«Перешагни пропасть недоверия»

Сюзанна Макмин Перешагни пропасть недоверия

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Распахнув дверь дома в прекрасный весенний день, Лэйни Блэкмор оказалась лицом к лицу с человеком, которого она так хорошо знала, но уже не надеялась когда-либо увидеть.

Она стояла как вкопанная, ошеломленно глядя на стоявшего перед ней мужчину. Он здесь, в Дир-Крике, штат Техас. Он настоящий или у нее разыгралось воображение?

Все чувства Лэйни вдруг обострились. Внезапно нахлынувший поток звуков и запахов окружающего мира затмил ее мысли. Над цветками жимолости весело жужжали пчелы. Их беззаботное гудение сливалось с хлопаньем развевающегося на ветру белья, недавно вывешенного сушиться на заднем дворе. Аромат печенья, которое Лэйни только что вытащила из духовки, смешивался с запахом свежескошенной травы.

Она захотела дотронуться до этого человека, чтобы узнать, настоящий ли он, но не могла сделать это. Ее руки отказывались повиноваться. А сердце так бешено колотилось в груди, что заглушало своим стуком все остальные звуки: и птичьи трели, доносящиеся из гнезда в ветвях высокого дуба, и шум машины на соседней улице, и слова, произносимые мужчиной.

— Бен? — прошептала она, хватаясь рукой за дверной косяк. Ее ноги стали как ватные. Другая рука инстинктивно легла на округлившийся живот.

Мужчина продолжал что-то говорить ей. По крайней мере, Лэйни видела, как двигаются его губы. Но по-прежнему не слышала его. В ее ушах вдруг возник непонятно откуда идущий гул, и в следующую секунду перед глазами все потемнело.

Чертыхаясь, Гаррет Блэкмор ринулся вперед и подхватил женщину, чтобы она не рухнула на крыльцо. Она оказалась на удивление легкой и хрупкой.

Гаррет и подумать не мог, что его сходство с Беном произведет такое впечатление на вдову кузена. Он вовсе не собирался пугать ее до смерти.

По крайней мере, пока.

Гаррет быстро внес потерявшую сознание женщину в дом. И вдруг что-то привлекло его внимание. Вместе с густым, сладким ароматом, идущим из дома, Гаррет почувствовал едва различимый тонкий запах чего-то мягкого, нежного, женского. Этот запах напомнил ему весну, цветущие яблони… Он был так невинно соблазнителен…

Гаррет резко оборвал свои мысли. Что с ним происходит? Невинность жены Бена была под большим вопросом. И никакие женские уловки не могли разрешить этот вопрос.

Гаррет приехал сюда за доказательством. Твердым доказательством того, что Лэйни говорила правду в написанном ею письме. Чтобы получить это доказательство, Гаррет был готов на все. Главное — отец Бена, Уолтер Блэкмор, должен узнать правду. И Гаррет, племянник Уолтера, был тем самым человеком, которого последний призвал себе на помощь. А Гаррет был в долгу перед Уолтером.

И он был в долгу перед Беном.

Гаррет пересек холл и направился в гостиную старого дома. Он был обеспокоен состоянием женщины, которую нес на руках. Обморок еще никогда и никому не шел на пользу. А она к тому же была беременна — это не вызывало сомнения. По крайней мере, в той части письма, где говорилось об этом, она не солгала.

Аккуратно положив женщину на один из диванчиков и присев рядом, Гаррет с удивлением отметил огромную разницу между фасадом дома и его интерьером. Уютная гостиная была совсем не такой, какую ожидал увидеть Гаррет.

Неухоженная, с осыпающимися краями дорожка вела к узкому крыльцу, практически полностью скрытому за разросшимися кустами. Посреди неровной лужайки стояла потертая табличка, надпись на которой розовыми с потеками буквами сообщала, что дом называется «Сладкий сон и вкусный завтрак». Сам дом выглядел лет на сто. Деревянные стены с отваливающейся белой краской украшала розовая окантовка.

Внутри же этот дом оказался совершенно другим. Стены были выкрашены в нежно-персиковый цвет. Современные кушетки стояли среди старинных вещей. На полированном дубовом паркете красовались коврики ручной работы. В углу стояла высокая ваза со свежими благоухающими цветами. Здесь было уютно и чувствовалось женское тепло.

Гаррет растерянно похлопал Лэйни по руке, надеясь, что она очнется. Она молода, наверное, ровесница Бена. Гаррет прежде видел ее всего один раз — на похоронах кузена. Она приехала точно к началу церемонии и уехала сразу же, как только все закончилось. Но Гаррет помнил кое-что: мягкие светлые локоны, тонкие черты лица, загадочные глаза, скрытые темными очками…

И также он помнил, сколько страданий причинила семье Блэкмор эта женщина.

Сейчас она выглядела совсем маленькой и уязвимой. Скрываемое широкой футболкой ее тело, за исключением округлившегося живота, казалось стройным и изящным. И, несмотря на все пережитое, Гаррет внезапно ощутил какое-то первобытное желание защитить это хрупкое создание. Такое чувство было незнакомо ему. И уж точно совсем неуместно в сложившейся ситуации.

Пытаясь сосредоточиться на насущной проблеме, Гаррет снова похлопал Лэйни по руке и позвал ее. Она не реагировала. Он стал вспоминать уроки оказания первой помощи в колледже. На ней не было никакой стягивающей одежды. Розовая хлопчатобумажная футболка с глубоким круглым вырезом свободно спадала ей на бедра. А белые бриджи подчеркивали красивую линию бедер и икр, сужавшихся к тонким лодыжкам и небольшим ступням, обутым в белые теннисные тапочки.

Гаррет жадно оглядел ее еще раз, теперь снизу вверх. Разве беременные женщины бывают так сексуальны?

Он вдруг почувствовал себя очень уставшим, что и должно было когда-то случиться. Ведь у него так долго не было женщин! Он дал себе зарок не иметь ничего общего с ними после краха своего брака, развеявшего все его наивные иллюзии о любви и доверии.

Тем не менее он невольно реагировал на любое существо женского пола, приблизившееся менее чем на тридцать метров. Гаррет сделал глубокий вдох и с трудом оторвал взгляд от ног Лэйни. Он взял одну из пухлых подушек персикового цвета, лежавших на стуле рядом, и подложил ее под колени Лэйни.

— Лэйни! — позвал он ее еще раз. — Лэйни!

Он осторожно похлопал ее по щеке, пытаясь привести в чувство. Ему стало интересно, какого цвета у нее глаза. Карие? Голубые? Несколько минут назад, когда она открыла дверь, он не успел это разглядеть.

Только он убрал руку, ее ресницы затрепетали, и Гаррет получил ответ на свой вопрос. У нее были самые красивые голубые глаза из всех, какие ему доводилось когда-либо видеть. Они были такими же бездонными, как вечернее летнее небо, по крайней мере такими же загадочными. Медленно и осторожно Лэйни остановила свой взгляд на нем.

— Прошу прощения, — тихо произнес Гаррет, — я вовсе не хотел напугать вас. С вами все в порядке?

Лэйни опять закрыла глаза, вспоминая, где она находится и кто этот мужчина, сидевший с ней рядом. Мужчина, который так похож на Бена, но не Бен. Она с трудом сдерживала слезы. Ведь она подумала… всего на какой-то момент представила…

— Со мной все в порядке, — с трудом выдавила Лэйни.

Она попыталась приподняться, но тут же упала обратно — в глазах потемнело, а к горлу подступила тошнота. Она почувствовала жуткую слабость.

— Осторожно. Не так быстро.

Лэйни обратила внимание на его голос. Он был очень похож на голос Бена, но все же другой — глубже, тверже, строже. Как и многие другие черты сидящего перед ней человека, поняла Лэйни, когда снова обрела способность ясно видеть. Сходство его с Беном было поверхностным. Волосы этого человека были чернее и гуще, плечи и скулы — шире, губы — чувственнее, а взгляд — острее.

Лэйни неожиданно почувствовала себя беззащитной и очень-очень одинокой…

Он был одним из Блэкморов. В этом она не сомневалась. На свете не могло быть человека, который был бы столь похож на Бена и не был Блэкмором.

— Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — спросил он, не отрывая от нее сурового взгляда.

Сначала он сидел около нее, но теперь встал, возвышаясь над ней как неприступная крепость. Он был высок и хорошо сложен. И он был крупнее Бена.

— Все в порядке, — снова произнесла Лэйни, но ее голос даже ей самой показался слабым.

Она снова попыталась подняться, на этот раз более осторожно. Наконец ей удалось сесть. Слава богу, тело начало ее слушаться.

— Я не… я никогда раньше не падала в обморок, — тихо добавила она.

Это происшествие потрясло ее. Как долго она пролежала без сознания? Как добралась от двери до кушетки? Конечно, он донес ее сюда. Мысль о том, что она побывала на руках у этого незнакомца, жутко смутила ее.

Она вспомнила, что почувствовала что-то, приходя в себя… она почувствовала, как его рука лежала на ее щеке. Все, что она помнила, было прикосновение, легкое и нежное, как дуновение ветра.

Лэйни нахмурилась, озадаченная своими смутными воспоминаниями. Мог ли этот человек с жестким выражением лица и ледяным взглядом так нежно прикасаться к ней? Вдобавок она ощутила легкое покалывание на щеке, что еще более смутило ее.

— Хотите, я вызову доктора? — спросил мужчина.

Его слова были полны заботы о ней, но сам он держался отстраненно.

Лэйни отрицательно покачала головой.

— Я Гаррет Блэкмор, — он продолжал холодно смотреть ей в глаза, — а вы, как я понимаю, Лэйни Маккол.

— Лэйни Блэкмор, — автоматически поправила Лэйни.

Она совсем не удивилась тому, что Гаррет назвал ее девичью фамилию. Конечно, с чего бы вдруг Блэкморы приняли ее в свой клан? Она видела Уолтера Блэкмора всего один раз — на похоронах Бена. И старик тогда демонстративно отвернулся при ее приближении. До этого ей не доводилось сталкиваться с таким пренебрежением.

Лэйни пыталась понять, какое место в семье занимал Гаррет. Кузен Бена, быстро вспомнила она. Бен рассказывал, что в детстве они были очень близки, но, к сожалению, отдалились, когда стали взрослыми. После гибели родителей Гаррета в авиакатастрофе они росли как родные братья. Гаррету как нельзя более подошла роль, отведенная ему дядей в империи богатства, недвижимого имущества и многомиллионных сделок. Он любил власть, силу и напряженный график работы. Безжалостный мир бизнеса, который так ненавидел Бен, пришелся по душе Гаррету.

— Я здесь от имени Уолтера Блэкмора, — продолжал Гаррет, не обратив ни малейшего внимания на то, что сказала Лэйни, — в ответ на посланное вами письмо.

Лэйни замерла, насторожившись. Месяцы внутренних терзаний предшествовали этому письму. Бен всегда говорил о своем отце как о властном, суровом и жестоком человеке. Но ребенок, которого она носила под сердцем, был Блэкмором, и это не оставляло ей выбора. Уолтер Блэкмор имел право знать о существовании внука. И ее ребенок, и так уже лишившийся одного родителя, имел право знать своего деда.

— Ребенок должен появиться на свет не раньше следующего месяца, — сказала Лэйни, не понимая, что понадобилось Уолтеру Блэкмору от нее сейчас, когда ребенок еще даже не успел родиться.

— Хорошо. Что ж, мне надо уладить с вами несколько вопросов, если, конечно, вы сейчас в состоянии говорить. — Гаррет вопросительно посмотрел на Лэйни.

— Уладить? — недоуменно переспросила она. — Что вы имеете в виду? Какие вопросы?

Незнакомое ей и странное ощущение появилось внизу живота. Инстинктивно она приложила руку к тому месту, откуда это исходило. Боль утихла, и Лэйни снова сосредоточила свое внимание на человеке перед ней.

Он направился к стулу, стоящему напротив кушетки.

— Вы не будете против? — вежливо спросил он. Лэйни отрицательно покачала головой.

Была пятница — рабочий день. Возможно, сегодняшнее утро он провел в зале заседаний совета директоров перед тем, как совершить это часовое путешествие сюда, в Дир-Крик. Он выглядел безупречно, излучал силу и уверенность в себе. Он был человеком, привыкшим повелевать окружающим миром и диктовать ему свою волю.

— Уолтер беспокоится о ребенке, — резко произнес Гаррет. — Он не хочет, чтобы роды проходили в сельской местности, где медицинское обслуживание может оказаться неподходящим. Он хотел бы перевезти вас в Остин.

На мгновение Лэйни опешила. Что? Она совершенно не собиралась ехать куда бы то ни было!

— Он приготовил для вас жилье и наилучшее медицинское обслуживание до рождения ребенка. Как вам известно, Бен был его единственным сыном, и, если это ребенок Бена, он будет его единственным внуком и наследником Уолтера…

— Если это ребенок Бена?

— Конечно, — продолжал Гаррет, не обращая внимания на реплику Лэйни, — отцовство и, соответственно, право ребенка на наследство может быть установлено только с помощью теста на ДНК, который мы проведем сразу же после рождения…

— Нет!

Боль, большая, чем она когда-либо могла себе представить, ведь она мало знала Уолтера Блэкмора, захлестнула Лэйни. Мысль о том, что кто-то мог подумать, что она солгала об отце ребенка несомненно, ради денег, пронзила ее сердце, словно нож.

— Судя по вашему письму, — спокойно продолжал Гаррет, — вы сейчас на восьмом месяце беременности, что практически равно времени, прошедшему со дня смерти Бена. — Его холодные глаза тщательно изучали ее. — Я уверен, вы можете понять сомнения Уолтера.

— Нет-нет, я не могу.

Лэйни с трудом встала с кушетки. Острая боль пронзила ее живот. Лэйни прикусила нижнюю губу, стараясь не закричать.

Гаррет тоже поднялся со стула.

— Я понимаю, что вы расстроены… — Он не закончил фразы. — С вами все в порядке?

Он смотрел на нее. И впервые не казался слишком самоуверенным.

— Да, все нормально, — проговорила Лэйни. — Я хочу, чтобы вы ушли. Езжайте обратно в Остин и передайте Уолтеру Блэкмору… Ой!

Она не смогла договорить, потому что скорчилась от еще одного жуткого приступа боли.

— Что? Что с вами? — в голосе Гаррета звучало беспокойство.

Лэйни вдруг почувствовала желание рассмеяться, но боль затмевала все остальное.

— Я не знаю. — Дрожа и обхватывая живот руками при новом приступе боли, Лэйни опустилась обратно на кушетку. — Я думаю… Должно быть, это схватки…

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Что вы сказали?

Гаррет хотел, чтобы Лэйни сказала, что он ослышался.

Но она этого не сделала.

— Я думаю, у меня, наверное, схватки, — повторила она.

Голос ее дрожал, а зрачки расширились.

Холодок пробежал по спине Гаррета. Он хотел бы оказаться сейчас в Остине. Он хотел бы оказаться где угодно, только не там, где он находился. Он понятия не имел, что делать с беременными женщинами. Тем более с беременными женщинами, которые заявляли, что у них схватки.

— По-моему, вы ведь только на восьмом месяце, — встревоженно произнес Гаррет.

— Так и есть! — быстро выкрикнула Лэйни. Ее большие глаза были переполнены беспокойством. — Еще слишком рано! К тому же Пэтти уехала. Я не могу рожать без Пэтти! — Теперь ее голос звучал по-настоящему испуганно.

Гаррет прищурился.

— Пэтти? Кто это?

— Моя подруга. Она готовила меня к родам.

Лэйни скрестила руки на коленях. Ее страх передался Гаррету. Вопрос, с которым приехал Гаррет, — кто является отцом ребенка Лэйни, Бен или нет, — вдруг перестал иметь значение. Сейчас важнее было то, что перед ним находился человек, отчаянно нуждающийся в помощи, как, впрочем, и он.

Внезапные роды никогда не входили в сферу компетенции Гаррета. Акции и облигации, недвижимость и земля, слияние и поглощение компаний… но не дети, совершенно точно не дети.

— Надо отвезти вас к врачу.

И сделать это надо было быстро. Лэйни выглядела совсем неважно. Да и сам Гаррет чувствовал себя ненамного лучше.

— Да, — согласилась Лэйни, даже не пошевельнувшись.

— У вас есть сумка?

— Что? — она в недоумении уставилась на него.

— Сумка. Ну, понимаете, сумка, которую вы возьмете с собой в больницу, — беспокойно пытался объяснить Гаррет.

В кино женщины всегда берут с собой в больницу сумку! Мысли проносились в голове Гаррета с бешеной скоростью. Он даже начал чувствовать себя, как будущие отцы все в тех же фильмах, — запаниковал. Только в фильмах будущие матери всегда знали, что надо делать. Лэйни же в данном случае отходила от сценария.

— Но я еще не собирала сумку, — Лэйни не спускала встревоженных глаз с Гаррета. — Ведь на самом деле это могут быть и не схватки, — резко произнесла она. — И я вовсе не хочу ехать к доктору. Скорее всего, это ложные схватки. Ведь сейчас я уже ничего не чувствую.

Казалось, она зацепилась за эту идею как за спасательный круг, и стала приходить в себя.

«Ложные схватки»… Гаррет понятия не имел, что это такое. Но он точно знал, что не собирается останавливаться, исполнив незначительную роль советчика в гостиной. Женщина нуждалась в медицинской помощи. И он не хотел потом винить себя в том, что может случиться с ее ребенком. Даже если он и не от Бена.

— Но вы же упали в обморок, — заметил Гаррет. — Разве не нужно сообщить об этом доктору?

Она тихо вздохнула и прижала пальцы к губам.

— Вы правы.

Теперь она опять выглядела обеспокоенной.

Гаррет взял дело в свои руки. Он подошел к небольшому столику, поднял телефонную трубку и повернулся к Лэйни.

— Какой телефон у вашего доктора?

Лэйни моментально выдала номер врача. Гаррет набрал его. Услышав гудки, он передал трубку женщине.

Гаррет слышал, как Лэйни позвала медсестру, описала ей резь и боль в животе и сообщила о том, что упала в обморок. Потом она замолчала, слушая сестру, после чего поблагодарила ее и повесила трубку.

— Что она вам сказала?

— Она сказала, что не стоит беспокоиться. Обморок никак не отразится на ребенке. Но они хотят взять анализы на анемию. Она думает, что мне надо приехать в больницу и тогда доктор Ферли осмотрит меня. Что касается приступов, то, скорее всего, это ложные схватки, но она хочет быть уверена на сто процентов.

Лэйни почувствовала себя неуютно. Вот и все ее самообладание, которым она так гордилась. Улетучилось из-за парочки каких-то приступов. А уж об обмороке и вообще говорить нечего. Это ведь совсем на нее не похоже.

Раздраженная, она встала и отправилась на кухню за сумочкой и ключами. Лэйни лелеяла надежду, что, когда она вернется в гостиную, Гаррет, поняв ее намек, уже решит вернуться в Остин. Она не имела ни малейшего желания когда-либо еще встречаться с этим человеком.

К сожалению, он ждал ее около двери.

— Вы готовы? Моя машина на улице.

Лэйни раздраженно взглянула на него.

— У меня есть своя машина, — с достоинством сказала она. Теперь, когда боль прошла, она могла проявить свое упрямство. — Я могу доехать сама. Это были ложные схватки. Я уверена. — Сейчас она чувствовала себя совершенно нормально.

— Минуту назад вы не были так уверены, — заметил Гаррет.

— Я передумала.

Этот человек, обвинивший ее в том, что она солгала об отце своего ребенка, был последним, от кого она приняла бы помощь. Теперь, когда все ее страхи оказались позади, злость на Блэкморов за то, что они сомневаются в отцовстве Бена, снова охватила ее.

— Что ж… Но я не передумал, — Гаррет настаивал на своем. — И я не позволю вам сесть за руль и одной ехать в больницу.

Не зная, что делать, Лэйни молча смотрела на него. Там, в гостиной, обеспокоенный ее состоянием, он нравился ей намного больше. Но, к сожалению, он вновь стал холодным и надменным, что, скорее всего, было наиболее привычно для него.

— Ваше мнение не имеет никакого значения, — холодно сообщила Лэйни, перекидывая сумку через плечо и звеня ключами. — Помнится мне, вы как раз собирались уезжать. Я вполне могу сама добраться до доктора Ферли. За эти пять минут со мной ничего не случится. Я себя хорошо чувствую. На самом деле.

Лэйни начала подозревать, что она сама придумала ту жуткую боль схваток. Наверное, все дело в потрясении, которое она пережила.

— Я не говорил, что собираюсь уезжать. У нас до сих пор остались нерешенные вопросы…

— Ошибаетесь, — твердо сказала Лэйни. Хоть в этом она была точно уверена. — Здесь вы абсолютно неправы. Я не поеду с вами в Остин, и мне совершенно не нужен тест на ДНК. Уолтер может принять или же не принять моего ребенка. Это его право.

Все, чего она хотела в данную минуту, — это вычеркнуть Блэкморов из своей жизни. Она уже пожалела, что вообще послала это письмо. С его помощью она лишь надеялась получить возможность для своего ребенка узнать семью отца. Но их реакция на ее попытки была не просто оскорбляющей, но и пугающей.

Чего они захотят потом, если она согласится пройти тест на ДНК? Они потребуют, чтобы она переехала в Остин, где Уолтер мог бы легко командовать ее ребенком?

Нет уж, она не позволит Уолтеру сделать с ее ребенком то же, что он сделал с Беном. Ей надо избавиться от Гаррета и подумать.

Проблема заключалась в том, что он не намерен был уезжать.

— Я уезжаю, — объявила Лэйни, проносясь мимо Гаррета к двери, — так что вам придется… Ох!..

Сильная боль снова сковала низ ее живота.

— Лэйни?

Она почувствовала, как Гаррет, подойдя к ней сзади, поддерживает ее. Она яростно обнимала свой живот. Она не помнила, когда он успел положить руку ей на талию. Она знала только, что, когда боль утихла и дыхание ее стало ровным, он крепко держал ее в руках. Они были такие сильные, такие надежные и… такие нежные. Необыкновенно нежные. И как только этот суровый человек может быть таким нежным?

Лэйни попыталась вырваться из его рук. Гаррет отпустил ее, но не отрывал от нее взгляда. Она заметила нежность и в его взгляде тоже, но это выражение тут же исчезло, и он снова стал холодным как лед.

— Моя машина ждет на улице, — повторил Гаррет.

В глазах Лэйни застыли слезы. Она бы все отдала, лишь бы не принимать помощь от этого человека. Она боялась, что тем самым даст ему власть над собой, боялась, что будет нуждаться в нем. Но она знала, что должна думать в первую очередь о ребенке.

Боль последних схваток прошла, но теперь уже не было иного выхода. Это могли быть и настоящие схватки, и Лэйни боялась происходящего.

Разочарованно вздохнув, она направилась к двери.

— Хорошо. Вы можете подвезти меня.

Она заморгала, чтобы прогнать слезы, и, подняв голову, встретила его торжествующий взгляд.

— Но сразу же после этого вы уедете.

Приемная доктора располагалась в небольшом одноэтажном здании. Гаррет счел ее вполне опрятной и современной. Усталая на вид женщина выписывала чек за стойкой секретаря. Несколько малышей кружили около нее, то и дело хватая за колени. Еще одна пациентка, седая женщина лет восьмидесяти, сидела, листая какой-то женский журнал. Она подняла голову и улыбнулась, когда поняла, что Лэйни ждет ребенка.

После того как малыши со своей мамой ушли, Лэйни подошла к стойке, а Гаррет сел в кресло. Он обратил внимание, что со спины Лэйни вообще не казалась беременной. Она была похожа на подростка: длинные ноги, изящные бедра, хрупкие плечи.

Когда она с болью смотрела на него тогда, в гостиной, и ее глаза были такими большими и полными тревоги, Гаррету ужасно захотелось заключить ее в объятия и пообещать, что все будет хорошо. Это было самое безрассудное желание, которое он когда-либо испытывал. Гаррет скрестил руки на груди и наблюдал, как Лэйни подошла к нему и села рядом.

— Это займет всего несколько минут, — сообщила она.

— Как вы?

Единственное, в чем Гаррет был уверен, так это в том, что Лэйни сейчас не испытывала боли. Но, вспоминая выражение ужаса на ее лице, Гаррет понимал, что это была не отрепетированная игра хорошей актрисы, а настоящая сильная боль.

— Хорошо. Больше никаких схваток.

Лэйни грустно улыбнулась, и Гаррет понял две вещи. Во-первых, пребывание в больнице успокаивало ее намного больше, чем она старалась это показать. И, во-вторых, у нее была улыбка ангела. До боли беззащитная. До безумия притягательная.

На какой-то момент Гаррет забыл о том, где они находятся, и даже о том, что Лэйни на восьмом месяце беременности. Он чувствовал, что умирает от желания поцеловать ее прямо здесь и сейчас. Он не помнил, чтобы ему когда-нибудь так хотелось поцеловать женщину. Это было сумасшествие.

Почему она вызывает у него такие чувства? Происходило ли то же самое с Беном? Быть может, эта женщина — колдунья и способна приворожить любого мужчину?

Лэйни взяла журнал со столика, стоявшего по другую сторону от нее, и углубилась в чтение. Гаррет откинулся назад и принялся изучать висевшую напротив картину: мать и дитя посреди моря чудесных детских шапочек.

Да, только воздействием колдовских чар можно было объяснить странное поведение Бена в последние месяцы его жизни. Бен тогда забросил все: место в компании отца, дом, деньги. И все из-за симпатичной владелицы небольшой гостиницы, с которой он столкнулся на светофоре и на которой женился месяц спустя, несмотря на категорические возражения отца.

Уолтер отказал Бену в содержании, надеясь, что это приведет сына в чувство. Но судьба распорядилась иначе. Не прошло и полугода со свадьбы Бена, как аневризма унесла его из жизни. Он умер, так и не поговорив больше ни разу ни с отцом, ни с Гарретом…

Гаррету и сейчас было сложно поверить, что Бена больше нет. Ведь он был полон жизни.

Он был молод… даже, возможно, наивен. Он легко мог стать жертвой какого-нибудь жулика.

Гаррет перевел взгляд на сидящую рядом Лэйни. Никакая она не колдунья, резко напомнил он себе. И в ней нет ничего сверхъестественного. Обыкновенная аферистка. Оскорбленная невинность, которую она разыграла, когда он сообщил ей о требовании Уолтера протестировать ребенка, была лишь частью ее плана. Если отцом ребенка был не Бен, если все ее желания с того момента, как она вцепилась в Бена, сводились к тому, чтобы урвать часть денег Блэкморов, она вряд ли призналась бы в этом сразу. И он не мог позволить большим, чистым глазам и милой детской улыбке сбить его с пути.

— Лэйни Блэкмор, — позвала сестра.

Лэйни встала и затем исчезла за дверью в кабинет.

Гаррет уставился в узенькое окошко, наблюдая за редкими машинами, проезжавшими мимо больницы. Он пытался думать о земельной компании в Нью-Йорке, которую он хотел бы купить для компании «Блэкмор». Он пытался думать о приближающейся поездке в Японию по делам бизнеса.

Но о чем бы он ни пытался думать, мысли его неизменно возвращались к Лэйни.

А что, если он не прав, что, если Уолтер не прав? Что, если Лэйни абсолютно невиновна?

И после он снова задавался вопросом, не была ли она чародейкой.

Ему казалось, что прошла вечность после того, как Лэйни зашла к доктору. Он машинально посмотрел на часы. Где же она? Может быть, у нее настоящие схватки? Что вообще происходит? Ему захотелось размять ноги, пройтись, но эта идея показалась неподходящей, и он остался на месте.

— Это ваш первенец?

Гаррет поднял голову. Пожилая дама, сидевшая напротив, с интересом наблюдала за ним. Ее глаза блестели от любопытства.

— Простите?

— Должно быть, вы с женой очень волнуетесь. Похоже, ребеночек скоро появится на свет. — Она улыбнулась.

Его жена?

Гаррет в недоумении смотрел на пожилую женщину. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем он понял, что она говорила о них с Лэйни.

Интересно, а что бы он чувствовал, если бы Лэйни действительно была его женой и ждала его ребенка? «Гордость» — это было первое слово, которое пришло Гаррету на ум.

Потом он подумал о Ванессе. Они с Ванессой пару раз говорили о детях. Дальше этого дело не заходило.

Дальше этого не успел зайти и их брак, так как Гаррет осознал, каким он был идиотом. Застав свою жену в постели с другим, он понял, что женщинам доверять не стоит.

Он не собирался наступать еще раз на те же грабли. Он больше не повторит этой ошибки ни с кем, и уж тем более с Лэйни. Да, возможно, ее глаза похожи на только что открывшиеся глаза котенка, но Гаррет не позволит так просто поймать себя в ловушку.

— Это не моя жена, — вдруг резко ответил Гаррет. «По правде говоря, я вообще ее едва знаю», — добавил он про себя то, о чем ему не мешало бы помнить.

Пожилая женщина была поражена.

Гаррет взял со столика газету и раскрыл ее, тем самым отвергая мысль о продолжении разговора. Он усиленно старался заставить себя сконцентрироваться на черно-белом листе бумаги. И никак не мог понять, почему не попросил Уолтера отправить на это небольшое задание его шестидесятилетнего личного адвоката Ричарда Хаусмена.

— Итак, Лэйни, не забудьте о вечернем отдыхе и постарайтесь поменьше волноваться.

Лэйни поблагодарила сестру и проскользнула в дверь, ведущую из кабинета в приемную. Ее взгляд упал прямо на Гаррета. Он сложил газету, которой недавно прикрывался от старушки, и положил ее на столик. При приближении Лэйни он поднялся и спросил:

— Все в порядке?

— Да, — ответила Лэйни.

Но, по правде говоря, все было далеко не в порядке. Она была страшно напугана. Обследование не дало точных результатов. Ее боли были неустойчивыми и поднимались с низа живота, а не со спины, что дало доктору Ферли основания полагать, что это всего лишь ложные схватки. Но все же он сказал Лэйни, что у каждой женщины беременность протекает по-своему и вполне возможно, что это очень ранние схватки. Только время прояснит ситуацию.

Доктор Ферли уверил Лэйни, что ребенок здоров и достаточно большой для появления на свет. Он даже сделал еще один снимок для подтверждения своих слов. И все же Пэтти вернется только в воскресенье, а Лэйни ужасно боялась рожать без своей подруги.

— Вы уверены, что все хорошо? — настойчиво спросил Гаррет. В его голосе звучало недоверие.

— Да, конечно.

Лэйни подошла к секретарю, чтобы договориться о предродовом приеме на следующей неделе. Она не хотела говорить что-либо Гаррету. Она не собиралась рожать до воскресенья и не собиралась делиться предостережениями доктора с Гарретом. Эта информация могла усилить его намерение немедленно забрать ее с собой в Остин. А она сейчас чувствовала себя настолько уязвимой, что не смогла бы спорить с ним.

Однако ей пришлось признаться себе, что она рада тому, что он ждет ее и может подвезти до дома. Не было смысла отрицать, что она чувствует слабость и ее знобит. И, слава богу, он, казалось, поверил ее словам. Он молча проводил ее до машины и открыл дверцу.

Заводя машину, Гаррет повернулся к Лэйни.

— Все нормально? Что вам сказали по поводу болей?

Ожидая ответа Лэйни, Гаррет сидел неподвижно.

— Я уже говорила: со мной все в порядке, — повторила Лэйни, прилагая немалые усилия, чтобы ее голос звучал уверенно.

Пронзительный взгляд Гаррета — так похожий на взгляд Бена и все же другой — ставил ее в неловкое положение. Она не привыкла, чтобы кто-нибудь волновался за нее.

На какой-то момент внимание и обеспокоенность Гаррета показались Лэйни такими милыми. Это было очень приятное и в то же время новое ощущение.

Бен, без сомнения, никогда не волновался за нее. Он всегда был слишком занят заботой о себе, слишком зол и одержим борьбой с отцом.

Интересно, что сказал бы Уолтер Блэкмор, если бы знал, что в одном он был прав на сто процентов — женитьба его сына на Лэйни была большой ошибкой!

Но перед Лэйни вставала жестокая реальность. Блэкморы ненавидели ее. И Гаррет вовсе не был обеспокоен, точнее, его забота и внимание принадлежали не ей. Он волновался о возможном наследнике Блэкморов.

— Это были всего лишь ложные схватки, как я и думала, — попыталась произнести Лэйни как можно более беспечным тоном. — А сейчас мне надо срочно попасть домой. Сегодня вечером я жду постояльцев.

Лэйни вдруг вспомнила, что даже не приготовила комнату. Одна только мысль о предстоящем вечере нагоняла на Лэйни усталость. Прошлой ночью у нее был полный дом постояльцев, и она надеялась, что это будут ее последние гости. Она постаралась сделать так, чтобы не принимать постояльцев за месяц до родов и еще шесть недель после них. Лэйни не могла позволить себе закрыть «Сон и завтрак» на больший срок. Но она довольно бодро чувствовала себя утром, когда одна супружеская пара позвонила, чтобы сделать заказ.

Теперь она сожалела, что поддалась порыву принять гостей. Сейчас ей было далеко до того состояния утренней бодрости.

Гаррет сдал назад и выехал со стоянки, но это еще не означало окончания расспросов.

— А откуда вы узнали, что схватки были ложными? — спросил он, выруливая на дорогу и направляясь к гостинице.

— Боли не были устойчивыми, — коротко объяснила Лэйни, — потом они вообще прошли. К тому же боль шла с низа живота, а не со спины, где обычно начинаются настоящие схватки.

Лэйни повернулась к окну, делая вид, что разглядывает пробегающий мимо пейзаж, и отклоняя возможность дальнейших разговоров. У нее не было ни малейшего желания вдаваться в подробности.

Они проехали мимо городской площади, где располагалось здание суда, окруженное со всех сторон атрибутами туристического бизнеса — отелем, несколькими ресторанчиками, старинными и современными магазинами. Через несколько минут они подъехали к выполненному в викторианском стиле зданию «Сна и завтрака». Лэйни отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу.

— Спасибо, что свозили меня к врачу.

— Всегда пожалуйста.

Гаррет вынул ключ из замка зажигания.

— Мне очень жаль, что вам пришлось проделать весь этот путь впустую, — любезно произнесла Лэйни с почти искренним состраданием. — Я думаю, у нас больше не осталось никаких нерешенных вопросов.

— Лэйни…

— В Остин я с вами не поеду, — продолжала Лэйни, перебивая Гаррета. — И не собираюсь даже обсуждать какие-то тесты.

— Лэйни…

— Уолтер может думать все что угодно. Я просто почувствовала себя обязанной сообщить ему о ребенке Бена. Вот и все. И мне от него ничего не нужно: ни его помощи, ни, конечно, его денег. Ведь именно этого он так боится. Передайте ему, что он может спать спокойно.

У Лэйни защипало в глазах. «Самое время для игры гормонов!» — ругнулась про себя Лэйни, пытаясь оправдать нежданные слезы беременностью, а не тем, что ей было небезразлично мнение отца Бена. Или, в данном случае, мнение Гаррета.

— Лэйни…

— До свидания, — выдавила из себя Лэйни и выскочила из машины.

Она захлопнула дверцу, жалея, что выглядит не грациознее слона — так, по крайней мере, она чувствовала себя в данный момент.

Она слышала, как Гаррет хлопнул дверцей за ее спиной, и поняла, что он тоже вышел из машины.

— Лэйни, я не уеду. Уж точно не сегодня.

Лэйни почувствовала, как ее плечи дрогнули от этих слов. Она остановилась посреди дорожки и развернулась, чтобы посмотреть на Гаррета, безумно желая, чтобы он исчез. У нее не было никаких сил спорить с ним.

— Послушайте, я не буду приставать к вам с тестами. Не сегодня.

Гаррет подошел к Лэйни. Она выглядела очень утомленной, и он знал, что мысль, только что пришедшая ему в голову, была правильной. Ее золотистые кудри развевались на ветру, длинные локоны нежно обвивали хрупкие плечи. Полуденное солнце ласкало ее щеки, согревая упругую кожу. И Гаррет вновь испытал желание защитить это милое создание.

Он оправдал это желание тем, что ребенок, которого Лэйни носила под сердцем, возможно, принадлежал Бену. Он испытывает это желание по отношению к ребенку, напомнил себе Гаррет. Не к его матери.

— Я слышал, что вам сказала сестра, — продолжил он. — Вам надо отдохнуть… И у вас сегодня гости. Я мог бы остаться переночевать и помочь вам.

Гаррет не знал, что именно нужно делать, но был уверен, что Лэйни нельзя сейчас оставлять одну.

Наверняка она рассказала ему не все о своем визите к доктору. К тому же еще ничего не было известно о ребенке. Он должен был узнать правду. Ради Уолтера. Ради Бена. И ради самого себя, внезапно подумал Гаррет. Он должен был убедиться, говорила ли Лэйни правду или же лгала. Он не хотел задумываться, почему вдруг это оказалось так важно для него. Просто это было так.

Лэйни недоуменно моргнула.

— Вы… помочь?..

Она была так потрясена, что Гаррет не знал даже, засмеяться ему или оскорбиться. Ему уже надоело, что она смотрит на него как на злого гунна Аттилу. Не то чтобы его волновало, нравится он ей или нет. Вовсе нет. Просто чем дольше она будет так его ненавидеть, тем больше времени придется ему потратить на то, чтобы убедить ее сотрудничать.

И тут он одарил ее, как он надеялся, обезоруживающей улыбкой.

— Конечно же, я могу помочь. Почему бы и нет?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Лэйни заметила, что, когда Гаррет улыбается, он становится, можно даже сказать, милым. Это уже не тот властный бизнесмен, в нем больше человеческого. У него, оказывается, даже появляется ямочка, причем только на левой щеке. Раньше она этого не замечала. Возможно, потому, что он нечасто улыбался до того.

— Я думаю, это не очень хорошая мысль, чтобы вы остались здесь на ночь.

Несмотря на то что идея о помощнике в доме звучала заманчиво, Лэйни не находила ничего хорошего в том, чтобы Гаррет оставался с ней еще какое-то время. Он не пробыл в городе и пяти минут, как уже постарался установить над ней свой контроль. Потребовал теста на ДНК, приказал ехать с ним в Остин, где бы ей пришлось жить под постоянным надзором Блэкморов до рождения ребенка, настоял на том, чтобы отвезти ее к доктору…

Следует признать, что последнее было правильно, но все остальное под такое определение не подходило. Она не хотела, чтобы Блэкморы следили за каждым ее движением или, что еще хуже, чтобы они взяли под контроль ее ребенка.

— А по-моему, это великолепная мысль, — не отступал Гаррет. — Вам нужен отдых, а мне ночлег.

— Вы можете вернуться в Остин, — возразила Лэйни. Конечно предложение о помощи звучало заманчиво, тем более что она в ней, кажется, нуждалась, неважно, хотела она того или нет. Она чувствовала страшную усталость. Лэйни собралась с мыслями. — До Остина совсем недалеко, — отрезала она.

Повернувшись спиной к нему и его предложению, она устало пошла по дорожке. Гаррет догнал ее.

— Вы всегда такая упрямая? — поинтересовался он.

— Я?! Упрямая? — Лэйни остановилась и лукаво взглянула на Гаррета, когда он поравнялся с ней. — А мне казалось, это как раз вы не можете принять «нет» в ответ.

Она дошла до входной двери и стала копаться в сумке в поисках ключей. Найдя, Лэйни достала их из сумки, но тут же уронила на землю. Гаррет потянулся за ними, но Лэйни присела, немного неуклюже, и подняла ключи до того, как это успел сделать Гаррет.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое!

И снова Лэйни почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. В эти дни наклоняться Лэйни было нелегко, но, несмотря на это, она не оперлась на предложенную ей руку Гаррета и поднялась сама.

Лэйни казалось, будто она стоит на краю пропасти. Ее изнеможение, усиленное дневным стрессом, было безумно велико. Но впасть в один из этих неожиданных приступов плаксивости, которые досаждали ей во время беременности, прямо здесь, перед Гарретом, было бы до невыносимости стыдно.

Она вертела в руках ключ, вставляя его в замочную скважину и пытаясь взять верх над старым замком. Смахнув с глаз предательские слезы, Лэйни с облегчением толкнула дверь, и та открылась. Еще несколько секунд, и она сможет захлопнуть ее прямо перед носом непрошенного гостя.

— Вы плачете?

Входя в дом, Лэйни постаралась не обращать внимания на этот вопрос. Но Гаррет встал на пороге, не давая ей закрыть дверь.

Она не хотела смотреть на него, но он дотронулся до ее лица и повернул его к себе. Прикосновение было сильным и в то же время очень нежным. Поднимая глаза, Лэйни неохотно встретилась с его взглядом. Она стремительно провела рукой по мокрым щекам.

— Вы плачете, — недоумевая, произнес Гаррет. Он убрал руку с ее лица, но глаз не опустил. — Послушайте, я не знаю, гордость это или упрямство или вы просто меня невзлюбили. — Странная тень обиды промелькнула на миг в его глазах, но тут же исчезла. — Неважно, что это, но я по-прежнему считаю, что сегодня вам не помешает помощь, — голос его звучал мягко. — Вы позволите мне остаться?

Лэйни представила себе, как она сейчас пойдет на задний двор, чтобы снять высохшее белье, потом понесет его наверх, где будет стелить постели, а потом — принимать гостей с традиционным легким ужином. Ее ноги, колени, бедра — каждая часть ее тела, где чувствовался вес ребенка, болели, будто она носила в себе не крошечного человечка, а многотонный грузовик.

Ей так хотелось упасть в постель. Ей так хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто помог бы ей. Но ведь это ой как небезопасно, если «кем-то» окажется Гаррет Блэкмор. Уж она-то это знала.

И все же Лэйни согласилась.

Гаррет тихо постучал в закрытую дверь спальни Лэйни.

— Лэйни?

— Войдите, — ответила она.

Он заглянул в комнату и увидел ее сидящей на кровати с большой подушкой за спиной. Она была одета. Ее длинные ноги растянулись на цветном одеяле, украшенном рисунком в виде соединенных колец. Белые кружевные занавески развевались на ветру, вносящем в комнату теплый вечерний воздух.

Несмотря на явную неохоту, с которой Лэйни согласилась на его помощь, она удивительно быстро и легко уступила его уговорам лечь и отдохнуть. Гаррет, конечно, понимал, что это было всего лишь проявлением ее усталости, а вовсе не признаком того, что она сдалась.

Она дала ему указания насчет приведения в порядок комнат, а также объяснила, где найти закуски и напитки, которые приготовила заранее. Лэйни попросила сообщить ей о приезде гостей, чтобы она могла спуститься и поприветствовать их. Прежде чем заняться выполнением всех указаний, Гаррет решил принести Лэйни что-нибудь перекусить.

— Я принес вам бутерброд и стакан молока, — сказал Гаррет. Он обошел кровать, отделанную под старину, и поставил поднос на столик рядом с Лэйни. Она настороженно следила за ним. — И еще немного печенья.

Он протянул ей стакан молока.

— Вам не стоило беспокоиться. — Ее глаза расширились от удивления, когда она увидела поднос.

— Конечно, стоило, — заявил Гаррет.

Ее неприязнь начинала злить его. Он протягивал ей стакан до тех пор, пока она наконец не взяла его, слегка скользнув своими нежными пальцами по его руке. Маленький электрический разряд пробежал вверх по руке Гаррета, рассеивая его начавшую было нарастать раздраженность. В ответ он отодвинулся, увеличивая пространство, отделяющее его от Лэйни. Это всего лишь реакция на пребывание в ее спальне, успокаивал он себя. Ситуация оказалась довольно двусмысленной, учитывая, что они были знакомы всего каких-то несколько часов.

— Я не хочу, чтобы вы носились вокруг меня, — протестовала Лэйни.

Она поставила стакан обратно на поднос. Гаррет пожал плечами.

— Но это всего лишь закуска. Мне не составило никакого труда сделать это. А вам нужно беречь силы.

Она была очень бледна, и Гаррету это не нравилось. Не нравилось ему и то, какие чувства в нем это вызывало. Ему не нравилось, как он волновался за эту женщину, с которой был едва знаком и к которой не было причин испытывать доверие или симпатию.

Хотя нет, подумал Гаррет, одна причина для заботы о ней у него была. Чем быстрее она отдохнет, тем быстрее он сможет уладить с ней небольшую проблему — получить от нее согласие на поездку с ним в Остин. Он старался сосредоточиться на причине своего появления в Дир-Крике и забыть о том, какой бледной и беззащитной казалась Лэйни, окруженная многочисленными подушками и кружевами. Она была похожа на девочку, нуждающуюся в материнской заботе, а не на аферистку из провинции. Гаррет решил, что все это выбивало почву у него из-под ног. Чем быстрее он выйдет из этой комнаты, тем лучше.

Он направился к двери, намереваясь снять белье и приготовить гостевые комнаты. И к тому же установить как можно большую дистанцию между собой и прекрасными грустными глазами Лэйни.

— Гаррет?

Он остановился на пороге и повернулся к ней. Она хотела что-то сказать, но явно стеснялась. Отблеск заката играл на четких чертах ее лица. Неосознанно она обняла руками свой округлившийся живот.

Влекомый медленным заботливым движением, говорящим о нежной любви к еще не родившемуся ребенку, взгляд Гаррета последовал за руками Лэйни. Ему стало интересно, двигается ли ребенок, вдруг захотелось положить руку на живот Лэйни и почувствовать, как толкается это крошечное живое существо внутри нее…

Он перевел взгляд на ее лицо.

— Да? — резко отозвался он. Ему действительно надо бы поскорее выбраться из ее спальни.

— Я… ммм… — Лэйни взглянула на поднос, затем снова на него. — Спасибо, — наконец выдавила она так, будто с трудом могла это произнести. — Надеюсь, я не была слишком груба с вами. Я не хотела этого.

Ее слова звучали вполне искренне, рука снова опустилась на живот. Струящийся из окна свет рисовал нимб над ее головой.

Гаррет тяжело вздохнул.

— Я не в обиде, — ответил он и вышел из спальни.

Лэйни наблюдала в окно, как Гаррет вышел на задний двор и направился к веревке с бельем. Занавески трепетали от легкого ветерка, вносящего в комнату теплый свежий воздух. Лэйни глубоко вдохнула. Это было то, что надо. Ей нужно было отвлечься, переключиться — только бы перестать чувствовать себя круглой дурой.

Ее тронуло, что Гаррет позаботился о легком ужине для нее. Он даже принес печенье. Это был такой простой поступок, но все же он говорил о внимании. Она никак не могла ожидать подобного от черствого и бездушного бизнесмена, который еще и обвинил ее в попытке обмануть его дядю.

От этой мысли Лэйни снова почувствовала напряжение. Все это было так унизительно… И почему все-таки Гаррет настоял на том, чтобы помочь ей этим вечером? По доброте душевной?

Лэйни грустно усмехнулась. Его помощь, как и его ужин, была лишь частью плана, тщательно составленного плана, по которому она должна была согласиться поехать с ним в Остин.

Надо было швырнуть поднос с ужином прямо ему в лицо!

Она взглянула на стоящую перед ней еду. Лэйни была голодна, и к тому же все равно ничего бы не добилась своим отказом от еды. Ей нужны были силы, чтобы выстоять в предстоящем поединке с Гарретом.

И почему бы ей не попробовать великолепного печенья?

Сначала Лэйни взяла бутерброд. Жуя, она взглянула на своего противника. Он закатал рукава и принялся снимать белье с веревки.

Мышцы его рук играли на солнце, когда он тянулся вверх. Лэйни долгие секунды наблюдала за этим зрелищем, потом проглотила кусок бутерброда и резко отвела взгляд. Она сделала глоток холодного молока. Что с ней происходит? Она же только что наблюдала за этим мужчиной как влюбленная женщина!

Теперь ей не верилось, что она в первый момент могла перепутать его с Беном. Он ведь совершенно не похож на кузена. И дело было не только во внешности. В Гаррете угадывалось что-то серьезное и искреннее.

Бен был веселым и жизнерадостным — вначале. Их роман развивался с ураганной скоростью. Бен вырвал ее из тихой жизни, которую она вела. Из рутины, как обычно говорила растившая ее бабушка. Лэйни знала, что Бен женится против воли своего отца. Но он был настроен очень решительно и, конечно, надеялся, что вскоре отец смирится с этим. Он говорил, что хочет жениться и помочь ей восстановить гостиничное дело, которое она недавно унаследовала от бабушки.

Несмотря на то, что бабушки уже не было рядом, Лэйни все еще слышала ее слова. Жизнь так коротка, живи, пока молодая, поступай так, как говорит тебе сердце.

И однажды Лэйни поступила так, как говорило ей сердце. Она вышла замуж за Бена.

Крах иллюзий произошел довольно быстро. Уолтер Блэкмор не мог принять внезапную женитьбу сына и его уход из семейного бизнеса. И он выразил свою непреклонность, закрыв Бену путь к капиталу семьи. Но это было еще не самое худшее. Только после свадьбы Лэйни наконец-то поняла, из-за чего Бен делал все наперекор отцу. Он хотел самой обычной отцовской любви. Неважно, сколько любви давала ему Лэйни, — этого никогда не хватило бы, чтобы заполнить ту пустоту.

Бен стал отдаляться от нее. Он становился все более угрюмым и замкнутым. Его поведение колебалось между длительным молчанием и вспышками раздражительности. Лэйни поняла, что совершила ошибку, что они оба совершили ошибку. Но она старалась как могла, чтобы сохранить их брак, несмотря на ту холодность, с которой Бен отталкивал ее от себя.

Бен умер, а Лэйни так и не узнала, любил ли он ее когда-нибудь, или она была для него всего лишь средством для того, чтобы почувствовать себя независимым от отца. И неважно, что сталось бы с их браком, если бы Бен был жив. Лэйни до сих пор оплакивала его. Ведь он умер таким молодым, а ее ребенок никогда не узнает своего отца.

Из родни Лэйни в живых остался один только брат, который служил за границей. Но ведь у Бена была семья, а значит, семья была и у ее ребенка.

Лэйни снова взглянула в окно. Двор был пуст, как и веревка для белья. Гаррет ушел, что было к лучшему. Теперь ей не придется испытывать искушение при виде его сильных рук, представлять, каково ощущать эти руки на своей талии, чувствовать сладкую дрожь от его взгляда.

Мысли о Гаррете были опасны. Сам Гаррет был опасен. Он был из тех людей, которые всегда добиваются того, чего хотят, никогда не соглашаясь на меньшее.

А он хотел чего-то от нее.

Лэйни опять ощутила дрожь внутри. Только на сей раз это был страх.

* * *

— У вас такой чудесный дом!

Гаррет открыл было рот, чтобы объяснить Беррингерам, сегодняшним постояльцам Лэйни, что это вовсе не его дом, когда нежный голос, раздавшийся позади, прервал его:

— Спасибо.

Он обернулся. Лэйни, одетая в свободное желтое летнее платье, которое подчеркивало цвет ее глаз и волос, красиво вплывала в гостиную. Отдохнувшая и посвежевшая, она улыбалась Беррингерам.

«Разве беременные женщины не должны быть неуклюжими?» — спросил себя Гаррет. Но в Лэйни не было ничего нескладного.

Она летела как перышко. Красивое пушистое перышко. Но эта грациозность стала докучать Гаррету.

Он даже решил, что ему докучает само ее присутствие. Несмотря на инструкции Лэйни, Гаррет не был намерен звать ее, когда приедут гости. Он решил избегать ее оставшуюся часть дня. Но она взяла и пришла, и он ничего не мог поделать.

— Надеюсь, поездка прошла успешно, — продолжала Лэйни, не обращая внимания на Гаррета.

Он же, наоборот, прикладывал огромные усилия, чтобы перестать обращать внимание на нее.

— О да, — ответила миссис Беррингер. Она была довольно полной женщиной, так что даже диван охнул, когда она опустилась на него. — Но я так рада быть здесь.

Она потянулась за канапе, красиво разложенными на подносе, стоящем на кофейном столике. Гаррет выставил поднос с закусками, как и распорядилась Лэйни. Мистер Беррингер устроился в кресле.

— Могу я предложить вам чего-нибудь выпить? — Лэйни кивнула в сторону бутылки вина, охлаждающейся в ведерке. Рядом на подносе стояло несколько бокалов.

Беррингеры не отказались, и Лэйни присела, наклонившись вперед, чтобы разлить вино. Гаррет наблюдал, как ее длинные золотистые кудри мягко рассыпались по плечам. Гаррета охватило непрошенное желание протянуть руку, накрутить на палец завиток ее волос, чтобы убедиться, какие они нежные и легкие…

Очнувшись, Гаррет понял, что его сердце бешено колотится. Он попытался убедить себя, что на него так влияет эта домашняя обстановка. Или же Лэйни действительно была чародейкой.

— Я отнесу вещи наверх, — резко произнес Гаррет.

Он подхватил сумки и взобрался с ними по скрипучей узкой лестнице. Когда он вернулся, миссис Беррингер поглощала очередное канапе, а Лэйни рассказывала что-то вроде истории дома.

— После того как умерла бабушка, дело перешло в мои руки, — говорила она. — Дом был не в лучшем состоянии. Бабушка в последнее время пустила все на самотек. А я была слишком к нему привязана, чтобы продать. Ведь этот дом принадлежал нашей семье с того времени, как его построили, а это было еще в прошлом веке. Я не вынесла бы разлуки с ним. А сейчас здесь надо поработать. Фасад требует особого внимания, да и внутри не все отремонтировано. Но надеюсь в скором времени открыть еще одну комнату для гостей, и тогда я буду полностью обеспечена.

Гаррет стоял около камина. Он слушал и наблюдал за Лэйни — в солнечном платье, с разметавшимися золотистыми кудрями, наивными глазами и теплой улыбкой, с которой она рассказывала о любимом доме.

Она казалась такой искренней, такой чистой…

Могла ли она оказаться расчетливой охотницей за капиталом, как думал Уолтер? Гаррет нахмурился. Ведь Лэйни была виновата в разлуке сына с отцом. Он не должен забывать об этом.

— Вы оба, должно быть, гордитесь своими успехами, — сказал мистер Беррингер Лэйни. Он обернулся, чтобы взглянуть на Гаррета. — Обновление дома — нелегкий труд.

Гаррет приподнял бровь, глядя на Лэйни. Было очевидно, что Беррингеры приняли его за ее мужа. Он предполагал, что она сейчас же выведет их из заблуждения.

— Да, вы правы, — просто согласилась она.

Лэйни отвела глаза от мистера Беррингера, но на Гаррета не посмотрела. Обогнув его, ее взгляд проследовал дальше, в направлении стола.

Гаррет отвернулся к каминной полке. И тут среди медных подсвечников и различных безделушек он заметил небольшую фотографию в рамке. На ней был запечатлен залитый солнцем пляж, по которому, держась за руки, босиком идут Бен и Лэйни. Они с любовью смотрят друг другу в глаза и оба сияют от счастья.

Гаррет не мог оторвать взгляд от этой фотографии. Он повернулся, только когда понял, что Беррингеры обращались к нему, о чем-то спрашивая.

— Что, простите?

— Мы поинтересовались, где в округе можно найти уютное кафе, — повторил мистер Беррингер. Он уже был на ногах, а за ним возвышалась миссис Беррингер.

Гаррет пожал плечами.

— Я не…

— На городской площади есть очень милый и уютный ресторанчик, — ответила Лэйни, поднимаясь. При этом на ее лице отразилось, как тяжело ей носить свое тело. Гаррет еле удержался, чтобы не помочь ей. Его помощь была бы ей неприятна. И он это знал. — Ресторан, можно сказать, исторический, и там подают вкусные блюда.

— Звучит аппетитно, — улыбнулся в ответ мистер Беррингер. Он взял жену за руку. — Думаю, мы немного передохнем и отправимся в этот ресторан. Увидимся утром.

— Я покажу вам вашу комнату, — предложила Лэйни и направилась к лестнице. Она продолжила рассказ о доме, указывая на восьмиугольное окно из цветного стекла около лестницы. — Это было здесь с самого начала. Моя прапрабабушка придумывала интерьер дома… — Ее голос затихал по мере того, как она поднималась.

Гаррет прошелся по гостиной, думая о Бене и о Лэйни, об их фотографии с сияющими лицами. Этот образ никак не совпадал с тем, который рисовал себе Уолтер. Он был уверен, что Лэйни стремилась заполучить часть состояния Блэкморов, что она окрутила Бена с одной только целью — завладеть деньгами, которые он вскоре унаследует, что именно она не давала Бену вернуться в бизнес. А когда он умер и заветная дверца к богатствам Блэкморов оказалась закрыта, она придумала новый способ открыть ее — беременность.

А что, разве Ванесса не хотела денег? И какое было у Гаррета подтверждение того, что Лэйни не такая же?

Несмотря на то что брак Гаррета распался по вине его жены, она успела подсуетиться и нанять влиятельного адвоката, который отсудил ей приличную сумму.

Кто сказал, что Лэйни другая? Чего стоят ее уверения, что ей ничего не надо от Блэкморов? Это могло быть всего лишь маской. В конце концов, ремонт этого старого дома требовал еще очень много труда. И много денег.

А если ее ребенок от Бена, то она держит в руках ключ от сокровищницы, ведь так?

Если она говорит правду… Но до тех пор, пока она отказывается от теста на отцовство, остается это «если».

А Уолтер места себе не найдет, пока не узнает, есть у него внук или нет. Не успокоится и он сам, Гаррет.

Аромат весны и яблок спутал его мысли. Он обернулся, зная, что она здесь, еще до того, как увидел ее. Не проронив ни слова, она подошла к подносу с закусками и взяла его в руки.

— Они подумали, что я ваш муж, — тихо сказал Гаррет.

Лэйни напряглась, как натянутая струна.

— Я знаю.

— Почему вы не сказали им, что это не так? Она почти неосознанно пожала плечами.

— Это было не так важно. Для чего что-то объяснять? Они здесь надолго не задержатся.

Ее взгляд встретился с его.

Так же, как и вы.

Он, можно сказать, слышал, как она мысленно произнесла последние слова.

— Я ценю вашу помощь, — сказала Лэйни, переминаясь с ноги на ногу. — Надеюсь, вы хорошо отдохнете и утром успешно доберетесь до Остина. — Ее голос звучал вежливо, но непреклонно. — Спокойной ночи. — Она повернулась и отправилась на кухню.

Гаррет оглянулся на фотографию на каминной полке.

— Постойте, — попросил он.

Она остановилась и, медленно повернувшись, посмотрела на него.

Он взял фотографию и долго вглядывался в нее, перед тем как взглянуть на Лэйни.

— Когда была сделана эта фотография?

— После свадьбы. Мы тогда ездили отдыхать на неделю. Это был наш медовый месяц.

Пелена одной ей известных воспоминаний заволокла ее глаза. Гаррету стало интересно, что она думала, вспоминала, чувствовала…

Он помолчал.

— Почему вы вышли за него? — внезапно спросил он.

Гаррет думал, что она не ответит. Он затаил дыхание. Он безумно хотел узнать правду, но в то же время сам себе задал вопрос, как он поймет, правду услышал или нет.

— Я любила его, — наконец прошептала Лэйни.

Единственным звуком после этого был тихий шорох кухонной двери, за которой она скрылась.

Гаррет глядел ей вслед, потом опять стал рассматривать фотографию. Неизвестно, сколько он так простоял, когда его вдруг осенило, что он почувствовал к своему кузену.

Зависть.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Звук, раздавшийся за дверью комнаты, — короткий странный вздох — вывел Гаррета из состояния дремоты, в котором он пребывал долгую-предолгую, как ему казалось, ночь.

В предрассветной темноте комнаты Гаррет пошарил рукой по ночному столику в поисках выключателя и, найдя его, зажмурился от яркого света. За эту ночь он не смог по-настоящему отдохнуть и теперь не знал, винить в этом непривычную обстановку или близость прекрасной и загадочной Лэйни.

Но он был уверен, что этот еле слышный звук не предвещает ничего хорошего. И также он был уверен в том, что звук этот исходит от женщины, которой он даже не доверял.

Гаррет вскочил с кровати и направился к двери по лакированному дубовому паркету. Он резко открыл дверь, и полоска света из комнаты осветила холл.

Наклонившись вперед и обхватив руками живот, Лэйни прислонилась к стене около лестницы. На ней была длинная белая ночная рубашка, блестящие волосы спадали на плечи, пряча лицо.

— Лэйни! Что с вами? Что-то с ребенком?

Легкий озноб пробежал по спине Гаррета. Он бросился к ней и положил руку ей на спину, пытаясь распрямить ее.

— Не надо, я не могу пошевельнуться, — напряженно прошептала Лэйни.

Гаррет отошел от нее, не имея ни малейшего понятия, что следует делать.

— Может быть, вызвать врача? — растерянно спросил он минуту спустя.

Наконец Лэйни выпрямилась и посмотрела на него широко открытыми потемневшими глазами, ее лицо было мертвенно-бледным.

— Прошло. Ничего страшного. Со мной все в порядке.

— Мне так не показалось.

Да, ему, скорее, казалось, что секунду назад он стал свидетелем жуткой боли. И он не мог видеть ее мучения, инстинктивно желал помочь ей, смягчить ее боль.

В своих повседневных делах Гаррет мог решить любую проблему, обдумав ситуацию, предложив стратегию… Но он ничего не мог поделать с болью, которую испытывала Лэйни. И это заставляло его чувствовать себя бесполезным и потерянным.

— Доктор Ферли предупреждал, что у меня могут случаться отдельные приступы. Но на это не следует обращать внимания, если только боль не держится постоянно. Это лишь очередные ложные схватки.

Она скрестила руки, что заставило оттопыриться воротник рубашки и приподняло нежные холмики ее грудей. Вырез поддразнивающе углубился, и Гаррет поймал себя на том, что не может оторвать от него глаз.

— Вы уверены? — спросил он дрожащим голосом, пытаясь сконцентрироваться на ее бледном лице.

Он хотел заставить себя поверить в то, что голова у него пошла кругом от недосыпания, а не от вида прелестей Лэйни. Гаррет не относил себя к тем, кто с вожделением пялится на женщин, и ему стало жутко стыдно, потому что именно это он только что и сделал. К тому же она беременна, о, боже!

— Да, — услышал он в ответ. — Я правда в порядке. Пожалуйста, идите спать. Прошу прощения, если я вас разбудила.

— Я сам проснулся, — не отступал Гаррет. — А почему вы так рано встали?

— Но это же «Сон и завтрак». Понимаете? — Она приподняла бровь.

Он улыбнулся. Было видно, что она заняла прежнюю позицию в отношении него. Это подтверждало ее слова о том, что ей стало лучше.

— Что ж, я все равно больше не усну, так что вы могли бы и меня занять каким-нибудь делом. Чем я могу помочь?

Возможно, она и чувствовала себя лучше, но все же ему не нравилась мысль о том, что она будет работать. К тому же под ее глазами он заметил темные круги.

— Я не нуждаюсь в помощи.

— Вам следует больше отдыхать. Вы выглядите так, будто за всю ночь и глаз не сомкнули.

— Знаете, не так просто уснуть, когда внутри тебя огромный шар, — сухо ответила она. — Но я уже привыкла к этому. Так что не тревожьтесь за меня.

Гаррет снова удивился силе этой хрупкой женщины. Она поразила и одновременно расстроила его.

— Чем я могу помочь? — настойчиво повторил Гаррет.

Лэйни стиснула зубы.

— Возможно, уехать из города… — предложила Лэйни с наигранной нежностью в голосе.

В холле стояла тишина. Только тиканье часов где-то внизу нарушало ее.

— Извините, — она закрыла лицо руками. — Я не хотела грубить, — продолжила она, убрав руки от лица. — Вы правы, я устала. Но ведь вы не поэтому так горите желанием помочь мне… У вас есть и скрытые мотивы. А я сейчас слишком измотана, чтобы вам противостоять, понимаете? Так что, клянусь, вам лучше всего оставить меня в покое. Пожалуйста.

Гаррет молча смотрел на нее. Она была совершенно права — у его поведения имелись скрытые мотивы. Но он уже не очень четко представлял себе, что это были за мотивы. Он хотел убедить ее пройти тестирование. Да. Но разве это было все, чего он хотел?

Гаррет не мог найти ответ на этот вопрос. Но он видел, что его присутствие и давление усугубляют плохое состояние Лэйни. Как только эта мысль пришла ему в голову, он почувствовал себя последним негодяем.

Но разве он приехал в Дир-Крик не для того, чтобы надавить на Лэйни? Так почему же он чувствовал себя виноватым, делая то, для чего приехал?

— Я обещаю уехать после завтрака, — решил пойти на компромисс Гаррет, — но только если сейчас вы позволите мне вам помочь.

Лэйни вздохнула.

— Отлично. Я собираюсь замесить тесто для булочек с корицей. Если хотите, спускайтесь через пару часов и тогда поможете мне испечь их.

Он улыбнулся.

— Договорились.

— У меня еще остались вещи Бена, — начала Лэйни, когда Гаррет собрался было вернуться в свою комнату.

Он в недоумении поглядел на нее.

— Его одежда, — пояснила Лэйни. — Вы же не будете возиться на кухне в костюме? Я могу дать вам футболку, какие-нибудь шорты… Я положу вам все перед дверью.

И вдруг Гаррет осознал, что все это время он разговаривал с ней, стоя в одних трусах. И при этом она совсем не казалась смущенной, застигнутой врасплох. Какой-то момент он был уверен, что она даже с интересом смотрела на него.

Потом она повернулась и удалилась, и он уже ни в чем не был уверен…

Лэйни энергично месила мягкое тесто, переворачивала его и снова месила. Снова и снова… сильнее и сильнее… Она пыталась избавиться от грусти, внезапно охватившей ее.

Он пообещал уехать. Отчего же она была так огорчена?

Оттого, что он до сих пор полагал, что она аферистка? Или оттого, какие ощущения он вызвал в ней, разглядывая ее там, в холле, своими глубокими темными глазами? Он обратил на нее внимание. Она тоже обратила внимание… на его обнаженную грудь, сильные ноги, широкие плечи…

То, как он посмотрел на нее, ровным счетом ничего не значило, напомнила себе Лэйни. Возможно, все это было лишь игрой ее воображения. Она была похожа на жирную корову, он же был красивым мужчиной в расцвете сил. Да как только она могла представить себе, что заинтересовала его?

Лэйни хотела было засмеяться, но комок, подкативший к горлу, превратил смех в горький всхлип. И она вспомнила об одной из отрицательных сторон беременности — игре гормонов. Хлюпая и быстро моргая, Лэйни положила тесто в большую смазанную жиром миску и накрыла полотенцем. Она вымыла руки, вытерла их и пошла наверх, тяжело взбираясь по ступенькам.

Она устала. По-настоящему устала. И еще была немного напугана. Она не сказала Гаррету всей правды. Всю ночь она чувствовала боли, прерывистые, но сильные.

Но ничего же не поделаешь, нет повода паниковать, продолжала уговаривать себя Лэйни. Боли не были постоянными и шли с большими промежутками. А доктор советовал ей не ехать в больницу, пока боли не участятся. К тому же, как пишут во всех книгах, первые роды часто сопровождаются долгим периодом схваток. Так что даже если это были и настоящие схватки, у нее еще оставалось время. Ей придется продержаться это утро и проводить Беррингеров… и Гаррета. А потом она поедет в больницу: возможно, придется позвать кого-то на подмогу — друзей или «скорую помощь».

Самым прекрасным и невероятным событием в ее жизни была беременность, о которой она узнала уже после смерти Бена. И Лэйни не хотела, чтобы недоверие и обвинения Блэкморов омрачили ее радость от предстоящего рождения ребенка. И она не позволит Гаррету стоять возле больницы, требуя от нее пройти тест на ДНК.

Ей вспомнился вопрос, который он задал предыдущим вечером. Почему вы вышли за него? Интересно, была ли какая-то вероятность того, что он хотя бы на секунду поверил ее ответу?

Он согласился уехать утром и при этом ни словом не обмолвился о тесте. Это сильно удивило Лэйни, так же, как и нежность в его глазах, голосе… Она на какой-то момент подумала, что действительно ему небезразлична.

И это было приятно. На какой-то момент.

И именно поэтому она хотела, чтобы он ушел из ее дома, уехал из Дир-Крика до того, как родится ребенок. Она боялась, страшно боялась, что его нежность была только уловкой, с помощью которой он мог разрушить всю ее оборону, завладеть ее жизнью и жизнью ее ребенка, прежде чем она успеет опомниться.

Она не могла позволить себе так рисковать, не могла подпустить его слишком близко к себе.

Еще один приступ боли застал ее в ванной. Она сильно зажмурилась и стала делать дыхательные упражнения, которым ее учили на курсах. Боль прошла. Она оделась и собрала небольшую сумку для больницы. Поставив сумку в угол, Лэйни вышла из комнаты.

В коробках на чердаке она нашла футболку, шорты и обувь для Гаррета. По телосложению Гаррет был почти как Бен, и Лэйни не сомневалась, что вещи ему подойдут. Она оставила их на полу перед дверью в его комнату.

Яркие лучи утреннего солнца, просачиваясь через кружевные занавески, весело играли в комнате, когда Лэйни спустилась вниз. Боль в спине не утихала. Лэйни боялась, что схватки могут пронзить ее прямо перед Гарретом. Что же она тогда будет делать? Наверное, она была очень груба и неприветлива с ним. И теперь он спокойно может передумать помогать ей. Он может уехать.

Нет, такой радости он ей не доставит, поняла Лэйни, когда Гаррет вошел в кухню точно в назначенное время. Футболка облегала его грудь и плечи, подчеркивая каждую мышцу. Он казался таким… другим. Домашним. Отнюдь не бездушным бизнесменом.

Она не могла оторвать от него глаз, пристально вглядывалась в него, будто видела совершенно другого человека. Все ее представление о Гаррете Блэкморе вдруг резко перевернулось и поменялось. Перед ней стоял по-настоящему жизнерадостный человек. Она могла протянуть руку, и он не испарился бы, как видение, созданное ее воображением. И вдобавок к этому у него был такой соблазнительный вид…

— Доброе утро, — поздоровался Гаррет.

Волна эмоций захлестнула Лэйни, когда она почувствовала свежий, будоражащий аромат, исходящий от него. Она невольно отступила назад, подальше от его провоцирующей мужественности.

— Привет, — с трудом отрывая от него взгляд, она попыталась сосредоточиться на работе. — Вы пока можете порезать вот это, а я приготовлю яичницу.

Она положила перед ним разделочную доску, нож, несколько яблок и бананов.

Чем скорее они приготовят завтрак, тем скорее он уедет.

— Отлично, — Гаррет взял нож и покорно принялся за работу.

Лэйни поставила заготовленные булочки в нагретую духовку и стала разбивать яйца в миску, добавила туда молока, взбила венчиком и вылила все на сковороду. Какое-то время на кухне были слышны только стук ножа и шипение яичницы на сковородке.

Гаррет взглянул на Лэйни. Чувствовалось, что она напряжена. Ей было неприятно его присутствие.

— Вы очень интересно рассказывали Беррингерам про этот дом, — как бы невзначай заметил Гаррет.

— Его строил еще мой прапрадедушка, — сказала Лэйни, не поворачиваясь к Гаррету.

— Вы выросли в Дир-Крике? — поинтересовался он.

— Да. А родилась я в Тайлере. Родители умерли, когда мне было два годика, и после этого нас с братом забрала к себе бабушка. Она жила здесь.

— А брат тоже живет здесь?

— Нет, он сейчас служит в Германии, так что мы редко видимся.

— Вы, наверное, скучаете по бабушке…

Этот вопрос Лэйни оставила без ответа.

Гаррет вырезал сердцевину из яблока.

— А у нас с вами есть что-то общее. Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было девять.

Лэйни наконец повернулась и поймала его взгляд.

— Я вам сочувствую. Бен рассказывал об этом.

И, несмотря на сдержанность реплики, Гаррет заметил в глазах Лэйни отблеск сострадания.

Как приятно было бы окунуться в эти глубокие голубые озера сочувствия… Гаррет едва удержался, чтобы не совершить ошибку… непростительную ошибку.

— А это будет тяжело — одной растить ребенка. — Гаррет решил потихоньку подвести разговор к тому, ради чего он, собственно, приехал в Дир-Крик и ради чего теперь помогал Лэйни на кухне.

Голубые озера тут же затянулись льдом. Она отвернулась к плите.

— Я справлюсь, — холодно ответила она.

Было ясно, что говорить о ребенке она не хотела. Прищурив глаза, Гаррет стал ее разглядывать. Летний сарафан обнажал ее плечи, открывая светлую и нежную кожу. Ее длинные волосы были собраны в хвост на затылке, но несколько прядей выбились из заколки и теперь щекотали ее лицо.

— А это будет мальчик или девочка? Вы ничего не говорили, — напомнил Гаррет.

— Не знаю, — ответила Лэйни. — Я просила врача не говорить мне об этом.

— А как бы вам хотелось? — не отступал Гаррет.

Она повернулась к нему.

— А вам действительно интересно? — резко спросила Лэйни. — Вам действительно не все равно, что я думаю или чувствую? — Дав ему на раздумье пару секунд, она продолжила: — Сомневаюсь, что это так. — Она открыла шкаф и достала оттуда миску. — Вас не затруднит выложить фрукты?

— Постойте! Я никогда не говорил, что мне безразлично…

Что такое он несет?

— В самом деле? Вам небезразличны чувства аферистки, охотящейся за миллионами? — В ее глазах сверкнули искорки негодования. Светлая кожа залилась румянцем. — Ведь вы именно так обо мне думаете?

Прошло несколько мгновений.

— Я не знаю, — признался Гаррет, ощущая непривычную робость. — Если бы вы только согласились…

— Ах, конечно, тест! Я так и знала, что мы к этому обязательно вернемся. Давайте прекратим эту бессмысленную беседу.

Лэйни выключила духовку, убрала сковороду с плиты и скрестила на груди руки.

— Неужели, по-вашему, Уолтер не имеет права на доказательство того, что этот ребенок — его наследник?

— Неужели вы не можете смириться с тем, что мне нет до этого никакого дела? — просто ответила она.

Он заглянул в ее глаза и увидел там полнейшую откровенность. Гаррету вдруг безумно захотелось поверить ей, положиться на то, что эти голубые озера не лгут.

Но он не мог поверить ей, полагаясь только на свои ощущения.

Лэйни отвернулась. Она вдруг напряглась. Гаррет наблюдал, как она перекладывала яичницу на блестящий серебряный поднос. Он хотел сказать ей что-то, хоть что-нибудь, но не мог. Он даже и не знал, что хотел бы ей сказать.

Она вынула из духовки булочки с корицей, и они вместе понесли все в гостиную, чтобы накрыть стол. Тем временем туда спустились Беррингеры. Весело поприветствовав их, Лэйни вернулась на кухню. Гаррету не очень-то хотелось идти за ней, так что он налил себе чашечку кофе и взял горячую булочку. Вкус был превосходен! Он повернулся к миссис Беррингер. Пока ее муж подробно рассказывал об их планах на день, она успела съесть три булочки и больше половины яичницы.

Когда Беррингеры закончили завтракать и пошли наверх за вещами, Гаррет собрал посуду и отправился на кухню. Лэйни протирала стол. Когда он принес посуду, она включила кран и стала ее мыть.

— Спасибо за помощь с завтраком, — поблагодарила она, даже не подняв на него глаза.

— А вы не собираетесь поесть? — поинтересовался он в ответ.

— Я не голодна.

Он постоял еще немного, наблюдая, как она моет посуду.

— Ну ладно, — он вытащил бумажник из заднего кармана шорт и, достав свою визитную карточку, положил ее на стол рядом с Лэйни. — Здесь номер моего рабочего телефона в Остине.

— Мне он не потребуется.

— Я бы хотел, чтобы вы меня известили о рождении ребенка, — настаивал он. Раз он не мог убедить ее поехать сейчас с ним в Остин, лучше переждать. Ведь убедить ее сделать тест было намного важнее. — Тогда и поговорим.

Гаррет поднялся в отведенную ему комнату. Он собрал вещи и уже выходил в холл, как вдруг со стороны лестницы, задыхаясь, выскочила миссис Беррингер. Она была очень взволнована, лицо ее пылало.

— Мистер Блэкмор! — она помедлила, пытаясь перевести дух. — Пойдемте скорее! Надо срочно отвезти вашу жену в больницу!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Гаррет пробежал мимо миссис Беррингер и стремглав слетел с лестницы. Лэйни сидела на диване в гостиной. Мистер Беррингер возвышался над ней, поглаживая ее по руке. Чемоданы пожилой пары стояли у двери.

— Как вы? — быстро спросил Гаррет. Его сердце было готово выскочить из груди.

— Все нормально. Просто была очередная схватка.

У нее был виноватый вид, и Гаррет заподозрил, что она была с ним не до конца откровенна, говоря, что у нее ложные схватки.

Его охватил ужас. А что, если бы и он, и Беррингеры уехали, а она не смогла бы добраться до больницы? Что бы случилось с ней и с ее ребенком?

Гаррета передернуло от такой мысли.

— Это была не просто схватка, — приближаясь, объявила миссис Беррингер. — Она длилась около минуты. Малыш уже рвется на свет.

Мистер Беррингер помог Лэйни встать.

— Где ваша сумка, дорогая моя? — спросила миссис Беррингер.

Лэйни ответила. И когда Гаррет вернулся с сумкой в руках, Беррингеры укладывали чемоданы в машину, а Лэйни ждала его около двери.

Бодрящее весеннее утро стояло на улице.

Миссис Беррингер подошла к Лэйни.

— Все будет хорошо, дорогуша, — успокаивала она ее. — После рождения ребенка вы совсем забудете о боли. Это я вам обещаю. Вас будет переполнять только радость.

— Спасибо, — ответила Лэйни. — Надеюсь, вы правы!

Как только Беррингеры уехали, она повернулась к Гаррету.

— Вы не обязаны везти меня в больницу. Нет нужды менять ваши планы. Я постараюсь доехать сама.

Гаррет с яростью выдохнул. Почему у него все время было такое ощущение, будто он пытается пробить головой каменную стену? Он подхватил ее сумку.

— Я не оставлю вас в таком положении! — жестко сказал он. — Я довезу вас до больницы. Лучше ответьте мне, почему вы солгали мне утром, что это ненастоящие схватки?

Он уверенной поступью вышел из дома с ее сумкой в руках. Лэйни ничего не оставалось делать, как следовать за ним, если только, конечно, она не собиралась силой отнимать у него сумку. Но сил-то у нее и не было.

Она плелась за ним. В душе у нее поднималась ярость, смешиваясь с волнением и паникой.

— Я не лгала, — запротестовала Лэйни. — Я просто не сказала всей правды.

— Да уж, разница большая, — ответил Гаррет, открывая перед ней дверцу.

Она села в машину. Он уселся на водительское сиденье и включил зажигание. Машина с шумом ожила, и они понеслись вниз по улице. Но в таком роскошном автомобиле скорость совсем не ощущалась. Было очень тихо и слышалось только мягкое урчание мотора.

— Это не имело к вам никакого отношения, — ответила Лэйни минуту спустя.

— И что же вы собирались делать? — резко спросил он ее, поворачивая через городской сквер на главную улицу. Он сурово взглянул на женщину. — Почему вы не сказали мне, что это могут быть и настоящие схватки?

— Я собиралась ехать в больницу сама. А если бы не смогла это сделать, то набрала бы девять-один-один.

— А зачем вы стали готовить завтрак, чувствуя настоящие схватки? — он одарил ее еще одним жестким взглядом.

— В моей книге сказано, что во время ранних схваток следует заниматься обычными делами. Это помогает не думать о боли. Это… не обращайте внимания. И зачем только я вам все это объясняю? — она решительно отвернулась от него и стала смотреть в окно.

— Почему вы так старательно пытались избавиться от меня до рождения ребенка?

— А что мне оставалось делать? — спросила она. — Вы властный человек, который легко может обидеть окружающих. Мне не нужна ваша помощь, я вообще не хочу, чтобы мне помогали.

— Возможно, вы что-то скрываете.

— Да, конечно! И как вы только догадались? Мой тайный любовник, настоящий отец моего ребенка, будет ждать меня около больницы. Вы меня раскусили. — С невозмутимым видом она повернулась к нему. — Теперь уж точно мой план обвести Уолтера вокруг пальца не сработает.

Гаррет нажал на тормоза и остановился на обочине. Лэйни схватилась за ручку двери, чтобы не удариться от слишком резкой остановки.

— Что? Что такое?

— Я не имею ни малейшего представления, где находится больница. Я правильно еду? — Гаррет провел рукой по темным волосам. Вид у него был измотанный.

Лэйни вдруг осознала: они оба были так заняты спором, что не обращали внимания на происходящее вокруг. Она даже на какое-то время забыла об ужасной боли в спине, что было единственным положительным моментом в их упоительном разговоре.

Эмоции с новой силой охватили ее. Она не была способна на такую перепалку. Ее ребенок вот-вот родится, и она не могла допустить, чтобы он появился на свет в такой обстановке. К тому же она не могла тратить сейчас силы. Ведь они понадобятся ей потом, когда она будет рожать.

— Вот именно поэтому я хотела избавиться от вас, — резко произнесла она. — Этот день должен быть одним из лучших дней моей жизни. Возможно, самым лучшим днем. А я совершенно одна. Моя лучшая подруга, которая готовила меня к родам, уехала из города и еще не вернулась. У меня нет ни родителей, ни мужа… Есть только семья моего мужа, в которой все считают меня… считают меня… — она дошла до самого плохого, о чем могла думать в своем возбужденном состоянии, — безнравственным чудовищем, способным на все ради денег.

Она вовсе не собиралась плакать. Слезы сами набежали на глаза и покатились по щекам. Лэйни зажмурилась и отвернулась от Гаррета.

В машине воцарилась тишина. Лэйни еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.

Она почувствовала легкое, нежное прикосновение к подбородку. Его теплые пальцы аккуратно повернули ее голову, скользнув по щеке, смахивая крупную слезу. Она открыла глаза и столкнулась с его напряженным темным взглядом.

— Я не считаю вас безнравственным чудовищем, — произнес он приглушенным голосом. — Если бы это было так, вы не могли бы плакать.

Она долго смотрела на него, и одновременно с улыбкой на ее лице появилась еще одна слеза.

— Я, наверное, ослышалась, — дрожащим голосом ответила она. — Не могу поверить, что вы сказали такое.

И она действительно не могла поверить. Это было так странно. Она никогда бы не подумала, что Гаррет Блэкмор может так сказать.

— И это удивило вас? — поинтересовался он, убирая руку от ее щеки. — Послушайте, я… я хотел бы извиниться. — Казалось, эти слова с трудом даются ему. — Просто вы до смерти напугали меня, вот и все.

У Лэйни перехватило дыхание. Она рассматривала его лицо, испытывая противоречивые чувства. За неприступной маской скрывалось нежное сердце — теперь Лэйни знала это наверняка. Он вел себя властно и жестко, когда требовалось. Но это был не весь Гаррет Блэкмор. Этот человек, оказывается, мог переживать, радоваться, сострадать… Это открытие поразило Лэйни.

— Может быть, объявим перемирие? — предложил Гаррет. — По крайней мере, чтобы я мог безболезненно довезти вас до больницы.

Лэйни задумчиво вздохнула.

— Договорились.

Она объяснила Гаррету, как доехать до больницы. В Дир-Крике за пять минут можно было добраться куда угодно. Гаррет завел машину, и вскоре они уже остановились у пункта назначения.

Очередную схватку Лэйни почувствовала, когда они припарковывались. Боль утихла, и Лэйни ощутила огромную усталость. И была благодарна Гаррету за то, что могла опереться на его сильную руку по дороге к больнице.

Как было легко и приятно опираться на его руку, когда он не был холодным и черствым бизнесменом!

Пожилая дама в розовом пиджаке поприветствовала Лэйни, когда они вошли в центральную дверь Объединенного медицинского центра Дир-Крика. Это был небольшой, но очень трогательный знак внимания. Лэйни знала многих пожилых помощниц в больнице, ведь они были знакомыми ее бабушки.

Миссис Постон была пухленькой женщиной с жесткими седыми кудрями. Ее дружелюбная улыбка всегда подбадривала всех вокруг. Она заметила сумку, которую держал Гаррет.

— Ты собираешься произвести на свет малыша, дорогая? — заботливо спросила старушка.

— Да, — ответила Лэйни.

Теплая волна окатила ее, пока они с Гарретом шли через холл по направлению к лифтам. Она вдруг поняла, что уже сегодня будет держать на руках своего ребенка. И в такой момент было очень сложно сохранять неприязнь к кому бы то ни было… даже к Гаррету Блэкмору.

Двери лифта открылись, и они вошли внутрь. Она нажала кнопку второго этажа, краем глаза наблюдая за Гарретом.

Лейни понятия не имела, что сделало его таким, каким он был. Но подозревала, что для мальчика, лишившегося родителей, нелегко было оказаться под строгой опекой такого человека, как Уолтер Блэкмор. Гаррет вряд ли получил достаточно любви и тепла. Она знала, что Бен не испытал отцовской любви, а Бен приходился Уолтеру родным сыном.

Также Лэйни знала и то, что Гаррет прошел через развод. Возможно, его неудачный брак еще более ожесточил его…

— Спасибо, что привезли меня в больницу, — мягко произнесла Лэйни, когда двери лифта открылись и они оказались в родильном отделении. — А теперь вам надо возвращаться в Остин.

Гаррет покачал головой.

— Я буду ждать здесь.

Лэйни хотела было поспорить с ним, но не стала. Что-то остановило ее.

— Пойду зарегистрируюсь, — ответила она.

Она уже была заранее зарегистрирована, так что теперь эта процедура не заняла много времени, и уже через пару минут ее везли в отдельную палату.

Гаррет стоял посередине холла, не зная, что делать и куда идти. Он не собирался покидать здание. Если Лэйни носила ребенка Бена, тогда на Гаррете лежало обязательство перед семьей — присутствовать при рождении малыша.

По крайней мере, это была единственная вразумительная причина для его пребывания здесь. Он побродил вокруг и остановился перед стеклом, за которым находилась детская. Два малыша спали, завернутые в пушистые пеленки. Другой младенец пронзительно кричал, протестуя против купания. Гаррет вдруг ощутил невероятный прилив нежности. Нежности и… благоговения. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел новорожденного. Он не мог вообразить, каково это — держать такое маленькое существо на руках. Малыши казались необычайно хрупкими.

Гаррет долго простоял возле этих малюток. Он дал себе зарок не жениться, и это означало, что в его доме никогда не будет таких прелестных созданий. Он был весьма решителен, когда давал этот зарок. Но когда Гаррет отвернулся от детской, он уже не был так уверен.

Комната ожидания была пуста. В ней стоял заваленный журналами столик, а на дальней стене висел телевизор. Гаррет подошел к окну. Медицинский центр располагался на окраине города, и отсюда открывался живописный вид на крутые лесистые холмы и речушку.

Гаррет долго стоял и смотрел на умиротворяющий сельский пейзаж. Он хотел было включить телевизор или почитать журнал, но понял, что ему нужно просто отдохнуть. Через некоторое время он подошел к медсестре.

— Миссис Блэкмор еще не родила, — это было все, что он услышал.

Он стал расхаживать взад-вперед.

— Миссис Блэкмор! Как вы себя чувствуете?

— Я устала, — промычала Лэйни с градусником во рту. Градусник запищал, и сестра вынула его. — Ну как? Уже скоро? — с надеждой спросила Лэйни.

— Ммм, — сестра проверила распечатку, выданную машиной, которая следила за схватками Лэйни. Она была соединена с животом Лэйни при помощи каких-то хитроумных проводков. — Сложно сказать. Однако, похоже, промежуток между схватками сокращается. Возможно, уже скоро.

Лэйни радостно улыбнулась.

— Хорошо.

Ей дали обезболивающее, что освободило ее от ужасных ощущений при схватках.

— А теперь скажите мне, кто этот эффектный мужчина, который спрашивает о вас каждые пять минут? — поинтересовалась сестра, проверяя пульс Лэйни.

— Он правда спрашивает обо мне каждые пять минут? — поинтересовалась в ответ Лэйни, глупо улыбаясь, для чего не было никаких причин. Лучше бы Гаррет Блэкмор сел в машину и уехал в Остин. Почему ей так понравилось, что он беспокоился о ней?

Да потому что он был очень милым парнем, скрывающимся под маской жестокости. Или она обманывала себя?

Как же ей это узнать, если она не даст ему еще один шанс?

Медсестра засмеялась.

— Ну конечно, не точно каждые пять минут, но почти так. Хотите, я позову его, чтобы он составил вам ненадолго компанию? Он не перестает заглядывать сюда, когда я открываю дверь.

Не успев подумать, Лэйни произнесла:

— Да, пожалуйста, впустите его сюда.

Это был день для новых начинаний. Возможно, она только что совершила большую глупость, но ей хотелось дать Гаррету еще один шанс.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Гаррет постучал в дверь.

— Можно? — тихо спросил он, открыв дверь и заглядывая в комнату. — Медсестра сказала, что я могу зайти.

Лэйни кивнула.

— Хм… Входите.

Лэйни сидела в кровати, облокотившись на подушки. На ней была тонкая голубая больничная сорочка, немного приподнятая, потому что на животе у нее торчала какая-то мудреная штуковина. Это нечто было соединено с аппаратом, стоящим на полу. Нижнюю часть ее тела прикрывала простыня.

— Как дела? — неловко спросил Гаррет.

Когда он шел в ее палату, то не представлял даже, какую близость и привязанность вдруг почувствует. Ему необъяснимо хотелось остаться с ней.

— Я устала, — Лэйни сосредоточенно смотрела на него. — И совершенно очевидно, что мне нужна компания. — Добродушная усмешка в ее голосе и улыбка на лице смягчили иронию этой фразы.

— Очевидно? — Гаррет сделал пару шагов вперед. Она смотрела на него как на обыкновенного человека, а не как на людоеда, слава богу! Ему это понравилось. Очень понравилось. — Что это такое? — спросил он, кивнув на аппарат, стоящий на полу.

— Монитор, сообщающий о состоянии ребенка, — объяснила она, дотронувшись рукой до ремня на животе. — Он показывает, когда у меня схватки. Как, например, сейчас. Смотри. — Она указала на распечатку.

Гаррет взглянул на Лейни, потом на монитор, потом опять на Лейни.

— Почему же тогда ты выглядишь совсем не так, как обычно, когда у тебя бывают схватки?

Лэйни рассмеялась.

— Мне дали обезболивающее, как только привезли сюда.

Гаррет не мог оторваться от нее, прикованный сиянием ее глаз.

— Ясно, — сказал он, хотя ему ничего не было ясно. Он понятия не имел о том, что она ему объясняла, но она уже не испытывала боли, и это его радовало.

Гаррет пытался найти тему для разговора. Теперь, когда он был здесь, он не знал, что ему говорить, как себя вести. Он раньше никогда не был в больничной палате у женщины, которая вот-вот должна родить.

— Ты не голодна? Хочешь, я попрошу, чтобы тебе принесли чего-нибудь поесть?

Гаррет осознал, что за окном был уже почти полдень. Он и сам немного проголодался.

Лэйни покачала головой.

— Я бы с удовольствием съела что-нибудь, но пока нельзя. А ты сходи в кафе, если хочешь.

Гаррет и подумать не мог, что он пойдет в кафе, в то время как она будет лежать и голодать.

— Я не хочу, — солгал он в ответ.

— Знаешь, ты мог бы присесть.

Лэйни чувствовала, что Гаррет не сводит с нее глаз. Он сел в кресло рядом с кроватью. Из холла доносился плач ребенка.

— Симпатичная больница, — сказал Гаррет.

Лэйни потянулась за стаканом со льдом и поднесла его к губам. Она похрустела кусочком льда и проглотила его, прежде чем ответить.

— Дир-Крик — вообще милый городок. Это замечательное и безопасное место для жизни с детьми.

Лэйни не могла избавиться от предчувствия, что следующим приказом Уолтера будет то, чтобы она растила его внука в Остине. Она задумалась, сможет ли заранее избавить себя от этой проблемы, убедив Гаррета в том, как прелестен Дир-Крик.

Ее опять вдруг пронзила боль. Неужели прекращается действие обезболивающего? Интересно, когда вернется сестра?

— А ты подобрала имена? — спросил Гаррет.

— Да, Анна Мария, если будет девочка. Анна — в честь моей бабушки, Мария — в честь мамы.

— Прелестное имя, — отозвался Гаррет. — А если мальчик?

— Далтон. Далтон Бенджамин. — Лэйни вдруг ощутила инстинктивную потребность защитить себя. Она не хотела сейчас думать о том, что Гаррет не уверен в отцовстве Бена… Но она не могла этого забыть. — Далтон — так звали моего отца, а Бенджамин…

Гаррет помолчал.

— Тебе, должно быть, грустно, что Бена нет рядом в такой день.

Выражение его лица стало напряженным.

— Конечно, мне бы хотелось, чтобы он был здесь, — ответила Лэйни. — Жаль, что мой ребенок никогда не узнает своего отца…

Она проследила взглядом, как Гаррет поднялся и, засунув руки в карманы шорт, подошел к зашторенному окну. Она представила, как близки они были с Беном в детстве, и ее вдруг как громом ударило: ведь Гаррет, наверное, тяжело переживал смерть Бена. И ей стало стыдно, что она об этом даже ни разу не подумала.

Неожиданно у нее появилось непреодолимое желание рассказать Гаррету всю правду, потому что он имел право ее знать… и еще потому что, возможно… возможно… он ей поверит.

— Мы с Беном никогда не говорили о детях, — почти прошептала Лэйни.

Гаррет повернулся к ней. Он стоял спиной к окну, и его лицо оставалось в тени.

— Правда?

— Да, — Лэйни сглотнула, заставляя себя продолжить разговор. — Не думаю, что в таком браке нужно было заводить детей.

Казалось, все звуки, ранее доносившиеся с той стороны двери, резко утихли. Все, что занимало сейчас внимание Лэйни, было затененное лицо ее собеседника и долгий вздох перед тем, как он заговорил.

— Но ты же говорила, что любила его…

— Я любила…

Казалось, Гаррет не сразу понял, что имеет в виду Лэйни. Он подошел к ней, и лампа, стоящая у ее кровати, осветила его печальное лицо.

— Ты хочешь сказать, что он не любил тебя, что он не был счастлив? Да он же бросил все ради тебя!

— Это было не ради меня… Он хотел вырваться из рук Уолтера, чтобы тем самым привлечь к себе его внимание. Он хотел, чтобы отец понимал его и любил, любил таким, каким он был, а не таким, каким его хотел видеть Уолтер.

Гаррет не знал даже, чему было сложнее поверить: тому, что Бен хотел убежать от Уолтера с помощью ничего не обещающего брака, или тому, что Бен не был счастлив, будучи мужем этой прекрасной женщины.

— И ты вышла за него, несмотря на это? — жестко спросил он.

Как же он мог не заметить этого отчаяния Бена? Неужели он был настолько погружен в свои неприятности с Ванессой, что не обращал внимания на собственного брата? Чувство вины захлестнуло Гаррета.

— Я не знала. Я и подумать не могла, что борьба с отцом имеет такое большое значение для него. — Она покачала головой. — Уолтер настаивал, чтобы Бен работал в компании, но Бен не хотел становиться частью машины. Он думал, что если женится на мне, то сможет заставить отца принять это, принять его… Но вместо этого Уолтер отвернулся от него. А Бен был слишком горд и слишком уязвлен, чтобы простить отца.

Гаррет не сводил с Лэйни глаз. Если то, что она говорила, было правдой, то это ее обвели вокруг пальца, ее использовали для собственной выгоды, а никак не Бена…

Он знал, что молодому и неугомонному Бену непросто было влиться в семейный бизнес. Это было выше понимания Гаррета. Если бы не Уолтер, он оказался бы в детском доме. Он был всем обязан своему дяде и поэтому считал своим долгом идти по его стопам.

— Я не виню Бена, — продолжила Лэйни, будто читая его мысли. — Ему было слишком больно, и он не задумывался о том, какую боль причиняет мне.

— Почему ты рассказываешь мне все это? — недоверчиво спросил Гаррет.

Между ними снова восстановилось ушедшее было напряжение, и что-то внутри Гаррета было этим недовольно.

Она вздрогнула, услышав жесткие ноты в его голосе, но не потеряла самообладания.

— Потому что это правда.

Разочарование пронзило Гаррета, и ему стало не по себе. Он устал сомневаться и не доверять, но не мог избавиться от ощущения, что находится в яме, кишащей змеями подозрения. И каждый раз, когда он пытается выбраться из этой ямы, то неминуемо падает еще глубже.

— И именно поэтому я написала Уолтеру, — продолжала Лэйни. — Я хотела, чтобы мой ребенок получил то, чего так горячо желал его отец, но чего он так и не добился… Любви Уолтера. Конечно, это было наивно, но я думала, что смерть Бена изменила Уолтера. Очевидно, это не так. Он послал тебя сюда с целым списком требований. Он хочет протестировать ребенка, чтобы с полной уверенностью назвать его своим наследником и чтобы дать ему все то, что разрушило жизнь Бена. Он так до сих пор и не понял, что не может дать единственного, что только и имеет значение, — свою любовь.

Гаррет молча слушал Лэйни, не сводя с нее глаз. Что происходит? Что она делает? Испытывает на нем свое умение ловко манипулировать людьми? Гаррет не знал, что и подумать. Картина последних месяцев жизни Бена, которую Гаррет, казалось, мог абсолютно точно представить, вдруг перевернулась вверх дном.

— Я боюсь даже подумать, чего он еще потребует от меня, если я соглашусь на анализ, — продолжала Лэйни дрожащим от внезапного наплыва эмоций голосом. — Наверняка он прикажет мне перебраться в Остин, где сможет контролировать каждый наш… О!

Внезапно она замолчала, и лицо ее исказилось от боли.

Гаррет стремительно подбежал к кровати, подсознательно реагируя на ее боль.

— Что такое? Ты же говорила, что не чувствуешь боли от схваток.

— Обезболивающее… больше… не действует, — с трудом прошептала она в ответ, тяжело дыша. — Да. Я чувствую схватки.

— Что мне делать? Хочешь, я позову сестру?

— Да… пожалуйста… позови сестру.

Гаррет побежал к двери. В холле было пусто. Он ринулся к дежурной. Медсестры, которая осматривала Лэйни, там не было, но он нашел другую и привел ее в палату.

Он ждал в холле, пока сестра занималась Лэйни. Его нервы были на пределе. Скорее бы родился этот ребенок, и тогда он сможет уехать из этого города, от Лэйни. Отправиться туда, где к нему вернется способность здраво мыслить.

Когда Гаррет смотрел в ее неповторимые глаза, он вообще не мог мыслить.

Из палаты вышла сестра. Через приоткрытую дверь Гаррет увидел лежащую спиной к нему Лэйни.

— Как она? — спросил он сестру.

— Теперь уже недолго, — кратко ответила она.

Он услышал отрывистый вздох Лэйни.

— У нее уже следующая схватка, — ошеломленно произнес он.

Медсестра кивнула.

— Промежуток между ними будет сокращаться. Теперь ей придется потрудиться. Осталось совсем чуть-чуть, скоро она будет готова к родам. Вы можете пройти и погладить ей спину, если это ее успокаивает. И не переставайте напоминать ей, чтобы делала вдохи и выдохи. Иначе потратит все силы слишком рано. Постарайтесь расслабить ее в перерыве между схватками. А я пока схожу за доктором.

Гаррет с изумлением смотрел на нее, но не успел он и рта раскрыть, как медсестра уже убегала по коридору.

Очевидно, медсестра приняла его за мужа Лэйни. Но, несмотря на то, что это было не так, он не мог оставить ее одну в такой момент. И неважно, что слова сестры привели его в замешательство.

— Лэйни! — позвал Гаррет, осторожно подходя к кровати.

Больничная сорочка Лэйни, застегнутая сзади, распахнулась, открывая его взору соблазнительную нежную спину. Осторожно просунув руки под сорочку, Гаррет стал массировать плечи и шею Лэйни, как велела сестра. Он пытался отвлечь ее от боли. Ее кожа была очень теплой и упругой.

Женщина застонала.

— Дыши, — требовательно сказал он, — у тебя все получается.

Как только схватка прекратилась, Лэйни повернулась к Гаррету. Ее глаза выражали волнение.

— Они не дадут мне больше обезболивающего. Сестра сказала, что уже слишком поздно, что уже нет времени. Ребенок на подходе. — Она сделала прерывистый вдох. — Я уже рожаю, прямо сейчас, без лекарств… О, нет! — нервно прошептала она. — У меня опять схватка.

— Но еще и минуты не прошло с последней, — сказал Гаррет, но она уже отчаянно выдыхала и вдыхала воздух.

Гаррет не знал, что делать. Она лежала к нему лицом, и он уже не мог помять ей спину. Вместо этого он накрыл ее руку своей. В ответ она с необычайной силой вцепилась в нее.

— Ты все делаешь правильно, — пытаясь найти подходящие слова, сказал Гаррет, когда схватка стала утихать. — А теперь попытайся немного расслабиться.

— И как же я должна это сделать?! — огрызнулась она.

— Я не знаю! Сестра велела мне так сказать.

Он взглянул ей в глаза и прочитал в них необыкновенную усталость и страх.

— Хочешь, я уйду? — спросил он, разрываясь между желанием остаться и незнакомым чувством слабости в коленях при мысли о том, что он может стать свидетелем рождения ребенка. — Я оставлю тебя в покое.

Лэйни прикусила губу и посмотрела на Гаррета. Она должна сказать, чтобы он ушел. Он же не муж ей. И даже не друг. Но сколько бы книг она ни читала, сколько бы консультаций ни посещала, рождение ребенка все равно оставалось пугающей тайной.

А рука Гаррета была такой большой, теплой и защищающей. Мысль о возможности остаться без этой опоры ужаснула Лэйни.

— Не мог бы ты просто… просто подержать меня за руку? — спросила она дрожащим голосом.

Гаррет понял, что не может оставить ее. Ведь она впервые просила его о помощи, а не отталкивала. Еще одна схватка. Лэйни так яростно сжала его руку, что он почувствовал, как ее ногти вонзаются ему в кожу.

Вбежала медсестра, толкая перед собой тележку с инструментами. Она быстро подключила удлинитель, опустила сверху огромную лампу и включила ее, откинув при этом простыню с нижней части тела роженицы. Гаррет тут же отвернулся и уставился на подушку из уважения к скромности Лэйни, не говоря уже о том, что он просто не перенес бы вида ее обнаженных коленей.

— Я чувствую давление, — выкрикнула Лэйни.

— Не тужьтесь, — приказала сестра. — Еще рано. Выдохните.

Лэйни шумно выдохнула и, как только прекратилась схватка, откинула назад голову. Капельки пота выступили у нее на лбу, увлажнив завитки ее челки. Доктор ворвался в палату, и Гаррет повернул голову, стараясь не смотреть на кровать. Доктор был в операционном халате и перчатках. Он направился прямо к кровати.

— Она полностью готова, — сообщила сестра.

— Как вы чувствуете себя, Лэйни? — дружелюбно спросил доктор Ферли.

Он был уже в возрасте, и его уверенность и оптимизм немного успокоили Гаррета.

— Пора, дорогая, — сказала сестра. — Во время следующей схватки тужьтесь. Я уже вижу волосики на его маленькой голове… и могу вас заверить, у него их немало.

— Правда? — прошептала Лэйни.

Гаррет посмотрел на нее. Ее глаза были большими и какой-то момент сияли от счастья. Затем последовала схватка.

— Приподнимитесь, дорогая, — командовала медсестра, — приподнимитесь.

Гаррет помог Лэйни, одной рукой поддерживая ее спину, другая рука все еще была в ее власти.

Лэйни сильно зажмурилась и потужилась. Еще несколько схваток. Гаррет уже едва ощущал свою руку, сжатую Лэйни, но сейчас он переживал за нее, бледную и дрожащую. В то же время его поражали ее сила воли и самообладание. Он знал, что ей было страшно и больно, но она не сдавалась. Она просто продолжала повиноваться указаниям сестры и своему инстинкту. А Гаррет был безумно горд, внося свою, пусть и небольшую, лепту в процесс родов.

— Хорошо, хорошо. Еще разок, — подбадривал доктор. — Еще чуть-чуть.

Гаррет придерживал Лэйни во время следующей схватки. Она стиснула зубы и, вложив в попытку все оставшиеся силы, толкнула малыша. Лэйни была настолько сосредоточена, что Гаррет решил, что она забыла про его присутствие. Потом она подняла на него глаза, которые источали боль и опустошение.

— Давай же, — поддержал он, — ты можешь сделать это!

— Малыш идет! — выкрикнула сестра. — Толкайте!

Лэйни потужилась еще раз. Гаррет повернул голову и увидел, как доктор поднимает вверх крошечное, мокрое, краснокожее существо.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Это мальчик, — сообщил Гаррет в трубку телефона-автомата в приемной больницы.

Душа его до сих пор пела от восторга. Он чувствовал прилив неиссякаемой энергии. Ему даже казалось, что он сошел с ума от счастья. Так он себя не чувствовал еще никогда в жизни.

— Мальчик, — удовлетворенно повторил Уолтер. — Хорошо. Он здоров?

— Он чувствует себя прекрасно!

Гаррет вспомнил, как малыш закричал во всю глотку, когда его дали Лэйни, как Лэйни с трепетом дотронулась до него в первый раз. Как она посмотрела на него, Гаррета, и одарила очаровательной улыбкой сквозь слезы.

И как близок к ней он был в этот волшебный момент…

— Как она его назвала? — спросил Уолтер, своим хриплым голосом возвращая Гаррета к реальности.

— Далтон. Далтон Бенджамин Блэкмор.

И только когда Гаррет произнес полное имя малыша, он заметил, что неосознанно выделил второе имя и фамилию. Почему он сделал это? Потому что часть его, причем большая часть, просто верила, что ребенок был от Бена? Верила только потому, что так сказала Лэйни?

Да, Гаррету еще не удалось улучить минутку, чтобы поразмыслить над всем, что сказала Лэйни о Бене перед рождением ребенка. Но ему все сложнее было думать о ней, как об охотнице за капиталом.

— Ты поговорил с ней о тесте? — продолжал свой допрос Уолтер.

— Она отказалась тестировать ребенка.

— Она не может отказаться.

— Она — мать, — заметил Гаррет.

— А этот мальчик может быть моим внуком. — Уолтер выдержал долгую паузу. — Должно быть, у нее сейчас много расходов. Больничные счета и тому подобное. Предложи ей деньги. Авансом. За то, чтобы провести тест. Деньги останутся у нее, даже если окажется, что отец ребенка не Бен. — Голос старика стал тверже. — Я должен знать правду, Гаррет. Я должен знать, мой ли это внук.

— Привет, — лицо Гаррета появилось в приоткрытой двери, ведущей в палату Лэйни. — Не помешаю?

Лэйни покачала головой.

— Входи, — она отодвинула столик на колесиках от кровати. — Я только что поела.

Ей принесли ранний обед, и теперь она чувствовала себя во сто раз лучше.

Лучше ей было еще и потому, что она приняла душ и переоделась в свою одежду. Теперь, когда все закончилось, она была немного растеряна. Но она не забыла, как Гаррет держал ее за руку, подбадривал, поддерживал и помогал сосредоточиться.

Они были очень близки, но близость эта была опрометчивой. И теперь Лэйни чувствовала себя неловко.

Кровь прилила к ее лицу, когда Гаррет зашел в комнату. Первым делом он подошел к переносной кроватке, чтобы полюбоваться на Далтона. Лэйни задумалась, испытывает ли он некий дискомфорт, как и она.

Малыша помыли и запеленали, после чего он немного поел и уснул. Лэйни видела, как смягчились суровые черты лица Гаррета, когда он наблюдал за Далтоном.

Ее сердце учащенно забилось, когда он перевел свой таинственный взгляд на нее.

— Он похож на тебя, — сказал Гаррет.

— А мне кажется, что он похож на моего брата, Хейдена. А Хейден похож на моего отца. Я же больше похожа на маму. Конечно, я могу судить только по фотографиям. Так что Далтон — это напоминание о моих родителях.

Лэйни еле удержалась, чтобы не добавить, что у малыша темные волосы Бена. Она сама не знала, почему не сказала. Наверное, потому что напоминание о Бене вернуло бы напряженность между ними, а этого ей сейчас совершенно не хотелось.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Гаррет.

— Хорошо, — ответила она. — Все закончилось, и теперь я могу немного расслабиться.

— Да, и я тоже, — произнес он с уже знакомой улыбкой, которая снова вогнала Лэйни в краску. Он обошел ее кровать и сел на стул рядом. — Ты выглядишь немного потерянной.

— Мне неловко, — призналась она. — Я сильно вцепилась в твою руку?

— Это звучит как вопрос, с помощью которого женщины так любят заманивать нас в ловушку, — ухмыльнувшись, ответил он. — Я видел, через что тебе пришлось пройти. Так что не переживай.

— Ловкий ход.

— И тебе нечего смущаться. Если ты боишься, что я увидел больше, чем позволяют приличия… — мягко произнес он. — Ну, в общем, я был так взволнован, что даже и не думал смотреть.

Она рассмеялась.

— Спасибо! — Хотя она весело приняла его объяснения, но все еще чувствовала себя скованно. — Спасибо, что был со мной, что держал мою руку. Все эти месяцы я рассчитывала, что Пэтти будет со мной. И я думала, что готова… Ведь я читала все эти книги и ходила на консультации. Делала все, как следовало. Но когда пришло время, запаниковала.

— Я бы не сказал, что ты паниковала. Ты превосходно справилась со всем.

Его похвала была ей очень приятна. И она немного расслабилась.

Далтон скорчил свое маленькое личико и издал пронзительный вопль.

— Ты не мог бы принести мне его?

Ей так не хотелось перемещать свое отяжелевшее и негибкое тело! И к тому же не хотелось, чтобы Гаррет видел, как неуклюже она передвигается. Лэйни и так уже множество раз за этот день чувствовала себя неловко перед этим мужчиной.

Гаррет кивнул.

— Я постараюсь.

Он поднялся и подошел к кроватке.

Лэйни осенило, что до этого Гаррет никогда не держал на руках новорожденного.

— Не бойся, он не укусит, — заверила его она. — Просто положи одну руку ему под головку и поддерживай шею, а все остальное уже несложно.

Гаррет нагнулся и очень осторожно, с огромной нежностью взял малыша на руки. Далтон был таким крошечным, а Гаррет — таким большим… Затаив дыхание, Лэйни смотрела, как мужчина прижал ребенка к груди. По мере того как Гаррет подносил Далтона ближе к себе, плач малыша превращался в редкие всхлипывания. Искорки счастья в глазах Гаррета глубоко тронули Лэйни.

— Он такой маленький, — восторженно прошептал Гаррет. — И легкий. Как будто держишь воздух.

— Разве он не прекрасен? — не удержалась Лэйни. — Я и минуты не могу прожить, не любуясь им. Думаю, что, когда привезу его домой, целую неделю буду просто сидеть и смотреть на него.

Гаррет заботливо передал ей Далтона и сел на стул. Мальчик свернулся калачиком у нее на руках. Она со счастливой улыбкой смотрела на него. Утихший Далтон отвечал ей сонным взглядом светло-голубых глаз. И она ощутила разливающуюся внутри волну спокойствия и тепла. Она поняла, что эта волна распространялась также и на Гаррета. Ведь он был частью того, что сегодня произошло.

Она посмотрела на него и встретилась взглядом с его глазами, в которых на какой-то момент увидела что-то. Что-то, что она боялась точно определить, но от чего по ее телу прошла легкая приятная дрожь.

Это «что-то» заставило ее почувствовать себя женщиной.

Выражение его лица тут же изменилось, но она знала, что не придумала это. На сей раз она была в этом уверена.

— Сколько ты пробудешь в больнице? — спросил он.

— До завтра.

— Кто-нибудь отвезет тебя домой?

— Завтра вечером вернется Пэтти, — объяснила Лэйни. — Я уже позвонила ей и сообщила о ребенке. Она заедет и заберет нас.

— Отлично. А что ты думаешь делать со «Сном и завтраком»?

— Я собираюсь закрыть гостиницу недель на шесть, точнее — на столько, сколько смогу себе позволить.

— Понятно, — Гаррет постоял, сделал несколько шагов к окну, потом вернулся. — Я говорил с Уолтером. Я сказал ему о ребенке.

Лэйни тут же напряглась.

— О…

Она не хотела думать об Уолтере. По крайней мере, сейчас.

— Он передает наилучшие пожелания.

Лэйни ничего не ответила, только инстинктивно прижала Далтона крепче к себе. Защитная реакция сработала у нее с такой силой, как никогда раньше.

— Он хочет помочь тебе, — сообщил Гаррет, серьезно глядя на нее.

— Сколько раз повторять тебе, что мне не нужна помощь?

— Уолтер так много потерял, — тихо продолжал Гаррет, не спуская с нее глаз. — И теперь вдруг узнать, что у него есть внук… это так много значит для него. У него же больше никого нет.

Последовал момент напряженной тишины.

— Это как раз то, чего я боюсь, — наконец тихо ответила она.

— Но тебе не нужно бояться. На этот раз все будет по-другому. Не так, как с Беном.

— Что будет по-другому?

— Я буду рядом.

— Ты и с Беном был рядом.

— Но я не понимал, что происходит. Бен никогда не посвящал меня в свои проблемы. И я до сих пор не совсем понимаю, что происходило с ним. Но обещаю, во имя Бена, что никому не позволю обидеть Далтона, никому.

Не зная, как быть, она смотрела на него. Могла ли она поверить ему?

Означало ли это, что он поверил ей?

— Уолтер хочет только, чтобы вы ни в чем не нуждались. Ведь тебе одной будет сложно содержать и себя, и Далтона, да еще и с закрытым делом. А теперь тебе будут приходить счета от доктора, да и другие непредвиденные расходы появятся. И несмотря ни на что, ты все же вдова Бена.

Гаррет назвал сумму. Для Лэйни она была астрономической.

— И ради чего Уолтер готов расстаться с такими деньгами? — жестко спросила она.

— Тест на ДНК, как я тебе уже говорил. Деньги останутся у тебя. Независимо от результата.

Независимо от результата. Боль пронзила ее. Неожиданная, глубокая боль. И не оттого, что Уолтер не доверял ей. Ей не было никакого дела до того, что думал Уолтер. Да, Уолтер пугал ее, но причинить ей боль он не мог. По крайней мере, такую сильную боль, которую только что причинил ей Гаррет. Осознание того, что Гаррет мог так ранить ее, было шокирующим и обидным.

— Нет! — Эмоции подступили к ее горлу, принеся с собой тошноту.

— Лэйни…

— Нет! Мой ответ — нет! И можешь передать это Уолтеру! А теперь убирайся из моей комнаты! Даже нет, лучше убирайся из Дир-Крика! Навсегда!

Она прикусила губу, чтобы не расплакаться прямо перед ним, и нажала на кнопку, встроенную в подлокотник ее кровати.

Послышался голос медсестры.

— Чем я могу помочь вам, миссис Блэкмор?

Лэйни смотрела на Гаррета.

— Пожалуйста, уходи, — тихо произнесла она, с огромным усилием контролируя свой голос. — Я не хочу устраивать скандал, но, если потребуется, я это сделаю. Если придется, я вызову сюда охрану больницы.

В выражении его лица было нечто такое, что разрывало ее на части. На секунду в ее голове промелькнула мысль, что она тоже обидела его… на одну безумную секунду…

Потом он вышел за дверь.

Лэйни разрыдалась, как только дверь бесшумно закрылась за ним.

Это гормоны, пыталась она успокоить себя. Это лишь игра гормонов.

Но она лгала себе — и знала это.

Гаррет на полной скорости несся по шоссе. Разочарование, гнев и обида бурлили внутри него вместе с каким-то еще непонятным, но давящим чувством.

Всю дорогу он снова и снова вспоминал, как боль затуманила прекрасные чистые глаза Лэйни, когда он предложил ей заключить сделку с Уолтером. Она снова заставила его почувствовать себя последним мерзавцем.

Но теперь все кончено. Его миссия завершена. Он выполнил свой долг перед Уолтером. А если дядюшка захочет продолжить общение с Лэйни, то ему придется привлечь к этому своего поверенного. Гаррет больше не будет участвовать в этом деле.

В понедельник он отправится в Японию. И тогда у него больше не будет времени ни на Лэйни, ни на те странные чувства, которые она в нем вызывает.

И тут он понял, чем было одно из таких чувств. Сожалением.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Он вернулся.

Лэйни решила захлопнуть дверь прямо перед носом Гаррета. Одет он был неофициально. На нем были джинсы и хлопчатобумажная рубашка. Но, несмотря на это, он все же выглядел стильно и дорого. И необыкновенно сексуально.

Были две причины, по которым она все же не захлопнула дверь перед его носом. Во-первых, она представила, что он опять будет стучать и не угомонится до тех пор, пока она ему не откроет. И, во-вторых, ее сердце вдруг забилось так сильно, что она просто не смогла оставить Гаррета за дверью.

Она была рада видеть его снова.

Прошел почти месяц с того дня, когда она выгнала его из своей больничной палаты. И, несмотря на то, что разозлилась тогда на него жутко, сейчас она все же была рада его видеть. И это раздражало ее.

— Привет, — сказала она, делая вид, что он ее интересует не больше какого-нибудь разносчика газет.

— Привет, — Гаррет улыбнулся, обнажая свои превосходные белые зубы.

Замечала ли она раньше, какой красивый у него рот? Его улыбка смягчала жесткие черты лица и зажигала огоньки в глазах. Лэйни была абсолютно уверена, что каждая частичка его тела была до невозможности притягательной…

Время будто остановилось для них.

Лэйни вдруг услышала, как где-то по соседству мать зовет своих детишек домой. Она взяла себя в руки.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Лэйни с наигранной вежливостью.

Было июньское субботнее утро. И в Техасе стояли жаркие и душные дни. Это могло бы объяснить, почему Лэйни вдруг вспотела. Конечно, если не принимать во внимание тот факт, что она стояла на прохладном крыльце, затененном от знойного солнца крышей.

— Я беспокоился, — ответил Гаррет, окидывая ее внимательным взглядом.

— Почему?

— Я на этой неделе вернулся из командировки в Японию и пару раз звонил тебе. Но ты не подходила к телефону.

Он шагнул к ней, заметно сократив расстояние между ними. Она инстинктивно попятилась назад, но рука ее все еще опиралась о косяк двери. Сердце учащенно забилось.

— У меня такое ощущение, что телефон всегда звонит, как только я собираюсь уложить Далтона спать, — она пожала плечами. — Я вообще в последнее время редко отвечаю на звонки.

— Я оставлял сообщения, но ты мне не перезвонила.

— Нам не о чем говорить. Меня не интересуют деньги Уолтера, или его тесты, или что-то еще.

Она получила два письма от поверенного Уолтера и проигнорировала их. Надо было предположить, что Уолтер снова пошлет к ней Гаррета.

Гаррет положил руку на дверь. Теперь она уж точно не сможет ее захлопнуть.

— Как дела?

Она уже приготовилась было к спору, не ожидая, что он продолжит разговор, не обратив внимания на ее слова. Это немного выбило ее из колеи.

— Нормально.

— А как ребенок?

— Нормально.

— Набирает в весе?

— Да. Он весит уже четыре с половиной килограмма, — в голосе Лэйни послышались нотки гордости.

— Я бы хотел взглянуть на него.

Гаррет снова шагнул вперед. Лэйни ничего не оставалось, как отойти, если только, конечно, она не была намерена выступить в роли живого препятствия на его пути. Но она не собиралась делать это, ведь один только вид Гаррета так странно переворачивал все у нее внутри. Она не хотела рисковать, физически соприкасаясь с ним.

— Он спит, — сказала она.

— Я подожду. Если ты не против.

— Я занята, — возразила она. — Сейчас не совсем подходящее время для визитов.

— А-а…

Он действительно выглядел расстроенным или ей только показалось?

Она почувствовала себя виноватой. Он же был кузеном Бена. Он проделал неблизкий путь. Было бы неправильно не позволить ему повидаться с Далтоном. Она разрешила бы посмотреть на мальчика даже Уолтеру, если бы он вдруг появился здесь.

— Просто я собираюсь снова открыть свое дело через две недели, но для этого не все готово, — объяснила она. — Решила сдавать еще одну спальню, но она не до конца отремонтирована. Думала, что успею сделать все, пока «Сон и завтрак» временно закрыт. Скоро ведь на площади будет фестиваль, так что это неплохая возможность, но…

— Но что? — Гаррет побуждал ее к дальнейшим объяснениям.

Внезапный плач, раздавшийся из детской, прервал их разговор.

— Я должна подойти к нему.

Лэйни повернулась и ловко взбежала по ступенькам, радуясь прекращению разговора, пусть и ненадолго. Она говорила бессвязно, выдумывая оправдания, избегая правды, которая сводилась к тому, что выносить присутствие Гаррета было выше ее сил.

В последний раз, когда он был здесь, она начала хотеть чего-то такого, чего он не… попросту не смог бы ей дать. Этот мужчина не доверял ей, и не скрывал этого. Как можно мечтать о дружбе с человеком, который тебе даже не доверяет? Разве бывает такая дружба?

Нет, резко ответила она сама себе, открывая дверь в детскую. Крик Далтона утих, как только его светлые глазки увидели мать. Лэйни подошла к кроватке, переполненная бесконечной материнской любовью, которая придавала ей силы каждый раз, когда она смотрела на сына.

— Мой сладенький, — прошептала она, взяв его на руки.

Он потыкался в нее носом, ища грудь, и она поняла, что он голоден.

Она повернулась и почти столкнулась с Гарретом.

— О, — от неожиданности она вскрикнула. — Ты здесь?

Ее сердце учащенно забилось. Он стоял близко. Совсем близко. И не отходил. Она тоже не могла отойти: мешала кроватка. Шторы были плотно задвинуты, и солнце едва проникало через них. Глаза Гаррета сверкали в полутьме.

Его взгляд выражал сомнение, смешанное со страстным желанием. Лэйни увидела все это, потому что сама чувствовала то же самое.

— Он вырос, — заметил Гаррет, выводя их из странного состояния, и посмотрел на Далтона.

Лэйни тоже переключилась на ребенка, пытаясь понять, что же все-таки она видела в глазах Гаррета.

— Да, он уже большой мальчик, — гордо сказала Лэйни. — Он был маленьким, потому что родился на несколько недель раньше положенного срока. Но уже успел как следует подрасти.

— Он выглядит здоровым.

Гаррет протянул руку к голове мальчика, потом пощекотал пальцем его ладошку. Малыш зажал палец в своей маленькой ручке и повернулся к Лэйни. Он вытянул губы к материнской груди. Лэйни почувствовала, как она напряглась под легкой майкой.

Щеки Лэйни залились краской, и женщина быстро проскользнула мимо Гаррета. Детская располагалась в конце холла, рядом с ее спальней, напротив комнаты, которую Лэйни всеми силами старалась отремонтировать. Дверь в нее была открыта. Лэйни работала там каждую свободную минуту.

Когда у нее забронировали все три комнаты для гостей, она почувствовала подъем. Взяла лестницу и банки с краской и застелила пол старой бумагой. Сняв пожелтевшие от времени обои, почистила стены, и это было все, что она пока успела сделать.

— И ты собираешься принимать гостей в этой комнате через две недели? Ты все делаешь сама? — Гаррет недоуменно посмотрел на нее.

— Я справлюсь, — Лэйни пока еще не знала, как, но не сомневалась, что все сделает.

Глаза Гаррета сузились, и его взгляд стал тверже. Через комнату для гостей в холл проникал свет.

— Ты уверена, что должна всем этим заниматься сразу после рождения ребенка?

— В некоторых странах женщины сразу после рождения ребенка идут работать в поле. И это считается нормальным. Я думаю, что могу покрасить стены спустя четыре недели после родов.

Ее слова не убедили Гаррета.

— Ты выглядишь уставшей.

— Конечно, я устала. В этом нет ничего странного. У меня грудной ребенок. С маленьким ребенком невозможно хорошо спать. Либо одно, либо другое, а вместе — никак.

Она устроила Далтона на плече, похлопывая его по спинке. Гаррет казался обеспокоенным, и это заставило ее смягчиться. Странно, ведь все друзья приносили подарки, лакомства, в общем, уделяли ей достаточно внимания. Почему же ее так особенно трогало внимание Гаррета? Это было глупо и опасно.

Надо бы взять себя в руки, и чем скорее, тем лучше.

— Мне нужно покормить Далтона. Извини, мы отлучимся.

И она направилась в свою спальню.

Кормление ребенка успокаивало. За закрытой дверью спальни Лэйни смогла немного прийти в себя и подумать о своей весьма непростой реакции на Гаррета. Она здорово вымоталась: по ночам Далтон постоянно просыпается и плачет…

Гаррет, что уж и говорить, привлекательный, утонченный мужчина… а она — девчонка из маленького городка… Конечно, ей льстит его внимание.

Но, несмотря на свою уязвимость, Лэйни не была настолько наивной, чтобы не понимать, что внимание Гаррета может быть всего лишь уловкой. Он приехал из-за ребенка, а не из-за нее. Ведь он даже не доверял ей.

Когда Далтон насытился, Лэйни вышла из спальни. Из новой комнаты для гостей до нее донеслись странные звуки. Она быстро пересекла холл. Гаррет стоял к ней спиной. Мышцы играли на его сильных руках, когда он проводил валиком с краской по дальней стене, придавая ей нежный персиковый цвет.

Лэйни стояла и безмолвно смотрела на него.

— Ты красишь, — наконец глупо произнесла она. — Но тебе не стоит это делать. Я не хочу, чтобы ты…

Гаррет опустил валик и повернулся к ней.

— Я так и знал, что ты скажешь что-нибудь вроде этого. И не стал ничего спрашивать.

Испытывая одновременно и облегчение и разочарование, Лэйни не знала, что и сказать. Она не представляла, как ей удастся отремонтировать комнату за две недели при ее усталости и постоянных перерывах на кормление Далтона, однако полагала, что как-нибудь справится с этим, так же как она справлялась со всем, что ждало ее рук. А то, что Гаррет приехал и стал помогать ей, даже не поинтересовавшись ее мнением… Он же Блэкмор — натура властная. И в то же время это было самым милым и трогательным из всего, что кто-либо когда-либо делал для нее. И она боялась, что слезы благодарности сейчас брызнут из ее глаз.

— Но ведь у тебя, наверное, есть еще какие-то дела сегодня, — пытаясь сдержаться, дрожащим голосом произнесла Лэйни.

Он покачал головой, отложил валик и подошел к ней.

— Если я вернусь в Остин, то, скорее всего, просто поеду в офис. Именно так я обычно провожу свои выходные. Только, по правде говоря, мне там нечего делать. Так что я вполне могу остаться. Думаю, это мне больше понравится.

Он слегка удивился собственным словам. Сердце Лэйни забилось сильнее, и ей пришлось не на шутку постараться, чтобы не выдать себя. Она не могла привязываться к Гаррету, к его доброте и чувственности. Слишком многое было поставлено на карту.

— Я уверена, что ты можешь заняться чем-нибудь поинтереснее ремонта комнаты в моем доме, — быстро заметила она.

— Ты споришь со всеми, кто пытается тебе помочь, или только со мной?

— Только с тобой, — призналась женщина.

Он рассмеялся.

— Этого я и боялся.

— Почему ты делаешь это? — не могла не спросить Лэйни. Затаив дыхание, она ждала ответа.

Он долго молча смотрел на нее.

— Потому что тебе нужна помощь. И еще потому, что я так хочу.

— Ладно, — сказала она, желая прекратить этот разговор.

Он смущал ее, а она не хотела быть смущенной. Лэйни хотела ясно мыслить, а это означало — не быть в одной комнате с Гарретом.

— Но я лучше заберу отсюда Далтона. Ему не следует нюхать краску, — она помедлила. — Ммм… я принесу тебе стакан лимонада.

Прежде чем снова приняться за работу, Гаррет проследил за тем, как Лэйни убегала. Он был уверен, что именно это она и делала. Убегала. От него. Потому что его присутствие выбивало ее из колеи, так же как и ее присутствие приводило его в смятение… Но это было не все.

Он не понимал ее или, точнее, не понимал, какие чувства она в нем вызывала. Знал только, что не мог находиться от нее на расстоянии. Он побывал на другом краю света, но так и не смог не думать о ней. Какие-то неземные силы тянули его обратно к ней. Еще не было ясности в вопросе об отцовстве Бена, как теперь возникло и что-то другое, большее, намного большее.

Он был шокирован, увидев ее сегодня. Когда она была беременна, он мог заставить себя не думать о том, какая она соблазнительная. Ведь это было бы просто неприлично.

Но теперь никакого сдерживающего фактора не наблюдалось.

А Лэйни была прекрасна. Ее фигура, стройная и хрупкая, облаченная в невообразимо короткие шорты и желтый топ, сводила его с ума. И она совершенно не была похожа на мать. Она казалась слишком молодой для того, чтобы быть матерью. Ей невозможно было дать ее двадцать пять лет. Но когда он смотрел в ее глаза, то видел в них боль, гордость и материнскую любовь. В такие моменты ему хотелось бежать от нее со всех ног и одновременно утешить ее в своих объятиях.

Это было серьезное предостережение его разума, но он не мог внять ему, потому что не мог не думать о Лэйни. Он должен был разгадать эту тайну по имени «Лэйни». Ради самого себя и ради Уолтера. Дядя был, мягко говоря, зол на то, что Лэйни игнорировала его требования.

Гаррет с час проработал в комнате и закончил одну стену. За это время не было ни малейшего намека на присутствие в доме Лэйни и ребенка.

С любопытством и некоторой обеспокоенностью он положил валик на поднос и спустился вниз. Он замер, как только ступил на порог гостиной. Лэйни сидела в кресле-качалке, откинув голову назад. Далтон спал у нее на руках. Ясное утреннее небо заволокли облака, и в приглушенном свете Гаррет наблюдал за прекрасной Лэйни, любовался нежной линией ее шеи.

И снова почувствовал страстное желание, которое охватило его, едва он вошел в ее дом. Только теперь оно было гораздо сильнее. Господи Боже, он хотел ее.

Самым странным было то, что он испытывал по отношению к ней не просто вожделение. К его влечению примешивалась забота, которая беспокоила Гаррета гораздо больше.

Ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Он наблюдал, как она, моргая, пыталась сосредоточить свой взгляд на нем.

— О, я же собиралась принести тебе лимонад, — мягко произнесла она. — Извини, я случайно уснула.

— Не извиняйся. Я и сам могу взять лимонад. Я рад, что ты поспала, — он кивнул на Далтона. — Похоже, вам обоим нужен отдых. Не поднимайся, — сказал он, когда она собралась сделать это.

— Мне неудобно, что я заставила тебя работать в своем доме, — ответила она. — Знаешь, Далтон все еще путает день с ночью и по ночам спит не так уж много.

— Это значит, что ты тоже спишь не так уж много, — заметил Гаррет. — Пожалуйста, поспи еще, ладно?

Казалось, она опять хотела поспорить, и Гаррет был рад, когда она не стала это делать. Он больше не хотел ругаться с Лэйни. «Занимайся любовью, а не войной!» — нежданно пришел на ум Гаррету старый девиз. И конечно, он не мог выкинуть его из головы.

— Ладно, — согласилась Лэйни с выражением благодарности на лице. Она выглядела очень утомленной. — Спасибо.

Она оттолкнулась от пола и снова стала раскачиваться в кресле, крепко прижимая к себе малыша.

Гаррет отправился на кухню, пытаясь отделаться от навязчивых представлений, что он испытывал бы, если бы она прижимала к себе его, если бы она спала с ним, если бы он чувствовал ее ровное дыхание, обнимал ее и спал бы так всю ночь напролет.

Лэйни готовила ленч.

— А ты правда все время работаешь по выходным? — поинтересовалась она, разрезая помидоры для сандвичей.

Далтон мирно мурлыкал в кроватке рядом. Лэйни настояла на том, чтобы приготовить Гаррету поесть. Вроде бы это послужит компенсацией того, что она проспала все утро, позволив ему покрасить комнату.

— Неужели у тебя нет никаких увлечений? — удивлялась она.

Гаррет не рассматривал свою личную жизнь отдельно от работы. На самом деле она просто для него не существовала, и раньше это его не беспокоило. Он вспомнил, как странно почувствовал себя, когда признался Лэйни, что ему вовсе не нужно работать по выходным. Он просто никогда не задумывался, должен это делать или нет. Поездка в офис субботним утром была лишь частью его обыденной жизни. Эту привычку он перенял от Уолтера. Так было нужно. И все.

Но он знал, что может перестать это делать, если захочет. Если появится веская причина.

— А что ты обычно делаешь по выходным? — спросил он в свою очередь, переключив внимание на Лэйни.

— Со «Сном и завтраком» выходные для меня — наиболее загруженные дни, — напомнила она. — Зато я часто свободна на неделе. И это меня очень устраивает. Я помогаю вести чтение в школе, участвую в заседаниях комитета по распределению расходов и в организации различных фестивалей и праздников в городе. Раньше летом я учила детей плаванию в городском бассейне, но, боюсь, в этом году не получится. В ближайшем будущем я просто не влезу в свой купальник.

Гаррет неожиданно для себя представил Лэйни в купальнике. Его тут же бросило в жар, хотя температура в доме была нормальной.

— А я и не знал, что у тебя такая насыщенная жизнь, — сухо сказал он, пытаясь сконцентрироваться на чем-нибудь нейтральном.

Лэйни пожала плечами, продолжая делать сандвичи.

— В последние месяцы я уделяла этому меньше внимания. Но, думаю, все встанет на свои места, когда Далтон подрастет и у меня будет больше свободного времени. Мне нравится работа в комитете. Дир-Крик многое дал мне, и я хочу отблагодарить его. Дир-Крик для меня — это одна большая семья. Здесь люди помогают друг другу, живут дружно и весело.

Гаррету стало интересно, что именно испытывает человек, настолько привязанный к родному дому. Он был не в состоянии даже представить такое. Он провел в Остине большую часть жизни, но ничего не чувствовал по отношению к этому городу. И никогда не понимал, что ему этого недостает… до настоящего момента.

Лэйни поставила перед ним тарелку с двумя большими сандвичами и горой чипсов и села за стол напротив него.

— А где мебель для комнаты? — спросил он через пару минут.

— В гараже, — ответила Лэйни. — Некоторые вещи там довольно тяжелые, но муж Пэтти, Трент, предложил помочь перенести их. Конечно, ему одному со всем не справиться, так что придется попросить еще кого-нибудь из друзей.

— Я уже почти закончил красить. Если он сможет зайти сегодня вечером перед моим отъездом, то, думаю, у нас все получится.

Он очень хотел стать ее другом, к которому она могла бы обратиться за помощью в трудный момент. Возможно, тогда ему удастся отвлечься от других чувств, которые он к ней испытывал.

— Спасибо, — она доела сандвич и позвонила по переносному телефону, который взяла с собой на кухню. — Трент и Пэтти скоро подойдут, — оповестила она Гаррета, когда закончила разговор.

Гаррет поставил тарелку в раковину.

— Отлично.

Лэйни стояла, засунув пальцы в маленькие передние карманы шорт, и пристально смотрела на Гаррета.

— А ты очень мил, — сказала она.

— А разве раньше я не был мил?

Она приподняла в ответ бровь и промолчала.

— То был мой злой двойник. А я — хороший парень.

Она даже не пыталась изобразить улыбку на лице.

— Послушай, я стараюсь смотреть на вещи трезво, вот и все, — сказала она. Тихое жужжание детского передатчика было единственным звуком в казавшейся бесконечной тишине. — Я получила письма от адвоката твоего дяди…

— Письма, которые ты проигнорировала. Я знаю об этом, — прервал ее Гаррет. — Но я здесь не поэтому.

— Тогда почему же? Зачем ты приехал? Не затем же, чтобы покрасить мне комнату и перетащить мебель?

— Я приехал повидать Далтона, — объяснил он, осторожно подбирая слова, чтобы не сказать ей всей правды. — Я думал о нем.

— Думал о нем?

— Я бы хотел изредка навещать его. — За последние несколько недель Гаррет понял, что если он и мог или, скорее, должен был уйти от Лэйни и от чувств, которые она в нем вызывала, то все равно оставалось что-то еще, от чего он нигде не мог скрыться.

— Ты вроде как просишь разрешения для визитов? — неуверенно спросила она.

— Ничего официального, — сказал он. — Просто я хотел бы навещать его. Если это ребенок Бена… — Он нерешительно помолчал, заметив ее реакцию на слово «если» и чувствуя себя безумно виноватым, но все же заставил себя продолжить, не обращая внимания на ее боль. — Если это ребенок Бена, значит, я обязан, ради кузена, постараться хоть немного заполнить пустоту, оставшуюся после него.

— У меня есть друзья, много друзей, — поспешно ответила Лэйни. — Можешь не переживать: Далтону будет уделяться достаточно мужского внимания.

— Это не снимает моего обязательства перед Беном.

Он приблизился к ней. Она отступила назад, но он снова шагнул к ней. Кухонный стол мешал отойти дальше, и ей пришлось остановиться. Ее взгляд нервно пробежал по его лицу.

Еще раз шагнув по направлению к ней, Гаррет вторгся в ее личное пространство. Она беспокоится из-за того, что он хочет видеть Далтона, или из-за того, что он стоит так близко?

— Так вот, если Далтон — ребенок Бена, — он подошел еще ближе, — то не значит ли это, что у меня есть определенные обязательства перед ним?

— Я… думаю, да… — прозвучал ее тоненький голосок.

Она покраснела, и по пульсирующей венке на шее Гаррет понял, как сильно бьется ее сердце.

— Хорошо, — медленно сказал он, наблюдая за быстрым движением кончика ее языка, смочившего губы. — Значит, решено.

Потом он развернулся и вышел из кухни, так и не получив ответа на другой вопрос — хотела ли она поцеловать его так же сильно, как он хотел поцеловать ее.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Старая дверь пристроенного гаража протестующе скрипнула, когда Гаррет толкнул ее. Лэйни зажгла свет. Затхлый, спертый воздух помещения смешался с сильной влажностью снаружи. Раскаты грома, доносящиеся из густой темной тучи, закрывшей уже полнеба, напомнили всем, что надо спешить. Запах дождя стоял в воздухе.

— Давайте побыстрее возьмемся за дело… Вот-вот начнется ливень, — сказал Трент Спенсер, муж Пэтти.

— Скажи, какие коробки и какую мебель нужно перенести, и мы все сделаем в два счета, — обратился Гаррет к Лэйни.

Ее взгляд остановился на нем.

— Чем больше народу будет работать, тем лучше. Я не хочу, чтобы вещи намокли. И я тебе уже говорила, что хорошо себя чувствую. Ничто не мешает мне помочь вам перенести все в дом.

Она пронеслась мимо него и схватила коробку. Они втроем ходили от гаража к дому и обратно, пока Пэтти присматривала за Далтоном. Пэтти хотела поменяться с подругой, чтобы та осталась в доме с Далтоном. Но Лэйни наотрез отказалась сидеть на месте, пока друзья будут делать за нее всю работу.

Так же яростно она пыталась не позволить Гаррету контролировать ее действия. Казалось, она мало что могла сделать, когда он объявил о своем намерении заполнить пустоту в жизни Далтона. Зато она многое могла в случае, когда Гаррет вторгался в ее жизнь. Она не позволит ему диктовать ей, что она должна делать, а что нет.

И она не позволит себе мечтать о его поцелуе, напомнила себе Лэйни. Ведь тогда, на кухне, она просто растаяла под его напором.

До сих пор мурашки пробегали по ее телу, когда она вспоминала тот момент. И она продолжала думать об этом, несмотря на попытки выкинуть сцену на кухне из головы.

Когда были перенесены все коробки, они отправились за более тяжелой старинной мебелью. Гаррет удержал Лэйни за руку.

— Меня не интересуют твои возражения. Прошел лишь месяц после родов. Ты подойдешь к этой мебели только через мой труп.

Его легкого прикосновения было уже достаточно, чтобы она снова начала таять.

Она с легкостью отразила его нападение.

— Ммм… ты меня искушаешь.

Гаррет удивленно посмотрел на нее. И вдруг она поняла, что ее слова прозвучали двусмысленно. На несколько секунд ее сердце перестало биться, и она едва могла дышать.

Потом он заговорил, рассеивая напряженность:

— Интересно, ты хотя бы раз позволишь мне помочь тебе без предварительных споров и сражений?

Она сглотнула и попыталась сосредоточиться. Конечно, она знала, что он был прав ей не следовало поднимать тяжести. Но она не собиралась доставлять ему удовольствие, признавая это.

— Ладно, — сказала она. — На этот раз ты можешь мне помочь, но в следующий мы еще поспорим.

Ее не мог не порадовать блеск удивления, который она заметила в его глазах, перед тем как развернуться на каблуках и гордо зашагать обратно к дому.

Ее сердце бешено стучало в груди. Она едва дышала. Что же такое она себе позволяет? Ведь она только что почти флиртовала с Гарретом. Боже упаси! Флиртовала! Она не должна была делать это… только она как-то немного подзабыла, почему… Она почувствовала такой прилив тепла и желания, что он затуманил все ее мысли.

Пэтти ждала ее на кухне, расхаживая из стороны в сторону и пытаясь угомонить расшумевшегося Далтона.

— О, наконец-то! — воскликнула Пэтти. — Этот малыш хочет к своей мамочке.

Оказавшись на руках у Лэйни, ребенок тут же замолчал.

Лэйни похлопывала его по спинке и тихо шептала что-то на ушко. Она подошла к окну и выглянула наружу. Трент и Гаррет работали около гаража. Лэйни смотрела, как Гаррет поднимает спинку кровати. Ее взгляд приковали его сильные мышцы.

Она до смерти перепугалась, когда Пэтти вдруг заговорила, возвращая ее в реальность.

— Ну, расскажи мне о Гаррете.

Лэйни посмотрела на подругу отсутствующим взглядом.

— Он кузен Бена.

— Это я знаю. И я знаю, как он приехал сюда и потребовал, чтоб ты сделала тест на отцовство. И все закончилось тем, что он отвез тебя в больницу. Все это ты мне уже рассказывала. Только по твоим словам у меня сложилось впечатление, что он — последняя сволочь. Ты уверена, что говорила про него?

— Он так… мил, не правда ли? — Что она несет? Лэйни остановила себя. — Я думаю, это из-за того, что он хочет навещать Далтона. Он считает, что обязан в память о Бене… я даже не знаю… вроде как занять место отца в жизни Далтона.

— Серьезно? — Пэтти приподняла бровь. — Что ж, похвально.

Лэйни поняла, что Гаррет резко вырос в глазах Пэтти.

Гаррет постучался в заднюю дверь. Лэйни открыла ее и поднялась наверх, чтобы показать Гаррету и Тренту, куда поставить мебель, которую они принесли в несколько заходов. Пэтти присоединилась к ним, и очень скоро комната была заполнена. Курсируя мимо нераспакованных коробок и мебели, Лэйни несколько раз натыкалась на Гаррета. При каждом столкновении между ними как будто пробегал электрический ток. У Лэйни перехватывало дыхание, и она впадала в мечтательное состояние, от которого потом долго не могла избавиться.

Она заказала пиццу, и ее доставили как раз тогда, когда мужчины перетащили оставшуюся мебель. В это же время начался дождь. Далтон хотел есть и требовал этого во весь голос. Лэйни отправилась наверх, чтобы накормить его.

Когда она вернулась, оставив малыша спать в кроватке, все сидели в уютной задней комнатушке, которую она скрывала от взора постояльцев «Сна и завтрака». Комната казалась удобной, но загроможденной. В ней было много старой мебели, полки едва выдерживали тяжесть журналов и ветхих книг. На стенах висели фотографии. Лэйни ничего не меняла здесь после смерти бабушки. Здесь было так уютно, что она сомневалась, стоит ли это делать вообще. Посередине стоял небольшой телевизор, и Лэйни догадалась, что привлекло всеобщее внимание — бейсбольный матч. Коробки от пиццы были открыты и лежали на кофейном столике, где также стояли стаканы и кувшин с холодным лимонадом. Снаружи в кромешной тьме лил дождь.

Лэйни немного постояла у двери, погружаясь в непринужденную атмосферу комнаты. Гаррет, видно, пришелся по душе ее друзьям. Она заметила, как он шутил с Трентом, пока они переносили мебель. А сейчас он дружелюбно спорил с Пэтти по поводу заслуг одного из игроков.

Лэйни зашла в комнату.

— Какой счет?

Она взяла с собой детский передатчик, чтобы услышать, если Далтон проснется. Поставив его на столик, она села, скрестив ноги, на пол, налила себе стакан лимонада и взяла кусочек теплой, ароматной пиццы.

Гаррет повернулся к ней, и их взгляды встретились. Что-то замерло у нее внутри. Глубоким, ровным голосом он сказал ей, какой счет. Но она была уверена, что когда он смотрел на нее, то думал вовсе не о бейсболе. Она затронула что-то, когда почти флиртовала с ним, и он этого не забыл.

Как она могла быть такой неосторожной?

Она хотела его, сам собой пришел ей в голову ответ, и она не на шутку испугалась. Это было только физическим влечением, пробуждением женских инстинктов после долгих месяцев беременности? Если так, то почему бы ей не найти кого-то более подходящего?

— Мы должны идти, — заявила Пэтти. — На улице скоро разразится буря. А я совсем забыла, что утром открыла в спальне окно и, уходя, не закрыла его. Могу поспорить, что на ковре лужа.

Она поднялась, и Трент последовал ее примеру.

— О, нет, — Лэйни почувствовала жуткое желание обхватить ноги Пэтти и Трента, как маленькая, умоляя их не уходить.

Она не хотела оставаться с Гарретом наедине: боялась, что самообладание может подвести ее в опасный момент.

— Не провожай нас, — остановила ее Пэтти, когда Лэйни собралась подняться на ноги. — Мы знаем, где выход.

Они попрощались с Гарретом, и несколько секунд спустя Лэйни услышала, как захлопнулась входная дверь.

— Мне понравились твои друзья, — сказал Гаррет.

Лэйни прожевала пиццу.

— Спасибо. Они замечательные.

Проглотив еще один кусочек пиццы и осушив стакан лимонада, Лэйни сделала вид, что внимательно следит за игрой. Начиналась буря, и было слышно, как ветер завывает в трубе камина. Раздался раскат грома, и небо пересекла вспышка молнии.

— Надеюсь, Пэтти и Трент уже дома.

Она повернулась к Гаррету, и тут ее осенило, что ему скоро тоже надо будет ехать домой. А ехать ему надо было намного дальше, чем Пэтти и Тренту. Мысль о том, как он поедет по темному шоссе в такую ужасную погоду, волновала ее не меньше, чем желание, чтобы он остался.

— Может быть, ты останешься, пока гроза не пройдет? — предложила она.

Вдруг раздался щелчок и отключилось электричество. Изображение на экране превратилось в маленькую точку, которая скоро исчезла.

— Матч окончен, — непринужденно прокомментировал Гаррет.

— У меня, по-моему, есть свечи и спички на кухне.

Она поднялась и стала на ощупь пробираться по дому. Кто-то оставил в проходе один из кухонных стульев. Лэйни узнала об этом, когда чуть не сломала себе ногу.

— Ой!

— Лэйни? — позвал Гаррет из соседней комнаты.

— Все нормально, — откликнулась она.

Она нащупала полку над холодильником и нашла нужные вещи. Звук чиркнувшей спички был едва слышен на фоне непрерывных раскатов грома.

Держа в руке свечу, Лэйни повернулась и натолкнулась на Гаррета. От неожиданности она вскрикнула и отскочила назад.

— Я не хотел тебя напугать, — сказал он. — Пришел проверить, действительно ли у тебя все нормально.

Нежный золотистый свет разливался от свечки по комнате, смягчая черты лица Гаррета… Лэйни почувствовала слабость от неизвестно откуда полыхнувшего жара.

— Я же сказала, что все в порядке. Я просто споткнулась об один из стульев.

— Ты уверена, что не поранилась? — настаивал он. — Ты вся дрожишь.

Лэйни посмотрела на свои руки. Они действительно дрожали. Это было видно по свечке, которая была у нее в руках.

— Я не поранилась, — сказала она.

— Ты нервничаешь? — его голос показался ей охрипшим и странным, другим.

Его сердце билось так же учащенно, как и ее?

— Я всегда нервничаю из-за грозы, — выкрутилась она.

— Правда? — он подошел невыносимо близко. — Из-за грозы? Не из-за меня?..

Его глаза внимательно изучали ее лицо. В ответ ее сердце как сумасшедшее стучало в груди.

В секунду безумия ей показалось, что он хочет поцеловать ее. При этой мысли ее предательское сердце застучало еще сильнее, казалось, готовясь выпрыгнуть из груди. Она хотела, чтобы он поцеловал ее.

Она хотела… дотронуться до него, почувствовать его запах, вкус. Это была опьяняющая, неистовая, безрассудная потребность.

— Я должна проверить Далтона, — еле слышно выдохнула она, пытаясь спастись бегством. — Гроза может разбудить его.

Она должна была как-то разрядить накалившуюся атмосферу между ними. И надеялась, что малыш ей в этом поможет.

Гаррет сел за стол.

— Разве ты не брала с собой передатчик?

— О, — дорога к спасению отрезана. — Точно!

Она пошла в заднюю комнату, чтобы забрать его.

— Ты не поверишь, малыш затих, — объявила она, вернувшись на кухню с передатчиком в одной руке и свечой в другой. — Странно, иногда его будит мое дыхание. А сейчас он спит, как сурок. — Она села за стол напротив Гаррета, поставив посередине передатчик и свечу. — Я могу принести радио, если хочешь узнать, как продвигается игра. Оно не работало на батарейках с прошлого лета. Думаю, они еще не сели.

Она лепетала что-то бессвязное и понимала это. Но видеть Гаррета в неярком пламени свечи было невыносимо. Обычно грозы в начале лета быстро заканчиваются. Лэйни оставалось только надеяться, что эта не станет исключением.

— А ты хочешь узнать, какой счет? — спросил он.

— По правде говоря, нет. Мне не очень нравится слушать спортивных комментаторов, — призналась она.

— А что тебе нравится?

Ей нравилось, как соблазнительно двигались его губы, когда он говорил. Нравилось, как он, наклонившись вперед и положив локти на стол, смотрел на нее, будто она была королевой красоты.

— Заниматься садом и печь, — медленно произнесла она, стараясь выйти из-под гипнотизирующего влияния его близости. — Сериалы и музыка в стиле «кантри». Тебе скучно?

Возможно, ей удастся убедить его, что она самый скучный в мире человек, и тогда он перестанет так смотреть на нее, пробуждая все ее скрытые желания.

— Нет.

Все, что касалось Лэйни, Гаррет находил интересным. Он видел усталость в ее глазах. Ее прическа была далеко не идеальной. На ней не было косметики. Но она была красивой. Она была настоящей. И никогда раньше его так не тянуло ни к одной женщине. То, как она недавно его поддразнила, почти свело его с ума.

— Я думаю, ты очень интересный человек.

— Теперь я верю, что ты слишком много времени проводишь в офисе, — пошутила она в ответ.

После этого она сменила тему и стала говорить о погоде. Она рассказала ему о прошлогодней грозе, которая снесла ее любимое ореховое дерево на заднем дворе. В ее голосе часто проскальзывали нервные нотки, и Гаррет подумал, что она чувствовала себя неуютно, сидя с мужчиной при свечах.

Он ощущал в ней какую-то детскую невинность… какую-то природную непосредственность…

Когда она остановилась, он внезапно спросил:

— Ты встречаешься с кем-нибудь?

Она была смущена таким неожиданным поворотом разговора.

— Встречаюсь?

— Ну, ходишь на свидания?

— Да, конечно, — ее взгляд потух. — Ты разве не видел толпы мужчин у моей двери? Дети все меняют, — она пожала плечами. — Да я и не ищу никаких отношений. Теперь единственный мужчина в моей жизни — Далтон. Его потребности и желания — главное для меня. И мне нужно быть осторожной, если я захочу привести кого-то в наш дом.

— Осторожной?

— Я никогда не приму мужчину, который не будет относиться к Далтону, как к собственному сыну, — просто объяснила она. — Это для меня особенно важно. Я хочу, чтобы Далтон был любим. Всегда.

— А ты? — не мог не спросить Гаррет, подталкиваемый желанием знать о ней все. — А для себя ты хочешь того же?

Она наклонила голову набок.

— А разве не все этого хотят… быть любимыми?

Он пристально посмотрел на нее. Долгую минуту в комнате были слышны только звуки дождя, барабанящего по крыше, и тяжелый стук сердца Гаррета.

— А тебе не кажется, что так не бывает? — наконец спросил он. — Любовь бывает в сказках и в кино, но не в реальной жизни.

— Нет! — возмутилась Лэйни. — Любовь существует. Это — поддержка и страсть, близость и доверие. Это составляет смысл нашей жизни. Она вполне реальна. Ты никогда не любил?

— Я был женат.

— Это не всегда одно и то же.

— С этим я могу согласиться, — сухо ответил Гаррет.

— Твой брак был таким неудачным?

Гаррет не стал разглагольствовать на эту тему.

— Однажды я пришел домой раньше обычного и застал жену в постели с другим.

Сострадание наполнило ее теплые голубые глаза.

— Это ужасно.

— Такова жизнь, — ответил Гаррет. От ее сочувствия ему сделалось не по себе. — Любовь и доверие — все это детские сказки, — эти слова показались циничными даже ему самому. — В большинстве случаев это плохо кончается. Ты что, не смотришь новости?

Раздался гром, на этот раз уже не так близко. Гаррет понял, что гроза уходит, и ему стало жаль, ведь теперь у него не будет больше повода остаться. Он не хотел уезжать. Но придется, пока он не совершил какую-нибудь глупость, например, поверил в сказки.

Включилось электричество. Заработал холодильник, и до кухни донеслись звуки из задней комнаты.

— Электричество включилось, — неизвестно зачем сказала Лэйни. Она чувствовала себя необъяснимо подавленно. — Гроза заканчивается, — добавила она.

Гаррет помолчал.

— Мне пора, — сказал он. — А тебе нужно поспать до того, как проснется Далтон.

Женщина поднялась, оставив на столе свечку.

— Спасибо тебе за помощь, — сдавленно произнесла она и прошла к входной двери. Приглушенный свет из задней комнаты освещал холл.

Лэйни остановилась у двери и повернулась, в сумеречном свете глядя на него. Он был совсем рядом.

— Езжай осторожно, — сказала она.

Мужчина долго не двигался с места. Его темные глаза искали ее взгляд. Потом он дотронулся до ее лица, провел ладонью по щеке и потеребил большим пальцем ее губы. Прикосновение было настойчивым, но нежным. В ответ по телу Лэйни пробежала сладкая дрожь.

— Быть может, я не прав, — нежно произнес он, опуская руку на ее шею и взъерошивая ее волосы. Она ощутила тысячу маленьких укольчиков по всему телу. — Возможно, я просто устал. А ты заслуживаешь своей сказки.

Она смотрела на него. Его губы приближались к ее губам, и все у нее внутри сжалось от предвкушения близости.

— Любовь — не сказка, — прошептала она, пытаясь не потерять рассудок.

Он придвинулся ближе. Было несправедливо, что она так сильно хотела его, что он заставлял ее чувствовать такое. Куда подевалась справедливость мира?

— Ты заставляешь меня поверить в это, — сказал он. — Заставляешь меня хотеть… — но эту фразу Гаррет не закончил, потому что уже целовал Лэйни.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

У нее был вкус лимонада и надежды. Нежная и теплая, Лэйни превосходно подходила для его объятий. Гаррет почувствовал, как она сначала колебалась, потом поддалась ему. И это вскружило ему голову, бросило его в жар страсти и необъяснимого, невообразимого желания. Лэйни отвечала ему, обвивая руками его шею. Нежно исследуя ее губы языком, он становился все более настойчивым.

Его переполняло желание. Сильное, безрассудное желание, какого Гаррет никогда до этого не испытывал. Он хотел подхватить ее на руки и отнести наверх, на одну из больших мягких постелей, которые там были. Но еще не отключившаяся часть разума остановила его.

Мужчина снова почувствовал себя молодым и полным оптимизма. Его губы бродили от ее сладкого рта к тонкой линии скул, к шее. Языком он проложил дорожку к ее уху, чем вызвал тихий стон, который едва не свел его с ума. Он простонал в ответ, запустив пальцы в ее волосы и еще сильнее прижимая Лэйни к себе.

Гаррет хотел больше, намного больше. И если он не ошибался, того же хотела и она. Мужчина безумно хотел отдаться своему желанию… отдаться целиком и полностью, отдаться немедленно, чтобы затмить привязанность к ней, которая так быстро росла в его сердце.

— Лэйни, — хрипло прошептал он ей на ухо. — Ты представить себе не можешь, как я хочу тебя.

Лэйни отстранилась и, не опуская глаз, посмотрела на него. Ее дыхание было быстрым и прерывистым. Каждая клеточка ее тела пылала желанием. А Гаррет был таким притягательным, таким соблазнительным… Его слова прозвучали как чудо.

Он хотел ее.

Она тоже хотела его… так сильно, что это не укладывалось в голове. И пугало ее.

— Лэйни, я…

— Нет. Не надо, — она вырвалась из его объятий и, дрожа, отошла от него.

— Что такое? Что не так?

Все, хотела крикнуть она в ответ.

— Мы не должны заходить так далеко.

— Почему? Ты же говорила, что ни с кем не встречаешься. Мы — взрослые одинокие люди…

— Это еще не повод. Ты же не целуешь всех одиноких людей, которые встречаются на твоем пути?

Она старалась говорить как можно непринужденнее, но губы ее горели, и ей очень хотелось снова оказаться в его объятиях.

Гаррет непонимающе смотрел на нее.

— Конечно же, я не целую всех встречающихся мне одиноких людей. — На его лице появилась ухмылка. — Только женщин.

Она оборонительно скрестила руки на груди.

— Что ж, смейся, смейся!

Он тут же принял серьезный вид.

— Я не смеюсь над тобой. — Он дотронулся до ее подбородка, нежно приподнимая ее голову, ловя ее взгляд. — Извини, Лэйни. Я был уверен, что ты ждала этого поцелуя не меньше, чем я. Иначе я ни за что не позволил бы себе такое.

Она дрожала под его изучающим взглядом, трепетала от нежного прикосновения. Как она могла отрицать свою реакцию? Ответ на его поцелуй был очевидным.

— Я считала, ты приехал повидаться с Далтоном, — неуверенно произнесла она, пытаясь сказать что-то вразумительное. — Я думаю, это не очень хорошая затея, если мы… — Она остановилась, все еще не зная, что сказать. — Нас обоих тяготит прошлое, — продолжила она. — Возможно, мы еще не совсем оправились от пережитого и не готовы пока начать серьезные отношения. — На самом деле она боялась, что Гаррет никогда не будет готов к ним. И она не хотела, чтобы он разбил ее сердце. — Я думаю, нам не стоит… ну… ты понимаешь. Тебе не кажется, что мы находимся в непростой ситуации?

Гаррет помолчал, затем кивнул.

— Ты права. Не стоит этого делать. Ведь Далтон у нас на первом месте.

Он глубоко вздохнул, изучая ее.

— Извини за этот поцелуй. Это был легкомысленный и безответственный шаг.

Его тон сделался слишком официальным, глаза — холодными и отчужденными. Лэйни захотелось расплакаться.

— Все нормально, — прошептала она. — Это было…

Она хотела сказать, что этот поцелуй ничего не значил. Но не могла.

— Что касается Далтона… — сухо проговорил он. — Он, конечно, пока слишком мал, но я хочу, чтобы он знал, кто я такой, был знаком со мной. Я хочу договориться с тобой о наших встречах с ним.

Лэйни кивнула. Слезы стояли у нее комом в горле, и она не могла произнести ни слова.

— Я бы хотел приехать в следующую субботу, если ты не против. Стоит хорошая погода. Я, конечно, не знаю, что делают с детьми, но неподалеку заметил небольшой парк. Я мог бы взять его на прогулку. У него есть коляска?

— Да. Это отличная идея.

Он взглянул на нее.

— Я не уверен, что сам смогу с ним справиться. Не привык нянчиться с детьми. Если бы ты составила нам компанию, я бы чувствовал себя намного лучше. Предлагаю устроить небольшой пикник. Что ты думаешь по этому поводу?

Его слова повисли в воздухе. Наконец они дошли до нее.

— Да. Прекрасно.

На самом деле ничего прекрасного в этом не было. Как она сможет быть рядом с Гарретом, если испытывает такое непреодолимое влечение к нему? Наоборот, ей нужно было держаться от него подальше, как можно дальше.

Но в то же время Лэйни добивалась именно этого, отправляя письмо Уолтеру: она хотела, чтобы Далтон знал семью своего отца. И теперь ей не следовало обольщаться насчет Гаррета. Ведь его действия не означали, что он доверяет ей. Он всего лишь хотел видеть Далтона.

Лэйни понимала, что вопрос с тестом еще не был снят и пока ждал своей очереди. Желание Гаррета проводить время с Далтоном могло быть лишь очередным способом заставить ее согласиться на тест… и неизвестно на что еще. Через Гаррета Уолтер мог стать опасной опорой в жизни Далтона. Лэйни боялась этого, но разве у нее был выбор? Теперь она будет просто идти вперед, принимая обдуманные решения и наблюдая за происходящим. Это все, что женщина могла предпринять.

Если бы только она могла быть уверена, что Уолтер перестанет требовать чего-то от нее и от Далтона, уже давно согласилась бы на этот тест — только чтобы остудить гнев Уолтера. Шок и обида давно прошли, уступив место рассудительности. Она чувствовала свою уязвимость: одинокая женщина против такого влиятельного мужчины, как Уолтер Блэкмор, со всеми его средствами и армией адвокатов. Но было очень важно, что она играла главную роль в жизни Далтона, а не Уолтер.

Лэйни молча смотрела вслед удалявшейся машине Гаррета. Женщина прижала руку ко все еще дрожащим губам. Она поступала правильно. Правильно для Далтона. Лэйни делала осторожный шаг к установлению отношений с семьей его отца.

Но, принимая в расчет то, что это отнимет у нее душевное спокойствие, она понимала, что поступает неправильно по отношению к себе.

Он позвонил на неделе.

— У Далтона первая простуда, — сообщила Лэйни. — В воскресенье я брала его с собой в церковь. Там все хотели полюбоваться им. И теперь у него насморк и жар. — Следующую часть Лэйни произнесла, как твердо заученный стих: — Возможно, ему станет лучше к выходным, но я считаю, не стоит пока выходить с ним даже в парк.

Она отказывалась думать, что просто была напугана своим безумным влечением к Гаррету. И она преувеличивала болезнь Далтона, хватаясь за нее, как за спасательный круг.

А разве суетиться вокруг первой болезни малыша, неважно, серьезной или нет, не было обязанностью матери?

Откладывая очередную встречу с Гарретом, Лэйни лишь отдаляла неизбежное. Но все же она делала это.

— С ним ничего серьезного? — в голосе Гаррета слышалось беспокойство. — Ты показывала его доктору?

— Я вызывала детского врача. В больницу его везти не нужно, если только температура не повысится. Это обычная простуда… она продержится несколько дней, и потом он будет здоров. Не волнуйся.

Гаррет задал еще несколько вопросов и попрощался, не обговорив дальнейших планов. Лэйни задумалась, не потерял ли он интереса к ребенку. Насколько серьезной была его привязанность к Далтону? Все же Гаррет очень занятой человек.

Это к лучшему, говорила она себе. Но почему же она так расстроена?

Повесив трубку, Гаррет уставился в широкие окна своего офиса в Остине. Компания «Блэкмор» располагалась в престижном районе, в центре деловой части города. Гаррету нравилось, что вокруг бурлит жизнь. Он любил свою работу. Приобретение и слияние компаний настолько поглотило его, что Гаррет не помнил даже, когда он в последний раз по-настоящему отдыхал.

Работа стала его жизнью, приобретение всего вокруг — привычкой. Кровь закипела в его жилах от брошенного ему вызова.

Он представил себе красивое лицо Лэйни. Это и было причиной его притяжения к ней? Вызов? Потребность в обладании тем, что еще не находится в его руках?

Или же… это было нечто другое? Уж не влюбился ли он в нее?

Но как он мог влюбиться, если не верил в существование любви? И уж тем более в женщину, которой даже не доверял. Или все-таки доверял?

Ему следовало сконцентрироваться на Далтоне. Он почти потерял контроль над собой, когда поцеловал Лэйни. А это привело бы к непоправимой ошибке.

Он переложил вопрос о тесте на плечи поверенного Уолтера. Теперь надо было выкинуть это из головы. Но он не мог перестать думать…

Неужели он хотел, чтобы его снова одурачили? Лэйни искушала его, дразнила, распаляла…

Когда она была рядом, внутри у него что-то пробуждалось. Что-то, что уже давно не напоминало о себе. Оно было заперто за семью замками с тех пор, как он узнал, что его родители погибли. Ему тогда было только девять лет…

После этого был день, когда он пришел домой и застал Ванессу в объятиях другого мужчины.

Но теперь замки были уже не такими прочными, и сквозь маленькую щелочку Гаррет увидел свое сердце. Оно жило и билось, несмотря на все попытки заглушить его. И оно что-то говорило своему хозяину.

Но хотел ли он услышать это?

В субботу вечером Лэйни положила Далтона в кроватку и посмотрела сверху на его крошечное тельце. Он был просто чудом. Она улыбнулась, несмотря на подавленное состояние, в котором пребывала последнее время.

Гаррет так и не перезвонил и не перенес встречу с Далтоном. И это к лучшему, продолжала убеждать себя Лэйни.

Она спустилась вниз. Золотистые лучи вечернего солнца проникали в дом. Пока ребенок спал, она могла бы сделать что-нибудь полезное, разобрать книги, например. Или кухонные ящики. Заняться чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о том, что она могла бы делать этим вечером… проводя его с Гарретом.

Пора бы уже забыть Гаррета Блэкмора ради собственного же блага!

Стук вернул ее в реальность. Она подошла к входной двери.

— Привет, — сказал Гаррет с широкой обворожительной улыбкой и блеском в темных глазах.

В одной руке он держал большую корзину для пикника, а в другой — маленького плюшевого мишку. На мужчине были джинсы и рубашка, которая, конечно же, была безупречно выглажена.

Чувствуя легкое головокружение, Лэйни анализировала происходящее. Ее собственный вид оставлял желать лучшего. На ней была коротенькая маечка цвета слоновой кости, поверх которой она накинула легкий халат, на ногах — пушистые тапочки, а волосы собраны сзади в косу.

Она стояла, в недоумении глядя на него. Краска медленно приливала к ее лицу. Стараясь сделать это как можно незаметнее, она нащупала пояс и завязала халат.

— Как Далтон? — поинтересовался Гаррет, стараясь не показать, что он обратил внимание на ее одеяние. Но вожделение в его глазах прибавило ей растерянности.

Она старалась вести себя как обычно.

— Насморк еще есть, но температура спала.

— Хорошо, — Гаррет снова улыбнулся. — Рад это слышать, — добавил он.

— Сейчас малыш спит.

— Могу я войти? — спросил Гаррет.

— Да, — Лэйни пропустила его в дом.

Он вручил ей мишку.

— Это для Далтона.

Она приняла подарок.

— Спасибо.

Ей вспомнилось, как она плакала над рекламой печенья, когда была на пятом месяце беременности. Сейчас она чувствовала то же самое из-за Гаррета и его медвежонка. Он не забыл о Далтоне, не потерял к нему интереса.

— Что ты здесь делаешь? — наконец спросила Лэйни, пытаясь не выглядеть глупо. Она решила, что на нее определенно еще влияют гормоны.

— У нас были планы по поводу пикника, — напомнил Гаррет. Его взгляд сковал ее. Когда их глаза встретились, она увидела интригующую вспышку в его темном взгляде. — Ты уже забыла?

— Нет, но я решила… — она замолчала, крепко обхватывая себя руками. — Я решила, что все отменяется.

— Я знаю, что ты не хочешь везти его в парк сегодня, — сказал он, — но, думаю, мы сможем устроить пикник и здесь. Если это удобно.

Это не было удобно. Это было совершенно неудобно… потому что каждый раз, когда она смотрела на него, все ее мысли вытесняло желание поцеловать его. Но не могла же она сказать ему это! И ей пришлось ответить: «Конечно!» — и начать молиться, чтобы Бог ниспослал ей частичную потерю памяти.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лэйни пригладила края своей ярко-розовой блузки, подсовывая мягкий материал под ремень белых шорт. Она внимательно изучила себя в большом, во весь рост, зеркале, стоящем у нее в спальне. Гаррет готовился к пикнику на заднем дворе, а Лэйни отправилась наверх, чтобы переодеться. Она распустила волосы и расчесала их. Теперь они ниспадали ей на плечи крупными волнами.

Она повернулась к зеркалу боком и придирчиво осмотрела свой живот. Теперь он уже никогда не станет таким же плоским, каким был до рождения Далтона. Но благодаря тому, что кормила грудью, она уже успела потерять достаточно веса, набранного за время беременности. Далтон был любителем поесть. Оставшийся вес добавил объема ее бедрам и груди.

Теперь у нее было тело женщины, а не девушки. Но сегодня она ощущала себя совсем девчонкой. Ей было не больше шестнадцати. Сердце как бешеное колотилось в груди, волнение сковывало живот, щеки горели, а в глазах был радостный блеск. Все ее тело что-то предвкушало.

Гаррет… Она была благодарна ему за внимание, которое он уделял Далтону. Но знала, что это не объясняло всех ее чувств.

И это значило, что у нее есть проблема. Большая проблема.

Далтон мирно посапывал в своей кроватке, когда она заглянула к нему. Лэйни взяла с собой детский передатчик и радиоприемник. На заднем дворе Гаррет расстилал стеганое одеяло, которое она дала ему для их маленького пикника. Он выбрал ровное место под деревом. Уже начинало смеркаться, и на небе появился месяц. Вечерний воздух был теплым, но, когда Гаррет выпрямился и посмотрел на Лэйни, по ее телу пробежала легкая дрожь.

— Привет, — она прошла по веранде и спустилась во двор. — Далтон еще спит. Но будем надеяться, скоро проснется.

— Хорошо, — Гаррет одарил ее улыбкой.

— Я принесла радиоприемник, — сообщила она, немного нервничая.

Лэйни боялась оставаться наедине с Гарретом и подумала, что радио сможет ей чем-то помочь. Она включила его на своей любимой волне с музыкой «кантри». Полилась быстрая песня. Как же она была благодарна этим звукам!

— Ты хочешь есть? — спросил Гаррет.

— Да, я бы с удовольствием чего-нибудь съела.

Она села, подогнув под себя ноги. Гаррет наклонился, чтобы распаковать корзину. Она была набита сандвичами, всевозможными салатами и прохладительными напитками. Стаканы со льдом, тарелки и столовое серебро он уже успел принести с кухни.

— Я в последнее время постоянно хочу есть, — призналась Лэйни. — Это из-за ребенка.

Она чувствовала легкое головокружение, но знала, что причиной этого был не голод. Самоконтроль постепенно покидал ее, и нужно было срочно взять себя в руки.

Как раз тогда, когда Гаррет протягивал ей тарелку, из передатчика раздался детский плач. Лэйни готова была подпрыгнуть от радости: уж слишком романтичной была обстановка вокруг.

— Я схожу за ним. — Лэйни стала подниматься, но Гаррет остановил ее.

— Позволь, я это сделаю. Ты не возражаешь?

— Нет.

Она смотрела, как он шел к дому, любуясь его подтянутым, мускулистым телом и гордой величавостью, с которой он нес себя. Она вновь ощутила прилив желания.

Лэйни сделала большой глоток и мысленно поблагодарила Гаррета, что он купил безалкогольные напитки: она и так уже была достаточно пьяна от одного его вида. Но он не должен был знать это. Ведь он устанавливал отношения с Далтоном, а не с ней.

Чуть позже вернулся Гаррет, с благоговением неся Далтона. Личико малыша округлилось, на щеках играл здоровый румянец, глазки блестели, темные волосы были взъерошены. Мать надела на него хлопчатобумажный костюмчик, украшенный разноцветными динозаврами. Уютно устроившись на руках Гаррета, он тихо агукал, пускал пузыри и вообще казался очень довольным жизнью.

— Давай его мне, — предложила Лэйни, когда они подошли к ней.

— По-моему, он еще не голоден, — ответил Гаррет. — Ничего, если я подержу этого мальчишку, пока он не захочет к тебе?

— О, конечно!

Она наблюдала, как Гаррет усаживался напротив нее, переложив Далтона себе на плечо. Он держал ребенка одной рукой, в то время как другой взял свой стакан и отхлебнул немного воды.

Лэйни откусила кусочек сандвича. Он был очень вкусный, но она поняла, что не голодна, хотя и говорила Гаррету правду про свой аппетит. Однако сейчас она нервничала, поэтому сложно было сконцентрироваться на еде.

— Ты так боялся взять его на руки, когда он родился. А теперь кажется, будто это твое обычное занятие, — прокомментировала Лэйни.

Нежность, с которой Гаррет держал ее сына, пронзила ее. Как обидно, жутко обидно, вдруг подумала она, что Гаррет не верит в любовь. Ведь у него все данные лучшего в мире отца.

Вдруг ей пришло в голову, что, если так пойдет, очень скоро он сможет оставаться с Далтоном и один, вполне обойдется без ее помощи. Эта мысль расстроила ее.

— Я бы не сказал, что это для меня обычно. Но я хороший ученик, — ответил Гаррет. Он тоже принялся за еду, положив Далтона на другое плечо. Прожевав, он добавил: — А этот малыш умеет вести себя прилично, не так ли? — Он тепло и шутливо улыбнулся Лэйни.

— Конечно, только ты не был здесь часа в два ночи, — ответила Лэйни, стараясь сказать это как можно беспечнее. Глаза Гаррета вспыхнули, и Лэйни поняла, что безобидное замечание привело к неожиданному результату. Да, он не был здесь в два часа ночи, но был бы не против это исправить, как, впрочем, и она. Женщина поняла также, что они затронули такую тему, которой не стоило бы касаться.

Лэйни пыталась найти другую тему для разговора. Но тут Далтон стал ворочаться, и Гаррет, положив свой сандвич, принялся качать его на руках. Далтон успокоился и улыбнулся. И в следующий момент срыгнул прямо Гаррету на рубашку.

— О, нет! — выдохнула Лэйни.

— С ним что-то не так? — в испуге спросил Гаррет. Он поднял ребенка на вытянутых руках, с изумлением посмотрев на мокрое пятно.

— Извини! — Лэйни наклонилась и взяла Далтона. — Извини, — повторила она. — Не волнуйся, с ним все в порядке. Он все время так делает. Понимаешь, это просто… так делают все дети.

— Я не знал.

Гаррет поднялся, расстегивая и снимая намокшую рубашку. Лэйни тоже встала с Далтоном на руках.

— Я найду тебе какую-нибудь одежду, — предложила она. — Я могу постирать твою рубашку, пока ты здесь. И брюки тоже.

— Да, было бы неплохо, — сухо ответил Гаррет.

Лэйни почувствовала комок в горле, но в следующую секунду уже не могла удержаться от смеха. Слава Богу, Гаррет смеялся вместе с ней.

— Извини, — выговорила Лэйни сквозь смех. Она пыталась успокоиться и прикусила нижнюю губу, чтобы не расхохотаться снова.

И тут ее взгляд упал на обнаженную грудь Гаррета. По женщине как будто пробежал ток. Вдруг его мышцы едва заметно напряглись. Лэйни подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее.

— Надо переодеть Далтона и положить одежду в машину, — быстро сказала она. — Пойдем. — Она прошла в дом, довольная тем, что наконец-то может чем-то занять себя. — Мне действительно очень жаль, что так получилось.

Гаррет остановил ее, взяв под локоть.

— Перестань извиняться, — строго сказал он. — Все нормально. Ведь ты же сама сказала, что это случается со всеми детьми. Я не возражаю.

— Ты не возражаешь против того, что ребенок срыгнул на тебя? Даже я возражаю против этого, а это мой…

Гаррет успокоил ее, нежно прижав пальцы к ее губам. И этот жест был таким непринужденным, будто они знали друг друга уже много лет, таким пленительно интимным…

Все обернулось еще более пленительным, когда он наклонился близко к ней, провел большим пальцем по ее скулам… она предвкушала, что он снова поцелует ее, но тут раздались какие-то звуки, и они вспомнили о Далтоне. Гаррет убрал руку и отступил назад.

Разочарованию Лэйни не было конца. Несколько тревожных секунд она простояла, вспоминая, что должна делать. Стирка. Она собиралась найти Гаррету чистую одежду и постирать ту, которую испачкал Далтон.

— Подожди здесь, пока я найду тебе что-нибудь, — сказала она и повернулась к лестнице.

Она переодела Далтона в чистый костюмчик и взяла футболку и шорты для Гаррета в одной из коробок с вещами Бена.

Гаррет быстро переоделся в ванной на первом этаже, потом отправился с Далтоном на улицу, пока Лэйни загружала стиральную машину.

Когда она вышла на веранду, ее взору предстала потрясающая сцена: Гаррет танцевал с Далтоном в вечерней тени дерева. Гаррет медленно кружился под музыку, держа малыша на груди. Далтон радостно покрикивал, его большие светлые глаза сияли от счастья.

Лэйни просто стояла около двери, наблюдая за Гарретом и Далтоном. Цветок любви вырос в ее сердце и распространил свое благоухание по всему телу.

Она не хотела признаваться себе в этом. Но факт был налицо. Осознание случившегося принесло с собой волнующую дрожь, восторженный трепет.

Что же ей теперь делать? Каждый момент рядом с Гарретом становился все более и более опасным. Лэйни не переставала вспоминать, как он сказал ей, что она заставляет его поверить в сказку. Интересно, может ли она добиться, чтобы он снова поверил в любовь?

Она прижала руку к губам. Это была сумасшедшая, безумная мысль… Но почему так сложно избавиться от нее?

Гаррет заметил Лэйни и остановился. Пройдя с Далтоном через двор, он оказался рядом с ней. Малыш протянул к ней ручки, и она взяла его. Смешанные чувства все еще владели всем ее существом. Ей срочно надо было сконцентрироваться на чем-то. Как ей повезло, что они почти не притронулись к еде.

— Что ж, теперь я жутко голодна, — объявила она, опускаясь на одеяло.

Они ели, слушали радио и разговаривали на нейтральные темы. Далтон мирно гукал на руках у Лэйни.

Гаррет спросил ее о веранде. Она рассказала, как ее начали строить год назад, но пока не закончили. Лэйни надеялась, что у нее хватит средств, чтобы расширить веранду. У нее было много различных планов.

Лэйни задумалась, какое место может Гаррет занять в ее планах, в ее будущем. И может ли он вообще занять там какое-то место?

Потом Лэйни пошла в дом, чтобы высушить вещи Гаррета и в уединении покормить ребенка. Когда она вернулась, Гаррет сидел на подвесном диванчике на веранде. Она села рядом с ним, положив Далтона на колени. Женщина всей грудью вдохнула освежающий аромат ночи.

— Думаю, Далтон скоро захочет спать, — сообщила Лэйни. — Укачаешь его в детской перед отъездом?

— С удовольствием. Спасибо.

— Отлично. Твои вещи уже сохнут.

— Все было так мило, — поделился с ней своим мнением Гаррет пару минут спустя.

Гаррет понимал, что, говоря так, он о многом умалчивал. У него давно уже не было такого приятного вечера. Рядом с Лэйни он ценил в жизни все, даже такие мелочи, как улыбка ребенка.

Она пробуждала его к жизни. Самое смешное — до этого он и не представлял себе, что был мертв. До того, как увидел ее. Тогда все и началось. Именно тогда… когда она открыла ему дверь в первый раз.

— Думаешь о детских отрыжках? — поддразнила его Лэйни, сразив при этом своей ангельской улыбкой.

— Да.

Он повернулся и взял ее руку. Она посмотрела на него с внезапной серьезностью и страхом в глазах. Он тут же отпустил ее руку, догадавшись, что именно его прикосновение вызвало такую реакцию.

— Это было только прикосновение, Лэйни. Больше никаких поцелуев. Я не забыл. Я помню правила игры, — он постарался снять напряжение. — Конечно, если ты передумаешь и захочешь поцеловаться, всегда пожалуйста, — добавил он с наигранной веселостью, но в этом была только доля шутки.

— Перестань! — Она улыбнулась, но испуг еще оставался в глазах. — Я просто хочу, чтобы мы не забывали, что здесь имеет наибольшее значение — Далтон. Мы с тобой ни при чем.

Гаррет тут же согласно кивнул, хотя задумался, не было ли уже слишком поздно. Или было как раз подходящее время, чтобы их с Лэйни отношения приобрели такое же значение, как и Далтон.

— Мы должны вместе делать все для того, чтобы Далтону было хорошо, — заметила Лэйни. Голос ее звучал несколько натянуто. Гаррет обратил внимание, что она не смотрит ему в глаза.

— Что тебя так пугает в нашем поцелуе? — спросил он, переводя разговор на другую тему.

Теперь она посмотрела ему в глаза.

— Что?

— Почему ты боишься поцелуев? — повторил он. — Это же нормальная человеческая потребность.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила она, еще больше испугавшись.

— Я имею в виду поцелуи, такие, как, например, этот. — И прежде чем она успела сообразить, что он собирается делать, Гаррет наклонил голову и нежно прижал свои губы к ее губам, а потом отстранился от нее. — Видишь? Это же просто поцелуй. Здесь нечего бояться.

Гаррет решил, что им пора признаться во влечении друг к другу, перестать сторониться этого. Он и так уже слишком долго избегал каких-либо чувств. Больше он этого не хотел. Лэйни заставила его раскрыться, пробудила в нем жажду жизни.

Она просто смотрела на него огромными и темными в свете окутывавшей их ночи глазами. Он наклонился и снова поймал ее губы. На этот раз он жадно проник дальше, и она не сопротивлялась. Он хотел рассеять все ее сомнения и страхи в порыве сжигающей страсти. Томный, тихий звук, изданный ею, вскружил Гаррету голову. Он знал, чего хочет — сумасшедшего, дикого секса, который бы все расставил по своим местам. И хотел он этого именно с Лэйни.

Она вырвалась из его объятий.

— Нет, остановись, — тяжело дыша, прошептала она, упираясь рукой в его грудь.

— Почему? — спросил он изумленно.

— Потому что я не целуюсь с мужчинами, с которыми не встречаюсь, — ответила она. В ее глазах читалась паника. Она схватила Далтона с коленей и прижала к вздымающейся груди. — А мы уже договорились, что никаких отношений у нас не будет.

— Возможно, пора передоговориться, — возразил он, стараясь успокоить собственное сердце. — Послушай, я серьезно хочу встречаться с Далтоном. А это значит, что мы с тобой будем проводить много времени вместе. Тебе не кажется, что просто глупо притворяться, будто нас не тянет друг к другу? Может, хватит? Что ты об этом думаешь?

Лэйни пристально посмотрела на него, не зная, что же ему ответить. Она хотела отринуть все сомнения, но боялась.

— Я не совсем понимаю тебя, — наконец произнесла она.

— Я тоже, — признал он. — Я уже давно не ухаживал за женщиной. Давно не хотел ухаживать за женщиной. Но я чувствую, что готов начать новую главу своей жизни, начать все с чистого листа.

Лэйни заглянула в его глаза и увидела там искреннее чувство. Сомнение и восторг столкнулись в ее сердце. Он был с ней честен, полностью откровенен, в этом она была уверена.

Она поняла, что он снова собирается поцеловать ее. И ей совсем не хотелось сопротивляться. Она жаждала его поцелуя. Она сгорала от желания.

И вот она целовала его, отдаваясь сладостному плену его рта. Теперь запротестовал Далтон, оказавшийся зажатым с двух сторон.

Гаррет поднялся с Далтоном наверх, чтобы укачать его, как они и договаривались. Потом он вернулся, и они вместе с Лэйни убрали все после пикника.

Это был простой вечер, какой обычно проводят вместе муж и жена — дома со своим ребенком. Только они не были мужем и женой, и Гаррету нужно было уезжать. Лэйни принесла ему высушенную одежду, и он переоделся.

Она проводила его до двери, борясь с мучительным желанием оставить его у себя, продвинуть их отношения хоть на шаг в эту ночь вспыхнувшей надежды. Она хотела заняться с ним любовью, хотела почувствовать сильное тело Гаррета, его близость.

Но это уже был бы не маленький шаг, а гигантский прыжок. К тому же для одного вечера она и так совершила более чем достаточно опрометчивых поступков. Еще оставалось множество нюансов, в которых она не была уверена. И мнимая близость физического единения не смогла бы ответить на все ее вопросы.

И все же жаркая волна окатила ее, когда она остановилась и встретилась глазами с Гарретом в темноте парадного холла. Он прижал ее к себе, и она почувствовала, как он возбужден.

И он повлек ее за собой в долгий, долгий поцелуй, который унес с собой все ее мысли. Это было восхитительно. Когда поцелуй закончился, Лэйни уже не могла ни о чем думать.

— Спокойной ночи, — прошептал он ей на ухо.

И она простояла у двери целую вечность, уже после того, как его машина скрылась из виду.

— Я люблю гиппопотамов. Они такие беззаботные! Они толстые и неаккуратные. И им ни до чего нет дела.

Лэйни положила голову на плечо Гаррета. Они присели отдохнуть на лавочку напротив вольера с гиппопотамами. Сегодня они с Далтоном встретились с Гарретом, чтобы сходить в зоопарк Остина. Уже больше недели прошло с того памятного пикника. Стоял будничный полдень, и народу в зоопарке было немного.

Лэйни знала, что она готова к серьезным отношениям с Гарретом. Практически она уже была влюблена в него. Обычно не скрывающая своих чувств, теперь она старалась сделать это. Она боялась почувствовать слишком многое, слишком быстро. Гаррет говорил, что готов начать новую главу своей жизни, но не говорил ничего о любви и доверии. Она убеждала себя, что следует немного подождать и посмотреть, как будут продвигаться их отношения… Согласиться на это не составляло труда для ее разума, но не для сердца…

Ей бы сейчас очень пригодилась беззаботность гиппопотама, но… Ей надо было хорошенько подумать в спокойной обстановке, есть ли у них с Гарретом какое-то будущее. Она не могла позволить себе полюбить его без твердой уверенности в том, что он ответит ей тем же. Однажды она уже пошла по такой дорожке с Беном, и ей не хотелось снова страдать.

— Когда я был маленьким, моим любимым животным был лев, — лениво произнес Гаррет. Одной рукой он покачивал коляску со спящим Далтоном.

— Ну конечно, царь зверей, я могла бы и сама догадаться, — съязвила Лэйни, поднимая на Гаррета смеющийся взгляд. — Вы же, Блэкморы, любите власть, да?

— И что в этом плохого? — легко спросил он. — Это очень помогает в бизнесе.

— Не сомневаюсь, что это именно так, — Лэйни, уютно устроившись рядом с Гарретом в тени дерева, закрыла глаза, наслаждаясь теплым ветерком. Бен, должно быть, пошел по стопам своей матери. Он как-то утратил блэкморовский инстинкт убийцы.

— Инстинкт убийцы? Тогда уж инстинкт завоевателя. Я предпочитаю неотступный натиск.

— Неотступный натиск? Что ж, пусть будет так, — Лэйни улыбнулась, представляя, как Гаррет ведет себя в зале заседаний совета директоров, если его поцелуй можно считать частью неотступного натиска.

Лэйни нравилось ощущать на себе легкий ветерок, а ощущать плечо Гаррета было еще приятнее. Рядом с ним она чувствовала себя превосходно.

— Я плохо помню маму Бена, — тихо сказал Гаррет. — Знаешь, Уолтер безумно ее любил. Она умерла от каких-то осложнений после родов.

Глаза Лэйни расширились от удивления. Она выпрямилась и, не произнеся ни слова, ждала, когда Гаррет продолжит. Серьезные нотки в его голосе говорили ей, что он собирается рассказать что-то очень важное, если только она выслушает его и поймет.

— Мне тогда было пять лет, — продолжил он. — Но я помню, как мои родители обсуждали перемену, произошедшую в Уолтере после ее смерти. В это время дела его пошли в гору. Потом погибли мои родители, и Уолтеру пришлось одному воспитывать и Бена, и меня.

— Что ты чувствовал, когда стал жить с Уолтером?

Гаррет немного помолчал, покачивая коляску, потом ответил:

— Сначала было как-то странно. Я не очень-то хорошо знал его. А Уолтер не любил показывать свои чувства. Я тогда переживал гибель родителей, и, думаю, ему нелегко было ко мне подступиться. Было лето, и он часто брал нас с Беном в офис.

Гаррет уставился на гиппопотамов, но Лэйни понимала, что мыслями он уже далеко отсюда.

Она молчала, и спустя какое-то время он продолжил:

— Мы с Беном здорово играли там, по очереди становясь директорами компании. Это позволяло мне сосредоточиться на чем-то, что сильно отличалось от моей прежней жизни. По мере того как я взрослел, меня все больше затягивала эта игра, и постепенно она превратилась в настоящую жизнь.

— Уолтер, наверное, был рад этому, — осторожно заметила Лэйни, предугадывая, что может многое узнать сейчас о жизни Гаррета, и боясь сказать что-нибудь не то, заставить его замолчать.

— Я в большом долгу перед Уолтером: он вырастил меня, — тихо ответил Гаррет. — Я обожаю его. Да, он кажется резким и холодным, но у него есть чувства. Просто ты не знаешь его. Уверяю тебя, он очень переживает за Далтона. Он не перестает говорить о нем. — Гаррет посмотрел Лэйни в глаза. — Не собираюсь давить на тебя с этими тестами, но просто хочу, чтобы ты поняла: Уолтер никому не открывает своего сердца, но это вовсе не означает, что у него его нет.

Лэйни смотрела, как большая сильная рука Гаррета похлопывала Далтона, когда малыш проснулся. В этом обычном жесте было столько ласки и заботы! Она вдруг ясно осознала: то, что Гаррет говорил об Уолтере, он мог бы сказать и о себе самом. Любовь ранила Гаррета, так же как и Уолтера. Возможно, поэтому он так хорошо понимал своего дядю.

Сможет ли Лэйни вылечить их обоих?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Извини, Лэйни, но я совершенно забыл, что обещал приехать и помочь с чисткой дома, — сказал Гаррет, разговаривая с ней из своего офиса.

Он по-прежнему любил свою работу, но это было несравнимо с тем, что он чувствовал, когда рядом была Лэйни. И то, с каким удовольствием он представлял, как будет помогать ей счищать старую краску с дома, и то, с какой неохотой ему пришлось от этого отказаться, доказывало это.

Они встречались уже около месяца. Так как Лэйни теперь была занята по выходным «Сном и завтраком», виделись они в основном в будние дни. Гаррет освобождал вечера, чтобы сходить куда-нибудь с Лэйни: на новую выставку в картинной галерее, показ цветов в ботаническом саду, концерт народной музыки в центре города. Далтон любил ездить в коляске или сидеть у них на руках, так что все мероприятия, которые они планировали, удавались как нельзя лучше.

И все же Гаррет хотел остаться с Лэйни наедине. Он хотел этого так сильно, что все закипало у него внутри, когда он думал об этом. Он был расстроен, что сегодня у них пропадает свидание и что он не сможет помочь Лэйни с домом.

— Не переживай, — сказала ему Лэйни. Он был рад услышать грустные нотки и в ее голосе. — Я и сама справлюсь.

— Может быть, ты подождешь до следующего раза, когда я смогу приехать? — предложил он.

— Все нормально. Мне не нужна твоя…

— …помощь, — закончил Гаррет, и они оба рассмеялись.

Конечно, она не согласится ждать его, он и не думал, что будет по-другому. И за это он уважал ее. За независимость. Возможно, она и казалась беззащитной, но это была только видимость.

— Я уже знаю, что тебе не нужна моя помощь, — поддразнил он ее. — Ну, а сам я тебе нужен?

— Нужен ли мне ты? — повторила она смягчившимся голосом.

— Я хочу побыть с тобой наедине, Лэйни. Никакой толпы. Только ты и я.

Несколько секунд царило молчание.

— Я тоже этого хочу, — прошептала она сквозь километры, разделяющие их.

— Я думал о пикнике, — сказал Гаррет. — Об уединенном пикнике у тебя дома. Ты можешь снова встретить меня в том же одеянии, а когда Далтон уснет…

— Когда Далтон уснет, тогда что? — осторожно спросила она.

Он улыбнулся.

— Скоро узнаешь, — нежно промурлыкал он в трубку.

Они договорились о дате и распрощались. Повесив трубку, Гаррет повернулся к окну, за которым в лучах яркого полуденного солнца раскинулся большой город. Но Гаррет думал не о солнце и не о работе. Все его мысли занимала Лэйни.

Он еще никого не хотел так сильно, как Лэйни. Это было чувство, которого он никогда не испытывал к Ванессе. Оглядываясь назад, он понимал, что их отношения с Ванессой были основаны на обязательствах. Он выбрал ее и женился на ней просто потому, что она ему подходила. Их отношения не были основаны на жгучей страсти. Однако он любил ее, а она воспользовалась этим, чтобы растоптать его в суде, причинив ему сильную боль и превратив в эмоционально опустошенного человека. Настолько опустошенного, что он зарекся верить женщинам.

Но потом он встретил Лэйни. Она заставила его почувствовать новую страсть, волнение, безумие. И это пугало его. Ведь если Ванесса смогла так сильно ранить его, то что же может произойти теперь?

На этот раз он собирался хорошенько припрятать свои чувства и контролировать ситуацию.

Он не должен забывать, что многое поставлено на карту, и не только его сердце. Уолтер все еще переживал по поводу тестов. Он уже не раз просил Гаррета надавить на Лэйни, потому что она не хотела отвечать на письма его адвоката.

Гаррет отказывал просьбам дяди. Понимал, что, пока Лэйни будет бояться Уолтера, она не согласится на тестирование. И Гаррет понятия не имел, как решить эту проблему. Он оказался загнанным в ловушку двумя людьми, которые очень много для него значили.

Он отвернулся от окна, услышав, как вошла секретарша.

— Мистер Блэкмор… насчет встречи… — начала она.

— Хейден!

Лэйни чуть не упала с лестницы, увидев появившегося из-за угла брата. Хейден был в форме, и Лэйни поняла, что он приехал прямо из аэропорта.

Она осторожно спустилась со стремянки и упала в его объятия. Вдоволь наобнимавшись с ним, она оттолкнула его и сказала:

— Вечно ты со своими сюрпризами! Когда-нибудь выйдет так, что ты окажешься перед закрытой дверью. И это послужит тебе хорошим уроком.

— А где же будешь ты? — поддразнил ее Хейден.

С ним тяжело было спорить. Ведь он знал, что она самая большая домоседка во всем мире. Она пребывала в довольно подавленном состоянии, скучая по Гаррету, и приезд Хейдена был как нельзя более кстати.

Ей самой сложно было поверить в это, но она привыкла проводить время с Гарретом, и ее расстраивало, когда его не было рядом. Неважно, какие усилия она прилагала, чтобы не торопить события, — сердце ее не слушалось. И она знала, что Гаррет тоже устал от этой медлительности. Он хотел сделать следующий шаг в их отношениях и искушал ее.

Лэйни задумалась, что бы сказал ее брат, если бы знал, что его сестра-домоседка вот-вот с головой окунется в горячее любовное приключение. Она взглянула на Хейдена.

— Ну, моя жизнь намного интереснее, чем ты думаешь, — загадочно произнесла она.

Хейден рассмеялся.

— Да-да, Лэйни. Я тебе верю. — Он кивнул в сторону пустой детской кроватки на веранде. — Ну и где же ты прячешь этого парня? Я безумно хочу увидеть его.

— Он спит. Я отнесла его в детскую. Пойдем, взглянешь на него.

Они направились к Далтону, и, входя в дом, Хейден сообщил сестре, что его перевели на базу в Оклахоме.

Лэйни ахнула и, остановившись, повернулась к нему.

— Ты больше не поедешь в Германию? О, Хейден, я так рада!

— Да. Теперь я буду почаще навещать тебя, — он улыбнулся. — Но у меня есть еще три дня, которые я собираюсь провести под крылышком своей большой сестренки, ничего не делая, только играя с моим новоиспеченным племянничком.

— Ну-ну, — Лэйни отвернулась и стала подниматься по лестнице. Хейден последовал за ней. — А как насчет ремонта дома? — поддразнивая его, спросила Лэйни.

Хейден взвыл.

— И ты еще удивляешься, почему я тебя никогда не предупреждаю о своем приезде! Мне достаточно той работы, которую ты и так находишь. Я даже боюсь подумать, что ждало бы меня здесь, если бы я дал тебе знать о своем приезде!

Она шикнула на него, когда они поднялись наверх. Он взглянул на Далтона сквозь приоткрытую дверь. Войти Лэйни ему не позволила.

— Боюсь, он может проснуться, — прошептала она. — Поверь мне, у тебя будет достаточно времени насмотреться на него за эти три дня. Запомни, никогда не буди ребенка!

Была среда, и, как обычно по будням, у Лэйни не было гостей. По выходным у нее все шло отлично, с тех пор как она снова открыла свою гостиницу. Но в будние дни заказы поступали редко.

Хейден принес вещи, и Лэйни устроила его в одной из комнат для гостей. Он переоделся и присоединился к сестре. Проснулся Далтон, и она вынесла его на улицу познакомиться с дядей.

Они все вместе сели на подвесной диванчик. Одной рукой Хейден держал Далтона, другую вытянул в сторону. Лэйни прилегла на его плечо, наслаждаясь компанией.

— Знаешь, — несколько минут спустя сказал Хейден. — Могу поклясться, что он выглядит точно так же, как я на той фотографии, которая стояла возле бабушкиной кровати. За исключением волос. У меня они не были такие темные.

— У тебя вообще не было волос, — напомнила ему Лэйни, тихо раскачивая ногой диванчик.

— Так же, как и у тебя, так что на твоем месте я бы не возникал, — Хейден легонько пихнул сестру. — Ну, правда, тебе не кажется, что он похож на меня? Ты, счастливый маленький пижон! — весело сказал он Далтону.

Лэйни рассмеялась.

— Да, у тебя такое самомнение… Но не могу не согласиться, что он похож на тебя, — она потянулась, чтобы поцеловать Хейдена в щеку. — Я так рада, что ты здесь!

Отстранившись от брата, краем глаза она увидела, как что-то мелькнуло около дома. Она повернулась и увидела Гаррета, опирающегося одной рукой на ворота. На нем были черные хлопчатобумажные шорты и красная футболка.

— Гаррет! — Она вскочила, сбежала по ступенькам веранды и понеслась к нему. — Привет! Что случилось? Твою встречу отменили?

— Ее перенесли в последний момент, — сухо произнес он. Взгляд его был темным и настороженным. — Мне казалось, ты собиралась заняться домом. Я подумал, что неплохо было бы подъехать и помочь тебе.

Лэйни обратила внимание на суровые черты его лица, на его замкнутое выражение. Его холодность подавила ее восторг. Что случилось?

— Я занималась домом, — начала она, все еще тяжело дыша после пробежки, — но…

— Я не хотел отрывать тебя от чего бы то ни было, — продолжал Гаррет официальным тоном. — Я просто не подумал, что у тебя могут быть другие планы. Извини. Надо было сначала позвонить.

Лэйни непонимающе смотрела на него.

— Что? У меня нет никаких других планов. Что ты имеешь в виду? — С невероятной скоростью она засыпала его вопросами. И вдруг так же быстро ее осенило… Она резко вдохнула воздух. — И от чего же, по-твоему, ты меня оторвал?

Он ничего не сказал, лишь перевел взгляд за ее спину. Лэйни повернулась и увидела Хейдена, идущего по направлению к ним с Далтоном на руках.

— Привет, — улыбнулся он Гаррету.

— Это Гаррет Блэкмор, кузен Бена, — представила Гаррета Лэйни с болью и смятением в сердце. — А это мой брат, Хейден Маккол. — Она увидела вспышку удивления в глазах Гаррета, и подтверждение ее предположения еще больше усилило боль. Стараясь контролировать свой голос, она тихо сказала: — Хейден, мне надо поговорить с Гарретом наедине. Ты не мог бы пройти с Далтоном в дом?

Казалось, Хейден не очень хотел делать это, но кивнул. Он посмотрел на Гаррета, и Лэйни поняла, что брат почуял что-то неладное, когда сказал:

— Хорошо, если понадоблюсь тебе, я буду в гостиной.

Лэйни дождалась, когда Хейден с Далтоном скроются за дверью дома, и повернулась к Гаррету.

— Мне не верится, что ты мог хоть на секунду подумать, что я была с другим мужчиной, — проговорила она тихим голосом. Злость закипала у нее внутри. И она нуждалась в этой злости — только злость могла затмить жгучую боль. — Я же тебе говорила, что ни с кем не встречаюсь, и потом, мы с тобой… — она остановилась и тяжело сглотнула. — Ведь именно так ты подумал, да? — продолжила она. — Неожиданно приехал, увидел меня с мужчиной и тут же сделал выводы. Ты решил, что это то же самое, что уже было с тобой, когда ты застал изменяющую тебе жену, да?

Скулы Гаррета сжались. Темные глаза наполнились болью, но в них уже не было холода.

— А чего ты ожидала? — спросил он зло. — Я примчался сюда, жутко скучая по тебе, и застал тебя с каким-то мужчиной. Он обнимает тебя, потом ты целуешь его… — он с силой стиснул зубы. — Это было нормальным заключением.

— Я хочу, чтобы ты доверял мне, вот и все, — ответила Лэйни. — Такими должны быть отношения, настоящие отношения… Они должны основываться на любви и доверии — на том, что, как ты говорил, бывает лишь в сказках. Я решила, ты действительно так думаешь. Но когда ты сказал, что готов открыть чистый лист, я позволила себе надеяться… — Она остановилась, покачала головой и продолжила: — Видно, я была не права. Мы оба были не правы. Ты не готов двигаться дальше.

Ее злость исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя горькое чувство поражения.

— Но двигаться дальше вовсе не значит забыть о прошлом, — возразил Гаррет. — Человек должен учиться на своих ошибках. Это я и пытаюсь делать.

В его голосе слышались напряжение и досада, а в глазах Лэйни увидела страдание. Оно пронзило ее всю с головы до ног. Она хотела дотронуться до Гаррета, залечить его раны, но понимала, что сейчас не сможет сделать это. Единственный человек, который мог залечить раны Гаррета, был сам Гаррет. И Лэйни не следовало даже пытаться…

— Ты узнал, что любить и доверять кому-то рискованно, — нежно произнесла она. — И теперь ты прячешь свою любовь и доверие внутри, как и Уолтер. Неужели ты хочешь прийти к тому же, к чему пришел он, — к одинокой старости?

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — ответил Гаррет.

Она посмотрела на него очень внимательно.

— Возможно, ты прав. Возможно, я не имею права говорить тебе, что тебе нужно. Но я знаю, что нужно мне, чего хочу я. — Слезы подбирались к ее глазам. Она прикусила губу, чтобы не заплакать. По крайней мере, не сейчас. — Я хочу любви, — сказала она ему. — И мне нужно доверие. Я хочу всего того, что ты относишь к сказкам. И не соглашусь на меньшее. Думаю, ты не сможешь дать мне и капли того, что я хочу… никогда. Я не буду противиться твоим встречам с Далтоном. Но нам с тобой нет никакого смысла продолжать отношения. Ты согласен?

Воцарилась тишина. Гаррет удивленно смотрел на нее. С первого раза, как он увидел Лэйни, он хотел понять, чего она хочет. Но теперь, когда наконец понял это, он решил, что она хочет слишком многого.

Она хочет воскресить в его сердце все эти глубокие, пугающие чувства… И она хочет, чтобы он не прятал их, а положил перед ней, как раскрытую книгу.

Только через свой труп он позволит кому-нибудь снова заполучить такую власть над ним.

— Думаю, да, — грустно ответил он ей.

Вспыхнувшее ощущение разочарования побудило его быстро дойти до машины. Он повернул ключ в замке зажигания, и мотор заработал. Со свистом Гаррет рванул с места и уехал из городка.

Лэйни решила отдохнуть от покраски дома, когда зазвонил телефон. Она смотрела сериал и ела сандвич. Далтон лежал на одеяле, гукая и дрыгая ручками и ножками. Лэйни выключила звук и взяла трубку. Ее сердце екнуло в груди, когда она услышала голос Гаррета на том конце провода. Боль эхом отдалась у нее внутри.

Все это время она не переставала убеждать себя, что все произошло, как и должно было произойти. Ведь если Гаррет не мог двигаться дальше, было очень хорошо, что она обнаружила это сейчас. И Лэйни убеждала себя, что время — лучший доктор и скоро ее боль утихнет.

Что касается первого, то в этом Лэйни была практически уверена, второе же ее убеждение оказалось неверным. Его голос воскресил всю боль спустя две недели после их разговора.

Гаррет не стал терять времени и перешел сразу к делу:

— Уолтер в больнице.

Лэйни ахнула.

— Что случилось?

— У него был сердечный приступ, — быстро и холодно ответил Гаррет.

— Сочувствую, — автоматически, но искренне произнесла Лэйни.

Уолтер все же был дедом Далтона. И она никогда не желала зла старику.

Какая-то часть ее все еще надеялась, что она сможет найти способ свести Уолтера с Далтоном, но не такой страшный способ. И теперь Лэйни осознала, что всегда думала — у нее для этого впереди еще много времени. Наверное, она ошибалась.

— Как он? — быстро спросила она. — Он поправится?

— Ему нужна операция. Но он настаивает на другом. Сначала он хочет увидеть Далтона.

Лэйни глубоко вздохнула. Ею овладели противоречивые чувства. Она сожалела, что Уолтеру плохо. Но в то же время ей казалось, что он использует свое состояние, чтобы она выполнила очередное его требование, и это злило ее… потому что она не могла в этом ему отказать. А именно на подобное и рассчитывал Уолтер. Он все-таки сумел прижать ее к стенке. Да, она хотела познакомить Далтона с дедом, но желала сама диктовать условия.

— Насколько серьезна операция? — спросила она.

— Это операция, Лэйни! Это серьезно. Это хирургическое вмешательство.

Она молчала.

— Хорошо, — наконец услышал он ее голос. — Я привезу Далтона. Скажи мне, в какой больнице Уолтер. Приеду, как только смогу. Надеюсь, ты нас встретишь.

Гаррет передал ей всю информацию и резко повесил трубку.

Лэйни положила трубку и долго смотрела на нее, охваченная страхом. Нравилось ей это или нет, но она скоро впустит Уолтера Блэкмора в жизнь своего сына.

И выдержит ее сердце или нет, она скоро снова увидит Гаррета. Эта мысль заставила ее содрогнуться.

Но разве у нее был выбор?

Она отнесла Далтона наверх, одела его в один из лучших выходных костюмчиков и переоделась сама. Схватив сумку с детскими принадлежностями, сбежала по лестнице, села в машину и отправилась в Остин с тревожным ощущением в сердце.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Гаррет отошел от телефона, висящего на стене в комнате ожидания отделения интенсивной терапии. Он сел, взял журнал и положил его обратно, не найдя сил читать.

Он переживал за Уолтера, но к этому примешивалось что-то еще. Голос Лэйни болью отразился в нем, такой сильной болью, какой он не ожидал. Он думал, что готов, что успокоился. Но когда она подняла трубку, почувствовал такую щемящую тоску, что ему стало не по себе.

Он больше не хотел, чтобы его тянуло к ней. Он не хотел мечтать о ней, нуждаться в ней. Но время шло, а эти чувства с каждым днем не ослабевали, а лишь усиливались.

Ее голос звучал грустно. Он услышал печаль, которой не было прежде.

Его голос тоже ранил ее… но осознание этого не принесло ему никакого удовлетворения. Только глубокое сожаление. Он не знал, как от него избавиться.

С тех пор как Гаррет уехал от нее, он старался сделать все возможное, дабы заполнить пустоту и выкинуть Лэйни из головы. Она хотела, чтобы он сказал, что любит ее и доверяет ей. До Ванессы он сделал бы это. Но откуда ему было знать, что его чувства к Лэйни настоящие? Однажды он уже подумал, что испытывает настоящее чувство, но потом все обернулось обманом, принесшим ему огромную боль.

Лэйни хотела, чтобы для нее он перешагнул гигантскую пропасть недоверия. Но однажды он уже сделал это и жестоко пострадал от последствий. Его раздражала одна только мысль: он может повторить свою ошибку, стать слишком уязвимым, страдать. И он работал по пятнадцать — двадцать часов в сутки, стараясь забыться. Он погрузился в уютный и привычный мир своей работы.

Но вдруг этот мир перестал казаться ему уютным. Теперь ему чего-то не хватало. Вчера, по дороге в офис, Гаррет думал о деталях очередной сделки, как вдруг услышал по радио рекламу. Это была реклама ярмарки, и Гаррет тут же представил, как хорошо было бы сходить туда вместе с Лэйни и Далтоном.

Он закрыл глаза и потер лоб, как будто таким образом мог выбросить Лэйни из своих мыслей. Ничего не получалось, и спустя минуту он поднялся и стал ходить взад-вперед, потому что не знал, что еще можно сделать, чтобы избавиться от тревоги, поселившейся в сердце.

Центральная больница Остина была огромной и шумной. Лэйни толкнула коляску Далтона сквозь двойную стеклянную дверь и оказалась в большом холле. Солнечные лучи проникали через прозрачный потолок, а многочисленные растения поглощали шум голосов.

Но Лэйни это не успокоило. Мурашки страха бегали по ее спине, когда она пересекала холл, направляясь к лифтам. Она нажала на кнопку четвертого этажа, где Гаррет обещал ее встретить. Лифт бесшумно поехал вверх. Ее беспокоила предстоящая встреча с Уолтером… и с Гарретом.

Она увидела его, как только открылись двери лифта. Он стоял в другом конце коридора и разговаривал с доктором. Сердце Лэйни сжалось. Гаррет был в темном костюме и белой рубашке с красным галстуком. Он выглядел идеально, как всегда, но даже с такого расстояния на его лице была заметна напряженность. Лэйни хотела подойти к нему, но побоялась.

Вместо этого она прошла к комнате сестер.

— Скажите, пожалуйста, как себя чувствует Уолтер Блэкмор? — спросила она медсестру за стойкой. Это была пожилая женщина с веселым выражением лица и живыми глазами.

— Мистер Блэкмор? Он ждет операцию. А вы его родственница?

— Ну… я… я мать его внука. Глаза медсестры сузились.

— А, — она перегнулась через стойку. — Так это и есть внук? Мы уже о нем слышали. Какой он славный!

Лэйни стало интересно, действительно ли Уолтер говорил о Далтоне как о внуке.

Она выглянула в холл и увидела идущего к ней Гаррета. Рядом шел доктор.

Лэйни превратилась в комок нервов.

— Спасибо, что приехала, — сказал Гаррет, подойдя к ней. Глаза мужчины казались отрешенными.

Он представил их. Доктор Джонстон был высоким худощавым мужчиной с добрым лицом и распространял вокруг себя атмосферу спокойствия.

— А, это и есть тот парень, из-за которого поднялась такая шумиха, да? — произнес доктор Джон-стон, наклонившись, чтобы легонько щелкнуть Далтона по носику.

— Как Уолтер? — спросила Лэйни.

Она обратила свой вопрос к доктору, но чувствовала при этом на себе тяжелый взгляд Гаррета. Это было ужасно — находиться так близко к нему и так сильно стараться не любить его. Она хотела предложить ему свою поддержку, свое внимание, но боялась, что он может отказаться от этого.

Доктор Джонстон выпрямился, чтобы ответить ей.

— К счастью, в основном Уолтер чувствует себя хорошо, — сказал он. — Но при всех операциях есть риск, тем более при таких операциях, как эта. Если все пройдет успешно, то он скоро поправится.

— Хорошо. — Лэйни почувствовала небольшое облегчение. — Отлично. Мне отнести Далтона к нему сейчас?

Доктор кивнул.

— Да. Он очень настаивал на свидании с этим мальчуганом. Операция назначена на сегодня, так что пойдемте, — он провел Лэйни по коридору к двойной двери, ведущей в отделение интенсивной терапии.

Доктор открыл дверь и остановился. Лэйни взглянула на Гаррета.

— Пойдем, — тихо произнес он. — Уолтер ждет вас.

Вдруг ей показалось, что она заметила что-то в его глазах, вспышку чувства, которая тут же исчезла, и Лэйни не была уверена, относилось это к ней или к Уолтеру.

Она глубоко вздохнула и вместе с Гарретом зашла в отделение интенсивной терапии.

Доктор Джонстон оставил их у входа в палату Уолтера. Лэйни наклонилась, чтобы вынуть Далтона из коляски. Это дало ей еще одну, последнюю, возможность собрать всю свою смелость. Она выпрямилась, держа на руках Далтона, и посмотрела на дверь.

Глупо быть такой трусихой, успокаивающе сказала она себе. Уолтер — обыкновенный мужчина, живой человек. А она в своем воображении превратила его в нечто огромное, властное и чудовищное.

— Лэйни? — подтолкнул ее Гаррет.

Она сделала еще один глубокий вздох, посмотрела на него и кивнула. Он открыл дверь в палату Уолтера.

Уолтер сидел на кровати в окружении многочисленных приборов. Вид у него был болезненный. Но холодный взгляд его темных глаз был властным и пронзительным. Он пристально смотрел на Лэйни. Он был похож и на Гаррета, и на Бена, только намного старше. Жесткое бледное лицо дополняли густые седые волосы. И уложены они были, будто он находился в зале заседаний совета директоров. Лэйни даже показалось, что если она посмотрит повнимательней, то увидит на нем деловой костюм под светлой больничной рубашкой.

— Здравствуйте, — сухо произнесла она, не зная, что делать и говорить. Она инстинктивно прижала к себе Далтона, зная, что сейчас ей придется представить его деду, но еще не понимая, чем это обернется для них всех.

Уолтер наблюдал за ней глубоко посаженными глазами.

— Это он? — он перенес внимание на Далтона.

Лэйни сглотнула и кивнула. Она заставила себя подойти чуть ближе.

— Да, это Далтон.

Она почувствовала, как сильно взволнована и напугана, несмотря на очевидное физическое бессилие Уолтера. Она обернулась и увидела Гаррета, все еще стоявшего у двери со скрещенными на груди руками. Он наблюдал за ней.

— Я хочу, чтобы ты поближе поднесла мальчика, — хрипло приказал Уолтер. — Я не могу как следует рассмотреть его через всю комнату.

Лэйни подошла к его кровати. Она смотрела на выражение его лица, на то, как он изучает Далтона.

— Он не похож на Бена, — наконец объявил Уолтер тоном, не предвещающим ничего хорошего.

— Он очень похож на моего брата, — ответила Лэйни в еще большем напряжении.

Она стояла там, чувствуя себя как-то странно… и вдруг ее охватила неожиданная злость на Уолтера за то, что он заставлял ее так чувствовать себя. Злость за то, как он рассматривал ребенка. За то, чего он не дал Бену… а теперь и Далтону.

И злость за то, какое огромное влияние имел этот старик на Гаррета, за то, что и от него тоже утаил он свою любовь.

И она позволила своей ярости вести себя.

— Зачем вы просили привезти Далтона?

Тяжелый взгляд Уолтера снова остановился на ней. Он не ответил ей, но задал вместо этого свой вопрос.

— Почему ты не соглашаешься пройти тестирование, чтобы доказать, что это ребенок Бена? — спросил он.

— Вы поэтому просили меня приехать? Чтобы снова изводить меня этим тестами?

— Здесь многое поставлено на карту, барышня, — сказал он, и щеки его покрылись красными пятнами. — Если будет доказано, что отцом этого ребенка является Бен, то он станет наследником состояния. А вы не имеете представления…

— Я не хочу иметь никакого представления! — она, не моргая, посмотрела Уолтеру в глаза. — Я не хочу ничего знать о вашем состоянии, так же как не хотел этого и Бен.

— Бен не знал, чего он хочет.

— Нет, знал, — произнесла Лэйни, стараясь контролировать свой голос. — Он хотел, чтобы отец любил и понимал его таким, каким он был.

Жилка дернулась на лице Уолтера. Губы его сжались, а глаза сузились.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — прорычал он.

— Я прекрасно знаю, о чем говорю. Вы думаете, что с помощью своих денег можете держать под контролем всех вокруг. Что ж, с Беном это не вышло. И это не выйдет со мной… и с моим ребенком.

Вдруг Лэйни поняла, что была права, успокаивая себя. Он был простым мужчиной, обыкновенным человеком… даже, скорее, жалкой оболочкой для своего разума в этот момент. Он мог бы попытаться управлять жизнью Далтона, но она не позволит ему сделать это. Она была намного сильнее его.

Чувство успокоения пришло к Лэйни.

— Ты пройдешь тесты, или Далтон не увидит ни цента из моих денег, — продолжал давить на нее Уолтер. — Неужели ты хочешь лишить его такого состояния?

— Я не лишаю Далтона ничего. Это делаете вы. И я сейчас говорю не о деньгах. Вы лишаете его того же, чего однажды лишили Бена. Бена уже нет с нами. — Она видела, как Уолтер вздрогнул, но это не остановило ее. Она продолжала говорить… ради Бена и ради Далтона. — Теперь вы сами боитесь умереть. Не пора ли вам понять, что действительно важно в жизни? — Между ними воцарилась напряженность. Долгий момент они оба молчали. — Вы хотели видеть Далтона. Я привезла его. И я рада, что приехала. Раньше я боялась вас… а теперь уже не боюсь. Все, что я чувствую по отношению к вам, — это жалость.

Она повернулась. Гаррет пристально смотрел на нее. На его лице отражалось какое-то странное чувство, которое Лэйни не могла разгадать. Она не была уверена, было это чувство злостью… или болью.

— Подожди, — резко приказал Уолтер.

Она остановилась. Что-то в его голосе, что-то болезненное, заставило ее обернуться. Он казался таким маленьким среди всех этих приборов.

— Что?

Он долго смотрел на нее. Вдруг его глаза посветлели, заметно посветлели.

— Я хочу подержать его, — резко сказал он. — Принеси его сюда и дай мне подержать его.

Его слова были требовательными, но в тоне, в глазах была мольба.

Первым желанием Лэйни было отказать ему, восстановить справедливость, уйти от него. Он не заслуживал того, чтобы держать Далтона. Но она не могла уйти.

Она подошла к Уолтеру ближе и без слов протянула ему Далтона. Уолтер взял малыша на руки. Он ничего не говорил, просто держал Далтона, трогая его лицо, его ручки. Лэйни заметила, что руки Уолтера дрожали, когда он нежно прижимал к себе ребенка.

Потом он вернул ей Далтона. Лэйни взяла сына и тут увидела, как на глазах его деда выступили слезы. Ей пришли на ум слова Гаррета, что, несмотря на суровую и холодную оболочку Уолтера, у него доброе сердце.

Вдруг комок подкатил к ее горлу. Горечь охватила ее.

— Я знала, что вы любите его, — с нежностью произнесла она, стараясь контролировать дрожь в голосе. — Вы знаете, что он ваш внук, и вы любите его. И Бена вы тоже любили, я в этом уверена.

Уолтер не ответил, только отвернулся. Его губы были сжаты, но Лэйни все же заметила, что они дрожат. Он скрестил бледные и худые руки. Лэйни так захотелось дотронуться до его руки, что даже пришлось сжать кулак, чтобы не сделать этого. Ведь она не знала, как он отреагирует, если она дотронется до него.

— Теперь у вас есть внук, — прошептала она. — Вы уже ничего не можете поделать с прошлым, но вы можете изменить будущее… если захотите.

Когда Лэйни закончила, она повернулась и встретилась взглядом с Гарретом.

И она напомнила себе, что не может исцелить Уолтера, так же как не смогла исцелить Гаррета. Она сказала все, что было у нее на душе. Больше она ничего не могла сделать.

Уолтер промолчал. Он так и не обернулся, когда она ушла.

Гаррет вышел за ней. Он бесшумно закрыл дверь в комнату Уолтера.

Лэйни положила Далтона в коляску, затем выпрямилась и посмотрела Гаррету в глаза. Она приняла решение, и он должен был узнать об этом первым.

— Я решила протестировать Далтона.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Гаррет ходил по коридору перед отделением интенсивной терапии.

Несколько часов прошло после встречи Лэйни с Уолтером. Она уже уехала, уехала домой, в Дир-Крик. Уолтер лежал в реанимации, ожидая, когда его переведут в обычную палату. Как говорил доктор, он отлично перенес операцию.

Старик будет рад услышать, что Лэйни согласилась на тестирование, которое подтвердит, что Далтон — его внук.

Уолтер победил.

Но Гаррет не мог вырвать из своего сердца чувство, что на самом деле Уолтер проиграл. И не он один. Гаррет тоже проиграл.

Вы уже ничего не можете поделать с прошлым, но вы можете изменить будущее… если захотите. Слова Лэйни снова и снова звучали в его голове.

Гаррет знал, что эти слова она обращала не только к Уолтеру, но и к нему самому тоже.

Но разве он не пытался сделать это? Он уже однажды любил и поплатился за это. Теперь действовал более предусмотрительно. Да и какой дурак будет дважды повторять одну и ту же ошибку?

Если он даст Лэйни то, чего она хочет, то может оказаться в той же ситуации, какая была с Ванессой. Он может остаться наедине с мучительной болью.

Гаррет резко остановился в углу коридора. Но он и так был наедине с мучительной болью сейчас, разве нет? Он повернулся к Лэйни спиной, но это не уменьшило его боли.

Если он даст ей то, чего она хочет, то подвергнет себя большому риску. Но если он не сделает этого, то обречет себя на такое будущее, которого всеми силами старается избежать. В таком случае он рискует пройти мимо настоящего счастья. Только то, что это было ошибкой в прошлом, еще не означало, что это станет ошибкой в настоящем.

Я решила протестировать Далтона.

Холод сковал сердце Гаррета, и он понял, почему его не обрадовало ее решение. Оно лишало его преимущества выбора. Гаррет мог довериться Лэйни до научного подтверждения, теперь же эта возможность растаяла, как дым. Ей больше не нужно было его доверие.

Он опоздал.

Она перестала верить в него.

Лэйни ходила взад-вперед, тихо напевая Далтону. Он был возбужден сильнее обычного. Выдался напряженный день с неожиданной поездкой в Остин и столкновением с Уолтером в больничной палате. Она надеялась, что Далтона беспокоило только это, что он ничем не заболел.

Да она и сама была расстроена. Спокойствие, пришедшее к ней в палате Уолтера, превратилось в меланхолию. Она была рада, что столкновение с Уолтером осталось позади… ведь это когда-нибудь все равно настигло бы ее. Но ее победа над Уолтером была омрачена глубоким чувством потери, которое пришло, когда она увидела Гаррета.

Она не могла избавиться от надежды, что еще не все потеряно для них, что Гаррет еще может заново научиться любить и доверять… если он захочет этого.

Лэйни всхлипнула, протянув руку, чтобы смахнуть предательскую слезу, до того как она скатится по щеке. Она была чересчур романтичной. Это однажды уже принесло неприятности на ее голову, и сейчас она снова была в беде. Она хотела превратить Гаррета в рыцаря в сверкающих доспехах, скачущего к ней на белом коне, чтобы объявить о своей вечной преданности… как в одной из сказок, в которые он не верил. Видно, в детстве бабушка читала ей слишком много выдуманных историй.

Гаррет не прискачет к ней на белом коне. Ей надо было выкинуть это из головы, убеждала себя Лэйни.

Далтон закричал во всю глотку.

— Тебе тоже грустно, да, мой сладкий? — проворковала она.

Она снова проверила его пеленку, еще раз попыталась покормить, но он не был мокрым или голодным. У него не было температуры. Почему же он так капризничал? Ему явно было не по себе на протяжении всего этого дня.

Лэйни самой захотелось разрыдаться. Похлопывая малыша по спинке, она поднялась наверх в надежде найти объяснение его странному поведению в детском справочнике.

— Так, ты уже слишком взрослый, чтобы это были колики, — решила она, листая книгу. Далтон был жизнерадостным ребенком и обычно не плакал так долго. — Ранние зубки. Ну-ну…

Когда он в очередной раз открыл ротик, Лэйни заглянула в него. На нижней десне заметила небольшую белую полоску. Она была едва заметна, и Лэйни не удивилась, что не увидела ее раньше.

— Ага, вот в чем дело!

Она еще немного почитала книгу и решила последовать советам, приводившимся в ней. Там говорилось, что надо дать ребенку успокоительное.

Да уж, Лэйни и сама с радостью приняла бы его. Несколько минут спустя, после того как она дала Далтону дозу жидкого детского лекарства и помазала десну специальным гелем, ребенок угомонился, и они отправились на прогулку. Был теплый летний вечер. Еще не стемнело. И, как обещал справочник, прогулка на свежем воздухе должна была успокоить капризного ребенка.

Они прошлись вокруг соседних домов, и это произвело должный эффект. Лежа в коляске, Далтон притих, слушая чириканье птичек на деревьях и шум проезжавших мимо машин. На втором круге и Лэйни стала чувствовать себя лучше. Ей тоже нужен был свежий воздух. Солнце близилось к горизонту, и его мягкий свет успокаивал расшатанные нервы. К тому времени как Лэйни выходила на свою улицу, Далтон уже тихо посапывал.

Сердце екнуло у Лэйни в груди, когда она увидела роскошную машину, припаркованную напротив ее дома. Она была очень похожа на машину Гаррета.

Но это не могла быть она.

Лэйни толкнула коляску немного быстрее. Сердце бешено билось у нее в груди.

Гаррет наблюдал за ней в зеркало заднего вида. Он открыл дверь и вышел из машины.

Лэйни остановилась, на расстоянии наблюдая за ним. Ее губы слегка приоткрылись, а глаза расширились от удивления. Ее золотистые волосы водопадом струились по плечам, которые открывал белый топ, дополнявший джинсовые шорты.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она после долгого молчания. Вдруг выражение беспокойства повисло на ее лице. — Что-то с Уолтером? Что-то случилось? Он…

— Нет, — поспешил Гаррет успокоить ее. — С Уолтером все в порядке. Он перенес операцию и идет на поправку. — Он обошел машину и присоединился к ней на тротуаре. Посмотрел на спящего в коляске Далтона. — Я здесь не поэтому. — Он замялся, не зная, как продолжить, но точно зная, что это надо сделать. От этого зависело его будущее. — Я приехал несколько минут назад, но тебя не было дома, и я решил подождать.

— Я гуляла с Далтоном, — сказала Лэйни, все еще в недоумении глядя на него. — У него режется первый зубик, и он устроил мне настоящий концерт. К счастью, похоже, прогулка сделала свое дело.

— А ты можешь достать его из коляски, не разбудив? — спросил Гаррет.

Лэйни моргнула.

— Не знаю. Я об этом как-то не думала.

— Что ты скажешь насчет еще одной пары рук, которая помогла бы тебе укачать его, если вдруг он проснется, когда ты будешь его перекладывать?

Лэйни наклонила голову набок, подозрительно глядя на Гаррета.

— Ты же проделал весь этот путь не для того, чтобы предложить мне помощь с Далтоном? — спросила она.

— Ты права. Не возражаешь, если мы пройдемся? — предложил он. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

Она кивнула.

— Пойдем.

Далтон начал ворочаться. Его ротик открылся для широкого зевка, а ресницы затрепетали.

— Похоже, Далтону не повредит еще один кружок.

Они пошли вперед. Лэйни толкала коляску, а Гаррет шел рядом с ней. Далтон скоро снова заснул.

Первые минуты Гаррет молчал, и Лэйни стала украдкой поглядывать на него. Он был погружен в мысли, черты его лица были жесткими и напряженными. Потом он повернулся к ней, и она увидела, что его взгляд вовсе не был жестким и напряженным. Он был наполнен чувством, которого она не понимала.

Она хотела, чтобы он заговорил. Не знать, для чего он приехал, было невыносимо. Она надеялась… Но она не хотела надеяться. Это было слишком больно.

— Представь, что ты с кем-то встречаешься, — медленно начал он тихим и серьезным голосом. Он смотрел прямо перед собой. — Ты любишь этого человека или, по крайней мере, так думаешь. И ты думаешь, что этот человек тоже тебя любит. Все кажется идеальным… до того дня, когда ты приезжаешь домой, заходишь в свою спальню, и твое сердце жестоко вырывают из груди.

— О, Гаррет…

Лэйни остановила коляску, не зная точно, что сказать, как ответить на боль в его голосе. Она уже знала, что случилось с его браком, и, оттого что она услышит это еще раз, ничего не изменится.

— Ты не должен объяснять…

— Нет, должен. — Он пошел дальше, и Лэйни последовала за ним. — Представь, что ты замыкаешься. Ты хранишь свои чувства запертыми внутри. И ты делаешь это так долго, что уже не осознаешь этого. Это уже твой стиль жизни. Или, точнее, не жизни. — Гаррет остановился и взглянул на Лэйни. Она молчала, он глубоко вздохнул и продолжил: — Потом однажды ты встречаешь другого человека, который пытается открыть все замки. — Этот человек заставляет тебя чувствовать, а это для тебя страшно и болезненно. Но ты хочешь чувствовать, потому что, когда ты чувствуешь, это светло, восхитительно, прекрасно.

— Гаррет… — слеза покатилась по щеке Лэйни.

— Дай мне закончить. — Он протянул руку и поймал ее слезу большим пальцем. — Ты спрашивала, хочу ли я стать таким же, как Уолтер. Так вот, не хочу. Я действительно этого не хочу, — он взял ее лицо в ладони, смотря в ее блестящие глаза. — Я люблю тебя, Лэйни, — хрипло прошептал он. — Я люблю тебя и доверяю тебе. И я хочу чувствовать все, что ты заставляешь меня чувствовать. Скажи, что я еще не опоздал, что мы еще можем быть вместе! Скажи, что это так!

— Конечно, это так! — воскликнула она с облегчением. — Все это так!

Он вздохнул и закрыл глаза, как бы беззвучно благодаря ее. Потом открыл их, чтобы увидеть ее лицо.

— Я люблю тебя, — повторил он. — Я хочу говорить тебе это каждый день, пока тебе не надоест и ты не попросишь меня замолчать.

— Я никогда этого не сделаю, — пообещала она. Слезы счастья текли по ее щекам.

Он обнял ее за талию. Она отошла от коляски и окунулась в его объятия… ей хотелось обнимать его снова и снова, любить его. Он отстранился от нее. Она слышала, как билось его сердце — точно в такт ее собственному.

— Я люблю тебя! — крикнул он так, чтобы весь мир знал, что он смог раз и навсегда избавиться от своего страха.

Она рассмеялась сквозь слезы.

— Я тоже люблю тебя. Но так ты можешь разбудить Далтона, — заметила она.

Далтон в этот момент тихонько мурлыкнул и открыл глаза. Лицо его засияло от радости при виде Гаррета, и он протянул к нему маленькие ручки.

— Он хочет к тебе, — сказала Лэйни.

Гаррет взял Далтона из коляски и поднял его высоко над собой.

— Я люблю твою мамочку, — сообщил он Далтону.

Потом быстро взглянул на Лэйни.

— Извини, — произнес он. — Мне надо кое-что спросить у Далтона.

Лэйни подняла бровь.

— Далтон, так как ты самый близкий родственник мужского пола, а я хочу, чтобы все было как положено, я бы хотел попросить у тебя руки твоей матери. Как ты смотришь на это, малыш?

Далтон гукнул в ответ.

Нежный, ласковый взгляд Гаррета обратился к Лэйни.

— Я думаю, парень согласен, — сказал Гаррет. Держа на руке ребенка, он опустился на одно колено прямо посреди улицы. — Лэйни, ты выйдешь за меня?

— Да, — прошептала она с сияющими от счастья глазами.

Гаррет встал и снова обнял ее вместе с Далтоном. Он нашел ее губы и одарил Лэйни всей страстью настоящей любви.

И они долго простояли бы так, если бы Далтон не стал высказывать свой протест.

— Не время, малыш, — шутливо поругал его Гаррет. — Надо будет научить тебя узнавать, когда твое время…

ЭПИЛОГ

Лэйни смотрела на свое отражение в зеркале. Ее белый кружевной наряд был сказочным… как и все остальное в ее новой жизни.

Она выглядела и чувствовала себя как принцесса. И не потому, что венчалась в самой прекрасной церкви Остина. И даже не потому, что прибыла сюда в прекрасной сказочной карете. Она чувствовала себя принцессой просто потому, что была влюблена и на этот раз ее любовь нашла ответ в сердце любимого.

Прошло два месяца после того, как Гаррет сделал ей предложение. Он хотел жениться как можно скорее, но постарался организовать церемонию так, чтобы все напоминало сказку, не сомневаясь, что Лэйни заслужила это. Она знала, что он нанял целую армию помощников, чтобы воплотить в жизнь ее мечту, и любила его за это еще больше. Но она хотела поскорее начать обычную жизнь, которая будет у них после венчания, — жизнь в Дир-Крике, со «Сном и завтраком», с ребенком и с новым мужем. Гаррет уже планировал и подстраивал свое расписание под новую жизнь, под их новую — совместную — жизнь.

— Лэйни! Пора! — услышала Лэйни голос Пэтти.

Лэйни отняла Далтона от груди. Он одарил ее потрясающей улыбкой. Лэйни поднялась, поправляя перед зеркалом свое необыкновенно красивое платье. Все запело у нее внутри, когда она представила, как сейчас все ждут ее в церкви и как скоро все взоры будут устремлены на нее.

Уолтер ждал в холле. Лицо его было, как всегда, суровым, но взгляд смягчился при виде внука. Результаты теста дали ему необходимые доказательства, но он больше и словом не обмолвился о деньгах. Ей было интересно, неужели ее слова, сказанные ему тогда, в его больничной палате, нашли приют в его сердце?! Но она понимала, что он никогда ей в этом не признается. Было достаточно того, что он пришел на свадьбу. Было достаточно того, что он хотел держать своего внука во время церемонии. Лэйни знала, что любовь требует времени и находит свои собственные пути.

Уолтер сел поближе ко входу в церковь. Завершив последние приготовления, Пэтти открыла шествие. Хейден взял Лэйни под руку. Она посмотрела в сторону алтаря — море гостей, а в центре ее Прекрасный Принц, ожидающий своей Принцессы. Его лицо светилось любовью, полнейшим доверием и непередаваемым счастьем. Беспокойство Лэйни испарилось. Она почувствовала уверенность в своем будущем.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?