«Две свадьбы»

ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Как тайфун, проносящийся по выжженной солнцем пустыне, ворвалась Марго Макклауд в двери церкви Святого Михаила в Бедфорде, волоча за собой чемодан.

     Марго терпеть не могла опаздывать. Из Афин она прилетела вовремя, но от аэропорта добиралась три часа из-за затора, образовавшегося вследствие аварии.

     В дверях она налетела на мужчину, и от падения ее спасли его крепкие руки.

     Пытаясь прийти в себя, Марго сделала глубокий вдох.

     Незнакомец приподнял темные брови и улыбнулся.

     — Марго?

     Марго удивилась: этот человек знает ее имя, хотя он ей совершенно незнаком.

     Она внимательно посмотрела на него и поняла, что такого мужчину трудно было бы забыть. Этакий тип сурового воина, оставляющий неизгладимое впечатление после единственной встречи. Если, конечно, суровые воины надевают смокинги.

     И где он отыскал смокинг, вмещающий такие широкие плечи?

     — Да, я Марго. — Неужто в дополнение ко всем неприятностям она перепутала назначенное время? — Я ведь не пропустила ничего, нет?

     Брюс Рид был мгновенно захвачен исходящим от нее потоком энергии. Он легко нашел в ней сходство с ее дочерью. Те же глаза, губы, удивительный цвет волос — пшеница под ярким утренним солнцем. Мелани носила длинные волосы, а у этой женщины они подстрижены и открывают нежную кожу шеи. Резко очерченный подбородок говорил о ее характере.

     «Признак бойца», — подумал Брюс.

     Мать и дочь, а? Не попал ли его сын в переплет, оказавшись неожиданно между ними? По крайней мере, внешность достаточно привлекательная.

     — Нет, вы ничего не пропустили, — заверил он ее.

     Кивком головы Брюс указал на двойные деревянные двери, ведущие во внутреннее помещение, которое было переполнено людьми. Все, включая его нервничающего сына, ожидали прибытия Марго.

     — Мелани настояла на том, чтобы задержать венчание. Она отказывалась выходить замуж без вас.

     Скользнув глазами по ее изящной, спортивной фигуре, он еще раз подметил сходство между матерью и дочерью. Обе тоненькие, хорошо сложенные. Интересно, не устарело ли его понятие о том, что такое хорошая фигура? Вполне возможно. За четырнадцать лет немудрено было потерять всякое представление о теперешней моде. Кто знает, может, нынче опять эталоном считаются толстушки?

     — Сюда, пожалуйста. — Указав на двери, Брюс забрал у нее чемодан. — Мелани, к тебе пришли, — сказал он, широко улыбаясь молоденькой женщине, которую знал так недолго и уже успел полюбить как родную дочь.

     — Мама! — Мелани издала шумный вздох облегчения. — Я знала, что ты меня не оставишь.

     Она ухитрилась в тесноте обнять мать.

     Марго сморгнула показавшуюся слезу. Она не плакала многие годы.

     Отпустив из объятий Мелани, она отступила назад, оглядывая ее с ног до головы. И когда дочка успела превратиться в прекрасную молодую женщину? Казалось, только вчера маленькая девочка смотрела на нее снизу вверх...

     Луч солнца неожиданно пробился сквозь цветное стекло и осветил Мелани.

     У Марго прервалось дыхание.

     — О, боже мой, позволь, я взгляну на тебя как следует.

     «Мама наконец-то здесь. Все теперь будет хорошо», — подумала Мелани.

     — Мама, посмотри, какое замечательное платье, верно?

     — Платье просто хорошенькое, это ты замечательная, — прозвучал глубокий голос позади Марго.

     Марго оглянулась через плечо и увидела того же незнакомца.

     «Этот человек мне симпатичен», — подумала она.

     — Кто вы?

     — Брюс Рид, — представился он и поспешил пояснить: — Отец жениха.

     — О! — Она обласкала его улыбкой. — Очень приятно.

     — Мама, ты будешь переодеваться или собираешься носить свой наряд в сумке? — спросила Мелани, взглянув на сумку, валяющуюся на полу.

     Марго рассмеялась.

     — Язычок у тебя не стал менее острым!

     — Может быть, ты помнишь, что мне сегодня надо еще успеть выйти замуж?

     Брюс задумчиво разглядывал комнату.

     — По-моему, в этом помещении слишком много народу, чтобы переодеваться. Может быть, вам лучше воспользоваться комнатой для отдыха?

     Марго отклонила его предложение:

     — Не волнуйтесь. Я прекрасно обойдусь.

     Ограниченное пространство не было для нее непреодолимым препятствием. Было время — к счастью, довольно недолгое — сразу после рождения Мелани, когда ей приходилось делить крошечную раздевалку в Лас-Вегасе с тридцатью другими женщинами. Тогда она приобрела навык переодеваться быстро, делая минимум движений.

     С улыбкой Марго захлопнула дверь перед его носом и повернулась к дочери.

     — Если жених хоть в малой степени напоминает своего отца, — сказала она, быстро освобождаясь от пиджака и юбки, — то тебе попался удивительно красивый мужчина. У тебя редкий вкус, дорогая.

     При мысли о Лансе Мелани ощутила волну счастья, разливающуюся по всему телу.

     — Да, сходство есть.

     Марго молниеносно оказалась в платье из мерцающей материи, которое оттеняло ее глаза и выгодно подчеркивало фигуру.

     — Кстати, сколько ему лет?

     Оглядывая себя в зеркале, Мелани поправила золотую цепочку на шее — свадебный подарок жениха.

     — Лансу тридцать.

     — Да не ему, его отцу.

     Сказав это, Марго подмигнула Джойс, с которой успела между делом обменяться парой приветственных фраз. Джойс, подружка невесты, смотрела на Марго с обожанием. Джойс выросла по соседству с Мелани, ее матерью и старой тетушкой, Элайной. Не проходило и дня, когда бы она не позавидовала своей подруге. Веселая, оригинальная Марго Макклауд была такой жизнерадостной, подвижной, полной неожиданных сюрпризов, что ее собственные родители по сравнению с ней казались старыми и скучными.

     Отношение Джойс к Марго не изменилось с годами.

     — Сколько лет Брюсу? — удивленно спросила Мелани. — Не знаю.

     Взглянув в зеркало и проверив, все ли в порядке, Марго была удовлетворена результатом.

     — Он смотрится скорее старшим братом, чем отцом тридцатилетнего человека.

     Не показалось ли ей, что в глазах у матери блеснул шальной огонек? Вполне вероятно, решила Мелани. На свете не существует человека, который не приглянулся бы Марго Макклауд по той или иной причине. И ее чувства всегда сторицей возвращались. Марго ясно давала понять, что наслаждается компанией мужчин. И даже расставаясь с тем или другим, сохраняла дружеские отношения.

     — Его отец женился очень молодым. Он и мать Ланса были сильно влюблены друг в друга. А появление Ланса на свет ускорило женитьбу.

     Интересно, что это — простое любопытство матери или что-то более серьезное? — гадала Мелани, отвечая Марго.

     Марго подумала, что в ее случае беременность не послужила стимулом для свадьбы. Отец Мелани исчез, стоило ему узнать о предполагаемом отцовстве.

     И многое потерял. Такую дочь.

     — Очень романтично. А жаль. — Она повернулась на каблуках, предоставляя дочери возможность хорошенько ее рассмотреть. — Я быстро управилась?

     — Да, спасибо.

     Мелани взяла мать за руку и повела ко входу. Раздались звуки музыки.

     — Что ты имела в виду, когда сказала, что тебе жаль?

     — Что Брюс женат. — Марго беззаботно пожала плечами.

     — Он вдовец. Его жена погибла в авиакатастрофе много лет назад.

     Для Марго все сразу предстало совершенно в другом свете. Такой симпатичный, и свободный к тому же...

     — Хм.

     Мелани не знала, радоваться ей или огорчаться. Ей знаком этот взгляд матери. Самое время поставить все на свои места.

     — Мне кажется, что папа немного консервативен для тебя.

     Марго остановилась как вкопанная и уставилась на Мелани.

     — Папа?

     Вначале Мелани было немного не по себе, хотя она ничего не имела против.

     — Брюс предложил мне называть его так. Ну я и пробую привыкнуть. — Она не могла сдержать улыбки. — Надо признаться, что неплохо иметь кого-нибудь, кого можно называть папой.

     Раньше у нее не было такой возможности. В детстве она очень расстраивалась из-за этого. Боль пронзила сердце Марго.

     — Я знаю, малышка.

     Она понимала, как ее дочери было нелегко без отца. Ее вина. Ей надо было бы знать заранее, что такой человек, как Джек, никогда не захочет связывать себя семьей, иметь жену, а тем более детей.

     Она изо всех сил старалась как-то исправить ущербность своей семьи. Возможно, не настолько преуспела в этом, как ей хотелось.

     — Мама, — напомнила о себе Мелани. С самого раннего возраста она была способна читать мысли матери, как открытую книгу. — Не смотри так. Я говорю, что неплохо после всех этих лет иметь человека, которого можно называть папой. — Она дружески подтолкнула мать. — Ты всегда была лучшей частью моей жизни.

     Марго, пытаясь отвлечься от грустных мыслей, заботливо расправила вуаль Мелани.

     — А ты была лучшей частью моей, крошка. Лучшей частью меня самой.

     Музыка зазвучала громче. Джойс, успевшая их опередить, высунула голову в холл, удивляясь, что их так задержало.

     — Публика начинает беспокоиться, — сказала она строго.

     — Один момент. — Марго сжала руки дочери. Калейдоскоп минувших дней пронесся у нее перед глазами, пестрая череда событий, звуков и запахов. Она любила Мелани больше всех на свете. Счастье дочери было важнее всего остального. — Ты любишь его, дорогая?

     Только ли это хотелось ей узнать?

     — Так сильно, что даже немного больно, — тихо сказала дочь.

     Марго всматривалась в Мелани.

     — А он?

     До того, как дочь успела ответить, Марго упрекнула себя за то, что в такое ответственное время позволила карьере одержать верх над интересами, несомненно, более важными для их маленькой семьи.

     — Как мне хотелось бы приехать пораньше, чтобы иметь возможность познакомиться с ним до свадьбы... — Ее голос сорвался.

     Мелани покачала головой. Она знала, что мать не имела возможности приехать, хотя бы на недельку. Последнее время она была в Греции, не ближний свет от Калифорнии.

     — Мама, он очарует тебя. Ланс меня любит.

     — Это единственное, что стоит брать в расчет. — Она поцеловала Мелани в щеку. — Потому что, если он доставит тебе хоть крохотную неприятность, я сживу его со свету, предупреждаю.

     Губы Мелани тронула улыбка.

     — Столь грозное предупреждение удержит его от необдуманного поступка.

     Зазвучал свадебный марш. Мелани глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

     — Играют наш выход.

     — Нет, только твой, крошка. Мне эту песенку не сыграют никогда.

     Марго приняла решение очень давно. Браку нет места в ее жизни. Куда лучше пройти через жизнь, наслаждаясь тем, что она реально может дать. И когда отношения с мужчиной затягивались, по ее мнению, слишком надолго, то она первая делала шаг к тому, чтобы тактично их прервать.

     Двери распахнулись. Музыка обрушилась на них стремительным водопадом. Крепко придерживая руку дочери, Марго начала с нею медленное шествие к алтарю. Как и большинство событий в ее жизни, это не было запланировано. Марго была очень польщена, когда Мелани попросила сопровождать ее вместо того, чтобы пройти этот путь одной или пригласить для такой цели какого-нибудь пожилого мужчину.

     Если Мелани и принадлежит кому-нибудь, то именно ей. А теперь она готовилась передать ее другому человеку.

     Марго чувствовала, как сердце сжимается в груди с каждым сделанным шагом. Она отдавала Мелани все лучшее, что имела, любила ее всеми силами души. Но это было так недолго.

     — С тобой все в порядке, мам? — прошептала Мелани, склоняя голову к Марго.

     Марго кивнула.

     — Да, — откликнулась она, — просто замечательно.

     На самом деле все не было уж так великолепно. С ней что-то происходит, она потеряла контроль над собой.

     Марго пыталась взять себя в руки, удержать закипавшие в уголках глаз слезы. Ценой героических усилий ей это удалось. Как хорошо было бы иметь рядом человека, с которым можно поделиться этим мгновением. Но никто из многочисленных друзей и поклонников не подходил для этого. Никто из них не был свидетелем того, как напуганная молоденькая девочка стала матерью и ухитрилась выкарабкаться из ямы, в которую ее бросила жизнь, создать семью для беспомощного существа, врученного ей судьбой.

     Единственный человек, с которым она могла бы поделиться, который полностью мог бы понять все, оставил ее. Элайна... Женщина, пришедшая в трудную пору к ней на помощь. Она забрала ее из маленькой замызганной квартирки, которую удавалось снимать на зарплату хористки, и перевезла в свой дом, впустила в свое сердце. Только благодаря Элайне она смогла удержаться на плаву, только благодаря ее доброму сердцу встала на ноги.

     — Как рада была бы твоя тетя Элайна, увидев сейчас тебя!

     — Знаю, мама, знаю.

     Мелани печально улыбнулась.

     Элайна умерла три года назад, оставив после себя пустоту, которую трудно было заполнить. Любовь к Лансу помогла Мелани обрести силы.

     Взгляд Марго остановился на молодом человеке, стоявшем слева от священника.

     — Это он?

     Мелани вся засветилась улыбкой.

     — Точно, угадала.

     — Очень мил. — Марго слегка сжала дочери локоть. — Вы составите прекрасную пару, и дети у вас будут чудесные.

     Они подошли ближе. С удивившей ее саму неохотой Марго передала дочь ожидавшему ее человеку и отступила назад.

     В первом ряду она увидела Брюса и обрадовано кивнула ему.

     — Вижу, вы не танцуете.

     Брюс уловил запах духов, который был как бы естественным дополнением к ее чарующему голосу, а затем почувствовал руку на плече. Второй раз в течение дня она удивила Брюса.

     Марго внимательно смотрела на него, сидевшего в полном одиночестве за столом.

     — Я не люблю танцевать.

     Что-то в его голосе заставляло сомневаться в искренности ответа. Она заглянула ему в лицо.

     — Не любите танцевать или не умеете?

     Взгляд его сказал все, что она хотела знать. Взяв Брюса за руку, Марго почувствовала ее силу. Ей всегда нравились сильные мужчины.

     — Пойдемте, я вас научу. — Она потянула его за собой.

     — Тут все дело в бедрах. — Марго решительно положила его руку себе на бедро и начала медленно двигаться.

     Брюс почувствовал, как что-то сжалось у него внутри.

     — Что — все? — спросил он растерянно.

     — Ритм, — ответила Марго, продолжая свое показательное выступление. Осторожно, словно ступая по тонкому льду, она вывела его за собой в танцевальный зал. — Позвольте ритму захватить вас. Не думайте о том, что вы танцуете, только старайтесь подчиняться ведущему вас ритму.

     Марго на минуту прервала свои объяснения, заметив, что он наконец обратил внимание, как платье облегает ее тело. С ободряющей улыбкой она приникла к нему.

     — Ну вот, вы уже уловили, как надо двигаться в определенном ритме.

     И раньше, чем Брюс смог запротестовать, он оказался на середине зала, окруженный танцующими. Привлекать внимание к себе не хотелось, и потому чувствовал он себя очень неловко.

     Марго поняла его сопротивление по напряженной позе и сомнению, отразившемуся на лице. Он стеснялся. Она же потеряла свою способность стесняться много лет назад.

     — Не беспокойтесь, мы сделаем вид, что ведете вы.

     Ее уверенность показалась ему совершенно необоснованной.

     — Как можно притворяться, что я веду, если я совершенно не представляю, как это делается?

     Она улыбнулась. Брюс в очередной раз увидел ее сходство с Мелани.

     — Очень просто. Президенты только этим и занимаются.

     Она подмигнула, и озорные огоньки в ее глазах еще больше смутили его.

     Наблюдая за ним, она раздумывала, что заставляет его так напрягаться: ее близость или его стеснительность.

     — У меня давным-давно не было практики. — Увидев веселье в ее глазах, он смешался. — Вы заигрываете со мной?

     Смешливые ямочки появились на ее щеках.

     — У меня тоже давно не было практики... — Она чувствовала удивительное спокойствие в обществе этого сильного человека. И на минуту позволила себе окунуться в это спокойствие. — Ну да, я заигрываю с вами.

     — Зачем? — Мы едва знакомы, подумал он.

     — Зачем женщина обычно флиртует? — Марго принялась перечислять: — Женщина может кокетничать, чтобы ей сделали комплимент. Или потому, что мужчина ей симпатичен и она хочет привлечь его внимание. Потому, что ей приятен сам процесс. Или таким способом она хочет показать свое дружеское расположение.

     Теперь они танцевали рядом с Мелани и Лансом, и Марго ощутила легкий толчок в сердце. Она с первых шагов поощряла Мелани к самостоятельности, но никогда до этого у нее не было возможности убедиться, насколько хорошо ее дочь справляется. Мелани теперь стала взрослой и сама принимала решения.

     — Или, может быть, — тихо сказала Марго, наблюдая, как танцует молодая пара, — потому, что ее единственная дочь только что вышла замуж и она чувствует себя немного потерянной.

     — Должен ли я выбрать один из предложенных вариантов? — после долгого молчания спросил Брюс.

     — Наверное, это стало бы достойным результатом моих усилий. — Марго заставила себя улыбнуться.

     — Последнее? — Он выбрал наиболее безобидное предположение.

     Марго приоткрылась немного больше, чем ей хотелось бы, и поспешила исправить это беззаботным смехом.

     — Неверно. Ответ — исключительно дружеские побуждения.

     Искусно маневрируя, Марго повернула Брюса так, чтобы оказаться к дочери спиной. Глаза на мокром месте дважды за день — это более чем достаточно.

     — Я люблю людей, Брюс. Мне приятно, когда им хорошо со мной. С мужчинами это означает легкий флирт.

     Мелани смотрела на них с радостью и некоторым сомнением. Ей нравился Брюс. Очень нравился. Человек такого типа совершенно беззащитен перед угрозой, которую представляла ее мать. Безоружен и не подготовлен.

     Она подняла глаза на своего мужа.

     — Мама танцует с твоим отцом. Как думаешь, надо мне предупредить его?

     Совсем недавно Ланс ни за что бы в этом не признался, но у него с отцом было много общего. Вернее, до того, как в его жизнь вошла Мелани. У отца есть право обрести такое же счастье.

     Ланс покачал головой.

     — Если она такая же, как ты, то для него это хороший вариант.

     Комплимент был удивительно мил, но не уменьшил ее беспокойства. Вся проблема в том, что ее мать совсем не такая, как она.

     Мелани прикусила губу, следя за тем, как пара делает медленные круги на крохотном участке танцевального зала.

     Полегче с ним, мамочка.

ГЛАВА ВТОРАЯ

     Марго подняла голову, чтобы посмотреть на человека, который ухитрялся сохранять уважительную дистанцию между ними, даже держа ее на столь близком расстоянии, что чувствовалось биение его сердца. Брюс Рид был очень застенчив.

     Можно многое сказать в пользу его поведения, размышляла она, наслаждаясь ощущением его рук, близостью его тела.

     А может быть, она соскучилась по подобному обращению, живя в темпе, не позволяющем остановиться, не допускающем потерь времени на старомодные расшаркивания. Брюс Рид с его неуверенной, робкой улыбкой, добрыми глазами и вежливыми манерами был для нее как глоток чистого воздуха.

     Так или иначе, ей было приятно танцевать с этим высоким симпатичным мужчиной. Двигаясь в ритме музыки, она позволила себе полностью плыть по течению. Это было ее кредо на протяжении многих лет. Лови счастливый момент, потому что следующий может выбить тебя из седла.

     Марго провела ладонью по его плечу, слегка касаясь пиджака. Даже при таком прикосновении можно почувствовать жесткие мускулы. Симпатичный и сильный, подумала она. Это редкость для мужчины в таком возрасте.

     Она одарила Брюса улыбкой, медленной, чувственной и, как кто-то однажды сказал ей, разящей наповал. Его молчаливый отклик польстил ей.

     Она изучала его лицо.

     — Сколько вам лет?

     — Зачем вам знать?

     Марго пожала плечами. Пытаясь не упустить возникшее настроение, она положила голову ему на грудь.

     — Вы не выглядите достаточно старым, чтобы иметь такого сына, как Ланс.

     Это удивительно, подумал Брюс, сердясь и одновременно радуясь ее фамильярности и собственной реакции на нее. Они едва двигались по залу, оба во власти легкой истомы. Его щека слегка терлась о ее макушку. Поддавшись чувственности, он совсем позабыл, что не любит танцевать.

     — Спасибо, — сказал он ей. — Положа руку на сердце, могу вернуть вам комплимент.

     Марго подняла голову. Ее лицо озарила улыбка.

     — Я не выгляжу достаточно старой, чтобы у меня был такой сын, как Ланс? — поддразнила она его. — Это действительно не так.

     — Да нет, я хотел сказать... — смутился Брюс.

     — Знаю, что вы хотели сказать, — немедленно откликнулась она, понимая, что обязана поддержать этого застенчивого симпатягу. — Что я недостаточно стара, чтобы быть матерью Мелани. Это очень приятный комплимент.

     Брюсу потребовалось некоторое время, чтобы восстановить нить разговора. От взгляда, который был направлен на него, в голове у него все смешалось. Он никогда не видел таких синих глаз и столь вызывающего взгляда. Все в ней было неуловимо завораживающим. Словно держишь в руках ртуть.

     Новоявленная свекровь Ланса, поймал он себя на мысли, — редкостная женщина.

     — Это не комплимент, — сказал Брюс.

     Возможно, ей приходится выслушивать нечто похожее раз десять на дню. Он не собирается участвовать в подобном соревновании.

     — Это результат наблюдения. Вы действительно выглядите как сестра Мелани, а не мать.

     Ей говорили это и раньше, но слышать такое всегда приятно. С течением времени ценность комплимента все более возрастала.

     — Я родила ее, когда мне было одиннадцать.

     Ее лицо было настолько непроницаемо, голос настолько торжественным, что Брюс не знал, то ли она напропалую врет, то ли, опьяненная шампанским, рассказывает ему о темных, не предназначенных для чужих ушей семейных тайнах. У него были знакомые женщины, например его сестра, Бесс, которые не могли выпить и глотка спиртного без того, чтобы им не пришла охота обрушить на первого встречного все свои печали, сообщить о всевозможных прегрешениях, больших и малых. Он понятия не имел, причислить ли ему Марго к категории лжецов или дамочек, не воздержанных на язык.

     Брюс решил, что лучший способ выйти из положения — сделать вид, будто не было сказано ничего особенного. Остается надеяться, что он еще помнит, как это делается.

     — Вы настолько старше ее?

     Невинное замечание застало ее врасплох. Она расхохоталась, бесповоротно очарованная человеком, который, совершенно очевидно, не делал для того никаких попыток. Наверняка основной задачей, которую перед собой поставил Брюс Рид, было не совершить никакой непростительной ошибки в этот крайне важный день в жизни его сына.

     Вот это мужчина, восхищенно думала она, с ним действительно неплохо было бы познакомиться поближе.

     — О, Брюс, вы так любезны... — От брошенного ему взгляда Брюсу стало жарко. — По правде говоря, я на семнадцать лет старше Мелани. — Марго помолчала, быстро высчитывая в уме. — Семнадцать с половиной, если точнее.

     Это уже ближе к истине. Брюсу вдруг показалось, что их связывает невидимая нить, ведь оба они стали родителями еще до своего двадцатилетия.

     — Моей жене было почти девятнадцать, когда родился Ланс. Она была на пять месяцев старше меня. — Он не отдавал себе отчета, что сейчас, забывшись, позволил себе предаться воспоминаниям. Его мысли отразились в рассеянной улыбке, появившейся на губах независимо от его воли.

     Марго не могла не заметить ее. Она не понимала, откуда взялась легкая досада, непонятным образом связанная с его мыслями о прошлом.

     — Я всегда говорил ей, что у меня склонность к женщинам старше меня, — продолжал Брюс. Воспоминания захлестнули его. — Но она никогда не придавала внимания моим словам. — Грусть затуманила его лицо. — Просто не дожила до того возраста, когда начинаешь это ценить. — Брюс вдруг осознал, что его откровения могут показаться бессвязными. Он грустно пояснил: — Моя жена умерла очень молодой.

     Он до сих пор влюблен в нее, подумала Марго. Ее тронули глубокие чувства Брюса.

     Правила приличия требовали, чтобы она высказала подобающее случаю соболезнование, но ей показалось, что пустые слова от незнакомки — совсем не то, что ему требуется. Они ничего не изменят.

     Она сказала то, что думала на самом деле:

     — Ваша жена — очень счастливая женщина.

     Брови Брюса удивленно взлетели вверх. Как может женщина, умершая так рано, оставившая сиротой крошечного сына, считаться счастливой?

     — Почему вы так говорите?

     — Я вижу, как светится ваше лицо при упоминании о ней.

     Она не могла не позавидовать его жене. Даже потеряв ее, он сохранил любовь к ней. Это говорит о многом. О том, какой была женщина, и о мужчине, любившем ее.

     — Самое главное в жизни человека — это любовь. Мне кажется, что у вашей жены ее было в избытке.

     Да, подумал он. У Элен это было. Он не мог припомнить ни одного дня, когда бы не любил ее. Ему казалось, что они всегда были вместе, с того дня, как он себя помнит. Все, что было до того времени, покрылось пеленой, виделось словно сквозь дымку. Так же, как жизнь после ее смерти.

     Брюс вновь уловил запах духов Марго, которые обострили его чувства и привлекли внимание к женщине в его объятиях.

     — Вы очень хорошо все понимаете.

     Марго приняла похвалу без лишней скромности. Понимание тесно переплеталось с другими качествами, которые требовались ей в жизни, чтобы успешно выкарабкаться на поверхность.

     — Да, мне говорили это много раз.

     Скромностью она не страдает. Искренность — вот ее характерная особенность. Он ценил это свойство.

     — Да, про вас не скажешь, что вы очень застенчивы.

     Тем не менее это так. Мысль возникла у нее неизвестно откуда, из каких-то глубин подсознания. «Вот только я не имею права поддаваться порывам застенчивости. Не могу даже позволить кому-нибудь это заметить». Марго постаралась придать лицу непроницаемое выражение. За многие годы она здорово научилась этому.

     — Вы знаете мою дочь, — небрежно бросила она. — Кое-какие выводы обо мне можно сделать, узнав ее характер.

     Они правда очень похожи, мать и дочь. Хотя Марго более опытна и раскованна, чем Мелани. И возможно, раздумывал он, менее уязвима.

     — Да, конечно, только я не ожидал встретить женщину, чья энергия так и бьет ключом.

     — Бьет ключом? — Она не могла сдержать смех. — О, мой дорогой мистер Рид, вы меня не видели, когда я действительно разойдусь. — Она глянула в сторону Мелани и ощутила, как горло сжалось. — Думаю, сознание неотвратимости некоторых событий поубавило сегодня мой пыл.

     Брюс распознал в ее словах признаки горечи, которая наполняла и его душу. Нить общих переживаний объединила их, становясь крепче. Брюс не заметил, как музыка затихла. Он прислушивался к другой мелодии, той, что звучала у него в душе.

     Продолжая двигаться в такт внутренней музыке, он попытался пошутить:

     — Боже сохрани нас в таком случае от вашей энергии в ее наиболее ярком проявлении.

     Он очарователен, подумала Марго. Понимает он это или нет, но Брюс сумел поднять ее самомнение на невиданные доселе высоты. И именно сейчас ей это требуется, когда на пороге стоит устрашающее одиночество, как бы она ни притворялась, что это не так.

     — Бог тут не поможет. Так говорил мой отец, когда я в последний раз видела его.

     В ее глазах ему вдруг почудилась печаль. Но все в ней отрицало такую возможность. Он, должно быть, ошибся.

     — И когда это было? — поинтересовался он.

     Закрывая глаза, Марго и сейчас могла отчетливо вспомнить холодное, мрачное лицо отца в тот день, когда он приказал ей убираться из дома.

     Она тяжело вздохнула, ухитряясь в то же время улыбаться.

     — За четыре месяца до рождения этой прекрасной молодой дамы в свадебном платье.

     Пока она говорила, Брюс чувствовал возрастающее напряжение ее тела. Пройдя через неурядицы с сыном, он, казалось бы, должен был принять сторону ее отца. Но этого не произошло.

     — И с тех пор вы его не видели?

     Она покачала головой, беззаботной улыбкой прикрывая душевную боль. Когда она наконец прекратит жалеть о том, что никогда больше ей не удастся побыть папиной малышкой? Никогда... Какое страшное слово — никогда.

     — Живым — нет. — Она пыталась не вкладывать в слова никаких эмоций.

     Она приехала на похороны. Не пролила ни слезинки. Запретила себе.

     — Отец не желал иметь со мной ничего общего. — Марго беззаботно пожала плечами. — Он был очень богобоязненным, а я для него стала громадным разочарованием, олицетворением греха.

     Она верит этому, осознал Брюс. Его симпатии были полностью на ее стороне. Он знал, что такое бороться за право остаться в жизни другого. У него нечто похожее было с сыном. Прошло много времени, прежде чем сын понял отца, простил и принял.

     Он не винил Ланса. Опустошенный после гибели жены, он оставил его на попечение Бесс. Не понимая, как его поведение повлияет на сына.

     Бессознательно Брюс прижал Марго крепче к себе.

     — Может быть, это не к месту, но мне кажется, что ваш отец поступил бы куда лучше по отношению к вам, да и к себе самому, если бы возлюбил не только Бога, но и своих ближних.

     Ее ответная улыбка была ослепительной. Он увидел в ее глазах благодарность.

     Для не слишком разговорчивого человека он прекрасно подбирает слова, подумала Марго.

     — Ради Мелани мне хочется верить, что Ланс многое взял от вас.

     Ее слова задели тему, которая до последнего времени была для Брюса очень болезненной.

     — Ланс давно идет своим путем, возможно, что он моя полная противоположность. — Боясь, что его неправильно поймут, Брюс поспешил добавить: — Я был не очень хорошим отцом.

     Марго отмахнулась от прошлого. Бесполезно сожалеть о вещах, которые нельзя изменить.

     — Если в ваших словах и есть доля истины, то вас можно оправдать исключительными обстоятельствами.

     Это были очень болезненные обстоятельства. Но сейчас они на свадьбе Ланса. Не время говорить о смерти и ранах, горящих в его сердце, чувствах, от которых остался один пепел.

     — Скажите, у вас на все такие широкие взгляды?

     Она утвердительно кивнула.

     — Некоторые считают, что это мое самое большое достоинство.

     Брюс не был уверен, действительно ли это так.

     Он затруднился бы также сказать, какое достоинство Марго ему нравится больше всего. Она была прекрасна. Приветливая Марго приятно отличалась от холодных, неприступных светских красавиц. Дело даже не во внешности. Он давно уже понял, что внешняя красота обманчива, не самое важное в человеке, хотя и должен был признать, что внешность Марго — праздник для глаз. А ее манеры, открытые, естественные, увеличивали ее очарование раз в десять.

     — Я так не считаю, — высказал он свое мнение.

     Ей нравилось, как он улыбается.

     — Неужели? А как вы считаете?

     Комплименты он не умел говорить. Так же, как и поддерживать беседу. Но всегда говорил искренне.

     — Думаю, я не единственный, у кого язык прилипает к нёбу в вашем присутствии.

     Но она не согласилась с такой оценкой.

     — Как человек, у которого язык плохо поворачивается, вы прекрасно ведете беседу. И я надеюсь, что вы с Лансом действительно похожи.

     Много лет уже не случалось, чтобы о нем и Лансе говорили как о едином целом. Не так давно он сомневался бы в возможности подобного.

     — Благодаря Мелани я смогу узнать, так ли это на самом деле. — Он увидел вопрос в глазах Марго. — Потому что это Мелани настояла на том, чтобы мы с Лансом воссоединились. Она все время подталкивала нас к этому, облегчив мне первый шаг к примирению.

     «А вы очень напоминаете дочь», — мысленно добавил он.

     — Вы прекрасно ее воспитали.

     Нельзя сказать, что ее участие в воспитании сыграло решающую роль. Редко требовалось направлять и указывать Мелани, что делать. Дочь отличалась врожденным здравым смыслом, понимая, что хорошо, а что плохо. Внимание требовалось разве что во время болезней, да и болела она редко. Мелани такая дочь, о которой можно только мечтать.

     Но Марго не собиралась обременять Брюса описаниями процесса воспитания и восхвалять добродетели своего чада. Она коротко сказала:

     — Мне помогали. Брюс сделал вывод. — Муж?

     Марго покачала головой.

     — Моя тетя.

     — Полагаю, что здесь мы в равном положении. Ланса воспитывала его тетя Бесс, моя сестра. Вон она, — указал он, — танцует. Я представлю вас позже. Она взяла на себя заботу о Лансе после смерти моей жены.

     Раз уж им суждено породниться, подумала Марго, то секретов быть не должно. И она рассказала Брюсу все об отце Мелани.

     Ее исповедь изумила Брюса. Он не мог представить человека в здравом уме, бросающего Марго.

     — Может, он слепой был?

     Она рассмеялась.

     — Нет, всего лишь бессердечный и глупый. Образ Джека давно побледнел. Не осталось ни боли, ни гнева, ничего.

     — О его глупости говорит хотя бы то, что он лишил себя счастья быть отцом. Я не променяла бы возможность быть матерью Мелани ни на какие блага в мире.

     Она решила направить разговор в иное русло.

     — Я думаю, что ожидает Мелани и Ланса. Она отчаянно влюблена в него.

     Брюс также видел это.

     — Он тоже. Ланс говорит, что Мелани открыла в нем самое лучшее.

     Мелани удивленно смотрела, как мать и Брюс продолжают танцевать, хотя музыка стихла.

     По всему чувствуется, что мама пустила в ход свое обаяние. Может быть, на этот раз, мелькнуло у Мелани в голове, она и сама запутается в собственной паутине.

     Кто знает?

     Подойдя к танцующим, Мелани положила руки им на плечи, требуя внимания. Брюс при виде ее удивился, мать же лишь лукаво улыбнулась.

     — Вам никто не сообщил, что музыка перестала играть минуты две назад?

     Марго хмыкнула: в свое время дочь поймет, что музыка бывает разная.

     Она отошла немного от Брюса.

     — Мы ведь не собираемся давать повод для сплетен, верно? — спросила она.

     Брюс понял, что ему не хочется отпускать ее от себя. Обняв Марго за плечи, он повел ее по залу.

     — Все зависит от того, что они будут говорить.

     Мелани посмотрела на Брюса, потом на мать, чувствуя непонятное беспокойство. Раньше она никогда не вмешивалась в жизнь матери. Ей она обязана всем на свете, и нет никого, кого бы она так сильно любила, пожалуй, за исключением Ланса. Но Брюс теперь стал ее свекром. Скорее даже отцом, настоящим, а не по названию. За четыре месяца знакомства она прониклась потребностью заботиться о нем. Он ведь может неправильно истолковать мамины манеры. Мелани не хотела, чтобы кто-то из них пострадал.

     Она потянула мать за руку, извиняясь перед Брюсом.

     — Могу я похитить маму на минутку, пап?

     Вопрос показался ему забавным. У него нет права отпускать или не отпускать ее.

     — У меня такое ощущение, что твоя мама самостоятельная женщина. — Судя по улыбке, которой его одарили, Марго было приятно его мнение. — Ее можно похитить, если она сама настроена на это. Желания других лиц, думаю, не учитываются.

     Улыбка Марго стала ярче и показалась Брюсу еще привлекательнее.

     О-го-го, подумала Мелани и слегка подтолкнула мать.

     — На одну минутку, — пообещала она.

     — Что случилось? — спросила Марго.

     Мелани не хотелось ранить чувства матери. Но и Брюса было жалко. Она решилась.

     — Мама, ты знаешь, как я тебя люблю.

     Прошедшие годы научили Марго, что будет продолжение.

     — Это вступление для последующей лекции, точно?

     — Не совсем лекция, но...

     Марго и так уже было все ясно.

     — Ты боишься, что мое общество для отца Ланса вредно?

     Мелани взяла ее руку в свои.

     — Не совсем так, но...

     Марго похлопала Мелани по щеке. Неужто дочь и впрямь волнуется?

     — Золотко, он очень милый человек, хотя не делает никаких попыток поддержать о себе это впечатление. Оттого становится еще более милым. Мы просто обменивались старинными историями из семейной хроники.

     Мелани удивленно посмотрела на мать. Слово «старинные» было несовместимо с ее образом.

     — Чем еще вы собираетесь обмениваться? — подозрительно спросила Мелани у матери.

     — Не бойся, не одеждой, — заверила та, — у него слишком большой размер.

     Марго всмотрелась в лицо Мелани. Она правда обеспокоена. Не похоже на нее.

     — Лапочка, о чем ты волнуешься?

     Они никогда не лгали друг другу.

     — Там, где дело касается женщин, Брюс очень ранимый, неопытный человек, мамочка. Мне бы не хотелось, чтобы он попал в беду.

     Марго уязвило, что ее дочь переметнулась на сторону другого. Взяв себя в руки, она с неизменной улыбкой поинтересовалась:

     — А как же я?

     Мелани рассмеялась, сжимая ей руку.

     — Ты можешь постоять за себя. Ты всегда могла.

     Вот плата за то, что кажешься сильной. Ни у кого даже мысли не возникнет, что пострадавшей может быть она. Но это, укорила себя Марго за минутную слабость, именно то, чего она добивалась всю жизнь. Какая разница, насколько она сильна на самом деле! Это никого не касается.

     Она подмигнула Мелани.

     — Клянусь, что Брюс Рид не пострадает, а также и его сердце. Так хорошо?

     Выражение лица Мелани смягчилось, беспокойство сменилось чувством вины.

     — Я не хотела выступать в роли судьи, мама, но он ни с кем не встречается. Он ведет очень замкнутую жизнь. Даже приглашений от женатых друзей никогда не принимает.

     Это вызов, подумала Марго. Она всегда любила трудности, особенно упакованные в столь привлекательную оболочку.

     — Тогда ему не повредит немного развлечься, как ты думаешь, а?

     Мелани не могла побороть сомнения.

     — Немного, может быть, но...

     Марго подняла руку в торжественном обещании:

     — Клянусь не ввергать его в геенну огненную, по крайней мере на протяжении сегодняшнего дня.

     На этот раз вина перед матерью не просто слегка кольнула Мелани, а уязвила довольно чувствительно.

     — Извини, мамочка. Я не хотела обидеть тебя.

     Мысли Марго немедленно приняли иное направление. Спокойствие дочери — в первую очередь.

     Она переключила ее внимание на жениха.

     — Куда вы собираетесь на медовый месяц?

     Мелани и Ланс давно обсудили это и решили отложить медовый месяц до той поры, когда смогут позволить провести его так, чтобы потом вспоминать как о самом чудесном празднике.

     — Мы хотим перенести медовый месяц.

     Марго уже знала об этом благодаря Джойс, которая помогла ей и в выполнении намеченного плана, втайне упаковав вещи.

     — Тогда примите его как подарок от меня. Поезжайте сейчас, не пожалеете.

     — Боюсь, что мы не...

     Марго достала из сумочки два билета на самолет.

     — Билеты на Гавайи и зарезервированный на две недели номер в лучшем отеле на Оаху.

     Ошарашенная Мелани недоуменно разглядывала билеты.

     — Мама, ты не могла...

     — Служащие авиакомпании и гостиницы, видимо, думают иначе.

     К ним подошел Ланс, выражение лица Мелани обеспокоило его.

     — Все в порядке? — Он поцеловал ее в висок. — Я соскучился.

     Радость переполняла сердце Марго. Она сама не могла бы подобрать дочери лучшего жениха.

     Мелани показала Лансу билеты.

     — Мама посылает нас на Гавайи провести там медовый месяц.

     Ланс сразу стал возражать. Марго легко распознавала уязвленную гордость и умела справляться с ее проявлениями.

     — Это свадебный подарок. Два билета до Оаху и ваше пребывание в лучшем отеле в номере для новобрачных.

     Ланс отрицательно покачал головой.

     — Мы не можем... Это слишком щедрый подарок.

     Марго не собиралась давать им возможность отвергнуть ее дар.

     — У меня одна дочь, Ланс. И с сегодняшнего дня только один сын. Не могу придумать, на кого бы еще могла потратить деньги, кроме как на вас двоих. Вы не должны отклонять свадебный подарок, это плохая примета.

     Ланс хотел ответить, но Мелани предупредила его:

     — Довольно. Когда мама что-то решила, то ее не свернуть с намеченного пути.

     Он уже и сам начал об этом догадываться.

     — Я только хотел поблагодарить вас... — Ланс поглядел на Марго, потом добавил: — ...мама.

     Марго сморгнула, пытаясь справиться с собой.

     — Ерунда, — пробормотала она, обнимая его.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Машина с новобрачными медленно отъехала от обочины. Звук мотора перекрывали возбужденные возгласы людей, выкрикивающих свои пожелания молодоженам.

     Марго отошла в сторону. Она чувствовала себя отстраненной от того, что происходило. Радость за дочь переплелась с горьким чувством непричастности к событиям. На фоне общего ликования в ней разрасталось, пускало корни одиночество. Она сейчас ощущала себя более одинокой, чем когда-либо с тех самых пор, как ушла из дома навсегда.

     Злясь на себя за неуместные мысли, Марго попыталась проникнуться общим настроением, но слезы застилали глаза. Вдруг кто-то протянул ей носовой платок. Оглянувшись, она увидела Брюса.

     — Подумал, что вам может пригодиться, — тихо сказал он.

     — Спасибо, Брюс, но платок мне не требуется.

     «Нет, требуется», — подумал он, но не стал уговаривать, убрав платок.

     — Я ошибся, — галантно согласился он. — Как мило с вашей стороны сделать такой замечательный свадебный подарок.

     Марго лишь пожала плечами. Она не отрывала глаз от исчезающей вдали машины.

     — Я пытался сделать то же самое, — признался он, — но Ланс категорически отказался, у него строгие понятия о самостоятельности. Вам отказать ему было гораздо сложнее, то есть я хотел сказать...

     Брюс смутился, он совершенно отвык разговаривать с женщинами.

     Марго смотрела на него, видимо, ожидая продолжения фразы. Он скованно улыбнулся.

     — Слушайте, вам никогда не говорили, что от одного вашего присутствия человек может почувствовать себя напыщенным ослом?

     Она рассмеялась, в ее смехе было облегчение, освобождение от печалей.

     Марго порадовалась, что может смеяться, несмотря на черную пустоту внутри.

     — Нет, в первый раз слышу.

     Брюс покачал головой. Так и есть, дело в нем. Он не хотел быть навязчивым, но надо же попытаться ее утешить.

     — Гм, может быть, вы позволите пригласить вас сегодня на чашечку кофе или что-нибудь такое?

     О, похоже, ей назначают свидание. Марго оглядела свой туалет, затем посмотрела на его смокинг.

     — Мне кажется, что для скромного выхода в кафе у нас чересчур шикарные наряды.

     — Тогда выпьем. — Брюс кивнул в сторону здания, где проходил прием. — В баре внизу. Надеюсь, компания вам не помешает. — И испугавшись, что его не так поймут, поспешно добавил: — По-родственному — ведь мы теперь родственники.

     «Он похож на рыбу на суше, — подумала Марго. — Очень милая, обаятельная рыба. Почему его до сих пор не подцепила одна из женщин его круга?»

     — По-родственному, в самом деле? — Она щелкнула пальцами, изобразив сожаление об упущенных возможностях. — А я размечталась.

     Звук ее смеха возбуждал и тревожил Брюса. Но эта его реакция не имела ничего общего с добрыми намерениями, которые он хотел привести в исполнение.

     — Не то чтобы я питала отвращение к ободряющей беседе или к ободряющему напитку, — поведала Марго, глядя на него сияющими глазами, — но что заставляет вас думать, будто бы мне так необходима компания?

     Брюс взял ее за подбородок и, приподняв его, слегка промокнул платком уголок глаза, где затаилась последняя предательская слезинка.

     На то мгновение, пока он прикасался к ней, Марго стало тепло, как будто ее бережно, как ребенка, обняли. В следующий миг все пропало. Смущенная, она отпрянула назад.

     — Интуиция, — пожав плечами, все еще не отрывая от нее глаз, сказал Брюс. — Может быть, компания требуется мне самому.

     Он пытается быть учтивым. Когда в последний раз мужчина претендовал только на то, чтобы быть по отношению к ней всего лишь учтивым? Так давно, что и не припомнить.

     Весело, светло улыбнувшись, она взяла его под руку.

     — Прекрасно, я не могу устоять перед привлекательным мужчиной с исключительно платоническими намерениями.

     Это прозвучало так, как будто она имеет дело только с целомудренными поклонниками. Направляясь к стоявшему перед ними зданию, Брюс очень сомневался, что есть много мужчин, которые имели бы в отношении нее лишь платонические цели. Особенно после того, как им привелось услышать ее соблазнительный смех.

     Торговля в «Мечтах о прошлом», где Марго работала каждый день в течение двух недель отсутствия Мелани, была не слишком оживленной, у нее хватало времени предаваться воспоминаниям и размышлениям.

     Насколько изменилась ее жизнь с тех пор, как с маленьким чемоданчиком в руке, намечающимся животом и темным будущим, лежавшим перед ней, она покинула родной техасский городок! Ожидая автобуса из Хемпа, она была незамужней беременной девочкой, переживающей самое катастрофическое падение в своей судьбе.

     Но даже тогда, испуганная и морально опустошенная, она не собиралась сдаваться. Становиться одним из бесчисленных статистов жизни, которым суждено вечно терять. Она стала понимать, что жизнь сурова как к побежденным, так и к победителям. Марго взялась за изучение иностранных языков, получила диплом, потом степень. Она путешествовала по миру, обучая языкам американцев, работающих в других странах. У нее теперь друзья на всех континентах, готовые в любой момент раскрыть ей свои объятия.

     Но все ее достижения бледнели перед таким богатством, как ее дочь Мелани. Ей повезло, что она родила Мелани, повезло, что удалось ее воспитать. Лучшая часть ее жизни всегда была связана с дочкой, с мгновениями, посвященными общению с ее крохой.

     Бог мой, как хочется, чтобы все это можно было повторить опять!

     Появилась Джойс. Она положила пачку недавно прибывших поздравительных открыток на полочку у телефона.

     Мелани и Джойс владели магазином на паях.

     — Хорошие новости? — спросила девушка нерешительно, вглядываясь в сумрачное лицо Марго.

     Марго повернулась к лучшей подруге своей дочери, молодой женщине, которую знала, наверное, еще до того, как та произнесла свое первое слово.

     — Да, все замечательно. А что?

     Джойс кашлянула.

     — У вас печальное выражение лица.

     — С матерями такое случается порой, особенно тогда, когда они понимают, что дочери выросли и зажили своей жизнью. — Пора кончать с грустными мыслями, они переворачивают душу. — Сейчас звонила Мелани. Они с Лансом завтра приезжают. — Ее голос набирал силу, подпитываемый внутренней энергией. — Это значит, что скоро я отсюда уеду.

     — Марго, я просто не знаю, что бы я делала без вашей помощи. Я не умею общаться с людьми. Мое дело бухгалтерия.

     Услышав самоуничижительное признание, Марго ободряюще поглядела на молодую женщину.

     — Умеешь, ты просто не такая бойкая, как я. Знаешь, что я придумала...

     Джойс насторожилась. Марго с ее идеями... Затаиться или позволить себе идти туда, куда поведет ее Марго? Наверное, второе предпочтительнее. Хотя у нее не было большого выбора, если уж идея Марго касалась ее.

     Исходя из прошлого опыта, она знала, что никто не был в состоянии остановить эту женщину, однажды что-то решившую.

     Джойс нерешительно улыбнулась.

     — Мне готовиться кричать: «Ой, помогите»?

     Марго расхохоталась.

     — Тебе нет, но Ланс может закричать именно так, когда сообразит, в какую семейку угодил.

     Первое, что Брюс услышал, войдя в магазин, был смех Марго.

     Начало подходящее. Как раз этот смех, непрерывно звучавший у него в ушах на протяжении последних двух недель, и привел его сюда. Он пришел в свой выходной вместо того, чтобы заняться массой личных дел, ждущих его внимания.

     То, что он в самые неожиданные моменты думал о Марго, очень удивляло его.

     Он настойчиво убеждал себя, что ему следует проверить, все ли у нее в порядке. Когда он провожал ее после приема, она утверждала, что все превосходно. Но он заметил гримасу на лице, заставившую усомниться в ее искренности.

     Он хочет знать, как идут у нее дела, уверял он сам себя. Хотя родственные связи между ними достаточно условны, но все же они есть, теперь они семья.

     Марго повернулась к входной двери, предупрежденная перезвоном колокольчиков о том, что кто-то вошел в магазин.

     Если приход Брюса и удивил ее, то вида она не показала. Марго обошла невысокую стойку, приветливо протягивая руки, неся на губах улыбку, как развернутое знамя.

     Она быстро обняла его.

     — Вы как раз тот человек, который мне нужен.

     Брюс не знал, чувствовать ли себя польщенным или смутиться. И подозревал, что очень многие люди чувствуют себя в ее присутствии так же. Когда его освободили из объятий, от которых он только начал получать удовольствие, он вопросительно посмотрел на Марго.

     — Да?

     — Да. — Это слово содержало в себе тысячу мельчайших нюансов. Если бы здесь была Мелани, она предупредила бы его, что неприятности готовы вот-вот обрушиться на его голову.

     Отступив на шаг назад, Марго придирчиво оглядела его, словно портной, проверяющий, хорошо ли сидит новый костюм.

     — Скажите мне, Брюс, у вас крепкая спина?

     — Спина? — неуверенно переспросил он. Такого вопроса он не ожидал.

     — Ага. — Повседневная одежда, в которую он был облачен сегодня, подкрепляла первое ее впечатление о нем. Этот человек казался созданным из сплошных мускулов. Но недостатки не всегда заметны глазу. — Никаких давних футбольных травм или чего-то подобного?

     Он поворачивался следом за ней, пока она обходила его кругом.

     — Я никогда не играл в футбол.

     — А как насчет бейсбола?

     — Совсем мало. — Она приводила его в замешательство, он хотел выяснить, что у нее на уме. — Марго, что вы задумали, надо ли нам вести этот разговор при всем честном народе? — Он оглянулся на Джойс, которая, видимо, была заинтригована не меньше его.

     — Джойс для меня почти как вторая дочь. — Прочитав его мысли, она улыбнулась. — Не волнуйтесь, я пытаюсь выяснить, не поможете ли вы мне передвинуть кое-какую мебель, ни о какой акробатике в постели речи пока не идет.

     — Мебель? Только и всего? — Он испытал облегчение. — Вы собираетесь вернуться жить в наши края?

     Ее мысли были заняты денежными проблемами и телефонными звонками, которые ей еще предстояло сделать, поэтому она не сразу осознала смысл его вопроса.

     — Нет-нет, я никогда не таскаю мебель с собой.

     Она привязывалась только к местам и к друзьям.

     — Все мои «сокровища» давно в комнатах наверху. — Она подняла глаза к потолку. — Я жила с тетей Элайной, пока Мелани не выросла. А потом, если моя деятельность требовала присутствия в других местах, я просто все оставляла. Так проще.

     — Никаких чемоданов с одеждой? — Он не мог поверить, что такая женщина способна безразлично относиться к одежде.

     Тут он был прав. Но одежда не связывала ее, а была тем, без чего нельзя обойтись.

     — Я не очень много заработаю, если буду преподавать голой, как вы считаете?

     Он попытался, без большого, впрочем, успеха, не останавливаться на предложенном образе.

     — Все зависит от того, чему вы собираетесь обучать, — пробормотал он наконец невнятно.

     Почему от его робкого вопроса сердце вдруг начало стучать с невиданной скоростью? У него есть способности к таким вещам, подумала Марго. Очень своеобразные, редкостные способности.

     — Относительно моего плана... Я думала о жилище Мелани и Ланса.

     В ее глазах появился азартный огонек. Он поймал озабоченное выражение на лице у Джойс. Оно выглядело как предупреждение. Эта женщина знала Марго куда лучше его.

     — Мне, может быть, стоит присесть? — спросил он.

     — Если вы устали, то можете, конечно, — задумчиво сказала Марго.

     У него сложилось ощущение, что состояния усталости можно достичь, послушав ее некоторое время.

     — Так что именно вы решили?

     Квартира Ланса и Мелани уже была обставлена мебелью, часть которой принадлежала ей, часть ему, а «своя» представляла собой софу, которую молодые супруги купили за неделю до венчания.

     — Все очень просто. — Для Марго всегда все было просто. — Я собираюсь сделать для них сюрприз.

     Брюс недостаточно хорошо ее знал, чтобы решить, будут ли молодожены довольны ее подарком.

     — Какого рода сюрприз?

     Марго понятия не имела, какими сведениями он располагает о прошлом ее дочери. Поэтому она посчитала нужным дать небольшой набросок.

     — Мелани практически выросла в киностудиях. Так и магазин начинался. — Широким жестом она указала на стены с висящими на них фотографиями с автографами. — Тетя Элайна более пятидесяти лет работала гримершей и костюмершей на двух крупных студиях. Ее все любили, она была благородным, добрым человеком.

     Его изумило, с каким пылом Марго превозносила эту женщину.

     — Всеобщий добрый гений?

     — Лучше. Не всякий добрый гений умеет правильно наложить макияж.

     — Из мелочей складывается возвышенная душа, — улыбнулся он и тут же был вознагражден ее веселым смехом.

     — Так или иначе, но я подумала, что детям понравится, если мы сделаем спальню в виде султанского дворца. А гостиную можно украсить, изобразив средневековый замок.

     А кухню?

     Ее глаза светились лукавством. Брюс ничего не мог с собой поделать. Знает ли она, какое разрушительное действие на него производит?

     О да, Марго прекрасно отдавала себе отчет в каждом своем движении и знала о реакции, которую они вызывают.

     — Сомневаюсь, что в ближайшее время им потребуется кухня.

     Она говорила так, как будто знала о потребностях всех людей на свете. Брюс был более приземленным и практичным.

     — Разве они никогда не захотят есть?

     — Выходы в рестораны прекрасно выручают в таких случаях, — быстро ответила она.

     — И где же вы собираетесь добыть все нужные вещи?

     Он согласился помогать, решила она. Был момент, когда его согласие внушало сомнение.

     — О, об этом не беспокойтесь. — Она уже снимала телефонную трубку. — У меня громадные связи. — Благодаря Элайне она познакомилась со множеством людей, работающих в постановочных бригадах.

     Брюс и Джойс обменялись взглядами. Молодая женщина была явно довольна тем, что сегодня не ей одной приходится терпеть энтузиазм Марго. Совершенно очевидно, что такое ей было не внове.

     — Об этом догадаться несложно, — сказал Брюс.

     Возможно, ей надо было сформулировать свою просьбу в не столь непререкаемом тоне. У нее привычка увлекаться и принимать за решенный факт то, что пока не решено.

     Марго остановилась.

     — Так как? Поможете? Или мне просить кого-нибудь другого?

     Бог знает, что подтолкнуло его. Возможно, он почувствовал, что ему грозит остаться на обочине, в то время как жизнь с бешеной скоростью будет проноситься мимо. Или, может быть, ее возбуждение было заразным, так же, как и ее смех.

     — Как, пропустить такое развлечение? Рассчитывайте на меня. — Брюс хитро улыбнулся. — Никто не смеет назвать меня приверженцем отживших традиций.

     Марго застучала по кнопкам телефона.

     — Так же, как и меня, — весело отозвалась она.

     — Именно здесь сидела Лола Монтенегро, когда Грант Фрилансер начал ее соблазнять. — Излагая ключевую романтическую сцену из «Ренегата», Марго осторожно подправляла прозрачный розовый полог, нависающий над колоссальным сооружением, которое в кино сходило за постель. — Так вот, он хотел изнасиловать ее, но потом понял, что она не собирается сопротивляться. Это лишило его всякого удовольствия.

     Она взглянула на Брюса, столбом стоявшего посредине комнаты и пытавшегося понять, как относиться к тому безобразию, которое они сотворили общими усилиями.

     Сбившись с мысли, Марго продолжала более медленно:

     — Покуда наконец он не понял, что хочет ее не так, как всех своих женщин до этой поры. Она была особенной. Ее план, целью которого было охладить его, провалился. Он лишь воспламенился еще больше.

     Марго вспомнила свои переживания при первом просмотре старой картины.

     — Этот поцелуй прожигал огромное количество экранов по всему миру.

     Она лукаво улыбнулась Брюсу.

     — Трудно поверить, что все это происходило на глазах у съемочной группы. Сцена кажется настолько интимной.

     Их взгляды встретились. От желания, которое Марго увидела в его глазах, у нее внезапно пересохли губы.

     — Но, конечно, это и есть хорошая игра. Способность представить иллюзию так, чтобы зритель принял ее за реальность.

     Что-то в ее голосе заставляло Брюса задуматься, не свой ли собственный опыт по поддержанию иллюзий она сейчас вспоминает.

     Она придумывает то, чего нет, решил Брюс.

     — Как вам удается все это запоминать? — спросил он. — Вернее, как вы это все узнали?

     Отступив назад, Марго созерцала результаты их тяжкого труда. Грандиозно.

     — Я смотрела огромное количество фильмов. А которые не смотрела, те видела тетя Элайна. Она любила рассказывать о них, о своей работе. Это было сродни погружению в волшебную сказку.

     Выражение ее лица стало серьезным. Она в последний раз осмотрела комнату, убеждаясь, что все в порядке. В холодильнике — шампанское и бутерброды, чтобы новобрачным было чем подкрепиться на первое время.

     — После жизни в другом мире, — сказала она больше себе, чем Брюсу, — иллюзорный мир Голливуда оказался приятной неожиданностью.

     — В другом мире? — переспросил Брюс.

     Иногда ей надо придержать свой болтливый язык.

     — Тот, из которого я пришла.

     Большего рассказывать Марго не намеревалась.

     — Прекрасно, похоже, что мы неплохо справились. — Она подняла на него глаза, задорно усмехнувшись. — Как вы думаете, они сильно удивятся?

     — Удивятся — слабое слово для подобного потрясения. Ланс может подумать, что ошибся квартирой, — сказал Брюс.

     Марго не позволила себе засомневаться ни на секунду.

     — Ни за что, если уж он женился на моей дочери. — Она заметила скептическую улыбку на его лице. — Гарантирую, что влияние Мелани на него вы заметите в самом скором времени. Она обязана расшевелить его пассивные гены.

     Брюс опять не успевал следить за ходом ее мысли.

     — Не понял?

     Он такой очаровательный, когда пытается быть вежливым. Очаровательный и сексуальный. Взрывная смесь. Марго вздохнула.

     — Воображение, — пояснила она. — У большинства мужчин оно находится в пассивном состоянии. У взрослых, я имею в виду. Я говорю о той части человечества, которое готово поверить во что угодно, дай только небольшой повод.

     Он оглянулся на спальню.

     — Прямо из «Тысячи и одной ночи». Как я вижу, ваши гены живут и процветают.

     — Всегда, — заверила она.

     Оставалось только закрыть помещение и дожидаться завтрашнего дня.

     — Спасибо, что позволили убрать некоторые ненужные вещи в ваш гараж. В доме у Элайны совсем нет места.

     То, как она называла жилые комнаты над магазином, удивляло его.

     — Почему бы вам не называть его теперь своим домом?

     — Нет, — весело откликнулась Марго. Она потрясла сумочку, прислушиваясь к перезвону ключей. — Если он кому и принадлежит теперь, то только Мелани.

     Это ему кажется или она и в самом деле гордится тем, что у нее нет никакого постоянного места жительства?

     — Вам нравится быть бродягой?

     Марго вытянула связку ключей и выбрала один, который ей оставила Мелани. Кивком предложив Брюсу следовать за собой, она вышла за дверь.

     — Вот это приключение, — закрыв квартиру на ключ, она бросила связку назад в сумку. — Кстати, как насчет еще одного?

     — Все зависит... — Он на минуту вгляделся в нее. — Опять что-то поднимать?

     — Только вилку. Я приглашаю вас пообедать.

     Хорошо, ему это подходит. Вот только он достаточно старомоден, чтобы позволить даме приглашать его.

     — Если вы хотите пообедать, Марго, то вам надо было только...

     — Я приглашаю, и я плачу. — Она направилась следом за ним на стоянку.

     Затруднительное положение.

     — Есть ли у кого-нибудь шанс сказать вам «нет»?

     Ее улыбка была очень самоуверенной.

     — Не в последние двадцать три года.

     — Похоже, я слишком устал, чтобы создавать прецедент.

     Она и не сомневалась.

     — Превосходно, я на это рассчитывала.

     В своих потрепанных джинсах он выглядел изрядно вымотанным, а его мокрая от пота майка прилипла к телу. Холодный ветерок пронизывал насквозь.

     — Думаю, что сначала мне надо бы принять душ.

     — Очень жаль, мне нравятся потные мужчины. Часа вам хватит? — Марго уселась на пассажирское сиденье его грузовика.

     Он только головой покачал. Эта женщина — прирожденный командир.

     — Часа хватит с избытком.

     — Прекрасно, тогда подкиньте меня к Элайне. Я приеду за вами в...

     — Я сам приеду за вами, — прервал ее Брюс. — У мужчины должны же быть какие-то права.

     Она склонила голову, соглашаясь.

     — Приятно общаться с сильным полом.

     Да, точно, подумал Брюс, заводя мотор. Вливаясь в общий поток машин, он поймал себя на том, что улыбается.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Брюс выбрал ресторан. У него были сомнения по поводу того, удастся ли им в пятницу вечером получить столик. Но они приехали в ресторан во время одного из редких затиший. Там все еще было несколько свободных столиков.

     Метрдотель провел их к столу, стоявшему почти в центре зала. Брюс заметил, что за их продвижением следит не одна пара глаз. Марго привлекала взгляды. У Брюса создалось впечатление, что даже в мешковине и в рваных тапочках она могла бы заставить головы поворачиваться в ее сторону.

     — Мы, пожалуй, выберем вот этот. — Брюс указал на пустой столик с видом на озеро. Он был более уединенным, а у него внезапно возникла потребность в уединении.

     — Решено.

     Отодвигая для Марго стул, метрдотель немного замешкался. Брюс отметил одобрительный блеск у него в глазах, а потом последовал завистливый взгляд на Брюса.

     — Надеюсь, что вам будет удобно, — пробормотал метрдотель. Официант принял их заказ на коктейли.

     Марго, сцепив пальцы, залюбовалась озером.

     — Вы часто сюда приходите?

     В центре стола стояла свеча в круглом желтоватом подсвечнике. Свет мерцал в волосах Марго, пламя бросало отблески на лицо и шею. Брюс открыл меню и заставил себя заняться им, хотя уже знал, что закажет.

     — На деловые обеды и с клиентами, когда встречи затягиваются.

     Не намеренно ли он притворяется застенчивым? Нет, он не умеет притворяться.

     — А как насчет интимных обедов с дамами? — спросила она.

     Его привлекательное лицо с резкими чертами было как книга. Она могла прочитать каждую мысль.

     — Да, я сую нос не в свое дело, — призналась она без малейших признаков раскаяния. — Я люблю так поступать, часто это единственное средство что-либо узнать. Когда я прямо спрашиваю, человек обычно бывает так потрясен, что все рассказывает, не сознавая, что я вмешиваюсь в его частные дела.

     Благодаря такой непосредственности люди многое прощали ей. Марго и мысли не допускала, что Брюс от них может отличаться.

     — Поговорите со мной. Случается ли вам посещать это место просто для удовольствия?

     — Я сейчас получаю удовольствие.

     — Ну а кроме сегодняшнего дня?

     Брюс поежился, мечтая, чтобы поскорее возвратился официант.

     — Не могу припомнить.

     — Вы отказываетесь рассказать мне то, о чем я хочу знать.

     — Пусть будет по-вашему.

     Эта женщина обладает невиданным упорством.

     — Я никогда не приходил сюда, кроме как по делам бизнеса.

     Она рассмеялась. Брюсу показалось, что ее смех похож на опиум: услышав его, хочется слышать его постоянно.

     Смеется ли она так, когда испытывает наслаждение? Если видит желание в глазах мужчины?

     Марго приподняла свой бокал.

     — За будущее.

     Брюс подумал, что тост достаточно безобидный. Его будущее казалось прочным и достаточно предсказуемым, а ее будущее представлялось как беспрерывные перемены. Брюс и Марго — две крайности, настолько далекие друг от друга, насколько это только возможно.

     — За будущее, — повторил он. — И за самую прекрасную женщину.

     Он совершенно не предполагал, что скажет такие слова. Брюс не жалел о них, только удивлялся себе.

     Марго задержала бокал у губ. Ей говорили комплименты и раньше, более цветистыми фразами, чем сейчас. Но вот этот тост очень ее тронул. Брюс не пытался произвести впечатление, а искренне восхищался. Интересно, знает ли он, как редко такое встречается.

     Она улыбнулась ему.

     — А вы говорите, что скованы в словах.

     Ему стало неловко.

     Брюс знал, что не силен в общении с женщинами. Но он сам решил так провести вечер с Марго и должен пройти через это испытание: сидеть в сгущающихся сумерках наедине с прекрасной женщиной.

     Он поднял бокал.

     Марго отпила маленький глоточек и вертела бокал, не отводя от него взгляда.

     — Вы думаете, что я настырная. — Это не было вопросом. Марго знала, что он так думает. Мысль читалась у него в глазах.

     Он дипломатично смягчил:

     — Я думаю, вы привыкли, чтобы все было по-вашему.

     Не простая ли это вежливость? Наверное, ее поведение возмутило его?

     — Разве это так уж плохо? Большинство предпочитают, чтобы было так, как им хочется. — Она провела языком по губам.

     Потребовалось усилие, чтобы отвести глаза от ее губ. И еще большее усилие, чтобы отвлечься от мыслей, вызванных увиденным.

     — Сомневаюсь, что вас когда-либо можно было считать безобидной, Марго. Даже спустя пять минут с момента вашего появления на свет. — Подняв на нее глаза, он увидел, что лицо ее потемнело. — Я что-то не то сказал?

     Она покачала головой:

     — Нет.

     «Да, сказал что-то лишнее», — подумал Брюс. Наверное, задел старую рану, заставив ее вновь кровоточить. Было видно, что Марго огорчилась.

     Растерявшись, он отчаянно делал вид, что вчитывается в строки меню.

     — Вы выбрали что-нибудь для себя? — спросил он тихо Марго.

     — Да.

     Подняв глаза, чтобы узнать о ее выборе, он увидел, что она смотрит на него. На губах блуждала загадочная улыбка.

     Брюс припомнить не мог, когда еще ему приходилось столько говорить. Он схватил стакан с водой и сделал большой глоток. В горле у него пересохло. Марго задавала ему вопрос за вопросом и, судя по ее виду, интересовалась тем, что он говорил. И Брюс не мог остановиться.

     Она была бы идеальным следователем, решил он, ставя стакан на место. На протяжении прошедшего часа он незаметно для себя рассказал об Элен, о их совместной жизни, так трагически оборвавшейся. Убаюканный глубокой симпатией Марго, он поведал даже о боли, через которую пришлось пройти.

     Ему не потребовалось усилий, чтобы объяснить, как возникли разногласия между ним и Лансом. Он никогда ни в чем не винил сына.

     — Но Ланс, — высказала она тактичное наблюдение, — виноват в том, что отвергал вас после ваших извинений.

     За многие годы Брюс сумел рассмотреть сложившуюся ситуацию и с точки зрения Ланса.

     — Сын не спешил кинуться ко мне с распростертыми объятиями потому, что я делал вид, что ничего не случилось. Проблемы не исчезают оттого, что вы говорите, будто все в порядке, они уходят тогда, когда их начинаешь решать. Мне хотелось, чтобы время, когда я исчез из его жизни, бросив на Бесс, сразу забылось. Но это вовсе не значит, что этого же хотелось сыну.

     После смерти жены Брюс забывался в работе, которая тем не менее перестала для него что-то значить, лишь позволяла регулярно посылать чеки сестре на содержание сына.

     — Вам полагается прощение — вы искренне раскаялись. Ведь так произошло потому, что вы слишком сильно любили, слишком сильно страдали. Иногда, — мягко добавила Марго, — такое здорово выбивает из колеи.

     Пораженный ее состраданием, он воскликнул:

     — Разве вы когда-нибудь любили слишком сильно?

     — Всякий раз, — легко рассмеялась Марго. Поднеся вилку к губам, она подобрала все капли крема, оставшиеся на зубцах, быстро слизывая их языком. Брюс мог поклясться, что ничего более эротичного он в жизни не видел.

     — На самом деле любили слишком сильно? — настойчиво переспросил он, до конца не уверенный, почему ее ответ так для него важен.

     Может быть, он пытался отплатить ей за то, что она донимала его так долго. Или старался избавиться от чувства неуверенности в ее присутствии.

     — В конце концов, вы столько терзали меня, теперь и я имею право задать вам пару вопросов.

     Она согласилась, что это справедливо.

     — Я отвечу на любой из них.

     — Я уже задал один вопрос.

     — Хорошо, я, вероятно, слишком сильно любила отца Мелани. И думала, что он будет счастлив услышать о ребенке. Но я не понимала, что восемнадцатилетний мальчик не может радоваться тому, что должен стать отцом.

     — А я был счастлив, — сказал Брюс.

     Марго поверила ему, выделив его таким образом из миллиона других.

     — Вы просто музейная редкость, Брюс. Не много таких, как вы. Поверьте, я знаю. — Она ласково коснулась его руки. — Ваша жена была счастливейшей женщиной.

     Брюс всегда думал только о себе как о счастливчике, а не об Элен. Ей приходилось мириться с его недостатками, с уровнем жизни гораздо более низким, чем был у нее. Она отказалась сделать аборт, и ее родители лишили ее всякой помощи. Они с Элен поженились, имея тридцать долларов на двоих. Бесс тогда выручила их, предоставив жилье, пока они не встали на ноги. Ему понадобилось много времени, чтобы подняться на ту ступень служебной лестницы, что позволила обеспечивать Элен так, как она заслуживала.

     Только очень ненадолго.

     Пришел официант, спасая Брюса от необходимости отвечать на замечание Марго.

     Официант положил поднос со счетом рядом с Брюсом. Марго потянулась за ним, но Брюс вынул кредитную карточку и прикрыл ею счет.

     — Начинаю думать, что вы не всегда поступаете честно, как мне казалось. Ведь я говорила, что плачу за этот обед.

     — Я поступаю честно, согласно своим правилам. Одно из главных — всегда платить за даму.

     Она не думала, что люди, подобные Брюсу, вообще существуют на белом свете. И, конечно, не ожидала, что старомодность может быть такой очаровательной.

     — Просто не понимаю, как это вас до сих пор никто не заарканил и не поместил у своего домашнего очага.

     Брюс с трудом представлял себя в качестве трофея.

     — Может, потому, что это гораздо тяжелее, чем кажется.

     — Рыцарь с чувством юмора. Вы слишком хороши, чтобы быть правдой.

     Он определенно не собирался это комментировать. Получив свою карточку обратно Брюс, он убрал ее в карман.

     — Готовы идти?

     Марго взяла сумочку.

     — Я родилась готовой.

     Он никогда в этом не сомневался.

     — Зайдете что-нибудь выпить? — Марго остановилась у своей двери, оттягивая окончание вечера. За долгое время этот был один из самых приятных.

     Искушение было велико, но Брюс покачал головой:

     — Лучше нет. Полиция в Бедфорде очень строга. Мне не хотелось бы провести ночь в тюремной камере.

     Марго не настаивала. Тем не менее она была заинтригована мужчиной, за целый вечер не сделавшим ей никаких авансов. За целый длинный день и вечер, проведенный с Марго, он не вышел за пределы того, что можно было бы назвать просто вежливостью и корректностью.

     Это очень мило, но в то же время ее постоянно точил червячок сомнения. Что-то не так, что-то она упускает.

     Или он ею не заинтересовался?

     — Я поручусь за вас, — пообещала она.

     — Насколько мне известно, к одурманенным водителям в полиции относятся очень сурово. По крайней мере к водителям, одурманенным спиртным, — поправился он, не в силах оторвать от нее глаз.

     Ноги его будто приросли к полу, не способные сделать ни единого шага.

     — Ну, спокойной ночи, Марго, вечер был чудесный.

     — Да, мне тоже было очень приятно. — Она глядела на него выжидающе, желая, чтобы он ее поцеловал. Ситуация абсолютно нелепая. Она никогда серьезно не относилась к поцелуям, мимолетным или страстным, небрежно раздавая их направо и налево. Но сейчас ей хотелось, чтобы первый шаг сделал он.

     Вот что было для нее главным.

     Марго и припомнить не могла, когда так глупо себя вела. Или когда ей так страстно хотелось поцелуя.

     Брюс стоял, не в силах сдвинуться с места. Словно некая высшая сила требовала его присутствия именно здесь.

     — Пожелайте мне доброго пути, — сказал он тихо.

     — Желаю. — Ее смешило и настораживало, что она способна так нелепо нервничать.

     С этим уже ничего не поделать.

     Он дотронулся до ее лица и зачарованно глядел, как взметнулись ресницы, загорелись щеки.

     — Не могу вспомнить. Не на этом ли месте мальчик должен поцеловать девочку при расставании?

     — На этом. — Она не узнавала своего голоса.

     — Хорошо, значит, я еще не совершенно все забыл.

     Захватив ее затылок рукой, он прижался ртом к ее губам. А ведь, провожая до двери, убеждал себя, что вовсе не собирается ее целовать. Только хочет убедиться, что ей ничего не угрожает.

     На самом деле угроза нависла над ним. Он оказался пленником собственного поступка.

     Да нет, это нельзя было назвать поступком, скорее импульсом, безудержным порывом. Импульс дикий, непредсказуемый, заставляющий человека делать вещи, абсолютно для него нехарактерные. Представляющие реальную опасность.

     Стоило его губам прикоснуться к ней, как дыхание прервалось.

     До сих пор он считал себя нормальным мужчиной, прошедшим через серьезную связь с истинно любимой женщиной. Что означало — отношения полов для него ясны, сюрпризов не ожидается. Так он думал.

     Но он ошибался. Сильно ошибался.

     Нежданный порыв захватил его и, словно ураган, понес с собой, не давая ни секунды на размышления. Инстинктивно углубляя поцелуй, он впивался в губы Марго, словно они были для него опорой в колышущемся, ускользающем мире.

     Да, они правы, между тем билось в голове у Марго. Те люди, что утверждают, будто бы в тихом омуте черти водятся. Возможно, по своей природе Брюс — человек тихий и спокойный, но уж скучным его никак не назовешь. Ни в коем случае. Она сразу почувствовала его сексуальную притягательность, но спокойную силу, удивительный вкус ее ощутила только сейчас.

     Руки Марго переплелись у него на шее, в то время как она вся погружалась в поцелуй. Сила собственного отклика, страсти поражала ее. Поражала и восхищала.

     Это оказалось лучше, чем в виденных ею кинофильмах, превосходило по силе эмоций все, пережитое с другими поклонниками. Ее подхватил и закружил водоворот желания.

     И вдруг, внезапно, все кончилось. Кружение мира остановилось. Брюс отпрянул от нее, оставив ее ошеломленной и протягивающей к нему руки.

     Она постаралась не дышать слишком громко, испугавшись, что он поймет, насколько сильно ее потрясение.

     Боже мой. Она едва устояла на ногах.

     Он ничего не сказал, даже не попытался воспользоваться произошедшим, завершить естественной развязкой. Другой сейчас напросился бы в гости и немедленно овладел ею. Брюс смотрел на нее так, как будто очнулся, стоя на краю бездонной пропасти.

     — Спокойной ночи, Марго. — И ушел. Сбежал.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     На следующее утро Брюс размышлял о том, что многие посчитали бы его если не сумасшедшим, то глупым.

     И действительно, он вел себя странно. Целуя прекрасную, трепещущую и, очевидно, жаждущую его женщину, он в самый решающий момент позорно удрал вместо того, чтобы провести вечер в объятьях и любви.

     Всю свою жизнь Брюс любил единственную женщину и почитал это за счастье. И никогда не собирался завязывать отношения с другой женщиной.

     Противоречивые чувства раздирали его на части. Его сестра не уставала говорить ему, что живые должны жить, помня о мертвых, но не подчиняя им свою жизнь полностью. В последнее время Брюсу начинало казаться, что в ее словах есть некий смысл.

     Об этом думал Брюс по дороге в аэропорт, собираясь встретить Ланса и Мелани. Возвратившись вчера домой, он обнаружил на автоответчике сообщение от Ланса, просившего встретить их. Ему было приятно, что сын его о чем-то просит.

     Брюс приехал в аэропорт вовремя. Он принялся исследовать табло в поисках сообщения о прибытии рейса.

     — Самолет прибывает к выходу номер пять, — услышал он знакомый голос.

     Как в замедленном кино, Брюс повернулся назад и увидел Марго. Каким-то образом он ухитрился не заметить ее.

     Вероятно, он был единственным мужчиной здесь, проявившим такую невнимательность. Она была одета в типичный костюмчик для калифорнийского пляжа. На вид ей едва ли можно было дать больше тридцати.

     События прошлого вечера промелькнули перед его мысленным взором. Да, он вел себя как осел. И сейчас понятия не имел, что ей сказать, чем объяснить свое внезапное бегство.

     Марго вела себя так, словно ничего не случилось, и он не понимал, что от этого испытывает: облегчение, недоумение или разочарование.

     — Я не знала, собираетесь ли вы поехать за ними. — Казалось, она довольна, обнаружив его здесь. — Поэтому решила заехать на всякий случай сама.

     Сделать вид, что все нормально, — это было пока ему по силам. Он подхватил нить разговора, брошенную ему Марго.

     — Ланс попросил меня, чтобы я их встретил.

     Она кивнула. Он избегает встречаться с ней глазами. Возможно, он был бы совсем счастлив, если бы смог избежать и этой встречи с ней. Все равно, что случилось, то случилось. Теперь следует попытаться выправить положение.

     Марго сунула руки в карманы. Материя на бедрах натянулась, четко обрисовывая все изгибы тела. Брюс опять затаил дыхание.

     — Прекрасно, но все равно я буду здесь поблизости.

     Она помедлила, а потом перешла к главному. Эта неожиданная встреча избавила ее от необходимости звонить ему.

     — Я подумала, что будет неплохо, если приготовлю ранний обед, чтобы не бегать по ресторанам. — Шампанское и сандвичи, оставленные в холодильнике, предназначались для более позднего времени. — Так им не придется беспокоиться о еде до четверга или даже до пятницы. — Она улыбнулась, подумав, как прекрасно было бы жить, питаясь одной любовью. — Приглашаю и вас, если вы не против, конечно.

     Его первой реакцией было отказаться. Но он не был уверен, что сможет это сделать.

     — Нет, я... Вы готовите? — он не мог представить ее на кухне. В ванной — пожалуй, лежащей в пене, в спальне — конечно, даже в совете директоров, но не в кухне. Для Марго это место было слишком приземленным.

     Ее плечи горделиво распрямились, расцвела ее обворожительная улыбка, та самая, ради которой он готов был совершить невероятные безумства вчера.

     — У меня многочисленные таланты, — с усмешкой сказала она.

     — Я принимаю ваше приглашение, спасибо.

     Брюс подумал, что она решила забыть все, произошедшее вчера, как будто ничего и не было. Он одобрил такое решение.

     Марго ничего не сказала относительно его глупейшего поведения. Он понимал, что надо объясниться. Хотя не знал, как это можно сделать, чтобы оправдаться.

     Но попробовать стоит, даже следует.

     — Марго, относительно прошлой ночи... — Он замолчал, не зная, как все ей объяснить. — Я не собирался...

     — Удрать, как затравленный кролик? — поддержала Марго беседу, заполняя грозящую надолго затянуться паузу.

     — Кролик? — Его брови сошлись на переносице. — Я так на него похож?

     — Вы не похожи на кролика, — милостиво сказала она. Ее глаза прошлись по его торсу. — Но вот бегаете вы так же быстро. — Она смотрела весело и насмешливо. — Я не собиралась содрать с вас шкуру, чтоб на стенку повесить.

     Не прикладывая никаких усилий, она заставила его почувствовать себя даже большим дураком, чем он себя ощущал.

     — Я не собирался так уходить. Только, только...

     — Вы ощутили вину за то, что поцеловали не свою жену, а кого-то другого?

     Более того. Поцелуй оставался просто поцелуем, хотя и здорово вышиб его из колеи. Но главным было то чувство, что стояло за поцелуем, оно и заставило его отступить.

     Ощущение это перевернуло его душу. Желание, которого он не испытывал с тех пор, как умерла Элен. Желание, ошеломившее его. Ему захотелось оказаться с ней в постели. Овладеть ею и насладиться этим.

     Вот из-за чего он чувствовал себя виноватым. Из-за того, что не смог устоять, из-за своей неверности.

     Из-за того, что смеет жить после смерти Элен.

     Но объяснить такое невероятно сложно, они едва знают друг друга.

     Поэтому он пошел по пути наименьшего сопротивления, кивнув:

     — Пожалуй, смысл в этом.

     И во многом другом, подумала Марго, глядя ему в глаза. Но личная жизнь — собственное дело каждого. Кто-кто, а она знала это.

     — Вы не обманываете вашу жену, Брюс, — мягко сказала она и потрепала его по руке, стараясь снять тяжесть с его души.

     Хотя кругом шумела толпа, ревели моторами самолеты, он слышал лишь ее.

     — Вы никого не обманываете, разве что себя самого. Ничего страшного, если чувства пробуждаются вновь. Если Элен была хоть вполовину так хороша, как вы ее описываете, она ни за что не согласилась бы, чтобы вы похоронили себя заживо. Ей бы хотелось, чтобы вы были счастливы.

     — Я счастлив, — заявил Брюс. Ответ родился автоматически. Он достаточно часто твердил это в ответ на упреки Бесс. — Относительно счастлив, — поправился он, потому что она продолжала неотрывно глядеть на него широко открытыми, сверкающими голубыми глазами. Глазами, которые не желали мириться с полуправдой.

     Марго знала, когда надо уступить. Все, что ей хотелось сказать по этому поводу, она сказала. Остальное решится само собой. Так уж устроена жизнь.

     — Замечательно, — сказала она легко. — Так вы придете на обед? Это у Элайны. Я подумала, что сначала мы отвезем их туда, а после обеда — в их квартиру.

     Оставим квартиру на десерт, подумала она, заранее предвидя реакцию Ланса на ее творчество. Их совместное творчество, поправилась она, вспомнив, как благородно Брюс позволил распоряжаться собой почти целый день.

     — Да, приду, — согласился Брюс. Судя по всему, иного выхода у него нет. Не очень красиво пропускать первую по прибытии торжественную трапезу Мелани и Ланса. Теперь особенно, когда отношения с сыном едва наладились. И вообще, надо признать, ему было любопытно оценить кулинарные способности Марго.

     Его внимание привлекли первые пассажиры, появившиеся на выходе.

     — Мне кажется, самолет уже приземлился.

     Быстро оглянувшись, Марго взяла его под руку.

     — Пойдем. — Она направилась к выходу, перед которым постепенно начал собираться народ.

     Брюс чувствовал смутное удовольствие оттого, что ее рука лежит на его руке.

     Ланс оцепенел, когда переступил порог своей квартиры.

     Недоуменно смотрел он на тронную комнату времен короля Артура.

     Чтобы вновь обрести дар речи, Лансу потребовалось больше минуты. Он повернулся за объяснением к отцу.

     — Что здесь произошло?

     Марго втиснулась между двумя мужчинами. Взяв Ланса за руку, она затащила его в комнату. Вид у нее при этом был как у матери, впервые приведшей малыша в парикмахерскую.

     — Я взяла на себя смелость. — Изучая его лицо, она ожидала, когда шок сменится выражением удовольствия. Дочь оправдывала ее надежды, оправившись гораздо скорее. Но Мелани выросла в окружении похожих декораций. — Не волнуйся, все ваши вещи надежно хранятся в доме у твоего отца. А все это к концу недели уступит им место.

     — К концу недели? — механически повторил Ланс.

     А как он должен жить оставшиеся шесть дней?

     Словно лунатик, Ланс медленно двинулся в сторону спальни. И замер на пороге. Оформление спальни сразило его еще сильнее, чем гостиная. Однако за спиной он услышал звонкий, восторженный визг Мелани.

     Но у его-то родственников было не слишком много времени и желания уходить в мир фантазий. И он не был уверен, что ему удастся быстро приспособиться к предлагаемой игре.

     Ланс переводил взгляд с отца на Марго. То, что его отец тоже принимал участие в переворачивании их квартиры вверх дном, удивляло его даже больше, чем событие само по себе.

     — И что мы будем делать с этим всю неделю? — пожелал он узнать.

     Мелани улыбнулась ему, не дав Марго и Брюсу возможности ответить. Озорной огонек сверкнул у нее в глазах.

     — Ну, кое-что я могу придумать.

     Перед мысленным взором Ланса начали представать все возможные сценарии. Усмехнувшись, он обхватил жену за талию и притянул к себе.

     — Да, наверное, и у меня есть некоторые идеи.

     «Молодчина, Ланс, — подумала Марго. — Мелани сделала правильный выбор».

     — Мы оставляем вас, чтобы вы на досуге могли поразмыслить над предоставляемыми возможностями. — Искоса взглянув на Брюса, она ждала, когда он поймет намек.

     Мелани начала было возражать.

     Марго рассмеялась и поцеловала дочь.

     — Мне очень приятно, что ты не выпроваживаешь меня. Но, несмотря на твои возражения, мы удаляемся.

     Ланс благодарно обнял ее за плечи. Его поражало, насколько велико его счастье.

     — Спасибо вам обоим. — Он взглянул на отца. — Ты был великолепен.

     — И мы будем еще лучше, когда уйдем. — Марго подмигнула ему. Взяв Брюса за руку, она направилась к двери.

     — Обед был замечательным, мама. — Ланс сделал ударение на последнем слове.

     — К вашим услугам в любое время, когда я в городе, — пообещала она.

     Брюсу тоже понравился приготовленный Марго обед, который был не хуже, чем в пятизвездочных ресторанах. Он уже понял, что Марго Макклауд постоянно будет их удивлять. Она сама — большой сюрприз.

     Остановившись у машины, он заметил на ее лице широкую улыбку.

     Она оглянулась на окна только что оставленной квартиры.

     — Уверена, что он уже снял с нее всю одежду.

     Столь смелое предположение ошарашило Брюса. Потом он расхохотался.

     — Скажите, вы всегда столь прямолинейны?

     — Обычно да. — Марго села в машину и повернулась к нему, пока он усаживался за руль. — А вообще, почему им не порадоваться? Они женаты, молоды и любят друг друга. — Она вздохнула. Фраза звучала так, словно была взята из старой романтической комедии.

     Да, такую жену, как Мелани, только и можно было пожелать для сына. Наблюдая за ними сегодня, Брюс понял, какая они изумительная пара. И сын его сильно изменился. Не такой суровый, не такой настороженный, открытый для смеха и радости.

     — Надеюсь, что так всегда и будет.

     — Я бы подняла тост, чтобы подкрепить это пожелание, — сказала Марго.

     Он поглядел на нее, не уверенный, правильно ли ее понял. Годы прошли с тех пор, когда ему приходилось ловить подобные намеки.

     — Это предложение?

     — А что, вы не хотите отправиться куда-нибудь выпить?

     Может быть, лучше было бы не соглашаться. Но ему не хотелось выглядеть грубым. Она приложила столько усилий, чтобы сделать приятное и ему, и его сыну. И надо признать, ему приятна ее компания, даже если он теряет при этом твердую почву под ногами.

     — Нет, если вы не хотите.

     Этак они всю ночь будут бродить вокруг да около.

     Прищурившись, Марго внимательно всмотрелась в Брюса. Может, все упростится, если она прояснит ситуацию.

     — Я вас смущаю, Брюс?

     Он хотел было соврать, но подумал, что она все равно видит его насквозь.

     — Да.

     Собственно, не она его смущала, а те чувства и мысли, которые ее присутствие ему внушало.

     — Очень жаль, потому что я делаю все возможное, чтобы вы чувствовали себя свободно.

     Она уже решила, что они станут друзьями. Что бы ни случилось, но их дружеские отношения должны только упрочиться. Счастье Ланса и Мелани для нее чрезвычайно важно, а Брюс — составная часть этого счастья. Она приняла решение не отступать.

     — Допустим, что брак наших детей просуществует достаточно долго. Я вижу, что так и будет. Поэтому нам придется часто встречаться в ближайшие сорок лет. Мне будет очень неприятно, если вы будете трепетать каждый раз, рассматривая грядущую встречу со мной, как очередной поход к стоматологу.

     Наверное, не следовало бы признаваться, что ему неловко в ее присутствии. Со временем эта неловкость постепенно прошла бы или уменьшилась. Ему необходимо время, чтобы привыкнуть к ней. Сколько потребуется времени на это, вряд ли кто знает.

     — Я не могу сопоставлять встречу с вами с визитом к дантисту.

     Марго усмехнулась.

     — Продолжайте, у меня слабость к лести.

     Брюс улыбнулся. Некоторая доля напряжения спала, он почувствовал, что постепенно успокаивается.

     — Я не должен был говорить, что вы меня смущаете. Правильнее сказать, что я смущаю сам себя.

     — Вы ведь не оставите меня без добавочных пояснений, верно? — предположила она.

     — Просто я совсем не ожидал, что когда-нибудь еще взгляну в сторону другой женщины.

     Говоря «взгляну», он, по-видимому, имел в виду «заинтересуюсь». Эти слова взволновали Марго. Почему? Наверное, ее физически влечет к нему. А какая женщина устояла бы перед ним?

     Тот поцелуй, надо сознаться, не оставил ее равнодушной.

     Насколько же сильнее он должен был потрясти человека, давно уже похоронившего свое сердце?

     Напряжение в салоне автомобиля стало нарастать. Марго опустила стекло со своей стороны. Ей недоставало воздуха. Она постаралась говорить ровным голосом:

     — Мы получили удовольствие от общения. Это не преступление, тем более что мы взрослые и одинокие люди. — Она чуть не добавила «стремящиеся к одному и тому же», но это не было бы до конца правдой. Он еще упирался, что делало ситуацию даже привлекательнее.

     Ее доводы были разумными.

     — Вы, должно быть, думаете, что я веду себя как полный идиот.

     Марго поспешила опровергнуть его слова.

     — Да нет же, вы мягкий, приятный человек.

     Она помолчала.

     — К слову сказать, если вы опасаетесь попасть в западню, то напрасно. Я здесь временно, надолго не задержусь.

     Уличный фонарь, стоявший рядом с машиной, ярко освещал салон, и она увидела, как брови Брюса насмешливо поползли вверх.

     — Фирма, которая посылала меня в Грецию, закрыла зарубежный филиал, поэтому временно я без работы. Но обязательно появится другая, на мою специальность большой спрос, — пояснила Марго, чтобы он не подумал, будто бы у нее неприятности. — А до тех пор почему бы нам не позволить событиям идти своим чередом?

     Несколько минут назад он именно этого и боялся. И вдруг теперь что-то неуловимо переменилось.

     — Звучит недурно.

     И ее устраивает. Выяснив окончательно все, что желала знать, Марго посмотрела на часы, повернув их так, чтобы свет упал на циферблат. Они сидят тут целых десять минут.

     — Замечательно, тогда я предлагаю либо завести мотор, либо начать обниматься, потому что за мою жизнь мне еще не приходилось сидеть в машине так долго, не делая ни того, ни другого.

     Все это время Брюс крутил ключи в руках. Вставив их в замок, он явственно услышал, как она щелкнула пальцами.

     — Я верно предполагала, что вы поступите именно так.

     Он взглянул на нее, потом указал на двух любопытствующих бабуль, с интересом наблюдавших за ними из соседнего окна.

     — Если обниматься, то не перед аудиторией.

     Марго горестно вздохнула.

     — Вам никогда не сделать карьеру актера, Брюс.

     Он усмехнулся.

     — Предполагаю, что мне придется примириться с тем, что гильдия актеров с презрением меня отвергнет.

     Похоже, скованность Брюса понемногу проходила. Марго не знала, почему ей это так приятно, просто наслаждалась своей радостью.

     — Видимо, так, — звонко рассмеялась она.

     Ее смех еще продолжал звучать в машине, когда он вырулил со стоянки и свернул на дорогу к ее дому. Ради хорошей компании почему не сделать лишний крюк?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

     — Брюс, старина, как у тебя в настоящее время с итальянским?

     Брюс оторвался от отчета, чтобы взглянуть на Пола Джордано. Идея разрабатываемого проекта некогда принадлежала ему, но в настоящее время была в руках команды проектировщиков и разработчиков. Пятнадцать человек крутили и вертели программу, отлаживая и настраивая, ту самую программу, которая стоила ему и полумесяца бессонных ночей. Ему недоставало его детища, хотелось принимать участие в его реализации и на последнем этапе.

     Со вздохом он закрыл доклад и посмотрел внимательно на своего лучшего друга. В последнее время он мало уделял ему внимания. Его мысли были заняты другим человеком.

     — Почему ты спрашиваешь меня про итальянский язык? — спросил Брюс удивленно.

     Хотя оба они работали в одном коллективе, свежими новостями интересовался только Пол. Брюс, по его же собственному признанию, был вполне удовлетворен, изредка получая информацию через третьи руки. Его не интересовали конторские сплетни. Но на этот раз они касались непосредственно его.

     Пол не выкладывал сразу все сведения, он ожидал, когда Брюс действительно заинтересуется.

     — Тебе потребуется значительно больший объем знаний.

     Брюс вопросительно изогнул бровь. Пол явно старался заинтриговать его. Брюс любил друга, потому проявлял с ним терпение.

     — Так я повторяю, в чем дело? — Усилием воли он заставил свой голос звучать ровно. — У меня совещание с Джессопом через полчаса относительно этой новой программы, над которой они работают. Должен ли я прибегнуть к физической силе, чтобы вытрясти из тебя сведения?

     — Ладно, ладно. — Маленькие карие глаза пристально всматривались в лицо Брюса. — Прошел слух, что высшая власть... в лице Вестона, — разъяснил Пол без всякой необходимости — Том Вестон был вице-президентом их подразделения фирмы, — выбрала местоположение исходной точки, мы начнем завоевание всего мира. И угадай, кто должен стать во главе филиала?

     Такого поворота Брюс не предвидел. Он рухнул в кресло, вне себя от изумления.

     — Они посылают меня в Италию?

     — Так запланировано. После того, как будут улажены некоторые детали, компания желает видеть тебя во главе конторы во Флоренции.

     Пол забегал по кабинету, в котором он проводил больше времени, чем в своем собственном.

     — Ну, парень, я тебе завидую. Итальянки удивительно красивы...

     Не переставая тараторить, Пол критически изучал человека, бывшего его лучшим другом последние двадцать лет. В глазах его, как обычно, появилась легкая печаль. Вот если бы он был таким высоким и красивым, уж он бы там развернулся...

     — Но растрачивать им чары на тебя — только время понапрасну тратить, — скорбно склонил голову Пол. — Ты не заметишь красивой женщины, даже если она тебе на нос сядет.

     Брюс рассмеялся, представив подобную нелепую картинку.

     — Думаю, что в этом случае я все же замечу.

     Но разубедить Пола было не так-то просто.

     — Я не поручусь за это. Я не встречал человека, более равнодушного к противоположному полу.

     Даже сама мысль о стиле жизни друга явно подавляла Пола. Брюс живет один, как какой-то монах. Хуже монаха.

     — Неужто у тебя не бывает таких желаний — ты понимаешь, о чем я — побыть с женщиной?

     Проклятие, кажется, Брюсу все говорят одно и то же. Бесс хотела бы, чтобы его жизнь была более открытой, Пол требовал, чтобы он одерживал бесчисленные победы. Почему бы им не оставить его в покое? И почему в последнее время он постоянно нервничает и раздражается, словно себе не принадлежит?

     — Я постоянно бываю с женщинами, Пол, — мягко напомнил он. — В компании трудится множество женщин, начиная от руководства и заканчивая уборщицами. Мне постоянно приходится общаться с ними по тем или иным причинам.

     Пол хохотнул. Брюс знал, что он не отступится.

     — С обнаженными?!

     — Нет, такие мне что-то не попадались, — согласился Брюс, поразмыслив. Он тоже усмехнулся.

     — Ведь каждому мужчине изредка требуется женское общество.

     Почувствовав искреннее сопереживание в голосе друга, Брюс повернулся к нему.

     — Тебе станет лучше, если я скажу, что у меня было свидание с женщиной на прошлой неделе?

     — С Бесс, конечно. — Это прозвучало не как догадка, а как утверждение. Брюс регулярно выводил Бесс в ресторан или на концерт. Пол не мог представить ничего более удручающего, чем занимать сестру в момент, когда нуждаешься в женском обществе.

     Соблазнительные губы Марго промелькнули перед мысленным взором Брюса.

     — Нет, не с Бесс.

     — Кто же тогда? — спросил Пол с любопытством.

     Брюс неуверенно посмотрел на приятеля, зная, какова будет первая реакция на его сообщение.

     — Теща моего сына.

     — Ужас, престарелая леди с восторженным щебетом о недавнем приступе радикулита. — Пол фыркнул, выражая отчаяние от намеренной непонятливости Брюса. — Я имел в виду нечто иное.

     Брюс достал фотографию, которую дал ему Ланс и на которой он сам был снят танцующим на приеме с Марго, и протянул ее Полу.

     Пол прижал фотографию к сердцу, как бы показывая, что оно готово выскочить из груди.

     — Вот это женщина! Надеюсь, ты меня представишь?

     Вопрос застал Брюса врасплох. Он вовсе не собирался продолжать встречаться с Марго, хотя и считал себя обязанным защищать ее, как мать Мелани.

     — Ни за что в жизни. Пусти козла в огород. — Брюс задумался.

     — Итак? Рассказывай все по порядку. Дошли ли вы двое...

     Брюс не собирался обсуждать с Полом Марго.

     — Италия, — напомнил он о более животрепещущей теме.

     Лет десять назад такая поездка показалась бы ему подарком судьбы. Но теперь все изменилось. Он возобновил свои отношения с сыном, обрел невестку, да были и другие причины, по которым ему бы хотелось остаться дома.

     — Вот это страна, — покладисто отреагировал Пол.

     Брюс знал, что он всегда может сказать «нет», но это означало бы отказаться от перспективы повышения.

     — Когда мне надо выезжать?

     — Официального объявления нужно ждать в течение двух дней, — сказал Пол, потом добавил: — Новости носятся в воздухе, но итальянский представитель появится недели через четыре. Если все уладится ко всеобщему удовлетворению, то через пять недель ты будешь во Флоренции.

     — Погоди, и твоя очередь подойдет.

     Пол выразительно поднял и опустил брови — мимика, достойная великого комедийного актера.

     — Между тобой и вновь приобретенной тещей, наверное, все гораздо серьезнее, чем ты хочешь признаться.

     Брюс поднял руки, признавая правоту друга. Но никакой дальнейшей информации он давать не собирался.

     — Очень жаль, что я вообще что-то сболтнул. Теперь проваливай, у меня полно работы с этим проектом.

     Пол незаметно потянулся к карману Брюса, где было спрятано фото, но его рука моментально была отброшена назад.

     — Думаешь, она еще годится для свиданий с настоящим мужчиной? — Посмеиваясь, Пол удалился.

     — Марго прекрасно с этим справится, — заявил Ланс, стоило Брюсу заикнуться об уроках итальянского.

     — С чем это Марго справится? — немедленно отозвалась из кухни Марго.

     — Там, где дело касается мамы, у нее ушки на макушке, — поведала Мелани.

     — Какое милое описание моей персоны!

     Марго вошла в комнату, неся на подносе четыре высоких запотевших бокала. Брюс поднялся, чтобы взять у нее поднос, и поставил его на кофейный столик. Она поблагодарила его улыбкой, потом взглянула на Ланса.

     — Так с чем я великолепно справлюсь?

     Брюсу пришли в голову многочисленные варианты, ни один из которых он не решился бы раскрыть окружающим. Он догадывался, что Пол мог бы им гордиться. Хотя кто его знает.

     Отбросив неуместные мысли, он повернулся к Марго и сказал:

     — Мне надо выучить итальянский, как можно скорей. Вы бы не могли... помочь?

     — Будете говорить, как абориген, — пообещала Марго. Взяв в руки один из бокалов, она удобно устроилась на диване. — Когда вы планируете приступить к занятиям?

     Брюс тоже взял бокал.

     — Как можно скорее.

     Она сделала большой глоток, чувствуя, как густая жидкость холодит горло.

     — Что ж, вам повезло. Я свободна. Агентство занятости, услугами которого я пользуюсь, до сих пор не предложило мне никакой работы, так что я ваша. — Она подняла на него глаза, и губы ее изогнулись в усмешке, которую можно было истолковать по-разному, так же как и слова.

     Брюса охватил внезапный жар.

     — Естественно, я заплачу.

     — Я не могу взять ваши деньги, Брюс. Мы ведь теперь одна семья, помните?

     После стольких усилий, предпринятых для того, чтобы упрочить свою независимость, ей казалось странным, что она так считается с семейными узами. Должно быть, семейные устои у нее в крови.

     — Это будут не мои деньги, — быстро сказал Брюс, — заплатит компания. — Ему не хотелось, чтобы она работала безо всякой оплаты. — Они изъявили желание, чтобы я выучил итальянский, поэтому должны оплатить счет.

     Он встречался с Вестоном в конце дня и получил официальное уведомление о том же, о чем говорил Пол.

     — Почему они так хотят, чтобы вы знали итальянский? — заинтересовалась Мелани.

     — Намерены послать меня в филиал, который организуется во Флоренции.

     — Навсегда? — растерянно спросил Ланс.

     Брюс попытался истолковать его гримасу и потерпел поражение.

     — Видимо, так. Но самолеты летают в оба конца, так что, если работа окажется долговременной, я смогу наведываться домой.

     — Хорошо. Если платит компания, то дело другое. Вот, у меня всегда при себе каталог цен на свои услуги.

     Указанная сумма его здорово удивила. Она рассмеялась.

     — По дешевке меня не купишь.

     Он обнаружил, что по его лицу расплывается ответная улыбка.

     — Странно, но меня это не удивляет.

     Марго знала, что некоторые компании отказываются от ее услуг, узнав их стоимость. Для них она не работала. Но в настоящий момент она думала не о своей репутации дорогостоящего специалиста, а об обаятельном мужчине, нуждающемся в ее умении. И очень хорошо, что ненадолго. Проблемы не успеют появиться, отношения останутся хорошими.

     — Если они скажут «нет»...

     — Тогда что? — Брюс ожидал, что Марго порекомендует ему кого-нибудь другого.

     — Тогда мы договоримся частным образом. — Мысль поработать с ним действовала вдохновляюще. — Так или иначе, начать мы можем по дороге в мою квартиру.

     — Мы ведь приехали на разных машинах, — напомнил он.

     — Тогда вы можете следовать за мной.

     Мелани присмотрелась к матери. Марго казалась почти задумчивой. Не потому ли это, что Брюс отправляется в Италию? Или тут есть еще что-нибудь? Нечто более личное?

     — Все в порядке, мам?

     Марго поставила пустой бокал на поднос.

     — Нет, я вот подумала, какими голыми кажутся стены без щитов и мечей на них.

     Несмотря на свое увлечение предметами старины, Мелани захотелось оставить и собственный след в собственном жилище.

     — Даже не знаю. Мне нравится видеть стены.

     Она обернулась и взглянула на софу, вернувшуюся на место всего час назад.

     — Трон был неплох.

     — Но он был один, — заметил Ланс. Они с Мелани переглянулись. В первую ночь именно на нем они занимались любовью, даже не дотянув до спальни.

     — Может, я смогу...

     Ланс протестующе поднял руку раньше, чем она успела вскочить. В этом смысле мать и дочь похожи. Он чувствовал, что его подавляют количеством.

     — Нет-нет, ничего не надо. Софа тоже сгодится. Трон был великолепен, но для творческого процесса софа годится гораздо лучше.

     Марго не стала спрашивать, какие у нее преимущества.

     Брюс потерял машину Марго из виду. Низко спустившийся туман скрывал все, кроме самых близких предметов. Огни впереди идущей машины, которую он принимал за автомобиль Марго, на деле оказались огнями «БМВ», вклинившегося между ними.

     Недовольно ворча, Брюс обогнал машину и, внимательно вглядываясь в дорогу, отыскал свой поворот.

     Марго добралась раньше его. На втором этаже горел свет, его лучи разрезали туман как бритвой.

     Паркуясь у тротуара, Брюс подумал, что свет этот подобен маяку, направляющему одинокие суда во мраке.

     Не таков ли он сам, одинокий корабль, потерянный в тумане? Он был в море так долго, что забыл дорогу назад, забыл и то, что испытываешь, когда входишь в гавань.

     Собравшись, Брюс постарался стряхнуть с себя нежелательное настроение. Это Пол сбил с толку. А ему и так хорошо.

     Или нет? Действительно ли ему хорошо? Или он, как говорит Бесс, живет по инерции? Страшно подумать — тратит попусту свою единственную жизнь. Может, ему следует поразмыслить о том, чтобы что-то поменять?

     Он почувствовал, что его слегка трясет от нервного напряжения. Взяв себя в руки, Брюс позвонил. Через мгновение дверь распахнулась. Марго посторонилась, пропуская его в дом. Раскрытый блокнот, зажатый у нее под мышкой, выскользнул и упал на пол. Брюс быстро наклонился, чтобы поднять его. Ее голые ноги вызвали сильнейшее желание погладить их, ощутив гладкость кожи.

     Он подал ей раскрытый блокнот, удивленно взглянув на густо исписанную страницу.

     — Это наш путеводитель, — забирая блокнот, сказала Марго.

     — Что за путеводитель?

     Она одарила его небрежной улыбкой.

     — Мы будем следовать по путеводителю, пока я буду вас учить. Не настраивайтесь на стационарные занятия, учебник с набором слов на каждый урок. Язык — это живой, развивающийся феномен. — Она поманила его за собой. — Пошли. Начнем.

     Он подумал, что начало положено своеобразное.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

     Брюс вздохнул. Ощущая себя полнейшим идиотом, он поднялся с дивана. В понедельник он скажет Вестону, что отказывается от поездки.

     Он ожидал, что Марго даст ему несколько книжек на итальянском. Он попытается прочесть несколько слов, пока никто не видит, как он заикается.

     Вместо этого Марго настояла, чтобы они начали серьезное обучение немедленно. Она назвала процесс «намочить ножки». Он бы мог составить гораздо более обширный перечень частей тела, которые при этом взмокли.

     Марго наблюдала из окна за тем, как Брюс пересекает улицу. Плечи напряжены, словно он тащит на них тяжеленный груз. Он слишком строг к себе, подумала она.

     Его произношение, конечно, ужасно. Наверное, так говорила Элиза Дулитл, первый раз попав к профессору. Эксперимент профессора закончился вполне успешно. Марго не сомневалась, что ее эксперимент будет не менее удачным. Надо лишь немного воли и терпения. Выражение его лица говорило о том, что на момент их расставания и то, и другое абсолютно исчерпано.

     — Им придется послать в Италию другого, — объявил Брюс безнадежно. Вестон может послать Пола.

     Марго подошла к нему. Стоя у него за спиной, она начала массировать его плечи. Мышцы были сильно напряжены, как каменные.

     — Все обязательно получится, — увещевала она его. — Не вы первый сомневающийся, не вы и последний.

     Он обернулся и взял ее руки в свои.

     — Я сорок шесть лет приспосабливал язык к английским фразам. Он просто не поворачивается для произношения других звуков. — Внезапно осознав, что все еще сжимает ее руки, он резко отпустил их.

     Марго перехватила его ладонь и повела назад к дивану. Но охватившее его беспокойство не давало ему сидеть спокойно.

     — Но вы же должны были изучать какой-то иностранный в институте.

     — Да, испанский. Даже вспоминать об этом противно.

     Марго была очень довольна. Эти два языка похожи по звучанию, многие слова — почти одинаковые.

     — Ну и что же?

     Он обернулся к ней.

     — Ничего хорошего. Я плохо учился. Нет, нельзя так сказать. Я очень много учился, но толку от этого было мало. Просто мне слон на ухо наступил.

     И видя, что она перестала спорить, Брюс решил, что все кончено.

     Мог бы быть прозорливее.

     Марго встала с дивана и ушла в другую комнату. Возвратившись через пару минут, она поставила на стол маленький кассетный магнитофон и, положив рядом несколько кассет, лукаво взглянула на него.

     — Это что? — подозрительно спросил он.

     Она ответила на итальянском, потом улыбнулась.

     — Я надеюсь, что вы уже догадались, каков будет ответ на ваш риторический вопрос. Кассеты и магнитофон.

     Она разложила кассеты на столе. Их оказалось всего пять, каждая аккуратно надписана.

     — Здесь простые диалоги.

     Она вложила кассету под первым номером в магнитофон.

     — Мне бы хотелось, чтобы вы поставили магнитофон у кровати и проигрывали кассеты. Всю ночь. Запись двусторонняя, поэтому она будет проигрываться снова и снова. Утром вы выключите ее, — прибавила она.

     — Обучение во сне? — На секунду ему показалось, что она решила над ним подшутить.

     Но Марго была очень серьезна.

     — Иногда это лучший вариант. Ваше сопротивление значительно меньше, когда вы спите.

     Он поднял бровь.

     — Вы думаете, я сопротивляюсь?

     Она покидала кассеты в маленькую сумочку, где они лежали раньше, и закрыла ее.

     — Ну, у меня не создалось впечатления, что вы очень стремитесь учиться. Вы даже не представляете себе, что вас ожидает. Италия — чудесная страна.

     Он удивленно спросил:

     — Вы там были?

     — Пять месяцев в Риме. «Волкер Инженеринг» посылала меня обучать их персонал основам языка. Между прочим,— улыбнулась она воспоминанию, — один из ведущих инженеров клялся, что скорее умрет, чем выучит его. У него был непередаваемый гнусавый техасский акцент, прорывавшийся почти на каждом слове.

     — И вы научили его говорить по-итальянски, — с сомнением сказал Брюс.

     Это была одна из ее побед.

     — Свободно. Я даже смогла ликвидировать в некоторой степени его характерный выговор. Итальянцы были им просто очарованы.

     Марго улыбнулась, вспомнив страну. Об одной неповторимой, сверкающей звездами ночи в Палермо она навсегда сохранила память, как и о человеке, одаренном пианисте Карло. Как он, интересно, счастлив ли? Хочется верить, что да.

     Мыслями она далеко, подумал Брюс, глядя ей в глаза. И ощутил свое одиночество. Ему захотелось вернуть ее назад, в эту комнату. Он указал на кассеты.

     — И вы использовали это?

     Она очнулась.

     — Да, использовала, — кивнула она. — Они очень помогают моим трудным студентам. Гарантирую, что недели через четыре вы будете говорить как коренной итальянец. Или достаточно хорошо, чтобы итальянец вас понял, — поправилась она, увидев скептицизм в его взгляде.

     — Разве что это будет очень терпеливый, итальянец, желающий понять мои жесты, — добавил он. Но ее ответный смех заставил его поверить, что не так уж все безнадежно.

     Брюс взял магнитофон и сумку с пленками.

     — Думаю, мне пора идти. Чтобы усвоить заданный материал, понадобится много спать.

     — Не забудьте, одна кассета на ночь. — Она проводила его до двери. — Как завтра?

     Уже взявшись за дверную ручку, Брюс резко обернулся, почти столкнувшись с ней.

     — А что завтра? — тупо повторил он. О чем она? — Завтра суббота.

     Марго рассмеялась. Он так похож на неуклюжего щенка с расползающимися лапами.

     — Да, я помню. У меня есть календарь. Я обещала Мелани, что поработаю в магазине до часу, но потом я свободна.

     Она говорит о встрече. Почему инициатива постоянно принадлежит ей? И почему в ее присутствии он становится таким косноязычным?

     — Куда бы вы хотели пойти? — запоздало спросил он.

     У нее была одна мысль, но она не собиралась обрушивать на него свою информацию до того, как кое-куда позвонит.

     — Куда-нибудь, где вы смогли бы потренироваться в своем итальянском.

     — Да не знаю я итальянский и еще долго, даже при самых отчаянных усилиях с вашей стороны, не буду его знать.

     Марго со значением указала на сумку с кассетами в его руках.

     — Ошибаетесь. Не забудьте, обязательно включите магнитофон перед сном. — Не в силах устоять перед искушением, она поправила загнувшийся воротник его рубашки. — Вам это не причинит никаких неудобств, обещаю.

     Что-то теплое разливалось у него в груди, что-то такое, чему он должен сопротивляться. Несмотря ни на что.

     Кажется, Марго уверена, что сможет обучить его, хотя у него такой уверенности нет.

     Пожимая недоуменно плечами, он случайно коснулся ее груди. Его бросило в жар.

     — Посмотрим, — прохрипел он.

     — Вы справитесь. Я верю в вас. — И она слегка коснулась губами его щеки. Дело сделано. Ноги его ослабели, в голове поплыл туман.

     Он долго смотрел на нее, не отрывая глаз, поцелуй горел на щеке.

     — Вы поймали меня со связанными руками, — пробормотал он.

     Очень осторожно Марго взяла из его рук сумку и поставила на пол.

     — Теперь они свободны.

     — Действительно. — Он взял ее руки в свои. — Вы обладаете способностью крушить любые препятствия на своем пути.

     Она подняла к нему лицо.

     — Только если изначально они не были непреодолимы.

     Брюс склонился к ней, ища губами ее губы. Казалось, что вот она — критическая точка, на которой неизбежно должен закончиться этот день.

     Он льстил себя надеждой, что на этот раз уже подготовлен к тому, что должно случиться.

     Его руки зарылись в ее волосы. Вне себя от волнения, Брюс нашел своими губами губы Марго.

     Поднявшись на цыпочки, Марго прильнула к нему, разрешая себе погрузиться в волшебный мир поцелуя. Она окунулась в мир не ясных пока возможностей, цепляясь за единственный якорь, приковывающий ее к действительности. За слово «временно».

     Все это временно.

     Он уезжает. Она уезжает. Надо наслаждаться настоящим. Мимолетным мгновением. Мгновением, в котором можно оценить счастье каждого нюанса, каждого фрагмента происходящего, потому что последствий не ожидается. Больно не будет.

     Впитывая удовольствие, возбуждение, даваемое им, она застонала.

     Ее стон отозвался в его мозгу вспышкой пламени.

     Глубина его возбуждения поражала его самого.

     Поцелуй все длился и длился, увлекая их в мир, неведомый до этого ни ему, ни ей.

     Когда Брюс неохотно отстранился, он с удовлетворением увидел, что Марго потрясена не меньше его.

     По крайней мере не только он один чувствовал себя как рыба, задыхающаяся на берегу. И заговорить он смог не сразу. Формулировать членораздельные фразы довольно сложно, если сердце в груди бьется, как молот.

     Марго глубоко вздохнула. Она не пыталась скрывать впечатление, произведенное на нее поцелуем Брюса. Наоборот, даже преувеличила его, усиленно обмахиваясь рукой.

     — Вот это да, по умению целоваться вы сойдете за итальянца.

     Каждый раз, когда Брюс начинал думать, что сегодня его подначивать больше не будут, на него обрушивалось очередное каверзное замечание.

     — У них существуют стандарты поцелуев?

     Марго торжественно кивнула.

     — От невинных до ого-го-лучше-носите-собственный-огнетушитель. — Она вздохнула еще раз, теперь спокойнее. Ее немного волновало, что пульс у нее до сих пор не угомонился. — Когда будете там целовать какую-нибудь даму, то старайтесь оказаться рядом с пожарным краном. И готовьтесь удрать, если вдруг поблизости появится кто-нибудь из ее семейства. Там они очень серьезно относятся к поцелуям. — Она подмигнула.

     — Как и я. — Брюс тряхнул головой, пытаясь привести себя в чувство, отвлечься от мыслей, текущих не в том направлении, куда следовало бы. — У меня там будет слишком много работы, времени на поцелуи вряд ли хватит.

     От его поцелуев женщины должны быть без ума, подумала Марго.

     — Нельзя зарывать талант в землю.

     Он вел молчаливую борьбу с самим собой. Что-то в нем требовало, чтобы он остался здесь. Поддаться обещанию, которое таили ее смеющиеся глаза, мягкие губы.

     Но та часть души, которая помогала ему выживать все эти годы, выиграла предложенное состязание.

     Брюс нагнулся за магнитофоном.

     — Я подъеду к часу в магазин.

     — Буду ждать, — пообещала она.

     Марго должна была признать, что его уход ее удивил. У него на губах чувствовалось желание. Его тело, жесткое и напряженное, явственно говорило о том, что он не против задержаться. Видимо, в отношении его она распознает знакомые признаки не совсем правильно.

     Остановившись только для того, чтобы положить на кровать магнитофон и пленки, Брюс сорвал с себя одежду и бросился в душ. Включив холодную воду, он стоял под жесткими иглами вонзающихся в тело струй до тех пор, пока пульсирующее желание не спало.

     Для этого потребовалось немало времени.

     Наконец, осознав, что если он задержится еще немного, то превысит все нормы потребления воды за месяц, Брюс выключил душ. Яростно растираясь полотенцем, он отчитывал себя. Нельзя позволять себе так распускаться.

     Но вопрос о «позволении» просто не стоял. От него мало что зависело. Не стоит отрицать тот факт, что нравится ему или нет, но Марго Макклауд уже внедрилась на его территорию, отыскала трещинки в обороне, о существовании которых он и не подозревал до ее появления. Теперь она воцарилась в его сознании, как фрагмент мелодии, неотвязно звучащий в голове.

     Завернувшись в полотенце, он прошествовал в кухню, налил себе бокал сухого вина. Спиртное предназначалось для расслабления, но своей роли не выполнило. Его воздействие не шло ни в какое сравнение с жуткой силой, имя которой было Марго.

     Если оно и подействовало, то с прямо противоположным эффектом.

     Сдавшись, Брюс решил лечь спать. Добрый ночной сон не повредит.

     Верный своему обещанию, до того как улечься в кровать, Брюс установил магнитофон на ночной столик рядом с телефоном.

     Хмурясь, он подумал, что успешность предложенного метода внушает серьезные сомнения. Случалось, что после тяжелого дня он засыпал у работающего телевизора. И что-то никогда потом не мог припомнить ни одного перла, выданного ведущими ночных программ.

     Марго зарабатывает этим на жизнь, значит, знает, что делает. Он обязан попробовать, прежде чем отвергать предложенное.

     Забравшись в постель, он протянул руку и нажал на кнопку проигрывания записи.

     — Buon giorno. Доброе утро.

     Брюс, вздрогнув, ударил по клавише «стоп». Он ожидал услышать обезличенный голос неизвестного мужчины или женщины. И не был готов услышать у себя в спальне голос Марго. Ее голос заполнил комнату, поселился во всех уголках, окутал его своей чувственностью.

     И он должен спать, слушая такое?

     Убаюкивающим этот голос не назовешь. Скорее он один из тех голосов, что прокрадываются в ваши мысли и не дают уснуть.

     Все благотворное воздействие душа свелось к нулю.

     Брюс укоризненно взглянул на чертов магнитофон. Будь у него чуть поменьше здравого смысла, он бы поклялся, что тот провоцирует его снова нажать на кнопку.

     Похоже, он сходит с ума. Мужик сорока шести лет играет в глупейшие игры с неодушевленным механизмом.

     И все же... Отбросив в сторону абсурдность положения, что он скажет Марго завтра, когда она спросит, следовал ли он ее инструкциям? Что его смущало прослушивание ее голоса в собственной спальне? Сомнительно, что он сможет после этого наслаждаться ее смехом, потому что объектом насмешек станет сам.

     Можно, конечно, встать завтра пораньше и проиграть пленку, но смысл ведь не в этом, точно? Требуется внедрить незнакомые звуки в подсознание.

     Так же, как сама она проникла в его подсознание. Почти не прилагая никаких усилий.

     Набравшись решимости, Брюс нажал кнопку прослушивания, потом выключил свет.

     Откинувшись на подушку и уставившись в потолок, он решил, что никаких человеческих сил не хватит выдержать напряжение, которое требуется от него.

     Ее голос проникал в него из темноты как ласковое искушение, обволакивая тело и пронизывая мысли. Беря в плен.

     Мелани бросила взгляд в сторону матери. Скромный магазинчик сегодня испытывал небывалый наплыв покупателей. Так много, что она не могла выбрать и трех минут передышки, чтобы поговорить. У нее были вопросы, которые не станешь разрешать при посторонних.

     Перед часом дня непрерывное движение внутри магазина начало затухать.

     Воспользовавшись перерывом, Мелани ринулась к матери. Ей не хотелось, чтобы та подумала, будто бы дочери так уж не терпится услышать ее отчет.

     Но скрыть нетерпение оказалось непросто.

     — Ну, рассказывай. Как твой урок языка прошлым вечером?

     Марго только сейчас размышляла над этим, думая, появится ли Брюс или в последний момент найдет повод отказаться. С каким трогательным старанием он пытался имитировать ее произношение, повторяя за ней слова!

     — Он уверен, что талантов к иностранным языкам у него нет. Но я думаю, что он слишком строг к себе. — Она взглянула на часы, хотя две минуты назад уже смотрела на них. — Он обещал явиться к часу, и мы собираемся заняться языком всерьез. Он пока об этом не знает, но мы идем на дневное представление «Тоски».

     Она только что звонила в театр, и измученный клерк уверил ее, что билеты на три часа будут.

     — Ты тащишь его в оперу? — Мелани представила реакцию Ланса на подобное приглашение.

     — Я веду его на итальянскую оперу, — уточнила Марго. — Мне хочется, чтобы он понял, что означает погрузиться в живую речь.

     Доводы матери были Мелани недоступны. Даже она сама не слишком любила оперу, предпочитая мюзиклы. И была уверена, что существует непреложный закон природы, по которому мужчины и оперы несовместимы. И все же мама, видимо, решила по-иному.

     — И этот метод действует?

     Марго удивилась, что Мелани в ней сомневается.

     — Никто не жаловался.

     Мелани усмехнулась. Этого и не могло быть. Все ее очень любили.

     — Ты еще не сказала мне, что ты о нем думаешь. — С опаской поглядела Мелани на дверь. Боясь, что кто-нибудь войдет, не дав закончить разговор, который был ей интересен.

     — Ты просто забыла.

     Марго закончила подравнивать слегка покривившийся ряд фотографий. Прошлой ночью, видимо, были небольшие толчки. Она почти забыла, что землетрясения, особенно небольшие, составляют здесь часть жизни.

     — Я говорила тебе, что он великолепен. — Она через плечо взглянула на улыбающуюся Мелани.

     — Я не о внешности, мам. Что ты думаешь о нем? О Брюсе как мужчине.

     Подходящее описание: Брюс — мужчина. Определенно он мужчина до мозга костей. Может быть, даже слишком мужественный, но в любом случае недостатком такое назвать нельзя.

     — Он очень мил. Очень мил. — Она подняла взгляд на дочь. — Что у тебя на уме?

     — Ничего, — заверила Мелани. — Мам, ты никогда не думала, что тебе пора остепениться?

     Вот так новость, подумала Марго с удивлением. Мелани еще никогда не предлагала ей поменять образ жизни.

     — Ты имеешь в виду перестать переезжать из страны в страну?

     — Да, и в смысле места, и в смысле какой-то семьи.

     Марго прикусила щеку изнутри, чтобы удержать улыбку.

     — Ты бы хотела, чтобы я поселилась с тобой и Лансом? Не думаю, что ему это понравится.

     Мелани пригвоздила ее к месту суровым взглядом.

     — Ты знаешь, что я имею в виду.

     — Да, знаю, но не до конца.

     Она прошла мимо Мелани, чтобы найти какое-либо занятие. Легко она не сдастся. Теперь, когда Мелани выросла и есть, кому о ней позаботиться, ей сам Бог велел путешествовать по разным местам, никогда не задерживаясь надолго. Не быть ни к чему привязанной.

     — Я привыкла странствовать, знакомиться с интересными людьми, заводить друзей по всему миру и получать плату за это. — Она взглянула через плечо на Мелани. — Не могу придумать ничего лучше.

     Мелани никогда не думала о том, что мать может быть несчастна, убегать от чего-то. Теперь она вдруг засомневалась.

     — Я могу.

     Марго прекрасно понимала, к чему она ведет. Мелани думает о своей новой собственной жизни. Именно этого она хотела для своей дочери. Но для нее такое невозможно. Она потрепала Мелани по плечу.

     — Это потому, что ты только что вышла замуж, и потому, что влюблена.

     Мелани внимательно вглядывалась в лицо матери, еще не понимая, что надеется там отыскать. Догадываясь лишь, что, увидев это, сразу узнает.

     — Мне хочется того же для тебя, мама. Я хочу, чтобы и ты испытала это чудесное чувство.

     У девочки доброе сердце, подумала Марго. Только бы никто не ранил его. Не разбил, как это случилось с ней. Она стала сильнее, но какой ценой!

     — Ты не можешь просто послать запрос на любовь, так, как заказывают пиццу.

     Она пожала плечами, стараясь казаться пресыщенной. Не стоит Мелани тратить свою жизнь на беспокойство о ней. Не теперь, после всех этих лет. Жизнь только начинает сверкать для нее всеми красками.

     — Некоторые из нас не находят вечной любви.

     Мелани не собиралась отступать так просто. За ней стояла сила, которую давала ее собственная недавно найденная любовь.

     — Иногда надо просто не упускать своих возможностей.

     Возможности всегда имеют оборотную сторону. Первые два человека, в которых она искренне верила, обманули ее ожидания. Ее отец и отец Мелани. Она не собирается идти этим же путем опять. Ее образ жизни куда лучше и безболезненнее.

     — Я счастлива твоим счастьем.

     Колокольчик над дверью звякнул, возвещая о посетителе. Радуясь возможности прервать разговор, Марго повернулась к тому, кто послужил для этого поводом.

     И улыбнулась.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     По мнению Мелани, Брюс выглядел порядком измученным. Она посмотрела на мать, гадая, не провели ли они с Брюсом всю ночь вместе? Каждый из них в отдельности был достаточно инициативным человеком. Она уже заметила Лансу, что их отношения внушают определенные подозрения.

     Но если они провели ночь вместе, то и мама должна бы выглядеть немного уставшей, разве нет? Несмотря на ее бьющую ключом энергию, не может же быть так, что Брюс выглядит, словно на нем полночи пахали, а мама свежа, как роза.

     Мелани обошла стойку и подошла к нему.

     — Все в порядке, папа?

     У Брюса не было никакого желания объяснять Мелани, что он выглядит таким потрепанным, потому что всю ночь его преследовал голос ее матери. Как бы он это ни преподнес, красиво смотреться такое не будет.

     Добродушно улыбаясь, Брюс ответил:

     — Со мной все хорошо, просто слишком долго жег ночью электричество.

     Возможно, что они все-таки провели ночь вместе, подумала Мелани. Может, этим и объясняется лихорадочное возбуждение матери нынче утром, хотя с Марго никогда нельзя быть уверенной, где кончается ее естественная жизнерадостность и начинается нечто, связанное с конкретными событиями.

     Так происходит что-то необычное или нет? Она готова была лопнуть от любопытства.

     Нетерпеливо ожидая момента, когда они останутся наедине, чтобы спокойно поговорить, Брюс взглянул на Марго.

     — Готовы?

     Сумочка в руке, она уже взяла его за локоть.

     — Я считала минуты до этого мгновения.

     Как ни смешно, хотя ее замечание было явно шутливым, Брюс наполовину верил ему. Ее глаза говорили, что она действительно ждала его. Но часть шарма Марго в этом и заключалась. Внушить каждому мысль о его необыкновенности.

     Беда в том, что человек привыкает к такому отношению. Более того, быстро учится получать удовольствие от него. Брюс понимал, что надо последить за собой.

     — Увидимся в понедельник, Мелани, — пообещала Марго.

     Даже скорее, если я смогу тому поспособствовать, подумала Мелани, глядя, как они удаляются от магазина.

     — Вы выглядите усталым, — подтвердила Марго.

     Брюс завел машину, но не стал трогаться. Он осознал, что еще не знает пункта их назначения, но, кроме того, надо было решить некоторые неотложные проблемы, повинные в его бессоннице.

     — Почему вы не сказали, что на кассетах записан ваш голос? — Он старался, чтобы вопрос не прозвучал обвинением, что оказалось нелегко.

     — Извините, я подумала, что вы поймете. Поезжайте прямо, я скажу, где свернуть, — добавила Марго, поскольку он не сделал попытки двинуться с места. — Ведь кассеты надписаны мною, — подсказала она.

     Он отъехал от тротуара. Машин было немного.

     — Я подумал, это копии обучающих кассет.

     Марго прижала руки к сердцу жестом, сделавшим бы честь актрисе времен немого кино, и округлила глаза.

     — Вы предъявляете мне обвинение в нелегальной деятельности? Знаете ли, налоговая полиция относится к этому чрезвычайно серьезно. — Уронив руки, она взглянула ему в лицо. Он сидел очень напряженно. Она не могла понять, почему то, что языковые кассеты записаны ею, так его беспокоит. — Да что такое? У вас были проблемы с записями?

     Он хотел было свернуть разговор, но решил, что раз уж зашел так далеко, то стоит довести дело до конца.

     — У меня не было проблем с записями, проблемы возникли с засыпанием. — Он помедлил, думая, стоит ли признаваться до конца или нет. — У вас не тот тип голоса, который называют убаюкивающим.

     Улыбка заиграла у нее на губах. Улыбалось все ее существо.

     — Это вы пытаетесь обходным путем довести до моего сведения, что я вас жутко утомляю? — Марго знала, что напрашивается на комплимент, но разок можно и побаловать себя.

     — Нет. — Брюс не понимал, почему эти кассеты так его разозлили. Ему требовались колоссальные усилия, чтобы подавить злость. — Я пытаюсь обходным путем сказать, что у вас самый сексуальный голос, который я когда-либо слышал, и я полночи не спал, слушая его.

     — В следующий раз попробуйте теплый душ.

     Неверно, подумал он. Взглянув на свои руки, он заметил, что они непроизвольно сжались. Он заставил себя расслабиться. В душе его опять происходила борьба. И неизвестно, какого ожидать исхода.

     — Теплый душ, — проворчал он, — последнее, что мне требовалось.

     Марго сжала губы. Смеяться не время. Прилежно делая серьезное лицо, она спросила:

     — Но что-нибудь из записанного в мозги просочилось?

     Брюс вздохнул и после раздумья ответил:

     — После третьего прокручивания я начал распевать слова, словно заклинание.

     Она кивнула. Это все, что ей хотелось узнать. Нет, не все. Еще ее интересовало, куда завели его те самые сексуальные мысли, но это означало бы напрашиваться на неприятности, а у них впереди еще урок.

     — Хоть как-то работает. Готовы получить небольшую порцию культуры?

     Он бросил на нее быстрый взгляд, поднял брови.

     — Итальянской?

     Ее выражение было совершенно невинным.

     — Какой же еще? Поверните на следующем светофоре.

     Он сдвинул брови.

     — Мы направляемся в Центр искусств?

     Она кивнула, надеясь, что он не знает, какой спектакль дают. Или если знает, то не будет упрямиться.

     — Лучшее место для приобщения к культурным ценностям.

     Все вокруг него, вся аудитория, казалось, затаив дыхание, внимала разливам гремящей музыки и зычных голосов, низвергающихся со сцены.

     Хотя освещение сцены было приглушенным, изображающим ночь, Брюс чувствовал, как нарастает головная боль. Она зародилась уже тогда, когда он уселся на свое место. Он неохотно согласился, уступая пожеланию Марго, хотя и был уверен, что придется пострадать. До этого он никогда не был в опере, но приблизительно приравнивал зрелище к присутствию на публичной казни. Чтобы узнать, что именно ему не понравится, ходить не надо.

     Во время благословенного перерыва, пока крикуны на сцене пытались отдышаться, он наклонился к Марго и прошептал ей на ухо:

     — Это не то, чего я ожидал.

     Она постаралась не реагировать, когда его теплое дыхание коснулось ее кожи, согревая, обдавая жаром. Продемонстрировав поразительную выдержку, она повернулась к нему.

     — А что вы подумали, когда я сказала о культуре?

     Брюс пожал плечами. Если честно, он был слишком занят, давая оценку влиянию ее записей, чтобы уделить внимание посторонним вещам.

     — У меня возник смутный образ какого-то итальянского ресторана, в который вы меня поведете.

     Развеселившись и сочувствуя ему, Марго потрепала его по руке.

     — Это не культура, а кухня. Но мы и с ней познакомимся, — пообещала она. — Я знаю восхитительный ресторан, где меню на итальянском.

     — Надеюсь, что скоро мы туда не пойдем. — Брюс увидел смех в ее глазах.

     Поразительно, какой калейдоскоп разнообразных женщин воплощает в себе Марго. Только что она была заядлой меломанкой, притащившей его в оперу, через мгновение превращалась в озорную школьницу, потом вдруг становилась страстной женщиной.

     Которая из них настоящая? Брюс пришел к выводу, что наиболее правильный ответ — взрывная смесь из всех троих. Оглушающе действующая на мужчин.

     В антракте Марго увела его в буфет. Там он заказал по бокалу вина, мечтая о чем-нибудь покрепче, чтобы не так мучительно было слушать арии.

     Вчера ночью в постели, прослушивая то, как невинные фразы в ее произношении звучат словно нежнейшие слова любви, он понимал, что его мысли принимают определенную направленность, уводящую далеко в сторону от процесса изучения языка.

     — Итак, какое у вас впечатление? — спросила Марго. Глядя ему в глаза, она маленькими глотками отпивала из бокала вино.

     — У меня снимут баллы, если я скажу «плохое»? — серьезно спросил Брюс.

     Марго рассмеялась и сделала еще глоток.

     — Я не ставлю вам никаких оценок, Брюс. Я здесь для того, чтобы помочь вам всеми способами, какие у меня есть в запасе, побыстрее овладеть итальянским языкам.

     — Тогда ответ будет сложным. Мне понравилось больше, чем я предполагал, но, возможно, не так, как предполагали вы.

     — А я совсем не думала, что опера вам понравится. Я оперы не люблю.

     Он нахмурился. Марго сразила его одним ударом.

     — Тогда зачем мы пошли? Почему мы все еще здесь?

     Он был готов уйти немедленно, стоит лишь получить ее добро.

     Она отпила еще вина.

     — Потому что опера — часть итальянской культуры, и я хочу, чтобы вы прониклись ею.

     Марго отставила пустой бокал и внимательно посмотрела на Брюса.

     — Я могу обучить вас основам языка, но, чтобы действительно понять язык, он должен стать частью вас. Когда я закончу ваше обучение, вы сможете даже мыслить на итальянском, — пообещала она. — А способность думать на языке и означает то, что вы его знаете.

     Он уставился на нее. На ней было простое черное платье, ничего особо впечатляющего. Но на ней оно смотрелось, как творение выдающегося дизайнера. Она привносила стиль во все, к чему прикасалась, грациозно и с изрядной долей эротики. Смесь потрясающая.

     — Спорим, вы не догадаетесь, о чем я думаю.

     — Мечтаете о том, как бы развязаться с этой авантюрой? — предположила Марго.

     — Частично да.

     Неправда. Он подумал, что теперь ему не надо всю жизнь отдавать работе. Он наконец вышел на солнце, и солнечный свет ему полюбился. Брюс хотел оставаться на свету.

     Марго изучала его лицо в слабом освещении вестибюля, не обращая внимания на людскую толчею вокруг. Сейчас для нее существовал только разговор с Брюсом.

     — А еще? — с упорством спросила Марго.

     Он обнял ее за талию и изумился, как легко и естественно у него это вышло. И как они подходят друг другу.

     — Я думаю, что вы невероятная женщина, Марго.

     Она повернула лицо к нему.

     — Вы, наверное, всем женщинам так говорите.

     Прозвучал звонок. Марго вздохнула, мечтая, чтобы у них было побольше времени для дальнейшего развития ситуации.

     — Антракт закончен. Пора идти в зал.

     Он с сомнением поглядел на толпу, устремившуюся через открытые двери.

     — Это так обязательно?

     Она рассмеялась, взяла его под руку на случай, если он вознамерится улизнуть.

     — Конечно, обязательно.

     Вид у него стал как у человека, набирающегося решимости перед шагом в бездну. Видимо, иного выхода нет.

     Брюс гневно обернулся на сигнал внутренней связи, затрещавший у него на столе. Ведь он дал секретарше четкие инструкции.

     Он нажал кнопку переговорного устройства.

     — Агнес, я говорил, что никаких телефонных разговоров.

     В ответ он услышал какое-то невнятное бульканье, потом отчаянный возглас секретарши:

     — Туда нельзя!

     В следующее мгновенье дверь распахнулась, и в комнату вошла Марго. Правильнее было бы сказать — вплыла.

     — Это не телефонный звонок, Брюс, — сказала Марго. Она поставила на стол перед ним корзинку. — Это обед.

     Обед. Его желудок недовольным урчанием заявлял о пропущенном обеде уже давно.

     — Марго, зачем вы это делаете?

     Секретарша, явно расстроенная своей нерасторопностью, появилась в кабинете.

     — Мистер Рид, я сожалею, что не смогла ее остановить.

     Едва взглянув на нее, он отмахнулся от извинений. Он был слишком занят Марго, чтобы уделять внимание еще кому-нибудь.

     — Не волнуйтесь. Сомневаюсь, что есть сила, способная ее остановить.

     Марго польщенно улыбнулась.

     — О, Брюс, как мило, что вы так считаете.

     Агнес словно приросла к порогу кабинета. Судя по выражению ее лица, она считала Марго бесцеремонной нахалкой.

     — Должна ли я вызвать службу безопасности, мистер Рид?

     — Я сообщу, если они мне потребуются, — мягко сказал Брюс — Но уже поздно, вы можете идти домой.

     Агнес колебалась, не желая оставить его наедине с этим адским отродьем.

     — У меня еще письма не отпечатаны.

     — Они подождут до завтра.

     Брюс бросил на секретаршу красноречивый взгляд. Поставленная в безвыходное положение, Агнес была вынуждена ретироваться. Как только дверь закрылась, он посмотрел на Марго. Та хлопотливо доставала из сумки провизию и раскладывала на скатерти, которую постелила прямо на ковер.

     Он неуверенно шагнул к ней.

     — Итак, что все это означает?

     Мельком взглянув на него через плечо, она вынула бутылку и два стакана.

     — Ваш урок.

     — Я ведь позвонил и отменил урок, разве вы забыли? — напомнил он.

     Но Марго не так-то просто свернуть с намеченного пути. Он уже усвоил, что она предпочитает интерпретировать вещи по-своему.

     — Нет, вы позвонили и отменили свое появление у Элайны.

     Брюс не переставал удивляться, как быстро в разговоре с ней он теряет контроль над ситуацией.

     — Разве это не одно и то же?

     — Не совсем.

     Она наклонилась, чтобы извлечь упаковку картофельного салата. Брюс в замешательстве разглядывал ее фигуру в обтягивающем платье. Она завораживала его.

     Марго присела на корточки, не переставая давать пояснения.

     — Я не хочу прерывать занятия сейчас, именно тогда, когда вы делаете такие потрясающие успехи.

     Брюс должен был признать, что, занимаясь с ней, выучил за последние полторы недели больше, чем за три года в высшей школе.

     Но он не может позволить, чтобы уроки препятствовали завершению курируемого им проекта.

     Как бы ему ни было приятно видеть ее здесь, суетящуюся над приготовлением обеда, ей придется уйти.

     — Марго, я надеюсь, что вы заметили, — он указал на стол, заваленный бумагами, — как я занят.

     — Я заметила, — заверила она, поднявшись на ноги так грациозно, что все балерины мира зарыдали бы от зависти. — Ваша секретарша объяснила мне это, но вы должны поесть.

     Спорить не приходилось. Его желудок присоединился к ее увещеваниям.

     — Я собирался послать за обедом.

     Она сделала приглашающий жест.

     — Считайте, что вам его уже доставили.

     Протестовать было бесполезно.

     — Вы невероятная женщина!

     Марго достала хлебные палочки и протянула одну ему.

     — Лесть вас не спасет.

     Рассеянно грызя палочку, Брюс изучал Марго. Очень красивая женщина!

     Так же рассеянно он уселся на ковер и взял в руки бокал с вином.

     — А что спасет?

     — Вы должны удовлетворить меня.

     Когда она подняла на него глаза, он чуть не проглотил вместо хлебной палочки собственный язык.

     — Я сообщу, когда буду полностью удовлетворена.

     На мгновение у него возникло желание истолковать ее заявление в совершенно определенном смысле. Посмотреть, сможет ли он удовлетворить ее не как преподавателя иностранных языков.

     Ее глаза таинственно мерцали, как будто она точно знала, о чем он думает. Марго показала на блюдо с холодным цыпленком.

     — Скажите, это что такое?

     Со вздохом, зная, что другого пути нет, Брюс сказал:

     — Pollo.

     Как человек, играющий в шарады, Марго соединила пальцы вместе, а потом начала медленно разводить их.

     Он удивленно поднял брови.

     — Что, цыпленок сделан из резины?

     — Я пыталась заставить вас сказать: «цыпленок-табака».

     Смеясь, она замахнулась на него хлебной палочкой. Та разломилась, кусочек попал в его бокал с вином. Он вынул его и отправил в рот.

     — Непередаваемый привкус у этих палочек.

     Она слегка передернула плечами. Что у нее за способность мимолетным движением задевать самые глубокие струны души! Температура у него резко подскочила.

     — Вино все делает лучше. Но вы меня заинтриговали.

     — Почему бы и нет? Я хочу тоже попробовать. Кстати, вы сами частенько меня интригуете.

     Глядя ей в глаза, он окунул кончик пальца в свой стакан.

     — Наклонитесь.

     Она послушалась, только спросила:

     — Зачем?

     Чуть касаясь, он обвел ее губы по контуру. Он и забыл, что это такое, подобные игры с женщиной.

     Сердце едва не выскочило из груди. Всего лишь миг, а горячая отрава распространилась по всему телу. Сомневаться не приходится, у него кружится от нее голова. Ничего хорошего, если он собирается еще работать.

     — Вы правы. — Он отодвинулся, борясь с желанием поцеловать ее. — Вино улучшает вкус.

     На краткий миг Марго подумала, что началось солнечное затмение. Потом осознала, что это только он. И она. И когда он поцеловал ее, нет, даже до этого, когда только наклонился к ней с обещанием поцелуя, все расплылось перед глазами. Марго не могла припомнить, когда с ней случалось такое.

     Она облизала губу, словно проверяя сказанное.

     — Мм... кажется, да.

     — Может, нам стоит провести повторное тестирование? — Он притянул ее к себе на колени. — Контрольное.

     Она уютно устроилась в его объятиях, одновременно ощущая легкую тревогу. Решив ее игнорировать, Марго притворилась, что не слышит никакого внутреннего упреждающего голоса, и обвила руками его шею.

     — Как можно отказаться от эксперимента, проводимого во имя науки?

     Брюс усмехнулся. Как приятно держать ее вот так, чувствуя вес тела...

     — Очень благородно с вашей стороны.

     — Делаю, что могу, — пробормотала она уже ему в губы. Улыбки на их губах слились в поцелуй. Больше, чем просто поцелуй.

     Вспыхнули огненные фейерверки, все смешав у нее в голове. Как и всегда при поцелуях с ним. Только на этот раз они превратились в огнедышащие вулканы. Испепеляющие ее своим жаром.

     Марго немного обеспокоилась их размерами. Вулканы куда труднее контролировать, чем простые фейерверки.

     Но это только временно, с яростным упорством напомнила она себе. Ничего страшного, если сегодня она зайдет немного дальше, еще чуток насладится этим человеком, немного отступив от своих принципов. Ничего опасного. Меньше чем через месяц они будут в разных странах.

     Какой вред в поцелуях с ним, в том, что голова ее кружится, а кровь бежит быстрее? Никакого. Она никогда не позволит поймать себя на крючок. Она уже не та наивная, доверчивая девочка, что раньше. Урок пошел впрок.

     Почему не позволить себе краткое забытье?

     Сила отклика на его ласки грозила захлестнуть ее с головой. Положив руки ему на грудь, Марго создала преграду между их телами.

     — Замечательно, — сказала она, изо всех сил пытаясь обуздать неровное дыхание. — Но хватит отвлекаться. Скажите-ка мне, чем мы только что занимались?

     Потребовалась минута, чтобы шум у него в ушах немного стих.

     — Сильно смахивает на подбрасывание хвороста в огонь.

     Да, так и есть, но она добивалась не этого.

     — На итальянском.

     Не выпуская ее из объятий, Брюс пожал плечами.

     — Я не знаю, как это сказать на итальянском.

     Марго понимала, что ей следует высвободиться из его рук, но не могла себя заставить. С ним было так хорошо!

     — Как насчет поцелуя? Хоть это вы в состоянии сказать на итальянском? — В списке слов, который она дала ему на этой неделе, было и это. Конечно, он должен помнить такое простое слово.

     — Baciare, целовать. — Брюс поздравил себя с успехом и заглянул ей в глаза. — Danne un baccio, Марго.

     Она вспыхнула.

     — Очень хорошо, но вы путаете времена. Мы делали это в прошлом. Вы используете настоящее время, говоря о том, что целуете меня.

     — Я знаю, — мягко откликнулся Брюс и осторожно положил ладонь на ее щеку. Удерживая своими глазами ее взгляд, он повторил:

     — Danne un baccio, Марго.

     Облизав губы, она перевела дыхание и снова обняла его за шею.

     — Я думаю, положительные эмоции — всегда на пользу.

     — На итальянском, Марго, — поддразнил он.

     — На любом языке, — ответила она перед тем, как их губы соприкоснулись.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     Брюс отодвинулся от стола, думая, что если не сделать этого сейчас, то потом будет поздно. Трудно решить, кто лучше готовит, Мелани или ее мать. Боевая ничья. Ему придется изрядно потрудиться в гимнастическом зале, потратив уйму свободного времени, чтобы компенсировать сегодняшнее грешное поведение.

     Свободное время. При этой мысли он чуть не рассмеялся. В последние дни у него в принципе не было никакого времени, не то что свободного. На фоне интенсивной работы, требующейся для завершения проекта, уроки языка полностью поглощали каждую свободную секунду.

     Он должен был признать, что занятия оказались проще, чем он предвидел. Улыбнувшись, он поглядел на сидящую рядом Марго. Эти уроки стали для него светом в окошке. Точнее, Марго стала для него светом в окошке. К чему бы она ни прикоснулась, все наполнялось солнцем и радостью. Особенно он сам.

     Всего несколько недель назад он даже не предполагал, что сможет испытать такие чувства снова. Считал себя неспособным на них. Но чудо произошло, и только благодаря Марго.

     Долгий путь пришлось преодолеть ему, чтобы выбраться из бесплодной пустыни, которой сейчас казалась его прошлая жизнь. У него снова есть семья, подумал Брюс, оглянувшись на Ланса. А кроме того, в него влились новые силы, делая его жизнерадостнее, счастливее.

     — Роскошный обед, Мелани, — похвалил он. — Все блюда превосходны.

     — Обед еще не окончен. — Мелани поднялась. — Сейчас будет десерт.

     Брюсу мысль о десерте не казалась привлекательной.

     — Позволь, я принесу, — предложила Марго, потянувшись за тарелкой Ланса.

     Но тот оказался быстрее.

     — Не беспокойся, мама. Я сам. — Подхватив свою тарелку, он водрузил на нее тарелки отца и Марго и поспешил за Мелани.

     Она уже вставляла блюда в посудомоечную машину. Забрав у Ланса его груз, Мелани, понизив голос, поинтересовалась:

     — Как ты думаешь, между ними что-то есть?

     У него тоже появлялась та же мысль. Между ними явственно ощущалось невидимое поле, в воздухе потрескивали разряды электричества.

     — Не знаю, — честно сознался Ланс. — Папа кажется гораздо счастливее, но не забывай, опыт общения с ним у меня небольшой. И все же, — поделился своим наблюдением Ланс, пока Мелани украшала испеченный торт, — он стал какой-то окрыленный, и я бы сказал, что тут не обошлось без женщины.

     Опустив палец в миску с кремом, приготовленным для торта, он сунул его в рот. Мелани продолжала размазывать пенистую массу по торту. Не прерывая свою деятельность ни на секунду, она хлопнула его по руке, потянувшейся снова к миске.

     — Похоже, мне придется удовлетворять свою потребность в сладком другим путем, — заключил Ланс и поцеловал жену.

     Мелани весело тряхнула головой, обмазывая торт со всех сторон.

     — На лучшее ты не способен?

     Ланс скорчил физиономию отъявленного сластолюбца.

     — Потерпите, леди, пока посторонние не покинут помещение, и я продемонстрирую вам максимум своих способностей.

     Бесс громким кашлем возвестила о своем приближении.

     — Пришла узнать, не требуется ли помощь с десертом, что-то вы слишком долго. — Она оглядела их. — Но теперь понятно, в чем тут проблема.

     Ланс рассмеялся и чмокнул тетушку в щеку, совершенно неожиданно для нее. Хотя она многие годы заменяла ему и отца, и мать, но внешнего проявления чувств Ланс никогда себе не позволял.

     Чувствуется влияние женщины, подумала Бесс.

     — Хорошо бы все мои проблемы были такого сорта, — сказал Ланс, глядя, как Мелани завершает торт. Лизнув в последний раз опустевшую миску, он поставил ее в посудомоечную машину.

     Бесс покачала головой.

     — Глядя, как вы двое переглядываетесь да те друг с друга глаз не сводят, — она кивнула в сторону гостиной, — я начинаю думать, что мне стоило привести с собой хоть кого-нибудь, чтобы было с кем поговорить.

     Под пристальным взором Бесс Мелани смутилась.

     — Вы тоже это чувствуете? Связь отца и мамы? — спросил Ланс.

     Бесс хохотнула.

     — Надо быть глухой и слепой, чтобы не заметить. Тут что-то крупное намечается.

     Ланс чуть не выронил тарелки, которые он собирал на поднос.

     — Ты хочешь сказать, что они, возможно, поженятся?

     Такого он не предполагал. Его отец, делающий предложение Марго... Как тогда ее называть? Мачеха, совмещенная с тещей? Есть ли для такого родства специальное название?

     Бесс знала, что растормошить Брюса не так-то просто. Она покачала головой.

     — Этого не скажу, но напряжение в их отношениях очевидно. Удивляюсь, почему мои волосы дыбом не встали, как у Кристофера Ллойда в фильме «Назад в будущее», в сцене с башенными часами.

     Она подмигнула Мелани. Страсть к фильмам, старым и новым, была у обеих одинаково сильна.

     — Но я имею в виду поведение не только ваших родителей.

     Бесс обвела обоих внимательным взглядом.

     — Вы плохо меня знаете, если думаете, что я могу поверить, будто этот обед — чистый экспромт. Ну, что еще произошло?

     — Может, и произошло, — уклончиво отозвалась Мелани, сияя глазами. Боясь, что, задержись она на секунду, секрет вырвется наружу, она отвернулась и подхватила торт, собираясь нести его в гостиную.

     Бесс улыбнулась. Ей все стало окончательно ясно.

     — Не волнуйся, Ланс, запас прочности у них большой.

     — У них? — Ланс в недоумении взглянул на тетушку.

     — У женщин в положении Мелани, — терпеливо объяснила Бесс. — По большей части беременные женщины способны вынести куда большую нагрузку, чем думают многие мужчины.

     У Ланса отвисла челюсть.

     — Беременные? Но как ты... я хотел сказать...

     Как будто он в состоянии утаить от нее такой секрет. Все в поведении этих двоих просто кричит об этом. Бесс направила его к выходу.

     — Иди и скажи им, пока я сама не разболтала.

     Бесс рассмеялась, похлопав Мелани по плечу. Как приятно будет снова услышать детскую возню! Рано овдовев, не успев завести собственных детей, она заранее радовалась ребенку племянника.

     Войдя в гостиную, Ланс заметил, что отец и Марго, склонившись друг к другу, увлеченно беседуют. Голоса их звучали приглушенно, интимно. Тетушка права, происходит что-то серьезное. Идея о Марго как о мачехе начала ему нравиться. Пора его отцу получить свою порцию счастья.

     Брюс выпрямился.

     — Выглядит исключительно аппетитно. Возможно, для торта место все же осталось, — сказал он.

     Ланс дождался, пока все займут свои места.

     — Раньше, чем будет разрезан пирог, мы с Мелани хотим вам кое-что сообщить.

     Марго не могла больше сдерживаться.

     — Ты беременна. — Она быстро поднялась и обняла Мелани.

     У ее крошки будет крошка собственная. Комок подкатил к горлу, грозя задушить.

     Сникнув, Ланс переводил взгляд с одного лица на другое.

     — Кто-нибудь позволит мне об этом сообщить?

     Он думал, что хоть отца удивит, но казалось, что и тот осведомлен.

     — Да как вы узнали? — с раздражением спросил Ланс.

     Он точно знал, что Мелани никому не говорила. Они сами узнали только вчера и провели весь вечер, обсуждая, как сообщить новость трем самым важным людям в их жизни. Видимо, разговоры о телепатии обоснованны. Так что они могли не беспокоиться.

     Брюс потрепал сына по плечу, стараясь умерить его разочарование. Взрослые мужчины должны уметь сдерживаться.

     — Парень, ты весь вечер нынче скачешь, как козел, будто ты первый будешь иметь ребенка.

     — Какой романтический и очаровательный образ, — прокомментировала подошедшая Марго. — Прошу вас, переведите свои слова на итальянский.

     С великим самодовольством Брюс перевел. На идеальный итальянский, совершенно без акцента.

     Марго зааплодировала, на ее лице удивление сменилось радостью. Похоже, ее работа подходит к концу. Он выучился даже быстрее, чем она предсказывала. Брюс стал одним из лучших учеников, что у нее были.

     Во многих смыслах, кстати. Обучение почти закончено.

     Грусть охватила ее. Собравшись с силами, она улыбнулась.

     — Догадываюсь, что к Италии вы готовы.

     С каждым днем Брюс обнаруживал, что нежелание ехать растет и растет.

     — Да, но готова ли Италия?

     Он сильно изменился, стал куда раскованнее того симпатичного мужчины, что встретился ей на ступеньках церкви месяц назад. Марго посмотрела на Ланса.

     — Твой отец — очаровательный человек, если его немного раскачать. Разгона ему немного не хватает. — Она поманила зятя к себе. — Вижу, кому он передал это свойство.

     Рассмеявшись, Ланс оказался в объятиях Марго.

     Радость и печаль перемешались на ее лице.

     — Славная работа, Ланс. — Она поцеловала его в щеку.

     Мелани весело фыркнула.

     — Зря ты так радуешься, мамочка.

     Марго удивленно оглянулась на нее.

     — Ты ведь понимаешь, что это значит? — Мелани с трудом сдерживала смех. — Он сделал тебя бабушкой.

     Марго пожала плечами. У нее никогда не было бабушки, поэтому термин для нее оставался абстрактным. Она взглянула на дочь.

     — Сколько у меня месяцев до того, как ты поставишь меня перед фактом?

     Мелани угнездилась около Ланса.

     — Восемь.

     Это значит, что ребенок был зачат во время их медового месяца. Марго хмыкнула.

     — Молодцы, шустрые ребята!

     У его внука будет бабушка, как бы она себя ни называла, подумал Брюс.

     — Должно же быть подходящее название для бабушки во всех этих языках, которое вас устроит, — ляпнул Брюс.

     Бабушка — она на всех языках бабушка, подумала Марго. А это значит, что она становится старше. Не то чтобы она возражала против самого процесса, просто старится она в одиночку. Никогда не будет с ней рядом человека, готового делить радости и невзгоды, понимающего ее в полном смысле слова, так, как когда-то виделось ей в мечтах.

     Но мечты — они и есть мечты. Реальность обычно гораздо прозаичнее. Мечты редко сбываются.

     Или, может, если и сбываются, поправилась она, глядя, как Ланс нежно обнял Мелани, то не для нее.

     — Да, — сказала она, со вздохом возвращаясь к словам Брюса. — Конечно. Я обдумаю, какое выбрать.

     Глаза ее затуманились при виде дочери. Мелани так счастлива. Слава Богу, что ей встретился такой человек, как Ланс.

     Заметив, как блестят ее глаза, Брюс подал ей свой носовой платок.

     Но Марго небрежно отмахнулась от него.

     — Знаете, с тех пор, как я была здесь последний раз, воздух Южной Калифорнии качественно изменился, — сказала она, словно делая доклад на научной конференции. — В нем содержится нечто, от чего у меня глаза слезятся.

     Брюс обхватил Марго за плечи.

     — Это называется счастье.

     — Это называется аллергия, — не согласилась она и деликатно высвободилась. — Ты сиди, — сказала она дочери. — Давай я разрежу торт.

     Мелани важно кивнула.

     — Разумное предложение, мам. Нож может весить все три унции.

     Марго осадила ее взглядом.

     — Надеюсь все же, что ребенок не наследует твой острый язык.

     Мелани притворилась испуганной, съежилась и прикрыла голову руками.

     — Видали? — Марго посмотрела на остальных, ища поддержки. Подавая Мелани первый кусок, она поцеловала ее в макушку. — Мальчик или девочка, надеюсь, Ланс, что новый маленький Рид будет твоей копией, — с чувством сказала она.

     Ланс расхохотался.

     — Главное правило выживания, — сказала ему Марго, — никогда не смейся над женщиной с ножом в руке.

     — Да, мэм, — кротко согласился он.

     — Так-то лучше. — Марго кивнула, бросая взгляд на дочь. — Он обучаем, думаю, что ты сможешь с ним управиться.

     Все, включая Ланса, рассмеялись. Получив свой кусок торта, Брюс подумал, что ему показалось, будто бы Марго слегка отстранилась от него, когда он обнял ее. Сейчас она определенно в форме.

     Молчание, неизменно сопутствующее ему с тех пор, как умерла Элен, всегда такое привычное, внезапно завладело всем пространством в салоне машины, расположившись тут, как нежеланный гость.

     Сначала они завезли домой Бесс, потом поехали к Марго.

     Брюс наконец позволил себе наслаждаться ее обществом, действительно наслаждаться. И он не хотел, чтобы сегодня что-то испортило ему удовольствие.

     Но именно потому, что он позволил себе раскрепоститься, настроиться с нею на одну волну, он понимал, что сегодня что-то не в порядке. Что-то изменилось. В ее обычной жизнерадостности затаилось нечто, звучащее диссонансом в общей мелодии.

     Почему?

     Может быть, ему просто показалось. Так бывает, когда погаснет и вновь зажжется свет в комнате. Этого мгновения достаточно, чтобы оставить сомнение — было или не было темно?

     Ему надо знать.

     Брюс подъехал к обочине рядом с магазином. С момента, когда они высадили Бесс, Марго не проронила ни слова. Всего несколько минут, но даже это внушало подозрения.

     Он повернулся, чтобы посмотреть на нее.

     — Что-нибудь не так, Марго?

     Весь остаток вечера ее била нервная дрожь, самообладание ускользало, она теряла контроль над ситуацией.

     Марго принужденно улыбнулась.

     — Что может быть не так? Моя дочь и ваш сын только что вступили на путь, в конце которого совершается великое таинство жизни, главное ее чудо.

     Улыбка ее ширилась, а глаза ускользали от его глаз.

     — А вы проявляете удивительные способности в итальянском, хотя меньше месяца назад посчитали бы это невозможным чудом.

     Он потянулся к ней.

     — Нет, чудо здесь, в вас.

     Это не воображение. Она вздрогнула и отпрянула. Эта ее реакция расстроила его и огорчила.

     Но он продолжал, притворившись, что ничего не заметил:

     — И вы не правы.

     Яростно сопротивляясь поднимавшемуся в ней смятению, она пыталась быть спокойной.

     — Иногда можно себе это позволить.

     Голос не выдал ее, веселый и насмешливый. Может, актерские способности выручат ее и на этот раз?

     — Так в чем я не права?

     «Я хочу ее, — подумал он. — Хочу так сильно, что себя не узнаю. Не вижу, не слышу и не ощущаю ничего, кроме нее».

     — В том, что ребенок — величайшее чудо жизни.

     — А что тогда? — От его взгляда она таяла и леденела одновременно.

     — Любовь. — Очень медленно он провел пальцами по такой мягкой, шелковистой ее щеке. — Чудо в том, чтобы найти свою любовь. Марго, я...

     Тревога в ее душе теперь разрасталась, возвещая об опасности слишком близкой, слишком страшной. Она не желает это слушать.

     Надо уходить, пока она в состоянии.

     — Уже поздно, Брюс. Я устала, вы ведь не будете возражать, если мы отменим урок? Вы так хорошо продвинулись вперед, что вряд ли вам нужны дополнительные занятия.

     Она говорила так быстро, словно от чего-то спасаясь. От кого-то. Он поймал ее за руку, не давая ускользнуть. Бледность на ее лице никак не связана с лунным светом.

     — Марго, что случилось?

     Она бы просто оттолкнула его руку, сбежала, но уж слишком похоже бы было на мелодраму. И трусливо. Она не хочет быть трусихой, она может решать все сама. Без ее разрешения ничего происходить не должно. Вот и вся проблема.

     — Ничего не случилось, — сказала она. — Брюс, перестаньте задавать вопросы, позвольте мне уйти. Я просто...

     С отчаянным усилием он пытался понять, что происходит с ней. Ему до сих пор это давалось с трудом.

     — Что-то в связи с тем, что вы станете бабушкой?

     Она начала было отрицать, но внезапно увидела выход. Если она согласится с его предположением, то он будет удовлетворен и перестанет расспрашивать.

     — Возможно. — Она помедлила, прислушиваясь к своему сердцу. — Известие сильно меня поразило. Мелани — это один из самых замечательных фактов моей жизни. Просто... — она перевела дыхание, — жизнь кажется такой длинной, но так быстро проходит. Никогда не думала, что мне суждено выступать в таком качестве.

     Он мог это понять. Новость и в нем задела струны, о существовании которых он не подозревал. Не предвидел своей реакции. После многих лет, в течение которых он ощущал свою старость, он неожиданно почувствовал себя молодым. Благодаря ей.

     — Но это естественный ход жизни, — Брюс улыбнулся, — и любви.

     Марго удалось взять себя в руки. Ее чувства опять надежно запакованы и скрыты от посторонних глаз. Опасное мгновение миновало, причина для паники оказалась ложной. Подтверждать истинность своих переживаний, похоже, не придется. Брюс все равно скоро уедет во Флоренцию, а ей надо бы переговорить в фирме «Даталинк» относительно новой работы в Ницце, со следующего месяца.

     Все уладилось.

     Глубоко вдохнув, она улыбнулась ему.

     — Да, конечно. Это все моя глупость и тщеславие.

     — Тщеславие ни при чем, — сказал он. — Никому не хочется стареть.

     — Моя тетя Элайна, будучи уже в возрасте, говорила, что люди прощают ей то, что никогда не позволили бы более молодым.

     Он удивленно приподнял брови.

     — Что именно?

     Она вспомнила, какой Элайна была веселой, живой. Всегда служила примером для нее, показывая, как надо жить, радуясь жизни.

     — Флирт, романы. — Интересно, не шокировало ли его признание такого рода? Знал бы он ее тетю, наверняка принял бы это как должное. И Элайне он бы понравился. — Тетя Элайна любила мужчин до своего последнего часа. Наверное, это помогало ей выглядеть молодой. Ни морщинки. А ведь ей было за семьдесят.

     Он не мог удержаться от вопроса. Так же, как и от ревности, прокравшейся в сердце.

     — Вы тоже поэтому так молодо выглядите?

     Прежде чем ответить, Марго заглянула ему в глаза.

     — Гены. — Ответ прозвучал уклончиво. Глаза ее весело блеснули. — Вообще-то, я уже несколько раз подправляла свое свидетельство о рождении, — смеясь, сказала она. — Если бы проблему возраста можно было решить так просто!

     Брюс качнул головой.

     — Возраст — только цифра. Главное — на сколько ты себя чувствуешь. Только это имеет значение.

     В настоящий момент он чувствовал себя достаточно молодым, чтобы наделать ошибок, надеясь на то, что все уладится как-нибудь само собой.

     Марго не могла отрицать, что ей приятно общение с ним. Становишься молодой и желанной.

     — Со мной возрасту никогда не придется стать слишком большой цифрой. Я этого не допущу.

     Брюс оглядел ее с ног до головы.

     — С моей точки зрения, вам многие-многие годы еще не придется беспокоиться по этому поводу.

     Его так и подмывало поцеловать ее. Не только поцеловать. Но он боялся, что в ее глазах снова появится знакомое отчужденное выражение. Не сегодня. Нынче уязвимость его слишком велика. Ему требуется хорошенько обдумать свои чувства, прежде чем что-то предпринимать.

     Он повернулся, чтобы завести машину.

     — Нехорошо с моей стороны так долго вас не отпускать.

     Марго не хотела, чтобы ее «отпускали». Свидания с ним превратили последние недели в самые волнующие в ее жизни. И этого человека ей никогда не забыть.

     С Брюсом ощущаешь себя одновременно защищенной и желанной.

     Вот в чем проблема. Ощущаешь. За многие годы она усвоила, что чувства обманчивы. Они создают иллюзии, никак не связанные с жизнью. Ни один мужчина не может быть ее защитником. Никогда нельзя рассчитывать, что он будет там, где нужен, в нужный момент.

     Она должна помнить это. Твердо помнить, потому что сила ее привязанности к Брюсу стала ее пугать. То, что начиналось как безобидное кокетство, неожиданно для нее разрослось в такие эмоции, которые по своему разрушительному воздействию можно сравнить с цунами.

     Через неделю ей не надо будет об этом беспокоиться. Даже если он не отправится в другую страну, ее тут не будет. Наверняка. Справки, наведенные ею в компаниях, с которыми она работала, гарантируют ей работу везде, где она пожелает.

     Так что, напомнила она себе, беспокоиться не о чем. А раз так, то она может позволить себе расслабиться, оттянуть прощание еще ненадолго.

     Прямо на глазах Марго изменилась так быстро, что Брюс совершенно уверился в беспочвенности своих волнений. Ее ничего не беспокоит, кроме мимолетного раздражения оттого, что она становится старше.

     — Что ж, оставайтесь на урок. — Соблазном прозвучало ее предложение. — Вы ведь не хотите произвести впечатление полнейшего неуча на приеме, где сами будете встречать гостей.

     — Приглашает компания, — поправил он, не в силах отвести от нее глаз.

     Итальянский представитель их предполагаемого иностранного филиала прибывает завтра утром. Вестон даст в его честь роскошный прием в Посольском отеле. Брюс всегда мало интересовался подобными церемониями. Но только в этот раз Марго пойдет с ним вместе в качестве его подруги.

     Подруга. Слово до сих пор его смешит. В его-то возрасте.

     — Что смешного?

     Он вышел из машины.

     — Ничего. Пойдем, поднимемся наверх. Я вконец запутался, что надо делать.

     Она ехидно подмигнула.

     — Ухаживать в очень современной манере.

     Взяв ее за руку, он рассмеялся.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Звонок прозвучал, когда она раздумывала, какую бы пару туфель надеть.

     — Открыто! — крикнула Марго. Входная дверь открылась и закрылась снова. — Сейчас выйду.

     Она выбилась из расписания и теперь была недовольна собой. Но поделать ничего нельзя. Деловая встреча в фирме «Даталинк» продлилась гораздо дольше, чем она предполагала. Директор была очарована ее рекомендациями и настояла на немедленной встрече с некоторыми из будущих учеников.

     Итак, работа ей обеспечена.

     Марго никак не могла принять окончательного решения. Она убеждала себя, что здесь ее ничто не держит. Мелани прекрасно пристроена, если что, она всегда сможет прилететь обратно. А она всегда мечтала пожить в Ницце.

     И все-таки Марго не согласилась сразу. Не захотела.

     Предложение от «Даталинк» лежало у нее в сумочке молчаливым напоминанием, что у нее опять есть выбор.

     Почему же ей так трудно его сделать?

     Разглядывая себя в зеркале, Марго захватила в руку длинную нить жемчужин. Их она подарила себе на последний день рождения, проведенный в одиночестве. Исключительно потому, что ей так хотелось.

     Прицепляя вторую серьгу, она вошла в гостиную. Брюс, нахмуренный, стоял у кофейного столика.

     — Извините, — пробормотала она. — Я не нарочно опоздала.

     Брюс не сводил с нее глаз. Она выглядела как воплощенная мечта всякого мужчины. Платье с розовым шитьем удачно схватывало каждый изгиб ее фигуры, отражало свет, отбрасывая блики. Она гипнотизировала.

     — Это не вы опоздали, — заверил он. — Я слишком рано пришел.

     Хмурился он не из-за этого, его смущала некоторая ее отчужденность.

     — Почему входная дверь не заперта?

     Как трогательно, что он так заботится о ней.

     — Я вас ждала, мне не хотелось бежать и полуодетой открывать.

     — Я бы не возражал. — Он попытался не задерживаться на соблазнительном видении. — Не дай Бог, нагрянул бы какой бродяга.

     — Но вы ж не бродяга, если, конечно, не ведете двойной образ жизни. — Она тронула его губы своими. — Кроме того, бродяги не звонят, прежде чем войти.

     На нее трудно сердиться.

     — Держите всегда дверь запертой, — предостерег он, — это Южная Калифорния, а не заштатный городишко в Юте, где все друг друга знают.

     Марго развеселилась.

     — Ясно, что вы никогда не увлекались просмотром кинофильмов, не видели, к примеру, картины «Местечко Пейтон», — вспомнила она классическую мелодраму о крошечном городке, погрязшем в скандальных тайнах.

     — У меня не было времени смотреть кино. По крайней мере на родном языке, — добавил он.

     Они просмотрели два итальянских фильма, один с субтитрами, другой — без, когда Марго решила, что он готов его воспринимать.

     Она весело тряхнула головой.

     — Так многому надо вас научить, и так мало времени.

     Марго хотела взять свою накидку, лежавшую на диване, но он опередил ее. Оказавшись у нее за спиной, он впервые заметил, насколько глубокий вырез на ее платье сзади. Уняв биение сердца, он осторожно опустил накидку на ее плечи.

     — Тут, сзади, платья немного, верно?

     Она повернулась, улыбаясь прямо ему в лицо.

     — Как раз столько, чтобы возбудить аппетит.

     Куда уж больше, подумал он.

     Зажав под мышкой сумочку, она пристально вгляделась в Брюса.

     — Вы как будто нервничаете.

     Есть отчего. И вина полностью на ней.

     — Я теряю голову от вашей красоты.

     Он открыл дверь, пропуская ее вперед.

     — Ну вот, вы не только выучили итальянский, Брюс, вы еще научились свободно говорить комплименты.

     Взяв ее под руку, он направился к машине.

     — Какие комплименты, я говорю о том, что вижу. Марго села в машину и, повернувшись к Брюсу, почувствовала возбуждающий мужской запах одеколона. Словно она и так уже не стремится к нему.

     Брюс смотрел на нее, лаская взглядом лицо, волосы, грудь. Сейчас он хотел, чтобы она принадлежала только ему. Что, если он не появится на приеме? Может, не заметят? Там будет столько народу...

     Но, смирившись с неизбежным, он решительно нажал на газ.

     — Мне бы хотелось повести вас в какое-нибудь уединенное кафе, где подают настоящий кофе, а три музыканта тихо играют блюзы.

     — Три?

     Он кивнул, свернув на очередном перекрестке.

     — Три — прекрасное число.

     — Числа — ваш конек, — признала она.

     — Да, — тихо откликнулся он, бросив на нее нежный взгляд.

     Брюс еще не попадал в ситуацию, когда самая очаровательная женщина из всех присутствующих появляется с тобой под руку. Ему не надо было оглядываться, чтобы узнать, что все глаза устремились на них, стоило им войти в помещение.

     Вернее, стоило Марго войти в помещение. А он всего лишь сопровождающий, но желающий большего.

     Как странно времена меняются. Не так давно ему хотелось, чтобы все оставалось таким, как есть. Но жизнь — вечное движение. И вот в его жизни прочно занял место его сын. А за ним невестка, которая стала для него настоящей дочерью.

     А теперь появилась женщина. Женщина, заставляющая его кровь кипеть, а воображение уноситься в неведомые дали.

     Все прошлые годы он думал, что никогда в его сердце не будет места никому, кроме Элен. Теперь ясно, что это была ошибка.

     В его возрасте такое открытие подобно катастрофе.

     И еще он обнаружил, что ему не чуждо тщеславие. Ему нравилось, как собравшиеся мужчины смотрят на Марго. С восхищением и желанием. И больше всего нравилось, что она пришла с ним.

     Мужчины смотрели на него с завистью. Искра интереса читалась даже в глазах Вестона, а ведь ему хорошо за шестьдесят, если уже не все семьдесят.

     Брюс заметил Пола, стоявшего вверху на террасе. Как обычно, с ним была удивительно миленькая молодая женщина.

     Пол оцепенело смотрел в их направлении. Брюс не был уверен, узнал ли он его. Зная Пола, он понял, что тот видит только Марго.

     — Вашему магнетизму потребовалось немного времени, чтобы всех сразить, а? — прошептал он ей в ухо.

     — Только не вас, — парировала она.

     Брюс кивком подтвердил, соглашаясь с ней.

     — Я обучаюсь плоховато.

     Она мягко рассмеялась, щекоча дыханием его щеку.

     — Я бы так не сказала.

     Первым к ним подлетел, отрезая дорогу к центру зала и к почетному гостю, Билл Вейкфилд, ведущий инженер-разработчик.

     — Брюс, ты нас всех просто потряс. — Вейкфилд, едва взглянув на Брюса, пожирал глазами Марго. — Кто это очаровательное создание?

     Вейкфилд ему никогда не нравился. Теперь он знал, почему.

     — Билл Вейкфилд, позвольте представить Марго Макклауд. Моя учительница по итальянскому, — добавил он.

     — А! — Глаза Вейкфилда снова похотливо пробежали по телу Марго. — У меня появилось нестерпимое желание открыть учебник. — И, понизив голос, он добавил: — А также бутылку шампанского.

     За свою жизнь Марго много раз встречала таких Вейкфилдов. Он здорово напоминал Джека: сверкал белозубой улыбкой, пытаясь поразить ее воображение.

     — Шампанское туманит голову, с учебой плохо сочетается, — ответила она мягко, без интереса.

     — Не мою, — заверил Вейкфилд тут же. — У меня все только обостряется.

     В ее улыбке тепла не прибавилось.

     — Как мило с вашей стороны.

     Брюс знал по опыту, что Вейкфилд никогда не понимал, что надо вовремя уйти.

     — Этим летом я еду в Рим. Возможно, мне понадобится несколько уроков. Мы могли бы договориться?

     Марго взяла Брюса под руку, почти прильнув к нему. Убив сразу двух зайцев. Инстинкт подсказал ей, что это понравилось одному и совершенно не понравилось другому мужчине.

     — Когда созреете, позвоните Брюсу. Он знает, как до меня добраться.

     Губы Вейкфилда сложились в хитрую ухмылку.

     — Буду удивлен, если Брюс когда-нибудь помнил, как до кого-то надо добираться.

     Что за хамство, подумала она. Если бы они не были в обществе, она бы нашла, что ему сказать. Но сейчас ей не хотелось устраивать сцену.

     Марго почувствовала, как напрягся Брюс. Не надо было смотреть на него, чтобы понять, что он сейчас выступит в ее защиту. Под его рыцарственной внешностью скрывалась не менее рыцарственная суть.

     Слегка потянув Брюса за собой, она оттащила его раньше, чем он смог осуществить свой кровожадный план по вышибанию у Вейкфилда мозгов.

     — Брюс удивительно непредсказуемый человек. Уверена, что и вы об этом знаете. А чтобы удовлетворить ваше любопытство, скажу, что память у Брюса великолепная.

     Марго намеренно промурлыкала последние слова.

     — Вы ведь извините нас, мы собирались пойти поздороваться. Правда, Брюс?

     Он неразборчиво прорычал свое согласие.

     — Ведите себя хорошо.

     Эпизод больше рассмешил ее, чем раздосадовал. Вейкфилдов в мире всегда будет предостаточно. Смысл в умении их обходить.

     — Я хотел размозжить ему череп, — зло сказал он.

     — Я поняла. — Она проглотила смешок.

     Уже лет в пятнадцать Брюс обладал довольно внушительным телосложением. Обладая физической мощью, он почти никогда не использовал ее для выяснения отношений. Но вот сейчас такое желание появилось. Захотелось почувствовать, как нос Вейкфилда вдавится в костяшки его кулака.

     — У меня никогда не возникало подобных порывов.

     Марго усмехнулась.

     — Должна признаться, что в вашем негодовании есть свое обаяние.

     Она снова поглотила все его внимание.

     — У меня нет обаяния.

     — Вы его не видите, потому что у вас нет моих глаз, — поддразнила она.

     — Боюсь, что именно ваши глаза заставили Вейкфилда обнаглеть.

     Ему не хотелось, чтобы люди делали относительно Марго нелестные предположения. Тем более, что это неправда.

     Она кивнула.

     — Наверное. Не стоит зацикливаться на пустяках.

     Она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

     Брюс удивленно посмотрел на нее. Казалось, ее совершенно не беспокоит, что они находятся в центре зала, битком набитого людьми.

     — Мой сэр Галахад.

     — Ты был прав, — сказал Пол, появляясь перед ними. Его глаза не могли оторваться от Марго. — Эта женщина действительно сногсшибательна.

     Не обращая внимания на то, что в ней видят скорее трофей, нежели разумное существо, Марго изумленно обратилась к Брюсу.

     — Вы называли меня сногсшибательной?

     Хотя в мыслях такое случалось нередко, но Брюс никак не мог вспомнить, чтобы он употреблял такой термин в беседах с Полом.

     — Я... — он запнулся.

     Пол воспользовался возможностью вклиниться между ними.

     — Может, словами такое и не было сказано, но это постоянно подразумевалось. Мы дружим так давно, что я научился читать его мысли. Он такой молчун, что поневоле научишься.

     Он протянул ей руку:

     — Пол Джордано.

     Марго вспомнила его имя и постаралась сделать рукопожатие покрепче, сознавая, что от нее ждут именно этого.

     Брюс взял приятеля за плечи и развернул на сто восемьдесят градусов.

     — По-моему, твоя подружка с нетерпением ждет твоего возвращения.

     — Какая подружка? — изумился Пол. Брюс указал в направлении женщины, которая смотрела в их сторону. — А, да. Джулия. Конечно. — Пол досадливо помотал головой. — Простите меня, я просто потерял голову. — Он с надеждой поглядел на Марго. — Но вы оставите мне один танец?

     — Обязательно. На следующем приеме, — крикнул ему вслед Брюс.

     Марго не скрывала своего веселья.

     — Не слишком-то вежливо с вашей стороны.

     Брюс притворился, что жутко огорчен ее замечанием.

     — Положитесь на меня. Помните, я ведь сэр Галахад? Пол — мой лучший друг, но, кроме этого, он неисправимый бабник. Только что я спас вас от танца с человеком, у которого рук больше, чем щупалец у осьминога.

     — Вы очень заботливы. — Не ревность ли скрывается за его ухищрениями? — Значит ли это, что каждый танец с вами будет образцом целомудренного поведения?

     — Как пожелаете, — прошептал он ей прямо в ухо.

     Дрожь пробежала по ее спине от этого вкрадчивого шепота.

     — Рид, наконец-то. — Вестон постучал его по плечу, появляясь как досадная помеха. — А это...

     — Мисс Марго Макклауд.

     Имя было Вестону знакомо. Он был одном из тех, кто подписывал договор на ее работу для фирмы. Знать бы, что она так хороша, он настоял бы на личной беседе.

     — Преподавательница, понятно. — Он взял ее руку в свои. — От Рида я слышал, что вы прекрасно справились со своей работой.

     Так Брюс рассказывал о ней? Приятно слышать.

     — Профессия учителя вознаграждается успехами учеников.

     — Конечно, — согласился Вестон, беря ее под руку. — После того, как мы развернемся во Флоренции, нам потребуется полностью укомплектовать там штат. Мне не по душе набирать работников со стороны, когда имеются такие замечательные проверенные люди.

     По-птичьи быстро склонив голову к плечу, он уставился ей в глаза.

     — Как вы на это смотрите, вас интересует такое предложение?

     Марго не позволила своим эмоциям отразиться на лице.

     — Мистер Вестон, я всегда заинтересована.

     Его сухой смешок напоминал треск ломающихся веток.

     — Я никогда не устаю выслушивать от красивых женщин такие признания.

     Оглядевшись, он отыскал кого-то взглядом.

     — Пойдемте со мной. Я хочу представить вас обоих кое-кому.

     Брюс знал, кого он имеет в виду. Почетного гостя, Джованни Марчелло. Изящный темноволосый человечек стоял в центре зала, окруженный группой ведущих специалистов фирмы.

     Приближаясь, они слышали, что говорит он один. Его хриплый, с небольшим акцентом голос звучал мелодично. Брюс почувствовал себя как студент перед последним экзаменом.

     Вестон подождал, пока Марчелло умолкнет.

     — Джованни, мне хотелось бы представить вам Брюса Рида, который будет возглавлять наше зарубежное отделение.

     — Зарубежное для вас, но не для меня, — высокомерно откликнулся Джованни, снисходительно усмехнувшись.

     Вестон, памятуя о том, что соглашение еще предстояло подтвердить, поспешил согласиться.

     — Конечно, конечно.

     — Очень приятно познакомиться с вами. — Брюс подал Джованни руку и удостоился лишь беглого взгляда, после чего темные глаза гостя устремились на Марго. Сразу стало ясно, что она произвела сильное впечатление. Брюс отступил в сторону, чтобы представить ее.

     — А это...

     — Самая прелестная женщина, которую я когда-либо видел.

     Льстивые слова полились сплошным потоком, пока Джованни оттеснял с пути Брюса. Он взял руку Марго и прижался губами к кончикам ее пальцев.

     — Скажите мне, как ваше имя, прекрасная дама?

     Она спокойно отвечала по-итальянски.

     При звуках родной речи глаза Джованни вспыхнули.

     — О, вы говорите по-итальянски? — Не скрывая своего удовольствия, он повторил вопрос на итальянском.

     — Немного.

     Джованни немедленно разразился бурной речью, смысл которой был непонятен Брюсу. «Очевидно, я не настолько хорошо выучил язык», — сердито признал он.

     Но Марго явно владела ситуацией. Нельзя сказать, что восхваления, не перестававшие сыпаться в ее адрес, хоть сколько-нибудь ее смутили. Она ответила на несколько первых вопросов Джованни, сказала пару общих фраз, а потом вежливо заметила, что никто, за исключением Брюса, не понимает, о чем они говорят.

     — О, ну конечно! Где мои манеры? — извинился итальянец, хотя его извинения были обращены скорее к ней, чем к прочим присутствующим. — Все дело в том, что мне не часто приходится встречать ангелов, говорящих на моем родном языке. — Черные глаза гостя возбужденно мерцали. — Но вы ведь будете работать в том отделении фирмы, открытие которого мы в данный момент обсуждаем?

     Выдержав паузу, Джованни обратился к Вестону за подтверждением.

     — Я предложил вакансию. — Если это могло послужить для укрепления связей между двумя фирмами, Вестон был готов приложить все усилия.

     Джованни просиял, всем своим видом показывая, что все уже решено.

     — Вы, конечно, согласитесь?! — уверенно сказал он.

     Марго терпеть не могла, когда ее загоняли в угол, даже если перед ней открывались выгодные возможности. Она вспомнила о договоре, лежавшем в сумочке дома. Возможны варианты.

     — Я подумаю, — кивнула она.

     Это не звучало окончательным согласием. Джованни, привыкший добиваться своего и в сфере дел, и в личной жизни, придвинулся ближе.

     — Могу ли я сделать что-нибудь, что повлияет на ваше положительное решение? Только намекните.

     — Благодарю. — Она подарила его кокетливой улыбкой. — Вы очень добры.

     — Да, добр, точно, — согласился он и ударил себя кулаком в грудь. — Моя неотъемлемая черта.

     За их спинами заиграл оркестр. Джованни немедленно поспешил воспользоваться подвернувшейся возможностью и подхватил ее руку.

     — Разрешите вас пригласить?

     Марго удивилась, что до того, как согласиться, непроизвольно взглянула на Брюса, который неохотно кивнул. С неожиданно замершим сердцем она подумала, что никогда раньше такого не случалось. До этого она никогда не оглядывалась, одобряют ее или нет. Ей не требовалось разрешения, чтобы как-то поступить.

     Нельзя отрицать — ей стало небезразлично, что он о ней думает. И это внушало беспокойство.

     Джованни подхватил ее в свои объятия. Как будто для того, чтобы отмести всякие тревожные мысли, она широко улыбнулась ему. Пусть музыка поможет побыть все.

     — Прекрасная мысль — привести ее сюда, — поздравил между тем Вестон Брюса, — видал, как он на нее смотрит?

     — Да, — ровно отвечал Брюс. — Видел.

     Черт, что с ним происходит? Ревность не в его натуре. Так же как и стремление безраздельно кем-то владеть. Тем не менее сейчас он чувствовал и то, и другое. Надо попытаться обуздать себя. Марго не их тех, кто мирится с такими недостатками.

     — Дела пошли, — радовался между тем Вестон. — Похоже, она его крепко зацепила. Этот итальянец болтается, как рыба на крючке, готовый скорее умереть, чем с него сорваться. — Он захихикал, довольный придуманным сравнением.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

     Брюс терпел столько, сколько мог. Все это время он успокаивал себя, словно разговаривал с другом. Что за детские переживания, в самом деле! И он, и Марго, и Джованни вполне взрослые люди и поступать могут соответственно.

     А дело в том, что он отчаянно не хочет, чтобы Марго находилась в объятиях этого Джованни, будь то для танцев или для чего другого. Брюс хотел заключить ее в свои объятия. И только в свои!

     У Джованни Марчелло — обаяние жгучего брюнета, медоточивый голос, кроме того, Брюс неоднократно слышал в конторе, что и денег у него невпроворот. Сочетание блестящее. Сочетание, предполагающее свободный доступ ко всем мыслимым земным благам и развлечениям.

     Брюс опасался, что для Джованни Марго проходит как раз по этой статье, статье развлечений. И что хуже всего, ее может это устраивать.

     Рисковать не стоит.

     Оставив Вестона, Брюс пересек зал и рывком остановил увлекшегося иностранца.

     Неожиданно грубо вырванный из нирваны, в которую он позволил себе погрузиться, прижавшись к прелестной даме, тот недоуменно оглянулся.

     — О, но мы даже не закончили этот танец, — запротестовал он, видя, что Брюс пытается заменить его. Джованни не собирался выпускать Марго из своих объятий.

     — Весь смысл заключается в смене партнеров, — сказал Брюс.

     — Разве существуют такие правила? — Не прерывая танец, Джованни обратился к Марго за разъяснениями.

     Но ответил ему Брюс.

     — Никаких особенных правил не установлено, пара может танцевать, пока танцуется. Кроме правила, что место надо уступить хозяину. — Он выжидательно поглядел на Джованни.

     Мотая головой, не в силах разобраться в изложенных скороговоркой объяснениях, тот наконец сдался.

     — Этот ваш язык, я что-то не совсем понимаю. — Джованни улыбнулся. Брюс ответил ему улыбкой, похожей на оскал. Джованни увидел то, что ему требовалось увидеть. — Но чувства, они одинаковы у всех. Я склоняюсь перед ними, мистер Рид. — Кивнув головой, Джованни ретировался.

     Марго легко скользнула в объятия Брюса, и удовлетворенно вздохнув, положила голову ему на грудь. Ей только показалось или действительно его сердце бьется сильнее, чем обычно? Из-за нее?

     Ее пронизала дрожь.

     — Хорошо, все идет превосходно, — пробормотала она.

     Брюс нежно прижал ее к себе. Он мог поклясться, что, зарывшись лицом в его грудь, она улыбается. По крайней мере одному из них весело.

     Марго подняла голову. И увидала то же, что и Джованни за минуту до этого. Брюс ревновал. Действительно ревновал. Ее самолюбие было польщено.

     — Разве цель приема не в этом? — тихо спросила она. — Заставить Джованни расслабиться, потерять бдительность, чтобы подсунуть бумагу, на которой должна стоять его подпись?

     — Да, но... — Брюс остановился, часть его гнева стала улетучиваться по мере того, как он начинал смотреть на происходящее ее глазами. Усмешка на лице выразила его смятение. — Я, похоже, поступил как осел.

     — Ну, не совсем как осел... — Ее глаза смеялись, казалось, она не очень сердилась. — Скорее, как ослик. — Она открыто улыбнулась. — На самом деле, я нахожу ваше поведение довольно милым.

     — Я докучал вам. — Брюс был сильно расстроен. Не хочется даже думать, какое впечатление он произвел. — Я не всегда так поступаю.

     — Откуда мне знать.

     Он заглянул ей в глаза.

     — Буду счастлив вам продемонстрировать.

     Она насторожилась.

     — Как же?

     Даже если он и заметил неуловимое изменение ее голоса, легкое движение, увеличившее дистанцию между ними, то не подал виду.

     — Почему бы вам не согласиться на предложение Вестона?

     — Которое из двух? — Ее лицо осветилось, легкая отчужденность пропала, будто ее и не было.

     Его глаза говорили о том, о чем вслух не говорилось.

     Брюс не сомневался, что у Вестона появились относительно нее специфические намерения. Да у половины мужчин в этой комнате они появились. И с этим, кстати, ему придется смириться. Остается надеяться, что она даст ему шанс.

     — Предложение поехать во Флоренцию, Марго. Работать на компанию.

     Поедем со мной во Флоренцию, молчаливо взмолился он. Инстинкт подсказывал ему, что если он выразит свою мысль словами, то она откажется. Потому ли, что действительно не хочет, или тут есть еще какие-то препятствия, о которых он пока не может догадаться?

     Марго знала, что соглашаться не собирается. Не может, иначе все рухнет.

     Но в настоящий момент ей хотелось пошалить.

     — Что позволит мне общаться с Джованни на постоянной основе?

     — И со мной, — со значением подчеркнул он и сильнее сжал ее руку, прижимая другой вторую, лежавшую у него на груди.

     — И не беспокойтесь, о Джованни я позабочусь.

     Она постаралась не смеяться. Он такой очаровательно серьезный.

     — Не означает ли это, что если он попробует ко мне сунуться, то спать ему придется в пучине моря?

     — Насчет спать — не знаю, но задремать он может надолго.

     Она представила Брюса, угрожающе размахивающего громадными кулаками над головой хрупкого противника. Похоже на сцену из жизни пещерного человека, но между тем очень трогательно.

     — Я обожаю, когда вы играете мускулами.

     Если бы можно было коснуться ее лица, прижаться губами к глазам, ощутить ее аромат! Сохранился ли запах духов во впадинке на шее? Можно ли его почувствовать на вкус?

     Черт, как хочется узнать.

     — Для вас это шутка, не так ли? — тихо спросил он. Не потому ли, что она не разделяет его чувств?

     Или, может, разделяет?

     Нет, какие шутки, подумала Марго. Все, что делал Брюс, ей не казалось смешным. Лишь трогательно забавным, а это огромная разница.

     — Вам не потребуется сражаться с оказывающими мне внимание мужчинами, Брюс. Я сама справлюсь. Я довольно долго обходилась собственными силами. — Гораздо дольше, чем ей хотелось, и достаточно долго, чтобы привыкнуть и приспособиться.

     — Знаю. — На сей раз он не устоял. Кончиками пальцев убрал с ее лица выбившийся локон. — Может, подошло время позволить проявить себя кому-то другому.

     — Понятия не имею, как. — Оглядевшись, она увидела, что, кроме них, никто не танцует. У них вошло в привычку танцевать независимо от музыки. Марго отпрянула от него. — Музыка прекратилась.

     Единственной музыкой, которая что-то для него значила, были звуки ее голоса, низкого, влекущего. Он продолжал слышать ее.

     Не смущаясь, он кивнул.

     — Да.

     Брюс собирается сказать ей что-то, чего ей слышать не хочется. Марго видела это в его глазах. Она не хотела, чтобы вечер заканчивался, но так и произойдет, если он попросит ее поехать в Италию с ним. Не с компанией, а именно с ним. Она не сможет сделать это, не станет рисковать.

     Почему, почему он хочет все испортить?

     — Может, пойдем посмотрим, где здесь кормят, я проголодалась, — внезапно заявила она.

     Не ожидая его согласия, она резко повернулась на каблуках и направилась к буфету.

     Брюс следил за ней глазами, гадая, что он такого сказал, почему у нее так неожиданно поменялось настроение. Вид у нее стал совсем измученный.

     Он терялся в догадках.

     Вначале, стоило ему воздвигнуть барьер между ними, она легко разрушала его. На помощь к ней приходили острый ум, юмор и очарование. И вот сейчас, когда он понял, что относится к ней очень и очень серьезно, она вдруг сама уходит в сторону.

     Почему?

     Казалось, он интересует ее до тех пор, пока сам равнодушен. Это сбивало с толку. Она не похожа на тех вертушек, которые получают удовольствие, подсчитывая разбитые сердца.

     И тем не менее посторонний наблюдатель пришел бы именно к такому выводу.

     Он не желал оставаться посторонним. Хватит.

     Вздохнув, Брюс отправился за ней вдогонку. Может, они смогут разобраться, в чем причина непонимания между ними. Разобраться раньше, чем препятствие вырастет в неодолимую преграду.

     У буфета он наткнулся на Джованни. Тот, несомненно, специально поджидал его.

     Никакого желания беседовать с Джованни у него не было. Особенно теперь, когда все мысли были заняты одной Марго. Но, кажется, альтернативы не предполагалось.

     Джованни хотел убедить его, что не встанет на пути сильных чувств. Он по-братски хлопнул Брюса по плечу, товарища по битве между полами.

     — Знаете, приятель, я восхищаюсь теми, кто готов отстаивать свою собственность.

     Свою. Можно сказать что угодно. Но лгать не в его привычках.

     Очень просто уверить Джованни, что он и Марго составляют пару. Тогда восторженный итальянец не будет больше ему помехой.

     Просто, но только бесчестно. Он не привык к вранью. Слишком поздно начинать в его возрасте.

     Так ли? — прозвучал в голове внутренний голос. А как же Марго? Разве это не начало нового пути?

     Так или иначе, но представлять Марго как свою собственность означает вести себя нечестно, в первую очередь по отношению к Марго.

     — Если вы имеете в виду Марго, то она не принадлежит мне.

     Брюс огляделся и увидел ее за буфетной стойкой в компании первого вице-президента. Тот хохотал над тем, что она ему рассказывала. У нее талант, подумал он, создавать у людей хорошее настроение.

     — Нет? — Джованни выглядел изумленным. По его лицу начало расплываться удовольствие. — Но, судя по тому, как вы себя вели, как встречаются ваши глаза, я подумал... — Он со значением понизил голос. Брюс отрицательно покачал головой, и улыбка Джованни стала еще шире. — В таком случае Марго ничем не связана?

     — Если кто и связан, то не она.

     — Но... о, понимаю. Вы ухаживаете за ней. И отдаете себе отчет, конечно, что у вас обязательно появятся соперники.

     Это тебе не спортивное состязание, подумал Брюс. Поглядев на Джованни, он увидел, что тот только что не потирает руки от удовольствия.

     — Замечательно. Пока она не приняла решения, вы не можете осуждать меня, если я потанцую с ней. Она — обворожительная женщина. — Итальянец тихо рассмеялся.

     Брюс поднял брови, не понимая, что в этом смешного.

     Джованни пояснил:

     — Если бы она была моей, я бы держал ее под замком, никому даже глазом не разрешил взглянуть. — Его улыбка была простодушной и сластолюбивой одновременно.

     Вот тебе награда за твою правдивость, обругал себя Брюс. Но что тут поделаешь...

     — Конечно, я знаю. — Джованни кивнул. — Очень печально для вас, но удачно для меня. Вы извините меня, я неожиданно ужасно проголодался.

     Брюс не сомневался, что голод Джованни к желудку никакого отношения не имеет. Может, подойти к Марго самому? Несомненно, он успеет первым. Он выше ростом, шаги у него шире.

     Но со стороны будет смотреться очень глупо. Достаточно одного строгого выговора себе за одну ночь. Не собирается же он принимать участие в таких гонках.

     А потом, что бы он ни чувствовал, как бы к ней ни относился, но никаких ограничений по отношению к Марго налагать не имеет права. Даже если бы она была его женщиной.

     Решив выбросить буфет из головы, он отправился в бар. Пожалуй, надо выпить.

     — Вечер удался, как вы думаете? — спросила Марго, когда они выходили из зала.

     Брюс обнял ее за талию. Наконец-то она снова с ним. Джованни практически монополизировал ее на весь вечер.

     — С точки зрения Вестона — да, — согласился он. — Марчелло согласился утром подписать контракт.

     Она уловила его иронию.

     — А с вашей точки зрения?

     Брюс пожал плечами. Ему не хотелось говорить об этом, но раз она спросила, надо отвечать.

     — Я обнаружил в себе некоторые не слишком положительные качества.

     Понятно, что он имеет в виду. Другой бы устроил сцену. Брюс же галантно отступил в сторону, позволив ей самой делать свой выбор. Трудно не восхищаться таким человеком. Так она и делала. Может, даже слишком восхищалась.

     — Вы слишком суровы к самому себе. — Они почти достигли вращающихся дверей, когда она внезапно вспомнила и остановилась. — Мне надо завернуть к стойке портье.

     — Хорошо. — Он повернулся и пошел назад по коридору. — А что?

     — Надо оставить письмо Джованни.

     Ее беззаботное признание ударило его с силой железного кулака. Поскольку они только что расстались, то, вероятно, содержание письма может быть интимного свойства.

     Чего удивляться? На какую женщину не произвело бы впечатление внимание Джованни, а он был просто сверхвнимателен к Марго.

     Настолько внимателен, что один или два раза был на волосок от необходимости впоследствии обратиться к дантисту. Лишь невероятные усилия Брюса по укрощению своего темперамента спасли его от столь печального исхода.

     Портье наблюдал за ними из-за стойки. Когда он разглядел Марго, его улыбка засияла подобно полуденному солнцу.

     С неподдельным энтузиазмом он спросил:

     — Чем могу вам помочь?

     Марго открыла сумочку и вынула ключ.

     — Не могли бы вы передать это мистеру Джованни Марчелло? — Она подвинула ключ поближе к портье. — Он в номере 1209. Скажите ему, пожалуйста, что леди очень благодарна, но ключ ей не понадобится.

     С этими словами она снова взяла Брюса под руку и направилась к выходу из гостиницы.

     Брюсу оставалось лишь молчаливо смотреть на нее, поскольку способность говорить его оставила. На секунду ему захотелось вернуться и удавить Джованни. Негодяй попытался назначить Марго свидание прямо у него под носом.

     — Он дал вам ключ от своего гостиничного номера? — наконец выдавил он.

     Голос Брюса не обманул ее, она понимала, что он готов взорваться.

     — Ну да, — сказала она, как будто речь шла о безделице, не стоящей внимания, а не о наглом непристойном предложении.

     Гнев его с трудом угасал. Вместо того чтобы подниматься на лифте в комнату Джованни, она здесь, с ним. Причин для ревности нет. Свой выбор она сделала.

     — Но вы не купились на его посулы.

     Будто бы это не очевидно. Ее зубы сверкнули.

     — Ни в коем случае.

     Пропуская ее вперед, он неотрывно следовал за нею.

     — Что он говорил?

     Марго обернулась, невзначай коснувшись его щеки.

     — Вам будет неприятно слушать.

     Пожалуй, верно. Достаточно знать, как она ответила. Не стоит искать причин для дополнительного раздражения. Гнев ослепляет.

     Брюс попросил подошедшего слугу подогнать машину.

     — Хотите куда-нибудь поехать? — неожиданно вырвалось у него. По ее лицу он понял, что застал ее врасплох. — Потанцевать. — Это первое, что пришло ему в голову.

     Ей было смешно и немного неловко.

     — Я думала, что мы потому и ушли. Из-за того, что вы устали от танцев.

     — Нет, — возразил он. — Я устал от созерцания вас, танцующей с Джованни. И еще от его надоедливого внимания к нам, когда мы танцевали вдвоем. — Брюс обнял ее за плечи, не потому, что хотел подчеркнуть свое право обладания, а... так, казалось ему, было правильно. — Я хочу держать вас в своих объятиях, не опасаясь, что всякую минуту мне постучат по плечу. — Он вгляделся ей в лицо. — Если только вы не устали.

     Если усталость и была, то она исчезла без следа. Марго покачала головой, сережки в ушах сверкнули, глаза тоже.

     — Дорогой, я могу танцевать до зари.

     И он поверил.

     Все произошло очень быстро. Как только Джованни подписал договор о слиянии двух компаний за океаном, день открытия флорентийского отделения окончательно определился.

     Брюс был поставлен перед фактом, что на завершение всех домашних дел у него не более двух недель.

     Почти ничего.

     Он твердил себе, что на самом деле ему требуется всего один вечер. Правильная обстановка и правильный подход.

     И правильный ответ.

     Поставив намеченную цель, он не собирался сворачивать с пути. Запустил механизм подготовки. Звонил, делал покупки.

     Он давно уже не рисковал, пускаясь в авантюры, касающиеся личной жизни.

     В машине Брюса из CD-проигрывателя неслись нежные, романтические мелодии из старых кинофильмов.

     Он купил этот диск специально для нее, подумала Марго. Трудно представить, что он держал такое для себя.

     Он и в самом деле один на миллион.

     Повернувшись к нему, она поглядела на его профиль. Наполовину в тени, наполовину освещенный лунным светом. Суровая внешность, оболочка, под которой трудно предположить нежную душу.

     — Вы ведете себя очень загадочно, — сказала она.

     Брюс едва взглянул в ее направлении и ничего не ответил, добавляя таинственности.

     Они двигались по магистрали вдоль Тихого океана. По правую руку мерцало, переливаясь, громадное пространство воды. Луна была полной, от нее тянулась длинная, уходящая вдаль дорожка.

     Что происходит, непонятно.

     Брюс позвонил в магазин Мелани перед самым закрытием и предложил сегодня встретиться. Без всяких колебаний Марго согласилась. В конце недели он уезжает. Через пять дней навсегда уйдет из ее жизни. Не считая мимолетных встреч на семейных праздниках.

     Мысль болезненно отдалась в сердце, вызывая желание провести с Брюсом как можно больше времени. Пока еще не конец.

     «Конец» — то, чем завершается каждое приключение, напомнила она себе.

     Ее радовал его звонок. Если бы он не позвонил, то она сделала бы это сама. Какое ей дело до условностей? Сейчас, когда осталось так мало времени, не до церемоний. Жаль упустить последние деньки, проведя их врозь.

     — Разве вам не надо домой, собираться? — спросила она, видя, что он упорно молчит. Что за скверная привычка! — Я могу помочь. Я очень хорошо умею упаковывать вещи. Последние три года живу на чемоданах, поэтому в таких вопросах стала экспертом.

     — У меня есть время, чтобы собраться.

     Марго покачала головой.

     — Типично мужской подход. Вы оставляете все на последнюю минуту, потом хаотично швыряете вещи в чемодан, спеша успеть на самолет.

     Он рассмеялся. Доля правды в подобном описании, возможно, есть.

     — Хорошо, — великодушно разрешил он, — когда придет время, я позволю вам помочь.

     — Позволите? — насмешливо откликнулась Марго. Она посмотрела прямо ему в лицо, всем своим видом изображая обиду. — Должна сообщить вам, что наблюдать, как я упаковываю вещи, — невиданная привилегия.

     — Тогда я буду жить в надежде на это событие, — ответил он с гораздо большим чувством, чем того заслуживало ее обещание.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Он не хочет отвечать на ее вопросы, как бы ловко она его ни провоцировала.

     Марго сгорала от любопытства, досады и легкого возбуждения.

     Но как она ни выведывала, Брюс отвечал загадочной улыбкой и словами, что скоро она сама увидит.

     Вздохнув, Марго откинулась на спинку сиденья. И стала ждать. Брюс не из тех людей, которых можно к чему-то принудить после того, как решение ими принято. Только в другой момент она восхищалась бы силой его характера, а на этот раз была возмущена, поскольку эта сила оказалась направлена против нее.

     Шоссе вилось по живописным берегам, оканчивающимся пляжами. Мыслями Марго вновь вернулась к тому времени, которое провела здесь с Мелани. Эти места видели, как они обе постепенно взрослели.

     — Давненько я сюда не заглядывала, — поведала она.

     Забавно видеть все опять. В лунном свете пейзаж казался волшебным. Или это потому, что он сейчас с ней рядом?

     — Я любила бывать здесь.

     Марго старалась узнать местность. Жилые кварталы были похожи на строения средиземноморского побережья, создавая чувство раздвоенности, словно ты и там и здесь.

     — Любимые места в Калифорнии. Мелани сказала, что вы часто приезжали сюда, когда она была маленькой.

     Марго кивнула.

     — Мы приходили сюда рано-рано. На пляже — никого. Элайна никогда не любила валяться на песке, поэтому мы оставались с Мелани вдвоем. Принимали солнечные ванны.

     Она задумалась, вспоминая то время.

     — Пойдем в ресторан? Интересно, изменилось ли здесь?

     — Возможно, — сказал Брюс, внимательно всматриваясь в ее лицо.

     В ресторане специально готовились к их приходу. Французский ресторанчик должен понравиться Марго.

     — Пикник на пляже? — пыталась угадать Марго.

     — Вы не любите оставаться в неведенье? — спросил Брюс.

     — Правдивее сказать невозможно, — улыбнулась она.

     — Ваше испытание почти завершено.

     Брюс повернул на улицу, выходящую прямо на пляж. Между пляжем и дорогой пролегала террасная полоса, покрытая высокой травой, заросшая кустами, которые служили приютом множеству белок. Прямо перед ними оказалось древнее, сучковатое дерево. От старости кора с него слезла, отвалившиеся куски валялись рядом. Оно стояло, как великан, внезапно возникший из зелени.

     Марго была взволнованна, на нее нахлынули воспоминания. Будто она и не покидала этого места.

     — Я припоминаю, что недалеко отсюда был дом с колокольней. Прямо как сворачивать на пляж.

     — Он тут и остался.

     Брюс старался говорить безразлично, боясь, что она разгадает его намерения раньше, чем он решится сам их раскрыть. Поставив машину на стоянку, он поспешил присоединиться к Марго.

     — Вы правы, дом с колокольней здесь.

     Она потянула его за руку, приглашая подойти ближе к дому. Словно ребенок, после долгого отсутствия спешивший к родному порогу.

     Дом был все таким же, может быть, только появилось ограждение, чтобы никто случайно не свалился вниз. От дома до пляжа было шагов триста, не больше.

     Ей потребовалось всего мгновение, чтобы заметить стол, который стоял прямо под крышей башенки. Накрытый на двоих он был застелен белоснежной скатертью. Широкая бархатная лента служила ограничительной линией, не разрешая проход.

     — О. — Огорчение в ее голосе было неподдельным. — Видимо, у кого-то здесь заказан ужин.

     — Да. — Брюс убрал ленту. — Заказан, Марго, для нас.

     — Это вы организовали? — глаза ее расширились. — Боже, как романтично.

     Она открывала в нем все новые стороны, каждое новое открытие — приятнее предыдущего. Ей действительно будет не хватать его.

     Брюс посмотрел на ресторан, стоявший по соседству с башней, и заметил в окне метрдотеля. Встретив взгляд Брюса, тот кивнул ему.

     Они сели за стол.

     — Строго говоря, ужин организовал Филипп, а я только отдал распоряжения.

     — Филипп?

     — Метрдотель из ресторана напротив.

     — Да, похвально, что оба вы знаете, как накрыть на стол и завоевать сердце женщины.

     Марго убрала салфетку со своего блюда и, обнаружив приготовленного по всем правилам кулинарной науки омара, подняла на Брюса глаза. Беспокойство снова шевельнулось в ее душе. Сколько усилий, чтобы сделать этот вечер запоминающимся...

     — Мелани? Она принимала какое-то участие в этом?

     Волны лунного света делали ее лицо нереальным, неземным.

     — Ваша дочь никогда не откажется услужить.

     — И посекретничать. — Крохотная морщинка появилась и исчезла с ее лица. — Мы весь день вместе работали с ней, хоть бы слово сказала. Могла бы намекнуть. А она сделала вид, что очень удивлена вашим звонком.

     — Я попросил Мелани об этом. Она милая девочка, на нее можно положиться.

     Такая готовность идти навстречу заходит далековато, подумала Марго.

     — Рискуя надоесть, все же опять спрошу, зачем все это?

     Брюс сжал ей руку.

     За весь вечер он не позволял себе ни единого прикосновения.

     Марго снова хотела спросить, что за сюрприз, но промолчала. Оставалось надеяться, что обед и будет сюрпризом. А не что-нибудь такое, что может разрушить все очарование.

     Брюс отмстил маленькие морщинки между бровей. Он рассчитывал на другую реакцию.

     Взяв бутылку охлажденного вина, он наполнил бокалы, потом произнес тост:

     — За будущее.

     Марго вспомнила, что этот тост она произносила. Тогда это была расплывчатая фраза, теперь будущее вырисовывалось яснее. Будущее, разводящее их в разные стороны. Как бы она ни относилась к такому повороту событий, с самого начала было понятно, что все кончится именно так. Нельзя рассчитывать, что эта чудесная передышка продлится долгое время.

     Верить в подобную ерунду — худшее, что только можно себе представить. Стоит только поверить, и положение ее станет уязвимым. Такой риск не оправдан. Снова пережить такое ей не по силам.

     Марго предложила свой тост:

     — Лучше выпьем за настоящее.

     — Хорошо. За настоящее.

     Они сдвинули бокалы, раздался тихий звон. Брюс задумался о том, что, может быть, ее тост несет подсказку. Возможно, ему не следует дожидаться конца обеда, а начать действовать немедленно.

     Если он в состоянии.

     Отставив бокал, он нащупал в нагрудном кармане припасенное кольцо. Кольцо, которое носил с собой весь день, как талисман.

     При виде его манипуляций у нее в глазах появился испуг. Она схватила его за руку.

     — Что вы делаете?

     Он не понимал, почему она так испугалась.

     Кажется, не так-то все просто, как он думал.

     — Боюсь, что у меня нет дара произносить цветистые речи, как, например, у Джованни.

     — У вас собственные достоинства, — сказала она, сдерживая улыбку и одновременно пытаясь успокоиться. — То, что вы говорите, говорится искренне. Поверьте, Брюс, для женщин это очень много значит. У Джованни заранее приготовленная фраза, хорошо отрепетированная, но лишенная непосредственности и искренности. Она не трогает сердца.

     Ему понравилось ее высказывание.

     — Рад слышать, поскольку это означает, что вы не будете сердиться, когда я буду заикаться и мямлить. — Он с надеждой взглянул на нее. — При вас я становлюсь совершенно косноязычным.

     Сделав глубокий вдох, Брюс попытался преодолеть скованность.

     — Не вижу другого пути, как только сказать это. — Он взял ее руку в свою. — Никогда бы не подумал, что смогу полюбить кого-то после смерти Элен, но я ошибался. Я люблю вас, Марго.

     Сердце ее переполнилось радостью, устремилось к нему. Как ей не хотелось, чтобы до этого дошло, до объяснений в любви! Она боялась, жутко боялась полюбить его.

     Резко вырвав руку, она отклонилась назад. Взгляд ее скользнул куда-то в сторону.

     — Я... я просто не знаю, что сказать.

     Боль разлилась в груди, было трудно дышать. Брюс изо всех сил старался держаться. Зализывать раны будет потом.

     — Обычно говорят: «Я тоже вас люблю». — Он пытался поймать ее взгляд, найти в нем подтверждение, что она разделяет его чувства. Надежда исчезала. — А Флоренция прекрасно подошла бы для медового месяца, — печально сказал Брюс.

     Марго сжала губы. Голова гудела.

     — Уверена, что множество людей с вами согласятся. — Все еще избегая его глаз, она подняла свой бокал. Ее руки дрожали так сильно, что несколько капель пролились на скатерть.

     — Марго, если я непонятно изложил свое предложение, я повторю его снова: выходите за меня замуж.

     Словно ее поймали в ловушку, загнали в угол, откуда никуда не скрыться. Но должен быть выход. До этого всегда он находился.

     — Я поняла, Брюс, и мне очень жаль, потому что придется отказать и причинить вам боль, а мне бы этого совсем не хотелось. — Слезы на мгновенье ослепили ее. Она сморгнула их. — Я бы никого не хотела обижать. И... ну зачем вам надо было это делать?

     Ее словно разрывали на части. Если бы жизнь была иной, если бы она до сих пор верила в счастливый конец, как ее тетушка или Мелани, то сказала бы «да». Прокричала бы!

     Но ничего не изменишь. Все мужчины когда-нибудь уходят и оставляют вас. Уходят тогда, когда разочарование ударит больнее всего.

     В отчаянии Марго вскочила из-за стола.

     — Марго, подождите! — крикнул он вслед. — Куда вы?

     Марго не ответила. Потому что не знала. Все, что она знала, это то, что ей надо убежать от него. Раньше, чем она сделает трагическую ошибку, сказав «да», как требовало все ее существо.

     Она бежала, не видя дороги, слезы застилали глаза.

     Не зная, что и подумать, Брюс позвал ее снова, но опять безрезультатно. Мелькнула мысль, что не стоит ее удерживать. Если она не хочет его, то давить и чего-то требовать бесполезно. Он не станет...

     Черта с два.

     Его место с ней рядом.

     Это противоестественно, чтобы брачное предложение вызывало такую бурную реакцию и слезы. Здесь что-то не так. Тут что-то другое, что — он пока не понимает, но не отступит, пока не поймет.

     Брюс догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе.

     — Вы движетесь дьявольски быстро для женщины на высоких каблуках, — сказал он, пытаясь овладеть своим гневом, понимая, что злость плохой попутчик и ничего не решит.

     Марго глотала воздух, пытаясь восстановить дыхание.

     — Практика.

     Он не улыбнулся.

     — Так, и от скольких предложений вы удрали?

     Марго отдышалась, но не смогла унять внутреннюю дрожь.

     — Ваше первое.

     Он покачал головой. Так дело не пойдет.

     — Не верю, что никто раньше не просил вас выйти замуж.

     — Поверьте. — Печальная улыбка осветила ее лицо. — Я никогда не позволяю себе заходить так далеко. Сбегаю при первых признаках каких-либо серьезных намерений.

     Почему? Чего она боится?

     — На этот раз вы не сможете убежать.

     Она пыталась, но не смогла, всякий раз оттягивая расставание. В этом ее ошибка. А теперь приходится дорого платить. Цена слишком высока: превращение прекрасных воспоминаний в печальные. Почему он не смог вовремя остановиться? А она?

     Пожав плечами, Марго отвернулась.

     — Почтенный возраст делает реакцию не такой молниеносной.

     Он взял ее лицо в руки. Она поборола нестерпимое желание крепко прижаться к нему. Поборола с трудом.

     Брюс разглядел немое желание в ее глазах.

     — Вы еще не достигли почтенного возраста, Марго. Но я хочу быть рядом с вами, когда это случится.

     Она не будет слушать, не позволит увлечь себя пустыми обещаниями.

     — Нет. Это все слова, слова. Ничего, кроме слов.

     Он начал понимать.

     — Да, это слова, но мои слова, Марго. Мои слова и моя честь. Разве я лгал вам когда-нибудь?

     К ее горлу подкатил комок.

     — Не знаю...

     — Не лгал.

     Она попыталась отвернуться, но он схватил ее за плечи и удержал.

     — Черт возьми, Марго, неужели вы думаете, что я ничего не понимаю?

     Она подняла голову. Голос ее дрожал.

     — Если бы понимали, то не сделали бы предложения.

     — Я говорю, что понимаю, о чем вы думаете, — сказал он мягко. — И понимаю, что творится в вашем сердце. — Лицо ее приняло враждебное выражение, но тут же смягчилось от его нежного взгляда. — То же, что и в моем. Я люблю вас, Марго, и отчаянно не хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни.

     Она не собирается верить ему, никогда. Известно, что случится, если она поверит.

     — Это вы теперь так говорите, но...

     — Навсегда, — повторил он с силой. — Не будет никаких «но», Марго. Не все мужчины созданы по единому шаблону. Я не ваш отец и не отец Мелани, я не тот мужчина, который может обидеть вас. Я очень люблю вас и не собираюсь исчезнуть из вашей жизни.

     Брюс спешил во что бы то ни стало пробиться к ней.

     — Мне потребовалось немало времени, чтобы открыть свое сердце, но теперь оно открыто и ваше. Вы в моем сердце. И я не отпущу вас оттуда. — Руки его разжались. Теперь ее удерживал лишь его взгляд. — Я остаюсь здесь, и вам придется привыкнуть к этому.

     — Нет, не остаетесь. Вы уезжаете во Флоренцию, — напомнила она.

     Он знал, что обещает.

     — Без вас — нет.

     — А если я не поеду?

     Брюс не сомневался ни секунды.

     — Тогда и я не поеду.

     Смахивает на то, что он действительно так решил, но на деле может оказаться обманом. Джек клялся в вечной любви только для того, чтобы затащить ее в постель.

     — У меня есть предложение от фирмы поехать во Францию.

     Новость вонзилась ему в сердце, как острый нож.

     — Отклоните его.

     — А если нет? — Она смотрела ему в глаза, искала признаки отступления. — Если мне хочется во Францию?

     Если она этого хочет, то и он хочет того же.

     — Тогда я еду с вами.

     — И что будете делать? — с вызовом спросила Марго. Волны с шумом набегали на берег, раскричались чайки. Идет буря.

     Буря уже бушует.

     Ответ был прост:

     — Заниматься с вами по ночам любовью. Это будет мне компенсацией за потерянные годы.

     Она жаждала поверить и пыталась не поддаваться этому желанию.

     — Вы так поступите? Ради меня?

     — Да, да и да. Что еще?

     Она поглядела ему в глаза и поняла, что он поступит так, как обещает. Пойдет на любые жертвы за ее согласие стать его женой. Возможно, с его точки зрения, жертвы невелики.

     Марго сплела пальцы вместе.

     — Знаете, Брюс, я не хотела любить вас. — От нее не ускользнуло, что его глаза загорелись надеждой. — Пыталась, как могла. Но, видимо, выбора у меня не было. — Она сжала губы, подавляя рыдание. — Вот что страшно. Выбора не было.

     Он потянулся к ней. Не надо делать никаких признаний, если ей это так больно. Ему не требуется, чтобы она обнажала перед ним душу, надо только, чтобы она любила его.

     — Марго...

     Она отодвинулась. Если он дотронется до нее, то она расплачется, а ей необходимо высказать все наболевшее.

     — Позвольте мне договорить. Перед тем, как должна была родиться Мелани, я написала Джеку, чтобы он знал, где я. Я еще надеялась, что он поймет и приедет. Письмо пришло обратно с пометкой: «вернуть отправителю». Надписанное его почерком. Он даже не потрудился распечатать его. Я вынашивала его ребенка, а его не интересовало, все ли у меня хорошо, не нужно ли что-нибудь. Мне или малышу.

     Слезы высохли. Она выплакала все слезы по Джеку давным-давно.

     Он слушал, ненавидя человека, который так поступил с юной, любящей девочкой — Марго.

     — Я поклялась себе, что никогда больше не поставлю себя в такое положение. Никогда не позволю мужчине завладеть моим сердцем. — Она подняла на него глаза. — Если... если я отдам его вам...

     Достаточно он сдерживался. Брюс схватил ее в объятия.

     — Обещаю, что я о нем позабочусь.

     Господи, как хорошо, когда он держит ее в своих крепких объятьях! Она позволила себе отдаться сладостному ощущению его близости, насладиться им.

     — Я могу дать вам свой ответ на семи языках. На восьми, если считать тот, который я сейчас учу. — Она была смущена. Смущение мешало ей сказать «да», но еще хуже было сказать «нет» и потерять его. — Который вы предпочитаете?

     Ветер играл ее волосами, раздувая пряди. Брюс пригладил их рукой.

     — Мне все равно, если только ответ будет «да».

     Она обхватила его за шею, прижимаясь к нему.

     — Si.

     Он усмехнулся.

     — Итальянский.

     — Ты делаешь успехи.

     — Ты даже не представляешь, какие большие, — сказал он, прежде чем слиться с ней в долгожданном поцелуе.

ЭПИЛОГ

     Заглянув к отцу, Ланс с изумлением обнаружил, что тот в седьмой раз завязывает галстук.

     — Когда ты женился на маме, ты тоже так нервничал?

     Брюс поморщился, разглядывая себя в зеркале. Он мог делать это легко с закрытыми глазами, почему же сегодня не получается? Распустив концы, он начал все сначала.

     — Не помню. Все было так давно. Возможно, — пробормотал он, занятый делом. Он прислушивался к звукам извне, которые сказали бы ему, что Марго появилась в церкви, а не сбежала в ближайший аэропорт.

     — Нет, погоди, я знаю, где твоя мать была за пятнадцать минут до начала церемонии. Она была в церкви, готовилась. — Брюс раздраженно рванул концы галстука. Галстук треснул. — Но я понятия не имею, где сейчас Марго, и даже собирается ли она...

     Ланс взял дело в свои руки, два ловких движения — и галстук оказался в порядке.

     — Марго сейчас будет здесь.

     Брюс повернулся к сыну.

     — Мне было бы куда приятнее, если бы это сказала она сама.

     Он замер, услышав легкий стук в дверь. И поник, увидев Бесс.

     — Есть новости о ней?

     Бесс сердечно улыбнулась ему.

     — Не волнуйся, Брюс. Она скоро приедет.

     Лицо Марго встало у него перед глазами. Выражение лица, когда страхи и неуверенность грозили разрушить все, что соединяло их. Надо быть реалистом.

     — А что, если нет?

     Не смущаясь, Бесс перекинулась понимающим взглядом с племянником.

     — Тогда нам придется выследить ее и пристрелить, верно, Ланс?

     Ланс усмехнулся.

     — Думаю, у Мелани найдется что сказать по этому поводу.

     Стены помещения внезапно дрогнули от мощного хлопка, с которым открылись и закрылись входные двери церкви. Ланс посмотрел на отца.

     — Слышал? Вот звуки, которые возвещают о явлении женщины, спешащей на собственную свадьбу.

     Брюс просиял.

     — Слава Богу. Лучше поздно, чем никогда. Бесс потрепала его по руке. Брат у нее — редкость, один на миллион.

     — Этой женщине невероятно повезло с тобой.

     Мелани помогала матери облачиться в длинное белое платье.

     Марго встретила глаза дочери в зеркале, когда та опустила фату ей на волосы, и потом загляделась в зеркало на себя. Словно никогда не видела женщину, представшую перед ней. Лицо ее раскраснелось от возбуждения.

     — Ты ведь не считаешь, что это чересчур? Я имею в виду платье.

     — Платье не чересчур. — Стоя рядом с матерью, Мелани обняла ее за талию. — Ты прекрасна, как и всегда, мамочка. Каждая невеста заслуживает быть прекрасной в день своей свадьбы.

     — День свадьбы, — повторила Марго. Это казалось невероятным. — Я была уверена, что у меня этого дня никогда не будет.

     Мелани посмотрела на часы. Время выходить.

     — Если мы немедленно не выйдем, то тебе снова придется обойтись без такого дня. Свадебный марш начинается.

     Марго содрогнулась.

     Видя, что она не двигается, Мелани подхватила ее под руку и потащила за собой.

     — Мы не можем обмануть ожидания всех тех, кто там собрался.

     Но для Марго принимался в расчет только один Брюс.

     Преодолевая весь путь к алтарю, она не отрывала от него глаз. От человека, который высвободил ее сердце из ледяного плена. Человека, с которым она собирается провести остаток своей жизни.

     Брюсу же она казалась видением. Он никак не мог поверить, что Марго здесь, рядом.

     — Почему ты так долго?.. — прошептал он, когда она приблизилась.

     Вместе они повернулись к священнику.

     — Понятия не имею, — ответила она. — Но теперь я здесь.

     Брюс позволил счастью захлестнуть себя с головой.

     — Только это и считается, — сказал он ей.

     Так и есть.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?