«Мечта холостяка»

Кара О'Брайен Мечта холостяка

Глава 1

Энджи, прижав дочку к груди, баюкала ее и, поглядывая в окно аптеки, высматривала, не едет ли техпомощь. Каждый раз, когда фары очередного автомобиля прорезали ночной мрак, ей казалось, что приехала дорожная летучка. На щечках четырехмесячной малышки все еще горел лихорадочный румянец, но сон ее стал спокойным, она больше не металась. Глядя на нее, Энджи испытывала глубокое облегчение, и поломка машины казалась ей лишь досадной мелочью. Все-таки ей повезло, что она успела добраться до круглосуточной аптеки и купить жаропонижающее: заглохни машина раньше, ей бы пришлось по-настоящему плохо.

— Похоже, едет техпомощь, — сообщил продавец.

Энджи посмотрела на стоянку и, улыбнувшись, поблагодарила его:

— Спасибо за помощь.

— Не стоит благодарности, — ответил он.

А Энджи уже открывала дверь. Она не заметила искренности в голосе продавца и его восхищенного взгляда на ее фигуру, давно перестав считать себя привлекательной женщиной и позабыв искусство кокетства. Мужчины ее теперь не интересовали. Ее заботили куда более важные вещи, например, как бы крошка Лиза не промокла и не простыла: на улице накрапывал дождь. Щурясь от дождя, Энджи смотрела, как машина техпомощи въехала на стоянку и остановилась напротив ее седана «Форд-Таурус».

— Ну вот, Лиза, — прошептала она. — Еще чуть-чуть — и мы дома.

Она потянула за мокрую ручку двери машины и осторожно уложила спящего младенца в детское кресло.

— Ну, в чем у вас проблема? — спросил механик.

Энджи отметила спокойное и приятное звучание его голоса и, посмотрев на него, встретила взгляд уверенных темных глаз из-под козырька черной кепки. Даже при неровном слабом освещении на парковочной стоянке его красивые черты лица не могли не располагать к себе. Первой ее мыслью было, что перед ней слишком шикарный мужчина, чтобы работать в службе техпомощи, но потом она решила, что его лицо вызывает доверие, придает ему сходство с благородным рыцарем, спешащим на помощь. Встретившись с ней взглядом, он дотронулся до козырька кепки. Жест показался учтивым и ироничным одновременно.

— Меня зовут Нэт Фарадей, — представился он. — Вы вызывали службу автомобильной техпомощи?

— Да, конечно, — ответила она слегка разочарованно. Обыкновенный парень, оказывается, а никакой не средневековый рыцарь. — Я Энджи Кейдж.

Энджи протянула ему руку, и он ее быстро пожал. Она начала объяснять, что машина не заводится. Парень нагнулся и заглянул в машину. Он состроил малышке козу, но Лиза спала и даже не шелохнулась. Энджи рассеянно отметила, что на левой руке у него нет кольца — значит, холостяк.

— Не хочет ли малютка крендельков? — спросил он. — А то у меня тут есть, в машине.

Энджи рассмеялась:

— Для них она еще слишком маленькая, и, кроме того, она наконец-то уснула. Надо бы поскорее уложить ее в кроватку.

— Сделаем, — обнадежил он. — Дайте-ка я послушаю, какой звук у вашего мотора, когда его заводят. Вы уверены, что у вас не кончился бензин?

Она бросила на него укоризненный взгляд:

— Еще полбака.

Он в ответ воздел к небу руки:

— Я же просто спрашиваю. А то всякое бывает, знаете ли…

Энджи опустила окно в машине и попробовала включить зажигание. Мотор начал заводиться, как положено, а потом вдруг совсем заглох. Она с надеждой подняла глаза на Нэта. На нос ей упала капля дождя.

— Хорошо, — произнес Нэт. — А теперь поднимите-ка мне капот.

— Как вы думаете, в чем дело? — спросила она.

— Может, аккумулятор сел. Или генератор испортился. Или двигатель внутреннего сгорания. — Он заглянул в открытый капот. — Или сцепление. — Он улыбнулся. — Шучу, шучу. У вас ведь нет никакого сцепления.

— Так обычно шутят работники техпомощи? — осведомилась она. Непонятно, как он может шутить, стоя под дождем и пытаясь чинить поломанную машину.

— Шутки — дополнительная услуга, которую я оказываю только симпатичным блондинкам с грудными младенцами в столь поздний час, — парировал он.

— Так, значит, я еще и счастливица, получается, да?

Нэт вынимал из своего багажника какие-то длинные провода:

— А я еще и петь умею. Хотите, спою?

— Боже мой! — вздохнула Энджи. Чокнутый какой-то. От первых же взятых им фальшивых нот у нее завяли уши. И тут она поняла, что он просто ее разыгрывает.

— Попытайтесь-ка еще раз, — попросил он.

Прочитав про себя молитву, Энджи с такой силой повернула ключ зажигания, что у нее даже пальцы заболели. Если бы та энергия, с которой она проделала подобную операцию, передалась двигателю автомобиля, то скорее всего машина преодолела бы земное тяготение и вышла бы в открытый космос. Но все осталось как прежде: мотор не желал заводиться.

— О нет, — прошептала она и попробовала повторить процедуру, но Нэт жестом приказал ей остановиться. Она смотрела, как он разъединяет провода, аккуратно опускает капот и просовывает голову в опущенное окно ее машины. Да, и в самом деле красавец мужчина, равнодушно подумала она.

— Мне очень жаль, — проговорил он, — но остается только везти вашу машину на буксире, если вы, конечно, не собираетесь бросить ее здесь. Есть у вас какой-нибудь автосервис на примете?

Энджи сидела, положив руки на баранку, и размышляла о серьезности сложившегося положения. Она не увидела, как Нэт скользнул взглядом по ее пальцам, отметив отсутствие обручального кольца. До недавнего момента она считала, что все неполадки Легко устранимы, а теперь ей впервые пришлось всерьез задуматься о починке машины. Опять. Она испытала мучительное чувство ужаса: образ Сэма вновь всплыл в ее сознании. Он как живой стоял у нее перед глазами.

— Мэм? — раздался голос Нэта. — Довезти вас до автосервиса «Макгрегорс»?

Она почувствовала, как лицо ее заливает смертельная бледность. Она обернулась, и он слегка отпрянул от нее.

— Почему именно «Макгрегорс»? — задала она вопрос. Он слегка поднял брови, затем пожал плечами.

— Обычно я запоминаю машины. Эту вот я отвозил на буксире к «Макгрегорсу» полгода назад. Тогда у нее расплющили в лепешку всю лобовую часть. Готов поспорить, машина та самая. Вы ведь в «Макгрегорсе» обычно чините машину? Там работают хорошие механики.

У Энджи чуть не вырвалось сдавленное рыдание, но она вовремя сдержалась и лишь покачала головой:

— Нет. Просто отвезите меня домой.

— К вам домой? — Он помедлил.

Энджи вытаращила на него глаза:

— Ну а к кому же еще?

Нэт криво усмехнулся. Ее вывела из себя его реакция и на минуту заставила позабыть о своих проблемах.

— Вы как хотите, Энджи, — заметил он, — но завтра вам все равно придется еще раз вызывать техпомощь, чтобы доставить авто в ремонт.

Энджи распахнула дверцу, и он наконец-то отскочил от окна. Она же сосредоточила все, свое внимание на Лизе. Теперь самое главное — добраться с ней до дома; значит, нужно перенести ее вместе с детским креслицем в кабину дорожной летучки. Моля Бога, чтобы кабина не оказалась чересчур прокуренной и грязной, она открыла заднюю дверцу машины и начала отстегивать кресло малютки.

— Эй, дайте я понесу, — предложил Нэт.

— Спасибо, не надо, — ответила она. — Я сама справлюсь.

Она вынула креслице вместе с девочкой из машины и прижала к себе. Кресло неприятно давило на живот, но она не сводила глаз с крошки Лизы — не проснулась бы! Бедная малютка наплакалась и теперь спала как убитая, в то время как для Энджи только начиналось новое испытание.

— Подайте, пожалуйста, мою сумочку, — попросила она Нэта. Голос ее звучал уже мягче.

Он протянул ей объемистый коричневый ранец:

— Этот?

— Здесь детские вещи, — объяснила она. — А моя сумочка спереди. Но подайте уж и ее заодно.

— Не вопрос.

Слегка согнувшись под такой привычной тяжестью ребенка, Энджи направилась к машине техпомощи. Увидев, как высоко расположена ступенька кабины, она замерла в нерешительности.

— Дайте-ка я помогу. — Нэт уже забросил ее вещи в машину и потянулся к креслицу Лизы. Одной рукой он ухватился за ручку кресла, а другой придерживал его снизу. Их руки почти соприкасались. Он выжидающе с теплой улыбкой смотрел на нее. Наконец Энджи отпустила кресло, и он бережно поднял его в кабину. Сердце екнуло у нее в груди. Конечно, он проделал лишь жест элементарной учтивости, но ведь за все четыре месяца, с тех пор как родилась Лиза, никто, кроме нее, не брал в руки креслице. Так что Энджи с трудом доверила ему столь ценную ношу.

— Оно ведь задом наперед пристегивается, так? — спросил он.

Она хотела влезть в кабину и показать ему, как это делается, но он уже крепко пристегнул кресло к сиденью.

— А она все спит сном младенца, — сообщил он. — Настоящий ангелочек.

Энджи ждала, когда же он спустится и она сможет влезть в кабину.

— Да, — пробормотала она.

Но Нэт, хотя и вылез из машины, не отходил от дверцы. Энджи испытывала странное чувство неловкости: он стоял совсем близко и, похоже, не обращал внимания на надоедливую изморось. Когда она подняла на него глаза, то на его лице сохранялось прежнее ироничное выражение. Интересно, что теперь она сделала не так или упустила из виду?

— Как так получилось, что вы мать такого ангелочка? — спросил он.

Она сглотнула застрявший в горле комок и подумала: вот, еще одна из его шуточек. Он стоял, засунув руки в карманы, и ждал ответа. В тусклом свете фонаря падающие капли дождя обрисовывали вокруг него нечто наподобие ореола. Энджи ошеломил такой сугубо личный вопрос, и она решила, что просто обязана положить конец его нахальству.

— Извините, — проговорила она, — но вас моя жизнь не касается.

Нэт одарил ее обезоруживающей улыбкой:

— Ну, располагайтесь поудобнее, мэм, — произнес он. В голосе его опять чувствовалась ирония, и Энджи с трудом подавила в себе желание испепелить его взглядом.

— Сейчас я прицеплю ваш автомобиль к буксиру, а вы покажите мне карточку техобслуживания, если таковая у вас имеется.

Он захлопнул дверцу кабины, а она осталась сидеть, дрожа от холода, на виниловом сиденье. Вытянув свои ноги в поношенных ботинках к обогревателю, она нахмурилась. Парень, конечно, нахал, но отвратительным типом его назвать нельзя. Такой красавчик, наверное, привык, что женщины вешаются ему на шею, и любит испытывать на них силу своего обаяния. Но она, хотя и встретила все его попытки сблизиться в штыки, не могла не заметить, что в нем уживаются как бы два разных человека: один — нежный и заботливый, который отнес Лизу в кабину; и другой — насмешливый всезнайка, который сейчас собирался везти ее машину на буксире. Какая же сторона его характера настоящая, а какая наигранная, подумала она и удивилась внезапно проснувшемуся в ней интересу к нему.

Кабина техпомощи оказалась чистой и по-современному оформленной: под щитком управления располагалась рация и несколько пюпитров в виде дощечек с зажимом. Энджи потеплее укутала Лизу в бледно-зеленое одеяло и порадовалась тому, что включен обогреватель и ниоткуда не тянет сигаретным дымом. На щитке управления стояла недопитая чашка с растворимым кофе, и запах кофеина приятно щекотал ее ноздри.

— Нехорошо все вышло, Лиза, — тихо прошептала Энджи. Она почувствовала, как дернулась машина: очевидно, Нэт прикреплял буксирный трос. Починка личного транспорта не входила в ее бюджетный план. Кроме того, ее пугала сама мысль снова везти машину в ремонт, вызывавшая в ней воспоминания о гибели Сэма, хотя она осознавала, насколько нелеп ее страх. Ей теперь придется припарковать машину на стоянке за домом и оставить ее там до следующего утра: может, завтра получится раздобыть пару сотен долларов. Теперь им с Лизой придется ездить на автобусе. Она уже заранее беспокоилась о будущем. Согласится ли автостраховочная компания выплатить ей компенсацию?

— Готово, — заключил Нэт. — Теперь вас можно хоть десять миль везти на буксире. Можно взглянуть на вашу карточку техобслуживания?

Она протянула ему карточку, радуясь, что у нее еще не истек срок. Записав номер, он возвратил ее.

— Я вам советую оставить машину в автосервисе, где ее приведут в порядок. Если вам не нравится «Макгрегорс», могу порекомендовать автосервис «Викс». Там работает великолепный механик, который сможет починить вашу машину уже к утру. — Он дружелюбно улыбнулся.

У нее возникло подозрение, что он и есть тот самый великолепный механик. Энджи покачала головой и потерла замерзшие руки, чтобы их согреть.

— Сейчас я не могу позволить себе ремонт, — пояснила она. — Я припаркую ее пока рядом с домом.

В его глазах промелькнуло участие.

— У вас есть что-нибудь про запас?

— Вы хотите сказать, другая машина?

— Да.

Она рассмеялась. У нее ничего не было.

— Скажите, если вы помните мою машину, вы, наверное, и про меня что-то знаете? — спросила она.

Нэт отвел взгляд и погладил руль.

— Да нет, ничего особенного. В газете я видел заметку про водителя, который погиб, когда этот автомобиль перевернулся. У моего шефа хранилась вырезка из газеты, но я особенно не вникал. Просто так получилось, что после аварии я отвозил на буксире эту поломанную машину в «Макгрегорс». Насколько я помню, тот, кто погиб, был уже немолод. Профессор вроде бы. Он приходился вам отцом?

Энджи неподвижным взором уставилась в ветровое стекло. Из-за треклятой машины она никогда не забудет о трагедии, которая сломала ей жизнь. Нужно ее продать. Или отдать родственникам Сэма, а уж она как-нибудь обойдется без личного транспорта.

— Извините. Не хотел совать нос в ваши дела. — Он переключил скорость.

— Это был мой муж, — ответила Энджи.

В голосе Нэта послышалось неприкрытое удивление:

— Отец вашей крошки?

Энджи кивнула:

— Он не дожил до ее рождения. Он видел только ее ультразвуковое фото, когда я была на пятом месяце.

Нэт тихо выругался, а Энджи положила руку на одеяло Лизы.

— Ну, так куда ехать? — спросил он.

Она назвала адрес. Он вел машину молча, а Энджи сидела, откинувшись на спинку. Она очень устала. Ей с трудом вспоминалось то время, когда Сэм был жив. Словно та, прошлая жизнь протекала где-то на другой планете, в другом климатическом поясе и разговаривали там на другом языке. На языке финансовой стабильности, усмехнулась она. Но больше всего ей не хватало любви и понимания. Она с радостью отказалась бы от всех материальных благ, которые некогда делила с Сэмом, лишь бы только вернуть его. Но он умер, не дожив до своего пятидесятилетия, и оставленных им средств едва хватило на похороны.

Сейчас, конечно, все равно уже, подумала она. Тем временем Нэт въехал на открытую парковку, окруженную сервисным комплексом. В такой поздний час работала только мини-пекарня. Кроме мини-пекарни, в Г-образном здании сервисного комплекса размещались прачечная, банк, видеопрокат, ликероводочная лавка, парикмахерская, страховая компания и офис газеты «Браунли дейли ньюс». На верхнем этаже располагались жилые квартиры, и, несмотря на то что уже два часа ночи, в некоторых окнах горел свет. Большинство квартир снимали студенты, которые вели преимущественно ночной образ жизни. Обычно Энджи нравилось знать, что в доме еще кто-то не спит, кроме нее, но теперь, следя за выражением лица Нэта, она вдруг увидела место своего обитания в истинном свете: дешевые квартиры внаем и квартиросъемщики, которые здесь никогда долго не задерживались, а потому и не считали нужным поддерживать в доме чистоту и порядок. Когда Нэт, следуя ее указаниям, завернул за угол здания, она впервые заметила, что половина балконов завалена рашперами для гриля, велосипедами, складными стульями и прочим добром, словно на дешевой распродаже подержанного хлама.

Парковочное место Энджи располагалось прямо напротив большого коричневого мусорного бака, и когда Нэт аккуратно припарковал туда ее машину, волна отвращения к квартире, которую она себе нашла, вновь захлестнула ее. Неподходящее место, чтобы растить ребенка. Она это прекрасно знала. Но разве у нее есть выбор? И потом, в некоторых других квартирах тоже росли карапузы. Значит, и другие матери снимали здесь комнаты.

Не говоря ни слова, Нэт нажал на тормоза и вышел из кабины. Она услышала, как лязгнула лебедка, и поняла, что он снял ее машину с буксира. Отстегнув креслице Лизы, она собиралась тоже выйти, как вдруг увидела перед собой распахнутую Нэтом дверцу машины.

— Давайте я понесу ребенка, — предложил он.

Энджи не стала спорить, взяла свою сумочку и детские вещи и вылезла из машины. Она наблюдала, как Нэт осторожно вынул креслице и закрыл дверцу локтем. Он улыбнулся ей, но в глазах его застыло какое-то тревожное выражение, и казалось, что он что-то недоговаривает.

— Ну, ведите, — проговорил он.

Оглядываясь на Лизу, которая продолжала безмятежно спать, Энджи провела его в подъезд и поднялась с ним по лестнице до своей квартиры на втором этаже. Слегка дрожащей рукой она вставила ключ в замок, повернула ручку и автоматически потянулась к выключателю. Мягкий электрический свет залил комнату. Энджи отошла от порога, уступая дорогу Нэту.

Хорошо еще, что прибралась, подумала она. Господи, как же здорово наконец-то очутиться дома! Она бросила вещи на диван и взяла у него Лизу, которая по-прежнему спала, свернувшись в своем креслице.

Нэт Фарадей повидал на своем веку немало квартир и еще больше женщин, и ему сразу же бросилось в глаза, как не подходит такая квартира женщине, стоявшей рядом с ним. И разум, и все его чувства восставали против того, чтобы отдать ей ребенка, который будет находиться в убогой обстановке; а когда она опустила младенца в кровать, стоявшую в самом углу крошечной комнатушки, его чуть не передернуло. Энджи держала себя с достоинством, но в ее чудесных глазах таилась печаль. Интересно, как она могла так низко опуститься, подумал он. Ведь наверняка ее муж-профессор оставил ей какие-нибудь средства, а она живет в жуткой вонючей дыре.

Конечно, квартира выглядит прибранной. С первого взгляда видно, что она даже чистоплотнее, чем его бабушка; то есть с кухонного пола спокойно можно есть, не рискуя ничем заразиться. Но сам воздух был затхлый, словно через вентиляцию проникали удушливые пары из какой-нибудь дешевой забегаловки. Скорее всего круглосуточная мини-пекарня располагалась этажом ниже.

Так и хотелось спросить молодую женщину: «Что ты здесь делаешь?!» Но такая недотрога вряд ли потерпит подобные вопросы. Она могла бы даже показаться высокомерной, если бы не ее измотанный вид. Ее белокурые волосы, на затылке собранные в хвостик, спереди изящными локонами обрамляли лицо. Даже ее пальцы казались усталыми, когда она автоматически заправила выбившуюся прядь за ухо.

Нэт не раз целовал симпатичные мордашки, считая это своей слабостью. Но за столь непродолжительное знакомство ни одна симпатичная мордашка не вызывала в нем такое сильное желание расцеловать ее. Ему вдруг захотелось положить на усталые плечи этой женщины свои мозолистые сильные руки и либо встряхнуть ее как следует, либо сделать ей массаж, чтобы она расслабилась. Мысль о массаже вызвала в нем такое чувство блаженства, что он чуть не застонал.

— Послушайте, — обратился он к ней, — если нужна будет помощь, я всегда к вашим услугам.

— Большое спасибо, — ответила она, — но сегодня ваша помощь уже не понадобится.

«Нет, вы не так поняли. Я имею в виду не только сегодня, а вообще», — хотел он сказать. Но нечего даже рассчитывать, что она запишет его в друзья и будет звать каждый раз, когда потребуется что-нибудь починить. Она сняла пальто, словно бы не замечая, что он не торопится уходить. Даже когда она прикрыла дверь, чтобы повесить пальто на вешалку, он все еще мешкал.

Энджи подняла на него глаза.

— Простите, — внезапно залилась она румянцем, — мне, наверное, следовало дать вам чаевые? А я и забыла совсем.

— Нет, нет, что вы, — замотал он головой.

Но она уже обернулась и потянулась за сумочкой.

— Не надо, — произнес он и тронул ее за локоть, чтобы остановить.

Энджи замерла, а затем посмотрела на него. Боже мой, подумал он. У нее большущие голубые глаза, но глядели они устало и мудро, словно принадлежали изгнаннику из райских кущ. Как же ему хотелось разгладить утомленные круги у нее под глазами, растереть ей щеки, чтобы они порозовели. Когда она сняла пальто, на ней осталась зеленая футболка, которая облегала ее фигуру, некогда очень худенькую, а теперь округлившуюся благодаря материнству.

«Шел бы ты отсюда, Фарадей», — подумал он про себя.

Она медленно стряхнула с себя его руку, словно показывая, что сейчас не время. «Придурок, она же чуть с ног не валится от усталости», — сказал он себе. Чтобы побороть в себе искушение прикоснуться к ней снова, ему пришлось засунуть руки в карманы джинсов.

— Может, вы хотя бы печенье возьмете? — спросила она. — Я только сегодня напекла.

— Чего возьмете? — переспросил он.

— Печенье. — Она махнула рукой в сторону маленькой кухни, где на крошечном столике действительно стояла тарелка с печеньем. Рядом лежала куча скрепленных скрепкой талонов. А рядом с талонами — стопка библиотечных книг, толстых, серьезных книг. «Готов поспорить, она готовится к экзаменам», — подумал он.

— Если бы вы выглядели чуть поздоровее и порумянее, то ваше лицо красовалось бы на кухонном сервизе, — произнес он вслух.

Она негромко рассмеялась, и от ее смеха у него быстрее забилось сердце.

— Какой вы смешной, — заметила она. — Я так рада, что сегодня именно вы приехали чинить мою машину, а не кто-то другой.

Он старался не поддаться искушению и не растаять от такого незамысловатого комплимента:

— Правда?

Она кивнула и склонилась к Лизе:

— И вы так по-доброму отнеслись к моей дочурке.

«Да ладно, — подумал он. — Разве трудно нести такую малявку?»

— Ну, я всегда готов помочь, — ответил он. Она вновь кивнула.

«Ну же, покажи себя настоящим джентльменом, парень. Твой выход. Скажи ей что-нибудь этакое».

— Всегда к вашим услугам, если у вас заглохнет машина, — повторил он.

Она опять улыбнулась, как, наверное, улыбнулась бы, увидев в цирке ученую собаку. «Гениально, Фарадей». Он сделал шаг назад, переступил порог и, взявшись за ручку, хотел уже закрыть дверь.

— Спасибо вам еще раз! — крикнула она из комнаты.

— Не стоит благодарности. — Он еле удержался от того, чтобы добавить «мэм».

Внезапно Нэт возненавидел свою работу. До сегодняшней ночи его в ней все устраивало и ему было плевать, что некоторые с первого же взгляда навешивали на него ярлык: «горы мускулов и ни грамма мозгов». Впервые за много лет он подумал: «Что же я сделал со своей жизнью?»

Энджи потеряла мужа, у нее ребенок и никуда не годная машина, но он готов спорить на пятьсот баксов, что через пару лет она устроится на приличную работу, найдет себе нового мужа, и для нее начнется новая жизнь, откроется множество новых возможностей. Она будет идти вперед, в то время как он, Нэт Фарадей, будет… Что он будет делать? Ах да, днем чинить машины, а по ночам развозить заглохшие авто на буксире.

Ну уж нет. Лучше уж он… Да, он будет новым мужем Энджи!

Глава 2

На следующий день Энджи, выйдя из автобуса, направилась домой. От остановки до дома ей оставалось пройти два квартала. В каждой руке она держала по тяжелой сумке с покупками, а на груди висела Лиза в кенгурушке. Хотя малышку окружало много интересного и привлекательного, ребенок не сводил с Энджи глаз, и в ее ясном голубом детском взоре светилось обожание.

Энджи, несмотря ни на что, радовалась жизни. Она уже давно усвоила простую истину: для того чтобы выжить, нужно ценить редкие моменты счастья, которые дарит судьба; например, сейчас нужно забыть о проблемах и думать только о хорошем: у Лизы больше нет температуры, светит солнце, еды им хватает, и к тому же ей сегодня выплатили зарплату. Что может быть лучше, чем получить зарплату, пусть даже она совсем маленькая!

— Эй, Энджи! — в дверях прачечной стояла Клара. — Как малышка?

— Прекрасно, — ответила Энджи.

— Хочешь, ясней вечером посижу? Все равно я здесь сегодня допоздна.

— Не надо. Но мы договорились, что ты присмотришь за ней завтра утром, помнишь? У меня занятия в десять.

Клара затянулась сигаретой и улыбнулась Лизе.

— Я уже поставила в календаре крестик, — оповестила она и начала сюсюкать с ребенком. — Ну, как дела у моей заиньки? — спросила она. — Ты любишь старушку Клару, правда?

Лиза вертела головой, чтобы получше видеть Клару, и, когда ей это удалось, расплылась в улыбке. Клара рассмеялась, отчего на ее лице появилось множество морщинок. Кларе было уже за пятьдесят, но она выглядела лет на десять старше из-за своих седых вьющихся волос и бледной, потрескавшейся, как старый пергамент, кожи. Сухощавая, но крепкая, она носила обычно джинсы и блузку в цветочек, сочетая таким образом силу и какую-то старомодную женственность. Энджи даже не знала, как назвать ее стиль. Клара держала прачечную, где трудилась двенадцать часов в сутки: что-нибудь обустраивала, чинила машины и раздавала пинки чересчур назойливым старым холостякам, которые иногда к ней заглядывали. Энджи знала Клару уже несколько месяцев и успела полюбить ее, испытывая к ней благодарность за дружбу и заботу о маленькой Лизе.

Единственное, что не нравилось Энджи, так это, то что Клара курит. А курила Клара, как только выпадала возможность: и в своем кабинете, и на улице. Как-то она призналась Энджи, что хотела бросить, но не смогла, даже после того как ее муж умер от рака легких.

— Есть вещи, которые сильнее меня, — констатировала она.

Вот и теперь Энджи заметила, что Клара прикрыла зажженную сигарету рукой и держит ее как можно дальше от младенца.

— Если передумаешь и решишь куда-нибудь сходить со своим молодым человеком, то предложение посидеть с ребенком остается в силе, — предупредила Клара.

Энджи рассмеялась и направилась к подъезду:

— С каких пор у тебя начались галлюцинации?

— И никакие не галлюцинации, — ответила Клара. — На площадке за домом какой-то красавчик чинит твою машину. Сказал, что знает тебя.

От изумления Энджи остановилась на полпути. Неужели Нэт?! Сумки у нее в руках внезапно потяжелели, и она почувствовала, что краснеет. Клара засмеялась и хитро погрозила ей пальцем:

— Ну, так я права?

— Не такой уж он и красавчик, — солгала Энджи.

— Нет, красавчик, — возразила Клара.

— Боже ты мой! — вздохнула Энджи.

— Оставь ребенка со мной. Иди сделай себе прическу.

— Не собираюсь я делать прическу, — бросила Энджи и сбежала вниз с лестницы. Неужели Нэт Фарадей здесь? Чинит ее машину?

Она завернула за угол дома и заглянула за мусорный бак. Не оставалось сомнений: какой-то мужчина склонился над двигателем ее машины. Из заднего кармана его брюк торчала грязная тряпка, капот машины поднят, и от нее до наружной штепсельной вилки в прачечной тянулся длинный провод.

У Энджи екнуло сердце, и, вцепившись покрепче в сумки, она окликнула его:

— Нэт?

Он непринужденно выпрямился и обернулся, широко улыбаясь, словно давний ее друг. Сердце Энджи сначала замерло, а потом забилось с бешеной скоростью.

— Привет, — обронил он. — Прекрасно выглядишь.

— Что ты здесь делаешь?

Он пожал плечами:

— Да вот, вспомнил о твоей машине, и мне в голову пришла мысль: может, все дело в распределителе зажигания? Мысль как заноза засела у меня в мозгу и не давала покоя. Ну, я и подумал: заскочу, проверю.

Она поставила на землю сумки с продуктами и уперла руки в бока.

— Не смей чинить мою машину, — приказала она.

— Ну, я, конечно, знал, что вы не одобрите мою инициативу, но…

— У тебя же даже ключа нет!

На его лице появилась хитрая улыбка, и он пригладил рукой свои каштановые волосы. Точь-в-точь школьник, который провинился лишь в том, что дернул девчонку-задавалу за косичку. Такой вид очень ему шел, и Энджи просто не могла больше сердиться.

— Вообще-то я обошелся без ключа. — Он показал ей гнутую проволоку.

Энджи разрывалась между раздражением и изумлением. Она отвела глаза, и взгляд ее упал на аккумулятор, который валялся в коробке с инструментами.

— Такты еще и аккумулятор сменил? — спросила она.

— У меня оказался под рукой лишний.

Энджи глазам своим не верила. Она отвернулась и потерла пальцами лоб. И тут Лиза начала икать. Энджи начала машинально поглаживать Лизу по спинке.

Тем временем он подошел к ней сзади настолько близко, что она спиной ощущала его присутствие, и почти прошептал:

— Ты ведь не скажешь мне, чтобы я вынул новый аккумулятор, правда?

Энджи быстро обернулась. В ней боролись смущение и злость, а Нэт по-прежнему улыбался, сложив на груди руки, и насмешливые складки в уголках его глаз говорили, что его забавляет ее беспомощность.

— Ты что, не понял? — спросила она. — Я не знаю, когда я смогу тебе заплатить. Может, только через несколько месяцев.

— Не надо мне денег. Считай, что я сделал тебе подарок.

— А я не принимаю такие подарки, — заверила она.

— Из принципа или потому, что никто никогда не делал тебе таких подарков? — спросил он, подняв бровь. — Лично я за функциональные и своевременные подарки, а не за коробки с конфетами. Или я не прав?

Она открыла рот, но не нашлась, что ответить. Нэт слегка запрокинул голову, улыбка постепенно исчезла с его лица, и теперь он просто смотрел на нее оценивающим взглядом.

Энджи чувствовала, как в груди у нее растет какое-то странное чувство, а Лиза начала ерзать, как будто ей передалось волнение матери. Легкий ветерок растрепал волосы Энджи, и прядь упала ей на глаза. Не успела она ее пригладить, как Нэт поднял руку и отвел непокорную прядку назад. Энджи вздрогнула и прикусила губу. Она стояла меньше чем в метре от самого привлекательного мужчины, с каким она когда-либо встречалась, и, похоже, он начинал ей нравиться.

Подпоясанные ремнем джинсы обтягивали его бедра, синяя футболка подчеркивала стройность тела. Хотя стояла прохладная погода, его обнаженные мускулистые сильные руки, покрытые редкими волосами и тронутые легким загаром, так и излучали жар. Плечи его казались широкими, но он не выглядел ни толстым, ни чересчур накачанным: просто хорошо сложенный мужчина. На шее у него дрогнул кадык, он сглотнул. Она подняла взгляд на его лицо. Короткие светло-каштановые волосы лежали аккуратно, их так и хотелось погладить. Единственной вольностью прически была прядь, ниспадавшая ему на лоб и придававшая некий задор задумчивому выражению широкого мужественного лица с длинными ресницами и чувственным насмешливым ртом. Ему наверняка около тридцати, и Энджи только диву давалась, что такой красивый мужчина до сих пор не женат; ведь он явно холостяк и, похоже, считает свое положение в порядке вещей.

Встретившись с ним взглядом, Энджи почувствовала, что у нее пересохло в горле.

— Зачем ты чинишь машину? — спросила она.

— Потому что ты мне нравишься.

Ее ошарашила его откровенность.

— Ты ведь меня почти не знаешь.

— Верно. Может, когда я узнаю тебя получше, ты мне перестанешь нравиться.

Его ответ ее немного успокоил. Она вовсе не хотела бы иметь дело с психом, который не понимает слова «нет», хотя ей совсем не хотелось говорить Нэту нет. Он такой милый, заботливый, да и красавчик к тому же. Она боялась ранить его чувства.

— А может, — предположил он, — ты понравишься мне еще больше.

Его взгляд скользнул по ее губам, задержался на них, и Энджи почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

Вдруг Лиза начала причмокивать губами, засунув кулачок в рот. Лиза, удивительно спокойный ребенок, очень редко плакала, даже когда хотела есть, поэтому Энджи научилась понимать по едва уловимым признакам, что ей надо. Энджи подняла сумки с продуктами.

— Пойду отнесу Лизу домой, — проговорила она.

— Дай я тебе помогу.

— Да я сама справлюсь.

Он нахмурился:

— Как же ты дотащила такие сумки?

— Я на автобусе. Всего-то два пакета.

Лиза причмокивала уже громче, и Энджи почувствовала, как ее грудь наполняется молоком и набухает.

— Я ее сама отнесу, — повторила она. — Тебе здесь еще много работы?

— Я почти закончил.

Энджи уже направлялась к подъезду.

— Когда закончишь, поднимись ко мне, я тебя хоть поблагодарю.

Он рассмеялся:

— А я уж не надеялся, что ты пригласишь меня.

Энджи не сдержала застенчивой улыбки.

— Ну, увидимся, — крикнула она и быстрым шагом направилась к подъезду.

Боже мой, кто ее за язык тянул? Она вихрем влетела в квартиру и забросила покупки на кухню. Сперва она вынула из кенгурушки Лизу, а затем с огромным облегчением сняла через голову и саму кенгурушку. Плюхнувшись на диван, она начала кормить ребенка. Малютка безмятежно посасывала молоко, а Энджи полулежала на диване, хотя больше всего ей сейчас хотелось навести в квартире порядок: подобрать раскиданные по всей комнате игрушки и грязное белье. Рано утром она ушла вместе с Лизой на работу и не успела прибраться. Она надеялась, что Нэт не заметит беспорядка.

Нэт… Да что с ней такое творится? Ведь у Энджи нет времени на романы. Она работала в фотостудии, и ей разрешалось брать с собой на работу Лизу, где она либо носила малышку в кенгурушке, либо укладывала ее спать в переносную кроватку. Начальник ценил сознательность Энджи. Он знал, что Энджи нуждается в деньгах и готова работать хоть сутки напролет. Кроме того, она училась: готовилась к экзаменам на степень бакалавра и мечтала в дальнейшем продолжить образование и стать архитектором. Так что работа и учеба отнимали у нее все время.

Она обвела глазами комнату и усмехнулась. Как не похожа она на тот дом, где когда-то жила Энджи, и еще меньше похожа на те дома, которые она мечтала когда-нибудь спроектировать — гостиницы с просторными коридорами, зимние сады, солярии, библиотеки…

Мечтать не вредно, Энджела, напомнила она себе.

Но как же тогда поступить с механиком, вошедшим в ее жизнь? Неужели и о нем тоже ей остается лишь мечтать? Энджи вздохнула.

Лиза уже наелась, когда раздался стук в дверь.

— Открыто, — подала она голос, застегивая пуговицы. Она сидела в поношенной синей рубашке с белыми пуговицами и вырезом сердечком. После рождения Лизы рубашка стала плотнее обтягивать ее бюст. Энджи никак не могла привыкнуть к тому, что материнство округлило ее формы. «Надеюсь, он не решит, что я слишком полная», — подумала она.

Когда вошел Нэт, она укладывала Лизу в кроватку. Малышка наелась и теперь безмятежно спала. Энджи нежно погладила ее пальцем по щечке, прежде чем укрыть одеяльцем.

— Ну вот, — обернулась она и улыбнулась Нэту, не замечая, что на лице ее еще светится нежность, с которой она склонялась над кроваткой дочки.

Нэт затаил дыхание, а в глазах у него появилось какое-то странное выражение.

— Пойдем на кухню, чтобы ее не разбудить, — предложила Энджи.

Кивнув, он последовал за ней. Кухня не была отгорожена от комнаты дверью, однако Энджи, очевидно, считала, что там они находятся на достаточном удалении от кроватки спящего ребенка.

— Хочешь лимонаду? — Энджи достала из сумки холодную бутылку.

— Не откажусь.

— Долго пришлось чинить мою машину?

Нэт пододвинул табуретку к столу и облокотился на него. Энджи он напоминал готового к прыжку леопарда, который делает вид, что не собирается нападать. Внезапно кухня показалась ей очень маленькой.

— Да нет, — проронил он.

— И давно ты работаешь механиком? — спросила она.

— С семнадцати лет. В основном я работаю в гараже, но иногда по ночам приходится подвозить заглохшие машины.

Энджи взглянула на него и потянулась за кувшином, стоявшим на холодильнике.

— А какое у тебя образование? — вновь задала она вопрос.

Нэт поднял погремушку, которая валялась на столе, и начал вертеть ее. В его больших, сильных руках игрушка выглядела нелепо.

— Я окончил среднюю школу, — ответил он, — и в колледже немного поучился, но, — тут он пожал плечами, — мне всегда больше нравилось работать. Вот сестра у меня умница: она сейчас учится на врача.

Энджи переливала лимонад из бутылки в кувшин.

— А братья у тебя есть?

— Двое. Саймон и Айвор. Оба уехали в Монтану.

— А ты с ними почему не уехал?

Он помотал головой, словно бы не понимая, к чему она устроила допрос:

— Ну, я присматривал за сестренкой. И за бабушкой. Бабушка очень тяжело перенесла смерть моей матери.

— О, мне очень жаль, — посочувствовала Энджи.

Нэт пожал плечами:

— С ее смерти прошло уже почти шесть лет. Как же быстро летит время! Даже забавно.

И вовсе не забавно, подумала Энджи. Сама она очень переживала, когда умерла ее мать, и могла представить, что означает такая потеря для Нэта. Уставившись в кувшин, она помешивала лимонад деревянной ложкой, затем налила два бокала, добавила лед и протянула один бокал Нэту.

— За новый аккумулятор, — произнесла она.

— И за здоровье спящей малютки.

Энджи рассмеялась:

— Точно. За нее тоже не мешает выпить.

Он улыбнулся и в несколько глотков осушил полстакана. Она подошла к нему, чтобы подлить ему еще лимонаду, а он тем временем пожирал ее глазами. Почувствовав неловкость от его пристального взгляда, она отошла подальше и сама отхлебнула глоток кисловатого напитка. Интересно, он всегда так смотрит на женщин?

— В следующий раз приготовлю домашний лимонад из настоящих лимонов, — пообещала она.

Он улыбнулся и кивнул:

— Да, из настоящих лимонов вкуснее получится.

— И всегда ты без обиняков говоришь, что думаешь?

— Всегда, по крайней мере если речь идет о лимонаде.

Энджи потягивала лимонад, зажмурив глаза от удовольствия.

— Ну, я поведал тебе историю клана Фарадей, не расскажешь ли ты теперь о своей семье? — осведомился он.

Она отвела взгляд и уставилась в маленькое окошко над раковиной. Ей не хотелось рассказывать о себе.

— Говоря «семья», ты имеешь в виду Сэма?

— Так звали твоего мужа?

Она тяжело вздохнула и потянулась к горшочку с фиалкой, которая росла на подоконнике.

— Да, — ответила она. — Но я не люблю о нем говорить.

— Почему?

Она покачала головой и погладила пушистые листики растения. Скоро распустится.

— Не знаю. Некоторые вещи лучше не вспоминать.

На улице кто-то громко разговаривал, потом хлопнула дверца машины; шум с улицы служил контрастом тишине, царившей в маленькой кухне.

— Как ты с ним познакомилась? — поинтересовался Нэт.

Энджи поливала фиалку водой из-под крана и, нахмурившись, думала, как бы ему ответить. Никто не одобрял их отношений с Сэмом: ни отчим, ни друзья, и меньше всех — родственники Сэма. Она сомневалась, поймет ли ее, в сущности, чужой ей человек.

— Он что, тоже подвозил твою машину на буксире? — спросил Нэт.

Она рассмеялась и снова взглянула в его темно-карие глаза. Какие же все-таки у него добрые глаза и ресницы длиннющие. Почему бы ему все не рассказать? Ведь, может быть, она его больше никогда не увидит.

— Я познакомилась с Сэмом, когда училась на втором курсе. — Она поставила фиалку обратно на подоконник. — Он был отцом моей соседки по общежитию и преподавал в университете химическую технологию. — На нее вдруг нахлынул и воспоминания, и она потянулась, пытаясь стряхнуть их. — Он сразил меня своей привлекательностью, по крайней мере так мне тогда казалось. — Она закатила глаза вверх и улыбнулась, вспомнив свою безумную первую любовь. — Просто не верится даже, — проговорила она. — Как-то раз Джули — так звали его дочь, — Джули пригласила меня к себе в гости, он тоже оказался дома. В тот вечер он смеялся над каждой моей шуткой. А я чувствовала себя на седьмом небе от счастья и сама себе казалась очень остроумной, — тут она опять, улыбнулась, глядя в стакан с лимонадом и не замечая, с каким вниманием слушает ее Нэт. — В тот вечер Джули мало разговаривала и в конце концов ушла, оставив нас вдвоем. Мы проговорили с ним до двух часов ночи. Он рассказал мне, что развелся с матерью Джули и что ему сейчас очень одиноко. — Энджи замолчала, заново переживая былое. Каждый раз, когда она говорила о Сэме, у нее оставалось такое чувство, словно она его предает. Она украдкой взглянула на Нэта, словно прося у него прощения за то, что не может сдержать эмоций. — Потом мы с ним некоторое время встречались втайне от всех, а потом он сделал мне предложение.

Нэт несколько удивился:

— Но ведь он был намного старше тебя?

— На двадцать лет. — Она рассмеялась, глядя на озадаченное лицо Нэта. — Знаю, о чем ты думаешь: нашел себе молоденькую дурочку. А мне все равно, что о нас думали. Мне было плевать, что от него отказались родственники. Я его очень любила. — Слезы навернулись ей на глаза, но она удержалась и не расплакалась. — Я его очень любила, до самого последнего дня его жизни.

Нэт тихо поставил стакан и поднялся из-за стола. Энджи всхлипнула и, отвернувшись, ухватилась за раковину. Нэт подошел и положил ей руки на плечи.

— Иди ко мне, — позвал он.

Какое-то время Энджи стояла не шевелясь, затаив дыхание, а потом прижалась к его груди, и он заключил ее в крепкие объятия. Она знала, что не следует позволять ему обнимать ее, но, уткнувшись в его рубашку и слушая ритмичные удары его сердца, чувствовала, как постепенно уходит грусть.

Ведь она так одинока. Ее давно уже никто не обнимал. Нэт не Сэм, и он никогда не станет ее мужем, потому что никто не сможет занять место Сэма в ее сердце. Но он такой обходительный и обнимает ее почти по-братски. Давно она не встречала такого хорошего человека. До того как он ее обнял, она была готова разреветься от горя, а теперь слезы почему-то пропали.

— Эй, — он вдруг погладил ее по спине, — беру свои слова обратно. Нет ничего лучше покупного холодного лимонада.

Она рассмеялась и попыталась высвободиться из кольца его рук. Он ослабил объятия, но все еще не отпускал ее. Когда она подняла на него глаза, то увидела на его лице выражение искреннего сострадания, и ей стало легче.

— Как же ему повезло, твоему мужу, — позавидовал он.

Глаза Энджи снова подернулись дымкой.

— Я так по нему скучаю.

Нэт кивнул. Она скорее почувствовала его реакцию, чем увидела, так как опять полуприкрыла глаза. Еще ей показалось, что он коснулся губами ее макушки. Но, может, ей просто показалось. Почему же у нее так колотится сердце? Неужели он ей небезразличен?

— Хочешь со мной встречаться, Энджи? — вдруг задал он вопрос. — Просто встречаться. Мы не будем спешить. Я тебя не обижу.

Голос его звучал искренне, но она не могла сказать «да». Она еще не готова. И потом, они такие разные. К тому же она очень занятой человек. Нечестно внушать ему надежду, что у них может что-то получиться. Несмотря на то что кровь приливала ей к лицу каждый раз, когда их взгляды встречались, она не смогла бы ответить на его чувства. Она медленно освободилась из его объятий и, глядя ему в глаза, объяснила:

— Извини, я не могу.

— Можешь.

Она покачала головой:

— Я бы соврала, если бы ответила да.

— Не говори со мной как с ребенком, Энджи, — нахмурился он.

— Я не говорю с тобой как с ребенком. — Она начинала чувствовать себя неловко. — В данный момент я ничего не могу тебе предложить, даже дружбы. А ты заслуживаешь…

— Откуда ты знаешь, чего я заслуживаю?

Его глаза потемнели, в них появилось язвительное выражение. Нервно сглотнув, она вздрогнула и прижалась спиной к кухонному столу. Господи, она ведь только что рассказала ему, как тоскует по погибшему мужу. Должен же он, в конце концов, уважать ее чувства!

— Я думал… — Он замолчал и отвернулся. Теперь он стоял к ней в профиль. — Ну да не важно, что я думал. — Он горько усмехнулся. Порывшись в кармане, он извлек из него бумажник. — Я оставлю свою визитку. Если опять заглохнет машина — милости просим. Согласна?

Ей вспомнилось, что прошлой ночью он говорил почти те же слова. Так, значит, он тогда еще на что-то надеялся. Думал, что мать-одиночка с радостью примет его предложение, а вышло так, что он зря потратил целый день, выслушивая ее слезную исповедь.

— Прости, но… — начала Энджи.

— И даже в кино со мной не пойдешь? Или в кафе? — предпринял он последнюю попытку.

Она не сдержала смеха:

— Когда ты так говоришь, я чувствую себя малолеткой.

Губы его улыбнулись, а глаза нет. Он положил визитку рядом с наполовину пустым кувшином лимонада.

— Ну ладно, переживем. Присматривай хорошенько за ребенком.

Пять шагов, и он уже стоит на пороге. Все произошло так быстро: Энджи даже не успела понять, что к чему. Похоже, он обиделся, но ей-то что делать? Она ведь ему честно ответила. Просто момент неподходящий. В душе у нее что-то сжалось, кто-то словно прошептал ей, что она совершает большую ошибку. Но она отмахнулась от внутреннего голоса.

— Я с тобой свяжусь, чтобы заплатить за ремонт машины, — пообещала она.

Он удивленно приподнял брови, а затем обвел презрительным взглядом ее квартирку. Никогда еще Энджи не испытывала такого унижения от сознания своей бедности. Кого она обманывает, на что надеется, зачем прикидывается гордой и независимой?

— Отложи их лучше Лизе на учебу в колледже, — посоветовал он.

Она вспыхнула, а он тихо закрыл дверь и исчез.

Глава 3

Ну и черт с ней, подумал Нэт. Кем она в самом деле себя возомнила? Да как она посмела его отвергнуть? Ни в кино, ни в кафе не согласилась пойти. Да что бы с ней стало, если бы она разок с ним куда-нибудь сходила? Она что, боится, что, глядя на нее, он будет слюнки пускать?

Он что-то проворчал и зашвырнул на задний двор очередную бутылку из-под пива. Прошла уже неделя, а отказ Энджи по-прежнему не давал ему покоя. Он злился и на нее, и на себя.

— Знаешь что, завтра утром чтоб подобрал все свои вонючие бутылки, — заявил Дэйв. — А то у меня дети босиком бегают, не хватает еще, чтобы они порезались.

— Слушай, приятель, я тогда подберу бутылки, когда ты уберешь кубики «Лего», которые твои дорогие детки по всему двору раскидали. Я постоянно рискую споткнуться и сломать себе шею.

Дэйв, потягивающий безалкогольное пиво, фыркнул и забросил себе в рот очередную пригоршню орехов кешью.

— Какого черта ты не пьешь настоящее пиво? — спросил Нэт.

— Только законченные болваны напиваются в четверг, Фарадей.

— Ну а я такой и есть, — усмехнулся он. — Болван. Подумать только, кто-то еще и должен такому придурку деньги! — он имел в виду Энджи.

Дэйв снова засмеялся:

— Надеюсь, что у той бабы хоть фигура хорошая. Если окажется, что ты вот уже целую неделю сохнешь по какой-нибудь швабре, я тебя задушу собственными руками.

— Не смей обсуждать ее фигуру, — отрезал Нэт.

— Ладно, ладно, — протянул Дэйв. — Теперь ясно, что у тебя серьезно.

Нэт с другом сидели на заднем крыльце дома Нэта, где они частенько сиживали вечером, когда дети Дэйва уже спали и у него выпадала свободная минутка. Дом Дэйва стоял через аллею, и, если присмотреться, можно различить светящиеся окна кухни. За ними вырисовывался силуэт беременной жены Дэйва, Морин, которая сидела за столом и что-то строчила на швейной машинке. Вот Морин никогда не сидит без дела, подумал Нэт, и ему стало стыдно за своего друга-лентяя.

— Кончай бить баклуши, Дэйв, — заметил он. — Хоть бы раз пошел и помог своей жене.

— Ну да, так я от тебя и отстал. Потом перескажу Морин все в подробностях. Где ты хоть познакомился с этой бабой? В «Виксе»?

Всю неделю Нэта не покидала надежда. Он представлял себе: вот он на работе, чинит машину, вдруг чувствует чей-то взгляд, поднимает глаза и видит Энджи. «Привет, я тут шла мимо и решила заглянуть», — говорит она… Но она так и не пришла. И уже не придет.

— Твой «Викс» — просто дерьмо собачье, — сказал он вслух.

— Ясно, — вздохнул Дэйв. — Я все понял. Ты ведь не по Патриции сохнешь?

— Мы с ней давно уже расстались.

Дэйв задумался:

— А Патриция об этом знает?

— Черт побери, Дэйв, — Нэт пнул ботинок, валявшийся на крыльце, — во что превратилась моя жизнь? У тебя есть Морин и дети. И на работе, на этом заводе «Карбайн макс», тебя повысили. А я чего достиг? Что у меня есть?

— Парень, да о чем ты?..

— Нет, я серьезно. — Нэт раскачивался на стуле. Он высказывал все, что наболело у него в душе за неделю. — Джил теперь учится в медучилище, Айвор и Саймон купили ранчо. А я? Выплачиваю потихоньку залог, чтобы выкупить дом. Есть чем гордиться! У меня даже не хватило смелости записаться на курсы плавания с аквалангом.

— Да зачем тебе курсы плавания с аквалангом?

— А зачем мне вообще все? — Ножки стула, на котором раскачивался Нэт, с грохотом опустились на деревянный настил. — Что со мной не так? Мне уже двадцать девять лет. Не жизнь, а черт-те что.

— О Господи, — вздохнул Дэйв. — И все из-за бабы. Ну, если у нее плохая фигура…

Нэт застонал и зашвырнул с глаз долой штопор. Штопор сверкнул в свете фонаря и упал в высокую траву. Спасибо, конечно, Дэйву, что составил ему компанию, но только лучше ему не стало. Энджи не шла у него из головы. Увидеться бы с ней еще раз, попросить дать ему еще один шанс! Но он ни за что ничего не сделает. Должна же у него быть гордость! Женщина дала ему от ворот поворот. Черт побери, у нее, в конце концов, есть его визитка — могла бы за восемь дней и позвонить ему, спасибо сказать, что ли. Да она просто не хочет иметь с ним ничего общего. Имеет ли он право ее осуждать? Да, черт возьми, имеет! Он же парень что надо — в меру умный, симпатичный, с чувством юмора и к тому же любит детей. Да она должна потерять от него голову, а не обещать вернуть ему долг. Обычно женщины теряли от него голову. Стоило ему лишь показаться где-нибудь — желательно при хорошем освещении, — как они тут же слетались на него как пчелы на мед. Правда, они не чета Энджи.

В том-то и загвоздка. В глубине души он всегда ждал от спутницы жизни нечто большего, чем хорошая фигура, смазливое личико, чувство юмора и интерес к его любимому баскетболу. Проблема даже не в том, что ему нравились женщины из высшего общества; он чаще всего оставался равнодушен к богатеньким барышням, которые строили ему глазки в автосервисе «Викс». Разодетая стерва ему ни к чему. Ему нужна какая-нибудь духовно развитая личность утонченного склада. Он мечтал встретить такую женщину, которая оценила бы его, разглядела бы в нем, механике с незаконченным образованием, высокую душу.

— Она для меня слишком хороша, Дэйв, — уронил он лицо в ладони.

— Тебя ли я слышу, Фарадей? — спросил его приятель. — С каких пор для тебя кто-то слишком хорош?

Нэт поднял голову и посмотрел на темный двор. Верхушки деревьев раскачивались на фоне темно-синего вечернего неба, на котором мерцали первые звездочки. Он ничего не ответил Дэйву.

— Слушай, Нэт, — продолжал Дэйв, — положим, ты действительно не такой, как все. Я не в упрек тебе говорю: ты просто думаешь по-другому, не как все. Может, это и хорошо. Ты самый начитанный человек из тех, с кем я встречался, и даже мой бывший преподаватель английской литературы не исключение. И суть дела ты схватываешь быстрее, чем любой из моих сослуживцев. Я тебе сто раз говорил и еще раз повторю: надумаешь — приходи к нам в «Карбайн макс», там тебя ждет достойная работа.

Нэт покачал головой. Дело в том, что ему нравилось чинить машины. Всю неделю он занимался самокопанием и понял, что он не станет счастливее, если получит высокооплачиваемую работу на фабрике. Дело не в работе, а в чем-то еще.

— Классный ты парень, Дэйв, — отозвался Нэт, — но только все, что ты говоришь, еще больше убеждает меня, что со мной что-то не так.

— Ладно, если тебе так нравится чувствовать себя неполноценным, валяй. Анет — закончи образование, что ли.

Нэт почти не жалел, что не доучился в колледже. Как он знал по опыту, образование не просто оценки в дипломе, а то, что ты знаешь на самом деле и как применяешь свои знания в жизни. К тому же есть бесплатные библиотеки.

— Ты прямо как моя бабушка говоришь.

— А это разве плохо?

Нэт покачал головой. Дэйв, конечно, хочет, как лучше, но он просто не понимает его положения.

— Мне уже поздно, — ответил Нэт. — Саймона и Айвора я поставил на ноги, теперь нужно оплачивать учебу Джил.

— Ну и что? Пусть Джил возьмет ссуду в банке.

— Много ты знаешь о медучилищах. Так в банке ей и дали ссуду.

Дэйв воздел к небу руки:

— Ты самый упрямый осел из всех, кого я встречал.

Нэт, уставившись в темноту, щелкал фисташки.

— Тут не поспоришь, — произнес он.

Он устал выслушивать, как много он потерял, бросив колледж. Когда он приезжал к бабушке, она всегда заводила эту волынку. В чем-то она, конечно, права. Когда-то давно, еще в младших классах школы, он любил учиться и мечтал стать инженером или изобретателем. Став постарше, он понял, что существуют некие негласные правила, определяющие, кто из детей всегда будет получать хорошие отметки, а кто нет. Потом мать попросила его взять подработку, и, вместо того чтобы играть в баскетбол после школы, он начал зарабатывать деньги. Вскоре он почти забросил учебу, но утешал себя тем, что помогает семье. Его младшие братья и сестра один за другим окончили школу. Он гордился их успехами в учебе, но сам пошел другой дорогой: работал в автосервисе «Викс» и запоем читал все, что попадалось под руку.

Нельзя сказать, чтобы ему не нравилась такая жизнь. Он никогда не жалел о своем выборе. Но все-таки… Он и сам не понимал, в чем тут дело. Ему казалось, что голубые глаза Энджи смеются над ним.

— Хоть ты и атлет с виду, Фарадей, но в душе ты мечтатель, — подытожил Дэйв. — Может быть, именно поэтому я коротаю с тобой вечера, хотя мне нужно бы сидеть дома с Морин, помогать ей подметать пол, раскладывать по шкафам белье или прибивать полки. — Он не спеша выпрямился и потянулся.

Нэт смотрел на него и думал, как же ему дорог этот дуралей.

— Ты лучше займись с ней любовью.

— И займусь. — Дэйв усмехнулся и погрозил Нэту пальцем. — А тебе слабо затащить в постель бабу, по которой страдаешь.

Нэт провел рукой по волосам.

— Она не из таких.

— Ты что, хочешь сказать, что у нее никудышная фигура?

— О Боже ты мой! Ты когда-нибудь оставишь меня в покое?

Дэйв рассмеялся и сошел с крыльца.

— До скорого, приятель!

Нэт смотрел, как он, ругаясь, ковыляет по двору, делая вид, что пробирается между бутылок как по минному полю, и не мог сдержать улыбки. Вот он и снова остался один.

Интересно, что сейчас делает Энджи? Запрокинув голову и посмотрев на звезды, он уселся поудобнее на стуле и снова начал раскачиваться, грызя фисташки. Теперь можно зайти в дом, включить телевизор и посмотреть новости, а можно просто сидеть здесь, как влюбленный подросток, и мечтать о женщине, которая никогда ему не позвонит. Он с наслаждением грыз соленые фисташки и вспоминал ее крошечную квартирку. Наверное, сейчас она читает, забравшись с ногами на диван, а Лиза спит в углу, в кроватке. Он представил Энджи в голубых пушистых тапочках, с чашкой горячего шоколада. Вот она переворачивает страницу, а он стоит совсем рядом и видит ее тонкие пальцы и изящную шею. Он протер глаза. Бог мой, ну почему у нее такая хорошенькая шейка? И почему она сидит совсем одна в жуткой дыре со спертым воздухом, когда могла бы сидеть вместе с ним и щелкать фисташки? Будь реалистом, Фарадей, подумал он, не следует рисовать себе жизнь Энджи в розовом свете. Его собственная мать растила в одиночку четверых детей — отец бросил их, когда Нэту исполнилось пять лет, — и он ни разу не видел, чтобы она сидела с ногами на диване и попивала какао. Руки у нее были все в мозолях, плечи согнулись, словно она взвалила на них невидимую и непосильную ношу. Несмотря на то что им помогала бабушка, Пенни Фарадей едва удавалось сводить концы с концами. И только-только у них начали выправляться дела, как у нее, сорокапятилетней женщины, обнаружили рак груди. Но грустное лучше не вспоминать.

Нэт увидел, как через аллею, в доме Дэйва, погас свет на кухне, а в спальне задернули занавески. Зазвонил телефон. Нэт вздохнул и поднялся. Опять у кого-то беда с машиной. Но даже кстати: все равно ему сегодня не уснуть.

— Нэт слушает, — отозвался он.

— Нэт? — В трубке звучал нежный женский голос.

Нэт ухватился за дверную ручку и старался не обращать внимания на бешеный стук сердца:

— Да, да. Чем могу быть полезен?

— Это Энджи Кейдж.

На заднем фоне слышались какие-то голоса, звуки, как будто из громкоговорителя. Уж не сломалась ли у нее опять в дороге машина?

— Извини, не хотела тебя беспокоить. — По ее голосу он понял, что она чем-то расстроена. — Я сейчас с Лизой в больнице. Она задыхалась. Теперь ей лучше, но…

— В больнице? Я подъеду через десять минут.

— Я просто… — Она замялась. — Я подумала, не поможешь ли ты мне продать машину. У меня нет медицинского полиса и…

— Не думай сейчас ни о каких счетах, — посоветовал он.

— Да, но, похоже, счет за больницу влетит в несколько тысяч, а… — Она снова запнулась и всхлипнула. — Извини.

Наступила тишина, и он понял, что она глотает слезы. Нэт закрыл трубку рукой и тихо выругался.

— Буду через пять минут, — бросил он. — Вешай трубку.

— Если бы я продала ее в выходные… — начала она.

Нэт уже схватил ключи:

— Ты в отделении неотложной помощи?

— Да, но, если у нее все в порядке, они ее через час выписывают. Ой, Нэт, у нее все пальчики были синие…

У Нэта захолонуло внутри, а потом его обуяла злость и желание немедленно что-нибудь предпринять.

— Я скоро буду, Энджи, — повторил он и повесил трубку.

Святые угодники, подумал он, бросаясь к машине. Слава Богу, у нее хоть ума хватило ему позвонить. Не будет он продавать ее машину. Если он не сможет помочь ей материально, то пусть его повесят. Он за семь минут домчался до больницы и прямиком бросился в отделение неотложной помощи. Окинув беглым взглядом приемную, где на стульях примостились несколько усталого вида людей, Энджи он среди них не заметил.

Нэт уже хотел заглядывать в каждую палату, но тут его увидела регистраторша и подозвала к себе.

— Я ищу Энджи Кейдж, — известил он, и тут отворилась дверь, и вошла Энджи: бледная, распущенные волосы до плеч, на голове обруч. Нэт бросился к ней.

Увидев его, она так обрадовалась, что впервые за весь вечер чуть не расплакалась. Как же ужасно смотреть, рассказывала она, как у Лизы синеют пальчики! Дыхание ребенка превратилось в прерывистое, Энджи казалось, что она ее теряет. Теперь малышка спала. Дыхание ее снова стало легким, на щечках появился румянец, а ноготки на крошечных пальчиках порозовели. Она лежала в маленькой соломенной кроватке с плетеным верхом; рядом валялась кислородная подушка — зловещее напоминание о том ужасе, который пришлось пережить маме с дочкой. Энджи даже не знала, что хуже: смотреть, как доктора суетятся вокруг задыхающейся малышки, или, забрав ее домой, ждать, повторится припадок или нет.

— И давно случился приступ? — спросил Нэт.

— Сразу после ужина.

— А сейчас она себя хорошо чувствует?

Она кивнула:

— Они мне сказали, что с детьми такое иногда случается. У некоторых малышей бывают приступы наподобие астматических, но с годами все проходит.

— Значит, приступ может повториться?

Энджи не могла сказать. И доктора, похоже, тоже не могли. Энджи так потрясло случившееся, что она не задумывалась над тем, превратится ли Лиза в хронического астматика, или произошел единичный приступ, который, быть может, никогда больше не повторится.

— Завтра ее осмотрит педиатр. Вообще-то я не припомню, чтобы она совсем перестала дышать, но, Нэт, как же я испугалась! А что, если бы меня не было рядом? Что, если бы я спала?

Она перевела взгляд на свою прелестную малютку, с ужасом представляя себе, что могло бы случиться.

Нэт постарался придать голосу спокойствие и убедительность:

— Ничего страшного не произошло бы. Приступ рано или поздно прошел бы сам собой. Она ведь не переставала совсем дышать, да?

— Нет.

Он подошел к кроватке и заглянул в нее.

— Много пришлось вынести бедной малышке, — нежно произнес он. — Если бы врачи знали, в какой дыре ты живешь, они не стали бы ее выписывать.

Энджи подошла к раковине и принялась разглядывать фигурную мыльницу.

— Нужно срочно переезжать, — проговорила она. — Из-за близости питейных и пекарных заведений в моей квартире стоит ужасный смрад. Я-то уже принюхалась и не замечаю. А врач меня сразу спросила, есть ли у нас в доме курильщики, и я поняла, что Лиза дышит загазованным и спертым воздухом. — Она смахнула слезинку и обернулась к Нэту. — Извини, что я тебя вызвала.

— Да что там…

Она впервые взглянула на него внимательно и увидела, что он одет не в рабочую робу, а по-домашнему: в чистые джинсы, темно-синюю хлопковую рубашку, из нагрудного кармана которой торчал карандаш, несколько верхних пуговиц расстегнуто. На ногах — удобные поношенные кеды. Первый раз она видела его не за работой, и у нее возникло неприятное чувство, будто она вмешивается в его личную жизнь.

— Не стоило тебе приезжать, — вымолвила она. — А я тут все сидела, рисовала себе разные ужасы, подумала: а не продать ли мне машину, ну и… — Она запнулась. — Кстати, который час?

— Где-то полдвенадцатого.

— О Господи! Извини. Ты, наверное, решил, что я совсем дура.

Он с улыбкой покачал головой:

— Нет, что ты. Я очень рад, что ты мне позвонила.

Но ее мучила совесть. Мало ей проблем с Лизой, так она еще и втянула сюда Нэта. Она хотела еще раз извиниться, но тут отворилась дверь и вошла женщина-врач. С легким удивлением взглянув на Нэта, она склонилась над маленькой пациенткой.

— Ну, как у нас дела? — просюсюкала она и начала осматривать Лизу. Лиза проснулась и заплакала. Врач передала ее Энджи; она тут же успокоилась и молчала все время, пока доктор слушала ее стетоскопом.

Наконец врач сняла стетоскоп и улыбнулась Энджи:

— Все в порядке, ее можно забирать домой. Мы вас предупредили о вреде пассивного курения. Да, а завтра вам нужно сдать анализы и показаться педиатру. Если приступ повторится, немедленно привозите ее к нам или вызывайте «скорую помощь». Всегда лучше перестраховаться, согласны? Дочка у вас чудесная. А это ее папочка? — спросила она, обернувшись к Нэту. — Я доктор Мустафа.

— А я Нэт Фарадей, — пожал он ей руку. — Друг семьи.

Доктор Мустафа опять повернулась к Энджи.

— Ну, так вы все поняли? — спросила она. — Будут вопросы — обращайтесь ко мне.

Энджи кивнула, закутывая Лизу в одеяло:

— Спасибо вам за все.

Врач ушла, а Нэт взял ребенка и последовал за Энджи. Оба они устали и психически измотались. Она не представляла, откуда взять силы, чтобы всю ночь следить за Лизой, ведь ей очень хотелось спать. Но и заснуть боялась: а вдруг у Лизы опять начнется приступ? Энджи вышла из больницы и окинула взглядом стоянку: она так волновалась, что даже не помнила, где припарковала машину.

Она сделала глубокий вдохи почувствовала, как свежий ночной воздух заполняет ее легкие. Она вспомнила, какая нездоровая атмосфера у нее в квартире, и замерла в нерешительности.

— Хочешь совет? — спросил Нэт.

— Ну?

— Поезжай на ночь к подруге. Не возвращайся в свою вонючую квартиру.

Хороший совет, беда только в том, что у нее нет подруги. Не могла же она поехать к Кларе, которая дымит как пожарник! Она начинала понимать безысходность своего положения и не смогла сдержать горькой усмешки.

— Чего смешного?

— У меня нет подруг. Да и друзей тоже. — Она повернулась к нему. — Странно, правда? Мой отчим живет в Кливленде, и я смогу позвонить ему только утром, а больше у меня никого нет.

— А семья твоего мужа? У него же должны быть родственники. Пусть они тебе помогут. Как-никак Лиза-то им родная.

Она поглядела на него с недоумением. Ну как ему объяснить? Она не могла попросить о помощи Джеймса или Элизабет и тем более — Джули. Она молча покачала головой — придется возвращаться в свою комнатушку, другого выбора у нее нет. Нужно включить электрообогреватель и открыть все окна, тогда, может, обойдется. А завтра нужно искать другую квартиру. Что еще? Продать машину. Оформить медицинскую страховку. Попросить у начальника денег взаймы. Ничего себе списочек неотложных дел! Она даже зажмурилась.

— Подожди-ка здесь, — вдруг остановил ее Нэт.

Она не поняла, что он задумал, но послушно стояла и ждала его возвращения, покачивая на руках спящую Лизу и считая каждый ее вдох и выдох. Вдруг перед ней затормозила машина техпомощи. Из нее вышел Нэт и распахнул дверцу, галантным жестом приглашая ее садиться. Первое, на что упал взгляд Энджи, когда она заглянула в кабину, — дорожное креслице Лизы, которое он уже пристегнул к сиденью.

— Откуда у тебя ее кресло? — спросила она.

— Ты оставила свою машину открытой, — объяснил он.

— И куда ты собираешься нас везти?

— К другу.

Увидев, что Энджи все еще колеблется, он решительно взял Лизу у нее из рук, причем так нежно, что малышка даже не проснулась, осторожно уложил ее в детское креслице и протянул руку Энджи, помогая ей подняться в машину.

— К какому еще другу? — снова спросила она.

— А тебе не все равно?

— Нет, не все равно. Так куда? К твоей сестре, бабушке, к кому-нибудь еще? Я не хочу посреди ночи заявиться к чужим людям как снег на голову.

— Они тебе не чужие, и как снег на голову заявиться уже не получится, я гарантирую. — Он захлопнул дверь, словно опасаясь, что она передумает и выпрыгнет из машины, и завел мотор.

Ох, не надо соглашаться с ним никуда ехать, подумала Энджи. Но с другой стороны, куда ей еще деваться? Ей ведь действительно все равно, куда он ее везет, лишь бы подальше от больницы. В глубине души она не могла не доверять Нэту. Он ей наверняка добра желает. И машину он ей бесплатно починил… Похоже, он совсем не сердится, что она отказалась с ним встречаться. Видно, он не из тех, кто обижается на такие пустяки. С первой же минуты, как она увидела его, она поняла, что на него можно положиться.

Больница исчезла за поворотом. Казалось, вместе с ней развеялись и ее страхи. Словно она видела лишь в кошмарном сне, что у Лизы случился приступ астмы. Энджи страшно захотелось спать. Она прикусывала себе язык, щипала руки, но ничего не помогало: к тому времени, когда они притормозили перед небольшим домиком, она уже клевала носом.

— Ну вот мы и приехали. Просыпайся, соня. — Голос Нэта звучал как будто издалека. Она с трудом очнулась от сна. Он помог ей выйти из машины, а затем отстегнул креслице Лизы.

Энджи стояла рядом в нерешительности. Район, похоже, тихий; в соседних домах почти нигде не горит свет. Хотя темно, место показалось ей почему-то знакомым, словно ветром воспоминаний пахнуло на нее из прошлого: она вдруг вспомнила товарищей детских игр, свою маму, аккуратные газоны рядом с домом… Да, конечно! Ведь у ее отчима в Кливленде дом, похожий на этот, — в нем она и выросла. Нэт взял ее за руку, и она вновь почувствовала, какая теплая и сильная у него рука. Он вел ее за собой, а она любовалась его лицом, на который отбрасывал желтый отблеск уличный фонарь. Она шла за ним как лунатик, и на мгновение тусклый свет фонаря сыграл с ней шутку: над головой ее спутника явственно обозначился нимб, и ей показалось, что ее ведет не человек, а ангел. Видение тут же пропало. Она улыбнулась: перед ней вновь возник Нэт Фарадей — внимательный, сильный, щедрый и дьявольски красивый. При любых других обстоятельствах она бы чувствовала себя скомпрометированной: подумать только, прийти в полночь домой к почти незнакомому мужчине! Но сегодня случай особый. Нэт почему-то напомнил ей бойскаута, который дал обещание совершить десять хороших поступков и вот теперь исполняет его.

— Заходи быстрее, — велел он, — а то Лиза простудится.

Энджи поднялась вслед за ним по ступенькам крыльца. Он открыл ключом дверь и придержал ее для Энджи, а потом зашел и сам, держа на руках Лизу. Войдя в холл, Энджи с удивлением осмотрелась. До чего же здесь уютно! А еще квартира холостяка. Дверь в гостиную приоткрыта, и она разглядела низкие деревянные подоконники, на которых можно было сидеть. Кроме деревянных подоконников, она заметила в гостиной камин, на полке которого стояли книги. А наверху, судя по всему, библиотека. Нэт закрыл входную дверь и поставил креслице Лизы на пол рядом с тахтой.

— Сейчас вернусь, — пообещал он и поднялся на второй этаж.

Энджи медленно опустилась на тахту и посмотрела на Лизу. Малышка крепко спала, дыхание ее оставалось ровным. Энджи решила ее не тревожить и не вынимать из креслица. Она просто ослабила ремешок, держащий Лизу, а сама прилегла на тахту. Нормально, подумала она. Здесь не душно, тепло и тихо. А если с Лизой вдруг что-нибудь случится, то она рядом.

Помолившись и попросив Бога, чтобы ее дочка поправилась, Энджи заснула.

Глава 4

Энджи разбудил стук в дверь. Она присела на тахте и не сразу сообразила, где находится. Лиза тоже проснулась и выпростала из-под одеяла маленькие кулачки. Увидев Энджи, она разинула рот и издала радостный приветственный крик.

Энджи рассмеялась.

— Тише! — прошептала она и взяла ребенка на руки. Неужели они так долго спали? Надо же, Лиза проспала целых шесть часов подряд и ни разу не проснулась! Энджи чувствовала себя как спящая красавица, пробудившаяся от столетнего сна. Самое главное, что Лиза здорова. Стараясь не думать о других проблемах, с которыми ей еще предстояло столкнуться, Энджи принялась кормить ребенка и рассматривать комнату.

Так вот, значит, где живет Нэт Фарадей. Ничего себе! Стены выкрашены бледно-желтой краской, внизу обиты дубом, на полу — подобного же цвета ковер, но в отличие от стен его оживляют темно-красные цветы. Обивку кушетки, на которой она спала, украшал узор из рябиновых листиков, а стена над ней завешана черно-белыми фотографиями, вставленными в рамки, причем ни одна рамка не повторялась. В целом комната смотрелась довольно уютно, сразу видно, что живет здесь мужчина, но не неряха и не аскет. В такой комнате хорошо сидеть ненастным вечером, перелистывая страницы толстого тома.

По-прежнему сидя на кушетке с ногами, она провела пальцем по нежно-зеленому одеялу, которое лежало рядом с ней. «Должно быть, он укрыл меня, когда я спала», — подумала она, и на душе у нее почему-то стало теплее.

Из кухни послышались мужской и женский голоса, потом раздался смех. Интересно, что за женщина с ним разговаривает? До нее донесся аппетитный аромат свежесваренного кофе. Лиза наелась, и Энджи решила сменить ей подгузник. За подобным привычным занятием ее застал Нэт.

— Доброе утро! — поприветствовал он, стоя в дверях.

Энджи так и застыла от неожиданности с грязным подгузником в руке, затем опомнилась и быстро спрятала его в пакет. Она вновь испытала странное ощущение, будто земля уходит у нее из-под ног, а когда она подняла на Нэта глаза, у нее бешено забилось сердце.

Он принял душ, побрился и зачесал назад еще влажные волосы, даже непокорная прядка больше не топорщилась. Рукава белоснежной рубашки он закатал до локтей, а саму рубашку заправил в серые рабочие брюки. Расстегнутые верхние пуговицы открывали его широкую обнаженную грудь. Превосходно сложенный, он предстал как само совершенство — от ботинок и до макушки, подарив ей свою особую насмешливую улыбку. Она почувствовала, что тает.

— Ну что, нагляделась? — спросил он.

— Ой! Извини.

Он засмеялся:

— Ты еще скажи, что впервые меня хорошенько рассмотрела.

Энджи покраснела и отвела глаза.

— Да нет, — пробормотала она, глядя на Лизу. Она всегда знала, что он красив, но никогда прежде не чувствовала его чар, да еще с такой силой. Даже теперь, хотя она и отвела взгляд, ее неудержимо влекло посмотреть на него.

Надо держаться, с ужасом подумала она.

— Ну и на том спасибо. — Голос его звучал суховато. — Честно говоря, я не рассчитывал, что меня здесь засыплют комплиментами. — Он усмехнулся. — Тут ко мне соседка приходила, Морин, принесла свежих булочек. Хочешь?

Энджи опустила ноги на пол и откинула одеяло. Соседка, значит. Хоть бы она оказалась толстой матроной, у которой десять детей и еще один на подходе.

— Хочу, — согласилась она.

— Хорошо.

Он исчез на кухне и вскоре появился, неся две горячие кружки кофе и целую корзину булочек. Он также поставил на журнальный столик рядом с тахтой масленку, два блюдца и глубокую тарелку с апельсинами. «Ну чем не пир», — подумала Энджи. Он уселся рядом с ней на тахту. Лиза, радостно гугукая, протянула к нему ручонки.

— С добрым утром, принцесса, — поздоровался он. — Можно ее подержать?

Он протянул к ней руки, и Энджи передала ему дочку. Первым делом Лиза попыталась засунуть ему в рот пальцы. Нэт притворно заворчал, словно рассерженный медведь. Лиза замерла в нерешительности: испугаться или нет? Нэт заворчал чуть погромче; малышка, поняв, что с ней играют, засмеялась и снова потянулась к его лицу.

— Ты считаешь, что я красавец мужчина, правда, Лиза? — спросил он. — Не замолвишь ли ты за меня перед мамой словечко?

Энджи наглядеться не могла на представшую перед ней картину: ее дочка в крепких мужских руках. Ну разве Нэт не похож на ее папочку?

— Не нужно ей замолвливать за тебя словечко, — произнесла Энджи, поднося ко рту чашку с кофе. — Я и так ужасно рада, что ты нам помог. Спасибо.

Он пожал плечами:

— Не стоит благодарности.

— Нет, стоит, — возразила она. — Одно дело — аккумулятор, а совсем другое — приютить меня с Лизой. — Тут она одарила его теплой улыбкой. — Я не стою такого внимания.

«Надеюсь, то, что я сейчас сказала, загладит мой невежливый отказ встречаться с ним», — подумала она. Не то чтобы она в чем-то раскаивалась, но все же… Какой он, однако, безупречный джентльмен: она ему отказала, а он так добр к ней. Надо бы отплатить ему за доброту. Вот только как?

«Ага, тут-то ты и попалась. Теперь ты его должница». Несмотря на то что он чертовски привлекателен, в сердце к ней прокралось какое-то смутное, неприятное чувство. В комнате воцарилась напряженная тишина. Она поглядела на него. Догадался ли он, о чем она думает?

Взгляды их встретились, и в ту же секунду Энджи поняла, что это начало чего-то гораздо более серьезного и гораздо более важного. За тот миг, что они смотрели друг другу в глаза, между ними словно искра пробежала. Нэт вновь перевел взгляд на Лизу.

— Похоже, она себя прекрасно чувствует, — заметил он.

— Да. — Она все еще не могла забыть его взгляд.

— Даже не верится, что у нее случился приступ.

— Да. — Энджи стряхнула оцепенение и включилась наконец в разговор. — Я сделаю все возможное, чтобы он больше не повторился.

— Так, значит, ты твердо решила переехать?

Она кивнула. Она пока не знает куда, но какую-нибудь квартиру она найдет. Главное, чтобы окна не выходили на табачную фабрику.

— Не хочешь ли выслушать одно интересное предложение? — спросил он.

От неожиданности и волнения у нее похолодели пальцы, хотя кофе в чашке, которую она держала, оставался еще теплым.

— Какое еще предложение?

— По квартирному вопросу. Есть тут у меня один дом на примете…

Энджи взглянула на него с любопытством. Он все еще держал на руках Лизу, но уже не строил ей смешных рож, а раскачивал перед ней свои наручные часы, следя за тем, чтобы она не засунула их в рот.

— Что за дом?

— Ну, как бы тебе его описать… — Он прочистил горло. Любопытство Энджи все возрастало. — Хороший просторный дом, к нему прилагается полный холодильник еды и медицинская страховка. Плюс человек, который присмотрит за малышкой, когда у тебя занятия. Ты ведь еще учишься?

Она недоверчиво кивнула. Что же за дом такой?

— Ты шутишь?

— Нет. — Он снова прочистил горло и поднял на нее глаза. Их взгляды встретились.

«Будь осторожна, Энджи!» — промелькнуло у нее в голове, но эта мысль тут же исчезла. Ее непреодолимо влекло к нему, и бороться с возраставшим чувством бесполезно, как бесполезно плыть против бушующего потока.

— А что же тогда? — прошептала она.

— Выходи за меня замуж.

Ей показалось, будто комната начала бешено вращаться, как гигантская карусель, а затем ощущение головокружения исчезло, и все вновь встало на свои места. Да он и не думал шутить! Решительный блеск его карих глаз, выжидательно за ней наблюдавших, говорил о серьезности его намерений. Такой же серьезности он ожидает от нее.

Господи, как же все нелепо! Она зажмурила глаза и отвернулась, чувствуя, что от волнения к горлу начинает подкатывать тошнота.

— Не могу, — пролепетала она.

— Понимаю, вряд ли я сделал самое романтическое признание в любви… — начал он.

— Дело не в том, — она бросила на него умоляющий взгляд. — Ты, конечно, хочешь, как лучше, но ни о какой женитьбе не может быть и речи.

— Ну, тогда хоть выслушай, что я скажу.

Взгляд Энджи упал на Лизу, которая все еще радостно агукала на руках у Нэта. Ей захотелось забрать у него ребенка, но тут она встретилась с ним взглядом и не посмела. Ладно, раз он хочет, чтобы она его выслушала, она готова. Хотя он по-прежнему нежно держал на руках Лизу, она чувствовала в нем затаенную силу и тщательно скрываемое напряжение, подобное тому, какое она испытывала сама.

Энджи поднялась и подошла к камину. Потерла глаза, проверяя, не снится ли ей все случившееся, и обернулась к нему.

— Ладно. Говори. Я тебе стольким обязана, конечно же, я тебя внимательно выслушаю.

Он поморщился и помотал головой:

— Ничего ты мне не должна.

Она рассмеялась и прикрыла рот ладонью.

— Я правду говорю. Ну как мне тебе объяснить? — Наморщив лоб и плотно сжав губы, он подыскивал слова. — Я всю ночь не спал, все думал, думал… Энджи, я знаю, что то, что я сказал, может показаться странным, но ведь многие люди женятся, зная друг друга еще меньше, чем мы с тобой, и иногда такие браки бывают очень удачными. Как только я тебя увидел, я понял, что ты особенная, не такая, как все. Ты перевернула мои представления о жизни. Я ведь порядочный, Энджи. Да, я ошибался, но не сильно, а теперь я понял, что больше не хочу жить одиноко. Я многое смогу дать тебе и Лизе как в материальном, так и в духовном плане. Я просто уверен, что мы все вместе зажили бы припеваючи.

— Послушай, — она остановила его жестом, — я не сомневаюсь в том, что ты очень хороший человек, но нельзя же жениться просто потому, что встретился хороший человек. Ты говоришь о браке так, словно… приглашаешь меня на роликах покататься.

Он криво усмехнулся, и непокорная прядка волос снова упала ему на глаза.

— Понимаю. Я говорю о длительных отношениях, которые основываются на взаимном уважении, любви и доверии. Если они вступят в силу, ты получишь крышу над головой и отца для своей дочери, ну а я… — Он запнулся и отвел взор.

Энджи залилась румянцем и принялась разглядывать свои носки. В глубине души она догадывалась, что все может кончиться именно так. Она выдавила из себя улыбку:

— Я польщена. Иногда на первом свидании мне делали похожие интересные предложения, но замуж выйти никто не предлагал.

— Нет, ты не так поняла, — несмотря на загар, он покраснел. — Пусть я говорю глупо, но мне надоело каждый вечер возвращаться в пустой и темный дом. Каждый вечер я подъезжаю к дому и вижу, что во всех других домах горит свет, там другие мужчины едят ужин, который приготовили их жены, разговаривают с ними, спорят, смеются, целуют их… А я захожу в пустую комнату, включаю свет и вижу, что все вещи лежат там, где я их оставил утром, ничего не изменилось. — Он умолк. — Я хочу, чтобы кто-нибудь жил в доме и я мог о нем заботиться, кто волновался бы, когда меня долго нет, с кем можно поговорить, если нахлынет тоска.

Энджи тронуло его признание. Значит, он так же одинок, как и она. Но этого же недостаточно, чтобы создать семью! Она подошла к нему и забрала Лизу, которую он неохотно ей уступил.

— Извини, — она попыталась придать голосу мягкость, — но ничего не выйдет.

— Ты хотя бы подумай над моим предложением, — попросил он.

Вместо ответа она засунула ноги в тапочки. Он дает ей время на размышление. Нэт ждал, что она скажет.

— Энджи?

— Конечно, подумаю, — солгала она, и он это понял. Что касается ее, то ни о какой свадьбе не может идти и речи.

Энджи кормила Лизу с ложечки рисовой кашей. Малышка чавкала, пускала пузыри, и каша вываливалась у нее изо рта.

— Ну же, Лиза, — уговаривала Энджи, — жуй хорошенько.

Лиза чуть не завалилась на бок, и Энджи пришлось подпереть ее еще одним скатанным полотенцем. Она ведь еще даже сидеть как следует не научилась, а Энджи не может себе позволить купить ей высокий детский стульчик. Она засмеялась и, повязав Лизу полотенцем, усадила ее себе на колени.

— На, — она протянула Лизе свою ложку, чтобы чем-нибудь ее занять. Пока ребенок водил ложкой по уху, Энджи умудрилась скормить ей немного риса.

— Да, похоже, не столько тебе надо учиться есть с ложечки, сколько мне надо учиться тебя кормить, — сделала она вывод. Лиза радостно загукала и начала размахивать ложкой, а потом бросила ее на пол.

— Ну и силачка ты у меня.

Энджи удалось заставить ее проглотить полдюжины ложек рисовой каши, затем она отодвинула тарелочку с кашей и начала убирать со стола. Откуда-то потянуло табаком. Энджи застонала и, взяв на руки Лизу, подошла с ней к открытому окну. Хорошо хоть, погода теплая. Господи, какой же долгий день!

После того как попрощалась с Нэтом, она отвела Лизу к педиатру. Педиатр сказал ей, что у Лизы может развиться астма и аллергия, посоветовал подыскать район со свежим воздухом. Еще он составил для Энджи список гипоаллергенных продуктов детского питания, не содержащих лактозы, и сказал, что только ими она должна кормить Лизу, которую следует уже начинать приучать к твердой пище. Он уверил Энджи, что Лиза сейчас вне опасности, но потребуется немало усилий, чтобы не допустить повторения приступа.

После доктора Энджи отправилась в бюро социальной помощи, битый час простояла там в очереди и еще час проговорила с соцработницей, которая дала ей адрес специального приюта, где она может пожить некоторое время с Лизой, пока не подыщет подходящую квартиру. Оказалось, что в данном случае она имеет право на материальную поддержку, и, чтобы получить небольшую денежную сумму, Энджи пришлось заполнить кучу анкет.

— Многие находятся в куда более худшем положении, — уведомила ее соцработница. — Вы должны быть благодарны и за такую финансовую поддержку.

Энджи понимала, что она права, но тем не менее ей трудно переступить через свою гордость. Раньше она никогда ни от кого не принимала денежной помощи, никогда не брала в долг.

— Послушайте, — продолжала соцработница, — нет ничего постыдного в том, что вы нуждаетесь в помощи. Другое дело, если бы вы имели средства. Теперь вам нужно думать только о Лизе, ведь дети превыше всего.

Поблагодарив ее, Энджи отправилась с Лизой домой. Она решила позвонить тому, с кем хотела поговорить уже целых полгода, с того самого дня, как погиб Сэм, но не решалась. Подождав, пока уснет Лиза, она неуверенно набрала до боли знакомый телефонный номер. Хоть бы никого не оказалось дома! Но вслед за длинными гудками в трубке послышался голос ее отчима Марка:

— Алло!

— Здравствуй, — поздоровалась она, — это я, Энджи.

— Здравствуй, здравствуй, Энджела, — ответил Марк. — Ну как, справляешься с ролью матери?

Она взяла щетку, лежащую на подоконнике, и начала поглаживать ее острую щетину.

— Нормально, — проговорила она.

— Я получил твое письмо, где ты выражаешь свою благодарность. Рад, что тебе понравился комбинезон, который мы послали Лизе.

— Она в нем выглядит проста прелестно.

На заднем фоне послышался чей-то резкий голос, и Энджи догадалась, что в комнату вошла новая жена Марка. Марк, прикрыв трубку рукой, что-то пытался ей втолковать. Через минуту в трубке послышался тихий щелчок: ясно, она сняла трубку с другого телефона и подслушивает.

В трубке вновь раздался голос Марка:

— Надеюсь, у тебя все в порядке? Ничего не случилось?

Энджи посмотрела на Лизу. Та мирно спала в своей кроватке.

— У меня неприятности, — призналась Энджи и вкратце рассказала ему о приступе Лизы и о том, что теперь ей надо искать другую квартиру. Было слышно, как его жена презрительно фыркнула в трубку.

— Плохо, — нахмурился Марк; голос его звучал как-то нерешительно.

Наступил момент, которого так боялась Энджи. Нужно сказать сейчас или никогда.

— Я тут подумала… — Она запнулась. — В общем, я тут подумала, нельзя ли нам с Лизой пожить пока у вас? Всего несколько месяцев.

В трубке раздался пронзительный вопль.

— Я так и знала! — услышала она крик жены Марка.

У Энджи чуть трубка из рук не выпала, а Марк тем временем успокаивал жену, которая в самых конкретных выражениях объясняла, что она не потерпит присутствия его падчерицы в своем доме.

— Знай, что здесь тебе всегда рады. — Марку наконец-то удалось отнять у жены трубку. — Приезжай, и мы найдем, где тебя пристроить. Да отцепись ты! — крикнул он своей жене.

Они долго ругались. Энджи все ждала, когда же они перестанут, а потом устала ждать и повесила трубку. Плюхнувшись на диван, она свернулась калачиком. Слезы подступали к горлу, и она собиралась разреветься, но тут проснулась Лиза. Энджи пришлось вставать и успокаивать ее.

Настало время принимать решение. Нельзя же каждый раз открывать окно над автостоянкой, когда нужен свежий воздух! Можно принять предложение, которое ей сделали в бюро социальной защиты, можно временно обосноваться у отчима: там, безусловно, свежий воздух, зато психологическая атмосфера оставляет желать лучшего. Если она переедет к ним, то они с женой совсем перессорятся. Еще можно выйти замуж за Нэта Фарадея.

Как всегда, от волнения она испытала легкое чувство тошноты. Впервые она испытала подобное ощущение в детстве, когда ждала на остановке автобуса, который отвозил ее в начальную школу. Тогда у нее тоже возникло такое чувство, что она стоит на пороге чего-то нового, неизвестного. Сейчас подойдет автобус, и она сядет в него независимо от того, готова ли она, хочет ли она ехать или нет. Но теперь у нее по крайней мере есть выбор. Пусть не ахти какой выбор, но все же. И если она примет предложение Нэта, то не от безысходности, а по зрелом размышлении.

Она включила приемник и настроилась на местную студенческую волну. Ей ни о чем сейчас не хотелось думать. Она устала принимать решения, экономить каждую копейку и бороться за благополучие, которое наступит только в будущем. Будущее… А во что превратилось ее настоящее? Она уже полгода не отдыхала. Смерть Сэма в буквальном смысле выбила у нее почву из-под нот. В ее сердце всколыхнулась обида на покойного мужа, но ей сразу же стало стыдно. Ведь Сэм не собирался умирать. Он составил завещание задолго до их свадьбы и не успел его переписать… И получилось так, что основная часть его скромного состояния отошла к детям от его первого брака.

Джеймс, брат Сэма, тоже умудрился урвать кусок поместья под тем предлогом, что должен же он следить, чтобы его уже взрослые племянники получили все, что им причитается. Пока он с ними, никто не посмеет обидеть сироток. А Энджи, в то время на седьмом месяце беременности, потрясенная случившимся, даже не стала заполнять бумаги в отделении суда по делам наследства. Она знала, что родственники Сэма не питают к ней особой симпатии, но она и предположить не могла, что они окажутся настолько бессердечны. Они просто ее игнорировали. Она посылала им иски, но они каждый раз находили лазейки в законе, чтобы не удовлетворять их, а ведь с ее милой дочуркой их связывали узы крови.

Энджи достала из шкафчика чистый детский комбинезон и пару полотенец, набрала воду в кухонную раковину, проверила, не слишком ли она горячая, и начала раздевать Лизу. Лизе нравилось купаться, и в воде она казалась Энджи еще более легонькой. Глядя, как она барахтается в раковине, Энджи не могла удержаться от смеха. Она намылила Лизе голову шампунем. Мягкие, пушистые волосики Лизы намокли и прилипли к черепу; она стала совсем не похожа на себя. Ее глаза, казалось, увеличились в два раза. Она визжала и брызгалась водой, в то время как Энджи легонько массировала ей голову.

— Что же будет лучше для нашей Лизы? — промурлыкала Энджи, вспоминая сегодняшний разговор с соцработницей. Она представила: вот уютный дом Нэта, через занавеску пробиваются лучи солнца… Потом перед ее мысленным взором встал сам Нэт Фарадей с его лукавой улыбкой и чертиками в глазах. На душе у нее почему-то стало легко-легко. Он предлагал ей дом, семью, но она испытывала к нему неоднозначные чувства.

Завернув Лизу в полотенце, Энджи уселась с ней на диван и начала ее одевать.

— Ах, Лиза, Лиза, — вздохнула она. — Подскажи мамочке, как ей поступить.

Энджи давно уже не обращала внимания на мужчин. Странно, что она так часто думает о Нэте. Она почувствовала укол совести: рассматривая Нэта как потенциального супруга, она словно бы изменяет Сэму. Энджи нахмурилась, вдевая Лизину крошечную ручку в рукав распашонки. Не забудь, напомнила она себе, что он будет вправе потребовать от тебя исполнения супружеских обязанностей. Молодая женщина внутренне содрогнулась. Не то чтобы ее пугала мысль лечь с Нэтом в постель. Он очень привлекателен и наверняка превосходный любовник. Но она не может согласиться на близость с практически незнакомым мужчиной.

Или может? Ради Лизы? Она посмотрела на свою прелестную дочку. Какие у нее розовенькие, румяные щечки, какие мягкие волосы, какие счастливые глаза! Даже изгиб ее крошечных бровей — само совершенство.

Энджи обвела взглядом крошечную комнатушку, которая, несмотря на все попытки ее приукрасить, выглядела довольно убого.

Господи, неужели она согласится? Она никогда не полюбит Нэта, по крайней мере так, как он того заслуживает. Слишком уж они разные. Но она будет ему верной женой и постарается сделать его счастливым. Она молила Бога лишь об одном: если брак окажется ошибкой, то пусть пострадает только она, а не Лиза или Нэт.

— Ну что, Лиза, — она крепко обняла малышку, — готова ли ты к тому, что у тебя скоро появится папочка?

Глава 5

Нэт помогал Дэйву, который задумал выложить сухой кладкой потолок своей пристройки. Он уже собирался начать сверлить, когда на пороге появилась Морин.

— Нэт, у тебя звонит телефон, — сообщила она. — Вот уже целых полчаса то зазвонит, то перестанет. Мне из кухни хорошо слышно. Ты отвечать будешь или как?

— Все равно звонит не она, — пробурчал Нэт. Он поднял над головой электродрель и закрепил на потолке болт. Те три секунды, что он сверлил, он ощущал, как вибрирует каждый его мускул. Даже стремянка под ним ходила ходуном.

Дэйв, подавший ему сухую кладку, обменялся с Морин взглядом.

— Та самая красотка с потрясной фигурой, — прокомментировал он. — Они, наверное, подрались.

— Может, хватит о ее фигуре? — огрызнулся Нэт.

— А может, ты ответишь на звонок? — спросила Морин.

— Говорю вам, что не она. Она бы не позвонила так скоро.

Морин заломила руки:

— Я с тобой с ума сойду! Ждешь ведь, что она позвонит. Иди ответь на звонок, заодно узнаешь, она это или нет.

Нэт покосился на сухую кладку и закрепил на электродрели очередной болт. Он сегодня уже достаточно наунижался, не хватает еще сломя голову мчаться на каждый телефонный звонок. Наверное, опять у кого-нибудь неполадки с машиной, а ему сейчас не до того.

— Если тебя так волнуют звонки, почему бы тебе самой не подойти к телефону?

— И подойду, — огрызнулась Морин. — Эх, мужчины… Ты хоть понимаешь, сколько требуется смелости, чтобы позвонить первой?

Нэт снова принялся сверлить, заглушая звуком электродрели неприятный разговор. Закончив сверлить, он прислушался и различил еле уловимый звук телефонного звонка, доносившийся откуда-то издалека.

— Ну, я пошла. — Морин оглянулась на Нэта через плечо. — Слышишь, Нэт, я пошла. Даю тебе последний шанс.

Он одновременно и хотел, и не хотел, чтобы она сняла трубку. «Черт возьми, какая же я сложная и противоречивая натура!» — подумал он. Ведь звонит не Энджи. Неужели он такой идиот и думает, что она примет его предложение руки и сердца? Он готов умереть от стыда. А если она опять звонит, чтобы поблагодарить его за помощь, то его просто вывернет наизнанку. Предаваясь таким размышлениям, он засверлил целый ряд болтов и принялся прикреплять сухую кладку.

— Эй, ты мне собираешься помогать или нет? — спросил он Дэйва.

Дэйв выпучил на него глаза и провел рукой по уже намечавшейся лысине:

— А я-то думал, что ты мне помогаешь потолок делать. Ну извини.

— Подобного лентяя я еще не встречал, — отрезал Нэт.

Дэйв улыбнулся и начал подавать ему кладку:

— Знаешь, Ромео, лень — понятие субъективное. Я в отличие от некоторых всегда отвечаю на телефонные звонки.

Нэт снова взялся за дрель, а Дэйв, вздохнув с облегчением, прислонил кладку к стене.

Вот паразит, подумал Нэт. И как его угораздило подружиться с таким лентяем?

— Все трудишься? — на пороге вновь появилась Морин. — Хочешь знать, что она сказала?

Нэт смахнул рукавом пыль с лица и повернулся к Морин.

Миниатюрная брюнетка стояла подбоченившись и, несмотря на свою беременность, напоминала разъяренную амазонку.

— Ну и что же она сказала? — нехотя спросил Нэт.

— Имя Энджи тебе знакомо?

Не сводя с Морин глаз, он медленно опустил дрель.

— Когда Энджи узнала, что я твоя соседка, — продолжала Морин, — она попросила дать тебе характеристику. Естественно, я не могла ей отказать.

Нэт недоверчиво засмеялся:

— Да ну?

Морин сохраняла серьезность.

— Она задала мне три вопроса. Во-первых, ее интересовало, исправно ли ты платишь налоги, во-вторых, поднимал ли ты когда-нибудь руку на женщину, и в-третьих, часто ли ты напиваешься.

— Bay! — воскликнул Дэйв. — Высокая у дамочки планка, ничего не скажешь. А ты, похоже, ее зацепил.

Нэт не обратил внимания на реплику друга. Он почувствовал, как кровь прилила к лицу. Его удивило, что Энджи руководствовалась такими низкими критериями в оценке людей, и он почувствовал себя оскорбленным. Потом до него дошло: так или иначе, ее вопросы значат лишь одно: Энджи готова принять его предложение. А это значит…

— Держи. — Он протянул дрель Дэйву.

— Эй, куда ты? — Дэйву вовсе не улыбалось самому делать потолок.

Нэт ничего не ответил. Морин все поняла и кивнула. Бросив на нее прощальный взгляд, Нэт выбежал из дома Дэйва и перепрыгнул через забор. Затем, вспомнив о чем-то, перегнулся через забор и сорвал с клумбы целый пучок тюльпанов — сколько смог захватить.

— Вы ведь не возражаете, правда? — крикнул он.

— О Господи! — воскликнул Дэйв. — Остановите кто-нибудь этого психа!

Через двадцать минут его грузовик затормозил рядом с домом Энджи. Увидев его из окна, Энджи заволновалась, но постаралась успокоиться. «Я пропала!» — подумала она, но где-то в глубине души испытала удовлетворение. Она места себе не находила весь день от волнения. По крайней мере он приехал!

Нэт постучался в дверь так громко, что Энджи даже вздрогнула от неожиданности. Она настежь распахнула дверь, и все ее волнение сразу же улетучилось.

В руках он держал цветы: тюльпаны, сорванные, очевидно, в чьем-то саду. Он даже не успел оборвать корешки.

Нэт улыбался, его смешливые карие глаза смотрели на нее с надеждой.

— Ну, как тебе моя характеристика? — спросил он.

У Энджи душа ушла в пятки.

— О Господи, ведь я просила не говорить тебе!

Она вспомнила, какие вопросы задавала Морин, и не знала, куда деваться от стыда.

Но Нэт только рассмеялся:

— В том, что ты спросила, нет ничего страшного. Хорошо, что Морин не рассказала тебе о других моих недостатках.

Она отошла с порога, пропуская ею в комнату.

— А какие у тебя недостатки?

— Ну, например, если уж я чего-то добился, я никогда с этим не расстанусь.

На миг воцарилась пауза. Энджи все никак не могла поверить, что он приехал и теперь стоит перед ней, в джинсах и поношенной синей рубашке, с волосами, усыпанными белой пылью, — наверняка что-нибудь штукатурил. Впрочем, и сама она выглядела не лучше в розовой юбке и блузке в цветочек навыпуск, еще мокрая после купания Лизы. Она слегка оторопело смотрела на Нэта, вытирая руки о юбку, и тут только осознала: теперь этот человек — ее жених.

Даже в его улыбке сквозило упрямство. Он относился к странному браку не как к игрушке, а совершенно серьезно. Она прикусила губу и сглотнула.

— А еще? — спросила она.

Он шагнул к ней и положил тюльпаны на стол, чтобы не мешали.

— Только это. — Он не спеша обнял ее и прижал к своей мускулистой груди так крепко, что она вдохнула запах штукатурки на его рубашке. Когда она оказалась в его объятиях и встретила его пылающий взор, сердце чуть не выскочило у нее из груди. В бездонной глубине его карих глаз явственно вспыхнул огонь желания.

— Люблю целовать симпатичные мордашки, — заявил он и нагнулся к ее губам.

Ее к нему неудержимо влекло. Она закрыла глаза и почувствовала на губах его пряный, теплый поцелуй. Его запах сводил ее с ума. От его поцелуя у Энджи закружилась голова. Она обнимала его и чувствовала, как жар его тела передается ей. Ее охватила дрожь.

Когда он закончил ее целовать, она открыла глаза. Он смотрел на нее, слегка прищурившись, а она глядела на чувственный изгиб его губ, и ей хотелось, чтобы он поцеловал ее еще раз.

— Ты меня не любишь, я знаю, но я постараюсь смириться. Главное, что ты мне нужна, Энджи.

Она залилась румянцем, но глаз отводить не стала.

— Да, я знаю.

— Просто я не хочу, чтобы между нами осталось что-то невысказанное, — объяснил он.

— Да, конечно, — пролепетала она. Значит, она правильно тогда думала. Для него свадьба, как и для многих других мужчин, всего лишь способ затащить ее в постель. Хотя его поцелуй доставил ей истинное наслаждение, она не могла представить себе с ним более интимные отношения. Он, казалось, прочел ее мысли и ослабил объятия.

— Ты ведь, как я понимаю, не девственница, — уточнил он.

Она засмеялась:

— Нет, конечно. А ты?

Пытаясь изобразить невинность, он придал лицу ангельское выражение и закатил глаза к потолку.

— Не верю, — усмехнулась она.

Он засмеялся и легонько коснулся ее губ:

— По крайней мере внебрачных детей у меня нет.

Он подошел к Лизиной кроватке и склонился над ней. Увидев, что малышка не спит, он взял ее на руки и прижал к себе:

— Здравствуй, дорогая. Поздоровайся с новым папой.

От его фразы у Энджи защемило сердце. Глядя на них, она печально улыбнулась.

— Ну и когда же? — спросила она.

Он обернулся к ней:

— Ты о свадьбе или о постели?

Она нахмурилась.

— Шучу, шучу, — поспешил добавить он. — Чем скорее, тем лучше. Ты тоже так считаешь?

Она кивнула.

— Следующая пятница подойдет? У тебя будет целая неделя, чтобы передумать.

— Я не передумаю, — заверил Нэт.

Энджи вздохнула.

Через несколько дней у Лизы повторился приступ. Энджи закутала ее потеплее и вышла с ней на улицу подышать прохладным вечерним воздухом. Сама не заметив как, она начала дышать в такт с малышкой, словно так могла ей помочь. Энджи уже хотела вызвать «скорую», но приступ прошел, щечки Лизы снова порозовели. Хотя все закончилось благополучно, Энджи перепугалась не на шутку. Она пооткрывала в квартире все окна и всю ночь провела с Лизой на руках у электрообогревателя. Она считала каждый вдох и выдох ребенка и задремала лишь под утро. Проснулась она в холодном поту: ей приснилось, что Лиза опять задыхается, но ее дыхание оказалось ровным, а обогреватель за ночь накалился докрасна.

Еще два дня, и Энджи переедет к Нэту на правах законной жены, а у Лизы появится папа. Энджи более чем уверена, что причиной болезни Лизы стал затхлый, спертый воздух, которым пропитана ее квартира. Еще два дня — и Лиза спасена.

Энджи собиралась на работу. Она уже закрыла квартиру на ключ, но тут прямо в коридоре к ней подошел курьер и отдал заказное письмо.

— Распишитесь в получении, — протянул он бумагу Энджи.

Энджи посмотрела на обратный адрес и помрачнела. Письмо от ее бывшего деверя — Джеймса Кейджа. Она и так уже опаздывала на работу.

— Спасибо, — поблагодарила она.

Курьер молча поклонился и, повернувшись, ушел.

Интересно, что он пишет? Ведь вопрос о наследстве давно уже решен.

С Лизой под мышкой она сбежала вниз по лестнице и села в машину. Она опаздывала, но любопытство взяло верх, и, прежде чем завести машину, она вскрыла письмо:

Дорогая Энджел! Недавно мы с удивлением узнали о Вашей помолвке. Надеемся, что это какое-то недоразумение.

Мне удалось собрать сведения о Вашем так называемом женихе, и я считаю, что механик, пусть даже талантливый, неподходящий отчим для младшей дочери нашего Сэма.

Если эта свадьба действительно состоится, то Вы поставите нас в крайне затруднительное положение. Элизабет и я согласны взять на воспитание дочь Сэма, дабы обеспечить ей достойное будущее. Ради некогда горячо любимого нами Сэма мы примем ее в нашу семью, окружим заботой и обеспечим всем необходимым. Вы же можете выходить замуж, за кого пожелаете.

Возможно, Ваша свадьба — всего лишь хитрая уловка, дабы вынудить нас взять на себя воспитание Вашей дочери. Спешим Вас уведомить, что наше предложение воспитывать Лизу остается в силе, несмотря ни на что. Чтобы обсудить этот вопрос, мы готовы принять Вас у себя либо подъехать к Вам, как Вам будет удобно.

С уважением,

Джеймс Дж. Кейдж.

Когда Энджи прочитала письмо, у нее глаза на лоб полезли.

— Неслыханная наглость! — воскликнула она.

Она еще два раза перечитала его.

— Да он с ума сошел!

Подумать только, отдать Лизу! Он что, под мухой писал? Она скомкала в руке письмо. И откуда только Джеймс и Элизабет узнали о ее предстоящей свадьбе? Не мог же Нэт поместить в газете объявление! Свадьба должна состояться в субботу, и о ней знают только самые близкие друзья. Наверное, у Джеймса или у Элизабет с родственниками Нэта есть общие знакомые. Господи, ужас какой!

Взгляд ее упал на коричневый мусорный бак, расположенный рядом со стоянкой, она выскочила из машины и выкинула туда скомканное письмо. Черт с ним, с Джеймсом и с его дурацким предложением. Какое он имеет право называть Нэта неподходящим отцом? И какое ему вообще дело до ее личной жизни? Прежде чем сесть за руль, Энджи еще раз проверила, крепко ли пристегнута Лиза. Лучше бы родственники Сэма по-прежнему не поддерживали с ней отношений, чем такое. Она чувствовала, что ее вот-вот стошнит.

Если бы только Джеймс хоть чуть-чуть походил на своего брата! Если бы он предложил помощь тогда, когда они с Лизой действительно в ней нуждались!

Если бы они тогда помогли Энджи, то она не выходила бы сейчас замуж за Нэта. Положив руки на руль, она нахмурилась. Как странно. Она пыталась осмыслить положение, в котором очутилась, и запутывалась все больше. Да, нет никаких сомнений: где-то в глубине души она радовалась предстоящему браку с Нэтом Фарадеем.

Впрочем, возможно, она чувствовала просто благодарность. Всего лишь благодарность и желание отплатить ему за доброту.

Энджи стояла на самой верхней ступеньке лестницы, опершись на перила. Первоначально она планировала, что они поженятся в загсе: Лизу она привезет туда в коляске, а в роли свидетеля выступит клерк. Но семья Нэта с негодованием отвергла ее идею. Энджи и представить себе не могла, что за шесть дней Нэт сумеет организовать настоящий банкет и что он захочет все обставить с такой торжественностью. Дом его бабушки украсили цветами, приехало много гостей, из кухни доносились ароматы аппетитнейших блюд, а гитарный ансамбль на террасе исполнял мелодии Баха. Все выглядело до того чудесно, до того невероятно, что она чувствовала себя принцессой из сказки.

Бабушка Нэта, Перл, стоявшая рядом с ней, протянула ей букетик желтых тюльпанов.

— Выглядишь просто обворожительно, — похвалила ее Перл. — Ну что, готова?

Энджи взяла у нее из рук тюльпаны и, пытаясь придать своей улыбке искренность, прошептала:

— Спасибо.

Кремового цвета платье облегающего покроя, приобретенное в лавке секонд-хэнда, она надела в первый раз с тех пор, как родилась Лиза. Спереди его украшал ряд перламутровых пуговиц, юбка доходила ей до середины лодыжек. Когда она выбирала платье, оно показалось ей довольно скромным для невесты, но, нарядившись перед зеркалом в комнате Перл, она увидела, что оно хорошо на ней сидит и подчеркивает все достоинства ее фигуры. Энджи постоянно сравнивала свою нынешнюю фигуру с той, которая была у нее до родов, и считала себя несколько полноватой, однако теперь, стоя перед зеркалом в золоченой рамке и разглядывая себя, она пришла к выводу, что выглядит совсем неплохо. Настоящая невеста!

Перл легонько пожала ей руку:

— Как же я рада, что Нэт тебя встретил. Никогда не видела его таким счастливым. Вы замечательная пара. Ну, разве любовь не волшебное чувство?

У Энджи защемило сердце; она надеялась, что Перл припишет молчаливый кивок ее нервному состоянию. Из-за внезапности свадьбы все, похоже, думали, что между ней и Нэтом возникла страстная любовь с первого взгляда.

Энджи поискала глазами Лизу и увидела, что ее держит на руках Джил, сестра Нэта. Джил улыбнулась ей, приглаживая на Лизе розовое платьице в оборочку. Братья Нэта тоже не смогли пропустить торжество и приехали из Монтаны на своем автомобиле, невзирая на длинный четырехдневный переезд. Энджи знала, что Клара тоже где-то здесь. Хорошо, что с ее стороны присутствует хоть одна подруга.

Гитарист на веранде заиграл свадебный марш, и Энджи, держась за перила потными от волнения руками, начала спускаться вниз, где ее уже поджидал Нэт. Сердце Энджи стучало как безумное. До чего же красив Нэт в темно-синем костюме, белой рубашке и галстуке. Он постригся и зачесал назад волосы. Сначала он стоял к ней в профиль, и она любовалась четко очерченным, аристократическим овалом его лица, а потом он поднял голову и взглянул на нее, и она почувствовала, что тонет в его глубоких, серьезных карих глазах.

Она спускалась ступенька за ступенькой; все ближе и ближе становилось его красивое лицо, широкие плечи, стройная фигура, сильные руки. Она хотела улыбнуться, но не могла оторвать взгляда от его глаз, затаивших столько страсти, что она оторопела.

В ее сердце ужас боролся с радостью, и она вновь и вновь молила Господа, чтобы он не дал ей совершить ошибку.

Когда оставалась последняя ступенька, Нэт подал ей руку. Она пристально посмотрела на него, пытаясь угадать его истинные чувства. Его лицо оставалось серьезным, без тени улыбки. Он выглядел как человек, готовый произнести клятву и связать себя на всю жизнь.

На мгновение он повернулся к гостям спиной, так, чтобы его видела лишь она.

— Не жалеешь? — тихо спросил он.

Она закусила губу и молча покачала головой. В его глазах промелькнуло облегчение. Он кивнул.

— Теперь ты моя, Энджи. — И он предложил ей руку. Она взяла его под руку и почувствовала, как приятно согревает озябшие пальцы теплая ткань пиджака. Пройдя вместе несколько шагов, они остановились под аркой, ведущей на террасу. Гости последовали за ними. Церемонию бракосочетания проводил судья, старый друг семьи. Он уже ждал их на веранде с буклетиком в руке. Кроме членов семьи Нэта, среди собравшихся Энджи знала только Морин и Дэйва с детьми — с ними она познакомилась утром. Поблизости стояла Клара. В руке она зажала скомканный носовой платок и, по-видимому, собиралась нареветься всласть. Еще приблизительно сорок гостей стояли молча и ждали, когда начнет говорить судья.

Энджи почувствовала себя неловко, словно бы ее платье съежилось сразу на два размера. Она выпрямила плечи и принялась разглядывать голубой флокс, торчавший из петлицы Нэта. Торжественным голосом судья зачитывал отрывки из свода гражданского закона. Приближался миг, когда они должны будут обменяться клятвами. Подняв глаза на Нэта, Энджи запаниковала. Она выходит замуж за человека, даже не зная его полного имени!

«Ну кто так делает?» — с ужасом подумала она.

К счастью, нужно было просто повторять все слова за судьей. Оказалось, что у ее жениха очень красивое имя: Нэтаниэл Уолш Фарадей. Со следующей частью церемонии, когда новобрачным полагается целоваться, она справилась превосходно.

После того как крики «горько!» и аплодисменты затихли, Энджи впервые за весь день улыбнулась от чистого сердца. Нэт улыбнулся ей в ответ, а она глядела на него, еще только начиная осознавать, что произошло. Нэтаниэл Уолш Фарадей, божество в темно-синем костюме, механик из службы техпомощи, герой с бесстрашным сердцем, теперь ее муж.

Глава 6

Энджи держала Лизу на коленях и смотрела, как Нэт танцует с бабушкой на веранде. Кроме них, в вальсе кружилось еще несколько пар. Веранду нельзя назвать просторной, но, когда всю мебель и цветы в кадках сдвинули к стенам, на полу, покрытом зеленым паркетом, спокойно могла танцевать дюжина пар. Оркестр из трех музыкантов, игравший на удивление виртуозно, располагался на входе под аркой. Один из братьев Нэта, Саймон, пригласил ее танцевать, но она отказалась: ей нужно отдышаться после танца с Нэтом.

Ей нравился красивый, шумный дом Перл, с высокими потолками и окнами нараспашку; нравилась откровенность родственников Нэта, то, как они дружелюбно подшучивали друг над другом. В их кругу она не чувствовала себя одинокой. Всю жизнь она мечтала о братьях и сестрах, кузенах и кузинах, ласковых бабушке и дедушке, ворчливой тетушке. Но ее отец умер, когда она была совсем маленькой, и ее мать вышла замуж за Марка, тихого, скромного человека, который после смерти ее матери еще глубже ушел в себя. Энджи радовалась за Марка, когда он женился во второй раз. Но он и его новая жена никогда не станут ее семьей, никогда между ними не будет таких теплых отношений, как между родственниками Нэта. Казалось, смех наряду с фотографиями и сувенирами заполнял каждый уголок этого счастливого дома.

Нэт так закружил свою бабушку в танце, что она даже взвизгнула от восторга.

Саймон, младший брат Нэта, нагнулся к Энджи и пощекотал Лизину пятку, обутую в белый вязаный башмачок.

— Повезло же Нэту, — позавидовал он. — Я чуть со стула не упал, когда узнал, что он женится, но теперь я понимаю, к чему такая спешка. У тебя случайно нет сестры-близняшки?

Энджи засмеялась.

— Нет. А жаль.

Взгляд Саймона чем-то походил на взгляд Нэта: такой же плутоватый, притягательный, однако ему недоставало доброты. Его светлые волосы красиво контрастировали с темно-карими глазами. Наверняка он скоро покорит сердце какой-нибудь счастливицы.

— Никогда не видел, чтобы мужчина так быстро потерял голову от женщины, — продолжал он, имея в виду Нэта.

Нэт, несмотря на то, что танцевал с Перл, то и дело бросал взгляды на Энджи. Энджи помахала ему рукой, и он улыбнулся, увидев, как сверкнуло у нее на руке обручальное кольцо. Она вдруг начала нервничать, словно они с Нэтом присутствовали на первом школьном балу, а не на их свадьбе.

— Нэт раньше влюблялся в кого-нибудь? — спросила она Саймона.

Он, казалось, удивился, затем задумался:

— Не знаю даже, что ответить. У него было много девушек, и чаще всего они потом плакались мне в жилетку и говорили, что он разбил им сердце. — Он улыбнулся и почесал за ухом. — Вообще-то мне даже нравилось их утешать.

Пряча улыбку, Энджи отхлебнула глоток пунша:

— Мне он сказал, что любит целовать красивые мордашки.

Саймон рассмеялся:

— Что правда, то правда.

Почему-то она ждала от него другого ответа.

— Что ты тут рассказываешь моей красавице жене? — спросил Нэт.

Оркестр закончил играть, и Нэт и Перл, держась за руки, подошли к их столику.

— Как всегда, вешаю лапшу на уши, — ответил Саймон. Он пощекотал на прощание Лизе пятку и, подмигнув Энджи, поднялся. — Помни, теперь у тебя есть братья. Если понадобится его приструнить — только свистни.

Энджи, улыбаясь, встала со стула. Нэт смотрел на нее, подняв брови.

— Потанцуем? — спросил он.

Перл вызвалась подержать ребенка, а Энджи, вновь оказавшись в объятиях Нэта, испытала радостное волнение. Заиграл вальс, и Нэт уверенно закружил ее в танце. Ее белые бальные туфли легко скользили по прохладному паркету.

— Если тебе что-нибудь не нравится, скажи мне, — тихо проговорил он.

Она удивленно подняла на него глаза:

— Но мне все нравится.

Некоторое время он пристально разглядывал ее, затем еще крепче прижал к себе.

— Прости меня, — прошептал он.

«Он же ревнует! — промелькнуло у нее в голове. — Ревнует к своему родному брату!» И почему-то ей стало приятно. Она прикрыла глаза, чтобы лучше ощущать музыку, и вдыхала запах его шерстяного костюма, кружась в ритме танца.

— Где ты выучился так хорошо танцевать? — спросила она.

— Мама научила, — ответил он. — Она нас всех научила.

Энджи опять посмотрела ему в глаза. На лице его всегда отражалось так много эмоций. Как же она мало знает об этом человеке! Каждое открытие — лишь начало десятка новых.

— Как жаль, что наших родителей уже нет с нами, — вздохнула она.

Он улыбнулся слегка вымученной улыбкой.

— Не беда, — успокоил он. — Мы-то будем присутствовать на свадьбе Лизы.

У Энджи перехватило дыхание, Нэт нагнулся и легонько чмокнул ее в губы, а потом опять закружил в танце. Волшебная музыка вальса и волнующее ощущение того, что ее держит в объятиях теперь уже ее законный супруг, приводили ее в смятение. Сердце ее переполняли самые разнообразные чувства: благодарность, удивление, что она отважилась на второй брак, страх перед тем неведомым, что предстояло им впереди, и предвкушение покоя и счастья. И еще где-то в глубине души она чувствовала, что предала Сэма — как она могла надеть свадебное платье, когда ей полагается носить траур по своей первой любви? Когда она встретилась с проницательным взглядом Нэта, ей показалось, что он читает ее мысли. Ей даже захотелось, чтобы он угадал, о чем она сейчас думает, понял бы ее и простил.

Оставшуюся часть званого вечера Энджи помнила уже смутно. Со временем у нее начало сводить скулы от натянутой улыбки. Где-то к восьми часам Лиза тоже устала и раскапризничалась, а тосты все не прекращались. Вечеринка явно затянулась. Энджи прижала к себе ребенка и потянула Нэта за рукав.

— Нам пора отвезти ее домой, — заметила она.

— Давайте мы ее понянчим, — предложила Перл.

А Джил добавила:

— Ну, пожалуйста, только сегодня! Я так хочу получше познакомиться со своей племянницей.

Энджи, положив головку Лизы к себе на плечо, пыталась ее успокоить. Она взглянула на Нэта. Как он отреагирует на предложение?

— Нет, не стоит, — ответил Нэт бабушке, не отводя глаз от Энджи. — Мы сами справимся.

Услышав его слова, Энджи облегченно вздохнула, а потом подумала, что своим отказом они могли обидеть родственников Нэта, и покраснела. Нэт легонько чмокнул ее в губы и пошел собирать их вещи. Наступила суматоха: все похватали видеокамеры и фотоаппараты и приготовили зерно, которым полагается осыпать новобрачных. Тут Лиза разревелась не на шутку, и они поспешили укрыться в автомобиле Нэта, который гости тут же принялись забрасывать зерном.

— Боже мой! — вздохнула Энджи, усаживая Лизу поудобнее в ее креслице и протягивая ей бутылочку.

— Готова? — спросил Нэт.

Энджи пристегнулась ремнем безопасности.

— Да.

Нэт нажал на гудок и начал выруливать со двора. Вслед им летело зерно, гости выкрикивали поздравления. Энджи посмотрела на Лизу: малышка перестала реветь, но слезы у нее на личике еще не высохли. Она с силой вцепилась в бутылочку, словно не доверяла умению Энджи ровно ее держать.

После шумных проводов в кабине наступила непривычная тишина, нарушаемая лишь гулом мотора и пощелкиванием стрелки на поворотах. Энджи начинала испытывать такое ощущение, какое испытываешь на американской горке, когда она еще до конца не разогналась. Не успели они проехать несколько миль, как Лиза наконец заснула, и Энджи посмотрела на своего теперь уже мужа. В его волосах запутались крошечные зернышки, которыми их забрасывали. Естественно, ей захотелось стряхнуть их с его головы, но его шелковистые волосы так и хотелось погладить. Она начала перебирать его короткие пряди.

— А я уж думал, ты никогда до меня не дотронешься, — произнес он. Энджи вздрогнула, рука ее замерла.

Не отрывая глаз от дороги, Нэт взял ее руку в свою и поднес к губам. Прежде чем отпустить ее, он бросил на Энджи нежный взгляд.

Они внесли Лизу в дом, и Энджи поднялась с ней наверх, чтобы покормить ее и уложить спать. Белая детская кроватка, которую купил Нэт, стояла в углу рядом с окном. Висевшие на окне занавески по цвету сочетались с ковриком. Энджи еще раньше принесла сюда некоторые свои и детские вещи. Одежду Лизы она аккуратно разложила по ящикам комода, а книги и игрушки расставила на полках. Двуспальная кровать в другом углу комнаты, заваленная нераспакованными свадебными подарками, свидетельствовала о том, что все произошло на самом деле и будет иметь конкретные последствия.

Нежно взглянув на свою чистенькую сытую малышку, Энджи уложила ее в кроватку и укрыла одеялом. На щечках Лизы горел здоровый румянец, дыхание было ровным и спокойным. Как же все-таки она благодарна Нэту, подумала Энджи, любуясь на свою драгоценную дочурку, которая спала в безопасности в их новом доме. Энджи захотелось, чтобы Нэт тоже пришел и полюбовался Лизой, но она чувствовала, что он хочет пока дать ей возможность побыть одной.

Глубоко вздохнув, Энджи погасила свет, в последний раз бросила взгляд на ребенка и на цыпочках вышла из комнаты. В ванной комнате она потерла губкой щеки, смывая с них усталость, провела щеткой по волосам и снова пригладила свадебное платье. Из зеркала на нее смотрела незнакомка: женщина, на щеках которой горел нежный румянец, светлые волосы зачесаны назад и вьющимися локонами ниспадали на плечи. Изящно изогнутые темные брови, ярко-голубые глаза, румяные губы. Черты лица вроде бы ее, но как же теперешняя Энджи не похожа на ту, которая целых полгода вела непрерывную борьбу за существование. Ее отражение словно бы никогда не ведало одиночества и боли утраты, оно не знало, что значит считать каждую копейку и вечно недосыпать.

«И что Нэт во мне нашел?» — подумала она, пожав плечами.

Вот у нее и снова брачная ночь. Никогда она еще так не нервничала. Когда она выходила замуж за Сэма, она уже успела его очень хорошо узнать, и их брачная ночь стала естественной кульминацией их любви. Что касается Нэта, то она до сих пор не определилась, какие чувства к нему испытывает. Мысль о близости с ним вызывала в ней примерно такие же ощущения, как мысль о прыжке с тарзанки.

Сегодня брачная ночь Нэта, подумала она и отвернулась от зеркала.

Энджи еще раз зашла взглянуть на Лизу и разыскала среди горы свадебных подарков свой. Она сняла со своих усталых ног туфли, потом сняла и колготки, чтобы не порвать, и босиком спустилась вниз по прохладным деревянным ступеням. Ее пальцы скользили по гладким перилам, а скрип лестницы гулко отдавался в тишине ночного дома. Лестница выходила прямо в гостиную, где Энджи и провела самую первую ночь в доме Нэта, но теперь там горел торшер, и его мягкий золотистый свет заливал комнату, заставляя темно-бордовые тени жаться по углам. Потрескивавший в камине огонь отбрасывал на стены уютные блики.

А где же Нэт? Она остановилась на нижней ступеньке лестницы и прислушалась, вдыхая едва уловимый запах лимонного освежителя воздуха и горящих поленьев и чувствуя себя, как чувствовал бы, наверное, вор-взломщик. Ее внимание привлек какой-то звук, донесшийся из кухни; оттуда и появился Нэт. В одной руке он держал бутылку, а в другой — две рюмки. В полумраке белела его рубашка: он снял пиджак и галстук и расстегнул ворот. Энджи не могла не залюбоваться его стройным, сильным торсом, его уверенной и изящной походкой. Заметив ее, он замер. Наполовину он стоял в тени, наполовину в отблеске камина. До чего же он романтично выглядел! Ну прямо принц из сказки. Нэт устремил на нее взгляд своих темных загадочных глаз.

— Ты выглядишь просто замечательно, — вымолвил он. — Само совершенство.

Энджи сглотнула.

— Ты тоже, — произнесла она.

— Ты пьешь портвейн?

Она посмотрела на рюмки повнимательнее и заметила, что они предназначены именно для портвейна.

— Пробовала когда-то. Вместе с Сэмом.

Лицо Нэта приобрело ироническое выражение.

— Как я погляжу, ты много чего уже пробовала вместе с Сэмом, — заметил он. — И добавил с улыбкой: — Ну, так будешь портвейн? Портвейн что надо.

Энджи спустилась с последней ступеньки и подошла к тахте. Журнальный столик украшал букет из ирисов и желтых роз. Энджи положила свой сверток рядом с вазой. Нэт откупоривал бутылку.

— А что у тебя такое? — спросил он.

— Подарок для тебя.

— От тебя, что ли?

— Нет, я стащила чужой подарок и выдаю за свой собственный, — поддразнила его она. — Ты что, не ожидал получить от меня подарка?

Она ждала, пока он, задумчиво наморщив лоб, наливал в рюмки темный портвейн.

— Ты мне и так уже подарила обручальное кольцо, — произнес он, — Что ты еще придумала? Печенье? Лимонад?

Она улыбнулась. Теперь она чувствовала себя куда более непринужденно:

— Ну, вообще-то предполагался и такой вариант. Знаешь, тебе очень сложно подобрать подарок.

Она уселась на тахту, поджав под себя босые ноги, и взяла предложенную им рюмку. Их пальцы соприкоснулись, и Энджи ощутила, как между ними пробежала искра. Нэт смотрел на нее с интересом.

— Почему ты считаешь, что мне сложно подобрать подарок? — спросил он.

Он держал свою рюмку прямо в ладони, и Энджи взяла свою так же. Она ощущала приятное прикосновение прохладного стекла к коже.

— Ну, так почему же? — продолжал выпытывать он. — Я никогда не откажусь от пары носков.

Она покачала головой:

— Глупенький, я говорю о свадебном подарке.

Он рассмеялся:

— Ладно. Перечисли все, что ты мне не подарила.

Она откинулась на диванные подушки. Вот он, Нэт, сидит совсем рядом, но даже не пытается ее обнять. Ей очень хотелось вытянуть свои босые ноги к журнальному столику, но она воздержалась.

— Я хотела подарить тебе часы, — заявила она. — Ну, чтобы отсчитывать время с первого дня нашей совместной жизни, но потом вспомнила, что часы у тебя уже есть.

— Что еще?

Она смотрела на свою рюмку с портвейном и думала: когда же он произнесет тост?

— Еще хотела подарить тебе кофеварку, но передумала. И запонки тоже не годились.

— Кажется, я начинаю понимать, — проговорил он.

— Потом мне пришла мысль нарисовать вместе с Лизой для тебя что-нибудь в подарок. Или подарить тебе какое-нибудь шуточное удостоверение, идея — хуже не придумаешь.

Нэт рассмеялся:

— А я бы не прочь получить в подарок рисунок, к которому приложила лапу Лиза.

— Не беспокойся. Ты их еще много от нее получишь. В том числе и на обоях.

Нэт положил руку на спинку дивана и перекинул ногу на ногу.

— Интересно, что же ты подарила Сэму?

Энджи бросила на него недоуменный и слегка обиженный взгляд.

— Прости, — тут же бросил он.

— Да ничего страшного… С Сэмом все обстояло проще. Я подарила ему атлас.

— Атлас?

Она почувствовала, что краснеет.

— Мы с ним так хотели объехать весь мир.

Насмешливый огонек в его глазах погас, и выражение их стало равнодушным. Сама того не желая, она сделала ему больно. Господи, только бы он ничего ей не сказал!

— Ах вот, значит, как, — тихо произнес он.

Она выдавила из себя смешок:

— Только сейчас пришло в голову: как странно вышло, ведь он находился в пути, когда… — Она запнулась.

Он вмиг придвинулся к ней и накрыл ее руку своей.

— Прости, Энджи, — отозвался он. — Не стоило мне касаться этой темы.

Она чувствовала тепло его руки, но оно не могло согреть ее сердце, которое словно заледенело. Воспоминание о постигшем ее горе вновь ожило в ее душе. Оно, как зловещая черная тень, затмевало свет уютного домашнего очага. Энджи не хотела бередить старые раны. Она хотела забыть. И начать все заново вместе с Нэтом.

Она подняла на него умоляющий взор:

— Ты будешь произносить тост?

В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Он поднял рюмку.

— За мою жену. Пусть мы всегда будем счастливы вместе.

Энджи поднесла к губам свою рюмку и пригубила портвейн. Темное вино обожгло ей язык и горло: никогда прежде она не пробовала ничего подобного. Она сделала еще глоток: портвейн казался ей божественным нектаром.

Нэт улыбнулся:

— Нравится?

— Превосходно, — ответила она, даже не пытаясь скрыть своего удивления.

Нэт рассмеялся:

— Специально для тебя его заказывал. Рад, что оно тебе пришлось по вкусу.

— Я тоже хочу произнести тост, — подняла она рюмку.

Энджи выпрямилась. Она хотела сказать так много — о мечтах и надеждах, о том ощущении счастья, которое захлестывало ее, стоило ей только посмотреть на Нэта. Но заготовленная речь вдруг показалась ей такой нелепой и сентиментальной, что она сама не выдержала и рассмеялась.

— Ну? — подбодрил ее он.

— За тебя, Нэт. Просто за тебя. — Она выпила вино до дна.

Он загадочно улыбнулся, выпил портвейн и спросил:

— Ну, так могу я уже открыть подарок?

Она кивнула. Развернув золоченую обертку, он обнаружил обыкновенный деревянный ящик. Он потряс его и прислушался: внутри что-то шуршало. Он взглянул на Энджи — она улыбалась. «Надеюсь, ему понравится», — подумала она. Задержав дыхание, он открыл крышку и заглянул внутрь, потом еще раз потряс коробку.

— Семена? — спросил он.

— Семена полевых цветов, — объяснила она. — Для сада.

Он с недоумением поглядел на нее:

— Но у меня нет сада.

— Так будет. Мы посадим сад. Посмотри. — При свете камина она положила на ладонь длинное тонкое семечко. — Вот это первоцвет. — Она взяла другое семечко. — А это мак. А вот это, — она достала из коробки круглое крошечное семечко и положила ему на ладонь, — вот это ромашка.

Он наморщил лоб:

— Ты что, правда знаешь, какие тут семена?

— Угу.

Он поднял на нее глаза. Теперь их лица приблизились друг к другу. У Энджи от волнения пересохло во рту. На миг их взгляды встретились, и она увидела, как расширяются его зрачки, почувствовала, как его дыхание обожгло ей щеки. Она знала, что он смотрит на ее губы, и облизала их, чтобы они казались поярче.

Он пододвинулся еще ближе и положил коробку с семенами на стол. Но Энджи все еще не осознавала, что он собирается ее поцеловать, что через пару мгновений она почувствует на своих губах его губы и сможет отдаться тому затаенному желанию, в котором не смела признаться сама себе, тому желанию, из-за которого она и оказалась женой Нэта.

Последнюю мучительную минуту перед поцелуем она вглядывалась в лицо Нэта, не смея верить выражению нежности, появившемуся на его лице. Он прижал свои губы к ее губам и решительно притянул ее к себе. Энджи прикрыла глаза и, обвив руками его шею, всецело отдалась страсти.

Его поцелуй, нежный и напористый одновременно, доставил ей истинное удовольствие. Она ощущала свежий запах его хлопковой рубашки и легкий аромат мужского одеколона. Когда его губы коснулись нежной кожи на ее шее, она испытала приятное щекотание. Не разжимая объятий, Нэт откинулся на тахту, увлекая вслед за собой Энджи. Тахта громко скрипнула.

Энджи лежала рядом с ним, вытянувшись во всю длину. В ней медленно закипало желание, жар страсти захлестнул ее, и глаза как будто налились тяжестью. Нэт перестал ее целовать и внимательно на нее посмотрел. Он усмехнулся:

— Эй, ты что, засыпаешь?

Глава 7

Нет, только не это, промелькнуло у Энджи в голове. Она нервно сглотнула.

— Нет, — пробормотала она.

Не открывая глаз, она почувствовала, как его неторопливые, загрубевшие от работы руки отводят пряди волос с ее лба. Она прижала губы к жилке, которая билась у него на шее, и потерлась щекой о его плечо. Проведя рукой вдоль ряда пуговиц на его рубашке, она ощутила, как напряглась от прикосновения его грудь. Потянувшись и упершись ступнями в боковушку тахты, она почувствовала, как сладостное томление разливается по всему ее телу.

Он обнял ее за талию. Жар его ладони проникал через шелк платья, и казалось, ласкал ее обнаженную кожу. Ей не терпелось прикоснуться к нему, провести рукой по его сильным мускулам, которые она впервые заметила в тот день, когда он чинил ее машину.

При тусклом мерцающем свете камина она начала расстегивать верхнюю пуговицу на его рубашке. Нэт словно ждал ее знака. Он протянул руку к вырезу свадебного платья и нежно провел пальцем по ее ключице. Энджи почувствовала, как волна возбуждения, словно ток, пробежала по ее телу. Запрокинув голову, она заглянула в его карие глаза: они показались ей необыкновенно темными.

— Какая же ты красивая, — прошептал он и легонько поцеловал ее в губы.

Она подалась вперед, навстречу его губам, так и не успев расстегнуть пуговицу. Нэт застонал. Он обеими руками обнял ее за талию и еще крепче прижал к себе. Сердце чуть не выскочило у нее из груди, когда она поняла, насколько сильно он ее желает.

Оторвавшись от поцелуя, она вновь потерлась щекой о его плечо и опять принялась за пуговицы. Он тихонько рассмеялся. Сам он тем временем начал снимать с нее платье. Он поднял ее юбку, и она почувствовала, как он поглаживает ее обнаженные ноги. Энджи наконец удалось расстегнуть рубашку, и она провела ладонью по его груди, ощущая под горячей кожей сильные мускулы. Ее удивила гладкость его кожи: она почему-то думала, что он окажется более волосатым. Подсознательно она не переставала сравнивать его с Сэмом. Впрочем, ей даже нравилось, что у него такая гладкая кожа.

Она поцеловала его в плечо и вдруг поняла, что он нравится ей именно таким, какой он есть. Ее сводил с ума запах его загорелой кожи, мускулы, которые напрягались от каждого ее прикосновения, прерывистое дыхание в такт ритмичным ударам его сердца.

Она откинула волосы назад, и он прижался губами к ее шее. Ее пальцы скользили все ниже по его животу. Он задержал дыхание, и она поняла, что добралась до самых интимных его мест.

Она все никак не могла поверить в то, что он и его сильное сухощавое тело теперь всецело принадлежат ей. И вдруг ее как будто пронзила острая мысль. Они собираются заняться любовью. А имеет ли она право заниматься любовью с мужчиной, которого не любит? Не отрывая от него губ, она замерла. Может, то, что она его не любит, не столь важно, рассуждала она. Может, близость между ними тоже своего рода любовь?

В раздумье она слегка отпрянула назад. Нэт перестал ее ласкать: одна его рука замерла у нее на плече, другая прикасалась к ее волосам.

— Что случилось? — спросил он.

Она слегка покачала головой:

— Ничего.

Некоторое время он не шевелился, а затем облокотился на кушетку и заглянул ей в лицо:

— Энджи?

Сердце у нее сжалось от непонятного страха, и она обняла его, намереваясь поцеловать. Словно сирена-искусительница, она хотела заставить его забыть о ее минутной заминке, вернуть тот пыл страсти, где нет места сомнениям. В конце концов это же их брачная ночь. На сей раз Нэт отстранил ее еще более решительно и тихо, но серьезно произнес:

— Что с тобой случилось?

Энджи отвела взгляд, чувствуя, как бешено стучит ее сердце.

— Энджи? — Он взял ее за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. Минуту он пристально смотрел ей в лицо с каким-то странным выражением, а потом в его глазах вспыхнул привычный огонек иронии.

— Дай-ка я угадаю, о чем ты думаешь, — хмыкнул он. — Жалеешь, что вышла за меня замуж.

— Нет, — пробормотала она.

— Не надо врать.

— А я и не вру. Я просто…

Но он уже отвернулся и сел на тахте спиной к ней. Он рассеянно приглаживал волосы и задумчиво смотрел на пламя в камине.

Энджи пыталась найти слова, чтобы выразить смятение, царившее у нее в душе.

— Раньше я занималась любовью только со своим мужем, — начала она.

Нэт усмехнулся:

— А я тебе кто?

Энджи покачала головой:

— Послушай. Я хочу сказать, что я испытывала физическую близость лишь с тем мужчиной, которого любила всем сердцем. С тобой все сложнее, Нэт. Я еще не привыкла.

Он отвел руки от лица и обернулся к ней:

— Ты нашла очень милый способ сообщить мне, что ты меня не любишь.

Энджи вспыхнула от стыда, но не возразила. У нее сжалось сердце. Она бы не почувствовала такой щемящей душевной боли, если бы не питала к нему никаких чувств. Он снова уставился в камин, повернувшись к ней в профиль. По выражению его лица она поняла, что внутри него борется масса эмоций, и ей так хотелось протянуть к нему руку, стереть малейшее непонимание между ними. Она глубоко вдохнула, чтобы придать себе смелости и, нагнувшись, дотронулась до его локтя. Она почувствовала, как дрогнули его мускулы. Он посмотрел на ее руку, но ничего не сказал.

— Я хочу быть с тобой, Нэт, — промолвила она.

Он едва заметно улыбнулся:

— Неужели? А вот у меня сейчас такое странное чувство, будто я допустил самую большую ошибку в своей жизни.

В ее сердце словно вонзили острый нож.

— Ничего подобного, — возразила она. — Все у нас будет хорошо.

Он взглянул на нее. Половина его лица освещалась отблеском камина, другая половина оставалась в тени.

— В одном ты права, — произнес он. — Весь день я мечтал заняться с тобой любовью. А теперь я понял, что я ничего не хочу, если ты намерена отдаться мне только из чувства долга. Сегодня мне даже показалось, что ты меня тоже любишь. Но оказалось, что ты просто превосходная актриса.

Энджи убрала руку с его локтя. Что бы она теперь ни сказала, он ей не поверит, и она еще больше упадет в его глазах. Постепенно стыд начал сменяться чувством обиды.

— Не смей так говорить, — тихо проговорила она.

— Почему же? — удивился он.

Она расправила плечи.

— Да потому что я тебя никогда не обманывала, Нэт, — ответила она. — И впредь не собираюсь. Никогда больше не называй меня лгуньей.

Он слегка откинулся назад. Теперь отблеск камина падал уже не на его лицо, а на его мощный торс, состоящий из одних мускулов. Энджи, словно загипнотизированная, любовалась им. В камине треснуло полено, от неожиданного звука которого Энджи вздрогнула, и очарование прошло. Она подняла глаза на Нэта и по выражению его лица заметила, что от него не скрылось ее восхищение.

— Послушай, что я тебе скажу, — начал он. — Я могу пережить отказ однажды, ну, может быть, дважды. Но когда-нибудь, Энджи, ты поймешь, что не можешь без меня жить, и ничего не пожалеешь, чтобы меня вернуть. Ты будешь готова даже заложить собственную душу. — Он пригладил рукой непокорный чуб, отвел руку, и отблески огня упали на Энджи. — Когда я буду тебе так нужен, что все твои принципы отойдут на задний план, — продолжал он, — тогда ты поймешь, что я чувствовал сегодня ночью.

Глаза его засверкали в освещении огня, он теперь напоминал какой-то мистический, демонический образ. Энджи пробрала холодная дрожь. Она посмотрела на журнальный столик, где стояли два бокала, бутылка вина, ваза с цветами, коробочка с семенами, и ей вдруг стало очень жаль себя. За вазой она увидела еще какую-то коробочку. Раньше она ее не замечала. Словно в ответ на ее немой вопрос Нэт потянулся к ней.

— В коробочке подарок, — сообщил он и вложил ее Энджи прямо в ладонь.

У нее появилось какое-то нехорошее предчувствие. Ей показалось, будто легкая коробочка вдруг потяжелела в тысячу раз.

— Я должна ее открыть?

— Разумеется.

Она поежилась. Казалось, даже воздух в комнате как будто наполнился напряжением, невысказанными извинениями и гордостью. Она развязала ленту на белой коробочке и подняла крышку. Ее взору предстали изящные часики с бриллиантом, на золотом браслете. Энджи осторожно вынула их из коробки и рассмотрела при свете камина: она никогда не имела такой прелестной вещицы. Подарок просто превосходный — красивый, полезный и специально подобранный для нее. Лед у нее в сердце начал потихоньку оттаивать.

И как раз тогда, когда она больше всего хотела видеть его рядом, Нэт встал и подошел к камину:

— Часы — чтобы отсчитывать время со дня нашей совместной жизни, — пробормотал он.

Она не знала даже, как его благодарить, и не находила слов, молча стояла между тахтой и журнальным столиком, держа в руке часы. Другую руку она протянула к Нэту, но он ее движения не видел. Он отвернулся и быстро вышел из комнаты.

На следующее утро Энджи проснулась в пять часов, оттого что Лиза плакала. Пробираясь на ощупь к кроватке, она не сразу сообразила, где находится. Потом вспомнила: она же в доме Нэта, в запасной спальне. Когда Нэт оставил ее одну в гостиной, она поднялась сюда. Не идти же ей в спальню Нэта! Она тихо переложила все свадебные подарки на пол, а сама улеглась на двуспальную кровать в комнате, где спала Лиза. Даже сейчас, не совсем очнувшись от сна, она ощущала, какой здесь необыкновенно чистый воздух. Она взяла Лизу на руки и вернулась обратно в постель, где, откинувшись на подушки, стала кормить ребенка. За окном еще не рассвело, но небеса уже посветлели. В комнате царил полумрак. Энджи прикрыла глаза, но продолжала вслушиваться в тишину незнакомого ей дома. Ее поразило почти полное отсутствие всяких звуков: ни грохота, доносящегося из пекарни, ни шума шин подъезжающих к автостоянке автомобилей, ни жужжания электронагревателя.

До того невероятно сидеть здесь, в тепле и уюте, что она не смогла сдержать эмоций: из глаз медленно выкатились слезинки облегчения. Нэт полностью изменил их с Лизой жизнь. Одинокие бессонные ночи, страх и неуверенность — все отошло на второй план. Она поставила на карту свою собственную жизнь, когда приняла решение выйти замуж. Из глаз выползли еще слезинки. Энджи шмыгнула носом.

— Ах, Лиза, Лиза, — прошептала она и подумала: «Ничего, все у меня получится».

Раздался негромкий звук шагов. Энджи напряглась. В ванной зажегся свет. Энджи прислушивалась, ожидая, когда опять раздадутся шаги. Затем на пороге появился силуэт Нэта.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Энджи шмыгнула носом и кивнула.

— Я кормлю Лизу, — пояснила она.

Он по-прежнему стоял в дверях. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела, что он одет в тренировочные штаны и на нем нет рубашки. Его непричесанные каштановые волосы топорщились, особенно с правой стороны. Он покрутил головой, потянулся.

— И часто она ночью просыпается? — спросил он.

— Нет. Обычно она спит с одиннадцати и где-то до пяти. Это нормально.

Он не сразу ей ответил:

— Значит, ты спишь максимум шесть часов подряд?

Энджи тихонько засмеялась:

— Разве мало?

Он почесал за ухом, потом положил руку на бедро.

— Тебе чем-нибудь помочь?

— Да нет, не стоит, — ответила она. — Мы тебя разбудили?

— Нет. То есть да.

Энджи снова улыбнулась и приложила Лизу к другой груди.

— Если хочешь, заходи, садись, — пригласила она.

— Ага, — пробурчал он, но не двинулся с места.

Энджи поглаживала Лизу по мягким волосам, в то время как малышка надавливала крошечной ручонкой на сорочку Энджи, чтобы увеличить приток молока. Энджи очень устала, и ей не хотелось больше говорить, но она почувствовала, что между ней и Нэтом появилась какая-то новая связь, хрупкое и зыбкое чувство, словно предрассветный полумрак за окном. А он все стоял и смотрел на нее и на ребенка.

— Ну ладно, — произнес он, поняв, что разговор закончен, и отвернулся, чтобы уйти.

— Нэт?

— А?

Она хотела сказать что-нибудь такое, что помогло бы преодолеть пропасть между ними, но поняла, что прошедшие несколько минут уже сделали все за нее. Раны понемногу начали залечиваться. Теперь им надо просто жить дальше.

— Сладких снов, — пожелала она.

В воздухе повисла тишина.

— И тебе тоже, — ответил он. Послав ей воздушный поцелуй, он скрылся за дверью. Через миг свет в ванной погас.

За завтраком Энджи хотела обсудить то, что произошло между ними прошлой ночью, но Нэт то ли случайно, то ли нарочно искусно избегал всех ее намеков и переводил разговор в другое русло: они говорили о кофе, о погоде и о планах на день. Наступила первая суббота их совместной жизни, и никому из них не нужно идти на работу. Они решили перевезти оставшиеся вещи из квартиры Энджи в дом к Нэту. Не спросив у нее, он принес все ее личные вещи в Лизину комнату, за исключением платьев: их он повесил в гардероб у себя в спальне, потому что шкаф в комнате Энджи оказался забит свадебными подарками. Они шутливо обмолвились о том, что неплохо бы написать всем благодарственные записки, разделив эпохальный труд пополам. Однако Энджи скоро обнаружила, что Нэт не хуже ее умеет оттягивать выполнение такого рода обязанностей.

Поначалу все, что бы они ни делали, начиная от совместных завтраков и кончая поочередным чтением газеты, ей казалось в новинку. Скоро Энджи поняла, что Нэт, так же как и она, хочет, чтобы их совместная жизнь основывалась на терпении и взаимопонимании. Они решили, что будут вместе заботиться о Лизе, и вскоре малышка настолько привязалась к Нэту, что сама просилась к нему на руки и нежно гладила его по щекам. Энджи занималась посадкой вожделенного сада, а Нэт слонялся по заднему двору, наблюдая за ней, и сумным видом кивал, когда она показывала ему, где будут расти кусты сирени, а где — лук-резанец. Он пообещал попросить у Дэйва автофрезу, чтобы разрыхлить лужайку, а она обещала вкопать колышки между грядками, но в итоге они закончили тем, что взяли в видеопрокате кассету и смотрели ее, лежа на тахте. Иногда Нэт брал с собой Лизу и приходил к университету встречать Энджи после занятий. Потом они вместе гуляли по городу и часами пропадали в книжных магазинах, пока Лиза не уставала и не начинала капризничать. По выходным они часто ходили в гости к бабушке Нэта, которая очень хорошо относилась к Энджи. С каждым днем Энджи все больше привязывалась к Нэту. Лишь несколько пустяков омрачали ее счастье.

От брата Сэма, Джеймса, пришло второе письмо, потом третье. Она быстро просматривала их и сразу же выбрасывала, чтобы не заметил Нэт, но каждый раз сердце ее бешено колотилось. Мысли о Джеймсе не давали ей покоя, он превратился в ее кошмар, она со страхом ждала четвертого письма с неизменным предложением взять Лизу на воспитание. Ей хотелось радостно смотреть в будущее, жить так, чтобы ничто не напоминало ей о былой утрате. Она не ответила ни на одно письмо Джеймса в надежде, что скоро он от неё отстанет.

За вторую неделю после свадьбы Энджи сделала неожиданное открытие: оказывается, Нэту нравится ходить за покупками! Среди всего прочего он приносил из магазина такие экзотические продукты, как кокосы и авокадо. Как-то раз он принес большой торт-мороженое, а в другой раз — фруктовые леденцы и лососину. Хотя он любил ходить за продуктами, процесс их приготовления интересовал его значительно меньше. Поначалу им вечно не хватало продуктов, необходимых для приготовления блюд, и никакие леденцы не могли исправить дело. Как-то раз они пошли за покупками вместе, захватив с собой Лизу, которая так покорила покупателей, что почти все они умиленно ахали и складывали губы бантиком, стоило им лишь ее заметить. В конце концов Энджи оставила гордого Нэта вместе с Лизой в овощном отделе собирать со всех незнакомцев комплименты, а сама совершала набеги на разные отделы и сносила добычу в их тележку на колесиках. Им понравился совместный поход по магазинам, и они решили, что будут так делать всегда.

— Весело прошлись, — заметил Нэт, когда они подкатили тележку с покупками к его машине.

— Здорово делать покупки, когда не нужно считать каждую копейку, — отметила Энджи. — Да у нас тут, наверное, продуктов на сотню долларов!

Нэт усмехнулся, перекладывая в машину очередную сумку с покупками:

— Ну, не так уж здесь и много всего.

Она вспомнила, что с Сэмом они покупали куда больше еды, но по сравнению с тем, как она на всем экономила последние семь месяцев, полные сумки с продуктами казались ей невесть откуда свалившимся на нее изобилием. Она улыбнулась Нэту. И в ответ на его улыбку сказала:

— Я люблю покушать.

— Ну и ешь, — подбодрил он.

И она ела, пожирая огромное количество апельсинов, пирожков и мороженого. Энджи пекла пироги с разнообразной начинкой и с заварным кремом, печенье и бездрожжевые хлебцы. Нэт купил машинку для изготовления макаронных изделий и ежедневно вертел из теста километры свежих макарон, которые Энджи, добавив базилик и рикотту, варила потом в кастрюле. Они ели зеленую фасоль и молодую картошку, спелые красные помидоры и морковь — аппетитную пищу всех цветов радуги. Энджи любила совместные трапезы с Нэтом, которые проходили очень весело. Оба они, как никогда, казались довольны жизнью.

Но проходила неделя за неделей, и она все явственнее начала ощущать некую напряженность в их с Нэтом отношениях. За видимой веселостью скрывался серьезный разлад. Энджи замечала их отдаленность друг от друга по тем взглядам, которые он иногда бросал на нее украдкой, по тому, что он иногда уходил играть в баскетбол с парой своих приятелей, даже ни разу не пригласив Энджи с Лизой посмотреть на игру. Однажды он вернулся домой с такой игры уже за полночь, помялся на пороге комнаты Энджи и Лизы и ничего не сказал, а Энджи, хотя еще и не спала, сделала вид, что спит.

Однажды она влезла в свои старые джинсы и нахмурилась: они стали велики ей в талии на несколько сантиметров. Она повернулась к зеркалу боком, чтобы посмотреть, как она выглядит в профиль. Лишний жирок исчез! Нескольких лишних килограммов, появившихся у нее после родов, как не бывало, ее живот и бедра обрели былую стройность. Бедра, правда, после беременности стали несколько шире, но это скорее придавало прелесть ее фигуре, чем портило ее. Энджи подняла рукав рубашки и показала себе кулак. В зеркале на ее бицепсе вздулись самые что ни на есть настоящие мускулы.

— О Боже ты мой! — воскликнула она. Из-за того, что она постоянно таскала на себе ребенка, весившего двадцать фунтов, тело ее стало сильным, и у нее появились мускулы. Она заглянула к себе под рубашку и удивленно присвистнула. Ее когда-то маленькая грудь стала больше, из-за того что она кормила Лизу, но прежде она не замечала, что специальный лифчик для кормящих матерей придавал форме груди соблазнительность. И откуда только взялась у нее такая превосходная фигура? Так хорошо она не выглядела даже в день своей свадьбы.

Она прислушалась: Нэт мылся в душе. Она посмотрела на дремавшую в своей кроватке Лизу и еще раз прокрутила в уме первые шесть недель ее супружеской жизни. Она стала работать в фотоателье на полставки и теперь возвращалась домой где-то в три часа. У нее оставалась масса времени на то, чтобы приготовить уроки и заняться Лизой, пока домой не приходил Нэт. Теперь Энджи дольше спала по ночам, часто могла вздремнуть и днем: она отсыпалась за все бессонные часы, что ей довелось провести у кроватки Лизы. Несмотря на некую напряженность в их отношениях, они с Нэтом очень весело проводили время и с радостью смотрели в будущее, строили планы. Энджи поняла, что счастье, которое она испытывала, отразилось и на ее фигуре. Нэт в ванной выключил душ. Энджи замерла в своей комнате. Затем, повинуясь какому-то порыву, она вышла в коридор и подошла к двери ванной. Услышав шорох отодвигаемой занавески, она тихонько повернула ручку и приоткрыла дверь; из запотевшего зеркала на нее уставилось удивленное лицо Нэта. Его непокорные темные волосы топорщились у него надо лбом — он только что вытер их полотенцем, которое все еще держал в руке. Догадываясь, что предстанет ее взору, если она опустит глаза, Энджи пробормотала «извини» и захлопнула дверь.

Не успела она дойти до своей комнаты, как он снова распахнул дверь.

Полотенцем он обернул бедра, а на груди у него поблескивали капельки воды.

— Ты что-то искала? — спросил он.

У нее перехватило дыхание.

— Может быть. То есть нет.

— Мне больше понравился вариант «может быть».

Энджи сглотнула и улыбнулась извиняющейся улыбкой:

— Понимаешь, мне просто стало интересно, запираешь ты дверь ванной или нет.

Он слегка сощурил карие глаза.

— Не запираю.

При виде его прекрасно сложенного тела ее охватывало смятение. Она теряла контроль над собой.

— И все? — спросил он.

Она кивнула.

— Точно?

Энджи засунула руку в карман и еще раз почувствовала, как велики ей стали джинсы.

— Вообще-то не совсем все, — заявила она. — Я вот думаю, не пора ли мне купить новую одежду.

Он поднял брови:

— Ну и?..

Она почувствовала, что ее щеки заливает румянец. Подумать только, он стоит перед ней практически голый, а она заводит с ним разговор об одежде! Подняв глаза к потолку, она разглядывала лампу, считала мотыльков, нашедших в ней свою гибель, и пыталась заставить сердце биться ровнее.

— Ну и я просто хотела тебя спросить. Про одежду.

Он не сразу ответил, и она поневоле взглянула на него еще раз. Увидев, что он задумчиво хмурится, она сразу же пожалела, что затеяла разговор.

— Да ладно, ничего страшного. Похожу пока в старой, — успокоила она его.

— Да нет, почему же, можешь спокойно отправляться за покупками, — ответил он. — Покупай что хочешь. Я удивился, что ты вообще у меня спрашиваешь об одежде.

— Да, но счета… — Она запнулась. Вообще-то теперь у нее на счету достаточно денег, но она их тратила только на домашние расходы: они с Нэтом договорились, что теперь будут вести домашнее хозяйство сообща.

Нэт покачал головой:

— Извини, я раньше должен был с тобой все обсудить. Покупай все, что тебе нужно, все, что тебе нравится, я всегда могу перевести деньги на твой счет. Скоро я сделаю тебя полноправным владельцем всего нашего имущества.

Она кивнула, но чувствовала себя по-прежнему неловко. С Сэмом она никогда не осмеливалась завести разговор на тему финансов, ее невежество в этой области ее и погубило. Нэт все еще смотрел на нее.

— А Сэм что, считал каждую потраченную тобой копейку? — спросил он.

— Нет, — ответила она. — Ну, он, конечно, вел записи семейного бюджета, но денег нам всегда хватало.

Нэт провел рукой по влажным волосам, затем задумчиво потер пальцем подбородок:

— А ты, значит, волнуешься, что нам денег не хватит?

Она покачала головой, но по его усмешке поняла, что он вовсе не обиделся. Он подошел к ней совсем близко, и она почувствовала аромат его геля для душа. Не отрываясь, она смотрела на его красивое лицо. Подумать только, стоит ей лишь потянуть за полотенце, и оно упадет вниз.

— Нам хватит, Энджи, — заверил он. — Спускайся в гостиную через пять минут, я покажу тебе все документы.

Она не понимала, как он может все еще говорить о финансах. Голова у нее стала будто в тумане, и мысли ее витали где угодно, только не возле банковских счетов.

— Я и так тебе доверяю, — вздохнула она.

Он рассмеялся, и ей захотелось дотронуться рукой до его груди, на которой высыхали капельки воды.

— Доверие здесь ни при чем. Мне нужен твой взнос в наши капиталовложения. Не говоря уже о взносе на имя Лизы.

Сердце чуть не выскочило у нее из груди. Он так близко, что она начинала терять контроль над собой. Ее руки, словно они обладали собственной волей, потянулись к его теплой обнаженной груди и стали нежно ее поглаживать. От удовольствия взгляд Нэта стал томным, он полуприкрыл глаза и взял ее руки в свои:

— Я что, случайно сказал волшебное слово? Капиталовложения?

Энджи засмеялась и попыталась отнять свои руки. Она вдруг вспомнила, что за последние несколько недель она часто замечала у него в глазах такое странное выражение и поняла наконец, что оно означает. Он ее желал по-прежнему сильно и просто выжидал, прекрасно зная, что когда-нибудь она ему уступит.

— Черт возьми, до чего же ты красива утром! — воскликнул он.

Она медленно, словно бы нехотя, обняла его, еще раз ощутив его могучий торс. В ней начало пробуждаться желание. Она застенчиво подняла на него глаза: интересно, чувствует ли он то же самое?

— Еще раз так на меня посмотришь, и ни о каких капиталовложениях сегодня речи идти не будет, — предупредил он. Она восторженно рассмеялась:

— Ты что, все время втайне пытался меня соблазнить, да?

— Да, черт побери, пытался. И сегодня утром мне почти удалось. Или я не прав?

Она прикусила губу. Он выпустил ее руки.

— Энджи?

— Может быть, — пробормотала она.

Он скрестил руки на груди. Как же он близко и какие же у него сильные мышцы! Она уже не видела ничего, кроме его тела. Казалось, он занимал собой весь коридор. Она опустила глаза и посмотрела на белый ковер и на свои босые ноги.

Нэт вздохнул.

— Новая одежда у тебя будет, — пообещал он. Энджи откинула голову и рассмеялась.

Он подошел еще ближе и, не дотрагиваясь до нее, поцеловал. От его поцелуя у нее закружилась голова и чуть не подогнулись колени. Она чувствовала себя так, будто плывет и прыгает с парашютом одновременно. Когда он наконец оторвал от нее губы, ей пришлось прислониться к стенке, чтобы не упасть.

Нэт как бы невзначай затянул полотенце потуже и направился к себе в комнату.

— Знаешь, я к себе в спальню дверь тоже никогда не закрываю, — уведомил он. — Если хочешь, можешь как-нибудь проверить.

Глава 8

Вечером, после того как Энджи загрузила посуду в посудомойку, а Нэт подмел пол, он исчез в своей комнате и через минуту появился с картонной папкой для файлов. Он разложил бумаги на чистом кухонном столе, в то время как Энджи держала на коленях Лизу и щупала ее подгузник, решая, стоит ли его поменять.

— Что ты делаешь? — спросила она, легонько хлопнув Лизу по попке.

— Да просто хочу ввести тебя в курс наших дел, — ответил он, роясь в папке. — Где же это… Ах вот, нашел. — Он вытащил блокнот линованной бумаги и просмотрел записанные от руки строки на самой первой странице. Затем поднял на нее глаза и улыбнулся. — Готова?

В течение следующего часа Нэт объяснял ей, куда именно он вложил свои средства: от нескольких тщательно отобранных совместных фондов до портфеля акций, от необработанной земельной собственности в Вермонте и до закладной на их дом. В папке хранились самые важные бумаги, включая копию его завещания. В желтом линованном блокноте своим мелким почерком Нэт аккуратно законспектировал все, что касалось состояния его финансовых дел. Когда он закончил объяснять, на Энджи произвело большое впечатление состояние его накоплений. Оказывается, все время, что Нэт работал, он откладывал деньги и постоянно вкладывал их в разные предприятия, и теперь на его счету накопилось достаточно средств. Он мог бы прожить остаток жизни не работая. А ведь он всего-навсего автомеханик! И к тому же недавно обзавелся семьей. Преисполненная благоговения, Энджи сидела и по-прежнему обнимала Лизу, которая уже заснула.

— Вопросы есть? — спросил Нэт.

Энджи покачала головой.

— Я даже представить себе не могла… — произнесла она.

Нэт пожал плечами, отодвинулся подальше от стола и закинул руку за спинку стула. Он воспринимал ее реакцию как нечто само собой разумеющееся. А Энджи никак не могла оправиться от изумления. Как она все-таки мало знает о близком ей теперь человеке!

— Но почему же, — наконец проговорила она, — почему, если у тебя есть средства, ты по-прежнему… — увидев, как он чуть заметно поднял брови, она запнулась, — по-прежнему столько работаешь?

— Мне нравится работать, — ответил он.

— Да, я знаю. — Энджи вытянула перед собой на столе руки и разглядывала их. — Но все же?

Слегка наклонив голову, Нэт внимательно посмотрел на нее. И вдруг она поняла, что в нем есть какой-то стержень, редкая настойчивость, граничащая с упрямством. Подобные люди не часто встречаются. Он добьется всего, чего захочет.

Наконец он ей ответил:

— Сначала я работал, чтобы помочь матери, младшим братьям и сестре. А потом, когда я понял, что деньги можно во что-то вкладывать, я этим увлекся. Но вскоре понял, что нажитые таким способом деньги какие-то ненастоящие по сравнению с теми, которые я зарабатываю в автосервисе.

Он умолк, а она по выражению его глаз пыталась угадать, о чем он думает. Но он по-прежнему оставался для нее загадкой. У него есть чудесный уютный дом, машина, хорошая одежда и современная бытовая техника. Его образу жизни позавидовала бы половина населения земного шара. Ведь он многое может себе позволить, а довольствуется почему-то самым малым!

— Ты как переодетый принц, — определила она.

Он засмеялся:

— Точно. Дай-ка мне ребенка. У тебя руки не устали ее держать?

Она отдала ему малышку. Она знала, что Лиза даже не проснется, когда он отнесет ее наверх и уложит в кроватку.

— А ты уверен, что не мечтал об осуществлении каких-нибудь планов, когда делал свои вложения? — спросила она. — Ты, случайно, никогда не думал открыть свой автосервис? Денег у тебя на это хватит.

Он медленно повернулся к ней, не отрывая глаз от личика спящей малютки.

— Вообще-то мне последнее время приходила такая мысль, — признался он.

— Естественно, — поддержала она.

Он взглянул на нее с каким-то неопределенным выражением:

— Ты и правда так думаешь?

— Конечно, — ответила она. — Разве не здорово быть хозяином автосервиса?

— И что, тебе такое положение больше бы понравилось?

Энджи никак не могла понять, к чему он клонит. Она озадаченно покачала головой и улыбнулась:

— Что ты имеешь в виду?

Морщины на его лбу разгладились.

— Да ничего особенного. Надеюсь, я тебя убедил, что ты можешь спокойно обновлять свой гардероб?

Она рассмеялась. Она может накупить себе хоть тысячу новых платьев, он не разорится. Они не разорятся, поправила она себя. Ведь по закону они теперь равноправные владельцы всей собственности. Он смотрел на нее с теплой улыбкой и, казалось, излучал успокаивающую уверенность. У нее захватило дыхание и сердце замерло в груди. Ей вдруг вспомнилось, каким красавцем он выглядел сегодня после душа и намек насчет незапертой двери в его спальню — своего рода приглашение, которое она еще не приняла, но от которого еще и не отказалась.

— И почему у меня такое чувство, будто твои мысли блуждают где-то далеко? — спросил он.

— Они не блуждают, а скачут. Я думаю о предстоящих покупках, — солгала она и усмехнулась. — Ты посидишь с Лизой, а я пойду по магазинам, — поспешно добавила она.

Нэт улыбнулся Лизе, но слова его предназначались для Энджи:

— Ну-ну. Может, мы когда-нибудь до чего-то и дойдем.

На следующий день Нэт собрался вместе с Лизой в гости к Морин и Дэйву. Глядя на то, как он кладет в сумку подгузники и бутылочку с молоком, Энджи испытала чувство сожаления. Нэт будет веселиться с друзьями, а она одна бегать по примерочным.

— А тебя мы с собой не берем, — усмехнулся Нэт, словно прочитав ее мысли.

— Я могла бы пойти за покупками и завтра, — ответила она.

— Завтра ты идешь со мной в ресторан.

Она даже покраснела от удовольствия.

— Правда? А кто будет сидеть с Лизой? Морин и Дэйв?

Лиза прижала ручонку к кадыку Нэта, и он приподнял ее повыше.

— Так точно, мэм, — отчеканил он.

Она поморщилась:

— Ненавижу, когда ты меня так называешь.

— Знаю, — подтвердил он. — Иди сюда. Поцелуй нас на прощание.

Энджи вышла из-за кухонного стола и обняла сразу и мужа, и ребенка. Как же они хорошо пахли шампунем и чистой кожей! Когда она подняла глаза на Нэта, он смотрел на нее с таким теплым и нежным выражением, что ее внезапно переполнило чувство радости. И все вокруг нее засияло всеми цветами радуги: и кухня, и закатное солнце, лучи которого пробивались сквозь окно. Отблеск солнца упал и на рукав Нэта, и на желтый вязаный костюмчик ребенка — казалось, они светятся сами по себе, изнутри. Энджи смотрела Нэту в глаза, боясь поверить вспыхнувшему в ней чувству. Она уже собралась сказать ему «Я люблю тебя», как вдруг Лиза поперхнулась, и ее стошнило прямо на плечо Нэту.

— Очень мило, — Нэт состроил гримасу. — Спасибо, дочка.

Энджи рассмеялась, намочила тряпку и оттерла ему рубашку. Прикасаться к нему казалось ей чем-то совершенно естественным: еще одно доказательство того чувства, что между ними возникло. Нэт схватил ее руку и прижал к своей щеке. Она ощутила его нежную, чуть щетинистую кожу. Он поцеловал тыльную сторону ее ладони. От его поцелуя дрожь пробежала по ней до кончиков пальцев.

— Не дождусь завтрашнего вечера, — произнес он, со значением взглянув на Энджи. Потом повернулся и ушел вместе с Лизой.

Энджи прислонилась к кухонному столу. У нее подгибались коленки.

О Боже ты мой! Она от него без ума, и он это прекрасно знает. Все идет по его плану. А она и не заметила, как случилось, что к ней пришло настоящее чувство.

Она смотрела, как он пересек задний дворик и направился к новой пристройке дома Морин и Дэйва. Длинноногий, в синих потертых джинсах, он шел слегка развязной походкой. Даже его походка сводила ее с ума. У нее захватывало дух при виде того, как легко он нес на плече Лизу, словно она ничего не весила.

А какой же он, оказывается, богатый, по крайней мере по ее стандартам! Она все никак не могла привыкнуть к этой мысли. Раньше ей не приходило в голову, что он из тех людей, у которых всегда есть сбережения, несмотря на то что он работает простым механиком. Вот и сегодня утром он принял душ и, как обычно, отправился в автосервис «Викс». Придя в себя от размышлений, она хлопнула себя по лбу и отправилась по магазинам обновлять гардероб.

На следующий день в шесть часов вечера Нэт Фарадей, подъехав к своему дому, покосился на ярко освещенные окна.

— Что заслужил, то ты и получил, Фарадей, — сказал он сам себе.

Он выключил зажигание. Интересно, предстоит ли ему еще одна мучительная ночь неутоленной страсти или сегодня наконец все изменится? Нэт понимал, что Энджи ко многому нужно привыкнуть, и прекрасно сознавал, что новые отношения для нее слишком необычны. Но он никак не мог предвидеть, что будет желать ее настолько сильно. Нэт испытывал почти физическую боль, глядя на ее красивое лицо, на ее тело. Он застонал и помассировал бугорок между бровями. Со дня свадьбы фигура Энджи настолько изменилась к лучшему, что он, словно влюбленный подросток, не мог отвести от нее глаз.

Нэт понимал, что у нее не могли стать длиннее ноги, но пару дней назад, когда Энджи стояла за кухонным столом и раскатывала тесто, она выглядела чрезвычайно соблазнительно, начиная от стройных лодыжек и кончая тонкой талией и хорошо развитой грудью, которая раскачивалась в такт движению ее рук. Ему пришлось уйти из кухни, а то бы он не выдержал и взял ее прямо на засыпанном мукой кухонном столе. Похоже, она не осознавала, что с ним делает. Не считая их брачной ночи, которая завершилась полным провалом, он до того самого памятного утра не замечал ни малейшего проявления интереса с ее стороны. Он все еще не знал, почему Энджи тогда открыла дверь ванной, но одно несомненно: она тогда чуть не потеряла от него голову.

Может, сегодня, подумал он, вылезая из машины. Может, сегодня, после ужина, когда Лиза будет у Морин и Дэйва, они с Энджи… Как же все нелепо: он приглашает на свидание собственную жену и надеется переспать с ней! Ему даже самому стало смешно. Он подошел к кухонной двери. Да, он и правда мечтал о постели с ней, но все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Когда они только поженились, он мечтал о многом. Потом, после злосчастной брачной ночи, он научился обуздывать свои желания в надежде, что пройдет время и благодарность к нему Энджи превратится во что-то большее.

Но долгожданный момент все никак не наступал, и даже теперь ему не давала покоя мысль о том, что во время их брачной ночи она его отвергла. Неприятное чувство, но куда от него денешься. И вообще Нэт уже достаточно наигрался в семью. Он зашел в кухню и позвал:

— Энджи?

— Я здесь, Нэт.

Он обернулся да так и замер.

Его жена шла по заднему дворику, подходя к дому. Наверное, только что побывала в гостях у Морин и Дэйва. При виде ее у него по всему телу пробежали мурашки.

Голубое платье с открытым верхом так шло Энджи, что она выглядела то ли как кинозвезда, то ли как принцесса из сказки: грива пушистых, мягких, светлых волос, прелестное лицо, чувственная юная фигура. Если бы он мог заставить замереть ее так на сто лет, он бы все равно не насмотрелся на нее вдоволь. Да он и не выдержал бы сто лет: он непременно поцеловал бы ее, чтобы снять заклятие, чтобы она, живая и теплая, затрепетала в его объятиях. На минуту он представил ее совсем юной, доверчивой, чистой девушкой, задолго до того как с ней познакомился. И он чуть не проклял Сэма за то, что тот встретил ее раньше него, добился ее любви, а затем умер, оставив без средств к существованию и с разбитым сердцем.

Ведь Нэт должен был первым ее встретить. Тогда бы он и Энджи жили бы вместе все это время и Лиза приходилась бы ему родной дочерью.

Нэт быстро поправил себя: Лиза и так его дочь — его и Энджи. Какое он имеет Право обижаться на Лизиного биологического отца? Бедняги давно уже нет на свете.

— Я отнесла Лизу к Морин и Дэйву. — Энджи улыбнулась ему теплой, дружелюбной улыбкой.

Нэт провел рукой по щетине на подбородке. Интересно, у нее просто дружелюбная улыбка или под ней таится намек на что-то большее? Она сама хоть понимает, насколько обворожительно выглядит? Если бы она только спросила об этом, он бы засыпал ее комплиментами.

— Я только что пришел, — откликнулся он. — Подожди минутку, я приму душ и переоденусь. И побриться мне бы тоже не мешало.

— Нравится тебе мое новое платье? — В ее голосе звучало неприкрытое любопытство.

Нэт терял самоконтроль. Энджи медленно повернулась вокруг, и он внимательно осмотрел ее: спина у платья, обнаженная до талии, так и манила поцеловать ее. Широкая длинная юбка слегка развевалась. Он терял голову от Энджи даже тогда, когда она ходила в джинсах и футболке, а уж при виде такого прекрасного платья он чуть не лишился рассудка.

Надо бы принять холодный душ, подумал он.

Она с волнением глядела на него, ожидая вердикта.

— У тебя самое классное платье из всех, что я видел, — оценил он.

Она рассмеялась, но лицо ее выражало удовольствие:

— Да ладно тебе!

— Я серьезно.

Она смотрела на него, полуоткрыв рот. Он видел, как поблескивают ее белые ровные зубки. Господи, как же ой хочет заняться с ней любовью!

— Ну хорошо, — произнесла она, и он понял, что она приняла его безмолвное предложение. «Господи Боже ты мой! — подумал он. — Только бы мне пережить эту ночь».

Энджи никогда раньше не бывала в «Ле жардан д'Антигон», но она сразу поняла, что ресторан престижный. Хорошее освещение, фирменные костюмы официантов, прекрасное обслуживание, замечательное меню. Официантка, которая их обслуживала, носила черный галстук и говорила с утонченным, аристократическим акцентом. Энджи сразу заподозрила, что она или из Лондона, или из театрального училища. Сэм никогда не водил ее по таким роскошным ресторанам. Он предпочитал маленькие закусочные, где подавали блюда местной кухни. Странно, что Нэт выбрал фешенебельный и дорогой ресторан.

Впрочем, ей здесь даже нравилось. На столе стояла посуда из фарфора и хрусталя, рядом с ее тарелкой лежал элегантный маленький ножик для масла, а посередине стола красовалась желтая роза в изящной вазе. Энджи откинулась на спинку мягкого стула и улыбнулась Нэту. Из бара доносились нежные романтические звуки арпеджио; там импровизировали невидимые ей музыканты. На их столике горели свечи, отбрасывая отблеск на белую скатерть и на их лица. Опершись локтем на стол, Нэт медленно вращал в руке бокал, задумчиво глядя на красное вино.

При свете свечей он выглядел моложе и казался совсем мальчишкой. Энджи могла бы любоваться им вечно. Галстук, белая рубашка и фланелевая куртка цвета морской волны — его одежда напомнила Энджи день их свадьбы. Только бутоньерки не хватало. Хотя если принять во внимание куртку, которая подчеркивала ширину его плеч, его одежда скорее походила на спортивную, чем официальную. Ей хотелось, чтобы стол между ними исчез и она могла бы, позабыв обо всех разногласиях между ними, прикоснуться к его рубашке, ощутив мягкую ткань и тепло его груди.

Пока они ели, они говорили о своем саде, о Лизе, об институте Энджи и о бабушке Нэта. Они обсудили все, за исключением того, о чем каждый из них не переставал думать: близости друг с другом.

— Что-то ты притих, — заметила Энджи, когда официантка убрала тарелки и они заказали десерт.

Нэт поднял на нее глаза:

— Я просто подумал: что, если мы встретились бы раньше?

Она ощутила волнение.

— Когда раньше?

— Ну не знаю. Когда ты училась в колледже.

Она подвинулась поближе к столу и положила руки на салфетку.

— До того как я встретила Сэма?

Он кивнул.

Энджи облизала губы, потянулась к стакану с водой и сделала глоточек.

— А чем ты тогда занимался? — спросила она.

— Тем же, чем и теперь: работал в «Виксе».

Энджи улыбнулась:

— Мы могли бы встретиться на вечеринке.

Она попыталась представить: вот он приходит на институтский маскарад в своей рабочей робе и мнется у двери.

— Или если бы у тебя спустилась шина. — Он загадочно улыбнулся и покачал головой, словно осознав нелепость такого предположения. — Нет, наши пути никогда бы не пересеклись. Как все в жизни странно выходит, правда?

Она протянула руки через льняную скатерть и сжала его теплые пальцы.

— Я рада, что все произошло именно так, Нэт.

— Как приятно видеть тебя в таком ресторане, — произнес он. — Ты рождена для роскоши.

Она прыснула.

— Ты что, хочешь, чтобы я отдала тебе свою порцию торта?

— Нет, ты ведь понимаешь, что я имею в виду только то, что сказал.

Она не совсем понимала, куда он клонит. У нее появилось такое чувство, что Нэт привел ее сюда, чтобы посмотреть, идет ли ей роскошная обстановка. И вообще он вел себя так, словно не мог позволить себе такой роскоши и очутился здесь случайно. Ей не понравилась его позиция: во-первых, она не привыкла к праздной, роскошной жизни и не отличалась расточительностью; во-вторых, она знала, что Нэт может позволить себе практически все, если только захочет. Средств у него хватит. Но она ничего не сказала, ей не хотелось с ним ссориться, особенно сегодня.

Официантка вернулась, неся десерт. Энджи подцепила на вилку кусок пирога с орехами пекан и даже зажмурилась от удовольствия, жуя ореховое блаженство. Когда она открыла глаза, взгляд ее случайно упал на группу из четырех человек. Мужчина, шедший за метрдотелем, оказался Джеймсом Кейджем, братом Сэма, тем самым, который написал ей уже три письма с предложением забрать у нее ребенка.

Энджи побледнела и перестала ощущать вкус пирога. Джеймс и его попутчики уселись за столик слева от Энджи. Тут Нэт заметил ее замешательство и, обернувшись, посмотрел, что ее так встревожило.

— Кто там? — спросил Нэт.

Энджи запила водой пирог.

— Брат Сэма, Джеймс. С ним его жена и пара старых друзей.

Нэт внимательно на нее смотрел. Энджи выдавила из себя улыбку и попыталась держаться так, будто ничего не произошло, но внутри она вся тряслась как осиновый лист.

— Да что с тобой? — тихо спросил он.

Она покачала головой:

— Я просто не ожидала здесь встретиться с ними. Последний раз я их видела на похоронах Сэма.

Нэт снова обернулся и посмотрел на них, а Энджи почувствовала, как ее лицо заливает краска. Как отреагирует Нэт, если узнает, что Джеймс писал ей и хотел стать официальным опекуном Лизы? Ей нужно было рассказать Нэту о письмах. Любящие жены всем делятся с мужьями. Скрыв такой факт, она допустила ошибку!

— Как я посмотрю, вы не слишком в теплых отношениях друг с другом, — заметил Нэт.

Она взглянула на него и слабо улыбнулась:

— Ага.

— Ты меня им не представишь? — спросил он.

— Зачем?

— Ну, я все-таки твой муж.

Энджи вспыхнула еще сильнее. Она чувствовала, что ее нерешительность раздражает Нэта. Ему стало обидно, и по-своему он, конечно, прав. Она поспешно кивнула.

— Непременно представлю, когда будем уходить, — пообещала она.

— Вот и славно.

Она с трудом проглотила остатки десерта, не слыша почти ничего из того, что он ей говорил, но умудряясь отвечать в тему, улыбаться и выглядеть вполне естественной. Она не смотрела на Джеймса и его спутников, но постоянно ощущала их присутствие. Как же они обрадуются возможности увидеть ее с новым мужем, а потом перемыть ей все косточки! Заплатив по счету, Нэт встал и отодвинул ее стул. Она провела его между столами, и они подошли к столику, за которым сидел Джеймс.

— Здравствуйте, Джеймс, Элизабет, — поприветствовала их Энджи.

Джеймс отодвинул стул и встал, другой господин тоже. Элизабет откинулась на спинку стула. Свои черные нечесаные волосы она небрежно скрутила в пучок, брови аккуратно выщипала ниточкой. Другая женщина дружелюбно улыбнулась Энджи.

— Здравствуй, здравствуй, Энджи. А мы как раз тут о тебе говорили, — заявил Джеймс.

— Познакомьтесь с моим мужем, Нэтом Фарадеем. Нэт, это Джеймс и Элизабет Кейдж, а это — Билл и Роуз Бергман.

— Рад познакомиться. — Нэт протянул им руку.

Джеймс потряс его руку, смерив высокомерным взглядом, а затем руку ему пожал Билл.

— Поздравляю. — Голос Джеймса звучал вежливо и холодно. Энджи хорошо его изучила и поняла, что за маской вежливости таится презрение. Он уже дал оценку одежде и рукопожатию Нэта и смотрел на него свысока.

— А мы и не знали, что вы поженились, — поведал Роуз Бергман. — Просто чудесно! А как малышка?

Энджи бросила взгляд на Джеймса, и от нее не скрылась его злорадная ухмылка.

— Спасибо, хорошо, — ответил Нэт, не дав затянуться паузе. — Она просто прелесть. А у вас дети есть?

Роуз улыбнулась и неторопливо принялась описывать своих троих детей: сколько им лет, что они любят и прочее. Билл тоже иногда вставлял свои комментарии. Тем временем Энджи не спускала глаз с Джеймса и молилась, чтобы он не заговорил о своих письмах. Она благодарна Роуз, что та так естественно и непринужденно поддерживает разговор, иначе бы воцарилась недружелюбная тишина: Джеймс и Элизабет ни за что не стали бы вести с Энджи милый диалог.

— Ну, нам пора. — Нэт взял Энджи за руку. — Приятно было познакомиться.

— Взаимно, — ответил Джеймс и снова сел за стол.

Остальные тоже попрощались, и через минуту Нэт вывел жену из ресторана. Когда они добрались до стоянки, Энджи чуть не завизжала от отчаяния.

— Господи, Энджи, — Нэт наконец выпустил ее руку, — да что на тебя нашло?

— Извини, — пролепетала она.

— Ты могла хотя бы постараться вести себя подружелюбнее.

Она подняла на него глаза и испугалась, увидя в его взгляде явное неодобрение.

— Извини, — повторила она. — С Джеймсом мне всегда немного не по себе. У меня от него мурашки по коже.

— И все?

У нее сердце ушло в пятки.

— Что ты имеешь в виду?

Нэт подошел к машине и открыл дверцу. Энджи подошла к нему, тщетно пытаясь угадать, какие чувства скрываются за выражением его лица.

— А разве непонятно? Тебе за меня стыдно. Ты стеснялась представить меня им.

У Энджи перехватило дыхание.

— Вовсе нет, — огрызнулась она.

— Да неужто? А мне вот, черт возьми, показалось, что да. Залезай.

— Да какое ты имеешь право приказывать мне, что делать?

Он не очень натурально изобразил вежливость:

— Пожалуйста, садись в машину.

Перепугавшись еще больше, Энджи уселась на переднее сиденье машины. Она чуть не подскочила от неожиданности, когда он громко хлопнул дверью. Она стесняется его? Да он что, с ума сошел?

Нэт сел на место водителя и со злостью повернул ключ зажигания.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — спросил он, выезжая с автостоянки.

— Что именно?

Он сменил режим скоростей и рванул вперед. Энджи пристегнула ремень безопасности и положила руки на колени, крепко сцепив пальцы.

— Ты даже не захотела меня им представить, — опять повторил он. — А когда все-таки представила, стояла, съежившись, в сторонке. Что все это значит?

— Я не ежилась, — оправдывалась она. Он быстро к ней повернулся:

— Давай называть вещи своими именами. Я для тебя недостаточно хорош. Ведь ты так тогда думала, да? Ты так все время думаешь.

В жизни она не чувствовала себя более глупо.

— Какая чушь! — воскликнула она.

Он рассмеялся злым, уничижающим смехом.

— Если ты думаешь, что я не в курсе, какое положение занимаю в обществе, то ты не права. Я автомеханик, Энджи. Всего лишь автомеханик. Я не владелец автосервиса, да и не стремлюсь к этому. Я просто чиню машины. Я всегда рад помочь тебе в достижении твоих высоких амбиций и уверен, что когда-нибудь ты станешь прекрасным архитектором. Но я таков, каков есть, Энджи. И если должность — твое мерило оценки человека, то я просто парень, который чинит машины. — Он изогнул в усмешке губы. — А иногда и грузовики.

Энджи только головой покачала. Ее поразил всплеск его откровенности.

— Ты считаешь, что я законченный сноб? — спросила она.

— Ты — не знаю, а вот Джеймс — точно.

— Но Джеймс — одно, а я — другое, и я не сноб. Да и Сэм тоже никогда не был снобом.

— Неужели?

Она не удостоила его ответом. Какой смысл? Все равно бы он ей не поверил. Он затормозил перед их домом, но зажигание не выключил. У нее вновь душа ушла в пятки.

— Я не сноб, — тихо повторила она. — И ничем не считаю себя лучше тебя.

Она скорее почувствовала, чем увидела, что он обернулся к ней.

— Тогда в чем же дело? Я все перепробовал, Энджи, больше не знаю, что и делать. Должна же быть какая-нибудь причина, почему ты меня не любишь.

Она подняла на него умоляющий взор.

— Зато я знаю, — пролепетала она.

Он рассмеялся и потер рукой брови. В его смехе слышалась боль.

— Я все понял, — проворчал он. — Ты все никак не можешь забыть Сэма. Ты на секунду увидела его брата и чуть не лишилась рассудка.

— Ты совсем не похож на Сэма, — продолжала она.

— И что, в этом все дело? Мне, наверное, нужно бы быть постарше, мужем-папочкой? Тогда бы ты меня любила?

Она вздохнула.

— Знаешь, ты просто больной какой-то.

Она хотела открыть дверь, но он схватил ее руку железной хваткой.

— Он был для тебя слишком стар, Энджи. Ты любила его как отца, а не как мужа. То чувство, которое ты питала к Сэму, не любовь, а что-то другое.

Она дернула руку, но он ее не отпускал.

— Ты думаешь, что сказал что-то оригинальное? Думаешь, я не понимала, насколько он меня старше? Думаешь, мы не обсуждали вопрос возраста с Сэмом? Тебе не дано понять то чувство, которое существовало между нами. Я любила Сэма Кейджа всем сердцем. — Ее глаза наполнились сердитыми слезами. — И этого ни ты, ни кто другой у меня никогда не отнимет.

Нэт нахмурил лоб, его темные глаза горели в сумерках.

— Ты просто боишься, — выдохнул он.

Она снова отдернула руку, и он ее отпустил.

— Я никогда в жизни ничего не боялась.

— Неправда. С Сэмом ты чувствовала себя спокойно, надежно. А со мной все по-другому. — Он замолчал и глубоко вздохнул. — Теперь я твой муж, Энджи. И гражданский закон и клятвы тут ни при чем. Я твоя судьба, твой любимый. И пока ты не станешь моей, ты не будешь жить полноценной жизнью.

В ее груди шевельнулся страх, и она прижалась к дверце машины. Он пододвинулся к ней. Казалось, он сверлил ее взглядом.

— Черт побери, Энджи. Открой глаза, пока не поздно.

На секунду она испугалась еще больше, а затем чувство страха сменил гнев.

— Может, хватит командовать, что мне делать и о чем мне думать? Тебе бы понравилось, если бы я выворачивала тебе руки и навязывала свое мнение просто потому, что я сильнее и у меня голос громче? Да кем ты себя возомнил?

Нэт, казалось, сейчас взорвется. Но взрыва не последовало. Он вынул ключ зажигания, распахнул дверцу, и, хлопнув ею в сердцах, направился куда-то в противоположную от дома сторону.

Глава 9

Давно наступила ночь, близился рассвет, а Нэт все не появлялся. Энджи ждала, когда он вернется или хотя бы позвонит, и прокручивала в уме все те ужасные, грубые слова, что она ему наговорила. Она вспоминала, что сказал ей Нэт. С тем, что она любила Сэма как отца, а не как мужа, она категорически с ним не соглашалась. Но в одном Нэт прав: где-то в глубине души она не вполне доверяла ему и боялась полюбить его со всей страстью, на которую способна. Но что же ей мешало?

Когда она выходила за него замуж, она честно рассказала ему обо всех своих сомнениях. Она надеялась, что он примет ее такой, какая она есть, и не будет спешить, а подождет, пока ее робкое чувство дружбы не перерастет во что-то большее.

Она уверяла себя в том, что за последние несколько недель их обоюдное чувство любви возросло. До этого злосчастного ужина в ресторане она даже думала, что скоро их отношения вступят в новую, более близкую фазу. А теперь она и сама не знала, что ей нужно.

О какой физической близости может идти речь, если она настолько не доверяет Нэту, что даже ничего не сказала ему о письмах Джеймса? Не важно, что Джеймс не имеет никаких юридических прав на ее малышку. Нэту не понравится, если он узнает о том, что она скрыла намерение Сэма и Элизабет отнять у них ребенка. Но с другой стороны, зачем Нэта посвящать в ее отношения с родственниками бывшего мужа? Он даже ни разу не спросил, хотят ли они принимать участие в ее воспитании.

Энджи застонала. Она сидела у окна и, прислонившись лбом к стеклу, смотрела, как хлещет на пустынной улице дождь. И где он только бродит? Хоть бы возвращался поскорее! Но почему же, почему их всегда разделяет какая-то стена непонимания? Она ведь по-своему любит Нэта. И он наверняка это чувствует. Но она почему-то все равно боится открыться ему, хотя иногда очень хочется откровенно поговорить о своих чувствах. Может, если бы Нэт так сильно не ревновал к Сэму, он бы помог ей разобраться в ее настроении, найти причину отчуждения между ними.

Наконец она прилегла на кушетку и забылась беспокойным сном. Утром она проснулась с опухшими глазами. Дождь все еще моросил. Повесив свое красивое платье в шкаф в комнате Нэта, она натянула новые джинсы и новый светло-желтый свитер в надежде, что одежда ее подбодрит, но ничего не помогало. Настроение оставалось скверным. Она отправилась в фотостудию, прихватив с собой Лизу — в тот день Энджи работала в утреннюю смену. Когда она вернулась домой, оказалось, что Нэт еще не пришел, и ей пришлось пропустить занятия: не с кем оставить ребенка. Странно, что Нэт обо всем забыл: на него как-то не похоже. Энджи разложила на столе учебники. Как непривычно: в первый раз она пропускает занятия.

Лиза задремала, а Энджи, выйдя на крыльцо, некоторое время вглядывалась в пелену дождя, потом зашла обратно в дом и позвонила в автосервис «Викс». Директор ответил ей, что Нэт сегодня с утра работал, а сейчас у него обеденный перерыв. Если Энджи хочет, он передаст ее мужу, что она звонила. Узнав, что Нэт все-таки вышел на работу, Энджи немного успокоилась. Но он ей так и не перезвонил. Дело шло к вечеру, и Энджи начала бояться, что он и сегодня не вернется домой. Они с Лизой поужинали. Включив свет, она села у окна с ребенком на руках. Теперь-то его рабочий день должен уже закончиться. Быстро спустились сумерки. Дождь перестал, но по небу по-прежнему плыли тяжелые, холодные тучи.

Она купала Лизу в ванночке, когда на крыльце раздались шаги. Энджи прислушалась.

— Ну наконец-то, — прошептала она, уловив скрежет ключа в замочной скважине. Лиза, должно быть, тоже услышала, потому что начала радостно агукать и плескаться водой.

— Энджи? Ты где? — раздался голос Нэта.

— Я наверху, в ванной, — отозвалась она.

Энджи стояла, согнувшись, рядом с ванночкой, руки ее, по локоть в воде, придерживали Лизу за пухленькие ножки, чтобы она не упала. Она повернулась к двери ванной комнаты на его голос. Несколько светлых прядок выбились из ее хвостика, и она мокрыми пальцами заправила их за уши. На лестнице послышались его шаги, и в сердце ее шевельнулся испуг. Потом появился и он сам в рабочей робе, со спутавшимися волосами на лбу. Прямо под ниспадавшей на лоб прядкой — черное масляное пятно.

За спиной он держал вешалку с костюмом.

При виде его у нее учащенно забилось сердце, а в горле встал комок. Он даже не улыбнулся.

— Как Лиза? — спросил он.

— Хорошо.

Он неторопливо кивнул, глядя на малютку, которая с довольным видом сосала желтую резиновую утку.

— Я так рада, что ты вернулся, — проговорила Энджи.

— Да неужели?

Их взгляды пересеклись, и сердце чуть не выскочило у нее из груди. Она заправила за ухо еще одну выбившуюся прядку. Вот бы он поцеловал ее и ушел.

— Конечно, рада.

Он прислонился к дверному косяку.

— Я бы не стал ничего такого утверждать.

Раньше она не слышала в его голосе жестких ноток, да и в глазах не замечала такого сурового выражения. Энджи нахмурилась. Похоже, он что-то задумал.

Она почувствовала, как у нее кровь стынет в жилах. Ее охватила паника.

Нужно разработать стратегию, и побыстрее.

— Ты не подашь мне полотенце? — попросила она.

Взяв из его рук полотенце, она завернула в него Лизу. Девочка заерзала и высунула из полотенца крошечную розовую ножку. У Энджи разрывалось сердце, ей очень хотелось извиниться перед Нэтом, но он так холоден сегодня, что она не решалась. Он уже повернулся к двери, чтобы уйти, и тут Энджи не выдержала.

— Почему ты не пришел посидеть с Лизой, зная, что у меня занятия?

Он приподнял одну бровь, и лицо его приняло ироническое выражение.

— Прости.

Ее даже передернуло. Все, что он может сказать в свое оправдание!

— Если в следующий раз не сможешь за ней присмотреть, то дай по крайней мере мне знать заранее, — предупредила она. — Я найму няню.

Он смерил ее взглядом и, вытянув свободную руку, принялся рассматривать свои ногти. Неожиданно его цинизм уступил место усталой покорности.

— Ну, я тогда уберу, что ли, здесь воду, если ты закончила купать ребенка, — предложил он, повесив вешалку с костюмом на заднюю ручку двери.

Энджи, держа в одной руке Лизину грязную одежду, а в другой — саму Лизу, боком, стараясь не задеть его, вышла из ванной.

— Ладно, — согласилась она.

Он не смотрел на нее.

— Позже мне надо кое-куда пойти, — сообщил он.

У нее в груди защемило сердце, и она почувствовала, что бледнеет. Неужели ей предстоит еще одна мучительная одинокая ночь и они так и не разберутся в своих отношениях? Неужели он опять не будет ночевать дома? Она хотела уже спросить его, где он провел прошлую ночь, но вовремя прикусила язык.

— Куда же? — спросила она.

Он отвел взгляд и пожал плечами.

У нее мелькнуло ужасное подозрение: у него появилась любовница! Но уже через минуту ей стало стыдно своей мысли. Возможно, он зол и обижен, возможно, он чужой ей и относится к ней с оттенком презрения, но чтобы он изменял ей? Никогда, по крайней мере пока он официально является ее мужем.

Энджи смахнула навернувшуюся слезинку.

— Ну ладно.

Выйдя из ванной, она услышала, как щелкнула задвижка. Значит, он запер дверь в ванную.

Ну и пусть. Ничего страшного, успокаивала она себя. Пусть куда хочет, туда и идет. Она не знала, как ей теперь вести себя с чужим ей человеком. Где же тот Нэт, к которому она успела привыкнуть: любящий, любознательный, веселый, который пощекотал бы Лизе пятку и пошутил бы, что новые джинсы Энджи промокли насквозь? Лучше бы он злился, чем держался так холодно и отчужденно. Да и она тоже хороша: сразу винить его в том, что забыл посидеть с ребенком. Придя в свою комнату, она быстро переодела Лизу в чистую пижамку. В ванной все еще шумел душ.

Потом она принесла Лизу на кухню и, усадив на одеяло, расстеленное в уголке, оставила играть, а сама все ждала, когда спустится вниз Нэт. Через полчаса она снова отнесла Лизу наверх и уложила в кроватку, по-прежнему прислушиваясь к каждому звуку: не ушел ли Нэт незаметно?

Через некоторое время Энджи решила спуститься вниз и посмотреть, что там происходит. Она тихонько, на цыпочках, спускалась по деревянной лестнице.

Заглянув в гостиную, она так и обмерла: на тахте лежал Нэт. Его темные волосы, влажные после душа, еще не высохли, чистая рубашка заправлена в брюки цвета хаки, босые ноги закинуты одна на другую. Он спал крепким сном, но даже во сне его лицо сохраняло замкнутое, усталое выражение, словно он и от снов устал и просыпаться не желает. Энджи, бесшумно ступая по паркету, подошла поближе. Теперь она стояла рядом и смотрела на его точеные черты лица. Вряд ли найдется еще такой привлекательный мужчина с таким сложным характером! Энджи никогда не думала, что может испытывать к кому-либо столько противоречивых чувств. Не в силах совладать с собой, она нагнулась и погладила непослушную прядку волос, которая упала ему на лоб.

Он открыл глаза, но не пошевелился. Энджи, несмотря на то что ее сердце бешено колотилось, снова погладила его по волосам.

— Что значит твое внимание? — спросил он, еще не совсем очнувшись ото сна.

— Я хочу попросить у тебя прощения.

Он опять закрыл глаза.

— Мне не нужны твои извинения, Энджи.

— Почему?

— Да потому что я сейчас скажу, что прощаю тебя, и мы будем делать вид, будто у нас все хорошо. А это ведь не так.

— В чем же тогда дело?

Нэт протер глаза и присел, опершись на локоть. Энджи присела рядом на краешек тахты.

— Я тоже над этим думал, — откликнулся он, — и пришел к выводу, что мы с тобой хотим совершенно разного.

Энджи внимательно посмотрела ему в лицо. Разговор принимал серьезный характер. Он поднимал очень важный вопрос.

— И чего же ты хочешь? — спросила она.

Он не спеша потер подбородок, не отводя от нее глаз, а потом его губы изогнулись в слегка презрительной усмешке.

— Да все то же, Энджи. Я хочу, чтобы ты меня любила.

Она нервно сглотнула. Что он там говорил вчера? Ах да, что он ее судьба, ее любимый, и пока она не станет его, она не будет жить полноценной жизнью. Она ведь пыталась сказать ему раньше, что любит его! Долгая ночь, проведенная без него, научила ее, что любить — значит забыть обо всех помехах, обо всех препятствиях, которые она сама же и выдумала.

— А чего, по-твоему, хочу я? — осведомилась она.

Он снова потер брови.

— Надежности. Ну, и предсказуемости, стабильности, чтобы все оставалось в рамках традиций.

Она фыркнула.

— Может, я скажу глупость, но ведь ты сам хотел прежде всего этого. Помнишь, ты сказал мне, что хочешь, чтобы, когда ты возвращался домой, в окнах горел свет.

Его рот растянулся в улыбке, но в глазах по-прежнему горели насмешливые огоньки.

— Да, — кивнул он. — А потом я женился.

По ее телу пробежала дрожь.

— И что, тебе уже мало женитьбы?

— Ты же сама прекрасно понимаешь, что мало.

В сердце у нее шевельнулось чувство страха.

— Только не говори мне, что хочешь подать на развод, — тихо произнесла она.

На минуту в его глазах вспыхнул гнев.

— Ради Бога, Энджи, — нахмурился он, — давай сделаем вид, что у нас все хорошо. Не важно, правда это или нет. Давай проведем небольшой эксперимент: притворимся, что мы безумно влюблены друг в друга, жить друг без друга не можем.

Он буквально поедал ее глазами, но даже не пытался к ней прикоснуться. Она подумала, что именно так выглядит лев, который, наметив жертву, выскакивает из укрытия, мурлыча песню смерти. В ней вдруг вспыхнуло желание, древняя, как мир, всепоглощающая страсть. Чтобы сдержаться, она сжала кулаки так сильно, что ногти впились ей в ладони.

Отчуждения между ними как не бывало. Она понимала, что нужно сделать, как он говорит, нужно заняться с ним любовью сейчас, или ей никогда не выпадет другого шанса.

— Так вот чего ты хочешь? — удивилась она.

Дрожащими пальцами она потянулась к верхней пуговице его рубашки и принялась ее расстегивать. Раньше, когда они бывали наедине, она испытывала к нему до того сильное влечение, что земля уходила у нее из-под ног. Сознание, что сейчас они наконец-то станут по-настоящему близки, наполняло ее до самых кончиков трепещущих пальцев.

Нэт лежал на тахте и даже не шевелился. Лишь прерывистое дыхание свидетельствовало о том, что он чувствует, как она расстегивает одну за другой его пуговицы. Она провела пальцами по его груди, ощущая тепло его кожи. Он, наверное, нарочно выжидал, чтобы понять, действительно ли она хочет его или нет. Трудно сказать, кто из них сейчас настоящий соблазнитель: она, неторопливо расстегивающая его пуговицы, или он, лежащий на диване как ни в чем не бывало. Все происходило по-настоящему, и чувства она испытывала тоже неподдельные, но в то же самое время осознавала, что он просил ее всего лишь притвориться, что она его любит.

Никогда она еще так не сомневалась в его искренности. Никогда еще он не был ей так нужен.

Добравшись до последней пуговицы, она почти оторвала ее от волнения. Быстрым движением он притянул ее к себе и поцеловал. У Энджи закружилась голова от наплыва чувств, и она всецело отдалась своему желанию.

Она ждала, что он будет с ней нежен, но он буквально набросился на нее, словно его одолевал дикий голод. Сначала она испугалась, но потом его свирепость лишь больше разожгла в ней пламя страсти. Она утратила способность рассуждать, рассудок ее уступил место безумному влечению. Ей хотелось стать с ним одним целым. Теперь он ласкал поцелуями нежную кожу на ее шее. Она изогнулась дугой, с ее нежных, чуть припухлых губ сорвался стон.

— Черт побери, Энджи, если бы ты только знала, как я долго тебя ждал. — Нэт прижался к ней щекой.

В ее безмолвном взгляде он прочитал желание. Она погладила его по щеке, ощущая его гладкую кожу. Нежно взяв ее на руки, он отнес ее к себе в спальню.

Глава 10

Энджи почувствовала, как пальцы ее ног коснулись пола рядом с большой кроватью Нэта. Она по-прежнему не открывала глаз, всецело отдавшись неземному ощущению его поцелуя. Чтобы поцеловать его, ей пришлось подняться на цыпочки, прижавшись всем телом к его сильной фигуре. Она чувствовала, как его пальцы перебирают ее волосы. От его прикосновений по ней словно пробегал электроток. Когда он стянул с ее волос резинку, она вздрогнула и открыла глаза.

В его глазах появилось плутоватое, демоническое выражение.

— Замерзла?

Комнату освещал лишь уличный фонарь, который отбрасывал на потолок голубоватые тени. Три больших окна без занавесок остались открытыми, и в комнату проникал свежий ночной воздух. Несмотря на прохладный, ароматный весенний ветерок, Энджи вся горела, охваченная лихорадкой страсти.

Вместо ответа она прижалась губами к его загорелой шее и схватилась за края его расстегнутой рубашки, чтобы не упасть. У нее возникло такое чувство, что Нэт хочет, чтобы все прошло неторопливо и хорошо запомнилось бы им, но она уже не могла совладать с собой. Чем больше она обнимала его широкую спину, сильный, мускулистый торс, ощущая жар, исходящий от его тела, тем больше она желала, чтобы он принадлежал ей прямо сейчас. Раньше она уже занималась любовью с мужчиной и поэтому точно знала, чего хочет.

И все-таки Нэт вел себя совсем не так, как она ожидала. Когда она начала расстегивать пряжку на его ремне, он так весь и застыл, и восхитительное чувство собственной силы пробежало по телу Энджи. Сэм был заботливым, нежным любовником, она — беспомощной игрушкой в его опытных руках, но она прежде никогда не сталкивалась с такой юной дикой жаждой. Нэт отчаянно, до боли желал ее. Когда она взглянула на него, на его полуприкрытые глаза, то они выражали такую страсть, что по ней пробежали мурашки. В уголках его рта таилось еле заметное напряжение, словно он не верит и готов умолять ее о любви. У Энджи от жалости чуть не разорвалось сердце.

Она уже не сравнивала его с Сэмом, отдавшись утолению любовной страсти, которая в ее сознании теперь связывалась только с Нэтом. Она чуть не задохнулась от волнения, когда Нэт снова взял ее на руки и положил на постель. Обняв, Энджи притянула его к себе. Его рука скользнула за пояс ее джинсов, и он нежно коснулся ее живота. Когда его пальцы задержались на кружевном изгибе лифчика, Энджи откинула голову на подушку и закусила нижнюю губу.

Он тихо рассмеялся, и она вновь открыла глаза.

— Ничего не могу с собой поделать, — заметила Энджи. — Я теряю рассудок, когда ты ко мне прикасаешься.

— Значит, мы квиты.

Она рассмеялась и погладила его по подбородку. Нэт легонько поцеловал ее в ладонь. Он снова провел рукой по ее животу, и сердце у Энджи чуть не выскочило из груди. И почему только он ее так возбуждает? Она прижалась к нему, злясь на одежду, которая мешала им.

— Куда ты так торопишься? — прошептал он.

— Не могу больше ждать.

Он снова гортанно засмеялся и, перевернув ее, положил на себя.

— Дай я тебе помогу, — предложил он.

Он просунул руки под ее рубашку и спокойно, не суетясь, расстегнул застежку на лифчике. На минуту Энджи подумала обо всех тех безымянных женщинах, которым он так же расстегивал застежки, и испытала укол ревности. Вероятно, именно такую ревность Нэт испытывает к Сэму. Легким движением он стянул с нее и рубашку, и лифчик.

Свежий ветерок обвевал ее обнаженную грудь, в то время как горячие руки Нэта ласкали ее, начиная от талии и поднимаясь все выше, пока не дошли до ее груди. Нэт начал целовать ее грудь; когда его губы приникли к ее соску, у нее вырвался сладостный стон.

Бедрами она ощущала тяжесть и жар его тела, и теперь слой одежды, разделявший их, казался ей невыносимой пыткой. Не обращая внимания на соблазняющие движения его рук и его языка, она потянулась к его брюкам и не успокоилась, пока ей не удалось спустить ему их на бедра.

Нэт, прижавшись головой к ее плечу, тихо засмеялся.

— Ну ладно, — хмыкнул он и, подкатившись к краю кровати, встал, снял с себя брюки вместе с трусами, сбросил рубашку и снова согнулся над ней. Его высокое, невероятно грациозное тело, преисполненное силы, притягивало ее. Сколько раз ей хотелось до него дотронуться, провести рукой по его торсу!

Она погладила хорошо развитые мускулы на его руках. Когда он снова медленно провел пальцем вниз от ее груди и до пояса ее джинсов, она вздрогнула и едва сдерживала дрожь желания. Наконец он снял с нее одежду, которая упала на пол, и стал поглаживать рукой чувствительный изгиб ее бедер. Нэт любовался ее телом, сладострастно пожирая ее глазами.

— Иди ко мне, — позвала она и попыталась притянуть его к себе.

— Секунду, — ответил он и, потянувшись к тумбочке, стоявшей рядом с кроватью, вытащил из ящика пакетик из фольги.

На минуту Энджи смутилась, но Нэт тут же запечатлел у нее на губах очередной поцелуй.

— Мы поговорим о детях в следующий раз, — прошептал он, и она поняла: он просто хочет защитить ее, чтобы, прежде чем производить на свет нового человечка, они все хорошенько обсудили друг с другом.

Он лег на нее, и их тела слились в одно. Энджи казалось невероятным, что они вообще могли когда-то существовать по отдельности. Она вся горела, охваченная любовным безумием, внутри у нее будто что-то взорвалось. Снова и снова она, покорно уступая его напору, застывала в сладострастном изгибе. Близился неотвратимый, сладкий и мучительный кульминационный момент.

Нэт наклонился совсем близко к ее лицу и чего-то ждал. Дрожь наслаждения пробежала по всему ее телу. И вот оно — они воспарили в небо… и упали на землю в объятиях друг друга.

Нэт Фарадей чувствовал себя на миллион баксов. Никогда еще день не казался ему таким прекрасным. Энджи любит его. Ее тело тысячу раз сказало ему все за нее, и в первый раз он ей поверил. То значение, которое он вкладывал в любовь, и то значение, которое вкладывала она, стали наконец-то равнозначны.

Да, традиции, конечно, хорошо, так же как чувство защищенности и стабильность. Но, черт побери, секс гораздо веселее.

— Кушай, дорогая, — проговорил он, давая Лизе банановое пюре с ложечки. — Ты вырастешь красавицей и умницей, как твоя мама.

«Как твоя красивая, сексуальная мама, которая сводит меня с ума», — добавил он про себя. Он всегда догадывался, что его Энджи будет в постели полный фейерверк, но реальность превзошла его самые смелые ожидания. Он заерзал на стуле и подтянул джинсы. Интересно, скоро ли уснет Лиза?

Лиза схватила ложку и швырнула ее на пол. Нэт покорно достал другую ложку. Стояло ясное утро. Через открытое окно доносилось пение птиц. Энджи все еще спала. Если бы он мог, он бы весь день не выпускал ее из спальни. Он сам сказал Энджи, чтобы она не вставала, он накормит Лизу. Энджи, разрумянившаяся ото сна и ощутимо обмякшая после бурной ночи любви, пробормотала, что она согласна, и вновь откинулась на подушку. При виде ее в Нэте с новой силой всколыхнулось желание, но в соседней комнате плакала Лиза. Нэт вынул ее из кроватки, поменял подгузник, надел костюмчик, накормил завтраком.

Он уже вынул Лизу из ее стульчика и вытирал ей рот нагрудничком, когда на крыльце послышались шаги и кто-то позвонил в дверь. Нэт с Лизой на руках открыл дверь. На пороге стоял курьер. Им все еще изредка присылали запоздавшие свадебные подарки, поэтому Нэт, ничего не подозревая, расписался в получении. Но, когда курьер протянул ему тонкий заказной конверт, у Нэта появилось странное чувство, словно он что-то забыл. Что-то такое, чего не хотел вспоминать.

— Спасибо, — сказал он и отдал курьеру ручку.

— Какая у вас хорошенькая дочка, — заверил тот.

Нэт улыбнулся:

— Она просто прелесть, не правда ли?

Курьер еще некоторое время повосхищался ребенком, и Нэт снова вернулся в гостиную, держа в одной руке Лизу, а в другой — письмо, адресованное Энджи. Когда он прочитал обратный адрес, письмо словно потяжелело на пять фунтов. Его прислал Джеймс, брат Сэма, тот самый заносчивый тип из ресторана. Нэт задумчиво постукивал письмом по облицовке камина, решая, открыть его или не стоит. Джеймс, без сомнения, мерзкий тип. Нэт не хотел, чтобы он вновь расстроил его жену.

Нэт отнес письмо на кухню, а сам тем временем вымыл Лизины тарелочки и заварил кофе. Маленькая площадь кухни действовала Нэту на нервы, поэтому он вынес Лизу на крылечко. Лиза сидела на своем стульчике и играла погремушкой-солнышком. Нэт изредка поглядывал, не упала ли ее игрушка. Он уже не тот Нэт, который когда-то сидел на крылечке с Дэйвом и швырял бутылки во двор. Теперь у него есть жена и дочь. Да еще письмо от Джеймса.

Нэт решил, что не будет вскрывать письмо. Он не хотел ни в чем подозревать Энджи. Ну что в письме могло быть такого страшного? Родственники Сэма уже отреклись от Энджи, когда она больше всего нуждалась в их помощи. Ну что он может ей писать? Если только то, что они готовы вновь принять ее в лоно своей семьи.

Нэт поставил свою чашку с кофе на перила.

А что, если бы Энджи заставили выбирать? Что, если бы у нее появилось на примете какое-нибудь место, где ее обеспечат всем необходимым и позаботятся о ребенке? Ведь он женился на ней, когда у нее создалось безвыходное положение. А что, если сейчас она унаследует состояние и кучу родственников в придачу? Захочет ли она остаться с Нэтом? Сможет ли он уговорить ее остаться?

— Пошли вы все к черту, — пробормотал он.

Она его любит. А может, все то время, что они занимались любовью, она просто притворялась, что любит его? Ведь он сам предложил ей игру.

— Нет, — прошептал он.

Он рассмеялся и хлопнул себя по лбу. Не может быть, чтобы Энджи его не любила. Тогда почему же у него на душе скребут кошки?

Не обращать внимания. Тогда все пройдет. Подхватив Лизу, он направился к Дэйву, чтобы взять у него что-нибудь из инструментов.

* * *

Энджи лежала в постели Нэта, зарывшись в подушки и укрывшись до шеи мягким стеганым одеялом. Она внимательно осматривала незнакомую ей комнату, примечая малейшие детали. На тумбочке рядом с медной настольной лампой и будильником лежала недочитанная книга в бумажной обложке. Ей все здесь нравилось: и темно-синий с бордовым орнамент на ковре и на матрасе, и окна без занавесок с широкими белыми лепными украшениями. Сейчас через них лился солнечный свет, но она вспомнила тот прохладный ветерок, что дул прошлой ночью, и улыбнулась томной улыбкой.

Теперь комната и ее тоже, подумала она. Она вытянула ноги до самой спинки кровати и ощутила, как по телу пробежала сладкая дрожь. Она закрыла глаза и представила себе лицо Нэта, дышащее страстью, и, вспомнив его жадные поцелуи, улыбнулась, прижавшись щекой к наволочке. Она попыталась вспомнить, была ли она когда-нибудь в жизни так счастлива, и сама себе ответила: «Никогда!»

«Он любит меня, — подумала она. — Просто не верится». Она засмеялась от радости.

Ей вдруг снова захотелось его увидеть. И чтобы он ее обнял и поцеловал. Она присела на край кровати. Натянув шорты и синий свитер, она замерла и прислушалась: ни звука. Значит, она одна в доме. Наверное, Нэт пошел гулять с Лизой, или покупать пирожки, или еще за чем-нибудь. Они скоро вернутся.

Спустившись в кухню, она увидела, что тарелочки Лизы вымыты и заняли свое место в сушилке над раковиной, а ее нагрудник висит на ручке двери в кабинет. Готовый кофе стоит в кастрюльке на плите, но выглядит кастрюлька как-то сиротливо и печально. Энджи хотела уже открыть холодильник и посмотреть, нет ли там апельсинового сока, как вдруг заметила на столе письмо. Она взяла его и посмотрела на обратный адрес: Джеймс Кейдж. Энджи поморщилась. В ее голове пронеслось сразу несколько мыслей: Нэт знает о письме; он не вскрыл его; ему, наверное, интересно, о чем оно. Дрожащими пальцами она заправила светлую прядь за правое ухо и облизнула пересохшие губы. Подумаешь, сказала она себе. Стоит из-за него волноваться.

Прошлой ночью они были близки, напомнила она себе, и это многое изменило в их отношениях. Теперь их ничто не поссорит, тем более какое-то глупое письмо. Забыв, что она искала сок, она налила себе чашечку горячего кофе, отхлебнула глоток и поморщилась.

Вдруг с заднего дворика донесся страшный грохот, словно кто-то колотил кувалдой по железу. Она даже вздрогнула от неожиданности и бросилась к задней двери. Первой она увидела Лизу, которая, целая и невредимая, сидела на ярко-красных пластмассовых качелях, имеющих форму самолетика, с пропеллером и ремнем безопасности. Ножки Лизы болтались совсем невысоко над землей.

Энджи улыбнулась ей, но тут же схватилась рукой за сердце. От удивления она чуть не пролила на себя кофе. Она увидела Нэта, который стоял рядом с какой-то опасного вида машиной, размером больше газонокосилки с большими лезвиями и здоровенным красным мотором. Он улыбнулся Энджи и быстрым движением стащил с себя рубашку, бросив ее на крыльцо, чтобы она могла полюбоваться его обнаженным мускулистым торсом.

— Что ты делаешь? — крикнула она ему.

Он надел на руки старые перчатки.

— Разве не видишь — показываю тебе стриптиз.

Она укоризненно подняла брови, но сама едва удерживалась, чтобы не упасть в обморок. Она скользнула взглядом по его торсу вниз, до застежки на поясе джинсов, восхищаясь его чуть втянутым животом. Он еще более, чем когда-либо, возбуждал в ней желание. Она подняла на него глаза и поняла, что от него не скрылись ее мысли. «Надеюсь, он больше не будет ничего снимать с себя», — подумала она.

Нэт рассмеялся и выключил машину:

— Я обрабатываю наш сад почвофрезой.

— Где ты ее взял?

— Попросил у Дэйва. — Нэт показал пальцем на дом их соседа. Энджи взглянула, куда он указывал. Она бы не удивилась, увидев, что Морин и Дэйв стоят у забора и наслаждаются устроенным Нэтом шоу.

Она аккуратно свернула его рубашку с короткими рукавами и повесила на перила крыльца. Взгляд ее упал на коробочку с семенами, которую она подарила ему на свадьбу и которая теперь лежала на ступеньке. Энджи подняла на него глаза, но его внимание всецело занимала машина, которую он снова завел. Машина заработала с ужасающим грохотом. Энджи инстинктивно бросилась к Лизе и выхватила ее из качелей. Девочка хотя и перепугалась, но не плакала. Ее выразительные глаза с удивлением следили за машиной. Подумать только, сколько шума от этой штуки!

Да и на саму Энджи почвофреза произвела не меньшее впечатление. Когда первое едкое облако пара и дыма рассеялось, почвофреза содрала аккуратный слой травы и подмяла его под себя. Она пахала с неимоверной силой, но двигалась скорее вниз, чем вперед, так что Нэту пришлось попотеть не на шутку, пока он вспахал первую борозду. При свете солнца его темные волосы слегка отливали золотом, как на старинных картинах. Джинсы, обтягивающие его бедра, сводили Энджи с ума. Она едва сдержала стон, любуясь, как работает Нэт. Нэт выглядел просто божественно. Энджи села на нижнюю ступеньку крыльца. Ее босые ноги щекотала нагретая солнцем трава, на коленях она держала Лизу. Да, гормоны играли скверные шутки с ее либидо.

Лиза чуть не опрокинула кофе.

— Эй! — обратилась Энджи к Лизе и переставила чашку от греха подальше. Лиза тут же потянулась к коробке с семенами.

— Нельзя, нельзя!

Рокот затих, и Энджи, подняв глаза, увидела, что Нэт уже вспахал борозду. Она думала, что он опять заведет почвофрезу, но он вдруг сказал:

— Ты видела, тебе письмо?

В наступившей тишине его тихий голос прозвучал удивительно отчетливо.

У нее защемило сердце. Он снова посмотрел на нее, на сей раз без улыбки.

Глава 11

Энджи нехотя посадила Лизу на плечо и отправилась обратно на кухню. Выпавшее у нее из рук письмо так и лежало на полу. Когда она вернулась, Нэт по-прежнему стоял рядом с почвофрезой. Если раньше он выглядел как божество, то теперь в нем чувствовалось напряжение, затаенное предчувствие беды, отчего мышцы на его руках вздулись и казались еще мощнее.

Она спустилась с крыльца и подошла к нему так близко, что могла различить даже капельки пота у него на лбу.

— Прочитай письмо, если хочешь, — проговорила она.

Он покачал головой:

— Вскрывать чужие письма противозаконно.

Сначала она подумала, что он шутит, но он говорил совершенно серьезно.

— А хочешь, давай просто отошлем его обратно, — предложила Энджи.

И совершила ошибку. Теперь-то он догадается, что в письме что-то такое, чего она не хочет читать. У Энджи душа ушла в пятки.

— Нэт… — начала она.

— Да?

Она не знала, как ему сказать.

Нэт провел по лбу ладонью, одетой в перчатку. Он смотрел на нее в упор, и она поняла, что от него не скроется ни одна ее мысль, не скроется и то, что она чувствует себя виноватой.

— Что ты наделала, Энджи? — тихо спросил он.

— Я ничего не наделала! Это все Джеймс! Он хотел отнять у нас Лизу. Он считал, что сможет обеспечить ее всем необходимым и дать ей достойное воспитание, как сделал бы Сэм.

— Но у него же нет никаких прав воспитывать свою племянницу.

— Знаю, — согласилась Энджи. — Поэтому-то я ему и не отвечала. Я думала, ему надоест посылать подобные письма.

Нэт пристально смотрел на нее.

— И сколько писем он прислал? — спросил он.

Энджи закусила губы и побледнела. Она почти уже забыла то ужасное время, что жила в квартире. Инстинктивно она обняла Лизу покрепче.

— С тех пор как мы поженились? — добавил он.

Она кивнула:

— Первое я получила еще до того, как съехала с квартиры.

— А потом еще сколько? — настаивал он.

Она старалась не смотреть ему в глаза.

— А потом еще три.

Он взглянул на письмо, зажатое у нее в руке. Когда он поднял глаза, ей показалось, что он видит ее насквозь.

— Почему ты мне ничего не сказала? Этот тип отравлял тебе жизнь, а я ничего не знал? — тихо спросил он. — Очень мило, Энджи.

— Прости меня, Нэт.

Он отмахнулся от нее.

— Мне нужно вспахать еще борозду.

— Но, Нэт…

— Почему бы тебе не прочитать, что он пишет, и не рассказать мне, если сочтешь нужным?

Она открыла рот, но не успела ничего ответить: он снова завел почвофрезу. Бешеный шум привел ее в ярость и напомнил ей их ссору в машине, когда он и слушать не хотел ее доводов. Какой же он все-таки упрямый!

— Ну и ладно, — пробормотала она, но голос ее потонул в оглушающем шуме. Не снимая с плеча Лизу, Энджи вскрыла конверт и начала читать.

Дорогая Энджи!

Ты победила. Мы заплатим тебе, сколько попросишь. Можем даже открыть счет на имя Лизы или регулярно выплачивать тебе денежные суммы.

Если ты не хочешь отдать нам Лизу, обеспечь ее по крайней мере всем необходимым. Мы же со своей стороны постараемся дать ей все, что хотел бы дать ей Сэм, и даже больше.

Можешь положиться на мое слово.

Джеймс П. Кейдж.

В конверт брат Сэма вложил чек на пять тысяч долларов. К письму он приложил приписку: «Верьте в удачу».

— Боже мой, — прошептала Энджи. По привычке она скомкала письмо, но чек выпал и упал на лужайку.

И тут Нэт выключил мотор почвофрезы, и на дворе воцарилась тишина. Уши Энджи с трудом привыкали к отсутствию шума. Она поморщилась: Лиза сильно дернула ее за волосы. Нэт по-прежнему стоял, держась за почвофрезу, и ждал. Его глаза хранили непроницаемое выражение. Чек, словно маленький флажок, лежал между ними на траве.

— Дай-ка я угадаю, — поморщился Нэт. — Он выиграл в лотерею и хочет с тобой поделиться.

Энджи впервые заметила, что за его ядовитыми словами скрывается раненая гордость. Сарказм для него — своего рода самозащита.

— Ну, это, конечно, не подарок к свадьбе, — прокомментировала она.

Нэт вытер лоб тыльной стороной ладони:

— Ну, так ты хочешь, чтобы я его прочитал?

Энджи не была в этом уверена. Она хорошо знала Джеймса и понимала, что не всем его словам можно верить. Тем не менее она кивнула и протянула Нэту письмо. Лиза потянулась к качелям, и Энджи усадила ее, не переставая наблюдать за мужем. Он читал письмо. Влажная прядка темных волос упала ему на лоб, на широких плечах поблескивали капельки пота. Закончив читать письмо, он хмыкнул и покосился на нее, сохраняя беспристрастное выражение.

— С моей стороны не будет слишком большой наглостью, если я поинтересуюсь, на какой сумме вы с ним сошлись? — спросил он.

Ее охватил ужас.

— Господи, Нэт! Не может быть, чтобы ты говорил серьезно!

— Да, мне тоже не хотелось бы. — Голос его стал словно чужим. — Но некоторые неувязки будят во мне сомнения. Например, ты могла бы принять от него помощь до того, как согласилась выйти за меня замуж. Но, может, тогда он не предлагал столько денег?

Энджи просто не верила своим ушам:

— Я и не думала принимать его предложение! Ты же знаешь, что я никогда не променяю ни минуты нашего с тобой брака на пачку наличных от Джеймса! Как ты только можешь такое думать!

Одной рукой Нэт опирался на почвофрезу, отчего на руке вздулись бицепсы. В другой руке он держал письмо на безопасном расстоянии, словно оно пропитано ядом.

— Я вот все думаю, — произнес он, — неспроста ты так неуютно чувствовала себя в обществе Джеймса тогда, в ресторане. А с другой стороны, Джеймс смог наконец-то увидеть, что я собой представляю. — Он усмехнулся и побрел прочь. Сделав несколько шагов по свежевспаханной земле, он остановился у деревянного забора.

— Прости, — попросила она. — Я не думала, что для тебя так важно знать о письмах. Я думала, рано или поздно он перестанет писать, и ты никогда о них не узнаешь.

— Но ты знала о том, что Джеймс считает меня неподходящим отцом для Лизы, — уточнил он.

Его слова прозвучали до того ужасно и нелепо, что Энджи не нашлась даже, что ответить. Лиза заерзала на качелях, и Энджи машинально слегка ее подтолкнула.

— И сколько денег он уже тебе выслал? — спросил Нэт.

У Энджи екнуло сердце.

— Нисколько. Это — в первый раз.

Он ничего не ответил. Обида пронзила ее сердце, как острый клинок. Как он может в ней сомневаться?

— Пожалуйста, выслушай меня, Нэт, — начала она. — Ты должен мне поверить. Я не хотела, чтобы мое прошлое отравляло нам жизнь. Я хотела просто забыть обо всем. Джеймс — неисправимый сноб, но ведь нам нет до него никакого дела, правда?

Нэт медленно разгладил письмо и, приблизившись, протянул его ей.

— Дело в том, Энджи, — произнес он, — что нам есть дело до Джеймса. Теперь у тебя есть выбор. Ты вышла за меня замуж, потому что у тебя не было другого выхода. Джеймс предлагает то, что уже давно должен был предложить тебе и Лизе: для начала хотя бы финансовую помощь. Ну и получается, — он стиснул зубы, — раз ты получила такое предложение, то я тебе больше не нужен.

Новая тактика Нэта взбесила Энджи — она чуть с ума не сошла от ярости. Она запихала письмо в задний карман джинсов.

— Ты хоть сам соображаешь, что говоришь? — строго спросила она. — Я не из-за того вышла за тебя замуж, что мне некуда больше податься. Я вышла за тебя замуж, потому что сама так захотела, а не потому, что мне непременно требовалось выйти замуж, и не потому, что… — Ей что-то попало в глаз, и она сморгнула. Неужели эта мумия — тот самый мужчина, с кем она ночью занималась любовью?

— Ах, Нэт, — промолвила она умоляющим голосом, — ты ведь знаешь, как я тебя люблю.

Нэт плотно сжал губы, и его загорелое лицо побледнело.

— Может, ты говоришь так, чтобы окончательно разбить мое сердце?

Энджи так шокировали его слова, что она оставила их без ответа. Ей казалось, что у нее вот-вот разорвется сердце. Бросившись в объятия к Нэту, она прильнула к его сильной груди.

— Черт возьми, Энджи, — пробормотал он. — Скажи, что ты не притворялась прошлой ночью. Скажи, что все происходило на самом деле.

— Конечно, на самом деле! А я-то боялась, что ты притворяешься!

— Я сам виноват, что предложил какую-то игру. Но ты мне так нужна, Энджи! Если бы не удалось соблазнить тебя, я бы не выдержал. Я бы, наверное, что-нибудь с собой сделал.

— Я тебя так люблю, что даже представить страшно. Я готова с моста спрыгнуть или еще что-нибудь сделать в том же духе, — уверяла его Энджи.

Он тихонько рассмеялся и крепко обнял ее, а затем прижался своим лбом к ее лбу.

— Даже не думай прыгать ни с какого моста.

— Ну, я бы, конечно, вспомнила о Лизе и не стала бы прыгать. Но вообще я готова — только попроси.

Он запечатлел на ее губах долгий поцелуй. У нее подогнулись ноги и свело дыхание.

— Можешь просить у меня что хочешь, — добавила она, — я никогда не откажу.

— Учтем, — обещал он и снова ее поцеловал.

Энджи обвила его шею руками, встала на цыпочки и от блаженства зажмурилась. Она чувствовала запах его потной кожи, аромат залитой солнцем земли. Энджи запрокинула голову, и его нежные жадные губы стали целовать ее. Теперь ее физическое желание и сердечные чувства наконец-то слились в одно. Сейчас ей больше всего хотелось оказаться вместе с ним в постели.

Лиза, сидевшая на качелях, начала плакать.

Нэт ослабил объятия. Они оба обернулись и посмотрели на девочку, которая задрала желтую юбочку и показывала им свой животик, стараясь не упасть с качелей. Нэт усмехнулся и, отпустив Энджи, подхватил малышку. В его руках она казалась до того крошечной, что Энджи чуть не растаяла от умиления.

— Сколько же с тобой хлопот, дорогая, — пробормотал Нэт, обращаясь к счастливой малышке.

Энджи улыбнулась:

— Да, похоже, ты с ней крепко влип. С нами обеими.

Вдруг Лиза протянула ручонку и, выхватив письмо из заднего кармана джинсов Энджи, что было силенок, зашвырнула его подальше. Письмо приземлилось прямо перед почвофрезой. Нэт захохотал и принялся раскачивать Лизу на руках, да так, что она завизжала от восторга.

— Посмотри, Энджи, — ухмыльнулся он, — даже Лиза знает, что нужно сделать с этим письмом.

Он прижался носом к животику Лизы и зарычал. Девочка засмеялась еще громче.

— Неужели все родственники Сэма такие же, как этот поганый дядя Джеймс?

Энджи нахмурилась, вспомнив дочь Сэма, ту самую, что когда-то жила с ней по соседству в общежитии. Первая жена Сэма все еще живет в Калифорнии, и еще у него есть двоюродные братья и сестры… Она снова покачала головой:

— Я им никогда особенно не нравилась.

— Ну ничего, — проворчал он. — Какая, в сущности, разница. Позже мы позвоним Джеймсу и выскажем все, что о нем думаем. Может, со временем он и станет для Лизы подходящим дядей.

У Энджи перехватило дыхание: он смотрел на нее. Его карие глаза излучали спокойствие и тепло.

— Пусть между нами не останется ничего недосказанного. Ты и Лиза — мои навеки. Даже если завтра Джеймс предложит тебе миллион долларов, вы все равно останетесь со мной.

— Вот, значит, чего ты боялся?

— Пожалуйста, хватит дурачиться, — попросил он.

— Ну, — произнесла она с улыбкой, — миллион долларов ведь очень много.

Нэт сердито на нее посмотрел. Ее улыбка угасла.

— Извини, — оправдалась она. — Просто я так счастлива.

Его лицо расплылось в ленивой довольной ухмылке. Он протянул руку и пригладил прядь ее светлых волос.

— Ты сама заработаешь миллион долларов, когда станешь архитектором, — добавил он. — Вообще-то, Энджи, я много думал о своей карьере, с тех пор как тебя встретил. — Он рассеянно приглаживал кофточку Лизы, поправлял желтые оборочки на ее рукавах. — Куда только девались мои амбиции? Моя бабушка всегда говорила, что я не должен останавливаться на достигнутом, да и ты тоже так считаешь.

— Я никогда не…

— Тсс, послушай. — Он поднял на не глаза. — Я много думал и пришел к выводу, что мне нравится моя работа. Я первоклассный механик. Конечно, иметь собственный автосервис неплохо, и я не ставлю на этой идее крест. Но ведь мне всего двадцать девять лет. И сейчас мне не нужны лишние обязанности, которые отвлекали бы меня от тебя. Мне нужна только ты, Энджи.

Она прикоснулась к крошечной коленке Лизы, а затем схватила Нэта за руку.

— Мне тоже нужен только ты, — заверила она.

Он провел рукой по своим темным густым волосам, отчего они встали дыбом.

— Ладно, — подытожил он. — И еще одно. Может, не нужно снова затевать старый разговор, но тогда, когда произошла ссора в машине, ты… — Он запнулся, подыскивая подходящие слова, потом взглянул на нее и покачал головой.

Энджи поняла. Она повернулась и направилась к крыльцу. Нэт с Лизой на руках последовал за ней. Они уселись рядом друг с другом на верхней ступеньке. В тени прохладнее. Сощурившись, Энджи смотрела на залитую солнцем лужайку, клочок вспаханной земли, Лизины качели и забор.

— Пойми меня правильно, — сказала она. — Я знаю, тебе неприятно, что я так любила Сэма. Мне тоже неприятно, когда я думаю о том, что до меня у тебя были другие женщины. Но потеря мужа была для меня настоящей трагедией.

Она повернулась к Нэту. Он сидел к ней в профиль, задумчиво смотрел на Лизу, которую держал между коленями, и внимательно ее слушал. Ей так и хотелось погладить его по подбородку, снять напряжение.

— Нэт? Ты слушаешь? — спросила она.

— Я слушаю. Продолжай.

— Мне кажется, я боялась тебя полюбить, потому что мне было страшно и тебя когда-нибудь потерять. — Она перешла на шепот, а потом и вовсе умолкла.

— Ах, Энджи, — произнес Нэт.

Он обнял ее и прижал к себе. Она долго сидела, прильнув к нему, чувствуя на своем плече его надежную руку.

— Ты ведь ничего не делаешь в полсилы, правда?

Она покачала головой.

— Тебе кажется, что, если ты не спрыгнешь ради меня с моста, я погибну. Верно? — продолжал он.

Она засмеялась:

— Да, иногда мне так кажется.

Он легонько дернул ее за волосы.

— Надеюсь, что, если окружить тебя заботой и хорошо кормить, твоя склонность к самоубийству исчезнет.

— Окружить заботой и хорошо кормить? Я тебе что, песчаная крыса?

Он усмехнулся, в его взгляде появилась нежность.

— Я еще не скоро умру, Энджи. А даже если и умру, то буду считать, что прожил жизнь не напрасно, если ты меня любила. Для меня нет пути назад, Энджи. Я исполню все клятвы, которые произнес.

Она знала, что он говорит правду. Теперь Нэт ее навеки. Она подняла левую руку и слегка повернула обручальное кольцо. Затем пододвинулась к своему мужу ближе и поцеловала его.

— Я тоже, — просто ответила она.

— Прекрасно, — промолвил он. — Ну что ж, пора опять браться за садоводство.

Он встал, однако не направился прямиком к почвофрезе, а посадил Лизу на качели, а сам, взяв Энджи за руку, подвел ее к разрыхленной почве и снова обнял. Ее босые ноги тонули в свежевспаханной земле, и она инстинктивно поднялась на цыпочки. Он подошел к жене и обнял ее. Через тонкую ткань рубашки она чувствовала его твердые, сильные мышцы.

— Ну, так на чем мы остановились? — задал он вопрос.

Энджи подняла голову и улыбнулась ему, прижатая к теплой влажной коже его могучей груди. Она смахнула невидимые пылинки с его нагретых солнцем мускулистых плеч. Какой же он аппетитный!

— Я когда-нибудь говорила, что у тебя красивые плечи? — спросила она.

Он рассмеялся и чуть не задушил ее в объятиях.

— Надо же, наконец-то ты их заметила.

— Ну, не надо считать меня такой невнимательной. Уже когда я увидела тебя во второй раз, я поняла, что пропала.

— Неужели? Когда же?

Она дерзко улыбнулась, тряхнув головой. Светлая прядка снова упала ей на плечо.

— Сам знаешь. Когда ты, не спросив разрешения, пришел менять аккумулятор в моей машине.

Он нагнулся к ней и потерся носом о ее нос.

— Если бы я спросил, разрешения, ты бы отказала. Раньше ты мне всегда отказывала.

Она улыбнулась, ощущая на губах его дыхание:

— Теперь я уже не так часто отказываю.

— Энджи, Энджи, — вздохнул он. — Когда ты говоришь «нет», я чувствую себя ужасно.

Она погладила его грудь и обвила его руками за шею.

— Теперь я говорю «да».

Она крепко прижалась к нему и поцеловала. Он больше не стал противиться безумному влечению страсти. С покоряющей нежностью она закружила его в медленном, соблазнительном танце. Нэт застонал от удовольствия и покачал головой.

— Хороший из тебя садовник, — похвалил он.

— Из меня? А я-то думала, мы танцуем.

— Я тоже.

Она усмехнулась:

— Для того чтобы сажать сад, нужны семена.

— За ними дело не стает.

Она провела пальцем по его подбородку. Он еще не брился, и ей даже нравилась его колючая щетина.

— Я всегда любила воровать фрукты.

— Кстати, о фруктах, — отвлекся он на минуту. — Помню, у моей бабушки росло много кустов черники. Когда я был маленьким, я часто ел ягоды прямо с куста. Здесь, наверное, черника тоже приживется.

Она кивнула. Странно, что на него вдруг нахлынули воспоминания детства. Она провела рукой от его шеи вверх по волосам, и пальцы ее запутались в его коротких темных прядях.

— Кстати, о поедании ягод, — передразнила она его. — Как ты думаешь, не завести ли нам еще детей?

— Чтобы было кому есть чернику?

Она улыбнулась, словно уже чувствовала вкус черники и видела их будущую семью. Ей казалось, что она не вынесет такого огромного счастья.

— Нужно время, чтобы они выросли, — напомнила она.

— Думаю, нам лучше начать прямо сейчас. Как только уложим Лизу спать.

Энджи взглянула на девочку. Ее ноги свешивались с качелей, а глаза внимательно следили за родителями. Она легонько раскачивалась.

Энджи опустилась на пятки, ощущая под ногами мягкую землю, а перед собой — сильное тело мужа. Поднявшись на цыпочки, она доставала ему до губ. Его рот изогнулся в обольстительной улыбке. Она не могла больше ждать.

— Может, уложить ее в кроватку? — спросил он.

— Да, а иначе нам придется брать деньги с наших соседей за шоу.

Он засмеялся, а она подумала, что в муже ей очень нравятся морщинки у глаз, когда он смеется.

— Почвофрезерование я могу закончить и позже, — решил он.

Она всегда знала, что он гений.

— Да, конечно. Гораздо позже.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Реклама на сайте