«Прежде чем расстаться...»

4707

Описание

Талантливому дизайнеру Трэйси Слейтон ужасно не хотелось принимать заказ на оформление особняка от Маркуса Макларена. Заказчик вообще не понравился ей с первого взгляда: богатый, красивый, сексапильный и ужасно самоуверенный! Но под давлением обстоятельств ей все же пришлось согласиться на эту работу. Трэйси и сама не поняла — то ли контракт подписала, то ли в ловушку влечений попала, то ли подчинилась чьему-то выбору. Только чьему, неясно. Своему или заказчика? А может, за них выбирала любовь?.. Примечание 2020: Издано под псевдонимом Мирра Блайт, но автор Линдсей Армстронг.



Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Мирра Блайт Прежде чем расстаться…

1

— А вот и еще один заказчик объявился! Интересно, что ты ответишь ему, Трэйси? — спросила Дженис Уайт и положила на стол перед своей руководительницей письмо.

Та отодвинула в сторону эскизы, над которыми работала с утра и, небрежно откинув гриву рыжих волос, отложила карандаш.

Открыв пять лет тому назад собственное дизайнерское агентство «Каприз», Трэйси Слейтон вкушала ныне плоды упорного труда, врожденного вкуса и неистощимой фантазии, еле успевая принимать заказы, поступающие в фирму один за другим.

— Кто заказчик? Мы с ним знакомы? — спросила она.

— Нет. По крайней мере, я не имею чести знать никакого Маркуса Дж. Макларена. А ты?

Трэйси взяла письмо и, улыбнувшись, взглянула на подпись.

— Готова поклясться, что он шотландец, — сказала она. — И инициал «Дж.» наверняка означает что-нибудь вроде Джарвиса, Джолиона или Джереми. Боже, сколько напыщенности и самолюбования в этой дурацкой манере подписываться полным именем! — Понизив голос и важно раздув щеки, она продекламировала: — Маркус Дж. Макларен! Для полноты картины не хватает лишь титула лорда или, на худой конец, эсквайра!

— Кем бы он там ни был, лордом или эсквайром, но просит заняться дизайном его дома, — терпеливо сказала Дженис.

— Сейчас поглядим! — пробормотала Трэйси и пробежала глазами письмо. — Ого! Не просто дома, а загородной виллы. И не где-нибудь в Тонтоне или Рединге, а у черта на куличках — на одном из тропических островов…

— Недурно! — вздохнула Дженис и отпила из чашечки остывший кофе.

— Может быть, но слишком уж далеко! — безапелляционно объявила Трэйси.

— И что мне ему ответить?

— Ответь мистеру Маркусу Дж. Макларену, что я, Трэйси Слейтон, терпеть не могу гордецов, которые носятся со вторым именем, как павлин со своим хвостом, а тем более надутых шотландцев преклонных лет, уверенных, что клетчатый плед, берет и юбка — высшие достижения цивилизации. Так что он может засунуть свою заявку в…

— Иначе говоря, — невозмутимо отозвалась ее помощница, — ты поручаешь мне написать письмо примерно такого содержания: «Весьма сожалеем, мистер Макларен, но в силу перегруженности заказами вынуждены отклонить вашу просьбу. Надеемся, что это никак не помешает нашему сотрудничеству в будущем. С наилучшими пожеланиями…» Подпись и все такое прочее.

Трэйси рассмеялась.

— Не знаю, Дженис, что бы я без тебя делала?

— Сидела бы в тюрьме за нарушение общественной нравственности, — спокойно ответила та. — По сути, однако, ты права: мы не можем принимать все заказы. В данном случае не повезло дедушке Маркусу Макларену.

Дженис, единственной сотруднице агентства, было сорок пять лет. Она пережила неудачный брак и развод. Детей у нее по медицинским показаниям быть не могло, поэтому всю свою энергию и нерастраченную материнскую любовь она обратила на работу и Трэйси, которая была моложе на целых двадцать лет. Дженис оказалась просто гением делопроизводства: составленные ею договора были юридически безупречны, бухгалтерия содержалась в идеальном порядке, всех поставщиков, даже самых необязательных, она держала в страхе, и вообще не упускала ни одной детали, имевшей отношение к их бизнесу.

Кроме всего прочего, ее хладнокровие и основательность обуздывали творческую фантазию Трэйси и остужали горячность, не подобающую руководителю солидного, процветающего агентства. При этом помощница никогда не вступала в споры со своей руководительницей. Она либо задавала абстрактные на первый взгляд вопросы, либо соглашалась после небольшой паузы, а то и просто хранила молчание, говорившее лучше всяких слов.

Вот и сейчас Трэйси не выдержала и принялась объяснять:

— Сама рассуди, Дженис, как нам уложиться в сроки, которые указаны в заявке, если у нас все уже спланировано на несколько месяцев вперед. А тут такой большой объем работ, плюс еще трудности, связанные с расстоянием…

— Да, конечно, — невозмутимо отозвалась та.

— Ну хорошо, если честно, то я не хочу брать этот заказ просто потому, что не хочу! — Она снова развернула письмо. — Ну, скажи, кто в наше время пишет таким языком: «Не соблаговолите ли Вы ответить…»?

— Старики тоже бывают разные, — Дженис спокойно перебирала бумаги на столе.

— Они бывают замечательные, — с досадой сказала Трэйси, — но мне хватило опыта общения с Чиверсами. Ответь, пожалуйста, Маркусу Дж. Макларену, что мы не можем принять его заявку, и давай раз и навсегда закроем этот вопрос.

— Поняла, — кивнула Дженис. — Кстати, насчет Чиверсов… Ты не забыла, что в пятницу вечером они пригласили тебя на званый ужин и бал? Тебе сам бог велел там быть — как-никак это их первый прием в новом доме, оформленном по проекту дизайнерского агентства «Каприз»!

— Лучше не напоминай мне об этом доме! — Трэйси с досадой бросила заявку Макларена на стол. — Мое участие в его оформлении свелось к тому, что я пыталась привести бредовые фантазии миссис Анны Чиверс к более или менее удобоваримому виду. Как представлю их восторги по поводу нашего дизайна, так сразу хочется провалиться сквозь землю от стыда!

— Но если ты не придешь на вечер, тебя неправильно поймут. И потом, как ни крути, это реклама нашему агентству, и притом бесплатная.

— У меня нет приличного вечернего платья, а там соберутся сливки общества. Не могу же идти в том, что каждый день ношу на работу?

— Тогда отправляйся в магазин и подбери себе что-нибудь сногсшибательное, — гнула свою линию Дженис.

— Думаешь, я могу это себе позволить? — неуверенно спросила Трэйси.

— Не можешь, а обязана! Ты представляешь в своем лице дизайнерское агентство, а значит, не можешь допустить, чтобы хотя бы одна из дам, присутствующих на этом приеме, была одета с большим вкусом, чем ты!.. И потом, неужели ты не имеешь права хотя бы раз в пять лет почувствовать себя женщиной? Ты, самоотверженная труженица, умница, умелые руки и золотое сердце, идеальный руководитель?..

— Когда ты так говоришь, я чувствую себя отлитой из бронзы, — хмыкнула Трэйси, и обе расхохотались.

Со вздохом отодвинув рисунки, «идеальный руководитель» положила голову на руки и задумалась.

Пять лет. Кто бы мог подумать, что прошло уже целых пять лет!..

Трэйси вспомнила, как она начинала свой бизнес. На аукционе по продаже имущества одного из упраздненных складов Военно-Морских сил ей удалось по бросовой цене купить партию обивочной ткани для кают. Потом, в своей крохотной квартирке, совмещающей в себе функции жилья, конторы и мастерской, Трэйси, словно каторжная, сутки напролет строчила на допотопной швейной машинке. Трудно было представить, что у «швеи» за плечами были годы учебы в колледже и диплом по истории искусств, текстильному производству и дизайну интерьеров. Ей с детства нравилось рисовать, она обожала архитектуру, антиквариат и авангардное искусство, но все это пришлось отложить до лучших времен.

А поскольку на руках у нее имелся товар вполне конкретного свойства, она решила обосноваться в Ковентри. Город располагался на берегу реки и имел большой рыбный промысел, и Трэйси отправилась в поисках удачи именно туда, на скорую руку состряпав текст рекламного объявления, которое должно было привлечь внимание местных судовладельцев.

На нее почти сразу же посыпались заявки — и не просто на обивку кают, трюмов и салонов, но и на оформление их дизайна в целом. Ковентри в те годы разрастался с ошеломляющей быстротой. Частные особняки и многоквартирные дома вырастали прямо на глазах, и скоро Трэйси получила первый заказ на оформление особняка.

Через два года она уже смогла со спокойным сердцем отказаться от тяжелой, рутинной, малоквалифицированной работы по обивке кают и открыла собственное дизайнерское агентство «Каприз», слава о котором постепенно долетела даже до Лондона.

Трэйси никогда не жалела о том, что обосновалась в провинции. Ей нравились многочисленные лавочки и магазинчики города, художественная галерея, рестораны и уютные кафе. Помимо этого в Ковентри был чудесный вид на реку, пестрящую белоснежными яхтами и стремительными круизными катерами. На улицах всегда толпились яхтсмены и туристы.

Сады и парки Ковентри оставались зелеными круглый год и покоряли сердца самых закоренелых мизантропов. Здесь имелись две школы гольфа и другие удобства для любителей активного отдыха, например, клуб, члены которого занимались на многочисленных тренажерах и гимнастических снарядах, а также могли поплавать в бассейне после утомительного рабочего дня. В выходные в городе нередко устраивались симфонические концерты и выступление рок-групп, показы мод, парусные регаты и многое, многое другое.

Боже! — с блаженной улыбкой подумала Трэйси. — Какое счастье, что я живу именно здесь!

За эти пять лет лишь одно событие омрачило ее жизнь, но об этом она старалась не вспоминать.

Вот и сейчас девушка привычным жестом придвинула к себе эскизы и с головой ушла в свое любимое занятие.

Работа, как обычно, увлекла ее настолько, что только в пятницу после обеда она спохватилась, что не далее, как сегодня вечером ей предстоит появиться на балу.

Бросив все дела, она кинулась в магазины. После долгих поисков и придирчивых примерок, доведя до обморока нескольких продавщиц, Трэйси вернулась домой с платьем, от которого у самого бесчувственного мужчины захватило бы дух. О женщинах вообще говорить не приходилось. Это был не наряд, а сказка наяву!

Трэйси не вернулась к себе в офис, а, следуя директиве Дженис, всецело отдалась приятной процедуре приготовления к праздничному вечеру.

Она долго нежилась в горячей ванне с ароматной пеной, а пока волосы сохли, привела в порядок и подкрасила ногти. Потом пришло время одеваться: Трэйси застегнула на талии кружевной пояс с подвязками, натянула тонкие чулки, шелковые трусики (платье было со вшитым бюстгальтером, поэтому лифчик не потребовался), и наконец, с замиранием сердца взяла в руки сказочный наряд, все еще не веря, что это чудо принадлежит ей…

— А это что за Афродита пожаловала к нам на бал?

Мэрилин Брайд проследила за лениво-бесстрастным взглядом брата.

— А, так ведь это… — начала она и вдруг умолкла. — Она тебе не пара, так что даже не спрашивай! — резко бросила она.

— Не пара? — приподнял тот бровь. — Почему?

Мэрилин прикусила ярко накрашенную губу. В бледном, цвета морской волны, платье Трэйси Слейтон напоминала тонкий язычок пламени. Длинные огненно-рыжие волосы ниспадали на обнаженные плечи и шею, украшенную неброским ожерельем из речного жемчуга, узкий лиф обрисовывал грудь, изящные складки юбки подчеркивали тонкую талию.

Мэрилин, одетая со старомодной, если не сказать пуританской чопорностью (речь, в конце концов, шла о торжественном приеме, а не о легкомысленных танцульках!), скрипнув зубами, вынуждена была признать, что мисс Слейтон, безусловно, стала королевой бала.

— Мэрилин! — негромко сказал брат. — Я задал тебе вопрос.

— Послушай, она же совершенно не в твоем вкусе!

— Давно ли ты в курсе моих вкусов, дорогая сестричка?

— Я не навязываю тебе свое мнение, просто я знаю ее, а ты нет, — не сдавалась та. — Это не девушка, а машина, ломовая лошадь, бизнеследи, для которой не существует ничего, кроме карьеры. Тебе действительно давно пора подумать о жене, но заглядываться на…

— …деловых женщин не следует, — закончил за нее брат. — А может быть я сейчас как раз и озабочен тем, чтобы ты наконец обрела невестку.

Мэрилин резко обернулась. Лицо брата было предельно серьезным, даже торжественным. Впрочем, она знала его слишком хорошо.

— Послушай, я вовсе не шучу! — продолжила она с жаром. — Тебе уже тридцать пять…

— Ты хочешь сказать, что одной ногой я уже стою в могиле, и мне самое время подумать о вечном?

— Не передергивай! Ты прекрасно понимаешь, что меня беспокоит!

— Воистину так, дорогая моя! — примиряющим тоном заверил ее тот. — Пойми и ты меня. Я вовсе не шучу. Мне безусловно нужна жена, и я собираюсь начать ее поиски со всей серьезностью, на которую способен.

Мэрилин, услышав это, едко заметила:

— Но почему ты не сообщил о своих намерениях ни мне, ни отцу?

— Опасался твоей непредсказуемой реакции, — насмешливо заметил он. — Вдруг ты, исходя из личного опыта, станешь убеждать меня…

— Как тебе не стыдно!.. Не смей напоминать про мой личный опыт! Конечно же, тебе надо жениться. Я обеими руками «за», но… По-моему, ты движешься не в том направлении. Если ты хочешь найти жену, то я бы посоветовала тебе и на пушечный выстрел не приближаться к Трэйси Слейтон!

— Ба, так это и есть та самая мисс Слейтон!

— Та самая? В каком смысле?

— Так ли это важно, если ты не одобрила ее кандидатуру. — В его тоне было нечто такое, что Мэрилин нахмурилась.

Ей не раз приходилось наблюдать охотничий азарт на дьявольски красивом лице брата, но результат, как правило, был один и тот же: разбитое сердце очередной пассии и разочарование у него самого. Не раз и не два она пыталась взять дело в свои руки, но всякий раз терпела сокрушительное фиаско.

— Да, это мисс Трэйси Слейтон, глава дизайнерского агентства, — коротко сказала Мэрилин. — Она буквально неделю назад закончила оформление дома Чиверсов, почему, собственно, и приглашена на этот вечер. В противном случае ее ноги бы здесь не было — не того полета птица.

— Но, если не ошибаюсь, она стремительно набирает высоту, — заметил ее брат и огляделся. — Интерьеры — это ее рук дело? Впечатляет! Я бы сказал, просто грандиозно!

— Вот и Чиверсы без ума от ее работы!

— Отчего же ты так упала духом, сестричка? — приподнял он бровь. — Почему эта женщина вызывает у тебя столько эмоций? Постой, кто это танцует с ней? Алекс? Если не ошибаюсь, твой драгоценный супруг не собирался приходить на этот вечер?

— Временами я тебя ненавижу! — Щеки Мэрилин пошли красными пятнами.

— Ну, что ты, дорогая! — сверкнул одной из своих самых очаровательных улыбок он. — Неужели именно она закружила голову Алексу, да так, что он уже месяц не появляется дома? Эта дамочка из тех, что уводят чужих мужей? Ее призвание — разрушать семьи?

Мэрилин вспыхнула, как порох.

— Мисс Слейтон тут ни при чем, — нехотя призналась она, нервно теребя на шее золотую цепочку. — Она вообще знать ничего не знает, кроме своего агентства и работы. Разве это женщина? Так, одно название!

— Твой муж, похоже, считает иначе, — заметил брат. — Смотри, как мило они беседуют. Голубки, да и только!

Лицо Мэрилин исказилось от ненависти.

— Это всего лишь рекламный трюк, способ привлечь внимание к ее фирме. Да! — взорвалась она. — Эта гадина умудрилась всех здесь затмить, если тебя интересует мое мнение. Но сними с нее это дорогое платье, и под ним окажется лягушка!

— Ну-ну, будем сдержанны в определениях, — с легкой укоризной произнес ее брат. — Раз ее наряды до такой степени привлекают внимание твоего мужа, я бы посоветовал тебе взять у нее консультацию. Так значит, под платьем принцессы прячется лягушка? Ты меня заинтриговала. Смотри-ка, еще чей-то муж пригласил мисс Слейтон на танец! Пожалуй, скоро в Ковентри не останется ни одной целой семьи — исключая Чиверсов, разумеется! По-моему, в это дело пора вмешаться какому-нибудь здравомыслящему холостяку, а, сестренка?

Мэрилин прищурила глаза и процедила сквозь зубы:

— Я вовсе не ревную, это было бы смешно!.. Просто… просто я ненавижу эту женщину!

Трэйси удивленно подняла брови, когда незнакомый мужчина со словами: «Надеюсь, вы не против?», похлопал по плечу ее очередного партнера, и тот, оглянувшись, сник и неохотно ретировался, вполголоса предупредив девушку:

— Ну, дорогая, теперь глядите в оба!

Что за ерунда! — раздраженно подумала она, очутившись в плену небрежных и сильных рук. Откуда взялся этот нахал? Почему он так бесцеремонно ведет себя? Подняв глаза, она холодно поинтересовалась:

— А кто вы, собственно, такой?

— Совершенно посторонний здесь человек, — с легкой усмешкой ответил незнакомец.

Трэйси прищурилась. Стройный, высокий, со смуглой кожей и черными волосами до плеч, этот мужчина явно не терялся в женском обществе. У нее мелькнула нелепая мысль, что он, возможно, юрист… Впрочем, она почти тут же утратила интерес к его профессии: слишком открыто новый кавалер потешался над ее возмущением.

Кончено можно просто-напросто прекратить танцевать с ним, но ретироваться с поля боя, оставив последнее слово за противником, было не в ее правилах.

— Совершенно посторонний? — медленно повторила Трэйси. — Это в каком же смысле? Вы впервые приглашены в этот дом, или просто не знаете правил хорошего тона?

— В том смысле, что не проживаю, в отличие от вас, в этом чудесном городке, — безмятежно ответил он. — Вы удовлетворены?

— Напротив, — надменно возразила она. — Я не уверена, желаю ли дальше танцевать с вами.

— Я плохой танцор? — приподнял брови ее партнер, ловко вальсируя по залу.

Трэйси лишь фыркнула.

— С этим как раз полный порядок, — неохотно призналась она.

— Вы меня интригуете! Неужели я вам так не понравился? — с преувеличенным ужасом воскликнул незнакомец и ослепительно улыбнулся.

У Трэйси дрогнуло сердце. Что с тобой происходит? — спросила себя она. Ты смутилась? Мало ли кто, начиная с зеленых юнцов и заканчивая дряхлыми стариками, смотрел на тебя со столь же неприкрытым вожделением? Почему же ты волнуешься так, будто впервые в жизни разговариваешь с живым мужчиной?

Она взяла себя в руки и со всей едкостью, на которую только была способна, заметила:

— Боюсь, вы недалеки от истины!

— Если дело только за тем, что меня вам не представили, я готов немедленно исправить эту ошибку! — весело заметил он.

— Поздно! — злорадно возразила Трэйси. — У меня уже сложилось о вас вполне определенное мнение…

— Кстати, о мнениях, — перебил он, пожирая жадным взглядом ее обнаженные плечи. — Не могу не отметить, что ваш обворожительный наряд… — он сделал паузу, и Трэйси сжалась в ожидании скабрезной шуточки, — …удивительно гармонирует с цветом ваших глаз, — галантно закончил незнакомец и улыбнулся. — Знаете, у меня к вам предложение, — примирительно продолжил он. — Расскажите о себе. Я знаю о вас только то, что вы причастны к окружающему нас великолепию.

— Великолепию? — переспросила Трэйси. — Судя по всему, вы не в большом восторге от моей работы.

— Самое главное, что довольны Чиверсы! Мнение заказчика — мерило успеха.

В этот момент танец закончился, но он не отпустил ее, продолжая удерживать в своих объятиях. Зазвучала новая мелодия, и они снова закружились по залу.

— Пожалуй, — рассмеялась она и вдруг сказала: — Честно говоря, я вовсе не собиралась делать из этого особняка Версаль в миниатюре. Но, к сожалению, дизайнер предполагает, а заказчик располагает… Кстати, — спохватилась девушка, пожалев о своей откровенности, — вы, случаем, не друг Чиверсов?

— О да, конечно! Впрочем, это не мешало мне и раньше замечать за ними не то что бы манию величия, а, как бы это сказать, тяготение к пышности. Впрочем, надо полагать, получить такой заказ было для вашего агентства подарком судьбы?

— Так вы с самого начала знали, кто я! — обвиняющим тоном объявила Трэйси.

Незнакомец склонился к ней, вдыхая запах ее духов.

— А вы полагаете, что в зале остался хотя бы один человек, который об этом не знает? Во-первых, Чиверсы скромно выслушивают похвалы по поводу убранства своего дома и рекламируют вас своим друзьям и знакомым. Во-вторых, все присутствующие здесь дамы, почернев от зависти, выясняют друг у друга, кто же эта возмутительница спокойствия, затмившая всех женщин, пришедших на этот вечер. Кстати, как мне кажется, вы поступили довольно опрометчиво…

Трэйси на мгновение остановилась и вскинула голову:

— Что вы имеете в виду?

— Если вы пришли сюда не просто в качестве гостьи, а представляя интересы агентства «Каприз», то должны были предвидеть реакцию жен, с мужьями которых так легкомысленно танцуете. Если сегодня вы вызовете у своих потенциальных клиенток ревность, то завтра они объявят вам бойкот. И ваш триумф обернется поражением.

— Ловко вы все повернули, — пробормотала Трэйси.

— Такова жизнь, — скромно заметил незнакомец. — А для нас с вами, как я понимаю, главное — бизнес, не так ли? Впрочем, даже добившись больших успехов в качестве дизайнера, вы многое теряете, полностью посвятив свою жизнь работе!

Трэйси сверкнула глазами.

— Да, не стану отрицать: для меня это главное! И если вы, мистер Инкогнито, предлагаете мне довольствоваться ролью домохозяйки, живущей на содержании у мужа, то я обойдусь без ваших советов!

Незнакомец рассмеялся, и от звука его голоса у Трэйси почему-то неожиданно закружилась голова, так что она чуть не потеряла равновесие. Кавалер с готовностью подхватил ее.

Все нормально? — спросили его черные глаза.

Трэйси обнаружила, что они стоят, почти обнявшись. Было удивительно спокойно и уютно ощутить себя в надежных объятиях высокого, сильного, уверенного в себе мужчины.

Она поняла вдруг, что помимо его заразительного смеха и ослепительной улыбки существует еще одна причина ее странного волнения и учащенного сердцебиения. От белоснежной, накрахмаленной до хруста рубашки исходил еле уловимый аромат настоящего мужчины, не смешанный ни с какими лосьонами или дезодорантами — чистый запах сильного здорового тела с легкой примесью мыла.

Ей вдруг захотелось узнать, что произошло бы, если бы он повел ее в спальню. Сразу же сорвал бы платье, жадно целуя ее груди, или нежно ласкал до тех пор, пока она сама не разделась бы? И какие чувства она при этом испытала бы — страх, ощущение своей беззащитности, или гордость и нетерпеливое желание идти до конца?..

— Трэйси!..

И вдруг перед глазами ее возникла картина: они одни на целом свете, в тиши и уединении, за тысячу миль отсюда, медленно раздевают друг друга, и ее бальное платье, нежно шурша, падает к ногам, а по телу пробегает сладостная судорога!..

— И все-таки я не ошибся, — услышала Трэйси голос незнакомца.

— В чем? — словно в тумане, откликнулась она.

— В том, что вы, дорогая, не только бизнес-леди. И коль скоро дизайнер мисс Слейтон ответила мне отказом, может быть, как женщина, она окажется не столь несговорчивой?

— Не понимаю…

И вдруг Трэйси осознала, что музыка давно смолкла, и она стоит в обнимку с мужчиной, который на протяжении нескольких минут их короткого знакомства только и делает, что насмехается над нею…

— Да как вы смеете! — возмутилась она, вырываясь из его рук.

В этот момент снова заиграла музыка, и ей пришлось пробираться между танцующими парами, слыша раскатистый хрипловатый смех своего мучителя.

Вечер был безнадежно испорчен, несмотря на то, что Трэйси без конца выслушивала комплименты по поводу своей работы и получала заверения в том, что многие из гостей при случае непременно воспользуются услугами ее агентства. На самом деле она была недовольна собой, потому что претенциозность и роскошь дома Чиверсов внушала ей лишь отвращение.

А незнакомец… Он так и не раскрыл свое инкогнито, а спрашивать сама Трэйси не стала бы даже под страхом смерти. Он говорил о ревнивых женах… и если хотел поддеть ее, то своей цели добился. Она уже так давно видела в мужчинах только клиентов или деловых партнеров, что могла позабыть о чем-то важном, в частности, о том, что у них есть жены…

Мысли эти расстроили Трэйси настолько, что она не приняла больше ни одного приглашения к танцу и уклонялась от любого общения с женатыми мужчинами, каковые составляли на вечере абсолютное большинство. А единственный холостяк, имени которого она не знала, оживленно беседовал с Чиверсами и даже не смотрел в ее сторону.

Она сидела на парчовом диванчике с коктейлем в руке, когда голос Мэрилин Брайд заставил ее вздрогнуть.

— Что такое, мисс Слейтон, вы больше не танцуете?

О Мэрилин Трэйси знала лишь то, что она родом из богатой семьи, замужем за преуспевающим маклером и вращается в высших кругах общества. Девушка вспомнила, что одним из ее кавалеров был муж этой женщины, и совсем упала духом.

— А, миссис Брайд! — проговорила она. — Добрый вечер!.. Как видите, отдыхаю.

— Не станете возражать, если я присоединюсь к вам?

— Разумеется, нет! — ответила Трэйси и чуть подвинулась.

— Вы можете гордиться собой, — с очаровательной улыбкой сказала Мэрилин.

— То есть?

— Вы очень молоды, а уже пользуетесь таким успехом! — пояснила ее собеседница, кивая на толпу гостей. — Чарльз и Анна в полном восторге от вашей работы, и я полностью разделяю их восхищение.

— Спасибо! — с постной улыбкой ответила девушка.

— Жаль, что вы не смогли принять заказ моего брата. Он только что сказал мне об этом. Впрочем, после того, как он своими глазам увидел вашу работу, ему, вероятно, все стало понятно. Говорят, за эти несколько часов уже шесть человек обратились к вам с просьбой оформить их дома?

— Пять, — вздохнула Трэйси. — Мы договорились, что вернемся к этому вопросу примерно через три месяца, когда агентство выполнит текущие заказы… А я и не знала, что у вас есть брат.

— Ну, конечно… Да, вот и он — легок на помине!

Девушка подняла глаза… и окаменела.

— Так это ваш брат?

— А разве он вам не представился? — удивилась Мэрилин. — Я же своими глазами видела, как вы танцевали с ним!

— Меня лишили такой привилегии, милая! — благодушно пояснил экс-кавалер Трэйси, усаживаясь в кресло напротив. — Мисс Слейтон подтвердит, что дело обстояло именно так.

Трэйси опустила глаза, нервно перебирая пальцами бусы.

— Так вы из семейства Брайдов? — спросила она и тут же разозлилась сама на себя. — Что-то я не припомню…

— Ну, что вы, милочка, он же мой брат, а не брат моего мужа! — со смешком заметила Мэрилин. — Впрочем, вы могли и не знать моей девичьей фамилии. Прошу любить и жаловать: Маркус Макларен!

Трэйси так и застыла с открытым ртом.

— Маркус Дж. Макларен? — хрипловато переспросила она и облизала пересохшие губы.

Тот галантно кивнул, и в глазах его заискрилось неприкрытое веселье.

— Так это вы? — пробормотала девушка. — Забавно!

— Что вы имеете в виду? — спросил Маркус Макларен и, насторожившись, переглянулся с сестрой.

— Как бы вам сказать… — попыталась выкрутиться Трэйси. — Я почему-то решила, что вы… несколько старше…

— А почему, если не секрет?

— Стиль вашего письма… И эти инициалы… — совершенно запутавшись, она беспомощно замолкла.

— Так вот почему я получил отказ? — расхохотался Маркус Дж. Макларен, и в глазах его сверкнуло озорство. — Старики, судя по всему, вас не интересуют? Что ж, смею заверить, что я не так уж стар, хотя некоторые считают, что я уже одной ногой стою в могиле. — Он с иронией взглянул на сестру. — А второй инициал я использую исключительно по той причине, что деда моего тоже звали Маркус Макларен. Что касается стиля письма, то этому есть свое объяснение. Айрис Шелби служит уже второму поколению Макларенов и стала членом нашего семейства. Хотя ей уже больше семидесяти, но, когда я приезжаю в Ковентри, она всегда берет на себя обязанности моего секретаря. Предложить отправиться на заслуженный отдых означало бы смертельно оскорбить старушку, всю свою жизнь посвятившую Макларенам. Но я уже не раз сталкивался с ситуацией, когда старомодный стиль ее посланий отпугивал адресатов. Вероятно, мисс Слейтон приняла меня за древнего старика. Представляешь, Мэрилин?

— Глупости, — торопливо вмешалась та. — Разумеется, дело не в твоем возрасте, а в том, что Трэйси слишком загружена работой, не так ли?

— Разумеется, — ответил за девушку Маркус. — Впрочем, у нас есть прекрасная возможность все выяснить. Мы теперь знакомы лично, и миссис Слейтон может принять мое предложение о сотрудничестве.

И он бесцеремонным взглядом окинул ее обнаженные плечи, осиную талию и стройные ноги… Трэйси словно жаром опалило. Она вспомнила, как стояла в кольце его рук, упиваясь ощущением близости и…

Пора было положить конец этому наваждению. Она решительно встала, с царственной небрежностью поправила волосы, легонько провела по складкам платья и, чуть повернув голову, холодно сообщила:

— Прошу простить, мистер Макларен, но я выбираю клиентов, руководствуясь исключительно деловыми соображениями и никакими другими. Я не стану вступать в какие-либо отношения с человеком, который, не представившись, всячески потешается надо мной, а затем требует, чтобы я ради него изменила свои планы. Прощайте, мистер Маркус Дж. Макларен! Не могу сказать, что была рада с вами познакомиться.

И она вышла из зала с высоко поднятой головой, сверкая зелеными, как два изумруда, глазами.

— Даже не знаю, что меня так разозлило. Впрочем, я и сейчас ни о чем не сожалею! — сказала Трэйси в завершение рассказа.

— А есть о чем? — осторожно поинтересовалась Дженис.

Было утро следующего дня, и они сидели за рабочими столами в офисе.

— Как тебе сказать?.. Когда я пробиралась к выходу, то поняла вдруг, что наш разговор слышали многие из гостей. Они расступились передо мной, будто я какая-нибудь прокаженная…

— И тогда ты пожалела о своем поступке?

— В тот момент — да, — скривила губы Трэйси. — Но я была так возмущена, что все равно бы ушла.

— Надеюсь, ты все же попрощалась с хозяевами и поблагодарила их за приглашение?

— Нет. Зато сегодня утром я послала Чиверсам букет цветов и записку с извинениями за свое вчерашнее поведение.

— Будем надеяться, что все обойдется.

— А что еще нам остается… Кстати, этот наглец Макларен прямым текстом заявил, что интерьер дома кажется ему излишне пышным и аляповатым.

— Если не ошибаюсь, ты сама об этом постоянно твердишь, и утешаешь себя только тем, что клиент всегда прав.

— Кажется, не всегда, — горестно вздохнула Трэйси и огляделась, словно ища поддержки в привычной атмосфере своего кабинета.

Офис дизайнерского агентства «Каприз» состоял из крохотного демонстрационного зала, выходившего окнами на улицу, и двух кабинетов позади него. На этот раз, а Трэйси меняла экспозицию каждый месяц, в зале был воспроизведен интерьер комнаты для отдыха с уютным креслом, обитым синим ситцем, в которое так и хотелось погрузиться. Рядом стоял антикварный письменный стол с витыми ножками и множеством выдвижных ящичков и на нем — хрустальная ваза с букетом живых ирисов.

Трэйси залюбовалась своей работой, и на душе у нее полегчало.

В ее кабинете, оклеенном плотными золотистыми обоями, висели нежно-зеленые шторы, а на полу лежал толстый ковер. Здесь стоял громадный антикварный письменный стол и резные стулья с зеленой бархатной обивкой, а стены украшали прелестные эстампы в позолоченных рамах.

— Я навела о Макларене кое-какие справки, — сказала Дженис, пристально глядя на Трэйси и протягивая ей чашечку дымящегося кофе.

— Слышать о нем ничего не желаю!

— Как скажешь!.. Кстати, мне кажется, что обои для дома Стрэнджеров дешевле купить в другом месте…

— В другом месте? Ладно, выкладывай, что ты там накопала! — вздохнула девушка.

Дженис улыбнулась и сообщила:

— У этих Макларенов есть доля буквально в каждом, даже самом маленьком деле. Назову основное: сеть розничных магазинов, фирма, занимающаяся грузовыми перевозками, флотилия рыболовецких траулеров, чартерная пароходная компания, отели…

— Отлично, можешь не продолжать, — остановила помощницу Трэйси, поморщившись.

— Несколько лет тому назад старший из ныне здравствующих представителей семейства Патрик Макларен передал бразды правления сыну…

— Маркусу Дж. Макларену.

— Совершенно верно. Кстати, «Дж.» — означает Джулиус. Так звали основателя династии, выходца из Эдинбурга.

— И что, наследник империи не оказался паршивой овцой в стаде, не провалил дело и даже не промотал капитал на всякие глупости — женщин, например?

— Не провалил и не промотал. — Дженис невозмутимо точила карандаш: — Насчет женщин ничего сказать не могу, известно лишь, что в свои тридцать пять он все еще не женат. Напротив, за то время, что он руководит семейной империей, Макларен-младший основательно расширил и упрочил ее могущество.

— И как же так получилось, что мы никогда не слышали об этом финансовом воротиле?

Дженис пожала плечами.

— Во-первых, он не афиширует свою личную жизнь. Во-вторых, проживает то ли в Сиднее, то ли в Брисбене, а здесь бывает преимущественно в гостях у сестры Мэрилин. Ее муж — Алекс Брайд… впрочем, ты его знаешь.

— Как не знать, если вчера я с ним танцевала!

— Так вот, по слухам, семейная жизнь у бедняжки Мэрилин не заладилась, и ее муж регулярно ударяется в загулы и уходит из дома.

Трэйси заметно помрачнела.

— А как обстоит дело сейчас? Они пришли отдельно друг от друга, держались порознь, — припоминала она. — А еще мне показалось, что он положил на меня глаз, но потом, заметив жену и Маркуса, спешно ретировался из зала… Кстати, откуда тебе все это известно, Дженис, если Макларен и в самом деле скрывает от посторонних свою личную жизнь?

— Элементарно, дорогая! Моя подружка работает в утренней газете. Она в курсе всех слухов и на каждого, кто может представлять интерес для прессы, держит досье.

— Было бы лучше, если бы ты сообщила все это до того, как я попала на этот бал.

— Кто мог предположить, что вы с ним столкнетесь? — резонно заметила Дженис. — А потом, ты же не любишь сплетни. Разве не так?

— В таком случае, зачем ты наводила о нем дополнительные справки?

— На всякий случай. — Дженис принялась за второй карандаш. — Как-никак, за пять лет это первый крупный клиент, которому мы отказали.

Трэйси вдруг ухмыльнулась и процитировала:

— «Надутый шотландец преклонных лет, уверенный, что клетчатый плед, берет и шотландская юбка — высшее достижение цивилизации»… Это называется — попасть пальцем в небо! Ты, разумеется, права, теряя этот заказ, мы несем убытки, но… У меня есть более чем веские причины не иметь дел с Маркусом Джулиусом Маклареном! Я так решила и точка!

— Даже если я сообщу вам, что терпеть не могу пледов? — раздался веселый голос.

2

Он стоял на пороге кабинета, явно забавляясь ошеломленным выражением на лицах обеих женщин.

— Утро доброе! — он чуть поклонился и протянул руку Дженис. — Разрешите представиться: Маркус Джулиус Макларен! Пользуясь случаем, сразу же прошу извинения за свою секретаршу, усилиями которой я предстал перед вами надутым стариком, ретроградом и так далее, и тому подобное…

— Очень приятно. Меня зовут миссис Уайт. — Дженис, чуть покраснев, пожала его руку.

— Вы… вы подслушивали! — вырвался у Трэйси негодующий возглас.

— Я просто стоял на пороге и ждал, когда же вы меня заметите…

— Сегодня суббота, и агентство закрыто для посетителей. — Ледяной тон Трэйси мог заморозить кого угодно.

— Тогда было бы нелишне вывесить табличку «Закрыто» и запереть дверь, — скромно заметил он.

— Я, кажется, запирала ее за собой… — Дженис помедлила и вопросительно посмотрела на подругу.

— Ну, хорошо! Это я забыла задвинуть щеколду! — воинственно объявила та. — Но врываться!..

— А не сварить ли мне кофе? — вмешалась в разговор Дженис и жестом предложила Макларену занять ее стул. — Он будет готов буквально через минуту, — заверила она и выскользнула из кабинета.

— Милейшей души человек! — покачал головой тот, непринужденно усаживаясь и пристальным взглядом окидывая хозяйку кабинета.

Сегодня утром она выглядела еще моложе и свежее, чем вчера: непокорная грива закручена в аккуратные косы-корзиночки, рыжая челка доходит до бровей. Правда, при более внимательном взгляде можно было различить залегшие под глазами тени, зато упрямый носик не утратил ни грана своего обычного высокомерия. Одета Трэйси была предельно просто — в прелестное зеленое платьице с узором из белых маргариток и туфельки на низких каблуках.

Прерывая затянувшуюся паузу, девушка снова повторила:

— Сегодня суббота… — И добавила: — Не приемный день, понимаете ли…

— Да, конечно, — немедленно откликнулся Макларен. — Я тоже об этом подумал, потому и одет несколько небрежно. Надеюсь, вы меня за это простите?

Трэйси искоса взглянула на посетителя. Темно-синие брюки и желтая тенниска с синим воротничком, несмотря на внешнюю простоту, явно были из дорогих и только подчеркивали его атлетическую фигуру. Черные длинные волосы аккуратно причесаны, лицо — свежевыбрито.

Она вдруг осознала, что он внимательно наблюдает за ней, и поспешила сказать:

— Говоря про выходной, я имела в виду, что мне остается совершенно непонятной цель вашего визита, мистер Макларен!

— Неужели? — Он, казалось, веселился от души.

— Прекратите! — Трэйси начинала злиться.

— А разве не вы сами начали? — приподнял он брови.

— Хорошо, если вам так угодно, я закончу. Возможно, вчера вечером я недостаточно ясно выразилась, поэтому повторяю еще раз: никогда и ни при каких обстоятельствах я не намерена заниматься вашим загородным домом!

— Лишь потому, что я старик, шотландец и так далее? — усмехнулся Макларен. — Но мы уже выяснили, что я ни то, ни другое и ни третье. А также не скряга, и не навязываю свое мнение людям, которые лучше разбираются в том или ином деле.

— Все гораздо проще, — с трудом удерживая закипавшую ярость, возразила Трэйси. — Я занята настолько, что с трудом представляю, как справлюсь с уже полученными заказами. — Она с облегчением увидела, как вместе с ароматом свежесваренного кофе в кабинет вплывает ее подруга — Миссис Уайт может подтвердить мои слова. Мы ведь завалены заявками, не правда ли, Дженис? — со значением глядя на нее, спросила девушка.

— О да, мистер Макларен, это и в самом деле так, — подтвердила та, водружая на стол поднос. — Правда, если очень постараться и расписать наши дела с точностью до часа, то, возможно, нам удалось бы выкроить время для отделки вашего дома. Приятного аппетита, а я, если вы не возражаете, займусь демонстрационным залом.

Трэйси возмущенно посмотрела ей вслед.

— Позвольте налить вам кофе? — нарушил тишину Маркус Макларен. — С молоком?

Трэйси перевела на него взгляд и, обнаружив, что собеседник с трудом сдерживает улыбку, вскипела:

— Между прочим, мистер Макларен, здесь распоряжаюсь я!

— Тем удивительнее, что вам приходится убеждать меня в этом, — заметил он, наливая в чашку молоко. — Вы как предпочитаете — с сахаром или без?.. Говорят, будто вы — настоящая деловая женщина, жестокая, решительная, прагматичная!

— Не будь это так, другой бизнесмен, глава могущественного финансового клана, не сидел бы в этом кабинете и не тратил свое драгоценное время на разговоры со мной! — парировала Трэйси.

— О том, почему я здесь, можно долго дискутировать, но раз уж вы непременно желаете перевести разговор на дела… — Он снова уселся за стол, задумчиво помешивая кофе. — В общем, я предлагаю вам еще раз все взвесить.

— Я уже сделала это и дала вам ответ — категорическое «нет».

— Не спешите. Вы сами говорили, что кое-что теряете, отказываясь от моего предложения… Так вот, вы действительно рискуете потерять, и не кое-что, а все!

У Трэйси упало сердце, но она заставила себя гордо выпрямиться и сухо поинтересоваться:

— И каким же образом, мистер Макларен?

Он отбросил со лба черную, как смоль, прядь волос и с тонкой улыбкой пояснил:

— Вы прекрасно знаете, как это делается, дорогая! Пара слов нужным людям — и вы лишитесь всех своих клиентов!

— Иначе говоря… — Она буквально задохнулась от возмущения. — Вы не посмеете этого сделать! И потом… у вас ничего не получится!

— Получится, — сказал он с сожалением в голосе. — Более того, мне скорее всего не придется прикладывать для этого никаких дополнительных усилий, потому что за меня все сделает моя сестра. Она не может простить вам вчерашний успех на балу, в том числе, и у ее драгоценного супруга!..

— Но я вовсе не…

— Мэрилин не злая, но у нее сложный период в жизни. Алекс не обращает на нее внимания, не ночует дома — тут поневоле станешь раздражительной…

— Но я не имею никакого отношения…

— Ну, разумеется, иначе жизнь ваша давно бы превратилась в кошмар, а дело со страшным треском развалилось, — печально скривил губы Макларен. — Вчера высшее общество получило от вас урок и было оскорблено до глубины души, потому что привыкло само давать уроки… Чем выше стоит человек, тем, знаете ли, тяжелее ему оставаться в дураках.

— Уж не себя ли вы имеете в виду, мистер Макларен? — немедленно ухватилась за возможность дать ему отпор Трэйси. — Так может быть, все дело в вашем собственном не в меру раздутом, болезненно чувствительном самолюбии? Вы не привыкли получать отказ, и в этом все дело!.. Я вас не боюсь! Если на то пошло, за меня заступятся Чиверсы!

— Чарльз и Анна? — приподнял бровь Макларен. — После того, как старинному другу семейства в их доме было нанесено оскорбление?

Трэйси со стуком поставила на стол чашку, так что кофе выплеснулось через край.

— Другу семейства? — с иронией переспросила она. — А не вы ли говорили о том, что они страдают манией величия?..

— Гигантоманией, а не манией величия, если быть точным. Что делать, все друзья таковы! От них приходится терпеть причуды, которые ни за что не простишь человеку постороннему…

Трэйси с грохотом отодвинула стул и принялась ходить взад-вперед по кабинету, похожая в эту минуту на тигрицу, запертую в клетку.

— И все равно я не хочу иметь с вами дела! — бросила она через плечо, на мгновение остановившись. — Моя работа говорит за меня.

— К сожалению, далеко не всегда. Вчера публика пела дифирамбы дому Чиверсов, на который вам и смотреть не хочется, а завтра с тем же единодушием будет порочить то, чем действительно стоит гордиться. А у вас действительно есть талант, иначе, как вы справедливо заметили, я бы к вам не обратился. Люди, которых вы вчера имели неосторожность задеть, горят желанием отомстить за это, и если не предпринять срочные меры, завтра многие из ваших клиентов заберут свои заявки, а новых просто не будет. Более того, у них есть лидер — моя сестра, которая прямо-таки рвется в бой… Я вижу лишь один выход из сложившейся ситуации!

— Срочно заняться вашей виллой, расположенной где-то у черта на куличках? — саркастически поинтересовалась Трэйси.

— Да, потому что одно имя такого клиента заткнет глотку любому недоброжелателю. Оформить дом, который будут посещать самые богатые и влиятельные люди страны. Заняться интерьерами здания, построенного по проекту одного из самых модных архитекторов-авангардистов с использованием новейших строительных технологий… фотографии которого немедленно появятся на страницах самых известных журналов!

Воцарилось молчание, которое первой нарушила Трэйси:

— С трудом верится, чтобы Маркус Джулиус Макларен, тщательно оберегающий свою личную жизнь, доверил хотя бы часть ее иллюстрированному журналу.

— Если вы, несмотря на свою загруженность, найдете возможность выполнить мой заказ, я изыщу способ организовать по крайней мере одну такую публикацию.

Трэйси, прищурившись, посмотрела на Макларена. Она с трудом понимала, что движет этим красавцем-миллионером в его желании во что бы то ни стало получить ее согласие.

Впрочем, куда важнее было выяснить, способен он выполнить свои угрозы или нет. Несмотря на его внешнюю сдержанность и даже благодушие, что-то в этих твердо сжатых губах подсказывало девушке, что этот человек способен на многое…

И тогда она решила принять его Предложение. Но не потому, что испугалась. Наоборот, ей вдруг неудержимо захотелось принять бой и одержать верх, причем по тем самым правилам, которые диктовал противник.

— Хорошо! — сказала она и села. — Я возьмусь за оформление вашей виллы, но при одном условии!

Теперь уже Макларен, прищурившись, внимательно смотрел на нее.

— А почему у вас глаза так засверкали, Трэйси? — спросил он негромко.

— От предвкушения суммы, которую я из вас вытрясу! Вы сами говорили, что не скупы. А я не страдаю ложной скромностью, когда речь идет об оплате моего творческого труда.

Макларен помолчал.

— Ваше условие — не навязывать вам своего мнения? — предположил он.

— Нет, — качнула головой она. — Я готова принять заказ при условии, что начну работу немедленно и закончу ее в самое ближайшее время.

— Проект на скорую руку? — с сомнением сказал он. — Признаться, я не люблю делать что-либо впопыхах.

— Я тоже не люблю, когда контролируют каждый мой шаг. Но такова жизнь, мистер Макларен, не так ли? Я предлагаю вам максимум того, что могу дать. Через три недели мы приступаем к реализации большого проекта, самого большого, который нам до сих пор приходилось делать, и если Дженис придумает, как найти для вас время, я готова взяться за работу. Потом, — сухо пояснила она, — я буду загружена по горло минимум три месяца, а затягивать наше общение на столь долгий срок мне не хочется, да и вам, надо полагать, невыгодно…

— Логично, — кивнул Макларен. — Пожалуй, я не стану даже спрашивать, что это за проект. Просто поверю вам на слово.

— Уж будьте так добры! — ядовито сказала Трэйси. — А насчет качества можете не беспокоиться. В чрезвычайных обстоятельствах я работаю даже лучше, чем обычно.

— А что вы имеете в виду, говоря о чрезвычайных обстоятельствах?

— Неважно… Короче говоря, либо соглашайтесь, либо до свидания! — отрезала Трэйси. — Не забудьте, что я дорого беру за свою работу.

— Ну, кто же в этом сомневается? — невинным тоном сказал Макларен. — Странно, однако, что вы не потребовали письменного отказа от всех возможных претензий с моей стороны.

— А я вовсе не собираюсь судиться с вами последующие десять лет! Более того, я и шагу не ступлю, не получив вашего предварительного одобрения, по возможности — скрепленного подписью…

— Мудро, — согласился он. — Я рад, что у нас будет возможность весьма тесно общаться друг с другом.

— Мне наплевать, чему вы рады, а чему нет! Это элементарная техника безопасности при работе с таким негодяем, как вы!

— Выбирайте выражения, мисс Слейтон! — зловеще протянул Макларен.

— Вы отказываетесь? — быстро спросила она.

— Нет. Теперь уже точно нет, — сказал он и вынул из портфеля конверт. — Здесь план дома и фотографии всех помещений. Если мы и в самом деле приступаем к работе немедленно…

— Именно! — бросила Трэйси.

— Тогда изучите их, и сегодня вечером приходите ко мне на ужин, чтобы обсудить ваши предварительные соображения.

— С большей охотой поужинала бы с крокодилом! — фыркнула она.

— Сожалею, — сверкнул улыбкой Макларен, — но вряд ли смогу организовать вам то общество, к которому вы привыкли… Кстати, если боитесь попасть ко мне в пасть, то заранее могу вас успокоить: на ужине будет присутствовать мой отец. Полагаю, он обрадуется знакомству с вами. Адрес — на конверте, время… Семь тридцать вас устроит? Вот и славно! До скорой встречи, мисс Слейтон! — У самой двери он снова обернулся. — Кстати, ужин будет исключительно неформальным, так что вам нет необходимости как-то особенно одеваться… или лучше сказать — раздеваться? Совсем запутался в словах! Ну, до свидания!..

— Это ты во всем виновата! — набросилась Трэйси на подругу, имевшую несчастье заглянуть в кабинет сразу же после ухода клиента.

— Ты приняла его предложение? Вот и умница! — добродушно улыбнулась та.

— Кончай мне зубы заговаривать! — взорвалась Трэйси. — Какая к черту мудрость? Это не человек…

— …а черт, — невозмутимо закончила Дженис. — Ты знаешь, я в чертей не верю, а потому не разделяю твоих эмоций.

— Это невозможно! — простонала девушка, хватаясь за голову. — Сегодня все хотят свести меня с ума! — Она швырнула конверт на стол, да так, что фотографии рассыпались. — Он шантажировал меня, Дженис!.. Грозил опорочить в глазах своих богатых приятелей. Утверждал, что Чиверсы оскорблены моим поведением на балу и что его сестра готова возглавить крестовый поход против агентства «Каприз» и меня лично! А что я такого сделала? Просто танцевала и все!

Дженис изменилась в лице.

— Даже так? — проговорила она. — И что же случилось на вчерашнем вечере?

Трэйси приоткрыла было рот, но снова закрыла его. Рассказывая подруге о бале, она ни словом не обмолвилась о странном притяжении, толкнувшем ее и Маркуса Джулиуса Макларена в объятия друг другу.

— Почему я непременно должна была что-то натворить? — капризно сказала она.

— Потому что дыма без огня не бывает, дорогая! — наставительно изрекла Дженис. — Согласись, достаточно странно со стороны такого могущественного человека, как Макларен-младший, объявлять войну крохотному дизайнерскому агентству, точнее — его главе. Итак, что произошло на балу?

— Ничего, кроме того, о чем я уже рассказывала…

— Если так, то спрячь свою обиду подальше и подсчитай, какую выгоду мы сможем извлечь из этого проекта, — спокойно предложила Дженис.

— Если бы я тебя не знала, то решила бы, что вы с Маклареном сговорились, — ухмыльнулась Трэйси. — Ну, что ж, радуйся: я сказала, что мы выполним всю работу за три недели.

— Шутишь! — ошеломленно захлопала ресницами та, но тут же опомнилась. — Ну, да, через три недели нам надо будет приступить к оформлению гостиничного комплекса на двадцать пять спален.

— Сама виновата. Никто не тянул тебя за язык.

— Зато какая реклама агентству, Трэйси!

— Ты заварила эту кашу, так что теперь будь готова ее расхлебывать. Сегодня вечером мы идем к Маркусу Джулиусу Макларену на ужин.

— Постой, но разве я?.. Погоди… — Дженис казалась совершенно сбитой с толку. — Он пригласил тебя на ужин?!

— Ну, разумеется! Я совершенно не в восторге от того, что придется провести вечер с этим шантажистом! Впрочем, если быть до конца честной, я получила не то что бы приглашение, а… — Трэйси увидела округлившиеся глаза подруги и поспешила пояснить: — Скорее мне было дано указание явиться в назначенное время на деловую встречу, совмещенную для удобства с ужином. Впрочем, я думаю, что у господина Макларена найдется лишняя тарелка для еще одной гостьи?

— И где все это состоится?

— Не имею ни малейшего представления. Ах да, он сказал, что адрес на конверте. — Трэйси стала рыться в разбросанных по столу фотографиях. — Слушай, ты не поверишь! Он живет здесь, в Ковентри!

— Это прекрасно, но я… Нет, я не могу пойти, прости, дорогая! Трэйси! — тихо повторила Дженис, увидев, что подруга уже лихорадочно просматривает фотографии, высыпавшиеся из конверта.

— Смотри, это просто фантастика! — воскликнула та, не отрывая глаз от снимков. — В какой из магазинов поступила партия арабской мебели?

Дженис лишь улыбнулась — просто и нежно.

— Я сделаю, как ты скажешь, дорогая. Когда за тобой заехать?

Трэйси отправилась домой в половине седьмого.

Она не только работала, но и жила в Ковентри — в небольшой квартирке двухэтажного дома. Это давало возможность ходить на работу пешком, а кроме того, из окон открывался чудесный вид на небольшой парк. Прийти домой и увидеть закат над деревьями — что может быть лучше?

Разумеется, она сама отделала квартиру — просто и со вкусом. Деревянные полы, застеленные пушистыми ковриками, белые стены, сиреневые двери, уютная тахта с кучей подушек, прикрытая покрывалом цвета взбитых сливок — такой была гостиная.

Иное дело — спальня. Стены, шторы, ковер — светлые, почти белые, зато на большой двуспальной кровати — яркое разноцветное покрывало, похожее на весенний газон с распустившимися фиалками и ландышами. Возле постели — старинное кресло-качалка и изящный темного дерева туалетный столик, а на нем — квадратное зеркало, фотографии в серебряных рамках и ваза с живыми цветами.

Сегодня, однако, Трэйси не замедлила шаг, чтобы, как обычно, полюбоваться своим гнездышком. Она сразу же прошла к гардеробу, бормоча под нос:

— Неформальный ужин? Прекрасно, мистер Макларен! Чудесно!

Первым, как назло, попалось на глаза платье, послужившее причиной всех ее сегодняшних неприятностей. Трэйси взглянула на него и снова замерла от восхищения. Нет, чтобы показаться в нем на людях, можно было пойти и на больший риск. Именно в этом наряде, она, сама того не заметив, оказалась в объятиях смуглого незнакомца и грезила наяву… А может быть, они оба грезили?..

Задумчиво пройдя к окну, Трэйси обхватила себя руками. Независимо от того, насколько взаимными были их влечение и интерес друг к другу, следовало признать одно: впервые за много лет мужчине удалось снова пробудить в ней чувства, если не похороненные, то, по крайней мере, дремавшие со времени разрыва со Стивом.

А чтобы финал не стал таким же, ей следовало быть настороже. Тем более что Маркус Джулиус Макларен давал самые веские основания для подобных опасений.

— Так значит, неформальный ужин? — усмехнулась она, отворачиваясь от окна. — Извольте, мистер Макларен!

Через десять минут она была одета, причем настолько неформально, что Дженис, вошедшая в квартиру, всплеснула руками и воскликнула:

— Трэйси, ты с ума сошла!

— А что случилось?

— Во что ты вырядилась?

— Попробуй догадаться! На что, по-твоему, похоже?

— На рабочую робу.

Трэйси хихикнула.

— Вообще-то это летный комбинезон. Немного великоват, но зато просторный и удобный. — Подвернув слишком длинные брючины и рукава, Трэйси закружилась, как манекенщица на подиуме, демонстрируя подруге мешковатый цвета хаки комбинезон, скроенный из одного куска материи и снабженный множеством карманов. — Меня предупредили, что ужин будет сугубо неформальный, так что одеваться или раздеваться необязательно.

— Это в каком смысле? — помолчав, спросила Дженис.

— Вот и я задала себе тот же вопрос. Как я понимаю, это дешевый и гнусный намек на шикарное бальное платье, в котором я была вчера вечером.

— Ага!..

— И если в том наряде я показалась ему слишком раздетой, то в этом…

— Хорошо! Но откуда у тебя этот чехол от паровоза?

— Если чехол, то скорее от самолета! — блеснув глазами, уточнила Трэйси. — От брата, откуда же еще! Между прочим, мне однажды уже приходилось работать в нем. Удобно, а главное, — она похлопала ладонью по карманам, — сколько угодно места для карандашей, блокнотов, рулетки и прочих мелочей, жизненно необходимых в нашей профессии!

— Но… — Дженис невольно оглядела свой собственный скромный и элегантный наряд и осторожно коснулась рукой аккуратно причесанных каштановых волос. — Трэйси, дорогая, ты понимаешь, что у нас сегодня самый престижный и самый важный за все время существования фирмы ужин? Я и без того чувствую себя не в своей тарелке от того, что иду без приглашения, а ты вытворяешь такое!..

— Не говори так, — упрямо мотнула головой Трэйси. — Я прекрасно осознаю, к кому мы идем! Более того, мне и раньше не давал покоя вопрос, кто же может жить в этом фантастическом особняке…

— И теперь, когда ты это узнала, собираешься идти туда в пляжных туфлях и в этом мешке?

— Да хватит тебе! — воскликнула Трэйси. — Сказано было, что ужин сугубо неформальный!.. Так мы идем?

Подруга тихо пробормотала что-то себе под нос.

— Успокойся, Дженис! — Девушка ласково обняла ее за плечи. — Всю ответственность я беру на себя.

Было семь часов пятнадцать — минут, когда они сели в машину. Магазины сияли витринами, у дверей ресторанов толпилась разряженная публика. В зеркальной глади реки отражались огни прогулочных катеров, на лавочках сидели влюбленные парочки.

Трэйси остановила машину возле особняка, чьи высокие белые стены и массивные кованые ворота были видны всем проезжавшим по шоссе.

— Ты уверена, что мы поступаем правильно? — спросила Дженис, когда девушка опустила стекло и нагнулась вперед, чтобы нажать на звонок.

— Абсолютно!

— Мисс Слейтон и… э-э… миссис Уайт, сэр!

Величавая старушка, встретившая подруг у дверей, даже не пыталась скрыть своего неодобрения. Голос ее эхом разнесся по огромному помещению с прозрачной стеной, за которой открывался вид на реку. Свет в комнату лился в основном снаружи, от круглых стеклянных фонарей на террасе, но пара светильников горела и в самой комнате.

Маркус Макларен, разливавший шампанское по бокалам, стремительно повернулся к гостям, да так и застыл с бутылкой и салфеткой в руке.

Дженис готова была провалиться сквозь землю от смущения, но Трэйси дерзко выступила вперед и, засунув руки в карманы своего немыслимого балахона, проворковала:

— Я так и знала, что вы будете рады увидеть на ужине миссис Уайт, мистер Макларен. Без нее наш разговор не состоялся бы. Кроме того, ей предстоит играть исключительно важную роль в осуществлении проекта, вот и я подумала, что она должна быть в курсе дела.

Неожиданно откуда-то сбоку раздался хрипловатый смешок, и все трое обернулись к высокому пожилому человеку.

— Разумеется, мы не против, — заверил он и приветливо улыбнулся. — Проходите и присоединяйтесь ко мне, миссис Уайт! — Я — Патрик Макларен. У меня такое ощущение, что вы чувствуете себя немного не в своей тарелке, не так ли? Это совершеннейшие пустяки, вы беспокоитесь напрасно.

— Папа, это миссис Уайт и мисс Слейтон! — насупившись, представил гостей Маркус. — Чувствуйте себя как дома!

— А как же Дженис не смущаться, бедняжке, — тут же встряла в разговор Трэйси, — если я ее чуть ли не силком затащила сюда. Что делать, ведь точно так же поступил со мной ваш сын…

— Дорогая! — чуть слышно предостерегла Дженис.

— Искренне рад познакомиться с вами, мисс Слейтон! — широко улыбнулся Патрик Макларен. — Так мой сын оказывал на вас всяческое давление?.. Да, он настырный — весь в меня. Хотя его поведение легко объяснить, ведь вы поначалу не хотели принимать его заказ — по причине занятости, если не ошибаюсь?

— Совершенно верно! Но когда мистер Макларен пообещал оставить мое агентство без клиентов, у меня не оставалось никакого выбора… Все было именно так, я ничего не перепутала? — с очаровательной улыбкой спросила Трэйси у Маркуса, который с легким поклоном подал ей бокал шампанского.

— Трэйси! — уже громче сказала Дженис.

— Не тревожьтесь, миссис Уайт! — успокоил ее хозяин. — Вчера вечером мы с вашей подругой пощекотали друг другу нервы. Столкнулись лоб в лоб, если можно так выразиться. И до сих пор спорим о том, кто же первый не выдержал и свернул на обочину.

— Дорогой, так ты вспомнил детство? — А я-то грешным делом подумала, что ты и вправду подыскиваешь себе жену! — В комнату грациозно вплыла Мэрилин Брайд. — Боже, мисс Слейтон! Какая метаморфоза! Вчера вы выглядели как одалиска, а сегодня ни дать ни взять — рассыльный с почты.

Трэйси стремительно обернулась к сестре Маркуса.

— О, миссис Брайд, какая радость видеть вас снова! — сладко сказала она. — Спасибо за хорошую новость. А я-то, признаться, опасалась, что ваш брат затеял всю эту игру с контрактом исключительно из-за того, что положил на меня глаз. Но теперь я могу быть совершенно спокойна. Если он меня и шантажировал, то с какой-то иной, куда более нравственной целью!

Воцарилась гробовая тишина.

— Отец, — нарушил молчание Маркус. — А почему бы тебе не показать миссис Уайт наши владения?

Он притронулся рукой к кнопке на стене, и стеклянная панель с легким шорохом раздвинулась, впуская в помещение вечерний воздух.

— А что, прекрасная идея! — ожил Патрик и бросил многозначительный взгляд на зардевшуюся Дженис. — Миссис Уайт, прошу вашу руку!

— Мэрилин! — продолжил Маркус, любовно обнимая сестру за плечи. — Не будешь ли ты так любезна передать Бобу, чтобы он распорядился поставить еще один прибор. Через полчаса можно приступать к ужину.

— Через полчаса! Но я умру от голода!..

— Нам с Трэйси нужно безотлагательно обсудить ряд вопросов. Ну потерпи еще немножко, дорогая, — сказал он с улыбкой, но в голосе его звучала сталь.

Мэрилин нервно передернула плечами и с оскорбленным видом вышла из комнаты.

— А вас, мисс Слейтон, я попрошу пройти в кабинет!

— Меня? В кабинет? — обескураженно переспросила Трэйси и лишь потом возмутилась: — Я вам не сестра и не отец, и к тому же не терплю приказного тона!

— Это ваше право. Но если вы не подчинитесь, мне придется применить силу.

— Вы шутите?

— Разве я похож на шутника?

Трэйси оглянулась в поисках поддержки, но кроме них в комнате никого не осталось.

— Я буду кричать! — предупредила она.

— Это всего лишь придаст происходящему оттенок балагана, но ничего не изменит, — ответил он. — Кроме того, вы с самого начала взяли этот шутовской тон…

— А вы! — воскликнула она, когда Маркус схватил ее за локоть. — Вы первым начали шантажировать меня!..

— Да, но не прилюдно, не превращая наше выяснение отношений в непристойный фарс, — терпеливо пояснил он, волоча ее за собой.

— Вам ли говорить о приличиях, после того как вы опустились до грязных угроз в мой адрес!.. — продолжала протестовать она. Но Маркус молча втолкнул девушку в кабинет с окнами, выходящими во внутренний дворик. — Ну, и что вы теперь собираетесь делать? — вызывающе вздернула подбородок она.

— У меня есть способ заткнуть вам рот!

— То есть?

Он ухмыльнулся и быстро схватил ее за плечи.

— Вы соображаете, что делаете? — пролепетала она, оказавшись в его объятиях.

— А вы соображали, что делаете, облачаясь в этот провокационный наряд? — поинтересовался он.

— Не понимаю, о чем вы? Это летный комбинезон моего брата!

— А почему, если уж на то пошло, не бронежилет? Вам не пришло в голову, что после вчерашнего откровенного платья, пробуждавшего неудержимое желание, ваши нынешние доспехи, — говоря это, он пощупал комбинезон, — возбуждают то же самое чувство, но в несравненно большей степени? — Трэйси захлопала ресницами, не находя, что ответить. — Какой потрясающий должен быть контраст, — пробормотал Маркус. — Шершавое и гладкое! Бесформенное и элегантное! Грубая материя и шелковистая кожа! Оболочка сатира, скрывающая нежную нимфу!..

— Прекратите! — с отчаянием воскликнула Трэйси. — Я вовсе не стремилась никого провоцировать! То есть стремилась, но совсем с другой целью. Господи, я совсем запуталась! Мне хотелось сделать так, чтобы после этого ужина вы отвязались от меня! Вам понятно?

— Да? Мысль неплохая, но… вы опоздали! Поздно, дорогая, слишком поздно! После того, что я увидел и почувствовал вчера, вам не удастся спрятать свои прелести даже под самой безобразной тряпкой!

— Это переходит всякие границы, — почти выкрикнула Трэйси. — Я…

Но она не успела закончить фразу, потому что Маркус крепко поцеловал ее.

И лишь через несколько минут, оторвавшись от ее губ, он рассеянно провел ладонью по лбу.

— Вы о чем-то хотели спросить меня, мисс Слейтон?

3

— Спросить вас? Да, хотела… Кто проектировал этот особняк?

Маркус негромко рассмеялся.

— Отвлекающий маневр? Неплохо!.. А что касается архитектора, то к моему стыду, я забыл его имя…

Боже, о чем это мы? При чем тут архитектура? — озадаченно подумала Трэйси, все еще бледная, с чуть дрожащими после жаркого поцелуя губами.

Маркус Джулиус Макларен присел на краешек стола, не отпуская ее талии, и заглянул ей в глаза.

— Вы живете в доме и не знаете, кто построил его? — высокомерно спросила она, чтобы хоть что-то сказать. — Кстати, вы бы не могли меня отпустить…

— Отвечаю на вопрос, — оборвал ее он. — Я бываю здесь лишь время от времени и поэтому не в курсе, кто и зачем строил этот дом.

— А где же вы живете? — быстро спросила Трэйси.

— В Лондоне, хотя большую часть времени провожу в разъездах, — пожал плечами Маркус, не разжимая рук. — Этот особняк принадлежит отцу, он купил его у какого-то разорившегося американца. Дом вам понравился?

— Очень! — честно сказала она. — Судя по всему, здесь работали профессионалы. Правда, я видела лишь эту комнату.

— В таком случае как насчет небольшой экскурсии? Спальни здесь великолепны, можете мне поверить!..

— Вы меня отпустите? — поинтересовалась Трэйси.

— Чуть позже, — заверил он. — Когда буду уверен, что вы не расцарапаете мне лицо в кровь. И потом, мы так хорошо общаемся друг с другом…

— Если вы надеетесь затащить меня в постель, то тратите свои силы впустую! — предупредила его девушка.

— Вот как? Предположим… Обратите внимание на слова «предположим», хочу. И что вы на это скажете?

— Я давно поставила на мужчинах крест.

— Странно, — медленно сказал он. — По вашему поцелую ни за что не сделаешь такого вывода!..

— У меня не оставалось выбора!

— Боже, дорогая! — рассмеялся он. — Ну, будьте же до конца честной!

— А чего ради? — Трэйси от волнения раскраснелась. — Я не давала вам таких обязательств!

— Положим. Но о том, почему вы избегаете мужчин, можете сказать?

— О, это старая история! — скривила губы она. — Разбитое сердце, увядшие надежды и все такое прочее. Не хочу сыпать соль на еще не зажившие раны, так что давайте лучше оставим эту тему.

Маркус притянул Трэйси к себе.

— Но если так, то почему вчера вечером мне показалось, будто вам доставляет истинное наслаждение танцевать с представителями той самой половины человечества, на которой вы, по вашим словам, поставили крест?

— Это были женатые мужчины, и я чувствовала себя в безопасности.

— Понятно! — с усмешкой кивнул Маркус.

— Что вам понятно? — вспыхнула Трэйси. Вместо ответа он аккуратно заправил за ее розовое ушко выбившуюся прядь. — Не трогайте меня! — возвысила она голос. — Отвечайте на вопрос!

— Судя по всему, вы склонны к обобщениям. И, пострадав по вине одного конкретного человека, обвиняете теперь всех мужчин. Самое печальное, что больше всего страдаете от этого вы сами.

Если бы ее пальцы не запутались в рукаве, пощечина получилась бы именно такой, как хотелось Трэйси — звонкой и красноречивой. Но в результате вышло только жалкое ее подобие, и Маркус успел увернуться.

— Как бывший спортсмен советую вам, мисс Слейтон, выбирать себе соперников той же весовой категории, что и вы сами.

— Если вы, мистер Макларен, имеете в виду богатство и положение в обществе, то плевать я на них хотела!

На скулах Маркуса заиграли желваки.

— Вы имеете в виду наш утренний разговор? — спросил он после недолгой паузы. — Не принимайте его всерьез. Считайте, что я погорячился. К тому же отомстить можно совсем иным путем…

— Раз так, считайте, что это ответ на ваш поцелуй!

— А если я сорву с тебя этот маскарадный костюм и овладею тобой прямо здесь, на полу, что ты тогда скажешь? — с усмешкой спросил он, но голос у него был хриплым, а глаза — сумасшедшими.

Ага, мы уже не так веселы, мистер Макларен! — торжествующе подумала Трэйси и вдруг расхохоталась.

Маркус вздрогнул, и побледнел.

— Вы что-то хотели сказать, мистер Макларен? — утирая выступившие от смеха слезы, спросила она.

Но в этот момент раздался стук в дверь, и величественная старая дама, встречавшая гостей, просунула голову в кабинет и возвестила:

— Ужин готов, мистер Макларен!

— Спасибо! — вздохнул Маркус, отпуская наконец талию Трэйси. — Да, простите меня, милые дамы, что не представил вас друг другу раньше. Впрочем, вы знакомы заочно, ведь письмо было написано именно Айрис. Это — Трэйси Слейтон, а это — Айрис Шелби!

— О, так вы и есть… — Девушка осеклась и поспешно протянула руку.

Старая дама неторопливо склонила голову, строго посмотрела на нее и вдруг объявила:

— Мне очень нравится покрой вашего наряда, мисс! Прошу к столу. Боб — это наш повар, — мечет громы и молнии, и я никому не советую и дальше испытывать его терпение!

Ужин был великолепен: на первое — нежный суп со спаржей, на второе — копченая семга и цыпленок по-мэрилендски, на десерт — отменный шоколадный мусс и мороженое с фруктами.

Они расположились в малой столовой, причем Мэрилин не преминула заметить, что есть еще и большая. Это была прелестная комната с зелеными стенами и белоснежной плетеной мебелью, украшенная большими терракотовыми вазами, в которых стояли желтые мохнатые хризантемы. На стенах висели полотна современных художников, и за то, чтобы иметь у себя дома хотя бы некоторые из них, Трэйси, не задумываясь, отдала бы душу.

— У вас прекрасный аппетит, — как бы невзначай заметила Мэрилин, отпивая отменное французское вино. — При такой хрупкой комплекции это просто удивительно.

— Что тут странного? — немедленно заступилась за гостью Айрис. — Жить нужно в свое удовольствие. А потом, чем больше хорошего человека, тем лучше!..

— Трэйси тратит на работу столько энергии, что я порой удивляюсь, как у нее душа в теле до сих пор держится, — пошутила Дженис, расправляясь с цыпленком. — Если я не напомню ей, она и не вспомнит о еде.

— Я тоже обратил на это внимание, — включился в беседу Маркус. — Я имею в виду энергию…

— Вы не могли бы избрать для обсуждения какой-нибудь другой объект! — раздраженно попросила Трэйси.

На этот раз не удержался и хмыкнул Патрик Макларен.

— Извините моих детей, дорогая! Кстати, лично я нахожу ваш наряд совершенно очаровательным.

— Он безусловно оригинален, — вставила Мэрилин. — На каком блошином рынке вы его отыскали, милочка? Или это профессиональный секрет?

— Трэйси! — снова поспешила вмешаться Дженис. — Ты собиралась показать эскизы, которые сделала днем.

Сдерживая резкую реплику по поводу роскошного, но бесконечно старомодного и по-старушечьи чопорного наряда Мэрилин, девушка рассеянно похлопала себя по карманам и вынула из одного из них альбомчик для эскизов. Хмуро посмотрев на Маркуса, она вдруг встала и подошла к Патрику Макларену.

— Мне это видится так!

— По-моему, они про нас забыли, — озадаченно пробормотал Маркус через несколько минут.

— Не расстраивайтесь, — негромко заметила Дженис. — Она прямо-таки влюбилась в вашу виллу. Кстати, как вы относитесь к арабскому стилю, в котором Трэйси собирается оформить ваш дом?

— Арабскому стилю? — переспросил Маркус, приподнимая бровь. — Дженис, дорогая, вы мне положительно нравитесь!

— …Трэйси!

Девушка устало открыла глаза. Машина Дженис неслась по ночным улицам.

— А? Ты что-то сказала?

— Как ты ни старалась все испортить, дела идут как нельзя лучше, не правда ли?

Увы, со вздохом подумала Трэйси и ответила:

— Правда!

— Ты готова к завтрашнему путешествию? Как-никак, вылет в семь утра!

— Конечно.

— Не волнуйся, я управлюсь с делами в твое отсутствие. Самое главное, что Макларены одобрили предварительные эскизы и даже готовы оплатить тебе авиаперелет первым классом и номер в гостинице.

— Только не говори так, будто это любезность с их стороны, — фыркнула Трэйси. — Если хочешь знать, Маркус Макларен — никакой не клиент, а самый настоящий пират.

— Что? — От неожиданности та чуть не пропустила поворот.

— Корсар, флибустьер, разбойник — выбирай, что тебе больше по вкусу!.. Не удивлюсь, если он меня похитит.

Дженис выключила зажигание и со вздохом сказала:

— Милая, тебя всегда отличал избыток фантазии, но сейчас ты хватила лишку. Не спорю, Маркус Макларен человек жесткий, но с манерами у него все в порядке.

— Ты так считаешь? Просто он тебя не целовал, дорогая моя! — насупилась Трэйси.

— Целовал? Погоди, но когда это он успел?.. Ах, да!.. Но неужели?..

— Извини, Дженис, — прервала ее подруга, — но не могла бы ты подбросить меня до офиса? Мне нужно еще немного поработать, а потом я сама доберусь до дома.

— Но, послушай…

— Будь так добра!

Трэйси оказалась дома лишь в два часа ночи. Надо было собирать вещи, но она первым делом приняла душ, облачилась в темно-красный купальный халат и заварила себе травяного чая. С дымящейся чашкой в руке она прошла в спальню, вытащила из шкафа большую сумку и со вздохом уселась на край кровати.

За ужином Маркус заявил, что вылететь на острова он сможет только в ближайшие несколько дней. Трэйси сказала, что в состоянии самостоятельно осмотреть виллу, но выяснилось, что туда можно добраться только по воде. И хотя она обожала прогулки по морю, ей еще ни разу не приходилось самостоятельно управлять катером или моторной лодкой, а потому пришлось согласиться на совместную поездку. При этом Маркус с издевкой во взгляде напомнил, что мисс Слейтон сама поставила жесткие сроки.

Речь шла о репутации агентства, и Трэйси во всеуслышание объявила, что готова завтра же утром вылететь на эти проклятые острова…

Допив чай, она распустила волосы и, рухнув на кровать, закрыла глаза. Но образ Маркуса Макларена упорно преследовал ее, будоража воспоминанием о сегодняшнем поцелуе…

Что в нем особенного? — с недоумением спрашивала она себя. Внешне Маркус совершенно не походил на Стива, ее прежнюю любовь. Кроме того, он был из той породы людей, с которыми она никогда не любила иметь дело. Сильный и безжалостный, сметающий все преграды на своем пути. Озабоченный своим семейным положением — и при этом готовый волочиться за первой попавшейся юбкой.

Дура! — обругала себя Трэйси и села на кровати. Сколько можно думать об одном и том же. Впрочем, как бы то ни было, но этот мужчина действительно возбуждал и волновал ее, заглушая голос разума.

Она тронула пальцем свои губы, как бы наяву ощутив его жадный, властный поцелуй. Потом вспомнила, как они взглянули друг другу в глаза: она — враждебно, он — с холодной иронией, и воздух между ними буквально заискрился от напряжения.

Я, должно быть, сошла с ума! — вздохнула Трэйси. Либо переутомилась, либо… А может быть, дело совсем в ином? Ведь какая из женщин не мечтает хотя бы раз в жизни поиграть с огнем, даже рискуя при этом обжечься?

Девушка решительно встала и начала собираться в дорогу, бормоча себе под нос:

— Вечернее платье для ужина, пара шорт и рубашек для дневных трудов, ночная рубашка, а еще… так и быть, купальник — на всякий случай! Ну, что ж, я готова к поездке, мистер Макларен!

— Пять футов под килем, Трэйси! — приветствовал ее утром Маркус, сидя за рулем темно-серого «мерседеса» с открытым верхом.

— Угу! — неопределенно буркнула девушка, швырнула на заднее сидение сумку с вещами и аккуратно положила на нее папку для бумаг. Она была в джинсах, блузке кремового цвета и удобных туфлях без каблуков. — Только не надо никаких комментариев по поводу моего наряда, — предупредила она. — В противном случае я буду кусаться!

Маркус загадочно улыбнулся.

— Заметьте, Трэйси, вы первая начали.

Не удостоив его ответом, она устроилась на переднем сиденье и капризным тоном потребовала поднять у машины верх.

— Но зачем? — удивился Маркус. — Утро такое чудесное!

— Может быть, но я не захватила с собой платка. Нет, не подумайте, будто я против того, чтобы на меня смотрели, — прибавила она, поймав его очередную улыбку. — Просто не хочу, чтобы мои волосы к концу поездки напоминали собой потрепанную швабру.

— Понятно, — покосился он на ее рыжую гриву.

Трэйси огляделась и с восхищением погладила рукой мягкую кожу откидного верха.

— Прелесть! И вы не побоитесь оставить это чудо на стоянке у аэропорта?

— Машина там долго не простоит, — небрежно ответил он, включая зажигание. — Наш шофер заберет ее… — Он нажал какую-то кнопку, и верх с шорохом раскрылся над ними. — Как настроение, Трэйси, боевое?

— Как у птички, которая попала лапкой в силок, — пожала она плечами.

— Неужели? Вы заключили выгодный контракт с перспективой получить самую престижную рекламу и все же дуетесь?

Трэйси пригладила волосы.

— Я не собираюсь обсуждать с вами свое настроение и его причины.

— Почему же?

— После ужина мне пришлось работать в офисе, а потом собираться в дорогу, — устало заметила она. — Естественно, что я утомлена и нахожусь не в самом радужном расположении духа.

— Я вас понял!

— Только не переживайте, это пройдет.

— Может быть, вам стоит вздремнуть?

— Боюсь, что из этого ничего не получится, — сумрачно пробормотала Трэйси, но через минуту уже спала.

«Мерседес» несся в сторону аэропорта. Раз или два Маркус бросал взгляд в сторону безмятежно спящей девушки. Лицо у нее было ясное и открытое, как у ребенка.

— Я вас чем-то обидела? — мягко спросила Трэйси, внимательно посмотрев на Маркуса.

— Нет. А почему вы об этом спрашиваете?

Они сидели друг подле друга в широких комфортабельных креслах первого класса.

— Куда подевались ваши светские манеры? — с мягкой улыбкой поинтересовалась Трэйси. — Или вас обидело, что я проспала всю дорогу до аэропорта? Прошу меня извинить. Я же сказала, что не выспалась минувшей ночью.

— Зато теперь полны сил и можете смело оскорблять меня, — мрачно заметил Маркус.

Лицо у нее вытянулось.

— А что у вас называется оскорблением? Попросить прощения?

— С издевкой упомянуть о моих манерах.

Трэйси изумленно распахнула глаза и чуть не прыснула: Маркус сейчас был похож на надувшегося мальчишку.

— Если честно, — призналась она, — то я бы тоже не хотела, чтобы про меня говорили: «У этой Трэйси Слейтон светские манеры!» Впрочем, не беспокойтесь: я пошутила! С этим у нас обоих проблемы.

— Приятно это слышать, — сухо отозвался он, по-прежнему упрямо глядя в иллюминатор.

— Простите, я не знала, что эта тема так задевает вас.

— Теперь знаете.

— Теперь знаю. Но мне показалось, что вы странно молчаливы с момента приезда в аэропорт. В чем тут дело, если не секрет?

В этот момент стюардесса, высокая красивая девица, подкатила тележку к их креслам и предложила взять обед. Перебросившись с Маркусом парой слов и сверкнув очаровательной улыбкой, она вручила ему и Трэйси по подносу и покатила тележку дальше.

— Вот такая соседка была бы вам очень кстати, — колко заметила Трэйси. — Вмиг прогнала бы тоску и печаль, не правда ли, Маркус?

— Вы решили стать сводницей? — приподнял брови тот и развернул салфетку.

— Скорее психотерапевтом, — поджала она губы. — Пытаюсь вывести своего делового партнера из состояния уныния, но что-то у меня плохо получается.

— Для этого нужно как минимум самой быть в хорошем расположении духа, — сказал Маркус, отпивая сок. — Судя по вашим репликам, вас уже не тяготит необходимость работать со мной?

Трэйси заметила игривый блеск в его глазах и, не ответив, сосредоточилась на еде. Прикончив салат из моркови, она вытерла губы салфеткой, бросила взгляд на океан, раскинувшийся под крылом самолета, и удовлетворенно сказала:

— Вот теперь я могу горы свернуть!

— Постараюсь не забыть о такой возможности! — заметил Маркус, ковыряя вилкой говядину. — Теперь я знаю, как угодить мисс Трэйси Слейтон, — пояснил он.

— Вы… составляете такой список?

— Скажем так: он находится у меня на стадии разработки.

— И откуда же вы черпаете информацию, если не секрет? — настороженно спросила Трэйси.

— Целиком и полностью основываясь на личном опыте, — охотно откликнулся Маркус. — На сегодняшний день в этом списке три пункта: кормить вкусно и до отвала, говорить исключительно о работе, а если первые два пункта не дают эффекта, то…

— То?

— Поцеловать!

Трэйси поперхнулась.

— Глотните вина, — быстро посоветовал он и подал бокал. — Кстати сказать, кое-кто собирался поднять мне настроение!..

— Ну, что мне вам ответить?.. — откликнулась она, утирая выступившие на глазах слезы. — Обед был великолепен, погода — лучше не бывает, острова, на которые мы летим, надо полагать, чудесны!

— Я рад, что сумел угодить вам сразу по стольким пунктам!

— Ну, хорошая погода, положим, от вас не зависит.

— Это как сказать, — с той же загадочной улыбкой сказал Маркус и передал подносы стюардессе, поблагодарив ее коротким кивком, хотя та явно настроилась на более неформальное общение.

— А вы суровы! — покачала головой Трэйси, заметив разочарование в глазах девушки. — Сперва обнадежили, а теперь даже головы в ее сторону не повернете.

— Откуда такое внимание к моим внеслужебным контактам? — с иронией спросил Маркус. — По-моему, это вас не касается.

— Наверное… — пожала плечами она, листая иллюстрированный журнал. — Просто я разделяю озабоченность миссис Брайд по поводу семейного положения ее любимого брата.

— Вот уж ни за что не подумал бы, что между вами и моей сестрицей может быть что-то общее.

— Женщины так непредсказуемы! — с лицемерной скромностью вздохнула Трэйси.

— Если бы, — усмехнулся Маркус, и у губ его обозначилась жесткая складка.

— Как я вас понимаю, господин Макларен!

— Что понимаете? — почти вызывающе поинтересовался он.

Она прищурилась.

— Мне кажется…

— Ну, же, смелее!

— Вам, наверное, приходиться отбиваться от претенденток на ваше сердце и состояние. И разобраться, что именно нужно той или иной вашей поклоннице — вы сами или ваши деньги — совсем непросто, причем чем дальше — тем сложней…

— Удивительно тонкое понимание чужой психологии!

— Я всего лишь отвечала на вопрос. Если вам не нравится тема, сменим ее.

— И в самом деле, сменим, — сказал Маркус и откинулся в кресле, вытянув вперед ноги. — Расскажите мне о себе, Трэйси. До посадки еще минут двадцать, так что время у нас есть.

— Ну, на это потребуется всего пять минут. Мой отец — художник, мать — оперная певица. Они развелись, когда мы с братом были еще детьми, и оба обзавелись новыми семьями. Несмотря на это, я по-прежнему считаю их очень милыми людьми.

— Так у вас есть брат?

— Не просто брат, а брат-близнец, с которым мы, впрочем, совершенно не похожи ни внешне, ни по характеру.

— Ах да, это тот самый летчик, чьим костюмом вы вчера воспользовались?

— Совершенно верно. В данный момент Пол служит в дивизионе, расквартированном в Эмберли. Кстати сказать, я старше его на целых полтора часа.

— Так вот откуда такое стремление к независимости.

— Оттого, что я родилась раньше? Или оттого, что я женщина? — Трэйси нахмурилась. — Пол всегда утверждал, что я стремлюсь командовать им, и поэтому мы видимся не чаще раза в год, хотя очень привязаны друг к другу.

— Мне понятно ваше чувство, Трэйси. Но я имел в виду развод родителей. Это не могло не отразиться на вас.

— Пожалуй!

— А неукротимая тяга к успеху? Откуда она?

— Я родилась с бойцовским характером, и в детстве мне больше нравилось общаться с мальчишками. Но для моего стремления к успеху есть особая причина.

— Какая именно?

— Все, заходим на посадку! — коротко бросила Трэйси и, пристегнув ремни безопасности, снова принялась листать журнал.

— Мужчина, разбивший вам сердце? — после короткой паузы предположил Маркус.

— А вы сентиментальны. «Разбил сердце»! Сердце разбить нельзя. А вот веру в себя — можно. Убедить кого-то в том, что он — полное ничтожество, совсем не трудно.

— И все это сделал человек, которого вы любили? — недоверчиво спросил Маркус.

— Он наглядно продемонстрировал, что такое представители так называемого сильного пола! Они озабочены только тем, чтобы не уронить свой мнимый авторитет, и полностью зависят от мнения окружающих, в особенности родных! Они представления не имеют, что такое женщина и каков ее творческий и деловой потенциал!..

— Добро пожаловать на острова! — объявил по динамику пилот самолета.

— Ну, вот, всегда так! Из-за вас я не успела дочитать интересную статью, — вздохнула Трэйси и засунула журнал в карман впереди стоящего кресла.

Спустя час маленький, но проворный прогулочный катер, вздымая сверкающие брызги, с ревом нес их к выходу из бухты.

За это время Трэйси успела переодеться в шорты и маечку и обнаружить, что прохладный и просторный номер в отеле ее вполне устраивает. Она пожалела, что не догадалась захватить с собой шляпу — на островах стояла настоящая экваториальная жара.

Когда катер вырулил из устья бухты, Маркус увеличил скорость.

— Нам далеко? — прокричала она, пытаясь перекрыть рев мотора.

— Десять минут. Надеюсь, вас не пугает море?

— Разумеется, нет. Как-никак в свое время мне приходилось ходить под парусом… Черт возьми, здорово!

Море было бирюзовым, брызги блестели, как серебро, а вокруг виднелись острова, одни — большие и пустынные, другие — маленькие и густо поросшие лесом, но все — явно необитаемые. А еще была жара и пропахший солью воздух, и только сейчас Трэйси в полной мере осознала, что находится в самых что ни на есть тропиках, откуда до экватора — рукой подать!

Маркус мельком взглянул на девушку, сорвал с головы кепку и сунул ей в руки.

— Будьте осторожны! — прокричал он. — Со здешним солнцем шутки плохи!

— И это… ваш остров? — с трепетом спросила Трэйси через десять минут.

Катер, уткнувшись носом в ослепительно белый песок, покачивался в бурунах набегающих на берег волн.

— Я взял его в долгосрочную аренду на девяносто лет. С учетом средней продолжительности человеческой жизни можно утверждать, что он действительно мой.

Трэйси ступила на нос катера и легко спрыгнула на влажный песок. Остров Маркуса Джулиуса Макларена оказался истинной жемчужиной в этой сверкающей под солнцем океанской стране чудес.

— А почему я не вижу ни дома, ни причала? Как вы собираетесь доставлять сюда все необходимое?

— Баржей, — невозмутимо ответил он. — Что касается виллы, — он махнул рукой в сторону зеленой рощи, — то она там. Если приглядеться, то можно увидеть край белой стены.

— А что за деревья там, в роще? — спросила Трэйси, щуря глаза.

— Сосны, дорогая моя, великолепные сосны. Я очень люблю природу. Во мне, наверное, погиб садовник, но что поделаешь…

— Вы специалист по местной флоре?

— Скорее любитель пустить пыль в глаза. Пойдемте!

Он подал ей руку, и Трэйси, немного поколебавшись, приняла ее. Они пробрались по узкой, извилистой тропе, вьющейся между кустарниками, и неожиданно оказались прямо напротив виллы.

Девушка остановилась как вкопанная, растерянно моргая. На фоне зарослей красного можжевельника, выгоревшего до какого-то серебристого цвета, в расщелине на склоне холма, окруженное высокими зелеными соснами, стояло белоснежное здание. Оно так гармонично вписывалось в пейзаж, что на губах Трэйси появилась невольная улыбка восхищения.

— Заглянем внутрь! — предложил Маркус.

— О да, конечно! Только могу я сперва попросить вас об одолжении, мистер Макларен?

— Разумеется!

— Помолчите, пока я занята делом! Первое впечатление — слишком важный момент творческой работы, чтобы разменивать его на пустые разговоры.

Маркус приподнял бровь, затем усмехнулся.

— Я буду нем как рыба, — заверил он, прикладывая палец к губам.

— Но здесь ничего нет! — Трэйси первой нарушила ею же установленный обет молчания.

Они стояли в кухне, которая компактностью и функциональностью напоминала бы камбуз на корабле, если бы блеск полированной поверхности столов и стоек и сверкание нержавеющей стали многочисленных приспособлений и механизмов не свидетельствовали о последних достижениях бытовой техники. Ни холодильника, ни плиты, а буфет и полки абсолютно пусты.

— Да, — охотно согласился хозяин. — В противном случае я бы вас сюда просто не пригласил.

— Иначе говоря, вы доверяете мне обставить дом…

— …от начала и до конца! — кивнул Маркус. — Кастрюли, сковородки, веники, полотенца, покрывала, кровати, плита, холодильник… Вас пугает такой объем работ, мисс Слейтон?

— Что вы, это мечта любого дизайнера, да и просто любой женщины! — восторженно воскликнула Трэйси и, спохватившись, добавила. — Если честно, я не ожидала…

— …что получите такую свободу действий? — Скрестив руки на груди, он стоял, прислонившись к стойке, и с любопытством рассматривал Трэйси.

Веселитесь, веселитесь, мистер Макларен! — мрачно подумала она и с ядом в голосе заметила:

— Надеюсь, к концу работы на мою голову не свалится какая-нибудь миссис Макларен, которая заявит, что у нее своя точка зрения на то, какими должны быть кастрюли и сковородки, не говоря уже о форме кровати и цвете покрывал?

— Не думаю, что это случится в ближайшие три недели, — рассмеялся Маркус. — Так что можете смело представить себя в роли жены, а точнее, временно исполняющей ее обязанности. — Заметив, что Трэйси нахмурилась, он галантно пояснил: — Я имею в виду дизайн.

Девушка прикусила нижнюю губу:

— Вы действительно готовы пойти на такой риск?

Он приподнял бровь.

— А почему бы и нет?

— И в самом деле, — усмехнулась Трэйси. — Если миссис Макларен будет из богатой семьи, она без лишних слов выбросит на помойку все, что я сделаю, и обставит дом заново. Если же она, не дай бог, окажется представительницей низших слоев общества, то ей придется просто терпеть. Не всякой Золушке выпадает счастье окрутить такого богатенького и красивого принца… Не могли бы вы отойти в сторону, мистер Макларен?

— Но выход с другой стороны, — удивился Маркус.

— Спасибо за подсказку, но мне нужно все обмерить, чтобы решить, куда поставить холодильник и плиту. И молчите, ради бога, молчите, не мешайте мне думать!

Не обращая никакого внимания на хозяина виллы, Трэйси с фотоаппаратом на плече и рулеткой в руках обследовала все закоулки дома, дважды обошла его по наружному периметру, наговаривая свои первые мысли и соображения в диктофон.

И лишь после этого она повернулась к нему и со вздохом призналась:

— Я давно не получала такого наслаждения от работы. Спасибо, что вы предоставили мне возможность все от начала до конца делать самой. Теперь я в курсе дела, и мы можем спокойно возвращаться в гостиницу.

4

Оказавшись в своем номере, Трэйси приняла душ, вымыла голову и расположилась на террасе, наблюдая, как садится солнце и в домах постепенно зажигается электрическое освещение. Когда темно-фиолетовые сумерки поглотили очертания отдаленных островов, она вернулась в комнату, надела белый сарафан, сунула ноги в открытые сандалии, заколола волосы в пучок на затылке и вдела в уши большие золотые серьги в виде колец. Она подводила губы, когда раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнула Трэйси из ванной и, прикрыв дверь, быстро привела себя в порядок.

Когда она вышла, Маркус стоял у окна и всматривался в ночной пейзаж. На нем были брюки цвета хаки и клетчатая рубашка. При ее появлении он обернулся и присвистнул.

— Что-нибудь не так? — нервно спросила она, ощутив вдруг, что на ней нет лифчика. — У меня ничего другого нет.

— И не надо! — многозначительно заметил он и с улыбкой пояснил: — Я пришел сообщить, что на пляже есть милый ресторанчик. Поскольку вы, как я понимаю, до сих пор не ужинали, то предлагаю перекусить там, а заодно полюбоваться на здешнюю луну.

Путь к ресторану оказался недолгим: выйдя из холла гостиницы, они по мостику перебрались через просторный плавательный бассейн, подсвеченный прожекторами, пересекли пальмовую аллею и добрались до цели.

Это оказалось бревенчатое сооружение из стволов пальм, пропитанное ароматами первоклассной кухни.

Маркус выбрал место на террасе, заказал мясное рагу, сок и бутылку вина.

Луна здесь и в самом деле оказалась огромной и яркой. Она прочерчивала по воде серебряную дорожку, а на другом конце залива высвечивала на фоне темного неба громаду горы.

Трэйси рассеянно потягивала из запотевшего стакана холодный сок, смотрела на море и думала о чем-то своем. В конце концов, Маркус не выдержал. Оттолкнув от себя тарелку, он налил себе еще один стакан вина и объявил:

— Послушайте, я не на шутку обеспокоен. — Она перевела на него растерянный взгляд. — Я честно молчал, не мешая вам работать, но мне и в голову не могло прийти, что придется онеметь до поздней ночи! Кроме того, вы почти ничего не съели. Зная ваш отличный аппетит, я склонен подозревать самое страшное.

— Извините, — со вздохом сказала она. — Кухня здесь просто отменная, но… — Она поморщила носик. — Мне не дает покоя одна вещь.

— Какая именно?

Трэйси помолчала, пригубила вина и только после этого сообщила шепотом:

— Багдад!

— Багдад? Какой Багдад? — Маркус, похоже, решил, что она не в себе.

— Успокойтесь, — рассмеялась девушка, кладя ладонь на его руку. — Я имею в виду парадную дверь для вашей виллы!

— Дверь? — опешил он. — Хотите поставить туда что-нибудь вроде той, что распахивается при словах: «Сезам, откройся?»

— Как ни странно, вы не так далеки от истины, — блеснула глазами Трэйси. — Если верить легенде, в древности во время вторжения чужеземных армий резные двери с медными шипами снимались с петель и использовались в качестве оружия против боевых слонов. Их бросали под ноги животным, и те, обезумев от боли, поворачивали назад и топтали собственное войско. Конечно, слонов теперь можно увидеть только в зоопарке, но в Багдаде такие двери кое-где еще производят.

— Восхитительная лекция по искусствоведению, — кисло усмехнулся Маркус. — Но на моем острове слоны не водятся.

— Не в этом дело! Такие двери воплощают в себе определенный художественный стиль и стоят в одном ряду с такими шедеврами, как знаменитые шкатулки с медной инкрустацией или резные кровати красного дерева с балдахином.

— А что, без них никак нельзя обойтись? Багдад — не Луна, долететь до него не так уж сложно, но транспортные издержки плюс потерянное на доставку время меня вовсе не воодушевляют.

Трэйси чуть пригубила бокал и задумчиво посмотрела на море.

— Видите ли, мистер Макларен, — снова заговорила она. — Вы обратились ко мне, чтобы заказать оригинальный дизайн вашей виллы, не так ли?

— Совершенно верно. Но я не закладывал в смету своих расходов дорогу, к примеру, до Багдада и обратно.

— Именно над этим я и размышляла, — заявила Трэйси. — Разумеется, я не собираюсь туда ехать. Это чудесный город, но я не горю желанием снова оказаться там…

— Снова оказаться там?

— Да, снова. Но это не имеет отношения к делу. А раз попасть туда нельзя, остаются два варианта. Можно связаться по телефону с поставщиком, у меня есть его номер. Но переговоры с ним и изготовление дверей нужных размеров могут занять несколько месяцев. Второй вариант — попытаться изготовить их прямо здесь, но, — она покачала головой, — я бы предпочла оригинал.

— Значит, вы собираетесь оформить мой дом в арабском стиле?

— Да. И я не отказалась от этой идеи. Двери из Багдада и арабская мебель — это будет просто сказка.

— Будем считать, что вы меня убедили. Выпишите счет на покупку парадных дверей и шкатулок, если они вам так нужны, укажите сроки и порядок поступления товара. Остальные проблемы я беру на себя.

— А кровать? Восхитительная кровать под балдахином?

— Нет, — поднял он руки. — Что касается сна, я предпочитаю простоту и комфорт!

— Вообще-то, несмотря на всю их живописность, эти кровати действительно нельзя назвать удобными, — со смешком призналась Трэйси. — Нам… то есть мне приходилось спать на подобной. — Она вдруг умолкла и отвернулась.

— Он был с вами в Багдаде? — спросил вдруг Маркус.

— Кто? — Лицо Трэйси пылало.

— А что, у вас было много мужчин?

— Я их меняла как перчатки! — огрызнулась она.

— А вот врать у вас не получается, дорогая! — рассмеялся Маркус.

— А много ли у вас было женщин? Если уж раскрывать душу, то взаимно.

— Много, — сказал он, играя желваками. — Или одна… это как посмотреть.

— Я предлагаю смотреть на все исключительно с деловой стороны, — резко сказала Трэйси.

— Что ж, тогда предлагаю прогуляться по пляжу… Почему вы так насторожились? Боитесь? Что ж, предложите другой маршрут.

— Вообще-то я предпочла бы вернуться в номер. Мне нужно позвонить Дженис и попросить ее сделать предварительные заказы. — Трэйси встала. — Кроме того, надо еще pas представить все, что я увидела сегодня на острове. Кстати сказать, с вами очень приятно работать. Мало кто из заказчиков так быстро и оперативно решает возникающие проблемы; обычно люди предпочитают уклоняться от окончательного ответа и тянуть резину.

— Рад был услужить вам! — сказал он и тоже встал.

— Ну, спокойной ночи! Спасибо за ужин!

Трэйси повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась.

— Поделитесь секретом, — раздраженно бросила она, — как вам это удается? — Маркус вопросительно приподнял брови. — Я имею в виду, как вам удается заставить меня чувствовать себя толстокожей, бесчувственной особой, равнодушной к страданиям высокой и тонкой души? — Она помолчала. — Ладно, так и быть! Я прогуляюсь с вами по пляжу, но только с одним условием.

— Не лезть с поцелуями?

— Совершенно верно.

— Странно, но на сей раз эта мысль пришла нам в голову одновременно, — произнес он. — Только не надо резких слов: я обещаю вести себя хорошо.

Маркус и Трэйси брели по теплому песку, болтали о пустяках, шутили и смеялись. Там, где пляж упирался в скалы, они постояли, вдыхая волшебный морской воздух лунной ночи. Был час прилива, и волны серебрились, с шумом набегая на берег.

Девушка открыла рот, чтобы поделиться впечатлениями от луны, но восторженная фраза так и умерла на ее губах. На кромке прибоя стоял сказочный принц с черными кудрями, упавшими на лоб — близкий и в то же время загадочный, как эта ночь.

Сердце у Трэйси сладко защемило. Ей вдруг захотелось вновь ощутить магическую силу крепких объятий этого мужчины. Она вспомнила запах его рубашки, сильные руки, властно обвившие ее талию, близость горячего тела…

Отведя глаза, девушка снова посмотрела на море, на черту горизонта, за которую ей в далеком детстве так хотелось уплыть в минуты одиночества.

— Что с вами, дорогая? На вас просто лица нет!

— Нет, что вы, все в порядке!

Она резко тряхнула головой, отбрасывая волосы назад, и взгляды их скрестились.

Признайся, что с тобой творится то же самое, Маркус! Скажи, что и тебя тянет ко мне так же неудержимо! — мысленно взмолилась она.

— Почему у вас такое ошеломленное лицо, Трэйси?

— Просто задумалась…

Она испугалась, что он потребует объяснений, и шагнула в сторону, но зацепилась за корень пальмы и неловко упала на песок.

В следующее мгновение Маркус оказался рядом, протягивая ей руку. Она с благодарностью улыбнулась, попыталась встать, но тут же со стоном упала обратно.

— Что случилось? — спросил он встревоженно.

— Нога! Я, кажется, ее вывихнула!

Держась за его руку, девушка еще раз попыталась подняться и невольно вскрикнула.

— Сидите смирно и не шевелитесь. Я погляжу, в чем дело.

— Нет!

— Делайте, что вам говорят! — взорвался он и одной рукой с силой опустил ее на песок. Пальцы Маркуса уверенно пробежались по щиколотке, и она опять застонала. — Растяжение связок! — констатировал он. — Я отнесу вас в номер, и мы вызовем дежурную медсестру.

— Но я вовсе не хочу утруждать вас…

— Сейчас вам лучше помолчать, — посоветовал он. — Ничего, до гостиницы мы доберемся, а дальше… Ну-ка, обхватите меня за шею покрепче. Так. Да вы легкая, словно перышко…

Сердце ее колотилось, словно птичка в клетке. Она прижалась к сильной груди и поняла, что никакая боль не затмит этого счастья. Трэйси поняла, что погибла.

Через час она сидела в кровати, водрузив аккуратно перебинтованную ногу на подушку. Медсестра только что ушла, заверив девушку, что перелома нет. Она порекомендовала пару дней полежать в постели и прописала болеутоляющие средства.

— Я вам очень признательна, — сказала Трэйси, принимая из рук Маркуса чашечку кофе.

Волосы у нее растрепались, под глазами залегли синяки.

— Вы расстроены, что не сможете работать в полную силу? — Он пододвинул кресло и уселся напротив нее.

— А вам понравилось бы быть прикованным к постели? — уныло спросила она. — Завтра вечером мы должны были вернуться в Англию, а перед этим я собиралась еще раз съездить к вам на виллу и сделать пару дополнительных замеров. Теперь придется отказаться от этой мысли.

— Но вы и без того измерили и сфотографировали все, что только можно.

— У меня появились кое-какие новые идеи… Что вы скажете о жалюзи на окнах? — Трэйси вдруг осознала, что Маркус не столько слушает ее, сколько рассматривает. Смутившись, она схватила подушку, обняла ее двумя руками и продолжила: — Они не выцветают на солнце, не коробятся от ветра и дождей…

— Если не возражаете, Трэйси, — сказал он, почему-то развеселившись, — я бы предпочел сначала увидеть наброски того, что вы предполагаете сделать из моего дома, а потом уже говорить о жалюзи. Я не художник, и мне трудно представить что-либо абстрактное.

— Да, конечно, — поджав губы, закивала она. — Более того… Есть еще одна проблема, — сказала Трэйси, выдержав паузу. — Облик любого дома должен нести на себе отпечаток личности хозяина. Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, будто я рассматриваю вашу виллу в качестве объекта своей безудержной фантазии. Вам, надо полагать, нужно удобное жилье, а не памятник архитектуры и дизайна, в котором не остается места для живого человека.

— Я не против того, чтобы он был и тем, и другим, — скромно заметил Маркус. — Видите ли, дорогая, я имею долю в ряде местных компаний и время от времени должен устраивать приемы. Но в промежутках между деловыми переговорами мне хотелось бы почувствовать себя как за каменной стеной, расслабиться, отдохнуть, забыть к чертовой матери о всякой работе!

— А каким вы представляете себе отдых? — тут же поинтересовалась Трэйси.

— Мне нравятся простые и доступные вещи. Я люблю есть, пить, спать, купаться, рыбачить, гонять по морю на катере… В этом смысле я самый обыкновенный человек.

— Скорее самый обыкновенный пират! — вырвалось у нее, но она тут же спохватилась: — Простите, я не хотела…

— Пират? — Маркус недоуменно нахмурился. — В каком смысле? Ну-ка, поясните! — Она, кусая губы, молчала и смотрела в сторону. — Вы имеете в виду мое отношение к женщинам? — догадался он, и в глазах его блеснул озорной огонек.

Трэйси пожала плечами и, по-прежнему не глядя на него, заявила:

— Я имею в виду ваше поведение в первые дни нашего знакомства.

— Боже! Так вы боитесь, что я вас украду и продам в гарем где-нибудь в Вест-Индии?

— Во-первых, — решительно возразила она, — меня не так-то просто украсть!

— Святая правда! Более того, я бы даже сказал, невозможно, если конечно…

— Продолжайте!

— Если конечно вы сами этого не пожелаете.

Чтоб ты провалился, Маркус Джулиус Макларен! — в отчаянии подумала Трэйси. И когда я, черт возьми, научусь держать язык за зубами!

— Я не враг себе, мистер Макларен! — высокомерно бросила она. — И все ваши предположения — не более чем досужие домыслы.

— Неужели вам не хочется, чтобы кто-то силой вырвал вас из одиночества, для виду прикрытого лихорадочной коммерческой деятельностью?

— Какая чушь!

— Вы все еще любите его, Трэйси? — просто спросил Маркус.

Девушка торопливо опустила ресницы, чувствуя, как непрошенные слезы выступают на глазах. Украдкой смахнув их, она прошептала:

— Зачем ворошить прошлое, которое давно уже умерло…

— Может быть, еще не все потеряно?

Последовала долгая пауза.

— Боюсь, то, чем мы с вами занимаемся, — пустая трата времени и сил, — вздохнула она.

Маркус аккуратно поставил на столик чашечку из-под кофе и поднялся.

— Вы правы, — улыбнулся он. — Уже одиннадцатый час. День был длинный, и вам следует хорошенько отоспаться. Я вам больше не нужен?

— Конечно нет! То есть, я хотела сказать, что сама управлюсь…

— Отлично! Если потребуется моя помощь, звоните. И ради всего святого — не вздумайте работать. Дела подождут до утра.

— А почему вы… — Она хотела сказать: «распоряжаетесь», но вместе этого печально улыбнулась: — Да, конечно, вы правы! Спокойной ночи!

Эту ночь вряд ли можно было назвать спокойной!

Нога Трэйси ныла, а в дремоту постоянно врывались образы и ощущения той, давней, канувшей в Лету любви, переплетаясь с видениями нового наваждения — это слово больше всего подходило для описания ее чувств к Маркусу.

Конечно же, наваждение, говорила она самой себе, изнуренная горячечными видениями. Иначе ты бы не стала в сотый раз вспоминать, как он подхватывает тебя на руки и несет, словно пушинку. Не думала бы без конца о том, как это чудесно — затихнуть в его объятиях, прильнув к сильному мужскому плечу. Чувствовать, как учащается твой пульс, когда он кладет тебя на кровать и не сразу отпускает… Ты бы не подчинилась так легко его приказаниям. И не дала бы волю запретным мыслям о том, как прекрасно было бы оказаться с ним в постели…

И обо всем этом мечтала она — ярая противница случайных связей, немало гордившаяся своей принципиальностью, свято верившая, что первый же ее мужчина непременно станет мужем! Вот дурочка! — отчитывала она себя. Не теряй головы, держи свои чувства под контролем.

Ближе к рассвету Трэйси наконец впала в забытье и почти сразу, как ей показалось, была разбужена звуком открывающейся двери. Чинно следуя друг за другом, в номер вошли Маркус Макларен, официант, толкавший впереди себя накрытый столик, и коридорный, вкативший кресло на колесах.

Комнату заливал яркий солнечный свет. Утро, судя по всему, было уже в разгаре.

Трэйси села в кровати и подтянула простыню до самого подбородка, потому что на ней была только полупрозрачная ночная рубашка с бретельками.

— Позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете? — возвысила она голос.

— Доброе утро, дорогая! — приветливо улыбнулся Маркус. — Мы привезли тебе завтрак. Как дела?

— Отлично, но…

— Прошу к столу, мэм! — пригласил чернокожий официант, подкатывая тележку прямо к кровати и приподнимая крышки над тарелками. — Если вам захочется еще чего-нибудь, достаточно позвонить вниз и сказать. Приятного аппетита!

И он удалился, подталкивая коридорного, с любопытством пялившегося на Трэйси.

— Я сама могу спуститься на завтрак! — негодующе воскликнула девушка.

— В следующий раз. А поскольку сейчас половина одиннадцатого…

Трэйси подскочила на постели.

— Не может быть! Я никогда не сплю так долго!

Маркус кивнул на часы, стоявшие на туалетном столике.

— Если не верите мне, посмотрите сами. Куда вы?

— Прошу прощения, я на минутку! — пробормотала она, схватила атласный халат, висевший на спинке кровати, и, изловчившись, натянула его прямо под простыней. Только после этого она слезла с постели и, морщась от боли, проковыляла в ванную комнату.

— Теперь я готова продолжить разговор, — объявила Трэйси, когда, умытая и причесанная, вернулась из ванной и уселась за стол. — Видимо, я надышалась морского воздуха и уснула слишком крепко, — солгала она.

— Возможно, — со смешком отозвался Маркус. — Зная ваш энергичный характер, я даже начал беспокоиться, не случилось ли чего-нибудь.

Трэйси скорчила гримаску и придвинула к себе деревянное блюдо с фруктами и стакан апельсинового сока. Она взяла из корзинки кусочек хлеба, намазала его маслом и только после этого перевела непроницаемый взгляд на Маркуса. Тот был в белых шортах, тенниске небесно-голубого цвета и белых парусиновых туфлях — свежий, бодрый, удивительно красивый.

— А вы уже давно на ногах? — спросила она, пододвигая к себе аппетитную яичницу с ветчиной и помидорами.

— Докладываю: в ожидании вашего пробуждения я успел сыграть в теннис, поплавать в бассейне и позавтракать.

— А с кем же вы играли в теннис? Со стенкой?

— Я знаком с тренером здешнего клуба, и он подобрал мне партнеров.

— И кто же составил вам компанию?

— Две стюардессы. Те самые, что обслуживали нас во время перелета. На одну из них вы еще обратили внимание.

— Боже! До чего же тесен этот мир! — покачала головой Трэйси, с аппетитом уплетая яичницу.

Маркус рассмеялся и расположился в кресле напротив.

— Налить вам кофе?

— Спасибо, не откажусь. — Она отодвинула от себя тарелку и, вытирая салфеткой губы, пояснила: — Я почему-то очень проголодалась за ночь.

— Ну и хорошо! — засмеялся он. — Кстати, советую обратить ваше внимание на эти горячие булочки.

— Нет, спасибо, — вздохнула она. — Я, возможно, и обжора, но не настолько. Ну, и как же она играла?

— Вы про кого спрашиваете? Про Бет? Очень неплохо. Мы играли с нею в паре и выиграли у Майка с Пат в двух сетах.

— Вы волочитесь за любой юбкой, мистер Макларен?

— Боже, сколько яда в голосе, дорогая!

— Хорошо, — сладко сказала она. — Больше ни слова на эту тему. Но в инвалидную коляску я не сяду ни за какие коврижки, даже ни уговаривайте. Мы можем первым же рейсом отправиться домой?

— Увы, нет.

— Почему?

— Во-первых, мне необходимо еще раз побывать у себя на вилле — всплыло одно маленькое, но совершенно неотложное дело. А во-вторых, коль скоро речь зашла о кресле, то я не вижу причин, почему бы вам, пользуясь случаем, не насладиться тропическим солнцем и бассейном? Я могу отнести вас на пляж на руках.

— Вот этого не надо! — огрызнулась Трэйси. — И вообще, я лучше сама…

— Пожалуйста!

— Что «пожалуйста»?

— Я вас не держу. Идите!

Трэйси попыталась сделать шаг, ни на что не опираясь, и тут же со стоном упала обратно на стул.

— Что же это вы снова уселись, а? — издевательски поинтересовался Маркус. — Если не ошибаюсь, вы хотели куда-то идти?

— Вы садист, мистер Макларен! — прошипела она и бросила на него испепеляющий взгляд.

— А вы упрямая девчонка! Теперь, закончив обмен любезностями, мы можем спокойно спуститься в бассейн. Вы не против?

Реплика о «упрямой девчонке» обидела Трэйси, но когда они оказалась у бассейна, все проблемы разом вылетели у нее из головы.

Солнце сияло, шум невидимого прибоя успокаивал нервы, шезлонги казались такими уютными…

Кроме того, Маркус довез ее в кресле до пляжного магазинчика, где Трэйси купила себе шляпу, крем от загара, солнечные очки и яркую рубашку, которую накинула поверх бикини. Еще она приобрела дамский роман и плетеную сумочку.

— Вы всегда чем-то заняты? — с иронией спросил Маркус, толкая кресло к бассейну.

— Не знаю! Мне до сих пор даже в голову не приходила мысль об отпуске, — честно призналась она.

— Понятно! — Он без малейшего усилия поднял ее из кресла и бережно опустил на шезлонг. — Зато вы сейчас производите впечатление стопроцентного туриста, а с этим креслом вообще ни дать, ни взять — ветеран войны.

Трэйси скорчила гримаску, надвинула шляпу на лоб, нацепила на нос солнечные очки, взяла в руки книгу и… рассмеялась.

— А что, и в самом деле похожа, — сказала она, чуть успокоившись.

Маркус скинул тенниску и улегся на соседний шезлонг.

— Раздеться не желаете? — спросил он небрежно.

— Немного полежу, тогда посмотрим.

— Хорошо. — Он откинулся на спину и закрыл глаза. — Дайте мне знать, когда созреете для купания.

— И часто вы этим занимаетесь? — спросила она через десять минут.

Он приоткрыл один глаз.

— Чем именно?

— Жаритесь на солнце до умопомрачения?

— Значительно реже, чем мне хотелось бы, — заметил он с сожалением в голосе. — А вы не любите загорать?

— Отчего же, люблю, но… — Она поколебалась. — Но не до такой степени, как вы. И вообще… — Трэйси уселась, скрестив ноги. — Глядя на вас, не подумаешь, что вы — деловой человек, у которого каждая минута на вес золота.

— А почему я не имею права на отдых?

— Не знаю… Трудно говорить на эту тему, не имея представления о жизненном пути Маркуса Джулиуса Макларена. И вообще, я вас не видела, как бы это сказать, при исполнении, да и в домашней обстановке — тоже.

— Что касается дома, — ответил он, после короткой паузы, — то чаще всего я обитаю в Лондоне.

— Наверное, в Центральном округе?

— Совершенно верно. Предвосхищая ваш следующий вопрос, сообщаю, что ровным счетом ничего не знаю о том, кто возводил особняк и занимался его дизайном. Этот дом, как и тот, в котором вы побывали, куплен по дешевке.

— Иначе говоря, вы живете в атмосфере, которую прежний владелец создавал для себя?

Маркус сел, и она невольно залюбовалась его бронзовой мускулистой фигурой.

— Полагаю, — сказал он безмятежно, — вы поможете мне хотя бы отчасти исправить эту ситуацию. Для чего же еще я вас пригласил?

— Да, для чего же еще? — насмешливо переспросила Трэйси.

— Так вы догадываетесь? — заговорщически понизил голос Маркус. Она хмыкнула и отвернулась. — Эй, что с вами? — спросил он через минуту. — Такое впечатление, что вы места себе не находите.

— Бывает, — нервно пожала она плечами.

— Неужели вы и часа не можете прожить без работы?

— Почему же, могу. Только… только сейчас мне трудно расслабиться.

— Может быть, почитать книгу?

— Не знаю, — безнадежно сказала она. — Что-то нет настроения.

— Я все понял: вам нужно срочно искупаться! Ничто так не снимает стресс, как хорошая физическая нагрузка.

Трэйси тяжело вздохнула и вдруг, решительно выпрямившись, сняла с себя шляпу и рубашку.

— А вы правы, — блеснула она глазами. — Только я сама…

Но Маркус уже подхватил ее на руки, и прежде, чем девушка успела опомниться, они, взметнув в воздух тучу брызг, оказались в бассейне.

— Лучший способ заходить в воду, — сообщил Маркус, отфыркиваясь. — Погружаться в нее шаг за шагом — все равно, что отрезать хвост по частям.

— И все-таки вы садист, мистер Макларен, — хлопая мокрыми ресницами и пытаясь отжать волосы, изрекла она.

— Скорее филантроп! — Он лег на спину и, не отпуская Трэйси, поплыл вместе с ней по бирюзовой глади. — Вода не такая уж холодная, скорее как парное молоко. Просто вы перегрелись на солнце, милая. Кстати, плавать вы умеете?

— Не хуже вас! — высокомерно заверила она, но почему-то не торопилась продемонстрировать Маркусу свое искусство. Ей было так уютно в его крепких объятиях.

— А вы не боитесь, что я вас украду? — вдруг хрипло спросил он. Глаза Трэйси блеснули, и она попыталась вырваться. — Успокойтесь, я пошутил! — попытался он вразумить ее. — Мы же взрослые люди, вокруг куча народу. Кто бы мог подумать, что вы так отреагируете. — Но она продолжала отталкивать его руки, и он, удерживая ее за талию, посоветовал: — Поаккуратнее, вы, пантера! Мало вам растянутых вчера связок?

Он притянул девушку к себе, так, что тела их прижались друг к другу.

— Не смейте, слышите… — задыхаясь, начала она, и вдруг замолкла.

— …угадывать ваши желания? — спросил он, скользнув рукой по ее бедру. — А что делать, если нас с вами занимает одна и та же мысль? Мысль о том, что будет, если я…

Трэйси беспомощно шевельнула губами, и тело ее непроизвольно изогнулось под его рукой…

— Мистер Макларен! Мисс Слейтон! Погодите, я к вам сейчас подплыву!

С другого конца бассейна к ним стремительно приближалась симпатичная брюнетка, в которой девушка без труда узнала стюардессу.

5

Когда подошло время, Трэйси объявила, что обедать будет одна в своем номере.

Появление Бет и других друзей Маркуса в буквальном смысле слова спасло ее. Пока они переговаривались между собой, шутили, она несколько раз переплыла бассейн, радуясь свободе движений, которой была лишена на суше. А потом пришлось из прохладной воды снова вынырнуть в полуденный жар, от которого, казалось, плавилось все на свете: стены отеля, кафельный пол, лазурное небо, дрожащее марево воздуха.

Впятером они расположились в тени тента. Маркус заказал какие-то экзотические коктейли, и все, за исключением Трэйси, начали наперебой строить планы на вечер.

Майк — общительный мужчина, ровесник Макларена и, судя по всему, его давний приятель, — громогласно заявил, что ничем не занят после обеда. Бет и Пат закричали, что они тоже свободны, и Маркус предложил всей компании наведаться на «один маленький, но чудесный остров по соседству», куда ему все равно придется поехать по делу, и организовать там «славный пикничок».

— Надеюсь, мы вам не помешаем своим присутствием? — деликатно осведомилась Бет у Трэйси, и та мгновенно ответила:

— Ну, что вы, милочка, я всего лишь дизайнер, наемный работник, так что можете не обращать на меня никакого внимания.

Та вспыхнула, Майк и Пат, закашлявшись, отвели глаза в сторону, а Маркус зловеще свел брови. Трэйси, как ни в чем не бывало, откинулась в кресле и закрыла глаза, подставляя лицо солнцу.

Вскоре она заявила, что перегрелась и хочет подняться в свой номер. Маркус беспрекословно покатил кресло к отелю. У дверей номера Трэйси попрощалась с Майком и стюардессами, а потом объявила, обращаясь к своему спутнику:

— Спасибо, не смею вас больше задерживать.

Встав из кресла-коляски, она, постанывая от боли, двинулась к кровати.

— Меня так и подмывает сказать: «Так вам и надо!», — заметил Маркус, подойдя к ней вплотную.

— За что же?

— За ваше невообразимое упрямство, — сказал он, недобро блеснув глазами.

— Я вовсе не упряма, — холодно парировала она. — Просто не хочу играть в непонятные мне игры. Я приехала сюда для того, чтобы работать, и собираюсь так и поступить.

— Вы просто кипите от ревности, Трэйси.

Она побледнела и, трудом сдерживая себя, сказала:

— Думайте что, угодно. И вообще, наслаждайтесь собой, погодой, попутчиками, я вам не мешаю. А даже если бы и захотела, то не имею такой возможности. Я прекрасно проведу день, занимаясь эскизами. Простите, у меня полно работы.

Взглянув в ее сердито прищуренные глаза, Маркус пошел на попятную:

— Хорошо. А как быть с обедом?

— Я закажу его в номер.

— Возможно, это даже неплохо, что вы отказались от пикника, — задумчиво сказал он.

— Да? И почему же?

— У меня такое чувство, что вас прямо-таки распирает желание делать все назло мне… Ладно, счастливо оставаться. До вечера! — Он круто развернулся и вышел.

Трэйси минуту или две смотрела на захлопнувшуюся дверь, а затем прилегла на подушку, пытаясь разобраться, что же такое с ней происходит.

Неожиданно она вспомнила, что должна позвонить Дженис. Поставив телефон на колени, Трэйси набрала номер подруги, и та огорошила ее потрясающей новостью: после того, как они с Патриком Маклареном обсудили все деловые вопросы, он пригласил ее на ужин.

— Но для чего? — изумилась Трэйси.

— Ну!.. — замялась та. — Просто пригласил, и все тут! Вчера мы вместе пообедали, потом сходили в кино, потом поужинали…

Трэйси была потрясена. Отец Маркуса произвел на нее самое благоприятное впечатление: в свои шестьдесят лет он был мужчина хоть куда. Неужели Патрик влюбился в Дженис? Впрочем, почему бы и нет?

— Ни пуха тебе, ни пера! — пожелала подруге Трэйси и улыбнулась. — Вот приеду, и ты расскажешь мне все подробно.

Она опустила трубку на рычаг и задумалась. Вопрос возникал за вопросом: как отреагирует на все это Мэрилин, как отнесется к роману отца Маркус? Скорее всего, они оба сделают все, чтобы помешать этому.

Да о чем это я? — опомнилась вдруг Трэйси. Дженис всего лишь приглашена на ужин!

Пожав плечами и еще раз подивившись превратностям судьбы, она решительно взялась за эскизы.

За весь день она оторвалась от работы лишь однажды, когда дежурная медсестра поднялась в номер, чтобы сменить повязку и приложить к ноге лед.

— Мистер Макларен позвонил и сказал, что нога у вас по-прежнему болит, — пояснила она. — Думаю, что лед должен помочь. Еще я принесла вам трость, ведь вы больше не желаете пользоваться креслом-коляской, не так ли?

К восьми часам Трэйси с чувством удовлетворения отодвинула в сторону эскиз большой гостиной в доме Маркуса Макларена и груду листов с примечаниями.

Зевнув, она решила принять душ. Когда, вытершись насухо и переодевшись в шорты и маечку, Трэйси вышла из ванной, уже стемнело. Она отправилась на террасу и уселась там, устремив взгляд в направлении невидимого моря.

Почему-то она вдруг ощутила себя одинокой и брошенной. Нельзя сказать, чтобы ей хотелось присутствовать на сегодняшнем пикнике, тем более в роли третьей лишней, но впервые за многие годы она почувствовала себя не в своей тарелке…

Дура! — подумала она. Он тебе не пара! Вокруг него и без того вьются женщины — красивые, умные, привлекательные, доступные, — выбирай любую! Вот он и берет, и никуда от этого не денешься!

Сзади послышались шаги. Трэйси обернулась, настороженно вглядываясь в темноту.

— Привет! — сказал негромко Маркус и протянул ей белый цветок. Таких она еще никогда не видела.

— Это вы? — глупо спросила девушка.

Он был в тех же брюках цвета хаки и белой рубашке, что и вчера вечером — загорелый, высокий, привлекательный.

— Все в порядке? — поинтересовался Маркус.

— Да, спасибо! — Она взяла цветок и поднесла его к лицу. — Какая прелесть!

Он взял соседний стул и присел рядом с Трэйси, вглядываясь в ее профиль. Вечерний бриз играл рыжими прядями ее волос, и она попыталась придержать их рукой.

— Вы приложили лед? — спросил он.

— Да. Это было очень мило с вашей стороны — вспомнить о моей ноге и позвонить медсестре! Как прошел пикник?

— Прекрасно! — пожал он плечами, и чуть нагнувшись к ней, положил свою ладонь на ее руку. Она почувствовала легкий запах вина. — А как провели время вы?

— На редкость плодотворно, — сказала она, замирая от этого прикосновения. — Эскизы лежат на столе. Впрочем… всем этим можно заняться и завтра.

— Конечно! Но если вам не терпится…

— Вы, наверное, торопитесь на ужин?

— Отнюдь!

— Да? А почему?

— А куда спешить? У меня нет никаких планов на вечер.

Трэйси облизала пересохшие губы.

— А я подумала…

— Что мы с Майком решили оттянуться и взяли себе в компанию двух девчонок?

— Ну… — Она помялась. — В общем-то, да.

Губы Маркуса тронула улыбка.

— Значит, мой удар попал в цель. Конечно, это была чистая случайность, что мы столкнулись здесь с этими стюардессами, а не какими-нибудь другими девушками. Но я решил воспользоваться их появлением и организовал этот небольшой пикничок.

— Вы решили отомстить? — округлила глаза Трэйси. — Мне?

— А кому же еще? Можете называть это уязвленным мужским самолюбием или чем-нибудь еще, но меня глубоко задело, что вы отгородились от меня неприступной броней, вот я и решил ее пробить… Принести что-нибудь выпить?

Она растерянно захлопала ресницами.

— Выпить? Д-да!

Он поднялся и вернулся через минуту, ставя на столик перед ней бутылку вина и два бокала.

— А вы все это время трудились в поте лица и даже не вспоминали о существовании некоего зловредного существа по имени Маркус Джулиус Макларен? — спросил он, разливая темное густое вино по бокалам.

— А чего вспоминать? — кивнула Трэйси, жадно пригубив бокал. — Я действительно славно поработала. И переговорила с Дженис, — обрадовалась она возможности перевести разговор на другую тему. — Представляете, ваш отец пригласил ее сегодня вечером на ужин. И это еще не все! — Она вдруг осеклась, вспомнив, что совершенно не собиралась выкладывать Маркусу всю правду относительно его отца и своей подруги.

Но, к ее удивлению, тот хлопнул себя по колену ладонью и расхохотался.

— Ага, значит, мне не показалось, что в тот вечер он особенно пристально смотрел на миссис Уайт!

— Так вы тоже обратили на это внимание? — удивилась Трэйси и настороженно взглянула на него. — Между прочим, Дженис однажды уже пережила семейную трагедию, и я бы не хотела, чтобы это повторилось.

— Послушайте. — Маркус залпом выпил свое вино. — Я не опекун отца и не могу отвечать за его поступки. Но, насколько мне известно, не в его традициях разбивать женские сердца. Скорее он старомодный семьянин с патриархальными взглядами на отношения между мужчиной и женщиной. А если вы считаете сердцеедом и ловеласом меня, то можете успокоиться: я не ищу приключений, просто мне до сих пор не везло…

— В каком смысле?

— И вы еще спрашиваете?

Трэйси опустила глаза и, покрутив ножку бокала, негромко спросила:

— Если вы такой порядочный, то зачем вам понадобилось шантажировать меня? Возможно, я была не совсем права, не соглашаясь принять вашу заявку, но разве это основание, чтобы угрожать слабой женщине?

— Вы не слабая, — скептически усмехнулся Маркус. — Вы просто боитесь показаться таковой и почему-то считаете, что свидетельством такой слабости была бы любовь к мужчине… Погодите, так вы действительно поверили в то, что я стану мстить вам в случае отказа?

Трэйси нахмурилась.

— Да, поверила, — медленно сказала она. — И до сих пор не сомневаюсь, что вы на это способны. Правда, согласилась я на работу с вами не только поэтому…

— Меня давно подмывало спросить вас: а почему? Почему вы согласились?

— Мне хотелось доказать вам, что я тоже умею сражаться! — вызывающе бросила она, прищелкнув пальцами.

Маркус расхохотался в полный голос.

— Выходит, — сказал он, утирая слезы, — мы все это время блефовали? Вы притворялись, что уступили, а я делал вид, что способен причинить вам вред…

— Я — не блефовала! — подчеркнуто четко объявила Трэйси.

— Даже тогда, когда я обнимал вас?

Она зарделась и потупила взгляд.

— Знаете, что я предлагаю, — объявил после короткой паузы Маркус. — Давайте начнем все заново! Сделаем вид, что мы впервые видим друг друга, а чтобы легче было познакомиться, закажем ужин. Хотите есть?

— Я голодна, как волк! — мрачно блеснула глазами Трэйси.

— Отлично!.. Минутку, а вы обедали?

— Забыла, — уныло призналась она.

— Дженис права: вам нужен надсмотрщик, иначе вы просто умрете с голоду. А если она уйдет к моему отцу, кто станет следить за тем, чтобы вы завтракали, обедали и ужинали? Итак, я прикажу, чтобы еду принесли в номер, а мы тем временем ознакомимся с плодами вашего напряженного дневного труда! Идет?

Трэйси перестала хмуриться, улыбнулась и кивнула:

— Идет!

— И все-таки я боюсь, что вместо жилого дома у нас получится выставочный павильон, — со вздохом сказала она через полтора часа. — Я выдаю одну идею за другой, а вы ни разу меня не остановили, да и сами ничего не предлагаете. Неужели у вас нет никаких собственных соображений по этому поводу?.. Да, с женщинами в этом смысле работать гораздо легче. Как бы я ни относилась к миссис Чиверс, но даже у нее своих идей хватало — пожалуй, с избытком…

Ужин был роскошный: на закуску свежие, нежные устрицы, на второе жареная рыба для Трэйси и ростбиф для Маркуса, а на десерт — клубника со взбитыми сливками.

— Интересно, что предлагала вам Анна? — скептически хмыкнул Маркус и привстал, чтобы разлить кофе.

— Полет ее фантазии был неудержим! Не знаю, видели ли вы их спальни, но если бы такая была у Жозефины, то она никогда не потеряла бы Наполеона, — с иронией заметила Трэйси. — Если честно, я до сих пор не могу без досады вспоминать об этом доме.

— Было бы из-за чего переживать! Народ от него млеет, хозяева — в восторге. Кстати, — сказал он, перелистывая эскизы, — должен признать, что вы проявили редкую сдержанность, рисуя мою спальню.

— Я просто приняла к сведению ваше единственное пожелание.

— Просто и при этом уютно, — пробормотал он.

— Вам нравится?

— Безусловно. Надеюсь, она понравится не только мне. — Маркус едва заметно улыбнулся.

— Найти просторную и удобную кровать — не проблема, — сдержанно заметила Трэйси. — И все же вернемся к тому, что я хотела вам сказать. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя на вилле комфортно.

Маркус задумчиво посмотрел на нее, потом на рисунки. Трэйси в отчаянии всплеснула руками:

— О господи, даже мужчины, если они немного напрягут воображение, могут определить, в какой обстановке они чувствуют себя уютно, а в какой — нет, — пояснила она.

Он еще раз вгляделся в эскизы.

— Я пытался представить себя в этих интерьерах, и мне кажется, что они мне нравятся, — сказал он, помолчав. — Комфорта здесь хоть отбавляй, шика — выше головы… Я расписываюсь на каждом из эскизов и предоставляю вам полную свободу действий.

Трэйси удовлетворенно улыбнулась, чувствуя непонятное возбуждение. Ей вдруг пришло в голову, что она и в самом деле хочет больше знать об этом человеке.

— Что-нибудь случилось? — спросил он, заметив, как она притихла.

— Да нет. Все в порядке. Когда мы летим обратно?

— Завтра, если конечно вы не пожелаете еще раз побывать на острове. Надеюсь, к утру ваша щиколотка будет в полном порядке.

— Думаю, ездить на остров ни к чему, тем более что вы всем довольны.

— Но у меня почему-то появилось такое ощущение, будто вы чем-то недовольны, а?

Трэйси, поколебавшись, подняла глаза.

— Просто… все это зря. Ничего у нас с вами не получится.

Он откинулся на спинку стула и, прищурившись, поглядел на нее.

— Надо полагать, речь идет не о дизайне моего дома.

— Конечно нет!

Воцарилось глубокое молчание.

— Но почему? — спросил Маркус наконец.

Трэйси стиснула руки, и вид у нее стал такой серьезный и сосредоточенный, что в другое время он расхохотался бы. Но сейчас ему было не до шуток.

— Я не смогу вписаться в стиль вашей жизни, — сказала она еле слышно. — Во-первых, я не вашего круга. Во-вторых, никогда не брошу свое дело, особенно после тех усилий, которые я вложила в него. Ну, а в-третьих… — Она беспомощно пожала плечами, — я не та, кто вам нужен.

— Почему вы, женщины, всегда лучше нас знаете, что нам подходит, а что нет? — процедил сквозь зубы Маркус.

— Я просто высказала свое мнение. К тому же я не создана для романов, которые кончаются ничем.

— То есть, не кончаются браком? На редкость высоконравственная позиция.

— Только не надо этого покровительственного тона, мистер Макларен! — вспылила Трэйси.

— Извините, — криво улыбнулся он. — Но скажите тогда, какая женщина мне подходит?

— Я вас слишком мало знаю.

— Не виляйте! Вы знаете меня достаточно, чтобы объявить, что мы друг другу не пара. Итак, я слушаю!

Трэйси, кусая губы, заговорила:

— Я исхожу из двух очевидных фактов: вы ищете жену, и Мэрилин хочет, чтобы это была женщина вашего круга.

— А при чем тут мнение моей сестры? — враждебно сказал Маркус.

— И все равно, у жены Маркуса Дж. Макларена во-первых, должна быть подходящая родословная, во-вторых, способность и желание жить по законам высшего общества, в-третьих, умение принять любое количество гостей, в-четвертых, сдержанность и ум, и наконец — полная преданность семье. При этом вовсе не обязательно, чтобы мистер Макларен сходил по миссис Макларен с ума.

В воздухе снова повисла зловещая тишина.

— Продолжайте! — медленно кивнул Маркус.

— А что продолжать? Моя кандидатура не удовлетворяет ни одному из этих условий, и этим все сказано.

— Вы — умная женщина и можете при желании произвести впечатление на окружающих, — возразил он, но как-то вяло.

— Если мне это заблагорассудится, что бывает нечасто. А кроме того, я не умею сдерживать свои эмоции и предпочитаю продуманным планам свободную импровизацию. Я ни в грош не ставлю империю Макларенов. Я…

— Трэйси! — Глаза его смеялись. — Пощадите!

— Нет, уж, я закончу! Любить вас — это вечно жить на грани сердечного приступа. Беда в том, что достучаться до настоящего Маркуса Джулиуса Макларена — все равно, что пробить стенку головой. Женщины, которых у вас наверняка было немало, развратили и ожесточили вас, превратили в циника, для которого нет ничего святого. Я права?

Зрачки его сузились.

— Такое впечатление, — сказал он со смешком, — что вы знаете меня даже лучше, чем себя.

Трэйси устало качнула головой.

— Извините, если сделала вам больно, но я говорила совершенно искренне.

— А может быть, все это обычная ревность, а, Трэйси?

— Простите меня, но я делаю выводы. Основываясь на реальных фактах! Угрожать женщине ради прихоти, тратить свое и в самом деле драгоценное время и немалые деньги на заказ, смысл которого состоит лишь в том, чтобы затащить меня в постель, — на такое способен лишь пресыщенный и разуверившийся в женской порядочности человек. Я не играю в такие игры!

— И что же нам остается? Помахать друг другу ручкой и разойтись как в море корабли?

— Выход есть всегда, — гордо сказала она. — Например, работа!

— Вы так полагаете? — В голосе его звучал сарказм. — Если так, то почему перед самым моим приходом вы сидели здесь в темноте, одинокая и потерянная? Оттого, что меня не было рядом?

Трэйси резко поднялась и схватилась за трость.

— Я устала…

— Нет, ответь мне, Трэйси! — прорычал он, ловя ее за руку. — Да или нет?

— Если мне и становится иногда грустно, то ты тут ни при чем, — твердо ответила она.

— А может быть, все наоборот, и у нас ничего не получается потому, что ты приписываешь мне грехи своего прошлого любовника? — Трэйси приоткрыла рот и… ничего не сказала. — Так кто же он такой, детка? — спросил он, насильно усаживая ее на колени. — Только не пытайся сопротивляться или, не дай бог, бороться! Это будет напрасной тратой времени.

Она, скрепя сердце, подчинилась и со всей горечью, на которую была способна, бросила:

— Вот еще одна причина того, что у нас ничего и никогда не получится: временами ты ведешь себя как отъявленный злодей!

На губах Маркуса мелькнула улыбка.

— Боюсь, что любой мужчина, который посмеет приблизиться к тебе, получит точно такую же характеристику. Но хватит отвлекаться! Ты приписала мне столько пороков, подчас самых чудовищных, что я намерен докопаться до самого дна твоей души и разобраться, в чем кроется причина твоей ненависти к мужчинам. Сколько лет тебе было, когда случилась эта драма?

Трэйси упрямо молчала, сверля невидящим взглядом стенку. Маркусу пришлось повысить голос:

— Эй! Ты меня слышишь?

— Двадцать один год.

— И долго ваш роман продолжался?

— Полгода.

— Каким образом вы познакомились?

Она дернула плечиком и нехотя сообщила:

— Я меняла обивку на его яхте. Ты, может быть не в курсе, но свою карьеру я начинала именно с таких работ.

— Дальше!

Она вздохнула.

— Ему было тридцать. Я влюбилась в него без памяти. Полагаю, он искренне отвечал мне взаимностью. У нас было много общего: например, я всегда мечтала о путешествиях. Он, как оказалось, тоже.

— И вы отправились в Багдад?

— Да, — нахмурилась она. — Это было что-то вроде открытия Америки. Но тут-то и начались проблемы. Он предложил мне руку и сердце — лунной ночью, после бутылки хорошего вина. Белоснежные пляжи, коралловые атоллы, поросшие пальмами… Ну, ты понимаешь… Я ответила согласием. После этого он… — Трэйси попыталась встать, но Маркус не отпустил ее. — Короче, мой любимый потребовал, чтобы сразу после возвращения домой я бросила работу и целиком посвятила себя ему.

— И это было твое первое столкновение с грубой реальностью?

— Именно! Впрочем, я могла бы догадаться и раньше. Он никогда не рассматривал всерьез мой бизнес, хотя к своим занятиям относился в высшей степени серьезно.

— А кем он был?

— Врачом, а его родители — богатыми фермерами. В чем-то его можно понять, ведь он был воспитан в патриархальной семье. Его мать считала главным предназначением женщины приверженность дому, детям, мужу.

— Ты случайно не о Стиве Карстоне говоришь?

Глаза у Трэйси округлились.

— Ты с ним знаком?

— Да. Точнее с его семейством! Бедняжка! — сказал он с неожиданным сочувствием. — Карстоны славятся редкостным упрямством и косностью взглядов. Так ты отказалась выполнить его условия?

— Сначала я попыталась найти с ним общий язык: убедить, что то, чем я занимаюсь, ни в коей мере не помешает нашей любви, что я не могу всю жизнь сидеть дома, нянчить детей и вышивать крестиком. А он… О господи! — вырвалось у нее.

— Продолжай!

— Он обвинил меня в том, что я собираюсь до конца жизни возиться с чужими заказами, в то время как его собственная карьера и он лично нуждаются в моей полной и безоговорочной поддержке. Что у него более чем достаточно денег для того, чтобы содержать семью и… — Она остановилась и вздохнула. — Он был… да и есть… чудесный врач, а я, вероятно, оказалась круглой дурой!

Маркус ласково погладил ее по голове.

— Тебе же был всего двадцать один год!

— А сейчас уже двадцать пять, — горестно сказала она.

— И ты многого добилась за эти годы. Подумай об этом!

Трэйси вытерла тыльной стороной ладони слезы:

— Да, пожалуй.

— Возьми! — Он протянул ей носовой платок. — Ты просто умная женщина, Трэйси! В отличие от него. Ты поступила совершенно правильно, не расстраивайся.

— Да? Спасибо, Маркус, — всхлипнула она.

— И с тех пор — больше никого?

— Никого. Ты и сам бы мог заметить, что я очень серьезно отношусь к такого рода вещам.

— Это точно, — согласился он.

— Но у нас с тобой ничего не получится.

Маркус не проронил в ответ ни звука.

— Почему ты молчишь? — не вытерпев, сказала она.

— Ты ждешь, что я начну спорить с тобой, да? — спросил он, снова погладив ее по волосам.

Она невольно прижалась к его плечу.

— Разумеется, нет. Просто рассчитываю на понимание. Ты мне нравишься, но бывают моменты, когда я тебя ненавижу. Так имеет ли смысл продолжать наши отношения?

Он рассмеялся.

— Для тебя — безусловно. Но… Ты меня убедила. Я ухожу.

— Спасибо! — выдохнула она, но не сдвинулась с места.

Горькая правда заключалась в том, что она не испытала никакой радости, наоборот — чувство одиночества снова обрушилось на нее.

— Эй, послушай! — мягко сказал Маркус и повернул ее лицом к себе.

— Прости, — запинаясь, сказала она. — Я не знаю, в чем дело, но что-то со мной не в порядке.

— Возможно, я знаю, в чем тут причина. Дело в том, что в твоих логически безупречных доводах упущен один очень важный момент. Реальная проблема состоит в том, что мы нравимся друг другу, но каждый из нас не приемлет стиль жизни другого.

— Пожалуй, да. И я не знаю, что тут можно поделать.

Его глаза странно блеснули.

— Конечно, откуда тебе знать, дорогая, — сказал он негромко. — Давай, уходи, пока не поздно! Я ведь просто-напросто соблазнитель!

— Да, ты не сказочный принц, — покраснев, пробормотала Трэйси и стала пробираться к постели, хватаясь за стену и мебель. — Говоришь мне всякие глупости, обнимаешь и целуешь. Совсем сбил меня с толку!

— Спокойной ночи! — произнес Маркус, поднявшись из кресла. — Я заказал билеты на половину одиннадцатого утра. На твоем месте я бы лег спать и постарался уснуть.

И он вышел из номера, беззвучно прикрыв за собой дверь.

Трэйси тщательнейшим образом приготовилась ко сну: причесала волосы, завязав их на затылке зеленой лентой, очистила косметическим молочком и смазала увлажняющим кремом лицо, а заодно, вспомнив о загаре, и все тело, и только после этого надела свою изумрудно-зеленую ночную рубашку.

Она забралась в постель, выключила свет и попыталась заглушить тяжелые мысли размышлениями об очередном проекте.

Но вскоре, убедившись, что уснуть ей не удается, Трэйси села, включила лампу и достала книгу, которую купила утром. Из этой идеи, однако, тоже ничего не вышло. Открыв первые страницы любовного романа, она тут же, не удержавшись, заглянула на последнюю страницу и убедилась, что все закончилось как нельзя лучше. Зачем тогда читать?

Зашвырнув книгу в дальний угол комнаты, она какое-то время лежала на подушках, скрестив руки на груди, и бормотала:

— Отлично, мисс Слейтон! Великолепно, дорогая Трэйси! Будь честной до конца и признай, что Маркус Макларен интригует и возбуждает тебя, можно сказать, с первого момента знакомства. Это правда! Но ложиться с ним в постель только по этой причине все же сущее безумство!

Неожиданно громко зазвонил телефон, и она буквально подскочила на месте. Но звонил не Маркус, а Дженис.

— Что стряслось, милая? Ты напугала меня до смерти. Время за полночь, а тут — твой звонок!

— Трэйси, я пыталась связаться с Маркусом, но ничего не получилось. У его отца сердечный приступ. Кажется, не очень серьезный, но… несколько лет назад он уже перенес инфаркт.

— Боже, только не это! И что? Прямо во время ужина?

— В том-то и дело! — упавшим голосом сказала Дженис. — Я испугалась, что он умрет, сама чуть в обморок не упала, но, слава богу, подъехала «скорая» и все обошлось! Он так волновался во время нашей встречи… — Голос у нее осекся. — Он все время спрашивает о сыне. Я пыталась связаться с Маркусом через коммутатор гостиницы, но телефон в его номере не отвечает. Я подумала, что ты можешь знать…

— Его нет в номере? — Трэйси помедлила. — Конечно, я попытаюсь… Скажи только, по какому телефону тебе перезвонить.

Записав номер, она бросила трубку и схватилась за голову. Если Маркус не у себя в номере, где он может быть? Уж не со стюардессой ли? Что ж, Бет, без сомнения, приняла бы его с распростертыми объятиями.

Но я даже не знаю ее фамилии! — подумала Трэйси, содрогнувшись при одной мысли, что ей придется стучать в дверь номера, за которой они…

К счастью (или несчастью?) она вспомнила, что Бет говорила, что ее номер расположен так же, как и тот, в котором живет Трэйси, только двумя этажами ниже. «Бывают же такие совпадения!», посмеялись тогда они.

Выхода не было. Девушка набросила на себя халат, схватила трость и заковыляла к двери.

Едва она вышла в коридор, направившись к номеру Маркуса, как позади раздался его язвительный голос:

— Что, не спится, детка?

6

Трэйси резко обернулась… и потеряла равновесие.

В следующее мгновение Маркус уже подхватил ее, но взгляд, которым он окинул едва прикрытое прозрачным халатиком тело, источал яд и насмешку.

— Где ты был? — спросила она, торопливо запахивая полы халата.

— Решил прогуляться. Выслеживаешь меня, а? Стоишь на страже моей нравственности?

Трэйси вспыхнула, как порох.

— Плевать я хотела на твою нравственность!

— А отчего же мы так покраснели? — спросил он с иронией и коснулся пальцем ее пылающей щеки. — Ба! Не может быть!.. А впрочем… уж не собиралась ли ты застать меня в объятиях Бет?

— Да как ты смеешь? — взорвалась она.

— Тогда какого черта ты вертишься здесь в неглиже? — жестко спросил Маркус. — Отправилась на поиски приключений?

Трэйси набрала в легкие побольше воздуха:

— Да, я допускала, что ты можешь быть сейчас со стюардессой, но не в этом дело.

— Ты решила застукать нас в самый волнующий момент? Только не изворачивайся, скажи всю правду, как на духу.

— Маркус, заткнись. Мне совершенно не до шуток, потому что… — Она поколебалась, но все же закончила: — У твоего отца сердечный приступ. Дженис пыталась дозвониться тебе, но твой номер не отвечал, и она обратилась ко мне. Извини, но… ты должен об этом знать.

Бросив трубку, Маркус сел на кровать, бледный и подавленный.

— Выпей, это помогает, — чуть слышно сказала Трэйси и сунула ему в руку рюмку коньяка.

Пока он говорил по телефону, она шмыгнула в ванную и переоделась в шорты и майку.

Он взглянул на рюмку, вздохнул и залпом выпил ее содержимое.

— Спасибо! Кстати, приношу свои извинения.

— Забудь об этом! Как отец?

— Немного лучше… Врачи говорят, что ему необходима операция, и лучше всего сделать ее немедленно. — Он на секунду прикрыл глаза. — Мы чуть не потеряли его пару лет тому назад, но он выкарабкался. Он всегда выкарабкивался, наш папка, и нас не раз вытаскивал… И вот снова приступ!

Трэйси, поколебавшись, присела на кровать рядом с Маркусом.

— Ты очень привязан к отцу?

Он помолчал и ответил:

— Да! Мать умерла, когда мне было два, а Мэрилин четыре года. Он взвалил на себя все заботы о нас.

— Поэтому он так больше и не женился?

— Да, — усмехнулся Маркус. — Отец посвятил свою жизнь нам и заслужил покой и душевное понимание со стороны другого человека. Поэтому я так обрадовался, когда увидел, что он нашел общий язык с твоей подругой. Дженис — очень милая женщина.

— Твой отец — тоже редкостной души человек. Удивительно, ведь они всего три дня, как знакомы…

— А ты никогда не слышала о любви с первого взгляда? — поинтересовался он и почему-то отвел взгляд. — Зря переодевалась, детка, — добавил он минутой позже, бросив на нее смеющийся взгляд. — Я видел тебя в ночной рубашке и уже не забуду этого зрелища никогда. — Он помолчал. — Ты действительно вообразила, что от тебя я сразу же направился в номер Бет?

— А что мне оставалось думать, — пролепетала Трэйси, стиснув руки. — На дворе ночь, тебя нет на месте. Я говорю ерунду? — вспыхнула она, заметив ухмылку на его лице.

— Скорее, рассуждаешь предвзято, — пояснил он, — приписывая мне принцип: в одном месте не обломилось, пойду в другое. А тебе не приходило в голову, что если любимый человек недоступен, то нелюбимый и вовсе не нужен? Ведь ты сама рассуждаешь именно так?

— Так!

— А почему же меня лишаешь права на такой образ мыслей? — Маркус резко схватил трубку телефона.

— Что ты делаешь? — с беспокойством спросила она.

— Попробую перенести вылет на более раннее время. Ты не против?

— Конечно же, нет.

Положив трубку на рычаг, он сообщил:

— Вылетаем завтра в девять.

— Понятно.

— Чего же я еще не сделал? Ах да, не пожелал тебе спокойной ночи! — сказал он то ли с иронией, то ли с грустью.

— Послушай! — тихо сказала она. — Зачем я тебе нужна?

Он недоуменно приподнял бровь.

— Зачем люди нужны друг другу? Зачем мужчина нуждается в женщине и наоборот?

— Не то, — с досадой покачала она головой. — Я хотела сказать, что постоянно либо злю, либо смешу тебя. Мы все время выясняем отношения. Ты уверен, что твое чувство ко мне — не блажь?

— Трэйси! — ответил он. — Я желаю тебя с того самого момента, как увидел на балу у Чиверсов. Блажь? В первый момент — возможно. Но если в чем-то ты и можешь сомневаться, то только не в моем желании обладать тобой.

Его взгляд жадно пробежал по ее рыжим волосам, подвязанным зеленой лентой, белой в зеленый горошек маечке, гладкой коже обнаженных рук и ног и снова вернулся к лицу.

Трэйси Слейтон едва ли можно было назвать красавицей, но огромные зеленые глаза, гордая посадка головы, россыпь густых рыжих волос, белизна кожи и пухлые губы делали девушку неотразимо привлекательной.

— Я, — вырвалось у нее, — мечтала о том же.

— Ты всегда предпочитаешь форму прошедшего времени? — поинтересовался он.

— Это нормально, — парировала она, чуть собравшись с духом. — Я же тебя совсем не знала. Ты вполне мог бы оказаться…

— …Синей Бородой, — насмешливо закончил он за нее. — Серийным убийцей. Маньяком. Пиратом, в конце концов!

— Если тебя зовут Маркус Джулиус Макларен, это еще не гарантия того, что ты безгрешен!

— Совершенно верно, — кивнул он. — Но мы отклонились от темы. В момент знакомства ты не знала, кто я такой, но сейчас-то мы уже достаточно близко узнали друг друга, разве не так? Так что же ты пыталась мне сказать?

Трэйси опустила голову, сосредоточенно теребя майку. Маркус пристально следил за ее пальцами.

— Я по-прежнему считаю, что у нас ничего не получится, но возможно… — Она глубоко вздохнула. — Мы нужны друг другу на какое-то время.

— И в каком же качестве? — спросил он тихо.

Она перевела взгляд на дверь, ведущую на террасу.

— Это, может быть, звучит странно, но там, впереди, в ночном океане прячется волшебный остров, которому одиноко от того, что он до сих пор необитаем… Иногда я чувствую себя таким же островом, и мне становится очень грустно. Когда я дома и занята работой, то легко справляюсь с этим наваждением, но сегодня вечером не почему-то сумела. Когда ты пришел сюда, озабоченный и… как бы лучше выразиться…

— Раздосадованный?

— А ты действительно был раздосадован? — спросила она, затаив дыхание.

Он улыбнулся, но на этот раз невесело.

— Еще как!.. Но понимаешь, дорогая, то, что ты предлагаешь, тоже не выход. Роман длиной в ночь…

— С чего ты взял, что я предлагаю роман на одну ночь?

— Ну, на сколько ночей? Или дней? На три недели, пока ты не закончишь отделку моего дома?

Трэйси почувствовала, что попала в дурацкое положение.

— Удивительно, — сказала она, нахмурившись, — как часто мы не понимаем друг друга. Возможно, я молола совершенную чепуху…

— Неудивительно, — сказал Маркус. — Сегодня был тяжелый, полный переживаний вечер. Не самый подходящий для серьезных шагов, а тем более для того, чтобы окончательно расстаться со своей прежней любовью.

Трэйси раскрыла рот и, беспомощно опустив голову, жалобно улыбнулась:

— Что ж, кажется, нам и в самом деле лучше всего пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись.

Она поднялась и потянулась за тростью.

Маркус не шелохнулся. Он просто смотрел на нее — на ее гордо вздернутый подбородок, на пальцы, обхватившие набалдашник трости, на сосредоточенное и по-детски серьезное лицо.

— С другой стороны, — вздохнул Маркус, — нет никаких причин, почему бы мы не могли заняться этим!

— Чем? — не сразу поняла она.

— Сейчас поймешь! — сказал он и, поднявшись с кровати, обнял ее.

— Сумасшедший! — прошептала она, глядя на него испуганными глазами. — Что ты делаешь?

— Целую тебя на сон грядущий. Просто дружеский поцелуй, и больше ничего.

— Больше ничего? — прошептала она еле слышно спустя минуту.

Трэйси не поняла, как они оказались в постели. Она помнила лишь, что вначале пыталась сопротивляться, но недолго, лишь до того момента, как он прошептал ей, как непонятливому ребенку:

— Не глупи, девочка! Я не причиню тебе зла!

После этого, как это бывало и раньше, она растаяла от его близости. Он прильнул губами к ее рту, тела их сплелись… Она ощущала себя тонущей в океане его безудержной страсти.

— Трэйси!

— Что, дорогой? — Она прижалась щекой к его плечу.

— Ты хотела что-то сказать мне?

— Я? О да! Э-э… кажется что-то насчет того, что это непохоже на дружеский поцелуй! — Она улыбнулась. — Разве я не права?

— Давай вернемся на грешную землю, — произнес он невесело. — Я вовсе не собирался заходить так далеко.

Маркус приподнялся на локте, улыбнулся ей, провел пальцем по щеке и ласково поцеловал в кончик носа.

— Спокойной ночи, сладкая моя!

Он встал.

Трэйси окаменела. Мгновением раньше она краем сознания пожалела, что с ней нет никого, кто бы предостерег и остановил ее. Но сейчас в ней вспыхнуло чувство острой обиды. Ее оскорбило поведение мужчины, который разжег желание в истосковавшемся по ласке теле, а теперь собирается уйти прочь.

И характер, с которым она часто вынуждена была бороться, переключая свою запальчивость и горячность на работу, взял свое.

— Нет, не надо так, Маркус! — воскликнула она, вскакивая с кровати и морщась от острой боли в лодыжке.

Он обернулся и иронически поднял бровь.

— Не надо? Ты о чем, Трэйси?

— Ты сам все прекрасно понимаешь. Обнимать, целовать, ласкать — а потом сделать ручкой… Нет, так не годится!

— Если ты думаешь, что мне легко уходить от тебя, то глубоко заблуждаешься. — Он помолчал и спросил сухо: — И как же ты собираешься остановить меня?

Это был вызов.

Глаза девушки сверкнули зеленым огнем. Она стянула через голову маечку и отшвырнула ее в сторону.

— Трэйси!

Она подняла руки, стянула ленту, и волосы огненной волной рассыпались по обнаженным плечам. Затем она завела руки за спину и расстегнув застежку лифчика, отшвырнула его в сторону.

Маркус, не отрываясь, смотрел на нежную кожу ее плеч, сияющие золотом волосы, маленькие упругие груди и узкую талию, стройные бедра…

— Слушай, хватит! — сказал он. — Ты же сама пожалеешь об этом.

— Вовсе нет! — упрямо тряхнула головой Трэйси. — И я тебе скажу, почему. Всякому терпению есть предел, и если до сих пор мною распоряжался ты, то сейчас все будет наоборот.

— В тебе проснулась ведьма?

Она презрительно фыркнула.

— По-моему, чем больше во мне от ведьмы, тем больше это тебе нравится, дорогой. — Она уперла руки в бедра. — И вот что я тебе скажу: не стоило тебе так целовать меня, Маркус Макларен.

— И теперь мне предстоит расплата? — еле слышно произнес он. — Но я могу уйти…

— Попробуй!

— Если бы ты понимала, что ты сейчас вытворяешь, глупышка, — сказал Маркус ровным тоном, и она почувствовала, что он едва сдерживает себя. — Я…

— Только не подумай, что я всегда соблазняю слабых мужчин. Но я услышала от тебя столько слов, получила столько намеков, что теперь желаю получить им подтверждение!

Минуты на две воцарилось гробовое молчание. Затем Маркус протянул руку и накрыл ладонью ее грудь. Розовый, нежный сосок немедленно напрягся и затвердел. Маркус поднял глаза и наткнулся на ее гордый и страстный взгляд. Этот взгляд решил все. Не говоря ни слова, он увлек ее на кровать.

— Трэйси… Я никогда прежде не встречал такую, как ты, поверь! — шептал он, целуя ее волосы.

— Я… — Ее вдруг пробила крупная дрожь. — Иногда я сама себя не совсем понимаю…

— Тсс! — Он приложил пальцы к ее губам. — Ты — само совершенство!

Все дальнейшее походило на медленный танец, что оказалось истинным откровением для Трэйси.

Видение тишины и уединения, где они могли бы раздевать друг друга, посетившее ее при первом же их знакомстве, обрело плоть, когда он погасил верхний свет, оставив включенным один ночник. Он снял с себя рубашку и снова обнял Трэйси.

— Теперь мы в одинаковом положении, — сказал он глухо.

— Тебе тоже привиделось это… в тот, самый первый вечер? — спросила она, чувствуя, как у нее перехватывает горло.

Маркус чуть отстранился, так что свет ночника заиграл по их коже: ее — бледной, как слоновая кость, и его — смуглой. Нежная женская грудь — и могучий мужской торс…

— Конечно, — промолвил он тихо. — Меня посетила даже куда более странная фантазия. Что ты — только сон, и если снять с тебя платье, то ты растаешь, как облачко.

Глаза ее расширились.

— Но теперь-то ты веришь, что я существую на самом деле?

Губы его дернулись в усмешке.

— Больше, чем верю! — Он нежно тронул ее сосок, и она затаила дыхание. — И эта действительность прекраснее любого сна.

Трэйси робко протянула руку, и он, поймав ее, положил себе на грудь.

Чувствуя, как у нее замирает сердце, девушка призналась:

— Скажу по секрету, не так-то много у меня было под платьем в вечер нашей первой встречи.

— В каком смысле?

— Выражаясь фигурально, сейчас я куда более одета, чем на балу.

— А вот это никуда не годится, — усмехнулся Маркус. — Впрочем, ничто нам не мешает исправить это.

Он расстегнул ремень на ее шортах, и она выгнулась, помогая ему раздеть себя.

— Мягкая и нежная!.. Божественная! — Он встал, чтобы сбросить с себя остатки одежды.

Трэйси повернулась набок, подперев голову рукой, и подумала: какое это блаженство, когда у тебя есть свой собственный пират. И как было бы чудесно, если бы он взял ее в плен и увез на своем бриге далеко-далеко…

— Что означает эта загадочная улыбка? — спросил Маркус, возвращаясь клей.

Тела их соприкоснулись, и он заглянул ей в глаза.

— Все те же выдумки на пиратские темы, — призналась она. — А что, я и в самом деле такая?

— Поделись своими фантазиями, — попросил он, поглаживая ее бедро. — А я расскажу тебе о своих.

Губы ее чуть изогнулись.

— Просто мне показалось, будто я пленница на борту пиратского корабля…

— Добровольная?

— Ну конечно! Извини, наверное, это звучит так нелепо…

— Не надо!

— Что?

— Не надо просить прощения. Благодаря тебе я ощущаю себя сейчас не просто любовником, а самым настоящим разбойником.

— Мне нравится, как ты говоришь об этом. А теперь я хочу показать тебе кое-что.

Она придвинулась ближе и обвила его шею руками.

— Вперед, дорогая! — прошептал он, зарывшись лицом между ее грудей. — И не нужно стесняться…

— О боже! Маркус! Еще, еще!.. — задыхаясь, стонала Трэйси.

Лунный свет заливал комнату колдовским светом. Воздух, казалось, дрожал от желания. Маркус лежал головой на подушке, и она сидела на нем верхом, расставив ноги и наслаждаясь безнаказанностью его рук, ласкающих, сжимающих, тискающих ее груди.

Она отвечала ему тем же, лаская его грудь, ероша густые черные волосы, чувствуя, как с каждым моментом единый ритм все более и более овладевает ими. Они любили друг друга второй раз за ночь, и хотя первое их слияние было прекрасно, Трэйси тогда лишь следовала за ним, чувствуя себя неопытной и недостаточно раскованной.

Маркус, каким-то образом поняв это, был; предельно мягок и нежен. Ласками и поцелуями он успокаивал ее, медленно и осторожно ведя к вершинам наслаждения.

Теперь же, когда страсть закипела в ее крови, он осторожно увлек Трэйси на пол, и когда пришло мгновение финального аккорда, не отпустил, хрипло произнося ее имя.

На этот раз сон пришел не сразу.

Она лежала, свернувшись калачиком, в его руках. Он погладил ее по голове и тихо прошептал:

— Я должен был догадаться.

— О чем ты? — спросила она.

— Что ты ничего не делаешь наполовину, детка, — сказал он, прижимая ее к себе.

Трэйси тут же захотелось сказать ему, что ничего подобного в жизни она не переживала. Что ее первый опыт любви был приятен, но не шел ни в какое сравнение с тем блаженством, которое она испытала на этот раз. И ей хотелось отблагодарить любимого за то, что тот подарил ей. Но слова не шли с ее языка.

Трэйси клонило в сон, но какая-то неясная, туманная тревога дремала в ее сердце.

— Ты побудешь со мной немного? — спросила она, и беспокойство прозвучало в ее голосе.

Она тут же спрятала лицо на его груди, испугавшись, что в ярком лунном свете он прочтет в ее глазах страх одиночества и… любовь.

Впрочем, он, кажется, и так все понял.

— Конечно! Я буду здесь, пока ты не проснешься.

Она расслабилась, упоенная его близостью, силой и надежностью объятий, нежностью сильных рук и властных губ.

И только после этого уснула.

Когда Трэйси проснулась, солнце только-только поднялось. Она приподнялась на локте. Маркус мирно и безмятежно спал рядом.

Трэйси смотрела на любимого, и ей хотелось прикоснуться к его щеке, отбросить волосы со лба, погладить широкие плечи, прижаться к нему… Но она остановила себя.

Как мне хорошо, подумала она и блаженно потянулась, устремив руки к потолку.

Когда Трэйси снова повернулась к Маркусу, то обнаружила, что он уже проснулся и лениво наблюдает за ее разминкой.

— Привет! — сказала она тихо. — Хорошо спалось?

— Ммм! — неопределенно ответил он и стянул с нее покрывало.

— О! — вырвалось у нее, и она попыталась укрыться снова, правда, безуспешно.

Губы его чуть изогнулись.

— Мне нравится видеть тебя такой, как ты есть, и больше ничего…

— Да?

— Это желание мучило меня с самого начала, — веско заметил Маркус. — Сперва этот великолепный бальный наряд с восхитительным декольте. Затем скромное платьице в офисе. Я уже не говорю о летном комбинезоне, который произвел на меня, если помнишь, неизгладимое впечатление.

— Помню! — нахмурившись, кивнула она, но не удержалась и прыснула в кулачок.

— И под всеми этими нарядами скрывалась такая красота! — Он бросил на нее грозный взгляд.

— Никогда бы не подумала, что в моем теле есть что-то особенное, — сказала Трэйси, и дыхание ее участилось.

Он с иронией заглянул ей в глаза.

— Как там говорится: мал золотник, да дорог? Я говорил тебе этой ночью, что ты восхитительна?

— Да.

— Ты божественна! Как статуэтка, вырезанная из слоновой кости. А что касается этого…

Он легонько тронул ее соски, наблюдая, как они реагируют на это прикосновение, затем наклонился и каждый по очереди поцеловал.

— Ты не сказала мне, нравится ли тебе это? — спросил он с озорным блеском в глазах.

— Мне казалось, все ясно без всяких слов, — прошептала она, чувствуя, как волна желания пробегает по ее телу. — Безумно нравится!

— Я счастлив, — ответил он. — И мне нравится тоже.

Его рука скользнула вниз по ее бедру.

— Мне казалось, с любовью на сегодня покончено. — Голос Трэйси немного охрип.

Глаза его смеялись, а пальцы разбойничали все более дерзко. Трэйси изогнулась и невольно раздвинула ноги, подавшись навстречу ласке. Она впилась в его плечо зубами и вскрикнула.

— Зачем… ты это делаешь? — задыхаясь, спросила она.

— Ты против?

— Нет, но…

Наступила тишина. Слышалось только их неровное дыхание.

— О Трэйси…

Но тут зазвонил телефон.

Они поглядели друг другу в глаза, и Маркус поднял трубку.

— Какие новости? — робко спросила Трэйси, когда он кончил разговор.

— Боюсь, что плохие. Отцу хуже. Алекс, муж Мэрилин, заказал для меня билет. Рейс частный, не коммерческий, и в самолете есть всего одно свободное место. Вылет через час с небольшим. Послушай, дорогая…

— Не беспокойся обо мне, пожалуйста, — прервала его она. — Помочь тебе собраться?

Увидев ее огорченное лицо, он улыбнулся.

— Ты молодчина! Слушай! — Маркус обнял ее. — Пройдет несколько дней, пока я…

— Иди-ка прими душ, — мягко сказала Трэйси и легонько поцеловала его в щеку.

— Но я не хочу, чтобы ты…

— Со мной все будет прекрасно, можешь поверить. А тебе… Тебе сейчас пора идти!

Тем не менее, улететь и покинуть остров оказалось для Трэйси нелегким шагом.

Полчаса, остававшиеся до приезда такси, которое должно было доставить ее в аэропорт, она просидела на террасе, наблюдая за сверкающей на солнце водой и яхтой, скользящей по волнам.

Она вспоминала, как стояла на этом самом пляже, очарованная Маркусом Маклареном до такой степени, что, потеряв всякую ориентировку в пространстве, умудрилась подвернуть себе ногу.

А потом было много чего, но… вывод оставался прежним: этот мужчина ей не пара…

— Вот так встреча! — сказала Бет, склонившись над ее креслом в салоне самолета. — А где же господин Макларен?

— Улетел другим рейсом. Спасибо за обед!

— Как прошла ночь?

Трэйси застыла со стаканом сока, поднесенным к губам.

— В каком смысле?

— Я заметила, как вы вчера ворковали друг с другом. Так что ты, как я понимаю, все-таки нечто большее, чем просто дизайнер, не так ли, дорогая? — Увидев, как Трэйси залилась краской, Бет продолжила: — Обручального кольца он тебе, конечно, не подарил. Да это и понятно! Не нам с тобой рассчитывать на то, чтобы стать законной миссис Макларен. На такую роль больше подойдут дамы другого круга. Тебе повезло чуть больше, чем мне, с чем и поздравляю! А заодно прими и мои сочувствия. Все хорошее когда-нибудь кончается — рано или поздно.

И, чуть ссутулившись, Бет покатила тележку с подносами по проходу. Трэйси какое-то время смотрела ей вслед, а затем, бессильно откинув голову на спинку кресла, закрыла глаза.

— Дженис? Вот сюрприз! — воскликнула Трэйси, оказавшись в зале для прибывающих пассажиров.

— Маркус позвонил и попросил встретить тебя. — Подруга чмокнула ее в щеку. — Ты с багажом?

— Нет, у меня только ручная кладь. — Девушка помолчала. — Как он? Я имею в виду Патрика Макларена.

— Держится. Это все, что врачи могут сейчас сказать.

— Почему же ты не осталась с ним?

Дженис безрадостно улыбнулась.

— Меня не очень-то благожелательно встретили.

— Маркус? — недоверчиво приподняла брови Трэйси.

— Нет. Он говорил со мной по телефону на редкость дружелюбно. А вот Мэрилин… Она еще до того…

— Представляю!

Дженис двинулась к главному выходу.

— Мы ведь, по большому счету, совсем не знаем друг друга. Я имею в виду себя и Патрика. — Она пожала плечами и махнула рукой. — Дело в том, что я не чувствовала себя вправе в такой момент выяснять отношения с его дочерью.

Трэйси не смогла смолчать:

— Могу сообщить по секрету, что Маркус ваши отношения одобрил. Он считает, что его отец нуждается в таком человеке, как ты.

— Спасибо, дорогая. Интересно только, откуда он все узнал — не от тебя ли?

— Похоже, у них с отцом нет тайн друг от друга.

— До сих пор не могу поверить, что все случилось так быстро, так… — Дженис снова осеклась и опустила голову. — А как у тебя дела?

— В каком смысле?

— Как идет работа над заказом? Ты же отправилась оформлять виллу Маркуса.

— Ах, вилла! — Трэйси похлопала по папке с бумагами. — Все складывается как нельзя лучше. Конечно, кое над чем придется попотеть, но об этом я расскажу сразу, как только мы вернемся в офис.

— Так с Маркусом Дж. Маклареном легче иметь дело, чем казалось сначала? — пряча улыбку, спросила Дженис. Она открыла дверцу машины и вдруг нахмурилась. — А это еще что такое? Почему ты хромаешь? Что случилось?

— Гуляла по пляжу, оступилась и растянула ногу. Теперь мне уже намного лучше, а поначалу пришлось даже пользоваться тростью. Кстати, я про нее и забыла…

— Так вы сработались? — снова спросила Дженис включая зажигание и поворачивая к себе зеркальце заднего вида.

— Если честно, то я не знаю, удастся ли мне найти когда-нибудь более покладистого и чуткого клиента. Но, боюсь, я сделала то, о чем буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

7

— Трэйси, я за тебя волнуюсь! — объявила Дженис утром следующего дня, едва появившись в офисе.

— А я за тебя. Можно организовывать клуб беспокойных сердец, — беззаботно ответила Трэйси, но тут же серьезно спросила: — Как твое настроение?

— Гораздо лучше. Ему тоже уже лучше…

Патрику Макларену наконец сделали операцию, и, несмотря на то, что он все еще находился в отделении интенсивной терапии, прогнозы врачей были самыми благоприятными. Трэйси знала все это из короткого телефонного разговора с Маркусом, состоявшегося вчера вечером. Он сдержанно поинтересовался, как у нее дела. Она заверила, что все отлично, и тут же перевела разговор на состояние Патрика.

— Прочитай-ка, — сказала Дженис, бросая на стол свежий номер газеты. — Сообщение об операции Патрика. На первой странице. Кстати, давно ты тут сидишь? Не пора ли нам позавтракать?

— Блестящая идея! Что бы я без тебя делала, дорогая!

Трэйси взяла газету. На первой странице были помещены две фотографии — Патрика Макларена и его сына. Маркус, в костюме-тройке и при галстуке, решительным шагом выходил из парадных дверей какого-то здания с величественным портиком. В этом лощеном красавце Трэйси совершенно не узнала мужчину, который был так предупредителен и нежен с ней на протяжении двух божественных дней.

Она пробежала глазами статью: там сообщалось о болезни старшего представителя семьи Макларенов и приводились факты из истории и нынешнего состояния их финансовой империи.

Корреспондент особо отмечал заслуги Маркуса, интуиция и деловая хватка которого позволили избежать участи многих других подобных компаний, приходящих в упадок или распадавшихся во втором или третьем колене.

Давалась и краткая справка о его прошлом: учеба в престижной частной школе, Оксфорд, кубок чемпиона во всемирно известных соревнованиях яхтсменов.

Трэйси все еще читала, когда в офис вернулась Дженис с завтраком.

— Сэндвич с беконом и яичницей, булочка, яблоко и кофе. Давай, налетай!

— Спасибо, дорогая. У меня уже слюнки текут. Слушай, а я не знала, что он яхтсмен.

— Кто?

— Маркус. Ты что, не читала газету?

— Ах да! — воскликнула Дженис, усаживаясь за стол и пододвигая к себе чашку с кофе. — Патрик тоже что-то говорил по этому поводу. Кажется, он упоминал, что Маркус завязал с гонками, хотя яхту по-прежнему держит. Кстати, ты разве ее не видела? Она стояла на причале возле их особняка в тот день, когда мы там ужинали.

— Помнится, мистер Макларен-старший водил на экскурсию не меня, а кого-то другого, — улыбнулась Трэйси. — Так что я ничего не видела. Ну, и как, понравилась тебе его посудина?

— Ну… Я не профессиональный судостроитель, но выглядит она очень симпатично. И название у нее забавное… Сейчас вспомню. — Дженис поморщила лоб. — Ага, вспомнила: «Капитан Флинт»! Что с тобой, тебе нехорошо?

Трэйси, поперхнувшись, закашлялась.

— Ничего… Кусок в горле застрял, — пояснила она. — Так значит, он на ней больше не плавает?

— Патрик говорил, что сын никогда не был яхтсменом-фанатом, хотя в молодости любил ходить под парусом. Овладев стихией, он подчинял ее себе…

— …и потерял к ней всякий интерес… — задумчиво пробормотала Трэйси.

— Нет, он и сейчас любит прогулки на яхте. Просто у него, надо думать, мало на это времени. И вообще, Маркус не из тех…

— Дженис, не надо! — попросила Трэйси.

— Но разве ты сама не говорила мне, когда мы ехали из аэропорта…

— Говорила! Ты пристала ко мне с ножом к горлу, как тут не заговоришь!

— Извини, дорогая. Если бы ты сама не начала… Но почему ты все время ищешь подтверждения тому, что вы друг другу не подходите?

— Это я ему не подхожу. И вообще, закроем эту тему.

— Как скажешь. Но вы выяснили отношения?

— Да, конечно.

— После того, как?..

— До! Но это ничего не меняет, понимаешь, Дженис? Прошу тебя, займись снимками. Кстати, если тебе понадобится навестить Патрика, — поезжай. Договорились?

— Спасибо, милая!

Трэйси с аппетитом доела завтрак, с облегчением ощущая, что она снова на своем рабочем месте. Оглядев кабинет, девушка вздохнула. Что бы ни уготовала ей судьба — а она предчувствовала неизбежную боль разлуки — у нее оставалось любимое дело.

Она пододвинула к себе блокнот и снова приступила к работе. Днем ранее ей пришлось выдержать сражение с поставщиком жалюзи, который настаивал на том, что должен сам произвести необходимые измерения, и остыл лишь тогда, когда она предложила ему лично слетать на острова — за свой счет, разумеется.

Трэйси просматривала каталоги магазинов фарфора, хрусталя и белья, размышляла о кастрюлях и сковородах, наметила визит в соседний городок, чтобы осмотреть новую партию арабской мебели. Она уже получила ответ от знакомого поставщика из Багдада, но возникли сложности с оплатой, и Трэйси снова спросила себя, почему она так вцепилась в эти двери?

Она подобрала несколько красивых ковриков, благо комнаты загородного дома Маркуса были отделаны деревянными панелями, а значит, можно было не ломать голову над тем, как все это будет сочетаться с цветом обоев. На завтра Трэйси запланировала посещение своих любимых вернисажей — присмотреть оригинальные картины и скульптуры для украшения интерьера виллы.

Домой она вернулась в девять вечера, выжатая, как лимон. Трэйси приняла душ, надела купальный халат, сделала гренки с сыром, а потом поставила пластинку Моцарта и прилегла на мягкую тахту.

В ту же минуту в дверь позвонили.

Чертыхнувшись, Трэйси решила не открывать. Звонок раздался снова.

— Минутку! — крикнула она. — Сейчас иду!

Наверное, соседка! — подумала она, распахивая дверь.

И окаменела.

На пороге стоял Маркус — в джинсах и голубом свитере. Длинные черные волосы разлохматились от ветра. Прямо перед домом красовался знакомый «мерседес» с открытым верхом.

— Боже! Ты! — вырвалось у нее.

— Да, — подтвердил он. — А ты кого ждала?

— Никого. Я решила, что это соседка.

— Ага, а я уж собирался спросить: ты всегда открываешь двери в таком виде?

Трэйси покраснела до корней волос и запахнула полы развязавшегося на бегу халата.

— Я торопилась, — торопливо пояснила она.

— Так я могу войти или нет?

— Ну… конечно! — Она отступила на шаг, пропуская его в дом. — Если честно, я не ждала тебя.

Они сидели на тахте, глядя в разные стороны. Звучала музыка Моцарта, и Трэйси вслушивалась в мелодию, удивительно отвечавшую настроению, которое владело ею сейчас.

— Как отец? — спросила она.

— Держится. Еще не оправился после операции. Врачи говорят, что в течение ближайшего времени здоровье восстановится, а через полгода старик будет здоровее всех нас, вместе взятых.

— Я рада за него! И за тебя тоже.

— Ненавижу больницы, — сказал Маркус угрюмо. — Когда я нахожусь там, мне кажется, что я тоже заболеваю. Сейчас в палате дежурит Мэрилин, но вечером мне снова надо быть там. — Он огляделся и чуть просветлел лицом. — Так вот в какой квартире живет знаменитый дизайнер!

— Да, все это моих рук дело, — с гордостью заявила Трэйси. — Кстати, ты наверное голоден с дороги? Принести что-нибудь перекусить или выпить? О боже! Я совсем забыла, что оставила гренки с сыром на плите! — вскрикнула она, вскакивая и бросаясь на кухню.

Маркус расхохотался.

— Ничего страшного, даже не подгорели, — пробормотала она с набитым ртом, внося в комнату поднос с гренками.

— Это весь твой ужин? — изумился он.

— Угу! Поделиться? — Трэйси снова уселась на тахту.

— Нет, спасибо, — усмехнулся Маркус. — Не то чтобы я не любил гренки с сыром, но лишать тебя последнего куска хлеба… это чересчур. Если ты не против, я займусь своим ужином сам. Сиди! — скомандовал он, видя, что она встает.

Через несколько минут он вернулся с бутылкой вина, двумя бокалами и тарелкой, на которой аппетитно красовались нарезанный сыр, салями, лук, оливки и сладкий перец.

— Интересно, откуда ты все это взял?

— Выгреб из холодильника и буфета все, что там было.

— Неужели? А впрочем, я давно туда не заглядывала…

— Как Дженис? — спросил Маркус, налегая на закуску. — Я хотел предложить ей, чтобы она приехала навестить отца не завтра, а днем позже. Я бы очень хотел с ней повидаться.

— Вот как? — Трэйси прикусила губу. — А о чем ты собрался говорить с ней? Ведь Мэрилин…

— Ее предоставь мне. Алекс вернулся домой, и у них снова медовый месяц. Сестрице сейчас не до чего, так что на какое-то время она оставит всех в покое.

— Понятно.

Он хмуро взглянул на нее.

— Что тебе понятно?

Трэйси заколебалась, не зная, стоит ли ей выплескивать то, что накопилось на душе.

— Ну же, Трэйси! Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не понимать, что за этими словами стоит нечто большее, — сказал он. — Выкладывай!

— Тебе это может не понравиться.

— Можно подумать, до сих пор это мешало тебе говорить все, что ты считаешь нужным, — заметил он с иронией.

— Я говорила о мужчинах вообще…

— Не надо обобщений. Говори только о Маркусе Джулиусе Макларене, о его недостатках и его достоинствах.

— Нет, все-таки права была твоя сестра…

— Знаешь, Трэйси? — перебил он нетерпеливо. — Иногда мне тоже начинает казаться, что у всех женщин есть общие несносные привычки. Например, озабоченность вопросами семейного положения окружающих мужчин.

Наступила тишина, и почти одновременно смолкла последняя мелодия на пластинке.

— Если ты имеешь в виду желание выскочить замуж, то это не про меня, — безапелляционно заявила Трэйси. — Я с самого начала считала, что брак между нами невозможен. Но если ты снова и снова заводишь об этом разговор, то я вынуждена задуматься о том, какую роль мне предстоит играть, пока ты ищешь себе жену. Любовницы? Наложницы? Продажной девки?

— Временами ты становишься просто невыносимой! — разозлился Маркус. — Послушай, а может, тебе действительно нужен постоянный любовник, чтобы не беситься от одиночества? Нет, нет, кулачки свои держи при себе! — процедил он сквозь зубы, поймав ее руку в дюйме от своего лица. — Если, конечно, это не прелюдия к любовному акту в самом экстравагантном его варианте.

Трэйси извивалась в руках Маркуса, пытаясь укусить его.

— Брось, — со смешком сказал тот. — Еще немного, и тебе не надо будет даже раздеваться.

Только сейчас Трэйси заметила, что пояс халата снова развязался, и она стоит перед ним почти голая.

— Пусти меня! — сквозь зубы прошипела она. — Я тебя не трону!

Маркус запахнул ей халат чуть ли не до самого подбородка и крепко завязал пояс.

— Да, рановато нам с тобой отправлять открытки с приглашением на свадьбу, — криво усмехнулся он. — Трудно поверить, что три дня назад эта женщина соблазнила меня…

— Ах вот как? — охнула она. — Святые угодники! Это еще вопрос — кто кого соблазнил. Да, я совершила ошибку, но больше этого не повторится. Я не такая дура.

Маркус поднялся и угрожающе навис над нею, как огромный корабль над утлой лодчонкой.

— Ты мне указываешь на дверь?

В комнате воцарилась зловещая тишина.

— Послушай, — спокойно сказала она, опустив плечи. — У нас ничего не получится. Ты это тоже понимаешь, просто не хочешь признать.

Он долгим взглядом посмотрел ей в глаза.

— Мы ничего не можем знать заранее. А ты не боишься, что будешь скучать по мне, детка?

Она отвернулась.

— По-моему, тебе лучше уйти. — Голос Трэйси звучал еле слышно.

— Не беспокойся, я уже в пути! — с горечью ответил он. — Можешь не провожать меня, я помню, где выход. Погоди, что это с тобой? — Он положил руку ей на плечо и повернул к себе лицом. — Что такое? Ты плачешь? Где же ваша хваленая выдержка, мисс Слейтон?

Трэйси выпрямилась, хотя на глазах у нее все еще сверкали слезы.

— Я справлюсь, Маркус! — прошептала она. — Не сомневайся в этом.

— Тогда моя миссия исчерпана. — Он коснулся губами ее рта. — Прощай, моя маленькая сладкая ведьма! Счастливо оставаться, мой рыжеволосый дизайнер! Крепись, Трэйси, такова жизнь! — И вышел, закрыв за собой дверь.

Она упала на тахту, заливаясь безутешными слезами. Ну, зачем? — спрашивала она себя снова и снова. Зачем тебе понадобилось затевать этот спор именно сегодня, когда он приехал, оставив в больнице больного отца, чтобы увидеться с тобой, пришел к тебе, уставший и голодный, в поисках поддержки? Она вытирала ладонью слезы и рыдала снова, уткнувшись лицом в подушки.

Минут через пять Трэйси села, схватила бокал вина, к которому до сих пор даже не прикоснулась, и сделала большой глоток, наслаждаясь терпким вкусом.

Неужели все дело в том, что я в него влюблена? — спросила она себя со страхом. И больше всего на свете боюсь, что мне не ответят взаимностью? А что бы я делала, если бы он полюбил меня или, скажем, предложил выйти за него замуж?

Трэйси снова пригубила бока и, закрыв глаза, впервые за время знакомства с Маркусом подумала: а почему, собственно, она не может пойти на жертву ради него? Только потому, что не сделала это в отношении другого мужчины?

Но тот, по крайней мере, говорил ей о любви, предложил руку и сердце. А Маркус? Как решиться на то, чтобы отдать свое сердце человеку, который, возможно, ни одной женщины в жизни не любил по-настоящему?

Она попыталась вспомнить, как переживала разрыв с Стивом Карстоном, но почему-то его образ не вызывал больше никаких чувств.

Что со мной происходит? — запаниковала Трэйси. И что мне делать дальше?

— Они все в Ковентри, — сообщила в понедельник Дженис.

— Чудесно! И надолго они приехали?

Та пожала плечами.

— Смотря кто. Все семейство появилось вчера вечером, и я пробыла у них час или около того. Маркус, как я понимаю, останется с отцом до конца недели.

— А миссис Брайд?

— Сегодня утром они с мужем улетели на Багамы, оставив детей у его матери, а значит…

— …твой главный недруг на время выбыл из игры! Будем надеяться, что к тому времени, когда она вернется, Патрик поправится настолько, что обойдется без опеки родной дочки. Дженис, что ты думаешь о гостиной в кремовых тонах?

Та помолчала, словно собираясь что-то сказать, а затем спросила:

— А что тебя смущает?

— Видишь ли, мне очень нравится этот цвет в сочетании с деревом, но я не уверена, будет ли он достаточно практичен. Посмотри сюда. — Трэйси положила на стол подруги фотографию мебели с кремовой обивкой, затем показала ей рисунок гостиной в доме Маркуса со светильниками и картинами на стенах.

— Прелестно! — искренне восхитилась Дженис. — Меня особенно восхищают два кресла с деревянными спинками и вот этот кофейный столик. Золотая ширма с узором великолепна, а этот буфет просто выше всех похвал. — Она ткнула пальцем в высокий резной буфет с медными ручками. — Но если тебя беспокоит вопрос практичности, то можно заказать кожаную обивку вместо шелковой.

— Нет, ни за что! — мотнула головой Трэйси. — Ненавижу кожу! Если она и уместна где-то, то разве что в бандитских притонах или в старомодных холостяцких клубах. Кроме того, она нарушит восточный колорит комнаты.

Дженис, привыкшая к категоричным суждениям подруги, сохраняла полную безмятежность.

— Что ж, в доме есть и другие комнаты, где хозяин может расслабиться после рыбалки или охоты, не рискуя при этом испачкать мебель, — сказала она добродушно. — Но мне кажется, что гостиная холостяка тоже должна быть строгой. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? Шкура тигра или зебры, брошенная на пол, или оленья голова с развесистыми рогами на стене — вот что выдает присутствие мужчины, охотника и добытчика. Дух джунглей, надо полагать, не чужд Маркусу, тем более что он одобрил этих дурацких слонов на ширме.

Трэйси в отчаянии воздела к небу глаза.

— И ты мне говоришь об этом! Я сыта по горло хлопотами с дверьми. Кроме того, если не ошибаюсь, тигры занесены в Красную книгу. Ты хочешь, чтобы гринписовцы объявили нам бойкот?

— Если не ошибаюсь, зебры еще не стали редкостью, и никакие экологи не будут возражать.

— Какое это имеет значение, — заупрямилась Трэйси. — И потом, что ты привязалась к этим зебрам?

— А ты мне голову заморочила своими дверями, — парировала Дженис.

Трэйси свирепо взглянула на подругу и вдруг прыснула.

— Извини! Конечно же, ты права. В отделке комнаты должно присутствовать мужское начало, и кремовая обивка сюда просто-напросто не подходит.

Она разорвала фотографию и выбросила клочки в корзину.

— Почему бы тебе не поинтересоваться у него самого, что он думает по этому поводу? — спросила Дженис минутой позже.

— Я пыталась. Но что делать, если Маркус Макларен, при всех своих талантах, не художник и не дизайнер? — И она начала машинально рисовать что-то на листе блокнота.

— Мужчины есть мужчины! — лаконично констатировала Дженис и неожиданно добавила: — Патрик жаловался, что в присутствии его сына женщины просто сходят с ума.

Трэйси хмыкнула и покусала кончик карандаша.

— Можно подумать, будто я не видела этого собственными глазами! — усмехнулась она.

— Видела собственными глазами? — растерянно мигнула Дженис.

— И ты тоже, — меланхолично продолжила Трэйси. — Так что же все-таки нам делать с гостиной?

— А как насчет набивного ситца с полосатым узором? — помолчав, предложила Дженис. — Я говорю о диванных подушках. Причем они должны не валяться где попало, а аккуратно лежать по две в каждом углу дивана.

Трэйси отложила карандаш и, прищурившись, взглянула на эскиз подруги. Дженис терпеливо ждала уничтожающей оценки. Но та вдруг вскочила, обежала вокруг стола и поцеловала ее в лоб.

— Ты чудо! — сказала она. — Просто гений! Это то, что надо! Тот самый последний штрих, в котором я так нуждалась!

Но теперь забеспокоилась сама Дженис.

— А что, если Маркусу не понравится расцветка?

— Тогда ему придется довольствоваться кремовым гарнитуром, — неумолимо отрезала Трэйси. — Если честно, я не думаю, чтобы он придавал особо большое значение тому или иному варианту, но зато мы обязательно увидим эту гостиную на страницах журнала.

— Я все же думаю, что тебе стоит все-таки поинтересоваться его мнением, — упрямо гнула свое Дженис.

— Относительно двух диванных подушек? Если они ему не понравятся, то он просто выкинет их и все. А потом, мы больше не общаемся. — Трэйси снова склонилась над эскизом.

— Ну, это не беда, — как-то странно произнесла ее подруга.

Та удивленно подняла глаза.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Маркус хочет видеть тебя завтра утром. В доме отца. Он просил передать, чтобы ты захватила с собой счета на оплату мебели, картин и всего остального. И еще, — Дженис пожала плечами, — продумать, где разместить прислугу во время приемов и так далее.

— Он хочет меня видеть! — зловеще протянула Трэйси. — А больше он ничего не хочет?

— Ничего, кроме того, чтобы в десять утра ты была на месте.

— Алло? Я бы хотела оставить сообщение для мистера Маркуса Джулиуса Макларена, — проговорила Трэйси в трубку.

Как только Дженис вышла за дверь, она тут же набрала знакомый телефонный номер.

— Я вас слушаю! — ответил живой старушечий голос.

— Говорит Трэйси Слейтон. Это вы, Айрис?

— Да, это я! Как ваше здоровье, милочка?

— Спасибо, отлично. А вы как поживаете?

— Если вычесть мои семьдесят лет и не брать в расчет очевидную бессмысленность моего пребывания в этом доме, а также учесть факт примирения Мэрилин с супругом, то прекрасно. Вы что-то хотели передать Маркусу, мисс Слейтон?

Трэйси притворно вздохнула:

— Мистер Макларен просил меня о встрече завтра в десять утра. Боюсь, что не смогу прийти, но если я ему нужна, то он знает, где меня искать.

— Юная леди! — строго оборвала ее Айрис. — Вы мне нравитесь. Меня восхищают ваши деловые качества и твердый характер. Но мистер Маркус отвечает за благополучие своего семейства, а также многих людей, имеющих отношение к его бизнесу, и у него нет времени бегать за человеком, которого он нанял для оформления его загородной резиденции. Завтра утром вы будете здесь, Трэйси, если, конечно, понимаете, что для вас хорошо, а что плохо. И не опаздывайте!

Раздались короткие гудки.

Девушка оторвала трубку от уха, осторожно положила ее на место и, закрыв лицо руками, разразилась истерическим хохотом.

Ничего не получилось! У нее снова ничего не получилось!

А утро вторника началось с дождя. Юго-восточный ветер рвал листья с деревьев и, глядя в окно, трудно было поверить, что на дворе лето.

— Как же мне одеться? — бормотала Трэйси, роясь в гардеробе. — Вроде бы я испробовала все, что можно. В чем пойти на деловую встречу с мужчиной, который провел со мной одну ночь и ушел, даже не оглянувшись…

— Очень мило! — одобрила ее наряд Дженис, окидывая взглядом длинную юбку из замши и жакет с короткими рукавами.

Довершали ансамбль черная сумочка, блестящий черный плащ, переброшенный через руку, и черный бант на стянутых в «конский хвост» огненных волосах.

Более того, Трэйси чуть ли не впервые в жизни воспользовалась косметикой — главным образом для того, чтобы скрыть темные круги под глазами.

— Спасибо! — Она грустно улыбнулась. — Кажется, тебе этот костюм нравится больше, чем летный комбинезон моего брата.

— Это точно. Ты выглядишь в нем просто, мило и элегантно, как и подобает владелице процветающей дизайнерской фирмы «Каприз».

— Если ты хочешь поддержать меня, дорогая, то делаешь это успешно. Спасибо, дружище! — Трэйси обняла подругу за плечи и села за руль. — Ну, пока!..

— Ни пуха, ни пера! — раздалось ей вслед.

8

Айрис Шелби чинно приняла у Трэйси плащ и одобрительно изрекла:

— А ведь вы можете выглядеть, как леди, мисс Слейтон, когда захотите, конечно.

— Мне показалось, что вы не имели ничего против моего прежнего наряда, — улыбнулась девушка.

— Всему свое время и место. Сегодня, как я понимаю, у вас чисто деловая встреча. Маркус в кабинете, я вас проведу. — И Айрис поплыла вперед.

— Мистер Макларен, к вам пожаловала мисс Слейтон, — внушительно объявила она, деликатно постучав в дверь кабинета.

— Заходи, Трэйси, — донесся голос Маркуса.

Он сидел за столом с телефонной трубкой в руке и смотрел в окно на мокрый двор, но при ее появлении повернулся и указал на стул, не прерывая разговора.

Трэйси села и вытащила из папки блокнот, ручку, калькулятор и листки с готовыми эскизами. Разложив все это на столе в строгом порядке, она, как пай-девочка, сложила руки на коленях и приготовилась ждать.

— Отлично! Я бы хотел получить эти документы в следующий понедельник. Да, скоро я снова буду в Париже. Салют! — Маркус положил трубку. — Ну, дорогая, я готов.

— Давайте разу перейдем к делу, мистер Макларен, — сухо ответила она.

— Значит, беседа пройдет в официальной обстановке? — ухмыльнулся он. — Между прочим, мисс Слейтон, сегодня вы удивительно деловиты.

— Надеюсь! — холодно отрезала она и положила перед ним папку с эскизами. — Не желаете ли посмотреть? Здесь перечень предметов с указанием цен. Это мебель, украшения, бытовые приборы и прочая утварь, которую я считаю необходимым приобрести для вашего дома. Если у вас будут какие-то возражения, заказ еще не поздно изменить или аннулировать.

Маркус углубился в изучение бумаг. Пролистав всю папку, он заметил:

— Даже про чайные ложки не забыли. Отличная работа, дорогая.

— Рада, что угодила вам. А еще я взяла на себя смелость самостоятельно изучить пути и способы перевозки этого хозяйства, и мне показалось, что проще воспользоваться услугами транспортного агентства. У меня есть на примете одна очень надежная фирма, к которой я обращалась уже не раз. Я могла бы договориться, чтобы все оборудование было доставлено к ним на склад, после чего оно в контейнере будет перевезено в нужный порт. Там контейнер перегрузят на баржу, если вы назовете мне компанию, услугами которой планировали воспользоваться. — Маркус продиктовал адрес, и она сделала пометку в блокноте. — У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

На его губах мелькнула улыбка. Откинувшись в кресле, он повертел в руке ручку.

— Умница, Трэйси. Впечатляет! Какие у меня вопросы? Всего один. А в какое транспортное агентство вы предполагаете обратиться?

— «Голд Мун». У них чуть более высокие расценки, но зато репутация надежной фирмы, вовремя и без рекламаций доставляющей грузы к месту их назначения.

— Рад услышать это от вас. Дело в том, что это одна из фирм, принадлежащих нашей семье.

— Ого! — В глазах Трэйси впервые за время беседы блеснул интерес. — Тем лучше, ведь это поможет вам сэкономить на доставке?

— Ты в этом заинтересована?

— Разумеется, — сжала она губы. — Хорошее качество работы чаше всего подразумевает высокую цену, хотя бывают и исключения. Тем не менее мы всегда стараемся уберечь клиента от лишних расходов. В конечном итоге это окупает себя коммерчески, не говоря уже об этической стороне дела. За примером далеко ходить не приходится: почти все товары в одобренном вами списке приобретены со скидкой.

— Ты торговалась с поставщиками? — удивился он.

— Отчего бы и нет?

— И в самом деле, отчего бы нет? — повторил Маркус, усмехнувшись. Он наклонился к столу и снова открыл папку. — Я не нашел в этом списке дверей, о которых ты мне прожужжала все уши.

Трэйси собралась с духом и заявила:

— Я решила не ставить их.

— Почему?

— Слишком дорого.

— Но получить их вполне реально?

— Да, — торопливо сказала она. — Мне показалось…

— Но почему ты не предложила решить этот вопрос мне?

В кабинете воцарилось молчание. Они сидели друг напротив друга, скрестив взгляды, как два гладиатора, сошедшиеся в смертельной схватке.

— Прекрасно! — пожала она плечами, словно это ничего не меняло в ее планах, и вытащила из папки счет. — Вот ваши двери.

— Для товара, который здесь не производится, и к тому же, помимо своего основного назначения годится для отпугивания слонов, цена не так уж и высока, — протянул он, проглядев счет.

— Но потребуется не менее трех месяцев для того, чтобы изготовить и доставить их сюда.

— Так проблема в этом? Ну, а если я готов обойтись эти три месяца без парадных дверей, что тогда? — Трэйси барабанила пальцами по столу, размышляя. — Кстати, — сказал он, — буквально на следующий день после нашей встречи я столкнулся с твоим приятелем, Стивом, кажется?

Глаза ее расширились, а с губ слетел невольный вопрос:

— Где?

— Где можно встретить доктора, если не в больнице, — ответил он с иронией. — А ты полагала, я его специально искал?

— Нет конечно. Но зачем вы мне об этом рассказываете?

— Так, к слову пришлось.

— И… вы с ним говорили обо мне? — прищурившись, спросила Трэйси.

— Не совсем. Только в том смысле, что мы оба тебя знаем, — пожал он плечами.

— Надеюсь, не в том смысле, что вы оба — мои отставные любовники?

— Прости, — извинился Маркус. — Он первым завел разговор о тебе.

— В связи с чем?

— Этот твой Стив, не помню его фамилию, в составе бригады хирургов оперировал моего отца. Он дал нам несколько рекомендаций. Слово за слово… Короче, речь зашла о моей вилле на островах, в связи с чем и прозвучало твое имя. Странно, до чего же и в самом деле тесен мир.

— И что же он сказал? — вырвалось у Трэйси, и в следующую секунду она уже готова была убить себя за этот вопрос.

Взгляд, который он на нее бросил, был выразительнее любых слов.

— Ну, сначала он поинтересовался, как у тебя дела, — медленно начал Маркус. — Сказал, что знакомство с Трэйси Слейтон — самая памятная страница его жизни, не догадываясь, разумеется, насколько мне близки его переживания. Кстати, он все еще холост. Тебе это интересно, дорогая?

— Нет!

— А он до сих пор мучается, правильно ли тогда поступил…

— С чего вы это взяли? — запинаясь, Трэйси отвела взгляд.

Маркус пожал плечами, не сводя с нее прищуренных глаз.

— А с чего бы ему менять тему беседы и заводить речь о тебе? Он с искренним сожалением говорил о вашей дружбе, даже не представляя, что мы с тобой…

— Давай не будем об этом. Значит, ты решил, что Стив Карстон поступил правильно? Интересно, почему же? — с иронией поинтересовалась она.

Маркус рассмеялся.

— Ты действительно хочешь получить ответ? Во-первых, он, как мне кажется, так толком и не понял, с кем имеет дело. Во-вторых, не думаю, чтобы этот парень способен был зажечь тебя. Кстати, его тебе удалось соблазнить, а, детка?

Трэйси густо покраснела, чувствуя, что готова в эту минуту убить Маркуса Макларена.

— А ты считаешь, что тебе удалось зажечь меня, да? — стиснув зубы, спросила она. — Почему же, интересно знать, я после этого ушла от тебя?

— Потому что влюбилась в меня по уши и боишься, что я не испытываю ответных чувств, — с убийственной улыбкой ответил он. — Увидев, что она чуть не задохнулась от гнева, Маркус улыбнулся. — Похоже, я попал в точку, — сказал он мягко.

Трэйси вскочила и оттолкнула стул.

— Чтоб ты провалился вместе со своей проклятой виллой, Маркус Джулиус Макларен! — Она швырнула ему на стол папку. — С этого момента я на тебя больше не работаю!

Но Маркус в мгновение ока обежал стол и преградил ей путь.

— О нет, ничего у тебя не выйдет, малышка! — Он поймал ее за руку и насильно усадил на место. — Ты закончишь дело, иначе всему городу станет известно, что фирма «Каприз» не выполняет своих обязательств по уже заключенным контрактам.

— А вам известно, мистер Макларен… — Трэйси сделала паузу, чувствуя, как голос дрожит от гнева и страха одновременно. Впрочем, боевой нрав взял верх, и она продолжила: —…Вам известно, что угроза и шантаж — оружие слабых?

Маркус железной хваткой стиснул ее плечо, но тут же разжал пальцы. Он вернулся за стол, сел в кресло и с каменным выражением лица взглянул на Трэйси.

— Хорошо, вернемся к делу! — сказал он. — Я внимательно просмотрел все документы и не нашел счетов из твоего агентства за проделанную работу.

— Я еще не успела подсчитать наши расходы, — уклончиво ответила она.

Маркус нахмурился.

— Тогда сделайте это сейчас. Калькулятор на столе.

— Да, но…

— Я просил представить все документы на оплату.

— Хорошо. — Она быстро написала на листке колонку цифр и передала ему.

Брови его взмыли вверх.

— Но это же просто смешно! Такая ничтожная сумма за три недели труда без выходных, за бессонные ночи, вывихнутые ноги, не говоря уже о прочих жертвах! Не очень-то высоко вы цените себя, мисс Слейтон!

— В какой-то степени это была работа на скорую руку, так что я не считаю себя вправе требовать с вас слишком много. Кроме того, я сама решаю, какая сумма причитается за мой труд.

— Это намек на то, как мало эта работа значила для тебя, да? — спросил он после долгой паузы.

Скорее намек на то, что ты не виноват в том, что не влюблен в меня так же, как я, — мысленно ответила Трэйси и исподлобья взглянула на него.

— Я прошу за свой труд ровно столько, сколько считаю нужным, — заупрямилась она. — Кроме того, если фотографии интерьера попадут в журналы, это послужит дополнительной рекламой моей фирме. — Она стала собирать бумаги со стола. — Если вы выпишете мне чек на приобретение мебели и других предметов обстановки, я закончу всю работу к концу следующей недели.

— И?..

— Не понимаю вопроса.

— А кто будет руководить непосредственной отделкой дома?

— Дженис. Ее услуги вам придется оплатить отдельно, но они того стоят. Миссис Уайт великолепный специалист, она исключительно пунктуальна и добросовестна… впрочем, вы с ней знакомы.

Она поднялась.

— И ты даже не пожелаешь взглянуть на плоды своих трудов? — удивился Маркус.

— Ну… вообще-то, я, как правило, присутствую при завершении работ, — призналась Трэйси, которая совершенно не умела лгать. — Но в данном случае… Я вполне доверяю Дженис, мистер Макларен.

— Но не мне? Или себе самой?

Девушка вздохнула и отвела взгляд.

— Да, — предупредила она сухо, — не забудьте нанять работника, чтобы установить жалюзи.

— Итак, до свидания, Трэйси?

Господи, помоги мне! — взмолилась она и подняла подбородок еще выше.

— До свидания, Маркус. Прощайте, мистер Макларен!

Маркус стоял у окна и смотрел, как мутные струйки воды бегут по стеклам. Трэйси права, думал он. Ничего у нас не получится. Строптивый дух в очаровательном маленьком теле. Ведьма, а не девчонка! Правда, иногда это не так уж и плохо…

Он повел плечами, вспомнив, какова она в постели. Гремучая смесь огня, исступления и… неуверенности. Хрупкий цветок, отгородившийся от всего мира острыми шипами.

Разве сможет она признать себя полностью и всецело принадлежащей ему? С другой стороны, для чего еще мне нужна жена? — подумал он с долей цинизма. Явно не для того, чтобы подстраивать свой образ жизни под ее устремления! Нет, мы бы определенно свели друг друга с ума! Так почему я продолжаю с упорством идиота ломиться в запертые двери?

— Маркус! — В дверном проеме показалась голова Айрис. — Произошла авария. Мисс Слейтон…

Он вскочил как ужаленный.

— Что с ней?

— Все в порядке, — успокоила его пожилая дама. — Она отъезжала от дома, а поскольку машина ехала задом, да и дождь, сами видите, какой, то мисс Слейтон не заметила, что в ворота въезжает другой автомобиль. По словам вашего шофера, он увидел ее и остановился, но она продолжала двигаться дальше… К счастью, никто из них не пострадал.

— Господи, как вы меня напугали!

— Но… ваша машина кое-где помята. Так, самую малость.

— «Мерседес»?

— Он самый! Автомобиль мисс Слейтон не пострадал, потому что на заднем бампере у нее крюк для буксировки. Им она и врезалась в переднюю дверцу «мерседеса», но это чистая случайность! Она просила передать, что выплатит компенсацию из суммы страховки, так что вам не о чем беспокоиться.

— Где эта хулиганка сейчас, Айрис?

— Уехала. Вид у нее был совершенно подавленный. Удивительно, что вы ничего не слышали, наверное, из-за шума дождя…

— Соедини меня с ней.

Айрис выпрямилась и поджала губы.

— Надеюсь, вы не собираетесь устраивать бедной девочке разнос?

— Не исключено. Но сначала я хочу убедиться, что с ней все в порядке, — сухо ответил он.

— Но стоит ли ее ругать, если речь идет всего лишь об автомобиле? Очень дорогом и любимом вами, но тем не менее…

— Айрис! — перебил старушку Маркус. — Вы слышали мою просьбу?

— Мистер Макларен…

— Ступайте, я все сделаю сам!

— Сию секунду, только возьмите это! — величественно сказала Айрис, передавая ему раскрытую телефонную книгу. — Должна заметить, что вы ведете себя очень странно в последние дни. Да, очень странно. Поневоле начинаешь думать, что Мэрилин порой бывает права.

И, оставив последнее слово за собой, почтенная дама торжественно выплыла из комнаты.

— Где тебя носило, Трэйси?

— Дженис! — так и опешила та, входя в офис — Что ты делаешь здесь в восемь вечера?

— Схожу с ума, не зная, что с тобой и где ты! — Глаза подруги метали молнии.

— Но почему?

— Я уже думала, что ты при смерти, умираешь от сотрясения мозга или чего-нибудь еще.

Трэйси сняла плащ.

— Откуда ты знаешь про аварию?

— Три раза звонил Маркус, а потом еще несколько раз — его секретарша.

— Но уж ей-то известно, что я в полном порядке, — возразила девушка.

Дженис тяжело вздохнула. Только сейчас она заметила, какой у подруги утомленный вид.

— Как все это случилось?

— Лило как из ведра, я ехала задним ходом и… В общем, совершенно идиотский случай.

— Но он ехал с включенными фарами — я имею в виду шофера Маркуса. Как ты могла не заметить его?

— Можно подумать, ты сидела с ним рядом. Просто… просто я никак не могла сосредоточиться. — Трэйси устало опустилась на стул. — Он очень зол?

— Кто? Маркус? Да нет, скорее озабочен.

— Уж лучше бы рвал и метал, — мрачно вздохнула девушка. — До сих пор не могу поверить, что я разбила его машину.

— Так где ты была? — спросила Дженис.

— Ездила повидаться с братом.

— В такую погоду? С ума сошла!

Трэйси устало пожала плечами.

— Мне нужно было хотя бы немного разрядиться. Знаешь, у Пола скоро свадьба.

— Позвони Маркусу! — настойчиво потребовала Дженис. — После того, что ты сделала с его автомобилем…

— А может, лучше ты?

— Я-то тут при чем? — твердо отказалась та. — Делай, что сказано!

Маркуса не оказалось на месте, но Айрис заверила, что обязательно известит мистера Макларена о звонке мисс Слейтон. Повесив трубку, Трэйси беспомощно посмотрела на подругу.

Та развела руками:

— Домой, ужинать и спать! Ясно? И никаких возражений!

На следующее утро Трэйси занялась ежемесячной сменой экспозиции в демонстрационном зале.

Опустив шторы так, чтобы ее не было видно с тротуара, она взялась за дело. Ей предстояло обустроить прихожую: повесить на стену старое венецианское зеркало, найти место для лакированного французского журнального столика с антикварным телефоном и установить оловянную вазу с цветами.

Но центром композиции должна была стать ширма с нарисованной на ней вешалкой для шляп. При взгляде со стороны рождалась полная иллюзия деревянной стойки с разнообразными головными уборами. Тут были соломенные шляпки с развевающимися ленточками, черные котелки, детские кружевные чепчики, шотландские береты в клетку и даже прусский остроконечный шлем.

В нижней части ширмы была изображена обувь: блестящие сапоги для верховой езды, легкомысленные туфельки на шпильках и домашние тапочки с загнутыми вверх носками — все как настоящее, подойди и потрогай!

Отступив на пару шагов, Трэйси любовалась делом своих рук, когда дверь открылась и вошел Маркус Макларен.

Она с грохотом уронила старинный толстый том, который собиралась водрузить на журнальный столик, и тяжелый фолиант угодил ей по ноге. Трэйси охнула, и они столкнулись лбами, одновременно нагнувшись, чтобы поднять книгу.

— Похоже, ты просто притягиваешь несчастья, дорогая, — сказал Маркус, отбирая у нее том и откладывая его подальше.

Трэйси выпрямилась и машинально оправила блузку и волосы.

Маркус был одет очень официально: темный костюм, белая рубашка и галстук в синий и серый горошек.

— Мне… очень жаль… Я изуродовала твою машину. Сама не знаю, как это получилось, — выдавила она. — Ты, возможно, решил, что я хотела насолить тебе, но это не так. Просто… был сильный дождь. Плохая видимость, капли барабанят по обшивке. В общем, понимаешь…

Он какое-то время ничего не отвечал, пристально разглядывая ее, а потом резко сказал:

— К черту эту машину! Забудь о ней! Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да! Честное слово!

— Не похоже…

— То есть? — растерялась она.

— На тебе лица нет. У тебя такой вид, будто ты неделю болела. Мы можем поговорить в более подходящей обстановке?

— Спасибо за комплимент! — пробурчала Трэйси, возмущенно тряхнув своей рыжей гривой. — Ладно, так и быть, в демонстрационной мне делать больше нечего, и если тебе так хочется, мы можем пройти в кабинет. Впрочем, мне казалось, что все точки над «i» уже расставлены. Или я ошибаюсь?

— Сейчас узнаешь. — На губах его мелькнула безрадостная улыбка. — Ты заставила меня изрядно побеспокоиться, но дело не в этом. Остался еще один вопрос, который нам предстоит решить.

Он помедлил и вынул из внутреннего кармана пиджака… чек.

— Ах вот оно что! Что ж, заходи, пожалуйста, я выпишу тебе расписку. — Трэйси повернулась и первой вошла в кабинет. — Кстати, — сказала она, доставая бухгалтерскую книгу и квитанции из ящика стола, — каждый пенни, который мне удастся сэкономить, будет указан в финансовых документах, так что можешь быть уверен, что я не транжирила твоих денег зря.

— Не сомневаюсь, мисс Слейтон, — кивнул он.

Трэйси вспыхнула и враждебно посмотрела на него.

— По-моему, мы договорились, что именно такого подхода и будем придерживаться. — Она взяла чек, сверилась с бухгалтерской книгой и застыла. — Это, — объявила она, холодно глядя на Маркуса, — вовсе не та сумма, о которой мы договорились!

— Мы ни о чем не договорились. Разве ты забыла? Ты сделала рыцарский — если можно применить это слово по отношению к даме — жест при обсуждении вопроса о гонораре. Но я не принял твои условия, вот и все.

— Но…

— Никаких «но», дорогая! Я попросил Айрис обзвонить другие агентства, и она выяснила, сколько взял бы с меня другой дизайнер за аналогичную работу.

— Но… — Трэйси прикусила нижнюю губу.

— Если тебя интересуют мои мотивы, то они ясны, как божий день: я не хочу чувствовать себя обязанным тебе, понимаешь? — сообщил он.

— И ты полагаешь, что после этого у нас не останется никаких проблем?

— А ты как думаешь?

Трэйси швырнула чек на стол и устало потерла виски.

Маркус терпеливо ждал. В воздухе запахло грозой.

Как ни пыталась Трэйси, ей не удавалось придумать достойный ответ. В том, что это был вызов, у нее не оставалось ни малейшего сомнения. Она припомнила собственные пророческие слова о том, что любовь к Маркусу Джулиусу Макларену в чем-то сродни сердечному приступу. Холодный, колючий, сегодня он подтверждал самые худшие из ее опасений.

Приняв решение, Трэйси взяла ручку, заполнила квитанцию, аккуратно оторвала корешок и передала ему.

— Очень тебе признательна! — любезно улыбнулась она. — Теперь нас действительно не связывают никакие взаимные обязательства. — Она встала. — Памятуя о вашей занятости, мистер Макларен, не смею вас больше задерживать.

— И все же остается еще одна проблема, которую ни мне, ни тебе поодиночке не решить, — после короткой паузы сказал Маркус, тоже вставая.

— И что же это за проблема? — настороженно спросила она.

— Твоя беременность.

Слова эти были сказаны тихо, но от них, казалось, земля поплыла под ногами Трэйси. Она невольно уцепилась за край стола, и в какое-то мгновение ей показалось, что в обрушившемся мире остались только они двое, как тогда, когда они занимались любовью. Он, совершенно другой, без этого официозного костюма, обнаженный, был ее единственной опорой в мгновения сладких судорог, связующих воедино любовь и смерть.

— Нет, — еле слышно сказала она. — Я не беременна, Маркус. С чего ты это взял? — Трэйси подняла на него холодные зеленые глаза.

— Вот как? — сказал он, помрачнев, кивнул и встал. — Ты больше ничего не хочешь добавить?

Она приоткрыла было рот, но, тут же стиснула зубы и в отчаянии покачала головой:

— Нет.

— Что ж, в таком случае не станем затягивать прощание. Уходя — уходи. Успехов тебе в делах!

— И тебе, Маркус!

Вечером опять шел дождь. Казалось, природа оплакивала несчастную любовь вместе с Трэйси. Девушка лежала на диване, слушая Моцарта, и в музыку вплетался шум ветра и барабанная дробь нудных дождевых струй.

Трэйси переоделась в пижаму и поужинала. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой усталой, одинокой и беспомощной. Неужели он все это задумал с самого начала? — снова и снова спрашивала она себя, вспоминая тот момент, когда Маркус холодно попрощался с ней.

Самое странное, что о возможной беременности она подумала лишь после того, как он отправился в аэропорт. Почему я не могу позволить себе родить ребенка от человека, которого люблю? — с горечью спрашивала она себя. Это против всех правил! Это нечестно!

Увы, они выбрали для любви именно эту ночь, когда зачатие было невозможно!

Трэйси проклинала свой собственный характер, делавший невозможным их совместное существование, ненавидела циничность и упрямство Маркуса, но продолжала любить его самого. Сегодня утром, когда он пришел к ней в офис, она чуть было первой не бросилась ему на шею. Ей теперь казалось, что она готова даже стать его любовницей, лишь бы превратить жесткого, холодного дельца, сидящего напротив, в прежнего любящего и страстного Маркуса, каким он был той божественной ночью. Лишь бы обрести надежду на то, что однажды…

Что он теперь делает? — горестно спросила себя Трэйси. — Что будет делать дальше? Выберет себе подходящую жену, мягкую и податливую, как воск, лишенную всяких претензий на самостоятельность, не говоря уже о собственной карьере? Жену, которая, если она не дура, не станет докапываться до настоящего, неофициального Маркуса Макларена, не будет требовать духовной близости и полной откровенности? Жену, которая не ведет себя, как дикая кошка, не бросается из крайности в крайность, не делает все наоборот. Жену, которую не бросает в жар при одной мысли о ребенке от него, и в холод — от осознания того, что никакой беременности нет и, что хуже всего — никогда не будет.

Трэйси смотрела в потолок, пытаясь выбросить из памяти не только Маркуса, но и все, связанное с ним, — мысли о ребенке, боль разбитого сердца.

Сон подкрался к ней незаметно, принося утешение и забытье.

9

— Какого черта им нужно, чтобы все комнаты отличались одна от другой? — свирепо рычала Трэйси.

Прошло десять дней, и они с Дженис уже работали над интерьерами гостиничного комплекса. Заказчик потребовал, чтобы все двадцать пять комнат были оформлены по-разному.

— Неужели непонятно, что четыре или пять базовых вариантов сэкономят им кучу времени и денег? — спрашивала она подругу.

— У меня сложилось впечатление, что это будет шикарное заведение для самой богатой публики, — заметила та.

— И к тому же, напичканное антиквариатом или стилизацией под него, — фыркнула Трэйси. — Ладно. Хотят двадцать пят разных спален — пусть получают!

Дженис нахмурилась.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила девушка, подняв голову.

— Ты меня беспокоишь, — честно сказала та.

— Очень мило с твоей стороны, дорогая, но со мной все в полном порядке. Как поживает Патрик?

Дженис покраснела.

— Что, получила сдачи? — злорадно спросила Трэйси, но тут же смягчилась. — Нет, ты не смущайся, я за тебя очень и очень рада. Хотя… мне страшно даже подумать, что однажды я могу остаться без тебя — совсем, совсем одна.

— О нет! Мы с Патриком все обсудили, и я объявила, что не оставлю тебя ни при каких обстоятельствах.

— А о свадьбе еще не идет речь? — полюбопытствовала девушка.

— По секрету сообщу тебе, что у нас дело и до постели-то не дошло, а ты говоришь о свадьбе… Кстати, дорогая, мне нужна твоя консультация. У Маркуса не оказалось под рукой свободной баржи. Ты не против, если мы чуть отодвинем сроки завершения дизайнерских работ на его вилле?

— Но… — нахмурилась Трэйси.

— Он эту мысль одобрил. В общем, мы с Патриком могли бы вместе отправиться на остров и все там установить.

Трэйси пожала плечами.

— Почему бы и нет? Если тебе так хочется…

— Я не перебегаю тебе дорогу?

— О чем ты говоришь, Дженис? Мне еще несколько недель придется колдовать над эскизами, пока дело дойдет до настоящего аврала. Так что отправляйся, а я пока что попытаюсь справиться одна.

Подруга вздохнула и сказала чуть слышно:

— Ты просто чудо!.. Спасибо тебе, дорогая!

Два дня спустя подруги, по настоянию Дженис, закрыли офис на замок и впервые за несколько лет отправились на ланч в кафе.

— Твои идеи по поводу гостиницы мне очень нравятся, — говорила Трэйси, когда они расположились на террасе, наблюдая за проходящими мимо катерами и яхтами. — Надеюсь, ты привела меня сюда не потому, что решила взять надо мной шефство?

— А почему это тебя беспокоит?

— Ты прямо-таки измучила меня, уговаривая пойти именно в это кафе. Интересно, зачем? Решила откормить меня на убой или как?

— Не думаю, чтобы тебе грозила такая участь. — На губах Дженис мелькнула улыбка.

— Значит, хочешь отвлечь меня от мрачных мыслей? — не унималась Трэйси.

Подруга отвела глаза в сторону.

— Может быть и так. Знаешь, что нам сейчас нужно? Немного прогуляться. Давай пройдемся вдоль причала.

Трэйси скривила губы.

— А если я не хочу?

— Тебе нужно побольше двигаться, — возразила Дженис. — Вспомни, когда в последний раз ты была на свежем воздухе?

— Уговорила, — улыбнулась та.

Они шли по причалу мимо пришвартованных справа и слева катеров, яхт, глиссеров, моторных лодок.

— Знаешь, — сказала Трэйси, заслоняясь ладонью от солнца, — я ценю твою заботу о моем здоровье, но… — Она вдруг застыла, как вкопанная, и глаза ее округлились. По левую руку покачивалась на волнах белоснежная яхта, и на борту ее красовались золотые буквы: «Капитан Флинт»! — Это что? Погоди…

Она повернулась к Дженис, но та словно сквозь землю провалилась. Трэйси нахмурилась, высматривая подругу, но на причале ее не было. И тогда она снова повернулась к яхте.

«Капитан Флинт»! Неужели это яхта Маркуса? Но если так, почему она стоит на общей стоянке в порту, а не возле его дома?

Не в силах побороть любопытства, девушка подошла ближе и провела ладонью по надраенному до блеска шпангоуту.

— Салют, детка! — раздался сзади знакомый голос, и доски причала чуть прогнулись под тяжестью тяжелых шагов.

Маркус!

Она смотрела на него какое-то время, не веря своим глазам. Но никаких сомнений не оставалось: это был он, в красной футболке и белых шортах, с растрепанными ветром длинными волосами. Маркус оценивающе окинул взглядом ее лимонного цвета брючки, шелковую блузку, золотой пояс-цепочку на талии, разметавшиеся по плечам непокорные рыжие волосы.

— Погоди! — Она закашлялась. — Что ты делаешь здесь?

— Хочу украсть тебя. А что?

Глаза ее недоверчиво округлились.

— Ты это серьезно?

— Конечно. Сейчас сама убедишься.

— Все шутишь…

Но тут Маркус без лишних слов ловко подхватил ее на руки, перенес по шаткому трапу на борт яхты и опустил на палубу.

А еще через несколько секунд лопасти винта уже вспенивали воду.

— Маркус, не смей! — вскинулась она, увидев, что он отдает швартовы.

— Только не надо сцен, детка! — прокричал он в ответ, внимательно глядя через плечо и задним ходом выруливая из бухты. — Иначе мне придется запереть тебя в каюте.

— Что ты задумал?

Он оглянулся на нее и ухмыльнулся во весь рот.

— То, что полагается делать настоящим пиратам! — Услышав это, Трэйси растерялась и не нашлась, что сказать. — Будь хорошей девочкой, дорогая, помолчи немного и не отвлекай меня. Я сейчас очень занят.

— Но… куда мы направляемся?

— Куда глаза глядят! Куда сердце прикажет! Куда душа велит!

— Так это все Дженис! — вырвалось у Трэйси. — Ты сговорился с нею?

— Ну, разумеется! — Он стоял, широко расставив ноги, у большого сверкающего штурвала, время от времени поглядывая на нее через плечо. — Кстати, она просила передать, что сама управится со всеми делами.

— Не верю! Ни единому твоему слову не верю! — воскликнула Трэйси, сжимая кулачки.

Маркус улыбался во весь рот.

— На твоем месте я бы больше доверял своей лучшей подруге. А потом, не ты ли сама говорила, что из меня получится отличный пират!

— Господи, Маркус! — пролепетала она. — Не надо! Я не могу… не могу больше переносить это.

— Вот и я не смог, а потому украл тебя.

— Но зачем? Ведь ничего не изменилось.

— Ну, это как посмотреть. Знаешь что, погоди немного: мне нужно проскочить одно неприятное место и при этом не сесть на мель. Можешь располагаться в шезлонге. А еще лучше — полюбуйся моей яхтой.

Разумеется, Трэйси не могла устоять перед таким искушением. Находиться на борту такого роскошного судна и не осмотреть его — это было невозможно.

— Бред какой-то! — бормотала она, спускаясь в салон. — А все потому, что я поддалась на уговоры Дженис.

Трэйси заглянула в просторный, отделанный деревом салон. Встроенные кушетки были обиты бордовым велюром, на полу лежал розовый ковер, а иллюминаторы сверкали полированной медью.

Она спустилась по лестнице еще ниже и оказалась в кормовой каюте — миниатюрной, с огромной двуспальной кроватью. Во всем здесь чувствовался строгий мужской стиль: сине-белое стеганое покрывало, белоснежный ковер, деревянные переборки и надраенные до блеска медные светильники. Но что приковало ее внимание, так это пакеты с названиями дорогих магазинов.

Она заглянула в один из них и вынула оттуда желтое бикини. Во втором оказались шорты и рубашки, в третьем — чудесные летние платья и сарафаны. Трэйси высыпала на кровать французские духи, кремы, гели, набор лент, заколок для волос… Руки у нее затряслись…

В последнем пакете оказалось нижнее белье и ночная рубашка, все — из чистого хлопка, отделанное кружевами.

Трэйси застыла в недоумении.

Неожиданно мотор заглох и стало слышно, как со скрежетом опускается в воду якорная цепь.

Трэйси вдруг поняла, что ей делать. Они ведь недалеко от берега. В это время года здесь бывают многие, какое-нибудь судно наверняка находится совсем недалеко. А на худой конец можно попытаться добраться до берега вплавь.

— Прошу прощения за вынужденную стоянку, — сказал Маркус, когда она вышла на палубу. — Придется подождать, пока откроют шлюз, чтобы плыть дальше. Трэйси! Идиотка! Стой! — вскричал он.

Но слова его были заглушены плеском воды. Быстро сбросив с ног туфли, Трэйси прыгнула в воду.

Она вынырнула, отдышалась и решительно поплыла к берегу. Она не слышала, как Маркус бросился в воду вслед за ней, не видела его головы на поверхности воды, а потому перепугалась до смерти, когда сильные пальцы ухватили ее за ногу.

— Ты! Дура чертова! Остановись! — заорал он, задыхаясь. — Ты нас обоих утопишь!

Трэйси продолжала сопротивляться, и Маркус, ругаясь, как самый настоящий пират, предупредил, что будет вынужден оглушить ее, как это предписывается при спасении утопающих.

Она прекратила бороться, выбившись из сил, и он поволок ее обратно к яхте.

— Полезай наверх! — сказал он сердито, поставив ее на трап.

Трэйси вскарабкалась по ступенькам и рухнула на палубу. Маркус вылез следом, рывком поднял ее на ноги, перекинул через плечо, как тряпичную куклу, и понес в каюту.

— Никогда, — приговаривал он, — никогда больше так не делай! Я даже предположить не мог, что ты окажешься такой дурой! Впрочем, после того, что ты сейчас выкинула, я готов ко всему!

Вода ручьями стекала с их мокрой одежды на пол салона.

— Мы за-апачкаем в-весь к-ковер! — клацая зубами, Трэйси обхватила себя руками.

— К черту ковер! — прорычал Маркус, стаскивая с нее блузку.

— Что ты делаешь?

— Раздеваю тебя, — процедил он сквозь зубы и дернул ворот блузки так, что пуговицы посыпались на пол. — Ты будишь во мне зверя, дорогая! И не надо так смотреть! По-твоему, я должен был спокойно наблюдать, как ты тонешь у меня на глазах? Ты представляешь, что такое отмель? Держи! — Он стащил с нее мокрую блузку и протянул ей полотенце. — Снимай все остальное.

— Пусти, я сама. — Трэйси снова замолчала, потому что Маркус начал стаскивать с нее брюки. — Не надо, я сейчас разденусь, — обеспокоенно повторила она. — Я совершенно цела и невредима.

— Это делает тебе честь. Зато меня, к твоему сведению, чуть не хватил инфаркт.

— Прости, ради бога, — торопливо извинилась Трэйси. Губы у нее затряслись. — Но все дело в том… В общем, я не могу быть твоей любовницей. Попытайся это понять.

— А кто тебе это предлагает?

— А для чего же еще ты меня увез? — оскорбленно спросила она. — Не для того же, чтобы вести со мной нравоучительные беседы?

Маркус положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.

— Скажи, с чего ты взяла, что я предлагаю тебе стать моей любовницей? — Сердце у Трэйси дрогнуло. Она отвела взгляд, но он легонько пальцем приподнял ее подбородок. — Ну, я жду ответа.

Правда! — исступленно твердила себе Трэйси. Только правда избавит нас от мучительной двусмысленности. Кто знает, может быть, он даже отпустит меня?

Ее мокрые ресницы встрепенулись, зеленые глаза блеснули.

— Я утаила от тебя одну вещь, Маркус. Знаешь, почему я столкнулась с твоим «мерседесом»? Потому что плакала навзрыд и ничего не видела от слез. Я ревела потому, что у меня никогда не будет от тебя ребенка — сына или дочки.

— Ты хочешь родить от меня ребенка?

Она кивнула и всхлипнула.

— Странно, не правда ли? Я всегда стремилась к успеху в бизнесе и только в нем, а тут — ребенок.

— Ничего странного, если ты… если ты… Если ты любишь меня!

— В этом-то и заключается вся трагедия! — воскликнула она и схватилась за голову. — Я никогда не смогу быть твоей любовницей, Маркус, потому что я…

— Говори, я слушаю.

Глаза ее расширились:

— Ты в самом деле хочешь знать это?

— Очень хочу.

— Я люблю тебя.

— А я — тебя! — сказал он мягко и прикоснулся ладонью к ее щеке. — Не говори мне о любовнице! Я хочу в миллион раз больше! Мне нужна ты — моя жена, мать моего будущего ребенка.

— Ты… хочешь на мне жениться? — прошептала потрясенная Трэйси.

— Ах ты, дурочка! — Он сжал ее в объятиях с такой силой, что сердце у нее чуть не остановилось. — Я давно уже не тот, каким был прежде, и начало моему перерождению, а точнее возрождению, положил тот самый вечер у Чиверсов, когда я увидел тебя в восхитительном бальном платье.

— Господи, Маркус! — задыхаясь от волнения, сказала она. — Но неужели все произошло в одно мгновение?

— Если бы! Все, в чем обвиняла ты меня — сущая правда. Не так-то просто было забыть о прошлом, о разочарованиях и заблуждениях. Поначалу я отметал саму мысль о том, что мы можем держаться на равных. Но потом понял, что хочу видеть тебя своей женой. Я старался, как мог, поверь! Начал всячески убеждать себя, что ничего у нас с тобой не получится, и ты мне в этом, признаюсь, здорово помогала. Но все решилось во время нашей последней встречи, когда ты объявила, что между нами все кончено. Я бушевал, метал громы и молнии, а потом вдруг понял, что даже если ты превратишь мою жизнь в ад, я все равно попрошу стать тебя моей женой.

— И это при том, что вид у меня в тот день был не самый лучший? Ты сам об этом сказал.

— Ты никогда не была так прекрасна, как в то утро. Потому, что именно тогда я впервые увидел в тебе мать наших будущих детей.

— Если бы ты знал! — Она всхлипнула, и слезы счастья хлынули из ее глаз. — Я была почти готова сказать тебе: владей мной без остатка, потому что все равно я буду любить только тебя одного.

— Тсс! — прошептал он нежно, и Трэйси улыбнулась сквозь слезы.

— Ты постоянно затыкаешь мне рот, — пробормотала она. — Это потому, что я все время говорю глупости?

— Нет, потому что я хочу просто любоваться тобой. Ты из тех, кому нужно либо все, либо ничего. Но теперь-то ты мне веришь, глупая? Между прочим, ты угадала мои самые тайные мысли. Я очень хочу жениться на тебе.

Она вспыхнула и опустила глаза.

— Но, может быть, существует более подходящая кандидатура?

В глазах его заискрился смех.

— О чем ты говоришь? У меня есть ты — единственная на свете женщина, которую я обожаю! Та, которая никогда не даст мне скучать, та, которая не покидает моих мыслей ни на минуту.

— Ты правду говоришь или смеешься?

— Загляни в мое сердце. Ты обозвала меня пиратом, Трэйси, но я вовсе не хочу красть тебя каждый вечер до тех пор, пока ты не согласишься и не скажешь: «Да!»

— Так-так! — оглядевшись, сказала она. — И что же ты задумал, а?

— Уплыть с тобой далеко-далеко, заниматься любовью, сколько нам заблагорассудится… Жить, как Адам и Ева, не думая об одежде, есть, когда захочется, ловить рыбу, наслаждаться покоем, солнцем, луной и звездами. А если ты соскучишься, то на борту есть музыкальный центр и небольшая библиотека.

— Фантастика!

— Но сначала нам надо пожениться.

— У меня просто нет слов!

— Мне нужно от тебя всего одно слово: «да» или «нет».

— Зачем слова! — Она сорвала с себя полотенце. — Я не собиралась делать этого, но теперь придется. — Трэйси вздохнула и зарылась лицом в его плечо. — Мне так недоставало тебя, любимый.

— Родная моя, мне тоже. Так ты снова собираешься соблазнить меня?

— Да, — прошептала она. — То есть нет!.. На этот раз уступлю инициативу тебе, мой похититель.

— Хорошо, но… Я хочу показать тебе кое-что.

— Милый, ну как ты можешь в такую минуту?..

— Это очень важно!

— Хорошо, веди меня, куда хочешь, — смиренно согласилась она. — За тобой я пойду хоть в ад, хоть в рай!

Они прошли в носовую каюту.

— Невероятно! — выдохнула Трэйси, медленно озираясь. Здесь был настоящий офис — с пишущей машинкой, телефоном, рабочим столом, сейфом…

Она уселась в кресло. Бумага, блокноты, ручки, фломастеры — все, что нужно для работы. Более того, — на столе уже лежала папка с грифом «Гостиничный комплекс».

— А это откуда? — подняла она глаза на Маркуса.

— Дженис скопировала. Если тебе захочется поработать, то на первой же стоянке при наличии спокойной погоды ты можешь заняться своим любимым дизайном: заказами, проектами и всем прочим.

— Так ты не против? — Она осеклась и заглянула ему в глаза.

— Как я могу? Я ведь такой же трудоголик, как и ты, моя дорогая!

— Но…

— Послушай, — сказал он, кладя руку ей на плечо. — Если что-то и разделяло нас до сих пор, так это святая уверенность, что карьера каждого из нас важнее карьеры другого. Но зачем идти на жертвы, которые по сути своей не нужны? В век современных технологий работа превращается в одно из домашних занятий. Так что мешает нам трудиться рядом, бок о бок, поддерживая друг друга в трудные минуты?

— Ты и в самом деле разрешишь мне продолжать работать?

— Более того, как мужчина, я решил первым сделать встречный шаг. Я переезжаю в Ковентри. Мы выкупим дом у отца. Они с Дженис хотят перебраться в более тихое и укромное место. А потом…

— А потом мы родим ребенка!

— Мальчика!

— А дальше…

— А дальше… Боже, Маркус!

— Что такое?

— Мы совершенно забыли, что дети сами собой на свет не рождаются. Надо спешить!

— Милая моя…

— Маркус, любовь моя!

— И все-таки, каков же будет твой ответ?

— Да, любимый! Да, да, да!..

Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

    Комментарии к книге «Прежде чем расстаться...», Мирра Блайт

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!