«На деньги счастье не купишь»

Дебра Морис На деньги счастье не купишь

Пролог

В продуваемом пыльными ветрами небольшом техасском городке Слэпдаун, что располагается на Дальнем Западе Соединенных Штатов Америки, жил красивый, добрый, но небогатый парень. Все звали его просто Брайни. Он отличался завидным трудолюбием и всегда был готов прийти на помощь каждому, кто попал в беду. Брайни принадлежал к той весьма редкой категории людей, которых окружающие — кто шутливо, а кто и с изрядной долей презрения — называют бессребрениками. Зачем нужны деньги, искренне недоумевал он, если нет от них никакой пользы? Один только вред. Хороших людей губят! Работал Брайни нефтяником на буровой, хотя специального образования у него не было, но судьба одарила его природной смекалкой и золотыми руками. Все уважали его как надежного и доброго человека, настоящего мужчину.

Счастье не в деньгах, а в верных друзьях, гласит пословица. А по числу друзей Брайни можно было считать богатым человеком. Недаром он сам считал, что у него есть почти все, чего можно пожелать: доброе отношение людей, чье мнение уважает вся округа, дом-трейлер на колесах, верный пес и грузовик, который никогда не стоит без дела. Не хватало Брайни для полного счастья лишь одного — он мечтал о верной и нежной подруге, готовой разделить с ним и радости и невзгоды. И главное, чтобы она любила Брайни.

Однако Брайни был оптимистом и потому не сомневался, что рано или поздно его мечта обязательно сбудется. Самое главное — верить в любовь. И всегда помнить, что все хорошее в жизни — это награда за добрые дела.

Довольствуясь тем, что приносил ему нынешний день, Брайни особо не тревожился о том, что его ждет завтра, и никогда не унывал и не скучал, придерживаясь раз и навсегда заведенного порядка жизни. Все последние годы он раз в неделю заходил в универсальный магазин под названием «Бэг-энд-Вэг» и покупал шесть бутылок пива, пиццу и лотерейный билет.

Брайни свято верил, что рано или поздно ему непременно повезет, ведь он знает шесть волшебных чисел. Каждое из этих чисел имело для него особый смысл. Большинство из них год от года менялось. И лишь две оставались неизменными. Двадцать девять — возраст Брайни. Шесть — столько уже умерло друзей из детского дома, где он рос и воспитывался. Тридцать два — столько щенков родила его любимая овчарка Реба. Восемнадцать — столько букв в его полном имени: Бриндон Закари Такер. Одиннадцать — стаж работы на нефтяную компанию «Чако-ойл».

Однако главной цифрой Брайни считал единицу. Единица — та единственная, с которой Брайни хотел бы соединить свою жизнь. Время шло. Неделя за неделей, месяц за месяцем. Брайни купил уже немало билетов, но так ни разу и не выиграл. Однако надежды не терял. Фея Удача должна была улыбнуться своему верному Брайни. Ведь без нее ему никак не исполнить свою мечту. А хотел он многого — ему надо было выиграть ровно столько, чтобы рассчитаться с долгами за грузовик и купить дом, который прочно стоял бы на принадлежащей ему земле. А там уже можно и о жене с детьми подумать!

Брайни поклялся перед Богом и людьми, что если случится чудо и он выиграет, то не оставит в нужде своих друзей и знакомых. Надежда на исполнение желания была столь иллюзорной, что бессонница не мучила Брайни. Если бы он знал, что его жизнь в недалеком будущем действительно круто изменится и он станет обладателем самого крупного выигрыша в истории штата!..

Глава первая

— Мне нужно видеть Малкома!

Дориан Беррелл так и не научилась сдерживать собственные эмоции. Бабушка, как всегда, оказалась права. Правда, Дориан все-таки сумела не дать воли чувствам сегодня в банке, когда ей устроили отвратительный спектакль. Обычно со своим финансовым менеджером Дориан виделась за завтраком в загородном клубе. Пробираться в час пик по Далласу к офису компании, находившемуся в высотном здании в центре города, и торчать в бесконечных пробках было для Дориан невыносимой пыткой. Подобное времяпрепровождение, считала она, может довести до точки кипения любого, даже самого флегматичного человека.

Как вихрь пронеслась Дориан мимо застывшего в изумлении вахтера. А дожидаться, пока секретарша проводит ее в кабинет босса, она уж тем более не станет! Слишком много вопросов скопилось у нее к Малкому, на которые тот должен был ей немедленно ответить. Увидев посетительницу, секретарша немного растерялась, сразу догадавшись, что ей предстоит нелегкая схватка. Эта девушка с пышной копной льняных волос, в модной одежде выглядела и вела себя откровенно вызывающе.

— Мисс Беррелл, не так ли? — робко спросила секретарша.

Дориан выдержала многозначительную паузу и посмотрела на девушку испепеляющим взглядом. Такой взгляд должен вселять страх в сердца официанток, продавщиц и секретарш. Главное — поставить на место всех этих назойливых нахалок!

— Что вам угодно? — поинтересовалась секретарша. И тотчас уткнулась в книгу записи посетителей. Бедняжка изо всех сил старалась выглядеть профессионально. Это особенно важно, когда имеешь дело с наглыми особами, которые без спроса врываются в начальственные кабинеты. — Мне очень жаль, но вашего имени в списке на сегодня нет. Мистер О'Нил действительно назначил вам встречу?

— Не беспокойтесь, Тина, он примет меня в любом случае, — выделив интонацией имя секретарши, Дориан ясно дала ей понять: не стоит раздражать важных клиентов.

— Пожалуйста, подождите! Я доложу о вашем приходе, — в отчаянной попытке хоть как-то спасти положение пролепетала Тина и потянулась к телефону селекторной связи.

— Не стоит беспокоиться, мы устроим сюрприз вашему шефу!

Клин клином вышибают, подумала не без злорадства Дориан. У нее самой день начался с сюрпризов, и ни один из них не был приятным. Пусть и другие немного подергаются! Она резко повернулась на каблучках и решительно распахнула дверь роскошного кабинета мистера О'Нила.

Малком разговаривал по телефону. Увидев в дверях нежданную гостью, Малком приветливо улыбнулся. Все вышло совсем не так, как хотелось Дориан. Малком должен был остановить ее на пороге и прогнать прочь. Вместо этого он торопливым жестом бросил трубку и начал любезный разговор с Дориан, причем всем своим видом демонстрируя, что рад встрече.

— Дорогая Дориан! Какая приятная неожиданность! Чем обязан?

— Прекрати болтовню, Малком. — Дориан нервно поправила складку на модной мини-юбке из ярко-синего льна и, скрестив руки на груди, села возле огромного письменного стола. — Какого черта! В чем дело, Малком? — грубо добавила она.

Малком внимательно посмотрел на Дориан сквозь очки в дорогой оправе и спросил:

— О чем ты?

Малком О'Нил уже много лет управлял финансами семейства Беррелл. Он вполне заслуженно пользовался репутацией финансового гения, знавшего толк в капиталовложениях и инвестиционных портфелях. Однако его обтекаемые манеры всегда раздражали Дориан.

— Брось притворяться, Малком! Я тороплюсь на ланч с Тигги Моффатт, — Дориан мельком взглянула на свои усыпанные бриллиантами золотые часики, — у меня всего полчаса. Она ждет меня в «Венецианской кондитерской».

— Не надо так волноваться! Я всегда рад помочь тебе. Итак, в чем проблема? — Малком солидно надул щеки и исподтишка взглянул на Дориан.

Какой напыщенный тип! Костюм от лучшего кутюрье, рубашка из тонкого голландского полотна, модный шелковый галстук. А ведь все это куплено на деньги семьи Дориан. Темные волосы аккуратно зачесаны назад, даже пробор всегда идеально ровный. Мужчине явно за пятьдесят, но ни одной сединки. Наверное, красит волосы.

— В чем проблема? — раздраженно переспросила Дориан. — Представь, мне понадобились наличные, я подхожу к банкомату, а эта проклятая машина проглотила мою кредитку и даже не поперхнулась!

— Не может быть! — Малком сделал удивленное лицо.

— Представь себе, может! — воскликнула Дориан.

Покровительственный тон Малкома действовал ей на нервы. Дориан едва сдерживала себя, чтобы не швырнуть пресс-папье в лауреата премии «Финансист года».

— Ничего страшного. Думаю, это сбой в системе. Такое очень редко, но случается, — неуверенно предположил Малком.

— Я уже навела справки.

— И?

— Кассир вызвал вице-президента банка. Через несколько минут тот явился. Отвратительный тип с лисьей мордой! Так вот, эта лисья морда имела наглость заявить, будто на моем счету нет денег. Одни нули! Ну, что скажешь?

Малком задумчиво поднес длинный изящный палец к губам.

— Что ж, бывает… Ведь у тебя и раньше случались превышения кредита.

— Ничего подобного! Такое случается со мной впервые!

— Скорее всего, ты просто не знала об этом. Твоя бабушка всегда успевала уладить дело.

Дориан пропустила мимо ушей намек на свою беспечность и расточительность. Кстати, Малком всего-навсего клерк. Какого черта! По какому праву он смеет критиковать ее? Пусть даже и не лично ее, а бабушку Прю.

— Недели через две поступит перевод из трастового фонда, вот я и хотела взять аванс по одной из моих кредиток. Но банк конфисковал все мои карточки! И не собирается отдавать! По какому праву, спрашиваю!

— Успокойся, Дориан, давай кое-что обсудим.

— Вот именно — давай обсудим, — неожиданно вежливо согласилась Дориан. А про себя выругалась. Да как он смеет, этот банкиришка, предлагать ей что-то обсуждать! Кто он такой? Его дело — подчиняться!

— Думаю, служащий банка, отнявший у тебя кредитные карточки, действовал по приказу.

— По какому такому приказу?

— По приказу твоей бабушки Прю.

Щеки молодой женщины зарделись от гнева:

— То есть как это? Бабушка велела этому гнусному служащему отобрать у меня кредитные карточки? Не может быть! Что за чушь?

— Думаю, именно это и произошло, — предположил Малком. — Но никакой трагедии нет. Просто придется некоторое время подождать. Речь идет о трех месяцах.

— Сколько ждать? Три месяца? Но ведь у меня закончились деньги! Бабушка Прю всегда оплачивала мои чеки. — Дориан выудила из лакированной сумочки сотовый телефон: — Какая ерунда! С какой стати я должна ждать три месяца? Достаточно мне позвонить, и все уладится. Минутное дело!

Малком нахмурил брови.

— Бабушки нет в городе.

— Она на ранчо?

— За границей.

— За границей… — недоверчиво повторила Дориан.

— Она на греческой яхте в Средиземном море. Морской круиз. Просила передать, что решила отдохнуть месяца три.

От неожиданности Дориан выронила телефон.

— Ничего не понимаю, — только и могла выговорить она.

— Ведь бабушка не раз предупреждала тебя, что надо жить по средствам. Разве не так?

— Ну и что из этого, возможно, и говорила. Мало ли что она мне говорила. Когда дело доходило до финансовых проблем, Прю всегда помогала мне.

Малком нетерпеливо поправил галстук.

— Она просила передать — никаких денег, пока ты не научишься вести себя благоразумно.

Дориан тяжело вздохнула. Все, что говорит Малком, чистая правда. Две недели назад Дориан действительно получила взбучку от бабушки. Дориан, видите ли, «купается в роскоши, сорит деньгами направо и налево, а это не доведет до добра». Дориан пропустила нотацию мимо ушей. Она очень спешила, так как ей предстояла вечеринка с друзьями по поводу открытия нового ночного клуба в Уэст-Энде.

— Итак, что же делать, Малком?

— Честно?

— Валяй! Мне уже читали нотации, часть первая, часть вторая, теперь — часть третья.

— По правде говоря, ситуация простая, но как ты будешь из нее выкарабкиваться, это уже проблема. Короче: ты осталась без денег. — Выдержав испытующий взгляд Дориан, он уточнил: — У тебя нет ни цента!

Дориан нервно рассмеялась, пытаясь дать выход нервному напряжению. Если бы она не рассмеялась, то наверняка заплакала бы навзрыд. Но Дориан Беррелл никогда не позволяла себе плакать на людях. Она всегда сдерживала слезы до тех пор, пока не закроется дверь и не погаснет свет.

— Ты шутишь? — с надеждой в голосе спросила она.

Брови Малкома удивленно взметнулись вверх. Шутить было не в его правилах.

Ни цента! Дориан медленно опустилась на стул. Она выросла в богатстве и роскоши. И не могла понять своего теперешнего положения. Мурашки пробежали по спине. Какой неожиданный поворот! Еще вчера она наслаждалась жизнью, позволяя себе любую блажь, а сегодня стала беднее церковной крысы!

— Так что же делать?

— Именно это нам и предстоит обсудить, — мягко произнес Малком.

Дориан пыталась осмыслить положение, в котором оказалась. Неужели ее выселят из пентхауса, который подарила бабушка по случаю окончания колледжа? Огромная квартира в самом престижном доме Уэст-Энда. Из окон фантастический вид на город. В двух шагах шикарные рестораны и ночные клубы. Ну и что из того, что Дориан ни разу не заплатила по счету. Зато она сама отремонтировала квартиру по своему вкусу. Эта квартира стала для нее единственным местом, где она чувствовала себя уютно.

Особняки, в которых она выросла, никогда не были для нее родными. Они были холодны и пусты, украшены профессиональными дизайнерами и декораторами. Обо всем заботились горничные и домработницы в серых униформах. Мать Дориан бродила среди всего этого великолепия как привидение. Все вокруг было совершенно чужим и напоминало опустевший музей.

— Что станет с моей квартирой? — с опаской проговорила Дориан.

— Квартира остается за тобой.

Дориан перевела дух. На глазах навернулись слезы. На сей раз слезы благодарности. Прежде с ней такого никогда не случалось.

— Но ведь я на мели! — выдавила из себя Дориан. Впервые в жизни она оказалась без денег.

— У тебя есть трастовый депозит, — уточнил Малком.

— Но ведь он поступит только в сентябре, да? — спросила Дориан.

— В сентябре, не раньше, — подтвердил Малком.

— А сейчас июнь, — вздохнула Дориан.

Малком мельком взглянул на страничку перекидного календаря.

— Июнь…

— Так что же мне делать все это время? Неужели Прю ничего не сказала? — с надеждой в голосе поинтересовалась Дориан.

— Сказала. Она нисколько не сомневается, что ты найдешь выход из положения. У тебя сильные гены, она в этом уверена.

— Не желаю в сотый раз выслушивать историю про моих предков. Про то, как прадедушка Портис начал дело с сотней долларов в кармане. И особенно про то, как он «засучил рукава» и основал процветающую компанию, — с этими словами Дориан встала и подошла к столу.

Как наследница крупнейшей нефтяной техасской компании «Чако-ойл», которой владела семидесятидевятилетняя бабушка Прю, Дориан была прекрасно осведомлена обо всех подробностях семейной легенды.

— Подумать только — «засучил рукава»! Чушь какая-то! — возмутилась Дориан.

Малком рылся в бумагах, пытаясь скрыть улыбку.

— Вижу, ты тоже находишь нашу семейную историю весьма забавной, — зло бросила девушка. — Только мне совсем не до смеха! Ну и свинью подложила мне бабушка!

— Думаю, Прю решила — три месяца вполне достаточно, чтобы ты все поняла.

— Три месяца. Подумать только! — воскликнула Дориан.

Тень сомнения пробежала по ее лицу. Как прожить целых три месяца без поддержки бабушки? Родной отец давно умер. Мать не обращала на нее никакого внимания. Только на бабушку Прю и могла положиться Дориан.

— Неужели она тоже возненавидела меня?

— Что ты! Она по-прежнему тебя любит, — успокоил девушку Малком.

— Выходит, решила меня проучить? — предположила Дориан.

Она принадлежала к одной из богатейших семей Техаса. Но до сих пор и пальцем не пошевелила, чтобы заслужить привилегии, которые судьба поднесла ей в подарок как наследнице миллиардного состояния. Дориан всегда ощущала себя чужой в семье Берреллов. Никому не нужной игрушкой.

— Проучить? Не думаю, — поспешил закончить опасный разговор Малком.

— Господи, в чем же я провинилась! — Дориан пристально посмотрела в глаза банкиру. — Выходит, наша Прю впала в старческий маразм? Выжила из ума?

— Что ты! Ни в коем случае! — Малком поспешно отмел предположение Дориан. — Миссис Прюденс Беррелл обладает острым умом, все ее поступки преисполнены здравого смысла. К тому же она очень сентиментальна, — торжественно изрек он.

— Тогда я ничего не понимаю! А она не объяснила, почему вдруг решила превратить жизнь любимой внучки в кошмар? — воскликнула Дориан.

— Объяснила. На тот случай, если ты сама вдруг спросишь. Но сказала всего лишь одно слово, — с заговорщицким видом произнес Малком.

— И что же это за слово? — побледнела Дориан.

— Кассандра, — многозначительно произнес Малком и с облегчением откинулся на спинку кресла.

При чем тут мать Дориан? Отношения между Прю и Кассандрой давно превратились в гражданскую войну. Свекровь и невестка ненавидели друг друга. Их война не прекращалась на протяжении более двух десятков лет. Но военные действия обострились тринадцать лет тому назад, после смерти Джона Беррелла. Веселая вдова получила в наследство роскошный особняк в Далласе. Большую часть года она проводила, переезжая из одного штата в другой в сопровождении компании верных своих поклонников, ослепленных ее богатством. Последний раз Дориан слышала о матери в связи с ее похождениями на модном курорте. Бедняжка упорно пыталась завязать знакомство с кланом Кеннеди.

Все неприятные заботы Кассандра Беррелл имела обыкновение сваливать на других. У нее был целый штат садовников, шоферов, поваров и горничных. Она жила в свое удовольствие и заводить детей не собиралась. Забеременела по чистой случайности. Кассандра считала материнство особенно неприятной обязанностью. С рождением дочери она наняла на работу целый штат нянек для исполнения материнских обязанностей. Забота о дочери была для нее слишком утомительным занятием.

В отместку за это крошка Дориан научилась мучить бедных женщин, которым платили за заботу о ней. Ею руководила наивная детская надежда, что, изгнав гувернанток, она заставит родную мать обратить на нее внимание. Ей нужна была заботливая, любящая мать. Истерики, которые закатывала крошка Дориан, стали частью семейного предания. Дориан издевалась, как могла, над несчастными гувернантками. Например, будила их по ночам и заставляла рассказывать сказки. А ни свет ни заря снова поднимала несчастных женщин и требовала кормить ее пирожными. Или нарочно вышвыривала одежду из шкафов и требовала наводить порядок. Но одного так и не смогла добиться Дориан — любви родной матери.

— Хотелось бы знать, помогла Кассандра хотя бы одному человеку?

— Не думаю, что Прю имела в виду помощь со стороны Кассандры. Скорее всего, Кассандра должна стать наглядным примером для тебя.

— Чем-чем?

— Подумай сама.

Но сколько Дориан не думала, никакие мысли не приходили в голову при воспоминании о самовлюбленной эгоистке, чужой и далекой ей женщине.

— Кажется, я догадалась! Надо кое-что обратить в наличность! — воскликнула Дориан.

— Говоря точнее, продать? — попробовал уточнить Малком.

Дориан взмахнула рукой.

— Какая разница! Я продам «мерседес» и куплю что-нибудь недорогое, например «лексус».

— Не думаю, что лизинговая компания одобрит продажу своей собственности.

— Кстати, а почему у меня машина по лизингу? — поинтересовалась Дориан.

— Потому что ты меняешь машины раз в полгода, — терпеливо объяснил Малком.

— Тогда возьму ссуду с оплатой в сентябре.

— Кажется, ты меня совсем не поняла. — Малком подался вперед: — Тебе, как говорится, перекрыли кран. Наглухо. Кредитные карточки заблокированы. У тебя нет права пользоваться кредитом. А без кредита никто не даст тебе денег.

— Это еще почему? Я — совершеннолетняя и отвечаю за свои поступки, — возразила Дориан.

Разумеется, с юридической точки зрения в свои двадцать шесть она считалась вполне взрослым человеком. Но была ли она способна отвечать за свои поступки? Дориан вспомнила одну девушку, с которой она училась в колледже. Бедняжка одевалась в секонд-хенде, ездила на стареньком велосипеде, но у нее была цель в жизни. В свои семнадцать лет она была примером настоящей ответственности. Мэлора Питерсон! Наконец Дориан вспомнила, как звали эту девочку. Казалось, Дориан забыла об этой тихой, серой мышке. Они однажды перебросились парой слов в библиотеке, когда Дориан никак не могла отыскать какую-то книгу и Мэлори предложила свою помощь.

Мать Мэлори работала официанткой, отец шофером грузовика. Но девушка поставила перед собой цель получить диплом о высшем образовании и делала все, чтобы добиться этой цели. Уроженка провинциального городка западного Техаса, она получала скромную стипендию, собранную на пожертвования земляков, упорно училась и сумела осуществить свою мечту. Получила диплом врача. А потом вернулась в родной город и стала там работать.

Диплом с отличием — это было делом чести для Мэлори. Она оправдала надежду, которую возлагали на нее как родные и близкие, так и ее сограждане, оказавшие ей материальную поддержку. А что Дориан? Она не сделала ровным счетом ничего, чтобы оправдать более чем щедрую стипендию, которую назначила ей семья Берреллов. Да и в колледж Дориан поступила лишь по настоянию бабушки.

Чувство ответственности Мэлори произвело тогда на Дориан сильное впечатление. Быть может, впервые она испытала тогда жгучий стыд. Но это длилось недолго. Желая избавиться от неприятных переживаний, она перестала поддерживать отношения с Мэлори и свела компанию с представителями такой же, как и она сама, золотой молодежи. Сожаление об утраченной дружбе тяжелым грузом до сих пор лежало на сердце Дориан. Все это она вспомнила, слушая Малкома.

— Полагаю, тебе следует забыть о ссуде. Прюденс Беррелл все предусмотрела. В Далласе ни одно кредитное учреждение, ни один ломбард не станут помогать тебе. Даже подпольные ростовщики, вроде пресловутого Гвидо, и те не отважатся дать тебе хотя бы один цент.

— Неужели Прю так всесильна? — воскликнула Дориан.

Конечно, она не могла не знать, что Прю была очень влиятельной особой, с которой считались во всех слоях общества. Но до сих пор Дориан не представляла, на что способна ее милая бабушка. Молодая женщина бессильно опустилась на краешек стула. Что с ней? Огорчена? Разгневана? Или ее страшит неизвестность? Что же, приходится винить себя. Без цента в кармане Дориан Беррелл как личность никому не нужна.

— А ты сомневалась! Твоя бабушка многих молодых за пояс заткнет! Правда, кое-что ты могла бы сейчас сделать и сама, — продолжал Малком.

— Что? Броситься с моста в реку?

— Например, устроиться на работу.

Дориан расхохоталась.

— Но я ничего не умею!

— Можно все-таки найти что-нибудь подходящее. Ведь ты закончила колледж.

— Да, по специальности «история искусства» и на деньги бабушки! Посмели бы они не выдать мне диплом!

— Тем не менее за четыре года ты кое-чему научилась?

— Да, могу водить экскурсии по музеям. Неплохая специальность по нынешним временам!

Черт возьми! Как Дориан могла дойти до такой жизни? Да, у нее была куча денег. Почему же она не сделала ничего, чтобы стать личностью? Шопинг, ланчи и вечеринки заполняли весь день без остатка. Прожигание жизни — вот как это называется. Но ведь Дориан не всегда была такой. Однажды, в седьмом классе, ее стихи даже похвалили. Помнится, она сказала матери, что мечтает стать учительницей. Это казалось ей вполне достойным занятием. Но Кассандра только рассмеялась в ответ.

— Бывают вакансии для начинающих, — прервал ее размышления Малком.

При одной мысли об этом Дориан испытала тошнотворное чувство, как однажды на уроке биологии в школе при изучении эмбриона свиньи.

— Нет, мне это не подходит, — отрезала Дориан. Последние годы она слишком унижала всех этих официанток и секретарш, чтобы теперь самой вступить в их ряды. — Малком! У меня нет никаких талантов. Никакого опыта работы. У меня нет даже резюме для трудоустройства. Единственное, чем я могу похвалиться, так это участием в бале дебютанток по случаю своего совершеннолетия, — продолжала саркастическим тоном Дориан. И как это ей раньше не приходило в голову, что она совершенно не готова к самостоятельной жизни?

Малком посмотрел на часы.

— Вынужден закончить наш разговор. — В приемной меня дожидается клиент. Тебе предстоит о многом подумать, Дориан. Кстати, тебе давно пора на ланч. Друзья уже, наверное, заждались. Позвони мне, когда что-нибудь надумаешь, — сказал Малком, давая понять, что разговор окончен.

— Конечно, позвоню, — безропотно согласилась Дориан и, задержавшись в дверях, бросила: — Не пойду я на этот ланч. Что-то есть не хочется. Тем более без кредитки, да и вообще без денег.

От этих слов у нее пересохло в горле.

Малком извлек бумажник из внутреннего кармана пиджака и отсчитал четыре купюры по двадцать долларов.

— Если Прю узнает, она мне голову оторвет. Не выдавай меня! Договорились? Ну, беги, тебя ведь ждут друзья. — С этими словами Малком вручил деньги Дориан. — Не так много, но на ланч, думаю, хватит.

— Спасибо, — сказала Дориан, бережно укладывая доллары в сумочку.

Впервые в жизни она радовалась столь незначительной сумме. Интересно, что можно купить на восемьдесят долларов? Хватит ли, чтобы расплатиться на заправке? Сделать массаж? Маникюр? Купить любимый увлажняющий крем? На все необходимое, конечно, не хватит, пришла она к неутешительному выводу. Раньше ей никогда даже в голову не приходило учиться тому, как следует разумно тратить деньги.

Выйдя в приемную, Дориан обратила внимание на бедно одетого молодого парня, терпеливо дожидавшегося своей очереди. Он вежливо встал при ее появлении и приветливо поклонился. Его ярко-голубые глаза ласково смотрели на нее. Дориан ему явно понравилась. Но она, давно привыкшая к такой реакции мужчин, бросила на него в ответ равнодушный взгляд. Однако вопреки ожиданиям парень ничуть не смутился и не отвел глаз в сторону. Даже бровью не повел, а продолжал спокойно рассматривать ее и улыбаться. Впервые в жизни она смутилась. Да, изрядно попортили ей нервы! Еще вчера она на этого парня и внимания бы не обратила. Дикарь какой-то! Неандерталец! И что он здесь делает, скажите на милость! Совсем не похож на клиента. Да такие, как он, понятия не имеют, что такое финансовый менеджер! Как вообще его пропустила охрана! Наверное, здешний слесарь или сантехник — вызвали починить кондиционер или прочистить туалет. По всему видно — из работяг. Как неуместно смотрится он в этом шикарном офисе.

Но каков нахал! Смотрит на нее в упор и совершенно не смущается. Впрочем, если к нему приглядеться, то что-то положительное в нем найти, безусловно, можно. Высокий и мускулистый. Такую стать мужчины приобретают от физической работы, а не в гимнастическом зале. По всему видно, что загорал не в шикарном солярии, а на открытом воздухе. У таких парней не бывает абонементов на теннисный корт или в плавательный бассейн. И при всем этом он источал какие-то особые мужские флюиды. В нем чувствовалась вполне земная, сексуальная привлекательность. Дориан стало не по себе от этого совершенно нового для нее ощущения. Ерунда! — успокоила она себя. Достаточно одного сеанса арома-терапии, и все снимет как рукой. Элементарный самец! Тупой, как пень. Небось даже разговор поддержать не сможет. Такие экземпляры не в ее вкусе. Испытывать сексуальное влечение к какому-то неотесанному мужлану? Нет уж, увольте! Это не ее стиль.

Объект ее неожиданно возникшего сексуального влечения был одет в тонкие джинсы, плотно обтягивающие длинные мускулистые ноги. На нем была новая джинсовая рубашка. Высоко закатанные рукава обнажали крепкие руки. Усы — по моде семидесятых. Густая темно-каштановая шевелюра, под Мэла Гибсона из «Смертельного оружия» — отличного, правда, давно вышедшего из моды голливудского боевика.

Дориан мельком взглянула на обувь незнакомца. Обувь всегда говорила о ее владельце больше, чем ему хотелось бы. Сапоги совершенно новые. Только что из магазина. Великолепные ковбойские сапоги с фигурным тиснением вокруг голенища. Дориан была без ума от ковбойского костюма. Особенно ей нравились мужчины в настоящих ковбойских сапогах.

От Дориан не ускользнуло и то, с каким трепетом секретарша Тина пригласила этого нахального самца пройти в кабинет Малкома. Давно замечено, что мужчины такого типа особенно нравятся секретаршам. При виде подобного ковбоя их сердца начинает учащенно биться. Секрет предельно прост, с усмешкой подумала Дориан: мужские половые гормоны плюс густые усы да новые техасские сапоги. Вариант беспроигрышный.

Оказавшись в «Венецианской кондитерской» и встретившись с Тигги Моффатт, Дориан напрочь забыла о привлекательном ковбое. Первый раз в жизни ей предстояло найти выход из сложной финансовой ситуации. Тигги, с которой они дружили с первого класса школы, тотчас заметила, что с Дориан творится что-то неладное.

— Сегодня у меня невероятно ужасный день, — объяснила Дориан, принимая из рук смазливого официанта меню. Напомаженный парень беззастенчиво флиртовал — разумеется, ради чаевых.

— Что стряслось? — заволновалась Тигги.

Подруги сделали заказ. И Дориан поведала о своих злоключениях. Она не удержалась и рассказала подруге, как приняла подаяние от Малкома О'Нила. Но все это ерунда по сравнению с главным бедствием, которое обрушилось на нее. Тигги сочувствовала, но из осторожности держала дистанцию. Ее трастовый фонд — ничто по сравнению с богатством семейства Дориан. К тому же Тигги никогда не отличалась воображением, да и умом тоже, так что ей нечего было посоветовать своей лучшей подруге.

— Вам не нравится наш фирменный салат, мисс? — официант почтительно склонился над Дориан. Не нравится? Мягко сказано! Да он ей в горло не лезет, этот проклятый салат. Дориан внимательно вчитывалась в меню, пытаясь разглядеть цены, как нарочно набранные мельчайшими цифрами. В конце концов она выбрала самое дешевое, что было в меню, — фруктовый салат. У Дориан совсем пропал аппетит. Только теперь она поняла — очень немногие могут позволить себе посидеть в таком роскошном кафе. Дориан вдруг вспомнила, как однажды ночью в компании друзей она случайно оказалась в каком-то закоулке и увидела грязного оборванца, рывшегося в помойном ресторанном баке. Она тогда здорово испугалась и убежала. Почему она не предложила этому бедолаге хотя бы немного денег? Тем более что денег у нее тогда было предостаточно.

— Нет аппетита, — Дориан решительно отодвинула салат: — Лучше принесите еще бокал вина.

Будь у нее чуть побольше денег, она заказала бы целую бутылку. Вообще-то она не привыкла топить горе в вине, но сейчас глоток-другой ей не повредил бы.

— Возьмете салат с собой, мисс?

— Спасибо, не надо.

Не хватало еще питаться объедками из ресторана! Но тут она вспомнила о пустых полках на своей элегантной кухне, которую недавно выписала из Франции. Да и в огромном хромированном холодильнике хоть шаром покати. На десять долларов не особенно разгуляешься. Она улыбнулась официанту:

— Я передумала. Пожалуй, заверните этот салат, я попробую его дома.

— Ну и что ты собираешься теперь делать? — спросила Тигги, дождавшись, пока официант, вернувшийся с бокалом вина, не оставил их одних.

— Питаться объедками из ресторана.

— Я не об этом, как ты будешь жить-то без денег?

— Понятия не имею. Может быть, ты купишь у меня что-нибудь из драгоценностей?

— Мне не по карману. — Тигги принялась подкрашивать губы. — Сама знаешь, у меня денег в обрез.

— Хочешь знать, что я собираюсь делать?

Тигги неуверенно повела плечом:

— Я слышала, как наша горничная говорила однажды матери, что они питаются какой-то китайской лапшой. На восемьдесят долларов можешь купить себе много-много лапши.

— Запрусь, наверное, и не стану выходить, пока не закончится весь этот кошмар.

— Да ты что? Серьезно? Выходит, ты не полетишь с нами в Козумэль?

Дориан даже застонала в ответ. Друзья собирались на недельку-другую слетать на знаменитый мексиканский остров. Еще вчера в это же самое время она мечтала о том, как будет потягивать через соломинку холодный как лед знаменитый коктейль «Маргарита». И вообще, разве она не заслужила, чтобы позагорать на пляже в веселой компании. И вот, пожалуйста, в одно мгновение все эти радужные картины превратились в мираж. Она никогда не сомневалась в верности своих друзей. Но теперь сомнения стали одолевать ее. Как они отреагируют на ее неожиданное банкротство? А вдруг вся их дружба держалась только на ее капиталах? Не бросят ли они ее в беде также бездумно, как она сама бросила на произвол судьбы бедняка возле мусорного бака?

Дориан так рассчитывала на Тигги, надеялась, что та скажет: «Успокойся, Дориан, мы по-прежнему друзья!» Однако Дориан почему-то испугалась заговорить с ней о самом главном и в конце концов решила не делиться с Тигги своими мыслями.

Зазвучал телефон в сумочке. Она взглянула на дисплей. Экран высветил номер Малкома.

— В чем дело? — спросила она без обиняков. — Бабуля Прю требует, чтобы я вернула твои восемьдесят долларов?

Когда Малком закончил говорить, Дориан ответила:

— Понимаю, ты разыгрываешь меня. У тебя нет чувства юмора. Разве я могу всерьез относиться к столь нелепому предложению?

Малком продолжал настаивать и еще раз напомнил о том, в каком отчаянном положении оказалась Дориан. В конце концов он взял с нее обещание немедленно приехать в его офис. Дориан все яснее осознавала, что действительно попала в сложную ситуацию. Скрепя сердце она согласилась.

— Мне пора, — объяснила она подруге.

Дориан взяла со стола пластмассовую коробку с салатом и извлекла из портмоне драгоценную двадцатку. Тигги решительным жестом откинула со лба темно-каштановую прядь и выложила на стол две банкноты.

— Позволь расплатиться за тебя. Береги деньги. Они тебе еще пригодятся!

— Спасибо, Тигги!

Дориан часто оплачивала счета Тигги и других подруг в ресторанах. Непонятно, почему она вдруг испытала какое-то странное чувство именно сейчас, когда ее лучшая подруга решила расплатиться за нее? Неужели такое же чувство испытывают все, кому подают милостыню? Дориан часто бывала на благотворительных базарах. Участвовала в сборе средств для неимущих. Но ни разу не подумала о том, что чувствуют все эти люди, принимая помощь.

— Хорошие новости? — поинтересовалась Тигги.

— Смотря что называть хорошей новостью. Малком сказал, что подыскал мне работу.

— Работу? И что ты должна делать?

— Какой-то ковбой выиграл кучу денег в лотерею и желает, чтобы его обучали приличным манерам. Помнишь историю про Генри Хиггинса и Элизу Дулиттл? Только в данном случае наоборот.

Увидев непонимающий взгляд Тигги, она объяснила:

— Ты что, не видела мюзикл «Моя прекрасная леди»? С Рексом Гаррисоном и Одри Хепберн?

— Видела! — наконец вспомнила Тигги. — А он что? Собирается платить за уроки?

— Выходит, что так. Желает, чтобы его превратили в джентльмена из общества. Научили покупать модную одежду, выбрать приличный дом, разбираться в дорогих винах и тонкостях французской кухни. Малком говорит, что этот ковбой желает научиться бальным танцам и приобщиться к художественной литературе.

— Да ну. Именно такая работа тебе подходит! — радостно воскликнула Тигги.

— Ты думаешь? Такая работа скорее подходит для доброй феи из волшебной сказки. А у меня нет волшебной палочки.

Выйдя из прохладного ресторана на яркое полуденное солнце, девушки остановились возле «порше» Тигги.

— Малком говорит, что этот чертов ковбой хочет стать настоящим джентльменом, чтобы его принимали в высшем обществе. Представляешь? Хочет понять, как работают мозги у миллионеров, и использовать свое богатство в целях благотворительности.

— Как благородно! — саркастически фыркнула Тигги. — Да он настоящий филатроп…

— Филантроп! — поправила подругу Дориан.

Как понять капризы судьбы, в одночасье сделавшей нищего богатым, а богатую женщину — нищенкой. Нет в мире справедливости, решила Дориан.

— Так ты возьмешься за эту работу?

— Еще не знаю.

— Не отказывайся, — убеждала Тигги. — Это похоже на игру!

— Мне сейчас не до игры, понимаешь? Я не гожусь на роль феи. Одного не могу взять в толк: зачем удачливому парню понадобилось тратить деньги, чтобы понять разницу между вилкой для рыбы и лопаткой для торта? И при этом брать в учителя Дориан Беррелл?

— Соглашайся, Дориан!

Тигги села в машину.

— Кстати, а сколько он выиграл?

Дориан вздохнула. В сумме выигрыша и заключалась ирония судьбы.

— Пятьдесят миллионов долларов!

Глава вторая

Брайни Такер отложил в сторону глянцевый журнал, который ему предложила Тина. Сидя в приемной, Брайни чувствовал себя не в своей тарелке. Яркие цветные иллюстрации в журнале не привлекли его внимания. Секретарша мистера Малкома то и дело беспричинно хихикала и строила ему глазки. Брайни только дружески улыбался в ответ. Ему вовсе не хотелось обидеть девушку невниманием.

Брайни вытер потные ладони о джинсы и посмотрел на плотно закрытую дверь кабинета Малкома. Интересно, о чем можно разговаривать так долго?

Он снова натолкнулся на кокетливый взгляд секретарши. Видно, он никогда не научится держать себя как подобает настоящему джентльмену, расстроился Брайни. Секретарша предложила кофе. Брайни хватило ума не отказываться, хотя ему вовсе не хотелось пить кофе. Пришлось принять изящную чашечку из ее рук и записку с номером домашнего телефона Тины. Брайни сунул записку в карман джинсов, хотя и знал, что не позвонит ей.

Брайни стал жевать резинку, чтобы успокоиться. В других обстоятельствах ему польстило бы внимание хорошенькой девушки. Но ее откровенные взгляды, копна шелковистых волос, глубоко декольтированная полупрозрачная блузка, яркий маникюр — все это было не в его вкусе. Брайни привык иметь дело с деревенскими девушками в простых футболках. Судя по всему, Тина встречается с мужчинами, которые носят дорогие шелковые галстуки и знают: прежде чем получат свое, надо как следует поухаживать за девушкой. Брайни задумался, а интересуют ли Тину его деньги или он сам?

Деньги? Брайни вспомнил фильм «Как стать миллионером». Да, скорее всего, дело в его миллионах. А я теперь пятидесятикратный миллионер! — пронеслось в голове Брайни. Он до конца еще не осознал этого факта. Накануне в отеле он долго стоял перед зеркалом и мысленно повторял про себя: «Теперь ты миллионер, Брайни, у тебя пятьдесят миллионов!», но, к великому своему удивлению, так ни разу и не рассмеялся.

Кто еще, кроме Господа Бога, мог сыграть с ним такую шутку?

Последние дни прошли словно сон. Подумать только — Брайни Такер миллионер! Брайни здорово повезло. Все дело в правильной последовательности чисел. Ведь даже по широким американским меркам у него теперь больше денег, чем средний американец может заработать за всю свою жизнь.

Брайни сделал важное открытие: богатство — это не только удовольствие, но и огромная ответственность. Он долго расспрашивал людей, кому передать в управление эти миллионы? И в конце концов пришел к заключению, что финансовый менеджер, который работает на Прюденс Беррелл, подойдет ему лучше всех. Брайни очень хотел использовать свои деньги так, чтобы помочь обездоленным. Сделать что-нибудь значительное и важное. Вот почему он обратился к Малкому О'Нилу, финансовому менеджеру знаменитой Прюденс Беррелл. Сейчас важно сделать выгодное и надежное вложение своих средств. Брайни понимал, что ему предстоит многому научиться. Теперь надо привыкать к ответственности, которая лежит на его плечах.

Брайни внимательно разглядывал бронзовую табличку на двери кабинета мистера Малкома. Туда вошла его будущая наставница и учительница. Входя, она плотно закрыла за собой массивную, обитую дорогой кожей дверь. Из кабинета не доносилось ни звука. Мистер Малком предупредил, что ему понадобится всего несколько минут, чтобы переговорить с мисс Дориан Беррелл. Важно правильно объяснить ей обязанности в соответствии с договором, который предстоит подписать Брайни. Но разговор, видимо, затянулся. Брайни посмотрел на свои дешевенькие часы, которые не снимал даже на буровой. Прошло полчаса. Видать, нелегко было убедить мисс Дориан подписать трудовое соглашение.

Не теряешь ли ты время зря, Брайни! Или ты забыл, что мисс Дориан Беррелл наследница могущественной нефтяной компании, на которую ты работал еще неделю назад. Быть может, судьба предоставляет тебе уникальный шанс, Брайни! Ты только подумай, как это все произошло, почему она вообще пришла сюда. Второй раз в этот день! Сначала ты объяснил мистеру Малкому О'Нилу, чего ты хочешь добиться. А теперь вот принцесса нефтяной компании изволила пожаловать сюда. И ты увидел ее еще раз. Это ли не везение?

Время шло и Брайни все больше одолевали сомнения. Подходит ли она для той работы, которую он задумал? Наследница огромного состояния, роскошная блондинка, в кармане неиссякаемый трастовый фонд. И такая леди станет учить тебя уму-разуму? Введет в клуб богатейших людей Америки? Мисс Дориан Беррелл вхожа в этот клуб по праву рождения. Здесь все свои. А ты, Брайни?

Ты только вспомни, как она смерила тебя взглядом сегодня утром. Сверху вниз. А как она наморщила свой вздернутый носик, когда проходила мимо? И даже брезгливо повела своим изящным плечиком, как будто невзначай наступила на колючку. Так что подумай Брайни как следует.

В самом деле Брайни практически ничего не знал о мире за пределами своей буровой. Но он четко понимал, что со своими провинциальными манерами он никогда не добьется поставленной цели. Предстоит завоевать доверие Дориан. Пускать пыль в глаза не его стиль.

— Если у тебя есть что предложить, Дориан, я весь внимание. — Малком сидел с видом внимательно слушающего человека. — Пойми, такая работа на улице не валяется. В общем, произошло чудо! Думаю, пора поставить в известность Ватикан.

— Тебе смешно, а мне плакать хочется, — посетовала Дориан и нервно забарабанила пальцами по подлокотнику кресла, пытаясь скрыть смущение и выиграть время. Она еще не привыкла к своему новому положению: — Не знаю, что забавного в моей ситуации?

— Дориан, как твой финансовый менеджер, я настоятельно рекомендую взяться за эту работу. Вряд ли ты найдешь что-нибудь более подходящее. Особенно при твоей, скажем так, квалификации.

— Благодарю за доверие, Малком.

Дориан ни на секунду не сомневалась в правоте Малкома. Тридцать тысяч долларов — немалые деньги. Всего за три месяца работы!

Конечно, с работой она справится. Тем более что Малком предупредил: ей не придется обучать этого разбогатевшего ковбоя азам. Пусть Дориан сосредоточится на его имидже. Ну, скажем, этикет, культура поведения, манеры. Главное — как можно скорее научить Брайни вести себя в соответствии с новым статусом.

— Брайни? Ковбойское имя, — продолжила Дориан. — Мне предстоит теперь участвовать в родео?

О реальной жизни у Дориан были весьма туманные представления. Ей казалось, что реальная жизнь в чем-то напоминает сериал «Беверли-Хиллз».

— Мистер Такер заверил меня, что будет неукоснительно следовать твоим советам, — уточнил Малком.

— Я должна подписать трудовое соглашение? — поинтересовалась Дориан.

— Ничего особенного, обычный деловой контракт с перечислением обязательств сторон. — Небрежным движением руки Малком, достал из ящика письменного стола и положил перед ней уже заполненный формуляр: — Вот проект контракта.

— Какая самоуверенность, Малком!

— А у тебя есть варианты? Пожалуйста, я готов выслушать!

— Как странно! Контракт… Знаешь, я никогда не подписывала никаких трудовых соглашений, — засомневалась Дориан. — Как все это официально!

— Всего три месяца, не такой уж это и большой срок, — Малком торопился завершить разговор и покончить с этим делом. Но Дориан явно не торопилась подписывать документ.

— Может быть, для тех, у кого на счет регулярно капают денежки, это и не такой большой срок, — возразила Дориан.

А у меня в сумочке всего восемьдесят долларов, вспомнила она. На эти деньги не протянуть и до завтрашнего утра. А что, если Малком потребует вернуть эти деньги? Имеет полное право. Ведь он нашел ей работу. Малком способен и не на такие сюрпризы. Дориан покосилась на формуляр. Там красовалась кругленькая сумма — тридцать тысяч долларов.

— Этот мистер Такер действительно собирается платить? — на всякий случай спросила Дориан.

— Как видишь. — С этими словами Малком пододвинул документ поближе и положил рядом авторучку: — Ты только подпиши, и считай, дело сделано.

Дориан не хотелось испытывать судьбу. За всю свою жизнь она не проработала ни одного дня. А тут такой солидный контракт! И в самом деле — чудо. Она спасена. Сейчас на ее банковском счете нет ни цента. И вдруг такие деньги. Даже питаясь одними гамбургерами, столько не сэкономишь.

— Скажу больше, твой работодатель готов выплатить аванс в размере месячного гонорара, — торжественно объявил Малком и с этими словами положил перед Дориан банковский чек. — Кстати, мистер Такер просил передать тебе этот чек.

— Чек? — не смогла скрыть удивления Дориан. Да, этот клочок бумажки решал все ее проблемы. В то же время она боялась оказаться в ловушке. Умом Дориан понимала, что надо встать и немедленно покинуть офис прежде, чем она совершит непоправимую ошибку. Но ситуация, в которой она оказалась, вынуждала ее держать себя в рамках.

— Вообще говоря, мистер Такер достаточно интересный, хотя и очень наивный молодой человек, — продолжал Малком. — Тебе он, несомненно, понравится. Дай ему шанс. Уверен — бабушка Прю одобрила бы твой шаг. Быть может, это как раз то, чего она добивается. Ты приобретешь жизненный опыт. Главное — решительность и находчивость.

Малком опять прав. Дориан была готова пойти на все, чтобы вернуть доверие бабушки:

— Так и быть, я подпишу, — согласилась она.

Не читая документа, она поставила свою подпись, взяла чек и торопливо спрятала его в сумочке. Жизненный опыт, конечно, великое дело. Но вряд ли она сможет простить бабушке такой эксперимент над живым человеком.

Малком, потирая руки от удовольствия, в изнеможении откинулся на спинку кресла.

— Что ж, дело сделано! — воскликнул он и тотчас же нажал на кнопку связи с секретаршей. — Тина, будьте любезны, пригласите мистера Такера.

При этих словах у Дориан екнуло сердце:

— Малком, есть у тебя сердечные капли?

Ее вдруг охватили сомнения: «Разве можно за три месяца придать светский лоск простому работяге с буровой?»

Когда мистер Такер вошел в кабинет, то худшие опасения Дориан подтвердились. Жизнь светского общества этот ковбой явно представлял по сериалу «Даллас», который недавно повторяли по спутниковому каналу Совершенно неотесанный провинциал, подумала Дориан, а вслух предупредила новоиспеченного миллионера:

— В ближайшие три месяца нам придется как следует поработать.

— Как скажете, мэм. Теперь вы мой учитель и наставник.

Дориан приступила к делу со всей решительностью. Для достижения максимального эффекта и, кстати, для своего удобства, которое она всегда ценила превыше всего, Дориан потребовала, чтобы мистер Такер немедленно переехал из отеля в ее апартаменты в районе Уэст-Энда.

— Во всяком случае, до тех пор, пока мы не подыщем подходящую квартиру.

— К сожалению, я в этом не разбираюсь, мэм, — мистер Такер говорил с резко выраженным провинциальным акцентом, характерным для уроженцев западного Техаса, — но мне кажется, это будет не совсем удобно… То есть жить с вами в одном доме. Не хотелось бы давать повод для сплетен…

Какой жуткий провинциальный говорок у этого парня! — невольно отметила Дориан, но не подала виду. Она была убеждена, что все люди, говорящие с акцентом, по определению не могут обладать большими умственными способностями. Во всяком случае, так ее учили в школе.

— Предрассудки! — возразила Дориан. — Вы же должны где-то жить, чтобы пройти курс обучения. Важно, чтобы вы всегда были у меня под рукой. В вашем случае можно рассчитывать на эффективный и быстрый результат только благодаря методу полного погружения в ситуацию. Кстати, квартира у меня достаточно просторная — три спальни для гостей. Так что вряд ли нам угрожают, как вы изволили выразиться, пересуды.

— Что ж, вам виднее, — согласился мистер Такер. — Я прекрасно понимаю, о чем вы толкуете, — продолжал Такер, — но жить под одной крышей все равно как-то неловко…

— Не беспокойтесь, вы меня ничуть не стесните, — решительно возразила Дориан. — Обещаю, что вашей репутации никто не угрожает.

— Да нет, я не об этом, — смутился Такер. — Я беспокоился о вашей репутации, мэм.

— Подумать только, он беспокоится о моей репутации! Какой вы, однако, галантный и старомодный кавалер. Да кого интересует эта ваша репутация! — сказала Дориан.

Мистер Такер удивленно взглянул на нее. Малком показывал жестами, чтобы тот соглашался.

— Ну, раз мистер О'Нил тоже так думает, что ж надо соглашаться, — сказал Такер. — И то правда, жить в гостинице накладно. Да и моя Реба вроде как недовольна.

— Ваша Реба? — ресницы Дориан дрогнули. Настолько неожиданно прозвучало это женское имя. Малком ни словом не обмолвился, что этот парень, оказывается, уже женат. — Это имя вашей жены? — не удержалась она от вопроса.

— Нет, что вы. Так зовут мою собаку. Мы с ней неразлучные друзья. Не мог же я бросить ее в Слэпдауне. Она бы умерла от тоски.

— Очень трогательно, — сказала Дориан примирительным тоном. Наверное, мистеру Такеру пришлось здорово раскошелиться, чтобы его пустили в одну из самых шикарных гостиниц Далласа вместе с собакой. Дориан никак не понимала, что больше всего удивляет ее в этом человеке. Трогательная дружба с собакой или способность заплатить огромные деньги, лишь бы удовлетворить свою прихоть. В нем решительно что-то есть. Он гораздо интереснее, чем показался с первого взгляда.

Малком скрепил подписью и печатью трудовое соглашение. Дориан оставила мистеру Такеру свой адрес. Он обещал явиться ровно в десять часов, как договорились.

Дориан протянула руку. Изящные пальчики наследницы богатой нефтяной компании оказалась в мозолистой ладони рабочего парня. Когда Дориан ощутила жар этой ладони, ее словно током ударило.

— Позвольте поблагодарить вас, мисс Беррелл, за то, что вы согласились взять меня в свои ученики. Я знаю, что научусь у вас всему самому лучшему.

— Постараюсь помочь вам, мистер Такер! — Дориан желала поскорее высвободить свою руку. Почувствовав себя в ловушке, Дориан с трудом сдерживалась. Какая-то странная магнетическая сила влекла ее к этому мужчине. С синими бездонными глазами. Казалось, его взгляд пронзает ее насквозь, в нем чувствовалась скрытая энергия, о существовании которой она не подозревала.

— Что ж, значит, до завтра. — Он изо всех сил старался сделать вид, что не замечает впечатления, которое произвел на Дориан. — Я должен был выиграть эти деньги. На то была причина. Хотя это не я выиграл. Просто на меня пал выбор. Это дар свыше. Значит, я должен сделать что-то важное.

— Вы в это действительно верите? — спросила Дориан.

— Конечно. Зачем вообще нужны деньги, если они не несут людям добро.

Боже мой, мне все это снится! — подумала Дориан. Или передо мной обманщик и плут, каких не видывал свет, или самый честный и достойный человек, которые не встречались мне в жизни.

— Чьи это слова? — спросила Дориан, думая, что он кого-то процитировал.

— Это мои слова. Я обещал, что если выиграю, то деньги должны изменить мир в лучшую сторону. Хотя бы чуть-чуть. Вы понимаете?

— Кому вы обещали? — ошеломленно спросила Дориан.

Он лишь улыбнулся в ответ. Необычайно сильная волна нового, прежде никогда не испытанного чувства захлестнула Дориан. Какая обворожительная, чистая улыбка у этого необыкновенного человека!

— Кому я обещал? Самому себе, — услышала она простой ответ. Такер поднял глаза к небу: — И, разумеется, Ему.

— И вы сдержите свое обещание? — удивленно спросила Дориан. Среди своего окружения она не встречала человека, который сдержал бы данное слово. Например, Кассандра, ее родная мать, ни разу не сдержала своего слова. Все ее обещания на поверку оказывались пустыми разговорами.

— Конечно, — ответил Брайни и перевел дух, как если бы избавился от какой-то тяжести. — Я рад, что вы меня понимаете, мисс Беррелл. Теперь вы знаете, кто я и зачем пришел к вам.

Этот парень, подумала Дориан, из тех, чье слово твердо. Любая на моем месте была бы счастлива. Последняя мысль смутила ее больше, чем все остальные сюрпризы сегодняшнего дня. Мужчина, которого она по первому впечатлению приняла за неотесанного ковбоя, вызвал у нее глубокое уважение. Неужели это не сон? — недоумевала Дориан.

— Вы уверены, что я понимаю вас? — тихо спросила Дориан.

В ответ он крепко пожал ей руку. В этот момент Дориан ощутила прилив теплоты во всем теле и едва преодолела желание прижаться к его груди. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и крепко прижал к себе.

— Не желал бы стать еще одним разбогатевшим пролетарием, который в состоянии купить себе дорогие штиблеты, большую машину и деревянную двуспальную кровать с балдахином, — мужественный баритон Брайни ласкал ее слух. И говорил он очень убедительно. — Таких клоунов много в Далласе, — продолжал Такер. — Хитроумные дельцы легко прибирают к рукам подобных богачей. Вряд ли они заслуживают таких подарков, какой получил я.

— Так чего же вы добиваетесь, мистер Такер? — дрогнувшим голосом спросила Дориан. Лучше бы она спросила — что вы делаете со мной?

Он внимательно и ласково посмотрел ей прямо в глаза. В сердце Дориан растаяла последняя льдинка недоверия. Дориан поняла, что она окончательно потеряла голову.

— Чего я добиваюсь? — переспросил Брайни. — Быть на равных с могущественными и влиятельными людьми. Хочу добиться их уважения. Это единственный способ выполнить свое предназначение. Вот почему я должен заслужить доверие этих людей. А вы, мисс Беррелл, принадлежите к тому обществу, в которое мне суждено войти.

— Я принадлежу?! — невольно воскликнула Дориан.

— Да, именно вы. Уверен, вы справитесь с ролью учителя, — с этими словами он прижал ее руку к своему сердцу. — У вас получится. Люди должны поверить мне.

— Похвальное стремление, — сказала Дориан. — Надеюсь, смогу вам помочь.

Она наконец высвободила руку из его крепкой ладони. Требовалось время, чтобы она смогла осмыслить происходящее и собраться с мыслями.

Боже, что со мной? — мысленно повторяла она. Она ощущала какое-то сладостное томление во всем теле. Никогда прежде не испытывала она таких ощущений — тепло разливалось по всем ее членам и доводило до изнеможения. Еще мгновение, и она упадет в обморок.

Дориан рывком бросилась к двери, распахнула ее настежь. В кабинете Малкома нечем было дышать. Он должен понять намек и оставить ее одну наедине со своими мыслями.

— Не сомневайтесь, мисс Беррелл, — кивнул на прощание Брайни. — Буду у вас завтра ровно в десять.

Кстати, как назвал его Малком? Интересный, но наивный молодой человек. Кажется, так. Малком, как всегда, прав. Действительно, интересный и наивный. Но при этом есть в нем нечто, чего нет в других людях. Что-то неуловимое, чему я не могу подобрать слова, — размышляла Дориан. — Кажется, я начинаю понимать, что отличает его от других мужчин. Он личность. В нем все настоящее, подлинное.

Звонок в дверь раздался ровно в десять. Дориан только что закончила принимать душ. Какая пунктуальность! — удивилась она. Наверное, у них в провинции не принято опаздывать.

Дориан накинула на голову пушистое полотенце и надела тонкие сатиновые шорты, плотно обхватившие талию.

— Итак, урок номер первый, — обратилась она к Брайни, открывая дверь. — Зарубите себе на носу — нельзя приходить точно в назначенное время. Так не принято.

— В самом деле? — удивился Брайни. На лице его сияла широкая улыбка.

Возле его ног сидел огромный лохматый зверь.

— Что это?! — воскликнула Дориан испуганно.

— Что с вами? — удивился Брайни и посмотрел себе под ноги.

— Вы говорили, что у вас собака. А это что? — спросила Дориан, глядя на странное лохматое чудовище с обвислыми ушами и облезлым хвостом.

— Это собака, мэм, — подтвердил Брайни, приподняв свою ковбойскую шляпу. Он старался не замечать наготы Дориан, ее босых ног, едва прикрытой полотенцем упругой груди, тюрбана, который она соорудила на голове.

Только сейчас Дориан поняла, что совсем не одета. Вряд ли можно было считать одеждой тонкие сатиновые шорты. Она попыталась прикрыть грудь полотенцем.

— Мисс Беррелл, разрешите представить вам — Реба. Самая добрая собака во всем Техасе. В прошлом лучшая ищейка нашего графства. Во всяком случае, была лучшей, до тех пор пока какие-то негодяи не разбили ей нос.

Дориан недоверчиво покосилась на собаку, которая на всякий случай поджала хвост. Она уже успела испачкать своими слюнями дорогой персидский ковер.

— Не думаю, что собаке найдется место в моем доме. Для этого есть собачьи приюты, — заявила Дориан и решительно преградила путь животному. Но внушавшая ужас Реба и не собиралась вторгаться в чужой дом, она тихо и мирно сидела у ног своего хозяина.

Чтобы успокоить беззащитное существо, Брайни ласково потрепал Ребу за ухо. Собака благодарно подняла голову и преданно посмотрела на хозяина подслеповатыми глазами.

— Что вы, мэм, разве можно оставлять Ребу у чужих. Да она помрет от тоски. Видно, что у вас нет привычки к собакам. Но мы с Ребой одна команда. Так что, Реба, пойдем-ка обратно в отель, — с этими словами Брайни потянулся к своему видавшему виды чемодану.

— Постойте, не уходите! — сердце Дориан предательски екнуло. Она уже тысячу раз пожалела, что пригласила к себе домой этих странных гостей. Но Такер не должен думать, будто она одна из тех, кто не держит слова и пасует при первых трудностях.

— А она не уличная?

— Что вы, она совсем домашняя, добрая. Уже старушка — спит целыми днями. Тише воды, ниже травы. Она вам совсем не помешает.

— Я не разбираюсь в собаках, — откровенно призналась Дориан. — Кажется, собак нужно выгуливать?

— Она ходит в туалет и любит ванную, — Брайни крепко держался за дверную ручку и виновато улыбался. — Что может быть приятнее теплой пенистой ванны!

— Что же вы стоите в дверях, входите оба! — распорядилась Дориан. При этом она отошла в глубь прихожей, чтобы ненароком не прикоснуться к Брайни. По странной прихоти воображения она вдруг представила Брайни, принимающего теплую пенистую ванну. В глазах у нее поплыли радужные круги.

— Оставайтесь, мистер Такер! — сказала она примирительным тоном. — Разве можно разлучать друзей?

Брайни кивнул в знак согласия:

— Знаете, не надо звать меня «мистер Такер». Я к этому не привык. Тем более мы под одной крышей. Зовите меня просто Брайни.

Дориан наморщила нос:

— Мне очень жаль, но я не стану звать вас «Брайни». При всем моем к вам уважении не могу.

— Почему? — удивился Брайни.

— Потому что Брайни это недопустимое — в нашем кругу имя.

— Что вы хотите этим сказать? — Брайни подошел ближе к Дориан, дружелюбная улыбка по-прежнему не сходила с его губ. Но какая-то тень пробежала по его лицу.

Дориан отступила на шаг. У него странная манера — давить на собеседника своим присутствием, отметила она про себя.

— Брайни неподходящее имя для мужчины с вашим новым общественным статусом. Это имя годится для маленького мальчика, подростка, голливудского артиста, наконец, но не для солидного человека.

От этой тирады у Дориан даже пересохло во рту. Она поняла, что не умеет разговаривать с людьми. Для этого нужно научиться сострадать другому человеку. Она же рубит сплеча, наносит упреждающие удары, проявляет жестокость. И совершенно не владеет искусством врачевания душевных ран. Вот, невзначай обидела старую несчастную собаку. Быть может, она боится показаться смешной. А ведь работа, за которую она взялась, совсем не так проста, как может показаться на первый взгляд.

— И вообще «Брайни» больше подходит для мультфильма, — не могла остановиться Дориан. — Надеюсь, вы теперь понимаете, почему это имя вам не подходит.

— Не совсем.

— Давайте выберем другое имя, и вы поймете разницу.

— Главное, чтобы человек был хороший, а как его зовут — неважно, — возразил он.

— Человека встречают по имени. О людях нашего круга судят прежде всего по имени, — продолжала настаивать Дориан. — Ведь вы хотите произвести выгодное впечатление, не так ли?

В знак согласия Брайни кивнул. Однако по всему было видно, что Дориан не убедила его.

— Ну, допустим, моя мама завала меня Бриндон. Но с тех пор, как она умерла, никто не называл меня Бриндоном.

— Итак, Бриндон. — Дориан несколько раз произнесла имя вслух, словно пытаясь оценить его звуковую субстанцию и представить зрительно в ряду других имен, украшающих «Золотую книгу Далласа»: — Бриндон Такер! Что ж, это имя, пожалуй, подойдет. Так что забудем о Брайни. С этого часа вы должны отзываться только на одно имя — Бриндон.

Брайни пожал плечами:

— Все равно, какая разница! Но вам виднее, какое имя больше подходит для высших кругов. И раз уж я плачу вам хорошие деньги, то я вам доверяю. Бриндон так Бриндон.

— Что ж, отлично! Думаю, мы с вами поладим, — обрадовалась Дориан.

— Значит, друзья? Можно я буду звать вас Дори? — весело предложил Бриндон.

— Но до сих пор никто не называл меня Дори, — возразила Дориан.

— Даже мама?

— Вот именно, даже мама, — сухо отрезала Дориан.

У него странная манера влезать в душу человека, в самые сокровенные уголки сердца, — подумала Дориан, — при этом постоянно нарушать светские условности. С какой стати он вдруг решил напомнить ей давно забытое детское имя?

— Входите, чувствуйте себя как дома. А я пойду переоденусь.

Реба не заставила просить себя дважды и тотчас плюхнулась на персидский ковер.

— Надо вызвать собачьего парикмахера, пусть приведет Ребу в порядок, — не выдержала Дориан.

— Красивый у вас дом, мисс Беррелл, — с восхищением озирался вокруг Бриндон. Гостевой зал был обставлен в стиле французской деревенской усадьбы. Дориан очень любила этот пестрый и в то же время уютный стиль.

— Спасибо за комплимент, — рассеянно поблагодарила Дориан. Бриндон великолепно вписывался в этот интерьер. Он смотрелся очень сексуально на фоне букетов из подсолнухов, бело-голубых фаянсовых тарелок, украшавших стены, и антикварной французской мебели.

— Дома посидим или прогуляемся? — поинтересовался Бриндон. Закономерный вопрос. Ведь Бриндон собирается изменить стиль жизни.

— Для начала побываем у Наймана. Подберем кое-что из одежды. — Невольно Дориан любовалась Бриндоном. Сквозь тонкую ткань летних джинсов легко просматривались очертания каждого мускула его натренированного тела. Легким пружинистым шагом Бриндон обошел просторную гостиную. Да он прекрасно сложен! Такой фигуре могли бы позавидовать самые знаменитые модели, рекламирующие нижнее мужское белье.

— Какой у вас размер? — как бы невзначай поинтересовалась Дориан. — Пятьдесят второй? Угадала?

Бриндон утвердительно кивнул.

— Потом заедем к портному, — продолжала Дориан. — Пусть снимет мерки. Вам понадобится несколько костюмов и смокинг.

— Смокинг? Это костюм, в котором курят?

— Смокинги надевают в торжественных случаях. Или у вас уже есть подходящий костюм? — спросила Дориан.

— Ну, для торжественных случаев у меня есть спортивный костюм. Да и то я надеваю его только на свадьбы или на похороны.

Дориан с удовольствием оценивала достоинства Бриндона — крепкая мускулистая грудь, широкие плечи, узкая талия. Идеальное сложение. О таком парне могут только мечтать лучшие кутюрье мира. Именно такими представляют мужчин дизайнеры, принимаясь за создание новой коллекции. Воображение Дориан нарисовало сцену, как в один прекрасный день они с Бриндоном входят в зал и все эти стареющие и скучающие тетки буквально сгорают от зависти. Дориан настолько живо представила себе эту сцену, что ей стало не по себе.

— Урок номер два, — не терпящим возражений тоном объявила Дориан. — Одежда делает человека. Одеваться в универмагах в нашем кругу неприлично. Миллионеры не покупают костюмы в универмагах.

— Значит, только в дорогом костюме меня станут воспринимать всерьез?

— Конечно, — подтвердила Дориан.

— Что ж, я вам верю, — Брайни внимательно посмотрел в глаза Дориан. Под взглядом его бездонных глаз она почувствовала себя обнаженной и покраснела.

— Что еще входит в наши планы? — улыбнулся Брайни.

Интересно, как ему, взрослому мужчине, удается выглядеть одновременно наивным, как ребенок, и таким сексуально привлекательным, недоумевала Дориан.

— Итак, какие у нас на сегодня планы? — настойчиво повторил свой вопрос Брайни.

— Сначала мы все-таки заедем в магазин, а оттуда к Эмилио.

— Кто такой этот Эмилио? Так называется мексиканский ресторан? — с этими словами Брайни расположился на мягком диване. — Значит, поужинаем в мексиканском ресторане? — сказал он, устраиваясь поудобнее.

Дориан вздохнула. Как объяснить ему, что значит поехать к Эмилио?

— Эмилио — это вовсе не ресторан.

— Тогда что это такое? — он доверчиво смотрел на нее.

— Пусть это будет сюрпризом, — нашлась Дориан. — А теперь мне пора переодеться.

Разве можно в двух словах объяснить совершенно неискушенному человеку, что такое «Эмилио»? Дориан предполагала, что самым трудным испытанием для Бриндона станет маникюрный кабинет.

Глава третья

Радужная вывеска сообщала, что «Эмилио» — это «Эксклюзивный клуб дневного отдыха». Брайни все равно не понимал, что скрывается за этими словами. Инстинктивно он чувствовал, что ему здесь нечего делать. Даже в дневное время.

Не сказать ли об этом Дориан? — подумал Брайни, но благоразумно промолчал. Раз уж она знает толк во всех этих делах, пусть командует дальше. Ведь это ее работа. Брайни уже имел случай убедиться, что работать она умеет прекрасно. Взять хотя бы тот универмаг, в который они заглянули. Дориан не обращала внимания на ценники. Беспрекословным тоном отдавала она распоряжения продавцам. Брайни, как зачарованный, любовался Дориан. Он впервые увидел, как ведут себя в магазинах богатые покупатели. О, конечно, она мастер своего дела!

С обреченным видом Брайни вошел вслед за Дориан под хрустальные своды клуба дневного отдыха. Руки у него были заняты пакетами и коробками с одеждой, которой, будь его воля, он ни за что бы не купил. Брайни с любопытством глядел по сторонам. Любая мелочь привлекала его внимание. Мягкий рассеянный свет загадочно отражался в бесчисленных зеркалах. Вокруг возвышались заросли диковинных цветов и деревьев. По сравнению с ними леса Амазонки показались бы унылым пейзажем. Все как в джунглях, которые можно увидеть только в голливудском кино. Повсюду журчат кристально чистые ручьи, шумят голубые фонтаны, резной деревянный мостик в деревенском стиле перекинут через горный поток, с ветки на ветку перепархивают разноцветные попугаи.

— Куда мы попали? — не выдержал Брайни. Но Дориан была увлечена разговором с администратором, руководившим всем этим великолепием. Дориан решительным шагом направилась прямиком в широкую галерею. Судя по всему, она здесь не в первый раз и прекрасно ориентируется в этих райских кущах. Брайни не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Он любовался ее легкой и решительной походкой.

— Не отставайте, Бриндон. Здесь вам придадут лоск. Вы будете выглядеть так, как должен выглядеть богатый мужчина, — подбадривала она своего подопечного.

Брайни не мог поверить, что превращение в богатого мужчину должно происходить в этих голливудских декорациях. Он прекрасно сознавал, кто он на самом деле и чего хочет добиться в жизни. Брайни вырос в беспросветной нужде, был трудным подростком. Все это так. Но у него сильно развито чувство собственного достоинства. А здесь его станут переделывать, превращать в нечто, чем он не является.

Выходит, зря он доверился Дориан? Мисс Дориан Беррелл. Понятно, сейчас ей нужны тридцать тысяч долларов. Но чего она хочет от жизни? Брайни не мог ответить на этот вопрос. Он видел только безграничную самоуверенность Дориан. Такой самоуверенности нельзя научиться. Для этого нужно родиться в доме, где ни в чем не бывает отказа, где о тебе денно и нощно заботится целый штат вышколенной прислуги. Разве можно приобрести за деньги такое отношение к окружающим? К тому же за три месяца! Брайни хотелось думать, что Дориан на самом деле другая — простая и искренняя.

Чем больше времени проводили они вместе, тем меньше понимал он тайну ее характера. Ведь только что, у себя дома, она выглядела совсем по-свойски в окружении подсолнечников, сама казалась девушкой-подсолнечником, такой же простой и приветливой. Такой милой в своем пушистом полотенце на голове. На какое-то мгновение Брайни показалось, что эту босоногую девушку можно запросто назвать Дори. Разве добрая Дори не станет заботиться о своем муже Брайни!

Однако иллюзия быстро развеялась. Через час она вышла к нему бесконечно чужая и неприступная в своем дорогом наряде. В мочках ушей поблескивали бриллиантовые сережки, на шее переливалось алмазное ожерелье, волосы были тщательно уложены, на лице искусный макияж. Девушка-подсолнух исчезла, словно ее и не было. Брайни видел перед собой редкую оранжерейную орхидею. Этим цветком можно любоваться издали. И нельзя прикоснуться. Словно на Дориан повесили музейную табличку «Руками не трогать». В отличие от простушки Дори мисс Дориан Беррелл вряд ли станет заботиться о своем Брайни.

— Кажется, мы попали в салон красоты? — предположил Брайни. Мраморные колонны с малахитовой инкрустацией отдаленно напоминали парикмахерскую в его родном Слэпдауне. Брайни был уверен, что за позолоченной дверью сидит дядюшка Сэм — провинциальный парикмахер в белом халате.

Дориан только фыркнула в ответ:

— Ошибаетесь, Бриндон. Это не салон красоты, а место, где люди приобретают лоск, свойственный только богатым, здесь они отдыхают и снимают стресс.

— Все равно не понимаю, где мы, — продолжал недоумевать Брайни. Он ощущал себя словно в Зазеркалье, где все не так, как в реальном мире.

Прежде чем она успела ответить, откуда ни возьмись к ним подошел вертлявый человечек маленького роста, почти карлик, в цветной шелковой рубашке, обтягивающих черных кожаных брюках и сапогах на высоком каблуке. В ушах крошечные золотые серьги. Театральным жестом он прижал руку к сердцу и громко воскликнул:

— Дориан, дорогуша! Какая радость!

Он шумно поцеловал ее руку:

— Вы, как всегда, восхитительны!

Потом он обратился к Брайни:

— Этот мускулистый, спортивный мужчина с вами?

Дориан представила их друг другу:

— Эмилио, это — Бриндон Такер, тот самый джентльмен, о котором я говорила. Познакомьтесь, Бриндон — это мистер Эмилио, мастер своего дела. Волшебник! Он обещал сделать вам новый имидж.

Эмилио расплылся в улыбке:

— Бесконечно рад нашему знакомству.

Брайни взглянул на Дориан. Он понимал, что его манеры лишены изысканности. Но ведь он обратился к Дориан не за имиджем, а для того, чтобы она помогла ему научиться правильно вести себя в обществе. Ладно, придумала мне новое имя — Бриндон. С этим еще можно согласиться. Но зачем было обращаться за помощью к такому смехотворному парикмахеру. Чем он может помочь? Превратить Брайни в другого человека? Ну, это уж слишком!

— А чем плох мой теперешний имидж? — спросил он. В Слэпдауне всем нравилась его прическа под Билли Рея и пышные усы, которые он по утрам собственноручно подравнивал канцелярскими ножницами.

— Дорогой мой, ничем. Но ваш теперешний имидж больше подходит для первых переселенцев Америки! — невозмутимо парировал Эмилио и принялся изучать Брайни: — Хм! Дориан, дорогая, благодарю, что вы обратились именно ко мне. Какие блестящие возможности!

— Я тороплюсь, — сказала Дориан. — Совершите одно из ваших чудес. Бриндон того заслуживает.

— Драгоценная моя, что-нибудь особенное?

— Да, пожалуй, — не задумываясь, ответила Дориан: — Сделайте мне богатого.

— И агрессивного? — понимающие улыбнулся человечек. — Мне нравится новый стиль — мужчина-агрессор.

— Лучше рафинированный. Потомственный денежный аристократ. Как у нас принято говорить — «старые деньги».

— В стиле небрежной элегантности?

— Если получится, то вы — волшебник!

— Постойте! — Брайни чувствовал себя голым новобранцем на врачебной комиссии: — У меня есть право голоса?

— Нет, — ответила Дориан.

— Вы сказали — нет? — переспросил Брайни.

Она снова посмотрела на часы и недовольно наморщила носик:

— Вот именно, мистер Такер. Я сказала — нет. Вы понимаете, что это значит, не так ли? Или вы привыкли у себя в Слэпдауне, что все девушки говорят вам только комплименты? — Всем тоном она старалась показать, что его сексапильность не распространяется за пределы его провинциального городка. А тем более на нее.

— Так уж и все, — отозвался Брайни. — В принципе только те, которые сами согласны.

— Я не из их числа, — поправила она ремешок сумочки. — Ведь мы договаривались, что я учитель и наставник. Так что меня нужно слушаться, не так ли?

— Да, милостивая госпожа.

— То-то же, учитесь плавать в глубокой воде. И без спасательного жилета!

Брайни кивнул в ответ. Как легко и быстро ей удалось убедить его. Прежде чем Брайни успел опомниться, он уже был в цепких руках маленького человечка.

— Теперь он в ваших руках, Эмилио. Развлекайтесь, ребята.

— Итак, приступим!

Под оценивающим взглядом Эмилио Брайни попятился.

— К моему возвращению сделайте мне настоящего потомственного денежного аристократа. Не забудьте, Эмилио, — «старые деньги»!

— С превеликим удовольствием!

Брайни собирался было спросить, что значит — потомственный денежный аристократ и «старые деньги», но не успел.

— Ваше желание для меня закон! — почтительно поклонился Эмилио.

Дориан взглянула на часы:

— Черт побери, я опаздываю! Проследите, чтобы все по полной программе, как говорится, с головы до пят. Кстати, вот его новый костюм, — Дориан указала на пакеты и коробки. — Буду не раньше шести. Чао!

— Вы бросаете меня? — Брайни почувствовал себя не в своей тарелке. Именно для этого он и нанимал Дориан, чтобы не чувствовать себя неловко в новой обстановке. Вопрос показался Дориан совершенно неуместным. Она даже не взглянула в его сторону. Брайни почувствовал себя таким же брошенным, как несчастная Реба, когда он вручал ее дежурному.

— Попрошу не жаловаться! — только и сказала Дориан в ответ.

— Я никогда не жалуюсь, — заносчиво парировал Брайни. С младых ногтей он усвоил правило, что жалобами ничего не добьешься. Как говорят в Техасе, мухи слетаются на сладкий мед, а не на кислый уксус.

Глаза их на мгновение встретились. Брайни показалось, что в ее карих глазах появилось сострадание. Впервые за все время знакомства она посмотрела на него не как на проект, а как на человека.

Дориан моментально отвела глаза:

— Мне некогда. Нужно успеть на конференцию Общества изящных искусств. Я обещала. Семейство Беррелл всегда поддерживает искусства.

Брайни ужасно захотелось выпить пива, чтобы снять напряжение:

— Понимаю, нужно поддерживать престиж. Так и быть, справлюсь самостоятельно.

Брайни давно привык к самостоятельности. Он привык обходиться без посторонней помощи с семилетнего возраста.

— Не сомневаюсь, — бросила она. — О вас позаботятся. Эмилио был так любезен, что согласился принять нас без очереди.

Глава четвертая

Дориан, как и обещала, вернулась в шесть. Эмилио бурно приветствовал Дориан в своем кабинете. Он щелкнул пальцами, в дверях появилась девушка с серебряным подносом и предложила Дориан стаканчик кампари.

Дориан отпила глоток:

— Эмилио, мы торопимся. У вас готов счет? Давайте я подпишу. Можете отправить его факсом в офис Малкома О'Нила. Он ведет расходы мистера Такера.

Эмилио непринужденным жестом прикоснулся к компьютерной клавиатуре, и принтер выдал распечатку счета. Любой был бы потрясен суммой, в которую обошлись несколько часов пребывания в его салоне красоты и отдыха. Любой, но не Дориан. Она прекрасно знала, сколь высоко ценится имидж. Дориан не стала утруждать себя изучением счета и, не глядя, подписала бумагу.

— Итак, где же он? Приведите его, и мы поедем по своим делам.

— Не торопитесь, — попросил Эмилио и проводил Дориан к мягкому, обложенному многочисленными цветными подушками дивану. — Присядьте и расслабьтесь, дорогая.

— Не могу. Мы спешим.

— Вечно вы так — всегда торопитесь. — Эмилио подтолкнул ее к дивану. — Отдохните. Учтите, сегодня вы не имеете права мне возражать.

Расположившись на мягких шелковых подушках, Дориан поняла, как она устала. Когда бесконечная конференция в Обществе изящных искусств наконец закончилась, она отправилась в собачью парикмахерскую, чтобы забрать собаку Такера. Теперь Реба выглядела гораздо привлекательнее. Выйдя из ванной, Дориан с удивлением обнаружила, что собака свернулась клубком и безмятежно спит на коврике возле ее кровати. Боже, во что теперь превратится ее пушистый белоснежный коврик!

Дориан освежила макияж и надела вечернее платье из черного шелка. Прежде чем отправиться к Эмилио, она успела заказать ужин для двоих в своем любимом Уэст-Энде. Такер выглядел так растерянно, когда она оставила его у Эмилио, вспомнила Дориан. Ничего, сочный бифштекс по-флорентийски наверняка поднимет ему настроение. Кстати, вот вам и первый урок этикета, причем в самой непринужденной манере. Она любила убить двух зайцев сразу, с одного выстрела.

Дориан была озадачена, когда, приехав к Эмилио увидела массажисток, стилистов, специалистов по уходу за кожей и маникюрш. Они почему-то не расходились, хотя уже давно пробило шесть часов. Как в театральном фойе, они как будто нетерпеливо ждали начала представления.

— У вас что, намечается вечеринка? — поинтересовалась Дориан.

Эмилио торжествующе улыбнулся:

— Сегодня мы сотворили чудо!

Эмоциональное восклицание Эмилио вызвало на лицах его сотрудников радостные улыбки.

— Сегодня мы целый день работали не покладая рук, подобно рабам египетским на строительстве пирамиды. И нам удалось сделать кое-что интересное, — загадочно объявил Эмилио.

— Я, конечно, ценю ваши усилия, однако…

— Никаких «однако»! — замахал руками Эмилио, прерывая Дориан на полуслове: — Шедевры заслуживают того, чтобы ими любовались без спешки. Именно поэтому Леонардо да Винчи показывают в Лувре, а не выставляют в витринах техасских банков.

Энтузиазм Эмилио был заразителен. Дориан едва сдерживала улыбку.

— Отдыхайте, пейте кампари, моя дорогая, и готовьтесь к сюрпризу. — Эмилио крутился, как юла, на своих высоких каблуках. Он был похож на циркового иллюзиониста — мастера оригинального жанра, готовящегося показать самый эффектный фокус. Эмилио распорядился сменить классическую музыку на тяжелый рок и приглушить верхний свет.

— Эмилио, я очень ценю все, что вы сделали, но вряд ли все эти приготовления так уж необходимы.

— Избыток чувств суть нашей профессии, дорогая моя. Главное — презентация.

Эмилио был прав. Дориан тоже придерживалась этого правила. От своей матери Дориан унаследовала любовь к внешней стороне дела. Иногда декор гораздо важнее, чем искренние чувства. Приличия можно организовать, они управляемы. Чувства — не поддаются никакому контролю. Сидя в роскошных подушках, Дориан терпеливо ждала — что же, пусть маэстро немного порадуется. Без сомнения, он заслужил это.

— Итак, вы готовы? — закричал Эмилио.

Дориан кивнула, как королева, готовая принять парад войск.

— Да. Полагаю, что готова увидеть ваш сюрприз.

Она рассмеялась, чтобы скрыть волнение. Ей очень хотелось увидеть нового Бриндона.

О чем она думала в эту минуту? Ни о чем, просто сгорала от любопытства. Интересно, что удалось сделать Эмилио? Как Бриндон будет выглядеть в костюме, который она специально выбрала для него? Ткань и стиль должны были подчеркнуть юношескую стройность и мускулистость его фигуры, бездонную синеву глаз и золотистый загар. Интересовал ее, говорила она себе, не сам Бриндон, а результат.

Однако, надо признаться, в ожидании было скрыто нечто большее, чем чисто профессиональный интерес.

Отчего этот загадочный техасец так властно овладел ее мыслями? На конференции Общества изящных искусств, когда выступал президент о расширении деятельности фонда, Дориан не слышала ни слова из его речи. Она размышляла о своей новой работе, за которую взялась столь опрометчиво. Как привить новому миллионеру социальные навыки, избавить от грубых привычек и свести с нужными людьми. Создать имидж богатого человека?

Однако при ближайшем рассмотрении ковбой оказался совсем не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Он желал добиться большего, чем хорошие манеры. Дориан согласилась поработать с ним, лишь бы дотянуть до сентября. Сегодня она уже не могла избавиться от предчувствия, будто она вовлечена в какое-то важное и серьезное дело.

Эмилио вдруг закричал как цирковой шпрехшталмейстер:

— Дамы и господа, перед вами наш кумир!

Чья-то невидимая рука направила луч прожектора на дверной проем, украшенный блестящими бусинками. Лучшая массажистка салона Сидни присвистнула от восхищения. Все вокруг зааплодировали, приветствуя героя дня.

— Итак, шоу начинается! — возвестил Эмилио.

Явно довольный собой, владелец салона отвесил вежливый поклон публике:

— И теперь, чтобы не испытывать терпения почтеннейшей публики, позвольте представить вам будущего покорителя сердец всего Далласа и Форт-Уэрта! Перед вами наш несравненный и неповторимый мистер Бриндон Такер!

Дориан снисходительно выслушала Эмилио. Пусть порадуется. Она с любопытством вглядывалась в прямоугольник дверного проема и пила кампари.

Наконец Бриндон медленно раздвинул мишуру и появился на пороге. Луч прожектора светил ему прямо в глаза, и он слегка наклонил голову. Достаточно было одного взгляда на Бриндона, чтобы Дориан выпила залпом весь стакан кампари. Даже она на мгновение растерялась и забыла о светских манерах.

Под восторженные восклицания Бриндон вошел в зал и остановился как вкопанный. Трудно было поверить, что этот прекрасно сложенный и одетый по последней моде мужчина тот самый провинциальный парень, с которым Дориан попрощалась несколько часов назад. Вместо ковбоя в помятых джинсах перед ней предстал ухоженный ультрамодный красавец. От внимания Дориан не ускользнуло, как женщины буквально пожирают его глазами. Надо отдать должное Эмилио. Этот кудесник знает свое дело. Природная грубоватость и провинциальная неотесанность техасского парня по имени Брайни исчезли как по волшебству. Перед ней был новый филантроп и утонченный миллионер Бриндон Такер. В такого красавца невозможно было не влюбиться.

Тщательно выбритое лицо и короткая стрижка придавали его лицу новое выражение. На какое-то мгновение Дориан даже показалось, что она впервые видит этого человека. Четкий овал лица, прямой мужественный нос. Странно, почему она раньше не замечала — у него такие соблазнительно чуть припухлые губы? Взгляд Дориан скользнул ниже — безукоризненные брюки от Армани. Под легчайшей дорогой тканью угадывалась мускулатура натренированного тела. Взгляд упал на ботинки от Прада. Эту роскошную пару она выбирала сама. Такая обувь придает мужской походке определенную твердость и решительность.

Их глаза встретились. В его синих глазах светилась надежда. Ему очень хотелось понравиться Дориан. Он вопросительно приподнял одну бровь, как бы спрашивая — ну, что скажешь? Я тебе нравлюсь? Да как он смеет сомневаться? Подлинный шедевр имиджмейкерского искусства. Он заговорщицки подмигнул Дориан. Сердце ее учащенно билось, ее бросило в жар.

Голос Эмилио вывел Дориан из оцепенения:

— Только не сидите молча, Дориан! Скажите что-нибудь! Мне нужны слова. Много слов. Что вы думаете?

Что думает она? В сущности, перед ней все тот же Брайни. Несмотря на модную стрижку и роскошный костюм от Армани он все тот же удачливый лотерейный игрок, родом из провинциального Слэпдауна.

Пытаясь скрыть замешательство и восстановить контроль над эмоциями, Дориан наклонилась, чтобы поправить складку на юбке:

— Мои поздравления! — сказала она Эмилио голосом леди, подающей официанту на чай. — Отличная работа!

— Как, и это все, что вы можете сказать? — Раздосадованный Эмилио счел, что она недостаточно оценила его произведение.

— Вы как волшебник из детской сказки, — продолжала Дориан, — сотворили чудесное превращение. Превратили угольки в золото.

Владелец салона дружески похлопал Бриндона по плечу:

— Что ж вы стоите как вкопанный. Двигайтесь, мистер Такер, пусть Дориан полюбуется вами.

Бриндон увернулся от руки слишком экспансивного стилиста. Усмешку сменила гримаса раздражения.

— Думаю, с меня хватит, — процедил он сквозь губы.

Дориан насторожилась. Предстоит основательно поработать над его произношением.

Эмилио обратился к своим сотрудникам:

— Вы что, не видите, мистер Такер устал! Рабочий день закончился — все по домам!

Женщины неохотно расходились, бросая игривые взгляды на Бриндона.

— О, эти женщины! — насмешливо фыркнул Эмилио. — Они так откровенны!

Бриндон провел указательным пальцем по верхней губе — роскошные усы исчезли.

— Такое ощущение, будто я голый.

Эмилио драматически закатил глаза:

— Без усов вам гораздо лучше!

Бриндон присел на диван рядом с Дориан.

— А вы как думаете, мисс Беррелл? Смешно я выгляжу?

Дориан жадно вдохнула аромат его одеколона. Она сама выбрала его. Пряный аромат, с едва уловимым намеком на цветок лотоса и ноткой мускуса:

— Ничуть.

Голос ее от волнения стал хриплым. Откашлявшись, она продолжила:

— В вас нет ничего смешного. И вообще выглядите вы… — Дориан сделала паузу, заметив, насколько серьезно глядят на нее эти синие глаза. — Выглядите вы…

Господи, ну, что сказать ему, чтобы не выдать себя? Сердце Дориан бешено колотилось:

— Выглядите вы замечательно, то есть я хотела сказать — отлично.

— В самом деле? — в голосе Бриндона послышалось сомнение. — Кажется, эта рубашка смотрится совсем не по-мужски. Я как-то не привык к таким тонким рубашкам. Вот потрогайте, какая она мягкая.

Под тканью она ощутила напряжение крепких мускулов. У Дориан слегка закружилась голова:

— Это хлопковый кашемир, — объяснила она, — ему полагается быть мягким.

— Значит, я не похож на глупого болвана? — провел он рукой по недавно подстриженным волосам.

— Вовсе нет. — Дориан вскочила на ноги, пытаясь вырваться из облака пьянящих запахов:

— Эмилио, я не представляла, что вы способны на такие чудеса. Прошу прощения, что позволила себе усомниться в вашем высочайшем мастерстве.

Эмилио отвесил ей вежливый поклон:

— Настоящий художник должен стремиться к совершенству.

— Спасибо, старина. — Бриндон крепко пожал руку Эмилио. — Думаю, нам пора, — обратился он к Дориан. — Надеюсь, в Далласе для меня найдется самый большой в мире бифштекс!

Дориан улыбнулась. Он не отдает себе отчета, как замечательно выглядит! Но неведение только подчеркивает его привлекательность. В своем кругу Дориан давно привыкла к честолюбивым мужчинам. Они открыто бравировали своей сексапильностью, будто речь шла о котировках акций. Полное отсутствие противного мужского кокетства у Бриндона Дориан находила восхитительным.

— Ужин в ресторане уже заказан, — сказала Дориан. Несмотря на эмоциональную встряску, она почувствовала, что чертовски проголодалась.

Брайни сидел напротив Дориан в уютном ресторанчике. Как прилежный студент, он слушал ее лекцию о французских винах. Он и не представлял, что существует так много различных марок вина и что вино стоит так беззастенчиво дорого. За компанию с приятелями он иногда пропускал стаканчик-другой фруктово-ягодного из картонной коробки. Разумеется, в кино он видел, как настоящие леди и джентльмены пьют шампанское. Особенно ему нравились те эпизоды, когда стреляет под потолок пробка из огромной бутылки. Брайни и не снилось, что однажды он сам станет объяснять важным официантам, какую марку вина он предпочитает на ужин.

Дориан объяснила ему все тонкости ритуала. Например, почему ко второму блюду следует выбрать бордо, а в качестве аперитива шатобриан.

— Выходит, все эти премудрости мне предстоит освоить. Раньше я знал только одно — белое вино под цыпленка, красное под говядину, — признался Брайни. Он старался подражать Дориан. Говорить тихо, чтобы не помешать струнному квартету, игравшему нежные мелодии.

Дориан одобрительно кивнула:

— У меня есть энциклопедия вина. Хотите почитать?

— Хочу, — ответил Брайни. — Выходит, чем больше я учусь, тем больше понимаю, как мало я знаю. У меня такое ощущение, будто я родился заново.

— Все у вас получается на «отлично».

— Вот опять это слово, — сказал он задумчиво.

— Какое слово? — встревожилась Дориан.

— Отлично. Вы сказали, что я выгляжу отлично. Теперь говорите, что все у меня получается отлично. Я вам не надоел?

— Успокойтесь. Вы мне не надоели, — улыбнулась она.

Музыканты заиграли новую мелодию.

— Я знаю — это скрипка. А как называются другие инструменты?

Дориан объяснила состав струнного квартета — две скрипки, альт и виолончель: — Они играют «Хризантемы» Пуччини.

— Как, вы знаете даже это? — Он не мог скрыть своего изумления. Разный уровень воспитания незримо разделял их.

Дориан пожала плечами:

— Я много лет брала уроки музыки. Кстати, собака уже дома. Кажется, она была очень рада.

— Реба, — уточнил он, — ее зовут Реба.

Пользуясь полумраком, Брайни внимательно изучал Дориан. Боже, как она прекрасна в простом черном платье! Совсем как принцесса в замке на вершине стеклянной горы, подумал Брайни. Ему казалось, что он навсегда забыл эту детскую сказку. С тех пор как умерла его мать, ему никто не читал сказок на сон грядущий.

— Вообще-то мне здорово повезло, что я встретил именно вас, — признался вдруг Брайни. — Очень повезло.

— В самом деле? — При других обстоятельствах эти слова, возможно, показались бы неуместными. Но сегодня Дориан было приятно услышать это признание. Кстати, с каких это пор Дориан Беррелл ощутила потребность в словах благодарности?

— Понимаете, я вдруг представил, что мне придется провести вечер с Эмилио. Это не в моем вкусе.

Дориан рассмеялась. Смех ее был такой же музыкальный, как у того рождественского колокольчика.

Всем корпусом Дориан подалась вперед:

— Могу я задать вам один вопрос?

— Конечно. Любые вопросы.

— Зачем вам все это?

— Ясное дело — мне хочется есть. На салатных листьях, которые я получил на ленч у Эмилио, не продержится даже хомячок.

— Да я не об ужине говорю, — улыбнулась она. — Зачем вы платите мне тридцать тысяч долларов за то, что можно прочитать в любой книжке?

— В книжках нет того, что можете знать только вы одна, — возразил Брайни.

Ясное дело, он и сам мог бы сообразить, где и как одеться, какое заказать вино. Но не более того. Ведь без Дориан он не узнает главного. Разве книга способна научить поверить в себя, почувствовать, что ты заслуживаешь лучшей жизни?

— Зачем вам нужно, чтобы общество приняло вас? — упорствовала она. — Ведь полным-полно миллионеров из числа баскетболистов и кинозвезд. Они тоже совершенно неподготовлены, как и вы. Но им и в голову не придет поступать так, как вы.

— Вы правы, мисс Беррелл. У нас всякий знает, как потратить деньги. Мне важно понять, как правильно использовать деньги.

— Все равно мне непонятно. Кстати, зови меня Дориан!

— Конечно, я не мастер объяснять свои мысли. Может быть, ты научишь меня. Ты закончила колледж? — поинтересовался он.

Дориан кивнула в ответ.

— Ну вот, а я не учился в колледже. Едва дотянул до конца среднюю школу. А в колледже тоже пишут характеристики? Ну, насчет способностей…

— Да, пишут. — Дориан стало любопытно, к чему он клонит.

Он наклонил голову, как бы обдумывая ответ:

— И что написано в твоей?

— Прежде ты должен знать, что я училась в элитарном женском колледже. Там не приняты формулировки вроде «отличается прилежанием».

— Все-таки интересно, что написано в твоей характеристике? — упорствовал Брайни.

Чуть помедлив, она ответила:

— Скажем так: выйдет замуж за представителя «старых денег».

Дориан выглядела несколько смущенной.

Брайни нахмурился:

— А чем, собственно, старые деньги лучше новых?

— Некоторые так думают.

— А ты?

— Не знаю, — призналась она. — Моя мать все еще пытается прорваться в старые денежные кланы. А ее не пускают. Мой прадедушка по отцу был первым богатым человеком в роду Берреллов. Да и то потому, что ему повезло. Он пробурил нефтяную скважину в правильном месте, — улыбнулась она, — это все равно, что выиграть в лотерею.

— Работа на буровой гораздо тяжелее.

Взгляд Брайни остановился на корзинке с румяными булочками, которую официант поставил на стол. Брайни вопросительно взглянул на Дориан:

— Будет очень невежливо, если я возьму пару булочек? Я чертовски проголодался.

— Конечно, бери. Для того они и на столе. — Дориан показала, как правильно брать хлеб из корзины. Сначала следует взять специальную салфетку для хлеба, положить в нее булочку или пластинку хлеба, затем нанести особым ножом тонкий слой масла. Вместо этого Брайни разломил булочку надвое и положил в ее теплое нутро целый кусок масла. Смакуя аромат свежеиспеченного хлеба, он на мгновение закрыл глаза. Когда он открыл их, то весело подмигнул Дориан.

— Прости, я голодный как волк.

Она улыбнулась и придвинула корзинку к нему поближе:

— Можешь взять еще булочку.

— Что ж, не возражаю, — сказал он. — С восемнадцати лет я вкалываю на «Чако-ойл». И, заметь, ни разу не менял работу.

— В самом деле? — удивилась Дориан. Ей и в голову не приходило, что перед ней может сидеть один из многих тысяч безымянных рабочих, трудом которых создается богатство Берреллов.

— Кстати, за одиннадцать лет, — подчеркнул он, — я не слышал ни одного худого слова о Портисе Чаннинге.

Конечно, Брайни не приходилось лично встречаться с основателем «Чако-ойл», но трудолюбивый и добросердечный предок Дориан всегда был образцом для него, чего не скажешь о собственном отце.

— Моя бабушка говорит, что он был хорошим человеком, — сказала Дориан.

— Все, кто работал на него, считали его ангелом во плоти. До сих пор вспоминают, как Портис Чаннинг отдал одному бедняку свою последнюю рубаху.

— Да, у него была репутация великодушного человека. Жаль только, умер он задолго до моего рождения.

Официант поставил на стол салаты. Подражая Дориан, Брайни аккуратно положил салфетку на колени. И внимательно наблюдал за Дориан, чтобы не ошибиться в выборе вилки.

— Итак, вернемся к школьным характеристикам, — продолжила разговор Дориан. — Что написано в твоей?

Он ухмыльнулся:

— Я учился в мужской школе, не элитарной, а в самой обыкновенной, куда принимают всех без разбора, даже самых отчаянных хулиганов.

— И что же?

Он глубоко вздохнул:

— У меня написано: «Рано или поздно попадет в тюрьму».

Правда, Брайни вполне мог гордиться, что эта формулировка в школьной характеристике так и осталась самой большой неприятностью за всю его жизнь. Кстати, своей честностью он обязан именно этому зловещему пророчеству. Надо отдать должное Брайни, ведь он изо всех сил старался жить так, чтобы предсказание школьных властей не сбылось.

Глаза Дориан удивленно расширились. Брайни поспешил развеять ее худшие опасения. Жизнь ее вне опасности:

— Нет, ты не подумай, что я был насильником или вором или что-нибудь в этом роде. Всего-навсего трудновоспитуемый подросток. Наверное, я слишком часто нарушал дисциплину на уроках.

— А твои родители?

— Мама умерла, когда мне было семь лет. Отец бросил нас. И меня отдали в детский приют. Через восемь лет выпустили оттуда. До сих пор не знаю, где мой отец.

— Сочувствую.

Дориан приподнялась за столом и положила свою ладонь на его руку. В то же мгновение его словно пронзило электрическим током. В ее удивленных глазах Брайни прочитал, что она тоже ощутила этот удар. Дориан резко отдернула руку.

— Мой отец умер тринадцать лет назад, — сказала она нарочито спокойным тоном, давая понять, что ничего необычного не случилось. — У него была болезнь Герига. Заболел он, когда ему было всего тридцать шесть лет.

Брайни никогда не слышал о такой болезни, поэтому Дориан пришлось пояснить:

— Это атрофия мышц. Папа прожил еще два года. Он очень мучился. Мы были очень близки. Мне до сих пор очень не хватает его. Моя мать бросила меня.

Оказывается, у них немало общего. Это открытие обнадежило Брайни. Разговор плавно переходил с одной темы на другую. Брайни был приятно удивлен, как легко общаться с Дориан. Выходит, зря опасался прослыть косноязычным невеждой!

— Теперь и я должен кое в чем признаться, — сказал Брайни, заканчивая десерт. — Это касается моего плана. Дело в том, что он предусматривает не только чистоту ногтей.

— Я знаю, что…

— Подожди. Позволь мне закончить. Костюм, рубашка, прическа — все это ерунда. Главное — это полная уверенность, что я поступаю правильно.

— И что из этого?

— Я достаточно взрослый, чтобы понимать, в чем я не прав.

— Ясно, — лицо Дориан посерьезнело. — Никто не должен пытаться влиять на твое миропонимание. Будь уверен, я не собираюсь делать этого.

Дориан отодвинула от себя блюдце с итальянским десертом.

— Помнишь, когда мы вошли в ресторан, нас встретил парень в цирковом костюме. Как его зовут?

— Метрдотель, — рассмеялась Дориан.

Глава пятая

— Боже, что они сделали с тобой, девочка моя? — Брайни опустился на колени перед Ребой. В ответ она радостно завиляла хвостом и лизнула Брайни в лицо.

Скрестив руки на груди, Дориан наблюдала за проявлениями собачей преданности.

— Правда, теперь она выглядит гораздо лучше?

— Да, но мы могли бы обойтись и без розовых бантиков и без маникюра, — сказал Бриндон и продолжил: — Нельзя делать пуделя из настоящего блэдхаунда! Ты только посмотри на ее морду! Наша бедная старая девочка чувствует себя смешной!

Он снял с Ребы нелепые шелковые банты и в знак утешения ласково погладил собаку:

— Ведь мы служили в полиции, правда, Реба?

— В самом деле? — скептически поглядела Дориан на дряхлое животное.

— Наша старая Реба была главной ищейкой в пяти графствах, — ласково обнял собаку Бриндон. — Но случилось несчастье, и Реба потеряла нюх, — продолжал рассказывать Бриндон, — и не могла больше работать ищейкой. Шериф решил… усыпить ее.

Бриндон перешел на шепот, как будто собака могла понять, что он говорит.

— Тебе удалось спасти ее?

— Мы организовали побег, — погладил он собаку по голове. — Ведь так, девочка моя?

— Вижу, ты к ней очень привязан.

— Мы оба любим друг друга. Дружим целых восемь лет. Ей уже шестнадцать. Сто двенадцать в пересчете на человеческий возраст. Пусть порадуется на старости лет.

— Как мило с твоей стороны!

Оказывается, Бриндон очень сентиментален. Дориан прежде не задумывалась о том, как она сама относится к братьям нашим меньшим.

У нее никогда не возникло желания иметь домашнее животное, взять на себя ответственность за другое существо. До сих пор Дориан заботилась только о себе, о своем собственном благополучии. Это было единственной целью в ее жизни. Возможно, помогая Бриндону, она найдет другую, более достойную цель?

— У тебя доброе сердце, Бриндон, — сказала Дориан.

— Просто терпеть не могу, когда поступают не по справедливости, — ответил Бриндон. — Усыпить Ребу означало бы отплатить за труд и верность черной неблагодарностью. У тебя найдется жидкость для снятия лака? Надо избавиться от этого маникюра.

— Нельзя подождать до завтра? Думаю, вам лучше прогуляться, — предложила Дориан.

Бриндон надел на собаку ошейник и вывел во двор. В их отсутствие Дориан проверила квартиру. Драгоценные ковры сияли первозданной чистотой. По крайней мере одной заботой меньше, подумала Дориан. Она надела уютный домашний свитер.

Вернувшись с прогулки, Реба легла на коврик возле двери и крепко заснула. Теперь предстояло устроить на ночлег Бриндона. Дориан предложила ему на выбор одну из спален для гостей. Он выбрал комнату в самом дальнем углу квартиры. Не хотел беспокоить ее своим присутствием. Дориан предложила выпить по чашке кофе.

Бриндон наблюдал, как она высыпает в кофемолку драгоценные зерна ямайского кофе из особой холщовой сумочки.

— Знаешь, есть гораздо более легкий способ, — сказал он, стараясь перекричать грохот кофемолки. — Ты никогда не пробовала растворимый кофейный напиток? Достаточно залить кипятком пару чайных ложек порошка, и все готово.

— Нет, я никогда не пробовала растворимый кофе, — улыбнулась Дориан, насыпая ароматный свежемолотый кофе в кофеварку. — Но за совет спасибо.

— Какая у тебя большая и оборудованная кухня, как на картинке, — обвел глазами Бриндон просторное и светлое помещение и вежливо поблагодарил за чашку горячего кофе. — Сразу видно, что ты умеешь готовить.

— Вовсе нет, — призналась Дориан. Заметив его недоуменный взгляд, она поспешила добавить: — У меня нет времени.

Зачем ему знать, что ее кулинарные навыки не распространяются далее замороженных супов и гарниров. Быть может, она заинтересовалась бы кулинарией, окажись рядом кто-нибудь, кто любит простую домашнюю пищу. Перебрав в уме всех своих друзей, знакомых и бывших любовников, Дориан так и не смогла вспомнить хотя бы одного человека, ради которого стоило бы становиться к плите.

Другое дело Бриндон. Он оценил бы ее усилия. Увы, он ей ни друг и ни любовник. Он работодатель. Конечно, ее кулинарные познания весьма ограниченны, но она точно знает, что смешивать радости жизни с бизнесом — это прямой путь к катастрофе.

— Давай определимся с планами, — предложила Дориан. В самом деле, подумала она, пора поговорить о делах.

— Я готов, — ответил Бриндон и отпил глоток ароматного кофе. — Знаешь, кофе из зерен гораздо вкуснее растворимого напитка.

— Хорошо, что ты это сразу понял. — Дориан поставила ноутбук на стол: — Первое, что тебе надо сделать, — купить новую машину.

— Зачем? — искренне удивился Бриндон.

— Жильцы уже жалуются на твой пикап. Я обещала, что мы завтра же уберем его со стоянки.

Домовладелицей была бабушка Прю, и Дориан не хотелось, чтобы арендаторы посылали жалобы по ее адресу.

— Странно, — удивился Бриндон. — Кому помешал мой грузовик?

— Дело в приличиях. Это дорогой дом. Жильцы не хотят видеть старый пикап у себя под окнами.

— Да ведь я только что отремонтировал его.

— Отремонтировал эту развалину? — переспросила Дориан.

— Потратил кучу долларов. Поставил новые шины, стартер и сцепление. Сменил бензонасос и карбюратор. Так что теперь он в отличном состоянии, — сказал Бриндон.

— Разве ты сам не видишь, как он выглядит? — возмутилась Дориан.

Бриндон поморщился:

— Возможно, возле этого дома он выглядит неуместно. Придется обменять его на новую модель.

— Лучше отдать его какой-нибудь благотворительной организации.

— Что они сделают с ним?

— Понятия не имею. Но ты поможешь бедным людям, а нам не придется иметь дело с запчастями. Ты что предпочитаешь — «ламборгини» или «феррари»? Можно устроить пробную поездку. Как насчет завтрашнего дня?

— Я хочу американскую машину.

— Американскую? Почему? Ты решил поддержать американскую экономику? Она не развалится, если ты купишь иностранный автомобиль, Бриндон.

— Понимаю, что не развалится. Только не по душе мне иностранные машины. Лучше я куплю новый пикап. Что ты скажешь?

Дориан продолжала что-то выстукивать на клавиатуре ноутбука:

— Думаю, пикап не подойдет. Пикап, даже новый, противоречит твоему имиджу. Как насчет спортивного внедорожника? Такой же большой, но зато модный.

— И намного более дорогой.

— У тебя куча денег. В конце концов, мог бы подумать и о себе.

Дориан попыталась скрыть раздражение под дружеской шуткой. Этот затянувшийся разговор тяготил ее. Своими возражениями Бриндон исподтишка поставил под сомнение ее жизненные ценности. Подобно религиозному обряду, эти ценности заполняли пустоту ее жизни. Она не любила рассматривать свою жизнь под микроскопом — она могла и не выдержать такой тщательной проверки. Конечно, он платит достаточно много, чтобы она вела себя толерантно. Однако его упрямство раздражало ее.

— Считай, что это выгодное капиталовложение, — сказала она сухо.

— Хорошо, — неохотно согласился он. — Главное, что машина американская.

Уладив автомобильный вопрос, Дориан пошла дальше:

— Завтра утром зайдем в книжный магазин. Для начала начнем с книг по истории музыки и искусства, потом посмотрим путеводители и книги о винах. Не лишним будет почитать кое-что из классической беллетристики. Вот взгляни — список литературы по программе моего колледжа.

Дориан протянула ему листок бумаги:

— Ты читал что-нибудь из этих книг?

Бриндон пробежал список глазами и отрицательно покачал головой:

— Нет, но хотел бы наверстать упущенное. Учителя в школе всегда говорили, что я способный, только не умею сосредоточиться. Теперь другое дело.

— Отлично. — Она внимательно посмотрела на него.

Интересно, какие испытания выпали на его долю? Он был совсем ребенком, когда потерял мать. Отец совершенно не заботился о нем. Дориан хорошо знала сама, каково жить в одиночестве. Кассандра, та хотя бы пробовала откупиться от дочери дорогими подарками. У Бриндона не было даже этой радости. Он провел детство и юность в приюте, в компании трудновоспитуемых подростков. Дориан провела свое детство и юность в закрытом привилегированном учреждении в компании богатых девиц. За исключением качества пищи и развлечений, их судьбы мало чем отличались.

— Мне хотелось бы получить знания по экономике и финансам, — сказал он. — И научиться работать с компьютером.

— Это не проблема. Закажем компьютер и получим все необходимое программное обеспечение. Подыщем и преподавателя по экономике.

Разумеется, будь она финансовым гением, вряд ли ее дела пришли бы в такое расстройство. Но если бы у нее все было в порядке, вряд ли она встретила бы Бриндона. Бабушка захлопнула дверь перед ней. Но, взвалив на Дориан ответственность за свою жизнь, Прю открыла перед ней и новые возможности.

— Как ты думаешь, Малком согласится дать мне несколько уроков? Понимаешь, мне надо знать о работе биржи и инвестициях.

Вопрос Бриндона вернул Дориан к реальности:

— Конечно. Правда, не раскрывая секретов фирмы.

— Думаю, финансовый менеджмент — это как раз то, что мне пригодится. Главное — заставить деньги работать.

Бриндон, конечно, прав. Она никогда не думала о деньгах. Кроме тех случаев, когда нужно было что-то купить. Только сейчас, когда осталась без денег, Дориан вдруг узнала цену деньгам. Взять несколько уроков у Малкома было бы полезным и для нее. Она тоже могла бы узнать, как работают деньги.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Да. Я запланировала уроки сценической речи, — ответила Дориан.

Перебирая в уме коллег по заседаниям в Обществе изящных искусств, она вспомнила, как однажды кто-то делился впечатлениями о педагоге, который дает уроки ораторского мастерства для руководства одной из техасских корпораций.

— Ты имеешь в виду учителя пения? Мне что, нужно научиться еще и петь? — озадаченно спросил Бриндон. Дориан наслаждалась произведенным эффектом. Бриндон явно был в замешательстве.

— Нет, но нам надо поработать над твоим произношением, — объяснила Дориан. — Дело в том, что между акцентом и имиджем существует определенная связь.

— Значит, люди станут думать обо мне лучше, если я стану говорить, как диктор радио?

— Именно так. Правильно произносить слова. Все дело в гласных звуках.

Сама Дориан избавилась от резкого техасского акцента только к концу первого курса в колледже, да и то благодаря бостонской соседке по общежитию. Конечно, ей самой тоже не мешало бы поучиться у профессионального преподавателя правильной речи.

— Так и быть. Теперь я в твоих руках.

От этого признания Дориан бросило в жар. Неужели он не понимает, насколько опасно жить на полном доверии? Он соглашался с ней буквально во всем. Если бы он только знал, как она ненадежна в отношениях с другими людьми! Разве можно так безгранично доверять ей?

— У тебя не найдется чего-нибудь перекусить? — спросил он вдруг извиняющимся тоном. — Я что-то снова проголодался.

— И это после ужина в ресторане? — удивленно воскликнула она. Хотя, честно говоря, она тоже не отказалась бы от сэндвича.

На следующий день в пять часов пополудни, когда Дориан сверилась со списком неотложных дел, оказалось, что все намеченное сделано. Кроме одного пункта. Старый пикап Бриндона по-прежнему стоял на парковке и мозолил глаза жильцам шикарного дома. Они с Бриндоном провели слишком много времени в книжном магазине, а потом долго выбирали подходящий автомобиль. Наконец, Бриндон остановил свой выбор на «линкольне-навигаторе».

— Мы не успели избавиться от твоего пикапа, — горестно объявила она Бриндону. — Эта склочница, миссис Кортина, опять станет жаловаться.

Бриндон отложил в сторону толстый художественный альбом, который собирался купить:

— Поехали.

— Куда? — спросила Дориан.

— Избавляться от грузовика.

Они долго ездили по окраинам Далласа, прежде чем Бриндон нашел то, что искал. Он остановился рядом с автобусной остановкой:

— Приехали.

Она не понимала, что он затеял. Все, чего ей удалось добиться, был краткий ответ:

— Сейчас увидишь.

Дориан покорно последовала за ним. Они подошли к скамейке на автобусной остановке где сидела усталая молодая женщина с тремя мальчуганами.

— Извините, мэм, разрешите спросить вас кое о чем?

Своим вежливым обращением он расположил женщину к разговору.

— Если вы собираетесь попросить, чтобы я присмотрела за вашими детьми, то вы ошиблись адресом. У меня нет ни сил, ни времени.

Женщина устало посмотрела на него. Брайни покраснел:

— Разрешите задать вопрос, у вас есть машина?

— Машина? О да, конечно, у меня есть «кадиллак». Только он на витрине.

На женщине была розовая выцветшая от постоянной стирки униформа официантки с вышитой эмблемой ресторана и именем — Сью.

— У нас нет «кадиллака», мама, — поправил мать старший из сыновей. На вид ему было лет пять.

— Разрешите присесть? — попросил разрешения Бриндон.

Женщина пододвинулась, чтобы освободить место. На коленях она держала малыша. Дориан остановилась в нескольких шагах и прислушивалась к разговору. Женщина и Бриндон были примерно ровесники. Правда, женщина выглядела гораздо старше. Видимо, жизнь здорово потрепала ее.

— Вы ездите на автобусе. Наверное, это целое испытание, — осторожно предположил Бриндон.

— Я целый день на работе. Не успеешь опомниться, как надо ехать через весь город за детьми. Автобус все время опаздывает. А утром — в обратный путь. Сначала детей отвезти, потом на работу. Попробуй опоздать — босс устроит разнос и вычтет из зарплаты. Значит, я не смогу вовремя заплатить за квартиру.

— Противный старик этот мистер Хагер! Он все время кричит на маму, — сказал старший из мальчиков.

— Он — хозяин, так что приходится терпеть, — объяснила женщина.

— Вы замужем? — спросил Бриндон.

— Уже нет. Хотите получить работу?

— Спасибо за предложение, пока нет. Не волнуйтесь, вы найдете хорошего человека. Он сам отыщет вас.

— Вы верите в это? — недоверчиво спросила женщина.

— Да, верю, — без тени сомнения в голосе ответил Бриндон.

— Тогда пусть прекрасный принц поторапливается, — сказала она с иронией.

— Видите этот пикап? — указал Бриндон на свою машину.

— Да, и что из того?

— Это, конечно, не «кадиллак», но машина только что из ремонта, шины новые и бензобак полон под завязку. Возьмите его себе.

Мальчишка подпрыгнул от радости, но глаза его матери настороженно сузились:

— С какой стати?

— Ведь вам нужна машина. — С этими словами Бриндон вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

— А какая вам с этого выгода? — Женщина едва утихомирила своих радостно возбужденных детей и испуганно оглянулась вокруг, будто ожидая увидеть скрытую телевизионную камеру. — Должна быть выгода. Люди не отдают машины на улице за просто так.

— Поверьте, это не розыгрыш. Вот документы на машину, — улыбнулся Бриндон и обратился к Дориан: — У тебя найдется авторучка, чтобы подписать документы для леди?

Дориан дала ему золотую ручку, стоящую больше, чем эта женщина могла бы заработать за целый день, включая чаевые. Бриндон спросил ее полное имя и аккуратно подписал документы.

Усталая мать троих детей неподвижно сидела на скамейке. Слезы градом катились по ее щекам.

— Я всегда молилась о чуде!

— Это всего лишь старый пикап, — пытался успокоить женщину Бриндон. — Может быть, он поможет вам справиться с трудностями жизни.

Бриндон вручил ей документы и несколько банкнот из своего бумажника:

— Не забудьте купить страховку и безопасные сиденья для детей. Обещайте, что вы потратите эти деньги именно на это.

— Обещаю, сэр. — Женщина аккуратно положила деньги и документы в потрепанный кошелек. — Сэр, может, вы передумаете?

— Дело сделано, — весело объявил он.

С этими словами он взял ее за руку и вложил в ладонь ключи от машины. Затем наклонился к самому уху женщины и стал говорить так тихо, что Дориан пришлось напрячь все внимание, чтобы расслышать его слова:

— Вы молодец, Сью. По всему видно, что вы очень любите своих детей. Никогда не расставайтесь с ними.

— Как вас зовут? — спросила Сью сквозь слезы. — Я должна знать, кто мой благодетель.

— Меня зовут Брайни.

Он помог усадить детей в машину. На прощание мальчики помахали рукой. Дориан стояла на обочине и смотрела вслед отъезжавшей машине. Слезы сами собой лились из ее глаз. Она вдруг поняла, что тоже ужасно сентиментальна. Скольких сборщиков денег на нужды бедняков приняла она в своем доме? Сколько благотворительных фондов поддержала? Она выписала так много банковских чеков, что сбилась со счета. Но никогда она не чувствовала себя так хорошо, как сейчас с Бриндоном:

— Ты просто волшебник, — тихо прошептала она.

— Ничего подобного. Я проголодался!

Дориан посмотрела по сторонам. Они были далеко от дома.

— А ты не подумал, как нам вернуться обратно в Уэст-Энд?

Она потянулась к сотовому телефону, чтобы вызвать такси. Но у него были другие планы.

— Не торопись, — он взял ее за руку и повел к опустевшей скамье. — Мы поедем на автобусе.

Глава шестая

Благодаря заботам Дориан образование Бриндона продвигалось вперед семимильными шагами. Добросовестный ученик сверх всяких ожиданий все усваивал очень быстро. Как губка, впитывал он все новые и новые знания. Чем успешнее продвигалось обучение, тем сильнее Дориан ощущала свою необходимость. Наблюдая за тем, как день ото дня расширяется его кругозор, она испытывала огромное удовлетворение. В ней открылись до поры до времени скрытые педагогические таланты. Первый раз за всю свою жизнь испытала она радость от достижения поставленной цели.

Чем больше времени проводила она наедине с Бриндоном, тем ближе он становился для нее. Дориан размахивала своей новенькой лазерной указкой, словно волшебной палочкой. Однако, несмотря на принятое решение вести себя строго профессионально, в глубине души Дориан все-таки надеялась, что Бриндон обратит на нее внимание как мужчина. Заметит ее чувство и ответит взаимностью. В особенности в те моменты, когда головы их склонялись над книгой и его жаркое дыхание смешивалось с ее дыханием. Или когда руки их случайно соприкасались и биение его пульса заставляло вздрагивать и учащенно биться ее сердце. Порой она ловила на себе внимательный взгляд Бриндона, но быстро отводила глаза в сторону. Он часто умолкал вдруг на полуслове и иногда подолгу смотрел на нее. Дориан гнала от себя сумасбродные мысли. Ей казалось, что она принимает желаемое за действительное. За долгие часы, что они провели вместе, он ни разу не нарушил правил приличия. Дориан боялась признаться себе — она не вызывает у Бриндона желания интимной близости.

Да и с какой стати должен он обращать внимание на нее? Что может быть общего у этого доброго, трудолюбивого парня с капризной наследницей многомиллионного состояния? Он не желал быть богатым бездельником, который живет без тревог и без забот. Увы, Дориан, понимала, что живет именно так.

Ее друзья только что вернулись с морского курорта. Их страшно заинтриговал новый «проект» богатой подружки. Дориан не хотела знакомить Бриндона со своими друзьями. В конце концов она поняла, что должна оградить Бриндона от мира цинизма и пустой расточительности. А что, если дело вовсе не в этом, размышляла Дориан, а в том, что она хочет сохранить его для себя?

Еще бы, прекрасная душа в таком цветущем теле! Прежде угрызения совести были незнакомы Дориан. Но она достаточно умна, чтобы понять одно — соблазнить Бриндона равнозначно дурному поступку.

Бриндон — человек с принципами, убеждала себя Дориан. Он терпеливо ждет встречи со своей мечтой — единственной женщиной, с которой можно создать крепкую семью. По всему видно, что Дориан не относится к числу девушек его мечты. Разве она сама верит в сказки и любовь до гробовой доски? Дориан прекрасно понимала, что несколько часов физической близости с Бриндоном не принесут ей настоящего женского счастья.

Дориан видела только один достойный путь, чтобы войти в его жизнь. Заслужить его уважение, стать незаменимым другом и наставником. Надежда подружиться с Бриндоном стала для Дориан ориентиром в жизни. Дориан хотелось доказать, что она достойна этой дружбы, что в этой жизни тоже чего-то стоит.

По опыту Дориан знала — физическая близость, не подкрепленная сильным чувством, не сулит ничего хорошего. Рано или поздно секс приедается. Другое дело, если она станет для него надежным другом… Возможно, в таком случае он останется с ней надолго, во всяком случае до тех пор, пока не начнет новую жизнь. Ведь только одна она в состоянии помочь ему войти в высшее общество. Дориан помнила свое состояние душевной опустошенности накануне появления Бриндона. И когда он уйдет, жизнь ее станет еще более пустой, чем прежде. Дориан, как могла, справлялась со своими проблемами единственным доступным ей способом. Она заставляла Бриндона напряженно трудиться, а сама изо всех сил молчаливо боролась с новым для нее чувством, которое овладело ее сердцем.

Одну за другой Бриндон прочитывал книги по списку Дориан, проникался мудрыми словами и мыслями. Так измученная жаждой почва впитывает в себя летний ливень. Во время частых и оживленных обсуждений прочитанного он делал удивительно проницательные выводы. Однажды он немало озадачил Дориан, назвав Джейн Остин, знаменитую английскую писательницу, своим самым любимым автором. Дориан почему-то пришли на ум слова Джейн Остин: «В мире не найдется столько богатых мужчин, сколько красивых женщин заслуживают их».

Бриндон быстро овладел компьютером и часами изучал сайты благотворительных организаций. Он стремился применить свои деньги с пользой и избежать необдуманных решений. Ему было важно самому вникнуть во все тонкости дела. Дважды в неделю он брал уроки у Малкома О'Нила. Решив, что занятия с Малкомом ей тоже не повредят, Дориан сопровождала Бриндона и делала заметки. Финансовый менеджер толково объяснял, как правильно управлять деньгами. Уроков Малкома оказалось вполне достаточно, чтобы понять главное — в денежных делах следует прежде всего полагаться на здравый смысл.

Однажды, когда Дориан слушала рассказ Малкома об управлении недвижимостью, ей пришло в голову, что даже такая сильная и энергичная женщина, как бабушка Прю, не будет жить вечно. Если в своем завещании она не распорядится иначе, то, как единственная внучка, Дориан унаследует «Чако-ойл». При одной мысли об этом по спине Дориан пробежали мурашки. Она не в состоянии справиться со своей собственной жизнью, а тут предстояло взять в руки ответственность за судьбу 500 корпораций! Дориан поклялась себе стать достойным преемником огромного состояния, основанного на удачливой нефтяной находке ее прадеда.

Возможно, она еще успеет наверстать упущенное и вернет доверие бабушки. До встречи с Бриндоном Дориан вела себя легкомысленно, совсем как ее праздная мать. Но пример Бриндона, выросшего в сиротском приюте, да еще с характеристикой, предполагавшей тюремное заключение, но сумевшего переломить судьбу, вселял в Дориан уверенность в собственных силах.

По вечерам Дориан помогала Бриндону делать уроки. Они от корки до корки прочитывали газету для вкладчиков «Инвесторс дейли», следили за движением акций, как настоятельно рекомендовал Малком. Благодаря этой работе Дориан на практике убедилась в том, как права была Пру. Бабушка часто повторяла, что богатство не только дает огромную власть, но требует не меньшей ответственности.

Молодые люди проводили долгие часы вместе, разглядывая художественные альбомы и слушая компакт-диски с записями классической музыки. Дориан на практике убедилась, что изучение искусства методом погружения дает хороший результат. Все чаще Бриндон выходил победителем в придуманной ею игре «угадай мелодию».

Постепенно талантливый ученик превращался в педагога. Ресторанные изыски вскоре изрядно надоели Бриндону. Он настоял на том, чтобы они с Дориан взяли несколько частных уроков у настоящего шеф-повара. Бриндон любил простую и здоровую пищу. У кухонной плиты он проявлял чудеса изобретательности. Не прошло и недели, как он уже угощал ее такими соблазнительными блюдами, как духовое мясо с пряностями в горшочке или шашлык, искусно приготовленный в кухонном гриле.

Кулинарное искусство давалось Дориан не так легко, как Бриндону. Но в конечном счете и она тоже кое-чему научилась. Ее коронными блюдами стали ризотто по-милански и цыпленок табака под розмарином. Они подолгу обсуждали кулинарные рецепты и спорили, у кого лучше выходит то или иное блюдо.

Однажды в конце июля после обеда, отведав цыпленка по старинному рецепту, он неожиданно спросил:

— Что тебе известно о Детском фонде развития?

Дориан взглянула на него удивленно:

— Что именно тебя интересует?

— Они обращаются с просьбой о пожертвовании. Мне бы хотелось узнать, как они распоряжаются деньгами.

— Благотворительные учреждения для того и существуют, чтобы помогать людям.

— Все это красивые слова, — возразил Бриндон. — Хотелось бы знать об их конкретных делах.

— Разве ты не получил брошюру со статистическими данными?

— Там говорится об «обеспечении региональных культурных и образовательных мероприятий для неимущих детей». Мне это ничего не говорит.

Дориан пожала плечами, собрала посуду со стола и поставила ее в посудомоечную машину.

— Если это тебе так важно, то я сделаю запрос.

— Но ведь ты говорила, что вносишь в этот фонд значительное ежегодное пожертвование.

— Да, я помогаю этому детскому фонду. В октябре у них бывает замечательный благотворительный бал. В прошлом году, например, они устроили праздничное сафари и пригласили парня с телевидения — известного укротителя крокодилов. Они прекрасно оформляют зал. Накрывают отличный стол. Просто удивительно, как им это удается.

Бриндон недовольно наморщил лоб:

— Выходит, они устраивают развлечения на деньги, которые ты пожертвовала?

От прямого вопроса Дориан стало не по себе:

— Конечно, нет! Детский фонд устраивает благотворительные балы по собственной инициативе. Октябрьский бал — это всего лишь предлог, чтобы собрать с гостей как можно больше денег.

— Как прикажешь понимать — по собственной инициативе?

— Им так хочется, — ответила она неуверенно. У Бриндона была неприятная привычка ловить собеседника на противоречиях. Дориан всегда пользовалась повышенным вниманием на благотворительных балах. Где бы она ни появилась, ей всегда было гарантировано место на первых страницах газет.

— Разве тебе никогда не хотелось узнать, как работают твои деньги?

Какой странный вопрос, удивилась Дориан:

— Конечно, хотелось.

Каждый год она жертвовала огромные суммы благотворительным учреждениям по собственному выбору и считала, что щедрость приносит ощутимую пользу. Выяснять же, как та или иная организация распоряжается ее деньгами, Дориан казалось верхом неприличия.

— Все-таки сделай запрос, — настойчиво сказал он. — Скажи, что нам хотелось бы посмотреть, как работают программы, на которые были сделаны пожертвования.

— Ты собираешься поехать туда на экскурсию? — Дориан закрыла посудомоечную машину и включила ее.

— Нет, не на экскурсию. Необходимо встретиться с директором-распорядителем.

Дориан вздохнула:

— Это не так-то просто.

— Почему? — спросил он. — Наверняка уважаемый фонд будет рад продемонстрировать, как он расходует деньги.

С его логикой не поспоришь.

— Хорошо. Я постараюсь.

На следующий день Марджори Тридвелл, директор Детского фонда развития, показала Бриндону и Дориан приют, спонсированный по программе фонда. Они побывали на уроке музыки, рисования, ритмики и танца, в спортзале, где на гимнастических матах весело резвилась и кувыркалась малышня. Последним в программе посещения был урок истории у дошкольников.

Крошечный мальчуган забрался на колени к Бриндону. Тот нежно прижал сорванца к себе, не обращая внимания на сохранность своего костюма от Хьюго Босса, который обошелся более чем в тысячу долларов. Другой рыжеволосый эльф, с соской-пустышкой во рту, сидел на руках миссис Тридвелл. Но ни один ребенок не проявлял внимания к Дориан. Хотя, по правде говоря, ей совсем не хотелось испачкать свой шикарный плащ.

На большой перемене несколько малышей окружили Бриндона. Он налил им молока и, к удивлению Дориан, с добродушным юмором поднял тотчас же опрокинутую кружку. Вполне мог бы посоревноваться с несравненной Мери Поппинс, невольно подумала Дориан. Она сидела в стороне от всех. Никто не обращал на нее внимания.

Затем миссис Тридвелл пригласила Дориан и Бриндона в свой офис. Бриндон достал блокнот и задал первый вопрос из списка, который он подготовил заранее:

— Уточните, пожалуйста, какие у вас штаты?

Директор, женщина лет шестидесяти с печальными и добрыми глазами, четко ответила:

— На полной ставке у нас всего три сотрудника. Они ведут текущие дела и управляют денежными средствами. Двое, работающие по контракту, проводят кампанию по сбору средств. В основном у нас добровольцы, которые приходят по зову сердца. Кроме того, студенты-старшекурсники проходят у нас педагогическую практику.

Бриндон одобрительно кивнул:

— А какой процент годовых средств расходуется непосредственно на детей и сколько поглощают административные расходы?

Дориан приятно удивили вопросы Бриндона. Во всех его действиях чувствовалась мужская основательность. Она также порадовалась его правильному произношению, которым он овладел за последние несколько недель. Благодаря упорным занятиям улучшилось не только его произношение, он сумел освоить грамматику и пополнить свой словарный запас. Нанятый Дориан преподаватель потрудился не зря.

— Как и положено, на административные расходы у нас уходит не более двадцати пяти процентов бюджета.

Миссис Тридвелл печально улыбнулась:

— Когда я сказала вам, что у нас всего три штатные единицы, я вовсе не имела в виду высокооплачиваемых сотрудников.

В ответ Бриндон усмехнулся:

— Конечно, если вы ежегодно тратите немалые средства на устройство благотворительного бала.

— Частные благотворители спонсируют это мероприятие. Без денег, которые мы зарабатываем на этом балу, нам пришлось бы резко сократить объем услуг.

Бриндон что-то пометил в своем блокноте:

— Миссис Тридвелл, ответьте, пожалуйста, на такой вопрос. Что именно вы более всего желали бы получить для вашего фонда?

— Вы серьезно? — удивленно подняла глаза мисс Тридвелл.

Когда он утвердительно кивнул головой, она продолжила на одном дыхании:

— Мне хотелось бы получить компьютеры с образовательным программным обеспечением для всех приютов, но, к сожалению, есть более неотложные дела. Часть детей — это жертвы насилия в семье. Другие — многие месяцы провели на улице. В результате дети очень отстали от школы, а компьютеры дали бы им возможность догнать сверстников, что позволило бы надеяться на лучшую жизнь в будущем.

Она взглянула на Бриндона и улыбнулась:

— Вот мое желание. Но пока это всего лишь мираж.

Пришло время расставаться. Бриндон пожал руку директора и поблагодарил за гостеприимство.

— Позвольте спросить, мистер Такер, — сказала она, с надеждой глядя на Бриндона. — Не согласитесь ли вы сесть за главный стол на нашем осеннем балу?

В вопросе прозвучала деликатная просьба о пожертвовании. Только самым щедрым дарителям фонд предлагает место во главе стола. Дориан боялась, что Бриндон неправильно поймет вопрос.

— Не думаю, миссис Тридвелл. Увы, я не большой любитель посещать благотворительные балы.

На лицо женщины легла тень огорчения, но она любезно протянула руку на прощание:

— Понимаю. Спасибо, что уделили нам время. Надеюсь, вы не забудете о нас в будущем году.

— Хотя я и не любитель светских развлечений, — продолжил Бриндон, доставая из кармана чековую книжку, — но я верю в то, что вы делаете.

С этими словами он выписал чек.

— Недавно я приценивался к компьютерам. Думаю, этой суммы хватит на пять персональных компьютеров, плюс еще пара тысяч долларов на закупку программного обеспечения. Из разговора я понял, что вы знаете цену деньгам. Уверен, вы правильно распорядитесь средствами. Пусть у детей будут хорошие компьютеры.

Миссис Тридвелл слегка побледнела, увидев сумму, проставленную в чеке:

— Не знаю, как и благодарить вас!

— Это мой долг, миссис Тридвелл, — улыбнулся на прощание Бриндон.

— И все-таки мне кажется, что гольф — не моя стихия. — Брайни, сопротивлялся до последнего предложению Дориан вступить в гольф-клуб. Она проигнорировала все его протесты, полагая, что членство в привилегированном клубе чрезвычайно важно для его нового социального статуса. Пустив в ход знакомства, Дориан добилась принятия Бриндона в эксклюзивный клуб для богатых.

Теперь в бумажнике Брайни поблескивала золотом карточка члена гольф-клуба. Однако он прекрасно понимал — этого еще недостаточно, чтобы действительно принадлежать к высшему обществу.

— Прочь сомнения, Бриндон! — подбодрила его Дориан, когда они подъехали к воротам клуба. — Это всего-навсего гольф-клуб, а не мафия.

— Все равно я чувствую себя не в своей тарелке, — возразил Бриндон.

Пока они безвылазно занимались дома, внешний мир как бы не существовал для них и Бриндон чувствовал себя в полной безопасности. Вхождение в разреженную атмосферу мира богатых людей было для него серьезным испытанием.

— Не беспокойся, у тебя все получится.

— Я никогда не бывал на поле для игры в гольф, — сомневался Бриндон. Но покорно пошел за Дориан.

— Вот увидишь, тебе понравится гольф.

— Все равно, какая-то глупая игра, — пробормотал он.

Бриндон уже не выглядел неотесанным провинциалом, каким был месяц назад. Однако он еще не был готов к выходу в свет. Быть может, он, как тот крестьянский сын из сказки, которую мать читала ему в детстве, в будущем вскарабкается на стеклянную гору и освободит заколдованную принцессу и завоюет ее сердце. Неужели он и в самом деле мечтает о том, чтобы завоевать сердце Дориан? В начале он думал, что у него нет ни малейшего шанса преуспеть в этом. Что же произошло за эти несколько недель, отчего он вдруг обрел надежду на взаимность с ее стороны? С каких пор начал думать, что он, Бриндон Такер, подходит для такой женщины, как Дориан Беррелл?

Бриндон был готов продолжать отношения с Дориан и после завершения контракта. Но если он будет выглядеть наивным провинциалом в глазах ее циничных и насмешливых друзей по гольф-клубу, то тут же скатится со скользкого стеклянного утеса и навсегда потеряет даже то немногое, что ему удалось отвоевать. Достаточно ее друзьям только намекнуть, что они не пара, как он предстанет в ее глазах заурядным выскочкой. Он страстно желал, чтобы Дориан увидела в нем человека.

— Гольф не более, чем игра, — напутствовала она Бриндона, отправлявшегося на первый урок. — Это — метафора жизни. На этих зеленых лужайках завязывают важные знакомства и решают вопросы исторической важности. Все истинные джентльмены играют в гольф.

— Думаю, что для начала мне следовало бы получить диплом джентльмена, — попробовал отшутиться Бриндон.

— Ты забыл, кто у тебя учитель, Бриндон! Научись сносно играть в гольф! Это одно из моих требований. Ты наконец вступил в клуб, я устроила тебе уроки. Так что прекрати хныкать и радуйся жизни.

Все в здании клуба, от резных дверей из орехового дерева до облицованных дубовыми панелями стен, буквально кричало о богатстве. Вступительный взнос обошелся Брайни в сорок тысяч зеленых. Роскошь не бывает дешевой. Брайни приглядывался к поведению вальяжных членов клуба в дорогой спортивной одежде. Они чувствовали себя здесь, как дома. Чего не скажешь о нем. Для того чтобы преодолеть пропасть между ними и собой, Брайни требовалось больше, чем соответствующая экипировка и парикмахер за сто долларов. Все же Брайни держался прекрасно. Внешне он уже вполне соответствовал стилю Дориан. Только женщина с таким врожденным ощущением стиля, как Дориан, могла выглядеть изящной леди, даже будучи в шортах и кепи для игры в гольф. При виде ее загорелых стройных ног во рту у Брайни пересыхало.

— Заканчиваем игру, и сразу на ленч. Ты не возражаешь? — хриплым голосом взмолился Брайни.

Дориан делано вздохнула:

— Разве я морю тебя голодом?

Брайни сокрушенно пробормотал едва слышно:

— Каждый день, дорогая!

Брайни терзало мучительное чувство сексуального голода всякий раз, когда он ощущал аромат ее тончайших духов. Или когда слышал ее звонкий смех. Или случайно касался ее нежной кожи. Каждый день! Как зачарованный он провожал ее глазами, пока она наконец не скрылась в раздевалке для леди. Он едва справился с желанием последовать за ней, прижать к стене и покрыть поцелуями ее лицо. Рано или поздно он сделает это. Добьется своего. Оставаться джентльменом было для него слишком тяжело. Находиться с Дориан под одной крышей и не сметь прикоснуться к ней — тяжелее такой изощренной пытки трудно придумать. Как долго он сможет вынести это испытание? Сколько еще раз придется стоять ему под ледяным душем? Он чувствовал себя в положении голодающего за обильным, богато накрытым столом.

— Дориан, ты ведешь себя как собака на сене. Разве можно держать взаперти такого роскошного самца? — Тигги открыла дверку шкафчика с изящной бронзовой табличкой с ее именем. — Какие мы, женщины, в сущности, эгоистки!

— Ошибаешься, он вовсе не раб любви. — Дориан сушила феном влажные волосы.

После тренировки Бриндон случайно столкнулся в дверях с Тигги. С тех пор Тигги без умолку говорила только о нем.

— Сама знаешь — он мой работодатель. Все это время мы были очень заняты.

— Кто бы сомневался! В память о «Моей прекрасной леди» все наши друзья уже называют вас «миссис Хиггинс и мистер Дулиттл». А я-то, дурочка, думала, что тебе достался потный ковбой с разбитым грузовиком.

Тигги скинула с себя мохнатое полотенце и скользнула в кружевное французское белье, затем натянула белые леггинсы, застегнула полупрозрачную блузку и надела кожаные мокасины.

— Какой, однако, шикарный плейбой достался тебе, подружка!

Дориан высушила волосы, надела абрикосового цвета шорты и застегнула сафьяновые туфельки. К Бриндону совсем не подходит это затасканное слово. Плейбой, подумать только! На такое способна лишь одна Тигги.

— У нас только профессиональные отношения, — строгим тоном поправила свою подругу Дориан.

Тигги надула пухлые губки:

— Скажешь, между вами ничего не было?

Дориан сделала страшные глаза. Тигги начинала действовать ей на нервы.

— Ничего не было. Моя работа тебя не касается.

— Как благородно с твоей стороны! Всегда завидовала твоему железному самообладанию. Я бы не удержалась и давно сняла бы с него брюки…

— Прекрати! Он — мой босс. Я вовсе не думаю о нем в этом смысле.

— Лгунья! — парировала Тигги.

Дориан поймала себя на том, что действительно бессовестно солгала. Сколько ночей она провела, лежа с открытыми глазами в кровати и представляя себя в объятиях Бриндона? Приходилось вставать, брать альбом с репродукциями фламандских натюрмортов и листать его до изнеможения.

— Слава богу, он не мой босс, — голос Тигги звучал похотливо. — Судя по женщинам, которые пускали слюни, когда твой… босс проходил через гостиную клуба, держу пари — большинство женского населения также беспринципно, как и я, грешная. Смотри не прозевай мужика, учительница!

Замечание Тигги о том, что на других женщин Бриндон производит такое же впечатление, как и на нее, больно укололо Дориан. Ведь она не имеет никаких прав на Бриндона Такера. Он взрослый, независимый мужчина. Но именно о таком мужчине мечтала она в бессонные ночи.

Но почему, услышав о желании Тигги снять с него брюки, Дориан захотелось выцарапать глаза лучшей подруге? Чтобы успокоиться, Дориан сделала несколько глубоких вздохов. В этот момент она думала только об одном: как бы поскорее отвезти Бриндона домой, надежно запереть его там — подальше от всех этих похотливых баб.

Бриндон встретил их широкой улыбкой. В его темных волосах сверкали капельки воды. Экипировку для игры в гольф он сменил на тонкие оливковые брюки и белую хлопчатобумажную рубашку поло с эмблемой клуба на левом нагрудном кармане. Выглядел он импозантно, как будто родился и вырос в этом загородном поместье. Однако в глубине души он по-прежнему чувствовал себя гадким утенком. Дориан добилась своего. Но ведь этого желал и он сам? Не он ли заплатил ей за этот успех?

Тигги едва не потеряла дар речи, увидев Бриндона:

— Какая жалость, что мистер Такер не мой босс! — громко шепнула она Дориан. — Слава богу, в отличие от тебя у меня нет предрассудков.

Вот именно! У нее нет предрассудков. Такие женщины, как Тигги, не подходят целомудренному Бриндону. Он придерживается вполне определенных принципов, а потому заслужил дружбу женщины с таким же цельным и глубоким характером. Сама Дориан, увы, не относится к разряду таких женщин.

Интересно, почему ей стало вдруг грустно? Почему она почувствовала себя такой одинокой и беззащитной? На все эти вопросы был только один ответ, в котором она боялась признаться даже себе. Дориан видела перед собой красивого, сильного мужчину, с которым проводила дни и часы вот уже целый месяц. В глубине души она догадывалась, в чем причина ее тайной грусти. Почему она внезапно почувствовала себя так одиноко. Черт возьми, она, кажется, и в самом деле влюбилась!

Глава седьмая

— Объясни, какую собственность ты собираешься приобрести в Слэпдауне? — Дориан вышла из нового роскошного лимузина Бриндона, чтобы немного размяться. Реба заковыляла на обочину и спряталась в выжженной солнцем траве.

— Тебе правда интересно? — Брайни достал две бутылки ледяной воды из просторного холодильника «навигатора». Протянул Дориан бутылку, из другой плеснул воды в пластмассовую миску для Ребы. Сам с наслаждением сделал несколько глотков. День был уже в самом разгаре, когда они выезжали из Далласа. Солнце стояло почти в зените, на небе не было ни облачка. В тени никак не меньше сорока. В западном Техасе последние дни августа всегда отличаются невыносимым зноем. Истинное пекло не только для людей, но и для животных. Бриндон плеснул несколько пригоршней воды на лицо.

Ну вот, подумал Брайни, еще один пример того, насколько изменилась его жизнь и он сам. Большую часть своей взрослой жизни он проработал под палящим солнцем, но достаточно пожить в комфорте под прохладным кондиционером, и быстро теряешь прежнюю закалку. Практически всю свою взрослую жизнь он прожил в одиночестве, но достаточно было провести несколько дней под одной крышей с Дориан, чтобы понять, что он не хочет и не желает жить без нее.

Дориан осторожно тронула его за плечо:

— Почему ты не отвечаешь, Бриндон? Это невежливо.

— Извини, задумался.

Дориан притворилась обиженной:

— Ну, что мне с тобой делать? Ты помнишь, как принято поступать в таких случаях?

— Помню. Я должен вежливо переспросить, сделав внимательное лицо. Итак, что ты хочешь узнать, Дори?

Дориан медлила с ответом. Прикрыв ладонью глаза от яркого солнечного света, она оглядела сквозь темные очки плоское, выжженное солнцем пространство.

— Кажется, ты собираешься купить дом? Хочешь вернуться на родину — в западный Техас?

— Тебя это волнует? — удивился он, а сам подумал: как было бы здорово, если бы его будущее действительно волновало ее! Неужели она думает обо мне? О нас обоих!

— Нет, спросила из простого любопытства, — Дориан отпила глоток воды и пожала плечами, всем видом показывая, что ответ ее ничуть не интересует.

— Скоро все узнаешь. Мы уже почти приехали, — показал он рукой куда-то вдаль. Он наклонился и коснулся пальцем капельки воды в уголке ее рта. Нежно провел влажную черту по нижней губе: — Хочу сделать сюрприз.

— По опыту знаю, не все сюрпризы приятны.

Дориан наклонилась за миской Ребы. Его губы были готовы прильнуть к влажной дорожке, прочерченной пальцем.

— Жарко, — обмахнула она лицо рукой, чтобы избавиться от неожиданной ласки. — Поехали?

В продолжение пути они не проронили ни слова. Радостные песни в стиле кантри служили музыкальным контрапунктом напряженной тишине, которая установилась между ними. Дориан сделала вид, что ее интерес к его планам совершенно случайный. Но Брайни показалось, что Дориан чего-то недоговаривает. У нее была привычка тщательно скрывать свои чувства. Он надеялся, что вынужденная близость во время этой поездки предоставит ему удобный случай, чтобы открыто обсудить будущее… Совместное будущее. Но ему не повезло.

Он очень хотел, чтобы она стала частью его жизни. Он знал это так же точно, как то, что рассвет следует за ночью. Все его безудержные фантазии были сейчас сосредоточены на Дориан. На браке с ней. Но он нуждался в поддержке с ее стороны. Всякий раз, когда он пытался завязать разговор по душам, она под разными предлогами избегала откровенности. Однажды, когда она учила его танцевать, он осмелился поцеловать ее. Однако Дориан убежала к себе в комнату, не ответив на его поцелуй. Когда он расспрашивал ее о планах на будущее, она отделывалась общими словами или неожиданно обрывала разговор. Он ненавидел каждую минуту, когда они были в разлуке. Он жил полной жизнью только в ее присутствии, каждое мгновение, проведенное вместе с ней, наполняло его жизнь особенным смыслом. Она заполнила собой все его мысли и часто посещала его сны. Если это не любовь, то он не знает, что же такое любовь.

Он достаточно изучил ее. Дориан далека от совершенства. У нее свои страхи и тайны, недостатки и проблемы, точно такие же, как у всякого человека. Она тщетно пытается убедить себя, что ей никто не нужен. Но свое заблуждение ей так и не удалось превратить в реальность. Он по собственному опыту знал, как обманчива внешняя сторона жизни. Красота — вещь сомнительного свойства и в конечном итоге зависит от восприятия другими людьми. Ее можно надеть и снять подобно платью, отложить в сторону, будто карнавальную маску. Внутренняя красота — вот настоящий бесценный дар. Такую красоту нельзя подделать. Дориан обладает даром внутренней красоты. Но не догадывается об этом. Бриндону хотелось бы оказаться рядом с ней, когда она откроет это для себя. Он решил следовать за ней как тень. Он понимал, что Дориан требуется время и определенные условия, чтобы найти себя. Но окончание их договора было не за горами. Время истекло. Он решил открыть ей свои чувства во время этой поездки. Пусть даже рискуя оттолкнуть ее от себя.

Вскоре Бриндон притормозил у единственной в Слэпдауне конторы по сделкам с недвижимостью и взял ключи от дома, который должен был стать сюрпризом для Дориан. Они миновали деловой квартал, состоявший из нескольких оптовых складов и офисов. В этом маленьком городке на главной улице располагалось всего несколько многоэтажных зданий. Сейчас здесь не было ни души. Чахлые деревца изнывали от жары. Слэпдаун не то место, где принято прогуливаться по главной улице. Навстречу им выехали загорелые подростки на велосипедах. Лениво покручивая педалями, они свернули на безлюдный тротуар. Вдоль бордюра на раскаленном солнце стояло несколько покрытых дорожной пылью машин. Их владельцы пережидали жару в соседнем супермаркете. Наверно, там есть кондиционер, подумала Дориан. Казалось, что все жители города вымерли или похищены инопланетянами. Бриндон вырулил на городскую площадь. Американский флаг безжизненно повис на флагштоке. Столетние дубы отбрасывали кружевную тень. Какие-то старики сидели на скамейке в тени и лениво отгоняли мух соломенными шляпами.

— А вот и старина Эрб Финнерман, — сказал Бриндон, указывая на одного из стариков. — Бьюсь об заклад, он не сходил с этого места с тех пор, как я уехал из Слэпдауна.

— Судя по всему, в Слэпдауне трудно потеряться? — попыталась пошутить Дориан.

— Сама видишь. Весь Бродвей умещается на пороге «Бэг-энд-Вэг», — Бриндон указал на маленький угловой супермаркет, украшенный пестрой рекламой о предстоящей распродаже.

— Именно здесь я купил тот самый лотерейный билет, — сказал Бриндон.

— Лотерейный билет? — не сразу вспомнила Дориан.

Он утвердительно кивнул в ответ:

— В день получки я всегда заходил в этот магазин — шесть бутылок пива, пицца и лотерейный билет. Всё — на десятку. Можешь называть это суеверием.

— И сколько раз ты выигрывал?

— Только один-единственный раз! — Бездонная синева его глаз была такой же пронзительной, как знойное небо Техаса. — Главное — сделать правильный выбор.

— Думаю, что да, — неуверенно сказала Дориан.

Реба, которая всю поездку спала, внезапно приободрилась, почуяв запах родного дома. Бриндон опустил стекло. Реба высунула нос в окно и заливисто залаяла, как бы объявляя всей округе о своем возвращении домой.

— Реба почуяла дом, — сказала Дориан.

Бриндон поглядел на собаку в зеркало заднего обзора и усмехнулся:

— Радуется возвращению. Я обещал хозяину «Бэг-энд-Вэг», что если вдруг разбогатею, то использую деньги на хорошее дело.

— Разве продавец выигравшего билета не получил вполне приличные комиссионные?

Бриндон кивнул:

— Удивительное стечение обстоятельств. Мистер Смит и все его семейство очень переживали, что им придется расстаться со своим бизнесом. Из-за катаракты Бен практически совсем ослеп. Эльде одной было трудно справиться с магазином. Ведь у нее на руках два внука. Их мать с утра до ночи работает в придорожном кафе. Но, сама видишь, судьба переменчива. Они продали лотерейный билет, на который выпала кругленькая сумма. Так что Бен смог наконец сделать операцию. К тому же они расплатились с долгами и помогли детям встать на ноги.

— Стали жить и добра наживать? — продолжила Дориан с улыбкой.

— Вот именно, как в сказке, — усмехнулся он.

— Значит, ты даже в Далласе следил за судьбой своих друзей?

— Всегда интересно, как живут люди, — приветственно помахал он рукой женщине средних лет возле антикварного магазина. Та радостно улыбнулась в ответ.

— Это Конни Бердсонг, — объяснил Бриндон. — Несколько лет она пыталась заинтересовать антикваров, мечтала превратить наш Слэпдаун в столицу антиквариата. За антикварами в город потянулся бы и большой бизнес, — махнул он в сторону рабочего, устанавливающего огромную рекламу — «Антиквариат Авалон». — Видишь, кажется, ей кое-что удалось. Во всяком случае, бизнес в центре города пошел в гору с тех пор, как внучка Смитов, Мэри Сью, открыла собственный бар. Фактически доходы во всем городе за последние три месяца здорово подскочили вверх.

— В самом деле?

— Да, это так. Кстати, муниципалитет начинает строительство поликлиники у нас в Слэпдауне. Проект долго лежал без движения из-за нехватки денег. — Бриндон затормозил у светофора. — Будь в Слэпдауне своя поликлиника, людям не приходилось бы отправляться в соседний город, чтобы записаться на прием к врачу. Молодежь перестала бы скитаться в поисках работы.

— Надо же! — только и могла сказать в ответ Дориан.

Бриндон Такер выиграл в лотерею целое состояние, а все его мысли по-прежнему здесь, в заштатном городишке.

— О чем ты? — настороженно спросил он.

— Вижу, без твоей помощи здесь не обошлось, — объяснила Дориан.

Он благодарно улыбнулся:

— Скажи, ты и в самом деле думаешь, что все идет по моему плану?

Дориан не знала, что ответить. Ни по характеру, ни по воспитанию она не могла верить в такие вещи, как судьба или предопределение. Но факты упрямая вещь. Бриндон считает себя частью Слэпдауна. Дориан и в голову не приходило, что он может поддерживать связь со своей прошлой жизнью. На окраине города он указал на длинное приземистое строение с просторной автопарковкой:

— А вот сюда мы заедем вечером. Помнишь, я рассказывал тебе о местном клубе «Виски Пита»?

— Единственное место в Слэпдауне, где жизнь бьет ключом?

— Ты правильно запомнила. Ребята приходят с гитарами и банджо, девушки приносят домашнюю еду. У самого Пита есть пиво и барбекю. Кстати, лучше нашего Пита никто не умеет жарить барбекю. Пальчики оближешь!

— Друзья готовят праздничный прием по случаю возвращения Бриндона?

— Кстати, здесь никто не знает этого имени, — напомнил он с усмешкой. — Местным жителям не нужно никакого повода, чтобы устроить праздник. Просто людям нравится собираться и весело проводить время.

Глядя на окружающий пейзаж, Дориан ощущала себя на чужой планете. Она прожила в Техасе всю свою жизнь и знала, каким знойным и засушливым бывает здешнее лето. Но перед ней был совершенно незнакомый ландшафт, не такой, к какому привыкла она с детства. В Слэпдауне нет роскошных зданий, ярко-зеленых лужаек, орошаемых фонтанами. Жители Слэпдауна, судя по всему, берегут каждый цент и не желают тратить впустую драгоценную воду на такую чепуху, как зеленый газон. Трава выжжена до самых корней, жалкие петунии и глицинии перед более чем скромными домами покрыты густым слоем серой пыли. На огородных грядках и в крошечных палисадниках едва теплится жизнь. Каждое строение в городе словно припудрено серой пылью. Помнится, бабушка Прю в шутку назвала эту вездесущую пыль техасским тальком. Они проехали пару миль, прежде чем Бриндон подкатил наконец к бело-зеленому дому-трейлеру. Вокруг не было даже намека на дворик. Правда чья-то рука совсем недавно выкорчевала выжженный солнцем бурьян.

— Ну, вот мы и дома, — объявил Бриндон и выключал двигатель.

— Это и есть та «недвижимость», о которой ты говорил? — своим вопросом Дориан не хотела обидеть Бриндона.

— Пока нет, я еще ничего не купил, — ответил он, ничуть не смутившись.

— И на том спасибо, — нервно рассмеялась Дориан. — Ты заставил меня поволноваться.

— Вообще-то я твердо решил купить именно этот дом. Успеем еще заехать в контору к Арту Кэмпбеллу и внести залог, пусть подготовит бумаги.

— Боишься, как бы кто-нибудь не отнял у тебя это сокровище?

— Ладно, заходи в дом, солнце здорово припекает, — сказал он, извлекая из багажника чемоданы и сумки. Дориан поднялась следом за ним по шатким деревянным ступеням. Бриндон повернул ключ в замке и открыл дверь. Из дома на Дориан обрушился поток перегретого воздуха. Жара как в духовке, мелькнуло у нее в голове.

— Никогда не думала, что бывает так, — проговорила она задыхаясь. — На улице гораздо прохладнее!

Бриндон поспешил в узенькую тесную прихожую и отыскал кнопку кондиционера, торопливо щелкнул выключателем, и система заработала.

— Ничего, через пару минут все будет в порядке, — успокоил он Дориан.

Она испуганно поглядела на колченогий диван цвета морской волны и вытоптанный множеством ног сиреневый ковролин. Неужели он и в самом деле думает, что все в порядке?

Дориан придерживалась другого мнения. Разумеется, Бриндон пошутил, не собирается же он и в самом деле поселиться в этой ужасной дыре. Ведь она старалась привить ему вкус к прекрасному. Однако, как утверждает старинная пословица, «можете вытащить парня из деревни, но нельзя вытащить деревню из парня». Неужели права пословица? — с ужасом подумала Дориан. Он провел ее в спальню, расположенную в самом дальнем углу дома, и поставил ее чемодан на пол:

— Арт сказал, что его жена сменила постельное белье.

Бриндон дотянулся до лопасти потолочного вентилятора и резким движением включил его.

— Сейчас заработает, — успокоил он Дориан. — Гляди-ка, у тебя здесь отдельная ванная, — широко улыбаясь, он гостеприимно распахнул дверь, чтобы показать душевую кабинку.

Дориан мельком взглянула на мутное зеркало в розовой пластмассовой оправе и такой же розовый кафель на полу.

— Моя спальня в другом конце, так что кричи громче, если что. Нагреватель работает, можешь принять душ, а потом отправимся на вечеринку.

— Спасибо, — поблагодарила Дориан, не решаясь переступить порог пыльной полупустой комнаты. Она не понимала, зачем оказалась здесь, вдали от привычного комфорта. Напрасно Дориан думала, что ей удалось преодолеть в себе привычки богатой, привыкшей к роскоши дамы. Всеми фибрами души она ненавидела этот трейлер. На глаза навернулись слезы. Наверное, виной всему здешняя пыль, от которой с непривычки жжет глаза.

В минуты разочарований лучше всего сосредоточиться на моде. Так, кажется, учили в колледже?

— Что мне лучше надеть сегодня вечером?

Бриндон остановился в двери:

— Это не имеет никакого значения. Главное, чтобы было удобно. Тебе все идет.

Увы, Дориан не захватила ничего подходящего для деревенской вечеринки, барбекю и бочкового пива.

— Мне нечего надеть.

— Уверен, у тебя есть все, что нужно.

— Это совсем не подходит для данного случая.

— Не сомневаюсь, все будет о'кей!

— Я здесь совсем чужая.

— Ничего подобного.

— Твои друзья не примут меня.

— Они будут рады познакомиться с тобой.

Если бы это было так! Дориан укоряла себя: она слишком плохо отозвалась о городишке, о котором так трогательно заботится Бриндон; ей не нравится этот раскаленный трейлер; ей хочется обратно в Даллас. Дориан начинала догадываться, что сострадание является тем качеством, которому нельзя научиться.

— Я безумно устала, — призналась она. Размышления о недостатках своего характера утомили ее: — У меня есть время, чтобы отдохнуть?

Когда размышления о моде не помогают, постарайтесь вздремнуть — так, кажется, учили в колледже.

— Разумеется. Мне нужно съездить в город, кое с кем повидаться и поговорить о делах. Реба останется с тобой. Ты не против?

— Пожалуйста, с Ребой мне будет не так одиноко.

— У Пита мы должны быть не раньше шести.

Дориан понимала, что играет с огнем, но ничего не могла поделать. В знак благодарности она прижалась щекой к его груди.

— Что-то не так? — спросил он прерывающимся голосом.

Она испытала острое желание близости с ним. Она желала Бриндона. Но чувствовала себя посторонней. Самозванкой. Неужели все, о чем мечтала она все это время, было только иллюзией?

— Я очень волнуюсь перед встречей с твоими друзьями, — объяснила Дориан.

Он приподнял пальцем ее подбородок и пристально посмотрел ей в глаза:

— Тебе не о чем волноваться, Дори. Мои друзья полюбят тебя.

Глава восьмая

Все восторженно приветствовали Брайни, едва они с Дориан ступили на порог «Виски Пита». Толпа друзей окружала их со всех сторон. Несмотря на резкий поворот судьбы и несколько месяцев, проведенных в большом городе, он почувствовал себя так, словно никогда не уезжал из родного Слэпдауна. Парни в знак приветствия похлопывали его по плечу, женщины норовили поцеловать в щеку, девушки приподнимались на цыпочки, чтобы получше разглядеть его. Он смущался и краснел, как подросток. Ему не хотелось, чтобы возвращение домой затмило эффект от объявления, которое мэр собирался сделать сегодня вечером. Вопросы и дружеские шутки раздавались со всех сторон:

— Ты здорово изменился, Брайни! Куда подевались твои усы?

— Черт возьми, Брайни, мы и не знали, что ты такой красавец!

— Мы-то думали, ты совсем забыл старых друзей.

— Как Даллас? Трудно жить в большом городе?

— Возвращайся на буровую!

— Говорят, ты ищешь работу?

— Эй, Брайни, неужели деньги уже кончились?

— Ты надолго к нам, Брайни?

Брайни старался ответить каждому и никого не обидеть невниманием. Дориан стояла рядом. Мужчины смотрели на нее с нескрываемым восхищением, женщины бросали изучающие взгляды. Брайни понимал — такова человеческая природа. Это испытание следовало выдержать с достоинством. Дориан держалась молодцом, только дрожащие руки иногда выдавали ее волнение. Она понимала, что ее оценивают. Приветливые и гостеприимные жители Слэпдауна делали вид, что относятся к Дориан точно так же, как к любой другой незнакомке, впервые появившейся в их городе. Наконец Брайни решил, что пора представить Дориан.

— Послушайте! — крикнул он поверх толпы. — Позвольте представить вам мою спутницу! Она показала мне весь Даллас. Знакомьтесь — Дориан Беррелл!

Фамилия Беррел произвела эффект разорвавшейся бомбы. Вокруг воцарилась гробовая тишина. Толпа стала редеть. Шутки и смех прекратились. Чей-то голос робко произнес:

— Добро пожаловать, — и тут же смолк.

Все вдруг заторопились к стойке бара. Кто-то торопливо бросил монетку в музыкальный автомат. Молодежь поспешила на танцевальную дорожку. Вскоре Брайни и Дориан остались в одиночестве.

— Эффект незваного гостя, — Дориан больно толкнула Бриндона в бок. Она прекрасно понимала, что сейчас произошло. Брайни покраснел до корней волос. Его друзья вовсе не желали показаться невежливыми, но Дориан сочла их поведение оскорбительным.

— Извини, я не думал, что так выйдет, — сказал он извиняющимся тоном. — Я поспешил.

— Теперь ты убедился, что не все сюрпризы бывают приятными, — заметила Дориан.

— Все будет в порядке, — взял ее под локоть Брайни, — на них произвела впечатление твоя фамилия, только и всего.

— Да, моя фамилия, как известно, наполняет сердца техасцев ужасом и трепетом, — сказала она язвительно.

— Спасайся, кто может! Берреллы на горизонте! — пробовал отшутиться Брайни.

Но Дориан было вовсе не до смеха.

— Скоро они сами подойдут к тебе. Дайте только время.

— Для этого нужно жить здесь. И жить долго, — возразила она.

— Как ты сказала? — переспросил Брайни.

Но музыка заглушила ее слова. Прежде чем он успел повторить вопрос, Конни Бердсонг пригласила их к столу. Брайни с нескрываемой радостью уставился на длинный стол. На красной клетчатой скатерти громоздилось великое множество аппетитных, знакомых с детства лакомств. Брайни наклонился к Дориан и прошептал ей на ухо:

— Не угодно ли отведать что-нибудь?

— Спасибо, нет. Я не голодна, — отказалась Дориан.

— Но ты не ела с одиннадцати часов утра, — напомнил он. — Может быть, выпьешь?

— «Манхэттен», надеюсь, у них найдется?

— Нет, здесь подают только пиво.

— Странно. Почему же это заведение называется «Виски Пита»?

— Долгая история. Тебе бутылочного или бочкового?

— Терпеть не могу пива.

Брайни пробовал соблазнить Дориан рассказом о фирменном соусе для барбекю. Но Дориан демонстративно игнорировала его рассказ. Она не желала ни есть, ни пить. Ей было все равно. Не такой представлял себе Брайни их первую вечеринку в «Виски Пита».

— Пойди поешь, я вижу, что ты проголодался, — милостиво разрешила Дориан.

— Что ж, я не возражаю, — согласился Брайни.

Оказавшись у стола, он обменивался шутками со старыми друзьями, с которыми несколько лет проработал на буровой. Положил в тарелку барбекю, картофельный салат и запеченные в духовке бобы. Не пренебрег и салатом из капусты, моркови и лука. Улучив момент, он украдкой взглянул на Дориан. Она неподвижно стояла в гордом одиночестве. К ней так никто и не подошел. Брайни горько вздохнул. Дориан не заслуживала такого обращения. Он прекрасно помнил, как встретила его компания Дориан. Реакция отпрысков богатейших семейств Далласа была вполне понятна. Но его друзья проигнорировали Дориан. Быть может, они недолюбливали ее семейство. Всю свою сознательную жизнь он проработал на «Чако-ойл. За все это время он ни разу не слышал ни одного худого слова в ее адрес. Правда, всем известно, что Дориан единственная наследница Прюденс Беррелл. Бабушка Прю прочно держит в своих руках компанию, на которую трудится в поте лица практически весь Слэпдаун. От Берреллов зависит их жизнь и судьба. Следовательно, все они от мала до велика зависят от Дориан. Невидимая граница пролегает между Дориан и жителями Слэпдауна.

Присутствие Дориан нарушило обычный ход праздника. Жители Слэпдауна старались вести себя вежливо. Правда, не знали, как следует вести себя в присутствии такой особы, как Дориан. Только Брайни знал, что на самом деле это она оробела. Принцесса из сказки не знала, как общаться с простым народом. Пусть ее скромные драгоценности сделаны со вкусом и не особенно бросаются в глаза, все равно никто не сомневается, что алмазные сережки и браслет самые что ни на есть настоящие. Брайни сам виноват. Когда она спросила его, что надеть сегодня вечером, ему следовало объяснить, что вечеринка в Слэпдауне — это совсем не то же самое, что прием в Далласе. Но едва он увидел ее в красном кружевном облегающем платье, как потерял дал речи. Настолько она была хороша! Даже красные сафьяновые туфельки на высоких каблуках заставили учащенно биться его сердце. Она была само совершенство. Он не осмелился предложить ей одеться попроще.

Брайни огляделся вокруг — большинство здешних девушек были в хлопчатобумажных футболках, синих потертых джинсах или ситцевых юбках. Только женщины постарше облачились в праздничные брючные костюмы и цветастые блузки из местного супермаркета.

Дориан обратила внимание на музыкантов, настраивающих усилители и микрофоны на маленькой клубной сцене. За уютными столиками сидели людям, ярко горели праздничные свечи. Отовсюду раздавался смех. Дориан вглядывалась в улыбчивые лица. Прислушивалась к беззаботным шуткам. Ей ужасно хотелось, чтобы эти незнакомые люди приняли ее в свой круг.

— Здравствуйте! — подошла она поближе к кружку женщин.

— Привет! — ответило сразу несколько голосов.

— Отличная вечерника, — продолжила Дориан.

— Что верно, то верно, — ответили ей.

— Мне нравится, как вы оформили зал, — сказала она. Скатерти из пестротканого полотна и свечи были действительно хороши.

— Спасибо, — услышала она слова искренней благодарности.

Одна из женщин рассказала о школьных «успехах» своего малыша. Дела у него шли неважно. Женщины постарше наперебой давали советы. Увы, Дориан нечего было сказать. Затем женщины сменили тему разговора и принялись обсуждать погоду, новую воспитательницу в детском саду и предстоящую распродажу в местном магазине. Наконец заговорили о рецептах. Достаточно безобидная тема. Дориан присоединилась к общему разговору:

— Мой «су-шеф» дал мне несколько замечательных рецептов пасты. Могу с вами поделиться.

Женщины озадаченно посмотрели друг на друга.

— Су… кто? — неловко переспросили ее.

— Шеф, шеф-повар. «Су» означает по-французски помощник. Помощник шеф-повара.

— У вас есть повар? — спросила одна женщина.

— Да Что вы! У него неполный рабочий день. Мы с Бриндоном пригласили его, чтобы он дал нам несколько уроков кулинарного искусства, — извиняющимся тоном оправдывалась Дориан.

— А кто такой Бриндон?

— Ведь это же Брайни, — объяснила Дориан.

— То есть вы хотите сказать, что наш Брайни Такер берет уроки готовки у французского повара?

— Совершенно верно, — обрадовалась Дориан понятливости своих собеседниц.

— Наш Брайни? — воскликнул хор удивленных голосов.

— Да, а что тут плохого? — в свою очередь недоумевала Дориан. Почему в это так трудно поверить?

— Хотелось бы взглянуть на это зрелище! — громко рассмеялись женщины.

Дориан не знала, что и подумать. Разве она сказала что-то не так? Почему они так смеются? Симпатичная молодая девушка с копной рыжих волос смеялась громче всех:

— Вот здорово. Особенно если вспомнить…

— Если вспомнить что? — взволнованно переспросила Дориан, стараясь придать голосу беззаботный тон.

— Особенно если учесть, что он любит овсянку с арахисовым маслом и сладким кленовым сиропом на завтрак!

Женщины прыснули со смеху, выслушав замечание рыжеволосой девушки.

Дориан охватило безотчетное чувство ревности. Оказывается, эта девушка прекрасно осведомлена о вкусах Бриндона! Дориан неизвестно его прошлое, а эта рыжеволосая бестия, оказывается, знает все до малейших подробностей! Женщина, которую она видела днем возле антикварного магазина, попыталась сгладить неловкость:

— Вы работаете, мисс Беррелл?

— Пожалуйста, зовите меня Дориан, — предложила она. Итак, чем зарабатывает она на жизнь? До июня она не работала. Женщины Слэпдауна, вероятно, экономят каждый цент, чтобы свести концы с концами. Господи! Что подумали бы эти женщины, узнай они, что вся жизнь Дориан состоит из званых обедов и ужинов и походов в шикарные магазины, игры в гольф и банковских депозитов? Правда, теперь она нашла работу. У Бриндона.

— Я работаю имиджмейкером, — выпалила Дориан. Разве можно сомневаться в том, что это настоящая работа, требующая знаний, сил и энергии.

— Значит, вы работаете на Брайни? — спросила женщина, которую Бриндон представил как Эльду Смит, совладелицу «Бэг-энд-Вэг».

— В настоящее время да.

— А в чем состоит ваша работа? — поинтересовалась владелица антикварного магазина.

— Я преподаю… этикет. Рассказываю, как правильно держать себя в обществе. Как одеваться… и вести себя.

Объяснение показалось совсем неуместным даже самой Дориан и натолкнулось на ледяное молчание женщин.

— Разве Брайни не умеет себя вести в обществе? — вызывающим тоном спросила Эльда. — Ведь он славный парень! Все любят его таким, какой он есть.

— Конечно… Но он пригласил меня, чтобы… расширить свой кругозор.

— Гм! — презрительно хмыкнула рыжеволосая, оглядев Дориан с головы до ног и не простив ничего — ни модных туфелек, ни алмазных сережек. Во взгляде девушки легко угадывалось, что Брайни, конечно же, пригласил Дориан совсем для других забав. Рыжеволосая оглядела подруг, как бы говоря: «У них это теперь называется имиджмейкерством!»

Дориан в отчаянии озиралась по сторонам в поисках поддержки. Увы, поблизости не было ни волшебного ковра-самолета, ни шапки-невидимки, чтобы избежать осуждающих взглядов. В своем кругу она никогда не давала спуску обидчикам. Но среди незнакомых женщин Дориан почувствовала себя совершенно беззащитной. Очевидно, они решили, что Дориан дорогая кокотка, которая решила завладеть миллионами мастера с буровой. Казалось, они готовы на все, лишь бы избавить своего любимца от коварной любовницы. Как ни старалась Дориан вести себя паинькой, женщины из Слэпдауна не поверили ни одному ее слову. Рыжая еще раз смерила Дориан оценивающим взглядом:

— Адь-ё!

— Извините? — не поняла Дориан.

— Адь-ё? Неужели не знаете? Это по-французски — прощайте! — Рыжеволосая девушка повернулась к Дориан спиной и исчезла в толпе.

Прежде чем Дориан успела ответить, оркестр заиграл медленную танцевальную мелодию, и появился Брайни:

— Милая учительница, вы, кажется, должны мне танец?

— Полагаю, что да, — обрадовалась Дориан и благодарно улыбнулась Брайни.

— Дориан научила меня танцевать вальс, — объяснил он, обращаясь к женщинам. — Теперь требуется практика.

Брайни, как мог, старался приободрить Дориан. Женщины принялись живо обсуждать Дориан. Слава богу, из-за громкой музыки она не могла расслышать их слов.

— Видишь, как они ненавидят меня, — сказала Дориан.

— Они ничего не знают о тебе, — возразил Бриндон.

— Вот именно. Узнай они меня получше, то тотчас вываляли бы в смоле с перьями.

— У тебя разыгралось воображение, — ухмыльнулся он, — на самом деле все они очень добрые женщины.

— Помнится, точно так же отзывались о леди Макбет.

— Ты злишься, потому что проголодалась, — пошутил он.

— Неправда, я не хочу есть.

— Лгунья! — Бриндон крепко обхватил ее за талию. Голос его звучал ласково и чувственно: — Барбекю сегодня получилось на славу. Тает во рту!

— Прекрати!

— А картофельный салат — просто пальчики оближешь! — не унимался Бриндон. — Под кисло-сладким соусом. Нежнейший майонез, слегка пикантный, с чуть заметной ноткой дижонской горчицы.

Дориан недоверчиво спросила:

— Разве ты знаешь значение слова пикантный?

— Это означает провокационный, — объяснил он тихим, доверительным шепотом. Его горячее дыхание приятно щекотало щеку, а слова дразнили воображение.

— Ты настоящий искуситель.

— Ты же хотела этого, Дори. Не притворяйся, — нежно тронул он губами ее шею. Прикосновение его горячих губ отозвалось в ней лавиной желания.

— Замолчи сейчас же! — только и смогла произнести она. Ей одновременно было и весело, и жутко. Бриндон был единственным человеком, который пробуждал в ней желание физической близости.

— Ты не знаешь, что ты можешь потерять. Так что не упрямься. Доверься своему влечению. Прочь сомнения. Ведь ты хочешь этого, Дориан. Правда? — с этими словами он подвел ее к стойке бара и наполнил тарелку разнообразной аппетитной снедью.

Дориан ответила на его шутку радостным смехом. Он прекрасно научился вкладывать в слова двойной смысл. Как она не догадалась сразу? Дориан огляделась вокруг. Женщины внимательно наблюдали за ними. Но теперь ей было наплевать на деревенских кумушек.

— Выходит, я правильно угадал твое тайное желание, — с победоносным видом продемонстрировал он Дориан полную тарелку.

— Угадал, угадал! — поспешно согласилась Дориан и выхватила тарелку из его рук. — Я без ума от картофельного салата!

Они оба посмотрели на дверь. Невзирая на полумрак мерцающих свечей, Дориан узнала до боли знакомое лицо. Прошло много лет, но она все равно узнала бы его из тысячи лиц в толпе. Правда, менее всего она ожидала увидеть это лицо здесь. От неожиданности Дориан забыла о еде и уставилась на вновь прибывшую гостью. Невероятно. Это была она!

Глава девятая

— Всем привет!

— Вот и наш доктор! — все устремились к вновь прибывшей, приветствуя ее аплодисментами.

— А я-то боялся, что она не успеет на сегодняшнюю вечеринку. — Бриндон был явно счастлив, глядя на молодую женщину, которая обменивалась рукопожатиями и оживленно разговаривала с его друзьями. — Давай я вас познакомлю, Дориан! — предложил Бриндон.

— Мы знакомы — это Мэлори Петерсон, — оборвала его Дориан на полуслове.

Сердце Дориан учащенно билось. Итак, судьбе было угодно, чтобы они встретились с Мэлори, той самой Мэлори, с которой она однажды так неучтиво обошлась. В сознании Дориан возникли призраки ее собственного прошлого.

Лицо Бриндона вытянулось от удивления:

— Неужели ты знакома с Мэлори?

— Да, мы учились в одном колледже.

— Какое совпадение! — радостно воскликнул Бриндон.

— Еще бы, прямо для книги рекордов Гиннеса! — продолжила Дориан и выкинула пластмассовую тарелку с барбекю в мусорное ведро. У нее совсем пропал аппетит. В голове мелькнула странная догадка, а что, если появление Мэлори не случайное совпадение? Мэлори часть ребуса, который она никак не могла разгадать с первого дня своего знакомства с Бриндоном.

— Что же ты стоишь, иди поговори с ней, — обратилась она к Бриндону. — А я посижу где-нибудь. Я устала.

Леон Дэвис, мужчина средних лет, в белой техасской рубашке, взял под руку Мэлори, и они проследовали к эстраде. Леон подошел к микрофону и жестом попросил тишины:

— Леди и джентльмены, прошу внимания, у меня важное объявление!

Толпа подошла поближе к сцене.

— Как мэру позвольте мне поздравить доктора Мэлори Питерсон с возвращением домой, в родной Слэпдаун!

Зал взорвался аплодисментами. Люди приветственно свистели и топали ногами. Все ясно — Мэлори здесь так же любят, как Бриндона.

— Не робейте, доктор, — мэр пригласил Мэлори на сцену. — Вы заслужили эти овации.

С тех пор что они не виделись, Мэлори изменилась. Ничего странного — ведь прошло почти десять лет. В студенческие годы Мэлори отличалась прилежанием и серьезностью. Теперь в каждом ее движении чувствовалась уверенность в себе. На ней были простые белые леггинсы и светло-голубая блузка. Она стояла на возвышении рядом с мэром, слегка смущенная всеобщим вниманием. У нее были великолепные вьющиеся рыжие волосы, цвет волос выгодно подчеркивал тонкие черты лица. Дориан стояла слишком далеко от Мэлори, чтобы разглядеть цвет ее глаз. Но по памяти она знала, что глаза у нее золотисто-карие. Дориан никогда не забыть выражения этих глаз в ту минуту, когда она отвергла протянутую руку дружбы. Это случилось девять лет назад, в студенческой библиотеке.

— Все знают и помнят крошку Мэлори, — продолжал мэр. — Она родилась и выросла здесь. Получила городскую стипендию и является выпускницей военно-медицинского училища в Бэйлоре. Она только что закончила ординатуру по специальности «семейный врач» и вот, вернулась в родной город, чтобы открыть свою практику. Так встретим же нашего доктора горячим техасским приветствием!

Мэлори улыбнулась и подошла к микрофону:

— Я снова дома! Одним словом, сдержала слово! Обещаю заботиться о вас. Вы помогли осуществить мою мечту. Если бы вы только знали, как много ваша поддержка значит для меня!

Дождавшись, когда стихнут рукоплескания, мэр Дэвис отыскал глазами в толпе Бриндона:

— Брайни Такер! Поднимись-ка на сцену и скажи, какие у нас отличные новости!

Бриндон ступил на возвышение и дружески обнял новоиспеченного доктора:

— Я помню тот день, когда Мэлори уезжала в колледж. Никто не сомневался, что она оправдает наши надежды. Мэлори, я очень рад сказать тебе, что муниципалитет одобрил план строительства поликлиники в нашем городе!

Толпа неистовствовала от восторга.

Дориан аплодировала вместе со всеми, изо всех сил стараясь скрыть подавленное настроение. Реальная причина появления Мэлори разъяснилась сама собой. Все просто — судьба пожелала напомнить, что Дориан не суждено стать своей в Слэпдауне. Такой же родной и близкой, как Бриндон и Мэлори. Дориан здесь совершенно чужая. Она — Беррелл, и этим все сказано.

Наконец Бриндон подошел к стойке бара под руку с новым городским доктором.

— Привет, Мэлори! — сказала Дориан. — Прими мои поздравления.

Лицо Мэлори расплылось в радостной улыбке — она узнала Дориан. Мэлори улыбалась так же приветливо, как тогда в библиотеке, предлагая дружбу Дориан.

— Черт возьми, Дориан, сколько лет, сколько зим! — Мэлори обняла Дориан как лучшую подругу.

— Да, время летит. Как здорово, что ты добилась своего!

— Просто у меня был шанс, — ответила Мэлори.

Дориан не ошиблась — глаза Мэлори действительно были золотисто-карие. В них светились доброта и глубокий ум.

— Шанс бывает у каждого. Но ты упорно трудилась. Не сомневаюсь, из тебя получился превосходный врач, — проникновенно сказал Бриндон.

Только стоявшей рядом Дориан нечем было гордиться. Она ни в чем не преуспела.

— Я старалась, Брайни, — обратилась Мэлори к Бриндону. — У тебя доброе сердце. Признайся, строительство поликлиники твоих рук дело?

В ответ он только пожал плечами:

— Так, помог самую малость.

— Мэр Дэвис сказал мне, что ты вложил в дело собственные деньги.

— Ну, это не самое главное.

— А еще говорят, что под твои деньги город смог наконец получить дополнительное финансирование.

— Это инвестиции на будущее.

— Ты сотворил чудо, Брайни! Спасибо!

— Я здесь ни при чем, — возразил он. — Если кого и благодарить, так Леди Удачу. Это она достала из лотерейного барабана правильный шар.

— Значит, вы тоже решили остаться в Слэпдауне? — обратилась Мэлори с вопросом к Дориан и Бриндону. Она считала их парой.

Бриндон обнял Дориан за плечи:

— Мы еще пребываем в раздумьях. Скоро вернемся в Даллас. Загляни к нам завтра утром. Я покажу тебе дом и участок, на котором построят поликлинику.

— Спасибо, непременно загляну. Теперь, думаю, можно признаться, — Мэлори с улыбкой взглянула на Бриндона. — Ты всегда был моим героем, с самого детства.

— Я был твоим героем? — по лицу Бриндона можно было понять, что он искренне удивлен этим запоздалым признанием в любви.

— Мне нравилось, что он помогает людям, — обратилась она к Дориан. С этими словами Мэлори достала портмоне: — Я знаю, ты никогда не просишь вернуть деньги. Но я всегда помнила, что я твой должник.

— Не может быть! — искренне удивился Бриндон.

— Ты забыл? В тот день, когда я уезжала в колледж, ты подарил мне энциклопедический словарь. Помнишь, ты сказал — эта книга тебе пригодится, — ласково улыбнулась Мэлори. — Прошел месяц, и мне понадобилось сто долларов, чтобы оплатить занятия в лаборатории. Я не знала, где взять деньги. В один прекрасный день книга, которую ты подарил, упала на пол. Я подняла ее и между страницами 708 и 709 нашла стодолларовую банкноту. Ты помнишь, какие слова на этих страницах?

Бриндон отрицательно покачал головой.

— Фортуна! Удача! — Она поцеловала Бриндона в щеку. — Спасибо за то, что принес мне удачу. Представляешь, руководитель этой лаборатории написал мне рекомендательное письмо в бэйлорское училище!

— Что с тобой, Дориан? Почему ты молчишь? — спросил Бриндон, внимательно вглядываясь в ночную дорогу.

— Мне нечего сказать, — тихо ответила Дориан.

Они возвращались в Даллас. Праздник закончился. Бриндона без конца поздравляли и благодарили. На Дориан не обращали внимания.

— Скажи мне, что с тобой? Со вчерашнего вечера ты не проронила ни слова.

— Ничего.

— Ты расстроена?

— Нет, — ответила она односложно.

Благодаря вчерашнему вечеру она поняла, что делать. Молчание помогало ей справиться с болью.

— Так что, все в порядке?

— Да, все в порядке.

Когда они прибыли домой, Бриндон отнес ее чемоданы наверх. Он попросил заказать обед на дом в их любимом китайском ресторанчике, а сам пошел прогуляться с Ребой. Сделав заказ, Дориан вошла в спальню, чтобы распаковать свой багаж.

После Слэпдауна, она знала, что нужно сделать. Теперь все стало на свои места. И прием, оказанный ей в родном городе Бриндона, и встреча с Мэлори. Перст судьбы указывал на то, что пора отбросить колебания и принять окончательное решение. Откладывать больше нельзя. Сегодня вечером она объявит ему свое решение.

Брайни ощущал приближающийся шторм. Со вчерашнего дня Дориан замкнулась, и он не мог заставить ее разговориться.

— Может, тебе стоит принять таблетку от головной боли? — спросил он осторожно.

Дориан в раздражении бросила в сторону китайские палочки для еды:

— Пойми, я устала от тебя!

Она поднялась из-за стола, чтобы выбросить ресторанную упаковку в мусорное ведро:

— Целый день ты без конца задаешь один и тот же вопрос. Пойми, я просто устала, — смягчила удар Дориан.

Он обнял ее и попытался привлечь к себе. Прежде чем его губы прикоснулись к ней, она вырвалась из объятий:

— Прекрати!

Он растерянно улыбнулся, как всякий мужчина, не понимающий правил игры:

— Что ж, у меня есть другие предложения, которые мы могли бы обсудить.

— Прекрати паясничать.

Он подошел к ней сзади и обнял за талию, сопровождая ласку нежными поцелуями в затылок. Бриндон желал ее. Вчера вечером ему пришлось забаррикадировать себя в спальне, чтобы не выломать дверь в комнату Дориан. При одной мысли, что она рядом, совсем близко, сердце его замирало. В течение долгой, одинокой и бессонной ночи он решил, что попросит ее выйти за него замуж.

Брайни наклонился, пытаясь поймать ее губы, но она отпрянула от него.

— Что с тобой?

— Ничего!

— Черт возьми! Перестань наконец молчать, скажи хоть что-нибудь! — воскликнул он в отчаянии. Он знал, что сражение проиграно, но не понимал, где теперь проходит новая линия фронта. — Я очень терпелив, потому что понимаю, сколько тебе пришлось пережить. Но, пойми, я устал играть роль пай-мальчика. Всякий раз ты отталкиваешь меня. Скажи, что с тобой?

— Хочешь знать правду, Бриндон?

— Да! Хочу!

— Вот и отлично!

— Нам давно пора поговорить начистоту, — признался он не без тревоги. Он надеялся, что они проведут этот вечер совсем по-другому. Как случилось, недоумевал он, что счастье, которое, казалось, было уже в руках, превратилось вдруг в выяснение отношений? — Я думал, мы отлично понимаем друг друга, — попытался он спасти положение. — Ты же догадывалась о моих чувствах. Но ведешь себя как-то странно. — В смущении он взъерошил волосы: — Ничего не понимаю. В чем я провинился? Чего ты хочешь от меня?

— Хочу, чтобы ты уехал! — выпалила Дориан.

Эти слова больно ударили его, будто он получил предательский удар кулаком под дых. Он почувствовал себя на краю пропасти и изо всех сил пытался не свалиться в бездну.

— Куда?

— В Слэпдаун! Живи там, здесь тебе нечего делать. — Не выдержав напряжения, она решительным шагом направилась в гостиную. — Я разрываю наш контракт. Сию минуту. Могу написать заявление по всей форме.

Она открыла дверь и, обессилев, прислонилась к дверному косяку. Переведя дух, Дориан продолжила:

— Малком позаботится о деталях. Да, кстати, чем скорее ты уедешь, тем лучше для нас обоих. Нам не придется встречаться и разговаривать.

Не придется разговаривать? Брайни крепко взял ее за руку. В глазах Дориан вспыхнул безотчетный страх. Неужели она боится его? Боже мой! Почему все пошло под откос?

— Черт возьми, Дори! Зачем ты говоришь так?

— Пожалуйста, не называй меня этим именем, — с раздражением потребовала она. — Запомни, меня зовут Дориан! И никогда, никогда я не стану твоей Дори. Понял?

— Нет, не понял и не хочу понимать! — ответил он.

— Пойми наконец: твою Дори зовут Мэлори! — воскликнула она в порыве отчаяния.

Он не выпускал ее руку. Ему стало страшно, что, позволив ей сейчас уйти, он потеряет ее навсегда. Он отчаянно боролся, чтобы овладеть ситуацией:

— Какая ерунда! Черт возьми, Дори, что происходит? — спросил он умоляющим тоном. — Объясни мне наконец, в чем дело?

— Можешь приударить за новым доктором из Слэпдауна. Жениться на ней. Наделать детей!

— Какого черта! Что ты мелешь! — Брайни явно был напуган внезапным поворотом событий. Дориан, казалось, говорит на неизвестном языке. — С какой стати ты решила, что меня привлекает Мэлори? — спросил Брайни.

— Она — женщина, которая нужна тебе.

— Неужели ты не видишь, Мэлори для меня все равно что младшая сестра. — Он не знал, что еще сказать. Переведя дух, он наконец, выпалил: — Я люблю тебя, Дори!

— Не лги! Ты не можешь любить меня. Я не в состоянии измениться, чтобы мы могли жить душа в душу. Одно время я надеялась, что сумею переломить себя. Теперь я поняла, что не способна на это.

— Почему ты так решила? — спросил он растерянно. — Разве ты не хочешь помочь мне? — Он чувствовал, что теряет ее, и не знал, как вернуть свое сокровище: — Зачем ты гонишь меня?

На глаза Дориан навернулись слезы:

— Просто я больше не верю в волшебные сказки.

Глава десятая

На следующий день после того, как Дориан объявила, что не желает видеть его в своем доме, Брайни переселился в гостиницу. Встретился с Малкомом, чтобы обсудить работу «Фонда Мэрион Такер» — благотворительной организации, которую он решил назвать в честь своей матери. Но мысли о Дориан не покидали его. Он не желал смириться с тем, что они расстались навсегда. Несколько раз он пытался звонить ей, чтобы еще раз признаться в любви и договориться о встрече. Но неизменно слышал только голос автоответчика. От Малкома он узнал, что бабушка Прю возвратилась из средиземноморского круиза, и Дориан поселилась на фамильном ранчо Берреллов в пятидесяти милях от Далласа. Он едва поборол желание немедленно отправиться туда, чтобы добиться свидания, потому что прекрасно понимал, что такими наскоками ему не побороть упрямство Дориан.

В конце сентября он побывал в Слэпдауне на церемонии закладки новой поликлиники. Но все помыслы его были о Дориан. Правда, он был приятно поражен экономическим подъемом, который охватил город. Как было бы здорово, если бы Дориан разделила вместе с ним радость перемен. После церемонии он пригласил Мэлори в новый кафетерий. Правда, пришлось постоять в очереди из-за беспрецедентного наплыва клиентов. Недавно по соседству открылись два новых антикварных магазина. С некоторых пор Слэпдаун стал привлекать бизнесменов.

Наконец столик освободился.

— Итак, когда ты прекратишь зализывать свои раны, Брайни, и поговоришь наконец с Дориан? — напрямую спросила Мэлори.

— Она не желает видеть меня, — вздохнул он, — не отвечает на звонки.

— И ты смирился?

— Конечно, нет, — Брайни откинулся на спинку кресла и взъерошил волосы, — с этим я никогда не смирюсь.

— Тогда что же ты сидишь здесь со мной, приятель? — глядя ему прямо в глаза, спросила Мэлори.

— А что мне делать? Организовать похищение? Нельзя форсировать события. Я не могу и не имею права рисковать.

— Что верно, то верно, — согласилась Мэлори. — Правда, есть еще один способ, чтобы встретиться и выяснить отношения. Нужно оказаться в одном и том же месте. Главное, чтобы вы оказались, как бы случайно, рядом. Уверена, что вы поладите.

— Ты права, Мэлори! Как я мог забыть! — радостно воскликнул Брайни. — Ежегодное осеннее собрание Художественной лиги! Я знаю — она бывает там, это одно из ее самых любимых благотворительных учреждений. И у меня есть приглашение!

Мэлори усмехнулась и по-спортивному пожала руку своему другу:

— Поторопитесь, сказочный Принц. Не опоздайте на бал!

Бабушка Прю — единственный родной человек, в присутствии которого Дориан могла полностью расслабиться и не скрывать своих истинных чувств. Только ей, своей бабушке, она готова доверить свои сокровенные тайны:

— Брайни лучше меня. Начал с нуля и уже кое-чего добился. Мне уже двадцать шесть лет, и, кроме денег, у меня нет ничего за душой.

Бабушка Прю неодобрительно покачала головой.

— Но ты же с ним незнакома! — настаивала Дориан.

— Я навела справки и кое-что узнала о мистере Бриндоне Такере.

— В самом деле? — Дориан не сомневалась, что у бабушки Прю всегда под рукой люди, способные провести любое расследование.

— Ты хочешь сказать, что ты проверила его досье?

— Разумеется, ведь ты у меня единственная внучка. Из того, что Малком доложил мне, а также из других источников мистер Такер вполне подходит на роль моего любимого внука.

Слезы брызнули из глаз Дориан. Она разрыдалась и не могла остановиться.

— Девочка моя, что с тобой? — участливо спросила Прю. — Перестань реветь, иначе у тебя опухнут глазки.

— Я счастлива, бабушка. Теперь я точно знаю, чего хочу, — призналась Дориан сквозь рыдания.

— Слава богу! Могу я спросить, кто твой избранник?

— Брайни! — улыбнулась Дориан сквозь слезы. — Я люблю Брайни.

— Тогда выходи за него. — Бабушка Прю взяла в свои ладони руки Дориан. — В этой жизни следует придерживаться трех правил, милая девочка. Там, где есть желание, найдется и путь, а любовь доделает все остальное.

— Но это только две заповеди, — сказала Дориан улыбаясь. — Какая же третья, бабушка?

— У каждого в жизни свой собственный путь, дорогая.

В день осеннего собрания Художественной лиги большой танцевальный зал гостиницы превратился в страну чудес, украшенную экзотическими цветами. Дрожащие огоньки ароматических свечей в тонких хрустальных чашах освещали белоснежную скатерть. На столе возвышались вазы с конфетами и фруктами, серебряные подносы с деликатесами — шедевр кулинарного искусства самых знаменитых поваров Далласа. Изысканные господа в смокингах слушали выступление солистов далласского симфонического оркестра. Мелодии старинных вальсов создавали особенно изысканную атмосферу. Брайни предъявил приглашение ливрейному слуге. Переступив порог зала, он оказался в мире изящных искусств. Брайни знал, как держать себя в таких случаях. Он вполне освоил манеру аристократического поведения — чувствовать себя как дома и в высшем столичном обществе, и среди простых людей провинциального Слэпдауна.

Брайни внимательно оглядел зал в поисках Дориан и наконец заметил ее в противоположной стороне зала. Вечернее глубоко декольтированное платье из розового атласа украшала белая гвоздика. На руках перчатки по локоть. Изящные бусы из речного жемчуга ниспадали на грудь. Волосы тщательно уложены, бриллиантовые сережки искрятся в ушах. Дориан была воплощением принцессы, живущей в замке на хрустальной горе. На мгновение Брайни показалось, что он наконец добрался до вершины волшебной горы. Любовь к Дориан привела его туда.

Шестое чувство подсказало Дориан, что Бриндон в зале. Она пыталась найти его в толпе гостей, и наконец их глаза встретились. Она увидела его улыбку, которую часто представляла в мечтах. Дориан прикоснулась пальцами к драгоценной камее на груди, которая была талисманом на счастье. Наконец перед ней Брайни, мужчина, которого она любит. Брайни стал для нее самым красивым мужчиной в мире. Теперь она знала, что самый замечательный человек в мире принадлежит ей, и никому больше. Выражение его глубоких синих глаз говорило ей, что она не грезит.

Бриндон подошел к ней с поклоном.

— Позвольте пригласить вас на танец?

— Благодарю вас, — вежливо согласилась Дориан и положила ладонь в его протянутую руку.

Они закружились в упоительном ритме вальса. Сердце Дориан бешено колотилось.

— Следующий танец, надеюсь, тоже за мной?

— Конечно, за вами, — шепнула она.

Чувство безотчетной радости переполняло ее сердце. Она знала, что это чувство не покинет ее, пока она вместе с Брайни.

— И следующий? — шепнул он на ушко. — И следующий тоже? Все танцы мои до скончания века?

— Твои, до скончания века, — ответила Дориан.

Именно столько будет длиться ее безграничная любовь к Брайни. Мелодия вальса «Голубой Дунай» ликующе звучала под сводами зала. Дориан кружилась в ритме вальса в сильных, уверенных руках своего замечательного принца. Она знала, что сказка становится былью.

Эпилог

Новая жизнь началась в Слэпдауне, на самой глухой окраине штата Техас. Брайни стал самым богатым человеком на своей родине. С женщиной, которую встретил в Далласе, он счастливо живет и поныне. Прекрасная и одинокая, как принцесса из сказки, Дори томилась в замке на вершине хрустальной горы. Мечтала о счастье и отчаялась встретить его. Не однажды добрый и бедный рыцарь по имени Брайни поклялся вызволить принцессу из золотой темницы. Он смело поднялся по хрустальному склону на самую вершину и убил драконов, которые стерегли сердце его возлюбленной. Рыцарь увез принцессу в свой родной дом, выполнив обещание, данное однажды Леди Удаче. Богатство было подарком этой доброй феи. Брайни и Дори великодушно поделились своим богатством с другими людьми. Но главное сокровище — любовь — оставили у себя.

Так, принцесса и бедный рыцарь узнали самый главный секрет жизни. Любовь способна творить чудеса.

Оглавление

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Эпилог X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?