«Приз для миллиардера»

Мирна Макензи Приз для миллиардера

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Видишь, это он! Новый владелец Тремейн-холла. Нет, нет, не смотри в его сторону, он может заметить.

Гидеон Тремейн улыбнулся гудящей толпе, собравшейся на главной площади Элдоры.

Голос продолжал шептать:

— Он богат... Голубых кровей... Говорят, в его объятиях побывало немало женщин. Таким недостаточно иметь одну женщину, им подавай разнообразие.

Гидеон приподнял бровь, услышав такую аттестацию.

Ряды стульев образовывали партер. Он занял место в последнем ряду.

«Ошибаетесь, милая, — мысленно обратился он к пожилой даме, продолжавшей рассматривать его. — Женщин не может быть слишком много. Они такие пленительные и очаровательные существа. И, поверьте, я способен это оценить».

Однако именно необходимость найти подходящую женщину привела его на благотворительный аукцион вакансий, каждое лето проходивший в Элдоре. Сегодня утром Эрин прислала электронное сообщение, неожиданным образом повлиявшее на его планы. Ему позарез требовалась помощница, и он надеялся найти ее здесь. Гидеон заранее получил необходимую информацию о квалификации каждой участницы аукциона, но та, которую он выбрал, еще не появлялась на подиуме. Он вытянул перед собой ноги и приготовился ждать.

Гидеон заглянул в свою программку. Интересно, которая из молодых женщин, кружащихся по лужайке, Кэролайн О'Доналд? Он пытался сравнить лица и фигуры с нечеткой фотографией в брошюре. Безуспешно. Несколько минут спустя он начал сомневаться, здесь ли она, не ушла ли по каким-то причинам, не упустил ли он ее. Его рука слегка сжала проспект. Эрин после неудачного любовного романа перенесла всю свою нежность и заботу на него. И он не мог нанести ей еще один удар, отказываясь от ее внимания, но и менять свои жизненные устои не намеревался, даже в угоду сестре, которую обожал. Ему необходимо было как-то уверить ее, что он вполне доволен своей жизнью. Но слова вряд ли убедят Эрин, только прямые доказательства могут ее успокоить. Ему нужна женщина которая поможет продемонстрировать его жизненный успех. Он надеялся, что та, которую он выбрал, справится с такой задачей. Наступила вторая неделя июня, и до приезда сестры оставалось четырнадцать дней. Нельзя было терять ни дня.

Его персона отвлекла внимание публики — присутствующие шушукались и оглядывались на него.

— Не будете ли вы так любезны не срывать аукцион, Тремейн, — шепотом сказал себе Гидеон, поднимаясь с места. Он отошел подальше к деревьям и остановился, рассматривая подиум.

В конце концов, он увидел ту, которую искал. Она стояла в окружении девушек. Легкая мечтательная улыбка играла на ее губах.

Гидеон внимательно изучал свою избранницу. Фотография в проспекте была лишь слабым ее отражением: в жизни она оказалась выше, с царственной осанкой, золотисто-каштановые волосы были длиннее, чем он себе воображал, губы более полные, а глаза, ее синие глаза просто восхитительны. Короткое белое шелковое платье выгодно подчеркивало стройность ее фигуры. Его взгляд автоматически скользнул к ногам. Длинные, роскошные ноги. Неожиданно жаркая волна накрыла его. «Спокойно», — сказал он себе. В конце концов, какое ему дело до ее ног! Он никогда не сходился с теми женщинами, кто работал на него, и никогда не поддерживал длительных отношений. И никогда ничего не обещал. Это было бы нечестно, так как он знал о своей неспособности дать подруге то, на что она рассчитывает. Что же касается этой женщины, она имела полное право на осуществление своих надежд. А у него есть только одно право — выбирать, подойдет ли она для его плана, а не для его удовольствия.

Гидеон сделал усилие, чтобы направить свои мысли в нужное русло. Девушка посмотрела на него. В ее огромных синих глазах затаился вопрос. Он почти ощущал ее глубокое неровное дыхание. Возникло непреодолимое желание рвануть на себе галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу.

В этот момент девушка приподняла голову, и он осознал, что тщетно пытается скрыть от нее свою реакцию. А ведь он всегда считал, что умеет сдерживать свои чувства. Невероятным усилием воли он поборол свой мужской инстинкт, сумел прогнать тревожные мысли. Жаркая волна схлынула, а она отвернулась. Медленно, с достоинством. Словно королева. Как будто не заметила его присутствия.

— Превосходно, мисс О'Доналд, — тихо сказал он.

Решение было принято. Кэролайн О'Доналд безусловно подходит для его плана.

— Твой выход, — шептала себе Кэролайн, ожидая на ступеньках своей очереди.

— Вы никогда не нервничаете, мисс О'Доналд?

Голос молодой ассистентки нарушил ход ее мыслей, и она обернулась к девушке с мягкой улыбкой.

— Это мой третий аукцион, и когда я выхожу на сцену, то воображаю себя мисс Америкой, — усмехнулась Кэролайн. — Без короны и роз, конечно. И без слез. Мне кажется, это забавно. А вообще-то я работаю учительницей в школе. Люблю устраивать представления, — продолжила она после минутною молчания. — Мы проверили каждого работодателя, чтобы обезопасить потенциальных служащих, так что не о чем беспокоиться. Я и мои подруги, Ребекка и Эмили, организовали этот аукцион для благих целей.

Одному из их учеником срочно понадобилось медицинское вмешательство, а родители ребенка не могли себе позволить такие расходы. Естественно, хотелось помочь. Так родилась идея проведения аукциона. Лето — пора школьных каникул. Они легко уговорили коллег-учителей. Доход от аукциона должен идти на помощь нуждающимся детям. Элдора — немаленький город, и здесь достаточно частных организаций и работодателей, которым на лето требуются служащие.

Кэролайн уже должна была быть на подиуме, но обнаружив, что является объектом внимания шикарного сероглазого мужчины, вдруг почувствовала растерянность и смятение. Когда Эмили, одна из ее лучших подруг влюбилась в местного Ромео, Кэролайн была потрясена как раз невероятным смятением и растерянностью подруги. Сегодня, около сцены, она испытала целую гамму неизведанных ей доселе подобных переживаний: отклик на призыв его серых глаз и внезапное желание спрятаться, укрыться, пропустить свой выход.

Она никогда не была трусихой. Не бывать этому и сейчас.

— Не беспокойтесь обо мне. Все в порядке, дорогая, — сказала она, отсылая девушку прочь.

Ей необходимо собраться. Итак, она великолепна. И это будет прекрасное лето. Ведь она из породы людей, которые стремятся получить от жизни как можно больше ощущений, красок.

За тридцать один год Кэролайн многое испытала: проблемы, разочарование, тоску. Совсем недавно в ее жизни произошли изменения, и обычные вещи приобрели новое звучание. Прошлой зимой, когда ее последняя любовь, Доналд, исчез в неизвестном направлении, она решила отказаться от любви, свиданий, страстных речей. Жизнь стала более спокойной, упорядоченной, и Кэролайн собирается сохранить ее такой. Ни искушений, ни соблазнов. Только надежная, приятная работа этим летом — ничто не должно угрожать хрупкому миру ее души.

— Эй, Кэролайн, ты идешь? — Ребекка, вторая милая ее сердцу подружка, остановилась у занавеса. — Что с тобой? Ты выглядишь бледной.

— Со мной все в порядке, как всегда. Ты же знаешь.

Подруга окинула ее тревожным взглядом.

— Конечно, знаю. Ты — сокровище. Публика любит тебя. Помни об этом.

— Не забуду, — уверила ее Кэролайн. Ребекка была последней в списке и могла пока отдохнуть. — Со мной действительно все в порядке. Мне нравится выходить на сцену. Помощь детям — благородное дело, и это придает мне храбрости. Не волнуйся. Увидимся позже.

Конечно же, она обожает аукцион, напомнила она себе, когда ее подруга растворилась в толпе. Этот видный, соблазнительный мужчина заставил ее сердце биться сильнее. На короткое мгновение она даже потеряла контроль над собой. Однако это не выбьет ее из колеи. О, нет! Она-то знает, какой вред может нанести женскому счастью романтическое увлечение. Ее цель более реальная и практичная. Она хотела бы встретить человека, который подарит ей детей и семью, а не душевный трепет и сердечную муку. Без сомнения, подумала она с улыбкой, он вызовет восхищение. В этом нет ничего предосудительного. Ей придется призвать все свое мужество, чтобы больше не обращать внимания на этого парня. Он — само искушение, но ей не свойственно делать глупости. А сейчас она готова выйти на сцену, получить удовольствие и заработать немного денег ради тех, кого любит. За Кэролайн опустился занавес.

— Доброе утро, Элдора, — приветствовала она посетителей.

Аудитория живо отреагировала на ее слова. Мужчина у дерева продолжал хранить молчание. Ее взгляд отметил прекрасные темные волосы, их легкое прикосновение к обнаженной коже привело бы в восторг любую женщину — и четкую линию широких плеч, скрытых от глаз светлой рубашкой и темным пиджаком. Мужчина рассматривал ее из-под полуопущенных век. Какое ей дело до него? Она пришла сюда с определенной целью: заработать немного денег для малышей. А он, возможно, всего лишь праздный зритель, во всяком случае, совсем не похож на охотника за детской няней или машинисткой.

Кэролайн продолжала улыбаться, затем взмахнула руками и протянула их к толпе.

— Огромное спасибо за то, что вы посетили наш аукцион, — ее голос звенел над зрителями. — Мы обещаем работать добросовестно и усердно. И совсем неважно, какой объем работы необходимо будет выполнить. А теперь давайте продолжим...

Толпа разразилась бурными аплодисментами. Краем уха Кэролайн уловила, как ведущий зачитывает ее резюме. Властный взгляд мужчины неторопливо продолжал следить за ней. Ее кожа внезапно вспыхнула, и она вдруг ощутила полноту своих губ, округлость грудей и мягкое движение бедер под белым шелком платья.

Надо отдать ему должное: он действительно великолепен. И превосходно владеет языком тела и глаз. Пусть так, но она находится вне поля действия его обаяния. В безопасности. Однако почему не насладиться моментом? Ее улыбка стала еще ослепительней. Она подумала о детях, которые получат помощь от сборов на этом аукционе — это придало ей сил. Кэролайн слегка развернулась и открыто посмотрела в сторону темноволосого мужчины с томным и многообещающим взглядом. В конце концов, он всего лишь обыкновенный мужчина. Неожиданно, не в силах сопротивляться его магнетизму, она подмигнула ему. Ее жест оценили зрители — толпа взревела.

Уголки его губ приподнялись, и он приветствовал ее легким наклоном головы, а затем подмигнул в ответ. Без сомнения, он из тех, кто знает тысячи способов обольщения женщины.

На секунду Кэролайн почувствовала легкое головокружение. Сумасшедшая! И в это мгновение она, которая никогда не краснела, вспыхнула и залилась румянцем. Несколько минут спустя ведущий начал торги, но Кэролайн уже ничего не слышала и не видела. Кто-то предложил две тысячи долларов за поурочную работу в местном центре помощи подросткам, другой — две с половиной тысячи за место частного учителя. Толпа ликовала, и Кэролайн позволила себе расслабиться, довольная, что предстоящее лето она проведет с пользой. И тут она уловила легкое движение с левой стороны. Темноволосый мужчина поднял руку и кивнул.

— Двадцать тысяч долларов, — сказал он, пристально вглядываясь в ее глаза. Воцарилась гнетущая тишина.

Кэролайн понимала, что страх, пронзивший ее сердце, написан на ее лице. Губы мужчины слегка изогнулись, как будто она забавляла его.

Однако Кэролайн было не до веселья. Только что этот человек заплатил за нее непристойно огромную сумму, тем самым исключая любую возможность дальнейших торгов. Эта цифра была намного больше, чем та, которую назначил за Эмили влюбленный Ромео. Господи! Неужели он неверно истолковал ее жест? Она надеялась, что это ошибка. Конечно, в своей жизни ей довелось столкнуться с назойливыми и непорядочными работодателями, и это оставило неприятный осадок в ее душе. Что же все это значит?

Толпа безмолвствовала. Четыре секунды, пять. И вдруг взорвалась гулом испуганных голосов, как будто в одну секунду все потеряли дар речи, а затем вновь обрели его.

Ведущий с подозрением покосился на зрителей, затем поверх голов взглянул на виновника этой суматохи, который только пожимал плечами и обольстительно улыбался. Шум утих.

— Сейчас не совсем подходящий случай, но позвольте представиться, — голос мужчины звучал тихо и проникновенно. — Я — Гидеон Тремейн, прибыл в Элдору около двух недель назад. Занимаюсь организацией своего предприятия и обустраиваю офис. Конечно, мне очень хочется наладить здесь свою жизнь, я рад встрече со всеми вами. Ну, а теперь, — он обратился к ведущему на сцене, — может быть, продолжим?

Молодой человек улыбнулся и обвел вопрошающим взглядом аудиторию.

— Кто-нибудь еще хочет участвовать?.. Нет? На этом все. Итак, претендентка на работу всецело в вашем распоряжении, мистер Тремейн.

— Всецело? Обещаю вам, что позабочусь о ней, — сказал Гидеон, резко оттолкнулся от дерева и подошел к сцене, на которой неподвижно замерла Кэролайн.

Она пристально посмотрела в глаза человеку, который только что купил ее свободное время, и судорожно вздохнула. Ей уже встречалось это имя. Элдора — довольно большой городок, здесь невозможно знать имена и половины жителей, но этот человек был известен в городе всем. Он был богат. Когда-то рискованные предприятия его деда на благо Англии вдохновили саму королеву пожаловать ему рыцарское звание. А его отец несколько лет назад купил дом, который горожане иначе как «дворец» и не называли. О Гидеоне же было известно, что Пола Мастерс, проработав у него пять дней горничной, внезапно влюбилась в своего хозяина и вынуждена была оставить свою работу. Всего два дня назад эта женщина уехала из города, а перед отъездом устроила громкий публичный скандал.

Впрочем, это ее не касается, напомнила себе Кэролайн, слушая нарастающий гул толпы. Однако с какой стати человек выложил такие огромные деньги, ради чего столь щедрый жест?

Она оглянулась: люди вокруг улыбались и подмигивали ей. Еще бы, она видела, какой переполох учинил он своим заявлением.

— Вы прекрасно знаете, как оживить публику, мистер Тремейн, — сказала Кэролайн, выдавливая из себя вялую улыбку.

В знак согласия он слегка наклонил голову.

— Готов считать это комплементом, мисс О'Доналд. Пойдемте?

И он протянул ей руку, чтобы помочь сойти со сцены. Она скользнула взглядом по длинным сильным пальцам, вверх по руке к плечу и — окунулась в бездонность этих веселых серых глаз. Глаз, взгляд которых пробуждал в женщине необдуманные, экстравагантные желания, которые никогда не приходили ей на ум прежде. Мечты о том, что доставляет удовольствие. В темноте. На кровати.

Кэролайн задохнулась и на секунду прикрыла глаза, пытаясь совладать со своими чувствами. Она попадет в затруднительное положение, если не будет контролировать себя. Она сильная. Она должна.

— В чем дело, мисс О'Доналд? — спросил он глубоким грудным голосом, на который откликнулось вес се тело.

— Я никогда раньше не опиралась на руку человека столь именитого, — сказала Кэролайн, пытаясь за шуткой скрыть свое смятение.

Он улыбнулся.

— О, мисс О'Доналд, уверяю вас, моя рука ничем не отличается от любой другой.

Она шагнула вперед, коснулась его руки и ощутила тепло мужских пальцев.

— Двадцать тысяч долларов — огромная сумма, мистер Тремейн. Не могли вы сказать мне, в чем будет заключаться моя работа — спросила она его, когда они медленно шли прочь от сцены.

Раздался низкий, невероятно сексуальный смех. Когда он повернулся к ней, в его глазах играли веселые искры.

— Bы думаете, я посетил аукцион с целью найти себе любовницу, мисс О'Доналд?

В ответ ее лицо осветилось, мягкой, томной улыбкой, хотя ладони стали влажными, а дыхание сбилось.

— Вы не кажетесь человеком, которому необходимо платить за любовницу, да и я не из того теста, итак... — она отняла свою руку, — должно быть, вам нужно... Большой объем работы?

— Вы совершенно правы, мисс О'Доналд. Мне нужен человек, который сможет наладить мой быт в Тремейн-холле, привести в порядок помещение, организовать питание. Могу уверить вас, что работа, которую я предлагаю, абсолютно честная, и, откровенно говоря, она потребует много времени.

— Мне придется оставаться на ночь во дворце, вы это имеете в виду?

Брови Гидеона поползли вверх.

— Во дворце?

Кэролайн застенчиво улыбнулась.

— Так мы называли вашу обитель, когда были детьми, и там еще жила семья Эвершем. Согласитесь, дом выглядит внушительно, хотя у него и нет кованой ограды.

Тонкая усмешка тронула его губы.

— Немного оплошали бывшие владельцы. Да, теперь о нашем деле: я хочу, чтобы вы остались там на три, четыре недели.

— Одна?

Его глаза слегка потемнели.

— Я надеюсь найти кого-нибудь вам в помощь.

Она медленно кивнула и поддалась искушению — усмехнулась.

— Прекрасно. Мне всегда хотелось увидеть покои...

— ...дворца, — улыбнулся он в ответ.

— Да. Я загадывала это желание на падающую звезду по меньшей мере тысячу раз.

— Вы такая романтичная женщина? — Он с неодобрением взглянул на нее.

— О нет, мистер Тремейн. Я надеюсь, работа не потребует от меня сверхфантастических идей, так как вы не найдете женщины менее романтичной, чем я. — Как здорово прозвучали эти слова! Должно быть, ему они тоже пришлись по душе. Она заметила тень удовлетворения на его лице — именно так выглядит мужчина после страстной ночи, проведенной с женщиной.

«Остановись, — приказала она себе. — Просто перестань думать об этом». Конечно, у нее не было близких отношений с мужчиной уже несколько месяцев, но это не означает, что сейчас она может утратить бдительность.

Треймен коснулся ее руки и спросил:

— Вам нужно время, чтобы собраться?

Она кивнула.

— Тогда я буду ждать вас через два часа, и мы приступим к делу. — Его голос прозвучал тихо-тихо.

На мгновение ее сердце остановилось. Неужели он собирается поцеловать ей руку? Он взглянул на маленькие женские пальцы и своей руке, немного помедлил и отпустил их.

Слава Богу, она больше не была впечатлительной и пылкой особой, как раньше. Она оставила всю подобную чушь в прошлой жизни и даже гордилась этим. Если бы не ее решение вести спокойную размеренную жизнь, сейчас она бы оказалась в очень затруднительном положении. Гидеон Тремейн, вне всяких сомнений, представлял собой тот опасный тип мужчин, который угрожает мирной жизни женщины и ее добрым намерениям.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Вот, оказывается, какими машинами управляют потомки рыцарского рода, — произнесла Кэролайн, подавая Гидеону руку. Ее старенькое авто выглядело довольно бледно рядом с серебристым красавцем «порше».

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Не проверял автомобильные пристрастия других потомков рыцарских кровей, поэтому не знаю их потребностей.

— Тогда как насчет их требований к служащим? — Она изящно приподняла одну бровь. Гидеон оценил ее прямоту — эта женщина не ходила вокруг да около.

— Вы хотите знать истинные причины, почему я нанял нас. Хорошо. Ситуация оказалась более сложной, чем мне представлялась, — начал Гидеон, ведя Кэролайн к каменным ступенькам Тремейн-холла.

— Моя профессия предполагает определенные трудности.

Ее мягкий голос заставил Гидеона пристальнее посмотреть на женщину, стоящую рядом.

Синие бездонные глаза встретили его взгляд. Прекрасные глаза, молящие о любви.

Он поднял руку к лицу, отгоняя наваждение. Откуда такие мысли?

— Мне кажется, я должна сказать вам кое-что о себе, мистер Тремейн, — заговорила Кэролайн, останавливаясь на верхней ступеньке широкой массивной лестницы. — Дело в том, что... я постараюсь не обременять вас лишними вопросами. Просто мне неизвестно, что собой представляет по-настоящему терпеливая женщина. Может, было бы лучше, если вы прямо сейчас открыли мне всю правду по поводу этого вашего двадцатитысячного поручения.

А она настойчивая и хорошо держится! Интересно, как бы изменилось ее поведение, узнай она о его истинных желаниях.

— Хорошо, буду краток, мисс О'Доналд. Мне нужен человек, способный сотворить чудо.

Ее брови взметнулись вверх.

— Особенное чудо?

Он развел руками.

— Для начала: в моем доме царит полный хаос. Я много месяцев путешествовал, и сейчас комнаты забиты нераспечатанными коробками и сумками, а мне совершенно необходимо разобрать эту массу недели за две.

— Вы хотите, чтобы я привела в порядок ваш дом? — Тут он распахнул дверь и жестом пригласил ее внутрь.

Молодая женщина переступила порог особняка — и ее глаза восхищенно засияли.

— О, он великолепен, — едва произнесла она, широко разводя руками и оглядываясь. Затем она вытянула шею и посмотрела вверх, на разноцветные витражи высокого потолка. — Сотни раз я восхищалась домом снаружи и всегда думала, что он еще прекрасней внутри. Я не ошиблась. Все такое... огромное, мрамор, дерево. А эта широкая изогнутая лестница, как из детских сказок... Мистер Тремейн! Вы догадываетесь, как вам повезло?

Вглядываясь в милое пылающее женское лицо, Гидеон реально осознал свою удачу. Он думал в этот момент о том, сколько мужчин заслужили право лицезреть ее в минуты восторга.

Впрочем, ее жизнь — ее личное дело, и его это не касается. Он заставил взять себя в руки.

— Я... благодарю вас, Кэролайн, за добрые слова. Мне самому нравится это место. — Он говорил правду. Это был единственный дом, в котором его отец не завел себе любовницу. Эдвин Тремейн умер через несколько недель после покупки особняка. Он был убежден, что Элдора — прекрасный город, удобно расположенный на дороге из Чикаго к невысоким холмам Галены, к истоку реки Иллинойс, — край, облюбованный туристами. Приобретение поместья он расценивал как достойный вклад своих сбережений.

А теперь его сын стоял в холле этого дома рядом с изумленной женщиной и размышлял о том, что Кэролайн О'Доналд, кажется, всецело поглощена красотой его дома и, наверное, сумеет справиться с заданием, ради которого он ее нанял.

— Вы действительно нуждаетесь в моей помощи? — повторила она в недоумении, как будто не могла поверить в удачу.

— Еще как! В нашем распоряжении две недели. Я слышал, вы знаете кое-что о старых домах и о том, как они функционируют.

Она засмеялась.

— Можно сказать и так. Я из большой семьи. Пятеро детей и почти без денег. Мы многому научились, так как нам пришлось все делать своими руками.

Он одобрительно кивнул.

— Итак, боюсь, это огромный объем работы. Груды не распакованных вещей. Их нужно разобрать, разложить, отремонтировать — у нас практически нет времени. Возможно, вам придется работать сутками напролет.

— А что произойдет через две недели? После долгого ожидания явится ваша невеста для осмотра владений?

— Моя невеста? — Гидеон почти задохнулся от неожиданности.

Внезапно женщина смутилась и встряхнула головой.

— Извините. Когда мы были детьми, мы обычно придумывали невероятные истории об этом дворце. Забудьте все, что я тут наговорила. Не сомневаюсь, вы хотите обосноваться здесь на долгое время.

Гидеон перевел дух и посмотрел прямо ей в глаза.

— Да, я собираюсь тут жить, но причина такой поспешности не в этом. Я ожидаю гостей.

— Значит, невеста все-таки есть? — От волнения ее глаза округлились.

Теперь он не мог сдержать смех.

— Никаких невест, Кэролайн. Я не... простите, что испортил вашу чудесную детскую историю. Боюсь, несмотря на титул моих предков, я не подхожу на роль героя из сказок. И уж точно не тот материал, из которого лепят мужей. Некоторые люди совершенно не годятся для этого. Приезжает моя сестра с друзьями. Точнее — с подругами, двумя.

— А-а, — тихо протянула она, и он почувствовал себя ребенком, который совершил недозволенный поступок. — Значит, ваша сестра не подозревает о вашем нежелании создать семью. Она привезет женщин, чтобы познакомить вас с ними, не так ли?

Он пожал плечами.

— Возможно. О боже, мисс О'Доналд, конечно, она собирается... Эрин — беспокойное существо. Она на два года старше меня, и хотя мне уже тридцать три, я для нее остаюсь маленьким братцем. В прошлом году, когда умерла наша мать, я продал фамильный дом, который стал нам с Эрин не в радость, и начал объезжать наши владения. Я очень много путешествовал, одни дома продавал, другие реконструировал. Она считает, я не думаю о себе и нуждаюсь в твердой женской руке. С тех пор, как она потерпела фиаско в личных делах, ей нечем заняться. Она ужасно переживает, и я не хотел бы причинять ей боль.

— Разве вы не можете просто сообщить вашей сестре, что не желаете жениться?

— Она знает об этом, но считает, что я изменю свое решение, стоит мне только представить подходящую леди. Если мне не удастся убедить ее в обратном, боюсь, она захочет остаться здесь, чтобы нести неусыпную вахту около меня. Конечно, мой дом — и ее дом тоже, но, думаю, позволить ей это будет серьезной ошибкой. Я вовсе не так сильно озабочен своими отношениями с женщинами, но судьба Эрин — совсем другое дело. Я хочу, чтобы у нее была своя, нормальная жизнь. И не позволю ей тратить свои годы на меня и не хочу, чтобы она похоронила себя в этом дворце.

— Как же вы намерены действовать?

— Я хочу, чтобы она поняла: не нужно вмешиваться в мою жизнь. Из проспекта аукциона я узнал, что вы были организатором многих общественных мероприятий, что вы участвуете в постановках местного театра и, наконец, что вы руководите драматическим кружком в школе.

— У меня зародились некоторые сомнения. Неужели вы хотите, чтобы я разыграла любительский спектакль в вашем доме? — Она терпеливо ожидала ответа.

Он потянул время, и, наконец, выдохнул:

— Помимо организации и устройства быта вам придется сыграть роль хозяйки моего дома. Я очень надеюсь, вы не откажете, Кэролайн. Исполните роль хозяйки в этом дворце в течение нескольких дней. Конечно, все будет очень формально, никакой физической близости, и не стоит делать вид, что это все вечно и неизменно. Если сестра узнает, где мы встретились и что это для вас всего лишь работа, тем лучше. Поймите, я хочу, чтобы она поняла: если мне нужна будет леди на час, я смогу найти ее в любой момент.

Глаза Кэролайн становились все больше и больше, пока она внимательно слушала его объяснения. Она протянула к нему слегка дрожащие руки.

— Вы приглашаете меня на роль хозяйки дома. А эти друзья... подруги... они... они так же богаты, как вы? Сливки общества?

Он наклонил голову.

— Полагаю, это так. Уверен.

— Конечно же, — продолжала она, будто разговаривая сама с собой, — дамы, выросшие в роскоши.

Он понял, к чему она клонит, и видел, как старается скрыть свое отчаяние. Женщина тряхнула головой, и один локон прилип к нижней губке. Гидеон с трудом не поддался искушению отвести его назад. Непреодолимое желание. Однако он не позволит себе дотронуться до нее. Это может послужить началом интимных отношений, а он уже однажды причинил боль женщине, которую держал на службе. Откровенно говоря, он даже не знал, как это случилось. Пола Мастерс была совсем не в его вкусе, но, по-видимому, она решила иначе. А он не сумел удержать инициативу в своих руках и проиграл. Он не собирался рисковать своей репутацией и начинать роман с женщиной, работающей на него. Так всегда поступал его отец, он был свидетелем подобных адюльтеров, и не раз.

— Насколько я знаю, вы устраивали грандиозные шоу. — Гидеон достал из кармана проспект аукциона. — Вы помните свое собственное резюме?

— Гидеон, о чем вы думали, когда выбирали мой лот? — спросила она с мольбой в голосе. — Да, я знаю весь текст этого проспекта наизусть. Я сама написала его, и там сказано, что я устраивала дневные приемы для Ассоциации учителей и родителей, вечера награждений лучших студентов, различные конференции и съезды, вела церковные собрания. Вряд ли какое-то мероприятие из этого списка могло натолкнуть вас на мысль обратиться к моей помощи.

Ее голос слегка дрожал, хотя она изо всех сил пыталась справиться с внутренним напряжением. Забыв о своих сомнениях, Гидеон взял Кэролайн за руку. Мягко поглаживая ее шелковую кожу, он старался рассеять ее страх и беспокойство.

— Сегодня вы очаровали толпу. Абсолютно.

— Поймите, это — совсем другое, — настаивала она.

— Вы превосходно справитесь, — успокаивал он ее, — я помогу вам.

Кэролайн ощутила его прикосновение, настойчивое круговое движение его пальца по ее ладони успокоило ее и словно подчинило. И вдруг проблеск здравого смысла расставил все по местам. Она резко отдернула руку. Что нужно этому человеку от нее? Понимает ли он, о чем просит? Она — Кэролайн О'Доналд, а еще ее называли сорванцом и взбалмошным ребенком, импульсивной женщиной — но изображать подругу Гидеона Тремейна!.. Это не ее роль.

— Гидеон, вам нужен совсем другой человек. Кто-то из вашего мира.

— Мне нужна женщина, которая чувствует себя легко и непринужденно в любой ситуации.

Она отступила, затем сжала его руки и заглянула ему в глаза. Большая ошибка. В их сером чувственном омуте таилась западня.

— Гидеон, разве я чувствую себя так сейчас?

Он лучезарно улыбнулся.

— Конечно, Кэролайн. Другая бы на вашем месте завизжала, упала бы в обморок или хлопнула дверью.

— Я как раз собиралась сделать это.

— Что? Визжать или падать в обморок?

Она посмотрела на него.

— Хлопнуть дверью.

Он медленно покачал головой.

— Я уже заплатил двадцать тысяч долларов за ваше время. Вы принадлежите мне, Кэролайн.

— Может быть, вы просто пожертвуете их? — Ее голос взвился вверх. — Вы — богатый человек, и вам сам Бог велел тратить деньги на благотворительность.

— Обратите внимание, как вы прекрасно владеете собой. У кого еще хватило бы выдержки предложить такой выход? Я действительно богат, и могу делать солидные пожертвования, но проблема не во мне, Кэролайн. Вы производите впечатление женщины, умеющей держать свое слово. Я напоминаю, вы обещали, что будете работать добросовестно независимо от сложности предложения.

— Да, именно так, но... поверьте, не я нужна вам.

— Хорошо, но мне хотелось бы договориться с вами, Кэролайн. Эрин только тридцать пять лет. Не хочу видеть, как она хоронит себя заживо, а именно это она и попытается сделать. Простите меня за нечестную игру, Кэролайн, но неужели вы позволите молодой очаровательной женщине разрушать свою жизнь? Неужели вы не будете испытывать мук совести?

Ну и гусь! Она посмотрела в его серые неотразимые глаза и сдалась. Ладно, она поучаствует в этом спектакле, но это будет небольшая роль, подобно многим уже сыгранным прежде. Она разберет вещи, украсит дом и наденет маску избранной им дамы. В конце концов, у нее веская причина — все ради милой женщины, чью душу растоптал какой-то бесчувственный мужлан. Кому, как не ей, понять Эрин?

Она скрестила руки и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я согласна, Гидеон. Я сделаю все, что в моих силах, и попробую сотворить ваше чудо.

Делаем выводы, размышлял Гидеон. Эта девушка — стойкий оловянный солдатик. Приняла решение и держится бодро. Интересно, это ее обычный тип поведения? Возможно, что так. Она спокойно отнеслась к двадцатитысячной сумме, как если бы банкноты росли на деревьях. Он вспомнил, как она подмигнула ему со сцены. Так делают люди, знающие выход из самой щекотливой ситуации. Эта молодая женщина сумела завоевать расположение толпы одним движением. Он мог побиться об заклад, что Кэролайн из тех, кто умеет договориться с самым несговорчивым полицейским и подбодрить доктора, делающего ей инъекцию.

А теперь она находится здесь, в его доме, наедине с ним. Невыгодная для нее ситуация. Он подумал о слухах, витающих вокруг имени Полы Мастерс, и о том, знает ли Кэролайн о склонностях его отца.

— Итак, Кэролайн, давайте я покажу вам вашу комнату. Вы могли бы распаковать вещи до обеда, — предложил Гидеон, подхватывая ее сумку и направляясь к лестнице.

Она слегка откинула голову назад и посмотрела вверх, на массивные двойные ступеньки.

— Пожалуй. Знаю, что выгляжу наивной, но мне придется сказать вам — это так... дико, — она медленно скользила взглядом по высоким, от пола до потолка, окнам, через которые солнечный свет струился и рассыпался на множество лучей, освещая зал. — Мне кажется, я сплю и должна очнуться в любую минуту, а Бобби Каммингс опять будет дергать меня за косичку, подшучивать над моей мечтой и говорить, что день, когда О'Доналд попадет в такое место, как это, будет днем катастрофы, как если бы Элдора погрузилась в зыбучие пески.

Гидеон не смог удержаться от смеха, глядя на слегка надутые губы.

— Звучит забавно. Он слыл первым красавцем? Сколько же вам тогда было лет?

— Двенадцать, и Бобби Каммингс — первый мальчик, который поцеловал меня. Он делал это достаточно умело для своих лет.

Интересно.

— Это случилось до или после того, как он дернул вас за косичку и высказал свои соображения? — продолжал улыбаться Гидеон.

Она пожала плечами, длинные темные ресницы взметнулись вверх.

— Высказался он после того, как я стерла поцелуй и пнула его ногой. Думаю, он все же имел кое-какое оправдание — уязвленная гордость, например.

Гидеон ухмыльнулся.

— Вижу, вы уже в раннем возрасте противились проявлению романтических чувств.

— Нет, просто я не могла допустить, чтобы Бобби узнал, насколько сильно я увлеклась им. Он был предметом мечтаний всех девчонок шестого класса, а я, вероятно, десятая по счету, кого он поцеловал на той неделе. Еще одна победа. Нельзя же было показать ему, что в ту минуту я просто сгорала от зависти к своим девяти соперницам. — Ее прелестный, искрящийся смех разнесся по залу.

Эта женщина находится в запретной зоне, напомнил себе Гидеон. Ему придется учесть опыт Бобби Каммингса и научиться не думать о ней. Тремейн-холлу и его хозяину потребуются перемены. Он не склонен повторять предыдущие ошибки, и не важно, насколько она привлекательна и мила. Никакой близости с персоналом.

— Как дальше сложилась судьба вашего молодого ловеласа? — спросил он, с трудом освобождаясь от желания коснуться соблазнительного рта своей собеседницы.

— Нэнси Джессап забеременела от него, и они поженились. Теперь у них четверо детей. Он руководит театром в городе и, думаю, по-настоящему счастлив. Однако, вопреки его словам, я здесь и катастрофа не наступила, — рассмеялась она. — Показывайте путь, мистер Тремейн. Мои мечты становятся реальностью. Я стою на самой первой ступеньке парадной лестницы дворца и готова к путешествию. Позвольте мне только снять розовые очки, чтобы лучше видеть.

Она произнесла последние слова таким торжественным тоном, как если бы сбывалось самое заветное ее желание, и Гидеона на мгновение одолели сомнения. Смешно волноваться о том, что она подумает о его доме. Эта леди — его служащая, такая же, как целый ряд других. И все-таки он лукавил. Она будет жить здесь и помогать ему. Временная хозяйка его дома, «леди на час» — пусть он платит ей за эту работу, она того стоит — Кэролайн сумеет доказать Эрин его правоту. Прекрасный сценарий. А если о спектакле узнает сестра? Впрочем, так даже лучше.

— Не боитесь, что реальность не будет соответствовать мечтам, Кэролайн? — спросил он, двигаясь вперед. — В особняке давно никто не жил. Конечно же, я нанимал людей, которые приводили его в порядок и следили за ним время от времени. Я очень привязался к этому дому. Он был таким пустым, старым. Сейчас комнаты меблированы, повешены картины, привезены вещи из других домой семьи Тремейн. Мне бы не хотелось развеять ваши детские иллюзии, но....

— Такого не произойдет. Мои девичьи грезы — всего лишь грезы. Большинство из них были ужасно непрактичны: то я мечтала быть подругой Тарзана, то воздушной гимнасткой и летать под куполом цирка вместе с мускулистым парнем, готовым в любую секунду подхватить меня. Дворец был моей самой красивой фантазией. Не беспокойтесь, детские выдумки. Во всяком случае, это будет маленьким приключением и доставит мне удовольствие.

— Тогда я проведу полную экскурсию.

— По каждой комнате? — Она почти пританцовывала на месте.

— Начиная с темницы, — пообещал он. Она смешно наморщила нос.

— И не думайте напугать меня.

— Мне кажется, вы не из тех, кто поддается панике, Кэролайн. Вперед!

Они медленно обошли первый этаж, где были убраны только несколько главных комнат. В ее глазах застыло выражение удивления и восхищения. Массивная столовая, кухня, способная вместить целый полк гостей вместе с провизией, комната с компьютерным оборудованием, которую он называл офисом, золотая гостиная с огромным камином. Они заглянули в уютную библиотеку, голубую гостиную, в галерею, в музыкальную комнату и бальный зал, а затем отправились наверх.

— Боюсь, многие верхние комнаты закрыты. Обжиты только две — моя спальня и комната для гостей. — Он тут же заметил свою ошибку. Ему следовало подготовить другую комнату, где-нибудь внизу, а не рядом с собственными апартаментами.

— Завтра мы наймем кого-нибудь вам в помощь, — сказал он, опуская ее сумку на пол, — и вы сможете выбрать любую комнату, какая понравится. Они все в вашем распоряжении.

Кэролайн медленно выдохнула и улыбнулась. Он видел, с каким трудом она сохраняла присутствие духа.

— Никаких проблем. Я взрослая, Гидеон.

Впрочем, это и вызывало тревогу. Самостоятельная женщина, соблазнительные темные ресницы, блестящие длинные волосы и тело, способное заставить мужчину согласиться на муки ада за единственный шанс прикоснуться к нему.

А пока не приедет Эрин, они с Кэролайн проведут несколько ночей наедине, в этом доме.

Он перевел дух и указал на густую темень противоположной стены зала.

— Вид из окон в других комнатах тоже впечатляющий. Вам понравится.

Он мог бы провести ночь внизу, в кабинете, пока не прояснится вопрос со спальнями. Кэролайн кивнула, оценивая расстояние между дверьми.

Нельзя надеяться, что она не знает о Поле. А если и слышала об этом, так что? Но сейчас он хотел, чтобы она провела спокойную ночь в Тремейн-холле. Ее первую ночь здесь.

— Завтра мы откроем другие комнаты. У меня много работы, и я, скорее всего, останусь внизу, в кабинете. Если вам что-нибудь понадобится, придется разыскать меня. Вы запомнили дорогу?

Она склонила голову, и улыбка облегчения промелькнула в ее глазах. Гидеон мог гордиться своим решением.

Хотел бы он быть таким же мудрым, когда нанимал в качестве горничной Полу. Ему следовало быть более осторожным. Гидеон так увлекся обустройством своего кабинета, что не замечал ничего вокруг. Он все еще недоумевал, что заставило Полу поверить в возможность отношений между ними. Очевидно, она ожидала от него мужского внимания в то утро, когда пришла к нему в кабинет и предложила себя.

Тень отца не давала ему покоя. Одиннадцатилетним мальчиком он пережил жестокое разочарование. Мисс Девинс, экономка, которая занималась им больше, чем собственная мать, однажды, заливаясь слезами, сообщила ему, что сильно нуждалась в тех деньгах, которые отец дал в обмен на ее благосклонность. Узнав об этом, Гидеон поклялся себе, что никогда не будет пользоваться своей властью над другим человеком. Он выбирал женщин очень аккуратно, и только тех, которые соглашались с его условиями игры. И никаких отношений с персоналом.

Кэролайн вряд ли знала историю его детства, хотя в Элдоре слухи распространяются быстро. На аукционе мистер Тремейн убедился в том, что его персона вызывает интерес у городских жителей — они обсуждали его отношения с Полой, а тот факт, что он нашел ей другую работу, рассматривался многими как оплаченная компенсация за моральный ущерб.

Гидеон открыл рот, но слова застряли у него в горле. Что он может еще добавить?

— Оставлю вас распаковывать вещи, — мягко сказал он. — Увидимся внизу. Ужин в семь.

Она кивнула.

— Вы не возражаете, если я поброжу по залам? — Ее подбородок дернулся вверх, и легкая нервная дрожь пробежала по спине.

— Пожалуйста. Теперь это ваш дом на несколько недель. Вот что еще, Кэролайн... Хочу напомнить. Выбирайте любую комнату, какая приглянется.

Возможно, она предпочтет другую комнату, внизу. Если у нее есть хоть капля здравого смысла, она так и сделает.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кэролайн сидела за длинным столом рядом с Гидеоном и пыталась понять, на каком она свете. Дом околдовал ее. Все казалось нереальным: этот человек, дворец, работа, его ожидаемая сестра, ее гости. И почему только Тремейн решил, что она справится с таким безумным заданием?

И как быть с тем, что каждая его улыбка отзывается в ее теле горячей волной, любой его жест — о, Господи! — внутренней дрожью.

Он притягивает ее. Наслаждение — внимать его словам, голосу, смотреть на него.

Стоп! Все очень скверно. Она хочет быть спокойной, быть самой собой, быть непринужденной. Неуместное влечение может испортить такое приключение. Она преодолеет себя и насладится необычайностью момента. Возможно, будет весело. Когда ей еще выпадет шанс поработать на миллиардера и пожить в особняке?

Кэролайн собрала все свое мужество и осмелилась поднять глаза на Гидеона. Официальный костюм невероятно шел ему. Он, должно быть, почувствовал взгляд и ответил ей улыбкой. В это время в комнату вошла пожилая служанка, на секунду остановилась, посмотрела на Гидеона, и материнская улыбка озарила ее лицо. Она прошла к столу и поставила перед ним блюдо. Затем женщина перевела взгляд с молодого хозяина на Кэролайн, поставила другую тарелку перед девушкой и вышла из комнаты.

— О, я вижу, у вас все же есть помощники, — заметила Кэролайн, опуская взгляд на тарелку с чем-то отдаленно напоминающим еду.

— В некотором роде, — отозвался Гидеон, поднимая вилку. Казалось, он вовсе не замечал, что овощи выглядят так, будто были приготовлены в прошлом десятилетии, и что рыба подгорела с одной стороны. — С тех пор как я приехал в город, я практически не выхожу из моего кабинета, навожу порядок в бумагах, занимаюсь бизнесом. Думаю, со временем я бы привел в порядок и дом тоже. Миссис Уилльямс готовит для меня и занимается стиркой. Только самое необходимое.

Кэролайн осмелилась попробовать кусочек. Еда оказалась съедобной. Не аппетитной, но и не отвратительной. Гидеон с улыбкой изучал девушку, пока она разбирала овощи на тарелке.

— Мне нужна была кухарка, — объяснил он. — В агентстве сказали, что миссис Уильямс требуется работа. Я был занят делами по горло, а к еде я довольно равнодушен. Раньше домашним хозяйством руководила моя мать, но в прошлом году она скончалась.

Кэролайн озарило: возможно, сестра Гидеона знает о миссис Уильямс и о клейких овощах с подгоревшей рыбой, поэтому так сильно и беспокоится о нем. В таком случае между братом и сестрой существует очень крепкие родственные отношения. Он нанял кухарку и помощницу в один и тот же день. Не очень-то лестно.

— А что у вас за бизнес? Вы сказали, что занимались продажей семейных особняков, имущества вашей семьи, ну а ваше дело — что из себя представляет? Речь идет о поместьях?

Он повернул голову.

— Этим был знаменит клан Тремейнов, в частности мой отец. А я занимаюсь разработкой и проектированием компьютерных систем. Компания «Тремейн Технолоджи», с отделениями в Чикаго и Урбане. Сейчас я налаживаю связи здесь. Уверяю вас, Кэролайн, я трачу гораздо больше времени и усилий на свои компьютерные системы, чем на еду.

Она не могла сдержать улыбки.

— Мне кажется, миссис Уильямс очень сердечная женщина и она очень благодарна вам за это место.

Он усмехнулся и поднял стакан вверх.

— Разумеется, она полагает, что делает большое одолжение, не давая мне умереть с голоду, и она права. Мне нужна была кухарка. Теперь она у меня есть.

— Счастливый человек, — согласилась с ним Кэролийи. — Все-то у вас есть: кухарка, сестра, которую вы обожаете и которая обожает вас, богатство, процветающий бизнес, дом-дворец словно с книжной картинки. Чего еще желать — разве что чем заполнить это пространство. Представьте себе, сколько детей вы могли бы здесь разместить, если бы пожелали завести семью. У вас есть возможность организовать свой собственный симфонический оркестр или бейсбольную команду.

Гидеон выпрямился. Кэролайн никогда раньше не видела такого испуганного лица. Их взгляды встретились. Искреннее потрясение исказило его красивые, правильные черты.

— Боюсь, мне придется оставить такие устремления кому-нибудь другому. Воспроизведение и воспитание себе подобных не входит в мои планы. — Его голос звучал глухо и напряженно.

— Вы не любите детей? — Она не могла поверить своим ушам и даже наклонилась вперед, пристально изучая его и пытаясь сообразить, в чем ошиблась. Она могла поверить, что он разбил сердце некой местной леди. В конце концов, он из тех мужчин, один взгляд которых заставляет женские сердца трепетать. Но возможно ли, чтобы человек с такой лучезарной улыбкой не любил детей?

Гидеон сжал рукой подбородок. В ее словах он услышал недоумение и страх, как если бы сказал ей, что выбрасывает по ребенку из окна каждое утро ради веселья. Что за чушь? Что ее так напугало? Черт возьми, как же легко уничтожить смех в ее глазах! Конечно, он постарается объяснить, доказать ей, что он не чудовище, просто выбрал для себя иную жизнь.

— Я бы так не сказал, — начал он. — У меня слишком маленький опыт общения с малышами, но он убедил меня в том, что здоровье и благосостояние маленьких и впечатлительных ребятишек не должны находиться в руках таких людей, как я. Быть отцом — не мое призвание.

— Откуда такая уверенность?

Он-то знал причину — его родители. Он находил в себе их фамильную черту — отсутствие «гена» любви и заботы. Его отец всецело посвятил себя бизнесу, мать — сохранению престижа семьи. Никто из них не имел ни желания, ни таланта воспитывать детей. Так же и он. Его отношения с детьми ограничились единичным случаем общения с кузенами и с сыном женщины, с которой он встречался недолгое время. Опыт оказался весьма плачевным. Дети нуждаются в том, что он не в силах дать им. В любви. В ответственности.

Он откашлялся и твердо посмотрел на собеседницу, ожидающую ответа.

— Жизненный опыт, — продолжал он. — И этого достаточно, чтобы не желать самоутверждаться в педагогическом эксперименте и рисковать душевным здоровьем невинного существа. Вот вы, Кэролайн, учитель, и, предполагаю, в отличие от меня, хотели бы заиметь одного или двух собственных ребятишек.

— О, да, — просияла она, и в ее глазах заиграли золотые звездочки. — Я собираюсь завести детей, как только смогу. Четверых или целых пять. Мне нравятся большие шумные семьи.

Он поднял бокал и некоторое время рассматривал ее.

— Из ваших слов я понял, что вы не романтик. Разве это не будет помехой?

Она слегка зарделась от его вопроса, но отрицательно покачала головой.

— Наоборот. Женщине не нужна романтика, чтобы выйти замуж и родить детей. Думаю, чтобы стать отцом, мужчине тоже нет необходимости играть в игру под названием «любовь». Достаточно быть добрым и стремиться завести семью. Он должен быть... я не знаю... зрелым? Способным наполнить женщину... Разве не так?

Способным наполнить... ее. Слова обрушились на Гидеона словно бурный водопад, сильный, неудержимый, дикий. Перед глазами яркими красками полыхнула картина: он склоняется над ней, снимает одежду, их ноги сплетаются, и он скользит дальше и дальше в поисках наслаждения...

Тремейн положил ладони на стол, медленно вдохнул и рискнул поднять на нее глаза. Ее щеки пылали от смущения, она внезапно осознала, как глупо обращаться с такими речами к мужчине. К мужчине, который не делает секрета из своих взглядов на женитьбу и время в кровати проводит ради удовольствия. Сегодня на аукционе, окруженный со всех сторон шепотом дам, Гидеон заподозрил, что весь мир в курсе его пристрастий. Без сомнения, и Кэролайн тоже. И сейчас, сидя за столом рядом с ним, она постоянно напоминала себе об этом.

— Поздно, — произнес он, поднимаясь на ноги. — Вам надо отдохнуть, а я, как и собирался, пойду поработаю. — Там, в кабинете он сумеет отвлечься. Неважно, что он неистово мечтает об этой женщине, он сладит с этим наваждением — он умеет держать себя в руках. Когда работа будет сделана, он, разумеется, завершит слишком долгий период воздержания. Сейчас ему необходимо побороть в себе искушение дотронуться до шелковой кожи Кэролайн О'Доналд. Затаив дыхание, он ждал, когда она поднимется из-за стола.

Она отодвинула стул и протянула ему руку, делая вид, что не чувствует опасности в этом прикосновении. Он помог ей встать, стараясь удержать свое внимание на отвлеченных темах. На бизнесе, на предстоящем разговоре с Хармоном, на том, как убедить клиента в необходимости использования его компьютерной системы. Удалось. Он едва ощущал нежность ее кожи под своими пальцами.

— Спасибо за ужин, — сказала она. — И за работу. Вы поможете многим... людям.

Гидеон напрягся. Она хотела сказать «детям», но вовремя спохватилась. Теперь она будет более осторожна с ним. Укол совести или что-то похожее на разочарование в себе обожгло его сердце. Кэролайн права. Она — очень умная женщина и преподала ему хороший урок.

— Вы позволите, я провожу вас в вашу комнату? Дом большой. На втором этаже темно, вы можете заблудиться. — Он должен был предложить свою помощь. По долгу гостеприимства. Даже если мысль подняться с ней по лестнице наверх, где открыты лишь две спальни, мешала ему трезво соображать — ситуация, которую он даже не желал анализировать.

Кэролайн быстро убрала руку.

— Нет-нет, все в порядке, — уверяла она, покачивая головой, и прелестные рыжеватые локоны на голове дрожали в такт ее словам. — Я не боюсь темноты. Со мной все будет хорошо.

С ним тоже, если ему удастся избавиться от мыслей об этой женщине.

Он стоял и смотрел ей вслед. Он отметил, что ее волосы густой волной закрывают спину и скользят по синему вечернему платью при малейшем движении.

Не совершил ли он ошибку, предложив Поле другую работу?

— Ну же, Кэролайн, давай, расскажи нам все. Какой же он на самом деле, этот Гидеон Тремейн, и что ему нужно от тебя? — пытала Эмили свою подругу. Ребекка организовала телефонный разговор для всех троих одновременно.

Они уже обсудили нового работодателя Эмили, Саймона Сантрелла, местного светского льва. Следующим в списке был Логан Брюстер, магнат гостиничного бизнеса, который выбрал третью подругу. Странно, думала Кэролайн, она испытывает какое-то беспокойство и вовсе не желает обсуждать Гидеона, даже не хочет думать о нем.

— Кэролайн? — позвала Эмили.

Кэролайн сидела на высокой кровати и старалась отвлечь себя от мыслей о высоком красивом мужчине, расхаживающим по комнатам первого этажа.

— Успокойся, Эм. Он кажется очень... симпатичным. — Что еще она может сказать? Что одним взглядом он может вызвать в женщине желание освободиться от одежд, чтобы ощутить своим телом прохладу его кожи? Господи, нет, она не должна даже думать об этом. — Он добр к кухарке... и ко мне, — с трудом добавила она.

— Хм... это ни о чем не говорит, Кэролайн, — начала Ребекка. — Что он хочет?

— Ну, перестаньте, у него нет никаких злых умыслов по отношению ко мне. Сейчас он спит внизу, в своем кабинете, а я расположилась наверху, в спальне. Я в абсолютной безопасности в этом доме.

— Как трогательно, сражена наповал, — призналась Эмили. — И все-таки, что он хочет от тебя за такие-то деньги?

— Я должна сделать его дом уютным, эффектным и сыграть роль хозяйки.

— Звучит заманчиво и успокаивает, — вновь подала голос Ребекка.

— Бекки, милая, со мной все будет в порядке, — уговаривала ее Кэролайн. — Ты же знаешь, я всегда у руля.

— Только неважные были у тебя капитаны последние годы, — напомнила Эмили.

Это, конечно, правда. Доналд жаждал развлечений... на некоторое время. А до него был Роберт, которого она веселила и смешила и который, как выяснилось в один прекрасный момент, мечтал о женщине тихой и спокойной. Эти дни остались позади. Раны зажили, но шрамы остались — как бесценное напоминание, как жизненный урок.

— Он из тех, кто любит комфорт, Кэролайн, не так ли?

— Да, — согласилась она. А еще он заставляет сильнее биться женские сердца, ты это хотела сказать? — Не берите в голову. У меня все будет замечательно.

Они многое пережили вместе. Плохое и хорошее: боль, разбитые сердца и веселье. Они беспокоились друг о друге, но сейчас Кэролайн решила не обременять подруг своими проблемами.

— Послушайте, вы обе, я хочу кое-что сказать вам. Для ваших тревог нет никаких причин. В этом я уверена на все сто, потому что Гидеон упомянул о своем отрицательном отношении к браку.

— Неожиданно для такого симпатяги.

— Кроме того, он не хочет иметь детей. Никогда, — прибавила она.

Повисло молчание, и Кэролайн осознала, что, затаив дыхание, ждет реакции своих подруг.

— Итак, он не хочет иметь детей. Неплохие новости. — В голосе Ребекки звучали бодрые нотки. — Мы слишком хорошо тебя знаем, Кэролайн.

— Кто, как не мы! — подтвердила Эмили. — Теперь мы можем спать спокойно. Ты самая непрактичная, редкая фантазерка, но ты никогда не влюбишься в человека, не желающего иметь большую семью. Здорово! Гидеон Тремейн может встать на уши, соблазнять тебя пылкими взглядами и появляться с обнаженным торсом пред твоими очами хоть десять раз на дню, но он просто зря потратит время.

Представив себе яркую картинку, нарисованную подругой, Кэролайн ощутила ком в горле.

— Ты абсолютно права, Эмили. — Закончив разговор, она повесила трубку.

Между ней и молодым Тремейном никогда ничего не будет. И не может быть, они оба не хотят приключений.

Кэролайн взбила подушку и уткнулась в нее, ожидая, когда ее тревожные мысли медленно перетекут в блаженный сон. Ей нужен отдых. Заботы начнутся завтра. Она надеялась справиться с этой работой... и с этим мужчиной.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующий день Гидеон с изумлением разглядывал вздымающуюся гору коробок посреди бального зала. Затем он перевел взгляд на хрупкую женскую фигурку. Ну и ну, кажется, он слишком поторопил события.

— Что вы об этом думаете? Сколько потребуется помощников — двое, трое? Целая армия? Вы же не чувствуете себя дочкой мельника, которой приказали за ночь сплести из соломы целую комнату пряжи? Только не говорите «да»!

Кэролайн прошла мимо него, ее глаза сверкали от возбуждения, как будто она шагнула в сказку.

— Смеетесь? Это выглядит забавно. Что во всех этих коробках?

Гидеон скрестил руки и прислонился к дверному косяку.

— Кто знает... Большая часть вещей принадлежала моей матери, а она хранила почти все. Вещи привезли сюда из других наших домов, пока я путешествовал. Я не открывал их, за исключением коробок с офисным оборудованием и самым необходимым.

Она сморщила нос.

— Вы даже не... неужели вас не волнуют тайны, Гидеон? В этих коробках может быть что-то интересное. Сокровище. Фамильные реликвии.

— Возможно. Моя мать занималась семейными реликвиями. Мы посмотрим их вместе, — предложил он. — Я помогу вам начать разборку. — В его словах сквозила вина за такой объем работы.

— У вас нет сегодня срочных дел? — Она отвела взгляд от коробки, которую пыталась вытащить из кучи других.

Да, его ожидала целая гора работы. Прошлой ночью он так и не смог сосредоточиться и ничего не сделал.

— Я помогу вам, Кэролайн, — снова повторил он, отстраняя ее и подхватывая коробку. Их пальцы соприкоснулись, но он постарался не обращать внимания на дрожь, охватившую его тело, и осторожно поставил коробку на пол. — Найдем вам помощников. Чем быстрее, тем лучше.

Он должен побыстрее вернуться к работе, подальше от нее. Ему нужно отвлечься и держать дистанцию. Кэролайн может быть в нем уверена, он не коснется ее, не будет пожирать глазами и у него даже мысли не возникнет о поцелуе.

Она доверчиво взглянула на него, а затем быстро опустилась на колени к следующей коробке.

— Не нужно никого нанимать, — запротестовала она. Ее голос был тихим и ласковым, и Гидеону захотелось приблизиться к ней, чтобы слышать ее дыхание. — Вы платите большие деньги за мою работу.

— Я готов платить намного больше. А то вы, с присущим вам чувством ответственности, будете убиваться над всеми этими коробками и тюками.

Веселый смех был ему наградой.

— Вы даже не догадываетесь, сколько во мне энергии, Гидеон. Но если вас это успокоит, то нанимайте. Только дайте мне день или два на решение организационных вопросов. Любую работу нужно планировать.

— Это пожалуйста. Кажется, вы замечательный организатор, — согласился он. Кэролайн склонилась над свертками. Ее волосы метнулись вперед, как яркая волна шелка. Она откинула их за плечи привычным движением, которое, должно быть, повторяла сотни раз.

На короткое мгновение он залюбовался мягкими изгибами ее тела, блестящим водопадом длинных волос, и тут же представил, как эти локоны коснутся его груди, когда на кровати он склониться к ней для поцелуя. Одни мечты... Черт возьми, в ней нет ни капли кокетства, а он уже теряет ощущение реальности! Она просто распаковывает коробки и мило улыбается ему поверх плеча.

Кэролайн вытащила льняную скатерть с гербом семейства Тремейн, вышитым крестом.

— Ну и красота! Должно быть, здесь целая кипа таких вещей, — она с восхищением заглянула внутрь.

— Возможно. — Он шагнул вперед за другой коробкой. — Только не трогайте это. Вы не сможете поднять ее одна.

Девушка рассмеялась.

— Попробовали бы вы сказать моему брату Деррилу о том, что я слишком хрупкая для тяжелой физической работы. Когда мы были детьми, ему здорово доставалось от меня.

— Предоставлю вам полную свободу действий, но с условием, что для поднятия тяжестей вы будете использовать специальную рабочую силу. По крайней мере, ваша спина не пострадает. — Если бы они не находились одни в комнате, ситуация выглядела бы менее щекотливой. Он не чувствовал бы себя таким смущенным, сбитым с толку, словно юнец, который ни разу не был в постели с женщиной.

Кэролайн, казалось, и не слышала слов о дополнительной помощи. Она доставала что-то из второй коробки, бросала на свои находки быстрый оценивающий взгляд и раскладывала их по сторонам. Она была такой собранной, умелой... и чарующей. Внезапно она остановилась.

— Смотрите, Гидеон, это вы? — Она протягивала ему фотографию. — И ваша мама?

Лица на снимке слегка поблекли, но Тремейну не нужно было даже смотреть на карточку, он знал, что на ней изображена другая женщина. Семейные фотографии всегда выполнялись в официальном стиле: ни улыбающихся лиц, ни свободных движений. Найденный снимок был другого рода — любительская фотография, чудом сохранившаяся в архиве. Он с Эрин ненавидели каменные позы и эти застывшие лица перед объективом.

— Нет, это не моя мать, нет. Это няня.

— Она, вероятно, была близка вам. Она улыбается. Как ее звали?

Гидеон добрался до следующего ящика.

— Я не помню.

Тревожно и тяжело нависла неожиданная пауза.

— Вы не помните имени вашей няни?

Он не испытывал желания разговаривать на эту тему.

— У меня их было много, Кэролайн. Я думаю... вероятно, ее звали Джейн. Хотя я не уверен.

— Вы были трудным ребенком?

— Иногда. — Истинная проблема заключалась в другом. Его отцу надоедала наемная прислуга так же быстро, как на него накатывала волна вожделения. Гидеон не собирался распространяться об этом. Но он хорошо усвоил уроки своего детства: никогда не прикипать душой к людям, раз прощание неизбежно. Все же это случилось много лет назад — говорить об этом не хотелось, но Кэролайн ждала ответа. Он с трудом пытался вспомнить то, что однажды приказал себе забыть.

— Джейн любила загадки, — продолжал он. — Трудные загадки. А еще у нее был заразительный смех и иногда она таскала из кухни овсяное печенье для меня.

— Она любила вас, — с улыбкой вздохнула Кэролайн, как если бы своим воспоминанием он облагородил весь мир. — Неприятно думать, что ребенок, которого довольно долго оставляли на твое попечение, потом даже не сможет вспомнить твое имя! Неужели она не совершила ни одного запоминающегося поступка? Это говорит не в ее пользу.

— Так вот вы чем занимаетесь! Пытаетесь сделать для детей что-то незабываемое?

— Да. И это совсем не трудно. Дети великолепны. Они непосредственны и верят в то, что взрослые считают невероятным. Я люблю свою работу.

— Учительство — большая ответственность. Я имею в виду детей.

Она слегка сдвинула брови.

— Ваше детство — оно было... тяжелым?

Он посмотрел на нее — на женщину, выросшую в большой семье без денег. На женщину, которая выбрала себе нелегкую профессию учителя, невзирая на трудности этой работы.

Гидеон склонил голову.

— У каждого свои печальные истории детства, но меня воспитали в обеспеченной привилегированной семье и в хороших условиях, о которых другие дети могли только мечтать. Мне достался жизненный приз. Хотя мои родители не были душевными людьми, я не чувствовал себя одиноким. У меня была Эрин. Судьба меня баловала, Кэролайн. Я не «бедный маленький богатый мальчик».

— Хорошо, — наморщила она носик. — Как вы жили, когда были подростком? Вы были очень избалованным?

— Не будем об этом. — Он пододвинулся поближе, чтобы взять коробку, которую девушка пыталась сдвинуть. — Я не собираюсь рассказывать о своих бурных юношеских приключениях учителю, которому, возможно, захочется проанализировать и оправдать мои дурные привычки. Позвольте только сказать, я имел деньги и возможности и однажды поразил моих одноклассников. Такая не самая худшая комбинация может обеспечить молодому человеку интересную светскую жизнь.

Она поднялась из-за коробок и отряхнула пыль с рук.

— Женщины, — решительно сказала она с улыбкой.

— Я так не сказал.

— Слова не нужны. Просто посмотрите на себя. Я не могу оторвать глаз от вас, — задумчиво протянул он. — В вашей жизни были и другие Бобби Каммингсы?

Кэролайн уперла ладони в бока. Конечно, у нее были другие ухажеры, похожие на Бобби Каммингса. Мальчишки, которые пялились на нее и передразнивали походку и манеры. Или мужчины, желающие появляться с такой яркой женщиной, как О'Доналд, на людях... некоторое время.

— У меня было несколько романов, — подтвердила она, — но я уже говорила, что не ищу любви и приключений. Мне нужен простой мужчина, друг и партнер.

— Брак по расчету может заморозить душу, — возразил Гидеон. — Мне это знакомо. Мои родители поженились по обязанности. Многие женщины говорили мне, что, в конечном счете, жаждут увлечений. Они хотели бы чувствовать страсть к мужчине, за которого собираются замуж. Разве не так?

Кэролайн с трудом проглотила комок в горле.

— Вы имеете в виду подкашивающиеся колени и сердце, которое скачет как шарик для пинг-понга? — В этот момент ее собственное сердце стучало как тот самый шарик. — Кому нужны такие чувства? — спросила она, передвигаясь дальше, к следующим картонкам. Она абсолютно не готова сейчас снова оказаться в эпицентре ненадежных сердечных коллизий.

Гидеон опустил руки и внимательно окинул ее взглядом.

— Я думаю, что вы очень умная леди, Кэролайн.

— Кэролайн, поверь, я бы не обратилась к тебе, если бы нашелся другой человек, способный мне помочь. Мне нужна эта должность, это повышение. Ты знаешь, Либби не останется ни с кем другим. Она будет плохо спать. А если ты не согласишься присмотреть за ней несколько недель, я не смогу поехать на курсы, а если я не окончу эти курсы, я...

— Не сможешь рассчитывать на повышение. Я понимаю, Трейси. — Кэролайн разговаривала со своей младшей сестрой. — Я бы все сделала, но, милая, ты же знаешь, я сейчас не дома. И мой работодатель, боюсь, не позволит взять ребенка сюда.

Молчание на другом конце провода затянулось. Кэролайн могла поклясться, ее сестра пыталась совладать со слезами, и в эту минуту ее захотелось вернуть свои слова обратно, помчаться через весь город, чтобы обнять и утешить Трейси, как не раз поступала она в детстве. У ее сестры была нелегкая жизнь с тех пор, как она осталась одна с ребенком на руках.

— А нельзя перенести время обучения?

— Нет, все уже организовано. Меня выбрали последней, кого туда направляют.

— А будут другие курсы?

— Может, через год или два.

Трэйси нужны эти курсы сейчас. Ей нужны деньги так же, как и уверенность в себе, которое она потеряла после замужества. Кэролайн всегда старалась поддержать ее и смягчить боль, которую нанес младшей сестре ее муж Гай.

— Возможно... Деррил? — Голос сестры набрал силу.

Они обе знали, что работа их брата требовала от него много сил и он часто отсутствовал дома. Две оставшиеся сестры сейчас находились в Европе. Либби, такая маленькая, испугалась бы, если бы ее надолго оставили с приходящими нянями. Откровенно говоря, Деррил не сумел бы даже правильно выбрать няню для ребенка.

— Только не Деррил, — подавила вздох Кэролайн. — Я что-нибудь придумаю. А почему бы и нет? Почему я не могу позаботиться о своей племяннице? Дом огромный, пространства много, и я уверена, Гидеон поймет. В конечном счете, этот человек пожертвовал огромную сумму в детский фонд. Кроме того, кто, увидев Либби, сможет остаться равнодушным?

Обе сестры хорошо знали ответ на этот вопрос. Отец ребенка.

— Привози ее, Трейси. Я обо всем договорюсь.

— Кэролайн, я бы не... если... Я имею в виду, я ненавижу просить тебя.

— Трэси, я люблю Либби. И тебя тоже. Я волнуюсь за вас.

— И я, Кэролайн. Тебе не придется сильно беспокоиться. Она такая хорошая, послушная, мистер Тремейм даже не заметит ее присутствия.

Кэролайн положила трубку и задумалась. Либби — ангел, милашка, но очень шумная милашка. И совсем кроха. Невозможно спрятать ее от Гидеона.

Она провела весь день и полвечера за работой, разбирая целую гору коробок, ящиков, распаковывая и перебирая вещи, стараясь не поддаваться панике. Страх, что она не успеет разобрать эти тюки в срок и не оправдает надежд Гидеона в качестве утонченной хозяйки особняка, мучил ее. Она очень устала и измоталась, а теперь еще мысли о Либби тревожили ее. Слишком много на нее навалилось, а она-то хотела только хорошенько поработать. Как отреагирует молодой хозяин на второго, нежелательного, гостя?

Пальцы Гидеона стучали по клавиатуре, когда он услышал стук в дверь. Две, три минуты он раздумывал, открыть ли. Это не было вызвано напряженной работой, просто ему требовалось время, чтобы собраться с мыслями и приготовиться к встрече, прежде чем он откроет дверь и утонет в ее глазах.

Она ждала.

Он распахнул дверь. Взглянул на гостью, усилием воли возвращая себя в реальность.

— Кэролайн, — спросил он тихо, — вам что-нибудь нужно?

— Да, я... — Она нервничала и легко покусывала нижнюю губу, поблескивая влажными белыми зубами. Ее тревожные глаза были огромными от волнения.

Гидеон старался дышать ровнее.

— Я... — Кэролайн глубоко вздохнула, — я, просто... ох, ну что за напасть, я абсолютно не способна вести тонкую политику. Я хотела предупредить вас, возможно, вы расстанетесь со мной. Совсем. Откажетесь от моих услуг.

Его брови взлетели вверх.

— Причина...

Ее лицо исказилось, она крепко сжала руки и решительно шагнула в комнату.

— Моей сестре необходимо срочно уехать из дома. И я должна позаботиться о племяннице. Либби только полтора года, а моя сестра Трейси в разводе. Ее муж не занимается воспитанием дочери. Я единственная, на кого она может оставить дочь, и я пообещала ей уладить все и взять Либби... сюда, но...

— Если я буду возражать, вы оставите работу, — продолжил он ее мысль медленно и осторожно.

— Именно так. Вы против?

Ее глаза, такие синие, ясные, глубокие ждали ответа. Прекрасные глаза, Гидеон не мог не отметить это.

Усилия и еще раз усилия, чтобы заставить себя дышать ровно. Хотя теперь его чувства не играют роли, его ответ — нет. Задуманный им план, казалось, выходит за рамки обыденного. Как Эрин отреагирует на то, что его «леди на час» заботится о ребенке? Он ничего не знал о детях кроме того, что не хочет быть окруженным ими. Дети испытывают потребность в глубоких чувствах, в обязательствах, в специальных знаниях.

Кэролайн не сводила с него глаз, покусывая губы. Интересно, догадывается ли она, что от волнения ее руки не находят себе места? Они скользили по джинсам вверх-вниз.

Ему хотелось поймать их, прервать их нервное движение, успокоить.

— Не могу сказать, что мне легко принять решение и дать вам ответ. — В действительности, правду сказать нетрудно, она просто очевидна.

— Это не входило в ваши планы, я понимаю. — Она собралась уходить. Тремейн протянул руку и почти коснулся ее, но затем рука опустилась.

— Да, — согласился он. — Но...

— Вы будете испытывать неловкость, если ребенок переедет сюда.

Неловкость... мягко сказано. Он мог не знать, какими бывают дети, но понимал, что они имеют право ожидать заботы и внимания со стороны взрослых. Он и дети несовместимы. Впрочем, его не заставляют присматривать за ребенком. Она будет гостем, с которым ему даже не придется сталкиваться. Всего несколько дней. И никаких обязательств.

— Я найду себе замену для вашей работы, — предложила Кэролайн.

Она, конечно, найдет, но захочет ли он другого работника? У него сложилось четкое представление о Кэролайн. Редкий экземпляр. Немногие, увидев забитые коробками и ящиками комнаты, воспримут это как приключение и с радостью приступят к работе. Немногие обладают ее мужеством и решительностью, мало кто сможет развеять страхи Эрин. Она единственная, кто в состоянии справиться с проблемой.

— Как вам удастся соединить вместе работу и уход за ребенком? — спросил он, позволив себе дотронуться до нее. Его ладони легли ей на плечи.

— Я всегда довожу дело до конца, — произнесла она тихо. — Либби мне не помешает, но вам...

Он перевел дух, а на лице появилось подобие улыбки.

— У меня совсем нет времени, Кэролайн. Я бы мог попросить миссис Уильямс помочь мне, но я не думаю, что организация приемов — ее призвание. И вряд ли Эрин, увидя все это, покинет мой дом, уверенная в моем благополучии.

— А вдруг тайная страсть миссис Уильямс — вечеринки, приемы, фуршеты? — улыбнулась Кэролайн. — Гидеон, Либби не...

— Тем не менее, я приглашу дополнительного помощника для вас, — резонно заметил он, — не возражайте, для меня это не составляет труда, не то что просьбы посидеть с ребенком. Здесь много места. Дом огромный, а полуторагодовалый ребенок — совсем крошка. Ваша племянница навсегда ваша племянница, а работа — временно, на несколько недель. Итак, если вы уверены в своих силах...

— Поверьте мне, Гидеон. Я сумею. Спасибо вам. — Она дотронулась до его щеки — древний жест утешения, затем кончики ее пальцев застыли и скользнули вниз по шероховатой коже лица. Он мог почти ощутить ее быстрое дыхание, прошла секунда, и она отступила назад. Бросила ему мимолетную улыбку и отвернулась к двери.

Легкое, словно перышко, прикосновение. Он закрыл глаза, пытаясь обрести равновесие и выбраться из мягкого омута, куда угодил из-за ее жеста.

Когда он закрывал дверь, приезд ребенка уже не казался ему катастрофой. В свободное время Кэролайн будет занята заботой о девчушке, и он окажется изолированным от этих соблазнительных, трепещущих рук.

Мне не удастся уснуть, признавалась себе Кэролайн, натягивая халат. Она пыталась расслабиться, но сон не шел. Даже ее любимое занятие — заносить свои эмоции и впечатления в дневник, сейчас не помогало. Все дело в мужчине, который оставался внизу, в кабинете.

— Ты думаешь, женщина может не замечать мужчину в таком огромном доме? — бормотала она себе под нос. Особенно учитывая тот факт, что она почти не видела его с момента их последнего разговора. Он все время находился в кабинете, она — за работой или в своей комнате: она поняла его совет и отдалилась.

У нее была прекрасная возможность сбежать. Однако если Гидеон обратится с претензиями в агентство, аукциону придется возвратить деньги.

— Итак, я остаюсь. Решено! — Она будет контролировать себя. Каждую секунду.

Глупо думать о вкусе его губ, их движении. И не имеет значения ни доброта Гидеона, ни его любезность, ни его сочувствие к Либби. Он опасен. Вон как Пола Мастере рыдала, оставляя этот дом. Громко, с причитаниями, напоказ. Она лила слезы в химчистке, в баре «Свет звезды», на уроках аэробики рассказывала всем о своей печальной любви к Гидеону Тремейну с последующим увольнением. Слухи по городу распространялись по беспроволочному телеграфу со скоростью света.

— Я не Пола. — Кэролайн резко провела расческой по волосам, с удовольствием отмечая свой холодный и ясный взгляд в зеркале, и мечтательность растаяла, словно дым. — И я не собираюсь становиться заложницей своих желаний. — Твердая решимость сквозила в каждом слове. — Впрочем, некоторые из них безобидны. Например... поесть мороженого поздней ночью. — Мысль о прохладном десерте приятно порадовала ее. По крайней мере, ей удалось направить свои думы в другое русло. — Отлично. Мороженое. Посмотрим, что запрятано в холодильнике у одного из самых богатых мужчин.

В поисках мороженого ей придется спуститься вниз, проскользнуть мимо кабинета. Путь мимо его двери был той самой причиной, которая останавливала ее, однако чувствовать себя жертвой, находиться в плену собственных страхов и тревог — такого она себе не позволяла, это не ее стиль жизни. И потом, ничто так сильно не повышает настроения, как большая ложка хорошего пломбира!

Завязав потуже пояс своего белого халата, Кэролайн направилась в кухню в предвкушении покрытого инеем удовольствия. Массивная черно-белая кухня встретила ее тусклым хромовым блеском, молодая женщина подошла к напольной морозильной камере, откинула крышку и заглянула внутрь.

Хмм... Они передвинула несколько пакетов в поисках холодного сокровища. Ничего.

Ее руки скользнули глубже. Глубже. Через минуту она почти нырнула в морозильник. Кэролайн поморщилась.

— Нет мороженого! Что может представлять собой человек, не имеющий в доме замороженного лакомства? Ответа сразу и не придумаешь. Отрешенный от мира. Мужчина, который нанимает кухарку, не способную справиться с приготовлением пищи. Бедняжка, потерянный человек! Очевидно, он больше знает о реестре недвижимости и о том, как расстегивать пуговицы на женских блузках, чем о товарах в бакалее. — Молодая женщина продолжала бормотать, все больше склоняясь над морозильной камерой, пальцы ее ног только слегка касались пола. На всякий случай она еще раз перевернула все содержимое вверх дном. — Ничего. Ни капельки, — она с силой опустила крышку. — Черт возьми!

— Что-то не так, Кэролайн? — Тихий низкий голос заполнил все пространство кухни. Она едва не вскрикнула, медленно развернулась и с опаской взглянула на обладателя этого приятного грудного голоса. Скрестив руки на груди и прислонившись к стене, Гидеон стоял у дверей и внимательно изучал ее. На нем не было ничего, кроме пижамных брюк из черного шелка: великолепные мощные плечи были обнажены, волосы спутались в беспорядке. Застывшее в недоумении лицо, гневно изломленная бровь сообщили ей, что он находит ее поступок, по меньшей мере, странным.

— Не подумайте ничего особенного. Я... просто искала легкую закуску, Гидеон.

В уголках его губ затаилась усмешка.

— Вы разговаривали.

Она робко передернула плечами и улыбнулась.

— А, это! Со мной случается. Три сестры и брат — все мои воспитатели. Кто-нибудь всегда болтал. Теперь, когда я одна, говорю для того, чтобы просто слышать звук человеческого голоса.

— Вы говорили... — он опустил руки и придвинулся ближе.

Что же она сболтнула? Мозг Кэролайн напряженно работал. Вспоминай, девочка! Ну же, постарайся! Она действительно называла его бедняжкой и потерянным человеком? Упоминала ли вслух о его умении расстегивать женские блузки?

Она призвала все свое мужество и отступила от камеры.

— Ничего важного. Правда.

Ужасно, если он начнет обсуждать ее слова. В конце концов, она комментировала его личную жизнь, но он лишь кивнул, продолжая двигаться ей навстречу.

— Если вы захотите что-нибудь, просто спросите об этом. — Его голос звучал тихо-тихо, и он продолжал медленно двигаться ей навстречу.

Она хотела ответить и открыла рот, но слова не шли ей на ум, хотя она никогда не испытывала трудностей с публичными выступлениями и речами. Она хотела... о, что же она хотела? Слышать этот голос, чувствовать его губы около своего уха, его дыхание — легкое, согревающее, руки — сильные мужские руки...

— Мороженое, — выпалила Кэролайн, когда он уже находился всего в нескольких шагах. — У вас…

Она набрала побольше воздуха, стараясь сдержать дрожащие нотки в голосе.

— В вашем морозильнике нет мороженого.

— Это вас расстраивает?

— Да. То есть нет. — Она внезапно осознала, что крепко сжимает руками глубокий вырез халата. — На самом деле, ничего страшного, Гидеон, — наконец ей удалось восстановить контроль над своим голосом. — Мороженое — прекрасный десерт, большинство людей держат его дома. Смею сказать, вам не надо следить за своим весом, но вы едите безвкусную пищу, приготовленную вашей кухаркой. Разве у вас нет предпочтений, слабостей, каких-нибудь... тайных желаний?

— Тайных желаний? — Он опустил веки, не отрывая взгляда от ее губ.

Она тряхнула головой.

— Я говорю вздор.

Глубоко вдохнув, она попыталась улыбнуться, нацеливаясь ускользнуть. Он вытянул вперед руку и удержал ее. Ласковое пленение. Без давления. Кэролайн ощутила жар мужского тела через толстую ткань халата, и на мгновение ее охватило желание быть к нему ближе. Пытаясь побороть дрожь в голосе и немного покачиваясь, она подняла на Гидеона глаза.

Он придвинулся к ней еще. Аромат мужского лосьона вскружил ее голову. Он откинул голову немного назад, дотронулся до ее подбородка и на мгновение замер. Гул работающего холодильника был единственным звуком в тишине комнаты. Чувство вины, сожаление и что-то похожее на гнев полыхнуло в серых глазах молодого Тремейна. Он осторожно провел пальцами по рукаву женского халата и отстранился. Откашлялся.

— Тайных желаний? — продолжал он мягко, как будто беседа не прерывалась. — Боюсь, я никогда не обращал внимания на то, что происходит на кухне, Кэролайн. Я просто нанимаю кухарку, и она заботится о продуктах и меню, меня занимают другие проблемы. Если мороженое способствует вашему спокойствию и хорошему настроению, поставьте в известность миссис Уильямс.

Она почувствовала, что ей нечем дышать. Надо восстановить контроль над ситуацией. Не поддаваться соблазну.

— Может быть... да, я должна познакомиться с этой леди получше. Я уверена, она все поймет правильно. Прежде, чем я уйду, у вас в холодильнике будет все нужное. Не расстраивайтесь.

— Я не расстраиваюсь.

— А должны бы были, — сказала она, изо всех сил стараясь сохранить улыбку на лице и не замечать красивого рельефа его грудных мышц. — Ах, Гидеон, зачем совершать ночной набег на холодильник, если вы знаете, что целая банка хорошего «стаффа» не ожидает вас внутри?

— Хорошего «стаффа»?

Она заговорщически улыбнулась.

— Самое качественное мороженое. Я угощу вас. Прислушайтесь к своим ощущениям, и вы поймете, что я имею в виду. Какой аромат вы предпочитаете?

Он недоверчиво окинул ее взглядом.

— Ваниль.

Кэролайн нахмурилась.

— Ваниль? Не «Горная дорога»? Не «Двойной шоколадный черри»?

Брови Гидеона поползли вверх. Такие сорта ему незнакомы — это легко читалось по его лицу.

— Прекрасно, — вздохнула она. — Ваниль так ваниль. И в дополнение что-нибудь экзотическое. Я принесу вам маленькие порции. Вы же попробуете новые ароматы и вкусы?

— Мне нравятся новые ощущения. Я люблю испытывать разные вещи, — отметил он с едва уловимой улыбкой. — Вы отличаетесь от всех моих знакомых, я не встречал таких женщин раньше, Кэролайн.

— Гидеон, я...

Он протянул руку, испытывая неодолимое желание коснуться этих полных губ, но затем быстро отдернул ее, как будто не мог вынести этого прикосновения.

— Нет, — просто произнес он. — Еще раз нет. Только три надели. Уверен, мы сможем продержаться без таких жестов. Что бы ни говорили люди, я не... вступаю в близкие отношения со своими служащими, Кэролайн. Однажды вы покинете мой дом, и мы оба знаем: наши дороги разойдутся. Вы женщина «не на одну ночь», а я — мужчина, не жаждущий супружества. Я сделаю все возможное, чтобы наше сосуществование здесь было мирным и дружеским.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Через два дня после ночной встречи на кухне в Тремейн-холл прибыла маленькая девочка. А за два часа до этого Рой, студент местного колледжа, был приглашен в помощь Кэролайн. Гидеон знал время прибытия Либби, но не вышел поприветствовать маленькую племянницу молодой женщины. Внезапно что-то изменилось в доме. Не то чтобы дом наполнился незнакомыми звуками, наоборот, он погрузился в полную тишину. Замер!

Теперь наша леди будет шептаться по углам, стараясь не беспокоить его высочество. И как вам это нравится? — спрашивал он себя.

Ответ ему явно не нравился, хотя мысль о том, что Кэролайн делает это ради его же спокойствия, вызывала у него улыбку. Он вспомнил, как эта женщина разговаривала сама с собой в полном одиночестве. Возможно, сохранять молчание и дистанцию непросто и требует огромных усилий. А она с упорством, достойным лучшего применения, трудилась не покладая рук, стараясь быть незаметной. Однако нужны ли ему такие жертвы? Он не был уверен. Ему бы претила суета служащих вокруг его персоны. Такие отношения в доме отца он часто наблюдал в детстве.

Гидеон резко поднялся из-за стола и отправился на поиски Кэролайн. Распахнув двери кабинета, он прошел холл, пустой бальный зал, дальше, к библиотеке. Закрыто.

Тремейн постучал и толкнул дверь. Три пары изумленных глаз смотрели на него. Он с горечью отметил, как легко, без усилий, молодой человек держит в своих руках тяжелую коробку. Силач Рой прекрасно смотрелся в роли личной охраны прекрасной дамы.

— Рад познакомиться с вами, Рой, — радушно поздоровался он. — Гидеон Тремейн. Извините, что не зашел раньше — дела, но мне приятно видеть, что вы уже подключились к работе.

Рой опустил коробку и широко улыбнулся.

— Не беспокойтесь, мистер Тремейн. Я позабочусь о вашей леди. Не позволю ей гнуть красивую маленькую спинку. — Студент с обожанием перевел взгляд на молодую женщину, точно она была целой тарелкой мороженого, которое он с удовольствием бы съел, но которое ему поручили оберегать.

Гидеон удивленно приподнял бровь и развернулся к Кэролайн. Она, казалось, застыла от таких слов, щеки едва розовели на бледном лице. Рука молодой женщины покоилась на головке златокудрого создания, обхватившего маленькими полными ручонками ее ноги.

Малышка подняла глазки вверх, на Гидеона, и захныкала.

Он едва не отшатнулся, но вовремя остановил себя.

— Кэролайн, могу я попросить вас зайти ко мне в кабинет?

Она вспыхнула, кивнула, затем наклонилась к девочке и начала быстро шептать ей что-то на ушко, как если бы извинялась за свой уход. Малышка, распахнув свои огромные голубые глаза, пристально смотрела на нее. Затем крошечными ручками с толстенькими пальчиками ухватилась за щеки Кэролайн. Смешно оттопырив губки и ласково воркуя, она поцеловала свою тетю. Гидеон стоял ошеломленный, наблюдая эту очаровательную сцену. Кэролайн подняла девочку, затем повернулась к Гидеону. Извинения готовы были сорваться с ее губ.

— Не спешите, — мягко сказал он. — Зайдете, когда будет время. — И Гидеон вернулся в свой кабинет.

Он сидел за столом, когда она появилась в дверях.

— Вы одна? — тихо начал он. Вопрос повис в воздухе.

— Там Рой, — улыбнулась она. — У него семь сестер, и все с детьми. Он милый.

Уголки его рта недовольно изогнулись.

— Вы уже знаете такие подробности? Молодой человек присутствует в доме всего два часа.

Она пожала плечами.

— Когда позвонили из агентства и поинтересовались, прибыл ли он на место работы, я взяла на себя смелость и задала несколько вопросов. Я хотела знать, можно ли время от времени оставлять его одного с... я хотела убедиться в его надежности.

Гидеон кивнул, не отрывая глаз от ее рук, теребящих пуговицу на блузке, как раз между плавными изгибами ее груди. Мысль о ее формах выскочила из небытия, поймав его в свои мягкие бархатистые лапы, но он сделал глубокий вздох и отбросил ее прочь, словно бейсбольный мяч.

Ей известны его жизненные принципы: никогда не крутить романы с сотрудниками. Но дело было не только в этом. В конце концов, она работает здесь совсем недолго и никак не зависит от него, кроме того, в ней чувствуется чистота и невинность. Он вспомнил ее слова. Она мечтает о браке, о детях — обо всем том, от чего холодеет его сердце и что он не в состоянии даже представить. Он доволен своими отношениями с женщинами без обязательств и ответственности. Всякий, осмелившийся бы предложить такую связь Кэролайн, по его мнению, потерпел бы неудачу. Он выпрямился, отогнав тревожные мысли.

— Замечательно, я рад вашей осведомленности. Значит, вы удовлетворены его работой?

— Он очень... старательный.

Ее дипломатичность вызвала улыбку на его лице.

— Вам не мешают его знаки внимания?

— А, это, — рассмеялась Кэролайн и отрицательно помахала рукой. — Ничего. Он слишком молод.

Гидеон склонился над письменным столом, скрестив руки.

— Двадцать один. Уже мужчина, Кэролайн, и с мужскими желаниями.

Она покачала головой.

— Поверьте мне, Гидеон, я справлюсь с Роем. Через день-два новизна чувств поблекнет, и он обратит свой взор на кого-нибудь еще. — Ее слова звучали убедительно и серьезно, как если бы она имела постоянный опыт общения с такими молодыми людьми. — Кроме того, — она отвела глаза в сторону, — кажется, он подозревает о нас с вами... я знаю точно, Рой не создаст трудностей.

Ну что ж, пусть так и думает, решил про себя Гидеон.

— Он... полезен?

Улыбка тронула ее губы.

— Я не могу поднять даже листок бумаги без его разрешения.

Вопросов нет. Парень на месте.

— Очень хорошо, — одобрил Гидеон, внимательно изучая искреннее восхищение, написанное на ее лице. Ни малейшего намека на безрассудство. — Но я позвал вас по другой причине.

Ее глаза распахнулись и замерли в немом вопросе, затем она перевела дыхание.

— Из-за Либби?

Он утвердительно склонил голову.

— Вы горячо доказывали несколько дней назад, что девочка не помешает мне никоим образом.

— Разве происходит по-другому?

Она выглядела такой расстроенной, что ему захотелось броситься к ней, обнять, успокоить.

— Кэролайн, вы не должны прятать ребенка и изнурять себя.

— Понимаю, но вы наняли меня не для присмотра за детьми.

— Я не это имел в виду.

Его слова приободрили ее, заставили вскинуть голову. Не раздумывая, он бросился в пучину синих глаз.

— Я не вижу себя в роли отца, но это не значит, что вы должны скрывать девочку, как плод греха от инквизиции. В этом нет никакой необходимости. Возможно, я не предполагал такого исхода событий, когда нанимал вас. Но я как-нибудь переживу шумные игры полуторагодовалого ребенка. Кстати, насколько громкими они могут быть?

Ее взгляд смягчился, и улыбка, как нарождающаяся луна, озарила ее лицо.

— Я знаю, у вас доброе сердце, но вы сами сказали, Гидеон...

— Чувствуйте себя свободной, — предложил он. — Я провожу большую часть своего времени в кабинете. Не стоит запирать на замок себя и...

— И Либби, — подсказала она.

— Вот именно, — подтвердил он. — Не нужно баррикадироваться в комнате ради меня. — И мысленно прибавил: «Особенно, если Рой находится с вами».

Они с Роем славно потрудились, размышляли позже Кэролайн. Она уже опустошила последнюю коробку и отставила ее в сторону. И все-таки как много еще осталось. Мать Гидеона хранила абсолютно всё. Кэролайн уже развернула великолепные вазы, футляры для ювелирных украшений, хрусталь. Рассортировала крошечные отрезки шелка и кружев, газетные вырезки и целую коллекцию пустых флаконов из-под духов. Из хаоса постепенно рождался порядок. Вероятно, завтра ей удастся снять покрывала с мебели и разносить семейные портреты.

Неожиданный телефонный звонок вывел ее из задумчивости. Она схватила трубку, прежде чем трель раздалась в кабинете Гидеона. Поговорив и положив трубку, она услышала удаляющиеся шаги Роя и бросилась за ним с невероятной скоростью.

— Рой, у тебя есть минутка?

Молодой человек обернулся, его лицо просияло от удовольствия, в глазах застыло ожидание.

— Рой, если ты свободен...

— Все, что пожелаешь, Кэролайн.

Она едва сумела спрятать улыбку.

— Понимаешь, миссис Уильямс заболела, и я должна сбегать за покупками. Ты не присмотришь за Либби? Я оплачу твои сверхурочные, — прибавила она. — Вдвое больше той суммы, которую платит Гидеон.

Его лицо вдруг потеряло прежнее выражение безмятежности, а юные черты исказились от негодования.

— Так много денег? За заботу о маленькой выскочке? Нет-нет, Кэролайн. Мы с ней из одной стаи. Я получаю только удовольствие от ее общества. Согласен.

Ей захотелось обнять его.

— Рой, ты ангел. Самый первый в списке хороших парней. Спасибо, я у тебя в долгу, запомни.

— Обязательно, — он задорно улыбнулся. — В следующий раз я хочу заставить одну милашку поревновать. Рассчитываю на твою помощь.

— Договорились. Взаимовыручка — великое дело, — кивнула она и повернула к кабинету Тремейна.

Она постучала в дверь и, дождавшись ответа Гидеона, проскользнула в комнату. Одного взгляда на это красивое мужское лицо было достаточно, чтобы она забыла о существовании целого мира. Его присутствие рождало в ней безрассудство, и ей оставалось только бороться со своими чувствами.

— Гидеон, я... случилось непредвиденное, и мне необходимо отлучиться.

Его темные брови сошлись к переносице.

— Вы уходите? Кэролайн, что все это значит? Если этот щенок позволил себе...

Она вытянула вперед руку.

— Миссис Уильямс приболела. Вас нужно накормить, и я собираюсь в магазин.

Она надеялась, эти слова разгладят мрачные складки бровей, но она ошиблась.

— Вы собираетесь отправиться в магазин ради моего обеда?

— Да, я уже кое-что купила. Вчера, например, я ходила за мороженым, — напомнила ему Кэролайн. Она забегала к Ребекке, и они встречались с Эмили и ее «летним» боссом, Саймоном.

Гидеон повернул голову.

— Я помню, вы отпрашивались. Это совсем другое. Я не нанимал вас готовить.

— Вы собираетесь сами провести несколько часов у плиты?

Он рассмеялся.

— Боюсь, это невозможно. Лучше мы пообедаем в городе.

— Только не с Либби. У меня уже есть опыт посещения общественных мест с ней, большое спасибо. Она милая, но сейчас она в том возрасте, когда дети обожают шуметь, а посетители ресторанов предпочитают принимать пищу в тишине.

— Мне казалось, приготовление пищи не входит в ваши обязанности.

— Я не знаю, из чего будут состоять мои обязанности, когда Эрин и ее гости приедут сюда. И вы тоже. Мне необходимо знать каждый винтик большого механизма под названием Тремейн-холл. — Она пыталась отогнать от себя тревожную мысль: что придется испытать ей в компании высокосветских особ? Паника поднималась в ее душе, подобно пышной опаре, каждый раз, когда она осознавала, насколько близок приезд сестры Гидеона. — Сегодня вечером я буду кашеварить, — сказала она, подводя черту под разговором, и направилась к двери. — Ужин немного задержится.

Он как будто только того и ждал и через мгновение вырос перед ней.

— Если вы настаиваете на этом, упрямая леди, — веселые нотки зазвучали в его голосе, — тогда, я подвезу вас.

— Гидеон, вам вовсе не нужно подвозить меня. Я просто...

— Я буду вашим личным шофером, Кэролайн, — произнес он медленно. — Если вы собираетесь ехать за покупками и готовить ужин, я хочу предложить вам помощь.

А потом она обнаружила себя в продуктовом отделе магазина в сопровождений потомка рыцаря. Она никогда не видела так много глаз, обращенных в свою сторону с тех пор, как однажды случайно рассыпала брюкву по полу около кассы. Не то чтобы люди откровенно пялились на мужчину, но он был аппетитным добавлением к ряду зеленых перцев и желтых летних тыкв. Его высокая стройная фигура, красивое лицо и проникновенный взгляд темных глаз, без сомнения, доставляли удовольствие женщинам, забежавшим за продуктами по дороге домой после продолжительного трудового дня.

— Что я могу сделать для вас? — зашептал он, и она напомнила себе, что разговор вращается вокруг фруктов и овощей, и только.

— Лимоны, — ответила она.

— Лимоны, — повторил он. — Эти подошли бы...

— Желтые, — подсказала она.

— Я не очень хорошо разбираюсь в лимонах, Кэролайн. Пожалуйста, укажите мне правильное направление.

Его остроумное замечание и улыбка сделали свое дело — ей стало легко и весело. Однако она успела оценить, насколько неловко он себя почувствовал, когда Дина — менеджер одного из продуктовых отделов — решила навязать ему товары из своей секции.

— Возьмите «фрукт страсти», мистер Тремейн, — предлагала она. — Дыня «касаба». Очень спелая. Очень сочная. Очень...

— Я думаю, мы уже все здесь купили, Гидеон. Большое спасибо, Дина, — обратилась Кэролайн к менеджеру, дергая своего спутника за рукав и направляя его к выходу. — Зачем покупать все это? — проворчала она, после того как дыня оказалась в его руках.

— Подскажите, как вежливо отказаться от великолепной дыни «касаба».

— Не знаю, особенно если она сочная и спелая. Может быть «нет, спасибо». У меня обычно срабатывает, — объяснила Кэролайн, — Кстати, спасибо. Вы не обидели Дину и не поставили ее в глупое положение. У нее очень много работы и мало удовольствий в жизни.

Гидеон во все глаза уставился на нее. Напрягся, как будто старался решить ребус. Опасные глаза его погрузились в самую пучину синих глаз мисс О'Доналд, и весь магазин, казалось, померк, растворился, исчез вместе с менеджерами, продавщицами и покупателями. Она уже готова была склониться к его плечу, когда он из последних сил рванул к спасительной реальности и выхватил из ее рук список продуктов.

— Может, нам стоит разделиться? Встретимся у кассы, — предложил Гидеон.

Кэролайн кивнула, радуясь возможности прийти в себя от его горячих глаз и удивительных рук с длинными сильными пальцами, прикосновения которых она жаждала осязать на своей коже.

— Слава богу, О'Доналд, ты вновь обрела связь с миром! — распекала она себя. Ей хотелось восстановить ясность ума, забыть своего спутника и заняться делом.

Когда у входа они встретились, его тележка была доверху забита предметами, не указанными в списке. Она сочувственно приподняла брови.

— В магазине много продавщиц и менеджеров?.. — догадалась она. — Даже к нашему позднему ужину вы не испытаете чувства голода. Я видела вас у прилавка. Продавцы предлагали вам все товары до одного, кроме разве что своих воротничков. Но если бы вы взяли, то вам отдали бы и их.

Он рассматривал игрушечный самолет, который подобрал где-то.

— Мне предложили и эту штуковину, я пытался сопротивляться. Нет, виноват, я сам набрал большую часть товаров. Только подумайте, я обнаружил двенадцать сортов оливок на полках.

Кэролайн не смогла сдержать улыбки.

— Придется чаще вытаскивать вас из вашего кабинета, Гидеон. Вы слишком много времени проводите за компьютером. Едем домой и приготовим ужин. А позже, — запнулась она, — я покажу вам, что такое настоящее наслаждение. Верх блаженства.

Воцарилось полное молчание.

— Я думал, мы решили не доводить ситуацию до этого.

Ей показалось, что ее лицо полыхнуло румянцем, и она схватилась за щеки.

— Я имела в виду мороженое, Гидеон. Миссис Уильямс очень расстроилась из-за моего ночного набега на холодильник. Это — ее владенья. Правда, после того, как я подкупила ее большой порцией мороженого «Мятный восторг», она совершенно перевоплотилась. Стала моей абсолютной единомышленницей, но все-таки не знаю, что она скажет по поводу нашего похода по магазинам. — Кэролайн дотронулась до полной тележки.

— Дадим ей взятку, — подмигнул Гидеон.

— Мороженым?

— И оливками, — пообещал он.

Восхищение переполняло ее. Этот мужчина держит в руках целый мир. У него есть деньги, недвижимость, бизнес. Он умеет очаровывать женщин, когда захочет. Сестра обожает его. И дом — предел желаний. Однако он что-то упустил в жизни. Двенадцать сортов оливок... Подумать только!

Она — настоящий торнадо в женском обличий, сделал вывод Гидеон, наблюдая, как Кэролайн перерабатывает гору овощей.

— Вряд ли процесс приготовления пищи — приятное зрелище, — предупредила она его, — я не самая рассудительная и аккуратная женщина в этот момент.

Восторг открытий, момент истины, думал Гидеон, отмечая про себя, как ловко она чистит овощи, бросает их в кастрюлю и одновременно захлопывает дверцы шкафа восхитительным движением бедер. Эта хрупкая женщина являла собой воплощение энергии, натиска. Ее жесты околдовывали, лишали разума. Чем быстрее она перемещалась по кухне, тем сильнее он чувствовал свою вину. Если его кухарка и заболела, она-то не обязана замещать ее.

— Кэролайн, — произнес он, нежным прикосновением привлекая ее внимание, — позвольте помочь вам.

— Вы хотите помочь?

На самом деле он желал подхватить ее на руки, успокоить, убедить в том, что это не самая важная сторона жизни. Всего лишь еда. Он готов довольствоваться любыми блюдами, плохими и хорошими.

Он пододвинулся и, натолкнувшись на быстрый панический взгляд, вспомнил: последний раз, когда они встретились на кухне, в воздухе витал аромат соблазна.

— Всем нужна еда: нам, мне. Откровенно говоря, я почувствую себя уютнее, если вы покинете кухню.

Осознав, что своим присутствием мешает ей, он поклонился и отправился в столовую на поиски серебра, посуды, свечей.

Когда Кэролайн с подносом в руках вышла из кухни, было уже семь часов. Она окинула взглядом белую бургундскую скатерть, хрустальную посуду, вдохнула запах фрезий.

— Вы очень хорошо знаете свое дело.

Он взял поднос.

— Моя профессия — консультант по компьютерам — ориентирована на презентации.

— Великолепно, — оценила она.

Красные и зеленые овощи, сдобренные тимьяном, слегка сбрызнутые лимоном цыпленок и рис могли восхитить любого мужчину.

— Замечательно! — воскликнул он. — До чего соблазнительно!

Она подняла на него испуганные глаза и зарделась.

— Спасибо, но это только начало, Гидеон.

Смысл ее слов стал понятен ему лишь после ужина. Она на минуту оставила его и вернулась, ловко поигрывая подносом с маленькими розетками. Мороженое. В другой руке она несла черный шелковый шарф.

— Пришло время выяснить ваши истинные пристрастия, — ее лицо светилось таинственной улыбкой эльфа. — Садитесь, я завяжу вам глаза.

— Для этого есть причина?

— Конечно, я не собираюсь поражать вас яркими упаковками и звучными названиями. Будет забавно, Гидеон. Не сопротивляйтесь. Кремовое, фруктовое приключение для тех, чья жизнь лишена всего, кроме ванили.

— Я пробовал шоколадное, — запротестовал он.

— Не считается.

— Клубничное?

— Немного экзотики. Хорошо? — спросила она, поднимая шарф.

Он наклонился вперед, чтобы ей было легче справиться с шарфом.

— Кто я такой, чтобы спорить с женщиной, которая заставляет мои вкусовые рецепторы петь от восторга.

Передразнивая его, она тоже приподняла бровь.

— Всего лишь цыпленок, Гидеон.

— Скажите об этом миссис Уильямс.

От улыбки не осталось и следа.

— Не вздумайте.

— Я пошутил, конечно, нет, — пообещал он, зная, как трепетно эта женщина относится к людям, нуждающимся в сочувствии: кухаркам, детям, сверхурочно работающим менеджерам. И даже к богатым, но потерянным миллионерам. — Я бы не хотел обижать ее, Кэролайн. Я вам говорил, что между миссис Уильямс и мной существует соглашение. Она полностью выполняет свои условия.

Кэролайн наклонилась к нему, теплая, пахнущая нежным лимоном, и повязала мягкий шелк вокруг его глаз.

— Открывайте, — послышался ее тихий, слегка охрипший голос. Она аккуратно подтолкнула к его губам большую ложку.

Гидеон открыл рот — мороженое оказалось холодным, сладким, с привкусом персиков и сливок. Он потянулся за следующей ложкой. Ее тихий смех ласкал его слух, пока он смаковал угощение.

— Теперь попробуем это, — предложила Кэролайн. Вкус шоколада, кое-чем приправленный.

— Еще? — спросила она.

Он почувствовал, как она движется перед ним, и его руки непроизвольно скользнули к ней. Он поглаживал ладонями ее талию, когда она провела по его губам ложкой легкого мятного пломбира. Контраст ее теплого тела с прохладой мороженого подействовал на него, словно ток. Она слегка дрожала, а его руки все крепче сжимались вокруг ее бедер.

— Гидеон?

Тихий шепот лишил его разума и всей его сдержанности, которую он лелеял в течение нескольких дней. Усадив Кэролайн к себе на колени, он жадно припал к ее губам. Его рот ощутил вкус ее теплых губ, и он застонал, прижимаясь все теснее и теснее, в то время как ее пальчики запутались в его волосах.

— Еще, — прошептал он, отрываясь от нее, чтобы набрать в легкие воздуха.

И она поцеловала его снова, ухватив за плечи.

Он — клубок спутанных чувств и ощущений. Она — шелковая, пылкая, сама нежность. Он — сильный, импульсивный, готовый к безумному наслаждению. Какая тут сдержанность!

— Гидеон, — почти пропела она и вновь отдалась поцелую.

— Да, — отозвался он, лаская прелестную стройную спину и скользя руками по ее телу, безудержно желая ощутить упругость ее груди в своих ладонях.

Теплое удушье влекло ее в бездну, в самый водоворот удовольствия. Она выгнулась и придвинулась ближе. Стон вырвался из его груди, жар страсти и желания охватил его.

Внезапно она обернулась льдинкой в его руках, отстранилась.

— Кэролайн! — Мужчина сорвал с глаз шарф, приподнимая ее на руках, но она уже отталкивала его.

— Ребенок, — был ее ответ.

Он тоже застыл, не понимая: кто он, кто она и что они делают здесь, в этом доме.

— Либби проснулась, — объясняла она, выскользнув из его объятий. — Я чувствую это. Я должна пойти к ней.

Две секунды они стояли и не могли оторвать глаз друг от друга, он — у стола, она — у двери. Затем он кивнул.

— Я присмотрю за кухней, — просто сказал он. — Идите. И еще, Кэролайн...

Она обернулась к нему.

— Спасибо вам за ужин... и извините, что я пересек ту черту, за которую не имел право шагнуть. Назовем это помрачением.

Она смотрела на него огромными глазами лишь мгновение. Затем последовал быстрый кивок головы, и она упорхнула.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Итак, этот человек поцеловал ее, заставил забыть обо всем на свете. Она слишком долго не встречалась с мужчинами, но это было даже больше, чем простое желание секса. Она вся отдалась этому поцелую, растаяла в руках Гидеона — самая глупая вещь, которую она когда-либо совершала в своей жизни. Должна ли она была позволить себе этот поцелуй, если он не принесет ей ничего, кроме быстрых, сжигающих душу объятий, а сердце ее будет страдать от одиночества. А как же ее робкая мечта о семье? Нет ей оправданья — прошло три дня, а она все еще помнит вкус его губ. И все-таки это не причина, чтобы избегать его, думала Кэролайн.

Последние лучи заходящего солнца освещали комнату и хрупкую фигурку женщины, которая неистово орудовала тряпкой, полируя мебель. Минуты убегали, как вода сквозь песок. Они еще должны обсудить обязанности, которые ей придется выполнять после приезда его сестры.

— Если бы этот человек не владел миллионами, он вполне мог бы зарабатывать себе на жизнь поцелуями, и на этом бы делал свой маленький бизнес, — бормотала девушка, атакуя антикварный столик красного дерева. — Любая женщина немало заплатила бы, чтобы иметь в своем распоряжении такого опытного в поцелуях возлюбленного.

Пожалуй, любая, но не она. Гидеон ясно дал понять, что он не целует своих подчиненных, он правильно расценил — отношения между ними приведут к проблемам. Она должна восторгаться его проницательностью.

Кэролайн перевела взгляд на тряпку. Она терла одно и то же пятнышко на столе уже две минуты. Если она не расставит сейчас же все точки над «i», она никогда не подготовится к встрече с Эрин. Нет, она способна контролировать себя. Гидеон тоже. Последние дни он был сама учтивость.

— Ладно, О'Доналд, нет смысла оттягивать встречу.

Она отбросила тряпку и уже через минуту стучалась в дверь кабинета мистера Тремейна.

Когда Гидеон находился дома, он запирался в серо-белой «берлоге» и часами не покидал своего убежища. Бизнес, по-видимому, вся его жизнь.

Когда он открыл дверь, то представлял собой весьма любопытное зрелище — волосы взъерошены, галстук свободно свисает с шеи, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а рукава закатаны на локтях. Он выглядел так, словно подвергся пристальному исследованию женщины.

Кэролайн решительно отбросила глупые идеи, с улыбкой проследовала мимо него и почувствовала под ногами спасительную твердую почву.

— Трудный день? — спросила она, намериваясь прояснить ситуацию до конца.

— Был, — ответил Гидеон просто. — Я только что убедил одного из моих клиентов отказаться от его устаревшей компьютерной системы, примкнуть к большинству и обновить оборудование.

— Выглядите, как после сражения, — уточнила она с улыбкой, кивая на его не совсем опрятный вид. — Не понимаю. Зачем так изводить себя? Ваша внешность оставляет желать лучшего.

Гидеон расплылся в улыбке. Все равно он был великолепен, несмотря на легкие тени под глазами — сигнальные огни тревожных ночей.

Он потянулся.

— Мы с Недом — партнеры. У него несколько небольших магазинов в штате. Один из них находится под моей опекой. Я установил ему новую систему. Хорош компаньон, который позволит раздавить конкурентам своего товарища только потому, что он не в состоянии держаться с ними наравне. Его старая компьютерная система требовала замены.

— Мне необходимо обсудить с вами кое-какие вопросы, учитывая скорый приезд вашей сестры, к тому же близится время обеда. У вас усталый вид, я думаю, немного свежего воздуха вам не помешает.

Кэролайн прекрасно понимала причину замкнутости хозяина. Чувство вины не давало ему покоя, и он искал уединения в стенах своего кабинета. Он оказался человеком, который чувствует ответственность — за своих клиентов, за своих работников. Ей захотелось уверить его, что с ней все в порядке, она не переживает из-за поцелуя, а открытое пространство — отличное место для разговора.

— Мы с Либби решили устроить небольшой пикник, — добавила Кэролайн. — Часок для еды и легкая передышка, прежде чем я снова займусь «комнатой для завтрака».

— Ну что ж, пикник так пикник, Кэролайн. — Его низкий голос вызвал в ней неодолимое желание приблизиться.

Она улыбнулась и сделала шаг назад. Необходимо обезопасить себя от своего же бурного воображения, вдруг ей взбредет в голову сумасшедшая идея броситься ему на шею.

— Я попрошу миссис Уильямс сделать нам сэндвичи. Что-нибудь простое и легкое, — пообещала она.

Он усмехнулся.

— Скорее она накормит нас камешками, отомстит за то, что ее планы нарушены.

— А я скажу, что завтра мы съедим сегодняшний ужин и целый вечер будет в ее распоряжении.

— Очень умно, леди. Во всяком случае, она заслужила выходной. Придется подумать над повышением оплаты ее выходных, даже если это грозит «перекусом» на скорую руку.

— Миссис Уильямс обожает вас. По ее мнению, вы не умеете поступать нечестно.

— А вы? Что думаете вы, Кэролайн?

— Я... вы, очевидно, заботитесь о своих клиентах, несмотря на дополнительные трудности и проблемы, связанные со сверхурочной работой. Должно быть, вы хороший человек.

Возможно, он хотел возразить и даже открыл рот, но Кэролайн быстро развернулась к нему спиной.

— Давайте поторопимся. Озеро может высохнуть, так и не дождавшись нашего появления.

Его смех, низкий, глубокий, заставил ее содрогнуться. Она поспешила на кухню к миссис Уильямс за корзиной и скатертью для пикника. За большой скатертью, такой, чтобы они смогли сидеть далеко друг от друга, и Гидеон, как бы он ни смеялся, не вызывал в ней желание примоститься рядом и подставить губы для поцелуя.

Гидеон нежился в лучах угасающего солнца и полной грудью вдыхал чистый воздух. Еда была сносной, благоухал шиповник, прохлада, идущая от воды, успокаивала, придавала сил, а общество оказалось замечательным, ему не пришлось вовсе беспокоиться о ребенке. Маленькая девочка заснула по дороге на озеро, и теперь она лежала, мирно посапывая на пледе, свернувшись калачиком и подтянув под себя крошечные ручки и ножки. Бодрствующий ребенок был опасен, он требовал бы постоянной заботы и внимания — всего того, о чем он, Гидеон, мог лишь догадываться. Спящая девочка вызывала восхищение, и было даже интересно наблюдать за ней. Словно за маленьким щенком на улице, которым он мог только восхищаться. Но никогда мысль о том, чтобы взять беднягу домой, не посещала его.

Сам факт, что он думает о ребенке с умилением, волновал его сознание. Ведь это самое умиление побудило его родителей сначала завести детей, чтобы потом не обращать на них внимания. Он-то уверен, что никогда не совершит такую же ошибку, а сейчас... он просто наслаждается.

Кэролайн, подарившая ему этот день, сидела рядом, и мечтательная улыбка плескалась в синих глазах, от этой улыбки у него замирало сердце и жаркое желание билось в теле, как птица о прутья клетки.

— Смотрите, солнце заходит. Вы видели что-нибудь прекраснее и совершеннее этого?

Он видел. Гидеон не отрывал от нее глаз. Когда она обернулась, чтобы сказать ему это, он подивился ее таланту читать мысли, хотя, возможно, она все поняла по выражению его лица.

— Вы сегодня восхитительны, — обратился он к ней. — Пожалуй, было ошибкой нанимать вас. Не только для меня. Вы выполняете свои обязанности превосходно, и я доволен вашей работой, но должен признаться, я постоянно испытываю потребность коснуться вас, вашей кожи, волос. И это нехорошо.

— Потому что у нас нет будущего, — согласилась она.

— Да. И также...

— Вы совершенно не хотите поддаваться обаянию заинтересовавшей вас женщины, которая в данный момент находится рядом с вами. Вас тяготят собственные чувства.

Не в них дело, подумал он, просто он сам ни за что не причинит ей такие страдания — прелестной и такой притягательной женщине. Именно эта мысль удерживала его на расстоянии, не давая возможности ни приблизиться, ни отдалиться.

Итак, он уже открыл рот, чтобы открыть ей свой секрет. Но возможно, ей не понравится чрезмерная откровенность, и ему лучше держать язык за зубами. Он никогда не разговаривал об этом с посторонними. Даже Эрин не стремилась обсуждать эту проблему. Слишком больно.

— Мой отец был жадным человеком, — начал он медленно и осторожно.

— И богатым, — подхватила Кэролайн, демонстрируя свою осведомленность. — Вы говорили, он владел настоящими поместьями.

— Да, и при этом был невероятно жаден. Он желал владеть всем, я говорю не только об имуществе и деньгах. Мой отец желал женщин. Много женщин. Он любил нанимать молодых, красивых горничных, гувернанток, экономок, кухарок — женщин, которых находил физически привлекательными.

— Поэтому вы взяли на работу Полу?

Он на мгновение застыл, глядя ей прямо в глаза.

— Я не испытывал влечения к Поле. Я привык брать на работу только тех женщин, которые не притягивают мое мужское «я». Пола была... я и не знал, что причиняю ей боль, пока... Но, честное слово, я ни в чем не виноват. Я не искал ее внимания. Я отослал девушку отсюда, так как посчитал неправильным оставлять ее в доме.

— Вы нашли ей другую работу.

— Именно.

— И она ославила вас на весь город. Это было подло.

Он отмахнулся от ее слов.

— Моя ошибка. В доме всегда существовали отношение «хозяин — прислуга», я просто не заметил опасности. Я должен был предвидеть, к чему все клонится. — Он поднял голову и увяз в ее глазах, дыхание, казалось, замерло навеки. — Я очарован вами. Абсолютно. Я не должен был предлагать вам работу.

— Вы это сделали.

— Я ограничен временем, и... Я хотел решить свои проблемы с сестрой, поэтому позволил себе нанять вас, хотя знал, что совершаю огромную ошибку.

— Почему вы говорите мне все это сейчас, Гидеон?

— Потому что вы подарили мне этот день. Потому что я должен был быть честным с вами с самых первых дней. И потому что вы заслуживаете гораздо больше того, что получаете от жизни.

— И что же, по вашему мнению, я получаю?

Пути к отступлению были отрезаны, ему придется высказать все начистоту.

— Сейчас мужчину, который своим неуемным желанием усложняет вам жизнь.

— А что вы получаете взамен?

Он с усилием перевел дыхание.

— Прекрасную работу, выполненную с милой улыбкой, и блестящее чувство юмора.

— И разочарование, — тихо прибавила она. Он резко дернул головой и откликнулся эхом.

— И разочарование. Впрочем, это моя проблема.

— А если моя душа тоже в тревоге?

Потекли минуты молчания, долгие, опасные, угнетающие.

— Мы оба знаем, — у нас нет будущего, — первым очнулся Гидеон, — мои отношения всегда... простые, я не хочу ничего усложнять. Подозреваю — ваша душевная структура более тонкая. Было бы глупо продолжать изводить себя, цепляясь за наше разочарование, и тревожить сердца.

Слабая улыбка трепетала на ее губах.

— Рада снова услышать это. Мы оба осознаем свою несовместимость, но мы здесь, в прекрасном доме. Вместе. Крушение иллюзий? Да.... Все в наших руках, в конце концов, мы оступились лишь однажды. Мы оба пережили тот поцелуй. Мы больше не повторим эту ошибку.

Ему захотелось завыть.

Это лишь физическое влечение к женщине, успокаивал он себя, изо всех сил противясь желанию заключить ее в объятья и целовать, целовать эти милые, сладкие губы.

Она отважно улыбалась на другом конце пледа, как будто даже не подозревала о его страсти. Ему удалось взять себя в руки.

— Вы хотели что-то обсудить со мной? — продолжил он, отодвигаясь.

Резкая смена темы заставила Кэролайн закрыть глаза.

— Да, через неделю приезжает ваша сестра, Гидеон. И я немного... нервничаю. Кажется, я уже упоминала об этом.

— Раз или два, — подтвердил он.

— Мне нужны некоторые сведения. Какие развлечения ей нравятся? Театр? Музеи, походы по магазинам? Вечеринки?

— Почему вы беспокоитесь? — удивился он. — Все ваши идеи превосходны.

Она глубоко вздохнула.

— Вечеринка. Небольшой прием в самом конце ее визита, через две недели. Несколько ваших деловых партнеров?

Он одобрительно закивал, широкая улыбка расплылась по его лицу, когда он увидел, как старательно она загибает пальцы.

— Пригласите двух-трех подруг.

— Спасибо. Было бы здорово. — Она догадалась о его намерениях. — К сожалению, они вряд ли будут свободны. У Эмили на носу вечеринка по поводу дня рождения тети ее босса. А Ребекка работает все двадцать четыре часа в сутки. Логан открывает новый гранд-отель, а она — его правая рука. Я подумаю о других кандидатурах.

— Есть неплохая идея, пригласите нескольких мужчин. — В его словах явно слышался вопрос. Гидеон взял с тарелки шоколадное пирожное с орехами и мгновенно отправил его в рот. — Творение ваших рук?

Кэролайн утвердительно кивнула.

— Миссис Уильямс позволила мне поколдовать у плиты. Хотите еще?

Его лицо сияло.

— Не разрывайте мне сердце, милая леди. В ваших руках мое блаженство. Весь мир будет у ваших ног за одно восхитительное лакомство из шоколада, теста и орехов, — доверительно сообщил он.

— Завоевать мир с помощью пирожных? Прекрасная мысль, — поддержала она игру. — Начнем с вас. Еще до заката я могла бы заставить вас петь мне дифирамбы.

— Хмм. Стоит попробовать, — решился он и взял еще один кусочек. — Вернемся к нашей вечеринке. Я приглашу коллег, вы позовете своих знакомых.

— Хорошо. Вы сказали, мужчин?

— И женщин.

— Да. Скажите... мужчины для дам, которых привезет с собой ваша сестра? Она же хочет познакомить их с вами, не так ли?

Гидеон попытался изобразить оскорбленную невинность.

Она громко рассмеялась.

— Хорошо, хорошо. Я приглашу мужчин. У меня есть подходящие знакомые.

По его лицу скользнула мрачная тень, прежде чем он успел засунуть остатки пирожного в рот.

— Вы должны предупредить сестру о нашем маленьком празднике заранее, — размышляла она. — Не всем нравится попадать в необычные ситуации да еще с завязанными глазами.

Он окинул ее взглядом из-под опущенных длинных ресниц, серые глаза напряженно сверкнули.

— Я не имела в виду себя — или нашу ситуацию, — быстро добавила Кэролайн. — На аукционе я знала, кто-нибудь купит мое время.

— Конечно, но вы получили немного больше, чем ожидали, не правда ли? Держу пари, там не было ни одного работодателя, кто бы выложил за вас такую сумму и создал такое огромное количество проблем.

Он был прав. Абсолютно. С любым другим хозяином процесс общения был бы простым и безопасным. Вряд ли ей бы захотелось коснуться губ постороннего мужчины, почувствовать их вкус, смешанный с ароматом орехов и шоколада.

Она начала складывать вещи в корзину, пытаясь привести мысли в порядок.

— Такая щедрость лишь вам по карману, Гидеон. Мы справимся, — убеждала его она, поднимаясь с колен и расправляя складки на шортах.

— Да, — согласился он. — Я позвоню сестре и сообщу ей о празднике. И я... спасибо за пикник, Кэролайн. Вы правильно заметили, мне нужно было отдохнуть.

Девочка проснулась, когда они уже добрались до Тремейн-холла. Гидеона забавляло ее мягкое теплое позевывание.

— Вот мы и дома, любовь моя, — шептала Кэролайн, с улыбкой наблюдая, как ребенок старается ухватить пластиковые ключики, которыми та помахивала перед ней. Девчушка подняла ручки и вытянула губки трубочкой, ключи упали на землю.

— Да, милая, любовь рождает поцелуи, — смеялась ее тетя, показывая безупречные белоснежные зубы. — А иногда достаточно простой симпатии. Хмм, я думаю, вот подходящие щечки для поцелуя. — Кэролайн подняла ребенка и вытянула шею, чтобы поцеловать маленькие щечки и губки. Несколько секунд он не мог видеть лица женщины.

Достаточно, чтобы спрятать смущение, заметил он про себя.

— Мы должны вымыть твою игрушку, Либ.

Девчушка ответила ей воркованием. Вместо того чтобы направиться к дому, Кэролайн повернула в сторону нижней лужайки с фонтаном.

Глаза девочки сияли, она хихикала и брыкалась.

Кэролайн залилась смехом и повернулась к Гидеону.

— Вы когда-нибудь танцевали в фонтане? По крайней мере, плескались в нем? — Озорной лукавый взгляд синих глаз сразил его наповал.

— Мне это даже в голову не приходило.

— У вас есть фонтан и вы ни разу не опробовали его?

Он весь осветился изнутри.

— Стыдно признаться, нет. Этот фонтан — мой любимый.

— Восхитительный, — согласилась она. — Очень красивый фонтан в обрамлении роскошных зеленых лужаек. Знаете, вы должны научиться получать удовольствие от своих владений. Вы слишком много работаете. И миссис Уильямс разделяет мое мнение. Вот почему она с радостью приготовила закуски для пикника.

Гидеон потер рукой жесткий подбородок. Конечно, он ни на минуту не поверил в то, что миссис Уильямс есть дело до его работы, до количества часов, проводимых им за письменным столом, но, очевидно, Кэролайн тревожится за него. Она проявляет заботу ко всем и к каждому в отдельности, и он готов совершить этот ребячливый поступок ради нее, ради ее доброты.

Гидеон наклонился и начал стаскивать туфли и носки. Он по колено завернул брюки и присел на бортик фонтана. Кэролайн уже примостилась рядом, ее длинные обнаженные ноги выглядывали из-под темно-розовых шорт, малышка играла на зеленой травке.

Он опустил ноги в прохладную чистую воду, теплые лучи солнца пригревали его голову и плечи. И почувствовал, как постепенно исчезает напряжение, словно кубики льда тают на солнце. Гидеон закрыл глаза и откинул назад голову. До него донесся низкий смешок женщины.

— Люди платят огромные деньги за такое наслаждение, особенно, если источник минеральный.

Воцарилась тишина, оба молчали. В течение долгих минут слышался только шорох крыльев пролетавших над головой птиц, тихое лопотание ребенка.

— Таким должен быть рай. — Шальная мысль пришла ему в голову. Отогнав ее от себя, он открыл глаза и взглянул на женщину, сидевшую напротив. Она не отрывала от него пристального взгляда, веки затрепетали, как будто ее застали врасплох за совершением поступка предосудительного и порочного. Смущенная своим откровенным любопытством, она отвернулась к ребенку.

— Милая, на сегодня достаточно солнца, — начала Кэролайн. — Действие твоего лосьона от солнца заканчивается, а нам не нужны маленькие детки, поджаренные как картофель фри. Пройдем по кругу фонтана и отправляемся домой.

Гидеон услышал легкий плеск воды и почувствовал едва уловимое движение. Кэролайн удалялась. И днем и ночью он грезил этой женщиной, и так естественно было бы вскочить и преградить ей дорогу. Либби и ее молодая тетя набирали пригоршнями прозрачную воду и разбрызгивали яркие сверкающие капли. Ребенок то и дело норовил плюхнуться в воду.

— Нет, нет, мой ангел, — ласково останавливала ее Кэролайн, — не сегодня. — Они продолжали свое путешествие в воде. Гидеон встал и присоединился к маленькой компании, наслаждаясь их игрой. Внезапно брызги воды ударили ему в лицо. Ошарашенный, он забормотал что-то, опустив голову, и столкнулся взглядом с испуганными детскими глазками.

Гидеон сумел сохранить спокойное и невозмутимое выражение лица, а Кэролайн уже перенесла ребенка к другой стороне фонтана.

— Нужно быть очень аккуратной. Нельзя плескать водой в лицо, Либби. Поняла?

— Все в порядке, Кэролайн. Это просто вода.

Молодая женщина робко взглянула на своего работодателя. Ласковый тон его голоса успокоил ее. Она помнила о его отношении к детям, очевидно, он испытывал некую стесненность в их присутствии, но изо всех сил старался не показывать свое смущение.

Кэролайн все еще стояла, склонившись вперед, когда ребенок потянулся вверх, и она потеряла равновесие. Боясь упасть на девочку, она резко отклонилась назад и плюхнулась на бордюр. Вода разлетелась веером, намочив волосы и лицо.

Малышка громко захихикала, а Кэролайн подняла глаза и увидела, что Гидеон старательно сдерживает смех. Она проследила за его взглядом — ее шорты кое-где еще оставались сухими, однако кремовый топик темнел огромными влажными пятнами.

— Это всего лишь вода, леди, — важно произнес он, тщательно скрывая улыбку. — Возможно, вы хотите изменить позу. Думаю, некоторое время вам неудобно будет сидеть.

Кэролайн рассмеялась, потрясла головой из стороны в сторону и протянула ему руку. Еще мгновение — и она уже стояла перед ним.

Они одновременно отпрянули друг от друга. Кэролайн выпрыгнула из фонтана, протянула руки к Либби, но Гидеон предложил:

— Лучше бегите, переодевайтесь. Солнце уже заходит, не собираетесь же вы стучать зубами и дрожать от холода? Мы с Либби дойдем до дома самостоятельно.

Кэролайн приподняла одну бровь и хотела что-то возразить.

— Тут всего несколько шагов. Бегите. И встречайте нас у парадного входа.

Но ведь она, конечно, воспользуется его советом, он сам предложил — очень мило.

Она обещала ему, что приезд Либби ни разу не заставит его пожалеть о своем добросердечии. И что же получается?

Боже мой, всего сто футов от фонтана до здания, а мне кажется, целая тысяча, мысленно подсчитывал Гидеон, беря крошечную ручку девочки. Ему придется вести ее?

Сама идея казалась невероятной. Он опустил глаза вниз, и девочка ответила на его взгляд. Они пошли вперед. Ее пальчики доверчиво лежали в его ладони.

Он снова посмотрел вниз и обнаружил, что ребенок пристально изучает его.

— Либби. Прелестное имя. — Вот и все, что он мог выдавить из себя.

Она улыбнулась, сверкая огромными голубыми глазами.

И раньше он видел, как она улыбается Кэролайн, Рою, даже миссис Уильямс — но не ему.

Теперь же девочка дарила свою симпатию большому и сильному мужчине.

Ему захотелось сбежать, успокоить свое бешено колотившееся сердце. Выпустить ее руку... нет, она совсем крошка, это невозможно.

Они продолжали двигаться вперед. Медленно, очень медленно. Ей все было в диковинку, а он не хотел заставлять девочку спешить. Кэролайн успела переодеться и уже встречала их.

У него отлегло от сердца. Он почувствовал такое облегчение. И что-то еще. Некоторое сожаление — путешествие окончилось. Гидеон скользнул глазами вниз.

— Ну вот и мы, — едва вымолвил он и рассмеялся.

Губы Либби растянулись в улыбке. Внезапно он осознал, что ему было необходимо еще раз увидеть улыбку девочки, обращенную к нему. Он наслаждался своей победой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Эрин, я звоню, чтобы предупредить тебя: возьми с собой бальные туфли, мы планируем небольшой прием в твою честь, — объявил Гидеон.

— Мы? — В голосе сестры послышалось удивление и любопытство. Что за манера игнорировать основные новости и цепляться за детали?

— Я... у меня новая помощница, — продолжил он уклончиво. — Она попросила меня осведомиться о твоих собственных желаниях, перед тем как я составлю план твоего отдыха.

— Надеюсь, ты сообщил ей о моем непростом характере, маленький братец, — раздался в трубке заливистый смех.

— Это уж точно, дорогая.

На другом конце провода повисло молчание.

— Я все слышу — ты показываешь мне язык? — спросил Гидеон.

— Нет, дурачок. Это слезы. Я скучаю по тебе, Гид. Мы слишком долго не виделись, и вот результат: ты вынужден нанимать помощниц. Чопорных леди, которые думают, что ты не в состоянии решить без меня, закатывать вечеринку или нет. Она красивая? Подожди, не отвечай, я знаю, ты никогда не наймешь привлекательную особу. С красивыми женщины ты спишь. Что же не так с нами, Гидеон? Почему мы — и ты и я — не можем любить и жить, как все?

— Перестань, о чем ты говоришь! Ты встретишь свою любовь, я уверен, — старательно убеждал ее брат, искренне надеясь, что так оно и будет.

— А ты?

— Хмм, это не по мне. Ты же знаешь.

Он услышал легкий вздох разочарования.

— Когда на твоем пути встретится нужная женщина, Гидеон...

— Я найму ее, — пообещал он. — Готовить, стирать для меня. А пока на этом поприще придется потрудиться миссис Уильямс.

— Время тянется и тянется, Гидеон. Не могу дождаться, когда увижу тебя снова. Хорошо, скажи своей помощнице, мне понравилась идея устроить вечеринку.

Он повесил трубку. В этот момент раздался тихий стук в дверь, и на пороге возникла его «помощница» с маргаритками в кувшине в одной руке и непонятным объемным предметом в другой. Он поднялся из-за стола и помог ей освободиться от ноши.

— Цветы?

— Да. Ваша сестра считает, что вы безразличны к собственной жизни. Так вот, если вы хотите убедить ее в обратном, стоит продемонстрировать свое искреннее внимание к собственной персоне. Я не имею в виду тот минимум, который нужен для поддержания жизни! — набросилась она на него, увидев протестующие жесты.

— Так значит, мне нужны маргаритки?

Она кивнула.

— Просто необходимы. И время от времени шоколадные пирожные с орехами и танцы в фонтане.

Он кивнул на другой предмет:

— А это что?

— Картина «Облака». — Она выставила вперед эстамп: все оттенки красного, голубого, желтого. — Как настоящие. Если смотреть на них достаточно долго, можно увидеть разные предметы и образы. Лицо женщины. Дерево. Все зависит от настроения и фантазии.

— Это тоже мне необходимо? — Он едва сдерживал улыбку.

— Да, поверьте мне. Я уверена, ваши клиенты — хорошие люди, но... существует масса интересных вещей в мире помимо работы. Жизнь куда разнообразнее, чем вы думаете.

— Постараюсь запомнить ваши слова. И еще, Кэролайн... спасибо.

Она пристально вглядывалась в него, ее глаза манили, притягивали. Ему хотелось, забыв свой долг и обещания, придвинуться к ней поближе. О, этот ее взгляд — он не давал уснуть, забыться, — и так каждую ночь.

— Вы симпатичный человек, Гидеон, — прошептала она. Ее слова толкнули его к ней. Он притянул Кэролайн, скользнул пальцами вдоль длинных прекрасных волос и слегка коснулся ее губ, нежно, ласково, невероятно чувственно. Прижался на мгновение губами и отпустил.

— Эрин говорит, — его голос был сочным, колдовским, — что идея с вечеринкой ей по душе.

Она молча кивнула, жестом останавливая его. Затем развернулась, чтобы уйти. Сжав рукой косяк двери, еще раз взглянула через плечо.

— Возможно, вам нужно спросить вашу сестру, есть ли у нее какие-нибудь задумки, планы в отношении этого визита. Активная жизнь излечивает душевные раны. Это отвлечет ее и от ваших проблем.

Эта женщина сводит его с ума, но она не сделала ни одного строптивого шага. Впрочем, как и он, подбадривал себя Гидеон.

Ответив на его поцелуй, Кэролайн выпустила зверя из клетки. Теперь, где бы он ни находился, она жила в его мыслях, в его памяти. В его голове постоянно всплывали картинки недавних событий — танец в фонтане, голубоглазая девочка, насквозь промокшая женская фигурка. И все же, и все же...

За эти четыре дня Гидеон видел лишь Роя. И его все время преследовала навязчивая идея дать тому совет держать дистанцию и не приближаться к Кэролайн меньше чем на десять футов. Каждый раз, услышав заразительный женский смех, он испытывал неодолимое желание выскочить из кабинета и разузнать, что так развеселило ее.

Его душа терзалась вопросом: неужели такие же желания преследовали его отца, бросали в пучину порока? Эта нестерпимая жажда обладания находящейся рядом красивой молодой женщиной, которая глушит остальные чувства, разум и желание работать.

Все чертовски плохо, Тремейн, предостерегал он себя. У Кэролайн твердые жизненные позиции — дети, семья, взаимопонимание, уважение. Она не ищет легких отношений, романтики простоты. Но ведь и у него твердые жизненные принципы, вот только брак и семья — не его стихия.

Решено, он будет отсиживаться в кабинете так долго, сколько выдержит. Он будет заниматься своей работой, она — своей. Дьявол, но не может же он делать вид, что не замечает ее нервозности, легкой паники перед приездом его сестры! Она работает по двадцать четыре часа каждый день, и так всю неделю, и вдобавок — забота о маленькой пухленькой голубоглазой фее — племяннице. Конечно, он далек от всей этой возни вокруг детей, но... девочка еще совсем крошка, младенцы требуют к себе столько внимания. Ни одна женщина не может выдержать такого интенсивного темпа работы, совмещая ее с уходом за маленьким ребенком.

«Так что? Ты босс или нет? — спрашивал он себя. — Иди, сделай что-нибудь».

Он попытался. Днем Гидеон разыскал ее в зале и рассказал о том, как восторженно встретила идею о вечеринке его сестра.

— Увидим, — был ответ. — Меня заботит интерьер. Есть атлас золотистого цвета, можно задрапировать им часть парадного зала, я думаю, мне хватит ткани. Сделаем комнату в золотых, голубых и белых тонах. Огромное количество свечей. Народу будет немного. Очень романтично.

Кэролайн всматривалась в его лицо из-под длинных ресниц, закусив нижнюю губку.

Он едва не застонал.

— Это на тот случай, если ваша сестра романтичная особа. Я-то нет, но, возможно, ей и ее друзьям понравится.

Гидеон приподнял одну бровь:

— Уверен, она будет в восторге.

— Я обнаружила коробки со старинными бальными платьями, мужскими фраками, сюртуками. Просто чудо! Я говорю, точно руководитель драмкружка... просто мне интересна история костюма. Но это вещи вашей матери... Как вы думаете, ваша сестра захотела бы взглянуть на них? Очень много красивых экземпляров — словно для музейной коллекции, правда, они так долго хранились в коробках...

Он подумал, что вряд ли Эрин проявит интерес к вещам их матери. Прекрасные глаза Кэролайн просто сияли радостью. Он мог поклясться: в этот момент ее романтичная душа парила среди вальсирующих пар в прекрасных бальных нарядах, скользила по старому паркету парадного зала, окруженная джентльменами и дамами из прошлого. Неожиданно для себя она обнажила перед ним свою сущность, и он не мог разрушить, уничтожить ее мечту.

— Почему бы нам ни узнать, может ли кто-нибудь в городе восстановить костюмы? Идея блестящая, она приведет Эрин в дикий восторг, — подхватил Гидеон, размышляя о том, как попросить сестру не отвергать затею Кэролайн.

— Спасибо, вы так добры, мистер Тремейн. — Признательность светилась в ее глазах, и ему показалось, она знает, что решение принято не только ради сестры.

Синева ее глаз была такой волнующей, что ему пришлось стиснуть руки в кулаки и отступить назад, чтобы не сжать ее в объятиях. Он перевел взгляд в сторону, стараясь успокоиться, и тут заметил, что они не одни.

Либби что-то пролепетала, обращаясь к нему на своем птичьем языке, улыбаясь со своего безопасного места среди одеял и игрушек. Потом радостно заворковала, встретив его взгляд, а затем вернулась к своим игрушкам. Гидеон поймал себя на том, что смотрит на девочку, затаив дыхание.

Кэролайн уловила его состояние. Какими же должны быть родители, лишающие своих детей любви? Гидеон словно взвалил себе на плечи родовое проклятье. Мысль о том, что он, взрослый человек, может нанести вред маленькому существу, преследует его, не оставляет ни на минуту — он никогда не отважится на обычную человеческую жизнь. Он видит единственный способ не навредить другому — остаться в стороне, и он принимает одиночество с радостью.

Гидеон обвел взглядом новое, зеленое с золотом, убранство утренней комнаты, слегка коснулся пальцами резных украшений двери.

— Вы сотворили чудо, — восхитился он. — Впечатляюще!

Кэролайн смущенно улыбнулась, как будто убеждая его, что им с Либби здесь нравится.

— Уже многое закончено, но время бежит так неумолимо. Я разбираю вещи, занимаюсь отделкой, читаю... большей частью книги по этикету. О жизни богатых и знаменитых. Как подготовить потрясающие вечеринки. Скоро я буду во всеоружии.

Она надеялась, что он не услышит сомнения в ее голосе. Эрин Тремейн наверняка знакомы все подводные рифы этикета, без зубрежки, по праву рождения.

Он внимательно изучал ее.

— Я рассчитывал на прекрасно выполненную работу, я ее получил. Вы делаете удивительные вещи. Впрочем, это не значит, что я хочу заставить вас забыть о хлебе насущном и сне.

Ее глаза округлились от удивления.

— Вы видите меня за ужином каждый вечер. — Они очень ловко обходили опасные темы в разговоре и не касались проблем детей, брака и физического контакта между мужчиной и женщиной.

— Насчет еды согласен, — уступил Гидеон. — Но вы продолжаете работать без отдыха, и если вам нужны еще помощники...

Она всплеснула руками.

— Роя вполне достаточно.

— Тогда выполните мою маленькую просьбу. Прервитесь на несколько часов, отдохните, развлекитесь где-нибудь.

— Но...

— Ваша племянница... — начал он. — Ребенку, возможно, понравится прогулка.

— Вы — босс, — тихо напомнила она, пытаясь заставить голос звучать ровно, без эмоций. — Пожалуй, мы с Либби отправимся на прогулку в поле.

Подобие улыбки скользнуло по губам мужчины.

— Мне кажется, я знаю, какие чувства испытал Бобби Каммингс, когда вы пнули его.

— Он это заслужил, — ответила Кэролайн.

— Он это заслужил, — эхом откликнулся Гидеон. — Так же как и я, если заставил вас огорчиться.

— Я знаю... Понимаю... Вы правы.

— Не хочу видеть вас изнуренной непосильным трудом.

— Что вы, я вовсе не устала. Правда. — Она поймала одну из его томных скептических улыбок.

— И вы сделаете перерыв ради себя и вашей... подопечной, вы обе нуждаетесь в нем.

— Обещаю.

— Превосходно. Возьмите мою машину. Ваша не совсем в исправном состоянии. — Тремейн протянул ей ключи.

Кэролайн не решалась.

— Гидеон...

— Доверяю вам свою машину, — настаивал он. — Она более надежна и безопасна, чем ваша.

— В вашем «порше» еще не было крошек от домашнего печенья? Такой автомобиль вовсе не для детей.

Он вздохнул, выпрямился во весь рост и перевернул руку ладонью вверх, предлагая ключи.

— Мы постараемся ехать аккуратно и не повредить машину, — с виноватой улыбкой пообещала Кэролайн.

— Итак, леди почти забыла о поцелуях. Хороший знак. — Гидеон повторял себе эти слова снова и снова, выглядывая из окна уже в девятый раз. Он тоже хочет стереть память о ней из своего сердца, однако вместо этого наяву видит ее на лужайке в своем саду.

Она находилась в нескольких футах от него и все-таки достаточно далеко, чтобы натянуть веревку и закрепить воздушного змея. Последние десять минут женщина и ребенок носились по поляне, стараясь удержать его в вертикальном положении, не обращая внимания на тихий безветренный день. Веселье заключалось в самой попытке запустить воздушного змея.

Гидеон наблюдал из окна своего кабинета за двумя фигурками на огромном зеленом травяном ковре. Упорная борьба Кэролайн с воздушным красавцем и ликование ребенка, хлопающего в ладоши, вызывали улыбку и жгучее желание спуститься вниз и присоединиться к ним. В его детстве не было места такого рода развлечениям и играм. Его мать посчитала бы игры с воздушным змеем забавой низших классов, а его отец, как всегда, не имел бы ни времени, ни желания показать своим детям, как он летает.

И что он должен испытывать сейчас, глядя на Кэролайн?

«Не вступай на скользкий путь, Тремейн, — одернул он себя, силой заставляя перевести взгляд на экран компьютера. — Ты уже принял решение, и она очень разумно предложила оставить все как есть».

Он бы с радостью согласился, если бы мог забыть ее нежную обнаженную кожу под своими ладонями. Если бы мог перестать думать о тонком аромате губ, о легком вздохе, который вырвался из груди женщины, когда его язык мягко скользнул внутрь влажного рта.

Экран засверкал длинными рядами букв ТТТ, пальцы машинально продолжали перебирать клавиатуру.

«Думай о работе», — приказал он себе. Лишь через пятнадцать минут ему удалось совладать с эмоциями и переключить внимание на текущие дела.

Но затем он поднял глаза и сообразил, что поле опустело. Кэролайн, вероятно, закончила игру с ребенком. Внезапно его взгляд натолкнулся на женскую фигурку, карабкающуюся на дерево. Она балансировала на дрожащем суку, пытаясь освободить воздушного змея из плена спутанных ветвей старого дуба.

Его пальцы замерли, а сердце стремительно ухнуло вниз. Дверь с треском распахнулась, ударилась о стену и резко захлопнулась — и он уже мчался вниз, к лужайке.

Гидеон хотел окликнуть ее по имени, приказать не двигаться до тех пор, пока он не окажется рядом, но потом отбросил эту идею. Если он испугает ее, она может сорваться.

И тут она посмотрела вниз.

— Гидеон, вы здесь, — она улыбалась с искренней радостью. — Вы пропустили все веселье.

Она стояла в десяти футах от его головы, и он мог насладиться видом прекрасных обнаженных ног. Ее улыбка была кроткой, ангельской, а ему хотелось свернуть ей шею от злости.

— Кэролайн, эта ветка ненадежна, не двигайтесь.

Она сморщила свой прелестный носик.

— Здесь совсем невысоко, Гидеон, и потом, я всю жизнь лазаю по деревьям. Ветка прекрасно выдержит меня.

— Вы поскользнетесь.

— Вовсе нет. Только достану воздушного змея. — Она отвернулась, как будто его вовсе здесь не было. Его сердце сжималось, когда он видел, как ветка склоняется все ниже. Обхватив одной рукой ствол дерева, Кэролайн продвигалась вдоль ветвей. Подняв другую руку над головой, она старалась отцепить воздушного змея. Через секунду он спикировал на землю, словно большая тяжелая птица.

— Все в порядке. Я спускаюсь, — весело сказала она, подразнивая его глазами. — Сейчас буду на земле.

Гидеон наблюдал за ее спуском, за каждым движением, за каждым аккуратным шагом. Еще мгновение — ноги ее соскальзывают, и она хватается руками за ствол, чтобы затормозить свое падение.

Времени для размышления не было, через мгновение он уже стоял на нижних ветвях дерева. Она быстро обрела равновесие, но он все еще сжимал рукой ее талию.

— Уверен, вы большой умелец в этом деле, Кэролайн, — прошептал он, — но сжальтесь надо мной, ведь я не имел возможности наблюдать ваши подвиги все эти годы. Спускайтесь вниз, медленно. Я буду внизу и подстрахую вас.

— Напрасный труд, — возразила она.

— Сделайте одолжение, — настаивал Гидеон.

Она кивнула.

— Я буду очень аккуратной. Правда.

Секунда — и он уже внизу, протягивает к ней руки. Она спрыгнула прямо в его объятья, и только тогда он с трудом перевел дух.

— Кэролайн, думаю, вы сводили родителей с ума, — его дыхание коснулось ее ушей.

— Иногда, — в ответ прошептала она.

— Кажется, я тоже теряю рассудок, — признался он.

— Потому что вы не можете совладать с желанием поцеловать меня?

— Я знаю, это ошибка, — согласился он.

В душе все смешалось — страх, желание. Он притянул ее к себе, почувствовал горячую пульсирующую кровь под атласной кожей и жадно припал к ее губам.

Она крепко обняла его, отвечая на поцелуй. Затем дальше и дальше, касаясь губами его подбородка, шеи, приникая к нему ближе и ближе.

— Мы обещали не быть безрассудными, — выдохнула она, когда его рот опять оказался у самых ее губ.

— А мы и не будем. Потом, — заверил он.

— Не будем. Это просто реакция на страх... вы испугались за меня... и у меня сердце упало, когда я оступилась, — бормотала она, отклоняя голову так, чтобы его губы могли свободно скользить вдоль подбородка, горла, вниз, к вырезу блузки.

— Мне стало страшно, — согласился он, слегка ослабляя кольцо своих рук и снова касаясь ее губ. При каждом глубоком вдохе его грудь вздымалась, и Кэролайн чувствовала, что он охвачен пожаром, погружаясь все глубже в пьянящую бездну.

В душе она осознавала, что он не хочет погружаться в эту бездну. Он будет сожалеть об этом позже. И она тоже.

Кэролайн изобразила самую таинственную улыбку, освободилась из его рук и притворилась, что внимательно изучает свои ноги и руки.

— Все цело, — сообщила она торжественно. — Спасибо за участие, Гидеон. Кажется, я немного не в форме.

Он насмешливо изогнул одну бровь, и молодая женщина слегка нахмурилась.

— Я говорю о своем пристрастии лазать по деревьям.

Он воспользовался намеком и бодро улыбнулся.

— Возможно, вы и сами бы справились с задачей и спрыгнули на землю целой и невредимой. Вы показались мне профессионалом в таком опасном виде деятельности, Кэролайн. Но дело в том, что я в своей жизни нечасто наблюдал за карабкающимися по деревьям женщинами.

Его саркастическое замечание застигло Кэролайн врасплох. Каждый ребенок из ее детства практически все свое свободное летнее время проводил на деревьях, пока не становился достаточно взрослым, чтобы заметить противоположный пол. Потом начинались ухаживания, свидания...

«На что же было похоже его детство? — мысленно удивлялась она. — Над этой загадкой стоит поломать голову... в другой раз».

Кэролайн внезапно увидела фигуру, спешащую им навстречу.

Не ребенок. Не молодой человек. Не пожилая служанка. Женщина! Прелестная стройная темноволосая женщина — сама улыбка, само ожидание встречи... в сопровождении двух других.

Кэролайн натянулась как струна.

— Гидеон, — окликнула женщина, ускоряя шаг. Кэролайн перевела глаза на своего спутника.

Его лицо отразило всю гамму человеческих чувств — от восторга до смятения.

— Эрин, — выдохнул он медленно и нежно.

Вихрь смущения, страха, волнения подхватил Кэролайн.

«Боже, моя одежда, ноги без чулок, а комнаты! Коробки не все разобраны...» Паника оглушила ее сознание, сковала сердце.

Внезапно рука Гидеона обхватила запястье молодой женщины и потянула вперед. Он уже принял решение вместо нее. Кэролайн подняла свободную руку к волосам и откинула пряди с глаз, стараясь пригладить их, затем отступила немного в сторону, чтобы не бросалась в глаза их непозволительная близость.

Изящная темноволосая красавица кинулась к мистеру Тремейну.

— Ох, Гид, как хорошо видеть тебя снова. Нет, не хорошо, это просто фантастично! Я так соскучилась, — воскликнула его сестра. Он подхватил ее в объятия, и она, поджав ноги, повисла у него на шее.

— Эрин, — он медленно, с любовью произнес имя сестры, нежно вытирая слезы с ее глаз своим носовым платком. — Я счастлив, что ты здесь. Я тоже скучал по тебе, дружок.

— Дружок, — наморщила она нос. — И я его старшая сестра! Подумать только, — обратилась она к двум другим женщинам, подошедшим к ним.

Ее взгляд победно скользнул от ее подруг — роскошной золотоволосой блондинки и красавицы с черными, как смоль, волосами — к Кэролайн. Глаза Эрин слегка округлились. Кэролайн нервно взглянула на улыбающегося Гидеона.

Как бы она хотела иметь на ногах туфли и все бы отдала за расческу! Оставалось надеяться, что ее губная помада не размазалась и костюм не слишком измялся.

— Эрин, позволь тебе представить Кэролайн О'Доналд. Она будет руководить бытом и досугом — твоим, моим и наших гостей.

Кэролайн преодолела свой страх и вышла из тени. Она улыбнулась сестре Гидеона, которая рассматривала ее с некоторой долей сомнения. Женщины протянули друг другу руки, и Кэролайн с облегчением заметила, что пожатие Эрин Тремейн не было ни вялым, ни снисходительным.

— Прошу прощения за свой вид, — голосом, полным достоинства, проговорила девушка. В последней школьной пьесе она изображала высокое должностное лицо, и, взяв на вооружение тон своего персонажа, решила использовать его именно в данный момент. — Воздушный змей моей племянницы запутался в ветвях дерева. Гидеон был так любезен и помог мне достать его.

— Вы помощница Гидеона? — В голосе женщины послышались нотки недоверия, но она быстро справилась с ними и улыбнулась.

— Да. Это я, — подтвердила Кэролайн, выпрямляясь и напуская на себя гордый вид, правда, без заносчивости. — Я ждала встречи с вами, мисс Тремейн, ведь целью моего босса было сделать ваш визит легким и приятным. Я очень надеюсь, вы поделитесь со мной своими пожеланиями относительно вашего пребывания здесь.

Эрин приподняла одну бровь тем же движением, что и ее брат.

— Рада познакомиться, мисс О'Доналд, наконец-то мой брат пригласил человека, который поможет ему позаботиться об этом ворохе вещей из фамильной цитадели. Прошу вас, зовите меня Эрин и забудьте о моем существовании на целую неделю. Ведь я примчалась раньше назначенного срока. Когда прошлой ночью Гидеон позвонил мне, я поняла, что больше не могу оттягивать встречу с ним ни на минуту. Позвольте представить вам моих подруг: Дэниела Альберте и Соня Дуври.

В этот момент появился Рой с маленькой Либби, свежей и отдохнувшей после дневного сна. Ребенок начал хитро улыбаться, поглядывая на блондинку Дэниелу, а затем спрятался за плечо Роя, как бы предлагая сыграть в «ку-ку».

— Ты еще наиграешься в свое «ку-ку», — пообещала Кэролайн, с симпатией глядя на девушку, затем пожала руку ей и застенчивой Соне.

— Она — прелесть, — пропела Дэниела, когда девочка подошла поближе и начала теребить подол ее блестящей юбки. Очевидно, Либби еще не наигралась и требовала к себе внимания.

Кэролайн услышала низкий смешок Гидеона и увидела, как юбка женщины медленно сползает вниз. Она бросилась к девочке и подхватила ее на руки.

— Простите, мисс Альберте. Так нельзя делать, любовь моя, нельзя.

— Нет, — согласилась Либби и вытянула губки.

Кэролайн поцеловала ее, прижимая к себе, инстинктивно защищая от невидимых обидчиков. Она заметила обожание в глазах Сони, когда девчушка потянула ручонку к Тремейну, не укрылся от нее и любопытный взгляд Эрин.

— Мне очень жаль, но сестра оставила ребенка на мое попечение, ей пришлось срочно уехать из города, — постаралась оправдаться Кэролайн. Ей хотелось разъяснить ситуацию, рассказать об их встрече с Гидеоном на аукционе, уверить всех, что она «всего лишь помощница», не больше. Вместо этого она просто нацепила на лицо любезную улыбку.

— Прелестное дитя, — сердечно произнесла Эрин.

— О да, — подхватила Кэролайн. — Впрочем, что мы все о ребенке. Почему бы нам не вернуться в дом? Я покажу вам ваши комнаты и распоряжусь насчет легкой закуски. Когда вы устроитесь и утолите голод, мы поговорим о будущих развлечениях.

— Тремейн-холл — просто роскошный дворец, — пропела Соня, обращаясь к владельцу дома. — Должно быть, вы любите этот дом. Сколько здесь комнат!

— Много, — подтвердил Гидеон, нежно улыбаясь очарованной Соне. — Мисс О'Доналд знает об этом доме все, больше, чем я, особенно с тех пор, как она познакомилась с его... историей.

— Надеюсь, вы расскажете нам все интересные легенды, — сказала Эрин. — Это так романтично. Это особняк моего отца, однако, я плохо знаю его историю.

— Большинство из того, что я знаю, чистые выдумки... — нерешительно начала Кэролайн. — Дом оставался пустым, необжитым долгое время, даже после того, как ваша семья приобрела его.

— Выдумки? Звучит забавно. Вы поделитесь с нами? — засмеялась Эрин.

— Все, что я знаю, в вашем распоряжении.

— Тогда оставляю вас в опытных руках мисс О'Доналд, — сказал Гидеон. — Добро пожаловать домой, дружок. Путь к родному очагу был долгим, — он обнял сестру. — Увидимся позже.

С последними словами он взглянул поверх головы сестры на Кэролайн.

Откровенно говоря, ей придется постоянно напоминать себе, что она всего лишь служащая, коль скоро мужчина продолжает смотреть на нее такими страстными глазами и быть чертовски привлекательным. Недаром глаза Сони стали такими круглыми. Чему удивляться? Этот человек обладал почти фатальным шармом и притягивал женщин, словно магнит.

— Я позабочусь о них, Гидеон, — сказала она, принимая на себя роль распорядителя бала.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся он, когда они двинулись к дому. — Я справлюсь у миссис Уильямс о еде для Либби. Время обеда, не так ли?

И только тут Кэролайн увидела, что девчушка яростно посасывает свой кулачок — верный признак голода. Как странно, что Гидеон, человек, который попросту боится детей, заметил все сразу, в то время как она не обратила на это внимания!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Гидеон шел рядом с сестрой по залам особняка, когда Эрин внезапно остановилась.

— Вчера мы не заглядывали сюда, хотя Кэролайн провела нас по всему дому, — воскликнула молодая женщина и прежде, чем он успел перехватить ее, толкнула дверь парадного зала.

— В другой раз, Эрин, — взмолился он. — Зал еще не завершен. У Кэролайн было слишком мало времени, чтобы закончить, поэтому она намеренно пропустила эту комнату.

Его сестра приехала раньше времени и застала их врасплох. Он вспомнил о поцелуе под деревом. Как глупо, почти перед самым появлением сестры...

— Парадный зал, — прошептала Эрин, с благоговением переступая порог комнаты. — Ты, конечно, знал об этом. О, Гидеон, разве он не великолепен? А вот и твоя Кэролайн.

С бьющимся сердцем он шагнул вперед. Кэролайн стояла на коленях перед коробками с одеждой в другом конце комнаты. Когда они пересекли зал, она быстро поднялась.

— Я... решила закончить работу сегодня. — Она указала рукой на коробки. — Еще остались небольшие недоделки. — В ее голосе звучали извиняющиеся нотки, но Гидеон и не собирался укорять девушку в том, в чем не было ее вины.

— Вы и так сделали слишком многое за это время, — подчеркнул он. — Очень эффектно! Ты согласна, Эрин? Одиннадцать дней она не выходила отсюда. Зал был в ужасном состоянии. Полный хаос, но ее руки сотворили чудо.

Эрин настороженно посмотрела на брата, но он проигнорировал этот взгляд.

— Очень изысканно, — подтвердила она. — Я была здесь очень давно, когда отец только купил дом. Хрустальные канделябры, деревянная резная отделка и лепнина на потолке выглядели более чем печально. Вы превратили весь этот кремово-голубой рай в сказку. Гидеон просто молодец, что нашел вас, Кэролайн. Я имею в виду, вашу помощь.

— Я оставила этот зал напоследок, хотела устроить сюрприз, — оправдывалась Кэролайн.— Вы сможете увидеть его в полном великолепии, когда я закончу работу.

— Зал уже почти безупречен, — мягко начала успокаивать ее Эрин. — Мы поможем вам.

— Нет, — твердо возразила Кэролайн. — Это моя обязанность, и ради этого я нахожусь здесь.

Эрин бросила взгляд на коробки.

— Можно я посмотрю, что в них?

Кэролайн подняла вверх старинное декольтированное платье кремового цвета. В памяти Гидеона замелькали картинки из детства: Эрин, вся в слезах, бросается к нему на шею. Мать в ярости отослала ее в свою комнату за то, что девочка посмела прикоснуться к семейной реликвии. Он прижимает старшую сестру к своей груди, вытирает слезы, утешает ее. Именно в тот момент они поклялись в своей вечной ненависти ко всем фамильным реликвиям, которые были предметами безмерного поклонения их матери. Гидеон Тремейн знал, что Эрин помнит все детские слезы и обиды, но романтичная натура другой женщины, ее мечтательный взгляд вызвали улыбку на его лице.

— Старинные наряды, — тихо произнесла Кэролайн, указывая на стопки одежды в коробке. — Можно предложить эти костюмы какому-нибудь музею или продать их в частные коллекции, но... разве не интересно примерить старинные платья? Вы будете выглядеть потрясающе в костюме эпохи Регенства, Эрин, — заметила Кэролайн, вытягивая вверх кремовое облако.

Взгляд Эрин застыл, она нервно поднесла руку к горлу. Гидеон представлял, что творилось в сердце его сестры в эти минуты. Ни единая душа, в особенности их мать, не могла даже подумать о том, чтобы примерить эти великолепные платья. Невероятно! Мать назвала бы это преступлением, кощунством.

— Вы хотели, чтобы я надела этот наряд? — Голос Эрин прозвучал слабо и неестественно.

Несмотря на тридцатипятилетний возраст, она снова ощущает себя маленькой девочкой, думал Гидеон, с нежностью глядя на сестру. Прелестный темноволосый ангел, трепещущий перед любимыми сокровищами своей матери. Ребенок, сознающий свою вину в глазах самого родного человека.

Руки Кэролайн дрогнули.

— Извините... — Она подняла на Гидеона синие глаза, в глубине которых таилась неуверенность. — Полагаю, мое предложение неуместно. Прошу прощения. Все эти вещи — ваша собственность. Их стоимость велика, они просто бесценны. Думаю, во мне заговорил преподаватель актерского мастерства.

Как прекрасна эта утонченная женщина, так некстати поселившаяся в его сердце, женщина, от которой он добровольно отказался и которая нуждается в защите от его приземленной натуры. Теперь он распознал ее восторженную душу. Каким смятением охвачено ее сердце! Гидеон вспомнил первый день, когда Кэролайн рассказала ему о своих тревогах и страхах перед визитом его сестры. Он увидел, какой груз возложил на эти хрупкие женские плечи. Она сомневалась в своих силах, а он, сильный и решительный мужчина, не мог успокоить ее, убедить быть самой собой. Кэролайн уже складывала платье в коробку.

— Вы намерены хранить их в особенном месте? — спросила она.

Эрин тоже не отрывала глаз от женщины с каштановыми волосами, выражение лица которой вызвало в ней щемящее чувство тоски. Тревога и неуверенность — те самые чувства, которые она испытывала в детстве, когда поняла, что ее мать ценит все эти вещи гораздо выше, чем собственную дочь.

Мягким движением Эрин коснулась рук Кэролайн, взяла платье и ласково улыбнулась.

— Мне кажется, вы обнаружили среди хаоса достойные экземпляры. Примерить такое платье — чудесная идея. Почему бы нам не привлечь к этой затее Соню и Дэниелу и даже Гидеона? Мы все наденем старинные наряды. Прием будет выдержан в определенном стиле: костюмы, интерьер, атмосфера.

Щеки Кэролайн слегка порозовели.

— Историческое карнавальное шествие, — осторожно произнесла она.

— Или мини-маскарад, — подхватила Эрин. — Мы сможем предложить костюмы и другим гостям. Впереди еще целая неделя. Надеюсь, мы сумеем найти портных, чтобы подогнать наряды. — Она посмотрела на платье и провела пальцами по ткани. — Правда, красиво? Я совсем забыла, как выглядят экспонаты из хранилища моей матери. Спасибо, что вы отыскали их.

Когда сестра удалилась примерять свое сокровище, Гидеон улыбнулся Кэролайн.

— Как насчет того, чтобы завизжать или упасть в обморок? — спросил он, намекая на их разговор во время первого дня знакомства.

Она слегка приподняла одну бровь.

— Я слишком занята изучением всевозможных правил хорошего тона, которые нахожу в умных книгах. С обмороком придется подождать.

Он рассмеялся.

— Спасибо вам за Эрин. Моя мать никогда не позволяла ей даже близко подходить к этим вещам.

Кэролайн тряхнула головой.

— Я бываю очень настойчивой. Все могло обернуться гораздо хуже. И спасибо вам за вчерашнюю поддержку. Как вы думаете, Эрин успела что-нибудь заметить, кроме воздушного змея?

— Уверен, что нет, — солгал Гидеон.

Как он и предполагал, Кэролайн оказалась превосходной хозяйкой. В течение последних нескольких дней она всегда находилась в нужном месте в нужный час, создавала комфорт и организовывала досуг его гостей. Просто волшебница! У Эрин не будет причин волноваться за его образ жизни. Он не мог найти ни единого недостатка в поведении Кэролайн. Смущала лишь одна деталь. Ее истинная сущность таилась глубоко внутри, она не позволяла себе быть собою, настоящей женщиной, лазающей по деревьям за воздушными змеями, танцующей в фонтане и делающей набеги на холодильник посреди ночи в поисках мороженого. Когда она вместе с Роем укрывала Либби от его всевидящего ока, она была настоящей Кэролайн. И еще один раз — во время их путешествия в город на открытую ярмарку искусств, где они случайно натолкнулись на ее подруг, Эмили и Ребекку.

— Эм, Бекки, — она бросилась им на шею. — Выглядите превосходно. Как дела?

— Я в порядке, только скучаю по вам обеим, — ответила Эмили. — Ты как-то обмолвилась о поездке в Сан-Франциско в конце лета. Мне бы хотелось уехать куда-нибудь.

— Звучит заманчиво, — поддержала Ребекка. — Только втроем, как раньше.

В сердце Кэролайн закралась легкая тревога.

— У вас действительно все хорошо, девочки? Как ваши начальники, не обижают?

— Нет, — сказала Эмили нерешительно. — Подготовка к вечеринке для тети Саймона подходит к концу и моя работа тоже.

Ребекка слегка кивнула.

— У меня все удачно. Дело с открытием отеля Логана продвигается. — Она указала на своего босса, стоящего в стороне. — Еще немного — и все закончится. А ты, как ты?

Кэролайн рассмеялась, и Гидеон узнал смех прежней красавицы, которую встретил на аукционе.

— Полный порядок, как всегда, Ребекка. Кстати, насчет поездки, не забудьте про меня. Только мы трое и дорога. Мы сможем пройти сотню километров из одного конца города в другой, задержаться около каждого уличного певца. Веселиться от души, безумствовать, наслаждаться полной свободой.

Она сияла искренней обворожительной улыбкой, по которой он так скучал. Он осознал, что ее напряжение от работы в его доме было гораздо сильнее, чем он себе представлял. Ей приходилось сдерживать свою импульсивную, страстную натуру. Постоянный контроль. Из-за него. Гидеон почувствовал ярость. Ярость на самого себя.

Внезапно Кэролайн заторопилась, распрощалась со своими подругами и была готова сопровождать Соню и Дэниелу дальше, по лабиринту картин местных художников.

Гидеон похлопал Эрин по руке.

— Буду через минуту, дорогая. Мне необходимо кое с кем переговорить.

— Как раз в тот момент, когда я выбрала минутку, чтобы остаться с тобой наедине? — упрекнула его Эрин. — Скажи мне, кто эти люди, с кем разговаривала твоя Кэролайн?

Ее брат приподнял одну бровь.

— Любопытничаешь? Подруги.

— Кажется, они беспокоятся о ней. Ты мне все рассказал о ваших отношениях? Ты не сводишь с нее глаз. И она наблюдает за тобой... украдкой.

Неужели он так явно демонстрировал свое внимание к мисс О'Доналд? Очевидно, да. Эта мысль ужасно раздражала его. Кэролайн так беспокоилась о своей репутации, особенно в глазах его сестры. И если бы Эрин хоть на мгновение заподозрила, что ее брат мечтает о своей прекрасной помощнице, Кэролайн была бы оскорблена. А сестра могла припомнить прошлое. Черт возьми, лучше ему спрятать свой интерес к этой женщине от посторонних глаз.

— Мы с Кэролайн работали вместе больше двух недель. И сделали все возможное, чтобы встретить тебя в обустроенном доме.

Эрин нахмурилась, хотела что-то сказать, но передумала. Он молча смотрел на сестру.

— Хорошо, — наконец выдавила она из себя. — Это не мое дело. Ты прав. Тебе нужно с кем-то переговорить? Бизнес?

Гидеон поблагодарил ее взглядом.

— Один важный разговор.

Он нашел Эмили и Ребекку около небольшого столика с напитками.

— Леди, — начал он, — я...

— Почему Кэролайн такая бледная и уставшая? — спросила Эмили.

— И такая напряженная? Что происходит? — подхватила Ребекка.

Он вздохнул.

— По всей видимости, она слишком серьезно относится к своей работе.

Ребекка долго смотрела на него. Открыто, решительно, как будто хотела составить о нем свое собственное мнение.

— Ничего удивительного. Она всегда так относится к работе. И все-таки я не вполне поняла, какую работу вы, мистер Тремейн, предложили ей. Она очень заботливая. И очень веселая.

— Это так, — признал ее правоту Гидеон, — но интересно — она работала не покладая рук, столько сделала — неужели она согласится, если я попрошу ее оставить работу?

Девушки обменялись взглядами.

— Понимаю, что вы имеете в виду, — закивала головой Эмили. — Не согласится. Ни одна актриса не захочет оставить роль во время премьеры. Кэролайн меньше всех.

— Однако, — продолжал он, — она может заболеть. Мне не нравится видеть ее в таком состоянии, хотя для остальных она выглядит вполне естественно.

— Тогда сделайте что-нибудь, — подстегнула его Ребекка.

— Я пытаюсь. Есть соображения?

— Убрать ее со сцены, — предложила Эмили аккуратно. — Только на время. Она умница, вы же знаете. Кэролайн любит свою работу. Но изображать сдержанность и холодность, не смеяться, не веселиться от души — для нее смертельно. Знаете, в школе с детьми она позволяет себе вольности, затем натягивает на лицо профессиональную улыбку для учительских собраний и конференций. Разница заметна, потому что она невероятно заводная. Ей нужна передышка.

Убрать со сцены? — размышлял Гидеон.

— Надо подумать. Интересная идея. — Он кивнул им обеим. — Спасибо, леди.

— Рады помочь, и... мистер Тремейн? — окликнула его Ребекка.

— Да?

— Держите себя в руках. Нам бы не хотелось доставлять вам неприятности, но если вы обидите Кэролайн, проблемы гарантируем. — В голосе молодой женщины слышались кокетливые нотки, но глаза смотрели твердо и открыто.

— Полностью согласен с вами, — сказал он. — Тот, кто захочет обидеть Кэролайн, заслуживает жесткого наказания. Я бы даже помог вам.

Он не иронизировал, он хотел действительно позаботиться о Кэролайн.

Девушки правы. Их подруга очень устала, и если бы ему удалось устроить ей антракт, она смогла бы передохнуть. Проклятие, ему совсем не нужны ее жертвы, он не желает видеть, как она изводит себя ради него. Или ради Эрин.

Однако «убрать Кэролайн со сцены» оказалось непросто. Она считала своим долгом выполнять прихоти Сони, Дэниелы и его сестры. Стоило Соне проявить интерес к моллюскам, Кэролайн уже обсуждала новое меню с миссис Уильямс. Когда Эрин пожелала посетить местные магазины, Кэролайн тут же организовала поездку в город. И только одна особа могла затормозить ее бурную деятельность, особа, встречи с которой он старался избегать все эти дни.

Во второй половине дня Гидеон поднимался по лестнице в комнату Либби.

— Ей необходим отдых, — бормотал он себе под нос, замедляя шаг. — Пройдет несколько дней, ее работа закончится, она вернется к прежней жизни. Однако меня не будет рядом, и я не увижу настоящей Кэролайн. — В этом-то и состояла грустная истина. Он действительно хотел, чтобы Кэролайн чувствовала себя здесь как дома, чтобы ее работа была ей приятна и необременительна. Это желание было сильнее, чем тоска по ее ласке и нежности...

Понимая подлинные причины своего поведения, Гидеон должен был бы развернуться и уйти, позволить судьбе разрешить все вопросы, дождаться неизбежного завершения, но...

Он легонько постучал в дверь и вошел. Ребенок спал в кроватке, а Кэролайн сидела в кресле-качалке, поджав под себя ноги, сбросив туфли на пол. Она все еще была одета как и утром — в длинную юбку цвета хаки и белую блузку, волосы, уже не скованные шпильками, свободными локонами падали ей на грудь. Две верхние пуговицы блузки были расстегнуты, а рукава закатаны по локоть. В руках она держала огрызок яблока и книжку. При его появлении она сделала попытку привести себя в порядок.

— Не двигайтесь, — остановил он ее, когда она зажала рукой глубокий вырез блузки. — Просто не двигайтесь, пожалуйста, — продолжал он, с улыбкой приближаясь к креслу. Его голос звучал приглушенно. — Если вы попытаетесь застегнуть хоть одну пуговицу или убрать волосы в пучок, я буду вынужден упасть на колени и умолять не делать этого. Конечно, это несколько экстравагантно, но я выполню свою угрозу.

— Гидеон, — сказала она тихим, уставшим голосом, — я... кажется, я потеряла счет времени. Мне давно пора быть внизу. — Кэролайн начала подниматься.

Похоже, она посчитала его приход напоминанием о ее обязанностях — ответственности за каждое событие в доме. Можно подумать, она приняла бы другие причины его появления в этой комнате! В конце концов, это была Кэролайн, упрямая и прелестная.

Слово «упрямая» развеселило его, именно такую женщину он и искал.

Он бросился на колени.

— Я предупреждал вас.

— Гидеон, что вы делаете?

Вот теперь он полностью завладел ее вниманием. Наконец-то. О, эти синие глаза, огромные, полные сомнений! Ему больше ничего не нужно, лишь бы сжимать ладонями прекрасное лицо, окунуться в бездонную синь этих глаз, целовать, целовать влажные губы...

— Я пришел просить вас взять несколько часов отдыха и восстановить силы, — продолжил он. — В настоящий момент я ваш босс и требую подчинения. Вам необходима передышка в работе.

— Я не устала, — твердо заявила она, — и превосходно себя чувствую. — Она выпрямилась и спустила ноги с кресла, книга упала на пол с глухим стуком. Они оба стремительно нагнулись, и его пальцы задели ее руку.

Жар, охвативший его, был внезапным, стремительным и обжигающим. Кэролайн подняла голову — и утонула в его глазах, ее губы тихо зашептали что-то у его рта.

— Я скучал по вас, — сказал он. — Я чертовски соскучился, леди.

— Я здесь, Гидеон, — едва слышно проговорила она. — Я всегда была рядом.

— Недостаточно близко.

Он обхватил ее за плечи и привлек к себе на колено, левой рукой лаская роскошный шелк ее кудрей. Ее губы были совсем близко, и через мгновение они забылись в поцелуе.

Словно пламя костра на ветру, льнущее к вороху сухого хвороста, она трепетала в его руках, закинув руки на шею, отвечала на малейшее движение его губ. Она выгнулась дугою, заполнив все небольшое пространство между ними.

— Я не хочу этого, — прошептала она поспешно, слегка отстраняясь и жадно ловя ртом воздух.

— Я знаю, — ответил он, когда молодая женщина потянулась за следующим поцелуем. Он нежно трогал губами ее рот, тонкую линию подбородка, спускаясь все ниже вдоль изящной шеи к восхитительной груди, потом расстегнул еще одну пуговицу на ее блузке.

— Простите мою вольность. Я не должен касаться вас, — бормотал Гидеон. — Я остановлюсь через минуту.

— Не сейчас. Через минуту. — Кэролайн еще ближе прижалась к нему, просунула руки под рубашку, покрывая поцелуями его шею и плечи. Несколько пуговиц с треском отскочили на пол. — Через минуту.

Гидеон снова нашел ее губы. Никогда ему не забыть их пьянящий аромат, их сладость. Восхитительно! О, Кэролайн! Прежде чем она встанет и уйдет, он хотел насладиться ее близостью, хотя бы несколько мгновений.

Внезапно он уловил легкое движение в детской кроватке. Ребенок ворочался во сне. До его ушей донесся скрип двери. Он поднял голову и открыл глаза — и натолкнулся на понимающую улыбку Эрин. Он еще крепче обнял Кэролайн и с вызовом посмотрел в глаза сестры. Та быстро отступила назад и захлопнула дверь, однако Кэролайн успела обернуться и увидеть выходящую женщину.

Он почти физически ощутил каждый вздох, сотрясавший ее тело, ей с трудом удавалось держаться на ногах. Застывшими глазами она смотрела на дверь, пытаясь трясущимися руками застегнуть пуговицы высокого воротничка своей блузки. Эрин давно исчезла, но комната успела пропитаться атмосферой стыда и смущения.

— Что она подумает обо мне? — шептала Кэролайн, раскатывая рукава блузки и разглаживая складки на юбке. — Я целовала вас, своего босса. О, Гидеон! Как пошло...

Он потянулся к ней, хотел... что? Поцеловать ее снова? Нет, утешить, ободрить ласковым словом? Все в порядке? Нет, далеко не так. История повторяется — в своем худшем варианте.

— Это — моя ошибка, Кэролайн. Только моя.

— Нет. — Молодая женщина продолжала приводить одежду в порядок.

— Я виноват во всем, — настаивал он, уступая своему желанию дотронуться до нее. Гидеон сжал ее плечи руками, так, что она не могла пошевелиться. — Я пришел сюда, искал вас и, осознавал я это или нет, пришел сделать то, что сделал. Я хотел снова почувствовать вкус ваших губ и сделал это. Вы, хочу напомнить, занимались своими делами, читали книгу, — добавил он, распаляясь.

— Гидеон, я оторвала пуговицы с вашей рубашки.

Он улыбнулся, хотя причин для веселья было мало. Он поднялся сюда и взял то, что ему не принадлежало — сорвал поцелуй, не имея серьезных намерений и предложений. Ему было досадно, что он причинил неприятности Кэролайн, и если бы не Эрин.... Почему она вошла именно в этот момент? Почему Кэролайн не остановила его? Непростительно. Безумно. Он обещал себе держать дистанцию, не прикасаться к этой женщине. А на самом деле? Неужели слова останутся словами?

— Рубашка никогда мне не нравилась, — сообщил он, насупившись.

Кэролайн нахмурилась и слегка толкнула его в грудь.

— Я знаю, о чем вы думаете, Гидеон, — продолжала она. — Ничего не выйдет. Моя доля вины останется за мной.

Хорошо. Он сыграет по ее правилам. Теоретически.

— Пусть так, — согласился он. — Прекрасно, я найду кого-нибудь, кто пришьет пуговицы на место, если это вас беспокоит.

Изумленно округлив глаза, она скрестила на груди руки.

— Вы этого не сделаете. Вы оставите рубашку мне, и я сама починю ее. Не хочу, чтобы кто-нибудь еще узнал, что я... что я... была...

— Была восхитительной?

— Я была наполовину раздета и упивалась вашим поцелуем. И это на глазах вашей сестры, Гидеон, — голос молодой женщины совсем упал. — Мы не владели собой, могло последовать продолжение, шутка ли это?

Он обнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал в макушку.

— Мы очень близки с Эрин. Я поговорю с ней. Объясню.

— И что вы ей скажете?

Гидеон вытянул вперед руки, ладонями вверх, и покачал головой.

— Правду. Нас, словно магнитом, тянет друг к другу, а мы сопротивляемся... но иногда.... Скажу, что между нами ничего нет. Что мы оба очень устали, и я искал вас для того, чтобы поговорить об отдыхе, о передышке. Вы знаете, это правда. Я не собирался целовать вас, когда направлялся сюда. Я просто хотел провести пару свободных минут в вашей компании, отдохнуть.

Кэролайн подняла глаза, улыбнулась и тряхнула кудрями.

— Вы странный человек, Гидеон. Большинство моих знакомых мой характер называют взрывным, не располагающим к тишине и спокойствию.

— Большинство ваших знакомых, должно быть, дураки. Теперь я оставлю вас наедине с вашей книгой. — Гидеон кинул взгляд на название. «История рыцарства». На обложке красовался отважный воин на боевом вороном коне.

— Это вовсе не то, о чем вы думаете. Здесь нет даже намека на романтику, — оправдывалась она, хотя он не произнес ни слова. — Я хотела покопаться в истории вашей семьи. Ваша сестра заинтересовалась....

Он кивнул.

— Наслаждайтесь чтением, Кэролайн.

Гидеон повернулся к ребенку. Девочка проснулась и теперь стояла в своей маленькой кроватке, раскачиваясь взад и вперед, и тянула к нему свои маленькие пухленькие ручки, как если он был новой невиданной игрушкой, которую она хотела бы иметь.

Гидеон поддался искушению и подмигнул малышке. Она радостно замурлыкала. Тихое доверчивое урчание. От этого звука приятная теплая дрожь пробежала по его спине и вдруг обернулась резким толчком сожаления. Либби и Кэролайн. Обе чисты и невинны, и обеих он мог обидеть, заставить страдать. Он молча благословил малютку — живое воплощение укора, напоминание об осторожности.

— Кэролайн, — заботливо сказал он, опираясь рукой о дверной косяк. — Вы с Либби не должны прятаться в четырех стенах. Не нужно запираться в комнате. Эрин моя сестра, а не мой надзиратель.

— И нам следует убедить ее не удивляться всякий раз, когда женщина из штата ваших работников будет кидаться вам на шею.

— Не беспокойтесь об этом. Я скажу ей, что вы не.... Вы ищете совсем другого мужчину, с иными ценностями, чем у меня.

Она на мгновение прикрыла глаза, затем внимательно посмотрела на него.

— Хорошо. Я бы очень хотела, чтобы она оценила мои жизненные устои.

Его сердце наполнилось сожалением.

— Она оценит. — Он попытался улыбнуться. — Будьте естественной. Улыбайтесь, смейтесь, если хотите. Вы же веселая, заводная. Я уверен, моя сестра и ее подруги оценят вашу искренность, вашу естественность, если вы будете собой, подлинной Кэролайн.

Она судорожно вздохнула и согласилась:

— Думаю, вы правы, лучший выход — быть самой собой.

— Спасибо, — поблагодарил он и вышел из комнаты.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Все складывается печально, сказала себе Кэролайн после того, когда за Гидеоном закрылась дверь. Она была застигнута врасплох и утратила разум в горячем кольце мужских рук, однако нисколько не сомневалась в благородстве своего босса. Он не позволит ей взять вину за случившееся на себя. Сейчас, возможно, он говорит сестре, что потерял чувство реальности и в нем ожил дух отца, в то время как она сама, о Боже, бросилась в горячий омут страсти. Он будет оправдывать ее, подчиняясь мужскому началу — долгу сильного оберегать слабых, защищать женщин и детей. Разве не сделал он все возможное для Полы Мастерс, не устроил ее судьбу, когда она покинула Тремейн-холл?

Нельзя быть малодушной, необходимо найти Эрин и рассказать ей правду, а не прятаться за его спину.

— Признайся, милочка, ты не способна сохранять ясную голову при виде Гидеона, — корила себя Кэролайн. — Во-первых, Эрин, вы тоже женщина, — бормотала она, спускаясь вниз. Она оставила Либби на Роя. — Женщина, которая имеет право знать все обстоятельства.

Сказать было легче, чем сделать, Кэролайн осознала это, когда спустя двадцать минут обнаружила Эрин во внутреннем дворике. Как ей признаться в своем безумстве в отношении ее брата?

— Хотите поговорить со мной? — спросила Эрин, снимая солнечные очки, когда Кэролайн подошла ближе. — Догадываюсь, разговор пойдет о Гидеоне. Есть в нем нечто особенное, не так ли?

— Он отличный босс, и я... я хочу объяснить.

— Не стоит затруднять себя, — сказала Эрин тихим успокаивающим голосом. — Брат уже поговорил со мной.

— И он сказал, что это его ошибка, да?

— Конечно, — улыбнулась Эрин. — В этом весь Гидеон.

— Он не прав. Я имею в виду, что...

— Да, да, чтобы сомкнуть объятия, нужны двое, я понимаю. — Эрин выжидающе посмотрела на стоящую перед ней женщину.

— Вы читаете мои мысли. Но я хочу, чтобы вы знали, что....

— Это не имеет никакого значения?

— Точно, то есть это значит только то, что я увлечена вашим братом. Только не думайте, я не имею на него виды. Совсем нет.

— Итак, если он предложит вам руку и сердце, вы решительно откажете ему?

— Он так не поступит.

— А вдруг?

— Нет. Мы не подходим друг другу, у нас разные жизненные цели и желания. И даже если я нахожу вашего брата...

— Горячим, как вулкан?

Кэролайн проигнорировала необычную манеру этой женщины заканчивать за нее предложения.

— Даже если я нахожу Гидеона очень привлекательным, дальше запретной черты наши отношения не могут дойти.

— Потому что вы этого не хотите?

— У нас нет будущего. — Кэролайн немного задумалась. — Я знала, Гидеон возьмет всю ответственность за этот случай на себя, и хотела рассказать вам о его добром отношении ко мне, о его уважении и внимании. С его стороны не было никаких вольностей и неприличных намеков.

— Кроме этого поцелуя.

— К которому меня не принуждали.

Эрин сжала руки Кэролайн.

— Мне кажется, вы понимаете Гидеона. Хорошо зная манеру поведения нашего отца, брат чувствует огромную ответственность за всех тех, кто живет под крышей его дома. Благодарю вас за ваше понимание и чуткость... он никогда намеренно не причинит вам боль, и за вашу храбрость... вы же пришли ко мне для объяснений! Никто никогда не заступался за него. Знаете, хотела бы я иметь такую сестру, как вы.

— Гидеону повезло с сестрой. Вы заботитесь о нем, но я должна быть честной. Между мной и вашим братом ничего не может быть, Эрин. Впрочем, не поручусь, что в следующий раз не поцелую его опять. Кажется, я испытываю слабость к владельцу Тремейн-холла, но это дорога в никуда.

Эрин улыбнулась.

— Вам виднее, конечно. Вы не раз обсуждали эту тему с братом, а я рассчитывала на хорошие новости. Простите меня за напористость.

Кэролайн покачала головой.

— Не за что прощать. У меня тоже есть сестры и брат. Я знаю, как хочется сделать их счастливыми, но мне отрадно видеть понимание в ваших глазах.

— Я рада, что вы были со мной откровенны. — Широкая улыбка осветила лицо Эрин. — Этот разговор пролил свет на многие вопросы.

— Она беспокоилась о моем отношении к ней, — доверительно шептала Эрин брату несколькими минутами позже. — Это особенная леди, братец.

— Кэролайн не похожа на других, — согласился Гидеон.

— Она знает, как ты к ней относишься?

Он внимательно изучал сестру.

— Она знает, что я ценю ее работу.

— А то, что ты ценишь ее как женщину?

Гидеон нахмурился.

— Я люблю тебя, Эрин, но, по-моему, ты переступаешь черту дозволенного. Я обсуждал с тобой Кэролайн только потому, что не хотел никаких недоразумений.

— Думаю, что правильно поняла тебя. В ней есть индивидуальность... и она умеет найти к тебе подход, не так ли?

— Она мне нравится, однако из этого ничего не выйдет. У меня было много женщин, сестричка, и никогда романы долго не длились. Кэролайн не из тех, с кем можно потешиться, а затем спокойно расстаться. Ты понимаешь?

Он увидел слезы в ее глазах.

— Конечно, милый, ты выбрал одиночество и уединение, а я ненавижу это.

Он кротко улыбнулся и вытер ее слезы.

— Эрин, эта жизнь подходит мне. Правда! Мы с тобой совершенно разные — ты и я. Что для тебя прекрасно, то моей душе невыносимо. Твои мечты — не мои желания. Такая жизнь меня устраивает, она на самом деле соответствует моему мироощущению.

Впрочем, его сестру было трудно переубедить. Каждый раз, когда он оказывался поблизости, она приглашала его присоединиться к их маленькой компании, побыть в кругу ее подруг и Кэролайн. Словно он и его помощница были подопытными кроликами, лучшего слова и не подобрать. Это навязчивое соединение с Кэролайн было для него невыносимо, ему приходилось призывать на помощь все свое мужество, не выйти из себя, не рассердиться. В конце концов, он решился поговорить с Кэролайн, когда застал ее на кухне однажды утром.

— Так продолжаться не может. Эрин сближает нас нарочно.

— Я знаю. Она любит вас и думает, что наше общение доставит вам наслаждение, сделает вас счастливым.

— Сделает меня счастливым? Да, конечно, я наслаждаюсь вашим обществом, но...

— Но вам не нравится, — согласилась Кэролайн, — когда постоянно наблюдают за каждым вашим шагом, движением, словом. Я физически ощущаю, как все присматриваются к нам, следят за нашей реакцией... как за животными в период спаривания в зоопарке.

У Гидеона перехватило дыхание. Он окинул ее горячим взглядом.

— Извините, — быстро поправилась молодая женщина, — кажется, не самое удачное сравнение.

— В самую точку, — возразил он. — Впрочем, как большинство животных, я предпочитаю заниматься этим вдали от любопытных глаз.

Кэролайн молча разглядывала своего босса, как бы прицениваясь к нему, затем улыбнулась.

— Хорошо, мы оба согласны, что это необъявленное сватовство ни к чему не приведет, а только превратит нас в издерганных от постоянного контроля людей.

— Конечно, такая ситуация — пытка для нас. Не говоря уже о том, что мне безумно жаль Соню. Она влюблена в вас, Тремейн, — сказала Кэролайн. — Вынуждена признать, ваше самообладание выше всяких похвал. Вы проявляете редкое терпение ко всему женскому обществу, не равнодушному к вашей персоне, и к сестре, которая очень надеется, что вас наконец-то поймают на крючок.

— А вы относитесь к этой самой сестре с поразительным тактом и вниманием, — мягко заметил Гидеон. — Я вам очень благодарен. Сейчас ей просто необходим душевный покой и чуткость, она словно тяжело больной, который постепенно оправляется от болезни по имени «роковая любовь». Я очень надеюсь, что наши совместные усилия не пройдут даром.

— Она мне очень нравится, — призналась Кэролайн. — Преданная сестра и по-настоящему добрый человек.

— Вам необходим выходной. Вы потратили слишком много сил на подготовку к завтрашней вечеринке. Да еще посвятили массу времени моей сестре и ее подругам. И как результат — стресс, — размышлял Гидеон. — Давайте выделим вам время для отдыха.

— Нет, нет, я не могу! Так или иначе все скоро кончится — осталось два дня до момента расставания. Соня очень хотела посмотреть дневное представление нашего театра.

— Она его увидит, только с Эрин и Дэниелой. Я закажу один лимузин для них... а другой для нас — ведь в нашем распоряжении только двое суток, и у меня совсем иные планы благодаря Рою.

— Рою?

Гидеон усмехнулся.

— Два дня назад Рой посоветовал мне побывать в аквапарке «Белый гром», а то, неровен час, я стану немощным стариком и буду ожидать прихода смерти — и не успею насладиться водяными горками. Наш студент придерживается мнения, что мне пора подумать о встрече с душеприказчиком и составлении завещания. Подозреваю, он собирается позаботиться о вас, когда небольшое препятствие в виде моей персоны будет естественным образом устранено, но пока что этот благородный юноша решил помочь вам, мне и... ребенку ускользнуть сегодня из дома. Торжественный бал начнется завтра, и у нас больше не останется времени друг для друга.

В первую секунду она затаила дыхание. Ему почудилось, что глаза Кэролайн полны сожаления, но затем она, скептически приподняв брови, оглядела его обычный костюм — белую рубашку, галстук, черные брюки.

— Водяные горки? Гмм... Вы знаете, что делаете, Гидеон?

— Если вы хотите знать, был ли я когда-нибудь в аквапарке, ответ отрицательный. Но если вы думаете, что я поступаю легкомысленно, похищая женщину и ребенка, чтобы повеселиться и отдохнуть перед очень трудным мероприятием, то вы ошибаетесь. Я отвечаю за свои поступки, Кэролайн.

Кэролайн посещала «Белый гром» всего лишь однажды, а вокруг было множество изумительных аттракционов, которых она не видела раньше. Десятки водяных горок, закрученных спиралью, бассейн с искусственной волной, бассейн с препятствиями, заключенная в огромную трубу мощная искусственная река, песчаные пляжи — превосходное место для отдыха в жаркий летний день. Рой прихватил с собой подружку, поэтому выстроилась целая очередь взрослых, желающих позабавить маленькую Либби.

— Нравится? — весело прокричала Кэролайн своему боссу. Он с грохотом слетел с высокой горы и ушел под воду.

— Придется повысить зарплату Рою, — улыбнулся он, выныривая и откидывая назад мокрые волосы. Веселые водяные струйки стекали по его груди к черному поясу плавок. Кэролайн бросило в жар. — Да, безумно весело. Моя мать назвала бы такие аттракционы развлечением для плебеев, но мне они нравятся. Вы открываете мне новый мир.

Молодая женщина старалась не обращать внимания на длинные влажные ресницы, обрамляющие его глубокие серые глаза. Она говорила себе, что в сегодняшнем дне нет ничего особенного — это просто начало прощания.

— Идея не моя. Это заслуга Роя, — скромно заметила она.

— Правильно, но наш студент сказал мне о том, что вы мечтали привести сюда Либби. Иначе я бы не согласился.

Упоминание о девочке вызвало у нее улыбку.

— Я должна найти Либби. Рой и его подружка заслужили несколько беззаботных минут. Вы можете остаться, — запротестовала она, видя, что он выходит из бассейна.

Он отрицательно покачал головой.

— Выходной задумывался для вас, — настаивал Гидеон. — И вы привезли с собой так много всевозможных предметов и приспособлений. Полная походная экипировка. Возможно, понадобится моя помощь.

— Имеешь маленького ребенка — бери грузовик детских вещей, — рассмеялась Кэролайн.

Она отыскала Роя и отправила молодых людей развлекаться, а сама устроилась в шезлонге на песчаном берегу недалеко от бассейна с препятствиями. Устроив на коленях Либби, Кэролайн достала из огромной узорчатой сумки небольшую банку сухого печенья.

Малышка никак не хотела успокоиться и начала хныкать, когда Кэролайн попыталась напоить ее водой. Тогда крошке предложили поиграть с ее любимым игрушечным тигренком. Безрезультатно.

— С ней все в порядке? — Гидеон явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ребенок поднял на него печальные глазки и соскользнул с колен тети на песок.

— Она просто очень устала, — объяснила Кэролайн. — Пора везти ее домой, но это несправедливо по отношению к Рою. Он так долго жарился на солнце ради нас. Попытаюсь уложить ее спать. Иди-ка сюда, душечка.

— Не-е-е-ет, — завопила Либби, когда тетя протянула к ней руки. Девочка даже не подставила личико для своего обычного поцелуя, вместо этого она вцепилась в шезлонг Гидеона. Разве можно не обращать внимания на эти огромные голубые глаза, наполненные слезами? Ребенок протянул к нему ручки.

Тремейн опустил взгляд вниз. Девочка издала жалобный вопль, Кэролайн быстро заговорила:

— Я возьму ее. Когда она устает, то становится такой упрямой.

— Совсем как вы, — тихо заметил Гидеон и посадил девочку к себе на колени. В мгновения ока та свернулась калачиком. Кэролайн видела его неловкость и натянутость. Несколько секунд его руки неподвижно висели вдоль туловища, но затем большая ладонь накрыла спинку девочки, поддерживая ее,

— Я возьму ее, — повторяла Кэролайн, пытаясь подняться.

— Не беспокойтесь, — его голос звучал мягко и нежно. — Она уже спит. Одно дело — не иметь детей и не знать, что с ними делать, и совсем другое — не ответить ребенку, который тянет к тебе руки. Она устала, — повторил он слова Кэролайн.

Молодая тетя наблюдала за своим боссом, и хотя его руки покоились на спинке девочки, а пальцы время от времени поглаживали ее взъерошенные кудри, Кэролайн заметила, что Гидеон так и не смог расслабиться до конца, пока Либби спала, но и не выпустил девочку из рук.

Девочка заворочалась в его руках, и Гидеон передвинулся, давая ей возможность устроиться удобнее. Она широко зевнула, потерла кулачками глазки, сощурилась, еще раз зевнула, затем встала на колени и заглянула ему прямо в лицо.

Что ему оставалось делать? Только улыбнуться.

— Подремала, принцесса?

Она ответила восторженным взглядом и положила свои маленькие ладошки на его щеки, потом наклонилась ближе, по-видимому, удивленная тем, что этот большой дядя, наконец, заговорил с ней. Тремейна поразил примятый золотистый венчик волос на голове ребенка.

— Эй, Либби, — зашептал он, — хочешь удивить тетю Кэролайн? — Он мысленно прикинул расстояние между шезлонгами. Молодую женщину разморило на солнце, и она уснула, длинная золотистая прядь прилипла к пухлым влажным губам, другой локон зацепился за бретельку ее белого купальника. Она была такой прекрасной в объятиях Морфея: ресницы трепетали над восхитительной персиковой кожей ее лица, роскошные длинные ноги и безупречной формы руки покоились на натянутой материи кресла. Потревоженная его шепотом, Кэролайн перевернулась на другой бок, и нежная запретная округлость груди предстала его взору. Было от чего потерять голову!

— Пожалуй, нам лучше заняться каким-нибудь делом, — он перевел взгляд на маленькую девочку, чей детский молочный запах перемешался со стойким ароматом кокосового масла от загара, приводя его в полное замешательство.

Гидеон опустил девочку на землю, поднялся и взял ее за ручку. Двигаясь медленно и важно, мужчина и ребенок дошли до разбросанных в песке детских игрушек — ведерко, совочек, формочки.

— Твоя тетя Кэролайн обожает замки. Давай-ка построим для нее сказочный дворец.

Малышка весело закивала головкой и улыбнулась ему в ответ. Сидя на корточках в песке, девочка благоговейно наблюдала за его работой. Время от времени она похлопывала по влажному песку, втыкала свой совочек в горку, который должен был стать необыкновенным замком, и, когда все сооружение разваливалось, по пляжу разносился ее заливистый смех.

Гидеон смерил ее долгим взглядом.

— Мы никогда не закончим строительство, если ты будешь продолжать в том же духе, ангелочек.

Однако его нарочито строгий взгляд привел девочку в бурный восторг. Она захлопала в ладошки и подползла ближе, стараясь помочь своему большому другу и подкидывая влажный вязкий песок.

— Спасибо, милая, — поблагодарил он девочку и, когда взглянул вниз, то увидел оттопыренные для поцелуя губки ребенка. Он не мог отказать ей. Отвергнуть такой драгоценный подарок?! Ну уж нет!

Он аккуратно подставил щеку, раздался звонкий поцелуй. Девочка встретила его взгляд улыбкой.

Что за необыкновенное существо эта девочка! Неужели найдется человек, которому она безразлична?

Отец ребенка. Кэролайн говорила, он не желает ни видеть Либби, ни заботиться о ней.

А он сам? Несомненно, ему приятно сейчас общество ребенка, он получает удовольствие от их игры.

«Так радуйся этому дню, Тремейн, — убеждал он себя. — Прими этот бесценный дар. — Завтра они обе, Кэролайн и маленькая принцесса, исчезнут, покинут твой дом».

Эта мысль, пронзительная, жалящая, изводила его в течение последних дней, но всем мучениям приходит конец, он знал это наверняка. Для него ситуация была особенная, необычная, он попался в сети своих собственных чувств, однако это были последние часы, которые он проведет рядом с Кэролайн, а затем жизнь вернется в привычное русло. И возможно, потом эта женщина перестанет будоражить его чувства, воображение, его душу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Торжественный бал. Кэролайн смотрелась в зеркало и чувствовала себя актрисой перед большой премьерой — вернулись страхи и волнения. Платье, выбранное из коллекции Тремейнов, было прекрасным: серебристо-голубое, с низким лифом, с короткими рукавами-фонариками и длинной юбкой, едва прикрывающей мыски туфель. Волосы отброшены назад, свободными кольцами спускаются на плечи. Из зеркала на нее смотрела дама из другой эпохи, но в душе она оставалась все той же, прежней Кэролайн.

Последняя ночь с Гидеоном, думала она, чувствуя, как отчаяние втягивает ее в свой замкнутый круг.

— Не будем же его расстраивать, — прошептала Кэролайн. — Сыграем свою роль до конца. Притворимся... еще один раз.

Она закрыла за собой дверь и направилась к лестнице. Завтра вечером она покинет дворец Тремейна. И только холодильник, битком набитый различными сортами мороженого, напомнит ему о том, что здесь хозяйничала Кэролайн О'Доналд. Все разъедутся, и Гидеон вернется к прежнему образу жизни. Таков его план.

Однако сейчас не время думать об этом. Скоро начнут прибывать гости, и никто не снимал с нее обязанностей хозяйки и главного режиссера спектакля под названием бал-маскарад. Удалось ли ей справиться со своей основной задачей — убедить Эрин, что ее брат счастлив и безмятежен? Ее грызли сомнения.

Когда Кэролайн оказалась на последней ступеньке, Тремейн уже ждал ее там. Голова у нее закружилась, стало трудно дышать. Гидеон всегда выглядел безупречно, но сегодня... облаченный в черный смокинг, он был настолько красив, что сердце молодой женщины камнем ухнуло вниз.

Собрав всю свою волю в кулак, она кивнула своему боссу, и они вместе проследовали дальше. Им предстояло вместе встречать гостей — уже в роли хозяев вечера. Гидеон улыбался, похвалил выбор цветов, которыми был украшен зал, и она вежливо поблагодарила его. Они вместе двигались, расточали слова и улыбки словно... марионетки. Манекены на выставке. Они выполняли свою работу.

Спустя полчаса Кэролайн поняла, что спектакль удался на славу, они играли свои роли превосходно, и их гости прониклись духом маскарада — грациозные дамы в роскошных туалетах, величавые лорды в строгих смокингах удостоили своим вниманием особняк.

— Замечательный вечер, вы можете вздохнуть с облегчением, Кэролайн, — раздался низкий, глубокий голос. Она развернулась и увидела мистера Тремейна. Он стоял так близко, что она чувствовала слабый аромат мыла и мужского лосьона. Кэролайн глубоко вдохнула и замерла всего на секунду или две, желая удержать в памяти эти ароматы, словно маленькую частичку его самого.

— Все наслаждаются вечеринкой, — продолжал он.

— Вы тоже? Вкушаете победу, мистер Тремейн?

— Да, — усмехнулся он в ответ. — Абсолютно. Ваш бал — само совершенство. Позвольте мне поздравить вас, мисс О'Доналд.

Гидеон — превосходный актер — взял ее руку, склонился над ней и коснулся губами пальцев. Самый обычный жест. Молодая женщина чувствовала, как тонкая паутина желания опутывает ее, сначала медленно, затем быстрее, яростнее. Он поднял голову, продолжая удерживать ее руку, в его темных глазах полыхнул огонь...

Через мгновение он избавился от наваждения и отпустил ее.

— Вы прелестны сегодня, Кэролайн. — Его натянутая улыбка больно задела ее, но она сумела не показать вида.

— А вы выглядите печальным и красивым, Гидеон, и тем осложняете мою работу. Эрин может решить, что вы стали превосходной мишенью для беспринципных женщин, возможно, начнет беспокоиться.

— Она улыбается, — заметил Гидеон. — Я так скучал по ее улыбке. Спасибо вам. Мне кажется, вы сумели сделать ее счастливой. Она говорит, вы заставили ее смеяться.

— Эрин создана для веселья. Она просто на время забыла, как это делается. Осмелюсь сказать, причина ее счастья — вы, ее младший брат, по которому она скучала. Теперь вы рядом.

Гидеон наклонил голову.

— Хорошо. Мы оба... Важно то, что Эрин начала оправляться от своей сердечной тоски.

В эту минуту его сестра кружила в танце с Роем. Молодой человек стал душой вечеринки, едва только появился в зале. Кремовые юбки Эрин обвивались вокруг ног всякий раз, когда студент притягивал к себе свою партнершу.

Тремейн нахмурился.

— Да этот мальчишка флиртует, и он...

— Гидеон, Рой танцует со всеми. И ваша сестра не воспринимает его серьезно, — мягко успокоила она своего босса. — На самом деле, если я не ошибаюсь, Эрин привлекла внимание Брендона Хилла. — Кэролайн кивнула в сторону мужчины лет тридцати пяти, одетого во все черное. Он был высокий, худой, и в его облике сквозило нечто ястребиное.

Гидеон уставился на него.

— Вы его знаете?

Она секунду колебалась.

— Да. Он был моим соседом, когда я жила дома. Преуспевающий бизнесмен.

— В чем?

Подозрительный тон заставил ее улыбнуться, но Гидеон был слишком серьезен, чтобы заметить это.

— Он владеет газетой, но имеет и массу других интересов.

— Насколько хорошо вы его знаете?

Кэролайн прищурила глаза.

— Вас интересует, может ли он обидеть Эрин?

— Именно, — бросил он, увлекая ее в танцевальный круг. — Интересно, из тех ли он мужчин, которые в прошлом сделали вам больно?

— Брендон — хороший человек.

— Так... он никогда не целовал вас?

У нее перехватило дыхание, она споткнулась. Гидеон подхватил ее, прижал к груди, пока она не обрела под ногами твердую почву, однако он не собирался отпускать свою партнершу. Ее губы оказались в опасной близости от его рта.

— Так он целовал вас? — переспросил он. На этот раз она смогла улыбнуться.

— Однажды, на вечеринке. Мы играли в бутылочку, — призналась она. — Брендон был ведущим. Он поцеловал меня и сделал это назло моей сестре Джулии, в которую безумно влюбился. Она и не подозревала о его существовании, но я-то знала его тайну. В конце концов, Джулия обратила на него внимание. Они встречались, когда учились в старших классах. Он — милый человек, сестра бы подтвердила мои слова, если бы была здесь. Они все еще друзья.

Кэролайн почувствовала, как напряжение немного спало.

— А ваша сестра не возражала против ваших прогулок под луной?

— Мы не гуляли под луной.

— Вы поцеловали его.

— Всего лишь видимость.

— Для вас.

— И для него тоже.

Гидеон ухмыльнулся. Он продолжал кружить ее, прижимая к своей груди.

— Кэролайн, вы меня поражаете. Я не могу представить себе ни одного мужчину, даже безумно влюбленного в вашу сестру, который бы не жаждал целовать вас.

— Спасибо, — сказала она, когда музыка закончилась. — Уверяю вас, наши отношения были всего лишь дружескими.

Кэролайн пожала плечами, и лиф ее платья соскользнул немного вниз.

Гидеон набрал побольше воздуха в свои легкие. Глаза его сузились. Он медленно провел ладонями вверх по ее рукам и поправил платье.

— Я рад, что мы не играем в бутылочку сегодня вечером. Если ваш Брендон попытается завладеть вниманием Эрин, я не желаю, чтобы он использовал ваше влияние. Да и не только он — любой.

— Ваших рук дело, — сказала Эрин, когда они случайно столкнулись друг с другом. — Вы вдохнули жизнь в этот дом, превратили бальный зал в сказку. Восхитительно. Таинственно. Давно я так не веселилась. Как будто внутри меня лопнула пружина, и мне стало свободно и легко.

— Он славный человек, — Кэролайн кивнула в сторону Брендона, который танцевал с Соней, давая Эрин возможность передохнуть. — Добрый и миролюбивый.

— Да. Очень. Спасибо, что пригласили его. Я не хочу, чтобы вы думали, будто я неблагодарная, однако...

— Вы еще не готовы.

— Нет еще, — ответила Эрин. — Я надеюсь, он будет свободен, когда моя душа окончательно избавится от старых ран. Я хочу, чтобы вы знали, насколько сильно я ценю ваше общество. Вы стали настоящей подругой мне, Даниеле, Соне, и, думаю, не по долгу службы, а по сердечному расположению — так приятно встретить отзывчивую душу. Кэролайн покачала головой.

— Вы нравитесь мне. Как же иначе? Вы очень хорошая сестра.

— Семья для меня очень важная часть жизни. Брат говорит, ваша мечта — иметь большую семью.

— Это то, чем я всегда бредила.

— И то, на что никогда не отважится Гидеон. — Эрин вздохнула. — Возможно, вы не подходите друг другу, но вы подарили ему шутки, веселье, новые ощущения жизни. Вы волшебница, — произнесла Эрин, разворачиваясь в сторону Брендона, который готов был увлечь ее в круговорот карнавала.

Пробило полночь. Кэролайн танцевала с Гидеоном в пустой комнате. Их гости ушли тихо, не прощаясь. Словно звезды на рассвете, люди растаяли, испарились, и они остались одни.

— Какая тишина, — произнесла молодая женщина, когда музыка закончилась.

— Да, — прошептал он, продолжая вальсировать под неслышную музыку.

— Теперь мы можем остановиться, — улыбнулась Кэролайн.

— Нет. Не можем.

Она заглянула в его глаза, такие темные в лунном рассеянном свете.

— Не можем?

— Нет. Если мы перестанем двигаться, то обнаружим, что дверь заперта. Подозреваю, моя сестра устроила засаду. Несколько минут назад я видел ее направляющейся к выходу.

— Эрин?!

Он расхохотался.

— Эрин обожает такие штучки. Она всегда такое вытворяла. Если кто-то не давал ей возможность управлять ситуацией, она все равно находила способ сделать по-своему.

— И чем же, по ее мнению, мы занимаемся сейчас?

— Чем? Думаю, химией.

— Гидеон? — Ее голос дрожал, Кэролайн не могла совладать с собой.

Ее напряжение передалось ему, он притянул ее ближе, прижимая ладонь к спине молодой женщины.

— Да? С вами все в порядке?

Она с трудом кивнула. Тело ее напряглось, когда в уме выстроилось четкое представление о происходящем. Она в темноте наедине с Гидеоном Тремейном. В тихом доме. Некуда бежать, негде укрыться от тревожных мыслей.

— Это просто... Я не люблю химию, — выдавила она.

Тут же его руки разомкнулись.

— Должен быть выход. Всегда есть выход. У Эрин доброе сердце, она не поставит нас в ложную ситуацию. Она всего лишь хотела расшевелить нас, чтобы мы решились на то, о чем она мечтает. Она поступила очень просто. Внутренние двери не заперты. Видите? Мы свободны. Я провожу вас до комнаты, — прошептал Гидеон.

Мысль о возвращении в комнату опечалила Кэролайн. Завтра днем она покинет дворец. Ее работа окончена. Сказке конец. Все удовлетворены, хозяева довольны, но она... в ее душе пустота. Пустота.

В конечном счете, невозможно всегда принимать мудрое решение. Жизнь выбирает за нас. И в ее случае жизнь выбрала любовь. Правда, любовь, которую она не может удержать, но все же любовь. Нет смысла бороться против законов жизни. Кэролайн знала это, она также знала и то, что всегда жаждала любви, настоящей, безудержной, ждала ее, хотя страшилась и бежала от сильного чувства. А теперь она встретила ее на своем пути, прямо здесь. Они не могут быть вместе навсегда. Осталась одна ночь. Ночь волшебства, как сказала Эрин. Одна короткая волшебная ночь. Поцелуй или два, чтобы у него не было чувство вины, чтобы он вспоминал ее с улыбкой. С нежностью.

Он подал Кэролайн свою руку и повел в ее комнату. Она развернулась, шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо:

— Поцелуйте меня, Гидеон.

Мужчина слегка отстранил ее и заглянул в глубину синих глаз.

— Я не хочу делать то, о чем вы будете потом сожалеть.

Кэролайн улыбнулась.

— Потом отведите меня в мою комнату. Сначала поцелуйте. Один раз. Два. А может, десять. Завтра еще не наступило, а этой ночью я иная женщина из иного времени, — сказала она, указывая на свой костюм. — Вы тоже. Завтра мы будем Гидеоном и Кэролайн, работодателем и служащей, без сожаления, без обид. А сегодня...

— Сегодня мы просто мужчина и женщина, — его голос охрип от волнения. Он приподнял ее, прижал к себе и жадно припал к губам.

Один раз.

Два.

Десять.

Лестница казалась ему бесконечной, когда на следующее утро он спускался к завтраку. На миг прошлой ночью он утратил ощущение пространства и времени, когда целовал Кэролайн. Он провел несколько раз рукой по изгибам ее тела. Всего несколько раз, чтобы не желать большего и суметь остановиться на грани.

Ему не дано целовать эти губы снова. Он никогда больше не сожмет эти руки, не услышит легкий смех, дарующий ему ощущение жизни, сочный, бархатистый смех, такой нежный и теплый.

«Ты действовал правильно, — размышлял он. — А сейчас так и нужно. Пусть все идет своим чередом, все вернется на круги своя».

Если в нем есть хоть капля мудрости, то его линия поведения не изменится. Приглушенные звуки донеслись до него. Его сестра. Ее подруги. Кэролайн и Либби. Рой сейчас на озере, Кэролайн будет трудно паковать вещи и присматривать за ребенком.

«Возможно, ей необходима помощь, — уговаривал он себя. — Кто-нибудь, кто присмотрит за ребенком. Я могу ей помочь».

Он должен проститься с малышкой. Позже уедет сестра. Вчера была прощальная ночь с Кэролайн. Он не собирается дотрагиваться до нее, искать ее общества, нет, лишь «спасибо, до свидания, счастливой жизни». Конечно, он будет думать о ней иногда, люди любят предаваться воспоминаниям. И когда они окажутся вне пределов досягаемости электрических искр, которые постоянно проскакивали между ними, их жизни сложатся удачно. Абсолютно удачно. Всему свое время...

Оставалась Либби. Самое время навестить ребенка: несколько улыбок и шуток. Кэролайн завершит сборы, все будет сложено, завернуто и готово к отъезду.

Гидеон помчался вверх по лестнице в комнату Либби. Заглянул внутрь и увидел ее стоящей в своей колыбельке. Девочка терла глазки и раскачивалась из стороны в сторону. Кэролайн уложила ее спать, пока собирала вещи, а теперь он, очевидно, разбудил ее.

— О, ангелочек, я пришел в неудачное время.

Девочка уже тянула к нему крошечные ручки. Он взял Либби на руки, прижимая к груди ее маленькое тельце, и понес к креслу-качалке и углу комнаты.

— Давай-ка посмотрим, что мы можем почитать, пока ты опять не заснешь, бормотал он. Нам нужна сказка.

При слове «сказка» глаза ребенка округлились. Девочка громко защебетала на своем детском языке, указывая на полки, где ее тетя, очевидно, хранила книжки.

Внизу был представлен весь ассортимент красочных детских изданий. Гидеон встал на колени, пристроил ребенка под мышкой и вытащил одну книгу под названием «Если ты дашь печенье мышонку». Он подошел к креслу и, тихо читая, начал переворачивать страницы. История была знакомой и, вероятно, любимой, девочка повторяла за ним слова, иногда она возбужденно хлопала ручкой по страницам, покачивалась и пританцовывала в такт его голосу.

— Тетя Кэролайн читала тебе эту книжку раньше, принцесса? — шепотом спросил он.

Услышав имя тети, девочка в ожидании уставилась на дверь, Гидеон напряженно ждал, как будто мог одним взглядом совершать чудеса и вызывать людей.

— Извини, милая, она собирает вещи, пакует чемоданы. — Слова тяжело слетели с губ.

Либби словно почувствовала его печаль и прильнула к этому большому и сильному человеку. Ее щечка прижалась к его сердцу. Несколько минут они сидели неподвижно, обнявшись, мужчина и девочка, — он согревался ее теплым сладким дыханием, она слушала ритмичное биение его сердца. Внезапно Либби сползла с его колен и поспешила к полке. Она вернулась с другой книжкой, но когда Гидеон попытался усадить ее, малышка захихикала и, пританцовывая, опять двинулась к книжному шкафу. Она вручила ему одну книгу, затем другую, третью, и скоро на коленях Гидеона выросла целая библиотека.

Когда один из томов соскользнул и упал на пол, девочка зашлась от смеха.

— Ты думаешь, ты такая умная, милашка? Хорошо... ты права, — Тремейн освободил одну руку и нажал большим пальцем на ее маленький нос. Она рассмеялась и принесла ему еще одну книгу. И еще.

Сооружение из тяжелых томов зашаталось, Гидеон попытался удержать его, а девочка опять побежала к полкам. Внезапно он услышал слабый крик, отвратительный глухой звук, после чего наступила леденящая тишина. Сметая на пол книги, он рванулся к Либби. Девочке приглянулись книжки на верхней полке, и, когда она попыталась достать их, тяжелый фолиант на самом верху потерял опору и рухнул вниз, прямо на нее. Малышка не удержалась и упала, ударившись головкой о твердый деревянный пол.

Она лежала там, неподвижная и бледная.

Гидеон был на грани помешательства.

Возможно, он все делал неправильно. Он даже не помнил, что произошло потом, как он схватил ребенка и, выкрикивая на ходу имя Кэролайн, устремился вниз в холл.

Каким-то образом она уже оказалась там, и он сумел объяснить, как произошло несчастье. Затем прибыла «скорая помощь». Либби, молчавшую, такую маленькую и беспомощную, вместе с Кэролайн поместили в огромное глубокое пространство медицинской машины.

Гидеон не помнил, как добрался до больницы. Он ничего не замечал вокруг себя, пока не очутился в приемном покое рядом с Кэролайн. Скрестив руки на груди, она расхаживала назад и вперед. Звук шагов, бесконечное движение.

— Вы уже видели доктора? — с трудом разлепляя губы, спросил Гидеон. Их глаза встретились. Она бросилась к нему и спрятала лицо у него на груди. Он чувствовал, как дрожит ее тело, мягкие пышные волосы зацепились за его рубашку.

Он причинил зло. Ей. Ребенку. Как он допустил такое? Что он может сделать теперь, чтобы облегчить ее страдания?

Гидеон Тремейн ощущал пустоту, беспомощность, никчемность. Все, что он может сделать сейчас, — это поддерживать Кэролайн. Но разве этого достаточно?

Кэролайн пристально вглядывалась в его тревожные глаза и видела в них всю глубину отчаяния. Чувство вины окутало его словно саваном.

— С Либби все в порядке, — робко шептала она. — Поскольку она такая маленькая и удар пришелся на голову, они хотят оставить ее в больнице на ночь, для обследования. Им нужно выяснить, нет ли серьезной травмы. Я уверена, утром она будет дома. Либби выносливая малышка.

— Я должен был следить за ней более внимательно.

— Гидеон, — прошептала Кэролайн. — Невозможно предвидеть каждый несчастный случай, каждую угрозу, особенно с детьми. Мы стараемся, делаем все возможное, чтобы обезопасить их, но иногда случаются вещи, которые никто не в силах предотвратить.

— Если бы я хорошо присматривал за ней, ничего бы не произошло.

— Когда она хочет, то может двигаться стремительно, словно маленький гонщик.

— И книги! Я не должен был хранить такие тяжелые книги на верхней полке.

Молодая женщина глубоко вздохнула, ее брови сошлись у переносицы.

— Я знаю, о какой полке вы говорите. Тяжелых книг там не было. Она просто испугалась. Виновата не книга, а падение. Гидеон, дети всегда падают. Вы не можете оградить их от этого. Даже если вы бы очень захотели, то вряд ли смогли бы. Они учатся балансировать, учатся падать, подниматься, ходить.

Он убрал свои руки от ее ладоней.

— Конечно, вы правы, — тихо сказал он и провел пальцами по щеке Кэролайн. Он не произнес больше ни слова, но его фигура, скорбная и суровая, сама говорила за него. Она могла приводить различные доводы, успокаивать — никакого значения это бы не имело, Гидеон был безутешен.

— Теперь вы собираетесь казнить себя? — спросила она. — Пройдет немного времени, Либби снова будет танцевать и петь, а вы будете продолжать терзаться.

Он насупился.

— У меня нет таких намерений, нет.

— Лжете. Ответственность у вас в крови, вы не сможете жить дальше с легким сердцем.

Он приподнял одну бровь в той своей властной, скучающей манере, которая магически действовала на людей, но Кэролайн знала, что это была маска, своеобразный щит.

— Раны Либби заживут, Гидеон. Дети способны быстро восстанавливать душевные и физические силы.

— Они такие маленькие, хрупкие.

— Да, но очень выносливые. Мы защищаем их, как можем и умеем, но несчастные случаи все равно происходят. Их психика и физиология эластичны, так они учатся, растут, получают опыт и жизненные навыки.

Кэролайн хотела убедить его, что пройдет неделя, другая, и Либби, возможно, даже не вспомнит о происшествии, но от его взгляда слова застряли у нее в горле. Правда заключалась в том, что Либби еще очень мала и скоро все забудет, а Гидеон — никогда. Не удивительно. Да и она сама, в силах ли она забыть надрывный голос, когда он бежал вниз по лестнице с ребенком на руках? И все же они воспринимают ситуацию по-разному. Тремейн уверен в своей врожденной неспособности общаться с детьми, любить их, защищать. Ему кажется, что некоторые люди не имеют права заводить детей. И кто знает, может, в этом есть резон.

— Девочка в сознании, Гидеон. Я видела ее. Я останусь здесь на ночь, а завтра привезу ее домой. Она в целости и сохранности, — сказала Кэролайн твердо, пытаясь вложить в свой голос всю возможную душевность, искренность и внимание.

Однако его глаза оставались неподвижными и холодными.

— Спасибо Господу, — едва вымолвил он.

ГЛАВА ОДАННАДЦАТАЯ

Кэролайн уезжает. Эта мысль преследовала Гидеона все следующее утро, когда они стояли на ступеньках перед парадным подъездом. Ее отъезд не был неожиданностью. С самого начала они знали, каким будет окончание этой истории. Но он терял Кэролайн. Боль, пронзительная и горячая, словно огонь, охватила мозг и тело. Он надеялся вернуть себе жизнь спокойную, без тревог и волнений, но в душе чувствовал, что его сердце никогда не перестанет болеть.

Миловидная светловолосая женщина остановилась перед лестницей. Мать Либби, улыбаясь, смотрела на свою дочурку, как та посылает звонкие воздушные поцелуи Гидеону. Либби. Еще одна заноза. Он приложил руку к губам.

— Вы можете дотронуться до нее, — тихо сказала Кэролайн. — Девочка не стеклянная, и вы не разобьете ее. Она превосходно себя чувствует.

— Я знаю. Да-да. — Он сделал несколько шагов вперед. Крошечные ручки обхватили его шею. Он поцеловал ее нежную щечку и с трудом сглотнул ком в горле.

— До свидания, ангелочек.

Малышка весело замахала обеими ручонками, ее мать снова улыбнулась, подхватила ее и понесла девочку к машине. Казалось, она забрала ее на прогулку и в любой момент они вернутся обратно.

Гидеон помахал рукой в ответ и отвернулся. Он чувствовал растерянность и опустошенность.

Он пребывал в недоумении — состоянии, ему совершенно не свойственном.

Он видел, как Рой вынес сумки, услышал хлопок автомобильной двери, но сейчас для него существовала только Кэролайн.

Ее огромные синие глаза смотрели прямо, открыто, на губах играла печальная улыбка.

— Гидеон, — тихо позвала она. — Пора прощаться. Хочу, чтобы вы знали — при первой встрече я подумала, что пребывание в вашем доме будет скучным, но я ошиблась. Было замечательно. Я получила удовольствие от знакомства с вашим домом.

— Вы можете сказать Бобби Каммингсу, что он неправ. Вы посвятили некоторое время моему дому, и при этом Элдора не исчезла в зыбучих песках.

— Да, так и было, — согласилась Кэролайн и протянула ему руки.

Он сжал их.

— Спасибо, Гидеон, — прошептала она. — За возможность находиться здесь. Ваш дом — сказка, прекрасная, романтичная сказка. Хотя я не из породы романтиков, вы же знаете.

— Конечно. Романтика не ваша стихия, и если кто-нибудь отважится высказать обратное, я буду спорить и разубеждать.

Кэролайн кивнула и снова взглянула на мужчину, который против воли посеял семена любви в ее душе. Но это — ее проблемы. Необходимо держаться просто, обычно. Жизнь продолжается.

Она вежливо улыбалась.

— Все же мне нравилось заботиться о вашем доме. Я... я думала, моя работа будет трудной, она пугала меня, а все оказалось проще. Это было... — Молодая женщина запнулась и судорожно вздохнула. — Это было...

Он протянул руку и робко коснулся ее губ.

— Прекрасно для нас обоих, мне кажется.

— Да, а теперь вы вернетесь к своей прежней жизни, как и хотели.

Тремейн кивнул.

— А вы к своей.

Она переступила с ноги на ногу, мягко освободила руки из его жарких ладоней.

— Удачи, Гидеон.

— Будьте счастливы, Кэролайн.

Она отвернулась. Момент расставания наступил. Она покидает дом, и она не допустила ни одной оплошности — за исключением того, что ее сердце больше не будет биться так взволнованно и страстно.

Женщина быстро повернулась и подняла свое лицо к его лицу.

Его темные глаза вспыхнули, затем он медленно наклонил голову и слегка коснулся ее рта губами. Ее рука нашла его локоть, мускулы под рубашкой налились свинцом. Он изо всех сил сдерживал себя.

Это был самый целомудренный, самый трепетный поцелуй в ее жизни.

В минуту расставания он стремился поступать достойно. И она тоже, только у каждого из них была своя правда. Она любила его, и теперь знала, что ее любовь к Гидеону Тремейну останется в сердце навсегда, и если этот поцелуй последний, то он должен быть другим. Она встала на цыпочки и обвила руками его шею.

— Прощайте, Гидеон,— прошептала она. Ее голос, надломленный и охрипший, сломал все барьеры.

Он привлек Кэролайн к себе и поцеловал — на этот раз безудержно, властно. Со страстью и жаром его пальцы погрузились в ее волосы.

Внезапно она отпрянула в сторону.

— Простите меня за то, что привезла сюда Либби и доставила вам столько хлопот, — тихо сказала Кэролайн. — И за то, что заставила вас нарушить основное правило — не целовать своих служащих.

Потом она быстро сбежала по ступенькам и впорхнула в машину. Через минуту Гидеон и его чудесный дом растаяли вдали.

Помещение было небольшим, но ей оно казалось неприветливым, огромным и пустым. Прошло три дня, а Кэролайн металась из угла в угол, старясь успокоиться. Она не должна думать о своей любви. Необходимо работать, проверить бумаги, отчетность. Необходимо осваивать новые жизненные позиции. Глупо терзать себя, задавая одни и те же вопросы — продолжает ли Гидеон Тремейн так много работать, хорошо ли кормит его миссис Уильямс, есть ли в его холодильнике мороженое.

Вещи существуют для людей: книги, чтобы читать, цветы, чтобы украшать землю. Мир устроен разумно. И она должна начать устраивать свою личную жизнь, искать мужа.

Что изменилось? Она влюбилась, но она ведь всегда знала о невозможности отношении между ней и Гидеоном. С тех пор, как приняла решение не надеяться на брак по любви, все должно было быть подчинено этому решению — иметь мужа-друга и детей.

Только каждый раз, улыбаясь чужому ребенку, она видела Гидеона, целующего Либби на прощание, видела, как он несет девочку в комнату с таким видом, будто бы только что совершил святотатство. Она превратила мужчину, который подозревал о своей неспособности быть отцом, в мужчину, который уверовал в это. В силу своей импульсивности она совершила в жизни много ошибок, но это были ошибки совсем иного рода. Несмотря на безрассудство, жизнь ее каждый раз продолжалась, все текло своим чередом, по законам естественным и привычным.

В этот раз все было по-другому. Гидеон обрел радость от общения с ребенком и потерял ее в одно мгновение. Она полюбила — и не в состоянии справиться с этим чувством, тем самым лишая себя будущего с другим мужчиной. Значит, не будет ни замужества, ни детей.

Иногда жизнь и любовь не оставляют человеку право выбора, а сердце подчиняет себе разум. И невозможно отказаться от своей мечты.

Она покинула его дом три дня назад, и все эти три дня он расхаживал по комнатам, заглядывая во все углы по нескольку раз. Пытался заняться работой, составил планы по установлению трех новых компьютерных систем для трех новых компаний. Ему бы взяться за дело, уйти в свой бизнес, а он расхаживает по комнатам, прислушивается к тишине, ожидая услышать легкие голоса и смех, которые никогда больше не заполнят огромное пространство дворца.

Он начинал ненавидеть свою обитель. Чего-то не хватало в его жизни. Но не мороженого, теперь об этом заботилась миссис Уильямс. Она постоянно говорила о Кэролайн, как будто ему нужно было напоминать о том, что та живет недалеко, в городе. Цветы в кабинете, за ними тоже ухаживала миссис Уильямс. Он внимательно вглядывался в пеструю, яркую картину на стене и вспоминал лицо Кэролайн, когда она презентовала ему этот сумасшедший всплеск красок. Нет, ему не нужно напоминать о ней. Совсем наоборот, ему необходимо забыть эту женщину.

Тем не менее, она была здесь, в его доме, в его мыслях, в его мечтах. Мечты. Кэролайн, скользнувшая под простыни, на его кровать, Кэролайн, целующая его, Кэролайн с ребенком на руках. Его ребенком. Их ребенком.

Тоска заполнила его сердце, парализовала тело, каждый нерв, каждую клеточку.

Ему нужна эта женщина. Он хочет иметь от нее детей.

Шагая домой после первого трудового дня, она едва переставляла ноги по раскаленному тротуару — день был очень жарким. Сегодня утром ее новый босс, симпатичный мужчина, приятной внешности и подходящего возраста — подходящего для создания семьи — поглядывал на нее с интересом. Но ей совсем не хотелось начинать новые отношения, ведь ее сердце принадлежало Гидеону.

Как жарко! Сейчас бы скинуть туфли, принять душ и сесть в тени маленького заднего дворика, выбросив все мысли из головы. Не думать ни о новом работодателе, ни о предыдущем...

Перед домом Кэролайн замешкалась. Она прикрыла глаза. Немедленно изгнать из своего сердца образ Гидеона, не думать о глубоких серых глазах, о растрепанных прядях волос и не вспоминать голос, который вызывал в ее душе слезы страсти.

— Сейчас же перестань, — приказала она себе. — Марш домой, включи воду на полную мощность и промой каждую клеточку своего мозга.

Мысли о воде вывели ее из задумчивости.

Она открыла глаза, и — о боже! — вместо пыльной улицы и собственного дома увидела трио гарцующих лошадей. Лошади и наездники были настоящими. Ремешок ее сумочки соскользнул с плеча, и она дернулась, чтобы поймать его. Бежать, спасаться от этого безумия, но что-то неуловимое, такое знакомое было в облике одного из всадников!

Щемящая боль всколыхнулась в душе, наполняя ее тоской и отчаянием. Ей мерещился Гидеон в каждом прохожем, в каждом кусте, в каждой тени — во всем.

Всадники приближались, а молодая женщина стояла как соляной столб, не ощущая ни времени, ни пространства.

Дыхание перехватило, а сердце забилось, словно раненая птица в силках.

— Гидеон, — прошептала она.

Он гарцевал на вороном жеребце с белой отметиной на лбу. Затянутый во все черное, в высоких сапогах, лосинах, мундире и пелерине, он казался пришельцем из другого мира, другого времени. Его конь склонил голову, и серебряная уздечка блеснула в лучах солнца. Меч величаво покоился в ножнах, рядом со щитом, украшенным фамильным золотым крестом дома Тремейнов. Гидеон остановил коня в нескольких метрах от нее, его губы дрогнули, а один из мальчиков за спиной склонил голову.

Гидеон спешился и направился к ней.

Кэролайн сжала пальцы в кулаки. Она открыла рот, но слова застряли в горле.

Гидеон сделал четыре больших шага, и его глаза, восхитительные темные глаза, не отрывались от ее лица. Сердце Кэролайн внезапно ухнуло в груди — и мысли, образы, желания закружились в стремительном танце.

Он шагнул ближе. Еще ближе, не отрывая от нее взгляда.

— Гидеон? — еле вымолвила она.

— Собственной персоной.

— Вы здесь.

— Это я, милая, — нежно сказал он. Его голос был словно поцелуй — теплый, глубокий и ласкающий.

— Я... Гидеон, почему вы здесь? Почему вы... — она жестом указала на одежду, лошадей.

— Есть вопрос, — начал он, его губы слегка изогнулись. — Я здесь... — Он помедлил, сделал еще один шаг и поднес губы почти к ее уху. — Я здесь, Кэролайн, потому что я потерял покой. Я ищу невесту, и лишь единственная женщина на свете способна ею стать.

Молодая женщина закрыла глаза, пространство медленно кружилось вокруг нее.

— Кэролайн, — тихо позвал он, подходя ближе, его руки ласково скользили по ее плечам. — С тобой все хорошо, любимая? Я расстроил тебя?

Она открыла глаза.

— Я сбита с толку, — прошептала она. Она посмотрела на его грудь, на мягкую темную ткань, подчеркивающую каждый мускул сильного мужского тела.

— Костюм моего деда, — объяснил он. Медленно потекли минуты в молчании. Он нежно взял ее лицо в ладони и долго любовался им, пристально вглядываясь в синие глаза, околдовывая Кэролайн своим взглядом.

— Гидеон, — едва произнесла она, — я...

Он осторожно провел большим пальцем по ее губам, заставляя замолчать, и медленно покачал головой, затем улыбнулся. Улыбкой задумчивой и печальной — так ей показалось.

— Я знаю, ты не романтик, Кэролайн, мой ангел, — он глубоко вздохнул, — и я приношу свои извинения за маскарад, но, кажется, я недавно обнаружил в себе романтические черты. Я не думал о любви, не стремился к ней, но однажды я встретил прекрасную даму. Совсем особенную. И ради нее нарушил все правила, по которым жил.

Она чувствовала, как жаркая волна приливает к ее щекам. Он здесь так близко, такой соблазнительный. Ей захотелось склонить свою голову ему на грудь, но еще больше хотелось слушать и слушать его, кутаясь в серый дым его глубоких глаз. О, как прекрасны его слова, но могут ли они быть правдой? Она слышала разговоры о любви и раньше, но слова Гидеона звучали особенно, они звучали из уст человека, который никогда не лгал и не играл с нею. Она готова слушать их музыку вечно.

— Не собиралась принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь.

— Это не твоя вина, — он осторожно протянул руку к ее волосам. — Все, что я делаю, я делаю по своему желанию, включая потерю душевного покоя. Дорогая, ты одна царишь в моем сердце. Полновластно. Кэролайн, мы мало соответствуем тем планам, которые однажды придумали для себя. Сможешь ли ты разделить мои чувства когда-нибудь? Возможно ли, что в один прекрасный день ты сочтешь меня достойным быть отцом твоих детей?

Слезы застилали ей глаза, но она нашла в себе силы улыбнуться и сомкнула руки под его темным плащом на талии.

— Ты стал прекрасным рыцарем. Даже без доспехов.

— Я не хочу, даже случайно, оцарапать твою бархатную кожу грубым металлом, — признался он.

Она не могла сдержать свои чувства, одинокая слезинка предательски сползла вниз по щеке.

— Я заставил тебя плакать, — огорчился Гидеон. Она покачала головой и ласково провела ладонью вдоль его шеи.

— Кэролайн, — простонал он. Я надеюсь, это значит... да... о, милая, я по тебе схожу с ума. Сможешь ли ты ответить мне взаимностью?

Вместо ответа она поднялись на цыпочки и прильнула губами к твердой линии его подбородка. Она вдыхала чистый свежий аромат, о котором мечтала дни и ночи.

— Кажется, я полюбила тебя, Гидеон. Я поняла, что не смогу выйти замуж по расчету, мое сердце голосует за любовь. И еще. — Она отклонились назад, чтобы лучше видеть лицо человека, который так крепко держал ее в своих объятиях. — Я знаю, из тебя выйдет чудесный отец. Я не смогу родить детей ни от кого другою, только ты можешь стать моим мужем, отцом наших малышей.

Его тело сладостно содрогнулось.

— Кэролайн, любовь моя. Это здорово. Действительно здорово. — Низкий, сексуальный мужской голос отозвался в каждой клеточке ее тела. — В моем доме столько комнат. Мы устроим комнаты для детей — спальни, игровые. И множество комнат для мужчины и женщины, для страстных ночей любви.

Подняв на руки свою драгоценную ношу, Гидеон двинулся к ожидающим их лошадям. Чем ближе они подходили, тем явственнее Кэролайн различала фигуры оруженосцев. Это были вовсе не мужчины — ее верные подруги, Эмили и Реббекка, лучезарно улыбались ей и приветствовали их взмахом рук. Гидеон аккуратно поставил Кэролайн на землю.

— Изумительно, Кэролайн, — весело крикнула Эмили.

— У тебя прекрасный жених, даже в сапогах и лосинах, — пошутила Ребекка.

Молодая женщина улыбнулась своим подругам.

— Я люблю вас, обеих.

Прибыть сюда сегодня — для них своеобразная жертва, и она знает это. У Эмили с Саймоном нежный роман, и они находятся в состоянии влюбленной эйфории. Ребекка... Ребекка все еще страдает от прежней любви и заканчивает свою работу у Логана Брюстера. И все же они нашли время для нее, потому что заботятся друг о друге и хранят верность их дружбе.

Гидеон наклонился вперед и пожал руки своим верным оруженосцам.

— Благодарю вас, дамы. Я у вас в неоплатном долгу.

Подруги еще раз помахали им на прощание и медленно двинулись прочь.

Гидеон осторожно усадил свою невесту на коня и сам ловко вскочил в седло. Она прижалась к его груди, и они медленно поскакали прочь из города под громкие крики толпы, которая собралась посмотреть на настоящего рыцаря и его прелестную даму.

Были слышны крики «Сэр Гидеон». Это улыбающийся Рой приветствовал их.

Кэролайн не могла оторвать глаз от своего спутника, а он в ответ лишь улыбался. Когда они прибыли во дворец, Гидеон изящно спрыгнул с коня и протянул к ней руки. Молодая женщина молча перебирала складки его плаща.

— Ты сделал это для меня? — спросила Кэролайн. — Я знаю, как ты относишься к семейному наследству. Чувство долга и история клана Тремейнов наложили свою руку на твою судьбу. Догадываюсь, какую боль ты испытал в прошлом. Я не хочу, чтобы ты... сожалел, Гидеон.

Его серые глаза распахнулись навстречу ей.

Он осторожно взял ее руку, перевернул ладонью верх и поцеловал. Медленно, нежно, затем поймал ее взгляд.

— Я не раскаиваюсь ни в чем. Кэролайн, любимая, я сделаю для тебя все. Каждая минута, проведенная рядом с тобой, бесценный подарок судьбы.

Она почувствовала, как внутреннее напряжение оставило ее, и одарила сияющей улыбкой своего мужчину, которого любила так искренне и страстно.

— Тогда поцелуй меня, Гидеон.

— Я как раз об этом и мечтаю. Ты — моя любовь, моя душа, моя прекрасная дама. Навсегда.

Она легко соскользнула на землю, их губы встретились, объятия сомкнулись. В кольце его жарких рук она будет счастлива до конца своих дней.

ЭПИЛОГ

Кэролайн откинулась на подушки большой супружеской кровати в Тремейн-холле. Ее длинные волосы свободными волнами покрывали простыни, и ее муж не мог скрыть своего восхищения.

— Ты выглядишь сегодня восхитительно, дорогая, — сказал он, обнимая и целуя ее. — Беременность красит тебя.

— Ты находишь? — взволнованно спросила она. — Полагаю, я должна открыть тебе тайну. Доктор говорит, возможно, будет двойня, хотя пока еще рано загадывать. Я становлюсь с каждой минутой все огромнее.

— Кэролайн! — воскликнул он, нежно покусывая ее подбородок и расстегивая пуговицы на ее ночном халатике. Он утонул в ее синих очах, и волна страсти отразилась на его лице.

— Да?

— Ты приводишь меня в восторг, в исступление, — чувства окрасили его голос. — Я самый счастливый мужчина на свете. Я всегда буду благословлять небеса за встречу с тобой. Ты так прекрасна, моя любимая, — повторил он. — И станешь божественной, когда родятся наши малыши.

— Мне нравится слушать тебя, — мечтательно пробормотала она.

— Я люблю тебя, моя радость. Мое чувство к тебе вечно, — он медленно спускался вниз, целуя ее шею, плечи, грудь, пока наконец не коснулся чувствительной кожи живота и на минуту замер. — Так вот где находится наше дитя, — неподдельное удивление слышалось в его голосе, как будто раньше он был не в ладах с анатомией. — Не могу поверить, что когда-то я не хотел иметь детей. Никак не дождусь счастливого момента, когда увижу тебя с нашими ребятками на руках. Я буду самым хорошим отцом, Кэролайн.

Его слова взволновали ее, она вытянулась на кровати и притянула его к себе. Целуя свою жену, он чувствовал слезы на ее губах, но то были сладкие слезы счастья.

— Ты будешь прекрасным отцом, мой дорогой. Либби любит тебя как своего родного папу, ты так добр к ней.

Он поцеловал ее снова, затем усмехнулся,

— Пожалуйста, не говори об этом Эрин. Она, словно сумасшедшая, проглатываем запоем книги о воспитании детей и постоянно дает мне советы, что мне придется делать, когда появятся ни свет наши дети. Представляю, сколько приходится выслушивать бедному Брендону.

— Ему это нравится, — умеренно подчеркнула Кэролайн. — Кто бы мог подумать, короткая встреча — и целый океан счастья! Ты и я. Брендон и Эрин... Он так настойчиво ухаживал за Эрин, и она поняла, что это ее судьба. Я так счастлива, что ты и твоя сестра станете родителями почти одновременно, с разницей в два месяца, Гидеон. Обожаю сказки со счастливым концом.

Она свернулась калачикам у мужа на груди.

— У меня есть одна превосходная идея, моя милая женушка. Давай забудем на время обо всем на свете, — его голос снизился до легкой хрипотцы, мы так долго говорили о счастье моей сестры, что я захотел насладиться нашей любовью.

Его прикосновения были такими нежными, ласкающими. Кэролайн закрыла глаза и вздохнула.

— О, да, Гидеон. Твоя любовь — самая удивительная вещь на земле. Самая лучшая,

Гидеон улыбнулся, обнимая свою романтичную жену, и склонился к ее манящим губам.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДАННАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?