«Амур-проказник»

Джоди Питт Амур-проказник

1

— Николь, дорогая! О Боже… близнецы!

Николь поморщилась, потянулась и тут же вздрогнула от сильной боли в спине. Какой странный сон! Она видела Патрика, он говорил что-то, но так печально… Совсем не похоже на него. Он всегда такой веселый.

Она опять ощутила сильный приступ боли, и ее веки дрогнули. Ей не хотелось просыпаться. Она была так измучена. Казалось, каждая частичка ее существа кричала: «Оставьте меня в покое!». Но какая-то неотвязная мысль будоражила мозг, не давая вновь провалиться в сон.

Когда ее глаза наконец открылись, она удивленно огляделась вокруг и нахмурилась. Почему ее голова лежит на бархатной подушке какой-то незнакомой софы, а ноги беспомощно свисают на холодный деревянный пол?

Николь резко села. Как она могла заснуть в такой экстремальной ситуации? Протирая глаза, она пыталась стряхнуть с себя остатки сна… Мерцание двух свечей на дальнем пыльном конце стола оставляло комнату в полумраке, но этого света было достаточно, чтобы убедиться, что ее младшая сестричка, ее дорогая Роза исчезла. Николь помнила, как утешала ее, держала ее за руку, но сейчас рядом никого не было.

Она вскочила. Казалось, сердце стучит где-то у самого горла.

— Розали!

И вдруг взгляд ее упал на новорожденных близнецов. Два крохотных драгоценных кулечка лежали, завернутые в ее плащ. Слава богу, хоть они здесь! В Старом доме было холодно, и ее сестра, которая только что разрешилась от бремени, преждевременно произведя на свет этих малюток, была такой слабой, такой измученной… Куда она могла деться?

— Розали! — еще раз крикнула Николь. — Роза! Пожалуйста, отзовись! Где ты?

Звук быстрых шагов донесся до ее слуха. В дверном проеме показалась высокая темная фигура, отбрасывающая на стену гигантскую, пугающую тень. Леденящий ужас сковал сердце Николь. Что происходит? Наверное, у нее что-то случилось со зрением. Или, быть может, это галлюцинации? Да нет, наверное, она спит, и эта массивная страшная фигура ей просто снится, а Розали мирно дремлет на кушетке рядом со своими малютками.

Сжав кулаки, Николь изо всех сил зажмурилась, молясь про себя: «Господи, пожалуйста, избавь меня от этого кошмара!».

Скрипнули половицы. Тяжелая поступь раздавалась все ближе. Ужас охватил Николь. Единственная мысль билась в ее голове: нужно защитить малюток! Но в тот момент, когда она уже собиралась сделать решительный рывок, послышался странный звук, похожий на тихий смех, и в ту же секунду чьи-то сильные руки схватили ее за плечи.

— Николь! — мягко, но настойчиво проговорил знакомый голос. — Я не мужчина из твоих снов, но и не привидение, успокойся!

Его голос! Но это не может быть Патрик. Он сейчас на Мальдивах, его последнее письмо пришло именно оттуда.

Она открыла глаза и увидела улыбающееся лицо.

— Патрик! — Даже в зыбком свете догорающих свечей его невозможно было спутать ни с кем другим. Николь судорожно вцепилась ему в рубашку. — Роза исчезла! Ты должен помочь мне найти ее…

— Успокойся! — Он крепко прижал ее к себе. — Я только что отнес Розу в машину и сообщил в больницу, что мы выезжаем.

Не веря своим ушам, она только сильнее прижималась к нему.

— Но что ты делаешь в Луисвилле?

— Ничего особенного, — сказал он, и его теплое дыхание коснулось ее волос. — Просто отгоняю ночные кошмары, спасая маленьких девочек.

Николь наслаждалась теплом его объятий и успокаивающим звуком голоса. К сожалению, он отступил прежде, чем она готова была его отпустить. Склонившись над кушеткой, где на импровизированной подстилке лежали ее маленькие племянницы, он произнес:

— Теперь время подумать об этих малютках. Как ты думаешь, нам удастся спасти их?

Она не знала, что Патрик собирается предпринять, но не сомневалась, что он сделает все, что нужно.

Николь бил озноб. Обманчивое тепло мартовского дня к полуночи обернулось настоящим холодом.

Патрик, должно быть заметив ее дрожь, снял пальто и накинул ей на плечи. Мягкая ткань хранила тепло его тела и приятный, знакомый запах. Николь сунула руки в рукава и, крепко обхватив себя, попыталась согреться. Пальто доходило ей до пят, но она не обращала на это никакого внимания.

Взяв девочек на руки, Патрик направился к выходу. Николь поспешила за ним. Сама не зная, почему, она вдруг вспомнила свой странный, непонятный сон и не смогла удержаться от вопроса:

— Ты называл меня «дорогая»?

Ей показалась, что Патрик на секунду заколебался, бросив какой-то странный взгляд в ее сторону.

— Конечно, — уже спускаясь по лестнице, рассмеялся он. — Я называю так всех сестер Трэффи. Это спасает меня от необходимости запоминать ваши имена.

— Извини, я немного не в себе, — смутилась Николь.

— Забудь об этом.

Подойдя к машине, он передал близнецов Розе, которая сидела на переднем сиденье, закутанная в плед, и открыл заднюю дверцу. Николь уже забралась в машину, когда Патрик неожиданно просунул голову внутрь и с серьезным видом заправил прядку светлых волос ей за ухо:

— Между прочим, с днем рождения, дорогая! — сказал он.

Николь даже не успела отреагировать, как он уже оказался за рулем. Она застенчиво улыбнулась, опустив глаза. Ей следовало знать, что Патрик не мог забыть.

Одна из девочек захныкала, и Николь бросила тревожный взгляд на сестру.

— Розали, с ней все в порядке?

Новоиспеченная мамаша с улыбкой обернулась. Она выглядела утомленной, но счастливой.

— Что может быть не в порядке, если здесь ты и Патрик?

Николь почувствовала, как слезы подступают у нее к горлу. Она долго держалась, но сейчас, когда все уже было позади, наступила разрядка. Слава богу, роды прошли без осложнений.

— Я позвонил в полицию, — сказал Патрик, — и попросил передать Дэйзи, чтобы она ждала нас в больнице.

Николь с облегчением откинулась на сиденье. Как хорошо, что Патрик оказался здесь и взял все в свои руки.

И вдруг откуда-то из глубин ее сознания неожиданно всплыла темная мысль. Джеральд! Она закусила губу. Сейчас не время вспоминать о своем разбитом сердце и предательстве жениха. Нет! Лучше переключиться на что-нибудь хорошее. Ее взгляд скользнул по широким плечам Патрика, длинным загорелым пальцам, крепко сжимающим руль… Да, лучше она будет думать о нем!

Патрик Полтер появился в семье Трэффи пятнадцать лет назад. И хотя он только три года прожил с ними, а его мать Ева не позволила их отцу усыновить мальчика, все три сестры — Николь, Розали и Дэйзи — продолжали считать его своим братом даже тогда, когда Ева сбежала с другим мужчиной.

Когда они уже подъезжали к госпиталю, Николь с удивлением подумала о том, что Патрик всегда чувствует, когда сестры Трэффи нуждаются в нем. Более того, он оказывается именно там, где его ждут.

Николь взяла бумажный стаканчик с кофе, который протянул ей Патрик. Родильное отделение больницы располагалось в новом крыле здания. Комната для посетителей была типичной для подобных заведений: никаких излишеств и абсолютная стерильность. Стены выкрашены в спокойные пастельные тона, толстый мягкий ковер на полу заглушает шаги. Светлые стулья с бирюзовой обивкой вряд ли могли показаться удобными изнывающим от беспокойства и нетерпения посетителям. Но Николь была так измучена и эмоционально опустошена, что радовалась и такому скромному комфорту.

Доктор уверял, что с Розой и девочками все будет в порядке. А это главное.

— Где Дэйзи? — спросил Патрик, опускаясь на стул слева от нее.

— О, разве ты не знаешь нашу Дэйзи? О чем-то хлопочет.

— Да, это на нее похоже. Маленькая наседка. — Он положил руку на спинку ее стула. — А как ты, Ник?

Николь знала, что он имеет в виду ее отношения с Джеральдом, но не хотела говорить об этом. Рана была еще слишком свежей. Сделав очередной глоток кофе, девушка пожала плечами.

— Я? Прекрасно! Теперь, когда Розали и девочки в безопасности…

— Благодаря тебе. — Он улыбнулся той самой чудесной улыбкой, в которой она так нуждалась, когда была робкой маленькой девочкой, боящейся грозы, скрипучих полов, лая собак, — всего на свете… Тогда большой бесстрашный Патрик вошел в их жизнь. Он был на семь лет старше Николь и казался ей совсем взрослым. — Как ты догадалась поставить свечу на окно, Ник?

Она попыталась изобразить какое-то подобие улыбки. Его запах витал вокруг нее, такой знакомый и приятный.

— Сама не знаю. А как тебе удалось услышать мою молитву?

Какое-то загадочное, почти болезненное выражение промелькнуло на его лице. Что это значит? — подумала Николь, но не нашла ответа. Впрочем, эта мимолетная тень быстро исчезла. Наверное, он просто устал.

— Итак, твои племянницы родились в твой день рождения, — сказал Патрик.

— Выходит, что так, — слабо улыбнулась она, зевнула и прикрыла рот ладонью. — Прости. Такая долгая ночь.

— Действительно. — Он вздохнул. — Я приехал сегодня вечером. Дэйзи пошла наверх, чтобы сообщить об этом тебе и Розе, и обнаружила, что вы не вернулись с прогулки. В течение двух часов мы колесили по городу, разыскивая вас, потом разделились… Дэйзи отправилась в полицию, а я вдруг вспомнил о Старом доме. Ноги сами привели меня туда. Увидев свечу, горящую в окне, я понял, что интуиция меня не подвела.

— Было уже довольно поздно… Гуляя, мы забрели в Старый дом, вспоминали детство… И вдруг у Розали начались схватки. Телефон там давно отключили. Слава богу, была хоть вода… Со вторым ребенком пришлось помучиться, он никак не хотел появляться на свет. Я не могла оставить Розу, чтобы позвать на помощь.

Повисла долгая пауза.

— Дэйзи рассказала мне о Джеральде, — наконец произнес Патрик. — Если хочешь, мы можем поговорить об этом.

При упоминании этого имени Николь вся напряглась. Сердце тоскливо заныло. У нее хватило сил только отрицательно покачать головой. Она знала, что эта тема неизбежно всплывет, но еще не была готова к разговору.

— Я не могу. Пока не могу. Не все равно, спасибо.

— Нет проблем. Я подожду. — Патрик закусил губу, подыскивая более приемлемую для них обоих тему. — А где Ирвин?

Николь облегченно вздохнула.

— Он застрял в аэропорту Детройта, там сильный снегопад. — Она отпила кофе и улыбнулась своим воспоминаниям. — Когда я разговаривала с ним, он с удовлетворением сообщил, что его миссия закончена. Цитирую дословно: «Я не расстроюсь, если моя книга не займет первой строчки в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс» и моя слава умрет, не успев родиться. Я хочу только одного: поскорее оказаться рядом с Розой и моими крошками». — Николь была счастлива за сестру, за ту надежную опору, которую та имела в лице своего мужа. — Ирвин отличный парень!

Она перехватила взгляд Патрика, серьезный и вместе с тем задумчивый, и всем сердцем потянулась к нему. Все-таки как хорошо, что он рядом.

Его густые волосы, аккуратно зачесанные назад, спадали на крахмальный воротничок белой рубашки. Узел шелкового галстука был приспущен. Он сейчас мало походил на преуспевающего бизнесмена, скорее на того неуправляемого подростка, которого она знала в детстве.

Закатанные рукава рубашки открывали мускулистые загорелые руки. Сильные, надежные руки, которые снимали Николь с дерева и крепко держали, пока доктор накладывал шов на бедро, после того как она свалилась с велосипеда. Она вспомнила, как кричала тогда Патрику, что ненавидит его и будет ненавидеть всю оставшуюся жизнь. А он, смеясь, говорил, что она просто-напросто влюбилась в него.

Девушка чуть заметно улыбнулась. Она действительно пережила тогда сильное увлечение Патриком и знала, что ни для кого это не было тайной. Да и сейчас ей хотелось спрятаться у него на груди, как в далеком детстве. Она нуждалась в простом человеческом участии.

— Девочки должны были появиться на свет в апреле?

Его вопрос вывел Николь из задумчивости, и она покраснела. Если бы знал, о чем она сейчас думала…

— Второго апреля, — кивнула она. — Только через две недели. — Ее сердце сжалось, на ресницах повисли слезы. — О, Патрик, это я во всем виновата.

— Ты виновата в том, что Роза была беременна? — рассмеялся он, показывая ряд белоснежных зубов, и она не смогла удержаться от смеха в ответ на его шутку.

— Неужели твой бизнес отнимает у тебя столько времени, что ты уже забыл школьный курс физиологии человека? — подхватила Николь шутливую перебранку. Но ее мысли тут же снова вернулись к прошедшей ночи, и улыбка потускнела. — На самом деле, если бы я… не была так расстроена, Розали не предложила бы мне пойти на прогулку и мы не оказались бы неизвестно где, когда у нее начались схватки.

— Близнецы часто рождаются раньше срока, так что не вини себя, Ник.

На этот раз в ее взгляде светилась задумчивая благодарность.

— Ты закончил курсы?

Его темная бровь приподнялась, уголки губ дрогнули.

— Ты ведь сама только что сказала, что мне следует это сделать.

— Не те. — Она скользнула в кольцо его рук, блаженно зевая. — Другие, где тебя научили говорить такие правильные вещи.

Она смутно почувствовала, как стаканчик с остатками кофе уплывает из ее рук, и, поддавшись всепоглощающей усталости, провалилась в глубокий сон.

Николь, Патрик и Дэйзи навестили Розу днем, когда все немного отдохнули. Когда часы посещения уже близились к концу, в палату ворвался Ирвин Войт, растрепанный, небритый, совершенно обалдевший от счастья.

— Дорогая, — сказал он, наклонившись к жене и целуя ее в щеку. — Ты выглядишь чудесно.

Роза ответила ему долгим любовным поцелуем. Ирвин отстранился, чтобы еще раз взглянуть на нее, и она взяла его лицо в свои ладони.

— А ты выглядишь усталым, дорогой.

Он улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа.

— Я только что стал отцом. А это большая ответственность!

— Не шути, — сказала Роза, обнимая его за шею. — Но если ты так устал, может, тебе лучше прилечь рядом со мной?

Патрик, покашливая, поднялся.

— Пожалуй, я пойду.

Ирвин повернулся, наконец сообразив, что они с Розой не одни, и смущенно улыбнулся.

Дэйзи встала, расправляя юбку.

— Да, мне тоже пора. Хотя Магда и стала моей правой рукой в отеле, боюсь, я слишком надолго оставила ее одну.

— Мы навестим тебя завтра, Роза, — сжала пальцы сестры Николь. Подавшись вперед, она поцеловала колючую щеку Ирвина. — Тебе тоже нужно отдохнуть, папочка.

Роза задержала руку сестры и повернулась к Дэйзи и Патрику.

— Идите, мне нужно немного посекретничать с Николь.

Патрик обнял Дэйзи за плечи и повел к двери.

— Похоже, здесь открывается секретный клуб, и нас туда не приглашают. Ну что ж, не будем мешать.

— Когда мы откроем свой собственный клуб, они еще пожалеют, — со смехом сказала Дэйзи, тряхнув рыжеволосой головкой.

Когда за ними закрылась дверь, Роза повернулась к Ирвину и похлопала рукой по кровати.

— Посиди здесь, милый. Мне надо поговорить с сестрой.

— Послушай, Роза, ты уже благодарила меня за помощь, за девочек, — смутилась Николь. — Но это моя вина, что мы очутились неизвестно где…

Роза приложила палец к губам сестры.

— Тсс… Это же я предложила прогуляться. Я прилетела из Нью-Йорка вопреки желанию Ирвина и указаниям врача, так что не вини себя. Главное, что все обошлось, и теперь мы можем отпраздновать целый букет дней рождения… — В ее серых глазах появилось лукавое выражение. — И еще одно очень важное и знаменательное событие.

Смущение Николь нарастало. Она удивленно посмотрела на Ирвина. Казалось, замечание жены тоже поставило его в тупик.

— Я не понимаю, о чем она говорит, но… — Он взял руку Николь, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. — Как мне отблагодарить тебя за спасение Розы и моих крошек?

Выражение его лица было настолько трогательным, что глаза Николь наполнились слезами. Закусив губу, она проглотила комок в горле, стараясь сохранить контроль над голосом.

— Я рада… — Эти слова прозвучали так слабо, что она остановилась и начала сначала: — Я рада, что все закончилось хорошо.

— Не заставляйте меня плакать, вы оба, — прервала их Роза с дрожью в голосе. — Я хочу сказать вам что-то очень важное! — Она приподнялась на подушке, чтобы лучше видеть глаза сестры. — Ты понимаешь, что все условия старой легенды совпали?

Николь была сбита с толку. Она снова взглянула на Ирвина. Легкая озабоченность на его лице сменилась тревогой.

— О чем ты говоришь, дорогая? — Он погладил волосы жены, рассыпавшиеся по подушке.

Ее серые глаза светились любовью.

— О предании Старого дома. — Роза перевела взгляд на сестру, и лицо ее оживилось. — Ты выйдешь замуж за Патрика!

Никогда в жизни Николь не была так потрясена, даже вчера… когда пришло это ужасное письмо от Джеральда! Он сообщал, что расторгает их двухлетнюю помолвку, чтобы жениться на другой… после того, как Николь ждала год, а потом еще девять долгих, одиноких месяцев, пока его труппа колесила по Австралии, все продлевая и продлевая гастрольное турне. Она была потрясена его предательством. Но это? Это просто безумие!

Она нахмурилась и с беспокойством уставилась на сестру. Скорее всего, это психическая реакция после родов. Николь осторожно приложила руку ко лбу Розали.

— У нее жар? — послышался тревожный голос Ирвина.

— Пока нет. — Николь потянулась к кнопке вызова врача. — Но если она и дальше будет нести подобный вздор, то непременно будет.

— Я в полном порядке. — Роза перехватила руку сестры. — Разве ты не помнишь то предание?

— Это… это про день рождения и полнолуние?

Та кивнула.

— И ночь в Старом доме. К твоему сведению, сегодня твой день рождения, а вчера была полная луна, и потом…

Широко раскрытыми глазами Николь смотрела на Ирвина, ожидая его реакции.

— Я, — улыбнулся он, — когда придет время, с удовольствием поцелую невесту.

Ясно, нервическое состояние Розы передалось и ее мужу, решила Николь. Она высвободила руку и отошла.

— Если это шутка, то неудачная.

Розали села, потом, поморщившись, снова легла.

— Это не шутка. Скажи ей, Ирвин. — Она поцеловала его ладонь. — Скажи, что Патрик Полтер предназначен ей судьбой, точно так же, как ты — мне.

— Мне нравится этот парень. Вы будете чудесной парой, — с улыбкой сказал тот.

— Но… но он нам как брат, — воскликнула Николь. Она стиснула зубы. Этот разговор начинал раздражать ее. — Кроме того, я сейчас и думать не могу ни о каком замужестве.

Ее щеки пылали, она с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Предательство Джеральда разбило ей сердце, причинив боль, которая пройдет еще очень не скоро.

Николь старательно избегала шумных ссор, не умела долго сердиться, кричать, доказывать свою правоту. Она всегда мирила сестер. За долголетнюю практику ее лицо приобрело спокойное выражение. И сейчас она не могла обижаться на Розали, ведь та прилетела из Нью-Йорка специально на день рождения сестры.

— Я думаю, — начала она, стараясь говорить как можно спокойнее, — что обстоятельства, при которых вы познакомились, были действительно очень романтичными и странным образом подтверждали старое предание. Но если вы решили, что это коснется и меня…

— То что? — спросила Роза с усмешкой. — Нарочно свяжешь мне гадкий свитер? — Она засмеялась, но вдруг стала очень серьезной. — Если честно, то я твердо верю, что твоя судьба уже решена.

Николь нахмурилась и выразительно посмотрела на Ирвина.

— Может быть, хватит?

— Я всегда говорил, что Патрик, — Ирвин сделал вид, что не слышал ее замечания, — чертовски везучий парень.

Губы Николь приоткрылись в изумлении.

— Вы оба сошли с ума.

— Ты ошибаешься, мы просто очень сообразительные. — Роза обняла мужа. — И очень рады за тебя, Ник.

Николь глубоко вдохнула, стараясь, чтобы ее голос не дрожал:

— Вы просто обалдели от счастья. Надеюсь, что завтра вы будете чувствовать себя лучше.

— А теперь иди, дорогая, — прощебетала Роза, помахав ей на прощанье. — Кажется, мой муженек хочет сказать мне что-то очень серьезное.

Низкий смех Ирвина, смешавшись со звонким голосом жены, провожал Николь, пока она шла из палаты.

Пересекая холл, она клялась себе, что Патрик никогда не узнает об этом разговоре. Их отец помог ему встать на ноги, и поэтому из чувства благодарности он заботился обо всех сестрах Трэффи в равной степени. И почему Розали в голову пришла эта сумасшедшая идея?!

Зима никак не хотела покидать Луисвилл.

Патрик развел огонь в камине большой гостиной.

Николь успела немного вздремнуть, приняла душ и теперь чувствовала себя значительно лучше. Она сидела на диване и наблюдала, как Патрик и Дэйзи, расположившись на восточном ковре перед камином, играли в карты.

Дэйзи шлепнула его по руке, когда он подобрал карту, которую она только что сбросила.

— Это уже моя третья карта, которую ты берешь.

— А что я могу поделать, если ты не понимаешь, что она хорошая? — сказал он, пряча улыбку.

— Ты бы лучше смотрел за собой, — нахмурилась Дэйзи, берясь за колоду.

Она поглядела на партнера пытливым взором и снова сбросила карту. Он подобрал и ее, и тогда Дэйзи не выдержала и с криком схватила его за руку.

— О, нет! Это не по правилам. Ты не можешь брать больше трех карт сряду.

— Покажи мне это правило, — засмеялся он, уворачиваясь.

— Ты не веришь мне? — спросила она, пытаясь выхватить карту из его рук.

— Не было случая.

Дэйзи дергала карту, а он только посмеивался над ее тщетными усилиями.

— Если у тебя джокер, то я тебя убью, — процедила она сквозь зубы.

— Джокер, — ответил Патрик с неотразимой улыбкой.

Дэйзи выхватила карты из его рук и швырнула их на пол.

— Я не собираюсь играть с шулером! — закричала она.

Николь не могла удержаться от смеха. Она встала, подхватывая падающие карты.

— Патрик, когда ты наконец усвоишь, что Дэйзи не любит проигрывать?

Пламя камина играло на его волосах, придавая им бронзовый оттенок. Он улыбнулся, и его зубы сверкнули белоснежным блеском.

— Тогда ты поиграй со мной, Ник. Она напрочь испортила мне настроение…

— Ах ты… — Дэйзи стукнула его кулаком по плечу. — Ты единственный мужчина на свете, которого я не могу обыграть. И это твой огромный недостаток!

Он усмехнулся.

— Это уже второй мой огромный недостаток. Николь обвинила меня в том, что я не знаю, откуда берутся дети.

— Правда? — Дэйзи недоверчиво повернулась к сестре. — А как же фотомодель, которая преследовала тебя… Она придерживалась того же мнения?

— Она вовсе не преследовала меня, — парировал Патрик. — Просто повсюду сопровождала и иногда останавливалась в моем доме.

— Извини, — саркастическим тоном заметила Дэйзи. — Мне просто всегда казалось, что когда кто-то следует за тобой повсюду и ищет пристанища в твоем доме, то это называется преследованием. Ради бога, прости мне мою ошибку. — Она поклонилась.

— Хорошо, хорошо. Она сейчас во Франции.

Но Дэйзи не собиралась сдаваться. Ее зеленые глаза сверкнули лукавым блеском.

— Что же так привлекло в тебе эту особу, дорогой?

Щеки Николь залил румянец.

— Я пошутила, Дэйзи. Не сомневаюсь, что Патрик прекрасно осведомлен в вопросах секса.

Дэйзи рассмеялась.

— Николь, дорогая, он был сведущ в этом вопросе еще до того, как его мать вышла замуж за нашего отца. — Она победоносно улыбнулась. — Я знаю это точно, потому что моя комната была как раз под той, где спал Патрик. И я своими глазами видела, как многочисленные подружки карабкались к нему по пожарной лестнице.

Молодой человек покраснел.

— Черт… Ты это видела?

— Нет! — воскликнула Николь. — Ты все придумала. Забыла, как сама во время грозы влетала к Патрику в комнату и забиралась в постель.

— Это же было во время грозы, — спокойно возразила Дэйзи.

Огонь в камине потрескивал и шипел. Патрик сидел, молча глядя на пламя. Николь показалось, что эти воспоминания смущали его.

— В те редкие ночи, когда его окно было закрыто, — не унималась Дэйзи, — добрая половина женского населения нашего города пребывала в подавленном настроении. — Скрестив руки на груди, она посмотрела на сестру. — И после этого ты утверждаешь, что он не знает, откуда берутся дети? — Она развела руками. — Это еще одно доказательство того, что ты плохо разбираешься в мужчинах.

Николь поморщилась, — эти слова причинили ей боль.

Поняв свою оплошность, Дэйзи обняла сестру.

— Прости, я не хотела. Я… — Она вздохнула. — Я просто ужасно зла на Джеральда. Ты простила меня?

— Конечно… — Николь кивнула, проглотив горький комок в горле.

— Эй! — преувеличенно бодро воскликнула Дэйзи, стараясь разрядить ситуацию. — Как насчет чая? Так как ты не позволила нам праздновать твой день рождения, пока Роза с близнецами не выйдут из больницы, может, хотя бы выпьем по чашечке чая? Что скажешь?

— Не возражаю, — кивнула Николь.

Она попыталась улыбнуться.

— Чем помочь? — спросил Патрик.

— Ничем, — отрезала Дэйзи. — Впрочем, можешь пока навести здесь порядок. — Она кивнула на рассыпанные по ковру карты, гордо вздернула подбородок и удалилась.

После того, как за сестрой закрылась дверь, Николь обнаружила, что Патрик молча наблюдает за ней. Он сидел, обхватив колени руками.

— Может, ты поиграешь со мной, Ник?

Она почувствовала странную дрожь, пробежавшую по позвоночнику, и передернула плечами, пытаясь избавиться от этого неприятного ощущения. Разговор с Розой не выходил у нее из головы, и невинный вопрос Патрика показался странно эротичным. Покачав головой, она отодвинулась в дальний угол дивана, прижав к груди бархатную подушку.

— О, нет! Я плохо играю в карты.

— Так же, как Дэйзи? — Его улыбка была такой обезоруживающей, что она не смогла не улыбнуться в ответ.

— Только не говори ей это, а то она тебя поколотит.

— Знаю, — кивнул он.

Они молча смотрели друг на друга. Взгляд Патрика говорил, что он готов ее выслушать, и Николь поразилась, насколько хорошо они понимают друг друга.

Она покачала головой.

— Не думаю, что ты сможешь помочь мне.

— Я попытаюсь.

Чувствуя себя неловко под его проницательным взглядом, она прокашлялась.

— Просто будь моим другом, хорошо?

— О'кей, — кивнул он.

Он начал не спеша собирать карты, и она молча наблюдала за ним. Патрик носил простую, но очень дорогую одежду. Его бежевые брюки облегали стройные бедра. Свободный зеленый свитер подчеркивал линию сильных плеч и рук. Николь залюбовалась его стройной широкоплечей фигурой.

Он потянулся за очередной картой и случайно коснулся ее лодыжки. Николь взвизгнула. Оказывается, она сама не заметила, как задремала.

— Прости. — Патрик опустился рядом с ней на софу, тасуя карты. Одна из них выпала из его рук и приземлилась на колено Николь. Та вздрогнула. — Ты, кажется, нервничаешь?

Она отбросила было подушку, но тут же передумала и снова прижала ее к груди, словно щит.

— С чего ты взял? — солгала она и тут же пожалела об этом.

Этот человек мне ближе, чем родной брат, сказала себе Николь. Кому, как не ему, можно спокойно излить душу? И все же решила переменить тему:

— Почему ты приехал, Патрик?

— Разве Дэйзи не сказала тебе? Я подумываю об открытии еще одного бистро здесь, в Луисвилле. То, что хорошо для Нью-Йорка, Чикаго, Лос-Анджелеса и Лондона, не помешает и сестрам Трэффи.

Она невольно улыбнулась и, неожиданно смутившись, опустила ресницы.

— Благодарю тебя от имени всех троих.

— Не за что. — Патрик поглядел на огонь. — Прекрасно горит, — заметил он.

— Хвастаешь? — упрекнула Николь и сама удивилась, что напряжение оставило ее и она может даже поддразнить его.

Он усмехнулся.

— Я так же хорошо разжигаю камин, как играю в карты. — Патрик шутливо подтолкнул ее локтем в бок. — Просто мастер на все руки.

— Да уж, в скромности тебе не откажешь, — рассмеялась Николь.

Он сидел совсем близко, но она не боялась его. Бредовая идея Розы о том, что они должны пожениться, странным образом засела у нее в голове, но пока что ничто не говорило о том, что Патрик Полтер испытывает к ней какие-то чувства, помимо братских. Что ж, наверное, это к лучшему, вздохнула Николь. Она сейчас и думать не могла на подобные темы.

— Устала?

— Нет.

Она покачала головой, прислонившись к его плечу. Это была не усталость, а полная эмоциональная опустошенность. Сон казался ей единственным спасением.

— Дэйзи готовит чай, — напомнил он.

— Я проснусь.

— Хорошо. — Он придвинулся, обнимая ее за плечи.

Николь задремала в его объятиях, но ее разбудил звонок в дверь.

— Я открою, — послышался голос Дэйзи.

— Как раз вовремя, — недовольно пробурчал Патрик где-то над ухом Николь. — Тебе не дали поспать…

— Нет, нет, я выспалась. — Она отодвинулась от него и, потирая глаза, заметила серебряный поднос на журнальном столике.

— Выспалась? — рассмеялся он.

— А что? — Она смотрела на него, плохо соображая.

В этот момент в комнату вошла Дэйзи.

— Николь, тебе телеграмма. — Облачко озабоченности затуманило ее милые черты. — Может быть, Джеральд изменил свое намерение и решил вернуться?

Николь развернула желтый листок.

— Ты не должна так расстраиваться из-за этого, — заметила она.

Дэйзи села в кресло, следя беспокойным взглядом за сестрой.

— Что ж, пока наш чай не остыл окончательно, я, пожалуй, разолью его в чашки, — сказала она.

Николь изучала текст, не веря своим глазам. Она прочла его еще раз, слабо вскрикнула и уронила чашку на пол.

— Николь! Что случилось? — Сильные мужские руки подхватили ее.

2

Ледяные мурашки пробежали у Николь по спине, и она очнулась. Этот обморок страшно напугал ее. Такого с ней еще никогда не случалось.

Когда она поняла, что лежит на кушетке, а Патрик, склонившись, придерживает ее за плечи, то застонала от смущения и тихонько толкнула его в грудь.

— О, нет-нет, я в порядке, не надо.

— Молчи, — бросил он, — ты такая бледная.

— О Господи! — вскрикнула Дэйзи. По разгневанному тону сестры Николь поняла, что та прочитала телеграмму. — Свинья! Ничтожество! Подумать только, у него еще хватает наглости приехать сюда!

— О чем ты? — Патрик перевел на нее обеспокоенный взгляд.

В тусклом полумраке комнаты зеленые глаза Дэйзи полыхнули огнем. Кипя от возмущения, она передала ему листок.

— Читай сам. Я лучше воздержусь от комментариев, у меня сейчас на языке одни ругательства.

Патрик развернул телеграмму и углубился в чтение.

— Не надо. — Николь дрожащими пальцами потянулась к нему, но он проигнорировал ее попытку, и она застонала, закрыв лицо руками.

Уехать. Немедленно скрыться из города. Но куда? У нее нигде не было родных… Впрочем, это неважно. Она не может оставаться здесь.

В комнате повисла зловещая тишина. Николь старалась понять, что происходит, но это было нелегко, — все виделось ей сквозь пелену тумана. Она заморгала, стараясь сфокусировать свой взгляд на Патрике. Выражение его лица было хмурым.

— Он что, сошел с ума? — Патрик начал читать ровным, лишенным интонации голосом:

«Дорогая Николь!

Я понимаю, что эта телеграмма, по всей вероятности, застанет тебя врасплох, и прошу меня извинить. Поразмыслив, я решил, что обязан встретиться с тобой и объясниться.

К тому времени, как ты получишь мое послание, мы будем уже на пути к Луисвиллу. Наступает весна, природа возрождается, и я решил, что нам с тобой тоже нужно начать все сначала. Как добрым друзьям.

Ты обязательно должна познакомиться с моей невестой. Вы обе чудесные, умные женщины и наверняка подружитесь. Жизнь слишком коротка, и нельзя допустить, чтобы такие в высшей степени симпатичные люди, как мы с тобой, затаили друг против друга недобрые чувства.

До встречи.

Всегда твой Джеральд».

Патрик издал гортанный звук, подозрительно напоминающий ругательство.

— Самовлюбленный осел! — Он перевел взгляд на Николь. — Я покажу ему такую высшую степень симпатии, что он это надолго запомнит.

Николь прикоснулась к его руке и покачала головой.

— Ты не должен впутываться в это, Пэт. — Она приподнялась на локтях. — Да и я тоже. Мне лучше просто уехать.

— Что?! — воскликнула Дэйзи. — Куда это ты собираешься?

Николь провела дрожащей рукой по волосам.

— Не знаю, но я не могу видеть Джеральда и его… новую невесту. Неужели ты не понимаешь?

Дэйзи выпрямилась, обиженно поджав губы.

— Представь себе, не понимаю. — Она возмущенно сверкнула глазами. — Ты должна встретить его и стереть в порошок. Вот что ты должна сделать!

Николь скорчила гримасу и спустила ноги на пол, собираясь сесть.

— Ты хочешь уехать, не дождавшись, пока Роза и близнецы вернутся из госпиталя? — спросил Патрик. — И это после того, как младшая сестра проделала такой долгий путь, чтобы отпраздновать твой день рождения?

Николь вздрогнула. Слова Патрика попали в цель. Конечно, было бы жестоко уехать, покинув Розу и крошек. Но что еще она могла сделать? Ей всегда претили бурные выяснения отношений.

Как вынести встречу с Джеральдом и его невестой? Николь задрожала, не в состоянии поднять глаза на Патрика и Дэйзи.

— Я не могу остаться, — произнесла она с несчастным видом.

Патрик взял ее руки в свои, но она вырвала их, с горечью сознавая, что сейчас не может позволить себе расслабляться.

— Пойду соберу вещи.

— О, нет, ты не сделаешь этого, — возразила Дэйзи, удерживая сестру. — Ты не станешь убегать, как трусливый заяц. В противном случае я обещаю, что задушу Диксона своими собственными руками. Ты хочешь, чтобы я отправила на тот свет этого негодяя, а потом провела свои лучшие годы за решеткой?

Николь поморщилась.

— Уймись, Дэйзи. Я все равно уеду. — Она повела плечами, освобождаясь от рук сестры. — Кроме того, я прекрасно понимаю, что ты сама горишь желанием сказать ему все, что думаешь.

— Речь сейчас идет не обо мне, а о том, что должна сделать ты.

Николь заморгала, удерживая готовые хлынуть слезы.

— Я… Я не могу…

Дэйзи огорченно опустила руки.

— Трусиха!

— Не говори так, Дэйзи, — прошептала та.

— Твоя сестра права, Ник, — вмешался Патрик. — Тебе нельзя уезжать. Останься и покажи этому ничтожеству, что ты вовсе не переживаешь.

Глотая слезы, Николь посмотрела на него.

— Но я действительно переживаю.

В его лице что-то дрогнуло. Странное, почти болезненное выражение промелькнуло в глазах, губы сжались в жесткую линию. Но это продолжалось всего долю секунды.

— Николь, пойми, этот мужчина слишком много о себе воображает. Он, вероятно, считает, что ты будешь бороться за него! Твое бегство только польстит ему. — Патрик потянулся, чтобы погладить ее по щеке, но, передумав, медленно опустил руку. — Неужели у тебя нет ни малейшего желания отомстить за себя?

— Отомстить? — Николь удивленно взмахнула ресницами.

— Отличная идея! — воскликнула Дэйзи, с энтузиазмом потирая руки. — Заставь этого подонка поверить, что ты уже с трудом припоминаешь его имя. — Ее зеленые глаза хищно вспыхнули. — А теперь, Патрик, поскольку Николь слишком слаба, чтобы разрабатывать план реванша, мы должны сами заняться этим. Как ты думаешь, что может заставить Джеральда кусать локти?

Николь безвольно откинулась на диване. Что происходит? — спрашивала она себя. У нее не было сил вникать в планы сестры. Теперь это не имело никакого значения. Все уже решено. Ей нужно только немного времени, чтобы собраться с силами и сказать им: «Забудьте! Оставьте все это!» Потом она пойдет в свою комнату и соберет вещи.

— Как мужчина я могу сказать, что сильнее всего могло бы уязвить мое самолюбие, — задумчиво произнес Патрик.

— Что? — Дэйзи подалась вперед. Ее хорошенькое лицо горело нетерпением. — Ты имеешь в виду хорошую трепку?

— Психологическую.

— Пожалуйста, вы оба… — слабым голосом начала Николь.

— Помолчи, детка, — отмахнулась Дэйзи, — у Патрика есть идея.

Николь уставилась на него, с ужасом ожидая, что для осуществления этой идеи ей придется остаться в городе и встретиться с Джеральдом. Как она ни старалась взять себя в руки, но все равно начинала трепетать при одной только мысли о том, что лицом к лицу столкнется с бывшим женихом и его новой подружкой. Это чувство было сродни страху, который она испытывала в детстве во время грозы.

Патрик глядел на Николь, словно прикидывая ее силы. Видимо, она производила не лучшее впечатление, так как его глаза выражали явное беспокойство и что-то похожее на жалость. Она неловко передернула плечами. Ей не нужно его сочувствие! Пусть лучше улыбается своей милой улыбкой. И, не желая больше терпеть его мрачный взгляд, она отвернулась.

Заметив это движение, он произнес:

— О'кей! Вы хотите знать, что это за идея? Так слушайте: Джеральд будет посрамлен, если ты, Ник, встретишь его под руку со своим собственным женихом.

Николь с трудом улавливала смысл сказанного. Зато на губах Дэйзи заиграла торжествующая улыбка.

— Потрясающе! — воскликнула она, тряхнув копной рыжих волос. — Как говорится, клин клином вышибают! Нужно заставить этого мерзавца поверить, что ты предала его точно так же, как он тебя. — Она захлопала в ладоши, всем своим видом показывая, что вопрос решен. — Я умираю от нетерпения увидеть его лицо, когда он поймет, что ты и думать о нем забыла! Патрик! Ты гений!

Николь хмуро посмотрела на сестру, затем ее глаза остановились на Патрике. Хорошо, предположим, она согласится на эту безумную затею, но кто же будет ее мнимым женихом?

— Мы должны предупредить Розу и Ирвина и поскорее приняться за осуществление нашего плана. Времени в обрез, — энергично произнесла Дэйзи.

Услышав слова сестры, Николь подпрыгнула как ужаленная.

— Мы? — Она переводила взгляд с Дэйзи на Патрика. — Мы? По-моему, я еще не дала своего согласия. Во-первых, где вы возьмете мужчину, который согласится участвовать в этой сумасшедшей затее? Я такого не знаю. И потом, я не умею лгать. — Она поднялась. — Я иду собирать вещи. Дэйзи, будь добра, позвони на автостанцию Цинциннати, закажи мне билет на первый же автобус до Индианаполиса. Пока Джеральд будет здесь, я поживу в Христианской ассоциации молодых женщин.

Неожиданно чья-то рука легла на ее запястье.

— Я сделаю это, Ник, — сказал Патрик.

— Ты не сделаешь это, Пэт! — Дэйзи вспыхнула. — Никто не позволит ей бежать неизвестно куда.

— Я имел в виду другое. — Он повернулся к Николь, глядя на нее сверху вниз. — Я хочу сказать, что готов сыграть роль жениха. — Его голос звучал ровно, взгляд был странно загадочен. — Ты давно знаешь меня, Никки. Мы всегда заботились друг о друге, и тебе не будет так уж трудно притвориться влюбленной в меня.

— Отлично! — ахнула Дэйзи и толкнула сестру локтем в бок, лукаво подмигивая. — А Патрик-то будет покрасивей, чем Джеральд. Выше, стройнее… У него такой волевой подбородок, не то что у этого… заезжего гастролера.

— Остановись, Дэйзи! Ты вгонишь меня в краску! — рассмеялся Патрик.

— Нет, правда, Пэт, — не унималась та. — Твой план намного лучше, чем моя криминальная идея. Мы проучим Джеральда раз и навсегда! — Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

Когда Дэйзи вышла из комнаты, Николь повернулась к Патрику:

— Я не хочу, чтобы ты делал это.

Он сжал ее запястье, не позволяя отодвинуться.

— Послушай, я всегда принимал участие в делах твоей семьи. — Он засунул руки в карманы брюк. — Позволь мне помочь тебе, Ник. Я хочу этого.

— Но я просто не выдержу… Кроме того… — Она упала на диван, закрыв лицо руками. — О, Пэт, я так долго ждала его! Ты не представляешь, что это такое — ждать. Не представляешь… — Рыдания заглушили ее слова.

Патрик опустился рядом, прижимая ее к себе. Его участие было таким искренним, что она не могла больше сдерживаться. Он крепко держал ее подрагивающие плечи, давая возможность выплакаться на своей груди, и успокаивающе поглаживал по спине.

Вдруг Николь показалось, что она слышит его бормотание:

— Кто знает, может быть, я и могу представить это, Ник.

Николь чистила серебряный поднос, натирая его до блеска, когда Дэйзи ураганом влетела на кухню. Кухарка Фелис и ее помощница София собирали остатки еды с тарелок и складывали грязную посуду в мойку.

— Фелис, — позвала Дэйзи, — вы с Софией не могли бы оставить нас на минутку?

Полная медлительная кухарка удивленно приподняла густые брови, но кивнула.

— Конечно, мисс Дэйзи, мы как раз собирались в город, чтобы купить что-нибудь к ужину.

Скрипнув зубами, Николь с силой провела по подносу тряпкой. Почему она не уехала? Почему пошла на поводу у Дэйзи и Патрика?

— Не понимаю, — нарушила сестра ход ее мыслей, — что случилось с нашей Розали и ее мужем?

— Что-то не так? С близнецами?.. — забеспокоилась Николь.

— С ними все в порядке. Я хотела сказать, что никак не пойму, почему, когда я рассказывала им о нашем плане, Роза вдруг начала истерично смеяться. И Ирвин тоже заулыбался. — Дэйзи покачала головой. — У них какое-то странное чувство юмора.

Николь почувствовала, как краска заливает ее щеки. Она поняла, что Роза и Ирвин подумали о предании Старого дома. Конечно, это полная глупость! Патрик просто предложил свою дружескую помощь, потому что чувствует себя в долгу перед ее отцом. И ничего больше.

— Зачем ты рассказала им? — Николь отставила поднос и строго взглянула на сестру. — Разве я уже дала свое согласие? Вот возьму и уеду.

— Николь Гортензия Трэффи, ты не позволишь себе поступить подобным образом. Ясно? — Дэйзи взяла тряпку и с ожесточением принялась тереть замысловатый орнамент подноса. Закусив губу, она исподлобья взглянула на сестру. — Патрик сам предложил это… Он любит тебя… Он всех нас любит. Ты должна взять себя в руки и действовать согласно намеченному плану. Джеральд Диксон нуждается в хорошем уроке, и он его получит! — Она сделала паузу. Николь молчала. Тогда Дэйзи вновь начала атаку. — Кроме того, держу пари, что как только Джерри поймет, что ты больше не любишь его, он тут же постарается оказаться как можно дальше отсюда. — Дэйзи ласково провела рукой по светлым волосам сестры. — Тебе нужно притвориться всего на пять минут, не больше!

— Ты так считаешь? — задумалась Николь.

Как же так получается, что идею, которая только что казалась абсолютно безумной, Дэйзи без труда удалось сделать приемлемой. Может быть, благодаря познаниям, которые она почерпнула в юридическом колледже?

— Я уверена. — Дэйзи широко улыбнулась и, притянув сестру поближе, чмокнула в щеку. — А теперь, когда мы обо всем договорились, пойду займусь делами. Мне надо проверить счета.

Победоносно тряхнув рыжеволосой головкой, она уже было направилась к дверям, но Николь остановила ее.

— А что мы скажем Фелис, Софии и Магде?..

На какую-то долю секунды лицо Дэйзи приняло сосредоточенное выражение, но затем она пожала плечами и улыбнулась.

— Подумаешь, какие-то несчастные пять минут они тоже будут думать, что ты помолвлена.

И она исчезла, прежде чем Николь успела выдвинуть другие аргументы. Например о том, что Джеральд может заподозрить обман? Что он останется дольше, чем на пять минут? Она не могла думать ни о чем другом. А если и могла, то не хотела.

Покачав головой, она медленно поднялась. Собрать вещи… Это то, что ей следует сделать. Она и сейчас еще может успеть на автобус, курсирующий между Луисвиллом и Цинциннати. Другого пути нет. Не стоит Патрику вмешиваться. Это потребует от него слишком многого.

Нужно уехать. Сейчас же.

Николь посмотрела на часы. Ровно десять. Захлопнув чемодан, она вышла из спальни и поспешила наверх по лестнице. Дэйзи должна быть в офисе, а Патрик или еще не вернулся со своей обычной прогулки, или сидит в своей комнате в дальнем конце коридора. Николь не хотела сталкиваться с кем-то из них, опасаясь, что ее снова начнут уговаривать принять участие в безумной авантюре. Она задержалась на секунду на верху лестницы, прислушалась и, пройдя маленький коридор, устремилась в вестибюль.

Как раз в тот момент, когда она направлялась к дверям, послышался шум шин по гравию. Выглянув в узкое окно, Николь увидела микроавтобус, притормозивший у входа в отель.

Итак, она собирается сделать решающий шаг! А проще говоря, просто удрать. И тем самым позволить Джеральду думать, что она испугалась встречи с ним. Она не сможет взглянуть в его лживые глаза цвета спелой вишни, глаза, которые, как она подозревала, могут поколебать ее волю. Он не должен видеть, как ей больно.

У Дэйзи достаточно гордости, чтобы постоять за семью. Она придумает какую-нибудь невероятную историю, чтобы скрыть бегство сестры. Ей поверят. Это единственный выход. Если я останусь, думала Николь, то не уверена, что сумею спрятать свою боль. Джеральд вовсе не глуп…

Она взялась за ручку двери и вдруг услышала шум хлопнувшей дверцы. Тревога закралась в ее сердце. Николь прижалась лицом к запотевшему стеклу и вдруг громко вскрикнула.

Джеральд! Он и его спутница были здесь.

— Николь! — послышалось откуда-то сверху. — Что случилось? — Патрик спускался вниз, перепрыгивая через ступеньки.

Не в состоянии вымолвить ни слова, она кивком головы указала через плечо. Он наклонился, всматриваясь в окно.

— Приехал?

Поняв, кого он имел в виду, она молча кивнула.

Патрик отошел от окна и вдруг заметил чемодан у ее ног. В его глазах промелькнуло такое нескрываемое разочарование, что ей вдруг захотелось заплакать.

— Николь, неужели… Не может быть… — хрипло прошептал он.

Проглотив горький комок, вставший поперек горла, Николь судорожно вздохнула.

— Я… не могу пройти через это, Пэт.

Не говоря ни слова, он взял ее чемодан и засунул в чуланчик под лестницей.

За дверью послышались шаги, приглушенный смех, и Николь, вздрогнув, отпрянула. Ее небесно-голубые глаза источали ужас, словно стая голодных волков притаилась на крыльце и вот-вот ворвется в дом. Она не могла отвести зачарованного взгляда от стеклянного шарика дверной ручки, который поворачивался с гипнотизирующей медлительностью.

Раздался щелчок, потом скрип открываемой двери. Джеральд Диксон переступил порог.

Мужчина, с которым Николь собиралась разделить свою жизнь… Преподаватель актерского мастерства на театральном факультете университета Индианаполиса, которому улыбнулась удача. Его пригласили на главную роль в один из нью-йоркских театров. Речь шла о постановке шекспировского «Гамлета». Конечно, драматический актер, стремящийся сделать карьеру, не мог упустить такой шанс, несмотря на то что их свадьба с Николь должна была состояться через два месяца.

Он попросил невесту подождать и два долгих года гастролировал по Австралии, где между делом завел роман с другой женщиной и сделал ей предложение.

Николь не могла не заметить, что Диксон так же неотразим, как прежде. Ее сердце заныло. Высокий, гибкий, как всегда безупречно одетый. Светлые, выгоревшие на австралийском солнце волосы лежали идеально, волосок к волоску. На загорелом лице глаза казались совсем темными. Джеральд, как всегда, горделиво нес свой римский профиль. Что ж, вздохнула Николь, он никогда не страдал излишней скромностью.

Она понимала, что еще секунда, и Джеральд заметит ее, женщину, которую так вероломно бросил. Его губы раздвинулись в самодовольной улыбке, и ее сердце дрогнуло. Как он смеет так улыбаться? Ни намека на раскаяние!

Диксон шагнул вперед и приветственно протянул руки, словно ожидая, что она радостно бросится к нему на грудь.

— Николь, девочка моя! — раздался его бархатный баритон, и он замолчал, словно ожидая аплодисментов. — Как я рад снова видеть тебя!

Он сделал еще шаг и остановился, деланно улыбаясь. Николь на какую-то долю секунды смешалась, но вдруг почувствовала, что чья-то рука обвила ее талию. Она не могла не узнать одеколон Патрика, этот легкий прозрачный запах, присущий только ему одному, и вздохнула глубже, надеясь, что знакомый аромат придаст ей отваги.

Бежать? — пронеслось у нее в голове. Поздно… Слишком поздно.

— Наше почтение, старина! — Патрик протянул руку Джеральду. — Мы тоже очень рады. Не так ли, дорогая?

Игра началась.

3

Лучезарная улыбка Джеральда на мгновение потускнела, но через секунду вновь вернулась на прежнее место.

— Что происходит, Николь, детка? Что это значит? — Его руки стали медленно опускаться, словно у резиновой куклы, из которой выпустили воздух.

За дверями послышалось какое-то движение, и женский голос произнес:

— Джерри? — Еще шорох и настойчивый стук. — Джерри? Ты не мог бы открыть дверь? — Бросив подозрительный взгляд на Патрика, обнимающего Николь за талию, Диксон распахнул дверь, впуская миниатюрную женщину с двумя большими чемоданами. — Я сказала шоферу, что мы сами справимся. Сбережешь пенни, сохранишь… Никогда не запоминаю эти пословицы. — Она оглядела комнату, приветливо улыбаясь. — Всем привет!

Николь молча разглядывала гостью. Ее темные волосы, забранные наверх, торчали в разные стороны. В мочке одного уха поблескивали несколько серебряных колечек, джинсовая юбка была заколота на боку большой английской булавкой, на загорелом запястье позвякивали тонкие браслеты… Но, как ни странно, этот художественный беспорядок был ей к лицу. Маленькая мышка, подумала Николь и прикусила губу. Где Джеральд отыскал такую?

Девица безмятежно улыбалась, явно не подозревая, на какое минное поле шагнула. По-видимому, Диксон не удосужился объяснить ей ситуацию.

— Привет, — Патрик первым нарушил молчание. Он незаметно подтолкнул Николь в спину и протянул руку гостье. — Меня зовут Патрик Полтер, а это моя невеста Николь Трэффи. Рады познакомиться с вами, мисс…

Маленькая мышка подняла огромные медовые глаза и поставила один из чемоданов на пол. Взгляд Николь остановился на ее красной майке, плотно обтягивающей маленькую грудь, явно не стесненную лифчиком. Надпись на майке гласила: «Я — женщина, слушайте и повинуйтесь!»

— Гвиннет Лепарж. Я тоже очень рада познакомиться с вами… — протянула она узкую ладонь.

— Невеста? — раздался голос Джеральда. Улыбка сползла с его лица. — Невеста? — недоверчиво повторил он.

Если бы не Патрик, поддерживающий ее, Николь, наверное, упала бы. Она понимала, что должна что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Интересно, когда это случилось? — Джеральд пытливо заглянул ей в глаза.

— Не так давно, — начал Патрик. У него было такое невинное выражение на лице, что если бы Николь не знала, что он лжет, то никогда бы не догадалась. — Я приехал навестить сестер, и вскоре Николь поняла… что помолвлена. — Глядя на девушку сверху вниз, он нежно улыбнулся. — Ведь так, дорогая? — Наклонившись, он поцеловал ее в висок и пробормотал: — И я не жалею, что так случилось, Диксон. — Приподняв голову, Патрик взглянул на Джеральда. — Я давно люблю Николь. Во всем виноват только я, так что не вздумай осуждать ее. — Он сделал паузу, как будто этот разговор давался ему с трудом. — И все же я чувствовал себя не в своей тарелке, пока… пока не пришло твое письмо. — Он усмехнулся, и в его глазах промелькнуло странное выражение, которое вряд ли можно было назвать дружелюбным. — Но ведь ты кое-что понимаешь в таких делах, не так ли, старина. — Это был не вопрос, скорее утверждение.

Джеральд бросил косой взгляд на Гвиннет.

— Нетти, малышка, чего мы, собственно, ждем? Ты выглядишь усталой. — Он повернулся к Николь и выдавил улыбку. — Я могу получить ключ? Продолжим нашу беседу позже.

Он сказал «позже»? О, ужас! Джеральд приехал вовсе не «на пять минут»!

Николь машинально кивнула и направилась к стойке, чтобы взять ключ. Она испытывала непреодолимое желание разорвать Дэйзи на мелкие кусочки. «Пять минут»! Почему она здесь, а не в автобусе, который мчится прочь от этого проклятого места?!

Изобразив на своем лице что-то, отдаленно напоминающее улыбку, она протянула Джеральду ключи. Ее пальцы дрожали так сильно, что ключи, ударяясь о пластмассовый брелок, отбивали дробь, словно соло на тамбурине. Диксон протянул руку, чтобы взять их, и их пальцы соприкоснулись.

— Что с тобой, детка? Тебя трясет…

Николь замерла. Она же предупреждала Дэйзи и Патрика, что не вынесет этой затеи. Что теперь делать? Сказать ему правду? Пожалуй, это единственный выход… Она растерянно взглянула на Патрика.

Словно прочитав ее мысли, он вышел вперед, встал между Николь и Джеральдом и, мило улыбаясь, произнес:

— Ты же знаешь Николь. Она страшно переживает, что должна сообщить тебе о нашей помолвке. Но я уверен, что ты все поймешь правильно.

Диксон вздохнул и открыл рот, намереваясь что-то сказать, но тут Гвиннет потянула его за рукав.

— Что случилось, Джерри? Почему тебя так беспокоит их помолвка?

Он метнул быстрый взгляд на свою спутницу, пытаясь изобразить дежурную улыбку, и ущипнул ее за подбородок.

— Нетти, малышка, ты совсем раскисла. Почему бы нам не пойти передохнуть? — Он повернулся к Николь. — Увидимся за ланчем.

Та автоматически кивнула. С тех пор, как он переступил порог, она словно лишилась дара речи.

Джеральд двинулся к лестнице, но Патрик удержал его за плечо.

— Ты забыл, старина, здесь самообслуживание. Багаж сам не поднимется наверх… Или ты ждешь, что леди понесет чемоданы?

Диксона нельзя было назвать низкорослым, но Патрик возвышался над ним на несколько дюймов. Бросив мимолетный взгляд на собеседника, гость вернулся и взял один из чемоданов.

— Прости, Нетти. Я, похоже, тоже устал. Изменяю своим привычкам.

Гвиннет безропотно подхватила другой чемодан.

— Спасибо, Джерри. Моя гитара осталась на крыльце…

Тот принес инструмент, и они наконец скрылись наверху.

Николь беспомощно положила руки на стойку и уронила на них голову, чувствуя, что последние силы покинули ее.

— Я больше не могу, — прошептала она еле слышно, с мольбой глядя на Патрика.

Он задумчиво посмотрел на девушку и накрыл своей ладонью ее пальцы.

— Ты сможешь, Ник.

Его прикосновение придало ей сил. Она вдруг поняла, что должна пройти через все это. Джеральд заслуживает хорошего урока.

— Хорошо… Что дальше?

— Не будем ничего загадывать, — ответил Патрик.

Его голос звучал спокойно, но в карих глазах промелькнуло что-то похожее на короткую вспышку молнии.

— Малышки просто чудо! Вы уже придумали, как назвать их? — Николь обняла сестру и пожала руку Ирвину. — Привет, папочка! Как ты себя чувствуешь в новой роли?

— Без преувеличения могу сказать: я на седьмом небе! — улыбнулся тот.

— А что касается имен, — улыбнулась Роза, хитро поглядывая на сестру, — мы еще не определились. Что ты скажешь насчет Гардении и Лилиан?

Николь никак не могла понять, шутит сестра или говорит серьезно. Заливистый смех Ирвина разрушил ее сомнения.

— О, слава богу! В нашей семье и так уже целый букет: Роза, Николь Гортензия и Дэйзи. Пожалуй, достаточно. — Она присела на стул. — Правда, как мы назовем их?

В этот момент в палату ворвалась Дэйзи. Она тащила за руку Патрика.

— Так-так, кажется, я пропустила что-то интересное.

Николь кивнула.

— Мы обсуждаем имена для малышек. Роза предложила назвать их Гарденией и Лилиан, чтобы эти два маленьких цветочка пополнили наш семейный букет. Но вы можете выдвинуть встречные предложения.

— А может, лучше Мартой и Эйприл, по месяцам? — задумчиво произнесла Дэйзи. — Впрочем, они ведь обе родились в марте, так что это не годится…

Общий смех заполнил комнату, создавая приятную атмосферу дружной семьи. Николь очень любила такие моменты, когда все собирались вместе. Но это случалось нечасто, с тех пор как Розали вышла замуж и переехала в Нью-Йорк, а Патрик покинул Луисвилл в связи со своим бизнесом. Тем приятнее были такие минуты…

— Думайте, думайте! — потребовала Роза и потянулась к Патрику. — Тебе ведь быть крестным, «дядюшка»! — Она вытянула губы. — А где поцелуй?

— А твой муж меня не убьет? — Патрик с притворным испугом посмотрел на Ирвина.

— Разве я могу запретить ей поцеловать первого мужчину, с которым она спала? — Ирвин опустился на стул рядом с постелью жены и взял ее руки в свои.

— Я рассказывала ему, как ты позволял Николь и мне залезать в твою постель во время грозы, помнишь? — пояснила Роза, заметив смущение Патрика.

— Еще бы! — Он наклонился и дружески обнял ее. — Ты будешь прекрасной матерью. Я всегда знал это.

— И чертовски красивой, — добавил Ирвин, целуя жену в щеку. Он прошептал что-то ей на ухо, и та кивнула, соглашаясь. — Итак, Ник, как ты чувствуешь себя в качестве невесты Патрика?

Николь покраснела.

— Нормально, — ответила за нее Дэйзи. — Ланч прошел, как по нотам. Николь даже принимала участие в разговоре, а встречаясь глазами с «женихом», почти не краснела. Я уверена, что еще немного практики, и все будет отлично. — Она взяла Патрика за руку. — А ты или прирожденный актер, или на самом деле влюблен в мою сестру.

— Я всегда рад вам помочь, — засмеялся Патрик, но Николь заметила, как порозовели его щеки. Он смущен! Ее сердце забилось чаще.

— Не дразни его, Дэйзи, — сказала она. — Тебе только бы над кем-нибудь посмеяться.

Та тряхнула рыжеволосой головкой и возмущенно всплеснула руками.

— Но ведь это его идея, — заметила она.

— А как Джеральд отреагировал на новость? — спросил Ирвин.

— Кто? Мистер Диксон? — Дэйзи покачала головой. — Ты не знаком с ним, Ирвин?

— Не имел удовольствия.

— Тоже мне удовольствие, — буркнула Роза и тут же зажала рот рукой. — Извините, — сказала она. — Я не хотела, просто сорвалось.

Николь почувствовала, как кровь застучала у нее в висках. Она строго посмотрела на младшую сестру.

— Джеральд может быть обаятельным и милым.

— Я же извинилась, — оправдывалась Роза.

— Тебе пора перестать защищать этого парня, Ник, он того не стоит. — Дэйзи обняла сестру. — Просто помни, что мы любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива.

— Наверное, Джеральд и его новая невеста не уедут, пока не увидят наших чудесных малышек, — не подумав, сказала Роза.

— Типун тебе на язык, — в ужасе воскликнула Николь. Наступила тишина, и она поняла, что все удивлены ее неожиданной вспышкой. — Я… я не знаю, как долго смогу выносить эту ложь. Чем скорее Джеральд уедет, тем будет лучше для всех нас.

— Ты превратилась в сплошной комок нервов, дорогая, — Дэйзи взглянула на Патрика. — Пэт, тебе не кажется, что шутка, которую мы решили сыграть с Джеральдом, слишком тяжело отразится на Николь?

— Может, вы прекратите? — простонала Николь, раскачиваясь на стуле. — «Пять минут, только пять минут», — передразнила она. — Теперь уже поздно отступать.

Дэйзи с удивлением уставилась на сестру. Она только теперь поняла, какое тяжелую ношу они взвалили на плечи Николь.

— О, дорогая, пожалуйста, прости меня! Я иногда забываю… — В ее голосе звенели слезы.

Николь достаточно хорошо знала Дэйзи, чтобы понять, что ее раскаяние глубоко и искренне. Не в состоянии сердиться дольше, она обняла сестру.

— Все хорошо, дорогая, — прошептала она. — Он скоро уедет. Я справлюсь.

Та кивнула, молча вытирая слезы тыльной стороной ладони.

Ирвин прокашлялся и не очень уверенно начал:

— Итак, Патрик, ты надолго в Луисвилл?

Николь бросила на него благодарный взгляд.

— Точно не знаю, — пожал плечами Патрик. — Я должен встретиться с агентом по недвижимости, посмотреть, что он подыскал для меня. Я подумываю открыть здесь еще одно бистро.

Николь оживилась.

— Может, тогда ты чаще будешь заглядывать к нам?

— Возможно, — подмигнул ей Патрик.

— Ну, вот что, — начала Роза, — вы отклонились от темы. Послушайте, как насчет поцелуя?

Патрик чуть улыбнулся и решил свести все к шутке.

— Ты спрашиваешь, целовался ли я со своим агентом по недвижимости?

— Нет, дурачок, — хихикнула та, — с Николь. — Его карие глаза немного расширились. — Для пользы дела, я имею в виду, — уточнила Роза.

Патрик понимающе кивнул и бросил на Николь быстрый оценивающий взгляд.

— Это совершенно не обязательно, — тут же воскликнула она.

— Не обязательно? — спросил Ирвин. — Что-то я не припомню, чтобы помолвленной паре нужен был какой-то особенный повод для поцелуя.

Проклятые интриганы! — мысленно возмутилась Николь. Нет уж, увольте, она не собирается участвовать в этом.

— Ты абсолютно прав, — сказала она, — но только в том случае, если люди действительно собираются пожениться. А если помолвка — фикция, то…

— А может, они правы, Николь? — перебила ее Дэйзи. — Может, вам с Патриком и в самом деле стоит попрактиковаться? Это будет выглядеть вполне естественно.

Николь поймала на себе обеспокоенный взгляд Патрика. Интересно, подумала она, эта идея неприятна ему самому или он понимает ее состояние. Впрочем, в любом случае, вид у него был отнюдь не радостный.

— Практика творит чудеса, — сказала Роза, с энтузиазмом потирая руки. — Не так ли, Ирвин?

— Вы все не можете дождаться… — вспыхнула Николь.

— Брось, Ник, — возразила Дэйзи. — Вспомни, ты целовала Патрика и раньше, думаю, тысячу раз, никак не меньше.

— Да, но не так! Не в губы, не как любовника! — возмутилась Николь.

— Это детали, — пожала плечами Дэйзи.

— Они не имеют никакого значения, — добавила Роза.

— Целуй ее, Патрик, а я засекаю время. — Ирвин взглянул на часы.

Николь бросила на зятя угрожающий взгляд. Тот состроил гримасу, давая понять, что предупреждение принято, но не отступил.

— Время пошло, — напомнил он, поглядывая на часы.

— О, пожалуйста, — взмолилась Николь, внезапно почувствовав легкое головокружение. С бешено бьющимся сердцем она медленно подняла глаза на Патрика. — Ты… ты думаешь, мы действительно должны поцеловаться?

Тот улыбнулся, и она поняла, что он на ее стороне.

— Не реагируй так серьезно, Ник, — заметил Патрик и пожал плечами. — Может, это не такая уж плохая идея, — добавил он мягко. — Представь, что нам придется поцеловаться перед Джеральдом. Если это будет выглядеть неестественно, он сразу поймет, что его дурачат. И весь наш тщательно разработанный план рухнет.

— Кроме того, с образовательной точки зрения… — начала Роза.

— Образование — чудесная вещь, — перебил ее Ирвин.

Николь бросила на них испепеляющий взгляд.

— Я советую тебе попробовать, — осторожно сказала Дэйзи, подозревая, какая борьба происходит в душе Николь. Она подняла руку и, бросив взгляд на часы, скомандовала: — Целуй ее скорее, Патрик. Мне нужно возвращаться в отель, там куча дел.

Тот беспомощно развел руками.

— Дэйзи торопится.

— Но это глупо! — возмутилась Николь. — Нам вовсе не нужно целоваться.

— Бьюсь об заклад, что именно поэтому Джеральд еще здесь, — неожиданно заявила Дэйзи. — Он не видит близости между вами и поэтому полон подозрений. И, надо сказать, ему не откажешь в проницательности.

Николь зябко поежилась. Ее бросало то в жар, то в холод.

— Ладно, — сдалась она. — Давайте покончим с этим.

— Наконец-то, свершилось, — хмыкнул Патрик.

— Не шути, я в очень плохом настроении, — тут же вскинулась Николь.

— Извини. — Шагнув ближе, Патрик положил руки ей на плечи, притянул к себе и замер, почувствовав ее напряжение. — Готова?

— О Господи! Ты ведь не собираешься целовать ее так? — В голосе Розы прозвучал неподдельный испуг. — Между вами можно рояль поставить. Обними же ее, Патрик!

Николь перевела глаза на сестру.

— Может быть, хватит?

— Вы собираетесь играть в четыре руки или целоваться? Это все, что я хочу знать.

— Боюсь, я не силен в игре на фортепьяно, — пошутил Патрик, поглядывая сверху вниз на Николь.

Он подбадривающе подмигнул ей и притянул к своему сильному, крепкому телу. Ощущение его близости было очень приятно. Но, не в состоянии ничего поделать с собой, она продолжала стоять как деревянная.

— Ник, — прошептал он, коснувшись губами ее виска. — Расслабься. Я не сделаю тебе ничего плохого.

И вдруг Николь хихикнула. Она сама не могла понять, как это произошло. Ей было вовсе не до смеха. Так откуда он взялся, черт побери?

Патрик отпрянул.

— Что тут смешного?

Она смущенно покачала головой, уже едва сдерживая истерический хохот.

— Ты, что, щекочешь ее, Патрик? — растерянно спросила Роза.

Он, нахмурившись, посмотрел на Николь, и его глаза раздраженно сверкнули.

— Николь, если ты не можешь сделать это…

— Я могу. — Она прыснула и тут же зажала рот рукой. — Прости.

Она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Что ж, прекрасно, — буркнул Патрик.

Николь взяла себя в руки и, сделав серьезное лицо, заставила себя прижаться к Патрику. Новый взрыв истерического хохота потряс ее, но на глазах блеснули слезы.

Но он неожиданно улыбнулся своей милой улыбкой, и она тут же расслабилась.

— Так-то лучше. — Он наклонил голову и прильнул губами к ее рту…

Она ожидала, что поцелуй будет нежным, по-братски невинным, но ошиблась. Его губы, источая безмолвный соблазн, казалось, шептали: «Доверься мне, Николь, позволь познать твой вкус, твою прелесть!».

Это послание было таким явственным, таким очевидным, что внутри у нее все оборвалось. Ее небесно-голубые глаза в недоумении расширились, руки уперлись в его грудь. Николь в гневе отшатнулась назад.

— Что происходит? — спросила она, задыхаясь.

Он выпрямился.

— Если ты не понимаешь, то ничем не могу помочь. Что, так уж плохо?

Плохо? О, нет…

— Это было ужасно, просто ужасно, — солгала она с дрожью в голосе. — Давай не будем делать так больше, Патрик. — Повернувшись к Розе и Ирвину, она выпалила: — Теперь все довольны?

Не помня себя, Николь вылетела из комнаты. В этом поцелуе было что-то запретное. А ведь Патрик был ей как брат.

Свежий, весенний воздух остудил ее пыл, и сердце потихоньку забилось в привычном ритме. Николь прикрыла глаза и предалась воспоминаниям. Его губы… Они ужасно сексуальны. Никогда прежде она не думала об этом. Неудивительно, что девушки карабкались по лестнице в окно его спальни в те далекие годы. Теперь она не осуждала их…

Николь решительно тряхнула головой. Нужно постараться забыть о своем поразительном открытии.

Только бы Джеральд и его спутница как можно скорее покинули город. И больше никаких поцелуев между ней и Патриком.

Это абсолютно исключено.

4

Николь хмуро глядела в одну точку. Как она могла так грубо обойтись с Патриком, зачем устроила эту сцену?

Но, благодаря Дэйзи, возвращение из госпиталя неожиданно оказалось легким и веселым. Николь в душе благодарила старшую сестру за рассказ о забавных историях, происходящих в отеле. Если бы не это, поездка прошла бы в тягостном молчании.

Сидя на заднем сиденье, девушка украдкой поглядывала на Патрика. Он от души смеялся над веселой болтовней Дэйзи, но от Николь не укрылась напряженная линия его плеч и сосредоточенный хмурый взгляд. Совершенно очевидно, что моя ребяческая выходка задела его за живое, виновато подумала она.

Патрик высадил их у отеля и отправился по своим делам. К ужину он не вернулся. Николь должна была признать, что на этот раз трапеза, несмотря на присутствие Джеральда, прошла для нее более спокойно, поскольку ей не приходилось изображать трепетную влюбленность, чувствуя себя при этом последней лгуньей. Но эпизод с поцелуем никак не шел у нее из головы. Необходимо все хорошенько обдумать… Несомненно одно: она должна извиниться перед Патриком.

Ужин закончился, и большинство туристов покинули отель, чтобы провести вечер в центре Луисвилла.

Остальные собрались в гостиной, в том числе Джеральд и его невеста. Николь искала повод улизнуть. Ей совсем не хотелось проводить время в компании бывшего жениха и его подружки. Впрочем, Гвиннет была вполне безобидным существом. Но Джеральд, без сомнения, верил в помолвку Николь не больше, чем она сама.

Улучив подходящий момент, Николь незаметно вышла из столовой. С нее довольно!

Спустившись к себе, она надела джинсы и свитер, который связала Джеральду в подарок, и раздраженно подвернула рукава. Черт возьми, ей пришлось немало повозиться, чтобы создать такой замысловатый узор. Взглянув на себя в зеркало, она решила, что небесно-голубой оттенок выгодно подчеркивает цвет ее глаз. При нынешней моде на свободную одежду никому в голову не придет, что свитер изначально предназначался мужчине.

Пойду прогуляюсь. Если идти быстрым шагом, то не замерзнешь, решила Николь, отбросив назад непослушные пряди, обрамлявшие ее бледное мрачное лицо. Да, с таким виноватым видом лучше не попадаться на глаза Джеральду — он сразу все поймет.

Она на цыпочках прошла через кухню, выскользнула на крыльцо и тут увидела знакомую фигуру.

— Привет, Патрик!

Она намеревалась при встрече извиниться перед ним, но оказалась совершенно не готова к этому.

Патрик сидел на ступеньках в глубокой задумчивости, уперевшись локтями в колени и сжав руки. Темный свитер с высоким воротом подчеркивал его широкие плечи.

— Привет! — обернулся он на ее возглас. В слабом свете, пробивавшемся из-под двери кухни, вспыхнула его дружеская улыбка, как всегда, успокаивающая и ободряющая. — Куда ты так торопишься, Николь?

— Решила, что лучше пойти погулять, чем целый вечер сидеть… в духоте, — солгала она.

Лицо Патрика стало серьезным. Он похлопал рукой по ступеньке.

— Садись.

Странно, но ей вдруг отчаянно захотелось побыть с ним. Кивнув, она поправила свитер и села.

Какое-то время они сидели молча. Легкая белая изгородь, огибающая двор, в сумерках казалась почти призрачной. Николь решилась:

— Я… Извини, что я нагрубила тебе в госпитале…

— Забудь… Это я виноват. Я не должен был тебя так целовать.

Даже холодный воздух не мог остудить жара ее вспыхнувших щек.

— Я… Я не всегда такая… эмоциональная… Я просто была к этому не готова… — Она остановилась, ожидая его реакции, но Патрик молчал. Николь вздохнула. — Собственно, в твоем поцелуе не было ничего необычного. — Ее голос прозвучал неожиданно резко, и она, откашлявшись, продолжила: — Хотя, должна признать, ты здорово целуешься!

О господи, это совсем не то, что я собиралась сказать, спохватилась Николь и прикусила губу. Патрик повернулся к ней. Она вздрогнула и невольно отодвинулась, пока не уперлась плечом в деревянную стойку перил.

— Прости, что напугал тебя, Ник. — Он говорил тихо, почти шепотом. — Я допустил ошибку, поцеловав тебя, как влюбленный мужчина целует женщину, образ которой постоянно носит в своем сердце. Прости…

— Ты именно это и должен был сделать. — Она удрученно пожала плечами. — Просто я была слишком расстроена, чтобы подыграть тебе. — Николь набрала побольше воздуха, собираясь раз и навсегда покончить с извинениями. — Ни ты, ни твой поцелуй тут ни при чем. Пожалуйста, не кори себя.

Он мягко взял ее за руку.

— Я в порядке, Ник. И тебе вовсе не надо извиняться за свою искренность и честность. Давай забудем об этом. — Он что-то вытащил из кармана джинсов. Она почувствовала, что Патрик надевает ей на палец кольцо. В лунном свете на ее руке мерцало что-то подозрительно похожее на бриллиант. — Насколько я понимаю, — продолжал он, — это обязательный атрибут невесты. А Джеральду можно сказать, что мы отдавали его ювелиру, чтобы подогнать по размеру.

— Ох, Патрик! — Николь чуть пошевелила пальцами, и сноп искр радугой засверкал на многочисленных гранях камня. — Какое красивое! Надеюсь, ты не покупал его?

Он скрестил руки на груди и пожал плечами.

— Ты бы предпочла, чтобы я его украл?

— Ну пожалуйста, ради моего спокойствия, скажи, что это очень хорошая подделка.

— Да.

Николь быстро взглянула на него и, заметив улыбку, нахмурилась.

— Пожалуйста, не увиливай, Патрик. Это страз или нет?

— Нет.

Николь тяжело вздохнула. Именно этого она и боялась.

— И что ты собираешься делать с ним потом?

— Считай, что я просто выгодно вложил деньги.

Николь попыталась снять кольцо, но оно прочно сидело на пальце. Она вдруг вспомнила, как Патрик однажды сказал ей, что, в отличие от его матери, выходившей замуж шесть раз, он не женится до тех пор, пока не встретит девушку, которую полюбит на всю жизнь. Подделка! Ей следовало знать, что такие люди, как Патрик Полтер, относятся к помолвке очень серьезно.

— Пэт, — с трудом выговорила она, — ты потратил кучу денег…

— Ах, вот вы где! — воскликнула позади них Дэйзи. — Джеральд разыскивает вас.

Обернувшись, Николь и Патрик увидели, что она придерживает дверь, в которую кто-то отчаянно ломится. Патрик обнял девушку за талию и притянул к себе, касаясь подбородком ее виска.

— Добрый вечер, Дэйзи, — с улыбкой сказал он. — А мы-то думали, что надежно спрятались.

— Я сказала всем, что вы… Ой!

Она отскочила в сторону, и Джеральд, всем телом навалившись на дверь, вылетел на крыльцо.

— Я всего лишь сказал твоей старшей сестре, Николь, что хотел бы сыграть с тобой в бридж. Я ведь помню, как ты любила эту игру.

Зачем он лжет, подумала она и, откинувшись назад, прижалась к «жениху».

— Первый раз слышу, чтобы Николь любила играть в карты. Ты что-то путаешь, старина, — холодно сказал Патрик.

Николь согласно кивнула.

— Пожалуй, ты здесь единственный, кто любит эту игру, — сказала она. — Я играла с тобой только потому, что ты настаивал, говорил, что мне нужно научиться, чтобы свободнее чувствовать себя в обществе.

— А мы, как видишь, — Патрик поцеловал Николь в висок, — сейчас совершенно не нуждаемся в чьем-либо обществе.

Его рука, обнимающая ее талию, так согревала и успокаивала, что Николь машинально положила свою ладонь поверх его, переплетя пальцы. Кольцо сверкнуло в лунном свете, и Джеральд изумленно разинул рот.

— Что это у тебя, детка?

Николь медлила с ответом, полагая, что Патрик уладит дело. Но поскольку он молчал, она подняла руку, демонстрируя кольцо.

— А как ты думаешь, что это может быть? — спокойно спросила она.

Дэйзи поспешила вниз по ступенькам и поймала руку сестры.

— О Боже! — ахнула она. — Надеюсь, у тебя хватит сил носить такой большой камень, дорогая! — Рыжеволосая головка повернулась к Патрику. — Это мне нравится.

Николь поняла, что она имеет в виду. Кольцо должно было заставить Джеральда окончательно поверить в мифическую помолвку. Поцеловав Патрика и Николь, Дэйзи быстро взбежала по ступенькам и подхватила Джеральда под руку.

— Послушай, неужели ты не видишь, что они хотят остаться наедине? Клянусь, если бы такой потрясающий мужчина, как Патрик, подарил мне подобное колечко, я потратила бы не один час, чтобы отблагодарить его. Надеюсь, ты меня понимаешь? Придется тебе научить играть в карты свою невесту. Кстати, я тебе не говорила, что прекрасно играю в карты? — Она подмигнула Патрику. — Если, конечно, противник не жульничает.

Дверь за ними захлопнулась, и Николь рассмеялась. На этот раз это был веселый искренний смех, а не истеричное хихиканье. О, как сладок вкус мести, подумала она, вспоминая смятение в глазах Джеральда.

— Я хотел бы слышать твой смех почаще, Ник, — пробормотал Патрик.

Поцеловав его в щеку, Николь улыбнулась.

— Я просто без ума от тебя, Пэт. И не беспокойся о кольце, я верну его, как только Джеральд уедет.

Он улыбнулся в ответ. Николь охватило такое непреодолимое желание обнять его, что она ничего не могла с собой поделать. Она обняла его и прижалась щекой к его шее.

Патрик, потрясенный ее неожиданным порывом, выглядел так забавно, что она снова рассмеялась. Пожалуй, впервые с того злополучного дня, когда пришло письмо Джеральда, ей было так хорошо.

— Ты настоящий друг, Пэт. Я так тебя люблю!

Патрик ничего не ответил.

Двадцать второе марта стало в семействе Трэффи знаменательным днем. Роза с близнецами возвратилась из госпиталя.

Все собрались в комнате Ирвина, той самой, где он впервые остановился. Тогда он злился на весь мир и был в отвратительном настроении и растрепанных чувствах. Кто бы мог подумать, что через полтора года этот молодой человек станет известным политическим обозревателем, а застенчивая Роза — его женой, а теперь и матерью двух прелестных малюток. Жизнь порой приносит удивительные сюрпризы. И Николь не знала людей, более достойных счастья, чем Роза и Ирвин.

В этот вечер они с опозданием отмечали день рождения, и не один, а целых три.

К восьми часам все туристы отправились в город, так что на вечеринке присутствовали только члены семьи. Конечно, были тут и неторопливая Фелис, и экономка Магда, и ее муж Брэд Деймонд, доставляющий в отель продукты. Они встретились и познакомились здесь, в отеле, и стали для Трэффи родными. Единственное, что омрачало праздник, — это присутствие Джеральда.

Николь задула на огромном торте двадцать шесть свечей, потом помогла Розе и Ирвину задуть по свечке за дочек.

— Надеюсь, малышки тоже загадали желание, — улыбнулась она.

— Не сомневаюсь, — отозвалась Дэйзи. — И даже знаю, что: чтобы кто-нибудь придумал им имена. Не можем же мы их звать Малышка Номер Один и Малышка Номер Два. — Она бросила на зятя строгий взгляд. — Кстати, ведь есть закон, что новорожденного не выписывают из больницы, не оформив свидетельства о рождении.

Ирвин игриво подмигнул ей.

— О, только не для нас. Мы особенные.

— Ах, вот как, — разочарованно протянула та, — тогда покажите, какую из этих красавиц назовут в мою честь.

— Мы еще ничего не решили. — В глазах Розы плясали веселые искорки. — Так что наберись терпения.

— Николь, а ты что молчишь? — воскликнула Дэйзи. — Ведь одну из крошек должны назвать в твою честь. Разве тебе это не интересно?

— Имена — не самое главное, — улыбнулась Николь и указала на торт. — Мы все ужасно проголодались. Так что приступай к своим обязанностям хозяйки дома.

Вдруг она вздрогнула, почувствовав легкое прикосновение руки Джеральда. Николь понимала, что, скорее всего, это случайность, но терпкий запах его одеколона напомнил ей о прошлом. Отступив, она наткнулась на Патрика, который с готовностью поддержал ее, спросив глазами: «Ты в порядке?»

— Вот уж не думал, что ты выпила весь шерри, припасенный Фелис для пропитки торта, — пошутил он, чтобы сгладить неловкость.

Николь выпрямилась, находя, что сегодня игра в помолвку дается ей намного легче.

— Я просто споткнулась о ногу Джеральда, — прошептала она.

Патрик перевел взгляд на ее бывшего жениха и тихо предложил:

— Не пойти ли нам погулять, пока режут торт?

Хорошая мысль, решила Николь. Запах одеколона Джеральда — эта характерная смесь аромата кокоса и гвоздики — преследовал ее, вызывая тошноту. Она тронула Дэйзи за локоть.

— Позовешь нас, когда разрежешь торт?

— Вас? — Дэйзи была не в силах скрыть изумление.

Николь бросила на сестру красноречивый взгляд и продолжила:

— Мы с Патриком будем на веранде.

Та понимающе кивнула.

— Идите, голубки, — вступила в разговор Роза. — Фелис испекла такой огромный торт, что даже если вы вернетесь с прогулки к Рождеству, вам все равно останется по кусочку.

Николь взглянула на своих крошечных племянниц, мирно посапывающих в широкой коляске.

— Настоящие ангелочки, — прошептала она.

Магда торопливо поднялась со своего места.

— С днем рождения, мисс Николь. — Она протянула перевязанный красивой лентой небольшой пакет. — Не думайте, что мы с мужем забыли о вас.

Брэд присоединился к ним с очаровательным белокурым четырехмесячным сынишкой на руках.

— Ой! Пряжа! — воскликнула Николь, развернув пакет. — Розового цвета, как раз для девочек. Вот спасибо!

Магда широко улыбнулась.

— Я не знала, какие нитки вам нужны. И тогда Брэд вытащил обрывок из вашей корзины для мусора. Вы тогда вязали свитер для нашего сынишки.

— Я чувствовал себя как мальчишка, которого вот-вот застанут за недозволенным занятием, — смущенно пробормотал Брэд.

— Ну, не будем вас задерживать, — сказала Магда, забирая ребенка из рук мужа.

Ее улыбка лучилась такой искренней радостью, что Николь вдруг сникла. В игру с мнимой помолвкой втягивалось все больше и больше людей, не подозревающих об истинной подоплеке дела и принимающих все за чистую монету.

Патрик потянул ее за руку. Николь поняла, что он заметил ее замешательство и стремится увести, прежде чем она выдаст себя.

— Какой прелестный малыш, — сказал он.

— Вот уж не думала, что мужчины обращают на это внимание, — удивилась Николь.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он, чуть приподняв бровь. — Я люблю детей и надеюсь, что когда-нибудь у меня будут свои.

— Я совершенно не представляю тебя в роли отца, Патрик. Ты всегда интересовался только бизнесом.

На его лице промелькнуло какое-то странное выражение.

— Да? А тебя очень легко представить матерью.

— Разумеется. Я абсолютно лишена задатков деловой женщины. Вязанием на жизнь не заработаешь, поэтому кроме материнства ничего на ум не приходит.

Она снова обняла его за талию. В ответ на ее движение Патрик нахмурился.

— Да ты замерзла!

Ей пришлось согласиться. Свитер вполне годился для гостиной, где горел камин, но на открытой веранде от него было мало пользы.

— Я принесу тебе пальто.

— Возьми в моем стенном шкафу белый шерстяной жакет.

— Больше никаких указаний? — усмехнулся он. — А как же пряжа? Может, ты прямо здесь свяжешь себе плед?

Николь потерла ладони, стараясь согреться, и улыбнулась его шутке.

— Я вяжу быстро, но не настолько.

— Ты действительно хочешь здесь остаться? — внимательно взглянул на нее Патрик.

— Да. — У Николь не было ни малейшего желания возвращаться в дом. Вынужденное общение с Джеральдом выбивало ее из колеи: она то тянулась к нему, то испытывала отвращение… — Иди, — шутливо подтолкнула она Патрика. — Обещаю не превратиться в сосульку.

Он повернул за угол и скрылся из виду. Николь подняла глаза.

Небо было ясным. Легкий ветерок чуть покачивал ветки с набухшими почками. Серп луны висел высоко посреди больших тихих звезд. Где-то в стороне ухала сова. Пахло вечерней сыростью, туман заволок лощину, окутав землю белыми рваными хлопьями. Николь с удовольствием вдохнула бодрящий, чистый воздух.

Послышались чьи-то шаги, и она с улыбкой обернулась, ожидая увидеть Патрика. Но к ней направлялся Джеральд. Его глаза светились решимостью.

— Неужели он бросил тебя здесь одну? Да ты совсем замерзла…

Быстрым движением он сбросил твидовое пальто и накинул на Николь, стянув лацканы под ее подбородком.

— Так лучше?

Блеск его глаз и завораживающая улыбка лишили ее дара речи. Лунный свет придавал красивому лицу Джеральда невыразимое очарование.

— «Брось напрасные скитанья, все пути ведут к свиданью!» — усмехнулся он, целуя ее правую руку и как всегда цитируя Шекспира.

Николь затаила дыхание, чувствуя, как тает ее решимость.

— Как бы ты ни притворялась, Ник, — прищурившись, сказал он, — я не верю, что безразличен тебе. Ты по-прежнему реагируешь на мои прикосновения.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Николь отскочила в сторону.

— Я просто замерзла, — слабо отозвалась она. — А ты вообразил себе Бог знает что…

Она запнулась, с трудом подыскивая подходящие слова. Сердце бешено колотилось, и Николь прижала руки к груди, проклиная свою реакцию. Старое чувство не так легко убить, даже когда это необходимо.

Джеральд усмехнулся.

— Тогда почему ты испугалась моего поцелуя?

— Ничего я не испугалась, — торопливо ответила Николь, избегая его взгляда. — Просто… просто я помолвлена! И ты тоже! И, между прочим, не со мной.

Он подвинулся ближе и, взяв ее за плечи, притянул к себе, касаясь губами лба. Ее ноздри затрепетали, уловив знакомый запах. Сколько раз она мечтала о том, чтобы остаться с ним наедине лунной ночью. Воспоминания нахлынули неудержимым потоком, сознание словно раздвоилось. Николь понимала, что нужно бежать, и вместе с тем не могла сдвинуться с места, разрываясь между правдой и ложью, реальностью и вымыслом. Да и что теперь — правда, а что — вымысел?

— Я совсем забыл, как ты красива, — пробормотал Джеральд, тяжело дыша. — Я знаю, что причинил тебе боль, малыш, и меня это страшно мучает. Ты сможешь простить меня?

Он снова поцеловал ее в лоб, на этот раз чуть ниже, почти у виска. Николь понимала, что еще секунда, и его губы коснутся ее рта. Она впала в панику. Позволить ему это?

Нет! Никогда!

— Я… я прощаю тебя, Джеральд. Это все. Думаю, тебе пора. — Ее голос звучал едва слышно.

Он недоверчиво улыбнулся, и у Николь перехватило дыхание. Когда его губы коснулись ее щеки, голова пошла кругом.

— Не глупи, ты все еще хочешь меня, — пробормотал он, — и я хочу тебя.

Николь тупо смотрела на него. Что он говорит? А как же бесцветная мышка, которую он тащил с собой через всю страну?

— Что… что ты сказал, Джеральд? — спросила она. Мозг отказывался повиноваться ей, она не знала, что и думать.

Он погладил ее по волосам, и Николь, сама того не желая, прижалась к нему.

— Я не верю, что ты затеяла интрижку за моей спиной. Это на тебя не похоже. Думаю, Патрик служит только для отвода глаз, и не держу на тебя зла за обман. Я даже могу понять, почему ты это сделала, ведь я не дурак, Николь.

— Джеральд…

Ее голос прервался, она замерла… Он был совсем рядом и снова хотел ее, но ни словом не обмолвился о том, что порвет со своей подружкой.

— А как же твоя невеста, Джеральд?

Он взял ее лицо в свои ладони.

— Гвиннет здесь ни при чем. Это касается только нас.

Сбитая с толку, Николь уставилась на него. Что он имеет в виду? Похоже, он хочет сохранить их обеих: Гвиннет в качестве жены, а ее… Эта мысль несколько мгновений стучала в висках, прежде чем отлиться в четкую, жесткую форму. Джеральд предлагает ей стать его любовницей! Она даже не предполагала, что он на такое способен! Гнев душил ее. Да как он смеет делать такое гнусное предложение?

Когда он потянулся губами к ее рту, она уперлась руками ему в грудь.

В этот момент послышался звук приближающихся шагов. Николь повернулась и увидела Патрика. По выражению его лица было понятно, что он все слышал. Увидев на ее плечах пальто Джеральда, Патрик рывком снял его и бросил владельцу.

— Эй, ты, поосторожней, приятель. Смотри, где оставляешь свои вещи, не то придется поднимать их из грязи.

Он набросил на Николь ее жакет и хозяйским жестом положил руку ей на плечо. Джеральд подался вперед, воинственно глядя на соперника.

— Не старайся запугать меня, дружище. Я прекрасно знаю, что никакой помолвки не было. Думаешь, я круглый дурак?

— Если тебе интересно мое мнение, старина, — Патрик саркастически улыбнулся, — то я считаю тебя величайшим дураком на всем белом свете.

Тон его стал ледяным. Николь почувствовала, как потяжелела рука на ее плече. При появлении Патрика она пришла в себя. На этого человека можно опереться. Николь с благодарностью сжала его руку.

— К твоему сведению, — сказал Патрик, — мы с Николь собираемся пожениться на той неделе.

— Пожениться? — повторил Джеральд. — На следующей неделе?

Зловещая тишина окутала их душной пеленой. Николь ошеломленно подняла глаза на Патрика. Глаза его метали молнии, на скулах ходили желваки.

Поженимся? На следующей неделе? Ради всего святого, он понимает, что говорит?

5

Кипя от возмущения, Николь потянула Патрика вниз по лестнице в свою спальню. Захлопнув дверь, она в смятении вгляделась ему в лицо. Ей трудно было разобраться в своих эмоциях. Да, она злилась. Но на кого? На Патрика, который поставил ее в такое дурацкое положение своим заявлением о свадьбе? Или на то, что сама чуть было не поддалась обаянию Джеральда? Она была не в состоянии анализировать свои чувства. Патрик искоса поглядывал на нее в ожидании взрыва.

— Что мы теперь будем делать? — наконец спросила она.

Он, прищурившись, посмотрел на нее, но ничего не ответил. Его молчание еще больше разозлило Николь. Она подошла к нему и изо всех сил ткнула кулаком в живот. Патрик вздрогнул и отшатнулся.

— Ну? — требовательно спросила она и снова замахнулась, но он поймал ее запястье.

— Подожди, Ник, — серьезно сказал он. — Я думаю.

Николь вырвала руку и поднесла кулак к его носу.

— Ах, ты думаешь! Я тебя сейчас поколочу, Патрик. Почему же ты не думал, когда давал обещания, которые мы не можем выполнить?

Несмотря на всю серьезность положения, губы его дрогнули в улыбке.

— Ну, побей меня, Ник, побей. Я это заслужил. — Он поднял голову. — Ляпнул то, что не следовало. Так что ударь. — Он указал на свой правый глаз. — Прямо сюда. Как тогда. Помнишь?

Она машинально подняла руку, но… Единственный раз в жизни она ударила Патрика, да так, что у него глаз сразу заплыл. Но это было в детстве.

Не в состоянии сдержать слез, Николь бросилась на кровать. Матрац скрипнул, и она поняла, что Патрик сел рядом. Он гладил ее по волосам, стараясь утешить.

— Помнишь, как я стащил тебя с лестницы, когда ты бросилась спасать кошку Розы, забравшуюся на крышу? Ты тогда так размахивала кулаками, что чуть мне глаз не выбила.

Николь стиснула зубы и вытерла слезы. Она все помнила. Роза билась в истерике и кричала, что ее ненаглядная Чипси в смертельной опасности. Николь полезла на крышу. Дэйзи пыталась удержать ее, но поскольку была не намного крупнее сестры, то не могла с ней справиться и помчалась за Патриком.

Николь понимала, что тогда он поступил правильно, но сейчас ситуация была совершенно иной. И хотя ее подмывало накричать на него, она сдержалась.

— К счастью, ваш отец оказался дома, — напомнил Патрик. — Он спас и кошку и меня. Я хотел оттащить тебя от лестницы, потому что боялся, что ты разобьешься.

— Уйди, Патрик!

— Разве ты не поняла, Ник? Сейчас, с Джеральдом, мною руководило то же самое чувство. Пойми это. — Его голос дрогнул. — Ты ведь собиралась его поцеловать.

— Вовсе нет! — воскликнула Николь.

Патрик нахмурился. В его глазах мелькнуло то ли сомнение, то ли гнев. Сама не зная почему, она отвела взгляд.

— Я вовсе не собиралась с ним целоваться! — защищалась она. — И потом, что тут такого? Подумаешь, один поцелуй!

Она услышала, как Патрик чертыхнулся сквозь зубы.

— Дело не ограничилось бы одним поцелуем, и ты это отлично знаешь, Николь. Джеральд по-прежнему оказывает на тебя магическое действие.

Щеки Николь вспыхнули.

— Ну и что? — Она с вызовом взглянула на Патрика. — Что это меняет?

— Что меняет? — недоверчиво переспросил он. — Ты хоть понимаешь, что он любит другую женщину? Я не хочу, чтобы ты страдала.

Смущенная его странной интонацией, она приподнялась на локтях и взглянула ему в лицо.

— Ох, Патрик! Неужели тебе знакомо это чувство?

Его губы сложились в ироническую улыбку.

— Ты полагаешь, что, дожив до тридцати трех лет, я с этим ни разу не столкнулся?

— Да, — Николь села и решительно откинула волосы со лба. — В это трудно поверить. — На смену злости пришло любопытство. Она не могла представить себе женщину, которая не влюбилась бы в Патрика через пять минут после знакомства. — И кто же эта дурочка, которая предпочла тебе другого мужчину? Послушай, Пэт, дай мне ее телефон. Я с ней потолкую.

Он улыбнулся, но его глаза оставались печальными.

— Мы обсудим это как-нибудь в другой раз. Сейчас у нас более серьезные проблемы.

Николь удрученно опустила голову.

— Если Джеральд не уедет до следующей субботы, нам придется пожениться. Послушай, Патрик, может, мне закатить грандиозный скандал, и тогда ты сможешь расторгнуть помолвку?

— Это будет шито белыми нитками, Ник. Джеральд сразу все поймет.

— Ну и что? — вырвалось у нее.

Патрик смотрел на нее с нескрываемым разочарованием.

— Ты действительно хочешь стать любовницей этого негодяя?

В его тоне звучала такая ярость, что, не знай Николь этого человека, она бы испугалась.

Несколько минут они молча глядели друг на друга. В ее душе шла нешуточная борьба.

Какое Патрику дело до моих отношений с Джеральдом, думала она. Не хочу я быть ни чьей любовницей!

И вдруг она представила себе, как трусливо пробирается в дешевый мотель на тайное свидание с Джеральдом. Николь затрясла головой, отгоняя наваждение. Нет, Патрик прав. Это действительно не жизнь. Здравый смысл взял верх, и она пробормотала:

— Нет-нет, я этого не хочу. Я знаю, что он негодяй, и не собираюсь к нему возвращаться, но…

Патрик придвинулся к ней.

— Понимаю, — вздохнул он.

Николь повернулась к нему и шутливо толкнула локтем в бок.

— Знаешь, эта девица, что променяла тебя на другого, настоящая дурочка.

— Ты так думаешь? — по его губам скользнула еле заметная усмешка.

— Тут и думать нечего.

Патрик деланно рассмеялся и, глядя прямо перед собой, спросил:

— А что, если мы действительно поженимся?

— Кто? Ты и мисс Дурочка?

— Нет. — Он коснулся кольца на ее безымянном пальце. — Ты и я.

Оттолкнув его руку, Николь порывисто поднялась.

— Ты, что, совсем спятил?

Гнетущая тишина зажужжала ей в уши назойливой мухой, жаля и без того измученные нервы.

— Вот уж не думал, — наконец слабо улыбнулся Патрик, — что мужчина может получить такой ответ на предложение руки и сердца. — Он пожал плечами и продолжал: — Я не имел в виду настоящий брак. Мы можем притвориться. Устроим тут, в отеле, скромную свадьбу. Найдем кого-нибудь, кто сыграет роль священника.

Господи, на каком языке он говорит? Я ничего не понимаю! В его словах нет ни грана здравого смысла, промелькнуло в голове у Николь, и она, слабея, опустилась на кровать.

— Ник, ты в порядке?

— Я… Ты говоришь, нам придется устроить свадьбу?

— Только в том случае, если Джеральд не уедет.

Он всерьез предлагает ей фиктивный брак. Потрясенная до глубины души, Николь даже не могла пошевельнуться, только во все глаза смотрела на Патрика, спокойно расположившегося на ее кровати.

— Итак, в следующую субботу мы станем счастливыми молодоженами, — улыбнулся он, поддразнивая ее.

От этой перспективы отдавало чем-то греховным. Николь охватил страх. Досада, огорчение, разочарование отразились на ее лице, и улыбка Патрика мгновенно померкла. Он нахмурился и взял ее за руки, но она отшатнулась.

— Пожалуйста, Ник, не надо меня ненавидеть.

Николь уже больше ничего не понимала. Мир словно перевернулся. Мужчина, с которым она была помолвлена два года, вдруг собрался жениться на другой. Патрик Полтер, которого она знала пятнадцать лет и любила как брата, внезапно стал ее женихом, и его поцелуй не выходил у нее из головы. Все встало с ног на голову.

Николь была твердо уверена только в одном: в ее сердце нет ненависти к Патрику. Она ненавидела ложь и притворство, но не человека. Отведя взгляд, она со вздохом призналась:

— Я не могу тебя ненавидеть, Патрик.

— Ловлю на слове, — мягко сказал он.

Николь искоса взглянула на него сквозь опущенные ресницы и, увидев его радостную улыбку, воспрянула духом.

— Давай посмотрим на все это с другой стороны, — предложил Патрик. — Может, Джеральда похитят индейцы?

— Как ты можешь шутить, Пэт?!

Николь хотела встать с кровати, но он удержал ее за руку.

— Подожди.

Она подозрительно обернулась, почти со страхом ожидая, что он еще придумает. И хотя его рука держала ее запястье нежно и мягко, она чувствовала себя пленницей.

Патрик полез в карман брюк и вытащил маленькую коробочку.

— Я еще не сделал тебе подарок ко дню рождения.

— Думаю, ты сделал слишком много!

Слабая улыбка приподняла уголки его губ, потом коснулась глаз.

— Смелее, Ник, она не кусается. — Николь неуверенно взяла коробочку, но не открыла ее. — Может, вызовешь полицию, чтобы они проверили, нет ли тут бомбы?

Недоверчиво взглянув на Патрика, девушка развязала розовую ленточку. На белом атласе лежала золотая булавка в виде фигурки ангела, вокруг кудрявой головки которого сиял нимб из маленьких бриллиантов.

Николь не удержалась и всхлипнула.

— Ангел, — прошептала она, глотая слезы.

Ей вспомнился рассказ Патрика о том, что, когда он впервые увидел ее, с белокурыми локонами до плеч, в белом кружевном платьице, она показалась ему маленьким ангелом. И с тех пор каждый год он дарил ей на день рождения ангелочков: куклу, недорогую статуэтку, брошку.

Когда Патрику исполнилось восемнадцать, его мать сбежала с очередным поклонником. Ему было стыдно оставаться в семье Трэффи, и, собрав свои нехитрые пожитки, он уехал. Найдя место мойщика посуды в местном кафе, он на свою крошечную зарплату купил Николь подарок к одиннадцатилетию. Она никогда не говорила ему об этом, но именно того ангела она любила больше всего.

Николь приколола булавку к блузке.

— Ты прелесть, — вздохнула она, улыбаясь сквозь слезы.

— Ну, разумеется, — мрачно усмехнулся он. — Ведь я твой прекрасный принц.

Николь тихонько рассмеялась, потом, словно отрезвев, покачала головой.

— У нас такие проблемы, а ты шутишь. Что с тобой, Пэт? Да и со мной тоже? Мне почему-то одновременно хочется и обнять тебя и поколотить.

Патрик молча смотрел на нее. Она взяла его за руку. Как хорошо! Словно в детстве! Они будут сидеть здесь и думать, думать, думать. И обязательно найдут выход.

Воцарилось молчание. Николь очень надеялась, что Патрика осенит какая-нибудь гениальная идея, потому что самой ей в голову ничего не приходило. Совсем упав духом, она спросила:

— Что мы будем делать?

Патрик поднял на нее глаза. У него были необыкновенно длинные для мужчины ресницы. Пульс ее застучал быстрее, и она попыталась убедить себя, что этот внутренний трепет всего лишь следствие напряженной ситуации, а отнюдь не его близости.

— Если мы хотим, чтобы Джеральд уехал… нам придется спать вместе, — неожиданно закончил Патрик.

Наступила суббота. До мнимой свадьбы оставалась ровно неделя.

Хотя день стоял солнечный и теплый, на душе у Патрика царили мрак и холод. Он машинально взглянул на часы. Десять утра. На одиннадцать у него назначена встреча в городе. Уезжать еще слишком рано. Он отшвырнул утреннюю газету и уселся в плетеное кресло на веранде, рассеянно разглядывая ухоженный сад.

Услышав шаги, он обернулся и увидел Ирвина. Черт побери, подумал Патрик, надо было уехать и просто колесить по городу, чтобы убить время. Ему сейчас ни с кем не хотелось разговаривать.

— Привет, — сказал Ирвин, опускаясь в стоящее рядом кресло. — Как я понимаю, твои отношения с Николь сдвинулись с мертвой точки. Вы спите вместе?

Патрик скрипнул зубами и медленно досчитал до десяти. Он не собирался вдаваться в интимные подробности своей личной жизни.

— Где Джеральд? — спросил он как можно спокойнее.

— Уехал. — Ирвин закинул ногу на ногу. — Гвиннет, оказывается, мечтает стать певицей. Она все утро умоляла своего жениха свозить ее в город на какое-нибудь шоу.

— Черт! — выругался Патрик и, краем глаза взглянув на Ирвина, сказал: — Послушай, я не сплю с Ник. Так что можешь отложить дуэльные пистолеты, — вступаться за честь родственницы тебе не придется. Я сплю на раскладном кресле в маленькой гостиной. Мы думали, что Джеральд уедет, если узнает…

— Что вы с Николь…

Патрик молча кивнул. Он вдруг подумал, что нужно бежать отсюда как можно скорее, и чем дальше, тем лучше. Весь этот план с помолвкой оказался страшной ошибкой.

— Господи, почему этот осел Диксон не уезжает?

— Послушай, — после паузы сказал Ирвин. — Хочешь маленький совет одного влюбленного мужчины другому?

— О чем это ты? — выпрямился в кресле Патрик.

Ирвин отбросил назад непокорные черные пряди, но они снова упали ему на глаза.

— Я много лет проработал репортером и научился разбираться в людях. Я же вижу, что ты любишь Николь.

У Патрика сжалось сердце. Это была правда. Так почему эти слова, услышанные со стороны, выбили его из колеи? Может быть, оттого что еще в детстве, впервые увидев Николь, он понял, что не пара ей. Кто он тогда был? Полусирота, сын женщины легкого поведения, еще немного — и малолетний правонарушитель.

Они с матерью жили в обшарпанном доме без лифта в крошечной двухкомнатной квартирке, где вечно крутились мужчины. Выйдя замуж в четвертый раз за Дерека Трэффи, представителя верхушки среднего класса, Ева, как говорят в таких случаях, сорвала банк. Патрик на три года обрел настоящую семью, кров, чистую постель, ему больше не приходилось голодать. Дерек относился к пасынку, как к родному сыну, а три его дочурки просто обожали мальчика. Тогда Патрик поклялся, что сделает головокружительную карьеру, разбогатеет и вернется за Николь. Но когда он добился успеха в бизнесе, она была уже помолвлена с другим.

И вот его случайное появление в Луисвилле пять дней тому назад дало ему шанс. Шанс доказать Николь свою любовь, убедить, что он — тот мужчина, который ей нужен. Но все оказалось напрасно. Она видела в нем только верного друга. Мысль о том, что женщина, которую он любит больше жизни, никогда не будет принадлежать ему, терзала Патрика. Что же делать? Даже сбежать нельзя. Он по уши завяз в этой истории с мнимой помолвкой.

— Я люблю всех сестер Трэффи, — уклончиво заметил он.

— Я это знаю, — наклонился к нему Ирвин. — И они тебя тоже. В какую бы трудную ситуацию они ни попали, ты всегда оказывался рядом. И это прекрасно, но… — Он дружески положил руку Патрику на плечо. — Знаешь старую поговорку: «мужчина охотится за женщиной до тех пор, пока она его не поймает»?

— Разумеется, — удивленно посмотрел на него Патрик.

— Ты полагаешь, что в данном случае все по-другому?

— Не понимаю, — приподнял бровь Патрик.

Ирвин встал и протянул ему открытую ладонь.

— Представь себе, что это рука Николь, — сказал он. — Ты у нее вот здесь. — Он указал в центр ладони и сжал руку. — Сам подумай, как бедной девушке догадаться, что она хочет тебя, когда ты у нее уже есть?

Патрик с сомнением смотрел на него.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Хочу немного помочь судьбе и направить ее по верному пути.

— Судьба здесь ни при чем. Ник видит во мне только друга детства.

— Доверься мне, Патрик. Ты прошел свою часть пути, пройдет ее и Николь. Поверь, она будет твоей. Договорились? — протянул ему руку Ирвин.

— Договорились, — ответил тот, пожимая ее. — Правда, я так и не понял, о чем.

Ирвин ушел в дом, а Патрик остался на веранде, ломая голову над его словами. Так и не докопавшись до сути, он решил, что пора ехать. Когда он садился в машину, на его губах играла улыбка.

Николь бежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В такое радужное настроение ее привела игра с племянницами. Завернув за угол коридора, она влетела в маленькую гостиную, которая теперь стала спальней Патрика. К ее удивлению, он уже разложил кресло-кровать и сидел на нем без рубашки, в одних джинсах, разбирая бумаги.

Она украдкой взглянула на его торс, в теплом свете лампы отливавший бронзой. Мускулистая грудь с порослью темных волос придавала ему чрезвычайно мужественный и одновременно очень сексуальный вид.

— Тебе не холодно? — поперхнувшись, спросила Николь.

— Нет, у меня кровь горячая, — поднял глаза от бумаг Патрик. — Как близнецы?

Николь рассмеялась и присела на краешек постели.

— Ты хочешь сказать Дэйзи Первая и Дэйзи Вторая? Чудесно!

— Ого! Так они теперь обе Дэйзи? — спросил Патрик, откладывая бумаги.

— Да, Дэйзи заявила, что если Роза и Ирвин в ближайшее время что-нибудь не придумают, то обе девочки получат ее имя, — сказала она. — А Розали дразнит ее и каждый день называет дочек по-новому… Дэйзи ужасно злится.

Патрик рассмеялся, и Николь вдруг заметила, что у него красиво очерченный рот и потрясающе красивые глаза, окаймленные густыми темными ресницами.

— Насколько я понимаю, Джеральд и Гвиннет вернулись из города.

Николь, мгновенно спустившись с небес на землю, кивнула.

— Поэтому я и прибежала сюда. — Она передернула плечами. — «Спать» с тобой.

— Понятно.

Николь взглянула на разложенные на кровати бумаги.

— А что ты делаешь?

— Просматриваю объявления о продаже недвижимости в Луисвилле. Ты ведь знаешь, что я собираюсь открыть здесь ресторан.

— Понятно, — разочарованно протянула Николь.

Он взял ее за подбородок и пристально посмотрел в глаза.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Ничего подобного.

— Ты уверена? У тебя измученный вид.

Николь снова села рядом с ним.

— Не слишком лестный комплимент.

— Вот уж не думал, что ты ждешь от меня комплиментов, — буркнул Патрик, снова погрузившись в бумаги.

Она удивленно посмотрела на него и подошла к зеркалу.

— Измученный вид? Ты так думаешь?

Патрик не ответил. Обернувшись, Николь увидела, что он с головой ушел в работу.

— Патрик!

Он потянулся за ручкой, лежавшей на краю стола, сделал какие-то пометки, потом взялся за калькулятор.

— Патрик! — позвала она уже громче.

— Ммм, — промычал он, не отрывая глаз от расчетов.

Николь тяжело вздохнула. Даже не слышит! Нет, это никуда не годится. Она решительно ткнула его под ребра.

— Патрик! — почти крикнула она.

Он вздрогнул и обернулся.

— Ах, вот ты как, — притворно нахмурился он и схватил ее за запястье. — Ты, что, забыла, какой я мстительный?

— Вызываю тебя на бой, — расхохоталась Николь, схватив подушку.

— Ну, ты сама на это напросилась! — воскликнул Патрик, отбрасывая в сторону бумаги.

Николь почти добежала до двери, когда он поймал ее и обнял за талию. Она визжала и вырывалась, хотя оба прекрасно понимали, что это только игра. Прижав девушку к себе, Патрик начал щекотать ее.

— Патрик! — Она все сильнее прижималась к нему. — Ну, Патрик! Отпусти меня!

— А ты будешь толкаться? — сурово спросил он.

— Да, — взвизгнула она, пытаясь вырваться. — Когда ты не будешь обращать на меня внимания! — Он снова принялся щекотать ее, а она брыкалась и изворачивалась, пока не оказалась лицом к лицу с ним. — Ну, перестань, Патрик! А то я тебя снова стукну! — Но вместо этого она прижала руки к его мускулистой горячей груди. — Какой же ты злюка!

— А кто первый начал? — Его карие глаза стали серьезными.

Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Дрожь пробежала у нее по спине, а сердце застучало так, словно готово было вот-вот выскочить из груди. Голова сладко закружилась… Ей казалось, что воздух вокруг них вдруг сделался плотным и, словно потрескивал от напряжения.

Николь готова была поклясться, что Патрик чувствует то же самое.

В этот момент на лестнице послышались шаги, и голос Дэйзи произнес:

— Патрик! — Она появилась в дверях. — Тебя к телефону!

Николь первая пришла в себя и, оттолкнув Патрика, отскочила к софе.

— Надеюсь, ты вел себя прилично, мой мальчик, — сказала Дэйзи. — Не забывай, что я блюду нравственные устои семьи.

Патрик усмехнулся. Он выглядел таким беспечным, что Николь засомневалась, действительно ли она несколько минут назад видела в его глазах замешательство.

— Говори потише, Дэйзи, а то тот, кто звонит, подумает обо мне Бог знает что, — усмехнулся он, снимая трубку.

— Это женщина, — понизила голос Дэйзи. — У нее такой грудной сексуальный голос, — еще тише сказала она, повернувшись к Николь.

— Алло, — сказал Патрик и широко улыбнулся. — Ах, это ты, Венера! — Он говорил негромко и как-то очень интимно. — В Париже сейчас около трех. Что на тебе надето?

Дэйзи поймала встревоженный взгляд сестры.

— Какая-то француженка, — сказала она, состроив гримасу, и нахмурилась, когда Патрик засмеялся, услышав ответ собеседницы.

— Конечно, дорогая, я помню эту ночь, — пробормотал он, и Николь похолодела.

Боже, о чем ему напомнила эта женщина, звонящая с другого конца света?

Николь стояла, не в состоянии шевельнуться. В его голосе звучала любовь. Наверное, это женщина его мечты.

— Николь! — окликнул ее Патрик, прикрыв рукой трубку. — Это очень личный разговор. Ты не выйдешь на минутку?

— Я… — Сообразив, что Дэйзи ушла, а она стоит и слушает чужой разговор, девушка опрометью бросилась в свою спальню и, закрывая за собой дверь, снова услышала его раскатистый смех. До нее донеслось:

— Я так скучаю по тебе, дорогая.

В изнеможении она привалилась к двери. Итак, у Патрика есть подружка. Венера! У нее должно быть именно такое имя! И томный воркующий голос! Наверное, она похожа на этих тощих красавиц, топ-моделей. Эта нахалка звонит в чужой дом, чтобы напоминать любовнику об их сексуальных играх. И Патрик… Патрик сказал, что скучает по ней.

Закусив губу, Николь глубоко вдохнула и вздрогнула, ощутив запах одеколона Патрика, пропитавший ее волосы. Она снова вспомнила его губы…

Девушка тряхнула головой, отгоняя нелепые мысли, и отошла от двери. Этот звонок из Франции расставил все по местам. Патрик заслуживает счастья. Он замечательный человек. Так почему бы ему не любить эту Венеру?

— Вот и отлично, — прошептала она, разглядывая полки, на которых были расставлены все его подарки.

Николь машинально погладила булавку на блузке. Интересно, какие украшения он дарит своей возлюбленной? Уж, конечно, не ангелов. Для этого она слишком земная женщина.

— Все правильно, — пробормотала она.

6

В воскресный полдень вся семья собралась в гостиной. Джеральд стоял у камина и странно улыбался. Николь вздрогнула: эта улыбка явно предвещала неприятности.

В отеле было тихо. Большинство туристов уехали еще утром, а новых ждали не раньше четырех.

Последний день марта выдался солнечным. Лишь свежий, прохладный ветерок напоминал о недавних холодах. В камине потрескивали дрова, наполняя гостиную смолистым запахом. Но эта мирная картина не радовала Николь. Сердце ее сжималось от тревожных предчувствий. Что задумал Джеральд?

Он стоял, опустив голову, и время от времени поглядывал на нее и Патрика, сидевших на софе, держась за руки. Роза и Ирвин играли с близнецами. Дэйзи расположилась в кожаном кресле слева от Николь, Гвиннет бродила по гостиной.

— Джерри, — протянула она, всплеснув руками, и браслеты на ее запястье тоненько зазвенели. — Мы же собирались сегодня в Ущелье Индейцев. Когда мы поедем?

Патрик прошептал:

— Я еще не встречал более занудливой женщины.

Николь слабо улыбнулась. Какой он все-таки милый! Вдруг она вспомнила его вчерашний разговор с француженкой, страсть в его голосе, низкий чувственный смех, затуманившиеся глаза… Улыбка исчезла с ее лица. Она и сама не могла понять, почему мысль о Венере так тревожит ее.

— Потерпи, малышка, — спокойно отозвался Джеральд, но его недовольный взгляд не укрылся от Николь.

— Джерри! — Гвиннет сунула ему под нос какую-то брошюру. — Здесь написано, что это маленькая деревня в лесу. Поселенцы плетут корзины, сами делают свечи и могут научить этому любого желающего. Да, они еще выделывают свиную кожу.

— Для футбольных мячей? — подозрительно взглянул на нее Джеральд.

— Нет, глупенький! — Гвиннет рассмеялась и снова помахала брошюрой. — Тут написано, что они готовят из свиной кожи очень вкусную еду. И потом, у них свой ансамбль, — затараторила она, совершенно не смущенная отсутствием энтузиазма со стороны жениха. — Ты же знаешь, как я люблю народную музыку!

— Сейчас идем, детка, — похлопал он ее по плечу. — Просто я не хочу пропустить ту грандиозную новость, о которой собираются объявить Патрик и Николь. Меня удивило, что я удостоился чести узнать это первым.

Роза и Ирвин подняли глаза от детской коляски.

— О чем речь? — спросила Роза, улыбаясь дочурке, уцепившейся крошечными ручками за материнский палец.

Николь повернулась к Патрику. Он улыбался ей так, словно высказанное Джеральдом предположение в точности совпадало с его собственными намерениями.

— Пожалуй, пора, дорогая, — прошептал он так, чтобы слышали все, коснулся губами ее уха, призывая к молчанию, и проговорил: — Смелее, Ник, мы должны это сделать! Ну, улыбайся веселее, — попросил он.

Николь удалось почти искренне рассмеяться. Ей вторил чувственный смех Патрика. Если бы она могла видеть себя со стороны! Глаза ее расширились, пульс участился, в ушах зазвенело, по спине побежали мурашки. Губы Патрика творили с ней невероятные вещи.

— Ах, Пэт, какой ты! — притворно проворчала она.

Бросив взгляд на Джеральда, Николь с удовлетворением отметила, как потемнело его лицо. Это ужасно, подумала она, но мне так нравится лгать!

— Ну, так что вы хотели нам сказать? — спросила Дэйзи, забавляя погремушкой племянниц. — Вам известно, какую из малышек назовут в мою честь?

Она явно догадывалась, что речь пойдет не об этом, и рассчитывала, что Роза и Ирвин поддержат ее игру.

— Дэйзи, у тебя только одно на уме, — рассмеялся Ирвин.

— Но это действительно очень важно.

— Разве? — отозвалась Роза, поднимая на руки одну из дочек.

Патрик взял руку Николь и поцеловал. В его глазах светилась такая нежность, что она готова была поверить… Если бы не Венера.

— Мы решили пожениться в следующую субботу, — громко объявил он.

Николь почему-то никак не могла удержаться от улыбки. Ее рука все еще хранила жар его поцелуя. Как странно, даже самые легкие прикосновения Патрика странно будоражили ее чувственность!

— Тоже мне новость, — с непроницаемым лицом заявила Дэйзи. — Я давно это знаю. — Она повернулась к Джеральду. — С чего это ты взял, что первым узнал об этом? Николь просила меня быть подружкой невесты, — сообщила она. — Правда, дорогая?

Та открыла было рот, но Роза опередила ее.

— Берите пример с нас с Ирвином, — сказала она. — Я желаю вам такой же любви.

Розали обвела всю компанию торжествующим взглядом и послала мужу воздушный поцелуй. Ирвин сделал вид, что поймал его и положил в карман над сердцем.

Николь была благодарна сестрам за поддержку. Уж теперь-то Джеральд наверняка уедет! Она вскинула подбородок и бросила на бывшего жениха взгляд, который ясно говорил: «Ну, что, съел?». В кругу семьи, рядом с верным, надежным Патриком, сопротивляться обаянию бывшего жениха оказалось гораздо легче.

— Джерри, — снова потянула Джеральда за рукав Гвиннет. — Я возьму с собой гитару. В путеводителе написано, что гостям разрешается устраивать импровизированные концерты. У меня будет возможность продемонстрировать свой стиль. — Глаза ее остановились на Николь и Патрике. — Ой, мои поздравления! Вы оба такие милые!

— Слава богу, заметила, — пробормотал Патрик, когда она вышла из комнаты.

— А какой, собственно, у нее стиль, Джеральд? — Дэйзи встала и расправила юбку. — Впрочем, можешь не рассказывать, мы прочтем это завтра в утренней газете. У меня эта статья просто перед глазами стоит: «Вчера обитатели Ущелья Индейцев до смерти забили гнилыми яблоками молодую женщину. Согласно заявлению полиции, инцидент был признан убийством при смягчающих вину обстоятельствах».

— Что тебе сделала Нетти? — с ненавистью спросил ее Джеральд.

— Что? Ты еще спрашиваешь? У этой маленькой мышки острые коготки, только и всего. — Наклонившись, Дэйзи поцеловала племянниц. — Пожалуй, пойду проверить, готовы ли комнаты для приема гостей. — У дверей она обернулась. — Кстати, Патрик, здесь, в Луисвилле, полагается подавать заявление в мэрию за три дня до регистрации, так что поторопитесь.

— Слушаюсь, мэм, — улыбнулся Патрик.

Не успела за Дэйзи закрыться дверь, как в гостиную, волоча за собой гитару, вошла Гвиннет в рваных джинсах и фланелевой ковбойке.

— Ты готов, Джерри?

— Пойдем, малыш, — улыбнулся тот.

— Вы рассчитаетесь завтра утром? — не выдержала Николь и тут же прикусила губу, не понимая, как этот предательский вопрос сорвался с ее губ. И хуже всего было то, что он прозвучал чересчур взволнованно. Видимо, мысль о том, что им с Патриком теперь придется обращаться в официальные учреждения, выбила ее из колеи. Она не собиралась заходить так далеко. Ей хотелось лишь одного: чтобы Джеральд уехал.

— Завтра? — Диксон удивленно поднял светлые брови. Николь затаила дыхание. — Сезон только начинается. В Луисвилл съезжаются артисты, будет множество концертов. Нетти сможет многому научиться. Да и мне нужно поработать над пьесой. Я не собираюсь возвращаться в университет до мая.

У Николь подкосились ноги. Нет, он не может оставаться здесь так долго. Господи, пусть он уедет к родителям своей драгоценной Нетти, на Бродвей, куда угодно, хоть на другую планету!

— К тому же я хочу присутствовать на твоем бракосочетании, Ник. — Он бросил на нее странный взгляд. — Уверен, что ты будешь счастлива.

— Послушай, старина, а ведь мы можем устроить двойную свадьбу, — усмехнулся Патрик. — Вы не хотите присоединиться к нам у алтаря?

— Джерри! — пронзительно вскрикнула Гвиннет. — Как здорово! Пожениться в этом прелестном городке — это круто!

Улыбка мгновенно исчезла с лица Джеральда, но, повернувшись к своей невесте, он уже почти овладел собой.

— Вспомни, малыш, ты же хотела устроить грандиозную церемонию. У тебя в Атланте столько родственников… Ты ведь не хочешь лишить их такого удовольствия?

Та опустила голову.

— Ты прав, Джерри. Как всегда.

Как только за ними закрылась дверь, Николь сердито набросилась на Патрика.

— Как ты мог предложить двойную свадьбу? Это просто хулиганство.

— Это был блеф, Ник. Я был уверен, что он…

— По-моему, ты в последнее время слишком много берешь на себя!

До сих пор молчавшая Роза рассмеялась, укачивая закапризничавшую дочку.

— Итак, теперь нам надо продумать все детали, — подвела она итог и бросила на Николь взгляд, красноречиво говоривший: «Я же говорила, что вы с Патриком предназначены друг для друга!»

Та возмущенно посмотрела на сестру:

— Только посмей, Роза!

— О чем это вы? — поинтересовался Патрик.

Ирвин только рассмеялся.

По дороге в свою комнату Николь столкнулась с Дэйзи.

— Что-нибудь случилось?

Та растерянно обернулась.

— А, это ты. — Она остановилась у пустовавшего столика дежурного администратора. — Я жду Джеральда.

— Зачем? — удивилась Николь.

Дэйзи выглядела на удивление беззащитной и ранимой, что было ей совершенно не свойственно.

— Так больше продолжаться не может. Я не хочу видеть тебя несчастной. Фарс зашел слишком далеко. Я никак не рассчитывала, что придется устраивать настоящую свадьбу. Я потребую, чтобы Джеральд уехал. Завтра же!

В душе Николь затеплилась искорка надежды. Может быть, с отъездом бывшего жениха ее мукам придет конец? Она не знала, как им удастся выпутаться из создавшейся ситуации, но не сомневалась, что Патрик что-нибудь придумает.

— Но ты же была двумя руками за этот план?

Дэйзи положила руку на плечо сестры.

— Меня давно угнетает эта история, просто я старалась не показывать виду. Но больше…

В этот момент отворилась дверь и вошли Гвиннет и Джеральд.

— Послушай, Диксон, — поспешно сказала Дэйзи, — вы должны уехать. Завтра же утром. Я настаиваю на этом.

Джеральд самодовольно усмехнулся.

— Не думаю, что ты действительно этого хочешь.

— Я требую, чтобы ты уехал. Ты заплатил за номер только по сегодняшний вечер и…

— А вот тут ты ошибаешься.

— Что ты хочешь этим сказать?

Николь встревожилась. Она хорошо знала Джеральда и не сомневалась, что он что-то затеял. Он подошел к столику и постучал пальцем по лежащим на нем книгам.

— Надо лучше следить за своим персоналом, Дэйзи. Вчера здесь дежурила Магда. Я заплатил ей за номер до конца апреля. — Он торжествующе улыбнулся. — Как дипломированный юрист, — продолжал он, — ты отлично знаешь, что не так-то просто выставить меня отсюда. Я не нарушаю никаких правил и исправно плачу. Так что и пробовать не советую. — Он взял Гвиннет за руку и потянул за собой. — Пойдем, Нетти.

— Дэйзи, — прошептала Николь, когда они ушли, — это правда?

Лицо сестры было мертвенно-бледным. Она беспомощно развела руками.

— Конечно, на него можно найти управу, но пока дело пройдет по всем инстанциям… — Она безнадежно махнула рукой. — Он это прекрасно понимает и к тому же знает, что у меня нет времени собирать бумаги и тащить его в суд. А если он подаст встречный иск… мы прогорим на судебных издержках. — Дэйзи уныло вздохнула. — Прости меня, Ник. Нужно было сразу выгнать его. Я не ожидала, что он окажется такой свиньей.

Николь сжала дрожащую руку сестры.

— Не расстраивайся, дорогая, все образуется.

Ее охватило отчаяние. Все надежды рухнули. Игра продолжалась.

Николь в изумлении рассматривала газету.

— Привет, — весело начала Роза и тут же, умолкла, увидев лицо сестры. — Что случилось, Ник? У тебя такой вид, будто случилось что-то непоправимое.

Не в состоянии вымолвить ни слова, та протянула ей статью.

Роза быстро просмотрела ее и повернулась к мужу.

— Дорогой, кажется, новость о предстоящей свадьбе Патрика и Николь уже достигла Индианаполиса. Одна из подруг Дэйзи по юридической школе переслала нам статью из местной газеты.

— «Богатый владелец сети ресторанов Патрик Полтер уже получил разрешение на брак», — прочитал вслух Ирвин.

Николь рухнула в стоявшее рядом с дверью кресло, растирая пальцами ноющие виски.

— Это ужасно. Ужасно, — шептала она.

— Все не так плохо, Ник. — Роза погладила ее по голове. — Значит, это судьба.

Николь судорожно вцепилась в руку сестры.

— Умоляю тебя, не говори Патрику об этой идиотской легенде, слышишь?! Прежде всего, у него есть подруга. Он сам говорил мне, что любит одну девушку, и я видела его глаза, когда он говорил с ней по телефону. Так что и не заикайся… — Николь выпустила ее руку. — Прости меня. Я знаю, что вы с Ирвином верите в предание Старого дома, потому что для вас оно сбылось, но… — Она собрала все силы, чтобы не расплакаться. — Я ненавижу Джеральда, но порой не могу разобраться в своих чувствах к нему. Из-за него я больше не верю… Роза, Ирвин, — почти выкрикнула она, — я готова во всеуслышание объявить, что слова «замужество» больше нет в моем лексиконе, и неизвестно, появится ли оно когда-нибудь.

Дверь скрипнула. На пороге появился Патрик.

— Осторожнее, Николь, выбирай выражения, — прошептал он. — В холле стоит Джеральд, он может услышать твои слова.

— А что успел услышать ты? — испуганно спросила Николь. Ей меньше всего хотелось впутывать Патрика в глупую историю с преданием Старого дома.

— Николь, когда тебе в следующий раз захочется на весь мир прокричать о своем неверии в брак, сначала убедись, что дверь плотно закрыта, — предостерег он.

Она вздохнула с облегчением. Видимо, он не слышал начала их разговора.

— Хорошо, — смущенно кивнула Николь.

Она вспомнила о газетной заметке, подняла ее с полу и возмущенно потрясла перед носом Патрика.

— Вот, полюбуйся. Этого еще только не хватало.

— Знаю, — пробормотал он. — Мне сообщила моя секретарша. Это появилось уже и в «Нью-Йорк таймс».

— О Господи, — простонала Николь.

— Извини, — тихо сказал Патрик.

— Но почему подробности твоей жизни должны быть известны всему миру?

— Послушай, Ник, все не так страшно, взял ее за руку Патрик. — Мы можем объявить, что устраиваем скромную семейную церемонию в отеле.

Его спокойная улыбка доводила ее до безумия.

— А как же Венера? — спросила она и заметила тень печали, промелькнувшую на его лице. — Если хочешь, я могу поговорить с ней. Постараюсь убедить…

— Нет, — прервал он, — я сделаю это сам.

Понимая, что вторгается в запретную область, но уже не в состоянии остановиться, Николь спросила:

— Венера — та самая девушка, которую ты любишь и не можешь добиться?

— Почему ты спрашиваешь?

Николь пожала плечами. Она и сама не знала.

— Я только подумала… Я однажды слышала ваш разговор…

Патрик серьезно смотрел на нее. Николь так хотелось услышать, что эта женщина для него ничего не значит. Выдержав долгую паузу, он сказал.

— Не будем об этом. Я сам все улажу.

Настроение у Николь испортилось. Венера ей почему-то не нравилась. Патрик не может быть счастлив с этой тощей вертлявой красоткой. Ему нужна надежная и верная подруга, которая устроит уютный дом и нарожает кучу ребятишек.

— Что-нибудь случилось, Ник? — спросил он, выводя ее из задумчивости.

— Я… Нет, все прекрасно.

Сердечные дела Патрика ее совершенно не касаются.

— Нет никакой необходимости пришивать мне пуговицы, Ник, — заметил Патрик, просматривая почту и делая вид, что присутствие Николь не вызывает в нем никаких эмоций.

Она, поджав ноги, сидела на кушетке, служившей ему постелью. Он изнемогал от желания схватить ее в объятия, прижать к сердцу, заняться любовью, а вместо этого приходилось сохранять на лице маску безразличия.

— Мне это доставляет удовольствие, — подняла глаза от работы Николь. — Ты же знаешь, я всегда любила шить.

Он не мог сдержать улыбки.

— Это очень мило с твоей стороны. Но обычно мне пришивает пуговицы прачка.

— Пока ты здесь, об этом даже речи быть не может.

Бессмысленно глядя в лежащие перед ним бумаги, Патрик тщетно пытался сосредоточиться. Притворяться безразличным, когда она сидит так близко, становилось все труднее.

Зазвонил телефон.

— Патрик, это тебя, — окликнула с лестницы Дэйзи.

— Спасибо.

Он взял трубку.

— Привет, Пэт, — послышался на другом конце провода знакомый мужской голос. — Почему ты не сообщил мне о своей женитьбе?

— Это сюрприз, — ответил тот беззаботным тоном.

— Патрик, — позвала Николь.

— Секунду. — Он повернулся к ней. — Да, Ник?

— Это личный разговор?

— Пожалуй, да.

Она завязала узелок, оборвала нитку и положила рубашку на подушку.

— Ну, вот и все. Пойду поиграю с племянницами.

Как только за ней захлопнулась дверь, Патрик продолжил разговор.

— Рад слышать тебя, Мэтт. Какие-нибудь проблемы со спортивными тренажерами, что я подарил воскресной школе при твоей церкви?

— Да нет, с ними все в порядке, — рассмеялся его собеседник. — Уж и не знаю, как тебя благодарить. Преступность среди несовершеннолетних в нашем микрорайоне снизилась на двадцать процентов. Думаю, с помощью твоих денег и моих проповедей я их всех наставлю на путь истинный. Кстати, когда ты собираешься насладиться моим красноречием?

— Как только приеду в Чикаго. Как Лора?

— Отлично. Наш третий малыш должен появиться в июле. Но ты меня не сбивай. Поверить не могу, что ты собираешься жениться, а венчать тебя будет кто-то другой. Это просто обидно, приятель. У меня просто сердце кровью обливается.

Патрик подумал, что, если бы бракосочетание было настоящим, он обязательно обратился бы к другу-священнику. Но как объяснить тому сложившуюся ситуацию?

Они познакомились еще в детстве, в полиции, куда их доставили за какие-то мальчишеские шалости. К счастью, и тому и другому повезло встретить людей, которые сумели изменить их жизнь.

— Послушай, Мэтт, дело не в том, что я не хочу…

— Не трудись объяснять, Пэт. Я отпущу тебе этот грех, когда приеду. В субботу первым же самолетом я вылетаю в Луисвилл. Это так же верно, как то, что солнце встает на востоке. Так что жди.

— Но Мэтт…

— Ах, да, мои поздравления. Я знаю, ты давно любишь эту девушку, и очень рад за тебя. До встречи.

— Послушай…

В трубке раздались короткие гудки. У Мэтта Картье был один странный для священника недостаток: он не умел выслушивать собеседника. И как только он беседует со своей паствой?

Патрик прикрыл глаза. Что ж, все не так плохо. Когда Мэтт приедет, он объяснит ему ситуацию. По крайней мере, они хоть повидаются.

Он продолжил перебирать почту и вдруг наткнулся на конверт, адресованный Ирвину Войту. Патрик поднялся и, прихватив конверт, вышел.

Дверь в комнату Розы и Ирвина была приоткрыта. Припомнив, что Гвиннет утащила Джеральда на очередное музыкальное представление, Патрик вздохнул с облегчением. Подойдя ближе, он услышал голос Розы.

— Нет, Николь, я с тобой не согласна. Он имеет право знать о легенде.

Решив, что подслушивать неприлично, Патрик постучал в полуоткрытую дверь и, войдя, с улыбкой спросил:

— О какой легенде?

Сестры подняли головы от детской кроватки. Вид у них был смущенный, словно их застали на месте преступления.

Первой опомнилась Роза.

— Разве дверь была открыта?

— Да. Я принес Ирвину письмо, оно случайно попало ко мне в комнату. Куда положить?

— Сюда, — указала на столик Роза. — Ирвин сейчас придет.

Она бросила на Николь беспокойный взгляд, заинтриговавший Патрика.

— Что у вас тут происходит? О какой легенде я имею право знать? — спросил он.

Николь похолодела и выразительно посмотрела на сестру.

— К сожалению, я дала слово молчать, — огорченно заметила Роза.

Патрик, ничего не понимая, переводил взгляд с одной на другую.

— В чем дело? — посмотрел он на Николь.

— Так, пустяки.

— Тогда не понимаю, почему мне нельзя об этом узнать.

Она стиснула руки и отвернулась.

— Господи, да что здесь происходит? — обратился Патрик к Розе.

Та виновато посмотрела на сестру.

— Прости, Ник. Думаю, мы не можем больше скрывать это. Патрика привела сюда сама судьба.

— Его привело сюда письмо, адресованное Ирвину! — возмущенно возразила Николь.

Роза подошла к Патрику и взяла его за руку.

— Послушай, Пэт. Дело вот в чем. Существует предание, что если девушка проведет ночь накануне своего дня рождения в Старом доме и это произойдет в полнолуние, то она выйдет замуж за того, кого первым увидит, проснувшись. — Роза порывисто сжала его пальцы и обернулась к сестре, которая, словно окаменев, стояла у окна. — Все совпало. Николь ночевала в Старом доме накануне своего дня рождения. Было полнолуние. Первым она увидела тебя. Уф! Все. Теперь моя совесть чиста. — Она выпустила руку Патрика и, проходя мимо Николь, заметила: — Так случилось со мной и, я уверена, будет и с Дэйзи.

Николь резко обернулась.

— Не слушай ее. Она же кормящая мать. В таком состоянии женщины, как правило, немного не в себе. Роза сама не знает, что говорит.

И она в отчаянии бросилась вон из комнаты.

— Патрик, да на тебе лица нет, — запричитала Роза. — Господи, что я натворила. Ник просила ничего не говорить тебе. Но я чувствую, что это судьба. Ведь именно так мы встретились с Ирвином. — Она в отчаянии провела руками по волосам. — Я поступила дурно, да?

Патрик молчал. Он любил Николь долгие годы и готов был довести до конца их мнимую женитьбу, потому что понимал, что сейчас она еще эмоционально не готова к его признанию в любви. Но, похоже, в дело действительно вмешивались какие-то высшие силы. Звонок Мэтта и его решимость обвенчать их, а теперь еще и рассказ Розы о предании Старого дома… Это судьба.

Он любит Николь всем сердцем. У них есть официальное разрешение на брак, к ним едет самый настоящий священник. Значит, так и должно быть. Со временем Николь сама поймет это.

У него перехватило дыхание. Неужели наконец свершится то, к чему всю жизнь стремилась его душа?

— Патрик, — осторожно позвала Роза.

Все еще хмурясь, он посмотрел на нее. Его охватило чувство вины, стыда и в то же время какого-то удовлетворения.

— Ну, скажи хоть что-нибудь, — едва слышно прошептала Роза, словно опасаясь, что заговори она громче, и он взорвется.

Ирвин неделю назад сказал, что Николь еще предстоит открыть свое чувство к Патрику. Кроме того, ему теперь известно, что он предназначен для нее судьбой. И все же что-то тревожило его.

— Я нашел человека, который сыграет роль священника. Он отлично справится, — медленно проговорил Патрик.

7

Николь с изумлением вглядывалась в свое отражение в зеркале. Когда она шила себе этот льняной светлый костюм, то никак не могла предположить, что он станет ее свадебным нарядом. Точнее, нарядом для фальшивой свадьбы.

Она провела рукой по брошке с маленьким ангелом на лацкане жакета, отметив, что юбка для подобного случая могла бы быть и подлиннее. Фальшивый свадебный наряд для фальшивой свадьбы, хмуро подытожила она.

Девушка вздохнула, покачав головой. Сверкнули изящные старинные сережки в ушах. Николь гладко зачесала пышные волосы назад, заколов их красивой заколкой. Но, вопреки всем ее ухищрениям, непослушные локоны выбивались из прически и падали на лицо легкомысленными завитками.

В комнате, расположенной в цокольном этаже дома, царил полумрак, и ей пришлось отодвинуть шторы на окнах. Как она и ожидала, стая фотографов уже была тут как тут, готовая при первой же возможности запечатлеть будущую миссис Полтер.

— Ты готова? — позвала Дэйзи, тихонько постучав в дверь. — Уже почти четыре.

Грустно вздохнув, Николь сунула ноги в бежевые туфли, которые одолжила у старшей сестры.

— Кажется, готова.

Она подошла к двери с видом подсудимого, которому предстояло выслушать жестокий приговор. Развязка неотвратимо приближалась.

Вдруг она не выдержит и сорвется и эта история завтра станет достоянием всех газет? Выставить их всех на посмешище? Особенно Патрика? Нет, она не сделает этого…

А как будет торжествовать бывший жених, убедившись в справедливости своих подозрений! Ведь он задержался в Луисвилле, надеясь удостовериться, что помолвка Николь вызвана всего лишь оскорбленным самолюбием брошенной невесты.

Она распахнула дверь, ожидая увидеть Дэйзи, и чуть было не задохнулась. На пороге стоял Патрик. До чего же он красив! Какое-то новое выражение сияло на его лице, что-то вроде скрытого удовлетворения. Он стоял, небрежно раскачиваясь на носках, и с легкой улыбкой поглядывал на нее с высоты своего роста.

На нем был жемчужно-серый кашемировый пиджак и шелковые черные брюки. В его облике было что-то вызывающее, но вместе с тем мужественное и сексуальное.

— Привет! — сказал он. — Как ты, Ник?

— Что ты здесь делаешь? Жениху не полагается видеть невесту до… — Она поняла, что сморозила глупость, и засмеялась. — Прости, я совсем забыла… что это игра.

— Я подумал, что тебе требуется поддержка. — Он взял ее руку. — Кроме того, я верю в удачу. Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно. — Она покачала головой. — А ты волнуешься?

— Немножко. — Снова взглянув на нее, он подмигнул. — Но в то же время уверен, что все кончится хорошо.

Она вздохнула, успокаивая себя.

— Надеюсь, ты прав, — задумчиво сказала она. — Твой приятель уже здесь?

— Да. Он хорошо знает свою роль. — Патрик потянул ее к кушетке. — Почему бы тебе не присесть? Ты вся дрожишь.

Николь послушно последовала за ним, и он обнял ее за плечи.

— Ты такая красивая, Ник! — Его дыхание мягко коснулось ее щеки.

Она взглянула на него, слабо улыбаясь.

— Это все мой жакет… Но ты тоже выглядишь сногсшибательно в этом шикарном костюме.

— А мне нравится стиль Николь Трэффи.

Недоверчиво покачав головой, она тихо засмеялась.

— Забавно?

Она пожала плечами.

— Я просто… подумала… Не знаю, могла бы я решиться на такое с кем-то другим, не с тобой? — Ее щеки порозовели. — Особенно после того, как Роза рассказала тебе о легенде.

— Удивительно, но я чувствую то же самое, Ник, — пробормотал он.

И почему-то она поверила ему. Не каждый мужчина согласится пойти на такое во имя дружбы. Но сестры Трэффи знали: ради них Патрик Полтер готов на все. И сейчас он доказывал это.

Николь испытывала чувство благодарности и вины одновременно.

— А как Венера отнесется ко всему этому?

Он надолго замолчал. На мгновение в его глазах промелькнули озабоченность и смятение, но потом их взгляды встретились, и он снова расцвел своей милой улыбкой.

— Не думаю, что она рассердится.

— Не знаю, как бы я повела себя на ее месте.

— Правда? — Он внимательно посмотрел на нее.

Николь отвернулась, сосредоточенно рассматривая трещину на выгоревших обоях с цветочным узором.

— Понимаешь, Пэт… Когда я представляю, что ты целуешь другую, Даже ради старой дружбы… О, нет! Я не уверена…

Николь замолчала, прикусив губу. Зачем она дает Пэту советы по поводу его личной жизни?

— Не уверена в чем? — допытывался он.

Она, сама не зная почему, еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Это просто потому… потому…

Прежде, чем она смогла сформулировать свою мысль, раскрылась дверь и Дэйзи вошла в комнату.

— Вы здесь, голубки? Пора начинать церемонию. — Новый зеленый костюм подчеркивал огненное пламя ее волос. — Послушай, Пэт, где ты прячешь Мэтта Картье? Не успел он приехать, как ты запер его в одной из верхних комнат. Я знаю, все актеры с приветом, но… — Дэйзи потянула Пэта и Николь за руки, заставляя их подняться с кушетки. — Надеюсь, он не погубит нашу затею? После всего, через что нам пришлось пройти…

Патрик порывисто обнял ее.

— Он сделает все, как нужно. Я гарантирую. — Взяв руку Николь, он сжал ее пальцы. — Увидимся наверху.

Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом.

— Бред Деймон так взволнован, — сказала Дэйзи. — Он горд, что ему доверили вести тебя к алтарю. Даже купил новый костюм!

Николь горько усмехнулась. Ее друзья так искренне счастливы за нее. Что они подумают, узнав, что это всего лишь фарс? Она подняла страдальческие глаза на сестру.

Дэйзи ласково потрепала ее по щеке и потянула к лестнице.

Церемония началась. Мэтт Картье произнес торжественные слова о таинстве брака, о любви и доверии, об испытаниях, которые непременно встречаются на жизненном пути супругов и через которые нужно пройти, заботясь друг о друге и стремясь сохранить свой союз сильным и прочным.

Николь стояла, затаив дыхание. Букет роз в ее руках дрожал, и она боялась, что слезы вот-вот покатятся по щекам.

Ирвин и Розали постарались от души: они не только украсили гостиную цветами, но подумали и о ее свадебном букете, и о бутоньерке для Пэта. Мебель была отодвинута к стенам, а стулья, обтянутые белым муслином, образовывали полукруг с проходом посередине.

Мэтт Картье стоял перед камином. Он производил впечатление настоящего священника. Когда зазвучал его голос, — глубокий, насыщенный, страстный, — у Николь мурашки побежали по телу и спазм перехватил горло.

— Николь, согласна ли ты взять в мужья этого мужчину? — задал он традиционный вопрос.

Прежде чем произнести свое «да», Николь посмотрела на Патрика и сразу же почувствовала себя увереннее. Его глаза излучали такую беспредельную нежность и отважную решимость, что ее губы дрогнули в ответной улыбке.

Он надел ей на палец простое тонкое золотое колечко. Словно откуда-то издалека донеслись слова Мэтта:

— А теперь поцелуйте друг друга…

Подняв глаза на Мэтта, она вопросительно вскинула брови.

Когда он кивнул, она почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Свадебный поцелуй! Она совсем забыла о нем. Воспоминания о том, другом поцелуе всплыли в ее памяти. Николь с мольбой взглянула на Патрика и поняла, что может довериться этому человеку.

Он коснулся ее губ легким поцелуем и отодвинулся. Ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы он поцеловал ее снова, и она, подняв руки, потянулась к нему всем телом.

Оторвавшись от его губ, она почувствовала сладкую пустоту и… легкое головокружение.

Взяв Николь руку, Патрик повел ее к лестнице, ведущей в его комнату.

— Ну? — слегка смущенно спросил он. — Как ты чувствуешь себя сейчас?

— Тебе не кажется, что наверху было слишком тепло? — спросила она. — Наверное, мне лучше переодеться.

— Правильно. Скоро мы отправимся в путь.

Николь непонимающе уставилась на него.

— Что ты сказал?

Патрик усмехнулся.

— Разве я не говорил тебе? Я заказал номер в гостинице Арканзаса.

— Но зачем?

Он пожал плечами, засовывая руки в карманы.

— Что подумает Диксон, если мы не поедем в свадебное путешествие?

Николь нахмурилась.

— Почему бы и нет? — буркнула она. — И раз уж на то пошло, может, нам следует сделать несколько ребятишек?

Она редко употребляла подобный саркастический тон, но на этот раз не могла удержаться. И тут же пожалела об этом.

Патрик скептически приподнял бровь. Николь на секунду представила себя в его объятиях, и щеки ее запылали.

— Я не уверен, что у Венеры настолько широкие взгляды…

В душе Николь не могла не согласиться с этой француженкой. Если бы она была на ее месте, то вряд ли захотела бы, чтобы Патрик Полтер стал отцом детей какой-то…

— Что-то не так, Ник? — поинтересовался он тихим голосом.

— Нет! Все в порядке! — Она выскользнула из комнаты, хлопнув дверью.

Прежде чем отправляться в это так называемое свадебное путешествие, мне нужно сначала как следует прочистить свои мозги, сердито подумала Николь.

Она быстро переоделась в брюки и трикотажную кофточку с короткими рукавами и приколола на грудь своего маленького ангела. Патрик ждал ее наверху. На нем были синие брюки и легкая голубая рубашка, и Николь вдруг почувствовала гордость от того, что он так чертовски привлекателен.

В холле стоял легкий гул, вечеринка приближалась к концу. К счастью, Патрик догадался предложить, чтобы свадебные подарки были сделаны в денежном эквиваленте, и отправил всю сумму на благотворительные цели. Итак, от всей этой сумасшедшей затеи была хоть какая-то польза.

Может быть, и не одна, подумала Николь, заметив мрачное выражение на лице Джеральда Диксона.

И вдруг он направился прямо к ней. Она нервно втянула воздух и поискала глазами Патрика, но тот был занят беседой с Мэттом Картье.

Николь шагнула в его сторону, но было уже поздно — Джеральд схватил ее руку.

— Спокойнее, детка, — сказал он.

Легкий трепет охватил Николь. Она застыла, как загипнотизированная.

— Что тебе нужно, Джеральд? — наконец спросила она.

— «Пусть грешен я, но не грешнее вас…» Николь раздраженно закусила губу. Ее всегда злило пристрастие Диксона цитировать Шекспира.

— Что тебе нужно?

Он снова усмехнулся, почувствовав ее замешательство, словно хищник, выслеживающий свою жертву. Взгляд его стал укоризненным.

— Чего ты хотела добиться, Николь? — Она вздрогнула, опасаясь новой ловушки. — Ты обманываешь саму себя.

Николь собиралась возразить, но промолчала, с горечью отметив про себя справедливость его слов. Впрочем, у него не было никаких доказательств того, что свадьба не настоящая.

— Не понимаю, почему это беспокоит тебя, Джеральд. — Она кивнула в сторону его невесты. — У тебя есть Гвиннет.

Он мельком взглянул на свою подружку и тут же снова повернулся к Николь.

— Я вынужден объяснить тебе кое-что, — прошептал он. — Я люблю тебя, но не могу позволить себе это. — Диксон скрипнул зубами, печально вздохнув. — Надеюсь, ты поймешь… Отец Гвиннет очень богатый человек. Он обещал финансировать постановку пьесы, где я буду играть главную роль. Я не хотел говорить все это, потому что не думал, что ты зайдешь так далеко в своем намерении отомстить мне. — Он страдальчески скривился и прикрыл глаза.

Интересно, что из сказанного правда, а что — игра? — задумалась Николь.

— Разве ты не видишь? — продолжал Джеральд. — Гвиннет — мой шанс. — Он с трудом перевел дыхание. — Но я хочу тебя, хочу отчаянно… Ты моя единственная и настоящая любовь.

— Я не верю тебе! — вскрикнула она. — Ты мне отвратителен, Джеральд.

— Человек должен подчиняться судьбе, Николь. А она редко бывает благосклонна к влюбленным. Люди могут дарить наслаждение друг другу и не будучи женаты. Знаешь, что по этому поводу говорит Шекспир?

— Стоп, Диксон. — Они оба повернулись на звук голоса Патрика, который незаметно подошел к ним. — Тебе здесь больше нечего делать, старина. — С этими словами он убрал руку Джеральда от лица Николь. — И если я еще раз замечу, что ты преследуешь мою жену…

— Я не преследую ее, — возразил Джеральд, повернувшись к Николь за поддержкой. — Правда, Ник?

Она молча смотрела на него, как будто видела в первый раз. Как он смеет думать, что все еще имеет над ней власть? Она мельком взглянула на Патрика, и ей показалась, что в его глазах промелькнула надежда. Этот взгляд задел какие-то скрытые струны в ее душе, и она решительно произнесла:

— Да, именно так, ты преследуешь меня. — Она взяла Патрика за руку и потянула его прочь, туда, где они могли побыть одни. — Мне нужно попрощаться с сестрами, а потом мы можем ехать, дорогой.

Она была благодарна Патрику за то, что тот оказался рядом. Прикосновение Джеральда, его страстные заверения в любви все еще производили сокрушительный эффект на ее эмоции. Она, казалось, колебалась между желанием задушить его и… Неужели ей уже никогда не избавиться от этого наваждения?

Патрик, понимая, что с ней происходит, сжал ее руку.

Ей казалось, что она слышит, как стучит его сердце. Он склонил голову и коснулся ее губ легким поцелуем. Все разумные мысли тут же улетучились у Николь из головы. В его поцелуе появилась какая-то интимность, и это изумило ее.

Выпрямившись, он засунул руки в карманы брюк и с улыбкой вышел из комнаты.

Через пару минут Николь пришла в себя и поспешила на кухню к Дэйзи и Розали.

— Спасибо, что ты целилась своим букетом в меня, — улыбнулась Дэйзи. — Выбора не было: либо поймать, либо остаться без глаз… Но, честно говоря, в ближайшее время я не вижу себя в роли жены. Я слишком разборчива по отношению к мужчинам.

Николь поцеловала ее в щеку.

— Ты потрясающая женщина, сестричка. У меня такое чувство, что один из них не заставит себя долго ждать.

Роза, протянув руку к Николь, осторожно убрала светлую прядку за ее ухо.

— Желаю тебе счастья. — Ее улыбка была почти печальной. — Я все еще думаю… — Она передернула плечами и порывисто обняла Николь. — Ладно, ты сама знаешь, о чем я думаю…

Дэйзи хитро подмигнула сестре.

— Если что-то произойдет между вами, не мучайся по этому поводу. Когда вы стояли перед священником, обмениваясь клятвами, пусть даже ложными, мне пришло в голову, что вы просто идеальная пара.

Дэйзи никогда не отличалась романтичностью, и ее маленькая речь удивила Николь.

— Спасибо за совет, — улыбнулась она.

Смеясь, они вошли в гостиную.

Николь и Патрик категорически возражали против блицев фотографов, поджидающих их на улице. Поэтому план исчезновения «молодоженов» был продуман заранее и во всех деталях.

Все прошло, как по нотам. Брэд был одного роста с Патриком, и ему было поручено сыграть роль новобрачного. Опустив широкие поля шляпы, он спокойно уселся в арендованный лимузин, а Магда прикрыла лицо шарфом так, что никому из папарацци так и не удалось разглядеть новоиспеченную «миссис Полтер».

Когда гости высыпали на улицу, провожая лимузин, Николь, Патрик и Мэтт Картье вышли через заднюю дверь и уселись в фургон Брэда, оставив с носом многочисленную армию фотографов. Мэтт уселся за руль, а новобрачные забрались в темный без окон кузов.

Когда они приехали в город, Мэтт, улыбаясь, подошел к Патрику.

— Я так долго ждал этого дня, — сказал он после короткого обмена рукопожатиями и крепко обнял друга.

— Прошу прощения, что не навестили вас раньше, Мэтт, — тепло улыбнулась Николь. — Вы… очень хороший.

Его брови приподнялись.

— Что ж, спасибо. — Он пожал ей руку. — Жду вас в гости.

— Это будет славно, Мэтт, — тепло сказал Патрик. — Но сейчас тебе надо спешить. Ты рискуешь опоздать на самолет, дружище.

Мэтт бросил на своего друга проницательный взгляд.

— Будьте счастливы, вы оба.

Патрик протянул ему саквояж.

— Иди! — приказал он.

Николь помахала Мэтту на прощание и удивленно повернулась к Патрику.

— Он пожелал нам счастья, как будто…

— Актерская привычка, — пробормотал тот, поднимая сумки. — Мэтт немного чудаковат, но зато настоящий друг.

— Он был очень убедителен, правда?

— Во всяком случае, меня он убедил, — сказал Патрик, не глядя ей в глаза. — Пойдемте, миссис Полтер.

— С удовольствием, мистер Полтер. Но я никогда еще не ездила в свадебное путешествие. Что я должна делать?

— Ну, если человек один, то его возможности ограничены, а если их двое… — Патрик озорно повел бровями, и она еще раз поразилась, до чего же он обаятелен.

Конечно, он шутил, к тому же не стоило забывать о существовании его французской подруги. И все же Николь не хотелось отказываться от путешествия в один из самых замечательных уголков Америки. И, когда он предупредительно открыл дверцу машины, она с облегчением скользнула внутрь.

Сложности начались, как только они приехали на место. Им предстояло разместиться в одной комнате.

Патрик по-своему объяснил необходимость этого. Что, если кто-то позвонит? Джеральд может в любой момент проверить… Две комнаты выдадут их с головой.

День был долгий и насыщенный. Они проехали пятьдесят пять миль по извилистым загородным дорогам среди покрытых лесом холмов и даже не разу не остановились, чтобы передохнуть. Слава богу, ужин доставили прямо в номер — здесь был и хлеб, и мясо, разные сорта сыра, фрукты и ароматный кофе. Но Николь так устала, что даже не чувствовала голода.

— Ты хочешь первой пойти в душ? — спросил Патрик, когда они встали из-за стола.

— Я?

— А разве есть кто-то еще, с кем я провожу медовый месяц?

— О, конечно. Наверное, я просто устала…

Она собрала свои туалетные принадлежности и пижаму и исчезла в ванной.

Через полчаса, стоя на веранде, Николь расчесывала и сушила волосы. Перед ней открывался вид на зеленую, аккуратно подстриженную лужайку и садик в английском стиле с усыпанными гравием дорожками и сдержанным освещением. Искусно подсвеченные фонтаны украшали сад.

Ночь была на удивление теплой для этого времени года. Николь вдыхала свежий воздух, ругая себя за необоснованное беспокойство. В конце концов это был Патрик.

Раздался щелчок, и дверь ванной комнаты распахнулась. Патрик стоял на пороге. На нем не было ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер.

— Я забыл надеть шорты. — Лукавые искорки загорелись в его глазах. — Привык спать голым, — сказал он. — Извини.

— Нет проблем, — бросила Николь, с трудом отводя взгляд от этого безупречно красивого мужского тела.

Она отвернулась и продолжила расчесывать волосы.

Дверь ванной снова щелкнула. Николь не смогла удержаться и обернулась. На этот раз на Патрике были темно-синие шорты. Он прошел к стенному шкафу, взял одеяло и расстелил его на полу.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Устраиваю себе постель, — ответил он, не глядя на нее.

Она нахмурилась. Пол был твердым, а одеяло слишком тонким.

— Тебе будет жестко.

— Послушай, Николь, ты же не можешь предложить мне спать рядом с тобой?

Она помолчала.

— Я… я полагаю…

— Не беспокойся, Ник, — усмехнулся он. — Я прекрасно устроюсь на полу. То, что ты залезала ко мне в постель тысячу раз, когда мы были детьми, совсем не значит, что мы и сейчас можем спать вместе. Упаси Бог! — Он закатил глаза, явно поддразнивая ее. — Разве могут мужчина и женщина спать в одной постели просто так? Просто спать и ничего больше? — Его взгляд стал серьезным. — Ведь тебя мучает именно это, правда?

Он взял одну подушку с постели.

Николь нервно крутила в руках щетку. Разве она вправе лишать его нормального сна?

— Я сама лягу на полу, — заявила она.

Секунду подумав, Патрик покачал головой.

— Не пойдет, Ник. Пока я жив, этого не будет.

Она надула губы.

— О'кей, тогда ты не будешь спать на полу, пока я жива. Как тебе это понравится? — На этот раз она улыбнулась. — Я не буду приставать к тебе, Пэт. Обещаю.

На его лице появилась ослепительная улыбка. Николь поняла, как безотказно это действует на женщин, и грустно вздохнула.

— Ты серьезно? — спросил Патрик и, подобрав подушку, бросил ее на постель. — Спасибо. — Он откинул сиреневое одеяло и, скользнув в постель, потянулся к ночнику. — Я подожду, пока ты ляжешь, потом выключу свет.

— О, конечно…

Она прошла к другой стороне постели и положила щетку на мраморный туалетный столик.

Изголовье кровати было украшено искусно вырезанными из дерева херувимами, летящими среди роз. Но Николь было не до того, чтобы разглядывать мебель и восхищаться великолепной работой, голова ее была занята другим. Она взглянула на Патрика. Тот улыбался.

Она скованно улыбнулась в ответ и забралась под одеяло. Свет погас, и она напряглась.

— Что ты делаешь? — насторожилась Николь.

— Поворачиваюсь на бок. — Он на секунду замолчал, потом спросил: — Ник, ты уверена, что тебе удобно?

По его голосу было ясно, что он лежал, отвернувшись от нее. Как она могла быть такой дурой? Как могла вообразить, что между ними что-то может произойти? Ведь это же Патрик! Милый, надежный Патрик!

8

Патрик лежал, боясь пошевельнуться, и напряженно прислушивался к дыханию Николь. Оно становилось все более ровным. Осторожно перевернувшись на спину, он лег так, чтобы иметь возможность наблюдать за ней.

Во сне она еще больше напоминала ангела. Мягкий свет, просачиваясь из сада сквозь шторы, обрисовывал ее точеные черты, изысканные, женственные, почти неземные. Прекрасные светлые волосы в беспорядке рассыпались на подушке.

Его пальцы жаждали прикоснуться к ним… Желание было таким сокрушительным, что тело отказывалось повиноваться разуму.

Эти нежные губы могли свести с ума любого мужчину. Светлые ресницы лежали на щеках, словно потускневшее серебро на нежно-прозрачном фарфоре. Патрику так хотелось провести по ним языком, поцеловать молочную белизну век.

Он изучал любимое лицо, запоминая каждую его черточку, не в силах заставить себя отвернуться.

Кто мог предположить, что эта игра зайдет так далеко!

Но теперь не время для сожалений. Поздно. Она стала его женой. Замужней женщиной… Но еще не знала об этом. Он собирался заставить ее захотеть стать тем, кем она стала, и уже после этого раскрыть карты. И теперь ему больше ничего не оставалось, как довести дело до конца.

Сегодня, выйдя из ванной, Патрик уловил проблеск желания в глазах Николь. Это открытие так поразило его, что он едва сдержался, чтобы не наброситься на нее. Но каким-то образом ему удалось сохранить невозмутимость, проигнорировав этот невольный призыв.

И нот он лежит рядом с ней в постели. Чудо… или, возможно, самая большая ошибка его жизни? Он никогда не собирался быть фиктивным мужем! Он хотел быть настоящим, из плоти и крови, пылким любовником, хотел показать ей, что они созданы друг для друга…

Но нельзя рисковать. Нужно ждать и наблюдать, притворяясь равнодушным. Может быть, она подаст ему знак? Патрик знал, что Николь любит его, но мог только мечтать, что когда-нибудь она будет хотеть его так же сильно, как он хочет ее в эту минуту.

Придется играть свою роль до конца.

Николь шевельнулась и, обхватив руками подушку, прижалась к ней щекой. Ее губы приоткрылись, как будто приглашая, и Патрик стиснул зубы, удерживая стон желания. Она выглядела как ангел, но была так соблазнительна!

Он смотрел на девушку и чувствовал, как его контроль над собой ослабевает. Всю прошедшую неделю ему удавалось держать себя в руках. Но сейчас он уже балансировал у опасной черты.

Маленькая слабая рука на подушке шевельнулась, как будто подавая знак. Он смотрел на любимое лицо. Спящая сирена. Проклятье! Первая брачная ночь! Но имеет же он право хотя бы прикоснуться к своей жене? Или нет? Потянувшись, Патрик запечатлел осторожный поцелуй на ее губах и уже не смог отодвинуться. Он медлил, вдыхая чистый запах ее волос, сладкий аромат кожи.

Николь издала слабый звук, и он догадался, что ей что-то снится. Что же она может видеть во сне?.. Ее губы раздвинулись в улыбке, и острое вожделение пронзило его тело, так что на лбу выступили капельки пота. Патрик сжал кулаки.

— Любимая, — шептали его губы, — надеюсь, ты поймешь, что любишь меня, прежде чем узнаешь, что я натворил…

Николь проснулась, чувствуя приятное тепло, и тут же смущенно нахмурилась.

— Доброе утро, — раздался низкий голос над самым ее ухом.

Она тряхнула головой, стараясь прогнать остатки сна, и, повернувшись, наткнулась взглядом на лицо Патрика.

— Доброе утро, — повторил он, улыбаясь. — Хорошо спала?

— Что происходит? Почему я…

— Почему ты прижалась ко мне? — закончил он, все еще продолжая улыбаться.

Она села, опершись о подушку.

— Да. Почему?

Он приподнялся на локтях.

— Об этом надо спросить тебя. — Он быстро взглянул на нее, приподнимая темную бровь. — Я как лежал, так и лежу.

Николь покраснела. Она была смущена и раздосадована.

— Ты замерзла? — спросил он.

— Замерзла? — рассеянно повторила она. Да, наверное ей было холодно. — Прости. Надеюсь, я не очень стеснила тебя.

Легкая тень промелькнула на его лице.

— Если честно, мне понравилось спать с тобой.

Эта шутка мгновенно сняла ее напряжение.

— Спасибо за комплимент.

И вдруг неожиданно для самой себя Николь пригладила его спутанные волосы.

— Ты такой симпатичный утром, — улыбнулась она.

Он чуть подвинулся, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Ты уверена, что хочешь вставать? Еще рано.

Она испытывала непреодолимое желание нырнуть под одеяло и свернуться калачиком рядом с Патриком, может быть, даже прижаться к его груди. Но разве она могла позволить себе это?

И вдруг ей захотелось похулиганить. Николь перегнулась через него, делая вид, что хочет посмотреть на часы.

— Который час? — спросила она без всякого интереса.

Когда ее груди коснулись его, ей показалось, что она слышит тихий стон.

— Еще рано, — отозвался он.

Она вздохнула и лениво потянулась.

— Ты прав. Может, действительно стоит поспать еще немножко? — Она покосилась на свою половину постели. — Но там так холодно…

— Мне перебраться туда, чтобы согреть тебе место?

— Нет, Боже упаси! Лучше я останусь здесь…

— О, ради Бога, если хочешь… — Он повернулся на бок, похлопав по одеялу рядом с собой.

— Ты не думаешь, что это нехорошо? — вдруг спохватилась Николь.

Она сама не понимала, почему ведет себя так необдуманно, но ей было так уютно рядом с Патриком. Натянув одеяло, она прижалась к нему, раздумывая, оценит ли он это движение как поиски тепла или….

Он обнял ее за талию.

— Теперь теплее? Спи!

Но близость Патрика отнюдь не навевала сон. Николь положила руку на его ладонь, и их пальцы переплелись. Она слышала тяжелые удары его сердца. Или своего собственного?

— Ник? — спросил он.

— Да? — прошептала она.

— Я… — Звонок телефона не дал ему закончить. — Извини, — сказал он с раздражением, — наверное, это мой управляющий.

Интересно, кто это может звонить в такой ранний час, нарушая уединение их медового месяца, раздраженно подумала Николь и вдруг побледнела, увидев выражение лица Патрика.

Обворожительная улыбка заиграла на его губах, и она поняла, что это Венера.

— Нет, ты не разбудила меня, милая! — проворковал он бархатным голосом. — Я как раз думал о тебе.

Он сделал паузу и хихикнул. При этом звуке, таком нежном, полном намека, Николь залилась краской. Патрик быстро заговорил по-французски, наверное, о чем-то очень интимном.

Она дотронулась до его руки, но прошло несколько минут, прежде чем он обратил на нее внимание.

— Секунду, милая! — наконец сказал он и, прикрыв трубку, посмотрел на Николь. — Венера не знает, что мы в одной комнате… Ты понимаешь? Шепни, чего ты хочешь…

Николь обиженно пожала плечами.

— Извини, — сказала она негромко. — Может, мне уйти?

— Пойди прими душ. Скоро принесут завтрак.

Войдя в просторную ванную комнату, она стянула пижаму и глубоко вздохнула. Ее преследовал запах Патрика. Приятный запах. Мужской.

Николь встала под душ и пустила ледяную воду.

Когда она вернулась в комнату, Патрик все еще говорил по телефону. Он посмотрел на нее и улыбнулся, показывая глазами на стол, стоящий в эркере. Проследив за его взглядом, Николь увидела, что завтрак уже принесли.

— О'кей, Миранда. Я просмотрю бумаги и сообщу свое решение.

Он говорил не с Венерой, а со своей секретаршей. Николь сразу же почувствовала голод. Круассаны, свежие фрукты и кофе выглядели весьма аппетитно. Легкой походкой она направилась к столу и села, разложив на коленях крахмальную салфетку.

Патрик положил трубку и встал с постели.

— Я быстро приму душ и присоединюсь к тебе. Не жди меня, я знаю, как ты проголодалась.

— На что ты намекаешь?

— Выпей кофе, злюка, — засмеялся он, — и не забудь оставить мне что-нибудь.

— К твоему сведению, по утрам я очень мила и ем как птичка.

Он остановился около двери в ванную, прислонившись плечом к косяку.

— Я слышал, что некоторые птички ежедневно съедают столько же, сколько весят сами.

— Сколько же это может быть? Несколько унций?

— Ничья, — рассмеялся Патрик.

После того, как он скрылся в ванной, она положила в рот сочную клубнику и улыбнулась. Что ж, он хотя бы не был по утрам брюзгой, и это приятно. Но ее улыбка постепенно угасла: конечно, если мужчине звонит его подружка и шепчется с ним на сексуальные темы, у него сразу же поднимается настроение.

Услужливое воображение тут же нарисовало Николь Патрика с другой женщиной… и аппетит у нее сразу же пропал.

Он вышел из ванной в джинсах, но без рубашки.

— Мне что-нибудь осталось? — спросил он, подходя к столу.

— Самая малость, — пошутила она, хотя тарелки были полны еды. — Ты не хочешь надеть рубашку?

Патрик сел и, потянувшись за серебряным кофейником, удивленно поднял на нее глаза.

— Мой вид тебя шокирует? — нахмурился он.

— Нисколько! — Николь почувствовала, что краснеет. — Забудь об этом.

— Я польщен.

— О, Пэт! Ты сам знаешь, что прекрасно сложен.

— Твоя оценка явно завышена, Ник, — хихикнул он, поднося чашку к губам, — но все равно, спасибо.

— Пэт! Что люди делают во время медового месяца?

Он бросил на Николь взгляд, от которого легкие мурашки пробежали по ее спине.

— Я… я читала проспекты о местных достопримечательностях, — в замешательстве выпалила она. — Оказывается, здесь есть место, которое называется Лунный кратер, там находятся два подземных озера. Мне кажется, на это интересно взглянуть. — Она болтала без умолку, только чтобы заполнить напряженную тишину. — И еще ботанический сад, там коллекция лягушек, представляешь? Это здорово! — Патрик молча продолжал намазывать джемом свой круассан. — А еще я читала о месте, которое называется Замок Элизы. Кажется, эта Элиза хотела спать под навесом из цветущих деревьев, поэтому…

— Прекрасно, Ник, — перебил ее Патрик. — Но сегодня я должен заняться делами. — Он на секунду поднял на нее глаза, прежде чем открыть маленькую баночку с консервированными сливами. — Но ты можешь сходить на экскурсию. Желаю хорошо провести время.

— Одна? — Ее настроение сразу упало.

— Что?

Николь почему-то была уверена, что они будут неразлучны. Да, но ведь это же не настоящий медовый месяц, сказала она себе. А Патрик — занятой человек, он всегда с большой ответственностью относился к своим обязанностям.

Она кивнула, слабо улыбаясь.

— Конечно. Все будет замечательно.

— Газеты не приносили, Ник? — спросил он, кладя сливу на блюдце.

Он даже не слушает ее! Его совершенно не беспокоит, как она проведет время.

— Вот, — бросила Николь и скрылась в ванной, хлопнув дверью.

В два часа дня Николь вернулась в отель и без сил упала на кровать.

Патрик лежал, читая бумаги. Он поднял глаза, когда она повалилась рядом с ним.

— Я умираю, — простонала Николь. — Неудивительно, что этот город называют Маленькой Американской Швейцарией. Вверх и вниз, вверх и вниз…

Он рассмеялся.

— И не было подъемников?

Николь сердито уставилась на него.

— Что ж, по крайней мере, это хорошая зарядка. А ты скоро растолстеешь, если не будешь двигаться. — Она понимала, что потребуются годы и годы, чтобы его сильное тренированное тело стало немощным, но упрямо твердила свое: — Нельзя все время работать, ты это понимаешь?

Она сама не понимала, почему набросилась на него. Они вовсе не договаривались постоянно быть вместе во время медового месяца. Но, несмотря на то, что она отчитывала его как школьный учитель, Патрик не выказывал особенного раздражения.

— Ноги просто гудят, — простонала Николь.

— Может, тебе сделать массаж?

— Что? — Она удивленно посмотрела на него.

— Я сказал, массаж. — Он пожал плечами. — Ты даже не представляешь, какой я классный специалист в этой области.

Она оперлась на локоть, чтобы лучше видеть его.

— Очень мило.

— Нет, правда. Хочешь, покажу?

— Давай.

Он стянул с нее спортивные туфли и бросил их на пол.

— Мне нравятся твои ноги. Они такие красивые.

Он крепко взял ее за щиколотку и провел пальцами по внутреннему изгибу стопы. На лице его было такое выражение, как если бы он держал в руках редкую орхидею.

— Патрик, у тебя такой кровожадный вид, если словно ты собираешься съесть меня. — Она в притворном ужасе округлила глаза. — Смотри, я закричу.

Он ответил ей пристальным взглядом.

— Пожалуй, стоит попробовать.

С этими словами Патрик поднес ее ногу к своему рту и прихватил губами большой палец.

Она взвизгнула и отклонилась, но он крепко держал ее за лодыжку.

— Патрик! — воскликнула она. — Ты сошел с ума!

Он прошелся по ее пальцу зубами, слегка покусывая его, затем взял его губами, лаская языком. Николь вздрогнула. В этой ласке было что-то волнующее. Она никогда не думала, что дразнящие прикосновения его губ могут вызвать такую… истому. От возбуждения ее бросило в жар.

Патрик всегда был для Николь другом. Старым другом. Слово «любовь» совершенно не подходило к их отношениям. Нет, конечно, она любила его, но скорее как брата… А может быть… Ее сердцебиение участилось, дыхание стало прерывистым, во рту пересохло.

Напуганная своими эмоциями, Николь резко села на кровати и попыталась вырвать ногу из его рук.

— Патрик Полтер, я рассчитывала на лечебную процедуру, а это… это… — задыхаясь, пробормотала она.

— Разве тебе было плохо? — спросил он.

Его ласковая улыбка быстро остудила ее гнев, и спустя секунду они уже смеялись, глядя друг на друга.

Он потянулся за ее туфлями и, подобрав их, бросил на кровать.

— Вот, обуйся, чтобы я не сделал что-нибудь необдуманное.

— Еще более необдуманное? — Она состроила гримасу. — Даже страшно представить!

Патрик засмеялся.

— Ты знаешь, что Шекспир сказал по этому поводу?

Николь передернуло.

— Как, и ты тоже? — только и сказала она.

— Диксон не единственный, кто может цитировать Шекспира.

— О'кей, сдаюсь. Так что великий писатель говорил по поводу массажа ног?

— Старина Вильям сказал: «Никогда не забывайте про ланч!»

— Вот как?

— Я проголодался, — пожал плечами Патрик. — Не отказывайся, не то я съем твои хорошенькие пальчики!

— Это еще одна цитата из Шекспира? — засмеялась она.

— Он обошел молчанием этот вопрос. Поторопись, Ник, я на самом деле чертовски голоден.

Николь с удивлением обнаружила, что ее усталость бесследно испарилась.

— Тут неподалеку есть симпатичное кафе, — сообщила она. — А ты, оказывается, можешь быть очень милым.

Он улыбнулся, и у нее потеплело на сердце.

— Не ты первая заметила это, — бросил Патрик.

Николь вспомнила о Венере, и настроение у нее сразу же испортилось. Она вздрогнула.

Видимо, она издала какое-то восклицание, потому что Патрик, остановившись, спросил:

— Ты в порядке?

Николь молча кивнула.

Неужели это ревность? Значит, ее чувства к Патрику изменились? Он стал для нее больше, чем верным другом? Разве такое возможно?

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — озабоченно повторил он. — Ты так побледнела… — Патрик заглянул ей в глаза. Прядка темных волос упала ему на лоб, и он стал похож на того отчаянного подростка, с которым она познакомилась пятнадцать лет назад. — Николь! — позвал он.

— Наверное, просто проголодалась, — пробормотала она, выходя из транса.

Николь не могла понять, что с ней происходит. Ей не хотелось задумываться, по чему или по кому она изголодалась. Как можно было так запутаться? Кто ей нужен? Джеральд? Или Патрик?

Он только твой друг, твоя опора, Николь, кричал ее разум.

9

Николь сидела на скамейке и наблюдала, как Патрик пьет воду из родника. Он выпрямился, и Николь улыбнулась, находя, что ему очень идет купленная утром широкополая соломенная шляпа. Себе она выбрала пробковый шлем, какие носят в тропиках, но почему-то розово-сиреневого цвета, завязывающийся под подбородком пурпурной лентой.

Патрик присел рядом и сдвинул шляпу на макушку.

— Что дальше? — спросил он.

— Сил уже нет, — прислонилась к его плечу Николь, — но надо обязательно добраться до зоомагазина. Хочу купить что-нибудь питомцам Розы. — Она толкнула лежавший у ее ног рюкзак. — Полагаю, Дэйзи понравится эмалевая лягушка, которую мы ей купили.

— Ты так думаешь? — улыбнулся Патрик. — Вот уж не нахожу у твоей сестры ничего общего с лягушкой.

— Правда? — заинтересовалась Николь. — А как ты ее себе представляешь?

Патрик рассеянно оглядывал окрестности. Его взгляд задержался на высокой каменной стене, потом вернулся к Николь.

— Я думаю, Дэйзи — огонь, а Роза — земля.

Николь понравилась такая оценка ее сестер, и она задумчиво произнесла:

— Тогда я — ветер.

— Ты не ветер, — покачал головой Патрик, черты его лица смягчились. — Скорее воздух.

— Воздух? — нахмурилась Николь. — Ну и ну! — наконец сказала она. — Вот спасибо!

— Ты прелесть, — рассмеялся Патрик. — А что ты думаешь об мне?

— Ты хорошо помнишь Библию? То место о четырех всадниках Апокалипсиса?

— Конечно. «Конь белый, и на нем всадник. И вышел он, чтобы победить; и вышел другой конь, рыжий, и сидящему на нем дано было взять мир с земли; и конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей; и конь бледный, и на нем всадник, имя которому Смерть», — процитировал Патрик. — А что?

— Угадай, какой из них — ты! — улыбнулась Николь.

Подхватив сумку, она пошла вниз по залитой солнцем дорожке. Желтые крокусы, розовые тюльпаны, сиреневые, белые, пурпурно-лиловые примулы разноцветными искрами вспыхивали среди зелени газонов. Парк, выдержанный в викторианском стиле, с живописными каменными стенами и террасами, окружали отели и старые дома. В глубине души Николь верила, что в каждом из них под розовой, желтой или небесно-голубой крышей живет свой домовой.

Это было своеобразное место. Достижения цивилизации будто не коснулись его. На противоположной стороне обычной городской улицы вдруг оказывалась густая роща или известковый обрыв. И везде зелень, кустарники, перелески.

Крошечные насекомые бесстрашно сновали под ногами, юркие ящерки, виляя зелеными хвостиками, выбегали из своих тайных укрытий и грелись на солнышке на камнях или на теплых стволах деревьев. Воздух, казалось, дрожал от звенящих птичьих трелей. Знаменитые родники, окружавшие город, искрящимися струйками просачивались сквозь известняк или взлетали над многочисленными фонтанчиками. Чистая прохладная вода манила к себе после долгой прогулки по мощенным булыжником улицам.

— Куда ты? — Патрик догнал ее и отобрал сумку.

— В зоомагазин.

— Ах, да, подарок для питомцев Розали.

— Для их матери-земли, — съехидничала Николь, удивляясь собственному раздражению.

Почему она так ревниво отреагировала на его оценки? А почему он не представляет ее, Николь, как «огонь» или как «землю»? Она, видите ли, «воздух»! Так, ни то ни се. Ничто!

— И сколько у Розы сейчас подопечных? — поинтересовался Патрик, прерывая ее самокопание.

Он придержал ее за локоть, призывая замедлить шаг. Николь не сознавала, что почти бежит.

— У Розы? — Она тряхнула головой, возвращаясь к действительности. — Ах, да, две кошки, и еще Крекер. Это трехногая собака. Помнишь?

— Конечно, — улыбнулся Патрик.

— Еще Роза подобрала покалеченного котенка по имени Мышка, кажется, он откуда-то свалился и повредил лапку.

— А собак больше нет? — расхохотался Патрик.

— Есть, — в отчаянии махнула рукой Николь. — Не могу припомнить кличку. Но это уже не Роза, ее привел Крекер. Полагаю, это его подружка.

— Господи, — хохотал Патрик, — наверное, все это беспокойное хозяйство беспрестанно плодится и размножается.

— К счастью, их сторож обладает навыками ветеринара, так что как-то с этим справляется.

— Порадуем мою Розу.

У Николь перехватило дыхание. «Мою Розу»! Она всегда знала, что Розали — любимица Патрика. Спокойная, и ласковая, она была прелестным существом. Так почему бы ему не любить ее больше других сестер?

— У них с Ирвином почти десять акров земли вокруг дома, — как можно беззаботнее сказала Николь. — Там целый зоопарк можно устроить. — Беседа вдруг потеряла для нее всякий интерес.

День складывался чудесно. Патрик купил фотоаппарат, и они, хохоча, снимали друг друга.

— Как насчет еще одной фотографии, там, у дерева?

Это предложение удивило Николь. Неужели он умеет читать чужие мысли?

Посреди лужайки стоял огромный дуб. На небольшой высоте от мощного ствола почти параллельно земле отходила толстая ветка. Положив рюкзак на землю, Патрик обхватил Николь за талию и посадил на дерево. Затем он остановил полного мужчину средних лет, прогуливающегося под руку с высокой худощавой дамой.

— Вы нас не сфотографируете? — обратился к нему Патрик. — У нас медовый месяц.

Тот любезно согласился. Патрик показал ему, какую кнопку нажать, и быстро вернулся к Николь. Положив руку на ветку, он случайно задел ее бедро.

— Снимите шляпы, — посоветовал мужчина, — ваших лиц совсем не видно.

— И поцелуйте жену, — смеясь, добавила его спутница. — Мы не будем подсматривать.

— Ты не против? — Патрик подвинулся ближе и развязал пурпурный бант под ее подбородком. — Это может кое-кого убедить?

Его шляпа полетела на землю. Спланировав, как большая бабочка, она тихо опустилась на землю у ног мужчины с фотоаппаратом.

У Николь закружилась голова. Было ли это вызвано напоминанием о Джеральде или перспективой поцелуя, она и сама не могла сказать. Теперь ее представления о Патрике не укладывались в рамки «верного друга».

Не в состоянии продолжать этот мучительный самоанализ, она согласно кивнула. Он ведь сказал незнакомцу, что у них медовый месяц. Кроме того, тайно нашептывал ей внутренний голос, в глубине души ты только и мечтаешь о том, чтобы снова поцеловаться с Патриком, так что соглашайся.

— О'кей, — пробормотала она, опустив глаза.

Украдкой взглянув на Патрика, Николь увидела его необыкновенную улыбку и вся потянулась к нему.

Лицо Патрика приблизилось, губы призывно приоткрылись. Щеки ее вспыхнули, голова закружилась от ожидания. Он обнял ее и прижал к себе. Николь оказалась в плену, в прекрасном плену.

Он прильнул к ее губам в нежном поцелуе, и восхитительное, пьянящее чувство охватило девушку. Не раздумывая, она обняла Патрика за плечи, все сильнее притягивая к себе. Поцелуи Джеральда никогда не вызывали у нее такого трепета.

Внезапно Патрик оторвался от ее губ и отступил. Николь от неожиданности даже покачнулась, но он поддержал ее. Только тут она услышала взрывы смеха и оглянулась. Оказывается, вокруг них собралась уже целая толпа.

— Глядя на вас, я помолодел лет на двадцать. — Мужчина протянул Патрику фотоаппарат. — Пойдем в отель, Мадлен, — повернулся он к жене.

Видимо, поцелуй молодоженов напомнил им молодость. Женщина обернулась и помахала рукой на прощание. Патрик положил ладонь Николь на талию.

— Я помогу тебе слезть.

Избегая его взгляда, она молча кивнула. Интересно, Венеру тоже покачивает от его поцелуев? Николь опустила пылающее лицо и стала отряхивать брюки. Как она могла позволить себе подобное?

— Извини, Ник, — пробормотал Патрик.

— О чем ты? — после долгого молчания спросила она.

— О поцелуе. Боюсь, я слишком увлекся.

— Ничего, только теперь, кажется, у меня губы распухли… — пробормотала Николь и тут же спохватилась. Ей хотелось сквозь землю провалиться. Может, Патрик не заметил ее промаха?

— Тогда все в порядке, — произнес он, и Николь с ужасом почувствовала, что он улыбается.

Ноги не слушались ее, и она прислонилась к дереву.

— Что случилось, Ник?

— Кажется, мышцу растянула, — солгала она.

Патрик поднял рюкзак и сунул туда ее шляпу.

— Ты все-таки хочешь пойти за подарком для Розы?

— Конечно, — вскинула подбородок Николь. Она оттолкнулась от дерева и сделала несколько шагов. Слава богу, ноги, кажется, перестали дрожать. — Идем!

Взяв Николь за руку, Патрик повел ее к дорожке, где все еще лежала его шляпа. Когда он надел ее, Николь наконец отважилась поднять глаза.

— А тебе идет.

От его улыбки так защемило сердце, что она быстро отвела взгляд.

— Как твои ноги?

Лучше, чем губы, хотелось ей крикнуть, которые вздрагивали в такт ударам сердца, сводя ее с ума.

Следующие два дня прошли для Николь в унылом одиночестве. Она проводила «медовый месяц», бродя по маленьким художественным галереям, во множестве разбросанным на улицах города, каталась на экскурсионном трамвайчике, слушала бесконечные импровизированные концерты, бесцельно слонялась по парку и тоскливо глядела вслед счастливым парам. Ее мысли постоянно возвращались к Патрику.

Не успевала она отогнать романтические видения, как они возвращались снова. Николь представляла себе, как они с Патриком идут, не сводя с друг друга глаз, не разнимая объятий. Эти глупые картины становились навязчивой идеей.

А тут еще Венера и днем и ночью тревожит Патрика своими звонками. Неудивительно, что ему так тяжело дается работа.

Каждый раз, когда звонил телефон, у Николь сжималось сердце, и, делая вид, что личная жизнь Патрика ее совершенно не касается, она все глубже погружалась в отчаяние. Что будет с ними дальше? Любит она Джеральда или ненавидит? Хочет, чтобы Патрик был ей другом или… или?

В последние двое суток он был постоянно занят делами, и Николь скучала все больше и больше.

Вернувшись домой после бесцельной многочасовой прогулки, Николь слушала, как Патрик беседует по телефону со своими деловыми партнерами. Он говорил очень авторитетно, логично, убедительно, никогда не вступая в споры. Николь восхищала эта его способность. Сама она никогда не умела противостоять проблемам. Обычно в самый ответственный момент у нее язык прилипал к гортани, она отступала, а потом корила себя за малодушие и нерешительность.

Патрик никогда не проигрывал. Казалось, он способен одержать победу, даже не вступая в борьбу. Он никогда не изворачивался и не увиливал, как это было свойственно Джеральду, и не имел привычки действовать у человека за спиной. Можно было не сомневаться, что этот человек — не только искренний и верный друг, но и прямодушный и благородный противник.

В этот вечер они оба вернулись рано. Начал накрапывать дождь, и вскоре налетела настоящая весенняя гроза. Вспышки молнии озаряли комнату, слышались раскаты грома.

Николь давно переросла свои детские страхи, но так и не научилась засыпать в непогоду. Кроме того, ее одолевали вопросы, на которые она никак не могла найти ответа.

Как Патрик может спать в таком шуме? Николь громко откашлялась, но эта попытка разбудить его потонула в раскате грома. И как она могла подумать, что он различит ее голос в таком грохоте?!

Нет, Николь, если ты действительно хочешь привлечь его внимание, сказала она себе, нужно быть смелее. Растолкай его.

Она протянула руку и в свете молнии увидела, как дрожат ее пальцы.

Господи, что я делаю! Ради чего бужу его среди ночи?

Она не находила ответа, только знала, что ей очень нужно поговорить с ним. Сейчас же.

Николь шумно вдохнула и потянулась к Патрику, как вдруг, словно предостерегая ее, раздался оглушительный удар грома. Но она проигнорировала это предупреждение. Это всего лишь гроза, убеждала она себя, а не мстительное божество, стерегущее покой спящих.

Она вцепилась Патрику в плечо и попыталась тряхнуть его. Но он спал как убитый. Николь удрученно вздохнула. Она готова была столкнуть его с кровати, если бы у нее достало сил.

— Я не сплю, Ник, — вдруг пробормотал он.

Она инстинктивно отдернула руку. Что дальше? Николь прикусила губу, не зная, что сказать.

Патрик повернулся на спину, чтобы лучше видеть ее. В темноте черты его лица были едва различимы. Николь хотелось разглядеть, смутила ли она его, разбудив. Она быстро отбросила эту мысль. Лишний стресс ей сейчас совершенно ни к чему.

— Ник, — уговаривал Патрик, — это всего лишь гроза. Ты ведь не испугалась?

Она улыбнулась. В его голосе не заметно было признаков раздражения. Вспыхнула молния, и на долю секунды Николь увидела его твердые губы и запавшие, обрамленные густыми ресницами глаза. Неужели он тоже не спал, удивилась Николь. Почему-то эта мысль ее взволновала.

— Патрик, — едва слышно позвала она.

— Да.

— Как ты думаешь, у меня очень толстые бедра?

Удар грома расколол тишину, и Николь не расслышала его ответ. Она и сама не понимала, почему задала такой глупый вопрос, да еще среди ночи.

— Это, что, шутка? — наконец произнес Патрик, и она готова была поклясться, что уголки его губ приподнялись в улыбке.

— Скажи мне правду, Пэт, — настаивала она. — Мне нужно это знать.

— Именно сейчас?

Тревожное предчувствие поднималось в ней. Николь повернулась, чтобы лучше видеть выражение его лица.

— Пару дней назад ты намекнул, что мне пора заняться спортом, и я подумала…

Снова воцарилась тишина. Николь затаила дыхание. Казалось, пауза длилась целую вечность, потом послышался смех.

— Я просто пошутил, Николь. То, что я сказал, не имеет никакого отношения к твоим бедрам.

— Но… по-твоему, они слишком толстые? — Николь и сама не знала, почему с такой настойчивостью добивается ответа. — Раз ты сделал такое замечание, значит, эта мысль крутилась в твоем подсознании.

— Ник… — Он потянулся, чтобы коснуться ее руки, потом, передумав, откинулся назад. — Я думаю, твои бедра… в полном порядке.

Тяжело вздохнув, Николь отвернулась.

— Я и сама знаю, что моя фигура далеко не идеальна, — удрученно сказала она.

— А почему тебя так волнует мое мнение?

Она зажмурилась. Патрик слишком близко подошел к запретной теме.

— Просто интересно, — уклончиво ответила она.

Удар грома страшным грохотом обрушился на них, заглушая все звуки. Николь благодарила судьбу за эту передышку. Ее разум и эмоции пришли в такое смятение, что она совсем растерялась.

— Конечно, у меня бедра не как у фотомодели, — выпалила она и прикусила язык. Господи, да что она несет?

— Согласен, — осторожно ответил Патрик.

В темноте резко зазвонил телефон. Николь от неожиданности подскочила. Она инстинктивно почувствовала, кто звонит.

— Господи, неужели этой женщине больше нечем заняться? — в сердцах воскликнула она, удивляясь собственному раздражению.

Патрик взял трубку и прикрыл ее рукой.

— Что это на тебя нашло?

Она нарочито внимательно разглядывала потолок.

— Я могу пойти в ванную и оставить тебя одного, — прошептала она. — Пожалуй, возьму с собой книгу.

— Отличная идея, — отозвался Патрик и начал негромкий разговор.

От низкого, чуть хрипловатого, чувственного тона, который он приберегал для своей любовницы, у Николь по спине побежали мурашки. Господи, она его просто ненавидит, когда он так разговаривает! Шепчет слова любви на языке, которого она не понимает и… И к тому же не ей.

Николь выскользнула из кровати, отгоняя эту мучительную мысль. Ее не должен волновать тот факт, что Патрик считает плоские бедра Венеры эталоном женской красоты.

В меланхолическом настроении Николь спустилась в сад, чтобы отвлечься, любуясь красотой ночи. На небе зажглись тысячи звезд. Только что народившийся месяц лил тихий свет на землю. Все благоухало свежестью первых весенних цветов. Настоящая ночь любви.

При этой мысли Николь вздрогнула.

Весь день она была подавлена. Патрик явно заметил ее хмурое настроение и, покончив с делами, настоял, чтобы они пошли куда-нибудь пообедать.

Они отправились в местный ресторан, славящийся своим фирменным блюдом — бараниной на решетке.

Все это похоже на свидание, неотвязно крутилось у Николь в голове. Патрик был ее другом. И в то же время тем, кто пригласил ее на это свидание. Почему-то ей было трудно представить себе, что это один и тот же человек.

Весь вечер Николь отчаянно хотелось, чтобы Патрик поцеловал ее на ночь.

Но он сказал, что примет душ, а потом спустится в холл поработать.

Николь бесцельно бродила по залитым лунным светом дорожкам сада. Большинство цветов еще не распустилось, но их бутоны готовы были вот-вот раскрыться.

Какая удача, что большинство постояльцев отеля действительно молодожены и ночью находят более приятные занятия, чем одинокие прогулки. По крайней мере, хоть есть где укрыться.

Девушка подошла к фонтану. Четыре мраморных рыбы составляли его центральную композицию. Из их открытых ртов вырывались струи воды, каскадами обрушиваясь в верхний ярус. Преодолевая невысокий зубчатый барьер, вода стекала в нижний резервуар, где, лениво пошевеливая плавниками, плавали живые золотые рыбки.

Николь присела на широкую каменную плиту, прислушиваясь к монотонному плеску воды. Такие звуки всегда действовали на нее успокаивающе. Но сейчас она не знала, сможет ли когда-нибудь вновь испытать простые человеческие радости: слушать птичью трель на рассвете, шепот ветерка в ветках деревьев, лепет ребенка… Что-то в ней безнадежно сломалось.

Джеральд нанес ей смертельную рану. Она любила этого человека и за долгие два года разлуки ни разу не взглянула на другого мужчину, ни разу ни о ком даже не подумала. А он разбил ее сердце, уничтожив веру в любовь.

Но вот прошло всего три недели после их разрыва, и она смотрит на Патрика так, как раньше и предположить не могла. Ее сердце бьется быстрее, когда он входит в комнату. Ей кажется, что небеса улыбаются всякий раз, когда он берет ее за руку.

Что произошло? Неужели она так ветрена? И как ее угораздило влюбиться в мужчину, который явно любит другую? Может, она склонна к мазохизму? Наверное, пора обратиться к психоаналитику.

Николь опустила руку в воду. Ей не хотелось ни о чем думать.

Через некоторое время она взглянула на часы и вскочила. Оказывается, прошел уже целый час, как она вышла из номера. Патрик, наверное, уже давно спустился в холл. Теперь можно принять душ и лечь. Хорошо бы заснуть до его возвращения. Это, наверное, единственная возможность избавиться от одолевающих ее мыслей.

Но когда она вошла в номер и взяла пижаму, то услышала, что из ванной явственно доносится шум воды.

Дверь была приоткрыта. Николь задумчиво нахмурилась. Неужели Патрик забыл закрыть кран?

Холодный душ ей сейчас не повредит. Может, хоть он потушит эротические мысли о Патрике, мучившие ее в последнее время.

Она перебросила свою пижаму через край старомодной чугунной ванны, скинула платье и повесила на крючок у двери. Сняв белье, Николь отодвинула дверцу душевой кабины, шагнула и… наткнулась на мощную мужскую фигуру.

— Патрик?! — взвизгнула она.

Что-то с шумом плюхнулось на каменный пол. Наверное, она выбила мыло из рук Патрика, или он сам от неожиданности выронил его. Николь отшатнулась, но по иронии судьбы наступила на злосчастный кусок мыла и поскользнулась. Она отчаянно замахала руками, стараясь удержать равновесие, и в поисках опоры уцепилась за шею Патрика. Его руки обвили ее талию, не давая упасть. Она подняла голову и часто заморгала от брызнувших прямо в лицо теплых струй.

— Боже! — хрипло прошептал Патрик. — Ник!

— Я… я думала, ты спустился в холл…

— Я решил сделать это позже.

Николь продолжала без всякого смущения держаться за Патрика. Она цеплялась за него в первозданном, необузданном желании быть как можно ближе.

В его оттененных густыми ресницами карих глазах промелькнуло желание. В это краткое мгновенье, осознавая свои истинные чувства, она оказалась лицом к лицу с правдой.

Она любит этого человека. Всегда любила. Но раньше она была тихой маленькой девочкой, а Патрик — красивым подростком. Он пришел в ее жизнь из другого мира, и в глубине души она уже тогда знала, что ему суждено достигнуть многого. Он обладал такой страстной силой и необузданной энергией, что временами это даже пугало ее.

Теперь он стал другим. Он больше не был возмутителем спокойствия, но по-прежнему потрясал основы и ниспровергал стереотипы.

Видимо, она влюбилась в него очень давно, с первого взгляда, а когда он исчез, убедила себя в том, что это было всего лишь детское увлечение. Теперь она поняла, что Джеральд всего лишь заменял для нее Патрика. Боже, как она была слепа!

Он молча смотрел на нее, казалось, чего-то ожидая. Николь почувствовала его возбуждение, и это придало ей смелости. Она придвинулась ближе, скользнув бюстом по его мощной груди.

— Ты весь в мыле, — выдохнула она. Ее сердце стучало так громко, что она едва расслышала собственные слова.

— Я ведь принимал душ, — слабо улыбнувшись, напомнил Патрик.

Николь улыбнулась в ответ, впервые в жизни ощущая себя искусительницей, легендарной сиреной. И это ей нравилось.

— Какое совпадение, — промурлыкала она.

Его улыбка померкла, в глазах появился странный блеск.

— Ник, — сказал он хрипло, — что мы делаем?

Николь водила рукой по его намыленной груди, накручивая на палец темные завитки волос.

— Не знаю, — отозвалась она. — А что ты хочешь? — Она снова подняла на него глаза, на этот раз менее решительно.

Патрик открыл было рот, но ничего не ответил. Николь увидела, как на его скулах заходили желваки. Ей в голову вдруг пришла мысль о Венере. Наверное, он хочет сохранить верность женщине, которую любит. Да, он возбужден, но это обычная физиологическая реакция молодого здорового мужчины на женскую наготу. Бедняжка, он ничего не может с собой поделать, но он борется!

Пропади она пропадом, эта Венера! Гнев закипал в Николь. Она не позволит этой особе встать на своем пути. Она любит Патрика, любит долгие годы. Как только Николь сказала себе эти слова, сладкая волна томления поднялась в ней, и ее охватило неодолимое желание познать этого мужчину. Подняв руки, Николь снова обняла Патрика за шею, прижимаясь к нему все сильнее, чтобы всем своим существом ощутить его возбуждение. На этот раз в ее взгляде не было кокетства, только откровенность и отвага.

— Патрик, люби меня.

Он шумно вздохнул и, казалось, вздрогнул. Его руки скользнули вдоль ее спины, прижимая ближе. Николь слышала тяжелые удары его сердца и молила Бога, чтобы в нем было не только вожделение, но и любовь.

— Ох, Ник…

Патрик, застонав, опустил голову и поцеловал ее в плечо. Его губы двинулись от ключицы к ямочке у основания шеи.

— Я хочу тебя… — Он вдруг отстранился и посмотрел ей в глаза. — Но я должен задать тебе один вопрос.

Николь уже изнемогала от желания. Она интуитивно ощущала, что он может дать ей такое наслаждение, какого она еще ни разу в жизни не испытывала, о котором даже не подозревала.

— Какой? — едва слышно сказала она. — Спрашивай, только скорее.

Ей хотелось только одного: чтобы ничто не мешало их любви. Его глаза потемнели, и она с удивлением заметила в них боль.

— Николь, прежде чем мы сделаем непоправимый шаг, спроси себя честно, не пожалеешь ли ты об этом наутро.

Его голос прервался. Она и не подозревала, что с ним может произойти такое. Николь снова заставила себя подумать о Венере, о ситуации, в которой оказался Патрик. Он выручил ее как друг семьи, а она пытается соблазнить его. Это нечестно! Какой же эгоисткой надо быть, чтобы встать между ним и женщиной, которую он любит! Ее всегда возмущали подобные ситуации. Так неужели теперь она сама стала разлучницей?

Николь подняла глаза. Решение было за ней, это ведь она влезла к нему в душ.

Ее пальцы затрепетали от желания коснуться его мускулистого тела, губы снова стремились к поцелую. Но во что превратит их дружбу одна безумная ночь? Николь вдруг испугалась. А вдруг Патрик станет сторониться ее? Она этого не вынесет. Видеть в его глазах презрение было бы выше ее сил.

Ее руки разжались, но против воли задержались на его плечах, наслаждаясь последним прикосновением. Она интуитивно старалась сохранить в памяти его запах, ощущение рельефных мышц, гладкой кожи…

Николь сделала над собой усилие и, неохотно отступив, отвернулась. Как это унизительно!

— Спасибо, что ты сказал мне, как постыдно мое поведение, — судорожно прошептала она и срывающимся голосом крикнула: — Медовый месяц закончился, Патрик. Едем домой! Сейчас же!

10

Возвращение в Луисвилл прошло в молчании. Воздух в машине, казалось, потрескивал от напряжения. Патрик время от времени поглядывал на Николь, и ему не нравилось то, что он видел. Она съежилась на сиденье, отодвинувшись от него как можно дальше, и делала вид, что заинтересованно разглядывает мелькающий за окнами пейзаж.

По небу, закрывая звезды, пробегали тучи, вершины поросших лесом холмов затянуло туманом. Равнодушная поза Николь говорила о том, что она не расположена разговаривать.

Патрик чувствовал, что она с трудом выносит его присутствие. Ей кажется, что она унизила себя. Он с силой вцепился в руль. Когда она ворвалась к нему в душ, он растерялся, но теперь понимал, что поступил неверно. Он хотел, чтобы она сказала ему о своей любви. Но она отпрянула, сожалея о своем порыве…

Патрик подавил стон. Черт возьми!

Он рано стал пользоваться успехом у женщин. Но Николь смогла противостоять его обаянию. Может, именно поэтому он ее и полюбил?

За что судьба наказывает его столь жестоко?!

Стараясь сосредоточиться на дороге, Патрик всматривался в крутые повороты узкого шоссе, петлявшего среди холмов. Ночью этот маршрут был довольно опасен, да к тому же и плохо освещен. Ему хотелось свернуть на обочину, схватить Николь в объятия, утешить, успокоить ее… Сказать, что он сожалеет, что причинил ей боль.

Видимо, Джеральд занимает в ее сердце гораздо больше места, чем она сама предполагает. В отличие от него, Патрика! Черт! Зачем он заговорил о последствиях? Она так щедро предлагала ему себя, но он отказался вкусить блаженство, чтобы всю оставшуюся жизнь хранить память об этих восхитительных мгновениях? Почему его мужская гордость требовала, чтобы Николь любила его так же, как он ее — всей душой?

Патрик перехватил ее задумчивый взгляд.

— Николь! — Она вздрогнула, но не повернулась. — Не надо себя так мучить…

— Не будем об этом, — прервала она безутешно, но твердо. — Если у тебя осталась хоть капля хорошего отношения ко мне, никогда не напоминай о сегодняшнем вечере.

Всхлипывания заглушили ее последние слова. Патрик, стиснув зубы, пробормотал себе под нос проклятье. Остаток пути прошел в полном молчании.

Они возвратились домой около часа ночи. Николь вытащила свои ключи. Ей не хотелось беспокоить Дэйзи и отвечать на расспросы о своем внезапном возвращении. Войдя в дом, Николь направилась к своей комнате, но Патрик не мог позволить ей вот так уйти.

— Ник! — Это произнесенное шепотом слово остановило ее у двери. — Подожди секунду.

Он видел, как приподнялись ее плечи, и понял, что она собирает все свое мужество, чтобы оглянуться. Когда наконец она отважилась, Патрик бросил портфель на кушетку, щелкнув замком, открыл его, вытащил коричневый пакет и выпрямился. Он начал что-то говорить, но увидел в ее глазах такое потрясение, что онемел.

В нем непреодолимо нарастало желание схватить ее в объятия. Он двинулся к ней, но Николь отпрянула, и это подействовало на него как ушат холодной воды. Патрик остановился, не желая причинять ей новой боли. Вытащив из пакета сверток, он сказал:

— Это тебе.

Она перевела взгляд с его лица на сверток и обратно и ничего не сказала. Ему удалось изобразить меланхолическую улыбку.

— Я заметил, что ты ничего не купила себе, кроме шляпки, и подумал…

Николь по-прежнему молчала. Патрика вдруг охватило раздражение.

— Черт возьми, Ник! — резко начал он и увидел, как ее глаза мгновенно наполнились слезами. — Ты не сделала ничего дурного, — продолжил он более мягко.

— Не утешай меня, Патрик, — предупредила она, поджав губы.

— Я не утешаю, — выпалил он.

— Я же просила! — Она предостерегающе подняла руку. — Перестань! Пожалуйста!

Патрик развернул сверток и протянул ей куклу-ангела, сделанную из кукурузного початка. Он увидел ее в витрине магазина и сразу подумал о Николь. Это была изящная фигурка, исполненная скромной прелести. Головка куклы грациозно склонилась к тонким рукам, держащим золотую звезду, за спиной подрагивали прозрачные хрупкие крылышки.

— Когда я увидел это, то сразу вспомнил тебя, — пробормотал он, чувствуя, как неубедительно звучат его слова.

Николь молча смотрела на подарок, и по ее щеке медленно катилась слеза. Протянув руку, она взяла куклу и провела пальцем по ее льняным волосам. Она не улыбалась. Мучительно долгие секунды сменяли одна другую. Патрик заметил, как новая слеза, скатившись по ее щеке, повисла на подбородке. Наконец Николь подняла на него глаза и протянула ему ангела.

— Я больше не ребенок, Патрик, и не хочу…

Он засунул руки в карманы, отказываясь принять подарок обратно. Николь с трудом проглотила ком в горле, и слезы снова покатились по ее лицу. Она швырнула куклу на пол и бросилась вон из маленькой гостиной, громко хлопнув дверью.

Патрику показалось, что мир обрушился. Женщина, которую он любит, больше не хочет принимать от него даже пустяковых подарков. Ей отвратительна мысль, что она хотела его, пусть только одно короткое мгновение.

Но ведь она его жена! У него было такое чувство, что Николь больше не захочет мириться с этой ситуацией.

Господи, что же делать? Как могло так случиться, что он любит ее, любит отчаянно и страстно, а она — нет? Патрик взглянул на ангела, беспомощно лежащего в углу, поднял куклу и выпрямился. Во рту у него пересохло, сердце разрывалось от боли. Ему было трудно дышать. Вся эта затея с женитьбой не только не помогла Николь, она причинила ей страдания. В самом деле, как он посмел вступить в брак с женщиной, которая даже не сознавала, что происходит? Он заслужил презрение Николь!

Слепая ярость охватила его. Ему хотелось крушить стены. Положив куклу обратно в портфель, Патрик тяжело опустился на кушетку и закрыл лицо руками. Он прекрасно знал, чего хочет на самом деле: ворваться в комнату Николь и, схватив ее в объятия, пережить с ней страстную, бурную ночь. Довести ее до пика наслаждения, чтобы она кричала от восторга, не помня себя, — вот о чем он мечтал.

И Патрик Полтер впервые в своей жизни заплакал.

Николь свернулась калачиком в уголке кушетки, покачивая маленькую Джессику Войт. Глядя на прелестное личико крошечной племянницы, она старалась не думать о Патрике. Но это становилось все труднее.

Большую часть дня он отсутствовал. Как бы мало Николь ни разбиралась в вопросах купли-продажи недвижимости, но и ей было понятно, что дела, связанные с новым рестораном, не могут занимать столько времени.

Маленькая Джесси что-то лепетала, ухватив тетку за палец, и слабая улыбка тронула губы Николь. Но ее мысли мгновенно вернулись к Патрику. Случилось то, чего она боялась. Он избегает встречаться с ней, потому что стыдится ее ужасной выходки. Она заморгала, глотая слезы стыда.

— Кстати, Джеральд, — сказала Дэйзи, отрывая сестру от печальных мыслей. — Почему Гвиннет нас покинула?

Николь взглянула на Диксона, стоящего у камина. В твидовом пиджаке с трубкой в зубах он походил на преуспевающего профессора.

— У ее папочки день рождения, и он не может допустить, чтобы его крошка пропустила это событие. Я его понимаю. — Он выпустил облачко дыма. — Кроме того, ей нужно купить приданое.

— Приданое? — хмыкнула Дэйзи, не сумев спрятать усмешку. — Ну, знаешь, дырки в джинсах с таким же успехом можно было прорезать и здесь.

— Прекрати, — сердито бросил Джеральд, и его щека нервно дернулась.

Дэйзи вскинула рыжую головку.

— Прости, что я посмела высказать свое мнение. — Она подбросила в воздух маленькую Клоринду, сестричку Джессики. — Ну-ка, детка, посмотри на этого дядю и запомни его хорошенько. Когда ты станешь президентом, отправишь его в ссылку.

— Дэйзи, — укоризненно покачала головой Роза.

— Извини, — буркнула Дэйзи, прижимая девочку к плечу и тихонько покачивая, но на лице ее не было и тени раскаяния.

Джеральд молча попыхивал трубкой. Дэйзи бросила на него сердитый взгляд.

— Послушай, если тебе так хочется курить, выйди. Я не хочу, чтобы малышки дышали этой гадостью.

— На улице холодно, — раздраженно отозвался тот.

— Можешь надеть пальто. Иди-иди, это отель для некурящих.

Как только он вышел, Николь так тяжело и горько вздохнула, что сестры переглянулись.

— Что случилось, дорогая? — поднялась со своего места Роза. — Устала держать Джессику?

— Нет, что ты. — Николь искоса бросила взгляд на входную дверь. — Мне так хотелось, чтобы он ушел.

— Нам тоже, — мрачно сказала Дэйзи.

— Почему он никак не поверит в мое замужество и не оставит меня в покое?

— Потому что он, по сути своей, предатель и обманщик и думает, что и остальные такие же, — подвела суровый итог старшая сестра.

— Разве он не прав? — воскликнула Николь.

Она сама чувствовала себя обманщицей. Безнадежно влюбленная в Патрика, она не могла сказать ему об этом. Хватит и того, что она уже успела натворить. Кроме того, существует Венера.

В комнате повисла тишина. Николь знала, что сестры думают о том же. Они понимали, что поступили не лучше Джеральда, затеяв эту дурацкую историю с помолвкой, которая в результате привела к фиктивному браку.

Роза подошла к Николь.

— Джессику пора перепеленать. Отнесу ее Ирвину, сейчас его очередь. Пора ему оторваться от своих политических обзоров. — Дэйзи, — повернулась она к старшей сестре, — пожалуйста, чуть позже принеси Клоринду, ей тоже пора спать.

— Знаю. — Дэйзи поцеловала племянницу.

— И не тряси так ребенка, — улыбнулась Розали, прижимая к груди Джессику.

Словно в ответ на эту реплику, под рукой Дэйзи на платьице Клоринды расплылось мокрое пятно.

— Ой! — вскрикнула Дэйзи. — Так-то вы обращаетесь со своей наставницей, юная леди! Роза, подожди. Кажется, ты очень нужна своей дочери.

Лицо Дэйзи было таким растерянным, что Николь не удержалась от улыбки. Но когда гостиная опустела, к ней вернулось подавленное настроение. В компании она еще отвлекалась на сестер и племянниц, но, когда оставалась одна, лицо Патрика сразу же вставало перед ее внутренним взором.

Стараясь отогнать это видение, Николь резко встала и принялась ходить по гостиной. Сегодня утром Патрик сказал ей, что уедет в понедельник. Ему нужно провести неделю в Нью-Йорке, а потом еще две — в Лондоне.

Лондон! Она споткнулась и, чтобы не упасть, уцепилась руками за полочку, висевшую над камином.

От Лондона очень недалеко до Парижа. Патрик увидится с Венерой, будет заниматься с ней любовью. Николь изо всех сил вцепилась в деревянную полку, не замечая, что сломала ноготь. Она думала, что хуже ей уже не будет, но оказывается…

Невероятным усилием она отогнала мысль о Патрике и его подружке. Сегодня пятница. Ей осталось притворяться только два дня. К тому времени, как я вернусь из Лондона, уверял Патрик, Джеральд уже уедет, и все будет кончено.

Кончено! От этой мысли кровь стыла у нее в жилах. Патрик говорил это так сухо, прозаично. Он едва глядел на нее. Или это она не поднимала на него глаз?

Впрочем, какое это теперь имеет значение! Главное, что, оказываясь вместе, они оба испытывали неловкость. Николь вздрогнула. Ну почему она такая слабая? Почему совершила такую чудовищную глупость?

Чьи-то руки сжали ее плечи.

Николь в замешательстве отпрянула, но Джеральд успел поцеловать ее в щеку. Губы его были холодными, наверное, он только что вошел с улицы.

— Ты соображаешь, что делаешь? — воскликнула она, отчаянно пытаясь высвободиться из его объятий.

Он положил холодную ладонь на ее руку.

— «Их влюбленность была наполнена грезами, а брак — прозрением», — пробормотал Диксон.

— Что? — раздраженно вскинулась Николь. — Послушай, Джеральд, ты меня с ума сведешь своими цитатами из Шекспира. Что тебе надо?

— Крошка Ник, я знаю, почему ты так внезапно вернулась. Ты поняла свою ошибку, — заявил он, крепко взяв ее за руки. — Мы созданы друг для друга и ничего не можем с этим поделать.

— Джеральд!

— Я должен это сказать, Ник, — отрезал он. — Помолвка с Гвиннет была ошибкой. Я думал, ее отец мне поможет. Она милая, спокойная, покладистая девушка, во многом похожая на тебя. — Он остановился и прижал руку Николь к своим губам, запечатлев на ней долгий влажный поцелуй. — В долгой разлуке я забыл о том, как нам с тобой было хорошо вместе. И теперь решил послать Гвиннет письмо и сообщить, что расторгаю помолвку.

Николь брезгливо передернула плечами.

— Как жаль, что я выбросила письмо, которое ты послал мне, можно было просто переписать его, заменив только обращение.

Прищурившись, Джеральд пристально посмотрел на нее.

— Сарказм тебе совершенно не идет, Ник.

— Ну, знаешь, — Николь резко высвободилась из его рук, — это уж слишком!

— Я искренне считал, что вы с Патриком пытаетесь обмануть меня, и ваша свадьба — не более чем фикция, но случайно выяснил, что Мэтт Картье — настоящий священник, и просто голову потерял. Я вдруг понял, какую ошибку совершил. — Он схватил ее за плечи, пытаясь повернуть лицом к себе. — Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, Николь. Забудь о своем замужестве, поедем со мной. Скажи, что ты согласна, любовь моя, скажи «да».

Николь едва слышала его слова. Только одна фраза застряла в ее сознании: «…узнал, что он настоящий священник…».

— Что… что ты сказал? — прошептала она.

В глазах Джеральда блеснула искорка надежды, и он теснее прижал ее к себе.

— Бежим со мной, оставь своего мужа. Ты ведь вышла за него только из чувства мести. Но я прощаю тебя и хочу, чтобы ты вернулась.

— Ты, что, проверял документы Мэтта?

На лице Джеральда появилось раскаяние.

— Я хотел бросить вам в лицо обвинения во лжи, но когда сегодня днем узнал, что вы обвенчались по-настоящему, то понял, что жизнь моя кончена.

Николь была потрясена. Она пыталась что-то сказать, но только хватала ртом воздух.

Она расширившимися глазами смотрела на Джеральда. Преподобный Мэтт Картье — настоящий священник? Она действительно замужем за Патриком? А как же Венера? Не может быть! Это неправда! Но Джеральд — человек дотошный, не может быть, чтобы он не докопался до истины в вопросе, который для него так важен.

Николь была совершенно сбита с толку.

— Джеральд, я… Мне нужно время, чтобы подумать.

Не дожидаясь его ответа, она бросилась в свою комнату. Как только за ней захлопнулась дверь, мысли ее вернулись к Патрику.

И она считала его честным, благородным, надежным человеком? Во что теперь верить?

В ее душе поднималась ярость.

11

Позже вечером Роза, Дэйзи, Ирвин, Джеральд и несколько постояльцев отеля собрались в гостиной у камина. Близнецы остались на попечении Магды.

Беседа текла весело, легко, непринужденно. Ирвин, будучи корреспондентом крупной телекомпании, объездил весь мир, знал массу занимательных историй и теперь развлекал собравшихся рассказом о любовных приключениях одного иностранного дипломата.

Все весело смеялись, и даже Николь улыбалась, но мысли ее были далеко.

Она ждала Патрика.

Часы пробили девять. Послышался шум подъезжающего автомобиля, хлопнула входная дверь. Тяжелые мужские шаги приближались к гостиной.

Николь проглотила комок в горле. Он здесь.

Патрик одарил ее нежным супружеским поцелуем. Она знала, что этот поцелуй только для виду, ведь в комнате был Джеральд, но ведь они решили покончить с этим притворством… Хорошо притворство!

Предшествующие два часа Николь в деталях продумала свое поведение, моля Бога дать ей силы и выдержку довести задуманное до конца. Поэтому ей удалось вполне естественно прижаться щекой к руке мужа. Она сумела даже радостно улыбнуться.

— Привет, дорогой, — весело воскликнула она. — Все прошло удачно?

Патрик улыбнулся ей в ответ, но в его глазах мелькнуло удивление.

— Да, — ответил он и выпрямился.

— Как я рада, любимый, — проворковала Николь, не обращая внимания на его изумленный вид. — Посиди с нами, милый. Ирвин рассказывает такие забавные истории.

— Может быть, чуть позже, — Патрик с деланно беззаботной улыбкой оглядел собравшихся. — Сначала хочу принять душ. У меня был тяжелый день.

— Иди, родной.

Николь послала ему воздушный поцелуй, на который Патрик не обратил никакого внимания. Интересно, почему? Он вел себя на редкость сдержанно, отнюдь не как новоиспеченный супруг. Разозлившись, Николь сладко добавила:

— Не удивляйся, если я присоединюсь к тебе.

— Отличная идея, — кивнул он.

На его губах заиграла слабая улыбка, но глаза не смеялись.

Николь затрепетала. Что у него на уме? Боже, как это тяжело! Но будь она проклята, если не доведет дела до конца.

— Кстати, Патрик, — окликнула его Дэйзи, когда он направился к двери. — Магда просила передать тебе свою благодарность за то, что ты оплатил ремонт их автомобиля.

— Это такая мелочь, — хмуро ответил он и поспешно вышел.

— Хмм… — протянула Дэйзи. — Он выглядит не слишком счастливым.

— Просто устал, — сказала Розали, прижавшись к мужу. — У него в последнее время столько дел.

— Да, он плохо выглядит, — вступил в разговор Джеральд.

— Зато ты всегда выглядишь хорошо, — с коротким смешком отозвалась Дэйзи. — Продолжай, Ирвин. Расскажи нам еще что-нибудь об этом русском князе. Я просто умираю от любопытства.

Когда Ирвин продолжил свой увлекательный рассказ, Николь незаметно взглянула на часы. Нельзя терять ни минуты. Два часа она обдумывала свою стратегию. Сначала, узнав правду, она пришла в ярость, но потом честно призналась себе, что настоящий брак с Патриком — это именно то, о чем она мечтала. Она любит его. А он ее?

Тогда почему он на ней женился? А если любит, то почему отказывается вести себя как настоящий муж? Они ведь спят в одной постели, но не прикасаются друг к другу. Николь готова была задушить его за свое одиночество. Но больше всего ее тревожило другое — Венера!

Ситуация была настолько странной, что она не знала, что и думать. Пришла пора поговорить откровенно. И если Патрик действительно любит ее, то, черт побери, пусть скажет об этом, и поскорее!

Николь чувствовала себя полной дурочкой. Как Патрик может разыгрывать из себя только верного друга, когда на самом деле является ее настоящим мужем?

Часы пробили четверть десятого. Пора. Николь резко поднялась и взглянула на Ирвина. Тот умолк на середине фразы.

— Уже покидаешь нас?

— Я забыла кое-что сказать Патрику, — выдавила она фальшивую улыбку и быстро вышла из комнаты, надеясь, что ее поведение выглядит вполне естественным.

Когда она спустилась к себе, вода в душе уже не шумела, но Патрик был еще в ванной комнате. Николь остановилась перед дверью. Сердце ее так колотилось, что готово было выскочить из груди. Взяв себя в руки, она потянула за ручку и вошла в ванную.

Патрик, обвязав вокруг бедер полотенце, стоял перед зеркалом с наполовину намыленным подбородком. От неожиданности он уронил бритву в раковину.

— Николь?!

Она заставила себя отвести взгляд, притворяясь, что ее совершенно не интересует его мускулистое нагое тело.

— Извини, Патрик. — Она быстро подошла к стенному шкафу и распахнула его. — Мне нужно взять сумку. — Она привстала на цыпочки, но полка была слишком высоко. — Я только на минуточку, — проговорила она.

— Господи, что ты делаешь?

— Мне нужна сумка.

— Зачем?

Николь повернулась к нему и, вложив в голос всю любезность, на которую была способна, спросила:

— Ты не достанешь мне сумку?

— Зачем она тебе? — Патрик снял с крючка полотенце и стер с лица остатки мыла.

— Это тебя не касается. — Николь указала на полку. — Пожалуйста.

Он нахмурился, но подал ей сумку.

— Спасибо.

Она вышла, не удостоив его взглядом. Патрик последовал за ней в комнату.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

Николь швырнула сумку на постель. Сердце ее неистово колотилось, кровь стучала в висках, в ушах так шумело, что она едва слышала его голос.

— Я уезжаю с Джеральдом. Он сказал, что разрывает отношения с Гвиннет и хочет, чтобы я вернулась к нему.

Ей отчаянно хотелось увидеть реакцию Патрика, но она заставила себя удержаться и не поддалась этому порыву. Подойдя к платяному шкафу, она резким движением выдвинула ящик.

— Что ты сказала?!

Он подошел к ней, но Николь увернулась. Она понимала, что не вынесет его прикосновения. Едва соображая, что делает, она вытряхнула содержимое ящика в сумку и щелкнула замком.

— Интересное приданое, — пробормотал Патрик.

— Что? — подскочила Николь.

Он скрестил руки на широкой груди и указал на сумку.

— Ты только что запихнула туда целый ящик колготок.

Господи, ну как можно быть такой дурой? Николь гордо вскинула подбородок.

— А тебе какое дело? И вообще, что ты тут делаешь?

Его лицо потемнело.

— Ты это серьезно, Ник?

— А почему бы и нет? — ответила она. — Мы же с тобой не женаты.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя в ее словах звучал явный упрек. Он поднял руку и задумчиво потер лоб.

— Боже мой, Николь, — озадаченно сказал он, — неужели ты пошла на все это только для того, чтобы заставить его ревновать?

Николь охотно ухватилась за эту мысль.

— И этот план отлично сработал, не правда ли?

Глаза Патрика сверкнули грозным огнем. У Николь подкосились ноги. Она молила Бога дать ей силы не смотреть на него. Шумно вздохнув, она собралась с силами и небрежно бросила:

— Кстати, о кольцах не беспокойся, они лежат в шкатулке в платяном шкафу.

Его ответом было сдержанное проклятье. Посмотрим, что ты теперь будешь делать, дружок, твердила про себя Николь, взбегая по лестнице. Она влетела в гостиную. Обида камнем лежала у нее на душе.

— Джеральд, — окликнула она и закашлялась. — Я готова ехать с тобой, дорогой. Пожалуйста, возьми мою сумку.

У Диксона глаза округлились от изумления. Он явно не ожидал такого поворота событий, но все же подошел и взял из ее рук багаж. Раздались возгласы удивления. В эту минуту в гостиную ворвался полуголый Патрик.

— Ты этого не сделаешь, Николь, — пророкотал он.

— Разумеется, сделаю.

Она подхватила бывшего жениха под руку и потащила к двери.

— Ключи от машины у тебя с собой, милый? Едем, за твоими вещами мы можем послать позже.

На этот раз Джеральд просто онемел. Николь почувствовала угрызения совести, но, вспомнив о том, какое письмо он ей прислал, отогнала их.

— Идем, дорогой. — Она одарила Джеральда жеманной улыбкой. — Мы и так потеряли массу времени. Я готова начать новую жизнь сегодня же.

Когда они вышли на крыльцо, на нее пахнуло холодом. Утренние заморозки были еще сильны и даже повредили уже распустившиеся крокусы и готовые вот-вот раскрыться бутоны тюльпанов. Николь в спешке забыла накинуть пальто и теперь, стуча зубами, тянула Джеральда к машине.

Хлопнула дверь. Девушка осторожно скосила глаза. Патрик стоял на лужайке, — высокий, мощный, грозный в своей почти полной наготе. Выражение его лица было пугающим.

— Николь, не уезжай! — крикнул он, но она, не обращая на него внимания, открыла дверцу машины.

Джеральд бросил ее сумку в багажник и в мгновение ока очутился за рулем.

— Ты не пожалеешь об этом, крошка Ник, — выговорил он, задыхаясь.

— Надеюсь, что нет, — пробормотала Николь, вглядываясь в зеркало заднего вида.

Патрик стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бедра. Николь взмолилась про себя: «Ну скажи же, скажи!».

Джеральд повернул ключ в зажигании, и ей показалось, что сквозь шум мотора до нее донеслись какие-то слова. Она тронула Джеральда за рукав.

— Подожди! — Она опустила стекло и высунула голову. — Что?

— Ты не можешь выйти за него замуж, потому что ты уже замужем… за мной.

Наконец-то! Сердце ее радостно забилось, но злость не проходила.

— Что он сказал? — наклонился к ней Джеральд.

— Да подожди ты, — резко оборвала его Николь и повернулась к Патрику. — Я тебе не верю.

— Прости, я не знал, как тебе это сказать но ты моя жена.

Он не знал, как сказать!

— Как это понимать? — спросил совершенно сбитый с толку Джеральд.

— Да можешь ты хоть немного помолчать! — вскипела Николь. Высунув голову из машины, она изобразила крайнее изумление. — Патрик, это так мило с твоей стороны, но больше не нужно притворяться, я все рассказала Джерри. — Патрик с немой мольбой возвел глаза к небу, в холодном воздухе его дыхание поднималось дрожащим белым облачком. — Все нормально, Пэт, — с усилием выговорила она и громко добавила. — О'кей, Джерри, мы можем ехать.

— Черт побери! Николь, остановись! — воскликнул Патрик. — Ты моя жена!

Джеральд снова потянулся к ключу, но Николь шлепнула его по руке.

— Подожди!

— Но ты ведь сама сказала…

— Кажется, ты говоришь серьезно, Патрик, — протянула она.

— Я никогда в жизни не был так серьезен, — пробормотал он.

От этого признания у нее защемило сердце, но она заставила себя изобразить возмущение. Выбравшись из машины, Николь выпрямилась и небрежно бросила через плечо:

— Жди меня здесь, Джеральд. — Она с упреком посмотрела на Патрика: — Как ты мог жениться на женщине и даже не потрудиться сообщить ей об этом?

Ее охватил озноб, но она словно приросла к земле, скрестив на груди руки. Этот человек дорого заплатит за причиненные ей страдания.

Но у Патрика был такой вид, будто его ударили. Его боль передалась ей, разрывая сердце, и Николь собрала последние силы, чтобы преодолеть свою слабость.

— Ну? Что ты скажешь на это? — требовательно спросила она.

Патрик опустил глаза, а когда вновь поднял их, Николь заметила в его взгляде отчаяние.

— Наверное, я ослеп от любви, — прошептал он.

От этого признания весь ее гнев куда-то испарился. Наконец-то прозвучали слова, которые она так мечтала услышать.

— Николь! — позвал Джеральд. — Что происходит?

Она не обратила на него никакого внимания.

— Почему ты мне ничего не сказал, Пэт? — мягко спросила Николь. В ее тоне теперь не было и намека на враждебность.

— Я… я ждал, пока ты будешь к этому готова. — Мужественные черты его лица застыли. — Мэтт позвонил мне, когда узнал из газет о нашей помолвке. Он хотел сам провести торжественное богослужение. У меня даже не было возможности рассказать ему всю правду. А потом я услышал о легенде Старого дома. — Патрик заглянул ей в глаза. — Черт возьми! Я любил тебя столько лет, Николь, что сразу же поверил в эту легенду, в то, что мы действительно созданы друг для друга. Поэтому я позволил Мэтту обвенчать нас по-настоящему.

Не в состоянии совладать с собой, Николь подалась вперед.

— Ты… любил меня долгие годы?

Патрик молча кивнул.

Господи, сколько же времени они упустили! Она по-детски ткнула его кулаком в живот.

— Я это заслужил. — Патрик взял ее за руки. — Если ты меня не любишь, наш брак можно расторгнуть. Но… я не могу позволить тебе… оставаться в неведении.

— Ну, ты и нахал! — притворно вспылила Николь. Душа ее пела от счастья. Патрик любит ее, любит долгие годы! Но… Есть еще Венера. — Нам нужно кое-что выяснить, — мрачно произнесла она.

— Может, войдем в дом? — Он поежился от холода. — Если мы поговорим здесь еще немного, то ты очень скоро станешь вдовой.

— Подожди минуту. — Подойдя к машине, она просунула голову в окно и приказала: — Джеральд, никуда не уезжай, слышишь?!

Тот уныло кивнул. Николь повернулась к Патрику, взяла его за руку, и они поднялись по ступеням.

— Кажется, сейчас мы станем свидетелями серьезного объяснения, — тихо сказала Дэйзи Ирвину, когда Николь и Патрик вошли в гостиную.

— Не волнуйся, — рассмеялся тот, — финал будет счастливым.

Николь бросила на зятя подозрительный взгляд, и тот умолк. Она потащила Патрика к себе в комнату. Как только они вошли, Николь в сердцах так толкнула его в грудь, что он, споткнувшись, свалился на ее кровать.

— Ну, рассказывай!

— Можно мне хоть одеться? — приподнялся на локте Патрик.

— Нет, — шагнула к нему Николь. — Кто такая Венера? — Патрик поднялся, но она, упираясь коленями в кровать, изо всех сил толкнула его в грудь и, изобразив на лице свирепую гримасу, потребовала: — Отвечай на вопрос!

В его глазах промелькнули веселые искорки.

— Если я скажу, ты меня опять поколотишь!

— Не смейся надо мной! Еще раз спрашиваю: кто такая Венера?

— Хорошо, — сказал он со смиренным вздохом. — Венера — это Ирвин.

— Кто?! — оторопела Николь.

Патрик сжал ее запястья, словно защищаясь от возможного нападения.

— Это он звонил мне. И говорил всего две фразы: «Патрик, ты меня с ума сведешь!» и «Послушай, уже сил нет, надоело звонить по ночам!». Поскольку Ирвин знает французский лучше меня, он написал мне несколько фраз. Причем, когда я потом заглянул в словарь, то выяснилось, что этот шутник заставлял меня говорить сплошные непристойности. — Патрик улыбнулся так простодушно, что Николь была совершенно сбита с толку. — Надо сказать, у него весьма своеобразное чувство юмора.

Она взобралась на кровать и потянулась к Патрику, но он крепко держал ее запястья.

— Ирвин звонил тебе днем и ночью и притворялся этой французской… — Она едва удержала готовое сорваться с языка неприличное слово, — фотомоделью?

— Мы подумали, что немного ревности тебе не повредит…

Николь разинула рот от изумления.

— И все знали?

— Нет, — покачал головой Патрик, — только Ирвин. Но даже он не знал, что мы на самом деле женаты.

Ну, хоть за это спасибо! Николь отчаянно старалась высвободить руку из железной хватки Патрика, чтобы с новой силой обрушиться на него.

— Ты… — задыхалась она, не находя слов. — Это…

— Остроумно? — подсказал он.

— Это гадко, подло! — выкрикивала Николь, безуспешно пытаясь освободиться.

— Но зато теперь ты точно знаешь, что любишь меня.

Николь отпрянула. Как он догадался?

— Нет! — возмущенно выпалила она. — Как я могу любить человека, который…

— Правильно. — Патрик выпустил ее руки и обнял за талию. — Как ты могла любить меня, если я заставлял себя действовать медленно, ожидая, пока твои чувства одержат верх над обидой и с Джеральдом будет покончено. Я знал, что ты полюбила меня, прежде чем ты сама осознала это, но не хотел, чтобы твое стремление ко мне было вызвано всего лишь благодарностью или чувством мести.

В его карих глазах светилась такая нежность, что Николь покинула и воинственность, и застенчивость, и смущение. Желание окатило ее жаркой волной. Она разжала кулаки, нежно лаская пальцами мощную грудь Патрика.

— Николь, перед нашей свадьбой я сказал тебе одновременно и правду и ложь. Правда состояла в том, что если я женюсь, то навсегда. Ложью было то, что наше венчание — фарс. Я ждал и надеялся, что в один прекрасный день твое сердце отличит ложь от правды.

Николь больше не сомневалась, что она любима. Конечно, его поступок был безрассуден, но… Ее сердце пело от счастья. Едва сдерживаясь, она бросила Патрику насмешливый взгляд.

— Какая самонадеянность! А ты не боишься, что я буду презирать тебя?

— Женщина не прыгает с таким пылом в постель к мужчине, которого презирает. — Он повернул ее лицом к себе. — Не так ли, дорогая?

Она ничего не успела ответить, потому что его жаркие губы прильнули к ее рту.

Кровь застучала у нее в висках, по телу волной пробежала дрожь. Что может быть более восхитительнее, чем открытие, что ты любима? И вдруг Николь отпрянула.

— Что случилось? — недоуменно посмотрел на нее Патрик.

— Я вдруг подумала о Дэйзи.

— Нашла время… Хорошего же ты мнения о моих мужских достоинствах, — уныло протянул он.

Она улыбнулась и поцеловала его в кончик носа.

— Да нет же, глупенький! Просто я подумала, что Дэйзи останется совсем одна, когда мы с тобой уедем. Надеюсь, она тоже скоро найдет свое счастье, — с воодушевлением произнесла Николь. — А когда день ее рождения совпадет с полнолунием, мы отвезем ее в Старый дом.

Патрик рассмеялся.

— Тогда нам придется связать ее и заткнуть рот кляпом. Ты же знаешь, что Дэйзи не верит в эту легенду.

— Но Патрик, ты ведь не думаешь…

— Думаю, — прервал он, обнимая Николь и притягивая к себе. — Думаю, что Дэйзи была бы очень тронута, узнай она, что мы говорим о ней в такой момент. У тебя золотое сердце, дорогая, ты так заботишься обо всех, кого любишь. — Он нежно отодвинул светлую прядку волос, упавшую ей на лицо. — Не беспокойся о Дэйзи, любовь моя. Она ведь одна из сестер Трэффи, а это значит, что счастье обязательно найдет ее. — Глаза его светились. — Давай поговорим о нас, дорогая…

Глубокой ночью, после того как Патрик наконец стал для Николь настоящим мужем, он вдруг сказал:

— Ты велела Джеральду подождать.

Николь приподняла голову.

— Да, это жестокая шутка, — расхохоталась она. — Но если он замерзнет, то сможет обмотаться моими колготками, там их целая сумка.

Она посмотрела на Патрика. Господи, какое счастье, что они наконец вместе.

— Уезжая с Джеральдом, ты уже знала, что мы женаты, — упрекнул ее Патрик. — Ты хотела, чтобы я помучился.

— А ты мучился?

— Еще как.

Он обнял ее и перевернул на спину. Николь прижалась к нему, с восторгом ощущая, как напрягается его тело. У нее вырвался счастливый вздох.

Колдовское предсказание легенды Старого дома снова сбылось, а ложь Патрика была просто хорошо замаскированной правдой.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?