«Романтическое приключение»

Лорна Теддер Романтическое приключение

Глава 1

— Солнышко, по-моему, это самый красивый, самый необыкновенный рисунок на всем белом свете, — нежно произнесла Мэллори Гарретт.

Ее трехлетняя дочь Кейти любовалась своей работой. Ее голубые глаза сияли.

— Тебе понравился мой рисунок, мама?

— Он мне очень понравился, дорогая. А теперь будь паинькой и поторопись. — Мэллори легонько подтолкнула ее к машине.

Охранник детского сада торопливо запер за ними калитку и помахал на прощание. Мэллори усадила дочку на заднее сиденье старого «бьюика». Малышка, наряженная с ног до головы в одежду разнообразных оттенков розового, расстелила любимое, уже поблекшее одеяльце, уложила странного вида плюшевую игрушку, прозванную Мое Любимое Животное, и вынула бумажную тарелочку с разрисованными голубыми «волнами» краями и приклеенными к донышку сырными крекерами в форме рыбок. Когда Кейти не смотрела на дорогу, она старательно рассаживала своих кукол, занимала даже пол машины, сама жалась в углу на сиденье. Затем, согнувшись, собирала свои «сокровища».

— Я готова, мамочка, — объявила она и, указав на листок в руке у Мэллори, добавила: — Можешь взять его навсегда. Я дарю тебе.

Прежде чем закрыть дверцу, Мэллори проверила, удобно ли дочери. Расправив на крыле автомобиля рисунок Кейти, она рассматривала его в свете заходящего солнца. Картина в розовых тонах. Мэллори затаила дыхание. На взгляд непосвященного, это мог быть цветок в траве, а то и сердечко в облаках. Но для матери все было очевидно: с болью в сердце она увидела себя и дочь, державшихся за руки, собаку с высунутым языком и ангела-хранителя за ними. Ангел был в очках.

У Мэллори комок подступил к горлу. Значит, Кейти опять доставала свадебный альбом. Ведь она слишком мала, чтобы помнить Тома.

Смахнув выступившие слезы, Мэллори плюхнулась на водительское сиденье и на несколько минут включила радио на всю мощь, чтобы заглушить свои сдавленные рыдания.

— Мамочка, я есть хочу, — захныкала Кейти, как только Мэллори завела машину.

— Заедем в «Макдоналдс»? — предложила она, выключая радио. — Поиграешь там на площадке. — Может, хотя бы так Мэллори придет в себя, пока Кейти будет, смеясь, кататься с горок и бегать по лабиринтам. — Ты ведь хочешь поиграть?

Кейти кивнула.

— Когда мы приедем домой, ты повесишь рисунок на холодильник?

— Конечно, солнышко. — Мэллори проглотила подступивший к горлу комок и еще раз взглянула на листок, припарковывая машину. Солнечный луч упал на листок, и розовый карандаш стал почти незаметен, а сквозь карандашные штрихи проступил печатный текст с обратной стороны.

«Ничего странного, — сказала она себе. — Некоторые местные предприятия, в том числе и расположенные поблизости авиабазы, выбрасывают старые бланки, анкеты, корреспонденцию и раздают бумагу детским садам».

Мэллори перевернула листок. Над несколькими абзацами мелкого шрифта стояли два слова: «Совершенно секретно».

* * *

— Тейт!

Капитан Дерек Тейт, отложив ручку, вскочил. Полковник мог орать, рявкать, но капитан никогда не слышал, чтобы он так вопил. Снося по пути стулья, он помчался к кабинету полковника Таггарта.

— Тейт! Ко мне, немедленно!

Тормознув на ковровом покрытии, Дерек ухватился за дверной косяк кабинета, чтобы не упасть.

— В чем дело, босс? — выдохнул он. Они давно стали приятелями и обращались друг к другу по имени. Но сегодня полковник назвал его Тейтом, а не Дереком, и это настораживало. — Я хотел сказать, что стряслось, сэр?

Полковник прикрыл глаза, чтобы, возможно, успеть досчитать до десяти, затем открыл. Его лицо, обычно бледное, стало багрово-пунцовым.

— У нас произошла утечка секретной информации.

Утечка информации? Какая чушь. Спутник-разведчик должен быть запущен в ближайшие двое суток. Одно из двух: секретные документы мог похитить или тот, кому не было известно о времени запуска, или тот, кто разведал сведения о запуске, но не знал о специальном назначении спутника, рассчитанного на повышение обороноспособности Соединенных Штатов Америки. Отныне военные летчики смогут моментально обнаруживать, захватывать и поражать ракеты противника.

Дерек не глядя взялся за стул, придвинул его к столу полковника и уселся на краешке.

— Утечка информации, — повторил он. — Теперь запуск под вопросом?

Таггарт подпер лысеющую голову руками и тяжело охнул:

— Не знаю. Похоже, что да. Вы ведь заместитель начальника секретной службы безопасности в этом проекте? Правда, Тейт?

Дерек стиснул край стола:

— Это моя дополнительная обязанность. С тех пор как я здесь.

Заниматься бумагами не было его обычной работой. Типичный для него день: он пилотирует сверхзвуковой самолет и выделывает фигуры высшего пилотажа. Но его высокопрофессиональные качества и навыки привели его на эту должность. Шесть нудных недель он провел бок о бок со специалистами по ракетам, которые не поднимались в воздух даже на реактивном истребителе, готовя спутник к запуску.

И теперь, выходит, все напрасно, впустую. Что же случилось? Кто похитил секретные документы? Разве не лично он обязан был предотвратить это? А ведь ему вот-вот должны присвоить звание майора!

— Заместитель начальника секретной службы безопасности… — пробормотал полковник. — Так-так… Я хочу, чтобы именно вы занялись этим.

Странно, почему Дереку поручают выяснять обстоятельства дела о похищении секретных документов, раз имеется сотрудник, назначенный на эту должность? Кроме того, дополнительные обязанности вроде этой сводили на нет его навыки.

— А как же начальник секретной службы безопасности? Разве не он займется этим?

— Лейтенант Лоренс не справится, — покачал головой полковник.

— Лоренс? — Тогда все ясно. Дерек откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Довольно легко заводя друзей среди сослуживцев, он исключал из числа приятелей-службистов выскочек, рвущихся к власти. Если бы у Лоренса не было связей на самом верху, его с треском уволили бы из армии еще до того, как ему исполнится двадцать два. — При всем моем уважении к вам, полковник, скажу, что лейтенант Лоренс полный идиот.

— Вот потому-то я и хочу, чтобы вы взялись за расследование. Мне только что звонили из комнаты для допросов. Как всегда, Лоренс упустил ситуацию из-под контроля. Он допрашивает какую-то женщину…

— Женщину?! — переспросил Дерек. — Среди шпионов их не так много. Да, полковник? Когда это Советы решили не отставать и стать равными противнику? — удивился он и поинтересовался: — Она хорошенькая?

Таггарт, проигнорировав его последний вопрос, ответил:

— С тех пор как перестали называть себя Советами. Эта женщина — штатская. К тому же мать-одиночка. Сейчас она, так сказать, на попечении Лоренса, и он грозит забрать у нее ребенка. Хочу, чтобы вы вмешались.

— Ребенок тоже замешан? — Здорово. Дерек мало что знал о женщинах с детьми и того меньше о самих детях. На первом месте у него работа, а семью, может быть, заведет когда-нибудь. Он старался избегать отношений, которые могли бы помешать его карьере. — Но, сэр, — сказал Дерек, — я ничего не знаю о детях.

— Заодно и узнаете. Послушайте, Тейт, эта хорошенькая может быстро подцепить вас на крючок. Вы знаете старую шутку о военных секретах? «Я бы мог сказать тебе, но потом мне придется тебя убить»? В общем, Лоренс уже на старте. Идите туда, Тейт, и уладьте дело.

— Есть, сэр.

Дерек уверял себя, что справится с женщиной с ребенком. Если прикажут, он справится с любой проблемой. Он мог бы управлять самым сложным в мире летательным аппаратом, ускользнуть от самого грозного в мире оружия и свидетельствовать в конгрессе. Он может вести непринужденный разговор с любой женщиной. Он выручит молодую мамашу из беды, и ребенок будет только подмогой. Таковы были самоуверенные размышления Дерека. Но, как известно, самоуверенность не самое ценное качество отважного пилота, а люди, мало его знавшие, называли ее гордыней.

Дерек, вскочив со стула, ринулся по коридору в подвал. Задержался у двери, набирая шестнадцатизначный код. Раздался щелчок, и дверь открылась.

Несколько минут спустя капитан вышел из лифта и решительно направился к комнате для допросов. Небольшой зал без окон. Обычно здесь проводили брифинги генералы и высокопоставленные чиновники. Сквозь пластиковое окно из коридора можно было видеть, что происходит внутри зала.

На посту возле двери стояла сержант Анджелика Медина. При его приближении она замерла по стойке «смирно».

— Привет, Анджи. Ты тоже сегодня допоздна?

Она мрачно кивнула:

— Да, и притом на годовщину свадьбы. Муж разведется со мной из-за этого.

— Полковник направил меня вместо лейтенанта Лоренса. Как долго идет допрос?

Анджи взглянула на часы:

— Около трех часов. — Она понизила голос: — Слава Богу, что вы здесь. Там какое-то недоразумение.

Дерек вздохнул. Практически все, за что брался лейтенант Лоренс, заканчивалось недоразумением. А расхлебывать последствия приходилось кому-то другому. Поскольку Лоренс был единственным сыном генерала, занимавшего высокий пост в Пентагоне, его терпели.

Сержант Медина набрала код, и дверь открылась.

Лоренс перестал расхаживать по комнате и с удивлением уставился на Дерека. Обычно лейтенант носил форменную рубашку с короткими рукавами. Теперь он был в синем кителе. Несомненно, облачился в него, чтобы продемонстрировать бедной женщине свою значимость.

Дерек распахнул дверь пошире и, взглянув на женщину, ощутил подкативший к горлу комок. Она не была одной из тех, что околачиваются в офицерском клубе в ожидании, когда их угостят выпивкой. В ее больших зеленых глазах читался вызов. Она сидела на краешке стула. Ее каштановые волосы, стянутые розовой лентой, резко контрастировали с прической сержанта Медины. Возле уха выбилась прядь волос, щеки горели нервным румянцем. Она обхватила себя руками, как будто ей было холодно. На ней был свитер пастельных тонов. Подобранная в тон легкая юбка с разрезом выше колена приоткрывала стройные бедра, когда она закидывала ногу на ногу. Закусив нижнюю губу и затаив дыхание, она изучала Дерека.

— Хочу пи-пи, — пропищал тонкий голосок из другого угла зала. Сонные глазки девочки смотрели на Дерека с вызовом, как и мамины. Она выглядела как затравленный зверек, которому негде притулиться.

Что-то в ней напомнило Дереку о Тори в ее возрасте. Но он тогда был подростком и больше обращал внимание на девушек лет семнадцати-восемнадцати, чем на младшую сестренку. У этой малышки не было старшего брата, который заступился бы за нее. Почему-то она, как и ее мать, выглядела такой несчастной. Чувство жалости пронзило его.

— Лейтенант, — он обратился к Дику Лоренсу как можно более официально, пытаясь сохранять голос беспристрастным, — что здесь происходит?

Выражение лица Лоренса стало жестким.

— Я веду расследование. Вот что происходит.

Дерек прикрыл за собой дверь.

— Так, — сказал он иронично, — и кто же из них шпионка? Малышка созналась, что выболтала военные секреты в детском саду?

Лейтенант сверкнул глазами:

— Ничего смешного. У этой женщины и ее… ее отпрыска обнаружена страница из секретного доклада. — Он остановился, чтобы взять из папки на столе листок с ярко-розовыми каракулями. Лейтенант помахал им в воздухе и спрятал обратно. — А маленькая вредительница всю ее разрисовала.

Вредительница? Они говорят об одном и том же ребенке?

— Хочу пи-пи, — снова пропищала девочка, семеня к Дереку плотно сжатыми ножками. — И есть хочу. — Она дернула его за брюки, и он нагнулся к ней. Девочка улыбнулась и ухватилась за одну из десятка молний на его летном костюме. Хихикая, девчушка расстегивала и застегивала его карман, наслаждаясь вжикающим звуком. Она не выглядела ни «вредительницей», ни «отпрыском» — просто милый ребенок, очень похожий на мать.

— Как тебя зовут? — спросил Дерек. Его голос стал мягким и по крайней мере на тон выше, чем обычно. Он не представлял, как следует разговаривать с ребенком ее возраста. Но когда-то у него была собака, которой подобный тон нравился.

— Кейти. — Она продолжала вжикать молнией. Глаза ее светились. Она забыла о туалете.

— Приятно познакомиться, Кейти. А я Дерек.

— Де-век, — повторила она.

Он засмеялся:

— Почти правильно.

— Можно взять рисунок? Злой дядя, — она показала на Лоренса, — отобрал его. Мама сказала, что повесит его на холодильник.

Скрипнув зубами, Дерек взглянул на папку на столе. Он не мог позволить вернуть ей рисунок. Ведь документ есть документ.

— Я бы с радостью отдал его тебе, Кейти, но сам хочу повесить его на холодильник. Видишь ли, у меня нет маленькой девочки, которая дарила бы мне рисунки. Поэтому я буду счастлив оставить твой рисунок хоть на время.

Кейти насупилась, потом ее лицо просветлело.

— Ну ладно, оставь себе. Я нарисую еще для мамочки.

Дерек достал из ящика стола лист бумаги и ярко-розовый маркер, которым из-за его «невоенного» цвета редко пользовались. Он присел на корточки и вручил все это Кейти. Ее нежные губки сложились в хитрую улыбку. Она сняла колпачок с карандаша и мазнула себе по ногтю.

Вздохнув с облегчением, женщина поднялась и направилась к Дереку. Она не упускала из виду и Лоренса. Как будто ожидала, что он вот-вот набросится на нее.

— Вы здесь главный? — дрогнувшим голосом потребовала ответа женщина.

Все еще сидя перед Кейти, Дерек перевел взгляд с женщины на ребенка, на Лоренса и обратно. Чем же лейтенант так запугал молодую женщину?

— Сейчас да, — ответил Дерек.

— Не думаю… — начал было лейтенант, но Дерек прервал его, подняв руку. Ему надоело исправлять ошибки Лоренса, и он не собирался с ним спорить.

Женщина снова робко шагнула в сторону Дерека.

— Я требую, чтобы меня освободили. — Ее подбородок слегка дрожал. — Мы здесь с пяти часов, моя дочь не ужинала, ей давно пора спать, а этот изверг не разрешает мне сводить ребенка в туалет.

— Я хочу пи-пи, — захныкала девочка. Держа маркер, она сжала Дереку щеки своими крошечными ручками и многозначительно посмотрела ему в глаза. — Очень-очень.

Он взял ребенка за руку и подвел к двери. Женщина вздрогнула, в ее глазах сверкнул огонь, но тут же отразилась паника. Будь проклят Лоренс!

— Сержант Медина? — позвал Дерек, распахнув дверь так, чтобы мама девочки могла видеть, как Анджи поведет ее по коридору. — Пожалуйста, отведите Кейти в туалет.

— Конечно. — Анджи приветливо улыбнулась девчушке, а затем ободряюще — женщине.

— И найдите ей что-нибудь поесть. Печенье? — Тори в этом возрасте ела печенье тоннами. Он взглянул на женщину, и та нерешительно кивнула. — Печенье, пожалуйста, — велел он Анджи.

— А кто останется на посту, капитан?

Дерек улыбнулся:

— Вы абсолютно правы, сержант. Как я мог упустить такое? Пока мы обсуждаем сверхсекретную информацию, конференц-зал должен кто-то охранять, чтобы нам не мешали. Полагаю, лейтенанту Лоренсу придется встать на страже, пока я буду вести допрос нашей, м-м, гостьи.

Лоренс проводил взглядом Анджи с ребенком и вышел сам. Дверь захлопнулась.

Дерек обернулся к женщине. В наступившей тишине он мог слышать биение ее сердца.

— Я арестована? — спросила она сдавленным голосом.

— Не думаю. — Заглянув в записи Лоренса, он с трудом разбирал его каракули, листая скрепленные страницы. — Вы Мэллори Гарретт, не так ли?

— Я уже называла лейтенанту свое имя. По-моему, он ненормальный, раз требовал назвать мое звание и серийный номер. — Она держалась все еще настороженно. Возможно, потому что не видела дочь.

— Похоже, произошла трагическая ошибка, — произнес Дерек, завязывая на коричневой папке красно-белые ленточки.

— Именно это я и пыталась сказать лейтенанту. Как может трехлетний ребенок покуситься на национальную безопасность?

Он рассматривал страницу с грифом «Совершенно секретно» и вдруг чихнул. Девчушка так напоминала ему Тори.

— Это ваша дочь нарисовала? — Он указал на ярко-розовый рисунок. По завитушкам, напоминавшим штопор, и треугольным платьям на фигурках он догадался, что это изображены маленькая девочка и ее мама.

— Да, — с гордостью произнесла она, — это я, Кейти, наша собака и…

Дерек выжидательно взглянул на нее.

— И кто?

— Мой муж, Том. — Она подняла на него глаза, затем отвела взгляд. — Он умер. Дочка не помнит его, она думает, что он ангел на небесах.

Неожиданно Дерек почувствовал себя виноватым. Овдовевшая женщина хочет только взять ребенка и вернуться домой. Он не знал, был ли Том Гарретт ангелом, но сегодня он не уберег свою семью. И в отсутствие ангела-хранителя, осознал Дерек, это станет его заботой.

Он откашлялся и перевернул лист.

— Вашей дочери некоторые слова не нравятся? — Он указал на строчки, где некоторые слова были обведены кружком, другие — квадратиком, а третьи вовсе зачеркнуты. Тори, например, предпочитала закрашивать букву «О» и кружочки в «В», «D» и «Р».

Его шутка вызвала у Мэллори улыбку, и она качнула головой:

— Она не умеет читать. Вот почему это выглядит так смешно.

Все женщины, которых Дерек встречал до сих пор, от души смеялись его шуткам. Только не Мэллори Гарретт. По крайней мере она хоть немного раскрепостилась в его присутствии. А вскоре она узнает, что он вовсе и не кусается.

— Поясните мне это место. — Он перевернул рисунок и снова вложил его в папку.

— Я ничего не поняла. Ведь я инспектор по кадрам, а не инженер. Ничего, кроме слов «совершенно секретно».

В комнате было жарко и душно, а она все продолжала ежиться и потирать руки. Он обратил внимание, что она не носила обручального кольца, но след от него на безымянном пальце свидетельствовал о том, что когда-то оно было.

— Расскажите, пожалуйста, что поняли. — Его голос смягчился. — Я хочу как можно скорее отправить вас домой.

Это была уловка, и она наверняка догадалась об этом. О, конечно, они с Лоренсом не играли в «плохой — хороший коп», чтобы вырвать у нее признание. Нет, ему не хотелось, чтобы она ушла навсегда. У него не было опыта общения с мамашами, еще меньше — с их детьми, но в этой женщине что-то тронуло его сердце. То, как она переживала и волновалась из-за любой возможной угрозы своей дочери, которая так была похожа на его младшую сестру. Беззащитность Мэллори Гэрретт вызывала в нем сострадание. И он не отпустит ее, пока не разберется во всем.

Мэллори тяжело вздохнула и оперлась на стол.

— Кажется, должен производиться какой-то запуск, — постаралась она вспомнить. — Он назначен на послезавтра. Все.

— А что именно будет запущено?

Она покачала головой. Ее большие глаза молили о пощаде, и он понял, что она говорила правду. Все, что знала Мэллори Гарретт, так это день запуска. А малышка даже не умеет читать. Раз запуск еще не произведен, значит, есть угроза национальной безопасности страны. Вот так. Сообщения о подготовке к запуску космического корабля мелькали во всех новостях. Но если бы Мэллори Гарретт имела сведения о спутнике-разведчике, ну, это было бы совсем другое дело. Военно-воздушные силы США не могут скрывать факт запуска корабля, но цель запуска — сугубо секретная информация.

— Простите, могу я теперь отправиться домой? — Женщина опустилась на стул. — Я очень устала. С утра на ногах, а моей дочери давно пора спать. Я ничего не знаю. Действительно ничего.

— Кроме даты, — уточнил Дерек. Казалось, от усталости она могла заснуть прямо на столе, но отпустить ее он не имел права. Не сейчас. Однако внутренний голос подсказывал ему, что необходимо срочно найти способ освободить ее. — Мне очень жаль, миссис Гарретт, но отпустить я смогу вас только после запуска.

Мэллори вскинула голову:

— Но я не могу оставаться здесь всю ночь. И Кейти здесь негде спать, разве что у меня на руках.

Он вдруг представил себе, как эта уставшая женщина засыпает в его объятиях. Дерек отогнал это видение. Если кто-либо и мог облегчить ее страдания, то это он. Бесстрашный в небе, он и на земле был доблестным и отзывчивым.

— Я размещу вас в отеле, — предложил Дерек. — Вам не разрешается общаться с кем-либо до запуска. Затем вы будете свободны.

— Я не могу никуда ехать. — Она остановилась у стола. — Вы что, не понимаете, капитан? А работа?

— Нет, это вы не вполне понимаете серьезность ситуации, миссис Гарретт. Мы говорим об угрозе национальной безопасности США и утечке секретной информации. Вот почему вы здесь. — Он пытался говорить как можно мягче. Дерек обязан заставить ее осознать причину, по которой она не может даже ходить на работу как обычно.

— Не могу же я пропасть на несколько дней.

— Можете. Я все улажу с вашим шефом на работе.

— Но…

— Не волнуйтесь, это на время. У нас зарезервировано несколько гостиниц в округе. Я закажу просторный номер. Считайте, что вам предоставят короткий отпуск за государственный счет.

Мэллори качнула головой, еще один каштановый локон выбился у нее возле виска.

— А детский сад Кейти…

— И об этом я тоже позабочусь. Девочка будет находиться с нами день и ночь.

— С нами?! — Она настороженно уставилась на него.

— Да-а, — помедлил он, наблюдая за ее реакцией и с любопытством глядя в зеленые глаза. — В отеле вас должен охранять наш сотрудник.

Мэллори побледнела.

— Охранник?! Разве моя малышка в опасности?

— Это не то, что вы подумали. — Дерек сдержал улыбку. — За вами будут следить, чтобы вы не попытались предать огласке известную вам секретную информацию.

— А-а, вы имеете в виду, что будете находиться в фойе гостиницы, пока мы с Кейти взаперти у себя в комнате?

— Нет, — медленно проговорил он. Кажется, она опять не поняла. Он кашлянул и вновь принялся объяснять: — Я буду находиться в комнате с вами. День и ночь.

Мэллори открыла было рот, чтобы выразить протест, но смолчала. Она закусила нижнюю губу.

— Конечно, я попрошу доставить детскую кроватку, — поспешил добавить Дерек, чувствуя, что краснеет, как школьник, не выучивший урока и оправдывающийся перед учительницей. Он пытался скрыть чувства, которые она в нем вызывала.

— У меня есть выбор?

— Есть, — усмехнулся он, подразумевая, кому оказал бы предпочтение на ее месте. — План номер один — вам придется провести несколько дней в обществе лейтенанта Лоренса.

Мэллори вся сжалась и крепче обхватила себя руками, как бы пытаясь защититься от жестокого Дика Лоренса. Она вопросительно взглянула на Дерека и, помолчав, собралась с духом:

— А каков план номер два?

— Я.

Глава 2

Мэллори так вцепилась в подлокотник на дверце у пассажирского сиденья, что ее правая рука занемела. Синяя пилотка с крабом — серебряными крылышками — лежала рядом на сиденье. Скрепя сердце, в мыслях она устремилась в грядущее. Жизнь ее рушилась…

Еще утром она строила планы. Все было как обычно, как сложилось после смерти Тома. Она пошла на работу, как ходила ежедневно, за ленчем съела бутерброды, принесенные из дома, к вечеру, за десять минут до закрытия детского сада, забрала Кейти. Но сегодня ее трехлетний ребенок взял из коробки с макулатурой не ту бумагу, и сразу они ощутили железную хватку Большого Брата. Никогда Мэллори не была так беспомощна с тех пор, как врач пытался втолковать ей, что такое аневризма и что Тома больше нет.

Как это могло произойти? Она так старалась оградить от невзгод и защитить Кейти от обид. И вот в один миг все рухнуло.

Мэллори покосилась на мужчину за рулем машины. Ее машины. Они с Томом купили этот подержанный автомобиль, когда их старый сломался во время медового месяца. Продавец пожалел двух бедных влюбленных и позволил им взять его машину на выходные. Он пообещал встретиться с Томом в понедельник и продал им машину по дешевке. Мэллори это восхитило, продавец показался ей ангелом во плоти.

Не то что этот мужчина, который ведет ее машину. Он далеко не ангел. Единственные крылья, которые у него есть, и то на форме, — малюсенькие серебряные крылышки.

Его лицо в тени, он полностью сосредоточился на дороге. Виден четкий благородный профиль. Он откинул со лба короткие светлые волосы, подстриженные явно не по-военному. Строен и мускулист, что подчеркивает оливково-зеленый комбинезон для прыжков с парашютом. Волоски на руке отсвечивают, мерцая в лучах уличных огней.

— Вам не нравится, как я веду вашу машину, да? — наконец заговорил он.

— Не очень. — Мэллори смотрела на мелькающие вывески магазинов.

— Не беспокойтесь, я хороший водитель.

— Не в этом дело. — Она скрестила руки на груди.

— Нет? А в чем же?

Неужели он не понимает, как бессмыслен его вопрос?

— Дело в том, — сказала она, не в силах сдержать резкость тона, — что вы ведете мою машину, а не я.

— Миссис Гарретт, я обсудил это с полковником, и мы пришли к выводу, что…

— Вот именно, вы пришли к выводу. Вы и полковник. Со мной никто не посоветовался. Даже не подумали спросить меня, как это отразится на нашей жизни. Но мы живые люди, знаете ли.

Дерек поморщился:

— У меня приказ.

— С тех пор как дочь дала мне тот листок, я уже не принадлежу себе. — Ее глаза наполнились слезами. Будь она проклята, если позволит ему увидеть, что не владеет собой. — Бог мой, проигнорировала бы слова «совершенно секретно», когда заметила их…

— Почему же не проигнорировали?

Она смутилась:

— Подумала, что это может быть важно.

— Ваше чувство ответственности не позволило поступить вам иначе, не так ли?

Как он смеет издеваться над ней! Только потому, что родители правильно ее воспитали. Откуда он знает, что побудило ее поступить именно так? Это чувство ответственности обязывало ее и ходить каждое утро на работу, и возвращаться с Кейти домой каждый вечер. Ее мать хотела, например, чтобы она вернулась обратно в Мемфис — в их доме были свободные комнаты над гаражом — и сидела дома с Кейти. Но чувство ответственности не позволяет Мэллори поступить так. Это ей решать — будь она просто мать или кормилица семьи, — что лучше для Кейти.

— Оставьте мое чувство ответственности в покое.

— Только если перестанете смотреть на меня как на врага.

— А вы и есть нам враг. Мы с дочерью теперь ваши пленники на ближайшие сутки.

— Соседи, а не пленники. И возможно, подольше.

— Дольше? — в ужасе воскликнула она. Слабая надежда, что кошмар скоро кончится, исчезла. Этот человек заставит их сидеть взаперти, так что она и работу потеряет, и дом, и место для Кейти в детском саду. Не говоря уже о том, что не придется, как раньше, общаться с матерью по телефону. — Сколько же дней?

— Это зависит и от погоды, и от технических условий. Малейшая неполадка — и запуск отложат. Коротко ли, долго ли… — Он пожал плечами. — Может, неделю.

— Неделю?! — Ее голос сорвался на крик. — Вы думаете, мы будем сидеть в гостиничном номере неделю?

— Я сделаю все, чтобы развлекать вас.

Мэллори пропустила это мимо ушей.

— Как говорится, ни одно хорошее дело не остается безнаказанным.

— Точно, — заметил Дерек. Они уже подъехали к стоянке отеля, и он объявил: — Вот мы и на месте. — В отличие от нее он был абсолютно спокоен.

Пока они парковались, Кейти заворочалась и, открыв глаза, спросила:

— Мамочка, мы где?

— Возле отеля, дорогая.

— А что такое о-те-ль?

Капитан в удивлении поднял брови:

— Она не знает, что такое отель?

Мэллори в чем-то обвиняют? Или ей, как обычно, кажется, что она в чем-то ущемляет свою дочь? Она скривила губы:

— Для Кейти подобные знания излишни.

— Где же вы останавливаетесь во время путешествий?

— Да мы не путешествуем. Мои финансовые возможности довольно… ограниченны.

— Мамочка, ну что такое о-те-ль?

Мэллори обернулась к ней. Ребенок теперь замучает вопросами бедную «мамочку».

— Видишь большое здание прямо перед нами, дорогая? В нем много комнат, в каждой есть кровать и туалет, — спокойно объясняла Мэллори.

— А можно посмотреть все туалеты?

— Нет, зайка. — При других обстоятельствах Мэллори, возможно, рассмеялась бы. У Кейти был как раз период, когда ей хотелось заходить во все туалеты в магазинах, кафе, на заправочных, даже у Мэллори на работе, когда та брала ее с собой. Затем, испытывая терпение матери, Кейти сравнивала один туалет с другим.

— Почему мы идем в о-те-ль, мамочка?

— Мы остановимся здесь на некоторое время. — Мэллори старалась, чтобы голос ее звучал бодро. Боже, Кейти уловит малейший оттенок озабоченности!

— Я не хочу туда. — Нотка страха прозвучала в голосе дочери.

— Все в порядке, дорогая. Мы будем смотреть мультфильмы и играть, я буду рассказывать тебе сказки, мы включим радио и будем танцевать. — Быть может, все обойдется, если она займется с Кейти обычными делами. Им обеим нужно как можно меньше перемен.

— А где я буду спать?

— У тебя будет своя кроватка, а захочешь — ко мне переберешься.

— А моя кроватка дома?

— Здесь кровать не хуже. — Тревога в голосе Кейти передалась ей.

— Хочу в мою кроватку-у!

Мэллори взглянула на капитана. Лоб Дерека избороздили глубокие морщины. Она снова перевела взгляд на Кейти.

— С ней, м-м, с ней все будет в порядке? — спросил Дерек.

— А что вы хотели, капитан? Увозите нас далеко от дома, единственного, в котором она жила, единственной кроватки, в которой она спала…

— Не буду спать в чужой кроватке, — плаксиво тянула Кейти. — Не бу-ду спать на чужой подушке. Мои куклы-ы… Им приснятся плохие сны… Мамочка… я не хочу в о-те-ль…

— Ничего, дорогая, это ненадолго.

— Ну, мамочка!.. — Она рыдала.

Мэллори расстроилась. Кейти может проплакать все время этого принудительного отпуска. Что делать? Отныне она не хозяйка своей судьбы. Будто раньше была ею.

— Миссис Гарретт, вы справитесь с дочерью? М-м… Сможете ее успокоить?

Мэллори отвернулась:

— Мне тридцать один год. Но последние четыре часа вывели меня из душевного равновесия. Я взрослый человек. Я справлюсь.

Она видела, как он стиснул зубы. Ну, ладно. Ему не понравилось то, что он услышал.

— Дети очень упрямы и капризны, — произнес Дерек не совсем уверенно. — По крайней мере так говорит полковник, а он вырастил пятерых.

— Пятеро детей при отце, который всегда дома. Я права? — Она сейчас все выскажет ему. Лишь бы они оставили ее с дочерью в покое, в том мире, который она придумала для себя и Кейти после смерти Тома. Ей известно, что говорят психиатры о синдроме молодой вдовы. После смерти мужа женщина в одночасье теряет контроль над собой, и ничто ей так не нужно, как стабильность. А этот мужчина — угроза этого с таким трудом достигнутого устойчивого душевного равновесия. — Кейти никогда не знала своего отца, капитан. Она знает, что он мужчина с фотографии рядом с мамой-невестой. Он не катал ее на лошади, не рассказывал сказки. Этим не запомнился ей отец, как помнят своего отца дети полковника. Как вы думаете, есть разница, если маленькая девочка растет только с одним родителем?

На заднем сиденье Кейти продолжала всхлипывать:

— Хочу домой, хочу домой…

Капитан чертыхнулся про себя и ударил кулаком по рулю:

— Послушайте, я ничего не смыслю в воспитании маленьких детей.

Мэллори бросила на него насмешливый взгляд. В комнате для допросов он без труда добился расположения Кейти одним только обещанием розового фломастера и листа бумаги. Ее расположения своим обаянием и притворяясь, будто не знает, как обращаться с детьми, он так легко не завоюет.

— У меня нет детей, — продолжал Дерек. — Я уже не жил дома, когда росла младшая сестра. И если когда-то и проходил детскую психологию в колледже, я все проспал, считая, что мне это никогда не пригодится. — Он повернулся, чтобы видеть ее лицо. — Вы действительно считаете, что, если пробудете с дочерью хоть несколько дней в отеле, это плохо отразится на ее здоровье?

Она глубоко вздохнула и, утвердительно кивнув, честно ответила:

— Да, думаю, она надолго запомнит, как ее увезли из дома.

— А что вы скажете, если… — Дерек откинулся на подлокотник сиденья, провел рукой по волосам и запнулся.

Этот его жест отвлек ее от грустных размышлений. «Интересно, — подумала она, — какие у него волосы — жесткие или мягкие на ощупь?» Очнувшись, она прогнала эту мысль.

Капитан задумался, потом промолвил:

— А что, если мы… О Боже… — Он наклонился вперед. — Меня никогда не повысят… — Помолчав, он продолжил: — Я мог бы отвезти вас домой. Но вам, конечно, по-прежнему не разрешается ни с кем общаться. И выходить куда-либо… Вы будете находиться дома, пока все не закончится. А я буду с вами все время.

Мэллори поджала губы. Это было бы неплохим решением. Естественно, Кейти понравится, что она все время будет дома с мамой. Часто Мэллори настолько уставала и была раздражена к концу дня что не могла заняться чем-либо еще, кроме стирки белья, готовки. Да, он предложил наилучший вариант для ее малышки. А как насчет нее самой? С тех пор как умер Том, в их доме не было мужчин, за исключением водопроводчика.

Материнский инстинкт возобладал. Дома Кейти будет определенно лучше. Привычнее.

— Спасибо, капитан.

— Эй, не так быстро. — Он тепло улыбнулся ей, впервые с момента их встречи. Улыбка разгладила глубокие складки на его щеках и превратила сурового вояку в обычного мужчину. Нет, не совсем обычного, но более доступного. — Прежде чем я отвезу вас домой, вы должны мне кое-что пообещать.

Мэллори поглядела на него с подозрением. У военного должна быть честь. Ее собственный отец участвовал во Второй мировой, поэтому сама мысль, что в ее доме будет находиться солдат, отнюдь не пугала ее. Они с Кейти будут в полной безопасности с ним.

— Что конкретно вы хотите, чтобы я пообещала вам, капитан?

Дерек засмеялся:

— Перестаньте называть меня капитаном.

* * *

Когда они подъехали к крошечному домику Мэллори Гарретт, девочка мирно спала на заднем сиденье. Дерек подумал, что дом взят в аренду. Ведь женщина, которая не может позволить себе путешествовать, наверняка не может и заплатить за дом в Южной Калифорнии четверть миллиона долларов. Она, несомненно, рассчитывала на доходы мужа, чтобы сводить концы с концами.

Дерек припарковал старый «бьюик» у калитки, выключил двигатель, вынул ключи. Он не собирался их отдавать. Тем более не собирался, позвонив кому-либо, уезжать. Мэллори с дочуркой в любой момент могут решиться пуститься в бегство.

Не говоря ни слова, он отпер калитку и пропустил Мэллори вперед. Она прошла с опущенными плечами, шурша юбкой. Ребенка она прижимала к себе. Как бы ни сложились обстоятельства их дальнейшей жизни, ее решимость свидетельствовала о том, что ничто не разлучит ее с дочерью. А вот Тори не повезло, что у нее не было такой мамы, как Мэллори.

Войдя в дом, Дерек запер за собой дверь и положил ключи в карман. Почему-то показалось, что это закрылась тюремная решетка, но тут он ничего не мог изменить. У него был этот проклятый приказ.

Они вошли в кухню, помещение настолько маленькое, что, стоя у плиты, можно было дотянуться до холодильника, посудомоечной машины, раковины и стойки, не сходя с места.

Гостиная не намного больше. Обитый диван и кресло занимали большую часть комнаты. Маленький телевизор и стереосистема стояли в углу напротив.

Коричнево-рыжая лохматая собачонка, потягиваясь ото сна, била хвостом, приветствуя их. Ей лень было даже залаять. Она принюхалась к ботинкам Дерека, но, предпочтя досыпать, поплелась обратно к подушке между диваном и креслом.

— Хороший же ты сторож, — произнесла Мэллори.

— Если вы собираетесь заводить собаку, то брать надо настоящую.

— Митци и есть настоящая, несмотря на то что маленькая. Согласна, сторож из нее неважный.

Кейти на руках у Мэллори зашевелилась, прижалась щекой к свитеру матери.

— Хочу домой, — пробормотала малышка.

— Тс-с. Мы дома, дорогая. — Пока Мэллори это говорила, девочка уже снова уснула.

Мэллори повернулась лицом к Дереку:

— Капит… то есть Дерек…

Бросив пилотку на стойку, он неожиданно улыбнулся. Мэллори могла бы поблагодарить его за то, что он привез их домой. Он бы был снисходителен. Затем она уложила бы ребенка в постель, а они вдвоем сели бы и разговаривали часами о политике, об истории и экзистенциализме. Он рассказал бы ей о полетах над Германией и Англией. И это самое малое, на что он способен ради нее. Быть может, она не так часто общается с людьми, ведь она лишена возможности путешествовать.

— Вы не могли бы помочь мне? — Она показала головой на ноги Кейти. — Пожалуйста, снимите с нее обувь.

— Ах да. — Дерек нагнулся и потянул за шнурки на розовых теннисных туфельках. Немало времени прошло с тех пор, как он был бойскаутом, — он уже и не помнил ничего о двойных узлах. Казалось, целую вечность он возился со шнурками. Наконец просто стащил туфельки, не развязывая, и они упали на ковер.

— Вот! — Он смущенно улыбался.

Мэллори нахмурилась, увидев туфли на полу.

— Пожалуйста, поднимите. Даже Кейти знает, что нельзя оставлять обувь посреди гостиной. Не хочу, чтобы вы подавали ей плохой пример.

Дерек уставился на нее. Плохой пример? Черт возьми, он с отличием окончил военно-воздушную академию и делал блестящую карьеру. По крайней мере до сих пор. Да как она смеет ставить под сомнение его примерное поведение? К тому же она мать. И владеет домом. Или арендует? Он недовольно хмыкнул.

— И еще, — продолжила Мэллори, кивнув на розовый маркер в пухлых ручках Кейти. — Если уж вы предложили девочке для рисования этот предмет, думали бы головой, прежде чем вручать ей маркер, который не стирается. — Она вернула ему карандаш, и Дерек быстро положил его на кухонную полку.

— Большое дело… Зато он отвлек ее.

— Не кладите сюда, — сказала Мэллори, вздыхая так, будто он был несмышленым или с дуплом в голове. — Здесь Кейти может его достать. — Она подошла и переложила маркер на холодильник. — Он доставит мне массу хлопот, если ей вздумается раскрасить стены или себя.

— Простите, — пробормотал Дерек.

Какая она строгая! Когда Тори была ребенком, она всегда в руках держала карандаш. Но стоит ли говорить об этом Мэллори Гарретт? Она просто скажет, что у него нет детей и он не вполне понимает, о чем говорит.

Дерек проследовал за ней в спальню и смотрел, как она укладывает Кейти в кровать. Постельное белье было с изображениями Минни-Маус. Стараясь не разбудить ребенка, Мэллори сняла с ее волос бант, раздела. Затем, наклонившись, поцеловала дочь в лоб. Дерек не мог сдержать улыбку. Что-то в нежной материнской заботе напомнило ему давно минувшие дни. Время, когда они с Тори были в полной безопасности, их любили и никогда не оставляли одних.

Пока Мэллори рылась в стенном шкафу, он нетерпеливо переминался в коридоре. Закрытая дверь позади него, возможно, ванная. Другая дверь, приоткрытая настолько, что он увидел широкую кровать, вела в спальню Мэллори. Постель была застелена белым с цветами покрывалом.

— Вот. — Она передала ему подушку и плед. — Будете спать на диване.

Нет, не будет, но об этом он ей не скажет. Не сейчас. Единственным приятным моментом этого задания было лишь то, что он мог находиться рядом с ней все время. В худшем случае ему придется спать на полу рядом с ее постелью, ну а в лучшем — она могла бы пригласить его разделить с ней ложе.

Больше ничего не сказав, Мэллори направилась в спальню. Она не особенно церемонилась. Очевидно, считала, что он должен подчиняться и ее приказам.

Дерек бросил подушку с пледом на пол, но, вспомнив ее замечание, подобрал и кинул на диван.

— Подождите! Куда же вы?

— Спать. Одна. А если попытаетесь что-либо предпринять, то вам не поздоровится.

— Но… почему?.. — Мэллори хотела что-то еще съязвить, но он перебил ее: — Я имею в виду, почему вы идете спать?

— Послушайте, у меня был тяжелый день, я устала. Чем скорее лягу спать, тем скорее проснусь и обнаружу, что это был всего лишь сон. Нет, — поправилась она, закатив глаза, — кошмар!

Дерек сунул руки в карманы:

— А не хотите ли посидеть еще, поговорить?

— Меня допрашивали три часа! Мне вообще больше не хочется говорить.

— Мы еще не… — Он лихорадочно подыскивал тему для продолжения разговора. — Мы еще не ели. Могли бы ужин приготовить.

— Мы? Вы думаете, я буду кормить вас? — Мэллори была готова расплакаться.

— Нет, нет, я имею в виду… — Да, он не подумал об этом, рассчитывая, что будет находиться с ней в отеле, где есть обслуживание. Меньше всего он хотел обременять ее каким-либо образом.

В ее глазах стояли слезы.

— Я уже оплатила содержание за неделю вперед в детском саду, а теперь Кейти придется сидеть эту неделю дома. Мне никто не возместит расходы. И зарплату я не получу за эту неделю, так как не буду ходить на работу. Невыносимо уже то, что я стала вашей заложницей, так вы еще и разорить меня хотите? Ведь это ваша вина, не моя. Вина администрации. Я поступила как законопослушный гражданин и патриот, и вот… — Она быстро отвернулась, скользнула в дверь и сильно хлопнула ею.

Дерек покачал головой. Ну вот, довел женщину до слез. Но она не хочет, чтобы он видел, что она плачет. Да, эта молодая вдова держится на высоте. Нужно ее подбодрить. Он просто обязан сделать что-нибудь, чтобы выручить ее. Не дай Бог, если ему это будет стоить лишения очередного звания.

Дерек нашел телефон, старый, еще с диском, на стопке салфеток на кухонной стойке и набрал номер полковника Таггарта.

— Да? — раздался в трубке бодрый голос.

— Я не в отеле.

— Проблемы? — Вряд ли кто-либо другой отреагировал столь стремительно. В голосе полковника сквозила тревога.

Дерек медлил. Он никогда не проваливал заданий и сейчас не собирался. Однако полковник не давал ему конкретных советов и рекомендаций. И достичь того же результата — неразглашения тайны — Дерек мог, изолировав Мэллори Гарретт хоть в отеле, хоть в собственной квартире.

— Проблема с ребенком. — Дерек отвечал коротко на случай, если разговор прослушивается.

— Где он сейчас?

— Спит.

— Вы дома?

— Да, сэр, но не в моем.

— Полагаю, так лучше. По крайней мере ваши подопечные в безопасности.

— Все под контролем.

— Хорошо, поступайте, как считаете нужным. Вы меня никогда не подводили. — Полковник откашлялся. — Ежедневно докладывайте все сержанту Медина. Она занимается проверкой документов.

Хорошо. Если кто-то и узнает, как секретные документы попали в макулатуру, так это будет Анджи Медина. Хватка у нее есть. Быть может, в прошлой жизни она была бульдогом.

— Как я узнаю, когда… когда смогу вернуться на базу?

— Узнаете.

Ха, узнает! Из телевизионных новостей, что ли? В ближайшие дни услышав, что запуск спутника со специальным грузом на борту произведен? Да, тогда все закончится, он вернется к полетам и навсегда будет вычеркнут из жизни Мэллори Гарретт.

Закончив разговор, Дерек изъял из трубки микрофон. Без него Мэллори не сможет никому сообщить, когда состоится запуск. В то же время телефон остается на месте, и, если понадобится, он можно вызвать хоть службу «911». Он опустил диск в карман и застегнул молнию.

Дерек направился к дивану, взял плед и подушку, которые ему выдала Мэллори. Пусть думает, что капитан Тейт спит на диване. Но он не такой наивный. Он же обещал полковнику, что не оставит женщину без присмотра.

В ее кровати вполне хватит места для двоих, тем более если тесно прижаться друг к другу. Дерек усмехнулся. Нет, он находится в доме по заданию, этого требуют обстоятельства. Для нее он всего лишь меньшее, чем лейтенант Дик Лоренс, зло.

Лечь на диване? Он не настолько глуп. Окна в доме высокие и узкие, убежать невозможно. А вот через дверь, ведущую к калитке, и дверь из кухни легко выскользнуть с ребенком на руках. Если он уснет на диване, она сможет незаметно выйти из спальни среди ночи, взять Кейти и позвать соседей на помощь. А вдруг она уже проболталась друзьям о запуске? Тогда придется и их изолировать… Черт возьми, тогда ему определенно не видать повышения.

Ну, не бывать этому. Если она ночью откроет дверь, он будет точно знать об этом.

Дерек вывернул несколько лампочек, оставив только в ночнике у Кейти. Постоял у ее кровати. Она была похожа на ангелочка. Длинные волосы разметались по подушке.

Он всегда сторонился женщин с детьми и женщин, которые мечтали иметь от него детей. Он считал это серьезным препятствием для дальнейшей карьеры.

Но ему уже тридцать два. Военный летчик, который, чтобы подняться на ступеньку от капитана до майора, занимается бумажной работой. Но и будучи лейтенантом, он не задумывался о себе как о потенциальном муже и отце, хотя порой представлял себя сорокалетним полковником в окружении прелестной жены и двух или трех золотоволосых дочерей-подростков, которые обожают своего папочку и мечтают стать летчиками, как он.

Но время, считай, ушло, раз он собирался обсуждать с дочками выбор колледжа к тому времени, как станет полковником. Уже давно следовало подумать о семье. Он так жаждал свободы, чтобы быть уверенным, что не жертвует своей мечтой ради женщины. Но, глядя на Кейти и ее мать, он физически ощущал боль одиночества.

Спотыкаясь о плюшевые игрушки, разбросанные по полу, Дерек прошел в коридор между комнатой Кейти и спальней Мэллори и, пристроив плед с подушкой на полу, улегся. Один.

Он уставился в потолок. Светлые квадратики смутно виднелись в сумерках. Ключи Мэллори и микрофон в кармане мешали ему. И из других карманов он не вынул вещи — перочинный нож, ручки, свои ключи от дома. Все это не давало заснуть. Хотя во время тренировок на выживание он испытывал и большие перегрузки и неудобства, но легко абстрагировался от этого.

Дерек прикрыл глаза. В одной комнате сладко посапывал ребенок, в другой — совсем тихо лежала женщина, которой, быть может, снились кошмары о ее жизни, рушившейся по вине спецслужбы. Но он не винил ее за то, что она относится к нему с неприязнью. Если бы она только поняла, что он всего-навсего выполняет приказ.

Не совсем так. Он не просто беспрекословно исполнял приказ. Иначе женщина с маленькой дочкой находилась бы сейчас в отеле, несмотря на ее протесты и возражения. Да, Мэллори Гарретт не закрылась бы тогда в своей спальне, а он не находился бы рядом.

Дерек вытянул ноги в проходе, сложил на груди руки. Эта женщина мужественно принимает удары судьбы. Давно ли умер ее муж? В доме нет мужских вещей, никаких фотографий. Хотя он видел папу-ангела на рисунке Кейти.

Что-то в Мэллори подсказывало ему, что она совсем одинока с тех пор, как овдовела. Будто заживо себя погребла.

Вздохнув, Дерек закрыл глаза. Как жаль, что Мэллори все еще так привязана к покойному мистеру Гарретту. До сегодняшнего дня ему в голову не пришла бы подобная мысль, к тому же она обременена ребенком. Но Кейти такая прелестная девочка. Его одолели бурные фантазии: хорошо бы Мэллори принадлежала ему одному. Ах, черт возьми, такого рода помыслы противоречат воинскому уставу…

Ему показалось — кто-то скребется. Он мгновенно открыл глаза. Мыши? Ручка двери в комнате Мэллори медленно-медленно поворачивалась, затем слегка щелкнула. Женщина чуть приоткрыла дверь.

Дерек задержал дыхание. Так он и думал!

Выглянув из-за двери, Мэллори посмотрела в темный угол, где стоял диван. Несомненно, она уверена, что он спит там. Ей и в голову не приходит, что он затаился на ковре прямо перед ней.

Она шире отворила дверь и на цыпочках двинулась по проходу, вглядываясь и прислушиваясь. Она была в белой пижаме, каштановые волосы оказались длиннее, чем он ожидал.

Неожиданно она споткнулась, наступив на его ботинок, и с возгласом удивления повалилась вперед. Дерек успел подставить руки, и она упала так, что ее груди оказались у него в ладонях.

Весь мир замер.

Она сидела на нем верхом. Он ощутил жар ее тела. Ее рука упиралась в его плечо, другая — легла ему на грудь.

Он чувствовал ее дыхание у себя на лице, видел ее влажные губы.

Затем время продолжило свой ход.

Она вскочила на ноги. Он встал тоже.

Покраснев, Мэллори обхватила себя за плечи, скрестив руки, чтобы прикрыть грудь. При этом оголился пупок. Она смутилась еще сильнее.

— Я думала, вы спите на диване.

— Очевидно.

Дерек, пожалуй, чувствовал себя даже более неловко, чем она. И эта пижама, практически прозрачная, и волосы до пояса… Все так неожиданно.

— Почему вы на полу?

— Я предвидел, что вы попытаетесь улизнуть. — Он тоже сложил руки на груди. — Принимая во внимание подобный пассаж, хорошо, что предвосхитил события.

— Я не пыталась улизнуть! Это мой дом. И если мне взбредет в голову встать среди ночи и пойти на кухню, я не собираюсь спрашивать у вас на то разрешения.

— Я думал, вы не голодны.

— Нет. Я… — Мэллори заморгала глазами. — Вам… было больно, когда я на вас рухнула?

Хм, меняет тему разговора? Зачем-то же она встала.

— Нет. А вам? Когда я… — Дерек стиснул кулаки. Он не скоро забудет ощущение ее груди в своих ладонях.

Она потерлась босой ступней о ковер.

— Нет, я в порядке. Просто хочу пить.

— Я принесу вам воды.

— Нет! — воскликнула она, затем добавила мягче: — Нет, спасибо, я сама. А потом… Что это было? — Она напряглась и сделала вид, будто прислушивается.

— Ничего не слышал.

— Из комнаты Кейти. Вы не слышали? Пожалуйста, пойдите и посмотрите, все ли в порядке. И под кровать загляните. Вдруг она выбралась?..

Ладно, теперь он убежден, что она встала с определенной целью. Мэллори просит проверить, что с ее дочерью? Но если действительно что-то слышала, почему она сама не у кроватки Кейт?

— Конечно, конечно, — согласился Дерек, направившись в детскую. — Буду счастлив проверить, как она. — Он оглянулся. Вдруг она решит ударить его по голове? Насколько он понял, она не побежит одна на улицу, не оставит ребенка в доме с незнакомцем.

Дерек заглянул к Кейти. Ангелочек все так же спал. Даже с порога он мог слышать ее ровное дыхание. Она прижимала к груди плюшевую игрушку. Не выбралась из кроватки, не издала ни звука. Ее мать хитрит, разумеется.

В три прыжка он очутился у стойки на кухне и повернул ближайшую лампочку. Мэллори нигде не было. Он оглянулся на входную дверь, затем на кухонную. Задвижки закрыты изнутри, цепочки на месте. Значит, не убежала. Единственный выход — это раздвижные стеклянные двери во внутренний дворик, но тогда она прошла бы мимо него.

— …Мама, мама, ты слышишь? — Как бы тихо ни старалась она шептать, он расслышал ее голос в этом крошечном помещении. Со стойки исчез телефон.

Дерек выдернул шнур из розетки и, перегнувшись через стойку, спросил он с иронией:

— Плохая связь?

Мэллори вскинула голову, опустила трубку на рычаг и вскочила. Когда он помахал перед ней пластиковым шнуром, ее глаза сузились до щелочек.

— Вы не имеете права! — прошипела она.

— Да, между прочим, с Кейти все в порядке. — Улыбка скользнула по его лицу. Хотелось привести ее в ярость. Ему нравилось, как вспыхивают у нее щеки, когда она сердится.

Мэллори швырнула телефон на стойку. Он глухо звякнул. Кейти захныкала сквозь сон в соседней комнате, затем, поворочавшись, угомонилась.

— Зачем вы звонили матери?

С собственной матерью он уже больше двух лет не общался, с тех пор как она второй раз вышла замуж и уехала во Францию. Ни разу за последние пятнадцать лет она не позвонила ему сама. Интересно, о чем могут говорить люди со своими матерями?

— Я хотела рассказать ей о милых словечках Кейти, придуманных ею, когда мы ходили на пляж. И про воспитательницу в саду, которая отметила способности Кейти к рисованию. Очевидно, она унаследовала талант от бабушки, потому что я совсем не умею рисовать. Хотела рассказать ей о вознаграждении, которого я не получила на прошлой неделе. И… и много еще о чем хотела поведать матери. Ничего из того, что касается вашего пресловутого запуска!

Ему определенно нравится смотреть, как она сердится. Гнев оживляет ее лицо.

— А это не может подождать пару дней? — спросил Дерек.

— Нет. — Мэллори заложила длинную каштановую прядь за ухо. — Я уверена, она уже волнуется. Было слышно по ее голосу. Я звоню ей каждый понедельник вечером, сразу как мы с Кейти отужинаем. У нас разница в два часа. Мама как раз из клуба приходит и готовится ко сну. Она ждет моего звонка.

— Так, значит, на этой неделе вы позвоните на несколько дней позднее. Большое дело!

— Я никогда не откладываю. У меня есть чувство ответственности, как вы понимаете. А теперь, извините, я все же должна дозвониться маме. Пожалуйста. Не хочу, чтобы она беспокоилась и волновалась.

Дерек представил себе маленькую старушку с белыми буклями, с тростью, которая нервно мечется взад-вперед по крохотной квартирке в каком-то далеком городе, заламывая руки.

— Послушайте, я уверен, она не против подождать несколько дней. Просто решит, что вы очень заняты или забыли.

— Такого не бывает. Моя мама живет совсем одна. Я переживаю за нее, а она за меня. — Мэллори, задумавшись, нахмурилась. — Однажды прошлым летом я не смогла позвонить ей. Мы с Кейти были в клинике. Ей извлекали горошину из носа. А когда я вернулась, мама подняла на ноги мистера и миссис Каватини, и… — Ее голос становился все громче и громче.

У Дерека комок к горлу подступил. Выходит, выбора у него нет. Откуда ему было знать, что у нее такие отношения с матерью? Он со своей так близок не был.

— Мне очень жаль, но это невозможно, — сказал он тихо. Дерек действительно ей сочувствовал. — Позволить вам поговорить с мамой я не могу. Если вы еще раз попытаетесь связаться с ней или с кем-нибудь другим, я вынужден буду вызвать сотрудника секретной службы безопасности, и вас с дочерью разместят в отеле и станут удерживать там, пока не закончится спецоперация. Вы хорошо меня понимаете?

— Хорошо. Когда позвонят в дверь, открывать пойдете вы.

— Ох, черт возьми, вы кого-то ждете?

— Естественно. Раз я не дозвонилась, моя мама заявит в полицию, чтобы выяснить почему. Я не собираюсь сидеть и дожидаться, когда состоится ваша торжественная встреча.

Глава 3

Было мокро, тепло, щекотно и пахло… странно. Дерек проснулся и краем глаза увидел розовый язык возле своей щеки.

— Р-р-р! — рыкнул он и спихнул с себя шерстяной клубок по кличке Митци. Терьер отпрянул и снова лизнул Дерека в нос. — Пошла отсюда! — Столкнув собаку, он рукавом вытер лицо. — Слюнявая псина, — пробормотал он. — Хорошенькое начало дня.

Дерек с трудом поднялся с пола, каждый позвонок ныл. На жестком полу не доводилось спать со времен тренировок на выживание. Он мог сносить холод и жару, даже саранчу есть, если очень надо, но ничто в его военной подготовке не имело отношения к охране строптивой молодой женщины, ее очаровательной дочки и их комнатной собачонки.

Встав на ноги, он потянулся и, подпрыгнув, дотронулся рукой до потолка. Собачонка крутилась вокруг, потом поплелась к своей подушке, плюхнулась и — ей-богу — улыбнулась ему.

Дерек не видел Мэллори и Кейти, но слышал, что они уже встали. Тихо вещало радио. Из кухни доносились звуки и запахи, так знакомые с детства. Он направился туда, но вынужден был замедлить шаги. Плечо ломило. Да, ему необходим горячий душ, чтобы утихомирить боль.

А Мэллори с Кейти толклись на кухне. Они заглядывали в окошко духовки. Их окутал аромат шоколадного печенья. А Дереку хотелось пить. Они не могли его видеть. Он наблюдал за ними, затаив дыхание. У них спокойные и счастливые лица. Наверное, именно так они проводят выходные.

— Это завтрак? — спросил он, входя и едва сдерживая улыбку.

Мэллори вздрогнула от неожиданности. Вот как расстроились нервы от чужого вмешательства в ее жизнь. Из кроткой молодой матери она превратилась в настороженную, как тигрица, женщину. Проклятие! Не надо было ему упоминать о еде. Это для нее больная тема. Она и вчера чуть не разрыдалась, когда подумала, что обязана еще и готовить ему еду за свой счет.

Кейти крутилась возле него и радостно улыбалась.

— Де-век, хочешь печенья? Шоколадное, твое любимое!

Медленно развернувшись, Мэллори подбоченилась и уставилась на него.

— Она имеет в виду, что это ее любимое. Думает, раз она его любит, значит, и все остальные тоже.

— Она оказалась права. — Дерек тихо вздохнул, и Мэллори не смогла произнести, насколько он раздражает ее, стоя здесь.

Она сменила прозрачную пижаму на джинсовые безрукавку и шорты. Она была босиком. Он задержал восхищенный взгляд на ее стройной фигуре. Мэллори повязала волосы широкой лентой. Вполне подойдет, чтобы затянуть ее на его шее, подумал Дерек. И он знал, что если не сможет и далее контролировать свои бурные эмоции и порывы так же, как сейчас, то она в конце концов крепко подцепит его на крючок.

— Де-век! Де-век, достань карандаш.

Он поднял брови и посмотрел на Кейти. Она указывала на холодильник. Сколько раз маленькая Тори подговаривала его достать что-нибудь, когда грозная мама прятала от нее игрушки в шкафу.

— Конечно, — ответил Дерек не раздумывая и положил карандаш рядом с раскраской.

Мэллори сердито хмыкнула и убрала карандаш обратно.

— Я ведь уже говорила вам, не давайте Кейти этот маркер. Она разрисует себя, стены и все вокруг. В доме полно карандашей. Почему надо давать ей тот, что не стирается?

Не стирается, не смывается. То, что не сойдет. То, что останется с ним навсегда. Как свет обожания в глазах Мэллори, когда она смотрит на дочь. Или тот страстный трепет восторга, который смутил его, потряс, когда она, упав в его объятия, вдруг ощутила его жгучее желание.

Черт возьми, даже воспоминания о ней в его объятиях возбуждают в нем вожделение. Сейчас, кинув взгляд на его костюм ниже пояса, она бы решила, что у нее в доме поселился настоящий сексуальный маньяк. Наверняка она так подумает. Но он ведь военный летчик и обязан сохранять реноме.

Чтобы скрыть от нее мгновенную реакцию своего тела, Дерек ретировался в ванную и по пути оповестил:

— Приму душ, если не возражаете. Я быстро.

Обернувшись, он увидел, как Мэллори облизывает ложку.

— О! — произнесла она. — Вы спрашиваете моего разрешения? Это прогресс.

— Вы одолжите мне зубную щетку?

Она округлила глаза.

— Я не держу лишних. У меня нет и привычки оставлять спать на полу чужих мужчин. — Она бросила ложку в раковину. — Посмотрите в аптечке. Есть новая, еще в упаковке, для Кейти. Быть может, подойдет?

— Спасибо. — Дерек коснулся щетины на подбородке, хотел попросить еще и бритву, но передумал. Может, и она найдется в аптечке? Уже то, что он спросил про щетку, показалось неприличным. Будто про любовника спросил. Он все еще стоял спиной, наблюдая за ней через плечо. Должно быть, выглядел дурак дураком.

— Что-нибудь еще, капитан?

— Ничего не предпринимайте, пока я буду в ванной, — предупредил он. — Я оставлю дверь приоткрытой, так что смогу услышать, если вы попытаетесь…

Улыбка тронула ее губы.

— На вашем месте я бы не стала оставлять дверь открытой. У Митци есть ужасная привычка.

— Э-э, думаю, мне удастся справиться с такой собачонкой.

Она пожала плечами:

— Дело ваше. Потом пеняйте на себя.

— Извините, Мэллори. — Он намеренно не называл ее «миссис». Она не поправила его. — Я должен… Вчера вечером вы продемонстрировали, что доверять вам нельзя.

Она снова пожала плечами:

— Вы пожалеете о своем решении.

— Если я не оставлю дверь приоткрытой, возможно, еще больше пожалею.

Минут через двадцать он выйдет, а они — ушли? Этого не произойдет, наверное. Стеречь женщину с маленькой девочкой ему еще не доводилось, все было теперь в новинку.

Он толкнул дверь в ванную, и вдруг его осенило.

— Может, кому-то еще сюда надо?

— Мне нет. — Мэллори нахмурилась и повернулась к дочери, которая печенье приставила как усы: — Кейти, хочешь пи-пи?

— М-м, нет, хочу шоколадного молока.

Черты лица Мэллори внезапно смягчились.

— Нет, спасибо. И спасибо, что спросили. — Она, должно быть, вспомнила отказ лейтенанта Лоренса отпустить ребенка в туалет и как Дерек помог ей. Может, был сделан первый шаг к их примирению. Он мог быть, конечно, решительным и твердым, когда необходимо, но почему он должен быть жестоким с ней?

Мэллори сделала погромче радио на кухне и начала прибираться. Ее подбородок с вызовом вздернут, но выражение атаки в глазах погасло.

Дерек оставил дверь ванной открытой. Итак, его вежливая внимательность смягчила ее решимость. «Смягчила ли?» — думал он, снимая ботинки не расшнуровывая их. Им следует ладить друг с другом в эти несколько дней. Это условие совершенно обязательное, прежде всего потому, чтобы она никому не успела сообщить о времени запуска. И все же хотелось бы знать, действительно ли никто в детском саду у Кейти не видел этого документа. А воспитательница? Может, охранник? Другие родители? И сколько документов прислали в детский сад в качестве макулатуры? Вот, черт возьми, ему же надо позвонить Анджи Медина и сообщить, что все в порядке, а также спросить, как у нее идет расследование. Он взглянул на часы. Десятый час. Вероятно, лучше позвонить до принятия душа, решил он, расстегивая карман на боку и доставая микрофон.

Радио работало на всю мощность, когда он вернулся в гостиную. Что она пыталась сделать? Врубила громкость, чтобы услышали полиция или любопытные соседи? Он тяжело вздохнул, но его вздох заглушил голос Тома Джонса, который пел что-то о поцелуях.

— Мэллори! — позвал Дерек из прохода между спальнями. — Сделайте… — Тут он увидел ее и прошептал едва слышно: — Чуть потише.

Мэллори не замечала его и была целиком поглощена песней. Она покачивалась в такт музыке со счастливой улыбкой на лице. Ее бедра плавно двигались, в руке она держала металлический дуршлаг, встряхивая им, как бубном.

Перед ней, менее грациозно, но все же попадая в такт, смеясь и топая ножками, кружилась маленькая Кейти. Она взяла Мэллори за руку и пыталась сделать пируэт. Должно быть, мать и дочь не в первый раз составляли танцевальную пару.

— Вот это да! — выдохнул он.

Женщина была прекрасна. Видеть ее такой счастливой было удивительно. Она совершенно преобразилась. Казалось, даже абсолютно забыла о нем.

Он не посмел окликнуть ее. Пусть танцует, раз ей так хочется. Он не станет ей мешать.

Дерек тихонько вернулся в ванную и прикрыл дверь, не защелкивая. Он опять ослабел и вынужден был опереться на раковину. Скорее бы все это закончилось, потому что у него нет больше сил смотреть, как она вот так танцует. Он тоже хотел бы стать ее партнером в танце, но это совершенно невозможно. Даже если бы она его пригласила.

Дерек ополоснул лицо холодной водой, но и это не укротило того желания, которое она невольно распалила в нем. Они поменялись ролями, не так ли? Вчера она жаловалась, что стала пленницей в собственном доме, его пленницей. Теперь, выходит, все как раз наоборот.

Дерек не спешил чистить зубы и принимать душ. Не спешил быстрее выйти, чтобы оказаться с Мэллори. Она выбивает его из колеи. Дойдет до того, что он забудет, что он офицер и джентльмен.

Сняв одежду, Дерек встал под теплые струи. С макушки капли скатывались по вискам. Он презирал эти калифорнийские тощие струйки. Не то что в Скалистых горах, где душ — горячий водопад. Когда-нибудь он вернется к той жизни, но не раньше, чем претворит в жизнь свою мечту, чего не осилил его отец.

Он подставлял спину под теплую воду, когда обратил внимание на скрип двери и шорох за шторкой. Прислушался, затем выключил воду. Музыка уже не играла, ее сменили голоса героев мультфильма по телевизору.

— Мэллори?..

Он выглянул из-за занавеси.

Никого. Какое-то сопение или ворчание заставило его отпрянуть. Возле унитаза и корзины для белья возилась Митци. Дверь открыта настежь, а за ней Мэллори чистит столешницу. Кейти сидит, скрестив ноги, перед телевизором.

Рыча и чихая, Митци пятилась задом. В зубах она держала, кажется, белый носовой платок. Она принялась трепать его. Дерек уставился на собачонку и пристальнее вгляделся в очень знакомый…

— Дай сюда! — прошипел он и, скатав шарик из оказавшегося под рукой бумажного полотенца, пульнул в наглую псину. — Отдай!.. — Он потянулся за белой тряпкой, но не достал. Митци звонко тявкнула и потащила в гостиную его плавки.

* * *

— Я искренне сожалею, — беспрестанно повторяла Мэллори. Ей вовсе, конечно, не жаль. Она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. А если он осуждающе посмотрит ей прямо в глаза, то встретит самодовольную усмешку на серьезном лице. Поделом же ему!

Стоя в дверях ванной, Дерек сердито хмурился. Он ни слова не произнес с тех пор, как Мэллори отобрала у Митци в углу за диваном жалкое отрепье, в которое превратились его белая майка и трусы. Дерек вспыхнул. Раз уж так краснеет, быть может, он не столь враждебно к ней относится, думала она.

— Послушайте, капитан, мне действительно очень жаль.

От ущемленного самолюбия глаза застилались слезами.

— Я же просил вас не называть меня капитаном. — Он повернулся к зеркалу и стал сушить волосы полотенцем. — Тем более принимая во внимание, что держите в руках бренные останки моих трусов, — пробормотал он. — Обращаться в такой момент по званию чересчур официально, не находите?

— Мне правда очень-очень жаль. — На ее лице сменилось несколько оттенков смущения, когда она возвращала ему лохмотья только для того, чтобы он бросил их в мусорное ведро. — Простите Митци за порчу вашей, м-м, одежды…

Дерек повесил мокрое полотенце на крючок. Его светлые волосы спадали на глаза.

— Почему вы не предупредили, что ваша собаченция треплет нижнее белье?

— Я пыталась. — Мэллори пожала плечами. — Ведь говорила, чтобы не оставляли дверь открытой.

— Вы называете это предостережением? — Его синие глаза метали молнии, рот скривился. Он готов был произнести что-то резкое, но смолчал.

В удивлении подняв брови, Мэллори кротко кивнула. Он до половины застегнул молнию на своем костюме, оставив неприкрытой все еще влажную грудь. Она помнила, каким стройным и подтянутым он явился в комнату для допросов. Комбинезон сидел по фигуре, обтягивая широкие плечи, тонкую талию и узкие бедра. Но сейчас его грудь казалась шире из-за отсутствия майки. Очевидно, постоянные тренировочные полеты требовали от него содержать тело в хорошей физической форме.

— Что-нибудь не так? — спросил он.

— Все в порядке. — Ее голос прозвучал как-то неестественно. — А почему вы интересуетесь?

— Да вы уставились на мой костюм.

У нее перехватило дыхание, она напряглась.

— Нет, нет! Я не разглядывала ваш летный комбинезон.

— Нет, смотрели. — Дерек направился к ней, но внезапно остановился, не зная, насколько может приблизиться. — Вы боитесь мужчин в форме?

Она промолчала. Почему он сказал это? Мэллори ничего не боялась. Разве что потерять контроль над собой. «Я боюсь того, о чем думаю, глядя на вас. Даже в застегнутом на все пуговицы, кнопки и молнии костюме», — подумала она.

— Тогда что же? — Он пытался уловить ее взгляд. Мэллори велела себе быстро придумать что-нибудь. Она давно уже и не помышляла о мужчинах, особенно о полуодетых. Если он поймет, на что она уставилась, то легко прочтет ее мысли. Раз уж она размечталась о мужчине, почему бы ему не быть банкиром или бухгалтером? Кем-нибудь серьезным и надежным. И не таким сексапильным? Сейчас же она обязана придумать достоверный и остроумный ответ, раз капитану Дереку Тейту показалось, что она им заинтересовалась.

— Зачем вам столько карманов? — пролепетала Мэллори.

Капитан впился в нее глазами.

— Карманов? Только не говорите, что вы тоже любите, как вжикают молнии.

— Конечно, нет.

Мысль о молниях и о том, что за ними скрыто, привела ее в полное замешательство. Мэллори перевела взгляд с его лица и поймала себя на том, что снова пялится на его грудь. Совершив грациозный пируэт, она развернулась к стене и стала изучать фотографию Кейти, сидящей на коленях у Санта-Клауса.

— Это не праздный вопрос, — продолжила она, глядя на фото, — меня действительно интересует, м-м, функциональность вашей формы.

— Как налогоплательщика, я полагаю? — Он приблизился к ней. — Вы хотите убедиться, что не зря платите налоги?

Мэллори отступила, ее колени подкосились. Ей абсолютно все равно, что у него в карманах, волнуют только ее ключи от машины и микрофон, ведь она не утратила надежду дозвониться до мамы, которая уже, наверное, с ума сходит от волнения. Ее же больше всего бесило, как этот мужчина вторгся в ее личную жизнь, а также то, что его присутствие провоцирует ее задуматься, как хорошо бы снова иметь мужчину в доме. Ей срочно надо что-либо предпринять, чтобы дистанцироваться от него.

— Не зря, а? — продолжил он натиск.

Мэллори скрестила руки на груди. О Боже, она умная взрослая женщина с ребенком, которого надо растить. Он не подходит ей. Что-то слишком озаботилась она его сексапильностью.

— Вы правы. Я не бросаю деньги на ветер. И уже заплатила, как я говорила, за Кейти в детском саду за неделю вперед.

Мэллори ткнула его указательным пальцем в грудь, и он ощутил холод от ее прикосновения. С ее стороны это было большой ошибкой. Она отдернула руку и вцепилась пальцами в свой ворот.

— Знаете, — она старалась говорить бесстрастно, — Кейти может доставить массу хлопот, если держать ее взаперти, а в саду у нее двадцать таких же ребятишек, с которыми она и поиграть может, и энергию выплеснуть.

Дерек только плечами пожал. Мэллори пришло в голову, раз он так мало знает о детях, как утверждает, заточение будет жестоким испытанием для него. Уроком, который он надолго усвоит.

— Думаю, будет справедливо, капитан, если вы разделите со мной заботу о ребенке на этой неделе.

У него отвисла челюсть.

— Разделю что?..

— Вот именно, капитан. — Мэллори усмехнулась. Пора применить к противнику его же методы борьбы и заставить любимого племянника Дядюшки Сэма скорбно сожалеть о том, что вообще согласился исполнить неблагородную роль — стать ее тюремщиком. К концу дня он и думать забудет о национальной безопасности и вообще о чем-либо, кроме сна. — Уверена, вы справитесь, ведь у вас вдесятеро больше энергии, чем у трехлетнего ребенка. — Мэллори едва удержалась, чтобы громко не рассмеяться. «К полудню, — подумала она, — он будет умолять о пощаде».

Глава 4

«К полудню он будет просить о пощаде», — как заклинание причитала про себя Мэллори.

Она разбиралась в нижнем ящике антикварного туалетного столика, который ей достался в наследство от деда с бабушкой. Вечно ей не хватало времени навести идеальный порядок в шкафах и тумбах. Трехлетняя дочурка мешалась обычно под ногами, настаивала на своей активной помощи, а то и просто вынимала все содержимое ящиков, как только Мэллори заканчивала уборку.

Сегодня же капитан Дерек Тейт будет иметь удовольствие развлекать ребенка. А Мэллори собирается насладиться каждой драгоценной минутой этого времени. Почему же она не подумала об этом раньше? Пусть Кейти замучит его донельзя, тогда он согласится, что все это «совершенно секретное» дело — нонсенс.

Затем он покинет их дом, перестанет нарушать их привычный быт, и жизнь ее вернется в старое русло и потечет как прежде, до того как Кейти принесла домой тот злополучный документ. Если ее планы поставить капитана на колени не сбудутся, то, может, он разрешит ей хотя бы позвонить маме в Мемфис.

Задвинув ящик, Мэллори разогнулась и прошлась по убранной комнате. Тишина висела в воздухе. В этой комнате давно уже царил покой, ведь никто, кроме нее, не спал в ней. Даже Кейти отказывалась спать в ее просторной постели, потому что, как она говорила, матрас стонал. Ей казалось, что какое-то чудовище прячется в шкафу. Но Мэллори-то знала: это не что иное, как призрак одиночества.

Она поправила покрывало. Дерек, возможно, думает, что она прячется от него. И он абсолютно прав. Но если ее долго не будет в гостиной, он в полной мере ощутит, как изнуряюще утомительно сутками пребывать с трехлетним ребенком в таком крошечном домике.

* * *

«С меня довольно!» — ожидала она услышать от капитана Тейта, как только войдет в комнату. Но он только улыбнулся.

Раскраски и карандаши раскиданы по всему полу. Половина картинок разрисованы с той тщательностью и аккуратностью, которая требуется только в военном деле. Остальные листы кое-как заштрихованы ярко-розовым маркером. Посреди всего этого буйства красок сидел по-турецки капитан Тейт, а Кейти забралась к нему на колени. Ее голова прильнула к его груди, а босые ножки двигались в такт музыке. Они вместе пели песенку из мультфильма «Скуби Ду». Капитан не выказывал ни малейшего раздражения.

Мэллори, прислонившись к косяку двери, продолжала смотреть на эту сценку. В другое время и в другом месте они могли бы так сидеть в субботу утром как отец с дочерью. Давным-давно ей о таком мечталось. Спустя год после смерти Тома она продолжала убеждать себя, что Кейти не нужен другой отец, раз у нее есть мать, которая возьмет весь груз ответственности за воспитание дочери без отца. Себе Мэллори уже вынесла приговор: ей другой муж не нужен, ей достаточно и воспоминаний об их счастливой любви.

Она забыла, как приятно ощущать мужчину в доме.

— Мамочка! — Лицо Кейти сияло. — Хочешь смотреть с нами мультики? — Она похлопала по колену капитана. — Садись со мной на Де-века.

Он имел наглость взглянуть на нее.

Сдержав смешок, Мэллори яростно замотала головой. Казалось, он не только вполне справлялся с такой непоседой, как Кейти, но и чувствовал себя как дома. Если Мэллори порой окончательно выматывали заботы о Кейти, то на мужчину, который никогда не имел дел с детьми, капризы малышки должны были подействовать отрезвляюще.

— Ну, что вы смотрите? — Мэллори приблизилась к ним, проявляя заинтересованность. Мэллори не собиралась показывать Дереку, насколько теряется в его присутствии.

— «Скуби Ду», — ответил капитан. — Моя младшая сестра тоже любила этот мультфильм. Я смотрел его, еще когда мальчишкой бегал.

— И я.

Он с воодушевлением кивнул.

— Я, бывало, просыпался в субботу рано утром и пробирался в комнату родителей, чтобы посмотреть утренний сеанс мультфильмов, пока мама не проснулась. — Его воспоминания вызывали добрую улыбку. Он все больше походил на обычного человека, а не на грозного вояку. — В будни она не могла меня добудиться, но в субботу я сам вскакивал не позднее половины восьмого. Это выводило мою маму из терпения, потому что суббота была единственным днем, когда она мечтала отоспаться за неделю.

Мэллори присела на боковину дивана.

— Ваш отец тоже мог бы встать вместе с вами и дать матери поспать. Обязанности по воспитанию детей следует разделять между мужем и женой.

Улыбка на его лице вдруг угасла. Ее сменила гневная гримаса.

— Вы не согласны, капитан? — настаивала она.

Дерек снял Кейти с колен и поднялся, отряхивая брюки.

— Что я думаю, не имеет значения. Я ведь просил вас не называть меня капитаном! У меня есть имя.

— Попридержите язык! — Да как он смеет? Она встала перед ним. — Вы не отделаетесь от меня так просто. Спорим, вы один из тех старомодных типов, которые думают, что женщина должна сидеть дома с детьми несмотря ни на что. Но, капитан, теперь времена другие. Я, например, не богата, — она указала на убранство гостиной, — как вы могли заметить. Единственный способ оставаться весь день с дочерью — это позволить кому-либо поддерживать меня материально. Но я не хочу быть никому обузой, так как сама могу работать. Понятно?

— Я никогда не утверждал, что думаю так, миссис Гарретт. — Он сделал ударение на ее имени, как напоминание о том, что не хочет, чтобы она обращалась к нему по званию. — Но я не считаю, что мужчина должен отказаться от своей мечты ради женщины и ее ребенка.

Что он говорит?! Она поднялась на мысочки, но все же ей не удалось заглянуть ему прямо в глаза.

— Если вы думаете, что я…

— …Не вы. — Он отступил назад и запустил руку в волосы. Сжав челюсти, надменно покачал головой и направился из гостиной. — Я говорил не о вас. — Его передернуло. — Я вспомнил свое детство.

— Ваше? — Ее голос стих до шепота. Она внимательно изучала его лицо. Что было в его глазах — боль или тень гнева?

— Мамочка! — Что есть силы Кейти дернула ее за штанину шорт. — Я хочу шоколадного молока.

Автоматически рука Мэллори опустилась к детскому личику и погладила ее длинные, тонкие, как паутинка, волосы.

— Попозже, золотко. Дерек и я хотим поговорить.

— Мамочка! — В ее голосе сквозило раздражение. — Хочу шоколадного молока.

— Его нет, дорогая. Потом купим. — Мэллори отвела волосы с глаз Кейти и добавила, оживившись: — Могу предложить тебе яблочного сока.

Капитан кашлянул в кулак.

— М-м, его тоже нет.

— Нет есть. По крайней мере есть полгаллона в холодильнике.

Он намеренно уставился на экран.

— У вас было полгаллона. Я… выпил его, пока вы дулись на меня в своей комнате.

Она открыла рот, ее кулаки уперлись в бока.

— Вы выпили у Кейти весь сок? — И он еще имеет наглость говорить, что она дулась на него в своей комнате! Да как такое в голову пришло?

Дерек пожал плечами, вдруг превратившись в озорного мальчишку.

— Ну, это единственное, что было в холодильнике без кофеина.

Мэллори развела руками, затем скрестила их на груди.

— Не могу поверить, что вы выпили дочкин сок! Что же она теперь будет пить? Или мне поить ее кока-колой, которую вы не захотели пить? — Она взглянула на Кейти, которая — о Боже! — была абсолютно спокойна.

— Я не подумал…

— Да, не подумали. — Она надеялась, что ее голос звучит так же твердо, как у сержанта, командующего строем. Он почти свирепо посмотрел на нее. Почти. Возможно, он не привык, чтобы женщины им командовали.

— Как я вам говорил, я многого не знаю о маленьких детях.

— Тогда это оправдание, конечно. В прошлый раз вы сказали, что ничего не знаете о детях.

Она говорила отрывисто. Если бы Кейти не принесла домой тот листок со словами «совершенно секретно», их привычная жизнь не была бы нарушена и тогда Мэллори была бы сейчас на работе, Кейти в саду, а в холодильнике была бы уйма яблочного сока.

— Эй! — Дерек разгладил нахмуренные бровки Кейти. — Это не моя вина, что у вас в холодильнике нет шоколадного молока.

— Это ваша вина! — Почему капитан Тейт все время обвиняет ее? — Когда я забрала ее из детского сада, мы собирались заехать в магазин и купить все, что надо. Молоко в том числе. Затем мы собирались приехать домой, поужинать и позвонить моей маме. Так что это ваша вина. — Она покачала головой. — Я не могу поверить, что вы выпили весь сок.

— Мамочка, — снова заскулила Кейти, — я хочу шоколадного молока. — Она чеканила каждое слово. В руке она вертела куклу Барби, которую бабушка подарила ей на день рождения.

— Что с твоей куклой? — спросила Мэллори, забрав Барби из рук Кейти и разглядывая ее. Барби была одной из тех кукол, у которых неправдоподобно дистрофичные фигуры, прямые белокурые блестящие волосы и синие глаза. Но сегодня ее волосы превратились в ярко-розовые. Мэллори проверила на ощупь шелковистые искусственные пряди, затем посмотрела на свои порозовевшие пальцы.

— Маркер, — буркнула она. Оглянувшись, быстро нашла его — он ярко выделялся на коричневом ковре. Схватила его, надела колпачок и швырнула в открытое мусорное ведро на кухне.

— Разве я не говорила вам, — начала она, глядя Дереку прямо в лицо, — что Кейти не надо давать этот несмывающийся маркер. Я была бы благодарна вам, если бы вы не подрывали мой авторитет.

— Скажите, как далеко отсюда бакалейный магазин?

Вот опять это мальчишеское выражение лица. Как будто его застали за какой-то проделкой. Он хочет сменить пластинку?

— Что?

— Вы сказали, вам нужно в магазин. — Его голубые глаза сияли. — Знаете, я не хочу причинять вам неудобства. Ведь я лишил десерта Кейти. Поэтому… Почему бы нам, если это недалеко, не съездить и не купить шоколадного молока? А вам я куплю яблочный сок, если это вас осчастливит. — Его губы расплылись в улыбке, а морщинка меж бровей разгладилась. — Пожалуйста!

Мэллори хотела возразить на все предложения разом, но сдержалась. Несмотря на его предупреждения не контактировать ни с кем, не покидать дом, он предоставляет ей возможность выйти? Она получит шанс дать знать матери, что с ней все в порядке?

— Конечно, — невозмутимо ответила Мэллори. — В трех кварталах отсюда есть магазин.

* * *

Глупость, конечно, позволить ей вот так выйти из дома, где она легко могла подойти к кому угодно и разболтать все, что знает о времени запуска спутника. Но он уже больше не хотел выслушивать очередную лекцию об этом чертовом маркере.

Он не должен был предлагать подобное и соглашаться везти Мэллори в магазин. Это было ошибкой с его стороны. Но она была не первой.

Первым промахом стало то, что Мэллори Гарретт не все двадцать четыре часа в сутки находилась в его поле зрения. Ведь он как коршун должен был следить за ней, вместо того чтобы наслаждаться мультиками с ее дочуркой или надолго отлучаться из комнаты, принимая душ.

Нет, и это не первая его ошибка. Он потерял контроль над ситуацией, когда позволил Мэллори убедить себя, что дома девочке будет гораздо лучше. Если бы его собственная мать не ушла бы из дому, когда Тори было всего пять лет, может, обстоятельства сложились бы иначе. Он повез бы тогда Мэллори с Кейти только в отель. Ему не следовало отступать от первоначального плана.

Нет, первая промашка — взять ее под свою ответственность. Лейтенант Дик Лоренс, конечно же, не повез бы их домой. Возможно, он вообще их никуда не повез бы. Он оставил бы их на всю ночь на жестких стульях. Лишил бы Мэллори сна. Понуждал бы признаться. Давил бы на нее. Бедную Кейти, возможно, до сих пор бы не отпустили в туалет.

Разве для них не лучше оставаться с ним, чем с Лоренсом? Неужели Мэллори этого не понимает? Но этот вариант оказался не лучшим для него. Из-за них он может не получить повышения.

А она, наверное, воспринимает его как племянника Дядюшки Сэма, кулак которого опустился на нее, разрушил ее жизнь, сокрушил свободу и волю. Прекрасно. Пускай сердится. Но почему именно на него? Неужели она не осознает, что ее коварство может спровоцировать мужчину отказаться от своей мечты.

— Ну? — нетерпеливо обратилась Мэллори. Ее бровь выразительно поползла вверх. — Чего мы ждем?..

Дерек проторчал у входной двери, наверное, полчаса.

— Ах да, я все забываю, что вы ничего не смыслите в детях. Нужна целая вечность, чтобы собрать ее.

Он пропустил их вперед. Они прошли к калитке, встали у старого «бьюика». Закрыв двери, он полез в карман за ключами от машины.

— Возможно, я не все знаю о детях, — сказал он, открывая дверцу и помогая Кейти забраться на заднее сиденье, — но кое-что я знаю о женщинах. К примеру, что у них на сборы уходит целая вечность. На свидание ли, на деловую ли встречу… Одной моей знакомой на это требовалось два часа. На макияж ухлопать уйму времени!

Опершись на машину, Мэллори с презрением взирала на него.

— Он еще высчитывает!

— Что?

— Ничего. — Она занялась ремнем безопасности на сиденье Кейти. — Таких женщин себе выбираете. Только и всего.

Он хмыкнул.

— Кейти, ты готова?

— Именно это я и пыталась объяснить вам, капитан. — Мэллори прыснула. — У нее сейчас период самостоятельности. Кейти хочет все делать сама, и, раз вы позволили ей разрисовать всю одежду несмывающимся розовым маркером, ей пришлось переодеваться.

— Начинается!.. — простонал Дерек. Она опять собирается попрекать его маркером.

— Конечно, она не желала надевать то, что я ей достала. Роясь в шкафу, она минут десять выбирала то, что ей нравится, и пыталась нарядиться сама. Затем захотела завязать себе волосы в хвост.

Дерек развеселился:

— Догадываюсь, откуда это у нее.

Мэллори не обратила внимания на комментарий:

— Затем нам пришлось искать ее туфли. Конечно же, их на месте не оказалось. Почему-то лежали на кухонной стойке под газетами.

— Ох, извините. Так мы уже можем ехать?

Мэллори щелкнула замком ремня безопасности на сиденье Кейти и кивнула с таким видом, что Дерек понял — она не из тех женщин, с которыми он встречался раньше.

— Мы готовы, — произнесла она с высокомерием принцессы. Она направилась к водительскому сиденью. Дерек преградил ей дорогу:

— Мне казалось, вчера мы все выяснили. Я поведу.

Мэллори откинула хвост с плеча, скривилась, затем обошла машину, уселась на пассажирское сиденье и захлопнула дверцу.

Дерек нащупал ключи, исподтишка наблюдая за ней. Румянец ярости вновь оживил ее лицо. Что-то затаилось в ее глазах. Наверное, сердится из-за того, что не она хозяйка положения. Лучше уж так, чем истерика. Большинство других женщин на ее месте давно смирились бы и не сопротивлялись.

Но не Мэллори Гарретт. Она боец. И это вызволение из плена превратилось в весьма проблематичное мероприятие.

— Позвольте напомнить вам, — сказал Дерек, и его голос стал резким, будто он докладывал генералу, — правила те же, что и дома. Вы не должны ни с кем разговаривать. Никаких форм общения. Даже визуальной.

У нее было озабоченное выражение лица. Нахмурившись, она отвернулась к окну.

Они свернули с шоссе на боковую улочку. Мэллори по-прежнему не смотрела на него.

— Если считаете, что не в состоянии выполнить эти условия, скажите сразу, и я отвезу вас на военную базу.

Она не повернула головы, но скосила глаза в его сторону.

— Я сделаю все, как вы просите, капитан.

— Будем надеяться.

— Не возражаете, если я составлю список?

— Правил?

— Покупок.

Пожав плечами, Дерек поймал себя на том, что любуется ее длинными ногами, и перевел взгляд на дорогу.

— Я думал, вам немного надо.

Мэллори вздернула подбородок, намереваясь выказать равнодушие.

— Не хотелось бы забыть что-нибудь, а потом возвращаться в магазин неоднократно, не правда ли? — Вдруг она стала заботливой. Что это с ней?

* * *

В одной руке Мэллори зажала список, а другой держала Кейти. Она никогда не видела магазин столь безлюдным.

Обычно, когда они делали покупки в субботу утром, пройти нельзя было, не столкнувшись с кем-нибудь. Большинство соседей отоваривались здесь и не только пополняли запасы продуктов, но и заходили пообщаться. Даже забежав после работы за шоколадным молоком или сыром, можно было перекинуться парой слов с кем-нибудь из соседей.

Сегодня, держа в руке записку, которая начиналась словами: «Пожалуйста, позвоните моей маме и скажите, что у меня все в порядке», она в магазине не увидела ни души.

Капитан огляделся вокруг, взял тележку и покатил к Мэллори.

— Что первое в нашем списке? — спросил он небрежным тоном.

— В нашем?

— Да, мне тоже кое-что надо купить.

Мэллори показала на тележку:

— Свои покупки кладите отдельно. — Она вздернула подбородок. — И не думайте, что я буду оплачивать… — она заметила щетину у него на щеках, и ей захотелось провести рукой по его лицу, — крем для бритья.

Будто прочитав ее мысли, он оглаживал подбородок.

— Будьте уверены, я буду класть свои в голове тележки, а вы в хвосте. Так вас устраивает?

— Повторяю, платить за ваши покупки я не стану.

— И не мечтаю об этом. Итак, что первое в нашем списке?

— Моем, — поправила она.

— О'кей. Так что же у вас первое? — Он потянулся за листком, но она отдернула руку. — Шоколадное молоко?

Мэллори согласно кивнула. Ни одно слово в ее записке не имело отношения к молоку, яблочному соку или даже крему для бритья. Второпях нацарапанные строчки умоляли того, кто их прочтет, позвонить миссис Джойс Чонси в Мемфис, штат Теннесси, и сказать, что ее дочь и внучка живы и здоровы, попросить ее не беспокоиться, так как все остальное Мэллори объяснит позднее. Каким-то образом нужно сунуть записку кассиру, когда будет расплачиваться. О Боже, вся надежда на то, что ее конвоир ничего не заметит.

Мэллори медленно продвигалась вперед, клала что-то в тележку, рассчитывая улучить момент, когда капитан упустит ее из виду. А он, держа Кейти на руках, шагал рядом. Он не сводил с Мэллори глаз, когда она брала с полки молоко или яйца. Пальцы ее задрожали. Он так и будет за ней следить?

— Мне казалось, вы тоже что-то хотели купить? — спросила она дрогнувшим голосом. Он не снял с полок ни одной вещицы. Слишком занят наблюдением за ней. Хоть бы он отвлекся…

— Полагаю, мне нужна другая зубная щетка, не детская. — Дерек взглянул на Кейти и засмеялся. Выбрал подходящую и кинул в тележку, туда же последовал тюбик зубной пасты, не той, какой чистила зубы она. Потом он остановился, чтобы взять дезодорант, крем для бритья и упаковку безопасных бритв.

Холодок беспокойства пробежал у нее по спине. Она хмурилась, глядя, как растет кучка туалетных принадлежностей в передней части тележки. Все это неправильно. Эти слишком личные вещи не относились к ее части тележки, а этот мужчина не имеет отношения к ее жизни. Ей совсем не обязательно знать, какой бритвой он пользуется или как пахнет его дезодорант. Но раз он покупает все это, то, стало быть, собирается оставаться в ее доме достаточно долго, чтобы пользоваться этим. Мэллори передернула плечами. В ее жизни нет места для мужчины. Только для ее дочери.

— Вот то, что я искал, — произнес Дерек, свернув в отсек, куда она сроду не заходила. Помимо продуктов в этом магазине имелся выбор нижнего белья. Мэллори приостановилась.

— Не задерживайтесь, — проговорил он, развернувшись к ней спиной. — Катите тележку дальше.

— О-о! — Она почувствовала, что краснеет, но не смогла отвести взгляд, пока он брал с полки две упаковки плавок, по три штуки в каждой. Всего шесть. Одни взамен тех, что сжевала Митци. А остальные пять? Еще на пять дней, которые он, кажется, собирается проводить в ее доме? И ночи на полу возле ее спальни?

— А это обязательно покупать здесь? — прошипела она. Две упаковки трусов полетели в тележку, опрокинув дезодорант. Она хотела напомнить ему, что люди здесь ее знают. Но тут же ей пришла в голову другая мысль: если он поймет то, что ее беспокоит, то отвезет их с Кейти домой, и записку кассиру передать не придется.

— Извините, но мне не слишком удобно в моем летном костюме без плавок.

— Ой! — Мэллори закрыла ладонями лицо. Сквозь щелки между пальцами она видела, как он, довольный, усмехается. Она еще больше покраснела, ее взгляд упал на его костюм ниже пояса. Она только сейчас осознала, что капитан говорит чистую правду, — он был без нижнего белья. Облизнув враз пересохшие губы, Мэллори глубоко вздохнула и осторожно обмахнулась.

— Мамочка, что такое плавки? — пропищала Кейти.

— Это… это… — Она тяжело вздохнула. — Это трусы.

— О! — У Кейти загорелись глаза. — У меня на плавках птичка, — шепнула она капитану. — И у мамы тоже.

«Я готова провалиться сквозь землю», — в отчаянии подумала Мэллори.

— У мамы, как у дочки? — Он озорно глянул на Мэллори. — Мило, мило.

Мэллори стиснула кулаки. И провалиться некуда, и спрятаться негде.

Его взгляд скользнул по ее безрукавке, шортам и голым ногам. По искоркам в его глазах она поняла, что он мысленно ее раздевает. Если он подтрунивал над ней, чтобы разрядить обстановку, то вышло все наоборот. Она ощутила бурный прилив гнева и страстей.

— Это я вогнал вас в краску?

— Не льстите себе, капитан. Если вы все приобрели, тогда поспешим отсюда. — Мэллори так надеялась выбраться из дома, а сейчас единственное, чего хотела, так это, незаметно передав кассиру записку, скорее вернуться домой. По крайней мере там она может запереться у себя в спальне и спокойно разобраться во всем.

— Хм-м, мне надо постирать, когда вернемся. — Дерек пробежал рукой по стопкам спортивных шорт и футболок и, выбрав по две упаковки из каждой, бросил их в тележку. — Не могу же я просить вас выстирать мой летный костюм. Ваша собачонка на него не покусится?

— Очень смешно. Ха-ха! — Мэллори подвинула тележку. — Теперь на выход?

— М-м… нет.

— Нет?

— Нет. Я подумал, что могу приготовить вам ужин. — Он направился к мясному отделу и морским продуктам.

— Постойте. — Она схватила его за руку, когда он пересадил Кейти на другое плечо. Мэллори сдержала усмешку. Наверное, Кейти его утомила. — Я не хочу, чтобы вы готовили нам ужин.

— Почему нет?

— Потому что меня не интересуют ваши кулинарные способности.

Он помедлил, ожидая продолжения.

— То есть, я думаю, это не лучшая идея, если вы имеете в виду романтический ужин. — Что-то ее не туда повело, кажется.

Самодовольная улыбка заиграла у него на губах.

— Разве я упомянул о романтике? Я сказал — ужин. Еда. Пища.

— Я…

— Послушайте, вам надо есть, так? Вы сами говорили, что я должен вносить свою долю. Вот я и пытаюсь осуществить задуманное. Это моя доля, вам не придется оплачивать даже стоимость продуктов.

Мэллори закусила губу. О Боже, она чувствовала себя последней дурой. Ужин — это просто еда, и ничего больше. Размечталась об интимном ужине. Но ведь так и было. С тех пор как она последний раз обедала с мужчиной, прошло много времени. Возможно, поэтому она разочаровалась, когда капитан Тейт упомянул об ужине как о его вкладе в работу по дому.

— Тогда ладно.

— Хорошо. Я возьму креветки, свежие помидоры, хлеб, салат, грибы…

— Ого! Это не ужин, а недельный запас продуктов.

Он засмеялся, откидывая белокурые волосы привычным жестом руки.

— Но я имел в виду не только сегодняшний ужин, Мэллори, это самое малое, что я могу для вас сделать. — В тот момент, когда он произносил ее имя, его улыбка пропала. Он кашлянул. — Эта ситуация… Ну, она может продлиться несколько дней. Нам стоит заключить перемирие…

— Эй, Мэллори Гарретт!

«Спасена!» — подумала Мэллори, оборачиваясь. Она бы узнала голос миссис Каватини где угодно. Над ее соседкой — высокой, чуть сутулившейся женщиной — их общие знакомые подшучивали, говоря, что свои пятьдесят девять она отмечает вот уже двадцать лет. Мэллори думала, что будь старушка ее бабушкой, не пришлось бы той все воскресенья проводить у окна, ожидая родственников, которые так и не приезжали. Мэллори часто поглядывала на соседний дом и спешила навестить соседку, если в ее гостиной не горел свет.

Мэллори широко улыбнулась, заметив ошеломленное выражение лица капитана, и помахала старушке в ответ, когда та направилась к ним из отдела моющих средств.

— Не произносите ни слова, — тихо предупредил капитан.

Мэллори презрительно взглянула на него через плечо:

— Это миссис Каватини, моя соседка. Вы хотите сказать, что я ее не знаю?

— Да, хочу, — сквозь зубы процедил он.

— Я не могу… — прошептала она в ответ. — Она не поймет меня.

— Хотите, чтобы я отвез вас в отель?

Улыбаясь миссис Каватини, Мэллори говорила, почти не разжимая губ:

— Она поймет, что что-то не так, и позвонит в полицию.

— Хорошо, хорошо. Но ни слово о запуске.

— А как я объясню ваше присутствие?

— Скажете, что я ваш брат.

— Я еще и лгать должна?

— А вы в отель хотите?

— Во всяком случае, она знает, что я единственный ребенок. — Мэллори вновь помахала женщине рукой, украдкой разглядывая карман на ее розовой, связанной крючком кофточке как идеальное место, куда можно сунуть записку.

— Вы осмелитесь сказать ей, кто я на самом деле?

— С чего это? Она сама может прочитать ваше имя на нагрудном кармане.

Капитан взглянул на свой костюм. Мэллори усмехнулась. Так! Он слишком взволнован, потерял контроль над собой. Теперь он знает, каково это — не владеть собой.

— Тогда я сделаю так, чтобы ваша соседка не смогла этого разглядеть, — заключил Дерек и обхватил ее за талию. Кейти сидела у него на другой руке.

Мэллори слабо охнула. Ее спина тесно прижата к его груди. К тому летному костюму, который сидел как влитой и под которым ничего не было.

Она ощущала жар его тела.

— Боже, Мэллори! — Миссис Каватини оперлась на тележку, чтобы выровнять дыхание. — Не ожидала увидеть тебя здесь в середине дня. Почему ты не на работе, детка?

— Исполняю обязанности присяжного заседателя, — объявила Мэллори бодро. Рука капитана сильнее обхватила ее. Быть может, он не оценит ее чувство юмора, но именно так сам объяснял ее боссу отсутствие Мэллори Гарретт на работе. Почему же не предложить эту версию соседке? Она толкнула Дерека в бок.

Миссис Каватини кивнула, видимо, ожидая, что ее представят. Мэллори молчала. Пусть капитан сам выкручивается.

— Вы, должно быть, миссис Каватини? — из-за уха Мэллори раздался мягкий голос Дерека. — Мэллори много мне о вас рассказывала.

Польщенная женщина склонила голову к плечу.

— Должно быть, она мне тоже про вас рассказывала, сынок. — Она пыталась уловить подтверждение во взгляде Мэллори, но безуспешно. Тогда заглянула в их тележку. Две упаковки мужского белья лежали рядом с кремом для бритья и лезвиями. Глаза ее расширились. — Но Мэллори не говорила, что вы живете вместе.

— О нет, — начала было Мэллори. Временами миссис Каватини любила поговорить, особенно с теми, кто готов был слушать. Меньше всего Мэллори нужны были слухи о романе, которого не существует. — Нет, это совсем не так.

— Но разве он не твой?..

— …Двоюродный брат, — перебила ее Мэллори.

— Бойфренд, — сразу произнес капитан.

Мэллори сглотнула:

— Он мой двоюродный брат, Бобби Дин Чонси. Из Мемфиса.

Миссис Каватини нахмурилась:

— А он сказал — бойфренд.

Капитан прислонился виском к голове Мэллори.

— Двоюродные брат с сестрой, которые целуются. Знаете, какие мы, южане, — сказал он, намеренно растягивая слова.

Миссис Каватини пожала плечами.

— Ну, если вы это так называете… — Она потянулась и ущипнула Кейти за нос. — Ну а как ты сегодня поживаешь, ангелочек?

Девочка засмеялась.

— Мы едем в о-тель, — объявила она.

— Да? — выдохнула миссис Каватини.

— Так говорит Де-век. Он говорит, что хочет отвезти мамочку в о-тель.

Мэллори попыталась успокоить ее:

— Кейти…

— Де-век говорит, что нам нельзя разговаривать с вами.

Мэллори фальшиво засмеялась:

— Дети иногда такую ерунду говорят, не так ли?

— Знаете что, мисс Кабини? — Кейти заговорщицки склонилась к ней. — Де-век не носит плавки…

Миссис Каватини нахмурилась и поправила слуховой аппарат.

— Не носит что?

— Не обращайте внимания, — пролепетала Мэллори. — У этих малышей не разберешь ни слова. И позвольте поправить ваш карман. — Трясущейся рукой она неловко сунула записку в карман кофточки соседки и разгладила его. — Я думала, у вас петля спущена, миссис Каватини. Придете домой, посмотрите. А сейчас нам нужно торопиться.

— Да, — согласился капитан. — Пока не растаяли…

Как только миссис Каватини помахала им на прощание и заковыляла прочь, Мэллори сняла руку капитана со своей талии.

— Можете больше не обнимать меня, — прорычала она.

Он не трогался с места. Его дыхание, жаркое и учащенное, щекотало ей шею.

— Когда я подтвердил, что давно пора, пока не растаяли, я не имел в виду мороженое.

Глава 5

— Ну, давай, Кейти, — слезно умоляла Мэллори. — Солнышко, ты должна съесть хоть что-нибудь.

Дерек облокотился о стойку и улыбался про себя. Всего лишь начало первого, а терпение Мэллори уже на исходе. У него было такое чувство, что она взвинчена не из-за Кейти, потому что винит его во всем. Именно он лишил ее присутствия духа в магазине. Чего она не поняла — и он не собирается ей это разъяснять, — так это насколько его взволновала их тесная близость у стеллажей в магазине.

— Кейти, ну пожалуйста.

Мэллори предлагала девочке и яблочное пюре, и бананы, рыбные палочки, хот-доги, сыр, еще что-то. Ребенку ничего не нравилось. Кейти морщила носик на любое предложение — совсем как ее мать.

— Давай, дорогая. Тебе надо поесть. — Мэллори опустилась на колени перед дочкой. — Ну, хоть два кусочка.

— Не хочу есть, — отрезала Кейти.

— Вы всегда позволяете ей настоять на своем? — В тот же миг Дерек пожалел, что задал нетактичный вопрос.

Мэллори вскочила и уставилась ему прямо в глаза.

— Только странные мужчины могут следить за каждым твоим движением. А я слишком устала, чтобы быть дисциплинированной. Да, я забыла, вы ничего не знаете о маленьких детях, но, очевидно, знаете об аппетите моей дочери больше меня. — Она презрительно захихикала.

— Просто я хотел сказать, если бы у вас было хоть немного воображения…

— У меня не осталось воображения.

— А блинная мука у вас осталась?

Сердитое выражение на ее лице сменилось замешательством.

— Думаю, да. А что?

— Здорово. Тогда мы испечем лепешки Скуби.

— Лепешки Скуби? — пропищала Кейти. — Хочу лепешки Скуби.

Дерек подбоченился и постарался придать себе строгий вид.

— Ну, тогда тебе придется нарисовать для меня Скуби Ду. А я напеку тебе тарелку лепешек Скуби.

— Ладно, — согласилась она и побежала в гостиную. Пока Дерек искал пачку блинной муки в буфете и выпекал первые два блина на сковородке, Мэллори не проронила ни слова. Она притворялась, что следит за его руками, но он мог поклясться, что она смотрела не только на них. Когда они вернулись из магазина, он бросил свой костюм, защитного цвета рубашку и носки в стиральную машину, надел купленные белую футболку и спортивные шорты. Футболка была чуть маловата, в обтяжку, отчего Мэллори чувствовала себя еще более неловко рядом с ним.

— Ну? — спросил он, когда нарезал блины на маленькие квадратики. — Что-нибудь скажете?

— Кейти блины ненавидит.

Он пожал плечами:

— А это не блины. Это лепешки Скуби. Большая разница.

— Она откусит один раз и больше не притронется. Зря стараетесь.

Он не обращал внимания на слова, но зато не сводил глаз с ее губ. Ему нравилось, как она их облизывает, когда он так близко. Черт возьми, эти губы созданы для поцелуя. Нужно напомнить ей, что жизнь хороша, несмотря на все неприятности.

— Посмотрим, — сказал Дерек и лопаточкой переложил кусочки на тарелку. — Почему вы так переживаете, что она не ест? Захочет — поест.

— Дети могут целыми днями ничего не есть.

— Не есть — для нее обычно и нормально?

— К сожалению, да.

— Тогда не беспокойтесь. Она нормальный, здоровый ребенок.

Мэллори вздохнула:

— Знаю, знаю. Просто тяжело видеть, когда твой ребенок не ест.

— И из-за этого вам кажется, что вы плохая мать?

Она нахмурилась:

— Вы пытаетесь говорить как психоаналитик, или что?

— Или что. — Он улыбнулся.

— Я уже! — закричала Кейти из гостиной. Она подбежала к нему с листком в руке. Карандашные разводы могли означать что угодно. Или любимую собачку из мультика, или портрет лейтенанта Лоренса без прикрас.

— Вот это да! Похоже, ты заслуживаешь лепешек Скуби. — Дерек взял с тарелки квадратик блина и положил ей в рот.

— М-м. — Ее глаза заблестели. — Еще!

Мэллори усадила дочь за стол с тарелкой лепешек и стаканом шоколадного молока. Она молчала, засунув руки в карманы шорт. Голова ее склонилась, а пушистый каштановый хвост лежал на плече.

Дерек налил на сковороду и третий, и четвертый блин и поборол искушение коснуться ее волос и шеи.

— А вы будете лепешки Скуби? — спросил он, подмигнув ей в надежде разбить лед отчуждения.

Мэллори покачала головой.

— Не понимаю, — наконец произнесла она. — Я могу умолять Кейти, давать ей обещания, даже угрожать, а она все равно будет есть только тогда, когда сама захочет.

Вот здорово! Неужели она воспринимает его единственную удачу как доказательство того, что она несостоятельная мать?

— Я уверен, это потому, что все новое для нее интересно, — сказал он. — Когда в доме появляется кто-то незнакомый, дети ведут себя по-другому.

— Нет, я думаю, не только это. Превратить обычные блины в «лепешки Скуби» я бы не догадалась, — заключила она, посмотрела на него с грустью и отвела взгляд. На ее лице мелькнула тень поражения.

— Мэллори! — Дерек поднял ее подбородок указательным пальцем. Ее кожа была нежной и теплой. Он чуть не забыл, что хотел сказать. — Я бы тоже никогда не придумал этот трюк. Я уже говорил, что смотрел те же мультфильмы в детстве. — Ему бы убрать свою руку, но Мэллори не отстранялась, а он не в состоянии был оторваться от ее лица. — Когда я был ребенком, — продолжал он тихим голосом, — мой отец называл блины лепешками Скуби.

Слабая улыбка пробежала по ее губам.

— Похоже, у вашего отца было больше воображения, чем у нас обоих.

— Да. — Почуяв запах дыма, Дерек убрал руку от лица Мэллори и повернулся к сковороде.

— Вы его очень любили, да, капитан? Мне так показалось по вашей интонации.

— Да. Он был настоящий мечтатель. — Зачем он рассказывает это? И почему она уже не сердится на него? — К сожалению, он не дожил до того момента, когда его мечты сбылись.

— Мне очень жаль. — Мэллори дотронулась до его руки, сначала осторожно, потом сжала ее. — Хотите, поговорим об этом?

— Нет. Я не обсуждаю своего отца ни с кем.

— Но если когда-нибудь захотите этого, — прошептала она, все еще стискивая его руку, — я пойму и выслушаю вас.

Она поймет, не так ли? Что такое потерять близкого человека таким молодым? Она не упоминала, как умер ее муж, и Дерек боялся, что если спросит, то расстроит ее.

— Папа был тогда всего на пару лет старше, чем я сейчас, — сказал он. — Он о многом мечтал. Но у него были обязательства. На первое место он всегда ставил семью. А к тому времени, когда вроде бы мог поставить себя на первое место, было уже слишком поздно.

— Я понимаю. — Мэллори не выпускала его руку. — Расскажите о нем.

— Нет, не хочу. — Дерек высвободил руку, перебросил подгоревший блин на тарелку, оставшееся тесто вылил на сковороду. — Он был хорошим человеком. Он так много хотел сделать. Но семья — мама, я и Тори — для него всегда была превыше всего. — Он сглотнул комок, подкативший к горлу. — Я не такой. То, что случилось с ним, научило меня быть таким, каким он не был, — эгоистом. Я воплощу свою мечту в жизнь. Я был всегда очень осторожен, чтобы не обзавестись семьей, и она не стала преградой на моем пути к мечте.

— Разве вы не хотите иметь жену и детей когда-нибудь?

— Когда-нибудь. — Дерек сосредоточился на блинах. Искренность в ее лице — это уже слишком. Он не позволит ей вмешиваться в его жизнь. — Потом. У меня карьера на первом плане.

Она подняла бровь.

— Если будете ждать так долго, останетесь одиноким пенсионером. — Ее рука взметнулась к губам. — Я… простите, что-то не то говорю.

Он сглотнул. Может, она и сказала что-то не то, но ее слова попали в самую точку. Через восемь лет ему будет сорок. Если он до тех пор не найдет себе спутницу жизни, он, возможно, уже на пенсию выйдет, прежде чем его первенец окончит колледж. Дети заслуживают того, чтобы иметь отца не только когда они маленькие, но и когда уже взрослые. У него есть выбор: либо вообще не иметь семьи, либо надо было начинать вчера. Нет, есть еще один вариант. Он мог бы бросить карьеру — свою мечту. Не летать на самых быстрых в мире самолетах.

— А вы уверены, что у вас нет детей? — спросила Мэллори, чтобы нарушить молчание, повисшее между ними.

Пожав плечами, он перевернул блин.

— Не знаю. — Дерек посмотрел на нее, поймал замешательство во взоре и перевел взгляд на сковороду. — Вряд ли. Я всегда был крайне осторожен.

Она покраснела.

— Я спрашивала не об этом. Я сказала, что трудно поверить, что у вас нет детей. Вы так ладите с Кейти.

Дерек засмеялся и запустил руку в волосы.

— Не очень-то у меня получается. Я вообще думаю, что мне удается делать хорошо только свою работу.

— Это нечто большее, чем просто удача. Кейти обожает вас. Вы ее очаровали. — Она запнулась.

Очаровывал ли он и ее тоже?

— Мэллори, все, что ей понравилось, я и сам любил в детстве. Вот в чем мой секрет, если он существует. Вы разве не помните себя ребенком?

На этот раз Мэллори рассмеялась естественно, мелодично:

— Это было так давно.

— О, бросьте. Вспомните детство. Спорим, вы были точно такая же, как ваша дочь.

Ее улыбка погасла так же внезапно, как и появилась.

— Я не помню. Знаю, что это было счастливое время. У мамы есть куча альбомов с фотографиями, где я сижу на коленях у отца. Но я не помню того времени. Почти ничего не помню до того, как он умер. Мне еще десяти не было. — Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Ее южный акцент усилился при воспоминаниях. — Начальник моего отца пришел к нам в тот день и сказал маме, что произошел несчастный случай. Внезапно я не смогла вспомнить, как выглядел мой отец. И мне стало так стыдно, что я выбежала из дома через заднюю дверь и спряталась под крыльцом вместе со старой собакой отца. Бедняга тоже поняла, что что-то случилось. Она лежала и скулила. — Мэллори нахмурилась. — По крайней мере я думаю, она одна выла. — Она откашлялась. — Моя мама тогда не плакала. Только позднее, когда думала, что я не вижу. В то время она была больше озабочена тем, чтобы найти меня. Ей нужно было убедиться, что с ее ребенком все в порядке. — Ее взор затуманился. — Мама очень волновалась за меня. Очень.

Дерек отвернулся к плите, только затем, чтобы не смотреть на Мэллори. Сейчас он не хотел блинов — подгоревших или нет. Ему не хотелось есть. Он причинял людям боль из-за того, что выполнял приказ. Расстроил невинную женщину. Беспокоил ее пожилую мать. Огорчал ее маленькую дочку. Если бы он мог как-то успокоить их…

— Знаете, — начал он, чеканя каждое слово и надеясь, что хорошая мысль придет в голову прежде, чем он закончит говорить. — Я мог бы позвонить вашей маме и сказать, что с вами все в порядке.

— Пожалуйста. — Надежда засветилась в ее глазах.

— Говорить буду я. Вы поняли?

Мэллори кивнула.

Дерек вынул микрофон из кармана и вставил его в трубку телефона. Он должен быть осторожен. Он может все испортить и разрушить свою карьеру. Ему никогда не присвоят майора, да еще выгонят из военно-воздушных сил.

— Так, набирайте номер, — велел Дерек.

Мэллори подошла. Ее голая рука касалась его руки, когда она набирала цифры. Ее рука намного меньше и бледнее, чем его. Такая хрупкая. Глубоко вздохнув, он заставил себя смотреть на ее палец, крутивший диск.

Хорошо. Она набрала длинный междугородный номер. Никаких трюков.

Он может сделать все быстро, решил он. Ее мать ответит. Дальше он объяснит, где Мэллори, заверит, что с ней все в порядке, и повесит трубку. Все просто. Если телефонный звонок домой — это все, что надо, чтобы укротить строптивость Мэллори, почему он не подумал об этом раньше?

— Алло? — Голос на том конце провода не был похож на старушечий, какой, ему представлялось, должен был быть у матери Мэллори.

— Мэм, — помедлил он. Наверное, лучше сменить строгий тон. Его голос смягчился, но все же был похож на тот, каким сообщают траурные вести, стараясь утешить собеседника. — Я звоню по поводу вашей дочери Мэллори Гарретт.

Он услышал всхлипы.

— О Боже! Она мертва, да?

— Мэм…

— Я говорила ей, чтобы возвращалась домой, в Мемфис. Я говорила, нечего ей там оставаться, в Лос-Анджелесе. Почему она меня не послушала?

— Мэм…

— А что с ребенком? С моей внучкой все в порядке? Ну, вы мне ответите?

— С Кейти все в порядке, — выдохнул он. — И с вашей дочерью тоже.

— С ней что-то случилось? С Мэллори что-то случилось?

— Нет, нет. Она в порядке. Правда. — Он взглянул на Мэллори и отвел глаза от ее взволнованного лица всего в нескольких дюймах от его. Она напрягалась, чтобы слышать голос матери.

— В какой она больнице?

— Мэллори не в больнице, мэм. Она не ранена.

Женщина презрительно фыркнула:

— Тогда кто вы такой? Почему звоните вы, а не моя дочь?

Что он мог сказать? Что Мэллори исполняет обязанности присяжного заседателя, а он у Кейти сиделка? Почему-то он сомневался, что это объяснение сработает и на этот раз.

— Меня зовут Дерек Тейт, и я работаю над специальным проектом с вашей дочерью. Это займет все наше внимание на пару дней, но когда все закончится, она позвонит вам и обо всем расскажет. Мэм?

— Что вы сделали с моей дочерью?

— Простите?

— Я знаю, вы лжете. Я не знаю, кто вы, мистер, но моя дочь никогда бы не позволила кому-то звонить вместо нее. Я знаю свою дочь.

Он взглянул на Мэллори, но она не могла слышать слова своей матери.

— Уверяю вас, мэм, ваша дочь в порядке. Мы должны вернуться к работе, и я обещаю, что она позвонит вам через несколько дней.

— Что вам надо, мистер? Денег?

— Я не поэтому звоню…

— Мне нужно время. У меня нет много денег, но у меня есть друзья. Я посмотрю, что смогу собрать. Но сначала я должна поговорить с моей дочерью.

— Послушайте, — заскрежетал он зубами, — я же сказал вам, это специальный проект. Она позвонит вам.

— У моей дочери нет специальных проектов. Она специалист по персоналу. Единственные ее проекты — это вести карточки по оплате труда и заполнять страховые бумаги. Вот где вы прокололись, мистер.

Мэллори напряженно следила за ним, ловя каждое его слово.

— С меня достаточно, — объявила мать Мэллори. — Я немедленно звоню в полицию.

— Нет! — прокричал Дерек, затем со вздохом добавил: — Не вешайте, пожалуйста, трубку.

Он повернулся к Мэллори. Она смотрела на него так, будто он забирал у нее свободу. Черт возьми, что он мог поделать? Позволить ей поговорить? Не надо было вообще звонить ее матери. Уж лучше пусть Мэллори Гарретт ненавидит его, чем подвергать риску запуск спутника-разведчика. Но поздно. Чересчур заботливая мамаша уже готова звонить в полицию. Меньше всего здесь нужны лос-анджелесская полиция и вездесущие криминальные репортеры. Сунут свои носы в сверхсекретное расследование, которое сразу станет разве что секретом Полишинеля.

— Поговорите с ней. — Дерек прикрыл трубку ладонью. — Но предупреждаю вас, ни слова о деле или секретных документах, ни о чем. Только о себе.

Кивнув, она потянулась за трубкой.

— Ладно.

Но прежде чем она взяла трубку, Дерек отдернул руку.

— Мне надо слышать вас обеих, или вы не будете разговаривать.

Он держал трубку, чуть отстранив ее от своего уха, а Мэллори придвинулась к нему ближе. Выбившийся локон у ее виска щекотал ему щеку. Он ощущал запах мыла, которым она пользовалась утром, и запах ее тела. У него участился пульс.

— Мама? — выпалила Мэллори. — Я в порядке.

— О, слава Богу! — воскликнули на том конце. — Мэллори, дорогая, что происходит?

— Все в порядке, мама. Я позвоню тебе через несколько дней. — Рука Мэллори потянулась к глазам и смахнула слезинку. — Это специальный проект, над которым я работаю. Мне нужно немного времени, чтобы его закончить.

— Но ты не позвонила мне вчера вечером.

— Извини. Я не могла прерваться. Я объясню позднее, ладно?

— Ну, если ты так говоришь… Ты уверена, что тебя не похитили или что-то в этом роде?

Мэллори засмеялась:

— Уверена.

— Какой у нас с тобой пароль, чтобы я знала, что все действительно в порядке?

— Макароны.

Макароны? Что, у всех родителей и детей есть пароль? Неужели у Мэллори и ее трехлетней дочки тоже есть пароль?

— Кто тот мужчина? — спросила ее мать.

Мэллори улыбнулась, ее щека коснулась его.

— Мы вместе работаем над проектом.

Дерек вдохнул ее запах. Теперь можно расслабиться, подумал он. Мэллори отлично справилась. Но расслабиться не получилось. Он ощущал тепло ее кожи. Ее губы были так близко. Так хотелось их поцеловать. А она опять их облизнула.

— Я позвоню тебе через несколько дней и расскажу обо всем, — пообещала Мэллори.

В ту секунду, когда ее мать сказала «до свидания», Дерек выхватил трубку. Он не сводил глаз с губ Мэллори. Полных, слегка приоткрытых, ожидающих.

Он заглянул ей в глаза. Она отвернулась. Никто не произнес ни слова.

Еще раз глубоко вздохнув, Дерек опустил трубку на рычаг. Они все еще находились так близко друг к другу. Он опять перевел взгляд на ее губы. Поцеловать ее так легко.

— У меня сердце колотится, — признался он.

— Это… — Мэллори судорожно вздохнула и закусила нижнюю губу. — Это обычно происходит, когда… — Она провела языком вокруг губ. — Это означает, что вы живы.

— Я имею в виду, у меня бешеный пульс.

— А… у меня тоже.

Она опустила ресницы. Приглашение к поцелую? Но он отстранился и улыбнулся ей. Возможно, когда задание будет выполнено? Может быть, тогда? Не сейчас. Вдруг она улизнет и что-нибудь наболтает соседке? Ему надо сосредоточиться. Нельзя увлечься женщиной, которую охраняешь. Даже если она этого хочет. И уж тем более, если хочет только он.

Дерек отступил от нее, от ее запаха, от ее смущенного лица.

— Скажите мне вот что, миссис Гарретт. Пока Кейти играет, не хотите ли вы заняться тем, чем давно не занимались?

— Например?

— Ну чисткой ковров, допустим. Работой в саду. В заднем дворике, конечно. Чем охотно занялись бы, но не занимались уже несколько месяцев.

Мэллори вздохнула, затем коротко кивнула и повернулась, чтобы уйти. Плечи ее поникли, когда она шла через комнату.

Черт возьми, он готов поклясться, что жгучее желание в ее глазах не имело ничего общего с домашними хлопотами.

Будь проклят этот капитан! За кого он себя выдает? То он убеждает ее, что она ошиблась насчет романтического ужина, то, будучи готовым поцеловать ее, грубо отсылает из комнаты.

Мэллори отложила садовые перчатки на ржавую решетку заднего дворика. Прополов семь клумб, она все так же ощущала боль сердца оттого, что ее отвергли. Может, она ошибалась, что между ними возникло какое-то чувство? Но ведь он так смотрел ей в глаза, не отрываясь глядел на ее губы. Как смеет он завлекать ее, а потом отворачиваться?

Конечно, не ее вина, что несколько эпизодов превратили его из тюремщика в обычного человека. Он был мил с ней. Он напек лепешек Скуби для ее малышки. С оговорками, но позволил поговорить Мэллори с матерью. Она благодарна ему за все это. Возможно, поэтому ее тело так глупо реагирует на него? Из-за благодарности?

А еще, наверное, из-за того, что уже больше года она не касалась мужчины… Теперь в ней заиграли гормоны. Ей тридцать один. Неужели это пик женской сексуальности? Она должна найти способ, чтобы он покинул ее дом, пока она не выставила себя полной дурой. Мэллори отряхнула руки и пошла в дом.

— Капитан! — позвала она. В доме как-то необычно тихо, только звуки мультфильма «Флинстоуны» доносятся. — Капитан? Я думаю, вам следует позвонить той приятной женщине из вашего офиса и поменяться с ней местами. Я бы хотела остаться с ней, а не с вами. — Он сидел в углу в кресле, а Кейти у него на коленях. — Мне кажется, у нас возникли какие-то чувства. И мне это не нравится. — Мэллори, подбоченясь, подошла ближе.

Капитан сидел, казалось, ничего не слыша. Голова его склонилась вперед, лица не видно.

— Капитан? Капитан? Вы слышите?

Слава Богу, он опять переоделся в свой летный костюм. Ее маленькая дочурка уютно устроилась у него на груди, зажав в кулачке ярко-розовый маркер.

Мэллори застонала. Сколько раз она должна говорить ему, чтобы не давал Кейти маркер? Она вынула из руки Кейти незакрытый карандаш и украдкой взглянула капитану в лицо. Она ожидала увидеть вызов в его лице, однако он мирно спал.

Она затаила дыхание. Сейчас она могла разглядеть его, как он рассматривал ее.

Мэллори задержала взгляд на его губах. Бледные, чувственные. Но он ведь отказался от нее тогда, в кухне. Побрился, пока она была в саду. Нос крупный. Скулы очерчены мягко. Тень от светлых ресниц на щеках.

В нем, спящем, ничто не напоминало, что он спустился с небес. Он мог бы быть чем-то большим, чем военным, охраняющим ее покой. Он мог бы быть ей хорошим мужем и отцом ее детей.

Мэллори вдруг задумалась, как бы мог выглядеть его ребенок.

Его светлые волосы имели какой-то странный оттенок. Нет, это не из-за телевизора. Это что-то другое.

Она придвинулась ближе. Затаила дыхание, чтобы он не очнулся. Светлые волосы превратились в… розовые.

Взглянув на маркер у себя в руке, потом на шевелюру капитана Дерека Тейта, Мэллори вздохнула.

— О, нет, — прошептала она. — Должно быть, ты уснул раньше, чем Кейти.

Преодолевая желание потрепать окрашенные прядки, она наклонилась еще ниже.

Дерек открыл глаза.

Глава 6

— Капитан Тейт, я думаю, вы там развлекаетесь.

— Клянусь тебе, Анджи, это не так.

— Хм-м, а похоже, что да. Я слышу детские голоса.

Он прикрыл дверь телефонной будки, чтобы не были слышны звуки закусочной «Макдоналдс» у игровой площадки. Оглянувшись через плечо, он чуть не забыл ответить на вопрос сержанта Медина. Он отвлекся на ножки Мэллори, которая, стоя у горки, упрашивала Кейти спуститься. Но Кейти только головой качала.

— Я говорю тебе, Анджи, когда дело будет закончено, Таггарт представит меня к медали.

— За что? За то, что ты охранял женщину и ее трехлетнюю дочь пару дней? — В трубке раздался ее смех. — Ты не поверишь, что здесь происходит.

— Осторожно, — предупредил он. Анджи поняла, что он имел в виду. Они обсуждали секретную информацию по обычной линии. Они не могут обсуждать ничего, что может сорвать запуск спутника.

— Дерек, ты должен знать, что лейтенант Лоренс жаловался на тебя полковнику Таггарту.

— Какая мелочь! Меня это не волнует.

— А кажешься взволнованным.

Он крепче сжал трубку.

— Ладно, тогда он мог бы пожаловаться своему отцу, генералу. Полагаю, генерал Лоренс отрицательно повлияет на мое повышение.

— Лейтенант Лоренс и собирался, но старина полковник напомнил ему, что генерал Лоренс не в курсе нашей операции и ему не следует знать об этом. И лейтенант не стал говорить. Ты обуздал его гордыню, которой у него предостаточно.

— Я не понимаю. — Дерек постучал костяшками пальцев по стеклу телефонной будки. — Дик был ниже всех по чину в нашем подразделении. Потому его и назначили помощником офицера секретной службы безопасности. Я был следующим по званию, поэтому получил пост заместителя. Затем он проявил власть, угрожал Мэллори, забрал у нее ребенка и…

— Мэллори? — хихикнула Анджи. — А что случилось с миссис Гарретт?

Дерек проигнорировал ее домыслы:

— Я говорю, Дик не справился, а теперь жалуется, что мне передали часть его полномочий?

— Выходит, так. Ты задел его самолюбие, и он не собирается спускать тебе.

— Ты скажи полковнику Таггарту, что Дику вообще не следует соваться в это расследование.

— Полковник уже сказал ему то же самое. — Ликующая мстительность сквозила в голосе Анджи. На службе она выказывала почтение лейтенанту, в соответствии с его рангом, но ни для кого не было секретом, что как человека она его недолюбливает. Дик Лоренс никогда не упускал случая осрамить ее в присутствии посетителей.

— А как дела с тем листом? Что-нибудь известно, как далеко могла распространиться утечка? — Дерек искал глазами Мэллори. Оказалось, на площадке она все так же стояла у горки, прося Кейти спуститься. Другие дети в нетерпении стояли на лестнице позади нее.

— Похоже, это единичный случай. Я проверяла в детском саду. Конфисковала оставшуюся макулатуру. По большей части это были старые анкеты, устаревшие вопросники, абсолютно не относящиеся к этому делу.

— Другие дети не могли взять домой?

— Уже проверила. Эту партию макулатуры завезли не раньше пяти часов вечера. И как сказала заведующая детским садом, никто, кроме дочери миссис Гарретт, не захотел порисовать в тот вечер. Старшие дети играли в компьютерные игры или в куклы, они бумаги вообще не брали.

Дерек виском прислонился к стеклу будки. На площадке Кейти все еще задерживала движение на горке.

— Кто же доставил бумагу?

— Владелец компании по уборке мусора, он заключил контракт с нашим заведением.

— Ты переговорила с ним?

— Естественно. Считаю, там все по закону. Он забрал макулатуру на переработку. Но обнаружил много глянцевой бумаги и решил передать ее в тот детский сад, куда ходит его внук. Для рисования. Не думал, что могут возникнуть проблемы, потому что секретные документы сжигают. Эта страница никак не должна была оказаться в корзине для бумаг.

— Конечно, Анджи. Не было причины ее выбрасывать. Ты проверила остальные?

— Да, все на месте, кроме страницы 77. Теперь ту, с рисунком прелестной розовой семьи, исправили и водворили на место.

Приложив руку козырьком ко лбу, укрываясь от яркого калифорнийского солнца, он смотрел на Кейти и Мэллори.

— Я тут тоже без дела не сижу.

— Полагаю, мне надо уточнить, где вы находитесь?

— Нет, не стоит.

Она хихикнула:

— Раз не должна спрашивать, тогда я догадываюсь… Хотите, я заеду к вам, если будут новости?..

— Ну, разве что…

* * *

Повесив трубку, Дерек не сразу поспешил к Мэллори. Конечно, он должен быть рядом и не спускать с нее глаз, чтобы она, черт возьми, не разболтала совершенно секретную информацию кому-то из родителей на игровой площадке. Но он решил держать дистанцию. Лучше понаблюдать за Мэллори Гарретт со стороны.

Что-то в ней делало его сентиментальным. Эта женщина словно создана для поцелуев. Он мог бы ее целовать, целовать… Но нельзя. По крайней мере не он сделает первый шаг. Его работа свела их вместе, она же разлучит. Полковник Таггарт дал ему полную свободу в принятии конкретных решений, но он вряд ли поймет, если Дерек, воспользовавшись ситуацией, вместо охраны секретной информации, которая была известна женщине с ребенком, воспылает к ней страстью.

Он медленно побрел через площадку к тому месту, где Мэллори продолжала умолять Кейти спуститься с высокой горки. Мэллори приходилось стоять на цыпочках, чтобы видеть дочь. И ее короткие шорты цвета хаки опасно оголяли бедра. Это задание не должно быстро закончиться!

— Эй, — произнес он, — у вас проблемы?

Мэллори почему-то сердито взглянула на него.

— Именно это я и пытаюсь выяснить, — пробормотала она.

Несколько ребят на лестнице принялись хохотать, показывая на него пальцем. Дерек снял пилотку, они засмеялись еще громче. Очевидно, подумал Дерек, они сроду не видели человека в форме.

— Я бо… боюсь! — пищала Кейти.

— Она вцепилась и не спускается, — объяснила Мэллори. — И дети за ней не могут спуститься. Я поднимусь к ней.

Дерек пожал плечами.

— Все очень легко и просто. — Надо подняться, взять девочку и слегка подтолкнуть ее. Он проделывал это сотни раз с Тори.

— Хвастун! — фыркнула Мэллори.

— Я туда поеду? — спросила Кейти, указывая на воронку пластмассового туннеля. Мэллори кивнула, и девчушка исчезла в чреве улитки.

— Спасибо, — поблагодарила Мэллори. Она уселась на стул в виде гамбургера. Скрестив руки, краем глаза поглядывала за выездом из лабиринта. Скрестив ноги, неторопливо качала мыском.

Черт возьми, она очень хорошенькая! Но почему такая недоступная?

Дерек опустился на корточки возле нее.

— Через пару дней все закончится и вам больше не придется терпеть мое постоянное присутствие.

— Не могу дождаться…

— …Пока не захотите увидеть вновь.

Она уставилась на него:

— Почему это я должна захотеть этого?

Уязвленный, он встал. Итак, чувства не были взаимными. Хотя он мог поклясться, что она испытывает к нему расположение. Слава Богу, он тогда не поцеловал ее. Это привело бы ее в ярость.

И все же, он знал немало женщин. И Мэллори вроде бы проявляла все признаки заинтересованности. Значит, находит его привлекательным. Полуприкрытые веки. Чуть приоткрытые губы. Частое дыхание… Нет, Мэллори не такая, как все женщины.

— Где же она? — прошептала Мэллори.

Он проследил за ее взглядом. Кейти, наверное, сейчас выскочит из туннеля.

Дерек насчитал три выезда из туннеля. В один из них съехала Кейти. Теперь она должна показаться на длинной горке под углом тридцать градусов или на спиральной горке. Несколько детей постарше, визжа, один за другим спустились по спирали и, пошатываясь, поднимались на ноги.

У Дерека было чувство, что он точно знает, где находится девочка.

— Она там! — Мэллори показала на отсек рядом со спиралью. — Спускайся, дорогая! — обратилась она, подходя.

Кейти прижалась носом к плотному пластику и замотала головой. Она что-то ответила, но Дерек не расслышал.

— Эй! — Мэллори окликнула мальчика лет десяти. — Моя дочка застряла там. Не мог бы ты подняться и помочь ей спуститься? — Она в мольбе сложила руки.

Парень перевел взгляд с Мэллори на тень Кейти, потом на Дерека. Глаза округлились при виде летного костюма и «крылышек» на пилотке. Его распирало от гордости.

— Конечно. Сделаю, — согласился он.

— Посмотрим, как справится этот хвастунишка, — пробормотал Дерек, когда мальчик нырнул в туннель.

— Да, вас несколько напоминает.

Они вместе следили за выездом. Показался маленький светловолосый мальчик. Вынырнула девочка постарше. Кейти все не было.

Мальчик, который отправился за Кейти, скатился со спиральной горки и крикнул Мэллори:

— Она не едет! Просит Де-века. — И, пожав плечами, побежал играть в мяч.

Дерек осмотрел окружности туннелей. Если бы не его широкие плечи, он смог бы пробраться за Кейти. Черт возьми, ему не привыкать быть героем.

— Я иду за тобой, детка, — сказала Мэллори.

Дерек схватил ее за руку:

— Куда вы?

Она обернулась к нему:

— Забрать Кейти.

— Она просила меня. Кроме того, — добавил он, подмигнув, зная, что это приведет ее в бешенство, — каждый раз, как вы наклоняетесь, шорты оголяют вас чуть не до талии. Детей постыдитесь. — Он хохотал, а ее щеки залились краской. Она так часто краснеет, но он от этого в восторге. — Оставайтесь здесь.

— Снимите ботинки! — крикнула Мэллори ему вслед. — Здесь такие правила.

Дерек сделал вид, что не слышит. Если все дети снимают обувь, чтобы хорошо скользить, то ему-то, наоборот, нужна устойчивость.

Дерек сдернул пилотку, сложил ее и сунул в карман на брючине. У входа задел головой о свод арок. Плохой знак, подумал он.

Пол туннеля плавно поднимался вверх. Что-то шершавое покалывало коленки… Горох, или песок, или что там еще было задумано, чтобы маленькие ножки могли вскарабкаться наверх. Выходит, эти туннели не предусмотрены для тех, кто выше на два фута, что оговорено в правилах при входе. А если дети не умеют читать?

Дерек свернул. Теперь туннель выпрямлялся и имел три ответвления налево, туда, где находилась Мэллори. Направо туннель расходился двумя рукавами, которые вели неизвестно куда. Он протиснулся только во второй, пытаясь найти проход к горке, где находилась Кейти.

Тяжело дыша, Дерек еле развернулся. Он уже начал жалеть, что вызвался вызволять Кейти. Если бы не его тщеславие, страсть к похвалам, он никогда не рискнул бы выглядеть дураком, пробираясь сквозь лабиринт детского туннеля. Рано или поздно Кейти все равно ведь выйдет. Разве нет? Может, если он предложил бы ей лепешки Скуби.

Помогая себе локтем, Дерек миновал веснушчатого парнишку и на четвереньках вскарабкался к третьему отсеку. Кейти сидела в дальнем конце туннеля, наморщив носик, совсем как мама.

— Все в порядке, дорогая, — заверил он ее. — Сейчас я подберусь к тебе, и мы вместе спустимся. Да?

Она кивнула ему.

Согнувшись в три погибели, Дерек направился к ней, но неожиданно упал вперед, руки его заскользили по полу, он подбородком пропахал довольно длинный путь.

Кейти захихикала.

— По крайней мере я тебя рассмешил, малышка.

Дерек подтянулся, оттолкнулся ботинками, чтобы протиснуться поближе к Кейти. Послушайся он Мэллори, без обуви, может, не растянулся бы так нелепо. Он подумал, что надо взять на заметку, не забыть предложить использовать такие туннели и горки в качестве испытательных объектов в лагерях для новобранцев.

— Кейти, я с тобой! — Он широко улыбнулся ей, чтобы показать, что все в порядке. Чуть распрямился и опять стукнулся головой. Девочка радостно захихикала. Туннель был слишком узок, чтобы сесть прямо.

— Хочешь, чтобы я помог тебе спуститься? — спросил Дерек, потирая ушиб.

Она прыснула:

— У тебя волосы красивые. — Дотронулась пальчиком до его лба.

— У тебя тоже красивые. Вот что надо сделать. — Он осмотрелся. — Мы должны поменяться местами. Я взойду на горку первым, затем возьму тебя на руки, и мы спустимся вместе.

Кейти уставилась на него в ужасе.

— Не хочу.

— О, это будет здорово! — Дерек направил Кейти в одну сторону, а сам задним ходом переместился к вершине спирали. Несколько детей постарше собрались, наблюдая за его маневрами. Они смеялись в дальнем конце туннеля.

— Не хочу!

— Будет так весело, Кейти! А потом, — хитро добавил он, — может, вы с мамой повторите то же самое. — Уговаривая Кейти забраться к нему на руки, он старался удержаться у края спирали и зацепился ногой за верхнюю обшивку. — Так. Давай-ка, отыщем твою маму…

Нога соскользнула.

Он съехал на несколько дюймов, показывая Кейти, как они понесутся вниз по головокружительной спирали. Теперь надо вернуться и забрать ее.

Он поискал ее глазами и вдруг обнаружил, что его правая нога накрепко зацепилась за обшивку.

Проклятые шнурки!

Дерек резко дернул ногой. Никакого результата. Туннель прогнулся под его коленом, не было никакой возможности дотянуться хотя бы до верха ботинок. Туннель слишком узок, чтобы ему удалось изменить положение и сбросить ботинки с высокой шнуровкой. Он уперся другим коленом в стенку и стукнул по обшивке.

Он увидел над собой три детских рожицы. Слава Богу, Кейти все еще здесь, иначе Мэллори могла бы уже уйти без него. Да, она хотела бы, чтобы он застрял здесь навсегда. Сразу бы сообщила в газеты. Дерек попал бы на первую полосу. И тогда прощай, карьера!

— Можете подтянуть меня? — обратился Дерек к детям, стоящим над ним. Он протянул им руку, и ребята потащили его изо всех своих сил. Но безуспешно.

— Я позову кого-нибудь, — сказал один из них и скрылся.

Дерек откинулся на стенку туннеля и, нахмурившись, уставился на противоположную стенку. Сейчас какой-нибудь помощник менеджера в «Макдоналдсе» придет ему на помощь в лабиринт туннелей и вытащит его. Не преминет, конечно, сделать выговор за порчу оборудования игровой площадки.

Это все вина Мэллори. Он никоим образом не пытался произвести на нее впечатление. Хотел лишь пригласить ее на свидание, когда закончится их сверхсекретная операция. А она оборвала его прежде, чем он успел предложить ей познакомиться поближе при других обстоятельствах. Отвергла слишком поспешно. Неужели она не почувствовала, что между ними что-то есть? Не захотела даже попытать счастья!

Все верно, она не для него. Она привяжет его, разобьет все его мечты, как сделала его мать. Он правда не ищет семью. Он не знает точно, чего хочет от Мэллори в будущем, но его тело хорошо знает, чего хочет в настоящем.

Дерек приучил себя не думать о чем-то таком постоянно. Когда-нибудь он осуществит свою мечту и будет готов обзавестись женой и семьей. Может, тогда он обратится к Мэллори, и станет ясно, есть ли между ними все еще что-то.

Она-то, похоже, только и ждет момента, когда они расстанутся…

— Привет, капитан! Хорошо, что вы пошли за Кейти вместо меня.

Он со стоном откинул голову и взглянул на Мэллори. Она иронично улыбалась с выражением «я же предупреждала».

— Я думал, тот парнишка пошел за помощью.

— Пошел. Помощь — это я.

— О да! Вы скорее оставили бы меня здесь.

— Меня осенила идея.

— Вам смешно, не так ли?

— Да, — призналась она. Ее глаза лучились. — Не помню, когда я еще так веселилась. Дотянетесь до меня? — Вместо того чтобы протянуть руку, она, насколько могла, отступила назад и прижалась спиной к стенке.

— Нет, если будете отдаляться от меня.

— Я не отдаляюсь. — Мэллори наклонилась в его сторону, но он все же не мог дотянуться. Ее хвост упал ей на щеку и свисал над ним. — Раз уж вы не можете достать, полагаю, сейчас самое время сообщить вам, что у вас волосы розовые.

Дерек насмешливо посмотрел на нее:

— Мои волосы не розовые. Это от света. Он и ваши волосы делает красными. Кожу тоже.

— Нет, нет! — Мэллори засмеялась, довольная своей шуткой. — Вашей первой ошибкой было дать Кейти тот розовый маркер, хотя я вам сто раз говорила — не давать! Вторая ошибка — что вы уснули. — Она наклонилась ниже и прошептала: — Пока вы спали, она покрасила вам волосы.

Его испуг вызвал у нее бурный восторг. Да, дети смеялись над ним, родители удивленно посматривали. Кейти похвалила его шевелюру. Теперь все ясно. Он ругнулся про себя.

— Вам некого винить, кроме себя, — сказала Мэллори, не скрывая своего торжества. — Я пыталась предупредить вас, но вы нашли забавным, когда она покрасила волосы кукле.

Да, ему винить некого. Нравится ему это или нет, но он стал посмешищем. Разве лейтенант Дик Лоренс мог оказаться в такой ситуации? Да никогда! Как только спутник будет запущен, Дереку придется найти хорошего парикмахера — лучше с чувством юмора — и восстановить собственный цвет волос.

— Хорошо, я усвоил урок. Больше никаких несмывающихся розовых маркеров.

Он поднял руки вверх. Мэллори вытянула руку так, будто собиралась бороться, а не спасать. Упершись босыми ногами, она ухватилась за скользкую обшивку туннеля.

— Поднимайтесь! — приказала она.

Дерек покачал головой.

— Вам придется еще ниже наклониться и подтолкнуть меня. Я попытаюсь высвободить шнурок.

Машинально она подтянула шорты сзади. Дерек мысленно отругал себя за то, что насмехался над ней.

— Ладно, не наклоняйтесь. Уцепитесь покрепче за перекладину и выставите ногу вперед, и я смогу ухватиться за вашу лодыжку. — Она презрительно поглядела на него. — Нет, правда, так мне будет легче выбраться. Ведь если я сделаю что-нибудь непотребное, вы врежете мне пяткой в лицо, не так ли?

Мэллори задумалась. Затем, тяжело вздохнув, изогнулась, вытянула свою длинную голую ногу к его груди.

Он провел ладонью по лодыжке, затем по икре и скользнул рукой вверх до колена. Проследил взглядом до невероятно коротких шорт. Она заметила этот взгляд и попыталась их одернуть. Дерек обратил свое пристальное внимание на что-то красное, шелковое и с кружевами.

— Держитесь, — шепнул он и потянул шнурок изо всех сил.

— Я не готова. Подождите!.. — Она завизжала и, упав, заскользила носом по стенке.

* * *

Приземление было не таким, как она ожидала.

Паника на его лице отразилась в ее глазах, и Мэллори зажмурилась. Она рассчитывала, что, толкнув его в грудь ногой, вместе с ним скатится по извилистой горке.

Но этого не произошло. Она задержалась на чем-то твердом. Ей не надо было открывать глаза, чтобы убедиться, что она сидит верхом на его колене.

— Браво! — прошептал Дерек.

— Я говорила вам, что не готова. — Она поняла, что он придерживает ее, хотя его колено и так не давало ей упасть.

— Напомните мне успеть сказать «на старт, внимание, марш!», или «раз, два, три!», или что-нибудь в этом роде в следующий раз.

— Следующего раза не будет, — пообещала Мэллори. Ее руки упирались в его плечо и грудь, пальцы нащупали эмблему на его рубашке. — Так это снимается? — прошептала она.

Грудь под ее ладонью шелохнулась. Дерек отстранился, чтобы посмотреть вниз на ее руку и не стукнуться лбами.

— И что?

— Вы сукин…

— Тс-с! — Он кивнул в сторону детей. — Не при детях.

— О! — Мэллори попыталась высвободиться. Если бы она смогла согнуть ноги, переменить позу…

— Не ругайтесь, ладно? — Дерек сжал ее запястья, чтобы она перестала двигаться. — Наши тела и так пышут жаром, я даже диву даюсь, как мы вообще не загорелись.

— Вы… — выдохнула она. Она попыталась изогнуться, но тщетно. Они в ловушке. Лицом к лицу. — Вы используете любой повод, чтобы дотронуться до меня, да?

Почти искреннее недоумение отразилось в его глазах.

— Вы думаете, я спланировал ваш полет?

— Будь так, я не удивилась бы.

— Так я и знал, что вы обвините меня и в том, что свалились мне на колени. Во всем меня вините. Или вы думаете, я завяз здесь с единственной целью — заманить вас в ловушку? Откуда я мог знать, что вы решите спасать меня?

— Смените тему. — Мэллори отклонилась от него, прислонившись затылком к пластику стенки.

— Я бы сменил, но не уверен, что это изменит ситуацию. О чем мы конкретно говорим?

— О том, как вы обнимали меня в магазине. Прильнули ко мне, как к давней любовнице или что-то в этом роде. Если так волновались, что миссис Каватини увидит ваше имя на груди, почему не сорвали этот бейджик?

— Потому что тогда я бы выглядел неофициально. — Он прерывисто дышал у ее щеки. — А мне показалось, вам это не нравится.

Мэллори закрыла глаза и покачала головой. Он был так близко. Стены, казалось, сдавили грудную клетку. Открыв глаза, она шумно вдохнула воздух.

— Не могу дышать…

— У вас клаустрофобия?

— А у вас нет? Вы, летчики, наверняка не боитесь замкнутых пространств, или высоты, или чего-то там еще.

— Поверьте, — процедил он сквозь зубы, — вы абсолютно не правы.

Мэллори оглядывала туннель, только чтобы не смотреть в его наглые синие глаза.

— Как мы выберемся?

Дерек пожал плечами, и от этого она качнулась.

— Ну, если не будем есть день или два, то сможем похудеть, вы соскользнете с меня и отправитесь за помощью.

— Я не собираюсь проводить здесь с вами несколько дней. — За последние пять минут атмосфера накалилась. Не одна она это заметила. Над верхней губой капитана выступила испарина.

— Есть у вас перочинный нож или что-нибудь такое? — осмелилась спросить она спустя время. — В костюме столько карманов…

— Есть, конечно. — Дерек чуть-чуть развернулся, его мягкие волосы коснулись ее щеки. Дрожь пробежала по ее спине. — Не думаю, что вам понравится, как я буду его доставать.

— Я мечтаю выбраться отсюда. Действуйте же!

Закусив нижнюю губу, он снова пожал плечами.

— Ну, как хотите. — С величайшими предосторожностями он попытался высвободить руку между ее бедром и своей ногой.

Мэллори дернулась и шлепнула его.

— Что вы себе позволяете?

— Пытаюсь достать нож, вот что. Я должен пробраться между вашими ножками. — Дерек скользнул рукой по ее ноге.

— О-о! — Мэллори извивалась на его колене. — Да как вы смеете?

— Да, идея явно неудачная. Даже если удастся достать нож и дотянуться до шнурка, есть шанс, скатившись вниз, выехать из жерла туннеля с ножом в руках.

— А вы не можете просто дернуть ногой?

— Пытался, не получается.

Как покончить с этой нелепой ситуацией? О Боже, плохо, конечно, что она застряла на детской пластмассовой горке. Но оказаться верхом на колене мужчины, который перевернул всю ее жизнь… Но хуже всего, что он приводит ее в исступленный трепет.

— Выдерните ногу из ботинка, — предложила Мэллори.

Он смотрел на нее не отрываясь.

«На что это он уставился?» — подумала она. На ее рот.

— Капитан? — Она поспешно облизнула губы. — Вы слышите меня? Почему вы не выдерните ботинок?

— Не могу дотянуться.

— Послушайте, капитан, мне кажется, что между нами что-то есть…

Дерек усмехнулся и постарался дотронуться до ее щеки кончиком пальца.

— Если вы это признаете, то что с этим делать, я не представляю.

— Не передергивайте!

— Нет, это вы… Итак, мы хотим друг друга? Нет проблем! Мы можем наслаждаться чувствами, ничего не предпринимая. В этом что-то есть… Приятно находиться близко-близко и знать, что ничего больше не произойдет, не так ли?

Мэллори молча кивнула.

— Я думала, вы не хотите быть со мной рядом. В кухне… после телефонного звонка… Думала…

Его взор затуманился.

— Да, я тоже думал. Если бы не вышел тогда из кухни, не смог бы сдержаться. Приложил все силы, чтобы не поцеловать вас. — Он понизил голос: — Черт возьми, если бы Кейти не спала тогда в соседней комнате, я овладел бы вами прямо на полу на кухне.

По ее телу пробежала дрожь, дыхание участилось.

— Тогда почему не… — Она вновь облизнула губы. — Почему не поцеловали?

— Мэллори Гарретт, я вас охраняю. Вы забыли? Я не могу рисковать, влюбившись в вас по уши.

— Вы? Влюбились? В меня?

Резко дернув головой, он вдруг встревожился:

— Нет. Я не влюбился. Сейчас на это нет времени. Через несколько месяцев я вернусь с переподготовки. Потом отправлюсь на новое место службы. Тогда…

— Вы уезжаете?

— Да.

— О-о!

— Я здесь временно. Им нужен был консультант по специальному проекту. Я стал тем несчастным, который получил это назначение. Сейчас бы я занимался полетами. Но солнечный Лос-Анджелес тоже пошел на пользу моей карьере.

— Ну вот, вы опять о карьере. Другие люди тоже делают карьеру, но не перестают жить нормальной жизнью.

— Только не я. У меня есть мечта. Ради нее я живу. У меня нет времени на нормальные отношения.

— Похоже, у нас больше общего, чем я думала. У меня есть дочь, и она смысл моей жизни. Я не имею времени на романтические ужины и свидания. Но иногда размечтаюсь, что делаю что-то только для себя.

— Наша операция должна закончиться завтра. После этого мы, возможно, найдем компромисс. Что-то романтичное. Что-то… для нас обоих.

— Не поняла… — Мэллори глубоко втянула воздух. — Вы говорите, что хотите подождать до окончания операции, чтобы развлечься со мной как с женщиной? И вас не интересуют долговременные отношения, да?

— Я… не могу.

— Тогда и не будем…

Сильно натянутый шнурок лопнул, и они полетели вниз.

Глава 7

Однажды, пообещал себе Дерек, Мэллори Гарретт вспомнит эти несколько дней «заключения» и захочет узнать, что же случилось с тем пилотом, который использовал любую возможность, чтобы дотронуться до нее. И может быть, это будет день, когда он позвонит ей и скажет, что уволился из военно-воздушных сил и готов начать думать о более длительных отношениях. Или по крайней мере о паре месяцев самого жаркого секса, который у нее когда-либо был.

Дерек выложил креветки на две тарелки и бросил благодарный взгляд на Мэллори. Она снова переоделась. Больше никаких коротких шорт. На ней тонкая синяя в горошек юбка до пят, белая шелковая блуза. Наверное, белье тоже кружевное. Но никакая одежда не могла согреть ее так, чтобы она не ежилась и не скрещивала рук, будто ей холодно.

Стоя перед стереосистемой, она крутила ручку настройки. Ей не нравилась ни одна станция. Дерек надеялся, что она выберет какой-нибудь старый рок-н-ролл и станцует с ним, как танцевала с Кейти. Но она остановилась на скучнейшем джазе.

— Прекрасно, — сказал он, выдавливая из себя улыбку. — По-настоящему романтично.

Мэллори вздрогнула и опять повернула ручку. Хмурясь и притворяясь сосредоточенной, она искала подходящую станцию, наконец остановилась на каком-то безумном ток-шоу.

Могла бы и помочь накрыть на стол, думал Дерек. Он легко находил слабые места в человеке. У Мэллори таким местом был ее явный интерес к нему, так же как у него к ней. Каждое движение ее тела свидетельствовало об этом. Но будь он проклят, если первым сделает хоть шаг.

— Вам не жарко? — спросил он, пытаясь направить разговор в нужное русло.

— Что, простите?

— Кажется, здесь чересчур жарко.

— Да.

— Я весь горю. — Дерек расстегнул свой костюм, чтобы Мэллори могла видеть его майку. Он уже сменил свою футболку защитного цвета.

Ее глаза моментально округлились.

— Кейти уже спит? — спросил он самым обычным тоном.

Мэллори кивнула:

— Да, только что заснула. А что?

Пожав плечами, Дерек разложил салфетки на столе. Он приготовил сандвичи в виде звездочек с арахисовым маслом и виноградным желе, половину которых съела Кейти. Мэллори потратила минут двадцать, отмывая ее. В конце концов Кейти отправилась спать в восемь часов, только и говоря об этих «звездочках». По крайней мере ребенок его любит. Черт возьми, девочка просто обожает его.

— Надеюсь, вы не станете возражать против чего-нибудь повзрослее, чем то, что я готовил для Кейти. — Он медлил для пущего эффекта.

Она оглядела тарелки с макаронами и хлебом. Закрыв глаза, вдохнула аромат свежих овощей и зелени и улыбнулась:

— Раз я настаивала, как вы утверждаете, чтобы вы внесли свою лепту, полагаю, мне обязательно придется отведать то, что вы приготовили.

Дерек подавил усмешку:

— Полагаю, да.

Мэллори села к столу, в ожидании сложила руки на коленях. Дерек достал из серванта два бокала и проверил на свет. Обнаружив дефекты, вымыл и протер.

— Зачем это? — спросила Мэллори, подняв бровь, когда он поставил бокалы перед тарелками.

Дерек поискал в ящике штопор.

— Для вина. — Он поставил на середину стола бутылку вина, которую сунул ее в тележку для покупок в магазине, пока Мэллори не видела. — Вы хотите чего-то более взрослого, чем шоколадное молоко?

— Согласна, но…

Он откупорил бутылку.

— А теперь давайте праздновать.

— У нас есть повод? — Она робко взглянула на него.

— Да! — Дерек наполнил до краев сначала ее бокал, потом свой. — Думаю, за нашу последнюю ночь.

Она не вздрогнула, не усмехнулась, не возблагодарила Бога. Ничего. Только слегка нахмурилась.

— Ну, вы что-нибудь скажете?

Мэллори поднесла бокал к губам, посмотрела на его губы и сделала глубокий глоток.

— Нет.

— Если так пойдет, мы проснемся лишь завтра утром, когда запуск уже состоится. Вы будете на свободе. Я вернусь к своей настоящей работе и не буду мешать вам вести прежнюю жизнь. Вы счастливы, Мэллори, не так ли? Вы ведь не против, что я называю вас по имени?

Она покачала головой и сделала еще один большой глоток.

— М-м, давно не пила такого вина.

— У нас есть и другие поводы праздновать…

— Что, например?

— Дело почти завершено, и ничего плохого не стряслось, не считая моих волос.

Она криво усмехнулась:

— Я сожалею об этом. Это мне следовало купить вам вина, чтобы утешить. Хорошего вина. Но… я не могу себе этого позволить.

— О, не беспокойтесь. — Он засмеялся. Затем повисла пауза. Дерек отправился на кухню за спичками.

Он перерыл все ящики и наконец нашел то, что искал. Мэллори тоскливо вздохнула в соседней комнате.

— Что? — Дерек выглянул из-за угла со спичками и свечами в руках. Ее глаза снова округлились. Он посмотрел на свечи, на нее, пожал плечами. — Вино вкуснее, когда горят свечи. Спорю, вы давно не зажигали свечей, разве что свечки на торте.

Он взял одну из двух оставшихся спичек и зажег ее.

Мэллори угрюмо кивнула:

— Свечи я тоже не могу себе позволить. И это предпоследняя спичка. Жаль, да?

Дерек потушил верхний свет и уселся на стул рядом с ней.

— Вы в порядке? — Он погладил ее по руке.

— Да. Я всегда в порядке.

— Я знаю, как тяжело вести хозяйство одной. Аренда дома, должно быть, съедает большую часть вашего бюджета.

— Дело не в деньгах.

— Разве нет? Вся эта суета по поводу того, кто выпил яблочный сок… Я думал, вы стеснены в средствах.

Кончиком пальца она провела по кромке бокала.

— Да. Но того, что следует за вином и свечами, я не могу себе позволить.

Дерек посмотрел на ее дрожащую руку на столе, затем на след от вина возле губ.

— Я вас не понимаю, Мэллори.

Мэллори провела языком по верхней губе и, опустив голову, уставилась на дно бокала.

— Вино и свечи подразумевают романтику. Или что-то другое. Но определенно подразумевают мужчин. Я не сделаю этого ради Кейти.

Кто сказал что-нибудь о мужчинах во множественном числе? Сейчас у нее один мужчина. Он.

— Вы этого не сделаете ради Кейти? Или ради себя? — Лучше дать ей выговориться.

Дерек встретился с ней взглядом.

— Нет. Я должна обеспечить стабильную жизнь дочери. Я отвечаю за нужды ребенка, а не за… не за свои…

— Нужды? — подсказал он.

— Прихоти. — Мэллори поддела вилкой макароны.

— А и то и другое — взаимоисключающее? Я не понимаю вас, Мэллори. Вы можете дать Кейти стабильное существование и в то же время иметь личную жизнь.

Она снова посмотрела на него так, будто он сказал какую-то глупость.

— У меня нет сил на личную жизнь. Все, чем я занимаюсь, это работа да забота о Кейти. На себя у меня не остается времени. Наверное, я плохая мать, раз ничего не успеваю? Но чего бы я иногда хотела, так это пять минут, всего лишь пять минут для себя самой. Чем больше я люблю свою девочку, помоги мне Боже, тем больше нуждаюсь в перерыве.

Черт возьми, а ведь это он перевернул всю ее жизнь вверх дном. Но она держится молодцом. Лучше, чем он сам. Но почему-то она сильно расстроилась, считает себя неудачницей и винит себя во всем.

Дерек, отхлебнув вина, заговорил, тщательно подбирая слова:

— Вы правы, вам необходим отдых. Но, думаю, еще больше вам нужна помощь. Чтобы кто-то разделил с вами обязанности. Друзья, например.

— О, у меня есть друзья. — Мэллори продолжала тыкать вилкой в макароны. — Сослуживцы. Но ни у кого из них нет детей. Я для них пятое колесо в телеге.

— И никакого бойфренда? — Кто знает, может, он когда-нибудь станет чем-то большим.

— Это повлечет за собой неизбежные изменения: поздние звонки, новые порядки, даже споры и ссоры. Я не пойду на это из-за Кейти. Жить здесь дорого и не очень комфортно.

— Тогда переезжайте.

— Куда?

— Куда-нибудь. Ваша мама тоже хочет, чтобы вы вернулись в Мемфис. Поезжайте.

— Я не могу отсюда уехать.

— Почему же? Ваша мама утверждает, что вас здесь ничего не удерживает.

— С каких это пор вы прислушиваетесь к мнению моей матери?

Дерек грустно усмехнулся:

— Правда, если вы здесь совсем одиноки, уезжайте.

— Не могу.

— Почему? — настаивал он.

— Из-за работы.

— Да? Вы специалист по кадрам. В стране тысячи других компаний, которым требуются люди, ведущие учет рабочего времени.

— Полагаю, да.

— Тогда выбирайте. Выбирайте место с зеленой травой, или горами, или пляжами, или снегом. Поезжайте туда, где будете счастливы. Куда-нибудь поближе к природе, чем к городу, даже такому, как золотой Лос-Анджелес. Туда, где не так тяжело быть одинокой матерью. Начнете снова улыбаться.

— Вы говорите так, будто знаете самое лучшее место.

«Знаю, — хотел он сказать. — Со мной». Но вместо этого произнес:

— Лично я хотел бы после отставки жить в Колорадо.

— А я никогда там не была. И вообще мало где была. — Кусочек макаронины остался у нее в уголке рта.

— Там рай. — Дерек наклонился и, убрав макаронину, прошептал: — Быть может, я отвезу вас когда-нибудь туда.

Отпрянув, она утерла рот салфеткой.

— Не думаю, что у нас будет на это время. Тем более это ваша последняя ночь здесь.

Что он наделал? Дерек знал, что ему нельзя увлекаться этой женщиной. Не так сильно. У него есть карьера, мечта, которую надо претворить в жизнь. Он хотел подразнить ее, чтобы она его не забыла. А теперь сам наверняка никогда не забудет ее. Ее губы — теплые от вина, ее глаза — холодные от страстного желания. Что он с собой сделал? Во имя всего святого, сможет ли он заставить ее улыбнуться ему?

Он поднял свой бокал для тоста:

— За нашу последнюю ночь заключения!

* * *

«Даже с розовыми волосами ты чертовски хорош!» — подумала Мэллори. Отодвинув пустую тарелку, она оперлась подбородком на руки.

— Ну как обед? — Дерек вздернул подбородок и улыбнулся ей, будто и не подозревал, насколько обаятелен и привлекателен.

«М-м, я могла бы смотреть на тебя целый день», — думала Мэллори. Она прекрасно себя чувствовала.

— Мэллори? С вами все в порядке? — Сердитая морщинка пролегла у него на лбу.

Она боролась с желанием разгладить ее.

— М-м… О да! Я в порядке. Обед был превосходным.

— Хорошо, я рад за вас и что риск не был напрасным.

— Какой риск? Вы думали, я укушу вас или что-то в этом роде? — Мэллори улыбнулась. Она, наверное, выглядит влюбленной школьницей. Но под влиянием вина не хотела игнорировать блеск свечей в его глазах.

Дерек разразился смехом.

— Я уже знаю, что вы не кусаетесь. Я имел в виду риск вывести вас из дома. Ведь вы могли разгласить совершенно секретную информацию. И тогда мне пришлось бы расправиться с вами.

Спинка стула врезалась ей в спину. Она открыла рот от изумления:

— Что-о?

— Я пошутил. Но если бы вы подвергли риску эту операцию, и у вас и у меня возникли бы неприятности по службе.

Несколько часов назад Мэллори сунула записку в карман миссис Каватини в надежде, что женщина найдет ее и даст знать матери Мэллори, что все в порядке. Затем капитан позволил Мэллори поговорить с матерью. Он не знал, что она обманула его доверие. Тогда она об этом не думала. Он же исполнял приказ, не ради нее старался. Но если он когда-нибудь узнает о записке…

— Почему же вывезли?

— Полагаю, потому, что мне не очень нравился первоначальный вариант. Я был не против стать вашим соседом, Мэллори, но я не хотел превращаться в вашего тюремщика. Ведь все, что случилось, произошло не по вашей вине. Вам просто не повезло. — Дерек накрыл ее ладонь своей. — Я знаю, как вам не нравится терять контроль над своей жизнью, но мне надо контролировать вас, иначе я провалю операцию.

Мэллори опустила глаза на его ладонь, такую крупную по сравнению с ее.

— Полагаю, я должна поблагодарить вас за то, что вы спасли меня от лейтенанта Лоренса. Было бы ужасно, если б он находился в одном доме со мной и моей дочерью. — Под воздействием вина ее улыбка стала глуповатой. — Не думаю, чтобы разрешила ему спать на полу в гостиной.

— А если бы вы упали на него, а не на меня?

Она вспыхнула, вспомнив то сцену.

Дерек откашлялся и проговорил:

— А я знаю, чего я не могу желать.

— Чего же?

— Вас. Но когда я осуществлю свою мечту, я вернусь за вами.

— Почему же вы думаете, что я буду вас здесь дожидаться?

— Не знаю, просто надеюсь.

Мэллори обхватила себя руками и потерлась щекой о плечо. Она не может так далеко загадывать. Ей надо заботиться о дочери. Вот почему она не станет переезжать и начинать все заново. Ради блага ее дочери все должно остаться как есть. Хоть мужчина, сидящий сейчас за столом, и разрушил то безопасное гнездышко, которое она строила весь последний год. Но он не хотел навредить ей или ее дочери. Нет. Как раз наоборот.

Она молча смотрела на него. Запоминала его нос, синюю глубину глаз, изгиб рта. Он что-то говорил о том, почему спас ее от того садиста-лейтенанта, о том, что у него могут быть большие неприятности из-за того, что он не оставил ее в отеле. Все это не имело для нее теперь никакого значения.

«Я хочу тебя», — шептала мысленно Мэллори.

«Я хочу тебя», — сказала она про себя уже громче. Неужели он не слышит ее мыслей?

«Я хочу тебя!» — беззвучно крикнула она.

— Мэллори?

Она вздрогнула:

— Да?

— Я, наверное, надоел вам своими разговорами?

— Нет. — О чем же он говорил? — Вы говорили, как рисковали, привезя меня домой.

— Ну, я думаю, это того стоило. — Дерек провел пальцем по кромке бокала. — Я бы смог оправдаться. Я усвоил, что в военном деле иногда легче поступать наперекор, а потом объясняться, чем выжидать распоряжений.

Отдаленный звук привлек его внимание. Если бы она продолжала пристально на него смотреть, он, быть может, проигнорировал бы его.

— Что это было? — спросил он, оглядываясь. Послышались еще три удара.

— Может, собака? — предположила Мэллори. Когда она последний раз видела Митци, та спала в углу, уткнувшись в носки Кейти. — Иногда она во сне бьет хвостом.

— Не думаю, что это она.

— Может, Кейти, ворочаясь во сне, задела за перекладину?

— Нет, это… — Глухие удары превратились в стук. — Черт возьми, кто-то у двери. Вы кого-то ждете?

— Нет. — Никто не приходил к ней так поздно.

Капитан встал со стула и на цыпочках пошел к двери.

Украдкой посмотрев в глазок, когда стук раздался в четвертый раз, еще громче, он чертыхнулся про себя.

— Ваша соседка, — прошептал он. — Миссис Каватини.

Мэллори вскочила, вино ударило ей в голову. Она подбежала к приемнику и выключила громкость. Кружа по комнате, чувствовала себя как зверь, ослепленный фарами. Она ухватилась за край радиоприемника. Казалось, вся комната качается вместе с ней.

Капитан прижал палец к губам:

— Может, она подумает, что вы ушли.

— Я никуда не хожу. И она знает об этом. — Что ее соседка также знала сейчас, так это то, что Мэллори в записке из ее кармана умоляет о помощи.

Господи, что же делать? Дерек придет в ярость, узнав, что она обманула его доверие. Он отвезет ее и Кейти на военно-воздушную базу и запрет их там до тех пор, пока эта сверхсекретная операция не будет закончена. Несомненно, она не должна впускать миссис Каватини в дом.

— Я все устрою, — пробормотала она, неуверенной походкой направившись к дверям.

Капитан снял цепочку, отодвинул три задвижки.

— Любым способом избавьтесь от нее, — сказал он, открывая дверь и прячась за ней.

— Мэллори? — В дверях с озабоченным лицом стояла миссис Каватини. На ней была все та же розовая кофточка, со спущенной якобы петлей.

— Миссис Каватини! — Мэллори неловко обняла ее. Она не помнит, чтобы когда-нибудь обнимала свою соседку, но сейчас это казалось единственно правильным. — Как я рада вас видеть!

Мэллори навалилась на бедную женщину и поспешила ухватиться за косяк, чтобы не упасть.

— Мэллори, дорогая, ты в порядке?

— Разумеется! — Слово слетело с ее губ прежде, чем она успела подумать. Вино оказывало свое действие. Странно, она и раньше могла выпить два бокала вина, но не чувствовала себя пьяной.

— Я слышала голоса.

— У меня телевизор работает, — машинально сказала Мэллори. Миссис Каватини вытянула шею, чтобы убедиться воочию, что в темной комнате горят только красные огоньки стереосистемы. — Я… я искала радиостанцию, — быстро поправилась Мэллори. — М-м, ток-шоу. Может, вы это слышали?

— А-а. Я не хотела звонить в дверь, чтобы не разбудить малышку. — Она заглядывала через плечо Мэллори в гостиную, но хозяйка встала так, чтобы соседка ничего не смогла увидеть. — Ты не пригласишь меня войти, детка?

Мэллори почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.

— Уже слишком поздно, миссис Каватини.

— Что-то не так, я чувствую. — Женщина склонила голову, чтобы увидеть получше, что творится в доме, но Мэллори вновь заступила ей обзор. — Ты уверена, что все в порядке? Ты сегодня сама на себя не похожа.

— Стресс, знаете ли. Все из-за исполнения обязанностей присяжного заседателя. В Лос-Анджелесе это так утомляет.

— В магазине ты вела себя как-то странно.

— Да? — Мэллори прислонилась к двери. Она могла видеть и миссис Каватини, и капитана.

— Тот мужчина, с которым ты была… Что-то с ним не так. Мне не понравилось его покровительственное отношение к тебе.

Мэллори бросила быстрый взгляд на капитана.

— Вы правы. Он немного странный, но намерения у него добрые. — «Пожалуйста, пожалуйста, не говорите ничего о записке», — мысленно умоляла она.

— Это на тебя не похоже, Мэллори Гарретт. Я хочу знать, кто он и почему ты с ним.

— Я говорила вам… м-м… — Что же она сказала миссис Каватини в магазине? Бог ты мой, не помню. Все, больше никакого вина!

— Ты обманула меня.

Вот что! Только бы она не упомянула о записке!

— На самом деле ты не была присяжной на суде, — сказала миссис Каватини.

— Ка-как вы догадались? — Краем глаза она видела, что Дерек делает ей знаки избавиться от женщины.

— За своим столиком для рукоделия я могу видеть всех, кто приходит к тебе и уходит, и я не думаю, что судебные заседания проходят в то время, о котором ты упомянула. Итак, ты мне скажешь, что происходит, или я звоню в полицию!

Мэллори смахнула с глаз выбившиеся пряди волос, задержала руку у виска. Ее уличили во лжи, и миссис Каватини не уйдет, пока не узнает правду.

— Ведь он не твой кузен, не так ли? — Она не спрашивала, она утверждала.

— Нет, мэм. Он не мой кузен.

— Тогда кто?

Мэллори схватила капитана за руку и вытащила его из-за двери.

— Мой бойфренд. Он мой бойфренд.

Миссис Каватини прищурилась, посмотрев на капитана, потом на Мэллори. Она заметила его розовые волосы, но смолчала по этому поводу.

— Я не верю. Это не похоже на тебя, дорогая. Ты не могла позволить мужчине так изменить себя.

— Я не изменилась, — произнесла Мэллори еле слышно.

— Мэллори Гарретт, которую я знаю, никогда не бросит работу, чтобы развлекаться с незнакомым мужчиной. Я не уйду, пока не буду уверена, что ты в безопасности.

Женщина оглядела летный костюм капитана со всеми нашивками и молниями, но Дерек не проронил ни слова. Он возвышался над ними обеими, предоставив им самим разбираться. Только его рука покоилась на талии Мэллори. Он поддерживал ее и внутренне, чтобы она смогла справиться с ситуацией.

— Пожалуйста, миссис Каватини, отправляйтесь спокойно домой. Я в полной безопасности. Правда.

Она должна убедить соседку, что этот сексапильный незнакомец с розовыми волосами не имеет злых намерений. Миссис Каватини, казалось, не хотела ей верить.

Мэллори облизнула губы и глубоко вздохнула. Почти без колебаний, она прижала ладонь к его груди и почувствовала, как он вздрогнул. Другой рукой она обвила его за шею. Не раздумывая, встала на мысочки и прижалась губами к его губам. Притворство превратилось в настоящий поцелуй, нежный и робкий.

Глаза Мэллори закрылись, и она почувствовала, как ее бросило в жар от его близости. Голод, не имеющий ничего общего с едой, заставил ее трепетать с головы до ног.

— Полагаю, я глубоко ошибалась. — Как сквозь сон слышала Мэллори слова миссис Каватини, слышала, как она захлопнула дверь. Дерек все целовал ее.

Глава 8

— Де-век! Найди меня! — запищала Кейти изо всех сил.

— Тс-с! Тише! Маму разбудишь.

Кейти нахмурилась на него из-за подлокотника кресла:

— Ты должен искать меня.

Дерек закрыл лицо руками. Как можно играть в прятки с маленькой девочкой, которая все время высовывается то из-за дивана, то из-за стула или кухонного стола и объявляет, где она находится? Он бы лучше поиграл с мамой Кейти, но Мэллори еще не выходила из спальни.

Что ему с ней делать? Мэллори ошеломила его этим поцелуем перед назойливой соседкой. Очень убедительный поцелуй. Десять минут и дюжина глубоких, страстных, замечательных поцелуев. Она прижалась к нему и сразу уснула. Он, вероятно, должен был поздравить себя с тем, что помог Мэллори расслабиться в его объятиях, но он предпочел бы, чтобы она не засыпала. Его приятели-летчики, изображающие из себя мачо, никогда бы не поверили, что Дерек Тейт нежно взял спящую женщину на руки и отнес в спальню, не предприняв ничего больше. Затем он постелил себе на диване. Поступил как настоящий джентльмен. Но это не давало ему спать почти всю ночь.

— Де-век! — захныкала Кейти. — Ты будешь играть со мной?

— Может, поиграем во что-нибудь более тихое, чем прятки? — Они уже три часа смотрели мультфильмы про Скуби Ду, переключая каналы. И в прятки играли. И танцевали под радио. И шоколадное печенье на завтрак пекли.

Он также несколько раз включал телевизионный канал новостей, чтобы узнать, не запустили ли спутник. Нет.

Кейти перелезла через подлокотник кресла и взобралась на спинку, что, полагал Дерек, было запрещено.

— Давай играть в Злую Королеву. Ты будешь Злой Королевой, а я Прекрасной Принцессой.

Тотчас она начала тащить вещи, необходимые для игры, туда, где он сидел, скрестив ноги и совершенно обезумев. Мэллори права. Как она выносит все это каждый день? Он не помнил, чтобы Тори была такой проказницей, хотя, может, он забыл. Одна мысль, что он должен провести целый день с этой непоседой, истощила все его силы. Ему пришлось провести всю ночь с сексуальной мамой непоседы и ничего не сметь себе позволить, чтобы утолить желание. Это привело его в полное изнеможение. Проклятие! Он возжелал Мэллори Гарретт. Но он также хочет осуществить свою мечту. Почему он не может иметь и то и другое?

Кейти повесила ему на шею розовое боа из перьев и водрузила на голову бумажную корону всю в блестках.

— Вот! Ты красивая Злая Королева. Теперь дай мне руки.

Отдаваясь ее безудержной энергии и воображению, Дерек протянул ей одну руку и позволил ей разрисовать каждый ноготь пресловутым розовым маркером. Удивительно, но было что-то… что-то успокаивающее в игре на полу с маленькой девчушкой. Что-то напоминало ему Тори в этом возрасте. Что-то, что побуждало его желать, чтобы эта малышка стала его дочерью…

Когда ему было двадцать, у него была репутация донжуана. Считалось, что военные летчики — самые сексуальные, высокомерные и бездушные. Женщины из кожи вон лезли, чтобы приручить бесстрашного пилота. Но мало кому это удавалось. Надменность и позерство стали неотъемлемой частью его имиджа. Опасность и риск в небе делали из них на земле себялюбивых гордецов.

Но когда ему стукнуло тридцать, понял — стреляет холостыми. Он почувствовал себя страшно одиноким. Чем меньше он хотел признавать это, тем больше тосковал, и только в воздухе набирался уверенности в себе. Иногда спрашивал себя, что же будет, когда он уволится из вооруженных сил и не будет больше летать на самых мощных в мире самолетах…

— Анджи! — пропищала Кейти и показала на стеклянную кухонную дверь. Секунду спустя раздался звонок в дверь. Пока он снимал с колен все игрушки и пытался встать, девочка открыла дверь и впустила сержанта Медину.

— Ого! — воскликнула Анджи, закрывая за собой дверь, и хитро улыбнулась: — Дерек, никогда не думала, что тебе так идет розовый.

— Да, да. Что ты здесь делаешь? — Он сорвал с себя корону, боа и неуклюже поднялся.

Анджи хихикнула, обнимая Кейти и оглядывая Дерека с головы до ног.

— Розовые волосы? Под цвет ногтей? Капитан Тейт, не ожидала, что у нас с вами схожие вкусы. Может, сходим как-нибудь вместе за покупками?

— Прекрати! — Дерек спрятал руки за спину. — Я же говорил тебе, что заслуживаю медали за это задание.

— М-м. Тебе никогда не присвоят майора, если полковник Таггарт увидит тебя в таком виде. Надеюсь, волосы легко отмоются.

«Не так уж и легко», — хотел сказать Дерек. Он уже отстирывал их шампунем. Но, как говорила Мэллори, этот розовый маркер не смывается. Долговечный. О-о! С ногтями то же.

— Ну, ничего, — сказал он Анджи. — Играть в прятки еще хуже.

Анджи, хохоча, взяла Кейти на руки и прижала к себе.

— А ты притворись, что не знаешь, где она.

— Да? — Может, так оно и есть. — Что привело тебя? Запуск произведен?

— Нет. — Анджи опустила Кейти на пол и зашептала ему на ухо: — Вчера погодные условия были неважные. Полковник Таггарт хотел, чтобы я проведала, как вы тут. И теперь должна буду доложить ему, что придется отложить вечеринку по поводу твоего повышения.

— Скажи ему, что все под контролем. Никаких проблем.

— А где же миссис Гарретт?

— Мэллори, э-э, миссис Гарретт спит. — Он знал, что может подумать сержант Медина. Женщина все еще в постели, ребенок у него на руках. Он слишком сблизился со своими подопечными. — Так как идет расследование? — спросил он прежде, чем Анджи успела прокомментировать свои наблюдения.

— Поздравь меня. Я разгадала нашу тайну. Кажется, у лейтенанта Лоренса была веская причина, чтобы обвинить миссис Гарретт в хищении секретного документа. — Анджи самодовольно усмехнулась. Она не только блестяще провела расследование, но и утерла нос этому выскочке Дику, который вечно третировал ее. — Полковник Таггарт приказал ему на прошлой неделе подшить в папку секретный доклад. Лейтенант Лоренс случайно пропустил страницу. Если бы он подшил ее в конце, это бы обнаружилось. И он вместо того, чтобы сообщить в секретный отдел, выбросил лист в корзину для бумаг за пределами своего кабинета.

— Надеюсь, он получит по заслугам, — с угрозой произнес Дерек. — Тем более с учетом того, что устроил Мэллори. Ах да, поздравляю! Хорошая работа, сержант.

— А что происходит между тобой и миссис Гарретт?

— Ничего.

— Уверен? Я никогда не видела тебя таким. — Она указала рукой на боа и корону на полу. — Не каждый пилот рискнул бы репутацией, чтобы доставить ребенку радость. Из тебя выйдет хороший отец.

— Лучше я буду хорошим пилотом.

— Не хочешь поменяться? Сбросить напряжение от задания. Возьмешь на себя заботы о лейтенанте Лоренсе, а я побуду с миссис Гарретт и ее дочкой сколько потребуется.

— Не стоит.

Несколько минут спустя он смотрел в окно, как Анджи уходит. Миссис Каватини тоже, подбоченясь, стояла у себя во дворе и наблюдала, неизвестно что думая, за людьми в военной форме, зачастившими к Мэллори.

— Побудь пока здесь, — сказал он Кейти и вручил ей розовый маркер.

Дерек потихоньку приоткрыл дверь в спальню Мэллори. Он почти ничего не видел в темноте вчера. Он отвернул покрывало и положил Мэллори на постель. Одну, черт возьми! И полностью одетую.

Она так уютно устроилась, ее голова утопала в подушке. С закрытыми глазами она выглядела такой умиротворенной. Совсем не та взволнованная, обеспокоенная мамаша, которую он встретил в комнате для допросов. На ее губах играла легкая улыбка.

Дерек осторожно, боясь разбудить ее, опустился на кровать. Ее каштановые волосы разметались на подушке. Он опасливо потянулся за лентой и стянул ее.

Его пронзило желание. Еще несколько дней назад единственное, чего он хотел, так это повышения в чине и летать, летать. Теперь никакого покоя. Может, настало время расширить сферу интересов? За время своей карьеры он не упускал любой возможности стать лучшим среди лучших пилотов, но, выходит, не преуспел в своей холостяцкой жизни.

Ему хотелось гладить ее шелковые волосы, но он боялся разбудить ее и только любовался ею.

Веки ее дрогнули, она открыла глаза. Увидела Дерека и нахмурилась:

— Чт-что вы здесь делаете? — Она огляделась, с облегчением заметила, что полностью одета. Мэллори приподнялась на локтях: — Кейти?..

— В гостиной. С ней все в порядке. Заходила сержант Медина. Запуска не было.

— А-а! — Она вновь опустилась на подушку. — Хорошо.

Хорошо? Он правильно расслышал? То, что запуск не произведен, значит, что он останется еще на день.

— Я хотела сказать, хорошо, что заходила сержант Медина. Она милая.

— Да. — Не зная, что еще сказать, он уставился на ее туалетный столик. Там справа стояло несколько фотографий. Смеющаяся Мэллори с мужчиной в очках. Совсем юная Мэллори улыбается, в руках пара лыж. Мэллори с подругами из колледжа. Когда-то она умела смеяться. Она выглядит совсем другой, когда улыбается.

Мэллори приложила руку ко лбу. Ее волосы рассыпались по плечам.

— Голова тяжелая.

— Может, из-за трех бокалов вина?

— Три… — Она сдвинула брови, потом лицо ее просветлело. — Том и я, бывало, выпивали по паре бокалов вина на праздник. Но потом это меня никогда не беспокоило. Хотя это было много лет назад. Я совсем забыла, что такое похмелье.

Конечно, забыла. Только работа и никаких развлечений. Мэллори стала отшельницей. Она предавалась старинным воспоминаниям. Пора создать новые.

— Вставайте. — Дерек потянул ее за руки и сам поднялся. — Вы поедете со мной.

— Вы заберете меня на военную базу?

— Совсем нет. Мы устроим приключение.

* * *

Мэллори вздыхала и бурно восхищалась, глядя на розово-лиловые и сиреневые краски заката. Она не могла припомнить, когда в последний раз любовалась вечерним небом или серебром луны в сгущающихся сумерках.

— Мамочка, — прошептала Кейти, сидящая рядом с ней на каменной скамье, — мы можем приезжать сюда каждый день?

Мэллори крепко прижала Кейти к себе. Ее маленькая дочка не поймет, что ярмарка «Возрождение» в часе езды к северу от Лос-Анджелеса проводится лишь раз в год. Игра на лютне, смех, рыцари верхом на лошадях, факелы — все это часть ежегодного фестиваля, который она давно мечтала посетить, но все никак не удавалось. До сегодняшнего дня. До тех пор пока капитан вдруг не привез ее сюда.

— Ты хочешь снова сюда вернуться, дорогая?

— А Де-век тоже поедет?

Мэллори глубоко вздохнула. Миссия капитана Тейта скоро закончится, и он уйдет из ее жизни. Именно этого она и хотела несколько дней назад. Почему же сейчас все круто изменилось? Если она закроет глаза и вспомнит вчерашний поздний ужин, то ощутит вкус поцелуев капитана.

Она всего лишь хотела убедить миссис Каватини, что странный незнакомец занимает особое место в ее сердце. Вместо этого убедила себя.

— Мам! Ну, мамочка! Де-век поедет с нами?

— Не думаю, дорогая. — Мэллори увидела разочарование в глазах Кейти. Лучше бы обмануть ее. Но ведь в конце концов она поймет, что ее товарищ по играм не вернется. Наблюдя, как Кейти играет с ним, и видя его неподдельную привязанность к девочке, Мэллори страстно желала иметь его отцом и мужем в их доме.

— Я мог бы, если твоя мама попросит.

Капитан стоял перед ними, заложив руки за спину. Он наклонил голову, его пилотка съехала на лоб. Огоньки факелов плясали в его глазах. Мэллори загадочно улыбалась.

— Ты попросишь, мам?

Мэллори покачала головой:

— Я уже знаю, какой будет ответ.

— А вы уверены?

Молчание повисло между ними. Конечно, она уверена. Он напомнит ей, что у него есть мечта, в которой не предусмотрено место для женщины с ребенком. А она, в свою очередь, напомнит ему, что никому не позволит разрушить свой домашний уклад, с таким трудом налаженный для Кейти. Особенно человеку, который так стремительно ворвался в ее жизнь и так же быстро исчезнет. Ожидая ответа, он чувствовал себя таким же сконфуженным, как она.

— Задам вопрос полегче. Кто хочет сюрприз?

— Я! — пискнула Кейти.

Мэллори не хотела. У нее и так от всех его сюрпризов голова шла кругом. И то, что у нее сердце встрепенулось и взыграло от восторга, когда он приблизился, стало самым большим сюрпризом.

Капитан вынул одну руку из-за спины, в ней светился бледно-лиловый ободок. Он надел его на голову Кейти. Он сиял, как ореол ангела.

— Сиреневый светящийся инертный газ в пластмассовой трубке. Продавец за углом продает такие ободки и браслеты.

— Красиво-о! — воскликнула Кейти. — Мамочка, можно пойти посмотреть на отражение в воде?

Мэллори кивнула. Фонтан в десяти ярдах от них, воды не больше дюйма. Как раз, чтобы покрыть монетки, которые в него бросали. Она порылась в кошельке и дала Кейти целую пригоршню мелочи, чтобы ей было чем заняться и чтобы она была у них на виду.

— Вот, возьми. Загадывай желание, когда будешь бросать каждую монетку.

Мэллори взглянула на Дерека, который держал что-то в руке за спиной. Она почувствовала себя ребенком в предвкушении чего-то приятного. Может, у него и для нее какой-нибудь подарок, который будет напоминать ей о нем?

— Что вы прячете? Покажите вторую руку.

Он спрятал одну руку за спину, переложил что-то в нее из другой руки, затем протянул вторую руку. Пустая!

— Видите? В этой руке тоже ничего нет.

— Уже не в этой руке! — Мэллори засмеялась и потянула его за локоть, но он увернулся.

— Нет, и не в этой тоже. — Он опять переложил что-то из руки в руку.

— Нет, нет, нет! В другой. — Смеясь, она схватила его за локоть прежде, чем он успел поменять руки. Он поддался, и у нее в руках оказался фосфорически сияющий сиреневый ободок. — Это мне? — запнулась она. Он водрузил его ей на голову.

— Прекрасно! — прошептал он.

Дерек взял в ладони ее лицо и прижался губами к ее губам.

— А где ваш? — Глаза ее закрылись. Он нежно целовал ее нижнюю губу. Она обвила его шею руками и полностью отдалась его поцелуям.

— Не подходит к форме.

Раз он так строго следует уставу — что носят с формой, что нет, — тогда, может, будет лучше, если он останется совсем без нее. По крайней мере сегодня вечером.

— Вы думали, я отвергну ваше предложение приехать сюда снова, Мэллори? — Он сел рядом с ней, прижал к себе и погладил ее волосы.

Она не смотрела на него. Она припала щекой к его плечу. Они провели весь этот день, веселясь и играя. Ей хотелось, чтобы он не кончался.

— Вы ведь здесь временно. Мне неинтересно ждать следующего свидания десять, двадцать лет или сколько-то там еще, пока вы выйдете в отставку. Ваша карьера — прежде всего. Вы это четко объяснили.

Капитан крепко сжал ее в объятиях.

— Когда мне было семнадцать, я решил, что должен осуществить свою мечту. Несмотря ни на что.

— Несмотря на другие мечты?

— Да. Не хотелось быть похожим на отца. Всю жизнь он мечтал стать композитором. У него был талант. Ему суждено было стать великим, но он все бросил.

— Почему?

— Он влюбился в необузданную, взбалмошную и своенравную женщину, и она забеременела, он оставил свою мечту и женился. К тому времени, когда я родился, он уже работал на фабрике. А когда скопил денег, чтобы бросить скучную работу и воплотить свою мечту, моя мама забеременела от другого, и родилась потом моя сестренка Тори. Со своим любовником мама рассталась, а спустя несколько лет уехала в Европу с новым дружком и оставила отца с моей маленькой сестренкой и со мной. Отец вновь пожертвовал своей мечтой, чтобы вырастить нас. Когда же наконец он ушел на пенсию, его дар к музыке пропал. А вскоре он умер. Но я верю, что у каждого должна быть мечта, что жить надо ради нее. И я никому не позволю встать на моем пути, пока не сбудется мечта.

— Даже семье?

— Особенно семье.

Она отстранилась. Его лицо приняло жесткое выражение.

— Ради мечты живут многие, но у них есть семьи. С семьей мечта приобретает смысл.

Желваки заиграли у него на скулах.

— Мой отец превыше своих интересов ставил семью. Никто не благодарил его за эту жертву.

— Что он думал о вас?

— А?

— Что он думал о своих детях?

— Он… он боготворил землю, по которой они ходили. Любил Тори как собственную дочь. Проводил с нами все свое свободное время. Всегда говорил, что мы добьемся успеха.

— И вы?

Капитан пожал плечами:

— Полагаю, что добились. Я военный летчик. И меня собираются повысить до звания майора. Я оплачивал обучение Тори в колледже, и сейчас она инженер в Атланте.

— Он бы гордился вами?

Дерек кивнул:

— Конечно. Мы многим ему обязаны.

— Тогда вы воздали ему за его жертву. Вы не думаете, что он не мог представить свою жизнь без вас с сестрой?

— Нет, не мог.

— Вы думаете, он бы ушел из семьи, чтобы только писать музыку?

— Никогда.

— Знаете что? Думаю, у него была не одна мечта. Он хотел стать свободным художником — сочинять ли музыку, исполнять — и заботиться о детях. Поэтому от одной мечты ему пришлось отказаться на время. Вероятно, вы не такой. Быть может, у вас получится все сразу.

— Хорошо бы. — Капитан поджал губы, затем кивнул. Он обхватил ее и прижал к себе. — Вы такая рассудительная?

Она оторвалась от его губ и стала озираться в поисках Кейти. Сердце ее екнуло и защемило.

— Кейти!

— Все в порядке, — прошептал он. — Она по-прежнему у фонтана. Видите?

Ободок на голове девочки фосфорически светился в темноте.

— Да, да, вижу. Хорошо, что вы купили ей эту штуку.

— Мэллори, у меня идея…

Глава 9

Дерек запер дверь спальни совершенно случайно. Кейти спала у себя в кроватке, зажав в руке светящийся ободок. Миссис Каватини, вероятно, все еще задумчиво размышляет над запиской Мэллори. Быть может, к этому моменту сержанту Медине удалось добиться, чтобы лейтенанта Лоренса уволили из военно-воздушных сил за халатность в обращении с секретными документами. Наверное, и запуску спутника ничто не помешало. Тут Дерек услышал, как Мэллори глубоко и облегченно вздохнула, и все остальное перестало для него существовать.

— Я не мог дождаться, когда мы вернемся, — сказал он. Ему казалось, что голос охрип. Единственным источником света в комнате был сиреневый светящийся ободок Мэллори.

— Я тоже, — согласилась она. Ее посоловелые глаза блеснули в фосфорическом свете. Не то чтобы она казалась сонливой, но смелость ее желания заманила его в ее постель. Даже если ему никогда не придется летать, он хотел этой ночи больше всего на свете.

Мэллори присела на край постели и скрестила руки. Она поежилась.

— Тебе холодно?

— Нет. — Она судорожно сглотнула. — Хочу, чтобы ты коснулся меня.

Так вот в чем дело. Вот уже несколько дней он наблюдал, как она потирает скрещенные руки. Он думал, она мерзнет или нервничает. Теперь все ясно. Она инстинктивно поглаживала себя, ища его защиты. Даже в тот момент, когда они впервые встретились.

— Ты настаиваешь? — прошептал он.

Дерек присел рядом с ней и дотронулся до ее рук. Он медленно провел вверх и вниз по ее рукам, дотронувшись большими пальцами до ее грудей.

Она закрыла глаза.

— Настаиваю.

Он прижал ее спиной к себе. С каждым движением вниз его пальцы все ближе сходились к центру грудей, пока не достигли ее твердых сосков. Мэллори издала слабый стон и провела языком по губам. Если потирание рук означает, что она хочет, чтобы ее обняли, то облизывание губ должно означать, что она хочет поцелуев.

— Не хочешь, чтобы я прекратил? — Взглянув на ее лицо, Дерек уже знал ответ. Но он хотел, чтобы она ответила. Ему хотелось, чтобы она еще на чем-нибудь настояла.

Мэллори отрицательно покачала головой и снова облизнула губы. Она положила руки на его ладони, которые ласкали ее грудь. Он нежно целовал ее сзади в шею.

Он должен быть осторожен с ней, с этим одиноким цветком из Мемфиса. Мэллори Гарретт была такой хрупкой и нежной. Даже если она контролировала свою реакцию, он хотел, чтобы эта ночь запомнилась. Особенно ему.

Он нащупал двенадцать пуговок на ее блузке, но не смог быстро расстегнуть их. Последняя, оторвавшись, отлетела в другой конец комнаты.

Она взирала на него с любопытством, грациозно откинувшись на постель. Мягкое сиреневатое свечение отражалось в ее глазах.

— Придвинься ближе, — прошептала она. — Я хочу тебя видеть.

Фосфорическое мерцание осветило его, когда он нагнулся над ее губами, целуя ее и стягивая корсет. Он опускался губами все ниже.

Мэллори снова тихо застонала. Она нащупала самую длинную молнию на его летном костюме и расстегнула ее.

— Это намек?

— Разве ты не знаешь, чего я хочу? — спросила она. Он быстро отстранился от нее, чтобы снять костюм, и вынул из кармана презерватив. Он носил с собой упаковку уже полгода по крайней мере и надеялся, что срок годности не истек.

Когда он снова прикоснулся к ней, он понял, что она уже сняла блузку и джинсы и осталась только в шелковых трусиках.

— О, Мэллори! — Он провел рукой по ее бедрам, затем выше. — Такие тонкие! И на них нет птичек, да?

Она хихикнула:

— Нет. Никаких птичек или других персонажей из мультфильмов. Они черные.

Он снял с нее трусики и бросил через плечо.

Дерек склонился над ней. Вздрагивая под ним, она обвила его бедра своими длинными ногами и притянула к себе. Он вошел в нее, утонул в ее тепле, в сиреневом мерцании над ее закрытыми глазами. Мэллори Гарретт улыбалась такой нежной улыбкой, какой он никогда раньше не видел.

Он снова вошел в нее. Ее лодыжки, оказавшись у него на спине, прижимали его все ближе. Его охватило еще большее желание. Она застонала, и он поцеловал ее, чтобы заглушить звуки.

— Тс-с, — прошептал он ей на ухо. — У нас есть соседи.

Мэллори уткнулась ему в плечо, тихо постанывая в его умелых руках, пока ее тело не изогнулось и эти звуки не превратились в блаженные вздохи. Как истинный джентльмен, Дерек подождал, сдерживая себя, пока она достигнет максимального наслаждения, но не мог же он ждать вечно. Он взял ее за бедра, резко притянул к себе… и кончил. Он зарычал и стал бешено целовать ее в шею, пока она не засмеялась.

— М-м, еще, еще, — произнесла она, довольно потягиваясь, как кошка.

Дерек лег рядом.

— Дорогая Мэллори… я не выпущу тебя… всю ночь.

В кухне зазвонил телефон. Мэллори не шевельнулась.

— Ты снова подключил телефон?

— Да. Ты больше не угрожаешь национальной безопасности. По крайней мере, по-моему.

— Я могу ответить?

— Нет. Пусть автоответчик поработает. Я не позволю тебе встать. Не хочу, чтобы мое местечко замерзло.

— Какое местечко?

Он высвободился из ее объятий и наклонился поцеловать ее живот ниже пупка.

— Это местечко. Очень важно сохранить его жар. — Он приподнялся, его бедра прижались к ее. Она смотрела на него с выражением, которое очень напоминало обожание. По крайней мере ему так хотелось.

«Мэллори, Мэллори, дорогая?..» — Из автоответчика донесся такой знакомый голос.

— Это миссис Каватини, — сказала Мэллори, приподнимаясь на локтях.

«Все ли с тобой в порядке? Я только что нашла твою записку, дорогая».

Дерек подскочил на кровати. Он почувствовал себя даже хуже, чем когда его истребитель потерял скорость на высоте тридцать пять тысяч футов.

— Какая записка? — требовательно спросил он.

Мэллори уставилась на него и ничего не говорила. Ее лицо исказилось от страха, она не могла пошевелиться.

«Не волнуйся, дорогая, — заверила ее миссис Каватини по автоответчику. — Я вызвала полицию и сказала им, что тебя удерживают как заложницу».

* * *

— Одевайтесь! — выкрикнул он.

— Дерек…

— Для вас — капитан Тейт. Живо одевайтесь!

Она села на пол возле кровати. Фосфорического свечения было недостаточно, чтобы найти черные трусики на коричневом полу. Трясущимися руками она шарила по полу. Она услышала, как Дерек быстро застегнул молнию на своем костюме.

— Я не могу найти одежду, — сказала она сдавленно.

Резкий свет лампочки залил комнату. Дерек стоял возле двери, полностью одетый, включая высокие черные ботинки. Она завернулась в простыню. Он никогда еще не выглядел таким непреклонным. Даже когда спасал ее от лейтенанта Лоренса.

Дерек подобрал ее одежду с пола и швырнул к ее ногам.

— Быстрее! Нам надо убираться отсюда.

Мэллори схватила трусики и натянула их до лодыжек. Наизнанку! Она переоделась. Руки у нее не переставали дрожать. На этот раз она действительно все испортила.

— Куда мы едем?

— Туда, где вы не подставите меня опять! — И возбужденно добавил: — Тем более теперь мое повышение под сомнением.

Даже если она станет пытаться объяснять, он не будет слушать. Она подвергла риску его мечту, и он никогда ей этого не простит.

— Вы отвезете нас обратно на базу, да?

Он взглянул на нее через плечо:

— Думаете, теперь я вам скажу? Чтобы вы разболтали об этом всем соседям?

— Это нечестно. — Мэллори пыталась застегнуть пуговицы на блузке. Ее всегда было легко надевать, но только не сегодня. — Я положила эту записку в карман миссис Каватини два дня назад, в магазине. Вы не позволили мне позвонить моей маме, и я искала способ сообщить ей, что со мной все в порядке.

— А я-то доверял вам.

— Нет, не доверяли. Я нарушила ваши правила, но не воспользовалась доверием во вред вам. Вы сказали, что я не могу контактировать с моей мамой, это было вашим правилом, и я нарушила только его. Вы не доверяли мне тогда. А если бы доверяли, разрешили бы позвонить, когда я сказала вам, как она волнуется обо мне. — Она наконец застегнула последнюю пуговичку и прошла мимо него.

— Я так и знал, что вы все свалите на меня.

— Но все так и было. Вы больше заботились о своем повышении и карьере, чем о нас с Кейти.

Направляясь за ней, он воздел руки к небу.

— Я позаботился о том, чтобы лейтенант Лоренс не обвинил во всем вас и вашу дочь. И позаботился, чтобы вы обе оставались у себя дома, а не где-то в отеле, так как вы сказали, что это напугает Кейти на всю оставшуюся жизнь. Я позаботился также отвезти вас на праздник, где вы могли отвлечься, потому что считал, что вы заслуживаете отдыха. — Он расхаживал взад-вперед, пока она застегивала босоножки. — А сейчас мне придется увезти вас отсюда, пока не заявилась полиция.

— Я скажу им, что все в порядке. Ведь это же сработало уже раз. Ну, с миссис Каватини… пока она не нашла записку. Мы сможем их убедить, если постараемся.

— Оделись? Берите Кейти. Я ее понесу.

Расстроенная Мэллори прошла в комнату Кейти и ахнула. Кровать была завалена всевозможными мягкими игрушками. Барби покоилась на подушке. Кейти нигде не было.

О Боже, Боже, Боже! Ее грудь пронзил жуткий страх. Дерек почти налетел на Мэллори сзади:

— Поторопитесь! Когда полиция… Где Кейти?

У Мэллори перехватило дыхание. Она повернулась и отстранила Дерека с пути. Мэллори сейчас же должна найти Кейти!

— Она ушла! Да не стойте же столбом! Помогите найти ее!

— Возможно, ее похитили, — пробормотал он. — Я срочно звоню в службу безопасности…

— О чем вы говорите? — Мэллори заглянула в ванную. Никого.

— Вам известна сверхсекретная информация. Всегда есть риск, что того, кого вы любите, могут похитить, чтобы заставить вас рассказать все, что знаете.

Мэллори смотрела на него в недоумении. Он говорит убежденно. Неужели не понимает трагичности ситуации?

— Какие глупости вы говорите. — Она пролетела мимо него в кухню. — Кейти! — Проверила дверь черного хода. Слава Богу, закрыта. Входная дверь тоже на цепочке и задвижках. — Так, она где-то в доме. Но где?

— Хорошо! — выдохнул Дерек. — Тогда никаких проблем.

— Нет, есть! — вскрикнула она. — Ее нет там, где она должна быть. Вы что, не понимаете? С моим ребенком что-то случилось. — Мэллори развернулась. — Кейти! Ответь!

— Случилось? Я уверен, с ней все в порядке. Вы же сами сказали, что она в доме.

Слезы брызнули у нее из глаз.

— Случиться могло все, что угодно. Вы действительно ничего не знаете о детях.

Дерек побежал впереди нее, заглядывая за занавеску в душе, за одежду в шкафу, на нижние полки кухонной мебели.

— Кейти! — умоляла Мэллори.

Взвизгнула Митци, когда Мэллори отодвинула подушку, на которой та спала, чтобы заглянуть за диван.

Вдруг Дерек что-то вспомнил.

— Выключите свет! — приказал он. Прежде чем она смогла шевельнуться, он погасил все лампочки и даже ночники. Дом погрузился во тьму. — Пошли! — Он взял ее за руку и потянул за собой.

Слабый сиреневый свет пробивался из-под кровати Кейти. У Мэллори чуть сердце не выскочило, когда она опустилась на ковер. Девочка мирно спала в мерцающем ободке, зажав в руке розовый маркер.

Мэллори почувствовала теплую руку Дерека у себя на плече. Ее начало трясти.

* * *

— Тс-с!

Обхватив ее, Дерек покрывал ее шею поцелуями. Это оказалось таким интимным — вдвоем сидеть, обнявшись, на полу в темноте. Все, что Мэллори было нужно, это объятия Дерека, сейчас и всегда.

— Извините. Я не знаю, как могла так потерять самообладание.

— Мы все теряем самообладание.

— Я сомневаюсь насчет вас. Кейти — это все, что у меня есть. Я не знаю, что бы я делала, если б потеряла ее.

Он прижал ее еще крепче.

— Вы не потеряете ее.

«А тебя? — хотела она спросить. — Тоже не потеряю?»

Вместо этого она сказала:

— Вы подумаете, что я ненормальная. Плакать по пустякам. — Мэллори смахнула слезу. — Я прожила весь год неправильно! Воспитывать Кейти — это большая работа, а я могу уделять ей всего несколько часов вечером и выходные. Я очень люблю ее, но временами… я просто изнемогаю. Так много я должна ей дать и так мало могу. Я плохая мать?

Так, наконец-то она выговорилась, дала волю своим страхам. Она напряженно ждала его ответа.

— Мэллори, моя мать не узнала бы меня, столкнись она со мной на улице. Я вижу, как вы обращаетесь с дочерью, и единственное, чего мог бы пожелать, — чтобы моя мать дала нам с сестрой хоть десятую долю любви, которую вы испытываете к Кейти. Как вы вообще могли такое о себе подумать?

— Если бы я была хорошей матерью, жить было бы намного веселее, легче, правда ведь? Порой так трудно, заботясь о ребенке, все делать правильно.

Дерек вздохнул, его дыхание коснулось ее шеи.

— Послушайте, Мэллори, я скажу вам то, что не говорил ни одной живой душе. Я военный летчик, и, черт возьми, хороший. Бывают дни, когда вокруг только синь неба, весь мир под моими крыльями. А бывает, когда нет ничего, кроме турбулентности. И тогда не важно, какой я пилот, меня просто тошнит.

— Вас? — Она хихикнула. — Тошнит?

— Не говорите никому. Только чуть-чуть.

— Но почему? Ведь вы, наверное, ко всему привыкли. Всегда в небе.

— Так же, как вы, будучи такой замечательной матерью, нередко все же сомневаетесь в себе. Это работа, и вы ее выполняете. И в мире нет никого, кто справится с ней лучше.

Мэллори закивала, сначала вяло, затем энергично:

— Вы правы, да.

— Вы, кажется, удивлены?

— Никто не может быть лучшей матерью моей девочке, чем я. Даже когда она озорничает.

Дерек засмеялся:

— Даже когда служба безопасности присылает кого-то к вам в дом мешаться у вас под ногами и действовать на нервы.

«И на мое сердце воздействовать». Мэллори не могла отогнать эту мысль.

— Я все свое время посвящаю дочери, потому что это единственное, что у меня есть. И я начинаю сходить с ума, как только не вижу ее. За эти несколько дней рядом с вами я поняла, как много я потеряла со смертью мужа. Я потеряла перспективу жизни.

— О, Мэллори! — прошептал он ей на ухо. — За прошедший год вы воспитывали и свою дочь, и мать, и миссис Каватини, и всех и вся. Но у вас не было времени для себя. Я намерен изменить это и многое другое. Я хочу жить недалеко от своей сестры, чтобы навещать ее почаще, потому что редко с ней вижусь. Мне надо брать пример со своего отца. Поставить семью на первое место ради людей, которые жили ради меня. Мэллори, я думаю, вы были правы.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Сиреневые огоньки плясали у него в глазах. И желание.

— Когда вы осуществите свою мечту — получите повышение, или выйдете в отставку, или что другое, — возвращайтесь сюда. Кто знает, может, между нами еще останутся чувства.

Морщинка пролегла у него на лбу:

— Вы действительно собираетесь заставить меня ждать так долго?

— Это ваше правило, капитан. Ваша мечта — прежде всего.

Дерек улыбнулся:

— Я признаю мечту, когда вижу ее.

Кто-то трижды постучал в кухонную дверь. Полиция будет грохотать, пока не перебудит всех соседей. Мэллори неохотно поднялась и пошла к двери, предоставив Дереку вынуть спящую Кейти из-под кровати.

— Добрый вечер, миссис Гарретт. — На пороге стояла Анджи Медина. — Не хотела вас беспокоить в такой час, но я… Вот и вы!

Дерек со спящей Кейти на руках подошел к ним. Сержант Медина, взглянув на его всклокоченный вид, понимающе усмехнулась.

— Капитан Тейт, миссис Гарретт, я посчитала, что вы захотите знать как можно скорее, что двадцать минут назад мы успешно произвели запуск спутника. Вы увидите это утром в первом выпуске новостей по Си-эн-эн. Спутник с грузом на борту. Итак, миссис Гарретт, вы свободны и можете вернуться к нормальной жизни, а капитан Тейт — к своим должностным обязанностям.

Все кончено. Миссия Дерека — охранять секрет, который случайно стал известен Мэллори, — закончена.

— Ну как? — Анджи переводила взгляд с Дерека на Мэллори и обратно. — Не расстраивайтесь. Вы этого хотели?

— Да.

— Вам нужно чем-то помочь? — спросила сержант.

Улыбнувшись и медленно покачав головой, Дерек пожелал:

— Увидимся утром, Анджи.

Сержант Медина, разинув рот, разразилась смехом и направилась к машине.

Краем глаза Мэллори уловила какое-то движение. Она посмотрела на дом миссис Каватини в ту секунду, когда шевельнулась занавеска на окне. Мэллори помахала рукой и улыбнулась. На этот раз ей не надо было притворяться.

— Напомни мне пригласить миссис Каватини на обед. Думаю, ей надо получше познакомиться с тобой.

— Если только полицейские не захотят познакомиться со мной получше, когда приедут. Я совсем не хочу, чтобы они забрали меня в ближайший участок.

— Не говори так.

— Да. Меня укачивает, когда я не сам веду машину.

Она взяла его под руку.

— Тогда мне придется сказать, что ты живешь здесь.

Дерек быстро сжал ее руку и поцеловал в макушку.

— Только рядом с тобой.

Эпилог

Военно-воздушная база, Иглин, Флорида. Год спустя

Дерек козырнул своему новому полковнику и затем повернулся, чтобы улыбнуться семье и друзьям, собравшимся на церемонии. Золотая эмблема в виде дубового листа у него на плечах, казалось, делает его выше.

Его отец гордился бы им. Дерек сумел добиться и повышения в чине, и перевода на военную базу во Флориде, возле городка Нашвилл, а также создать семью. И Тори жила не так далеко, чтобы ездить к ним на выходные.

Наконец-то у него было все, о чем он мечтал. Мэллори Тейт, его прекрасная женушка, на девятом месяце беременности. И четырехлетняя дочь, которую он любил как родную и которая в данный момент с удовольствием раскрашивала носки своих белых туфель в ярко-розовый цвет.

К счастью, Мэллори, улыбаясь Дереку, делала вид, что не замечет очередную попытку Кейти преобразить окружающий мир.

Глубоко вздохнув, Дерек прилагал все старания, чтобы его сослуживцы не увидели, насколько он сентиментален. Тори не смогла приехать из Атланты в середине недели, но она, конечно же, мысленно была с ним. И отец в его мыслях тоже был с ним.

Мэллори потянулась вперед, насколько позволял ей огромный живот, и чмокнула склонившегося Дерека в щеку.

— Я так люблю тебя, — шепнула она.

Черт возьми! Его взор затуманился, он притянул ее к себе и крепко расцеловал. Комок подступил у него к горлу. Ему вспомнилось все, чем он ей обязан.

— Как я горжусь тобой, капитан! Я хотела сказать майор.

Не важно, как она его называет. Он всегда будет рыцарем ее сердца.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg