу и выбрался из машины. Долли легко, точно танцуя, подошла к нему.

— Доброе утро, — сказал он, при этих словах у него появилось желание взять ее на руки.

Бен тоже выбрался из автомобиля, подбежал к Долли и вдруг обнял ее. Затем, смутившись, он побежал по направлению к дому, чтобы разыскать Роберта. Тед в некотором замешательстве спросил:

— Он всегда делает так?

— Нет, это первый раз. — Она состроила милую гримаску. — Ты думаешь, мы должны пересмотреть наше соглашение?

— Я вроде бы неплохой юрист, но понятия не имею, как выйти из этого положения, — сказал Тед довольно растерянно.

— Ты слишком однобоко смотришь на вещи, Тед.

Теду хотелось сменить тему разговора.

— Идемте на пляж, а то займут все хорошие места. К тому же сегодня у меня выходной, и я не хочу быть юристом.

Долли улыбнулась, поднимая голову вверх, чтобы подставить лицо солнечным лучам, ее волосы свободно лежали на плечах.

— Ты прав, день прекрасный — надо идти, — сказала она.

Ее красота была такой естественной и живой, что защитная стена, созданная им внутри себя за эти годы, начала давать трещины. Он открыл капот автомобиля и стал зачем-то проверять уровень масла, который проверил пять минут назад. Тут подошли мальчики, и они наконец-то тронулись в путь. По дороге они останавливались, чтобы поесть мороженого. А как только автомобиль подъехал к пляжу, мальчишки, сбросив с себя футболки, побежали к морю. Долли расстелила свое полотенце на белом песке, оглядывая все вокруг.

— Как здесь здорово, — произнесла она.

Затем, явно чувствуя какое-то неудобство, она сняла юбку и бросила на песок. Ее купальник бирюзового цвета был заметен не столько потому, что был весьма оригинален, сколько из-за того, что принадлежал красивой женщине с роскошной фигурой. Окружающие мужчины смотрели на Теда с завистью, словно он обладал несметным богатством. Неожиданно даже для самого себя он сказал:

— Лежи спокойно, я наложу крем для загара на твою спину.

Их глаза встретились, между ними явно проскочила искра взаимопонимания. Долли слегка севшим голосом произнесла с некоторым намеком:

— Только если ты позволишь мне сделать то же самое с тобой.

— Я не думаю, что буду сильно сопротивляться этому.

— Тогда это будет выглядеть достаточно экстравагантно, здесь много любопытных глаз, — ответила она и легла лицом вниз на полотенце. Ее глаза были закрыты, а лицо безмятежно спокойно.

Продолжая наблюдать краем глаза за мальчиками, которые резвились возле воды, Тед стал медленно растирать крем по ее спине. Завязки купальника мешали ему. Он развязал их, его руки двинулись дальше — кончиками пальцев он почувствовал место, где начиналась ее грудь. Его ладони скользнули вниз по спине, ощущая изогнутость ее талии и нежность атласной кожи бедер. И от всего этого он почувствовал, как желание проснулось в нем. Точно уловив его состояние, Долли произнесла:

— Я могла бы прямо сейчас притянуть тебя к себе, приведя в восторг всю публику, которая разместилась на пляже, включая и наших сыновей. Никогда в жизни у меня не возникало желания вести себя так, как я сейчас тебе говорю! Такое чувство, надеюсь, возникло не у меня одной, Тед? Пожалуйста, скажи мне… ты ощущаешь то же самое?

Она повернулась к нему лицом, одновременно прижимая руками развязанный купальник к своей груди. Ее лицо выражало недоумение и страдание.

— Почему ты думаешь, что я чувствую то же самое? — переспросил он и хитро улыбнулся. — Разве люди обязательно должны чувствовать одно и то же?

Долли вспыхнула.

— О, ты прекрасно уходишь от ответа на мои вопросы!

— Ты дразнишь меня? А мне это причиняет боль и оставляет рубцы в моей душе.

— Это неплохо. Если душа болит, значит она чувствует, она живет, она хочет жить.

— За последние шесть недель я и так позволил себе значительно больше, чем за всю прошедшую жизнь, — сказал он.

Она задумчиво посмотрела на него.

— То, что ты сказал сейчас, правда?

— Сегодня выходной, Долли, — ответил Тед. — Я же просил: ни соглашений, ни переговоров, ни философии.

— И полное бесстрастие, — позволила себе легкую иронию Долли.

Внезапно Тед засмеялся.

— Я выгляжу, наверное, полным идиотом и лицемером? — сквозь смех произнес Тед, но голос его оставался серьезным.

— Тебе виднее, кем ты хочешь выглядеть.

Затем она завязала свой купальник и встала на ноги.

— Теперь очередь за тобой, — добавила она.

Тед лег животом на песок. От первого прикосновения крема ему стало чуть-чуть холодно, но руки Долли принесли тепло его телу. От удовольствия он закрыл глаза, и каждая частица его тела ощущала давление ее нежных рук, которые двигались от его широких плеч к узким бедрам и обратно.

— Мальчики бегут сюда, — сказала она.

Поднимая в воздух песок, Бен затормозил рядом с отцом.

— Когда вы пойдете купаться? — требовательно спросил он. — Мне кажется, что вы здорово перегрелись, — продолжил Бен свою мысль и холодными, мокрыми руками коснулся отца.

Тед вскрикнул, а Бен и Роберт дружно засмеялись. Долли — Тед не мог этого не оценить — дипломатично предложила:

— Я пойду с вами, дайте ему минуту или две расслабиться: ведь он был за рулем автомобиля.

Она права, подумал Тед, глядя через плечо, как два мальчика схватили Долли за руки и побежали вместе с ней к воде. Когда-то он был далек от нее и оставалась возможность поддерживать их отношения на уровне шуток. Но теперь — может быть, после подслушанного разговора мальчишек — все перевернулось. Ситуация, как и его собственные чувства, вышли из-под контроля. Да, именно так: вышли из-под контроля, и назад пути нет.

В понедельник у Долли был день рождения. В ночь она дежурила и теперь медленно вела машину, возвращаясь из госпиталя домой, купив по дороге два бифштекса и готовый салат на ужин. Возможно, позвонят родители или сестры, но ей все равно было немного грустно в этот день. Ей стукнуло уже двадцать девять, пойдет тридцатый. Десять лет назад она вышла замуж за Майкла. Но Майкл теперь с другой. Впрочем, зачем такие мрачные мысли? Еще, как говорится, не вечер. К тому же дома ее ждет Роберт. Она медленно подъехала к своему дому, и перед ее взором открылось удивительное зрелище. Вся передняя часть сада перед домом была усеяна шариками от пинг-понга, которыми на зеленой траве было выложено: «С днем рождения, мама». Улыбаясь, она вышла из автомобиля и к дому. Шуман с большим голубым бантом на шее величественно восседал на ступеньке крыльца. Он замурлыкал, когда она погладила его. Кухня была полна шаров: красных, белых, зеленых.

— С днем рождения, мама! — воскликнул Роберт, увидев ее.

Бен, придерживая одной рукой бумажную шляпу на своей голове и кланяясь как китайский болванчик, зачастил:

— Поздравляю, поздравляю, поздравляю!..

Тед, неожиданно оказавшийся здесь, шагнул к ней, церемонно поцеловал руку и преподнес бокал шампанского с розой в нем. На ее глаза навернулись слезы, она села на стул, одарила окружающих счастливой улыбкой и пригубила бокал.

— Я не ожидала такого торжественного приема. — Ее голос задрожал от волнения. — Кто придумал все это?

— Котенок, — хихикнул Роберт. — Мы собираемся на ужин. Тед повезет нас. А когда вернемся, мы вручим наши подарки.

— Благодарю вас, — сказала она, подняла свой бокал и прикоснулась им к бокалу Теда.

Он улыбнулся, и его улыбка напомнила ей нагретый песок на берегу моря и его сильные руки, растирающие крем на ее оголенной спине. Ворота замка окончательно раскрылись, подумала она. Но могла ли она войти в них? И если он все-таки пригласит ее, хватит ли у нее храбрости войти туда? Она помнила, как мучительна была для нее близость с Майклом. От шампанского она неожиданно закашлялась, вызвав этим смех мальчишек. Тед же смотрел на нее с такой нежностью, какой она никогда еще не видела на его лице. И ей захотелось забыть все горести, какие были в ее жизни, и быть просто счастливой женщиной.

8

День рождения был еще в памяти Теда, когда несколько дней спустя он сидел в своем кабинете и пытался сконцентрироваться, чертя карандашом геометрические фигуры в своем блокноте. Он вспомнил, какой была Долли в свой день рождения. Она сидела в ресторане в белом костюме, очаровательно улыбалась и, как истинный гурман, делала заказ. Вечер прошел прекрасно, а мальчики были просто в восторге — они впервые были в ресторане и чувствовали себя совсем взрослыми.

Затем Тед отвез их домой и уложил спать, а он вместе с Долли отправился в бар. Они потанцевали немного, и Тед во время танца один раз поцеловал Долли. Потом Тед отвез ее домой и, не удержавшись, снова страстно поцеловал при прощании. Всю ночь он беспокойно ворочался в своей постели, мучаясь бессонницей и неотвязными мыслями. Он сам загнал себя в тупик. Так больше продолжаться не может.

А что, если они с Долли станут любовниками, а мальчики обнаружат это? Эта мысль повергла его в холодный пот. Удивительно, — продолжал он размышлять. Оказывается, Роберт, несмотря на возраст, запомнил, как его мать говорила о неприязни к замужеству. Все как-то запуталось. Не исключено, что Долли права, и все дело в нем самом. Но в чем именно? И как все это подействует на Бена? Тед надеялся, что Бен не сделает глубоких выводов из их отношений с Долли.

Тед взглянул на лист бумаги, исчерченный какими-то линиями и геометрическими фигурами. Было бы просто, если бы дело касалось только их двоих, но в это дело были вовлечены дети. Прошлое нельзя стереть из памяти. Воспоминания о безвременно умершей жене, чувство вины перед ней — все это имело магическую власть над ним. Может быть, у него может быть другая жизнь — более полнокровная и насыщенная, чем та, которую он ведет сейчас? Где ответ на возникшие вопросы? Он не тот человек, который может легко и просто менять свой образ жизни. Его работа ежедневно требовала умения решать множество труднейших задач. И он решал их благодаря своему огромному опыту и интуиции. Теперь же Тед чувствовал себя растерянным: он не мог собрать силы и мобилизовать волю, чтобы разрубить узел, которым он оказался связанным с Долли. Если подходить рационально, то нужно бежать подальше от этой женщины со светлыми волосами и дымчато-голубыми глазами. Но внутренний голос подсказывал ему: она важна для тебя. И если сейчас ты убежишь, то никогда не получишь второго шанса. С глубоким облегчением Тед услышал шаги Бена, поднимающегося по дубовым ступенькам.

— Я в кабинете, — позвал он и отложил блокнот в сторону.

— Папа, ты не можешь взять меня в магазин? Я хочу купить немного сахара. Робби и я собираемся продавать на пляже лимонад, который приготовим, и выручить за него деньги, чтобы купить новую модель аэроплана.

— Мы поедем туда на велосипедах, — сказал Тед, вставая и стряхивая напряжение со своих плеч.

Эта прогулка отвлечет его, и когда он приедет обратно, то у него будет больше сил, чтобы сконцентрироваться на работе.

В это время Роберт готовил лимонада у себя дома.

— Я удивлен, почему Бен так задерживается? — поинтересовался вслух Роберт.

Он давил лимон в чашку, рядом на подносе лежали кусочки льда и немного сиропа, дело оставалось только за сахаром.

— Может быть, папа не может отпустить его прямо сейчас, — успокаивая его, ответила Долли.

Она занималась работой по дому. Сегодня вечером она планировала лечь пораньше в надежде выспаться — ей не удалось сделать это сразу после дежурства. Долли достала кружку и сняла с плиты чайник, когда услышала голос Роберта:

— Могу я взять велосипед и съездить к Бену?

— Конечно, только будь осторожней, смотри за дорогой.

Она заварила в чашке свой любимый чай «Пиквик», спихнула кота с кресла и сама села в него. Шуман немедленно прыгнул ей на колени, толкнув под руку и немного разлив чай. Долли поставила чашку на стол и почесала кота за ухом, его глаза сузились, и он заурчал.

Долли сильно привязалась к Шуману, а тот и вовсе считал ее своей собственностью, подчас бесцеремонно требуя ласки и внимания. Вот и сейчас подлез под руку, требуя, чтобы его погладили. Не исключено, что и чашку-то он чуть не выбил из рук только поэтому. Добившись нужного, кот разомлел: на его мордочке было написано полное удовлетворение. Все-таки мужики умеют добиваться своего, подумала Долли.

Подъехал Роберт и, поставив велосипед около ограды, забежал в комнату, озадаченно бросив:

— Их нет дома. Не мог ведь Бен с папой уйти есть мороженое без меня, ведь правда?

— Конечно нет, Робби… может, они встретили кого-то по дороге. Ты можешь пока пойти поиграть с мячом.

Робин ухватился за эту идею.

— Ладно. Я пойду попробую новый бросок, который показал мне Бен.

Он побежал искать мяч, а Долли продолжала пить чай, слегка теребя шерсть кота. Она, с одной стороны, была счастлива, что Роберт и Бен стали близкими друзьями, а с другой немного волновалась, потому что очень многое в их жизни теперь зависело от дружбы мальчиков. Робби надел перчатки и обратился к Долли:

— Ма, а мои кроссовки?..

— Сейчас, подожди одну минутку, — ответила она и полезла в шкафчик, где лежала обувь. Вдруг зазвонил телефон, Долли взяла трубку.

— Алло?

На том конце провода была пауза, затем прозвучал детский голос:

— Долли?..

— Да, Долли… Это ты, Бен? Говори громче, я едва слышу тебя.

— Мой папа…

Голос в трубке куда-то исчез. Охваченная нехорошим предчувствием, Долли еще крепче вцепилась в трубку и громко переспросила:

— Бен, где ты? Что случилось?

Затем в трубке возник голос незнакомой женщины:

— Это миссис Долли Форвенд?

Разнервничавшись, Долли, чуть не плача, торопливо откликнулась:

— Да!.. Да… пожалуйста, скажите, что произошло?

— Это из «Скорой помощи». Отец Бенджамина сбит автомобилем. У него повреждена грудная клетка и голова. Мальчик дал нам ваш телефон.

— Я выезжаю, — поспешно бросила Долли в трубку. — Пожалуйста, не отпускайте Бена до моего прихода и передайте ему трубку.

После паузы она услышала звук учащенного дыхания Бена.

— Бен, — взяв себя в руки, уверенно произнесла она. — Роберт и я подъедем к вам через десять минут. Бен, с твоим папой будет все в порядке, ты слышишь меня?

— Да, — сказал он, но его голос звучал не убедительно.

Долли схватила свой кошелек и помчалась к двери, на ходу объясняя Роберту, что случилось.

— Садись в автомобиль, пока я буду закрывать дверь.

Она ехала коротким маршрутом к госпиталю, не замечая красного света светофоров на перекрестках и постоянно сигналя людям, которые перебегали дорогу перед ее машиной. Наконец она прибыла к госпиталю. Затем, решительно взяв Робина за руку, вбежала в отделение «Скорой помощи». Врач — это была Мэдж Осмунд — стояла в приемной и разговаривала по телефону. Заметив их, она жестом показала, что надо следовать в комнату ожидания. Долли быстро прошла через холл и вошла в комнату. Несколько человек сидели на креслах возле стены, но она искала глазами только Бена. Он стоял в углу, устремив взгляд на свою обувь. Его лицо выражало растерянность и испуг. Не может быть, чтобы Тед умер… не верю в это, со страхом подумала Долли.

— Бен, мы здесь.

Он потерянно поглядел на нее, видимо, плохо понимая происходящее, но узнав, импульсивно вцепился в нее обеими руками и заплакал. Долли ласково обняла его. Скрывая волнение, нарочито спокойно Долли обратилась к Бену:

— Подожди плакать. Я знаю врача из этого отделения. Ты побудь с Робином, а я все узнаю.

Но он еще сильнее вцепился в нее, уткнувшись головой ей в живот. Мэдж, закончив говорить по телефону, подошла к ним:

— Сейчас мистер Зауер на рентгене, потом его перевезут в палату, и вы сможете пройти туда.

Оставив Бена с Робертом, Долли прошла в палату травматологии. Она была пустой. Долли стояла в коридоре, не зная, на что решиться: вернуться в комнату ожидания или оставаться здесь. Но проблема решилась сама собой. Минуту спустя в комнату прикатили коляску, в которой находился Тед. Его лицо было землистого цвета, кожа на щеке и на руке содрана, грудь оголена. Среди врачей она заметила Хенка. Ее беспокойство усилилось. Хенка вызывали в особо трудных случаях, и его присутствие не предвещало ничего хорошего. Я люблю Теда, подумала она, вдруг ясно осознав это. Он не должен умереть.

Хенк увидел Долли и подошел к ней, улыбнувшись профессиональной «докторской» улыбкой.

— Что вы здесь делаете?

Она боялась спрашивать, ожидая худшего, но все-таки спросила:

— Тед… Что с ним?

— О ком вы говорите?

— Ради бога, Хенк! На этой кровати Тед Зауер, — теряя самообладание, взмолилась она. — Скажите, что с ним, я обязана все знать.

— Да он не мой пациент, — сказал Хенк, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Не ваш? — покачнулась в изнеможении Долли.

Хенк подхватил ее под локоть.

— Вы очень бледны… сядьте здесь. — Он повернулся к другому врачу. — Какие травмы у мистера Зауера?

— Сотрясение, три сломанных ребра, небольшие порезы и синяки, — ответил его коллега. — Он останется здесь на несколько дней…

— Как видите, ничего серьезного, — отметил Хенк. — Но помощь, кажется, нужна и вам.

Долли уже не слушала его, она схватила за рукав халата второго доктора и достаточно громко спросила:

— Это правда? Вы от меня ничего не скрываете?

— Вы можете посмотреть снимок, — удивленно ответил тот.

Его несколько насмешливый тон отрезвил Долли. Смутившись, она вернулась к детям в приемный покой и уже спокойным тоном объявила:

— Все хорошо, Бен. Папа вне опасности. Он побудет в госпитале пару дней, а потом вернется домой.

Но Бен безучастно и безмолвно смотрел на нее… сквозь нее… и невозможно было понять, что творится в его душе.

— Он жив, — настойчиво повторила она.

Бен скользнул взглядом по ее лицу и снова ничего не сказал. Отчаявшись добиться от него какой-либо реакции, Долли взяла мальчика за руку и отвела в палату к отцу.

— Посмотри, — сказала она, — он дышит, ты чувствуешь?

Тед лежал на кровати с закрытыми глазами. Его грудь медленно опускалась и поднималась, но дыхание было ровным. Лицо Бена напряглось, и он спросил тонким голосом:

— Он не умер?

— Видишь, он дышит, — повторила Долли, вложив в голос весь свой оптимизм. — С ним будет все хорошо.

Тихим голосом Бен безучастно произнес:

— Я подумал, что он умер, как и моя мама.

Долли почувствовала острую жалость к этому маленькому испуганному мальчику. Не зная, что надо делать в таких случаях, она обняла Бена и, насколько могла, крепко прижала к себе, чувствуя, как слезы струятся по ее щекам. Вдруг до нее дошли слова Хенка, который, видимо, вторично попросил:

— Вы должны сейчас уйти отсюда, Долли. Больному нужен покой, да и врачам не следует мешать делать свое дело.

Долли, Бен и Роберт вернулись в комнату ожидания. С ними вышел и врач, с которым она разговаривала ранее. Он обратился к Долли:

— Мы должны сделать еще один снимок, а потом установим окончательный диагноз. Это не займет много времени.

— Вы не знаете, что случилось? — спросила Долли.

— Машина проехала на красный свет и сбила его, — он пожал плечами. — Ему еще повезло, могло быть значительно хуже.

Тед мог погибнуть, подумала Долли, ощутив одновременно и страх за него, и любовь к нему. Она вдруг вспомнила, как он страстно и нежно поцеловал ее на прощание тогда, после бара. Его лицо было печально и в глазах чувствовался какой-то немой вопрос, обращенный неизвестно к кому. К ней, к Кэрол, к себе?..

Врач оставил их. Долли села в кресло и положила голову Бена на колени, а другой рукой держала Роберта, прижимая его голову к своему плечу.

— Сломанное ребро — это больно, но, главное, никаких серьезных повреждений нет, — сказала она. — Из-за небольшого сотрясения мозга доктора пару дней подержат его в госпитале. Но с ним будет все в порядке.

Глаза Бена неподвижно смотрели в одну точку, и она не была уверена, что он ее слышит.

— Я не обманываю тебя, Бенни!

Не поворачивая головы, он произнес безразлично:

— Когда умерла мама, мне тоже говорили, что все будет хорошо.

Долли в смятении осеклась.

Как умерла Кэрол Зауер? Не здесь ли кроется ответ на загадку странного поведения Теда? Долли, конечно же, не могла спросить об этом мальчика, да он вряд ли знал об этом что-либо.

Стараясь не беспокоить Бена, Долли задумчиво сидела и ждала. Мимо них проходили медсестры и доктора. Через двадцать минут около них появился Рональд Элиот — знакомый Долли. Он был притчей во языцех в больнице: человек эксцентричный, даже со странностями, он был бесконечно предан своему делу и любим пациентами.

— Долли, что вы здесь делаете? — спросил он.

— Тед Зауер мой друг, Ронни, — сказала она, погладив по голове Бена, — а это его сын.

Рональд вытащил снимки и подержал их на свету.

— Ясно видны переломы, — сказал он. — Однако без смещения: плевральная полость не травмирована. Все не так плохо, как казалось вначале… Все будет нормально, сынок.

Рональд потрепал Бена по плечу и устало улыбнулся. Бен невыразительно посмотрел на него. Долли вздохнула. Хорошо, что следующие три дня у нее были выходными. Бен нуждался в большем внимании с ее стороны. Рональд убрал снимки в папку и пожаловался:

— Сегодня сумасшедший день, давно такого не было. Я проверю все сам, не беспокойтесь. Увидимся после, Долли.

Он еще раз улыбнулся Бену.

— Пройдет время, и ты снова будешь вместе со своим отцом кататься на велосипеде, — сказал он и, сделав какие-то записи в блокноте, оставил комнату.

Часом позже Теда перевели в пустую палату на пятом этаже. Его движения были слабыми, и каждое слово давалось с трудом. Долли никак не могла разобрать, что он хотел сказать. Было уже поздно, мальчиков надо было везти домой. Долли подошла с ними к кровати и, присев на край, мягко произнесла:

— Все в порядке, Тед… мы здесь.

Он пошевелил рукой. Затем его глаза открылись, и он взглянул на нее. По его лицу пробежала радость узнавания, радость встречи с дорогим человеком. Он прошептал:

— Долли? — Радость, блеснувшая в глазах, тут же сменилась беспокойством. — Бен, где он? — прерывистым голосом проговорил он, пытаясь приподняться с подушки.

Но это усилие отозвалось болью, которая опять принудила его упасть на подушку. Чувствуя себя студенткой первого курса, дежурившей первую ночь в больнице, она нежно приложила ладонь к его щеке и отчетливо произнесла:

— Бен здесь. Ты слышишь меня, Тед? Бен здесь, рядом с твоей кроватью.

Тед приоткрыл глаза и с мучительным усилием повернул голову, ища сына взглядом. Долли подвела Бена ближе к кровати, и Тед наконец-то увидел его.

— Бенни, — сказал он хрипло. — Я так боялся, что ты тоже попал под машину.

Бен покачал головой. Глаза Теда наполнились слезами радости, Бен не плакал. Долли сказала тоном, не терпящим возражений:

— Я возьму Бена к себе домой, пока ты находишься здесь. Следующие три дня я не работаю и смогу позаботиться о нем.

— Спасибо, — пробормотал Тед, пытаясь опять внимательно посмотреть на сына. — Я люблю тебя, Бенни.

Вконец обессиленный, Тед закрыл глаза и откинулся на подушку. Долли, тщательно выбирая слова, сказала:

— Бен, папе нужен отдых, а нам пора идти домой. Мы завтра еще придем. А сейчас поедем к нам, Бен. Я приготовлю вам с Робином горячий шоколад перед сном.

— Хорошо, — согласился Бен слабым голосом.

— Ты обязательно позвонишь ему завтра как только проснешься, — добавила она.

— Ты можешь спать на моей кровати, если захочешь, — предложил Роберт.

Бен слегка улыбнулся, взял Долли за руку, и они пошли к выходу. Она попросила медсестру, дежурившую в этом отделении, сообщать ей о всех изменениях в состоянии Теда.

Когда они приехали домой, Долли застелила постели обоим мальчикам, нашла Бену чистую пижаму и приготовила легкий ужин. После ужина Роберт сразу же заснул, а Бен еще некоторое время ворочался, видимо, сильно переживая происшедшее. Долли поправила ему одеяло, поцеловала и сказала:

— Я оставлю свет в холле и буду спать в соседней комнате, так что если понадоблюсь — разбуди меня. Спокойной ночи, мой хороший.

После этого, окинув взглядом спальню мальчиков, она сама пошла спать. Долли легла в кровать, но ей не спалось. Она лежала с широко открытыми глазами, думая о Теде. Вдруг в соседней комнате раздался детский крик. Она встала с кровати и пошла в комнату, где находились мальчики. Робби мирно спал, укутавшись в одеяло, кот свернулся калачиком у него в ногах. Бен же раскрылся и плакал во сне. Долли взяла его за плечи.

— Бенни, проснись! Тебе просто приснился страшный сон.

Его глаза приоткрылись, он крепко вцепился в нее своими ручками, и его маленькое тело затряслось от рыданий. Долли успокаивала его как могла, слыша его слова, которые он невнятно произносил, прижавшись к ее плечу, снова и снова:

— Мне нужна моя мама, мне нужна моя мама…

Потихоньку он начал успокаиваться, она осторожно положила его в кровать и укрыла одеялом. Через некоторое время он уже крепко спал.

Утром мальчики поднялась, умылись и затеяли возню друг с другом, а когда Долли вмешалась, Бен почему-то неожиданно нагрубил ей. После завтрака они отправились в больницу. Возле двери палаты Бен сжал ее руку так сильно, что ей стало больно. Тед лежал на том же месте. Долли была готова броситься к нему, и только усилием воли не позволила себе сделать это. Бену же не надо было сдерживаться в проявлении чувств, и он кинулся к отцу, прижав голову к его плечу. Раздался голос Долли:

— Ты выглядишь так, Тедди, как будто столкнулся со старой повозкой, а не с автомобилем. Как ты себя чувствуешь?

— Со старой повозкой, — повторил он ее слова, слегка улыбнувшись. — Будь добра, не заставляй меня смеяться, от этого у меня возникает боль в груди. Привет, Роберт. Бен, как ты? — Тед потрепал сына по голове.

— Дай-ка я обниму тебя.

Долли собиралась покормить мальчиков в кафе, но вначале ей нужно было переговорить с Тедом наедине. Поэтому она попросила их подождать ее внизу, в холле, а сама осталась с Тедом. Он выглядел лучше, чем вчера, но все-таки ее сердце сжалось от одного взгляда на него. Вспомнив, как Бен вел себя, она кратко спросила его:

— Мне нужно знать, что случилось с твоей женой?

Я должен был предвидеть, что она задаст этот вопрос, подумал Тед. Пытаясь собрать свои разрозненные мысли и пересиливая головную боль, он сказал:

— Это был несчастный случай. Кэрол утонула. Она была неплохой пловчихой, но, видимо, не справилась с волнами и захлебнулась. В больнице сделали все возможное, но было поздно… — Волнуясь, он кратко добавил. — Бен был тогда с ней, и у него произошел нервный срыв. Я с трудом выходил его.

Рассказ Теда объяснял поведение мальчика.

— Так это в его жизни уже второй несчастный случай, который он видел своими глазами, — прошептала Долли, — понятно, почему он не верил мне, когда я говорила, что с тобой все в порядке. Причина его ночного кошмара кроется в этом.

— Он плохо спал? — спросил Тед.

— Да, — кивнула Долли.

— Вряд ли следовало тебе взваливать это бремя на себя, Долли. Почему ты должна так заботиться о нем?

У нее возникло такое чувство, будто Тед ударил ее по щеке.

— Я полагаю, что ты поступил бы так же.

— Но ты же потратила все свои выходные на Бена, тебе нужно отдохнуть.

— Я не жалею об этом, Тед, — сказала она с надрывом в голосе. — Я хотела узнать, что случилось с Кэрол, чтобы знать, как вести себя с Беном. Только и всего.

Он ухватился руками за край кровати, но тут же резкая боль заставила его расслабиться.

— Извини, Долли, я не хотел обидеть тебя, я очень, очень благодарен тебе…

Долли хотела несколько другого выражения благодарности, но не могла требовать многого от человека, который сломал три ребра и получил сотрясение мозга.

— Спасибо за рассказ о Кэрол, — твердо сказала она. — Ты хочешь, чтобы сегодняшний вечер Бен провел с нами?

Тед нахмурил брови.

— Я могу позвонить Энни и Питеру… Может быть, они могли бы взять к себе Бена на несколько дней?

— Ты не доверяешь мне? — расстроенно спросила она.

— Я не хочу обременять тебя.

— Теодор Зауер, — сказала она медленно, — ты, как и другие мужчины, иногда бываешь бестолковым. Я счастлива, когда ухаживаю за Беном. У меня нет чувства, что ты навязываешь его мне. Я надеюсь, что ты веришь мне?

— Мы обсудим это позднее, когда я смогу связать несколько предложений вместе, — устало проворчал он.

Долли собралась уходить.

— Я приведу Бена сюда к семи часам вечера.

— Извини, Долли, я не привык кому-то навязываться и быть обязанным.

Она пошла к двери, но, на ходу обернувшись, послала ему воздушный поцелуй и сказала:

— Не бери в голову. В конце концов, мы с Робертом тоже твои друзья, как Энни и Питер…

Бена в следующую ночь опять мучили кошмары, и снова Долли разбудила его и успокоила. Мальчик как бы прятался в ее руках от чего-то, что не давало ему покоя. Погладив его по голове, она сказала мягко:

— Твой папа рассказал мне, что случилось с твоей мамой, теперь я знаю, что ты пережил, Бенни. Я думаю, тебе надо просто рассказать мне, как папу сбила машина, и тогда страхи оставят тебя.

— Мы ехали на велосипедах по улице. На перекрестке был зеленый свет, когда вдруг перед нами выскочил спортивный автомобиль. Папа закричал, чтобы я тормозил, что я и сделал. Он тоже попытался это сделать, но было поздно. После полиция сообщила, что водитель был в нетрезвом состоянии, и поэтому не остановился на красный сигнал. Папа упал на дорогу и сильно разбился, было много крови, а люди стояли вокруг и смотрели. Потом приехала «скорая помощь» и забрала меня и папу в больницу. Уже из больницы я вам позвонил…

— Ты сделал правильно, — сказала она. — Ты очень разумный мальчик и не потерял самообладания в такой ситуации. А теперь выбрось все из головы, Бен, ведь все это ты теперь передал мне, и постарайся заснуть — завтра ты почувствуешь себя лучше.

— Да, мне было очень страшно, — жалобно сказал он.

Через некоторое время Бен заснул. Долли сидела рядом и размышляла. Она любит Теда как женщина мужчину, и с недавних пор в ней проснулась любовь и к Бену как к своему сыну. Долли вспомнила, слова Теда: «Почему ты должна заботиться о нем?» — и ей стало больно. Она любила его, а он не доверял ей, видя в ней лишь женщину, ищущую любовника. Конечно, Тед не такой, чтобы унизиться до случайной связи, но и она не такая. Она хотела настоящего счастья, а не лишь бы чего.

Все следующее утро Долли убиралась в доме Теда, готовясь к его возвращению, нарвала много ярких цветов в своем и его садах и расставила их в вазах в его спальне, жилой комнате и кухне. Бен повсюду следовал за ней, бесконечно рассказывая что-то. Казалось, он хотел компенсировать свое молчание за два предыдущих дня.

В полдень Долли поехала в больницу, чтобы забрать Теда. Он с трудом вошел в дом и, тяжело вздыхая, погрузился в одно из кухонных кресел.

— Я чувствую себя как старик. Чтобы преодолеть путь до моей комнаты, пяти минут явно будет недостаточно.

Бен с улыбкой смотрел на него.

— Долли приготовила обед для нас и ужин сделает тоже. Вчера она испекла пирожные, а сегодня вычистила весь дом. Здорово, не правда ли, папа?

Долли вздрогнула. Она не хотела, чтобы Бен заострял на этом внимание Теда.

— Это не более чем подготовка помещения для больного. Все-таки я медсестра и знаю то, чего могут не знать другие.

Тед огляделся вокруг. Его глаза скользнули по большому букету георгинов, кажущихся еще более красочными на солнце.

— Миссис Дуглас могла бы кое-чему поучиться у тебя, Долли, — сказал он, вставая из-за стола. — Хотя это и смешно, но придется лечь в кровать. Ты побудешь со мною, Бенни?

— Конечно, папа. Но потом я должен буду помочь Долли накрыть стол.

Вдвоем они направились к лестнице. Роберт скучал, развалившись в кресле. Долли начала готовить сандвичи, размышляя о событиях последних дней. После несчастного случая Тед ни одним намеком не дал ей знать, что их личные отношения важны для него. Может, его тяготит ее забота? Он не обязан любить ее только потому, что она любит его.

После обеда Бен принес из комнаты отца пустой поднос и доложил:

— Папа собирается спать.

Долли, взяв мальчиков в бассейн, старалась провести там как можно больше времени. Когда они вернулись, Бен снова поднялся к отцу, а Робби играл в саду. Она поджарила курицу, порезала овощной салат. Собрав поднос, Долли поднялась в спальню Теда. Он лежал на широкой кровати, и легкий ветер колыхал занавески у открытого окна. Бен сидел в углу комнаты и рассматривал атлас животных — редкий том из библиотеки отца.

— Я принесла тебе ужин, Тед, — сухо сказала она, входя в комнату.

Его глаза приоткрылись. Он только что думал о ней: ему очень хотелось, чтобы именно Долли принесла ему ужин.

— Спасибо, — сказал он кратко.

— Твой ужин внизу, Бен, — сказала она.

— Я хочу есть с папой!

— Позволь, Долли, ему поесть мной.

После того как Долли отнесла ужин Бену, она вместе с Робертом устроилась в саду под деревом. Долли не хотелось есть: она ощущала беспокойство внутри себя, предчувствуя какую-то опасность. Роберту надоело сидеть на одном месте, и он убежал за дом, а она пошла убираться на кухне. Бен принес подносы, лицо его было грустным. Она понимала, почему мальчик так часто остается с Тедом. Все из-за этого случая. Но надо найти слова, которые объяснили бы ему, что Роберту тоже очень одиноко. Неожиданно Бен сказал:

— Я могу вам задать вопрос?

— Разумеется, — сказала она ему, улыбаясь и отмывая порошком очередную грязную тарелку.

— Вопрос трудный, — Бен серьезно посмотрел на Долли.

Она сказала осторожно:

— Я отвечу, если смогу ответить.

— Я хочу, чтобы вы вышли замуж за моего папу.

Пластиковая бутылка с порошком вывалилась из ее рук и упала на пол. Она сказала искренне:

— Я не могу этого сделать, Бен.

— Почему?

Потому что он не просил меня об этом, подумала Долли. Она подняла бутылку и поставила ее на стол, почувствовав легкое головокружение.

— Замужество — слишком важный шаг в жизни каждого человека, — сказала она. — Я развелась, а твой папа овдовел, нам обоим было больно… мы не готовы к тому, чтобы вновь создать семью.

— Робби и я видели, как вы целовались. Вы, наверное, любите его.

— Мне нравится Тед. Но я не могу выйти замуж за каждого, кто мне нравится.

Мальчик насупился и хмуро произнес:

— Вы просто не хотите замуж за него?

Долли горела желанием сказать, что она любит Теда, хочет замуж за него и выйдет, если он захочет. Вместо этого она произнесла:

— У меня нет ответа на этот вопрос, Бен. Я знаю, что ты не понимаешь, почему. Я сама не люблю, когда взрослые говорят детям: «Я не могу тебе пока этого сказать, но когда вырастешь, обязательно скажу».

Бен, набычившись, посмотрел на Долли, его лицо было мрачным. Долли поняла, что он раздражен, но он так был похож на отца, когда тот сердился, что у нее защемило сердце.

— Это вы во всем виноваты! — выпалил Бен. — Мне нравится, когда вы здесь. Вы, как моя мама! Я не вижу причин против того, чтобы вы стали женой папы!

Слезы текли по его щекам. Чувствуя свою вину, она спросила:

— Ты спрашивал папу об этом?

Посмотрев на нее, он грубо сказал:

— Зачем мне спрашивать у папы? Это вы во всем виноваты, а не он! Робби рассказал мне, что вы не желаете больше выходить замуж. Зачем тогда вы приходите сюда?! Не приходите больше!

Он выбежал из кухни, хлопнув дверью. Долли, расстроенная разговором с Беном, сделала шаг за ним, потом подумала, что лучше сейчас оставить его в покое, все равно он не станет слушать никаких объяснений. Она продолжила мыть тарелки, но руки плохо слушались: она разбила стакан и тарелку. Наконец, закончив с посудой, с тяжелым чувством она пошла вверх по лестнице. Тед стоял посередине комнаты и пытался надеть рубашку. Долли подошла к нему, чтобы помочь, но он коротко сказал:

— Я сам.

Она нерешительно проговорила:

— Тед, тебе не кажется, что мне следует остаться здесь на ночь? Мальчик возбужден, и ты не сможешь быстро ему помочь. Да и за тобой не мешает присмотреть. Доктор Элиотт отпустил тебя с условием, что я помогу тебе.

Тед сейчас меньше всего хотел этого.

— В этом нет необходимости, Долли. Я вполне справлюсь сам. Во всяком случае, ты должна отдохнуть завтра.

— Мне уйти?

Пряча глаза, он сказал:

— Иди домой и отдохни. Тебе нужен отдых за прошедшие дни.

Все, что Долли сделала после аварии, было продиктовано любовью к этому мужчине. И вот теперь ее выставляют за дверь.

— Ты снова пытаешься отгородиться от меня, Тед, — сказала она в отчаянье.

— Ты была права, когда говорила, что мы все четверо вовлечены в какую-то странную игру и что все это может навредить мальчикам.

Долли осторожно спросила:

— Как ты собираешься поступить?

Он посмотрел на нее, зная, что не имеет сил открыто обсудить возникшую проблему.

— Ничего другого как только сказать, что тебе надо идти сегодня домой.

Что можно было сказать? Признаться в своей любви к нему? Нет, у нее не хватает смелости сказать об этом. Она спросила:

— Ты держишь меня на расстоянии, видимо, из-за того, что у тебя в голове все время Кэрол. Это очень напоминает комплекс вины. Извини, если сделала больно!

— Я не хочу обсуждать эту тему, Долли. Ради бога, оставь меня в покое.

Долли была слишком гордой, чтобы кричать на Теда, и она спокойно сказала:

— Я сожалею… Я непременно позвоню миссис Дуглас, чтобы она пришла сюда. А сама беру Роберта и ухожу домой.

Долли развернулась и пошла вниз по дубовым ступенькам, ослепленная вечерними лучами света. Ей стало вдруг холодно, и она обернула плечи свитером. Затем она услышала громкие крики мальчиков, они о чем-то спорили между собой. Через приоткрытую дверь она разобрала голос Бена:

— Во всем виновата твоя мама. Она не хочет выйти замуж за моего папу!

— Нет, — возразил Роберт.

— Да, так оно и есть!

— Держу пари, что твой папа не просил ее об этом. Он — мужчина, мужчины первые делают предложение, а женщины соглашаются, а не наоборот, я видел кино по телеку.

— Она сказала бы «нет», даже если бы он попросил ее об этом, — парировал Бен. — Ты сам мне говорил, что она не хочет выйти замуж снова.

Робби настаивал на своей точке зрения:

— Если бы да кабы, так юристы не рассуждают, а ты сам говорил, что хочешь быть адвокатом, как твой отец.

Затем Долли услышала шаги Теда, спускающегося по лестнице. Он вошел в кухню и застал ее врасплох, она стояла как вкопанная.

— Это не вина моего папы! — продолжал кричать Бен. — Твоя мама не хочет выходить замуж.

— Закрой рот! — завизжал Роберт, и, к ужасу Долли, она услышала звуки борьбы в кустах.

Долли немедленно выбежала из дома и кинулась разнимать дерущихся мальчиков. Бен, вырываясь, продолжал повторять:

— Я ненавижу вас, уходите. Я ненавижу вас…

Вдруг Роберт подскочил к матери и пребольно ткнул ее кулаком в бок.

— Я тоже не хочу больше с тобой дружить, — закричал он. — И я ненавижу тебя!

Затем мальчик повернулся и быстро побежал по дороге. Долли окаменела. Внезапно раздался строгий голос Теда:

— Бен, сию же минуту зайди в дом. А ты, Долли, скорее догони Роберта. Мы поговорим позже.

Она взглянула на стоящего мужчину в проеме двери. Его лицо было угрюмым, синяки и ссадины сделали его взгляд незнакомым. Она никогда еще не видела Теда в таком состоянии. Опомнившись, Долли быстро побежала вслед за Робертом. Она догнала мальчика у самой двери их дома. Вынимая на ходу ключ, Долли сказала:

— Остановись, Робин! Не нужно на меня сердиться. Сейчас зайдем в дом и поговорим, когда ты успокоишься немного.

Роберт вбежал по лестнице наверх и закрылся в своей комнате. Долли заперла дверь и села на ближайший стул возле буфета. Она допустила самую большую глупость в мире. Второй раз в своей жизни она влюбилась в мужчину, который был недостижим для нее. И снова ее сын расплачивается за это.

9

Спустя два часа успокоившийся Роберт спал в кровати — детские слезы недолги. Долли, переодевшись в халат, налила себе белого вина и попыталась забыть случившееся. Неожиданно прозвучавший телефонный звонок нарушил хрупкую тишину и то еще не устоявшееся состояние опустошенности, которое нисходит на женщин после слез и потрясений. Осторожно, с некоторой опаской, она взяла трубку телефона.

— Алло?

— Это Тед. Как Робин?

— Спит. А Бен?

— Тоже. Энни звонила час назад — она приехала в город сегодня и уже услышала о том, что меня сбила машина. Она завтра утром отвезет меня к себе. Мы с Беном проведем у них несколько дней. Это, надеюсь, поможет мне быстрее восстановиться, а мальчики за это время охладят свой пыл. Когда мы приедем обратно, я позвоню тебе.

Долли скептически заметила:

— Ты думаешь, это хорошая идея?

— Мне кажется, да.

— А может, ты опять бежишь от серьезных решений?

Тед не хотел соглашаться с ней и возразил:

— Нашим сыновьям надо дать остыть, чтобы они не говорили в следующий раз так необдуманно, как было сегодня. Да и нам для принятия серьезных решений надо подумать хорошенько.

Долли начинала терять терпение — слишком сильным было сегодняшнее потрясение.

— Ты просто бежишь от каких-либо решений, даже не пытаясь разобраться в причинах. Или после всего случившегося ты совсем утратил способность чувствовать хоть что-либо?

— Не заводи меня, Долли!

— Ты сам все время заводишь меня! Ты намеренно отталкиваешь меня, но и не отпускаешь. Ты как собака на сене!

Его голос донесся до нее как из преисподней:

— Когда я приеду обратно, я думаю, мы должны положить конец нашему соглашению.

Его слова прозвучали подобно похоронному звону. Долли погрузилась в бездну отчаяния. Однако она нашла в себе силы ответить ледяным голосом:

— Ты прав, Тед! Желаю прекрасно провести время. До свидания.

Она бросила телефонную трубку на рычаг и, вылив остатки вина в раковину, побрела спать.

Ночь прошла неспокойно. Следующие несколько дней были худшими в жизни Долли. Такого душевного смятения она не испытывала даже тогда, когда Майкл бросил ее. Отсутствие Теда был невосполнимо. При воспоминании об их последнем разговоре ей становилось дурно. А тут еще необходимость — так сложились обстоятельства — работать три смены подряд. Это означало, что Роберта снова придется оставить на Вивьен. Долли разрывалась между домом и работой, но поделать ничего не могла. Роберт в ее отсутствие целые дни в одиночестве бродил вокруг дома, ему очень не хватало Бена, и не только его, но и отца. Она поняла это, когда он грустно сказал:

— Только Тед может заменить мне моего папу…

Долли тогда от неожиданности вздрогнула:

— Что ты имеешь в виду?

— Он уехал навсегда, как раньше сделал мой папа.

У Долли на глаза навернулись слезы. Она почувствовала какой-то укор в его словах, точно это она виновата, что жизнь ее складывается таким образом и мальчик лишен отцовского влияния. Роберту действительно было подчас одиноко. Может быть, следует хотя бы ненадолго изменить обстановку? Обдумав все, Долли предложила Роберту:

— Роберт, у меня впереди четыре выходных дня, и мы могли бы отправиться к морю, позагорать на пляже и покататься на водном велосипеде.

— Когда?

— Завтра, — беззаботно сказала она.

— Хорошо, мамочка. Это было бы чудесно!

Первый раз за эти дни он с интересом отнесся к ее предложению. Поездка отвлечет от грустных размышлений, подумала Долли, и следующим утром они тронулись в путь.

На побережье Роберт быстро познакомился с детьми, играющими на пляже, — сказался опыт общения с Беном. Долли делала все, чтобы развлечь Роберта. Он выглядел совершенно другим мальчиком, не похожим на того, который садился в машину три дня назад. Время отдыха пролетело быстро, и нужно было возвращаться: Долли ждало дежурство в клинике.

Наконец Долли и Роберт вернулись домой. Долли выбралась из автомобиля, чувствуя, как она устала от дороги. Дом выглядел ужасно пустым, от него веяло одиночеством. На автоответчике не было ни одного сообщения, лишь в почтовом ящике лежали счета и квитанции об оплате да рекламные проспекты. Чувство разочарования повергло ее в уныние. Что она будет делать, если Тед расторгнет их соглашение, и она никогда больше не увидит его? Этот вопрос мучил ее все прошедшие дни. Она не сможет вынести разрыва их отношений. Долли распаковывала вещи, когда услышала звук тормозов подъехавшей машины. Она выглянула в окно и увидела, как с переднего сиденья соскочил Бен и побежал по направлению к ним. Он остановился в нескольких футах от Роберта, который пытался починить корзинку для кота, и быстро выпалил:

— Прости, я был тогда словно сумасшедший! Могу я опять стать твоим другом?

Роберт вскочил с колен и расплылся в широкой улыбке. От былой обиды не осталось и следа.

— Да… пойдем поиграем в саду.

И они вместе принялись бегать по лужайкам сада. На бегу Роберт поприветствовал входящего Теда:

— Привет, Тед!

Затем мальчики исчезли, оставив родителей наедине. Скорее всего, Тед только что пришел с работы, подумала Долли и отвернулась, чтобы не видеть его изучающего взгляда. Когда он приблизился, она заметила, что он был в гипсовом корсете. Да и выглядел он не лучшим образом: видимо, травма была более серьезной, чем казалось поначалу. С еще отечным лицом и синяками под глазами он более походил на одного из своих подзащитных, чем на респектабельного адвоката.

Тед, приблизившись, довольно грубо схватил ее за локоть:

— Где вас черт носит?

— Я оставила сообщение на вашем телефоне, что мы отправились на побережье.

— Мы предполагали, что вы вернетесь на день раньше!

— Я поменялась с другой медицинской сестрой сменами, и мы смогли остаться там еще на один лишний день.

— Ты могла бы сообщить мне об этом.

— Нет, — просто сказала она. — Это лишнее. Ты, кажется, первый решил разорвать наше соглашение.

— Ты перевернула всю мою жизнь, — проворчал Тед. — Я нахожусь в центре какого-то круга, из которого не могу выбраться. Последние двадцать четыре часа показались мне длинней всей моей прежней жизни! Ты могла попасть под машину, вас могли похитить! Наконец, ты могла за это время встретить кого-нибудь и выйти за него замуж. Для того, кто имеет дело с разными судебными разбирательствами, выбор вариантов достаточно широк.

В его голосе чувствовалась неподдельная искренность.

Сердце Долли тревожно и радостно забилось.

— Ты уверен в том, что говоришь, Тед?

— Конечно. Хотя один раз я уже любил, и это принесло мне много горя.

— Кэрол…

— Да, Кэрол. Ты права, Долли.

Долли хотела спросить, что он подразумевает под горем. Эти слова можно было истолковать по-разному, но то, что он их произнес, говорило об изменении их отношений. Долли не могла не спросить напрямик:

— Так чего ты от меня хочешь?

— Я точно знаю, чего именно я хочу!

Долли вдруг вспомнила те ужасные дни, когда она сидела дома, погруженная в отчаяние.

— Прежде ты говорил, что хочешь подвести финишную черту под нашим соглашением. Я больше не хочу мучаться! Если ты желаешь разорвать наше соглашение, так сделай это. Я не буду останавливать тебя!

— Я хочу всегда быть с тобой, Долли, — вдруг выпалил Тед.

Она от удивления приоткрыла рот.

— Что?

— Ты будешь смеяться, если я скажу, что мне было легче прыгнуть с Бруклинского моста, чем произнести эти слова.

— Но… наше соглашение?

— Это было самым глупейшим поступком в моей жизни, который я когда-либо совершал. — Он сжал в своих руках ее руку. — Ради бога, ответь мне на мой вопрос, а не напоминай об этом дурацком соглашении!

Долли улыбнулась.

— Ответом послужит подарок, который я приготовила тебе, — сказала она. — Ты узнаешь, когда придешь домой, только ради бога смотри, чтобы в это время поблизости не было Бена.

Тед провел ладонью по своему лицу. Он не мог понять, какой подарок может послужить ответом. Тед был в недоумении, может быть, этот подарок был намеком на то, что он потерял ее? Глубоко вздохнув, он притянул ее к себе, склонившись, начал целовать ее в лицо. Сначала Долли пыталась уклониться. Но затем, покоренная искренностью его чувства, ответила на поцелуй. Ее тело изогнулось, и она еще ближе прижалась к нему. Он бессвязно бормотал:

— Да или нет… ответь мне, Долли…

Она обвила его руками и, тут же почувствовав, что ему стало больно, испуганно сказала:

— Я забыла о твоих сломанных ребрах, прости.

— Я тоже забыл о них! Ты еще не сказала «да».

Она поцеловала его почти по-матерински.

— Доверься своим чувствам, Тед, — уклончиво сказала она.

Он еще не потерял ее, она желала его! С огромным облегчением Тед спросил:

— Почему я не могу открыть твой подарок в присутствии Бена?

— Подожди и увидишь, — прошептала она с озорной усмешкой.

— Когда у тебя следующие выходные? — требовательно спросил он.

— Дней через пять, не раньше. Я должна отработать дни моей поездки с Робертом.

— Боже, как не скоро, — сказал он печально. — Ладно, я потерплю, а пока пойду посмотрю, как там наши мальчики.

— Я рада, что они помирились.

— Я тоже, — сказал Тед, и она поцеловала его.

— Я не заслужил такого счастья. Я вел себя как юнец, все время твердил о своей независимости.

— Это меня ставило в положение какой-то соблазнительницы, — засмеялась она.

Все это время он остро ощущал, как она была необходима ему.

— Ты ела? — спросил он. — Позволь мне уйти домой, а через некоторое время мы могли бы вместе с детьми пообедать. Я приглашаю тебя.

— Спасибо, — ответила Долли и улыбнулась ему.

— Я ухожу, унося твой прекрасный образ с собой, — сказал он, пародируя стиль рыцарских романов и пытаясь галантно раскланяться, что в гипсе получилось до смешного неуклюже.

Долли на это улыбнулась лишь одними уголками губ: она знала, что рисковала со своим подарком. Как он поймет меня, пронеслось у нее в голове.

Тед сказал хрипло:

— Когда ты смотришь на меня вот так, то все кажется таким простым!..

— Тебе хватит времени, чтобы приготовиться к обеду?

— Часа будет достаточно.

Она отступила назад, взяла большой коробок с сиденья своего автомобиля и передала Теду.

— Я надеюсь, это послужит ответом на твой вопрос, — сказала она с неопределенной улыбкой.

— Почему мне нельзя открыть коробку прямо сейчас?

— О нет, не здесь. — В ее голосе послышалось беспокойство.

— Тогда я раскрою это, как только приду домой. Увидимся около семи. Обхватив коробку, он направился к своему автомобилю. Мальчики остались играть во дворе у Долли.

Что это за таинственные подарки? Как это все понимать? — не давала Теду покоя навязчивая мысль.

Дома, добравшись до своей спальной комнаты, он развязал ленты, разорвал бумагу на коробке и открыл крышку. Один предмет за другим он выложил на кровать содержимое коробки. Это было тонкое шерстяное мужское белье: рубашка с длинными рукавами и кальсоны с широкой резинкой на поясе и лодыжках. Под ним лежали такие же шерстяные носки. Подарок заботливой жены мужу или… невесты жениху на сговоре. Так было принято на севере Канады, где было много выходцев из Норвегии. Больше в коробке не было ничего… Ни записки, ни открытки. Что это? Знак того, что их отношения могут быть только серьезными, или намек на то, что он теряет, отказавшись от Долли? Тед чувствовал, что ему просто не хватает знания женской логики, чтобы понять смысл подарка.

К тому же у него не было сейчас времени на это: Долли с мальчиками должна была прийти с минуты на минуту, а ему еще надо было привести себя в порядок и переодеться. Сейчас важно одно — он не безразличен ей, подвел Тед черту под своими раздумьями.

В десять минут восьмого Долли стучалась в дверь. На ней была юбка в сборках, а волосы свободно спадали на плечи. За Долли в дверь вдвоем протиснулись Бен и Роберт. Казалось, они пытались наверстать упущенное из-за ссоры, и теперь не расставались ни на миг. Как ни любила Долли обоих мальчиков, но в этот момент она желала, чтобы они находились не здесь. Подарок, который она преподнесла Теду, доставил ей много волнений. Теперь этот поступок казался ей безрассудным, своим поведением она приравнивала себя к другим женщинам, которые преследовали Теда, пытаясь женить его на себе.

Они поели в соседнем кафе и вернулись в дом Теда. Тед налил два бокала бренди, а мальчики ушли играть на площадку в дальней стороне сада. Он поднял свой бокал и тихо сказал:

— Мне понравился твой подарок, Долли, спасибо.

Долли промолчала, потупившись: она почувствовала — это только вступление.

— Послушай! То, что происходит между нами, чрезвычайно важно для нас обоих. Наши же встречи происходят как бы на бегу, от случая к случаю, в зависимости от твоих дежурств и моих перерывов в работе, — Тед сделал паузу, переведя дыхание.

То, что он собирался предложить Долли, он обдумал, сидя, в кафе, пока мальчишки наслаждались десертом, а они с Долли обменивались незначащими фразами. Именно тогда у него и мелькнула мысль, что у них не было возможности серьезно обдумать свои дела, обсудить их вдвоем, да просто какое-то время побыть вдвоем без детей, без быта, без страха, что сейчас кто-то позвонит или придет. Именно это он и хотел ей сказать, предложив совместную вылазку куда-нибудь на несколько дней. Но как сделать это, чтобы она правильно поняла? Впрочем, отступать было некуда. Первые слова были уже сказаны. Оставалось довести задуманное до конца.

— Почему бы нам не побыть хотя бы несколько дней вдвоем, где-нибудь на берегу моря? Мы могли бы спокойно разобраться в наших отношениях. Если ты освободишься через пять дней, я мог бы зарезервировать номер в отеле на берегу моря? Это всего лишь в часе езды от города…

Произнеся это одним духом, Тед напряженно ждал ответа.

— Это было бы здорово… а что будем делать с мальчиками?

Тед подумал и об этом.

— Энни часто предлагала взять Бена к себе. Я мог бы попросить ее, чтобы Бен и Роберт остались у нее на несколько дней.

— Если она «за», то какие могут быть возражения у нас? — сказала Долли, чувствуя, как сердце ее учащенно забилось.

Долли ожидала чего-нибудь подобного… почему же она так боялась этого?

— Великолепно! Первое, что я сделаю завтра, так это позвоню и зарезервирую номер в отеле.

Долли сделала большой глоток бренди, по ее горлу потекла обжигающая жидкость. Она любила Теда! Они могли провести целых два дня вместе, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Они могли бы любить друг друга, и никто в мире не мог бы помешать им. Ей не следует так волноваться.

Вскоре прибежали мальчики — разгоряченные, жаждущие что-нибудь выпить, и после того как они напились лимонада, Долли вернулась с Робертом домой.

Когда Долли разделась, готовясь ко сну, она посмотрела на себя в зеркало. Нет, положительно, фигура у нее неплохая, может быть, слишком полная грудь, но это не объясняло, почему Майкл полностью потерял интерес к ней еще в самом начале замужества. И все же сомнения не покидали ее. Она сейчас сомневалась даже в том, нужно ли было дарить Теду свой последний подарок…

Придя на работу, Тед заказал номер на два дня в одном из отелей на берегу моря, затем, не давая себе ни секунды для колебаний, набрал телефон Энни и объяснил то, что хотел.

— Мы будем рады забрать мальчиков на выходные, — с теплотой в голосе сказала она. — Я сама хотела позвонить тебе. Кстати, сегодня мы — я, Сэсил и Ада — идем после ужина на ипподром. Я думаю, что Бену там тоже будет интересно. И почему бы не спросить об этом у Роберта? Разве ему не захочется составить нам компанию?

Уважая ее за понятливость и тактичность, Тед сказал:

— Я очень признателен тебе, Энни… Я спрошу Роберта, хотя уверен: он пойдет с Беном куда угодно. В какое время ты возьмешь их?

— Я заберу их около шести. Это не поздно?

— Я сообщу Долли. Я не думаю, что поздно, ведь мальчишек надо еще собрать. Спасибо, Энн… Увидимся в шесть.

Я сгораю от нетерпения встретиться с Долли, подумал Тед, положив трубку телефона. Смена Долли была с семи до семи, и надо было позвонить ей на работу.

Когда Тед рассказал Долли о разговоре с Энни, та была рада, что все складывается именно таким образом.

— Отлично, — сказала она. — Роберт с удовольствием пойдет, он любит лошадей. Извини, меня зовут… Я должна идти, Тед, до встречи!

Итак, впереди его ждут два дня и две ночи с прекрасной женщиной, подумал он, и сердце его радостно забилось. Две ночи один на один с Долли!..

Его секретарь постучал в дверь кабинета.

— Входите, — сказал Тед, отдал распоряжения и с наслаждением погрузился в работу, накопившуюся за время вынужденного безделья…

Ровно в шесть Энни взяла мальчиков. Роберт и Бен были уже готовы и ждали, приготовив пластиковый коробок с морковью для лошадей. Миссис Дуглас закончила свою обычную уборку, и внутри было все по-будничному. Цветы, которые принесла Долли, уже завяли. Прохаживаясь по дому, он не мог не признать, что она была права — дом был бесцветным, блеклым, голым. Он остановился около черно-белой фотографии, любимой фотографии Кэрол. Старый мужчина сидел на скамье, а мимо него проходили люди. Эта фотография, несомненно, навевала философские мысли, но была слишком мрачной. В жизни и так слишком много мрачного, зачем же и в доме создавать такую атмосферу? — подумал Тед. Да, здесь надо все менять. Сейчас его мысли были полностью поглощены предстоящей встречей с Долли. Интересно, какой она будет во время их поездки? В субботу он наконец-то получит возможность разрешить свои сомнения.

Давно уже следовало бы подровнять газон и обрезать кусты, но его ребра еще сильно болели. Он попытался поработать с документами из нового дела, принесенного секретарем, но в голову лезли совсем другие мысли. Наконец в восемь пятнадцать Тед оставил дом и пошел к Долли.

Свет падал от ее окна на землю, Тед услышал удивительно красивую мелодию Карлоса Сантаны. Он позвонил в дверь. Было слышно, как Долли пробежала и открыла ее. Лицо ее светилось радостью.

— Здравствуй, Тед, входи.

На Долли была рубашка с короткими рукавами и бриджи. Он сказал, чувствуя, как кровь прилила к лицу:

— Я надеюсь, ты не возражаешь, если я расскажу о том, что успел сделать за это время.

Долли не могла возражать ему, поскольку каждое слово, произнесенное им сейчас, делало ее счастливой.

— А я пытаюсь убрать комнату Роберта, — сказала она, — и вот только что нашла дохлую мышь под кроватью. Это проделки кота. Ты же знаешь, как я не люблю мышей.

Да, подумал Тед. Как же она отличается от Кэрол.

— Я тоже очень рад видеть тебя, — произнес он.

— Возьми, пожалуйста, веник и совок и помоги мне.

Тед прошел за ней через холл. Они шли мимо ее комнаты. Быстро взглянув, он заметил кровать с розовым покрывалом и подушками в цветочек, на занавесках были какие-то веселые орнаменты. Комната Роберта была оклеена обоями с героями диснеевских мультфильмов. Отодвинув в сторону пылесос и одежду, он поставил пиво на книжную полку и заглянул под кровать. Для Теда было удачей, что убитая мышь лежала так, что он мог до нее дотянуться, особо не напрягая свои сломанные ребра. После того как Тед закопал мышь в саду и помыл руки на кухне, он пошел на звук пылесоса — Долли пылесосила ковер в комнате. Взяв корзину для белья, она направилась к двери, но задетая ручкой двери крышка раскрылась, и из корзины посыпались рубашки и носки Роберта.

— Какая я неловкая, — сказала она и поставила корзину на пол.

Тед принялся помогать ей собирать одежду. Они вместе ухватились за один и тот же носок, и случайно его рука коснулась ее руки. Он резко вскинул голову и встретил таинственный голубовато-дымчатый взгляд. Невольно опустив глаза под ее взглядом, он наткнулся взором на округлость ее груди, ясно вырисовывавшейся под тонкой рубашкой.

— Долли… — хрипло прошептал он и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Ее губы были мягкие, они ждали его поцелуя. Он притянул ее к себе, раздвигая ее губы своим языком. Ее кожа источала запах жасминового мыла, и Тед вдруг почувствовал, что безумно хочет ее, здесь, сейчас…

— Пойдем, Долли, пойдем… — пробормотал он. — Я не могу ждать конца недели. Мы и так ждали достаточно много времени.

— Тед… — выдохнула она.

Он поднялся, схватил ее за руку и повел через холл. Присев на кровать, Тед расстегнул пуговицы на своей рубашке, ощутив боль в ребрах, и скинул ее с себя. Затем он обнажил ее грудь, его ладони коснулись горячих округлостей с твердыми сосками, ждущими его ласки. И в эту секунду он потерял над собой контроль. Он потянул ее на кровать. Неловко, с поспешностью стал раздевать ее… себя… путаясь в одежде, совершенно опьяненный жаром ее тела. Так много прошло времени, с горечью подумал он. Слишком много с тех пор, как он последний раз был близок с женщиной. О, как безумно он желал сейчас Долли!

Теду мешала боль в ребрах, но он не замечал скованности своих движений — он был слишком опьянен сладостным вкусом ее губ. Приятная упругость ее груди возбуждала до безумия, ввергая все его существо в неистовый водоворот желания. Он слышал гулкие удары своего сердца, разгоряченная кровь гудела в жилах. В непреодолимом порыве страсти их тела слились и забились в бессознательном танце любви. Время остановилось для него, и после того как теплая волна, внезапно родившаяся внутри Теда и сделавшая его движения неконтролируемыми, потопила его в неописуемых яростных красках оргазма, он почувствовал, что пропало не только время, но и пространство. Его глаза закрылись, и он погрузился в темноту. Желания куда-то ушли, как будто он умер. Тед остался один, как и был всегда в своей жизни. Через какое-то время он почувствовал собственное дыхание, какие-то ненужные слова кружились в его голове…

Долли была права — он жил в одиночестве всю свою жизнь. Он женился на Кэрол, чтобы избавиться от этого, но вместо избавления его душевная опустошенность стала еще глубже. Ничего не изменилось тогда, подумал он в отчаянии, ничего не изменилось и теперь. Все эти истории о любви — красивая выдумка глупцов. Он приподнялся на локтях, чувствуя, как холодный воздух касается его кожи, там, где только что находилось теплое тело Долли. Она лежала рядом. И то, что он проделал с ней сейчас, мог сделать каждый.

— Извини, я потерял голову и не сделал ничего, чтобы защитить тебя от беременности, — произнес он сдавленным голосом. — Я не должен был этого делать, я не подумал…

Ее тело светилось подобно жемчугу в слабом вечернем свете. Услышав звук его голоса, она заплакала тихо и безнадежно. Слезы стекали по ее щекам на подушку. Она выглядит потерянной, как женщина, для которой все утрачено в жизни, подумал он и снова вернулся к своим мыслям. Кэрол один раз была от него в экстазе, но больше этого не повторилось.

— Что ты не должен был делать? — переспросила Долли.

— Я не должен был заниматься с тобой любовью.

— Ты не должен был?..

— Это действительно правда — я не должен был… Лучше если бы ты была с кем-нибудь другим, а не со мной.

Долли села на кровать и в изумлении уставилась на него.

— О, так это моя ошибка?

Он громко вскрикнул:

— Нет, это моя ошибка! Надеюсь, ты не думаешь, что я хочу прекратить наши отношения? Я заверяю тебя…

— Ты не должен связывать себя заверениями, — печально сказала она.

Он провел рукой по своим волосам.

— Ты имеешь полное право отменить наш уикэнд на этой неделе.

Она сказала с горечью в голосе:

— Я так хотела этого, хотела этого с тобою… но я не испытала того, что хотела бы испытать. Ты взял меня, точно продажную девицу Ты вел себя как дикарь, как матрос, вернувшийся из дальнего плавания. Неужели ты думаешь, что мне именно это нужно, что я похотливая самка?

— Это все, что я могу дать!

— Да, ты ничем не отличаешься от Майкла, — выплеснула свой гнев и обиду Долли.

У Теда было такое ощущение, как будто она ударила его кулаком по ребрам.

— Ты не любила заниматься этим с Майклом?

Она сжала пальцы в кулачки и сказала:

— Что там было любить? Никто из вас не видит в женщине личность. И Майкл брал меня так же, как ты только что. Он всегда думал лишь о своем удовольствии…

Тед прошептал.

— Долли, я сожалею…

Она перебила его:

— Если ты не можешь сделать больше, чем сделал сейчас, в таком случае я не собираюсь проводить с тобой уик-энд.

Чувство вины овладело Тедом.

— Я причинил тебе боль, я не хотел этого, Долли.

Она посмотрела на него отрешенно.

— На этом закончим, не так ли?

Долли сидела в дюйме от него, обнаженная, ее волосы были разбросаны по плечам, а лицо было бесконечно грустным. В тишине послышался мелодичный бой антикварных часов в гостиной. В испуге глаза Долли расширились.

— Уже девять вечера, — вспыхнула она, быстро схватив свою одежду. — В любую минуту сюда может нагрянуть Энни с детьми. — Он взял ее за руку, как бы призывая успокоиться. — Мы не можем оставаться здесь, Тед! Мальчики скоро вернутся, — настойчиво повторила она. — Я не могу допустить, чтобы они застали нас вместе в кровати. Давай, быстрее двигайся! И ради бога, набрось на себя что-нибудь!

Его одежда была разбросана по всей комнате, он не мог понять, как это могло случиться. Долли выбежала из комнаты, и Тед начал одеваться, но волновался так, что с трудом застегивал пуговицы на своей рубашке. Оправившись от замешательства, он с горечью подумал, что, видимо, никогда больше не заключит Долли в свои объятья. Он не может быть причиной ее унижения. Тед спустился вниз, подошел к двери ванной комнаты, где она брызгала холодной водой себе на лицо, и срывающимся от волнения голосом произнес:

— Мы должны объясниться.

— Я так не считаю, — отрывисто бросила она. — Иногда действия говорят громче, чем слова.

— Я не могу оставить тебя!

— У тебя нет выбора. Я собираюсь выйти и встретить Роберта, а не выяснять с тобой отношения в присутствии Энни и детей.

Что-то было с ним не так! В голову лез всякий вздор. Из зеркала на него смотрел мужчина, едва напоминавший его самого. Долли была уже в гостиной. Она сидела в кресле, а кот устроился у нее на коленях. Две пары глаз, одна — дымчато-голубая, другая — желтого цвета, смотрели на него враждебно. Долли, разумеется, была сердита на него, в этом он не сомневался. Но интуитивно он почувствовал, что она была еще и испугана. Наконец Тед подавил в себе эмоции и твердо сказал:

— Я заберу тебя в субботу после ланча.

— Но я не собираюсь никуда с тобой ехать!

— Да, ты не собираешься! Но я прошу дать мне еще один шанс. И обещаю: то, что произошло сегодня, не повторится.

Продолжая гладить кота, она неровным голосом проговорила:

— Второй раз я не вынесу того, что случилось сегодня.

Тед вложил в свои слова все свое убеждение:

— Клянусь, этого больше не повторится.

— Я уже ничего не могу понять, — сказала она с грустью, опустив плечи.

Послышался шум подъехавшей к дому машины, и Тед, увидев Энни, настойчиво сказал:

— Долли, умоляю тебя, поедем со мной!

Не поднимая глаз, она тихо пробормотала:

— Хорошо, я поеду.

Тед вздохнул с облегчением и, развернувшись, пошел встречать Энни.

Четверо детей выскочили из автомобиля и, наперебой разговаривая друг с другом, бросились на кухню — их надо было кормить, поить, переодевать. Ни на что иное времени уже не оставалось. Спасибо Энни, что она не задавала никаких вопросов, видимо, о чем-то догадываясь. Через час Тед и Бен отправились домой, поблагодарив Энни и девочек за прекрасную вылазку. По дороге Тед утешал себя тем, что ему все же удалось получить согласие Долли на совместный уик-энд в субботу.

10

Тед и Долли приехали в прибрежный отель после полудня. Долли работала в ночную смену, поэтому немного поспала перед поездкой. Когда Тед припарковал автомобиль и они выбрались из машины, перед их взором предстал небольшой, но уютный коттедж с островерхой крышей. Дом был окружен елями и березами, сквозь которые просматривалась полоса прибоя. Волны ритмично накатывались на песчаные банки, а листья деревьев шелестели под легким ветром, дующим с моря. Как только Долли почувствовала свежее дыхание морского бриза, она сбросила с себя все то напряжение, которое испытывала с тех пор, как дала Теду согласие на поездку.

— Какой прекрасный пейзаж, — задумчиво сказала она, совершенно успокоившись.

Тед взял с заднего сиденья их чемоданы. Он мог поднять их одной рукой, но Долли не позволила ему это сделать — слишком мало времени прошло с тех пор, как он попал в аварию. Она подождала, когда Тед откроет дверь, и проследовала за ним внутрь. Букет садовых цветов стоял на кофейном столике напротив камина, окно выходило на море, а кровать была застелена красивым охристым покрывалом, сочетающимся с коричневым ковром. Тед поставил чемодан на пол и вышел. Моментом позднее он возвратился с коробкой. Ни слова не говоря, он открыл ее и вытащил оттуда необыкновенной красоты ночную рубашку, бросив ее на подушку, потом вставил диск в проигрыватель, и грустная мелодия наполнила комнату. Он взглянул на нее и прошептал:

— Ложись в постель, Долли. Я хочу тебя.

Инстинктивно Тед поступал правильно. Он знал, что оскорбил ее в последнюю встречу, но знал и то, что исправить положение он мог только таким образом. Надо отдать должное Долли: несмотря на обиду, она сумела правильно оценить состояние Теда и принять единственно верное решение.

Она улыбнулась и взяла в руки ночную рубашку.

— Я приду через пару минут, — сказала она.

Долли зашла в ванную, разделась и приняла душ, посмотрела на себя в зеркало и подумала о Теде: я люблю его, все это правда!

Когда Долли вышла из ванны, он уже разделся, задернул шторы и зажег свечи на столе. Как ни странно, но пламя свечей снимало напряжение, которое испытывали оба. Она не знала, что он сейчас чувствует и о чем думает. Этот мужчина до сих пор оставался тайной для нее. Тед наблюдал, как она шла к нему. Даже в слабом свете он мог отчетливо различить очертания ее тела под полупрозрачной сорочкой.

Начиная с понедельника Тед думал, что он ей скажет, но сейчас он забыл все заготовленные слова. Как бы невольно с его языка сорвалось довольно неуклюжее:

— Я не понимаю, почему мы здесь, Долли, но мы должны быть здесь!

Она долгим взором посмотрела ему в глаза.

— Мы здесь потому, что я люблю тебя, Тедди. Догадывался ли ты об этом?

У Теда возникло ощущение, что внутри у него что-то перевернулось.

— Нет, — сказал он напрягшись. — Я не помышлял об этом.

— Ладно, теперь ты знаешь…

Долли не чувствовала себя раскованной, но пыталась говорить так, чтобы этого не было заметно. Она понимала, как он напряжен, и хотела помочь ему. Теда переполняли противоречивые чувства. Это же состояние он почувствовал, когда первый раз взял Бена на руки. Долли и Тед прикоснулись к чему-то неизведанному и таинственному. Он подошел ближе к ней и положил руки на ее плечи.

— Я ничего не сделал для того, чтобы заслужить твою любовь.

— Не надо лишних слов, — сказала она тихо. — Давай лучше ляжем в постель.

Она запустила пальцы ему в волосы, пытаясь найти слова, которые были нужны в этот момент.

— Я не слишком опытна в сексе, — добавила она. — Но я хотела бы нежности, а не грубой чувственности. Я хотела бы просто быть счастливой с тобой. Я не знаю, как нам все это начать.

Тед не знал тоже: за всю свою жизнь он так и не пережил настоящего чувства. Но сейчас он увидел беззащитные глаза Долли и осознал, что она всегда открыта для него. Тед понял в эту минуту, что именно этим она отличалась от Кэрол. Раньше он воображал, что знал Кэрол, но сейчас понял, что ее душа всегда была закрыта для него, более того, она не придавала большого значения ни чувствам, ни внутреннему миру Теда. Долли была другой.

Нет, Кэрол не была его Евой. Его Ева была здесь, рядом с ним — Долли была той женщиной, которая полностью покорила его сердце своей душевной чуткостью и телесной красотой. Красотой, которая до сих пор не приносила ей счастья.

— Последний раз я не сделал ничего, чтобы защитить тебя от беременности, — сказал Тед.

— Я сама справлюсь со своими проблемами, — храбро ответила Долли, немного сморщив носик. — Я думаю, что нам нет необходимости прямо сейчас заводить ребенка…

— Тогда мы здесь только для самих себя.

— Конечно. Есть только ты и я, и никого больше.

Заставив себя преодолеть некий внутренний барьер, Тед, сделав глубокий вдох, сказал:

— Кэрол занималась со мной любовью только для того, чтобы появился ребенок, другой причины у нее не было.

Эти слова шокировали Долли. В этот момент она многое поняла в поведении Теда. Встретившись с его глазами, она поняла, что он говорит правду. Она твердо произнесла:

— Я не Кэрол. Я хочу тебя, именно тебя, и я хочу доставить тебе удовольствие.

Долли закрыла глаза и с нежностью провела ладонью по его мускулистой груди.

— Твое тело прекрасно, Тед. — Еле заметная улыбка тронула ее губы. — Ты не поверишь, сколько раз я мечтала быть с тобой наедине…

Тед коснулся ее щеки и провел по ней рукой. Начав говорить, он не мог остановиться, не выговорив всего, чувствуя, что должен вытащить эту наболевшую занозу, которая мешала ему жить, быть мужчиной, возлюбленным…

— Я никогда не мог получить этого от Кэрол, — Тед смутился. — За семь лет моей брачной жизни я так ни разу не испытал наслаждения в любви. Я пытался понять Кэрол, но мне это не удавалось сделать, она никого не подпускала к себе.

— Она оставила тебя в одиночестве, — мягко сказала Долли.

Он кивнул с благодарностью за ее понимание.

— Ты очень отличаешься от нее. Ты мне нужна, Долли.

Тед не предполагал, что когда-нибудь обратится к женщине с такими словами. На глаза Долли навернулись слезы.

— Наши судьбы похожи. Майклу никогда не нужны были ни я, ни Роберт, а Кэрол не нуждалась в тебе. Мое замужество было театром от начала до конца. Для Майкла это была очередная репетиция, он как бы пополнял свой профессиональный арсенал. После близости он внимательно наблюдал за моей реакцией, как будто я была жуком на булавке. И близость стала мне противна!

— Ты создана для меня, Долли. Да, я нашел-таки, наконец, свою женщину. Я был бы лгуном, если бы сказал иначе, а твоя искренность, храбрость и любовь… — Его голос затерялся, затем снова набрал силу. — Я люблю тебя, Долли.

— Что ты сказал?

— Я люблю тебя, — повторил Тед.

Он откинул голову назад и улыбнулся.

— Какой я был дурак! Мне надо было раскрыть свои глаза, когда я только встретил тебя. Долли, дорогая, любимая Долли, я люблю тебя!

Его движения нельзя было назвать уверенными, Тед сжал в ладонях ее лицо и стал осыпать его поцелуями. У нее закружилась голова от восторга, когда до нее дошло все значение сказанных им слов, и она почувствовала себя полностью в его власти. Наконец он поцеловал ее в губы и почувствовал робкий ответ. Ее руки скользили по его груди.

— Неужели я не сплю, — прошептала она. — Ты сказал, что любишь меня?..

В голосе Теда слышалась искренняя теплота:

— Любимая, я вижу, что, несмотря на то, что я обидел тебя, ты все-таки любишь меня. Да, я люблю тебя.

Долли даже не мечтала услышать этих слов от Теда. Она обвила руками его шею, ее глаза светились радостью.

— Ты знаешь, всего лишь пять минут назад я была в ужасном состоянии.

— Долли, я никогда никого ни о чем не просил, но сейчас мне хочется попросить — будь со мной.

— Я с тобой, я здесь. На свете сейчас есть только я и ты.

— Наверное, мы слишком много говорим? — сказал он, ложась рядом с ней на постель. — Впрочем, впереди два дня. Целых два дня! Есть время, чтобы лучше узнать друг друга.

— Разве мы здесь не для этого, любимый!

Долли выглядела грациозной как никогда, и Тед заметил, что ее глаза излучали некую таинственную силу. Сердце Теда бешено колотилось. Долли хотела получить от него что-то особенное, и Тед боялся, что не сможет этого ей дать. В отличие от Кэрол, которая хотела лишь ребенка, Долли нужны были его тело, его душа, его ум, сила и слабость, смех и слезы. Долли хотела полной близости с Тедом, то, что не нужно было Кэрол.

Не нужно Кэрол… Не нужно… Нет Кэрол… И образ Кэрол уплыл, исчез, растаял. Рядом была Долли.

— Моя Долли… — простонал он, прижимаясь к ней всем телом. Его руки ласкали ее тело, начиная от груди и талии и заканчивая бедрами. Потом он взял в ладони ее груди, ощущая твердость сосков, и стал страстно целовать их. Затем медленно провел рукой между ее ног. Тед ощущал дыхание Долли, которое эхом отдавалось в его груди. Он посмотрел на нее. Ее глаза горели желанием, изогнутость ее тела говорила о жажде той страсти, которую она хотела получить. Долли наклонилась вперед и сняла ночную рубашку. Его взору открылись пленительные изгибы ее прекрасного тела.

— Ты мой, Тедди, — прошептала Долли. — Только мой!

Он перевернулся на спину, и она начала ласкать руками и губами его тело до тех пор, пока он чуть не потерял рассудок от наслаждения. Убедившись в том, что он возбужден до предела, она приникла к нему всем телом, и они слились воедино.

Она изгибалась от удовольствия, подобно дельфину в океане. Затем в пылу страсти резко притянула его к себе, и он почувствовал, как поток его энергии ворвался в нее. Она полностью принадлежала Теду. Она была его женщиной! В ее глазах он увидел бурю страсти и ощутил судорожные движения ее лона. Затем неожиданно она выкрикнула его имя несколько раз, наполняя Теда странной смесью гордости и восторга. Когда она стала слабой в его руках, он опять ощутил мягкость ее кожи. В это время в его голове роем носились какие-то обрывки мыслей, фраз. Тед смог выбрать из них лишь самые короткие, самые нужные.

— Я люблю тебя, Долли, безумно люблю!

Ее веки приоткрылись. Она взяла его ладонь и приложила к своей груди так, чтобы он мог чувствовать ее сердцебиение, и повторила как эхо:

— И я люблю тебя, Тедди!

Тед и Долли вернулись в семь часов вечера в понедельник, на целый день позднее, чем планировали. Машина Энни стояла уже на подъездной аллее.

— Мы вернулись, извини за опоздание, — сказал Тед Энни. — Мальчишки не очень тебе досаждали?

Бен и Роберт уже мчались к ним навстречу.

— Такое ощущение, что мы отсутствовали несколько недель, — подхватила Долли, открывая объятия для Роберта. — Привет, как поживаем?

— Надеюсь, вы хорошо провели время? — спросила ее Энни, игриво улыбаясь.

Долли густо покраснела и, запинаясь, ответила:

— Там чудесно.

— Как коттедж?

— Замечательный.

— Тогда вы можете опять поехать туда на следующей неделе.

Лицо Долли запылало еще сильней. Наконец Тед пришел к ней на помощь.

— Уверен, что это можно будет повторить, — заметил он как бы вскользь. — Бен, ты не отнесешь мой багаж?

— Как местные достопримечательности? — спросила Энни. — Я слышала, что там отличные пляжи.

Долли так и не побывала на пляже.

— Да, пляжи великолепны, — каким-то неубедительным голосом произнесла она.

— Деревья были зелеными, море голубым, а пляж был полон песка, — посмеиваясь над ее смущением, поддакнул Тед. — Пойдем что-нибудь выпьем, Энн.

Они выпили джина с тоником, потом Энни оставила их.

Ощущая себя вернувшейся из дальнего похода, Долли обратилась к детям:

— Сознавайтесь, вы соскучились по нам?

Мальчики смотрели на них, как индейцы на бледнолицых.

— У нас для вас сюрприз, — наконец произнес Роберт таинственно.

— Да, — продолжил Бен, толкая друга локтем. — В подвале!

Тед удивленно вскинул брови: дети опять затеяли какую-то игру, что ж, он не прочь подыграть.

— Поймали привидение в мышеловку?

— Нет. — Бен переглянулся с Робертом, который сдавленно хихикнул. — Заканчивайте побыстрее со своими напитками, и мы покажем вам классный сюрприз. Вы такого еще не видели.

Тед сделал последний глоток и сказал:

— Ладно, пойдем посмотрим ваш сюрприз.

Они все подошли к двери подвала, когда Роберт остановился и сказал:

— Сюрприз находится в углу, вам он действительно понравится. Но вы должны идти туда вместе.

— Он не кусается? — с подозрением в голосе спросила Долли, вспомнив про мышей.

В этот момент Бен захихикал.

— Все будет в порядке, мама, — сказал Роберт. — Во всяком случае, Тед не даст тебя в обиду.

— Наверное, собака! Вы не привели сюда собаку, Робби? Ты знаешь, что миссис Мак-Челси не разрешит нам держать собаку.

— Ступайте смелее, — сказал Бен, с трудом сохраняя серьезность.

Долли кинула вопросительный взгляд на Теда. Тот пожал плечами — он не догадывался, что там находилось.

— После тебя, — сказал он Долли.

Она осторожно пошла вниз по ступенькам. Подвал был обширным и полным теней. Миссис Дуглас нечасто посещала это место, поэтому здесь было не убрано. Когда они спустились вниз, то услышали звук захлопывающейся двери и щелчок металлической задвижки, Тед удивленно спросил:

— Что они придумали?

Долли, страшно напутанная, взбежала по ступенькам к закрытой двери и потребовала:

— Роберт, выпусти нас отсюда.

Вместо ответа с той стороны двери послышался смешок. Она дернула несколько раз за ручку двери, но ее попытки не увенчались успехом, дверь была крепок заперта.

— Вы осматривали подвал? — спросил Роберт.

Снизу раздался голос Теда:

— Иди сюда, Долли. Я думаю, для тебя это действительно будет сюрприз.

— В подвале есть крысы? — дрожа от страха, спросила Долли, подходя к Теду.

— Я никогда не видел в здешних подвалах ни одной из них, — ответил Тед, снисходительно усмехаясь. — За исключением того случая у тебя в доме, когда Шуман поймал крысу. И то думаю, не в подвале.

Она нахмурилась.

— Тебе не нравится наш кот?

— Дорогая, я всегда терпимо относился к домашним животным, но я не об этом хотел сказать. За все это время, пока мы были вместе, я не успел сказать тебе самое важное. Я так и не попросил тебя выйти за меня замуж.

Тусклый свет пробивался сквозь маленькие окна в подвал, и она увидела, что Тед улыбается.

— У тебя совсем не оставалось для этого времени, — с улыбкой сказала она. — Мы все время провели в постели.

— И все-таки ты выйдешь за меня замуж?

— Ты, видимо, действительно меня любишь, если не отказываешься взять в приданое кота-крысолова.

— Не увиливайте от моего вопроса, миссис Форвенд, — потребовал Тед тоном судебного заседателя.

— Да, мистер Зауер, я выйду за вас замуж, — подыграла она ему, — но в наше новое соглашение мы должны включить и пункт о праве на секс.

— Я сделаю это право приоритетным.

Он прижал ее к себе и поцеловал.

— Наш контракт мы скрепим печатью, — прошептал он. — Ты ведь выходишь замуж за юриста.

Чувствуя, что счастье переполняет ее, Долли спросила:

— Так какой же сюрприз нам приготовили мальчики?

Тед взял с ветхого деревянного стола пакет и извлек оттуда бумагу, на которой было написано: «Мы хотим, чтобы вы поженились. Мы будем держать вас в подвале до тех пор, пока вы не согласитесь. Внизу на листке было аккуратно приписано: «Хлеб и воду мы вам оставили в столе, а крыс здесь нет, мама. Мы проверяли».

— Я озадачена. Ты просил меня выйти замуж только для того, чтобы избежать диеты на хлебе и воде, — пошутила Долли.

Тед серьезно посмотрел на Долли и произнес:

— Я люблю тебя. Ты мне нужна. Я думаю, нам есть что дать друг другу, а тем более нашим детям. Мы могли бы завтра подать заявление, а в конце месяца пожениться.

— Твои аргументы неотразимы, тем более что диета касается и меня. Я согласна, — засмеялась Долли.

— О'кей, — сказал Тед и поцеловал ее. — А теперь можно раскрыться перед нашими мальчиками? Или немного их помучаем?

Долли огляделась вокруг.

— Я не чувствую себя комфортно в этой обстановке, и поэтому желательно побыстрее выбраться отсюда.

Он взял ее за руку и повел вверх по лестнице.

— Мы согласны пожениться, — сказал Тед громко. — Вы можете выпустить нас отсюда.

— Вы не долго сопротивлялись, — разочарованно сказал Роберт через дверь. — Мы собирались подвергнуть вас голоданию, как в фильме про рыцарей, который мы видели.

— Ура, сработало! — закричал Бен. — Давай ключ, Роберт.

— Он у тебя.

— Нет, я не брал его.

— И у меня в карманах тоже ничего нет.

— Может быть, он на столе во дворе?

— Да зачем тебе ключ? Подними язычок на замке.

Пока мальчишки возились с замком, Тед обнял Долли.

— Если бы это был не подвал, нам было бы здесь неплохо вдвоем, — сказал он, выводя ее из заточения.

Спустя четыре недели Шуман стал собственником сада Теда, который полюбился больше, чем тот, который он оставил. Здесь для кота было настоящее раздолье.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg