«В серебряных каплях дождя»

1

Что теперь делать, она не знала. Битых два часа Линда Флэтчер сидела на скамейке в одном из многочисленных парков Сиднея, уставившись в одну точку (ею оказался лист огромного эвкалипта), задаваясь единственным вопросом: что теперь делать? И не находила ответа.

Нет, что делать в ближайшие несколько часов, она понимала: вернуться в их со Стэнли съемную квартиру, собрать свои вещи и уйти. Но куда? И что потом?

Зачем только она приехала на день раньше? Вернись Линда завтра, как собиралась, не было бы сейчас этой тянущей боли в сердце, не узнала бы она неожиданную правду, а продолжала бы жить со Стэнли в сладком неведении, любя его, как прежде. Хотя… разве это было бы лучше? До сегодняшнего дня она была уверена и в его любви, и в завтрашнем дне. А теперь ничего, ничего не осталось.

Линда вспомнила, как торопилась побыстрее закончить работу у Джека Невилла в Манли, потому что здесь, в Сиднее, ее ждал Стэнли. И он скучал по ней так же, как она по нему, — ведь они созванивались каждый день, рассказывая друг другу обо всем, что произошло за сутки… Правда, звонила всегда она. А если бы не звонила, интересно, вспомнил бы он о ней? Теперь она не была в этом уверена так, как несколько часов назад.

Ей даже не пришлось ждать автобус: Джек ехал в город и по пути подвез ее прямо к дому. До вечера оставалась масса времени, с лихвой хватит, чтобы сходить в ближайший супермаркет и приготовить для Стэнли сюрприз: романтический ужин на двоих. В предвкушении будущей встречи после двухнедельной разлуки Линда, почти бегом поднявшись на третий этаж, открыла дверь в квартиру.

И сразу почувствовала запах женского парфюма. Чужой. Незнакомый. Что бы это значило? Потом увидела ярко-красный клатч на тумбочке — у нее такого не было. Зато такой был у Кэтрин. По телу пробежал неприятный холодок дурного предчувствия. Линда распахнула дверь спальни — и застыла на пороге.

На широкой кровати — их со Стэнли кровати, которую они купили на какой-то распродаже чуть меньше года назад — спала ее подруга Кэтрин. Обнаженная Кэтрин. Темные волосы разметались по подушке, ресницы слегка подрагивают, губы полуоткрыты. Кожа чуть загорелая — странно, ведь Кэтрин никогда не загорала, считала, что это ее быстро состарит. Наверное, случайно попала под солнце без защитного средства. Вообще-то она следила за собой очень тщательно: фитнес, стакан сока по утрам, минимум алкоголя, никакого никотина. И в свои двадцать восемь выглядела совсем юной девочкой: стройная фигура, свежее личико, со вкусом подобранные одежда и аксессуары. Вот и сейчас она похожа на спящую принцессу из сказки. Наверное, Линда порадовалась бы за подругу, если бы рядом с той не спал Стэнли. Обнаженный Стэнли. Он лежал на животе, вытянув левую руку вдоль тела, а правую положив на грудь Кэтрин.

С минуту Линда стояла молча, не в силах отвести взгляд от этой картины — прекрасной (как художник и дизайнер она не могла не оценить красоту молодых обнаженных тел), но убийственной для нее. Потом, прижав ладонь к губам, чтобы не вскрикнуть, медленно попятилась, прикрыла дверь спальни, схватила сумку и опрометью бросилась из квартиры.

Что ж, сидеть здесь можно еще хоть сутки, ситуацию это, увы, не изменит. Нужно сконцентрироваться, собрать остатки своих сил, чтобы достойно уйти. Она не стала закатывать Стэнли скандал, хотя в первый момент очень хотелось. Высказать ему все, что она о нем думает, выплеснуть всю свою обиду и всю свою злость…

Они познакомились чуть более полутора лет назад. И хотя Линде уже исполнилось двадцать семь, и позади конечно же были романы, и не один, она не воспринимала их всерьез. А на этот раз ей показалось, что пришла наконец настоящая, та самая большая любовь, которую она так ждала. Столько лет ждала.

Линда ведь всегда была одна. За исключением разве что нескольких первых лет жизни, которые она почти не помнила. Нет, она не жила в изоляции от людей, но всегда чувствовала себя одинокой: не девушка, а этакая «вещь в себе». Не сказать, чтобы она очень уж страдала — за годы детства и юности Линда научилась принимать это как должное.

Знакомство с Кэтрин стало первым шагом на пути «к людям». А может быть, этот шаг она сделала просто потому, что как раз в то время решила кардинально поменять свою жизнь. А когда в ее жизни появился Стэнли, Линда почти полностью избавилась от чувства одиночества. Почувствовала, что нужна кому-то, что кем-то любима. Как же давно она этого не чувствовала! Потому, наверное, и бросилась в омут с головой.

Линда была уверена, что и он относится к ней так же, что и ему больше никто не нужен в этой жизни. А как по-другому, если уже через месяц он предложил ей жить вместе, делить пополам радости и печали? И уже полтора года они делили их. Впрочем, радостей было больше, гораздо больше. Иногда ей казалось, что так не бывает — вот так, чтобы все хорошо. Сегодня она поняла: действительно не бывает. Кто знает, как давно он изменяет ей с Кэтрин? И только ли с Кэтрин?

Линда глубоко вздохнула и отвела наконец взор от этого листа эвкалипта, который, если бы мог что-то чувствовать, давно бы уж съежился и зачах от невидящего, полного глубокой тоски взгляда девушки. Надо было все-таки собрать остатки сил и вернуться домой. Она встала и медленно побрела по знакомому маршруту. Машинально остановилась на красный свет светофора, нажала кнопку, подождала, пока загорится зеленый, перешла через дорогу, кивнула встретившейся соседке. У двери постояла минуты три, собираясь с духом, и наконец позвонила. Дверь распахнулась — и она увидела Стэнли. В его глазах мелькнула растерянность, но лишь на мгновение.

— Линда? Почему ты вернулась раньше? Почему не предупредила? Я бы встретил… Почему не открыла дверь своим ключом?

Он сыпал вопросы один за другим, не ожидая ответа. А она и не хотела отвечать. У нее не было сил, чтобы тратить их еще и на слова — такие ненужные теперь слова.

Девушка молча прошла в спальню, задев по пути любимое кресло-качалку, открыла дверцу шкафа и стала снимать вешалки со своей одеждой. Стэнли встал у нее за спиной.

— Что случилось? Куда ты собираешься?

— Ухожу, — бросила она и пошла за своим стареньким, видавшим виды чемоданом из крокодиловой кожи. Мама когда-то обмолвилась, что отец привез его как раз из Австралии.

С ним же, своим «крокодильчиком», несколько лет назад Линда прилетела в Сидней. Да, конечно, он переезжал с ней не раз, и несколько царапин на задней стенке его совсем не украшают. И все-таки старый добрый друг ей еще послужит, она его не бросит. Линда старалась думать о чем угодно, даже о царапинах на чемодане, только не о том, что происходит здесь и сейчас с их со Стэнли отношениями. А он тем временем продолжал задавать вопросы:

— Объясни в конце концов, какая муха тебя укусила?

Надо же, ему интересно! Линда почувствовала, как ее накрывает волна гнева. Мысленно сосчитав до десяти, сделала глубокий вдох, потом выдох и, бросив очередную футболку в раскрытую пасть «крокодильчика», резко повернулась.

— Хорошо, объясню, если хочешь. Я вошла в квартиру пару часов назад и увидела вас с Кэтрин. В нашей постели.

Стэнли картинно взмахнул руками — боже, как же мерзко он это сделал, актер из него все-таки никудышный.

— Ах вот в чем дело! Ну переспал с твоей подругой, подумаешь. Хорошенькая куколка, не устоял. Но во всем остальном ей до тебя далеко. Ты умнее, добрее, талантливее. Сбросить бы еще несколько килограммов, — Стэнли оценивающе осмотрел ее, — тебе бы вообще цены не было.

Линда усмехнулась и вдруг почувствовала себя удивительно спокойно. На нее вдруг снизошло озарение: ты все делаешь правильно. Она стала собирать вещи с кровати и аккуратно укладывать в чемодан.

Стэнли подошел и встряхнул ее за плечи.

— Не глупи, малыш. Останься.

Немного дрогнуло сердечко, когда он ее так назвал, но она ответила сразу и резко:

— Нет.

Он пожал плечами и отошел.

— Не вижу повода для трагедии. — Потом умолк на секунду и добавил безразлично: — Ну как хочешь.

В одну руку Линда взяла сумку, с которой приехала утром, в другую — ручку чемодана и вышла из квартиры, совершенно не представляя, куда направится. Она снова была совершенно одна.

Линда шла в сторону все того же парка, который находился неподалеку от дома. Она любила бывать там. Бродя по бесчисленным дорожкам, в творениях природы и в рукотворных произведениях ландшафтного дизайна она находила источник вдохновения и для себя. Каждый куст, камень, дерево, фонтан, скульптура были здесь на своем месте, создавая неповторимую причудливую красоту, которой она не переставала любоваться.

Вот и сейчас Линда по инерции шла в парк, потому что идти больше некуда. Деньги за выполненную работу Джек перечислит только завтра, а пока на ее банковской карте оставалась какая-то мелочь. Стэнли только пару недель назад устроился в антрепризу, а до этого перебивался случайными заработками, так что они жили в основном на средства Линды, и копить у нее не получалось.

До сегодняшнего дня ее это не беспокоило. А как же иначе — разве могут быть счеты между близкими людьми? Стэнли неоднократно говорил ей о любви, и она была уверена, что он принимает ее такой, какая она есть. Оказывается, нет. Оказывается, он считал ее килограммы. Она была для него всего лишь очередной и, как он ясно дал понять, не самой привлекательной подружкой. В чем-то он прав: она совсем перестала следить за собой. Толстая корова… Куда ей до Кэтрин — самого совершенства. Куколка! Она — толстая корова, а Кэтрин — куколка. В голове будто застучал метроном: толстая корова — куколка, толстая корова — куколка…

— Линда?! — Голос Джека и визг тормозов раздались почти одновременно.

Она остановилась и посмотрела в сторону дороги.

— Куда это ты направляешься с вещами?

Девушка обреченно махнула рукой.

— Не знаю.

Джек вышел из машины и, ни слова не говоря, взял вещи из ее рук и направился к багажнику.

— Что ты делаешь?

— У меня для тебя есть работа.

— Но я только вчера закончила у тебя работу, — сказала она растерянно.

Уложив вещи в багажник, Джек открыл дверцу переднего пассажира и сделал приглашающий жест рукой.

— Ошибаешься. Ты закончила только участок перед фасадом. А я тут подумал: зачем останавливаться на половине дороги? Так что заниматься остальной территорией можешь прямо с завтрашнего дня.

— Спасибо. — У Линды невольно вырвался вздох облегчения.

Разумеется, она понимала, что в планы Джека совершенно не входила перепланировка всего участка именно сейчас, что он просто выручает ее. И потому почувствовала прилив благодарности к этому человеку, с которым была знакома чуть больше месяца и который в течение этого месяца все подтрунивал над ней. Впрочем, он подтрунивал над всеми, но злиться на него было невозможно.

Что ж, пока она поработает в Манли, у нее будет время подумать о том, как быть дальше.

Блаженно растянувшись в огромной ванной, Линда через соломинку потягивала мартини. Конечно, алкоголь не самый полезный способ успокоить нервы, но сегодня ей на это наплевать. Сегодня она потеряла веру и в любовь, и в дружбу.

С Кэтрин Линда знакома уже сто лет… ну ладно, не сто, но лет шесть. Это была ее единственная близкая подруга. Они познакомились в первый же день учебы в магистратуре, сели рядом на лекции, потом вместе пошли в кафе, и как-то так получилось, что дружили все эти годы. Несмотря на то что совсем разные. Кэтрин — прагматичная, самоуверенная, знающая себе цену красавица. В Линде же каким-то странным образом соединились мягкость и бьющая через край энергия, незаурядные способности и почти патологическая стеснительность. У нее периодически возникали безумные идеи: от создания собственного дизайнерского агентства до фотоохоты на львов в африканской саванне и прыжка с парашютом. Она увлеченно делилась ими с Кэтрин, но та быстро охлаждала пыл подруги. И Линда почему-то соглашалась. Да, стартового капитала нет. И правда, лев настигнет тебя быстрее, чем ты вынешь фотоаппарат из чехла. Действительно, парашюты иногда не раскрываются — зачем рисковать?

А сейчас она лежала в ароматной пене, которая пахла грейпфрутом и ванилью, и думала, что ничего неосуществимого в ее мечтах нет. Просто она, Линда, всегда предпочитала оставаться в тени подруги. Почему? Наверное, потому, что считала себя серой мышкой и старалась не привлекать внимания. Наверное, потому что и не знала, как привлечь к себе внимание. Да, у нее заниженная самооценка, это факт. Но как ее повысить?

Линда допила мартини, поставила стакан на тумбочку около зеркала и выбралась из ванной. Вытерлась большим пушистым белым полотенцем и оценивающе посмотрела на свое отражение. Итак, что мы имеем?

Светлые, чуть вьющиеся волосы до плеч. Минуточку, уточняем: тусклые светло-русые волосы. Дальше: высокий лоб, бесформенные брови, голубые глаза — вернее блекло-голубые глаза. Странно, что при ее светлых волосах брови и ресницы темные — это пока единственный плюс. Носик прямой… ладно, это второй плюс. Губы… обычные губы, уж точно не такие пухленькие, как у Кэтрин. А вот кожа — боже, с этим точно надо что-то делать, какая-то бледная, но если у Кэтрин бледность была благородной, то у нее, Линды, — болезненной. Девушка даже поморщилась и — о ужас! — обнаружила в уголках глаз морщинки. Да, дорогая, тебе ведь уже двадцать семь, однако до сих пор и в голову не приходило пользоваться специальными средствами по уходу за кожей и тем более антивозрастными кремами. Пора, похоже.

Линда глубоко вздохнула и перевела взгляд ниже. Длинная шея, кажется, намечается второй подбородок, грудь третьего размера, а дальше — живот. Не упругий и не плоский, а выпирающий, будто она на третьем месяце беременности. Девушка попыталась его втянуть, но он почему-то не втягивался. И на бедрах появилось «галифе», и на руках-ногах обвисает что-то… Вернее не что-то, а самое настоящее сало. Толку что ноги длинные, если они толстые, как бревна. Ну как тут повысишь самооценку, когда смотреть на себя и то противно!

Линда со злостью сдернула с вешалки халат, быстро накинула на себя и вышла из ванной. И когда она успела такой стать?! Когда успела так себя запустить?! Раньше ведь никогда не наблюдалось подобных проблем. Ее называли стройной, изящной, и на корову она уж никак не была похожа. А теперь превратилась в рыхлое и бесформенное нечто. Наверное, все оттого, что в последние полтора года, купаясь в волнах счастья, она совсем перестала обращать внимание на свой внешний вид. Много работала, старалась изо всех сил, чтобы им со Стэнли было комфортно жить. Удивительно, что при таком темпе жизни как-то умудрилась набрать вес. Если уж быть объективной, то выглядела она не на двадцать семь, а на все тридцать пять, особенно с этим потухшим взглядом.

Девушка села в кресло и закрыла глаза, из которых уже вовсю лились слезы. В мозгу снова включился метроном: толстая корова, толстая корова… Стук его становился все громче.

— Что это за Всемирный потоп? — услышала она голос Джека и подняла голову, вытирая слезы прямо рукавом халата.

— А как насчет постучаться, прежде чем войти?

— О-о-о… — сочувственно протянул Джек. — Дела совсем плохи. Видно, ты так погрузилась в свои мысли, что не услышала бы даже артиллерийский залп.

И он выразительно постучал по двери с внутренней стороны. Линда поняла: это не метроном был, а Джек стучал.

— Извини, — вздохнула она.

— Может, расскажешь, что случилось?

И как-то так он спросил, что захотелось припасть к его широкой груди и рассказать, как ей плохо и почему ей плохо. Но Линда подавила в себе это желание. Хороша же она будет, если начнет бросаться на грудь своему работодателю с жалобами на жизнь. Он и так поступил более чем благородно, избавив ее от менее чем заманчивой перспективы превратиться в бомжа. Но все-таки о самой главной проблеме — причине ее сегодняшних несчастий — Линда сказала.

— Ничего не случилось, — она горько усмехнулась и натянула халат, прикрывая коленки, — ровным счетом ничего. Кроме того, что я стала коровой.

Джек окинул ее взглядом. Странно, но она не заметила в нем презрения или жалости, что было бы, наверное, логично — видок у нее тот еще.

— Понятно. — Потом подал ей руку. — Пойдем-ка ужинать.

— Издеваешься? Я тебе говорю, что растолстела, а ты зовешь меня ужинать.

— Ничуть не издеваюсь. Во-первых, ты можешь съесть что-нибудь легкое. Подозреваю, ты сегодня не обедала, так что ничего страшного не случится. А во-вторых, познакомишься с человеком, который тебе поможет.

— В чем?

— Узнаешь.

— Ладно, оденусь и через пять минут спущусь.

Линда почувствовала, что тягостное состояние, в котором она пребывала последние несколько часов, начало ее отпускать. Джек на нее так подействовал, что ли? С ним легко. Без тени смущения призналась, что растолстела. И он воспринял это как констатацию факта. Не стал возражать, осыпать ее фальшивыми комплиментами, а просто принял к сведению. И Линда была благодарна ему за это, В предыдущие две недели они лишь изредка обменивались шуточками и колкостями, а оказывается, с ним можно просто поговорить.

Вещи все еще лежали в чемодане. Порывшись, Линда нашла немнущиеся прямые темно-синие брюки и черную длинную тунику, прикрывающую предательские «галифе» на бедрах. Это же не званый ужин, так что сойдет. А если честно, на званый ужин ей и надеть было бы нечего. В последнее время она не носила ничего, кроме джинсов, просторных футболок и свободных рубашек. В зеркало больше смотреть не стала — чего она там не видела?

В гостиной никого не было. Собственно, это Линду не удивило. Джек пока не обжил дом полностью: во многих комнатах, в том числе и здесь, мебель стояла не распакованная. Только несколько спален наверху и кухня были в полном порядке. Туда она и отправилась.

— Линда, — увидел ее Джек, — познакомься, это Молли.

Маленькая, темноволосая, коротко стриженная, удивительно пропорционально сложенная девушка как раз ставила на стол бокалы. Она подняла голову и дружелюбно улыбнулась.

— Привет. Проходи, присаживайся.

— Привет, — улыбнулась Линда в ответ, располагаясь на мягком диванчике у стола. — Спасибо.

— Мы с Джеком собираемся есть пиццу, ее только что привезли, — продолжила Молли. — А ты, насколько я поняла, на диете?

В этот момент Линда почувствовала, что ужасно проголодалась и с удовольствием бы съела огромный кусок пиццы. А Джек уже посвятил постороннего человека в ее проблемы… Нет, сегодня она не в силах отказаться от еды. Она начнет худеть с завтрашнего дня.

— Вообще-то я с удовольствием присоединюсь к вам.

Молли бросила быстрый взгляд на Джека, но ничего не сказала. Джек в свою очередь удивленно посмотрел на Линду, но тоже ничего не сказал — просто пожал плечами.

— Сегодня обходимся своими силами, — объяснил он. — А с завтрашнего дня повар позаботится о Том, чтобы в этом доме никто не оставался голодным.

Еще по дороге Линда узнала, что Джек намерен окончательно перебраться за город, поэтому в предстоящие дни должны были завезти недостающую мебель, все распаковать и расставить по местам. Да и на территории предстояло немало работы. Когда Линда представит ландшафтный проект, сюда приедут специалисты, чтобы воплотить его в жизнь.

— Итак, девочки, — провозгласил Джек. — Что будем пить?

— А что ты можешь предложить? — поинтересовалась Молли.

Джек подошел к бару и открыл его, демонстрируя содержимое — на любой вкус.

— Мне, пожалуйста, мартини, — увидела Линда знакомую бутылку. Может, пора было бы уже и остановиться, но… гулять так гулять!

— А мне шардоне, — выбрала Молли.

— Я тоже ограничусь вином, — резюмировал Джек.

Он наполнил бокалы и поднял свой.

— Предлагаю тост. За новую жизнь. Вернее, за новый этап в жизни каждого из нас.

Молли пояснила:

— Я наконец-то осуществила давнюю мечту — открыла фитнес-клуб. Добро пожаловать. Кстати, первым клиентам полагается пятидесятипроцентная скидка.

Так вот о чем говорил Джек. Что ж, это вариант. До сегодняшнего дня Линда даже не задумывалась о том, чтобы тратить время на занятия спортом или посещение салонов красоты. Но она только что подняла бокал за новую жизнь — и она ее начнет. Она станет другой, она избавится от лишних килограммов (и от лишних комплексов заодно), и Стэнли еще приползет к ней на коленях. А она подумает, прощать его или нет. В глубине своей одурманенной алкоголем души Линда знала, что наверняка простит. Но не сейчас. Сейчас не готова.

Выпив еще бокал мартини, почувствовала себя гораздо лучше. Хороший ужин, хорошая компания — почему-то ей было в этой компании удивительно комфортно. А может, все дело в том, что она приняла решение. Нечего сидеть и страдать, сокрушаясь по поводу своего внушительного веса. Слава богу, на дворе двадцать первый век. Работа у нее есть, значит, деньги тоже будут. Она ни от кого не зависит — ни от Стэнли, ни от Кэтрин. Она может принимать решения и следовать им без оглядки на кого бы то ни было. Она имеет право подумать о себе.

— Молли, — поинтересовалась она, — а можно составить индивидуальную программу специально для меня?

— Конечно. Если хочешь, я сама стану твоим личным тренером. Но у меня одно условие: ты должна следовать моим рекомендациям беспрекословно. Только так я гарантирую результат.

Линда смотрела на девушку с недоверием. Такая малявочка, но такая деловая. Интересно, сколько ей лет: двадцать два? Двадцать пять?

— Не сомневайся, — подключился Джек. — У Молли медицинское образование. А кроме него, еще десяток пройденных курсов по фитнесу, здоровому питанию и прочим полезным вещам. Она к любому делу подходит очень основательно. У нее ведь не только фитнес-клуб, но и салон красоты. И прежде, чем нанимать персонал, она изучила все тонкости работы сама. Так что если ты решишься, не пожалеешь.

Ничего себе! Ей, должно быть, столько же лет, сколько Линде, никак не меньше. Но Молли, как и Кэтрин (вспомнив о ней, девушка непроизвольно сжала зубы), не дашь больше двадцати трех. В темный цвет покраситься, что ли? Нет, не поможет… Надо принимать более радикальные меры.

— Хорошо, — решилась Линда. — Это именно то, что мне сейчас нужно.

Остаток вечера прошел в непринужденной болтовне о том о сем. В одиннадцать Линда пожелала всем спокойной ночи и отправилась наверх. Завтра утром — за работу, а вечером — в фитнес-клуб.

Проснулась Линда с рассветом. Сладко потянувшись, села. Голова была тяжелой — еще бы, после почти что литра мартини. Надо срочно выпить кофе. Умывшись и облачившись в «рабочие» удобные джинсы и хлопчатобумажную рубашку, не забыв захватить планшет, девушка отправилась на кухню.

В доме было тихо, похоже, она встала первой. Впрочем, это неудивительно, ведь еще нет и шести часов. Линда включила кофе-машину — приятный аромат тут же заполнил все пространство. Уже от одного запаха она почувствовала себя бодрее. Допивая вторую чашку, услышала голос Молли:

— Так-так-так… Дорогая моя, вместо кофе по утрам придется теперь пить свежевыжатый сок. В идеале — морковный.

Линда поморщилась.

— Хорошо, хотя бы через день морковный.

— А кофе что, совсем нельзя? — жалобно протянула Линда.

Молли была непреклонна.

— Совсем. На ближайшие два месяца, по крайней мере, пока мы не приведем тебя в порядок. Извини, раз уж ты мой клиент, я буду откровенна. Твой цвет лица оставляет желать лучшего, это раз. Твои проблемы с весом налицо, это два.

Линда обреченно кивнула.

— Я знаю…

— Для начала решим эти проблемы. Повторюсь: если ты готова чем-то жертвовать, я буду с тобой работать. — Новоявленный тренер осмотрела девушку с ног до головы. — Потенциал, к счастью, есть. У тебя правильные черты лица и прекрасные пропорции тела. Но придется потрудиться. Если через две недели ты вдруг передумаешь, лучше не начинать, чтобы не жалеть о зря потраченном времени и выброшенных на ветер деньгах.

— Ну уж нет, — твердо заявила Линда, вспомнив, какое унижение испытала вчера, когда распахнула дверь их со Стэнли спальни. — Я не передумаю. Я готова.

— К вечеру я разработаю для тебя примерное меню на ближайшую неделю. Скажем Джеку, чтобы предупредил повара.

— Что ты, не надо, — замахала руками Линда. — Я сама смогу приготовить все, что нужно.

— Не переживай. Блюда не слишком сложные, а у тебя и своей работы выше крыши.

— Нет, неудобно. Джек меня выручает, я не хочу никого напрягать.

Молли улыбнулась.

— По-моему, тебе еще и психотерапевт требуется. Впрочем, эту роль я могу взять на себя в качестве общественной нагрузки. Почему ты комплексуешь, скажи, пожалуйста?

— Я не то чтобы комплексую… просто я здесь работаю и не хочу выставлять свои условия.

— Ерунда. Я все улажу сама, а ты ни о чем не думай.

Да уж, внешность этой крошки обманчива, она просто железная леди. А вот сможет ли когда-нибудь Линда стать такой же решительной и уверенной в себе?

И с Джеком она на короткой ноге. Интересно, кто они друг другу — друзья, любовники? Впрочем, ее это не касается.

Линда вышла из дома и отправилась исследовать территорию. Идеи насчет того, как ее обустроить, появились у нее еще во время работы над проектом фасадной части. Тогда она оставила их при себе, но теперь надеялась реализовать.

Совсем скоро девушка почувствовала тот самый азарт, который всегда появлялся у нее перед началом интересной работы. А она обещала быть очень интересной: большая территория, с естественными спусками и подъемами, с дикорастущими кустарниками и деревьями. Были и искусственные насаждения, но все они в таком запущенном виде, что их тоже смело можно считать дикорастущими.

В кармане рубашки завибрировал мобильник. Линда вытащила его и взглянула на экран: Кэтрин. Ее тут же лихорадочно затрясло. Этого еще не хватало. Перед глазами вновь возникла вчерашняя картина: двое в постели. О чем с ней говорить? Нет, не сейчас. Наверняка задрожит голос, не найдутся нужные слова — как это всегда бывает, когда она волнуется. Нет. И она нажала кнопку отбоя.

С периодичностью в минуту телефон звонил еще раз семь, но Линда с маниакальным упорством давала отбой. Она бы вообще отключилась, но это был ее единственный номер. Во-первых, на него часто звонили по работе. Еще не хватало портить свою репутацию из-за Кэтрин, не для того она ее с таким трудом завоевывала. А во-вторых, именно на этот номер ей могли позвонить и сообщить самое важное известие в ее жизни — то, ради чего она и приехала в Австралию.

2

Продолжая делать замеры участка, Линда уже не могла отделаться от мыслей о Кэтрин и Стэнли. А ведь она с утра об этом еще и подумать не успела. Ну, если честно, успела, конечно. Она проснулась уже с мыслью об измене Стэнли. Она, наверное, и во сне об этом не забывала. Но той мучительной боли, которая заполонила ее вчера, уже не чувствовала. До этого чертового звонка Кэтрин. Что ей нужно?

Линда уселась на сломанную скамейку, оставшуюся еще от прежних хозяев, и, подняв голову, посмотрела в небо: бескрайнее, синее-синее… и вечное, как этот мир. Мир, в котором она снова осталась одна.

От жалости к себе девушка расплакалась. Боже, за что, за что это все? Этот шлейф тянется с детства: отец ушел, мама стала чужой. Стэнли предал. Подруга оказалась лицемеркой. Наверное, с ней что-то не так, раз самые близкие люди все время бросают ее…

От грустных мыслей Линду отвлек шум отъезжающей машины. Она повернула голову и увидела, что это Джек отправляется в город. Кажется, и Молли рядом с ним на переднем сиденье. Что ж, хватит себя жалеть. В конце концов, не так все плохо. И в данный момент она не совсем одна. Есть Джек и Молли, которые так добры к ней. Они ей почти никто, и она почти их не знает, но с ними как-то по-семейному уютно и хорошо. Нужно только никого не пускать в душу. Теперь она это знает. Ведь жила же спокойно и в школе, и в колледже — именно потому, что никому не позволяла по-настоящему приблизиться к себе. И это правильно.

К тому же у нее есть работа, которая не только приносит деньги, но и доставляет радость. Так что грех жаловаться. Линда встряхнула головой и решительно поднялась со скамьи. Хватит думать о плохом!

— Темп ускоряем… Еще… еще быстрее. — Молли стояла рядом с велотренажером, на котором наматывала километры Линда, и контролировала процесс.

Она сдержала слово и вот уже две недели нещадно нагружала Линду, не давая никаких поблажек. Мышцы рук, груди, ног, ягодиц, живота — для работы над каждым участком тела здесь были свои тренажеры. А в завершение — заплыв в бассейне, парилка и массаж. Два раза в неделю — салон красоты, где мастер-косметолог колдовала над ее лицом. Через день — маски для волос.

Спустя неделю Линда почти привыкла к нагрузкам, а спустя две уже начала смотреть на себя в зеркало без прежнего отвращения. Невероятно, но вроде бы заметны первые результаты. Или это ей только кажется?

— Молли, я в самом деле начала худеть? — спросила она по дороге домой из фитнес-центра. Молли собиралась сегодня переночевать у Джека, поэтому они возвращались вместе.

Молли понимающе улыбнулась.

— Килограмма два, думаю, ушло. Вообще ты большой молодец, от занятий не отлыниваешь, все, что нужно, делаешь. Честно говоря, не ожидала от тебя такого упорства. Сначала мне показалось, что ты… — Молли запнулась, подбирая слова, — в общем, человек с не слишком сильной волей. Но я рада, что ошиблась.

— Да уж, — вздохнула Линда. — На самом деле я и есть слабовольный, слабохарактерный человек. Я никогда не была сильной. Но всегда хотела такой стать.

— Ты не права, — возразила Молли. — Если бы ты была слабой, ты сбежала бы после первой же тренировки. Я специально дала тебе повышенную нагрузку, чтобы ты понимала, что тебя ждет. Но ты пришла и в следующий раз, хотя тело и ломило, и ломало. Тебе не хватает уверенности в себе. Но это поправимо. Не спорь, я знаю, что говорю.

— Ты правда так думаешь? — обрадовалась Линда. — Может, я действительно не совсем безнадежна…

— Что за сомнения?! Только вера в успех приводит к успеху. Так говорит мой отец. И я с ним абсолютно согласна.

Молли всегда находила нужные слова, которые поднимали Линде настроение. Она и в самом деле стала ей не только тренером, но и своего рода психотерапевтом. У нее получалось это как-то само собой. Она просто говорила то, что думала, и это всегда оказывалось то, что было необходимо услышать Линде в данный момент. Задумай Молли стать психотерапевтом, у нее наверняка бы получилось.

До сих пор Линда так и не поняла, кем Джек приходится Молли. А спрашивать неудобно, хоть ее и распирало от любопытства. Они относились друг к другу с какой-то трепетной нежностью, что, впрочем, не мешало Джеку подшучивать над Молли, а той парировать его выпады.

Позавчера Линда, расхаживая по участку с инженером, который планировал прокладку водопроводных труб для полива и для будущих фонтанов, наблюдала такую картину. Молли и Джек стояли у бассейна и о чем-то разговаривали. Потом девушка уткнулась ему в грудь — ну точь-в-точь как если бы Линда припала к нему тогда в своей спальне. Неужели железные леди тоже плачут?! Да, похоже, она была очень расстроена. Джек гладил ее по голове, иногда целуя в макушку, и что-то говорил, утешая. Слов Линда не слышала, но подумала, что они похожи на мирящихся после глупой ссоры супругов. Вывод напрашивался один: они все же любовники. А страсть на людях изображать вовсе не обязательно.

Вообще-то в эти две недели Линда гораздо чаще видела Молли, чем Джека. И в фитнес-центре, и дома, где та часто оставалась ночевать.

Когда из Сиднея после рабочего дня приезжал Джек, Линда обсуждала с ним вопросы по проекту, которые возникали практически каждый день. Джек, правда, всегда соглашался с любыми ее идеями и предложениями. А однажды вообще сказал:

— Делай как считаешь нужным. Я плохо в этом разбираюсь, нет ни времени, ни желания вникать. Проект в целом я утвердил, а детали не имеют значения.

Но она запротестовала:

— Нет, ты заказчик, ты оплачиваешь работу. В конце концов, тебе жить здесь.

Тогда Джек встал с бокалом сока в руке и заявил торжественно, будто произносил тост:

— Когда за дело берется такой ас ландшафтного дизайна, как Линда Флэтчер, только идиот будет сомневаться в результате.

— Все шутишь? А я серьезно, Джек.

Джек присел и сказал уже обычным тоном:

— И я серьезно. Ты сразу поняла, что я хочу, хоть я и бестолково объяснял. Поэтому я думаю, ты разберешься, какого размера уложить камни у фонтана или какую форму придать вон тому кустику в конце аллеи.

Но она все же информировала его о ходе дел всякий раз, как он приезжал. Иногда он оставался ночевать в городской квартире. В такие дни в доме кроме Линды была только домработница — женщина средних лет, София. Они съедали по йогурту и выпивали по чашке чая без сахара, ведя чинную беседу о погоде, здоровье или об опять поднявшихся ценах на продукты. Потом Линда поднималась к себе в комнату и, включая ноутбук, начинала путешествие по просторам Интернета. Но недолго. Молли советовала ей ложиться спать не позднее одиннадцати, и обычно она не выбивалась из ритма. Потому что в данный момент для нее не было важнее цели, чем стать если не Мисс Вселенной, то хотя бы Мисс Не-хуже-Кэтрин. Обида на Стэнли сменилась злостью, и эта злость заставляла ее работать над собой…

— Вот мы и дома. — Молли нажала на пульт, ворота открылись, и они въехали во двор.

За те пятнадцать минут, что заняла у них дорога, начал накрапывать дождик. Линда вышла из машины и, чтобы не промокнуть, побежала к главному входу, пока Молли загоняла свой маленький «мицубиси» в гараж.

Было уже темно, но вся территория перед домом освещалась фонарями. У двери Линда остановилась, чтобы подождать Молли, и увидела Джека, который шел по аллее, ведущей от входа. У нее на мгновение перехватило дыхание: в свете неоновых ламп косые струи дождя блестели и переливались, и Джек в этих серебряных каплях был нереально Хорош, он казался просто пришельцем с другой планеты. Оказывается, он красив, а ведь раньше Линда этого совсем не замечала. Высокий, плечистый, немного суровый и… надежный. Почему-то ей показалось сейчас, что он очень надежный. Не то что Стэнли. И Линда подумала, что Молли очень повезло, раз ее любит такой мужчина.

Она немного испугалась своих мыслей: ты что, Линда, начинаешь претендовать на Джека? Вот еще. Нет, конечно. Ей предстоит снова завоевывать Стэнли. Ведь именно он — ее мужчина. Он просто запутался. Он не понимает, что на самом деле ему нужна она, Линда. И она ему еще докажет это.

Джек подошел и улыбнулся:

— Привет, Линда. Ты что это здесь стоишь?

— Да вот… — растерялась она, — мы с Молли буквально только что подъехали…

Почему он так странно улыбается? Наверное, заметил, как она смотрела на него, и догадался, о чем она думает. Вот досада.

Он открыл дверь и пропустил ее вперед.

— Давай входи. На улице сыро, а ты легко одета. Не хватало еще, чтобы заболела.

Впервые в ее сознательной жизни кому-то было небезразлично, что она заболеет. Может быть, он сказал это из приличия, но все равно на душе стало теплее.

Работа по облагораживанию территории кипела вовсю. Конечно, пока еще только Линда знала, что получится в итоге. Она контролировала все: укладку каждого камня, выравнивание каждого сантиметра земли, посадку каждого кустика. И надеялась, что не только она сама, но и Джек будет доволен результатом. Ей очень этого хотелось.

После того случая, когда Линда неожиданно обнаружила, что Джек Невилл не только заказчик проекта, но и красивый мужчина, она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Потому что понимала: это открытие… оно было лишним. Оно заставило ее обращать внимание на то, на что ей вовсе не стоило его обращать. Так, пару дней назад утром Линда выжимала себе, как обычно, морковный сок, а Джек зашел на кухню выпить кофе. И она поймала себя на том, что разглядывает его. Он был, в отличие от Стэнли, очень… мужественным, что ли. Темные, коротко стриженные волосы, высокий лоб, умный взгляд с таящейся где-то в глубине глаз смешинкой, красиво очерченные тонкие губы.

— Ну как, — пошутил Джек, отвлекая Линду от ненужных мыслей, в кролика еще не превратилась?

Она снова подумала, что он прочитал ее мысли. Ну так пусть знает. И ответила язвительно:

— Как видишь, все еще остаюсь коровой.

Улыбка исчезла с лица Джека. Он налил себе кофе и сел за стол.

— Послушай, Линда, — вполне серьезно сказал он. — По-моему, ты преувеличиваешь размеры трагедии. Миллионы девушек были бы счастливы иметь твою внешность.

Ей стало немного стыдно. С чего это она вдруг стала язвить? При чем тут Джек, это ведь ей в голову лезет черт знает что.

— Да ладно, — примирительно сказала она, — не надо утешать меня. Я знаю, что толстая. Но я также знаю, что это не навсегда.

— Ты вовсе не толстая, — снова возразил Джек. — Уж точно не корова, как ты почему-то любишь себя называть.

— Люблю… — усмехнулась Линда, вспомнив, почему стала так себя называть — спасибо дорогому Стэнли, открыл ей глаза. Потом опять подумала, что Джека это вовсе не касается, и добавила весело: — Давай не будем об этом. Обещаю с помощью Молли избавиться от лишних килограммов и от своих комплексов.

Джек улыбнулся, и в уголках его глаз снова появились смешинки.

— Такое настроение мне нравится больше. Кстати, через три недели состоится презентация в честь открытия компанией «ДМЛ фармкорпорейшен» нового исследовательского центра вкупе с заводом в Ричмонде. Ты приглашена.

В первый момент так и подмывало замахать руками и отказаться. Какая презентация? Зачем? Что там делать? Еще месяц назад Линда бы так и сделала. А теперь подумала: «Почему бы и нет?»

Она подняла свой стакан с соком и согласно кивнула.

— Хорошо. Спасибо.

«ДМЛ фармкорпорейшен» была одной из крупнейших фармацевтических компаний в стране. А Джек — ее управляющий директор. Линда уже думала о том, чтобы задать Джеку вопрос, на который он, может быть, знает ответ. Вопрос, за ответом на который она и приехала в Австралию. Но пока не было подходящего момента.

3

Во вторник Линда устроила себе выходной. Утром она подробно рассказала бригадиру рабочих, что нужно делать. Отдала ему смоделированную на компьютере и распечатанную картинку-проект нужного участка, а в придачу еще и длиннющую письменную инструкцию. Бригадир, улыбаясь, покачал головой:

— Линда, мы же с тобой не в первый раз вместе работаем. Какая ты все-таки неугомонная.

Она лишь улыбнулась в ответ: ну да, такая.

— Иди уж, — он взял ее за плечи, развернул и легонько подтолкнул, — все будет хорошо.

С чистой совестью Линда отправилась на автобусную остановку. Молли вчера не приезжала, а Джек уехал чуть свет, поэтому ей предстояло добираться до Сиднея общественным транспортом. Пора было позаботиться о том, куда деваться в будущем — не будет же она вечно жить в доме Джека. Тем более после того, что произошло вчера.

Линда планировала поселиться в сиднейском районе Мосман и, связавшись с двумя агентствами, договорилась посмотреть четыре квартиры. Если какая-нибудь понравится, сразу и снимет. Деньги есть и еще будут, в этом она не сомневалась — у нее уже образовалась очередь из заказчиков. А еще Линда собиралась пройтись по магазинам и посмотреть вечерний наряд для презентации, на которую ее пригласил Джек. Она все-таки туда поедет. Даже несмотря на то, что произошло вчера.

Лишь третья квартира оказалась более-менее подходящей и по месторасположению, и по цене. Уютная, отделанная в светлых тонах, с одной спальней, стиральной, сушильной и посудомоечной машинами, с вполне приличной мебелью. И окна во двор, в котором растет любимая Линдой джакаранда. И стоит двести семьдесят долларов. Максимум через неделю надо сюда переехать. Ее ежедневное присутствие в Манли уже и сейчас необязательно, но Джек не выгонял, поэтому она до сих пор нагло пользовалась его добротой. Однако пора и честь знать. Особенно если вспомнить о том, что произошло вчера.

А вчера вечером, после ужина с Софией, Линда включила уличное освещение и в сто десятый раз решила полюбоваться результатами выполненной под ее чутким руководством работы. Она была довольна. Ей нравились причудливо оформленные фонтанчики и альпийские горки. Нравились усыпанные цветными камешками извилистые дорожки. И ровные газоны с густой травой. И облагороженный персиковый сад, так удачно отделяющий будущий теннисный корт от соседского забора. (Этот сад, можно сказать, обязан Линде жизнью — Джек хотел его вырубить, а она отстояла). И небольшой пруд с кувшинками в воде и увитой зеленью беседкой на берегу.

Она как раз дошла до этого пруда, который располагался на дальней границе участка, когда начался дождь. Теплый летний дождь. Странно, но сегодня Линда чувствовала себя почти счастливой. Сама не знала почему. Однако это чувство было непохожим на то счастье (счастье ли?), которое она испытывала рядом со Стэнли. Это было словно предощущение, предвкушение чего-то удивительно прекрасного, что вот-вот произойдет. И она не стала прятаться от дождя. Напротив, закрыла глаза и запрокинула голову, подставляя лицо теплым каплям и улыбаясь непонятно чему. Струйки воды текли по щекам, шее, груди, рукам, ногам, насквозь промочив и тонкую майку, и легкие шорты, и тканевые туфельки-балетки.

Постояв так несколько минут, Линда открыла глаза. Прямо перед ней в тонкой полоске света, которая падала на воду от фонаря у беседки, плясали серебряные капли дождя. Она вспомнила Джека — когда он шел к ней по аллее сквозь такую же серебристую пелену.

— Линда! — вдруг послышался его голос.

От неожиданности девушка резко повернулась, туфельки заскользили по мокрой траве, и она зашаталась, рискуя съехать по пологому склону прямо в пруд. В доли секунды Линда представила, как рухнет в воду на глазах у Джека. Такая перспектива ее вовсе не прельстила, поэтому она стала отчаянно балансировать на краю склона, пытаясь удержаться на ногах. Наверное, выглядело смешно. Но эти акробатические трюки вряд ли бы помогли ей, если бы Джек оказался чуть дальше. К счастью, он успел подхватить ее: взяв за талию и приподняв над землей, буквально вытащил уже начавшую съезжать вниз Линду.

— Спасибо, — поблагодарила она, пряча глаза от стыда из-за своей неуклюжести.

— Да не за что. — Джек, похоже, искренне веселился. — Странное место для купания в ночи ты выбрала. По-моему, океан гораздо приятнее.

Говоря это, он все еще держал ее. Линда наконец обрела способность соображать и поняла, что, промокшая насквозь, стоит тесно прижавшись к Джеку. Медленно, но верно ее лицо стал заливать густой румянец. Она чувствовала это кожей — щеки начали просто полыхать огнем. Хоть бы Джек не заметил. Девушка немного пошевелилась.

— Я в порядке, можно меня отпустить. — Линда не узнала собственный голос, который прозвучал непривычно хрипло. Успела простудиться, что ли?

Джек медленно, будто нехотя разжал руки. Она быстро сделала несколько шагов в сторону и заговорила, пытаясь избавиться от неловкости:

— Я решила проверить, что и как сегодня сделано, сверить все это с планом… Пошла смотреть… Вдруг дождь…

Линда запнулась, взглянула на Джека и увидела, что он разглядывает ее с нескрываемым мужским интересом. И тут только обнаружила, что, высвободившись из его рук, встала прямо под фонарем. В мокрой одежде — считай, что без нее.

— О боже! — Она непроизвольно закрыла лицо одной рукой и бросилась в беседку, где было немного темнее. Линда села на скамью и прижала руки к пылающим щекам. А Джек тоже хорош! Она считала его почти другом, а он пялится, будто голодный самец. Все они одинаковы. В этот момент в беседку заглянул виновник ее страданий.

— Можно?

— Нет, — бросила Линда.

Игнорируя отказ, Джек вошел и сел рядом. Взял ее руку в свою, но Линда резко выдернула и отодвинулась подальше, сгорая от стыда.

— Знаешь, — сказал Джек, снова придвигаясь. — По-моему, ты выполнила свою программу.

— О чем ты? — не поняла девушка.

— У тебя великолепная фигура. — И он опять взял ее руку.

Польщенная, Линда на этот раз не стала ее вырывать и не отодвинулась.

— Ты в самом деле так думаешь?

— В самом деле. Ты все время носишь бесформенную одежду, и потому это трудно заметить. Но сегодня я заметил!

Она уже немного пришла в себя и шутливо стукнула его кулаком по плечу.

— Я не планировала неожиданных встреч. Откуда ты взялся?

— Приехал, увидел, что тебя нигде нет, пошел искать. И нашел…

Джек склонился над ней и легонько, будто пробуя на вкус, коснулся ее губ своими, а его руки скользнули под ее мокрую майку. Успев только подумать: «Что я делаю?», Линда ответила на поцелуй. С готовностью большей, чем ей хотелось бы. Но тут ее будто током ударило: «Молли!». Она резко отстранилась.

— В чем дело? — Джек снова потянулся к ней.

Девушка отсела еще дальше.

— Линда?

— Это хорошо, что у меня теперь великолепная фигура, — сказала она, пытаясь сохранить остатки самообладания. — Я ведь, знаешь ли, занялась собой с единственной целью: вернуть Стэнли. Надеюсь, у меня это получится.

Джек резко поднялся и ответил сухо:

— Ничуть не сомневаюсь. — Потом добавил чуть мягче: — Иди домой, тебе нужно переодеться.

Ее снова тронула его забота. Но — Молли, Молли! Если Линда позволит себе какие-то отношения с Джеком, то будет не лучше Кэтрин. Нет. Она не такая. К тому же она любит Стэнли.

По магазинам Линда ходила битых два часа, но платья, которое ей захотелось бы померить, пока не увидела. Вот и сейчас без особой надежды перебирала вешалки, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-нибудь. Все не то: или цвет не нравится, или фасон дурацкий, или то и другое вместе. Она уже собралась уходить, как увидела, что из подсобки продавец несет платье из струящейся, будто переливающейся ткани цвета морской волны.

— Девушка! — окликнула она. — Я хочу примерить это.

— Пожалуйста. Удачный выбор. Модель недорогая, планируется, что будет массовой. Но пока привезли в единственном экземпляре, так что какое-то время можно пощеголять в платье от-кутюр.

Замечательно. Значит, вероятность того, что кто-то явится на презентацию в таком же, ничтожно мала.

Линда взяла платье — на два размера меньше одежды, которую носила прежде. До сих пор она не покупала новых вещей, но уже чувствовала: пора. И Джек вчера заметил. Что ж, хорошая возможность оценить результат работы над собой в последние недели.

Платье село как влитое. После печального осмотра своих телес в зеркале ванной комнаты сразу после разрыва со Стэнли Линда, пожалуй, впервые разглядывала себя так тщательно. Итак, налицо явные позитивные изменения. Второго подбородка нет. И не будет — она этого не допустит. Грудь высокая и упругая — спасибо специальным упражнениям. Живот подтянутый, плоский — таким и останется. «Галифе» с бедер бесследно исчезли — приятно посмотреть. Линда чуть выставила вперед одну ногу, согнув ее в колене и приподняв подол, и осталась довольна. Ножки стройные, длинные, на прежнее сало даже намека нет. Полный порядок.

Платье обтягивало фигуру, подчеркивая ее практически идеальные — чего уж скромничать — формы. Может быть, декольте несколько глубоковато… Линда раньше такого себе не позволяла. Наверное, будет чувствовать себя неловко. С другой стороны, она никогда и не ощущала себя такой красивой. К тому же под это платье можно надеть ее единственное приличное украшение — ожерелье с топазами и одним голубым бриллиантом в форме крупной капли. Это фамильная драгоценность, которую Линде отдала мама вскоре после совершеннолетия. Как здорово, что она не поддалась на уговоры Стэнли и не заложила ожерелье полгода назад, когда у них было совсем туго с деньгами.

Помимо платья Линда выбрала легкий брючный костюм нежно-салатового цвета. На фоне ее чуть загорелой кожи он смотрелся великолепно. Что ж, обновление Гардероба начато успешно.

Довольная, Линда расплатилась, взяла пакеты с обновками, пошла к выходу и… нос к носу столкнулась с Кэтрин.

— Привет! — радостно воскликнула та. — Ты куда пропала?

Надо же, как еще обниматься не бросилась. Видимо, потому что руки заняты пакетами. Наверняка шастает по распродажам, как обычно. Но все же великолепно выглядит, стерва. И как ей только удается? Вопреки собственным ожиданиям Линда не занервничала, а осталась спокойной как удав.

— Привет. Я работаю.

— А почему на звонки не отвечаешь?

Она что, в самом деле дурочка или притворяется? Вроде раньше признаков умственной отсталости у нее не наблюдалось.

— А ты не понимаешь?

— Нет, — весьма правдоподобно изобразила удивление Кэтрин.

Да, тяжелый случай.

— Спроси у Стэнли.

— У Стэнли? — снова искренне удивилась та. — При чем здесь он?

— Послушай, Кэт, не ломай комедию. Он что, не сообщил тебе, что я застала вас в постели?

Кэтрин вытаращилась на Линду.

— Ты с ума сошла? Когда?

Линда почувствовала, что начинает потихоньку закипать от злости и от очевидного идиотизма ситуации.

— У тебя амнезия? Или уже старческий склероз?

Кэтрин вздохнула и посмотрела по сторонам. Линда тоже огляделась. Покупателей, кроме них, в магазине не было. Менеджер, две продавщицы и девушка-кассир, прервав свою беседу, уставились на них с откровенным любопытством.

Послушай, подруга, — предложила Кэтрин, — пойдем посидим где-нибудь в кафе. Нам надо кое о чем поговорить. Подожди пару минут, я только заберу заказ.

И пошла к менеджеру. Линда усмехнулась.

— У меня нет ни малейшего желания с тобой разговаривать, — бросила она вслед Кэтрин и вышла из магазина.

Остановка была совсем рядом. Линда вошла в первый же подошедший автобус, чтобы побыстрее и подальше уехать от навязчивой экс-подруги.

Автобус привез ее к огромному торговому центру. На автомате Линда направилась к входу и стала бродить по магазинчикам, снова думая о Кэтрин и Стэнли. А она ведь уже почти избавилась от горьких мыслей и от той боли, что причиняли ей воспоминания о предательстве Кэтрин. Это было нелегко.

В Сиднее, да и во всем мире более близкой подруги у нее не было. Она рассказывала ей о работе, делилась своими переживаниями и даже сообщила причину, по которой приехала в Австралию. Кэт была свидетельницей всех ее романов и, надо признать, порой давала дельные советы. А про Стэнли, пообщавшись с ним несколько раз, она сказала:

— Парень не промах. В самом худшем смысле этого слова. Не связывалась бы ты с ним, подруга.

Линда подумала тогда, что Кэтрин ей просто завидует. Так оно и было. В глазах Линды она обливала ее мужчину грязью, а за ее спиной обольщала его. Боже, надо же быть такой дурой, чтобы целый год ничего не замечать! А Кэтрин делала вид, что Стэнли ее совершенно не интересует. Всячески избегала встреч с ним, отказывалась от совместных вылазок в клубы или на пикники, хотя Линда регулярно приглашала ее…

Так, хватит снова терзать себе душу. Кэтрин больше не существует для нее. А Стэнли она ей не отдаст. Только надо попасться ему на глаза. Вопрос — как это сделать? В старую квартиру она не пойдет слишком буднично. А ей надо потрясти его, поразить в самое сердце. Чтобы он и думать перестал о других девушках. О, есть идея! Нужно отправиться на спектакль и преподнести ему букет цветов.

Линда ходила несколько раз на премьеры с участием Стэнли. Правда, играть главных героев ему пока не доводилось, приходилось довольствоваться ролями второго плана. Он часто жаловался, что в его профессии добиться быстрого успеха можно только с помощью интриг и лести. Но он ведь не бездарность какая-нибудь, чтобы пробиваться таким способом. Однако если Линда предлагала заняться чем-нибудь другим, чтобы не идти против совести, Стэнли смотрел на нее как на врага. О своем непризнанном таланте он мог говорить часами. Порой Линде жутко надоедало слушать, но она покорно поддакивала — ведь это ее любимый мужчина, надо его поддерживать.

Название антрепризы она, конечно, помнила — «Измена». На эту работу Стэнли возлагал большие надежды.

— Режиссер — неплохой мужик, — сказал он Линде. — Надеюсь, к нему удастся найти подход.

Она тогда подумала: а как же твоя честность и твои принципы? Но промолчала.

…Опомнилась Линда, только когда увидела потрясающий полупрозрачный белоснежный шарфик с выбитым узором цвета морской волны. Вот, это именно то, чем она прикроет глубокое декольте. Девушка вытащила платье из пакета и приложила шарфик. Тон в тон. Остается только выбрать туфли.

В Манли Линда вернулась около восьми вечера. Она была почти без сил: неожиданная встреча с Кэтрин здорово подействовала на нее. А она ведь еще не отошла от вчерашнего приключения. Да, жизнь бьет ключом, не знаешь, о чем думать и как выпутываться из щекотливых ситуаций. Хоть бы Молли приехала, что ли, чтобы Джек выбросил Линду из головы. Впрочем, она много о себе возомнила. Подумаешь, событие. Наверняка он через полчаса забыл об этом. Да и ей, Линде, нужно делать вид, что ничего особенного не произошло — она давно не школьница, чтобы придавать значение случайному поцелую. Хотя, надо признать, он был потрясающим.

Пытаясь пробраться в свою комнату незамеченной, Линда вошла в дом с черного хода и тихонько стала подниматься по лестнице. Из гостиной доносились голоса. Кажется, один принадлежит Молли. Точно.

— Джек, надеюсь, ты помнишь, какой завтра день? Мы должны провести его вместе.

М-да… Ужасно интересно… Но подслушивать нехорошо, тем более когда речь идет о личном. И Линда быстренько пошла наверх. Благо дом новый, лестница Добротная — ступеньки не скрипят. Что ж. У Джека и Молли близкие отношения, это факт. А ты на что-то надеялась, Линда? Конечно же нет. Единственная забота сейчас — попасть на спектакль и увидеть Стэнли.

Где-то через полчаса в дверь постучали. Это была Молли.

— Ты дома?

Испытывая некоторую неловкость, Линда натянуто улыбнулась.

— Да, входи, присаживайся.

— Что делаешь? — Молли огляделась по сторонам.

— Прошлась сегодня по магазинам, купила костюм. И еще платье для презентации. Она ведь уже в следующую субботу.

— Точно! — вспомнила Молли у меня совсем вылетело из головы. Надо бы тоже что-нибудь приобрести. Примеришь? Я хочу посмотреть.

— С удовольствием.

Линда взяла вешалку с костюмом и отправилась в ванную переодеваться. Распустила волосы — она их только что вымыла, слегка взбила локоны руками и вернулась в комнату.

— Ну как?

Молли подошла поближе, поправила воротничок блузки, посмотрела сзади, сбоку. Снова отошла, еще раз критично оглядела Линду с головы до ног.

— Блеск. Ты просто красавица. — Потом добавила: — Единственное, что я бы тебе посоветовала, немного оттенить волосы, сделать такие переливающиеся прядки. Это необязательно, но с ними ты будешь выглядеть эффектнее. Давай теперь платье.

Когда Линда вновь вышла из ванной, Молли заявила:

— Я позову Джека.

— Нет! — закричала Линда как ненормальная, напугав Молли.

— Ладно, ладно, не буду, — отступилась та. — Почему такая бурная реакция?

И правда, учитывая их почти дружеские отношения с Джеком, выглядит странно.

— Извини. Не хочу заранее никому показывать платье.

— А-а-а… Понятно. Зря. Оценил бы мужским взглядом. Я думаю, ему бы понравилось.

Это без сомнения. Девушки в облегающей одежде с вываливающейся из глубокого выреза грудью Джеку нравятся… Но Молли она об этом, конечно, говорить не стала. А та, похоже, уходить не собиралась. Уселась в кресло и, немного помолчав, будто раздумывая, стоит ли спрашивать, все же решилась.

— Можно задать тебе личный вопрос?

Линда похолодела. Неужели догадывается? Или Джек, не желая ничего скрывать от своей девушки, рассказал ей все сам?

— Да, конечно, — ответила как можно спокойнее.

— У тебя есть парень?

Точно, догадывается. Нужно избавить ее от всех сомнений.

— Есть. Мы живем вместе уже год. Правда, сейчас в ссоре, долго не виделись. Но за это время я поняла, что, кроме него, мне никто не нужен.

— Ясно… — протянула Молли несколько разочарованно.

С чего бы это? Наоборот, должна радоваться.

Линда немного замялась.

— А… а почему ты спрашиваешь?

Теперь замялась Молли, на ее лице отразилась работа мысли — она спешно придумывала ответ.

— Да… мне тут пришло в голову… может быть, ты хочешь на презентацию прийти вместе с ним?

Вряд ли это истинная причина интереса к личной жизни Линды. Но идея хорошая! И она повторила эту мысль вслух:

— Замечательная идея!

— О’кей, я попрошу у Джека для тебя приглашение на две персоны, — Молли поднялась с кресла, замешкалась, будто хотела сказать еще что-то, но в итоге передумала. — Спокойной ночи, Линда.

— Спокойной ночи, Молли.

4

Зал был полупустым. Спектакль Линде не нравился. Игра Стэнли, который провел на сцене не больше пятнадцати минут, тоже не впечатлила. Но это было не важно. Она сидела в неудобном кресле в первом ряду и ждала последнего выхода актеров, чтобы преподнести букет.

Накануне сходила в парикмахерскую, протонировала пряди, как советовала Молли, и подровняла кончики волос. Прическа приобрела форму, и Линда окончательно перестала выглядеть простушкой — она превратилась в стильную девушку.

А сегодня надела новый салатовый костюм и приехала в театр. Правда, театр — слишком сильно сказано. Так, полуподвальное помещение с небольшим зрительным залом. Но это не важно. Она волновалась. Она очень волновалась. Потому что прошло больше двух месяцев, а Стэнли ей ни разу не позвонил.

В их квартиру она вернулась лишь однажды, чтобы забрать оставшиеся вещи и несколько своих картин. Не бог весть что, конечно, но одна из них, написанная два года назад, была ей особенно дорога. Линда назвала ее «Опять весна и цвет сиреневый». Она помнит, как долго ей не удавалось передать весеннее настроение. Вроде бы все так — кусочек Сиднея с его повседневными заботами, красками, людьми. Но в то же время — все не так. И когда она уже совсем отчаялась, на нее вдруг снизошло вдохновение. Непонятно почему, но в тот день картина ожила.

Она не хотела оставлять ее в этой квартире. Кто знает, может быть, Стэнли уже живет там с кем-нибудь… Нет, об этом думать не надо. Лучше думать о том, как произвести нужное впечатление.

Весь последний акт Линда сидела как на иголках. Вот наконец и занавес. Раздались жидкие аплодисменты. Она встала со своего кресла и на негнущихся ногах сделала шаг к сцене. И в этот момент четко осознала, что это была далеко не лучшая идея. Она оказалась единственной, кто решил преподнести актерам, вернее актеру, букет цветов. И теперь цепенела под взглядами и зрителей, и артистов. Спокойно, спокойно… Что там говорила Молли? Никогда не сомневаться. Никогда не тушеваться. Даже если попала в смешную ситуацию, вести себя как королева. Именно так. Она — королева. Линда расправила плечи, подняла голову и с улыбкой на лице прошествовала мимо шеренги лицедеев — Стэнли конечно же стоял с другой ее стороны.

Она подошла к нему и, глядя в глаза, отдала цветы. На его лице мелькнула тень удивления, похоже, он не сразу узнал ее. Взял букет, шепнул: «Подожди меня у входа». Линда улыбнулась, едва заметно кивнула и, воодушевленная, отправилась назад. Занавес опустился.

Прошло не менее получаса, пока наконец появился Стэнли. Чмокнул в щечку:

— Привет, малыш.

— Привет.

— Пойдем выпьем кофе?

— Пойдем.

Они зашли в ближайшее кафе, сели за столик. Линда ждала. Чего ждала, она и сама не могла объяснить. Наверное, восхищенных слов, комплиментов, раскаяния Стэнли. Но ничего такого не услышала. Разговор вообще особо не клеился.

— Где ты живешь?

— Пока у заказчика, работаю над проектом. Но скоро перееду в новую квартиру.

— Сняла квартиру?

— Да.

Почему-то Линда не чувствовала того восторга, который всегда испытывала раньше, когда Стэнли был рядом. Осадок от его измены остался. Но она справится с этим. Она постарается забыть. Если, конечно, ему это нужно.

— А ты изменилась.

Наконец-то заметил.

— Да. Я старалась.

— Ты… ты одна? Или у тебя появился кто-нибудь?

— Нет… А у тебя?

— Нет.

— А Кэтрин?

— Это была случайная связь. Только один раз. Сам не понимаю, как получилось.

Стэнли смотрел на нее честными глазами. Линда пыталась прочесть в них правду. Чересчур честные глаза. Слишком старается, чтобы она ему поверила. Почему? Потому что врет или потому что очень хочет вернуть ее?

Она нервно барабанила пальцами по столу. Он осторожно коснулся ее руки, погладил. Линда замерла. Стэнли наклонился и поцеловал ее руку.

— Прости.

В ее глазах заблестели слезы. Он все-таки ее любит. Но легкой победы не будет, дорогой. Тебе придется снова завоевывать доверие.

— Я попробую.

Стэнли довольно улыбнулся.

— Поехали домой? Я соскучился.

Вот уж нет. Он что, думает, слова «прости» достаточно, чтобы она растаяла?

Линда отрицательно покачала головой.

— Я тороплюсь, у меня много работы.

Стэнли сделал обиженное лицо. Раньше ее это умиляло, а сейчас пришло в голову, что он ломается, будто девица на выданье. Однако она отогнала от себя эту мысль и добавила:

— Знаешь, меня пригласили на презентацию, которая пройдет в следующую субботу в Ричмонде. Составишь компанию?

— Конечно, — обрадовался Стэнли. — Но… ты хочешь сказать, что до субботы мы не увидимся?

— Нет. — И повторила: — У меня много работы. Я позвоню тебе накануне.

Он покорно согласился:

— Ну хорошо. Как скажешь.

Стэнли проводил ее до остановки и на прощание снова чмокнул, на этот раз — в губы.

Всю дорогу Линда пыталась разобраться в своих чувствах. Прежнего благоговения перед ним уже нет, это факт. Его прикосновения не радуют ее. Когда он предложил поехать домой, внутри все запротестовало. Собственно, секс с ним никогда не доставлял ей того удовольствия, о котором она читала в книжках и о котором ей рассказывала Кэтрин. Кстати, может быть, Стэнли потому и переспал с ней? В отличие от Линды ее подруга уж точно знала в этом деле толк. Хотя сам Стэнли никогда не жаловался, он-то свое удовольствие получал сполна. А Линде говорил, что у нее еще все впереди. Но ей и без того было хорошо рядом с любимым. Он такой трогательный, такой милый, ей так нравилось заботиться о нем. Однако сейчас это желание почему-то пропало. Может, она никогда не сможет его простить? Может, она из тех женщин, которые не умеют прощать? Но ведь она уже настроила себя на то, что вернется к нему, что забудет обо всем. Почему же не получается? Пока Линда этого не понимала.

Джека дома не было. Хоть бы он приехал сегодня ночевать. Линда собиралась обрадовать его известием о том, что уже через день покинет Манли. Можно, конечно, уйти по-английски. Но это будет нечестно. Джек дал ей работу, приютил в своем доме, когда ей было некуда деваться.

Она попросила Софию передать Джеку, что хочет с ним поговорить, и ушла к себе. Включила ноутбук, посмотрела почту. Письмо от мамы — несколько скупых фраз: «У нас все хорошо. Брендон выиграл грант на обучение по программе MBA, будет учиться в Оксфорде. Уильям уехал в отпуск в Италию, звал меня с собой, но я отказалась. По-прежнему работаю в художественной галерее. Как твои успехи?». И все. Сухая информация, никаких эмоций. Линде казалось порой, что у мамы вообще не осталось никаких чувств — живет, будто кому-то обязана.

Ответила в том же духе и захлопнула крышку ноутбука. Подошла к окну, распахнула створки. Со стороны океана дул легкий ветерок. Дом располагался на востоке Манли, не на самом берегу океана, но очень близко. В эти летние дни Линда часто ходила на пляж утром, до работы, и вечером, после работы — поплавать, позагорать или просто подумать, глядя на бьющиеся о берег волны. Ей здесь нравилось: чистый песок, прозрачная вода, огромные валуны и подступающие прямо к берегу деревья, под которыми можно укрыться от солнца. Порой Линда с восхищением наблюдала за серфингистами, поражаясь их умению ловко управляться с досками на океанских волнах. На это способны только сильные и смелые люди, считала она. Сама Линда была жуткой трусихой, плавала плохо и даже в страшном сне не могла себе представить, что решится когда-нибудь на подобное безумие. Все, на что она была способна, — проплыть без отдыха метров сто. Впрочем, это вовсе не мешало ей жить.

Вдыхая чистый морской воздух, Линда подумала, что было бы неплохо окунуться в освежающую воду. Но в темноте на пляж идти не хотелось. Интересно, Джек не станет сердиться, если она немного поплещется в бассейне? Водой его заполнили буквально позавчера, и Линда знала, что он уже «готов к употреблению», но еще не видела, чтобы кто-то там плавал.

Впрочем, кажется, сейчас будет такая возможность. Она увидела Джека, который с разбега бросился в бассейн. Проплыв под водой почти до противоположного бортика, вынырнул. Развернулся, поплыл обратно. И так раз двадцать. Потом вышел, взял с лежака полотенце и стал энергично растирать тело. Линда невольно залюбовалась. Плечи, руки, ноги — все мускулистое, ни грамма лишнего жира. При всей своей занятости как-то успевает и в фитнес-центр к Молли зайти, и на утреннюю пробежку выбраться, и на серфе прокатиться. Джек поднял голову и увидел ее в окне. В первый момент Линда хотела отшатнуться, но вовремя сообразила, что это будет выглядеть глупо — будто она подсматривала. Поэтому просто помахала ему рукой.

Он улыбнулся в ответ.

— Не хочешь поплавать?

— Хочу, — честно ответила Линда и подумала: «Какая у него хорошая улыбка…»

— Тогда спускайся.

— Сейчас.

Надела купальник, полюбовалась в зеркале своей обновленной фигурой (как же это приятно!), взяла полотенце и пошла вниз.

После того злополучного поцелуя в беседке они виделись несколько раз и только мельком. Но Джек, похоже, обо всем забыл. Так что нечего забивать себе голову.

— Ну, мой эксклюзивный дизайнер, ты плавать-то умеешь?

— Умею, но плохо. Гораздо хуже тебя, — призналась Линда, аккуратно спускаясь по ступенькам.

— Ничего, это не самый большой твой недостаток, — заметил Джек, наблюдая за ней.

— А какой самый большой? — Линда плюхнулась в воду.

— Слишком красивая.

Она чуть не захлебнулась, услышав это. Он правда так думает? Неожиданно. Но приятно. Как там говорила Молли? Воспринимать комплименты как должное. Пожалуй, она уже готова к этому. Неужели у нее повысилась самооценка? Да, у нее повысилась самооценка!

— По-моему, это не недостаток.

— Ну… — он шел за ней вдоль бортика, — для кого как.

Она вернулась к лестнице и стала подниматься. Джек подал ей руку. Линда выбралась из бассейна и высвободилась.

— Что Стэнли, оценил твои усилия? — спросил он, разглядывая ее.

Ей показалось или в его голосе звучали нотки сарказма?

— Знаешь, оценил. — Она с силой сдернула полотенце с лежака и набросила на себя, прикрываясь. Благо оно было большим.

— А почему ты злишься?

— Ни капельки не злюсь, — передернула плечами она. — С чего ты взял?

— Злишься, злишься… — Джек был сама невозмутимость.

Стоп, надо взять себя в руки. Вдох — выдох — очаровательная улыбка.

— Мы вместе придем на презентацию, так что у тебя будет возможность убедиться.

— Рад за вас, если так. Да, София сказала, ты хотела поговорить со мной…

О черт, она совсем забыла.

— Да, хотела поблагодарить за приют и предупредить, что завтра покину твой гостеприимный дом.

Он удивленно приподнял брови.

— Что, уже возвращаешься к нему?

Соврать? Или не стоит? Не стоит. А то подумает, что она дешевка, которую достаточно лишь поманить пальцем…

— Нет. Я сняла квартиру.

— Ну-ну… — понимающе протянул Джек.

Не поверил, наверное. Да и ладно. Не очень-то и надо.

— Что касается работы, — перевела она разговор в другое русло, — мое постоянное присутствие необязательно. Я буду контролировать процесс дистанционно.

— Хорошо.

5

Итак, сегодня первый выход в свет новой Линды. До этого ей приходилось бывать на вечеринках, но она чувствовала себя не в своей тарелке. Она не умела легко заводить знакомства, весело шутить, непринужденно общаться. Надо честно признать: на таких мероприятиях Линда всегда была тенью Кэтрин. Сегодня — совсем другое дело.

Окинув себя взглядом в зеркале последний раз, Линда осталась довольна. Макияж неброский: немного туши на ресницах, чтобы стали пушистее, легкая, едва заметная подводка для глаз, тон на лицо, чуть-чуть румян, прозрачный блеск для губ. Кажется, в ней появился тот самый шарм, который всегда присутствовал у ее матери и которого так не хватало ей самой. Правда, теперь Линда понимала: единственное, чего ей не хватало, — уверенности в себе.

Со Стэнли договорились встретиться на месте. У него в Ричмонде жил какой-то приятель, и он отправился туда на день раньше. Линда была этому даже рада. Не хотелось, чтобы Стэнли заехал за ней и узнал адрес. Пока еще она ему не доверяла. Пока рано.

Она поедет на презентацию с Молли, которую ради такого случая повезет водитель. Линда так и не поняла, это ее личный водитель, водитель ее отца или водитель Джека. Собственно, это не важно.

Ровно в назначенное время зазвонил мобильник.

— Спускайся, я жду тебя у подъезда, — раздался в трубке голос Молли.

— Бегу, — откликнулась Линда.

Выйдя на улицу, она оторопела. На обочине был припаркован не знакомый «мицубиси», а шикарный черный «порше». Молли открыла дверцу и помахала рукой.

— Это папин автомобиль, — пояснила она, когда Линда устроилась рядом с ней на заднем сиденье. — Ему, видите ли, будет спокойнее, если я приеду на его «порше» с его водителем.

— Наверное, он тебя очень любит…

— Что есть, то есть, — вздохнула Молли. — Мама умерла несколько лет назад, а я на нее очень похожа. Но он забывает иногда, что я взрослый человек, и опекает меня, будто я маленькая девочка.

— Это же замечательно, — грустно улыбнулась Линда. — А я своего отца почти не помню. Я была совсем маленькой, когда он… когда он покинул нас.

Молли взяла ее за руку и легонько сжала.

— К сожалению, в жизни иногда происходят такие вещи, на которые мы не можем повлиять.

В отличие от Молли Стэнли не был пунктуальным. Линда уже несколько раз выходила посмотреть, не явился ли он. Звонки оставались без ответа. Народу было много. Линде пришло в голову, что здесь собрался цвет, вернее разноцвет всей многонациональной Австралии. Но, кроме Молли, она никого не знала. А та, извинившись, куда-то исчезла, как только они выпили по бокалу шампанского. Издали Линда увидела Джека. Он оживленно разговаривал с каким-то высоким представительным мужчиной средних лет. Потом к ним подошли еще двое. В этот момент к Линде обратился молодой человек примерно ее возраста:

— Вы что же, одна здесь?

Она вежливо улыбнулась:

— Нет, мой спутник скоро подойдет.

— Ваш спутник рискует остаться без девушки.

Линда снова улыбнулась. Начинался флирт. С одной стороны, приятно. С другой — настроение близко к нулю. У нее были совсем другие планы. Но если сейчас Она выйдет и не увидит Стэнли, он точно останется без спутницы. Она не намерена провести весь вечер в гордом одиночестве.

— Извините, мне нужно отойти, — сказала она незнакомцу и, поставив пустой бокал на поднос проходившего мимо официанта, направилась к выходу.

Стэнли ждал ее. Что ж, ему повезло. Пока она не будет приводить свой приговор в исполнение.

Он воскликнул возмущенно:

— Малыш, я стою тут не меньше десяти минут!

— Что ты говоришь? — Линда сама поразилась тому, как издевательски прозвучал ее вопрос. — А где же ты был в назначенный час?

Он удивленно посмотрел на нее. Раньше она не позволяла себе с ним такого тона.

— Я задержался, — хмыкнул он недовольно. — Что такого?

Она вздохнула.

— Ладно, идем.

О господи! — подумала Линда. Может, лучше было бы, если бы он вообще не приходил. У него совсем нет вкуса.

В своем блестящем клубном пиджаке Стэнли выглядел здесь более чем нелепо. Впрочем, она придирается. Просто он творческий человек, привык вращаться в других кругах. Его стихия — всякие там гламурные шоу и актерские тусовки. Надо было предупредить, что это мероприятие иного рода. Сама виновата. Теперь остается единственная надежда — затеряться в толпе.

И конечно же, поднявшись по лестнице на второй этаж, где вот-вот должна была начаться официальная часть, они столкнулись с Джеком.

— Линда! — воскликнул он. — Ты как всегда великолепна! — Потом Джек перевел взгляд на Стэнли. — Познакомишь меня со своим спутником?

— Стэнли, мой… мой хороший знакомый. Джек, управляющий директор «ДМЛ фармкорпорейшен», — сухо представила она их друг другу.

Они обменялись рукопожатием.

— Извини, Джек, мы пойдем. — Стэнли по-хозяйски приобнял Линду.

— Конечно, мне тоже нужно идти, — кивнул тот, глядя на Стэнли с плохо скрываемой неприязнью.

Когда Джек ушел, Линда высвободилась.

— Здесь жарко.

Ей было неприятно это демонстративное объятие Стэнли. Между прочим, она еще не простила его. И даже не решила, простит ли. А вот он, кажется, не сомневается. Он, похоже, ни в грош ее не ставит. Он уверен на все сто, что Линда никуда не денется.

Представительный мужчина, с которым Линда видела Джека, оказался владельцем «ДМЛ фармкорпорейшен» Рэймондом Невиллом. По всей видимости, это отец Джека. Несмотря на возраст, он все еще был красив. Но Джек на него почти не похож. Линда во все глаза смотрела на импровизированную сцену, где по очереди выступали первые лица компании.

— Послушай, — дернул ее за руку Стэнли, — зачем ты меня сюда притащила? Тебе в самом деле интересна вся эта муть про лекарства?

С трудом сдерживаясь, Линда повернула голову и сказала тихо, но Твердо:

— Можешь уйти, если хочешь.

Стэнли опять посмотрел на нее удивленно, но до конца официальной части не проронил ни звука.

На банкете Линда снова увидела Молли. Та была конечно же вместе с Джеком и его отцом. Рядом сидели еще какие-то люди, но кто из них отец Молли, Линде определить так и не удалось.

Стэнли, усевшись за дальний столик под пальмой, увлекся виски. Такое ощущение, что он почти позабыл о Линде. По-хорошему, надо бы его остановить. Но, в конце концов, она не его мамочка! И он не маленький мальчик — уже двадцать пять, слава богу. Пусть думает своей головой. А она лучше подумает о себе. О, тем более так кстати рядом очутился молодой человек, который начинал флиртовать с ней, когда она еще ждала Стэнли.

— Меня зовут Майкл Бартон, — представился он. — Мы ведь так и не познакомились…

— Надо это исправить, — весело согласилась Линда и назвала свое имя.

— Может, потанцуем? — Он подал ей руку.

— С удовольствием!

За первым танцем последовал второй. Потом они перешли за его столик и выпили шампанского. Майкл представился другом Джека Невилла. Надо же, какое совпадение.

— А ты, Линда? Как ты здесь оказалась? Ты работаешь в фарминдустрии?

Она вдруг загрустила, даже не поняла почему.

— А я здесь, можно сказать, случайно. Вообще-то я ландшафтный дизайнер. Меня тоже пригласил Джек Невилл.

— Даже так? А вот и он. Джек! — окликнул Майкл.

Тот увидел их и подошел.

— Ты что же это прячешь красивых девушек от друзей? — шутливо упрекнул его Майкл.

— Так ведь от тебя и нужно прятать красивых девушек! — не остался в долгу Джек. И добавил многозначительно: — Тем более несвободных. Кстати, Линда, не вижу твоего друга…

Она не нашлась с ответом. Кажется, еще и покраснела. А Джек выжидательно молчал — наверняка видел, в каком состоянии Стэнли, и теперь ему интересно, как она выкрутится. Выручил Майкл:

— Я временно украл у него Линду.

— Вот как, — протянул Джек. — Ну а я тогда временно украду Линду у тебя… Если, конечно, она позволит пригласить ее на танец.

Шампанское, наверное, здорово ударило Линде в голову. Потому что она совсем забыла, что дала себе слово не думать об этом мужчине. Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться в его объятиях. И ничего больше в данный момент не имело значения.

— Позволю. — Она поднялась с кресла. Задорно встряхнула кудрями, улыбнулась и, выпрямившись, сбросила с плеч шарфик, весь вечер надежно защищающий ее декольте от посторонних глаз.

— Пойдем.

А Джек вдруг словно оцепенел. Несколько мгновений смотрел на нее странным взглядом, как будто увидел впервые. Или как будто увидел в ней что-то, чего раньше не замечал. Опомнившись наконец, привлек к себе:

— Видишь, твоя красота сразила меня наповал…

А что он думал на самом деле? Очень хотелось бы знать.

Они двигались в медленном танце под всемирно известную композицию «Человечество» группы «Скорпионе». Потрясающая музыка. Потрясающее исполнение. И потрясающий мужчина рядом. Но, похоже, сегодня этот потрясающий мужчина не отказывал себе в алкоголе. Уж слишком откровенно, неприлично откровенно прижимал он к себе Линду. Но сейчас не хотелось об этом думать. От его близости кружилась голова. Бешено стучало сердце. Подкашивались ноги. И вообще, в руках Джека она стала какой-то пластилиновой. Это были незнакомые ощущения. Если бы он сказал сейчас: «Пойдем со мной на край света», она бы не раздумывала.

Но он сказал всего лишь:

— Пойдем на свежий воздух. Здесь душно.

Взял ее за руку и повел куда-то. Линда послушно шла за ним. В итоге они оказались на открытой террасе во внутреннем дворе. Звуки музыки доносились и сюда, но народу здесь не было. А из освещения — только одинокий фонарь над дверью. Они немного отошли от него и оказались под большой пальмой.

— А почему… — начала было Линда, но Джек не дал ей договорить.

С какой-то оголтелой страстью он стал осыпать ее лицо, шею и грудь поцелуями. Его руки блуждали по ее телу, а у нее не было ни сил, ни желания сопротивляться диким ласкам мужчины, о котором она, кажется, запретила себе думать. Линда подчинялась его воле, и было в этом что-то сладостно-притягательное… Но она так и не успела понять что. Потому что он вдруг резко отпустил ее. Девушка покачнулась от неожиданности и, инстинктивно уцепившись за руку Джека, спросила:

— Что?

Он отвел взгляд.

— Прости, Линда. — Потом еще раз повторил: — Прости. Пойдем, я отведу тебя за твой столик.

Она не понимала, что происходит. На свежем воздухе хмель стал понемногу выветриваться. Наверное, у него тоже. И он вспомнил о Молли. О боже! Он вспомнил, а она — нет. Хорошо, что голова на плечах осталась хотя бы у одного из них. Надо найти Стэнли.

Тот уже не держался на ногах. Увидев Джека, обратился к нему заплетающимся языком с нотками угрозы в голосе:

— Джек, кажется?.. Да, Джек… Это моя девчонка… Ты понял? Спрашиваю: понял меня?

Джек презрительно посмотрел на него, но ничего не ответил. Видимо, посчитал это ниже своего достоинства. Обратился к Линде:

— Возвращаю тебя твоему другу. В целости и сохранности.

Ей было стыдно. За Стэнли, что он напился как свинья, да еще и лезет на рожон. За себя, что повела себя как последняя шлюха — если бы Джек не остановился вовремя, она запросто отдалась бы ему прямо посреди двора. И это она — сама скромность, мисс Серая Мышка! К счастью, работа в Манли близится к полному завершению. Они увидятся еще пару раз от силы, как-нибудь придется это пережить.

Линда взяла под руку Стэнли и пошла с ним к выходу. Он практически повис на ней, еле перебирая ногами. Большинство гостей были заняты своими делами и своими разговорами, поэтому на них почти никто не обращал внимания. Они уже дошли до большого декоративного аквариума в центре зала, как Стэнли споткнулся и начал падать, потянув за собой Линду. Она представила, как растянется в своем шикарном платье на паркетном блестящем полу посреди зала, полного народу… Эй, кто еще не видел немую сцену из комедии с Линдой Флэтчер в главной роли? Чарли Чаплин отдыхает. И как в такой ситуации оставаться королевой?.. К счастью, пережить позор ей не пришлось. В последний момент Линду подхватили чьи-то сильные руки.

— Милая девушка, падать необязательно. Давайте-ка я вам помогу.

Она подняла голову и увидела перед собой Рэймонда Невилла. В его внимательных серых глазах не было презрения. Он ободряюще улыбнулся.

— Бывает. Давайте вместе отведем вашего спутника к машине.

— Спасибо, — еле нашла в себе силы выговорить Линда.

Вдвоем они кое-как запихнули Стэнли на заднее сиденье такси. Выпрямившись, Линда протянула Рэймонду руку и сказала еще раз:

— Спасибо.

В этот момент его взгляд упал на декольте девушки. Мужчина застыл, не отводя глаз от ее ложбинки. Линда почувствовала себя неловко и набросила на плечи шарфик, прикрывая грудь. Рэймонд поднял глаза и спросил медленно:

— Милая девушка, как вас зовут?

О господи! Он что, решил за ней поухаживать? Этого еще не хватало. Боковым зрением она видела, что пару минут назад на крыльце появился Джеки, кажется, смотрит на них.

— Господин Невилл, я очень благодарна вам за помощь, правда очень. А сейчас мне нужно ехать, извините, — отбарабанила она скороговоркой.

Торопливо села на переднее сиденье и бросила таксисту, пока Рэймонд не успел опомниться:

— Поехали. Быстрее. Как можно быстрее.

Открывая дверь своей квартиры, Линда услышала, что в сумочке затрезвонил телефон, Это была особая мелодия, это был он — звонок, которого она ждала несколько месяцев. Линца наспех выдернула ключ из замка и, захлопнув дверь с внутренней стороны, прижала мобильник к уху.

— Линда Флэтчер, слушаю вас, — произнесла дрожащим от волнения голосом.

Собеседник был предельно краток.

— Он сменил имя. Узнать его — дело практически безнадежное. Но я попробую. До связи.

Линда едва успела прошептать: «Спасибо», как услышала в трубке короткие гудки.

6

Происходило что-то странное. И это происходило уже достаточно давно. Сначала он старался не обращать внимания, пытался отключать эмоции и включать здравый смысл. Бесполезно. Мысли о ней появлялись вновь и вновь, причем в самые неподходящие моменты. Например, когда он сидел на совещании, где обсуждались серьезные финансовые вопросы. Или во время важных переговоров с иностранными партнерами.

И Джек Невилл вынужден был признать: он, управляющий директор семейного бизнеса, солидный тридцатидвухлетний мужчина, в трезвом уме и ясной памяти влюбился, словно подросток. Именно так. Похожие чувства он испытывал в четырнадцать лет, когда предметом его обожания стала синеглазая тоненькая девочка со светлыми вьющимися волосами из параллельного класса. Он не смел признаться ей в любви, тайком писал письма и стихи, которые никогда никому не показывал. Она была как мечта: прекрасная и Недоступная. Такой и осталась в памяти.

Потом были увлечения, симпатии, страсти, желания… Как у любого нормального мужчины, были связи с женщинами. Но того ощущения чего-то светлого, чистого и необыкновенного больше не возникало. Да, собственно, Джек и не ждал ничего подобного. Такое возможно лишь в ранней юности и уходит вместе с ней. А в двадцать пять и тем более в тридцать два на первый план выходят соображения разумности происходящего.

Его характер был закален, с одной стороны — бизнесом, с другой — спортом. Джек с детства увлекался виндсерфингом, как и многие его ровесники, живущие на берегу океана. К рекордам, правда, не стремился. Главное — получить свою дозу адреналина, почувствовать, как тебе подчиняется неуправляемая водная стихия и доска стремительно несется по послушным волнам. Бизнес и спорт научили его даже в кризисных ситуациях за считаные секунды брать себя в руки, сохраняя хладнокровие.

А потому Джек Невилл был очень удивлен, если не сказать — шокирован, когда понял, что временами просто теряет рассудок.

Около двух лет назад Джек вышел из сиднейского офиса компании с единственной мыслью — срочно пообедать. Он только что прилетел из Сингапура после сложных переговоров. Двое суток провел почти без сна: ночной рейс в одну сторону, потом — в обратную. Переговоры прошли не так, как планировалось, и отец, выслушав, остался недоволен. Словом, Джек был невыспавшимся, голодным и злым.

Он шел по аллее в сторону ближайшего кафе в надежде съесть хоть что-нибудь и выпить хоть что-нибудь, не глядя по сторонам. И конечно же на пути попалась какая-то девчонка с мольбертом, который был чуть ли не больше ее самой. Джек случайно задел его, и он упал.

— Извините. — Пришлось остановиться и наклониться, чтобы поднять этот мольберт.

Джек еще подумал что-то типа: «Торчат тут всякие художники, когда люди делом заняты». Он выпрямился.

А она хорошенькая… — пронеслась в голове мысль. И ножки, и талия, и грудь… Мысль эта, надо признать, была не нова. Джек отнюдь не избегал общения с девушками, особенно с красивыми блондинками.

Юная художница, похоже, растерялась.

— Спасибо большое. Это вы меня извините! Я такая неуклюжая.

— Ничего, бывает, — примирительно сказал Джек. Злость и раздражение уже куда-то испарились.

Девушка встряхнула головой и улыбнулась. Ямочки заиграли на щеках, а в глазах отразилось синее сиднейское небо. Что-то дрогнуло в сердце от этой искренней улыбки, от этого открытого взгляда. И крамольные мысли исчезли? Хотелось просто стоять и любоваться ею — как произведением искусства. Если бы Джеку было четырнадцать, он бы, наверное, так и сделал. Но ему уже за тридцать. Он солидный бизнесмен, которому не пристало знакомиться на улице, а тем более изображать страдания юного Вертера. Оставалось только улыбнуться и идти куда шел.

На обратном пути Джек вновь увидел ее. Девушка расположилась чуть в стороне от пешеходной дорожки и, время от времени поднимая голову от мольберта, сосредоточенно рисовала. Неслышно ступая по траве, он подошел поближе. Это была уже почти законченная картина — кусочек весеннего Сиднея: аллея в сиреневом цвете джакаранды, люди, спешащие по своим делам, несколько малоэтажных зданий и один офисный небоскреб, как раз тот, откуда он вышел полчаса назад. Джек не очень разбирался в живописи, но было очень похоже, поэтому картина ему понравилась. Девушка продолжала рисовать, не замечая, похоже, ничего и никого вокруг.

Он так же неслышно отошел. Потом еще не раз ходил по этой аллее, но больше ее не видел. Джек досадовал на себя за то, что не спросил у нее номер телефона, не пригласил куда-нибудь. Но… что не сделано, то не сделано. И черты ее лица постепенно стерлись из памяти.

— Джек… — ныла Молли, — ты должен обязательно посмотреть. Тебе понравится. Лучшего места за такие деньги не найти. Конечно, придется вложиться в строительство, зато все будет по твоему вкусу. Я бы и сама купила, но ты же знаешь, у меня фитнес-клуб…

— Уговорила, — сдался Джек. — Я уже сто лет собираюсь перебраться за город. Когда-то надо наконец решиться. Почему бы и не в Манли?

Так с легкой подачи сестры Джек Невилл приобрел загородный дом. Правда, это слишком сильно сказано. Скорее, то, что когда-то было домом. Полузаброшенные постройки, которым уже сто лет, наверное. Практически все их пришлось снести. И буквально за год Джек отстроил роскошный особняк, который, он надеялся, вскоре станет обитаемым.

Но еще надо было привести в порядок территорию, хотя бы фасадную часть. Он слышал, что этим занимаются ландшафтные дизайнеры. Поэтому зашел в Интернет и набрал в строке поиска «Ландшафтный дизайнер, Сидней». Всеведущая Всемирная паутина выдала несколько, десятков страниц. Изучать их все не возникло ни малейшего желания. Поэтому Джек открыл наугад первую попавшуюся — там был длинный список дизайнерских агентств. Ему понравилось название «Джакаранда» — оно пахло весной и напоминало о красивой художнице, с которой он так и не познакомился. Джек набрал номер телефона и договорился о встрече с дизайнером на следующий день в Манли.

Девушка неожиданно оказалась пунктуальной. За пять минут до назначенного времени она позвонила и сообщила, что уже подходит к дому. Джек вышел навстречу.

— Джек Невилл, — представился он.

— Линда Флэтчер, — услышал в ответ.

Она или не она? Эта мысль начала крутиться в голове Джека с того момента, как он увидел ее. Он уже плохо помнил художницу. Линда была странным образом на нее похожа. Но та девушка была худенькая и с лучистым взглядом, так поразившим его, эта же заметно полнее, кажется, заметно взрослее и какая-то озабоченная. Впрочем, она приехала работать, а не флиртовать, с чего бы ей строить глазки своему заказчику? И Джек, включив мозги, стал воспринимать Линду Флэтчер исключительно как дизайнера.

Это у него очень хорошо получалось. До того момента, пока он не увидел ее, везущую чемодан на колесиках, на улице Сиднея. Только утром по дороге в город она рассказывала ему о своей счастливой жизни со Стэнли и о том, как она соскучилась. Не сказать, чтобы Джеку было очень интересно это слушать, но из приличия он даже что-то комментировал, произнося: «Здорово», «Молодцы», «Правильно» и прочую ерунду. И вот, вместо того чтобы проводить романтический вечер с любимым, она тащит по улице этот потертый чемодан неизвестно куда.

Решение родилось мгновенно. И уже через две минуты Линда сидела рядом с Джеком в автомобиле, возвращаясь в Манли. Почему он это сделал? Все просто: гораздо логичнее завершить всю работу на территории сразу, не оставляя на потом. Именно так он отвечал себе на вопрос. И искренне верил, что это правда.

Первый очевидный звоночек прозвучал у него в душе, когда он увидел Линду ночью у пруда. Она стояла под дождем, промокшая насквозь, запрокинув голову — и в ее неподвижной позе, в этом ее вдохновенном порыве навстречу Вселенной была, казалось, какая-то неистовая мольба. О чем? Хотел бы он знать. И Джек подумал, что готов дать ей все, о чем она просила небо. Все, что было в его силах.

Несколько минут, пока Линда не видела, он любовался ею. Потом все же окликнул — и еле успел спасти от падения в воду. Подхватив, Джек сгреб девушку в охапку, прижал к себе и почувствовал, что на него накатила волна такой нежности, какую он еще никогда не испытывал. Что это? Ему снова четырнадцать?! Да нет… Потому что, разглядывая Линду в свете фонаря, он почувствовал еще и вполне плотское влечение к этой женщине. Именно. Из гадкого утенка Линда превратилась в прекрасного лебедя. И сама еще этого не понимала. А он уже понял.

— Я хочу вернуть Стэнли, — заявила она Джеку, вырвавшись из его объятий.

И в тот же момент он люто возненавидел этого типа. Наверняка недостойного. Иначе бы она не оказалась с чемоданом на улице. Неужели она в самом деле хочет вернуться к нему?

— Молли… Ты что-нибудь знаешь о Стэнли? — обратился к сестре Джек вскоре после той встречи с Линдой в ночи.

Было воскресенье, они сначала заехали к отцу, которого по традиции навещали в выходные, а оттуда отправились поужинать в уютный японский ресторанчик на набережной залива Дарлинг-Харбор — пожалуй, самого изящного места в Сиднее. На удивление, народу было немного, тихо играла музыка, похожие на гейш официантки неслышно двигались по залу… Словом, обстановка была умиротворяющая, располагала к откровенности, и он подумал, что сейчас подходящий момент поговорить.

— Стэнли? — Молли задумалась. — Не припоминаю. А кто это?

— Кажется, это парень Линды.

— А в чем дело? — удивилась Молли. — Если тебе нужно что-то о нем узнать, спроси у нее.

— Да нет мне до него никакого дела, — разозлился Джек на недогадливость сестры.

Несмотря на очень близкие отношения, он никогда не посвящал ее в свои амурные дела и понятия не имел, с какого бока подойти к этому вопросу. Он замолчал и уткнулся в свою тарелку.

Молли понимающе улыбнулась. Окунув очередной ролл в соус, с удовольствием отправила его в рот. Потом аккуратно заметила:

— Джек, по-моему, ты к ней неравнодушен.

Он сосредоточенно продолжал жевать, не поднимая глаз. Потом взял стакан, отпил глоток воды и решился.

— По-моему, тоже.

Ничего себе! — подумала Молли. Видно, у него это и впрямь серьезно.

Брат никогда не откровенничал с ней насчет своих отношений с женщинами. Еще лет в двадцать он сказал, что познакомит родных только с одной девушкой — и это будет его будущая жена. Молли понимала, что сегодняшнее признание далось ему нелегко. Поэтому спросила мягко:

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Наверное, — согласился Джек. — Я не понимаю, что у них за отношения. Мне кажется, он просто скотина. Не может она любить такого… Может быть, тебе она расскажет?

Молли задумалась.

— Я попробую. Но, знаешь, Линда… она очень закрытая в том, что касается чувств. Я никогда не лезла к ней в душу, потому что думаю, ей это будет неприятно. Иногда мне кажется, что она очень одинока. Только изо всех сил скрывает это. Мне бы очень хотелось помочь ей. И тебе. По-моему, вы прекрасно подходите друг другу.

Джек почувствовал некоторое облегчение. Все-таки у него замечательная сестра. Во многом они похожи. Оба очень целеустремленные и упорные, если не сказать — упертые. Уж если что-то взбредет в голову, ни один, ни другой ни за что не отступятся. В детстве это порой приводило к бурным ссорам и взаимным обидам. Но отец настойчиво приучал их спорить цивилизованно, убеждая собеседника аргументами. И, надо признать, его усилия увенчались успехом. Во взрослой жизни это умение им обоим не раз помогало.

В то же время они были разными. Джек — выдержанный, спокойный, всегда принимает решения обдуманно и просчитывает ситуацию на сто ходов вперед. А Молли, бывает, поддается импульсам, действует спонтанно. Но уж если чего-то очень хочет, то преодолеет все преграды на своем пути — и добьется своего. А главное — она тот редкий человек, на которого можно положиться. И в отличие от многих знакомых Джеку женщин умеет хранить секреты.

Он убедился в этом еще в детстве, когда тайком от родителей отправлялся на яхте понырять с аквалангом с более взрослыми ребятами из спортклуба. Маме в принципе не нравилось его увлечение виндсерфингом, потому что ее старший брат в подростковом возрасте утонул, не справившись с волной во время прилива. С тех пор океан стал для нее своего рода фобией. И уж тем более она не пережила бы подводных экспериментов сына. Поэтому о том, чтобы пойти на яхте с благословения семьи, даже речи не было. Одна только Молли знала, что Джек нарушает родительские запреты. И всегда его прикрывала, хотя жутко волновалась за брата.

Так что Джек не сомневался: теперь у него появился верный союзник. И он не ошибся.

Буквально через день Молли снова приехала в Манли. В последнее время она часто бывала у брата, потому что ощущала его незримую поддержку. Недавно от нее ушел муж. К другой женщине. Это было настолько неожиданно, что Молли почти впала в депрессию. Чтобы не сойти с ума, уехала на месяц в Европу: ходила по музеям, картинным галереям, осматривала замки Франции, Англии и Италии — словом, заполняла каждый день до предела. К моменту ее возвращения в Австралию как раз заканчивалась отделка фитнес-центра — и теперь Молли с головой окунулась в работу.

Именно в это время Джек и познакомил их с Линдой, которая стала ее первой клиенткой и в которую она вкладывала всю душу. Впрочем, это было нетрудно: Линда очень старалась. И уже через два месяца их совместные труды увенчались успехом — из милой полноватой простушки Линда превратилась в стильную красотку. Неудивительно, что Джек увлекся ею.

Только, похоже, она никого к себе близко подпускать не собирается. Линда с удовольствием рассказывала о работе, о проектах, о хобби, но никогда и ничего — о своем прошлом и о своих отношениях с другими людьми, будь то подруги, родители или мужчины…

Сегодня Молли намеревалась выяснить, что это за Стэнли, который встал на пути ее брата. Но оказалось, что именно сегодня у Линды выходной и она еще утром уехала в Сидней. Что ж, придется ее дождаться. Вскоре появился Джек. Они вместе поужинали, потом переместились в гостиную, чтобы выпить чаю, заваренного на травах. Линда все не появлялась.

— София, — позвала Молли, — вы не знаете, Линда собиралась сегодня вернуться?

— Она уже дома, я видела ее минут десять назад, — откликнулась та.

— Спасибо. — Потом Молли обратилась к брату: — Пойду поговорю с ней.

Джек ушел в библиотеку, где обычно проводил пару часов перед сном, просматривая почту, а иногда — общаясь по скайпу с партнерами или друзьями.

Молли вернулась примерно через час. Все это время Джек честно пытался заниматься финансовыми расчетами, но мысли то и дело возвращались к Линде. Он злился из-за того, что не в состоянии взять под контроль свои чувства. И не хотел признаваться себе, что с нетерпением и даже некоторой тревогой ждет, что скажет сестра.

— Стэнли действительно существует, — объявила она с порога.

— Это мне известно, — заметил Джек. — Было время, Линда делилась некоторыми счастливыми мгновениями их совместного существования.

— Неужели? — удивилась Молли. — Мне казалось, она вообще не любит говорить о себе. В общем, они поссорились. Но, по ее словам, она собирается вернуться к нему.

— Понятно, — усмехнулся Джек. — Надо же, какой герой-любовник.

— Не злись. Знаешь, она так старалась убедить меня в своей любви к нему, что убедила в обратном. Как человек, немного знакомый с психологией, и как наблюдательная женщина могу сказать определенно: она испытывает интерес к тебе. Не знаю, насколько сильный. Только ее это пугает. Она сопротивляется этому.

— Почему? — призадумался Джек.

— Понятия не имею, — пожала плечами Молли. — Может, у нее какие-то обязательства перед этим Стэнли. Да, кстати, придется тебе дать ей приглашение на презентацию на две персоны. Познакомишься с соперником.

— Спасибо, сестренка, удружила, — вернулся к своему обычному, несколько ироничному тону Джек.

— Не за что, — парировала она. — Для тебя — все, что угодно.

Это она. Это точно она. Когда Джек пригласил Линду на танец, она встряхнула головой, улыбнулась — и на ее щеках заиграли ямочки, а в глазах будто зажглись звездочки. Это она — Джек не сомневался теперь ни капельки. Его будто озарило. Вмиг стало понятно, что и его юношеские мечты о прекрасной незнакомке, и его поклонение той девочке из параллельного класса, и встреча с юной художницей — все было не просто так. Это судьба. Она давала ему знаки.

И как же здорово, что теперь его прекрасная незнакомка здесь, рядом. Ее не нужно больше искать. Она создана для него. Она останется с ним навсегда. Джек привлек Линду к себе, почувствовал, как дрожит ее рука, как бьется ее сердце. И на него вдруг нахлынуло первобытное желание. Подчиняясь инстинктам, Джек взял ее за руку и вывел во двор.

Хочу ее, хочу немедленно. Она моя… Эта мысль овладела им целиком. И было все равно, где они находятся, видит ли их кто-нибудь, кто и что подумает. Потому что это — она! Целуя Линду, он добрался до груди, и тут перед глазами блеснула голубая капля бриллианта. Его будто током ударило. Что он делает? Пытается просто овладеть ею: грубо, посреди двора, как дикарь… А ведь она и есть самый ценный бриллиант в его жизни.

И Джек резко отпустил девушку.

7

В судьбу она никогда не верила. Что за глупости: судьба свела, судьба развела… Свою жизнь надо строить собственными руками — вот ее принцип. Если бы она полагалась только на судьбу, она никогда не приехала бы в Австралию.

Шесть лет назад Линда Флэтчер, усевшись в кресло самолета, который должен был доставить ее на другой конец света, думала о том, что там, на другом конце света, начнется совсем иная жизнь.

Она сообщила матери дату и время вылета эсэмэской и надеялась, что та приедет ее проводить. Тщетно. Эллис Флэтчер Марлоу не приехала. И даже не позвонила.

Самолет медленно набирал высоту, а Линда, глядя в иллюминатор на тающий в дымке тумана и облаков Лондон, думала о том, что теперь она стала совсем взрослой. Не сказать, чтобы она была к этому не готова: все детство она провела в закрытой частной школе-пансионе, очень дорогой и престижной, а когда приезжала на каникулы, ей не очень-то были рады. Обижать не обижали, но и особой любви к ней никто не проявлял. Мама, младший брат и отчим жили своей жизнью — у них была семья. А Линда чувствовала себя гостьей в этом доме. По сути так оно и было. Эллис исполняла обязанности хорошей матери — и только. Может быть, потому, что Линда стала вечным напоминанием о бывшем муже — Роджере Флэтчере, вспоминать которого у Эллис не было никакого желания. Но и забыть из-за дочери не получалось. Поэтому-то Линде всегда было в родном доме холодно и неуютно.

А ведь были другие времена, когда по выходным их дом наполнялся громким папиным голосом и маминым смехом. Эллис была тогда веселой и счастливой. И Линде было хорошо с ними — с мамой и папой. Они завтракали, а потом садились в машину и отправлялись на пикник. Или в гости к папиным друзьям. Или на футбольный матч с участием папиной любимой команды «Ливерпуль». Он даже научил ее кричать: «Ливерпуль, вперед!». Мама очень веселилась, когда малышка Линда начинала скандировать это, увидев мальчишек, гоняющих мяч на улице. Еще, бывало, они все втроем ходили гулять в парк. Иногда папа подбрасывал ее вверх, так высоко, что у Линды захватывало дух, но она знала, что сильные руки обязательно подхватят ее. Эллис шутливо охала, потом прижималась к мужу, и они, смеясь, целовали дочку в обе щеки.

Мама казалась маленькой Линде настоящей принцессой: такая красивая, с вьющимися светлыми волосами и лучистыми голубыми глазами, такая добрая… А папа — настоящим рыцарем: большой, сильный и тоже добрый…

И вдруг в один момент все изменилось. Отец должен был вернуться из командировки в пятницу вечером. Мама отправила Линду спать и сказала, что завтра, когда она проснется, он уже будет дома. Утром, едва выбравшись из постели, девочка вспомнила, что приехал папа, и поспешила к лестнице. Она спустилась по ступенькам до конца — и замерла от неожиданности. Потому что услышала не мамин радостный смех, а ее истеричный голос — Линда сначала не поняла даже, что это ее голос. Эллис сидела на диване, непривычно растрепанная, с опухшими от слез глазами, и выкрикивала в адрес отца какие-то обвинения. А он собирал с кресла набросанные там как попало вещи и укладывал их в чемодан. Но вот он поднял голову и увидел дочь. Повернулся к жене и попросил:

— Эллис, успокойся немного, Линда проснулась.

Потом взял малышку на руки и уткнулся в ее волосы, целуя куда-то в шею.

— Иди ко мне, моя хорошая. Смотри, какую я привез тебе чудную куклу.

Он подошел с ней к столу, взял коробку и вытащил оттуда большого пупса, похожего на маленького ребенка.

— Какую куклу?! — взорвалась Эллис. — Что ты о себе думаешь?!

Она вскочила с дивана, подбежала к мужу и стала вырывать у дочки из рук эту несчастную куклу. Линда до сих пор помнит, как тогда испугалась, ведь она никогда не видела мать такой разъяренной. Она громко расплакалась и вцепилась в пупса мертвой хваткой, не выпуская, а, напротив, крепко прижимая к себе. Роджер одной рукой пытался отодвинуть Эллис от дочери, но та, продолжая кричать, упорно тянулась к кукле, будто это была главная причина несчастья, так внезапно обрушившегося на нее. Наконец отец не выдержал и рявкнул:

— Тихо!!!

В тот же момент умолкли обе: и Линда, и Эллис. Роджер, не отпуская дочь, поднялся в детскую, а мать осталась в гостиной.

Больше она не кричала, и потом Линда ни разу в жизни не слышала, чтобы мать повысила голос. Но и ее счастливого смеха она тоже больше никогда не слышала.

Через два года Эллис вышла замуж за тихого, скромного инженера связи — мистера Уильяма Марлоу. Звезд с неба он не хватал, но зарабатывал достаточно, чтобы содержать жену, а потом и сына, которого в честь дедушки мистера Марлоу назвали Брендоном. Линду к тому времени отдали в школу, которую оплатил Роджер Флэтчер.

Когда была маленькой, девочка пыталась спрашивать у матери: где папа? Но натыкалась на стену молчания или односложные ответы типа: «В Австралии», «На другом континенте». Никаких объяснений мать не давала, и постепенно Линда перестала задавать вопросы. Эллис думала, что девочка забыла об отце. Но она глубоко заблуждалась.

Детское воображение часто рисовало картины встречи с ним. Линда мечтала, что папа приедет однажды и заберет ее с собой, а может, заберет и маму тоже в свою неведомую Австралию. И они снова будут жить как раньше, с прогулками по выходным, с папиными шутками и радостным маминым смехом.

Но шли годы, а отца все не было. В двенадцать лет перед Рождеством Линда написала письмо Санта-Клаусу: «Пусть приедет папа». На следующий день она увидела маму в слезах с этим письмом в руках. Эллис подошла тогда к ней, присела рядом, обняла крепко и сказала тихо:

— Папа никогда не приедет. Он нас бросил, у него есть другие дети — сын и дочь. А мы ему не нужны.

Тогда Линде показалось, что рухнул мир. Она ведь думала, что папа просто уехал и живет где-то один. А оказалось, что у него есть другие дети, и теперь он любит их, а не ее. И она возненавидела этих папиных детей. Ведь пока у него была только она, Линда, он любил ее. Значит, во всем виноваты они. Он рядом с ними, заботится о них и гуляет с ними в парке по выходным… И она с какой-то отчаянной яростью стала представлять себе, как там, в далекой незнакомой стране, папа пойдет со своими детьми на пляж, а из реки выползет крокодил и сожрет их. А он не успеет их спасти. Или нет, они поедут на экскурсию на школьном автобусе и попадут в аварию, и все останутся живы, кроме них. Или нет, они оба заболеют раком крови и умрут.

Линда в деталях, в подробностях представляла все это, а когда было особенно плохо, брала краски и рисовала ужасные картины смерти своих брата и сестры. Если их не будет, тогда папа точно вспомнит о ней, вернется и заберет с собой. Он, наверное, не знает, что Линда здесь совсем-совсем одна. Потому что у мамы есть Брэндон, и она любит его гораздо больше, чем старшую дочь. К брату девочка, правда, не испытывала жгучей ненависти, но маму к нему всегда ревновала.

Именно тогда, в двенадцать лет, Линда решила, что обязательно поедет в Австралию и разыщет отца. И она стала ждать, пока станет взрослой, отсчитывая год за годом.

В шестнадцать Линда уже знала, что будет дизайнером, но только в восемнадцать объявила матери, что хочет подавать документы в Сиднейский университет. Эллис оторопела. Но все же надеялась, что это юношеская блажь.

— Ты что, Линда? Зачем? Это ведь другой конец Земли.

Однако дочь подтвердила ее худшие опасения.

— Я хочу найти отца.

— Послушай, Линда… — Эллис тщательно подбирала слова, — он уехал, когда тебе было всего четыре. С тех пор вы не общались. Вы чужие люди. Он давно забыл о твоем существовании. Представь, как это смешно будет выглядеть: брошенная дочь явилась к блудному отцу.

— Мама, — голос Линды предательски задрожал, — ты никогда мне толком не рассказывала, что случилось. И всегда пресекала любые разговоры о нем. Но я давно не маленькая. И я не верю, что он забыл обо мне. Я помню, как он меня любил.

— Что ты можешь помнить? — раздраженно возразила Эллис. — Тебе было четыре года.

Линда решительно уселась на диван, всем своим видом показывая, что не уйдет, пока не добьется желаемого. И, справившись с волнением, заявила твердо:

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне все.

Эллис устало опустилась в кресло.

— Рассказывать нечего. Все банально. Он был выдающимся химиком, занимал ответственный пост в фармацевтической компании, много ездил по командировкам, часто бывал в Сиднее. В общем, однажды он вернулся оттуда и сообщил, что у него в Австралии другая семья. Не просто женщина, а семья — с детьми… Причем дети чуть ли не старше тебя. Понимаешь, что это значит? Я ему этого не простила и никогда не прощу.

— Но, мама! — воскликнула Линда. — Он ведь любил меня. Я помню.

Эллис покачала головой.

— Нет, любовь такой не бывает. И я не хочу, чтобы ты испытала разочарование. Поверь мне, не стоит ехать туда.

Но Линда упорно стояла на своем. Она столько лет вынашивала свою идею и теперь не могла отказаться от нее.

— Я тебе не верю. Я поеду.

В голосе Эллис появились железные нотки.

— Нет. Пока ты зависишь от меня, я не разрешаю тебе уезжать. Вернемся к этому разговору, когда тебе исполнится двадцать один. Надеюсь, к тому времени ты поумнеешь. А сейчас готовься к поступлению в университет. Это важнее.

Линда вспылила, голос снова задрожал, и она выкрикнула:

— Ты просто эгоистка! Ты не хочешь, чтобы я была счастлива. У тебя есть семья, у тебя все хорошо. А у меня никого нет! Я не буду поступать в университет. Я пойду работать и все равно уеду!

Обида на мать из-за того, что не отпускает ее в Австралию, просто душила девушку. Но что ей оставалось делать? Ну и пусть, что пока я не могу уехать, утешала она себя. Это же не навсегда, нужно набраться терпения и подождать. Теперь уж совсем немного.

И она снова стала отсчитывать годы.

Линда все-таки отправила документы в несколько университетов. Ее приняли в Лондонский университет искусств и даже дали место в общежитии. О ее высшем образовании, как оказалось, тоже заранее позаботился отец, заведя специальный банковский счет.

К тому времени она уже перестала рисовать в своем воображении ужасы о мучительной смерти папиных детей. Но в глубине души продолжала их тихо ненавидеть.

С матерью Линда практически прекратила общаться, хотя порой и тосковала — все же это единственный ее родной человек. Других близких людей у нее не было. Появлялись какие-то подруги, приятели. Пару раз показалось, что влюбилась, но проходило немного времени, и отношения начинали Линду откровенно тяготить. Может быть, подсознательно она просто избегала всяких привязанностей здесь, в Лондоне, чтобы не было тяжело расставаться потом, когда придется уехать.

Параллельно с учебой практически сразу же по несколько часов в день она начала работать в дизайн-бюро помощником-оформителем. Зарплаты хватало на жизнь и даже удавалось немного откладывать.

А когда ей исполнился двадцать один, она позвонила матери и пригласила в кафе. Та пришла, одетая, как обычно, с иголочки, с тщательно уложенной прической. Свои длинные волосы мама давно отстригла: это для нее, наверное, тоже, был своеобразный акт протеста, напрочь отсекающий прошлое от настоящего. Макияж она почти не использовала, но это не мешало ей выглядеть очень ухоженной. Впрочем, в Эллис всегда чувствовался некий природный шарм, о котором Линде оставалось только мечтать. Зачем она вышла за этого невзрачного инженеришку? — впервые подумала Линда. Ведь у нее, должно быть, отбоя от поклонников не было. Когда папа ушел, ей не было еще и двадцати пяти.

— Что-то случилось? — спросила Эллис, не поздоровавшись.

Конечно, она даже подумать не может о том, чтобы встретиться с дочерью просто так. Откусывая большой кусок от пирожного, Линда сообщила как можно небрежнее:

— Я получила положительный ответ из Сиднейского университета. Буду учиться там в магистратуре.

Мать слегка передернуло, но ответила она спокойно, если не сказать — холодно:

— Ты ненормальная. Не буду повторяться. Теперь, когда ты совершеннолетняя, я не могу тебя удержать.

— Да, — согласилась Линда и добавила с облегчением: — Наконец-то я совершеннолетняя.

Эллис помолчала, глядя на дочь и размышляя о чем-то своем. Потом подозвала официанта, попросила принести еще кофе и наконец сказала:

— Что ж, у меня есть для тебя приятная новость. Ты получаешь доступ к банковскому счету, который отец открыл для тебя много лет назад. — И добавила с иронией: — Поезжай поблагодари. Только как ты найдешь его, интересно?

Линда вскинула голову и с недоверием посмотрела на мать.

— Ты хочешь сказать, что у тебя нет с ним связи?

Эллис пожала плечами.

— А зачем? Я запретила ему звонить, писать и даже думать о нас. Средства на твое содержание — вот что я потребовала при разводе. Он выполнил это условие. Больше мне ничего не нужно.

— Ну да, — горько усмехнулась Линда. — Главное — тебе ничего не нужно. А я… я так, обременительный довесок в твоей жизни. И Что нужно мне, тебя никогда не интересовало.

Эллис удивленно приподняла брови.

— По-моему, ты никогда ни в чем не нуждалась. Тебе не в чем меня упрекнуть.

Линда не стала отвечать. Либо мама и в самом деле не понимает, либо, что вероятнее, ей просто удобнее так жить. Что ж, Бог ей судья. А она скоро поедет к отцу. Она его обязательно найдет. Пока не знает, как именно, но найдет.

Однако за шесть лет Линде не удалось обнаружить никаких следов присутствия отца на Зеленом континенте. Правда, у нее были очень скудные сведения: имя, возраст и, предположительно, работа в одной из фармацевтических компаний. А вот фотографии не было: Эллис уничтожила их все сразу же после развода.

Увы, Роджер Флэтчер, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года рождения, бывший подданный ее величества королевы Великобритании, ни в каких доступных списках не значился.

И Линда поневоле стала задумываться о судьбе. Может быть, кто-то там свыше не хочет, чтобы они встретились? Может быть, мама права и Роджер вообще забыл о дочери? Действительно, зачем она ему, когда есть и сын, и дочь… А может, его вообще уже нет в живых? Но эту мысль Линда решительно отгоняла от себя.

Через два года безуспешных поисков девушка почти отчаялась. Но слабая надежда на чудо все же теплилась в глубине ее души. И она решила остаться в этой удивительной стране под созвездием Южного Креста. Тем более что ей здесь нравилось. Нравилось спокойное течение жизни, доброжелательные, всегда улыбающиеся люди. Нравился Сидней, погружающийся по весне в сиреневый цвет джакаранды. И бездонное звездное небо над ним. И океан, несущий свои волны к берегам этого вечнозеленого города. Наверное, если она когда-нибудь встретится с отцом, это действительно будет чудо. Ну а если нет, то просто будет строить свою жизнь. Собственными руками, как всегда это делала.

Четыре месяца назад Линда решила использовать последний шанс отыскать Роджера Флэтчера — обратилась к частному детективу. И поставила в своем мобильном телефоне на его номер особый звонок — победный гимн футбольной Лиги чемпионов. Она до сих пор болела за «Ливерпуль».

8

Вот и все. Сегодня Джек подпишет акт о приемке работ; Линда приехала в Манли рано утром. Зашла в фитнес-центр к Молли. Часа два провела на пляже: немного позагорала, а потом просто сидела в тени деревьев, глядя на океан. Ее восхищала и пугала огромная водная стихия. Это ведь целый мир — особый мир, который живет по своим законам и которому нет никакого дела до законов человеческих. А люди и тем более она, Линда, — всего лишь крохотная частичка Вселенной. И если она вдруг исчезнет, никто этою даже не заметит. Никому она не нужна, так получается… Разве что Стэнли. Немного. И то потому, что ему с ней удобно, а не потому, что он испытывает к ней великую любовь, как она раньше думала. Нет, великой любовью там и не пахнет. Линда очень четко поняла это на презентации. Да и свою великую любовь к нему она просто придумала. Иначе не возникали бы мысли о других мужчинах. А ведь ей приятно внимание Джека. И флирт с Майклом. И даже ухаживание Рэймонда.

Стэнли стал ее спасением от безысходности. Он был добр к ней, говорил много ласковых слов, вот она и решила, что это мужчина ее жизни. Сейчас Линда в этом сильно сомневалась. Ладно, посмотрим… Джек ведь тоже не мужчина ее жизни. У него есть Молли. Они люди одного круга, наверняка дружат семьями. Он немножко хотел развлечься, тут она и подвернулась. Только она не игрушка. Так что — исключительно деловые отношения.

Вместе с бригадиром рабочих и двумя инженерами Линда обошла территорию. Отметила в своем блокноте все, что было сделано четко по первоначальному плану и все вынужденные отклонения от него.

Джек обещал подъехать к пяти часам вечера. Молли тоже. Логично. Рано или поздно она переберется сюда насовсем, в какой-то степени это ведь и ее дом.

Линда вошла в гостиную, перебросилась парой слов с Софией и расположилась с ноутбуком на уютном диване. Подкорректировав, отправила предварительный макет проекта новому заказчику — вчера она сидела над ним допоздна. Написала пару писем старым знакомым из Лондона.

— Привет мастерам дизайнерского искусства, — раздался голос Джека.

Как он все-таки хорош в этом светлом костюме. А в глазах пляшут искорки. Подумалось почему-то: такие глаза не могут лгать. Попыталась вспомнить, какие глаза у Стэнли. Карие. А что в них отражалось? Беззаботность. Безмятежность. Покой. А любовь? А нежность? Увы…

— Привет воротилам фармбизнеса, — в том же духе ответила Линда.

Джек попросил у Софии стакан минеральной воды и уселся рядом с девушкой.

— Ну доставай бумаги, подпишем.

— А посмотреть?

— Я не сомневаюсь, что все в порядке. А если даже не в порядке, я все равно этого не увижу. Так что в любом случае придется полагаться на твою честность.

Вынимая бумаги из папки, Линда помедлила, прежде чем отдать их.

— А Молли? Может быть, она сначала захочет посмотреть?

— При чем здесь она? Она сегодня не сможет приехать. Посмотрит потом.

— А вдруг ей что-то не понравится?

Джек пожал плечами:

— Вообще-то это мой дом. Главное, чтобы мне нравилось. Так что не усложняй, давай все сюда.

Линда отдала ему бумаги. Но все же заметила:

— Молли ведь наверняка будет жить в этом доме…

Джек, который как раз пил воду, даже поперхнулся от этого неожиданного предположения.

— С какой это стати? В мои планы как-то не входило жить под одной крышей с собственной сестрой.

— Сестрой?! — Линда умолкла, потеряв дар речи.

Как это — сестра? А к чему тогда ее душевные терзания и муки совести? Значит, они — родственники. Значит, Линда вполне может попробовать… всего лишь попробовать… стать Джеку немного ближе, не чувствуя себя при этом предательницей?

Оправившись от потрясения, она облегченно рассмеялась.

— Извини, Джек. Извини. Я была уверена, что вы любовники.

— Ну ты даешь… Неужели похоже? Вот не подумал бы. Вообще-то все знают, что мы брат с сестрой… Мне и в голову не могло прийти, что у тебя такая богатая фантазия.

— А почему у вас разные фамилии?

— Молли была замужем.

— Понятно.

Линда снова почувствовала предвкушение счастья, как тогда, под дождем в ночи, на берегу пруда. Ей хотелось петь песни и смеяться без всякой причины. Ей хотелось сплясать самбу-мамбу на столе. Но сделай она это, перед ней наверняка замаячила бы перспектива провести остаток жизни в психушке. Зато она могла смотреть на Джека без прежней неловкости. Было ощущение, что гора упала с плеч, а пелена — с глаз. Раз Молли ему сестра, ей, Линде, ничто не мешает… обратить на Джека более пристальное внимание.

Но Джек опустил ее с небес на землю.

— А как поживает дорогой Стэнли?

Линду словно окатили ведром ледяной воды. Улыбка сползла с ее лица. Охватившее ее ощущение почти что счастья мгновенно померкло. Почему он позволяет себе такой тон? Какое он имеет право так говорить?

Ответила холодно:

— Замечательно поживает, спасибо.

Джек откровенно забавлялся, наблюдая за ней.

— Опять злишься? Я смотрю, упоминание о любимом человеке вызывает у тебя не радость, а прямо противоположные чувства.

— Да откуда ты знаешь, что я чувствую?! — взорвалась девушка. — У нас все хорошо! Он любит меня. А я — его.

Джек улыбнулся. Издевательски, как показалось Линде. Ну почему, даже издевательски улыбаясь, он выглядит как принц из сказки про Золушку? Он успокаивающе погладил ее по руке. И пальцы у него такие теплые, нежные… Линда резко отдернула руку.

— Не нервничай. Знаешь, через пару недель состоится новоселье. Ты приглашена. А Стэнли, извини, нет. Надеюсь, вы еще не успели обвенчаться?

— Не успели, — процедила Линда. — Но без него я не приду.

Джек снова невозмутимо улыбнулся.

— Буду рад, если передумаешь.

Она встала, сложила подписанные бумаги обратно в папку.

— Мне пора.

Если раньше Линда видела только достоинства Стэнли, то сейчас стала обращать внимание и на недостатки. Вспоминая, что говорила о нем Кэтрин, думала, что та во многом была права. Непонятно только, зачем сама спала с ним. И даже красота Стэнли не казалась Линде теперь такой божественной, как прежде. Да, высокий, но довольно щуплый, если присмотреться. Спортом не занимается, а выпить не дурак. Черты лица тонкие, изящные, но сейчас Линда находила их скорее девическими. Женственности добавляли и длинные, почти до плеч, ухоженные темно-русые волосы. Может быть, так казалось потому, что она невольно сравнивала Стэнли с Джеком, который был совершенно иным. Да, иным. Пришелец с другой планеты, принц из сказки… Или же она снова заблуждается? Линда сама себя не понимала.

Их отношения со Стэнли стали другими. Ему пришлось привыкнуть к тому, что она уже не та покорная девочка, которая ради любого его желания, будь то новый диск Адама Ламберта или экзотическое блюдо на ужин, готова была в лепешку расшибиться. Причем ее даже не нужно было об этом просить. Нет. Линда перестала быть его ангелом-хранителем, а заодно добытчиком, уборщицей, поваром и прачкой. Она теперь была девушкой, которая знает себе цену. Жить вместе Линда отказывалась. И пока еще ни разу не поддалась его домогательствам. Что-то ее останавливало.

Сегодня Стэнли всерьез обиделся. Они обедали в китайском ресторанчике, когда он снова завел старую песню.

— Малыш, ты в конце концов определись, что тебе нужно. Я ведь не евнух. Мне женщина нужна.

Линда скрепя сердце пообещала:

— Ладно. Подожди до выходных. Я немного освобожусь, и мы это отпразднуем.

Стэнли воодушевился.

— Давай устроим вечеринку. Я приглашу главного режиссера и нескольких ребят из труппы.

Линде идея не понравилась.

— Зачем? Если ты хочешь побыть со мной, зачем тебе еще кто-то?

— Ну хорошо, давай сначала посадим с ними в кафе, а потом поедем домой.

Нехотя Линда согласилась:

— Если ты так хочешь… Только недолго. И при условии, что ты не напьешься.

— Договорились.

Он допил чай и, попрощавшись, чмокнул ее в губы. Оплачивать счет снова придется ей. Если Линда рядом, Стэнли о таких мелочах не задумывался. Раньше у них был общий бюджет, и Линда тоже не обращала на это внимания. Но теперь… теперь она подумала, что ее возлюбленный очень напоминает альфонса. Или же это все-таки преувеличение?

В субботу Линда решила надеть новое шелковое платье небесно-голубого цвета с мелкими серебристыми капельками. Она продолжала обновлять гардероб, и это было одно из последних удачных приобретений. Под платье как раз подойдет изящный комплект из белого золота: цепочка с кулончиком и браслет. Линда купила себе этот подарок на грустный двадцать пятый день рождения, который ей было не с кем праздновать. Она родилась двадцать седьмого декабря, в разгар рождественских каникул. Из австралийских друзей об этом помнила только Кэтрин, но в тот год она уехала в путешествие с очередным бойфрендом в Европу. Правда, возвратившись, тут же поздравила подругу, вручив невероятно красивое французское нижнее белье ярко-голубого цвета — это было в ее духе. Как кстати Линда о нем вспомнила! Сначала она не носила его, потому что жалела. А потом поправилась. Теперь самое время примерить, должно быть впору. Линда порылась в шкафу и отыскала знакомую коробочку. Надела — идеально! Подходящий комплект для своего рода первой брачной ночи со Стэнли. Блондинка в голубом. Линда вздохнула: правильно ли она поступает? Уверенности в этом не было.

В кафе, где Стэнли устраивал вечеринку (попросив у Линды денег взаймы), грохотала музыка. Режиссер, на благосклонность которого возлагал такие надежды Стэнли, оказался невысоким неказистым мужичком лет сорока пяти. Видимо, в их труппе принято по любому поводу устраивать попойки, потому что лицо режиссера выглядело похожим на физиономию отъявленного алкоголика. Не из тех, что валяются под заборами, конечно. А из тех, что сохраняют видимость приличий, изображая из себя творческую интеллигенцию.

Когда Стэнли представил Линду, глазки режиссера сально заблестели, и вот уже полчаса он не отходил от нее ни на шаг, осыпая комплиментами и пытаясь дотронуться то до руки, то до плеча, то до ноги. Было противно. Линда буравила глазами Стэнли, пытаясь обратить его внимание на откровенную прилипчивость босса, но тот делал вид, что не замечает. Зато остальные гости — еще два парня и три девушки — понимающе переглядывались между собой.

— Извините, — Линда встала из-за стола, — мне нужно припудрить носик.

— С нетерпением жду твоего возвращения, — откликнулся ее ухажер.

Давно она не испытывала такого омерзения. Может быть, даже никогда. Пытаясь оставаться спокойной, в туалете достала мобильник и набрала номер Стэнли.

— Да, малыш, — ответил тот.

— Стэнли, меня напрягают домогательства этого типа. Ты что, не замечаешь?

— Линда, не придумывай. Ну красивая девушка, мужик повелся, что за трагедия?

Она почти физически почувствовала, как кровь в ее венах начинает закипать.

— Значит, ты это так воспринимаешь, — произнесла она медленно, пытаясь сохранять спокойствие. И, сосчитав до пяти, добавила: — Что ж, продолжайте веселиться. Но без меня.

— Линда! — послышалось в трубке, но она нажала «отбой».

Выйдя на улицу, остановила такси и назвала адрес:

— Манли, Боуэр-стрит.

Сегодня Джек празднует новоселье. Она воспользуется его приглашением. Почему нет? В последний раз повидается с ним. Да и с Молли с удовольствием поболтает. Рэймонд о ней, скорее всего, забыл, так что неприятностей с этой стороны быть не должно. Она бы, может, и ответила на его ухаживания, но уж слишком большая разница в возрасте. И, если честно, его сын нравился ей гораздо больше.

Минут через сорок такси подъехало к дому Джека. Вся территория ярко освещена. По деревьям и между фонарями растянуты разноцветные гирлянды, которые добавляли не только света, но и праздничности мероприятию. А веселье уже в разгаре. Столики накрыты у бассейна, там же с небольшой группой особо активных гостей работают аниматоры. Остальные разбрелись кто куда. Может, это и к лучшему — она останется незамеченной. Она всего лишь хочет увидеть Джека… Хотя бы издали.

Линда шла по одной из аллей, пытаясь его отыскать, и вдруг обнаружила, что впереди тот самый пруд и та самая беседка, где она впервые ощутила вкус его губ. Сердце отчего-то забилось сильнее, а желание увидеть Джека стало просто нестерпимым.

Линда повернула на боковую дорожку, ведущую к теннисному корту, — кому, как не ей, было знать здесь все направления! И увидела, что навстречу идет он — мужчина, которого она так хотела видеть. Только теперь она резко расхотела. Потому что даже с расстояния в тридцать метров узнала девушку, которая шла под руку с Джеком, тесно прижавшись к нему. Какая досада, что некуда свернуть. Придется как-то пережить эту встречу. Спокойствие. Главное — спокойствие. Вдох — выдох — очаровательная улыбка, гордая осанка. Джек тоже заметил ее. Вот они и поравнялись.

— Добрый вечер!

— Здравствуй, Линда. — Джек чуть отодвинулся от спутницы. — Это Ванесса.

Глаза Линды чуть не вылезли из орбит. Что это за новые штучки Кэтрин — называть себя чужим именем? Она судорожно сглотнула, но заставила себя произнести:

— Очень приятно.

А Кэтрин-Ванесса сделала вид, будто видит ее впервые в жизни. Прощебетала весело:

— Привет!

Прямо святая невинность! Да, за то время, что они не виделись, Кэтрин здорово поглупела. И этот ее дурацкий голосок — откуда он взялся? Или это Линда смотрит теперь на нее по-другому? Но кожа точно приобрела смугловатый оттенок. Неужели Кэтрин изменила своим принципам и начала загорать? Впрочем, какая разница… Она снова выиграла. Она отняла у нее Стэнли — да и черт бы с ним. Но ведь теперь она с Джеком! А Линда вынуждена стоять перед ними и изображать полное безразличие. Вынуждена мило улыбаться и говорить, стараясь, чтобы это не выглядело беспомощным лепетом:

— Приятно было повидаться.

Обойдя эту сладкую парочку, Линда быстро пошла прочь, подальше от них. Она уже миновала аллею, ведущую к входу в дом, когда ее задержала Молли.

— Линда, куда ты торопишься? Оставайся ночевать, твоя комната в твоем распоряжении. Джек никому не позволяет ее занимать, — она хитро улыбнулась, — почему-то…

Ей пришлось улыбаться в ответ, хотя в глазах стояли слезы. И кажется, Молли их заметила. Спросила встревоженно:

— У тебя что-то случилось? Пойдем-ка в дом.

Они прошли в кабинет Джека. Линда больше не могла сдерживаться. Она больше не хотела прятаться в своей скорлупе. Глотая слезы и запинаясь, призналась:

— Я больше не в состоянии выносить это. Она сначала забрала у меня Стэнли; Ладно… наверное, это к лучшему. Но теперь… я увидела ее… в обнимку с Джеком… Я приехала к нему. Я приехала… потому что хочу его видеть… А он идет в обнимку с ней…

Слезы текли из глаз Линды, оставляя на щеках темные разводы. Молли взяла ее за руку.

— Так, дорогая, спокойно. Сосредоточься. О ком ты говоришь?

— О Кэтрин. Это моя подруга. То есть бывшая подруга.

— Ты уверена? К Джеку весь вечер липнет какая-то Ванесса. Она приехала с Майклом, но тот от нее быстро отделался. Крайне неприятная особа.

— Это на самом деле Кэтрин. Не знаю, почему она назвалась другим именем.

— Ты уверена? — опять переспросила Молли.

Линда вдруг засомневалась. Да нет, конечно, это Кэтрин, что она, не знает ее? Хотя… голосок этот дурацкий. И кожа у ее подруги всегда была белой, почти мраморной… Линда подошла к открытому окну и увидела ту, о ком они говорили. Кэтрин-Ванесса разговаривала с Майклом, а в руке ее была зажженная сигарета… Сомнения усилились.

Линда достала телефон из сумочки и, наблюдая за курящей девушкой, набрала знакомый номер.

— Да, Линда, — ответила Кэтрин своим обычным, чуть хрипловатым, чувственным голосом. Я так рада, что ты позвонила, нам обязательно нужно встретиться.

— Кэт… — Линда помолчала немного, прислушиваясь к звукам в трубке. Такое ощущение, что там шли новости по телевизору. — А ты где сейчас?

— Дома. — В голосе Кэтрин слышалось неприкрытое удивление. — Погоди, не клади трубку. Мне очень нужно поговорить с тобой.

В этот момент за окном послышался громкий вызывающий смех Ванессы — это был явно не смех Кэтрин.

— Мне, кажется, тоже, — сказала Линда. — Я позвоню тебе завтра.

Она отошла от окна и, задумавшись, присела в кресло.

— Молли, это и правда не она. Но я ничего не понимаю… Разве могут люди быть так похожи?

В этот момент открылась дверь, и в проеме показался виновник ее сегодняшней трагедии.

— Вот вы где спрятались. Линда, почему ты так быстро убежала?

Она холодно посмотрела на него.

— Я не хотела мешать тебе приятно проводить время.

Молли тихонько встала и выскользнула за дверь, плотно прикрыв ее за собой.

— Понятно, — сказал Джек как обычно невозмутимо. — Ты ревнуешь.

— Что? — Она чуть не задохнулась от возмущения. — А ты не слишком высокого мнения о себе?

— Нет. — Джек улыбался, глядя на Линду. — Я адекватного мнения о себе. А ты все-таки ревнуешь.

Какая все же хорошая у него улыбка! И вовсе не хочется на него злиться. Она решила сменить тему.

— Джек, я заехала неожиданно, поэтому без подарка. Я привезу его на днях. Тебе понравится.

Он подошел вплотную и привлек ее к себе.

— Ты — лучший мой подарок. Сегодня. И всегда.

Не веря собственным ушам, Линда посмотрела ему в глаза. И в то, же мгновение поняла, что пропадает, тонет в их голубовато-зеленой глубине. И ей почему-то совсем не страшно. Глаза Джека, похожие на прозрачные кубики льда, затягивали, завораживали, не отпускали от себя.

Он легонько коснулся ее губ своими и сказал:

— Мой любимый дизайнер, мне так хочется показать тебе наконец свою спальню.

— А гости? — прошептала Линда, едва дыша.

— А гостей развлекут аниматоры.

9

Не открывая глаз, Линда улыбнулась. Она проснулась несколько минут назад от легкого поцелуя Джека, но не подала виду. Он отправился в ванную, а потом, и вовсе вышел из Спальни, аккуратно прикрыв дверь.

Она чувствовала себя счастливейшей женщиной на планете. Сладко потянулась, откинула покрывало, села и только теперь открыла глаза. Несмотря на раннее утро, комнату уже заливал яркий солнечный свет — как это по-австралийски.

Линда подошла к окну и приподняла створки жалюзи — Джек плавал в бассейне. Подумала: «Мой! Мой мужчина». И от этой мысли почувствовала себя еще счастливее, если только можно было чувствовать себя еще счастливее. Вспомнив прошедшую ночь, слегка покраснела. Потому что такой распутной еще никогда не была. Но как же ей понравилось быть такой распутной с ним — ее единственным мужчиной на земле.

Кстати, пока он плавает в бассейне, нужно принять душ. В ванной Линда увидела темно-синее, чуть влажное полотенце — видимо, Джек вытирался, а на соседней вешалке — белоснежное, предназначенное для нее. Мелочь, но стало приятно, что он позаботился об этом.

После душа, завернувшись в полотенце, Линда поняла, что ей нечего надеть. В вечернем платье она будет выглядеть за завтраком немного странно. Интересно, как Джек поведет себя с ней на людях? София, Молли, Майкл, может, еще кто-нибудь из гостей остался… Захочет ли афишировать их отношения? А может, он просто поддался порыву и она для него ничего не значит? Пришло утро — и пора говорить друг другу «прощай»? Линда усмехнулась и подумала, что ничуть не удивится, если даже будет и так. Но все равно она благодарна Джеку Невиллу за эту ночь. Впервые в жизни она почувствовала себя настолько желанной, что и сама теперь может рассказывать в книжках о неземном удовольствии.

Да, но что делать в данный момент? Лечь обратно в постель? Надеть платье? Оставаться в полотенце?

Для начала нужно надеть свое красивое белье, пожалуй. Линда обнаружила его в кресле рядом с кроватью. Она только-только справилась с последней застежкой, как вошел Джек.

— Это лишнее, — заметил он, приближаясь к ней.

И уже через две минуты Линда и думать забыла о том, что ей надевать.

Еще через час, вернувшись из душа в постель, она придвинулась поближе к Джеку и, устроившись поудобнее, положила голову ему на грудь. Он поцеловал ее висок.

— Я тебя люблю.

От этого неожиданного признания Линда зажмурилась, почти перестала дышать и инстинктивно прижалась к нему еще сильнее.

— Почему?

— Не знаю. — Даже с закрытыми глазами Линда знала, что Джек улыбается. Разве это можно объяснить?

Она немного отодвинулась и посмотрела на него.

— Я тоже тебя люблю. Но я знаю почему.

— И почему? — В его голосе слышался неприкрытый интерес.

Она легонько коснулась его губ указательным пальцем, потом медленно обвела их по контуру.

— Потому что ты — лучший из мужчин.

Джек взял ее за плечи и, навалившись всем телом, перевернул на спину. Склонился над ней.

— Так нечестно. Это я должен был сказать, что ты — лучшая из женщин.

— Должен был, — согласилась она, улыбаясь. — Ничего не поделаешь, теперь тебе придется искать более убедительную причину.

— Договорились, — пообещал он, снова целуя ее. — А пока пойдем что-нибудь съедим. А потом пойдем на пляж.

Джек встал и направился к шкафу.

— Пойдем. — Тут Линда вспомнила о своей проблеме. — Только мне не в чем идти ни на завтрак, ни на пляж.

— Точно. — Джек озадаченно смотрел на вешалки со своей одеждой. — Ну футболку или рубашку мы тебе найдем… О, подожди минуту.

Он вышел из комнаты и вскоре вернулся с белыми шортами. Протянул ей.

— Надевай, думаю, будут в самый раз.

В груди Линды шевельнулась ревность: чьи это шорты он предлагает, интересно? Ее мысли, видимо, отразились на лице. Джек весело улыбнулся.

— Это тебе привет от Молли.

У нее отлегло от сердца. Конечно, Линда была далека от мысли, что Джек до тридцати двух лет жил монахом. Но находить в доме подтверждение его прежних связей не очень-то хотелось. Она не собирается расспрашивать его о прошлом. Это не важно. Уже не важно. И о своем прошлом она тоже забудет. Вычеркнет из памяти все, что было до него.

— Доброе утро! — Спустившись в гостиную, Линда увидела Майкла, который заканчивал рассказывать Молли какую-то, видимо, очень забавную историю, потому что та заливалась смехом.

— Привет! — Джек шел вслед за ней.

— Доброе! — отозвалась Молли.

— О, кого я вижу! — воскликнул Майкл.

— Мы ужасно голодны, — заявил Джек, властно положив руку на плечо Линды и притянув ее к себе. Так что если у Майкла с Молли и были какие-то сомнения насчет их отношений, они тут же рассеялись. — Давайте попросим Софию придумать что-нибудь поесть.

— Софии нет, — сообщила Молли. — Так что пойдем придумывать сами.

— А можно без мужчин? — запротестовал Майкл. — Мы лучше минут пятнадцать поплещемся в бассейне.

— Ну нет, — возразил Джек. — Я лучше с девочками.

— Как хочешь, — не стал настаивать друг, понимающе подмигнув. — А я пойду.

Линда чувствовала себя в новом качестве немного не в своей тарелке, тем более при Майкле, которого она почти не знала. Поэтому была даже рада, когда тот ушел.

Втроем они отправились на кухню. Холодильник был забит всякой снедью, оставшейся после вчерашнего банкета. Джек вынимал контейнер за контейнером, всякий раз спрашивая: «Это мы будем?» и сам же отвечал: «Будем».

Молли разогрела в микроволновке бараньи отбивные, а Линда тем временем выставила на стол холодные закуски.

— Так… кому что положить? — потирая руки, спросил Джек.

Молли тем временем уже наполнила тарелку.

— Спасибо, дорогой брат, твое галантное предложение несколько запоздало. Поухаживай за своей девушкой.

«Я его девушка. Как же это приятно», — пронеслась мысль в голове у Линды. Но вслух она сказала совершенно другое:

— Мне только сок и тост с сыром. — И добавила честно: — Не хочу снова растолстеть.

— Брось, — заметил Джек. — Тебе вообще-то это несвойственно. У тебя ведь раньше никогда не было проблем с весом.

— Не было. — Линда удивленно посмотрела на него. — А ты откуда знаешь?

Он загадочно улыбнулся.

— Знаю.

— В самом деле? — подключилась Молли. — Это странно…

— Да, — согласилась Линда. — Для меня самой было откровение, когда я обнаружила, что превратилась в толстушку.

— А какие-нибудь лекарства в последние месяцы ты принимала?

— Да нет, на здоровье не жалуюсь… Разве только противозачаточные.

— Все с тобой ясно.

— Неужели? — догадалась Линда. — Причина в этом?

— Конечно. Побочный эффект.

— Ну тогда в ближайшие годы тебе это точно не грозит, — заявил Джек. — Потому что я хочу детей.

Линда почти физически почувствовала, как ее накрывает волна счастья. В душе будто зазвенели хрустальные колокольчики. Потом стало на мгновение страшно: разве так бывает? Вот так — чтобы все хорошо? Но она прогнала от себя этот страх. Когда-то ведь должно быть все хорошо. По-настоящему. Неужели она не заслужила?

После завтрака Молли, попрощавшись, уехала в фитнес-клуб. Майкл остался смотреть футбольный матч по телевизору, а Джек и Линда отправились на пляж. По дороге зашли в какой-то магазинчик, где она выбрала купальник, майку и шорты. А солнцезащитные очки сняла с Джека, заявив:

— Таким красивым мужчинам даже морщины идут. А мне надо поберечься.

И поцеловала его.

Он без сожаления расстался с очками.

— Готов отдать тебе даже последние плавки. — И поцеловал её в ответ.

— Я обдумаю твое предложение. — И она снова поцеловала его.

У Линды было ощущение ирреальности происходящего: вроде бы это происходит с ней и в то же время она будто наблюдает за собой со стороны. Отвечает на поцелуи Джека, идет с ним по улице, держась за руку, ложится загорать рядом с ним на песок, плещет в него водой, ударяя ладошкой по волне… А он только смеется в ответ. Потом поднимает ее легко, как пушинку, и, дурачась, бросает в воду. Она выныривает, обхватывает руками его шею и повисает на нем, глядя в глаза, в которых отражаются голубовато-зеленые, бездонные, вечные воды океана. Очень умные глаза: кажется, что Джек смотрит на нее и все о ней понимает. А еще они очень добрые — потому что где-то там, в их глубине, прячется смешинка. Других таких на свете нет. Другого такого мужчины на свете нет. И в душе продолжают звенеть колокольчики…

Устроившись на лежаке под тентом, под тихий плеск волн Линда незаметно уснула и даже вздрогнула, услышав голос Майкла:

— Надеюсь, не помешаю?

Она приоткрыла глаза, но до конца еще не проснулась, шевелить языком было лень, поэтому промолчала. Впрочем, ответа он и не ждал. Бесцеремонно расстелил полотенце, сбросил футболку и шорты.

— Тебя еще интересует ответ на твой вопрос? — наблюдая за ним, осведомился Джек.

— Если честно, то не особенно, — признался Майкл. — Я все равно уже здесь и никуда не денусь. Пойдем окунемся.

Когда мужчины вернулись, Линда окончательно проснулась и, потянувшись, села.

— Что, разбудил тебя этот тип? — повернулся к ней Джек.

— Ничего страшного. — Она достала из сумочки мобильник, чтобы посмотреть время, и вспомнила, что обещала позвонить Кэтрин.

— Мне нужно сделать один звонок, — сказала она, поднимаясь.

Джек как будто собирался что-то сказать, но в последний момент сдержался. Наверняка подумал про Стэнли. Поэтому Линда добавила:

— Хочу позвонить подруге.

— Подруге? — воодушевился Майкл. — А она красивая?

— Очень, — с чувством сказала Линда, — в твоем вкусе.

— Откуда ты знаешь мой вкус? — удивился он.

Она рассмеялась.

— Да уж знаю.

— Она приедет в Манли? — не унимался Майкл.

— В самом деле, Линда, — поддержал друга Джек. — Пригласи ее, пусть приезжает с ночевкой, поговорите.

Да, забавно будет посмотреть на Майкла, когда он увидит Кэтрин и подумает, что это Ванесса, от которой он с таким трудом вчера отделался. Да и за реакцией Джека понаблюдать интересно.

— Хорошо, приглашу, — согласилась Линда, посмеиваясь про себя.

Кэтрин пообещала приехать в шесть вечера. По дороге домой Линда и компания зашли в кафе, чтобы пообедать. Джек наконец вспомнил, что отпустил Софию на два дня, а от предложения Линды что-нибудь приготовить категорически отказался.

— Что, сомневаешься в моих кулинарных способностях?

— У тебя еще будет возможность проявить их. А пока отдыхай.

Как же приятно, что он заботится о ней. Линда невольно вспомнила Стэнли. Тому было все равно, устала она или нет. Если он хотел есть, она шла и готовила, а он воспринимал это как должное. И, что удивительно, она тоже. От этого воспоминания ее даже слегка передернуло.

Изучая меню, незаметно посмотрела на Джека. Снова накатила волна счастья: «Мой мужчина». Он заметил ее взгляд, улыбнулся. Майкл с любопытством наблюдая за их переглядываниями, заявил:

— Я, конечно, понимаю, что в вашей тепленькой компании лишний. Но я хочу есть, поэтому останусь.

Джек сделал сочувствующий вид.

— Что с тобой делать, умрешь еще с голоду.

— Ну что ты, Майкл. — Линда с укором посмотрела на Джека. — Ты вовсе не лишний. Нам приятно с тобой общаться.

— Спасибо, дорогая, ты настоящий друг. — Майкл поцеловал ее руку и выразительно взглянул на Джека. — В отличие от некоторых.

Стояла полуденная летняя жара, в воздухе висело зыбкое марево. После прохладного зала кафе, где царил неоновый полумрак, Линда вышла на улицу, будто шагнула в другой мир — цветной, теплый и светлый. Она подумала, как символична эта аналогия в данный момент ее жизни. Не торопясь, они шагали по тенистой улице. Линда почувствовала, что после сытного обеда ее разморило. Ночь была практически бессонной, а на пляже, как оказалось, ей удалось уснуть всего на пятнадцать минут — спасибо Майклу.

— Солнышко, у тебя глаза закрываются прямо на ходу, — заметил Джек, когда они пришли домой. — Ну-ка, быстро в постель.

Она не стала спорить, поднялась на цыпочки и коснулась его губ.

— Ты прав.

Без четверти шесть Кэтрин позвонила и сообщила, что уже подъезжает к Манли. Линда пошла встречать ее к остановке автобуса. Вот и Кэтрин. Как всегда великолепна, изящна и восхитительна. На ней были всего лишь серые бриджи и белая трикотажная кофточка, на ногах — белые открытые сандалии, а выглядела она так, будто только что сошла со странички рекламного проспекта. Странно, но сегодня, глядя на нее, Линда не почувствовала себя девушкой второго сорта. Нет. Сегодня они были на равных!

— Как хорошо, что это была не ты. — Линда обняла Кэтрин.

Вчера у нее будто камень с души свалился. И она поняла, как ей не хватало Кэтрин. Несмотря на ее скептицизм, прагматизм и практически полное отсутствие романтичности, которая у Линды выплескивалась через край и мешала воспринимать действительность объективно. Не хватало разговоров до полуночи обо всем на свете. Не хватало ее метких комментариев. Не хватало ее точных замечаний.

— Я так рада, что мы наконец встретились. — Кэтрин тоже крепко обняла подругу и повторила мысли Линды вслух: Мне так тебя не хватало. — Потом осмотрела ее с головы до ног. — Замечательно выглядишь. И дело не только в том, что ты похудела и изменила прическу. Ты светишься изнутри.

Как обычно, она определила суть с ходу. Все-таки Кэтрин ее очень хорошо знала.

— Ну пойдем, я тебе обо всем расскажу.

— А я тебе.

Мужчины сидели на пластиковых стульях за пластиковым же столиком у бассейна, потягивая коктейль.

— Кэтрин, познакомься: это Майкл, это Джек. А это моя подруга Кэтрин, — представила Линда каждого.

— Здравствуйте, очень приятно, — сказала Кэтрин.

У Майкла вытянулось лицо.

— Привет, — произнес он, несколько замешкавшись.

— Подруга? — Джек недоуменно смотрел на Линду.

— Моя подруга, — подтвердила она, с улыбкой наблюдая за обоими. — Кэтрин.

Лицо Майкла вытянулось еще сильнее, он даже привстал.

— Кэтрин?

— Да, Кэтрин, — подтвердила та. — Что-то не так?

Мужчины немного пришли в себя.

— Все в порядке, — улыбнулся Джек, — прошу в мой дом.

— Я провожу, — засуетился Майкл. Он взял Кэтрин под руку, и они пошли вперед.

— Я же говорила, она в его вкусе, — заметила Линда.

— Но… почему она так похожа на вчерашний кошмар Майкла, да и мой тоже, который зовут Ванессой?

— Вот это мне и предстоит выяснить. Из-за этого я чуть не потеряла подругу.

Линда показала Кэтрин свою работу, проведя по всей территории. Подруга высоко оценила творение ее дизайнерской мысли. Это было приятно, потому что Кэтрин обычно говорила то, что думала. Когда они дошли до увитой лианами беседки у пруда, Линда предложила:

— Давай поговорим. Здесь нам никто не помешает.

— Давай, — согласилась Кэтрин.

Линда рассказала ей, как застала Стэнли и Кэтрин (тогда она думала, что Кэтрин) в их постели. Тем более на тумбочке лежал ее красный клатч — они вместе его покупали. И как вчера увидела ее здесь в обнимку с Джеком.

— Понятно, я так и думала — Ванесса. Но я поняла это только после того, как мы случайно встретились с тобой в магазине. Потом она и сама призналась мне, что переспала со Стэнли.

— Но ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра-близнец. Это ведь твоя сестра?

— Я и сама об этом не знала, — вздохнула Кэт. — Ты же знаешь, я выросла с папой. Он мне сказал, что мама умерла. Оказалось, это не так. Вернее, она умерла всего несколько лет назад. Когда нам с сестрой было по два года, мама с папой развелись, поделив Детей. Она была актрисой, а папе это не нравилось. В общем, Ванесса осталась с мамой, а я — с отцом. И вот она меня нашла. Мама перед смертью ей рассказала обо всем.

— Боже мой, сюжет прямо для сериала.

— Да уж, — согласилась Кэтрин. — Я не раз убеждалась, что в жизни сюжеты порой бывают покруче, чем в кино. — И продолжила: — Сначала я обрадовалась, что нашлась сестра. Папа ведь тоже умер, и у меня в целом мире больше не осталось родных. Ванесса, конечно, очень своеобразная, и ее привычки совсем не похожи на мои… Но я с этим пыталась мириться. Однажды мы с ней пошли в кафе — такое тусовочное место, куда любят приходить молодые актеры. Она как раз вышла в дамскую комнату, когда ко мне подсел Стэнли. Как тебе известно, я его не люблю, поэтому мы перекинулись парой слов, и он ушел. Но Ванесса его заметила. Спросила, кто это. Я сказала, что парень моей подруги. И все. А через несколько дней она туда снова пошла, встретила там его и… в общем, соблазнить его не составило труда.

— Я была уверена, что это ты. Знала бы ты, как мне было из-за этого плохо. Между прочим, Стэнли тоже уверен, что это была ты.

— Да что ты?! — воскликнула Кэт. — Надо же, она еще и меня умудрилась подставить. Впрочем, что обо мне думает Стэнли, мне без разницы. Извини, я всегда считала его дерьмом. Главное, ты теперь знаешь правду.

— Да, — облегченно улыбнулась Линда. — А на самом деле все к лучшему. Я ей даже благодарна. Потому что теперь я вместе с человеком, которого действительно люблю.

— Мне он показался достойным тебя, — улыбнулась в ответ Кэт.

— Неужели? — засмеялась Линда. — Впервые слышу от тебя одобрение в адрес моего бойфренда.

— Ты же знаешь, подруга, и твоих, и своих мужчин я оцениваю по очень высокой шкале. Мне, к сожалению, попадаются все с уровнем ниже ее середины. Что поделать… А тебе на этот раз повезло. Уж мне-то можешь верить.

В порыве чувств Линда обняла Кэтрин, на глаза навернулись слезы.

— Спасибо тебе, Кэт. Спасибо, что ты есть у меня.

— Ну-ну… — Кэтрин похлопала подругу по плечу, пытаясь не терять самообладания, но и у нее дрогнул голос. — Никогда не сомневайся во мне. Я, конечно, стерва. Но только не с тобой. Всегда помни об этом, ладно?

— Ладно.

— А теперь пойдем к мужчинам. — Кэтрин встала со скамейки и слегка взбила руками волосы. — Моя предварительная оценка Майкла — чуть выше средней. Проверим, права ли я.

— Ты неисправима, — рассмеялась Линда.

Ночной океан завораживал и страшил одновременно. Они пришли сюда после ужина, который Джек заказал из ресторана. И вот теперь, обнявшись, сидели на песке, подстелив легкий плед, а Линде все чудилась мощная волна, похожая на цунами, которая из темноты приближается к берегу и вот-вот сметет все на своем пути. Джек посмеивался над ее страхами.

— Знаешь, — рассказывал он, — есть такая легенда, как тысячи лет назад огромная, высотой в несколько километров волна уже накрывала наш континент. После этого немногие остались в живых.

— Вот видишь. — Линда прижалась щекой к его плечу. — А вдруг это случится снова? Я не хочу. Теперь, когда у меня есть ты, — не хочу.

Джек прижал ее к себе сильнее и поцеловал куда-то в висок.

— Ничего не случится. Теперь, когда я с тобой, ничего не случится.

И она почему-то не сомневалась в этом.

Когда они вошли в гостиную, Линда не поверила своим глазам. Кэтрин и Майкл сидели в креслах по обе стороны журнального столика и чинно беседовали об искусстве. Бог мой, что творится! — подумала Линда. Это новая тактика Кэт очаровывать мужчин — вести с ними умные разговоры?

— Вам было не скучно? — поинтересовалась она, бухнувшись на диван.

— Ничуть, — отозвался Майкл. — У нас очень много общего, оказывается.

А Кэтрин не похожа сама на себя. Раньше, когда Линда видела ее с мужчинами, она будто говорила всем своим видом: как же ты мне надоел, как же ты предсказуем. Сейчас ее лицо ожило, глаза заблестели — в них читался неприкрытый интерес. Неужели? Неужели Майкл станет тем, кому удастся достичь вершины уровня оценки по шкале Кэтрин?

— Кто что будет пить? — спросил Джек.

Майкл попросил виски.

— А я чай. — Это Кэтрин.

Кто бы сомневался.

— Я тоже чай. Пойду приготовлю, — вскочила с дивана Линда.

Кэтрин вызвалась помочь и тоже встала. На кухне Линда вынула из шкафа чашки с блюдцами, достала чай и травы — Джек и Молли любят травяной чай, и сама она уже к нему привыкла. Кэтрин тоже наверняка понравится. Линда поставила заварной чайник и чашки на стол и села на диванчик у окна.

— Ну и?.. — Она вопросительно смотрела на подругу, которая как раз налила воду в чайник и включила его в розетку.

— В нем что-то есть. — Кэтрин присела за стол и задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Он не закидывает удочки насчет секса — вообще никаких намеков. Мы просто разговаривали все то время, пока вы гуляли. И я даже не заметила, как оно прошло. Вот. Это пока все.

— Уже неплохо, — заметила Линда.

— Не знаю. Я ведь совсем не романтик. Если мне нравится мужчина, готова с ним переспать. Долгих разговоров вести не привыкла.

— А может, попадались, такие, с кем и поговорить-то не о чем?

— Может быть, — согласилась Кэтрин. — Ладно, подруга, посмотрим. Все-таки для начала нужно проверить его в постели. А то вдруг не понравится? И что тогда — разговоры разговаривать? Нет, это не мой вариант.

Линда покачала головой, но ничего не сказала. В этом вся Кэтрин, что тут скажешь.

Перед тем, как снова уснуть в объятьях Джека, Линда спросила:

— Отвезешь меня завтра в Сидней?

— Тебе обязательно туда нужно?

— Обязательно. У меня встреча с новым клиентом.

— Ладно, — вздохнул Джек. — Позвони потом, когда освободишься. Вернемся вместе.

Линда привстала на локте и посмотрела на него сверху вниз.

— Милый, я живу в другом месте.

— А в чем проблема? Твои вещи забрать недолго.

— То есть ты предлагаешь мне жить здесь, с тобой, — уточнила Линда.

— Конечно. Можно здесь, можно в сиднейской квартире. Где захочешь. И кстати, работать тебе теперь необязательно.

Он предлагает ей стать содержанкой! Чудесно. Нет, перспектива, конечно, заманчивая, только она всегда рассчитывала на свои силы. И на свои честно заработанные деньги. Поэтому Линда ответила довольно резко.

— Нет, извини. Жить с тобой я не буду. И работать не перестану. И вообще, — она встала с постели и завернулась в покрывало, — я пойду ночевать в свою старую комнату.

— Что не так, Линда? Чем я тебя обидел?

— Все в порядке. Мне сегодня хочется выспаться. Извини.

— Ну хорошо, иди, — не стал он настаивать.

Линда собрала свои вещи и ушла. Но выспаться ей так и не удалось. Она сама не понимала, почему так отреагировала на слова Джека. Ведь жила же она со Стэнли и не помышляла о замужестве. Действительно — не помышляла. Ни разу не рисовала в своем воображении картины их будущей семейной жизни. И никогда не задумывалась о том, что у них могут быть дети. Даже в голове не укладывается: Стэнли — муж, Стэнли — папа, Стэнли — отец семейства. Смешно. Наверное, глубоко в подсознании у нее всегда жила мысль, что это временно, не всерьез, не навсегда. Ее вполне устраивало все так, как есть.

Что же теперь? Может, дело в том, что Джек сказал утром о детях и она сразу стала представлять себя его женой? А если задуматься — зачем ему Линда Флэтчер в качестве жены? Такому мужчине следует создавать семью с девушкой своего круга. А Линда Флэтчер устроит его и в качестве содержанки.

Но положа руку на сердце — сумеет ли она отказаться от Джека? Представив на секунду, что в ее жизни больше не будет этого мужчины, Линда уткнулась лицом в подушку и заплакала. Она не сможет жить без него. Она уже вросла в него каждой своей клеточкой. И если он хочет, чтобы она была его содержанкой, что ж, она станет его содержанкой.

Взглянув утром на себя в зеркало, Линда подумала, что впору снова заплакать: лицо опухшее, глаза красные. Тихонько, чтобы никого не разбудить, спустилась вниз и прошла на кухню. Открыла морозильную камеру, вытащила оттуда кубики льда и снова вернулась в комнату. Стала прикладывать их к глазам, водить по лицу, аккуратно похлопывая кожу кончиками пальцев. Кажется, частично удалось реанимировать. Еще нужно нанести крем, который ей рекомендовала Молли, — очень освежает. Побрызгать термальной воды. Положить немного туши на ресницы, чуть-чуть подрисовать край нижнего века… Ничего, сойдет.

Кэтрин будить не стала. Та никуда не торопилась и еще вечером сообщила, что в город ее отвезет Майкл. Линда дошла по коридору до спальни Джека и в нерешительности остановилась перед дверью. Потом постучала. Ответом ей было молчание. Наверное, ждет внизу.

Джек действительно был на кухне.

— Доброе утро. — Он подошел и, обняв, поцеловал Линду в макушку. — Я уже соскучился.

Она почувствовала, что снова становится пластилиновой. Ну как отказаться от него? Это просто невозможно.

— Я тоже, — ответила шепотом.

Он отпустил ее.

— Я выжал тебе сок. Апельсиновый.

— Спасибо.

— Прости, — сказал Джек, взял ее сразу за обе руки и поднес их к губам, целуя. — Я, наверное, слишком тороплю события. Если хочешь, поживи пока у себя.

— Хорошо, — согласилась Линда и положила голову ему на плечо.

10

В комнате вдруг сразу стало пусто. В постели тоже стало пусто и холодно. Джек прижался щекой к подушке, на которой минуту назад лежала голова Линды и которая еще хранила ее тепло и ее запах — едва уловимый аромат свежести океанского бриза и горной лаванды.

Почему она вдруг ушла? Он всего лишь предложил жить вместе, что казалось вполне логичным и естественным после этого совместного уик-энда. Когда уже казалось, что они всю жизнь вместе. Когда уже понятно, что им не жить друг без друга. Или это только у него такие ощущения? А может быть, она все еще хочет вернуться к Стэнли? Может, для нее все не так очевидно? В душе Джека шевельнулась ревность. Нет, этого быть не может. Она смотрит на него такими счастливыми глазами. Она сказала ему, что любит. И она не против иметь от него детей — он видел сияющий взгляд, который Линда бросила на него, когда он заикнулся об этом.

Просто ей нужно дать время. Она не готова так резко и сразу изменить свою жизнь. Ничего, он подождет. Подождет ее сколько нужно.

Он звонил Линде по несколько раз в день. Звонил утром, чтобы сказать: «Доброе утро». Звонил днем, чтобы спросить, как дела. Звонил вечером, чтобы пожелать спокойной ночи.

Они не виделись целых два дня. И в эти два дня Джек понял окончательно, что Линда — единственная девушка в мире, которую он готов назвать своей женой. Сегодня он собирался сказать об этом отцу.

На тринадцать ноль-ноль намечено совещание, посвященное итогам финансового года, и Рэймонд Невилл обещал быть. Около полутора лет назад он фактически передал бразды правления в руки сына, хотя номинально и оставался президентом компании. Сам же Рэймонд много ездил по стране и по миру в поисках инвесторов для строительства новых заводов.

Сейчас было почти двенадцать. Джек не сомневался, что отец появится с минуту на минуту. В последние годы они редко виделись и потому использовали любые моменты, чтобы пообщаться. Нажав на кнопку селекторной связи, Джек попросил помощницу:

— Стефани, когда приедет отец, проводите его ко мне без предупреждения.

— Хорошо.

Рэймонд Невилл появился в кабинете буквально через пять минут. Джек поднялся ему навстречу.

— Здравствуй, отец.

— Здравствуй, сын.

Седина заметно посеребрила его виски, но он все еще остается красивым, статным мужчиной. Ему ведь всего пятьдесят пять. Неужели так и останется один до конца своих дней? Три года назад умерла мама, и отец очень тяжело переживал эту потерю. Они любили друг друга. По-настоящему. Может, именно потому, что перед Джеком в течение всей жизни был пример этой великой любви, он и для себя не хотел ничего иного.

— Сначала коротко о деле, — предложил отец. — Планы все выполнены?

— По основным показателям даже перевыполнены.

— Ну и славно, об остальном поговорим на совещании.

Он присел за круглый полированный стол из натурального дерева — отец вообще предпочитал все натуральное.

— А у тебя что нового? Как прошло новоселье? Извини еще раз, что не смог прилететь.

— Все нормально. Но новость у меня есть.

Отец приподнял бровь и вопросительно посмотрел на Джека.

— Неожиданно. Обычно ты краток: все о’кей — и все.

Джек снова нажал на кнопку селекторной связи и попросил две чашки чаю.

— Помнишь, лет десять назад я сказал вам с мамой, что познакомлю вас только с одной девушкой…

— Которая и станет твоей женой, — продолжил Рэймонд. — Помню, конечно.

В этот момент вошла Стефани с подносом. Джек подождал, пока она расставит чашки и выйдет, и продолжил:

— Так вот Я встретил эту девушку, отец.

— Что ж, когда-нибудь это должно было произойти. — Рэймонд встал и подошел к окну, глядя сквозь стекло на оживленную улицу и думая о чем-то своем. Потом повернулся к сыну. — Жаль, мама не дожила. Повторю еще раз то, что не раз уже говорил вам с Молли. Любовь — единственное, что имеет значение. Будь то любовь к женщине, к детям, к родителям, к своему делу или к миру в целом. Поэтому я желаю тебе любви. Я вам желаю любви.

— Спасибо, отец. Мы заедем к тебе в субботу, если позволишь.

— Буду рад.

Рэймонд по-прежнему жил в большом доме с видом на залив. Этот трехэтажный особняк, расположенный на нескольких акрах земли, конечно, великоват для одного человека. Но, во-первых, Рэймонд мог себе это позволить. А во-вторых, просто привык, они с матерью Джека прожили здесь больше двадцати лет, и менять что-либо он решительно не хотел.

Джек сообщил Линде, что в субботу ее ждет сюрприз. А теперь, подъезжая к дому, где она снимает квартиру, подумал, что напрасно не предупредил ее о предстоящем знакомстве с будущим свекром. Все же такие события происходят не каждый день, и, может быть, девушкам надо к ним готовиться. Правда, Молли советовала не говорить ничего заранее, чтобы Линда не нервничала раньше времени. Но все равно он сейчас сомневался, что поступил правильно.

Припарковавшись на обочине, Джек вышел из своего «мицубиси», открыл заднюю дверь и взял с сиденья букет из двадцати семи чайных роз. В отличие от почти игрушечного, девчоночьего автомобиля сестры, его черный кроссовер выглядел солидно. Говорят, что собак хозяева выбирают похожих на себя, но Джек был убежден, что и автомобиль всегда похож на своего владельца. А уж характер отражает точно.

Поднявшись по лестнице на третий этаж, позвонил в дверь. Она распахнулась через секунду.

— Привет, солнышко, это тебе, — протянул он Линде букет.

Она вдохнула аромат цветов.

— Спасибо. — Потом привстала на цыпочки и поцеловала любимого. — Проходи.

Джек был у нее впервые. Довольно мило. Мебель в светлых тонах, ничего лишнего, Впрочем, он очень надеялся, что скоро заберет Линду отсюда.

— Джек, налей в нее воды, пожалуйста, а потом поставь на комод. — Линда подала ему большую китайскую вазу.

— Красивая штука, — оценил Джек.

— Подарок Кэтрин. Знаешь, она любит дарить что-нибудь этакое, причем никогда не угадаешь, что будет в следующий раз.

— Она твоя лучшая подруга?

Линда кивнула:

— Единственная.

Джек поставил вазу на комод и, пока Линда помещала туда букет, расправляя каждый цветочек, легонько целовал ее волосы, затылок, плечи. Поправив последнюю розу, она на секунду замерла, потом медленно повернулась и обвила руками его шею, прикрыв глаза.

— Куда мы едем? — спросила Линда, располагаясь на переднем сиденье автомобиля. — Почему ты попросил меня надеть вечернее платье?

— Сначала — в ресторан. Ничего не имеешь против французской кухни? А то ведь вы, англичане, французов не жалуете…

— Почему же? — Кажется, она решила немного поддразнить Джека. — Французов мы очень даже любим, особенно молодых и красивых.

— Тебе повезло, — не остался он в долгу. — Мой прадед по маминой линии как раз был французом. Так что молодой и красивый почти что француз готов принимать любовь молодой и красивой британки. Днем и ночью.

— Какой ты неугомонный. А сюрприз — это что?

— Увидишь. На то он и сюрприз.

Стоило лишь взглянуть на фасад ресторана, чтобы понять, что это не просто дорогое, а элитное заведение. Одно название чего стоит — «Французская Ривьера». У дверей — швейцар в белоснежном костюме, стеклянная дверь настолько прозрачна, что кажется невидимой, и только ручка поблескивает начищенным серебром. Джек неслучайно привез ее сюда.

— Я никогда не бывала в таких местах, — призналась Линда, когда он поставил автомобиль на парковку. — Боюсь, мне будет там не по себе. Может, выберешь что-нибудь попроще?

— Я и сам нечасто бываю здесь. — Джек обнял ее за плечи. — Но сегодня мне захотелось пригласить тебя именно в этот ресторан. Его любила мама. Они с отцом познакомились в Ницце, на каком-то научном симпозиуме. И это место напоминало им о первой встрече. Оно символично для нашей семьи.

— Хорошо, сдалась Линда.

Неудивительно, что ресторан навевал родителям Джека воспоминания о юности. Создавалось ощущение, что, шагнув сюда с улицы, переносишься во Францию восьмидесятых годов прошлого века. В простенках между окнами — черно-белые и цветные фото с Каннского кинофестиваля разных лет, из динамиков звучит голос Джо Дассена, а на одной из стен — большое панно, изображающее берег Французской Ривьеры, наверное, тридцатилетней давности. В другом конце зала, над сценой, прикреплен огромный сенсорный экран. Он сейчас был выключен, а обычно там мелькали документальные кадры о жизни Франции или без звука шел художественный фильм с кем-нибудь из таких всемирно известных актеров, как Анни Жирардо, Катрин Денев, Пьер Ришар, Жерар Депардье, Ален Делон, Жан-Поль Бельмондо… На столиках — идеально накрахмаленные белоснежные скатерти и салфетки, до блеска начищенные столовые приборы, сверкающие бокалы и небольшие стеклянные вазы с Герберами.

Джек протянул Линде меню. Она полистала его, особенно не вникая, и вернула обратно.

— Я не знаю, что заказать. Названия все вкусные. Выбери для начала какой-нибудь овощной салат, — попросила Линда.

— Хорошо, — согласился Джек. — А еще — тебе шампанского, а мне минеральной воды.

— Ты хочешь меня споить?

— Нет, хочу сообщить что-то важное.

— О-о-о… я заинтригована.

Когда принесли салаты и официант наполнил бокалы, Джек положил на стол белую бархатную коробочку. И неожиданно почувствовал, что волнуется. А вдруг Линда не согласится? В этой коробочке лежало кольцо с голубым бриллиантом в форме капельки. Его предложила купить Молли — сказала, что оно хорошо дополнит ожерелье Линды почти с такой же капелькой. И вот теперь, прежде чем представить девушку отцу, Джек хотел услышать от нее «да» в ответ на свое предложение.

Линда смотрела на коробочку не отводя глаз. Одной рукой она нервно теребила салфетку, другая лежала на столе. Джек накрыл ее пальцы своей большой ладонью и сказал тихо:

— Посмотри на меня.

Она подняла глаза.

— Я хочу, — он немного сжал ее руку, — чтобы ты стала моей женой.

— Джек, — прошептала она, словно не веря, — неужели ты в самом деле этого хочешь? Я ведь совсем не твоего круга, и ты меня почти не знаешь, и вообще…

— А вообще, — продолжил он, не давая ей договорить, — ты моя женщина, я тебя люблю, и никто другой мне не нужен. Если ты меня любишь, я хочу услышать «да».

Джек увидел, что ее пальцы буквально вцепились в салфетку, а в глазах появились слезы.

— О, Джек… Я хочу быть твоей женой…

Он открыл коробочку, вынул кольцо и надел ей на безымянный палец. Потом взял обе ее руки в свои и, глядя глаза в глаза, произнес:

— Я буду любить тебя всегда. Знай об этом.

Сам-то он это точно знал.

«Французскую Ривьеру» они покинули около шести вечера. Джек открыл дверцу для Линды, потом обошел «мицубиси» и сел за руль. Душа его будто наполнилась светом. Любимая девушка, почти жена, рядом, у него есть дом, есть деньги, они молоды и здоровы — для их счастья нет преград. В ближайшее время предстоят приятные хлопоты по организации свадебной церемонии, но в этом он готов целиком положиться на вкус Линды и Молли. Они стали почти подругами, и Джеку очень нравилось, что две его самые любимые женщины поладили между собой. Словом, все в его жизни шло по плану. Да он просто везунчик! И Джек подумал, что ему впору самому себе завидовать.

Десять минут назад он сказал будущей жене, что они едут к Рэймонду. Она заметно занервничала. Вот и сейчас сидит молча, наверное, морально готовится. Джек положил руку ей на колено.

— Не переживай, у меня замечательный отец. Да вы ведь, кажется, знакомы.

Линда сжала руками сумочку и посмотрела в окно.

— Не то чтобы знакомы… Просто там, на презентации, он помог мне довести Стэнли до такси.

Кажется, она чего-то недоговаривает. Но Джека внутри всего так передернуло от прозвучавшего имени Стэнли, что мысль эта промелькнула и тут же пропала. Он сосредоточился на том, чтобы внешне остаться невозмутимым. Похоже, он ревнует ее к прошлому. Нужно от этого избавляться.

Не успели они подъехать, как створки ворот раздвинулись — охранник издалека увидел знакомый «мицубиси» и открыл проезд. Во дворе родительского дома Джек остановил автомобиль и ободряюще улыбнулся Линде.

— Все будет хорошо, не волнуйся.

Она кивнула и неуверенно улыбнулась в ответ.

— Да, конечно.

— А вот и отец.

Рэймонд вышел на террасу, с которой открывался потрясающий вид на залив. Его хорошо было видно с дорожки, по которой Джек и Линда шли к дому. Им оставалось пройти еще метров тридцать, когда в сумочке Линды завибрировал телефон и раздалась мелодия, очень удивившая Джека, — гимн европейской футбольной Лиги чемпионов. Ничего себе, его будущая жена — футбольная фанатка? Он действительно еще не все о ней знает.

— Извини, — обратилась Линда к нему и, остановившись под раскидистым платаном, произнесла в трубку: — Слушаю вас.

Что говорил ей невидимый собеседник, Джек, конечно, не слышал. Только увидел, как на лице девушки сначала появилось выражение растерянности, а затем она, глядя на Рэймонда Невилла, ожидавшего их на террасе, прислонилась к стволу дерева и смертельно побледнела.

Джек с тревогой смотрел на нее.

— Что-то случилось?

Она, не отвечая, прикрыла глаза, поморщилась, будто от сильной головной боли, и потерла рукой висок. Джек встряхнул ее за плечи и повторил вопрос:

— Линда, что случилось? Кто это звонил?

Она посмотрела на него каким-то невидящим взглядом. Затем судорожно сглотнула и наконец ответила чужим голосом:

— Извини, Джек, это по работе. Что-то внезапно разболелась голова. Приступ мигрени.

Ну конечно! Нервничала всю дорогу, вот и донервничалась до мигрени. Надо было все-таки предупредить ее заранее. Джек прижал Линду к себе и успокаивающе погладил по спине.

— Сейчас выпьешь болеутоляющее, и все пройдет.

Она поспешно отстранилась.

— Да-да, конечно.

Джек поддерживал ее локоть, пока они шли к террасе. Рэймонд, улыбаясь, вышел навстречу.

— Добрый вечер, наконец-то.

— Добрый вечер. — В голосе Линды чувствовалось напряжение.

— Это мой отец, Рэймонд Невилл. А это, — Джек обнял Линду, — моя будущая жена, Линда. Линда Флэтчер.

— Очень приятно, — снова чужим голосом произнесла девушка.

— Линда?! Линда Флэтчер?! — Рэймонд выглядел несколько ошарашенным, но уже через мгновение взял себя в руки — Джек едва успел заметить его смятение. — Очень, очень рад. — Рэймонд по-отечески обнял девушку, затем отступил на пару шагов и восхищенно посмотрел на нее. — Вы… очень красивая.

Она натянуто улыбнулась и вежливо, как-то чересчур вежливо ответила:

— Спасибо.

Рэймонд распахнул двери.

— Пожалуйста, входите.

Линда прошла вперед, за ней Джек, потом Рэймонд.

— Отец, у Линды болит голова, можно болеутоляющее?

— Конечно-конечно, — засуетился Рэймонд. — Линда, вы присядьте пока. А может, хотите прилечь?

— Нет, спасибо, таблетки будет достаточно, — отказалась она и опустилась в кресло.

11

— Теперь его зовут Рэймонд Невилл, — раздалось из телефонной трубки, и Линде показалось, что сердце ее разрывается на мелкие кусочки.

Только что вокруг пели птицы, солнце освещало закатными лучами деревья, растущие вдоль дорожки кусты роз, дом под ярко-зеленой крышей… И вдруг в момент все стало черно-белым: и небо, и трава, и цветы.

Еще минуту назад в душе звенели хрустальные колокольчики. Ведь Джек предложил ей руку и сердце, он привез ее в дом отца. Линду это немного смущало, потому что она помнила, как Рэймонд смотрел на нее тогда, после презентации — он хотел продолжить знакомство, в этом не было сомнений. Ну ничего, сегодня он поймет, что Линда — его будущая невестка, не станет же он соперничать с сыном. Да и, честно говоря, шансов у него нет. Джек — ее мужчина. Ее единственный мужчина в целой Вселенной. Человек, за которого она готова жизнь отдать, если понадобится.

Так она думала еще минуту назад. А теперь стояла, привалившись к стволу дерева, и не знала, что делать. Уйти, ничего не объясняя, нельзя. А объясняться сейчас не было ни желания, ни сил. Вот и не придумала ничего умнее, как сделать вид, что раскалывается голова. Впрочем, это было недалеко от истины. Голова действительно раскалывалась: от бешено скачущих мыслей, от отвращения к себе, от тоски, безысходности и боли.

Она полюбила единокровного брата. Она собралась замуж за единокровного брата. И — о боги! — она спала с единокровным братом. Как замаливать ей теперь свои грехи? В какие храмы идти? Какие свечи зажигать?

Эти вопросы крутились у нее в голове в течение тех полутора часов, что они пробыли в доме отца Джека. Рэймонд Невилл, он же Роджер Флэтчер, расспрашивал Линду о том, чем она занимается, нравится ли ей профессия, как ей Австралия и о прочих положенных в таких случаях вещах.

Они вместе попили чаю, который приготовила и принесла молодая женщина — наверное, домработница. Линда не знала, как ей выдержать этот прием, который тянулся невероятно долго. Она избегала смотреть на Джека, а он, похоже, чувствовал, что что-то не так, только не мог понять, что же именно. Конечно, где ему знать, в какую историю он вляпался. Спасибо, папочка. Ты, похоже, никогда не рассказывал сыночку, что у тебя не двое, а трое детей. Или уж, по крайней мере, не называл ему имя своей брошенной на другом конце света дочери.

Мама была права, как же она была права, отговаривая ее ехать в Австралию. У отца все в шоколаде, у его детей тоже, а о ней он и думать забыл. А в довершение ко всему она, Линда, умудрилась среди миллионов мужчин на Земле выбрать именно Джека. Что же это за судьба, которая привела ее к нему за десятки тысяч километров, чтобы потом так больно, наотмашь ударить?

Всю дорогу до дома Линда продолжала делать вид, что у нее болит голова, и сидела на заднем сиденье, прикрыв глаза. Джек проводил ее до квартиры. У двери девушка остановилась и повернулась к нему.

— Извини, я хочу побыть одна. Столько событий сегодня произошло…

— Но ты ведь плохо себя чувствуешь. Может быть, понадобится вызвать врача. Давай я останусь.

Как хотелось сказать: «Я хочу, чтобы ты остался, я хочу любить тебя, я хочу всегда быть с тобой». Но в душе, тоненько тренькнув, уже лопнула струна счастья. И вместо хрустального звона колокольчиков теперь там раздавался набат тревоги: никогда, никогда, никогда.

— Я уже гораздо лучше себя чувствую. Не стоит.

Поднявшись на цыпочки, она чмокнула его в щеку и, выдавив из себя улыбку, скрылась за дверью.

На город опустилась ночная прохлада, а Л инда, оцепенев, стояла у открытого окна, слушая трели экзотических птиц вперемешку с треском цикад и стараясь не сойти с ума. Когда почти пять месяцев назад она узнала об измене Стэнли, ей было плохо. Но у нее оставались чувства, заставившие встряхнуться и жить дальше, действовать, стремиться к чему-то. А сейчас — ничего, совсем ничего. Кроме этой колючей боли, пронзающей ее насквозь. И нет никакой надежды, даже самой слабой, самой призрачной… А есть только рвущая душу на куски глухая тоска.

Линда пошла на кухню, открыла верхний шкафчик и вынула оттуда коробку с лекарствами. Вернулась в спальню, вывалила их на кровать, села рядом и долго смотрела на разноцветные упаковки, задумавшись. Потом, словно опомнившись, встряхнула головой, встала, вытащила мобильник из сумочки и набрала знакомый номер. После нескольких гудков услышала хрипловатый, чуть удивленный голос подруги.

— Ты почему звонишь среди ночи?

— Кэт… — В горле будто застрял ком, и она умолкла.

— Линда! — встревоженно позвала Кэтрин. — Эй, ты там в порядке?

— Не совсем. Ты можешь приехать?

— Жди, скоро буду.

Уже через полчаса Кэтрин, которая тоже снимала жилье в районе Мосман, появилась у Линды с бутылкой вина, сыром и оливками.

— Да на тебе лица нет! Давай рассказывай, почему ты вытащила меня из постели в два часа ночи. Что такое произошло? В Британии свергли королеву? Ты беременна? Джек подарил тебе остров в океане?

Говоря все это, Кэтрин деловито хозяйничала: вытащила и протерла салфеткой фужеры, откупорила бутылку, налила вино, распаковала сыр, открыла оливки, поставила на стол тарелки.

— Моего отца зовут теперь Рэймонд Невилл, — безучастно сказала Линда и, взяв в руки полный бокал, залпом опустошила его. Ни мыслей, ни эмоций у нее уже не осталось.

Кэтрин, не донеся до рта вилку с нацепленной на нее оливкой, замерла. Потом с размаху бросила вилку на стол и тоже одним махом опорожнила фужер.

— Вот так черт возьми!

Она встала и заходила по квартире. Взгляд ее упал на открытую дверь спальни, она машинально направилась к ней, чтобы закрыть, и увидела на кровати кучу таблеток. Подошла к Линде, которая продолжала бесчувственно сидеть на стуле, и хорошенько встряхнула ее за плечи.

— Эй, подруга, ты только глупостей не наделай, слышишь? Жизнь не закончена, мы сейчас придумаем, что делать. Мы обязательно что-нибудь придумаем…

Линда налила себе еще вина.

— Кэт, что тут можно придумать? Я спала с единокровным братом, я даже собралась за него замуж. Да-да, он сделал мне предложение, вот, смотри. — Она вытянула руку, на безымянном пальце которой сверкала голубая капелька.

— А он знает?

— Еще чего не хватало! — ужаснулась Линда. — Нет, ни за что ему не скажу. Я верну кольцо, скажу, что поторопилась с решением. Мне нужно забыть все, как страшный сон. Ничего не хочу.

Кэтрин, продолжая расхаживать по комнате, бормотала:

— Спокойно, спокойно, спокойно… — Наконец ей в голову пришла мысль, и она остановилась. — Линда, а ошибки быть не может? Ты уверена, что детектив сказал тебе правду?

— Это человек, который не сообщает непроверенную информацию. Ошибка исключена.

Но Кэтрин не унималась:

— Итак, дорогая, завтра же ты поедешь к Рэймонду Невиллу и от него узнаешь всю правду.

— Зачем, Кэт? Я не нужна ему. Подумай, за столько лет он даже не попытался найти меня. Это была плохая идея — отправиться на его поиски. У него была великая любовь с Луизой, Молли и Джек не раз рассказывали об этом. А мы, я и мама, — большая ошибка в его жизни, о которой он, впрочем, благополучно забыл. Я не хочу напоминать ему о нас, не хочу. Видишь, он даже имя сменил, наверное, чтобы мы его не нашли.

— Ну уж нет, — решительно заявила Кэт. — Если не поедешь ты, это сделаю я. Благодаря ему у тебя вся жизнь разрушена. Если бы не его великие тайны, ты никогда бы не вздумала крутить роман с собственным братом, потому что знала бы, кто есть кто. Так что пусть хотя бы признает тебя.

Линда еще немного посопротивлялась, но в конце концов под напором подруги ей пришлось сдаться.

— Хорошо, я заеду к нему. Просто скажу, что я знаю, кто он, и что мне от него ничего не нужно.

— Ну ты и глупая! — в сердцах бросила Кэтрин. — Он ведь мультимиллионер, почему это тебе ничего не нужно? Почему это все должно достаться Молли с Джеком?

Линда устало вздохнула.

— Мне не нужны его миллионы. Мне вообще ничего не нужно сейчас.

— Вот именно что сейчас. Впрочем, ладно, для начала поговори с ним.

Ранним воскресным утром — не было еще и девяти — такси привезло Линду к дому Рэймонда Невилла. Она вытащила из сумочки зеркальце. Даже сквозь загар проступала бледность, глаза пустые, но все же выглядела она неплохо. Ну, здравствуй, папочка! Линда расплатилась, вышла из машины и подошла к охраннику.

— Я к мистеру Невиллу. Меня зовут Линда Флэтчер.

— Минуточку, — ответил молодой улыбчивый парень.

Набрал внутренний номер, что-то сказал в трубку, выслушал ответ и, кивнув, нажал на какую-то кнопку, Ворота распахнулись.

Свернув на дорожку, по которой они шли с Джеком вчера — боже, кажется, так давно это было, будто в другой жизни, — Линда ощутила дежавю. Рэймонд снова был на террасе, только теперь он сидел за столиком вполоборота к Линде, лицом к заливу, в его руках была чашка с кофе или чаем. Он отпивал из нее и одновременно просматривал газету. Вот к нему подошла молодая женщина, которая вчера накрывала на стол, что-то сказала, и он тут же повернул голову в сторону Линды.

А она шла на негнущихся ногах, не представляя даже, как начать разговор. Потом подумала, что это не важно: в конце концов, какая разница, какой именно будет первая фраза?

Рэймонд встал и прошел по террасе к крыльцу, выйдя навстречу к Линде. Она не заметила на его лице удивления, а ведь он наверняка удивился. Значит, хорошо умеет владеть собой, отметила про себя Линда.

— Рад видеть вас, — доброжелательно улыбаясь, сказал Рэймонд и вопросительно посмотрел на нее.

Линда остановилась в двух шагах от него и, словно бросившись в пропасть, брякнула, делая ударение на последнем слове:

— Доброе утро, папа.

Несколько секунд он, замешкавшись, молча смотрел на нее. А она — вызывающе — на него. С какой стати она будет подыскивать слова и облегчать ему задачу? Но он быстро пришел в себя. Отвел взгляд.

— Значит, ты знаешь, Давай пройдем в дом.

Они пришли в кабинет, и отец приглашающим жестом указал на идеально белый кожаный диван. Линда села, закинув ногу на ногу, положила сумочку на колени, Осмотрелась.

Большой письменный стол; Ноутбук. Подставка для дисков. Книги, много книг в нескольких больших шкафах. Один из них — с открытыми полками. Там аккуратно стоят фотографии в деревянных рамках. Самая крупная — портрет красивой темноволосой женщины. Значит, вот какой она была. В ее внешности было что-то знойно-испанское — что-то от Кармен. Пожалуй, не стоит так долго разглядывать фото. Линда перевела взгляд. На двух стенах в хаотичном художественном беспорядке разместились несколько десятков необычной формы часов. Все механические и, наверное, старинные. Видимо, отец коллекционирует их. Забавно. Белое кожаное кресло. Конечно, странный цвет мягкой мебели для кабинета, но со столом и шкафами из натурального дерева белая кожа смотрится стильно.

Рэймонд встал у стола, немного опершись на него рукой.

— Я понял, что ты моя дочь, когда увидел ожерелье с капелькой из голубого бриллианта — помнишь, на презентации? Это ожерелье моей матери. Она подарила его Эллис, ну а твоя мама, я так понимаю, передала тебе. Только ты так быстро уехала тогда, что я и опомниться не успел. — Он посмотрел на Линду. — Ты очень похожа на Эллис. Красивая, как принцесса.

Линда усмехнулась.

— Что ж ты бросил таких принцесс?

Рэймонд тяжело вздохнул и опустился в кресло.

— Я виноват перед вами. Я живу с этим чувством долгие годы.

— С трудом верится.

— Знаешь, жизнь такая сложная штука, что в ней не все бывает легко. Ты молода, и пока еще этого не понимаешь.

— Конечно, — вспыхнула Линда. — Я, которая никогда не знала, что такое тепло родного дома. Я, которая с четырех лет не знает, что такое любовь родных людей. Я, которая все детство и юность мечтала лишь об одном — найти отца. Даже после того как мама рассказала мне, что у тебя есть другая семья, я на что-то надеялась. И я, конечно, ничего не знаю о жизни. А ты в это время наслаждался семейным счастьем и думать забыл о том, что у тебя где-то есть еще одна дочь…

— Ты не права, — перебил Рэймонд, и в голосе его зазвучала боль. — Ты даже не представляешь, как ты не права. Да, я никогда не любил Эллис так, как Луизу. И что тут поделаешь, это выше меня. Однако ты… ты — мой ребенок, я всегда помнил о тебе. Но Эллис запретила мне общаться с тобой. Мне пришлось пойти на ее условия. Когда-нибудь я расскажу тебе все.

А зачем, собственно, ей знать подробности того, что произошло много лет назад? Разве это может что-то изменить? Боже, боже, как она мечтала о встрече с ним. Думала, что это будет самый счастливый день ее жизни. Но по горькой иронии судьбы он стал самым несчастливым.

— Ладно, — Линда поднялась, — это бессмысленный разговор. Мне пора. У меня назначена встреча.

— Жаль. Я скажу водителю, чтобы отвез тебя.

Первой мыслью было отказаться, но потом она подумала: а зачем отказываться?

— Хорошо.

Пока Рэймонд отдавал распоряжение, Линда вышла на белую террасу. В этом доме вообще было много белого, деревянного и зеленого. Наверное, у Луизы был неплохой вкус — он чувствовался в каждой незначительной вещице, будь то обивка стульев или кашпо для цветов. Линда отметила, что усадьба оформлена в классическом британском стиле. Интересно, тосковал ли отец по родине? Часто ли бывал в Лондоне? Неужели ни разу не дрогнуло сердце, не возникло желание увидеться с дочерью?

Вскоре появился он сам.

— Машина подъедет к воротам. Я провожу тебя.

Когда они остановились неподалеку от выезда с территории, Рэймонд взял Линду за руки и посмотрел ей в глаза.

— Девочка, ты прости меня. Мне многое нужно тебе рассказать, все совсем не так просто, как кажется на первый взгляд. Прости, если сможешь.

В его взгляде Линда увидела тщательно скрываемую боль — и почти поверила, что ему и впрямь необходимо ее прощение. Она вспомнила, как этот теперь уже немолодой человек когда-то подбрасывал ее вверх, а потом усаживал себе на плечи. Как они гуляли по парку. Как вместе болели за «Ливерпуль».

— Я попробую, — вырвалось у нее.

Рэймонд обнял дочь и поцеловал куда-то в шею. А она в этот момент взглянула на улицу, и ей показалось, что за воротами проехал «мицубиси» Джека. Линда нахмурилась: зачем ему снова приезжать сюда сегодня, да еще в такую рань? Нет, не может быть, просто похожий автомобиль.

Но сердце заныло, снова навалилась гнетущая тоска — и вернулась обида на отца. Уже открыв дверцу машины, она не сдержалась и выплеснула свою боль.

— Лучше бы я не родилась вообще. Ты приносишь в мою жизнь сплошные несчастья. Благодаря тебе я росла почти сиротой. И теперь — теперь, когда я почувствовала себя счастливейшей женщиной на земле, оказалось, что я влюблена в собственного брата! Не знаю, как я смогу это пережить и как мне простить тебя! — И Линда с силой захлопнула дверцу автомобиля.

Сквозь оконное стекло она увидела, что отец что-то крикнул ей вслед, но слов не расслышала — в салоне элитного «порше» великолепная звукоизоляция.

12

Оставалось самое главное — вернуть Джеку кольцо. Она ни за что не скажет, почему делает это. Даст бог, раз уж отец до сих пор ничего не рассказывал ему о Линде, не станет раскрывать секреты прошлого и теперь. Пусть Джек считает ее легкомысленной, несерьезной, дрянной — это все равно лучше, чем если он узнает правду. Он еще сможет стать, счастливым без нее. А она… она еще раз попробует вернуться к Стэнли. Все-таки полтора года они прожили вместе, и он не такой уж плохой. Линда стала вспоминать его достоинства. Во-первых, привлекательный. Во-вторых, всегда хорошо к ней относился. Да, может, без той романтичности и трепетности, которой бы ей хотелось, но это все книжные глупости. В-третьих… а в-третьих, он ей не родственник. И на сегодня это его самый большой плюс.

Сейчас она зайдет Джеку в офис, вернет ему кольцо, а потом направится к Стэнли. Он звонил ей несколько раз после той злополучной вечеринки, но Линда не хотела с ним разговаривать. А утром позвонила сама и сказала, что заедет. Он обрадовался.

Линда подошла к стойке ресепшен и попросила сообщить о своем приходе Джеку Невиллу. Она почувствовала внутреннюю дрожь, ту самую, мерзкую, которая раньше всегда мешала ей держать себя в руках. Спокойно, спокойно, успокаивала она себя, поднимаясь на двенадцатый этаж в лифте. Это всего лишь Джек. Мне нужно всего лишь вернуть ему кольцо. Но аутотренинг слабо помог ей. Словно зажатая в тиски, она вошла в кабинет Джека.

Он сидел за столом, уткнувшись в экран монитора, и никак не отреагировал на ее появление.

— Джек, я пришла… — Голос сорвался, и она замолчала.

Он поднял голову и сказал сухо:

— Я вижу. Присаживайся. Слушаю тебя.

Линда опешила. Что означает такой прием? Он что, уже знает? Отец обо всем ему рассказал? Похоже на то.

Она подала Джеку белую коробочку, возвращая свое несостоявшееся счастье.

— Вот… ты же понимаешь… все изменилось…

— Да, это было поспешное решение, — согласился Джек, взял кольцо, небрежно бросил в ящик стола и снова уткнулся в монитор.

В кабинете повисла тишина. Переплетя пальцы, Линда до боли сжала руки. Джек продолжал молчать, не обращая на нее ни малейшего внимания. Линда встала и пошла к двери. Дойдя примерно до середины кабинета, остановилась и, обернувшись, спросила:

— Я тебе теперь настолько неприятна?

Она увидела, как на его скулах заходили желваки, но ответил он совершенно спокойно:

— А ты как думаешь?

— Но я ведь… не виновата.

— Конечно, — иронично бросил Джек, — ты не виновата, что пыталась сделать из меня идиота. Ты не виновата, что тебе нравятся либо зеленые юнцы вроде Стэнли, либо зрелые мужчины вроде моего отца. Тебе, милая, не мешало бы посетить психотерапевта.

Он оторвал взгляд от экрана и насмешливо посмотрел на Линду. Она обескураженно молчала. Значит, вот в чем дело… Джек думает, что у нее роман с Рэймондом! Значит, вчера там, у ворот, это все же была его машина. Джек увидел их и сделал свои выводы. Что ж, может, это и не худший вариант. Линда грустно улыбнулась.

— Прощай, Джек.

— Прощай.

У нее снова было ощущение дежавю. Линда сидела на скамье на аллее неподалеку от офиса Джека, уставившись в одну точку. Только теперь это был не эвкалипт, а джакаранда — та самая, которую она рисовала два года назад. Ей было плохо. Ей было очень плохо. Ей никогда еще не было так плохо. Жизнь не баловала Линду радостными событиями, это правда. Но она была ровной, без особых потрясений, не считая той истории с изменой Стэнли, которая теперь казалась смешной. В конце концов, Стэнли — еще не совсем взрослый мужчина… как там Джек его назвал — зеленый юнец? Да, что-то вроде того. Перебесится, остепенится. И, может быть, Линда сможет привыкнуть к мысли о дальнейшей совместной жизни с ним.

Она встала, дошла до ближайшего кафе, взяла такси и назвала адрес своей прежней квартиры.

Стэнли открыл дверь, едва она успела нажать на кнопку звонка. В квартире было чисто. Вот пожалуйста еще один плюс: Стэнли любил порядок и частенько сам наводил его.

— Привет, малыш. — Он обнял ее и поцеловал в щеку. — Проходи. Налить тебе что-нибудь?

— Нет, спасибо, ничего не хочу. — Линда села в знакомое кресло-качалку, и на мгновение все произошедшее с ней в последние пять месяцев показалось сном. Вот она снова здесь, в любимом кресле, и Стэнли рядом…

— Ты бледная. Что-то случилось? Куда ты вообще пропала?

— Все в порядке, было много работы. Знаешь, заказчики уже в очереди стоят. Так что я как дизайнер пользуюсь бешеной популярностью. — Линда невесело улыбнулась.

— Это же замечательно! — воскликнул Стэнли.

Потом подошел к ней, присел, взял за руки и положил голову ей на колени.

— Я соскучился по тебе.

Она погладила его волосы.

— Стэнли, давай попробуем начать все сначала. Но ты же понимаешь, нам надо заново привыкать друг к другу. Не торопи меня.

— Хорошо. — Стэнли поднял голову и преданно посмотрел на нее снизу вверх. — Давай попробуем.

Кажется, она видела похожую сцену в той дрянной пьесе, когда пришла к нему мириться в первый раз.

Домой Линда вернулась почти без сил. Она чувствовала себя вымотанной и уставшей до предела. Кэтрин, которая решила пожить пока вместе с ней, отправила ее в душ, а сама тем временем разогрела обед. Она всерьез опасалась, что Линда может что-нибудь сделать с собой, и не спускала с нее глаз.

— Ну что, отдала? — спросила она, когда Линда села за стол и через силу начала жевать листик салата.

— Отдала, — кивнула Линда.

— А он?

— А он сказал, что это правильно.

У Кэтрин округлились глаза.

— Что, папочка уже поделился с сыночком своими тайнами?

— Я тоже так подумала, но все оказалось гораздо проще. Джек считает, что отец — мой любовник.

— О как! — усмехнулась Кэтрин. — И ты не попыталась его разубедить?

— А зачем? — пожала плечами Линда. — Пусть лучше так.

— Не знаю, не знаю… — с сомнением протянула подруга и сжала кулаки, — Какая-то ты пассивная. Я бы на твоем месте показала им всем!

— Кэтрин, — устало возразила Линда, — Джек ни в чем не виноват. Он такой же заложник ситуации, как и я. А что касается отца… я должна подумать, как вести себя с ним.

— Что тут думать! — вскипела Кэтрин. — Пусть открывает тебе дизайнерское агентство. Ты же всегда мечтала об этом.

— Ох, Кэт. Ты, конечно, не поверишь, но деньги — это последнее, о чем я сейчас думаю.

Кэтрин покачала головой и с жалостью посмотрела на подругу.

— Как раз поверю. Хорошо хоть, что я о них думаю. Ничего-ничего. Никуда не денется. Как миленький сделает все, что захочешь. А теперь давай-ка отдохни.

С тряпкой в руках Линда ходила по квартире, вытирая пыль, и думала о том, что до окончания работы у очередного клиента осталось недели две. К счастью, проект был подготовлен еще до того, как она узнала шокирующую новость. И теперь оставалось лишь на автомате следить за его выполнением. Скорее бы закончить — и в отпуск, хотя бы ненадолго. Печально, но факт: сейчас у нее в голове нет ни одной здравой мысли. И если она продолжит работать в таком состоянии, то наверняка лишится всех клиентов, а заодно и репутации классного специалиста. Это слишком большая роскошь. Нет, этого она не допустит.

А пока надо попробовать наладить отношения со Стэнли — может, получится? Все-таки он совсем неплохой, и с его недостатками нетрудно мириться, а от некоторых она поможет ему избавиться. «Не обольщайся», — непрошено явилась мысль откуда-то из глубины сознания. Линда с досадой отмахнулась от нее. Тяжело вздохнув, взяла с тумбочки мобильник и нажала кнопку вызова.

— Да, малыш, — раздался знакомый голос.

— Привет. Чем занимаешься?

— Только что закончилась репетиция. Собираемся посидеть с ребятами в кафе, — радостно сообщил Стэнли. — Присоединяйся.

— Может, проведем вечер дома?

Если сейчас он откажется, предпочтет актерскую компанию, тогда уж точно на их отношениях надо ставить крест.

Возникла пауза. Стэнли прикрыл трубку рукой, разговаривая с кем-то, потом Линда услышала:

— Хорошо. Приедешь ко мне?

— Да. — И она снова тяжело вздохнула.

Вот ведь, хочет провести вечер с ней, а не с друзьями. Надо бы порадоваться. Но она почему-то не радовалась.

Линда подошла к гардеробу, открыла дверцу и несколько секунд смотрела на вешалки с одеждой, напрочь забыв, что она хотела сделать. Ах да, выбрать платье на сегодняшний вечер. Она машинально подвигала вешалки и поняла, что ей абсолютно все равно, что надеть. Вытащила джинсы и белую футболку. Еще не мешало бы принять душ. Тоска тоской, но она все же не поросенок.

За дверью квартиры, в которой жил Стэнли, громко играла музыка. Линда замешкалась, прежде чем нажать на кнопку звонка. Меньше всего ей хотелось сейчас веселиться. Ей бы провести тихий уютный вечер, может быть, посмотреть легкую комедию, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Что ж, придется сказать об этом Стэнли, раз он сам не чувствует, в каком она состоянии.

Тот открыл дверь, пританцовывая.

— Малыш! Проходи! Рад тебя видеть! — Ему приходилось перекрикивать динамики.

Неужели трудно было догадаться убавить звук? — подумала Линда с раздражением. Впрочем, он не виноват в ее несчастьях. Ну или не только он, если вспомнить, с чего все началось. Так что нечего злиться.

Она постаралась мило улыбнуться и вошла. Заметила на журнальном столике пульт дистанционного управления и, пока Стэнли доставал что-то из холодильника, сделала звук потише. Потом предложила:

— Давай посмотрим какой-нибудь фильм.

Ничего на это не ответив, Стэнли как бы между делом попросил:

— Я тут купил продукты, может, приготовишь что-нибудь?

Ему даже в голову не пришло сделать это, пока ждал ее. Что ж, сама хотела вернуться к прежней жизни, нечего теперь удивляться.

— Хорошо, — согласилась Линда, подавив в себе желание уйти немедленно.

Но это было еще не все.

— Ты приготовь побольше, может быть, ребята зайдут.

Линда, которая только что поднялась с дивана, чтобы отправиться к кухонному столу, решительно села обратно. Стэнли, захлопнув дверцу холодильника, смотрел на нее с большим знаком вопроса в глазах.

Так, спокойно, нужно взять себя в руки. Мысленно досчитав до десяти, она выдохнула и спросила мягко:

— Какие ребята? Мы ведь договорились провести вечер вдвоем. Я думала, мы посмотрим комедию, поговорим…

Он пожал плечами, не понимая, что ей не нравится.

— Ну я ведь творческий человек. Мое общение с коллегами не может заканчиваться вместе с рабочим днем. К тому же наш режиссер всегда поддерживает компанию, а в неформальной обстановке, сама понимаешь, многие вопросы решаются легче.

О боже, еще и режиссер, от которого она однажды уже сбежала… Стэнли что, совсем глупый, не понимает?! Что ж, надо объяснить доходчиво, расставив все точки над «i».

— Послушай, Стэнли, — Линда изо всех сил старалась говорить спокойно, — общение с твоим режиссером не доставляет мне никакого удовольствия. И тебе об этом известно. Зачем же ты пригласил его?

Стэнли подошел к дивану и сел рядом, изображая сочувствие.

— Я знаю, конечно, что его внимание тебе неприятно. Но… ты ему понравилась. Что тебе стоит пофлиртовать немного? Он намекнул мне, что, если ты будешь к нему благосклонна, я могу рассчитывать на Главную роль в новом спектакле. Малыш, сделай это для меня. — Стэнли взял ее за руку и проникновенно посмотрел в глаза. — Пойми, это мой шанс.

Линда снова подумала, что играет он из рук вон плохо. По мере того как Стэнли говорил, Линда вопреки ожиданиям странным образом успокоилась. Она словно прозрела. Смотрела на этого зеленого юнца и не понимала, как вообще могла испытывать к нему какие-то чувства. К этому ничтожеству, который готов пожертвовать ею ради роли в паршивом спектакле. Да он ведь не то что ее, он мать родную продаст за иллюзию успеха. И как её угораздило? Он в самом деле думает, что она будет спать с этим мерзким режиссером, только чтобы имя Стэнли красовалось на афишах? М-да… что она вообще здесь делает?

Линда невесело усмехнулась, представив на секунду, какой дурой должна выглядеть даже в глазах Стэнли, если он смеет предлагать ей подобные вещи. Хотя на самом деле не смешно. Но вопреки своим мыслям она вдруг начала смеяться. Ее словно прорвало — все громче и громче, до слез, пока смех не стал истеричным и не превратился в рыдания. Стэнли смотрел на нее сначала недоуменно, потом растерянно, потом испуганно. Даже попытался успокоить:

— Я все понял, все понял…

Надо же, понятливый какой!

— Не хочешь, не надо, я просто так сказал…

А она все не могла остановиться, оплакивая свою бесполезную и бессмысленную жизнь, в которой все не как у людей.

Окончательный разрыв со Стэнли стал последней каплей. Линде казалось, что она переселилась в другое измерение. Она ходит, сидит, разговаривает, но при этом ничего — абсолютно ничего — не чувствует. Ей не было ни весело, ни грустно. Как будто ее душу сунули в холодильную камеру быстрой заморозки, потом вынули, а она отчего-то так и не оттаивает.

Линда подумала, что мама испытывала примерно то же самое, когда отец ушел от них. Пожалуй, только сейчас она начала понимать, как невыносимо больно было тогда Эллис. Неудивительно, что для нее жизнь остановилась в тот момент, когда она осталась без мужа, без любви и по большому счету без будущего.

И, поняв, Линда маму простила. А простив, избавилась от всех сомнений. И заказала авиабилет. До Лондона. В один конец.

13

Взлетно-посадочная полоса сиднейского аэропорта, похожа на огромный волнорез, далеко уходящий в залив. Но Линда даже не шевельнулась, когда на разбеге самолет несколько раз качнуло из стороны в сторону и почти все пассажиры испуганно охнули — ведь кругом вода! Кому стало бы плохо, если бы ее жизнь сейчас вдруг оборвалась? Разве что Кэтрин погоревала бы.

Но самолет благополучно взлетел и так же благополучно приземлился. Сначала в малазийском аэропорту Куала-Лумпур, а затем и в лондонском Хитроу — в восемь вечера по местному времени. Только всю дорогу Линда мучилась. Еще на взлете у нее заложило уши, и нестерпимая боль не давала покоя все восемь часов пути до Малайзии. Потом пассажиров пересадили в другой самолет. Уши уже не закладывало, зато накормили непонятной едой с пластмассовым привкусом, так что всю дорогу ее жутко тошнило. В итоге на родину Линда явилась, чувствуя себя совершенно больной и разбитой. Хорошо, что еще из Сиднея догадалась заказать номер в недорогой гостинице — не знала ведь, как ее встретят в родном доме. Пока проходила таможню, пока ждала багаж, в голове крутилась одна-единственная мысль: добраться бы до постели.

Утром ее все еще поташнивало, но уже не так сильно. Линда подошла к окну, раздвинула шторы. За стеклом светило солнце, зеленела свежая трава, распускались деревья — жизнь шла своим чередом. Действительно, другой конец Земли, и все наоборот. Менее чем за сутки Линда перенеслась из австралийской осени в британскую весну. Интересно, это получается на полгода назад или на полгода вперед? Да уж, если бы все было так просто… Только вот путешествовала она не на машине времени, увы.

Выпив привычную утреннюю чашку кофе, Линда набрала домашний номер. После третьего гудка раздался мамин голос:

— Слушаю.

Собравшись с духом, Линда выдохнула:

— Мам, это я.

— Линда?! — удивилась Эллис, — Что-то случилось? С тобой все в порядке?

Показалось или мама в самом деле встревожена? Вообще-то ей это несвойственно… По крайней мере, раньше Линда думала именно так.

— Мам, я в Лондоне.

— Вот как? — еще больше удивилась Эллис. — Ты в отпуске?

— Да… — Линда замешкалась. — Что-то в этом роде.

— А ты где? Когда прилетела?

— Я в гостинице. Прилетела вчера вечером.

Эллис немного помолчала. Потом Линда снова услышала ее обычный деловитый, спокойный голос.

— Какие у тебя планы? Надеюсь, заедешь ко мне?

Да, наверное, минутой раньше Линде все же показалось, что маму хоть сколько-нибудь тревожит ее судьба. И это приглашение — не более чем дежурное проявление вежливости. Будто это не дочь прилетела, которую Эллис не видела больше шести лет, а так, троюродная тетя. Впрочем, удивляться нечему, она всегда была такой.

— Да, мам, обязательно приеду. — Потом добавила тихо: — Я нашла его.

В трубке повисло молчание. Наконец Эллис хрипло спросила:

— Когда ты приедешь?

— Я могла бы прямо сейчас.

— Жду тебя.

Они обнялись, потом прошли в дом. Эллис заметно нервничала. Линда готова была поклясться, что никогда не видела мать в таком состоянии. Пока отвечала на ее вопросы о том, как прошел полет, в какой гостинице остановилась, хорошо ли спала, Эллис, казалось, даже не слушала. Она нервно улыбалась, сжимала пальцы рук, подходила к полке и начинала переставлять фотографии, статуэтки, книги, потом снова судорожно сжимала пальцы. Но вот, кажется, отвлеклась от своих мыслей.

— Чай, кофе? Ты завтракала?

— Вообще-то не успела. Не откажусь.

— Хорошо, я сейчас, быстро. — И Эллис торопливо ушла на кухню.

Линда выглянула в окошко: ничего, совсем ничего не меняется в этом столичном пригороде. Тот же соседский двор, утопающий в розах: буквально на каждом метре земли мистер Стэнфорд высаживал цветы, а потом кропотливо и бережно ухаживал за ними. Вот и сам он вышел в рабочем комбинезоне с секатором в руках. А соседка из дома напротив, миссис Кочер, которая славилась в округе как идеальная хозяйка, снова моет оконные стекла. Пока ее дети были в школе и детском саду, она успевала переделать тысячи домашних дел. Все так спокойно, правильно, надежно. Живут же люди без нервных потрясений…

— Вот и твой завтрак. — Эллис, похоже, немного пришла в себя. Она принесла чай, традиционную английскую яичницу с беконом и пару круассанов на блюдце. Потом села напротив.

— Дочь, а ты изменилась.

— Еще бы. Все-таки шесть лет прошло. — Линда внимательно посмотрела на мать. — А вот над тобой годы не властны.

Линда не кривила душой. Эллис действительно все еще оставалась элегантной женщиной и уж никак не выглядела на свои сорок восемь. Эллис налила себе чай и, сделав глоток, нерешительно спросила:

— А отец? Как он выглядит?

— О-о-о, — протянула Линда, жуя, — он тоже очень даже ничего.

— Как же ты его нашла?

— Это было нелегко. Пришлось нанимать детектива. Он сменил имя.

Похоже, Эллис это не очень удивило. В голове Линды мелькнула догадка, и она перестала жевать.

— Мама, ты знала? Неужели ты знала? Знала — и не сказала?

— Линда, — Эллис успокаивающе погладила ее по руке, — я ничего не знала наверняка. До меня дошли слухи, что ему придется сменить имя, только и всего. Была очень неприятная история, связанна с его работой. Это все, что мне известно. — Эллис слегка сжала руку дочери. — Может быть, ты не поверишь, но я тебя люблю. Ты ребенок, рожденный от любимого человека, и этим все сказано. Честно говоря, в глубине души мне очень хотелось, чтобы тебе удалось его найти.

Линда, оторопев от этого неожиданного признания, смогла произнести только:

— Почему?

Эллис, задумавшись, переспросила:

— В самом деле — почему? — И сама же ответила: — Наверное, потому, что я не могла переступить через себя, чтобы искать его самой.

— Ты все еще любишь его… — вырвалось у Линды.

Эллис невесело улыбнулась.

— Ты стала совсем взрослой. — Потом встряхнула головой — совсем так же, как это делала Линда, когда хотела отогнать ненужные мысли или переключиться. — Давай не будем о грустном. Каким он стал, чем занимается и… как его зовут, в конце концов?

Линда рассказала все, что знала. Однако о том, как умудрилась вляпаться, чуть не выйдя замуж за собственного брата, разумеется, умолчала.

— Он обрадовался тебе?

Линда пожала плечами.

— Сложно сказать. Для него это было неожиданно. Просил прощения. Только, — она снова вспомнила о своей боли, — я не понимаю пока, как к нему отношусь. Ты же знаешь, я много лет рвалась к нему. А встретились — и ничего. Почти чужой.

Эллис понимающе кивнула. Наверное, она ее действительно понимает. Может, изменилась с годами, а может, дело в самой Линде, которая на многие вещи смотрит теперь по-другому.

— А его жена… — нерешительно заметила Эллис. — Ты ее видела?

— Она умерла три года назад.

По лицу Эллис пробежала тень то ли грусти, то ли надежды.

— Он один живет?

— По-моему, один.

— А я ведь тоже одна теперь.

Линда удивленно подняла брови. Эллис пояснила.

— У Уильяма в Италии — помнишь, я писала тебе, что не захотела ехать с ним туда? — случился роман. Я нечаянно об этом узнала. Он, конечно, не хотел уходить. Но у меня сомнений не было. Напротив, сразу стало так легко. Наверное, мне нужен был только повод, чтобы расстаться с ним. Я будто сбросила тяжкий груз с плеч.

Эллис улыбнулась, и эта ее улыбка так напомнила Линде маму из раннего детства, что ей захотелось расплакаться. Она встала, подошла к ней сзади, обняла и склонила голову ей на плечо.

— Мам, ты не против, если я поживу у тебя?

Эллис взяла ее ладонь и прижала к своей щеке.

— Я буду очень рада.

Прошла неделя с тех пор, как Линда вернулась в Великобританию. В ее голову еще с первого дня прилета начали закрадываться подозрения, о которых она старалась не думать. Но сегодня, проводив Эллис на работу в ее картинную галерею, она вернулась в дом, вымыла посуду и, собравшись с духом, села за письменный стол. Вытащила календарь и начала нехитрые подсчеты. Да что там календарь! И без него она знала, что у нее уже больше шести недель беременности. Если задержку она еще могла объяснить резкой сменой часовых поясов, то регулярное поташнивание по утрам и постоянная сонливость заставляли всерьез задуматься. А сегодня, едва успев позавтракать, она вообще побежала в туалет. Хорошо, мама к тому времени ушла одеваться и ничего не заметила.

Она обхватила голову руками: неужели это случилось? Впервые в жизни Линда и думать забыла о предохранении — и вот пожалуйста. В довершение к греху инцеста она получила еще один — ребенка от единокровного брата! В любой другой ситуации, даже если бы они расстались с Джеком, у нее и мысли бы не возникло об аборте. А теперь… теперь ей очень страшно. И совершенно нет сил, хочется только бездумно лежать на диване. Она уткнулась лицом в подушку. Здесь, в родном доме — Линда в эти дни вдруг снова почувствовала его родным — она немного оттаяла. Им с мамой было хорошо вдвоем, они много разговаривали — обо всем на свете, пытаясь компенсировать недостаток общения за все предыдущие годы. Казалось, Эллис из Снежной королевы опять превратилась в добрую фею, она снова была живой! И Линда подумала, что им давно уже стоило сделать шаг навстречу друг другу.

Она рассказала маме о Стэнли во всех подробностях: и о его измене, и о его отвратительном предложений.

— Ну и сволочь, — резюмировала Эллис.

Линда и не подозревала, что мама знает такие слова, а тем более способна произносить вслух. А вот говорить о Джеке язык не поворачивался. Стоило лишь подумать о нем, как на глаза наворачивались слезы, к горлу подступал ком. Значит, надо постараться не вспоминать, тогда и забыть будет легче. Но как тут забудешь, если нежданно-негаданно вот он — привет из далекой Австралии.

Линда перевернулась на спину и положила руки на живот, стараясь что-то почувствовать. Но что-то чувствовать было, конечно, еще рано. Или она все же ошиблась? Судьба, в которую Линда никогда не верила, не может так жестоко мстить ей за это, преподнося все новые и новые сюрпризы. Она натянула на себя мягкий, пушистый плед и закрыла глаза.

— Линда, Линда…

Проснувшись, она увидела обеспокоенную Эллис, которая трясла ее за плечо. Линда приподнялась на локте.

— Мам, ты чего?

— О боже! — облегченно выдохнула Эллис и прижала ее к своей груди, — Ты лежишь вся бледная, измученная и почти бездыханная. Ты заболела?

— Ну если беременность можно назвать болезнью, то, кажется, да.

Эллис замерла на мгновение, все еще прижимая голову дочери к своей груди, так что Линда не могла видеть выражение ее лица. Потом почувствовала, что мама гладит ее по спине.

— Ну и ничего, все будет хорошо. В этом доме давно уже не было малышей.

Она отстранилась, и Линда увидела, что Эллис счастливо улыбается. И как, ну как сказать ей, что радоваться нечему?

Чуда не произошло. Перед ней лежало заключение ультразвукового обследования, а в ушах все еще звучали слова врача:

— Все показатели в абсолютной норме. Никаких признаков угрозы или патологии.

Линда смотрела на строчку «сердцебиение», напротив которой стоял значок «+», и не могла отвести взгляд. Ее малыш уже растет в ней, его маленькое сердечко бьется, он хочет жить! А она должна его убить… Или не должна?

— Ну что ты грустишь, дочка? — Эллис села на диван и взяла в руки заключение. Все ведь в порядке.

— Ах, мама, — Линда уткнулась ей в плечо, — если бы ты знала…

Эллис немного отодвинулась, приподняла ее подбородок и посмотрела в глаза.

— Это твой ребенок, Линда. Ты вырастишь и воспитаешь его, как посчитаешь нужным. Не думай о его отце. Этот тип недостоин ни минуты твоего внимания.

Линда снова уткнулась в мамино плечо и безутешно разрыдалась, повторяя сквозь всхлипывания:

— У него замечательный отец… у него самый лучший на свете отец… только я не знаю… что мне… делать…

Эллис, обняв дочь, покачивалась с ней из стороны в сторону, убаюкивая, словно маленькую.

— Ну ты что, девочка. Тебе нельзя нервничать. Все будет хорошо. Все будет хорошо.

Когда Линда немного успокоилась, Эллис уложила ее поудобнее и прикрыла ноги, заботливо подоткнув плед.

14

Соскочив с доски, Джек Невилл взял ее в руки и вышел из воды. Лег на полотенце, заложив руки за голову и закрыв глаза, подставляя лицо по-летнему теплому солнцу. Невольно вспомнил тот единственный день, который они провели здесь вместе с Линдой. Он действительно плохо ее знал. А она оказалась великолепной актрисой. Только случай помог ему понять это.

Джек увидел свою невесту, почти жену, у ворот отцовского дома. И в тот же миг исчезло ощущение безмятежного счастья. Потому что Рэймонд трепетно держал Линду за руки, а потом, обняв, целовал ее. Правда, в щеку, но какое это имело значение! А он-то, болван, приехал, чтобы попытаться выяснить у отца, почему тот так неестественно вел себя весь предыдущий вечер. Накануне ему не удалось добиться внятного ответа от Линды, хотя он явственно видел, что его невеста нервничает и что-то скрывает. Теперь все ясно. Неслучайно они переговаривались и смотрели друг другу в глаза еще в Ричмонде, когда отец якобы помог ей довести в стельку пьяного дружка до такси. Тогда он не придал этому значения, а сейчас припоминал каждую деталь. Нет, все было не просто так, их связывало нечто большее, чем случайное знакомство.

И она ведь тоже заметила автомобиль Джека. Иначе почему явилась вернуть кольцо? До того времени он еще раздумывал: вдруг что-то не так понял? Уж очень не хотелось верить, что его ангел оказался просто дешевкой, охотницей за большими деньгами.

А отец! Человек, на которого он всю сознательную жизнь стремился быть похожим, которого считал чуть ли не идеалом, которому верил больше, чем себе! Он просто предал его. Рэймонд звонил ему на следующий день, но Джек не взял трубку. Стефани, помощница, передала потом, что отец недели на три улетел в командировку на север страны и в Новую Зеландию. Это было к лучшему. Несмотря на всю свою сдержанность, Джек не мог поручиться, что ему удалось бы остаться спокойным при встрече. Он один знал, чего ему стоило сохранить хладнокровие, когда Линда вошла в его кабинет! Сделал вид, будто ужасно занят, — только этим и спасся.

Теперь, когда прошло больше месяца, Джек Невилл ценой невероятных усилий заставил себя почти не думать о ней. И отца старался воспринимать как раньше. Но это удавалось с трудом: в глубине души змейкой свернулась ревность, и Джек боялся, что она даст знать о себе в самый неподходящий момент. Впрочем, нет, он давно не мальчишка и не допустит этого. Ему нужно отвлечься, может даже, найти себе подружку — временную, как обычно, чтобы не задавала лишних вопросов, а весело и легко проводила с ним время. Нужно позвонить Майклу — как правило, на подобные мероприятия они выбирались вместе.

В ночной клуб Джек приехал на такси. Потому что хотел выпить. Чего-нибудь покрепче. Чтобы совсем не думать о Линде. В темном зале, освещаемом лишь вспышками светомузыки и неяркими фонарями над столиками по периметру зала и над барной стойкой, народу было немало.

Вот незадача! И зачем Майкл явился сюда с Кэтрин? Сидят у барной стойки, воркуют, словно два голубка. Неужели это у него всерьез? Подошел к ним, бросил непринужденно:

— Кэтрин, Майкл, привет.

— Привет.

Потом обратился к бармену:

— Мне виски, и покрепче.

Выпил стакан одним махом, заказал еще. И, повернувшись к Кэт, спросил весело:

— А ты без сестренки? Какая досада! У нас с Майклом еще не было близнецов. Да, Майкл?

— Что ты мелешь, Джек, угомонись, — попытался урезонить ёго друг.

А Кэтрин смотрела со смесью жалости и презрения.

— Должна тебя разочаровать — без сестренки. У нее слишком длинный список поклонников. Придется тебе постоять в очереди.

— Зачем же в очереди, — продолжал глумиться Джек. — Не сестренка, так другая найдется. Может, подружка какая имеется? Мне блондинки нравятся. Ну ты же знаешь… — И он опустошил третий стакан виски.

— Заткнулся бы ты, Джек, — беззлобно посоветовала Кэтрин. — Пока не наговорил того, о чем потом будешь жалеть.

Он рассмеялся.

— Я — жалеть? Я никогда не говорю того, о чем могу пожалеть.

Кэтрин посмотрела на него участливо, как на больного.

— Тебе так только кажется. Пойдем, Майкл. Мне не нравится эта компания.

Она встала и направилась к выходу. А Майкл — Джек не поверил своим глазам — покорно поплелся вслед за этой взбалмошной девчонкой, бросив ему на ходу:

— Извини, Джек.

Друг называется.

У него что, на голове свинцовый шлем? Он древний викинг, после тяжелого похода уснувший прямо в боевых доспехах? Джек пошевелился и застонал. Черт, надо же было так набраться вчера… Открыл глаза: кажется, дома, в сиднейской квартире. Уже хорошо. Рядом кто — то дышит. Он медленно повернул голову. В его постели лежала девушка в майке и трусиках: чуть тронутая загаром кожа, светлые волосы, тонкие черты лица — ничего особенного. К тому же совсем юная, на вид вообще лет шестнадцать. Господи, она хоть совершеннолетняя? Не хватало еще сесть в тюрьму за совращение малолетних. Еле-еле Джек заставил себя встать и пойти в душ.

Вернувшись, он увидел, что девушки в кровати нет. Зато с кухни доносился запах кофе. Умница. Он пошел на этот запах. Девушка, уже надевшая джинсы, повернулась, услышав его шаги.

— Доброе утро, — прощебетала она.

— Доброе.

Джек смотрел на нее и не знал, что еще сказать. Она улыбнулась смущенно.

— Извини, я тут похозяйничала немного.

— Ничего, очень кстати. Нальешь кофе? Чашки в левом верхнем шкафу.

Девушка, накрыв на стол, села напротив, снова улыбаясь.

— Сколько тебе лет? — решил снять больной вопрос Джек.

— Девятнадцать.

Слава богу.

— А выглядишь моложе.

— Это потому что я худенькая, мне никто больше шестнадцати не дает, — пояснила девушка, продолжая улыбаться.

Она что, дурочка? Все время улыбается. Надо бы отправить ее домой. Зачем она ему?

— Знаешь, мне нужно уехать, у меня скоро встреча. Тебе на сборы полчаса хватит? Я вызову такси.

Улыбка сползла с ее лица.

— Да, конечно, хватит.

Уже открыв уходящей девушке дверь, Джек спросил:

— Как тебя зовут?

Ответ прозвучал как пощечина:

— Линда.

Никакой встречи у него, конечно, не было. Он бухнулся назад в постель и снова уснул. Несмотря на выпитый кофе. Разбудил его телефонный звонок. Он потянулся к тумбочке, не открывая глаз, на ощупь нашел телефон.

— Да.

В трубке раздался возмущенный голос Молли:

— Джек, я звоню тебе уже два часа! Ты вообще жив?

— Хороший вопрос. — Язык во рту решительно отказывался шевелиться. — Не знаю…

— Ты что, пьян? — сообразила Молли.

— Уже, кажется, нет. А вчера, кажется, был пьян, — снова лениво протянул Джек. — А ты вообще зачем звонишь, да еще так настойчиво?

— Папа вернулся.

В голове сразу прояснилось, пошел активный мыслительный процесс. Сейчас Молли скажет, что нужно навестить его.

— Завтра воскресенье, нужно поехать к нему.

А сейчас — что он ждет их к ужину.

— Он приглашает нас на ужин, хочет поговорить.

Интересно — о чем? Сообщит, что у него роман с Линдой Флэтчер? Или, того лучше, что он собирается жениться на ней? А что? Девушка молодая, красивая, судя по всему — хваткая, хоть и строит из себя святую невинность. А состояние Рэймонда Невилла исчисляется миллионами долларов. Так что удивляться нечему.

— Молли, а о чем он хочет поговорить, не знаешь?

— Ума не приложу. О чем-то важном. У него был какой-то странный голос. Я забеспокоилась, хотела прямо сегодня к нему поехать, но он заверил, что все в порядке, — взволнованно продолжала делиться новостями Молли.

— Понятно. Ты как?

— У меня все нормально. А как твои дела? Я звонила Линде на днях, хотела поговорить, но ее номер почему-то недоступен. Вы уже назначили день свадьбы?

Сестре он еще не сообщил о разрыве с Линдой. Пожалуй, и сейчас не стоит заводить этот разговор, завтра от отца все узнает.

— Молли, я отвратительно себя чувствую, нет сил вести долгие беседы, давай завтра поговорим.

Она помолчала немного — Джек готов был дать голову на отсечение, что у нее сработала Интуиция, наверняка что-то заподозрила. Но Молли проявила свойственную ей деликатность:

— Хорошо, Джек, не буду тебя утомлять. До завтра.

— Целую. Пока.

В Манли он не ездил с тех пор, как расстался с Линдой. Там каждый кустик, каждый камешек, каждая ветка напоминали о ней. Пару раз Джека даже посещала мысль о том, чтобы продать загородный дом. Потому что он не представлял, как будет жить там один. И тем более — с какой-то другой женщиной.

Парадокс. Он всегда хотел настоящего чувства, чтобы рядом была любимая и любящая жена, дети — словом, обычного человеческого счастья. Но получалось наоборот: сомнительные знакомства с девушками, беспорядочные связи, вылазки в ночные клубы — и ничего серьезного. Только работа. Только она приносила настоящее удовлетворение. А обрести семейное счастье, наверное, не судьба. Размечтался, романтик. Самому-то не смешно? Не смешно.

Но он справится с этим. И обязательно женится, и дети будут — все как у всех. Пусть только пройдет немного времени. Приведет в дом какую-нибудь милую девушку — наподобие той, что вчера ночевала с ним. По утрам она, улыбаясь, станет носить ему кофе в постель, будет послушной, верной, не особо требовательной женой. А что еще надо? Может, оно такое и есть — счастье? Тихое и уютное. Хватит уже в его жизни экстрима.

Именно об этом думал Джек, глядя на себя в зеркало и остервенело водя бритвой по щекам и подбородку. В таких вот действиях непроизвольно проявлялось внутреннее напряжение, когда он оставался наедине с собой. А он ведь был уверен, что взял нервы под контроль. Ан нет — черта с два! И это злило еще больше. Это никуда не годится. Ведь уже сегодня предстоит встреча с отцом, и он будет последним болваном, если не сможет взять себя в руки. Но он сможет!

Джек натянул на себя первую попавшуюся футболку и спустился вниз проверить почтовый ящик.

— Мистер Невилл, — окликнула его консьержка.

— Да?

Она подала ему огромный, плотно упакованный полиэтиленовый пакет.

— Что это?

— Извините, пожалуйста. Курьер привез посылку еще неделю назад. Но я была в отпуске, а моя сменщица забыла вам его передать. Простите нас, ради бога. Я надеюсь, это не очень важный пакет.

— Ну что вы, — успокоил ее Джек, — важную корреспонденцию мне присылают в офис. Все нормально, не беспокойтесь.

Что же это? И от кого? Удивленный Джек поднялся в квартиру, положил пакет на стол, распаковал — и остолбенел. Несколько минут он смотрел на его содержимое, не зная, что с этим делать. Выбросить? Рука не поднимется. Оставить? Гордость не позволяет.

Перед ним был кусочек весеннего Сиднея — законченная картина, которую Линда Флэтчер (тогда он еще не знал, что это Линда Флэтчер) писала на его глазах. Зачем она прислала ее? Чтобы сделать ему больно? Он стал снова запихивать картину в пакет и почувствовал, что рука наткнулась на свернутый лист бумаги. Джек вытащил его и развернул: «Это обещанный подарок на новоселье. На память. Мы больше никогда не увидимся. Линда». И все.

Он устало опустился на стул, снова и снова перечитывая эти три строчки. «Никогда не увидимся». Что она хочет сказать? Как «не увидимся», если у нее роман с отцом?

Сердце гулко застучало, протестуя против этих слов — «никогда не увидимся». Оно не хочет, чтобы они никогда не увиделись. Так просто не может быть. Пусть у нее роман с Рэймондом, со Стэнли, да с кем угодно, только он не согласен никогда больше не видеть ее!

Когда Джек въехал во двор родительского дома, то увидел, что маленькая машинка сестры уже здесь. Это хорошо. Потому что оставаться один на один с отцом ему вовсе не хотелось. Он специально оттягивал время, чтобы приехать попозже, в надежде, что Молли опередит его.

В гостиной был накрыт стол на три персоны. Молли сидела у журнального столика и листала журнал, отца не было.

— Привет, — поздоровался Джек.

— Добрый вечер, — откликнулась Молли.

— Оживления не чувствуется, дом будто вымер.

— Отец дал выходной прислуге.

— Что, всем сразу? — удивился Джек.

Молли закатила глаза и пожала плечами — мол, сама не понимаю, что происходит. В этот момент в гостиную вошел Рэймонд. Пожал сыну руку и пригласил детей за стол.

— Для начала предлагаю поужинать, — весело сказал он. Но веселье было явно наигранным.

Непринужденной беседы, как раньше, не получалось, хотя и Джек, и Рэймонд старались изо всех сил. Шутки были несмешными, замечания неостроумными, беседа натянутой — в воздухе витало ожидание чего-то. И только Рэймонд Невилл знал, чего именно.

После ужина он плотно прикрыл стеклянную дверь, ведущую на террасу, проверил, заперта ли входная дверь, подошел к каждому окну и сквозь жалюзи посмотрел во двор. После этого он прошел в кабинет и вернулся оттуда с какой-то книгой, кажется, с Библией. Отец никогда не отличался религиозностью, да и вообще в их семье не принято было ходить в церковь по воскресеньям и произносить молитвы на ночь. Молли и Джек, недоуменно переглянувшись, наблюдали за ним. Их что, ждет вечернее чтение псалмов? Это — главная цель сегодняшней встречи?

— Пап, у тебя ничего не болит? — аккуратно поинтересовалась Молли.

— Не беспокойся, сейчас вы все узнаете.

Отец сел в свое любимое кресло, сжимая в руках книгу, будто это была самая большая его ценность. Он был серьезен и сосредоточен.

— Молли, Джек, вы знаете, что самым важным для меня всегда была семья. Вы знаете, что я очень любил Луизу, вашу маму, — начал Рэймонд.

Джек старался сохранять невозмутимость. Он понимал, что сейчас предстоит услышать признание отца о его отношениях с Линдой. Как человек честный и глубоко порядочный, тот не мог оставаться в двусмысленной ситуации, зная, что сын собирался жениться на этой девушке. И Джек со вчерашнего дня внутренне готовился к разговору. Он будет спокоен, он примет все, как есть, — а что ему еще остается?

Но отец вдруг сделал то, чего они никак не ожидали. Он открыл книгу, вытащил оттуда фотографию и передал ее Молли, а та, посмотрев на нее с недоумением, — Джеку. Это был черно-белый портрет маленькой, лет трех-четырех, девочки. Джек взглянул на снимок — что бы он значил?

— Кто это? — спросили они с Молли почти одновременно.

Отец набрал в легкие побольше воздуха и сказал то, от чего из головы Джека сразу же вылетели все мысли о Линде.

— Это моя дочь.

На мгновение и брат, и сестра потеряли дар речи. Потом Молли осторожно спросила:

— У тебя есть маленький ребёнок?

— Да нет. — Рэймонд взял фото, задумчиво глядя на портрет малышки. — Этой фотографии больше двадцати лет. Я должен рассказать вам то, что, наверное, давно должен был рассказать. Но… сначала вы были маленькими, потом Луиза заболела, а потом я просто не решался. Но теперь ситуация изменилась, и я обязан сделать это.

Он поднял глаза и поочередно посмотрел на Молли и на Джека, пытаясь на их лицах прочесть реакцию на неожиданное известие. Оно их, похоже, сразило наповал. Джека так уж точно. Он не понимал, как должен на это реагировать. Рэймонд продолжил свой рассказ:

— Вы знаете, что мы с мамой познакомились в Ницце на научном симпозиуме около тридцати лет назад. Наши отношения развивались стремительно. Такое бывает один раз в жизни: любовь с первого взгляда, любовь-химия, любовь-притяжение, называйте как хотите. Суть от этого не изменится: мы не могли жить друг без друга. Но… вы не знаете о том, что ваша мама была тогда замужем.

Джек бросил взгляд на Молли. Сестра выглядела потрясенной, она смотрела на отца во все глаза и не могла вымолвить ни слова. Собственно, Джек испытывал то же самое. Какие еще секреты собирается раскрыть отец?

— Луиза очень хорошо относилась к своему мужу и не хотела причинять ему боль. Наши отношения были тайной около двух лет. Встречались мы урывками, когда я приезжал в Сидней в командировки — я жил тогда в Великобритании. Она разрывалась между мною и мужем, но в конце концов категорично заявила, что приняла окончательное решение: нам нужно расстаться. Я вернулся в Лондон, встретил прекрасную девушку, женился. Она самозабвенно любила меня, но я не мог ответить ей тем же, хотя по-своему тоже полюбил ее. Буквально через год родилась дочь — вот эта девочка. Ребенок стал моим счастьем, смыслом моей жизни. Я не забыл Луизу, но пути назад не было, раз она этого не хотела. — Рэймонд умолк, все еще глядя на фото и, видимо, погрузившись в воспоминания.

— Но как же… — К Молли потихоньку возвращалась способность говорить, да и соображать тоже. — Как получилось, что ты вернулся к маме?

— Подожди, — перебил ее Джек.

Смутная догадка мелькнула в его мозгу. Догадка, от которой внутри у него все сжалось. Он подошел к отцу и взял фото, пристально всматриваясь в черты лица малышки. Потом медленно поднял глаза на Рэймонда.

— Как зовут твою дочь?

Рэймонд кивнул.

— Ты правильно догадался. Ее зовут Линда Флэтчер.

— О боже… — простонала Молли. — Но это значит…

Джек почувствовал, что его накрывает какая-то удушающая волна, она давит на мозг, не дает дышать, сжимается вокруг сердца, которое, кажется, вот-вот перестанет биться. Он сел, прикрыл глаза рукой и произнес глухо:

— Это значит, что мы брат и сестра… Она знает?

— Нет! — воскликнул Рэймонд и заговорил быстро, сбиваясь с мысли, пытаясь поскорее сказать то, что хотел сказать: — То есть она знает, что вы брат и сестра. То есть она думает… Она, как и вы, подумала, что вы брат и сестра. Но это не так!

— Как это? — Удушающая волна начала отступать, дышать стало легче.

— Джек, ты — сын Луизы от первого брака. Когда мы познакомились, тебе было около года. А когда мы расстались, она была уже беременна вторым ребенком — тобой, Молли. Но я узнал об этом, только когда погиб твой отец, Джек. Это случилось вскоре после рождения Молли. Я приехал в командировку в Австралию, и мне сообщили об этом наши общие друзья. Когда я понял, что Луиза свободна, более того, что у нее растет моя дочь, я потерял способность здраво рассуждать. Я понимал, что у меня есть обязательства перед семьей, но ничто не могло заставить меня отказаться от Луизы. Ничто. В это время как раз произошла крайне некрасивая история с нелегальной продажей наркотических средств компанией, в которой я работал, в третьи страны. Я никак не был замешан в этом, но мое имя странным образом фигурировало в документах. Доказать свою непричастность было очень сложно. Словом, мне помогли сменить имя, переехать в Австралию. На много лет дорога в Великобританию была для меня закрыта. К счастью, удалось открыть банковский счет на имя дочери и оплатить ее учебу… Так вот и получилось, что больше двадцати лет я живу под другим именем, в другой стране. Ваше право судить меня или оправдывать. Я рассказал все, как есть.

— Папочка. — Молли подошла к Рэймонду и, усевшись, как в детстве, к нему на колени, крепко обняла. — Я люблю тебя и всегда буду любить. И… я очень рада, что у меня есть сестра. И что это именно Линда.

Джек не знал, что сказать. Он не привык бросаться словами. А как относиться к такому неожиданному повороту событий, он пока не понимал. Оказывается, Рэймонд вовсе не отец ему. Но ведь другого отца он не знал… Джек встал, положил фото маленькой Линды на журнальный столик.

— Я, пожалуй, пойду. Мне нужно побыть одному.

Он понял, что означала записка Линды: «На память. Никогда не увидимся». И, поняв это, похолодел. Она что-то сделала с собой. Она ведь думает, что они брат и сестра!!!

Господи, мысленно взмолился Джек, не дай мне потерять ее! Боже, сделай так, чтобы она была жива; Каюсь, я никогда не был религиозен, я редко бывал в церкви, но я всегда старался жить по твоим заповедям. И еще… Я ведь никогда ни о чем не просил тебя. Сейчас впервые в жизни молю лишь об одном. Пусть она любит или не любит меня, только пусть она будет жива!

Он взял телефон и набрал номер Линды. Недоступна. И Молли говорит, что она недоступна уже давно. Надо поехать к ней.

Остановившись у дома, где снимала квартиру Линда, Джек поднял голову и посмотрел на ее окна. Темно. Может быть, спит? Он вошел в подъезд и почти бегом поднялся по лестнице. Дверь никто не открыл. Джек прислушался. Нет, внутри никакого Движения, никакого шума. Он позвонил в соседнюю квартиру.

— Добрый вечер! — На него с удивлением смотрела молодая женщина с ребенком на руках.

— Извините, я ищу Линду Флэтчер, вашу соседку.

— Так она уже не живет здесь.

— Не живет… — обреченно повторил Джек. — А вы не знаете, где она живет?

— К сожалению, не знаю, — пожала плечами женщина. — Извините.

— Спасибо.

Ему стало по-настоящему страшно. Фраза «Никогда не увидимся» не выходила у него из головы. Что же можно сделать? Тут его осенило: Кэтрин. Она должна знать. Он снова вытащил телефон.

— Майкл, это Джек.

— Привет.

— Мне срочно нужна Кэтрин.

Майкл отвечать не торопился.

— Что ты молчишь? Ты слышишь меня? — разозлился Джек.

— А зачем она тебе? Ты что, снова пьян?

Ну да, вполне логичный вопрос, учитывая, как отвратительно он вел себя пару дней назад в ночном клубе. Поэтому Джек примирительно продолжил:

— Я сегодня в здравом уме и трезвой памяти, поверь. Просто… просто в моей жизни произошли некоторые важные события. Долго рассказывать, да и некогда. В общем, я ищу Линду.

— Ты же с ней расстался.

— Поэтому и ищу. Она исчезла. А Кэтрин наверняка знает куда.

— Я попробую позвонить ей. Перезвони через пару минут.

Джек уставился на дисплей мобильника, который отсчитывал секунды, и ровно через две минуты снова набрал номер Майкла.

— Кэт говорит, что ничего тебе не скажет. Она обещала это Линде.

По крайней мере, она, кажется, жива. У Джека вырвался вздох облегчения. Ох уж эти девчонки! Надо же, какая непреклонная. Придется брать ее штурмом.

— Майкл, ты мне друг?

— Джек, что за вопросы? Мы снова в третьем классе?

— Я к тебе сейчас заеду.

15

Она так и не собралась с духом, чтобы рассказать матери про Джека. Эллис продолжала думать, что это ребенок Стэнли. А Линда продолжала думать о том, как бы ей тайком сделать аборт. Она начиталась в Интернете всяких ужасов о неполноценных детях, которые рождаются от кровных родственников. И то, что пока у нее все нормально, утешало слабо. А вдруг патология выявится на поздних сроках? К сожалению, это более чем вероятно. Зачем же ждать? Зачем продлевать свои мучения?

Поэтому сегодня она пошла в клинику, чтобы взять направление на аборт.

— Мы же не в Средневековье живем, никто не осудит мать, которая рожает ребенка без мужа, — уговаривал врач. — Ваш малыш прекрасно развивается. А сможете ли вы родить после аборта, большой вопрос.

— Мне необходимо прервать беременность. — Едва сдерживая слезы, Линда твердо стояла на своем. — Есть веская причина, поверьте.

Видимо, убитый вид Линды произвел на доктора впечатление. Он покачал головой, но направление все же выписан.

— Надеюсь, вы передумаете, — заметил он, прощаясь.

Линда поспешно вышла. Во дворе она присела на скамейку. Тоскливо, так безнадежно тоскливо. В который уж раз на разных скамейках мира ей приходится обдумывать, что делать дальше. К сожалению, на этот раз нет выбора. Нужно только найти в себе силы смириться с неизбежным. Это случится завтра.

Она встала и уныло побрела по направлению к дому. Проходя мимо детской площадки, остановилась на мгновение: малыши возились в песочнице, карабкались по разноцветным лесенкам, скатывались с горок. Рядом были их мамы, многие из которых, наверное, даже и не осознавали, как они счастливы!

Линда шла по скверику, который находился неподалеку от дома Эллис, когда услышала слабое поскуливание. Осмотрелась. Под кустиком у декоративного фонтанчика она заметила шевеление какого-то темного комочка. Подошла поближе.

— Какой же ты хорошенький! — невольно вырвалось у нее. — А почему ты один здесь?

Линда наклонилась и взяла на руки этот пищащий комочек, который оказался пушистым щенком пока еще непонятной породы.

— Маленький… голодный, наверное. Ничего, сейчас по дороге зайдем в аптеку и купим бутылочку, а потом я напою тебя теплым молоком.

Линда слышала, что щенкам дают молоко, а чем еще их можно кормить, не знала. Но это узнать несложно. Она прижала к себе маленькое беззащитное существо, почувствовала его тепло и невольно подумала, что в ней тоже живет малыш… Ее малыш. На убийство которого она взяла сегодня разрешение.

— Кто это появился в нашем доме? — Эллис присела на корточки и погладила маленького. — Линда, откуда он взялся?

— Сидел один в сквере и скулил. Я не смогла пройти мимо.

— Симпатичный. Похож на ньюфаундленда. Знаешь, — оживилась Эллис, — мне подруга на днях сказала, что это очень здорово, когда ребенок и щенок растут вместе. Я как раз думала о том, чтобы завести какую-нибудь животинку, когда малыш родится. Хотя, может, это и хорошо, что щенок подрастет немного к тому времени.

— Да, — согласилась Линда, — наверное.

Знала бы мама, что эти разговоры для нее — словно раскаленный нож в сердце. Но она обо всем расскажет ей потом, когда дело будет сделано, зачем расстраивать раньше времени?

— А как мы его назовем? — продолжила тему Эллис.

— Кого? — испугалась Линда.

— Щенка.

— Может… Пушистик?

— Не-ет, — возразила Эллис. — Вырастет большим и грозным, смешно будет. Надо какое-нибудь звучное имя.

В этот момент зазвонил телефон.

— Эллис Марлоу. Кто… кто это? — переспросила Эллис, побледнев, и присела на кушетку. — Да, здесь…

Собеседник что-то ей говорил, она слушала молча. Но, похоже, не потому, что нечего было сказать, а потому, что была потрясена.

Лишь по окончании разговора, вернее монолога, вымолвила:

— Хорошо.

Она еще долго держала трубку в руке, застыв в одной позе, и не замечала удивленного взгляда дочери. Наконец опомнилась, поставила телефон на базу.

— Это был твой отец.

— Что?! — воскликнула Линда. — Как он нашел тебя?

Не отвечая на вопрос, Эллис продолжила:

— Завтра он будет здесь.

Линда лишь покачала головой. Совершенно некстати был его приезд, да еще именно завтра. С другой стороны, может, проще будет объясняться с мамой? Отец расскажет ей сам, в чем дело.

Остаток дня Эллис посвятила уборке дома и двора. Линда помогала ей. Похоже, Эллис решила переплюнуть саму миссис Кочер. Та несколько раз удивленно поглядывала в их сторону, поражаясь такому рвению к чистоте в отдельно взятый день. Но Эллис лишь весело подмигивала ей.

Сквозь жалюзи в комнату проник луч солнечного света. Он заставил Линду открыть глаза. Снова наступило утро. Может быть, утро самого важного в ее жизни дня.

Эллис работала сегодня до четырех, а Линда должна явиться в клинику в полдень. Отец приедет после обеда, так что встретятся они без нее. Девушка спустила ноги с постели и тут же почувствовала, как в них уткнулось что-то теплое и мягкое.

— Пушистик! — вспомнила она. Пока ему так и не придумали другую кличку, так что пусть побудет Пушистиком.

Она выпустила его во двор, а сама тем временем подогрела в микроволновке молоко. Щенок сбегал по своим делам и тут же вернулся.

— Ты что так быстро? — спросила Линда. — Гулять не хочешь? Или проголодался? Ну иди ко мне.

Она устроилась в гостиной на кушетке, подняла маленького себе на колени и стала его поить. Насытившись, он беспорядочно стал тыкаться мокрым носом в ее руки.

— Я знаю, я знаю… — шептала Линда сквозь слезы, поглаживая пушистый комочек. — Ты меня осуждаешь. Но у меня нет другого выхода, понимаешь?

Она подняла щенка на уровень своей груди. И ей показалось, что и в его глазах она увидела слезы.

Кабинет, где Линде предстояло оставить частичку себя, сверкал стерильной белизной. Белый халат медсестры, белая каталка с белыми простынями, белые полотенца, белые стены и жалюзи на окнах… От этого было почему-то не по себе. А может, не только от этого. С самого утра ее душу заполнила щемящая тоска. И эта тоска останется с ней навсегда, до последнего ее часа, до последнего вздоха — это Линда точно знала. Потому что она никогда не простит себя. А значит, жить ей с вечной болью.

Процесс подготовки к операции затянулся. Потому что сначала она никак не могла найти полученное вчера направление. Она точно помнила, что положила его в карман пальто, но странным образом его там не оказалось. Обнаружила это она только в клинике, хотя помнила, как перед выходом из дома вытаскивала из кармана эту бумажку и положила ее обратно. Пока дублировали документ, врача срочно вызвали к больной, у которой началось кровотечение. И Линде пришлось ждать в общей сложности часа полтора. Но вот теперь, кажется, скоро… Она уже переоделась и полностью готова. Сейчас она ляжет на каталку, ей сделают укол — и, когда проснется, все будет позади.

Линда легла и следила глазами за медсестрой, которая стояла у стола с медицинскими инструментами и препаратами справа от двери. Вот она вскрывает ампулу. Вот набирает раствор. Вот поднимает шприц кверху иголкой, слегка нажимает на поршень и идет к ней, будто в замедленной съемке. Линда закрыла глаза.

Вдруг раздался какой-то шум, и она, почувствовав только, как что-то царапнуло ее по руке, открыла глаза. Перед ней, тяжело дыша, стоял Джек. Или это уже видения, вызванные действием наркоза? Линда ущипнула себя и поняла, что это не сон. Она посмотрела на внутренний сгиб локтя, увидела царапину и несколько капелек крови, а шприц вместе с раствором валялся на полу. Ясно: Джек помешал сестре вколоть ей анестезию. Все это произошло в считаные секунды.

Она села, прикрываясь полами халата, а медсестра испуганно попятилась к двери видимо, решила, что это бандитское нападение. Еще бы: разъяренный вид Джека испугал бы кого угодно. Тут в дверном проеме появился Рэймонд, а за ним и Эллис.

— Что здесь происходит? — дрожащим голосом спросила медсестра.

— Не волнуйтесь, — успокоила ее Эллис. — Произошло недоразумение. Эта девушка не будет делать аборт.

Тем временем Джек поднял Линду на руки и вынес в коридор, попутно целуя ей лицо и шею — везде, где мог дотянуться. Она отворачивалась, уклонялась, упершись руками в его плечи.

— Что ты делаешь, Джек? Нельзя.

Но он не обращал на это никакого внимания, повторяя:

— Какая же ты глупенькая… Какая же ты у меня глупенькая…

Он принес ее к дивану в холле и аккуратно усадил, не обращая ни малейшего внимания на остальных посетителей. Потом присел на корточки и обхватил руками ее колени, целуя их:

— Глупенькая, моя глупенькая девочка… мы с тобой вовсе не брат и сестра… прости, прости меня за все. Я люблю тебя.

— Нет? Нет?! Это правда?! — переспросила Линда, перестав трепыхаться, и замерла в ожидании ответа.

— Конечно. — Джек положил голову ей на колени и еще крепче обнял их. — Я никому тебя не отдам. Я никому вас не отдам.

Эллис выглядела очень оживленной. Она не знала, чем угостить и куда усадить гостей. Приехав домой из больницы, она и мужчины, дополняя друг друга, рассказали Линде, что произошло.

С работы Эллис отпросилась пораньше, чтобы успеть подготовиться к встрече бывшего мужа. Удивилась, что дочери дома нет. Зато Пушистик настойчиво тыркался носом то в ее ноги, то в какой-то листок бумаги на полу. Эллис подняла его, развернула и оторопела. Это было направление на аборт. На сегодняшнее число. Она заметалась по дому, пытаясь то дозвониться Линде на мобильный, то по городскому номеру, указанному в бумаге. Почему дочь делает это, думать было некогда, надо было спасать ее. Так никуда и не дозвонившись, Эллис выскочила на улицу, забыв запереть дверь, и бросилась к гаражу — как назло, машину уже поставила внутрь. Выезжая за ворота, заметила, что у дома остановилось такси. Из него вышел Роджер, вернее, теперь Рэймонд, она сразу узнала его, но для долгих приветствий не было времени.

— Быстрее, пересаживайся в мой автомобиль. Роджер, она поехала делать аборт! — крикнула Эллис, высунув голову из окна.

— Как… аборт? — Из такси появился молодой мужчина.

— Эллис, моя первая жена. Джек — сын моей второй жены, — наспех представил их друг другу Роджер.

По дороге он вкратце обрисовал Эллис ситуацию.

— Все теперь понятно, — резюмировала Эллис. — А я-то думаю, что она все мечется, переживает, никак не успокоится.

— Если она уже сделала это, я никогда себя не прощу, — сказал Джек.

— Это моя вина, — добавил Роджер.

— Хватит покаяний! — Похоже, только у Эллис осталась способность рассуждать здраво. — Мы приехали. Джек, в направлении был указан кабинет сто восемнадцать. Нужно торопиться.

Вот так и получилось, что все они оказались там, где Линда меньше всего ожидала их увидеть.

К ней подошел Пушистик, снова тычась носом в тапки.

— Ты мой хороший. — Линда не удержалась и опять взяла его на руки, прижимаясь щекой к теплому комочку. — Как же тебя назвать?

Джек забрал щенка, заметив:

— Тебе нельзя поднимать тяжести.

Она лишь снисходительно улыбнулась в ответ.

— А назовем мы его… — Джек на несколько секунд задумался, потом хитро прищурился. — Стэнли!

Линда с укором посмотрела на него.

— Джек!

— Шутка. Слишком оскорбительно для такого благородного животного. Лучше мы назовем его… Гордон.

— Это мне нравится больше, — согласилась Линда и прижалась щекой к плечу любимого, не смея поверить, что они снова вместе.

В воздухе витала любовь. По крайне мере, ее флюиды явственно исходили от трех человек из четырех, находившихся в этом доме. Хотя и от четвертого они тоже исходили, но по отношению к дочери больше, чем к кому бы то ни было.

Линда посмотрела на Эллис, которая украдкой то и дело бросала сияющие взгляды на Рэймонда. Джек, заметив это, понимающе улыбнулся.

— Линда, — обратился он к невесте, — мне кажется, ты устала. Будущей маме нужно больше отдыхать. Давай я провожу тебя.

— Хорошо, — не стала она спорить.

Ей и самой хотелось побыть с Джеком наедине. Они пожелали родителям спокойной ночи и ушли в комнату Линды. Она села на кровать и протянула руки к любимому.

— Иди ко мне. Я соскучилась.

Утром, едва открыв глаза, она повернула голову. Нет, это не сон. Родной, любимый, желанный мужчина… Рядом. Разве смогла бы она жить без него? Как хорошо, что больше не нужно думать об этом. Линда вдруг вспомнила, как в детстве, лежа в этой самой комнате, мечтала о смерти Джека и Молли. Какое счастье, что Бог не исполняет безумных желаний! Спасибо тебе, Господи!

Линда подняла руку и, любуясь голубой капелькой сверкающего бриллианта, повернула кисть в одну сторону, потом в другую. Со словами: «Возражения не принимаются», — Джек надел кольцо ей на палец еще в клинике. Вчера от избытка впечатлений голова у Линды пошла кругом. Только сейчас она осознала, поняла, почувствовала, что жизнь снова обрела смысл. И Линда мысленно поблагодарила судьбу, в которую раньше никогда не верила, за то, что она подарила ей Джека.

На кухне уже хозяйничала Эллис — сегодня она взяла выходной. В джинсах (стройная и подтянутая, она вполне могла себе это позволить) и ярко-голубой кофточке в цвет глаз Эллис казалась почти девочкой. Со вчерашнего дня она будто помолодела еще лет на десять. И причину Линда, разумеется, знала.

Пахло ванилью и корицей. Мама любила и умела готовить — в этом Линда тоже была похожа на нее.

— На завтрак будут вкусные булочки, — с удовольствием резюмировала Линда.

— Надеюсь, что вкусные. Помнишь, папа любил их? Хотя ты, наверное, не помнишь. — Эллис сунула противень в электрическую духовку и сообщила с ноткой сожаления: — Он уже сегодня улетает обратно.

— Ты простила его?

Эллис грустно улыбнулась.

— Мне уже не двадцать, к сожалению. И я давно избавилась от юношеского максимализма. Он не виноват, что не любил меня.

Линда подошла к матери и обняла ее. Ей казалось, что сейчас они поменялись ролями и она, умудренная опытом женщина, может давать ей советы.

— Мам, но, может быть, теперь, когда он один… Может, есть шанс?

Эллис покачала головой.

— Я не стану навязываться. От максимализма я, конечно, избавилась, но чувство собственного достоинства у меня еще осталось.

Под крылом самолета блеснула полоска воды. Лайнер заходил на посадку в сиднейском аэропорту. Линда, прижавшись лбом к иллюминатору, с высоты птичьего полета смотрела на голубовато-зеленый город, один из красивейших в мире. Он раскинулся на берегах огромного залива, глубоко вдающегося в материк и имеющего разветвленную структуру маленьких заливчиков. Где-то там, рядом с одним из таких заливчиков, живет ее отец.

Она вспомнила, как шесть с половиной лет назад такой же лайнер точно так же заходил на посадку. Сколько всего случилось за это время! Тогда она была молодой и одинокой студенткой, одержимой навязчивой идеей. Сегодня она взрослее, счастливее и… намного богаче: у нее есть Джек, есть сестра, есть верная подруга, есть родители, есть Пушистик, вернее Гордон, который сидит сейчас в специальной клетке в специальном отсеке. И у нее есть самый важный человечек в ее жизни — ребенок. Пока еще она не знает, кто именно, дочь или сын, но это не имеет никакого значения.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — в сотый раз спросил Джек.

— Очень хорошо, — в сотый раз ответила Линда.

Как ни странно, это правда. Ни тошнота, ни заложенные уши на этот раз ее не беспокоили. С тех пор как приехал Джек, она вообще забыла о недомоганиях. В ее душе без устали звенели колокольчики.

— Линда! — бросилась к ней Кэтрин, едва они с Джеком вышли из дверей аэропорта. — Безумно рада тебя видеть. Как долетели?

— Все замечательно, — улыбалась Линда, обнимая подругу.

— Ну вот, я же говорила, что все будет хорошо. Помнишь? Ты помнишь? — теребила Кэтрин Линду.

Майкл протянул орхидеи в замысловатой упаковке — над оформлением букета явно поработала дизайнерская мысль Кэтрин.

— Держи, будущая мама и великий конспиратор. Ведь мы с Джеком практически под пытками вынудили твою подругу признаться, куда ты подевалась.

— Спасибо за цветы. — Линда вдохнула их аромат.

— Сейчас мы все едем к Рэймонду, — объявила Кэтрин, наконец отпустив Линду. — Нас там уже ждут.

Проезжая по знаменитому сиднейскому мосту, соединяющему берега залива, Линда в очередной раз поразилась потрясающему виду, который открывался оттуда. С одной стороны — неповторимая красота Голубых Гор, с другой — уходящий вдаль бескрайний океан. А вокруг — город, от ультрасовременного центра с небоскребами до мелькающих черепичными крышами окраин. Странное чувство овладело ею — чувство, что она приехала домой. А впрочем, что же тут странного? Ведь ее дом теперь всегда будет там, где есть Джек.

У ворот, разговаривая по мобильному телефону, прохаживалась Молли. Линда увидела ее и невольно улыбнулась — сестра! Было непривычно воспринимать Молли в новом качестве, но привыкнуть к этому будет, пожалуй, несложно.

Молли увидела подъехавшее такси и быстро закончила разговор. Пока мужчины вытаскивали чемоданы, она обняла Линду.

— Здравствуй, моя хорошая.

— Здравствуй, Молли. — От избытка чувств Линда чуть не расплакалась.

Сестра аккуратно погладила ее живот.

— Как там мой племянник? Или племянница? Хорошо перенес дорогу?

Линда кивнула:

— На удивление хорошо, спасибо.

— Вот и замечательно. Ну пойдем в дом, папа ждет.

Во время обеда звучали шутки, непринужденный смех — было по-домашнему хорошо и уютно, только… Только Линда поймала себя на мысли, что ей не хватает мамы.

Когда все уже сидели в гостиной в ожидании десерта — на этот раз гостей Рэймонда обслуживали два приглашенных официанта, — сам он ненадолго отлучился в кабинет и вышел оттуда с папкой в руках.

— Прошу минуту внимания!

Разговоры умолкли. Джек, обнимающий Линду, посильнее притянул ее к себе и шепнул:

— Сюрприз.

Рэймонд встал у окна так, чтобы видеть всех присутствующих.

— Сегодня здесь собрались близкие люди, — начал он. — Как вы знаете, у нашей семьи девяносто процентов акций «ДМЛ фармкорпорейшен», все они в моих руках. Кстати, сегодня я могу раскрыть секрет названия первой части нашей компании. До сих пор об этом знали только я и Луиза. ДМЛ — это первые буквы имен наших детей, порядок расположения — согласно возрасту. — Он улыбнулся и продолжил: — Но… я решил окончательно отойти от дел. Тем более что фактически бизнесом давно уже управляет Джек. Поэтому, думаю, будет справедливо, если сорок процентов акций я передам сыну, и по двадцать пять — дочерям. Плюс к этому у Молли есть фитнес-центр, а у Линды теперь есть свое дизайнерское агентство полного цикла. — Он подошел к ней и вручил ей папку. — Здесь все документы, тебе остается только вписать название.

Линда взяла папку, руки предательски подрагивали. Джек успокаивающе поглаживал ее плечо.

— Бери-бери, владей.

Для Молли эта новость, похоже, не была неожиданной. Улыбаясь, она подошла к сестре и поцеловала ее.

— Поздравляю!

— Но… — растерялась Линда, — откуда ты узнал, что я…

— А за это поблагодари подругу. — Рэймонд кивнул в сторону Кэтрин. — Считай это свадебным подарком.

Эпилог

Эллис, услышав слабый писк, донесшийся из коляски, вскочила со скамейки и бросилась к внуку.

— Мам, это он во сне.

Но Эллис все-таки отодвинула прозрачный полог, прикрывающий ребенка от солнца, ветра и насекомых, чтобы убедиться, что тот действительно продолжает сладко спать.

Линда, которая две недели назад родила здорового и красивого мальчика, была очень рада, что в этот момент рядом был не только муж, но и мама. С тех пор Эллис практически не отходила от внука. Вот и сейчас они с Линдой сидели под цветущей магнолией неподалеку от бассейна. Со стороны океана дул ветерок, нагоняя тучки, которые, судя по всему, вот-вот разразятся теплым дождем. Но пока этого не случилось, ребенок «гулял» на свежем воздухе. Подросший Гордон весело носился по усадьбе, иногда подбегая к людям за своей порцией ласки.

Из коляски послышалось хныканье. Похоже, на этот раз малыш действительно проснулся. Эллис взяла его на руки и стала укачивать. Он потихоньку утих, с любопытством глядя на этот мир голубыми глазенками. Счастливая бабушка прижала его к себе покрепче.

— Как же я буду скучать! Линда, обещай, что вы будете часто ко мне приезжать…

— Есть вариант получше, — неожиданно раздался голос Рэймонда.

Они и не заметили, когда он подошел. Эллис и Линда одновременно обернулись.

— Какой же?

Рэймонд приблизился к Эллис, склонился над внуком и сказал тихо:

— Оставайся.

Она замерла, потом медленно подняла голову, глядя ему в Глаза.

— Ты в самом деле этого хочешь?

Он смотрел на нее с нежностью.

— Я сделаю все, чтобы ты чувствовала себя счастливой.

Линда тихонько забрала сына и, неслышно ступая по траве, направилась к дому.

На кухне она подождала немного, пока София делала чай с молоком — Линда кормила грудью, и этот напиток был ей просто необходим. Потом поднялась на второй этаж, в их с Джеком спальню, вышла на балкон. За это время небо окончательно потемнело, и с него посыпались-таки капли дождя. Линда увидела, что из гаража вышел Джек и торопливо зашагал к дому.

Как всегда при виде мужа, ее охватило ощущение вселенского счастья. Самый лучший из мужчин — пришелец с другой планеты! Он снова шел сквозь густую пелену дождя, словно окутанный серебряными нитями. Шел к ней!

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg