«Сваты»

Дебби МАКОМБЕР

СВАТЫ

Debbie Macomber

The Matchmakers

OCR — Lara

Spellcheck — Фэйт

Взрослея, человек теряет способность очаровываться окружающими… По­сле смерти мужа Дори в одиночку воспитывает сына, а разуверившийся в жен­щинах Гевин — успешный бизнесмен и в прошлом знаменитый футболист — дочь Возможно, в их жизни не произошло бы никаких изменений, но дети решают сделать все возможное, чтобы их родители были вместе. В ход идут не­винные интриги, наигранные капризы, замысловатые уловки. Удастся ли юным хитрецам осуществить свой план?..

Макомбер Дебби. Сваты: роман / Пер. с англ. Т.В. Гапеевой. — М.:

ЗАО Издательство Центрполиграф, 2010. — 222 с.

The Matchmakers

Copyright © 1986 by Debbie Macomber

«Сваты»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2010

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2010

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2010

ISBN 978-5-227-02352-0

Глава 1

— Денни, поскорей ешь свои хлопья, — взмоли­лась Дори Робертсон, пробегая из ванной в спаль­ню.

Быстро надев твидовую юбку и свитер, она скользнула в черные кожаные лодочки и вернулась на кухню.

— Мам, а ты не собираешься поесть?

— Нет времени.

Дори быстро намазала арахисовым маслом и дже­мом два куска хлеба для сандвича, затем открыла хо­лодильник и вытащила сок. А после положила и то и другое в коричневый бумажный пакет, на котором был нарисован кот из мультика. Подняв крышку с банки для печенья, Дори запустила в нее руку, но вытащила лишь горстку крошек. Надо будет купить еще крекеров.

— Почему мы всегда так торопимся по утрам? — поинтересовался одиннадцатилетний Денни.

Дори в ответ лишь засмеялась. В ее жизни было время, когда каждая вещь была на своем месте, а ми­нуты шли неспешной чередой, но сейчас все было совершенно иначе.

— Потому что у твоей мамы проблемы с пробуж­дением.

— А когда папа был жив, ты тоже всегда опазды­вала?

— Нет. Твой отец будил меня, принося кофе в постель, — ответила она, повернувшись к сыну и скрестив на груди руки.

У Бреда был особый метод для ее пробуждения, который включал в себя кофе и поцелуи. Но сейчас Бреда рядом нет, и, за исключением сына, она про­тивостояла миру одна. А кроме того, куда легче сми­риться с этой спешкой по утрам, нежели с длинны­ми, одинокими ночами.

— Хочешь, чтобы я приносил тебе кофе? Я мо­гу, — предложил Денни. — Я много раз видел, как ты готовишь его.

Дори почувствовала, как в душе поднялась волна нежности к сыну, которая вызвала спазм в горле. С каждым днем ее сын рос и становился похожим на отца. Она ласково посмотрела в его искрящиеся голубые глаза и на веснушки, которые покрывали нос. У Бреда был точно такой же бездонный, голу­бой цвет глаз, хотя веснушки сын получил опре­деленно от матери. Сжав губы, Дори вновь повер­нулась к кухонной стойке, взяла чашку с кофе и сделала первый глоток.

— Очень любезно с твоей стороны, — сказала она.

— Я правда могу.

— Конечно. Возможно, это поможет. — Все, что угодно, будет лучше этой безумной спешки по утрам. — А сейчас почисти зубы, а потом захвати куртку.

Когда Денни направился в прихожую, Дори по­ложила его пустую чашку из-под хлопьев в ракови­ну. Утренняя газета была открыта, и она, свернув, отложила ее в сторону. Раньше Денни читал спор­тивную колонку, но недавно начал интересоваться объявлениями. Сын ничего не просил, и она не мог­ла представить, что такого захватывающего он на­шел в этой рубрике. Дети! В его возрасте, насколько она помнила, в газетах ее привлекали лишь комик­сы и колонка советов «Дорогая Эбби». Но если быть откровенной, она и сейчас не читала в газетах ни­чего другого.

После того как Денни вернулся на кухню, они вместе вышли в гараж. Пока Дори выезжала на узкую подъездную аллею, он стоял рядом и ждал, чтобы закрыть ворота.

— Однажды, — проворчала она, когда ее сын забрался на переднее сиденье, — я поставлю ворота, которые будут открываться автоматически.

— Зачем? У тебя есть я. — Денни бросил на нее удивленный взгляд.

— И в самом деле, зачем? — улыбнулась ему в ответ Дори.

Прошло еще несколько минут, но Денни продол­жал молчать, что было крайне необычно. Дори дваж­ды старалась поймать взгляд сына. Выражение его лица было обеспокоенным, но она не стала расспра­шивать, зная, что, когда сын будет готов, он загово­рит сам.

— Мама, я хотел спросить тебя кое о чем, — сбивчиво начал он, а потом замолчал.

— Что такое? — поинтересовалась Дори, при этом размышляя, что движение на дорогах Сиэтла становится с каждым днем все хуже и хуже. А может, дело было не в пробках, а в том, что она вставала позже.

— Я думал.

— Было больно?

Это была их старая шутка, и в ответ всегда сле­довала остроумная реплика, но на этот раз Денни молчал.

— Эй, малыш, все так серьезно?

— Ну, я знаю, что ты любила папу и все такое, но, думаю, пришло время найти мне нового отца.

Дори резко ударила по тормозам, и машина с визгом остановилась на красный свет. Она повер­нулась к сыну — ее глаза были широко раскрыты от шока.

— Пришло время для чего?.. — недоверчиво пе­респросила она.

— Мама, прошло пять лет. Папа не хотел бы, что­бы ты тосковала всю оставшуюся жизнь. В следую­щем году я иду в средние классы, а детям в таком возрасте нужен отец.

Дори открыла рот, пытаясь подобрать мудрые сло­ва, которые так и не пришли.

— Я могу делать кофе по утрам, но этого недо­статочно. Тебе нужен муж, а мне — папа.

— Все это немного... неожиданно, не находишь? — сказала она чуть слышно.

— Нет, я думал об этом очень долго. — Денни повернул голову и указал назад. — Эй, мам, ты толь­ко что проехала мимо школы.

— Черт.

Она включила сигнал поворота и перестроилась в правый ряд, лишь мельком взглянув в зеркало зад­него вида.

— Мам... осторожно! — пронзительно закричал Денни, когда ее задний бампер едва не задел перед­нюю часть дорогой иностранной машины.

Дори свернула с дороги, с трудом избежав стол­кновения. Водитель автомобиля в раздражении на­жал на сигнал. А когда она заехала на боковую ули­цу, которая привела бы ее назад к начальной школе, он последовал за ней.

— Мам, парень, которого ты едва не стукнула, пре­следует нас, и выглядит он очень разозлившимся.

— Отлично, — пробормотала Дори, сжав пальца­ми руль.

«День становится все хуже и хуже», — мимолетно подумала она.

— Сейчас он записывает твой номер, — продол­жал комментировать Денни, не отрывая взгляда от ехавшей за ними машины.

— Просто прекрасно. И что он собирается делать? Произвести гражданский арест?

— А он может? — Денни вновь обратил все свое внимание на взволнованную мать.

— Да, и он похож на тех, кто поступил бы имен­но так.

Судя по суровому, непреклонному выражению лица мужчины, которое она мимолетно увидела в зеркале заднего вида... Темные, глубоко посажен­ные глаза сужены, а густые, тоже темные волосы, откинутые назад, открывают резкие черты лица. Он был не из тех, кого можно было назвать красивым, но его мужественность была очевидна. На ум приходили слова «настоящий мужчина».

— Я узнал его, — задумчиво сказал Денни. — По крайней мере, думаю, что узнал.

— Кто он такой?

Дори повернула направо и снизила скорость, что­бы остановиться перед начальной школой «Каскейд». Мужчина остановил БМВ прямо за ней и вышел из машины.

— Он кажется знакомым, — проговорил во вто­рой раз Денни. Мальчик нахмурился, пытаясь вспом­нить. — Но не могу понять откуда.

Расправив плечи, Дори с неохотой открыла двер­цу и вышла наружу. Она откинула с плеча густую прядь темно-рыжих волос и направилась к высоко­му грозному мужчине, который ждал ее. Безупреч­ный костюм и дорогие кожаные туфли придавали ему еще более пугающий вид. Глаза мужчины при­стально следили за ее движениями. Это были по­разительные глаза, которые приковывали к себе вни­мание. И казалось, одним лишь движением брови он может воздвигнуть империю или же наоборот — разрушить ее до основания. Дори твердо решила не позволить незнакомцу вывести ее из себя. Она же­стом показала сыну, чтобы он оставался возле ма­шины. Но Денни, похоже, думал, что она нуждает­ся в его помощи, а у нее не было времени на споры. Она решила, что сейчас переход в наступление — лучший способ защиты.

— Мне не нравится, когда меня преследуют.

— А мне не нравится, когда меня сталкивают с дороги.

— Я приношу свои извинения, но вы были в моей мертвой зоне, и когда я захотела сменить полосу...

— Вы даже не посмотрели.

— Конечно же я сделала это, — ответила Дори. Ее голос постепенно становился все громче. А потом она заметила большое коричневое пятно на его пиджаке. Легкая улыбка коснулась уголков ее губ.

— И что же вы находите таким забавным? — рез­ко спросил он.

— Простите. Я не хотела показаться невежливой, — извинилась Дори, опустив взгляд на тротуар.

— Самая вежливая вещь, которую вы только мо­жете сделать, — это держаться подальше от дороги.

— Может, для вас это и послужит открытием, но в штате Вашингтон существует закон, запрещающий употреблять любые напитки, находясь за рулем, — заговорила Дори, сделав шаг вперед и уперев руки в бока. — Вы не можете обвинять меня в том, что пролили кофе. Его вообще не должно было быть у вас в машине.

Она надеялась, что праведного негодования в ее тоне хватит на то, чтобы убедить мужчину, — она прекрасно знает, о чем говорит. Он также сделал шаг вперед, и от неистового гнева в его глазах по ее телу пробежала дрожь.

— Вы практически послужили причиной аварии.

— Я уже извинилась за это, — сказала Дори, зная, что, если их спор продолжится, именно она окажется проигравшей. «Береженого Бог бережет» — так всег­да говорил ее отец, и в кои-то веки она была готова последовать его совету. — Если это поможет, я за­плачу за химчистку.

Зазвонил школьный звонок, и Денни заторопил­ся к машине, чтобы взять книги и свой ленч.

— Мам, мне надо идти.

— Конечно, милый, хорошего дня, — ответи­ла Дори, стараясь найти визитку на дне своей су­мочки.

Пусть такой день будет хотя бы у одного из них. Утро определенно не обещало ей ничего подоб­ного.

— Не забудь, у меня тренировка по футболу по­сле занятий, — напомнил он ей, направляясь к сту­пеням школы.

— Не забуду, милый.

— И еще, мам...

— Да, Денни? — ответила она раздраженно, ее терпение истекало.

— Обещаешь подумать о том, что я тебе сказал?

Дори недоуменно посмотрела на него.

— Ну, ты знаешь, чтобы у меня появился новый папа?

— Я подумаю об этом, — ответила она, чувствуя, как краска заливает шею и поднимается к лицу.

Лицо Денни озарилось радостной улыбкой, а потом он повернулся и побежал к своим одноклассникам.

Поиски визитки помогли Дори немного умень­шить невероятное смущение, которое она испыты­вала. Другой мужчина, возможно, сказал бы что-то, чтобы она почувствовала себя уверенней, но только не этот тип.

— Я знаю, моя визитка где-то здесь.

— Забудьте, — грубо произнес мужчина.

— Нет, — ответила она. — Я виновата, поэтому заплачу.

Так и не найдя карточку, Дори написала имя и свой адрес на обратной стороне списка покупок.

— Вот, — сказала она, протягивая ему листок бу­маги.

Он быстро просмотрел написанное и положил лист в карман пиджака.

— Спасибо, миссис Робертсон.

— Это была моя ошибка.

— Думаю, вы уже признали это. — Казалось, ни­что не может пробить напускное безразличие этого мужчины.

— Я буду ждать счета, мистер?..

— Паркер, — неохотно ответил он, направляясь к своей машине. — Гевин Паркер.

Имя было знакомо Дори, но она никак не могла вспомнить, где же слышала его. Странно. Ведь Ден­ни тоже узнал его.

— Мистер Паркер, — позвала его Дори.

— Да, — раздраженно повернулся он.

— Извините, но не могла бы я посмотреть на бу­магу, которую дала вам.

Он вытащил из кармана лист и вручил ей, а его губы нетерпеливо сжались в линию.

Дори просмотрела список покупок, надеясь, что запомнит все верно.

— Спасибо. Я просто хотела удостовериться, что все запомнила.

В ответ он лишь бросил холодный взгляд. И к тому времени как Дори завела автомобиль и поехала в сто­рону офиса страховой фирмы, все пункты из списка выветрились из ее головы. Но она отлично помнила выражение его глаз, от которых стыла кровь. Хотя Дори обычно не обращала на рот мужчин никакого внимания, его губы приковывали к себе внимание — они были четко очерченными и выдавали решитель­ность, что так нравилось многим женщинам. А еще он был атлетически сложен. Какой нелепой она долж­на была казаться! Дори больше не хотела оставаться в подобном положении ни единой секунды.

Когда она приехала, парковка для сотрудников была уже заполнена, и ей пришлось искать место на улице, что было практически невыполнимо в это время суток. Дори повезло — она нашла небольшое местечко в трех кварталах от офиса компании, где она занималась выпиской полисов страхования жи­лища.

К тому моменту, когда добралась до своего рабо­чего места, Дори была истощена, раздражена, да к тому же опоздала на десять минут.

— Ты опоздала, — заявила ей Сенди Шампу, ког­да Дори опустилась на свой стул.

— А я и не заметила, — иронично ответила Дори, бросая сумочку в нижний ящик стола и делая вид, что испытывает невероятный интерес к папке на столе, когда мимо прошел ее босс — мистер Сандстром.

— Ты всегда умудряешься прийти на рабочее ме­сто вовремя, — сказала Сенди, игнорируя сарказм собеседницы. — Что же случилось сегодня?

— Что конкретно тебя интересует — неприятное происшествие на дороге с ужасным мужчиной в до­рогом костюме или разговор с Денни, который зая­вил, что мне следует найти ему нового отца?

— А знаешь, он прав.

— Кто прав? — робко улыбнулась и захлопала гу­стыми ресницами Дори, нарочно прикинувшись не­понятливой. — Денни или тот мужчина в костюме?

— Конечно же Денни! Тебе следует подумать о замужестве. И пора бы уже жить как все остальные люди.

— О-о-о... — Дори откинулась на спинку стула. — Ты все неправильно поняла. Денни хочет нового отца так же, как он хотел новый велосипед. Его не инте­ресует новый муж для меня... — Она замолчала и за­кусила нижнюю губу, когда внезапно в ее голове по­явилась одна мысль.

— Что такое? — спросила Сенди.

— Я поняла. — Глаза Дори засветились. — Вело­сипед.

— Ты хочешь подкупить сына, чтобы он забыл о том, что ему нужен отец? — Подруга посмотрела на Дори так, как она обычно смотрела на людей, кото­рые показывали ей фотографии своих детей.

— Нет, Сенди, — простонала Дори, медленно покачивая головой. — Поверь мне, ты не захочешь узнать, о чем я подумала.

— Ну, если ты так считаешь. — Сенди нахмури­лась и взяла из своей папки новый полис.

Несмотря на такое беспокойное утро, сам день прошел очень быстро и без каких-либо происше­ствий. Дори как раз готовилась к разговору с сыном, когда услышала, как он зашел в дом. Бутсы свеши­вались у него с шеи.

— Привет, мам. У нас есть что-нибудь пожевать?

— Скоро будет ужин.

— Но я умираю от голода сейчас.

— Хорошо, накрывай на стол.

Дори подождала, пока Денни помоет руки и по­ставит две тарелки на круглый дубовый стол, а за­тем заговорила:

— Я подумала над тем, что ты сказал сегодня утром.

— Было больно? — спросил Денни, лукаво улыб­нувшись, отчего на его щеках появились две ямоч­ки. — И что ты решила?

— Знаешь... — Дори сосредоточила все свое вни­мание на куске мяса, который она жарила, а затем продолжила: — Должна признать, что я совсем не была счастлива, услышав твою просьбу. По крайней мере, тогда.

— А сейчас? — Денни встал рядом со столом, вни­мательно наблюдая за ней.

Она замолчала, собирая всю свою решимость.

— Чем больше я думаю об этом, — наконец от­ветила она, — тем лучше понимаю, что в твоих сло­вах действительно есть смысл.

— Тогда мы можем начать поиски? — Его голос задрожал от восторга. — Я присмотрел кучу отлич­ных парней. Есть Джейсон — он помогает тренеру с футбольной командой. Он действительно хоро­ший, но не думаю, что достаточно взрослый. Девят­надцать ведь это слишком мало?

Дело обстояло куда хуже, нежели думала Дори.

— Не так быстро, — ответила она, пытаясь выи­грать время. — Мы должны сделать все постепенно.

— Отлично, — пробормотал Денни и недовольно вздохнул. — Я знаю, что это значит.

— Это значит, что сначала мы поужинаем, а за­тем составим список — то же самое мы делали, ког­да покупали тебе велосипед.

— Эй, а это отличная идея. — Лицо Денни про­светлело.

Сама же Дори не была так уверена в этом. Он бы­стро поел и в ту же минуту, как была вымыта и по­ставлена на место посуда, положил на стол большой блокнот.

— Ты готова? — спросил он, прекращая жевать резинку на конце карандаша.

— Готова.

— Для начала мы должны подобрать мужчин тво­его возраста.

— Давай остановимся на возрасте как минимум тридцати трех лет, — согласилась Дори, выдвигая стул.

— Он должен быть высоким, потому что папа был высоким, и если у нас будет низкий парень — это будет смешно. Я не хочу рано или поздно стать выше его.

— В твоих размышлениях есть смысл. — И снова Дори была поражена тем, как серьезно говорил ее сын.

— Он должен любить спорт, потому что его лю­блю я. Ты тоже пытаешься, мам, но я бы хотел кого-то, кто может бросать мяч лучше тебя.

Дори с радостью отказалась бы от этой обязан­ности.

— Думаю, это хорошая идея.

— И было бы круто, если бы он знал карате.

— Почему бы и нет? — дружелюбно согласилась Дори.

Ручка Денни неистово металась по бумаге, когда он добавлял это последнее требование к растущему списку.

— И самое важное, — голубые глаза мальчика стали серьезными, — мой новый папа должен любить тебя.

— Было бы неплохо, — дрожащим голосом про­бормотала Дори.

Бред любил ее. Настолько сильно, что какое-то вре­мя она думала, будто не сможет жить без него. Даже спустя все эти годы ей казалось, что она не сможет полюбить другого мужчину с такой же силой.

— Теперь что? — выжидающе посмотрел на нее Денни.

— Теперь... — произнесла Дори, делая глубокий вдох. — Теперь мы знаем, что ищем, и нам необхо­димо лишь подождать, когда появится подходящий мужчина.

— Это может потребовать много времени, — за­сомневался Денни.

— Нет, если будем искать мы оба.

Она взяла список Денни и прикрепила его к холо­дильнику с помощью магнита в виде большой клуб­ники.

— Молодой человек, а вам не пора бы сходить в ванную?

Денни положил блокнот и карандаш в ящик ку­хонного стола, а затем направился в коридор, веду­щий в его спальню.

Дори ушла в гостиную, взяла свое вязанье и включила телевизор. Может, Денни прав. В жизни должно присутствовать что-то еще, а не только ра­бота, готовка и вязанье. Нельзя сказать, что она не пыталась ходить на свидания, видит бог, пыталась. В начале лета Сенди познакомила ее с другом друга. Вечер прошел ужасно, и Дори отвергла попытки по­други свести ее с кем-нибудь опять. Сама она была в порядке и лишь иногда страдала от приступов одиночества, которые обычно случались поздно но­чью. Денни заполнял всю ее жизнь. Он любит спорт, и ей нравится наблюдать, как он играет.

Но Денни действительно нужен отец, особенно сейчас, когда он приближается к подростковому пе­риоду. Но Дори не знала, как другой мужчина смо­жет заменить Бреда. Денни был слишком мал, чтобы хорошо запомнить отца, — Бред умер, когда сы­ну было всего шесть лет. Ее собственные воспоми­нания в таком возрасте были отрывистыми и смут­ными; она спрашивала себя, многое ли запомнила сама, будь она на месте Денни.

В доме было непривычно тихо. Денни обычно слишком быстро принимал ванну, и она начала по­дозревать, что он даже не намок полностью.

Как раз в тот момент, когда она собиралась пой­ти проверить свои догадки, Денни забежал в комна­ту, держа в руках горстку спортивных карточек.

— Мам, тот мужчина, в которого ты едва не вре­залась, Гевин Паркер.

— Я знаю, — ответила Дори, поднимая взгляд от вязанья.

— Мам, — его голос был наполнен благоговени­ем, — почему ты ничего не сказала? Я хочу его ав­тограф.

— Его автограф? — Неожиданно все фрагменты пазла начали вставать на свои места. — И почему это ты его хочешь?

— Почему? — Денни открыл рот от удивления. — Он — лучший спортсмен во всем мире.

Дори решила проигнорировать преувеличение сы­на. Гевин Паркер мог считаться одаренным спортс­меном, но он проявил себя грубым и заносчивым человеком. Он был из тех мужчин, которых она ин­стинктивно старается избегать.

— Вот, смотри. — Денни сунул футбольную карточку прямо ей под нос.

Действительно, имя читалось так же, но черты лица были моложе, спокойнее и каким-то образом мягче. В темных, пронзительных глазах сквозил лишь намек на агрессию. Внешний вид Гевина Паркера менялся с годами, и изменения в нем были обусловлены да­леко не только возрастом. Фотография, с которой на нее смотрел футболист, изображала молодого парня, полного энтузиазма и энергии. Мужчина, которого она встретила сегодня, был ожесточенным и обозлен­ным, у него не осталось иллюзий насчет этой жиз­ни. Да к тому же и обстоятельства, при которых они встретились, не были благоприятны для дружеской беседы.

На обратной стороне карточки были обозначены его вес, рост и занимаемая позиция — квотербек. В соответствии с информацией Гевин, играя за ко­манду «Райдеры», дважды привел ее к первенству в Суперкубке. А в тот год, когда он ушел на пенсию, ему присвоили звание «Самый ценный игрок».

— Как ты узнал, кем он был? — удивленным то­ном спросила Дори. — Тут сказано, что он ушел из футбола шесть лет назад.

— Мама, Гевин Паркер лучший игрок за все время существования футбола. Его знают все. Кроме того, по воскресеньям он комментирует игры «Викингов».

Каждое воскресенье вечером они с Денни ходили на ужин к ее родителям. Дори смутно припоминала футбольные игры, которые захватывали внимание двоих мужчин, важных для нее в жизни, — ее сына и ее отца. Но этот вид спорта никогда ее особо не интересовал.

— Мы можем попросить у него автограф? — с на­деждой взмолился он.

— Денни, — со вздохом сказала Дори, слишком сильно дернув пряжу, — я очень сомневаюсь, что мы увидим мистера Паркера вновь.

— Черт. — Его плечи опустились. — Теперь парни не поверят мне, когда я расскажу им, что моя мама чуть не столкнула с дороги Гевина Паркера.

— Может, в это и правда сложно поверить, — мяг­ко признала Дори. — Но я бы предпочла, чтобы об этом маленьком происшествии не знал весь мир.

— Да, мам.

— Ты сделал домашнее задание?

— Да, мам.

— Кажется, в комнате появилось эхо, — сказала она, почувствовав, как ее губы расплываются в улыбке.

Склонив голову, Денни вернулся в свою комнату.

Рано утром на следующий день Дори была раз­бужена громким стуком в дверь своей спальни. Изо всех сил стараясь подняться на локти, она откинула с лица непослушные темно-рыжие локоны.

— Да? — Одно-единственное слово — это все, на что она оказалась способна.

В комнату вошел Денни, а в его руках была чаш­ка кофе, от которой поднимался пар.

— Доброе утро.

— Мои глаза обманывают меня, — пробормотала она, снова откидываясь на подушку. — Я думала, что увижу ангела, которой несет мне приятные но­вости и чашечку кофе.

— Нет, — ответил с улыбкой Денни. — Но вот кофе.

— Дай тебе Бог здоровья, малыш.

— Мам?

— М-м-м-м? — До сих пор борясь с желанием глубоко зарыться в подушку и заснуть, Дори с тру­дом открыла глаза.

— Ты... Я хочу сказать, ты всегда так выглядишь, когда просыпаешься?

— А что? — смущенно моргнула она, а затем вновь откинула с лица непослушные пряди.

— Если кто-нибудь увидит тебя, — Денни неловко пошаркал ногой и уставился на носки своих кед, — когда твои волосы так торчат, я, возможно, никогда не смогу найти нового папу.

— Я постараюсь стать лучше, — проворчала она.

— Спасибо.

Денни успокоился и ушел, предоставив Дори воз­можность обижаться наедине с собой. Еле слышно бормоча, она откинула в сторону одеяло и выбралась из кровати. Взгляд, брошенный на зеркало в ванной, подтвердил слова Денни. И в улучшении нуждались не только ее волосы.

Заходя на кухню чуть позже, Дори уже не выгля­дела как злая Ведьма с Запада, а казалась вполне приличной женщиной. Денни мимолетно взглянул на мать, и его лицо осветила ослепительная улыбка одобрения.

— Сейчас ты очень красивая.

— Спасибо.

Она вновь наполнила чашку кофе и попыталась спрятать гримасу горечи. Позже она очень тактич­но показала Денни, сколько нужно класть молото­го кофе. «Еще немного крепости, — подумала она, — и мои кудрявые от природы волосы распрямились бы».

— Как думаешь, может, мы увидим Гевина Пар­кера по дороге в школу? — воодушевленно спро­сил ее сын, когда они выезжали с подъездной ал­леи.

— Сомневаюсь, — ответила Дори. — Я даже не ду­маю, что мистер Паркер живет в Сиэтле. Возможно, он просто приезжал сюда к кому-нибудь.

— Черт. Ты действительно так думаешь?

— Ну, на всякий случай смотри в оба. Мало ли что.

Всю оставшуюся до школы часть дороги Денни молчал, внимательно оглядывая каждый автомо­биль. Дори была рада, что он не увидел Гевина Паркера. Если бы это случилось, она не знала, каких действий от нее потребовал бы сын. Без со­мнения, он захотел бы, чтобы она вновь остано­вила его. Поэтому, доехав до школы и не встре­тив знаменитого игрока, Дори почувствовала себя удачливым человеком.

Денни не упоминал Гевина в течение следующих двух дней, и она была убеждена, что больше никог­да не услышит о «самом лучшем спортсмене». Но в понедельник по почте пришел счет за химчистку.

Адрес на конверте был напечатан, и Дори мимо­летно подумала, попросил ли мистер Паркер отправить счет своего секретаря. Помимо чека из хим­чистки, которая находилась в центре города, Гевин вернул ей список покупок. Ее щеки покрылись ру­мянцем, когда она перевернула листок и увидела над­пись, сделанную от руки. В конце списка покупок Гевин приписал: «Уроки вождения». Дори скомкала листок и бросила его в урну.

Чем быстрей она закончит все дела с этим гру­бияном, тем лучше. В тот момент, когда она под­писывала счет, в комнату вошел Денни.

— У нас есть что-нибудь пожевать? — спросил он, смотря за ее плечо.

— Яблоко.

— А могу я взять еще и печенье?

— Хорошо, но если пообещаешь мне, что хоро­шенько поужинаешь.

Хотя по этому поводу у нее никогда не было осо­бых волнений. Аппетит у Денни был постоянно. За ее спиной открылась дверца холодильника.

— Эй, мам, а что это такое?

Дори оглянулась и увидела, что Денни двумя паль­цами держит желтый нейлоновый пакет.

— Луковицы тюльпанов. Господи, не вздумай съесть хотя бы одну!

Он проигнорировал ее попытку пошутить.

— И как долго они будут лежать здесь?

Дори слегка покраснела, вспомнив, что купила их по сниженной цене шесть недель назад.

— Я скоро посажу их, — сказала она.

С хрустом жуя большое красное яблоко, Денни выдвинул стул напротив нее:

— Что делаешь?

— Оплачиваю счет.

Она виновато посмотрела вниз на свою чековую книжку, решив умолчать о том, чей же счет она опла­чивала. Просто на всякий случай.

Утром в субботу Дори вышла из своей спальни, сон­но стараясь завязать пояс домашнего халата. Звуки мультиков, раздающиеся из гостиной, сказали ей, что Денни уже встал. И еще одно подтверждение этого — пустая чашка из-под хлопьев на столе. Кофе был сде­лан, и с мягкой улыбкой она налила его в чашку и добавила молока.

— Ты проснулась. — Денни пришел на кухню и одобрительно улыбнулся, когда увидел, что она рас­чесала волосы.

— Не слишком-то рассчитывай на те мультики, — предупредила она. — Я хочу, чтобы сегодня мы сде­лали кое-какую работу в саду.

— У меня сегодня игра, — сразу же запротестовал сын.

— В одиннадцать тридцать, а до этого у тебя есть время.

— Ну, мам, я ненавижу работать в саду.

— И я тоже, — ответила она, хотя посадка луковиц тюльпанов была для нее делом чести. Иначе они про­лежат в мешке для хранения овощей еще год.

Двадцатью минутами позже, надев полинявшие джинсы и выцветшую толстовку, которые видели и лучшие времена, Дори вытащила из гаража садовую лопатку.

День был великолепный. Появилось солнышко, и в его лучах земля засияла золотым цветом. Погода была необыкновенно теплой для октября — в Сиэт­ле шли последние деньки бабьего лета.

Денни сгребал листья, которые опали с огромного клена на тротуар, и Дори удивилась, поняв, что напевает себе под нос. Косынка, которая сдержива­ла волосы от падения на лицо, скользнула вниз, раз­мазывая грязь по щеке. Одной рукой она поправила косынку. Дори недовольно ворчала, когда раздались взволнованные крики Денни.

— Вы приехали, приехали! — восторженно кри­чал Денни.

Кто приехал? Снимая перчатки, Дори поднялась и увидела Гевина Паркера, который стоял и смотрел прямо на нее.

— Это, должно быть, очень важно, — проговорил он, сделав шаг ей навстречу.

Глава 2

— Важно? — повторила Дори, ничего не пони­мая. — Что?

— Это. — Гевин сунул листок бумаги ей под нос.

Даже не позаботившись о прочтении сообщения, Дори пожала плечами:

— Я не посылала вам ничего, кроме чека.

— Ты не посылала, мама, но я... я послал, — сде­лал шаг вперед Денни, его лицо покраснело, а руки непроизвольно сжались.

— Что? — недоуменно произнесла она.

Дори вырвала записку из рук Гевина. «Мне надо поговорить с вами как можно быстрей. Д. Робертсон», — было написано красивыми прописными бук­вами. «Лично», — было подписано ниже.

— Видите ли, — начал быстро объяснять Денни. — Мама сказала, что мы, возможно, никогда не увидим вас снова, а я очень хотел ваш автограф. Поэтому, когда она положила конверт на полку, чтобы потом отправить почтой, я открыл его и оставил там запи­ску. Я действительно хочу ваш автограф, мистер Пар­кер. Вы лучший квотербек за все время!

Если Гевин и был польщен торжественным за­верением в преданности со стороны Денни, то это никак не проявилось в его плотно сжатых губах. На переднем сиденье его автомобиля Дори мельком увидела блондинку, которая проявляла нетерпение. Очевидно, что у Гевина Паркера были совершенно другие планы.

Обняв сына за плечи, Дори храбро встретила ре­шительный взгляд Гевина:

— Я приношу извинения за все неудобства, кото­рые причинил вам мой сын. И могу заверить вас, что такое больше не повторится.

Поняв намек в речи матери, голос которой прак­тически дрожал от еле сдерживаемого гнева, Денни склонил голову и зашуршал в листьях носком своих кед.

— Мне тоже очень жаль. Я просто хотел ваш ав­тограф, чтобы доказать парням, что моя мама дей­ствительно чуть не скинула вас с дороги.

Хлопнула автомобильная дверь, и Дори посмотре­ла в ту сторону. Она почувствовала недоверие, сме­шанное с огромным удивлением. С Гевином Парке­ром была не женщина, а девочка. Ей было не больше тринадцати, она была очень милой и безнадежно пы­талась спрятать свою женственность.

— Что так долго?

Девочка была одета в выцветшие голубые джинсы и футболку команды «Морские соколы». Длинные светлые волосы были откинуты с лица и схвачены резинкой на шее. Несколько кудрей вырвалось, и она сердито подняла к голове руку, очевидно недоволь­ная тем, как плохо они были закреплены. Улыбка осветила ее глаза, когда она заметила, что на Денни была футболка той же команды.

— Эй, ты тоже любишь «Морских соколов»?

— Еще как! Мы проведем в этом году серию ре­шающих встреч, — с гордостью проговорил Денни.

— Да, я тоже так думаю. Мой папа играл профес­сионально, и он говорит, что у «Соколов» хорошие шансы.

Когда Денни счастливо улыбнулся, на его веснуш­чатом лице появились ямочки.

— Иди в машину, Мелисса. — Тон Гевина не тер­пел никаких возражений.

— Но, папа, там жарко, и я хочу пить.

— Может, стакан апельсинового сока? — с энту­зиазмом предложил Денни. — Господи, я не знал, что девчонки любят футбол!

— Я знаю о нем все, что только можно, и, кстати, мои броски очень хороши. Спроси папу.

До того как Гевин или Дори смогли возразить, Мелисса и Денни пошли по направлению к дому. Дори подняла брови в молчаливом вопросе.

— Я заплачу вам чашкой кофе за автограф, — по­корно сказала она.

Чашка кофе, который сварил ее сын, была вер­хом справедливости, и уголков ее губ коснулась улыбка.

В первый раз со времени их сомнительного зна­комства Гевин улыбнулся. Такое простое движение, а изменение сурового выражения его лица было ра­зительным. На его щеках появились ямки, от глаз в разные стороны разбежались маленькие морщинки, и с его губ сорвался смех. Но изменения коснулись не только его лица. Каким-то образом та броня, ко­торую он носил, развалилась на куски, когда он осле­пительно ей улыбнулся.

К сожалению, его радужное настроение не дли­лось долго, и к тому времени, как он последовал за ней в дом, лицо приняло обычное выражение.

Мелисса и Денни сидела за кухонным столом и пили апельсиновый сок из высоких стаканов.

— Пап, — Мелисса с нетерпением посмотрела на него, — давай возьмем Денни с нами на ярмарку в Пьюаллеп? Нет ничего веселого в том, чтобы кататься на аттракционах в одиночку, а ты терпеть не мо­жешь такие вещи.

— Боюсь, у Денни футбольная игра после обе­да, — сказала Дори.

— Я центральный нападающий, — гордо заявил Денни. — Может, ты придешь и посмотришь?

— Пап, мы можем? Ты же знаешь, я люблю фут­бол, а когда игра закончится, поедем на ярмарку, — быстро переиграла их расписание Мелисса.

— Миссис Робертсон? — Гевин передал право ре­шать ей.

— Когда Денни приедет домой? — спросила она, стараясь выиграть немного времени.

Все происходило так быстро, и Дори не знала, что и думать. Гевин Паркер мог быть знаменитым фут­больным игроком, но он также был незнакомцем, и она не собиралась отпускать своего сына с тем, кого она не знала. Если ей понадобится выдумать объ­яснение, она всегда может использовать посещение церкви следующим утром и их еженедельный ужин с ее родителями.

— Вы тоже должны поехать, — настаивала Ме­лисса. — Папа будет умирать со скуки, ходя со мной и Денни по всем аттракционам.

— Мам? Правда, давай поедем? — взмолился Денни.

Дори взглянула в глаза Паркера, ища подтверж­дения.

— Мелисса будет счастлива, — тихо сказал Гевин.

Но не он. Дори очень хорошо видела, что Гевин не готов к такому повороту событий. И она не обвиняла его. Мысль о проведении целого дня с двумя детьми и с женщиной, которая покрыта грязью из сада, не вдохновила бы и ее.

— Это поможет решить мне несколько проблем, — добавил Гевин, очевидно заметив ее нерешитель­ность.

— Мам, ну давай поедем? — повторил Денни, ко­торый, не переставая, скакал по кухне.

— Кто смог бы отказать, встретившись с таким всепоглощающим восторгом? — сдалась Дори, раз­мышляя, во что же она позволила себя впутать.

Она дала Гевину адрес ближайшего парка, где бу­дет играть Денни, и договорилась с ним и Мелиссой встретиться там.

Благодаря новым наблюдателям Денни был во время игры на пике своей формы. С неубывающей энергией он носился по полю, пока Дори отвечали на бесчислен­ные вопросы Мелиссы. Нет, она не была разведена. Да, ее муж умер. Да, она и Денни живут одни. Денни один­надцать, и он учится в шестом классе.

После Мелисса рассказала, что ее родители раз­велись и право опеки получил отец. Она живет и учится в частной школе в Сиэтле, поскольку Гевину приходится много путешествовать. Как вице-прези­дент большой компьютерной компании, ответствен­ный за продажи по всему Северо-Западу, ее отец был действительно занятым человеком. Кроме того, в воскресные вечера он комментировал в телеэфире игры профессиональных футбольных команд, и она не всегда могла поехать с ним.

Стоя по другую сторону от дочери, Гевин кинул на нее такой взгляд, который сразу же заставил ее замолчать. Но отцовское осуждение не запугало Ме­лиссу надолго, и спустя несколько минут она забро­сала Дори еще большим количеством вопросов.

Денни забил два из трех командных голов и бук­вально засветился от гордости, когда Гевин похва­лил его игру в последнем тайме. Несколько маль­чиков последовали за небольшой группой к маши­не, очевидно надеясь, что у них достаточно смело­сти, чтобы попросить автограф у мистера Паркера. Даже тот неодобрительный взгляд, который бросил на них Гевин, не способен был разубедить мальчи­шек, поэтому ему пришлось провести следующие пять минут, подписывая свое имя на различных клочках бумаги, торопливо вытянутых из карманов курток.

После игры все четверо остановились возле дома для того, чтобы Денни мог принять душ и переодеть­ся. Пока они ждали его, Мелисса смотрела, как Дори освежает макияж. Когда Дори спросила, не хочет ли Мелисса воспользоваться ее духами, девочка посмотрела на нее так, будто она предложила ей побрызгаться не духами, а машинным маслом.

— Ни за что. Никто не заставит меня использовать этот мусор. Это все для неженок.

— Все равно спасибо, — пробормотал Гевин, на­правляясь из дома к машине.

— За что?

— Я уже ой как долго пытаюсь превратить этого ребенка в девочку. Она самая упрямая из всех жен­щин, которых я встречал за свою жизнь.

Дори не могла представить себе, что Гевин про­игрывает хотя бы один спор, и быстро спрятала свое удивление, что его дочь выиграла эту битву.

Ярмарка в Пьюаллепе была самой большой сель­скохозяйственной выставкой во всем штате Вашинг­тон. Она была расположена в небольшом районе в тридцати милях на юго-западе от Сиэтла. Ярмарка привлекала людей отовсюду западней Вашингтона, и на ней были лучшие воспетые Голливудом развлече­ния.

Будучи коренной жительницей Сиэтла, Дори мно­го раз бывала на ярмарке — она любила восторг и волнение, которые испытываешь, катаясь на аттрак­ционах. Экспонаты были самыми лучшими во всей стране. И еда была просто сказочной. Так как Гевин заплатил за всех при входе, Дори купила всем шари­ки из кукурузной муки и сахарную вату.

— Пойдемте на аттракционы! — с нетерпением попросила Мелисса.

Толпы людей были просто огромными, особенно вокруг аттракционов, что заставляло Дори сомне­ваться.

— Я бы лучше посмотрела на некоторые экспо­наты, пока вы двое походите, — сказала она, пово­рачиваясь к Гевину.

Равнодушное выражение его лица сказало ей, что ему в общем-то все равно. Если Мелисса и была разочарована необходимостью ждать, то никоим об­разом этого не показала. Она энергично побежала вперед, указывая на те экспозиции, которые она и Денни хотели увидеть первыми.

Вместе они посмотрели на кроликов, свиней и козлов. Дори не смогла не рассмеяться, когда Ден­ни и Мелисса выбежали из сарая с коровами, зажав нос. Гевин тоже, казалось, немного смягчился, и его комментарии по поводу поведения Денни и Мелиссы были достаточно забавными, к ее удивле­нию.

— Папа, посмотри.

Мелисса схватила отца за руку, когда они дошли до импровизированного курятника, и повела его к инкубатору, где под теплым светом находилась дю­жина яиц. Малюсенькие клювики проклевывались через белую скорлупу, захватывая внимания всех, кто наблюдал за этим.

Следующим местом была пасека. Организаторы проявили выдумку: пчелиная матка была помечена светящейся точкой, и Денни с Мелиссой несколько минут с увлечением рассматривали улей со стеклян­ной стенкой, наблюдая за его внутренней работой. Когда они отошли, Дори осталась, чтобы послушать десятиминутную лекцию о живой природе. Гевин и дети были не так заинтересованы, но они задержа­лись у соседнего вольера и прислушались к стреко­танию белоголового орлана.

От помещений с животными переместились к стенду организации, которая занималась развитием потенциала молодежи. А после они, наконец, вы­шли к центру ярмарки.

Два часа спустя Дори и Гевин пили кофе за сто­ликом для пикника, в стороне от аттракционов, где их дети стояли в очереди.

— Я вам не очень-то нравлюсь? — Прямой во­прос Гевина слегка удивил ее.

Нельзя было сказать, что он действительно не нра­вился ей. На самом деле, как она поняла, ей нравит­ся его остроумие. Но Дори не пыталась обмануть себя, веря в то, что Гевин сильно желает проводить с ней время. Захватив сегодня с собой Дори и Денни, он просто исходил из своих собственных соображе­ний — это помогло ему сделать вечер с дочерью более легким.

— Я пока не решила. — Она хотела ответить так же прямо, как был задан вопрос.

— По крайней мере, вы честны.

— Могу предложить вам куда более честности, если пожелаете.

— У меня такое чувство, что мои уши будут го­реть как минимум неделю, — медленно улыбнул­ся он.

— Вы правы.

— В свое время я привлекал многих охотниц за богатством, — на лице Гевина появилось насторо­женное выражение, — и хотел, чтобы вы поняли: я не намерен жениться снова.

Немыслимое самомнение! Кровь буквально заки­пела в ее жилах.

— Я что-то не припоминаю своего намерения вы­ходить замуж, — грубо ответила она.

— Не поймите меня превратно. Вы очень милая женщина, которая делает великое дело, растя сына. Но он ищет отца, так, по крайней мере, он сказал, а вы ищете мужа. Просто не старайтесь видеть меня в своем радужном будущем.

Рука Дори непроизвольно сжала чашку с кофе, но она загнала вглубь желание выплеснуть содержи­мое ему в лицо. И заметила на его губах едва види­мую улыбку.

— У вас очень выразительные глаза, — сказал он. — Когда вы злитесь, это заметно.

— Вы бы не улыбались, если бы знали, о чем я думаю.

— Пожалуйста, держите себя в руках, миссис Робертсон.

— Я вовсе не собираюсь навязывать вам себя, ми­стер Паркер. — Дори не скрывала насмешку в голо­се, мысленно изумляясь, что может так хорошо себя контролировать. Встав, она бросила свою чашку с недопитым кофе в ближайшее мусорное ведро.

— Сверим часы? — Он безучастно посмотрел на нее. — Через три часа. Встретимся здесь же.

Отлично, она куда приятнее проведет время одна. Осталось еще много экспонатов, на которые можно посмотреть. С Гевином все было ясно. Все это время он беспокоился, что она спит и видит, как бы надеть на его палец обручальное кольцо.

— Куда вы собрались? — Гевин поспешно встал и последовал за Дори, растерянно сузив глаза.

— Наслаждаться одиночеством. А это значит, что я пойду туда, где нет вас.

— Подождите-ка. — Гевин остановился. Казалось, он выглядит потрясенным. — Забудьте мои слова.

Дори резко накинула ремешок сумки на плечо. Нечасто встречались мужчины, которые пробуждали в ней такие сильные эмоции. «А хуже всего, — ду­мала Дори, — было то, что, несмотря на проявлен­ное равнодушие, Гевин Паркер мог бы мне понравиться». Он был загадкой, а ей всегда нравились тайны. Мелисса была впечатлительной девочкой, которая отчаянно нуждалась в женском влиянии. Было очевидно, что Гевин не способен справиться с дочерью. Из их разговора во время футбольного матча Дори узнала, что Мелисса провела очень мало выходных с отцом. Дори могла лишь предполагать, где же находится ее мать, так как девочка ни разу не упомянула о ней. А она не хотела открыто про­являть интерес.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Гевин Паркер? — со злостью произнесла она, потеряв терпение.

Уже несколько человек обернулись и с любопыт­ством смотрели на них.

Гевин прочистил горло и смущенно огляделся.

— Нет, но, думаю, ты собираешься мне это ска­зать.

Достигнув крайней степени возбуждения, Дори с трудом услышала его слова.

— Твоя заносчивость размером с огромное дерево.

— Мое извинение поможет?

— Возможно.

— Хорошо, мне жаль, что я сказал все это. Я ду­мал, важно, чтобы ты поняла мою позицию. Я не хотел, чтобы ты напевала себе под нос марш Мен­дельсона и раздумывала по дороге домой о выборе свадебного букета.

— И это извинение? — воскликнула Дори. Людям приходилось обходить их — Гевин и Дори стояли друг напротив друга, оживленно жестикули­руя. Их взгляды столкнулись в жестоком поединке.

— Это лучшее, что я могу сделать! — закричал в ответ он, в первый раз теряя самообладание.

— Эй, вы двое, поцелуйтесь и помиритесь. Вы срываете мне бизнес, — посоветовал им продавец различных безделушек, который стоял рядом. Он явно не одобрял их спор.

Гевин отвел ее в сторону от беспорядочно движу­щейся толпы.

— Ладно, — сказал он, а затем сделал глубокий вдох. — Давай начнем все сначала. — Он протянул руку для рукопожатия. — Здравствуй, Дори, меня зовут Гевин.

— Я предпочитаю — миссис Робертсон. — Она с нежеланием пожала ему руку.

— Ты все усложняешь.

— Теперь ты знаешь, что чувствую я. — Она бро­сила на него самый холодный взгляд. — Надеюсь, ты осознаешь, что у меня нет планов на твое оди­ночество.

— Да, раз мы поняли друг друга...

Дори чувствовала недоверие. Будь она не настоль­ко оскорблена, то засмеялась бы.

— Итак? — Он ждал от нее хоть какого-то от­вета.

— Я собираюсь посмотреть сельскохозяйственное оборудование, которое выставлено здесь. Ты можешь присоединиться, если пожелаешь. Если же нет, встре­тимся здесь через три часа.

Для Дори ярмарка была бы не настоящей, если бы она не нашла времени посмотреть на новинки аграрных механизмов. Она думала, что это переда­лось ей по наследству. Ее дедушка владел яблоневым садом в плодородной долине Якима, которую часто называли яблочной столицей всего мира.

— Сельскохозяйственное оборудование? — Мимо­летная улыбка коснулась губ Гевина, когда он провел рукой по гладковыбритой щеке.

— Верно.

Назови Дори ему причину, и он бы, возможно, за­смеялся, а кроме того, она открылась бы для каких-либо дальнейших его нападений.

Они прошли от одного конца парка до другого, восхищаясь огромным количеством экспонатов. Несколько раз люди останавливались, чтобы с любо­пытством посмотреть на Гевина. Может, он и за­метил их внимание, но виду не подал. Тем не менее ни один человек не приблизился к нему, и они спо­койно продолжали неспешную прогулку. Дори счи­тала, что причиной такого внимания было удивле­ние при виде знаменитого Гевина Паркера с такой ординарной личностью, как она. Да к тому же ей было явно за тридцать!

Возле галереи с игровыми автоматами Дори при­шлось приложить огромные усилия, чтобы не засме­яться, когда Гевин старательно отрабатывал бросок, чтобы сбить мячом три бутылки с молоком. Его бук­вально распирало от гордости, когда он выиграл игрушечного льва. «Подходящий приз, — подумала Дори. — Хотя на те деньги, что он потратил, чтобы выиграть одного, он мог бы купить двух».

— Считаешь, что это забавно? — пробормотал он, неся огромного льва под мышкой.

— Это весело, — призналась она.

— Тогда вот. — Он вручил ей льва. — Он твой. Нелепо, если я буду таскать его повсюду.

— Дорогой мистер Паркер, что бы это могло зна­чить? — Дори в притворном шоке прижала руку к сердцу.

— Просто возьми эту вещь!

— Кто-то мог посчитать, — сказала Дори, погла­живая золотую гриву, — что бывший квотербек пре­следует куда большую цель...

— Ох. — Он вытянул руки и вытащил из сердца невидимые стрелы. — Миссис Робертсон, это удар ниже пояса.

Она купила сладкую вату и поделилась с ним.

— Теперь ты знаешь, что значит напевать марш Мендельсона.

— Мне кажется или это действительно прозвуча­ло немного надменно? — Сильные мужские пальцы скользнули по ее затылку.

— Если только немного, — улыбнулась ему Дори.

На небе сияли неполная луна и яркие звезды, ко­торые можно было наблюдать до тех пор, пока они не покинули территорию ярмарки, направившись в сторону Сиэтла. На мягких сиденьях БМВ лежало несколько выигранных призов и купленных сувени­ров, шляп и других вещей, которые люди обычно привозят с ярмарок. Когда они выехали на автостра­ду, Денни и Мелисса заснули, вымотанные отды­хом, который длился целых восемь часов.

Минут сорок спустя Гевин остановился перед не­большим домом Дори. Она тепло улыбнулась ему, с трудом подавив зевок.

— Спасибо за сегодняшний день.

Их глаза встретились, а после его взор опустился ниже на ее слегка приоткрытые губы. А затем он практически сразу же поднял взгляд.

— Мне было весело. — Голос Гевина был тихим и спокойным

Дори покраснела и немного засмущалась, решив обратить все свое внимание на поиски ключей от дома в своей сумочке.

— Не веди себя так странно, — ответила она.

От звука их голосов Денни пошевелился. Выпрямившись, он потер глаза:

— Мы дома?

Не став ждать ответа, он начал собирать свои со­кровища: изображение своей любимой группы и раз­ноцветную песчаную скульптуру, которую они по­строили вместе с Мелиссой. Дочь Гевина продолжа­ла спать.

— Я отлично провел время, мистер Паркер. — В голосе Денни все еще были сонные нотки.

Гевин вышел из машины и открыл перед Дори дверь. Она выбралась наружу, в одной руке держа ключи от дома, а в другой — игрушечного льва, а затем помогла вылезти с заднего сиденья Денни.

— Спасибо еще раз, — прошептала она. — По­прощайся от меня с Мелиссой.

— Хорошо. Спокойной ночи, Денни. — Гевин по­ложил руку ему на плечо.

— Спокойной ночи.

Мальчик повернулся и зашагал в дом, но так и не смог побороть огромный зевок. Дори заметила, что Гевин не уезжал до тех пор, пока они не зашли в дом. Сын направился прямо в свою спальню. По­ложив льва на ковер, Дори подошла к окну, чтобы посмотреть на удаляющиеся огни его машины, и смо­трела до тех пор, пока машина Гевина не исчезла в ночи. Она сомневалась, что увидит его хотя бы еще раз. Что было хорошо. По крайней мере, так она уверяла себя.

— Мам, пора вставать, — вслед за радостным го­лосом сына раздался оглушительный стук в дверь.

Дори застонала и с трудом приоткрыла один глаз, чтобы бросить на сына отсутствующий взгляд.

Понедельники всегда были худшими днями в ее жизни.

— Не может быть, что уже утро, — простонала она, слепо протягивая руку, чтобы выключить бу­дильник, еще не совсем осознавая, что он звонит.

— Я принес тебе кофе.

— Спасибо.

Кофе, приготовленный ее сыном, мог поднять и мертвого.

— Поставь его на мою тумбочку.

Денни осторожно избавился от чашки и, вместо того чтобы уйти, присел на край ее кровати.

— Знаешь, я тут подумал...

— О нет, дорогой. — Дори не была готова к еще какому-нибудь озарению у Денни. — И что теперь?

— Прошла целая неделя, а мы все еще не нашли мне нового папу.

Весь вечер они спорили — Дори старалась убе­дить сына, что Гевин Паркер никоим образом не подходит в кандидаты на роль нового отца. И сей­час она не смогла бы осилить подобный разговор. Тем более что женщины, похожие на нее, не за­интересовали бы Гевина. И кроме того, он пре­красно дал понять о своем отношении к повторному браку.

— Такие вещи требует времени, — пробормотала она, изо всех сил стараясь принять сидячее положе­ние. — Дай мне минутку, чтобы проснуться, а потом мы вновь начнем борьбу. Хорошо?

— Ладно.

Дори скривилась, сделав первый глоток крепкого кофе, но он помог ей проснуться хотя бы немного. Она потерла рукой уставшие глаза.

— Теперь мы можем поговорить? — спросил Денни.

— Прямо сейчас? — Что бы ни беспокоило ее сы­на, кажется, эта вещь была важна. Она вздохнула. — Хорошо.

— Прошла неделя, и мы не встретили ни одного парня, кроме мистера Паркера.

— Денни, — Дори протянула руку и положила ее на плечо сына, — ведь это — серьезное дело. Пои­ски нового отца действительно важны, и мы не мо­жем здесь торопиться.

— Но я думал, нам надо положить наживку.

— Наживку?

— Да, мы делаем так с дедушкой, когда идем на рыбалку.

— И что конкретно пришло тебе на ум? — Дори сделала еще один глоток и убедилась, что это — не ночной кошмар и она действительно проснулась.

— Ты.

— Я? — Теперь она понимала, как себя чувствуют черви, которых насаживают на крючок.

— Ты — хорошая мама, но ты не выглядишь как матери в телевизоре.

— Все, я услышала достаточно, — покачала голо­вой она, вновь падая на подушки. — Я собираюсь принять душ. Подвинься.

— Мам, — Денни выглядел подавленным, — но это еще не все.

— Только не сегодня утром.

На его лице отразилось разочарование, как толь­ко он встал с кровати.

— Ты подумаешь о занятиях спортом?

— Спорт? Зачем? Я в отличной форме. — Она по­хлопала по своему плоскому животу в подтверждение.

Дори не отказалась бы скинуть несколько фун­тов, но ей и так было не стыдно надеть купальник.

— Если ты уверена... — Огромные глаза, в которых мелькало сомнение, осмотрели ее с ног до головы.

После подобного внимательного осмотра Дори чувствовала что угодно, но только не уверенность. И тем не менее по утрам она была не в лучшей фор­ме. Денни знал это и атаковал тогда, когда она была слабее всего.

Когда Дори добралась до офиса, ее настроение не улучшилось ни на грамм. Она как раз начала работать с последними папками, когда вошла Сенди, держа в руках белый пакет.

— Доброе утро, — радостно поприветствовала ее подруга.

— И что доброго ты видишь в понедельниках? — спросила Дори, не намереваясь говорить так резко, как сделала это. Когда она подняла глаза, чтобы из­виниться, Сенди ставила ей на стол стакан кофе и булочку. — Что это?

— Повод, чтобы порадоваться дню, — ответила коллега.

— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь от сладкого. Сегодня утром Денни заявил мне, что я не выгляжу как звезда телевидения.

— А кто так выглядит? — засмеялась Сенди, сев па край стола Дори. — В этом мире есть красивые люди и остальные — мы.

— Попробуй убедить в этом моего сына. — Дори отодвинула стул назад и сняла со стакана защитную пленку. — Говорю тебе, Сенди, я не видела более серьезного ребенка, чем он. Денни хочет отца и сводит своими идеями меня с ума.

— Что же маленький монстр хочет сейчас? — слег­ка улыбнулась собеседница.

— Денни — не монстр. — Дори почувствовала не­обходимость встать на защиту сына.

— Все дети монстры.

Нелюбовь Сенди к детям была общеизвестна. Она много раз упорно заявляла: «Ребенок — это послед­нее, что я хочу получить от этой жизни». Дори не мог­ла понять такое отношение, но Сенди и ее муж име­ли право на собственные чувства.

— Денни решил, что мне следует начать занимать­ся спортом, чтобы привести себя в форму, — сказала она, откидываясь назад на стуле и обхватывая стакан руками. — И еще, насколько я помню, он сказал, что я должна быть наживкой.

На ее лице медленно расплывалась улыбка.

— Этот ребенок куда умней, нежели я считала. Сенди доела свою булочку и потянулась за той, которая предназначалась для подруги. Дори до сих пор не понимала, как кто-то может есть так много и оставаться настолько худой.

— Полагаю, ты уступишь? — спросила Сенди, стря­хивая крошки с губ.

— Думаю, — пробормотала Дори, — в каком-то смысле он прав. Я не смогу пробежать и мили даже для того, чтобы спасти свою душу. Но как пробежки по­могут с поиском нового отца для него, я не понимаю.

— Ты и правда собираешься сделать это?

— Что?

— Выйти замуж еще раз, чтобы доставить удоволь­ствие ребенку?

— Я не знаю, — ответила, водя пальцем по краю стакана, Дори. — Но если я и выйду замуж снова, это будет не просто для Денни. Это будет для нас обоих.

— Брат Джефа будет в городе в следующие вы­ходные. Мы можем провести время все вместе, если хочешь.

Дори видела Грега лишь однажды, и у нее оста­лись не самые приятные впечатления. Он был в раз­воде и в силу своего ожесточенного характера не был способен оживить компанию. И насколько она пом­нила, весь вечер они обсуждали корыстные намере­ния юристов и предвзятое отношение к отцам в су­дах. Но Дори была готова выслушать еще один эпи­зод из истории «Развод», если это поможет. Денни увидит, что она хотя бы делает попытки. И это долж­но успокоить его на некоторое время.

— Конечно, — сказала Дори, кивая при этом. — Давайте соберемся.

— Денни, должно быть, настроен серьезно, впро­чем, как и ты. Вот и правильно, время уже при­шло. — Сенди даже не попыталась замаскировать удивление.

Практически сразу же после того, как согласие сорвалось с ее губ, Дори пожалела об этом. И ни­кто не мог быть удивлен ее решением больше ее самой.

И к вечеру, когда она вернулась домой, ее настро­ение не улучшилось.

— Привет, мам. — Денни поцеловал ее в щеку. — Я поставил запеканку в микроволновку, как ты про­сила.

Через несколько лет Денни будет с неохотой де­монстрировать свою любовь к ней с помощью по­целуя. От этой мысли в ней всколыхнулась волна сожаления. Очень скоро Денни уедет, и она оста­нется одна. Сожаление превратилось в боль. Одна. Слово, казалось, эхом раздается вокруг нее.

— Ты устала? — спросил Денни, следуя за ней в спальню, где она скидывала туфли.

— Не больше чем обычно.

— О. — Денни остановился в дверном проеме.

— Но у меня достаточно сил, чтобы пробежаться перед ужином.

— Правда? — Его голубые глаза засверкали, как бриллианты.

— Если только ты захочешь пойти со мной. Мне нужен тренер.

Она бы не решилась бегать по улицам Сиэтла без него. Несомненно, Денни будет кругами носиться вокруг нее, ну и что с того? Она не собиралась со­ревноваться с ним.

Дори сняла синий деловой костюм и натянула старые джинсы и полинявшую футболку. Денни бегал на месте, когда она зашла на кухню. Дори внутренне застонала, увидев, сколько энергии у сына. Заметив ее появление, Денни застыл на ме­сте.

— Ты ведь не побежишь в таком виде?

— А что не так? — Дори надела еще и повязку для волос.

— Вся эта одежда старая.

— Денни, — застонала она. — Я не собираюсь бе­гать в платье.

Без сомнения, он воображал, что она будет в об­легающем трико и разноцветных гольфах.

— Хорошо, — пробормотал ее сын, хотя не казал­ся довольным.

Первые два квартала были просто убийствен­ными. Дори позволила мальчику установить ритм, а его колени поднимались с молниеносной скоро­стью, когда он бежал вниз по тротуару. Чтобы не потерять гордость, Дори смогла приноровиться к темпу сына. Ее легкие загорелись практически мгновенно. Мышцы в икрах запротестовали про­тив подобных энергичных упражнений, но пока она могла без особого труда заставлять свои ноги двигаться. Однако, пробежав шесть кварталов, Дори поняла: либо она сдастся, либо упадет за­мертво.

— Денни, — задыхаясь, проговорила она. — Я ду­маю... мне не следует... перенапрягаться... в первый день.

Дори споткнулась и перешла на шаг. Ее дыха­ние со свистом вырывалось из горла, что практиче­ски не позволяло ей говорить. Наклонившись впе­ред, она поставила руки на колени и глубоко за­дышала.

— Ты ведь не устала?

— Самую... малость, — еле слышно ответила Дори, хотя чувствовала, что практически умирает. — Мне кажется, я натерла на пятках мозоли.

Она выпрямилась и глубоко вдохнула. Дори мол­ча умоляла Бога дать ей причину для остановки. По­следний раз она дышала так глубоко, когда рожала. Она вся обливалась потом, и даже чтобы вытереть лицо, ей пришлось приложить значительные уси­лия. Женщины ведь не должны так потеть? И мо­жет, это были слезы муки?

— Я думаю, нам надо пойти обратно.

— Да, тренер всегда заставляет нас успокоиться.

Дори мысленно пообещала подарить тренеру сы­на ромовый торт на Рождество.

У Денни все еще оставалось достаточно сил, и он изо всех сил старался продемонстрировать их, про­должая бегать взад и вперед вокруг Дори. Она на всякий случай решила еще и прихрамывать.

— У меня точно появились мозоли, — сказала она, покачивая головой для выразительности. — Эти кроссовки новые, я пока не разносила их.

Да и на самом деле она не могла с точностью ска­зать, что этих мозолей не было — ее ступни болели точно так же, как легкие и остальная часть ног. Чем ближе они подходили к дому, тем реальнее стано­вилась ее хромота.

— Мам, ты точно в порядке? — У Денни хватило вежливости проявить небольшое беспокойство.

— Все хорошо. — Дори слабо улыбнулась ему в ответ.

Повязка упала со лба и закрыла один глаз, но у нее не хватало энергии, чтобы все поправить.

— Мам, давай я помогу тебе. — Денни подошел сбоку и обнял ее за талию. Затем посмотрел на ее красное горящее лицо, и его брови сдвинулись. — Ты не очень хорошо выглядишь.

Дори даже не представляла, как она выглядит, но она чувствовала, что ее вот-вот стошнит. Она была полной идиоткой, стараясь соответствовать темпу Денни. Эти шесть кварталов могли бы сойти за шесть миль. Они дошли до центра квартала, где находился их дом, когда Денни вдруг остановился:

— Эй, мам, посмотри. Это мистер Паркер.

Дори даже не хватило времени, чтобы придержать сына — так стремительно он закричал и направился прямиком к мужчине. Гевин Паркер стоял посреди тротуара, положив руки на пояс. И он даже не сде­лал попытки скрыть свое веселье.

Глава 3

— Ты в порядке? — спросил Гевин с наигранным беспокойством.

— Сотри эту ухмылку со своего лица, — преду­предила Дори.

Она была не в том настроении, чтобы обмени­ваться с ним остроумными замечаниями. Только не сейчас, когда каждый мускул ее тела просил о со­страдании.

— Это я во всем виноват, — признался Денни, на этот раз обеспокоенно. — Я думал, что она привле­чет больше мужчин, если они увидят, как она спор­тивна.

— Я привлекаю лишь насекомых. — Она сняла с полос повязку, и непослушные кудри упали ей на лицо. — Чем могу помочь, мистер Паркер?

— Ну и ну! Она всегда такая раздражительная? — обратился Гевин к Денни.

— Только иногда. — По крайней мере, Денни сде­лал неуверенную попытку быть лояльным.

Гевину не стоило выглядеть настолько само­довольным. Его усмешка походила на ухмылку кота, который держит под лапами беззащитную мышь.

— Ты не собираешься пригласить меня в дом? — сухо спросил он.

Сжав зубы, Дори кинула на него холодный взгляд.

— Не испытывай судьбу, Паркер, — прошептала она так, чтобы ее слова мог слышать только он.

Она, прихрамывая, дошла до двери и попыталась отыскать ключи в тесном кармане джинсов.

— Нужна помощь? — спросил Гевин.

Выражение ее глаз подсказало ему, что Дори в силах справиться сама.

— Эй, я просто спросил, — поднял он руки с яз­вительной улыбкой.

Замок щелкнул, и Денни первым забежал в дом и кинулся на кухню. И сейчас он стоял у двери и ждал, когда Дори, прихрамывая, зайдет внутрь. За ней следовал Гевин. Как только она вошла на кух­ню, сын сразу же вручил ей холодную банку с на­питком из корнеплодов. Другой рукой Дори продол­жала массировать нижнюю часть спины.

— Не хотите тоже, мистер Паркер? — Денни дер­жал еще одну банку, с лимонадом.

— Нет, спасибо, — ответил Гевин, пододвигая стул для Дори. — Тебе следует расслабиться в горя­чей ванне, тогда боль частично уйдет.

Она готова была высказать ему, что, пока он здесь — сидит за кухонным столом, — ее хорошие манеры не позволят ей принимать горячую ванну. Денни щелч­ком открыл банку и сделал большой глоток. Дори же заставила себя пить маленькими глоточками, хотя ощущала сухость и боль в горле.

— Я нашел куртку Денни на заднем сиденье ма­шины на следующий день и подумал, что она, воз­можно, понадобится ему, — сказал Гевин, объясняя причину своего появления. Он вручил Денни клю­чи. — Не принесешь ее?

— Конечно.

Денни вылетел из дома, как стрела, с радостью подчиняясь.

Входная дверь хлопнула, и Гевин обратил все свое внимание на Дори:

— Расскажи-ка мне о пробежках, которые долж­ны сделать тебя более привлекательной для муж­чин.

— Дело в том, что Денни просто помешан на идее о моем замужестве. Расслабься, ты не в игре. — Оце­пенение стало отпускать мышцы Дори, и сердцебие­ние наконец начало возвращаться в норму.

— Рад слышать это. Я уже негоден для кандидата в мужья.

Их взгляды встретились, и с ее губ сорвался сме­шок.

— Мне это уже понятно.

— Я повесил куртку в моей комнате, — сказал Денни матери, очевидно желая обрадовать ее. — С ва­шей стороны было очень мило принести ее мне, ми­стер Паркер.

И тут в голову Дори пришла мысль, что Денни, возможно, намеренно оставил куртку, чтобы у Гевина была причина вернуться. Она считала, что ее сын вполне способен на что-то подобное. Гевин про­тянул руку, чтобы забрать ключи.

— А почему Мелисса не приехала? — поинтере­совался Денни. — Она нормальная для девчонки. Она не боялась ходить на все аттракционы. Она по­шла со мной даже на «Молот»! Мама никогда бы не сделала этого.

Лицо Денни приняло задумчивое выражение, будто он взвешивал все за и против дружбы с де­вочкой.

— Но она все равно много кричала.

— Мелисса в школе. — Гевин встал, чтобы уйти, и скрип его стула громко прозвучал в тишине кух­ни. — Она тоже думает, что ты нормальный... для мальчишки.

Он задорно улыбнулся Дори. И в ответ получил такую же ухмылку.

— Может, мы сходим еще куда-нибудь вместе? — спросил Денни, провожая Гевина.

Дори, прихрамывая, шла на достаточно большом расстоянии от них и все время придерживала рукой поясницу. Кто бы мог подумать, что маленькая про­бежка может так вывести из строя?

— Может быть.

Гевин остановился перед телевизором и поднял красивую деревянную рамку, в которой стоял се­мейный портрет, сделанный за год до смерти Бреда. Эта была единственная фотография мужа, которую Дори держала на виду. Молчаливо изучив ее, он по­ставил снимок на место и наклонился, чтобы по­гладить игрушечного льва, который охранял окно.

— Я передам Мелиссе, чтобы она позвонила тебе в следующие выходные, когда будет не в школе.

— Не в школе? — недоверчиво переспросил Ден­ни. — Вы хотите сказать, что она ходит в школу и по воскресеньям?

— Нет, — ответил Гевин. — Она живет в школе-интернате для девочек и проводит выходные со мной, если я не комментирую игру. Хотя в это время года я занят больше, чем обычно. Я передам, чтобы она позвонила.

— Денни очень бы хотел этого, — сказала Дори, мило улыбаясь.

Она была уверена, что Гевин понял ее послание. Если Мелисса позвонит Денни — это нормально, но она не хотела иметь никаких дел с самим Паркером.

Как и говорил Гевин, ванна помогла ее мышцам расслабиться и унесла часть боли. Сейчас она жале­ла, что не сдержалась и сделала колкое замечание — оно прозвучало так по-детски. Она сделала глубо­кий вдох и погрузилась в горячую воду. Она была настолько расслаблена, настолько ленива, что каза­лось, это греховно.

— Стол накрыт, и микроволновка уже выключи­лась, — позвал Денни.

Дори неторопливо зашла на кухню — ее волосы облепили лицо, а тело было податливым, но все же боль не до конца оставила его. Денни стоял возле холодильника, перечитывая список требований для нового отца.

— Ужин пахнет приятно. Держу пари, ты ужасно голоден после всех этих упражнений.

Денни проигнорировал ее очевидную попытку от­влечь его внимание. Этот ребенок становился все мудрей, пытаясь добиться желаемого.

— Ты знаешь, что мистер Паркер знает карате? Я спросил его об этом.

— Это хорошо. — Дори надеялась не придать этой информации значения. — Я вытащу блюдо, и мы мо­жем приступить к еде.

— Он высокий и спортивный, и Мелисса сказала, что ему тридцать три года.

— Денни, — крикнула она, — нет! Мы уже обсу­дили это вчера. У меня есть право вето, помнишь?

— Мистер Паркер стал бы отличным отцом, — заспорил он.

— Но не твоим, — сказала она, резко поставив стакан с соком на стол.

Денни больше ни разу не упомянул Гевина Пар­кера, и это делало ему честь. Очевидно, он понял намек, хотя Дори знала, что ее сыну действительно понравились Гевин и Мелисса.

Сама же она пока не определилась в отношении бывшего футбольного игрока. Мелисса была пре­красным ребенком, но ее отец — совсем другое дело. Ни один человек не раздражал Дори так сильно, как он. Гевин Паркер был надменным, самодовольным и приводил ее буквально в бешенство.

Прошла еще неделя. Денни продолжал делать по­метки на их календаре, ежедневно напоминая ей, что ему нужен новый отец. Даже обещание купить щенка не переубедило его. Дважды он останавливал Дори, пока они ходили по магазину, чтобы указать на мужчину. Он хотел, чтобы она подошла и позна­комилась. А свидание с деверем Сенди — Грегом при­чинило больше вреда, нежели пользы. Не только по­тому, что ей пришлось слушать обновленную версию истории «Развод», еще и Денни завалил ее вопро­сами на следующее утро, пока она не пригрозила, что вообще снимет вопрос о новом отце.

Следующие несколько дней ее сын был необычай­но молчалив. Но Дори знала Денни слишком хорошо и не думала, что раз она выиграла первую битву, то он позволит ей одержать победу во всей войне. Эта ситуация так давила на нее, что Дори приснился кош­мар — она просыпается и находит в своей постели незнакомца, который заявляет, что его послал Денни.

Вечером в понедельник, когда Денни должен был делать домашнее задание, она обнаружила, что сын вытряхивает на кровать деньги из своей копилки. Дори намеренно подарила ему копилку, которая не открывалась, чтобы он научился копить деньги. Сын увиливал от ответа на ее вопросы и не желал гово­рить, зачем вытряхивает ее, — он готовит сюрприз.

— Этот ребенок планирует еще что-то, — сказала Дори на следующий день в разговоре с Сенди.

— И ты не спросила?

— Он сказал, что хочет купить мне подарок.

Этим утром Дори снова принесла кофе и булоч­ки, поставив бумажный пакет на стол Сенди.

— Зная Денни, я бы предположила, что это, ско­рее всего, крем против морщин, — проговорила по­друга.

— Может быть, — пробормотала Дори, надкусив булочку.

— Я думала, ты на диете.

— Шутишь? Со всеми упражнениями и пробеж­ками, которые Денни заставляет меня делать, я безо всяких ограничений в еде скоро стану тростинкой.

— И после этого люди спрашивают меня, почему я не хочу детей.

Вечером, заходя в дом, Дори услышала звонок телефона. Она бросила сумочку на кухонный стол и поспешила ответить, думая, что звонит, скорее всего, ее мать.

— Алло.

— Здравствуйте, я звоню по вашему объявлению в газете.

— Извините, но вы ошиблись номером, — нахму­рилась Дори.

Мужчина хотел было возразить, но Дори повеси­ла трубку, тем самым прекратив разговор. Его голос звучал достаточно недовольно, но она посчитала, что больше обсуждать им нечего.

Денни был на тренировке в местном парке в ше­сти кварталах от дома. Дни становились все короче, и солнце садилось как раз в то время, когда закон­чилась тренировка. Неожиданно Дори в голову при­шла мысль доехать до поля на велосипеде и вернуть­ся обратно вместе с ним. Конечно же она не позво­лит ему понять, почему на самом деле приехала за сыном. Он возненавидит ее, если подумает, что его мать приехала, чтобы сопроводить его до дома. Когда двадцатью минутами позже они зашли в дом, вновь звонил телефон.

— Я подойду! — закричал Денни, выбегая из кухни. Дори не придала особого значения тому, что он завел шнур за угол и залез в стенной шкаф в при­хожей в поисках уединения. Он иногда делал это, когда не хотел, чтобы она услышала его разговор. Последний раз он разговаривал оттуда, когда ему звонила девочка из школы.

У Дори не было настроения, а кроме того, ей бы­ло слишком лень возиться с ужином, поэтому она открыла упаковку рыбных палочек и положила их на противень. Затем задвинула его в печку, а сверху положила решетку с картофелем фри. Когда поя­вился Денни, она как раз шинковала капусту для салата. Он повесил трубку и бросил на нее робкий взгляд.

— Опять Эрика звонила?

Денни не обратил на ее вопрос ни малейшего вни­мания.

— Ты так и собираешься носить всю эту старую одежду?

— А что не так? — поинтересовалась она, посмо­трев на свои выцветшие джинсы и вязаный свитер. Джинсы были одними из лучших.

— Я думал, на ужин ты наденешь платье или еще что-то.

— Денни, — раздраженно вздохнула она. — У нас рыбные палочки, а не бифштекс из вырезки.

— О! — Он засунул руки в карманы и вновь вы­тащил их, когда зазвонил телефон. — Я подойду.

До того, как Дори поняла, что происходит, он вновь оказался в стенном шкафу. Через несколько минут он вернулся в кухню.

— Что происходит?

— Ничего.

Внезапно опять зазвонил телефон, и одновремен­но раздалась мелодия звонка входной двери.

— Я подойду, — крикнул Денни.

— Я сама открою. — Дори жестом указала на дверь, вытирая руки о кухонное полотенце.

На пороге ее дома стоял Гевин Паркер, а в его руках была зажата утренняя газета.

— Гевин. — Дори была слишком удивлена, чтобы поприветствовать его более полно.

В уголках его глаз виднелись морщинки от сдер­живаемого смеха, и у него снова был взгляд кота, поймавшего мышь.

— В последнее время часто звонил телефон?

— Да. А как ты узнал? Это сводит меня с ума.

Она открыла сетчатую дверь, молчаливо пригла­шая его войти. Каким же странным мужчиной был Гевин. Она не ожидала, что увидит его снова, и вот пожалуйста — он стоит на пороге и выглядит необъ­яснимо веселым.

— Полагаю, ты не читала утреннюю газету? — спро­сил он, входя в дом и присаживаясь на диван.

Вообще-то она проглядела ее, по крайней мере, те части, которые были ей интересны: первая стра­ница, комиксы, колонка «Дорогая Эбби» и рубрика мелочей.

— Читала, а что?

Гевин положил газету на кофейный столик и от­крыл раздел с объявлениями. Затем лениво повел указательным пальцем по столбику, пока не наткнул­ся на что-то.

— Я смотрел объявление о машинах в сегодняш­ней газете и обнаружил одну интересную вещь...

Дори замутило, она почувствовала слабость в ко­ленях, и ей пришлось присесть на деревянное крес­ло-качалку напротив него.

— Ты имеешь какое-нибудь отношение к чело­веку, который подал это объявление: «Нужен отец. Высокий, спортивный, знает карате. Мама краси­вая. 555-5818»?

Дори не могла вообразить ничего подобного даже в самых страшных кошмарах. Она была по­давлена и чувствовала злость. Поставив руки на подлокотники кресла, Дори закрыла лицо ладо­нями. Тихий хриплый звук вырвался из ее гор­ла, ее шея, лицо и даже уши залило краской, а глаза наполнились слезами от жуткого смуще­ния.

— Дэниел Бредли Робертсон, быстро иди сюда!

Она очень редко говорила таким тоном с сыном.

И, услышав его, Денни сразу же прибегал. Дверь стенного шкафа открылась, и оттуда появилась го­лова сына.

— Мам, подожди минуточку, я говорю по теле­фону. — Он замолчал, а потом заметил Гевина: — О, здравствуйте, мистер Паркер.

— Добрый вечер, Дэниел Бредли Робертсон. — Гевин встал и забрал трубку из рук Денни. — Ду­маю, мама хочет поговорить с тобой. Я позабочусь о том, с кем ты говорил.

— Да, мам? — Выражение лица Денни было не­винным, и он без колебания встретил свирепый взгляд Дори. — Что-то случилось?

Ее коварный сын побледнел, когда Дори покача­ла головой, не зная, как объяснить, в какое неудоб­ное положение он ее поставил.

— Мам? — Денни сел перед ней на колени. — В чем дело? Почему ты плачешь?

Ответом ему послужило хлюпанье, и ее палец ука­зал в направлении ванной. Денни, казалось, понял ее загадку и, поднявшись на ноги, вернулся с коробкой салфеток.

— Ты всегда используешь стенной шкаф, что­бы вести разговоры по телефону? — поинтересо­вался Гевин, натолкнувшись на смущенный взгляд Денни.

— Что с мамой? Она только и делает, что пла­чет.

Телефон зазвонил опять, и Дори истерично за­рыдала, что скорее звучало как стон боли.

— Я подойду, — заверил ее Гевин, быстро беря на себя контроль ситуацией. — Денни, пойдем со мной на кухню. Твоей маме надо несколько минут побыть одной.

Казалось, в течение минуты Денни не знал, что же ему делать. Его мама плакала, а в гостиной находился мужчина с властным голосом, который от­давал ему приказы. Легким жестом руки Дори от­пустила сына.

За час телефон звонил раз двадцать. И Дори каж­дый раз вздрагивала. Гевин и Денни оставались на кухне и разбирались с каждым звонком. Дори не двигалась, и тихое покачивание кресла было ее един­ственным утешением. Денни отважился зайти в го­стиную лишь однажды, сказать, что ужин готов, на тот случай, если она голодна. Дори молчаливо по­качала головой, давая понять, что не хочет есть.

Спустя некоторое время ее паника каким-то об­разом улеглась, и Дори решила не продавать дом, не собирать вещи и не уезжать на другой конец земли. Родилось менее радикальное решение. Сначала она уберет из газеты это объявление, а затем сменит но­мер. Немного успокоившись, она прошла в ванную, где высморкалась и ополоснула лицо. Заходя на кух­ню, она была шокирована зрелищем того, как Гевин и Денни занимаются посудой. Мужчина стоял возле раковины, рукава его дорогой деловой рубашки были закатаны до локтей. Ее сын стоял рядом с ним, с по­лотенцем в руках.

— Привет, мам. — Его расстроенные глаза из­бегали встречи с ее взглядом. — Мистер Паркер ска­зал мне, что мой поступок был не очень хорошей идеей.

— Да, он прав. — Высокий звук, который вырвал­ся из ее горла, едва ли походил на ее голос.

— Ты не передумала, может, поужинаешь? Мы с мистером Паркером оставили тебе.

Она покачала головой, а затем спросила:

— Что здесь происходит?

В ответ раздался телефонный звонок, резкий звук которого показался Дори оглушительным. И она сра­зу же съежилась. Ничуть не медля, Гевин вытер руки и подошел к стене, где висел телефон.

— Послушай, — прошептал Денни с улыбкой, — мистер Паркер придумал, как отвечать на звонки без споров. Он действительно очень умный.

Гевин поймал взгляд Дори и утешительно подмиг­нул. Он поднял трубку и, немного помедлив, изобра­зил голос диктора телефонной компании, «механи­ческий» голос.

— Номер, который вы набрали, отключен, — мо­нотонно пробубнил он фальцетом.

В первый раз за этот вечер крепко сжатые губы Дори слегка растянулись в подобии улыбки. Она вновь вынуждена была восхититься умом Гевина Паркера. Ухмыляясь, он повесил трубку и сел на стул рядом с Дори.

— Ты хорошо сейчас себя чувствуешь?

— Я в порядке.

Смущение и злость, которые она испытывала сначала, затем усилились из-за Гевина, так на нее подействовало его злорадство. Но сейчас она чувствовала благодарность за то, что он взял на себя разбирательство с этой неловкой ситуацией. Дори и представить не могла, что бы произошло, не вме­шайся он.

— Я совсем не верю, что ты в порядке. Ты блед­на как полотно. — Гевин одним пальцем поднял ее подбородок.

При его прикосновении она почувствовала волну возбуждения, которая прошла сквозь нее. Его палец ласково скользнул по ровной линии ее подбородка.

Этот жест должен был успокоить и утешить, но он стал необыкновенно чувственным и в высшей сте­пени возбуждающим. Дори озадаченно подняла на него глаза. Они посмотрели друг на друга, его рука скользнула ей на шею, пальцы Гевина перебирали ее волосы, которые достигали плеч. Дори видела, как поднимается и опускается его грудь, и обратила внимание, что это движение слегка убыстрилось, будто эмоции застали врасплох и его. Паркер отдер­нул руку и сузил глаза.

— Тебе надо выпить. Где?..

Дори безвольной рукой указала в сторону буфета, где находился ее небольшой запас алкоголя. Налив в бокал немного бренди, Гевин тихо сказал:

— Денни, разве тебе не надо делать домашнее за­дание?

— Нет, — покачал головой мальчик, а затем бы­стро закрыл рукой рот. — О... я понял. Вы хотите поговорить с мамой наедине.

— Верно. — Гевин обменялся с мальчиком заго­ворщическими подмигиваниями.

Когда Денни покинул комнату, Гевин поставил бренди перед Дори и сел рядом с ней:

— Никаких споров. Пей.

— Тебе нравится раздавать приказы?

Чувство, что промелькнуло между ними, ушло так же мгновенно, как и появилось. Гевин проигнориро­вал неодобрение в ее голосе.

— У меня есть идея, которая пойдет на пользу нам обоим.

Дори сделала глоток бренди, который обжег ее горло. В ее глазах вновь появились слезы.

— Что? — только и смогла она произнести.

— Денни серьезно настроен на поиски нового отца, и это очевидно. И, честно говоря, Мелисса тоже хочет, чтобы я женился вновь, и тогда ей больше не придется жить в школе. Она ненавидит любые ограничения.

Дори симпатизировала девочке. А сейчас Мелис­са была в таком возрасте, когда дети расправляют крылья, экспериментируют, в том числе с макияжем и последними новинками моды.

— Ты ведь не напеваешь марш Мендельсона? — спросила Дори.

Гевин бросил на нее взгляд, в котором можно было увидеть угрозу физической расправы, и она не смог­ла сдержать тихий смешок. Она наслаждалась этим моментом — ей понравилось меняться ролями с этим самодовольным мужчиной.

— Я уже объяснял, что в мои планы не входит повторная женитьба. Одного раза мне хватило на всю жизнь. Но я должен пойти на компромисс, если хочу, чтобы Мелисса перестала давить на меня.

— И как мы с Денни вписываемся во все это?

Теперь Гевин был напряжен, он подвинулся на край стула и наклонился вперед:

— Если мы с тобой начнем регулярно ходить куда-нибудь, Мелисса и Денни подумают, что мы встреча­емся.

Дори сделала медленный судорожный вдох. Хоть ей не очень-то нравилась эта мысль, но идея и прав­да была многообещающей. Мелиссе необходима была женская рука, а все, о чем действительно мечтал Ден­ни, — наличие мужчины, который умеет делать вещи, которые не способна выполнять она. Дори понимала, что ее сын уже сейчас беспокоится о футбольном мат­че между отцами и сыновьями, который был запланирован на конец сезона. В течение нескольких лет в подобных мероприятиях принимал участие дедуш­ка, но ее отец был близок к пенсии, и игра в футбол могла больно ударить по нему.

— Мы можем начать в эти выходные. В пятницу мы поедем поужинать, а в воскресенье я могу взять Денни на игру «Морских соколов», если ты сходишь с Мелиссой по магазинам. — Его губы растянулись в хитрую улыбку.

Дори предполагала, что подобным образом он улы­бался доверчивым девушкам, когда хотел сделать что-то по-своему. Она отказывалась принимать участие в этой игре. Она не была глупа и поняла, что он готов был занять пятницу и воскресенье, но субботу хотел освободить. Почему нет? Ей было все равно, чем он будет заниматься. До тех пор, пока он не поставит ее в неловкое положение перед Денни и Мелиссой.

— Итак? — Гевин уже не выглядел так уверенно, как раньше, и это обрадовало Дори. Он не должен был посчитать, что она легко готова поддержать его планы.

— Думаю, произнося свою речь, ты мог бы и за­пнуться хоть разок.

Он вновь улыбнулся:

— Думаешь, это не просто случайная мысль?

— Вполне может быть.

Он был так добр и любезен сегодня. И меньшее, что она могла сделать, — быть немного более сго­ворчивой в ответ.

— Хорошо. Я согласна.

— Вот и отлично. — Его лицо осветила мальчише­ская улыбка, похожая на ухмылку Денни. — Встре­тимся в пятницу вечером около семи.

— Хорошо, — согласилась она, вставая и сжимая за спиной руки. — И, Гевин, спасибо за помощь се­годня. Я ценю это. Завтра первым делом позвоню в газету и удостоверюсь, что объявление не появится вновь, а после обращусь в телефонную компанию и сменю номер.

— Знаешь, как справиться со звонками, которые будут сегодня?

Дори сжала пальцами нос и передразнила механиче­ский голос диктора телефонной компании. Гевин ух­мыльнулся, и вокруг его губ стали заметны морщинки.

— Мы можем хорошо провести время, Дори. Толь­ко не влюбляйся в меня.

Значит, он вернулся к этой теме.

— Поверь, нет ни малейшего шанса, что это слу­чится, — резко ответила она. — Если хочешь услы­шать правду, я думаю, ты можешь быть...

Она не смогла закончить свою мысль, потому как он неожиданно обнял ее и поцеловал, отчего ее ды­хание сбилось, а душевное равновесие зашаталось. Толкнув его в грудь, Дори смогла прекратить эту не­ожиданную атаку.

— Тихо, — прошептал ей в ухо Гевин. — Денни стоит прямо за дверью.

— И что? — Она до сих пор не могла освободить­ся из его объятий.

— Я не хотел, чтобы он услышал твои последние слова. Если мы задумали убедить детей, нам необ­ходимо выглядеть реалистично.

— В следующий раз предупреди меня. — Она почувствовала, что начинает краснеть.

— Я ведь не причинил тебе боль? — освободил ее Гевин, внимательно изучая яркий цвет ее лица.

— Нет, — заверила его Дори, думая при этом, что худшей вещью в том, чтобы быть рыжей, является светлая кожа, потому как даже легкие признаки сму­щения более чем заметны.

— Ну как?

— Что?

— Поцелуй, — покачал головой он, будто ожидая, что она поймет, о чем идет речь. — Как бы ты оце­нила поцелуй?

— По шкале от одного до десяти?

Вот это да! Дори собиралась наслаждаться этим моментом. Пришло время поставить на место этого слишком самоуверенного мужчину. Она скрестила руки на груди и задумчиво подняла голову к потол­ку, позволяя паузе затянуться.

— Если принять во внимание тот факт, что ты бывший квотербек, я бы сказала — слабая пятерка.

— Я ожидал, что ты будешь менее жестока, — скри­вил губы Гевин.

— И, судя по твоим словам, — продолжила она, — нет надежды, что твоя техника улучшится.

— Может быть, — засмеялся он. — Но полагаю, ты не права.

— Я не помешал? — Денни решил, что это под­ходящий момент, и зашел на кухню.

— Ты не возражаешь, если я приглашу твою маму на ужин в пятницу?

— Правда, мам?

Дори дала бы сыну двойную сумму карманных де­нег, чтобы его голос не звучал сейчас так радостно.

— Думаю, да, — сухо ответила она.

Гевин же не обратил никакого внимания на от­сутствие энтузиазма в ее реплике.

— Но ты же сказала, что мистер Паркер...

— Сейчас это не важно, — многозначительно пре­рвала она сына, когда ее щеки вновь покраснели.

— Увидимся в пятницу в семь. — Гевин раскатал рукава рубашки и застегнул их на запястьях. — Это свидание.

Дори не могла вспомнить, когда ее сын был счаст­ливей. Он забрасывал ее вопросами в пятницу с того момента, как она пришла с работы. Она повезла сына к своим родителям, они были рады, что внук оста­нется у них на ночь. По дороге он хотел знать, что она наденет, какими духами побрызгается, какие вы­берет серьги и туфли. Он давал ей советы и донимал ее футбольной статистикой.

— Денни, — раздраженно сказала она, — не ду­маю, что Гевин Паркер ожидает, что я знаю так мно­го о футболе.

— Но, мам, это впечатлит его, — проговорил он нараспев.

— Но, Денни... — эхом отозвалась она. Вернувшись домой, Дори погрузилась в ванну, а затем торопливо вытерлась, нанесла немного косме­тики — и почему она делает это так тщательно? — и оделась. Она не удивилась, что Гевин опоздал на пят­надцать минут, и не стала придавать этому значение. Дори плодотворно потратила лишнее время на на­ложение последнего слоя бледно-розового лака для ногтей. Казалось, Гевин торопился, и его дыхание сбилось, когда он поднимался по ступенькам. Дори увидела, что он приближается, и открыла дверь, де­лая это аккуратно, чтобы не смазать лак.

— Привет. — Она решила не упоминать тот факт, что он опоздал.

— Где Денни? — криво улыбнулся в ответ Гевин.

— У бабушки с дедушкой.

— Вот как. — Он замолчал и провел пальцами по ее волосам, приводя в беспорядок специально сде­ланную прическу. — Послушай, сегодняшний вечер пройдет не совсем так, как я планировал. Я обещал оказать услугу одному другу, но это не должно по­мешать нашему свиданию.

— Все в порядке, — пробормотала Дори и опусти­ла руки в рукава пальто, которое для нее придержи­вал Гевин. Она даже представить не могла, что было в его голове, но была абсолютно уверена — их свида­ние не включало лунный свет и розы.

— Уверена? — Он уже вытащил ключи от маши­ны и, поигрывая ими, опустил глаза. — У меня по­явились кое-какие сложности в офисе, поэтому я немного опоздал.

— Гевин, не беспокойся. Мы ведь не влюблены друг в друга на самом деле.

Она не смогла спрятать сарказм в своем голосе. Слава богу, Денни здесь не было, иначе он стал бы свидетелем ее «свидания».

Пока Дори запирала дверь, Гевин сбежал вниз по ступенькам и завел двигатель. Она сердито вздохну­ла, когда он наклонился через сиденье и открыл ей дверь. С натянутой улыбкой она села внутрь. Вот и вся его галантность, даже для притворных ухажива­ний маловато!

Она бы не удивилась, если бы где-то его ждала другая женщина. Но она была шокирована, когда Ге­вин остановился у ближайшего кафе быстрого пита­ния и помог ей вылезти из машины. Затем посадил ее за столик и спросил, что она будет. Дори ответила, и он встал в очередь, где ждали младшие школьники и их молодые родители, чтобы заказать еду. Она не представляла, что еще может быть у него в запасе. Возможно, он ожидал от нее какой-то реакции, но решила не показывать виду.

— Я обещал тебе ужин, — сказал он, вручая ей упа­кованный чизбургер, картошку и шоколадный кок­тейль.

— Так и было, — любезно отозвалась она.

— Что бы еще ни случилось сегодня вечером, про­сто помни, я покормил тебя.

— И я благодарна. — Уже не в первый раз ей при­шлось сдерживать сарказм в своем голосе. Боже мой, куда еще он может отвезти ее?

— Понимаешь, когда я пригласил тебя на ужин, я забыл о... предыдущем обязательстве.

— Гевин, все в порядке. По правде говоря, ты можешь отвезти меня назад домой. Если дело в другой женщине, ты спасешь нас от огромного смущения.

Конечно, не себя самого, а двух женщин.

Он быстро разделался с последним гамбургером и скомкал бумагу.

— Нет другой женщины. — Он, казалось, пришел в ужас от одной мысли, что она могла даже предпо­ложить подобное. — Если хочешь, я могу взять тебя с собой. У меня есть время, чтобы достать еще один билет.

— Я согласна на что угодно.

Она мимолетно подумала, во что же она позво­лила себя втравить, но, услышав слово «билет», она немного приободрилась. Может, концерт? Или постановка?

— Это представление? — спросила она радо­стно.

— Можно сказать и так, — ответил он. — Но ино­гда подобные представления заканчиваются доста­точно поздно.

— Об этом я не беспокоюсь. Денни остался с мои­ми родителями на всю ночь.

— Отлично. — Он ослепительно ей улыбнулся. — Как бы сказал Денни, для девчонки ты ничего.

— Рада, что ты так думаешь.

Выкинув бумагу в мусорное ведро, Гевин прово­дил ее к машине и выехал с парковки. Он двинулся по автостраде в направлении Такомы. Дори до сих пор не знала точно, куда они едут, но сейчас уже поздно поворачивать назад.

Еще несколько машин было припарковано в туск­ло освещенной части центра Такомы. Гевин вышел из машины и взглянул на ручные часы. Он быстро обогнул автомобиль и помог ей. Рука Паркера сжала ее локоть, когда он повел ее к серому зданию с ква­дратным фасадом. Уличный свет был слишком ту­склым, и Дори не могла прочитать вывеску над вхо­дом, да и Гевин не дал ей времени. Похоже, времени оставалось немного.

Они вошли в большой холл, и их приветствовали криками и восклицаниями. Как только Дори осмо­трела аудиторию, улыбка исчезла с ее губ, и она яростно повернулась к Гевину.

— Я обещал другу посмотреть на его последнее чудо, — объяснил он, внимательно изучая ее реак­цию.

— Ты хочешь сказать, что привез меня на пят­ничные бои?

Глава 4

— Это проблема? — настороженно спросил он, вызывающе посмотрев на нее.

Дори не могла поверить, что это и есть ее «сви­дание» с привлекательным и популярным Гевином Паркером. Она ни разу не ходила на бокс и никогда не хотела этого. Да и спорт сам по себе не очень-то интересовал ее — за исключением футбольных мат­чей сына. Несмотря на это, ее «нет, думаю, нет» бы­ло сказано с определенной степенью правдивости. Денни трепетал бы от радости. И никакая другая вещь не смогла бы убедить мальчика в том, что Гевин от­носится к ней серьезно.

Следуя за мужчиной в зал, а затем вниз по ши­рокому проходу, Дори немного засомневалась, ког­да он усадил ее на место всего в нескольких рядах от ринга. Что бы здесь ни произошло, она увидит это в мельчайших подробностях.

Очевидно, Гевин был постоянным, известным по­сетителем этих матчей. Он представил Дори несколь­ким мужчинам, чьи имена пронеслись мимо нее слиш­ком быстро, и она даже не надеялась, что запомнила их. Оглядываясь вокруг, Дори заметила, что здесь при­сутствует еще несколько женщин. В своем маленьком черном платье и шерстяном пальто она определенно выглядела слишком нарядно. Съежившись, Дори усе­лась глубже на своем сиденье, пока Гевин вел друже­ский разговор с мужчиной, сидевшим в ряду непо­средственно перед ними.

— Хочешь орешков? — спросил он ее, наклоняя голову как можно ближе.

— Нет, спасибо.

Ее руки лежали на коленях, сжимая сумочку и не­прочитанную программку, которую ей вручили у две­ри. Люди ведь не едят, когда смотрят подобного рода вещи?

Гевин пожал плечами и встал, ища мелкие день­ги в кармане, а затем повернулся к ней:

— Ты ведь не сердишься?

Дори была убеждена, что именно этого он ожи­дал от нее. Возможно, именно этого он добивался. Ее злость была бы еще одним доказательством, что все женщины одинаковы. А именно это ему требо­валось. Дори, хорошенько осознав все произошед­шее между ними, поняла, что Гевин на самом деле не хотел, чтобы она понравилась ему. Любые на­стоящие отношения были бы опасны для него, даже те, которые основаны на дружбе и взаимном ува­жении.

— Нет. — Она подарила ему вымученную, но ве­селую улыбку. — Это должно быть интересно.

Дори уже придумала замечательную месть. Сле­дующий раз она заставит пойти его с ней в оперу.

— Я вернусь через минуту.

Он встал со своего места и протиснулся мимо дво­их мужчин, которые сидели рядом с проходом. Дори чувствовала себя абсолютно не в своей тарелке, ее плечи были напряжены. Она мысленно готовила себя к суровому испытанию.

— Так, значит, вы Дори. — К ней повернулся муж­чина, который разговаривал с Гевином.

Они были представлены друг другу, но она никак не могла вспомнить его имя.

— Да, — смущенно улыбнулась она ему в ответ, прилагая все усилия, чтобы вспомнить его имя.

— Это первый раз, когда Гевин привел с собой на бои женщину.

— Для меня это честь. — Дори посчитала, что его слова могут сойти за комплимент.

— Он встречался с одной эффектной блондинкой некоторое время. И многие беспокоились, что он соберется жениться на ней.

Блондинка! Любопытство Дори становилось все сильней.

— Неужели?

Гевин не упоминал при ней ни о какой блондинке. Если он собирается регулярно встречаться с кем-то еще, это разрушит их соглашение. Паркер взял ее на пятничные бои, в то время как он, возможно, украд­кой наслаждается дорогими винами и изысканными блюдами с этой блондинкой. Отлично.

— Да, — продолжал безымянный мужчина. — Они встречались достаточно регулярно. Некоторое время он даже не появлялся на боях.

«Очевидно, у них были серьезные отношения», — подумала Дори.

— Она, должно быть, много значила для него, если Гевин даже пропускал бои. — Дори поощрительно улы­балась, надеясь, что мужчина расскажет ей больше.

— Понимаете, он не появляется здесь каждую не­делю.

Дори кивнула, делая вид, что действительно здесь все очевидно.

— Во время футбольного сезона его можно уви­деть здесь один-два раза — и то это будет огромной удачей.

Теперь Дори начала задумываться, насколько «удачна» была она сама. Мужчина ухмыльнулся и посмотрел в сторону прохода. Дори кинула взгляд туда же и увидела Гевина, который спускался по проходу, за­полненному людьми. В руках он нес большой пакет орешков. Как только он сел, Дори машинально взяла себе горстку.

— Ты же сказала, что не хочешь, — произнес Гевин, протягивая ей пакет.

— Я и не хочу, — пробормотала она, раскусывая орех. — Я вообще не люблю орешки.

— Тогда почему ты взяла их с моей руки, как толь­ко я уселся?

—Да?

Будучи расстроенной, Дори первым делом тяну­лась за едой.

— Прости, — сказала она, возвращая ему пакет. — Я не понимала, что делаю.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Гевин, его глаза потемнели, он будто готовился к спору.

Дори ненавидела себя за то, что люди так легко могли понять ее настроение. Она как раз думала, что в какой-то момент вечера поднимет вопрос о его связи с... этой женщиной, которая подвергала опас­ности их предварительное соглашение.

— Да ничего меня не беспокоит, — ответила она. — Во всяком случае, так уж сильно.

Его блестящие глаза откровенно смеялись над ней.

— Просто твой друг... — она жестом показала на ряд впереди них, — он сказал, что ты встречался с блондинкой...

— И ты поспешила сделать выводы?

— Да. Это не входит в наше соглашение.

Ее действительно волновало, встречается ли Ге­вин с другой женщиной, и это больше всего расстраивало Дори. У нее не была права чувствовать что-либо к нему, за исключением того, что подразу­мевалось их соглашением. Но если Денни услышит о другой женщине, она, возможно, войдет в мысли ее сына, убеждала она себя. Он может решить, что Гевин не интересуется ею, и возобновит свои пои­ски кандидата.

— Тогда тебе не нужно беспокоиться. Я больше не встречаюсь с ней.

— А в чем проблема? — язвительно проговорила она тихим голосом. — Она не настолько удачлива, что начала подбирать свадебный букет?

— Нет. — Он сжал губы и потянулся за орешком, а затем с остервенением разломал его. — Каждый раз, когда она открывала рот, я слышал, как скри­пят ее мозги.

— Я бы подумала, что такой тип девушки са­мый лучший, — сказала Дори, сумев-таки спрятать улыбку. «Для таких, как ты», — добавила она мыс­ленно.

— Я и сам начинаю склоняться к такому мне­нию, — сухо произнес он; его взгляд стал непро­ницаемым.

Дори почувствовала растущее ощущение победы, поэтому расслабилась и не сказала больше ни слова. Скоро в зал зашли боксеры вместе с менеджерами и ассистентами, и в зале раздались оглушительные крики и свист. Спортивный комментатор подождал, пока двое мужчин, подняв веревки, не встали в свои углы ринга. Взглянув на программку, Дори прочи­тала, что эти двое были в категории легкого веса.

Вытаскивая микрофон, казалось, из воздуха, ком­ментатор закричал:

— Леди и джентльмены, добро пожаловать на пят­ничные бои Такомы! Приветствуем в белых шортах и с весом сто тридцать фунтов Большого Бронсона!

Звук эхом разнесся по всему залу, последовали крики и свист. Боксер выпрыгнул в центр ринга и сделал несколько ударов для удовольствия публики до того, как вернуться в свой угол. Даже когда он застыл в неподвижной позе, его руки сжали верев­ки, а ноги отказывались останавливаться.

Затем был представлен другой боксер — Такер Уоллес. Он также выскочил на середину ринга, все время делая удары в воздух. Толпа сходила с ума. Мужчина, сидевший сзади Дори, вскочил с места, положил два пальца в рот и громко засвистел. Ей пришлось взять еще горстку орешков.

Двое бойцов сошлись на мгновение по приказу рефери и комментатора, а после разошлись по сво­им углам. Вокруг каждого боксера вновь сгрудилась толпа ассистентов. «Возможно, для того, чтобы вы­брать стратегию», — решила Дори. Зазвенел гонг, и двое мужчин вышли в центр ринга. Дори дважды мор­гнула — она была потрясена свирепостью схватки двоих мужчин. Они, может, и числились в катего­рии легкого веса, но их жилистые мускулы и огром­ные тела имели мало общего с силой и категорией, которая была установлена для них.

К концу первого раунда Гевин подвинулся на край сиденья. И после удара в гонг в зале наступила зве­нящая тишина.

У Дори не было даже смутного представления о боксе. Она ненавидела драки, но сопротивление Боль­шого Бронсона и Такера казалось преувеличенным и немного театральным. Несмотря на свою нелюбовь к жестокости, Дори поняла, что болеет за Бронсона. Когда он оказался на полу из-за удара сильной руки соперника, Дори вскочила посмотреть, не был ли нанесен ему вред.

— О боже мой, — застонала она и прикрыла лоб одной рукой, опускаясь назад на сиденье. — У него кровь.

Гевин пристально посмотрел на Дори, его глаза внимательно изучали ее покрасневшее, взволнован­ное лицо, будто он не мог поверить в то, что видит.

— Что-то не так? — Ее взгляд бесстрашно встре­тился с его взглядом, и по ее коже прошлась чув­ственная дрожь. — Я кричу слишком громко?

Наверное, она слишком увлеклась тем, что про­исходит между двумя боксерами на ринге, и смути­ла его своими криками и энтузиазмом.

— Нет, — пробормотал он, качая головой. — На самом деле я просто удивлен, что тебе нравится бой.

— Ну, если быть честной, — призналась она, — я не думала, что мне понравится. Но эти парни хороши.

— Да, — ответил Гевин и подарил ей ослепитель­ную улыбку. — Они действительно хороши.

У нее резко подскочил адреналин, когда все со­шлись во мнении, что Бронсон, скорее всего, вы­играет. Вечер закончился после третьей схватки, и Гевин помог ей надеть пальто. Ночь стала холодной, пошел дождь, и Дори поежилась, когда они шли к машине.

— Ты согреешься через минуту, — сказал Гевин, садясь в машину и сразу же включая обогреватель.

— Если станет еще хоть чуточку холодней, то, воз­можно, пойдет снег, — заговорила Дори, засовывая руки глубже в карманы.

— Не пойдет, — уверенно ответил Гевин. — Ты так замерзла, потому что в зале была жуткая жара.

Он замолчал и занялся ремнем безопасности, а Дори повернулась к окну, чтобы посмотреть на огромное количество машин рядом с ними. Они не смогут выбраться с парковки в течение нескольких минут, но им некуда было торопиться. Вечер ей по­нравился, хотя Дори не желала этого признавать. Она никак не ожидала попасть сегодняшним вече­ром на бои в Такоме, но быстро поняла — Гевин полон сюрпризов.

— Вот, — сказал он, слегка наклонившись над ней. — Пристегнись.

До того как Дори смогла вытащить руку из кар­мана, чтобы пристегнуть ремень, Гевин протянул его через ее талию. Он помедлил, и их глаза встре­тились. Их губы были необыкновенно близки. Дори судорожно сглотнула. Ее сердце пропустило удар, а затем дико заколотилось. Она смотрела на него и не могла поверить тому, что видит в его глазах. И чув­ства, которые пробуждались в ее собственной груди, казались ей невероятными. Дори охватило странное, необъяснимое ощущение. В тот момент ей почуди­лось, будто они с Гевином были хорошими друзья­ми, двоими людьми, которые связаны особыми от­ношениями. Он нравился ей, она уважала его, на­слаждалась его компанией.

Он слегка наклонил голову, и Дори уже знала, что он собирается поцеловать ее. Но вместо того чтобы отпрянуть, она слегка подвинулась, шокированная тем, как сильно она хочет, чтобы он сделал именно это. Его губы легко, умело накрыли ее рот с нежно­стью и ничего не требующей взамен лаской. Одной рукой он отвел волосы с ее виска, одновременно не­много отодвинулся от ее рта и легко провел губами по ее лбу.

— Согрелась? — спросил он хриплым шепотом.

Ее тело горело небывалым огнем, а кровь букваль­но закипала. Сейчас она не могла сказать даже слова, поэтому просто кивнула.

— Хорошо.

Он защелкнул ремень и с внешним безразличием проверил зеркало заднего вида, а затем вывел маши­ну на дорогу. Дори молчаливо благодарила Бога за то, что сейчас темная ночь. Ее лицо горело из-за сво­его собственного безрассудства. Гевин поцеловал ее, а она позволила ему. И она наслаждалась этим, что было куда хуже. Наслаждалась так сильно, что по­жалела, когда он остановился.

— Даю тебе шесть, может быть, семь, — выдави­ла она, пытаясь скрыть то влияние, которое он ока­зал на нее.

— Ты про что? — недоуменно отозвался Гевин.

— Поцелуй, — холодно ответила она.

Но внешнее спокойствие Дори было на грани, и ей пришлось приложить все силы, чтобы ответ по­лучился легкомысленным.

— Мне приятно знать, что я совершенствуюсь. Насколько помню, последний поцелуй был оценен всего лишь на пятерку. И то слабенькую.

Его автомобиль влился в поток машин, которые двигались к главной магистрали. Они затормозили на красный сигнал светофора, и салон заполнил смех Гевина.

— Семь, — повторил он. — Я бы оценил его как минимум на восьмерку.

— Может быть. — Дори расслабилась, и легкий смешок сорвался с ее губ. — Нет, это определенно была семерка.

— Ты упрямая женщина, Дори Роберстон, — от­ветил он ей.

— Мне говорили. — Она больше не сдерживала смех.

Но как оказалось, Гевин не стал выезжать на ав­тостраду, а вместо этого повернул несколько раз, и они очутились на улочке, которая привела их в рай­он, расположенный на самом берегу.

— Куда мы едем?

— Что-нибудь поесть. Я подумал, что, возможно, ты проголодалась.

Дори замолчала и немного подумала о еде. И дей­ствительно осознала, что не отказалась бы подкре­питься.

— Только одна вещь.

— Да? — Взгляд Гевина моментально переместил­ся с дороги на нее.

— Никаких гамбургеров. Денни всегда хочет их, когда мы идем куда-нибудь.

— Не волнуйся, у меня в мыслях кое-что другое.

Место, о котором говорил Гевин, оказалось эле­гантным небольшим ресторанчиком «Лавка лобстера», окна которого выходили на оживленную гавань Такомы. Дори часто слышала об этом ресторане, но никогда здесь не бывала. Здесь требовалась предва­рительная запись.

— Ты все это спланировал, — сказала она, когда Гевин заезжал на парковку перед рестораном. Она внимательно смотрела на властное лицо, на густые темные волосы с седыми прядями на висках.

— Я подумал, что мне следует успокоить тебя по­сле похода на бои.

— И знаешь, как бы странно это ни звучало, мне действительно понравилось.

— Знаю. — Его мягкий смех наполнил машину. — Ты очень удивила меня, особенно когда вскочила и попыталась поцеловать Большого Бронсона.

— Все это так отличается от боев, которые пока­зывают по телевизору. И между прочим, я послала ему воздушный поцелуй, — сказала она с ноткой спра­ведливого негодования. — И это совершенно не то, что сказал ты. Я не вскакивала и не пыталась цело­вать его. Я была рада, что он выиграл бой, вот и все.

— Я видел. Однако в следующий раз, когда ты почувствуешь, что хочешь поцеловать спортсмена, вспомни лучше обо мне.

— Ты, должно быть, шутишь! — Она поднесла ла­донь к сердцу и притворилась шокированной. — Что, если теперь ты начнешь оценивать меня?

Когда машина остановилась, Гевин все еще сме­ялся, затем он вылез и подошел к той стороне, где сидела Дори. В его глазах мелькнуло что-то похожее на восхищение, когда они шли к ресторану.

Еда была очень хороша, впрочем, Дори и не ожи­дала ничего другого. Они оба заказали лобстера и прекрасное белое вино, а после еды долго сидели за чашечкой кофе.

— Если говорить откровенно, — произнесла Дори, уставившись в свой бокал, — я не возлагала особых надежд на наше «свидание».

— Да? — Кривая улыбка коснулась губ Гевина.

— Но я хорошо провела время — к моему вели­чайшему удивлению. Лучшая вещь в сегодняшнем вечере — не надо беспокоиться о каких-либо обяза­тельствах и анализе наших отношений. Мы можем просто проводить время вместе. Мы оба понимаем, в чем дело, и это удобно. Мне это нравится.

— Мне тоже, — согласился Гевин, допивая кофе. Он рассеянно улыбнулся официантке, оплачивая счет. Дори знала, что им надо подумать об уходе, но чувствовала удовлетворенность и, как ни странно, спокойствие. Когда другая официантка вновь напол­нила их бокалы, никто из них не возражал.

— Как давно умер твой муж? — спросил Гевин.

— Пять лет назад. — Губы Дори напряглись, и она опустила взгляд. — И даже спустя все эти годы я до сих пор не могу смириться с тем, что Бреда больше нет. Это кажется таким... нереальным. Мо­жет, если бы у него была продолжительная болезнь, было бы легче принять его смерть. Но все случилось так быстро. Однажды утром он отправился на рабо­ту, и вдруг его не стало. Даже год спустя я испыты­вала шок. Я думала о том дне тысячу раз. Если бы я только знала, что это наше последнее утро, я бы сказала ему так много всего! А я даже не смогла по­благодарить его за те счастливые годы, которые мы провели вместе.

— Что случилось? — Гевин дотронулся до ее ру­ки. — Послушай, если тебе больно, мы можем сме­нить тему.

— Нет, — прошептала она и подарила ему обо­дряющую улыбку. — Это естественно, что ты инте­ресуешься. Произошла чудовищная трагедия. Я до сих пор не уверена, что же случилось. Бред был ка­менщиком и тогда работал над одним проектом в центре города. Леса обрушились, и полтонны кирпичей упало на него. Он уже умер к тому времени, как они смогли освободить его тело. — Она сглот­нула, чтобы освободиться от спазма, который сжи­мал ее горло. — Я была на третьем месяце беремен­ности, у нас должен был родиться второй ребенок. Мы так тщательно планировали все и копили день­ги, чтобы я могла уйти с работы. И казалось, вся жизнь разрушилась за одно мгновение. Спустя не­делю после гибели Бреда я потеряла ребенка.

— Ты очень сильная женщина, раз смогла прожить все эти годы. — Пальцы Гевина сжали ее руку.

Дори чувствовала, как мышцы ее горла напряг­лись, и печально кивнула:

— У меня не было выбора. Рядом был Денни, и весь его мир встал с ног на голову вместе с моим. Мы прилипли друг к другу и спустя какое-то время смогли собрать кусочки наших жизней. Я не гово­рю, что это было легко, но другого выбора действи­тельно не было. Мы были живы и не могли быть похоронены с Бредом.

— Когда Денни заговорил о новом отце, тебя, наверное, шокировало это.

— Это определенно было неожиданностью для ме­ня. — В ее глазах промелькнули смешинки. — Но у этого мальчишки время от времени появляются су­масшедшие идеи.

— Как, например, объявление?

— О господи, мне было так стыдно, — застонала Дори. — Ты даже не представляешь, насколько я благодарна тебе, что ты вмешался именно тогда.

Если ты убедишь Мелиссу купить платье, я буду должен тебе всю жизнь.

— Считай, это сделано.

Казалось, ее ответ вовсе не обрадовал Гевина. Он выпил остатки кофе, затем отодвинул стул и встал.

— У вас, женщин, всегда есть способы получить то, что вы хотите, правда?

Дори воздержалась от грубого ответа, хотя и не по­нимала его реакции. Ведь она не сделала ничего, чтобы заслужить подобную атаку с его стороны. Впрочем, ладно, пусть так себя ведет. Ей все равно. Но, при­держивая открытую дверь автомобиля, он помедлил.

— Прости. Я не хотел срываться на тебя.

Извинение! От Гевина Паркера! Дори не могла не посмотреть на него.

— Принято, — пробормотала она, садясь в маши­ну и стараясь спрятать свое удивление.

Всю обратную дорогу до Сиэтла Дори расслаблен­но сидела, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Эта неделя была долгой и тяжелой, поэтому неудивительно, что она устала. Когда Гевин остано­вился перед ее домом, она выпрямилась и неудачно постаралась скрыть стон.

— Спасибо, Гевин. Я хорошо провела время. Правда.

— Тебе спасибо.

Он не стал заглушать мотор, выходя из машины и провожая ее до двери. Дори почувствовала стран­ную смесь облегчения и сожаления. Она подумыва­ла пригласить его в дом на чашку кофе или чая. Но Гевин вполне мог подумать, что это обычное при­глашение значит куда как больше. В любом случае он оставил двигатель включенным, значит, был го­тов ехать по своим делам. Дори вдруг осознала, что чувствует разочарование — ведь время, которое они проводят вместе, подходит к концу.

Гевин, продолжая придерживать Дори за локоть, проводил ее до крыльца. Она искала в своей сумоч­ке ключи и размышляла, следует ли ей что-то ска­зать. Она заметила, что он расспрашивал ее о Бреде, хотя сам ни слова не сказал о своей бывшей жене. У Дори было полно вопросов, но она не желала за­давать их.

— Еще раз спасибо. — Дори помедлила, теребя в руке ключи от дома.

Она не думала, что он поцелует ее вновь, но слу­чись это — она не стала бы возражать. Поцелуй, ко­торый случился у них ранее, был приятным и даже более того — он был захватывающим и возбуждаю­щим. Даже сейчас его вкус оставался на ее губах. О нет! Почему она чувствует это? Ее мысли разбега­лись в разные стороны. «Должно быть, причиной это­го головокружительного чувства послужило вино, — раздраженно заключила она. — Поцелуй не мог родить все эти ощущения. Только не поцелуй Гевина Пар­кера. О, пожалуйста, пусть дело будет не в этом над­менном мужчине».

Он стоял слишком близко, и ей потребовалось бы всего одно движение — легкое покачивание, что­бы оказаться в его объятиях. Но Дори продолжала ровно стоять, твердо решив не обнаруживать ни малейшей слабины. Его палец скользнул по изящ­ной линии ее подбородка, и в тусклом свете крыль­ца их глаза встретились. Улыбка Дори стала нере­шительной, и губы слегка подрагивали, когда она поняла, что он все же хочет поцеловать ее, но не сделает этого. Он будто призывал ее сделать первый шаг, чтобы после иметь возможность обвинить ее в попытке соблазнить его. Дори опустила взгляд.

Она приняла решение, что не будет играть в его игру.

— Спокойной ночи, — мягко сказала она.

— Спокойной ночи, Дори.

Но ни один не сдвинулся с места, и тогда он до­бавил:

— Я заеду за Денни примерно в полдень в вос­кресенье.

— Отлично. — Ее голос был тихим, и она гово­рила с придыханием. — Он будет готов.

Дори прекрасно знала своего сына и понимала, что, скажи она ему о поездке сейчас, он начал бы сборы в ту же секунду и был бы готов через пять минут. От этой мысли ее лицо засветилось весельем.

— Я привезу Мелиссу с собой, — пробормотал Гевин.

Его взгляд поднялся от ключей, которые она пе­ребирала в руках; он сделал шаг назад.

— Это было бы просто отлично, — произнесла Дори.

— Тогда увидимся в воскресенье.

— В воскресенье, — эхом отозвалась она, намерен­но разворачиваясь и вставляя ключ в замок. Когда дверь открылась, Дори оглянулась и посмотрела на него. — Спокойной ночи, Гевин.

— Спокойной ночи. — Его голос был глубоким и спокойным.

В его глазах она увидела послание, и сердце не­медленно ответило, бешено застучав, но все нервные окончания буквально выкрикивали ей предупрежде­ние. Он не стал целовать ее, но взгляд, который он послал ей, отходя от крыльца, был более чем вырази­тельным.

На следующее утро Дори услышала, как громко хлопнула дверь, когда в дом ворвался Денни.

— Мам! Как все прошло? Мистер Паркер задавал тебе вопросы о футболе? Попытался поцеловать тебя на прощание? Ты позволила ему?

Дори сидела за кухонным столом, на ней был ста­рый халат, край которого был немного порван. Ее ноги лежали на стуле, стоящем напротив. Оторвав взгляд от утренней газеты, Дори подняла руки для объятия с Денни.

— Где бабушка?

— У нее встреча в своем садовом клубе. Она по­просила передать, что поговорит с тобой позже. — Денни выдвинул стул и сел на него сверху, навер­няка представляя себя ковбоем. — Ну и как оно прошло?

— Хорошо.

Денни склонил голову на одну сторону.

— Просто хорошо? И ничего не произошло? — Его голос стал тихим, и в нем слышалось разочарование.

— А что ты думал мы будем делать? — Ее глаза сверкали от смеха, а уголки губ слегка подрагивали от еле сдерживаемого смеха. — Милый, это было просто свидание. И к тому же наше первое свида­ние. Такие вещи требуют времени.

— Но как долго? — спросил он. — Я думал, у меня будет папа к Рождеству, а скоро уже День благодарения.

— Денни, послушай меня. — Дори отложила га­зету в сторону. — Все это очень серьезно. Помнишь, как мы покупали тебе велосипед? Мы с тобой обошли многие магазины и нашли самую лучшую цену. А с новым папой мы должны быть куда более осмо­трительны.

— Да, но я помню, что мы вернулись и купили ве­лосипед в самом первом магазине. Мам, мистер Пар­кер будет отличным отцом, я уверен. — Его рука вце­пилась в спинку стула. — Мне он очень нравится.

— Мне тоже, — призналась Дори. — Но это не значит, что мы готовы для свадьбы. Понимаешь?

— Я уверен, что ты выглядела вчера прекрасно. — Его плечи поникли, а уголки губ опустились вниз.

— Спасибо.

— Мистер Паркер заметил, как красиво ты вы­глядела?

Дори и сама размышляла об ответе на этот во­прос. Честно говоря, она не была уверена, что Гевин из тех, кого поражает новое платье или запах до­рогих духов.

— Хочешь узнать, что мы делали вчера?

— Да. — Денни тотчас же приободрился и, каза­лось, забыл, что задавал вопрос, на который так и не получил ответа.

— Сначала у нас были гамбургеры и картошка фри.

— Вот это да!

Дори прекрасно знала, что это будет оценено ее сыном.

— Но даже не это было лучшей частью. После ужина мы поехали на боксерский матч в Такому.

Глаза Денни округлились от восторга.

— Если ты принесешь мою сумочку, я покажу тебе программку.

Сын без слов сбегал в гостиную и принес то, о чем она просила.

— Мам... — Он немного помедлил перед тем, как передать ей сумку, и внимательно посмотрел на ее ступни. — Ты же не сказала мистеру Паркеру, что иногда спишь в носках?

Дори явственно чувствовала отчаяние в его го­лосе.

— Нет, — ответила Дори и вытащила обещанную программку, при этом не поднимая взгляда от су­мочки. — Эту тему мы не поднимали.

— Хорошо. — На этот раз в его голосе прозвуча­ло облегчение, которое было более чем очевидно.

— Гевин хочет, чтобы ты был готов завтра к по­лудню. Он возьмет тебя на футбольную игру «Мор­ских соколов».

— Правда? — Глаза Денни стали размером с блюд­ца. — Bay! Могу я познакомиться там с кем-нибудь из игроков?

— Я не знаю, но не спрашивай его об этом. Лад­но? Это будет невежливо.

— Не буду, мам. Обещаю.

В воскресенье Денни был одет и готов для игры еще до того, как Гевин приехал. Он стоял и ждал у окна гостиной, беспокойно переступая с ноги на могу. Но он сразу же оживился, заметив подъезжаю­щий автомобиль. Дори только и услышала, что хло­пок входной двери, и в окно увидела, как Денни сбегает по ступенькам. Дори последовала за ним и остановилась на крыльце, обхватив плечи руками, чтобы отогнать ранний ноябрьский мороз. Она уви­дела, что Мелисса и Гевин выбрались из машины, а затем улыбнулась, заметив, как Мелисса и Денни поприветствовали друг друга. Как герои-победители на поле, они выбежали в центр лужайки, затем под­прыгнули и хлопнули в воздухе друг друга по под­нятым рукам в победном жесте.

— Что с этими двоими? — спросил Гевин, под­ходя к Дори.

— Я думаю, они рады, что... ты же знаешь — наше соглашение.

— А, верно. — Он кинул на нее сердитый взгляд и нахмурился, а затем прошел мимо нее в дом.

— Послушай, если тебе так неудобно, мы можем сделать это на следующей неделе, — заговорила До­ри, ее хорошее настроение быстро улетучилось, но она повернулась и последовала за ним.

Вот только надо придумать, каким образом успо­коить Денни. Она не желала, чтобы Гевин рассма­тривал свое согласие провести некоторое время с ее сыном как досадное обязательство. В таком случае она лучше сходит с Денни и Мелиссой в кино, если на это согласится Гевин. Она как раз собиралась предложить, когда в дом вошли дети.

— Здравствуйте, мистер Паркер, — радостно по­приветствовал его Денни. — Господи, я действитель­но очень взволнован тем, что вы берете меня на игру. Это лучшая вещь, которая когда-либо случалась со мной.

— Привет, Денни. — Суровое выражение лица Гевина смягчилось.

— Мама приготовила нам ленч.

— Это очень мило с ее стороны. — Гевин кинул мимолетный взгляд на Дори.

Он слегка улыбнулся, но она не была одурачена. Его что-то беспокоило.

— Да, и она действительно хорошо готовит. Я уве­рен, ее еда — одна из самых вкусных во всем мире.

— Денни, — предупредила тихим голосом Дори, кидая на него предостерегающий взгляд.

— Хочешь печенье с шоколадной крошкой? — Мальчик переключил все свое внимание на Мелис­су. — Мама испекла его вчера.

— Конечно. — Девочка составила компанию Ден­ни, и они оба вышли на кухню.

— Знаешь, тебе не обязательно делать это, — по­вернулась Дори к Гевину. — Я возьму Мелиссу и Денни в кино или еще куда-нибудь. Ты выглядишь очень усталым.

— Так и есть, — произнес он, засовывая руки глуб­же в карманы и проходя в другую часть комнаты.

— Что случилось?

— Женщины.

Дори услышала тихое бормотание, которое разда­валось со стороны кухни, и смогла разобрать голос Мелиссы, которая что-то безостановочно рассказы­вала. Что бы ни случилось, в это была вовлечена дочь Гевина.

— Во множественном числе? — Дори не смогла спрятать понимающую ухмылку, которую послала в сторону детей.

— Это самые лучшие печенья, которые я пробовала в своей жизни, — раздался голос Мелиссы из кухни.

— Их действия настолько очевидны, что, даже постаравшись, они не смогли бы выдать себя больше, — покачала головой Дори, мягко рассмеявшись.

— Да, я тоже так думаю. — Гевин вновь нахмурил­ся. — Вчера вечером у нас с Мелиссой вышел спор. С тех пор она не разговаривает со мной. Я буду тебе очень благодарен, если ты попробуешь разобраться с этим.

— Конечно, я с радостью попытаюсь.

Гевин погрузился в задумчивое молчание, а затем наклонился, чтобы погладить игрушечного льва, ко­торого выиграл для нее на ярмарке.

— Не собираешься спросить, по какому поводу мы спорили?

— Я уже и так знаю.

— Действительно? — Гевин выпрямился, и в его темных глазах мелькнуло удивление.

—Да.

— Хорошо, мисс Я-Знаю-Все, скажи мне.

— В следующий раз, — Дори пересекла гостиную и остановилась в дюйме от него, — отправляясь на свидание с другой женщиной, будь более осмотри­телен. — Она проворно сняла длинный светлый во­лос с его плеча.

Глава 5

— Это не моя вина, — искренне произнес он. — Лейни объявилась вчера вечером без приглашения.

Брови Дори многозначительно поднялись. «Как же мужчины любят обвинять женщин. Так проис­ходило испокон веков. Все началось в Эдеме, когда Адам обвинил Еву в том, что она завлекла его по­пробовать запретный плод, — подумала Дори. — И так продолжается до сих пор».

— Может, и без приглашения, но, очевидно, ей были рады, — пробормотала она, изо всех сил ста­раясь скрыть улыбку.

— Не нападай на меня еще и ты. — Гевин энер­гично потер затылок. Его сердитый ответ буквально разрезал воздух.

— Я?! — Она не могла сказать больше, если не хотела, чтобы с трудом сдерживаемый смех вырвал­ся наружу.

— Без сомнения, я обречен на пятнадцатиминут­ную лекцию еще и от тебя.

Делая вид, что ей абсолютно все равно, Дори про­шла через гостиную и села на подлокотник дивана. С непринужденным изяществом она положила ногу на ногу.

— С моей стороны было бы нечестно читать тебе нотации. Кроме того, я очень хорошо представляю, что произошло.

— Да? — Он с любопытством посмотрел на нее.

— Определенно. Появилась эта эффектная блон­динка... — Она замолчала и погладила себя по под­бородку так, будто глубоко задумалась над этим во­просом. — Возможно, с двумя билетами в то место, в которое, как она точно знала, ты захотел бы пой­ти.

— Она была без билетов, но... — Он резко замол­чал. — Хорошо. Ты права, но я уехал лишь на час, а Мелисса вела себя так, будто я изменил жене или сделал еще чего похуже.

Гевин снова взял свой оборонительный тон. Он подошел к телевизору, быстро обернулся и спросил:

— Ты тоже сердишься на меня?

— Нет. — Она скорее была удивлена.

— Хорошо, — выдохнул Гевин, казалось, ему ста­ло легче. — Я клянусь, это встреча была такой же ужасной, как брак.

— И даже если бы я и расстроилась, Мелисса все равно отругала бы тебя куда лучше.

— У нее куда больше от матери, нежели я думал. — На этот раз улыбка коснулась даже его глаз.

— Гевин, и еще кое-что.

— Да?

Их взгляды встретились.

— Эта та Лейни, у которой скрипят мозги?

— Да, это она.

— Значит, ты вновь пошел с ней на встречу, хотя заявлял, что не будешь делать это?

Дори желала доказать Гевину, что он не такой стой­кий и твердый, как хотел, чтобы считала она.

— Все верно, — спокойно посмотрел он на нее.

— Тогда что тебя заставило? — Дори даже самой себе не хотела признаваться, насколько сильно она наслаждается этим моментом.

— Я знал, так или иначе, ты отомстишь мне. — Он внимательно смотрел ей в глаза.

Невинно хлопая ресницами, Дори улыбнулась ему так радостно, как только могла. Было очевидно, что Гевин был зол на себя, а не на кого-то еще за то, как действовала на него привлекательность этой блон­динки. Что, говоря откровенно, Дори совсем не нра­вилось, хотя ему она не призналась бы в этом даже под угрозой смерти.

— Не беспокойся, я все простила, — сказала она смиренным тоном. — Я буду великодушна и не об­ращу внимания на твои ошибки. Это легко сделать, поскольку я сама совершила несколько.

— Но я не просил твоего прощения, — сухо от­ветил он.

— Я избавила тебя от необходимости умолять меня.

Едва сдерживаемая улыбка коснулась его губ.

— Я даже не могу вспомнить, чтобы Мелисса была так зла на меня ранее.

— Не беспокойся, я поговорю с ней.

— И что собираешься сказать?

Не в первый раз Дори заметила, насколько звуч­ным был его голос. Она дернула одним плечом и выглянула в окно.

— Я пока не уверена, но придумаю что-нибудь, — заверила она его.

— Я знаю, что может помочь.

— И что же? — Дори подняла глаза, чтобы встре­титься с ним взглядом.

Гевин подошел к ней и посмотрел на кухню.

— Денни, ты готов? — спросил он.

И до того, как ее сын смог ответить, Гевин поднял ее с дивана и обнял так крепко, что казалось, ее тело вот-вот сольется с его.

— Готов, мистер Паркер, — сказал Денни, влетая в гостиную вместе с Мелиссой, которая лениво сле­довала за ним.

Дори не успела опомниться, как теплые губы Гевина приникли к ее рту, чувственно поигрывая с ним, лишая ее всех мыслей. Инстинктивно ее руки обви­лись вокруг крепкой шеи, когда его жгучий поцелуй унес все ее возражения.

— Гевин! — сорвалось с ее губ.

Каким-то образом она все же смогла прервать контакт и, уперев руки ему в грудь, разделила их юла. Поцелуй был настолько неожиданным и настолько приятным, что она смогла лишь смотреть на Гевина широко открытыми глазами, в которых мелькало возбуждение.

— Мы с Денни вернемся около пяти. Если хо­чешь, мы все можем пойти после поужинать.

Дори беззвучно кивнула. Даже если бы он сейчас попросил ее переплыть залив Пьюджет-Саунд на­гишом, она бы согласилась. Ее разум был одурма­нен, а чувства оцепенели.

— Хорошо.

Гевин провел губами по изгибу ее шеи, и озада­ченные глаза Дори вновь расширились от шока. Ког­да он освободил ее, она мельком заметила, что Ме­лисса и Денни гордо улыбаются друг другу. Дори вынуждена была задушить недовольный стон.

— Увидимся в пять.

Гевин задумчиво нахмурился и провел указатель­ным пальцем по ее лицу — от виска до подбородка.

— Пока, мам, — вмешался Денни.

— Пока. — Дори пришлось тряхнуть головой, что­бы очистить замутненные мысли и успокоить тело. — Желаю хорошо провести время.

— Так и будет, — пообещал Гевин и немного по­медлил, внимательно изучая дочь. — Счастливо оста­ваться, Мелисса.

Дочь ответила ему такой сияющей улыбкой, что Гевину и Дори пришлось приложить огромные уси­лия и не засмеяться.

— Хорошо, папа, увидимся позже.

Удивленный взгляд Гевина встретился со взглядом Дори, и он дерзко подмигнул ей. У родителей были собственные способы манипуляции. И вновь Дори с огромным трудом смогла не рассмеяться. Входная дверь закрылась, и Мелисса упала на диван, скрестив руки.

— Папа ведь рассказал вам о ней?

— Он упомянул о Лейни, если ты имеешь в виду ее.

— И вы не сердитесь? — Девочка наклонилась вперед и зарылась лицом в ладони, ставя локти на колени. — Я думала, вы будете в ярости. Я ведь была. Я не думала, что папа может быть таким глу­пым. Даже я могла понять, что она действительно вся фальшивая. Мисс Крашеная Блондинка была настолько сентиментальна, что меня чуть не стош­нило.

Дори опустилась рядом с девочкой и села в та­кую же позу, как и Мелисса, установив локти на коленях.

— Твой папа не хочет, чтобы кто-либо из нас сер­дился на него.

— Но... — Мелисса в замешательстве повернулась, чтобы внимательно посмотреть на Дори, брови девочки удивленно поднялись. — Мне кажется, мы обе должны злиться. Ему не следовало никуда ходить с ней. Ведь теперь он встречается с вами и не должен видеться с другими!

Обняв девочку за плечи, Дори пыталась найти правильные слова. Неверное объяснение поведения этого мужчины могло создать ей проблемы.

— Твой отец очень сильно зол сам на себя, и мы с тобой даже не представляем, как он переживает. Давай просто покажем ему, что можем не указывать ему на эту слабость, будем просто любить его... — Как только слова сорвались с губ, Дори поняла, что использовала крайне неподходящее слово.

— Вы любите папу?

По телу Дори прошла дрожь.

— На самом деле, я думаю, мое чувство немного слабее.

— Я уверена, он тоже влюбляется в вас, — пылко произнесла Мелисса. — Он почти не говорит о вас, а это верный признак.

Дори не убедили слова девочки. Если он не го­ворит о ней, то только потому, что не думает о ней, — и это к лучшему. Она не собиралась обманывать са­ма себя какими-либо неуместными эмоциями. Они с Гевином заключили соглашение, и Дори стремилась лишь найти способ удовлетворить внезапно вспых­нувшую необходимость Денни в новом отце. Как, впрочем, и Гевин, который надеялся успокоить свою дочь.

— Это хорошо, — ответила Дори, беря в руки вос­кресную газету. — Чем бы ты хотела сегодня заняться?

С отсутствующим выражением лица она начала листать страницы рекламной брошюры, которая при­шла вместе с газетой.

— Я не знаю, — пожала плечами Мелисса, от­кинувшись на спинку дивана. — А что бы вы хотели сделать?

— Значит, так. — Дори приняла более удобное положение и притворилась, будто раздумывает над возможными вариантами времяпрепровождения. — Я могла бы походить по магазинам, но не хочу та­щить тебя с собой, если тебе кажется это скучным.

— А что вы собираетесь покупать?

Дори внезапно вспомнила, как девочка смотрела на нее в тот момент, когда она накладывала макияж, и в ее голове родилась одна идея.

— Я думала поехать в торговый центр «Норгейт плаза» и попробовать несколько духов в магазине Мейси. Ты можешь помочь мне решить, что же боль­ше понравится твоему отцу.

— Да, давайте так и сделаем.

Спустя два часа Мелисса уже стала обладатель­ницей первой косметики, нового платья и туфелек. Девочка так и не поняла, что в этом и состоял из­начальный план Дори. Когда Дори убедила девочку, что экспериментировать с легким макияжем — это нормально, покупка платья и туфель прошла куда легче.

Вернувшись в дом, Мелисса и Дори использовали спальню, чтобы примерить обновки. Девочка скром­но вышагивала перед Дори, ее напряженные глаза бы­ли устремлены на ковер, когда она проходила мимо. Платье было с красивым цветочным рисунком и уд­линенной юбкой, которая колыхалась при движении. Белые туфли походили на балетную обувь. И кроме того, Мелисса надела свою первую пару чулок. Она смущенно вытянула ногу перед Дори:

— Я надела их правильно?

— Да, просто отлично, — с гордостью улыбнулась ей Дори. Скрестив руки, она мягко сказала: — О, Мелисса, ты такая красивая.

— Правда? — Недоверие заставило ее голос под­няться на пол-октавы.

— Правда!

Преображение было ошеломительным. Девочка, стоявшая перед ней, больше не была непокорным со­рванцом, она была расцветающей девушкой. Сердце Дори сжалось от нахлынувших эмоций. Гевин с тру­дом узнал бы свою дочь.

— Пойдем посмотришь.

Дори повела ее в ванную и закрыла дверь, чтобы Мелисса могла увидеть себя в зеркале во весь рост. Девочка глубоко вздохнула.

— Так красиво, — сказала она дрожащим голо­сом, — спасибо вам. О, я так бы хотела, чтобы вы были моей мамой. Я действительно этого хотела бы!

Импульсивно девочка обняла Дори. Она погла­дила спину Мелиссы, удивляясь тем чувствам, ко­торые огромной волной накрыли ее.

— Я была бы очень счастлива, если бы ты была моей дочерью.

Мелисса сделала шаг назад и еще раз посмотрела на себя.

— Знаете, сначала я правда надеялась, что папа женится на Лейни. — Она сжала губы и, кривляясь, склонила голову. — Видите, на что я готова, лишь бы убраться из этой школы. Дело не в учителях или в чем-то подобном. Все так милы. Но я правда хочу семью и нормальную, обычную жизнь.

Дори спрятала улыбку, она заметила, что девочка постоянно повторяет слово «правда».

— Но чем больше я думаю об этом, тем лучше понимаю, что Лейни, скорее всего, держала бы меня в этой дурацкой школе до тех пор, пока мне не ис­полнилось бы двадцать один год. Она не хочет, что­бы я была рядом. Если папа женится на ней, я не знаю, что буду делать.

— Твой папа не собирается жениться ни на ком... — Дори сразу же запнулась. — Ни на ком, кто не по­нравился бы тебе.

— Надеюсь, — с вызовом ответила девочка. Она вновь повернулась, чтобы посмотреть на себя сбо­ку. — Знаете, что бы я еще хотела сделать?

— Скажи, — улыбнулась Дори.

День проходил так хорошо, что она была готова обречь себя на что угодно.

— Можно я что-нибудь испеку?

— Конечно, все, что захочешь.

К тому времени, как Денни ворвался в дом, в воз­духе витал приятный аромат только что испеченно­го яблочного пирога.

— Мам! — закричал он так, будто за ним гнались все демоны ада. — «Морские соколы» выиграли. Счет — четырнадцать — семь!

Дори была так занята, что ей даже в голову не пришло включить телевизор.

— Ты хорошо провел время?

— Мистер Паркер купил мне хот-дог, газировку и орешков.

Дори кинула осуждающий взгляд на Гевина, кото­рый пожал плечами, а затем невинно ухмыльнулся.

— А как же ленч, который я приготовила вам?

— Мы не смогли пронести его на стадион. И ми­стер Паркер говорит, что куда веселей покупать еду на игре.

— Да неужели? — Изобразив удивление, Дори по­няла, что ее смеющийся взгляд встретился с глазами Гевина.

Дверь спальни со скрипом немного приоткрылась, к оттуда послышался голос Мелиссы:

— Могу я уже выйти?

— Боже, я почти забыла. — Дори виновато по­смотрела в сторону коридора. — Вы, двое, садитесь. У нас с Мелиссой есть сюрприз.

Гевин и Денни послушно сели.

— Готово! — крикнула Дори через плечо.

Дверь спальни широко распахнулась, и Мелисса прошлась по коридору. На мгновение жестом оста­новив ее, Дори объявила:

— Пока вы были на матче, мы с Мелиссой тоже были заняты — ходили по магазинам.

Мелисса уверенно вошла в комнату и грациозно продемонстрировала платье, поворачиваясь то од­ним боком, то другим. Сейчас в ней не осталось ни крупицы той неуверенности, что была заметна еще недавно. Девочка, улыбаясь, сделала реверанс и за­стенчиво опустила ресницы. Затем встала, скрестив руки перед собой, всем своим видом показывая го­товность принимать похвалы.

— Ты выглядишь как девочка, — сказал Денни. Он не смог спрятать отсутствие энтузиазма. Дори неодобрительно взглянула на сына, и тот быстро внес поправки в сказанные слова:

— Хотя ты действительно выглядишь красиво. Дори внимательно изучала реакцию Гевина. На его суровом волевом лице промелькнуло множество различных эмоций.

— Она не может быть моей маленькой девочкой. Это не моя дочь, не моя Мелисса Джейн Паркер.

— Папа, ну правда, кто бы еще это мог быть? — счастливо захихикала его дочь.

— Я не знаю, кто носит это платье, — покачал го­ловой Гевин, — но я с трудом могу поверить, что у меня такая красивая дочка.

— Я тоже сделала для тебя сюрприз, — пылко про­изнесла Мелисса. — Я кое-что приготовила.

— Кое-что приготовила? — Он эхом повторил ее слова и посмотрел на Дори, которая невинно улы­балась.

— Дори помогала мне.

Мелисса схватила отца за руку и, заставив его встать, повела на кухню.

— Не так уж и много. Большую часть работы она сделала сама.

— Пирог? — Взгляд Гевина упал на остывающий шедевр, который стоял на столе.

— Яблочный, — гордо похвасталась Мелисса. — Твой любимый.

Позже этим же вечером Дори лежала на кровати и смотрела на темный потолок, ее согнутые руки покоились под головой. День прошел чудесно. Ка­кое-либо другое слово, чтобы описать это время, просто не подходило. Ей понравилось ходить с Ме­лиссой по магазинам, особенно потому, что девочка была чуткой к предложениям. Дори старалась не ду­мать о ребенке, которого она потеряла после смерти Бреда. Она надеялась, что у нее будет дочь. Сегодня ее посетило чувство, будто Мелисса и есть ее дочь. Дори ощущала такое воодушевление, такую ра­дость — и все это из-за простого похода по магази­нам с Мелиссой! Она конечно же любила Денни, но были вещи, которые он не смог бы оценить никог­да. Поход по магазинам был одной из таких вещей. Но Мелисса наслаждалась этим так же сильно, как и Дори.

День Денни прошел также великолепно. Весь ве­чер он безостановочно говорил о футбольной игре и о том, что это было лучшее время в его жизни. Еще долго после того, как Гевин и Мелисса уехали, мальчик продолжал подробно рассказывать о наи­более ярких событиях матча, вспоминая различные моменты в деталях. Либо оба ребенка обладали превосходными актерскими способностями, о которых до сих пор никто и не подозревал, или же их реакции были действительно истинными. Дори с трудом могла поверить в то, что это была только игра. У нее возникали подозрения, когда Гевин предло­жил ей это соглашение. Но сейчас она думала, что происходящее — возможно, лучшая вещь, которая случалась в ее жизни за очень долгий период, луч­шая вещь для всех них.

На следующее утро Дори вошла в офис и встре­тила взгляд подруги, которая оторвалась от своего занятия.

— Привет, — поприветствовала коллегу отсутству­ющим тоном Дори, открывая нижний ящик стола и укладывая туда свою сумочку.

Сенди промолчала, и Дори была настолько удив­лена этим, что проницательно посмотрела на нее. Подруга внимательно наблюдала за Дори, ее голова была слегка наклонена.

— И почему у тебя такое забавное выражение ли­ца с широко раскрытыми от удивления глазами? — спросила Дори.

— В тебе произошли какие-то изменения.

— Во мне?

— А в ком еще? Ты и этот футбольный герой хо­дили куда-то вечером в пятницу?

— Да. — Дори не смогла сдержать смешок. — На бои, если ты сможешь в это поверить.

— Ты права, мне как-то не верится.

— А ты постарайся, ведь это правда. Но сначала он отвел меня в «первоклассный» ресторан, где мы поели гамбургеры, картошку фри и выпили шоко­ладный коктейль.

— И он после этого жив и сможет рассказать об этом своим друзьям?

— Да. — Дори расслабилась на стуле и скрестила руки на груди, позволяя памяти о том вечере заново увлечь ее.

— Судя по мечтательному выражению твоих глаз, я бы сказала, что ты хорошо провела время.

Мечтательное выражение глаз! Дори смутилась и потянулась за ручкой.

— О, едва ли. Ты просто любишь дразнить людей, вот и все.

В ответ Сенди подняла брови, а затем вернулась к папке, над которой работала до прихода подруги.

— Ну, раз ты так говоришь. Только на всякий слу­чай хорошенько смотри под ноги, а то с теми звезда­ми, которые сверкают в твоих глазах...

Около одиннадцати часов в офисе раздался зво­нок телефона. Обычно Сенди и Дори отвечали по очереди, но сейчас подруги не было на рабочем ме­сте, и Дори автоматически потянулась за трубкой.

— Здравствуйте, отдел страхования слушает, — ответила она.

— Дори?

— Гевин? — Ее сердце бешено стучало. — При­вет.

— В какое время ты освободишься для ленча? — спросил он без вступления.

— В полдень. — Судя по голосу, он был чем-то обеспокоен, поэтому Дори спросила: — Что-то слу­чилось?

— В принципе нет. Я просто думаю, нам надо по­говорить.

Они выбрали приятный ресторанчик с морской кухней, который находился рядом с озером Юнион.

Гевин уже сидел за одним из накрытых столиков, когда приехала Дори. Она заметила, что его глаза были задумчивы, когда он наблюдал, как метрдотель проводит ее к месту.

— Это приятный сюрприз, — сказала она Гевину, благодарно улыбаясь официанту, который придер­живал для нее стул.

— Да, хотя обычно я не делаю подобных пере­рывов на ленч.

Казалось, в его словах содержится какое-то спря­танное послание. Гевин всегда, так или иначе, мог вывести ее из равновесия. Когда Дори чувствовала, что понимает его, он делал или говорил что-то та­кое, что заставляло ее удостовериться, — она не зна­ет этого мужчину ни на грамм. Ее интуиция под­сказывала, что это вот-вот произойдет снова. Она мысленно собралась, и с ее губ сорвался легкий су­дорожный вздох.

Чтобы скрыть свое смятение, Дори взяла меню и начала изучать его невидящим взглядом. Ресторан был известен своими морскими блюдами, и Дори как раз думала о том, что стоит заказать «Краба Луи», когда Гевин наконец заговорил:

— Вчера Мелисса отлично провела время.

— Я тоже. Гевин, она — замечательный ребенок. — Дори отложила меню в сторону, остановив свой вы­бор на салате с креветками.

— Раз уж мы отошли от главной темы, должен сказать, что мы с Денни тоже отлично повесели­лись, — пробормотал он.

Дори сразу же представила, как Денни начал бес­престанно восхвалять ее достоинства, и она мыслен­но застонала. Гевин, должно быть, сыт по горло разговорами о ней. Она решила поговорить с Денни на эту тему.

— Денни так точно наслаждался.

Гевин положил меню рядом с тарелкой и посмо­трел на нее, при этом не говоря ни слова. Тишина начала раздражать, и Дори инстинктивно подобра­лась.

— Но есть проблема? — спросила она, намеренно выбрав мягкий тон, который помогал ей бороться с чувством тревоги.

— Да. Мне кажется, ты слишком переусердство­вала в этом притворном материнстве. Ты так не считаешь? Мелисса сводила меня с ума прошлым вечером. Сначала Денни, а теперь моя собственная дочь.

Дори почувствовала, как внутри поднимается вол­на гнева, и она собрала всю свою силу воли, чтобы пулей не вылететь из ресторана. Значит, Гевин все извратил — он считает, она рьяно старалась убедить его дочь, что она будет идеальной матерью и женой. Они с Мелиссой просто прошлись по магазинам, а Гевин цинично пришел к выводу, что она уже при­меряла обручальное кольцо и выбирала китайский фарфор.

— Знаешь, я думала об этом же, — ответила она спокойным тоном, сама удивляясь, как бесстрастно звучит ее голос.

— Я так и понял.

Гевин изучал ее с крайним безразличием. Сар­казм в тоне собеседника развязал Дори руки.

— Да, чем больше я об этом размышляю, тем луч­ше понимаю, что наш хорошо спланированный план может слишком хорошо сработать. Если ты устал слушать моих поклонников, тогда тебе следует на­конец послушать меня саму.

— Да, я считаю...

— Это твоя проблема, Гевин Паркер, — оборва­ла его Дори, ее голос был резким. — Знаешь, по­чему вчера вечером Мелисса ответила мне? Сердце этого ребенка полно любви, но никто не желает этой любви.

Гевин предпочел не отвечать.

— Мне жаль тебя. — Дори загнала внутрь волну гнева и опустила взгляд на бокал с водой. — Ты ви­дишь жизнь слишком узко и не можешь понять, где истина, а где ложь. Ты так боишься проявить свои эмоции, что... твое сердце превращается в гранит.

— И почему-то мне кажется, что ты считаешь себя той женщиной, которая освободит меня от этих пре­зренных оков, — колко заметил он.

— Ради Мелиссы, я надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. — Дори проигнорировала и его насмешку, и его вопрос. Она вскинула голову и подняла глаза, упершись взглядом в надменное выражение его ли­ца. — Что касается меня, я хочу выйти из соглаше­ния.

Она должна отказаться до того, как привяжется к Мелиссе до такой степени, что разрыв отноше­ний навредит им обоим. И до того, как она совер­шит фатальную ошибку, влюбившись в Гевина Пар­кера.

— Ты хочешь расторгнуть наш уговор? — Его гла­за стали темными и холодными, как воды Северно­го Ледовитого океана.

Дори спокойно положила салфетку на неисполь­зованную тарелку и встала.

— Господи, мужчины — странные создания, — пробормотала она. — Было приятно познакомиться, Гевин Паркер. У тебя очаровательная дочь. Спаси­бо, что провел с Денни лучшее время в его жизни.

— Сядь, — прошипел он сквозь зубы. — Пожалуй­ста. Давай обсудим ситуацию как взрослые люди.

Дори бесстрашно встретила злобный взгляд Гевина и осталась стоять. На душе было тяжело, и она чувство­вала себя настолько несчастной, что еле-еле сдержива­ла слезы. Все же она медленно покачала головой:

— Прости, Гевин, но даже поддельное соглаше­ние нам не подходит. Мы слишком разные люди.

— Мы совсем не разные, — заспорил он, а затем замолчал и сердито посмотрел на людей, чье внима­ние привлек его повышенный тон.

— Осторожней, Гевин, — поддела его Дори. — Кто-нибудь может подумать, что ты действительно сильно...

— Сегодня утром мне звонила мать Мелиссы, — резко сказал он, и Дори впервые заметила глубокие морщинки, которые покрывали его лицо, — след­ствие тревоги и беспокойства.

— Что? — выдохнула она, ее пульс начал биться с тревожной частотой.

Она вновь села. Ее глаза были широко открыты, и в них отражался страх, который сковал ее, когда она увидела тревогу на лице Гевина.

— Наш разговор был куда менее приятным. Мне нужно с кем-то поговорить. Прости, если накинул­ся на тебя, как камикадзе.

«Он сказал «если», — мимолетно подумала она. Он пригласил ее потому, что хотел поговорить с кем-нибудь, а затем попытался испортить их ленч.

— Что случилось?

— Как обычно. Дейдра сейчас в Нью-Йорке, раз­водится со своим третьим или четвертым мужем, я уже потерял счет. И она хочет, чтобы Мелисса при­ехала и стала жить с ней.

Дори открыла от удивления рот. Она ничего не зна­ла об этой женщине. До сегодняшнего дня она даже не знала ее имени. Но Дори видела, какую боль и смя­тение вносит эта женщина в жизнь Гевина.

— У нее есть хотя бы малейший шанс добиться этого?

Ее сердце начинало болеть при мысли, что Гевин потеряет дочь и ее заберет женщина, которую он, очевидно, ненавидит.

— Едва ли, но она не перестанет пытаться. — Ге­вин горько усмехнулся. — Она делает это каждый раз, когда рушится ее очередной брак. У нее появляется чувство вины, и ей хочется поиграть роль мамочки некоторое время.

— А что Мелисса чувствует к Дейдре? Она когда-нибудь видится с ней?

Она не хотела влезать не в свое дело и не желала, чтобы он делился с ней тем, что ему неловко рас­сказывать. Но сама мысль, что его маленькая девоч­ка попала в такую сложную ситуацию, разрывала ей сердце.

— Мелисса каждое лето проводит с ней около ме­сяца. В прошлом году она позвонила мне спустя три дня после того, как уехала, и умоляла забрать ее до­мой. Тогда Дейдра уже и сама была рада от нее из­бавиться. Я не знаю, что там случилось, но Мелис­са заставила меня пообещать, что я больше никогда не пошлю ее к матери одну.

— Я понимаю, ты огорчен, но судьи не будут слу­шать тебя...

— Я знаю, — прервал он Дори. — Мне просто надо было выплеснуть свое негодование и злость на кого-нибудь. Мы с Мелиссой проходили через это и ранее, и мы сможем вытерпеть и другие причуды Дейдры. Я должен принести тебе извинение за то, как вел себя ранее. — Рука Гевина нежно коснулась ее руки.

— Забудь.

Но она прекрасно понимала: каким-то образом она затронула самые потаенные струны Гевина Пар­кера, и сейчас они были на опасной территории. Их притворство становилось все более заметным с каж­дым разом, когда они видели друг друга. Они были убеждены, что смогут контролировать свои эмоции, но постепенно их замысел разваливался. Все больше и больше Гевин занимал мысли Дори, и она искала все новые и новые причины, чтобы представлять се­бя с ним вместе, хотя и не хотела этого делать. Их план должен был сработать по-другому.

— Ты рассказала мне о Бреде. Я думаю, будет спра­ведливо рассказать тебе о Дейдре.

Дори ощутила радость при этих словах. Но не потому, что Гевин рассказывал о своей бывшей жене. Откровенно говоря, Дори даже не была уверена, что хочет услышать все детали того, как распался его брак. Но сам факт, что Гевин все же решился рассказать ей это, говорил о степени его доверия. Он чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы раскрыть свою глу­бочайшую боль. Как, впрочем, и сама Дори.

— Это не обязательно, — мягко сказала она.

— Будет справедливо, если ты узнаешь. — Он схватил бокал ледяной воды, очевидно забыв, что холод может проникнуть и в его руки. — Я не знаю, с чего начать. Мы поженились молодыми, думаю, даже слишком молодыми. Мы учились на последнем кур­се университета, и я был на вершине мира. Профес­сионалы уже предлагали мне контракты. Я встречал­ся с Дейдрой, как и многие другие парни. Она была из богатой семьи, и ее отец во всем потакал ей, чем избаловал свою дочь. Мне он понравился. Он был отличным парнем, хотя и давал своей дочери слиш­ком многое, но ведь он любил ее. Когда она сказала, что беременна и я — отец ребенка, я предложил по­жениться. В это легко было поверить, потому что, если бы отцом был не я, она сделала бы аборт не за­думываясь. У меня было много ожиданий от брака. Думаю, я даже радовался, что она была беременна. Я хотел стать отцом, ребенок был доказательством моей зрелости и все такое.

Он замолчал и не отрываясь продолжал смотреть на поверхность стола. Дори понимала, как ему, долж­но быть, тяжело, и ее естественным порывом было попросить его закончить рассказ. Ему не обязательно было показывать всю свою боль. Но она все сильнее ощущала, что ему необходимо выговориться, освобо­дить себя от этих мыслей.

— Обычно люди могут назвать момент, когда они почувствовали, что их брак начинает рушиться. А наш пошел по неверной тропе со дня свадьбы. Дейдра не­навидела быть беременной, но, что хуже, я думаю, она ненавидела меня. С того момента, как родилась Мелисса, она не хотела иметь с ней ничего общего. Позже я узнал, что она так сильно возненавидела бе­ременность, что сделала стерилизацию, чтобы у нее никогда больше не было детей. Она даже не сказала мне. Мелисса была поручена няне, а Дейдра неделя­ми ходила по светским мероприятиям, если ты по­нимаешь, о чем я говорю. Я не думаю, что мне не­обходимо рассказывать тебе все подробности.

— Ты прав, не стоит. — Дори говорила тихо, ее голос дрожал.

Она никогда не знала людей подобного типа и ни­как не могла представить женщину, которая может быть настолько эгоистичной, что ставит удовольствия выше потребностей своего собственного ребенка.

— Я пытался спасти наш брак. Скорее для ее отца, чем для нее. Но после того как он умер, я не мог боль­ше притворяться. Тогда она не хотела опекунства над Мелиссой, и сейчас я не собираюсь отдавать ей свою дочь.

— Как давно это было?

— Мелиссе было три, когда мы развелись.

Три! Сердце Дори обливалось кровью за этого ре­бенка, который никогда не испытывал материнской любви.

— Я подумал, что тебе лучше знать это, — закон­чил он.

— Спасибо, что рассказал мне.

Гевин инстинктивно пришел именно к ней со своими сомнением и беспокойством. Он тянулся к ней, однако сначала он делал это неохотно. Но он поло­жил начало, и Дори была убеждена — это начало бы­ло для них правильным.

На этой неделе Дори видела Гевина еще два раза. Они ходили в кино вечером в среду, сидели на за­днем ряду и спорили о попкорне. Казалось, то, что он рассказал Дори о Дейдре, освободило его. В пят­ницу он вновь позвонил ей на работу, и они встретились за ленчем в том же ресторане, куда они хо­дили в понедельник. Гевин сказал ей, что в выход­ные его не будет, он будет комментировать игру.

К следующему понедельнику Дори забеспокоилась. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы со­средоточиться на работе, поэтому она задумалась, не начала ли влюбляться в Гевина. Но не может же это случиться так быстро! Отклик ее тела на его прикос­новения был приятным сюрпризом. Но прошли годы с того момента, как мужчина держал ее в своих руках подобным образом, поэтому Дори более или менее ожидала подобной реакции. Эмоциональный же от­клик поразил ее до глубины души. Она беспокоилась о нем. Думала только о нем. У них были проблемы, серьезные проблемы. Но Гевин не видел их. Если они будут реагировать разумно, тогда первый шаг должна будет сделать она.

Мысли Дори все еще путались, когда она оста­новилась у футбольного поля, чтобы забрать Денни. Она въехала на парковку и пошла через газон к по­лю. Мальчишки дурачились и играли. Она остано­вилась у боковой линии игрового поля и заулыба­лась, когда увидела Денни, пробивающего путь че­рез защитников.

— Вы ведь мама Денни?

Дори обратила свое внимание на худого, долго­вязого мужчину, стоящего рядом с ней. Она узнала его — это был отец Джона Шеффера. Джон и Денни недавно стали лучшими друзьями и проводили ве­чера друг у друга дома два или три раза после того, как начался учебный год. Как она поняла, родители Джона жили раздельно.

— Да, а вы отец Джона?

— Верно. — Он скрестил руки и кивнул в сторону мальчишек, которые бегали туда-сюда по полю. — Денни хороший игрок.

— Спасибо, ваш Джон тоже.

— Да. Я очень горжусь им.

Разговор не клеился, и Дори чувствовала легкое неудобство.

— Надеюсь, вы не подумаете, что я слишком на­хален, но вы не подавали объявления в газету?

— Ну, на самом деле это сделал Денни. — Дори чувствовала, как краска заливает ее лицо.

— Я, честно говоря, думал, что это возможно. — Он засмеялся и протянул руку. — Меня зовут Том, между прочим.

Дори немного смущенно пожала ему руку.

— Дори, — представилась она.

— Я прочитал объявление и подумывал позвонить. Я надеялся, что мы сойдемся с Полой, но, как оказа­лось, этого не происходит. И я был так одинок, что думал связаться с вами.

— Как вы узнали, что это мой номер?

— Я не знал, — быстро объяснил он. — Я записал его на бумажке и положил рядом с телефоном. Джон проводил прошлые выходные со мной и увидел его, а потом спросил, откуда у меня номер Денни.

— О! — Ее лицо вновь залила краска. — Я сме­нила номер с тех пор.

— Кажется, Джон упоминал о чем-то таком. Зна­чит, Денни подал объявление?

— Он все сделал сам. И впервые в своей жизни я пожалела, что я мать. — Ее голос невольно повы­сился при воспоминании о том ужасе.

— И вы получили много звонков?

Он говорил так серьезно, что Дори заставила себя не улыбаться.

— Вы даже представить себе не можете, сколько человек позвонили мне в тот же вечер.

— Так я и думал.

Они вновь оба замолчали.

— Вы развелись с мужем?

Дори показалось, что у Тома четкий взгляд на жизнь и грубоватые манеры. Вопрос, казалось, по­явился из ниоткуда.

— Нет, я вдова.

— Эй, послушайте, мне жаль. Я не хотел навязы­ваться. Это не мое дело.

— Не волнуйтесь, — мягко сказала ему Дори. Том казался не таким, как большинство мужчин, которых она знала. Он, очевидно, был трудягой, от­крытым и немного грубоватым человеком. Дори была уверена, что он до сих пор влюблен в свою жену, и она надеялась, что они сойдутся вновь.

— Джон и Денни хорошие друзья?

— Они определенно часто видятся.

— Вы можете допустить более близкое общение? — спросил он, даже не подняв глаз от поля.

— Что вы имеете в виду?

— Могу я пригласить вас и Денни на обед с Джо­ном и со мной?

Он выглядел неуклюже, как подросток, пригла­шающий девочку на свидание в первый раз. Дори сначала хотела было вежливо отказать. Она ни в коем случае не желала заменить мать Джона. С другой стороны, Дори необходимо было разобраться в сво­их чувствах к Гевину и встретиться с кем-нибудь еще. Это должно было помочь.

— Да, с удовольствием. Спасибо.

— Вам большое спасибо. — Улыбка, которой он одарил ее, была такой яркой, что могла поспорить с уличными огнями.

Глава 6

— Мам, — говорил Денни, следуя за ней в ванную и неистово размахивая рукой перед лицом, пока она ловко наносила лак для волос.

— Что? — раздраженно спросила Дори.

Она спорила с сыном с той минуты, как он узнал, что она собирается пойти на встречу с Томом Шеффером.

— Мистер Паркер может позвонить.

— Я знаю, но, скорее всего, этого не произойдет.

Последний раз Дори видела Гевина в понедельник на ленче. Если он ожидал, что она будет сидеть и ждать его звонка, тогда он очень удивится. Но рас­серженный взгляд Денни и его демонстративно скре­щенные на груди руки заставили ее засомневаться.

— Если он позвонит, скажи, что я ушла и пере­звоню, когда вернусь.

— Но я думал, ты и мистер Паркер хорошие дру­зья... действительно хорошие друзья. Ты даже цело­валась с ним!

— Так и есть, — ответила она, делая вид, что ей все равно.

Она подобрала выпавшие пряди и повернулась, чтобы посмотреть на себя в зеркало. С раздражен­ным вздохом она втянула живот и начала раздумы­вать, как долго сможет обойтись без дыхания.

— Мам, — вновь запротестовал Денни. — Мне это не нравится, и я не думаю, что это понравится мистеру Паркеру.

— Ему будет все равно, — сказала она уверенно.

Денни считал, что если она собирается пойти от­дохнуть вечером, то это обязательно должно быть «жаркое свидание». Но это не так. Том пригласил ее после их ужина с мальчиками, и Дори приняла его приглашение, потому что понимала, ему нужен лишь человек, который выслушает его и посочув­ствует. Он был одинок и все еще любил свою жену, но Денни не понял бы этого, поэтому она и не пы­талась объяснить.

— Если вы такие хорошие друзья с мистером Пар­кером, как ты можешь использовать духи для папы Джона?

— Милый, мамы иногда делают это и без особых причин.

— Но ты ведешь себя так, будто этот вечер осо­бенный. Ты идешь куда-то с мистером Шеффером.

Дори положила руки на плечи сына и вниматель­но посмотрела на него. Он явно был недоволен, а в его голубых глазах мелькало напряжение.

— Тебе не нравится мистер Шеффер?

— Думаю, он нормальный.

— Но мне казалось, ты хорошо провел время, ког­да мы ездили к ним на ужин в понедельник.

— Это другое. С вами были мы с Джоном.

Дори знала, что Денни ужасно не нравится, что девушка из старших классов придет посидеть с ним. Он был в таком неудобном возрасте — слишком мал, чтобы оставлять его совсем одного, особенно на вечер, но достаточно вырос, чтобы отказываться от няни, особенно когда она была одной из его со­седей.

— Я рано приду домой, возможно, даже до того, как ты ляжешь спать, — пообещала Дори, взъеро­шивая его волосы.

— Но почему ты идешь туда, мам? — Денни не­терпеливо убрал ее руку. — Вот этого я не понимаю.

Дори не знала, как она может объяснить то, что и сама не совсем осознает. Она беспокоилась, что ее чувства к Гевину могут стать слишком сильны­ми. Том был страховкой. С ним не было страха, что она влюбится или ей причинят боль. Ведь каждый раз, когда она видела Гевина, ее чувства станови­лись все более запутанными. Она беспокоилась за него и Мелиссу. Что касается Гевина, в ту же ми­нуту, как он узнает, что она влюбилась в него, их отношениям придет конец. Он ясно дал ей понять, что не хочет никаких настоящих отношений. У него не было планов на повторную женитьбу, и, если она проявит какую-нибудь эмоциональную привязан­ность, он не замедлит отклонить ее так же, как и все остальные. О, она, возможно, может держаться за него какое-то время, как пыталась Лейни. Но Гевин не из тех, кого можно легко обмануть, да Дори и сама не была дурочкой.

Послышался дверной звонок, и в дом со стопкой книг вошла шестнадцатилетняя девочка, которая жила через улицу от них.

— Здравствуйте, миссис Робертсон.

— Привет, Джоди.

Краем глаза Дори заметила, что Денни сидит пе­ред телевизором. Его равнодушие не обмануло ее. Сын не был счастлив, что она встречается с Томом Шеффером, о чем сообщал ей неоднократно. Дори проигнорировала его и продолжала давать инструк­ции девушке:

— Телефонный номер ресторана на кухне. Я буду не поздно, в девять тридцать, максимум в десять.

Вновь ожил дверной звонок, и на этот раз отреа­гировал Денни. Он открыл дверь для Тома, который признательно улыбнулся, когда увидел Дори.

— Веди себя хорошо, — прошептала Дори и по­целовала сына в щеку.

Он вытер место, в которое она поцеловала, и про­верил ладонь — нет ли следов губной помады.

— Хорошо, — согласился он с легкой грустной улыбкой, рассчитанной на то, что на сердце мате­ри станет тяжело. — Но я не лягу, пока ты не при­дешь.

Он кинул на нее жалостливый взгляд потерянно­го щенка, его глаза кричали о несправедливости — ведь его оставляют на ненадежное попечение шест­надцатилетней девчонки. Ударение, конечно, дела­лось на слове «девчонка».

Если бы Дори тотчас же не ушла после разыгран­ной сцены, он, возможно, и победил бы в их мол­чаливой схватке, а она не могла допустить этого.

— Мы поговорим, когда я вернусь, — пообещала она.

Том, одетый в костюм, положил руку ей на та­лию, когда они выходили из дому.

— Какие-то проблемы с Денни?

Дори кинула внимательный взгляд через плечо. Она чувствовала себя виноватой и подавленной, хотя для этого не было причин. Сейчас она по­няла, каким образом Мелисса заставила Гевина чувствовать себя виноватым после того, как он пошел на встречу с Лейни. Неудивительно, что он был расстроен на следующий день. Никто из них не привык к подобному контролю со стороны де­тей. И ей это нравилось ничуть не больше, чем Гевину.

— Денни не рад, что с ним няня, — ответила она Тому, открыв ему лишь часть правды.

После такого ужасного пролога Дори подозре­вала, что результат вечера будет предрешен еще до его начала. Они поужинали и поговорили за кофе, по разговор продвигался с трудом, и, когда часы показали девять, Дори заставила себя не смотреть каждые пять минут на время. По дороге домой она почувствовала необходимость извиниться.

— Мне правда очень жаль...

Она замолчала, затем вспомнила, как часто ис­пользовала это слово Мелисса, и громко рассмея­лась.

— Что смешного? — Том, сбитый с толку, посмо­трел на нее.

— Это длинная история. У моего друга есть дочь, которая вставляет «правда» через каждое слово. И я поняла, что секунду назад сделала то же самое и...

— И тебе показалось, что это смешно.

— Точно.

Она все еще улыбалась, когда Том повернул на ее улицу. Ее лицо напряглось, и улыбка исчезла, когда она увидела машину, припаркованную впереди. Ма­шину Гевина. Она сжала руки в кулаки и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успо­коиться. Не надо было даже говорить, какого рода столкновение ожидает ее в доме.

Дори поблагодарила Тома за ужин так вежливо, как только могла, и извинилась за то, что не при­глашает его на кофе. Когда она открыла входную дверь, ее взгляд встретился с двумя парами осуж­дающих мужских глаз.

— Привет, Гевин, — весело сказала Дори. — Твое появление — приятный сюрприз.

— Дори. — Тон его был резким, и она поняла, что он был далеко не рад. — Ты хорошо провела время?

— Просто прекрасно, — солгала она. — Мы по­ехали в греческий ресторан, и мне там было все не­понятно, впрочем, как того и следовало ожидать. Я, наконец, заказала именно то, что советовал офи­циант. — Она выдавила из себя смешок.

Дори не нравилось, что она говорит бессвязно, как виноватая школьница. Рот пересох, в горле ца­рапало.

— Думаю, я пойду спать. — Денни сделал вид, что широко зевает.

— Не так быстро, молодой человек. — Дори оста­новила его.

Наверняка сын спровоцировал эту сцену с Гевином. И самое меньшее, что он мог сделать сейчас, — все объяснить.

— Может, ты хочешь что-то сказать мне?

— Нет. — Денни с необыкновенной заинтересо­ванностью посмотрел на ковер, пока его щеки за­ливала краска.

Дори была убеждена, что ее сын сам позвонил Гевину, но она разберется с этим позже, посадив его на неделю под домашний арест.

— Я поговорю с тобой утром.

— Спокойной ночи, мистер Паркер.

Денни убежал по коридору в свою спальню так быстро, будто он был кроликом, которого неожи­данно освободили из клетки. От ее внимания не ускользнуло то, что он не пожелал ей спокойной ночи. Она повесила пальто в прихожей, и это дало ей минуту, чтобы собраться и принять решение — она пришла к мысли, что будет игнорировать тре­вожный жар, который нагревал ее кровь. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на Гевина, то за­метила язвительную улыбку, изогнувшую уголки его сурового рта.

— Не выгляди такой виноватой, — пробормо­тал он.

— Я и не выгляжу. — Ее щеки загорелись, но она храбро встретила его взгляд.

Дори прошла на кухню и приготовила кофеварку. Гевин последовал за ней, и Дори автоматически до­стала из шкафа две чашки. Повернувшись, она об­локотилась о столешницу и оказалась с ним лицом к лицу.

— Что случилось? Денни позвонил тебе?

— Я думал, у нас есть соглашение.

Дори невольно вздрогнула от резкости, прозву­чавшей в его голосе.

— Так и есть, — спокойно ответила она, наблю­дая за процессом приготовления кофе.

— Тогда не объяснишь мне, зачем ты пошла на встречу с другим мужчиной? И притом с женатым мужчиной.

— Так тебе сказал Денни? Том и Пола не живут вместе. Господи, Гевин, мы даже за руки не держались! — Она намеренно избегала встречаться с его огненным взглядом. И сейчас злилась на себя за то, что приходится все объяснять. — Боже мой, ты сам встречался с Лейни. Я не вижу никакой раз­ницы!

— Я хотя бы чувствовал себя виноватым.

— Я тоже! Лучше?

— Да! — воскликнул он в ответ.

Она развернулась, устав играть мышку, зажатую лапами кота. Дори заметила, что, когда она налива­ла кофе, ее рука дрожала.

— Мы будем ругаться по этому поводу? — спро­сила она, поставив его чашку на стол.

— Это зависит от того, собираешься ли ты встре­чаться с ним еще раз.

Его лицо было невозмутимым, будто он обсуждал вопрос, который не имеет для него никакого значе­ния. Дори поражал уровень его самоконтроля. Жест­кий взгляд, направленный на нее, предостерегал от подтверждения, что она пойдет на свидание с То­мом вновь.

— Я не знаю, — сказала она, сев на стул напротив него. — А это важно?

— Может быть. — Его губы изогнулись в легкой ироничной ухмылке. — Я не горю желанием полу­чить еще один дикий звонок от твоего сына, кото­рый кричит в трубку, что мне срочно надо что-то предпринять.

— Поверь мне, такое не повторится, — произнес­ла Дори.

Она злилась на Денни, а еще больше на себя. Ей следовало догадаться, что Денни предпримет что-то подобное, и продумать меры предосторож­ности.

— Так, значит, ты чувствуешь вину. — Он гово­рил мягким, ленивым тоном, в котором явственно слышалась насмешка.

— Мне это нравится не больше, чем тебе. — Она выдохнула и сложила руки на груди в защитном же­сте. — Я не знаю, Гевин. Может, наше соглашение работает слишком хорошо. До того, как мы опом­нимся, эти двое поженят нас и заставят жить в доме с белой оградкой.

Она нетерпеливо протянула руку к сахарнице и положила пару кусочков себе в кофе.

— Не переживай на этот счет.

— О, конечно же нет... — Она беспомощно махну­ла рукой. — Естественно, тебя это не беспокоит. Мис­тер Футбольный Герой может справиться со всем. Так? Хорошо, ты признался, что Мелисса заставила тебя чувствовать себя гадко, когда ты пошел на сви­дание с Лейни. Денни то же самое проделал со мной. И мне кажется, нам следует аккуратно прервать наше соглашение, пока это возможно.

Хотя Дори и озвучила это предложение, она на­деялась, что Гевин откажется. Ей надо было знать, что влечение было взаимным.

— Ты этого хочешь? — Он умело ударил по Дори ее же оружием.

Со вспышкой раздражения Дори отодвинулась на стуле, быстро встала и подошла к раковине, куда по­ставила чашку. А затем вздохнула с разочарованием и вновь села за стол.

— Нет, к сожалению, я не хочу этого. Черт, Пар­кер, несмотря на твои заносчивые манеры, я поня­ла, что ты мне нравишься. И это меня чертовски пугает!

— Не говори с таким пафосом. Я — отличный па­рень. Спроси у Денни, если не веришь мне. Но вот если ты находишь привлекательным меня как муж­чину, тогда у нас действительно проблемы. — По­смеиваясь, он лениво поднялся и тоже поставил пу­стую чашку в раковину.

— Не волнуйся, — саркастическим тоном пробор­мотала она, — твоя мужественность пока не ошело­мила меня.

— И это, возможно, лучший выход для нас. Не влюбляйся в меня, Дори, — предупредил он, теперь легкомысленность исчезла из его голоса. — Все за­кончится тем, что я причиню тебе боль.

Ее пульс забился с огромной частотой. Он был прав. Но проблема была в том, что она уже была на полпути. Дори стояла на опасной почве, изо всех сил стараясь загнать свои чувства внутрь.

— Думаю, ты не совсем правильно все понима­ешь, — сухо сказала она. — Я больше беспокоюсь, что ты влюбишься в меня. Я — женщина не твоего типа. Ты рискуешь, Гевин.

Казалось, ее заявление не прибавило ему радо­сти.

— Шансы невелики. Однажды женщина постави­ла меня на колени, и я ни за что не позволю этому повториться.

Дори подавила рвущиеся наружу слова, что на­стоящая женщина никогда не захочет увидеть муж­чину на коленях. Она желает иметь рядом мужчину в роли друга, любовника и наперсника.

— У нас появляется другая проблема, и, думаю, нам необходимо обсудить ее, — продолжил он.

—Что?

Он проигнорировал ее обеспокоенный взгляд и свободно наклонился над столешницей.

— Мы с Мелиссой отправляемся в Сан-Франци­ско на День благодарения. В субботу буду коммен­тировать игру «Золотоискателей из Сан-Франци­ско». Мелисса уже неделю умоляет меня, чтобы вы с Денни поехали с нами.

— Но почему? Это должно быть особое время для вас двоих.

— К сожалению, Мелисса смотрит на это по-другому. Она останется одна в комнате отеля, по­тому что я буду в рубке комментаторов, и не хочу, чтобы она пошла на игру без сопровождения. Но мне не нравится признавать, что моя дочь отлично знает, на какие кнопки нажать, чтобы я чувствовал себя виноватым.

— Я не уверена, Гевин, — заколебалась Дори.

Она планировала провести выходные с роди­телями, но любила Сан-Франциско. Она ездила на Залив, когда была подростком, и всегда хоте­ла вернуться туда. Их поездка была бы неболь­шим отпуском, ведь в этом году у нее пока не было отдыха.

— Мне кажется, — продолжил Гевин, — это даже может пойти нам на пользу. Дети, скорее всего, устанут друг от друга, когда проведут так много вре­мени вместе. Может, после трех-четырех дней они передумают, и их намерения касательно наших от­ношений изменятся.

— Но результат может быть и обратным, — за­спорила Дори, она была настроена куда более скеп­тически.

— Сомневаюсь. Что скажешь?

Искушение было сильным, и ей пришлось закрыть глаза, чтобы побороть желание немедленно сказать «да».

— Дай... дай мне подумать.

— Хорошо, — спокойно ответил он.

— Ты слышал что-нибудь от Дейдры? — спроси­ла Дори, отодвинув стул и сев.

— Нет, и не услышу.

— Как ты можешь быть уверен?

— Поверь, я абсолютно уверен. — Уголки его губ поднялись в грустной улыбке.

Тон, которым он произнес это, заставил кровь До­ри застыть от ужаса. Несомненно, Гевин знал слабо­сти Дейдры и прекрасно понимал, куда ударить свою бывшую жену.

— В этом мире нет ни одной причины, по кото­рой я отдал бы свою дочь ей.

Дори никогда не видела у мужчины взгляд более холодный и суровый.

— Если есть что-то, что я могу сделать... — Она внезапно умолкла.

И что Гевину могло бы потребоваться от нее?

— Ну, вообще-то есть кое-что, — сказал он, про­тивореча ее мыслям. — Я буду комментировать игру в это воскресенье в Канзасе, а это значит, что Мелис­се придется остаться в школе. Она заявляет, что на­ходиться там в субботу и воскресенье хуже всего.

— Она может остаться у нас. Я была бы не про­тив.

Дори не планировала ничего особенного. В суб­боту она пойдет в магазин — надо купить продукты на неделю, а после обеда игра у Денни, но Мелисса с удовольствием понаблюдает.

— Я думаю, что это продлится не дольше одного дня, — сказал ей Гевин. — А если и так, ты будешь слушать о моих достоинствах двадцать четыре часа. Я не могу просить о большем?

— Она может остаться на все выходные, — ответи­ла Дори. — Может, тебе прямо сказать, что мы долж­ны постараться, чтобы наши дети устали от общения друг с другом?

Слова Гевина оказались пророческими. С того са­мого момента, как Дори заехала за Мелиссой в на­чальную школу «Истсайд», девочка не замолкала ни на минуту, постоянно восхваляя безграничные до­стоинства отца.

— А вы знаете, что у папы целая комната призов, которые он выиграл, когда занимался спортом?

— Супер, — ответил Денни. Его голос был неесте­ственно высоким. — Помнишь наш список, мам? Я ду­маю, важно, чтобы мой новый папа был спортсменом.

— А что еще было в списке? — спросила Мелис­са, а затем внимательно слушала, когда Денни рас­сказывал о других требованиях.

Затем Мелисса произнесла пространную характе­ристику Гевина, представляя его как идеального отца и превосходного мужа. Однако от внимания Дори не ускользнуло, что Мелисса не упомянула последнее требование — чтобы новый отец Денни любил Дори. Инстинктивно Мелисса поняла, что, сказав это, она вышла бы за рамки. И Дори была благодарна девочке за честность.

Когда Мелисса нахваливала Гевина, Дори при­шлось прикусить язык, чтобы сдержать смех. Если позже представится шанс, она научит детей хитро­стям. А сейчас они были слишком увлечены. Чтобы не выдать свое веселье, она обратила все внимание на огромное количество машин, которые еле дви­гались по мосту. Вечера пятницы были кошмарами для всех загородных жителей.

Разговор прекратился, и, судя по звукам, ко­торые слышались с заднего сиденья, Дори пред­положила, что Денни и Мелисса шепотом что-то яростно обсуждают. Ей показалось, что прозву­чало имя Том, но не обратила на это внимания. После встречи с ним у нее появилось так много проблем, поэтому она сомневалась, что захочет повторить их свидание. Да и Том продолжал на­деяться, что отношения с женой наладятся и они снова съедутся во время праздников. Дори знала, что Джон будет просто счастлив, когда отец вер­нется домой, и она молилась, чтобы жена Тома хотела того же.

После субботнего похода по магазинам они втро­ем отправились на игру Денни. К удовольствию Ме­лиссы, мальчик забил два гола, и, когда он убегал с поля после завершения матча, его приветствовали как героя. Им повезло, и они вернулись в дом до того, как начался дождь. Дори сделала попкорн, и дети смотрели по телевизору кино.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Дори заканчивала мыть посуду после ужина. Она протянула руку к трубке и посмотрела на Денни и Мелиссу, которые расположились на полу в гости­ной и посвятили все свое внимание игре «Риск».

— Алло, — отсутствующим тоном ответила она.

— Дори, это Гевин. Как дела?

— Хорошо, — сказала она, чувствуя радость от­того, что слышит его голос. — У них была первая ссо­ра, но примирение прошло на удивление быстро.

— Что случилось?

— Мелисса хотела попробовать косметику, и Ден­ни был абсолютно недоволен тем, что она ведет себя как девчонка.

— Ты сказала ему, что придет время, когда он бу­дет ценить девчонок?

— Нет. Он не поверил бы этому, если бы услы­шал это от меня.

Ее рука крепко сжала трубку. Гевин был в тысяче миль от Сиэтла. Услышав его, Дори почувствовала невероятную теплоту. И она поблагодарила Бога за то, что его нет рядом и он не может наблюдать тот эффект, который оказывал на нее.

— Я скажу ему. Мне он поверит.

Денни и правда поверит ему. Если и было что-то неправильное в их отношениях, так это то, что Ден­ни идеализировал Гевина. Однажды Паркер упадет с пьедестала Денни — ни один мужчина не может продолжать дышать на такой высоте, в таком раз­реженном воздухе. Дори лишь надеялась, что, когда это случится, ее сыну не будет больно.

— А ты хорошо проводишь время со своими близ­кими друзьями? — спросила она, опираясь об стену.

— Разве ты не боишься, что со мной в комнате находится женщина? — Он засмеялся, и этот звук родил в ней дрожь удовольствия.

— Нисколько, — честно ответила она. — Если бы так было, ты не бежал бы звонить мне.

— Ты слишком умна, и это тебе помогает, — неж­но упрекнул он ее. Он замолчал, и сердце Дори начало биться с неистовой силой. — Вы ведь поедете в Сан-Франциско с нами?

— Да.

— Вот и хорошо.

Ранее ни одно слово не звучало для Дори так чув­ственно. Она быстро выпрямилась, напуганная си­лой своих эмоций.

— Хочешь поговорить с Мелиссой?

— Как она себя ведет?

— Как и предполагалось.

Гевин засмеялся в ответ:

— Хочешь, чтобы я сказал что-то? — Он, очевид­но, был рад, что поведение дочери в точности соот­ветствует тому, что он говорил.

— Нет. Ведь Денни, несомненно, также будет пе­речислять мои достоинства в течение нескольких ча­сов в следующий раз, когда будет с тобой.

— Я буду ждать этого.

— Готова поспорить, так и есть. — Усмехнувшись, Дори отошла от телефона и позвала Мелиссу, кото­рая прибежала на кухню и схватила трубку.

Захлебываясь от восторга, девочка пересказала от­цу все события дня, а рядом стоял Денни и вырази­тельными жестами подсказывал Мелиссе, что следу­ет рассказать Гевину о голах, которые он забил вече­ром. Наконец Денни представился шанс самому все рассказать. Когда дети закончили разговаривать, До­ри забрала у них трубку.

— Твои уши пока не отвалились?

— Практически. Кстати, я, скорее всего, сяду на ближайший рейс завтра после игры.

Она не видела Гевина с того дня, когда ходила на свидание с Томом. И она всем сердцем желала встретиться с ним еще до того, как они поедут в Сан-Франциско, хотя ей и не нравилось признавать это.

— Хочешь, чтобы мы забрали тебя из аэропорта?

— Если сможешь.

— Хорошо, я постараюсь.

До того, как завершить разговор, Дори записала номер рейса Гевина и время его прибытия.

На следующий день они трое сидели в зоне при­лета в международном аэропорту Сиэтла. Они при­ехали раньше, и Дори заметила, что она слишком ча­сто смотрит на часы, но не потому, что желает знать, который час, а из-за внезапно охватившей ее нервоз­ности. Она чувствовала, что ведет себя практически как влюбленный подросток. Даже выбор одежды ока­зался необычайно сложным — она колебалась между шерстяной юбкой с кожаными сапогами до колен и чем-то менее официальным. В конце концов она вы­брала розовато-лиловые брюки из вельвета и вязаный свитер цвета озимой пшеницы.

— Папин самолет только что приземлился, — ука­зала на табло прилетов Мелисса, вскочив на ноги.

Дори стряхнула воображаемую пыль со свитера и прокляла себя за то, что так рада видеть Гевина до­ма и в безопасности. По бокам от нее стояли дети, и она положила руки на их плечи. Дори заставила губы растянуться в улыбке. Предательский румянец покрыл ее лицо, и она смущенно подняла руку, что­бы откинуть волосы с виска. Гевин появился тре­тьим.

— Папа! — Мелисса нарушила их строй и побе­жала к отцу, сразу кинувшись обнимать его.

Денни стеснительно последовал за ней и протя­нул Гевину руку для пожатия.

— Добро пожаловать обратно, мистер Паркер, — вежливо сказал он.

— Спасибо, Денни. — Гевин пожал руку мальчи­ка, как мужчина, заключающий сделку на миллион долларов.

— Как прошел полет? — сделала шаг вперед Дори, стремясь держать руки по бокам.

Она старалась побороть желание поприветство­вать его так же, как это сделала Мелисса. Его плащ был перекинут через руку, а в другой он нес неболь­шой чемодан. Темные круги под его глазами гово­рили о сильной усталости. Тем не менее Гевин теп­ло ей улыбнулся.

— Полет прошел хорошо.

— Ты, кажется, сказала, что он поцелует ее, — с негодованием прошептал Денни Мелиссе; они сто­яли всего в нескольких футах от Дори и Гевина.

— Здесь слишком много людей... я думаю, — про­бормотала в ответ Мелисса и кинула обвиняющий взгляд на отца.

Подняв бровь, Гевин протянул руку к Дори.

— Нам лучше не расстраивать их, — тихо сказал он. — Или же мы не услышим конца этому всю не­делю.

Протянутая рука — вот и все приглашение, кото­рое требовалось Дори. Никогда в жизни ни один шаг не казался таким большим... и таким коротким. Ге­вин неотрывно удерживал ее взгляд, когда она шаг­нула в укрытие его рук. Его ладонь скользнула на ее затылок, придвигая Дори ближе. Длинные пальцы скользнули в ее волосы, а его рот медленно опустил­ся на ее приоткрытые губы. Расстояние между ними уменьшалось, и Дори закрыла глаза, куда более желая этого, чем у нее было на это прав. Ее сердце готово было выскочить из груди, губы внезапно пересохли. Она услышала, как Гевин втянул в себя воздух, когда их губы соприкоснулись.

Казалось, ее руки двигались по собственной во­ле, они скользили по упругим мышцам на его груди и плечах, пока не остановились на его шее. В сле­дующий момент его губы стали твердыми, его при­косновения крепкими и уверенными. Давление его руки на ее затылок заставило Дори подняться на цыпочки, а все ее тело прижалось к его мощному торсу. Звук падающего на пол чемодана Гевина едва ли запечатлелся в ее сознании. И она не стала со­противляться, когда он сомкнул обе руки вокруг нее так сильно, что она едва могла дышать. Все, что она могла ощущать на вкус, осязать, обонять, был Ге­вин. Она чувствовала себя так, будто приехала до­мой после долгого отсутствия. Он целовал ее ранее, но никогда его поцелуй не был таким чувствен­ным — будто произошла вспышка на Солнце, буд­то сотни падающих звезд прокладывали путь по чер­ному небу.

Дори пыталась не сдаться этому изумительному световому шоу, старалась не отдать ему в ответ все то, что было у нее. Она должна была сопротивлять­ся. Иначе Гевин все поймет.

Он сам прервал поцелуй и губами прильнул к ее шее.

— Этот поцелуй должен быть оценен на десят­ку, — неразборчиво пробормотал он.

— Девять, — начала спорить слабым голосом До­ри. — Когда мы дойдем до десяти, значит, у нас воз­никли серьезные неприятности.

— Особенно если мы будем в аэропорту. — Объ­ятие Гевина ослабло, но он легко обвил пальцами ее запястье, подвигая ее ближе к своему боку. — Итак, дети, вы теперь довольны?

— Мистер Паркер, вы уронили чемодан. — Ден­ни поднял его и сейчас протягивал Паркеру, кидая ликующие взгляды на Мелиссу.

— Да, — сказал Гевин, забирая чемодан. — Спа­сибо, что подобрал.

— Дори поставила жаркое в духовку на тот слу­чай, если ты захочешь поесть. Я рассказала ей, как сильно ты умираешь с голоду, когда возвращаешься домой из таких поездок.

— Мелисса, твой отец устал. Я буду ждать вас на ужин в другой раз.

— Я ценю это, — сказал Гевин Дори, его взгляд нежно ласкал ее. — Я не спал последние тридцать часов.

Легкая невольная улыбка заставила уголки губ Дори приподняться. Она была замужем за Бредом достаточно долго и понимала, как мужчины дума­ют и что делают вдали от дома. Глаза Гевина бы­стро потемнели, будто он ожидал саркастичную реплику.

— И никаких комментариев?

— Никаких комментариев, — радостным эхом отозвалась она.

— Ты не беспокоишься, с кем я был?

— Я знаю или, по крайней мере, думаю, что знаю, — поправилась она.

Гевин немного помедлил, в его глазах отражалось недоверие.

— Думаешь, что знаешь? — спросил он.

— Конечно, не точно, но у меня есть одна пре­восходная догадка.

— Я должен это услышать. — Его пальцы обви­лись вокруг ее запястья. — Итак...

И Денни и Мелисса выглядели обеспокоенными. Они были разочарованы тем, что Дори не показы­вала никаких признаков ревности. Очевидно, дети думали, что Гевин был с другой женщиной. Дори же сомневалась в этом. Случись это — он не стал бы выставлять все напоказ.

И тем более не стал бы упоминать о встрече с жен­щиной при детях.

— Я просто подумала, что ты был с какими-то футбольными друзьями, пил пиво, грыз крекеры и играл в покер.

Самодовольное выражение медленно покидало его лицо, а вместо него появилась озадаченность, кото­рая свела его брови вместе.

— Именно это я и делал.

— Гевин, в самом деле, не так трудно было до­гадаться. — Она не могла скрыть гордость от верной догадки. — Мне тридцать лет, а кроме того, я была замужем. И знаю, чего ждать от мужчин.

— И что все мужчины одинаковые? — усмехнул­ся он.

— Нет, — ответила Дори, безнадежно стараясь сохранить невозмутимый вид. — Но я начинаю узнавать тебя. Когда ты перестанешь спрашивать меня, беспокоюсь ли я, с кем ты был, тогда я начну вол­новаться.

— Ты думаешь, что так умна?

— Нет, — покачала головой она. — Мужчин я могу понять. А вот дети ставят меня в тупик.

Они шли по главному вестибюлю. Мелисса и Ден­ни бежали впереди.

— С ними были проблемы в выходные? — Гевин кивнул в сторону двоих детей.

— Ничего такого, с чем я не могла бы справиться.

— Почему-то мне кажется, что существует очень мало вещей, с которыми ты не смогла бы справиться.

Засмущавшись, Дори отвела взгляд. Она не пони­мала так многого, и так многое пугало ее. А главный объект ее страхов шел рядом с ней, держа ее так, буд­то между ними это была самая обычная вещь. Так, будто он намеревался ее держать в течение всей жиз­ни. Но она не была легковерной, и ее нелегко было одурачить.

Глава 7

Колокольчик вагона канатной дороги зазвонил, когда Дори, Мелисса, Денни и Гевин отошли в сто­рону. Низко лежащий туман медленно рассеивался под яркими лучами раннего солнца.

— Когда мы поедем на площадь Гираделли? — хо­тела знать Мелисса. — Я люблю шоколад.

— Я тоже, — с энтузиазмом проговорил Денни.

— Скоро, — пообещал Гевин, — но я сказал До­ри, что мы увидим сначала Рыбачью пристань.

— Простите, дети.

Хотя Дори и извинилась, в ее голосе не было ис­креннего сожаления. Красивый город на реке Сент-Фрэнсис был единственным местом, которое она помнила. Крутые, узкие улицы, ярко раскрашенные дома, построенные в Викторианскую эпоху, залив Сан-Франциско и мост Золотые Ворота. Дори со­мневалась, что она когда-нибудь устанет от изяще­ства и красоты этого великолепного места.

Они приехали в День благодарения и сразу от­правились в роскошный отель в центре города. Ге­вин заказал большой номер с двумя спальнями, ко­торые были соединены огромной центральной ком­натой. После неспешного ужина с индейкой и со всем, что к ней положено, они отправились в спаль­ни — Гевин и Денни в одну, а Дори и Мелисса в другую. На следующее утро все они хотели обсле­довать город.

Весь день они обозревали парк Золотые Ворота, спускались по известной изогнутой Ломбард-стрит и гуляли по Рыбачьей пристани, а после вернулись в свой номер в отеле.

Мелисса села в кресло с подголовником и потер­ла уставшие ноги.

— У меня огромное количество волдырей, — гром­ко пожаловалась она. — Я не думаю, что когда-ни­будь в своей жизни ходила так много. И сейчас нет ничего, чего бы я хотела больше, чем немного по­смотреть телевизор, а потом отправиться прямо в кровать.

Мелисса наигранно вздохнула и посмотрела на Денни, но в ответ она получила лишь безучастный взгляд. Не услышав от него мгновенного ответа, Ме­лисса что-то прошипела ему — Дори не смогла разо­брать слов, — а затем локтем пихнула его под ребра.

— О! Я тоже, — быстро согласился Денни. — Я хочу лишь спать.

— Вы двое должны продолжить без нас, — проговорила Мелисса с мученическим выражением лица. — Мы очень хотели бы присоединиться к вам, но, пожалуй, лучшее, что мы можем сделать, — остаться здесь.

Гевин поймал взгляд Дори и закатил глаза. Она с трудом сдерживала смех. Двое маленьких сводников снова применяли свои трюки.

— Но мы не можем оставить вас одних без ужи­на, — сказала Дори обеспокоенным голосом.

— Я не так уж и голоден. — А вот теперь Денни выглядел не таким уж уверенным.

Он никогда не обходился без ужина, и ей порой казалось, что его аппетит обанкротит ее. Для Денни предложение пойти спать без ужина было равнознач­но огромной жертве.

— Не волнуйтесь о нас, мы закажем ужин в но­мер, — успокоила их Мелисса тоном бывалого пу­тешественника. — А вы идите вдвоем. Мы настаи­ваем. Верно, Денни?

— Верно.

К тому времени, как Дори приняла душ и оде­лась, Денни и Мелисса изучили меню блюд, предо­ставляемых в номера, словно два человека, которые не ели в течение нескольких недель. Казалось, Ге­вин относится спокойно к очевидному плану детей, но Дори не была так уверена. Они провели два за­мечательных дня вместе. Гевин когда-то жил в Сан-Франциско и устроил неповторимый тур для них. Если он надеялся, что Денни и Мелисса устанут друг от друга, его план провалился с треском. Эти двое никогда не проводили время вместе лучше.

Проверив содержимое сумочки, Дори села на край кровати и надела свои дорогие кожаные туфли. За­тем встала и разгладила юбку. Ее пульс был скачущим, и она остановилась, чтобы приложить ладонь к сердцу и сделать глубокий успокаивающий вдох. Дори чувствовала все сразу: холод и жару, возбуж­дение и тревогу. Воспоминание о том, как спокой­на она была перед их первым ужином, только за­ставило ее чувствовать еще большее волнение. Это было в ту ночь, когда они отправились на бои, и она вспоминала, что ей действительно было безраз­лично, во что одеться. За десять минут до того, как Гевин. должен был заехать за ней, она наложила по­следний слой лака на ногти. Сегодня она нервни­чала сильнее всего в жизни. Двадцать раз она пере­думывала и через двадцать минут наконец опреде­лилась. Это простое зеленое платье было ее лучшим, но не самым модным. Гевин привык к женщинам, которые были более опытны и утонченны, чем она. Закрепляя свою уверенность, Дори надела золотые серьги и обновила губную помаду. Ее пальцы сжали край раковины в ванной, она натянула улыбку на сжатые губы и нервно выдохнула. Несомненно, она влюбляется в Гевина Паркера. Ничего не может быть хуже. «Ничего не может быть лучше», — ответило ее сердце.

Когда она вышла в гостиную, Мелисса и Денни растянулись на ковре перед телевизором. Сын ми­молетно взглянул на нее, а потом перевел глаза на экран, а девочка задержала на ней свой взор.

— Вот это да! — воскликнула Мелисса, а затем не­медленно выпрямилась. Ее глаза оценивающе рас­ширились. — Вы...

— Ты очень красива, — закончил за дочь Гевин. Его взгляд обволакивал Дори, медленно блуждал от ее губ до груди и ниже.

— Спасибо.

Голос Дори снизился практически до шепота. Она хотела утонуть в его глазах. Она хотела быть в его ру­ках. Между ними повисло долгое молчание, и Дори отвела взгляд, а ее сердце снова застучало как сумас­шедшее.

— Не волнуйтесь за нас, — успокаивала их Ме­лисса.

— Мы будем внизу, если вам что-нибудь понадо­бится, — пробормотал Гевин, беря Дори за локоть.

— Веди себя хорошо, Денни.

— Ладно, — ответил тот, поднимая взгляд от те­лефона.

— И не покидайте комнату без причины, — пред­упредила Дори.

— А если пожар?

— Ты знаешь, что мы имеем в виду, — ответил за Дори Гевин.

— Не торопитесь вернуться из-за нас, — сказала Мелисса и, лежа на ковре, подставила руку под под­бородок. — Мы с Денни, скорее всего, будем спать еще до того, как закончится шоу.

Гевин открыл дверь, и Дори, обернувшись, улыб­нулась детям:

— Повеселитесь тут без нас.

— Так и будет, — хором ответили они.

После того как закрылась дверь, Дори показа­лось, что она услышала победный крик. Гевин за­смеялся и обнял ее за талию, направляя в сторону лифта.

— Господи, у этих двоих изящества что у слона в посудной лавке!

— Да, все их поступки очевидны.

— Есть немного. Однако в этот раз я не возражаю побыть с тобой наедине.

Его рука погладила ее спину, легко скользя по шелку платья. Его пальцы медленно поднялись вверх и остановились на плече Дори. Его лицо было так близко, что Дори могла чувствовать на своей шее его дыхание. Она не знала, что за игру ведет Гевин, но ее сердце более чем желало уча­ствовать в ней.

Услышав звук приближающегося лифта, Гевин выпрямился. Рука его на спине Дори направила спут­ницу внутрь кабины, и он нажал на кнопку.

Внутри ресторана метрдотель проводил их к на­крытому столику в центре просторного помещения и придержал стул для Дори. Благодарно улыбаясь, она села, взяла меню и внимательно начала изучать предлагаемые блюда. Горло сжал спазм, и, судя по тому, как вели себя ее нервы, Дори сомневалась, что она найдет здесь что-нибудь аппетитное. Практиче­ски сразу же к столу подошел сомелье.

— Здравствуйте, вы мистер Паркер? — спросил он.

— Да. — Гевин поднял глаза от меню. Мужчина щелкнул пальцами, и к их столу было доставлено блестящее серебряное ведерко. В окру­жении льда стояла бутылка французского шампан­ского.

— Я не заказывал. — Его брови недоуменно под­нялись.

— Да, сэр. Это комплимент от Мелиссы и Денни из комнаты номер 1423.

Он умело вытащил бутылку из ведерка и протя­нул Гевину для ознакомления. Прочитав этикетку, он вскинул брови.

— Прекрасный выбор, — пробормотал Паркер.

— Несомненно, — ответил ему сомелье.

С поразительной ловкостью он вытащил проб­ку и налил немного в бокал Гевина. Получив одо­брение от него, мужчина наполнил оба бокала и ушел.

— За Мелиссу и Денни, — поднял бокал для то­ста Гевин.

— За наших детей, — ответила Дори.

И ее реплика приобрела более глубокий смысл, нежели она того хотела.

Шампанское легко скользнуло вниз по горлу и ослабило ее напряжение. Она закрыла глаза и на­сладилась шипучей горечью.

— Оно замечательное, — прошептала она, ставя бокал в сторону. — Откуда Мелисса и Денни уз­нали, что следует заказать такую эксклюзивную марку?

— Они не знали. Я подозреваю, что они просто попросили лучшее из того, что есть в наличии.

— О господи, оно, должно быть, стоит целое со­стояние. — Рука Дори сжала ножку бокала. Она по­чувствовала, как краска заливает ее лицо. — Послу­шай, давай я заплачу половину. Я уверена, Денни имеет к этому непосредственное отношение — он прекрасно знает, что я люблю шампанское. Это — моя самая большая слабость.

— Ты ни за что не заплатишь, — резко ответил он. — Шампанское — подарок, и если ты упомя­нешь об этом еще раз, то оскорбишь меня.

— Но, Гевин, эта бутылка, должно быть, стоит пять сотен долларов, и я не могу...

— Мы будем спорить? — тихо заговорил он.

Дори почувствовала дрожь возбуждения от того взгляда, который он бросил на нее.

— Нет, — наконец ответила она. — Я соглашусь не спорить, но это будет против моего желания.

— У тебя есть другие слабости, о которых я не знаю? — вкрадчиво спросил Гевин.

Дори изо всей силы старалась сохранить спокой­ствие, поэтому лишь пожала плечами и опустила взгляд к шампанскому.

— Тушенная в воде или в белом вине рыба.

Что-то похожее на улыбку коснулось его губ, ког­да он подал знак официанту и заказал тушеную рыбу «Провансаль», которая готовилась с применением по крайней мере восьми видов морской рыбы. Кро­ме того, Гевин заказал салат из сердцевины пальмы. Забрав у них меню, официант покинул их столик, и вскоре после этого к столу вернулся сомелье, чтобы вновь наполнить бокалы.

Дори расслабилась и положила локти на стол. Шампанское уже ударило ей голову, и она каждой клеточкой своего тела чувствовала жар.

Попробовав тушеную рыбу, она пришла к мысли, что в этом месте это блюдо куда вкусней, чем она пробовала где-либо еще. Вино, которое заказал Ге­вин к еде, было мягким и приятным на вкус.

А после они долго сидели за чашкой крепкого черного кофе, и Гевин свободно говорил о себе в первый раз с того вечера, когда рассказал о своей женитьбе. Он рассказывал о своем посте в компью­терной компании и о длительных командировках, которые приходилось порой совершать. Работа под­ходила ему идеально, потому как предоставляла сво­боду для комментирования игр в течение футбольного сезона. Гевин был совладельцем фирмы, и это давало значительные выгоды, в том числе и свобод­ное время, которое он мог тратить по собственному усмотрению. Паркер говорил о своих целях на бу­дущее, о любви к дочери, рассказывал о мечтах, ко­торые у него были насчет Мелиссы.

Дори никогда не думала, что увидит у Гевина по­добный трогательный взгляд. Его горящий взор был невероятно глубоким и пылким, и в нем можно бы­ло прочитать желание счастья и процветания тому, кого он любит. Он не затрагивал прошлое или те победы, которых он достиг на футбольном поле. И он не сказал ни слова о Дейдре.

Каждая частичка Дори чувствовала Гевина, каж­дый нерв, каждая клеточка. Она никогда не надея­лась, что ее ожидает подобная близость с каким-либо мужчиной. Она видела в нем нежность и ра­нимость — те чувства, которые он так редко про­являл.

К ним приблизился официант с кофеваркой, но Дори покачала головой. Гевин взглянул на часы и спросил:

— Пойдем обратно в номер? Нас не было всего два часа.

Она чувствовала, что сегодня ночью для нее нет безопасного места, только не в том случае, если она будет рядом с Гевином. Она хотела быть в его объ­ятиях так сильно, что практически жаждала его при­косновения. Дори искала причину, чтобы остаться.

— Они будут ужасно разочарованы, если мы вер­немся так рано.

— В холле играет какая-то группа, — ответил он. — Хочешь потанцевать?

— Да. Я с удовольствием. — Ее голос слегка дро­жал.

Гевин не стал искать столик, когда они вошли в холл. Звучала мягкая, мелодичная баллада, и он по­вел ее прямо на площадку для танцев и там повер­нул к себе лицом.

Дори глубоко вдохнула. Она положила ладонь на его шею и прижала голову к твердой линии его под­бородка. Их тела были так близко, что Дори могла чувствовать неровный ритм его сердца, но она по­нимала, что и ее собственный пульс буквально за­шкаливал. Они делали лишь вид, что танцуют, держа друг друга так тесно, что казалось, в течение несколь­ких секунд было невозможно дышать. Втянув воздух в легкие, Дори закрыла глаза и отдалась на волю пол­ноты ощущений, которые волной нахлынули на нее. Неделями она боролась с чувствами к Гевину. Она не хотела влюбляться в него. Сейчас за несколько ко­ротких минут, которые прошли с того момента, как он взял ее руки в свои, Дори осознала, что уже слиш­ком поздно. Она любила его. Целиком и полностью. Но признание в своих чувствах лишь напугает его. Ее интуиция кричала, что Гевин не готов к принятию ее любви или же к признанию своей собственной. Если сейчас последовать за этой пока еще маленькой ис­коркой, то можно ее затушить еще до того, как поя­вился бы шанс раздуть ее до огромного пламени.

— Дори. — В его голосе звучали необузданные эмоции, которые растопили ее сердце. — Давай уй­дем отсюда.

— Давай, — прошептала она в ответ.

Гевин повел ее к выходу из холла, а затем по за­полненному людьми вестибюлю. Он на мгновение помедлил, очевидно никак не решаясь, куда им сле­дует пойти.

— Дети будут в кроватях, — напомнила ему мяг­ко Дори.

Лифт был пуст, и, как только тяжелые двери за­крылись, Гевин обвил ее тело своими руками. Она так сильно желала его поцелуя! Дори улыбнулась и смело посмотрела на него. Она увидела, что его гла­за потемнели от страсти. Потянувшись к нему, она встретила губы, устремившиеся к ней со всей жаж­дой, что пробудилась в этот вечер. Гевин целовал ее с глубокой нежностью до тех пор, пока они оба не стали задыхаться, а затем лифт остановился.

Глубоко вздохнув, Гевин усилил объятие, придви­гая Дори еще ближе.

— Если ты будешь целовать меня так каждый раз, когда мы заходим в лифт, мы никогда отсюда не убе­ремся.

— Этого я и боюсь, — пробормотала она и вни­мательно посмотрела ему в глаза.

Он долгое время молчал, а затем все же произнес:

— Тогда нам необходимо выйти сейчас, пока мы все еще можем.

Его хватка слегка ослабла, когда они выходили из лифта.

Из-под двери их номера не пробивался свет, но Дори сомневалась, что у них будет настоящее уеди­нение. Несомненно, Мелисса и Денни были просто за дверьми спален, стремясь стать свидетелями наи­более интимных подробностей в отношениях их ро­дителей.

Гевин тихо открыл дверь. В комнате было темно, а тот неяркий свет, который пробивался через окно, исходил от яркого серпа луны. Они вошли в номер, и рука Гевина по-прежнему лежала на талии Дори. Он повернулся, закрыл дверь и прижал ее тело к сте­не. Они неотрывно смотрели друг на друга.

— Мне не следует целовать тебя здесь, — хрипло пробормотал он, будто надеясь, что она откажет ему.

Дори не могла найти слов, чтобы отговорить его, — она хотела его всем сердцем. Казалось, время засты­ло. Наконец, Дори очень медленно подняла руки, что­бы погладить его напряженный подбородок. Кончи­ки ее пальцев скользнули в его темные густые воло­сы, она поднялась на цыпочки и нежно накрыла его рот губами. Прикосновение было настолько легким, что их губы едва соприкасались.

Постепенно к активным действиям перешел и Гевин. Он легонько исследовал ее губы, нежно дви­гаясь от одной стороны ее рта до другой. Поцелуй был настолько чувственным, что по телу Дори про­шла дрожь. Вздох удивления сорвался с ее губ, а горло судорожно сжалось. Следом послышался ти­хий стон, когда поцелуй стал невероятно страстным и в нем засквозило желание. Все это было слишком ново и неожиданно. Она думала, что эти чувства, эти ощущения умерли вместе с Бредом. Но сейчас она хотела Гевина и не смогла бы остановить его, даже если бы он поднял ее на руки и понес в спаль­ню. И эта мысль шокировала ее.

Он поглаживал изгибы ее плеч и начал играть с ее губами, делая небольшие, чувственные укусы. Паль­цы Гевина запутались в ее волосах, и он скользнул ртом по ее щеке, к глазам, носу и слегка коснулся ее подбородка. Она чувствовала, что его бросает в жар. Необходимость испытать интимные прикосновения его рук и губ волной поднималась в ней. Но он сдер­живал себя, и ей казалось, что для этого Гевин при­лагает огромные усилия.

— Если ты оценишь этот поцелуй на десятку, тог­да у нас серьезные проблемы, — пробормотал он, приблизив губы к ее уху.

— У нас действительно серьезные неприятности.

— Я тоже так думаю, — прошептал он, но не ра­зомкнул объятия.

— Зная Денни, я бы предположила, что он, возмож­но, фотографирует это небольшое происшествие, — медленно произнесла Дори, чувствуя, как по ее телу разливается восхитительная слабость.

— И, зная Мелиссу, я бы сказал, что именно она одолжила ему камеру.

Постепенно его объятия ослабли.

— Думаешь, они действительно попытаются шан­тажировать нас? — спросила она, надеясь закончить вечер на более светлой нотке.

— Сомневаюсь, — прошептал Гевин. — В любом случае у меня отличная защита. Я думаю, мы можем списать это на счет шампанского и отличной еды. Согласна?

Нет, она не была согласна! Но Дори все же про­молчала. Она знала, что новое сильное чувство меж­ду ними появилось с того момента, как они сели на самолет в Сиэтле. Гевин хотел остаться с ней наеди­не этим вечером, так же как и она желала остаться с ним. Их поцелуй был естественным следствием поя­вившегося желания.

Она пришла к выводу, что правильней будет не солгать, а промолчать. Поэтому, притворившись, что широко зевает, Дори пробормотала:

— Мне следует подумать о сне. Был долгий день.

— Да, — согласился Гевин слишком быстро. — И завтрашний день будет точно таким же.

Они разделились в середине гостиной, расходясь в противоположные стороны по своим комнатам. Дори разделась в темноте, не желая разбудить Ме­лиссу — если, конечно, та спала. Даже если девочка и бодрствовала, Дори не желала отвечать на ее на­верняка многочисленные вопросы. Аккуратно при­поднимая покрывало, она скользнула на свою кро­вать и легла в удобную позу. Она наблюдала, как на противоположной стене играли колеблющиеся тени. Сомнения и обвинения измучили ее. Гевин списал их всепоглощающее влечение на шампанское. И что, интересно, он скажет, если подобное повторится? А это обязательно повторится — они зашли слиш­ком далеко, чтобы повернуть назад.

На следующий день Мелисса, Денни и Дори си­дели перед телевизором и смотрели игру «Золото­искателей из Сан-Франциско». Дори не особо интересовалась футболом и знала о нем слишком мало. Но она никогда ранее не смотрела игру, которую комментирует Гевин. Сейчас Дори гордо и внимательно слушала его комментарии, в первый раз оце­нив его мастерство в спорте. Партнером Гевина был еще один известный бывший игрок в футбол, и они легко обменивались остротами и шутками. В пере­рыве камера показывала двоих мужчин, сидящих в комментаторской будке. Гевин держал в руках блок­нот с надписью, которая гласила: «Привет, Мелисса и Денни».

Дети очень обрадовались, и Дори со счастливой улыбкой наблюдала за ними. Эти выходные, которые продлились четыре прекрасных дня, она не за­будет никогда. Все было просто идеально, возмож­но, даже слишком идеально.

Гевин вернулся в отель спустя несколько ча­сов после того, как закончилась игра. Его ши­рокие плечи были слегка ссутулены, и он рукой тер глаза. Гевин избегал смотреть на Дори, ког­да приветствовал детей, а затем тяжело упал на стул.

— Вы были великолепны! — прокричал Денни с беззастенчивым энтузиазмом.

— Да, пап. — Гордость в голосе Мелиссы была очевидна.

— Вы говорите так только потому, что «Золото­искатели из Сан-Франциско» выиграли, а вы оба болели за них. — Улыбка на губах Гевина никоим образом не маскировала его воспаленные глаза.

— Гевин, принести тебе что-нибудь? — тихо пред­ложила Дори, вытаскивая стул напротив него. — Ты выглядишь усталым.

— Так и есть.

Их взгляды встретились в первый раз с того мо­мента, как он вернулся. Выражение, которое вне­запно появилось в его глазах, заставило ее задер­жать дыхание, но так же быстро невидимые ставни захлопнулись, и он без слов отвернулся:

— Нет, спасибо, мне ничего не надо.

Тон, которым он произнес эти слова, заставил ее задуматься, может, он имел в виду ее саму. Сегодня утром он был холоден и собран, но Дори списала его поведение на футбольный матч. Он действитель­но был погружен в свои мысли. Она не ожидала, что он обнимет ее, и поэтому не разочаровалась, когда этого не произошло. Или в этом, по крайней мере, Дори убедила себя.

— Мы с Денни знали, что ты вернешься усталым после матча, и заказали пиццу, — проговорила Ме­лисса, садясь на ковер у ног Гевина. — Поэтому вы можете пойти с Дори куда-нибудь сегодня и побыть одни.

Легкое ударение, которое она сделала на послед­нем слове, заставило Дори покраснеть. Она откры­ла рот, чтобы запротестовать, а затем также поспе­шила его закрыть. Дори определенно не была гото­ва для повторения вчерашнего представления, но она хотела услышать, какие слова скажет Гевин. Они посмотрели друг на друга, и глаза Гевина немного сузились — он предоставил ей право принять или отвергнуть предложение.

— Нет, — быстро ответила Дори, ее голос был тихим. — Я уверена, твой отец слишком устал. Мы все поедим пиццу.

— Хорошо. — Мелисса вскочила на ноги, решив согласиться со словами Дори. — Мы с Денни схо­дим за ней. Пиццерия в нескольких кварталах от отеля.

— Я пойду с вами, — сказала Дори, не желая, чтобы дети ходили по улицам после наступления темноты.

Ее остановила рука, Дори повернулась и обнару­жила, что Гевин внимательно изучает ее лицо. Его губы саркастически скривились, а выражение глаз бросало ее в озноб.

— В чем дело? — спросил он.

Дори проницательно посмотрела на него, думая о скрытом смысле в его вопросе.

— Ни в чем, — вежливо и спокойно ответила она. — Ты ведь не хотел никуда идти?

— Нет.

— Тогда почему ты смотришь на меня так, будто я совершила какое-то серьезное преступление? — Дори склонила голову слегка набок, не понимая тех изменений, которые произошли в нем.

— Ты злишься, потому что я не написал на блок­ноте рядом с детскими именами твое?

— Конечно нет! — Рот Дори открылся от удивле­ния. — Это же сумасшествие.

Гевин же не мог поверить, что такая банальная вещь может обеспокоить ее? Но очевидно, он так считал. Он отпустил ее руку и откинулся на стуле.

— Все женщины одинаковые. Ты хочешь внима­ния. Так?

— Ты не прав!

Она сделала шаг назад, застыв от его резкости. Дори не имела ни малейшего представления о том, как вести себя с Гевином, когда он в таком настро­ении. И, судя по упрямому выражению его лица, не стоило ожидать, что это изменится в скором вре­мени.

Мысли Дори были пророческими. Гевин, каза­лось, замкнулся и был необычайно тих во время по­лета домой на следующее утро. Он не звонил ей в течение следующих дней. На протяжении несколь­ких последних месяцев он звонил ей дважды, а ино­гда и трижды в неделю. А сейчас — молчание. Она не могла лгать самой себе — она ждет его звонка, а это делало ситуацию еще хуже. Ее собственная ре­акция разозлила ее сильнее, чем молчание Гевина. И все же Дори думала, что понимает, почему он не снизывается с ней. Кроме того, она пришла к выводу, что и ей не следует звонить ему. Может, Гевин и ожидал, что Дори сделает это, может, даже хотел этого. Но Дори не желала. Она просто не мог­ла. Гевин боролся со своими чувствами к ней. Он знал: то, что случилось между ними в тот вечер в Сан-Франциско, нельзя списать на шампанское, и это напугало его. Он не мог видеть ее, боялся того, что скажет или сделает. Было куда проще сфабри­ковать обиду в чем-то, обвинить ее.

Утром в пятницу, после недели тишины, Дори сидела за своим столом, уставившись в простран­ство.

— Вы с Гевином встречаетесь в выходные? — спросила Сенди, насмешливо подняв аккуратную бровь.

— Не в эти. — Дори наконец обратила свое вни­мание на страховой полис недвижимости, который лежал перед ней.

— Гевин комментирует еще одну игру?

— Я не знаю, — ответила она, не меняя выраже­ния лица.

— Вы поругались или случилось еще что-то по­добное?

— Или что-то еще, — сухо пробормотала Дори.

— Дори. — Глаза Сенди стали серьезными. — Ты ведь не разрушила эти отношения? Гевин Паркер — идеален для тебя. Что бы там ни случилось, тебе следует все исправить. Эта рыба слишком богата и кра­сива, чтобы просто выбросить ее. Но и вытаскивать ее надо очень аккуратно.

На кончике ее языка вертелось резкое высказы­вание, но Дори проглотила его. Она ни разу не думала о Гевине как о крупной рыбе, и ей не нравил­ся циничный совет подруги, что надо не забывать о риске потери его. С таким подходом их отношений бы просто не существовало. Никто из них не искал ничего продолжительного, по крайней мере вна­чале.

Настроение Дори не улучшилось к тому моменту, когда она добралась до дома. Зайдя внутрь, она уви­дела, что Денни разлегся на диване — его ноги опи­рались на спинку, а голова касалась пола.

— Привет, мам.

— Привет. — Она говорила и снимала шарф, а затем расстегнула пальто и достала из шкафа ве­шалку.

— Ты не спросишь меня о школе?

— Как дела в школе? — В первый раз за прошед­шие годы ей действительно было все равно.

Куда больше ее интересовала долгая горячая ван­на. Это настроение приводило ее в ярость.

— Хорошо.

— Что хорошего? — Дори закрыла дверь шкафа. Денни сменил положение в пространстве, сел на диван и уставился на нее:

— Сама школа. — Он поднял голову и послал ей растерянный взгляд. — Ты больна?

Правда бывает разной. У нее болело сердце, в котором больше не осталось иллюзий, но зато оно было наполнено сомнениями. Она никогда больше не хотела видеть Гевина Паркера, но все же умира­ла от желания услышать хотя бы слово от него. Что угодно. Ее ободрила бы рождественская открытка, визитка, оставленная на пороге, «письмо счастья». Да что угодно!

— Мне немного нездоровится.

— Хочешь, чтобы я сам сделал ужин?

— Да.

Ее готовность позволить Денни делать на кухне что угодно говорила о том, как жалко она себя чув­ствовала. Сан-Франциско, последний раз, когда...

— Ты хочешь, чтобы я готовил сам? — Денни вновь кинул на нее озадаченный взгляд.

— В морозилке должен быть набор для микроволновки. Можешь взять его.

— А ты?

— Я не голодна. — Дори помедлила немного, а затем направилась в свою комнату.

В этом мире не найдется достаточно шоколада, чтобы помочь ей прожить еще неделю без Гевина.

— Не голодна? Ты, должно быть, действительно нездорова.

Аппетит Дори всегда был хорошим, и Денни пре­красно знал это.

— Должно быть, — мягко ответила она и прошла в ванную.

Неожиданно ей в голову пришла мысль добавить несколько капель масла в воду для ванны. Пока на­биралась вода, она заглянула в комнату, чтобы взять пижаму, выцветший голубой халат с поясом и тол­стые носки. Как раз когда она скользнула в аромат­ную массу пузырей, Денни беспокойно постучал в дверь.

— Уходи, — раздраженно пробормотала она.

— Но, мам... — помедлил ее сын.

— Денни, пожалуйста! — закричала она. — Я пло­хо себя чувствую. Дай мне полежать пару минут, а потом закидывай вопросами.

Она слышала, как он шаркает ногами у двери.

— Послушай, милый, если в банке осталось пе­ченье — оно твое, только не терзай меня тридцать минут. Понял?

Дори знала, что будет чувствовать себя винова­той, но была готова нарушить правила в этот раз, если это принесет мир и покой.

— Ты уверена, мам?

— Денни, я хочу принять горячую ванну, чтобы мне не мешали. Это понятно?

— Хорошо, мам. — Он вновь помедлил.

Дори лежала в ванне до тех пор, пока не исчезли пузырьки и горячая вода не стала едва теплой. «Эта вялость была нелепой», — решила она, слегка под­талкивая затычку большим пальцем. Кончики ее во­лос были мокрыми, после того, как она расчесала волосы, они безвольно повисли возле лица. Халат следовало бы выкинуть уже давно, но сейчас он от­лично соответствовал ее настроению. Носки доста­вали до колен, и она засунула ноги и тапочки в фор­ме кроликов, которые подарил ей Денни два года назад. У тапочек были длинные болтающиеся уши, которые волочились по полу, и розовые мягкие хво­стики, которые щекотали ей щиколотки. Это была самая абсурдная вещь из всего, что у нее имелось.

— Привет, мам... — Денни нахмурился, когда она зашла в гостиную, беспокойство исказило его лицо. — Ты выглядишь ужасно.

Дори не сомневалась в этом, особенно учитывая повисшие волосы, старый халат и тапочки-кро­лики.

— Мистер Паркер никогда не видел тебя такой ужасной.

— И не увидит, так что не беспокойся.

— Но, мам, — громко запротестовал Денни, — он будет здесь с минуты на минуту.

Глава 8

Только на мгновение Дори поддалась панике.

— Он не приедет.

Она ждала всю неделю, когда позвонит Гевин, но ничего не случилось. Сейчас он вот-вот появится на ее пороге, но она не хотела его видеть, не могла встретиться с ним. Только не сейчас, когда она вы­глядит как пугало и ее обуревают противоречивые чувства. В душе она умоляла сына, чтобы он сказал, что на самом деле Гевин не приедет.

— Я уверена, что мистер Паркер позвонил бы сначала.

Ему лучше бы сделать это!

— Он и звонил, мам. — Лицо Денни приобрело невинное выражение.

— Когда? — закричала Дори, ее голос дрожал.

— Пока ты принимала ванну. Я сказал ему, что у тебя был плохой день и ты хочешь полежать в ванне.

— Почему ты не позвал меня? — воскликнула она, на этот раз с осуждением.

Раздался дверной звонок, Дори развернулась и с ужасом посмотрела на дверь. Она схватила сына за плечи, у нее появилось абсурдное желание спрятать­ся за ним.

— Избавься от него, Денни. Понял?

— Но, мам...

— Мне все равно, что тебе придется сказать ему. — Она, должно быть, сошла с ума, раз говорит такое сыну!

От двери продолжали раздаваться короткие, не­терпеливые звонки. До того, как сын или мать смог­ли сделать хотя бы шаг, дверь открылась, и в дом вошел Гевин.

— И почему у вас открыта дверь? — Он нахму­рился, заметив виноватый вид Денни. — Разве ты не знаешь, как это опасно? Кто угодно может...

Его слова превратились в шепот, когда он уста­вился на Дори.

— Кто-нибудь позвонил врачу? Ты выглядишь ужасно.

— Все говорят мне это, — резко сказала она, сжи­мая кулаки.

Всю неделю она умирала от желания услышать хотя бы слово от него, столкнуться с его взглядом — да что угодно! А сейчас он был здесь, и Дори всеми фибрами души желала выкинуть его из дома. Раз­вернувшись, она пошла на кухню.

— Уходи.

Гевин последовал за ней и остановился, приняв такую позу, будто ожидал, что его ждет противо­стояние.

— Мне надо поговорить с тобой.

Дори открыла холодильник и положила на стол упаковку яиц, полностью игнорируя гостя. Она не была голодна, но приготовление ужина поможет ей отвлечь внимание и сконцентрироваться.

— Ты слышала меня? — потребовал ответа Гевин.

— Да, но надеюсь, что, если буду игнорировать тебя, ты уйдешь.

В ту же минуту в кухню зашел Денни, выдвинул стул и сел на него. Его напряженный взгляд пере­бегал от Гевина к Дори, а они оба смотрели на него предостерегающе.

— Вам нужно побыть наедине? Так?

— Верно, — ответил Гевин.

— До того, как уйти, мистер Паркер, я хотел ска­зать вам: мама обычно не выглядит...так плохо.

— Я понимаю это.

— Ну, я беспокоился, потому что...

— Денни, пожалуйста, — прошипела Дори. — Ты приносишь больше вреда, нежели пользы.

Его стул скрипнул по полу, когда он отодвинулся от стола.

— Не волнуйся, я понимаю, — ответил он.

Дори внезапно задалась вопросом, как ее сын мо­жет понимать хоть что-то, когда она сама не имела ни малейшего представления о происходящем. К то­му же она подозревала, Гевин и сам ничего не знал. Она взяла небольшую миску из шкафа и разбила не­сколько яиц об ее край.

— Как прошла неделя? — спросил Гевин.

Дори закрыла глаза и мысленно досчитала до пяти.

— Просто прекрасно.

— Моя тоже.

— Вот и отлично. — Она не смогла скрыть сар­казм в голосе.

— Думаю, ты размышляешь, почему я не зво­нил, — сказал Гевин.

Дори уже знала, но хотела услышать от него.

— Это приходило мне на ум раз или два, — лег­комысленно ответила она, перемешивая яйца с такой силой, что казалось, болтушка вот-вот выплес­нется из миски.

— Дори, господи, может, ты повернешься и по­смотришь на меня?

— Нет!

Влажный локон упал на ее щеку, и она откинула его в сторону.

— Пожалуйста. — Его голос был настолько мяг­ким и нежным, что Дори почувствовала, как ее со­противление тает.

Склонив голову, она недовольно поморщилась, представив саму себя с мокрыми, безжизненными во­лосами, в старом халате и глупых тапочках. Дори по­вернулась к нему, а ее пальцы надавили на столешницу, когда она облокотилась на нее в поисках поддержки.

Гевин встал прямо перед ней и положил руки ей на плечи. И внезапно в голову Дори пришла абсурд­ная мысль, что его обувь была прекрасно начищена. А хуже то, что она была, скорее всего, из кожи — италь­янские, дорогие и просто идеальные туфли. Пальцем он поднял ее подбородок, но ее глаза отказывались встречаться с его глазами.

— Я скучал по тебе всю эту неделю, — прошептал Гевин.

Дори потребовалась вся сила воли, чтобы не об­лизать губы и не раскрыть их для поцелуя. Она уми­рала от желания почувствовать его вкус. Неделя ни­когда не казалась такой длинной.

— Я поднимал трубку сотню раз, чтобы позво­нить тебе, — признался он.

— Но ты этого не сделал.

— Нет. — Он грустно вздохнул и медленно по­качал головой. — Веришь или нет, но я боялся.

— Боялся? — Его неожиданная честность позво­лила ей открыто встретить его взгляд.

— Отношения между нами становятся... более глу­бокими, не думаешь? — Голос Гевина стал громче, когда он вынужден был это признать.

— И не дай бог, у тебя появятся чувства к жен­щине, которой около тридцати. — Она резко вдох­нула. — К женщине, которая вот-вот найдет у себя первую прядь седых волос.

— Дори, это здесь ни при чем.

— Конечно при чем, — сердито заспорила она. — Если ты захочешь вступить с кем-нибудь в связь, то предпочтешь двадцатилетнюю девочку с идеальным телом и безупречной кожей.

— Остановись! — Он слегка потряс ее за плечи. — Да что с тобой?

— Может, эта неделя дала мне время подумать. Может, я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты абсолют­но прав. Ты боишься меня и тех чувств, которые я могу пробудить в тебе, и делаешь это совершенно обоснованно. Я привлекаю тебя, и это рождает в тво­ей душе страх. Если бы не дети в прошлые выход­ные, кто знает, что произошло бы между нами? — Под взглядом его прищуренных глаз она сделала еще один глубокий вздох и продолжила свою тираду: — Не старайся отрицать это, Гевин. Я могу понять некоторые вещи сама — в этом состоит твоя про­блема, когда ты начинаешь встречаться с женщина­ми, чей мозг не скрипит при размышлениях. Я чер­товски хорошо понимаю, что происходит. И я также хорошо знаю, что ты хочешь предложить.

— Сомневаюсь. — Он слегка скривился от до­сады.

— Одно из двух, — храбро продолжила она.

— Даже так?

Он сделал шаг назад, скрестив руки, и обло­котился на кухонную стойку. Его взгляд обжигал, но Дори не обращала никакого внимания на этот жар.

— Либо ты хочешь полностью прекратить этот маскарад сейчас же и предложить никогда вновь не видеть друг друга. Это, однако, оставит тебя с рас­серженной дочерью, которая достаточно упорна, чтобы заставить тебя искать похожее соглашение с другой женщиной. Зная твой образ мыслей, я бы сказала, что ты колебался некоторое время. Но так как ты здесь, скорее всего, решил, что еще одна зре­лая женщина будет для тебя лишь новой пробле­мой. Ты настолько неотразим, что она, скорее всего, влюбится в тебя, — насмешливо произнесла она. — Значит, лучше всего иметь дело с врагом, которого знаешь, — со мной.

— Продолжай. — Он настолько сильно сжал гу­бы, что в уголках появились белые линии.

— Альтернатива под номером два, — продолжила она, передохнув. — И она прямо сейчас, скажу тебе, неприемлема для меня, и я в бешенстве, что ты мог даже подумать об этом.

— Что за ужасное преступление совершил я на этот раз? — спросил он с сильной ноткой сар­казма.

Всю неделю ей приходила в голову мысль о том, что он хочет сделать ей одно предложение. О, он бесспорно откинул подобную идею, но намерение все же было, она готова была поставить всю свою месячную зарплату.

— Ты вот-вот предложишь, чтобы мы отказались от того, что думаем по поводу нравственности, и попробовали брак.

— Поверь мне, — громко засмеялся он, — женить­ба — последняя вещь в моей голове.

— Я знаю это. И если ты помнишь, я сказала «попробовать», а не жениться на самом деле. Ты собирался предложить, чтобы мы с Денни перееха­ли к тебе. Это, конечно, будет испытание — проб­ная поездка, возможно, ты так назвал бы это. Что­бы мы могли посмотреть, как пойдут дела. А когда все станет слишком сложно или окончательно раз­рушится, ты все остановишь. Мой совет: даже не думай мне предлагать подобное. Я никогда не со­глашусь и буду низкого мнения о тебе, если ты все же сделаешь это.

— Еще более низкого, чем сейчас, — закончил он за нее. — Но ты можешь перестать беспокоиться — эта мысль никогда не приходила мне в голову.

Дори, конечно, могла и недооценить его, но со­мневалась в этом.

— Посмотри хорошенько на меня, — сказала она, приспуская халат. — Все, что ты видишь, принад­лежит тебе.

Гевин, может, и не был зол, войдя в ее дом, но теперь он точно ощутил это чувство.

— Я вижу лишь то, что сейчас не может быть и речи о ведении какого-либо здравого разговора с тобой.

— Как ты справедливо заметил, я — не лучшая компания на сегодняшний вечер. — Дори опустила взгляд и судорожно вздохнула. — Я... не хотела на­кидываться на тебя и показывать коготки.

Она знала, что ей следует извиниться, но слова застревали в горле. Дори всей душой желала, чтобы он ушел и она могла бы пострадать в одиночестве.

— Признаю, что видел тебя и в лучшем настрое­нии.

Прошла долгая минута перед тем, как Гевин за­говорил вновь, но Дори прекрасно видела, что те­перь он совладал со своим гневом.

— На Пятой авеню ставят пьесу Саймона. Как думаешь, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы сходить туда завтра вечером?

Приглашение было настолько неожиданным, что она застыла на месте. Казалось, мышцы ее горла парализованы, поэтому она смогла лишь едва за­метно кивнуть.

— Я заеду около семи пятнадцати. Хорошо?

И снова Дори смогла ответить только кивком. Ге­вин повернулся, чтобы уйти, но внезапно останови­лись возле двери:

— Позаботься о себе.

— Я... я так и сделаю, — пробормотала она. Дори услышала, как закрылась входная дверь, и только тогда задрожала от ужаса. Что с ней? Она вела себя с Гевином как сумасшедшая. Она так и не узна­ла, что же он намеревался сказать ей.

Дори продолжала обвинять себя и чувствовать не­уверенность и на следующий день. Возможно, имен­но благодаря этим ощущениям она потратила день­ги на стрижку и укладку. Причем сделала это так, как никогда ранее даже не думала. Дори хотела по­просить стилиста сделать что-нибудь новое и по­трясающее, позволяющее выглядеть ей сексуально и утонченно, а может быть, и стройнее. Но все же решила не делать этого — женщина занималась во­лосами, а не магией.

Дори не могла вспомнить ни одного свидания, которое потребовало бы от нее столько приготов­лений, даже выпускной вечер в школе. Она купила обтягивающий комбинезон с необычным названи­ем: «Рапсодия в фиолетовом». На этикетке было на­писано, что это элегантная, динамичная вещь, соз­данная для свободных духом женщин, а сегодня ве­чером она хотела быть именно такой. Дори еще раз напомнила себе, что люди должны быть щедрыми в рождественское время, а кроме того, она заслу­жила некую щедрость и для себя и вытащила кре­дитку, молясь, чтобы сумма не вышла за пределы ее кредитного лимита.

Оказавшись дома, Дори прошла в спальню и вни­мательно осмотрела только что приобретенную об­новку. Комбинезон был светло-лилового цвета и мяг­ким на ощупь. Его покрой был простым, но, судя по той сумме, которую она выложила, он, должно быть, был сделан из чистого золота. Глубокий треугольный вырез на спине делал этот наряд самым смелым из тех, что составляли ее гардероб.

Дори пораньше отвезла Денни в дом своих роди­телей, поэтому к семи вечера она была полностью одета и готова. До приезда Гевина оставалось время, и она взяла газету, чтобы найти объявление о пред­ставлении, на которое они собираются с Паркером. Он упомянул о комедии, но не сказал, какая именно комедия идет. В газете она нашла афишу на целую страницу, которая оповещала о спектакле «Странная пара». Дори рассмеялась — описание представления подходило им с Гевином просто идеально. Она ни разу не видела более странную пару, чем они сами. Паркер приехал именно в то время, в которое и го­ворил. И когда Дори открыла дверь, он удивленно посмотрел на нее.

— Привет, — сказала она робко, продолжая вы­соко держать голову.

— Здравствуй... — Казалось, Гевин онемел. Он вошел в комнату и ни разу не оторвал от нее взгля­да. — Для женщины, которой уже не двадцать, ты выглядишь отлично.

— Я посчитаю это за комплимент, — ответила До­ри, припоминая вчерашние слова подруги. Она гор­дилась тем, что не попалась на крючок. Любая реак­ция от Гевина была плюсом, а уж положительная сто­ила каждого цента, потраченного на комбинезон. — Ты и сам выглядишь неплохо.

— То же самое говорят мне мои бесчисленные спут­ницы. — Он поправил галстук и подарил ей одну из своих ослепительных улыбок.

Это было еще одно заявление со скрытым смыс­лом, которое лучше всего проигнорировать. Дори взя­ла сумочку в античном стиле, украшенную тысячей мельчайших бусинок. Она понимала, что если сейчас они потратят время на выпивку, то позже у них будут проблемы с нахождением места на парковке.

Гевин немного помедлил, будто ожидая от нее ка­кого-нибудь предложения, но ей внезапно стало не по себе — Дори беспокоилась о дороге к театру, проб­ках и прочей житейской суете.

— Нам, наверное, пора выезжать, — решительно сказала она.

Гевин нахмурился и посмотрел на стенной шкаф в прихожей.

— А пальто? — спросил он.

— Оно мне не нужно, — упрямо ответила Дори.

Женщины ведь не носят «Рапсодию в фиолето­вом» с длинным голубым пальто! Этот комбинезон был создан для тонкой шелковой шали, а никак не для шерсти.

— Дори, не будь смешной! На улице почти мороз. Ты не можешь выйти на улицу без верхней одежды.

— Все будет хорошо, — настаивала она.

— Нет, ты замерзнешь.

Дори неохотно прошла по коридору и открыла дверь стенного шкафа, а затем вытащила зимнее пальто.

— Удовлетворен?

— Да, — раздраженно вздохнул он, засовывая руки глубже в карманы.

Дори подозревала, что он борется со стремлением задушить ее.

— Я разрушаю целостность своего образа, — про­бормотала она недовольно, следуя за ним по направ­лению к двери.

Их места в театре были превосходными, и актеров можно было видеть великолепно. Но Дори с трудом могла сосредоточиться на героях и сюжете. Хотя Гевин и сидел рядом с ней, они казались двумя незна­комцами, если судить по тому вниманию, которое он уделял ей. Паркер не прикасался к ней, не держал за руку и никоим образом не давал понять, что помнит о ее присутствии. Кроме того, когда вокруг них раз­давался смех, его губ не коснулась даже мимолетная улыбка. Его мысли, казалось, витают где-то в другом месте, да и ее внимание было сосредоточено далеко не на постановке.

Во время антракта она поставила себе цель об­ратить на себя его внимание. Ведь она потратила на приготовления столько времени, денег и усилий. И она намеревалась добиться своего.

Ее план был очень коварным. Когда поднялся за­навес для второго акта, Дори положила ногу на ногу и позволила ремешку обуви упасть на пол. Она на­гнулась, чтобы поправить его и притворилась, что нечаянно дотронулась локтем до его колена. Дори поняла, что добилась успеха, когда увидела, как Гевин сам положил ногу на ногу, чтобы избежать по­вторного прикосновения. Вторая часть ее плана со­стояла в том, чтобы положить руку на подлокотник между их сиденьями. До того, как он смог понять хоть что-то, она обвила пальцы вокруг изгиба его локтя. Практически сразу она почувствовала, как на­пряжение покидает его, будто Гевин и сам желал ее прикосновений, даже жаждал их. Но этого ведь не могло быть! Если это то, что он чувствовал, почему он просто не взял ее за руку? Гевина нельзя было назвать робким мужчиной. Его нежелание прика­саться к ней заставило ее сомневаться в своих пред­ставлениях о том, почему он пригласил ее сюда. Когда вчера Гевин признался в том, что он напуган, его чувства не были преувеличены. Должно быть, открытие и без того было трудным испытанием для него, а она небрежно кинула это ему в лицо, а затем обрушила на него собственные обвинения. Он хотел быть с ней, наслаждался ее обществом и, возможно, даже влюбился в нее. Ранее Гевин сказал, что ску­чал по ней всю неделю, а она оттолкнула его своей яростной тирадой. Сейчас Дори хотела застонать и заплакать из-за своей собственной глупости.

Она хотела обнять его и умолять о прощении. Она желала услышать, что же он собирался сказать ей. Сожаление, сомнение и неуверенность — все смеша­лось в ее голове, и ей не было никакого дела до того, что происходит на сцене.

О господи! Мог ли Гевин понять, что любит ее? Может быть. Даже если он не был готов справиться со своими чувствами, он мог хотя бы решиться на их обсуждение. А она прогнала это чувство. Она насме­халась над ним своими грубыми предположениями, осуждая его еще до того, как он заговорил. Дори за­крыла глаза, чувствуя боль от своей собственной вы­ходки.

И в то самое мгновение, когда все эти сомнения начали одолевать Дори, Гевин опустил свою ладонь на ее руку, сжав тонкие пальцы.

Дори не могла дышать, не могла двигаться. Про­шла вечность до того, как она скинула оцепенение и повернулась к нему, заметив нечто чудесное. То, что она увидела, едва не заставило ее разрыдать­ся. Его глаза были нежны и ласковы, выражение его лица могло заставить ее упасть перед ним на ко­лени.

Представление закончилось, и они вежливо за­аплодировали только потому, что так делали осталь­ные. Когда люди начали вставать, Гевин и Дори тоже поднялись, но его ладонь продолжать удерживать ее руку.

Дори прежде не чувствовала такую глубокую связь с другим человеком. Он признал, что был на­пуган, но и она была далеко не спокойна. Дори не ожидала, что сможет достучаться до этого мужчины так легко. Она любила его, но думала, Гевину понадобится куда больше времени, чтобы осознать свои чувства.

— Мне понравилось представление, — хрипло ска­зал он, помогая ей надеть пальто.

— Да, оно превосходное.

Ее душу затопили эмоции. Но если он и заметил ее состояние, то не подал виду. Дори потребовались все силы, чтобы не обвить руки вокруг его шеи и не коснуться поцелуем его губ. Она слегка улыбнулась, подумав, что если бы Гевин узнал ее мысли, то был бы благодарен ей за сдержанность.

Дорога до ее дома заняла очень мало времени. Он остановился у обочины, но его рука осталась на руле.

— Денни сегодня у бабушки с дедушкой?

У Дори было впечатление, что он спрашивает это не для поддержания разговора, а потому, что желал остаться с ней наедине. Ее сердце бешено засту­чало.

— Д-да.

— Тебе опять нехорошо? — Он с сомнением по­смотрел на нее.

— Нет, все в порядке. — Дори проклинала эту жизнь за все ее сложности. — Может, зайдешь и выпьешь кофе?

Они оба знали, что приглашение — всего лишь предлог. Когда Гевин обнимет ее, она не хотела, чтобы за этим наблюдала половина округи. Двига­тель машины до сих пор работал, и Гевин демон­стративно посмотрел на часы.

— В другой раз, — сказал он. — Уже поздно. Десять двадцать пять — это не поздно! Если Дори была сконфужена раньше, это было ничто по сравнению со множеством эмоций, которые сбивали ее с толку сейчас.

— Ты что-то хотел сказать вчера. — Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и невозмутимо. Она выдавила улыбку, несмотря на прерывающийся го­лос. — Я даже не могу придумать, как извиниться за мое вчерашнее поведение.

— Дори, ты абсолютно непредсказуема.

— Ты хотел что-то сказать мне? — повторила она.

— Да. — Он замолчал, и Дори увидела, что его пальцы на руле напряглись. — Как я и сказал, наши отношения становятся слишком глубокими.

— Да, — нежно прошептала она с любовью в гла­зах.

— Я не планировал ничего подобного.

— Я знаю. — Ее горло судорожно сжалось, она говорила с трудом.

— В свете того, что произошло в Сан-Франци­ско... — Он помедлил. — Мы достигли десяти в на­шем поцелуе, и ты сама сказала, что у нас серьезные неприятности. Только Господь знает, каким будет наш следующий шаг.

— Я помню свои слова.

Кого он пытался обмануть? Они оба знали, к чему они двигались теперь, и это была далеко не кухня. Дори не понимала, почему он отгораживается от нее таким образом.

— Дори, — сказал он, прочищая горло. — Я ду­мал, что, возможно, мы видимся слишком часто. Может быть, было бы лучше притормозить на не­которое время.

Никакие другие слова не могли быть более не­ожиданными. Все это время она ожидала услышать признание в любви, а он хотел сказать, что желает уйти. К ужасу Дори, ее глаза наполнились жгучими слезами, и она яростно пыталась их сморгнуть. Дори схватилась за дверную ручку в стремлении убежать. Какой же дурой она была!

— Конечно, — смогла, запинаясь, пробормотать она. — Как считаешь нужным.

Дверь машины распахнулась, и Дори вылезла на­ружу с такой бешеной спешкой, что не споткнуться было невероятной удачей.

— Спасибо за представление. Оно было велико­лепным.

Не став ждать ответа, она хлопнула дверцей и по­спешила к дому. Дори услышала, как открылась и за­крылась дверца с его стороны, и это заставило ее не­довольно вздохнуть и попытаться взять себя в руки.

— Я думала, ты не хочешь кофе, — сказала она, не поворачиваясь к нему лицом.

Свет крыльца определенно выставил бы ее слезы напоказ, что смутило бы обоих.

— Дори, послушай, я очень сожалею. Но мне нуж­но немного времени, чтобы все обдумать. Что бы ни происходило между нами, все это слишком быстро для меня. Дай мне немного времени...

— Я понимаю.

Судя по расстоянию, с которого раздавался его го­лос, Дори предположила, что он был на половине пу­ти от нее. Она понимала ситуацию куда лучше, чем думал он. Дори смотрела на него любящими глазами, а он все это время пытался найти способ бросить ее или взять передышку, как сказал он. Она сморгнула слезы и открыла сумочку, чтобы вытащить ключи от дома.

— Не волнуйся, у тебя есть все время этого ми­ра, — пробормотала Дори, сжимая ключи одереве­невшими пальцами.

— Месяц. Я прошу всего лишь месяц. — Теперь в его голосе сквозила очевидная неуверенность.

— Бери шесть, — грубо ответила она. — А зачем останавливаться на них, бери все десять.

Она хотела засмеяться, но звук, вырвавшийся из ее горла, был сухим, наполненным болью, стоном.

— Дори! — Его обувь заскрипела на ступенях крыльца, а затем наступила неуверенная тишина, когда он подошел к двери и посмотрел на нее. — Ты плачешь?

— Кто, я? — засмеялась она, не понимая, что опять с ее губ срывается лишь стон. — Ни за что! Ты не хо­чешь видеть меня? Отлично. Я достаточно взрослая, чтобы принять это.

— Повернись и дай мне посмотреть на твое лицо.

Ее грудь сдавило от усилий, которые она прила­гала, чтобы не зарыдать в полный голос. Господи, какой же дурой она была!

— Дори, я не хотел причинить тебе боль.

— Мне не больно! — закричала она, лбом облока­чиваясь на дверь. Она испугалась, что зарыдает вновь, поэтому рукой прикрыла рот. Наконец сумев пере­вести дух, она повернулась к нему. — Я в порядке, поэтому, пожалуйста, не думай, что ты должен на­ходиться рядом. Мы с Денни будем в порядке.

— Дори...

— Я в порядке! — вновь воскликнула она, выти­рая слезы. — Видишь?

Не говоря больше ни слова, она повернулась к двери, вставила ключ и зашла в дом.

— Ты вчера повеселилась с мистером Паркером, мам?

Денни сидел за кухонным столом вместе с Дори, которая маленькими глотками пила горячий кофе. Ее мать позвонила ранее и сказала, что привезет Денни.

— Представление было отличным

Дори чувствовала себя хрупкой и уязвимой, но смогла подарить сыну вымученную улыбку. Ее мыс­ли никогда не были столь мрачными, никогда с мо­мента смерти Бреда. Она должна как-то сказать Ден­ни, что ее отношения с Гевином закончены, но это было нелегко.

— Ты хорошо провел время с бабушкой и дедуш­кой?

— Да, но я буду рад, когда вы с мистером Пар­кером поженитесь. Я хочу, чтобы у нас была семья. Мы с Мелиссой сможем оставаться одни, и мне не нужно будет приглашать няню или ездить к бабуш­ке каждый раз, когда ты хочешь пойти отдохнуть вечером.

— Денни, послушай. — Дори старалась придать себе невозмутимый вид, хотя чувствовала, что ее сердце разрывается. — Мы с Гевином решили, что будет лучше, если мы не будем встречаться некото­рое время.

— Что? — Рот Денни открылся в недоверии. — Но почему? Я думал, вы действительно нравитесь друг другу. Я даже думал, что вы, возможно, будете говорить о свадьбе. Мелисса была уверена... — Он замолчал, будто по неосторожности раскрыл важ­ный секрет.

— Нет. — Она опустила взгляд и тяжело сглотну­ла. Выбор был лишь один — дать Гевину именно то, что он просил, — время. — Мистер Паркер пока не готов к такого рода обязательствам, и мы должны принять это.

— Но, мам...

— Послушай, — попросила Дори, беря его ма­ленькую ладонь своими руками. — Ты должен по­обещать мне, что не будешь связываться с Гевином. Иногда взрослым нужно время подумать, так же как и детям, и мы должны уважать это желание. Обещай мне, Денни. Это важно.

Он внимательно смотрел на нее и наконец кивнул.

— А как же Мелисса? Мы сможем видеться с ней? Дети действительно стали хорошими друзьями, и Дори не хотела наказывать их за проблемы роди­телей.

— Я уверена, мы сможем как-нибудь организо­вать встречу или взять ее на выходные, когда мистер Паркер будет комментировать игры.

Гевин, возможно, не будет возражать, ведь ему не надо будет видеть Дори.

— Ты ведь любишь его? — спросил ее сын.

— Гевин Паркер — особенный мужчина, и в него очень легко влюбиться, — тоскливо улыбнулась До­ри. — Но если мы не увидим его вновь, это не будет концом света.

Глаза Денни недоверчиво расширились, как буд­то ее слова его сильно шокировали.

— Но мистер Паркер был идеальным.

— Да, — согласилась она, — он подходил каждо­му требованию в твоем списке, но есть множество мужчин, которые также соответствуют им.

— Ты начнешь искать мне нового папу? — Денни положил ладони под подбородок, глаза его были не­счастны.

— Не прямо сейчас. — Дори постаралась смяг­чить отказ, но в ее голове сразу же замелькали мно­гочисленные протесты.

Так же как и Гевину, ей нужно было время, но по совершенно иным причинам. Для нее это была бы игра в ожидание. Через несколько недель она узна­ет, оправдалась ли ее ставка. Влюбиться в него было ошибкой, и он предупреждал ее об этом достаточно часто. И сейчас она страдала от последствий своих же опрометчивых поступков.

В течение следующих дней Дори тренировала собственную силу воли. Это была настоящая битва: когда мысли о Гевине нападали на ее хорошо за­щищенный разум, она отбрасывала их в сторону. Он не предпринимал попытки связаться с ней, да она и не ожидала. Что бы ни случилось с его бра­ком, Дейдра причинила ему такую боль, что он, ве­роятно, никогда не рискнет войти в эту реку с дру­гой женщиной. Эта была потеря его и Мелиссы... и ее и Денни.

Утром в среду, залив кипятком овсянку, Дори си­дела за столом и листала газету.

— Денни, — позвала она через плечо, — потора­пливайся или опоздаешь в школу.

— Хорошо, мам, — раздался из спальни его при­глушенный голос.

Дори поставила чашку на стол и перевернула страницу газеты, пытаясь найти колонку «Дорогая Эбби», но попала в раздел светской хроники. В го­родской рубрике была помещена фотография людей, которых она сначала не узнала. Затем ее взгляд упал на улыбающееся лицо Гевина, и ее сердце вне­запно ушло в пятки. Кислород начал застревать в легких, ей становилось трудно дышать. Какая-то безымянная светловолосая красавица, которой было не больше двадцати двух, вцепилась в руку Гевина и восхищенно смотрела ему в лицо. Дори отлично знала этот взгляд. Всего несколько дней назад она смотрела на него точно так же. Когда Дори чита­ла сопровождающую заметку, которая описывала открытие оперного сезона с гала-представлением «Кармен» Жоржа Бизе, она почувствовала, как в ее сердце проворачивается нож. Вот, значит, как Гевин разбирался в своих чувствах к ней. Ему не по­требовалось много времени, чтобы найти куда бо­лее молодую девушку с идеальной кожей и превос­ходным телом. «Ну и пусть», — ожесточенно сту­чало в мозгу. Глупые слезы обжигали глаза, и она сморгнула их, отказываясь отдаваться во власть эмоций.

— Мам, в чем дело? Ты выглядишь так, будто хо­чешь ударить кого-нибудь.

— Что? — Она торопливо свернула газету. — Нет, нет, все в порядке.

— Мистер Паркер говорил мне, что женщины ино­гда ведут себя странно, — покачал головой Денни. — Думаю, это — один из тех случаев.

— Я устала слышать о мистере Паркере. — Она рывком открыла дверь холодильника, чтобы достать хлеб для приготовления ленча. Когда он не ответил, она развернулась к нему. — Ты слышал меня?

Денни уставился вниз на свою кашу.

— Ты собираешься плакать или еще что-то?

— Конечно нет! С чего бы? Ведь уже почти Рож­дество.

Его ложка яростно работала, накладывая сахар в овсянку со вкусом корицы и изюма.

— Я не знаю, но когда твои губы так кривятся, это всегда означает, что ты расстроена.

— Спасибо, — небрежно заметила она. Остаток дня был так же плох, как и его начало.

У Дори все валилось из рук. Она не положила на место папку. Ее мысли были далеко даже во время важной встречи, и, когда мистер Сандстром спро­сил ее мнение, у Дори не было ни малейшего пред­ставления, о чем они говорили. Сенди послала ей взгляд, полный сочувствия, и спасла неудобное по­ложение, заговорив первой. В благодарность Дори купила подруге ленч, хотя на самом деле не могла позволить себе этого.

Вечером, зайдя в дом, Дори скинула туфли и оста­новилась потереть ступни, которые ужасно болели. Денни нигде не было видно, и она бросила пальто на спинку стула на кухне, раздумывая над тем, где же ее сын. Он должен был оставаться дома, пока она не придет. Дори вытащила из холодильника бифштекс, но не могла сейчас заниматься приготовлением чего-то особенного.

Повернувшись, она заметила, что телефонный шнур тянулся за угол и исчезал в стенном шкафу в прихожей. Денни. Она подошла к двери и открыла ее. Ее сын сидел на полу, скрестив ноги, и при втор­жении Дори поднял на нее взгляд. Он был напуган, и в его глазах мелькало виноватое выражение.

— Так, Дэниел Робертсон, с кем ты разговари­ваешь?

Глава 9

— О, привет, мам, — неловко проговорил он, вска­кивая.

— С кем ты разговариваешь? — Она повторила свой вопрос, но ее разум уже перебирал различные версии, и все они были не очень приятными.

Если это был Гевин, она, скорее всего, сделала бы что-нибудь глупое, например схватила бы трубку и произнесла механическим голосом, что звонок со­рвался. Воспоминание о его маленькой, но удобной хитрости родило в ее сердце уже знакомый приступ боли. Она скучала по Гевину так сильно, что это ка­залось невероятным. Больше не было смысла обма­нывать себя. Она была жалкой.

— Я говорю с девочкой, — признался Денни, по его шее поднималась краска стыда из-за того, что его застукали.

— Эрика?

— Нет. — Он нехотя вручил ей трубку. — Мелисса.

Дори зашла в стенной шкаф, отодвинула в сторо­ну одежду и села на пол. В последние дни она была такой сердитой с Денни... Дори надеялась, что этот жест покажет сыну, что она сожалеет о том, что бы­ла брюзгой. Ее действия удивили сына, но Денни все же сел между нею и дверью. Они сразу же ока­зались в уютной атмосфере полумрака.

— Привет, Мелисса, — пробормотала Дори в труб­ку. — Как дела?

— Хорошо, — серьезно ответила ей девочка. — Я так думаю.

— А почему ты сказала: «Я так думаю»? Уже почти Рождество, и происходит так много разных событий. Девочек не должно сейчас ничего забо­тить.

— Да, наверное.

Голос Мелиссы звучал подавленно. Но Дори не знала, как глубоко ей следует вмешиваться в дела девочки. Когда это касалось Гевина, Дори была уяз­вима. Она любила его и чувствовала огромную при­вязанность к его дочери. И тут Денни что-то громко зашептал со своего места.

— Подожди минутку, Мелисса. Кажется, Денни хочет срочно мне что-то сказать. — Она прикрыла трубку ладонью. — Что, милый?

— У Мелиссы в школе скоро модный показ, где должны присутствовать матери, но нет никого, кого она могла бы позвать.

Дори кивнула:

— Денни говорит, в твоей школе пройдет показ мод?

— Да, это организуется уроками домоводства. Я сшила платье и все остальное. Оно практически такое же красивое, как и та одежда, которую вы по­могли мне купить. Учитель поставил мне пятерку.

— Поздравляю. Я уверена, ты отлично поработа­ла, чтобы получить такой высокий балл.

Дори прекрасно понимала, в какую сторону бу­дет развиваться их разговор, и ее пугала мысль о том, что девочке придется отказать. Но ввиду тех событий, которые происходили между ней и Гевином, Дори просто не могла предложить свою по­мощь.

— Я сшила все просто прекрасно, — призналась Мелисса без ложной скромности. — Это лучшая вещь, которую я когда-либо делала. Лучше чем фартук — тогда я вынуждена была переделывать пояс четыре раза. Я сделала только одну маленькую ошибку в платье, — продолжила она, ее голос с каждым сло­вом становился громче и быстрее. — Я вшила за­стежку так, что замок на «молнии» оказался с вну­тренней стороны. Я думала, это хорошо, ведь оно до сих пор налезало на меня через голову и все та­кое, но я вынуждена была переделать как поло­жено. Я была зла на саму себя за то, что оказалась такой глупой. — Девочка замолчала, чтобы сде­лать глубокий вдох, а затем вновь быстро загово­рила: — Вы не могли бы пойти со мной и назваться моей мамой? Дори, пожалуйста? Практически все придут с кем-то. Даже девочки, которые живут очень далеко...

— О, Мелисса... — Плечи Дори резко склонились вперед, и она буквально врезалась в стену. — Ми­лая, я не знаю.

Ее начало мутить, Дори ужасно не хотела отка­зывать девочке, но Гевин, скорее всего, усмотрел бы нечто особенное в ее согласии.

— Дори, пожалуйста, мне больше некого просить. Ведь только один вечер!

Мольба в голосе девочке была невыносима для Дори. Она хотела было посоветовать, чтобы Мелис­са попросила пойти с ней Лейни, но вовремя вспом­нила реакцию девочки на блондинку. Дори не мог­ла игнорировать просьбу Мелиссы, хотя при этом у нее возникло какое-то ужасное предчувствие.

— Я сделаю это при двух условиях, — проявила она осмотрительность.

— Все, что угодно. — Голос девочки был полон восторга.

— Во-первых, ты не должна говорить никому из своих друзей, что я твоя мать. Это будет неправиль­но. При всем моем желании, чтобы у меня была такая дочь, как ты, я никогда не смогу быть твоей мамой.

— Хорошо, — согласилась она слегка подавлен­но. — Что еще?

— Я не хочу, чтобы твой отец знал, что я сделала это.

Гевин точно увидел бы в простом проявлении до­броты куда большее, чем предполагалось.

— Я не прошу врать ему, но не хочу, чтобы он подумал что-нибудь неправильное. Хорошо, Ме­лисса?

— Ладно. Ему даже не надо знать, ведь все это происходит в школе, а он никогда не приезжает туда посреди недели. И я обещаю, что не скажу ему.

— Тогда, думаю, мне надо знать число и время этого мероприятия.

— Следующий понедельник в семь тридцать. Мо­гу я снова поговорить с Денни?

— Конечно.

Дори опять вручила трубку Денни и неуклюже встала на ноги, ударившись головой о брус, рас­положенный по всему периметру маленького про­странства.

— О, — пробормотала она, осторожно открывая дверь и наконец выходя на безопасное место.

Спустя несколько минут Денни присоединился к ней на кухне, где Дори жарила бифштекс.

— Это очень мило с твоей стороны, мам.

— Мне приятно сделать это для Мелиссы. Она мне очень нравится.

Гевин любил свою дочь, в этом-то Дори не сомне­валась, но она надеялась, что он также и ценил ее.

— Мелисса действительно беспокоилась об этом показе. Я-то думал, трудно не иметь папу, но теперь понимаю, что так же плохо, когда у тебя нет мамы.

— Уверена, что так и есть, — спокойно ответила она. — А сейчас как смотришь на то, чтобы накрыть на стол?

— А что у нас на ужин?

Дори посмотрела на мясо, которое жарилось, про­должая витать в своих мыслях, и пожала плечами:

— Пока не знаю.

В пятницу утром Дори опять проспала. Денни раз­будил ее почти на двадцать минут позже того време­ни, когда должен был зазвонить будильник.

— Мам, — пробормотал он, стирая сонливость с лица. — А разве мы не должны уже вставать? Сего­дня ведь не суббота?

Дори бросила взгляд на молчаливые часы-радио и резко отбросила одеяло в сторону:

— Быстро одевайся! Мы опаздываем.

Чувствуя себя кроликом из сказки «Алиса в Стра­не чудес», Дори носилась из одной комнаты в другую, при этом постоянно выкрикивая время. Она приняла душ, и время, за которое она сделала это, стало до­стойным конкурентом обычным тридцати секундам Денни, за которые он принимал ванну. Она чистила зубы одной рукой и сушила волосы другой. В резуль­тате ее прическа выглядела так, будто над ней пора­ботал венчик для сбивания яиц, а на блузку попала зубная паста.

— Я должен сегодня купить ленч? — спросил Денни, а затем, засунув руки в толстовку и натянув ее через голову, посмотрел на мать с любопыт­ством.

— Да. — Сейчас не было времени готовить ему сандвич. — Возьми деньги из моей сумочки.

— У тебя здесь лишь счет на двадцать долларов. — Денни вернулся через минуту с ее бумажником.

— О, просто отлично. — Ее мысли безумно ска­кали, когда она надевала мягкие кожаные туфли без каблука. — А твоя копилка в виде поросенка?

— Но, мам...

— Это долг, Денни. Я отдам тебе позже.

— Хорошо, — согласился он с милостью брюз­гливого ростовщика.

— Поторапливайся. Я выведу машину из гаража.

Дори выезжала на подъездную аллею, когда Ден­ни выбежал через гараж. Он захлопнул дверь и за­брался в машину.

— У меня четыре доллара.

— Хорошо.

Она посмотрела через плечо, когда сдавала назад с подъездной аллеи. Движение было интенсивным, и вождение занимало все ее внимание.

— Мам, — сказал Денни спустя несколько се­кунд, — я хотел спросить об этих четырех долла­рах.

— Денни, господи, я отдам их тебе сегодня вече­ром. А теперь перестань беспокоиться об этом.

Она снизила скорость, чтобы остановиться на красный свет светофора.

— Но мне они нужны! Почти Рождество, и я не могу себе позволить быть щедрым.

Дори призадумалась над его словами, а потом взглянула на сына:

— Ты слышал, что я сказала?

— Да, но я не должен платить за свой ленч. Я хочу назад мои деньги.

— Денни!

Она кинула на него скептический взгляд. Ее сын не мог позволить себе быть щедрым, потому что сейчас Рождество? В то самое время года, когда лю­бовь и человеческая доброта должны быть на своем пике! Низкий, рокочущий звук вырвался из горла Дори. Затем она начала посмеиваться, а вскоре и громко захохотала. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановиться. Все еще удивляясь па­радоксальности его заявления, Дори дотянулась до сына и обняла его, несмотря на ремень безопасно­сти.

— Спасибо, — зашептала она. — Мне нужно бы­ло это.

— Это не смешно, — запротестовал Денни, но он и сам смеялся. Неожиданно он замолчал, его рука поднялась. — Мам, посмотри! Это мистер Паркер. Он в машине прямо рядом с нами.

Дори не способна была сопротивляться и посмо­трела на БМВ, который остановился рядом с ними. Ее смех сошел на нет, когда она узнала Гевина. Он не видел ни ее, ни Денни, а может, он заметил их раньше и намеренно отвернулся в другую сторону. И теперь она размышляла, что может сделать, и тог­да Гевин взглянул на нее. Сердце Дори высоко под­прыгнуло и начало бешено колотиться, когда тем­ные, задумчивые глаза заглянули прямо в ее глаза. Она была потрясена до глубины души, заметив в его лице нежность, которая болью отдавалась в ее серд­це. Дори увидела сожаление, сомнение, даже боль. Она хотела улыбнуться и заверить его, что с ней все в порядке, но она смертельно скучает по нему. Она хотела спросить, как у него дела, и узнать о той фотографии в газете. И еще огромное количество таких же быстрых, бессвязных мыслей мелькало в ее голове, но у нее не было возможности озвучить хотя бы одну. За ней раздался пронзительный и не­терпеливый автомобильный гудок, и Дори поняла, что загорелся зеленый, а она держит за собой длин­ную очередь из машин.

— Это же был мистер Паркер? — спросил Денни, когда она нажала на газ и быстро поехала вперед.

—Да.

Дори чувствовала в горле сухость и, хотя только что смеялась, сейчас чувствовала непреодолимое же­лание заплакать. Сглотнув, она повернула направо и оказалась на улице, ведущей к школе Денни. Кинув быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Дори замети­ла, что Гевин поехал прямо. И он даже не обернулся, не последовал за ними. Возможно, он жалел об их отношениях, возможно, она неправильно поняла Гевина с самого начала, и для него это ничего не зна­чило. Но Дори не могла поверить. Она должна была доверять своим внутренним ощущениям. Иначе боль была бы куда сильнее.

Суббота и воскресенье прошли в смутном пред­чувствии. После встречи с Гевином в пятницу утром Дори ожидала, что он позвонит ей в выходные. Но ей следовало бы лучше изучить этого мужчину. Он всегда поступал по-своему. Если Гевин вообще призна­ется в своей любви, она никогда не почувствует не­обходимости сомневаться. Именно таким человеком был Гевин. Она абсолютно точно знала, что, когда он по-настоящему влюбится, это будет настоящая и дол­гая любовь — любовь всей жизни.

Единственным ярким пятном во время выходных, которые приносили только лишь разочарование, был звонок от Мелиссы, которая хотела убедиться, что Дори приедет на показ мод, как и обещала. Во время разговора девочка мимолетно упомянула, что Гевин уехал в Лос-Анджелес комментировать игру.

Вечером в понедельник Дори оделась в свой луч­ший деловой костюм угольно-серого цвета с белой шелковой блузкой. Денни согласился подчиниться унижению и побыть с няней — девушкой Джоди из соседнего дома. И тем не менее он громко давал по­нять матери, какая это жертва с его стороны. Денни хотел также, чтобы Дори рассказала Мелиссе о его стремлении помочь.

Когда Дори остановилась на школьной парковке, начал накрапывать мелкий дождь. Она удивилась, за­метив огромное количество машин. Дори считала, что Мелисса преувеличивала, когда заявляла, что она будет единственной девочкой без матери или другой женщины на замене — сестры, мачехи, тети.

Мелисса стояла сразу за входной дверью большой аудитории, ожидая Дори. Улыбка осветила ее лицо в тот момент, когда девочка увидела ее. Подбежав, Ме­лисса радостно обняла ее и вручила программку.

— Это и есть знаменитое на весь мир творение из­вестной Мелиссы? — спросила Дори с улыбкой, ука­зывая на вельветовое платье ярко-голубого цвета.

— Вам нравится? — спросила Мелисса, кружась вокруг себя и придерживая юбку двумя руками. — Я думаю, оно получилось просто прелестным.

— Оно замечательное.

Мелисса довольно улыбнулась, отчего на ее ще­ках появились ямочки. Девочка взяла Дори за руку и проводила ее к центральному ряду стульев.

— Я должна посадить вас здесь.

— А ты куда?

Дори смотрела на нее с любопытством. Всего не­сколько женщин сидели перед ней, и казалось, буд­то эти места были забронированы.

— Все почти готово, поэтому я должна идти за сце­ну, так что увидимся позже. — Мелисса развернулась, чтобы уйти, но внезапно изменила свое решение. — Сначала будет петь хор. На самом деле они не очень хороши, но, пожалуйста, похлопайте им.

— Хорошо, — пообещала Дори, делая все возмож­ное, чтобы сохранить серьезное выражение лица. — Как я понимаю, ты не поешь.

— Только если хочу обидеть мисс Карен.

Несмотря на свое стремление сдержаться, Дори не могла не засмеяться.

— Что ж, ни пуха ни пера, ребенок!

Еще одна мать ученицы села рядом с Дори не­сколькими минутами позже, и они завели приятный разговор. Было бы очень легко притвориться, что она мать Мелиссы, но Дори объяснила, что нахо­дится здесь как подруга семьи Паркер. Но, даже го­воря это, Дори чувствовала, что рассказывает дале­ко не всю правду.

Шоу началось с представления преподавателей. А затем последовала серия песен, которые были исполнены хором, и Дори захлопала, как и обещала. Мелисса, может, и не обладала превосходным му­зыкальным слухом, но ее оценка творчества группы была близка к истине. Однако аплодисменты были достаточно громкими.

Следом за музыкальной презентацией последовал показ мод. Дори выпрямилась на стуле, когда веду­щая — девочка примерно того же возраста, что и Мелисса, — подошла к микрофону. Было очевидно, что она нервничала — девочка возилась с бумагами, а ее голос дрожал, когда она начала говорить.

Мелисса в своем голубом платье была четвертой моделью. С естественным изяществом она прошлась вдоль сцены, затем повернулась, придерживая одной рукой юбку, и остановилась перед Дори, чтобы по­казать ровные стежки на поясе. Женщинам в зале это понравилось, и они громко засмеялись.

В конце дефиле директор школы мисс Карен вы­шла вперед, чтобы объявить имена учениц, которые вошли в почетный список в этом семестре.

— Леди, — звучал ее мягкий голос, — когда имя вашей дочери или девочки, с которой вы пришли, будет прочитано, вам следует выйти вперед и встать рядом с ней.

Когда было названо имя Мелиссы, девочка вышла вперед и послала умоляющий взгляд Дори. Сердце Дори бешено забилось, она встала со стула и подо­шла к Мелиссе. Она заметила, что все женщины, чьи дочери были включены в список почета, выходили с первых нескольких рядов. Вот почему Мелисса про­вела Дори вперед. Лучше бы Мелисса рассказала все заранее. Хотя разницы не было бы никакой. Поло­жив руки на плечи Мелиссы, Дори гордо улыбнулась и наклонилась вперед, чтобы прошептать девочке на ухо:

— Дочь ты мне или нет, но я невероятно горда за тебя.

Повернув голову, Мелисса посмотрела на Дори, но выражение ее лица было хмурым.

— Я бы хотела, чтобы вы были моей матерью.

— Я знаю, — тихо пробормотала в ответ Дори.

Ее волнение начало усиливаться, и ей потребо­вались все силы, чтобы не заплакать, поскольку ее горло уже конвульсивно сжалось. Но ей все равно пришлось смахнуть с щеки единственную слезинку и закусить губу, чтобы не разрыдаться. Наконец были названы все имена, и послышались аплодис­менты.

— Что теперь? — прошептала Дори.

— Я должна посадить вас и принести чашку чаю и печенье. — Мелисса провела Дори к ее месту. — Я сейчас вернусь.

— Хорошо.

Дори положила ногу на ногу и начала в пятый раз внимательно изучать программку. Ее взгляд остано­вился на имени Мелиссы. Эта девочка могла с лег­костью занять в сердце Дори место, отведенное для дочери, которой у нее не было и никогда не будет.

— Ты ведь наслаждаешься этим маленьким фар­сом? — прозвучал рядом язвительный голос Гевина.

Почувствовав шок, Дори повернулась в тот мо­мент, когда он садился рядом с ней на стул. Его слова отозвались в ней такой болью, будто в теле проворачивали нож. Программка выскользнула из рук и упала на пол, и Дори наклонилась, чтобы подобрать ее. Изобразив приветливую улыбку, она вы­прямилась и заставила вести себя спокойно.

— Привет, Гевин, — сказала она с придыханием, которое не могла контролировать. — Что привело тебя сюда?

— Моя дочь.

Его ударение на первом слове, очевидно, было использовано, чтобы напомнить ей, что она — само­званка.

— Мелисса пригласила меня, — проговорила До­ри, пытаясь объяснить свое присутствие. — Это мод­ный показ для матерей.

— Ты не ее мать, — ответил он глухим, холодным голосом.

— Нет, и даже не претендовала на это.

— Мне все это представляется совершенно по-другому. Было названо имя Мелиссы, и ты поторо­пилась выйти вперед, как и каждая другая гордая за свое чадо мать.

— А как я должна была поступить? — сердито зашептала она, ее руки сжались в кулаки. — Сидеть здесь, пока Мелисса бросает на меня умоляющие взгляды?

— Да, — отрезал он в ответ неуверенным голо­сом. — Ты думала, что сохранение дружбы с моей дочерью поможет возобновить наши отношения? Это­го не случится. Я просил всего лишь немного вре­мени, а ты не можешь дать мне и этого. — Он за­молчал и провел рукой по волосам. — Твой приезд сюда все усложняет.

Усталый вздох сорвался с губ, как бы Дори ни стремилась его сдержать. Гевин предположил самое худшее из возможных объяснений ее поступка. Возможно, он искал причину, чтобы возненавидеть ее, и сейчас у него были все, если он в них так нуж­дался.

— В своей жизни я повидал многих женщин, ко­торые стремились положить конец моей независи­мости, — резко сказал он, — но ты превзошла всех. Ты знаешь, что я люблю дочь. Она — мое слабое звено.

Больше не в силах выносить его сарказм, Дори встала.

— Ты понял все неправильно, Гевин. Мелисса — твоя сильная сторона. Ты — заносчивый, эгоистич­ный и настолько упрямый, что не можешь увидеть правду даже прямо перед своим носом.

— Дори, что случилось? — Сзади к ней приблизи­лась Мелисса, аккуратно держа чашку чаю в одной руке, а в другой — маленькую бумажную тарелку с печеньем.

Дори аккуратно взяла чашку и блюдце из тря­сущейся руки Мелиссы и вручила их Гевину. Если он хочет играть роль матери, тогда это ему при­дется пить слабенький чай и есть черствое пече­нье.

— Папа... — У Мелиссы от удивления захватило дух, и она перевела распахнутые глаза на Дори. — Я ничего не говорила ему, честно.

— Я знаю, — уверила ее Дори.

— Что ты здесь делаешь? Я не говорила тебе о... Этот чай... Он для матерей и... — Девочка запну­лась.

— Сядь, — приказал Гевин. — Вы обе сядьте. Когда они сели, он развернул стул так, чтобы ока­заться лицом к обеим. Дори чувствовала себя как непослушный ребенок, но отказывалась покориться этому ощущению. Она не сделала ничего плохого. Ее единственным мотивом посещения показа мод была доброта — Дори ответила на просьбу девочки. Она пришла только ради Мелиссы, а тот факт, что Гевин был отцом девочки, наоборот, только пре­пятствовал ее походу. И не важно, во что он решил верить.

— Думаю, тебе лучше рассказать мне, что про­исходит, — сказал он, глядя на Дори тем ужасным взглядом, который она ненавидела.

— Я уже объяснила тебе обстоятельства, — сухо заметила она. — Тем не менее мне кажется, что ты сложил два и два, но получил пять.

— Папа! — воскликнула Мелисса с отчаянием, очевидно обратив внимание на тон Дори, в котором не было ни малейшей нотки извинения. — Что ты здесь делаешь? Это не для отцов. Ты здесь — един­ственный мужчина.

— Из школы пришло извещение о показе мод, — объяснил он, запинаясь и оглядываясь вокруг. — Я имею полное право прийти в школу к своей дочери в любое время, когда только пожелаю.

— Но это не дает тебе право говорить мне по­добные вещи, — спокойно сказала Дори, поправляя пиджак.

Люди, сидящие рядом, начали обращать на них внимание. Черты лица Гевина ужесточились, и его бровь иронически приподнялась.

— Мелисса, принеси Дори еще одну чашку чаю, — произнес он, не поворачиваясь к дочери.

— Но, папа...

— Ты слышала, что я сказал.

— Я вернусь через пару минут, — сказала Мелис­са, неохотно вставая на ноги. Она сделала несколь­ко шагов по направлению к задней части аудитории, а затем вновь повернулась к Дори: — Если хотите, я могу принести кофе.

— Что угодно, — ответила Дори, улыбаясь и под­мигивая девочке.

Она, скорее всего, не будет пить в любом случае. Гевин подождал, когда дочь отойдет достаточно да­леко, чтобы не слышать его слов.

— Эта ситуация выходит из-под контроля.

Дори скрестила руки и устало откинулась на спин­ку стула.

— Мы хорошо проводили время, но все законче­но. Ты нарушила правила, — сказал он обвиняю­щим тоном. — Если ты попытаешься растянуть это, то детям будет больно. — Его голос был резким. — Сейчас я встречаюсь с другой, — объяснил он. — Мелисса пока не познакомилась с ней, но это вско­ре произойдет.

Дыхание Дори стало неровным, и она поняла, что не может выдохнуть. Ее легкие горели, а потом она все же смогла восстановить спокойствие и сделать медленный вдох.

— Я уверена, так и будет.

Она не знала, как смогла остаться такой невоз­мутимой, когда за каждый глоток воздуха приходи­лось бороться, а каждое сердцебиение рождало боль. Глубоко внутри Дори подозревала, что Гевин сдела­ет что-нибудь подобное.

— Знаешь, единственное, что меня удивляет, — это почему ты ждал так долго. Я напугала тебя до смерти, Гевин, и ты бежишь так быстро, как только можешь, в противоположном от меня направлении. Я абсолютно уверена, что ты встречался со многими женщинами и каждая из них молода, эффектна, да к тому же еще и блондинка.

— Считаешь, что ты знаешь меня настолько хо­рошо? — спросил он, холодно взглянув на нее. — Но ты не права. Я увидел, что происходит с нами, и взялся за ум как раз вовремя.

Дори поражалась собственному самообладанию. Казалось, мир распался вокруг нее, но она продол­жала сидеть спокойно, а на ее лице было выражение напускного безразличия. Что бы ни сказал Гевин, она все же старалась верить, что на самом деле он понял, что любит ее. Надежда — вот и все, что у нее было. Он достаточно упрямый, чтобы отрицать свои чувства к ней всю его жизнь. Сейчас Дори не знала, что же заставило ее подумать, что именно она смо­жет добиться успеха там, где потерпели крах десят­ки женщин.

— Если ты хотел шокировать меня твоим внезап­ным интересом к другим женщинам, этого не про­изошло. И несмотря на то что ты сказал, я знаю тебя.

— Ты совершенно не знаешь меня, — огрызнул­ся он.

— Тебя очень легко понять, Гевин Паркер. — Вну­три Дори сотрясалась от боли, но не желала, чтобы он хотя бы мимолетно увидел ее внутреннюю муку. — Ты любишь меня. Может, ты пока и не понял этого, но однажды осознание придет к тебе. Встречайся с кем угодно, но когда ты будешь целовать их — имен­но мой вкус ты ощутишь на губах, — это меня ты бу­дешь страстно желать.

— Если здесь кто-то и любит кого-то — это ты. — Он говорил так, будто его речь была обвинением.

— Да, я признаю это, — грустно улыбнулась Дори. — Я люблю тебя и Мелиссу.

— Я предупреждал тебя, просил не влюбляться в меня, — едко заметил он. — Я говорил тебе с само­го начала — не стоит присматривать свадебный бу­кет, но нет — вы, женщины, только об этом и мо­жете думать.

Дори не стала отрицать его слова.

— Да, ты предупреждал, и, поверь, я была огорчена не меньше тебя, когда поняла, что могу влюбиться в кого-то настолько тупого и упрямого. В мужчину, у которого все сердце исполосовано эмоциональными шрамами. — Она замолчала лишь для того, чтобы сглотнуть застрявший в горле ком. — Я не имею представления и даже не хочу знать, что Дейдра сде­лала с тобой. Это — прошлое, но ты до сих пор но­сишь эту душевную боль, как... завесу.

— Я услышал достаточно, — резко прервал ее Гевин, а на его скулах заходили желваки.

— Если ты нашел человека, который может сде­лать тебя счастливым, тогда желаю тебе только луч­шего. — Опустив взгляд, Дори постаралась загнать обратно обжигающие слезы. — Я говорю искренне, но сомневаюсь, что ты когда-нибудь найдешь это неуловимое счастье. Пока, Гевин. Я от всего сердца прошу прощения за нарушение правил нашего со­глашения. С женщиной, которая была бы не настоль­ко уязвимой, как я, оно могло и сработать.

Он не желал встречаться с ней глазами. И, судя по выражению его лица, она говорила с мужчиной, высеченным из камня. Он собирался отпустить ее, не сказав ни слова. А Дори упорно продолжала на­деяться, что каким-то образом сможет достучаться до него и Гевин остановит ее. Но этого не произо­шло.

— Вы ведь не уходите? — спросила Мелисса от­куда-то сзади, ставя чашку на спинку сиденья, оби­того тканью. — Я принесла чай.

— Я не могу остаться. — Импульсивно Дори обняла девочку и откинула назад густую челку, упавшую на ее нахмуренные брови. — Пока, Ме­лисса.

Голос Дори дрожал от волнения. Она больше не увидит эту малышку. Прийти сюда сегодня было чу­довищной ошибкой.

Мелисса не желала отпускать Дори, очевидно по­нимая, что происходит.

— Дори, — умоляла она, — пожалуйста... не ухо­дите. Я обещаю...

— Отпусти ее! — прикрикнул на дочь Гевин, и к ним сразу же повернулось несколько человек.

Мелисса сразу же уронила руки и сделала шаг назад. Дори не могла оставаться здесь больше ни минуты. С вымученной улыбкой на лице она бы­стро пошла к выходу. Оказавшись снаружи, Дори практически побежала, радуясь, что сейчас темно. Ей требовалось побыть одной.

К тому времени, как Дори заехала в гараж, слезы уже оставляли дорожки на ее щеках. Она выключила двигатель, но осталась сидеть в машине. Пришлось постараться, чтобы восстановить дыхание, подавить вспышку эмоций. Она кинула взгляд на часы и убе­дилась, что Денни уже должен быть в кровати. Госпо­ди, пусть он уже спит!

Девушка, которая оставалась, чтобы присмотреть за ним, с любопытством посмотрела на лицо Дори, но не стала задавать никаких вопросов.

— На столе для вас телефонное сообщение, — ска­зала девушка, идя по направлению к двери.

Дори включила свет на кухне и отсутствующе улыбнулась, увидев, что за номер и имя аккуратно написаны на листе блокнота для сообщений. Она дотянулась до телефона и набрала номер, пытаясь сглотнуть болезненный ком, который заполнил ее горло. Он ответил после третьего гудка.

— Привет, Том, это Дори Робертсон. Я подумала, что мне стоит перезвонить тебе.

— Привет, Дори, — неловко ответил он. — Я на­деюсь, что не побеспокоил тебя.

— Нет, все в порядке. — Она посмотрела на по­толок и одной рукой потерла горящие глаза. — Я должна была посетить школу друга, но сейчас я уже вернулась домой.

— Как ты?

«Умираю», — ответило ее сердце.

— Роскошно, — пробормотала она. — Готовлюсь к походу за подарками к Рождеству. Денни все-таки смог сократить свой список к празднику всего лишь до трехсот пунктов.

— Тебе не нужна компания? Я пойму, если ты откажешься, учитывая мои чувства к Поле.

— Как я понимаю, вы с ней пока не уладили ваши дела?

— Пока нет, — ответил он с выразительным вздо­хом. — А насчет похода по магазинам я бы был тебе признателен за подсказку в выборе подарков и дру­гих вещей.

— С удовольствием пойду с тобой, Том.

— Я знаю, ты в последнее время встречалась с бывшим футболистом.

— Мы больше не вместе. — Она с трудом пода­вила всхлип и быстро прикрыла рукой рот.

— Как насчет вечера на этой неделе?

— Хорошо, — сказала она.

Дори скупо попрощалась, а затем положила труб­ку. Облокотившись о стену, она предприняла по­пытку вновь обрести спокойствие. С самого начала было ясно, во что она впутывается. И сейчас по­следнее, что сможет помочь ей, — слезы. Дори вы­терла глаза и подняла голову, обнаружив Денни, ко­торый стоял на пороге кухни и внимательно наблю­дал за ней.

— О, мам, — мягко произнес он.

Глава 10

Денни сидел за столом, посыпая разноцветной гла­зурью имбирный пряник в виде человечка. Его взгляд был невероятно задумчив, когда он добавлял глаза и пуговицы из изюма. Зазвонил таймер на печке, и Дори автоматически протянула руку за подхватом.

— Знаешь, мам, я больше не люблю Гевина Пар­кера. И Мелиссу тоже. Я думал, она нормальная для девчонки, но я ошибся.

— Проблема в том, Денни, что мы оба любим их очень сильно и говорить себе что-то другое было бы ложью.

В течение нескольких дней Денни был печален и отстранен. У них был долгий разговор после показа мод в школе Мелиссы, и Дори объяснила, что они больше не увидят Гевина и его дочь. На удивление ее сын принял это без возражений.

— Я не люблю того, кто заставляет мою маму гру­стить, — настаивал он.

— Сейчас я не грустная, — уверила она его.

И это была правда, она немного отошла. Оста­лись сожаления, но уже не было слез. Денни, сли­зывая с пальцев глазурь, внимательно изучал список требований для кандидатов на роль нового отца, ко­торый висел на двери холодильника.

— Как думаешь, сколько времени должно прой­ти, чтобы мы опять начали наши поиски?

Дори приподняла фигурные печенья с противня лопаточкой и задумчиво склонила голову на один бок.

— Немного.

Постепенно ее чувства, которые притупились от боли, начали возвращаться к своему нормальному со­стоянию. Возможно, лучшим выходом для нее было начать встречаться с другим мужчиной, но была одна проблема. Она хотела только Гевина. Она любила только его.

Закончив перекладывать печенье с противня, До­ри заметила, что Денни снял клубничку-магнит и список, а затем достал из ящика карандаш. А потом понес все это к столу. Отряхивая руки от муки, она прочитала через его плечо ту надпись, которую он активно делал в самом конце списка.

— Я добавлю кое-что еще, — объяснил он, хотя этого не требовалось. — Я хочу нового отца, кото­рый не будет заставлять мою маму плакать.

— Это разумно, но, Денни, слезы могут быть раз­ными. Существуют слезы счастья и слезы разочарования, есть даже злые слезы. Иногда поплакать про­сто необходимо, и от этого становится легче.

Она не хотела объяснять, что слезы были прояв­лением степени ее любви к Гевину. Если бы Дори не любила его, ей не было бы так больно, когда они перестали видеться.

— И еще, мам, мистер Паркер был не очень хо­рошим футболистом, — пожаловался ей Денни.

— Он был отличным игроком, — возразила Дори.

— Я выкинул все футбольные карточки с ним. И его автограф тоже.

Он сказал это с такой беспечностью, будто для него выбросить карточки было обычным пустяком. Но Дори все прекрасно понимала. Она нашла на дне мусорного ведра всю коллекцию: карточки, ав­тограф и программку с футбольной игры «Морских соколов», которую Денни посетил вместе с Гевином. А затем спрятала эти вещи. Позже он пожале­ет, что все выбросил. Сейчас он чувствовал боль и ощущал злость, но это пройдет. Следующей осенью он будет рад, когда она вернет ему эти сувениры и он сможет похвастаться перед новыми друзьями из школы автографом Гевина Паркера.

— Пока остывает печенье, почему бы тебе не при­нести почту?

— Конечно, мам.

Обычно Дори могла рассчитывать на хорошее по­ведение Денни в течение декабря, но в этот раз он был даже более чутким, любящим и внимательным. Она уже подумывала, что ей следует начать волно­ваться. Он не изводил ее своими вопросами о Рож­дестве и его подарках. Денни также не стал угова­ривать ее продолжить поиски нового отца. До сегодняшнего утра он не говорил ничего. И впервые завел речь об этом несколько минут назад.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда на кухню вошел Денни. Он сложил почту на стол, снял трубку и, затаив дыхание, ответил. Через несколько минут он повернулся к Дори:

— Мам, догадайся, что случилось! Это Джон. Он хочет знать, могу ли я прийти. Он счастлив, ведь его папа возвращается домой, и они снова будут настоя­щей семьей.

— Это превосходно. Скажи Джону, что я рада за него.

Дори не была удивлена. Том с такой заботой по­дошел к выбору рождественских подарков для семьи, что Дори поняла, как сильно он любит близких. Он никогда не говорил ей, почему они с женой разо­шлись, но Дори была действительно рада услышать, что они уладили свои проблемы. Осмеливалась ли она надеяться, что Гевин осознает свою любовь к ней и вернется? Ни один мужчина не смог бы целовать и держать ее так, как это делал он... Но потом Гевин отошел в сторону, и, похоже, без сожалений. Пола получила свой рождественский подарок, и Дори раз­мышляла, получит ли она когда-нибудь свой.

— Можно я пойду? Я закончу украшать печенье позже.

— Не волнуйся из-за этого. Осталось всего не­сколько штук из последней партии, и я справлюсь сама. Иди и повеселись.

— Спасибо, мам.

Он быстро натянул куртку и послал ей поцелуй — он начал делать это совсем недавно, чтобы по-насто­ящему не целовать ее.

— Пожалуйста, — сказала она легкомысленно. — И будь дома через час.

Последние ее слова были заглушены звуком за­хлопнувшейся двери.

Дори наблюдала за быстрыми сборами Денни. Ее сын взрослеет. Раньше она смотрела на него и ду­мала о Бреде, но сейчас увидела, что Денни стано­вится самим собой, самостоятельной личностью.

Она протянула руку и взяла стопку почты, которая, казалось, состоит из счетов и нескольких поздрави­тельных открыток. Дори отнесла все это в гостиную, села на диван и положила ноги на журнальный сто­лик. Первый конверт имел обратный адрес, который она не смогла сразу же вспомнить. И она с любопыт­ством его открыла. Вместо открытки внутри лежало письмо, написанное от руки на листке из блокнота. Дори развернула бумагу и скользнула взглядом вниз листа, где узнала подпись Мелиссы. Ноги Дори на­чали подгибаться, она резко выпрямилась. После пер­вой строчки она прикусила губу и часто заморгала.

«Дорогая Дори, я хотела написать и поблагода­рить Вас за то, что Вы пришли на мое шоу. Появле­ние папы было настоящим сюрпризом, и я надеюсь, что Вы действительно поверили мне, что я ничего не говорила ему. Я правда ничего ему не говорила.

Папа объяснил, что я не должна беспокоить Вас, и я не буду делать этого впредь. И это невероятно сложно, потому что Вы мне нравитесь. Я знаю, Дейдра — моя настоящая мама, но я не знаю ее в таком качестве. Она симпатичная, но мне не кажется, что она счастлива быть матерью. Когда я думаю о маме, я думаю о ком-то вроде Вас — о женщине, которая делает покупки в магазине «Албертсонс». Которая позволит мне попробовать наложить макияж и по­брызгаться духами, даже если я использую слишком много. Матери — особые люди, и в первый раз в своей жизни я увидела, что это такое на самом деле. Спасибо, что Вы показали мне, как же надо любить своих детей.

Мне плохо, потому что между Вами с папой не наладились отношения. Я чувствую себя даже еще хуже, потому что папа сказал, что я не должна боль­ше Вас беспокоить. И наверное, я не должна была даже писать это письмо. Но как следует поблаго­дарить Вас — это ведь вежливо. В любом случае папа не разрешает мне говорить о Вас и о Денни. Сейчас у него нет на меня времени, но это и хорошо, по­тому что я все еще злюсь на него.

Я бы хотела думать о Вас как о маме, Дори, но не могу, потому что каждый раз начинаю плакать. Од­нажды Вы сказали мне, как сильно Вы хотели дочь. И я очень бы хотела ею быть.

Ваша почти дочь, Мелисса».

Слезы навернулись на глаза Дори, когда она акку­ратно сложила письмо и сунула его обратно в кон­верт. Это был урок, который она никогда не рассчи­тывала выучить.

Да, она испытывала опустошающее чувство тоски по мужчине, который не способен взять на себя обя­зательства. Но в этом она могла обвинять лишь себя: он честно предупредил ее, просил, чтобы она не влю­блялась в него. Проблема заключалась в том, что он ничего не упоминал о любви к Мелиссе, а Дори по­любила эту девочку. И сейчас вместо двоих людей, которые встречают Рождество с тяжелым сердцем, та­ких несчастливцев было четверо.

Гевин Паркер мог быстро переключить свое вни­мание на других женщин, и в следующий раз, когда она увидит его, если такое вообще случится, Дори ему так и скажет. Как много времени ему понадо­бится, чтобы понять, как сильно она его любит? Пусть Гевин и разозлится, но она ответит на письмо Мелиссы. И может быть, через несколько месяцев, когда ей будет не так больно, она навестит девочку в школе, и они проведут вместе день.

Взгляд Дори застыл на красиво украшенной рож­дественской елке и на нескольких подарках, лежащих внизу. Это должно быть самое счастливое время года. Но оно таким не было. Во всяком случае, для Денни и Дори. Только не в этом году. Игрушечный лев, ко­торого Гевин выиграл для нее, сидел рядом с теле­визором, и Дори не могла сопротивляться желанию подойти и взять его. Она крепко обняла игрушку и зарылась лицом в его пушистую гриву.

Вскоре волны душевного беспокойства затихли, Дори вытащила бумагу и написала Мелиссе ответ. Позже, когда она почувствовала себя спокойнее и когда Денни лег спать, она перечитала свое письмо и убедилась, что там было написано все необходи­мое. Никакое другое письмо не смогло бы отразить всю ту любовь, которая была в ее сердце.

«Дорогая Мелисса, спасибо тебе за такое замеча­тельное письмо. Я почувствовала себя куда лучше после его прочтения. Я знаю, что ты не говорила отцу про показ мод, поэтому, пожалуйста, не думай, что я обвиняю тебя в случившемся.

Я хочу попросить тебя кое о чем, и сейчас ты, воз­можно, не поймешь моей просьбы. Но поверь, очень важно, чтобы ты не злилась на отца, ведь сейчас он нуждается в тебе, как никогда. Он любит тебя, Мелис­са, любит очень сильно. И ты никогда не должна в этом сомневаться. Я тоже волнуюсь о нем, но ты долж­на любить его за нас обеих. Будь терпелива с ним.

После праздников, если все будет хорошо, я при­еду, и мы вместе проведем день. А до тех пор хоро­шо учись и продолжай шить. Ты проявляешь талант в этом деле, особенно в стежках!

Ты всегда будешь занимать особое место в моем сердце, Мелисса. Хотя я и не могу стать твоей ма­терью, позволь быть тебе другом.

Люблю, Дори».

Дори была благодарна, что декабрь такой загру­женный месяц. Если бы сейчас было какое-то другое время, она, возможно, пала бы жертвой еще больших сомнений и горечи. Каждый вечер на следующей не­деле проходило какое-нибудь мероприятие, которое они с Денни собирались посетить. Но, несмотря на то что она была с семьей и друзьями, чувство одино­чества ощущалось невероятно сильно — так, как ни­когда раньше. Она чувствовала себя, будто потеряла какую-то жизненно важную часть себя, и это было истиной — она потеряла сердце. Дори отдала его Гевину. И сейчас она глубоко погрузилась в состояние апатии и равнодушия. После того как он запаниковал и бежал от ее любви, Дори думала, что сможет быст­ро подняться с того места, где она рухнула, и вновь встать на ровную тропу своей жизни. Но сегодня она с болью поняла, что должно пройти намного больше времени, прежде чем она сможет обрести равновесие. Но так или иначе, она добьется этого — сейчас это ее главная цель.

За два дня до Рождества Дори с сыном сидели за ужином. Денни ложкой размазывал по тарелке кар­тофельное пюре, а затем собрался с силами и про­чистил горло, очевидно собираясь сделать весомое заявление.

— Мам, ты знаешь, что сегодня канун Рождества — сочельник?

Дори отложила вилку.

— Ты прав, — сказала она.

— Ведь уже скоро Рождество, и я подумал, мо­жет, мы откроем подарки?

— Нет, пока не наступит утро Рождества. — Дори не медлила ни секунды. — Ожидание — это тоже часть забавы.

— Мам, я ненавижу это. Ну хотя бы один пода­рочек. Пожалуйста.

Суровый взгляд матери заставил его замолчать, и он сосредоточил все свое внимание на разрезании своего бифштекса на маленькие кусочки.

— В этом году мы снова поедем к дедушке с ба­бушкой?

Они делали это каждый год. Интересно, зачем он задает ей этот вопрос, если и так знает ответ?

— Да, так же, как мы делали это в прошлом году, и в позапрошлом, и еще годом ранее, и...

— Я понял, — пробормотал он, беря в руки ста­кан с молоком. Он поднес его к губам, а затем оста­новился; на его лице появилось напряженное, даже болезненное выражение. — Как ты думаешь, мы когда-нибудь увидим мистера Паркера и Мелиссу?

— Я не знаю. — Грусть сжала ее сердце, но она выдавила неуверенную улыбку. Она надеялась. Два­дцать четыре часа в сутки она надеялась, но не мог­ла сказать это Денни. — А почему ты спрашива­ешь?

— Я не знаю. — Он пожал плечами. — Просто мне кажется, что это неправильно — не видеться с ними.

— Я понимаю тебя. — Горло перехватило. — Я и сама не считаю, что это правильно.

— Мам, прости. Я больше не голоден. — Денни отодвинул свою тарелку; его еда была съедена лишь наполовину.

Дори и сама больше не чувствовала аппетита.

— Конечно, — пробормотала она, кладя нож на тарелку.

Денни отнес посуду в раковину и повернулся к Дори:

— Тебе обязательно работать завтра?

— Только с утра. — Дори и сама была не рада это­му. — Если хочешь, можешь остаться дома один.

Денни был достаточно большим, чтобы остаться дома на несколько часов днем. Обычно он предпо­читал компанию, но в рождественский сочельник он будет долго спать, а затем сможет смотреть теле­визор до тех пор, пока она не приедет домой с ра­боты около половины двенадцатого.

— Правда? — Он радостно улыбнулся. — Я буду хорошо себя вести и никого не приглашу!

— Я знаю, милый.

На следующее утро Дори одолевали огромные сомнения. Она звонила домой дважды. Сын заве­рил ее в том, что дела идут хорошо, но ему постоянно приходится отвечать на звонки — кроме нее, три раза звонила еще и бабушка. После этого Дори решила не звонить, но когда закрылся офис, она добралась до парковки и выехала с нее в рекордное время. По дороге домой она вынуждена была сдер­живать себя от того, чтобы как следует набрать ско­рость. Остановившись на красном свете, Дори убе­дилась, что совершила ошибку, когда оставила Ден­ни одного. Он не был подготовлен к ответствен­ности подобного рода. Конечно же он оставался дома один на час после школы, но это другое. Сей­час он находился в одиночку три с половиной часа. Дверь гаража оказалась открытой, и Дори, вздохнув с облегчением, заехала внутрь и заглушила двига­тель.

— Денни! — позвала она, направляясь к задней двери. — Я дома. Как все прошло?

Повесив сумочку в стенной шкаф, она прошла в гостиную и остановилась как вкопанная. Сердце ушло в пятки, а затем скакнуло и подскочило к горлу. Там стоял Гевин. В ее гостиной. Он был одет по-домашнему — в широкие брюки и свитер. Его темные, задумчивые глаза смотрели прямо на нее. Дори обратила внимание на Денни, сидевшего на диване лицом к Мелиссе. Сама же девочка располо­жилась на стуле.

— Привет, мам. — Денни выглядел так же смущен­но, как чувствовала себя Дори. — Я сказал им, что это нормально, если они придут. Я ведь правильно поступил?

— Да, да, конечно.

Дори решила снять пальто, но ее пальцы отказы­вались слушаться, и она никак не могла расстегнуть пуговицы. Счастье и страх затопили ее так сильно, что колени Дори подогнулись, и она безвольно опу­стилась на диван напротив Гевина.

— Это... — Она даже не знала, что сказать.

— Сюрприз, — закончила за нее Мелисса.

«Превосходный сюрприз», — ответил разум Дори.

— Да, это просто чудесный сюрприз.

— Они принесли нам рождественские подар­ки, — объяснил Денни, указывая на огромную гору красиво завернутых подарков, которые лежали под елкой.

— О! — Дори чувствовала какую-то нереальность происходящего, ей казалось, что она вот-вот про­снется и обнаружит, что это был лишь чудесный сон. — Спасибо. Подарки для вас в другой ком­нате.

Легкая улыбка коснулась губ Гевина, но его тем­ные глаза были настороже — изучали ее, как ястреб следит за своей жертвой, чтобы потом застать ее врасплох.

— Ты была так уверена на мой счет?

— Нет, не была, но я продолжала надеяться.

Их взгляды встретились, и Гевин повернулся к детям:

— Денни, Мелисса, почему бы вам не пойти по­играть, пока я буду говорить с Дори.

— Я не оставлю маму, — заявил Денни реши­тельно.

Он вскочил с дивана и пересек небольшую ком­нату, чтобы сесть рядом с матерью. Дори, шокиро­ванная поведением сына, уставилась на него. Она ощущала странную смесь гордости и недоверия.

А когда Мелисса скрестила руки и храбро посмотре­ла на отца, его щека дернулась.

— Я согласна с Денни. Мы все должны это слы­шать.

Дори опустила взгляд, чтобы Гевин не увидел в ее глазах смешинки. Дети, очевидно, намеревались остаться здесь до конца, независимо от того, были ли рады этому родители или нет. Гевин скользнул на край стула и провел руками по волосам в неха­рактерном для него жесте неуверенности.

— Я много думал о нашем соглашении, — начал он с ноткой сомнения. — Все пошло не так, как я планировал, но...

— Меня не интересуют больше никакие соглаше­ния, — честно сказала Дори и немедленно пожале­ла, что прервала его.

Она ни за что не признала бы, что их соглаше­ние разрушилось потому, что она сделала именно то, от чего ее предостерегал Гевин. Она влюбилась в него.

Последовала еще одна долгая пауза, и все это вре­мя он продолжил внимательно смотреть на нее.

— Дори, я надеялся, что ты дослушаешь меня до того, как принять окончательное решение.

Было очевидно, что ему нелегко говорить перед детьми. И Дори сделала слабое, извиняющееся дви­жение рукой. Гостиная никогда не казалась такой маленькой, и никогда Гевин не казался таким боль­шим. Каждый нерв в ее теле ощущал его близость, и она до боли хотела оказаться в его руках.

— Прости, больше я не буду тебя перебивать.

Гевин проигнорировал ее и обратил свое внима­ние на Денни:

— Однажды ты сказал, что ты написал список тре­бований для нового отца?

— Да, — кивнул в ответ мальчик.

— Ты не принесешь его мне?

Денни вскочил с дивана и побежал в кухню. Че­рез несколько секунд он вернулся, протягивая Гевину листок бумаги.

— Вот, но я не знаю, почему вы хотите почитать его. Вы и так знаете, что там написано.

— Я думаю, папа хочет претендовать на эту роль, — сказала Мелисса, ее глаза ярко блестели. — Мы с ним долго разговаривали, и он чувствовал себя плохо из-за того, что случилось, и в итоге решил...

— Мелисса, — резко сказал он. — Я предпочитаю говорить самостоятельно.

— Прости, пап, — произнесла девочка, откиды­ваясь на стуле с нетерпеливым вздохом.

Голова Дори кружилась. Ее руки были холодны­ми и липкими, и она зажала их между коленями.

Гевин внимательно изучал список, который дал ему Денни.

— Я и не знал, что делал такую впечатляющую работу, будучи отцом, но...

— Да, пап, ты делал, — настаивала Мелисса. — Ты правда был очень хорош.

Дори снова поймала себя на том, что смотрит на девочку с улыбкой и подсмеивается над ее пристра­стием к слову «правда».

— Мелисса, пожалуйста! — прикрикнул Гевин и замолчал, чтобы пригладить волосы, которые взъ­ерошил несколькими минутами ранее. Его щека вновь дернулась. — Дори, я знаю, что не заслужи­ваю кого-то настолько чудесного, как ты, но я бы посчитал это высшей честью, если бы ты согласилась выйти за меня.

В его голосе слышалось такое чувство, что ее сердце болезненно забилось. А его слова накрыли ее, как теплая, нежная вода, и Дори закрыла глаза от внезап­ного наплыва чувств.

— Ты... ты говоришь, что любишь меня? — про­шептала она, понимая, что не может говорить гром­че.

— Да, — отрывисто сказал он.

— Это для нас, а не из-за детей?

Она знала, что девочка оказывала огромное вли­яние на отца. С самого начала и Мелисса, и Денни старались манипулировать ими.

— Я хочу жениться на тебе, потому что понял: я не могу жить без тебя. — Его ответ был прямым и честным.

— Тогда — да. Я стану твоей женой. — Дори ре­шила быть такой же прямолинейной.

— Хорошо, давай назначим дату. И чем раньше, тем лучше.

«Если он в ближайшие несколько секунд не обни­мет меня, — думала Дори, — тогда я поставлю обоих в неловкое положение, прыгнув к нему в объятия че­рез всю комнату».

— Простите, мистер Паркер, но вы не можете же­ниться на моей маме, — произнес Денни с таким видом, будто он был судьей Верховного суда.

— Что? — одновременно воскликнули Дори, Ме­лисса и Гевин.

— Если вы прочитаете мой список требований, то увидите там внизу кое-что новое, — строго по­смотрел на всех троих мальчик.

Взгляд Гевина опустился вниз листа, который был зажат в его руке.

— Мистер Паркер, вы заставили мою маму пла­кать, и это может повториться вновь.

— Я понимаю тебя, Денни. Поверь, я очень со­жалею о любой боли, которую причинил твоей ма­ме. — В глазах Гевина мелькнуло раскаяние. — Если вы с мамой дадите мне еще один шанс, я обещаю уладить это.

— Значит, вы никогда не заставите плакать ее вновь? — заговорил мальчик, тщательно подбирая слова.

Задумчиво нахмурившись, Гевин молчаливо смо­трел на Денни. Дори, заметив это, ощутила огром­ную любовь и нежность к сыну и к мужчине, кото­рый вскоре станет ее мужем.

— Я надеюсь, что никогда не причиню твоей ма­ме боль, — тихо произнес Гевин. — Но я не могу обещать, что она не будет плакать.

— Мам, — Денни обратил свое внимание на До­ри, — что ты думаешь?

— Денни, перестань, — настойчиво обратилась к нему Мелисса. — Господи, ведь этого мы и хотели! Не порть все сейчас.

— Итак, мам, что скажешь? — Денни продолжал смотреть на мать, не обращая внимания на заявле­ние Мелиссы.

Глаза Дори и Гевина встретились, и ее сердце за­билось от той нежности, которую она прочитала в его взгляде.

— Да, я хочу этого.

Они оба одновременно встали и потянулись друг к другу в произвольном порыве любви и волнения.

Гевин поймал ее в свои объятия и крепко прижал к своей груди, а его жаждущие губы прижались к ее рту. Со вздохом желания Дори ответила на его по­целуй, упиваясь ощущением крепких мужских рук. Она знала, что ему тяжело далось признание в люб­ви, как и приход сюда, в ее дом. И сейчас она благо­дарила его за это всей любовью, которая была в ее сердце.

Обвив руки вокруг его шеи, Дори крепко держа­ла любимого. Она очень хорошо слышала, как Ден­ни шепчет Мелиссе что-то об уходе: мол, ему не хочется наблюдать за слезливыми моментами. Ге­вин в собственническом жесте сжал руки и придви­нул ее еще ближе, в то время как его рука скольз­ила по спине Дори.

— Я так скучал по тебе, — хриплым голосом про­шептал он.

А затем вновь поцеловал ее, но на этот раз силь­нее и более страстно, будто никак не мог насытить­ся ею. Ощущение было настолько острым, что Дори чувствовала, как в ее глазах появляются слезы сча­стья, которые затем катятся вниз по ее щекам.

— О, Гевин, почему ты медлил так долго?

— Я не знаю. — Гевин судорожно вздохнул, слег­ка отступая. — Я думал, будет легко тебя забыть. В моей жизни никогда не было женщины, которая не давала бы мне покоя так же, как ты.

Она озорно улыбнулась, глядя на него.

— Это хорошо, — произнесла она, тем не менее умолчав, что ощущает то же самое.

— После того как я побывал на солнечном свете, я не смог вернуться в тень. Я пытался, — признал он с ироничной ухмылкой, зарывшись лицом в ее волосы. — После Дейдры я не хотел, чтобы какая-нибудь женщина имела такую власть надо мной.

— Я знаю.

— Как ты можешь знать меня настолько хоро­шо? — спросил Гевин, глубоко вдохнув аромат ее волос.

— Думаю, причина этому — моя сильная любовь к тебе, — ответила она, счастливо улыбаясь.

— Все случилось именно так, как и предсказы­вала ты, — сказал он. — Не важно, кого я цело­вал — я ощущал лишь твои губы. Когда я держал в объятиях другую женщину, у меня было ощущение неправильности — я хотел только тебя.

— О, Гевин!

Дори маленькими поцелуями покрывала его ли­цо. Ее губы нашли глаза Гевина, затем она опусти­лась к носу, подбородку и наконец встретилась с его ждущим ртом.

Ей не требовались объяснения, насколько тяжело пришлось Гевину. Отдавать свою свободу женщине или нет — это тяжелый выбор, который потребовал жестокой борьбы между разумом и сердцем. Но сей­час он нашел новую свободу в их отношениях. Он наконец понял это, и Дори знала, что он любит ее всем своим сердцем.

— Хуже всего мне пришлось, когда я увидел те­бя тем утром в машине с Денни, — проговорил он, пальцем смахивая с ее щеки слезинку.

Дори услышала нотки страдания, из-за чего его голос немного охрип.

— Ты смеялась, будто тебя ничего не беспокоит. Я увидел все это и почувствовал такую обиду — не могу даже описать. Ты так крепко привязала меня к себе, что я стал бесполезным для кого-то еще... И тут ты — смеешься с Денни, будто я не значу для тебя ничего.

— Это неправда, — ответила она. — Внутри я уми­рала от желания получить тебя.

— Теперь я твой, — робко сказал он. — И так дол­го, как только пожелаешь.

— Я люблю тебя, — страстно прошептала Дори, кладя свою дрожащую руку на его гладко выбритую щеку. — И я могу гарантировать тебе, что нам будет недостаточно даже всей жизни.

Взяв ее лицо в ладони, Гевин нежно посмотрел ей в глаза и поцеловал с чувством, которое было похоже на поклонение.

— Я же говорил тебе, это сработает, — прошептал на кухне Денни.

— Я всегда это знала, — согласилась Мелисса с романтическим вздохом. — Это было очевидно с то­го дня, когда мы ходили на ярмарку. Они — идеаль­ная пара.

— Да, твой план сработал, — ответил ей Денни.

— Мы пока не закончили. — Ее голос был таким тихим, будто она раскрывает строжайшую тайну.

— Но они собираются пожениться, — тихо сказал Денни. — Чего нам еще желать?

— В самом деле, Денни, подумай сам, — застона­ла девочка. — Четыре — такое скучное число. Но к следующему году нас должно стать пятеро.

— Пятеро — чего?

— Членов нашей семьи. Сейчас мы должны убе­дить их родить ребенка.

— Эй, отличная идея! — радостно воскликнул Ден­ни. — Это было бы просто отлично. Я не оказался бы от братика.

— Сначала будет девочка. А потом будет мальчик для тебя. Хорошо?

— Нет, пусть первым будет мальчик.

— Может быть, — сказала Мелисса, очевидно чув­ствуя себя самым щедрым человеком на свете.

КОНЕЦ

X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?