«Долгие южные ночи»

Хэдер Макалистер Долгие южные ночи

ПРОЛОГ

— Если бы твой прапрадед мог это видеть, он убил бы его. — Бабушка Мэгги Джефферсон, Перл, стоя на стремянке, смотрела в бинокль из окна спальни для гостей на втором этаже.

— Постарайся не свалиться, — озабоченно пробормотала Мэгги, понимая, что никакие слова не успокоят бабушку, поскольку этот янки выстроил новое стеклянное здание своей компьютерной фирмы на земле, о которой Перл давно уже решила, что на ней должен быть разбит парк в честь Ла Рю Джефферсона, основателя Джефферсонвиля, что в штате Джорджия.

— О! И Гранты тоже там! Как они могли?! И это после того, как мы устраивали «Розовый чай» в честь их дочери! Это некорректно! Занеси их в список тоже, Опал.

И Опал, ее младшая сестра, послушно вписала несчастных Грантов в блокнот в цветастом матерчатом переплете. Перл просто задыхалась от гнева и, подавшись вперед, старалась подробнее рассмотреть, как ее друзья, которым теперь предстояло стать бывшими друзьями, приветствовали открытие Стюарт-парка. В этот момент стремянка накренилась.

— Осторожнее, бабушка, — предостерегла Мэгги, поскольку именно она держала лесенку.

— Ну, что там происходит, Перл?! — Розовощекое лицо Опал горело нетерпением.

— Эта надутая жаба держит речь. Ну что ж, о нашей помощи его дочери он теперь может забыть. Мэр он или не мэр, посмотрим еще, какая свадьба будет у Лайлы, если на нее не придут Джефферсоны из Джефферсонвиля. Он, очевидно, забыл, что не стал бы мэром, если бы мы не посмотрели сквозь пальцы на то, что он женат на Нельсон.

— И Паулина тоже там? — оживилась Опал.

— Ну да, рядом с ним на трибуне…

— В чем она? В голубом платье или в черно-белую полоску? Она говорила, что купила…

— Она похожа на тент, — отрезала Перл.

Опал с удовлетворенной улыбкой всплеснула руками и уронила блокнот и карандаш.

— В прошлом месяце у Дианы был такой же костюм в «Любовниках и обманщиках». — Опал все соотносила со своими любимыми «мыльными операми».

Перл медленно опустила бинокль и внимательно посмотрела на младшую сестру.

Улыбка Опал сразу увяла, она подняла карандаш и блокнот.

Мэгги перехватила бабушкин ледяной взгляд и сочувственно улыбнулась тетушке:

— Я что-то слышу!

Издали донеслось ритмичное, но весьма немелодичное пение, угрожавшее заглушить речь мэра. Несколько минут Перл с помощью бинокля молча изучала обстановку, потом опять опустила его.

Ее неодобрительный взгляд остановился на Мэгги.

— Это твоя мать.

Можно подумать, что Мэгги способна как-то повлиять на свою феминистку мать!

— А что Руби делает? — Опал протиснулась между Мэгги и Перл и встала на ступеньку. — Подвинься, Перл, мне не видно.

Не обращая внимания на недовольное фырканье Перл: «Но это моя сторона», она попыталась взобраться на стремянку.

— Ну все равно, я больше не желаю этого видеть. — Перл отдала бинокль, и Опал стремительно вскарабкалась на лестницу.

Мэгги продолжала держать стремянку, надеясь, что они скоро утратят интерес к мероприятию в парке и к новому зданию фирмы «Стюарт компьютерс». Ей надо было готовиться к отъезду в Атланту — она приступала к первой по окончании образования самостоятельной работе, — но не могла же она позволить старушкам самим карабкаться по стремянке.

— Этот день станет самым черным днем во всей истории семьи Джефферсон, — объявила Перл.

— Я ничего не вижу, — пожаловалась Опал.

— Неудивительно, с такими-то вульгарными накладными ресницами.

— Тебе не мешало бы знать, что такими же ресницами пользуются актрисы, чтобы…

— А что там делает мама? — вмешалась Мэгги, желая не столько узнать истину, сколько прервать очередную тираду Опал.

Та открыла пошире глаза под накладными ресницами, чтобы последние не мешали, и пристроила бинокль.

— Пикетирует.

— Она? — Перл возвела очи горе. — Всю жизнь я старалась внушить чувство фамильной гордости своему ребенку, и вот наконец плоды: Руби возвысила свой голос против этого алчного янки…

— Она требует, чтобы мэр исполнил свое обещание и построил приют для падших женщин, — отрапортовала Опал. — Во всяком случае, так написано на ее плакате.

— А что там насчет пародии на присвоение парку имени этого янки?

— Нету… Насчет парка ничего.

Перл опустилась в протестующе заскрипевшее белое плетеное кресло. Обмахиваясь блокнотом Опал, она рассматривала Мэгги.

— Стоит ли удивляться, что, имея такую мать, как Руби, ты покидаешь лоно своей семьи!

— И без молодого человека, — еле слышно добавила Опал.

— Ну, мы ведь не хотели бы, чтобы Магнолия сейчас уезжала с молодым человеком. Не так ли? — Перл вздернула брови. — А если бы и так, то только в том случае, если бы этот молодой человек стал ее мужем.

Статус Мэгги, девушки, получившей прекрасное образование, но рожденной вне законного брака, служил источником постоянных трений в семье. И хотя она очень любила трех женщин, вырастивших ее, сейчас появилась возможность — может быть, последняя для нее — вырваться из беспокойного родового гнезда и найти свой путь в жизни.

— А почему вы считаете, что у меня нет молодого человека? — спросила она.

— Даже если и есть, то не тот, кто тебе нужен, — заявила Перл.

Редко соглашавшаяся с ней Опал кивнула головой:

— Это верно, дорогая. В тебе не чувствуется той пылкости.

Чем дольше Мэгги жила в этом доме, тем больше подозревала, что никогда не найдет того, кого полюбит с «той пылкостью».

Судя по донесшимся звукам аплодисментов и приветственных криков, торжественное открытие завершилось. Но Опал и Перл продолжали перечислять имена тех, кто обманул их доверие, не присоединившись к бойкоту церемонии. Мэгги подумала, что неотвратимое возмездие настигнет предателей не позже чем через неделю.

На лестнице послышались шаги.

— Мама? Я думала, сегодня тебя не будет еще долго.

— А я думала, что ты давно уже уехала. — Мать Мэгги внесла плакат. Он был присоединен к прочим, из которых Руби выбирала нужный для очередного пикетирования.

— Не подначивай ее, Руби, — остановила дочь Перл.

— Почему бы ей и не уехать? — Широким шагом Руби прошла в спальню и сменила дочь на ее посту возле стремянки. — Мэгги следует научиться содержать себя самой, чтобы не зависеть от мужчины.

— Но мужчины иногда бывают так… мужественны. — Вздохнув, Опал умолкла.

Перл отобрала у нее бинокль.

— Она могла бы остаться в Джефферсонвиле и занять подобающее ей место в здешнем обществе…

Мэгги все это уже не раз слышала; пора было уезжать.

— Всем до свидания! — пропела она. — Я должна собираться.

— Прямо сейчас?

— Да, бабушка.

— Но ты пропустишь чай! — воскликнула Опал.

— Через несколько недель я вернусь на парад Четвертого июля. — Она по очереди обняла всех троих.

— Какой может быть парад после всего этого! — с раздражением воскликнула Перл. — Может быть, они еще попросят этого янки быть Дядюшкой Сэмом?

Руби хмыкнула:

— Или поручат ему исполнять роль Ла Рю Джефферсона!

— Руби!

Мэгги выскользнула из комнаты, бесконечно благодарная мистеру Стюарту из «Стюарт компьютерс». Ввиду созданной им угрозы знаменитому имени Джефферсонов все три женщины будут слишком заняты, чтобы вмешиваться в ее личную жизнь в Атланте.

Наконец-то свобода!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Шесть лет спустя

— Прошу вас принять самые искренние извинения, мистер Мацузака. — Кайл Стюарт пытался привлечь внимание застывшего на месте официанта и одновременно послать гневный взгляд своему вице-президенту.

— Что? — Митчелл Маккормик, самый блестящий, но и самый рассеянный человек в фирме «Стюарт компьютерс», занимающейся разработкой электронных устройств, перестал жевать.

Кайл многозначительным взглядом указал Митчу на мокрого мистера Мацузаку, а потом на локоть, которым его приятель опрокинул графинчик сакэ на колени японского предпринимателя.

— О, черт! Это я сделал?

Кайл кивнул и шевельнул бровями, подсказывая, что не мешало бы извиниться.

— Надо же, а я и не заметил. Извините. — Митчелл, продолжая жевать, обозрел вызванный им беспорядок.

Кайл ожидал чего-то большего, чем невнятное «извините», сказанное к тому же с битком набитым ртом.

Каменноликий мистер Мацузака, от которого теперь несло сакэ, ждал, пока официант легкими прикосновениями осушит его костюм.

— Пожалуйста, простите, что мое сакэ оказалось так близко от вашего локтя.

Митчелл проглотил прожеванное:

— Нет проблем. — Он набросился с вилкой на тонкий кусочек холодной говядины, лежавший на его тарелке, и затолкал его в рот. — Грандиозная вещь!

Кайл поморщился. Кончится ли когда-нибудь эта объедаловка? Митч вел себя в соответствии с самыми расхожими представлениями о плохо воспитанных американцах и даже несколько их превзошел.

Кайл тоскливо оглянулся на остальные столы в надежде, что никто не заметил, каким образом представитель его дирекции общается со сдержанным хозяином-японцем.

Только нынешним утром Кайл нажимал на всю важность вечерней встречи; в результате его огромных усилий «Мацузака инжиниринг» пригласила для встречи в Сан-Франциско около дюжины ключевых руководителей фирмы Кайла. Несмотря на то что такая встреча подразумевала перелет из Джефферсонвиля, они прибыли вовремя. Мацузака не пригласил бы их, если бы не имел серьезных намерений в отношении компании «Стюарт компьютерс». Кайлу было известно, что японец ради того, чтобы разобраться в перспективах совместного бизнеса, любил встречаться с партнерами дюжину, а то и больше раз, и, как руководитель фирмы, он надеялся, что этот обед станет прелюдией к долгому и взаимовыгодному сотрудничеству.

И предполагал также, что высшее руководство его компании явит свои наилучшие для такого случая — имелось в виду, скромно-формальные — манеры.

Они их явили. Но не лучшие.

Почему он раньше не замечал, что в общении и Митч, и остальные сотрудники компании были слегка грубоваты? Инженеров гораздо больше интересовали компьютеры, чем люди. Но ведь это был бизнес. Неужели они вели себя так же, когда в его отсутствие встречались с клиентами по собственной инициативе?

Напряжение нарастало. Спутники Мацузаки оставались любезными и сдержанными, а инженеры Стюарта стали даже еще более неуклюжими, чем прежде, очевидно чувствуя, что дело пошло не так, как хотелось бы, и не понимая почему. Переговоры были сорваны.

И Митч был хуже всех. Кайл даже попытался телепатировать. Вытаращив глаза так, что они едва не выскакивали из орбит, он заклинал Митча взглянуть на него. Двумя перламутровыми палочками он ловко подцепил пару кусочков нежного мяса, забросил их в рот и причмокнул.

А чавкающий Митч готовился съесть последний оставшийся на его тарелке кусок.

— Хотите еще? — поинтересовался мистер Мацузака.

— Благодарю вас, нет, — бесцеремонно ответил Митч.

Кайл готов был устроить отдувающемуся Митчеллу Маккормику серьезную взбучку. Однако вместо этого, надеясь спасти исход встречи, он повернулся к мистеру Мацузаке и улыбнулся такой широкой, открытой улыбкой, перед которой мало кто мог устоять. Старания Кайла были вознаграждены ответной улыбкой, и это позволяло надеяться, что, может быть, первый шаг к долгожданному контракту с японской компанией все-таки сделан.

— Так, ну давайте перейдем к делу. — Митч отставил тарелку в сторону и одним рывком ослабил узел галстука (он был вынужден надеть его, чтобы соответствовать случаю).

— Давайте отложим дела до другого раза, чтобы не портить столь приятный вечер, — предложил Кайл, пытаясь дать понять Митчу, что это вовсе не предложение: японец ненавидел спешку в делах.

— А? — Открыв рот, Митч уставился на Кайла. Но, не поняв его намека, тут же вытащил из кармана пиджака калькулятор и продолжил: — Я могу просчитать порядок конверсионных расходов по каждому чипу прямо сейчас.

Кайл мог бы толкнуть его под столом ногой… если бы они не сидели на полу.

Но даже это могло оказаться для Митча слишком тонким намеком.

— Давай подождем до возвращения в Джефферсонвиль, — сказал Кайл и мягко отобрал у Митча игрушку.

— Мы заинтересованы в посещении вашего предприятия, — присоединился мистер Мацузака.

Вот как? Получив столь неожиданную поддержку, Кайл обрадовался: значит, переговоры еще возможны.

— С большим удовольствием покажу вам все, лишь только ваше расписание позволит вам стать нашими гостями.

Мистер Мацузака улыбнулся, а Кайл незаметно перевел дыхание.

Японец наклонился к сопровождавшим его сотрудникам для короткого совещания.

Митч, оставшись без калькулятора, надулся. Ну да пусть дуется сколько угодно, лишь бы молчал.

Кайл маленькими глотками отхлебывал чай и делал вид, что ничего особенного на карту не поставлено — уж во всяком случае, не его шанс создать первую компьютерную фирму, способную распространить на рынке новинку передовой японской технологии: десятигигабитный чип памяти.

Быть первым среди лучших — вот в чем была задача, хотя последние два года дела «Стюарт компьютерс» заметно пошли вниз. Кайл знал, что, по всеобщему признанию, владеет высококачественным продуктом. Но сейчас конкуренция была гораздо жестче, чем в тот год, когда Кайл, Митч и два их приятеля с помощью университетского фонда основали компанию.

После восьми лет бурного подъема «Стюарт компьютерс» достаточно уверенно держалась на плаву, и Кайл считал, что знает причину этого успеха: всем руководителям его фирмы было под тридцать, а конкуренцию им составляли закаленные дельцы, пребывавшие в бизнесе задолго до того, как родились члены правления «Стюарт компьютерс». Но молодой энтузиазм не долго продержался бы без отшлифованного профессионализма.

Вот если бы он имел эксклюзивное право использовать этот чип памяти, его команда вполне могла бы позволить себе быть и сырой, и неотшлифованной, как она того желала, и никого бы это не волновало. Дело в том, что компания, первой заполучившая этот чип, оставила бы конкурентов далеко позади. И потому все усилия Кайла были направлены на то, чтобы стать первым.

Посовещавшись с сопровождающими его лицами, мистер Мацузака сказал:

— Мы с удовольствием посетили бы ваше предприятие в июне.

Три месяца долой! Кайл чуть не застонал. Конечно, у этого привередливого Мацузаки были на уме и другие компании. В конце концов, «Стюарт компьютере» — всего лишь одна из множества подобных.

— Мы будем с нетерпением ожидать вашего приезда.

— А мы будем с нетерпением ждать встречи с очаровательным Джефферсонвилем, о котором вы так восторженно отзывались. — Мистер Мацузака улыбнулся. — Это хорошо, когда бизнес и общество живут в гармонии.

— В гармонии?

— Да, я имею в виду, что, поскольку наши люди будут там жить, нам не хотелось бы вызывать раздражение у местного населения.

— Большинство моих служащих тоже живут в Джефферсонвиле, и я не могу себе представить, кто бы из них был против того, что совершается на благо компании.

— Прекрасно. Нам было бы неприятно стать источником… антагонизма. — Люди Мацузаки сдержанно загудели в знак согласия, но японец поднял руку, и немедленно воцарилось полное молчание. — Мы изучили печальный опыт одной из наших фирм. Они построили здание своего предприятия в небольшом городке. Однако их присутствие вызвало такие неприятности, что фирма не смогла там оставаться. Это был полный провал. — Мистер Мацузака скорбно склонил голову.

Итак, самым важным, что Кайл уяснил из слов Мацузаки, было то, что местность и люди, живущие в ней, имели для японца равное значение. Более того: местные условия были даже важнее, чем фирма, которую Мацузака выбрал бы.

Кайл был обречен. Его инженеров еще можно было бы поднатаскать в технике, но с Джефферсонвилем они никак не гармонировали. Его компания не допускалась к общественной жизни города гранд-дамой местного высшего света Перл Джефферсон. То, что он не мог найти среди своих предков кого-нибудь хоть что-нибудь основавшего, вроде бы не давало ей права пренебрегать им, его фирмой и служащими его фирмы. И тем не менее.

Хорошо еще, что Кайл не стремился стать лидером общества. Он только обратился с просьбой о членстве в джефферсонвильский Народный клуб, поскольку ему показалось, что от него этого ждали. Когда же ему было отказано в приеме, он узнал, что это из-за Перл Джефферсон. Честно говоря, ее провинциальный снобизм не слишком-то и волновал его… До сих пор по крайней мере.

Тяжелые стеклянные двери фирмы Дрейка, штат Атланта, гулко захлопнулись за Мэгги Джефферсон, заодно прихлопнув и все ее виды на карьеру в торговле. Конечно, раз она ничего не продала, то последняя неделя у Дрейка не может быть оплачена. В известном смысле это увольнение было для Мэгги даже облегчением: она ненавидела торговлю еще с тех пор, как пыталась торговать вразнос печеньем «Гёрлскаут». Из-за этой ненависти она, возможно, и не особенно годилась к такого рода деятельности. И кроме того, большинство лавочников Джефферсонвиля знали ее или ее семью и не воспринимали «эту очаровательную мисс Джефферсон» как продавца.

К сожалению, они не восприняли бы ее и в любом другом качестве, поскольку предполагали, что Мэгги Джефферсон, прямой потомок основателя Джефферсонвиля, может работать только забавы ради. Людям казалось, что женщины из дома Джефферсонов должны сидеть кружком в белых перчатках и целый день заниматься чаепитием. Возможно, они так думали потому, что бабушка всячески поддерживала такое впечатление.

Богатство в городе Джефферсонвиле имелось, но не в руках семьи Джефферсон. Их состояние катастрофически уменьшалось. Все признаки этого давно уже были налицо, однако Мэгги не хотела их видеть. Она как раз предполагала… Впрочем, теперь уже слишком поздно.

Добравшись до конца обсаженной деревьями улицы, девушка свернула за угол, и тут же ей в глаза ударили солнечные блики от окон возникшего перед ней здания «Стюарт компьютерс». Теперь, думала она, это место, где есть работа. Плохо только, что ее бабушка категорически против обращения Мэгги в эту фирму.

Митч взволнованно вышагивал по кабинету Кайла:

— Мы были вместе с самого начала, и ты сам говорил, что берешь на себя управление людьми, а мне оставляешь компьютеры. Верно?

— Верно. — Кайл потер виски, надеясь унять мучившую его головную боль. «Стюарт компьютерс» могла не пережить будущего визита японца. — До тех пор пока ты — один из учредителей «Стюарт», Мацузака будет считать очень странным, даже оскорбительным твое отсутствие на вечерних приемах.

— А если я туда приду, то он тем более оскорбится, — ответил Митч.

Кайл остановил невидящий взгляд на рекламной листовке, лежащей на столе. Митч, как всегда, оставался Митчем: вице-президент крупной компании, двадцативосьмилетний миллионер, он выглядел и действовал как не по годам развитой, погруженный в самого себя молодой человек, только что окончивший колледж, то есть остался таким, каким Кайл когда-то впервые встретил его. За годы партнерства Кайл притерпелся к особенностям характера друга. Загубленный обед с японцами лишний раз показал, что иного и ожидать не следовало.

— Ты не можешь всю жизнь избегать деловых завтраков, обедов, ужинов, Митч. Я мог бы дать тебе несколько советов, как себя вести в таких ситуациях, или можем пригласить кого-нибудь знающего для тренинга.

— Я не нуждаюсь в инструкторе. Во всяком случае, не по поводу всякой протокольной чуши. — Митч махнул рукой. — Набор идиотских правил! Просто не включай меня больше во все эти «деловые обеды».

— Не могу. — Кайл перехватил его руку. — Подожди минутку… Понимаешь, за эти три месяца Мацузака и его команда намереваются посетить все компании, на которых они остановили внимание. Они хотят посетить Джефферсонвиль, чтобы посмотреть, насколько мы благополучны. И пока они будут здесь, мы должны показать им город и немного Атланту. Пусть они увидят, что им здесь рады. По ходу, кроме наилучших отношений с местным обществом, мы будем показывать им «Стюарт компьютерс» со всех сторон. Вдруг да купятся! — Кайл сделал паузу, чтобы его слова успели прочно осесть в мозгу Митча, в надежде, что к моменту прибытия японцев все будет в порядке. — От их визита зависит, получим ли мы этот чип, Митч!

— Ничего с японцами не случится, если ты оставишь меня в покое, чтобы я разработал свой собственный десятигигабитный чип.

Кайл продолжал убеждать:

— У Мацузаки уже есть готовый чип. Кто владеет этим чипом, тот владеет рынком! Да все наперегонки будут его ловить!

Митч скорчил недовольную гримасу; о его ненависти ко всему, что отвлекало его от любимых компьютеров, ходили легенды.

— Ладно, тогда пусть Пэт с ними разговаривает.

— Пэт — прикладник.

— Японцы этого не узнают.

Кайл понимал, что с другом ему не справиться. Митч жил и, возможно, так и будет жить по законам инженера-электронщика. Он носил брюки из полиэстера, теннисные туфли и спортивную рубашку с клапанами над карманами, из которых торчали вечно протекавшие авторучки. Голова его нуждалась в стрижке, а оправа очков была нарочито кокетливо обмотана изоляционной лентой.

— Почему ты не купишь новую оправу? — раздраженно спросил Кайл. — Уж это-то ты можешь себе позволить!

Митч пожал плечами:

— Основная функция корректирующих линз — усиливать остроту зрения. Такая у них работа. Ты думаешь, Мацузака обратит внимание на мои очки? — Голос Митча подозрительно зазвенел.

— Остынь, Митч. Мы вернемся к этому разговору потом, когда я набросаю несколько вариантов плана.

— Ладно, только не включай меня ни в какие мероприятия, — напоследок еще раз предупредил Митч и выскочил из кабинета.

Кайл закрыл за ним дверь. Теперь, когда он остался один, можно было подумать. Находясь между двух таких огней, как Митч и мадам Джефферсон, ухо следует держать востро постоянно. Про себя можно считать Митча чудаком. Но другие еще хуже и без добровольного согласия Митча тоже не захотят обучаться правилам этикета.

Общественное мнение — это прежде всего Перл Джефферсон. Если бы только она одна бранила Стюарта, он мог бы просто посчитать ее эксцентричной пожилой леди. Но как за Митчем следовали остальные сотрудники, так и за ней следовал весь город. И без согласия с ней…

Кайл листал утренний номер «Джефферсонвиль джорнэл» и вдруг хлопнул ладонью по какой-то статье, привлекшей его внимание. «Первая семейная джефферсонвильская школа обаяния» — значилось в заголовке. Статья извещала, что Мэгги Джефферсон, прямой потомок Ла Рю Джефферсона, основателя Джефферсонвиля, открывает классы совместного обучения.

Джефферсоны предлагали уроки этикета, а администрации Кайла такие уроки были просто необходимы. Вместе они добились бы многого.

Но как это осуществить? Тот факт, что он янки, Кайл изменить никак не мог, а это, как он думал, было единственной причиной той жгучей ненависти, которую Джефферсоны к нему питали. Если бы они знали, что отсутствие этого чипа перечеркнет все его усилия, вынудит продать здание и уехать, неужели их это не взволновало бы? Упрямые женщины, неужели они не понимают, что без расширения бизнеса в городе вся молодежь просто уедет в Атланту, и все? Ведь многим приходится зарабатывать себе на жизнь, и в этом ничего зазорного нет.

Он положил ноги на стол, а пальцы сцепил за головой. Интересно, Мэгги Джефферсон так же чопорна, как ее бабушка, или все же более благоразумна и согласится вести занятия с Митчем и другими?

Если бы она решилась на сотрудничество с ними, это могло бы проложить дорожку и к сотрудничеству с ее бабушкой. Визит японца был сродни выпускному экзамену, а «Школе обаяния» нужны ученики. Это могло бы сработать. Это действительно могло бы сработать!

Все зависит от подхода. Что, если мисс Джефферсон не справится с делом? Тогда он обратится в другую, скажем в Атланте, фирму. Одна мысль о том, что все вообще может сорваться, приводила Кайла в дрожь.

Нет, нужно протестировать ее так, чтобы она об этом даже не догадалась. К сожалению, на сегодняшний день положение таково, что он не может идти к ним сам, потому что Перл Джефферсон захлопнет дверь перед самым его, Кайла, носом. Но у него все же есть небольшой шанс.

Кайл сбросил ноги на пол и медленно выпрямился в кресле. Вот оно! Он встретится с Мэгги Джефферсон, притворившись Митчем, причем Митчем в самом его лучшем виде. Чем больше Кайл думал об этом, тем больше ему нравилась эта идея; а если дело не выгорит, то Джефферсоны все равно никогда не узнают, что он с ними встречался.

Прекрасно!

— Магнолия, дорогая, вот охлажденный чай.

— Спасибо, бабушка. — Мэгги взяла стакан и сделала глоток. Нынче она побила все рекорды, потратив весь день на обход деловой части Джефферсонвиля, точнее, того, что от нее осталось. За те годы, что Атланта подобралась к ним почти вплотную, большинство бизнесменов разорилось или устроилось в «сити». Пока не появилась ненавистная «Стюарт компьютерс». Перл Джефферсон упала бы в обморок, если бы узнала, что Мэгги и в самом деле оставила рекламный листок в приемной компании «Стюарт».

Упав на ситцевый диван, она закрыла глаза, наслаждаясь легким ветерком от вентилятора, шелестящего под потолком.

Присутствие на вечернем чае было обязательно, поскольку Перл ждала, что ее муж вернется с войны. Со второй мировой. Несмотря на то что было точно известно о его бегстве с парижской шансонеткой, Перл все равно утверждала, что он вернется, и хотела быть готова к этому в любой момент.

Почему-то Перл решила, что ее муж должен появиться к вечернему чаю, поэтому она ежедневно готовила чай и требовала, чтобы все присутствовали на чаепитии, были прилично одеты и спокойно ожидали возвращения раскаявшегося гуляки.

— Сядь прямо, Магнолия.

Подавив вздох, Мэгги исполнила требование. Перл была единственной, кто называл ее Магнолией. Не то чтобы она ненавидела свое имя — во всяком случае, не больше любого другого, — но Магнолия Блоссом Джефферсон — такое имя в комментариях не нуждается.

— Алан Эдвардс меня серьезно разочаровал, — объявила бабушка, имея в виду бывшего босса Мэгги в фирме Дрейка. — Хотя я лично не удивляюсь. Ведь он мужчина.

Увольнение Мэгги служило основной темой чайных бесед всю прошедшую неделю.

— Я думаю, мистер Эдвардс рассчитывал на имя Джефферсон, надеясь произвести особое впечатление на своих клиентов, — предположила Мэгги, уже утомленная бесконечными возвращениями к этому предмету разговора.

— Очень возможно, — согласилась Перл. — Я думала, что он хотел нанять тебя на административную должность, но принуждать кого-то из Джефферсонов торговать…

— Я думаю, Мэгги подверглась дискриминации по половому признаку. — Руби Джефферсон воткнула иголку в одеяло, которое она простегивала.

— Мама!

— Он отдал твое место какому-то мужчине. Так ведь? Тому, кто, действуя за твоей спиной, увел у тебя покупателей.

— Я так ничего и не продала: у меня не было покупателей, — запротестовала Мэгги, которой надоело защищать и мистера Эдвардса, и того бойкого продавца, из-за которого она потеряла работу.

— Я намерена узнать число женщин, работающих в фирме Дрейка. — Мать на минутку оставила в покое одеяло и устремила взор в пространство. Зарево новой битвы за женские права разгоралось в ее глазах. — Полагаю, комиссии «Равноправный наем при равных возможностях» это будет интересно!

— Мама, пожалуйста! Я не хочу возвращаться на эту работу. Кроме того, уж если мистер Эдвардс считает, что наша фамилия что-то значит, то нам тем более следует ценить ее.

Пламя сражения погасло в глазах Руби.

— Ты имеешь в виду свою идею об открытии школы хороших манер, похожей на школу Селины Гартвидл?

— Да, — подтвердила Мэгги. — С тех пор как она умерла, в Джефферсонвиле нет «Школы обаяния». — Добравшись до лимонного печенья, Мэгги жевала и развивала свою идею. В который раз. — Я не гожусь ни в секретари, ни в продавцы, ни в регистраторы. И в представители снабженческой фирмы тоже. Зато мне хватит умения проводить и семинары, и персональное обучение. Я уже составила учебную программу и вынесла из гостиной все хрупкие предметы.

— Этикет подавляет женщину, — мрачно буркнула Руби.

— Вздор, Руби. — Перл кинула в чашку кусочек сахара. В отличие от Мэгги и ее матери Перл при любой погоде пила горячий чай. — Все неприятности в мире происходят от грубости. Если бы все были вежливы друг с другом, никогда не возникало бы этих дурацких войн.

— В Атланте есть несколько таких школ. Но зачем же родителям возить детей в Атланту, если я прекрасно могу научить их всему здесь?

— С нашей помощью, конечно, — уточнила бабушка, тем самым как бы намекая, что собственные манеры Мэгги заслуживают очень осторожной оценки.

Руби опять склонилась над своим одеялом, и ее длинные с проседью волосы рассыпались по плечам.

— Что-то ни одного ученика пока не видно.

Мэгги прикусила язык.

— А ты упомянула в рекламе о том, что мы — потомки Ла Рю Джефферсона, основателя Джефферсонвиля? — Говоря это, Перл, сама того не замечая, гордо выпрямилась.

— Да все это и так знают, бабушка.

Действительно, люди школой интересовались, но, как только узнавали, что наследница Ла Рю Джефферсона намерена брать плату за обучение, их интерес к хорошим манерам сразу резко падал. Осторожности ради Мэгги скрывала их реакцию от бабушки, так же как и то, что она намеревалась брать деньги; ее бабушке хотелось верить, что Мэгги просто выбрала занятие, достойное молодой леди, до той поры, пока не встретится подходящий молодой человек.

Мэгги впору было закричать.

— Ну, уж если люди были готовы учиться у Селины Гартвидл, то тем более они должны быть благодарны нам, — презрительно фыркнула Перл. — Чему могла их научить Селина — хотя она и умела пустить пыль в глаза, — если Гартвидлы всегда едва-едва сводили концы с концами?

— На первых порах можно было бы пригласить мисс Гартвидл, — предположила Мэгги. Хотелось бы только знать, сколько продлится эта «первая пора», ведь они нуждались в деньгах немедленно. Ее внимание привлек тяжелый серебряный сервиз, который ее бабушка ежевечерне доставала к чаю. Поднимая сахарницу, она незаметно взвесила ее на руке: одна эта вещичка стоила столько, что можно было бы устранить протечку в потолке спальни для гостей на втором этаже. — Может, продать это? — пробормотала она, не подозревая, что говорит вслух.

И тут же услышала голос пришедшей в ужас бабушки:

— Магнолия! Мы никогда не продадим серебро твоей прапрабабушки. Этот дом и все, что в нем, священны.

«Священное» имущество разрушалось на глазах.

— Это только идея. — Но идея, которую она будет держать в запасе на тот случай, если со «Школой обаяния» ничего не выйдет, решила Мэгги, ставя сахарницу на место.

— О такой работе нечего и жалеть! — произнесла ее бабушка. — Не могу сказать тебе, Магнолия, как я огорчалась при мысли о том, что ты служишь заурядным продавцом, — понизила она голос и метнула взгляд в маленькую гостиную, смежную с большой.

— Можешь и говоришь! Каждое утро! — Мать Мэгги отрезала ножницами нитку.

— Она могла бы выбрать что-нибудь другое, уважая чувства тети Опал. Так что потеря этого места была карой Божьей.

Мэгги чувствовала, что ей снова хочется закричать.

— Тетя Опал никогда ни слова не говорила.

— И не скажет. Но она страдала, о, как она страдала!.. — Перл отвернула лицо, и Мэгги услышала подозрительное сопение.

Из маленькой гостиной донесся смех — там тетушка Опал смотрела телевизор.

— Она уже не страдает, — прокомментировала Руби.

— Не следовало бы скупиться на какие-то маленькие удовольствия для своей тети, особенно учитывая то, что она чуть не ушла из жизни после ее прошлых… разочарований, — многозначительно укорила Перл.

— Уверена, кузине Корэл было бы интересно услышать, что ее считают «разочарованием».

Перл страшным шепотом уточнила:

— Я говорю не о дорогой Корэл, а только об обстоятельствах ее зачатия.

Поскольку в этот момент Руби отмеряла новую нитку, она просто пожала плечами:

— Продавец надеялся на постель и был жестоко разочарован. Но незачем обвинять в этом Мэгги.

— Руби Джефферсон! — Перл перевела на дочь гневные голубые глаза. — Кого я родила?!

— Остановитесь обе! — Мэгги вскочила на ноги. Эти ссоры между матерью и бабушкой сводили ее с ума. Когда-то мать потерпела крушение в попытке порвать со строгими традициями Юга, которые старалась поддерживать Перл. Перл никогда не прощала ей этой попытки, а Руби не могла простить себе поражения. И обе переносили этот конфликт на Мэгги — Руби, проповедующая независимость, и Перл, истово следующая традициям. — И не из-за кары Божьей я потеряла работу, и не потому, что тетя Опал, когда-то соблазненная…

— Магнолия Блоссом Джефферсон! Я не желаю, чтобы в этом доме звучали подобные слова!

Услышав свое полное имя, Мэгги стиснула зубы и поправилась:

— …что более сорока лет назад ее добродетель была похищена каким-то коммивояжером…

— Леди, потерявшая честь, оправиться никогда не сможет.

— Мама, — вставила Руби, — я оправилась.

— Это потому, что ты потеряла то, чего не имела.

— Бабушка!

Руби не успела произнести ответную реплику, поскольку в этот момент прозвучал входной звонок.

Разговор сразу прервался, и женщины уставились на дверь.

— Магнолия, кажется, к нам посетитель. — Бабушка, сидя во главе стола в вышитом гарусом кресле, привычно привела себя в порядок и сложила руки на коленях. Кивнув седой головой, она подала знак Мэгги открыть дверь.

Мэгги не любила участвовать в этой игре, потому что невыносимо было каждый раз при неожиданном звонке в дверь видеть едва уловимое разочарование в глазах бабушки.

— Руби, дорогая, не сутулься.

Мать Мэгги выпрямилась. Вопреки возражениям Руби отец Мэгги тоже считался возможным гостем. Откровенно говоря, Мэгги не узнала бы его, даже если бы он появился на их пороге, потому что он и мать расстались еще до рождения Мэгги.

Телевизор гремел, поэтому без всякого приказания Мэгги предупредила тетушку Опал, чтобы та успела примкнуть к живописной группе, поскольку было возможно и появление с честными намерениями коммивояжера после его позорного бегства. Опал, тщательно причесанная и одетая в платье, соответствующее модели последней «мыльной оперы», оторвалась от телевизора и, присоединившись к остальным, устроилась на небольшом диванчике напротив Перл.

Появление посетителя в столь определенное время позволяло бабушке надеяться, что годы ее преданности наконец-то вознаграждены. И даже Мэгги, хоть никогда о таком исходе подобных историй не слышала, находила ее ожидания обоснованными.

В то же время она была не настолько горда, чтобы и самой не ждать посетителя — этакого прекрасного рыцаря в блестящих доспехах или его современный эквивалент в хорошо скроенном деловом костюме, — который увезет ее отсюда и вообще разрешит все проблемы. Он был бы богат, и она не устояла бы.

— Держись, — приказала она себе, открывая дверь.

Голубые глаза блеснули ей навстречу из-за толстых стекол очков в черной оправе.

— Это «Школа обаяния» Джефферсон?

— Да, — ответила она, отметив про себя и полиэстеровые брюки без ремня и с бахромой, колеблемой легким ветерком, и теннисные туфли, и рубашку с короткими рукавами и накладными карманами. Она вздохнула: даже оправа у очков была сломана. Невозможно было одеться удачнее… для хорошей шутки.

— Ну, тогда… — мужчина развел руками, — воспитайте меня! — Он засмеялся. По крайней мере тот звук, который он издал, Мэгги сочла за смех.

— Всего доброго! — самым чарующим тоном произнесла она и захлопнула дверь.

Звонок тотчас зазвенел опять.

Мэгги неохотно снова открыла дверь. Уже было несколько странных телефонных звонков, но до сих пор никто не беспокоил ее лично.

— Я пришел по поводу вот этого, — мужчина размахивал перед ее лицом рекламным листком.

Мэгги инстинктивно отступила назад, что незнакомец принял за приглашение войти.

— Вы желаете узнать о занятиях для ваших детей? — Если его дети хоть сколько-нибудь похожи на папашу, ей придется слишком много работать.

— Черт, нет, пардон… — (Этот осел еще и заикался.)

Мэгги постепенно отступала в холл.

Мужчина двигался за ней до тех пор, пока они не появились в дверях гостиной.

— Я желаю научиться обходительному общению, — цитировал он объявление. — Я хочу чувствовать себя уверенно в обществе… побороть страх неудачи… облегчить отношения с персонами противоположного пола.

Мэгги поморщилась: сочинение Опал обещало возможность приобретения элегантных манер Юга, но, прочитанное вслух, звучало несколько цветисто.

— Магнолия, джентльмен к тебе? — с надеждой спросила Перл.

— Ох, нет. Ну да, но…

— Ты могла бы представить его нам.

— Бабушка, это… — Мэгги запнулась. — В общем, джентльмен справляется о поступлении в нашу школу.

— Как его зовут?

— Мы до этого еще не дошли. — Мэгги рассердилась на себя за то, что настолько утратила контроль над собой.

— Митчелл Маккормик.

Митчелл Маккормик нетвердой походкой подошел к Опал, схватил и потряс ее руку, потом добрался до Руби. Та пристально посмотрела на него и взмахнула иголкой, продолжая стегать одеяло.

В некотором замешательстве он попятился.

К несчастью, чайный столик оказался как раз позади него.

— Мистер Маккормик! — Мэгги подхватила кувшин с охлажденным чаем. Поднос с лимонным печеньем и чайный серебряный сервиз она подхватить не успела.

Митчелл, с комическим выражением удивления и ужаса, тщетно старался сохранить равновесие, но, зацепившись за столик, растянулся у ног Мэгги. Очки соскользнули у него с переносицы, и он посмотрел на нее печальными голубыми глазами.

Мэгги оторопела: она давно обнаружила в себе слабость к голубым глазам! К тому же это были очень умные голубые глаза.

— Магнолия, — рассудила бабушка в общей тишине, — я полагаю, мы могли бы принять мистера Маккормика в качестве приватного ученика.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лежа лицом вниз перед Перл Джефферсон, то есть именно так, как она всегда хотела его видеть, он обдумывал свое затруднительное положение. Столь невыгодное впечатление он все же произвести не хотел.

А вот с Мэгги Джефферсон он должен разобраться. Мэгги была красоткой. Длинные, густые, пышные волосы и понимающий взгляд, который она получила явно не от тех «Сокровищ», что расположились на диване.

Как могло произойти, что никто не рассказал ему о Мэгги Джефферсон? Он-то думал, что знает всех красоток города: их мамаши хорошо позаботились об этом.

Мэгги не носила брачного венца, о чем свидетельствовал единственный строгий гранат на ее правой руке.

Их будущее сотрудничество, пожалуй, могло принести пользу…

Резкое покашливание прервало его мысли.

— О, не волнуйтесь, я в порядке! — Он вскочил на ноги и отчистил от сахарной пудры штаны Митча.

— Какое счастье, что старинный чайный сервиз смягчил ваше падение, — сухо произнесла Перл.

— Это выглядело хуже, бабушка, — сказала Мэгги.

— Да, как угроза янки когда-то. — Перл свирепо смотрела на него.

Кайла мучили сомнения: с одной стороны, следовало извиниться перед женщинами, но с другой — Митч, возможно, отпустил бы какое-нибудь замечание по поводу столика, некстати оказавшегося на его пути.

— Стало быть, благодарю вас, миссис Джефферсон, что вы приняли меня в вашу школу.

— Занятия будет вести моя внучка, Магнолия.

Магнолия! Какое имя!

Несколько мгновений они не отрываясь смотрели друг на друга, потом Мэгги опустилась на колени и начала собирать печенье.

Он бросился помогать ей, при этом брюки громко затрещали по швам.

— Магнолия, ты хочешь проинформировать мистера Маккормика о расписании его занятий?

— Ах, да, а то мне пора уже возвращаться. — И он закинул в рот печенинку.

Мистеру Митчеллу Маккормику явно доставил удовольствие статус приватного ученика.

Мисс Мэгги Джефферсон это удовольствия не доставило. Она видела блеск в его глазах: этому человеку нравилось делать посмешище из нее и ее семьи. Однако ей не составит труда быстро положить этому конец!

Джефферсонвиль считал женщин семейства Джефферсон эксцентричными, старомодными гордячками. Но это была семья Мэгги, и она ее любила. Тот, кто устраивал себе развлечение, подсмеиваясь над ними, заслуживал самого строгого, какое только существует, обхождения.

Она обдумывала, что скажет ему, как только уведет от опрокинутого чайного стола. Выйдя в просторный холл старого дома, она резко повернулась, при этом широкая цветастая юбка волной взметнулась вокруг ее ног.

— Мистер Маккормик…

— Зовите меня Митч. А я буду звать вас Магнолия, а?

— Можете называть меня мисс Джефферсон.

Он остановился перед ней:

— О, но я предпочитаю Магнолию.

— А я предпочитаю Мэгги. — Она старалась оставаться на одном месте, чтобы не начался опять их танец с ее отступлением шаг за шагом.

— Ладно. Мэгги. — Он примирительно улыбнулся.

Мэгги ответила ему прямым ясным взглядом.

— Это не развлечение, это работа, — сказала она спокойно. — Но я подозреваю, что вы это уже поняли. Не так ли?

Его широкая ухмылка увяла, блеск в глазах погас.

— Я извиняюсь, мисс Джефферсон.

Похоже, он раскаивался. И выглядело это весьма трогательно.

Мэгги всегда была склонна верить раскаянию. Может быть, она составила себе неправильное мнение о нем?

— Называйте меня Мэгги, — предложила она со слабой улыбкой, сознавая, что бабушка была бы недовольна такой фамильярностью.

— Мэгги. — Он сунул руки в карманы и склонил голову набок, рассматривая ее сквозь очки в черной оправе. — А я уже просил вас называть меня Митч. Не знаю только, будете ли, — буркнул он.

В нем забавно смешивались бестолковость и самоуверенность.

— Где вы работаете? — неожиданно для себя спросила она.

Он слегка заколебался, но Мэгги этого не заметила.

— В «Стюарт компьютерс».

Ну конечно. Где же ему еще работать? Наверное, инженер.

Он покачался на каблуках.

— Я — вице-президент.

— Понятно. — Что ей было понятно, так это то, что он опять издевается. — Что ж, надеюсь, вы получили удовольствие от вашего маленького розыгрыша. — Мэгги распахнула дверь. — Всего доброго, мистер Маккормик.

— Постойте, а когда начнутся занятия?

Мэгги уставилась на него:

— Это что, пари? Дружеский розыгрыш? Устаревшие новости дня? Вы из тех репортеров, что норовят посмеяться над нами в печати?

— Нет! — Похоже, он был поражен. — А такое часто с вами случалось?

— Чаще, чем с другими. — Мэгги смотрела поверх его плеча на Джефферсон-бульвар, тихую тенистую улицу, на которой она жила. Джефферсоны из Джефферсонвиля жили на Джефферсон-бульваре.

Это ко многому обязывало.

Вздохнув, она перевела на него глаза и встретилась со взглядом, полным сочувствия.

— С тех пор как я дала объявление, мне несколько раз звонили очень странные люди.

— Я не странный, — сказал он. — Так когда начнутся занятия?

— Занятия начнутся, когда я наберу достаточное количество учеников. Настоящих учеников, — она слегка нажала на «настоящих», — соответствующего возраста. Маленьких мальчиков и девочек, родители которых хотели бы научить их вести себя прилично, но не имеют времени заниматься этим сами. Для их детей обед — это сухомятка, перехваченная по дороге куда-то или откуда-то. А из-за телевизора и видеоигр они не умеют общаться.

— Да-да, вы правы. — Он так энергично кивнул, что разрушил напомаженный пробор. — Вы абсолютно правы! А когда они вырастут, то станут такими же, как я.

— Вице-президентами преуспевающих компаний, — холодно добавила она.

— Нет… фу-у, — он пожал плечами, — неловкими в общении. Благодарю вас, мисс Джефферсон. Извините, что отнял у вас время. Всего доброго.

Он коротко кивнул и шагнул за дверь.

Она заволновалась, почувствовав себя не слишком справедливой к нему, и виновато сказала:

— Мистер… Митч.

Он остановился, держась за перила окрашенного в серое крыльца, но не повернулся.

Мэгги тихо закрыла за собой дверь и подошла к нему.

— Я думала, что вы хотите посмеяться над нами. Нет? — Иногда лучше спросить напрямую.

Странная вещь! Показалось, будто он стал меньше ростом, куда-то пропала самоуверенность. Он повернулся к ней лицом, ухмылка тоже исчезла.

— Я не собирался насмехаться. Почему вы так подумали?

— Ну… по тому, как вы действовали. — Она и в самом деле не знала, как объяснить ему, не обижая, что он неподходяще одет. — Вы выглядите непохоже на вице-президента фирмы «Стюарт компьютерс».

Митчелл скрестил руки на груди и, выпрямившись, спросил:

— И как же должен выглядеть вице-президент «Стюарт компьютерс»?

— Ну, он должен быть старше и внушительнее, — Мэгги вспыхнула румянцем, — и… не из тех, кому нужны уроки бизнес-этикета.

Он пригладил волосы, смазанные чем-то темным.

— Что ж, если не хотите мне верить, можете не верить.

— Простите, — извинилась Мэгги без особой охоты.

Он пожал плечами:

— Не умею я вести себя в обществе и стараюсь там не бывать… — объяснял он. — Но когда-нибудь мне придется ради дела ходить на встречи и обеды и сидеть за столом, а с вилками у меня не все ладно. Вот я и подумал, может, вы помогли бы мне? — Он придвинулся на один шаг. В словах его прозвучало уныние, резанувшее Мэгги по сердцу. — Пожалуйста.

— Хорошо, — сказала она и протянула руку для пожатия.

Он, не отрывая глаз от лица Мэгги, взял руку и поцеловал ее:

— Благодарю вас!

— Господи! — Мэгги засмеялась и отняла руку, но сердце ее вдруг странно встрепенулось. — Не ожидала, что вы целуете дамам ручки.

Она с трудом приходила в себя от его прикосновения.

Губы Митча изогнулись в лукавой ухмылке.

— Не… не хотите ли присесть? — Она сделала жест то ли в сторону белых деревянных качелей, подвешенных на веранде, то ли приглашая вернуться в дом. Но почему-то ей не хотелось, чтобы семейство услышало ее разговор с этим мужчиной.

— Крытые качели! Давненько не сидел я на таких! — Он плюхнулся на качели, не дожидаясь, когда сядет она, и бросил руку вдоль спинки, но сразу отдернул ее, когда Мэгги невозмутимо присоединилась к нему и тоже откинулась на спинку.

Пока Мэгги не переехала в Атланту, в ее жизни мужчин не было. Она им не доверяла. Она никогда не видела ни своего деда, ни отца, а разъездной коммивояжер Опал и вовсе был не в счет.

У Мэгги бывали свидания, когда она училась в школе, но очень редко. Желающий проводить ее до дома непременно подвергался строгому допросу со стороны ее бабушки. Мать обычно сидела тихо, изрекая свои феминистские догмы и наблюдая ответную реакцию. Опал, удостоверясь, что ухажер Мэгги не связан родственными узами ни с кем из тех, кто появляется на пороге их дома или на экране телевизора, сразу же разочарованно удалялась.

Впрочем, это было целую жизнь назад, а сейчас на нее давили другие проблемы — вроде привлечения учеников в «Школу обаяния».

Она не собиралась обучать взрослых. Но, глядя на развалившегося на качелях Митча, подумала, что вряд ли он очень отличается от других парней его возраста.

— По какой-то причине вы решили поступить в «Школу обаяния». Могу я узнать эту причину? — допытывалась Мэгги.

Митч вскочил и лягнул качели.

— Зачем?

— Я уже сказала, что собиралась обучать детей. Я хотела начать с самых простых манер и постепенно перейти к тонкостям поведения в обществе. Я полагаю, вы хотели бы освежить в памяти правила этикета?

Митч снова сел на качели и подтянул ноги.

— Пока мы не приступили, я, думаю, имею право считать, что эти тонкости этикета — пустая трата времени. Если кого-то обижает то, как я пользуюсь вилкой, это его проблема.

— Этикет касается не только столового серебра, но также и знания обычаев и правил делового общения с людьми. — Мэгги цитировала свою вступительную лекцию.

— Я думаю, есть более важные вещи, чем набор глупых правил, — пробормотал он.

— Если у вас такое мнение, то зачем вы здесь?

Он перестал раскачивать качели.

— Скажем так: меня крепко подтолкнули к тому, чтобы прийти.

Мэгги, протестуя, вытянула руку:

— Если вы не хотите учиться, я ничему не смогу вас научить. Если же хотите, то я могу с вами заняться, однако предупреждаю, что никогда не бываю слишком снисходительна к своим подопечным.

Он тяжко вздохнул:

— Мне все равно никогда не запомнить все эти мелочи и глупости. Вы не знаете, у этой программы по этикету есть программное обеспечение?

Против воли Мэгги рассмеялась:

— Возможно, но я не намерена это использовать. И вы, конечно, тоже.

Его лицо погрустнело, и она опять рассмеялась:

— Вы же не можете каждый раз, когда у вас возникают проблемы с этикетом, консультироваться с вашим компьютером.

— Нет, мог бы. Видите ли, на мне большая ответственность…

Она пожала плечами:

— Значит, будете учить эти правила до тех пор, пока они не станут вашей второй натурой.

— Нет, не получится, я так занят своей работой, что… ну, я… — Митч обиженно замолк. — Впрочем, мне уже говорили, что я иногда говорю или действую оскорбительно. — Он серьезно посмотрел на нее. — Но я же не нарочно!

— Уверена в этом, — искренне сказала Мэгги. — И вы хотели бы научиться не обижать людей, так?

Взгляд Митча скользнул в сторону:

— Так. Как вы думаете, сможете вы учить взрослого? — Он указал на себя.

— Хотела бы попытаться, если вы готовы. — Мэгги на несколько мгновений задумалась. — О начале занятий я вам сообщу.

— Нет, — прервал ее Митч, — мне хотелось бы начать немедленно. Деловой этикет. А что-нибудь о японских обычаях вы знаете?

Сбитая с толку, Мэгги покачала головой.

— Что ж, поищем в справочниках. — Он толкнул качели. — Я собираюсь работать с японцами, поэтому специально сосредоточимся на тех их обычаях, которые отличаются от наших. И придадим особое значение тем из них, которые могут послужить поводом к обидам. Приготовьте к нашей следующей встрече книги и программу обучения.

Мэгги заморгала: это был человек, привыкший отдавать приказы. Неужели это он только что умолял ее о помощи?

Она ничего не ответила. Он посмотрел на нее сверху вниз и спохватился:

— Разумеется, если мое предложение вам подходит.

Мэгги кивнула, совершенно ошеломленная: у нее было впечатление, что она разговаривала с двумя абсолютно разными мужчинами.

— Когда вы намерены приступить? — Ее будущий ученик нетерпеливо взглянул на часы, огромную пластмассовую безделушку с циферблатом.

Он ничего не сказал о дополнительной плате за работу, которую ей придется проделать, чтобы изменить программу, вполне готовую, пока не выяснилось, что обучение будет персональным.

— Вы хотели бы встречаться во вторник и четверг или понедельник, среду и пятницу?

— Три раза в неделю: у нас впереди много работы. Значит, увидимся завтра; скажем, в четыре?

— Я… Хорошо.

Мэгги с изумлением смотрела вслед удаляющемуся Митчеллу Маккормику. Он остановился возле небольшого красного спортивного автомобиля, бросил сломанные очки на переднее сиденье, сел и, взревев мотором, рванул с места.

Все прошло отлично, думал Кайл. Остальное он завершит в следующий раз. А сейчас надо сбросить одежду Митча перед деловой встречей с Аланом Эдвардсом. Он только что купил у Дрейка три дорогих сканера и теперь надеялся, что Эдвардс купит у него новую компьютерную систему.

Кайл намерен был явиться на обед один, ему не хотелось потерпеть фиаско, как на встрече с японцами. У него по коже мурашки ползли, когда он думал об утерянных в результате плохой работы его друзей и партнеров деловых возможностях.

Они вчетвером, Кайл, Митч, Пэт и Лэйн, начинали «Стюарт компьютерс», когда еще учились в колледже. Кайл был руководителем и основным спонсором; остальных устраивало оставаться на втором плане и потихоньку богатеть. До сих пор такая система работала прекрасно, а вот теперь…

Если бы сейчас он получил права на использование этого чипа памяти да если бы мисс «Мой предок — основатель города» согласилась, то все опять отлично закрутилось бы.

Мэгги Джефферсон стала для него приятным сюрпризом. Более чем приятным. Она молода и ничем не напоминала реликт из прошлого века. И прехорошенькая… в нормальном смысле. Нежная, длинноногая. Прекрасна, но настойчива. Как раз то, что нужно Митчу. Если их следующая встреча пройдет хорошо и Кайлу понравятся ее планы, то он не видел причин, почему бы не нанять ее. Может быть, женщина, живущая в старомодной атмосфере того дома, смогла бы прибрать к рукам Митча и остальных. Кайл еще не придумал, как признаться ей, что он не Митчелл Маккормик, но об этом он подумает позже.

В общем, чувствуя, что доволен собой, он припарковал машину и открыл дверь в здание «Стюарт компьютерс». Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел его в этом наряде. Тем более Митч, который даже не подозревал, что кто-то воспользовался его одеждой.

В одном из крыльев здания были оборудованы дортуар и полностью оснащенная кухня, чтобы давать пристанище на ночь компьютерным колдунам, потерявшим счет времени или осененным полуночным вдохновением. Эта атмосфера колледжа и непринужденность Кайла в управлении людьми и стали причиной того, что фирма «Стюарт компьютерс» превратилась в крупнейшего работодателя Юга.

Однако со временем, особенно с расширением деловых связей, Кайл начал чувствовать, что он как бы повзрослел, а его соучредители — еще нет. Кайл по мере расширения фирмы чувствовал все возрастающий груз ответственности за добывание средств к жизни для своих служащих и их семей, тогда как его друзья могли позволить себе отказаться от продолжения работ. Для них «Стюарт компьютерс» все еще оставалась игрушкой.

Весь день, притворяясь таким же смешным, как Митч, Кайл представлял себе, как вернется в дортуар, снимет одежду друга, смоет темный гель с волос и наденет свой собственный, сшитый у хорошего портного костюм — первое удовольствие за долгий день.

Выскользнув из дортуара, он осторожно прошел по лестнице в задней части здания и незамеченным добрался до своего кабинета.

Кайл успел просмотреть в компьютерс данные по делам с Дрейком, прежде чем заметил, что к телефону прикреплена полоска бумаги: Алан Эдвардс задержится минут на тридцать.

Вздохнув с облегчением, он рухнул на кожаный диван для небольшой передышки.

Он собирался потратить это время на работу с файлами по Дрейку, а вместо этого погрузился в думы о Мэгги Джефферсон.

Вообще-то он слышал о неких «тайных глубинах», но только теперь, после встречи с Мэгги, начал понимать, что имелось в виду. Это когда на самом деле под внешностью решительной леди скрывается кто-то еще.

Его падение у чайного столика не было намеренным, но могло бы поколебать Мэгги в решении принять его в число учеников. Кайл вздрогнул, вспомнив выражение ужаса на лицах пожилых женщин и недоверие на лице Мэгги, когда он лежал у ее ног. Прекрасные, кстати, ножки у этой девушки…

Надо же извиниться! Он схватил с края стола телефон и стукнул по кнопке:

— Дженет, вы еще здесь?

Его секретарша тотчас отозвалась:

— Собираюсь уходить.

— Будьте добры… — Он чуть было не попросил ее отправить цветы семейству Джефферсон, но спохватился, что это был бы жест любезности, то есть то, на что Митч органически неспособен. — Не могли бы вы зайти ко мне? Пожалуйста, — спохватился он, чувствуя некоторую вину за отказ от цветов. Он утешил себя тем, что если Мэгги начнет с ними сотрудничать, то получит вознаграждение. Ведь все для доброго дела!

— О, хорошо, что вы прочли мое сообщение, — сказала, входя, Дженет. — Я боялась, что вы не зайдете сюда перед встречей.

— Хотел взять кое-что с собой. — Он открыл файлы, потом закрыл. — У вас найдется минутка для разговора?

— Только одна. — Она подняла один палец. — У мальчиков после школы тренировка по баскетболу, они будут голодны как волки.

— Закажите пиццу, я их угощаю, — предложил Кайл, вспомнив свой собственный подростковый аппетит.

— О'кей! — Она весело уселась на диван против него. Располневшая к сорока, его секретарша была старейшей служащей компании, о чем вспоминалось раз в год, когда на ее день рождения Кайл дарил ей отгул и огромный торт с соответствующим количеством свечей.

— Вы выросли в Джефферсонвиле, не так ли? — спросил он.

— Да, — подтвердила она. — И никогда не предполагала, что буду жить здесь до сих пор.

— Расскажите мне, что вы знаете о семье Джефферсон. — Он поднялся и подошел к небольшому холодильнику, встроенному в бар.

— Хотите сказать, что решили наконец лицом к лицу встретиться с Сокровищами Джефферсон?

— Их так называют? — Пропустив ее вопрос мимо ушей, он влез в холодильник и достал вишневую колу — тайную слабость Дженет. Вопросительно подняв брови, он показал ей банку.

Дженет кивнула и откинулась на спинку дивана.

— Перл и ее сестра Опал живут в старом Джефферсон-хаусе. Знаете, он ведь числится памятником архитектуры!

Кайл кивнул, обдумывая информацию.

— Так вот, они живут там с дочерью Перл, Руби. Дочь Опал, Корэл, работает в благотворительном заведении для матерей-одиночек «Саванна-хоум» в Атланте. — И добавила почти про себя: — Место, где она может приложить семейный опыт с наибольшей пользой.

— Какой опыт? — переспросил Кайл.

Дженет бросила на него многозначительный взгляд:

— Не мое это дело — разносить сплетни. Улыбнувшись про себя, Кайл спросил:

— Что-нибудь о Мэгги?

— А, так вы с ней встречались? — Глаза Дженет вспыхнули. Такого он еще не видел. — Она — дочь Руби и всего на несколько лет моложе вас. Я слышала, она работала в Атланте в какой-то модной корпорации и была уволена, вернулась сюда пару месяцев назад. У этой девушки мятежный характер, совсем как у Руби, но, пожалуй, еще покрепче. — Теперь она послала ему проницательный взгляд. — Вам нравятся девушки с перцем, не так ли?

Все больше и больше, подумал Кайл, подавая Дженет бокал.

— А что же мужчины Джефферсон?

— Насколько я знаю, Мэгги не замужем.

— В доме у них есть какие-нибудь мужчины? — прервал ее Кайл, потерев лоб: его секретарша всегда переполнена информацией, но выудить ее бывает трудновато. Сейчас как раз такой случай.

— Трудно сказать. — Дженет осушила бокал и, поднявшись, поставила его в бар. — Муж Перл, который был бы дедушкой Мэгги, не вернулся с войны.

— Какой войны?

— Второй мировой. — Дженет с сожалением поглядела на холодильник, с трудом отказываясь от второй порции. — Они поженились, как говорила Перл, в субботу, а в понедельник он уплыл. Опал сбежала с коммивояжером, потом вернулась без него, а Руби… — Дженет откинула голову и уставилась в потолок. — Мы с ней из одной школы, хотя колледжи заканчивали разные. Однажды в рождественские каникулы я ее встретила, а когда тем же летом приехала домой, увидела ее уже с маленькой Мэгги. — Дженет опять многозначительно на него посмотрела, предоставляя самому сделать выводы. — В то время ходили какие-то слухи о муже — солдате, ушедшем на войну во Вьетнаме, но я ничего не слышала о предсвадебном оглашении. Конечно, взгляд Перл испепелил бы любого, осмелившегося предположить, что Руби переступила грань приличий раньше, чем окрутилась вокруг ракитового куста. А сама Руби на все намеки отмалчивалась.

— Вокруг ракитового куста?

— Вышла замуж. — Казалось, в Дженет ожили матримониальные надежды. — Но они — первое семейство Джефферсонвиля и до сих пор делают погоду в этом городе.

— А то я не знаю! — с чувством сказал Кайл. — Им понравилось бы, если бы я уехал отсюда.

— А, теперь поняла: вы схлестнулись с Перл. Ну, не робейте. И помните, что солнце не всегда светит на один и тот же собачий хвост.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Совершенно не уверена, что для Мэгги прилично являться на занятия с этим молодым человеком без сопровождения компаньонки. — Перл поверх очков посмотрела на остальных, не сомневаясь в их одобрении.

Тишина. Руби подняла на мать глаза, потом перевела взгляд на Мэгги и опять занялась запечатыванием конвертов. Опал вздернула было брови, но прикусила язык.

Мэгги напомнила себе, что сейчас не время указывать на то, что до недавних пор она жила в Атланте самостоятельно.

— Я думаю, с мистером Маккормиком следует заниматься без зрителей.

Все собрались в гостиной. Перл и Опал затевали очередной «Розовый чай» в честь внучки одного из близких друзей и старались, чтобы Руби, хочет она того или нет, принимала в этом участие.

Был вечер пятницы. Мэгги только что извинилась, что не сможет помогать им. Хотя нельзя сказать, что подготовка к приему действительно требовала больших усилий; меню то же, что и тысячи раз до того: крошечные сэндвичи с куриным салатом, малюсенькие розовые птифуры, розовые конфеты с повидлом, трубочки со взбитым вишневым кремом…

— Опал, проверь, остался ли в холодильнике майонез, — ласково попросила Перл.

— Проверю, но только если ты не включишь в меню твой хворост, пропитанный коньяком, а то крем сползает на края тарелки и она становится такой липкой… — Опал сморщилась, а потом, спохватившись, легкими движениями помассировала лоб, разглаживая потенциальные морщины.

Мэгги улыбнулась про себя: в доме майонез был всегда, а Перл всегда настаивала на подаче хвороста.

— Если молодая женщина умеет элегантно есть хворост, ее дебют в обществе пройдет успешно, — заявила Перл, внося хворост в меню. — И не имеет значения, насколько внучка Марты Джейн изысканна. Но если Ребекка Энн не сумеет съесть без крошек хотя бы штучку моего хвороста, то будет пустой тратой времени протежировать ей.

Пикантно постукивая каблучками, Опал отправилась на кухню проверять холодильник.

— Бабушка, мистер Маккормик вот-вот будет…

— Минутку, Магнолия. Я считаю, что мы должны еще обсудить список гостей. — Бабушка повернулась к Руби, спокойно и деловито надписывавшей конверты: — Руби?

Та вздрогнула, но продолжала писать, говоря:

— Я хочу, чтобы они ушли с сегодняшней почтой. Это сообщение о слете, на котором мы собираемся протестовать против урезания средств на содержание женского приюта в Аугусте. — Руби взглянула на мать: — Тебе тоже следовало бы прийти.

Мэгги подняла пачку конвертов:

— Мама, некоторые адресованы по городу: позвонила бы — сэкономила бы на почтовых расходах.

Руби выхватила у нее пачку:

— Если мы в таком отчаянном положении, что должны экономить на помощи матерям-одиночкам, то не имеем права устраивать «Розовый чай».

— Не устраивать чай? — повернулась Опал. — Но Ребекка Энн…

— Конечно, мы дадим прием, это наша обязанность! — Перл потянулась к коробке с карточками, на которых она записывала адреса всех, кто хоть что-нибудь представлял собою в Джефферсонвиле и Атланте.

Мэгги бросила взгляд на мать и начала осторожно продвигаться к двери.

— Обязанность? — В голосе Руби послышались опасные нотки. — А ты не думаешь, что наша обязанность — помогать женщинам, которым некуда идти?

— Я считаю, мы обязаны помогать всем, кому можем, — возразила Перл. Тон ее тоже был прохладен, но многозначителен.

Мэгги уже стояла возле двери. Опал была готова сказать «О!», но Мэгги видела ее руку, подбирающуюся к меню: тетушка воспользуется начинающейся дискуссией, чтобы вычеркнуть хворост.

— А чем «Розовый чай» в честь внучки Марты может помочь матерям-одиночкам?

Глубоко вздохнув, Мэгги скользнула за дверь, но остановилась послушать, что ответит Перл.

— Мы должны сделать все, что можем, чтобы обеспечить Ребекке Энн достойный выход в свет. Это определит всю ее дальнейшую жизнь.

— Ты полагаешь, это поможет ей подцепить богатого мужа?

Мэгги поморщилась и быстро пошла к холлу.

Взглянув через тюлевую занавеску, она увидела приближающееся красное пятно. Это могла быть машина Митча, о чем говорил и шум мотора, поэтому она вышла на крыльцо.

Это действительно был красный автомобиль Митча, но за рулем сидел кто-то другой. Водитель, ловко маневрируя, припарковал машину на противоположной стороне засаженной деревьями улицы. Шофер выскочил из машины, посмотрел на часы и, прежде чем заметил ее, успел ступить на дорожку, ведущую к дому.

Увидев ее на крыльце, он вдруг споткнулся, и лицо его приобрело настороженно-выжидательное выражение.

Мэгги глядела во все глаза и жалела, что поторопилась выйти на крыльцо. Мужчина был великолепен и определенно не житель Джефферсонвиля.

Он замедлил шаги:

— Хэлло, Мэгги!

Тон был фамильярный, а глаза голубые. По-американски ярко-голубые. Как августовское небо Джорджии.

Как у Митчелла Маккормика. Но этого же не могло быть!

— Мистер Маккормик?

— Не совсем.

Мэгги всегда мечтала о том, чтобы именно такие голубые глаза когда-нибудь обратили на нее внимание.

Она встрепенулась:

— Не поняла.

— Произошло недоразумение.

Конечно, недоразумение! В течение двадцати четырех часов он, как в сказке, превратился из лягушки в блестящего принца.

— Я тот человек, с которым вы встречались вчера, но я не Митчелл Маккормик — я только притворялся им.

Мэгги отступила назад:

— Это что, все-таки шутка? — Ее пронзило чувство разочарования: опять ее предала пара голубых глаз. — Я знала, что не бывает таких типов…

— О, поверьте мне, Митч — такой!

— Но кто же вы?

Молодой человек явно заколебался:

— Я… друг Митча.

После такого пустого ответа Мэгги могла бы просто вернуться в дом и захлопнуть дверь. Но… она не смогла. Было что-то такое в этом красивом мужчине, что-то особенное, что провоцировало женщин на большую, чем было бы благоразумно, свободу поведения. Женщины из семьи Мэгги знавали таких мужчин.

Он улыбнулся, и морщинки в уголках глаз сложились в привычный узор, подсказав ей, что улыбался он часто.

— Мое вчерашнее подражание Митчу было, к сожалению, до невозможности точным. Как понимаете, он очень нуждается в вашей помощи.

— Тогда почему здесь не он?

«Друг Митча» показал на качели:

— Не могли бы мы?..

Мэгги оглядела его; она все еще не знала, кто он такой, но они находились на парадном крыльце, за ее спиной открыто окно. Кажется, ничего опасного. Коротко кивнув, она села, стараясь держаться подальше от него, но — случайно — оказалась ближе к середине скамейки.

Молодой человек внимательно смотрел на нее своими невероятно голубыми глазами. Ее губы моментально пересохли. Ей захотелось, чтобы его объяснения длились вечно.

Она никогда не считала себя легкомысленной девушкой. Но… он сегодняшний так разительно отличался от себя вчерашнего! Он даже казался выше ростом; впрочем, это могло быть и потому, что сегодня его волосы не были намазаны темным гелем. У него даже пробор был на другой стороне, а пряди светлых, тщательно подстриженных волос поблескивали на солнце.

Его преображение возбуждало ее интерес к нему, но пугала неожиданная вспышка собственных чувств. Она об этом читала, но только теперь поняла, почему они называются «низменные».

— Митч слишком устойчив ко всякого рода общественным влияниям, — рассказывал он ей. — Мой друг выдающийся человек, но, как у большинства таких людей, есть сферы, в которых он… — Кайл взмахнул рукой, подыскивая слова.

— …не слишком выдающийся, — подсказала Мэгги.

— Да. — Он улыбнулся, показав невозможно белые и ровные зубы. — Отсутствие лоска становится для Митча помехой в бизнесе. Я увидел ваше объявление и посоветовал ему с вами связаться, но он наотрез отказался. Тогда я решил сам прозондировать почву, выступив в его роли.

— Прозондировали?

— Думаю, да. И считаю, что мне очень нужен ваш курс.

— Что ж, если то, что вы увидели, вас удовлетворяет, что дальше? Вы убедите мистера Маккормика появиться здесь?

Кайл пристально посмотрел на нее:

— Я надеялся убедить вас отправиться к нему. — Голубые у него глаза или нет, но этот человек утратил всю свою непринужденность.

— Я до сих пор не знаю вашего имени.

— Да, понимаю, но это — тоже проблема.

Что бы это значило?

— Если вы не хотите, чтобы ваш друг узнал, кто со мной беседовал, я не скажу, но если я сейчас же не услышу, кто вы такой, то наше собеседование закончено. — Мэгги встала.

Он поднялся тоже.

— Сначала скажите, согласны ли вы вести семинары по бизнес-этикету с целой группой «митчей»?

— С целой группой? — испугалась она. — А вы понимаете, что это будет дорого стоить?

— Как дорого?

— Я не хочу назначать цену прежде, чем уясню, что в нее будет входить. А теперь скажите, кто вы такой?

Он моргнул:

— Кайл Стюарт.

О Господи!

— Я не люблю розыгрышей подобного рода, за такие шутки я удваиваю свой гонорар.

— Плачу. — Выражение его лица не изменилось.

Мэгги уставилась на него. Он был очень серьезен.

— Вы действительно Кайл Стюарт из «Стюарт компьютерс»?

Все так же продолжая рассматривать ее, он кивнул.

— Вы сумасшедший? — Она едва не сорвалась на крик, что было бы совсем уж неприлично. — Что вы здесь делаете?

— Шшш! Потише!

Оба инстинктивно оглянулись на окно.

— Малина придаст пуншу неприятный голубой оттенок, — услышали они голос Перл, — и невозможно удалить все косточки.

— Твой клубничный пунш уже устарел, гораздо лучше были бы сладкие пышки, пропитанные малиновым сиропом, — зашла Опал с другой стороны.

— Но «пышка» звучит как-то двусмысленно.

— Ребекке Энн это как раз подходит, мама.

— Руби!

Кайл уловил тайную улыбку Мэгги и почувствовал, как заколотилось его сердце.

— Я очень признателен вам за то, что вы не подняли крик и не сбросили меня с вашего крыльца. Означает ли это, что вы готовы выслушать меня?

Она посмотрела на него и грациозно села на свое место на качелях.

— Зачем кричать, если они все равно меня не услышали бы?

Кайл, облегченно вздохнув, тоже сел: пусть он еще не спасен, но пока в игре.

Мэгги склонила голову:

— Тем не менее у меня все еще есть возможность и закричать, и прогнать вас с веранды после того, как разберусь, зачем вы здесь.

Кайл характерным жестом вскинул руку:

— Клянусь, только семинары. Дело в том, что и Митч, и остальные ведут себя так, будто до сих пор учатся в колледже, а это вредит делу.

— Почему вы обратились ко мне? Я хочу сказать, что мне нравится заниматься подготовкой персонала, но я еще не обучала деловому этикету целую группу взрослых людей.

— Вы обучали манерам вообще? — Он улыбался.

— Да, в Атланте я занималась кое с кем из персонала фирмы Хиндов, пока они не свернули свои дела по менеджменту.

— Замечательно! — Везение сверх всяких ожиданий! Чип, можно считать, его!

— Вы этого не знали? — В голосе ее зазвучало сомнение.

Он инстинктивно кивнул, не заметив ловушки, а потом было уже слишком поздно.

Ее глаза сузились.

— Говорят, вы — смертельный враг моей бабушки, и я не думаю, что это большое преувеличение. Почему же вы что-то захотели сделать для нас, если я точно знаю, что в Атланте есть фирмы, специализирующиеся именно на такой деятельности? — Теперь в ее лице совсем не было мягкости.

— Я не смертельный враг вашей бабушки. Стоило бы вспомнить, что Гражданская война закончилась более ста лет назад. Ваши люди слишком далеко заходят.

— А как же иначе, если вы взгромоздили ваш небоскреб прямо на месте нашего парка?

— Какого парка? Я купил часть заброшенного поместья.

— Да, Холкомб-плейс. Всем известно, что после смерти мистера Холкомба земля должна была стать парком имени Ла Рю Джефферсона.

— Следовало бы сообщить об этом Холкомбам — они были среди продавцов.

— Только после того, как вы помахали вашими американскими долларами перед их носом.

— Если вашей бабушке так нужна была эта земля, почему она не купила ее?

Лицо Мэгги стало замкнутым, а губы сжались.

— Бабушка считала, что парк должен быть собственностью города.

Другими словами, пожилая леди не желала тратить наличные — и глупость, и скупость.

— Догадываюсь, что городские власти не согласились с этим, поскольку они страстно мечтали пригласить мою компанию, чтобы только получить новые рабочие места.

— Даже если так, вы не имели права тыкать ей в нос парком, названным вашим именем.

Кайл вытаращил глаза. Вот оно что! Парк! Он должен был бы понять это раньше.

— Это была не моя идея, но она мне отчасти понравилась. Видите ли, никто в моей семье никогда не владел парком, названным его именем.

— «Никто в моей семье» — в этом все дело.

— Постойте, но этот город и так полон всякого хлама Джефферсонов!

Неслыханно! Мэгги засмеялась:

— Знаю. Можете себе представить, каково это — быть Джефферсон!

— Это, конечно, очень облегчает жизнь.

— Глубокое заблуждение. — Мэгги оглянулась на окно.

— Руби Джефферсон, чай состоится в полдень следующего воскресенья, и я рассчитываю на твое присутствие, — отчетливо прозвучал голос Перл.

Мэгги поморщилась:

— Должно быть, у мамы очень важное дело, если она спорит по поводу «Розового чая».

— Что за «Розовый чай»? — Если это был один из южных обычаев, то Кайл хотел бы об этом узнать побольше: японцы любят чай, может быть, им понравился бы и такой.

— Это просто чаепитие, но вся еда, украшения и наряды должны быть розовыми.

— А-а! — Дамские штучки.

— Оно устраивается, когда мы представляем обществу женщин, впервые вступающих в высшее общество Джефферсонвиля, скажем невесту чьего-то сына или чью-нибудь дочь при ее первом выходе в свет.

— Значит, вы налагаете печать одобрения Джефферсонов на каждого джефферсонвильца, так?

В глазах Мэгги опять появился холодок.

— Не всякий заслуживает одобрения Джефферсонов.

Кайл понял, что он такого одобрения не заслуживает.

— Смотрите! — Он сел на качелях, передразнив ее чопорную позу; в своей деловой практике он иногда прибегал к таким шуткам. — А если я переименую парк именем вашего прадеда, покажется ли это правильным вашей бабушке?

Она потрясла головой:

— Лучше не надо этого делать. Здесь не только в парке дело. Ваше появление в городе выглядело так, будто вы отнеслись с пренебрежением ко всему, что мы здесь делали. Вы постарались приспособиться? Нет, вы хотели построить офис компании, и, видит Бог, вы его построили, даже не задумавшись о том, что новое здание должно соответствовать облику города. Потом вы привезли сюда всех этих людей, которые не желают иметь дела ни с кем, кто не работает в вашей компании. Ни один человек, даже вы — особенно вы, — не обратился к моей бабушке.

— Я звонил ей.

— Звонили или звали? Это разные вещи. — Ее глаза избегали его взгляда. — Вы имели дело с торговой палатой, вы разговаривали с мэром, вы даже встречались с президентом школьного совета, только не позаботились признать существование… я хочу сказать, существование женщины, возглавлявшей жизнь общества этого города более пятидесяти лет. — Совсем расстроившись от собственных слов, Мэгги умолкла.

Пока она его обличала, Кайл чувствовал, как у него перехватывает горло. Оказывается, у него были те же проблемы с маленьким городком, о которых говорил японец. А он, Кайл, даже не подозревал этого. Ошеломленный нечаянным открытием, он подыскивал слова, чтобы спасти положение, которое оказалось хуже, чем можно было предположить.

— Вы об этом даже не задумывались, не так ли?

— Не задумывался, — согласился он; разыгрывая роль Митча, он тоже действовал слишком самонадеянно.

— Я так и знала, потому что если бы мне показалось, что вы намеренно игнорировали мою бабушку, то наши переговоры просто не состоялись бы.

Кайл в этом ни на мгновение не усомнился.

— Подождите, такая вещь… там есть, — он усмехнулся, — этакий… павильон.

— Какой павильон?

— Мы в парке строим эстраду для оркестра в старинном стиле. Назовем его Павильон Джефферсона. Как вам это?

Мэгги медленно кивнула:

— Может сработать. И будет напоминать нам… О чем? С чего это вдруг вы так озаботились тем, чтобы доставить удовольствие моей бабушке?

Кайл не знал, довериться Мэгги или нет. Только что, когда он считал, что выглядит в ее глазах как мошенник-олигофрен, она вдруг просветила его насчет бабушки. Но стоит ему рассказать ей о японце и том значении, которое тот придает отношениям компании с жителями города, как Мэгги получит слишком большое влияние на будущее его фирмы: одна демонстрация, организованная ее мамашей, и японец сбежит.

— Это может иметь отношение или к компании, или к женщине, — размышляла вслух Мэгги.

— К женщине?

Она привела качели в движение.

— Да. Если вы связаны с какой-то женщиной, а она желает занять более высокое положение в городе, то, разумеется, уладить это дело лучше всего через мою бабушку.

— Я до сей поры никого еще не нашел.

— Тогда это, должно быть, ваша компания. — Мэгги прижала палец к губам. — И что же вам от нас надо? — Она говорила тихо, как бы про себя.

Кайл больше не мог терпеть. Он был рисковым человеком, и теперь пришло время рискнуть.

— В июне представители японской компании совершат поездку по фирмам, в том числе приедут и в Джефферсонвиль. Они разработали новый чип памяти, который я хочу использовать в своих компьютерах. Если получится, то это будет означать, что им придется перевести своих людей в Джефферсонвиль, что будет покруче, чем я и мои люди. — Он скупо улыбнулся. — Но сначала они хотят убедиться, что им здесь будут рады.

— А если им не понравится Джефферсонвиль?

— Они возьмут в дело другую компанию. — Он посмотрел прямо в ее огромные карие глаза, чтобы она убедилась в его искренности. Совершенно так же он держался с клиентами, инвесторами и налоговыми инспекторами: немного блефа, немного шарма. Это было его собственное изобретение, и оно всегда прекрасно ему служило.

— Мистер Стюарт, на вас лица нет.

Кайл тяжело вздохнул:

— Сегодня не мой день.

— Этот… чип… — продолжала она в ответ на его кивок, — он очень важен?

— Да. Это новое поколение компьютеров, новый стандарт. — Он развел руками. — Я хочу, чтобы это было в «Стюарт компьютерс»!

— А почему бы японцам не использовать свои собственные компьютеры?

— Налог на импорт и тот факт, что у меня собственное производство и готовые возможности распространения. Они понимают, что к тому времени, когда они перережут все красные ленточки, кто-нибудь может разработать подобный чип.

Мэгги задумалась над тем, что он рассказал. Ободренный Кайл схватил ее за руки. Она удивилась, но ему уже было все равно.

— Я хочу, чтобы вы знали, что поставлено на карту. Хотя мы сейчас в тяжелом положении, однако пока не уволили ни единого человека. Если мы не добудем этот чип, упадет престиж нашей компании. Потом мне придется урезать штаты, может быть, даже продать здание. Таким образом… Да, вы, джефферсонвильцы, могли бы изгнать меня из города, но если я покину город, то и все нанятые мною люди уедут со мной. А если вы уже сейчас считаете мое здание безобразным, то представьте, как оно будет выглядеть, если несколько лет простоит пустым, потому что ни одна компания не купит его, когда услышит о том, что произошло со мной. Это я вам гарантирую.

— Кайл, моя рука.

Он слишком сильно стиснул ее руку. Ослабив хватку, он растер ей пальцы.

— Извините. Ну вот и все. Теперь мяч на вашей половине. — Он заглянул в ее большие карие глаза.

Мэгги слегка улыбнулась:

— Почему мужчины так любят спортивные термины?

— Я…

Оба вскочили при звуках какого-то движения за их спинами.

— Я просто открою это окно пошире, чтобы залетал бриз. Магнолия, ты и мистер Маккормик были здесь совсем… — Сквозь тюлевую занавеску Кайл увидел застывшее от ужаса лицо Перл Джефферсон. — Вы?!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Магнолия, немедленно в дом!

— Бабушка…

— Немедленно! — Перл направилась к парадной двери.

Вот тут Мэгги и приняла решение о согласии. Кайл, сжав губы, смотрел на нее. Ее руки так и оставались в его руках, пока он объяснял, насколько важен для него японский чип памяти.

Ее бабушка о таком никогда не слышала, но Мэгги еще бабушкой не была и потому о чипах слышала и даже поняла, в чем суть дела.

Но была ли бы она так же понятлива, если бы он не был лучше всех мужчин, каких она встречала со времени возвращения из Атланты?

Не желая задумываться над мотивами собственной решимости, она прошептала:

— В восемь тридцать в старом Гартвидл-плейс. — И соскользнула с качелей раньше, чем Перл выплыла на крыльцо.

— Магнолия Блоссом Джефферсон, я велела вам войти в дом! Знаете ли вы, кто этот мужчина?

Мэгги твердо смотрела на нее:

— Да, бабушка.

Перл вздернула голову:

— Я поговорю с вами позже, юная леди! — Тон ее не предвещал ничего хорошего. Потом она потрясла метлой. — Убирайтесь с моего крыльца, вы, янки!

Кайл склонил голову.

— Добрый день, миссис Джефферсон, — произнес он предельно вежливо, надеясь отыскать пути приличного отступления: кое-каким манерам Мэгги его уже научила.

Перл слегка подтолкнула его метлой.

— Бабушка, в самом деле! — воззвала от дверей Мэгги.

Перл той же метлой подтолкнула и ее.

— Ой!

— В дом!

Что-то бормоча про себя, Мэгги гордо прошествовала в дом, вполне понимая, что сейчас не время вставать в позу. Из уважения к бабушке она приняла вид, достойный девушки из семейства Джефферсон, но в душе была страшно оскорблена, что с ней обращаются как с пятнадцатилетней девчонкой, застуканной целующейся с сыном садовника. Речь, конечно, не о предосудительности занятия, а о том, что застукали!

— В чем дело, Мэгги? — Мать и Опал вышли в холл. Опал прижала руку к сердцу — ее любимый жест, когда ожидались неприятные известия.

— Бабушка только что застала нас с Кайлом Стюартом на парадном крыльце при деловом разговоре. Думаю, она прогнала его метлой.

— Боже милостивый! — Опал всплеснула руками и заторопилась на крыльцо, чтобы посмотреть, чем все кончилось.

— Чего он хотел? — спросила Руби.

Мэгги была в нерешительности: никогда нельзя быть уверенной, на что и как отреагирует ее мать.

— Он интересовался семинарами по бизнес-этикету для своих служащих.

— Звучит безобидно.

— Я тоже так думаю. — Мэгги решила слегка прощупать почву. — И в самом деле, он совсем не показался мне таким людоедом, как о нем говорят.

В этот момент мать Мэгги укутывалась в вязаную поношенную шаль, но при последних словах дочери подняла на нее глаза:

— И кем же он тебе показался?

Манера матери пристально разглядывать ее всегда выбивала Мэгги из колеи. Ненависть, которую Сокровища питали к Кайлу Стюарту, пустила глубокие корни.

— Он показался очень… рассудительным… Но что важнее — мне показалось, что у него не было намерения оскорбить бабушку.

Руби продолжала внимательно смотреть на дочь, потом, сделав шаг вперед, отвела волосы со лба дочери.

— Что? — спросила Мэгги, чувствуя, как запылало ее лицо, будто мать могла догадаться, что Мэгги намерена встретиться с врагом семьи.

— Будь осторожна, Мэгги. — И это было все, что произнесла Руби, прежде чем вернуться в гостиную.

Хлопнула парадная дверь.

— Магнолия!

Мэгги попыталась спастись бегством в свою комнату, но не успела.

— Как ты осмелилась разговаривать с этим человеком?

— Перл, не нервничай так! — Опал как могла старалась поддержать сестру. — Ты же не хочешь заработать инфаркт, как заработал Дэйн Рокуэлл в сериале «Грешники и Спаситель» после того, как его дочь Летиция вышла замуж за его компаньона, который в результате этого мог бы контролировать фонд!

— Опал!

— Да, Перл?

— Приглашения?

— О да, конечно! — Опал засеменила в гостиную, но у дверей обернулась. — Кстати, о Легации: она обнаружила вероломство Дэйна во время похорон.

— Рада за нее, — ответила Мэгги. — Бабушка, тебе нужна помощь с приглашениями?

Но бабушка отвлечь себя не позволила:

— Магнолия, почему ты не предупредила меня о появлении мистера Стюарта?

— Я не знала, кто он такой, до тех пор, пока он не упомянул об этом в разговоре.

— Это следует понимать так, что ты имеешь привычку разговаривать с незнакомыми мужчинами?

— Только если они привлекательны.

Ноздри Перл дрогнули.

— Дерзишь? Марш в свою комнату!

Великолепно сработано! Хотя все-таки Мэгги была сильно задета за живое: ее, двадцативосьмилетнюю, отослали в свою комнату! Она сдержалась и не хлопнула дверью, зато потом бросилась на мягкую кровать, покрытую одеялом, которое мамины феминистки выстегали для нее. В то время как другие дети росли среди детских сказок, вокруг подраставшей Мэгги цвели пышные цитаты о равноправии.

Жизнь шла совсем не так, как ей мечталось. Не разочаровалась ли в ней мать? Руби и сама когда-то стремилась покинуть удушливую атмосферу Джефферсонвиля, но потом, будучи беременной Мэгги, вынуждена была вернуться. Мэгги всегда чувствовала себя обязанной матери тем, что могла пользоваться некоторыми из тех прав, за которые мать сражалась до сих пор.

Она встала, сняла юбку, зло швырнула ее через всю комнату и достала джинсы, которые хранила на дне комода. Сейчас, когда думала о ситуации с Кайлом, она чувствовала себя так же, как в те времена, когда не жила с бабушкой. После шести лет выслушивания сетований на то, как люди «Стюарт компьютерс» разрушают Джефферсонвиль, требовались некоторые умственные ухищрения, чтобы увидеть в Кайле союзника.

Было кое-что привлекательное в нем, даже когда он притворялся Митчем, но теперь, когда она увидела его в его истинном облике… Как ему удалось за целых шесть лет избежать джефферсонвильских мамаш с их доченьками?

На самом деле… Снова плюхнувшись на кровать, Мэгги сгребла подушку и уставилась в потолок; трудно было находиться рядом с ним и не поддаться его обаянию. Его глаза! Они могут погубить ее, но этого она ему никогда не скажет.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — отозвалась Мэгги, уверенная, что это ее мать.

Действительно, вошла Руби с подносом.

— Мэгги…

Дочь засмеялась:

— Не беспокойся, мама, я знаю дисциплину: я ужинаю в своей комнате и обдумываю свое поведение.

Руби тоже засмеялась (редкий случай!):

— Не могу поверить, что после стольких лет я принесла тебе поднос с ужином!

— Но я же пререкалась, так что достойна наказания.

— Ты только что за столом не захотела выслушать ее.

Мэгги состроила гримаску:

— Прошу прощения.

— Ей это полезно; она все эти годы была на взводе, а теперь у нее появился повод спустить пар и высказать мистеру Стюарту все, что она о нем думает.

Дверь за матерью закрылась.

Размышления о трех женщинах, которые ее вырастили, вызвали у Мэгги неожиданные слезы. Она их любила, даже если не всегда была согласна с ними. Что они будут делать, если потеряют дом? Чем она поддержит их троих, да и себя тоже?

А ведь они даже не знают, что оказались в беде!

Пока Мэгги подрастала, в доме никогда не обсуждалось, откуда берутся деньги, как зарабатываются, как тратятся. Деньги просто были. Она содрогалась при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она не заинтересовалась состоянием семейных доходов.

Все началось с той досадной протечки. Потеряв работу, она заполняла время вынужденного безделья мелким косметическим ремонтом. Протечка испортила обои в спальне для гостей на втором этаже. Вообще-то о пятне можно было бы и забыть, поскольку спальней пользовались редко. Но Мэгги решила проверить в доме все, что требовало ремонта. Результаты оказались ужасающими. В фундаменте появились трещины и гниль, коробились полы, и даже под осторожными шагами крошилась крыша. Электропроводка нуждалась в капитальном ремонте, а топка едва держалась.

Она сообщила в банк цену, назначенную подрядчиком, и переговорила с бабушкиным «деловым человеком», как Перл его называла. Тогда-то Мэгги и узнала печальную правду о состоянии семейных финансов, точнее, об их отсутствии.

Может быть, помог бы Кайл с его семинарами по бизнес-этикету, если, конечно, он все еще в этом заинтересован. Или можно было бы самой организовать семинары, а потом, с помощью «Стюарт компьютерс», найти новую работу.

Мэгги села за белый письменный стол, за которым провела столько вечеров, и достала отрывной блокнот с желтоватой бумагой. Она записывала возникшие у нее по поводу японских гостей вопросы, жуя бутерброд с ветчиной, — Перл пришла бы в ужас. Может быть, Кайл в такой помощи и не нуждался, но ей просто необходима была эта работа.

В половине восьмого она сложила бумаги в кейс и открыла дверь комнаты. Она уже спустилась по лестнице и даже сделала несколько шагов по холлу, когда ее настиг голос бабушки:

— А почему это вы не в своей комнате, юная леди?

Она и забыла, что наказана!

— Я… я хотела… воды.

— Руби, дай ребенку воды. Ваша мать, Магнолия, принесет вам воду в вашу комнату. — Перл нахмурилась, увидев джинсы, но от комментариев воздержалась.

Мэгги вернулась в свою комнату и затолкала кейс под кровать. Как же выбраться? Меньше всего ей нужна была суматоха в доме, особенно если учесть, что она намерена опять встретиться с Кайлом.

Раздался стук в дверь.

— Твоя вода, Мэгги.

— Прости за беспокойство, мама.

Руби подала ей стакан:

— Просто глупо отсылать в свою комнату взрослую женщину. Я намерена поговорить с бабушкой.

— Нет!

Собиравшаяся уходить Руби повернулась, ее брови удивленно взлетели.

— Я имею в виду, не будем беспокоить бабушку. Я почитаю, и опять все наладится.

— Начинаешь понимать.

Чувствуя себя виноватой, Мэгги кивнула:

— О'кей, доброй ночи.

Прислушиваясь к удаляющимся шагам матери, Мэгги пересекла комнату и откинула шпингалет. Высунув голову, она осмотрела дворик и огромный старый дуб, ветви которого касались водосточного желоба.

Дерево было огромным уже тогда, когда Мэгги впервые заняла эту комнату. Она всегда думала, что при необходимости могла бы незаметно ускользнуть отсюда, слезая по мощным ветвям. Однако альпинист из нее оказался плохой; однажды она попробовала и добралась до развилины, но не спрыгнула — уж очень далеко было до земли — и с тех пор не приглядывалась к этому способу бегства: не хотелось рисковать лодыжками. А сегодня, по-видимому, все-таки придется к нему прибегнуть.

Мэгги скинула на землю кейс и оглядела ближайшую ветвь. К сожалению, та выглядела не слишком крепкой. Может быть, ветви в весенней листве всегда выглядят тоньше?

Мэгги влезла на подоконник, решительно глядя вперед и стараясь не смотреть на землю. Интересно, ее мать когда-нибудь лазала в окно? Может быть.

— Трусиха, — выговаривала она себе, — подумай о деньгах. — Она просунула ногу в листву, стараясь вспомнить, как лезла почти двадцать лет назад.

Наконец девушка нащупала, куда поставить ногу, и подтянула другую. При этом ветка слишком громко хрустнула. Мэгги испугалась: а вдруг ее услышат? Дальше она спускалась очень осторожно.

* * *

Кайл поставил машину недалеко от дома Джефферсонов, надеясь, что его никто не узнает. Он понятия не имел, где находится Гартвидл, и надеялся перехватить Мэгги, когда она выйдет из дома… если намерена встретиться с ним.

Так много зависит от этого сотрудничества! Пора уже покончить с тем, чтобы дело определялось настроениями бабушки.

Кайл добрался до индийского боярышника, растущего на границе владений Джефферсонов, откуда машина не была видна; он все-таки надеялся, что Мэгги еще не выходила. Молодой человек стоял и раздумывал, что делать дальше, когда вдруг услышал какой-то шелест.

Сторожевая собака? Вот уж повезло!

Но в следующее же мгновение он понял, что шорох доносился с большого старого дуба, соседствующего с домом. Похоже, кто-то пробирается по ветвям.

Он очень удивился: неужели это Мэгги? Наверное, она не один раз покидала свою комнату подобным образом… Он ждал, что будет дальше, но, когда больше ничего не услышал, обошел заросли боярышника и направился к дереву.

Никаких признаков Мэгги, но у подножия дуба валялся ее кейс.

Он поглядел наверх и прошептал:

— Мэгги, это вы там?

— Кайл? Вам же полагается быть в Гартвидле!

— Я и был бы там, если бы нашел, где это. В справочнике ничего не указано.

— Но все знают, где находится Кизиловый холм!

Все, кто вырос в Джефферсонвиле!

— А я не знаю.

— Могли бы у кого-нибудь спросить.

— Я спрашивал, но никто из моих знакомых понятия не имеет, где находится Гартвидл!

— Быть не может.

Он смотрел на нее — она была высоко.

— Ладно, спускайтесь и покажите мне, где это.

Молчание.

— Мэгги?

— Я не знаю, как спуститься.

— Сползайте.

— По чему? Я не вижу ни одной ветки отсюда до земли.

— А как вы обычно спускаетесь?

— По лестнице и через парадную дверь, — огрызнулась она.

Он хмыкнул:

— А как вы спускались, когда были маленькой?

— По лестнице. И выходила через парадную дверь.

Кайл засмеялся, и Мэгги на него зашикала.

— Нет ли здесь где-нибудь приставной лестницы?

— Откуда я знаю! — совсем уж возмутилась она.

— Пойду посмотрю. — Кайл направился к гаражу, но тут его догнало предостережение Мэгги:

— Осторожнее…

В то же мгновение Кайл ударился обо что-то головой и, теряя равновесие, ухватился за водосточную трубу. Та с грохотом отлетела от стены дома, и он свалился на мусорный контейнер, который загремел так, будто был наполнен стеклянными стаканами.

Кайл услышал шаги и замер, потом едва успел отползти в тень, как занавеска на дверях поднялась.

— Мя-ау!

Вопль раздался с верхушки дерева, примерно оттуда, где сидела беспомощная Мэгги.

— Мя-ау!

— Это опять кот ван Хорнов, — услышал он голос Перл Джефферсон. — Говорю тебе, Опал, они с котом обращаются лучше, чем со своими мальчишками.

Дверь закрылась, но было слышно, как бабушка продолжала свою гневную речь против мальчишек ван Хорнов:

— Не понимаю, почему бы им не прислушаться к моему совету и не послать их в военное училище. Там из них дурь выбили бы.

Кайл дохромал до дерева:

— Кис-кис-кис!

— Очень смешно! Вы в порядке?

— Ушиб колено и оцарапал руку. — В наступающих сумерках он обследовал ладони. — Эх, пролил я свою кровь янки на ваш газон!

— Бабушка будет очень довольна.

Он засмеялся, окончательно уверовав в то, что у него обязательно будет повод узнать ее поближе.

— Эй, наверху! Нам надо как-то спустить вас вниз.

Обнимая дерево, она внимательно осмотрелась, потом тряхнула головой:

— Это была плохая идея. Как насчет того, чтобы перенести встречу на завтрашний вечер?

Нет, Кайлу не хотелось, чтобы у нее было много времени до следующей встречи с ним!

— Лучше отпустить ветку — и вниз! Я вас подстрахую.

— Вы страхуете не только меня. — Она пристально посмотрела на него сверху. — Вам действительно нужен этот чип?

— Да, мэм!

— О'кей! — И, будь что будет, она прыгнула.

Он едва успел сгруппироваться перед ее прыжком, поэтому они оба свалились на траву.

Они лежали в сумерках на земле, тесно прижатые друг к другу, — ситуация, какие Кайл очень любил, если попадал в них вместе с женщиной.

— Я боялась, что испугаюсь, — призналась Мэгги с подкупающей искренностью. — Вы не пострадали?

— Я все еще не пришел в себя, потом выяснится.

— Извините.

Кайл почувствовал сладкий запах ее каштановых волос. Кроме того, было еще дивное ощущение легкого тела Мэгги, разместившейся на нем. Одной рукой ему удалось прервать падение Мэгги — в запястье уже начинала пульсировать боль, — а другая теперь изящно лежала… чуть ниже спины Мэгги.

Кожа! Он чувствовал ее кожу! Свитер Мэгги задрался, и его рука очутилась как раз на границе свитера и голого тела. Гладкая, атласная кожа.

Она оперлась о его грудь, но он опять прижал ее к себе.

Кайл задыхался, хотя вполне пришел в себя… и в следующий момент она это вполне ощутила.

Тотчас отшатнувшись, Мэгги встала на колени и одернула свитер:

— Удивительно, но со мной все в порядке.

Он перевернулся на бок:

— Значит, о'кей. — Голос его забавно, как у подростка, срывался.

Она пощупала его макушку:

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

Кайл старательно застонал: некоторое сочувствие могло бы быть полезно.

— Где ваша машина? — явно не сочувствуя, спросила Мэгги. — Я не могу взять бабушкину — они сразу услышат.

Он поднялся на ноги:

— Через дом отсюда.

— Там? — Она тоже слегка задыхалась. — Что ж, пошли.

Чувствуя некоторое головокружение, Мэгги подобрала кейс. Хотелось бы обвинить в этом головокружении прыжок с дерева, но она подозревала, что за ее странное состояние ответствен человек, который сейчас счищал с одежды пятна от травы. Ей хотелось бы забыть и о бабушке, и об общении с какими-то служащими и отправиться с ним куда угодно, лишь бы еще раз прижаться к нему.

Они направились к дому, у которого был брошен красный автомобиль. Мэгги оставалось только надеяться, что никто не видел происшедшего, правда, надежда на это была слабая.

Впрочем, какой смысл беспокоиться об этом? Поправив волосы, она взглянула на джинсы. Может быть, они обманули бы нечаянных зрителей — ведь все в Джефферсонвиле знали, что женщины семьи Джефферсон носили только юбки.

— Куда? — спросил Кайл, когда они тронулись со всей скоростью, какую позволял спортивный автомобиль.

По крайней мере он не задавал лишних вопросов, как это было накануне.

Их путь лежал на окраину Джефферсонвиля. Поскольку они двигались через город, Мэгги ладонью прикрыла лицо, чтобы не видеть статуи Ла Рю Джефферсона в Джефферсон-сквере.

— Поверните здесь. Еще минут десять, и вы увидите в стороне дом в колониальном стиле и перед ним ворота. Это и будет Гартвидл, но нам так далеко не нужно. Я просто думала о месте, где бы нас никто не увидел… — Слова, слова… Почему она так нервничает рядом с ним?

Кайл свернул с главной дороги на проселочную и вскоре остановился.

— Может быть, нам выйти из машины или…

— Москиты съедят нас заживо.

— Ладно. — Он повернулся так, чтобы сидеть к ней лицом.

Мэгги на мгновение усомнилась в правильности своего решения остаться в машине — в такой тесной близости. Двухместный спортивный автомобиль создавал гораздо больше интимности, чем качели на веранде. А кожаное сиденье гораздо мягче деревянных реек. И гораздо эротичнее.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Мэгги почувствовала запах мужского одеколона, который употреблял Кайл и который впитался в кожаную обивку машины. Это так отличалось от запаха простенькой пудры, которой был пропитан бабушкин «кадиллак».

Такой мужественный… такой удивительно мужской запах, что на ногах Мэгги даже поджались пальцы. Кайл кашлянул и тем самым привлек ее внимание к открытому вороту его грубой хлопчатобумажной рубашки, цвет которой очень подходил ему, насколько можно было судить при этом свете.

— У вас, должно быть, есть вопросы? — спросил он.

— Вы уверены, что вас никто не видел? — Мэгги заложила пряди за уши. — Вы говорите…

— Минутку, похоже на кусочек коры. — Кайл поиграл прядкой ее волос, выдернул соринку и, опустив окно, выбросил.

Ее легким совсем стало нечем дышать. Она смотрела на него, отыскивая что-нибудь, что позволило бы ей тоже прикоснуться к нему. Губы ее так пересохли, что она была вынуждена их облизнуть.

— Извините, я не хотел прервать вас. — Он слегка улыбнулся, но Мэгги смотрела ему в глаза и понимала, что улыбка была простой любезностью.

Она щелкнула замком, открыла кейс и выдернула пачку бумаг.

— Как я понимаю, вы намерены нанять меня для проведения с вашими служащими семинара по бизнес-этикету. — Мэгги нарочито подчеркнула слово «нанять» — чтобы сразу было понятно: она рассчитывает на оплату своего труда.

— Да. И особенно подготовить их для работы с японцами.

Это потребовало бы некоторых дополнительных усилий, хотя ее всегда интересовали производственные отношения в интернациональном бизнесе; она собиралась в будущем заняться этим.

— Расскажите мне об этой японской компании.

Мэгги слушала, а Кайл снова рассказывал о чипе и о том, почему японцы так заинтересованы в сотрудничестве с его компанией.

— Они, кажется, очень озабочены тем, как адаптироваться? — спросила она.

— В этом есть смысл, не так ли? Ведь они будут жить бок о бок с нами, их дети будут ходить в наши школы, так что им есть о чем беспокоиться. — Кайл смотрел в сторону. — Ну, так как, поможете вы мне убедить вашу бабушку согласиться на перемирие?

Мэгги взглянула прямо в его искренние глаза:

— Я думаю, мы сможем добиться большего, чем простое перемирие.

ГЛАВА ПЯТАЯ

На мгновение Кайл потерял нить разговора. Мэгги так смотрела на него…

— Больше, чем перемирие? Что вы имеете в виду?

— Последние несколько месяцев я провела в поисках работы и знаю, что это такое. Поэтому считаю, что для Джефферсонвиля было бы лучше, если бы «Стюарт компьютерс» располагалась здесь. Если бы мы смогли убедить бабушку, что это пойдет на благо городу, то попали бы в самую точку. — Она многозначительно приподняла брови.

Кайл прикрыл глаза и откинул голову на подголовник.

— Значит, вы намерены помогать мне?

— Конечно, я собираюсь помогать вам. Сейчас мы обговорим размеры этой помощи.

— О! Уже легче! — Он вздохнул. — Спасибо, Мэгги. Спасибо, спасибо.

— У нас будет трудностей выше головы. — Она закрыла кейс и, готовая записывать, пристроила бумаги на крышке. — Прежде всего, нужно представить вас моей семье. Я сумею убедить их, что они приносят личную жертву на благо Джефферсонвиля — бабушка особенно любит личные жертвы.

Мэгги бегло записывала то, о чем говорила. Кайлу нравилось наблюдать за тем, как она пишет; ему вообще все в ней нравилось. Наверное, ему понравилось бы, если бы она заставила его маршировать.

— Вы ведь никогда официально не были представлены моей бабушке, не так ли?

— Никогда.

— Мы это исправим. — Она продолжала записывать. — Вы что-то упоминали о павильоне?

— Да. В прошлом году на Четвертое июля шел дождь, и я подумал, что крытая площадка была бы хорошим дополнением парку. Что-то вроде местечка в городе для старомодного пикника с музыкой и подобными вещами.

— Мне нравится. — Мэгги улыбнулась, и Кайл улыбнулся тоже. — О'кей, — продолжала она, — это может быть поводом для вашего телефонного звонка — вы хотите узнать ее мнение по этому вопросу. Она — президент джефферсонвильского Исторического общества, и вы интересуетесь, не было ли когда-нибудь в Джефферсонвиле чего-либо подобного.

Кайл собирался строить павильон независимо от того, что думает по этому поводу Перл Джефферсон.

— Не удивит ли ее, что я звоню ей после стольких лет молчания?

Он не поклялся бы, но ему показалось, что его спутница покраснела.

— Я… я кое-что ей скажу, — пробормотала она. — Теперь о вас. Кто вы такой? — Поигрывая карандашом, Мэгги уставилась на него.

Он немного рассказал о себе, что она могла бы использовать в дальнейшем, и чувствовал себя при этом так, словно заполнял анкету для приема на работу.

Через несколько минут, заглянув в свои записи, она прервала его:

— Очень плохо, что у вас нет родственников на Юге.

— Ну, извините, что я из Пенсильвании.

— Нет, я имею в виду, что было бы легче, если бы нашлись какие-нибудь связи, кто-нибудь, кого знает бабушка. — Она задумчиво постукивала карандашом. — Во всяком случае, почему вы появились именно в Джефферсонвиле?

— Одна из причин та, что это рядом с Атлантой, в которой есть несколько компаний, занимающихся электронной связью. Первое время я присматривался к Джорджии, когда был в Саванне на свадьбе кузена, а я…

— У вас есть кузен в Саванне?

— Нет, мой кузен женился на девушке оттуда. Они до сих пор там живут.

Мэгги возвела глаза к потолку машины:

— Я же только что спрашивала вас о родственниках на Юге!

— Но они не с Юга.

— На ком он женат? Из какого она дома?

— Я не знаю: мы не так уж близки.

Такое понятие о семье — без близости и общения — потребовало от Мэгги некоторого времени на осмысление.

— Сумеете выяснить ее девичью фамилию? Это может пригодиться.

— Постараюсь, спрошу у матери.

— Узнайте, пожалуйста. — Мэгги продолжала писать. — Хотя странно, что он остался в Саванне с ее родней.

— У ее семьи там большой магазин, и мой кузен собирался работать с ними. Я это помню потому, что мы очень тогда злились из-за смокингов, — объяснил Кайл.

— Как назывался магазин?

— Мэгги, я тогда еще учился в колледже.

— Вспомните.

Кайл почесал лоб:

— Это большое белое здание в деловой части города… и у меня впечатление, что это было по-настоящему шикарное место. — Он вспомнил, что его бабушка пользовалась лифтом — сплошные бронза и стекло, — чтобы добраться до верхних этажей, и описал этот лифт Мэгги.

— Это же Карлайлы! Вы в родстве с Карлайлами?

— Не я — мой кузен…

— У них есть дети?

— Думаю, да.

Она удовлетворенно откинулась на спинку:

— Вы и родная кровь в дирекции магазина Карлайлов! — Мэгги сияла. Собрав свои бумаги, она уложила их в кейс со словами: — У меня уйдет несколько дней на подготовку нашей следующей встречи. Желательно, чтобы вы к этому времени выучили назубок историю вашей семьи.

Кайл засмеялся, хотя видел, что она говорит серьезно. Кроме того, он понял, что хочет знать о ней как можно больше.

— Теперь вы мне расскажите о вашей семье и историю основания Джефферсонвиля; я хотел бы это знать прежде, чем встречусь с вашей бабушкой.

История семьи Мэгги была интересна, но ей хотелось произвести на него должное впечатление более длинным рассказом.

— Сапфира, моя прапрабабушка, была янки.

— Ага! Так в вас тоже есть кровь янки! Ай-яй-яй!

Мэгги засмеялась:

— Можно сказать, что Джефферсонвиль был основан только потому, что от матери Сапфире осталось в наследство фамильное серебро. Во время Северной войны они с матерью находились в Филадельфии.

Такое, характерное для южан, название Гражданской войны вызвало улыбку на лице Кайла.

— Какой-нибудь пенсильванский поклонник?

— Именно. — Она что-то пометила в блокноте.

— Удивительно, что у вас до сих пор сохранилось это серебро. Почему вы его не продали, чтобы поддержать семью?

Мэгги опять почувствовала некоторые угрызения совести, поскольку до сих пор думала о том, как бы извлечь из серебра какую-нибудь пользу.

— Кто смог бы купить его после войны? Во всяком случае, Сапфира послушно вернулась домой, чтобы ухаживать за больной матерью. К сожалению, когда Ла Рю ушел на войну, она оставалась дома, и это выглядело так, будто она удрала на Север, вместо того чтобы поддержать Юг.

— И по этому поводу возникли проблемы?

— Да, у жителей Атланты это вызвало большое возмущение. Ла Рю остался в живых, и, когда Сапфира вернулась в Джорджию, она принесла с собой настоящие деньги, золото, унаследованное от своей семьи. Общество Атланты решительно отвергло ее, а Ла Рю не пожелал сносить грубости в отношении к своей жене.

— И тогда они основали свой собственный город, — сделал вывод Кайл.

— Именно. Такова вкратце история Джефферсонвиля. — Она достаточно вольно разделалась с историей города, которой ей прожужжали уши с раннего детства.

Сапфира никогда не забывала о нанесенных оскорблениях и внушила чувство непоколебимой гордыни своей дочери Берил, старой деве, передавшей соответствующие инструкции своим племянницам Перл и Опал. Крепкие путы семейной чести и ответственности перед обществом, которое основал Джефферсон, начали распадаться, когда дело дошло до Руби, дочери Перл, и Корэл, дочери Опал. Руби отказалась от обязанностей следующего главы семейства Джефферсон по женской линии в пользу Перл, которая до сих пор не хотела расставаться со своей ролью матроны. Корэл возглавила приют для матерей-одиночек, Перл и Опал помогали ей на добровольных началах.

— Объясните мне, почему ваше имя, в отличие от остальных, не созвучно драгоценному камню? — вдруг спросил Кайл.

Мэгги закрыла кейс и поставила на пол возле ног.

— Это решение моей матери. Можно сказать, что у нее мятежный характер.

— А она никогда не уезжала из дома?

— Ну… однажды уезжала. Она уезжала в колледж, они жили там коммуной, боролись, протестовали.

— Жили коммуной?

— Знаете, вегетарианские фермы, где каждый носил имя «Радуга», или «Свобода», или «Облако».

— А Магнолия?

Для Мэгги разговор о бурных днях матери был труден: она немногое о них знала и не понимала того, что знала.

— Мой отец уехал во Вьетнам и оттуда не вернулся. Это все, что я о нем знаю. Я даже не знаю его имени, его настоящего имени. Довольно смешно, принимая во внимание, с каким пристрастием я допрашивала вас о вашей семье.

— Я не это имел в виду.

Конечно, нет; он-то знает все ветви своего генеалогического древа.

— Мать вернулась сюда, где я и родилась. Она устроила небольшой бунт и назвала меня Магнолией, намереваясь называть Мэгги. Из книжки своих детских лет она знала, что Мэгги — греческое имя, обозначающее жемчуг.

Улыбка скользнула по лицу Кайла.

— Очень ловко. — Он изменил положение, подвинувшись ближе к ней на несколько дюймов.

Мэгги не поняла, намеренно он это сделал или нечаянно.

— Я об этом не думала. Ненавижу свое имя, но полагаю, мама хотела показать мне, что можно быть личностью, оставаясь в рамках семейных традиций.

— Магнолия. Цветок Юга. — Он внимательно изучал ее лицо. — Оно вам идет.

Мэгги погибала под взглядом его ярко-голубых глаз и боролась с этим весь вечер. В конце концов, это утомительно.

— Вот как?

— Еще как!

Атмосфера в машине изменилась. Мэгги хотела намекнуть, что пора уезжать, но с разгорающейся страстью испарились все слова.

Это было дикое желание. Дикое еще и потому, что этого мужчину она слишком мало знала, чтобы чувствовать что-либо подобное.

Ее чувства будто обострились: она заметила, что одна его бровь чуть более приподнята, чем другая, разглядела ломаную линию бачков, форму ушей, морщинку на шее, прекрасно очерченный рот и небольшой шрам на подбородке. Она видела его губы и сузившиеся зрачки.

— Не смотрите на меня так, — прошептал Кайл.

— Как? — Хотя отлично понимала, что он имеет в виду.

Он придвинулся ближе:

— Как если бы…

Она приблизилась:

— Вы хотите…

Остальные слова утонули в поцелуе.

Мэгги поняла, что она никогда не целовалась по-настоящему. Какой-то ключик независимо от нее повернулся и открыл ее сердце. Ее руки гладили и в то же время слегка сдерживали приближающееся к ней лицо и соскользнули на плечи, когда их губы слились. Сердце ее рвалось наружу.

Мощные чувства сотрясали ее. Она хотела впитывать его запах, вкус его губ. Она хотела бы запечатлеть себя в нем так, чтобы ни одна другая женщина никогда не смогла бы завладеть им, даже по праву. Она хотела царапать, кусать. Оставить следы.

Кайл отшатнулся, глядя так же ошеломленно, как и она.

— Мэгги…

Она поцеловала его, чтобы он ничего больше не сказал; поцеловала и не смогла бы объяснить, почему, а просто потому, что хотела еще раз почувствовать его губы.

Тусклый свет в салоне стал ярче.

Еще ярче.

Они замерли. Автомобильные фары! Фары автомобиля, который свернул с шоссе и направился прямо к ним.

— Ох, нет! — Она вцепилась в руку Кайла. — Нас не должны видеть вместе — это все испортит!

— Нагните голову. Если они остановятся, то дело с ними буду иметь я. — Его рука быстро пробежалась по волосам, и он еле слышно пробормотал: — В такой ситуации я еще не бывал.

— Свет! Они могут нас видеть. Выключите свет.

Кайл выключил свет в салоне, но Мэгги подозревала, что было уже поздно, их, наверное, уже увидели. Если дойдет до бабушки, то ни на какое сотрудничество рассчитывать не придется.

Приближаясь, машина сбавила ход, и сердце Мэгги заколотилось еще сильнее, чем за несколько минут до этого.

Но машина, продолжая медленно двигаться по дороге, усыпанной гравием, проехала мимо в направлении Гартвидла.

Мэгги перевела дух.

— Проезжая, водитель показал мне большой палец, мол, недурно, — сообщил Кайл.

— Вы узнали его?

— Да нет, это какая-то юная пара. Наверное, ищут уединения.

— Гартвидл весьма популярен среди молодежи. — Она не смотрела на него. Что она хотела этим сказать?

— Мэгги, — он положил руку ей на плечо, но она слегка отдернулась.

— Не будете ли вы так любезны отвезти меня домой? — прошептала она, все еще не глядя на него.

Она чувствовала, что Кайл изучает ее лицо.

— О'кей, — сказал он тихо, накинул ремень безопасности и тронул машину.

Мэгги тоже щелкнула замком ремня и прижалась виском к прохладному стеклу. Стекла запотели, и Кайл включил кондиционер. Она не раздумывала о том, что он о ней думает. Она сама не знала, что о себе думать.

Возможно, Мэгги считает, что он сексуальный маньяк, поносил себя Кайл. О чем он только думал! О ее коже, ее глазах, волосах, духах, губах и особенно о выражении готовности на ее лице. Которое, кстати, вполне могло ему почудиться.

Все очень плохо, и теперь он должен основательно поразмыслить над тем, как заслужить прощение.

Что это было? Подспудное сокрушительное желание?

Без помощи Мэгги он не может рассчитывать на успех переговоров с японцами. И он еще думает о каких-то японцах! Ведь он целовал ее!.. Даже сейчас еще его губы помнили вкус ее губ.

Он, может быть, никогда больше не захочет ее видеть, думала Мэгги, искоса поглядывая на сидевшего рядом мужчину. До сих пор он не сказал ни слова. Может быть, очень рассержен?

И он еще хотел, чтобы она учила его бизнес-этикету! Мэгги чуть не застонала. Урок номер один: не путать бизнес с удовольствиями!

Что, если… что, если он больше не захочет нанять ее? О чем она только думала! Впервые ей выпал такой удобный случай заработать за месяц много денег. А она бросилась к нему! У него же не оставалось выбора: целовать ее или смутить отказом!

Статуя Ла Рю Джефферсона сурово взирала на проезжавшую мимо машину.

Дом Мэгги был всего в нескольких минутах езды. Она лихорадочно подыскивала слова, чтобы произнести их при расставании, но Кайл опередил ее:

— Мэгги, я все думал, что вам сказать, и, честно говоря, не придумал.

Они одновременно повернули головы, чтобы взглянуть друг на друга, и тут же отвели глаза.

Кайл собирается отказать ей. Они уже свернули на Джефферсон-бульвар, а Мэгги все ждала страшных слов.

— Пожалуйста, остановите здесь, — попросила она.

Кайл притормозил у кромки тротуара.

— Надеюсь, я не подверг опасности нашу совместную работу? Очень боюсь обратного, — сказал он. — Если вы чувствуете себя неловко, то хочу вас успокоить — не надо. Просто я еще не привык к восхитительным южным красавицам. — Он смущенно улыбнулся.

Мэгги встретила его покаянно-печальный взгляд и поняла, что он не собирается отказывать ей. В конце концов, именно он полностью несет ответственность за их встречу. Но… было так легко позволить ему это.

— Пожалуйста, не оправдывайтесь, ведь это я предложила встретиться в любимом месте джефферсонвильской молодежи. — Та-а-ак! Профессионально, Мэгги! — Я думаю, в создавшихся обстоятельствах вы проявили замечательную выдержку. Давайте назовем это минутным безумием и будем двигаться дальше.

Он молча кивнул.

— Я лучше выйду здесь, — она открыла дверцу машины.

— Я пойду с вами.

Прежде чем Мэгги успела возразить, он уже оказался на тротуаре, ожидая, пока она заберет свои вещи.

— Как вы собираетесь возвращаться в дом? — спросил он.

— Через парадную дверь. Надеюсь, они уже разошлись по своим комнатам. Опал смотрит телевизор, он всегда включен на полную громкость, и, наверное, я смогу проскользнуть незамеченной.

Они дошли до зарослей индийского боярышника.

— Можно я вам позвоню? — спросил он.

— Я сама позвоню вам. Это проще.

Он засунул руки в карманы:

— О'кей.

И опять неловко кивнул. Мэгги крадучись направилась по дорожке к дому. Она поднималась по деревянным ступенькам крыльца с левой стороны, стараясь, чтобы они не скрипнули.

Добравшись до входной двери и осторожно вставив ключ, она тихо отвела дверь. Пружина загудела, но никакого скрипа. Сквозь кружево занавески на окне Мэгги видела сероватый отсвет: телевизор тетушки Опал.

Мэгги открыла дверь на такое расстояние, чтобы нащупать цепочку. Зачем пользоваться цепочкой, если освободиться от нее можно в один момент! Она еще помнила то время, когда они вовсе не заботились закрывать двери. Впрочем, это было еще до того, как люди «Стюарт компьютерс» появились в Джефферсонвиле и Перл начала убеждать всех, что сокровища семьи Джефферсонов в опасности.

Мэгги ступила в холл и закрыла дверь.

И тут холл озарился светом.

— И где же это ты была?

Мэгги выронила кейс: перед ней стояли все три Сокровища Джефферсон.

Перл в длинном темно-красном вельветовом платье со скрещенными руками и строгим лицом.

Руби, ставшая грудью на пути опасности, держа бейсбольную биту, одетая в свободную розовую тенниску от «Прогулки для здоровья», приобретенную года два назад.

Опал в муаровом шелковом пеньюаре, украшенном перьями, как в сериале «Секрет Виктории»; подбородок подвязан платком, оливково-зеленая грязь на лице — крем, призванный стягивать поры на коже.

— Я была… я выходила, — ответила Мэгги.

Они пристально глядели на нее.

— Она была с мистером Стюартом, — констатировала Перл.

Откуда они узнали? Машина?

— О, Мэгги, ты покраснела! — Опал сжала руки.

— Что значит — покраснела?

— Я просила тебя быть осторожной, — сказала мать. — Ты ведь была осторожной, не так ли?

Все опять уставились на нее.

Мэгги чувствовала, что ее лицо пылает. Ей не нужно было заглядывать в зеркало холла, чтобы понять, что если она не была осторожна прежде, то теперь осторожность необходима.

— Мы разговаривали.

Было ясно, что она никого не обманула.

— Мэгги, из запретной любви ничего хорошего выйти не может, — печально сказала Опал.

— Из незапретной тоже, — проворчала Руби.

— Как будто ты знаешь, Руби, — резко возразила Перл.

Руби сверкнула на мать глазами:

— Он был посвящен в духовный сан в Церкви Небесного Света.

— А где свидетельство?

— Свидетельство — это суетное доказательство, нужное человеку, а не Богу.

— Я думаю, мы все творим свой путь сами, — прервала Мэгги вековечную дискуссию.

— Мэгги, не порти себе жизнь. — Мать прислонила биту к стене. — Тебе не нужен мужчина.

— Ну, нужен мужчина или хочет мужчину…

— Опал! — хором воскликнули Руби и Перл.

Опал передернула плечами:

— Я ретируюсь — смотреть мои прекрасные сны. В «Бухте Гарнера» Слэун и Саммер вступают завтра в брак, я непременно хочу это видеть. — И она бросилась в свою комнату.

— Эти отвратительные янки! — Перл вздохнула. — Он пытался соблазнить тебя, не так ли? Не отрицай.

— Отрицаю!

— Мэгги, ты получила прекрасное образование, — вступила мать. — Не пусти его на ветер.

— Мама, бабушка! — Мэгги схватила их за руки и слегка стиснула. — Я знаю, что у меня прекрасное образование, и пытаюсь его использовать. Кайл хочет пригласить меня провести семинар по деловому этикету для его служащих. Но вы так упрямы и беспощадны, что я не могу обсуждать это с вами. — Она решила пока не упоминать о японцах.

— Чтобы ноги твоей не было в этом здании, и не смей заниматься с его грубиянами служащими, — заявила Перл.

— Почему?

— Потому, что мистер Стюарт не тот человек, с которым тебе следует сотрудничать.

— Но почему? — настаивала Мэгги.

Рот Перл открылся, закрылся, и она повернулась к Руби:

— Видишь, это твое влияние!

— Надеюсь, — согласилась Руби.

Ноздри Перл дрогнули.

— Магнолия, как ты можешь иметь какие-то общие дела с этим человеком после того, как он столь неуважительно с нами обошелся?

— Бабушка, разве ты когда-нибудь предлагала ему позвонить?

— Всем известно, что мы всегда дома во время чая.

— Вероятно, он не думал, что может быть желанным гостем. Скорее всего, он думал, что его прогонят с крыльца поганой метлой!

Щеки Перл порозовели.

Руби закудахтала:

— Ты тоже свое получила.

Мэгги торопилась закрепить завоеванные позиции:

— И теперь, когда ему нужен кто-нибудь, чтобы заняться с его людьми вопросами корректного общественного и делового взаимодействия, разве он отправляется в Атланту? Или в Нью-Йорк? Или еще куда-либо, где существуют компании, занимающиеся такого рода деятельностью? Нет! Он обращается к нам. — Она остановилась, затем добавила с сердцем: — Он обращается к нам потому, что думал о нас как о людях, наиболее сведущих в этих вопросах, и… ты прогнала его с крыльца метлой.

По мере того как она говорила, Перл буквально увядала у нее на глазах.

Ухватившись за руку Руби, она еле выговорила:

— Ох, дорогая! Мы должны… мы должны это исправить.

Руби кивнула, внимательно наблюдая за Мэгги.

— Магнолия, как ты думаешь, мистер Стюарт принял бы приглашение на чай?

Мэгги попыталась скрыть свое удовлетворение:

— Все, что я могу сделать, — это спросить его.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кайл перевязал галстук, потом развязал и схватил другой. До сих пор у него не было нервов — во всяком случае, он не припоминал, когда бы еще так нервничал.

Какой хитростью Мэгги добилась для него приглашения на чай, он не знал, но его уважение к ее дипломатическим способностям возросло.

Вообще говоря, в такой благоухающий воскресный полдень он должен был бы, как обычно, гонять в софтбол, этакую разновидность бейсбола.

Он жил в пентхаусе, в фешенебельной квартире на крыше небоскреба «Стюарт компьютерс». Из окна ему было видно, как в парке Митч и другие гоняли мяч.

Кайл требовал, чтобы его служащие участвовали в спортивной команде компании, поскольку они слишком много времени проводили в помещении. Никто на такое требование не жаловался.

Отвернувшись от окна, он заглянул в заметки о своей семье, которые мать составила для него при их последней встрече. Итак, он готов к решающему экзамену.

Ровно в четыре часа раздался легкий стук в парадную дверь.

— Это, наверное, мистер Стюарт. Он пунктуален, надо будет сказать ему об этом. Можешь открывать дверь, Магнолия.

Зная, что и Перл и Руби наблюдают за ней, Мэгги неспешно направилась к парадной двери, хотя сердце ее колотилось так, будто она только что пробежала марафонскую дистанцию. С того вечера, когда она вылезала из окна, они впервые встречались лицом к лицу.

И до сих пор она не могла понять, почему тогда ее чувства словно с цепи сорвались. Мэгги отлично помнила о роке, преследующем ее семью, и становиться матерью-одиночкой не собиралась. Хотя в глубине души очень боялась, что и она когда-нибудь вернется сюда, в этот старый дом, беременная и покинутая человеком, встретившимся на ее пути. А с другой стороны, поглядите на нее — она уже вернулась.

Слегка вздрагивая, Мэгги наклеила любезную улыбку, приостановилась у зеркала проверить, как выглядит, набрала в легкие воздуха и открыла дверь.

…И не выдохнула.

За дверью стоял Кайл, и каждой клеточкой своего тела она ощущала, что это тот мужчина, который мог бы увековечить род Джефферсонов.

— Вот это да! — Она наконец очнулась и перевела дыхание.

— Ну как, я прошел досмотр? — Он слегка приподнял руки и повернулся вокруг оси — ярчайшее воплощение успеха.

— О да! — Она была вынуждена прислониться к двери, чтобы удержаться на ослабевших ногах.

— Мэгги?

— Да? — Она вздрогнула, услышав голос Опал.

— Теперь я могу войти? Они готовы принять меня?

Ошеломленная своей реакцией, она отступила в сторону. Впервые в жизни Мэгги подумала, что от любви действительно можно совершенно потерять голову.

Кайл проследовал за ней в гостиную, где Опал уже присоединилась к остальным, украсив собою и без того живописную картину. Сокровища Джефферсон имели достойную оправу.

Мэгги следила за тем впечатлением, которое произвело его появление: бабушка, хоть и видела его прежде, опустила чашку на блюдце, Руби перестала стегать очередное одеяло. Опал сидела вполоборота, показывая свой профиль, — ей казалось, что так она выглядит лучше.

Мэгги представила его дамам, вспоминая, как представляла его, когда он притворялся Митчем. Никто об этом не упомянул, Мэгги — тоже.

— Садитесь здесь, мистер Стюарт, возле меня, — Опал слегка похлопала по софе и стала прихорашиваться.

Кайл сел. Мэгги вдруг разонравилась идея участия Кайла в чаепитии.

— Магнолия рассказала нам, что магазин «Карлайл» принадлежит вашим родственникам, — начала разговор Перл.

— Семье жены моего кузена, — подтвердил Кайл. — Роберт стал вице-президентом этого магазина.

— Прекрасно. А кто еще есть у вас в семье? — спросила Перл.

Разговаривая с бабушкой и тетушкой Мэгги, Кайл изредка поглядывал на нее. Вид у девушки был мрачный. Забавляясь этим обстоятельством, он подробно излагал Сокровищам историю своей семьи. Даже Руби, при всех ее насмешках над всякими генеалогическими сорняками, незаметно прислушивалась к рассказу.

А он явно использовал домашние заготовки.

Мэгги теряла терпение. Почему происхождение человека считается более важным, чем сам по себе человек? Неужели они настолько мелки, чтобы углубляться в эти подробности? — задавалась она вопросом, не вслушиваясь в их слова.

Кайл был великолепен: слегка флиртовал с Опал, мягко уступал Перл и обменивался политическими остротами с Руби. Он держался вполне непринужденно.

Мэгги ждала удобного момента, чтобы заговорить о павильоне и семинаре по бизнес-этикету. А допрос тем временем продолжался. Кайла искусно допрашивали о его намерениях и финансовом положении его семьи. Допрашивали так, будто он является потенциальным поклонником. Она перехватила удовлетворенное переглядывание между Опал и Перл.

Потенциальный поклонник. Значит, вот что они о ней думали? Она чувствовала себя так, словно ее погрузили в кувшин с охлажденным чаем. Это унизительно!

— Кайл, расскажите им о вашей идее с павильоном.

Четыре пары глаз — три карих, одна голубых — уставились на нее.

Перл опустила чашку на блюдце:

— Мэгги, кажется, очень увлечена вашим павильоном, мистер Стюарт.

— Я знаю, что вы являетесь президентом Исторического общества Джефферсонвиля, миссис Джефферсон, — начал Кайл, — и подумал, что вы могли бы рассказать мне, было ли прежде в Джефферсонвиле что-либо в этом роде. Если было, то мы могли бы провести реконструкцию или построить нечто подобное.

— Я думаю, это перспективная идея, мистер Стюарт. — Перл одарила его улыбкой.

Мэгги восхищалась тем, как он вел свою линию.

— И я думаю — если вы не будете против — назвать его Джефферсон-павильон.

— О, мистер Стюарт, это не слишком для вас? Это не слишком для него, Перл? — захихикала Опал.

— Это очень достойный жест, мистер Стюарт, — признала Перл, и губы ее сложились в удовлетворенную улыбку, при этом весь ее вид говорил о том, что она торжествует победу.

Руби встряхнула одеяло:

— Мне кажется, что деньги можно было бы употребить с большей пользой, например на женский приют.

Кайл растерялся, и тогда вступила Мэгги:

— Мама, павильоном могли бы пользоваться матери с детьми. — Она взглянула на Кайла. — Я даже думаю, что его можно было бы использовать для собраний или для сбора людей после парадов и ралли.

Или демонстраций.

Руби перестала стегать, и Мэгги поняла, что она мысленно прикидывает, можно ли будет использовать павильон для своих целей.

— Звучит хорошо. Пожалуй, стоит попробовать.

Перл кашлянула:

— Я изучу свои документы и, может быть, что-нибудь найду, мистер Стюарт.

— Значит, договорились. И, конечно, вы примете участие в церемонии открытия?

— Ну, разумеется.

— Великолепно! — Кайл с чарующей улыбкой обвел взглядом комнату. — До тех пор, я надеюсь, мы будем работать вместе. Об остальном вас проинформирует Мэгги.

Мэгги поморщилась — не ко времени было поднимать тему семинаров.

— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, мистер Стюарт.

— Сейчас, бабушка. Вы помните, я вам рассказывала о семинарах?

— Это совсем еще не решено. — Перл сделала маленький глоток чая. — Я не уверена, что это то дело, которым ей следует заняться.

Анекдот! Называется, им нужны деньги!

— Совершенно верно, — к удивлению Мэгги, согласился Кайл. — Это еще вопрос, будет ли Мэгги… подходящей кандидатурой.

— Мэгги — неподходящая кандидатура? — возмутилась Опал. — Это почему же?

— Прошлые отношения между вашей семьей и «Стюарт компьютерс» были слишком обострены, этим придется заниматься специально, а Мэгги в этой области не очень опытна и без рекомендаций…

— Нет, подождите… — Перл подняла руку: — Магнолия — Джефферсон! И в других рекомендациях не нуждается!

Мэгги шла по вестибюлю «Стюарт компьютерс» к лифту. Вращаться в деловом мире — не об этом ли она мечтала?

Здание внутри казалось еще более огромным, чем снаружи: металл, тонированное стекло и серые стены — жители Джефферсонвиля об этом современном здании отзывались пренебрежительно. Отблески света на гладких поверхностях коридоров — все как в лучших научно-фантастических фильмах.

Мэгги обратила внимание на то, сколь модно одеты женщины, деловито сновавшие взад и вперед через вращающиеся двери. Женщины в свою очередь обращали внимание на ее цветастую юбку. Она решила выбросить все эти юбки, как только бабушка привыкнет к тому, что она работает в этом здании.

Она отметила также, что не узнает никого из этих шикарно одетых женщин, а те, насколько она могла судить, не узнавали ее. Оказывается, жители Джефферсонвиля изменились больше, чем она думала, и уж определенно больше, чем думала ее бабушка.

Когда Мэгги вышла из лифта, секретарша направила ее в кабинет почти в конце коридора.

— Вы, должно быть, Мэгги, — улыбаясь, живо приветствовала ее женщина, одетая в удобный деловой костюм. — Я — Дженет, секретарь Кайла. — Она жестом пригласила Мэгги войти.

Помещение было очень большое, но, пожалуй, скромное.

— Это кабинет Кайла? — спросила Мэгги, оглядываясь вокруг. — А где он сам?

— О нет, — засмеялась Дженет, — это мой кабинет. А его следующий. — Она толкнула дверь посередине отделанной панелями стены. Мэгги услышала голоса. — Он пригласил Митча и других, чтобы сообщить о вас.

Голоса зазвучали громче, но один перекрывал остальные:

— Это самая идиотская идея! И как только она пришла тебе в голову?!

Мэгги воззрилась на Дженет, но та торопливо открыла какие-то бумаги, поглотившие все ее внимание.

— Не желаю слышать о каких-то старых курицах, которые будут учить меня пить чай! — громыхало за закрытой дверью. — Меня не заботит, что и как делают японцы, — это не входит в мои обязанности!

Послышались приглушенные шаги.

— Митч! — Голос Кайла Мэгги узнала еще до того, как открылась дверь.

Интересно посмотреть на человека с такой репутацией, как у Митча. И Мэгги сделала шаг вперед.

— Я должен дело делать, — объявил темноволосый молодой человек и, сопровождаемый несколькими сотрудниками, устремился к выходу.

Мэгги хотела отступить с его пути, но сзади стояла Дженет.

— Осторожней, Митч, — услышала Мэгги как раз перед тем, как он врезался в нее, наступив ей на ногу. И даже не остановился, только пробормотал какие-то извинения. — Мэгги, с вами все в порядке? — окликнула Дженет.

— Более или менее. — Мэгги потерла лодыжку там, где после столкновения осталась белая полоска, и, ухватившись за косяк, поправила туфлю.

В это время кто-то из сопровождавших Митча, проходя мимо, сказал ей:

— Надо быть осторожнее.

Мэгги посмотрела вслед удаляющимся сотрудникам. Они почти бежали, спеша улизнуть от занятий с ней.

— Хэлло, Мэгги! — сказал знакомый голос: Кайл без улыбки смотрел за спину Мэгги. — Добро пожаловать в «Стюарт компьютерс».

Пока Кайл представлял ее сердитым инженерам, заполнявшим комнату, Мэгги думала, что за такую работу следовало бы утроить ей гонорар.

После происшедшего сегодня утром в кабинете Мэгги поняла, что трудно ожидать от них большого энтузиазма, но надеялась на свои дипломатические способности.

Каждый находящийся в комнате заранее считал все, что она может сказать, пустой тратой времени и не стеснялся это продемонстрировать.

Три присутствующие женщины вели себя тихо и вежливо, но Мэгги подозревала, что они только и ждут реакции своих коллег, чтобы поддержать их.

Митч вызвал ее на дуэль сразу, как только Кайл покинул комнату:

— Если кого-то раздражает моя манера держать вилку, то это его проблема, а не моя. — Он развалился в кресле и демонстративно раскрыл журнал по электронике.

Магнолия — прямой потомок Ла Рю Джефферсона — была шокирована его поведением, Но Мэгги-преподаватель из колеи выбита не была. Улыбаясь, она обошла огромный конференц-стол, дошла до Митча, отобрала у него журнал и вернулась на свое место.

— Вы получите его после занятий, — сказала она и тут же уткнулась в свои открытые конспекты.

— Эй, верните! — Митч едва не лишился дара речи.

— После занятий, — стояла на своем Мэгги, понимая, что если уступит сейчас, то никогда уже не сумеет овладеть его вниманием.

Митч вскочил, оттолкнув назад свое кресло. Зацепившись ножками за дорожку, кресло опрокинулось.

— Весь этот этикет — глупость, и я больше не хочу тратить на это время. — Он огляделся, готовый возглавить бунт.

— Мистер Стюарт, нанимая меня, особенно настаивал на подготовке к визиту мистера Мацузаки, — сказала Мэгги. — Если вы не согласны с его решением, то вам лучше обсудить это с ним.

— Я именно это и собираюсь сделать! — вскричал Митч и направился к двери.

Она постаралась сделать вид, что ничего особенного не произошло, но все же после ухода Митча ощущалась неловкость.

К тому времени, когда Мэгги отпустила своих слушателей, она чувствовала себя совершенно вымотанной. Единственным, что удерживало ее от того, чтобы устроить Кайлу демарш, был чек и указанная в нем сумма, которой вполне хватало на покрытие части расходов на собственную свободу.

Но не только это. Если она сейчас откажется от работы, то никогда больше не увидит его. А не встречаться с ним было еще тяжелее, чем встречаться. Не видеть его… совсем? Нет, ничего хуже быть не могло!

Пожалуй, лучше зайти в банк и, пока не передумала, открыть счет на «Джефферсон. Протокольные консультации» — так она решила назвать свое дело.

— Я признаю, что не являюсь членом Народного клуба Джефферсонвиля, мистер Джемисон. У меня хранится копия вашего письма, в котором вы отклоняете мое членство, однако мне очень нужен бальный зал. Так, может быть, в данном случае вы сделаете исключение?

Кайл слушал, как человек на другом конце телефонного провода нес вздор о правилах и стандартах, и его раздражение росло. Старая гвардия Джефферсонвиля все еще не хотела иметь ничего общего со «Стюарт компьютерс».

Кайл прервал связь прежде, чем у него вырвалось что-то соответствующее его раскаленному состоянию. Он смертельно умотался за эту неделю. Похоже, что новость о разрядке его напряженных отношений с семейством Джефферсон не возымела действия на джефферсонвильцев.

Наверное, влияние Перл не так уж велико. Сокровища были подделками.

Одна надежда, что к Мэгги это не относится.

Он пробовал сидеть на ее занятиях, но не мог сосредоточиться. А поскольку ее глаза постоянно возвращались к нему, он понял, что его присутствие создает ей дополнительные трудности.

Кайл не мог припомнить ни одной женщины, которая так же глубоко проникла бы в его душу, как Мэгги Джефферсон. Было в ней что-то такое, что неудержимо влекло его.

Звонкий голос разносился по всему коридору.

Ну что еще?

— Кайл, — несмотря на попытки Дженет задержать ее, Мэгги ворвалась в кабинет, — я по поводу Митчелла Маккормика!

— Все в порядке, Дженет.

Возведя очи к потолку, Дженет закрыла дверь.

— Он невозможен! — воскликнула Мэгги, глядя на Кайла гневно вспыхивающими глазами. — Они все невозможны! Не могу поверить, что они так относятся к занятиям, зная, как важен визит японца. Вы им говорили?

Несправедливость ее упреков, да еще сразу после разговора с Джемисоном, окончательно вывела его из себя.

— Да! Я им говорил! — Кайл стоял и колотил телефонной книгой по столу. — А вот что происходит с вашим захолустным городишкой? Никто не желает со мной сотрудничать. Если ваша бабушка тут такая большая шишка, то почему она не объяснит всем, что я уже не «подонок янки»?

Мэгги обошла стол:

— Некоторые ваши трудности в Джефферсонвиле вы создали себе сами.

Кайл наклонился вперед, упершись пальцами в стол:

— Если бы вы были настоящим преподавателем, каким вы хотите казаться, то знали бы, как справиться с такими людьми, как Митч.

Она тоже уперлась пальцами в стол:

— Такой, как Митч, давно был бы застрелен!

— А такая, как вы?

Он не собирался говорить ничего подобного и даже не понял, как это у него вылетело.

Мэгги, с округлившимися глазами, развернулась и направилась к двери.

— Мэгги, извините! — Кайл бросился за ней, но она не замедлила шага. — Мэгги! — Он схватил ее за локоть.

— Оставьте меня! — Она выдернула руку.

— Нет! — Он опять схватил ее, и она, оступившись, чуть не упала на него.

Он слышал прерывистое дыхание, но видел только ее губы и… поцеловал их.

Его тело немедленно напомнило ему о нескольких случайных мгновениях там, в автомобиле. Всю неделю танталовы муки возобновлялись с новой силой, стоило ему хоть мельком увидеть ее где-нибудь в здании. А теперь он снова поцеловал ее, и это было еще более замечательно, чем тогда, в машине.

— Мэгги! — почти простонал Кайл. Он хотел сказать ей, что сошел с ума, но надеется, что и ей так же сильно хочется целовать его, как ему — ее.

— Ох, Кайл! — Похоже, она имела в виду то же самое.

— Позвольте мне… закрыть дверь, — прошептал он между поцелуями и взялся за круглую ручку двери.

Но в это время дверь распахнулась и прищемила ему руку.

— Ох, виноват! — В офис вошел Митч. — Дженет сказала, что ты хотел бы поговорить со мной, вот я и явился.

— Да, явился. — Кайл тряхнул рукой, боль оказалась эффективным средством освобождения от только что испытанного возбуждения.

— Ну и что? — спросил Митч.

— Ничего, — задыхаясь, прошипел Кайл.

Лицо Мэгги залилось румянцем, глаза широко распахнуты, словно она была вне себя от ярости.

Кайл проглотил комок в горле.

— Ты создаешь Мэгги проблемы!

Митч нахмурился:

— Она тратит мое время, да и других тоже. Господи, да я бы лучше работал над мультимедийным акселератором, который позволил бы забыть о любых чипах памяти!

— У нас нет времени ждать, пока ты что-нибудь разработаешь.

Митч бросил на Мэгги торжествующий взгляд:

— И я говорил…

— Митч, заткнись и слушай.

Митч и Мэгги изумленно переглянулись.

— Если мы не получим этот японский чип, то нам придется увольнять людей и, может быть, даже лишиться этого здания. Значит, у тебя не будет лаборатории и других дорогостоящих игрушек.

Митч так пристально глядел на Кайла, что тот побоялся, как бы этот взгляд не пронзил его насквозь.

— Я думаю, мне пора, — вмешалась Мэгги.

— Мэгги, подождите.

Но она покачала головой:

— Мы поговорим позже.

День выдался «не скучный», как она его определила.

Мэгги потрясла встреча с Кайлом лицом к лицу. Целую неделю она уговаривала себя, что просто нормально — ну, чуть-чуть восторженно — откликнулась на привлекательность мужчины и что теперь, зная, чего от себя ожидать, сможет контролировать свою реакцию на любых привлекательных мужчин.

Нет, это головокружение не осталось безответным. Почему бы им не увидеться неофициально? Свидание, другими словами. Правда, они вместе работали, но ведь это временно. Да и увлечение такое допустимо только как временное.

Не то чтобы Кайл собирался укатить или еще что-нибудь в этом роде. Куда он денется? Его бизнес в Джефферсонвиле. Конечно, он может потерять здание, если не получит этот чип; но ведь он не солдат, ушедший на войну, и не коммивояжер — он не покинет ее.

Мэгги так успокоилась, решив покориться своему сильному увлечению, что повернула старый «кадиллак» по направлению к банку. Теперь, когда у нее был открыт счет, она собиралась выяснить возможности кредита. Это не терпело отлагательств.

* * *

— Как вы думаете, есть какие-нибудь деньги на счете «Джефферсон. Протокольные консультации»? — спрашивала Мэгги мистера Винтропа пятнадцать минут спустя. — Я только на прошлой неделе внесла деньги на депозит.

— А ваша матушка сняла их вчера, мы выдали ей банковский чек.

— Вы не могли этого сделать! — ошеломленно воскликнула Мэгги.

Мистер Винтроп снисходительно улыбнулся и, сцепив пальцы, ответил:

— Банк может многое, мисс Мэгги. А банковский чек просто…

— Я знаю, что такое банковский чек! — перебила Мэгги.

И, развернувшись, бросилась к «кадиллаку». Немного погодя она, оставив машину с открытой дверцей, взлетела по парадной лестнице и ворвалась на семейное чаепитие.

— Магнолия, леди никогда…

— Мама, что ты сделала с банковским чеком?

— Это не твоя забота. Мэгги.

Мэгги остановилась прямо перед ней:

— Очень даже моя, и, думаю, ты это знаешь.

— Магнолия, не смей разговаривать с матерью таким тоном.

Но Мэгги была так разгневана, что ей было не до бабушкиных правил хорошего тона.

— Что ты сделала с банковским чеком?

Руби продолжала безмятежно стегать очередное одеяло.

— Я послала его в Атланту в женский приют, пока в Джефферсонвиле нет своего.

— Когда?

— Мэгги, дорогая, не надо так хмуриться, от этого могут появиться морщины, — озаботилась Опал.

— Мама?

— Письмо ушло с утренней почтой.

Не отвечая на протесты Перл и Опал, Мэгги бросилась к машине, торопясь на почту.

На почте отказались отдать ей письмо, тогда она вернулась в банк, чтобы приостановить оплату чека.

— Не нервничайте! — Мистер Винтроп сохранял хладнокровие. — Я все равно не вернул бы чек, ведь на вашем счету достаточно денег, чтобы покрыть его.

Не сходя с места, Мэгги позволила себе удовольствие выплеснуть все свои претензии так, что мистер Винтроп раз и навсегда запомнил, что в его банке счетом «Джефферсон. Протокольные консультации» распоряжается Магнолия Б. Джефферсон и она намерена «забивать этим свою хорошенькую головку» по возможности регулярно.

Затем она отправилась к матери и попросила ее уведомить по телефону женский приют Атланты, что оплата чека, который они вскоре получат, задерживается.

Матери новость не понравилась, но Мэгги другого и не ждала.

Руби, Опал и Перл, все еще собиравшиеся пить чай, несомненно, обсуждали прискорбное поведение Мэгги.

— Я не буду звонить, — заявила Руби.

— Прекрасно! — Мэгги с усталым видом приняла от бабушки чай со льдом. — Я позвоню им сама.

— Как ты смеешь! — Руби поднялась и воззрилась на Мэгги, в глазах ее играл опасный огонек.

— Мама, мы больше не можем позволять себе щедрые пожертвования. — Мэгги знала, что ее мать поддерживала множество падших женщин. Все ее одеяла дарились или продавались, а доходы от продаж раздавались.

— Я случайно узнала, что Кайл Стюарт заплатил тебе. Наверное, в надежде, что имя Джефферсонов поможет ему войти в общество Джефферсонвиля, — сказала Руби.

— Деньги? — Опал так широко открыла глаза, что ее ресницы почти воткнулись в поднятые брови — Этот человек давал деньги нашей дорогой Мэгги?

— Не будь вульгарной! — Перл, несомненно, готовилась за чаем приступить к лекции по поводу грязных барышей.

— Да, деньги! — Руби нацелила на Мэгги осуждающий взгляд. — Которые она хотела утаить от нас!

В животе у Мэгги похолодело — она ненавидела подобные столкновения. Перл и Опал повернулись друг к другу, явно изыскивая способы стереть пятно с репутации Джефферсонов.

— Это оплата моего труда.

Руби опустила глаза и вернулась к простегиванию одеяла. Потом пробурчала:

— Мистер Винтроп должен будет перевести деньги из фонда, раз уж ты такая скупая и мелочная.

— Нет больше попечительского фонда, мама.

— Конечно, есть! — Руби повысила голос. — Его учредили еще твои предки!

Перл и Опал начали прислушиваться.

— Счет исчерпан, — сказала Мэгги, не зная, как родня отнесется к такой новости.

— Вздор, Магнолия. Деньги всегда были! — Слова Перл прозвучали так, словно она едва смогла их выговорить.

Мэгги глубоко вздохнула, выравнивая дыхание:

— Вы их снимали, чтобы оплатить мой колледж, помните?

— Но поступало всегда больше.

Это правда. Просто Мэгги еще не добралась до объяснения понятий основного и процентного дохода и того, что случается с процентным доходом, когда больше нет основного.

— Да, но недостаточно, чтобы возместить тогдашние расходы.

— Мистер Винтроп всегда давал мне деньги, когда я к нему обращалась, — заявила Перл. — Ты хочешь сказать, что он давал мне деньги, которые нам не принадлежали?

Мэгги заглянула в ее простодушные карие глаза:

— Это были деньги, которые я вносила из своего жалованья. — Почему она и осталась без каких бы то ни было сбережений. — А у меня нет больше жалованья.

Между бровями Перл пролегла небольшая морщинка.

— Это означает, что мы должны отложить прием? — спросила Опал.

Морщинка разгладилась, Перл сделала маленький глоток чая.

— Ты должна знать, Опал, что люди будут ждать, — она аккуратно поставила чашку на блюдце, а потом чашку с блюдцем — на поднос, — приема в честь открытия павильона. Позвони в клуб, нужно договориться о дате.

Мэгги чуть не заплакала.

— Бабушка, ты больше не член клуба!

— Перл Джефферсон не член джефферсонвильского Народного клуба?!

— Ты вышла из него.

— А, это! — Перл отмахнулась от слов Мэгги. — Я выхожу из клуба каждый раз, как у меня возникают разногласия с Джемисоном. — (У бабушки с Джемисоном разногласия возникали очень часто, в основном по вопросу, кто должен, а кто не должен допускаться в члены Народного клуба Джефферсонвиля.) — Это держит его в рамках. И потом, никто не захочет быть членом этого клуба, если мы в него не входим.

— Вы не внесли вовремя взнос, — напомнила ей Мэгги, — так что, по правилам, мы не являемся членами клуба.

— Ох, — Перл повернулась к Опал. — Запиши, что надо восстановить членство в клубе.

Мэгги прижала пальцы к вискам, надеясь унять начинающуюся головную боль.

— Боюсь, сейчас не время, бабушка. И, кроме того, мы не можем позволить себе спонсорство каких бы то ни было приемов.

— Но мы уже придумали декорации и украшения! — Губы Опал задрожали. — Мы даже обсудили меню.

— Может быть, вместо этого мы сможем устроить пикник в парке? — предложила Мэгги.

— Я согласна с Мэгги, — неожиданно пришла ей на помощь Руби. — Итак, решено. Мы пожертвуем деньги, которые истратили бы на прием, чтобы помочь нуждающимся женщинам Джорджии.

— Мы — нуждающиеся женщины! — Мэгги даже повысила голос, что в доме Джефферсонов было не принято. В голове пульсировало.

Три пары испуганных глаз уставилось на нее.

— Магнолия, как ты смеешь говорить такие вещи! — возмущенно прошептала бабушка.

— Потому что у нас нет денег, — слегка наклонившись и, как могла, ровно, почти по слогам, произнесла Мэгги. — Они кончились! Все! А дом разрушается, и мы с этим ничего не можем поделать.

— Сядь прямо, Магнолия, — привычно приказала бабушка.

И так же привычно Мэгги выпрямилась.

— Я никогда не задумывалась о финансовых делах семьи. И тем более о мистере Винтропе…

— Но прием… — Голос Опал оборвался, когда Мэгги покачала головой.

— Вот почему я так старалась найти какую-нибудь работу. Вот почему я продала свою машину и вернулась сюда. Я не возвращалась, пока могла переводить деньги на текущий счет фонда, узнав, что он иссякает. Кроме того, я думала, что существует другой счет. — Она махнула рукой. — Все ушло.

— Совсем? — Руби ладонями разгладила одеяло.

— За исключением того, что лежало на счете, который я только недавно открыла.

Опал и Руби смотрели на Перл, ожидая, что она скажет. Перл отрешенно смотрела в сторону.

— Итак, ты придаешь большое значение тому, что я обязалась вести семинары для служащих Кайла Стюарта. Я знаю — тебе это не нравится, но нам нужны деньги на то, чтобы перекрыть крышу. — И Мэгги перечислила бабушке все, что требовало ремонта.

— Ну почему? Я знаю, что лестница немного скрипит, однако это совсем не значит, что нужна новая…

Вежливо или нет, но Мэгги прервала ее:

— Заплатки больше не помогут, нужен капитальный ремонт. Вы считаете, что живете в священном, неприкосновенном месте, но, в конце концов, пора предпринять какие-то шаги, чтобы сохранить наш дом. Только нанимать плотников не из общества «Наследие». Они стоят дороже.

Теперь бабушка слушала ее с интересом. Любой, кто имел дело с обществом «Наследие» или знаменитыми предками, мог рассчитывать на полное ее внимание.

Мэгги горячо продолжала:

— Наши предки прошли сквозь войны и Великую депрессию. Теперь мы боремся с разрушениями, нанесенными временем, и я — одна из тех, кто готов принять вызов. Именно так, как ты учила, бабушка.

Заметив влагу в глазах пожилой женщины, Мэгги несколько даже устыдилась своей горячности.

— Благословляю тебя, дитя! — Перл промокнула уголки глаз шелковым, отделанным кружевами платочком.

Руби только блеснула взглядом и опять склонилась над работой.

— Бабушка, я знаю, ты слышала, что Кайл Стюарт собирается организовать в городе кое-какие развлечения. Из сказанного им сегодня я позволила себе предположить, что ты пустила по городу какие-то намеки, чтобы затруднить ему это дело. Впрочем, думаю, мы разрешим этот вопрос, когда он придет к нам на чай.

— В городе могут найтись люди не столь снисходительные, как мы, — ответила Перл, не сдавая позиций.

Опал отламывала кусочки лимонного печенья и, откусывая помаленьку, озабоченно поглядывала на сестру.

— Ну, вы лучше убедите этих людей, что, кто прошлое помянет, тому глаз вон. — Мэгги испустила тяжелый вздох. — Наше будущее и будущее Джефферсонвиля поставлено на карту. — Она рассказала о визите японцев. — Нравится вам мистер Стюарт или не нравится, но вы не можете не признать, что он обеспечивает работой очень многих в этом городе. Без «Стюарт компьютерс» люди будут толпами уезжать из Джефферсонвиля.

Она не знала, какой реакции ждать на свои слова. Может быть, следовало преподнести им эти новости более мягко, но дело было сделано.

В наступившей тишине часы пробили четверть часа.

— Джефферсоны никогда не пасовали перед вызовом, — засопела Перл и убрала свой платочек. — Так ты говоришь, мистер Стюарт занимается организацией развлечений сам?

Мэгги кивнула:

— Я надеюсь убедить его, что нужен координатор.

— Ты? — спросила Руби.

— Именно, мама, — ровным тоном ответила Мэгги.

— И он будет платить тебе за это?

— Я, конечно, надеюсь, что будет. Нам не помешает каждое пенни, которое мы можем получить.

Сокровища переглянулись:

— Мэгги, но тебе не по силам со всем справиться самой.

Перл тяжело вздохнула:

— Это именно то, Руби, о чем думала и я. Кроме того, будущее Джефферсонвиля поставлено на карту. — Она отодвинула от себя крошки печенья Опал. — Магнолия, ты можешь сообщить мистеру Стюарту, что мы будем держать под наблюдением этот визит.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На следующее утро Мэгги первым делом постучала в дверь Кайла:

— У меня грандиозные новости.

— У меня тоже.

— Вы — первый. — Улыбнувшись, она пересекла комнату и села в кресло перед его столом, закинув ногу на ногу.

Кайл уставился на ее ноги.

— Мы собираемся повеселиться.

— Это ваши хорошие новости?

— Для вас это звучит не радостно?

Задник ее лодочки соскользнул с ноги, и туфелька закачалась на пальцах.

— Так что мы празднуем?

Он стрельнул глазами на ее ножки. Разве нужна еще причина?

— Ваши хорошие новости.

Она засмеялась гортанным радостным смехом, от которого у Кайла по позвоночнику пробежали мурашки.

— Вы еще не слышали моей хорошей новости.

— А вы собираетесь праздновать ее со мной?

— Конечно.

— Это тоже звучит как хорошая новость для меня. — Он смотрел на нее и желал только, чтобы она закрыла за собой дверь или чтобы вошла Дженет с чашкой кофе.

— Бабушка решила помочь вам с японцами. Думаю, у вас не будет больше проблем с жителями Джефферсонвиля. — Она сияла.

— Японцы? Ах да, верно! Прекрасно.

— Кайл, и это все, что вы можете сказать?

Он прикрыл глаза, но все равно видел ее, сидящую перед ним, в юбочке, едва прикрывавшей колени. «Если я вскоре же не увижусь с ней наедине, то проеду на машине через их лужайку, припаркуюсь под дубом, встану на капот, взберусь по ветвям, вскарабкаюсь до окна, прыгну внутрь — и вперед». Он открыл глаза и всмотрелся в нее.

— Вы поняли? — Ее глаза похолодели, она встала и вдела ногу в туфлю. — И когда мы празднуем? Сейчас?

Он вспомнил, что надо вздохнуть.

— Не думаю. — Это прозвучало не очень уверенно. — Вечером? Я что-нибудь приготовлю. — С ума сошел? Он же не повар.

— Но… бабушка хочет, чтобы вы пришли вечером. Обсудить… Ах! — Мэгги замолкла, потому что Кайл, развернув свое рабочее кресло, дотянулся до ее руки и мягко, но настойчиво привлекал ее к себе. — Я действительно думаю, что вам бы…

— Тогда завтра вечером, иначе на вашем газоне появятся следы от моей машины. — Он отпустил ее.

— О'кей. — Мэгги явно колебалась, направляясь к дверям.

— Кстати, Мэгги!

Она повернулась.

— Митч понял: вы не хотите осложнений ни с ним, ни с остальными.

* * *

Остаток дня Мэгги пребывала в изумлении. За чаем Сокровища были подавленны, но чувствовалось, что большую часть времени они провели со своими рецептами блюд и за просмотром картотеки прошлых торжеств, составленной тетушкой Опал.

Обширный опыт Руби в организации маршей, работы в политических кампаниях оказался как нельзя кстати. Грандиозный план начал осуществляться.

Мэгги мало чем могла им помочь. Она ловила на себе их долгие взгляды, но ей было безразлично.

Кайл приехал вечером, а завтра… они празднуют! Она знала, что это значит, с радостью ждала этого и, как современная женщина, приняла современные же меры предосторожности.

Когда Кайл приехал обсудить визит японцев, Мэгги обращала внимание не столько на то, что он говорил, сколько на то, как он выглядел, когда говорил.

Даже когда он что-то сказал ей, она видела только, как шевелятся его губы. Его губы…

Мать слегка толкнула ее ногой:

— Разве инженеры мистера Стюарта настолько безнадежны, что ты не можешь высказать свое мнение?

Его глаза вспыхивали, когда он смотрел на нее. Ей казалось, что она чувствовала их жар.

Она смогла ответить, только когда он отвел глаза в сторону:

— Они могли бы, ну, могли бы научиться. Но я не знаю, как они поведут себя за стенами аудитории. Нужны ситуационные игры.

— Да, конечно, — согласилась Перл. — Поэтому мы спланируем каждую деталь визита японцев, а потом Мэгги обобщит все наши инструкции о том, как вашим людям владеть ситуацией в тех или иных обстоятельствах.

— У меня уже есть обширный перечень… — Кайл протянул бумаги, которые он принес с собой.

Перл отодвинула их:

— Я имею в виду — спланировать каждую деталь. Например, давайте решим, когда есть и что есть, составим план мероприятий приема, в том числе и развлечений. Мы составим список приглашенных японцев и дадим вашим людям краткие автобиографические справки о каждом прибывающем госте, с тем чтобы они могли подготовиться к возможным темам переговоров. Руби, ты подготовишь эти заметки, пока Мэгги занята.

Мэгги только улыбнулась: Сокровища совершенно переменились.

— Вы упоминали о приеме. Значит, нужно провести пробный прием и обсуждение того, как каждый будет себя вести, — продолжала Перл. — Только, ради всего святого, не надо считать это само собой разумеющимся! Если вы планируете обед, то устройте подобный же заранее, и когда будете сервировать стол, то именно теми же блюдами, которыми будете сервировать его для японцев.

— Это так уж обязательно? — спросил Кайл. Три энергичных кивка и одна смущенная улыбка.

Руби взмахнула пачкой бумаг:

— Мистер Стюарт, только что-то жизненно важное могло отвлечь мои силы от непрерывной борьбы за облегчение тяжелого положения несчастных падших женщин в нашем обществе.

— Такое случилось только один раз — когда мы готовили дебют для Мэгги. Видели бы вы ее платье!.. — На лице Опал появилось мечтательное выражение. — Несколько ярдов кружев на юбке.

— Опал, не надоедай мистеру Стюарту деталями нижней юбки Мэгги. Опал хотела остановить ваше внимание на том, что мы занимались с Магнолией несколько недель. Мы устраивали небольшие ленчи и чаепитие, где она могла бы познакомиться с другими девушками. На этих встречах она и ее подруги готовились стать леди.

Кайл вопросительно взглянул на Мэгги, и та согласилась: его штат нуждался в дрессуре.

— А если произойдет что-нибудь непредвиденное? — спросил он.

— Нельзя предусмотреть все инциденты, какие могут произойти. Но если Магнолия правильно проинструктирует ваших подчиненных, то они будут прекрасно держаться в любой ситуации.

Как Мэгги и предполагала, Кайл сдался. Легче просто отступить на эти дни перед неодолимыми силами — а Сокровища были одной из таких сил.

В остальном они разобрались, пока она провожала Кайла до крыльца.

Едва за их спиной захлопнулась дверь, Мэгги бросилась в его объятия. Он отступил на шаг.

— Мэгги, — хрипло произнес он, когда они вышли на воздух, — эти тюлевые занавеси не непрозрачны.

— Не волнуйся. — Она приподнялась на цыпочки и ухватила его за ухо. — У тебя очень привлекательные уши.

— Мэг, — зашипел он сквозь зубы и тяжело опустился на качели.

Мэгги села рядом и поцеловала другое его ухо.

— Подождем до завтра? Нынешняя ночь будет самой длинной в моей жизни, — признался он.

Крутя пуговицы на его рубашке — а они никак не хотели проскакивать через петельки, — она старалась понять, почему надо ждать до завтра. Глупо!

— Зачем ждать?

— Да, я думаю то же. Сможешь ты выйти сегодня вечером? — прошептал он ей куда-то в шею.

Ох! Целая вечность: они еще долго будут сидеть у телевизора. Ее пальцы пробежали по его груди.

Через открытое окно послышался стук высоких каблуков по натертому полу.

— Мэгги? Ты еще там?

— Да, тетя Опал.

— И мистер Стюарт?

Они переглянулись, к ним вернулся здравый смысл. С кривой улыбкой он начал застегивать рубашку.

— Как раз собирается уходить, — ответила Мэгги с сожалением.

— Я хотела включить свет на крыльце, чтобы он видел ступени.

К тому моменту, когда над ними вспыхнула лампа, Кайл успел застегнуть большую часть пуговиц на своей рубашке.

— Завтра, — бросил он на прощание.

— Ой, Мэгс! — подошел к ней на третий день занятий Митчелл Маккормик.

— Без Мэгс, Митч.

— Как угодно. Вот, — он протянул ей дискету. — Я тут кое-что выудил из «Интернета», это может быть вам интересно.

— Это ваши радости, Митч, — смутилась Мэгги. — А у меня нет компьютера.

— У вас нет компьютера? — Он переспросил это так, будто она объявила, что у нее нет головы. — У всех есть компьютеры.

— У меня был, когда я работала в Атланте, но он принадлежал компании.

— Один из наших?

Она засмеялась:

— Не знаю. Самый простой.

Он огорчился:

— Тогда, наверное, не наш, наши — не простые.

— Хотя я воспользовалась бы компьютером. Найдется здесь лишний? И, может быть, стол? Было бы гораздо удобнее, если бы я могла оставлять здесь часть материалов, вместо того чтобы таскать их взад и вперед каждый вечер.

— Я найду вам компьютер, — пообещал он так, будто речь шла о жизни и смерти. — И обратитесь к Дженет. Она подыщет вам местечко.

— Спасибо, обращусь.

Но не сегодня. Сегодня Мэгги Джефферсон собирается пройтись по магазинам. Появившись дома в четыре тридцать, она была рада, что Сокровища не сидят в скромной гостиной за чаем и не могут видеть свертки в ее руках.

Это было необычно, и Мэгги почувствовала некоторые угрызения совести за то, что так опоздала. Они, должно быть, уже закончили чаепитие и готовили обед в кухне.

Обед. Он собирался готовить для нее. Она вздохнула. Кайл должен заехать за ней в шесть, и она хотела оставшееся время посвятить приготовлениям.

Мэгги едва успела срезать ярлыки со своих покупок, как в дверь постучали.

— Мэгги? — Мать.

Дверная ручка уже начала поворачиваться, и Мэгги затолкала часть кружев и шелка под новую юбку, которую сегодня купила.

— Да, мама.

Руби затворила за собой дверь и кашлянула:

— Ты сегодня вечером собираешься выйти с мистером Стюартом, Магнолия?

Мать никогда не называла ее Магнолией.

— Да, ма.

Она знала! Ее мать откуда-то знала.

— Он холост, не так ли?

Мэгги чуть не поперхнулась:

— Это всего только первое наше свидание.

Руби, скрестив руки, прислонилась к двери:

— Не имеет значения. Даже не верится, что и я ходила на свидания с твоим отцом.

Мэгги сочла неуместным показывать, что отлично понимает, о чем речь.

— Это были дни свободной любви и демонстраций против погони за деньгами. Я встретила его на ралли. Он только что окончил университет и лишился студенческой отсрочки. Он сказал, что его зовут Бадди. Может быть, это не было его настоящим именем, но другого я так никогда и не узнала. — Руби остановила свой взгляд на Мэгги, ее лицо посветлело от воспоминаний. — Мы разговаривали и разговаривали.

Мэгги села на краешек кровати. Мать никогда так откровенно не говорила о ее отце, и Мэгги давно уже перестала допытываться. Она только знала, что он был с Севера и Руби оказалась не в состоянии отыскать его семью.

— На ралли было несколько таких же выпускников и в той же ситуации, то есть они были призваны на военную службу. Но как раз в это же время правительство приказало освободить от службы женатых мужчин, и тогда некоторые из нас решили выйти за них замуж.

— Как это?

— О, я уже знала, что хочу выйти замуж именно за Бадди. И кое-что предприняла. Я-то как раз не могла позволить ему уйти на войну. — Она покачала головой. — На следующий вечер мы были обвенчаны в групповой церемонии под звездами в Храме Небесного Света.

— Звучит прекрасно.

Руби улыбнулась:

— Чтобы не помешала разница в вероисповедании, мы дали друг другу звездные имена. Вот почему я никогда не знала его настоящего имени. У меня даже нет его фотографии. У него были голубые глаза.

Мэгги вздрогнула:

— И что дальше?

Лицо Руби погасло.

— Оказалось, Храм Небесного Света не был зарегистрирован правительством, и твой отец все-таки был призван. Больше я его никогда не видела.

— Ох, мама!

Руби пожала плечами:

— Но я не об этом собиралась говорить. Я хочу поговорить о тебе.

— А что я? — осторожно спросила Мэгги.

Руби подошла к ней и выдернула из-под шали брошюру:

— Вот пока, раз уж мы говорим как женщина с женщиной.

Мэгги неловко отступила:

— Мама, мне двадцать восемь.

— Я тоже употребляла противозачаточные таблетки, — многозначительно ответила Руби. — Не помогло: что-то случается с женщинами из семьи Джефферсон, когда они влюбляются, — продолжала она. — Я тогда думала, что уже приобрела некоторый иммунитет, но вышло иначе. Во всяком случае, я хочу, чтобы ты была осторожна. — Она сунула ей в руку брошюру. — Обещай мне, что прочтешь ее прежде, чем уйдешь.

— Но здесь так много! — запротестовала Мэгги.

— Обещай, Магнолия.

Мэгги кивнула.

— Еще я купила для тебя вот это. Не то чтобы панацея, но попробовать стоит. — Она вынула коробочку с презервативами. — Они из латекса и пользуются повышенным спросом.

— Спасибо, мама, — сдавленно произнесла Мэгги.

— Что ж, — Руби коснулась щеки Мэгги, — он кажется хорошим человеком… для янки, — сказала она и, поскольку у нее на этот вечер были свои планы, спокойно покинула комнату.

Противоречивые чувства обуревали Мэгги. Что-то случается с женщинами из семьи Джефферсон, когда они влюбляются!

Мэгги читала брошюру — в ней было о маньяках-убийцах, — когда раздался легкий стук в дверь.

— Мэгги, дорогая?

— Да, тетя Опал! — Мэгги закинула презервативы под кровать, а брошюру под новую юбку. Но под юбкой уже было новое нижнее белье, поэтому она засунула брошюру под эластичный топ, сшитый из двух разных, почти квадратных кусков, который она тоже купила сегодня.

Неся коричневую картонную коробку, Опал на цыпочках вошла в комнату.

— Это так романтично. Едва я увидела, как ты покраснела, — она хихикнула, — я срочно отправилась за ними.

Она передвинула топ и обнаружила брошюру. Сердце Мэгги замерло.

— О, хорошо, что твоя мать уже побывала здесь. — Опал откинула брошюру в сторону и шлепнулась на кровать около Мэгги. — Посмотри, что я тебе принесла.

Она открыла коробку и выгрузила содержимое на стеганое одеяло.

— Я заказала их по каталогу «Мыльный пузырь».

На одеяле светились презервативы всех цветов, размеров, форм и видов.

— Я подбирала самые большие, — сообщила тетушка. Потом добавила почти шепотом: — На самом деле я думаю, что они все одного размера, но указание на упаковке «сверхбольшие», возможно, больше польстит мужскому самолюбию. — Она хихикнула и ткнула локтем Мэгги под ребра.

Мэгги просто онемела.

— Ты только взгляни на все это, — восхищалась Опал. — Такой выбор, какого я в жизни не видела. Не то чтобы панацея, но до тех пор, пока ты можешь ошибаться…

— Да, я… я…

— О, Мэгги, ты должна! — Опал похлопала ее по коленке. — Я знаю, что некоторые мужчины не любят ими пользоваться, но ты должна быть настойчива — они, безусловно, желательны. — Она хлопнула себя по губам и опять захихикала. — Я, конечно, непристойна! — Она выхватила четыре пакетика: зеленый, голубой, розовый и оранжевый. — Но как можно быть серьезной, когда видишь подобное?.. У них даже аромат приятный.

Опал бросила четыре пакетика Мэгги. Один из них был пустым.

— О! — Опал покраснела и выхватила его обратно. — Они сказали, что он апельсиновый, я подумала, почему апельсиновый, а не просто оранжевый? Хотелось проверить, действительно ли похож на апельсин, вот я и открыла его. Не думаю, чтобы ты возражала. Разве только любишь именно оранжевый.

Мэгги отрицательно покачала головой.

— Вот и хорошо. Да и пахнет он как простой апельсин, хотя, откровенно говоря, какие-то нюансы утеряны…

— О'кей, но здесь их слишком много. — Мэгги подобрала блок с изображениями животных: львы, тигры, медведи. О Господи!

— Может быть, не при первом же свидании, — мягко намекнула Опал.

Мэгги бросила блок обратно в коробку.

— Тетя Опал, мне трудно что-нибудь сказать. Это так… чутко с вашей стороны. Спасибо.

— О, Мэгги! — Опал просияла. — Я вспоминаю, какое это было счастье, когда я впервые встретила отца Корэл. — Она уставилась в пространство с совершенно тем же выражением, какое только недавно было на лице Руби. — У него были огромные прекрасные голубые глаза.

Мэгги пристально посмотрела на свою тетю.

— Он продавал щетки и расчески и вошел в нашу дверь. День был очень жаркий, и я подала ему стакан чая со льдом. Мы сидели на качелях и разговаривали. — Она улыбнулась. — Потом он позвал меня, и я пошла. Он продавал гораздо больше расчесок, когда я была с ним. — На щеках Опал появились ямочки, а потом улыбка угасла. — Но я была из Джефферсонов, а тетя Берил никак не могла смириться с тем фактом, что он был янки, да еще коммивояжер. — Опал вздернула подбородок. — Тогда я убежала с ним. Сначала было очень весело и романтично, но спустя некоторое время я захотела вернуться к себе, тем более что Корэл была уже на подходе. Я вернулась сюда, а он собирался послать за мной, когда накопит достаточно денег.

Так и не накопил, это Мэгги было известно.

— Ну… — Опал похлопала ее по колену и поднялась. — Любовь — это прекрасно, Мэгги. Я не жалею ни об одном мгновении, и ты тоже не должна. — Она улыбнулась. — Не буду мешать твоим приготовлениям.

После этих двух визитов Мэгги приняла ванну и надела новое розовое нижнее белье, выглядевшее одновременно и сентиментально, и сексуально. И в это время раздался решительный стук в дверь.

— Магнолия?

Бабушка!

Пока Мэгги одевалась, стук повторился. Презервативы Опал все еще валялись по всей кровати. Мэгги подбежала и села прямо на груду, прикрыв собою как можно больше пакетиков.

— Магнолия? Хорошо, что ты еще не ушла. Я боялась, что не поспею. — Запыхавшаяся Перл, одетая в свое выходное платье, закрыла за собой дверь и, доставая из недр своего обширного бюста кошелек, продолжала: — Мне пришло в голову, что ты собираешься выйти с мистером Стюартом.

— Он пригласил меня пообедать с ним.

Перл оглядела ее:

— В последнее время ты на себя не похожа. Я уже дважды наблюдала такое. Такое, что я… что даже со мной было. — Она направилась к постели.

Мэгги съежилась от страха, края пакетиков вонзались в ее кожу сквозь шелк одежды и ее новое розовое белье. Краем глаза она видела, как проблескивает фольга, и почти слышала рев напечатанных на этикетках зверей. Ох, ладно, возможно, бабушка даже не знает, что это такое.

— Это… — бабушка оглядела кровать. — Я вижу, Опал и твоя мать уже говорили с тобой.

— Да. — Голос Мэгги звучал высоко и напряженно.

— Думаю, ты слышала, Магнолия, что женщины нашей семьи склонны к «пылкой страсти». Она глядела в сторону. — Мы любим только однажды, но любим всем существом, даже, может быть, более того. Мужчина… мужчина иногда оказывается не в состоянии понять всю глубину нашей привязанности. — Она перевела взгляд на Мэгги. — Я вспоминаю, когда впервые увидела твоего дедушку. Я как раз подавала пончики нашим дорогим солдатам. Он был с Севера…

— Янки, бабушка? — не удержалась Мэгги.

— Это сейчас не важно. — Она улыбнулась: — Мы поженились в субботу, а в понедельник он ушел в море. — Она вздохнула. — Ты не можешь этого видеть на черно-белой фотографии бракосочетания, но у него были прекрасные голубые глаза.

Янки с голубыми глазами — фамильное пристрастие!

— Я писала ему, но его письма перестали приходить, и я не знаю даже, известно ли ему о твоей матери. Вот так. — Перл порылась в кошельке и вынула коробочку. Обыкновенные презервативы. — Это для тебя… Так или иначе, нам, женщинам Джефферсон, суждено рожать детей от нашей единственной, настоящей любви. Твоя задача, Магнолия, в том, чтобы родить ребенка только тогда, когда ты будешь уверена, что его отец будет рядом, чтобы помочь воспитать дитя.

— Спасибо, — ответила Мэгги, едва справляясь с голосом и стараясь прикрыть большую часть экзотического подношения Опал.

— Я купила их в Атланте, чтобы поберечь твою репутацию, — объявила Перл и, коротко кивнув, вышла из комнаты.

Ее бабушка ради этой покупки съездила в Атланту! Мэгги была потрясена. С трудом поборов волнение, она закончила приготовления к свиданию с голубоглазым янки.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Все три Сокровища открыли дверь, когда Кайл подъехал к их дому. В первый момент он подумал, что они намерены воспрепятствовать свиданию.

— Добрый вечер, мистер Стюарт.

— Добрый вечер, миссис Джефферсон… мисс Джефферсон… мисс Опал.

Та хихикнула:

— Ах, мистер Стюарт, вы выглядите так красиво в этом голубом свитере. Клянусь, мое сердце прямо замирает.

— Звучит так, словно вам пора принять лекарство от давления, тетя Опал, — пробормотала мать Мэгги.

Послышались торопливые шаги, и все трое обернулись взглянуть, как Мэгги несется вниз по лестнице.

Но на полпути она увидела их, и сразу ее шаг изменился: с оставшихся ступеней она спускалась очень благопристойно.

Губы Кайла сразу пересохли. Он ждал эту единственную женщину… нет, ей нужно вернуться наверх и срочно сменить свою тонкую черную юбку… Он оглянулся на старших женщин: не заметил ли кто из них, как подействовал на него вид ее ног?

И покрылся испариной, убежденный, что эти три женщины могли прочесть его мысли.

Мэгги была уже рядом, пахнущая свежестью, но с видом разгоряченным и беспокойным. Она порозовела, улыбнулась ему, потом Сокровищам.

— Магнолия, выключи, пожалуйста, свет на крыльце, когда вернешься домой. — Перл, пока говорила, смотрела прямо в глаза Кайлу.

Послание было принято:

— Я не слишком поздно ее отпущу.

— О, не надо портить ваш вечер, — сказала Опал. — Я наверняка буду уже спать, когда ты вернешься, Мэгги.

— Мы ложимся засветло, — присоединилась Руби, тоже глядя на Кайла.

Мэгги перебросила сумочку через плечо и взяла его под руку:

— Идем?

Кайл, чувствуя себя похитителем юной девственницы, открыл перед ней дверь.

— Вам каждый раз устраивают такие проводы перед свиданием? — спросил Кайл на улице.

— Когда я училась в школе, было еще хуже: они допрашивали каждого мальчика, осмелившегося пригласить меня куда-нибудь. Поэтому отваживались не многие.

Засмеявшись, он распахнул перед ней дверцу машины:

— Меня уже допросили.

— Так вам и надо.

— Я не против, — ответил он и тронул машину. — Понятно, что они так поступают, заботясь о вас.

— А я забочусь о них. В противном случае я не вернулась бы домой.

Должно быть, для нее было немалым разочарованием вернуться к такому замкнутому образу жизни после того, как она пожила самостоятельно, подумал Кайл.

— Вы удивительная женщина, Мэгги.

— Потому что забочусь о своей семье? А какой женщиной я была бы, если бы этого не делала?

— Удивительно, как вы заботитесь о них, предпочитая выпрыгнуть из окна, чем оказать открытое неповиновение бабушке. Ну, надеюсь, они не доставят вам слишком много хлопот из-за того, что вы вышли со мной. Потому что сегодня вечером эти хлопоты намерен доставить вам я.

Мэгги засмеялась. Когда он вопросительно взглянул на нее, она засмеялась еще сильнее:

— В этом они вас опередили.

Они поднялись на служебном лифте в пентхаус, и Мэгги было очень приятно, что Кайл волнуется. Он открыл дверь со словами:

— Вот мой дом.

— Славно, — отозвалась она, оглядываясь. — В вашем стиле.

Пентхаус выглядел современно, обставлен был по-мужски скупо и заполнен электроникой. Кое-какие усилия он все-таки приложил: там уже не было баскетбольного кольца и неоновой пивной вывески. Но самое лучшее, что могла бы сказать Мэгги, так это то, что, за исключением вазы с букетом цветов, этого места не касались женские руки.

— Это, может быть, не ваш стиль. — В его голосе слышалась трогательная неуверенность.

Мэгги швырнула свою объемистую сумку на кожаный диван:

— Это именно то, что я ожидала увидеть.

Он улыбнулся, блеснули белые зубы.

Обезоруженная мощным желанием, Мэгги увидела в его глазах отражение собственной страсти. Влечение, всегда существовавшее между ними, сейчас вспыхнуло с новой силой.

Мэгги шла через комнату и не намерена была останавливаться до тех пор, пока не окажется в объятиях Кайла. К черту обед!

Не спеши, тигр!

Он притормозил свои фантазии. Она просто шла через комнату, а он готов был схватить ее в объятья и утащить в свою берлогу.

Впереди достаточно времени. Он обещал ей обед, так что такой ее взгляд мог быть просто результатом голода.

Кайл отвел глаза и сделал жест в сторону бара:

— Бокал вина?

Она заморгала, и он не понял, слышала ли она его. Или он говорил неотчетливо? В голове у него был полный сумбур.

— Вина? — повторил он, старательно произнося слово.

— Да. — Она устроилась на стуле возле бара.

Проглотив комок в горле, он занялся кухней на другой стороне стойки, так и не коснувшись ее. Доставая бутылку из холодильника, он стукнул ее о край дверцы. То же произошло с бокалами, которые звякнули, когда он переставлял их с деревянного подноса. Ему явно следовало взять себя в руки.

Потом он совершил ошибку, встретившись с ней глазами. Но ведь невозможно сидеть за общим столом и не встретиться глазами с собеседником.

Чем больше он нервничал, тем больше это нравилось Мэгги. Мысль о том, что Кайл приглашал сюда не многих женщин, была ей очень по сердцу. Она чувствовала необъяснимую близость к Кайлу и обнаружила, что думает о вещах, которые никогда прежде не пришли бы ей в голову. Вроде желания сидеть на кожаном диване долго-долго, чтобы тот впитал аромат ее духов и, после того как она уйдет, долго еще напоминал о ней Кайлу, если тому вздумается пригреть на этом диване каких-то других женщин.

Он поставил бокалы на стойку, налил вина и облегченно вздохнул.

Мэгги, подавив улыбку, отхлебнула маленький глоточек.

— А что с обедом? Я не чувствую запаха стряпни.

— О, обед! — Он засмеялся и сунул руки в карманы. — Я всего только начинающий повар и подумал, что можно зажарить несколько бифштексов и запечь картофель в микроволновке.

— Великолепно.

Мужчина-охотник, добывший мясо своей женщине.

Он бросил на нее осторожный взгляд:

— Вы ведь не собираетесь подглядывать за мной, правда?

Мэгги облокотилась на стойку бара:

— Я нахожу, что наблюдение за мужчиной, который готовит для меня обед… возбуждает.

Кайл пристально посмотрел на нее и облизал губы.

— О'кей.

Он оглядел кухню, словно пытался понять, что здесь делает.

Мэгги отпивала вино и с умилением наблюдала за его трогательной суетой.

Он шлепнул два бифштекса на чистую кювету и засунул в печь. Туда же затолкал такие две огромные картофелины, каких Мэгги не приходилось еще видеть, и выставил таймер на три минуты.

— Процесс может занять больше чем три минуты, — заметила она.

— Вы думаете? — серьезно спросил он.

Мэгги кивнула, чувствуя, что с каждым мгновением влюбляется в него все сильнее. Она не могла с уверенностью сказать, когда поняла, что любит его; у нее было такое впечатление, что любовь существовала всегда, просто нужен был какой-то толчок. И похоже, роль спускового механизма сыграли две огромные картофелины. Влюбиться из-за двух картофелин! Ну и ну!

— Не забудьте сначала проткнуть их.

Кончиком ножа он сделал аккуратные точные проколы в кожуре картофеля.

Мэгги могла бы одним прыжком перемахнуть через стойку бара и обвить руками его шею, но вместо этого продолжала пить вино.

— У меня уже сделаны салаты. — Кайл достал из холодильника две миски и понес их на стол.

Мэгги вслед ему повернулась на табурете.

Он поднял глаза и перехватил ее взгляд.

— Мы можем съесть салаты, пока будут готовы бифштексы и картошка, — предложил он.

— О'кей. — Она соскользнула с табурета, прихватив со стойки бара его бокал. — Идите сюда. — Ее пальцы слегка коснулись его.

Он вздрогнул, и часть жидкости выплеснулась ему на руку.

— Кайл, успокойтесь, не надо так нервничать.

— Это не нервы. — Прикрыв глаза, он набрал полную грудь воздуха. — Просто чертовски трудно удержаться от того, чтобы не коснуться вас. Но если я хотя бы только прикоснусь, то уже не остановлюсь. Непросто быть хладнокровным и не попытаться овладеть женщиной, когда принимаешь ее у себя в доме.

— Хладнокровия не чувствуется, — сказала она и подняла руки.

Кайл обнял ее прежде, чем ее руки коснулись его плеч.

— Ох, Мэгги, — вздохнул он, крепко держа ее, — вы здесь уже так долго, а я до сих пор не верю, что вы здесь.

Едва их губы соприкоснулись, Мэгги осознала истинное положение дел: Кайл был единственным. Абсолютно единственным. Уникальным.

Уникальный поднял голову и потянул носом:

— Чем это пахнет? Мясо подгорело?

— Подгоревшее мясо так не пахнет.

Дым они заметили одновременно. Кайл кинулся в кухню и открыл печку. Из нее вырвались клубы дыма.

Вонь была ужасная. Он вытащил кювету, но мясо еще даже не побурело.

Дым продолжал вырываться из жаровни. Кайл выключил микроволновку, а Мэгги включила вентилятор.

Когда дым слегка развеялся, Кайл заглянул внутрь, потом сконфуженно закрыл дверцу.

— Что это?

Он вытащил Мэгги из кухни и открыл двустворчатую стеклянную дверь, которая вела на крошечную террасу.

— Я еще ни разу не пользовался микроволновой печкой.

— Ни разу? — недоверчиво переспросила Мэгги. — За все время, что здесь жили?

Он кивнул:

— Это была пенопластовая набивка вокруг жаровни.

Мэгги прижала руки к губам, но не смогла удержаться от смеха:

— Вы действительно не повар, не так ли?

— Не повар, — согласился он. — Но я старался для вас.

— Ох, Кайл… — Мэгги вздохнула и оперлась на перила террасы.

— Мы можем уйти, если хотите.

Они с Кайлом стояли здесь, на террасе, вдали от любопытных глаз, и весь Джефферсонвиль был у ее ног.

— Не стоит. Когда дым выветрится, вы сможете пожарить бифштексы с молотым перцем и вином на сковороде. Это будет грандиозно. Вы когда-нибудь прежде пользовались духовкой?

— Только чтобы подогреть суп, — признался он, потом поморщился: — Извините меня, Мэгги, этот вечер замышлялся как особенный.

— Он совершенно особенный. Мы вместе… и одни. Этого более чем достаточно для веселья. Разве мы не повеселились?

Мэгги прижалась к нему, и ее пальчики побежали вверх по мягкому хлопчатобумажному свитеру, ловко охватывавшему его подтянутую фигуру.

— Меня тревожат воспоминания… Не освежите мою память?

Кайл перехватил ее пальчики и прижал их к своему сердцу. Мэгги услышала, как глухо оно стучало.

Он ничего не говорил, да и не нужно было. Его глаза все сказали: он хотел ее, и хотел немедленно.

Мэгги тонула в его взгляде. Она обнаружила тепло там, где боялась увидеть прохладу.

Потом Кайл склонил голову и поцеловал ей руку. Переплетя свои пальцы с ее пальцами, он повлек ее снова в квартиру. Когда они проходили мимо кожаного дивана, она подцепила свою сумочку.

Легкое прикосновение ее руки было почти непереносимо. Он действительно чувствовал головокружение, когда они направились в спальню.

Пытаясь восстановить контроль над собой, он начал вычислять в уме квадратные корни. Из девяти — слишком легко. Из двенадцати… три целых и четыре, шесть, четыре, один…

Они добрались до дверей спальни. Почему он прежде не замечал, что его постель выглядит так нелепо? И она, и сигнальная панель на стене у изголовья сразу привлекали внимание, и вообще все вещи выглядели будто электронное оборудование для контроля за сном.

Свечи — а он купил их целую дюжину — не делали это место романтическим, но в любом случае он собирался зажечь их и надеялся, что запах ванили перебьет вонь от сгоревшего пластика.

Кайл хотел открыть ящик ночного столика, чтобы достать спички, но ящик заело. Он дернул сильнее — ящик вылетел и вместе со всем содержимым брякнулся на пол. У ног Мэгги переливалась упаковочная фольга презервативов.

Спокойно, Стюарт! Он и так допустил несколько проколов с этими кондомами. Любой парень, выходя из дома, мог бы иметь в кармане одну такую штучку, но не две. Одна могла бы выглядеть как счастливая находка, а две вызвали бы вопросы.

Ночной же столик — другое дело. Но даже для ящичка ночного столика такое количество было слишком. Три было бы правильным числом. Три — это было и спокойно, и шикарно. Одним словом, современно.

Но целый ящик, набитый подобными «посланиями»! Кайл не хотел даже думать о впечатлении, которое это произведет на Мэгги. И почему он не купил дополнительное оборудование в ванную!

— Вот здорово! Думаю, тебе удалось отыскать пару марок, которых нет у меня, — сказала она, ткнув кипу носком туфельки.

— Что?

Она молча открыла сумочку и перевернула ее вверх дном.

Водопад презервативов плеснулся в общую кучу возле ее ног; словно планктон в ночном океане, смутно светилась пара флюоресцирующих презервативов.

— Полагаю, пора объясниться насчет проклятия, лежащего на моей семье: оно связано с голубоглазыми янки, — сказала она.

У него тоже голубые глаза, и он тоже с Севера.

— Проклятия?

Она указала на пол, и оба, наклонившись, собрали кондомы. Мэгги забросила в ящик свои вместе с его, заметил Кайл с одобрением.

— Я рассказывала, что мои отец и дед были голубоглазыми янки. Опал влюбилась в такого же.

— Разве это плохо? — спросил Кайл. В конце концов, он всегда мог приобрести цветные контактные линзы.

— Одно очевидно: это всегда плодотворно. — Она встала. — Мне эти штучки были даны затем, чтобы попытаться порвать с традицией.

— Кем? — Кайл пристраивал ящик обратно в столик.

— Самые разукрашенные — от Опал, остальные дали мне мать и бабушка.

Итак, всем было известно, что стояло на повестке сегодняшнего вечера. Ничего удивительного, что они подвергли его такому странному досмотру.

Он нашел спички и осторожно затолкал ящик.

— Они более либеральны, чем я предполагал.

— Думаю, просто практичны.

Настроение испарилось. Нужно что-то делать. Чиркнув спичкой, он зажег несколько свечей на ночном столике, затем взглянул на Мэгги.

Она пристально смотрела в потолок:

— Это… зеркало?

— Световой люк. — Кайл нажал клавишу на панели над изголовьем, и темная крыша на потолке заскользила в сторону, открывая ночное небо.

Она почти задохнулась: тени от пламени свечи танцевали на стенах комнаты; звезды мерцали над ними.

— Это самая фантастическая вещь, какую я когда-либо видела.

— Вы считаете?

— И эти свечи… — она вздохнула. — Великолепно!

Мэгги скользнула пальцами по щекам и плечам Кайла, и он закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его горло и подбородок.

— Ох, Мэгги…

Он совершенно терял контроль над собой, хотя еще недавно был твердо уверен, что сумеет держать себя в руках. Погрузив руки в ее волосы, он удерживал ее лицо и целовал, перескакивая через знакомые места и задерживаясь на неизведанных. И хотел бы, чтобы неизведанное никогда не кончалось.

Скользнув руками вниз по ее спине, он крепко прижал к себе ее бедра и покачнулся.

Ее стон возле его губ привел его в чувство.

Одежда, мешает одежда.

Его пальцы отыскали молнию и дернули.

Ничего не произошло. Точнее, произошло, но не то, чего он ждал.

Мэгги вырвалась из его рук, распустила молнию и, сбросив туфли, качнула бедрами. Юбка волнами опустилась вокруг ее ног.

Как она качнула бедрами!

Колени Кайла дрогнули, и он тяжело осел на кровать.

При этом его лицо оказалось почти возле макушки Мэгги.

Его руки ощутили мелкую дрожь, будто коснулись электрического поля, пульсирующего вокруг ее головы.

— Ты так прекрасна, — прошептал он.

— Ты собираешься прикоснуться ко мне? — спросила она.

— Нет. — Он проглотил комок в горле и взял ее за руки. — Не на пару минут. — Корень квадратный из двух… одна целая и один, четыре, один, четыре…

Она придвинулась на один шаг, и его дыхание прервалось.

Потом она встала на колени, и он подумал, что у него будет инфаркт, но она только сняла с него туфли и носки.

Ее волосы накрыли его ноги.

Он взял себя в руки и начал считать всерьез. Корень квадратный из… двадцати:

— Четыре целых, четыре…

— Что ты сказал?

Он неуверенно улыбнулся:

— Действительно, четыре и четыре. Это неважно.

Она была озадачена.

— Я только что страшно хотел тебя, — просто признался он, — а мне хотелось бы, чтобы и ты хотела меня так же.

Ее пальцы трудились над его ремнем.

— Так и есть.

Он не сомневался, что ни один мужчина никогда не желал так страстно женщину, как он желал ее.

Волна нежности окатила его.

В свете свечей он был золотистым.

И он страстно желал ее.

Но и она хотела его так же страстно.

Кайл сдернул простыни, обнял Мэгги и посадил ее на кровать.

Прикосновения его рук воспламеняли сердце, которое она и так всегда чувствовала, когда он был рядом, и на этот раз она не хотела, чтобы это пламя вдруг угасло. Она позволила бы довести свое сердце до белого каления, а потом пусть потихоньку умирает до той поры, пока в следующий раз Кайл снова не разожжет этот костер.

Он растянулся рядом с ней, опираясь на локти.

— Как приятно! — произнес он, и голос его был сродни наждаку. Пальцем он медленно потянул за конец шнура дорогого бра, которое тоже купил только сегодня.

Его ищущие пальцы нашли крючок, спрятанный за крошечным атласным бантиком. Ласковое движение, и он отстегнулся.

Рот Мэгги пересох, когда он отодвинул кружева.

— Ох, Мэгги!

Он смотрел на нее с таким восторгом и благоговением, что она почувствовала себя самой прекрасной, самой желанной женщиной на свете.

Он прижался к ее губам в опаляющем поцелуе.

Пламя разгоралось слишком быстро. Мэгги прервала поцелуй, вздохнула, не отводя лица, и положила ладони на его грудь. Густые, упругие мужские волосы. Она целовала их, снижаясь и вдыхая аромат его кожи. Кайл вцепился в ее плечи.

— Пять и четыре, — прохрипел он. — Что?

— Корень квадратный… Я вычисляю квадратные корни.

— Зачем?

— Затем, что ты сводишь меня с ума, вот зачем!

— А может быть, ты попробуешь свести с ума меня?

Он вдруг опрокинул ее навзничь, быстро и ловко, так что она даже не успела понять, что он собирается делать.

— Кайл…

Остальные ее слова он поймал своими губами, продолжая ласкать ее.

И температура еще повысилась.

Мэгги ощущала себя судьбой Кайла, как Кайл был ее судьбой.

А потом она перестала соображать вообще.

Губы и руки Кайла были везде, касаясь, поглаживая, целуя.

— Кайл, — простонала она, и он открыл ящик ночного столика.

Над головой было ночное небо Джорджии, и, когда Кайл мгновением позже повернулся, звезды стали обрамлением его лица.

Он сплел свои пальцы с ее пальцами.

Их взгляды встретились, когда он входил в ее тело. У обоих прервалось дыхание.

Они слились воедино, спаянные ее зноем. Ей казалось, что этот зной, окружая их обоих, простирался и за пределы комнаты.

Пламя, охватившее Мэгги, достигло адского накала и продолжало нарастать с каждым ее прерывистым вздохом, пока она не смогла больше дышать, пока она не позволила зною и страсти поглотить ее полностью…

Когда Мэгги открыла глаза, то увидела, что Кайл все еще наблюдает за ней, а губы его шевелятся.

Прежде чем он склонил голову и поцеловал ее, она отчетливо услышала «девять», и тут же он, содрогнувшись, приподнялся над ней.

Мэгги прижала его к себе, чувствуя и силу, и слабость, и глубокое женское удовлетворение.

— Ох, Мэгги. — Он вздохнул и ткнулся в ее шею.

Она справилась с дрожащим смехом.

— Что это за девять? Было определенно десять.

— Ничего не десять. Это тебе не таблица. — Легко касаясь, он поцеловал ее подбородок и поднял голову. — Знаешь, я понимаю, что это может звучать как хвастовство, но могу поклясться, что такого со мной еще не было.

Конечно, нет: судьба — не круглая дура.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Следующие несколько дней Мэгги провела в счастливом тумане. Она перехватывала взгляды Сокровищ, бросаемые на нее и друг другу, и хотела рассказать им, что Кайл не похож на тех мужчин, которых любили они. Он любил ее. Он не покинул бы ее. У него здесь бизнес. Дом. Корни.

Однажды, придя домой после занятий, Мэгги увидела коробки, пластиковые сумки и пенопласт, разбросанные по холлу.

— Мама? — позвала Мэгги, улыбаясь обнаруженному на каждом предмете логотипу «Стюарт компьютерс».

— Эй, Мэгс, мы здесь!

— О-о! Митч?

— Ага.

Мэгги осторожно побрела в переднюю гостиную, которая явно была теперь приспособлена под офис. Надо сказать, она до сих пор не сообщила своей семье о перевоплощении Кайла и сомневалась, что Кайл рассказывал об этом Митчу.

— Что все это значит?

— Компьютер, — ответила ее мать. — Мистер Маккормик любезно доставил его нам. Этот визит японцев требовал большой работы с картотекой тети Опал. Она и твоя бабушка пользовались ею, но были вынуждены многое держать в голове, а они уже не такие молодые. — Руби щелкнула переключателем, и цветной монитор ожил.

Митч попятился от антикварного бюро.

— Эй, миссис Джи, не воткнете ли шнур от компьютера? — Он показал какой.

Руби дотянулась до настольной лампы и вставила в штепсель один из электрических проводов.

Мэгги удивилась:

— Ты что-нибудь знаешь о компьютерах, мама?

— Я время от времени сталкивалась с ними, — ответила Руби, — но мистер Маккормик обещал научить меня основам.

— Запросто, — отозвался Митч. — Всего лишь несколько дней пощелкать кнопками.

Руби уже щелкала и нажимала.

— А Опал знает, что вы не намерены использовать ее картотеку? — спросила Мэгги.

— А мы намерены, — ответила Руби, подхватив фамильную шкатулку, оказавшуюся на пути Митча. — Мы занесем ее в мою базу данных. — Она начала стучать по клавиатуре. — Ой, смотрите! Он сообщает, что все, что я должна сделать, — это напечатать имена и адреса. И есть даже место для заметок Опал.

— Если у вас возникли проблемы, то имеется «Справка». — И Митч показал ей, как пользоваться справочной системой компьютера.

— Благодарю вас, мистер Маккормик.

Мэгги смотрела на все это и думала о том, каким образом она известит двух старших родственниц о набеге Руби на передовые технологии современности.

В это время Опал позвала из гостиной:

— Руби?

— Тетя Опал… — начала Мэгги.

— Хэлло, Мэгги, — вплыла улыбающаяся Опал. — Моя распечатка уже готова?

Сегодня Сокровища, похоже, решили пропустить традиционный вечерний чай!

— Нет еще, — ответила Руби. — Мистеру Маккормику нужен удлинитель для принтера.

В это время раздался звонок в дверь.

— Иду, иду, — пропела кому-то Перл.

— Это, наверное, парень с пиццей, — заявил Митч и, перепрыгнув через коробки, ринулся к двери наперегонки с бабушкой.

К изумлению Мэгги, Перл сама открыла дверь разносчику пиццы.

— Позвольте мне. — Митч расплатился с разносчиком, пока Перл принимала огромную коробку.

— Обед через пять минут, — известила она и удалилась с коробкой.

Мэгги последовала за бабушкой:

— У вас на обед будет пицца?

— Да. Так удобно! Я говорила Джемисону, что клуб мог бы предлагать такой приятный сервис, но он и слышать не хочет, — фыркнула Перл, перекладывая пиццу на блюдо. — Мистер Маккормик выразил свою любовь именно к этому кулинарному шедевру.

— Я думала, вы любите печенье, — поддела Мэгги.

— Да, но мы весь день были очень заняты, Магнолия. Или ты забыла, что мы обещали представить мистеру Стюарту список мероприятий к пятничному визиту?

Мэгги покачала головой: грядущий визит полностью завладел их умами.

— Полагаю, у тебя сегодня вечером опять обед с мистером Стюартом?

— Мм, да.

— Что ж, тогда беги. Мы пригласили мистера Маккормика пообедать с нами. Такой прекрасный молодой человек!

Мэгги еще раз убедилась, что мир встал с ног на голову.

— Хотя мы сначала не узнали его, — добавила Перл, когда Мэгги уже выходила из комнаты. — В тот день я особо отметила его прекрасные голубые глаза, — она улыбнулась Мэгги, — а сегодня, когда он появился, они оказались карими.

— Они наказывают меня за шутку с Митчем, да? — Был вечер пятницы, Кайл и Мэгги ели пиццу. Он только что просмотрел очередную бесконечную распечатку из «Джефферсон. Протокольные консультации». — Кстати, кто допустил этих женщин к лазерному принтеру?

Мэгги выковыряла из пиццы зеленые маслины и переложила их Кайлу.

— Они, похоже, догадались об этой проделке, но встретились с настоящим Митчем, и он им понравился. Он обучает маму работе на компьютерс.

Кайл сделал пометку в распечатке:

— Она быстро обучается.

Он вернулся к списку мероприятий на среду и изучал их, одновременно подбирая с тарелки густой оливковый соус. Ему было все равно, съесть или оставить маслины, но Мэгги не нравилось его расточительство, а ему нравилось доставлять ей удовольствие. Действительно нравилось.

— Мы думаем, что было бы прекрасным штрихом послать кого-нибудь в аэропорт Атланты встречать мистера Мацузаку и его сопровождающих, — рискнула Мэгги. — Мы заказали автобус, чтобы доставить их сюда.

— Вижу, ты хочешь, чтобы они остановились в гостинице Джефферсонвиля, — отозвался Кайл.

— Это единственное место в Джефферсонвиле, где можно остановиться, не считая «Квартиры и завтрака» миссис Монро, но у нее только две комнаты.

— Полагаю, они остановятся в Уэрдингтоне, возле аэропорта, — поднял он глаза.

— Почему?

Как бы это объяснить? Он не хотел обижать ее.

— Я останавливался в гостинице Джефферсонвиля, она… странная. — А было это много лет назад, не говоря уж о том, что происходило после.

— Хочешь сказать, что наша гостиница недостаточно хороша для японцев?

— Ха, они люди искушенные.

Мэгги внимательно посмотрела на него:

— Джефферсонвильский «Женский вспомогательный корпус» поможет Макгрудерам справиться с дополнительными хлопотами и приготовлением пищи, хотя миссис Макгрудер и сама сделает бисквиты. Могу поручиться, что нет такого человека, кто, однажды попробовав ее бисквитов, не захотел бы вернуться еще раз.

— О'кей. Значит, джефферсонвильская гостиница.

Мэгги передала ему список мероприятий на пятницу:

— Все развлечения мы запланировали в Джефферсонвиле, то есть там же, где находится здание «Стюарт компьютерс».

Добравшись до конца списка, он даже присвистнул. Что случилось с Сокровищами? Из-за всех этих продолжительных осмотров и чаепитий вполне может произойти что-нибудь катастрофическое. Он хотел бы чего-то более спокойного и менее рискованного. К счастью, на воскресенье — только прощальный поздний завтрак на природе в окрестностях баптистской церкви. Японцам это может понравиться. Но часть намеченного все равно придется выбросить, и сделать это нужно так, чтобы не задеть Мэгги и ее родственниц.

— Приходские дамы намерены прислать им на обратную дорогу коробки с жареными цыплятами и картофельным салатом, — сообщила Мэгги.

— Ффу-у, — выдохнул Кайл. — Это слишком насыщенный список. Когда я просил о помощи, то не имел в виду столь детальной разработки.

— Я сначала тоже, однако он имеет смысл, — сказала она. — Эти люди проехали полсвета, чтобы посетить твою и другие компании; они захотят осмотреть место проживания; ты хочешь, чтобы им здесь понравилось, не так ли?

— Да, но… — он передал ей бумаги, и она бросила их в кейс, — это слишком.

— Слишком? Я так не думаю. Японцы подразумевают почти семейные отношения в компании. Джефферсонвиль — это часть твоей семьи и компании.

— Ох, брось, Мэгги, этот визит превращается в цирк.

Она обиделась:

— Японцы захотят узнать людей. Это гораздо более удачное решение для окончания переговоров, чем просмотр какого-нибудь вашего фильма, вроде того, что я получила сегодня утром.

— Ты просмотрела наш ролик о компании?

— Да, и он препротивный.

— Эй, только не надо о ролике — занимайся городскими мероприятиями.

— Я обращалась к Митчу и другим насчет того, чтобы устроить для пробы экскурсию по зданию. — Она вздохнула.

— Это не все, в чем я нуждаюсь.

Она с удовольствием отдалась его объятиям.

Он опустил подбородок на ее макушку:

— Ох, Мэгги, думаю, я сойду с ума, если тебя не будет со мной эти несколько вечеров.

— Я знаю, — выдохнула она ему в грудь. — Это сумасшедший дом. У бабушки собрания комитета с десяти до поздней ночи. Не думаю, что остался еще хоть один горожанин, так или иначе не втянутый в этот визит.

— Мэгги, — он отодвинул ее, чтобы заглянуть ей в глаза, — я хочу будить тебя по утрам, теплую и нежную после сна. Я хочу часами держать тебя в объятиях. — Мэгги стала так необходима ему, что нескольких часов, проведенных вместе, уже недостаточно. — Останься сегодня со мной на всю ночь.

— Не могу.

— Почему не можешь?

Она смотрела на него.

Кайл понял, что она опасается сплетен. И совершенно права. Он знал, что она была права. И ему это не нравилось.

— О'кей. Но когда все это закончится, я намерен поговорить с тобой.

Разговор подразумевал только одно: Кайл хотел сблизиться с Мэгги еще теснее и точно знал, что в условиях консервативного Джефферсонвиля это может означать следующее: брак с нею.

Мэгги перешла всякие границы пристойности, и Сокровища изыскивали дополнительные меры, поскольку уже не в их силах было вернуть ее в обычную колею.

Мэгги твердо знала, что Кайл никогда не попросит ее выйти за него замуж, пока его компания в опасности, и, следовательно, самым лучшим для нее было бы не допустить провала мероприятия, даже если для этого потребуется самой пересмотреть каждую мелочь предстоящего визита Мацузаки.

Именно этим она занималась всю следующую неделю, доведя себя почти до безумия.

— Магнолия! — позвала ее бабушка, когда она уже была готова уйти в «Стюарт компьютерс». — Ты сегодня должна проявить настойчивость, чтобы мистер Стюарт выяснил наконец точно, сколько людей мы будем принимать.

— Хорошо, бабушка. — Надо бы записать, подумала Мэгги. Слишком многое нужно было помнить.

— Мэгги, — перехватила ее тетя Опал, — нам все еще неизвестно, в какое время планируется в воскресенье отъезд, и соответственно неизвестно, будет это ленч или поздний завтрак.

— Я постараюсь выяснить, тетя Опал, — пообещала Мэгги, едва удерживая в руках кипу тезисов для занятий и конвертов. Поздний завтрак, ленч и количество народа, повторила она про себя.

— Мэгги! — Из своей комнаты появилась мать. — Здесь список имеющихся в городе переводчиков на уикенд и их расценки. Мы должны заказать по крайней мере одного, хотя Кайл сказал, что японцы все говорят по-английски. Как ты думаешь?

— Даже если говорят, думаю, нам может понадобиться кто-нибудь, просто чтобы предотвратить недоразумения из-за неточности перевода. — Она приподняла подбородок, и мать сунула под него еще пачку бумаг.

* * *

Спускаясь вниз по Главной улице, Мэгги обратила внимание на приветственные транспаранты, появившиеся в витринах магазинов, и восточные бумажные фонарики, вывешенные в окнах.

Визит должен иметь максимальный успех. Иного ни ее родственницы, ни Кайл не переживут.

Как она понимала, оставался последний круг самолета перед заходом на посадку. Но что, если японец все-таки выберет другую компанию для своего чипа? Тогда новые хлопоты поглотят все время Кайла.

А как же насчет ее будущего? Мэгги поставила древний «кадиллак» на стоянку возле «Стюарт компьютерс». Последует ли она за Кайлом, если ему придется уехать из Джефферсонвиля? Попросит ли он ее об этом? И как тогда быть с Сокровищами?

Нет смысла гадать на кофейной гуще. Но можно сосредоточиться на подготовке визита, чтобы он прошел успешно. От этого зависит все самое для нее важное.

— Мисс Джефферсон, вам сообщения, — остановил Мэгги секретарь в приемной, когда она пыталась проскочить мимо.

— А-а, Мэгги! — пропела Дженет из-за дверей, хотя по конференц-залу Мэгги кралась на цыпочках. — Мистер Джемисон из Народного клуба пытается дозвониться до вас.

Мэгги шлепнула на стол свои материалы. При этом один листок спланировал на ковер. Дженет подхватила его и передала Мэгги.

— Спасибо, — еле слышно поблагодарила Мэгги.

— О-о, мой телефон! — Дженет бросилась к дверям. — Наверное, это опять вас.

Мэгги закрыла глаза.

— Эй, Мэгс, как дела? — В конференц-зал влетел Митч.

— Вы рано, — проворчала Мэгги. Она ненавидела, когда ее называли Мэгс, и Митч об этом, конечно, знал.

— Ну и что на сегодня? — Он ткнул в пачку бумаг на столе.

— Визитки для приемов и презентаций.

Митч перевел глаза на нее:

— Нет ли чего-нибудь попроще?

Мэгги вручила ему ножницы и указала на коробку, стоявшую на углу стола:

— Новые двуязычные визитные карточки для вас всех.

— Не могу поверить, — произнес Митч, вспарывая обертку.

— Поверьте. У нас уже была практика по обедам и по приемам. Сейчас займемся примеркой одежды, — еле слышно пробормотала она под конец.

Но со слухом у него все было в порядке.

— Постойте, вы собираетесь сделать из нас пугала огородные, да?

— Ненадолго.

— Не пойдет. — Митч встал и дал ходу, но по дороге налетел на нескольких инженеров, уже пришедших на занятия, и объявил им: — Она собирается сделать из нас пугала!

Поднялся ропот.

— Категорически нет! — выступил один. — Сегодня мы еще пришли, но подводим под этим черту.

Не сегодня. Не спорьте со мной сегодня. Она оглядела хмурые лица.

— Мы планируем официальный бал в честь мистера Мацузаки в последний вечер его пребывания в городе.

Они начали говорить все сразу:

— Чья это идея?.. Я не умею танцевать… Не хочу быть пугалом…

Волна усталости накрыла Мэгги, она решительно села.

— Тише, пожалуйста, — попросила она.

Никто ее не услышал.

— Тише! — громко вскричала она.

Установилась полная изумления тишина. И тогда она вышла.

Удивительно, но это был Митч — он шел за ней.

— Мэгс! — позвал он, крупно шагая через конференц-зал. — Извините. Я знаю, работа с людьми требует нервов. — Он наморщил лоб. — Все потому, что мне лучше с машинами, чем с людьми. С машинами знаешь, чего ждать. С людьми — не то.

Что ж… Она подавила внезапную тошноту.

— Однако я не должна была кричать на вас. Извините меня. — Она стала поразительно чувствительной в последнее время. Совершенные пустяки выводят ее из себя. Должно быть, стресс.

Он пожал плечами:

— Все о'кей. Мы наденем, если надо, любую одежду, однако должен сказать вам, что никто не знает, что такое бал.

Она заверила его, что разучит с ними несколько легких па, но сама была в совершенной панике.

Слишком многое надо было сделать, слишком мало оставалось времени. Она должна сосредоточиться на результате. На Кайле. Как только он получит новый компьютерный чип, ничто не будет больше стоять между ними и их счастливым будущим.

Наконец наступил последний день перед прибытием японцев. Мэгги должна была встретиться с Кайлом на отработке экскурсии по фирме. Предполагалось, что Кайл и остальные отрепетируют свои маленькие речи.

Она надеялась, что Митч сегодня будет сотрудничать с ней: ей нынче было не до его подростковых причуд.

Точно в восемь двадцать пять Мэгги появилась в лаборатории программного обеспечения. Тренинг по осмотру помещений и демонстрации возможностей фирмы должен был начаться в восемь тридцать.

В поле зрения — никого. Даже Кайла.

Восемь тридцать, восемь тридцать пять… Наконец послышался его красивый тенор. Кайл и Митч неспешно двигались по проходу между рабочими столами.

Мэгги вспыхнула. Теперь пропали мероприятия целого дня.

— Вы опоздали почти на десять минут!

— Через минуту начнем, Мэгги, — сказал Кайл, но тут же остановился поговорить с кем-то еще.

— Эй, Мэгс! — окликнул ее Митч. — В буфете вкусные пончики. — Он показал полусъеденный глазированный пончик, потом затолкал его в рот, как делал это, сидя среди своих компьютеров.

— Нет, благодарю вас, — поспешно отказалась она, — у нас нет времени. — Она поглядывала на часы, пока остальные, беседуя и смеясь, медленно, с остановками приближались к месту, где она их ожидала.

Митч облизал пальцы:

— Хотите один?

— Нет! — Мэгги даже пошатнулась от такого предложения. Она возвысила голос: — Кайл? Мы можем начинать?

Он мельком взглянул:

— Минуту, Мэгги.

— Эй, Мэгс, полегче! — Митч стремглав бросился к своему вращающемуся креслу.

Не называй меня Мэгс! Ей хотелось задушить его, ей хотелось закричать. Ей хотелось схватить все начисто отпечатанные списки, подбросить их к потолку и хлопнуть дверью.

— Мэгги, — Кайл осторожно взял ее за руку, — мы можем подождать несколько минут?..

— Нет, не можем! — Она оттолкнула его руку. — Мы уже и так выбились из графика! — Голос ее слегка дрожал.

— Всего пятнадцать минут. Мы нагоним. — Его спокойный голос еще больше раздражал ее.

— Нет! Пунктуальность очень важна для японцев. — Мэгги все еще возилась со своими бумагами. — Если нам экстренно понадобятся пятнадцать минут, значит, ленч состоится на пятнадцать минут позже, то есть слишком поздно для ленча. — Содержимое конверта высыпалось на пол, и, продолжая говорить, Мэгги нагнулась, чтобы все подобрать. — Шеф-повар клуба будет в ярости, потому что это уже третье изменение. А Джемисон… Я должна позвонить Джемисону.

Кайл осторожно, но твердо забрал у нее бумаги.

— Нет! — запротестовала она, когда увидела, что он забросил их на железную полку.

Митч наклонился и выдернул из-под своего кресла отлетевший листок.

— Мэгс, остынь. — Листок был порван.

— Не называйте меня так! — закричала она, вырывая у него бумагу.

— Мэгги, я думаю, нам нужен перерыв, не надо больше практических занятий, — сказал Кайл и оглядел лабораторию. — Почему бы вам всем не отправиться домой и не отдохнуть?

Отправиться домой и отдохнуть! Он считает ее истеричкой! И они все тоже так считают?

— Кайл, — проговорила она, и голос ее слегка вибрировал, — нам нужно отрепетировать осмотр.

— Не волнуйся. Иди домой — отдохни, встань на ноги. Завтра все будет прекрасно.

Ничего не будет прекрасно, Мэгги это чувствовала.

Кое-кто все испортит. Японцы будут обижены. Кайл останется без компьютерного чипа. Компания «Стюарт компьютерс» обанкротится. Кайл уедет.

Половина джефферсонвильцев потеряет работу, а другая половина потеряет свой бизнес, поскольку он тесно связан со «Стюарт компьютерс».

Люди начнут уезжать. Школы опустеют. Недвижимость упадет в цене. Город станет городом-призраком.

Она, Магнолия Блоссом Джефферсон, праправнучка Ла Рю Джефферсона, основателя Джефферсонвиля, будет ответственна за кончину города.

И все потому, что она позволила себе немного эмоций.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Был прекрасный жаркий полдень начала июня. Локоны Мэгги развевались от порывов ветерка, разносившего запах свежескошенной травы.

Члены джефферсонвильской юношеской лиги ждали в тени, отбрасываемой навесом джефферсонвильской гостиницы. Там же находились старавшиеся держаться с величавым достоинством мэр города и члены городского совета, а также президент торговой палаты.

Опал и Руби дрессировали учеников начальной школы имени Ла Рю Джефферсона в поклонах и размахивании флажками. Перл выглядывала из окна гостиницы.

Японцы опаздывали.

— Что, если автобус попал в аварию? — нервничал Кайл. Джаз-банд «Нарушитель движения» местной средней школы в который раз запустил тему «Рокки».

— Их вылет задержался, — опять напомнила Мэгги.

Впервые за последние дни она была спокойна. За недели. Она отдала этому визиту все сполна и теперь, оглядывая толпу, должна была признать, что все выглядит вполне прилично.

В этот момент два заказанных автобуса повернули на Главную улицу. «Нарушители» пронзительно заклекотали своей блестевшей на солнце медью, готовясь приступить к фанфарам; тамбурмажор вскинул жезл.

Кайл глубоко вздохнул и поправил галстук.

— Ну, Мэгги, — сказал он и подмигнул ей, — пошли.

Утро пятницы. День второй. Демонстрация. Настало время осмотра фирмы.

И Мэгги опять лишилась покоя.

Мистер Мацузака прибыл вчера и был ошеломлен приемом, устроенным ему джефферсонвильцами. Когда она думала об этом с его точки зрения, то находила, что джефферсонвильский энтузиазм мог выглядеть как нечто на грани отчаяния. Или просто был отражением собственного отчаяния Мэгги?

Кайл был прав. И она и Сокровища напланировали слишком многое. Почему она его не послушалась!

Теперь слишком поздно.

Она уже видеть не могла Митча. Она никого не могла видеть. Но видела часы: восемь двадцать семь. Японцы были уже здесь, в здании «Стюарт компьютерс».

Вцепившись в кейс обеими руками, она стояла с пересохшими губами у входа в лабораторию программного обеспечения. Проглотила комок в горле. Не помогло. Что бы еще проглотить? Ей просто необходима вода.

Но Кайл и японцы приближались, она их уже слышала.

Кайл не проявлял ни малейшей нервозности.

Сердце Мэгги гремело. Она слегка поклонилась мистеру Мацузаке, с которым встречалась накануне, и отступила назад, демонстрируя знание роли женщины в его национальной культуре. У Руби не было полной информации о перемещениях японцев, но у нее, несомненно, было на подхвате несколько феминисток, которым вменялось в обязанность освещать передвижение гостей, если бы последние замыслили выбраться в город. Как раз сейчас Сокровища собрали женщин на встречу в парке, но Мэгги не могла быть одновременно в двух местах и предпочла остаться здесь, с Кайлом.

— А Митчелла Маккормика вы помните. — Кайл с соответствующим жестом представил Митча.

Тот слегка поклонился и произнес приветствие мистеру Мацузаке.

На японском!

Мэгги подумала, что сейчас потеряет сознание. Даже Кайл не скрыл удивления.

Мистер Мацузака сиял, сопровождающие его лица тоже. Опять последовали взаимные поклоны и вручения визиток. Мэгги затаила дыхание.

Оказывая честь мистеру Мацузаке, Митч принял визитку обеими руками. Со следующей пулеметной очередью японского Митч вполне прилично вручил свои визитки каждому из гостей, потом, перейдя на английский, начал представлять свой компьютер.

После демонстрации Мэгги повернулась к Митчу.

— Не знала, что вы говорите по-японски, — прошептала она.

— Я выучил самостоятельно: невелико преступление, но я посчитал, что это все-таки полезнее, чем обучаться чаепитию, — ответил он. — Все те три месяца, пока мы их ждали, я практиковался в приветствии. Мне показалось, что это был бы благоприятный штрих.

Мэгги пристально разглядывала его; впервые и неожиданно для себя она увидела за надутой личностью, какой обычно его воспринимала, очень умного человека, который был другом и деловым партнером Кайла. Человека, который очаровал ее семью. Она искренне, широко улыбнулась:

— Это был прекрасный штрих.

Не считая нескольких досадных промахов, визит прошел хорошо, и сегодня был его грандиозный финал — Бал Кизила и Вишни.

Джефферсонвильское Историческое общество прибыло в старинных платьях, предполагавших юбки с кринолинами, — такие носили на Юге в середине девятнадцатого века. Опал уговорила Мэгги надеть то платье, которое было сшито к первому выходу девушки. Не раздумывая долго, Мэгги согласилась, поскольку времени на покупку нового платья у нее уже не оставалось.

Сейчас в спальне, разглядывая себя в зеркале, она думала, не стоит ли изменить решение. Она не надевала это платье со времени своего дебюта в шестнадцать лет, и оказалось, что теперь она несколько пышнее, чем была тогда. Да и платье, что совершенно очевидно, уже не выглядело так же свежо, как когда-то.

Ее передвижение в таком наряде, скорее, напоминало о ребенке, играющем со ржавым обручем, поэтому она решила спуститься вниз пораньше, вместо того чтобы, к восхищению Кайла, устраивать торжественный выход. Решение оказалось правильным, поскольку спускаться в таком платье по лестнице, не видя своих ног…

Мэгги постаралась найти местечко, где бы встать так, чтобы на нее не падал свет лампы. Одетая в кимоно Опал семенила через холл:

— Ох, Мэгги, дорогая, не видела ли ты оби, такой широкий шелковый пояс? Нужно сделать еще несколько стежков вот тут и тут, а то пояс не держится на талии.

Мэгги онемела от зрелища своей тумбообразной тети в кимоно цвета фуксии. Седые волосы Опал были собраны на макушке и скреплены палочками, на которых качались крошечные бумажные фонарики.

— Где… — Мэгги чуть не спросила, где у тети Опал талия, но вовремя спохватилась, — где ты хочешь этим заняться?

— Вот здесь, дорогая. — И Опал указала на то место, где Мэгги пыталась найти укрытие.

Кайл, явившийся несколькими минутами позже, выглядел совершенно очаровательно в безупречно пошитом вечернем костюме. Да нет, в нем все было безупречно — от макушки ухоженной головы до кончиков блестящих туфель!

— Ну, мисс Опал, я всегда уверял, что розовый — ваш цвет! — приветствовал он их.

— О, вы! — Опал заиграла ямочками на щеках и, забрав у Мэгги шитье, удалилась, еще старательнее семеня.

— Так, посмотрите на нее, — сказал Кайл.

— Действительно, посмотрите на меня. — Мэгги сделала гримаску. — Не слишком?

Улыбаясь, он покачал головой.

— Итак, что вы думаете о том, как все идет?

— Не знаю, по их лицам ничего не поймешь, хотя Митч попал в точку.

Не моя заслуга, подумала Мэгги, и в это время в холле появились Перл и Руби.

— Мистер Стюарт! — Перл, одетая в величественную парчу цвета лепестков гвоздики, царственно кивнула.

Мать Мэгги, как обычно, была одета в розовое сари, которое она надевала на все «Розовые чаепития». Она активно возражала против любых трат на развлечения и смягчилась, только когда Перл предложила назначить чаепитие для сбора средств на строительство женского приюта в Джефферсонвиле.

Вечер обещал быть весьма разнообразным.

Несмотря на то что Кайлу изрядно досталось за эти дни визита японской делегации, он был очень внимателен к бабушке Мэгги, обращаясь к ней с такой почтительностью, что Перл одарила его поощрительной улыбкой. С Опал он вступил в такой нежный шутливый флирт, что совершенно очаровал стареющую южную красавицу.

Но уж с Руби он действительно блеснул. Когда Перл и Опал удалились, чтобы взять свои шали, Кайл обратился к матери Мэгги:

— Я знаю, что вы не одобряете сегодняшнее собрание.

— Не то чтобы совсем не одобряю, — заявила Руби, — а просто думаю, что эти деньги лучше было бы кому-нибудь послать.

Кайл склонил голову:

— У нас разные мнения… Однако вы привлекли мое внимание к женскому приюту в Атланте. Может быть, ваше настроение улучшится, если я скажу вам, что подарил им компьютеры от вашего имени?

Мэгги от изумления открыла рот.

Руби выпрямилась:

— Вы пытаетесь купить мое доброе мнение.

— Именно, — не колеблясь признал Кайл. — И не задешево, поверьте, это очень хорошие компьютеры.

Человек простодушно старался подкупить ее мать. И, судя по улыбке Руби, преуспел в этом.

— Кайл! — почти возмутилась Мэгги.

Он дотянулся до ее руки и пожал, Мэгги замолкла.

— Если постараетесь выглядеть так, будто в восторге от этого вечера, — сказал он Руби, — я устрою вам занятия по использованию компьютера.

Взяточничество Мэгги на своих семинарах по бизнес-этикету не преподавала. Возможно, это была полезная вещь, хотя ей казалось, что оскорбленный взгляд был бы более правильным ответом. Но по выражению лица матери нельзя было угадать, как она расценила его предложение.

Он ждал, обольстительно улыбаясь.

Улыбка Руби стала шире.

Ее мать улыбалась. И у нее на щеках были ямочки. И она все еще была красивой женщиной, с удивлением заметила Мэгги.

— Мисс Джефферсон? — Кайл предложил красивой женщине руку.

— Можете называть меня Руби, — ответила мать Мэгги, перекидывая конец розового сари через плечо и беря его под руку.

Конечно, по правилам он должен был бы сопровождать обеих самых старших женщин Джефферсон. Но Опал взволнованно вышла на крыльцо.

— Это не похоронный лимузин? — Она остановилась на самом краю лестницы, вынудив всех следовавших за ней остановиться тоже.

Блеснувший в сумерках автомобиль притормозил у въезда на дорожку.

Мэгги была занята своими обручами и лимузин не разглядела.

— Нет, это не лимузин для похоронной процессии, — сказал Кайл в некотором замешательстве.

— Никакой свадьбы сегодня вечером не предвидится, я проверяла, — прошептала Опал.

— Вы решили воспользоваться автомобилем фирмы «Лесная трава»? — осторожно поинтересовалась Перл.

Все молчали, ожидая, что ответит Кайл.

— Я заказал этот автомобиль в Атланте. — Кайл жестом пригласил дам пройти вперед.

Опал и Перл выдохнули с облегчением.

— Как предупредительно с вашей стороны, Кайл! — улыбнулась Руби.

Ее мать копировала Опал — Мэгги только диву давалась.

Несмотря на то что машина была очень просторной, им в ней было довольно тесно, в основном из-за обручей и многих ярдов кружев на дебютном платье Мэгги.

Лучше бы ей было не надевать его: все-таки оно слишком… С другой стороны, кроме двух других платьев, которые она надевала на свадьбы приятельниц, это единственное соответствующее случаю платье, которое у нее было.

Когда они подъехали к Народному клубу, Мэгги из-за обручей на платье долго не могла выбраться из машины. В тот первый раз, когда она надевала это платье, она переодевалась в клубе. Тогда платье тоже мешало видеть, куда поставить ногу, но у нее и мысли не было, что можно сломать каблук и порвать платье или смять складки. И, наконец, что делать, если она споткнется? Кайл предложил ей руку, но она колебалась:

— Я еще не совсем готова…

Лишь с помощью обоих шоферов и Кайла ей удалось покинуть автомобиль. Ее лицо раскраснелось и покрылось легкой испариной. Она избегала смотреть на Кайла, якобы проверяя, все ли складки ее дурацкого платья находились там, где им положено быть.

Наконец она состроила свою самую любезную улыбку, повернулась и нашла его, надежного, рядом, зачарованно взирающего на нее.

— Когда я был маленьким, — сказал он тихо, — моя мама обычно читала мне волшебные сказки — о драконах, и великанах-людоедах, и злых волшебниках. Я рисовал их себе вполне отчетливо, но всегда немного сомневался насчет прекрасной принцессы. Я думал, какова же должна быть девушка, чтоб за нее сражаться с драконом?

— Обычно девушка с богатым папой.

Кайл усмехнулся:

— Как бы то ни было, я думал, что она должна быть хорошенькой дурочкой, чтобы так вот просто оказаться похищенной драконом.

— Может быть, она наступила на подол своего платья, — пробормотала Мэгги.

Кайл хохотнул, но продолжал:

— Мэгги, я только сегодня вечером, когда увидел тебя, целиком и полностью разобрался, почему все эти рыцари, принцы и другие замечательные герои прошлого вступали в бой с драконом. — Он сунул руки в карманы, сломав элегантные линии строгого костюма.

Мэгги почувствовала, как замерло ее сердце. И, кроме того, может быть, ее платье не так уж плохо?

— Ты похожа на прекрасную принцессу из тех сказок. — Кайл приблизился к ней. — И теперь, о чем бы ни думал, я думаю о тебе.

В этот момент Мэгги чувствовала себя сказочной принцессой, блестящей, хрупкой и прекрасной.

Все тревоги, которые она испытала со своим смешным платьем, стоили того, чтобы увидеть это выражение на лице Кайла. Точно такое выражение появляется на лице мужчины, когда он собирается сделать предложение… так она слышала. Может быть, сегодня вечером выяснится, так ли это?

— Пойдем? — Кайл сделал жест в сторону двери. — Я чувствую себя как рыцарь, которому предстоит сразиться с драконом или даже с двумя. — Прекрасный штрих — цветы вишни, — шепнул он, когда они с Мэгги смешались с приглашенными — элитой Джефферсонвиля. Бал Кизила и Вишни был в полном разгаре.

— Идея Опал, — ответила Мэгги, приветливо поклонившись жене мэра. — Она посчитала, что упоминание в названии бала кизила Джорджии было бы тонким намеком.

— Тонким? Мацузака и его сопровождающие не сомневаются, что желанны в Джефферсонвиле. — Он усмехнулся. — Ты произошла из ужасного семейства.

Мэгги подумала, что она произошла из прочного семейства. Ее взгляд упал на группу матрон, откуда ее бабушка ненавязчиво, но эффективно руководила балом. Опал порхала от группы к группе, удостоверяясь, что никто не чувствует себя одиноким, никому не скучно. Руби, сопровождаемая Митчем, обсуждала с сотрудниками компании Стюарта, появившимися, чтобы тоже получить свою порцию удовольствий, что-то, скорее всего, связанное с компьютерами.

Сокровища нынче вечером блистали. Видя, как они откликнулись на ее призыв, Мэгги мысленно признала, что не стоило скрывать от них семейные финансовые проблемы: если доступно и подробно объяснить им ситуацию, то, оказывается, они изумительно умеют с ней справляться.

Вот и теперь, они открыли в своем доме «Школу обаяния». А Мэгги, благодаря горячим рекомендациям Кайла, проводила семинары, подобные тем, какие она вела для его служащих, в нескольких компаниях, включая и ту, Алана Эдвардса, где она прежде служила.

Сейчас, если только… Она разглядывала мужчину, стоявшего возле нее, не пряча глаз, переполненных любовью.

Кайл откашлялся:

— Потанцуем? — Его глаза не отрывались от нее ни на мгновение. Он обвил ее талию руками и повел в танце.

Музыка еле слышна, толпа испарилась. Мэгги забыла о Сокровищах и японцах. Только Кайл и только танец в его объятиях.

Мэгги не могла бы сказать, сколько времени они с Кайлом пробыли в их собственном мире.

— Кайл, Мэгги? — Перед ними возник Митч.

Они разом остановились.

— Что? — Кайл сверлил Митча раздраженным взглядом.

— Мама Мэгги послала меня вмешаться.

Кайл отступил в сторону, губы сжаты в линию.

Мэгги посмотрела через зал на строгое лицо матери, которая кивнула в сторону японцев, окруживших Опал и Перл.

Митч хмурился.

— Ладно, — Кайл махнул рукой, — иди вперед.

— Я жду ответа.

— Хорошо, Митч. — Мэгги похлопала его по руке. — Думаю, мама хочет сказать нам, что мы пренебрегаем своими обязанностями.

Он сразу так просветлел, что она рассмеялась.

— Она права, — признал Кайл с извиняющейся улыбкой и повел Мэгги в конец зала.

— И все ваши люди — из Токио? — услышала Мэгги вопрос Перл.

О, нет! Ее бабушка строго допрашивала мистера Мацузаку! Мэгги искала на его лице следы обиды. Он был сдержан, но не сердился. А может быть, как всегда, не позволял своему гневу проявиться?

Нервничая оттого, что вмешивается, Мэгги ухватилась за руку Кайла. К ее удивлению, он успокаивающе похлопал ее по руке.

— Послушай, — шепнул он, — Мацузака рассказывает о своих предках.

Пока японец говорил, Перл и Опал с ее дрожащими фонариками сосредоточенно кивали головами.

Мэгги ослабила хватку на руке Кайла и прислушалась.

— Это было длинное путешествие, и я знаю, что вы мечтаете вернуться к своей семье, — произнесла Перл, когда всем уже надоело исследование родословных. — Вы завтра летите прямо домой?

— Несколько моих коллег вернутся в Сан-Франциско и только оттуда в Токио, — ответил Мацузака. — Однако я навещу мою племянницу. Она посещает один из ваших университетов и живет вдали от дома уже много месяцев.

— Вот и хорошо, что вы сможете ее повидать, — промурлыкала Опал.

— А в каком она университете? — спросила Перл знакомым Мэгги тоном.

— Колледж «Софи Ньюкомб».

— О, в Новом Орлеане! — Перл и Опал обменялись сияющими улыбками.

Мэгги усмехнулась. Она знала, что ее бабушки в конечном счете нашли бы общий язык даже с человеком, дом которого находится по ту сторону земного шара.

— Не внучка ли Марты Джейн посещает «Софи Ньюкомб»? — размышляла вслух Перл. — Интересно, знакома ли она с вашей племянницей?

— Марта Джейн вон там прямо, беседует с женой Юджи Дэвиса, — подсказала Опал.

С помощью взгляда, поднятых бровей и легкого кивка головой Марта Джейн была приглашена в компанию Перл и Опал.

Когда они представляли ее мистеру Мацузаке, Мэгги шепнула Кайлу:

— Не пора ли его спасать?

Кайл покачал головой:

— Похоже, они поладили.

— Племянница мистера Мацузаки посещает «Софи Ньюкомб», а я сказала ему, что и Ребекка Энн тоже, — проинформировала Перл Марту Джейн. — Интересно, знакомы они друг с другом?

Марта Джейн ахнула и всплеснула руками:

— Так милая Митико — ваша племянница?

— Да! — Удивленный мистер Мацузака засиял и закивал головой. — Да!

— Ну как тесен мир! Митико и Ребекка Энн живут в одном общежитии, — сообщила ему Марта Джейн и, обернувшись к Перл и Опал, пояснила: — Я видела Митико, когда они с Ребеккой Энн приезжали в Саванну на весенние каникулы. — Потом опять обратилась к мистеру Мацузаке: — Я навещала свою дочь, Сюзи.

— Митико рассказывала о том, как доброжелательно встретила ее ваша семья во время ее визита.

— Просто прекрасная девушка! — воскликнула Марта Джейн.

— Она произвела отличное впечатление, — подтвердила Перл, тем самым ставя штамп одобрения джефферсонвильского общества на репутацию племянницы мистера Мацузаки. — И так приятно встретить одного из членов ее семьи.

Мэгги услышала, как хмыкнул Кайл.

— Ушам своим не верю, — пробормотал он.

— О, я-то верю, — отозвалась она.

— Знаешь, — он слегка оттолкнул ее локтем от группы, — я думаю, женщины Юга вполне могли бы править миром.

— Не забывай этого. — Она осмотрела зал и нашла, что все гости заняты разговорами. Даже Митч над чашей пунша активно беседовал с переводчиком, которым оказалась очень женственная аспирантка.

Кайл тронул Мэгги за руку:

— Давай вынырнем отсюда на несколько минут мы с тобой уже столько дней не были наедине.

Это так, в глубине души она была с ним согласна.

Но когда они пересекали зал, Кайла остановил один из его партнеров.

Вдруг ощутив усталость, она пошла вдоль зала, прислушиваясь, о чем говорят в разных группах.

Перл участвовала в разговоре о садоводстве — одном из ее увлечений. Опал обсуждала какой-то фильм. Руби… У Руби было такое выражение лица, какое появлялось всегда, когда ее мать останавливалась на самом дорогом ее сердцу предмете обсуждения — положении женщин в обществе…

Наконец вечер закончился.

Кайл провожал своих гостей в джефферсонвильскую гостиницу и должен был вернуться на машине за Мэгги и ее семьей. Уставшая больше, чем когда-либо в жизни, Мэгги села, подол платья крупной волной лег вокруг ее ног.

Кайл возвратился, когда музыканты уже убирали свои инструменты и аппаратуру. Он прошел через бальный зал и остановился прямо перед ней.

Наклонившись, протянул руку:

— Мисс Джефферсон, я верю, что наш танец никогда не кончится.

Как только его руки легли на ее талию, усталость сразу исчезла. Они вальсировали без музыки, напевая сами себе.

— Мэгги, я думаю, удалось, — шепнул он ей на ухо. — Мацузака без остановки говорит о сегодняшнем вечере и, похоже, даже готов терпеть Митча. Все важные персоны города были здесь, и Мацузака почувствовал мое прочное положение в городе. Но я знаю, что это и знак высокого положения твоей бабушки. Не знаю только, как отблагодарить ее за это.

Предложением ее внучке, чтобы она могла устроить неприлично огромную свадьбу.

Но Кайл вежливо поцеловал Мэгги, потом положил ее голову на свое плечо.

— Меня не интересует, появятся здесь японцы или нет. Я только хочу быть с тобой всегда.

Мэгги ожидала, что он скажет ей то же самое, но он молчал.

В конце концов, он мог бы сказать «Я люблю тебя». Разве нет?

Очевидно, нет.

Пока она и Кайл неслись по залу, Мэгги говорила себе, что он ждал результатов визита, прежде чем обсуждать их будущее.

Она старалась не показывать разочарования от вечера. Кроме того, она уже ждала несколько недель — подождет еще несколько дней.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Мэгги не возражала против ожидания, но то, что она ничего не услышала от Кайла, было еще не все.

Теперь, когда семинары по бизнес-этикету закончились, а японцы отбыли домой, у нее не было предлога зайти в «Стюарт компьютерс».

Когда даже в среду он не дал о себе знать, то Мэгги сначала решила, что позвонит ему, но передумала: он должен звонить ей; цветы, которые он прислал Сокровищам, не в счет.

Мэгги решила, что он ждет, пока не получит сообщение от уехавших, прежде чем позвонить ей, но все-таки разозлилась.

Она была очень занята: работала над тезисами для своих недельных семинаров в офисе Дрейка. Кроме того, готовила рекламные листовки и извещения, чтобы разослать и по другим фирмам. Сокровища занимались обустройством «Школы обаяния».

Чаепития вернулись на законное место в дневном расписании, хотя Мэгги начала уже было надеяться на перерыв. Но может быть, хотя бы Кайл заглянет?

— Ты говорила с мистером Стюартом, Магнолия? — Перл выдергивала пожелтевшие листья из цветочной композиции, которую он прислал. Три пары глаз смотрели на Мэгги.

— Нет еще, но уверена, что вскоре его услышу.

Все трое отвели глаза. Руби вернулась к своим учебникам по компьютерам, которыми теперь сопровождались ее чаепития. Перл вернулась к цветам, удаляя увядшие. Опал забрала вазочку с лимонным печеньем к телевизору.

— Он позвонит. — Мэгги почувствовала, как натянуто это прозвучало.

— Конечно, дорогая. — Ее мать нахмурилась, глядя на серебряный поднос и резко уменьшившееся количество печенья на нем. — Печенья, Магнолия?

Мэгги поднесла печенье ко рту, но его аромат показался ей вдруг невыносимым. Желудок ее сжался, и, чувствуя приближение обморока, она положила печенье на салфетку.

— Мэгги? — Руби внимательно смотрела на нее.

— Я… я устала. — Она успокаивающе улыбнулась, хотя на самом деле ей было нехорошо. — Пойду, пожалуй, лягу.

Ее мало беспокоило, что, удаляясь, она слышала перешептывание позади себя. Она знала, о чем они переговариваются. И Кайл не нравился им как мужчина. Нет, не нравился.

Почему же он не звонит ей?

Когда и к вечеру среды она его не услышала, Мэгги почти стеснялась выйти к чаю, она вообще весь день всех избегала. День прошел спокойно, если не считать, что Сокровища провели большую его часть наверху, занятые своими делами: шум был такой, будто они двигали мебель. Но зачем? Мэгги не знала.

Спустившись к чаю, она увидела, что книги по компьютерам исчезли, а Руби опять вернулась к простегиванию одеял. Стопка тканей пастельных тонов была выложена на край столика возле софы, а Руби вырезала розовых, желтых, голубых, зеленых зайчиков и уток.

Детское одеяльце. Мэгги улыбнулась и проскользнула на свое место.

— У кого ребенок, мама? — Может быть, они забыли спросить ее о Кайле?

Руби поглядела на нее поверх очков, которые начала с недавних пор носить:

— Как ты себя сегодня чувствуешь, Мэгги?

— Немножко устала, — честно призналась она, — но мне нужно кое за чем выйти.

Руби продолжала ее разглядывать, потом вернулась к своим уткам и зайчикам.

Появилась Перл с чайными принадлежностями, сопровождаемая Опал с лимонным печеньем.

Мэгги проглотила комок в горле. Лимонное печенье больше не имело прежней привлекательности.

— Как ты сегодня, Магнолия? — Перл сбросила на софу стопку тканей Руби и водрузила поднос на столик.

— Прекрасно, — ответила Мэгги с раздражением в голосе. Ей хотелось, чтобы они перестали все время спрашивать ее о том, как она себя чувствует.

Она потянулась к стакану чая со льдом, но Руби покачала головой.

— Для тебя вот этот, дорогая. — Бабушка держала стакан, чай в котором был гораздо более бледным, чем в остальных.

Травяной чай?

— Честно говоря, я так устала, что не отказалась бы от чуточки кофеина. — Может, если бы она, хоть и с трудом, проглотила бы лимонное печенье, то сладкое прибавило бы ей сил. Мэгги потянулась к вазочке и остановилась, пальцы повисли в воздухе: среди лимонного печенья уютно устроились содовые крекеры.

— Я купила несоленые, — сказала Опал, — они будут лучше для твоего желудка.

Мэгги отдернула руку. Они думают…

— Нет, — твердо сказала она.

Они глядели на нее.

— Нет, — повторила она.

— Мы уже переставили детскую кроватку в комнату рядом с твоей. — Опал погладила ее по голове.

— Тебе следовало бы встретиться с доктором Харрисоном, — посоветовала Перл, — он учился у самого доктора Певиса, а доктор Певис принимал, как ты знаешь, и тебя, и твою мать.

Мэгги поднялась:

— Нет. Этого… этого не может быть.

— Но, Мэгги… у него голубые глаза, — сказала Опал, как будто это решало все.

Мэгги, подняв голову, пошла из комнаты, но в дверях повернулась и напоследок произнесла решительно:

— Нет!

Да!

Мэгги не хотела использовать тест на беременность, который одна из ее чутких, но упорствующих в заблуждении родственниц оставила на ее постели. Потом решила, что попробует, просто чтобы доказать им их ошибку.

А потом она надолго задержалась в ванной, уставившись на палочку с большим красным плюсом.

— Нет! — Слово эхом отозвалось в ванной, и тут Мэгги стошнило.

— Мистер Мацузака, я уверен, это будут наиболее выгодные взаимоотношения для нас обоих. — Высказав еще несколько комплиментов, Кайл осторожно опустил трубку телефона. — Да! Да, да, да! — Он подбросил в воздух бумаги.

Потом позвонил Мэгги. Сегодня они могли праздновать!

— Мэгги?

— Минутку, мистер Стюарт.

Слушая приближающиеся шаги, Кайл барабанил по столу.

— Хэлло? — прозвучало сугубо официально, но Кайл не обратил на это внимания. Она смягчится, когда услышит новость.

— Мэгги, мы это сделали!

— Да, конечно.

Кайл заколебался, но все же продолжал:

— Японец приезжает в Джефферсонвиль. Я провел жуткие четыре дня — звонки, рассылка телефаксов, конференции, — и только что, минуту назад, мистер Мацузака сообщил мне радостную новость. — Он задержал дыхание. — Ты — первая, кто это узнал!

— Ох, Кайл! — Ее голос значительно потеплел. — Ох, Ка-а-айл! — И она начала всхлипывать.

Кайл был захвачен врасплох. Впрочем, конечно же, она испытывала такое же сильное напряжение, как и он.

— Не плачь, Мэгги, это же хорошие новости. Послушай, я хочу видеть тебя сейчас же… я заеду за… — Но ему следовало бы объявить новость своему персоналу, и кто знает, как надолго он задержится. — Ты сможешь быть в пентхаусе в семь? Я до конца рабочего дня буду занят на встречах, а потом сделаю лишь сообщение для своих и сразу уйду.

Всхлипывания стали тише.

— О'кей. Я… немножко нервничала.

— Поверь мне, я тоже, и даже очень, — отозвался он так, словно хотел сообщить не только новость, но и то, что за ней стояло. — Ох, Мэгги, ты нужна мне немедленно.

— Ты мне… тоже, Кайл.

Было уже восемь, когда Кайл явился в пентхаус. Мэгги задремала на диване, но услышала, как он вошел.

— Ой, Мэгги, извини, что опоздал. — Он сорвал галстук, широко шагая, пересек комнату и запечатлел легкий поцелуй на ее виске. — Это были те еще несколько дней!

— Именно. — И больше не будет.

Кайл сбросил туфли и рухнул рядом с ней на диван. Рассказывая ей о реакции персонала на сообщение, он выглядел более оживленным, чем Мэгги, хотя и заметно усталым.

Казалось, он не замечал, что Мэгги сегодня более сдержанна, чем обычно. А она решила дать ему высказаться. Было более чем достаточно такого, о чем следовало поговорить — но позже.

Она собиралась дать ему шанс сделать ей предложение прежде, чем она скажет ему о ребенке.

А впереди была целая ночь, она просто знала это.

Мэгги устроилась на кожаном диване с ногами, пока Кайл рассказывал и рассказывал, описывая каждый шаг, предпринятый им, чтобы получить согласие японцев.

А он описывал со всеми техническими подробностями, как прекрасный чип работал бы в его компьютерс. Потом рассказывал об аппаратном обеспечении компьютера. Потом — о маркетинге.

Мэгги вслушивалась в каждое слово, ожидая услышать, где же ее место в том прекрасном будущем, которое он описывал столь детально.

— Не могу поверить, что это все произошло. — Он откинул голову и уставился в потолок. — И я никогда бы этого не сумел, если бы не ты. — Повернув к ней лицо, он протянул руку и слегка пожал ее ладонь. — Спасибо!

Мэгги почувствовала, как глаза защипало от слез. Он был почти готов сказать ей, как он ее любит, и просить выйти за него замуж. Она хотела запомнить этот миг на всю жизнь.

Он выглядел таким серьезным. Но ведь и момент был серьезным.

Он сжал ее руку:

— Я буду скучать без тебя больше, чем могу выразить.

— С-скучать без меня?

— Всего лишь самая тяжелая часть всей этой сделки. Я должен на год или полтора поехать в Японию, чтобы развернуть там рынок компьютеров, подобный тому, который я создал здесь. Мистер Мацузака будет продвигать дело в Джефферсонвиле, пока я не вернусь.

— Ты собираешься в Японию? — машинально повторила Мэгги, чувствуя, как в висках начала пульсировать кровь.

Он кивнул:

— Да. Но я буду…

— Ты собираешься бросить меня и уехать в Японию?

— Я должен, Мэгги. Ты же знаешь, что эта поездка очень важна.

Нет, она ничего не хотела знать. Мэгги почувствовала себя больной, совсем больной. Она поднялась:

— Ты имеешь в виду, что я так много работала только для того, чтобы ты мог уехать?

— Я же не навсегда уезжаю, — он тоже встал и схватил ее за плечи, — и мы можем еще неделю или две провести вместе, прежде чем я уеду. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Мэгги даже отпрянула:

— Неделю?!

— Мэгги, — он развернул ее лицом к себе, — я понимаю, это большое время, но…

— Ты бросаешь меня! — Она огляделась, чем бы швырнуть в него, но у Кайла не было диванных подушек. — Не могу поверить, что ты бросаешь меня! Не могу поверить, что это случилось со мной! Ты такой же, как все!

— Мэгги! — взывал он, но она не слушала. Больше говорить было не о чем!

Она схватила свою сумочку и выбежала в дверь, не обращая внимания на вопли Кайла.

Он уезжает. Скоро. Ее любви недостаточно. Или слишком много?

Она хлопнулась в розовый бабушкин автомобиль, и мотор взревел. Минуту спустя она развернулась в сторону Джефферсон-хауса, что на Джефферсон-бульваре, где она должна будет воспитывать дитя голубоглазого янки, бросившего ее.

Совершенно так же, как все женщины семейства Джефферсон.

— Для мистера Стюарта меня дома нет, — объявила на чаепитии Мэгги несколько дней спустя.

Все Сокровища знали, что Кайл уезжает в Японию.

— Но ведь он сказал, что вернется, правда, Мэгги? — Опал выглядела озабоченной.

Мэгги хрустнула крекером:

— Это они все говорят.

— Ты не сказала ему о ребенке. — Сегодня Руби наносила аппликации полосатых зайчиков на зеленые квадраты.

— Не думаю, что обязана была это сделать, — ответила Мэгги. — И если уж я собираюсь соблюдать традиции семьи, то собираюсь соблюдать их в точности.

После этого Сокровища уяснили, что при ней о Кайле говорить больше не стоит.

Со своей стороны Мэгги каждый день послушно являлась к чаю. Большая часть ее времени была занята попытками представить себе, как быть в создавшейся ситуации, которая все больше пугала ее, и что она могла бы сделать.

Сокровища пытались привлечь ее к делам «Школы обаяния», но Мэгги всячески уклонялась от этого. Она с большим увлечением работала над упрочением своего бизнеса по протокольным консультациям сейчас, пока еще не появился ребенок. Ведь иначе у нее не будет никаких средств.

Довольно странно, но сейчас Мэгги чувствовала себя гораздо ближе к трем женщинам, чем до сих пор.

За день до отъезда Кайл позвонил у дверей как раз во время чаепития.

Мэгги нисколько не удивилась, услышав его голос. Но удивило, что он едва ли не оттолкнул взволнованную Опал.

— Какого черта ты не отвечаешь на мои звонки?! — загремел он, не щадя чувствительность родственниц Мэгги.

— Мне нечего сказать тебе, — ответила Мэгги.

— Ты хочешь, чтобы я уехал в Японию, даже не попрощавшись?

— До свидания, — сказала она.

Он стоял там, статный и до замирания сердца красивый. И сердце Мэгги предательски потеплело.

Сокровища жадно прислушивались.

— Мне этого мало. Что случилось?

Мэгги не отвечала, но посмотрела на старших женщин, пытаясь внушить им, чтобы они молчали.

Руби откашлялась. Кайл взглянул на нее — она разглаживала руками ткань, которую подшивала, повернув так, чтобы ему был виден зайчик.

— Мы готовим новые занавески в комнату рядом с комнатой Мэгги, — сказала Перл. Она приподняла два куска ткани. Один был в розовых и белых овечках, на другом Матушка Гусыня танцевала на желтом фоне. — Какая вам больше нравится?

Мэгги строго посмотрела на бабушку.

— Лимонного печенья, мистер Стюарт? — Опал протягивала ему тарелку с печеньем и крекерами. — Конечно, если вас тошнит, как эти дни тошнит Мэгги, то, может быть, вы тоже предпочтете крекеры?

Мэгги гневно воззрилась на тетушку.

В полной тишине Кайл проворчал какую-то любезность, взял печенинку, захрустел, медленно пережевывая, и вдруг нахмурился. Вместо того чтобы взять следующую, он уставился в тарелку, глаза его округлились. Он посмотрел на Мэгги, опять обвел взглядом крекеры, ткань для занавесок, шитье Руби.

Мэгги почувствовала, как запылало ее лицо, и поняла, что эта краска ее выдает.

— Мэгги?! — Он выглядел совершенно ошеломленным.

— Присядьте, мистер Стюарт. — Опал подвинула ему кресло и тянула его за рукав, пока он не сел. — Вы в шоке?

— Мэгги?

Никакого отклика с ее стороны. Пусть уезжает в свою Японию! И прекрасно! Она предупреждающе обвела взглядом присутствующих в комнате.

— Мэгги, скажи что-нибудь.

— Счастливого пути.

— Мэгги, я люблю тебя!

Он действительно чувствовал себя виноватым, если сказал это перед лицом ее родни. Плохо, что они не услышали этого раньше. У них сложилось бы совсем другое впечатление.

— Я собирался сказать тебе об этом… когда ты сбежала.

— Нет, это ты из тех, кто сбегает.

— Я… Если б ты сказала мне… — Он запнулся. — Вот почему ты так… — Вскочив с кресла, он пересек комнату и бросился перед ней на колени. — Мэгги, это все меняет.

— Не ребячься.

— Мне все-таки надо завтра ехать в Японию, но я кое-что сделаю. Пусть это займет у меня пару недель, но я вернусь. — Он взял ее за руки: — Я люблю тебя, Мэгги. И хочу, чтобы мы поженились. Ты выйдешь за меня замуж?

Ей послышалось какое-то хлюпанье. Ни одна из Сокровищ никогда такого не знала? Это все шоу. Он не вернется.

— Спроси меня об этом через пару недель.

— Но, Мэгги, ты просто обязана решить вопрос о расцветках для свадьбы. Мы не можем больше откладывать это. — Опал развернула один из свадебных журналов, пытаясь соблазнить Мэгги, которая маленькими глотками пила свой травяной чай.

— Не понимаю, к чему все эти хлопоты. Он не вернется.

— А я склонна думать, что он вернется, Магнолия, — возразила Перл, просматривавшая меню джефферсонвильского Народного клуба, стараясь, упаси Бог, не напомнить им о недавнем фантастическом спектакле с участием японцев.

— Он — голубоглазый янки, а они никогда не возвращаются.

Женщины замолкли.

— Ввиду твоего интересного положения я не обращаю внимания на твою выходку, — сказала Перл.

— Если выбрать рукописный шрифт, — перевела разговор в другое русло Руби, — то можно отпечатать приглашения на свадьбу Мэгги на лазерном принтере. — Она показала образчик белого официального приглашения.

— Я думаю, нет. Это должна быть свадьба на весь Джефферсонвиль, а значит, приглашения надо гравировать, — заявила Перл. — Не вижу причины, почему бы тебе не напечатать хотя бы меню, Руби. — Она шла на компромисс — вещь совершенно неслыханная еще несколько недель назад.

— Напрасно тратите время, — сказала Мэгги. Она говорила это и раньше, но никто не хотел ее слушать. Или не слышал теперь.

Свадебные приготовления стали постоянной темой бесед за чаем в те бесконечные дни, пока отсутствовал Кайл.

Они действительно думали, что он вернется. Как они утверждали, он звонил дважды, но оба раза она спала, и он не разрешал будить ее. Возможно, они сами все это выдумали.

— Знаешь, Мэгги, если ты сегодня не выберешь цвета для своей свадьбы, мы выберем их сами.

— Прекрасно, тогда я выбираю оранжевый и багряный: уж если мне придется чувствовать себя больной, то я хочу, чтобы каждый тоже чувствовал себя больным.

За всеобщим кудахтаньем они чуть не пропустили легкий стук во входную дверь.

— Магнолия, — сказала Перл, — мне кажется, к нам посетитель.

Руби убрала образец приглашения, а Опал начала прихорашиваться, чтобы показать себя с наилучшей стороны.

— Какой-нибудь студент из «Школы обаяния», что-нибудь забыл, — проговорила Мэгги.

Бабушка кивнула ей на дверь.

Сквозь тюлевые занавески Мэгги увидела красное пятно. Машина Кайла.

Потом она открыла дверь — за ней стоял Кайл.

— Хэлло, Мэгги! — Он неуверенно улыбнулся. — Я приехал. Я не очень опоздал к чаю?

Мэгги кинулась к нему:

— Ты вернулся!

— Ну да, я же говорил, что приеду.

— Знаю, но так говорили и… другие. — И она жестом показала назад, в гостиную, где ожидали Сокровища.

— Можно войти? — спросил Кайл.

Мэгги, сердце которой готово было разорваться, проводила его к чайному столу.

— Мистер Стюарт, — произнесла Перл, и в голосе ее звучало глубокое удовлетворение, — добро пожаловать!

— Я кое-что вам принес. — Сверившись с ярлыками, он отдал каждой из Сокровищ по свертку.

Опал первая вскрыла свой пакет и извлекла из него отрез розового переливающегося шелка. Там был еще пурпурный кусок для Перл и красный для Руби. Пропуская мимо ушей все их восторги, Кайл сказал:

— Я подумал, что вы могли бы успеть сшить себе платья к свадьбе. Между прочим, как движутся наши дела?

Перл осторожно приподняла свой отрез шелка:

— Дела движутся, несмотря на недостаток усилий со стороны Мэгги.

Кайл посмотрел на Мэгги:

— Думаю, здесь я кое-чем могу помочь.

Он полез в карман и вытащил из него круглую коробочку. Среди воцарившейся мертвой тишины он опустился перед Мэгги на одно колено:

— Магнолия Блоссом Джефферсон, согласны ли вы стать моей женой?

Он говорил, что вернется, и вернулся. А сейчас он просит ее выйти за него замуж, и дальнейшее зависит от того, что скажет она.

Мэгги слишком нервничала, чтобы говорить, но ведь можно кивнуть. И она кивнула.

Опал залилась слезами:

— Это лучше, чем в сериале!

Кайл поднялся и открыл коробочку.

— Я привез это из Японии. Это — жемчужина. Как твое имя, Мэгги.

За внимание, которое проявил Кайл, подарив ей кольцо с жемчужиной как символ его любви, Мэгги любила его еще больше.

— Это прекрасно! — прошептала она и протянула руку.

Перл сохраняла стоическое выражение до тех пор, пока огромное кольцо не оказалось на пальце Мэгги, что, таким образом, означало официальную помолвку ее внучки. Тогда она закрыла глаза и тоже тихо заплакала.

— Я собираюсь ненадолго похитить у вас Мэгги, — сказал Кайл, явно чувствовавший себя не в своей тарелке в одной комнате с тремя плачущими женщинами.

Три отделанных кружевами платочка махали им вслед, когда они вышли за дверь.

У Мэгги и у самой были влажные глаза: он вернулся, они собираются пожениться!

Слез не было, пока они не сели в машину и не проехали мимо статуи Ла Рю Джефферсона на Джефферсон-сквер. Именно тогда Мэгги пришло в голову, что надо бы спросить у Кайла, каким образом ему удалось отложить свои дела в Японии.

— Митч собирается ехать вместо меня.

— Митч?

Кайл кивнул:

— Он встречается с той переводчицей, и я обнаружил, что у него огромный прогресс в японском. Он рассчитывает на поездку в Японию особенно потому, что она проведет остаток лета там.

Мэгги удивленно покачала головой.

Вместо того чтобы свернуть на стоянку, они проехали мимо здания «Стюарт компьютерс».

— Куда мы едем? — спросила она.

— Я внес задаток за дом, — ответил Кайл, опять немало удивив ее.

Мэгги попыталась представить себе, какой дом он мог бы купить и почему покупал его без нее.

— Далеко еще?

— Минут десять или около того, — ответил он и успокаивающе улыбнулся ей.

— Ты землю купил или что-то еще? — неуверенно спросила Мэгги. — Здесь в округе ничего нет, только старый Гартвидл, и то он давно уже заброшен, еще с тех пор, как умерла Селина Гартвидл.

— Больше не заброшен. — Кайл устроился поудобнее и высунул локоть в открытое окно.

У Мэгги округлились глаза.

— Кайл, уж не купил ли ты старый дом Гартвидлов? — (Он ухмыльнулся.) — Это же развалины!

В следующий момент те самые развалины неожиданно возникли из-за чащи деревьев, которые зашумели, когда Кайл повернул свой автомобиль с проселочной на заросшую частную дорогу.

— Ты ведь еще можешь вернуть свои деньги, правда? — У Мэгги стучали зубы, пока автомобиль трясся по дороге.

— Зачем бы мне это делать? — спросил Кайл, останавливаясь перед железными воротами. — Я на минутку.

Он достал карманный фонарик, выпрыгнул из машины и подошел к воротам.

Мэгги увидела, как он полез в карман.

— У него ключ, — почти простонала она; значит, он затеял это всерьез. — Ты ведь еще ничего не подписывал, не так ли? — спросила она, когда он вернулся в автомобиль и повел его в ворота; подъездных путей почти уже не существовало.

— Шшш.

Мэгги замолкла.

— А теперь взгляни! — Он указал на огромный белый дредноут с темными окнами.

В наступающих сумерках старый, построенный в колониальном стиле дом слабо светился на фоне темнеющего неба, выветрившаяся краска казалась свежей, и не было заметно, насколько зарос двор.

Но все это в благоприятном освещении вечера. Мэгги же видела дом и в откровенном свете дня.

Кайл нажал на тормоз и выключил мотор. Они сидели тихо, пока Мэгги боролась с собой, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— Он страшно большой, правда? — наконец произнесла она.

— Я бы предпочел услышать «спасибо». — Кайл, положив руки поверх руля, обозревал дом. — Он не так велик, как обычный колониальный дом на плантации. Этот был построен в годы Реконструкции, в прошлом веке. Он — уменьшенная копия сгоревшего дома на плантации Гартвидлов на Кизиловом холме…

— Я знакома с историей дома, — сухо вставила Мэгги. — Чего я не знаю, так это что ты собираешься с ним делать.

— Восстановить его и жить в нем. Он — часть прошлого Джефферсонвиля, а мы должны хранить прошлое.

— Со старым в новое?

— Мэгги, Мэгги, — он укоризненно покачал головой, — разве тебе это ни о чем не говорит?

Она закрыла уши руками:

— Да… говорит… гнилье… дырявый водопровод… неисправная электропроводка…

— Магнолия Блоссом Джефферсон, — он произносил ее имя, растягивая слова, — я думал, уж кто-кто, а вы-то влюблены в это местечко. — Он тряхнул головой.

— Это место — бездонная бочка для затрат.

— Разве ты не рада, что выходишь замуж за человека с деньгами?

Она разглядывала его. Конечно, он так не думал…

— Я люблю тебя и вышла бы за тебя замуж, даже если бы у тебя не было денег. Даже если бы ты потерял свой бизнес и уехал бы из Джефферсонвиля. И из-за того, что я так люблю тебя, подозреваю, что вступлю в брак с тобой, даже если у тебя вместо дома — развалины.

Он засмеялся и обнял ее.

— Ему недолго оставаться в таком виде. Эй, я женюсь на Мэгги Джефферсон из семьи Джефферсон из Джефферсонвиля и не хочу, чтобы кто-нибудь болтал, что она неудачно вышла замуж!

— Они будут болтать кое о чем другом. — Она состроила гримаску.

Кайл положил руку на ее живот.

— Мы не много говорили о ребенке, — сказал он тихо. — Но знаешь, я счастлив иметь наследника, Стюарта-младшего. Я думал о нем, и с каждым днем все больше ощущаю себя отцом. Он — часть меня и часть тебя. Он — творение нашей любви, Мэгги.

— Я так боялась, что ты… — Она не смогла закончить фразу.

— О нет! Никогда! — Он поцеловал ее в макушку. — Знаешь, этот малыш стучится весьма решительно. Он собирается быть хулиганом.

— Рождение малыша так много меняет для тебя.

— И тоже к лучшему. Не будь его, я мог бы действительно остаться в Японии и потерял бы тебя.

— Почему ты говоришь о ребенке «он»?

— Потому что пришло время Джефферсонам иметь мальчика.

— Не знаю. Женские традиции у Джефферсонов достаточно строги.

В темноте глаза Кайла казались особенно голубыми.

— Тогда это станет еще одной традицией, и введу ее я.

ЭПИЛОГ

Любопытные сведения из «Дневника Джефферсонов»:

Президент Саки Мацузака сообщил, что февральская встреча Клуба садоводов Джефферсонвиля, посвященная искусству выращивания карликовых деревьев в горшках, состоится в доме Перл Джефферсон.

Руби Джефферсон, директор нового джефферсонвильского женского приюта, приглашает жителей Джефферсонвиля в «Новый дом» двадцать пятого февраля от трех до пяти пополудни.

Мистер и миссис Кайл Стюарт из «Магнолия-хилл» (прежде «Кизиловый холм») с радостью объявляют о рождении двадцатого февраля их сына, Джефферсона Оникса Стюарта. Миссис Стюарт, урожденная Магнолия Джефферсон, является праправнучкой Ла Рю Джефферсона, основателя Джефферсонвиля. Джефферсон-младший стал его первым потомком мужского пола в четвертом поколении. Его прабабушка, местный городской лидер Перл Джефферсон, кроме того, что возглавляет Клуб садоводов, является также и президентом джефферсонвильского Исторического общества, и директором джефферсонвильской «Школы обаяния». Его внучатая тетушка Опал Джефферсон — инструктор в джефферсонвильской «Школе обаяния» и президент многочисленных фан-клубов «мыльных опер». Кроме того, она служит секретарем джефферсонвильской гильдии драматургов. Его бабушка, местная активистка Руби Джефферсон, — директор джефферсонвильского женского приюта.

Мистер Стюарт — местный бизнесмен.

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?