«Танцующие лепестки»

Энн Хэмпсон Танцующие лепестки

Глава 1

В лекционном зале около тридцати студентов ждали появления приглашенного лектора. Все они были археологами-любителями, которые проводили свободное время либо на раскопках, либо на лекциях в университете. Занятия проходили во время каникул, когда остальные учащиеся отдыхали. Джейн и Гай Бриант посещали их уже более пяти лет. В этом году к ним присоединились жених Джейн, Стюарт, и его сестра Паулина. Сейчас было время пасхальных праздников, но, как обычно, доктор Колсон, жертвуя недельными каникулами, вел курс.

– Ты просто не понимаешь, как нам повезло, – настойчиво, с нотками недовольства в голосе пытался убедить свою сестру Гай. – Доктор Николас Валлас – один из самых знаменитых археологов мира, в газетах так много писали о его последней находке.

– Я не ставлю под сомнение его славу или репутацию исследователя, имеющего чутье на открытия. – Джейн повернулась к брату, ее голубые глаза были широко открыты и смотрели несколько презрительно. – Но я возражаю против подобного поклонения, которое сродни священному трепету. Он всего лишь человек.

Стюарт рассмеялся и одобрительно покачал головой, его сестра, однако, встала на сторону Гая:

– Нам повезло по нескольким причинам. Во-первых, так случилось, что доктор Валлас оказался здесь во время праздников. А во-вторых, он друг доктора Колсона. Думаю, что, даже несмотря на это, профессору непросто было убедить его прийти сюда и прочитать лекцию кучке таких дилетантов, как мы. – Все молчали, и Паулина добавила с легкой гримасой: – К вопросу о трепете… судя по всему, он педант и известен своей нетерпимостью к ошибкам.

– В самом деле? – Джейн презрительно усмехнулась.

– Николас Валлас, может, и восхитителен в том, что касается работы, но уж точно не самый приятный человек в общении. Его ассистентам приходится очень туго. – Она замолчала на мгновение, чтобы многозначительно посмотреть на своих друзей. – Сделаешь какую-нибудь мелочь неправильно – и не будет тебе покоя от уколов его острого языка. Многие из тех, кому довелось работать на доктора Валласа, ни за что не согласятся приблизиться к нему снова.

Гай нахмурился:

– Откуда, черт возьми, тебе это известно? До сегодняшнего дня ты ни разу ни о чем подобном и словом не обмолвилась.

– По дороге сюда я беседовала с одним из студентов, который наслышан о репутации доктора Валласа. Он все мне и рассказал, а я передала вам его слова.

Трое ее собеседников обменялись многозначительными взглядами. Два года назад Джейн и Гай решили начать откладывать деньги, чтобы иметь возможность провести год на каких-нибудь увлекательных раскопках за границей. Бурный роман Джейн с человеком, так же, как и они, страстно увлеченным археологией, и последующая помолвка с ним не нарушила эти планы. Стюарт с радостью согласился к ним присоединиться. Все трое были школьными учителями, и получить неоплачиваемый отпуск на год не представляло для них сложности. В начале курса доктор Колсон упомянул, что его друг подумывает взять одного или двух студентов в качестве ассистентов. Если кого-то это заинтересует, следует подойти к доктору Валласу после лекции.

– Тебя это все еще интересует? – спросил Стюарт, смеясь над выражением лица своей невесты. – Или ты испугалась?

– Испугалась? – Ее лицо выразило удивление. – Еще не родился мужчина, который мог бы меня испугать.

– Это касается и твоего будущего мужа? – смеясь, поддразнила Паулина.

– Это касается и его, – ответила Джейн, на щеках ее появился легкий румянец, придав еще больше очарования прекрасной гладкой белой коже. – Я не под тем знаком родилась, чтобы мною командовали.

– Ах да… знак огня, – задумчиво сказала Паулина, – ведь ты родилась в ноябре.

– Да, повезло тебе, дружище. – Гай состроил гримасу своему будущему зятю. – Никогда даже не пытайся проявлять власть по отношению к ней.

Стюарт посмотрел на Джейн, его голубые глаза выражали восхищение девушкой. Он не был властным человеком и относился к женщинам как к равным. Со своей невестой он никогда даже не спорил, и о попытках подчинить ее своей воле не могло быть и речи.

– Лично я все еще хочу поработать с доктором Валласом, – произнес Стюарт в конце концов. – Как ты выразилась, дорогая, он всего лишь человек, что бы о нем ни говорили.

– Я тоже хочу поехать с ним, – сказал Гай с энтузиазмом. – Меня волнует только одно: может оказаться, что у нас нет необходимого опыта.

– Мы были на нескольких римских раскопках. Этого для него должно быть достаточно. Кроме того, мы же предлагаем нашу помощь бесплатно, – в голосе Джейн сквозили нотки возмущения, – это он должен быть нам благодарен. – Она хотела продолжить, но ее брат уже начал говорить.

– Не глупи, Джейн. Каждый из присутствующих здесь многое бы отдал за возможность поработать с великим Николасом Валласом.

Молодой человек, сидевший впереди, обернулся.

– Вы хотите быть добровольцами? – спросил он с любопытством.

– Мы трое – да. – Гай указал на всех, кроме Паулины. – А вы что, тоже собираетесь предложить свои услуги?

– Я не могу. – Он сделал небольшую паузу и затем продолжил: – Полагаю, вы в курсе, что доктор Валлас никогда не берет на раскопки холостяков? – Его взгляд был полон любопытства. Однажды молодой человек уже сидел с ними за одним столиком в столовой и, наверное, догадывался об их отношениях. Сейчас он смотрел на обручальное кольцо Джейн. – Я не женат, так что у меня нет никаких шансов.

– Мужчины должны быть женаты? – Джейн нахмурилась. – Почему?

– Одинокие мужчины представляют опасность для молоденьких целомудренных греческих девушек, – ответил тот, смеясь.

– Какой отвратительный человек! – Джейн, усмехаясь, тряхнула волосами. – Наши мужчины умеют себя контролировать гораздо лучше, чем его любвеобильные соотечественники!

– Ну, меня ему бояться нечего, – заявил Гай с горячностью. – Меня все равно не интересуют иностранные девушки!

– Он не возьмет вас, – настаивал их новый собеседник. – У меня есть друг, который когда-то работал с ним во время летних каникул. Тогда возникли неприятности из-за того, что он и еще несколько человек попытались завязать знакомство с девушками из соседнего поселения. На голову доктора Валласа обрушился гнев возмущенных отцов, и он поклялся никогда больше не брать с собой одиноких мужчин. Обязательно должны присутствовать жены, – закончил он, широко улыбаясь.

Было очевидно, что Гай удручен, да и Стюарт был не слишком рад.

– Возможно, в любом случае у нас не было бы шансов. Наверняка есть другие претенденты с большим опытом.

– А как насчет женщин? – поинтересовалась Джейн, не обращая внимания на слова своего жениха. – Они тоже должны быть замужем? Он не боится, что они собьют с пути истинного местных парней?

– К женщинам он подобных требований не предъявляет. Однако незамужних доктор Валлас берет редко. Настаивая на том, чтобы мужчины были женаты, он обычно впридачу получает помощь их жен.

Молодой человек отвернулся, и на несколько мгновений в маленькой компании Джейн воцарилось унылое молчание.

– Если бы только Паулина могла поехать с нами, мы решили бы эту проблему, – наконец сказал Гай. Остальные вопросительно посмотрели на него.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Паулина.

– Джейн и я могли бы изобразить семейную пару, и вы со Стюартом тоже. С фамилиями проблем нет. Девушки просто стали бы «миссис» и, конечно, надели обручальные кольца.

Последовало глубокое молчание. Изумленные взгляды были направлены на Гая. Его лицо слегка покраснело.

– Ты что, с ума сошел? – выдохнула Джейн.

– Он никогда не узнал бы.

– Я думала не о нем… – Она остановилась, заметив, что молодой человек, сидящий перед ними, прислушивается. – Меня беспокоит наше размещение, – продолжила девушка уже тише. – Ты ведь понимаешь, что нам дадут маленькую палатку, в которой мы должны будем спать вдвоем?

– Вы с Паулиной могли бы жить в одной палатке, а Стюарт и я – в другой.

– Да, – вступила в разговор Паулина, качая головой, – ты в самом деле все продумал, Гай, но я никак не могу на год бросить работу.

– Из-за денег? – последовал короткий вопрос.

– Не совсем, ведь у меня есть тетушкино наследство. Дело в моем боссе. Он не управится без меня.

– Он что, не может нанять другую секретаршу на год? – Его глаза расширились. – Доктор Валлас будет писать книгу об этих раскопках, и, уверен, ты будешь ему очень полезна…

– Этот разговор не имеет смысла, – спокойно произнес Стюарт. – Паулина ведь сказала, что у нее нет возможности бросить работу на целый год.

– Тише, – прервала его сестра. – Он пришел.

Когда доктор Валлас прошел в аудиторию, все взгляды обратились на него. Бесшумно, широкими шагами он преодолел расстояние от двери до кафедры. У него была характерная для грека внешность: довольно смуглая кожа, высокие скулы, тонкие губы и жесткий рот, красивая линия бровей и зачесанные назад густые черные как смоль вьющиеся волосы. Мускулистый и пластичный, без грамма лишнего жира на теле, он казался олицетворением силы и энергии.

Поднявшись на кафедру, Николас Валлас повернулся к своим слушателям.

– Так же, наверное, он смотрит и на червей, – прошептала Паулина, но в ее глазах, прикованных к греку, читалось нескрываемое восхищение.

– Или на потенциальную добычу, – согласился Стюарт, прикрывая рот рукой.

– Позвольте представить, доктор Николас Валлас…

Доктор Колсон продолжал говорить, но Джейн едва его слышала. Девушке казалось, что она находится под воздействием сильнодействующего наркотика, который заставляет ее трепетать. Джейн вся словно оказалась во власти мужчины, который стоял рядом с их профессором. Ее пульс участился, и она никак не могла сосредоточиться на том, что говорили. Девушка чувствовала силу этого человека, созерцая его на редкость привлекательную внешность, черные сверкающие глаза и рот, который, несомненно, говорил о жестоком высокомерии, присущем его предкам-язычникам.

– Вас когда-нибудь рассматривали так бесцеремонно? – прошептал Стюарт. – Кем он себя вообразил?

– Надменным, талантливым и очень высоко себя ценящим, – заявила Паулина, – но в то же время благородным. – Последние слова слетели с ее языка как нежная ласка. – Да, он определенно благороден.

– Тише, – предупредил Гай. – Он смотрит прямо на нас.

После того как доктор Колсон закончил свою речь, Николас Валлас несколько мгновений стоял молча, затем он начал говорить низким звучным голосом, которому легкий акцент придавал чрезвычайную привлекательность. Он рассказал о работе, которой был сейчас занят.

– Вы все знаете, – начал он в качестве вступления, – что Греция – колыбель западной цивилизации. Вы также знаете, что продуктом этой древней культуры являются произведения искусства, зачастую погребенные вместе с умершими или украшавшие святилища богов, сейчас же находящиеся во многих музеях мира.

– Это удар в спину! – вспыхнула Джейн. – Мраморы Элгина[1] и все, связанное с ними.

Доктор Валлас услышал, что она говорит, и девушка неожиданно поняла, что немногое может укрыться от этих проницательных глаз. Они были прикованы к ней, так что Джейн опустила голову. Румянец разливался по ее щекам.

– Я уверена, он не имел в виду ничего конкретного, – прошептала Паулина в защиту гостя. – Не понимаю, почему ты решила, что он намекал на украденное англичанами из его страны.

Николас Валлас продолжил лекцию, описывая новые толосные гробницы, захоронения, которые были найдены в нескольких милях от Микен, города, раскопанного знаменитым Генрихом Шлиманом. Углубившись в шахтовые погребения, тот обнаружил, что город Агамемнона, как говорил Гомер – «златообильные Микены», действительно полон золота.

– Эти гробницы, конечно, новее, чем шахтовые, – рассказывал доктор Валлас спокойным притягательным голосом, – и находки богаче. Они включают в себя изысканные золотые украшения, в основном женские, а также кинжалы с инкрустацией и другое мелкое оружие. Было найдено большое количество дорогой фурнитуры и, разумеется, золотые маски, о которых много говорилось недавно в газетах. Однако мы еще не открыли четвертую усыпальницу, и, хотя существует множество доказательств того, что она была разграблена в античные времена, мы, тем не менее, надеемся на интересные находки. Они – и это, по-моему, очень важно – дополнят наши знания о жизни и обычаях жителей Микен.

– Он пишет книгу о микенянах, – обернувшись, шепотом сообщил молодой человек, сидевший впереди, – поэтому и находит эти гробницы такими интересными. Похоже, книга станет лучшей из всего, что было написано о Микенах.

Паулина посмотрела на него, и глаза ее приняли задумчивое выражение. Вскоре, однако, внимание девушки вновь оказалось прикованным к лектору…

Доктор Валлас рассказывал об участке, расположенном на Аргосской равнине в Пелопоннесе. Он говорил о живописности ландшафта, напоминая студентам, что изменения в природе достаточно продолжительны, и поэтому, если кому-нибудь из них доведется побывать там, они смогут любоваться тем же самым ландшафтом, который открывался Агамемнону три тысячи лет назад.

Николас Валлас продолжал, переходя порой на протяжное, подчеркнуто медлительное произношение, и чувствовалось, что возбуждение среди слушателей нарастает. Все были увлечены, и когда в конце концов лекция завершилась, за наступившей тишиной последовал взрыв аплодисментов. Однако доктор Валлас почти сразу остановил их, подняв руку, и спросил, есть ли у кого-нибудь вопросы. Их задавали медленно и робко, и доктор Кол-сон не удержался от улыбки. После его лекций подобной благоговейной нерешительности не бывало никогда!

Прозвучал последний ответ гостя, и за ним последовало длительное молчание, Гай попытался сформулировать свой вопрос об участии в раскопках в качестве волонтеров.

– Нам стало известно, – наконец сказал он, – что вы были бы не против взять добровольцев из людей, присутствующих здесь.

– Так и есть. – Проницательные глаза оценивающе осмотрели Гая, прежде чем переместиться на девушку, сидящую рядом с ним. Молодой человек впереди обнаружил желание повернуться, но передумал. – Конечно, у меня есть определенные требования, – добавил доктор Валлас. – Подойдите после лекции – я буду в кабинете доктора Колсона. – Он обвел взглядом аудиторию. – Если кого-то еще интересует подобная возможность, они тоже могут подойти. А пока, есть ли еще вопросы?

Нашлись еще один или два храбреца, пожелавшие удовлетворить свое любопытство, и вскоре, после заключительной речи доктора Колсона, большинство студентов покинули аудиторию.

– Идем, – поторопила Джейн, глядя на своего брата. – Что толку здесь сидеть?

– Я пойду поговорю с ним. Объясню, что меня не интересуют его девушки…

– Это ни к чему не приведет, – тряхнула головой Джейн.

– У нас нет ни единого шанса, Гай. Придется поискать что-нибудь другое.

– Я не хочу ничего другого. Боже, я не понимаю, как вы можете после лекции доктора Валласа так спокойно отказаться от идеи принять участие в этих раскопках. – Его взгляд почти испепелил сестру. – На тебя не похоже – так легко сдаваться. Обычно ты не отступаешь без боя.

– Мне нелегко отказаться от этой идеи, – парировала Джейн раздраженно. – Напротив, я ужасно расстроена. Но слезами делу не поможешь. Греция не для нас, так что ты тоже должен смириться с поражением. Ты же слышал, он упомянул об определенных условиях, и знаешь, что именно Николас Валлас имел в виду. Ты только зря потратишь свое и его время, если пойдешь предлагать свои услуги.

– Я не собираюсь сдаваться, даже не поговорив с ним!

– Он не возьмет нас, – сказал Стюарт категорично. Его тон должен был бы оказать влияние на Гая, но тот не желал признавать, что надежды нет.

– Джейн и я могли бы поехать, – начал он, но изумленный взгляд сестры прервал его.

– Поехать без Стюарта? Быть вдали от него целый год? Ты с ума сошел. Он, между прочим, мой жених! – Она вдруг вспомнила о только что испытанном чувстве опьянения, и ее взгляд машинально переместился на высокого грека, который стоял, держа руки в карманах, и с кем-то разговаривал. – Нет, – снова сказала она твердо, – я на это не пойду.

Последовало напряженное молчание, затем заговорила Паулина, ее задумчивые глаза были прикованы к мужчине, стоявшему на кафедре.

– Мы все могли бы поехать.

– Мы? – Стюарт резко повернул к ней голову. – О чем ты, Паулина?

– Я… я могла бы вообще уволиться.

– Уволиться? – Он пристально смотрел на сестру, с недоверием вглядываясь в лицо девушки. Выражение его лица было непривычно ласковым. – Но тебе ведь очень нравится твоя работа!

– Она ничем не отличается от любой другой работы или, по крайней мере, не слишком отличается. У меня достаточно денег, чтобы уехать на год… – Она замялась, развела руками и покраснела под изумленными взглядами остальных. – Гай так расстроен, – пыталась слабым голосом объяснить свое решение Паулина, – и Джейн тоже. И вообще, вы все мечтаете поехать на раскопки с доктором Валласом. С моей стороны нечестно было бы стоять у вас на пути. Так что я готова присоединиться… если, конечно, он нас возьмет.

Джейн замотала головой.

– Ты не можешь приносить такую жертву, – заметила она рассудительно. – Тебя не привлекала эта идея раньше и не особенно привлекает сейчас…

– Ты ошибаешься, Джейн. Я хочу поехать.

– Хочешь? – Джейн ощутила недоброе предчувствие, и это заставило ее нахмуриться. Откуда вдруг взялось это чувство опасности, спрашивала она себя. – Это из-за лекции?

– Конечно же из-за лекции. Она бы на кого угодно произвела впечатление, – встрял Гай.

– Так как? – продолжала допытываться девушка, игнорируя слова своего брата.

После недолгих колебаний Паулина ответила:

– Да, Джейн. Это из-за лекции.

– Ура! – обрадовался Гай. – Значит, решено – мы идем к великому доктору Валласу.

– Не так быстро, Гай. Что скажут мама и папа, когда узнают, что мы собираемся притвориться мужем и женой?

Брат раздраженно посмотрел на нее:

– Будь здравомыслящей. Мы им не скажем.

– Не скажем? – Джейн была шокирована. Ни разу за свои двадцать четыре года она не обманывала родителей, и сама мысль об этом беспокоила ее. – Но мы должны будем сказать им.

– Это глупо и в этом нет необходимости, – вмешался Стюарт. – Мне кажется, нет ничего плохого в том, чтобы оставить их в неведении.

Джейн удивленно посмотрела на него. Ее жених всегда был чрезвычайно честен, поэтому она решила, что он загорелся идеей путешествия так же сильно, как и брат.

– А ты что думаешь? – спросила она Паулину.

– Я даже не собираюсь рассказывать об этом родителям, – ответила она мягко. – Как сказал Стюарт, нет ничего плохого в том, чтобы оставить их в неведении.

Джейн не могла поверить своим ушам. Паулину друзья считали ханжой, девушкой, которая могла мгновенно осудить любое отступление от истины. Что на нее нашло? Очевидно, она тоже загорелась идеей участия в этих раскопках. Так решила Джейн, не подозревая, сколь ошибочным был ее вывод.

Несколько минут спустя они уже сидели в кабинете доктора Колсона и разговаривали с человеком, который, как поняла Джейн, бесспорно вызывал страх. Его темные глаза пронизывали ее, словно читая каждую мысль. Но когда доктор Валлас заговорил, то обратился к Гаю:

– Вы, наверное, в курсе, что я никогда не рассматриваю кандидатуры холостых мужчин?

– Да, сэр, я это знаю.

– Это ваша жена? – спросил он, и у Джейн пошли мурашки по коже. Ответ последовал без малейших колебаний.

– Да. Мы все женаты.

Темные глаза внимательно смотрели на Паулину и ее брата. Паулина нахмурилась, ей было не по себе. Могло показаться, что девушке не хотелось, чтобы ее считали замужней.

– Все именно так, – сказал Гай с нарастающим оптимизмом в голосе.

– И у вас у всех есть опыт археологических раскопок?

– Да, – ответили они хором.

Доктор Валлас остановился на Джейн, спросив ее имя.

– Итак, миссис Бриант, – произнес он, – расскажите мне, чем вы еще занимались, кроме посещения этих курсов. Меня интересуют ваши практические навыки. Археологией, как и географией, занимаются в поле.

– Я участвовала в римских раскопках, – начала она, уже чувствуя себя неуверенно.

Он хотел знать больше, намного больше. Где проходили раскопки? Сколько она там работала? Он задавал вопросы, требовал ответов. Когда доктор Валлас наконец переключился на ее брата, Джейн не просто была разгоряченной или чувствовала себя неуютно, в ней кипела злость, вызванная его саркастическими замечаниями. Ей уже не хотелось предлагать свои услуги, даже если бы они были востребованы, а тем более когда в них не нуждались. Этому человеку требовались эксперты, и даром! Однако, справедливости ради, Джейн вынуждена была признать правоту Гая – работать с этим выдающимся археологом было бы честью. Да и участвовать в раскопках бесплатно для студентов было нормой.

Гай буквально прошел через шквал вопросов, подобная же участь постигла и остальных. Джейн поймала себя на том, что хмурится, так как Паулина вела себя с этим человеком почти раболепно. Однако с сестрой Стюарта он вел себя более любезно, чем с остальными, и это наталкивало на мысль, что доктору Валласу нравилось, когда к нему относились как к богу! Догадка Джейн проявилась в насмешливом взгляде, которым она одарила грека, глаза их встретились, и тот долго смотрел на нее, потом наконец тихо сказал:

– У вас есть ко мне вопросы?

– Условия проживания, – решилась наконец Джейн, – какими они будут?

– Определенно не из разряда пятизвездочных, – последовал быстрый ответ, и девушка покраснела до корней волос. – Вы ведь бывали раньше на раскопках. – Она была уверена, что Николас Валлас хотел смутить ее с помощью этих резко сказанных слов. Самообладание Джейн было на пределе. Ей с трудом удалось сохранить вежливый тон.

– К вечеру нам обычно удавалось вернуться домой, но иногда мы останавливались в маленькой гостинице, находившейся поблизости.

– Понятно. Ну, на этот раз никаких гостиниц поблизости не будет. Если повезет, будет хижина. В противном случае придется довольствоваться палаткой.

– Ничего страшного, – быстро вставил Гай, заметив выражение лица своей сестры. – Мы не возражаем против трудностей, нисколько.

– Какое облегчение, – последовал саркастический ответ, и Джейн сжала кулаки. Как она сможет работать с таким отвратительным человеком? Еще было время, чтобы выйти из игры, и Джейн намеревалась поговорить об этом с остальными, как только они покинут кабинет доктора Колсона.

Но по какой-то необъяснимой причине она не стала этого делать, и некоторое время спустя они все сидели в огромном, со вкусом обставленном помещении Союза студентов и за кружками пива обсуждали предстоящую поездку.

– Ну разве мы не самые везучие люди на земле! – торжествовал Гай, высоко поднимая свою кружку. – Давайте выпьем за то, что обещает быть лучшим годом в нашей жизни!

Они пили и говорили допоздна.

– Он, похоже, очень обрадовался, узнав, что я секретарша, – сказала Паулина задумчиво, когда они уже вставали, собираясь разойтись по домам. – Интересно, попросит ли он меня поработать над его книгой?

– Без сомнения, – ободряюще улыбнулся ей Гай. – Ты ему понравилась, любой мог это заметить.

– Ты единственная, с кем он был хоть немного любезен, – сказала Джейн и тут же с ужасом почувствовала, что завидует своей будущей золовке. И все из-за того, что на нее саму подобная любезность не распространилась. Но она и не хотела, чтобы этот отвратительный человек был с ней вежлив! Он был ей чрезвычайно неприятен, и только необходимость считаться с чувствами других помешала ей отказаться от этого рискованного предприятия.

Глава 2

Джейн смотрела на пару, сидевшую вместе на открытом воздухе за грубо сделанным столом, задумчиво и озабоченно. Кругом сновали люди, но она их не замечала. Джейн примостилась на сломанной колонне, лежащей среди многих других на земле. На чистом небе светило солнце, но была уже осень. Ветерок дул с севера, приводя ее волосы в беспорядок. На щеках играл здоровый румянец. У девушки был короткий перерыв на обед, и она отдыхала.

Влюбилась ли Паулина в этого отвратительного человека? Джейн размышляла об этом, глядя на пару, сидящую неподалеку. С самого начала Паулина старалась привлечь к себе внимание доктора Валласа, и Джейн не могла не вспоминать, как та неожиданно изменила свое решение и присоединилась к остальным членам компании. Она сказала, что ее впечатлила лекция, но была ли другая причина, по которой Паулина отказалась от своей работы и вызвалась помогать археологу? А она ему определенно помогала. Девушка почти не отдыхала, и никакие трудности не казались ей непреодолимыми. То, что доктор Валлас ценил ее помощь с книгой, было очевидно, но в силу своей неприязни к нему Джейн была уверена, что он всего лишь использует Паулину и видит в ней скорее машину, чем женщину. В любом случае, чего рассчитывала добиться Паулина, ведь он думал, что она замужем? Она конечно же могла раскрыть все карты, если бы Николас заинтересовался ею в определенном смысле.

Джейн решила выкинуть из головы эти тревожащие ее мысли. Паулине доктор Валлас казался человеком, достойным почитания, вот и все. Она была слишком здравомыслящей и проницательной, чтобы влюбиться в такого явно неподходящего для нее мужчину.

Он диктовал ей, а Паулина сидела на противоположной стороне стола, время от времени поднимая голову, и улыбалась. Доктор Валлас продолжал говорить, и девушка вынужденно склонила голову.

Внимание Джейн переключилось на живописную картину, открывающуюся перед ее взором. Вдали можно было различить великую Микенскую крепость, ее цвета меди камни, сливавшиеся со скалистыми горами, возвышавшимися с обеих сторон. По узкой извилистой дороге рядом с мужем, удобно устроившимся верхом на осле, брела крестьянка. Холмистая местность кругом была усеяна старыми оливковыми деревьями и липами. Сколько неизведанных сокровищ хранят в себе эти холмы, думала Джейн. Толосовые захоронения, внешне напоминавшие огромные улья, за много веков покрывшись лёссом и растительностью, превратились в часть ландшафта. Так было и в Кноссе. Из глубин самого обыкновенного зеленого холма появился великолепный дворец, в котором, как говорили, было около тысячи комнат. Предполагалось, что здесь поблизости похожий холм скрывает в себе еще более роскошный дворец, пока никем не потревоженный, погребенный в земле в результате какого-то стихийного бедствия, случившегося в древние времена.

Глаза Джейн вдруг засияли. Она увидела, как Стюарт отошел от других работающих и направился к ней. Он был красив и высок, с голубыми, как и у Джейн, глазами. В отличие от остальных, он не приобрел сильного загара – его кожа была слишком светлой и быстро обгорала на солнце.

– Ты напоминаешь одинокую богиню, сидящую на рухнувшем пьедестале, – засмеялся он, присаживаясь рядом с Джейн. – Может ли простой смертный нарушить ваше величественное уединение?

– Дурак! – Девушка рассмеялась и машинально взяла его под руку, не догадываясь, что мужчина, сидевший за столом неподалеку, заметил этот жест. – Как идут дела? Вход уже открыли? – Сама Джейн занималась сложной работой по очистке мелких находок. Грязь на них с течением веков затвердела и почти превратилась в камень, что делало ее задачу еще более трудной и кропотливой.

– Почти. – Стюарт смотрел на одного из наемных рабочих-греков, который работал над входом в последний толос. – Было так интересно, когда доктор Валлас дал разрешение начать работы.

– Я уже начала думать, что этот день никогда не наступит. – Ее тон был резким и холодным. Жених удивленно взглянул на Джейн. – Я полагала, мы возьмемся за эту гробницу сразу же по приезде, но прошло три месяца, и только сейчас доктор Валлас решил открыть ее.

– Это естественно. Он хотел сначала разобраться с остальными. – Стюарт замолчал на мгновение. – Похоже, что бы ни делал доктор Валлас, твоего одобрения ему не заслужить.

– Мне он просто не нравится, вот и все.

– В таком случае я не могу понять почему. Он бывает резок и он эксплуататор, это точно, но мы все к нему хорошо относимся и уважаем, хотя и ворчим время от времени. Но ты… ты ни разу ничего хорошего не сказала о докторе Валласе.

– У нас взаимная антипатия, Стюарт, и признаюсь, я подумываю о том, чтобы вернуться домой. – Джейн говорила обиженно, вспоминая те случаи, когда ей приходилось выслушивать критику доктора Вал-ласа. Ведь она знала, что работает добросовестно и с крайней осторожностью, но каждый раз оказывалась именно тем человеком, кому доставались все шишки. Казалось, ее выбрали козлом отпущения. Зная, что с Николасом Валласом придется работать целый год, Джейн решила, что будет лучше, если они поладят друг с другом, и делала все, чтобы быть вежливой, хотя временами это было почти невозможно. Однако относиться к нему почтительно, как Паулина, она отказывалась, и в результате даже малейшие признаки дружелюбия между ними исчезли. Джейн обожала свою работу и понимала, что уезжать будет нелегко, тем не менее не могла себе представить, как можно оставаться на раскопках при сложившихся обстоятельствах.

Стюарт смотрел на нее с изумлением.

– Вернуться домой? Джейн, что-то случилось? Ты не можешь нас всех подвести. Если ты уедешь, то и мы должны будем последовать за тобой.

– Вы с Паулиной могли бы остаться.

– Ты прекрасно знаешь, что, если ты уедешь, я поеду с тобой. – Джейн ничего не сказала, и он продолжил: – Ты много раз говорила, что тебе нравится работать здесь, что тебе нравится в Греции.

– В Греции? – повторила она горько. – Я ее не видела.

Стюарт нахмурился:

– Ты же и не рассчитывала на то, что это будет туристическая поездка. Что случилось, Джейн?

Девушка в нерешительности посмотрела на свои руки. А потом перевела взгляд на Паулину, та купалась в лучах благосклонности «великого» человека.

– Я просто устала от того, что меня постоянно отчитывают, а я не могу отплатить той же монетой. – Почему Николас Валлас испытывает к ней такую неприязнь, думала она. И это касалось только ее, потому что почти всех остальных, кто на него работал, он иногда все-таки хвалил. Почти всех… Джейн искоса взглянула на Стюарта. Ее жениха доктор Валлас ни разу не похвалил… Более того, если задуматься, то он почти не замечал Стюарта, но, казалось, сам Стюарт не обращал на это внимания. Джейн сказала себе, что в отношении жениха у нее просто разыгралось воображение, так как не было причин, почему доктор Валлас должен был испытывать антипатию к ним обоим.

– Отчитывают? Я никогда не слышал, чтобы он тебя отчитывал.

– Это происходит, когда мы одни, когда я работаю в деревянном доме, причем очень стараюсь, Стюарт. Он все время находит ошибки. Я ничего не могу сделать для него правильно.

– Почему ты раньше ничего об этом не рассказывала? – спросил он возмущенно. – Я с ним об этом поговорю!

– Ты? – Джейн подняла брови. – Это от моего… э-э… мужа он ожидает жалобы.

– Боже мой, да, вылетело из головы. Тогда Гай должен поднять этот вопрос.

– И дать Николасу Валласу понять, что я переживаю из-за этого? – Она выразительно замотала головой. – Я не дам ему возможности получить удовлетворение от осознания того, что он меня огорчил.

– Думаю, ты преувеличиваешь, дорогая. Может, ты устала?

– Я ни чуточки не устала, по крайней мере физически.

– Просто устала работать на доктора Валласа?

– Вот именно.

Стюарт сделал паузу, он был явно обеспокоен:

– Ты не должна чувствовать себя несчастной, Джейн. Я не допущу. Мы обсудим этот вопрос после ужина.

– Гай не согласится вернуться домой.

– Он будет вынужден это сделать. Твое счастье намного важнее, чем любые раскопки.

Джейн обернулась к нему и улыбнулась:

– Ты такой замечательный, Стюарт.

– Я рад, что ты так думаешь, дорогая. – И, забыв о паре, сидящей за столом, он повернулся и легко поцеловал ее в щеку.

– Я полагаю, нам пора приниматься за работу, – вздохнула наконец девушка. – Приятно сидеть тут на солнышке, даже несмотря на ветер.

– На самом деле он совсем не холодный. – Стюарт взглянул на часы. – Да, юная леди, вы уже потратили больше положенного вам получаса. Пошли!

Они вместе направились к деревянному домику, пройдя мимо стола. Доктор Валлас закончил диктовать, теперь его внимание было приковано к Джейн и Стюарту. Его темные глаза смотрели с презрением то на одного, то на другого. Потом он задумчиво посмотрел на хорошенькую девушку, сидевшую напротив него.

– Даже не кивнул! – воскликнула Джейн, поднимая голову. – Он невыносим!

– Ш-ш-ш… Он услышит тебя.

– Даже если и так, мне все равно!

– Не обязательно быть грубой, дорогая. Что на тебя нашло?

– Он смотрел на нас так, будто мы совершили преступление. Я полагаю, в его стране замужняя женщина не имеет права сидеть с мужчиной, который не является ее мужем.

– Наверняка доктор Валлас знает, что на Западе нравы свободнее, – сказал Стюарт.

Несколько мгновений спустя они расстались. Стюарт отправился продолжать работу над входом в гробницу, а Джейн – в деревянный домик.

Она уже работала около получаса, когда вошел Николас, заполнив собой, как казалось, все небольшое свободное пространство.

– Вы до сих пор занимаетесь этим? – Его тонкие пальцы взяли изящную золотую брошь. – Это, по-вашему, законченная работа?

– Я боюсь проникать глубже. Золото очень тонкое. – Тон Джейн был таким же бесстрастным, как и его. Она не потрудилась даже взглянуть наверх. – Я не хочу ничего испортить.

– Вы ничего не испортите, если будете работать осторожно. – Он положил вещь обратно на стол. – А она станет чище, чем сейчас.

Девушка прикусила губу, не позволяя себе сделать ответный выпад, который просился наружу.

– В таком случае я еще немного поработаю над ней.

– У вас эта брошь занимает слишком много времени, миссис Бриант. К концу недели она должна быть готова к отправке.

– Тогда, может, мне мог бы кто-нибудь помочь? – Джейн наконец посмотрела на него со злостью в глазах. – Я работаю на пределе возможностей, доктор Валлас.

Наступила тишина. Джейн знала, что разозлила его, но ее впервые не волновала его реакция. Возможно, она смирилась с поражением? Или причиной было подсознательное понимание того, что она, может быть, скоро распрощается с ним. Согласятся ли остальные вернуться домой? Если нет, хватит ли у нее эгоизма, чтобы настоять на своем? Как же реальность отличалась от того, что Джейн себе представляла, когда в самом начале они с Гаем возбужденно обсуждали возможность уехать на год на раскопки. Если бы только они нашли какую-нибудь другую возможность, присоединились к кому-нибудь более дружелюбному и человечному, чем это невыносимое существо, которое невзлюбило ее с самого начала.

– Вы работаете на пределе возможностей? – сказал он холодным и ровным тоном. – Тогда ничего другого не остается, кроме как прислать вам помощь. Я скажу мисс Гилберт, чтобы она пришла.

Джейн почувствовала, как ее злость нарастает. Дважды она и грозная мисс Гилберт скрещивали шпаги, и доктор Валлас знал об этом. Эта женщина долгие годы была его главным ассистентом. Она была умна, добросовестна и предана работе. В тридцать пять мисс Гилберт все еще была не замужем, и поговаривали, что она влюблена в своего босса.

– Он никогда не женится на ней, – с уверенностью заявил Гай в тот день, когда об этом упомянули. – Доктор Валлас найдет кого-нибудь намного моложе себя, кого-нибудь, кем он сможет помыкать. Эту старую каргу он вряд ли когда-нибудь брал в расчет. И вообще, она сама как мужчина!

Так и было. Даже одежда мисс Гилберт была строгой, соответствуя выражению ее лица. В поведении она была несколько надменна и обладала грубым, очень неприятным голосом.

– Я, наверное, справлюсь сама, – начала Джейн, поняв, что доктор Валлас ждет от нее ответа. – Я могу поработать вечерами.

– Похоже, вас не приводит в восторг перспектива того, что мисс Гилберт будет вам помогать, – заметил он, приводя девушку в смущение. – Это потому, что она вам не нравится?

У нее вырвался небольшой вздох, вздох безысходности. На его лице выразилось удивление.

– А это имеет значение, нравится она мне или нет? – прозвучал ее встречный вопрос. Джейн оставила показную вежливость.

– Для меня – ни в коей мере. Я ее сейчас же сюда пришлю. – Обернувшись у двери, доктор Валлас многозначительно добавил: – Какими бы ни были недостатки мисс Гилберт, она, по крайней мере, честная. – Сказав это, он вышел.

Честная… Джейн нахмурила брови. «Что он имел в виду? Что я не честная?» – пробормотала девушка, чувствуя, как в ней нарастает гнев. Какие у него могут быть причины для подобного вывода? Нечестная! В глазах Джейн полыхнул огонь, ее кулаки сжались. Это было последней каплей! Чего бы ни хотели другие, она отправлялась домой.

Верный своему слову Стюарт поднял этот вопрос тем же вечером после ужина. Они прогуливались под луной, одетые в брюки и свитера. Джейн и Стюарт шли впереди, взявшись за руки. Услышав о желании Джейн вернуться в Англию, Гай и Паулина в изумлении остановились как вкопанные. По настойчивому требованию Гая дать объяснения, она повторила ему то, что уже рассказала жениху. Но ее слова даже ей самой показались неубедительными. У нее и правда не было видимого повода для отъезда. Доктор Валлас во всем стремился к совершенству, говорил Гай, и поэтому нет ничего удивительного, что он требует большей отдачи и делает замечания, если она совершает ошибки. К тому же это для ее собственной пользы. Разве она не понимает, что ей очень повезло, ведь она учится у такого знаменитого археолога, как доктор Валлас?

– Нас всех критикуют время от времени, – сказал Гай. – Что касается меня, то я лично благодарен, так как набираюсь таким образом опыта.

– Ты все преувеличиваешь, – заявила Паулина с горячностью, которая вовсе не была ей свойственна. – Доктор Валлас обворожителен.

– По отношению к тебе, может быть. Со мной он полная противоположность. – Джейн остановилась, не понимая, что произошло. Без поддержки других она чувствовала себя глупо, будто и впрямь преувеличивала. Даже Стюарт не поддерживал ее, несмотря на сказанное им ранее, что ее счастье важнее любых раскопок.

– Ты не можешь вернуться домой! – Гай сердито посмотрел на свою сестру. – Крайне эгоистично вынуждать нас всех уехать из-за какой-то глупой прихоти…

– Подожди, Гай, – запротестовал Стюарт. – Джейн была действительно расстроена сегодня днем. Я думаю, это больше, чем каприз.

– Спасибо, – сказала Джейн с ехидством и вырвала у него свою руку, – но ты несколько опоздал с поддержкой! И ни у кого из вас нет необходимости волноваться за меня. Я переживу, но предупреждаю, что нас всех могут уволить, так как начиная с этого момента я намерена отвечать на выпады этого невыносимого человека!

– Она заболела, – заявил ее брат с отвращением. – Женщины!

– Предполагаю, ты решил, что я капризничаю!

– Я более чем уверен, что ты капризничаешь…

– Слушай, Гай…

– Я иду обратно, – отрезала Джейн. – Никто из вас даже не хочет понять.

– Я понимаю, дорогая, – начал Стюарт обеспокоенно, но Джейн не дала ему продолжить и вспылила:

– Не называй меня дорогая! Ты на другой стороне, и тебе наплевать на то, с чем мне придется мириться. Для тебя главное – чтобы ты остался. Если бы я послушалась своей интуиции, я бы сюда вообще не приехала. Я уже тем вечером на лекции поняла, что он из себя представляет. У меня должно было быть больше здравого смысла – нельзя было соглашаться с вашим планом. Спокойной ночи!

– Джейн, вернись! – позвала ее Паулина, но девушка уже ушла.

Она шла не разбирая дороги, и горькие слезы текли по ее щекам. Луна зашла за облака, и она не увидела высокую фигуру доктора Валласа, пока не наткнулась на него.

– А… это вы! – Джейн оказалась в его руках, которые машинально потянулись к ней, чтобы поддержать. Ее тело прижалось к нему, и на секунду Джейн показалось, что ее ударило током.

– Что случилось? – Голос Николаса был низким и бархатным. Его теплые и сильные ладони взяли руки девушки, чтобы отстранить ее от себя. – Ваш муж не с вами? Разве вы не знаете, что гулять одной в темноте опасно? От кого вы убегаете?

Джейн вывернулась из его объятий и застыла на месте, наблюдая, как на него падают тени от движущегося облака. Ее губы раскрылись, тело трясло как в лихорадке. Подобного состояния она никогда не испытывала.

– Я… я была с моим… с моим мужем, да… и с другими, но… но я почувствовала себя неважно и поэтому возвращаюсь в хижину.

– Вы почувствовали себя неважно? – Джейн ощутила, как он нахмурился. – И тем не менее, вы бежали? – Его тон был скептическим, с нотками уже знакомого презрения.

Джейн ощутила всю неправдоподобность ситуации и не произнесла слов, которые просились с языка, вместо этого она просто сказала:

– Простите, что врезалась в вас, доктор Валлас. Доброй ночи. – Не дав ему шанса заговорить, она развернулась и быстро пошла к хижине, одной из тех, в которых спали рабочие. Хижина доктора Вал-ласа была последней и ничем не отличалась от остальных. Он не позволял себе лишнего комфорта, как и у всех, у него были маленькая лагерная кровать, спальный мешок и минимум утвари.

Джейн недолго оставалась одна, вскоре ее брат, жених и подруга вошли в хижину. С потолка свисала единственная электрическая лампочка, не прикрытая абажуром. Джейн сидела на своей кровати, но думала не о ссоре или своем желании вернуться домой, а о мгновениях, проведенных в объятиях Николаса Валласа. Она до сих пор ощущала прикосновение его рук, таких теплых и сильных. У Джейн перехватило дыхание, когда она вспомнила, что не отодвинулась от него сразу, а задержалась в его руках на мгновение дольше, чем было необходимо. Кровь прилила к ее щекам. Заметил ли Николас? Джейн была уверена, что он должен был что-то заметить, и от этого ей стало жарче, чем когда-либо. Почему она инстинктивно не отпрянула от него, не заставила себя отойти, прежде чем его руки обхватили ее? Она с легкостью могла бы это сделать. И даже когда в конце концов она высвободилась из его объятий, то осталась стоять рядом, пристально глядя на него, вместо того чтобы уйти. И ее ответ был не настолько спокойным, насколько того требовало его скептическое замечание. В сущности, ее ответ был извинением, произнесенным мягким тоном, подытоженным почти бездыханным «доброй ночи». Внутренне он сгорала от чувства унижения из-за того, что вела себя совсем не так, как было необходимо. Джейн была рада приходу остальных, хотя и знала, что ей предстоят несколько неприятных минут. Стюарт заговорил первым. Его голос был извиняющимся и несчастным.

– Джейн, дорогая, я готов поехать домой, когда ты пожелаешь. Только скажи, и я пойду к доктору Валласу завтра же утром.

– Мы поговорили, – начал несколько обиженно Гай, – и решили, что поступим так, как ты захочешь.

Переводя взгляд с одного на другого, Джейн читала их мысли. Стюарта заботило ее благополучие, но в то же время его расстраивала перспектива завершения работы в экспедиции. Гай внутренне злился. Он соглашался уехать домой не из-за волнения за сестру, а только потому, что у него не было другой альтернативы, кроме как подчиниться желаниям Джейн. А Паулина… Ее глаза блестели… будто недавно ей с трудом удалось сдержать слезы. Ее маленькие руки были сцеплены вместе, дрожащие пальцы говорили о чувствах, которые острый ум Джейн мгновенно распознал. Так, значит, она была влюблена в Николаса!

– Я сказала, что переживу. – В наступившей тишине Джейн следила за лицом Паулины и увидела, как на нем появились облегчение и легкая улыбка. Через некоторое время Стюарт заговорил, спрашивая Джейн, абсолютно ли она уверена, что хочет остаться.

– Как сказал Гай, – добавил он с беспокойством в голосе, – мы все обсудили и решили сделать так, как ты пожелаешь.

Ничего другого им и не оставалось, подумала Джейн. Она знала, что и в самом деле будет очень эгоистично с ее стороны настаивать на возвращении домой. Желания одного против желания троих – это все решало.

– Да, Стюарт. Я абсолютно уверена, что хочу остаться.

– Ох… – Это словечко заключало в себе огромный смысл, и Джейн нахмурилась. Может быть, подумала она, было бы милосерднее увезти Паулину от Николаса Валласа. Несмотря на явную симпатию, которую к ней испытывал этот человек, казалось невозможным, что он способен в нее влюбиться. С другой стороны, все могло быть. Паулина, без сомнения, была очень милой… у нее был спокойный, мягкий характер… как раз тот тип женщины, который подходил мужчине, рожденному командовать. – Мы все тебе очень благодарны, Джейн, – добавила Паулина, все еще улыбаясь. – Я уверена, доктор Валлас не хочет… ну, пилить тебя, как ты, похоже, думаешь. У него много дел, и даже со мной он иногда становится раздражительным.

Даже со мной… Значит, Паулина уже считала, что находится в другом положении, нежели остальные. Джейн была обеспокоена. Паулина была таким хрупким созданием, а хрупкое создание так легко сломать. То, что Николас не ответит ей взаимностью, будет для Паулины катастрофой. Лежа в постели, она не могла уснуть, она молилась, чтобы подруге не было больно, чтобы интерес, который Николас проявлял к ней, перерос в любовь.

Маленькая размолвка, которая была результатом гневной вспышки Джейн, естественно, должна была быть улажена, и на следующий день Джейн и ее жених одновременно взяли перерыв на чай. Они направились к маленькой рощице, где росли сосны и где уже напоенную осенними дождями почву устилали яркие желтые крокусы, закрывая голые каменистые участки земли, высушенной лучами безжалостного солнца греческого лета.

– Милая… – Стюарт заключил Джейн в объятия и нежно поцеловал. – Прости меня, дорогая.

Джейн отрицательно покачала головой и отстранилась от него:

– Это я должна извиняться. Я вела себя так ужасно, что даже не представляю, как ты можешь меня простить.

– Я люблю тебя, – прошептал он и замолчал, так как эти слова были достаточным объяснением. Но когда он снова поцеловал ее, Джейн смутно поняла, что ей чего-то не хватает. Она не могла найти причину странному беспокойству, которое снедало ее, и в глубине своего сердца была встревожена этим.

– Мы исчерпали свои полчаса, – сказала она, в конце концов освобождаясь из его объятий. – Со мной работает эта жуткая мисс Гилберт, а она каждый раз смотрит на часы, когда я возвращаюсь.

Стюарт раздраженно повел плечами, и Джейн взглянула на него. Прочитав ее мысли, он сказал примирительным тоном:

– Прости, дорогая, но ты в последнее время часто раздражаешься. Ты плохо себя чувствуешь?

Она прикусила губу и через некоторое время покаялась:

– Наверное, действительно кажется, что я все время раздражаюсь. – Она покачала головой. Что с ней происходило? Иногда она раздражалась даже на саму себя! – Нет, я чувствую себя хорошо. – Она вдруг оживилась и взяла его под руку. – Обещаю, что больше не буду раздражаться!

Подойдя к краю рощи, Джейн отняла свою руку. Но так случилось, что, пока она и Стюарт шли обратно, намеренно избегая места, где, как они знали, работает доктор Валлас, тот неожиданно вышел из ближайшего деревянного домика. Его глаза невозмутимо посмотрели на Джейн, затем переместились на ее попутчика. В них промелькнуло презрение, адресованное обоим молодым людям, затем, даже не удостоив пару кивком головы, доктор Валлас прошел мимо.

– Я думаю, – задумчиво сказала Джейн, – что, наверное, нам следует быть осторожнее. Греки не одобряют такую дружбу, какой представляется наша. Знаешь, предполагается, что я замужем за Гаем.

Стюарт просто рассмеялся:

– Я уже говорил, дорогая, он достаточно искушен в западных обычаях.

Джейн ничего не ответила. Ей не хотелось раздражать жениха, но она приняла решение быть немного осмотрительнее в будущем.

Глава 3

Со вздохом удовольствия и полного удовлетворения Джейн наконец положила утонченную золотую диадему, над которой старательно работала много часов. Мисс Гилберт взяла ювелирное изделие в руки, ее серые глаза были остры, как у ястреба. Джейн ждала, уверенная в том, что та не сможет найти никаких погрешностей, но, к ее изумлению, женщина резко сказала:

– Доктор Валлас говорил, что вы не в состоянии справиться, и определенно был прав. Для этого нужна щетка с более жесткой щетиной.

– Я боюсь использовать более грубую щетку, золото очень тонкое в некоторых местах… эти листики, например, могут развалиться.

– Чепуха! Используйте более грубую щетку.

Джейн с трудом себя сдерживала. Значит, доктор Валлас так все обрисовал? Без сомнений, это отражало его неприязнь к ней. Он должен был объяснить, что Джейн медленно работает и поэтому нуждалась в помощи, а вместо этого он сказал мисс Гилберт, что она не в состоянии справиться! Джейн вынуждена была признать, что это одно и то же, но формулировка могла бы быть более деликатной. Не собираясь, однако, ссориться с мисс Гилберт, она просто сказала:

– Думаю, улучшить ситуацию невозможно. Я очень долго работала над этой вещью, и было бы ужасно сейчас испортить ее.

– Испортить? Такого не будет. Вот, поработайте этой щеткой.

Джейн взяла у нее из руки щетку, все еще не решаясь применить ее для очистки такого хрупкого изделия. Но мисс Гилберт знала, что делает; она считалась экспертом, в то время как Джейн была всего лишь любителем, и поэтому спустя какое-то время она приступила к работе. Мельчайшие крупинки грязи удалялись из крохотных щелей, и девушка уже начала мысленно воздавать хвалу мисс Гилберт, когда, к ее ужасу, один из листиков отвалился и упал на стол, рассыпавшись на фрагменты.

– О-о… – Джейн так расстроилась, что готова была заплакать. – Я знала, что подобное обращение с вещью будет слишком грубым.

– Что вы натворили, юная леди? – Мисс Гилберт рассматривала фрагменты с возрастающим гневом. – Какая неловкость! Почему доктор Валлас поручил вам заниматься таким сложным делом, мне понять не дано. Вам лучше пойти и рассказать ему, что вы наделали.

– Рассказать ему? – Эта мысль ужаснула ее. Если он придирался к ней по мелочам, то что же скажет по этому поводу? – Во всем виноваты вы. Я была удовлетворена тем, как она выглядела.

– Доктор Валлас не был бы удовлетворен, – отрезала женщина, забирая диадему из трясущихся рук Джейн. – Вы абсолютно испортили одну из самых прекрасных вещей, которые мы нашли в этих гробницах. Вот, отнесите ее доктору Валласу. Чем быстрее вы с этим разберетесь, тем лучше.

– Я… я не могу. – Куда девалась храбрость, которая была у нее, когда она поклялась отвечать ему в будущем дерзостью на дерзость? Сейчас девушка была напугана – она впервые по-настоящему боялась доктора Валласа. – Это ваша вина и вы должны нести ответственность за случившееся.

Надменные брови взметнулись вверх.

– Я к этой вещи вообще не прикасалась. Вы хотите свалить вину на меня? – Мисс Гилберт покачала головой. – Это разрушение целиком на вашей совести, миссис Бриант, и лучшее, что вы можете сделать, – это немедленно признаться. – Диадема была возвращена Джейн.

С ушедшим в пятки сердцем и подкашивающимися ногами девушка направилась туда, где стоял доктор Валлас и давал указания по поводу входа в новую гробницу. Там было много людей, и Джейн очень не хотелось обнародовать свой промах. Диадема была аккуратно завернута, и она прижимала ее к себе.

– Доктор Валлас, могу я поговорить с вами… э-э-э… наедине?

Он развернулся и посмотрел на нее удивленно. Николас Валлас выглядел мрачным и грозным, одетый в пыльные брюки и черный свитер. Его губы были привычно сжаты, челюсть напряжена, брови опущены.

Джейн почувствовала спазмы в горле. В этот момент она с радостью пожертвовала бы десятью годами жизни, чтобы избежать нескольких подобных минут.

– Наедине? – Он нахмурился, глядя на нее с обычным презрением. – Что-нибудь случилось?

– Боюсь, что так, – ответила она грустно. – Не могли бы вы пройти в свой офис?..

После минутного колебания он, проинструктировав одного из рабочих, развернувшись, быстро пошел по направлению к офису. Паулина была там, за пишущей машинкой, и Джейн взглянула на нее с мольбой в глазах.

– Оставьте нас ненадолго, пожалуйста, миссис Дайсон, – сказал доктор Валлас, и, бросив удивленный взгляд на свою будущую невестку, Паулина встала и вышла.

– Итак, миссис Бриант, в чем дело?

Медленно, неохотно она положила диадему на стол и развернула:

– Я… я боюсь, с этой вещью произошел несчастный случай, доктор Валлас. Мне очень-очень жаль, но один из… из… – Он уже взял диадему в руки и молча смотрел на нее. Она вспомнила, как только вчера он назвал это украшение одним из самых красивых найденных им ювелирных изделий.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Николас оторвал взгляд от вещи, которая, похоже, была загублена. Выражение его лица было резким и осуждающим.

– Впервые вы сделали подобную ошибку. Могу я поинтересоваться, было ли это умышленно?

– Умышленно? – Джейн уставилась на него. – Как вы могли такое предположить!

– Разумеется, я подумал об этом. – Аккуратно и медленно он положил прелестную вещицу обратно на стол. – Я вам не нравлюсь, миссис Бриант. – От этого спокойного утверждения Джейн зарделась, смутившись. Она была потрясена, так как ожидала вспышки гнева.

– Я не понимаю, доктор Валлас. Почему вы решили, что не нравитесь мне?

– Миссис Бриант, давайте будем откровенными? На днях я случайно услышал, как вы назвали меня невыносимым.

– Вы слышали?.. – Джейн опустила голову, она была потрясена до глубины души. Заявив Стюарту, что ее не волнует, слышал ли доктор Валлас ее пренебрежительное высказывание, девушка не рассчитывала, что услышит, как человек, о котором шла речь, повторит ее слова. Смущение завладело ею, и она смогла только пробормотать еле слышно: – Простите… – Откуда эта скромность? И почему ей так отчаянно хочется, чтобы он не слышал бы того замечания? Почему она сожалеет о том, что она вообще произнесла тогда это слово?

– Извинения не нужны, миссис Бриант. Ваше мнение обо мне не имеет значения, – сказал он ей ледяным тоном и добавил после недолгого молчания: – Это был намеренный вандализм? Вы так и не ответили на мой вопрос.

С несчастным видом она подняла голову, ее глаза блестели, а губы дрожали. Было крайне важно, чтобы он не думал о ней плохо, однако она отчаялась убедить его.

– Я люблю эти вещи. У меня даже в мыслях не было наносить вред одной из них. Это… это в самом деле был несчастный случай. – Следует ли ей упоминать о щетках, объяснить, что она знала, – подобное обращение будет слишком грубым? Но на самом деле это не было оправданием. Если бы мисс Гилберт с ее опытом пользовалась той же щеткой, это не привело бы к подобному результату. – Наверное, я была неловкой, – признала Джейн в конце концов. – Могу только сказать, что так же сожалею о причиненном ущербе, как и вы.

Она изучала его лицо и видела в нем лишь осуждение. Услышав то, что она сказала Стюарту, он сделал вывод, что она специально сломала диадему из-за неприязни к нему.

Некоторое время Николас стоял, сосредоточенно глядя на нее, и затем сказал категорическим тоном:

– Я снимаю вас с этой работы, миссис Бриант, и даю вам другую, на которой вы не сможете ничего испортить. С этого времени вы будете каталогизировать находки…

– Нет… прошу вас! Я никогда не сделаю подобной ошибки снова. – Но он только покачал головой, и Джейн вдруг не выдержала: – Отлично, я буду заниматься каталогом! Но если у вас возникнет нехватка людей для более сложной работы… на меня не рассчитывайте!

Его темные глаза опасно блеснули.

– Будьте очень осторожны, – мягко предостерег Николас Валлас. – Я уже думал о том, чтобы отказаться от ваших услуг.

Она быстро взглянула на него, удивленная и испуганная:

– Но почему? Что я такого сделала?

Тонкие губы презрительно скривились. Он даже не пытался быть дипломатичным, когда сказал все тем же мягким и ровным тоном:

– Есть определенный тип женщин, к которым я испытываю отвращение… и вы, миссис Бриант, из их числа.

В течение многих дней она размышляла над последними словами доктора Валласа. Вспоминала о его туманном намеке на то, что она «нечестная». Никогда еще Джейн не чувствовала такого замешательства и не ощущала себя такой несчастной. Подумать только, она пожертвовала годовой зарплатой ради этого!

– Если бы только я могла вернуться домой, – прошептала она со злостью. – Но я дала обещание другим.

С этого момента начнется сущий ад, Джейн была в этом уверена. Каждый раз при встрече с Николасом она будет помнить о его отношении к ней. До сих пор она ощущала к себе неприязнь, но сейчас почувствовала, что он по-настоящему ненавидит ее по причинам, известным лишь ему. Как Джейн ни пыталась, она не могла объяснить эту ненависть.

Гробница была открыта и хотя, как сказал Николас, не избежала разграбления, оставшиеся находки были потрясающими. Бронзовые кинжалы с рукоятками из слоновой кости, мечи также из бронзы с алебастровыми головками, несколько посмертных масок из золота, масса ювелирных украшений, включая золотые и серебряные серьги, броши, ожерелья и даже набор золотых бигуди. Все были взволнованы и с нетерпением ждали речи, которую доктор Валлас произнесет по поводу находок. Он говорил больше часа. Затем среди его слушателей наступила тишина, и он с улыбкой, меняющей его строгие черты лица, спросил, нет ли вопросов.

Джейн, естественно, молчала, но Гай, с присущим ему нетерпением, спросил, как доктор Валлас пришел к выводу, что в гробнице все еще оставалось немало сокровищ, несмотря на то что о ее разграблении было известно.

– Была ли это просто интуиция?

– В определенной мере – да. Видите ли, рядом со входом мы обнаружили кости человека, раздавленного оползнем, здесь же было несколько золотых вещей – таких, которые можно легко спрятать в одежде и вынести из гробницы. Я пришел к выводу, что кости принадлежат грабителю, который погиб, совершая свое черное дело. Тот факт, что золотые вещи все еще лежали там, свидетельствовал, что никакой другой грабитель не делал попыток продолжить начатое.

– О! – выдохнула Паулина, смотря на него сияющими глазами. – Как вы умны, доктор Валлас.

Он подарил ей улыбку, и Джейн быстро поняла, что кто-либо другой, произнесший подобные слова, получил бы в ответ лишь пренебрежительный взгляд. Затем доктор Валлас довольно сухо продолжал:

– Это не ум, чистая логика. Должна была существовать причина, почему тот человек оказался там, и самой очевидной была та, что он был грабителем.

Паулина покраснела от своей недогадливости, но продолжала смотреть на Николаса сияющими глазами.

– Тот человек мог успеть полностью разграбить гробницу, а сокровища, которые вы нашли, могли быть последними.

Молодой человек, который это сказал, за последние несколько недель подружился с Джейн и ее маленькой компанией и сейчас сидел рядом с ней. Его звали Тим, и его отец был достаточно богат, чтобы оплатить ему эту поездку. Удивившись, что Тим не женат, Гай поинтересовался, как он попал сюда. Его отец был другом доктора Валласа, и для него сделали исключение, так как Николас был уверен в его порядочности.

– Вы правы, эти сокровища могли оказаться последними, – признал доктор Валлас. – Но они были золотыми, а грабители всегда выносят золото в первую очередь, или, лучше сказать, эти конкретные вещи были не из тех, которые оставляют напоследок. Поэтому я предположил, что в гробнице все еще есть сокровища, и мои выводы оказались верны.

После вопросов и обсуждений доктор Валлас удивил всех, сказав, что все они проведут выходные в Афинах за его счет. Он поднял руку до того, как успели прозвучать возражения.

– Мы должны отпраздновать. – Николас улыбнулся. Но когда его взгляд упал на Джейн, улыбка испарилась. – После маленькой передышки, леди и джентльмены, мы будем работать еще больше, так что учтите это.

В таком настроении никто его раньше не видел. Он улыбался и был любезен. Исчезла суровость и налет высокомерной заносчивости, знакомый каждому ассистенту на этих раскопках. Джейн смотрела на него с обидой в прелестных глазах и совершенно без причины вспомнила возникшее у нее в их первую встречу пугающее ощущение дурмана – так сильно на нее подействовала личность этого человека. Она вспомнила свои неожиданные предчувствия, когда услышала, что Паулина хочет участвовать в раскопках вместе с братом и будущими родственниками. И еще более отчетливо она вспомнила собственное поведение, когда буквально упала в объятия доктора Валласа в ночь ссоры с остальными членами ее компании. Вся она была как в лихорадке. И она находилась столь близко к нему ту долгую необъяснимую минуту, вместо того чтобы отстраниться. Она думала о теплых смуглых ладонях на ее руках, о бесчисленном количестве обидных замечаний и презрительных взглядах, о том последнем оскорблении, когда он намекнул на ее нечестность и заявил, что она относится к типу женщин, которые ему отвратительны.

Жар охватил ее – жар стыда, который разлился по телу, пока она не почувствовала капельку влаги над бровью. Чтобы тебя так презирали без какой-либо очевидной причины! Что она такого сделала, что так сильно отличает ее от других? Как сказал Гай, всех их критиковали временами. Джейн сама никогда бы не обиделась на критику, если бы та была справедливой. Но с самого начала доктор Валлас просто из себя выходил в стремлении найти ошибки в ее работе и ни разу не удостоил ее словом поддержки или похвалы. У Джейн хватало здравого смысла понять, что для его опытных глаз ее работа могла и не заслуживать похвалы, но в таком случае он мог бы дать ей совет, помочь так же, как охотно помогал другим.

Столько раз Джейн пыталась отыскать свою вину, которая могла в самом начале настроить его против нее, но ответа не было. Девушка ломала голову над его словами, что она относится к типу женщин, к которым он испытывает отвращение, и опять же оставалась в полном недоумении. Однажды она решила, что пойдет к нему и потребует объяснения. Но надо было подождать подходящего времени, так как Джейн теперь было известно, что он уже думал отказаться от ее услуг. Так как это неизбежно затронуло бы ее спутников, она решила, что будет благоразумнее избегать его. Не то чтобы она думала о себе. Ее главным желанием было увеличить дистанцию между Николасом Валласом и собой настолько, насколько это было возможно. Она не могла подвергать опасности положение других – особенно Паулины, чей интерес к боссу был большим, чем интерес к работе.

– Правда, это замечательно? – прошептала Паулина много позже, когда они все сидели перед хижиной девушек, наслаждаясь пропитанной сосновым ароматом ночью. – Представьте себе, сколько он тратит денег! Это будет стоить ему целое состояние!

– Чушь. – Джейн говорила резко, и трое друзей повернули головы. – Ни один из греческих рабочих не едет, и так как некоторые студенты предпочли остаться в этом районе и исследовать местность, это не может стоить ему целого состояния.

– Ничто не может улучшить твое мнение о нем, не так ли? – Стюарт покачал головой с чувством раздражения, которое Джейн заметила в прошлый раз. – Так жаль, что он не нравится тебе, Джейн, потому что мы все здесь очень счастливы.

– Я не могу взять в толк, почему он тебе не нравится, – вставила Паулина чуть возмущенно. – Мне кажется, он просто чудесный!

Скосив глаза на двоих мужчин, Джейн посмотрела на выражения их лиц. Ни один из них не уловил подтекста в словах Паулины. Оба думали, что она говорила о нем как об археологе, а не как о мужчине.

– Дело не просто в том, что Джейн не нравится доктор Валлас, – сказал Гай. – Они недолюбливают друг друга. Ты так и не сказала нам, Джейн, почему он снял тебя с работы, которая тебе нравилась, и заставил заниматься каталогом.

– Я уже рассказывала почему. Мы немного поссорились.

Она намеренно не стала посвящать их в действительное положение дел. Джейн знала, возмущение этих ребят несправедливостью привело бы к тому, что по крайней мере один из них мог подать жалобу. А это, по мнению Джейн, не улучшило бы ситуацию, а лишь ухудшило отношения между доктором Валласом и ею.

– Мне бы не хотелось говорить об этом, Гай, – добавила девушка, пока он внимательно смотрел на нее, ожидая, что она скажет.

Он передернул плечами с безучастностью брата, в то время как Стюарт произнес:

– Я не могу понять, как возникла эта неприязнь между вами, Джейн, но если ты будешь продолжать оставаться несчастной последующие восемь месяцев, у нас действительно нет иной альтернативы, кроме как подумать об отъезде домой…

– Неужели снова! – взорвался Гай, испепеляя его взглядом. – Мы уже проходили через это раньше и все уладили!

– Мы никак не можем поехать домой, – заявила Паулина твердо. – Доктор Валлас рассчитывает на меня. Он говорит, я самый умелый секретарь из всех, что у него были.

Джейн посмотрела на нее. Значит, она больше не считалась лишь студенткой-ассистенткой, а была повышена до поста секретаря.

– Я не собираюсь возвращаться в Англию, – сообщила Джейн и почувствовала, как ее слова разрядили обстановку.

– Ты, должно быть, сделала что-то такое, что могло его рассердить, – заявила Паулина, – потому что, как мне кажется, с ним легче найти общий язык, чем с кем бы то ни было в целом мире.

– Ты не слишком была очарована им в день лекции. – Джейн не смогла удержаться, чтобы не напомнить ей об этом, и краска разлилась по щекам Паулины.

– Я… Мне он понравился, несмотря на то что я говорила о нем немного пренебрежительно. Он хороший человек, Джейн, ты бы со мной согласилась, если бы знала его так же хорошо, как и я.

– Но мне, скорее всего, не суждено узнать его так же хорошо, как тебе, поэтому я не смогу согласиться, не правда ли? – парировала Джейн и снова задалась вопросом, почему она должна завидовать тому вниманию, что получала Паулина.

– Джейн, дорогая, нет необходимости набрасываться на Паулину, – увещевал ее Стюарт. – Я действительно не могу понять, что на тебя в последнее время нашло.

– Я набросилась? Прошу прощения. Я не хотела.

– Эта твоя антипатия к доктору Валласу становится просто навязчивой идеей, – сказал ее брат резко. – Тебе надо с этим что-то делать.

Вспыхнув, Джейн опустила голову. Становилось ли это навязчивой идеей? Ее ставило в тупик то, что она вообще переживала из-за этого негодяя. Разумным было бы абсолютно игнорировать его… но Николас Валлас был не тем человеком, которого можно было игнорировать. Его можно либо ненавидеть, либо… любить. Любить? Очень странное чувство завладело Джейн, когда она поняла, что мысленно замешкалась. Она знала, что на это должна была существовать причина. Джейн отказывалась думать о ней, и, к ее облегчению, с появлением Тима Уорсинга разговор вернулся к предстоящей поездке в Афины.

– Я был там раньше, – проинформировал их Тим. – Это замечательный город.

– Некоторые говорят, что этот город похож на любой другой большой город. – Взгляд Стюарта был вопросительным.

– В определенной мере, наверное, это действительно так, но помните, что там находится Акрополь. Ни в одном другом городе мира нет такого Акрополя, как в Афинах.

– Афины… «город в короне из фиалок», – мечтательно процитировал Гай. – Знаете, нам крупно повезло, что мы работаем с таким человеком, как доктор Валлас!

– Это точно, – согласился Тим, его внимание было сфокусировано на Паулине. – И я думаю, мне особенно повезло. Если бы отец не был другом доктора Валласа, у меня не было бы никаких шансов оказаться здесь. – Его слова, сказанные странным образом, и взгляды, которыми он одарил четверых своих собеседников, нервировали Джейн. В скором времени она поняла, что этому были веские причины.

На следующий день, когда она была на пути к маленькой деревянной ограде, ее нагнал Тим.

– Спешишь? – поинтересовался он, косясь на книгу, которую она несла под мышкой.

– Я обычно не пью чай и провожу перерыв вон там. – Она указала на маленькую ограду впереди. – Там тихо и можно почитать.

– Могу я поговорить с тобой? – спросил он. – Наедине?

– Конечно. – Повернув голову, она удивленно посмотрела на него. – Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось. – Он молчал, и они сели на упавшее дерево, которое было любимым местом Джейн. – Здесь хорошо, нам никто не помешает.

– Ты очень загадочный, – засмеялась она. – Женское любопытство просто сжигает меня.

Он тоже засмеялся в ответ, а потом стал серьезным.

– Во-первых, Джейн, – начал он без преамбулы, – я знаю, что вы не супружеские пары.

Ее глаза расширились, и она оцепенела.

– Ты знаешь? Но как? – Она запнулась, вспомнив о дружбе его отца с доктором Валласом, не зная, будет ли Тим хранить их секрет.

– Так случилось, что парень, который вместе с вами посещал курсы доктора Колсона, – мой приятель и мы переписываемся. Очевидно, он слышал, как вы говорили о том, чтобы притвориться супругами, потому что намекнул в своем последнем письме, что вы можете быть здесь в этих ролях. Не надо так волноваться, – продолжал он, успокаивая ее. – Я еще не ответил на его письмо. – Джейн не знала, что сказать в этот момент, и Тим продолжил рассказывать, как он сам заподозрил что-то подобное, потому что заметил, что девушки спят в одной хижине, а мужчины – в другой. – Это же просто неестественно, правда? – закончил он, смеясь.

– Ты следил за нами? – спросила она, в то же время думая о том, заметил ли это кто-либо еще? Вряд ли, потому что все стало бы известно всем вокруг, и доктор Валлас узнал бы об обмане.

– Я люблю прогуливаться поздно вечером, – ответил он, улыбаясь растерянному выражению ее лица. – Обычно я гуляю, когда уже темно, и поэтому вы меня не замечали.

– Но ты, очевидно, нас видел.

– Первый раз случайно. И как же я был удивлен! Две потрясающе красивые девушки спят отдельно от своих мужей! – Он остановился, освобождая ее от дальнейшей необходимости испытывать неловкость, но через некоторое время добавил: – Могу сказать, мне было любопытно, потому что в тот момент у меня еще не возникло ассоциаций между этими обстоятельствами и запретом на присутствие здесь холостяков. Однако после я сознательно наблюдал за вами несколько ночей подряд. И меня осенило. На самом деле письмо не сказало мне ничего такого, до чего я сам уже не додумался.

– Ты собираешься на нас донести? – Странно, но чувства Джейн были неоднозначны. Она страстно желала вернуться домой, но в то же время, почти не дыша, ждала его ответа. И знала, какой ответ хочет услышать…

– Конечно же нет. – Он сделал паузу, улыбка не сходила с его губ. – Видишь ли, я последний человек, кто хочет, чтобы вас отправили домой.

– Да?

– Ты разве не догадалась? Я просто влюблен в Паулину.

Она с изумлением уставилась на него.

– Как же все запуталось! – воскликнула она. – Тим, ты даже не представляешь, какая неразбериха получается, когда начинаешь лгать. Я всем сердцем хотела бы, чтобы мы не присутствовали на той лекции.

Он нахмурился, выражение его лица стало вдруг обеспокоенным.

– Это довольно странно, Джейн. Что-то не так? Нет никакой опасности, что доктор Валлас обнаружит правду. Я уже говорил тебе это.

Было ли что-то не так? Как мало он знал! Ее беспокоил не страх разоблачения.

– Почему ты пришел ко мне? – поинтересовалась она наконец.

– Потому что ты дружишь с Паулиной, и я хотел узнать, не обручена ли она с кем-то или о ее привязанности к кому-нибудь. Должен признаться, я решил, что вряд ли, так как ни один жених или любимый человек не позволил бы ей вот так уехать одной. Я знаю, что Стюарт твой жених, так как это упоминалось в письме, и я также в курсе, что Гай твой брат. Я наблюдал за Паулиной и Гаем, и совершенно ясно, что в этом смысле мне волноваться не о чем. Есть ли у нее любимый человек? – повторил он.

Джейн удрученно молчала. Ответ на этот вопрос был проблемой. У Паулины действительно был любимый человек, – в определенном смысле слова, – но Джейн не намеревалась упоминать доктора Валласа.

– Она не помолвлена, – пробормотала девушка наконец. – И дома у нее нет близкого друга – исключая случайных друзей, которые сопровождают ее на танцы.

– Тогда нет никаких препятствий для того, чтобы я ухаживал за ней, если она позволит мне.

Тим ликовал, и сердце Джейн болело за него. Он был очень хорошим парнем. Тима нельзя было назвать красивым, но честное и доброе лицо, очевидная искренность и надежность привлекли бы любую девушку. Что она могла сказать? Пока она подбирала слова, он вдруг спросил:

– Что ты имела в виду, когда сказала «дома»?

Дома? Джейн была в таком смятении, что не поняла, о чем он говорит.

– Ты только сейчас говорила, что у нее никого нет дома.

Почему у нее вырвалась эта глупость?! Путаясь в словах, Джейн ответила первое, что пришло в голову:

– Она могла влюбиться в кого-нибудь здесь.

– Здесь? – Он выглядел изумленным. – Каким образом? Здесь никого нет. Я единственный холостяк на раскопках, кроме Стюарта, Гая… и доктора Валласа, – добавил он, начиная догадываться.

– Да… здесь никого нет… как ты и говоришь. – Она говорила медленно, нерешительно, чувствуя свою вину. Она не могла сказать Тиму все, но, с другой стороны, как же тогда она могла не предупредить его? Имя слетело у нее с губ: – Доктор Валлас, – но она тотчас же остановилась. Она не могла озвучить свои подозрения. Во-первых, у нее не было прямых доказательств тому, что Паулина влюблена в этого человека, – никаких прямых доказательств, только ее женская интуиция.

– Доктор Валлас? – Тим откинул назад голову и расхохотался. – Я вижу, ты романтик. Так как они работают вместе, ты решила, что они уже пара. Как это по-женски! – Он опять расхохотался, будто то была уморительная шутка. – Доктор Валлас не из тех, кто женится, это во-первых.

– Не из тех?

– Он достиг тридцатипятилетнего возраста, ни разу не имея серьезных отношений. У него были случайные… м-м-м… друзья по подушке, как их здесь называют, но ничего, отдаленно напоминающего серьезный роман. Он женат на своей работе и так будет продолжаться до тех пор, пока он не превратится в дряхлого девяностолетнего старика!

Надежды Паулины будут разбиты… или нет? И раньше мужчины, которые принадлежали к числу убежденных холостяков, попадали в сети, а Паулина была определенно привлекательной. Кроме того, она была ему полезна, интересовалась работой и умела подстраиваться под других… Это очень бы устроило доктора Валласа, потому что он никогда не стал бы терпеть пренебрежение к своим желаниям или несогласие со своим мнением. Предположим, он попросит руки Паулины, какой тогда будет ее жизнь? Не слишком счастливой, в этом Джейн не сомневалась, и она подумала о той путанице, в которой они все увязли. Почему – на свое несчастье – они повстречались с доктором Валласом? А встретив его, почему они были столь импульсивны и неблагоразумны, чтобы поехать на эти раскопки? Теперь Паулину ожидало либо разочарование, либо жизнь, полная мучений. Разочарование, скорее всего, ждало и Тима. А что касается самой Джейн, то воспоминание об этом годе она захочет стереть, и как можно быстрее.

– Я рад, что пообщался с тобой. – Тим говорил звонким и уверенным голосом. – Теперь я могу смело идти вперед и ухаживать за Паулиной, хотя мне следует быть осторожным, чтобы доктор Валлас не стал подозревать во мне разрушителя браков. – Он засмеялся над этой мыслью, а затем добавил уже более серьезно: – Ты пожелаешь мне удачи, Джейн?

Джейн хотелось заплакать из-за всей нелепости ситуации. Ей нравился Тим, он не заслуживал страданий, но у нее были связаны руки. Отбросив уныние и улыбнувшись, она смогла выдавить:

– Конечно, я желаю тебе удачи, Тим. Но будь осторожен, не дай никому узнать о нашем обмане.

– Ваша тайна будет в сохранности. Мне придется последовать за вами, если вас отправят домой. Если у меня есть хоть один шанс, Паулина будет моей.

– Значит, ты считаешь, что он отправил бы нас домой? – Джейн не была в этом уверена, поскольку, кроме существенной помощи от Паулины, он также получал помощь от обоих мужчин. Всего у него было одиннадцать ассистентов, не считая рабочих-греков, необходимость в помощи которых уже почти отпала, и если четверо уедут, доктору Валласу будет не хватать людей.

– Я уверен. Обман больше, чем что-либо другое, разозлит его. Он честен и откровенен сам, так что ложь от других терпеть не будет.

– Нам не следовало приезжать, – начала Джейн, но Тим прервал ее.

– Я очень рад, что вы здесь! – сказал он, а потом, будто обдумывая собственные радостные планы их с Паулиной жизни, спросил, когда состоится свадьба Джейн и Стюарта.

– Сначала мы должны накопить денег. Этот год немного отдалил нас от нее, но в тот момент, когда мы принимали решение о поездке, мы считали, что это того стоит.

– Вы отложили свадьбу на год? – Он загадочно посмотрел на нее и добавил с любопытством: – Значит, вы оба не умирали от желания вступить в брак?

– Умирали от желания? Нет, конечно нет.

Он покачал головой:

– Если бы я любил кого-то, я не мог бы дотерпеться.

– У нас целая жизнь впереди.

– Нет ничего лучше настоящего. Если Паулина примет меня, то мы сразу же поженимся!

Нахмурившись, Джейн молча смотрела на него.

– Ты правда так считаешь, что ты не смог бы дождаться?

– Если ты действительно любишь, то невозможно ждать. – Он замолчал в ужасе. – Боже, какой же я бестактный дурак! Не обращай внимания, Джейн. Я не имел в виду, что Стюарт не любит тебя. Черт, я все испортил! – закончил он, явно злясь на себя.

Он покраснел, но Джейн успокоила его:

– Не надо так расстраиваться. Ерунда. – Однако ее задумчивость не прошла. Девушка вспомнила, что многие ее знакомые влюбленные также не могли ждать. Когда Джейн, смеясь, спрашивала о спешке, они всегда заявляли, что просто хотят друг друга.

– Спасибо, Джейн. Я надеюсь, что прощен за свою импульсивность? Все люди разные. Мы не можем быть похожими.

– Нет… – Почему у нее должны быть сомнения? Она любила Стюарта, и он любил ее, почему же на нее так подействовало безотчетное заявление Тима: «Если ты действительно влюблен, то не можешь ждать».

– Кстати, – сказал Тим, меняя тему разговора, – что ты имела в виду, когда сказала, что, принимая решение о поездке, вы считали, что это того стоит? Твое мнение с тех пор изменилось?

– У меня сложные отношения с доктором Валласом, так что раскопки не оправдали моих ожиданий.

Он был явно озадачен:

– Я просто не могу этого понять. Вы что, поссорились или что-то в этом роде?

– Он находит ошибки во всем, что бы я ни делала. Дома меня ценили, а здесь считают, что я ничего не могу сделать правильно.

Его удивление возросло, и он начал воздавать хвалы Николасу. У него была репутация педанта, и он взрывался иногда, но у него хватало терпения для тех, кто старался, как бы неопытны они ни были. И он никогда не отказывался помочь, дать советы тем, кто готов был принять их.

– Значит, виновата во всем только я, – ответила тихо Джейн.

– Опять я это сделал, да? Где моя тактичность? Я уверен, ты ни в чем не виновата.

– А я уверена, что виновата. Я что-то сделала, но не могу понять что. Конечно, – добавила она задумчиво, – некоторые люди становятся врагами с первого взгляда. Они терпеть не могут друг друга – и похоже, что это как раз такой случай. – Она посмотрела на свои часы и встала. – Нам нужно идти обратно.

Он был озадачен и после того, как они прошли какое-то расстояние вместе, остановился и повернулся к ней:

– Постарайся забыть об этом, Джейн, это мой тебе совет. Такой шанс выпадает раз в жизни, и ты не должна позволить, чтобы все было испорчено. Помимо всего прочего, ты наберешься опыта, работая с таким человеком, как доктор Валлас. Наслаждайся этим, потому что, я уверен, ты всегда будешь сожалеть, если не воспользуешься выгодно тем, чем располагаешь.

Лицо Тима было серьезным, и, поразмыслив над его словами, Джейн решила, что он прав. Она в любом случае извлечет выгоду из того, что у нее есть, забудет о Николасе Валласе, который и так редко заходил к ней в последнее время. Она станет его игнорировать. И если он будет недоволен, она выслушает его, а потом выкинет его придирки из головы.

– Я поступлю именно так, как ты сказал, Тим. – Она посмотрела на него, чувствуя почти что легкость на сердце. – Ты хорошо действуешь на меня и спасибо.

– Так держать, девочка. – Без какой-то особой причины он вложил ее руку в свою, и, хотя Джейн почти сразу же отстранилась, ее действия были недостаточно быстрыми. Доктор Валлас, вышедший из своего офиса, заметил их. Он остановился, и на лице его отразилось изумление. Джейн не утерпела и обернулась, и хотя ей был более чем знаком этот презрительный взгляд, сейчас он был настолько откровенен, что она вздрогнула. Не просто презрение читалось на этих грубых смуглых чертах лица, но отвращение – крайнее отвращение. Вскоре она пришла в себя. С намерением игнорировать его она подняла голову, попрощалась с Тимом и легкой и быстрой походкой направилась к хижине, в которой работала.

Глава 4

Поездку доктор Валлас организовал прекрасно, в распоряжении приглашенных оказались роскошные номера в великолепном отеле с видом на площадь Синтагма, а также такси для экскурсий. Паулина пришла в восторг от комнаты, где она расположилась вместе с Джейн. А что касается самой Джейн, то ей ничто не доставило бы большего удовольствия, чем отказаться от этого гостеприимства, но, как и прежде, она была прикована к остальным трем членам ее компании. Тем не менее Джейн не могла не разделить восторга Паулины по поводу нового места их обитания. Стоя за ней, оглядывая сверху шумную городскую площадь, она почувствовала все нарастающую радость от перспективы насладиться выходными в Афинах.

Их группа состояла из восьми человек. Кроме Джейн, ее друзей и Тима Уорсинга, присутствовали также Сильвия и Ричард Робинс и сам доктор Валлас. Известие о его намерении поехать с ними ее существенно позабавило. Джейн почему-то казалось, что Николас останется на месте раскопок. Как бы то ни было, Джейн решила, что все неприятные колкости, которые он отпустит в ее адрес, будут отскакивать от новой брони, которую она соорудит вокруг себя. С момента беседы с Тимом, когда она поклялась последовать его совету, жизнь Джейн на самом деле стала счастливее. Почему она позволила себе расстраиваться из-за неприязни Николаса Валласа к ней? У него, очевидно, были причины для подобной антипатии, но у нее уже не было ни малейшего желания выяснять, что это за причины. В последнее время он оставил Джейн в покое, и инструкции она получала от мисс Гилберт, что вполне устраивало девушку, так как теперь она могла не сдерживать себя.

– Я бы с огромным удовольствием залезла в эту ванну, – вздохнула Паулина, глядя на нее с тоской. – У меня такое чувство, что я годами не мылась!

Джейн рассмеялась:

– Ну не знаю. Импровизировать довольно весело. Я уже почти стала экспертом по части выполнения акробатических упражнений в крохотном тазике воды.

– Ты хотела сказать – с тазиком воды. Все, что в него влезает, так это ноги!

– Ну сюда-то точно влезет больше, чем ноги. Ничего себе размер! – Джейн бросила взгляд на часы. – Пожалуй, мы все-таки успеем быстро помыться.

– Нереально. Обед через десять минут.

– Одна из нас могла бы. Я подкину монетку.

Паулина согласилась и выиграла. Все ее тело, кроме головы и плеч, скрылось под пеной, пока Джейн мылась над раковиной. Спустя несколько минут Джейн уже сидела возле трюмо, расчесывая и укладывая волосы, а также подкрашивая губы помадой. На ней было короткое красивое светло-зеленое льняное платье, строгое, с высоким вырезом. Платье, сменившее брюки и свитер, подчеркивало обольстительные округлости ее тонкой фигуры и обнажило стройные ноги с изящными лодыжками. Она чувствовала себя хорошо, даже весело, когда, в последний раз пройдясь расческой по волосам, освободила место для Паулины.

Паулина также выглядела очаровательно в платье в цветочек из хлопка, с низким вырезом и короткими рукавами.

– Разве не приятно снова стать женщиной? – Она поймала взгляд Джейн в зеркале. Ее глаза светились и были полны ожиданий.

– Ты прекрасно выглядишь, Паулина, – сказала Джейн тихо, и глаза девушки засияли еще ярче, что заставило Джейн нахмуриться. Тим будет просто околдован ею… но Паулина старалась не для Тима.

За обедом вся группа сидела за одним столом. Гай с присущей ему энергией заявил, что предпочел бы, не тратя времени на еду, отправиться на Акрополь.

– Кто может есть, когда нас ожидает самое красивое сооружение в мире?!

Они уже видели стоящий на Акрополе величественный Парфенон, когда ехали на такси в отель.

– Вы получите еще больше удовольствия от него на полный желудок, – прокомментировал Николас практично, его взгляд на мгновение задержался на Джейн. Игнорируя его, она демонстративно сосредоточилась на еде. В ожидании второго блюда Николас снова заговорил, рассказывая о планах на день. Такси были в их распоряжении как для поездки на Акрополь, так и для экскурсии по городу. Затем их ждал ужин в таверне в Плаке, а после все желающие могли отправиться в ночной клуб. – Я не настаиваю на этой программе, – добавил Николас. – Вы должны развлечься. Прежде всего, это ваше вознаграждение, мой подарок за большую помощь, оказанную мне большинством из вас. – Джейн проигнорировала намек, хотя ее щеки слегка порозовели. Она подумала о диадеме, которая, как оказалось, не была окончательно загублена. Ее должны были починить, причем так, что она будет выглядеть идеально. Джейн высказала мисс Гилберт все, что думала по поводу ее намеков на непоправимый ущерб, нанесенный диадеме.

Час спустя такси высадили их в Плаке. Они прошли через кипарисовые рощи, следуя изгибу стены и все время поднимаясь, пока не добрались до высокой скалы, которая и была Акрополем. Обойдя его кругом с западной стороны, они вошли в мир мрамора через Пропилеи, великие церемониальные ворота. К их внешнему фасаду с севера и юга примыкало два крыла. Массивные колонны у входа в самую знаменитую греческую цитадель за многие века окислились и стали темного золотисто-коричневого цвета. Но было нетрудно представить себе их во всем великолепии, типичном для классического периода греческой архитектуры.

Несмотря на время года, на святой горе находилось немало народу, но столпотворения, характерного для разгара сезона, сейчас не было. Сильвия и Ричард, которые были женаты всего несколько месяцев, гуляли сами по себе, взявшись за руки. Остальные держались вместе, ожидая, когда доктор Валлас расскажет им что-нибудь об Акрополе. Он говорил не как гид и не как лектор. Он просто беседовал с ними, начав с захвата Афин микенянами. Расцвет власти Микен приходился на XV–XIV века до нашей эры, то есть примерно на тысячу лет раньше до того, как были построены здания классического стиля, которые в настоящее время составляют архитектурный ансамбль Акрополя.

Существовало множество доказательств того, что эта скала была когда-то микенской цитаделью Тесея, отважного воина-авантюриста, ставшего мудрым и великодушным правителем Афин. Николас обратил их внимание на часть микенской стены рядом с храмом Афины-Ники. Он рассказал им об удивительных открытиях Бронира, среди которых была лестница, состоящая из семи пролетов ступеней, сделанных из грубого камня. Она вела вниз через трещину в скале к источнику, который находился более чем в ста футах под землей.

– Она была почти в точности такой, как подземные хранилища воды в Микенах, – объяснял доктор Валлас. – Поэтому нет никаких сомнений в том, что эта лестница была построена микенянами. Также мы знаем, что это было сделано на случай чрезвычайного положения, так как в те времена в строительстве использовали дерево, а оно было непрочным. Дорийцы вторглись в эти земли в XIII веке до нашей эры, и, естественно, Афины, могущественный город-государство, готовились к осаде.

Джейн была зачарована, и ей пришлось признать, что хотя как человек Николас оставлял желать лучшего, но как археолог он был гениален. Ему так много известно о жизни этих древних людей, что, казалось, для знаний уже не осталось свободного места. Но доктор Валлас продолжал скрупулезно собирать информацию, и в книге, над которой он в данный момент работал, непременно должно было быть что-то новое и увлекательное для читателей.

Джейн перевела взгляд на прекрасные здания, окружавшие ее. Очаровательный маленький храм Ники, построенный в классическом периоде на месте, где изначально стоял храм более раннего культа. Эрехтейон, с портика которого лорд Элгин забрал одну из шести кариатид, хотя если бы он мог взять весь портик, то так бы и сделал! Там также был необыкновенный храм богини Афины, Парфенон, символ государственного величия афинян. Когда-то он был щедро украшен скульптурами, фрагменты которых остались на фронтонах и метопах. Другие фрагменты находились в музее, расположенном поблизости, но самые красивые были проданы лордом Элгином в Британский музей. Он оправдывал свои действия тем, что охранял бесценные произведения искусства от вандализма турок.

Николас ни разу не обмолвился об известном английском коллекционере, которого так часто бранили, но, естественно, его слушатели не могли не думать о нем, и, повинуясь импульсу, Джейн сказала Гаю:

– Почему мы их не отдаем? Разве это не было бы прекрасным жестом.

Ее брат поднял брови, вспомнив об уничижительной фразе, прозвучавшей, когда в своей лекции Николас Валлас упомянул, что сокровища Греции хранятся сейчас во многих музеях мира. Джейн вспыхнула, вспомнив, что всегда утверждала, что мраморам Элгина безопаснее находиться в музее, а не в отравленном воздухе современных Афин. Теперь она пыталась понять, почему ей так захотелось увидеть, как украденные скульптуры вернутся на свои законные места.

Николас услышал ее слова и повернул голову; на долю секунды их глаза встретились, а затем Джейн повернулась к нему спиной и заговорила со Стюартом и Тимом. Однако даже после этого девушка почти физически ощущала, как взгляд Николаса буравит ее, и улыбнулась про себя. Было оскорблением вот так повернуться к нему спиной, но Николасу Валласу это только пойдет на пользу.

– На фризе, – услышала она его голос, который стал вдруг резким, – запечатлено шествие Панафиней, которое проходило раз в четыре года. Участники процессии проходили через Пропилеи, чтобы поднести богине Афине новое одеяние…

Остальное Джейн пропустила, потому что Стюарт зашептал ей в ухо:

– Дорогая, я не целовал тебя уже сто лет! Пойдем зайдем на несколько минут в храм.

Джейн не знала, почему она нахмурилась и почему ее не слишком вдохновляет предложение жениха.

– Мы не можем уйти, оставив остальных, – сказала она. – Ты, похоже, забываешь, что Гай считается моим мужем.

– Мы здесь просто на экскурсии. Никому не покажется странным, если мы отойдем якобы для того, чтобы побродить среди развалин. Сильвия и Ричард так и сделали.

– Они женаты.

В ответ на это у Стюарта вырвался маленький сдавленный смешок:

– Какая разница?

Джейн взглянула на него:

– Тебе никогда не приходило в голову, что доктор Валлас может догадаться о том, что Гай вовсе и не мой муж? Он не дурак, Стюарт, и несколько раз видел нас вдвоем. Если доктор Валлас заподозрит наличие отношений между нами, он сразу же поймет, что мы сделали.

– Понятно. – Он странно посмотрел на нее. – И тогда он отправит нас всех домой?

– Вот именно.

– Но ты же хочешь уехать домой. – Стюарт говорил медленно и взвешенно, все еще странно глядя на нее. – Ты осталась только из чувства долга перед нами. Если бы нас всех вышвырнули, ты бы автоматически освободилась от своих обязательств. – Джейн молчала, и он добавил: – Ты, конечно, была бы очень рада такому повороту событий?

Джейн посмотрела вниз на свои руки, ее мысли были в смятении.

Этого ли она хотела? Она испытала огромное облегчение, когда Тим обещал сохранить их секрет. В тот момент Джейн думала, что ее облегчение было вызвано беспокойством за остальных… но теперь она уже не была в этом уверена. И почему ее одолевали сомнения относительно помолвки со Стюартом? Сомнения, которые часто не давали ей покоя. С тех пор, как Тим сказал, что «если действительно любишь, то ждать не можешь».

– Предположим, нас отправят домой, – пробормотала Джейн, подняв глаза. – Поженимся ли мы сразу?

– Какой странный вопрос. Нам надо будет накопить денег, ведь мы оба так решили.

– Если я буду работать, мы точно так же сможем копить. – Большинство ее друзей именно так и поступали, отложив пополнение семьи на то время, когда у них будет собственный дом и все необходимое.

Стюарт, казалось, не знал, что на это ответить, и она внимательно посмотрела на своего жениха… В поисках чего? Джейн увидела его нахмуренные брови, незнакомую ей жесткость рта. Но ведь ее слова должны были вызвать у Стюарта энтузиазм и радость. «Если действительно любишь, то ждать не можешь».

«Но я тоже не возражала против того, чтобы подождать», – размышляла Джейн, почувствовав неожиданный страх. Любили ли они друг друга? Они были знакомы всего два месяца перед тем, как обручились, но и это ничего не означало. Тим уже завтра обручился бы с Паулиной, если бы был ей нужен. «Конечно же мы любим друг друга, – убеждала себя Джейн. – Мы никогда не ссоримся, и все всегда выходит по-моему».

Может быть, следовало и раньше заводить романы и тогда было бы с чем сравнивать, чтобы понять, то ли это самое. Но она была слишком поглощена работой до того, как познакомилась со Стюартом, находясь на раскопках с братом. Свел ли он ее с ума? Машинально она отрицательно покачала головой, отвечая на свой мысленный вопрос. Приводили ли ее в восторг поцелуи Стюарта, вызывали ли желание?

Страх Джейн усилился. Как ей избавиться от этих сомнений? Почему бездумные слова Тима не выходили у нее из головы?

«Другие пары ждут», – говорила она себе отчаянно. Но любят ли они друг друга по-настоящему?

– Так мы идем в храм? – Слова Стюарта прервали ход ее мыслей, и Джейн вдруг поняла, что должна сделать то, о чем он просит. «Это было все равно что подняться в воздух сразу после аварийной посадки», – взволнованно сказала себе Джейн. Так она могла отбросить свои страхи… и сомнения, которые начинали тяготить ее.

– Да, я пойду с тобой.

Стюарт удивленно вздрогнул:

– Как же ты меня мучаешь в последнее время, Джейн. Я начинаю думать, что греческий воздух оказывает на тебя странное влияние.

Он улыбнулся своей невесте, и они отделились от группы, которая жадно впитывала каждое слово Николаса. В том, что взгляд его темных, полных презрения глаз последует за ней и Стюартом, Джейн не сомневалась. Она не знала, что глаза Николаса обратились к хорошенькой девушке, стоящей, пожалуй, слишком близко к нему, и что взгляд, которым он одарил ее, был полон глубочайшего сочувствия.

В массивном храме, оставшись наедине и укрывшись от посторонних глаз, Стюарт и Джейн обнялись. Она подняла лицо с Готовностью и со страхом. Склонив голову, Стюарт поцеловал ее, его губы были мягкими и теплыми. Джейн ответила на поцелуй, но, как и в прошлый раз, ощутила неудовлетворенность. Чего-то не хватало… всегда чего-то не хватало, теперь она это понимала. В замешательстве Джейн искала расплывчатое ускользающее нечто, даже когда руки жениха быстро отпустили ее.

– Люди, – прошептал Стюарт, и она оглянулась через плечо. – Ну ничего, у нас впереди вся жизнь.

Джейн застыла на месте.

Вся жизнь…

«Если действительно любишь…» Опять в ее голове прозвучали слова Тима – полностью противоположные словам Стюарта.

Жених Джейн смотрел на нее, не замечая ничего странного в ее поведении. Может, она и не показывала этого, но ее опять тяготил страх и неопределенность. Сказать об этом Джейн не могла, так как чувствовала, что Стюарт не поймет.

Вечернее солнце светило сквозь облака, когда они спустились с Акрополя и шли через Агору, деловой центр древних Афин. Среди разбросанных всюду построек выделялся храм, посвященный Гефесту, греческому богу-кузнецу, покровителю ремесел.

– Что, у них были боги для всего? – спросила Паулина, подняв глаза на Николаса. Они шли рядом, так как тропинка в этом месте была узкой. Другие также шли по двое.

– Да, Паулина, у них были боги абсолютно для всего.

Глаза Джейн округлились. Паулина… Не удивительно, что та была настроена столь оптимистично, даже мисс Гилберт он не называл по имени. Джейн неожиданно подумала, а не предложить ли Паулине рассказать Николасу правду, ведь она знала, что заявленное «замужество» препятствовало развитию событий в желаемом ею направлении.

Все еще завороженно глядя на Николаса, Паулина споткнулась о небольшой камень и упала бы, если бы Николас не поддержал ее вовремя.

– Моя лодыжка! – выдохнула она, не делая попыток освободиться от мужских рук, поддерживающих ее. – Мне кажется, я ее вывихнула.

Николас усадил ее на траву и повернул голову.

– Мистер Дайсон, – резко позвал он, – может быть, вы подойдете и поможете своей жене?

– Да, конечно. – Отойдя от Джейн, Стюарт подошел к сестре, наклонился и взял ее ногу. – Тебе больно, дорогая? – спросил он, и Джейн вздохнула. Ну и возникла же путаница!

Взволнованные, все собрались вокруг. Если лодыжка Паулины вывихнута, тогда все выходные для нее будут испорчены.

– Да, Стюарт, мне больно – очень. – Но ее очаровательные глаза смотрели на Николаса. Определенно Паулина предпочла бы, чтобы за ней ухаживал именно он, подумала Джейн, наблюдая за лицом доктора Валласа. Волнение смягчило его самым невероятным образом, и у нее перехватило дыхание, когда она по непонятной причине вспомнила то глубокое эмоциональное смятение, которое испытала, впервые взглянув на Николаса.

Паулина не могла стоять на левой ноге. Но после осмотра доктор Валлас заключил, что это не более чем растяжение мышцы, что вынудит девушку остаться дома этим вечером, но не заключает в себе ничего серьезного. Наконец, кинув резкий взгляд на Стюарта, Николас сказал, что Паулину необходимо нести.

– Мы соорудим сиденье, – предложил Тим, выходя вперед.

Так и поступили. Паулину отнесли вниз к главной улице, где остановили два такси.

– Прости, – сказала она, глядя на брата. – Твой вечер тоже испорчен. – Горькое разочарование Паулины из-за того, что ей придется остаться в гостинице, выдавали опущенные уголки ее рта.

– Мой?

– Предполагается, что ты ее муж, – сказала Джейн сухо.

– Соответственно, все будут ожидать, что ты останешься с ней. – Гай сочувственно посмотрел на своего друга. – Это чертовское невезение, Стюарт. – Так как Николас был в другом такси, а пятым с ними ехал Тим, они могли говорить свободно.

– Джейн не захочет идти без меня, – уверенно заявил Стюарт. – Так что выходит, трое из нас пропустят ужин и поход в ночной клуб.

– Джейн считается моей женой, ты забываешь об этом, – вставил Гай. – Доктор Валлас будет ожидать, что она пойдет со мной.

Тим сидел рядом с Паулиной с взволнованным выражением на добром лице. Его рука лежала на спинке сиденья девушки.

– Я останусь с ней, – предложил он, но Джейн отрицательно покачала головой:

– Не выйдет, Тим. Доктор Валлас уж точно косо посмотрит на «мужа», который оставил ее с тобой.

– Наверное, ты права, – нехотя согласился тот после мрачной паузы. – Но что же тогда делать?

– Я останусь, а вы все можете ехать.

– Нет, Джейн, – запротестовала Паулина. – Ты не должна пропускать вечер. Я останусь одна.

Джейн не стала дальше спорить, однако она твердо решила остаться, потому что это было самым простым решением проблемы. Однако, как оказалось, Тим так просто сдаваться не собирался. Когда через полчаса они встретились в холле, он сообщил, сделав непроницаемое выражение лица:

– Я не думаю, что смогу пойти с вами сегодня вечером. У меня жуткая головная боль.

– Гол… – Джейн осеклась, поняв, в чем дело. Она посмотрела на сидящую неподалеку Паулину, бледную и хрупкую… находящуюся в блаженном неведении относительно того, что происходило в головах ее подруги и Тима.

Николас сказал с некоторым беспокойством:

– Тебе, наверное, скоро станет лучше. Ты принимаешь таблетки?

Тим отрицательно покачал головой.

– Они на меня плохо действуют. – Его лицо оставалось непроницаемым, и он намеренно избегал глаз Джейн. – Я лучше останусь. – После крохотной паузы Тим добавил: – Я могу составить компанию Паулине, и тогда ее муж будет свободен и сможет поехать с вами.

– Я уверен, ее муж, – сказал Николас выразительно, – предпочтет остаться здесь со своей женой.

Это был вызов и одновременно приказ. Поймав его взгляд, Джейн нахмурилась, размышляя, почему Николас выбрал именно этот момент, чтобы в очередной раз продемонстрировать ей свое презрение. Он перевел взгляд на Стюарта, и Джейн вздрогнула, так как ее жених удостоился еще более уничижительного взгляда.

Хоть и против воли, Стюарт разумно решил, что у него нет иного выбора, кроме как остаться с Паулиной. На лице Николаса появилась торжествующая улыбка, и глаза Джейн расширились. К чему это торжество? Да что с этим человеком такое?

Так как Тим не передумал и не пошел с ними, это означало, что только пятеро из них будут ужинать в таверне. Оттуда им открывался вид на освещенные прожекторами храмы Акрополя и бархатное небо над ним. А над их головами бесшумно сквозь гряду облаков плыл полумесяц. Танцоры и исполнители народной музыки, выступавшие под навесом из виноградных лоз, придавали этой ночи экзотический колорит, и Джейн показалось, что реальность исчезла.

Николас беседовал с Гаем, к которому с самого начала хорошо отнесся и которому как-то странно симпатизировал, что Джейн объясняла жаждой знаний брата. Сильвия и Ричард также нравились Николасу, и часто Джейн оказывалась единственной, кто не принимал участия в разговоре. Она начала жалеть, что пришла, но, с другой стороны, ей нравилось это место, еда и теплое восточное волшебство ночи.

Они закончили есть и долго сидели, наблюдая за танцорами, одетыми в красочные костюмы, которые с грациозной ловкостью исполняли греческие танцы. Наконец Николас спросил, хотят ли они поехать в ночной клуб. Сильвия и Ричард были в восторге от подобной перспективы, но Джейн, внезапно почувствовав усталость, сказала, не отдавая себе отчета в словах:

– Я возвращаюсь в гостиницу.

– Да? – Гай также говорил не задумываясь. – Хорошо, Джейн, увидимся за завтраком.

Другая пара шокированно уставилась на них, а на лицо Николаса стоило посмотреть.

– За завтраком?

Осознав свою ошибку, Гай покраснел:

– Джейн будет спать, когда я вернусь.

– Вы не поедете в гостиницу вместе с женой?

Во взгляде, посланном им в сторону сестры, читался вызов.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся с тобой в гостиницу? – спросил Гай.

Джейн прикусила губу, она понимала, что должна либо поехать в ночной клуб, либо окончательно вывести Гая, чья злость уже была заметна. Но прежде чем она успела заговорить, Николас сообщил, что поскольку он сам не собирается в ночной клуб, то может проводить Джейн обратно в гостиницу.

– Вы уверены? – На лице Гая промелькнуло облегчение; было очевидно, что ему не хотелось ничего пропускать. – Тогда все замечательно. – Он взглянул на Ричарда. – Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?

– Конечно нет.

Перспектива поездки в такси с Николасом была далеко не заманчивой. Джейн начала бормотать что-то насчет того, что она передумала, но все уже встали и желали Николасу доброй ночи. Прежде чем девушка успела осознать, что происходит, Гай, Ричард и Сильвия ушли, оставив ее и Николаса наедине. Она практически не заметила, как покинула таверну, с ее танцами и музыкой. Они уже стояли на улице, и Джейн ждала, что ее спутник подзовет такси.

– Вы не против, если мы пройдемся пешком? – спросил Николас холодно. – Отсюда недалеко, и я предпочел бы прогуляться для разнообразия.

Она пожала плечами. Если он решил поступить именно так, то у нее на самом деле не было иного выбора… хотя перспектива подобной прогулки приводила Джейн в ужас.

Огни Акрополя светили высоко над городом, в то время как они пересекали узенькие улочки. Ей надо было что-то сказать.

– Он… он выглядит очень красиво.

Николас ничего не ответил, и еще несколько минут они продолжали идти молча.

– Туда разрешено подниматься ночью? – Опять все было сказано только ради того, чтобы прервать тягостное молчание. Джейн вовсе не имела в виду, что у нее есть желание вновь посетить скалу.

– Вы хотите подняться? – От странного тона его голоса, у нее пошли мурашки по коже. – Вы же сказали, что устали.

– Так и есть.

Небольшая пауза.

– Жаль. Сегодня красивая ночь.

Джейн повернулась и почти остановилась, вздох изумления сорвался с ее губ. Он не мог желать пройтись с ней! И тем не менее, она, не удержавшись, спросила, запинаясь:

– Вы-вы хотите под-подняться туда?

– Я не возражал бы против того, чтобы пойти окольным путем, таким же, как этим утром, – через кипарисовую рощу.

Кипарисовая роща ночью была безлюдной и темной… Хорошим местом для любовников, но уж точно не для посторонних людей, тем более испытывающих неприязнь друг к другу. Почему он предложил подобное? Джейн опять почувствовала, как по коже поползли мурашки… и тем не менее, она не думала об опасности, несмотря на всю серьезность своих ощущений. Не сделала она и того, что должна была сделать, а именно – отказаться от предложения.

Они шли медленно посреди шума, огней и человеческих толп. Но Джейн не замечала ничего, кроме мужчины, идущего рядом с ней. Она забыла о существовании Гая, Стюарта и Паулины; она забыла все, что говорила и думала об этом человеке, забыла о своей клятве не обращать на него внимания. Какая-то магнетическая сила, похоже, сковала ее, сделав беспомощной перед надвигающейся неизбежной судьбой, лишая ее разума, осторожности и даже желания убежать от судьбы. Ее горло пересохло и голос охрип, когда Джейн сказала:

– Я не возражаю, если мы пойдем через кипарисовую рощу.

Николас молчал, и она подняла голову, чтобы встретить его темные глаза.

– Значит, на самом деле вы не устали? – В тоне его голоса было что-то незнакомое, некий подтекст, который Джейн не понимала.

– Я взбодрилась. Наверное, это все ветерок, потому что мне уже не хочется спать. – Она улыбнулась ему, удивляясь своему состоянию дурмана, а также поразительной перемене, произошедшей с ее спутником. Мысль о том, что неприязнь Николаса испарилась и он захотел продлить их прогулку, обволакивала все ее существо теплом. Казалось, что она поднялась к звездам, и у нее не было ни малейшего желания снова почувствовать под ногами землю.

– Тогда мы пойдем через кипарисовую рощу.

Никаких эмоций, лишь холодно произнесенная фраза, но Джейн была счастлива. И она знала, идя рядом с ним и временами ускоряя шаг, понимала, что его антипатия сильно ее тревожит и только гордость не позволяет ей это осознать.

Они поднимались, оставляя позади людей, огни и городскую суету, к фрагментам колонн и мраморных дорожек, к основаниям статуй, частично укрытых зеленью, растущей под кипарисовыми деревьями. Это было святое и тихое место, и когда они зашли глубже, то ветерок стих и воздух стал мягким и неподвижным.

– Здесь так… тихо, – прошептала Джейн машинально, и Николас мягко рассмеялся. Он стал совсем другим! Она чувствовала это. Что же произошло, что вызвало эту перемену? Джейн не знала, ей было все равно. Девушка была одурманена этим удивительным ощущением нереальности.

Николас остановился, глядя вверх на розовые кварцевые фонари Акрополя, и Джейн тоже остановилась, встав рядом и подняв голову. На что же он смотрит?

Через какое-то время он перевел взгляд на ее лицо, изучая его в отсветах фонарей. На щеках Джейн был румянец, ее глаза казались загадочными под тенью длинных темных ресниц.

– Ты… такая красивая…

У нее вырвался маленький судорожный вздох. Оказавшись в плену этого странного магнетизма, Джейн не могла оторваться… и не замечала опасности. В следующую секунду она уже была в его объятиях, остро ощущая его близость, и вскоре ее губы ответили на требование его губ. Она неожиданно поняла, что тот прилив эмоций, который она испытала при их первой встрече, был прелюдией любви – цветком, который увял бы в самом зародыше, не оставив в памяти никаких следов, если бы их пути не пересеклись. Но их дороги сошлись, и цветок вырос и расцвел, несмотря на то что его почти не питали. Сейчас Джейн поняла, чего не хватало в ее отношениях со Стюартом – они были друзьями, людьми, объединенными общим интересом, но они не любили друг друга.

Николас тем временем отстранился от нее, и у Джейн перехватило дыхание, когда она увидела его улыбку и смягчившееся выражение лица. Значит, он тоже смирился с неизбежной судьбой. Ее щеки еще больше порозовели, а ресницы опустились, она вдруг смутилась. О чем следовало говорить после всей той враждебности, которая была между ними? Должна ли она просто попросить объяснения или подождать, пока Николас заговорит сам? Сначала она должна была сообщить ему, что не замужем.

Но девушку снова потянуло к нему. Она ощущала его силу и настойчивость, которая пугала и в то же время влекла.

И это влечение открыло Джейн, что Николас пробудил в ней чувства, о которых прежде она не имела представления.

– Ты такая красивая, такая желанная… – Его губы касались ее щек, шеи, волос. – Не удивительно, что они все… – Николас не договорил, и она нахмурилась, немного отстранившись от него. Джейн почувствовала, как ее сердце сжал внезапный, не поддающийся объяснению страх.

– Николас… Что ты хотел сказать? – Она пыталась разглядеть в тусклом свете выражение его лица, думая, что спровоцировала новый приступ жесткости, но увидела только улыбку и восхищение в глазах.

– Сказать? Ничего, что могло бы сейчас иметь значение для тебя или меня. – Продолжая держать ее, Николас осмотрелся вокруг: – Где, красавица? Сейчас не холодно, но трава будет влажной. – Он рассмеялся и поцеловал ее пылающую щеку. – Если бы я это предвидел, то принес бы плащ. Но не важно. Мы найдем теплое укромное местечко…

Джейн вырвалась из его объятий, прижав прохладные ладони к щекам, и уставилась на него, не веря своим ушам. Это было невозможно! Николас не мог так думать о ней. Она никогда ни взглядом, ни словом не давала ему повода для этого. Но он о ней так думал – Джейн видела это по его лицу.

– Да как вы смеете! Как вы могли составить обо мне подобное мнение?..

– О, да ладно, – протянул он, забавляясь, – нет необходимости разыгрывать этот спектакль. Я с самого начала понял, что вы из себя представляете.

– С самого?.. – В полном замешательстве она потрясла головой, злость была на мгновение забыта. – Я не понимаю, о чем вы? – Слезы наполнили глаза Джейн. Неужели всего несколько секунд назад она отвечала на его поцелуи, после того как поняла, что влюбилась в него сразу, как только увидела его? – Как… как вам такое в голову пришло? – Она прижала тыльную сторону руки к губам, чтобы скрыть их дрожь.

Николас нахмурился, глядя на нее. Он замер, словно находясь в сомнениях. Но не надолго.

– Значит, нам надо немного попритворяться, да? – Николас насмешливо смотрел на Джейн. – Разыграем сцену с протестами и, может, даже дракой? Это мне подходит…

– Вы мне отвратительны! – Гнев отодвинул в сторону обиду, ее глаза метали в него молнии. – Никто никогда так меня не оскорблял. Я ненавижу вас – ненавижу, слышите! Если бы я была мужчиной, я бы вас убила!

Он расхохотался:

– Если бы вы были мужчиной, моя дорогая, эта ситуация никогда бы не возникла. Ну же, – добавил Николас, его манеры изменились, – прекратите всю эту истерику, потому что мне это уже не кажется забавным.

Джейн огляделась вокруг. Как же было темно и безлюдно – ни одного человека, чтобы услышать призыв о помощи. Джейн боялась. Николас казался таким зловещим… более того, ее напуганному воображению он казался почти сатанинским, так как фонари наверху вдруг погасли, а слабое сияние луны скрыло облако. Все было так неподвижно, тишина ночи, застывший воздух, темные очертания кипарисовых деревьев, возвышающихся, как часовые на посту. Призраки прошлого и духи языческих богов, казалось, окружали ее со всех сторон, и Джейн содрогнулась. Что побудило ее подняться сюда с Николасом? Под какие непостижимые чары она попала, когда врожденная осторожность подвела ее? Мужчина рядом с ней двинулся, и ее сердце дрогнуло. Никогда в жизни Джейн не оказывалась в такой опасной ситуации.

Она должна потакать ему, быть покорной и умоляющей… Сдавленным униженным голосом девушка произнесла:

– Не могу поверить, что вы такой мужчина.

Он опять рассмеялся:

– Все мужчины такие.

Все греки, может быть…

– Н-но не все д-девушки такие. – Она подняла глаза, в которых читалась мольба, но Николас ничего не заметил. – Пожалуйста, отвезите меня обратно в гостиницу.

Он раздраженно фыркнул:

– Я уже говорил, Джейн, прекрати суетиться.

Осторожность была забыта. Ее маленькие кулачки сжались, и голос дрожал от злости.

– Не смейте называть меня Джейн! И я не суечусь! Я говорю серьезно – я хочу вернуться в гостиницу!

Николас растерялся, казалось, что он помрачнел и нахмурился.

– Что с тобой такое? – потребовал он объяснений. – Это то, чего ты хотела…

– Я… хотела? – Джейн могла только уставиться на него. – Я не понимаю, что вы имеете в виду?

Николас издал звук, напоминающий сдавленное восклицание, и затем раздраженно сказал:

– Ты побуждала меня подняться сюда…

– Что!

– А разве нет?

– Это было ваше предложение пойти этим путем.

– Если я правильно помню, ты спросила меня, не хочу ли я подняться сюда.

– Только после того, как вы сами предложили это сделать.

– Какая разница? Ты хотела, чтобы я привел тебя сюда, и причина была очевидна…

– Вы злобное отвратительное существо! – перебила она в бешенстве. – Я думала, что вы хотите подольше погулять, но… но… о-о, я не знаю, как вы пришли к такому заключению! – И Джейн расплакалась. Она пыталась вспомнить… и действительно, она сама пожелала прийти сюда… она хотела погулять с Николасом, а он неправильно понял. Да, теперь у нее не было сомнений по поводу того, что происходило в его голове, когда она бездумно спросила, можно ли подняться сюда ночью. И странный тон его голоса, вызывавший мурашки на ее теле, которые должны были стать сигналом опасности… Греки считались самой любвеобильной расой на земле. Джейн должна была быть настороже. Но откуда ей было знать, что у Николаса о ней такое мнение? Внешне она была уважаемой замужней женщиной… У Джейн перехватило дыхание, и внезапная дрожь овладела ею, когда ее осенило. Стюарт! Николас несколько раз видел их вместе выходящими из укромной маленькой рощи или улыбающимися друг другу. Или он видел, как Стюарт целует ее в щеку или держит за руку… Джейн переживала только, что он догадается о ее незамужнем положении и отношениях между ней и Стюартом. Николас догадался об их отношениях… но не догадался о том, что она не замужем! Джейн теперь поняла, что он собирался сказать несколько минут назад, когда вдруг оборвал себя.

«Не удивительно, что они все…»

Все? Джейн нахмурилась в темноте. Все… Тим!

Гай, Стюарт и Тим! Кровь забурлила, и ее обдало жаром. Джейн вспомнила случай, когда она оказалась в руках Николаса и не отстранилась так быстро, как должна была. Не удивительно, что он привел ее сюда, ожидая… ожидая…

Джейн переключилась с этих мыслей, в отчаянии размышляя над открытием, которое только что совершила. Подумать только, она решила, что Николас тоже влюблен в нее. Влюблен… Эти поцелуи вызвало нечто совсем другое. Для нее не было надежды, не было света. Джейн вдруг осознала, что это наказание, наказание за то, что она не была верна Стюарту, что не думала о Паулине, которая любила Николаса и надеялась на взаимность… Глаза Джейн расширились. Все, что он чувствовал к Паулине, было сочувствием! Он видел в ней бедную, ничего не подозревающую жену неверного мужа, женщину, преданную лучшей подругой. Джейн была уверена, что именно в этом заключалась причина доброго отношения Николаса к Паулине. Дрожащий вздох сорвался с ее губ. В темноте Джейн старалась найти выход, но, к ее ужасу, Николас снова схватил ее, и ей пришлось бороться, чтобы избежать его требовательного рта.

– Я не такая – не такая! О-о, вы пожалеете об этом, если… если… Вы никогда не простите себя, когда в результате узнаете правду, поверьте мне!

Он отпустил ее. Наступила полная тишина. О чем он думал? Если бы только она могла видеть лицо Николаса!

Выражение его лица удивило бы Джейн.

– Какую правду? Скажите мне сейчас. Я приказываю вам сказать мне!

Каким необычным был его голос, кажется, страдающим! Какая странная мысль. Он просто был разочарован, и более ничего.

– В настоящее время я не могу рассказать вам правду. Но я не притворяюсь и говорю это не для того, чтобы выйти сухой из воды. Я серьезно предупреждаю, что вы пожалеете.

За ее словами последовало долгое молчание. Чернота сгущалась с каждой секундой.

– Миссис Бриант, – сказал наконец Николас, – вы замужняя женщина, вы только что отвечали на мои поцелуи, и, естественно, я принял это за поощрение. Откуда вдруг взялось это негодование? Конечно же вы не собираетесь убеждать меня в своей невинности?

В этом полном ненависти вопросе прозвучал тонкий намек на Стюарта и, может даже, на Тима. Сгорая от злости и стыда, Джейн дрожащим голосом смогла только попросить отвезти ее обратно в гостиницу. Затаив дыхание, она ждала ответа и испытала огромное облегчение, когда Николас сказал невозмутимо и беззлобно:

– Конечно, миссис Бриант. Если мы пойдем обратно тем путем, каким пришли сюда, то сможем взять такси.

Глава 5

Все были взволнованны, потому что после вынесения сокровищ и скелетов из главной камеры обнаружилось, что в двух шахтах под ней есть еще захоронения. Так как нижняя камера усыпальницы несколько раз затапливалась, толстый слой щебня и ила покрывал большую ее часть. Джейн с большой осторожностью отскабливала лопаточкой землю и собирала ее щеточкой на поднос. Недалеко от нее другие были заняты тем же самым, стараясь при этом сохранить одинаковый уровень поверхности пола по всей гробнице. Время от времени попадались отдельные кости и несколько черепков, но внимание Джейн было привлечено гораздо более любопытной находкой. Заносить что-либо в каталог сейчас было не нужно, и по этой причине ее перевели на эту более интересную работу. Вещь, которая только что возникла на расчищаемой поверхности, была золотой, и запретное желание вынуть ее разом было сильным. Всю землю необходимо было тщательно счищать, не важно, сколько на это уйдет времени.

Поглощенная своим занятием, она вдруг почувствовала, что кто-то стоит рядом, и посмотрела наверх.

Это был Николас, одетый в черные джинсы и черный свитер, одна его рука была небрежно засунута в карман.

– Нашли что-нибудь?

Кивнув, Джейн опять опустила голову, испугавшись, что и теперь он может снять ее с этой работы, так как находка явно была неординарной.

– Этот предмет только недавно стал виден. Мы, наверное, приближаемся к уровню захоронений.

– У вас есть какие-нибудь предположения по поводу того, что это может быть? – Николас редко говорил с ней, и она ощущала неловкость, когда такое случалось.

– Сначала я решила, что это золотые бусы, но теперь понимаю, что это нечто большее.

Он присел на корточки, чтобы рассмотреть вещицу. Николас находился слишком близко для того, чтобы девушка могла чувствовать себя комфортно. С той ночи, когда Джейн обнаружила причину его презрительного отношения к ней, близкое присутствие Николаса часто вызывало у нее учащенное сердцебиение. Джейн мечтала о том дне, когда можно будет наконец сказать ему правду, но это будет тот день, когда они распрощаются навсегда.

Поднявшись на ноги, Николас отряхнул с ладоней землю. Джейн ожидала вердикта, затаив дыхание. Выражение его лица оставалось задумчивым, и она знала, что он размышляет над тем, снимать ее с этой работы или нет.

– Могу я продолжить здесь? – Джейн не сумела удержаться от этого импульсивного вопроса. – Я буду очень осторожна.

Все еще пребывая в нерешительности, Николас ответил не сразу, но все же разрешил ей продолжить. Он говорил в обычной для него краткой и неулыбчивой манере и, не произнеся ни одного лишнего слова, оставил ее. Джейн опять принялась отскабливать землю. Ее мысли больше не были сосредоточены на дразнящем ее воображение предмете, от которого она сейчас несколько отодвинулась, так как надо было поддерживать определенный уровень пола в помещении. Как это бывало нередко, на Джейн опять нахлынули воспоминания о той ночи, они принесли ей чувство боли и унижения. Отвечать на его поцелуи… не удивительно, что Николас презирает ее, но в те несколько мгновений экстаза она абсолютно забыла о своем «замужестве», даже о помолвке. Ведь она обязана была помнить об этом и ответить ему негодованием. Откровенно говоря, Джейн не могла винить Николаса как за его презрение к ней, так и за то, что он удивился ее попыткам убедить его, будто она совсем не «такая». С той ночи он практически игнорировал Джейн, и, хотя она была благодарна за это, его безразличие было словно соль на открытую рану. Почему только они приехали сюда… Столько раз Джейн повторяла эти слова… и в то же время ей было страшно подумать о том дне, когда она уедет и навсегда расстанется с Николасом.

Но в любом случае Джейн уже не могла выйти за Стюарта, в этом она была уверена. Сомнения, одолевавшие ее каждый день, уже оставили ее. Но как ему об этом сказать?

Однажды Джейн предприняла попытку сообщить ему, что ее чувства уже не те, какими были, когда они обручились. Стюарт отмахнулся от нее, сказав, что она плохо себя чувствует, но затем мрачно добавил:

– Если бы я действительно решил, что ты говоришь серьезно, то собрал бы вещи и уехал. И к черту остальных.

Джейн ничего не оставалось, кроме как временно оставить разговоры на эту тему. Тем более, что они со Стюартом теперь никуда не ходили одни. Джейн никому не рассказала о происшедшем в Афинах. Однако ей удалось убедить Стюарта, что Николас подозревает о существовании любовной связи между ними.

– Почему ты так решила? – спросил он, нахмурившись.

– Слова доктора Валласа навели на мысль. Нас не должны снова видеть вместе.

– А что за слова?

Так как правду она сказать не могла, Джейн пришлось прибегнуть ко лжи во спасение.

– Я не помню, но точно знаю, он подозревает нас в том, что мы… ну, слишком дружны. В конечно счете, – добавила девушка, не дав Стюарту заговорить, – ведь предполагается, что мы оба состоим в браке с другими людьми.

– Да, – согласился он в конце концов, смиренно пожав плечами. – Не беда, мы сможем нагнать упущенное время позже.

Джейн была рада, что Стюарт воспринял это именно таким образом, отсутствие хоть какого-то недовольства с его стороны доказывало, что его любовь к ней не была сильной. Поэтому Джейн не должна была испытывать угрызений совести по поводу расторжения помолвки, когда придет подходящее время.

Вторая половина следующего дня у нее и Паулины была свободной, и они решили навести порядок в обеих хижинах.

Девушки начали со своей, и спустя некоторое время Паулина, остановившись, спросила счастливым мечтательным голосом:

– Джейн, как ты думаешь, у меня есть шанс с Николасом?

Джейн, которая вынимала простыню из своего спального мешка, медленно распрямилась, краска отлила от ее лица.

– Шанс?

– Может, я дурочка, но… я влюблена в него.

Джейн нервно глотнула. Она с трудом представляла, что на это ответить.

– Ты уверена?

– Уверена ли я, что влюблена? Конечно уверена. Я так люблю, что это причиняет мне боль.

– Он считает тебя замужней женщиной.

Паулина посмотрела в открытую дверь. Николас стоял всего в нескольких футах от них, рассматривая какой-то мелкий предмет.

– Осталось всего несколько месяцев, и потом я смогу рассказать ему правду.

Горькая улыбка изогнула губы Джейн. Им обеим не терпелось открыть Николасу правду, но по разным причинам. Джейн надеялась лишь заслужить его уважение, а Паулина мечтала о любви.

С губ Джейн сорвался глубокий вздох. Она сказала ласково:

– Когда он узнает, что ты не замужем, чего ты от него ожидаешь?

Оторвав взгляд от мужчины, стоящего на улице, Паулина немного робко посмотрела на свою подругу:

– Я все время надеюсь, что он влюбится в меня. О, я знаю, он будет бороться со своими чувствами, веря в мое замужество. Но, возможно, как и мне, ему не удастся их побороть. – Она на секунду замолчала. – Чего я действительно ожидаю, так это того, что, когда Николас узнает правду, он обрадуется, почувствует облегчение…

Джейн грустно покачала головой:

– У него репутация закоренелого холостяка, Паулина, и я думаю, будет разумнее тебе забыть о нем.

Подруга резко посмотрела на нее:

– Как я могу это сделать? Ты, похоже, не поняла, что я сказала. Я люблю его.

Комок опять подступил к горлу Джейн.

– Предположим, он не обрадуется и не почувствует облегчения, что тогда?

В глазах Паулины появились страх и смятение.

– Я умру от горя, – ответила она в отчаянии. – Я говорю серьезно, Джейн, я не смогу жить дальше, если он меня не любит.

– Николас… можно ли предположить, что он… что ты ему не безразлична?

– Трудно сказать. Он слишком благороден, чтобы проявлять свои чувства, ведь он верит в мое замужество, но я чувствую, что нравлюсь ему… о-о, я точно нравлюсь ему! Я получаю подтверждения этому каждый день!

– Да?

Паулина кивнула:

– Николас такой внимательный и добрый, и смотрит на меня с чем-то вроде… вроде… как будто бы желает меня.

Могло ли это быть желанием, размышляла Джейн. Она решила, что Николас симпатизировал Паулине, считая ее обманутой женой, но Джейн не могла утверждать это наверняка. В любом случае разве жалость не сродни любви?

– Тебе придется просто подождать, Паулина, и посмотреть, как будут развиваться события, когда ты сможешь сказать ему, что свободна.

– Я просто не могу дождаться… и тем не менее, я должна, более того, я даже хочу подождать, чтобы дать ему время полюбить меня. Если бы мы сейчас рассказали, что сделали, он, наверное, вышел бы из себя и отправил нас домой.

– Тим был уверен, что доктор Валлас отправит нас всех домой.

– Тим должен знать. – Она сделала небольшую паузу. – Он милый, тебе не кажется?

– Очень… и, похоже, ты ему очень нравишься. – Бедный Тим, он так внимателен, но, естественно, Паулина едва замечала его. Недавно он сказал Джейн, что начинает отчаиваться в том, что когда-нибудь завоюет ее сердце.

– Я ему нравлюсь, но меня раздражает его суетливая опека. Он несется, чтобы придвинуть мне стул, и спрашивает, тепло ли мне, не устала ли я. Почему Тим так суетится? – закончила Паулина, нахмурившись.

– Может быть, – ответила Джейн осторожно, – он в тебя влюбился.

– Ему не стоит терять время. Их даже сравнивать нельзя!

– Тим не знает о твоих чувствах к Николасу, помни об этом. Он, наверное, думает, что у него есть шанс.

– Ну так у Тима его нет. – Нотки раздражения появились в голосе Паулины. – Если бы он только признался, я бы ему это сказала.

– Без поощрения он никогда не признается. Мужчины не заявляют о своей любви, если у них нет хотя бы слабой надежды, что их чувства не будут безответными.

Паулина посмотрела на дверь. Ее глаза стали задумчивыми и мечтательными, и было очевидно, что про Тима она уже забыла.

Как все это закончится? Три разбитых сердца и разорванная помолвка? Похоже, что именно так все и закончится. Столько энтузиазма было у них всех, и, сидя за кружками пива, они обсуждали раскопки, в которых должны были принять участие, и лишь Джейн подавляла в себе дурные предчувствия. Они и не подозревали, что им уготовила судьба, – по крайней мере, троим из них. Все шло к тому, что Гай будет единственным, кто останется невредим.

Активность работ в гробнице увеличивалась день ото дня, все радовались каждой новой находке, находясь в предвкушении того, что Николас наконец займется исследованием скелетов. Они принадлежали мужчине и маленькой девочке шести-семи лет. С царем и ребенком, который, скорее всего, был его дочерью, лежало огромное количество ювелирных изделий и других сокровищ. Золотые украшения для женских одеяний и волос вызвали восхищение девушек, бронзовые мечи и другое оружие, отделанное слоновой костью и золотом, заслуживало одобрение мужчин. Там было бесчисленное количество прекрасных ваз с гравировкой и утонченных чаш из горного хрусталя с ручками в виде изображений голов птиц и животных.

В радость и энтузиазм вплелось немного грусти.

На голове маленькой девочки была красивая золотая диадема, а вокруг шеи – ожерелье из аметистов и сердоликов. Оба ювелирных изделия были покрыты тонкой гравировкой.

Но основной восторг вызвал предмет, найденный Джейн. Это был золотой шар с изящно выгравированными листьями, внутри которого находились маленькие камешки или твердые семена.

– Игрушка, – сказал Николас, держа эту вещицу со странным почтением. Его обычная суровость исчезла, он печально улыбнулся. – Детская погремушка, оставшаяся со времени, когда девочка была младенцем, и, скорее всего, положенная сюда ее матерью.

– Так давно… – мягко прошептала Джейн. – Сколько лет назад, доктор Валлас? – Она задала вопрос машинально, почти что ожидая, что он будет проигнорирован. Но Николас ответил тем же тоном, что и она:

– Три тысячи лет, миссис Бриант. Спустя три тысячи лет вы подняли эту вещь.

Это была пугающая, захватывающая мысль. Наверное, никто не дотрагивался до погремушки с тех пор, как мать маленькой принцессы в горе положила ее рядом с дочерью.

Джейн машинально тряхнула ею.

– Она довольно шумная. – Девушка на время забыла о конфликте между ней и Николасом и снова встряхнула погремушку – на этот раз слабее. С ее губ сорвался короткий смешок: – Я полагаю, родители маленькой принцессы часто просили ее быть чуть потише.

– Наверняка, – согласился Николас, и Джейн, быстро взглянув на него, удивилась тому, что он снизошел до подобного разговора с ней. Но через мгновение она решила, что поняла почему. Из-за новой работы, которая вынуждала ее находиться в тесном контакте с Николасом. Вероятно, он чувствовал себя обязанным быть хотя бы формально дружелюбным по отношению к ней ради остальных.

– Надо же, они, оказывается, знали о бронзе. – Паулина стояла у стола, на котором были разложены сокровища. – Этот меч прекрасен.

– Жители Микен были людьми позднего бронзового века. – Странная резкость тона Николаса заставила Джейн опять поднять глаза и посмотреть на него. Она впервые услышала раздражение в голосе доктора Валласа, когда он говорил с Паулиной. – Они даже знали о железе, хотя относились к нему в то время как к драгоценному металлу.

Паулина вспыхнула и замолчала, но послала Николасу взволнованный взгляд из-под ресниц. Она выглядит очаровательно, подумала Джейн, решив, что Николас вполне мог увлечься ее подругой. Девушка размышляла о том, какими будут ее собственные чувства, если это действительно так.

– Когда микенская культура пришла в упадок? – поинтересовался Гай, беря меч из рук Паулины.

– Около тысячи лет до нашей эры микенская цивилизация исчезла.

Стюарт покачал головой:

– Трудно поверить, что такая цивилизация, как эта, могла исчезнуть.

– Она была побеждена другими. – Николас пожал плечами. – Подобное сплошь и рядом случалось в истории, так будет и в будущем.

Рядом с Джейн стояла крохотная золотая богиня, и девушка взяла ее. Гай склонил голову и стал рассматривать статуэтку вместе с ней.

– Правда ли, что микеняне больше превозносили женщину, то есть, я имею в виду, относились более почтительно к богиням, нежели к богам?

– Это верно. – По непонятной причине Николас взглянул на Джейн, и в его голосе зазвучали отчетливо различимые саркастические нотки, когда, как считала девушка, он добавил без всякой необходимости: – Но с исчезновением микенян ситуация стала прямо противоположной. Вместе с дорийскими завоевателями пришло доминирование мужского начала, и за последующие три тысячи лет нас приучили к этому.

Гай скорчил гримасу:

– Не уверен, что сегодня она еще актуальна. Мир быстро меняется. Я не удивлюсь, если мы вступаем в эру, где доминировать снова станет женщина.

Николас посмотрел прямо на него.

– На Западе возможно, – уступил он с безучастным видом. – Но эти перемены никогда не затронут Восток и конечно же Грецию.

Паулина быстро взглянула на него, и Джейн каким-то образом почувствовала, что подруга была несколько напугана, хотя причин для этого, казалось, не было.

Много позже, когда они все отдыхали около хижины на открытом воздухе, Гай вспомнил вопрос о женском превосходстве, который Николас намеренно замял, не вдаваясь в подробности.

– Ему совсем не понравилась эта мысль, – смеялся Гай. – Но с другой стороны, как же могло быть иначе, ведь он сам такой властный.

– Я в этом почти не разбираюсь, – вставил Стюарт. – Не знал, что женщины доминировали когда-то.

– Так и было. – Тим разбирался в подобных вещах, и вся компания выжидательно посмотрела на него. – Конечно, это было в очень давние времена, – продолжил он глубокомысленно. – Видите ли, как ни трудно нам в это поверить, тогда еще не понимали, что мужчина тоже играет роль в продолжении жизни. Великая богиня земли была главенствующей, ей поклонялись, ее боялись, ей подчинялись бедные мужчины, которые, как вы можете представить, чувствовали себя очень ущербными. Если бы не женщина – и только женщина, – весь человеческий род выродился бы. У богини были любовники, но считалось, что все это только для удовольствия, так как понятие отцовства еще не вошло в религиозное мышление.

– Но они должны были знать, – нахмурилась Джейн. – Люди… э-э… люди женились, и, следовательно, должны были возникнуть ассоциации… – Она затихла, и Гай сказал, смеясь:

– Они должны были сообразить, ты это имела в виду? Это логичное предположение, но Тим говорит, что они не понимали.

– Нет, они не ассоциировали секс с деторождением. Королева племени ежегодно выбирала себе любовника из числа своих молодых подданных. В конце года его приносили в жертву, и он становился символом плодородия. Его кровью кропились поля, а плоть в сыром виде съедалась королевой и ее подругами-нимфами, которые во время оргии одевали маски животных.

– Как отвратительно! – воскликнула Паулина. – Когда этот жуткий обычай перестал существовать?

– Когда исчезли микеняне. Дорийские завоеватели обладали пантеоном с доминирующими богами мужского пола. Я подозреваю, их потрясло, что микеняне не… хм… сообразили, как ты тактично выразился, Гай.

– Богиня земли исчезла тогда в Греции повсюду?

– Наверное, не сразу, потому что дорийцы приходили волнами, и их вторжение продолжалось довольно долго. Но со временем богиня земли, конечно, исчезла окончательно. А ведь вначале она была и в Дельфах, и в Олимпии, и во всех остальных святилищах.

– Значит, из-за того, что дорийцы знали чуть больше, произошли такие кардинальные перемены, и, как сказал доктор Валлас, в течение трех тысяч лет мы находимся во власти доктрины мужского превосходства.

Беседа не прекращалась, но Тим перестал принимать в ней участие. Он был поглощен своими мыслями, даже когда говорил, и у Джейн сложилось впечатление, что его что-то беспокоит. И это что-то могло быть связано только с Паулиной. Поэтому девушка почти не удивилась, когда Тим прошептал ей на ухо:

– Могу я поговорить с тобой?

– Ты имеешь в виду с глазу на глаз?

Он кивнул. Джейн пребывала в нерешительности, ей не только не хотелось рисковать быть увиденной Николасом, но сам разговор на предполагаемую тему не прибавлял ей энтузиазма.

Он ждал и был явно подавлен, а Джейн не могла оказаться столь бессердечной, чтобы отказать ему. Она кивнула, и Тим сказал, посмотрев на остальных:

– Мы с Джейн пойдем прогуляемся. Нам надо кое-что обсудить.

Стюарт глянул на нее, его губы были сжаты, и на виске пульсировала жилка. «Неужели ревнует?» – спросила себя Джейн удивленно. Но тут же прогнала эту мысль. Стюарт не любил ее, в этом Джейн была абсолютно уверена и радовалась, что ему не придется страдать.

Они с Тимом направились к небольшой роще неподалеку.

– Джейн. – Он остановился у края рощи и повернулся к ней, его лицо выглядело осунувшимся. – Я обнаружил ужасную вещь и должен был с кем-то поделиться.

Джейн напряглась. Интуиция подсказывала ей, что именно он собирается ей сказать.

– Может, отойдем немного подальше? – Они смотрелись слишком подозрительно здесь, где луна высвечивала их силуэты на фоне темного пятна рощи.

– Мне все равно… Мне все равно, отойти подальше или остаться, Джейн… Она влюблена в Николаса!

Со склона холма прокатилось звенящее эхо колокольчиков – единственный звук в тишине ночи. Это стадо овец возвращалось домой.

– Откуда ты знаешь? – наконец спросила Джейн.

Тим нахмурился:

– Ты не удивлена, Джейн. Ты уже раньше догадалась?

Она нервно сглотнула, чувствуя вину оттого, что не до конца была откровенной с Тимом.

– Откуда ты знаешь, что Паулина влюблена в Николаса? – спросила Джейн снова, пытаясь выиграть время, и он раздраженно взмахнул руками:

– Да за ней надо только понаблюдать, когда она с ним! А темы ее разговоров? Она не может говорить ни о чем и ни о ком, кроме него. Я полагаю, что ты и так догадывалась, да?

Джейн кивнула:

– Да, Тим, так я и догадалась.

– Ты знала… до того, как я рассказал тебе о своих чувствах к ней, – заметил он проницательно, и его глаза с укором, испытующе смотрели на нее.

Джейн покраснела, но покачала головой:

– Тогда я не была уверена.

– А сейчас ты уверена?

Она молчала, слушая серебряные нотки колокольчиков овечьего стада, доносившиеся издалека сквозь прозрачный воздух.

– Паулина призналась, – сказала Джейн в конце концов, чувствуя, что на этот раз должна быть предельно честна с Тимом. – Она только ждет дня, когда сможет рассказать ему, что не замужем.

– Паулина прямо так и сказала тебе, что влюблена в Николаса? – В каждом его слове чувствовалось глубокое уныние. Несмотря на сказанное минутой раньше, Тим со всем отчаянием влюбленного надеялся, что ошибся. – Почему такое произошло? Он не из тех, кто женится, Джейн. Я говорил об этом раньше и уверен, что прав. И она ждет дня, когда скажет ему, что не замужем… Боже, Джейн, Паулина себе даже представить не может, что ее сердце будет разбито вдребезги!

– Она не уверена в чувствах Николаса, – быстро вставила Джейн. – Она просто надеется, что он ответит ей взаимностью, когда узнает, что она свободна. – Слова Джейн предназначались для того, чтобы утешить. Она продолжила: – Если, открыв ему правду, Паулина обнаружит, что у нее нет шансов, она может переключиться… переключиться на… – Джейн осеклась. Подобные слова вряд ли могли утешить. Более того, они наверняка вызовут обратное действие.

– Я не хочу, чтобы она приходила ко мне с досады, – ответил Тим с горечью. – Каким же я был дураком, когда старался открыть ей глаза на мои чувства, не понимая, почему ничего не выходит.

Он зашагал вперед, и Джейн пошла рядом. Тим был возбужден, его нервы были слишком напряжены.

– То, что она будет страдать… – Он повернул голову, чтобы посмотреть на Джейн, и та увидела в его глазах тревогу. Они потемнели от волнения за девушку, которую он любил. – Джейн, мы должны что-нибудь сделать!

Она задумалась на мгновение.

– Что, Тим? Что может сделать кто-либо в подобной ситуации?

– Сделать так, чтобы она уехала отсюда.

– Уехала? Но каким образом?

После продолжительного молчания он сказал медленно:

– Если Николас узнает о вас правду, то отправит домой…

– Понятно. – Джейн задумчиво посмотрела на Тима. – Ты собираешься рассказать о нас Николасу?

– Я должен сделать так, чтобы она оказалась подальше отсюда, – ответил он, защищаясь. – Я знаю, это непорядочно и никто из вас не простит мне, но… – Тим замолчал, не в силах продолжать из-за переполняющих его эмоций. – Я так люблю ее, Джейн. Поверь, мне жаль поступать таким образом с такими людьми, как вы, но я должен спасти Паулину от боли, которую, я уверен, она испытает, если останется здесь. Я тоже уеду и постараюсь в Англии завоевать ее сердце. – Его голос опять задрожал. В этот момент выдержка подвела его, и Джейн поняла, что он готов заплакать.

– Ты должен сделать так, как считаешь нужным, – пробормотала она наконец, добавив: – Как ты догадываешься, остальным не понравится это разоблачение… и Паулина, наверное… наверное… – Джейн не могла продолжить, но Тим закончил фразу за нее.

– Возненавидит меня? – произнес он. – Да, я понимаю это, но постараюсь заставить ее смотреть на этот поступок как на доказательство моей любви к ней. Постараюсь убедить Паулину, что это для ее же блага…

– О, Тим, – Джейн не удержалась и перебила его, – какая женщина признает, что разлука с любимым принесет ей пользу? – Она произносила эти слова, но мысли ее были о себе. Для нее самой было бы лучше уехать домой, хотя желания делать это не было вовсе. Каким бы мучением ни было видеть Николаса каждый день, терпеть его презрительный взгляд, содрогаться от ледяного тона его голоса, мысль о том, что она вообще больше не увидит его, была еще более удручающей. И тем не менее, Джейн знала, что лучше уехать и погрузиться в несложное существование, где только работа будет предоставлять проблемы, которые ей придется решать.

– Паулина примет это, – ответил Тим уверенно. – Когда Николас отправит ее домой, у Паулины появятся доказательства того, что она ему безразлична, и он ее не полюбит никогда.

В этом присутствовала логика, что вынуждена была признать Джейн. Она могла только надеяться, что Паулина поймет все так, как надеялся Тим.

– Гай и Стюарт, – сказала Джейн после того, как они прошли еще несколько ярдов в сторону рощи, – они оба будут очень расстроены из-за того, что придется уехать.

– Знаю. Я признал, что поступаю нечестно, но я должен думать о Паулине… – Тим перестал говорить и внезапно остановился. Он с любопытством посмотрел на Джейн, но когда он заговорил, она поняла, что выразилась не очень удачно.

– Гай и Стюарт будут расстроены из-за того, что придется уехать? Это означает, что ты сама будешь рада?

Она зарделась.

– Я уже упоминала, что мне не особенно хорошо здесь, – начала Джейн, но Тим прервал ее:

– Ты также пообещала себе быть счастливой и игнорировать антипатию Николаса. И, – добавил он медленно, делая странный акцент на следующих словах, – ты это сделала. Внешне ты кажешься вполне довольной жизнью.

Внешне…

– Думаю, мне надо вернуться домой, – только и смогла сказать Джейн, на этот раз она отлично понимала, что выразилась не вполне удачно.

– Что-то случилось, Джейн, я почувствовал это некоторое время назад. – Пауза и затем с небольшим колебанием: – Ты и Стюарт?.. Все в порядке?..

Она стояла задумавшись. Зачем лгать? Помолвка будет расторгнута сразу же по возвращении в Англию, и даже если бы все они потеряли связь с Тимом, что представлялось маловероятным, он все равно узнал бы.

– Нет, Тим, – призналась она наконец, – не в порядке. Мы… я собираюсь оставить его, когда мы уедем отсюда.

– Ты поняла, что ваша любовь друг к другу недостаточно сильна? – спросил он, отвлекаясь на минуту от собственных неудач. Джейн просто кивнула, и Тим продолжил: – Это из-за того, что я сказал?.. Если это так, то мне жаль, Джейн, ужасно жаль.

Она посмотрела на него испытующе и проницательно.

– Тебе не жаль, Тим, – ответила Джейн откровенно через некоторое время. – Ты никогда не считал нас подходящей парой, да? – Казалось, что он немного боится согласиться, и Джейн добавила мягко: – Если действительно любишь, то ждать не можешь… Ты помнишь свои слова, Тим?

Он кивнул:

– И я верю в это, Джейн. Я, естественно, был сильно удивлен, что вы со Стюартом добавили еще год ко времени ожидания свадьбы, которое, разумеется, необходимо. Нужно быть практичными и найти, где жить, но добавить еще год… – Тим отрицательно покачал головой. – Ни один из вас не был влюблен, Джейн.

– Теперь я это понимаю.

Он посмотрел на нее.

– Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили сильнее, – заявил Тим мягко, – потому что ты сама способна на большую любовь. Я чувствую это и могу только сказать: я рад, что ты не выходишь замуж за Стюарта. Мне он нравится, – добавил он быстро, – но, как ты только что заметила, я никогда не считал вас подходящей парой.

Джейн заметила краем глаза какое-то движение неподалеку, и ее кожа покрылась мурашками. Опять Николас? Но имело ли это значение? Теперь уже его мнению о ней некуда было понижаться. Он и так считал, что Джейн была более дружелюбна с Тимом, чем было позволительно. Ничего из того, что она могла сказать или сделать в настоящее время, не рассеяло бы его подозрений. Но Джейн просто чувствовала потребность отойти.

– Тим, – прошептала она, – мы должны зайти в рощу. Николас ходит рядом, и… и я не хочу, чтобы он увидел меня с тобой. Все-таки, – добавила девушка, заметив его удивление, – считается, что я замужем за Гаем.

– Конечно. Как я мог забыть. – Тим проследил за направлением ее взгляда. – Ты уверена, что Николас рядом? Я его не вижу.

– Он был там… Ну, по крайней мере, кто-то там был. Я уверена, что видела движение около большого деревянного домика.

– Большого домика? Тогда он, наверное, зашел внутрь, потому что снаружи его не видно… – Внезапно Тим схватил ее за руку, и Джейн не заметила, как почти пролетела несколько последних ярдов до рощи. – Это не Николас, – прошептал он.

– Ну значит, там кто-то еще прогуливается. – Нахмурившись, Джейн потерла руку. – Для нас обычное дело гулять по вечерам.

– Согласен. Кто же все-таки рыскает там по ночам? – Голос Тима был мягким, но суровым.

– Я не понимаю… Рыскать и гулять, это разные вещи… – Джейн остановилась, сердце девушки на секунду замерло, ее вдруг осенило. – Не… воры, Тим? – прошептала она в ужасе.

Лицо юноши теперь было в тени, Джейн пыталась разглядеть его лицо, но видела только темный профиль в просвете между деревьями. Она смотрела на его сжатые губы и нервное подрагивание ноздрей.

– Я как-то говорил, что люблю бродить по ночам, – сказал Тим, его взгляд все еще был прикован к деревянному дому. – В прошлый раз я видел движение у двери, но был слишком нетерпелив и побежал туда. Кто бы это ни был, он успел скрыться к тому времени, когда я туда добрался. – Тим остановился, и Джейн почувствовала, как участилось его дыхание. Очевидно, от досады и бессилия. Она стояла не шелохнувшись, всматриваясь сквозь темноту.

– Пойдем, – сказал Тим наконец. – Будем надеяться, что на этот раз я дал ему достаточно времени, чтобы забраться внутрь. Не издавай ни звука, Джейн, и молись, как бы он вдруг не выглянул в боковое окно.

Ситуация была тревожной. Если Тим был прав и в доме кто-то находился, – исключая Николаса, конечно, – этот кто-то мог быть одним из ассистентов, потому что греческие наемные рабочие не жили на месте раскопок и, как только стемнеет, спешили в свой поселок. Им предоставлялся джип, и каждое утро, приезжая на работу, они привозили с собой еду и воду.

– Внутри кто-то есть, – прошептал Тим на ухо Джейн, когда несколько мгновений спустя они стояли у двери деревянного домика. На ночь она всегда надежно закрывалась на замок, но сейчас замка не было. – Иди за Николасом и приведи его сюда. Поторопись, Джейн, потому что, кто бы это ни был, они не будут терять времени. Я останусь и буду сторожить их, но если там не один человек, а больше, меня запросто могут вырубить.

– Тим, будь осторожен…

– Иди, Джейн, – почти огрызнулся он. – И ради всего святого, ни звука!

Она бесшумно отошла от Тима и направилась к хижине, в которой жил доктор Валлас. Тьма окружала ее и сердце билось в сумасшедшем ритме. Снаружи ли Николас? Или уже в постели? В любом случае проволочка была неизбежна.

Джейн аккуратно постучала, и через мгновение дверь открыл Николас в халате. Он недовольно нахмурился, когда увидел, кто к нему пришел.

– Доктор Валлас, – прошептала она, – идемте скорее. Кто-то забрался в деревянный домик!

– В домик?

– Да. Тим их сторожит, он послал меня за вами. – Произнеся эти слова, она сообразила, какую пищу для домыслов только что выдала.

Что она и Тим делали в такое время…

Джейн тенью следовала за Николасом, когда тот помчался к деревянному домику. Тим все еще стоял на страже, но, как только прибежал Николас, дверь медленно открылась и в проеме появилась голова. Ее владелец украдкой оглядывался, проверяя, свободен ли путь.

– Ричард! – выдохнула Джейн. – Это… этого не может быть!

Да, это действительно был Ричард, и у него обнаружили несколько бесценных золотых предметов. Если бы Сильвия и Ричард успели отвезти их в Англию или Америку и продать на черном рынке, то обеспечили бы себе беззаботную жизнь. Все это объяснил Николас потом, когда они снова заперли дверь и отошли от дома. Поджав хвост, Ричард сбежал вместе с женой на следующее утро, не дожидаясь, пока Николас прикажет ему покинуть раскопки.

– Подобное редко происходит. Разворовывание гробниц продолжается, но чаще всего тех, которые нашли сами грабители. Иногда местные жители продают информацию в обмен на деньги. – Он мельком взглянул на Джейн, но через мгновение переключил внимание на Тима. – Спасибо, что предупредил, – сказал Николас, и в его голосе вдруг появилась резкость. – И вам, миссис Бриант… Вас я также должен поблагодарить за то, что так быстро и бесстрашно действовали. – Его глаза были холодными, он снова перевел взгляд на Тима и затем, после краткого пожелания «доброй ночи», ушел.

Глава 6

К десяти часам на следующее утро Ричард и Сильвия уже складывали свои вещи в один из джипов. Греческий наемный рабочий должен был отвезти их в ближайший город, где, как сказал ему Николас, пару надо было высадить.

Этот инцидент ввел всех в подавленное состояние на следующие день или два, потому что к Ричарду и его жене хорошо относились, несмотря на то что они вели себя несколько обособленно.

– Они не завзятые воры. – Тим, Джейн и Николас собрались в деревянном домике, в который приносили все новые находки, и девушка сейчас занималась тем, что помечала и упаковывала самые маленькие предметы. – Полагаю, искушение было слишком велико.

– Для некоторых людей искушение всегда велико, – согласился Николас, его взгляд стал суровым при мысли о происшедшем. – Тем не менее такому поступку оправдания нет…

Оторвав голову от своей работы, Джейн быстро взглянула на него. Откуда взялась эта заминка? Николас поймал ее взгляд, и Джейн покраснела. В результате создалось впечатление, что совесть у нее не чиста. Она изменяла своему мужу и предавала Паулину – вот о чем подумал Николас. Внезапно кровь Джейн забурлила. За кого он ее принимает! Ее глаза метали молнии, и на его немой вопрос она ответила вызывающим взглядом. Он надменно приподнял брови, продолжая пристально смотреть на Джейн. Было очевидно, что он пытается заставить ее опустить глаза. Несмотря на возрастающий в ней гнев, именно это она и вынуждена была сделать.

– Я надеюсь, доктор Валлас, – сказал Тим, – этот инцидент не подорвет вашего доверия к остальным работникам?

На столе лежало несколько картонных коробок, куда Джейн складывала ювелирные украшения, предварительно завернув их в вату. Небрежно взяв брошь тонкой ювелирной работы, Николас задумчиво рассматривал ее. Символ женского тщеславия… О чем же он думал – о смуглой гречанке, которой, возможно, принадлежала эта очаровательная безделушка? Минуты проходили в тишине, а Тим все еще ждал ответа на свой вопрос. Наконец, бросив взгляд на Джейн, чье внимание было приковано к нему и к вещи, которую он держал в руке, Николас положил брошь обратно в ее ватное ложе и тихо произнес:

– Для меня все честны, пока не будет доказано обратное.

На этот раз Джейн не подняла глаз. Подтекст был ясен. Взяв брошь, она положила ее в коробку и закрыла крышку.

Один из рабочих позвал Николаса, и он вышел. Тим смотрел на Джейн, тревожно нахмурившись.

– Сколько же еще я должен молчать? – спросил он. – Я хочу, чтобы Паулина уехала отсюда как можно скорее. – Его властный тон казался Джейн неуместным, хотя в какой-то мере его можно было оправдать сильным беспокойством за Паулину.

– Ты решил отложить это на какое-то время, – напомнила она Тиму. – Ты сам сказал, что Николас не справится, если мы все уедем сейчас, когда Ричарда и Сильвии больше нет.

– И почему такое произошло!

– Если мы все уедем, с Николасом останутся только четыре человека, исключая мисс Гилберт, конечно.

– Большая часть работы сделана, а с оставшейся он, скорее всего, справится.

– Ты же знаешь, что это не так, – пробормотала Джейн. Она подумала о помощи, которую Николас получал от одной только Паулины. Со слов подруги, его книга быстро продвигалась, и, если она сейчас уедет, Николасу придется потратить время, чтобы найти Паулине замену. Поиски могут затянуться вплоть до его возвращения домой на остров Порос.

– Ты говорила, что хочешь обратно в Англию, – пробормотал Тим несколько обиженно.

– Я сказала, что, возможно, мне лучше уехать домой, – поправила его Джейн, и он спросил ее, в чем разница. – Разница огромная. Я знаю, что должна вернуться в Англию, но не особенно этого хочу.

Тим нахмурился:

– Ты говоришь загадками.

– Не обращай внимания, Тим. Я не могу объяснить. – Она перестала работать и откинулась назад. – Думаю, что тебе следует повременить с объяснением. Дай нам поработать с доктором Валласом хотя бы неделю или около того…

– Но Паулина… она с каждым днем все больше привязывается к нему. Послушай, Джейн, ее счастье значит для меня больше, чем любые раскопки, или книга, или даже потеря друзей, – потому что я знаю, Стюарт и Гай будут в бешенстве, когда я раскрою правду. Но я сделаю это без дальнейших промедлений!

– Ты скажешь ему сейчас?

– Сейчас.

Джейн глубоко вздохнула. Сколько же им осталось? При мысли об этом она почувствовала ужасную тоску. Джейн никогда не думала, что сможет так любить, она размышляла над тем, сколько же понадобится времени, прежде чем она будет в состоянии думать о Николасе, не впадая в уныние. Почему все же встретила его… Хотя она и не отдавала себе отчета, любовь зародилась в ту самую минуту, когда она почувствовала на себе магнетическое воздействие его натуры.

Джейн посмотрела на Тима, стоящего рядом и ждущего ее ответа:

– Ты должен сделать то, что считаешь нужным. А что касается меня… – Она покорно пожала плечами. – Я приму все последствия без обиды, потому что, как уже говорила, знаю, что должна вернуться домой, хотя и не хочу.

Он отрицательно покачал головой.

– Тебе не нужно возвращаться в Англию для того, чтобы порвать со Стюартом, – подчеркнул Тим без всякой необходимости. – Зачем это смирение?

Николас вернулся. Джейн наклонилась, взяла золотой браслет и осторожно положила его в ватную упаковку.

– Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз, – заявил Тим без преамбулы.

– Со мной? В чем дело, Тим? – Николас озадаченно нахмурился. – Что-то не так?

Джейн чувствовала, что он колеблется. Не так легко было выдать друзей. Но, как предполагала Джейн, любовь к Паулине победила. Тим сказал твердо:

– Могу ли я поговорить с вами без свидетелей, доктор Валлас?..

– Оставьте нас, пожалуйста, миссис Бриант, – последовала сухая просьба, и Джейн сразу же встала. Ее глаза встретились с глазами Николаса, когда она прошла мимо него, выходя из домика. «Скоро ты перестанешь смотреть на меня с таким презрением», – словно говорила она ему.

Смешанные чувства одолевали Джейн, и она направилась туда, где рабочие продолжали расчищать пол гробницы. Тот факт, что Николас сейчас узнает всю правду, конечно, радовал Джейн. Но с другой стороны, ей предстояло испытать на себе весь гнев доктора Валласа и позор высылки из лагеря.

«Как воспримут это Гай и Стюарт?» – размышляла девушка. Она осторожно предложила предупредить их заранее, но, как сказал Тим, в таком случае они бы вынудили его отказаться от своих планов, чего он явно не хотел.

Джейн стояла и смотрела, как разбирают кости, пролежавшие в земле три тысячи лет, поражаясь своему спокойствию. Казалось, она впала в состояние психологической инертности, когда ничто не могло по-настоящему ее взволновать. Хотя ее не прельщала перспектива предстоящего разговора с Николасом, страха она не испытывала. Возможно, решила девушка, все это оттого, что ей нечего было терять.

Как ни странно, Николас не стал вызывать их к себе сразу, и в тягостном ожидании спокойствие стало покидать Джейн. Наконец в четыре часа дня он послал за ними.

– Что ему может быть нужно от нас всех? – спросил Гай, присоединившись к Стюарту и Джейн на пути к хижине, в которой располагался личный офис Николаса. – Где Паулина? Ей разве не надо тоже присутствовать?

– Она там, за работой, – просветила брата Джейн, сердце ее билось лихорадочно.

– Послушайте, – воскликнул вдруг Стюарт, – вы ведь не думаете, что он мог прослышать правду о нашем положении?!

Гай отрицательно покачал головой, но затем передумал.

– Ты считаешь, он мог из-за этого вызвать нас? – спросил он в смятении. – Но как он мог узнать? Только Тим в курсе, но он не предаст нас!

Джейн не поворачивала головы, ее щеки горели. Она шла немного впереди своих друзей и первой вошла в хижину.

Николас стоял у своего стола и смотрел на склоненную голову Паулины. Она писала что-то в блокноте, и Джейн сразу поняла, что подруга находится в блаженном неведении по поводу происходящего. При виде входящих в ее глазах промелькнуло легкое удивление. Взглянув на Николаса, она спросила, нужно ли ей выйти.

– Нет, – ответил он сухо. – То, о чем я собираюсь говорить, касается вас четверых.

– Четверых, доктор Валлас?

– Вас и… тех, с кем вы приехали.

Встревоженная Паулина вопросительно взглянула на Джейн, но та смотрела на Николаса. Его темные глаза тоже были прикованы к ней и, казалось, проникали в ее мысли. Она отвела взгляд и стала смотреть через открытую дверь на Аргосскую равнину, где под теплым, ласкающим греческим солнцем цвели огороженные виноградники.

Спокойствие покидало ее, так как атмосфера была наэлектризована. Джейн не выдержала, повернула голову и обнаружила, что Николас все так же пристально смотрит на нее… но теперь презрение исчезло, уступив место строгости… и чему-то еще, чему Джейн не могла дать определение.

Стюарту и Гаю он указал на стулья, а сам сел за свой стол.

Как только все расположились, Николас, не теряя времени, сообщил, что ему стало известно о намеренном обмане, к которому они прибегли, чтобы приехать на раскопки. У всех на лицах застыло выражение ужаса, у всех, кроме Джейн, а именно на нее, зардевшуюся, но внешне невозмутимую, смотрел Николас. И как ни странно, именно к ней он решил обратиться в первую очередь.

– Мисс Бриант, – начал Николас, делая акцент на слове «мисс», – у вас есть что сказать по поводу этого намеренного обмана?

Какое-то время она могла только пристально смотреть на него. Ни злости, ни осуждения. Удивительно. Можно было даже подумать, что он испытывает облегчение… Облегчение? Джейн взглянула на сидящую неподалеку Паулину. Девушка была бела как полотно, ее изящные руки, лежащие на коленях, дрожали. Облегчение…

– Прежде всего, сэр, – встрял Гай, – я хотел бы спросить, как вы обо всем узнали?

Надменные брови поднялись, и Гай невольно покраснел.

– Это, мистер Бриант, мое личное дело, – ответил Николас резко и опять переключил внимание на Джейн.

– Мне нечего сказать в нашу защиту, доктор Валлас, – призналась она. – Мы услышали, что вы холостых не берете, и мы… у нас родилась идея притвориться, что мы семейные. – Лицо Джейн было бледным. Она ощущала почти физическую боль от того, что поняла, увидев облегчение на лице Николаса. Джейн несколько раз спрашивала себя, почему она упрекала Паулину за благожелательное отношение к ней Николаса… но ей не надо было спрашивать себя, почему она завидует Паулине. То, что Паулина завоевала сердце Николаса, не вызывало сомнений. Облегчение на его лице было прекрасным доказательством.

– У вас не было угрызений совести из-за этого обмана? – спросил Николас, в его голосе слышались жесткие нотки.

Джейн беспомощно посмотрела на Гая и Стюарта, призывая их на помощь, но они молчали.

– Думаю, у нас были некоторые угрызения совести, но мы очень хотели участвовать с вами в этих раскопках. Видите ли, мой брат и я давно мечтали поехать на раскопки за границу. Мы специально копили деньги для того, чтобы иметь возможность на год оставить работу в школе. – Твердый ком в горле мешал ей говорить, и, пересилив себя, она продолжила: – Это был энтузиазм, доктор Валлас, но, я знаю, вы не посчитаете это оправданием.

– Энтузиазм, да? – Он перевел взгляд на Паулину. – Вы не учительница. Как вы могли уехать на год?

– Я вообще уволилась с работы, – произнесла она дрожащим голосом. – Иначе остальные не смогли бы приехать.

Джейн задержала дыхание. Сердцем она переживала за Тима, чьим надеждам не суждено было оправдаться. Джейн наблюдала за Паулиной. Почему та была так напряжена и взволнована? Неужели она не видела, что Николас никогда не отправит ее домой? Он задал ей конкретный вопрос и, судя по всему, получил удовлетворяющий его ответ, так как сказал, изумив Стюарта и Гая, но, разумеется, не Джейн:

– Значит, вы свободны и можете остаться здесь, чтобы ассистировать мне?

– Ос-остаться? – Было очевидно, что Паулина потрясена, но почти мгновенно ее глаза просветлели. До нее наконец дошло, поняла Джейн, чувствуя, как в ней самой разрастается отчаяние. – О-о, доктор Валлас, – прошептала Паулина, – вы хотите сказать, что не отправите меня домой?

– Я ни одного из вас не отправлю домой.

Наступила глубокая тишина. Гай и Стюарт были в шоке. Однако Джейн хорошо понимала, что у Николаса просто не хватает людей, и поэтому ему и дальше необходима их помощь. Что ей делать? Остаться и наблюдать за расцветающим романом Паулины с Николасом? Или сообщить Николасу, что она хочет вернуться домой? Джейн разрывалась на части, пытаясь принять решение. Никогда больше не видеть Николаса… Эта мысль была невыносима. В то же время видеть его с Паулиной, видеть, как он к ней внимателен, как смотрит на нее с нежностью, которая заставляла сердце Джейн переворачиваться в груди, было еще ужаснее.

Ощутив на себе взгляд Николаса, она повернулась к нему и заметила, что мужчина смягчился, будто догадывался о ее сомнениях.

– Вам всем нет необходимости чувствовать себя неловко. Я ценю ваш энтузиазм и поэтому прощаю этот обман. Вы будете продолжать работать в точности так, как и раньше. – Его глаза не отрывались от Джейн, взгляд которой все еще сохранял нерешительное и мрачное выражение.

– Я… я думаю, что… что предпочитаю…

Николас прервал Джейн и, к ее удивлению, попросил остальных присутствующих выйти из хижины. Паулина повернулась у двери и посмотрела на них через плечо. Судя по выражению лица, девушка была озадачена и не слишком довольна. Николас подождал, пока Паулина не закроет за собой дверь, и затем заговорил спокойным тоном:

– Если я составил о вас неправильное мнение, мисс Бриант, то это полностью ваша вина. Тем не менее я прошу прощения за свои, как выяснилось в свете новой информации, крайне неджентльменские выводы. – Тон его голоса был холоден и бесстрастен, лишь легкий намек на акцент слегка выдавал его. Извинение было крайне невежливым, и все же Джейн чувствовала себя польщенной тем, что перед ней вообще извинились. Слова Николаса, казалось, были специально произнесены для того, чтобы дать ей возможность высказаться. Даже его поза была вопрошающей. Он сидел напротив нее, положив одну смуглую руку перед собой на стол.

– Можно понять в какой-то степени, почему вы думали, что я… такая.

Непродолжительное молчание и затем:

– Мистер Дайсон… Он просто друг? – Странная интонация в его голосе заставила Джейн резко поднять голову. Николас выглядел напряженным, рука, лежащая на столе, была сжата, пока он ждал ее ответа. Тим, похоже, не посчитал нужным упомянуть о ее помолвке. Это было вполне естественно, решила Джейн, учитывая, что вскоре она будет расторгнута.

Николас нетерпеливо задвигался, и у Джейн появилось убеждение, что ее ответ для него важен. Только как это могло случиться? Личные симпатии должны были быть ему совершенно безразличны… Но почему же тогда он задал этот вопрос? Так как на ум не приходило ни одного логичного объяснения, Джейн отказалась от этих размышлений и сконцентрировалась на том, стоит ли сообщать Николасу о теперешних отношениях между ней и Стюартом. Вряд ли его будут интересовать ее проблемы, решила она. В любом случае Джейн все еще была помолвлена, и если она скажет ему об этом, то Николас признает, что у нее была веская причина гулять со Стюартом, как это и происходило несколько раз.

– Мы помолвлены. Поэтому вы видели нас вместе. – Это должно было оправдать ее – но оправдает ли? Он также видел ее с Тимом…

– Помолвлены! – повторил он тоном, который можно было описать только как грубый. – Вы помолвлены?

Она кивнула, сбитая с толку его странной реакцией на это сообщение:

– Да, доктор Валлас, мы помолвлены.

– Понятно. – Губы Николаса сжались, а выражение лица стало непонятным. Он казался таким недоступным, словно был закован в непробиваемую броню, которая была крепче стали. Николас посмотрел прямо на нее, и Джейн слегка вздрогнула потрясенно, увидев, что он побледнел под загаром, а щека нервно подергивалась. – Разве, – сказал он, будто его только что осенило, – не было бы лучше, учитывая обстоятельства, если бы вы выдали себя за жену мистера Дайсона? Тогда никто не ставил бы под сомнение ваше право быть вместе наедине.

Никто… Он, без сомнения, имел в виду себя.

– Эта мысль тогда не пришла нам в голову, – призналась она. – Мы так увлеклись, что даже не подумали о трудностях вроде тех, с которыми нам со Стюартом пришлось столкнуться. Видите ли, фамилии были подходящими, нам оставалось только сделать вид, что мы супруги.

Он озадаченно покачал головой. Николас сам всегда был предусмотрителен, и это легкомыслие просто изумляло его.

– Вы должны были понимать, что данная выходка поставит вас в неловкое положение, мисс Бриант. Естественно, вам захотелось бы… – Николас остановился, и во время последовавшего молчания у Джейн создалось впечатление, что он пытается подобрать слова. Это поразило ее, так как Николас Валлас был не из тех, кто испытывал подобные затруднения, – проводить время наедине с вашим женихом. И если бы вы на секунду задумались, то осознали бы, что притворяться женой вашего брата будет невозможно. У обрученных пар возникает иногда потребность уединиться.

Джейн ответила не сразу. Его тон… У Тима появились сомнения по поводу силы любви между Стюартом и ею. Могло ли быть, что мысли Николаса развивались в том же направлении? Конечно же нет. Не было никаких причин, почему он должен был интересоваться ее жизнью и тратить время на такие размышления.

– Думаю, подсознательно мы понимали, что иногда захотим побыть наедине… – Джейн замолчала и помотала головой. – Мы оба, похоже, упустили из виду это обстоятельство. – Она опять замолчала. «Подсознательно» едва ли было тем словом, которое Николас ожидал от нее услышать. Точно так же, как он не ожидал признания, что они со Стюартом оба упустили из виду такое жизненно важное обстоятельство, как необходимость интимного уединения. Джейн надеялась, что ее бездумное откровение прошло мимо его ушей, но в глазах Николаса появился вдруг блеск. Они были недоуменными и пытливыми.

– А я думал, – заметил он странным тоном, – что именно эта сторона дела должна была бы волновать вас обоих в первую очередь.

Машинально она кивнула. Тот факт, что это не волновало их в первую очередь, был еще одним подтверждением слабости их любви даже до приезда сюда.

Николас ждал, все с тем же озадаченным выражением лица, и Джейн пробормотала, беспомощно пожав плечами:

– Полагаю, мы были слишком возбуждены перспективой оказаться на этих раскопках. – Прозвучало это совсем не убедительно, и его заинтригованный вид ее ничуть не удивил. Однако Николас не стал развивать эту тему и сказал, не без строгости и наставления, что она должна была предвидеть возможность истолкования в дурном свете ее поведения, причем не только им, но и другими присутствующими.

– Люди не слепые, – продолжал он отчитывать Джейн, – и когда замужняя женщина уходит в лес с другим мужчиной, который также женат, это не может не привести к слухам и сплетням.

Она быстро взглянула на Николаса, неосознанно приложив руку к щеке, и сказала не задумываясь:

– О-о, доктор Валлас! Неужели другие, как и вы, тоже думали, что я безнравственная? – Слишком поздно она спохватилась и замолчала, отворачиваясь, чтобы спрятать заливающиеся краской щеки.

– Другие, – ответил Николас резко, – похоже, ничего не заметили – в этом вам повезло. Со мной же удача от вас отвернулась, и вы абсолютно правы, мисс Бриант, я действительно считал вас «безнравственной», как вы выразились. – Он замолчал, и затем через некоторое время Джейн нашла в себе храбрость задать вопрос, который уже долго не давал ей покоя:

– Там в кипарисовой роще… доктор Валлас, вы хотели просто напугать меня?

На его лице промелькнула ироничная улыбка.

– Не наделяйте меня добродетелями, которыми я не обладаю. Мои реакции не отличаются от реакций других мужчин, когда им оказывают благосклонность. – В глазах Джейн вдруг появилось разочарование, и Николас, на которого странным образом это подействовало, добавил искренне: – Я быстро понял, что произошла какая-то ошибка, и тогда решил напугать вас.

Джейн сделала глубокий вдох, ее облегчению не было предела.

– Я так рада, – ответила она просто.

– Почему вы рады?

– Я считала вас джентльменом, доктор Валлас, и… и я рада, что вы меня не разочаровали. – Этот разговор удивлял Джейн, она не могла понять, почему Николас не прекращает его.

– У вас есть какие-нибудь предположения насчет того, почему я вас хотел напугать? – спросил он, и Джейн кивнула.

– Вы думали о Паулине.

– Именно.

– Вы ее, конечно, жалели. – Джейн попыталась поймать на его лице признаки эмоций, но оно сохраняло загадочное выражение.

– Естественно, мне было ее жаль. – Николас снова на какое-то время погрузился в размышления об их обмане, и девушка приготовила себя к очередному выговору. Однако если он и собирался отчитывать Джейн, то подавил это желание, просто сказав тихим бесстрастным голосом: – Мне показалось, мисс Бриант, что вы сейчас подумывали о том, чтобы покинуть раскопки. Очевидно, это из-за неприязни, существовавшей между нами… – Николас сделал секундную паузу, и Джейн интуитивно поняла, что он вспоминает, как она назвала его «невыносимым». – Что касается меня, то моя неприязнь возникла, как результат заблуждения, которого уже не существует. – Николас даже одарил Джейн улыбкой и затем продолжил: – Я не знаю, что чувствуете вы, но если вы сумеете зарыть топор войны, мы могли бы в будущем поладить.

Значит, он считал, что ее желание покинуть раскопки шло только от антипатии, которая до настоящего момента существовала между ними. Как мало он знал!

Какое решение она должна принять? Если быть благоразумной, то надо уезжать сейчас, когда есть возможность сделать это, не подвергая опасности положение других членов компании. Джейн могла бы сказать Стюарту, что помолвка расторгнута. Он, наверное, остался бы здесь с Паулиной и Гаем. А Джейн вернулась бы домой к своей работе, которая займет все ее время и мысли, помогая забыть этого человека, и постепенно рана, которую она так неразумно нанесла самой себе, заживет.

Да, это был наиболее простой и правильный путь… Джейн вздохнула, размышляя, какой дать ответ. И пока она пребывала в нерешительности, Николас заговорил, мягко, с проблеском улыбки, рассеивающей жесткость, которая постоянно присутствовала на этих тонких смуглых чертах:

– Я никогда не выражал признательности за вашу работу, мисс Бриант. Виной тому было недоразумение, которое мы уже обсудили. Тем не менее я благодарен вам, и мне будет вас не хватать, если вы решите уехать. – Он смотрел прямо на нее, и, завороженно наблюдая за движением его губ, Джейн почувствовала, чего на самом деле стоило ему произнести эти слова. Более того, он сознался в несправедливом отношении к ней, честно признав, что не должен был позволять личному мнению о Джейн ослепить его, когда дело касалось ее деловых качеств.

И все же она колебалась. Ее сердце сжималось от перспективы быть все время рядом, наблюдая, как растет его любовь к Паулине, ожидая объявления о помолвке, которое убьет ее. И возможно, свадьба состоится даже прежде, чем они все успеют вернуться в Англию. Машинально Джейн замотала головой. Внезапно предательски блеснувшие глаза выдали ее убитое настроение, в то же время она стала необыкновенно красивой. Николас широко улыбнулся, словно этим он робко пытался ее переубедить. Будто сухую формальность он поддерживал только из-за какой-то привычки к самодисциплине, а не потому, что так чувствовал. Улыбка Николаса гипнотизировала ее. Джейн охватила внутренняя дрожь, сердце и разум радостно отдались властному влиянию, которое имел над ней этот человек. Она так хорошо ощутила эту власть, когда впервые увидела его стоящим на трибуне, уверенного в себе, как бог, и вместе с тем сдержанного.

Сейчас Николас сидел, откинувшись на спинку стула в свободной позе, улыбка не сходила с его лица. Одновременно он чем-то напоминал животное, опасное и холеное. Крепкий и жилистый, с огромным запасом энергии, сжатой в пружину, Николас, казалось, был в любую минуту готов к прыжку. Его глаза не стали мягче от улыбки и все еще сохраняли жесткий металлический блеск, так напоминающий сталь. Задумавшись, Джейн позволила себе взглядом коснуться губ Николаса, вспоминая его поцелуи. У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила свой страстный отклик. Забыл ли об этом Николас? Если нет, то тогда он, должно быть, все еще тайно презирает ее. Хотя теперь ему было известно, что она не замужем, Николас также знал, что она помолвлена и, следовательно, не должна была отвечать на его поцелуи. Помнит ли он, опять спросила она себя, на мгновение озадаченно нахмурившись. Конечно же Николас не мог забыть… и тем не менее, должно быть, все же забыл, иначе хотя бы маленькая часть его прежнего презрения отражалась бы в поведении по отношению к ней.

– В чем дело, мисс Бриант? – спросил Николас наконец. – Почему такое долгое молчание? Оно может означать только то, что вы в нерешительности, остаться вам здесь или нет. Возможно, существует еще какая-нибудь причина, о которой я не знаю, вынуждающая вас думать об отъезде?

Испугавшись этого вопроса, Джейн быстро посмотрела на него. Мог ли Николас догадаться, спрашивала она себя, трясясь от страха. Но нет. Мужчина смотрел на нее с любопытством и недоумением, ничто не указывало на то, что ему известно о ее чувстве. Внезапно глаза Николаса потеплели, и Джейн сдалась. Она отбросила всяческую осторожность. Николас нуждался в ее помощи и даже смягчился настолько, что признал это, хотя и не был обязан это делать. Ответная улыбка осветила лицо Джейн, и она тихо сказала:

– Я не уеду, доктор Валлас… по крайней мере, я останусь до тех пор, пока вы будете во мне нуждаться.

Джейн намеренно уклонилась от ответа на его вопрос и сейчас размышляла, заметил ли он. Если и так, то Николас не стал развивать эту тему и после тихого «спасибо, мисс Бриант» взял ручку, намереваясь начать писать – явный знак, что разговор окончен.

К тому времени, когда она вышла из хижины, облака рассеялись, но солнце уже садилось, и яркое темно-малиновое сияние озарило далекие горы. Воздух был невыразимо мягок, и легкость внезапно овладела походкой Джейн, пока она шла к большому деревянному домику, в котором работала. Там уже была мужеподобная мисс Гилберт, настороженная, в длинной твидовой юбке и тяжелых коричневых ботинках.

– Где вы пропадали? – потребовала она объяснений и, окинув Джейн испепеляющим взглядом, перевела его на хижину, откуда девушка только что вышла. – Вас ждет работа, мисс Бриант. Я не собираюсь заниматься упаковыванием и приклеиванием этикеток в одиночку. – Взгляд мисс Гилберт продолжал испепелять Джейн. – У меня еще не было перерыва.

– У меня тоже. Однако вы идите. Я продолжу здесь. Куда эти вещи отправляют?

– Пока в хранилище, а потом в музей, когда для них освободится место. Обещают достроить специальный зал, и эти вещи будут выставляться в нем.

Мисс Гилберт вышла, и несколько минут спустя, когда Джейн была поглощена упаковкой великолепного золотого ожерелья с аметистами, вошла Паулина. Ее симпатичное личико светилось от счастья.

– Джейн! Джейн… О-о, это так прекрасно! Он знает и не отправил нас домой. Что это может означать? Ответь мне, Джейн, потому что, если я этого не услышу, я не поверю!

Очень аккуратно Джейн положила вещицу в специально предназначенную для нее коробку и закрепила крышку клейкой лентой:

– Очень похоже на то… на то, что Николасу ты не безразлична. – Скрывая выражение своего лица, Джейн аккуратно положила коробку рядом с остальными на стол.

– Очень похоже?.. – Паулина надула губки, ожидая, когда подруга поднимет голову. – Это несомненный факт. – И тем не менее, добавила немного встревоженно: – Конечно же другой причины быть не может?

Джейн посмотрела на девушку.

– Нет, Паулина, – улыбнулась она, – я не думаю, что есть другая причина.

Паулина задумалась:

– Какая еще может быть причина?

– Мы же решили, что ее нет.

– Что с тобой, Джейн? Разве ты не уверена, что он позволил нам остаться из-за меня?

– Ты имеешь в виду, потому что он любит тебя?

– Естественно, я имею в виду это.

Солнце закатилось, и огромная тень накрыла хижину.

– Ты не будешь уверена в том, что Николас любит тебя, Паулина, пока он сам об этом не скажет, – ответила Джейн разумно. – До сих пор он ничего не предпринимал, так как думал, что ты замужем. Но если Николас любит тебя, я полагаю, он довольно скоро сообщит тебе о своих чувствах.

– Да, думаю, так и будет. – Последовал короткий период молчания. Джейн включила свет и продолжила работу, думая о Тиме, чьи планы полетели коту под хвост. – Интересно, как Николас узнал, – пробормотала наконец Паулина. – Как ты думаешь, мог ли Тим ему рассказать? – Она покачала головой. – Он никогда бы не сделал этого намеренно, но у него могло вырваться случайно.

– Да, он мог. – Джейн насторожилась. Тима будут подозревать, и Стюарт с Гаем будут его расспрашивать. Он ответит честно, Джейн это знала, но сама она вмешиваться не собиралась.

– Ну, лично я очень рада, что Николас уже знает правду, потому что было бы пыткой ждать еще пять месяцев. Меня все это приводит в такой восторг! Я знаю, он будет порой командовать и упрямиться, но я это выдержу.

– Выдержишь? – резким тоном спросила Джейн. – Ты выбрала странное слово, не так ли, Паулина?

– Почему? Он лидер, ты должна это признать.

– Да, но…

– И как муж Николас будет деспотом, чье слово всегда закон, но мне придется это выдержать, разве нет? – Джейн лишилась дара речи, она все еще не могла понять отношение ее подруги к характеру Николаса. – Нужно мириться с недостатками мужа, – продолжала Паулина. – Так же, как он должен мириться с твоими.

– Надо терпимо относиться к недостаткам другого… но выдержать?.. – Джейн нахмурилась. – Я бы это слово никогда не употребила.

– Почему нет?

– Не могу объяснить. Для меня оно несет оттенок мученичества.

– Иногда приятно побыть мучеником, – рассмеялась Паулина и добавила: – Я не буду возражать, потому что мне кажется, он просто замечательный! Разве ты не согласна со мной, Джейн?

– Да, Паулина, я согласна. – Подтянув к себе маленький золотой браслет, Джейн стала заворачивать его в вату.

Паулина снова засмеялась и сказала:

– Это был глупый вопрос. Ты испытываешь к Николасу чрезмерную неприязнь, мы все это знаем.

Краска немного отлила от щек Джейн. Она не почувствовала ничего кроме облегчения, когда Паулина сообщила, что собирается вернуться к работе. Однако у двери Паулина развернулась и спросила с любопытством:

– Зачем Николас попросил тебя задержаться… ну, я имею в виду, чтобы поговорить с глазу на глаз?

– Ничего важного, – ответила Джейн честно. – Доктор Валлас заметил мои сомнения по поводу дальнейшего пребывания здесь…

– Ты колебалась, остаться тебе или нет?

– Я уже давно хотела уехать домой, ты знаешь это.

– Да, но я думала, что ты привыкнешь. Ты говорила, Николас придирается к тебе, но я никогда не замечала этого.

Проигнорировав последнее высказывание, Джейн сказала:

– Он попросил меня остаться, и я согласилась.

– Николас не хотел, чтобы ты уезжала?

– Он хотел, чтобы мы все остались.

– Но почему он попросил тебя задержаться, когда все ушли? – В словах Паулины был странный подтекст, который чрезвычайно озадачил Джейн. Она колебалась, прежде чем ответить, потому что у нее не было желания посвящать подругу во все, о чем они с Николасом говорили несколько минут назад в его офисе.

– Я уже сказала тебе, он заметил мою нерешительность и спросил меня о ней. – Джейн небрежно пожала плечами. – Ему нужна наша помощь, и я думаю, его немного раздражал тот факт, что он мог кого-то лишиться.

Паулина все равно не была удовлетворена, и Джейн знала, о чем она думает. Слова Джейн о том, что Николас нуждался в их помощи, заставили девушку сомневаться.

– Не мог же он простить нам наш поступок просто потому, что у него не хватило бы рук, отправь он нас домой? Это ведь не было причиной, Джейн, пожалуйста, скажи, что не было!

– Я уверена, в первую очередь, Николас разрешил нам остаться из-за тебя.

– О-о… я рада, что ты в этом так уверена. – И, напевая какую-то мелодию, Паулина вышла.

Спустя несколько секунд пришел Тим. Его осунувшееся лицо было мрачным.

– Гай и Стюарт сказали мне, что вас не отсылают домой. – Голос юноши, обычно такой спокойный и бодрый, стал резким, надтреснутым. – Очевидно, Николас не может справиться без вашей помощи.

– Присядь, Тим, – пригласила Джейн мягко, указывая на стул у стены. – Ты рассказал Стюарту и Гаю, что ты сделал?

– Они спросили, моих ли это рук дело, и я сказал – да.

– Они поинтересовались, какие у тебя были мотивы?

– Я и об этом рассказал им. – Он сел и зажег сигарету.

– Ты сказал, что сделал это ради Паулины?

– Да. Я посвятил их во все, что касается моих чувств к Паулине. И как оказалось, Стюарт уже подозревал, что я влюблен в нее.

– В самом деле? – Стюарт ничего ей не говорил, и Джейн знала, виной тому было охлаждение между ними. Он не чувствовал потребности довериться ей и держал свои догадки при себе.

– Да. Они оба с Гаем заметили, как Паулина относится к Николасу.

– Ни один из них ничего мне не сказал.

– Можно было бы рассчитывать, что об этом тебе скажет Гай. Что же касается Стюарта, ну, у вас уже не те отношения, что были раньше.

– Мы все еще помолвлены.

Тим передернул плечами, раздраженный этим отклонением от темы.

– Что мне делать с Паулиной? – Он глубоко затянулся сигаретой. – Это решение Николаса будет губительным для нее.

Джейн бесцельно перебирала пальцами браслет, который собиралась упаковать. Она опять пребывала в состоянии нерешительности. Но наконец девушка посмотрела на Тима, ее глаза помрачнели, и она ласково пробормотала, ощутив прилив симпатии:

– Нет ничего, что ты мог бы сделать или должен пытаться сделать, Тим. Это удивительное решение Николаса доказывает, что он в какой-то мере отвечает на любовь Паулины взаимностью.

Он посмотрел на нее, открыв рот, и Джейн сразу же поняла, что подобная мысль никогда не приходила ему в голову.

– Николас… влюблен? Это смешно! – И тем не менее, лицо Тима посерело, а рука, держащая сигарету, заметно дрожала. – Я не могу в это поверить… и в то же время… она такая прелестная. – Он казался почти безумным, проводя языком по приоткрытым губам. – Когда Стюарт и Гай рассказали мне о событиях сегодняшнего дня, я осознал всю бесполезность гадости, которую сделал, и сразу же решил, что Николас просто не мог себе позволить отправить вас всех домой, так как уже лишился двух ассистентов. – Она молчала, и Тим добавил, словно хватаясь за соломинку: – Это может быть причиной, Джейн. Может! – Он умоляюще посмотрел на девушку. – Скажи, что может! Это объяснение гораздо логичнее, ты должна согласиться… – Тим встал и стал ходить взад-вперед по комнате. – Это единственное объяснение, – твердо заявил он, резко развернувшись к ней лицом. – Николас Валлас никогда не влюбится. И брак… – Тим грубо засмеялся, махнув рукой и отбрасывая эту мысль как абсолютно нереальную. – У Николаса никогда не будет времени для жены. А что касается детей – они будут ему помехой. Нет, Николас никогда не женится. Любой, кто его знает, скажет тебе то же самое. – Он остановился, но почти сразу же продолжил, отчаянно пытаясь убедить себя, что доктор Валлас никогда не помыслит о браке с Паулиной: – Я уже говорил раньше, у него никогда не было продолжительных романов, а тем более серьезных. Паулина теряет свое время, поверь мне! Теперь она будет страдать еще больше. Джейн, неужели ты не можешь ничего сделать? Предупредить ее? Дать ей совет? Но ради бога, не дай ей испытать боль!

Однако все, что могла сделать Джейн, – это беспомощно развести руки. И через некоторое время Тим вышел, закрыв за собой дверь.

«…Не дай ей испытать боль!»

Джейн долгое время сидела, уставившись на стену перед собой. Не дать Паулине испытать боль. Это ты… и я… вот кто будет страдать по-настоящему…

Джейн сделала то, что было для нее совершенно не характерно, – она вытянула руку на столе, положила на нее голову и горько расплакалась.

Глава 7

Греческая весна была в разгаре, горы окутала первая в этом году солнечная дымка. Мягкий теплый воздух прогрел землю. Из луковиц и корней поднялось множество цветов, сплошным ковром покрывая холмы. Во всей природе было что-то магическое – в чистом пьянящем воздухе и безупречно-лазурном небе, в мягком изгибе равнины и зеленовато-голубом море за ней.

У Джейн и Паулины был свободный вечер, как обычно через вторник, но ни та ни другая не хотели тратить время на уборку хижин. День был слишком красив для этого. Во время перерыва Джейн предложила съездить в Микены.

– Если мы ничего не предпримем в ближайшее время, – добавила она удрученно, – то вернемся в Англию, почти ничего не повидав из чудес этой поразительной страны. – Она говорила не задумываясь, и брови Паулины поползли вверх.

Девушка сказала, мягко напоминая:

– Я собираюсь остаться в Греции.

– Конечно. – Джейн сделала небольшую паузу и затем продолжила: – Все равно, поехали со мной в Микены, потому что у меня не будет таких возможностей, как у тебя. Это может быть моим единственным шансом посмотреть Грецию.

– Глупости! Ты приедешь сюда снова, хотя бы на время отпуска. Николас говорит, все возвращаются в Грецию. Он говорит, она похищает твою душу, и ты не можешь найти удовлетворения ни в чем. Причем Николас утверждает, что тоска увеличивается от визита к визиту. Более того, – Паулина рассмеялась, – похоже, для меня это вроде как наркотик, и, попав под его влияние, я уже не могу вырваться.

– Николас так говорил? – пробормотала Джейн, забавляясь.

– Да. Иногда он бывает очень поэтичен, Джейн. Ты и представления не имеешь о другой его стороне – мягкой, чувствительной и даже в каком-то смысле идеалистической.

Джейн не могла в это поверить. Для нее Николас был жестким и практичным, ей всегда казалось, что сентиментальность вызвала бы у него насмешку. Однако Паулина знала его лучше, чем она, и Джейн была не в том положении, чтобы спорить. Ее единственным желанием было не позволить Николасу занимать ее мысли, так как в последнее время она получила огромное количество доказательств того, что Паулина завоевала его сердце. То, как он обращался с ней, как брал иногда за руку, как улыбался и говорил… Да, даже Тим скоро перестанет надеяться.

– Ты поедешь со мной, Паулина? – спросила Джейн снова, и на этот раз ее подруга согласилась. – В таком случае выезжаем сразу после обеда. Хорошо?

– Ладно.

Однако пришло время отъезда, и Паулина передумала:

– Мне что-то не хочется никуда ехать. Пожалуй, я останусь. – Она посмотрела туда, где около офиса сидел Николас, читая напечатанные ею этим утром страницы. – Ты ведь не возражаешь, правда? Я жутко устала.

Джейн посмотрела в ту же сторону:

– Нет, Паулина, я не возражаю.

Она поехала одна. До поселка ее подбросил один из наемных рабочих, а там Джейн села на автобус, который довез ее до Фикии. Она побродила по окрестностям, остановившись с интересом около гостиницы «Прекрасная Елена», где когда-то жил великий Шлиман, проводивший раскопки в Микенах.

Затем Джейн продолжила свой путь под солнцем, время от времени поглядывая на тучи, надвигающиеся со стороны моря. Она надеялась, что дождя не будет, что, однако, нельзя было исключить, потому что период засухи еще не начался.

Дойдя наконец до знаменитых Львиных ворот, Джейн прошла сквозь них и попала в дикое, жуткое пространство, пустынное и мрачное. Зияющие входы в гробницы, раскопанные Шлиманом, окутанная дымкой вершина горы Святого Элиаса, скалистые склоны и темные овраги – все это придавало древнему, обагренному кровью месту гнетущий и заброшенный вид. Машинально Джейн оглянулась, почти ожидая, что появится негодующий призрак Агамемнона и направится к гробнице вероломной Клитемнестры, любовник и сообщник которой Эгисф покоился рядом. Здесь, на этом холме, они ждали, когда зажгутся огни на маяках, сообщая им об окончании Троянской войны и возвращении мужа Клитемнестры. После долгих лет отсутствия Агамемнон вернулся только для того, чтобы его собственная жена с любовником пролили его кровь на камни великой крепости.

Джейн наконец добралась до дворца. Он стоял на голом холме, под которым раскинулась плодородная равнина, на которой вместо пшеницы, колосившейся здесь во времена Агамемнона, произрастали цитрусовые рощи и табачные плантации.

Она села на разбитую колонну, окинула взглядом равнину и затем сверкающее море вдалеке. «Море темное, как вино…» Не существовало нового, более точного описания греческого моря. Ее охватило странное беспокойство и чувство одиночества. Джейн нахмурилась, задумавшись, пытаясь разобраться, отчего у нее поменялось настроение. Ей нравилась тишина, уединение… и в то же время она ощущала некую растерянность. Чего она хотела? Если бы только Паулина не передумала… Горькая усмешка искривила мягкие полные губы Джейн. Паулина наверняка сейчас с Николасом, работает или, может быть, просто разговаривает… Ход ее мыслей неожиданно прервался, когда Джейн заметила человека, взбирающегося по подъему, проходящему мимо Великой лестницы и ведущему ко дворцу, около которого она сидела.

Николас был здесь! И без Паулины… Джейн взволнованно огляделась вокруг. Что же ей делать? Спрятаться или сбежать незаметно было невозможно. Когда он приблизился, она нетвердо встала на ноги. Николас резко остановился, не веря своим глазам.

– Мисс Бриант! Я никак не ожидал вас здесь увидеть. – Он окинул ее взглядом своих темных глаз, ее растрепанные волосы, сверкающие, словно золото на солнце, разрумянившиеся щеки и несколько испуганное выражение лица, которое добавляло блеск ее глазам. – Как вы сюда добрались?

– Один из наемных рабочих подвез меня до поселка на джипе. А там я села на автобус. – Что сейчас делает Паулина, подумала Джейн. Знает ли она, где находится Николас? – Затем я шла пешком. Это была приятная прогулка. – Джейн чувствовала себя неловко, вспомнив, что они только однажды были вместе наедине, в тот раз, когда он привел ее в кипарисовую рощу.

– Если бы вы рассказали мне о своих планах, я сам бы мог привезти вас сюда.

Она уставилась на него, не зная, что сказать в ответ на столь неожиданное предложение.

– Значит, вы приехали на машине, – пробормотала Джейн неуклюже, и Николас кивнул, все еще странно глядя на нее. Джейн была одета в широкие брюки и свитер, то и другое голубого цвета. В отличие от вещей, которые она носила на раскопках, становившихся пыльными через какой-нибудь час, эти были безупречно чистыми. Поверх свитера на ней была куртка с, капюшоном, а через плечо перекинут маленький рюкзак, где лежали фляга с кофе и фрукты.

– Я подвезу вас обратно, – предложил Николас холодным резким тоном.

– Спасибо, доктор Валлас. – Джейн улыбнулась ему, и он сел на другое основание колонны. Щурясь от ослепительного света Николас долго смотрел на равнину, так что это делало заметными маленькие морщинки в уголках его глаз.

– Вы часто сюда приезжаете? – спросил он в конце концов. Его взгляд был по-прежнему прикован к открывающемуся перед ним ландшафту.

– Это первый раз.

– Первый раз! Но вы должны чаще приезжать сюда. Я так делаю.

Она машинально ответила:

– У меня мало свободного времени.

Услышав это, Николас весело улыбнулся.

– Я полагаю, меня прозвали рабовладельцем, – произнес он тоном, не признающим возражений.

Джейн поняла – ему все равно, будет она или нет дипломатично отрицать сказанное. Конечно, они прозвали его рабовладельцем, и у них были на то основания. Сегодня Николас был совершенно иным, одетый в светло-серые брюки и белоснежную рубашку с галстуком, развевающимся на ветру. Кроме того, на нем был явно дорогой твидовый пиджак свободного покроя. Черные волосы блестели чистотой, но ветер растрепал их. Правда, за то время, пока она смотрела на Николаса, он привел волосы в порядок. Она перевела взгляд на его лицо, лишенное привычной суровости. Это напомнило Джейн выражение его лица в тот момент, когда он вертел в руках маленькую золотую детскую погремушку.

– Почему вы часто сюда приезжаете? – спросила девушка, чувствуя, что ее уединение нарушено существом, в чьем обществе она хотела бы находиться. Джейн говорила быстро, немного задыхаясь, надеясь завязать разговор, который отвлек бы ее от неприятных мыслей.

– Место манит. Я очень интересуюсь древней микенской культурой и, естественно, приезжаю сюда. – Николас повернул голову в ее сторону. – Это не может наскучить. Но в основном я бываю здесь в это время года. Через несколько недель в Микены стекутся туристы, и так будет продолжаться все лето и значительную часть осени.

– Вы надеялись, что сейчас тут никого не будет? – Джейн искоса взглянула на него.

– По правде сказать, да.

– Простите.

Николас расхохотался, и у нее перехватило дыхание. Этот странный экстаз был почти непереносим. Джейн хотела, чтобы Николас ушел… и в то же время она желала, чтобы он остался. В ее памяти всплыли строки из оды, написанной Пиндаром, где Кронос приравнен к смертным, которые тянутся к тому, чего никогда не смогут получить, пренебрегая тем, что доступно, и направляя безумный взгляд «…на вещи столь отдаленные… преследуя пустые мечты и невыполнимые надежды».

– Не извиняйтесь, мисс Бриант. Я наслаждаюсь вашим обществом.

– Наслаждаетесь? – Слова слетели с ее губ.

Николас, похоже, уловил удивление Джейн, потому что на его лице снова появилась улыбка, и он тихо сказал:

– Да, наслаждаюсь. Если вы помните, я уже говорил, что нам, возможно, удастся поладить в будущем.

– Я помню. – Беспокойство овладело ею. Эта перемена в Николасе явно действовала на нее, и Джейн все время ощущала глубокое чувство тоски. В голове она слышала голоса людей, пытающихся привлечь ее внимание, и тем не менее, Джейн взирала на них из защищенного убежища. Все они были реальными, но далекими. Паулина, отчаянно влюбленная и уверенная, что ее чувства не безответны. Тим, с разбитым сердцем и потерянной надеждой. Стюарт, остывший в последнее время в своем чувстве… Возможно, это было возмездием за ее собственное охлаждение. Но Стюарт, как почему-то казалось Джейн, тоже понял, что они не были по-настоящему влюблены.

– Вы уже сделали все, что хотели? – Низкий глубокий голос Николаса прервал ее размышления. Девушка обернулась и посмотрела на него несколько отсутствующим взглядом. – В этом месте, я имею в виду? – пояснил он.

– Нет, к тому моменту, как вы пришли, я только приехала.

Николас встал:

– В таком случае я вам все здесь покажу.

– Это очень мило с вашей стороны, доктор Валлас. – Если бы только ей удалось вести себя естественно. Она вела себя достаточно просто, когда они были в кипарисовой роще, вспомнила Джейн… Но потом она глупо поверила в то, что Николас искренен, что он влюблен в нее. Это неприятное воспоминание вызвало прилив крови к щекам Джейн, и в глазах ее спутника появилось странное выражение.

Как и следовало ожидать, они начали с осмотра дворца, около которого сидели. Николас все объяснял, а Джейн увлеченно слушала. Он рассказывал мифы, легенды и истории о страшных событиях, которые происходили в этой древней крепости, доме великого царя Агамемнона, чей брат, Менелай, был царем Спарты и мужем Елены Троянской.

– Дворец всегда был местом, где совершались убийства, – засмеялся Николас, и по спине Джейн пробежали мурашки. Она живо представила себе сцену, когда отец Агамемнона во время пира подал своему брату блюдо из мяса сыновей последнего.

– Не мудрено, что это место наводит на меня страх, – прошептала Джейн, почти испуганно оглядываясь по сторонам и замечая, что облака сгустились, накрыв дворец мрачной багровой тенью.

– Оно наводит на вас страх? – Глаза Николаса смеялись, пока он, ожидая ответа, смотрел на девушку.

– Так и есть!

– И тем не менее, вы не убежали?

– Я знала, что это глупости, – призналась Джейн. – Призраки не могут причинить нам вреда.

– Это хорошо, потому что здесь много призраков.

Они были в большой зале, главном помещении всего этого великолепия. В древности здесь находился центральный очаг, а справа от него возвышался трон.

– В этой зале принимали и развлекали гостей, – объяснил Николас. – Попробуйте ее себе представить: очень красивая, с четырьмя массивными колоннами вокруг очага; раскрашенный пол – мы знаем, что он был в красную клетку и украшен голубыми и желтыми зигзагообразными узорами. На ярких стенах были фрески и панели с розетками. Здесь принимали Одиссея, и Елена с Менелаем развлекались в комнате, где вы сейчас стоите.

Какое-то время она не могла произнести ни слова. Было чудом находиться здесь, в величественном дворце Алкиноя. Тут Одиссей «…пребывал в нерешительности, прежде чем ступить за медный порог… потому что сияние, подобное сиянию солнца и луны, освещало высокие залы великого царя». Золотые двери висели на серебряных столбах, дверные ручки были сделаны из золота и «…золотые юноши, застывшие на пьедесталах, держали в руках горящие факелы, освещая ночью пирующих в зале».

– Куда все это подевалось? – выдохнула Джейн, не осознавая, что говорит вслух. – Столько сокровищ…

– Разграблено и частично переплавлено, – ответил Николас мягко, прибавив чуть погодя: – Но именно это и делает археологию столь увлекательной. Иметь возможность воссоздать прошлое, узнать, как эти древние люди жили, мне это так интересно, что я не могу посвящать чему-то другому достаточно времени.

Джейн быстро посмотрела на него. Николас был не с ней, несколько коротких минут он был погружен в мысли, возможно пытаясь реконструировать великое здание, каким оно было, когда знаменитые герои легенд, мифов и истории во всем великолепии проходили через его двери.

«Я не могу посвящать чему-то другому достаточно времени». Джейн вспомнила утверждение Тима, что у Николаса не будет времени для брака, так как дети будут его отвлекать.

И в то же время греческие мужчины славились своей любовью к детям…

Покинув наконец дворец, они долго гуляли по окрестностям, а потом сидели на камне, смотря вниз на пышную зелень Аргосской равнины. Джейн немало удивилась, когда поняла, что здесь ничего не изменилось со времен Троянской войны. В геологическом исчислении три тысячи лет были не больше чем мгновением. Вид виноградников, оливковых рощ, равнины, долины и моря был таким же, каким его видела из дворца Елена Прекрасная, чья красота стала причиной войны.

– Я думаю, нам пора. – Николас повернул голову, чтобы посмотреть на Джейн. Он был близко, и его плечо коснулось ее плеча.

Джейн запретила себе растягивать момент нечаянной близости, сразу же встав и держась на расстоянии, пока они вместе шли к Львиным воротам. Они мало говорили, и тем не менее, будто по волшебству, все напряжение ушло. Облака рассеялись, и ветер стих, сделав воздух, пропитанный сильным ароматом цитрусовых, спокойным. Грозные вершины Зары и горы Святого Элиаса поднимались к чистейшему голубому небу. Спускающиеся лучи солнца, касаясь склонов, расцвечивали их и обволакивали мягкой сияющей безмятежностью.

Николас оставил машину в парке, рядом со входом в цитадель, и вскоре они уже ехали вниз к «Прекрасной Елене», куда зашли, чтобы перекусить.

– Я взяла с собой немного кофе, – сказала Джейн, – но совершенно про него забыла.

Гостиница славилась тем, что являлась когда-то штаб-квартирой Шлимана, и Джейн была поражена книгой посетителей. В нее вписали свои имена великие английские и американские ученые, писатели, художники, бизнесмены и государственные деятели. Стены были увешаны портретами известных археологов, а также фотографиями с изображением результатов последних раскопок.

Николас был знаком с владельцем. Тот подошел к их столику побеседовать, пока они пили свои узо[2] и ели мезе[3]. Николас представил Джейн как коллегу-археолога, и это заставило ее покраснеть. Девушка опять заметила странное выражение глаз спутника. Оно почти напоминало восхищение… только Джейн знала, что такое абсолютно невозможно.

Солнце быстро садилось. Сумерки наступили сразу после того, как они вышли из гостиницы, пейзаж был окутан чарующей фиолетовой дымкой. Несмотря на все попытки, Джейн не могла взять себя в руки. Весь мир вокруг нее казался волшебным. Покрывало приближающейся ночи стремительно заволокло прозрачный воздух, аметист и серебро последних умирающих солнечных лучей настигла расстилающаяся вуаль тьмы. Пьянящий запах цветущих лимонов и лепестки, танцующие в мягком застывшем воздухе… И поездка обратно в машине с открытыми окнами. Появляющиеся в вышине звезды добавляли свой свет к сиянию плывущей луны.

С губ Джейн сорвался вздох сожаления о том, что все так быстро кончилось, когда в половине восьмого машина была припаркована недалеко от хижины, в которой располагался офис Николаса. Он не стал немедленно открывать дверь и какое-то время сидел тихо, наслаждаясь спокойствием звездной ночи.

– Спасибо, что составили мне компанию, мисс Бриант. – Николас наконец выскользнул из машины. Он открыл дверь Джейн, и она вышла. – Надеюсь, вы так же приятно провели день, как и я!

– Все было чудесно. Огромное вам спасибо, доктор Валлас.

– Мы должны еще куда-нибудь съездить. Спокойной ночи, мисс Бриант. – Он вернулся к своей официальной манере, держась в то же время аристократически учтиво. Однако, как ни странно, это ни в коей мере не испортило хорошего настроения Джейн. Она подняла на Николаса глаза и улыбнулась, немного удивившись, что он упомянул о возможности другой поездки. Сдержанная и церемонная внешне, внутренне она скрывала безумный восторг от доказательства его желания быть в ее обществе.

– Было бы здорово. Доброй ночи, доктор Валлас.

Она быстро пошла к хижине, которую делила с Паулиной, сопротивляясь желанию обернуться назад. Но у двери она все-таки обернулась. Николас все еще стоял у своей машины. Он поднял руку, Джейн помахала ему в ответ и затем вошла в хижину, запыхавшись из-за сумасшедшего биения сердца.

Паулина сидела на своей кровати с журналом на коленях.

– Хорошо провела время? – Встав, Паулина направилась к зеркалу, висевшему на стене.

– Там было замечательно. – Джейн говорила осторожно. Она знала, это было предательством и тайными происками, но не могла заставить себя сказать подруге, что Николас был с ней весь вечер.

– Я в этом не сомневаюсь. – Взяв расческу, Паулина занялась своими волосами. – Однако я отлично отдохнула. – Что-то в ее тоне заставило Джейн нахмуриться. Поймав отражение лица Паулины в маленьком зеркальце, она увидела, что уголки губ подруги были опущены, а глаза неестественно блестели.

– Чем ты занималась весь вечер? – Джейн захлестнуло чувство вины, хотя она отлично знала, что ни в чем не виновата. Она не могла вести себя иначе, не могла, например, быстро попрощаться с Николасом и уйти без какой-либо уважительной причины. А так как у Джейн не было отговорки, она должна была остаться с ним, и тот факт, что она хотела остаться, к делу не относился.

– Я просто сидела… – Паулина повернулась, ее губы дрожали. – Я могла поехать с Николасом, он предлагал мне, но я вынуждена была отказаться.

– Была вынуждена? – Джейн стало тяжело на душе от подтекста слов подруги. – Я не понимаю.

– Я отказалась поехать с тобой, и это выглядело бы ужасно, если бы я приняла его приглашение. – Она была уже готова расплакаться, и у Джейн перехватило горло.

– Паулина, тебе не нужно было думать об этом. Ты прекрасно знаешь, что я бы не обиделась.

– Я думала, ты обидишься. Мне так хотелось поехать с ним, но это казалось мне каким-то неправильным… будто… будто я предпочла его… – Девушка замолчала, покраснев от того, что сказала.

Джейн просто подбадривающе улыбнулась:

– Ты и предпочитаешь Николаса, и я хорошо понимаю это. Так почему же ты, глупая маленькая дуреха, не приняла его приглашения? – Ответа не последовало, тишина была напряженной и тяжелой. – Николас сказал, куда едет?

Паулина помотала головой:

– У него не было шанса это сделать, в самом деле. Видишь ли, в тот момент, когда он упомянул о том, что хотел бы взять меня с собой, я отказалась, и на этом разговор окончился. – Она сделала небольшую паузу и затем продолжила: – Думаю, он уехал по делам, потому что развлекаться в окрестностях негде. Да, я уверена, он уехал куда-то по делам.

Джейн сняла свою куртку и повесила ее на вешалку за дверью.

Ее хорошее настроение испарилось. Она задавала себе вопрос, почему Николас был не с Паулиной, и вот подруга сама дала ответ. Он хотел, чтобы она поехала с ним в цитадель, предпочел ее общество кому-либо другому. У Джейн вырвался дрожащий вздох – слова Паулины развеяли все удовольствие от воспоминаний, которые она надеялась лелеять. Николас ни чуточки не наслаждался ее обществом, и Джейн внутренне содрогнулась, признавая тот факт, что опять неверно истолковала его отношение к себе, посчитала, что он искренен, как и в тот незабываемый раз. Он сказал, что получил удовольствие от вечера, даже поблагодарил ее за то, что она составила ему компанию. Но теперь, вспомнив о его переходе к холодной учтивости, которая в тот момент никак не подействовала на ее приподнятое настроение, Джейн поняла, что это была просто вежливость. Его предложение еще куда-нибудь съездить вместе в тот момент также показалось ей искренним, но это были просто вежливые слова, произнесенные без всякого значения.

– Почему, – Джейн дрожала, – я решила, что ему приятно мое общество, когда я прекрасно знаю о его чувствах к Паулине?

– Что ты сказала? – спросила Паулина, и Джейн резко вздрогнула. Она не осознавала, что говорила вслух. Слава богу, Паулина не расслышала.

– Я говорила сама с собой. – Она посмотрела на подругу, которая была абсолютно подавлена, и опять Джейн охватило чувство вины. Если бы она не предложила Паулине поехать с ней, та могла бы спокойно принять приглашение Николаса. – Мне жаль, что ты не сказала Николасу «да», – пробормотала Джейн взволнованно. – Ты должна была знать, что я пойму.

– Да, наверное, – последовал грустный ответ.

– Не переживай, скоро он снова пригласит тебя куда-нибудь.

– У меня не будет свободного времени еще две недели, – безутешно напомнила ей Паулина.

– Он же может дать тебе дополнительное свободное время?

Но Паулина отрицательно покачала головой:

– Он не будет делать мне поблажек, Джейн. Это бы выглядело плохо.

Джейн вздохнула. Паулина была не в том настроении, которое требовало утешения, и так как Джейн охватило отчаяние, она извинилась и вышла.

– А, вот ты где, – сказал Тим, едва не столкнувшись с Джейн, когда та направилась к большой хижине, служившей им столовой. – Ты забыла, что сегодня твоя очередь готовить ужин?

– У меня вылетело из головы, Тим. – Джейн виновато посмотрела на него. – Ты все сделал сам?

– Не беспокойся, я со всем справляюсь, кроме подливки. Не могу понять, откуда взялись все эти маленькие комочки. Но выглядят они ужасно, хотя я и потратил последние десять минут, пытаясь размять их.

Джейн не могла не рассмеяться. Этот эпизод был как раз тем, что ей было нужно, чтобы рассеять уныние. Однако всю дорогу, пока шла за ним на «кухню», где готовился ужин, она раскаивалась и извинялась.

– Я не понимаю, как могла забыть, – сказала Джейн, подходя к сковороде с подливкой. – Ты не возражаешь, если я это выброшу и начну заново?

– Для меня будет облегчением отделаться от нее! – Он нахмурился и замолчал на минуту. – Мясной бульон вон там.

– У нас есть немного дополнительного мясного экстракта. Это будет не то же самое, но сойдет.

Она надела фартук и начала готовить подливку. Тим разделывал кусок мяса и после недолгого молчания спросил:

– Где ты была сегодня после полудня?

– В микенской цитадели.

– В Микенах? – Тим быстро взглянул на нее, нож застыл у него в руке. – Значит, ты виделась с доктором Валласом?

Джейн насторожилась.

– Доктором Валласом? – повторила она, пытаясь выиграть время.

– Я слышал, как он говорил мисс Гилберт, что едет туда. Николас всегда ее предупреждает, на случай, если он понадобится. – Его рука с ножом все еще не двигалась. Тим пытливо наблюдал за ней, и Джейн склонила голову над плитой, создавая иллюзию занятости.

Но Тим ждал, и Джейн оказалась в затруднительном положении. Глупо так увиливать. Никакой пользы от этого не было, и Тим мог заподозрить, что она что-то скрывает. Ей ничего другого не оставалось, как признать, что она виделась с Николасом в цитадели. На это Тим сказал, со странной интонацией в голосе:

– Значит, ты была там с ним всю вторую половину дня?

– Да, мы вместе исследовали достопримечательности.

Он возобновил разделку мяса, но Джейн знала, что его мысли были заняты другим.

– Не возражаешь, если я спрошу, почему ты заколебалась только что, когда я спросил, виделась ли ты с доктором Валласом в Микенах?

– Я не хочу, чтобы Паулина знала, – ответила она после недолгого молчания. – Ты ведь не скажешь ей, Тим, обещаешь?

– Интересно, почему он не взял ее с собой? – пробормотал Тим себе под нос. – Он знал, что сегодня вечером Паулина свободна. Если она ему небезразлична… – Он замолчал, и, когда посмотрел на Джейн, в его глазах светилась надежда.

У нее в горле пересохло. Она должна была сказать ему и разрушить воскреснувшую мечту, которой не суждено было сбыться.

– Он приглашал ее поехать с ним, но она отказалась…

– Отказалась?

– Видишь ли, перед этим я просила Паулину составить мне компанию и она отказалась. Паулине показалось, что будет неправильно, если она примет приглашение Николаса после того, как сказала мне, что предпочитает во второй половине дня отдохнуть.

– Понятно. – Тим стал перекладывать порезанное мясо на блюдо, которое достал из духовки. – Значит, между ними все-таки что-то есть.

– Ты уже смирился с этим, Тим, – напомнила ему Джейн мягко. – Паулина почти не сомневается, что поселится в Греции. Она упомянула об этом недавно.

– Я глупец, – вздохнул он, ставя мясо в духовку. – Наверное, надежда умирает последней. Я смирюсь со всем, только когда они поженятся. Тогда я вынужден буду это сделать.

Когда они поженятся… Тим на свадьбе… и она сама… Ну, подобное происходило не впервые за историю человечества, подумала Джейн, решив быть сильной. Однажды она уже дала волю слезам. Совсем потеряла над собой контроль после того, как Тим почти неистово попросил ее сделать что-нибудь, чтобы помочь Паулине – Паулине, которая в помощи не нуждалась. Да, тогда она горько расплакалась, но это не помогло, вспоминала Джейн. На ее сердце всегда будет лежать тяжесть отчаяния, и реветь было бесполезно. Однако были моменты, когда при мыслях о Николасе глаза Джейн начинало щипать и требовался весь ее самоконтроль, чтобы подавить слезы, которые стремились вылиться наружу.

– Ты ведь не расскажешь Паулине, что я сегодня была с Николасом? – стала умолять она Тима наконец. – Это только причинит ей боль. И к тому же будет казаться, что у меня были скрытые мотивы, из-за которых я не упомянула об этом.

– Я ничего ей не скажу… хотя я и не понимаю, как это может причинить ей боль.

– Может, и нет, – пожала плечами Джейн после минутных размышлений. – И все же она не должна узнать. Ведь я не стала об этом упоминать.

– Интересно, почему ты не рассказала ей. – Тим поставил тарелки в теплый шкаф и выпрямился. – Если подумать, то кажется странным, что ты так поступила.

Джейн непроизвольно задержала дыхание. Тим был проницательным, он доказал это, быстро определив ее отношения с женихом и позже догадавшись, что происходит с Паулиной. Мог он догадаться о причине ее волнения?

– Я не хотела, чтобы она… ревновала, – пробормотала Джейн и склонила голову, помешивая подливку.

– Но если Паулина уверена в Николасе, она бы не стала ревновать, разве не так?

– Нет… наверное, нет.

За быстрым взглядом Тима последовал долгий период молчания, прежде чем он сказал очень мягко:

– Других причин ведь не существует, правда, Джейн?

– Я не понимаю… – парировала она, стараясь придать себе невинный вид. – Ты говоришь загадками, Тим.

– В самом деле?

Он занялся овощами, порезав их, поставил на медленный огонь тушиться.

– Я верю, – решил Тим наконец, – что твоим первым желанием было избавить Паулину от боли… – Он остановился и продолжил, делая акцент на следующих своих словах: – Но также мне кажется, что, может быть, неосознанно у тебя была и другая причина, из-за которой ты хотела сохранить в секрете вашу маленькую прогулку с Николасом. – Тим посмотрел прямо на нее, в его глазах было серьезное предупреждение. – Ради бога, не влюбляйся в него! Плохо уже то, что один из нас проходит через весь этот ад. Я не хочу, чтобы то же произошло и с тобой. Более того, – добавил он с легким содроганием, – я бы не пожелал подобного состояния души даже злейшему врагу.

Джейн промолчала. Было уже хорошо, что Тим догадался не обо всем и верил в своевременность своего предостережения. Она оглянулась вокруг. Остальные подтягивались к ужину, и Николас с Паулиной пришли вместе, обсуждая последнюю главу его книги.

Джейн обрадовалась, что ей не надо было продолжать беседу с Тимом. Она хорошенько позаботится о том, чтобы подобный разговор никогда больше у них не возникал. Ее любовь к Николасу была ее тайной, и она не хотела никаких перемен.

Глава 8

К концу мая все ценности из гробницы вынесли, и мужчины занялись восстановлением ландшафта в его естественном виде. К этому же времени в следующем году крестьяне снова станут сеять на этой земле, а выкопанные сокровища будут выставлены в музее.

Прошло шесть недель с того дня, когда Николас и Джейн вместе бродили по микенской цитадели, но о том, чтобы еще куда-нибудь съездить, речь больше не заходила. Николас вообще был в последние дни лишь холодно-вежлив с Джейн, и порой казалось, он сожалел, что на время отбросил свою сдержанную строгость.

К Паулине он был необычайно внимателен. Николас улыбался ей так, что сердце девушки начинало трепетать, он никогда не кидался и не рычал на нее, как на каждого из всех остальных время от времени. Джейн и сама получила свою долю, и один раз суровая головомойка почти довела ее до слез. Она упаковала вазы и приготовила их к отправке со следующей партией. По какой-то причине Николас решил открыть коробку и проверить качество упаковки.

Джейн с участившимся сердцебиением ожидала реакции, которая, она знала, была неизбежна. Минуты шли медленно, пока Николас в изумлении смотрел на вазу, которую держал в руке, и к тому времени, когда он заговорил, Джейн уже дрожала.

– Это что за упаковка такая? – тихо, с сарказмом, поинтересовался он. – Придумали новый способ?

Джейн сидела за столом, а Николас стоял, возвышаясь над ней. Он был слишком высоким и устрашающим, и девушка начала, запинаясь:

– Я-я не могла б-больше ничего сделать…

– Не могла больше ничего сделать? – Он уставился на нее, злясь и не веря своим ушам. – Вы же знаете, как следует упаковать вазу для транспортировки!

– Да, я знаю, но…

– Тогда будьте любезны объяснить это!

Ваза была завернута в вату и лежала в картонной коробке. Однако по правилам она должна была быть упакована в специальный оберточный материал, который, будучи скреплен внизу, создавал воздушную подушку между объектом и самой упаковкой.

– Мы куда-то подевали степлер, поэтому мне пришлось завернуть их таким образом. Я уверена, с ними все будет в порядке… – Джейн притихла, опустив голову. К несчастью, Николас уже был в плохом настроении, так как один из рабочих уронил очень красивый пузырек для духов, разбив его на кусочки.

– Куда-то подевали степлер? – Он выглядел так, будто не мог понять, что только что сказала девушка. – И поэтому вы решили использовать свой собственный метод упаковки, так?

– Мы не можем достать другой степлер, доктор Валлас, поэтому…

– Тогда найдите тот! Переверните все вверх дном, но найдите его! Упакуйте каждую из них заново и перед тем, как уложить их в ящик, покажите мне!

– Мы везде уже искали степлер, – начала Джейн, но Николас снова перебил ее:

– Степлер не мог испариться! Он где-то здесь. Идите и ищите его! – И с этими словами он ушел, скорее всего, чтобы сорвать свою злость еще на каком-нибудь незадачливом ассистенте.

Как выяснилось, мисс Гилберт, позаимствовав степлер для каких-то личных дел, оставила его у себя в хижине. И хотя ей было известно, что Джейн не может его найти, мисс Гилберт, тем не менее, совершенно запамятовала, что взяла степлер. Поэтому Джейн в конце концов пришлось прекратить поиски. Когда после визита Николаса поиски возобновились, мисс Гилберт вспомнила, что взяла степлер, и незамедлительно принесла его обратно. Джейн, которую до сих пор душила обида после выговора Николаса, естественно разозлилась и выложила мисс Гилберт все, что думала по этому поводу.

– Я же несколько раз спрашивала вас, не видели ли вы степлер, – сердилась она, – но вы проигнорировали меня! Я склоняюсь к тому, чтобы пойти к доктору Валласу и сказать ему, что это ваша вина!

– У вас ужасный нрав, – бросила ей та. – Каким же будет облегчением, когда вы уедете, и слава богу, ждать осталось недолго!

– Не меняйте тему! Как вы можете объяснить то, что степлер был у вас в хижине?

– Любой может забыть. – Мисс Гилберт посмотрела на нее с вызовом. – Если вы, юная леди, не обуздаете свой язык, именно я пойду жаловаться на вас доктору Валласу. У нас никогда не было проблем подобного рода, по крайней мере, пока не появились вы.

Вскоре Джейн успокоилась и принялась за распаковку глиняных ваз, чтобы затем правильно запаковать их. Когда все было готово, ей, конечно, пришлось позвать Николаса, чтобы получить его одобрение.

– Вот это уже лучше. – Он отдохнул во второй половине дня и поэтому был менее грозным. Тон Николаса, однако, был как обычно холоден и резок, хотя голос по-прежнему оставался низким и глубоким, и ничто не могло скрыть его привлекательный акцент. – Никогда больше так не делайте, мисс Бриант. Есть правильный метод упаковки, и ничто иное меня не удовлетворит. Вы должны были усвоить это, проработав на меня почти шесть месяцев.

– Простите, – пробормотала Джейн, но Николас уже выходил, и она знала, что он не услышал. Наблюдая за высокой фигурой доктора Валласа, пока он шел к своему офису, Джейн обратила внимание на его легкую пружинящую походку и широкие бесшумные шаги. Поистине в Николасе было что-то величественное и властное. Но какой бы из него вышел муж? У Валласа был тяжелый характер… а это черта не поддавалась изменению. Она проявлялась, когда что-то сердило или раздражало его… и такие случаи с Николасом происходили довольно часто.

И все же Паулина должна была понимать это, она знала, что делает. Разве она не говорила вскользь о его диктаторских замашках? Не заявляла, что ей придется выдержать их?

Позже тем днем Джейн оказалась наедине со Стюартом. Подобное случалось не часто, так как они оба теперь избегали подобных ситуаций. Джейн вдруг почувствовала себя неловко со Стюартом, впервые с того момента, когда они встретились.

Увидев, как она вспыхнула, он резко сказал:

– Что с тобой? С каких пор мое общество стало вдруг смущать тебя?

– С чего бы это?

Он раздраженно дернул плечами:

– Ну, мы никогда не бываем одни в последнее время.

– Нет, Стюарт, мы никогда не остаемся одни.

– И тебя не волнует, что между нами такое… такое напряжение?

Джейн посмотрела на него и заметила красные пятна у него на щеках и злой блеск в глазах. И по какой-то странной причине ей вдруг стало грустно. Они действительно думали, что влюблены друг в друга, им было весело и хорошо вместе. Джейн пребывала в восторге от помолвки, а Стюарт с гордостью представлял ее как свою невесту. Как печально, когда два таких человека, как они, понимают, что совершили ошибку. Понадобилось немало выдержки, чтобы принять это, а затем – и храбрости, чтобы попытаться исправить эту ошибку. Гораздо легче продолжать плыть по течению, увиливать от признания неудачи.

Было ли Стюарту больно, размышляла она. Было ли все это ее виной? Или он что-то делал не так? Стюарт любил ее так, как умел, отдавал ей столько, сколько мог. Но Джейн этого было недостаточно. Ей казалось, что не встреть она Тима, то была бы вполне довольна своей участью. Стюарт ждал ответа на заданный вопрос, пока они стояли около деревянного домика. Багряного цвета облака проплывали над плавно опускающимся солнцем, а вдалеке, как горящие угли, светились горы.

– Я согласна, что мы напряжены, – пробормотала Джейн, ковыряя ногой землю. – Я пыталась сказать тебе, Стюарт…

– Что ты меня бросаешь?

Неохотно она кивнула, с несчастным и кающимся видом:

– Мы бы только совершили ошибку, если бы поженились.

Он посмотрел вниз, рассматривая маленький круг, который она машинально начертила на песке у своих ног:

– Ты любила меня когда-то, Джейн, перед тем, как мы приехали сюда. Что произошло?

Джейн какое-то время молчала, ее задумчивый взгляд был прикован к женщине, ехавшей вниз по холму верхом на белом осле.

– Я верю, что в настоящей любви люди дают друг другу больше, чем могли дать друг другу мы. То, что было у нас, кажется… неглубоким… – Джейн осеклась, нахмурившись и задумавшись на какое-то время, прежде чем продолжить. – «Неглубоким» – неправильное слово. – Она взглянула на Стюарта, ее прелестные глаза были распахнуты и в них светилось чувство вины. – Тебе никогда не приходило в голову, что, будь мы безумно влюблены друг в друга, мы бы не стали откладывать свадьбу еще на год? Более того, на самом деле, нам ничто не мешало пожениться перед тем, как приехать сюда.

– Пожениться, не имея ничего? – Он решительно покачал головой. – Необходимо быть разумными. Я не из тех мужчин, которые бросаются в брак очертя голову, не имея ни дома, ни имущества. Да, кстати, ты как-то упомянула, что хотела бы по-прежнему работать. Но ведь у женатых людей имеют обыкновение появляться дети?

«Мы могли бы подождать с рождением детей», – хотела сказать Джейн, но вовремя остановилась. У них со Стюартом все было кончено, брак и семья больше не должны были быть предметом их разговоров.

– Что ты хочешь от меня услышать? – умоляюще спросила она. – Мне нечего сказать, Стюарт…

Атмосфера накалялась. У Стюарта заходили желваки на скулах. Он попытался обнять ее, Джейн застыла. Руки Стюарта упали в жесте беспомощного отчаяния.

Неужели ему действительно больно, думала она, или он изображает отчаяние?

– Наверное, это хорошо, что мы обнаружили нашу ошибку сейчас, – произнес Стюарт безразличным тоном, – прежде чем еще больше запутались.

Джейн не могла говорить – ком застрял у нее в горле. Через некоторое время голос Стюарта снова вывел ее из забытья. На этот раз он попросил не сообщать никому о случившемся, прежде чем работы на раскопках не будут завершены и они не вернутся на родину.

– Мы уже и так прошли через многое, – продолжал Стюарт. – Здесь замкнутый коллектив и, естественно, можно ожидать сплетен. Ты сделаешь это, Джейн? Я ведь не многого прошу, правда?

– Конечно нет, – ответила она быстро, смотря ему в лицо. – Не обязательно разрывать нашу помолвку прямо сейчас, в данную минуту.

– Спасибо, Джейн. – Стюарт взял ее за руку и предложил: – Пойдем прогуляемся. Этот вечер слишком красив, чтобы дать ему пропасть. – Он улыбнулся, и Джейн ответила ему улыбкой. Она ощутила облегчение. Наконец Стюарт заговорил снова, на этот раз почти легкомысленным тоном: – Разве ты не рада, что сейчас не твоя очередь готовить ужин? Бедные Гай и Паулина потеют над плитой!

Разговор на ни к чему не обязывающие темы разрядил атмосферу, и они громко рассмеялись.

Николас, сидевший у своей хижины, слышал его, он видел их, когда они вместе поднимались по дороге, ведущей к поселку, в котором расположились археологи. Джейн повернула голову, она неожиданно ощутила его взгляд. Однако сейчас она чувствовала себя гораздо спокойнее, чем раньше, ведь еще недавно Николас считал, что у нее связь со Стюартом, а сейчас, уверенный в том, что они обручены, он не должен был видеть препятствий для подобных прогулок.

На следующий день Паулина, пожаловалась на плохое самочувствие, а к вечеру ее состояние сильно ухудшилось. Крайне обеспокоенный, Николас послал за Джейн, сообщив, что девушку следует уложить в постель. Через час он стоял возле койки Паулины, озабоченно глядя на нее.

– Не могу понять, что случилось, – сказал Николас. – Если вам не станет лучше к завтрашнему, утру, мы вызовем врача.

Доктор приехал после полудня, осмотрев ее, он заключил, что ничего страшного нет.

– Мне кажется, – сказал он Джейн, когда они вышли, – что ее недомогания носят скорее психологический характер… Меланхолия…

– Меланхолия! Ничего подобного, доктор Роузакис, Паулина вполне счастлива.

Но доктор отрицательно покачал головой:

– Я знаю лучше вас, юная леди. Ваша подруга чем-то озабочена. Однако, – добавил он, направляясь к своей машине и, очевидно, ожидая, что Джейн последует за ним, – дело не только в этом. Она совершенно измотана физически. Этот климат, как вы, наверно, знаете, подходит не всем, а в последнее время было очень жарко. Давайте ей таблетки, которые я пришлю утром, и проследите, чтобы она оставалась в постели до моего следующего приезда, я буду через неделю.

– Через неделю? А до этого вы не приедете?

– Нет необходимости. Ей нужен отдых. И здоровая пища не повредит. Почему она не ест?

Джейн нахмурилась, не понимая:

– Она ест, насколько я знаю.

– Насколько вы знаете? Вы что, сидите и следите за тем, как она ест? – Он нахмурился.

– Ну… нет, я на самом деле не слежу за ней, но…

– Тогда вы не можете говорить, ест она или нет, не так ли? – спросил доктор, приводя Джейн в замешательство.

– Нет, не могу, – быстро согласилась она, желая как можно быстрее закончить этот разговор.

– Тогда почему вы сказали, что она ест? – Джейн даже не стала отвечать на этот вопрос, и он продолжал раздраженным тоном: – Следите за тем, чтобы она ела. Молоко и яйца, вы можете достать свежие продукты в поселке. Сделайте ей пудинг. – Он сел в свою машину и уехал, подняв в воздух облако пыли.

Пудинг… Значит, он бывал в Англии или где-нибудь еще, где готовят подобные блюда, ведь в Греции оно редкость.

Впрочем, Джейн сделала так, как ей было сказано, и дала пудинг Паулине на обед. Та вздрогнула и отвернулась, как будто перед ней был яд.

– Доктор Роузакис сказал, что ты не ешь. – Джейн стояла около койки подруги. – Почему ты не ешь, Паулина?

– Очевидно, потому, что не голодна. Разве есть другие причины, из-за которых люди не едят?

– Всегда есть причина, когда человек не голоден. Почему не была голодна ты?

Паулина не ответила, она лишь плотнее завернулась в одеяло:

– Я плохо себя чувствовала.

Джейн заметила капельки пота на лбу подруги.

– Почему ты ничего не говорила?

– Потому что надо было работать. Я не могла подвести Николаса.

Джейн раздраженно покачала головой:

– Он бы не пожелал, чтобы ты работала, будучи больной. Тебе следовало бы сообщить ему, Паулина.

– Я не могла подвести его, – повторила девушка и повернулась к стене.

– Ты должна поесть, – настаивала Джейн. – Доктор сказал, что я должна приготовить тебе этот пудинг…

– Я не хочу!

– Паулина…

– О-о, уйди и оставь меня в покое! Я же сказала тебе, что не голодна!

Все это явно не походило на ту Паулину, которую знала Джейн. Может быть, она больна серьезнее, чем считает доктор? Он определенно прав, упомянув о меланхолии. Паулина настолько подавлена, насколько это вообще возможно. Но почему? Джейн видела только одну причину. Николас слишком тянул с объяснением. Из слов подруги Джейн заключила, что та надеялась, что правда об отношениях четверых друзей прояснит ее отношения с Николасом. Но ничего важного не произошло – по крайней мере, ничего конкретного. Правда, Николас смотрел на Паулину так, как не смотрел ни на кого другого. Он говорил с ней мягче, чем со всеми остальными, хвалил ее работу, сидел рядом с ней за ужином. Николас проводил с ней больше времени, чем с кем-либо еще, но это ничего не значило, так как они работали над его книгой. Кто бы ни был его секретарем, этот человек точно так же находился бы рядом с ним.

Отчаявшись что-либо сделать, с пудингом в руке она отошла от кровати. Возможно ли, что Николас не имел к Паулине иного интереса, кроме как интереса нанимателя? Она была прекрасным работником, оказывала ему огромную помощь, и естественно, что он был благодарен… Вначале он жалел ее, так как думал, что Паулина обманутая жена. Размышляя об этом, Джейн решила, что если жалость сродни любви, то не было бы ничего удивительного, если бы в случае с Николасом произошел переход от одного чувства к другому. Но теперь сомнения одолевали девушку, и она боялась за Паулину, очень боялась. С самого начала она понимала, что Паулина будет страдать, если ее надежды не осуществятся. Ее подруга была совсем не похожа на нее. У Паулины не хватило бы сил на сопротивление.

Вернувшись на кухню, Джейн поставила тарелку с пудингом в буфет и отправилась на поиски Николаса. Он разговаривал с другом, археологом доктором Петросом Скуласом, недавно приехавшим из Северной Греции посмотреть на замечательные находки доктора Валласа.

Джейн постучала в дверь офиса и открыла ее прежде, чем поняла, что Николас не один.

– Извините, – сказала она быстро, собираясь закрыть дверь и уйти. Но Николас пригласил ее в комнату.

Представив ее доктору Скуласу, он тотчас же осведомился о Паулине.

– Ей действительно плохо, доктор Валлас, – ответила ему Джейн, в ее голосе чувствовалось беспокойство. – Доктор сказал, что ей надо есть, но она отказывается.

– Хм-м-м… Я зайду позже и посмотрю на нее. Надеюсь, это не слишком серьезно, так как здесь нет хороших условий. – Повернувшись к своему другу, он объяснил, что у них болен ассистент. А затем спросил Джейн, может ли она сделать им чай.

– Конечно. Вы хотите что-нибудь перекусить?

– Только бисквиты, пожалуйста, или что-нибудь в этом роде, мисс Бриант.

– Необыкновенно красивая девушка… – Джейн услышала это замечание, выходя из хижины, и ее щеки порозовели. Она чувствовала, как глаза доктора Скуласа скользят по ее фигуре, и сомневалась, что тот хоть раз взглянул на ее лицо!

Джейн отнесла поднос с чаем и вернулась к Паулине. Та лежала на спине и неподвижно смотрела на лампу, свисающую с потолка. По ее опухшим глазам о многом можно было догадаться без слов.

– Как ты себя чувствуешь? – Джейн приложила прохладную руку к ее лбу. – У тебя что-нибудь болит?

Паулина беспомощно покачала головой.

– Нет, у меня ничего не болит, – слабо проговорила она.

Джейн закусила губу, она тщетно искала способ выйти из создавшегося положения.

Говорить с Паулиной о чем бы то ни было не имело смысла. Поэтому она просто предложила ей съесть что-нибудь.

– Нет, спасибо, – ответила Паулина со вздохом.

– Николас скоро придет навестить тебя…

– Правда? – Ее потускневшие глаза заблестели. – Он так сказал?

– Да. У него сейчас гость, иначе, я уверена, он бы уже давно пришел.

– Возможно, что он за меня волнуется?

– Я предполагаю, что он очень волнуется, – успокаивающе заверила ее Джейн.

– Да, наверное, – ответила Паулина, и две большие слезы скатились по щекам. – Он волновался бы за любого, кто заболел, ведь так, Джейн? Если бы ты, или Гай, или кто-нибудь еще заболел… – Ее слова закончились маленьким надрывным всхлипом и она затихла.

– Естественно, он волновался бы за любого заболевшего, потому что здесь у нас нет подходящих условий для ухода за больными. – Ее голос был ласковым, но сдержанным. Этот разговор был нелегким, так как причинить боль Паулине нельзя было ни в коем случае. – Но я уверена, что он особенно обеспокоен тем, что заболела именно ты.

Паулина взглянула на нее и покачала головой, сейчас она выглядела особенно измученной.

– Ты так говоришь, потому что добрая и… и чувствующая. Я не верю, что он волнуется за меня больше, чем за других. – Это признание лишило Джейн дара речи. Значит, ее предположения были верны. Паулина интересовала Николаса только как секретарь, и девушка это знала. С каких пор она знала? Вначале Паулина была уверена в себе, и оптимизм буквально переполнял ее. Какой очаровательной тогда она выглядела, как лучились ее глаза… Джейн посмотрела на нее и вздохнула. Что она могла сделать для Паулины? Как она могла помочь облегчить эти страдания? Внимание Джейн привлек силуэт человека, украдкой подошедшего к окну. Тим…

Она тотчас вскочила и вышла из хижины.

– Как она? – Лицо Тима было бледным и осунувшимся. – Я работал в то время, когда приезжал доктор, но сейчас я свободен. Что сказал врач?

– Ничего серьезного… по крайней мере, – поправилась Джейн быстро, – физически она в порядке, но доктор считает, что она страдает от… от чего-то вроде депрессии.

– Депрессии? – Он нахмурился. – Я не понимаю.

Джейн оглянулась через плечо, словно ожидая, что Паулина выйдет на улицу, одетая только в ночную рубашку.

– Давай отойдем.

Подкрепляя слова действием, Джейн пошла прочь от хижины и остановилась только у домика Тима.

– Не существует способа смягчить это, Тим, и я не буду даже пытаться. Жестокая истина такова: Паулина пришла к выводу, что Николас не испытывает к ней никаких чувств, и у нее меланхолия. Это слово использовал доктор. И еще она не ела…

– Я знаю, потому что наблюдал за ней каждый вечер во время ужина. Я ужасно волновался и сказал ей об этом. Но Паулина посоветовала мне не лезть в чужие дела. Она худела.

– Худела? – Джейн с удивлением посмотрела на Тима.

– Знаю. Она и так была худой как тростинка. – Тим сделал паузу, сильно нахмурившись. – Меланхолия? Что касается чувств Николаса, если честно, я даже удивлен таким поворотом дел, так как начал думать, что она ему не безразлична. С другой стороны, я с самого начала говорил, что у него нет времени для брака и что Паулине будет очень больно. – Он посмотрел на Джейн, его глаза потемнели от тревоги. – Что мне делать? Удостоит ли она меня хотя бы одним взглядом в таком состоянии?

– Я думаю, ей будет приятно немного внимания, Тим, – ответила Джейн мягко, горячо молясь про себя, чтобы это оказалось правдой. – Она сейчас одна и наверняка погружена в свое горе. Может, если ты посидишь с ней немного…

– Спроси Паулину, хочет ли она меня видеть, – поторопил ее Тим после того, как Джейн многозначительно прервала фразу. – Как бы я ни любил ее, я не пойду туда, если не буду уверен, что я желанный гость.

Его несколько раз осаживали. Джейн знала это и надеялась, что это не повторится. Спустя мгновение она вошла обратно в хижину и спросила Паулину, хочет ли та, чтобы Тим немного посидел с ней.

Нахмурившись, Паулина сначала отрицательно качнула головой, но внезапно передумала и согласилась. Она попросила расческу, которую Джейн ей дала незамедлительно, и привела в порядок волосы.

– Пеньюар? – спросила Джейн, направляясь к одному из двух маленьких шкафчиков в углу хижины.

– Да. Розовый, пожалуйста.

Накинув его на плечи девушки, Джейн убрала расческу и позвала Тима. Он вошел медленно, немного неуклюже, будто нес на себе тяжелую ношу. Джейн покачала головой, глаза ее были задумчивы и мрачны. Если бы только Паулина понимала, как ей повезло! Но она не знала, что Тим любит ее, а даже если бы и знала, не посчитала это везением, потому что отчаянно ждала только любви Николаса.

– Здравствуй, Паулина. – Тим чувствовал себя неловко, что было объяснимо, и Джейн без лишних разговоров придвинула стул к кровати.

– Привет, Тим. – Паулина даже не взглянула на него, а затем продолжила бесстрастным тоном: – Это очень любезно с твоей стороны навестить меня.

Оставив их наедине, Джейн вернулась к своей работе. Позже она видела, как Николас направляется к хижине, где лежала Паулина. Из окна, удаляя затвердевшую грязь с поверхности прекрасного золотого кубка, она, затаив дыхание, наблюдала за тем, как долго Николас там оставался. Тим уже должен был уйти, потому что в пять часов он снова приступал к работе. Николас не задержался. Выйдя из хижины Паулины, он огляделся вокруг, словно искал кого-то, а затем пошел к домику, где была Джейн. Бесшумно войдя, он тотчас заговорил:

– Я считаю, что Паулину следует отвезти в больницу. Здесь мы не можем позаботиться о ней должным образом. – Его тон показался Джейн бессердечным. Ее глаза встретились с глазами Николаса. Суровый жесткий рот был сжат, глаза еще больше, чем обычно, отсвечивали сталью. Что произошло во время короткого визита Николаса к Паулине?

– Вы сказали ей это?

– Я предложил. – Его губы сжались еще плотнее. – Она не захотела.

– Это обязательно, доктор Валлас? Она не настолько больна, и я могу делать то, что необходимо. Доктор сказал только, что ей нужен постельный режим, он не упоминал ни о каком особом уходе.

Николас был в нерешительности. Впечатление, что он зол, медленно исчезало, по мере того, как расслаблялся его рот. Все еще колеблясь, он взял кубок, который Джейн положила на стол, и стал рассматривать его, останавливаясь на каждой детали утонченного творения, на чуть искривившейся ножке и крохотных щелях, только что очищенных от грязи. У кубка было четыре ручки, каждая в виде голубя, смотрящего наружу, так что часть, за которую надо было браться, была шеей и клювом.

– Прекрасный… – Мысли Николаса были далеко, и он уже не помнил о прерванном разговоре и Паулине. Он думал о тех, кто в древности владел этим кубком, который наверняка был частью комплекта. Остальное было либо украдено, либо потеряно в далекой древности. Еще несколько минут Николас стоял, погрузившись в собственные мысли, и Джейн ни за что не решилась бы нарушить эту тишину. Кажется, он вообще забыл о ее присутствии, драгоценностях, во множестве лежащих повсюду: на полках и столах, в коробках и ящиках, о мечах и другом оружии, висящем на стенах. – Вы прекрасно потрудились над этим, мисс Бриант, – наконец произнес Николас, положив кубок на стол перед ней. Джейн повернула голову, чтобы посмотреть на него, и, увидев улыбку на его лице, опять ощутила всю глубину его власти, той власти, которую почувствовала при первой встрече в лекционном зале университета. Ее сердце глухо колотилось, она вся дрожала. Быстро, усилием воли отбросив наваждение, она снова спросила, необходимо ли отправлять Паулину в больницу.

Николас нахмурился: ей нужна медицинская помощь? Кажется, он начал сдаваться, и это очень удивило Джейн. Она быстро заговорила, на тот случай, если Николас вернется к более привычной для него непреклонности:

– Я позабочусь о ней, доктор Валлас. – И после короткого молчания добавила: – Паулине будет гораздо лучше здесь, с друзьями.

– Да, наверное, вы правы. Хорошо, мисс Бриант, она может остаться. – Подойдя к двери, он повернулся. – Вы умеете печатать?

– Я – печатать? – Ком, застрявший в горле, прервал ее на полуслове. Наконец она ответила, запинаясь: – Не-немного, доктор Валлас.

– Отлично. Утром приходите ко мне в офис, а не сюда. Вы сможете взять на себя работу, которую делала Паулина.

– О, но… – Но Николас уже ушел, Джейн смотрела вслед его удаляющейся фигуре через открытую дверь, и ее сердце начало снова глухо стучать. Работать с ним, быть рядом долгие часы…

– Я не буду делать этого, – прошептала Джейн с горячностью. – Я скажу ему о своем решении утром! – Николас не может заставить ее делать эту работу, хотя и уверен в этом. Очень скоро она выведет его из заблуждения! – Я не могу – это просто невозможно! Я не могу… я не буду!

Глава 9

Сдержать свое обещание было гораздо труднее, чем давать его в запальчивости. Придя на следующее утро в офис Николаса, Джейн обнаружила на столе записку с инструкциями и сообщением, что его не будет до позднего вечера. Он ужинал с друзьями, живущими в Науплии.

Джейн долго в нерешительности стояла у стола, глядя на небольшую стопку бумажных листов, оставленных Николасом у пишущей машинки. И зачем только она ответила на его вопрос утвердительно! Джейн не обладала ни достаточной ловкостью, ни скоростью печатания. Печатая что-либо, делала кучу ошибок, поэтому страницы выглядели неопрятными от постоянных исправлений. Плохо или хорошо, Джейн все же была в состоянии печатать, а солгать Николасу она не смогла.

Взяв первый лист, девушка начала читать его со все возрастающим интересом. Продолжая читать, Джейн переворачивала лист за листом, не в силах остановиться. В конце концов она покорно села за стол и сняла чехол с пишущей машинки.

Позже утром зашел Тим, он принес кофе. Джейн рассказала о просьбе Николаса и посоветовала не говорить об этом Паулине.

– Да, – согласился он. – В таком состоянии ей лучше этого не знать.

Она улыбнулась и, поблагодарив Тима за кофе, поинтересовалась, навещал ли он сегодня больную.

– Я заходила к ней дважды, – продолжала Джейн, – и во второй раз Паулина показалась мне веселее. Думаю, ей удалось наконец выспаться.

– Да, я был у нее, – ответил он, присаживаясь на край стола. – Знаешь, Джейн, она на грани срыва.

– Ты имеешь в виду… нервного срыва?

Тим утвердительно кивнул:

– Стюарт говорит, в детстве у нее бывали нервные расстройства. Паулина всегда боялась темноты, и ей было достаточно увидеть обыкновенную тень, чтобы испугаться.

– Я этого не знала, – призналась Джейн удивленно. – Паулина кажется спокойной девушкой, и я никогда бы не подумала, что у нее были нервные расстройства.

– Я говорю о ее детстве, а не о настоящем. – Голос Тима прозвучал несколько резко, и Джейн улыбнулась про себя. Мужчины не любят обсуждать женские слабости.

– Как тебе показалось, Паулина стала веселее, когда ты зашел к ней? – спросила девушка, беря чашку кофе и поднося ее к губам.

– Сегодня она веселее, чем вчера. – Тим сделал паузу, и в его глазах появилась обида. – А что насчет Николаса? Права ли Паулина, решив, что он не разделяет ее любви?

– Доктор Валлас хотел отправить ее в больницу.

– Понятно… Это подтверждает мою точку зрения, ты не согласна?

– Да. Но он провоцирует ее, – не удержавшись, добавила Джейн возмущенно.

– Каким образом?

– Всякий раз, когда бывает с ней так добр и терпелив – гораздо терпеливее, чем с кем-либо из нас, ты должен это признать. – Тим кивнул. – Он всегда сидит рядом с ней за ужином и называет ее по имени.

– Не понимаю, как ты можешь называть это провокацией. А за ужином они сидели рядом, потому что так удобнее обсуждать книгу.

– Неужели? – Как ни странно, Джейн и самой это приходило в голову.

– Конечно. Готов поспорить, Николас и не подозревает, что является причиной болезни Паулины. Он, наверное, пришел бы в ужас, узнав об этом. – Зная его достаточно хорошо, могу предположить, что он счел бы все это отвратительным.

Джейн задумалась, она вспомнила о том, в каком раздражении пребывал Николас после визита к Паулине.

– Она говорила о Николасе? – спросила девушка.

– Паулина говорила, что он навестил ее вчера, после ухода доктора… – Тим замолчал и нахмурился. – Но она не хотела обсуждать это, а я не сумел разговорить ее, хотя пытался. – В его голосе появились горькие нотки. – У меня есть хоть какой-то шанс, как ты считаешь? Ты женщина и понимаешь женские чувства. Сможет ли она оправиться от потрясения. Так, чтобы взглянуть на другого мужчину?

Джейн отвернулась. А сама она посмотрела бы на другого мужчину? Еще очень долго не смогла бы… если это вообще возможно. Ее с самого начала тянуло к Николасу. Сам того не подозревая, он влиял на Джейн, пробуждая чувства, которые, без сомнения, не смог бы разбудить никто другой.

– Я не знаю, как ответить на твой вопрос, Тим, – ответила она. – Каждая женщина по-своему переживает подобные ситуации. Паулина сильно обожглась, и чтобы ее раны затянулись, понадобится время.

Он задумчиво посмотрел на девушку:

– А ты смогла бы справиться в подобной ситуации, Джейн?

Их глаза встретились, и она испугалась, что Тим догадается. Но он просто ждал, и в его спокойном, терпеливом взгляде не было и намека на знание ее тайны.

– Если честно, Тим, я не думаю, что смогла бы.

Его лицо осветила обаятельная улыбка, и Джейн захотелось, чтобы Паулина поняла, какое это везение, что ее любит такой замечательный человек.

– Но ты бы не пала духом, ведь так, Джейн? Паулина не такая сильная, как ты, и я, откровенно говоря, рад, что это так. Ты бы несла свой крест одна. Паулина же нуждается в помощи, я чувствую это, Джейн. Я молюсь за нее, потому что она для меня та самая единственная. – Последние слова, прозвучавшие из глубин души, говорили о страдании и в то же время надежде. Глаза Джейн наполнились слезами, и она сказала мягко, с глубокой искренностью и чувством в голосе:

– Я надеюсь, ты прав, Тим. Надеюсь, она обратится за поддержкой к тебе… и скоро, очень скоро.

И действительно, вскоре Паулина, как казалось, начала принимать помощь Тима. После длительного периода апатии, когда, неподвижно лежа на койке, она проводила целые дни, девушка стала бодрее. Встречая Тима, навещавшего ее, оживлялась. Навещая Паулину, он подолгу сидел с ней. Шли дни, и выражение озабоченности стало покидать его лицо. У Паулины хорошее настроение появлялось все чаще и задерживалось все дольше. Правда, иногда Джейн заставала девушку рыдающей.

– Я сказала, что умру, если он меня не полюбит, – говорила Паулина в один из дней, сидя на краю кровати и прижавшись к Джейн.

Джейн, обняв подругу, успокаивала ее. Если бы Николас только знал, причиной каких страданий он невольно стал! С тяжелым сердцем, почти в отчаянии, Джейн шептала Паулине слова утешения, напоминая время от времени, что у нее есть Тим, дружба с которым определенно перерастает в нечто большее. Высказываясь в пользу Тима, она была очень-очень осторожной.

– Большее, чем дружба? – Паулина перестала плакать и отстранилась. – Почему ты так сказала?

– Разве это не очевидно? Он хороший, Паулина, такой ласковый, терпеливый и… его можно назвать… мягким…

– Мягким? – После некоторого размышления девушка сказала удивленно: – Ты права, он… мягкий. Прямая противоположность Николасу…

Странный огонек вспыхнул в глазах Джейн; она вспомнила, как однажды Паулина заявила, что ей придется «выдержать» тиранию Николаса.

– Прямая противоположность, – осторожно согласилась Джейн. Если ей удастся преувеличить властность Николаса, это прибавит очки в пользу Тима. – Жизнь с Николасом была бы далеко не комфортной… Ты ведь понимаешь это, Паулина?

– Я понимаю, но все равно люблю его… – Девушка снова расплакалась. Джейн дала ей платок и молча ждала, пока та успокоится. – Не знаю, почему я люблю его, – продолжила Паулина в перерывах между рыданиями, которые по-прежнему сотрясали ее тело. – Он действительно ужасный человек!

– Ужасный? – Глаза Джейн округлились. Чтобы Паулина сказала подобное! Это было просто невероятно.

– Я не рассказывала тебе, потому что чувствовала себя униженной, и мне было так стыдно. Он был очень резок со мной в тот день после ухода доктора. Возможно, я сама виновата, – нерешительно добавила Паулина, увидев вопросительный взгляд Джейн. – Я просто обезумела оттого, что он сразу же не пришел ко мне…

– У него был гость, Паулина, я же тебе говорила.

– Я забыла, потому что ничего не соображала. И начала жаловаться.

– Жаловаться? – Джейн ужаснуло это признание. Она не могла себе представить, что Николас может спокойно реагировать на жалобы.

– Да. И он был так удивлен, что я сразу поняла – этот человек никогда, ни одной секунды не думал обо мне так, как мне казалось. А потом он стал очень холоден, и я почувствовала, что он зол и раздражен, потому что узнал о моих чувствах к нему. – Голос Паулины сорвался, и она расплакалась. – Тогда он сухо предложил мне поехать в больницу. Николас сказал это только потому, что хотел от меня избавиться, и я разревелась. Это еще больше взбесило его и… и он просто ушел, ос-оставил м-меня.

Джейн молчала, пребывая в задумчивости, она вспомнила, что ей самой было любопытно, что же произошло во время визита Николаса к Паулине. Он показался ей жестоким, когда сообщил, что девушку, по его мнению, следует отправить в больницу. Губы его были сжаты, а взгляд был суровым.

Паулина плакала, но уже не так сильно, и подруга уложила ее обратно на подушку.

– Пришло время принимать лекарства, – сказала Джейн, вставая. – Я принесу тебе воды.

– Ты презираешь меня? – И, не дав ей времени ответить, Паулина продолжила: – Нельзя заставить себя не любить! Это сильнее тебя. Ты должна это знать, ведь ты любишь Стюарта…

Джейн вышла, чтобы взять воду. Она была бледна.

Когда Гай подошел к сестре по пути в офис, то не преминул сказать ей об этом, добавляя:

– Надеюсь, болезнь Паулины не заразна. Доктор – шарлатан, похоже, он так и не понял, что с ней, а теперь и ты выглядишь ужасно!

– Спасибо! – Она взглянула на него исподлобья. – Если у меня возникнет потребность в комплиментах, я буду знать, к кому обращаться!

– Вот это да… – Он посмотрел на нее удивленно. – Не понимаю, почему такая мелочь тебя обидела…

– Нельзя говорить женщине, что она выглядит ужасно, – прервала его Джейн сердитым тоном, – даже если она умирает!

Гай пожал плечами.

– Женщины! – пробормотал он пренебрежительно и пошел дальше.

Когда Джейн вернулась с водой и лекарством, Паулина сидела на постели и расчесывала волосы. На ее лице еще оставались следы слез, однако она уже успокоилось. Девушка даже сумела заставить себя слабо улыбнуться, когда Джейн дала ей таблетки.

– Тим только что забегал. Через десять минут у него будет перерыв и он придет посидеть со мной.

– Хорошо. – Джейн окинула ее критическим взглядом. – Тебе надо умыться и подкраситься.

– Он уже видел мое лицо. И даже ничего не сказал по этому поводу. – Джейн молчала, и Паулина добавила: – Ты права, Тим милый… в отличие от Николаса, такого жестокого и бесчувственного. Он помыкал бы мной, я знаю это… – Паулина замолчала. Потребовалось некоторое время, прежде чем она смогла взять себя в руки. – Выйди я за него замуж, так и было бы, правда, Джейн?

– Даже не сомневаюсь в этом. Как я уже сказала, жизнь с Николасом была бы далека от комфорта. Его жена должна была бы знать свое место. Он грек, как ты знаешь, а греки держат своих женщин под каблуком. – С огромным удовлетворением Джейн наблюдала за тем, какое сильное впечатление оказывают ее слова, и решила, что еще немного дегтя в бочку меда подлить не помешает. – Ты только вспомни, как он бывает резок. Да он гораздо чаще груб, чем вежлив. Что пришлось бы терпеть его бедной жене? Ее жизнь была бы сплошным несчастьем! Николас не уделял бы ей внимания, Паулина, потому что у этого человека действительно ни для чего нет времени, кроме работы.

Паулина притихла и какое-то время молчала. В конце концов, с нехарактерным для нее налетом злобы, она выпалила:

– Ну есть одна часть его работы, которая страдает от моего отсутствия. Его книга застопорилась – и как же я этому рада!

Джейн забрала из рук Паулины пустой стакан. Она пребывала в нерешительности. Работа над книгой продвигалась; страницы выходили не такими безупречными, как те, которые печатала Паулина, но Николас, похоже, был вполне доволен. Конечно, с Джейн все шло гораздо медленнее, но так совпало, что Николас и сам несколько замедлил написание книги.

Он должен был посетить другие места раскопок, прежде чем мог продолжить главу, которую только начал. Николас предложил Джейн сопровождать его. Так как она не смогла отыскать причину для отказа, первая поездка – в великий микенский дворец в Тиринфе – должна была состояться на следующий день. Паулине следовало узнать правду, и Джейн больше не колебалась.

– Ты все это время на него работала? – Паулина уставилась на нее, не веря своим ушам. – И ты скрывала это от меня? О, какой обман, – воскликнула девушка, и слезы снова заполнили ее глаза. – И остальные… Гай, Стюарт и Тим! Они наверняка знали, но тоже молчали!

– Мы решили, что так будет лучше, Паулина. Извини…

– Вы оберегали меня? Но я же не ребенок!

– Я принесу тебе воду и полотенце, – предложила Джейн, чувствуя, что теряет терпение. Временами с Паулиной было очень тяжело… поймав себя на этой мысли, Джейн сказала, что не должна забывать, что Паулина больна и страдает от боли и унижения. Подруга нуждалась в сочувствии и в том, чтобы ее немного побаловали… все это она в избытке получит от обожающего ее Тима.

Выйдя из хижины, Джейн увидела Николаса, идущего в направлении своего жилища. Шел ли он из офиса? Николас еще работал там, когда Джейн уходила некоторое время назад. Если он шел из офиса, то должен был проходить мимо домика Паулины. И он не нашел времени, чтобы зайти и поинтересоваться, как себя чувствует девушка. Это было очень странно… Несмотря на все случившееся, Николас всегда заглядывал, если оказывался рядом, просто чтобы убедиться, что с Паулиной все в порядке. Ведь она была не одна только в те моменты, когда кто-нибудь из ее друзей не работал.

Спозаранку на следующее утро они отправились в Тиринф. Николас был напряжен и в то же время холоден, так что Джейн пришлось гадать, что же она сделала не так. В последние дни он хотя и не был слишком дружелюбен, но вел себя вполне любезно. Это было объяснимо, так как большую часть времени им приходилось вместе работать в офисе.

Ехали они недолго, цитадель Тиринфа находилась всего в восьми милях к юго-западу от Микен. За все время, что они провели в машине, Николас не произнес ни слова. Джейн дважды высказывалась по поводу открывающихся ландшафтов, но не получила никакого ответа.

Девушка покосилась на него и, увидев точеный суровый профиль, опять стала гадать, в чем же она провинилась. Однако несколько ошибок, допущенных при печатании, не могли вызвать такую перемену в Николасе. Во всяком случае, он не придирался к ее ошибкам, понимая, что Джейн, в отличие от Паулины, не является специалистом в этом деле.

Прибыв на место, Николас припарковал машину и, взяв фотоаппарат, блокноты и план местности, зашагал прочь. Джейн приходилось время от времени ускорять шаг, чтобы поспеть за ним.

Циклопические стены цитадели вырастали из аккуратно обработанных полей плодородной коричневой земли, подавляя своей мощью, так что дома современного поселения казались карликовыми.

– Можно было понять, почему древние греки отказывались верить в то, что эти укрепления сделаны человеческими руками, – произнесла Джейн, забыв на минуту о напряжении, по непонятной причине вдруг образовавшемся между ними. – Греки приписывали постройку крепости циклопам, мифологическому племени одноглазых гигантов. Как же люди передвигали эти громадные блоки?

Они подошли ко входу, и Николас остановился. Он вовсе не намеревался отвечать на ее вопрос. Просто, осматривая окрестность, увлеченный, – как это уже было однажды раньше, – он мысленно воссоздавал древность в ее реальности.

Потом он двинулся вперед, поднимаясь вверх по наклонной дороге к массивным воротам крепости. Работы по реставрации были в самом разгаре, и Николас был полностью поглощен этим. Здесь работал его друг, и Джейн помнила, что знания, которыми тот обладал, были очень важны для Николаса во время работы над предыдущей главой его книги.

Кругом было много туристов. То тут то там можно было услышать голоса гидов, рассказывающих слушателям о том, что Тиринф – родной город Геракла. Здесь он, один из многочисленных сыновей любвеобильного Зевса, родился и отсюда отправился совершать двенадцать подвигов для своего дяди, царя Эврисфея.

Некоторое время спустя Джейн и Николас пересекли большой двор и оказались в мегароне, помещении, в древности предназначавшемся для мужчин, состоявшем из дворика, портика и главного зала. Николас делал пометки в блокноте, а Джейн смотрела на виноградники и сиреневого оттенка холмы за ними. Солнце ярко светило, а воздух был тепл и кристально чист. Среди развалин цвели олеандры, и их подхваченный ветерком аромат, легкий и сладкий, дразнил своей неуловимостью.

– Если вы подержите метр, – ледяным тоном произнес Николас, – мы сможем сделать необходимые измерения. Вот размеры, которые мне дали, но я хочу их перепроверить. Эти раскопки совсем новые, как вы могли заметить, и я не хотел бы допустить ошибок.

Джейн выполнила его просьбу, она же записывала все результаты. Следующая пара часов была потрачена на замеры, записи и фотографии.

Только когда, сев на траву, они ели бутерброды, приготовленные Джейн, и пили чай из фляги, Джейн почувствовала, что Николас несколько смягчился. Он стал говорить о дворце и о том, каким он был в древности, когда, во всем своем великолепии, являлся второй по значению цитаделью Арголиды.

– Фрески, найденные здесь, многое поведали о жизни людей того времени… фрески и конечно же вещи, найденные в гробницах. Был царь, как всегда, восседающий на великолепном троне. Не надо напрягать воображение, чтобы представить себе отсветы огня на золоте и серебре или настенные росписи, изображающие марширующих копьеносцев и микенских придворных дам в платьях с осиными талиями и с прекрасными драгоценными камнями, украшающими волосы… – Он увлеченно продолжал, и Джейн слушала не перебивая. Археология была в ее крови в той же степени, как и в его. Разница между ними состояла лишь в том, что Николас был профессионалом, а Джейн – любителем.

– Остался еще чай? – спросил он наконец, когда закончил свои объяснения.

– Да, его вполне достаточно. – Она наполнила его чашку. Их взгляды встретились, и глаза Николаса снова ожесточились. – Я что-то не так сделала? – отважилась Джейн, передавая ему чашку.

После небольшой паузы он сказал прямо:

– Вчера, мисс Бриант, я собирался заглянуть к Паулине и случайно услышал, как вы обсуждаете… меня.

– О-о… – Джейн потупила глаза. – В самом деле?

– Ваше мнение обо мне, очевидно, не улучшилось.

Она прикусила губу, пытаясь подобрать слова. Надо же было ему оказаться у двери в тот самый момент!

– Что в-вы слышали? – наконец сумела выдавить из себя Джейн, осмелившись приподнять глаза ровно настолько, чтобы взглянуть на Николаса из-под ресниц.

– Сколько я слышал? Вы ведь это имели в виду? – поинтересовался он, приведя ее в замешательство, и краска залила лицо Джейн.

– Прошу прощения, доктор Валлас…

Позволив еле слышному извинению прозвучать без комментариев, он затем сказал очень мягко:

– Как понятно из ваших слов, меня обсуждали довольно долго, перед тем как я услышал ваше высказывание, что я, кроме всего прочего, чаще бываю груб, чем вежлив, и что моя… хм… бедная жена будет страдать, и что я не буду уделять ей внимания.

Джейн сковал ужас, но в то же время что-то в самом разговоре поразило ее, сам тон его речи. Для него были характерны холодность и высокомерие, и девушка предполагала, что услышанное он оставит при себе. Но в последнее время Николас часто находился в состоянии напряжения, как будто сдерживал какое-то сильное чувство. Это был один из тех случаев. Учитывая обстоятельства, можно было предположить, что доминирующей эмоцией, владеющей им, должна была быть злость. Однако Джейн видела, что это не так. Его проницательные глаза холодно смотрели на нее… и в то же время в них можно было разглядеть смутную тень упрека, словно Николас не мог понять, почему такие нелестные для него замечания слетели с ее губ. Неожиданно она почувствовала, что ей очень важно, чтобы он узнал правду, чтобы понял причину, которая вынудила Джейн произнести те слова. Она должна была заново заслужить его уважение… но могла ли Джейн упоминать о Паулине и ее увлечении Николасом? Нет, это было невозможно. Девушка грустно покачала головой и все, что она сказала, было:

– Мне действительно жаль, что вы услышали мои слова, доктор Валлас, и я приношу искренние извинения. – В ее глазах отражалось раскаяние, звучавшее в голосе. – Не все так, как кажется на первый взгляд… но я не могу объяснить.

– Не все так, как кажется на первый взгляд… – Он повторил эти слова еле слышно, и Джейн неожиданно поняла, что Николас вспомнил об их маскараде с последующим разоблачением, в результате которого он узнал, что она не замужем.

Постепенно линии вокруг его рта разгладились, и Николас непривычно внимательно посмотрел на Джейн:

– Очевидно, есть что-то еще, чего я не знаю, мисс Бриант? – Его слова искушали, но Джейн отрицательно покачала головой.

– Это касается другого человека, доктор Валлас, и поэтому я не могу объяснить.

– Понимаю. – К несчастью, Николас мгновенно обо всем догадался. Ей следовало быть более жесткой и закрыть тему, не намекая на факты, оправдывающее ее поведение. – Да, мисс Бриант, я прекрасно понимаю. – Джейн отвернулась, в смущении теребя руками крышку фляги. – Полагаю, вы преувеличивали мою непривлекательность, чтобы… – Он осекся, раздраженно мотнув головой. – Похоже, тактичного способа сказать это не существует. – И, не обращая внимания на неловкость девушки, Николас сообщил о своем предположении, что ее намерением было облегчить жизнь Паулине. Джейн молча кивнула, и он продолжил: – Могу ли я сделать вывод, что слова, которые я услышал, не отражают вашего мнения обо мне?

Вопрос удивил ее, но лишь в небольшой степени. Джейн почувствовала, что разговор стал более душевным, так как Николас сбросил показную холодность, словно плащ, и стал гораздо человечнее, чем она могла себе представить несколько часов назад. Ведь он ни единым словом не отреагировал на ее попытки завязать беседу, пока они ехали в машине.

Джейн посмотрела на него из-под ресниц. Николас знал, что произнесенные тогда слова не являлись ее мнением о нем, ведь она уже сказала – не все так, как кажется на первый взгляд. Однако его глаза бросали ей вызов, требуя ответа и не позволяя сменить тему.

– Нет, доктор Валлас, то, что вы услышали, не отражает мое личное мнение о вас.

Николас протянул руку, чтобы взять чашку, которую он поставил на землю рядом с собой. Никак не прокомментировав ее ответ, он неожиданно заговорил, почти не скрывая своей взволнованности:

– Как Паулина? Я не видел ее утром.

– Ей лучше, – лаконично ответила Джейн.

– Что за идиотская ситуация! – Он сердито посмотрел в свою чашку. – Почему женщины так делают?

– Так делают? – Ей следовало бы сразу же откусить себе язык. Эту тему также надо было закрывать, а не развивать.

– Влюбляются в мужчин, которым не нужны! Это недостаток, которому я не могу найти оправдания.

Ветерок вокруг них затих. Джейн опустила голову, скрывая свой усиливающийся румянец. Она чувствовала тишину, мягкие очертания залитых солнцем зеленых холмов, аромат сосен и непередаваемую свежесть и чистоту воздуха. Еще сильнее Джейн ощущала присутствие мужчины, сидящего напротив. Когда девушка наконец подняла голову и посмотрела на него, то увидела налет злого румянца, проступившего под загаром. Взгляд Николаса был пристальным, проникающим в самую душу. Джейн почувствовала, что он снова, как и несколько минут назад, напряжен.

Тишину нарушил его мягкий вопрос, заданный низким глубоким голосом, – вопрос, который напугал Джейн, хотя она и не осознавала его значимости.

– Мисс Бриант… Джейн, может быть, есть что-то еще, чего я не знаю?

– Что-то еще? – Она озадаченно уставилась на Николаса, покачав головой и стараясь понять, что именно он имел в виду. – Нет, доктор Валлас, вы теперь в курсе всего. – Он назвал ее Джейн. Этот факт приводил девушку в восторг, даже когда она заглушала настойчивый голос, говоривший ей, что для этого должна быть веская причина. Джейн необходимо было быть начеку с человеком, который оказывал на нее такое сильное влияние. Один промах, один неосмотрительный шаг – и она могла себя выдать. Нет, унижение, через которое прошла Паулина, было не для Джейн. Гордость была щитом, который она не собиралась разрушать, ценностью, которую она намеревалась сохранить.

Глава 10

К середине июня большая часть работ была выполнена, и все готовились к отъезду. С отправкой последней партии найденных сокровищ временные строения стали сносить, и атмосфера на месте раскопок была пронизана печалью и унынием.

Николас собирался вернуться домой, на остров Порос, и намеревался оставаться там до тех пор, пока не будет дописана его последняя книга. В настоящий момент он и Джейн были единственными, кто все еще был занят делами. Сама Джейн не возражала, хотя другие считали, что он поставил себе целью выжать из нее все соки и только по этой причине заставляет работать. В это же время остальные чуть ли не каждый день выезжали на экскурсии. Что касается Паулины, то она была возмущена, что ей не дали снова занять место секретаря Николаса, но в то же время осознавала, что это поставило бы их обоих в крайне неловкое положение.

– Я выставила себя полной дурой, – призналась Паулина, краснея. – А в результате оказалось, что мои чувства к нему были не больше чем увлечением.

– Я рада это слышать. – В словах Джейн чувствовалось настоящее облегчение. Она боялась, что Паулина будет долго страдать. Но, похоже, здравый смысл одержал верх над влюбленностью. За время общения с Тимом Паулина привязалась к нему. Вечером перед отъездом на организованном Николасом прощальном ужине они собирались сообщить о помолвке.

– Я просто не верю своему счастью. – Тим зашел в офис, зная, что Николаса весь вечер не будет. – Мне кажется, все сложилось именно так отчасти благодаря тебе.

– Мне? – Джейн вопросительно посмотрела на него.

– Паулина рассказала, что ты помогла ей разглядеть мои… гм… выдающиеся качества.

– Неправда, – рассмеялась она. – Паулина должна была быть слепой, чтобы не заметить их сама.

– Как мило, что ты так считаешь, Джейн. – Его веселое лицо помрачнело, и он добавил немного нерешительно: – А ты? Какие у тебя планы?

Девушка пожала плечами:

– В сентябре обратно в школу. – Она скорчила гримасу. – Сбережения заканчиваются, Тим. Как раз должно хватить на жизнь, если буду экономной.

– А Стюарт… Ты точно решила расторгнуть вашу помолвку?

– На самом деле… она уже расторгнута. Стюарт попросил во избежание сплетен не сообщать об этом, и я согласилась. Но он смирился. Стюарт не хуже меня знает, что наш брак стал бы ошибкой.

– Я уверен в этом, Джейн, но иногда все же чувствую себя виноватым. Это ведь из-за меня так все получилось? – Тим достал пачку сигарет и закурил.

– Это твоих рук дело, – честно призналась она. – Но думаю, что в любом случае я поняла бы, что совершаю ошибку. – Она говорила тихо и спокойно, но какой-то непонятный оттенок в ее голосе вызвал любопытный блеск в наблюдательных глазах Тима. На щеках Джейн появился легкий румянец, губы дрожали, но девушка как будто не замечала этого.

– Николасу будет тебя не хватать, – тихо произнес он. – Ты ему очень помогла с книгой. – Тим продолжал внимательно следить за ее глазами, ртом и еле заметным движением в горле.

– У него, наверное, есть секретарь на Поросе.

– Тогда почему же он не привез ее или его с собой сюда?

Джейн нахмурилась. К чему клонит Тим?

– Кто-то же должен был печатать его книги.

– Скорее всего, Николас вернул этого человека в агентство. Так как Паулина умеет печатать, логично, что он решил воспользоваться ее услугами. – Последовало странное молчание, и затем он добавил мягко: – Если бы он попросил тебя поехать с ним на Порос и остаться там до окончания работы над книгой, ты бы согласилась?

– Нет! О чем ты? Николас никогда не возьмет меня на Порос! Для начала, он считает, что я обручена со Стюартом.

Тим глубоко затянулся сигаретой, его глаза по-прежнему были прикованы к разрумянившемуся лицу Джейн.

– Дуреха, – пробормотал он проницательно. – Джейн… Я же просил тебя не делать этого. Я предупреждал, что это превратится в кошмар. Я стал догадываться тогда, когда ты умолчала, что провела день с Николасом. Поэтому и предупредил тебя… О, Джейн… Джейн, глупышка. Он никогда не женится на тебе, я уже говорил это.

Джейн провела языком по внезапно пересохшим губам. Ей следовало быть осторожнее, ведь она знала, что Тим очень наблюдательный.

– Не говори об этом никому, ладно, Тим? – попросила девушка все тем же тихим и спокойным голосом.

– За кого ты меня принимаешь?

– Прости… – Как это бывало раньше, она расплакалась.

Тим подошел к ней и, ласково потянув со стула к себе, обнял. Это были дружеские, братские объятия. Джейн прижалась к нему в момент несвойственной для себя слабости и ощутила облегчение. Через несколько минут она отстранилась и стала вытирать глаза.

– Полегчало? – Тим натянуто улыбнулся, и, когда заговорил, чувствовалось, что он огорчен. – Ты справишься, потому что ты сильная, но сначала тебе будет больно… Как бы мне хотелось чем-нибудь помочь тебе, как ты помогла мне…

Короткий дрожащий смешок прервал его.

– В твоем случае все было легко, Тим. Я не считаю своей заслугой ваши отношения. Паулина – нечто совсем другое, нежели Николас. Как ты и говорил, он никогда не женится. Николас слишком поглощен своей работой. – Она почти успокоилась и только судорожные короткие всхлипывания выдавали ее.

– Как давно, Джейн? – спросил Тим коротко.

Воспоминания вызвали у нее кривую усмешку.

– Если я расскажу, ты мне не поверишь.

– Я поверю всему, что ты мне скажешь.

Джейн покачала головой:

– Уверена, ты не поверишь.

Тим посмотрел на нее серьезно.

– А ты попробуй, – произнес он.

– С того самого момента, когда я увидела его стоящим на кафедре в университете.

– Джейн! – У Тима перехватило дыхание, когда полный смысл сказанного дошел до него. – Боже мой!.. Значит, тебе было хуже, чем Паулине. Ты видела его и думала, что он влюбляется в нее. Джейн, дорогая моя, как ты все вынесла?

– Было тяжело, – призналась она честно, жалостная усмешка снова появилась на ее лице. – Но, – добавила Джейн тут же, – ты тоже прошел через это, так с какой же стати мне жалеть себя?

– Но в случае со мной все закончилось хорошо. – Тим замолчал, и его глаза затуманились от ужаса. – И я еще к тебе за поддержкой приходил, когда ты так страдала… И Паулина… то, как ты за ней ухаживала. – Он взял ее руку и крепко сжал в своей. – Джейн, моя дорогая, почему ты ничего не сказала?

– В подобном не признаются, Тим, – пробормотала она не задумываясь.

– Я признался.

– Прости. Да, ты признался.

– Что ты собираешься делать?

– Я уже говорила – вернусь к своей работе. Как я и думала, этот год был своего рода премией. Ты знаешь, что Гай и я специально копили, мы рассказывали тебе об этом.

– Да… – Тим все еще держал ее руку, через мгновение он снова привлек девушку к себе. – Могу я поцеловать тебя, Джейн?

– Ты наверняка хочешь поцеловать Паулину? – Она нежно улыбнулась ему, подумав: почему же она не полюбила кого-то, похожего на него? Кого-то, кто любил бы и дорожил бы ею, кто был бы… доступен?

– Сейчас я хочу поцеловать именно тебя, – ответил Тим.

Она подняла лицо и вместе с поцелуем ощутила человеческую теплоту и сочувствие.

– Джейн… – Тим осекся, пристально глядя в открытую дверь.

Они быстро отстранились. Сердце Джейн бешено стучало в груди, кровь прилила к щекам.

Глаза Николаса были словно холодная сталь, тонкие губы сжаты, челюсть напряжена, он стоял там, в дверном проеме, держа одну руку в кармане, а другой упершись в косяк.

Джейн бросило в дрожь от того грубоватого презрения, которое она увидела в его ледяных глазах. Девушка сделала неосознанный жест Тиму, жест молчаливой мольбы, но тот, похоже, ничего не заметил, так как пристально смотрел на человека у двери.

– Может, кто-нибудь соизволит объяснить мне все это? – Голос Николаса был полон презрения. – Тим, я так понял, что ты скоро обручишься с Паулиной?

– Да, доктор Валлас…

– И тем не менее, я застаю тебя флиртующим с… подобной женщиной!

– Доктор Валлас! Не смейте использовать такой тон… – начал Тим.

– Смею и буду. – Николас был взбешен. Его рука сжала дверной косяк так, что костяшки пальцев побелели. Он обратился к Джейн: – Однажды я сказал, что вы принадлежите к типу женщин, которые мне отвратительны, и сейчас я повторяю свои слова! Ваш жених что, слепой? У него что, не хватает сил приструнить вас либо бросить? – Николас вошел в комнату, и Джейн отступила. Это движение взбесило его настолько, что он схватил ее за руки и бесцеремонно оттолкнул к двери. – Вы позор женщины! Убирайтесь, и чтобы я никогда больше не видел вас!

Грубый пинок, и Джейн, чудом удержавшись на ногах, оказалась снаружи. Сердце бешено стучало в груди, а ноги почти ей не подчинялись. Она пересилила себя и не глядя зашагала прочь от домика, в то время как Тим просто стоял не двигаясь, с широко открытыми глазами.

И не удивительно, подумала Джейн, дрожа всем телом, сидя на своей кровати, несколько минут спустя. Одной рукой она подперла гудящую голову. Чтобы Николас так себя вел… это было просто немыслимо! Его гнев перешел все границы. Почему он так взбесился? Какое ему дело до Стюарта? Ясно, что Николас вернулся к прежнему мнению о ней. Если бы он холодно попросил ее удалиться, это не показалось бы странным. Но подобный гнев, такое грубое неуправляемое бешенство…

Машинально Джейн дотронулась до тех мест на руках, куда так жестоко впились его пальцы. Боль до сих пор не прошла, и слезы жалости к самой себе наполнили ее глаза.

Пришла Паулина, вся сияющая радостью, но резко остановилась, испуганная белым лицом Джейн и слезами, стекающими по ее щекам.

– Джейн, что случилось?

– Ничего, – ответила девушка быстро, рукой смахивая слезы. – Я неважно себя почувствовала…

– Выглядишь ты точно неважно!

– Но сейчас все в порядке. – Джейн удалось улыбнуться, и она встала с кровати. – Я пойду прогуляюсь, свежий воздух пойдет мне на пользу.

Паулина уставилась на нее, ведь свежего воздуха у них было предостаточно. В основном все работали снаружи, но даже если Джейн была в офисе, она оставляла дверь и окна открытыми.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Джейн покачала головой:

– Лучше я побуду одна, если ты не возражаешь.

– Конечно… – Паулина нерешительно стояла у двери. – Ты уверена, что с тобой все хорошо? Ты выглядишь очень бледной.

– Со мной все будет в порядке.

С этими словами Джейн шла не разбирая дороги и прохладный ветерок обдувал ее лицо. Когда лагерь остался далеко позади, она начала успокаиваться. Уехать… вернуться в свою страну к своей тихой жизни. До сих пор она жила в родительском доме, но подруга предложила Джейн переехать к ней. Здорово будет ощутить свободу, подумала девушка. Да, переезд к Сьюзан отвлечет ее… Мысли Джейн улетучились, спина ее покрылась мурашками, когда она услышала звук приближающейся машины. Звук мотора был ей хорошо знаком. Это был Николас. Если бы только она выбрала другой путь… Отойдя в сторону, Джейн опустила глаза, пережидая, пока машина проедет, но та остановилась прямо перед ней. Она еще не успела подумать, а Николас уже вылезал из водительского кресла. Что ему было нужно? Инстинкт побуждал ее убежать, укрыться за деревянной изгородью на склоне холма. Но она осталась стоять на месте.

Несколько мгновений Николас стоял неподвижно. Было так тихо, что казалось, никого кроме них в этом мире нет. Лишь легкое покачивание сосен напоминало, что где-то еще есть жизнь.

– Джейн. – Слово разорвало тишину, и неожиданно для себя она почувствовала радость. Его лицо осунулось и побледнело… но в нем чувствовалась нежность, в которую Джейн не могла поверить. Что случилось… вернее, что происходило сейчас? Это был сон, потому что Николас не мог смотреть на нее так. В сущности, так он не стал бы смотреть ни на одну женщину. Страх и радость, хаос мыслей – все слилось в ее голове.

Как она оказалась в его объятиях, Джейн и потом не могла понять. Она плакала, когда должна была смеяться, и, находясь в объятиях Николаса, прижавшись головой к его груди, горячо утверждала, что он не может любить ее.

– Дорогая, дорогая… моя драгоценная, любимая, не плачь.

– Я т-так счастлива…

Николас мягко рассмеялся и долго держал Джейн, уткнувшись губами в ее волосы.

– Милая, не плачь.

– Это Тим… я так его люблю.

– Да?! – сказал он с деланой суровостью.

Джейн рассмеялась и позволила Николасу вытереть ее глаза. Тим рассказал все, поэтому объяснения были не нужны. Но Джейн, как и любой женщине, нужно было знать, как долго Николас любил ее. Они нашли полосу травы и сели рядом. Его рука лежала на ее плечах. Изумительное греческое солнце освещало равнину и море, простирающееся перед ними.

– Уже достаточно долго, – признался Николас, беря ее маленькую ладонь в свою. – Я боролся с этим чувством, думая, что ты замужем. А потом, когда узнал, что ты свободна, у меня будто гора с плеч упала… но не надолго, так как очень скоро выяснилось, что ты помолвлена. – Он сделал паузу и задумался. – Когда же ты сказала, что вы со Стюартом никогда не придавали значения тому факту, что фактически не сможете бывать наедине, я каким-то образом почувствовал, что ты не любишь его. И если ты помнишь, дорогая, я однажды спросил тебя, есть ли что-то еще, чего я не знаю. Я задал тебе этот вопрос, потому что заметил, что вы со Стюартом больше не гуляете вместе, как раньше. Я также заметил отсутствие нежности во взглядах, когда вы смотрели друг на друга за ужином, да и в другое время, когда находились среди остальных. Тогда я и начал подозревать, что в ваших отношениях что-то не заладилось.

– Так вот что ты имел в виду, когда спросил, нет ли чего-то, чего ты не знаешь. Николас, почему я была такой глупой?

– Мы оба были глупыми, моя дорогая. Я должен был догадаться по тому, как ты отвечала на мои поцелуи, что есть какая-то тайна. Ведь ты не из тех девушек, которые изменяют.

– Но ты же верил, что я именно из таких. – Джейн не удержалась и напомнила ему об этом. – Ты слишком осуждал мое поведение и не заметил, как я тебя люблю.

– А чего ты ожидала? Встречаться сразу с несколькими мужчинами? Я безумно ревновал к ним всем!

Джейн рассмеялась и быстро сменила тему:

– Подумать только, я считала, что ты влюбляешься в Паулину! – Ее голос дрожал, несмотря на весь ее самоконтроль. – И что ко мне ты ничего не чувствуешь.

– Я никогда не давал Паулине повода, – сказал Николас несколько раздраженно. – Ты ведь веришь мне, моя дорогая? – Она просто кивнула головой и улыбнулась. – Я сильно переживал, – добавил Николас, – переживал из-за ее состояния, но в то же время жутко разозлился.

– Наверное, все началось из-за сочувствия, которое ты проявлял к ней, – заключила Джейн задумчиво. – А потом, в тот день, когда мы встретились в Микенах, ты приглашал Паулину поехать с тобой. И она, очевидно, придала этому другое значение… что вполне логично.

– Я приглашал?.. – Он нахмурился, не понимая, о чем речь. – Я ни разу не приглашал Паулину поехать куда-либо со мной.

Джейн вспомнила, как испортилось все впечатление от поездки, когда Паулина сообщила, что Николас звал ее с собой и она отказалась. Девушка посмотрела на Николаса. Они оба поняли, что произошло, и больше не касались этой темы. А через некоторое время он встал и, взяв Джейн за руки, обнял ее.

– Завтра мы поженимся, – сказал он и поцеловал ее.

– Завтра! – Отстранившись, Джейн уставилась на него. – Завтра? Но это невозможно…

– Тогда послезавтра. Почему ты так на меня смотришь? Есть какая-то причина, из-за которой мы должны откладывать?

Она вспомнила слова Тима: «Если ты действительно любишь…»

– Никаких причин. – Нежная улыбка коснулась ее губ, когда она посмотрела на него. В ее глазах светилось счастье. – Я не вижу никаких причин…

Примечания

1

В 1802 г. английский посол в Константинополе лорд Элгин изъял с Парфенона и с других храмов Акрополя более 90 скульптур, увез их в Англию, а затем продал, причинив тем самым памятнику больший ущерб, чем венецианцы, обстрелявшие его во время войны против турок в 1687 г.

(обратно)

2

Узо – крепкий алкогольный напиток с анисовым вкусом.

(обратно)

3

Мезе – серия традиционных греческих блюд, подаваемых в определенном порядке.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?