«Вновь в его объятиях»

Бекки Баркер Вновь в его объятиях

1

Тори отлично понимала, что появление ее оранжевой «тойоты» на территории фермы Рэнда Маккейна подействует на того, как красная тряпка на быка. Но отступать было уже слишком поздно. Нога автоматически нажала на педаль тормоза, и машина остановилась перед внушительными железными воротами.

Сняв с баранки внезапно вспотевшие ладони, Тори откинулась на спинку сиденья. Пульс отбивал не меньше ста двадцати ударов в минуту. От одной мысли, что Рэнд находится где-то совсем рядом, сердце молодой женщины готово было выпрыгнуть из груди, а дыхание стало прерывистым. Нет, это никуда не годится! В таком состоянии нечего и думать выиграть предстоящую битву. Для победы необходимы хладнокровие и сильная воля.

С трудом взяв себя в руки, Тори посигналила. Звук клаксона показался ей резким и непривычно громким. Дверь калитки рядом с воротами открылась, и на пороге показался невысокий молодой человек. Тори не встречала его раньше. Видимо, новенький. Значит, не станет задавать лишних вопросов. Неплохо для начала!

Опустив боковое стекло, Тори с наслаждением вдохнула теплый ароматный ветерок Оклахомы. И сразу же нахлынули бередящие душу воспоминания. Она любила это ранчо и когда-то пережила расставание с ним едва ли не как самую большую потерю в жизни. Однако предаваться ностальгии времени не было. Тори широко улыбнулась молодому человеку и сказала с мягким южным акцентом:

— Привет! Я Тори Маккейн. Приехала навестить свою семью. Хотела бы устроить сюрприз домашним, но для этого нужна ваша помощь.

Молодой человек снял шляпу и, улыбнувшись, вежливо поклонился. От этого нескладного парня всецело зависело, попадет Тори на ранчо или нет, и она готова была на любой обман, если он потребует разрешения Рэнда, хотя и ненавидела ложь.

— У меня есть пульт дистанционного управления, но боюсь, что Рэнд сменил код. Меня не было около года. Пришлось ездить по всяким важным делам.

Юный страж, видимо, колебался. Тори подарила ему еще одну обворожительную улыбку и, достав из сумочки пульт, набрала старый код. Тяжелые металлические створки поползли в стороны. На лице юноши расплылась удовлетворенная улыбка. Поняв, что завоевала его доверие, Тори облегченно вздохнула.

— У вас замечательная память на цифры! — удивленно воскликнул он.

— Видите ли, — засмеялась Тори, — я принадлежу к тем редким и странным созданиям женского пола, которые любят цифры и вообще математику.

— Почему же «странным»?

— Потому что мужчины, сосредоточиваясь на внешности женщины, как правило, не замечают ее ума. Кстати, это я разработала и помогла установить систему безопасности на этом ранчо.

Глаза молодого человека округлились от удивления.

— Неужели? — в волнении вскричал он. — Я изучал подобные системы и довольно долго работал с ними, но столь совершенной, как здесь, еще не встречал!

— Спасибо за комплимент! — улыбнулась Тори. — Насколько я понимаю, теперь за безопасность отвечаете вы?

— Да, мадам, — с достоинством ответил молодой человек, вдруг ставший очень серьезным. — Меня зовут Дональд Ли Прэтт, можно просто Донни. Я работаю у мистера Маккейна временно — до начала осени: меня приняли на первый курс Института информатики Оклахомы. Говорят, уровень преподавания там не имеет равных в Соединенных Штатах.

— Знаю, — кивнула Тори. — Вы должны гордиться, что попали туда. Тем более сейчас, когда компьютеры вошли в моду и прием в подобные заведения ограничен. Что же касается вашего института, я сама в нем училась и с радостью вспоминаю то время.

— Вы учились в этом институте?! Серьезно? И закончили его? Давно?

— Ну, я немного постарше вас. С тех пор уже прошло несколько лет. Одно время я там даже преподавала, но потом ушла на вольные хлеба. Теперь пишу статьи в специализированные журналы.

— Статьи в журналы? Боже мой, так вы та самая В. М. Маккейн, которая постоянно публикуется в «Компьютер ньюс»?

— Да, вы не ошиблись. Меня зовут Виктория Мэй Маккейн. Хотя в последнее время я подписываюсь инициалами «М. В.», так как многие мужчины с недоверием воспринимают советы, исходящие от женщин. Даже если они опубликованы в научных журналах.

Донни Прэтт, казалось, лишился дара речи. Тори привыкла к уважению и вниманию, но подобные восторг и поклонение были для нее внове. Особенно странными они казались здесь, на ранчо Рэнда, который не мог спокойно слышать даже ее имени. Ничем не выдав своего удивления, Тори сказала:

— Спасибо. Что ж, возможно, мы сможем поработать вместе. Если, конечно, мне удастся выкроить время.

— Это было бы замечательно! — с безмерным энтузиазмом воскликнул Донни. — Я хочу знать о компьютерах все. А вы в этом деле известный специалист. Кстати, я пытался помочь мистеру Маккейну восстановить утраченные деловые файлы, но мне упорно ставила палки в колеса его бывшая секретарша.

— Я об этом слышала, — произнесла Тори, нетерпеливо поглядывая на железные ворота. — И, возможно, смогу помочь.

— О, миссис Маккейн, какое счастье, что судьба привела вас сюда!

Поняв, что восторгам Донни не будет конца, Тори серьезно посмотрела на него и сказала:

— Извините, Донни, мне пора. Было очень приятно с вами познакомиться!

Опасаясь, что Донни бросится вперед, чтобы предупредить хозяев о неожиданном визите, Тори быстро подняла стекло и нажала на педаль. Машина покатилась по широкой аллее к парадному подъезду видневшегося вдали большого и красивого дома с колоннадой. По мере приближения к нему сердце Тори билось все сильнее. Она пыталась побороть волнение, но взять себя в руки уже не было сил… Да, в этом доме они прожили с Рэндом все короткое время их скоропалительного и непродуманного брака. Если разобраться, они даже толком не знали друг друга, и сделавшись любовниками, так и не стали друзьями. Не появилось общих интересов, надежд, мечтаний, даже проблем.

Но Тори любила Рэнда — страстно, безумно, безоглядно, молча. Он, видимо, даже не догадывался об этом, тем более что сам не любил и не мог понять, какая буря бушевала в душе молодой женщины.

Год разлуки не принес Тори успокоения. Сейчас она пыталась уверить себя, что приехала не к Рэнду, а к Минди — их маленькой дочурке, — но это было правдой лишь отчасти.

Минди стояла на верхней ступеньке широкой мраморной лестницы и с любопытством смотрела на подъезжавший автомобиль. У ее ног настороженно присела огромная немецкая овчарка. Тори резко затормозила, выскочила из машины и бросилась к дочери. В тот же момент собака приподнялась и угрожающе зарычала. Остановившись, Тори улыбнулась псу.

— Ты не узнал меня, Рекс? Конечно… Когда я уехала, ты был совсем маленьким щенком, а каким могучим красавцем стал! Теперь за Минди можно не опасаться: ты защитишь свою маленькую хозяйку от кого угодно!

Рекс медленно подошел к Тори и, ткнувшись мокрым носом в ее правую руку, миролюбиво завилял пышным хвостом.

— Вы знакомы с Рексом? — донесся с верхней ступеньки серебристый голосок. Тори улыбнулась: как и год назад, Минди не выговаривала букву «р».

— Я знала Рекса еще совсем маленьким, — ответила она, нежно всматриваясь в дочь.

За год Минди подросла. Копна темно-русых вьющихся волос собрана в хвостик. Смеющиеся голубые, чуть раскосые газельи глаза и озорной носик буквально излучают здоровье. То, что девочка совершенно не помнит матери, было видно сразу. Тори это огорчило, хотя она и понимала, что для детской памяти год — большой срок.

— А моего папу вы знаете? — спросила Минди, изогнув дугой правую бровь совсем как отец.

— Да, я знаю твоего папу, — глубоко вздохнув, ответила Тори.

— А он вас?

— И он меня знает.

Руки Тори помимо воли тянулись к девочке. Больше всего ей сейчас хотелось обнять дочурку, прижать ее к груди, покрыть поцелуями это милое личико, пухленькие ручки, крепкие, загорелые ножки. Но она не смела.

Когда Тори привезла ее к родителям в Джорджию, Минди только-только начинала ходить. Они прожили там около года. Иногда Тори отвозила девочку к отцу в Оклахому, но это случалось нечасто. Разумеется, подобный образ жизни вредил воспитанию ребенка, и в конце концов Рэнд решил, что для сохранения психического здоровья дочери ей лучше жить с ним. Тори нечего было возразить, но она так и не сумела подавить в себе чувство вины перед девочкой и постоянное стремление видеться с ней.

Минди подняла головку и улыбнулась матери:

— Мы собираемся пить чай. Вам налить? — И она церемонным жестом указала на стоявший у колонны маленький столик, вокруг которого уже расположилась большая компания богато разодетых кукол.

— С удовольствием, — серьезно ответила Тори и осторожно присела на свободный стульчик.

— А как вас зовут? — спросила Минди.

Этот, казалось бы, совершенно невинный вопрос застал женщину врасплох, и у нее перехватило дыхание. Помолчав несколько секунд, она неуверенно ответила:

— Зови меня Тори.

— Мисс Тори?

— Правильнее — миссис Тори.

— А! Джералдайн тоже говорит, что женщин следует называть либо «мисс», либо «миссис».

Тори невольно улыбнулась при упоминании Джералдайн Джексон — своей любимой старой няньки, которая не смогла расстаться с Минди и последовала за ней в Оклахому. Сейчас ей, должно быть, около восьмидесяти.

— А Джералдайн сегодня дома?

— Дома. Она готовит ужин. Вам чай с молоком или с сахаром? — деловито осведомилась Минди.

— Спасибо. Я предпочитаю чай без всяких добавок.

— Хорошо. Папа тоже.

Минди взяла чашечку, «налила» в нее «чай», поставила перед гостьей и, улыбнувшись, сказала:

— Прошу вас, миссис Тори.

Сердце Тори разрывалось. За возможность видеть эту улыбку ежедневно она готова была отдать все на свете. Но сейчас не смела даже приласкать самое дорогое для нее существо. Она поднесла чашечку ко рту, подержала у губ и поставила на стол.

— Не хотите ли еще? — светским тоном спросила Минди.

— Нет, спасибо, мисс Минди. Мне достаточно.

В этот момент чайную идиллию прервал скрип тормозов.

— Папа приехал! — радостно воскликнула девочка, захлопав в ладоши.

Тори вскочила и машинально оправила голубую шелковую юбку. Собираясь на ранчо, она специально надела ее: шелк выгодно подчеркивал фигуру, а кроме того, Рэнд любил этот цвет. Тори была готова к тому, что ее появление приведет мужа в ярость, и постаралась хоть немного смягчить его реакцию. Но ее попытка оказалась тщетной. Глаза Рэнда горели бешенством, когда он, выскочив из машины, стремительно направился к дому. Минди, открыв объятия, безоглядно ринулась вниз по ступенькам навстречу отцу, уверенная, что тот вовремя подхватит ее на руки. Рэнд действительно поймал ее в полете и поцеловал, не отрывая при этом ненавидящего взгляда от Тори. Опустив дочь на ступеньку, он процедил сквозь зубы:

— Какого черта ты приехала? И кто посмел без моего разрешения открыть ворота?

Минди, широко раскрыв глаза, испуганно посмотрела сначала на отца, потом на мать. Она ничего не могла понять.

— Рэнд! — прошептала Тори, глазами указывая не девочку.

Перехватив ее взгляд, он замолчал. В эту минуту дверь в дом открылась, и на пороге показалась Дороти Маккейн. Мать Рэнда была высокой, стройной, совершенно седой дамой с добрыми и лучистыми зелеными глазами. Взглянув на сына с невесткой и сразу оценив ситуацию, она улыбнулась внучке и, погладив ее по головке, сказала:

— Минди, иди умойся. У Джералдайн все готово для ужина.

— До свидания, миссис Тори! — крикнула Минди уже на бегу. Та ничего не ответила: Рэнд стоял рядом, а как он отреагирует на выражение симпатии со стороны дочери, было неизвестно. Однако, поймав брошенный с порога ободряющий взгляд Дороти, Тори поняла: в этом доме у нее есть союзник.

Когда дверь закрылась, Рэнд со злобой посмотрел на жену и прошипел ей на ухо:

— Так значит, миссис Тори!

— А ты хотел бы, чтобы она называла меня мамой?

Рэнд пропустил ее слова мимо ушей и раздраженно повторил свой первый вопрос:

— Ты мне не ответила, зачем пожаловала на ранчо? — Его лицо покраснело, дыхание стало прерывистым. Тори показалось, что еще мгновение — и он ударит ее. Не подавая вида, что испугалась, она почти спокойно ответила:

— Я приехала повидать дочь.

— Убирайся ко всем чертям! — заорал Рэнд. — Год назад ты с легкостью оставила нас, несмотря на мои предупреждения, а теперь двери моего дома для тебя закрыты и можешь навечно распрощаться с Минди!

— Я помню твои угрозы, Рэнд, — твердо сказала Тори, глядя мужу прямо в глаза. — Но ты думаешь, мне легко дался этот год? Я долго терпела разлуку с Минди, не желая тебя раздражать. Но больше, извини, не могу! Мне необходимо ее видеть!

— Только не демонстрируй мне свои материнские чувства. Я в них никогда не поверю! Скажи прямо, зачем приехала? Хочешь добиться согласия на развод? Неужели ты настолько глупа, что рассчитываешь на это?

Каждое сказанное Рэндом слово болью отзывалось в ее сердце. Но Тори недаром готовилась к этой встрече не один месяц и сейчас стояла перед ним с гордо, почти надменно поднятой головой, ничем не выдавая своих чувств.

— Рэнд, это правда. Единственная моя цель — побыть хоть немного с дочерью. Может быть, тогда я была не совсем права. Но сейчас…

— Не совсем права? — вскричал Рэнд. — Ты бросила мужа и ребенка, целый год не давала о себе знать, а теперь говоришь, что была не совсем права?! А тебе не кажется, что это называется несколько иначе? Она, видите ли, была не совсем права! Хорошенькое дело!

Рэнд имел все основания обвинять ее в предательстве семьи. Она действительно переехала с Минди к своим родителям, а потом, когда Рэнд настоял на возвращении девочки, вообще исчезла и неизвестно чем все это время занималась.

Но ведь Рэнд знал, что она поселилась у родителей отнюдь не по собственной прихоти. Другой вопрос, почему она не вернулась позже? А вот в этом Рэнд был виноват сам… Он вдруг начал демонстративно игнорировать жену, подчеркивая, что желает видеть только дочь. Тори хотела честно и до конца объясниться с ним, но на все телефонные звонки следовали извинения прислуги: мистера Маккейна никогда не было дома. Письма же оставались без ответа. А теперь он обвиняет ее в предательстве!

И все же Тори отлично понимала, что, если сейчас она начнет перебирать обиды, то непременно увязнет в них и погубит все дело. Поэтому она смирила гордыню и осторожно сказала:

— Я многое пережила и передумала за этот год, Рэнд.

В ответ он издевательски рассмеялся, а затем, впившись в нее глазами, словно желая пробуравить насквозь, заговорил:

— Может, не будем играть в кошки-мышки, Тори? Я прекрасно знаю, не мое богатство привело тебя сюда. И не моя драгоценная персона. И занятие фермерством уж ни в коем случае не приманка для завзятой горожанки, если только за этот год ты коренным образом не пересмотрела свои взгляды. Но главное — не смей меня уверять, что приехала из-за Минди. Прошедший год убедил меня в том, что ты никуда не годная мать для нашей дочери: ведь ты не сделала ни одной попытки увидеться с ней! И после этого ты хочешь, чтобы я поверил в твои неведомо откуда взявшиеся материнские чувства? Неужели я похож на круглого идиота?

Женщина кипела от негодования. Как же так? Разве не сам Рэнд отправил ее к отцу, когда тот заболел и нуждался в уходе? Он отлично понимал, что матери Тори необходима помощь. Какого же черта сейчас он ставит это ей в вину и представляет дело так, будто она спекулировала на болезни отца?

Рэнд продолжал бросать ей в лицо одно оскорбление за другим:

— Признайся лучше, что попала в беду! — криво улыбаясь, шипел он. — Хочешь от кого-то скрыться, как когда-то от меня, и ищешь здесь убежища? А может быть, даже рассчитываешь на мою защиту. Или твой деловой партнер, он же любовник, стал слишком требовательным?

Стараясь не заплакать от обиды, Тори подчеркнуто терпеливо повторила:

— Я хотела увидеться с дочерью. Я ни от кого не скрываюсь. Можешь верить, можешь — нет, но это правда!

Что-то в ее голосе заставило Рэнда замолчать. Он был вне себя от бешенства и ожидал того же от Тори, но та отвечала ему с усталым безразличием. Он понял, что ему не удастся вывести ее из себя, и слегка сменил тон.

— Ты говоришь, что многое передумала и пересмотрела в своей жизни? Предположим, что это так. Но ведь я-то остался прежним! И мне нечего добавить к тому, что сказал тебе год назад. В тот день, когда ты покинула ее, Минди лишилась матери! Дороти отлично справляется с твоими функциями. И с тобой девочке встречаться незачем: это только лишний раз травмирует ребенка, и потом… ты неважный пример для подражания. Да и где гарантия, что однажды тебе снова не попадет шлея под хвост и ты не ударишься в бега? Хватит! Давай закончим этот бесполезный разговор и расстанемся навсегда!

Да, Рэнд по-своему прав, и Тори нечего было возразить, как ни больно и ни обидно это признать. Но сейчас она готова была выслушать и стерпеть любую обиду, любое оскорбление, потому что боролась за самое главное в своей жизни — за дочь…

Поняв, что эмоциями Рэнда ей не убедить, Тори сменила тактику. Она деловито посмотрела на мужа и сказала:

— На днях я разговаривала со своим адвокатом. Он сказал, что до развода закон не может предоставить мне право посещать моего ребенка. Об этом я и хотела с тобой поговорить. Но поскольку ты отказываешься обсуждать даже саму возможность развода, мне придется действовать через суд.

Это уже была угроза и отнюдь не пустая. Реальность ее Рэнд почувствовал по сразу же ставшему спокойным тону жены. В глазах его мелькнуло смятение, и он неуверенно произнес:

— Вряд ли в Оклахоме найдутся присяжные, которые отдадут ребенка под опеку бросившей его матери…

Рэнд вполне отдавал себе отчет в том, что у Тори есть не только деньги и связи, но и законные права для выигрыша процесса, если таковой состоится. Она тут же заметила его колебания и перешла в наступление:

— Меня, как и тебя, Рэнд, отнюдь не прельщает перспектива окунуться в судебные дрязги. Но я хочу, чтобы рядом с моей дочерью была мать и чтобы это была я. Ни Дороги, ни Джералдайн не станут моложе. Неожиданно и в любой момент Минди может лишиться их, и тогда останется совсем одна: ты же все время занят работой. Поэтому я предлагаю компромисс. Вовсе не обязательно, чтобы Минди именно сейчас узнала, что я ее мать. Но я хотела бы стать ей другом, на которого она всегда может положиться. И ты должен предоставить мне такую возможность.

Тори ожидала, что ее предложение вызовет водопад насмешек и глумления, и была готова выдержать новые ужасные оскорбления со стороны Рэнда, но их не последовало. Однако в словах его прозвучала злобная решимость:

— Минди останется со мной. Ей не нужны временные, а тем более безответственные друзья!

Убедить Рэнда в серьезности своих намерений казалось Тори делом безнадежным, но она все же попыталась это сделать:

— Рэнд, я не отступлюсь и буду общаться с Минди, несмотря на твои возражения. Да, я не видела ее больше года, но отказаться от дочери не могу и не собираюсь! Тебе придется с этим смириться. В противном случае нанимай адвоката и начинай судебный процесс. Но мне кажется, я предлагаю вполне разумное и приемлемое для нас обоих решение. Поверь мне, никаких планов нового, как ты выражаешься, «бегства» у меня нет и не будет!

На минуту воцарилось молчание, которое еще больше накалило и без того напряженную атмосферу. Первым нарушил его Рэнд, грубо произнеся:

— Ты бросила ее! О чем еще можно говорить?!

— Не бросила, а доверила тебе! — парировала Тори. — Потому что понимала, что с Дороти ей будет лучше.

— Ах вот как! А кто же виноват, что ты не сумела стать хорошей матерью?

— Виновата я, и не отрицаю этого. Но сейчас все изменилось, и я настаиваю на том, чтобы ты предоставил мне возможность видеться с Минди. Что же касается психического здоровья девочки, то наибольший ущерб ему могут нанести как раз судебные разбирательства, если мы с тобой их затеем.

— Черт бы побрал тебя с твоими стальными нервами, самонадеянностью и внезапным чувством безудержной материнской любви! — проскрежетал Рэнд. — Но здесь ты этим ничего не добьешься. И запомни раз и навсегда: я не позволю тебе издеваться над ребенком! Ради этого я пойду на все, включая суд, если ты на него решишься. Никаких встреч с Минди у тебя больше не будет, во всяком случае до тех пор, пока девочка не закончит колледж и не станет самостоятельной.

— Хотела бы я послушать, как ты будешь объяснять свои поступки взрослой девушке и какими словами поведаешь дочери, почему лишил ее материнской заботы!

— Это тебя не касается! Я уверен, что Минди поймет меня правильно. Уж не говоря о том, что она будет обеспечена всем, что пожелает. А теперь садись в свой паршивый автомобиль и уезжай.

— Ты меня выгоняешь?

В глазах Рэнда Тори читала одну ненависть. Хорошо зная супруга, она понимала, что в таком состоянии он способен на любую жестокость, даже на то, чтобы приказать тому же Донни вышвырнуть ее вон. Интересно, решится ли он на такое?

Выяснить это Тори не удалось, так как дверь за ее спиной приоткрылась и в нее просунулась головка Минди.

— Джералдайн говорит, что ужин подан. Она поставила тарелку для миссис Тори и просила не заставлять себя ждать.

Лицо женщины сделалось белее снега. Она ехала сюда с единственным желанием — увидеть свою дочь, но ужин в семейном кругу ни в коем случае не входил в ее планы. Это было бы слишком! Тем более что реакция Рэнда на это приглашение последовала немедленно:

— Миссис Тори уезжает, — резко ответил он.

Но в этот момент не пороге появилась Дороти и укоризненно посмотрела на сына.

— Тори устала с дороги и проголодалась, так что пусть сначала поужинает, а уж потом решит, ехать ли ей на ночь глядя в город или переночевать здесь.

— Вы ведь останетесь, миссис Тори, правда? — воскликнула Минди с просительной ноткой. — Папа, не отпускай ее! Ты же сам говорил, что нужно быть гостеприимным!

— Идемте за стол, — решительно сказала Дороти, взяв Тори за руку.

Никто, кроме Рэнда, не заметил искорки торжества в мимолетном взгляде, брошенном на него женой…

2

Взяв Минди на руки, Рэнд отнес ее в гостиную, служившую одновременно и столовой, и посадил за стол рядом с Дороти, не удостоив Тори взглядом. Затем погладил девочку по головке и тихо сказал:

— Ешь суп, пока не остыл. А я пойду приму душ.

— Ты вернешься? — спросила его Дороти.

— Конечно.

Проходя мимо спальни, которую еще год назад они делили с Тори, Рэнд чуть замедлил шаг. Даже себе он боялся признаться, что встреча с женой сильно взволновала его. До сегодняшнего дня ему казалось, что прошлое забыто и даже физическое влечение к этой женщине в нем умерло. Но сейчас он понял, что ошибался… Черт побери, он снова хотел ее!

Рэнд отрегулировал воду и встал под теплую струю. Вскипевшая было кровь понемногу успокаивалась. Надолго ли? Где гарантия, что все не начнется сначала, как только он вернется в гостиную и вновь увидит Тори? В глубине души Рэнд не сомневался, что именно так и будет. Ведь чуть ли не с первой минуты их знакомства эта женщина сделала с ним то, что не удавалось ни одной другой: полностью подчинила себе…

…Они встретились в одном из клубов Оклахома-Сити, куда Рэнда затащил его приятель Крейг Сандерсон. Он и познакомил его с Тори, и с того момента Рэнд уже не мог оторвать от нее восторженного взгляда. Они болтали обо всем и ни о чем, много танцевали, пили вино, а затем поехали к нему домой и в ту же ночь стали любовниками… К удивлению Рэнда, он был ее первым мужчиной, что не помешало ей быть в высшей степени сексуальной и даже изобретательной. Рэнд любовался совершенным телом. Тори, отвечавшим на каждое его движение, сжимал широкими ладонями упругую высокую грудь, и они слились во взаимном безумном экстазе…

За первой ночью последовала вторая, потом третья, четвертая… В угаре страсти Рэнд забыл, что Тори очень неопытна и совсем не думает о возможных последствиях их сумасшедшей близости. Когда он задумался об этом, было уже поздно.

Узнав о беременности Тори, Рэнд тут же предложил ей выйти за него замуж. Та, не раздумывая, согласилась и только спустя некоторое время поняла, какую ошибку совершила. Ведь она не любила Рэнда, и семейная жизнь, равно как и материнство, не принесли ей ни счастья, ни удовлетворения. Еще труднее было смириться с образом жизни Рэнда. Он был прирожденным фермером и хотел бы видеть в жене помощницу или по крайней мере блюстительницу домашнего очага. А Тори не знала иной жизни, кроме городской — с ее лихорадочным ритмом, суетой, уличным шумом, приемами, театрами и другими развлечениями. Но главным препятствием к их сближению была ее самостоятельность. Живо интересуясь проблемами информатики, Тори окончила институт и получила профессию программиста, но когда объявила мужу, что намерена пойти работать, тот встал на дыбы. Дело запахло разводом.

Но как раз в это время серьезно заболел отец Тори, и она поехала к родителям в Джорджию, забрав с собой Минди, против чего Рэнд категорически возражал. Болезнь отца затянулась. Месяц проходил за месяцем, а Тори с дочерью, казалось, и не думали возвращаться в Оклахому и лишь изредка приезжали на ранчо. Наконец терпение Маккейна лопнуло, и после грандиозного скандала он вытребовал Минди к себе. После этого Тори совсем пропала из его поля зрения.

Решив, что с женой покончено раз и навсегда, Рэнд принялся налаживать семейную жизнь по-новому. Теперь их осталось трое — Минди, он и его мать Дороги. Поскольку и Рэнд не испытывал большой любви к Тори, сердечная рана затянулась довольно быстро. Труднее было забыть о прекрасных ночах, проведенных с ней в начале их семейной жизни. Тем не менее Рэнд был почти счастлив, во всяком случае — спокоен. И вот все полетело к чертовой матери в один день! Исчезнувшая, казалось, навсегда красотка вдруг возникла из небытия и заявила о своих правах на дочь! Нет, он не отдаст ей Минди ни за что на свете! Она не игрушка, предназначенная для удовлетворения минутных прихотей «миссис Тори»!

В то же время Рэнд понимал, что удержать девочку у себя будет не так-то просто. Детская непосредственность и восторженное восприятие жизни делали Минди легкоранимой и уязвимой. А она, что ни говори, чувствует себя здесь довольно одинокой. Ей нужны друзья помимо отца, бабушки и Джералдайн, поэтому она так и потянулась к Тори. И если та вдруг сразу уедет, это может травмировать девчушку. Рэнд по своему опыту знал, как нелегко бывает даже взрослому человеку, когда его неожиданно покидают. Что же говорить о ребенке?!

Рэнд закрыл краны, насухо вытерся мохнатым полотенцем и натянул на себя светло-коричневые легкие брюки и рубашку шоколадного цвета с короткими рукавами. Причесываясь перед большим овальным зеркалом, он размышлял над причинами, заставившими Тори приехать на ранчо. В возрождение материнских чувств он не очень-то верил. Вряд ли ее интересовали и деньги: Тори вышла из достаточно состоятельной семьи, где была единственным ребенком, да и сама неплохо зарабатывает. Помимо своего увлечения компьютерами, она пользуется репутацией отменного специалиста по улаживанию всякого рода трудовых конфликтов. К ней часто обращаются за помощью известные фирмы, корпорации и даже государственные учреждения и платят немалые деньги. Во всяком случае, в деловом мире Тори известна именно с этой стороны.

Как ни крути, остается одно: ей нужно его согласие на развод. И, видимо, срочно. Но этого она не дождется! Какими бы ни были ее планы, он должен пресечь их в корне. Минди останется с ним — это решено бесповоротно! Правда, Тори грозила обратиться в суд… Но вряд ли она решится на такой шаг. Скорее всего, она просто блефует или пытается его шантажировать. Рэнд еще раз пригладил волосы, встал и решительным шагом направился в гостиную.

Когда он появился в дверях, у Тори перехватило дыхание. Его влажные волосы, казавшиеся темно-каштановыми, смуглое лицо, нос с горбинкой, широко развернутые плечи, мускулистая грудь делали Маккейна похожим на средневекового испанского гранда.

Невероятным усилием воли Тори все-таки удалось взять себя в руки и не выдать охвативших ее чувств. Рэнд улыбнулся Минди и сел за стол перед приготовленным для него прибором. Бросив быстрый взгляд на тарелочку дочери, он подмигнул ей:

— Отдыхаешь перед очередным блюдом?

— Да, ведь я сегодня плавала.

Тори удивленно посмотрела на Минди, не улавливая связи между плаванием и режимом потребления еды. Дороти это заметила и поспешила объяснить:

— Доктор посоветовал Минди после любых физических упражнений за обедом или ужином делать паузы между блюдами.

Тори улыбнулась и нежно посмотрела на девочку. Жизнь дочери обрастала прежде неизвестными и необычайно интересными для нее деталями. Рэнд же, усердно пережевывая большой кусок мяса, не обращал внимания на подобные мелочи.

— Тебе нравится, как Джералдайн готовит цветную капусту? — спросила она у Минди.

Та, скрестив руки на груди, сделала уморительную гримасу.

— Цветную капусту? Фи! Это все одно, что коровьи блины!

Тори чуть было не расхохоталась. Но, увидев серьезные лица Дороти и Рэнда, вовремя удержалась и без тени улыбки переспросила:

— Коровьи блины? О какой гадости ты говоришь за столом!

— Цветная капуста пахнет еще хуже! — упрямо настаивала Минди.

— Нет, ты не права, — все так же серьезно продолжала пикантный спор Тори. — Да ты, наверное, никогда и не пробовала цветной капусты! Ну хорошо, а что же ты любишь?

— Больше всего на свете я люблю мороженое, арахисовое масло и клубничные пироги, которые печет Джералдайн.

Тори лукаво посмотрела на нее и, подцепив вилкой немного цветной капусты, положила ее в рот, изобразив на лице необычайное удовольствие.

— Ты даже не представляешь, какая это вкуснятина! Ничуть не хуже твоего любимого клубничного пирога.

— А вот и неправда! У нее нет такого чудесного аромата.

— Советую тебе все-таки попробовать.

Трое взрослых с необыкновенной серьезностью уставились на Минди, следя за тем, как она неохотно берет микроскопический кусочек капусты и начинает лениво жевать.

— Ну и как? — спросила Тори.

— Обыкновенное овощное варево. А что у нас на десерт?

— Скажи правильно: «десер-р-рт», — строго поправила внучку Дороти.

— Десеу-у-ут, — протянула Минди, обиженно оттопырив нижнюю губу.

— Надо будет показать ее логопеду. А на десерт — слоеный пирог с фруктовой начинкой.

— Ура! — радостно закричала Минди и захлопала в ладоши.

Тори не отрывала от дочери обожающего взгляда. Впрочем, девочка и впрямь была очаровательна.

— Папа, ты уже доел мясо? — спросила она, нетерпеливо поглядывая в сторону кухни. — Тогда попроси Джералдайн принести пирог!

— Сейчас.

— Ой, а можно я сама?

— Не уронишь?

— Нет! Я понесу его очень осторожно. А потом, Джералдайн ведь будет рядом.

— Бог с тобой. Неси пирог!

Минди, вскочив из-за стола, побежала на кухню. Проводив ее взглядом, Тори посмотрела на Дороти.

— Только вам я обязана этим прелестным ребенком. Поверьте, у меня не хватает слов, чтобы выразить свою благодарность!

В глазах Дороти задрожали слезы, которые она безуспешно попыталась скрыть.

— Спасибо за добрые слова, Тори. Я безумно люблю Минди и стараюсь быть ей полезной по мере сил. Но иной раз мне кажется, что она не по годам умна, и я начинаю бояться, что не смогу многого ей дать. А вообще-то мне с ней очень легко. Минди послушная, а главное — очень спокойная и добрая девочка.

Рэнд внимательно следил за этим разговором, и в его душе рос протест. Эти двое не сговариваясь заключили между собой мир во имя дочери и внучки! Такого он никак не ожидал. В матери Рэнд привык видеть верного союзника, но сейчас ситуация явно менялась не в его пользу. Причем случилось это как раз тогда, когда поддержка Дороти была ему необходима для того, чтобы выдворить с ранчо Тори.

— Ты возвращаешься в Оклахому или переночуешь в Лоутоне? — ледяным тоном спросил он жену.

Рэнд имел в виду небольшой городок, расположенный на полпути от Оклахома-Сити до ранчо, в полутора часах езды на автомобиле. Но как раз это-то и не устраивало Рэнда, так как он вовсе не был уверен, что Тори, переночевав в Лоутоне, не вернется утром на ранчо.

— В Лоутоне, — ответила она, хотя и понимала, что это вызовет очередной взрыв раздражения. — Я забронировала номер в тамошней гостинице.

Реакция Рэнда не заставила себя ждать. Он досадливо прикусил нижнюю губу, лицо его посерело, брови насупились. Мрачно взглянув на Тори, он сказал:

— К чему все это? Зачем тратить лишнее время и нервы, когда можно сразу вернуться в Оклахома-Сити и оставить наконец нас в покое! Ты сегодня вволю наобщалась с Минди, и думаю, что сегодняшней встречи тебе хватит еще года на три.

Тори вспыхнула, услышав новое оскорбление, но сдержалась и спокойно ответила:

— Ты провел с Минди в общей сложности почти четыре года, но почему-то не считаешь, что этого достаточно.

Глаза Рэнда злобно блеснули, и он уже открыл рот, чтобы ответить, но тут в гостиную торжественно вошла Минди со слоеным пирогом в руках. Следом шла Джералдайн.

Преклонный возраст не мешал Джералдайн проворно хлопотать около стола. Невысокого роста, полная, с лучезарной улыбкой на круглом румяном лице, она была похожа на свежеиспеченную булочку. Большие карие глаза были полны энергии и жизнерадостности. Минди она боготворила, а Тори любила с детства и всегда защищала. Особенно когда разговор о ней заходил в присутствии Рэнда: молодого хозяина Джералдайн не очень-то уважала и совсем не боялась.

Собрав со стола грязную посуду и пожурив Тори за то, что та мало ела, она поставила перед каждым блюдечко с клубникой и тарелочку со слоеным фруктовым пирогом. Тори поблагодарила ее улыбкой. Наклонившись к ней, Джералдайн прошептала:

— Дорогая, такая улыбка может растопить не только крем на пироге, но и любое сердце. Только не стоит тратить ее на такую старуху, как я. Здесь найдется кое-кто более достойный. — И она указала глазами на Рэнда.

Несмотря на шепот, эти слова были произнесены так, чтобы Рэнд их услышал. Тори густо покраснела, а Рэнд, быстро взглянув на нее, насмешливо прищурился и ответил, обращаясь к Джералдайн:

— Я не менее бесперспективный объект для ослепительных улыбок миссис Тори, ибо имею против них устойчивый иммунитет.

Тори вздрогнула, как от пощечины, но промолчала и занялась фруктовым пирогом. Джералдайн же демонстративно пробормотала себе под нос, не прекращая протирать свободную часть стола:

— Просто удивительно, как могут вроде бы умные люди…

— Джералдайн, прошу вас, замочите же наконец!

Обычно Рэнд терпеливо сносил ворчание старой прислуги, но не тогда, когда дело касалось его жены. В подобных случаях он становился невменяемым. Так произошло и сейчас. Все сидевшие за столом замолкли в ожидании бури. И она неминуемо бы разразилась, но тут распахнулась дверь и на пороге возникла фигура человека с длиннейшей черной бородой, растрепанной шевелюрой и круглым лицом с нарочито свирепым выражением. Оглядев комнату, он пробасил:

— Ходят слухи, что сегодня в этом доме угощают пирогами. — При этом он хитро подмигнул Минди и кивнул всем остальным. Девочка в ответ прищурила левый глаз. Очевидно, они очень хорошо понимали друг друга.

— Куда вы запропастились, Майк? — спросила Джералдайн, пододвигая ему свободный стул. — Я оставила вам кусочек.

— О, огромнейшее спасибо! — ответил тот, кого называли Майком, и театрально поклонился.

Он приветливо улыбнулся Дороти, чмокнул в щечку Минди и уселся между ними. Вновь окинув взглядом стол, он будто бы только теперь заметил Тори.

— Боже мой, — забасил он с преувеличенным удивлением, — и вы здесь! А я-то гадаю, чей это оранжевый лимузин стоит у подъезда и где я его раньше видел!

— Вы напрасно иронизируете, мистер Крейтон, — откликнулась Тори. — Это особенный автомобиль. Родители подарили его мне в день окончания института и наказали никогда с ним не расставаться.

— Позвольте, Тори. Где-то я уже слышал подобную историю… Ах да, в «Трех мушкетерах», помните? Отец напутствует д'Артеньяна перед отъездом в Париж и дарит ему старую клячу с условием, чтобы тот никогда с ней не расставался.

— А сынок возьми да и продай несчастное животное в первом же городишке за неприлично мизерную цену, — рассмеялась Тори. — Вы это имеете в виду, Майк? Ну нет, я немного благороднее великого гасконца и родительский дар не продам никому!

— Тем более что машина миссис Тори очень красивая, — вступилась за старенькую «тойоту» Минди.

— Будто бы? — подзадорил ее Крейтон.

— Красивая, красивая, красивая! — И для большей убедительности Минди топнула ножкой.

— Но ведь она совсем крошечная! — не сдавался Майк.

— Может быть, для вас, дядя Майк. А для меня — в самый раз!

— И для меня, — поддержала дочку Тори.

— Ну хорошо, — согласился Майк. — Но я все-таки предпочитаю машины, в которые можно побольше положить.

— Как говорят, каждому свое! — резюмировала спор Тори.

Рэнд слушал эту добродушную пикировку со все возрастающим недовольством. С какой стати Крейтон непринужденно болтает с его женой — так, словно она и не уезжала? Конечно, Тори и его управляющий знакомы не первый год: Майк давно был своим человеком в доме. Но как раз именно поэтому он в курсе всех дел, и ему отлично известно, что Рэнд и Тори на грани развода. Да и войдя сейчас в комнату, он не мог не почувствовать царившей за столом гнетущей атмосферы. А ведет себя как ни в чем не бывало! Больше того — и все остальные мало отстают в этом от него. Дороти приняла Тори как родную дочь, Джералдайн — как полноправную молодую хозяйку, вернувшуюся из далекого путешествия. О Минди и говорить не стоит: она не отрывает от матери влюбленных глаз. И только он, хозяин дома, сидит букой и портит всем настроение. Хорошенькое дело!

Сурово посмотрев на Майка, Рэнд спросил сухим, подчеркнуто деловым тоном:

— Ты перегнал черного быка в дальний загон?

— Перегнал. Он был этим весьма недоволен.

— Ничего. Пусть немного потерпит, пока мы не поучим копию доклада о разведении крупного рогатого скота в штате и не выясним сумму налога на наше стадо. Возможно, придется попридержать его рост. Но меня больше заботит не это. Нужно срочно расплатиться с налоговой службой за прошлый год, для чего необходимо подвести баланс. Загвоздка же в том, что…

— …Что делать эти расчеты некому и не на чем, — подхватил Майк. — Единственный компьютер сломан, и, чтобы починить его, нужен хороший специалист.

— Этого мало. Я хотел бы найти эксперта, который разбирается не только в компьютерах, но и в фермерском деле. Мы могли бы пригласить такого и на постоянную работу. Но где его искать — ума не приложу!

— А что говорят в агентстве по занятости? — спросил Майк, бросив сначала беглый взгляд на Дороти, а затем, более внимательный — на Тори.

— Обещают найти, но я им не очень верю. — И своим видом и тоном Рэнд старался приказать Крейтону, что не хочет продолжать разговор на эту тему.

Майк помолчал немного, очевидно, что-то обдумывая, а затем с отчаянной решимостью спросил:

— А почему бы нам не пригласить Тори? Здешние бизнесмены считают ее чуть ли не первым специалистом по компьютерам во всем штате.

Женщина не спеша отложила вилку, вытерла салфеткой губы и искоса взглянула на Рэнда. Тот был мрачнее тучи. Медленно растягивая слова, он процедил:

— Тори уедет отсюда сразу же, как только полностью насладится южным гостеприимством, оказываемым ей Минди.

Тори, казалось, не обратила внимания на категорический тон, которым была произнесена эта фраза. Глядя на Майка и обращаясь только к нему, она спокойно сказала:

— Миссис Аткинс из агентства связалась со мной, поскольку, по ее мнению, лучшего специалиста по компьютерной технике, чем я, в Оклахоме нет, и рассказала мне о ваших проблемах.

— Даже так? — усмехнулся Рэнд. Было очевидно, что никакой помощи от врага он не примет.

Однако Тори сдаваться не собиралась. Подняв глаза на мужа, она без обиняков предложила:

— Я могу попытаться помочь. Эта система мне знакома. Равно как и ведение хозяйства на ранчо.

— Нет! — грубо отозвался Рэнд.

— Папочка, что с тобой? — удивленно спросила Минди, у которой тон отца отбил весь аппетит.

— Конечно, налоговая служба предоставила нам отсрочку, — вмешалась в разговор Дороти, — но если мы не расплатимся до конца недели, нас оштрафуют. И на очень приличную сумму. Можно попытаться потянуть еще, но это вряд ли удастся!

— Нам очень удружила бывшая секретарша Рэнда, — пояснил Майк, обращаясь к Тори. — Она использовала компьютер как пишущую машинку для работы налево. При этом то ли она имела весьма смутное представление о том, как с ним обращаться, то ли специально испортила, но система пришла в абсолютную негодность. Все наши попытки поправить ее ни к чему не привели. Видимо, компьютер возненавидел нас лютой ненавистью.

Тори опять украдкой взглянула на Рэнда. Нет, он не хотел иметь с ней дела — это было видно по его глазам. Но столь упрямое сопротивление лишь подстегнуло ее.

— Как вы сказали, Майк? — переспросила она. — Компьютер вас возненавидел? Тогда мне тем более следует им заняться — ведь я ничего дурного ему не сделала, а потому и ненавидеть меня он не должен. Кстати, компьютеры не переносят грубого обращения. С ними надо обращаться с нежностью и любовью.

— Как со мной? — живо откликнулась Минди. — Папа говорит, что он относится ко мне с нежностью, потому что я его единственная возлюбленная.

Тори почувствовала, как комок подкатил к горлу. Нет, это не годится! Надо собрать все силы и держать себя в руках.

— А мне всегда казалось, — подхватил тему Майк, — что ты моя единственная возлюбленная.

— Нет, дядя Майк! Я ваше солнышко.

— Правильно, Минди. Ты солнышко, которое светит круглые сутки. Потому что когда ночью я просыпаюсь и вспоминаю о тебе, мне становится тепло!

— Все равно главнее то, что я папина дочка! Правда, папа?

Этого не мог выдержать даже Рэнд. Почувствовав, что вот-вот расплачется, он быстро встал, подошел к Минди и нежно погладил ее по головке.

— Да, Минди, это так. Ты действительно папина дочка. — Рэнд поднял девочку на руки и шепнул ей на ушко: — А сейчас тебе пора принимать душ и готовиться ко сну. Я тебе помогу.

— Но у нас же гости, папа!

— Мы попросим у них извинения.

— Пожалуйста, извините нас! — обратилась Минди к присутствующим через плечо отца. — Мы ведь были очень гостеприимными, правда?

Тори сквозь слезы посмотрела на дочку и помахала ей рукой.

— До свидания, Минди! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, миссис Тори!

Минди послала всем воздушный поцелуй, а Рэнд, пообещав скоро вернуться, с девочкой на руках скрылся за дверью.

Чтобы немного успокоиться, Тори предложила помочь на кухне. Но Дороти категорически воспротивилась этому, сказав, что они с Майком у нее в гостях, а потому должны отдыхать. Тут же в гостиной появилась Джералдайн с кофе. Тори и Майк, поблагодарив ее, попросили поставить поднос на маленький столик у камина и сами уютно устроились за ним.

Некоторое время они сидели молча. Майк лениво потягивал кофе из миниатюрной фарфоровой чашечки, исподтишка поглядывая на Тори. Наконец, поставив чашку на стол, он тихо сказал:

— Вы не очень-то спешили вернуться. Он устроил здесь настоящий ад в прошлом году, когда вы с Минди уехали в Джорджию. Не дай Бог этому повториться! А так будет, если вы останетесь.

Порой Майк говорил с тактичностью бульдозера. Об этом его недостатке все знали и по мере сил старались его исправить. Тори тоже решила мягко одернуть Майка, хотя то, что он сказал, и было продиктовано самыми лучшими намерениями. Наклонившись, она шепнула ему:

— Прошу вас, Майк, не старайтесь меня запугать. Я очень долго думала, прежде чем решилась на этот шаг. И собрала все свое мужество.

Левая бровь Майка дугой поползла вверх.

— Все ваше мужество? Да его у вас хоть отбавляй: вы же самая отчаянная девчонка из всех, кого мне довелось видеть в своей жизни. И силы воли вам тоже не занимать. Неужели решиться приехать сюда было столь трудно для вас?

— Именно так. Одной силы воли мне не хватило бы.

Майк смутился. Помолчав некоторое время, он посмотрел собеседнице в глаза и сказал:

— Извините за назойливость, Тори, но я хотел бы задать вам довольно нескромный вопрос.

— Задавайте.

— Вы поехали в Джорджию, чтобы помочь больному отцу?

— Да.

— Но почему же не вернулись, когда ему стало легче? Что заставило вас задержаться там на год, если не больше?

Женщина выдержала его испытующий взгляд. Ответить на простой вопрос Майка было нелегко, тем более что посвящать его во все подробности она не имела никакого желания.

— Я хотела работать, — сказала Тори после некоторого раздумья. — Поначалу это было в какой-то степени вызовом, но потом превратилось в навязчивую идею. Наверное, я смогла бы пересилить себя, если бы не поняла, что совсем не нужна Рэнду.

Впервые за время знакомства с Майком Тори прочла в его глазах волнение.

— А что, собственно, между вами произошло? — спросил он. — Вы решили подольше остаться у родителей, а Рэнд не позволил?

— Он сказал, что если я не вернусь вместе с Минди, двери его дома будут для меня закрыты навсегда.

— И тогда вы решили вычеркнуть Рэнда из своей жизни?

— Это оказалось невозможным. Как выяснилось, я слишком его любила для этого.

— Так почему вы не вернулись вместе с дочерью? Когда Рэнд привез сюда Минди, он сказал, что ваш отец поправляется и ему вполне достаточно заботы со стороны матери. Что же заставило вас остаться?

Тори тяжело вздохнула и отпила глоток кофе. Ей было трудно говорить на эту тему: рана и не думала затягиваться, и каждое прикосновение к ней причиняло острую боль. Но Майк не был первым встречным. Он считался искушенным психологом, и в свое время Тори часто советовалась с ним по достаточно тонким вопросам и даже доверяла некоторые тайны. Поэтому смолчать сейчас ей казалось неудобным. Кроме того, он мог дать дельный совет. И она решилась отчасти исповедаться:

— К тому времени, когда все это произошло, наш брак уже дал трещину. Рэнд стал каким-то чужим, и я никак не могла подобрать к нему ключи. Возможно, в натянутости наших отношений виновата была я со своей социальной неустроенностью. Судите сами: Рэнд по восемнадцать часов в день пропадал на ранчо. Дороти целиком посвятила себя Минди, а Джералдайн вела все домашнее хозяйство. В подобной ситуации я чувствовала себя пятым колесом в телеге. Согласитесь, что играть такую роль не очень приятно и даже унизительно!

— А в Джорджии, насколько я понимаю, все было иначе: вы быстро продвинулись по службе, стали одним из руководителей фирмы. Конечно, это могло опьянить…

— Я бы сказала: способствовать развитию излишней самоуверенности. Правда, тогда мне так не казалось: я просто работала в свое удовольствие, тем более что решение любых деловых вопросов не представляло для меня особого труда. А вот улаживать собственные семейные проблемы оказалось куда сложнее. Одним словом, я гораздо уютнее чувствовала себя на работе, чем в семейном кругу.

— Вы пробовали объяснить это Рэнду?

Немного смутившись, Тори отрицательно покачала головой. Майк изумленно уставился на нее.

— Нет?! Простите, но тогда как он мог понять и одобрить ваше решение? А вы говорили, по крайней мере, как сильно любите его?

Тори глубоко вздохнула. Серьезного разговора о чувствах у них с Рэндом никогда не получалось. Одно время она частенько признавалась ему в любви, но Рэнд либо не слушал, либо не верил ее словам.

— Видите ли, Майк, — ответила она с болью в голосе, — я довольно скоро поняла, что мои объяснения Рэнду абсолютно не нужны. Он женился только потому, что вынужден был это сделать. Позднее, в Джорджии, получив его ультиматум — вернуться или забыть дорогу сюда, — я выбрала последнее, хотя отлично понимала, во что после этого превратятся наши отношения.

— И ни один из вас даже не подумал поставить себя на место ребенка? — глухим голосом, в котором звучали горечь и презрение, спросил Майк.

Тори промолчала. Майк снова внимательно посмотрел ей в глаза.

— Насколько я понял, после так называемого ультиматума у вас практически не было никаких контактов?

— Были, но очень редкие. Я уже не заблуждалась по поводу чувств Рэнда: жена у него определенно должна находиться где-то на заднем плане. А я в свое время оказалась наивной дурочкой, фактически женив его на себе и думая тем самым создать счастливую, с моей точки зрения, семью. Не сомневаюсь, он с облегчением вздохнул, отделавшись от меня.

Майк отрицательно покачал головой.

— Вы сами не верите в то, что говорите, Тори! Ведь именно Рэнд был инициатором вашего брака. Более того, он буквально заставил вас выйти за него замуж! И только из-за дурацкой гордости не упрашивает вернуться. Я уверен в этом!

Тори понимала, что это далеко не так, но спорить не стала. Ее семейная лодка, потерпев крушение, безвозвратно затонула, и ничего изменить уже было нельзя. И она с горечью сказала:

— Мне нет дела до гордости или мужского самолюбия Рэнда. Я тоже не лишена гордыни, но сумела смирить ее и приехала сюда, чтобы бороться за дочь… И уж поскольку я здесь, то могла бы помочь вам наладить работу компьютера, если бы Рэнд не был против.

— Вы намерены отстаивать родительские права?

— Естественно. Но так, чтобы не травмировать Минди. Она меня не помнит, и не надо сейчас открывать ей, кто я. Мне хочется, чтобы мы стали друзьями. Тогда ей, возможно, будет легче понять, почему мы разошлись с ее отцом, и простить меня.

— Но это-то вы, надеюсь, объяснили Рэнду?

— Пыталась.

— Когда?

— Сегодня перед вашим приходом.

— И что же?

— Ничего. Мои слова отскакивали от него, как от стенки горох.

— Не спешите с выводами. Он сейчас видит в вас угрозу для себя, а потому ощетинился. Пусть успокоится.

— Я ничем не угрожаю ему. И даже кое о чем жалею. Но не в моих силах изменить прошлое.

— Вы собираетесь жить на ранчо, как и секретарши, работавшие здесь раньше?

— И много их было?

— С полдюжины. Они здесь не задерживались. Не выносили жизни в глуши. Правда, последняя не отказалась бы поработать здесь подольше. Но ее привлекало не ранчо, а его хозяин.

Тори от удивления вытаращила глаза.

— Ну и чем же все кончилось? — спросила она, почувствовав в сердце неожиданный укол ревности.

— Рэнд ее выгнал. Но перед отъездом эта девица перетряхнула в компьютере всю память, и важнейшие документы оказались похороненными в утробе этого электронного монстра. Это стало настоящей трагедией: ведь мы уничтожили все печатные копии, а они нужны сейчас позарез. Мы просто в отчаянии!

— Понятно. Это было очень серьезно?

— Потеря файлов?

— Нет, роман Рэнда с секретаршей.

Майк откинулся на спинку кресла и громко захохотал. Его богатырская грудь вздымалась и опадала как кузнечные мехи. Тори уставилась на пуговицы его фланелевой рубашки, которые, казалось, вот-вот отскочат. Майк заметил ее взгляд и, отсмеявшись, спросил:

— Я кажусь вам дураком?

Тори несмотря на напряжение усмехнулась:

— Вы воплощение благоразумия и осторожности, Майк, и могли бы стать профессиональным психологом и советником в самых высоких сферах.

— С моими габаритами и физиономией я отпугнул бы всех клиентов!

— Ничего. С вашей медвежьей силой вы просто свяжете их и не отпустите до тех пор, пока каждый сполна не заплатит за консультацию.

Майк хитро усмехнулся и предложил:

— Давайте для начала я свяжу вас с Рэндом и прочту вам лекцию на тему: «Проблемы общения и личных контактов в современном мире». А потом привяжу к своей кушетке. Идет?

Тори густо покраснела. Она невольно представила себя и Рэнда привязанными к кушетке Майка. Даже мысль о такой невероятной физической близости с Рэндом повергла ее в страстный трепет…

— Вы ужасный циник, Майк! — сказала она, шутливо нахмурив брови.

— А вы форменная принцесса-недотрога.

— Вот уж нет! Я бы даже не отказалась стать очередной секретаршей Рэнда!

Майк снова рассмеялся.

— Знаете что, Тори? Мне пришла в голову мысль получше: я привяжу вашего муженька на конюшне, дам вам плетку — и стегайте его до тех пор, пока не поумнеет!

— Такая картина меня вдохновляет!

И они расхохотались вместе. Тори отметила про себя, что впервые за целый год она смеялась от души…

3

Отзвук их веселья прокатился по всему дому и ранил возвращавшегося в гостиную Рэнда в самое сердце. Он тоже давно забыл, как звучит смех жены, и это напоминание вызвало в нем противоречивые чувства.

Укладывая Минди спать, Рэнд немного успокоился, даже несмотря на то, что черты лица дочки, волосы, улыбка постоянно напоминали ему Тори. Да, девочка очень похожа на мать, но он ни за что не отдаст ее!

Твердая решимость была написана на лице Рэнда, когда он вошел в гостиную. Смех у камина тотчас же смолк, хотя ни Тори, ни Майк не подали вида, что заметили раздражение хозяина дома. Тем не менее Майк счел за лучшее ретироваться.

— Минди уже заснула или еще в состоянии выслушать на ночь сказку?

Рэнд знал, какое удовольствие доставляет Майку общение с его дочкой. Да и Минди была искренне привязана к этому большому и доброму человеку.

— Когда я уходил из спальни, она делала вид, что вот-вот заснет. Думаю, сейчас она играет.

— Ох уж этот несносный ребенок! — нарочито сердито воскликнул Майк. — Пойду поговорю с ней. Меня она послушает!

— Попробуй! — усмехнулся Рэнд. Всем было известно, что Минди вьет из управляющего веревки.

Майк извинился и направился в детскую. В гостиной воцарилась гнетущая тишина. Рэнд и Тори впервые за этот день остались наедине, и напряженность между ними, возраставшая с каждой минутой, казалось, достигла предела. Тори не знала, с чего начать разговор с почти уже бывшим супругом. Рэнд первым нарушил молчание:

— Тебе пора ехать в Лоутон. Темнеет — и кто-то уже наверняка беспокоился. Зачем заставлять дружка нервничать?

— Дружка?

— Ну, приятеля, любовника — кого бы то ни было! — сквозь зубы процедил Рэнд. Первые месяцы их разлуки он буквально истязал себя мыслями о любовниках жены, поскольку был уверен, что темперамент Тори не позволит ей долго обходиться без мужчины.

Руки Тори непроизвольно сжались в кулаки, а лицо сделалось пунцово-красным. Еще мгновение — и она ударила бы мужа, но сумела сдержаться и, дрожа от гнева, проговорила:

— Да как ты мог… Я никогда… — Но осеклась, вспомнив, что оказалась в постели с Рэндом в первую же ночь знакомства. Конечно, он не преминет напомнить ей об этом! — У меня нет любовника, — сказала женщина упавшим голосом.

Рэнд, заметив ее колебание, усмотрел в нем признание вины. Казалось, подтверждаются самые худшие его подозрения. Возможно, сегодня Тори и не спешит к любовнику, но в том, что таковой у нее есть, Рэнд не сомневался.

— Ты с ним повздорила и хочешь на время здесь укрыться?! — не помня себя от ярости, закричал Рэнд. — Или тебе не терпится получить свободу, чтобы узаконить ваши отношения? Отвечай!

Не в силах долее выносить этот унизительный допрос, Тори вскочила и, не обращая внимания на мужа, принялась убирать со стола остатки грязной посуды. Это окончательно взбесило Рэнда. Стукнув кулаком по столу, он заорал:

— Оставь посуду в покое! И убирайся отсюда!

Огромным усилием Тори заставила себя спокойно взглянуть ему в глаза и не увидела в них ни тени понимания или сострадания. Перед ней стоял разъяренный зверь, готовый к прыжку, и противопоставить ему можно было только железную волю.

— Ты напрасно думаешь, что от меня так легко отделаться, Рэнд, — сказала она ледяным тоном. — Я не исчезну, как дурной сон. И не пытайся меня напугать. Я тебя не боюсь. Ты можешь только отсрочить неизбежное, но я все равно добьюсь права встречаться с дочерью.

Коса явно нашла на камень. Они смотрели друг на друга ненавидящими глазами, и ни одни не желал уступить ни пяди.

— Я не позволю тебе отнять у меня Минди! — кричал Рэнд. — И не допущу никаких встреч, даже самых коротких, потому что не уверен, что однажды ты не увезешь ее к себе!

— Неужели ты думаешь, что я способна на такое? — по-прежнему спокойно отвечала Тори. — Лишить собственную дочь семьи! Ты считаешь меня чудовищем?!

— Не надо благородного негодования, Тори! У тебя хватило бессердечности бросить маленького ребенка в угоду своему эгоизму!

— Неправда! — не выдержав, выкрикнула Тори. — Если бы я была бездушной эгоисткой, я бы уже тогда обратилась в суд, чтобы восстановить родительские права! Но я знала, что Минди будет лучше здесь, с отцом и бабушкой, чем с няньками, которых мне пришлось бы нанимать на время моего отсутствия, и поэтому отдала ее тебе. Мне было нелегко решиться на такой шаг.

Однако горячий монолог Тори возымел действие, обратное ожидаемому. Лицо Рэнда сделалось каменным. Сжав кулаки, он злобно прохрипел:

— Минди никогда не покинет мой дом! Я сумею доказать в любом суде, что лишение тебя родительских прав будет только в интересах ребенка!

Тори побледнела от этого нового страшного оскорбления. Фактически Рэнд обвинял ее в аморальности. Убедить его в обратном сейчас было невозможно, и Тори даже не стала пытаться это сделать. В конце концов, если она ему не нужна, то ей безразлично, что он о ней думает! Для нее главное — сохранить дочь. Ради этого она пойдет на все. А Рэнда немедленно поставит на место, поколебав его уверенность в непременной победе.

— Ты напрасно думаешь, что сможешь легко запудрить мозги присяжным и доказать, будто я не в состоянии создать своему ребенку нормальные условия. Я могу дать Минди ничуть не меньше, чем ты. У меня прекрасная квартира в тихом районе Оклахома-Сити, я высококвалифицированный консультант по проблемам информатики и пользуюсь большим авторитетом и уважением в деловых кругах штата.

— Не строй иллюзий, — упрямо стоял на своем Рэнд. — Минди будет жить и воспитываться здесь, на этом ранчо!

— Тогда разреши мне какое-то время проводить с ней. Я ведь не прошу у тебя невозможного!

— Черт побери! — вновь сорвался на крик Рэнд. — Ты настаиваешь на праве калечить детскую душу и хочешь меня убедить, что в этом нет ничего особенного! Послушай, Тори! Уезжай-ка ты отсюда подобру-поздорову. Ты здесь лишняя! Неужели это все еще непонятно?

Тори собралась было ему ответить, но тут на пороге гостиной появилась Дороти.

— Рэнд, Тори! Почему вы так кричите? Неужели нельзя разговаривать спокойно?

В комнате сразу стало тихо. Подойдя к сыну, Дороти положила руку ему на плечо.

— Рэнд, тебе ведь нужна помощь в налаживании компьютера. Давайте об этом и поговорим.

— Я найду, к кому обратиться, — буркнул Рэнд.

— Зачем кого-то искать? Ведь Тори предлагает свои услуги. Зачем их так, с порога, отвергать?

— Ее услуги мне дорого обойдутся! — Рэнд бросил на жену свирепый взгляд, но она сделала вид, что не заметила этого.

— Не надо увязывать мое предложение с нашим спором по поводу Минди. В конце концов, Рэнд, если ты не хочешь признавать меня членом семьи, перейдем на деловой язык. Я исправлю компьютер, а ты мне заплатишь. Но предупреждаю: я привыкла к высоким гонорарам и для тебя исключений делать не буду.

Взяв сумочку, Тори встала и хотела было уйти. Но в последний момент сообразила, что тем самым отдает Рэнду в руки все козыри: ведь именно ее отъезда он и добивается! Она многозначительно посмотрела на Дороти и сказала то, что обычно говорят на прощание:

— Спасибо за угощение, Дороти. Передайте, пожалуйста, Джералдайн, что все было очень вкусно!

Дороти с полуслова поняла, что от нее требовалось.

— Вы хотите ехать прямо сейчас?! — с мастерски разыгранным удивлением спросила она. — Позвольте! А как же компьютер? Умоляю, хотя бы взгляните на него, иначе мы погибнем!

— Мама, прекрати сию же минуту! — рявкнул Рэнд. Но та, не обратив на него внимания, продолжала:

— Я пыталась на нем работать, но очень быстро зашла в тупик, а помочь было некому. Прэтт что-то понимает в компьютерах, но мне не хотелось к нему обращаться: Донни довольно странный и фактически чужой в этом доме. А Рэнд и Майк возились с системой долго, но безрезультатно.

Тори внимательно вгляделась в лицо Дороти, и только сейчас заметила, что оно покрыто множеством мелких морщинок. Глаза смотрели печально и устало. Такой свою свекровь Тори никогда не видела. Как же трудно дался ей этот год! Ведь на нее свалились бесчисленные заботы о Минди, не говоря уж о хозяйстве и переживаниях за сына. К тому же, вопреки протестам Рэнда, она взяла на себя обязанности его секретарши.

— Хорошо, — как бы сдаваясь, сказала Тори. — Номер в лоутонской гостинице оплачен вперед, и я могу вернуться туда в любое время. Так что, если Рэнд не возражает, я немедленно займусь компьютером.

Рэнд молчал, не зная, как поступить. С одной стороны, он видел, как переживает мать. Да и компьютер был нужен позарез. А с другой — отлично понимал, что каждый лишний час пребывания в доме Тори выбивает почву у него из-под ног.

Наконец решившись, Рэнд вздохнул и, не глядя на жену, сказал:

— Если нам не удастся восстановить все файлы, то до конца недели придется успеть связаться с каждым банком, брокером по продаже скота, адвокатом, врачом, ветеринаром и всеми бизнесменами, с которыми мы вели дела за последний год. И это только по вопросам уплаты налога, не считая управления самым ранчо, где без компьютера и шагу не сделаешь! — Рэнд говорил таким усталым и бесцветным голосом, что обе женщины поняли, какой непомерный груз сложнейших проблем лежит на его плечах.

Дороти, тяжело вздохнув, с состраданием посмотрела на сына. Он ответил ей слабой улыбкой и тихо попросил:

— Можно мне чашечку кофе!

— Сейчас сварю и принесу в твой кабинет. Вы ведь с Тори пойдете туда?

— Да. Надо спешить.

Рэнд подошел к двери и, открыв ее, жестом пригласил Тори следовать за ним.

Идя по коридору, женщина спиной чувствовала взгляд Рэнда. Она непроизвольно расправила плечи и подтянулась. Остановившись у массивной двери кабинета, Рэнд вынул из кармана связку ключей и долго перебирал ее в поисках нужного.

Все это время Тори старалась побороть волнение: стены кабинета хранили память о многих счастливых часах, проведенных здесь с Рэндом. И каждое подобное воспоминание неминуемо отзовется в ее сердце мучительной болью. Сейчас она увидит рабочий стол Рэнда, выстроившиеся вдоль стен полки с книгами и скоросшивателями, компьютер на отдельном столике близ окна. А в дальнем углу, возле камина, наверное, по-прежнему стоят два больших кожаных кресла, в которых они любили сидеть, потягивая кофе из фарфоровых чашечек, а порой и предавались любовным усладам, ведь после их с Рэндом спальни этот кабинет был самым укромным местом на всем ранчо.

Нахлынувшие воспоминания согрели душу Тори, и в то же время она почувствовала какое-то безотчетное трепетное волнение. Как будто они сейчас войдут в этот кабинет и… Нет, прочь эти мысли!

Рэнд наконец отпер дверь и пропустил Тори вперед. Хотя внешне она казалась спокойной, пальцы ее еле заметно дрожали, и сумочка, неожиданно выскользнув из рук, чуть не упала на пол… Нервно закашлявшись, Тори вошла в кабинет.

Подойдя к компьютеру, Рэнд придвинул стул и предложил Тори сесть. Привычным движением она включила систему, и экран загорелся голубым светом.

— Ты уверен, что твоя секретарша не стерла все файлы? — спросила она.

— Прэтт проверял память с помощью какой-то специальной дискеты и сказал, что там полным-полно информации. Но вызвать ее на экран он не смог. Лиза перекодировала все файлы, и только ей известно, что скрывается за новыми обозначениями. Мы не сумели их разгадать.

— А как ты относился к Лизе? — Задав этот вопрос, Тори тут же спохватилась и прикусила язык. Рэнд взглянул на нее с удивлением, но ничего не ответил. В душе Тори поблагодарила его за сдержанность. — У тебя есть старые наименования файлов?

— Посмотри в верхнем меню экрана.

Тори нажала на клавишу, и на экране появился длиннейший ряд слов и символов, за каждым из которых стояла какая-то информация. Но какая? Если весь список закодирован заново, то определить это будет вряд ли возможно.

— Ты сохранил перечень команд, которые компьютер отказывается выполнять?

Протянув руку, Рэнд нажал на одну из клавиш в левой части клавиатуры. Он стоял так близко, что Тори чувствовала его тело, излучавшее тепло, от которого закипала кровь. Да, пожалуй, она переоценила свои силы, слишком легкомысленно и поспешно вызвавшись работать с ним…

Пальцы Тори легко бегали по клавиатуре, вызывая на экране все новые символы. Вглядевшись в очередной ряд, Рэнд сказал:

— Это, видимо, те самые команды, при помощи которых Донни удалось добраться до главного указателя. Но открыть наши файлы он так и не смог: на экране появлялись материалы, совсем не соответствовавшие указанным в списке.

— А когда набирали старые коды?

— Получали какую-то абракадабру.

— Понятно.

Тори попыталась применить некоторые известные ей приемы, чтобы оживить электронную систему. На экране возникали тексты, цифры, таблицы, но все они не имели никакого отношения к нужной информации. Тори постоянно чувствовала рядом присутствие Рэнда, и это мешало ей сосредоточиться. Тряхнув головой и прикусив нижнюю губу, она с трудом взяла себя в руки.

Тишину в кабинете нарушали только их дыхание и пощелкивание клавиш на клавиатуре. Наблюдая за работой через плечо Тори, Рэнд поймал себя на том, что любуется ее гонкими изящными пальцами. Хорошо зная способности жены, он был почти уверен, что ей удастся рано или поздно получить столь нужную ему информацию. Однако сама необходимость прибегнуть к помощи этой женщины вызывала в душе Рэнда протест.

Об умении Тори сосредоточиться на чем-то одном и отключиться от окружающего мира ходили легенды. Рэнд мог предугадать с точностью до минуты, когда она с головой уйдет в работу и перестанет замечать чье-либо присутствие. В том числе — и его. Но только сейчас Рэнд вдруг почувствовал, что ему это далеко не безразлично. Подсознательно он хотел, чтобы Тори не забывала о нем ни на миг.

Дверь отворилась, и в кабинет вошла Дороти с обещанным кофе. Постояв у компьютера и понаблюдав за работой Тори, она извинилась и пошла проверить, спит ли Минди. Рэнд, усевшись за соседний стол, углубился в бумаги. Появился Майк и довольно долго следил за операциями Тори. Потом, пожелав обоим спокойной ночи, тоже удалился.

Работая за компьютером, Тори теряла ощущение времени. Все ее внимание было поглощено решаемыми в данный момент проблемами. От успеха или неуспеха зависело ее настроение. Но поскольку обычно в схватках с искусственным разумом Тори выходила победителем, таковое, как правило, было бодрым. И сегодняшний вечер не составил исключения.

Рэнд никогда не мог до конца смириться с этим увлечением Жены. Отчасти и потому, что ему приходилось часами выносить пренебрежение к собственной персоне. Но время от времени его терпение лопалось, и тогда он подходил к Тори сзади и, схватив ее в охапку, поднимал со стула. Она всегда протестовала против такого насилия, но делала это скорее из кокетства.

Пытаясь вникнуть в содержание бумаг, Рэнд вдруг с прискорбием сознался самому себе, что лишь создавал видимость работы. Глаза и мысли его были прикованы к сидевшей за компьютером Тори. Он пытался уверить себя, что озабочен проблемами потерянных файлов и предстоящих платежей, тем более что все последние недели только об этом и думал. Сейчас Рэнд действительно горячо желал Тори успеха, в который невольно верил и сам. Недаром огромные деньги были потрачены на ее образование — Тори стала мастером своего дела…

Но чем же чреват ее приезд? Она утверждает, что хотела бы постоянно быть рядом с Минди, однако это возможно лишь в том случае, если она будет жить на ранчо, уехав ради этого из Оклахома-Сити, отказавшись от работы консультанта по компьютерной технике, то есть оставив поприще, на котором она уже достигла успеха и известности. Неужели Тори начала жалеть о своем былом решении посвятить жизнь деловой карьере?

Не отрывая глаз от экрана, Тори играла на клавиатуре с искусством профессионального пианиста. Иногда, нащупав рукой стоявшую на столе чашку с кофе, она чуть поворачивала голову и отпивала глоток. Тогда Рэнд видел ее профиль. Вот она сморщилась и с досадой отставила чашку: кофе, наверное, остыл. И не мудрено — ведь с тех пор, как Тори села за компьютер, прошел час, и было уже далеко за полночь.

У Тори начали уставать глаза. Пора было сделать перерыв. Оторвавшись от экрана, она отвела руки за спину, потянулась и расправила плечи. Повернувшись лицом к Рэнду, она поймала на себе его внимательный взгляд и сразу почувствовала, как учащенно забился ее пульс, а на лице выступил яркий румянец. Когда-то в подобных случаях Рэнд брал ее на руки и относил в спальную… Лучшего отдыха тогда ей не требовалось!

— Ну как дела? — бесстрастно спросил Рэнд. — Что-нибудь получается?

Тори подумала, что его, видимо, нисколько не волнует ее присутствие, и, вздохнув, задумчиво проговорила:

— Пока я выяснила, что уже окончательно вышло из строя. А что будет работать, точно сказать еще не могу.

— Другими словами — никаких надежд?

— Вовсе нет. Это просто означает, что пока не удается выйти на необходимые команды. Видимо, твоя секретарша создала собственный указатель, и его надо разгадать.

Рэнд встал из-за стола и потянулся, не отрывая от Тори пристального взгляда. Заметив это, она смущенно отвернулась, однако почувствовала, что он подошел совсем вплотную. Его голос раздался у самого ее уха.

— И что же теперь?

— Теперь? — растерянно переспросила Тори и вдруг, неожиданно для себя самой, резко повернулась к нему и решительно сказала: — Теперь ты расскажешь мне про Лизу.

Рэнд нахмурился и посмотрел на нее с удивлением:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты пытался с ней связаться? Или хотя бы проверил ее стол? Может быть, она оставила какие-нибудь записи.

— Нет. Но я обзвонил своих адвокатов. Они советуют разыскать Лизу и заставить ее сознаться, пригрозив начать расследование. Конечно, можно попытаться. К тому же у меня есть хороший детектив. Но ведь Лиза очень умна и осторожна.

— Эти качества вызывают у тебя восхищение, не так ли?

— Да, но не в тех случаях, когда ум на службе у хитрости и коварства. К тому же Лиза зла!

— Она красива?

— Какое, черт побери, это имеет значение? — раздраженно спросил Рэнд.

Тори пожала плечами:

— Я просто пытаюсь понять, что она за человек. Ведь чтобы разгадать чьи-то загадки, надо иметь представление о том, кто их задает.

— В том числе и о его внешности?

В голосе Рэнда прозвучало плохо скрываемое ехидство, но Тори сделала вид, что не заметила этого.

— Если Лиза красива и испорченна, — продолжала она, — у нее одни методы, если дурнушка и святоша — другие.

Рэнд скрестил руки на груди, не скрывая недоверия.

— Как ты до такого додумалась? Или это экспромт?

Но Тори стояла на своем, решив во что бы то ни стало узнать правду о взаимоотношениях Рэнда и Лизы.

— Если она застенчива, то, видимо, называла тебя «мистер Маккейн». Если смела и нахальна, то скорее всего обращалась к тебе «босс» или «шеф». Если же она «роковая женщина», то непременно говорила: «Рэнд, милый» или «Рэнд, дорогой».

— Черт возьми, при чем здесь это?! — нетерпеливо воскликнул Рэнд. Несмотря на холодный и резкий тон, он был явно смущен. Не только щеки, но и шея его покраснели. Тори решила закрепиться на достигнутых рубежах.

— Дело в том, что Лиза могла использовать форму обращения в качестве кода, — уверенно сказала она. — Мне известно, что в некоторых компаниях так и делают. Указатель вполне может быть составлен в виде письма.

Повернувшись к компьютеру, Тори набрала на клавиатуре сначала «Дорогой Джон», затем «Дорогой Рэнд» и «Дорогой босс». Однако ничего нового на экране не появилось. Пальцы Тори вновь пришли в движение и вызвали сочетания «Милый Рэнд», «Любимый Рэнд», а потом те же нежные эпитеты со словом «босс». Компьютер по-прежнему не реагировал.

Взглянув на экран, Рэнд предложил:

— Попробуй набрать «Рэндал».

Отметив игривую интонацию, с которой это было произнесено, Тори раздраженно застучала по клавишам. На экране появилось сначала просто слово «Рэндал», а затем — «Рэндал, любимый». Никакой реакции! Тогда она поменяла слова местами, и перед их глазами вдруг возник длиннейший список незнакомых символов. Сомневаться не приходилось: это был новый указатель кодов.

Тори охватило волнение. Взяв лежавшую рядом чистую дискету, она на всякий случай переписала информацию, появившуюся на экране. Затем подумала и включила принтер. Раздался характерный скрежет, и через полминуты Рэнд уже держал в руках отпечатанную копию указателя кодов. Брови его озабоченно нахмурились.

— Но здесь нет никакой связи с именами наших файлов!

— Ты же сам сказал, что Лиза зла и коварна. Если это так, то она должна была максимально затруднить для нас разгадку. Видимо, придется расшифровать все обозначения нового указателя и попытаться найти подход к каждому файлу в отдельности. Но мы все же кое-чего добились! У нас уже есть печка, от которой можно танцевать!

Рэнд был поражен. Любой другой, взглянув на этот вроде бы не имеющий никакого отношения к нужным файлам список, непременно бы решил, что окончательно доломал компьютер, и, подняв руки вверх, отказался бы от дальнейших поисков. Тори же сразу поняла, в чем дело. Какой бы она ни была, но в уме ей не откажешь!

Дверь приоткрылась, и в кабинет снова заглянула Дороти. Увидев возбужденные лица сына и невестки, она улыбнулась и спросила:

— Что означает ваш восторженный вид? Неужели что-то удалось?

— Мы нашли новый указатель кодов, — ответила Тори. — С его помощью можно постепенно обнаружить и наши файлы. Но для этого придется немало потрудиться и помучиться!

Дороти подняла глаза к потолку, благодаря Всевышнего. Снова взглянув на Тори и Рэнда, она поняла, что, увлеченные делом, они уже забыли о ней. Поэтому, дотронувшись до плеча сына, сказала:

— Я сейчас слишком устала, чтобы интересоваться деталями, но завтра утром вы мне все расскажете. Спокойной ночи!

Тори и Рэнд дружно обернулись и пожелали ей приятных сновидений.

— Спасибо, дети мои, — ответила Дороти. — Я заперла все двери и потушила свет. Похоже, что Минди заснула. У нее на столике горит ночничок, а дверь в комнату приоткрыта. — Она повернулась и вышла из кабинета.

Опасаясь реакции Рэнда на интимно-семейный тон свекрови, Тори виновато взглянула на мужа и сказала:

— Не сердись. Лоутон не так уж далеко, и я быстро доеду до гостиницы. Хотя, честно говоря, меня не привлекает перспектива ночной поездки. — С этими словами она вынула из компьютера дискету и, надписав ее, вложила в конверт.

Рэнда возмутило предположение Дороти о том, что Тори может остаться ночевать на ранчо, и если бы жена подтвердила подобное намерение, он без колебаний указал бы ей на дверь. Но тактичность Тори обезоружила его. Посмотрев на часы, Рэнд сказал:

— Уже час ночи. Пожалуй, тебе стоит позвонить в гостиницу и отказаться от номера. Я не хочу выслушивать очередные нотации матери по поводу гостеприимства.

Тори не верила своим ушам. Ей было отлично известно, что Рэнд не придает никакого значения наставлениям Дороти. Кроме того, всего лишь пару часов назад он категорически заявил, что не желает видеть ее у себя в доме. Что же заставило его переменить намерения? Вряд ли его смягчил только успех в поиске пропавших файлов…

— Ты разрешаешь мне остаться? — спросила она. — На какое время и на каких условиях?

Рэнд бросил на нее насмешливый взгляд.

— Если ты опасаешься за свою невинность, то я не собираюсь на нее посягать. Можешь не беспокоиться.

— Ты отлично знаешь, что я не это имела в виду, — мгновенно отдалившись, ответила Тори. — Я хочу узнать, налагаются ли какие-нибудь ограничения на мое поведение здесь?

— Тебе разрешили остаться, чтобы помочь наладить компьютер.

— И как долго мне позволят здесь пробыть?

— Пока система не заработает.

— Могу ли я рассчитывать на продление разрешения? Скажем, до тех пор, пока ты не найдешь себе новую секретаршу?

— Утонченный шантаж?

— Почему же? У политиков это называется компромиссом.

Что-то в тоне жены заставило Рэнда уступить.

— Хорошо. Но не ожидай никаких привилегий. Ты будешь работать на тех же условиях, что и прежние секретарши.

— Никакого особого отношения мне не нужно — ни от тебя, ни от кого бы то ни было. А работы я не боюсь.

С минуту, если не дольше, они молча смотрели друг на друга. Обоим это время показалось вечностью. Наконец Рэнд, глубоко вздохнув, предложил:

— Дай мне ключи от машины — я перенесу в дом твои вещи.

Тори взглядом указала на сумочку, лежавшую на столе, и снова занялась компьютером. Управляться с умной электронной системой было куда легче, чем с непредсказуемым и вдобавок обозленным потомком Адама…

За спиной послышалось позвякивание доставаемых из сумки ключей, и Тори ожидала, что вот-вот скрипнет дверь и Рэнд выйдет. Но вместо этого раздался возмущенный возглас. Обернувшись, она увидела, то муж вывалил на стол содержимое ее сумки. Это было уже слишком. Она вскочила и, задыхаясь от негодования, воскликнула:

— Я разрешила тебе взять ключи, но отнюдь не рыться в моих вещах!

Тори попыталась выхватить из рук Рэнда маленький альбом с последними фотографиями Минди, который тот уже успел открыть. Но он крепко обхватил ее свободной рукой за плечи, лишив всякой возможности двигаться. Глаза его горели бешенством. Тори попыталась вырваться, но не тут-то было! Недаром даже среди местных фермеров Рэнд выделялся своей силой и железной хваткой!

— Какой негодяй присылает тебе фотографии Минди? — кричал он ей в лицо. — Я запретил всем в этом доме давать тебе какую-либо информацию о дочери. Тем более за моей спиной!

До боли стиснув зубы, Тори молчала и с вызовом смотрела на Рэнда. А он держал ее все крепче, невольно прижимая к своей мускулистой груди. Для молодой женщины это было настоящей пыткой. Она чувствовала прикосновение его сильного тела, слышала биение сердца и лихорадочное дыхание. Жгучее желание, с которым, казалось, невозможно было совладать, охватило Тори.

А Рэнд неистовствовал. Молчание Тори приводило его в ярость, а от близости ее упругой груди и пьянящего аромата дорогих духов голова шла кругом. За время их разлуки Рэнд успел отвыкнуть от этой женщины, но сейчас ее сексуальная притягательность снова брала над ним верх. Сделав колоссальное усилие, он оттолкнул от себя Тори и, отступив на шаг, прорычал:

— Я желаю знать, от кого ты получаешь фотографии дочери. Кем бы ни оказался этот человек, завтра же его не будет в моем доме. Шпионов около себя я не потерплю!

— Может быть, ты лучше задумаешься не о том, кто этот человек, а почему он так поступает?

— Как прикажешь понимать твои слова?

— Очень просто. Тот, кого ты называешь негодяем, на самом деле по-настоящему благороден. Он сумел понять, что, несмотря на долгую разлуку, я ни на минуту не переставала любить свою дочь и имею полное право не только встречаться с ней, но и знать все о ее жизни. Я с благодарностью приняла помощь этого человека, ибо у меня не было другого выхода: ты оказался слишком безрассудным!

— Что? — возопил Рэнд, совершенно забыв о том, что в доме все спят. — Это я безрассудный?!

— А как же иначе объяснить твое упорное нежелание разрешить мне видеться с дочерью, не говоря уже о неприкрытом стремлении выгнать меня из своего дома. А еще раньше ты возвращал мои письма, категорически отказывался разговаривать по телефону… Сам посуди, похоже ли это на поведение разумного человека?

Тори, скрестив на груди руки, неотрывно смотрела на Рэнда. Он машинально положил альбом в сумку и, оторопело взглянув на жену, запустил пятерню в свою растрепавшуюся шевелюру. Было очевидно, что смысл слов Тори доходит до него с трудом.

Вынув ключи из сумки, Рэнд положил ее на стол и, опять растерянно посмотрев на жену, сказал неуверенным голосом:

— Уже очень поздно. Иди спать. А я принесу твои вещи и выключу компьютер.

Тори не стала спорить. Прошедший день привел ее нервную систему в полнейшее расстройство. Она не помнила, как вышла из кабинета и добралась до отведенной ей комнаты. Там все уже было приготовлено заботливыми руками Дороти. Тори с благодарностью подумала о свекрови, которая, не в пример своему сыну, понимала, как ей сегодня понадобится полноценный отдых.

Постучав в дверь, вошел Рэнд с саквояжем и небольшим чемоданчиком Тори. Он молча поставил их у кровати и тут же вышел.

Раздевшись, Тори юркнула под накрахмаленную простыню и с наслаждением вытянулась. Но сон не шел. Лежа на спине, она смотрела в потолок и думала о враждебности Рэнда, о предстоящей долгой и изнурительной борьбе за Минди. Но главное, что тревожило ее в этот момент, была ее собственная неожиданная реакция на присутствие рядом Рэнда. До приезда на ранчо Тори заставляла себя думать, что с прошлым покончено, отгоняла мысли о Рэнде как о мужчине и почти поверила, что он перестал ее волновать. Однако теперь поняла, что глубоко заблуждалась. Ей пришлось признаться самой себе, что с каждым часом она все больше и больше влюбляется в мужа. Он же демонстрирует свое полное к ней безразличие. Выходило так, что ни ему, ни Минди Тори была не нужна. И вообще, единственным, кто в ней действительно нуждался, был ее престарелый отец…

4

— Эй… Вы уже проснулись?

Тори подумала, что это говорящий будильник. Именно такими словами он поднимал ее с постели в Джорджии. Голос зазвучал вновь. Тори повернула голову и посмотрела туда, откуда он доносился. В глазах спросонья стоял туман, но сквозь него угадывалось чье-то кругленькое личико…

— Боже мой, Минди! С добрым утром!

— С добрым утром, миссис Тори! Вы проснулись?

— Кажется да, — ответила Тори и улыбнулась дочери.

— Вот и хорошо! А то папа не разрешает мне никого будить. — Минди говорила почти шепотом, словно поверяя Тори какие-то важные тайны. — Папа говорит, что гостей будить неприлично. Скажите, миссис Тори, вы наша гостья?

— Что-то вроде этого, — уклончиво ответила та. — Я помогаю твоему папе починить компьютер.

Минди понимающе кивнула головой. Эта гостья, видимо, ее очень интересовала. Да и вообще девочка была не из застенчивых и вопросы задавать не стеснялась.

Тори откинула простыню, спустила ноги на пол и похлопала ладонью по краю постели, приглашая дочку сесть рядом. Та не заставила себя ждать и тут же устроилась по левую руку от нее. Положив ногу на ногу и прикрыв ладонями коленку, она стала похожей на жеманную даму, принимающую гостей. Правда, пижама с вышитым на груди Микки-Маусом для такого случая не совсем подходила. Но Тори все равно оценила светские навыки дочери.

— У вас прекрасные манеры, мисс Минди, — еле удерживаясь от смеха, серьезно сказала она.

Девочка зарделась от удовольствия и ответила ей в тон:

— А вы заметили, миссис Тори?! Бабушка говорит, что настоящая леди должна уметь отменно вести себя.

— Твоя бабушка очень мудрая. А теперь скажи, мы с тобой проснулись первыми?

Минди отрицательно покачала головой.

— Нет. Джералдайн уже что-то готовит на кухне. А папа принимает душ. Значит, вместе с нами не спят уже четверо.

— Минди, — удивленно раскрыла глаза Торин, — да ты уже умеешь считать! Ну что за умница!

— Мне уже почти четыре года — важно заявила кроха. — Папа говорит, что я одаренная и замечательно красивая.

Тори наклонилась и поцеловала девочку в макушку. Та хотела что-то добавить, но в этот момент в коридоре раздался голос Рэнда:

— Минди, где ты?

Минди вползла на кровать и спряталась под простыней за спиной Тори. Выглянув на секунду из своего укрытия, она прошептала:

— Пожалуйста, не говорите, что я здесь!

Дверь в комнату была полуоткрыта, и Рэнд вошел без стука. Тори все так же сидела на кровати, заслонив собой зарывшуюся в простыне дочь. Бретелька ночной рубашки вдруг соскользнула с ее плеча, почти оголив грудь. От смущения она покраснела до корней волос. Конечно, Рэнд не раз видел жену обнаженной, но это было давно и совсем при других обстоятельствах. Теперь они стали чужими…

Тори поправила бретельку и взглянула на мужа.

— С добрым утром, Рэнд!

Доброжелательный, почти домашний тон неожиданно привел Рэнда в ярость. Оглядев комнату, он резко спросил:

— Ты уверена, что оно будет добрым?

Он, видимо, хотел добавить что-то очень грубое, но в этот момент заметил, как на кровати за спиной Тори зашевелилась простыня. Понять причину этого явления было нетрудно, и Рэнд тут же сменил тон, став неестественно ласковым.

— Скажите, миссис Тори, вы не знаете, куда могла деться Минди? Мне показалось, что несколько минут назад я слышал ее голосок.

Тори моментально включилась в игру:

— Минди? Какая? Помилуйте, я даже не знаю, как она выглядит!

У Рэнда на языке вертелась фраза «Она очень похожа на вас», но вместо этого он хитро улыбнулся и сказал:

— Минди похожа на маленького скандинавского тролля: у нее зеленые волосы, а тело усыпано бородавками.

— Вовсе нет! — раздалось из-под простыни, и оттуда высунулась головка Минди. — Я совсем не похожа на зеленого тролля.

Она спрыгнула с кровати и бросилась на шею отцу.

— Папа, разве у меня зеленые волосы?

— Вроде бы нет.

— А ты видел на мне хоть одну бородавку?

— Нет.

— И я не маленькая!

— А вот об этом можно поспорить: например, по сравнению со мной ты маленькая.

— Неправда! Это не я маленькая, это ты чересчур большой!

— А ты чересчур маленькая.

Но Минди уже надоела эта тема. Она дернула отца за нос и спросила:

— Как ты меня нашел?

— По запаху твоих духов.

— Я же не душусь! Ты, наверное, спутал меня с миссис Тори. От нее всегда пахнет очень вкусными духами.

Пронзительный взгляд Рэнда застал Тори врасплох. Меньше всего она хотела, чтобы он прочел на ее лице страстное желание, проснувшееся в ней, когда она наблюдала за мужем, нежно и игриво спорившим с дочерью. Опустившиеся густые ресницы запоздали: Рэнд успел разгадать ее секрет.

— Вам не стоит беспокоиться, миссис Тори, — усмехнулся он, выразительно глядя на жену. Желание, мелькнувшее в ее глазах, поселило в Рэнде уверенность в своей победе.

Тори поняла, что ненароком сама сожгла мосты. Теперь взывать к родительской солидарности было уже бесполезно: он не позволит ей использовать Минди как бальзам для ее душевных ран.

— Разве я вас побеспокоила, миссис Тори? — спросила Минди.

— Вовсе нет, — тихо ответила Тори, чувствуя, как предательски задрожал ее голос.

Рэнд опустил дочку на пол.

— Пора одеваться, Минди. И неплохо было бы потом пойти на кухню и помочь Джералдайн.

Минди хотела возразить, но отец строго посмотрел на нее и твердо сказал:

— Иди!

Подарив отцу и Тори очаровательную улыбку, она выбежала из комнаты. Рэнд подождал, пока стихнет топот ее ножек, и только тогда посмотрел на жену. Взгляд был настолько холодным и тяжелым, что по спине у Тори поползли мурашки. Она натянула простыню на обнаженные плечи. Рэнд криво ухмыльнулся:

— Не прячься. Поношенными вещами я не пользуюсь.

Тори вспыхнула от негодования и унижения, но не произнесла ни слова. Зачем объяснять чужому человеку, что он был единственным мужчиной в ее жизни! Он все равно не поверит…

Рэнд продолжал издеваться:

— Признайся, скольких мужчин соблазнила за этот год? Наверное, они неплохо клевали на такую сексуальную приманку! Кстати, хотел бы я знать, на котором по счету женщина забывает и об ответственности перед своим ребенком?

Его презрение прожигало сердце Тори насквозь. Вчера ей казалось, что она уже приобрела стойкий иммунитет к любым оскорблениям, но сейчас ее душили рыдания, подавить которые стоило огромного труда.

Тори понимала, что у Рэнда есть причины ее ненавидеть, и все же несправедливость его слов убивала ее. Да, она была плохой женой и никуда не годной матерью. Но мужу не изменяла никогда!

— Если ты намерена оставаться здесь и далее, то будешь ночевать в другой половине дома, — продолжал Рэнд. — Я не хочу, чтобы Минди привыкала к утренним визитам в твою спальню. — Бросив на Тори уничтожающий взгляд, он вышел из комнаты.

Тори откинулась на подушку и закрыла глаза. Снова и снова она повторяла себе, что заслужила его презрение. Нельзя было проявлять малодушие и отсутствовать так долго! В результате ее здесь больше не хотят видеть. Рэнд потерял к ней доверие. К тому же уязвлено его мужское самолюбие: ведь она ушла от него фактически на глазах приятелей и работников ранчо.

И все же враждебность мужа не казалась ей непробиваемой. Она должна попытаться преодолеть ее — ради дочери… Но главное — нельзя допустить, чтобы суд лишил ее материнских прав. В противном случае Рэнд и на пушечный выстрел не подпустит ее не только к Минди, но и к ранчо, и она не сможет использовать свое главное, пока секретное, оружие: открыть истинную причину своего долгого отсутствия.

Значит, неприязнь супруга придется терпеть. Единственное, от чего Тори не смогла бы отказаться ни за что на свете, так это от повторения сегодняшнего утра. Минди должна будить ее в любое время! Как она любит это маленькое сообразительное чудо! Но с другой стороны, и Рэнд с его невероятной сексуальностью вызывает в ней чувства, весьма далекие от ненависти и презрения.

Тори искренне восхищали внимание и забота, с которыми Рэнд относился к дочери. Но одновременно беспокоило, что однажды его безумная любовь к Минди может кончиться. И что тогда будет с девочкой? Через какие страдания ей придется пройти!

Когда Тори вошла в гостиную, вся семья уже была в сборе. Завтрак проходил без особых церемоний. Каждый мог прийти и уйти когда вздумает, сесть на любой стул, выбрать себе соседа или соседку. За столом шутили, обменивались колкостями и смеялись. Тори приветливо улыбнулась Дороти и села рядом с ней. Минди уже беспокойно ерзала на стуле.

— Папа, можно мне пойти на улицу? Я съела свой завтрак. А теперь надо покормить Грампи, Слипи, Допи, Снизи и…

Рэнд прервал перечисление имен котят, недавно родившихся у здешней кошки, и кивнул головой:

— Ладно, иди. Только отнеси на кухню свою тарелку. И надень свитер: на улице прохладно.

— Хорошо, папа! — послушно ответила Минди и побежала к двери. Тори проводила ее влюбленными глазами и восхищенной улыбкой.

— Как, Минди сказала, зовут этих котят? — переспросила она у Дороти. — Грампи, Допи, Слипи и Снизи?

— Вроде бы так, — ответила Дороти с доброй улыбкой. — Их у мамы-кошки родилось сразу семеро, а у Минди в запасе не было столько имен. И вдруг она вспомнила «Белоснежку и семь гномов». И котята стали героями известной сказки.

Тори от души рассмеялась. Ей сразу стало тепло и даже уютно за этим столом. Но, нечаянно взглянув на мужа, сидевшего по правую руку от Дороти, она тут же замолчала. Смех жены, похоже, опять испортил Рэнду настроение. Он отложил вилку и встал. Вошедшей в гостиную с кофейником в руках Джералдайн Рэнд холодно сказал:

— Передайте вашей помощнице, когда она придет, чтобы приготовила комнату в западном крыле. Тори будет жить там.

Для всех, кроме Тори, это распоряжение стало полной неожиданностью. В западном крыле одну комнату занимала Джералдайн, а остальные были свободны до появления сезонных рабочих, которые жили там во время уборки урожая.

— Простите, — удивилась Джералдайн, — но почему миссис Тори должна жить в западном крыле, когда у нее своя прекрасная комната? И разве не в ней она сегодня ночевала?

Бросив на нее суровый взгляд, Рэнд ответил:

— Проследите, чтобы все было сделано. Иначе мне придется нанять вместо вас человека, умеющего слушать распоряжения и готового их выполнять! — И Рэнд вышел из гостиной, оставив домашних в полной растерянности.

Джералдайн фыркнула и скорчила гримасу, сделав вид, что грубость молодого хозяина ее не задела. Но Тори видела, что старая служанка, привыкшая считать себя членом семьи, глубоко обижена. Никто и никогда не говорил с ней в таком тоне.

— Джералдайн, простите… — попыталась Дороти сгладить слова сына.

Но та жестом попросила ее замолчать. Разлив кофе по чашкам, она хотела уйти на кухню, но Тори остановила ее:

— Джералдайн, мне очень жаль, что так вышло. Поверьте, Рэнд любит вас, как и все мы. Но он не терпит вмешательства в его личные дела — особенно если речь заходит обо мне. У нас с ним серьезные проблемы. Мы стараемся их решить, но это вовсе не означает, что мы немедленно бросимся друг другу в объятия. Поэтому занимать спальню в семейной половине дома для меня сейчас не очень удобно.

Тяжело вздохнув, Джералдайн понимающе кивнула и, помолчав немного, сказала:

— Я постараюсь больше не совать свой нос в ваши дела и сохраню нейтралитет, что бы ни происходило в этом доме. Хотя, признаться, это не в моем характере.

Дороти и Тори с облегчением переглянулись. Тронув старую женщину за руку, Дороти мягко проговорила:

— Для меня это тоже нелегко, Джералдайн. Но вы же отлично знаете, что на Рэнда нельзя давить — это приводит его в бешенство. Так что пусть решает свои проблемы сам.

— Пускай, — снова вздохнула Джералдайн. — Мы и раньше терпели его несносный характер. Что ж, потерпим еще!

Когда Джералдайн ушла, Тори отпила несколько глотков кофе и вернулась к прерванному разговору:

— В том, что Рэнд набросился на Джералдайн, виновата я, — сказала она. — Он, должно быть, думает, что именно Джералдайн передавала мне информацию о Минди и ее фотографии, на которые он наткнулся вчера, доставая ключи из моей сумки…

— Я скажу ему, что фотографии вы получали от меня, — спокойно ответила Дороти. — Знаю, это ему не понравится, но с какой стати я должна подчиняться его дурацким распоряжениям! Ваш отец был тяжело болен, а мать отчаянно скучала по внучке и желала хоть что-нибудь о ней знать. Как я могла лишить их этой единственной, может быть, радости?

Тори благодарно улыбнулась и, немного помолчав, сказала:

— Я не хотела бы быть причиной раздора между вами и сыном. Но я так благодарна вам за все, что вы для меня сделали! У меня бывали дни, когда только известия о Минди не давали мне сойти с ума. Тогда я благодарила Бога за то, что у нее есть вы, Рэнд, Джералдайн, Майк… И мне сразу становилось легче. Еще раз спасибо вам, Дороти!

— Знаете, Тори, примерно неделю спустя после того, как Рэнд привез сюда Минди, я пыталась дозвониться до вас по служебному телефону и была крайне удивлена, когда мне сказали, что вы больше не работаете в этой компании. Тогда я связалась с вашей матерью. Оказалось, что и она имеет очень смутное представление о том, где вы находитесь. Я попыталась выжать из нее все, что могла. В ответ мне было сказано, что вы вроде бы попали в автокатастрофу, но ничего серьезного с вами не случилось. Ваша мама умоляла меня не говорить об этом Рэнду. В конце разговора она сказала, что вы взяли долгосрочный отпуск и уехали куда-то отдохнуть. Это совсем сбило меня с толку.

Позже я еще раз попыталась поговорить с ней, но она вообще отказалась говорить о вас. Только когда вы переехали в Оклахома-Сити и стали заниматься частной практикой, мне удалось наконец напасть на ваш след.

Тори слушала этот рассказ, затаив дыхание. То, что Дороти звонила ее матери, она знала. Но насколько мать была откровенна с ней и что могла рассказать? Может быть, лучше сейчас самой все объяснить Дороти? Тем более что свекровь — ее несомненный союзник. Подумав еще несколько секунд, Тори с трудом, шепотом, начала свою исповедь:

— Я должна рассказать вам, Дороти. В фирме моего отца работал один ненормальный, который, сочтя несправедливым какое-то мелкое наказание, подложил в здание бомбу. Произошел взрыв. По счастью, никто не пострадал. Но террористу удалось скрыться от полиции, и он начал забрасывать отца письмами, в которых обещал повторять подобные попытки, пока они не увенчаются успехом. Поняв, какой опасности подвергается отец, я попыталась уговорить его на время уйти с работы. Это было нелегко, но мне удалось.

Папа и раньше был очень болен, из-за чего я и приехала в Джорджию, но после этого инцидента и вынужденного ухода с работы так переживал, что свалился с сердечным приступом и последующим частичным параличом. Врачи с большим трудом вернули его в относительно нормальное состояние, но сказали, что теперь необходим постоянный терпеливый уход. А мама сама слаба здоровьем, поэтому не смогла бы справиться с этим одна. Как раз в это время Рэнд начал требовать возвращения Минди, и я отпустила ее, а сама осталась, чтобы ухаживать за отцом.

Он выздоравливал медленно, и мне пришлось задержаться. Рэнд начал проявлять беспокойство, которое стремительно росло и скоро приняло совсем неприличные формы. Как вы помните, все кончилось знаменитым ультиматумом: либо я возвращаюсь немедленно, либо никогда. Но отец был еще слишком слаб, и я не могла вернуться сразу. После этого Рэнд стал недосягаемым ни для моих писем, ни для телефонных звонков.

Все это заставило меня серьезно задуматься о своем будущем. Было совершенно очевидно, что мужу я не нужна. Минди находилась в надежных руках, окруженная заботой и лаской. Взвесив все, я решила, что пора позаботиться о себе.

Отцу стало значительно лучше, и я почувствовала, что пришло время осуществить свою мечту, которую в свое время так старательно вытравлял из меня Рэнд. Что у меня это получится, я уже знала. Недаром в институте все преподаватели наперебой прочили мне блестящее будущее.

Я поступила на работу в местную компьютерную фирму и скоро стала одним из ее руководителей. Но мне хотелось быть консультантом по проблемам информатики и компьютеризации. В Джорджии потребность в услугах такого рода очень ограничена, поэтому встал вопрос о возвращении в Оклахому, где существуют широчайшие возможности для частной практики.

Но была одна проблема, причем достаточно серьезная: последнее время сотрудники оклахомского филиала фирмы отца неоднократно сообщали ему, что негодяй, взорвавший бомбу, появился в Оклахома-Сити и начал терроризировать уже их, и отцу появляться там ни в коем случае нельзя. Существовала ли угроза и для меня? Я долго колебалась, но наконец решилась и, не без сожаления покинув свою фирму, поехала в Оклахома-Сити. Признаюсь честно: при мысли о грозящей опасности у меня порой тряслись поджилки.

— Почему же вы не сообщили об этом Рэнду? — нахмурив брови, спросила Дороти. — Как бы там ни было, но в трудную минуту он должен был вас поддержать!

Тори некоторое время молчала и нервно мяла в руках салфетку: Дороти была матерью Рэнда, и ответ на ее вопрос требовал особого такта.

— Видите ли, Дороти, — мягко начала она, — к тому времени наш брак уже фактически распался. Я не хотела вовлекать Рэнда в эту историю, равно как не желала и его сочувствия. В конце концов, у меня были родители. Кроме того, я получала от вас известия о Минди. Большей поддержки мне тогда и не требовалось.

Дороти была не совсем согласна с Тори, но спорить не стала, отлично понимая, как больно невестке говорить на подобные темы.

— Не будем ворошить прошлое, Тори, — сказала она. — Видит Бог, я искренне рада видеть вас здесь. Вы очень нужны не только Минди, но и Рэнду! Он, возможно, не отдает себе в этом отчета, но меня не обманешь! Поймите еще, что бабушки не вечны. Вам и Рэнду надо прекратить эту склоку и заняться воспитанием дочери. Не забывайте, что она очень быстро растет и сейчас особенно нуждается в родительской любви и заботе.

Задумчиво посмотрев в окно, Тори неуверенно ответила:

— Я пытаюсь убедить Рэнда. Он может ненавидеть меня, но должен понять, что Минди нужна мать. Мне не нравится, когда родители перебрасываются ребенком, как теннисным мячиком. В этом есть что-то жестокое и нездоровое. Правда, с Минди ситуация обратная. Мы оба любим ее и пытаемся отнять друг у друга. Возможно, когда-нибудь это хотя бы отчасти оправдает нас в глазах дочери.

— Вы говорите о будущем, Тори, не задумываясь о том, что оно уже на пороге. Не успеете оглянуться, как Минди пойдет в подготовительный класс школы, и ее тепличному воспитанию наступит конец. Другие дети непременно будут интересоваться родителями своей подружки. Вы меня поняли?

— Вполне, Дороти. Но Минди благодаря вашему воспитанию не кажется беззащитной. — Тори поднялась и тепло улыбнулась свекрови. — Еще раз спасибо за все! А теперь мне надо идти работать, иначе босс прикажет вымазать лентяйку дегтем, извалять в перьях и выбросить отсюда вон.

Но Дороти остановила ее, взяв за руку.

— Хочу признаться: когда Рэнд привел вас в дом и представил как свою жену, я была в бешенстве. И. как помните, даже не срывала этого. После рождения Минди я демонстративно взяла на себя все заботы о ней, чтобы доказать вашу беспомощность. — Она глубоко вздохнула. — Много чего было. Сейчас я сожалею об этом и хочу, чтобы вы это знали.

Тори смущенно улыбнулась и, обняв Дороти, сказала:

— Если бы я не совершила в жизни ни одной ошибки, то, возможно, и осудила бы вас. Но поскольку грешна и даже очень…

Дороти не дала ей договорить. Весело рассмеявшись, она шутливо подтолкнула Тори к двери.

— Идите! А то он и впрямь рассердится. Босса нельзя раздражать!

Всю дорогу до кабинета Тори проделала с радостной улыбкой на лице. На сердце было легко, как не бывало уже долгие годы. Несмотря на враждебность Рэнда, она чувствовала себя на ранчо как дома. Она поняла, что может быть счастливой, даже не будучи полноправным членом семейства Маккейн. Особо не рассчитывая на восстановление брачных уз, она попытается стать нужной Рэнду, взяв на себя ведение части домашнего хозяйства, если он, конечно, позволит. Сумеет сдержать свой темперамент, который очень мешал в их супружеской жизни: с тех пор она многому научилась и способна сама преподать пару уроков мужу. И преподаст!

5

Улыбка угасла на лице Тори, как только она вошла в кабинет. Сидя за рабочим столом, Рэнд с мрачным видом просматривал бумаги. В креслах по углам разместились Майк и Керт Хэйден.

Хэйден, как и Майк, преданно служил семейству Маккейн и пользовался полным доверием Рэнда. О прошлом Керта Хэйдена Тори знала мало. Сейчас ему было тридцать три года. Высокий, сильного телосложения и внешне вполне привлекательный, он тем не менее не вызывал у Тори симпатии. Возможно, из-за скрытой недоброжелательности. Маккейны и работники ранчо относились к этому спокойно, очевидно считая, что странности есть у каждого.

Но именно из-за Хэйдена у Тори начались первые разногласия с мужем. Рэнд требовал, чтобы жена активнее участвовала в хозяйственной жизни ранчо. Но у Тори пропадало всякое желание постигать искусство фермерства, как только она видела длинную фигуру Керта. Хэйден платил молодой хозяйке той же монетой, демонстративно выражая недовольство всем, что та делала на ранчо, и за спиной явно настраивая против нее Рэнда. А тот ничего не мог понять и злился…

Увидев входящую в кабинет Тори, все трое встали.

— С добрым утром! — сказала она и приветливо улыбнулась.

На ней была белая шелковая блузка и желтые, сшитые на заказ брюки. Наряд очень ей шел. Она держалась прямо, с высоко поднятой головой, глаза ее горели вызовом. По опыту Тори знала, что внушить к себе уважение мужчин-бизнесменов можно крепким рукопожатием и жестким взглядом. Она решительно подошла к Хэйдену и протянула ему руку, не уверенная, что он ответит на рукопожатие. Но Хэйден, посмотрев ей в глаза, медленно вынул руку из кармана.

— Тори? — удивленно спросил он.

— Керт? — в тон ему ответила она.

Рукопожатие было коротким, но крепким. Хэйден сразу понял, что перед ним уже не девочка-полуподросток, а зрелая женщина. И нравится это ему или нет, но с ней придется считаться.

— Рэнд говорит, вы добились кое-какого прогресса, — деловито сказал он.

В устах Хэйдена это прозвучало похвалой. Тори заметила, что тон его стал мягче, а во взгляде появилось уважение.

— Думаю, мне просто повезло. Посмотрим, что будет дальше, — улыбнувшись, скромно ответила она и нетерпеливо посмотрела на компьютер.

— У вас все же развилась компьютеромания, Тори, — усмехнулся Майк. — Еще несколько лет назад я предостерегал вас от этой болезни.

— А я отвечала вам, что перед чарами этого чуда века не устоит никто, — игриво ответила Тори. — Попробуйте сами!

— Покорнейше благодарю, мадам! — театрально раскланялся Майк. — По мне, сидеть перед этим монстром, потеряв чувство реальности, — все равно что питаться коровьими блинами! — Процитировав слова Минди, сказанные за столом, Майк хитро подмигнул Тори и добродушно рассмеялся.

Она перевела взгляд на Рэнда. Ей показалось, что лицо его стало менее мрачным, однако в глазах мужа оставалась настороженность.

— Большинство своих плохих привычек Минди переняла именно у Майка, — буркнул он. — Это выражение тоже из его лексикона!

— Ребенок должен получать разностороннее образование, — парировал Майк. — Я стараюсь привить Минди любовь к простонародной речи.

Не выдержав, Тори громко рассмеялась. В глазах ее запрыгали веселые чертики, длинные густые волосы рассыпались по плечам. Смех был так заразителен, что даже на лицах Керта и Рэнда появились улыбки, однако тут же сменившиеся привычной озабоченностью: весной на ранчо всегда много работы, и время поджимало. Решив им не мешать, Тори сказала:

— Я пока оставлю вас. Занимайтесь своими делами, а когда закончите — дайте знать. Продолжим битву с компьютером.

— Мы с Кертом уже уходим, — откликнулся Майк. — Рэнд просто сгорает от желания поиграть со своей непокорной электронной системой.

Рэнд не принял шутливого тона и с раздражением посмотрел на Майка. Керт незаметно ткнул Крейтона пальцем в бок и шепнул:

— Пойдем.

Кивнув Тори, они вышли из кабинета. Не прошло и пяти минут, как она пожалела об их уходе. Тут же возникшее в комнате напряжение мгновенно достигло наивысшей точки. Казалось, даже температура воздуха скакнула вверх на полтора десятка градусов.

— С чего начнем? — глухо спросил Рэнд.

— Первым делом надо попытаться расшифровать коды в новом указателе, — отчужденно ответила Тори и села за стол.

Когда она включила компьютер, ей стало легче: работа отвлекала от мыслей о нависшем над ней супруге. Сразу вызвать на экран составленный Лизой указатель файлов не удалось. Пришлось все начать сначала. Услышав проклятия Рэнда в адрес бывшей секретарши, Тори поспешила его успокоить:

— Ничего страшного. Ведь мы однажды уже сумели добраться до ее указателя. Докопаемся и сейчас. Только не волнуйся, пожалуйста!

Рэнд не разделял оптимизма жены. Ему казалось, что Лиза надежно похоронила их файлы, создав сложнейшую систему, понятную ей одной. Возможно, Лиза и согласится помочь, но какой ценой? Догадаться было нетрудно… На ее порядочность рассчитывать не приходилось. Эта красивая, чувственная молодая особа, привыкшая к вниманию мужчин, отказов не знала. Рэнд был первым, кто на такое осмелился, и теперь вынужден за это расплачиваться.

Тори сгорала от ревности, догадываясь, о чем сейчас думает Рэнд. Ей не верилось, что у мужа хватило сил устоять перед умной, циничной и целеустремленной женщиной. Тори невольно вспомнила царя Менелая из оперетты «Прекрасная Елена», когда тот допытывается у Париса, «взошел он или не взошел» на ложе его жены. Итак, как же поступил Рэнд? «Взошел или не взошел?»

Но ее терзали совсем не опереточные страсти, а самые настоящие муки ревности, и началось это не сейчас. Весь прошедший год ей мерещились ужасные картины прелюбодеяний Рэнда. Интересно, сколько женщин пытались его соблазнить? И многие ли преуспели в этом? Нет, больше она не в силах терпеть неизвестность! Надо узнать все про эту чертову Лизу! Сейчас же! И, подняв глаза на Рэнда, Тори набросилась на него с вопросами:

— Скажи, а у Лизы не было склонности к шарадам или тайнам? Ей, например, нравилось разгадывать кроссворды? Или играть в слова? Вообще, чем она увлекалась?

Рэнд заметил раздражение жены и, глядя ей прямо в глаза, ответил с металлом в голосе:

— Пристрастия Лизы мне не известны. Равно как и то, в какие игры она играла. Мы не были большими друзьями.

Тори почувствовала, что краснеет, и опустила глаза. Можно ли быть такой дурой, надеясь, что Рэнд все ей расскажет?! Ведь он не был откровенным даже тогда, когда они жили вместе. А теперь? Чего она пытается от него добиться? На что рассчитывает? Прямо бред какой-то! Ведь решила же с самого начала не выходить за рамки деловых отношений! Надо так и держаться. При чем здесь привычки и склонности этой Лизы? Спал он с ней или нет — что изменится, если она об этом узнает?

— Ни один из символов на экране нам не подходит, — как бы придя в себя, сказала Тори. — Надо попытаться разбить их и составить разные комбинации.

— Что значит — разбить? — озадаченно спросил Рэнд и сел на стул рядом с женой.

— Это вроде игры в слова. Мы разбиваем один символ на буквы и составляем из них другой.

— Например?

— Если в слове «кот» переставить буквы, получится «ток». Те же слагаемые, но совершенно иное слово. Так же и с символами. Из трех букв, составляющих каждый из них, путем перестановок можно получить другое сочетание. И, возможно, после ряда подобных операций мы получим как раз то, что нужно. Понятно?

— Но сколько же нам придется перебрать сочетаний? Сотни, если не тысячи!

— Может быть, и десятки тысяч. Но другого пути я не вижу.

Рэнд чертыхнулся, ибо не любил иметь дело с чем-то неординарным. А здесь, похоже, был тот самый случай. Поэтому он безнадежно махнул рукой и спросил с тоской в голосе:

— Ладно. И с чего же мы начнем?

— Ну, хотя бы с последних восьми в крайнем столбце.

Тори выделила первое слово из намеченных восьми и застучала по клавишам. Набрав несколько знаков, она остановилась и стала внимательно следить за экраном. В комнате воцарилась тишина. Рэнд, затаив дыхание, наблюдал за бегом строчек.

От резкого звонка Тори вздрогнула, не сразу сообразив, что это телефон. Рэнд взял трубку. С первых же слов Тори поняла, что он говорит с ее матерью, и бросилась к столу. Рэнд на удивление спокойно передал ей трубку и отошел к окну.

— Алло, мама? Это я! Здравствуй! — защебетала Тори. Она давно не говорила с Дорис и чувствовала себя виноватой.

— Тори! — раздался взволнованный голос. — Куда ты пропала? Я звонила в гостиницу каждые полчаса и даже просила портье оставить тебе записку, но ты как в воду канула. И только потом я сообразила, что ты могла остаться ночевать у Рэнда.

— Мамочка, ради Бога, извини! Я не сообщила тебе о перемене планов только потому, что было уже очень поздно, и мне не хотелось беспокоить тебя!

— Ладно уж! Как ты там?

— Прекрасно. Но мне очень стыдно, оттого что заставила тебя волноваться.

— Перестань! Главное, что у тебя все хорошо. Остальное не так важно! А как Минди?

— Здорова, весела, растет не по дням, а по часам.

— Я очень рада. Поцелуй ее от меня. Ты долго пробудешь на ранчо?

Тори оглянулась на Рэнда, смотревшего в окно, и неуверенно ответила:

— Наверное, задержусь еще на некоторое время.

— Рэнд по-прежнему невыносим?

Ответить на этот вопрос прямо было невозможно, и Тори сказала притворно веселым голосом:

— Как я и ожидала. А как папа?

Дорис поняла, что Рэнд рядом, и не стала настаивать на ответе.

— Папа в прекрасной форме. Он работает дома, много гуляет, причем категорически отказывается от провожатых. И вообще старается заботиться о себе сам.

— Очень рада это слышать, мама! Но все же приглядывай за ним, ладно? Я так люблю вас обоих!

— И мы тебя тоже очень любим.

— Мамочка, извини, мне очень некогда. Я позвоню тебе вечером.

— Хорошо, родная! Поговорим позже.

— До свидания, мама!

Тори положила трубку и повернулась к Рэнду. Ему, без сомнения, их разговор показался странным, но объясняться она не хотела. Однако Рэнд заговорил сам:

— С каких это пор твоя матушка так пристально за тобой следит? Я что-то не припомню, чтобы Дорис хоть раз упрекнула свою несравненную дочку за то, что та не позвонила.

— Мама изменилась с тех пор, как у отца случился сердечный приступ. Ее беспокоит, когда от меня нет известий. А вчера я обещала позвонить ей из гостиницы, но забыла! Вот она и отчитывала меня добрых четверть часа.

Рэнд знал, что Тори о чем-то умалчивает, и это выводило его из себя. Конечно, думал он, ее объяснения вполне логичны и складны. Но действительную причину тревоги своей матери она явно скрыла.

Вернувшись к компьютеру, Тори углубилась в работу. Рэнд продолжил разборку бумаг. В комнате вновь стало тихо.

Прошел еще час. Телефон звонил неоднократно, и Рэнд обсуждал с кем-то деловые вопросы. Из этих разговоров Тори поняла, что большинство его проблем так или иначе связано с неисправностью компьютера, и ей захотелось как можно скорее помочь мужу. Пальцы почти механически нажимали на клавиши, а глаза не отрывались от экрана. Постепенно в голове складывался стройный план дальнейших поисков исчезнувших файлов. Тори подняла было голову, чтобы поделиться некоторыми мыслями с мужем, но в этот момент из коридора донесся тревожный крик Дороти, звавшей Рэнда. Что-то случилось.

Рэнд опрометью бросился в коридор, Тори выскочила следом. Дверь из кухни во двор была распахнута настежь, и голос Дороти, сопровождаемый причитаниями Джералдайн, слышался уже с улицы.

— Что случилось?! — крикнул Рэнд бежавшей ему навстречу служанке.

— Минди упала с качелей. Мы с Дороти сидели на кухне у окна и наблюдали за ней. Качели слишком сильно раскачались. Дороти крикнула, чтобы Минди была осторожнее. Тут она и упала!

— Это я, я во всем виновата! — рыдала Дороти. — Минди оглянулась на мой голос, отпустила веревки и упала!

Сердце Тори замерло от ужаса. Воображение уже рисовало ей распростертого на земле, окровавленного и сплошь покрытого ранами ребенка. Она подбежала к еще не остановившимся качелям.

Минди действительно лежала на земле. Но ужасных ран на ее теле не было, только слегка кровоточила ободранная при падении коленка. Дороти и Рэнд, склонившись над девочкой, осматривали ее ноги и голову. Тори и Джералдайн со встревоженными лицами стояли рядом. Опасаясь перелома, Рэнд осторожно просунул руку под спину и провел ладонью по позвоночнику.

Минди медленно открыла глаза. Четверо взрослых нагнулись к ней, вглядываясь в запачканное личико. Девочка недоуменно спросила:

— Я, кажется, упала?

Четыре головы утвердительно кивнули. По щекам Минди скатились две слезинки: ей стало себя жалко. И вдруг, легко вскочив на ножки, она подпрыгнула и повисла на шее отца. У всех вырвался вздох облегчения. Рэнд погладил дочку по головке и нежно поцеловал. Джералдайн перекрестилась и с легким осуждением посмотрела на проказницу.

— Слава Богу, пронесло! Слишком уж стара я для таких нервных встрясок! Могу и удар получить.

— Я тоже, — поддержала ее Дороти. Утерев слезы с лица Минди и ободряюще улыбнувшись ей, она сказала: — У тебя, возможно, будет немного побаливать головка после такого героического полета, но это скоро пройдет. А теперь иди-ка умойся — ты вся испачкалась. Джералдайн тебе поможет.

Джералдайн взяла девочку за руку и повела в ванную. Тори не спускала с них глаз, пока они шли по дорожке к дому. При этом она не замечала, что Рэнд и Дороти так же внимательно смотрят на ее блестящие глаза и мертвенно бледное лицо. Протянув руку, Дороти дотронулась до холодной, как у мертвеца, ладони Тори. Переглянувшись с сыном, она еле слышно шепнула ему на ухо:

— Бедняжка так переволновалась, что вот-вот упадет в обморок. — Дороти повернулась к невестке. — Не надо волноваться, Тори. У Минди немного поболит голова, пощиплет коленку — и все наладится. Тем более что падает она не в первый раз и, увы, не в последний! Помните, как она скатилась с лестницы? Тогда вы единственная из нас всех сохранили самообладание. Кстати, как и в большинстве подобных случаев!

Тори отлично понимала, что Дороти старается утешить и успокоить ее, но ничего не могла с собой поделать: она снова и снова представляла себе лежащую на земле бледную и бесчувственную дочь — и у нее перехватывало дыхание. Конечно, это всего лишь болезненное воображение, но не дай Бог такому случиться! Она этого не переживет…

— Ты же у нас сделана из льда, — мягко сказал Рэнд, стараясь поддразнить жену и отвлечь от ужасных мыслей, — и никогда не теряешь хладнокровия.

— Люди меняются, Рэнд, — ответила она слабым голосом и, повернувшись, медленно пошла вслед за Минди и Джералдайн.

Ноги ее не слушались, коленки дрожали, и Тори молила Бога, чтобы он не дал ей упасть. С величайшим трудом добравшись до двери, она вошла в дом. Джералдайн, увидев молодую хозяйку в таком состоянии, бросилась к ней.

— Что с вами?

— Думаю, ничего страшного. Просто надо прийти в себя.

— Если понадобится помощь, то я рядом.

— Спасибо, Джералдайн. Вы так добры к нам. А мы порой не ценим хорошее отношение.

— Не надо об этом, миссис Тори. Чего только не бывает в жизни! — Из детской раздался смех Минди, и Джералдайн, извинившись, поспешила к ней.

Тори вернулась в кабинет с намерением вновь погрузиться в работу. Но когда через несколько минут туда вошел Рэнд, то он сразу заметил, что руки ее лежат на коленях: было очевидно, что шок у жены еще не прошел. Такой реакции у всегда уравновешенной и рассудительной женщины Рэнд не ожидал, и его настроение ухудшилось. Какого черта?! Тори здесь меньше суток — и уже сумела перевернуть все вверх дном! В первую очередь растравила его душу. И неизвестно, что еще она может выкинуть.

Тори не слышала, как Рэнд вошел в комнату, но почувствовала его присутствие. Положив руки на клавиатуру, она принялась беспорядочно нажимать клавиши. Рэнд, сев за стол, тоже сделал вид, что пытается расшифровать коды, списанные час назад с экрана. Он смотрел на буквы и ничего не видел. Сознание блуждало где-то далеко. Перед глазами стояла Тори в вызывающей позе, с гордо поднятой головой — такой она предстала перед ними утром. Этот образ тут же сменил другой: полная отчаяния мать, бросившаяся к попавшему в беду ребенку. Казалось, это две разные женщины.

Впервые Рэнд задумался, знал ли он вообще свою жену. Она, бесспорно, имела сильный характер и железную волю — иначе не сделала бы такой головокружительной карьеры. Ради нее она даже рискнула благополучием своей маленькой дочери. Казалось бы, это исчерпывающе характеризует ее как жену и мать.

Но с другой стороны, как объяснить ее приезд и желание быть рядом с Минди? А неподдельное отчаяние при виде упавшей с качелей девочки? Мог ли так вести себя бездушный и бессердечный человек? Рэнд чувствовал, что попал в лабиринт, из которого не так-то просто выбраться. Какая она — его жена Тори? И не стоило ли задать себе этот вопрос гораздо раньше? Как знать, может быть, тогда и не возникли бы сегодняшние проблемы? Конечно, люди со временем меняются, Рэнд чувствовал это по себе: сегодня он уже не тот, что пару лет назад. Но способна ли измениться такая женщина, как Тори?

На этот вопрос Рэнд ответил бы скорее отрицательно. Да, она приехала на ранчо, чтобы увидеться с дочерью. Но разве она не знала, что ее появление взбудоражит всех, в том числе и ребенка? И тем не менее приехала — потому что ей так захотелось! В ней, видите ли, проснулся материнский инстинкт, и пропади все пропадом! Что это, как не высшее проявление эгоизма?

Бормоча под нос проклятия, Рэнд с трудом отогнал мысли о жене и сосредоточился на лежавшем перед ним списке из восьми слов, в которых надо было переставлять буквы. Утром он перебрал, казалось бы, все возможные варианты, но успеха это не принесло. Рэнд снова прочел буквы в обычном порядке, потом — в обратном. Переставил местами крайние, затем средние. Ничего не получалось. Тогда он соединил начало первого слова с окончанием следующего. Получилось что-то вполне осмысленное. Рэнд прочел: «Финансы». Он вскочил из-за стола и бросился к компьютеру. Тори недоуменно взглянула на него:

— Что случилось?

— Я понял! Смотри: если первые две буквы этого слова соединить с концом второго, то получится «Финансы». А это имя нашего файла с документами по налогообложению! Ура! — И Рэнд сделал посреди комнаты пируэт.

Тори несколько секунд непонимающе смотрела на мужа, а потом радостно захлопала в ладоши. Рэнд подумал, что жена в этот момент — вылитая Минди. Он придвинул стул к компьютеру и сел рядом с Тори. Она набрала найденный код. На экране появился длинный список, в котором значились «личные средства», «стоимость строительных работ», «зарплата сотрудникам», «продажа скота» и многое другое… Рэнд выбрал файл «налоги» и попросил Тори вывести его на экран. Щелчок ключа — и появились бесконечные колонки цифр, изредка прерываемые словами.

— Это тот самый файл?

— Он самый! Теперь мы сможем рассчитать сумму прошлогоднего налога. Слава Богу! Давай распечатаем это.

Они сидели перед компьютером, иногда касаясь локтями друг друга, и Тори чувствовала, что эйфория победы постепенно уступает место совсем другим чувствам. Ее словно окутывало волнующее тепло, исходившее от Рэнда. Терпкий, манящий запах сильного мужского тела одурманивал сознание, заставлял учащенно биться сердце и лихорадочно пульсировать кровь.

Принтер выдал очередную страницу. Тори и Рэнд одновременно потянулись за ней, и их руки встретились. Оба одновременно подняли глаза. Мягкий, чувственный взгляд Тори, казалось, вобрал и растворил в себе настороженную ершистость Рэнда. Он почувствовал себя неуверенно и неуютно: струившиеся из глаз Тори тепло и жадный призыв его пугали.

Рэнд осторожно отодвинулся от жены, нервно пригладил волосы и натянуто спросил:

— Нам придется разгадывать шарады для каждого файла?

— Не исключено, — с придыханием ответила Тори, стараясь освободиться от охватившей все тело истомы. — Вполне возможно, что все файлы закодированы по-разному.

Рэнд сокрушенно вздохнул: терпеливостью он не отличался. Но иного пути, похоже, не было.

— Тогда давай разделимся. Я пойду к Майку, и мы начнем обрабатывать открытый файл, а ты поищешь остальные.

Он встал и хотел было направиться к двери, но Тори, повернувшись, взяла его за руку. Рэнд оторопело посмотрел на жену, не понимая, что означает этот жест. Та, смутившись, быстро отдернула руку и спросила:

— А ты не хочешь сначала зайти к Минди и посмотреть, как она себя чувствует?

— Да, конечно, — нехотя ответил Рэнд.

Но вопрос неожиданно решился сам собой: дверь кабинета отворилась и на пороге появилась Минди в сопровождении бабушки.

— Мы услышали, что заработал принтер, — сказала Дороти, — и подумали, что дела здесь пошли на лад. Вот и решили зайти, пока Минди не заснула. Может быть, мы сможем вам чем-нибудь помочь?

Дороти еле заметно подмигнула сыну. Тот сообразил, что надо чем-то занять Минди до сна, чтобы отвлечь ее мысли от неприятного случая: падение с качелей могло плохо отразиться на ее нервной системе. Тори тоже включилась в игру.

— Как хорошо, что вы пришли! — воскликнула она. — Помогите нам до конца разобраться с компьютером, а то у нас уже голова кругом идет!

Глазенки Минди загорелись от восторга. Но она все же вопросительно посмотрела на отца: видимо, напряженность отношений между ним и гостьей не осталась для нее незамеченной. Рэнд и впрямь сначала поморщился: соглашаться с женой хоть в чем-то ему было неприятно. Но затем он еле заметно кивнул дочери в знак согласия. Минди с радостным криком бросилась к компьютеру.

— У нее явная склонность к подобного рода технике, — прокомментировала Дороти, ободряюще улыбаясь внучке.

— Меня это не удивляет, — сказала Тори, усаживая Минди к себе на колени. С этой минуты и Рэнд, и свекровь, и весь остальной мир перестали для нее существовать: она обнимала своего ребенка. Большего счастья желать было невозможно!

Тори показала Минди, на какие клавиши надо нажимать, чтобы на экране появилось изображение, а потом принялась обучать ее обращаться с принтером. Но, не выдержав, крепко прижала девочку к себе и окунулась лицом в ее пушистые волосы:

— Как вкусно пахнет твоя головка!

— Это потому, что я Мою ее клубничным шампунем.

Тори счастливо рассмеялась и нежно посмотрела на дочку. Слава Богу, падение с качелей не причинило Минди вреда!

Рэнд напряженно смотрел на жену и дочь, пытаясь определить свое отношение к их сближению. Но, подумав, вмешиваться не стал. Более того, в глубине души он почувствовал некоторое удовлетворение от того, что у Минди снова есть мать.

Понаблюдав некоторое время за дочерью и женой, увлеченными компьютерной игрой, Рэнд тихо сказал Дороти:

— Пойду немного вздремну.

Дороти молча кивнула. Она понимала, какие противоречивые чувства переполняют душу сына. Они переглянулись и тихо вышли из кабинета, где были явно лишними.

6

Две следующие недели жизнь на ранчо текла относительно спокойно. Тори по утрам работала в кабинете Рэнда, а днем занималась с Минди, давая немного отдохнуть Дороти. Вечером же, уложив девочку спать, они с Рэндом опять садились за компьютер и продолжали поиски. Процесс был очень медленным и сложным, но постепенно список найденных файлов увеличивался.

Поехать в Оклахома-Сити Тори пока не решалась даже для того, чтобы взять необходимые вещи и одежду: она все еще опасалась, что Рэнд передумает и не позволит ей вернуться на ранчо. Джералдайн нашла в чулане ее старые наряды и перешила их. На какое-то время проблема одежды была решена.

Все было бы замечательно, если бы не нараставшее с каждым днем сексуальное влечение к Рэнду. Поначалу Тори надеялась, что оно пройдет само собой, не найдя естественного удовлетворения, но случилось совершенно противоположное. Каждый раз, когда они с Рэндом, оставаясь наедине, обменивались, казалось бы, ничего не значащими взглядами или случайно касались друг друга, обоих охватывало желание. Вскоре Тори заметила, что Рэнд проводит все больше времени вне дома, чтобы пореже встречаться с ней.

Тори не вмешивалась в семейные дела и, казалось, не выполняла никаких материнских обязанностей: ежедневная забота о Минди по-прежнему лежала на Дороти, Рэнде и Джералдайн. Но Тори использовала каждую свободную минуту, чтобы побыть с дочерью. Они играли, много разговаривали, делились секретами, иногда устраивали во дворе маленькие пикнички.

Из дома Тори выходила редко, а на хозяйственную часть ранчо не заглядывала вовсе. Рэнд и сам давал понять, что дела, связанные с ведением хозяйства, ее не касаются. Она знала, что повышенный интерес к ним вызовет раздражение супруга: Рэнд обязательно увидит в этом фальшь.

Тори старалась не думать о прошлом и не строить планов на будущее. Она жила сегодняшним днем, не зная, что ждет ее завтра. Это было нелегко, но ей помогало сознание, что отношения с дочерью постепенно налаживаются.

Утром в понедельник первого мая Тори как обычно сидела перед компьютером, но никак не могла сосредоточиться. Накануне с ней случился жесточайший приступ лихорадки, но причина ее рассеянности была не в этом, а в неотвязных мыслях о Рэнде. Она представляла себе его густые, всегда полурастрепанные волосы, горящие глаза и словно вылепленный рукой искусного скульптора торс. Этот человек, сам того не ведая, сводил ее с ума. Он снился ей по ночам. Утром же, едва проснувшись, Тори старалась отогнать его образ, всегда витавший рядом и готовый заполонить ее сознание и душу.

Резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть и вернуться к реальности. Как было условлено раньше, в отсутствие Рэнда Тори исполняла обязанности его личного секретаря. Она взяла трубку.

— Алло, ферма Маккейна. Чем можем быть полезны?

На другом конце провода слышалось только дыхание. Очевидно, голос Тори кого-то озадачил. Подобное случалось и раньше, но звонившие через несколько мгновений сразу переходили к сути дела. Они считали вполне естественным, что им отвечает секретарша Рэнда. Но на этот раз требовательный женский голос спросил:

— С кем я разговариваю?

— С секретарем мистера Маккейна.

— Я не знала, что мистер Маккейн завел новую секретаршу, — насмешливо растягивая слова, проговорили на противоположном конце. — И давно вы у него работаете?

Такая бесцеремонность возмутила Тори. Она хотела было попросить незнакомку не вмешиваться в чужие дела, но сдержалась и спокойно ответила:

— Я здесь совсем недавно.

Тори наконец вспомнила этот голос и манеру разговора. Конечно, это Стефания Уинстон, владелица соседнего ранчо! Она считалась другом семьи Маккейн, но поговаривали, что скорее она ближайшая подружка Рэнда. Тори знала, что Стефания не так давно развелась с мужем.

— Я хотела бы поговорить с мистером Маккейном лично, — снова раздался в трубке ее резкий голос.

Тори хотела ответить, что мистера Маккейна нет, но дверь отворилась, и в кабинет вошел Рэнд. Увидев протянутую к нему трубку, он отрицательно замотал головой, давая понять, что не хочет ни с кем разговаривать. Но Тори многозначительно посмотрела на него и одними губами произнесла имя Стефании. Беря трубку, Рэнд заметил появившееся на лице жены каменное выражение. То, что Тори и Стефания недолюбливали друг друга, он знал.

— Стеф? Доброе утро! Ты уже вернулась?

Тори не могла слышать, что ответила Стефания, да и не хотела. За последний год у него, наверное, был не один роман. Но какое она имела право осуждать Рэнда за связи с другими женщинами?

Закончив беседовать со Стефанией, Рэнд положил трубку. В продолжение всего разговора он неотрывно смотрел на Тори. На ней был его любимый наряд, купленный четыре года назад: старые голубые джинсы и хлопчатобумажный спортивный свитер. Во время беременности от него пришлось отказаться, но теперь, перешитый Джералдайн, он выглядел отменно.

Глядя на жену, Рэнд невольно вспоминал былое и чувствовал, как у него вновь начинает сосать под ложечкой. Всю прошедшую ночь он почти не спал, борясь с неумолимо растущим желанием. Дать волю этому чувству было нельзя, иначе оно без остатка поглотит их обоих! Это было бы непростительной, глупейшей ошибкой. К утру ему все же удалось справиться с собой, но сейчас Тори казалась столь соблазнительной и желанной…

Рэнд с трудом отвел от жены взгляд и глухо проговорил:

— Стефания вернулась из Европы и приглашает нас с матерью сегодня на ужин.

Он толком и сам не знал, зачем сказал об этом Тори. Возможно, надеялся, что столь активное появление на сцене другой привлекательной женщины возмутит Тори и ослабит их взаимное влечение.

Стефания не любила детей, поэтому Тори ни секунды не сомневалась, что Минди не пригласили. Бросив испытующий взгляд на Рэнда, она сказала:

— Я с удовольствием побуду вечером с Минди.

На лице Рэнда появилась неуверенность. Он хотел принять предложение Стефании, но ему отнюдь не улыбалась перспектива на целый вечер предоставить дочь заботам жены. Тем более что Джералдайн плохо себя чувствует и вряд ли сможет все время находиться рядом. Он резко ответил:

— Наблюдение за ребенком не входит в обязанности секретарши.

Тори пропустила грубость мимо ушей и спокойно возразила:

— А я и не считаю занятия с дочерью работой.

Рэнд подозрительно посмотрел на жену, настороженный ее вкрадчивым тоном. Почему, произнося эту фразу, Тори не смотрела ему в глаза? Что-то задумала? Хочет провести побольше времени с ребенком? Хорошо, если так. А может быть, совсем наоборот? Вдруг ей просто наскучило сидеть взаперти, и она, воспользовавшись его отсутствием, отправится развлечься где-нибудь на стороне?

Естественно, Рэнд не задал этих вопросов, но на душе у него было неспокойно.

— Мне надо посоветоваться с мамой, — холодно сказал он.

Тори кивнула в знак согласия. Она боялась произнести хоть слово, чтобы не выдать своего волнения: впервые Рэнд разрешает ей побыть с Минди наедине! Дай Бог, чтобы он не передумал!

Рэнд вышел, и Тори осталась одна. Ее одолевали разнообразные мысли и предположения. Неужели Рэнд начал ей доверять? Тогда, может быть, еще есть надежда убедить его, что она не держит камня за пазухой, а просто искренне любит свою дочь и никогда не причинит вреда семье, в которой Минди так счастлива?

В конце концов все устроилось ко всеобщему удовольствию: Дороти обрадовалась приглашению и охотно его приняла, Рэнд согласился оставить Минди на попечение Тори, а для Джералдайн отпала необходимость готовить ужин, и она получила короткую передышку.

Тори была на седьмом небе от счастья и не могла дождаться, когда Рэнд с Дороти сядут в машину и отправятся к Стефании. Да и Минди была не меньше обрадована возможностью провести целый вечер в обществе миссис Тори, которую успела искренне полюбить. Как только шум мотора затих вдали, а Джералдайн, охая, ушла на свою половину, мать и дочь, как две школьницы, бросились друг другу в объятия.

— Что мы будем делать? — спросила Минди.

— Почему бы не сшить новое платье для Элизабет Энн? — спросила Тори, хитро подмигнув дочке. Элизабет Энн была любимой куклой Минди, и предложение вызвало бурный восторг.

— А из чего?

— Джералдайн нашла несколько кусочков прекрасного розового муслина. А потом мы украсим платье оборками и пришьем кружевной воротничок. Идет?

— Идет! — воскликнула Минди. Она побежала в детскую и тут же вернулась с большой красивой куклой.

— Элизабет и вправду нужно новое платье, — озабоченно сказала Минди, протягивая ее Тори. — Бедняжка всю жизнь носила только это.

— Ничего, Минди! Мы устраним эту несправедливость. Но сначала нам нужно что-нибудь поесть. А еще неплохо было бы немного убрать на кухне. Ты мне поможешь?

— Конечно, миссис Тори!

— Вот и отлично! Посмотрю-ка, что делается в холодильнике. Если не ошибаюсь, там было клубничное мороженое нам на десерт.

Минди от радости запрыгала и захлопала в ладоши. Тори привлекла девочку к себе и крепко поцеловала.

— Ну а теперь за работу!

Весь следующий час они наводили порядок, готовили ужин, смеялись и шутили, а затем с аппетитом расправились с зеленым салатом и принялись за фруктовый. Несмотря на то, что его было очень много, обе тарелки скоро опустели. Посуду они помыли быстро, тем более что Минди проявила недюжинное умение обращаться с блюдцами, чашками, тарелками и прочей кухонной утварью. Когда все это выстроилось на сушильной полке, Минди посмотрела на мать, хитро прищурившись.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Тори, хотя отлично знала ответ.

— Кто-то говорил о клубничном мороженом…

— Ах да! — как будто только что вспомнила Тори. — Совсем забыла! Ну-ка, посмотрим, что там припасено у Джералдайн.

Открыв холодильник, она заглянула в морозильную камеру.

— Так… Клубничное мороженое Джералдайн всегда хранила здесь, но я что-то его не вижу… Земляничное, малиновое, ананасовое и… И все! Минди! Я ошиблась! Клубничного мороженого нет. Может быть, ты съешь ананасовое? Это очень вкусно! Или земляничное?

— Нет, хочу клубничное! Оно вкуснее всех!

Тори была в отчаянии. Она же обещала! А теперь получалось, что ее слову нельзя верить!

— Может быть, есть хоть что-нибудь клубничное? — жалобно спросила Минди. — Хотя бы печенье или кусочек пирога…

Обшарив всю кухню, Тори ничего клубничного не нашла.

— Минди, здесь полно всяких шоколадных конфет и пирожных. Все дети обожают шоколад!

— Все дети обожают, а я — нет! — Минди тяжело вздохнула.

Помедлив несколько секунд, Тори предложила:

— Еще не поздно. Мы можем съездить в город и купить там все, что захотим. И клубничное мороженое, конечно, тоже. Поедем?

— Да, да, да, миссис Тори! — радостно закричала Минди. — Я знаю специальный магазинчик, где продают мороженое!

— Вот и прекрасно! Иди к себе, надень свитер и спускайся во двор. Я буду ждать тебя около оранжевой машины.

Минди побежала наверх. Тори написала записку Дороти и Рэнду и оставила ее на кухонном столе. Через несколько минут они уже сидели в оранжевой «тойоте», пристегнувшись ремнями безопасности. Тори повернула ключ в замке зажигания, и мотор заработал.

— Прежде чем тронуться с места, машина должна разогреться! — важно заявила Минди.

— Правильно! — подтвердила Тори с уважением. — Ты и это знаешь? Ну что за умница! Кто тебя научил?

— Папа. Он у меня очень умный. И все умеет делать.

— Ты хотела бы стать такой же, как он?

— Хотела бы!

За разговором они не заметили, как подъехали к воротам. Но на этом их путешествие и закончилось: путь преграждали закрытые ворота. Из сторожки вышел Донни Прэтт и смущенно объяснил, что Тори и Минди запрещено покидать ранчо.

— Запрещено? — раздраженно переспросила Тори. — Кем же?

— Мистером Маккейном, — виновато ответил Донни. — Он приказал не выпускать мисс Минди ни с кем, кроме него самого и миссис Дороти.

Тори побелела от душившего ее гнева. Значит, Рэнд отнюдь не против того, чтобы она уехала одна. Он принял меры только на тот случай, если с ней в машине окажется Минди. Итак, все надежды рассеялись. Рэнд не верит ей! И никогда не доверит дочь!

Донни, видимо, понимал, что происходит в душе Тори, и сочувствовал ей. На лице его отразилась внутренняя борьба. Глядя куда-то вдаль, поверх крыши машины, он с горечью сказал:

— Если я пропущу вас с мисс Минди, это будет стоить мне места…

Тори поспешила его утешить:

— Не расстраивайтесь, Донни. У вас приказ, и его надо выполнять. Вы поступаете совершенно правильно. Мы просто хотели доехать до ближайшего магазина, чтобы купить клубничное мороженое. Минди его очень любит, а в доме его не оказалось.

— А ванильное есть? — оживившись, заинтересованно спросил Донни.

— Есть.

— А клубника?

— Тоже есть.

— Тогда все очень просто. Возьмите ванильное мороженое и смешайте его с клубникой. Я часто так делаю.

Тори улыбнулась юноше и обернулась к Минди.

— Кстати, можно воспользоваться миксером Джералдайн. Попробуем?

Девочка утвердительно кивнула головой. Они пожелали Донни спокойной ночи и поехали назад. Тори была очень зла на Рэнда, но постаралась на время забыть об этой гнусной выходке, чтобы не портить себе вечер.

Клубники найти не удалось, но на полке в кухне стояла бутылочка клубничного сиропа.

— Вот и замечательно, — обрадовалась Тори. — С сиропом, наверное, получится не хуже!

— Да, да, да! — запрыгала Минди. — Миссис Тори! А можно мне поработать миксером? Я очень хочу!

— Почему же нет? Ведь ты аккуратная девочка.

Тори достала из шкафчика миксер, а из холодильника ванильное мороженое и показала Минди, на какую кнопку надо нажать, чтобы миксер заработал.

Мороженое получилось очень вкусным. Отдав ему должное, они вымыли посуду, и Тори отвела Минди в ванную, где помогла ей вымыться и переодеться в мягкую розовую пижаму. Сев рядом с кроваткой, Тори взяла наугад одну из детских книжек, стоявших на полке, и с огромным наслаждением начала читать вслух. Как же долго она была лишена этого счастья!

Минди скоро заснула, а Тори так и осталась сидеть у ее постели, прислушиваясь к ровному, спокойному дыханию и с нежностью смотря на чуть вздернутый носик, длинные ресницы, высунувшуюся из-под простыни загорелую ручку… После года разлуки она любила ее еще больше. Боже, неужели Рэнд думает, что она способна причинить боль самому дорогому на свете существу?! Ей бы и в голову никогда не пришло увезти ее против воли отца!

Тори попыталась сдержать волну ненависти к мужу, внезапно захлестнувшую ее, и не смогла. До какой степени нужно не доверять ей, чтобы предусмотреть возможность похищения и принять меры для его предотвращения! Выходит, его отчужденность и подозрительность только усилились от того, что они с Минди стали друзьями? Что же будет дальше?! Колени ее вдруг задрожали, а ладони сделались холодными как лед. Значит, все ее попытки смягчить мужа были тщетными?!

Хлопнула парадная дверь. Тори быстро встала и вышла из детской. Когда в коридоре она столкнулась с Дороти и Рэндом, муж бросил на нее уничтожающий взгляд. Дороти, предвидя жаркое объяснение, сочла нужным удалиться, сославшись на то, что хочет взглянуть на Минди. Тори и Рэнд остались одни.

— Как ты посмел?! — воскликнула Тори, стараясь сдержать кипевшую в груди ярость.

— Это ты мне говоришь?! — почти в той же тональности ответил Рэнд. — Нет, какова наглость! Скажи лучше, как посмела ты?! Выходит, только я за дверь, как ты тут же крадешь ребенка!

Рэнду поведение Тори казалось преступным независимо от мотивов, а говорить с преступницей он не намерен! Повернувшись к ней спиной, он направился было к кабинету, но Тори в один прыжок оказалась рядом и, схватив его за лацканы пиджака, зло проговорила:

— Нет, ты меня выслушаешь! Кто дал тебе право превращать ранчо в тюрьму для собственной жены и дочери?! В какое положение ты ставишь меня перед своими работниками? Почему я не могу поехать с дочерью в ближайший магазин, чтобы купить ей мороженое?

Не ожидавший такого напора Рэнд некоторое время ошалело смотрел на жену, а когда заговорил, голос плохо ему подчинялся:

— Ты вообще… вообще… не имела права никуда увозить Минди…

Но постепенно в глазах Рэнда вновь разгорелась злоба. Тори заметила это и поспешила перехватить инициативу:

— В том, что я хотела свозить Минди в город за мороженым, нет ничего преступного! И кто вообще дал тебе право устанавливать распорядок нашей жизни и ограничивать нашу свободу?!

Тори распалялась все больше. Но, к своему неописуемому ужасу, вдруг почувствовала, что ее с неодолимой силой влечет к этому человеку, что она хочет безраздельно принадлежать ему сейчас… сию минуту… Это было какое-то безумие! Невероятным усилием воли Тори заставила себя продолжить атаку:

— Я не намерена больше терпеть издевательства надо мной и Минди!

Рэнд сделал шаг вперед и свирепо прорычал:

— У тебя нет никаких прав на Минди! Ты отказалась от них год назад, как и от обязанностей по отношению к ней! Две недели, проведенные с дочерью, не могут искупить года предательства!

Никогда раньше Тори не испытывала такого желания надавать пощечин. Более того — она готова была вцепиться Рэнду в волосы, расцарапать до крови лицо и вообще — задушить собственными руками.

— Не забывай, что Минди и моя дочь! — почти кричала она. — Здесь, на ранчо, ты волен карать и миловать, словно Господь Бог. Но на суде все будет иначе! Попомни мои слова!

Рэнд обеими руками с силой сжал ее плечи.

— Не старайся меня запугать! — прохрипел он ей в лицо. — И запомни: тебе не отнять у меня Минди, чего бы ты ни предприняла! Я сумею доказать, что доверять такой женщине воспитание ребенка нельзя!

Хватка Рэнда становилась все крепче. Тори вскрикнула от боли и попыталась вырваться, но тщетно. Тогда, подняв голову, она посмотрела Рэнду в глаза. Ей показалось, что в них бушует одна только злоба. Итак, разговор окончен, все аргументы исчерпаны. Доказать что-либо человеку, потерявшему над собой контроль, невозможно. Значит, остается одно: вырваться из железных объятий и бежать. Иначе он, чего доброго, переломает ей кости!

Уперевшись обеими руками в грудь Рэнда, Тори изо всех сил оттолкнула его. Он чуть было не потерял равновесие и расслабил хватку. Воспользовавшись этим, Тори вырвалась и бросилась во двор, к своей машине. Включить зажигание было делом нескольких секунд. Взревел мотор, оранжевая «тойота» сорвалась с места и понеслась по асфальтовой дороге вниз к воротам.

Выбежав во двор, Рэнд с отчаянием закричал ей вслед:

— Тори! Куда ты? Вернись!

Но машина продолжала стремительно удаляться. Рэнд отлично понимал, что управлять автомобилем в таком состоянии Тори не сможет. Она либо разобьется сама, либо кого-нибудь собьет. Но самое страшное может случиться уже через минуту: Рэнд вспомнил, что ворота на ранчо закрыты, и несущийся под гору автомобиль с обезумевшим водителем непременно в них врежется.

В мгновение ока Рэнд очутился у телефона:

— Донни? Это Маккейн.

— Слушаю вас, сэр.

— Срочно откройте ворота!

— Но…

— Скорее!!!

Руки Тори, державшие руль, дрожали. Сердце стучало в такт бешено работающему мотору. Дорога стремительно неслась ей навстречу. Сейчас — поворот, затем — еще несколько десятков метров асфальта, а дальше — ворота. Тори вдруг сообразила, что они скорее всего закрыты. Нога автоматически вдавила в пол тормозную педаль. Чуть снизив скорость, машина вылетела из-за поворота и устремилась к воротам. Тори в отчаянии смотрела вперед. Увидев, что железные створки расползаются в стороны, она облегченно вздохнула.

Через несколько секунд ранчо осталось позади. Тори машинально оглянулась, и ей пришло в голову, что Рэнд специально велел открыть ворота, чтобы дать ей уехать. С другой стороны, не сделай он этого, ее бы уже не было в живых. И все же…

Машина выехала на главную дорогу и понеслась в сторону Оклахома-Сити. Тори изо всех сил жала на газ и злилась, что акселератор не поддается. И только посмотрев вниз, поняла, что педаль выжата до конца…

Тем не менее черный джип обогнал ее, проехал еще метров сто и, остановившись, заблокировал дорогу. Тори резко нажала на тормоз, и «тойота» встала как вкопанная. Дверь джипа открылась, и из нее выпрыгнул Рэнд. Подбежав к машине жены, он заглянул внутрь. Тори рыдала, уронив голову на руль.

— Заглуши двигатель!

Тори, не обращая на него внимания, продолжала горько плакать. Рэнд открыл дверцу машины и выключил мотор.

— Оставь меня! — рыдала Тори. — Не трогай мою машину! Она моя! И все в ней — мое! Не смей указывать, как мне с ней обращаться!

Рэнд смотрел на жену со смешанным чувством раздражения и жалости. Никогда раньше он не видел ее такой беспомощной.

— Ну будет! Успокойся! — сказал он с грубоватой нежностью.

— Я ненавижу тебя! — проговорила она сквозь слезы. — Ненавижу… Ненавижу…

Рэнд почувствовал, как ее боль сливается с его. Схватив Тори за руки, он выволок ее из машины и вдруг крепко прижал к груди. Она попыталась было сопротивляться, но тело обмякло, стало каким-то ватным, бессильным…

— Отпусти меня! — уже почти умоляла она.

— Нет! — Рэнд еще крепче сжал ее в объятиях.

— Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! Не хочу!

— Поздно, дорогая! Я уже прикоснулся. — И он, наклонившись, прильнул к ее губам.

Тори почувствовала, как этот долгий, жадный поцелуй наполняет ликованием ее душу, воспламеняет тело, затуманивает сознание. Рэнд поначалу хотел просто успокоить и утешить жену, но вдруг понял, что не может остановиться. Его поцелуи становились все более продолжительными, горячими, страстными. Рыдания Тори стихли. Подняв голову, она почти безумными глазами посмотрела на Рэнда. Руки сами потянулись вверх и обвили его шею.

Они стояли, обнявшись, у края дороги, и им казалось, что они парят в воздухе. Непреодолимые преграды, столько времени разделявшие их, рушились. Рэнд все крепче прижимал Тори к своему разгоряченному телу. А она, прильнув к нему, как зачарованная смотрела в его горевшие нестерпимым желанием глаза. Наконец Рэнд мягко отстранил ее и, обняв за талию, повел к своей машине.

Остановившись у ворот, Рэнд попросил Донни перегнать оставшуюся на дороге «тойоту» домой. Потом вытащил из кармана чистый носовой платок и, усмехнувшись, протянул Тори:

— Вытри глаза. Ты вся зареванная…

Она промокнула тонким батистом глаза, щеки и нос. Руки ее все еще дрожали, а тело горело так, что казалось, будто в жилах бурлит закипевшая кровь. Рэнд был так близко…

Джип подъехал к дому. Рэнд заглушил мотор, выключил зажигание и обернулся к Тори. Он посмотрел ей в глаза и привлек к себе. Отлично понимая состояние жены, Рэнд старался не дать угаснуть охватившему ее желанию. Да он и сам безумно хотел ее — обнаженную, трепещущую, с рассыпанными по подушке волосами.

Рэнду не терпелось вдохнуть запах этого прекрасного тела, провести ладонью по гладкой смуглой коже, ощутить прикосновения высокой упругой груди. Это чувство заглушало в нем все остальные. И даже столь присущий ему здравый смысл.

Тори смутно сознавала, что еще несколько минут — и они совершат серьезную ошибку. Но объяснить это Рэнду сейчас невозможно! Он уже не способен что-либо воспринимать…

Поднять Тори на руки и отнести в спальню для него не составило труда. Положив ее на кровать, Рэнд сбросил с себя одежду. Тори лежала на спине и, тяжело дыша, смотрела на него. Неловкими пальцами он расстегнул пуговицы на ее блузке, расправился с молнией на джинсах и нетерпеливо, почти грубо, снял все, что скрывало это бесконечно желанное тело.

Когда руки Рэнда коснулись бедер, а потом самых интимных мест ее тела, Тори почувствовала, что еще немного — и она потеряет сознание от жгучего желания. Да и сам Рэнд стремился поскорее испытать вожделенное наслаждение после стольких месяцев вынужденного воздержания.

Тори застонала и обвила руками его шею. Глаза смотрели в глаза. Дыхания слились в одно. Тела судорожно повторяли движения друг друга. Тори полностью растворилась в нем, отдаваясь блаженному чувству. Она хотела его еще и еще. Бесконечно…

Движения его, сначала медленные и осторожные, постепенно становились все более агрессивными и резкими, и это было высшим блаженством для обоих. Со стоном они слились в одно целое и отдали друг другу себя без остатка…

— Рэнд, — прошептала Тори, — у меня никогда не было других мужчин! Это правда…

Он на секунду замер, по привычке хотел уличить ее во лжи, но вдруг по глазам Тори понял, что она говорит правду. Рэнд зажмурился, почувствовав, как исчезает страшная тяжесть, все это время камнем лежавшая на его сердце, и вдруг спросил:

— Ты не забыла, что мы не предохраняемся?

Тори от неожиданности вытаращила на него глаза. Затем рассмеялась.

— Успокойся, все будет в порядке!

— Ты уверена?

— Абсолютно!

И Рэнд опять набросился на нее, покрывая поцелуями лицо, шею, грудь. Тори чувствовала прикосновения его горячих губ все ниже… На животе… Бедрах… На покрытом курчавыми волосами самом укромном месте своего изголодавшегося тела…

7

Обессиленная, пресыщенная лежала Тори в объятиях Рэнда. Ей вдруг захотелось, воспользовавшись их близостью, наконец объяснить мужу, что она просто не в силах причинить вред ни ему, ни Минди. А еще ее очень интересовало, спал ли Рэнд со Стефанией Уинстон…

— Рэнд, — прошептала Тори, — нам надо поговорить.

Но мужчина был не расположен к разговорам. Весь год он размышлял о причинах неудовлетворенности Тори их взаимоотношениями и этой ночью хотел преподать ей урок совершенных любовных услад.

— Не лучше ли нам заняться любовью? — промурлыкал Рэнд, сладко потягиваясь.

Тори не смогла возразить и прильнула к нему всем телом. Они вновь утонули в волшебном море безумных ласк. Тори, задыхаясь, повторяла имя Рэнда. Отдыхая после очередного пика наслаждения, он покрывал поцелуями тело жены, не давая ей опомниться и прийти в себя, а затем ловкими и умелыми движениями массировал ей спину, живот, грудь, бедра… Так повторялось всякий раз, когда Тори пыталась заговорить. Скоро она поняла, что разговора не получится: Рэнд ни о чем не желал знать, кроме любви.

Тори уже изнемогала, хотя и чувствовала себя на верху блаженства. Заметив, что она вот-вот уснет, Рэнд взял ее на руки и понес в ванную.

— Ты куда? — спросила она с удивлением.

— Тебе, похоже, надо освежиться!

С этим словами он открыл дверь и, поставив ее под душ, включил холодную воду. Тори взвизгнула, но, чуть привыкнув, с удовольствием подставила тело упругим струйкам. Рэнд с восхищением смотрел на жену, а потом встал рядом. Она обняла его и, прильнув к губам, застыла в ожидании ответного поцелуя, который не замедлил последовать. Слегка отстранившись, Тори направила холодную струю в лицо Рэнда, затем в грудь. Он громко расхохотался и вновь прижал ее к себе. Тогда она наклонилась и принялась слизывать капли влаги с его сосков. Ее ладони заскользили по его талии, опускаясь все ниже к бедрам, и наконец коснулись опавшей плоти. Рэнд фыркнул:

— Безобразница!

— Я? Нисколько! Но если тебе холодно, давай снова ляжем в постель.

Рэнд выключил воду и сжал Тори в объятиях. Она почувствовала, как вновь крепнет и воспламеняется его плоть. Дотянувшись до махрового полотенца, она стала ожесточенно растирать им сначала мужа, а затем себя. Оба вновь почувствовали себя бодрыми и готовыми к продолжению прерванного. Рэнд отнес Тори в спальню.

— Я хочу, чтобы ты была сверху! — умоляюще шепнул он ей в ухо, и она согласно кивнула головой…

— Я перехожу на галоп. Ты готов? — И Тори уперлась руками ему в грудь.

— Вполне.

Его тело дугой изогнулось ей навстречу. Тори ответила движением наездницы, усмиряющей необъезженного жеребца. Рэнд громко застонал. Этот стон слился со страстным вскриком Тори. Откинув голову, она продолжала яростно бороться с непокорным скакуном, упорно пытавшимся выбросить ее из седла…

Бешеная, изнуряющая скачка не могла продолжаться долго. Тори со стоном упала на грудь тяжело дышащего и обессиленного Рэнда. Они долго лежали молча и смотрели друг на друга счастливыми глазами.

— Который час? — спросил Рэнд, отдышавшись.

Тори посмотрела на часы и с сожалением ответила:

— Уже почти четыре…

— Отдохнем часок, а потом я посвящу тебя еще в кое-какие таинства…

Когда Тори проснулась, солнце стояло уже высоко. Даже не открывая глаз, она чувствовала, что Рэнда рядом нет. Наверное, ушел на рассвете. Обведя взглядом комнату, Тори глубоко вздохнула. Без мужа ей вновь стало грустно и одиноко.

Боже, как она его любит! Несмотря ни на что… Даже на отсутствие будущего. Как бы там ни было, он подарил ей незабываемую ночь, полную волшебства и безумия, когда они без остатка принадлежали друг другу. Может быть, Рэнд так и не научится доверять ей, но эта ночь должна была открыть ему глаза на ее чувства. Ей вдруг пришло в голову, что Рэнд, придя в себя, начнет жалеть о вспышке страсти и, чего доброго, презирать себя. Она отогнала эту мысль, которая причиняла ей нестерпимую боль.

Поднявшись с кровати, Тори застонала. У нее ныл каждый мускул, тело горело от поцелуев Рэнда, а воображение заполняли ночные сцены.

Наскоро приняв душ и причесавшись, она натянула на себя свободно сидящие шаровары: тело должно было хоть немного отдохнуть. Надев сверху легкую спортивную рубашку, она вышла в коридор и направилась к кабинету Рэнда. Проходя мимо гостиной, Тори услышала оживленные голоса, вспомнила, что сейчас время завтрака, и открыла дверь.

За столом сидели Дороти, Минди и Джералдайн.

— С добрым утром! — улыбнулась Тори всем сразу. — Вот и я.

Тори молила Бога, чтобы никто не догадался, почему она проспала и опоздала к завтраку. Но все поздоровались как ни в чем не бывало, и у нее сразу отлегло от сердца.

— Я поставлю вам прибор, — засуетилась Джералдайн.

— Ради всех святых, не волнуйтесь! — усадила ее на место Тори.

— Вы чуть не пропустили завтрак, — сказала Минди, укоризненно покачивая головой.

Тори поцеловала девочку в макушку и села рядом.

— Знаю, — виновато ответила она. — И уже наказана!

— А как?

— Очень проголодалась.

— Вы проспали, потому что сильно поволновались вчера? — продолжала свой допрос Минди.

— Поволновалась? Почему? — Голос Тори дрогнул.

— Разве вы забыли наше неудачное путешествие за клубничным мороженым?

У Тори гора свалилась с плеч, и она весело рассмеялась.

— Да уж! Подобные изнурительные приключения не по мне.

Дверь в гостиную отворилась. Обернувшись. Тори встретилась глазами с Рэндом. Лицо ее вспыхнуло: муж, вероятно, слышал последнюю фразу и мог истолковать ее по-своему. Чтобы как-то выйти из пикантного положения, она громко спросила у Минди:

— Ты ведь рассказала Джералдайн эту историю?

— Я выслушала ее раз двести, если не больше, — ответила вместо нее Джералдайн. — Да и не я одна! Думаю, на ранчо ее знают все!

— Мы уже договорились с Джералдайн, — добавила Дороти, — что впредь у нас в доме всегда будет клубничное мороженое.

Тори усмехнулась и подмигнула Минди. Взгляд ее, оторвавшись от лица дочери, остановился на Рэнде. Он отвесил общий поклон и сказал, глядя на Дороти:

— Я собираюсь проехаться верхом до северного пастбища. Никто не желает составить мне компанию?

Эти слова могли относиться только к Тори. Сердце у нее бешено заколотилось. Предложение показалось ей заманчивым: во время прогулки можно было выяснить, не жалеет ли Рэнд о прошедшей ночи? Но Тори смущало мрачное выражение на лице мужа. Кроме того, она сомневалась в своем умении ездить верхом. Да и Дороти может понадобиться ее помощь.

Только тут Тори заметила, что Рэнд смотрит на нее. Она ответила ему вопросительным взглядом. Он понял ее и, направляясь к выходу, отрезал:

— Не беспокойся об этом.

Тори остановила его вопросом:

— Рэнд, Кастард еще на ферме?

Имя Кастард принадлежало симпатичной кобылке смирного нрава, которую Рэнд специально купил когда-то для Тори. Он задержался в дверях и после паузы сказал:

— Кастард здесь. Керт ухаживает за ней.

— О, это такая чудесная лошадка! — воскликнула Минди. — Даже мне разрешают на ней кататься. Папа, можно я поеду с тобой? На Кастард?

— Минди, — вмешалась Дороти, — разве ты забыла, что мы должны сегодня купить тебе летнее платье?

Девочка нахмурилась и с сожалением ответила:

— Ах, да! Мы ведь едем в магазин.

Тори поняла, что главное препятствие для ее поездки с Рэндом отпало, и решилась:

— Рэнд, я могла бы поехать с тобой, если ты подождешь минут десять, пока я позавтракаю и переоденусь.

— Хорошо. Жду тебя через десять минут у конюшни.

Тори облегченно вздохнула и выразительно посмотрела на Дороти.

— Я захвачу бутерброд с собой, — сказала она Джералдайн. — Доем и одновременно переоденусь. Ведь Рэнд не любит ждать!

Джералдайн, рассмеявшись, кивнула головой.

Наскоро покончив с едой, Тори натянула на себя легкий свитер и надела сапоги для верховой езды. Зачесав назад волосы, перехватила их на затылке голубой лентой и водрузила на голову соломенную шляпку с узкими полями.

Солнце встретило ее теплыми мягким лучами. В лицо дул легкий ветерок, полный аромата молодой листвы и свежескошенной травы. Тори сладко потянулась и невольно рассмеялась: до чего же хорошо!

Рэнд ждал ее у конюшни, держа за узду Кастард. Его жеребец стоял рядом и нетерпеливо бил копытом о землю. Тори сунула ногу в стремя и неожиданно легко вспрыгнула в седло. Рэнд внимательно следил за ней. Тори заметила это и, смутившись, покраснела. Сердце ее забилось сильнее.

— Готова? — спросил Рэнд. — Едем!

Он вскочил на жеребца, тронул поводья, но тут же остановился, ожидая Тори. Когда она подъехала, он неожиданно обнял ее за талию. Тори посмотрела на него с удивлением и испугом.

— Мне показалось, что ты на меня очень обижена.

— С чего ты взял? Просто я неважно себя чувствую.

— И только поэтому ты долго решала, поехать ли со мной?

— По-моему, я уложилась в отведенные тобой десять минут.

— Целиком потратив их на обдумывание моего предложения?

— Вовсе нет. Я переодевалась. Ты удовлетворен?

Рэнд промолчал, хотя было заметно, что ему стало легче на душе. Еще крепче прижав к себе Тори, он тихо сказал:

— Извини, я поторопился с выводами.

Тори вздрогнула, внимательно посмотрела ему в глаза и, протянув руку, потрепала Рэнда по подбородку.

— Ты всегда торопишься, когда дело касается меня.

Он удивленно поднял брови.

— Неужели?

— Ну конечно! И последний тому пример — вчерашний вечер. Стоило мне отправиться с Минди в город, чтобы накормить ее мороженым, как ты устроил из этого настоящую трагедию и обвинил меня во всех смертных грехах — вплоть до того, что я хотела выкрасть собственную дочь!

— Ты поступила опрометчиво.

— Согласна! И жалею об этом. Но я не ожидала, что это вызовет у тебя истерику.

Рэнд исподлобья взглянул на Тори. Та тяжело вздохнула:

— Ты все равно не веришь. И не доверяешь. Ведь так?

У Рэнда не было никакого желания продолжать этот разговор. Единственное, чего он хотел в этот момент, так это долгого, страстного, доводящего до обморочного состояния поцелуя. Близость совершенного зовущего женского тела заставляла его забыть обо всем. Рэнд все крепче обнимал Тори за талию.

— Ты сама подорвала во мне доверие к тебе, — прошептал он, наклоняясь к ней. Тори почувствовала прикосновение его губ. Поцелуй был, может быть, и не очень страстным, но многообещающим. Отстранившись от Рэнда, Тори тихо ответила:

— Я знаю, что во многом виновата. Но когда два человека вступают в брак, они делят не только постель, но и ответственность. А ты не мог этого понять!

Рэнд знал, что Тори права. Он не смог стать для нее ни хорошим мужем, ни страстным любовником, ни верным другом. И только прошлой ночью понял, что такое настоящая близость с женщиной. До этого Рэнд не знал, что возможно такое полное слияние и взаимное угадывание любого желания.

Рука мужчины вновь обхватила талию спутницы. Тори почувствовала, как совсем рядом гулко бьется его сердце.

— Рэнд, — прошептала она, тяжело дыша.

Он хотел ее! Значит, напрасны были опасения, что Рэнд, опомнившись после сумасшедшей ночи, вновь станет холодным и неприступным!

Он обнял ее обеими руками и прошептал:

— Извини. Может быть, я покажусь тебе грубым и даже циничным, но мое изголодавшееся за месяцы воздержания тело опять требует удовлетворения!

— Воздержания? Не хочешь ли ты сказать, что все это время у тебя никого не было?

Тори смотрела на Рэнда широко открытыми глазами. Сама мысль о том, что ее муж целый год прожил без женщины, казалась ей невероятной. Она не могла в это поверить.

Рэнд отчужденно сказал:

— Твоя реакция заставляет задуматься. За кого ты в конце концов меня принимаешь? — Тори опустила глаза и промолчала. Рэнд заговорил вновь: — У меня, как ни странно, есть моральные принципы. Я женатый человек, как и ты — замужняя женщина. И если ты была верна мне все это время, то почему я должен был вести себя иначе?

— Я не сомневалась в твоих принципах. — Она на мгновение замолчала, подбирая нужные слова. Затем неуверенно продолжила: — Мне просто показалось, что… ты… ты…

— Я — что? — нетерпеливо перебил ее Рэнд.

Тори протянула руки и ладонями погладила его лицо. Они смотрели друг другу в глаза и дышали в такт. Она прошептала:

— Мне казалось, что такой неотразимый мужчина не может долго оставаться один…

Их лошади стояли бок о бок. Рэнд и Тори сжимали друг друга в объятиях. Но этого им казалось мало. Оба жаждали большей, нераздельной близости.

Рэнд сгорал от желания вновь слиться с этим гибким и податливым телом, ощутить его теплоту, раствориться в нем до конца. И как странно! Он был женат на Тори уже несколько лет, но только сейчас понял, что секс — это далеко не все, что требуется для того, чтобы стать настоящими любовниками! За простым физиологическим влечением друг к другу должно стоять нечто гораздо большее. Чувственность, плотское желание и его удовлетворение не стоят ничего без глубокой и благородной духовной близости, к которой они являются всего лишь прологом.

Рука Рэнда скользнула по бедру Тори и легла на ее колено. По телу молодой женщины словно побежал электрический ток. Ее руки обхватили шею Рэнда, Их губы слились в долгом поцелуе. Окружающее перестало для них существовать. Были только он и она. Даже лошади вдруг притихли и стояли неподвижно…

Наконец Кастард стала проявлять нетерпение. Она замотала головой и сделала шаг в сторону. Увидев, что еще мгновение — и Тори свалится на землю, Рэнд с сожалением разжал руки. Они поехали шагом к северным пастбищам.

У сарая их поджидал Керт. Видимо, догадавшись о причине опоздания, он скорчил недовольную физиономию. Рэнд сразу почувствовал себя неловко. Спрыгнув с коня, он примиряюще похлопал Керта по плечу и виновато сказал:

— Расседлай, пожалуйста, лошадей, пусть попасутся. Мы поедем на джипе, — подойдя к Тори, он шепнул ей на ухо: — Ты знаешь, чего я сейчас хочу больше всего?

— Да?

— Видеть тебя лежащей в костюме Евы на постели из клевера. Пойдем, я отвезу тебя в одно очень уютное местечко.

Тори с испугом посмотрела на мужа. Но страстное желание снова властно напомнило о себе, и она, послушно кивнув головой, пошла за Рэндом к навесу, где стоял джип.

Рэнд открыл дверцу, усадил жену и включил мотор. Через полминуты они уже неслись через луг к северным пастбищам…

8

Маккейны давно выгородили у северной границы ранчо участок для семейных прогулок, где ничего не сеяли и куда не пускали скот. Поле пересекал живописный ручей, обрамленный старыми развесистыми ивами, которые скрывали участок от посторонних взглядов. До горизонта землю покрывал высокий цветущий клевер, наполнявший воздух пряным ароматом.

Рэнд остановил машину и, не выключая приемника, подал руку Тори. Та легко спрыгнула на землю и вопросительно посмотрела на супруга:

— А зачем радио?

— Разве тебе не нравятся итальянские песни о безумной любви? — усмехнулся Рэнд. — Плачи-до Доминго так страстно их поет!

Оба рассмеялись и, взявшись за руки, побежали вдоль ручья. Вслед им неслась томная мелодия «Голоса в ночи». Рэнд не спускал с жены глаз и поэтому чуть было не свалился в воду.

— Осторожнее! — воскликнула Тори. — Сломаешь ногу и опять скажешь, что я виновата.

— А кто же еще? — подзадорил ее Рэнд.

Тори чувствовала, что его переполняет желание. О неприкосновенности своего тела она не заботилась, так как страстно любила этого человека. Но как быть с сердцем? Ему требовалась стопроцентная взаимность, а вот в ней-то Тори вовсе не была уверена…

Она остановилась и сняла сапоги. Оглядевшись, освободилась и от шаровар. Рэнд бросил жадный взгляд на ее стройные, уже успевшие загореть ноги. Тори заметила это и смутилась. Взяв ее за руку, Рэнд тихо сказал:

— Не стесняйся!

Он был прав. Не для того ли они приехали сюда, чтобы на время оставить ложную застенчивость и стыдливость? Тори развязала ленточку и распустила свои роскошные густые волосы. Рэнд во все глаза смотрел на эту фею у ручья, и у него, как у школьника, дрожали коленки… Ему не терпелось поскорее увидеть ее совсем обнаженной — и в то же время он боялся дотронуться до этого божественного тела.

— Умоляю тебя… — прошептал Рэнд.

Тори, видя его неожиданную робость, почувствовала себя совершенно независимой и отчаянно смелой. Пальцы были послушными, а движения уверенными, когда она расстегивала пуговицы на воротничке свитера и снимала его через голову. Вслед за свитером и шароварами на землю упала майка, а затем лифчик. На секунду прервав стриптиз, Тори бросила озорной взгляд на остолбеневшего Рэнда и картинным движением спустила вниз трусики, вышитые золотыми рыбками.

Рэнд не решался пошевелиться. Точеная фигура, стройные бедра, высокая грудь с затвердевшими от прохладного ветра сосками, разметавшиеся по гордо расправленным плечам волосы… Фея! Рэнд незаметно ущипнул себя за руку. Видение не пропало. Значит, это не сон!

— Боже, как ты хороша! — прошептал он и подошел к ней вплотную.

— Я рада, что нравлюсь тебе, — чуть охрипшим голосом ответила Тори, чувствуя, как пламя страсти поднимается изнутри.

Рэнд опустился перед ней на колени и, обвив руками талию, приник губами к треугольнику с золотистыми завитками. Медленно поднимаясь, он покрывал поцелуями ее тело, а встав с колен, прикусил зубами сосок.

— Еще! — воскликнула Тори, извиваясь в его руках от страсти.

С громким стоном Рэнд снова приник губами к ее груди. Она вскрикнула и бессильно опустилась на землю. Только теперь Рэнд сообразил, что полностью одет. Встав на колени, он склонился над Тори, и она принялась его раздевать. Не прошло и минуты, как они уравнялись в правах.

Тори притянула его к себе, и их тела слились…

За временем они, разумеется, не следили. И очнулись, наверное, не меньше чем через час в объятиях друг друга, обессиленные и счастливые. Постепенно подкрался сон. Сначала он овладел Тори, потом закрыл глаза и Рэнд…

Солнце уже клонилось к горизонту, когда они одновременно проснулись. Окунувшись в прохладную и прозрачную воду ручья, Тори и Рэнд почувствовали себя вновь бодрыми и полными сил. Они оделись и, присев на берегу, долго болтали о всякой ерунде и беспечно хохотали, рассказывая друг другу смешные истории и анекдоты. Тори пыталась мягко направить разговор в более серьезное русло, надеясь, что именно сейчас они смогут спокойно решить все проблемы, связанные с Минди. Но Рэнд не поддавался на ее уловки. Стоило ей только приблизиться к столь важному для нее предмету, как он тут же менял тему разговора.

Прошел еще час, а может быть, два. Пора было возвращаться. Рэнд сел за руль, Тори устроилась рядом, и через десять минут они уже затормозили у парадной двери дома.

На кухне хозяйничала Джералдайн. Она приготовила для Тори кофе и поставила перед Рэндом стакан лимонада. Опорожнив стакан, Рэнд подождал, пока Тори допьет кофе, и предложил:

— Как насчет того, чтобы повоевать с компьютером?

Она утвердительно кивнула головой.

— Тогда начинай работать, а я поставлю машину в гараж и приду. Вот ключи от кабинета.

Не успела Тори включить компьютер и набрать первую строчку, как кто-то постучал.

— Войдите! — не без досады крикнула она.

Дверь открылась, и на пороге появился Донни Прэтт.

— Я не помешал? — смущенно спросил он.

Конечно, он помешал. Но Тори вспомнила, что при первом знакомстве согласилась помочь молодому человеку освоить хитрости работы с компьютерами, и приветливо кивнула ему головой:

— Здравствуйте, Донни! Вы пришли вовремя. Мы пытаемся расшифровать изобретенные Лизой коды, и ваша помощь будет небесполезна!

Донни покраснел от смущения и скромно ответил:

— Но вы сами уже проделали большую часть работы, миссис Тори. — Он кивнул головой в сторону экрана. — Я вижу, список файлов, за судьбу которых так опасался мистер Маккейн, растет.

По лицу Тори расплылась довольная улыбка. Это приободрило Донни, и он спросил:

— Извините, миссис Тори, не покажете ли вы мне операции, с помощью которых это сделали?

— Конечно. Садитесь рядом.

Донни придвинул к компьютерному столику стул и сел по левую руку от Тори. Она принялась детально объяснять свой метод. Юноша внимательно вслушивался в каждое ее слово и жадными глазами смотрел на экран. Было видно, что он схватывает все на лету. Но вместе с тем Тори показалось странным, что Донни по каждому мельчайшему поводу рассыпается в комплиментах и бросает на нее очень уж пристальные взгляды. Поначалу она воспринимала это как дань своему мастерству программиста, но вскоре неумеренная восторженность молодого человека стала ей надоедать. К тому же Тори вспомнила, что Донни невольно оказался вовлеченным в семейную сцену, разыгравшуюся накануне у ворот ранчо. Значит, он в той или иной степени осведомлен о раздорах между ней и Рэндом и неизвестно, что об этом думает.

Тори закончила объяснять, и юноша собрался уходить, так и не упомянув о вчерашнем инциденте. Она решила сама заговорить на эту тему, чтобы посмотреть на его реакцию:

— Спасибо вам за полезный совет, мы с Минди им воспользовались. Смесь из мороженого и клубничного сиропа действительно оказалась очень вкусной!

Донни как-то странно улыбнулся и кивнул головой.

— Минди рассказала об этом не только мне, но и всей округе.

— Даже так? Хорошо, что у нее столько друзей, с которыми можно поделиться впечатлениями, — рассмеялась Тори.

— Минди — прелестный ребенок, — заметил Донни, — и нет ничего удивительного, что ее все любят. Она очень похожа на вас!

Эти слова шокировали Тори. На ранчо все знали о том, что Минди ее дочь. Но никто никогда не произносил этого вслух. Конечно, Донни, недавно поступившему на работу, это казалось странным. Но в конце концов, это было не его дело! И все же Тори решила, не вдаваясь в подробности, объяснить ситуацию.

— Спасибо за добрые слова, Донни! — сказала она. — Вам, наверное, уже сказали, что Минди — моя дочь. Хотя она этого не знает, поскольку обстоятельства заставили меня долго пробыть вдали от дома, и я попросила бы вас не говорить об этом при ней.

— Не беспокойтесь, миссис Тори. Я очень люблю детей и никогда не сделаю ничего такого, что могло бы травмировать мисс Минди.

— Спасибо, Донни! — ответила Тори, надеясь, что после этого молодой человек уйдет. Но, видимо, он хотел сказать что-то еще и поэтому медлил. Тори с тревогой посмотрела на него.

Донни покраснел и, запинаясь, пробормотал:

— Я… перегнал вашу «тойоту» на территорию ранчо… Ехал очень осторожно… Ничего не сломал… Не поцарапал…

Женщина растерялась. Меньше всего ей хотелось обсуждать с кем-либо этот инцидент. Тем более с человеком, которого совсем не знала.

— Большое спасибо! — сказала она. — Вы, наверное, заметили, что я была не совсем в себе. Могла сбить кого-нибудь… Наехать на столб… Свалиться в кювет. Поэтому мистер Маккейн вернул меня с полдороги и попросил вас забрать машину.

— Понятно. — Донни немного помедлил, словно ожидая еще каких-то объяснений, но, не дождавшись, повернулся и направился к двери, где столкнулся с Рэндом. Они небрежно кивнули друг другу и молча разошлись.

Рэнд подождал, пока дверь за Донни закроется, и бросил на жену вопросительный взгляд. При этом его брови выгнулись дугой, а губы скривились в ехидной усмешке. Тори недоуменно пожала плечами. Она и впрямь не знала, зачем приходил Донни и почему так странно себя вел. Может, он подумал, что накануне Рэнд оскорбил ее и она нуждается в защите?

— Донни попросил показать ему, каким образом мне удалось отыскать файлы, — как бы оправдываясь, сказала Тори, хотя Рэнд ее ни о чем не спрашивал.

— Насколько я понимаю, юноша узнал много полезного? — Рэнд и сам почувствовал, что сказал это из ревности.

Тори посмотрела на него с укором:

— Я как-то предложила ему поработать вместе. Вот он и пришел. Кстати, впервые…

— И чем же объяснил свой визит? Желанием перенять опыт у маститого программиста?

— Да он ничего и не объяснял. Просто сообщил, что перегнал мою машину на ранчо. Может быть, хотел убедиться, что ты не избил меня до смерти и не закопал труп в подвале.

Рэнд нахмурился. Ему не понравился саркастический тон жены и визит молодого человека, не сводящего с нее глаз. Кроме того, его раздражало любопытство мелкого служащего, сующего нос в чужие дела. Рэнд решил сегодня же устроить выволочку этому Прэтту.

— Ты что-то хотел сказать? — спросила Тори, видя, что Рэнд продолжает хмуриться.

— Скоро придет Сэм Карлтон. Я хотел бы передать ему материалы, связанные с налогообложением.

Сэм, бухгалтер Рэнда, пришел в неописуемый восторг, когда узнал, что нашлись файлы, необходимые для составления налоговой декларации.

Рэнд сел за свой стол, и Тори положила перед ним нужные бумаги.

— Мне уйти, пока вы с Сэмом будете работать? — спросила она, с трудом подавляя желание усесться Рэнду на колени.

Рэнду показалось, что от жены все еще пахнет свежим клевером, и перед его глазами вдруг возникло ее обнаженное тело на фоне полевых цветов. Он тряхнул головой, чтобы прогнать сладкое видение, сводившее его с ума.

— Думаю, тебе будет скучно с нами. Сэм останется обедать, придет и Майк. Поэтому помоги Джералдайн на кухне, одной ей не справиться.

Муж впервые попросил ее помочь в чем-то, кроме налаживания компьютера, и Тори была готова плясать от радости.

— Тогда я пошла на кухню, — сказала она, обворожительно улыбнувшись, и повернулась, чтобы уйти.

В этот момент на столе у Рэнда зазвонил телефон, и женщина с проворностью профессиональной секретарши схватила трубку.

— Алло! Кабинет мистера Маккейна. Чем могу помочь?

— Это Стефания Уинстон. Я звоню весь день и не могу застать мистера Маккейна. — Голос звучал так громко, что был слышен, наверное, и в коридоре.

Рэнд протянул руку, и Тори передала ему трубку, но уходить из комнаты не спешила. Она хотела все услышать сама, зная, что муж ничего не расскажет ей. Тем более что голос Стефании просто рвался наружу!

— Привет, Стеф, — сказал Рэнд, не отрывая взгляда от стоявшей в выжидательной позе жены. — Спасибо за вчерашний ужин. Мы с мамой получили огромное удовольствие.

— Рада слышать это, Рэнд, — оглушил его голос в трубке. — Тебя так трудно вытащить из твоей берлоги! Имей в виду: если ты не переменишь образ жизни, то незаметно подкрадется безрадостная старость!

Рэнд не впервые выслушивал от Стефани подобное. Ему было лень доказывать ей, что он не только фермер, но и отец, и жизнь его благодаря Минди насыщенна и полнокровна.

— А мне не кажется, — усмехнулся в трубку Рэнд, — что я уже созрел для дома престарелых.

При этих словах Тори покраснела: в ее воображении возник образ Рэнда, каким она видела его несколько часов назад. Да, до дома престарелых ему явно далеко! Однако слова Стефании ее насторожили.

— Да, ты, конечно, великолепный мужской экземпляр, — продолжала вещать трубка, — и тебе угрожает совсем другое — стать жертвой первой же бабы, которая будет льстить и угождать тебе, а потом заглотит целиком! Ты поступаешь опрометчиво, проводя все время со своей экс-супругой… Я до сих пор не могу понять, как ты мог позволить ей жить с тобой под одной крышей? Что подумают люди? Ты же знаешь наших соседей: их хлебом не корми — только дай посплетничать!

Такие разговоры Тори слышала и раньше, но сейчас слова Стефании больно ранили ее. Она готова была вырвать телефонную трубку из рук мужа и высказать этой мерзавке все, что о ней думает.

Однако и Рэнд не оставил выпад Стефании без ответа. Глаза его сузились, брови сошлись в одну линию, в голосе зазвучал металл:

— Тори мне не экс-супруга. Она моя законная жена!

— Конечно, — не унималась Стефания, — формально это так, я не спорю…

Но терпение Рэнда уже лопнуло.

— Послушай, Стеф, — процедил он сквозь зубы, — я очень благодарен тебе за участие. Но сейчас у меня просто нет времени на разговоры. Мы с Сэмом готовим документы для налоговой службы. Извини, я позвоню попозже. — И он положил трубку.

— Вот сука! — звонким от негодования голосом воскликнула Тори. — Как она смеет давать тебе советы! Она, видимо, уже воображает себя новой миссис Рэндал Маккейн?!

Рэнд уже забыл, какие слова знает и какой злюкой порой бывает его жена. Все это время она держалась очень скромно, казалась даже чопорной, как и подобает программисту самого высокого класса, и только накануне вечером впервые вышла из себя. Сегодня это повторилось…

Ярость жены привела Рэнда в хорошее настроение. Он улыбнулся, и это окончательно взбесило Тори. Еще мгновение — и на него посыпались бы пощечины. Но вместо этого она очутилась в его объятиях. Рэнд имел все основания самодовольно улыбаться: он мог делать с ней все, что угодно…

В комнату без стука стремительно вошел Сэм. Представшая взору степенного бухгалтера трогательная семейная сцена заставила его покраснеть. Он засуетился и пробормотал:

— Простите… Я, наверное, не вовремя…

Тори смутилась не меньше Сэма и поспешила вырваться из объятий мужа. Поправив растрепавшиеся волосы и изобразив на лице светскую улыбку, она выпалила:

— Что вы, Сэм! Не обращайте на меня внимания!

Мужчины, посмотрев друг на друга, расхохотались. Тори окончательно смешалась и выбежала в коридор, сопровождаемая раскатами смеха.

На кухне хлопотала Джералдайн. Увидев красную от смущения Тори, она игриво спросила:

— Мужички решили над вами подшутить?

— С чего вы взяли?

— Посмотрите на себя в зеркало!

Тори обернулась к овальному зеркалу, висевшему при входе в кухню, и сама покатилась со смеху. На нее смотрело красное, словно обожженное солнцем, лицо с сумасшедшими глазами.

— Ну что? — подзадорила Джералдайн. — Хороша? Уж эти мужчины!

— Они тут ни при чем, Джералдайн! Просто Рэнду позвонила миссис Уинстон, и я немного разволновалась.

— Немного разволновалась?

— Да.

— Ой ли?

— Да правда же! Скажите лучше, Джералдайн, чем я могу вам помочь? Рэнд говорит, что сегодня вам предстоит накормить целую ораву здоровенных мужиков. Я готова по мере сил облегчить вашу горькую участь. Сколько их будет?

— Сейчас посчитаем. Значит, Рэнд, Сэм, Майк — трое. И четыре женщины — Дороти, вы, Минди и я. Итого семь голодных ртов.

— Немало.

— Ничего страшного, бывало и побольше. Майк, возможно, чуть опоздает: он поехал в город за клубникой для Минди. Девочка обожает ее. Пусть перед отъездом наестся досыта!

— Перед отъездом?! Каким отъездом? Куда?!

— В Техас. Разве вам ничего не сказали?

— Я впервые об этом слышу!

— Странно.

— И даже очень! Джералдайн, ради Бога, не скрывайте от меня ничего!

— Да что скрывать? У Дороти в Техасе живет близкая подруга, которая пригласила ее и Минди на несколько дней погостить. Вот и весь секрет!

— Понятно. Да, ведь они недавно ездили в город за летним платьем. Видимо, в связи с этой поездкой!

Тори была поражена. Рэнд отсылает Минди из дома с бабушкой, а ей не говорит ни слова! Как это понять? Может, он боится, что Минди окончательно привыкнет к ней? Или что она похитит у него ребенка? Ее работа близится к завершению, и Рэнд, возможно, решил разлучить ее с дочерью, прежде чем насовсем выгнать из своего дома. Но чем же она заслужила такое отношение?!

Побледнев, Тори спросила:

— Скажите, Джералдайн, эта поездка планировалась давно или идея возникла внезапно?

— Приглашение из Техаса получено примерно месяц назад, но решение Рэнд принял только сегодня. Особых сборов для этого путешествия не требуется. Наоми…

— Наоми? Кто это?

— Та самая подруга Дороти. Так вот, она обеспечит их всем необходимым, и они могут ехать налегке, захватив только смену одежды.

— И когда же они отправляются?

— Завтра. Майк отвезет Дороти, Минди и меня в Оклахома-Сити. Они полетят в Техас, а я некоторое время поживу у сестры.

— Значит, вы тоже уезжаете?! — Тори охватило беспокойство: Рэнд отсылает из дома всех ее союзников, и она остается с ним один на один…

Весь вечер Тори старалась казаться спокойной. Она смеялась вместе с Минди, аплодировала ее новым нарядам и даже изобразила на лице некое подобие радости, услышав — якобы впервые, — что та уезжает вместе с бабушкой в Техас. Но сердце ее обливалось кровью.

За переживаниями Тори не замечала, что Рэнд пристально следит за ней. Своей притворной веселостью она могла обмануть Минди, даже Дороти, но только не его. Он видел грусть в глазах жены, слышал фальшь в ее смехе, заметил, что она избегает его взгляда. В том, что Тори очень расстроена, Рэнд не сомневался, но понять причину этого не мог и терялся в догадках. Может быть, для нее невыносима сама мысль о том, чтобы остаться с ним вдвоем на ранчо? Возможно, только из-за Минди она пробыла здесь так долго, а с отъездом дочери ей захочется покинуть эти места? Еще Рэнд думал о том, не слишком ли бесцеремонно вел себя с ней, добиваясь физической близости, и не было ли его желание односторонним?

Когда Минди пришла пора ложиться спать, Рэнд посадил ее на плечи и понес в детскую. Тори подождала, пока затихли его шаги в коридоре, извинилась и, сославшись на приступ головной боли, пошла к себе. В комнате она, не включая света, села к окну и долго смотрела вдаль, думая о том, как хорошо смотрятся вместе Минди и Рэнд, каким нежным и ласковым становится рядом с дочерью этот большой, подчас грубоватый мужчина и какими влюбленными глазами смотрит на отца малышка. Сейчас ей больше всего на свете хотелось стать частью этой любви, превратиться в полноправного и счастливого члена их семьи…

Она все смотрела в одну точку, потеряв счет времени, когда в дверь постучали. Тори встала и зажгла свет. Стук повторился, и она открыла дверь. На пороге стоял Рэнд.

Растерявшись, Тори вдруг подумала, что он, возможно, пришел провести с ней ночь. Сама мысль об этом показалась ей кощунственной: никакой любви, никакого доверия — только тело?! Неужели Рэнд может дойти до подобного цинизма?! Поэтому она с облегчением вздохнула, услышав его объяснение:

— Минди просит почитать ей на ночь сказку. Говорит, что без этого не заснет. А еще заявила, что сказки лучше всех читает «миссис Тори».

— Ты ничего не имеешь против? — Тори пытливо вгляделась в глаза мужа, тот, усмехнувшись, ответил:

— Если бы имел, то не пришел бы.

Добавив, что должен еще поработать с Майком, Рэнд направился в свой кабинет. А Тори с бьющимся от радостного волнения сердцем почти бегом бросилась в детскую…

9

На следующий день после полудня Майк на своей машине отвез Минди, Дороти и Джералдайн в Оклахома-Сити. Рэнд погрузился в неотложные фермерские заботы. На кухне управлялась Бет Меррей — женщина средних лет, рекомендованная Джералдайн на время своего отсутствия. Работала она быстро, аккуратно и никакой помощи не просила.

Спустились сумерки, и Тори, замученная предотъездными треволнениями, решила пораньше лечь спать. Быстро приняв душ, она надела ночную рубашку и скользнула в кровать. Телефон на ночном столике напомнил, что надо позвонить матери.

Дорис оказалась дома и сразу же обрушила на дочь ворох последних новостей.

— Ты не можешь себе представить, насколько лучше чувствует себя отец! — затараторила она. — Сегодня был медицинский консилиум, и врачи сказали, что темпы выздоровления превзошли все ожидания! Сейчас ему нужен только домашний уход и бережное отношение к самому себе. Проще говоря, он не должен нервничать и переутруждать себя работой — и все будет в порядке!

Сейчас его интересы в компании представляю я, и видела бы ты, с каким нетерпением каждый вечер он требует полного подробного отчета! Я неплохо справляюсь, но отец сам рвется в бой. Правда, вслух об этом не говорит, но я вижу по глазам. Откровенно говоря, меня это радует. Медики считают, что жажда деятельности — свидетельство выздоровления. Но я все же попытаюсь уговорить его уйти в отставку: такая работа требует слишком много сил и нервов. Ну, это все потом, а пока нужно любыми способами помочь ему выкарабкаться.

А еще отец одержим идеей отправиться куда-нибудь путешествовать. На всякий случай я пока собираю проспекты туристических фирм. Ты не хотела бы составить нам компанию?

Тори от всей души рассмеялась. Оптимизм матери всегда поднимал ей настроение.

— Мама, — с нежностью в голосе сказала она, — мне сейчас не до путешествий, ты же понимаешь! Но идея великолепная, и вы обязаны ее осуществить. Отца надо хотя бы на время вырвать из этой проклятой Джорджии! И уговори его уйти в отставку!

— Думаю, это будет нетрудно: твой отец считает меня своим ангелом-хранителем, исполнителем любого желания и сладкоголосой сиреной, песнями которой он может упиваться бесконечно!

Тори снова рассмеялась — на этот раз так громко, что даже не услышала стук в дверь. Когда на пороге появился Рэнд, она вздрогнула от неожиданности и замолчала.

Рэнд только что принял душ и выглядел великолепно. Мокрые волосы были гладко зачесаны назад. Коротковатые джинсы оставляли открытыми загорелые щиколотки и ступни с сильными широкими пальцами. Из-под застегнутой наполовину рубашки выбивались курчавые золотистые завитки. Тори смутилась и отвела глаза в сторону.

— Держи меня в курсе ваших планов, мама, — сказала она в трубку. — И сообщи, если соберетесь куда-нибудь поехать. Как знать, может быть, я присоединюсь к вам. Поцелуй от меня отца и скажи, что я его очень люблю. Тебя, конечно, тоже!

— Тори, мы тоже любим тебя и очень скучаем. Поцелуй от нас Минди.

— Конечно! Всего хорошего.

— До свидания! Звони почаще!

— Обязательно! — Тори положила трубку и вопросительно посмотрела на Рэнда.

— Говорила с матерью? — спросил он.

— Да.

— Все в порядке?

— Вроде бы. Отец быстро поправляется. Они уже подумывают о том, чтобы поехать в какой-нибудь круиз.

— Насколько я замечаю, ты стала получать большое удовольствие от разговоров с матерью. Раньше такого не было.

Видя, что разговор принимает небезопасное направление, Тори постаралась ответить откровенно, но не затрагивая некоторых деталей:

— Я всегда недооценивала маму и только сейчас начинаю это понимать. Эта внешне мягкая, податливая южанка в последнее время проявила себя с неожиданной стороны. А ее упрямство и стремление настоять на своем подчас забавляют меня и отвлекают от тоскливых мыслей…

Тори слишком поздно сообразила, что невольно призналась в своем плохом настроении. Рэнд внимательно посмотрел ей в глаза и присел на край кровати. Машинально натянув простыню на голые колени, Тори почувствовала, как у нее перехватило дыхание и затвердели соски под шелком ночной рубашки.

— Тори, — прошептал Рэнд, — не гони меня и расскажи все. Что тебя мучит? Я же вижу, что это так…

Его голос был ласковым и зовущим, а глаза выдавали нервное напряжение. Тори неудержимо влекло к нему, но она все еще пыталась сопротивляться.

— Ты специально отослал Минди, Дороти и Джералдайн?

— А разве тебе не хотелось бы побыть со мной вдвоем? Или ты не желаешь тратить на меня слишком много времени? Возможно, даже жалеешь, что мы вновь стали любовниками?

— Нет, я не жалею об этом и с удовольствием трачу на тебя время. Это ты оставил меня одну и всю ночь работал. Зачем же перекладывать с больной головы на здоровую?

— Ты ждала меня прошлой ночью?

— Я ждала хоть какого-нибудь подтверждения того, что небезразлична тебе. Мне нужен был не секс. Я надеялась зацепиться за какую-нибудь ниточку, чтобы по ней добраться до главного, выяснить, о чем ты думаешь.

— О чем я думаю?

— Да, именно!

— Что ж, изволь. Я думаю о том, что тебе необходимо некоторое время.

— Для чего?

— Чтобы решить, совершила ли ты ошибку, став моей любовницей.

— Именно для этого ты и отослал Минди? А если я не соглашусь быть твоей любовницей, ты и меня выдворишь отсюда? Может, ты отправил Минди потому, что не хочешь видеть, как она будет переживать мой отъезд?

От неожиданности Рэнд даже зубами скрипнул.

— Ты хочешь уехать?

Тори сжала ладонями виски.

— Черт побери, опять поспешные заключения. Ну кто тебе сказал, что я собираюсь уехать? Неужели все еще не понятно, что больше всего на свете я хочу остаться здесь и быть твоей любовницей! Сукин ты сын!

Несколько мгновений Рэнд сидел неподвижно. Потом схватил Тори за плечи и утопил ее голову в подушке. Но она сопротивлялась, поддразнивая его:

— Значит, ты хочешь, чтобы я уехала? Работа с файлами окончена, и мои услуги больше не требуются! Так?

— Нет! — воскликнул Рэнд и жадно приник к ее губам.

Тори нежно гладила его лицо, шею, волосы, а он шептал:

— Мне так не хватало тебя сегодня! Я просто не знал, куда деться, и был на грани помешательства!

Она обхватила ладонями его лицо и притянула к себе. Его руки судорожно стянули с нее ночную рубашку и крепко стиснули упругую грудь.

— Рэнд… — шептала Тори, с закрытыми глазами ища его губы.

Поцелуй был долгим, пьянящим… Тори ощущала его твердые, мускулистые бедра, силу, с какой они прижимались к ней. Она также стремилась ему навстречу, со стоном изгибая тело. Сейчас это произойдет… Наступит мгновение величайшего наслаждения, неповторимого счастья…

Глаза Рэнда казались черными, бездонными. В них горело неукротимое желание… и сияла любовь.

— Я так и не спросил тебя, — шептали его губы, — можно ли мне остаться сегодня на ночь?

— Почему же только сегодня? — отвечали ее губы. — Почему не каждую ночь?..

Рэнд ушел от нее только под утро. И это повторялось снова и снова… В конце четвертой ночи, когда Тори, обессиленная и счастливая, заснула, ей приснился кошмарный сон: будто бы она проникла внутрь собственного тела и застыла в нем, беспомощная и недвижная, как муха в капле янтаря… Она хотела пошевелить рукой, но не смогла. Попробовала глубоко вздохнуть, но грудь сдавила чудовищная тяжесть. Попыталась закричать, позвать кого-нибудь на помощь, но издала только слабый булькающий звук… Тори осознавала, что это сон, понимала, что стоит проснуться — и кошмар тут же кончится. Но у нее не было сил поднять веки…

Невероятным усилием воли она все-таки заставила себя открыть глаза и повернула голову. Рядом мирно посапывал Рэнд. Боже, значит все хорошо! Это было лишь наваждение!

Тори обняла мужа и обвила ногами его бедра. Открыв глаза, Рэнд очумело посмотрел на нее и сразу же прижал ее к себе, почувствовав, что ее тело дрожит, а на лице выступили крупные капли холодного пота. Приподнявшись он испуганно спросил:

— Тебе плохо?

— Нет. Просто плохой сон, — прошептала в ответ Тори и крепче прижалась к нему. Так она чувствовала себя в безопасности… Даже от новых кошмарных снов…

Тори проснулась, почувствовав, что Рэнд осторожно встает с кровати. В комнате и за окном было еще совсем темно.

— Рэнд?

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Спи! Еще очень рано. Даже не светает.

— Куда ты?

— Мне надо распределить обязанности работникам.

— Это непременно надо делать так рано?

— Увы, совершенно необходимо. Весной на ранчо приходится вкалывать по восемнадцать часов в сутки. Иначе хозяйство захиреет.

— Я поставила будильник на восемь.

— Зачем? Спи сколько хочешь. Около девяти появится Бет и приготовит завтрак. Я подойду к этому времени. Отдыхай.

— Могу я чем-нибудь помочь тебе?

Рэнд долго смотрел на жену. Растрепанная и полусонная, она казалась ему еще более желанной. Впервые за всю их совместную жизнь она предложила помочь ему на ранчо. Конечно, помощь и впрямь не помешала бы, но Рэнд не видел, в чем она могла бы быть полезной, а потому шутливо сказал:

— Ты же не знаешь коровьего языка.

— Я способная, и при желании мигом его освою!

— Ничуть не сомневаюсь! Но лучше поговорим об этом позже.

В глубине души Рэнд был доволен. Тори несомненно искренне предлагала свою помощь. А если так, то у нее и впрямь может возникнуть желание освоить какое-нибудь фермерское ремесло. И тогда — как знать, не станет ли для них «коровий язык» своеобразным эсперанто, который поможет им лучше понимать друг друга?

Он поцеловал Тори в губы, а она, обняв его, шепнула:

— Значит, в девять?

Рэнд отлично понял, что она имела в виду, и, потрепав жену по щеке, с мечтательной улыбкой ответил:

— Да, в девять…

Но ему удалось вернуться только после полудня. Тори сидела в кабинете перед компьютером. В розовых брюках и белоснежной блузке с приподнятыми плечами она выглядела свежей и веселой — под стать майскому дню.

Рэнд оглядел свой пыльный, запачканный грязью комбинезон и смущенно закашлялся. Тори обернулась.

— Привет, коровьих дел мастер! — засмеялась она и, вскочив со стула, бросилась к нему.

Рэнд предостерегающе вытянул вперед руки:

— Не подходи! Смотри, на кого я похож!

Не обращая внимания на предупреждения, Тори повисла на шее мужа. Их губы слились в поцелуе, за которым последовал длинный сбивчивый рассказ о том, как она скучала без него, как хотела увидеть и как счастлива теперь.

— А что поведали тебе коровы? — спросила она, усаживая Рэнда в кресло. — Уж ты-то понимаешь их с полуслова!

— Я-то понимаю, но боюсь, что они меня — нет.

— То есть?

— Стадо, завидев меня, почему-то бросилось врассыпную. Мы с Хэйденом часа два собирали коров по всему ранчо.

— Зачем? Они бы пощипали травку и сами вернулись в загон.

— Дело в том, что в загон им возвращаться нельзя. Чуть ниже по ручью стоит кирпичный коровник с железной крышей — специально на случай смерчей и ураганов, и сегодня всех коров нужно загнать туда. Кажется, надвигается торнадо.

— Я слышала прогноз погоды на сегодня и завтра. Обещали сильный ветер и проливные дожди, но о смерчах ничего не говорили.

— В Оклахоме торнадо случаются редко, особенно весной. Но старожилы говорят, что, по некоторым признакам, сегодня — именно тот случай. Видишь: все небо заволокло тучами. Ливень может хлынуть в любую минуту. И ветер усилился. Мы с Кертом решили подстраховаться — заперли все сараи. А Бет я отпустил домой.

— Она успела приготовить отличное жаркое. Ты толком не завтракал. Иди поешь. Кстати, где Керт?

— Во дворе.

— Зови его в дом. А я сейчас…

— Слушаюсь, мадам! — щелкнул каблуками Рэнд и поднес ладонь к виску.

Тори расхохоталась и ответила хрестоматийной фразой:

— К пустой голове руку не прикладывают!

Отсмеявшись, Рэнд выскочил в коридор, но через несколько секунд послышался его голос:

— Нет, ты только посмотри! Он даром времени не теряет!

Приоткрыв дверь, Тори поинтересовалась:

— Ты о ком?

— Вестимо, о Керте. Он не нуждается ни в каких приглашениях и уже успел разогреть жаркое. Каков гусь!

— Не знаю, как насчет гуся, но вот баранье жаркое у Бет получилось отменное! — донесся из кухни голос Керта Хэйдена. — А где Тори?

— Сейчас приведет себя в порядок и появится. — Слова Рэнда звучали по-домашнему уютно.

Несколько минут спустя, когда Тори вышла в коридор и направилась в кухню, она нашла Рэнда, стоящего в дверях вместе с Кертом. Лица обоих выражали сильную тревогу.

— Что случилось? — спросила Тори, подойдя к ним.

Вопрос относился к Рэнду, но ответил на него Керт:

— Пока еще ничего, но дело попахивает сильным ураганом, и нет никакой уверенности в том, что он не наделает здесь бед. Может даже сорвать крышу дома.

— Я закрыл на втором этаже и чердаке все окна, двери и форточки.

— Надеюсь, этого будет достаточно. А окна в гостиной распахнуты настежь. Надо бы их закрыть, и поплотнее.

— Я мигом! — отозвалась Тори и бросилась в комнату.

Когда она вернулась на кухню, мужчины с аппетитом уплетали жаркое, но на их лицах сохранялась озабоченность.

— Еще что-нибудь не так?

— Керт боится за Бет. Она недавно живет в этих местах и не знает здешних капризов природы. Ее домашние наверняка не приняли никаких мер предосторожности. Так что, дай Бог, чтобы Бет успела вовремя добежать до дома!

— А у нас все в порядке?

— Не совсем. Мы заперли сараи и загнали скотину в кирпичный коровник. Но лошади бродят по пастбищам, а ворота конюшен открыты.

— Керт прав! Нам всем троим придется бежать туда, не то быть беде!

— Я только надену сапоги и свитер.

— Захвати куртку: с каждой минутой становится холоднее.

Тори бросилась к себе в комнату. Она прожила в Оклахоме достаточно, чтобы узнать, что температура с приближением бури падает сразу чуть ли не на двадцать градусов. Поэтому натянула на себя толстый шерстяной свитер и плотные синие джинсы и накинула на плечи кожаную куртку.

Через несколько минут Тори уже стояла в дверях кухни.

— Какова наша задача? — спросила она Рэнда подчеркнуто деловым тоном.

— Загнать лошадей в конюшни и запереть ворота.

— А что делать мне?

— Засыпать животным корм и приготовить питье. Это успокоит лошадей, когда мы их пригоним и запрем в конюшнях.

— Хорошо. Идем?

— Идем!

Все трое вышли во двор. Не успели они сделать и десятка шагов, как яростный порыв ветра швырнул Тори на землю. Рэнд сам едва устоял на ногах, но все же справился с ураганом и помог жене подняться. Керт же остался неколебимым, как скала. Казалось, буря ему нипочем. Крепко взяв Тори под руку, он с тревогой спросил:

— Вы не ушиблись?

— Нет. Я обычно твердо стою на ногах. Просто чертов ветер застал меня врасплох.

— Ураган порой ведет себя куда более обдуманно и целенаправленно, чем мы о нем думаем, — отозвался Рэнд. — Может быть, тебе все же вернуться домой?

— Рэнд! Давай не будем терять времени! И ради Бога, не беспокойся: со мной все в порядке!

— Ты в этом уверена?

— На все сто процентов! Как и в том, что мы тратим драгоценные секунды на совершенно ненужные разговоры.

Уперев руки в бока, она с вызовом посмотрела на мужа. Тот несколько стушевался и примирительно произнес:

— Ну ладно, ладно… Не сердись. То, что тебе предстоит сделать, — непросто. На ранчо две конюшни, расположенные примерно в пятидесяти метрах друг от друга. Когда ты закончишь работу в одной, тебе придется перейти в другую, а при ураганном ветре это опасно. Тебя опять может сбить с ног и здорово ударить о землю.

— Если нужно, я буду перебираться ползком.

Рэнд нахмурился, но тут на помощь пришел Керт:

— Давайте поступим так: я натяну толстую веревку между конюшнями, и Тори будет держаться за нее. Так передвигаются по палубам матросы во время шторма.

Рэнд немного подумал и согласился:

— Неплохая идея! Сначала мы пригоним часть лошадей в первую конюшню. Пока ты будешь их кормить и поить, заполним и вторую. Ты перейдешь туда. Закончив все, подождешь нас. Нам надо еще кое-что сделать. Потом мы заберем тебя и отвезем домой.

Тори с сомнением посмотрела сначала на Рэнда, потом на Керта.

— А как вы собираетесь загонять лошадей в конюшни при таком урагане? Вам бы самим на ногах удержаться!

— Попробуем. К тому же их может привлечь запах зерна. Тогда они сами побегут в конюшни.

К ним подошел молодой человек в джинсовом комбинезоне. Тори сразу же узнала его:

— А, Джерри! Рада тебя видеть!

— Миссис Тори! Вы наконец приехали! Вот здорово!

Тори чуть покраснела. Всякие разговоры на эту тему ставили ее в тупик. Чтобы избежать нежелательных вопросов, она обернулась к Рэнду и Керту.

— Ну, наверное, пора?

— Пора! — согласился Керт.

Джип Рэнда за несколько минут довез их до места. Тори спрыгнула с подножки машины и, низко пригнувшись, пробежала несколько метров, остававшихся до ворот конюшни. Поставив машину за углом сарая, мужчины бросились в поле — искать и сгонять в табун разбежавшихся лошадей. Делать это на машине было невозможно.

Тори вошла в конюшню, и в ту же секунду на землю обрушились потоки воды. Она наполнила каждую поилку, а затем, взяв большое оцинкованное ведро, засыпала в ясли овес из стоявших в углу мешков. На все это ушло около получаса. Больше в конюшне делать было нечего. Она села на широкую скамейку около открытых ворот и стала ждать, когда пригонят лошадей.

Прошло еще минут двадцать, и сквозь вой ветра и шум дождя со стороны поля донесся нарастающий топот и громкое ржание. Выглянув наружу, Тори увидела приближающуюся к конюшне темную массу: это был табун. Отойдя за створку ворот, она пропустила лошадей. Они ворвались внутрь и, испуганно храпя, сбились в кучу посреди конюшни. Подождав, пока они немного успокоятся, Тори осторожно подошла к жавшимся друг к другу животным и принялась с ними разговаривать.

Лошади поначалу насторожились, услышав непривычный для них женский голос, но ласковые интонации постепенно сделали свое дело. Животные перестали дрожать. Затем самая крайняя кобыла вытянула шею и стала обнюхивать незнакомку. Погладив доверчивое животное по бархатным губам, Тори взяла из ближайших яслей пригоршню овса и поднесла к ее ноздрям. Лошадь жадно втянула в себя воздух и, высунув огромный язык, слизнула овес. Тори отошла на несколько шагов, повторяя:

— Ну иди… Иди же сюда!

Лошадь сделала один шаг, затем второй и послушно пошла вдоль ряда стойл. Остановившись напротив одного из них, она радостно заржала и вошла в него. Через двадцать минут все лошади стояли на местах, жевали овес и, фыркая, пили воду.

Тори подошла к воротам, закрыла их и через небольшое застекленное окошко стала наблюдать за происходящим снаружи. Дождь лил как из ведра. Высокие деревья, окаймлявшие поле, клонились к земле под мощными порывами ветра. Через равные промежутки времени сверкала молния и громыхал гром.

Вскоре вдали опять раздались конский топот и ржание: второй табун лошадей несся к соседней конюшне. Животные на всем скаку влетели в ворота и остановились где-то в глубине сарая.

Пора, подумала Тори. Наглухо застегнувшись и повязав голову платком, она открыла прорубленную в воротах дверцу и вышла на улицу. Ураган тут же прижал ее к стене. Повернувшись к ветру спиной, Тори заперла дверь и, держась за стену, стала медленно пробираться к углу конюшни. Оттуда, как и обещал Керт, тянулась толстая веревка ко второму сараю.

Кругом была тьма кромешная. Ветер бесновался. Гром гремел уже почти без пауз. Молнии ежесекундно освещали все кругом и делали неистовое буйство природы еще более страшным.

Держась обеими руками за веревку, Тори шаг за шагом приближалась к черневшему впереди сооружению. Одежда ее промокла насквозь. Ветер теперь дул прямо в лицо и мешал дышать. Опытный автомобилист, Тори определила его скорость: не менее тридцати метров в секунду.

Вот и конюшня! Тори ощупью добралась до ворот, проскользнула внутрь и закрыла за собой створки. В отличие от первой конюшни, свет здесь почему-то не горел. В темноте слышались фырканье и перестук копыт сгрудившихся в проходе лошадей.

Снаружи доносился вой ветра, плеск разбивавшихся о крышу потоков воды и раскаты грома. Тори стало жутко. Она нащупала выключатель и нажала кнопку. Огромный сарай наполнился бледным искусственным светом. Лошади испуганно покосились на Тори. С большим трудом ей удалось, успокоив животных, развести их по стойлам, задать корм и напоить.

Осмотревшись, Тори заметила в дальнем конце низенькую дверь. Она подошла к ней и потянула за ручку. Дверь легко открылась, за ней оказалась просторная кладовая. Первое, что бросилось ей в глаза, был тюк вполне приличных одеял. Видимо, Рэнд и его люди пользовались ими, отправляясь в ночное. Тори подумала, что трое мужчин вернутся промокшими, усталыми и дрожащими от холода, и одеяла придутся как нельзя кстати. Распаковав тюк, она вытащила несколько одеял и положила их на скамейку у ворот.

Чуть позже ей вдруг пришло в голову, что в кромешной тьме мужчины могут заблудиться, и хорошо бы приоткрыть дверь, чтобы свет из сарая служил им маяком. А еще лучше поставить у входа переносную лампу.

Вернувшись в кладовую, Тори нашла работающий от батареек фонарь на треноге. Это было как раз то, что нужно. Но возникла неожиданная проблема: дверь, проделанная в воротах, сильно разбухла от воды и никак не хотела поддаваться. Тори пришлось применить всю силу, чтобы хоть немного приоткрыть ее.

С трудом протиснувшись в образовавшуюся щель, она хотела установить фонарь снаружи, но в этот момент лампочка замигала и погасла. По всей вероятности, сели батарейки.

Она вспомнила про маленький карманный фонарик, лежавший в кармане куртки. Конечно, он очень слабый, но если повесить его над входом в конюшню, то свет можно будет увидеть.

Правда, для этого придется воспользоваться стремянкой, которую Тори увидела за левой створкой ворот. Теперь надо было взобраться по скользким от дождя ступенькам наверх и повесить фонарик. Постепенно, шаг за шагом, ей это удалось.

Теперь Тори стояла на самом верху лестницы, вцепившись одной рукой в косяк, а другой держа фонарик, и старалась направить слабый луч света в сторону поля. Дождь больно хлестал ее по лицу, а ураганный ветер пытался сбросить с лестницы. Огненные стрелы молний прошивали черную ткань туч. Могучие удары грома сотрясали землю. Но Тори бесстрашно размахивала фонариком. Наконец при очередной вспышке молнии она заметила две медленно приближающиеся темные фигуры. Это были Рэнд и Керт.

Увидев жену, Рэнд бросился к ней.

— Ты с ума сошла?! — заорал он. — Слезай сию же минуту! Тебя снесет ветром! Хочешь на всю жизнь остаться калекой?!

Тори смотрела на мужа, смущенно улыбаясь, но не двигалась с места.

— Слезай, говорю! — продолжал отчаянно вопить Рэнд.

— Не могу. Ногу свело.

В мгновение ока Рэнд очутился наверху лестницы и, подхватив Тори, опустил ее вниз, на руки подбежавшему Керту. Она не помнила, как очутилась в конюшне. Наверное, ее донесли до ворот, как мешок овса. Ее тело ничего не ощущало. Она лежала на скамейке, завернутая в одеяло, и Рэнд растирал ей виски. Керт ходил по конюшне, проверяя, все ли надежно закрыто.

— А где Джерри? — слабым голосом спросила Тори.

— Мы оставили его в коровнике. Там вполне безопасно. — Ужасающий грохот бури за стеной достиг своего апогея и почти заглушил его ответ.

Сквозь стекло прорезанного в стене окошка были видны ослепительные вспышки молний. И все же ей было хорошо. Пахло сеном и конским навозом. По телу растекалось тепло. Иногда доносилось лошадиное фырканье. Но главное — рядом были два человека, способные спасти и защитить ее от любой беды.

10

Конюшня дрожала под напором ветра. Казалось, еще немного — и огромный сарай, увлекаемый чудовищным ураганом, сорвется с места и улетит неведомо куда. Закутанная в одеяло Тори лежала и молила Всевышнего уберечь их от сметающего все на своем пути американского торнадо.

Рэнд держал ее за руку и шептал на ухо успокаивающие слова. Тори не вслушивалась, но ей было приятно, что он рядом и что ему небезразлична ее судьба. Не это ли казалось ей недостижимым счастьем всего несколько дней назад?

Через пару часов буря за стеной начала понемногу стихать. Первым это заметил Керт. Выглянув за ворота, он посмотрел сначала на небо, потом по сторонам.

— Вроде бы пронесло! — сказал он. — Как вы себя чувствуете?

Можно было и не спрашивать. Вид Тори был красноречивее всяких слов. Обожженное ледяным ветром лицо горело. Кокетливый завиток надо лбом превратился в тугой узел. Она пыталась распутать его, но пальцы не слушались. Керту же попыталась ответить шуткой:

— Чувствую себя прекрасно! Только ноги покалывает, будто в них навтыкали иголок. И руки онемели. И голова вроде бы не своя! А в остальном — все отлично!

Керт стянул с рук Тори перчатки и принялся разминать ее пальцы. Рэнд занялся ногами. Сначала она смеялась, но потом, когда массаж стал слишком уж жестким, взвыла.

— Что с тобой? — спросил ее Рэнд.

— Ничего. Только если вы решили подвергнуть меня пыткам инквизиции, не надо выдавать это за первую помощь пострадавшему от урагана! — Тори оттолкнула Керта руками, двинула Рэнду ногой в живот и приняла сидячее положение.

— Я же просил тебя ждать нас в конюшне, — набросился на нее Рэнд. — Черт тебя понес на лестницу!

— Боялась, что вы не найдете дорогу в этом хаосе.

— Мы что, слепые? Уж не говоря о том, что я сам строил этот сарай и найду к нему дорогу с закрытыми глазами!

Керт возразил ему:

— Ты не совсем прав, Рэнд. Ведь за нами следом шли еще восемь лошадей, которых мы отыскали позже. Они буквально взбесились от грома, ветра и темноты, и если бы Тори не посветила нам, то непременно бы разбежались! А так вся восьмерка мирно прошествовала за нами и сейчас жует овес в конюшне.

— Это правда? — недоверчиво спросила у него Тори, изогнув правую бровь. От холода или страха — но этих лошадей она даже не заметила!

— Разумеется!

— Рэнд, он все выдумал, чтобы утешить меня?

— Вовсе нет. Он говорит правду! Восемь лошадей, возможно, обязаны тебе жизнью.

Керт громко захохотал, запрокинув голову, точнее — заржал, что в этих условиях было вполне уместно. Тори сделала строгое лицо и взглянула на Рэнда:

— А если так, то почему ты меня отчитываешь?

— Потому что ты меня напугала!

Не стесняясь присутствием Керта, он наклонился и поцеловал ее.

— О-о! — только смогла произнести Тори.

— Вот именно: о-о! — передразнил ее Рэнд, отдышавшись.

Он присел перед Тори, помогая надеть ей сапоги.

— Прежде чем попасть домой, нам предстоит еще поспорить с бурей, — сказал он как ни в чем не бывало. — Поэтому надо поторапливаться. Нет никакой гарантии, что ураган не обрушится с новой силой. На этот случай я хотел бы иметь над головой более прочную крышу.

Тори застонала от мысли о необходимости выйти на улицу, но послушно принялась закутывать голову платком.

Они сели в джип и через несколько минут подкатили к заднему крыльцу дома. Керт пересел на место водителя.

— Поеду к коровнику, составлю Джерри компанию. Кроме того, надо посмотреть, что с нашим генератором: за сегодняшний вечер на ранчо трижды гасло электричество.

— Разве нельзя это сделать завтра утром? Ты же совсем промок! Поезжай лучше домой!

— И не забудьте хорошо поужинать! — добавила Тори.

— Вот проверю движок, узнаю, как чувствует себя в коровнике Джерри, и последую вашим советам.

— Экий упрямец!

— Возможно! Доброй ночи вам обоим!

— Доброй ночи, Керт! — хором ответили Тори и Рэнд.

То, что Керт не зря беспокоился о движке, стало ясно уже в прихожей: света в доме не было. Рэнд чертыхнулся и зажег карманный фонарик. Но уже через несколько минут лампы вдруг замигали, а затем загорелись обычным ровным светом.

— Надолго ли? — спросила Тори.

— Надеюсь, до утра. А вообще-то Керт прав: генератор нужно срочно чинить, хотя и не обязательно делать это сию минуту. Ну, Бог с ним! Я собираюсь принять душ. Не хочешь присоединиться?

Тори утвердительно кивнула головой.

В ванную она вошла только в трусиках и лифчике. Рэнд уже стоял под душем. Тори долго смотрела на него, потом капризно сказала:

— Если бы ты знал, как мне лень раздеваться! Я так устала…

— Но ведь на тебе и так практически ничего нет.

— Все равно лень!

— Ну и не снимай! Тем более все и так мокрое!

Тори лениво подняла правую ногу и ступила на дно ванны.

— Ой! Почему ты моешься холодной водой?

— Для укрепления здоровья. — И Рэнд направил на нее прохладную струю.

Тори завизжала:

— Перестань!

Он включил горячую воду. Взяв мыло, Тори собралась было вымыть голову, но руки ее совсем не слушались. Она беспомощно посмотрела на Рэнда. Он тут же понял, что от него требуется.

— Тебе нужен не только массажист, но и банщик? Хорошо. Но предварительно позволь мне тебя раздеть. В таком виде у нас ничего не получится.

На кафельный пол полетел мокрый лифчик, за ним последовали кружевные трусики. Окатив жену с головы до ног водой, Рэнд запустил пятерню в ее волосы. В ответ раздался громкий голос:

— Ой! Больно! Что ты делаешь?

— Собираюсь мыть тебе голову.

— Нельзя же так грубо! У меня все волосы спутаны!

— Терпи!

Покончив с волосами, он намылил ей спину и прошелся по ней мочалкой. Это вызвало новую бурю протестов. Но Рэнд держался стойко и на них не реагировал.

Постепенно спускаясь все ниже и ниже, Рэнд старательно вымыл жене живот, бедра и ноги, а затем направил на нее струю теплой воды, по напору не уступающую пожарному шлангу.

Наконец он закрыл краны, и поток воды прекратился. Тори надула губки и недовольно протянула:

— Хочу еще!

— Хорошенького понемножку! Лучше подай-ка мне вон то полотенце. — И он принялся старательно растирать ее тело, затем набросил ей на плечи махровый халат, оделся в голубую пижаму, и, взяв жену на руки, отнес в спальню.

— Рэнд… — слабо прошептала Тори, и он понял, что через минуту она заснет. Вообще-то он был не против: ему самому не терпелось лечь в постель.

В спальне было прохладно. Рэнд подбросил несколько поленьев в чуть тлеющий камин. Сам он не любил нежиться у огня, но сегодня надо было согреть, а вернее отогреть Тори. Язык пламени лизнул одно полено, потом перекинулся на другое. Из камина потянуло теплом. Тори лежала на спине, укрытая одеялом. Еще не просохшие после душа волосы обрамляли ее лицо. Глаза были закрыты, но на губах играла счастливая улыбка человека, который постепенно погружается в волшебный сон.

Внезапно зазвонил телефон. Рэнд схватил трубку и, прикрыв рот ладонью, чтобы не разбудить Тори, односложно спросил:

— Кто?

— Это я, Керт.

— Каков ущерб?

— Возблагодарим госпожу удачу! Пока я обнаружил только сорванный козырек над воротами в коровник, несколько сломанных деревьев и попорченную дранку на некоторых крышах. Вот и все. Видимо, центр урагана прошел где-то рядом.

— Совсем близко.

— Пожалуй, даже ближе, чем когда бы то ни было.

— С Джерри все в порядке?

— В порядке. Сейчас он лежит на скамейке в коровнике и храпит как боров. А как Тори?

— Вроде бы заснула.

Керт сделал паузу. Рэнд воспользовался этим и спросил.

— Что с лошадьми?

— Порядок. Так же, как с коровами и телятами.

— Слава Богу! От Майка ничего не слышно?

— Он звонил с дороги по радиотелефону. Было очень плохо слышно. Но, насколько я понял, у него все благополучно.

— Надо вечером ему позвонить. А сейчас отдыхай. Завтра нам предстоит нелегкий день. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

Положив трубку, Рэнд посмотрел на Тори. Она, как и он, с утра ничего не ела. Но ей всегда было труднее переносить голод. Рэнд решил разбудить жену и предложить слегка перекусить. Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. Тори открыла глаза:

— Рэнд?..

— Я…

— Как хорошо… Люблю тебя! — Это все, что она смогла сказать. Через секунду глаза Тори снова закрылись, дыхание стало ровным — она опять заснула.

Рэнд смотрел на спящую жену. Чем он заслужил такую любовь? И хотел ли он этого когда-нибудь? Верил ли в ее искренность? Он не мог ответить на эти вопросы, поскольку никогда раньше над ними не задумывался. Единственным его желанием всегда было, чтобы жена постоянно была рядом — как необходимая вещь, и не более того. Но сегодня в его душе произошел какой-то перелом…

Через два часа их разбудил телефонный звонок. Рэнд лениво поднял трубку и сонным голосом произнес:

— Маккейн.

— Рэнд? — донеслось из трубки. Говорила Дороти. Рэнду показалось, что ее голос звучит как-то странно.

— Это я, мама. Что случилось?

— Со мной — ничего. Я волнуюсь за вас. Звонила уже несколько раз, но телефон не отвечал. По радио сообщили, что через район Оклахома-Сити пронесся чудовищный торнадо. Вас не зацепило?

— Здесь все в порядке, хотя смерч прошел совсем рядом.

— Слава Богу! Мы так волновались!

— Минди тоже знает о торнадо?

— К сожалению. Она так плакала. Мне стоило больших трудов ее успокоить. Но я обещала сразу же позвать ее, как только удастся до вас дозвониться. Не клади трубку.

Прошло около минуты. На другом конце провода что-то зашуршало, и Рэнд услышал голос Минди:

— Папа, это ты?

— Я, доченька. Здравствуй!

— Папочка! Мне было так страшно за тебя и миссис Тори. Вас не тронул этот ужасный торнадо?

— Нет, милая. Он обошел нас стороной.

— Значит, ты здоров?

— Вполне!

— А миссис Тори?

— Она тоже.

— А мои котята?

— Они прекрасно себя чувствуют. Керт сказал, что на ранчо вообще не пострадало ни одно животное.

— Папочка, я хочу домой! Мне здесь надоело.

Рэнд чувствовал, что Минди вот-вот расплачется. Он обернулся и увидел, что Тори сидит на краю кровати и жадно смотрит на телефонную трубку. Но поговорить им он не дал, ибо знал: разговор так разволнует обеих, что они не заснут.

— Минди, — сказал Рэнд в трубку, — будь хорошей, умной девочкой и иди спать. Чем лучше ты будешь себя вести, тем скорее вернешься домой. А сейчас дай мне поговорить с бабушкой.

— Я буду послушной, папа! Потому что скучаю и очень люблю тебя и миссис Тори!

— До свидания, Минди! Спокойной ночи!

Трубку снова взяла Дороти. Тори скользнула обратно под одеяло и уткнулась лицом в подушку. Она не хотела, чтобы Рэнд видел ее слезы. Между тем телефонный разговор продолжался:

— Конечно, если только утром она не передумает. — Рэнд, видимо, отвечал на вопрос Дороти. Тори поняла, что речь идет о возвращении на ранчо, и сердце ее радостно забилось. — Мы будем вас ждать. Не забудьте сообщить номер рейса. До скорого свидания!

Положив трубку, Рэнд окинул рассеянным взглядом комнату. Огонь в камине догорал, отбрасывая на стены причудливые пляшущие тени. Минуту или две он сидел неподвижно, о чем-то думая. Потом подошел к кровати, лег и потянул на себя одеяло, которым укрылась Тори. Как-то само собой получилось, что они оказались в объятиях друг друга. Рэнд крепко прижал жену к себе. Потом, чуть отстранившись, посмотрел ей в глаза. Они блестели от недавних слез.

— Ну что ты расстраиваешься? — постарался успокоить он ее. — Ведь Минди там с бабушкой, которая ее нежно любит. В том, что она собиралась расплакаться, нет ничего страшного: просто девочка скучает без нас и, услышав мой голос, стала капризничать.

Тори молча кивнула головой, но ничего не ответила.

— Ты еще дуешься на меня за то, что я отправил их к Наоми?

— Да.

— Пойми, мне хотелось побыть с тобой вдвоем!

— Но ведь мы почти не оставались наедине. Большую часть времени работали на ранчо или сидели у компьютера. Разве не так?

Она закашлялась и замолчала. Рэнд озабоченно спросил:

— Болит горло?

— Немного саднит. Наверное, простудилась.

— Уж такова жизнь на ранчо, что много времени приходится проводить на открытом воздухе, не обращая внимания на погоду.

Тори не знала, что ответить. Конечно, на ранчо было много хорошего, но немало и неудобств.

— Ты здесь в своей стихии, — сказала она, немного подумав. — Ты сильный и здоровый, и свежий воздух тебе только на пользу.

— А ты слабая и нежная, как тепличный цветок, — усмехнулся в ответ Рэнд.

— Знаю, ты и впрямь так считаешь. Но несмотря на свою слабость и изнеженность, я сумела влезть на стремянку во время урагана!

— Это была чудовищная глупость! Надеюсь, впредь ты не будешь выкидывать подобных номеров. Иначе в один прекрасный день у меня случится разрыв сердца.

— Неужели? Ты хочешь сказать, что я тебе небезразлична?

— Точно так же, как и я тебе. Разве не так?

— Ты в этом уверен?

— Несколько часов назад, лежа в этой постели, ты сказала, что любишь меня.

— Разве?

— Или я тебя неправильно понял?

— Правильно или нет, тебе ведь это все равно!

Рэнд крепко сжал Тори в объятиях и прошептал:

— Теперь уже ты делаешь поспешные выводы.

Конечно, он был прав, и Тори понимала это. Но в душе зрел какой-то неосознанный протест. Она сделала попытку освободиться из объятий Рэнда.

— Я сегодня слишком устала для философских бесед. Мне надо хорошенько выспаться. Отпусти!

Но Рэнд продолжал удерживать ее. Тори уперлась обеими руками ему в грудь и резко оттолкнула от себя. Затем опустила ноги на пол и встала.

— Эта постель не для меня, пойду к себе! Спокойной ночи.

Ее слова больно ранили Рэнда. Это была его спальня, его кровать, его святилище. Только здесь они с Тори чувствовали себя мужем и женой. С каким презрением она отвергает все это! Более сокрушительный удар по их едва начавшейся семейной жизни нанести было трудно!

— В твоей комнате холодно и неуютно, — процедил Рэнд.

— Может быть. Но там я чувствую себя дома, а не в гостях.

Дверь за Тори бесшумно затворилась. Рэнд сел на кровати и выругался. Она не хочет принадлежать ему! Дело вовсе не в комнате и не в кровати. Видимо, по-настоящему стать его женой Тори не хотела никогда. Но одновременно старалась связать его по рукам и ногам, что особенно раздражало Рэнда. Чего она теперь добивается?

Ответить на этот вопрос он не мог, так как окончательно запутался во всем происходящем. Боже, хоть бы она уехала отсюда! В Оклахома-Сити… в Джорджию… Куда угодно — только подальше! Чтобы никогда больше ее не видеть!

Но внутренний голос твердил Рэнду совсем другое. Лжец! Ты не хочешь, чтобы она уезжала! Ты и мысли не допускаешь, что ее не будет здесь, рядом с тобой! И никто из твоих домашних не хочет ее отъезда! Это ты тоже отлично знаешь! Так зачем же лгать самому себе?!

А ведь Тори уже почти воссоздала их семью. Но чего это стоило всем? Сколько времени потребовалось ей, чтобы прийти к такому решению? И где гарантия, что ей скоро снова не наскучит быть женой и матерью? И что тогда? Сможет ли его семья перенести второй такой удар? Ответов на эти вопросы Рэнд тоже не знал…

Нет, он не позволит ей вернуться в семью до тех пор, пока не поймет, что заставило Тори сбежать в первый раз. Когда год назад он заставил ее вернуть Минди, то был уверен, что она приедет следом. Пусть не к нему, а к обожаемой дочери! В конце концов, это не имело большого значения. Главное, чтобы была сохранена семья. А потом… Потом всякое могло случиться… Может быть, они бы и ужились.

Но Тори не приехала. Более того, когда Минди стала настойчиво спрашивать, куда пропала ее мамочка, он и Дороти потратили немало сил и времени, чтобы отыскать Тори. Но так и не нашли! Рэнд был просто убит этим… Может ли он позволить себе еще раз так рисковать?

В комнате Тори было холодно, а в кровати одиноко… Она ворочалась с боку на бок, закутывалась с головой в простыню, но согреться не могла. Наконец встала и, достав из шкафа верблюжье одеяло, укрылась им. Но и это не помогло. Может быть, не стоило уходить от Рэнда? Но как могла она там остаться! Тори никогда не чувствовала себя настоящей женой этого человека, хотя и имела от него ребенка. Им всегда чего-то не хватало. Скорее всего любви… С его стороны…

Через некоторое время Тори удалось все-таки заснуть. Как ни странно, сон был крепкий, здоровый, без всяких ночных кошмаров. Когда же она открыла глаза, за окном вовсю светило солнце, а часы показывали половину одиннадцатого.

Послышался тихий стук в дверь. Тори нехотя отозвалась сонным голосом:

— Кто там? Войдите…

Дверь медленно отворилась, и на Тори уставились родные восторженные глазенки. Она сбросила с себя одеяло и вскочила.

— Боже мой, Минди! Ты откуда взялась?

— Приехала вместе с бабушкой.

Из-за спины Минди приветливо улыбалась Дороти.

— Когда вы успели? Или я все проспала? Впрочем, не мудрено: я две ночи не сомкнула глаз!

— Мы тоже не спали прошлую ночь, — сказала Дороти. — Очень волновались за вас после сообщения о торнадо. Успокоились только после разговора с Рэндом. А сегодня ранним утром понеслись на аэродром и первым рейсом прилетели в Оклахому.

— А сюда как добрались?

— Позвонили из аэропорта Рэнду, и он нас встретил.

— Папа приехал на машине и забрал нас, — добавила Минди.

Тори стало очень стыдно. Рэнд так много работал и все же поехал в аэропорт. А она проспала все утро, вместо того чтобы помочь ему и самой встретить любимую дочь! Она крепко прижала к себе Минди.

— Хорошо, что вы вернулись! Я так скучала все это время!

— Мы тоже скучали без вас. Тетя Наоми передавала всем привет и поцелуи.

На глазах Тори выступили слезы. Она отвернулась и вытерла лицо простыней. Дороти бросила на нее понимающий взгляд и, положив руку на голову Минди, сказала:

— Я думаю, нам сейчас лучше оставить миссис Тори и дать ей одеться. Ты не забыла, что сегодня наша очередь готовить завтрак?

— Не забыла, бабушка. Пойдем!

У двери Минди обернулась и спросила:

— Скажите, миссис Тори, в ту ночь, когда вы не спали, с вами не произошло никаких интересных приключений?

— Конечно, произошли. Только они показались бы мне куда интереснее, если бы ты была рядом!

Минди послала Тори воздушный поцелуй и в сопровождении Дороти направилась на кухню готовить завтрак…

В кухне за столом пили кофе Рэнд, Керт и Джерри. Все трое приветствовали Тори добродушными улыбками. Она же, не решаясь взглянуть на Рэнда, смущенно опустила глаза и спросила у Дороти:

— Вам помочь?

— Нет, спасибо. Садитесь за стол.

— Почему бы не сесть вам, Дороти? — возразила Тори. — Вы ведь только что с дороги и очень устали. Тем более что поднялись ни свет ни заря!

— Ничего. У меня уже открылось второе дыхание. Вот сейчас я вас всех покормлю, помою посуду — и прилягу на часок.

— Нет, вы сейчас сядете за стол, позавтракаете, а потом — сразу в постель! Все остальное, включая мытье посуды, сделаю я.

— Я не могу свалить все это на вас! — запротестовала Дороти. — Кроме посуды у меня тонны невыстиранного белья. Его надо сложить для прачечной. И Бет сегодня не пришла: придется готовить обед. А вечером у нас будет торжественный ужин, которого ждет не дождется Минди. В самолете все уши мне о нем прожужжала!

— Дороти, обещаю вам: я отлично справлюсь!

Дороти села за стол, и дальнейший спор был отложен до окончания завтрака. Мужчины, попивая кофе, подсчитывали ущерб, причиненный ураганом. Минди уже позавтракала, но продолжала сидеть, надеясь услышать еще какие-нибудь подробности о пронесшемся совсем рядом урагане.

Когда Тори и Дороти принялись за кофе, мужчины уже закончили разговор, поднялись из-за стола и направились к двери. По дороге Керт обернулся к Тори и, улыбаясь, спросил:

— Насколько я понимаю, сегодня у нас будет одной парой рабочих рук меньше?

Тори бросила быстрый взгляд на Рэнда. Керт поставил ее в неловкое положение: ведь она вызвалась помочь Дороти по хозяйству, не подумав, что ее помощь может понадобиться и на ранчо.

Что-то растаяло в душе Рэнда, когда он посмотрел в глаза жены. В них не было и следа расчетливости. Тори заботили проблемы семьи. Это проявлялось во всем, что бы она ни делала. Почему же он все еще не доверял ей? Какие имел для этого основания?

— Мы скоро вернемся, — ответил он на немой вопрос жены. — И приведем с собой Майка. А сейчас нам надо открыть коровник, конюшни и выпустить животных на пастбища. А ты помоги Дороти. Ладно! — Он ласково улыбнулся. Тори вдруг почувствовала, как блаженная истома разливается по ее телу. Облегченно вздохнув, она улыбнулась ему в ответ.

— Хорошо. А на ужин приготовлю барбекю, который так великолепно делают в Джорджии.

— В Джорджии? — с удивлением переспросил Джерри. — Я слышал, что лучший барбекю готовят в Теннесси.

— И вовсе не там, а в Кентукки, — отозвался Керт.

— Давайте прекратим этот спор, — резюмировал Рэнд. — Самый лучший барбекю готовится в штате Оклахома. А точнее на ранчо Маккейнов, когда им всерьез занимается Тори! — Все засмеялись.

Тори посмотрела в сторону Минди и сказала шепотом:

— Рэнд… Посмотри!

Он обернулся. Лицо его расплылось в умильной улыбке.

— Тс-с! Она заснула.

Действительно, Минди, склонив на плечико головку, безмятежно спала. Рэнд подошел к дочери, поднял ее на руки и понес в детскую. Дороти виновато посмотрела на Тори.

— Я и правда неплохо себя чувствовала, пока не села за стол. А сейчас меня совсем разморило. Тори! Придется и впрямь все свалить на вас. Ради Бога, извините! У вас сегодня по моей вине будет столько лишних хлопот!

— Дороти, идите к себе и поспите! Я все сделаю. Ну, а вы чего ждете? — обратилась она к Керту и Джерри. — Имейте в виду: каждый, кто задержится здесь еще хотя бы на минуту, будет мыть посуду!

Мужчины поспешили выскочить за дверь. Дороти покатилась со смеху.

— Как вы их, Тори!

— Это способ, неоднократно проверенный моей мамой. Когда ей нужно было выжить папу из кухни, она грозила заставить его мыть посуду. Мужчины терпеть не могут это занятие.

11

Ужин удался на славу. Дороти и Минди весь вечер пребывали в отличнейшем настроении. Рэнда и Майка обуял волчий аппетит. Джерри и Керт старались перещеголять друг друга в комплиментах, отпускаемых в адрес Тори и ее кулинарных талантов.

В дополнение к барбекю Тори испекла по собственному рецепту пирог с жареным горошком, который был уничтожен за несколько минут. Минди, увидев опустевшее блюдо посреди стола, обиженно вытянула губки и полушепотом спросила:

— Миссис Тори, а вы не оставили пару кусочков для меня?

Тори рассмеялась.

— Я предвидела это, Минди, а потому испекла два пирога. Второй вы с бабушкой съедите завтра утром.

Радости Минди не было предела. Она прыгала вокруг стола и хлопала в ладоши, напевая какую-то милую детскую песенку.

После ужина все перешли в гостиную. По телевизору показывали ковбойский фильм. Майк посадил Минди на плечи и принялся носиться по комнате, изображая скакуна. Девочка размахивала в воздухе голубой лентой и погоняла его громкими криками: «Но-но! Эй-эй! Ну, пошел!»

Потом она спрыгнула на пол и, подбежав к Рэнду, вызвала его на поединок по вольной борьбе. Майк единодушно был выбран рефери, а Тори и Дороти изображали его помощников. Схватка была яростной и закончилась победой Минди. Поверженный Рэнд лежал на полу и молил о пощаде. Минди наступила ножкой ему на грудь и торжественно объявила:

— Я победила!

Тори, сидя на софе, хохотала до слез. Никогда еще она не была так счастлива. А главное — она чувствовала себя полноправным членом этой чудесной семьи. Она любовалась своей маленькой дочкой, красавцем мужем, свекровью с ее доброй улыбкой. А до чего неуклюж и очарователен был Майк! Когда Минди подбежала к ней и бросилась на шею, Тори, вслед за гетевским Фаустом, готова была сказать: «Остановись, мгновенье: ты прекрасно!».

Но именно эта аналогия заставила ее вспомнить, что Мефистофель только и ждал от Фауста этих слов. На мгновение Тони съежилась, словно на нее дохнуло могильным холодом, и подумала: пусть я Фауст, но кто же тогда Мефистофель? Неужели Рэнд?

Она посмотрела на мужа. Нет, не похож! И не только потому, что у него нет копыт, хвоста, шляпы с пером и роскошного плаща. Его глаза говорили сами за себя, выдавая мысли, весьма далекие от мефистофельских.

Рэнд действительно любовался ею и малюткой Минди. Эти две женщины были ему дороже всего на свете. Он смотрел на нежно воркующих жену и дочку и думал о будущем. Может быть, счастье возможно и для него…

Наступил момент, когда все вдруг разом посмотрели на часы. Было уже поздно. Первым ушел Майк, за ним начали прощаться Керт и Джерри. Понемногу дом погрузился в тишину. Тори и Рэнд остались в гостиной одни. Она посмотрела ему в глаза, но прочла в них одну лишь усталость.

Прибежала Минди в сиреневой пижаме.

— Ну что? — спросил Рэнд, взяв ее на руки.

— Мне ложиться спать?

— Да, уже поздно.

— Я буду спать, спать, спать… Долго-долго…

— Правильно! У тебя и день был долгий-долгий.

— Бабушка обещала почитать мне на ночь.

— Бабушка очень устала. Сегодня я тебе почитаю. Попрощайся с миссис Тори.

— Спокойной ночи, миссис Тори.

— Спокойной ночи, Минди. — Тори поднялась на цыпочки и поцеловала ее в щеку.

Рэнд с Минди на руках повернулся и вышел. В гостиную заглянула Дороти.

— Бедняжка Тори! Вы, наверное, устали, ложитесь спать! Завтра утром приедет Бет и поможет нам.

— Я как раз собираюсь лечь. Только приму душ.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Дороти.

После душа Тори насухо вытерлась махровым полотенцем, надела ночную рубашку и накинула на плечи легкий халатик. Потом старательно причесала волосы. Она знала, что Рэнд сегодня не придет, оскорбленный ее бегством накануне. Что ж, придется самой проявить инициативу!

Рэнд сидел на кровати, уставившись в одну точку. Он только что принял душ и не успел надеть пижаму. Его атлетическое тело ничто не прикрывало. Видимо, забыв об этом, он ответил на стук в дверь односложным «войдите».

Рэнд с некоторым удивлением посмотрел на Тори, но даже не накинул простыню.

— Итак, ты пришла сама, — с удовлетворением заметил он. — Что ж, самое время серьезно поговорить.

Но теперь уже Тори не хотела никаких разговоров. Ей нужно было физическое доказательство того, что она ему нужна.

— Говори! — почти приказал Рэнд.

Не произнеся ни слова, Тори скользнула к нему в постель. Он озадаченно посмотрел на нее и лег рядом. Она тут же прижалась к нему и застыла в нетерпеливом ожидании. Но Рэнд лежал спокойно, никак не реагируя на это очевидное предложение близости. Запустив пальцы в его густую шевелюру, Тори нагнулась и покрыла поцелуями лицо мужа. Дыхание Рэнда стало лихорадочным, и женщина почувствовала, как начала твердеть его плоть.

— Тори! — прошептал Рэнд, теряя самообладание. — Что ты со мной делаешь?!

Его руки скользнули под ночную рубашку. Они ласкали ноги, бедра, грудь. Тори вскрикнула и, раздвинув ноги, приняла его в себя.

— Дорогая, — простонал Рэнд, почти теряя сознание. Она обвила руками его шею и, крепко прижав к себе, перевернулась на спину. Конвульсивные движения в такт не могли продолжаться долго, и через несколько мгновений наступило восхитительное ликующее облегчение.

Рэнд сжимал в объятиях разгоряченную, обессиленную Тори, и ему хотелось, чтобы это мгновение не кончалось. Однако так долго откладываемая минута тяжелого разговора неумолимо приближалась.

— Тори, — начал он, стараясь говорить как можно тверже, — нам необходимо объясниться.

Рэнд почувствовал, как напряглось ее чело. Она ждала этих слов и боялась их. Наконец, сделав над собой усилие, заговорила:

— Объясниться?

— Да. Я хочу понять, что происходит. В наших отношениях существует какая-то «черная дыра», в которой бесследно исчезают все благие намерения. Да, я не одобряю твоего решения годичной давности остаться в Джорджии, но вижу, что и ты в результате страдаешь и пребываешь в полной растерянности. Возможно, я оказался никуда не годным мужем и частично несу ответственность за все происшедшее. Но я никак не могу понять, как ты могла оставить Минди, без всяких объяснений исчезнуть и за несколько месяцев даже ни разу не позвонить. И почему Дорис так стоически молчала, когда мы с Дороти пытались тебя разыскать?

Тори чувствовала, что в нем растет раздражение, но никак не решалась сказать ему правду. Рэнд продолжал:

— Ты не могла не знать, что Минди будет переживать разлуку, и все же поступила по-своему. Откуда такое чудовищное равнодушие к собственному ребенку?

Это было уже слишком! Тори повернулась к Рэнду и, с трудом сдерживая слезы, сказала:

— О чем ты говоришь, Рэнд?! Какое равнодушие?! Ты ведь ничего не знаешь! Я хотела приехать вслед за Минди. И даже купила билет на самолет. Но тут начался этот кошмар на работе…

— При чем тут работа?! Что может быть важнее дочери? Как ты могла выбирать?!

— Вот выбора-то у меня и не было! Какой-то сумасшедший взорвал бомбу в офисе отца. Слава Богу, никто не пострадал, но после этого мне пришлось немало усилий приложить, чтобы заставить папу сидеть дома. Потом с ним случился этот злосчастный удар!

— Почему я не знал об этом?

— Я просила маму молчать.

— Но ведь я твой муж!

Тори понимала, что расспросов не миновать, и объяснила:

— Бомбу подложил маньяк, который почему-то считал, что отец виновен во всех его несчастьях…

— И он решил ему отомстить?

— Да. Он рассчитывал, что отец погибнет при взрыве. Но бомба взорвалась после окончания рабочего дня. Все уже разошлись, а я случайно задержалась в одной из комнат. После взрыва этот мерзавец бросился к кабинету отца. Убедившись, что план не удался, он хотел убежать, но в коридоре наткнулся на меня. Он знал, что я дочь Пола, и решил захватить меня, чтобы шантажировать его.

— Долго он тебя держал?

— Более суток он вел переговоры с полицией и моей матерью, настаивая на встрече с отцом. А когда его требования были отвергнуты, пришел в ярость.

— Он мучил тебя?

— Я плохо помню, потому что пребывала в шоке. Он привязал меня к стулу и, кажется, бил. Потом выяснилось, что он сломал мне три пальца и нанес две легкие ножевые раны. Тогда я даже боли не почувствовала.

— Оскорблял?

— Ты хочешь знать, пытался ли изнасиловать? Нет. Угрожал отрезать уши, нос и послать родителям. Говорил также, что расправится со всей семьей. И тогда в первую очередь я подумала о Минди: он ни в коем случае не должен был знать о ее существовании!

Рэнд взял ее ладонь и поцеловал каждый палец. Потом, наклонившись, коснулся губами мочки левого уха и вдруг увидел за ним тонкий розовый шрам.

— Он попытался это сделать?!

— Возможно. Я не помню, была без сознания.

— И что же дальше?

— Когда он понял, что неизбежно попадет в руки полиции, то оставил меня в комнате и убежал. Поймать его так и не сумели. А потом он объявился в Оклахома-Сити. Ты понимаешь — он подбирался к Минди все ближе!!! Начал шантажировать сотрудников здешнего филиала отцовской фирмы. Наконец полицейские накрыли его на частной квартире и застрелили при попытке к бегству. Вот и все.

— Но почему никто не сказал мне об этом ни слова?! — вскричал Рэнд.

— Я сама хотела защитить дочь и считала себя не вправе вовлекать в эту историю тебя. И потом, начав действовать, ты мог навести его на Минди.

Тори чувствовала себя измученной. Рэнд заметил это и попытался ее успокоить, но она мягко высвободилась из его объятий:

— Не надо, Рэнд… Я сумею взять себя в руки.

Он погладил ее по растрепанным волосам.

— Что было потом? Почему после окончания этой истории ты сразу не вернулась сюда? Где ты была?

Это был вопрос, которого Тори больше всего боялась. Она глубоко и шумно вздохнула.

— Не все ли равно, где я была? Просто старалась излечиться от полученного потрясения.

— Черная дыра, — задумчиво прошептал Рэнд, — так и осталась открытой…

Тори посмотрела ему в глаза. Потом, горько вздохнув, встала и пошла к двери.

— Ты куда?

— К себе. Мне надо выспаться.

— Останься здесь.

— Не могу. Это твоя спальня. Утром сюда может прийти Минди и застать нас. Придется либо снова лгать ей, либо открыть правду. А время для этого еще не наступило.

Она вышла в коридор и осторожно закрыла за собой дверь. Рэнд остался один. В голове у него все перемешалось. Тори и Минди, сидящие рядом и весело смеющиеся… Лихорадочное дыхание Тори, ее божественное тело, вздрагивающее от страсти… Наконец, эта ужасная история. Рэнд поверил каждому ее слову, но много вопросов оставалось без ответа. Почему никто не позвонил ему, когда над семьей нависла смертельная опасность? Он, наверное, смог бы помочь, не навредив Минди. И о чем еще умолчала Тори? Рэнду необходимо было ответить на эти вопросы как можно скорее, ибо Минди уже спросила его, может ли Тори стать ее мамой.

Ночь тянулась бесконечно. Перед рассветом, так и не заснув, Рэнд встал с постели и пошел на кухню, чтобы сварить кофе. К его удивлению, Дороти была уже там и хлопотала у плиты. Взглянув на сына, она сразу все поняла:

— Тори! Впрочем, глупый вопрос. И так ясно.

— Мама, ты что-нибудь знала о взрыве в офисе Пола? И о том, что после этого Тори захватили в качестве заложницы? Издевались над ней, сломали пальцы и грозили отрезать уши и нос? А под конец обещали расправиться со всеми родственниками?

Дороти испуганно посмотрела на сына.

— Какой ужас! Клянусь, я впервые об этом слышу!

Рэнд вкратце пересказал матери историю, услышанную ночью от жены. Когда он закончил, Дороти громко воскликнула:

— Боже мой! Бедная Тори. И ее родители! Сколько им пришлось пережить! Рэнд, мы виноваты перед ними! В тяжелый момент мы должны были находиться рядом и поддержать их!

— Ты права, мама. Но они же ничего нам не сообщили!

— Я несколько раз разговаривала по телефону с Дорис, но она была очень осторожна и ничего не сказала. Теперь я понимаю: она старалась оградить дочь от лишних волнений.

— И ни словом не обмолвилась, где скрывалась ее дочь все эти месяцы?

— Нет. Я сама навела справки и кое-что узнала. После истории со взрывом Тори два месяца не выходила из дома родителей. Потом, немного придя в себя, прожила там еще месяц.

— Но почему она не приехала сюда?

— Мне трудно говорить наверняка. Но, думаю, виной была психологическая травма от пережитого ею.

— Она бы гораздо быстрее вылечилась здесь!

— Подумай, Рэнд, что ты говоришь! Какая поездка после такого потрясения! Я же сказала тебе: она два месяца не выходила из дома!

Рэнд бессильно опустился на стул. Он был потрясен: Тори пережила страшные испытания, чтобы защитить их дочь, а его не было рядом! Неведение его не оправдывает! Он должен был отправиться в Джорджию и все выяснить, а не лелеять свою обиду!

Дороти положила руку ему на голову и задумчиво сказала:

— Да, ты виноват. Но и я совершила ошибку. Пусть немногое, но что-то мне было известно — хотя бы о тех трех месяцах, которые Тори провела в родительском доме. Я знала, что у нее был нервный срыв, но ничего тебе не сказала…

— Но почему же она молчала потом — оправившись от потрясения, вернувшись сюда? Боялась, что я не пойму? Глупышка!

— Рэнд, ты думаешь сердцем, а не головой. Ведь первое время ее пребывания на ранчо вы только и говорили, что о разводе и суде… А если бы до этого дошло, то что сделал бы твой адвокат, располагай он подобной информацией? Он бы легко доказал невменяемость Тори и добился бы лишения ее родительских прав. Разве могла она пойти на подобный риск? Конечно нет. Потому и молчала!

Рэнд схватился за голову и со стоном выбежал в коридор. Дороти печально посмотрела ему вслед.

12

Тори тоже ни на минуту не сомкнула глаз. Она лежала, глядя в потолок, а в восемь часов встала и пошла на кухню. Бет предложила ей позавтракать, но Тори, поблагодарив, отказалась и выпила лишь чашку кофе. Затем, решив, что Рэнд еще спит, она отправилась в его кабинет и села за компьютер.

Когда и после завтрака Рэнд не появился, Тори пошла к его спальне и легонько постучала. Тихо. Она осторожно приоткрыла дверь. В спальне царил полный разгром, а хозяина не было. Проверив все комнаты и даже заглянув в чулан, Тори убедилась, что Рэнда нет в доме.

Она вернулась в кабинет и снова попыталась работать, чтобы прийти в себя. Сердце ее тревожно билось. Тори понимала, что Рэнд станет избегать встреч, пока окончательно не решит для себя, как с ней поступить. Но каково будет это решение?

Тори не осуждала Рэнда за недоверие. Ведь она не сказала ему всей правды. Конечно, он имел полное право не верить ей и даже презирать. Но теперь он знал, как безумно она его любит. Это было самым главным… Залогом их будущей счастливой жизни. А остальное приложится. Пройдет время, и она расскажет ему все до мельчайших деталей. Но будет ли он ждать, когда этот день наступит?

Рэнд вернулся далеко за полдень. Он подошел к приоткрытой двери кабинета и, воспользовавшись тем, что Тори его не видит, долго смотрел на нее. Тори почувствовала взгляд и обернулась. Бледное лицо мужа, его воспаленные веки, полные невыразимой печали глаза поразили ее. Она мягко сказала:

— Извини, Рэнд, за то, что я ушла от тебя сегодня ночью.

— Ты страдаешь, оттого что не можешь открыть мне всей правды?

— Да, но сейчас я расскажу тебе все.

— Конечно, Тори.

— После взрыва я заболела. Сказалась и многолетняя усталость от каждодневных стрессов. Мама заботилась обо мне, скорее даже нянчила, но я никак не могла прийти в себя, и меня пришлось поместить в психиатрическую лечебницу. Об этом я и боялась тебе сказать. Когда стала выздоравливать, многое переосмыслила в жизни. И вот — приехала сюда.

Рэнд вздохнул. Психиатрическая лечебница! Вот в чем дело! Чувство вины перед женой вспыхнуло в нем с новой силой. Он грустно посмотрел ей в глаза, обнял за плечи и тихо сказал:

— Прости, что не был рядом в то страшное для тебя время.

Сердце Тори тревожно забилось. Правильно ли Рэнд все понял? Или считает ее ненормальной и старается успокоить?

— Ты искренне говоришь это, Рэнд? — спросила она.

Он не успел ответить. Дверь распахнулась, и в комнату вбежала взволнованная Дороти.

— Кто-нибудь из вас видел сегодня Минди?

Рэнд и Тори тревожно переглянулись.

— Я думала, она спит, — растерянно пробормотала Тори.

— Она действительно спала. Потом позавтракала и пошла на веранду. Там у нее кукольная гостиная со столиком для чаепития. Она сказала, что хочет пригласить вас обоих. Полчаса назад я пошла посмотреть, что она делает, но ее там не было. И сейчас тоже нет! Девочка пропала. Что могло случиться?!

— Идемте искать! — побледнев, сказал Рэнд. Глаза Тори округлились от ужаса.

Они бросились в коридор, где к ним присоединилась Бет. Обшарили все комнаты, лестницы, душевые, чуланы, Бет даже поднялась на чердак и осмотрела его. Минди нигде не было. Рэнд позвонил Майку. Тот вместе с работниками начал прочесывать территорию ранчо.

Прошел час, другой, третий… Безрезультатно. Позвонили в полицию. Бен Тейлор — местный шериф и друг Рэнда — пообещал поставить на ноги всю свою службу. Через двадцать минут на ранчо появился оперативный отряд с двумя собаками. В течение получаса они обнюхивали все закоулки в доме, но безрезультатно. Однако в поле их не выпустили, боясь причинить девочке вред.

Тори держалась из последних сил. Бледная как полотно Дороти стояла рядом.

— Минди не могла далеко уйти! Она где-то здесь, около дома! — твердила как заведенная молодая женщина.

Дороти не разделяла этого ее оптимизма. С отчаянием посмотрела она на сына и невестку и сказала то, о чем все думали, но боялись сказать вслух:

— Разве вы не видите, что ее здесь нет? Далеко в поле она тоже уйти не могла, иначе Майк давно бы ее обнаружил. Остается одно: кто-то увез девочку на машине. Похитил!

— Но ведь никто не проезжал через ворота, — возразил Рэнд. — Я уже это выяснил. Да никого бы и не пропустили без моего разрешения! — Но тут же вспомнил, что Тори удалось запудрить мозги Донни и она беспрепятственно въехала на территорию ранчо… Но сейчас Тори стояла рядом растерянная, готовая упасть в обморок, и явно была ни при чем.

— Рэнд прав, — согласилась Дороти. — Сюда могут попасть только свои. Кроме того, Минди никогда бы не села в чужую машину. А силой заставить ее это сделать невозможно: она не выходит из дома без Рекса. Он бы поднял лай на всю округу, если бы кто-нибудь попробовал ее обидеть.

В разговор включилась Бет:

— Значит, это дело рук того, кого хорошо знает собака и кому доверяет Минди.

— И что же теперь делать? — спросил Рэнд.

— Ничего, — достаточно спокойно ответила Бет. — Надо набраться терпения и ждать. Если кто-то похитил Минди с целью получить выкуп, он скоро объявится и потребует денег.

— Но мы должны что-то предпринять! Нельзя все пускать на самотек!

К парадной двери подкатила полицейская машина, и из нее вышел высокий, крепко сложенный мужчина, ровесник Рэнда. Это был шериф Бен Тейлор.

— Мне нужен список всех, кто имеет разрешение свободно проезжать на ранчо, — сказал он Рэнду. — А также знающих код замка на въездных воротах. Я уже подключил ваши телефоны к записывающей аппаратуре. Может быть, это наведет нас на след. Еще мне нужно знать, где этим утром находился каждый из ваших работников. Я хочу опросить всех. Не исключено, что кто-то заметил машину, подъезжавшую к парадному входу.

Начинало смеркаться. Шериф уже побеседовал со всеми работниками. Полицейские обошли территорию ранчо, заглянув в самые отдаленные уголки. Бет сидела у телефона и судорожно хватала трубку при каждом звонке. Дороти и Тори стояли рядом. Все ждали звонка похитителя. Это было бы хоть каким-то шагом вперед. Но преступник молчал…

Вместо этого раздался междугородний звонок. К телефону на этот раз подошел Рэнд:

— Алло! Ферма Маккейна.

Из трубки донесся женский голос. Рэнд вопросительно выгнул бровь и тихо сказал Тори:

— Твоя мать. Будешь разговаривать?

— Что я ей скажу?!

— Правду.

Взяв трубку, Тори в общих чертах рассказала матери, что произошло. Дорис внимательно ее выслушала, а потом попросила передать трубку Рэнду. Голос Дорис заполнил собой всю комнату:

— Мы прилетим в Оклахома-Сити ближайшим рейсом. Кто-нибудь сможет нас встретить?

— Конечно. Пол тоже прилетит?

— Обязательно. Он уже выздоровел. Как Тори?

— Нормально.

— Имейте в виду: она может не показывать своих переживаний, но позже непременно последует реакция. Поэтому надо, чтобы кто-нибудь постоянно находился рядом.

— Рядом с Тори нахожусь я.

— Вы? Но можно ли на вас положиться?

— Можно! — твердо ответил Рэнд.

— Слава Богу! — с облегчением вздохнула Дорис. — Я позвоню, как только узнаю номер нашего рейса.

— Хорошо. До свидания, Дорис!

Рэнд положил трубку и обнял жену за талию. Она поблагодарила его взглядом, так как еле держалась на ногах.

— Вы уже всех опросили? — спросил он шерифа. Тейлор перелистал свой блокнот.

— Остались два человека, у которых сегодня выходной. Мы постараемся разыскать их вечером. Если не удастся, то завтра утром они все равно должны выйти на работу.

Завтра… Тори передернуло от этих слов: что может быть ужаснее, чем оставаться в неведении целую ночь! На ее глаза навернулись слезы. Тори вспомнила, как полусумасшедший маньяк держал ее в заложницах, и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась.

В комнате стало совсем тихо. Слышны были только всхлипывания Тори и ее тяжелое дыхание. Рэнд прижал жену к груди и нежно гладил ее по голове. Через несколько минут она попросила у Рэнда носовой платок и, вытерев лицо, виновато сказала:

— Рэнд, мне надо успокоиться. Я приму душ и прилягу. Если что-нибудь выяснится, сразу же сообщи мне. Обещаешь?

— Конечно!

Придя к себе, Тори разделась и встала под теплый душ. Затем насухо вытерлась и уселась перед зеркалом, чтобы расчесать волосы. При первом же взгляде на свое отражение ей стало нехорошо. Из зеркала на нее смотрело усталое, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами, морщинами, проступившими на лбу, и растрепанными волосами. Тори взяла расческу и провела ею по голове. Пластмассовые зубья застряли в густых спутанных прядях. С силой дернув расческу, она сломала ее, и обломки полетели на иол. Тори нагнулась, чтобы поднять их, и в этот момент заметила на краю стола аккуратно сложенный листок бумаги. Развернув его, она прочла слова, написанные красивым твердым почерком.

Дорогая Тори!

Я восхищаюсь Вами, как никакой другой женщиной. Мне очень больно видеть Вас убитую горем. Признаюсь: похищение дочери Маккейна — моих рук дело. Вы можете получить ее обратно целой и невредимой.

С Минди все в порядке. Мы будем ждать Вас в конце Вагнер-роуд, как только Вы сможете покинуть ранчо. Никому не говорите о месте нашей встречи и постарайтесь, чтобы за Вами не следили. Иначе мне придется спрятать Минди и действовать по другому плану. До скорого свидания!

Подписи не было. Тори перечитывала записку, стараясь догадаться, кто мог оставить этот листок в ее ванной? И самое главное — кто и зачем выкрал Минди?

Что же ей теперь делать? Она ничего не хотела скрывать от Рэнда и предпринимать что-либо без его ведома. Но, с другой стороны, в ее руках было недвусмысленное требование похитителя держать все в тайне. Кто это мог быть? Мужчина или женщина? Нормальный человек или маньяк?

Думать обо всем этом у Тори не было времени. Она должна сейчас же ехать на условленную встречу! Если ее мистифицируют, то она выяснит кто. А если нет, то заберет Минди и привезет домой!

Наскоро натянув на себя свитер и джинсы, Тори проскользнула мимо полуоткрытой двери кабинета, откуда раздавались громкие голоса, и выбежала во двор.

— Мне показалось, что мимо нашей двери только что промелькнула Тори, — сказал Майк, вопросительно глядя на Рэнда.

Тот ответил тоном, не допускающим возражений:

— Тебе действительно показалось. Она чертовски устала и спит у себя в комнате.

— Ты в этом уверен? — подал голос Керт. — Я готов поклясться, что десять секунд назад видел ее. — Подойдя к окну, он выглянул во двор: — Ба! Да вон же она садится в машину!

Рэнд и Майк тоже бросились к окну. Машина Тори уже скрылась за поворотом.

— Что за дьявол! — заорал Рэнд. Казалось, еще мгновение — и он прыгнет вниз. — Куда это ее понесло на ночь глядя?

Керт пристально посмотрел на него и тихо сказал:

— А ты не думаешь, что это она организовала похищение Минди? И сейчас удирает, чтобы забрать девочку. Где-то ее, видимо, ждут.

— Нет! — почти зарычал Рэнд. — Тори не способна на такое! Ты считаешь ее отчаяние притворным? И она намеренно взбаламутила всех нас, чтобы скрыться с ребенком?

Рэнд подбежал к столу и нажал кнопку селектора:

— Охрана? Никого не выпускать с территории!

Все четверо выскочили во двор и бросились к стоявшему у подъезда джипу шерифа.

— Я сам сяду за руль, — предупредил Бен.

Хлопнули двери, взревел мотор, и через полминуты они были уже у ворот. Тори тщетно пыталась уговорить очередного стража пропустить ее. Увидев подлетевший джип, она умоляюще посмотрела на Рэнда.

— Рэнд, пожалуйста, не задерживай меня! — сквозь слезы попросила она, положив ладони ему на грудь. — Мне необходимо уехать!

— Почему? Что еще за выверт?!

— Это не выверт, Рэнд. Просто я узнала, где сейчас находится Минди, и хочу ее забрать.

Бен, Керт и Майк тоже выскочили из машины и с подозрением уставились на женщину.

— Я говорю правду! — обратилась она к ним. — Клянусь!

— Одна ты никуда не поедешь! — твердо сказал Рэнд, пытаясь удержать Тори за плечи. Но она вывернулась и бросилась к своей машине. Рэнд в два прыжка догнал ее.

— Откуда тебе известно, где Минди? — закричал он.

Тори поняла, что придется сказать правду. Она молча вынула из сумочки записку и показала Рэнду. Прочитав, он передал ее шерифу. Бен быстро пробежал глазами текст и спросил:

— Где вы ее нашли?

— У себя в ванной.

— Кто был сегодня в доме? — повернулся Бен к Рэнду.

— Только Бет, Майк и Керт, — ответил тот. — Но это наши люди, которые давно у меня работают. Не думаю, чтобы…

— Напрасно не думаете, — покачал головой шериф. — А вот я почти уверен, что похищение ребенка организовано кем-то из ваших людей. Судя по записке, девочку похитил человек, которому небезразлична ее судьба и который считает, что воспитывать ее должна мать.

Тори жалобно посмотрела на мужа.

— Рэнд, я клянусь, что никогда не хотела разлучить тебя с Минди.

Он верил ей. Тем более что записка подтверждала правдивость ее слов. Минди похитил кто-то другой. Но этот кто-то был уверен, что Тори страстно желает заполучить дочь.

— Я, кажется, начинаю догадываться, — сказал Керт. — Видимо, Минди увез Донни Прэтт. Он не раз с восхищением говорил о Тори и возмущался Рэндом, который, как он считал, использует Минди, чтобы держать Тори при себе.

Рэнд громко выругался. Но Тори подумала, что Керт несправедлив по отношению к Донни. Ведь она с ним почти не знакома. С какой стати он станет вмешиваться в ее семейную жизнь и тем более похищать для нее ребенка, даже не спросив ее согласия.

— Когда вы с Минди отправились за мороженым, Прэтт, видимо, подумал, что ты решила выкрасть девочку, — задумчиво сказал Рэнд. — А когда я вернул тебя после неудачной попытки уехать с ранчо и попросил его пригнать «тойоту», он вполне мог подумать, что я действовал против твоей воли, или того пуще — избил тебя до полусмерти.

Тори покачала головой. А молчавший до той поры Майк пробормотал:

— Сегодня у Прэтта выходной день. Но я видел его у дома.

— Ах, он все-таки был здесь?! — воскликнул Рэнд. — И это несмотря на мое предупреждение держаться подальше от моей жены!

— Ты ему так сказал? — удивленно спросила Тори. — Зачем?

— Мне не нравится, как этот хлыщ на тебя смотрит!

Готовую вспыхнуть между супругами ссору предотвратил шериф. Он обвел всех строгим взглядом и сказал:

— Итак, у нас есть подозреваемый. Что будем делать?

Тори недоуменно пожала плечами:

— Мне лично ясно, что надо делать. Я должна поехать на Вагнер-роуд и забрать Минди. Заодно и увижу, кто решил обо мне позаботиться, не спрашивая моего согласия.

— Без меня ты никуда не поедешь! — упрямо повторил Рэнд.

— Но Донни ждет меня одну — в записке ясно сказано. Если я приеду с кем-нибудь, он не отдаст мне Минди. Прошу тебя, Рэнд, отпусти меня! Честное слово, мне ничего не угрожает. Или ты мне все еще не доверяешь?

— Дело не в доверии. Я не хочу рисковать тобой.

— Мы можем установить в машине переговорное устройство. В случае чего она позовет на помощь.

Все посмотрели на Рэнда. Подумав несколько мгновений, он словно бы решился и, тряхнув головой, сказал:

— Ладно. Поезжай. Но чтобы никаких сюрпризов! Понятно?

Тори благодарно посмотрела на мужа.

— Ради Бога, не волнуйся! Все будет в порядке!

Бен вручил Тори миниатюрное переговорное устройство.

— Как только увидите его, радируйте, — наставлял ее шериф. — То же самое — при возникновении любых неожиданностей.

— У Прэтта черный пикап, — добавил Рэнд. — Если увидишь другую машину, сообщи нам — и тут же уезжай!

— Обещаю быть очень осторожной! — ответила Тори и села за руль. Через несколько секунд оранжевая «тойота» уже мчалась по направлению к Вагнер-роуд, до которой было не более трех миль…

Ярко светила луна, но Тори не сразу заметила пикап, спрятанный в тени деревьев на обочине. Она включила передатчик:

— Вижу черный пикап. Из него вышел… Донни! Идет ко мне. Минди пока не видно. Наверное, сидит в машине.

Она выключила передатчик и спрятала его под сиденье: Донни не должен даже подозревать о нем, иначе все может провалиться.

— Я не сомневался, что вы приедете! — говорил Донни, подходя к машине. — Ведь для вас нет ничего дороже Минди.

— Где она?

— Спит в пикапе. Сначала я отвез ее к себе домой, купив по пути клубничного мороженого. Мама присмотрела за девочкой, пока я относил на ранчо записку. Ей и в голову не могло прийти, что я украл чужого ребенка. Она считает, что хозяин попросил меня позаботиться о Минди.

— Она не испугалась?

— Весь день была в прекрасном настроении. Смеялась, бегала, играла со мной в прятки. Только к вечеру утомилась и заснула — уже в машине по пути сюда.

Донни говорил очень быстро. Глаза его бегали, а руки дрожали. У Тори появилось подозрение, что он пьян или находится под действием наркотиков. Это ее не на шутку встревожило.

— Можно, я перенесу Минди в мою машину? — спросила она.

— Думаю, нам лучше поехать на пикапе. Он не так бросается в глаза, и нас трудно будет выследить.

Тори от неожиданности на мгновение онемела. Потом, посмотрев в бегающие глаза Прэтта, спросила:

— Вы собираетесь нас увезти? Куда?

— Наверное, в Техас. Это большой штат, и там всегда можно найти работу. Заработаем хорошие деньги и двинемся дальше.

— И вы всерьез полагаете, что я соглашусь остаток жизни где-то прятаться и скитаться?

— Но это все же лучше, чем жить под одной крышей с Маккейном, терпя от него унижения и побои.

Последние слова Донни почти выкрикнул, сопроводив их ударом кулака по крылу машины. Взявшись за ручку, он попытался открыть дверцу. Она была заперта, а стекло Тори предусмотрительно опустила только наполовину. Он еще повысил голос, перейдя почти на визг.

— Ведь вы не из тех женщин, которые позволяют с собой так обращаться. Не так ли?

Тори не знала, что делать. Отказаться выйти из машины было опасно: Донни мог применить силу, а поблизости спала Минди, которая могла проснуться и испугаться.

И Тори решилась: она открыла дверцу и вышла, после чего Донни подтолкнул ее по направлению к пикапу. Она старалась идти как можно медленнее.

— Неужели вам нравится его грубость, Тори? — заговорил он.

— Рэнд никогда меня пальцем не тронул. И не был со мной груб. С чего вы это взяли, Донни?

— Зачем вы лжете? Я сам видел, как он бил вас на дороге, а потом силой посадил в машину и увез. И тогда, в бурю, специально выгнал вас на улицу, чтобы вы стали жертвой торнадо.

— Неправда! Я сама вызвалась ему помочь. Наоборот, Рэнд был очень внимателен ко мне.

— Ложь! Опять ложь! Я не верю! — истерически кричал Донни. — Вы выгораживаете его! Почему? Думаете, я не смогу позаботиться о вас и защитить? Я в большей степени мужчина, чем он! По крайней мере, никогда не бил женщин!

Донни шел впереди, размахивая руками. Тори, еле передвигая ноги, следовала за ним. Ей очень хотелось поскорее добраться до пикапа и убедиться, что с Минди все в порядке, но с другой стороны, надо было тянуть время.

— Я смогу защитить вас! Маккейн меня на всю жизнь запомнит! Как вы думаете, почему я увез Минди? Да просто хотел избавить вас от этого чудовища, зная, что вы пойдете на край света за дочерью!

Женщина судорожно искала выход из создавшейся ситуации. Разбудить Минди и перенести ее в свою машину было невозможно. Она могла испугаться и на всю жизнь остаться заикой, получить нервный тик или что-нибудь в этом роде. Убедить Донни тоже казалось нереальным. Он явно был на грани помешательства и с каждой минутой распалялся все больше.

— Я люблю вас, Тори! — кричал он во всю мощь своих легких. — Мы созданы друг для друга. Я никогда не встречал женщины, которая бы так разбиралась в компьютерах! А компьютеры — это вся моя жизнь! Они соединили нас навеки, Тори!

Донни повернулся к ней и попытался обнять. От него пахло пылью и потом. Тори почувствовала, что ее вот-вот стошнит, но все же нашла в себе силы ответить спокойно:

— Но я не люблю вас. И бежать с вами никуда не собираюсь.

— Это не имеет для меня никакого значения!

— А для меня имеет! Да будет вам известно, я приехала на ранчо только затем, чтобы наладить свою семейную жизнь!

— Вы готовы остаться с этим извергом ради Минди. Я знаю это! Знаю! Вам нужен не он, а дочь. Маккейн для вас ничего не значит!

— Неправда! Я хочу быть рядом с дочерью и мужем, которого люблю!

— Нет! Нет! Не верю! Это ложь! Вы поедете со мной. Я так решил!

Неожиданно Донни бросился на Тори, сгреб ее в охапку и потащил к пикапу. Она бешено отбивалась, но силы были неравными. И все же, высвободив правую руку, она с силой ударила его по лицу. Закрыв глаза, Тори ждала ответного удара, но его не последовало…

Свинцовый кулак Рэнда опустился на голову Донни. Тот зашатался, упал, а когда хотел подняться, его уже крепко держали за руки Майк и Керт. Примерно в десяти шагах от них стояла полицейская машина со спецсигналами. Тейлор подошел к Донни и надел на него наручники…

— Как вы здесь очутились? — спросила Тори, придя в себя.

— Мы незаметно подъехали, пока Донни размахивал руками и доказывал тебе, что я мерзавец, — усмехаясь, ответил Рэнд. — Он был так этим увлечен, что ничего не слышал. А где Минди?

— В пикапе.

Они бросились к машине. Минди сидела на месте водителя и недоуменно наблюдала за происходящим. Все случилось так быстро, что она даже не успела испугаться.

— Я так долго вас ждала, — сказала девочка, перебираясь на руки отца. — А вы все не ехали и не ехали…

Подошел Майк и, погладив Минди по головке, сказал:

— Ну, все в порядке? Вот и прекрасно! Как же тебя угораздило сесть в эту машину?

— Донни сказал, что отвезет меня к моей маме. Вот я и села.

Все переглянулись. По щекам Тори покатились слезы. Она даже не могла подумать, что Минди так тоскует по матери.

Молчание нарушил Рэнд:

— Минди, помнишь, ты спросила меня, не могла бы миссис Тори стать твоей мамой?

Девочка молча кивнула головой.

— Так вот, — продолжал Рэнд с некоторой торжественностью в голосе. — Если мы спросим ее согласия на это, думаю, она скажет «да».

Все обернулись к Тори. Она не знала, верить ли своим ушам, и смотрела то на Рэнда, то на Минди.

— Миссис Тори, вы хотели бы стать моей мамой? — спросила ее девочка.

У Тори перехватило дыхание. Она не знала, кто внушил Рэнду подобную мысль, но ясно было одно: надо срочно воспользоваться этим предложением, чтобы он не успел передумать.

— Я бы очень хотела стать твоей мамой, моя родная девочка! И если ты не возражаешь, то прямо с этой минуты.

Минди радостно засмеялась, но, вдруг посерьезнев, заявила:

— Но для этого вы должны выйти замуж за моего папу и спать с ним в одной постели.

Тори покраснела до корней волос, а мужчины разразились дружным хохотом…

Утром приехали родители Тори. Они провели на ранчо весь день, играя с внучкой и обсуждая с Дороти проблемы воспитания девочки. Минди была счастлива. В первую очередь потому, что круг ее семьи неожиданно расширился. Вечером Майк отвез Дорис и Пола в Оклахома-Сити, посадил на самолет и позвонил из аэропорта Рэнду, что все в порядке.

— Вот и еще один день прошел, — философски заметил Рэнд, кладя телефонную трубку.

Тори выжидающе смотрела на него. Он заметил это и, наклонившись к ее уху, шепнул:

— Пойдем ко мне.

— И что мы будем делать?

— Спать.

— И только?

— Может быть, и не только.

— Иди. А мне дай несколько минут. Я хочу принять душ…

В комнате царил полумрак. Стоявший у кровати ночничок бросал слабый свет на стены и потолок, не в силах пробиться к темным углам. В окно заглядывали звезды…

Тори стояла около постели и медленно раздевалась. Рэнд, уже успевший лечь, следил за ней жадным взглядом.

— До чего же ты хороша! — шепнул он одними губами.

— Ты серьезно?

— Более чем серьезно!

Сбросив джинсы, она освободилась сначала от трусиков, потом — от бюстгальтера.

— Иди же ко мне! — простонал Рэнд.

Второго приглашения не потребовалось… Это была настоящая ночь любви. Когда они, обессиленные, успокоились в объятиях друг друга, Рэнд спросил:

— Ты хочешь спать?

— Я всерьез подумываю об этом.

— Подожди. Я должен задать тебе один вопрос.

— Задавай.

— Согласна ли ты остаться здесь навсегда? Стать моим другом, женой… Моей любовницей?

— Ради Минди?

— И ради нее тоже.

— Тебе надоело спать одному?

— И поэтому.

— Ты понял, что я компьютерный гений?

— Отчасти и поэтому. Но главное — совсем в другом.

— В чем же?

— В том, что я не могу без тебя жить. Потому что безумно люблю…

Тори закрыла глаза и чуть слышно прошептала:

— Господи, благодарю Тебя! Ты услышал мои молитвы…

Рэнд порывисто прижал ее к себе.

— Умоляю, никогда больше не покидай меня! Обещаешь?

— Клянусь!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?