«Быстрый танец»

Вера Армстронг Быстрый танец

1

Кто бы мог подумать, что все так изменится! И за столь короткий срок невероятно преобразятся даже тихие извилистые улочки старинного европейского города, украшением которого на протяжении вот уже девяти веков было величественное здание королевского дворца, выстроенного предками Фергюссона Пятого.

Не было теперь ни милого старого сада, ни замечательных дорог, мощенных гранитной брусчаткой… Куда-то подевались вычурной формы фонари на массивных чугунных столбах. Странная метаморфоза произошла даже со степенно шагающими по своим делам пешеходами, – те в большинстве своем стали какими-то нервно-суетливыми и неприветливыми.

С грохотом проносились по воздушному мосту поезда городской железной дороги. В дешевых уличных кафе оглушающе гремела музыка. Тысячи автомобилей наполняли воздух ревом своих моторов и отравляли ядом выхлопных газов.

Корделия с испугом вглядывалась в толпы снующих туда-сюда людей, не в состоянии сделать ни шагу.

Куда они так стремятся? Зачем курят на бегу? Почему у всех такие озабоченные лица?..

Или же это ей снится? Ну конечно же снится! Самое прекрасное место на Земле, где она родилась и выросла, и которое вынуждена была покинуть несколько дней назад, не могло так стремительно переродиться, превратившись в еще одного индустриального монстра! Да-а, ужасные сны посещают на голодный желудок…

Впрочем, надо было поторапливаться и ей самой. На изящных часиках, украшающих тонкое запястье, стрелки отметили восемь утра. Ах, голова просто раскалывается! Восемь часов?! Вот оно время заступать на вахту, караулить самого неуловимого человека в этом огромном городе, в который ей пришлось приехать не по своей воле.

Корделии Силлитоу была поручена ответственная миссия… Ей, именно ей, молодой девушке, пока еще не озабоченной проблемами государственного масштаба. Но она не могла оставаться в стороне от интересов своей маленькой страны. Настолько маленькой, что на географической карте ее нужно было искать с лупой…

Но как же ей хотелось поваляться еще минут пять в теплой постели! Как устала она за последние дни от бесплодных поисков! Нет, надо вставать.

Настенное зеркало в ванной комнате не обрадовало ее. Ну куда это годится: под глазами темные круги, кожа на скулах потеряла упругость.

Девушка вздохнула, вышла из ванной комнаты, сбросила с узких плеч халат и принялась одеваться. Да, впереди длинный трудный день. Надо встретить его в соответствующей одежде, в приподнятом настроении…

Корделия должна была во что бы то ни стало справиться с заданием, она не могла подвести свою королеву – ее величество Анну-Стефанию. Никак не могла.

Скоростной комфортабельный лифт сорвался с места, взметнулся, и леди Корделия Силлитоу почувствовала легкую тошноту. Да, миссия ей выпала тяжелая, хоть и почетная.

Приятно, когда тебе доверяют ответственное дело, которое не всякому по плечу.

Приказ любимой королевы Анны-Стефании заставил ее, на время расставшись с королевством Брендсворд, устремиться в далекую Америку, в город Филадельфию. Но вот уже который день она никак не могла встретиться с неуловимым мистером Арчибальдом Бертольди, мультимиллионером.

Третьи сутки она штурмовала офис, надеясь на благорасположение хоть кого-то из секретарей мистера Бертольди, однако безуспешно. Ее дотошно выспрашивали о причине визита. Но Корделия не могла ничего толком им объяснить. Поэтому чиновники решили, что имеют дело с какой-нибудь потерявшей от любви голову поклонницей. За ее спиной уже начинали раздаваться смешки, скоро на нее будут показывать пальцами. Боже, как обидно уходить, так ничего и не добившись!

А в понедельник ей четко было заявлено, что в течение двух недель босс в офисе вообще не появится. Чиновники, не принимая ее всерьез, безбожно врали, пытаясь от нее побыстрее отделаться… Во вторник она явилась опять и оккупировала приемную мистера Арчибальда Бертольди, но так и не смогла его встретить, хотя он и заскакивал на минутку в свой кабинет.

Сегодня среда. Корделия вновь с утра караулила у приемной, потом разговаривала с секретарем, пытаясь доказать, что встреча необыкновенно важна для мистера Арчибальда Бертольди. Все тщетно. А какие убедительные слова находила Корделия! Девушка пустила в ход все свое красноречие, всю свою хитрость и находчивость.

Она в который раз объясняла секретарю, что встреча должна быть конфиденциальной, то есть с глазу на глаз. И что от ее сообщения будет зависеть судьба очень-очень многих людей, в сущности, судьба целого государства.

Увы, сурового вида секретарь в отутюженном костюме черного цвета, в белой рубашке и красном галстуке был непреклонен. Как холодно и насмешливо смотрел он своими бесцветными глазками на леди Корделию, думая, мол, надо же на что замахнулась! Судьбы государства!.. А сама, поди, только и ждет момента, чтобы кинуться боссу на шею.

Но искренность и настойчивость молодой девушки все-таки немного растопили ледяное сердце секретаря, и Корделия узнала следующее: на пятницу у мистера Бертольди вне офиса назначена деловая встреча по поводу покупки пакета акций, а потом – потом он действительно покинет город на целую неделю. Куда отправится босс – пока неизвестно… Может быть, улетит в Швейцарию, а может, отбудет на отдых в свой загородный дом.

Итак, теперь леди Корделия Силлитоу неслась в лифте с высоты двадцатого этажа вниз. Она внимательно рассмотрела других пассажиров в кабине лифта. Ах, какие они надменные, все одеты как-то одинаково: мужчины и женщины в строгих деловых тройках – темных костюмах с жилетами. Ее же костюм фиолетового цвета с перламутровыми пуговицами в виде восьмиконечных звездочек выглядел не столь официально.

Волнистые светлые волосы Корделии, отливающие темным золотом, спускались на ее хрупкие плечи. Она была обута в элегантные синие полусапожки, гармонирующие с кожаной сумкой, небрежно висящей на плече. В целом, она нормально одета для начала октября, хотя погода портилась и стоило захватить с собой теплый плащ.

Не наивная провинциалка, и не иностранка, для которой в Америке многое кажется диким и смешным. Конечно, каждому встречному понятно – она столичная штучка! Все у нее в порядке, все хорошо. Главное, настроение бодрое, замечательное. Но как хочется съесть что-нибудь горячее, выпить чашечку хорошего кофе…

Да, огромный мегаполис, город отшельников-миллионеров и неуловимых финансистов встретил ее неприветливо, даже враждебно. Какая ужасная и тяжелая профессия – секретарь. Интересно, где же сейчас этот мистер Арчибальд Бертольди? В своем таинственном кабинете за двойными стальными дверями, под защитой своего непроницаемого помощника? Или на одной из бесчисленных деловых встреч, конца и края которым не видно? Или где-нибудь в городе решает нескончаемые проблемы с банковскими кредитами? Покупает акции, продает акции… Или просто занят домашними делами?

А разве у него есть семья, жена, дети? И как он выглядит? Седой он или лысый, коротышка или настоящий верзила? Он рыжий, кудрявый, в очках или без?

Все, что она знала о нем, это только то, что в свои двадцать три года он уже был мультимиллионером. Сейчас ему немногим больше, его компании принадлежит огромное здание роскошного отеля, в котором она остановилась, и по которому сейчас неслась в лифте. Охраняло же мистера Арчибальда Бертольди целое войско телохранителей.

Но она обязана встретиться с ним! Обязана! Он должен стать принцем, к тому же принцем-престолонаследником. Он, ныне живущий под именем Арчибальда Бертольди, рано или поздно взойдет на трон славного королевства Брендсворд под своим настоящим именем!

Это имя она даже не может произнести вслух, поскольку оно пока что – государственная тайна.

Зеркальные двери кабины лифта разъехались в стороны, и леди Корделия Силлитоу ступила на мраморный пол вестибюля, покрытый толстым персидским ковром с умопомрачительной красоты узором.

Тут и там были расставлены уютные кожаные диваны и кресла, располагающие к приватным беседам.

Асимметрично стояли огромные фарфоровые вазы с цветочными композициями. Живые розы, тюльпаны, сирень наполняли воздух своим ароматом. Леди Корделия понимала толк в цветах.

Конечно, дорогой Отель мог позволить себе эту красоту, здесь не скупились на оплату талантливых художников-флористов. Время было обеденное, у стойки дежурного клерка толпились бизнесмены, все они явились в отель для деловых встреч. Почему в Америке о делах говорят преимущественно во время еды? Интересно, как готовят повара в этом ресторане, что там за кухня?

В желудке Корделии возник болезненный спазм, когда она уловила своим изящным, слегка вздернутым носиком аромат бифштекса, доносящийся из ресторана.

Вход в ресторан был отсюда же, из вестибюля. В недрах зала звучала музыка, раздавались веселые голоса посетителей.

Когда бедняжка Корделия последний раз нормально ела? Приказать доставить в номер еду не составило бы особого труда, но из-за нервного ожидания важной встречи она и думать забыла о завтраках, обедах и ужинах. Так что почти двое суток у нее макового зернышка во рту не было.

Впрочем, нет. Сегодняшним утром она выпила чашку чая с крошечным крекером, а может быть, даже с двумя крекерами, в то время как безрезультатно торчала в приемной у мистера Арчибальда Бертольди на двадцатом этаже.

Боясь упустить этого человека, Корделия провела в томительном ожидании битых десять часов. Перечитала в приемной кучу газет и журналов, а уж сколько потратила нервов – и сказать трудно. Королевский приказ должен быть исполнен, это главное, а о себе можно пока и забыть.

Когда усталая Корделия вошла в помещение ресторана, носившего пышное название «Прелюдия», то поняла, что опоздала. Ресторан был уже битком набит, даже в баре не оказалось свободного места.

Стоять и ждать теперь уже здесь, вдыхая на голодный желудок аппетитные до головокружения ароматы? Боже, только сейчас до Корделии дошло, как она чертовски измотана и утомлена. В ушах звенело, подкашивающиеся ноги гудели.

– Что вам угодно, мисс? – услышала девушка предупредительный голос высокого и важного метрдотеля, возникшего перед ней словно из-под земли.

– Я хочу заказать столик на одного человека, – произнесла Корделия, надеясь, что ей удастся приткнуться где-нибудь в уголочке. – Хочу пообедать в одиночестве, у меня выдался трудный день.

– Ваше имя? – метрдотель приготовил свой блокнот.

– Корделия Силлитоу. Леди Корделия Силлитоу. Скажите, как долго придется ждать?

– Полчаса, не меньше. А может быть, и все сорок пять минут… Сегодня у нас большой наплыв посетителей, извините!

– Полчаса! – повторила Корделия слабым голосом. – Милосердный Боже! Этого я не вынесу!

Девушка вдруг осознала, что еще никогда в жизни не испытывала такого сильного чувства голода. Волчьего голода! Ее бедный желудок вновь свела судорога, а на огромных синих глазах выступили слезы.

Леди Корделия покачнулась и чуть было не свалилась на пол, так ослабли ее ноги. Но в этот момент какой-то молодой мужчина, оказавшийся за спиной, подхватил ее. И прежде чем девушка сообразила, что происходит, она оказалась прижатой к широкой груди этого незнакомца.

Как сквозь вату до нее доходили отдельные слова разговора, происходившего между метрдотелем и ее спасителем.

– Сэр, ваш обед будет готов через две минуты!

– Не беспокойтесь обо мне. Что случилось с этой бедной девушкой? Вы грубо с ней говорили?

До Корделии донеслось следующее объяснение метрдотеля:

– Сэр, я ни в чем не виноват. В отеле бывает масса самого разного народа, и у многих есть проблемы, особенно у молоденьких женщин.

– Хорошо, я забираю девушку с собой, вызовите, пожалуйста, врача!

– Не надо врача, – тихо, но внятно сказала Корделия. – Мне уже лучше, гораздо лучше. Только очень кружится голова.

– Но ведь вы были в обмороке? Нет, врач определенно нужен, – решительным тоном произнес мужчина и нахмурил густые брови.

Корделия разглядела его глубоко посаженные зеленые глаза, великолепные темно-каштановые волосы. Поскольку он продолжал держать ее на руках, она особенно отчетливо видела его серый с красным оттенком шелковый галстук, который очень подходил к серой рубашке и темно-синему пиджаку в едва заметную светлую полоску.

А еще Корделия никогда в жизни испытывала столь упоительного чувства защиты, находясь в таких мужественных, сильных руках, надежно удерживающих ее тело.

– Прошу вас, не зовите врача, я совершенно здорова!

– Насколько теперь понимаю, вы были в голодном обмороке. Что с вами случилось? – с неподдельной тревогой спросил молодой мужчина.

– Просто я сегодня не обедала, и вчера тоже… – призналась Корделия, боясь вызвать улыбку своим беспомощным положением.

– Это мы моментально исправим!

Мужчина продолжал держать девушку на своих крепких руках, прижимая к груди ее изящное тело. Куда он понес ее?

Мимо глаз Корделии проносились двери, стены, затянутые нарядным штофом, кресла, обеденный стол, старинные литографии на стенах…

– Поставьте меня на ноги, и куда вы меня тащите?! – воскликнула с недоумением Корделия.

– В мою столовую. Кстати, мы уже в ней. Поверьте, здесь вы пообедаете куда быстрее, чем в «Прелюдии».

– Да, но… – Корделия открыла было рот, однако так и не отважилась признаться, что прежде ей никогда не доводилось обедать с глазу на глаз с мужчинами. Пусть лучше это останется ее тайной. Кто знает, вдруг в Америке это покажется смешным.

– Никаких «но»! Порция бифштексов, которую я заказываю, достаточно велика, чтобы насытить двоих. Что же касается салата, то целиком уступаю его вам!

Есть чужой обед? С подобной нелепой ситуацией она сталкивалась впервые. Но разве не так же точно поступила бы сама Корделия, если б в ее родном королевстве Брендсворд у нее на глазах свалился бы от голода незнакомый человек? Так что делать было нечего, оставалось лишь подчиниться роковым обстоятельствам.

Однако она смутилась и, вместо того чтобы поблагодарить незнакомца за столь щедрое предложение, просто промолчала.

– Ну? – сказал мужчина и нахмурился. – Или я должен заставить вас есть силой?

Ей смеют угрожать? Вот вам и приключения, о которых она всегда мечтала! Видела бы сейчас Корделию мать, камер-дама ее величества королевы Брендсворда! Девушка смело взглянула в глаза незнакомца и с улыбкой спросила:

– А как вы это себе представляете – заставить меня есть силой? Что, все мужчины в высокоцивилизованном городе Филадельфия такие вежливые и обходительные, как вы?

– Да уж куда им! – рассмеялся добродушно незнакомец, обнажив два ряда великолепных зубов.

Ему, если честно признаться, была симпатична странная особа, которая как с неба упала в его объятия. Особенно ему понравились ее чудесные синие глаза и с золотым отливом волосы. От природы золотым, а не от краски, это сразу видно.

Нежный овал лица незнакомки сочетался с безыскусной прической, брови у девушки были изумительно красивой формы, ресницы длинные, с загнутыми вверх концами. На щеках виднелись трогательные ямочки.

Опустив девушку на один из стульев, возвышающихся у обеденного стола, незнакомец подумал, какая нежная должна быть у гостьи кожа, если так обворожительно ее лицо? Почему только глаза немного усталые?

Мужчина решил вновь задать вопрос, который когда-то забыл задать одной женщине… Она умерла, став жертвой его невнимания, преступного невнимания! Ах, милая-милая Джессика Гвиччиарди! Он был так эгоистично занят своими делами, что и думать забыл о ее здоровье…

Что теперь вспоминать события трехлетней давности! И все же, будь он тогда внимательнее, жизнь повернулась бы совсем иначе. Между прочим, была бы семья, может быть, появились и дети. Смерть часто выбирает тех, кто в нужный момент оказался без должной заботы и внимания…

– Как вы себя чувствуете? Это правда, что вам не нужен доктор? – спросил незнакомец проникновенным баритоном.

– Нет-нет, не нужен! Все прошло! – ответила искренне Корделия. – Это от перенапряжения. Было много хлопот, и я несколько дней питалась кое-как и плохо спала. Сегодня утром выпила чашку чая и съела пару соленых крекеров. Так уж получилось.

– Откуда, интересно, у такой молодой очаровательной женщины столько хлопот? – вкрадчивым голосом поинтересовался мужчина.

Да, голос у незнакомца постоянно менялся, был то решительным и грубым, то ласковым, то именно вкрадчивым. Для девушек такие голоса губительны. Интересно, кто этот человек? Служащий отеля, богатый постоялец? Или просто заглянувший сюда праздный сердцеед и ловелас?

– Это длинная история! – сказала Корделия со вздохом. – К тому же я не женщина, а девушка. Мне всего двадцать лет, я дочь камер-дамы ее величества королевы Брендсворда Анны-Стефании. Меня зовут леди Корделия Силлитоу.

Что-то удержало незнакомца сразу назвать свое имя. Мужчина заметил некоторое напряжение на лице молодой девушки и счел, что хорошая еда заставит ее проблемы отступить на второй план.

– Надеюсь, вы расскажете о себе поподробнее за обедом?

– Ох, не думаю, что я должна вам все рассказывать…

В столовую без стука вошел слуга с огромным подносом и, поклонившись, сказал:

– Сэр, я не предполагал, что обедать вы будете в компании… Кстати, вам письмо из кредитного банка.

Мужчина рассмеялся.

– Я тоже не рассчитывал обедать в компании с дочерью камер-дамы, с леди Силлитоу.

Что же, так вышло! Бифштекс мы поделим, а вы принесите нам еще жареной картошки и цветной капусты. Да, и побольше булочек! И побыстрее!

Слуга вышел из комнаты.

– Итак, за еду! – сказал незнакомец. – Ешьте, и приступы слабости вмиг исчезнут! Как вы все-таки себя чувствуете, мисс Силлитоу? Будете упрямиться, я немедленно вызову доктора!

– Вполне нормально, – призналась леди Корделия. – Гораздо лучше, чем днем. В первый раз я ощутила слабость в лифте, мне показалось, что кабина падает со страшной высоты. В королевском дворце тоже есть лифт, но он движется медленно.

– А сколько этажей в вашем дворце? Восемьдесят? Сто? Сто пятьдесят? – спросил мужчина, занятый чтением письма. На конверте, который он, небрежно сунул в карман пиджака, была надпись:

«Арчибальду Бертольди, лично»

– Это громадный дворец, в нем четыре этажа! Правда-правда! – раздался звонкий ответ.

Арчибальд Бертольди краем глаза наблюдал за тем, как девушка, забыв о салате, с аппетитом принялась за бифштекс с жареной картошкой. На ее нежных щеках появился легкий румянец, огромные синие глаза заметно повеселели.

Удивительное создание! Какой у нее необычный акцент, кто она и откуда? Ах да, из Брендсворда! Где расположено это карликовое государство? Ее мать – камер-дама, что за чепуха? Может, бедняжка сбежала из психиатрической лечебницы? Хотя никаких явных признаков безумия в ней не наблюдается. Внимательный, умный взгляд, достоинство в манерах. Одета загадочная леди не просто хорошо, а изысканно.

Принимаясь за еду, мужчина поинтересовался как бы между делом:

– Так что это за длинная история, связанная с вашими хлопотами в Филадельфии?

Он увидел некоторое замешательство на ее красивом лице. Леди старалась быть сдержанной, однако мимика выражала целую гамму эмоций.

Отложив изящным жестом в сторону льняную салфетку, Корделия произнесла с обворожительной улыбкой:

– История достаточно сложная. Вам, американцам, не всегда удается правильно понять некоторые вещи. Но, если вы так настаиваете…

– Прежде всего американцы, как, впрочем, и немцы, японцы или французы – все разные. Но вы сами, насколько я понимаю, уж точно не американка, так?

Акцент Корделии дал ему веское основание сделать такое предположение. Уж очень правильно она выговаривает некоторые слова, наверняка училась в университете.

– Да, не американка. И это мой первый приезд в вашу страну. Повторяю, я из королевства Брендсворд – маленькой страны, расположенной на острове у побережья Уэльса. Зовут меня, как вы уже знаете, леди Корделия Силлитоу.

Моя мать камер-дама ее величества королевы Брендсворда – Анны-Стефании. Я живу во дворце, окна моей спальни выходят на церковь святой Анны, там венчались их величества король Фергюссон и королева Анна-Стефания.

Ну и дела! Не будь Арчибальд Бертольди так поражен красотой этой пичужки, он рассмеялся бы, выслушав невероятную информацию. С ума сойти! Да она ему какой-то исторический фильм пересказывает, только и всего. Или заученную наизусть страницу из учебника истории.

Заметив на лице мужчины следы сомнения и снисходительную усмешку, девушка даже не удивилась. Голос ее был серьезен как никогда:

– Я так и предполагала, что в демократической Америке институт королевской власти может вызвать только смех. Вы мне не доверяете?

– Угадали! – сказал незнакомец. – Тем не менее я страшно заинтригован. Продолжайте, продолжайте… Но только ешьте! Повара здесь первоклассные, отель замечательный.

После некоторых сомнений Корделия возобновила свой рассказ, одновременно налегая на салат.

– Согласна, отель замечательный. Иначе я остановилась бы в другом. Как я уже сказала, – моя мать, камер-дама королевы, да и я сама, – мы готовы ради ее величества королевы Анны-Стефании буквально на все. В данный момент у нас в королевстве возникли большие проблемы. Мать обратилась ко мне за помощью, вот поэтому я здесь, в Филадельфии. Вообще-то ей самой хотелось выполнить важное поручение королевы, но она сейчас в Греции, в свадебном путешествии. У нее медовый месяц. Через десять лет после смерти папы она вновь вышла замуж. Джек Хатчинсон, ее муж, очень достойный человек. Он адмирал флота ее величества королевы, вот как.

Арчибальд внимательно следил за выражением лица своей собеседницы, и его поразило то, насколько она, произнося все это, была серьезна. Исключительно серьезна! То есть леди Силлитоу, не разыгрывала его.

Но как мог всему этому верить он, опытный, взрослый мужчина?! В чушь про какую-то там Анну-Стефанию?.. Не хватало только тени отца Гамлета! А лицо у девушки более чем просто симпатичное, она красавица. Красавица-аристократка! А может, просто больная женщина, у которой, как говорится, не все дома?

– Так что же это за важное поручение? – спросил Арчибальд спокойным голосом, удивляясь собственному терпению.

Ну это уж слишком! Как можно посвящать в такие вещи незнакомых людей? Мало ли чем это может обернуться для ее страны, для королевы? Эта тайна ей не принадлежит, и распространяться на подобную тему ее никто не уполномочивал…

– Королева прислала меня найти Арчибальда Бертольди – человека, которому принадлежит этот великолепный отель и сотни других предприятий…

О, ужас! Что я делаю, зачем рассказываю ему об этом? – подумала Корделия. Но было уже поздно сожалеть, и она продолжила:

– …я сообщу ему то, что в принципе изменит его жизнь. Он… В общем, он – наследный принц! Один из сыновей ее величества королевы Анны-Стефании. Что с вами, вам плохо?!

Арчибальд чуть было не подавился бифштексом, кусок мяса застрял у него в горле.

Сделав глоток минеральной воды, он вытер салфеткой выступившие слезы и переспросил:

– Принц, да еще наследный?! Вы шутите?! Ха-ха-ха! Повторите еще раз!

И как это он об этом раньше не знал?! Ходил бы по улицам с короной на голове, все обращались к нему «ваше величество»! Не жизнь, а сумасшедший дом…

Девушка посмотрела на мужчину весьма неодобрительно.

– Какие могут быть шутки! Ладно, раз уж начала – расскажу по порядку. Все достаточно сложно и связано с историей близнецов. Их в Брендсворде всегда хватало. Король Фергюссон Пятый – один из близнецов старшего поколения. Но он болен и уже долгое время находится в бессознательном состоянии, в коме. Его родной брат, Вильгельм, правит сейчас королевством, но только как регент. Он всегда ненавидел брата и делал ужасные вещи, чтобы навредить ему. Давным-давно Вильгельм пытался организовать заговор против короля Фергюссона Пятого и королевы Анны-Стефании и хитростью выслал их детей из страны. Самого короля он собирался отравить.

Короче, Вильгельм – просто мерзавец, я его ненавижу. Вполне вероятно, что именно он убил моего отца. Маленькие близнецы, наследники престола, были усыновлены бездетной семейной парой в штате Иллинойс. С тех пор прошло много времени. А совсем недавно нашей разведке удалось установить новое имя одного из наследников. Я приехала в Штаты с одной целью, а именно оповестить Арчибальда Бертольди, что он и его брат – особы королевской крови, и что их ждет трон!

– Вы были правы, предположив, что мы, американцы, многих вещей не понимаем, – произнес с серьезным видом Арчибальд. – Я лично ничего не понял из вашего рассказа, вы уж извините меня!

– Неудивительно. На самом деле все гораздо сложнее! – продолжала леди Корделия. – Королева узнала о коварных замыслах Вильгельма, и ей страшно подумать о том, что на престол взойдут не ее дети. Мне необходимо не только найти самого мистера Арчибальда Бертольди, но и с его помощью отыскать его брата-близнеца. Затем мне предстоит уговорить их вернуться в Брендсворд. Имеются приметы, позволяющие удостовериться в том, что они наследные принцы. И дорога на трон им открыта! Или Арчибальд, или его брат станет королем. Представляете, какая для них это будет радость?

Арчибальд, шокированный рассказом Корделии, – он походил на сюжет какой-нибудь «мыльной оперы» для бедных – молчал. Надо было подумать, а заодно доесть бифштекс и картошку. Еда давно остыла, но он этого не замечал. Интересно, за кого себя выдает эта дама? Кто она, международная авантюристка? Искательница богатых женихов? Его собственные миллионы – соблазнительная приманка для подобных особ, опасность действий которых зря недооценивается. Куда не посмотришь, всюду горящие взоры потенциальных невест.

Действительно ли эта леди выполняет поручение королевской семьи? Да и есть ли на свете настоящая Корделия Силлитоу? Или это чьи-то проделки, цель которых – выманить у него деньги, овладеть его связями?

А если все это правда? И это не чушь и не мистификация, а настоящая проблема? Королевство Брендсворд… Он о таком никогда и не слышал.

А еще никогда в жизни Арчибальд и думать не думал о королевском троне. Ему нравилась та жизнь, которой он жил. Зачем впутываться в какие-то там дворцовые интриги. Трон, горностаевая мантия, интриги, перевороты, яд…

Да, он и его брат Джордж Бертольди – действительно близнецы. Но никто и никогда их не усыновлял! У родителей была бездна всевозможных проблем, однако воспитание чужих детей не входило в их число. Жаль, картошка остыла. Заказать, что ли, еще салат для леди? Она мила и привлекательна.

Арчибальд внимательно рассматривал свою гостью. Надо сказать, он впервые после смерти Джессики Гвиччиарди обратил внимание на кого-то из прекрасной половины человечества.

Впервые за три года он обнаружил, что с женщиной интереснее иметь дело, чем с финансовыми сводками. Ему захотелось узнать о Корделии как можно больше, захотелось даже оказаться с ней в постели… Выглядит она очень сексуально… Но как этого добиться? Ведь если она узнает, что он и есть тот самый Арчибальд Бертольди…

Что тогда? Да его просто засмеют, компаньоны тут же усомнятся в его здравом уме и отвернутся от него. Ну какой он принц? А если в газетах из-за этой истории поднимется шумиха, все его сделки полетят к черту, это уж точно.

– Ну хорошо, – ему не оставалось ничего другого, как продолжать странный диалог, – кто же из двух братьев все-таки станет королем? Трон-то один?

– А близнецы договорятся между собой, это дело семейное, – ответила девушка. – Не думаю, что они будут враждовать друг с другом, как Вильгельм с его величеством королем Фергюссоном Пятым.

– Как долго вы намереваетесь пробыть в Соединенных Штатах? – спросил он как можно более равнодушным голосом.

– Пока я не встречу нужного мне человека!

Корделия закусила нижнюю губу и сказала сама себе: «Я не подведу королеву ни-ког-да. Тем более что меня просила о помощи и моя мама».

Подняв глаза, леди Корделия продолжила:

– Секретарь предупредил меня, что после одной из важных встреч мистер Бертольди покинет город. Мне не остается ничего другого, как караулить его везде. Я буду дежурить в вестибюле, сидеть в приемной, надеясь на то, что увижу наконец его и смогу переговорить с ним. Я буду искать и другие пути, чтобы встретиться с ним. Надеюсь, мне поможет начальник королевской внешней разведки.

Допив из бокала минеральную воду, леди Корделия отставила его и произнесла с легкой улыбкой:

– Спасибо, что поделились со мной своим обедом. А ведь я до сих пор не знаю вашего имени.

Мысли завертелись в голове Арчибальда с бешеной скоростью. Когда-то давно, еще в школе, он частенько пользовался именем своего отца, Александра Бертольди, потому что в классе был еще один мальчишка по имени Арчибальд.

– Зовите меня Александр, – сказал Арчибальд Бертольди и как фокусник выхватил прямо из воздуха еще и фамилию, – Александр Карпентер! Кстати, давай перейдем на «ты», так принято у нас в Филадельфии.

Корделия протянула свою тонкую красивую руку.

– Приятно было встретить тебя, Александр Карпентер! Добрые и отзывчивые люди так редко попадаются в жизни!

Арчибальд задержал в своей руке девичью ладонь. Как тонка и шелковиста была кожа запястья. Кровь в его жилах побежала стремительнее. Вместе с тем он почувствовал, что хрупкая и нежная Корделия обладает внутренней силой и уверенностью в своей правоте. Такое сочетание не так уж часто встречается у женщин. Арчибальд с трудом подавил в себе желание прижать нежную руку к своим губам. А какая у девушки линия груди, как стройны ее бедра! Интересно, а он сам ей понравился?

Прежде чем Арчибальд успел проанализировать то, с каким чувством девушка смотрела на него, в столовую вошел официант, неся на подносе великолепный яблочный торт, украшенный завитушками крема. Корделия, издали взглянув на это чудо кулинарного искусства, воскликнула:

– Как замечательно выглядит! Каков же он на вкус?

Арчибальд замер. Кремом на торте было четко выведено «Арчибальд». Слуга, слава Богу, оставил поднос с десертом на боковом столике. Иначе мистер Бертольди тут же был бы разоблачен, невольно выдав свое настоящее имя и положение.

Обыкновенно персонал гостиницы обращался к нему не иначе, как «сэр». Но, если у него были гости, слуги вообще никак его не называли. Однако всегда была опасность, что кто-нибудь обратится к нему по имени.

Серебряная лопатка в руках Арчибальда быстро разрушила украшение из крема, уничтожила все улики.

Мысль сделаться на некоторое время Александром Карпентером нравилась ему все больше и больше. Он нуждается в отдыхе, пора устроить себе каникулы. Да, он устал не от города, не от дел, а от самого себя. То есть от человека, которым он все время являлся, и от того, что он постоянно делал, выполняя ожидания лиц, называющих его Арчибальдом Бертольди. Настала пора расслабиться, поболтать с милой девушкой, развлечься.

Когда была съедена добрая половина торта, он спросил девушку:

– Ты видела что-нибудь интересное в Филадельфии? Была в наших музеях, в картинной галерее?

– Нет, ничего не видела, кроме аэропорта, – ответила Корделия, вздохнув. – А когда добиралась в такси до отеля, забилась в угол и только молила небеса, чтобы остаться в живых. У вас невероятное движение! Что же касается прогулок по городу, то здесь ведь кошмарная уличная преступность, почитайте-ка ваши газеты! После предостережений, сделанных ее величеством королевой Анной-Стефанией, я не осмеливаюсь выйти одна на улицы большого американского города.

– Филадельфия – прекрасный город, Корделия. Тебе следует его осмотреть.

– Да, но ведь у меня дела!

Леди Силлитоу старалась как можно аккуратнее есть свой кусок торта, но все равно на ее красиво очерченной верхней губе остался след крема. Арчибальд чувствовал ее дыхание, видел, как подрагивает жилка у нее на виске.

Он не выдержал и медленно наклонился к своей гостье. Их глаза встретились, зрачки девушки расширились. Арчибальд проговорил своим низким голосом:

– Ты испачкала рот кремом!

И тут же проворно слизнул своим языком крем с очаровательной губки.

– Вот теперь все в порядке!

Их взгляды вновь встретились. Казалось, сексуальное притяжение между мужчиной и женщиной материализовалось и повисло в воздухе невидимым гигантским цветком.

Да, я нравлюсь ей тоже, подумал Арчибальд.

Нежные щеки Корделии покрылись густым румянцем, длинные ресницы стыдливо опустились.

– Корделия? – позвал тихонько Арчибальд. Васильковые глаза взглянули на Арчибальда спокойно, с достоинством.

– Сколько тебе все-таки лет?

– Двадцать, разве я не сказала?

Ей двадцать, и она все еще невинна. Как когда-то была невинной Джессика Гвиччиарди. Боль, чувство вины, раскаяние вновь возникли в его душе. Три года он не смотрел на женщин, три года старался забыть то, что было.

Леди Корделия, конечно, вернется на свой остров. Вернется, побывав в самых интересных местах Филадельфии. После коротких каникул и он приступит к своим делам, к игре на бирже, к строительству нового отеля в Огайо.

Хорошо бы провести эти каникулы с такой девушкой. Нет, она просто прелесть! Какую историю ему поведала! Арчибальду снова стало смешно. Его ждет трон… Слава Богу, не электрический стул. Репортеры уличных газетенок узнают, разорвут его доброе имя финансиста на части. Опасная гостья пожаловала к нему. Ох, опасная!

Арчибальд наблюдал за тем, как Корделия пила кофе. И заметил, что девушка глубоко и сладко зевнула, чуть было не выронив из рук чашку. После чего она с испугом взглянула на Арчибальда:

– Извините! Я зеваю оттого, что никак не привыкну к местному времени.

Бедняжка, она хочет спать!

– Как ты себя чувствуешь? Хочешь, я закажу вина?

– Замечательно. А вино я вовсе не пью, у нас это не принято. Сколько я должна заплатить за обед? – рука Корделии потянулась к сумке за кошельком.

– Никому ничего ты не должна, мне доставило удовольствие угостить тебя. Кроме того, ты скрасила мое одиночество за столом…

– Ты всегда обедаешь один? – переспросила с удивлением девушка. – Хотя, извини, это не мое дело.

– Ничего, я могу тебе объяснить. У меня много дел, и так хочется иногда тишины и спокойствия. Да, я люблю одиночество, хорошую музыку…

– А чем ты занимаешься?

Арчибальду не хотелось лгать, но пришлось сказать, что занимается финансами. Финансами вообще, покрутил он в воздухе рукой, изображая нечто абстрактное.

Чтобы не дать девушке возможности и далее задавать подобные вопросы, он сложил аккуратно салфетку, встал из-за стола и вежливо поклонился.

– Благодарю за компанию, леди Корделия. Через полчаса у меня деловая встреча, но прежде я хочу убедиться, что вы добрались до своего номера и находитесь в полной безопасности.

– В этом нет никакой необходимости! – произнесла девушка с достоинством.

– Нет, есть. – Арчибальд действительно хотел убедиться в том, что она вернулась в свое временное жилище и никто не помешает ей отдохнуть.

В ответ Корделия подарила ему такую улыбку, после которой ее покровитель моментально вырос в собственных глазах, и с гордостью произнесла:

– Хорошо, я принимаю настойчивое предложение проводить меня. Почетный эскорт напомнит мне о доме.

– Разве у тебя есть телохранители?

– Не так много, как у королевы или короля, но есть. По вечерам меня сопровождает мой шофер, во время публичных церемоний за мной следуют королевские гвардейцы, облаченные в парадную форму.

– И как же ты себя чувствуешь, если за тобой вечно наблюдают чужие глаза?

– Привыкла, это часть протокола, придворный этикет, традиции. Ничего не поделаешь. Зато здесь я одна. Похоже, что в родном королевстве жить опаснее, чем за его пределами. Вот так, Александр Карпентер!

– Зови меня просто Александр. Но тебя я буду иногда называть леди Корделия, идет?

– Естественно, – с достоинством согласилась девушка.

Как только за ними бесшумно закрылась дверь столовой с красивыми штофными обоями, пальцы Арчибальда Бертольди крепко обхватили локоть Корделии.

– Что такое?! – возмущенно воскликнула девушка.

– Буду держать тебя, чтобы ты вновь не упала в обморок! – пошутил Арчибальд-Александр.

Она вновь почувствовала, как сильно и мускулисто его тело, какой жар исходит от его ладони. Ладно, пусть держит за локоть, это даже приятно.

Итак, леди Корделия Силлитоу возвращалась в сопровождении коварного Арчибальда в свой номер, чувствуя, что впредь совсем откажется от обедов, – такой сытой она сейчас ощущала себя. И еще – немного смущенной, ведь никогда раньше ей не доводилось обедать наедине с мужчиной.

Девушка вспомнила, как нежно Александр Карпентер слизал с ее губы крем. Пускай это и вольность, но ей был по-настоящему приятен этот интимный жест. Возможно, новый знакомый ласков и внимателен.

И хоть мистер Карпентер обыкновенный финансист, в нем чувствуется широта интересов. Что же касается внешности, то в его осанке угадывается благородство. Ростом Александр, пожалуй, будет с адмирала Джека Хатчинсона. Лицо у него открытое и мужественное, во взгляде сквозит едва сдерживаемая страсть. А его рот и губы… Как он смело прикоснулся к ней! – вновь вспомнила девушка только что закончившуюся совместную трапезу.

Тепло от подобных мыслей наполнило все ее тело. А какой у него голос! Если он когда-нибудь признается ей в любви? Она устоит перед этим?

Необыкновенные фантазии одна за другой возникали в ее голове, Корделия не могла им противостоять. Например, его губы не просто слизали крошку крема, они властно завладели ее ртом, а ладонь легла на ее высокую грудь…

Ах, если б это случилось на самом деле, она бы не стала противиться. Но могла бы она сама поцеловать Александра? Ни-ко-гда! В какой ужас придет ее мама, узнай она об этом!

Когда они вошли в пустую кабину лифта, интимность происходящего стала явственнее.

– Какой этаж? – спросил он низким и глубоким голосом, склонив голову. Его зеленые глаза сверкали как изумруды в королевской короне.

– Двенадцатый, – вылетело из ее пересохшего внезапно рта. Сердце ее стучало как бешеное. Господи, Филадельфия действительно опасный город! И вообще не следует молодой девушке оставаться в кабине лифта с малознакомым мужчиной, даже если он до этого отдал ей свой бифштекс.

Лифт плавно остановился на двенадцатом этаже, и они вышли в просторный холл. Звук шагов заглушал ковер темного винного оттенка, на котором красовались вазы с живыми цветами. Вдоль стен стояли стулья, выполненные в викторианском стиле. Вокруг не было ни души.

Корделия указала на дверь своего номера.

– Окажешь мне любезность, посмотришь, как я устроилась? – неожиданно для себя самой произнесла Корделия. Боже, она приглашает его к себе! Но ведь это простая формула вежливости, ничего больше.

Арчибальд Бертольди некоторое время сомневался. Зайти-то можно, но что из этого получится? Ведь ему надо торопиться на деловую встречу.

– Ну, разве что на секунду, – сказал он и помог девушке открыть тугой дверной замок.

В этот момент они вновь слишком приблизились друг к другу. Корделия почувствовала запах дорогого одеколона, смогла разглядеть густые брови, длинные ресницы своего спутника. Ее пугало то, что вот-вот она окажется в своей комнате наедине с этим странным человеком. Это же надо было додуматься и пригласить его! Зачем? Жест вежливости, но какой опрометчивый!

Маленькая прихожая, затем просторная комната, большую часть которой целиком занимала огромная кровать. С одной стороны кровати был шкаф, с другой кресло, столик с телефоном, зеркало. Хорошо, что горничная привела в порядок постель, но шелковая ночная рубашка Корделии беспечно продолжала лежать на покрывале.

Арчибальд уставился на широкую кровать, на ночную рубашку и произнес:

– Знаешь, Корделия, не очень хорошая идея приглашать незнакомца в эту комнату. Но я рад знакомству с тобой, и мне у тебя нравится. Вид из окна славный, кровать удобно расположена. Хороший номер, лучшего и желать не надо. Гости к тебе заходят?

– Я никогда не делала этого раньше, то есть не зазывала к себе гостей мужского пола. У меня вообще не было опыта общения с мужчинами.

– Как это?

– Так. Не считать же опытом единственный случай, когда я в семнадцать лет влюбилась в дворцового садовника. Когда же мне стало ясно, что он только и мечтает о том, чтобы затащить меня в постель, рассталась и забыла глупого мальчишку. Забыла даже как его звать, ему тоже было семнадцать лет.

Излучая сказочное тепло, глаза Арчибальда внимательно и ласково смотрели на Корделию. Он по-кошачьи мягко сделал короткий шаг вперед. Все исчезло вокруг девушки, гостиничный номер пропал, она видела перед собой только эти волшебные зеленые глаза.

Арчибальд наклонил свою голову. О Боже! Его губы прикоснулись к ее губам, его руки сомкнулись в страстном объятии, сжав ее плечи.

Словно порыв ветра подхватил Корделию! Унесенная ветром, так она думала о себе самой, с удовольствием отвечая на страстные поцелуи своего нового знакомого. Конечно, делала она это недостаточно опытно, ну и что? Он понравился ей с первого взгляда, этот таинственный молодой мужчина.

Вдыхая его запах, Корделия видела свое и его тело обнаженными, распростертыми на широкой постели. Вот страсть, о которой она мечтала, но никогда еще не испытывала. Именно о таких моментах пишут в любовных романах, эти мгновения делаются смыслом жизни для многих девушек.

Руки леди Корделии обхватили его шею, она тесно прижалась к нему и прошептала:

– Александр, не обижай меня! Александр, милый, откуда ты взялся на мою голову!

Поцелуи делались все крепче, все страстнее становились объятия. Корделия запустила свои пальцы в густую шевелюру мужчины и спрятала лицо на его груди. Какой он нежный и добрый! Пусть думает о ней, что хочет, но она еще никогда в жизни так не целовалась! Но почему он молчит? Ему что, нечего сказать?

Корделия постепенно отодвинула свое лицо от груди Арчибальда-Александра, но тут же услышала:

– Не прячь свои губы! Не уходи!

Не уходи! Да куда же она уйдет?! Девушка как очарованная не могла отступить даже на полшага от Александра Карпентера. Он так нежно и страстно ее целовал! Корделия в глубине своей души уже знала, что этот мужчина подарит ей самые нежные ласки, научит искусству любви.

Она уже сейчас любила его язык, касающийся ее языка, любила его губы, выпивающие ее дыхание, его ладони, гладящие ее спину и ягодицы.

Ей хотелось понять, что же произойдет дальше, обострятся ли ее чувства после других его прикосновений? Или, наоборот, этот незнакомец станет ей неприятен? Ей не терпелось узнать о себе – девушке, становящейся женщиной – как можно больше. Перед ней открывался новый мир чувственного общения, мир полный тайн и неиспытанных доселе радостей. И конечно же ей хотелось узнать все об Александре Карпентере. Кто он? Какой он? Нравится ли она ему? Или же этот человек просто пользуется ее молодостью и неопытностью? Сколько вопросов, Боже мой!

– Нет, больше я не могу, не могу! – Руки девушки с силой уперлись в грудь Арчибальда-Александра, в голосе звучало отчаяние.

Чего теперь ей ждать от него? Как он сейчас поступит? Разозлится и уйдет? Или набросится на нее и начнет срывать одежду? Они ведь были в ее комнате одни, вокруг – ни души. Какой кошмар! Что скажет мать о такой, как она, дочери, которая сначала обедает наедине с незнакомым мужчиной, а потом дарит ему свои поцелуи?

Ведь Корделия действительно не знает его, совершенно не знает! А что подумает о ней добрейшая королева Анна-Стефания? Неужели та, на которую ее величество так надеялась, ступила на путь зла и распутства? Неужели неосмотрительными, глупыми поступками она способна вот так, в одно мгновение, испортить жизнь себе и своим близким?

Подобные мысли заставили Корделию одеревенеть от ужаса.

Арчибальд все это видел и понимал. И поступил как настоящий благородный человек, каких иногда показывают в кино.

– Хорошо, Корделия, хорошо, – произнес он тихим хрипловатым голосом, разжимая объятия. – Понимаю, мы не то делаем. Я не обижу тебя, поверь…

Впервые в жизни Корделия вела себя так откровенно, но она об этом уже не жалела. Ведь ей встретился особенный мужчина. Хотелось верить, что он не из числа тех многочисленных типов, которые слушают исключительно себя, игнорируя мысли и чувства находящейся рядом женщины.

– Александр, пойми, мне сейчас не до личных отношений… Можешь побыть со мной еще пять минут, но без этого самого… без поцелуев.

– Но личные отношения ведь все равно важнее всего остального, леди Корделия! – с улыбкой произнес Арчибальд Бертольди.

– Для кого как, я ориентируюсь на другие приоритеты. Интересы родного королевства для меня превыше всего.

Хотя Арчибальд давно разжал свои объятия, он продолжал стоять близко от нее и вновь не удержался и нежно коснулся рукой девичьей щеки.

– Что ж, понимаю. Обычно женщины думают прежде всего о себе, о своих чувствах, а уж потом уделяют внимание государственным проблемам, если они вообще ими интересуются. Возможно, раньше мне нечасто встречались истинные леди, и еще реже те, кто выполняет поручение самой королевы. Так что будет лучше, если я уйду. Прощай, Корделия! Кстати, целуешься ты замечательно…

Он отнял свою руку от ее нежной щеки, направился к двери, открыл и задержался у порога.

Корделия осталась стоять там, где стояла, зная, что не может попросить его остаться. Пусть уходит.

– Еще раз спасибо за обед, Александр Карпентер!

– Не стоит благодарности! – с улыбкой ответил он и вышел из номера.

Когда дверь закрылась, Корделия бросилась к ней и щелкнула задвижкой, думая о том, что мистер Карпентер считает ее самой наивной женщиной в мире, может быть, даже дурой. И заплакала, уверенная в том, что видела его в последний раз.

2

Громкий стук в дверь разбудил леди Корделию Силлитоу. На часах было ровно восемь утра. Что могло случиться?! Что-то произошло в Брендсворде?! О Боже, неужели королю Фергюссону Пятому стало совсем плохо?! Или у мамы неприятности? Или мерзавец Вильгельм замыслил новые пакости?

В дверь снова настойчиво забарабанили, но никаких возгласов при этом не раздалось, никто не позвал леди Силлитоу по имени, не произнес слова «телеграмма».

Предполагая, что это пришла горничная прибирать в номере, Корделия легко соскользнула с теплой постели, отбросила волосы с лица и накинула на себя короткий халат, брошенный с вечера в кресло.

Подпоясавшись шелковым пояском, она подошла к двери и заглянула в дверной «глазок». Вот так дела! В коридоре стоял Александр Карпентер собственной персоной, перед ним был сервировочный столик…

Открыв дверь, она не смогла скрыть приятного удивления:

– Для меня это настоящий сюрприз! Неужели ты разносишь завтраки постояльцам отеля? А еще назвался финансистом… Ничего, мой двоюродный брат работает официантом и очень гордится своей профессией. Всякая работа важна, сам знаешь…

С мальчишеским задором Арчибальд весело произнес:

– Это моя военная хитрость, что я делаю в этом отеле! Но в данный момент мне хочется быть уверенным в том, что ты не начнешь день с чашки чая и двух соленых крекеров. Не хочу, чтобы ты сегодня свалилась от слабости на руки к другому мужчине! Я тебя страшно ревную и не желаю, чтобы в моем городе тебя обнимали и кормили другие парни.

Нетрудно было догадаться, что ее добровольный опекун шутит. Корделия уже хотела было пригласить его войти в номер, но вспомнила, что на ней лишь тонкая ночная рубашка и короткий, до середины бедер, халат, почти не закрывающий грудь. Косметикой девушка не злоупотребляла, но все равно – надо же совершить хоть какой-то элементарный утренний туалет.

Игнорируя ее молчаливый протест, он толкнул столик в номер.

– Но мне надо одеться! Надо умыться! – убеждала Корделия, следуя за ним и не видя выражения его лица.

Арчибальд-Александр подкатил столик к окну и принялся расставлять тарелки, приговаривая:

– Ты и так хорошо выглядишь. Это раз! И времени одеться у тебя нет. Это два! Яичница с беконом остынет. Три! И не говори мне, что ты не ешь все это, поскольку следишь за фигурой… Да, да! У тебя такая фигура, что беспокоиться не о чем! Я пока не все вижу, но знаю, ты обладаешь самыми стройными ногами в Филадельфии. Хотел бы я их поцеловать, но тебе это не понравится. Верно?

Он оглянулся и смерил ее фигуру таким обжигающим взглядом, что Корделия смятенно потупила глаза. Мужчины никогда не целовали ей ноги, никогда не говорили о таком странном своем желании. Глупость какая, целовать ноги!..

Ухватив за локоть, он усадил девушку в кресло.

– Завтракай! Я знаю, ты – настоящая леди, и поэтому буду вести себя с тобой в рамках приличия. Обещаю!

Его широкая улыбка была так задорна и простодушна, а жесты настолько дружественны, что она не могла устоять. Без семьи и друзей, она чувствовала себя одиноко в незнакомой стране, и компания Александра Карпентера ее более чем устраивала. Конечно, он нравился ей…

Но как внимательно он на нее смотрит! Корделия места себе не находила под пристальным мужским взглядом и старалась натянуть на колени полы халата. Однако при этом лишь больше открывала свою грудь.

– Странно, но я постоянно думаю о тебе, – внезапно признался Арчибальд-Александр. – Всю ночь не спал. Нет, немножко спал, но при этом видел тебя во сне. Мы с тобой целовались, спрятавшись от посторонних глаз в твоем номере. – Ты действительно не выходишь у меня из головы, так как… – Он протянул руку и отвел пряди волос от вспыхнувшего румянцем лица девушки. – Так как ты очень милая.

Его искренность предполагала откровенность и с ее стороны.

– Я тоже видела тебя во сне, – сказала Корделия. – Мне приснилось, что мы ехали с тобой в кабине лифта. И при этом я очень тебя боялась. Но ты не сделал мне ничего плохого, только сорвал с плеча сумочку и убежал.

Арчибальд пожал плечами и заметил с обидой:

– Очень мне нужна твоя сумочка, мне нужна…

Зазвонил телефон.

Конечно, телефон способен сильно помешать в такие интимные моменты, но что же делать?

– Извини, Александр, – сказала Корделия и взяла телефонную трубку.

– Доброе утро, Корделия! Как тебе спалось, моя милая?

– Доброе утро, ваше величество! – Она сразу же узнала голос королевы, такой же близкий, как и голос матери.

– Надеюсь, я звоню не слишком рано? Я забыла о разнице во времени. Или мой звонок тебя разбудил? Хочешь, позвоню позже?

Взглянув на своего нового знакомого, Корделия заметила, что тот по меньшей мере поражен. Может быть, Александр вчера до конца не поверил, что она имеет непосредственное отношение к королевской семье?

– Нет-нет, не рано. В это время я уже обыкновенно сижу в приемной Арчибальда Бертольди, ваше величество. Сегодня мое присутствие в приемной не обязательно. Я хорошо выспалась и сейчас завтракаю в своем номере. Сыр, форель, круассаны, немного фруктов, кофе…

– Как продвигаются твои дела, моя дорогая? Когда ты встретишься с кандидатом на престол? Мой сын Арчибальд уже назначил время для ответственного разговора?

Похвастаться было нечем.

– Как только встречусь с ним, немедленно вам позвоню, ваше величество! Есть определенные проблемы, мешающие встрече. Арчибальд Бертольди неуловим и хорошо защищен своими секретарями и охранниками. Я днюю и ночую у его дверей, но вижу только персонал. Один из секретарей объяснил мне, что эту неделю и всю следующую мистер Бертольди будет совершенно недосягаем. Так что я боюсь, это дело несколько затянется.

В телефонном разговоре возникла пауза.

– Затянется, это плохо… Понятно, моя дорогая. Ты все делаешь правильно. Генерал Кольберг из службы разведки скоро пришлет тебе фотографию Арчибальда Бертольди. Тебе это поможет. А что ты будешь делать сегодня, Корделия? Встреча с моим сыном важна, но тебе стоит подумать и об отдыхе. Ты уже осмотрела город? Побывала в музеях? В картинной галерее?

– Нет, ваше величество.

– Тебе одиноко в Филадельфии, дорогая Корделия. Хочешь, я найду кого-нибудь, кто послужит тебе гидом по городу?

И снова девушка взглянула на Александра. Королева так добра, а она сидит тут в легкомысленном халате, с незнакомым мужчиной напротив. Вчера они чуть было не улеглись в кровать, вот ужас…

Но неожиданно девушке в голову пришла мысль, что неплохо бы оказаться в Филадельфии по собственным делам, а не по государственным. В таком случае можно было бы сходить с Александром в музей, потом в кафе или в парк. Посетить какой-нибудь клуб и даже съездить за город.

Арчибальд пил кофе и прислушивался к телефонному разговору. Леди Корделия действительно говорит с королевой, ну и дела!

Надо получше хранить свою тайну, не выдавать себя. Арчибальд Бертольди пытался думать о себе все утро как об Александре Карпентере. С этой мыслью он подошел и к дверям ее номера.

Вчера он всю ночь почти не спал, думал и мечтал о необыкновенной девушке. Лучше сказать, фантазировал. На рассвете она ему приснилась. Нежная линия рта, пухлые губы… Он чувствовал сильное физическое влечение к ней. Она околдовывала его, но чем? Только ли замечательной стройной фигурой?

Арчибальд-Александр пересмотрел распорядок сегодняшнего дня, поменял время деловых встреч. Затем позвонил приятелю – эксперту по сбору информации – и попросил его проверить данные леди Корделии Силлитоу.

Сейчас, слушая телефонный разговор, он понимал, что имеет дело с настоящей леди. Не могла же девушка инсценировать беседу с королевой, ведь она и понятия не имела о его намечающемся утреннем визите в свой номер.

Короче, теперь досье на Корделию Силлитоу ему не требовалось вовсе. Он и так понимал, кто она. И что означает для него самого эта ее необычная миссия.

Как бы там ни было, участвовать в борьбе за корону он ни за что не будет, вышла какая-то роковая ошибка. Лучше уж ему немедленно покинуть номер, напрочь забыв и о романтическом завтраке, и том, как именно он намеревался провести сегодняшний день. Будет куда разумнее побыстрее исчезнуть и впредь не встречаться с ней больше никогда. Одним словом, не дать леди Корделии Силлитоу возможности встретить Арчибальда Бертольди.

Он не хотел, чтобы в его жизни вновь повторилась история любви… Хватит с него трагедий и мучений.

А началось все еще в те достопамятные времена, когда он и его брат Джордж Бертольди были совсем детьми, а их родители развелись. Тяжелое дело развод. Его мать и брат впоследствии собрались и уехали жить в Калифорнию, а сам Арчибальд остался с отцом в Иллинойсе.

Своего брата и несчастную мать, тяжело переживавшую измену отца и разлуку с одним из сыновей, он видел раз в месяц, а иногда и реже.

Потом его отец вновь женился. Мачеха не хотела, чтобы Арчибальд жил в новой семье, и настояла на том, чтобы отдать его в интернат или в школу с полным пансионом. Там Арчибальд и стал интересоваться финансами, думая о том, как заработать большие деньги. Науки шли ему впрок.

И вот, став страшно богатым человеком, живя практически в одиночестве, без родных и друзей, Арчибальд встретил девушку, которая подарила ему счастье…

Черноволосая красавица итальянского происхождения первой подошла к нему в читальном зале библиотеки Конгресса и предложила свою дружбу.

Увы! Его возлюбленная Джессика Гвиччиарди умерла затем в страшных мучениях от диабета. После ее смерти Арчибальд работал по девятнадцать-двадцать часов в сутки. Он отказался от всех контактов, перепоручив персоналу своей фирмы общение с внешним миром.

Но вчера Корделия сломала все барьеры, которые он воздвиг, и ему вновь захотелось радоваться жизни. Он шутил и смеялся в обществе этой необычной девушки.

И вот это милое создание сидит и беседует с королевой, надо же! Это что же получается, она говорит сейчас с его родной матерью, если верить вчерашнему рассказу о делах в королевстве Брендсворд? Ну и ситуация! Главное, никому не расскажешь. А если попробовать посвятить в это брата Джорджа? Пожалуй, не стоит. Джордж любит шутки, но не такие. Скандалы, тем более придворные, уж точно не по его части.

Арчибальд Бертольди уловил робкий взгляд леди Корделии, обращенный на него, заметил, что она чем-то смущена. Наверное, ему следует поговорить с ней, уговорить ее провести с ним весь день.

– Все в порядке? – спросил Арчибальд. – Это был важный разговор?

– Королева всегда была такой понимающей. Она мне как вторая мать. Анна-Стефания спросила, не нуждаюсь ли я в гиде по Филадельфии.

– И что ты ответила? Ведь гид будет тогда и твоим телохранителем?

– Сказала, что гид мне не нужен, – смущенно улыбнулась Корделия.

– Тебе не нужен гид от королевы, или не нужен гид вообще?

– А что, разве тебе нечем больше заняться? У тебя нет на сегодня никаких дел?

– Я устроил себе выходной. Никто лучше меня не знает Филадельфии и пригородов. Что ты на это скажешь? – Арчибальд-Александр замер в ожидании ответа, внимательно глядя на девушку.

И вновь робкая улыбка появилась на красивых губах леди Корделии.

– Королева мне рекомендовала осмотреть город. А сейчас я хотела бы принять душ и одеться. Хватит красоваться перед тобой в этом нелепом халате. Где я смогу с тобой встретиться, Александр?

Арчибальд обрадовался. Все-таки она согласилась отправиться с ним на прогулку!

– Но в таком случае я должен спросить, чего бы тебе хотелось: пойти вечером в театр, в клуб, или потанцевать где-нибудь в хорошем месте?

– Хочу в дансинг! – решительно сказала Корделия, и вид у нее был такой, какой бывает у ребенка, получающего новогодние подарки. – Очень люблю танцевать. Впрочем, как и бегать по утрам в парке!

– Идет, танцы так танцы. Тогда нечего ждать до вечера. Я встречу тебя в вестибюле гостиницы через полчаса. Достаточно тебе времени, чтобы переменить халат на более приемлемую для прогулки одежду? У тебя есть удобная обувь?

Их взгляды на мгновение встретились и разошлись. Словно электрическая искра проскочила между молодыми людьми.

– Через полчаса? Вполне хватит времени! – ответила Корделия, ощущая странное внутреннее тепло.

Неужели зеленоглазый незнакомец видит ее насквозь и догадывается о ее тайных надеждах? Разве он умеет читать мысли? Да, у нее есть глубоко спрятанные даже от самой себя мечты. В сущности, что плохого в том, что ей хочется прижаться к груди этого человека?

Коварный обманщик Арчибальд Бертольди думал только о том, как ему покинуть гостиничный номер и не поцеловать при этом Корделию. Как поскорее уйти от длинноногой красавицы и огромной постели, хранящей тепло ее желанного тела.

Да, она представляет собой особенный тип женщины. Именно такой – недоступной – леди Корделия ему и нравилась. Намерения намерениями, однако ноги сами собой уже сделали несколько шагов, и вот его губы вновь прижались к губам девушки.

Поцелуй вышел легким, но тем не менее это был поцелуй. Быстрый и нежный. Арчибальд уловил аромат ее нежной кожи. И его сердце забилось с утроенной скоростью. Корделия так мила, так просто сорвать с нее невесомый халат, опрокинуть на постель и прижаться горячим лбом к ее коленям… А как было бы здорово окинуть взглядом ее обнаженное тело!

– Через полчаса жду тебя внизу! – крикнул Арчибальд, выскакивая из номера в коридор.

Октябрьский денек не мог быть лучше того, что он из себя представлял. Небо было ярко-голубое, в прозрачном воздухе пахло осенью, прелой листвой, солнце отражалось в окнах и стеклянных стенах головокружительно высоких небоскребов. Это было замечательное время для прогулок и развлечений.

Арчибальд Бертольди обнаружил, что может глядеть на девушку и касаться ее рук и спины куда более нежно, чем это предполагало дружеское общение. Да и сама она не была против подобного проявления внимания. А может, просто не замечала или делала вид, что не замечает прикосновений мужских рук к своей талии. Неужели ей безразлично?

Возможно, им обоим было хорошо и приятно находиться рядом друг с другом. Еще когда Корделия только появилась в вестибюле в своем ярко-зеленом брючном костюме, Арчибальд-Александр поднял от удивления брови, взял ее за руку и сказал:

– Замечательно выглядишь! Словно мы идем с тобой на торжественный прием. В один из предстоящих дней ты обязательно окажешься в джинсах! У тебя такая походка, что у меня голова начинает кружиться!

– Спасибо за комплимент, – ответила она, опустив ресницы. – Во дворце ее величества королевы Анны-Стефании у всех девушек такая походка, нас специально обучают этому с детства. Я сама учила принцессу Анастасию ходить с прямой спиной.

Личный шофер, молчаливый парень по имени Гилберт, доставил их на Ригли-филд. Арчибальд хотел поразить воображение Корделии, показав ей старейший в Америке Водный стадион, затем гигантский аквариум, здание Филадельфийского исторического Общества и зоопарк в Линкольн-парке, где шимпанзе рисуют картины цветными мелками.

С утра Арчибальд думал лишь об одном – как держать в узде свои эмоции, чтобы не измучить поцелуями Корделию. Он так давно себя ни с кем не вел и не чувствовал потребности в этом. Даже при Джессике Гвиччиарди, когда та была жива, ему всегда удавалось отвлечься и, погрузившись в работу, не думать о поцелуях.

Сегодня же Арчибальду хотелось одного – быть поближе к Корделии, видеть ее глаза, очаровательную улыбку. Хотелось целовать милый нос, ушки, глаза. Может быть, он вел себя так потому, что понимал – время общения у них ограничено одним этим великолепным днем.

Если поцеловать леди Корделию еще хоть раз, потом уже трудно было бы остановиться. А понравится ли столь навязчивое обращение девушке?

На ланч они захотели лишь мороженое, так как позавтракали очень плотно. Арчибальд Бертольди обнаружил, что больше всего леди Корделия любит шоколадное мороженое с мятой, а когда увидел, как она облизывает своим розовым языком трубочку с мороженым, то чуть не сошел с ума от восторга. Как эта девушка сексуальна!

Позднее шофер просто возил их по городу, и леди Корделия согласилась со своим спутником, что город очень красив, у него есть свое неповторимое лицо. Конечно, существуют города, особенно за океаном, и более уютные, к тому же несущие на себе магическую печать ушедших эпох. Но тем не менее Александру Карпентеру можно гордиться своим городом.

Польщенный, Арчибальд-Александр чмокнул леди Корделию в щечку. Он бывал во многих местах на земле, но именно Филадельфия стала его обителью.

Проголодавшись, к вечеру они оказались в маленьком французском кафе, где уж наверняка никто не мог узнать Арчибальда Бертольди. Несмотря на средний уровень цен, в кафе было совершенно пусто. Мимо столиков бесшумно сновали официанты.

Мерцающий блеск свечей делал огромные глаза Корделии еще выразительнее. Она сияла, поскольку была в полном восторге от устроенных Арчибальдом экскурсий. Интимность, возникшая между ними, позволяла Арчибальду постоянно касаться руки Корделии.

Звучала тихая классическая музыка, мужчина нежно сжимал пальцы девушки. Жаль, в этом маленьком и удивительно уютном кафе нельзя было потанцевать. Зато устрицы оказались отменными, так оно всегда бывает в октябре месяце.

Леди Корделия отказалась от вина, отказался от него за компанию и Арчибальд. Ему и без спиртного было необыкновенно хорошо. Да, день удался!

Примерно в десять вечера шофер доставил их к одному из частных клубов, где Арчибальд Бертольди бывал всего лишь несколько раз и поэтому очень надеялся, что его никто не узнает и не обратится к нему по имени в присутствии леди Корделии Силлитоу.

Клуб располагался в подвале старинного здания, выстроенного для промышленных целей из красного кирпича в конце девятнадцатого века изобретателем Вестингаузом, и назывался «Идиллия».

Народу было так много, что столик молодые люди себе так и не нашли. Тогда Арчибальд-Александр и Корделия направились в сторону танц-пола, где их тут же окружили и прижали друг к другу остальные энергично двигающиеся в ритме пары.

Музыка звучала так громко, что разговаривать было почти невозможно. Танцевать еще трудней, в воздухе висел табачный дым. Но Корделии все было в диковинку, она с интересом наблюдала за местными нравами, от души хохотала и не жаловалась на тесноту и духоту.

Когда музыканты решили малость передохнуть, Арчибальд крикнул в самое ухо Корделии:

– Здесь не так, как я себе представлял. Мне хотелось поговорить с тобой, а не кричать тебе в ухо! Может быть, поедем ко мне? Посмотришь, какой у меня пентхауз, замечательная квартира на последнем этаже небоскреба! Я выложил за нее кучу денег!

– Что?

– Поехали ко мне домой, отдохнем от шума. Посмотришь, как я живу.

Корделия после недолгой внутренней борьбы согласилась.

– Хорошо, посмотрю с удовольствием!

– Не кричи, я и так все слышу!

У ворот дома, в котором жил Арчибальд, привратник начал было:

– Добрый вечер, мистер…

Но Арчибальд его сразу же оборвал:

– Привет, привет, Чарли! Как твои внуки? Что-то давно их не видел. Они не болеют?

– Нормально, все здоровы!

Арчибальд Бертольди пожал привратнику руку и повел свою гостью к собственному лифту, на котором можно было добраться до последнего этажа.

Когда его дверцы раскрылись, Корделия заметила, оценив богатую отделку кабины:

– Да ты по-королевски живешь, Александр. У нас так живут считанные единицы.

Ее слова удивили Арчибальда.

– Да с чего ты взяла? В Филадельфии полно людей куда богаче меня.

Корделия тут же перечислила все причины, вынудившие ее так подумать.

– Ты обедаешь в отдельном зале ресторана. У тебя роскошный автомобиль и личный шофер. К тому же собственный лифт в очень дорогом доме. Район хороший, тихий. Определенно, налицо все признаки королевской жизни! Наверное, богаче тебя только Арчибальд Бертольди, который в двадцать три года сделался мультимиллионером. А тебе сколько лет? К старости ты тоже разбогатеешь?

Арчибальд понял, что она посмеивается над ним, и сам расхохотался.

– Ну… кто-то может и так подумать. Однако у меня нет завистливых родственников, которые портили бы мне нервы и нарушали мои планы. Конечно, к старости я надеюсь разбогатеть. И вообще, сегодня мне Арчибальд Бертольди не пример. Я богаче, чем этот твой претендент на королевский трон. Хотя бы потому, что у меня сегодня есть ты!

Леди Корделия молча вошла в лифт и, пока он поднимался, не проронила ни слова. Что-то ее угнетало? Неужели зеркала и позолота? Или вырвавшиеся у него слова о завистливых родственниках?

Арчибальд вспомнил историю, рассказанную Корделией о близнецах, – о Вильгельме, враждебно относящемся к брату-королю. И подумал о том, что ни он сам, ни его брат Джордж Бертольди – просто не могут быть близнецами, разыскиваемыми королевой.

Не могут, и все тут! Родители – они и есть родители. Отец с матерью, даже враждуя между собой, любили их по-своему. Почему любили? Они и сейчас любят. С отцом отношения нормальные. Мать тоже иногда звонит. Значит, жизнь у нее такая, что чаще звонить она просто не в состоянии.

– А у тебя есть братья и сестры? – поинтересовалась внезапно девушка, нарушив молчание.

– Да, брат. – Арчибальд не стал уточнять, что они с Джорджем Бертольди близнецы. – Но на меня совершенно не похож… Он ученый, но при этом занимается еще и бизнесом. Его зовут… Коллеги дразнят его Эйнштейном! Брат – физик, разрабатывает проекты атомных электростанций.

– А сколько ему лет? – поинтересовалась леди Корделия. – У него есть семья, дети?

– О! У него есть уже даже внуки. Он старше меня в три раза, курит трубку, играет на скрипке. Вылитый Эйнштейн.

Леди Корделия посмотрела на Арчибальда, стараясь понять, шутит он или говорит правду.

– Мой брат и дал мне денег на эту квартиру, – договорил Арчибальд. – Старшие должны помогать младшим, так ведь?

– Так, – согласилась девушка. Похоже, он говорит правду.

Лифт остановился на самом верхнем этаже здания. Арчибальд был рад тому, что они уже добрались и положен конец неприятному разговору. Семейная история не была для него желанным предметом для долгой беседы.

Корделия наверняка куда больше осведомлена о подробностях биографии Арчибальда Бертольди, чем может показаться. И, несомненно, знает имя его брата. Надо быть крайне осторожным, чтобы не попасть впросак.

Арчибальд открыл дверь в квартиру, впустил Корделию и дал ей время рассмотреть апартаменты. Да и сам попытался посмотреть на свое жилище ее глазами. Сколько времени и денег он ухлопал, чтобы сделать его оригинальным, как ругался с архитекторами и дизайнерами. Есть результат или нет?

Обстановка действительно была необычной. Хром, стекло, черная кожа… Пара картин современных художников на стенах. Гигантских размеров террариум с гремучими змеями. Пора сменить эти картины на другие, подумал вдруг Арчибальд. В его квартиру не часто приходили девушки, а Джессика Гвиччиарди – та всегда осуждала склонность современных художников к агрессивному изображению обнаженного женского тела. Так что оба висевшие полотна могли неприятно потрясти воображение молодой девушки. К удивлению Арчибальда, леди Корделия шарахнулась лишь от террариума со змеями, а сюжеты картин одобрила и оценила.

– Восторг чувственности, как это поэтично! – задумчиво произнесла она. – Мы одни в квартире, а где же твои родители?

– Отец живет с новой семьей в центре города, а мама… Мама в Калифорнии, далеко на Западе. Змеи тебе понравились? Мне их, кстати, брат прислал.

– Он, похоже, ужасный человек! – воскликнула девушка и больше вопросов о родственниках не задавала.

Корделии понравилась большая светлая гостиная, особенно та ее часть, которая была приспособлена под столовую со стеклянным столом, украшенным коваными подсвечниками.

– Очень хорошо, правда, несколько холодновато… Ты здесь редко бываешь?

– Ну почему же редко?! А вообще-то, ты права. Это мое логово. Когда выдаются свободные часы, я возвращаюсь сюда, чтобы выспаться. Кабинет, пожалуй, имеет более домашний вид. А Леокадия Престо, так зовут мою домоправительницу, замечательно готовит. Сегодня у нее выходной, но я попросил ее прийти на часок, чтобы приготовить нам что-нибудь вкусное.

Он жестом подозвал леди Корделию:

– Иди сюда. Это то, что мне хотелось бы показать тебе в первую очередь.

Проходя сквозь дверной проем, Арчибальд нажал на кнопку в стене, и мягкая, протяжная музыка полилась из невидимых динамиков. Потом он распахнул дверь на балкон, и вытянул вперед ладонь.

– Прошу вас, леди Корделия!

Девушка робко перешагнула через порог.

– Полюбуйся! Ты видела когда-нибудь такую красоту?

Далеко внизу раскинулся величественный город. Светились огнями окна домов, до самого горизонта то тут то там вспыхивали разноцветные огни рекламы, пульсировало зажженными автомобильными фарами шоссе. Повсюду возвышались подобно черным, розовым, фиолетовым горным пикам громады других небоскребов.

– Теперь я понимаю, почему ты живешь здесь, – сказала Корделия. – Какая величественная красота окружает тебя!

Они уселись в стоящие на балконе мягкие кресла. Их теперь разделял лишь небольшой стол. Здесь, наверху, кажется, было куда холоднее, чем внизу. Но после душного прокуренного клубного зала так приятно подышать живым свежим воздухом.

– Какая-то ерунда получилась, лучше бы в театр сходили, чем в этот идиотский клуб, – посетовал на неудачу Арчибальд, любуясь в то же время пухлой нижней губкой леди Корделии, ее длинными ресницами, кожей, подобной шелку, золотыми волосами, пахнущими лесными травами. Жаль, что он не поэт и не может подобрать какие-то особенные, романтичные слова для описания красоты своей новой знакомой.

Повернув к нему лицо, Корделия произнесла:

– Но тогда бы я не оказалась здесь, в твоей замечательной квартире. В клубе было весело и шумно, но именно там ты предложил мне поехать к тебе.

Сказано было так, что стало понятно – она хотела оказаться здесь.

Неторопливая мелодия лилась из динамиков. Арчибальд думал о том, как бы улучить момент и обнять девушку. Он боялся ее вспугнуть, опасался, что в ответ на его нежные порывы гостья поднимется и уйдет. Но, измучившись, все же решил: хватит думать, пора действовать.

– А что, если нам потанцевать? – мягко произнес он.

Не отвечая на вопрос, Корделия встала и приблизилась к своему партнеру. Тот осторожно обнял ее за узкую талию. Как он ждал этого весь день! Мечтал прижаться щекой к ее щеке, ощутить запах ее духов, волос, кожи, почувствовать ладонями все ее стройное и гибкое тело.

Они поначалу двигались слаженно и размеренно, затем стали постепенно увеличивать темп и делали это так, будто перед этим уже танцевали много-много раз. Закончилась одна мелодия, началась другая…

Не оставалось сомнений, они подходили друг другу, поскольку слушали не музыку, а друг друга. Шли минуты, гасли постепенно внизу огни большого города, а они все танцевали и танцевали, боясь остановиться, словно заканчивалась не мелодия, а сама жизнь! Да, именно жизнь, которая так похожа на быстрый танец. Потому-то и бывает так страшно ошибиться, что-то упустить, чтобы потом не изводить себя раскаяниями и сожалениями, до самого последнего дня прокручивая в голове варианты несбывшегося счастья.

Ладони Арчибальда-Александра скользили вдоль спины девушки, гладили ее узкие плечи, касались стройной талии. Он слышал, как сердце Корделии бьется в такт его собственному сердцу. Им было так тепло вместе, что они не замечали ночной октябрьской прохлады. Ничего не замечали, видели и слышали только друг друга.

Медленно-медленно Корделия подняла свою голову и посмотрела в глаза мужчины.

– Ты подарил мне замечательный день, Александр. Я буду помнить его. Ты добрый и отзывчивый человек, и я тебе очень доверяю.

Сказано это было с такой грустью и печалью, словно Корделия больше не надеялась увидеть Арчибальда. Что же, он именно этого и хотел. Его подсознание прятало надежду на то, что сегодня девушка окажется в его постели, а на утро сама скажет ему «прощай».

Но Арчибальд понимал и то, что леди Корделия слишком честна и невинна для того, чтобы просто разделить с ним постель и исчезнуть. Она – необыкновенная девушка. Да и ему самому было бы мало одной ночи. Корделия принесла свет в его жизнь. И он, еще не до конца осознавая происходящее, не хотел бы ее потерять. Пусть все потери его жизни останутся в прошлом.

– Ты сказала, что любишь бегать по утрам? Хочешь, отправимся завтра утром в Линкольн-парк, побегаем вместе? – хриплым от волнения голосом предложил Арчибальд. – Хочешь?

– А разве ты завтра не пойдешь на работу?

– Один день ничего не решает. Все равно с воскресенья у меня отпуск, пускай он начнется чуть раньше. В восемь утра… Тебя это устроит?

Корделия согласно кивнула.

– Восемь утра – это замечательно. Я привыкла вставать в такое время в Филадельфии, а дома, во дворце, вставала еще раньше. Почему ты смотришь на меня так странно?

Арчибальд не мог более находиться с Корделией, не целуя ее. Его руки погладили ее необыкновенные волосы – шелковые, мягкие и обняли девушку.

Когда Арчибальд привлек ее к своей груди, она подняла подбородок. Неужели тоже ждала поцелуя?! Он обхватил горячими губами нежные губы Корделии, его язык властно раздвинул их и оказался в сладостных недрах ее рта. Девушка сразу же ответила на поцелуй. Пусть ей не доставало опыта, но искренности и страсти было в ней предостаточно.

Звучала музыка, мерцали огни города. Все было хорошо, как никогда раньше. Арчибальд обычно держал свои эмоции под контролем, но сегодня… Да, он понимал, что пора остановиться, но какая-то тайная сила подавляла в нем доводы рассудка, обещая райское наслаждение.

Ладони мужчины вновь легли на узкую стройную спину девушки, ощущая ее тепло, и стали опускаться ниже и ниже. Корделия замерла и теснее прижалась к своему партнеру. Ее голова кружилась от нежных прикосновений его ласковых рук, от звуков музыки, от чистого, свежего осеннего воздуха.

Как вести себя, что ей делать? Леди Корделия не чувствовала стыда, она погружалась в восхитительную истому, прижимаясь к горячему телу мужчины.

Но все же, когда поцелуи сделались более страстными, а ласки более откровенными, Арчибальд нашел в себе силы остановиться.

– Думаю, тебе надо познакомиться с моей домоправительницей, – сказал Арчибальд, с трудом переводя дыхание и отстраняясь от девушки.

Да, именно Леокадия Престо окажется сдерживающей силой в этой ситуации!

– Сейчас она придет и приготовит нам ужин.

– Прекрасная идея, – согласилась Корделия, также довольная тем, что можно хоть на мгновение успокоиться и перевести дыхание. – Но я не хочу есть. Мне лучше уйти к себе в отель, милый Александр. Только не провожай меня! Мы ведь увидимся завтра?

– Конечно, леди Корделия. Ровно в восемь!

– Ты не проспишь?

– Не просплю.

Как можно забыть о свидании со столь прекрасной особой?

Он не мог не понимать чувств, овладевших Корделией. Ей хотелось быть для него больше, чем просто знакомой, и даже самые страстные поцелуи уже не удовлетворяли ее. Но Арчибальд не мог воспользоваться ее неопытностью. Не хотел, не имея серьезных намерений, надругаться над ее чистотой и невинностью.

Слегка обнявшись у порога, они простились.

Октябрь продолжал радовать прекрасной погодой. Ясное голубое небо украшали неторопливо плывущие облака. С каждым днем становилось немного прохладнее, однако до настоящих холодов было еще далеко. Корделию очаровал город, с которым ее познакомил новый знакомый, но главное – ей нравился сам Александр Карпентер. Он явился минута в минуту ровно в восемь в вестибюль отеля.

Они набрали темп и устремились вперед по дорожке Линкольн-парка. Иногда девушка вырывалась вперед, но, слегка подустав, замедляла бег и оказывалась позади своего спутника.

Какие у него мускулистые бедра, крепкие ноги, покрытые густыми волосами! При беге мускулы играли, и Корделия любовалась силой его тела. Арчибальд старался бежать не очень быстро, поэтому на длинных дистанциях девушка держалась с ним наравне.

Ярко-розовый спортивный костюм леди Корделии Силлитоу был ей очень к лицу, он так обтягивал стройную фигуру, что другие спортсмены переходили с бега на шаг, восхищенными взглядами провожая очаровательную бегунью…

Непослушные пряди волос выбивались и падали на ее возбужденное бегом, улыбающееся лицо.

Арчибальд любовался милыми чертами. Как быстро она завоевала его сердце, как он вообще мог раньше жить без нее, без ее смеха, без ее болтовни?

На широкой аллее Линкольн-парка было достаточно много любителей бега, но не на них смотрела леди Корделия. Во время бега девушка сосредоточила свое внимание на дыхании и на том, как выглядел Александр Карпентер.

Какой он сильный и молодой! Не чета некоторым ее знакомым во дворце, способным совершать лишь неторопливые прогулки по дорожкам розария у церкви святой Анны. И какой замечательный день подарил он ей вчера! А как они упоительно целовались вечером!..

Первый поцелуй Александра ее просто ошеломил. Он словно открыл дверь в незнакомый доселе мир страсти. Да, это испытание, от которого надо бежать. Это настоящее искушение.

Леди Корделии живо припомнились советы матери. Но что теперь ей делать, как избавиться от наваждения? Хотя яркое октябрьское солнце так приятно пригревает и так хорошо на сердце, рядом с ней опасность… Зачем он схватил ее за бок, это что еще такое?!

– Корделия, ты ничего не слышишь? – спросил Арчибальд-Александр, поравнявшись и придержав рукой девушку за талию.

Она очнулась от мыслей, поток которых приглушил ее внимание, и прислушалась. Вроде ничего необычного. Но нет, из кустов доносились какие-то звуки.

– Вроде кто-то скулит? – предположила девушка.

Арчибальд уже смело направился к кустам, окаймлявшим дорожку для бега.

Его сильные руки раздвинули густые ветви кустарника. Посыпались золотые листья.

– Бьюсь о заклад, это собака. Вернее, маленький щенок!

Корделия наклонилась и попыталась разглядеть в траве того, кто скулил.

– Ага, вот ты где! – Арчибальд осторожно вытащил из травы лохматого щенка. – Как тебя угораздило сюда попасть, ты потерялся? Какой у тебя уморительный вид!

Щенок был вынесен на солнечный свет, и Корделия поразилась тому, как он мил и привлекателен. Белые и рыжие пятна придавали ему весьма экзотический вид, уши у этого создания были черного цвета. К шерсти пристали палые листья и травинки, но это не беда. Вода, шампунь, щетка – и шерсть будет, хоть куда. Арчибальд внимательно осмотрел щенка и не нашел даже следа от поводка.

Щенок был явно здоров, глаза его блестели.

Арчибальд и леди Корделия присели и почесали его между ушами. Щенок с довольным видом лизнул язычком их руки.

– Интересно, что это за порода? Ты разбираешься в этом, Александр?

– До сегодняшнего дня полагал, что разбираюсь. Безусловно, это очень редкая порода. Самая редкая в американских городах. Это дворняга!

– А я думаю, ты ошибаешься. Смотри, какая благородная осанка, как он смотрит на тебя! – девушка коснулась черных ушей щенка. – Какие у него ушки, загляденье! А вот хозяин твой или хозяйка – плохие люди, как они могли тебя потерять?!

Щенок звонко тявкнул, может быть, даже первый раз в своей жизни, чем привел молодых людей в полный восторг.

– Мы вовремя нашли этого малыша, – сказал Арчибальд-Александр. – Кажется, он здорово проголодался. Интересно, кто его потерял? Ошейника нет…

– Что ты собираешься с ним делать?

– Прежде всего унесу отсюда. Иначе он выскочит на дорогу и попадет под автомобиль. Или кто-нибудь причинит ему зло. Он сейчас нуждается в еде и заботе.

– А вдруг он кому-нибудь принадлежит?

– Пока не видно, чтобы его кто-то разыскивал. В любом случае следует его забрать с собой. В полиции и у ветеринаров есть информация, если он потерялся, мы его вернем. Прости, если это отвлекло тебя от бега.

– Не стоит извиняться. Нам нужно позаботиться о беспомощной собаке.

Улыбка Александра заставила Корделию смутиться.

– Похоже, мы с тобой одинаково любим животных… – предположил мужчина.

– Да, любим, – согласилась девушка. Она начала осознавать, что хотя и знает об Александре Карпентере не так уж и много, но то, что знает, не может не радовать. Пожалуй, можно довериться человеку, пожалевшему беспомощного пса…

Щенок вновь неожиданно и звонко тявкнул, Арчибальд рассмеялся.

– Однако он требует нашего внимания! Ну, идемте, разведаем, есть ли у него дом и хозяева?

Час спустя ветеринар, внимательно осмотрев четвероногого пациента, с удовлетворением сообщил, что собака совершенно здорова. Что же касалось всего остального, то никакой информации о потерявшемся щенке ни в полиции, ни в ветеринарной службе Филадельфии не имелось. Все, что требовалось найденышу – это ванна и хорошая еда. Ветеринар спросил, что они будут делать со щенком.

– Возьму его домой, – решительно ответил Арчибальд Бертольди.

– Ты хочешь обзавестись собакой? – спросила Корделия, удивленная тем, что это хочет сделать человек, обремененный столь многими обязанностями по работе.

– Хочу. К тому же я знаю немало мест, где щенку будет хорошо. Когда-нибудь отвезу его в свой загородный дом, там много детей, щенку будет не скучно, да и детям тоже. А пока я буду заботиться о нем и кормить.

– В таком случае, я вас поздравляю. Вы стали обладателем щенка замечательной редкой породы – лхасским апсо! Монахи в Тибете вывели замечательного сторожа со звонким голосом для дворцов и монастырей, храброго и благородного друга. Большим он не вырастет, но доверить ему стадо овец можно с чистым сердцем!

Корделия захлопала в ладоши, Арчибальд почесал затылок.

– Вот тебе и дворняга! Настоящего собачьего принца мы нашли сегодня в кустах.

– Это очень странно, – задумался ветеринар. – Собак такой породы хозяева обычно не отпускают от себя без ошейника. Думаю, щенок попал в беду из-за нерадивости безответственного человека.

– Что вы имеете в виду? – спросил Арчибальд.

– То, что хозяин или хозяйка собаки – хронические алкоголики. Такое бывает, они просто забыли своего бессловесного друга в парке.

Не прошло и часа, как из огромной ванной комнаты Арчибальда, залитой солнечным светом, уже доносился смех и звонкое тявканье. Молодые люди мыли щенка, щедро поливая его купленным по дороге специальным шампунем. А у двери ванной уже стояла миска, полная самого лучшего собачьего корма.

– У тебя в детстве была собака? – спросила Корделия, следя за температурой воды в ванной.

Арчибальд-Александр ответил не сразу, он выбирал из шерсти щенка травинки и прочий парковый мусор.

– Знаешь, нет. У меня было такое детство… Что-то в голосе мужчины заставило Корделию насторожиться.

– Александр, тебе всегда трудно говорить о том времени? – осторожно осведомилась девушка. Хоть она и провела с новым знакомым столько времени, ничего существенного о нем пока не узнала.

– Говорить легко, да только никто не слушает, – пошутил он.

И опять Корделия насторожилась. Интересно, что могло заставить взрослого мужчину притащить домой потерявшегося щенка? Может быть, чувство одиночества?

– Александр, я буду слушать все, что ты захочешь рассказать, – мягко произнесла леди Корделия. – Тебя что-то угнетает? Поделись со мной, и тебе станет легче.

– Думаю, нам лучше подумать над именем для мохнатого питомца, – сказал после паузы Арчибальд-Александр. – Есть какие-нибудь идеи?

Корделия уже знала эту особенность своего знакомого, он очень умело сворачивал тему разговора, всегда увиливал в сторону. Ладно, пусть будет так, как он хочет!

– Надо прикинуть…

– У тебя была когда-нибудь собака?

– Собака была у моего отца, ее звали Бен.

– Тогда назовем щенка Бенджамином, идет?

– Замечательно! По контрасту – имя длинное, хвост короткий.

Быстро обретя новое имя, Бенджамин продолжал с удовольствием барахтаться в воде. Но не на щенка смотрели в это время глаза Корделии. Взгляд мужчины притягивал, он явно обладал гипнотическим воздействием, таким же сильным, как и его низкий голос.

– Спасибо тебе за помощь, Корделия. Конечно, в какой-то мере утро было испорчено. Тебе же хотелось заняться бегом, а вместо этого ты оказалась в ветеринарной клинике. И еще… Я жалею, что вчера вел себя с тобой слишком вольно. Но ты мне опять снилась, наверное, не стоило тебе об этом говорить. Какой я негодяй, а ты так мила и наивна!

Слыша рычащие нотки в голосе Александра, видя огоньки желания в его глазах, Корделия почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Она ощутила жар и холод одновременно… Казалось, искры проскакивали между их телами.

Девушка произнесла, отводя взгляд в сторону:

– Нет-нет, утро было на редкость удачным. Нам удалось спасти это ушастое чудо…

В этот момент Бенджамин неожиданно выскочил из ванной и, отряхивая на ходу длинную шерсть, окатил все вокруг фонтаном брызг. Он промчался взад-вперед по коридору, затем стал носиться кругами и прыгать вокруг Корделии и Арчибальда. Мужчина хохотал, Бенджамин тявкал, Корделия тоже залилась звонким смехом и принялась ловить щенка, пытаясь накрыть его полотенцем.

Когда щенок был пойман, вытерт и расчесан, Арчибальд-Александр сказал:

– Ну, посмотрим, что там Леокадия приготовила на ланч!

Бенджамин выбежал в холл.

– Хочешь, чтобы собака прямо тут в холле и жила? – Корделия заметила: Бенджамин уже приноравливался грызть ножки дорогой мебели.

– Конечно, а что? Она чистая и здоровая!

– Ты говорил, что у тебя есть и другие места, где щенку было бы хорошо.

– Да. И прежде всего это «Дом-под-Дубами», где всегда полно детей, – сказал мужчина и замолчал.

Корделия терпеливо ждала, пока Арчибальд-Александр вновь не заговорил.

– Когда мы с братом были еще детьми, наши родители развелись. Я остался с отцом. А Джордж вместе с матерью уехал в другую часть страны.

– Александр, прости, если тебе тяжело.

– …но мы продолжали видеться каждое лето в течение целого месяца в доме, где мы когда-то вместе росли. Дом стоит на озере в полутора часах езды отсюда. Рядом «Форрест Гленнвилль» – каменная усадьба моего отца. Ну а два года назад я купил деревянный дом и землю вокруг, отремонтировал его и назвал «Дом под дубами». Там много дубов… Назвал в честь детей, которые когда-то там жили и любили карабкаться по ветвям этих самых деревьев. Жизнь их всех разлучила, печальная штука. Зато моя нынешняя домоправительница «Дома под дубами» мечтает об огромной семье. У нее самой замечательные малыши.

– То место много для тебя значит, да? – спросила Корделия, понимая, что уже знает ответ на свой вопрос.

– Конечно, много! А дети веселы и беззаботны, надо отвезти к ним Бенджамина. Я собираюсь поехать туда на следующей неделе, чтобы немного отдохнуть от работы.

Его слова напомнили Корделии, что они с Александром Карпентером рано или поздно расстанутся. Александр отправится отдыхать, а она – она останется караулить Арчибальда Бертольди на неисповедимых путях его деятельной жизни.

Неожиданно Арчибальд-Александр поинтересовался, не захочет ли Корделия прогулять собаку после ланча?

– А я в это время буду тебя ждать и скучать, – добавил он.

Нет уж, лучше сказать ему раз и навсегда «прощай»! Корделия чувствовала, как в ее душе возникает все более крепкая привязанность к Александру – к его улыбке, к его потрясающим глазам. Неужели она влюбилась в него?

– Нет, пожалуй, мне лучше уйти прямо сейчас! – грустно возразила Корделия и направилась к дверям. – Есть неотложные дела.

Он несколько опешил, затем догнал ее и спросил:

– Это правда? Или ты придумала повод, чтобы исчезнуть? Ведь мы можем больше никогда не встретить друг друга, подумай, Корделия!

Девушка потупила взгляд… Она тысячу раз думала об этом.

Его зеленые глаза потемнели, он взял ладонь Корделии, прижал к губам, затем поцеловал каждый палец.

Леди Корделию буквально захлестнула волна наслаждения, и она поняла, что никуда не уйдет. Наоборот, будет стараться каждую минуту проводить в компании Александра Карпентера. Все ее благие намерения рухнули от одного только его прикосновения…

– Сначала ланч, а потом мы вместе с тобой прогуляем Бенджамина, – тихо сказала Корделия. – Александр, кажется, я в тебя влюбилась.

3

Замечательная получилась прогулка! Арчибальд и Корделия бегали за Бенджамином, а щенок удирал, смешно подпрыгивая, смешил их до колик в животе! Во время прогулки Арчибальд думал о том, в каком положении он оказался.

Да, он хотел уложить Корделию в постель, но она так трепетно смотрела на него, а в глазах ее светилась невинность. Надо же, она влюбилась в него, оказывается! Как быть, что делать?

От неразберихи в голове отвлекал славный пес, отвлекал и в то же время еще больше сближал Арчибальда и Корделию.

– Да, я боюсь, что он все же принадлежит кому-то. И этот кто-то вдруг опомнится и разыщет его, – сказал Арчибальд о щенке. – Смотри, он знает команды! Бенджамин, сидеть!

Тот моментально выполнил команду.

– Для своего возраста песик чересчур сообразителен. Может быть, на самом деле его кто-то потерял? Думаю, стоит разместить на досках объявлений его фото и сведения о том, где можно этого парня отыскать. Не помешает и других ветеринаров опросить. Представляешь, как хозяева переживают!

Корделия взглянула на Арчибальда с обожанием.

– Какой ты замечательный, Александр Карпентер!

Замечательный мерзавец, подумал о себе мужчина. Поскольку ведет двойную жизнь, он обманщик и наглый лжец.

Арчибальд заранее договорился с Леокадией Престо и привратником Гилбертом о том, чтобы они называли его Александром Карпентером. Они привыкли выполнять его приказы и нисколько не удивились.

Он будет осторожен и приложит все силы, чтобы Корделия никогда не узнала в нем того самого Арчибальда Бертольди, поскольку не желает иметь ничего общего с этой фантастической историей про украденных близнецов, королей в коме, заговоры и прочее, прочее…

Надо будет обязательно дать описание внешности девушки секретарям, чтобы они не допускали ее даже на порог приемной. Если тайна раскроется, леди Корделия его возненавидит.

Зачем ему тогда трон и какое-то там королевство? Впрочем, он вообще не верит в эту чепуху. Время возникающих из небытия принцев прошло безвозвратно. Подобные сказочные сюжеты годятся только для мультфильмов. В наши дни можно полагаться только на собственные руки и голову.

Бенджамин притащил молодых людей к дереву, стал лаять на синиц.

– Корделия, а что ты делаешь при дворе? Что за события происходят во дворце, в государстве? Ты в них участвуешь, что-то планируешь или…

– …Или мое пребывание там вообще лишено всякого смысла? – продолжила Корделия. – Ты это хотел спросить?

В голосе ее звучала и серьезность, и усмешка.

– Корделия, я и не думал тебя обижать. Просто пытаюсь понять, что такое для тебя – быть настоящей леди?

– В моем случае это так просто. Да, я живу при дворе, но веду совершенно обычную жизнь. Я училась в частной академии искусству ландшафтного озеленения и получила степень. Да-да, я тоже люблю работать, как и многие другие, далекие от монаршей семьи, обыкновенные люди. Если честно, мне хотелось бы покинуть дворец и жить в собственном доме.

– А как на это отреагирует королева? Насколько я понял, она принимает в твоей жизни большое участие.

– Не знаю. Еще не обсуждала с ней эту проблему. Но мне необходима личная жизнь – без гвардейцев, эскорта, дворцовой роскоши, без придворного этикета. Хочу жить и ни перед кем не отчитываться за каждый свой шаг. Я – взрослая девушка, мне пора думать о замужестве, о семье.

Шестое чувство заставило Арчибальда Бертольди задать этот коварный вопрос Корделии:

– А ты сама не хотела бы стать когда-нибудь королевой?

Она засмеялась.

– О Боже! Конечно же нет! Я даже не хочу быть принцессой. Находиться на троне вовсе не так легко, как может показаться. Бремя государственной ответственности не каждому по плечу. К тому же соблазнов много, а преданность королевству превыше всего. Когда я выйду замуж, пусть мое замужество окажется самым важным событием в моей жизни, но только не в жизни моего государства.

– А вдруг ты полюбишь принца? – настаивал Арчибальд. – Любовь зла, она ведь не выбирает.

– Не полюблю, – грустным голосом произнесла леди Корделия. – Я не достойна самого честного и благородного человека на земле, который унаследует трон королевства Брендсворд, вот так…

Вот почему она делает шаг в сторону от королевской династии! – подумал Арчибальд. А еще его поразило отношение девушки к своему возможному замужеству. Уж слишком серьезным оно было. Для него самого главным было его дело. Бизнес – прежде всего, а личная жизнь… Как-нибудь устроится, живут же другие люди и не помышляют о браке.

Безусловно, смерть Джессики Гвиччиарди открыла ему глаза на многие вещи. Работа… Вчера и особенно сегодня он старался отгонять все мысли о ней, думал только о леди Корделии. Раньше он так не поступал.

Подбежал Бенджамин, встал на задние лапы и положил передние на колени Арчибальда.

– Ты хочешь на руки? – спросил он у щенка.

Бенджамин весело затявкал.

– Он определенно говорит «да»! – сказала улыбаясь уголками губ Корделия.

Поднятый своим новым хозяином на руки, песик весело вилял хвостом и облизывал ему лицо. Похоже, понимал, что ему повезло.

Арчибальд вспомнил, как ходил с отцом от дома к озеру. Вспомнил дни учебы, когда еще только постигал мир финансовой науки, стараясь в то же время отвлечься от мыслей о мачехе, которая не хотела жить вместе с ним.

А что отец?.. Отцу было хорошо с новой женой. Как же невыносимо тяжело далось ему расставание с Джорджем Бертольди, своим братом-близнецом! Разлука, потеря – это страшно! Поэтому, если бы он знал прежних хозяев Бенджамина, то непременно вернул бы им собаку.

Одно и то же жилище для разных людей имеет свое неповторимое значение. Для него настоящим домом по-прежнему оставался «Дом под дубами». Почему? Потому что там продолжали жить его воспоминания. Надо обязательно выбраться туда, заодно навестить «Форрест Гленнвилль», побывать в домике, построенном собственными руками.

Сейчас самое замечательное время для поездки. Дубы, буки представляют фантастическое зрелище, листва полыхает золотом и разноцветьем, а воздух напоен томительным ароматом увядания. В лесу от земли поднимается дух прелой листвы и грибов. Летит паутина, вода в озерах прозрачна как никогда. Можно и рыбу половить.

А если отправиться туда вместе с Корделией, провести с ней пару деньков в особняке, чтобы никто не мешал их уединению? Нет, надо гнать подобные мысли прочь. Ничего хорошего из этого не получится, она наверняка будет против поездки.

Прогулка с Бенджамином продолжалась. У самого дома дружелюбно улыбнувшийся привратник Чарли приветствовал леди Корделию и мистера Александра Карпентера. Он также был предупрежден о «новом» имени мистера Арчибальда Бертольди, удивился, но никаких вопросов не задал.

Иногда Арчибальду хотелось, чтобы подчиненные хоть о чем-то спрашивали его. Но с юных лет он понял, что деньги и власть возводят серьезную преграду между ним и теми людьми, которые находились на более низкой ступеньке социальной лестницы.

В кабине лифта щенок сделал лужу. И это по дороге домой с прогулки?!

Лифт остановился у дверей пентхауза. Лео-кадия Престо, женщина лет пятидесяти, вышла поздороваться с ними. У нее была обаятельная улыбка, которая моментально располагала к домоправительнице незнакомых людей. Внешность Леокадии запоминалась сразу – ее светлые волосы, как после пронесшегося торнадо, торчали в разные стороны, в ушах покачивались экстравагантные серьги размером с блюдце.

Она открыла перед ними дверь и протянула хозяину письмо.

– Барбара сказала, что это очень важно! А еще вам звонили из банка, приглашали на заседание.

Вот это прокол! Арчибальд быстро взглянул на Корделию – не поняла ли та, что речь шла о его секретарше Барбаре? Нет, не поняла.

Корделия спокойно отстегивала от ошейника Бенджамина поводок и не прислушивалась к разговору.

Леокадия продолжила свой доклад, исправив по ходу дела свою ошибку:

– Она не хотела отнимать ваше время, но подчеркнула, что это письмо необходимо сразу передать вам в руки.

Распечатывая конверт, Арчибальд понял одну немаловажную вещь: ему не удастся передохнуть от суеты жизни в образе Александра Карпентера. Поскольку за ним вплотную следует настоящая жизнь – работа в офисе, строительство отелей, банковский бизнес и прочее, прочее, прочее. Девушку он обманул, а себя ему обмануть не удастся.

Корделия поднялась с коленей, отпустила Бенджамина и сказала:

– Если у тебя срочные дела, я лучше уйду.

Арчибальд не хотел, чтобы девушка покидала его. Несмотря на доводы рассудка, он не оставлял мысли о том, что сегодня они наедине пообедают, затем сходят в дансинг или парк, а потом Корделия окажется у него в постели. Он научит ее поцелуям, ласкам, они поболтают и где-то под утро расстанутся.

Может быть, после этого он сумеет выбросить из головы глупые мысли о любви и забудет свою новую знакомую? И не будет мучиться тем, что его постигнет еще одна невосполнимая потеря, когда леди Корделия вернется в королевство Брендсворд.

– Нет, лучше попроси Леокадию приготовить тебе чай. Я разберусь с делами и скоро освобожусь.

Домоправительница вставила свое слово:

– Я только что испекла пирог с ежевикой!

Леди Корделия ответила ей с улыбкой.

– Вижу, вы знаете, как удерживать гостей. Пирог с ежевикой – мое любимое лакомство. Повар во дворце всегда баловал меня, и готовил именно такой десерт.

– Итак, ты остаешься! – поставил точку Арчибальд-Александр. – Я приду, разведу огонь в камине, и будем обедать.

Арчибальду приятно было мечтать о том, как он, сидя перед камином, будет рассказывать девушке о чем-то очень для него дорогом, а она станет внимательно слушать его. Такого у него в жизни еще никогда не происходило. Даже с Джессикой. Была только работа, работа и работа.

Может, поэтому Джессика Гвиччиарди сразу не призналась, что у нее диабет? Арчибальд возненавидел себя за то, что дал своей возлюбленной погибнуть, и знал – отныне он будет всегда проклинать себя за это.

Бенджамин подбежал к дивану, запрыгнул на него и свернулся в уголочке.

Леокадия посмотрела на Арчибальда и спросила:

– Ничего, если он здесь полежит?

– Пусть делает, что хочет. Комфорт собаки для меня более важен, чем клочья шерсти на диване.

Я запомню ваши слова, – с улыбкой произнесла Леокадия. – Скоро будет готов обед! А огонь в камине лучше всего развести сразу. Однако это всегда делаете вы сами.

Арчибальд взял каминные спички, зажег одну и понес к сухим смолистым поленьям. Вскоре вспыхнуло жаркое пламя, по просторной комнате распространилось тепло. Он оглянулся. На диване, склонившись над Бенджамином и приобняв его, дремала Корделия.

Надо же, какие ужасные условия для настоящей леди! Почему он не предложил ей свою спальню?

– Я скоро освобожусь, – шепнул он на всякий случай и отправился на цыпочках в кабинет.

Когда Арчибальд Бертольди уселся за рабочий стол, заваленный бумагами, он сказал себе, что Корделия только сегодня будет радовать его своим присутствием, а завтра он ее уже не увидит. Так что нечего и мечтать о близости. К тому же опыт подсказывает ему, что лишь работа может доставить удовлетворение настоящему мужчине.

Мерно тикали часы, шуршали бумаги. Рука уверенно набирала знакомые телефонные номера банков.

Через пару часов Арчибальд покинул свой кабинет, закончив длительные телефонные переговоры. Да, дела отнимают много времени.

Может быть, Корделия уже ушла? Джессика Гвиччиарди всегда уставала ждать его и уходила заниматься собственными делами. Они никогда и не жили под одной крышей, всегда только порознь.

Но в то же время Арчибальд надеялся, что Корделия осталась. Войдя в гостиную, он увидел девушку, все еще лежащую на диване в обнимку с Бенджамином, и в душе у Арчибальда вспыхнул луч надежды.

Он подошел к дивану и стал рассматривать, как отблески пламени играют на волосах леди Корделии.

Он рассмотрел ее пушистые ресницы, замечательной формы нос, нежную-нежную кожу. Она выглядела так мирно в своем безмятежном сне! Судя по всему, Корделия была прекрасной женщиной. Красота ее заключалась не только в физическом облике, но и в добром искреннем характере. Арчибальд наклонился и поцеловал девушку.

Глаза Корделии открылись, она произнесла сонным голосом:

– Почти как в волшебной сказке.

Наверное, она имела в виду сказку о Спящей Красавице, разбуженной поцелуем принца, поэтому Арчибальд счел нужным сказать:

– Но я-то не принц.

Конечно, он не принц, и не способен на благородные поступки. Был бы способен, Джессика Гвиччиарди не покинула бы этот мир так преждевременно.

Все, решено! Арчибальд не намерен впредь отвечать за чью-то чужую жизнь, тем более, за целую страну.

Телефонные переговоры, которые он только что завершил, напомнили ему, кто он такой и в чем заключается его цель. В его жизни не было места для дворцовых интриг, волшебных сказок о принцах и принцессах, а также для леди, которые воображают, будто рыцарь на белом коне вот-вот преобразит всю их жизнь.

Арчибальд испытывал сильное влечение к леди Корделии, но прекрасно понимал, чем оно для него чревато. Сейчас самое время положить всему конец.

– Корделия, выслушай меня! – Голос Арчибальда-Александра был сух и холоден. – Нам надо выяснить отношения. Глупо с моей стороны брать на себя ответственность за все, что происходило в течение этих последних двух дней. Ты не маленькая и сама должна понимать… Надеюсь, ты догадываешься, о чем я говорю?

– Нет, не догадываюсь.

Вид у девушки был удивленный. О чем идет разговор? К чему выяснять отношения, когда все так хорошо складывается? Может быть, что-то произошло, пока она спала?

– Я о нас с тобой. Всей этой… нелепой романтике следует положить конец! – резко произнес он. Так Арчибальд еще никогда и ни с кем не разговаривал. Боже, она-то в чем виновата?! – Корделия, выслушай меня и не обижайся. Ты чиста и невинна, а я… я просто плохой человек. Я хочу тебя! Ты хоть понимаешь, что подобные отношения не для такой, как ты?

Трудно было не заметить, что Корделия невероятно расстроилась. Да, бедняжка была смущена грубым тоном и прямолинейными высказываниями Арчибальда. И в этом он тут же укорил себя: какого черта надо было снова целовать ее? Ему что, не понятно, насколько необходима дистанция, иначе… Нет, если все будет так же продолжаться и дальше, это их до добра не доведет!

– Понимаю, – тихо промолвила Корделия. – Не переживай, я сейчас уйду.

Арчибальд молчал, глаза его пылали зеленым пламенем.

Корделия оглядела сервированный стол.

– Поблагодари за меня Леокадию, хорошо?

– Хорошо.

Арчибальд не знал, как ему поступить дальше. И эта неопределенность терзала его. Обнять что ли Корделию Силлитоу на прощание, чтобы смягчить свой резкий тон и внезапность предстоящей разлуки? Но это опять же не принесет им обоим ничего хорошего.

С независимым видом Корделия отбросила назад свои роскошные золотые волосы.

– Надеюсь, привратник вызовет мне такси.

– Зачем? В отель тебя отвезет мой личный шофер.

– В этом нет никакой необходимости.

– Я настаиваю. Гилберт встретит тебя в вестибюле через пять минут.

В глазах Корделии Арчибальд прочитал вопросы, на которые ему не хотелось бы отвечать. Повисло молчание. Но, видимо, девушка нашла в себе силы и мило улыбнулась.

– Время, которое я провела с вами, запомнится мне надолго. Спасибо! – Она подчеркнуто перешла на «вы».

– Всегда к вашим услугам, – церемониально поклонившись, ответил он. Но эти слова были лишь данью вежливости, не больше. Какие уж тут услуги, коли они расстаются навсегда!

Арчибальду еще совсем недавно хотелось рассказать Корделии обо всем, что томило его душу, но он не решился на это. И правильно. Незачем предаваться излишним откровениям. Он и так позволил себе больше, чем следовало.

– Было очень приятно познакомиться с вами, леди Корделия Силлитоу. Надеюсь, вы благополучно отбудете в Брендсворд.

Щеки Корделии порозовели.

– Не беспокойтесь обо мне, – тихо произнесла она.

В момент, когда дверь за девушкой закрылась, Арчибальд почувствовал, что на его душу с новой силой обрушилась гнетущая пустота.

После ухода Корделии Арчибальд попытался работать, но никак не мог сконцентрировать свое внимание. Когда же Леокадия обиженно поинтересовалась, почему он не стал обедать, Арчибальд ответил, что не голоден и ему будет вполне достаточно сандвича. Вскоре он получил и сандвич, и чашку кофе. Увы, аппетит не приходил вообще. Но проблему невостребованного обеда успешно разрешил Бенджамин, который, забыв о хороших манерах или же вообще не имея о них никакого представления, запрыгнул на стол и в одиночестве смолотил большую часть того, что на нем находилось.

Арчибальд успокоил домоправительницу и решил прогуляться с собакой, рассчитывая на то, что вечерний моцион поможет ему хотя бы немного проветрить мозги.

Прохладный воздух был свеж и чист. Вечерний город шумел привычными звуками и мерцал миллионами огней. Гуляя, Арчибальд вспоминал, как они совсем недавно бродили по этим же самым местам с леди Корделией, и еще о том, как она забавно играла со щенком…

Нельзя давать воли своему воображению! – оборвал поток приятных мыслей Арчибальд. Спустя двадцать минут он уже был у себя в квартире. Но и в родных стенах желанное облегчение так и не наступило. Даже Бенджамин не смог отвлечь нового хозяина и скоро убежал к Леокадии в кухню грызть ножки кухонного стола.

Арчибальд принялся просматривать почту. Одно письмо было от Джорджа Бертольди, и он решил позвонить брату, справедливо считая, что в разговоре можно выразить значительно больше, чем на бумаге.

Он набрал калифорнийский номер, но ответа не последовало. Странно, в это время Джордж обычно бывал дома. Что-то разладилось в привычном порядке существования Арчибальда, даже телефоны его не слушаются…

Жизнь Джорджа Бертольди в корне отличалась от жизни Арчибальда. Брат любил простые и понятные вещи, никогда не мечтал разбогатеть, просто хотел быть счастливым. Бизнес его был несложен и легко управляем. Вечера он проводил где-нибудь в баре, болтая с приятелями, а не потел в ресторанах на деловых встречах. Да, повседневное существование у них было разным, но связывало их очень многое, и связи эти были нерушимыми.

Итак, Джордж Бертольди на звонок не ответил и Арчибальд стал разбирать бумаги на письменном столе. Это занятие требовало внимания, а вот его-то как раз сейчас и не хватало. Арчибальд продолжал думать только о Корделии.

И чем эта девушка так зацепила его?

Как теперь заглушить назойливые мысли? Пожалуй, стоит попробовать бег трусцой. Вот что ему нужно, хорошая пробежка!

Арчибальд взглянул на часы. Половина десятого. Самое время осилить дистанцию, затем вернуться и покончить с завалом бумаг на рабочем столе.

Арчибальд переоделся в спортивный костюм, спустился на лифте вниз и направился в сторону парка. О чем он думал при этом? О том, что после смерти Джессики Гвиччиарди с головой ушел в работу и отринул соблазны внешнего мира. И о том, что в двадцать три года уже стал преуспевающим бизнесменом. Ну и что? За последние сорок восемь часов, проведенных рядом с леди Корделией, он мгновенно забыл обо всех своих делах и обязанностях и, плененный ее красотой, мечтал лишь о ее поцелуях.

Смешно! Она – придворная особа и живет в королевстве по ту сторону Атлантики.

Арчибальд продолжил свой бег. Удары подошв о землю отчетливо отзывались в вечернем воздухе. Разгоряченный бегом, он не чувствовал прохлады. И все время перед ним стояло лицо леди Корделии Силлитоу.

Мужчина бежал уже сорок пять минут. Пора было переходить на ходьбу и постепенно останавливаться, – сказывалась усталость.

Внезапно за правым плечом Арчибальда возникла странная тень. Она поравнялась с ним, и в свете уличного фонаря оглянувшийся на преследователя мужчина заметил зловещий блеск ножа. Арчибальд попробовал увернуться, предупредить удар, и узкое лезвие, миновав шею, вонзилось в плечо.

Ничего себе сюрприз! Не потеряв самообладания, Арчибальд вступил в схватку с неизвестным. Лица он не мог разглядеть, так как оно было под маской. Арчибальд выхватил у нападавшего нож, повалил на землю, потом…

Потом он почувствовал звон в ушах, услышал вой сирен автомобиля «скорой помощи» и полиции. Все произошло слишком быстро.

Когда зазвонил телефон в номере Корделии, девушка не спала, лежала в постели с открытыми глазами и размышляла. Конечно, она думала только об Александре, не понимая, как он мог так с ней жестоко обойтись. Что она такого сделала?

Звонок телефона был настойчивым.

Думая, кто же это может беспокоить ее в час ночи, Корделия сняла трубку. Скорее всего ошиблись номером… А может, это звонит сама королева? Сейчас в Брендсворде уже утро. Что, если королю стало совсем плохо? Он ведь так и продолжает оставаться в бессознательном состоянии. А вдруг что-нибудь случилось с ее матерью?

Корделия с опаской сняла телефонную трубку и прижала ее к уху.

– Алло!

– Леди Корделия Силлитоу?

Голос был очень знакомым, но он не принадлежал ни королеве, ни ее личному секретарю.

– Это говорит Леокадия Престо. Домоправительница мистера… мистера Карпентера. Я понимаю, сейчас поздний час, но я беспокою вас по поводу мистера Карпентера.

– Что случилось, Леокадия?

– Случилось то, что мистер Карпентер в парке занимался вечером бегом и на него напали. У нападавшего был нож. Так что у мистера Карпентера теперь колото-резаная рана правого плеча…

Боже! Корделия моментально вспомнила ночь, когда был убит ее отец. Один из охранников рассказал ее матери, как именно произошла трагедия. Корделия с трудом сумела выговорить:

– Он жив?

– Жив. Вот поэтому я вам и звоню. Гилберт отвез его в госпиталь, откуда мистер Карпентер вернулся десять минут назад. Выглядит он ужасно. Вероятно, испытывает сильные боли. Доктора хотели продержать его в госпитале до утра, но он настоял на возвращении домой. Я не знаю, что мне делать.

– Чем вам помочь, Леокадия? В чем нуждается Александр? – В голосе Корделии звучало сочувствие и любовь.

– Я не знаю, ваша светлость, не знаю. Он закрылся в своем кабинете и говорит, что не хочет, чтобы его тревожили. Но ему нужно лежать в постели. Его отец сейчас в Миннеаполисе, уехал туда три дня назад по делам. Раз мистер Карпентер не хочет, чтобы я была рядом, может быть, именно вам удастся внушить ему, что все-таки следует прислушиваться к рекомендациям врачей?

После недавнего прощания Корделия вправе была отказаться от предстоящего ночного визита к пострадавшему, но тем не менее она сказала:

– Я одеваюсь и выхожу ловить такси!

– В этом нет необходимости, ваша светлость…

– Зовите меня просто Корделия, – попросила девушка.

Домоправительница была под впечатлением того, что новая знакомая ее хозяина связана с королевской семьей. Хотя никакого значения это сейчас не имело.

Но Корделия почему-то была уверена, что все случилось из-за нее. Да, что-то ей подсказывало, наверное, интуиция. Это она принесла ему горе, из-за нее он расстроился и попал в беду. Изменил свое расписание, гулял, отдыхал. Отправился на ночь глядя в парк… Лучше бы торчал в своем банке, или где еще там обретаются финансисты? В министерстве финансов?

Леокадия продолжила разговор:

– Гилберт уже выехал, вы встретите его внизу. Это лучше, чем разъезжать одной по городу в такси.

– Спасибо, Леокадия.

– Я жду вас, ваша… жду, Корделия! Спасибо за помощь. Мистер Бе… бедный мистер Карпентер не будет в одиночестве…

Слова Леокадии еще звучали в ушах, а Корделия уже одевалась. Натянула белый свитер, черные фланелевые брюки. Волосы подняла наверх и перехватила заколкой.

Она старалась не думать об ужасном событии, случившемся с Александром. Раз доктора согласились отпустить его домой, значит, рана не такая опасная. С другой стороны, настойчивость Александра могла вынудить докторов его отпустить.

Когда Корделия спустилась в вестибюль, ее уже ждал там Гилберт.

– Я рад, что Леокадия позвонила вам, мисс.

Привратник у дома мистера Карпентера узнал Корделию и склонил в знак приветствия голову. Да, в Филадельфии в любое время дня и ночи люди были на посту. А вот полиции в нужное время на нужном месте не оказалось! Преступники расхаживают по городу и режут честных людей, ужас!

Корделия вошла в лифт, беспокойство ее усилилось. Что, если Александр Карпентер не захочет с ней говорить? Если решит, что она слишком навязчива?

Но она хочет о нем заботиться! Несмотря на то, как он с ней сегодня обошелся.

Леокадия ждала ее и открыла дверь сразу, как только остановился лифт. На лице домоправительницы была тревога.

– Корделия, он все еще в кабинете. Я предложила ему чашку бульона, но он отказался, уверяя, что ничего не хочет.

Корделия сняла свитер, оставила сумку на кресле в прихожей. Затем пересекла гостиную и остановилась перед дверью в кабинет. Прислушалась. Тихо и осторожно постучала.

Раздался громкий и грубый голос Александра:

– Леокадия, я сказал, что мне ничего не надо!

Голос звучал так, будто его хозяин все еще переживал случившееся.

Не спрашивая разрешения, Корделия приоткрыла дверь и вошла в кабинет.

– Это не Леокадия, Александр. Это я.

Он сидел за письменным столом, держа в руке хрустальный стакан, наполненный жидкостью янтарного цвета.

Виски, предположила Корделия. Александр был без рубашки, его левое плечо и кисть правой руки оказались забинтованным. Волосы взъерошены, лицо пепельно-серое.

Уставясь на Корделию, Арчибальд-Александр удивленно пробурчал:

– А ты здесь что делаешь?

4

Корделия впервые видела полуобнаженного Александра. Выглядел он ужасно, краше в гроб кладут. Так вот почему бедняга прогнал Леокадию! Александр, похоже, принадлежал к тому типу мужчин, которые никогда не признаются в своих слабостях и болезнях, прячут их от посторонних глаз. Преодолев накативший на нее страх, Корделия постаралась придать голосу беспечность и произнесла с улыбкой на дрожащих губах:

– Я сегодня обхожу дома одиноких бизнесменов, подвергшихся нападению. Шестое чувство подсказывает мне, что вы не слушаетесь рекомендаций доктора.

Александр зло ухмыльнулся:

– Шестое чувство, как же… Если это Леокадия вызвала тебя, я ее убью. А потом уволю без выходного пособия.

– Нет, не убьешь. И не уволишь! Она правильно поступила. Она заботится о тебе, Александр! Надо было не рисковать, а оставаться в госпитале. Достаточно посмотреть на тебя, чтобы согласиться с этим.

Арчибальд сделал глоток из стакана и мрачно произнес:

– Они предлагали мне надеть больничную пижаму. Я не выношу чужую одежду.

Какой ребенок, подумала Корделия, глупый, большой ребенок!

Сделав еще один глоток, Арчибальд поставил стакан на стол и пристально вгляделся в девушку.

– Кстати, я так и не услышал от тебя ответа на свой вопрос. Что ты тут делаешь?

– Узнав от Леокадии о случившемся, я переживала, страшно волновалась… – Кивнув на стакан, Корделия добавила: – Доктора это тоже прописали?

– Нет, – проворчал Арчибальд. – Они прописали таблетки, которые заглушили боль, но при этом затуманили сознание. А мне надо думать! Я работаю головой, тебе понятно?!

– Так все-таки, что рекомендовал врач?

– Что, что… Покой. Они другого способа лечить и не знают. Ненавижу докторов, все такие умные!

– Покой? Тогда тебе нужно лечь в постель.

– А работа? – возразил Арчибальд.

– Нельзя заниматься делами в таком состоянии!

– Как будто ты понимаешь, в каком я состоянии! – огрызнулся Арчибальд.

– Прекрасно понимаю. Я вижу морщинки на твоем лбу и на щеках, они свидетельствуют о том, что тебе больно. И цвет твоей кожи говорит об этом же. И размер повязки на твоем плече и руке. Ты просто храбришься, а на самом деле тебе очень плохо.

– Ты что в прошлой жизни была сестрой милосердия?

– Нет. Но думаешь, раз я живу во дворце, то не имею понятия о человеческой боли? Я знаю, ты не хочешь меня видеть, но мое место здесь, рядом с тобой, чтобы помогать и облегчать твою боль. Александр, милый!

Арчибальд-Александр смотрел на Корделию и молчал.

– По крайней мере, дай я помогу тебе лечь на диван.

– Но мне ни к чему сиделки…

– А ты считай меня не сиделкой, а другом. – Корделия подошла к Арчибальду и ладонью пощупала ему лоб.

Тот постарался увернуться.

– Ладно, ладно… Антибиотики я принимаю, они не затуманивают мозг, как таблетки от боли. Я не дурак и не хочу инфекции. Температуры у меня нет.

– Рада слышать голос здравомыслящего человека, – сказала Корделия. Она знала, что, если не найдет с Александром общего языка, ей придется возвращаться обратно в отель.

– Ну, так что же тут делает настоящая леди, в этом-то часу ночи? – уже спокойным голосом осведомился он.

– Настоящая леди уговаривает упрямого как осел мистера Карпентера следовать рекомендациям врачей, и только.

Арчибальд-Александр прикрыл свои воспаленные глаза и сказал:

– Уходи, Корделия.

Девушка и не подумала подчиниться. Она подошла к Арчибальду и накрыла его руку своей теплой ладонью.

– Александр, ну ради чего ты вздумал работать именно сегодняшней ночью? Если ты отдохнешь, если дашь возможность расслабиться своему телу и уму, завтра у тебя все пойдет гораздо лучше! Или ты просто выпил, и твой здравый смысл затуманил алкоголь?

После долгого молчания Арчибальд ответил:

– Это, между прочим, первый и единственный стакан, и то выпитый лишь наполовину.

– Помочь тебе лечь на диван? – вновь предложила Корделия.

– До дивана я и сам доберусь. Вот плечо болит так, будто в нем раскаленный уголь.

Встав из-за стола, Арчибальд-Александр покачнулся, но тут же оперся на плечо Корделии. Пряча глаза, мужчина опустился на кожаный диван и откинулся на предусмотрительно положенную Корделией подушку. Перевязанное плечо и рука очень беспокоили его, и это было понятно.

– Хочешь чего-нибудь съесть? – спросила девушка.

– Ничего абсолютно!

– Бульон придаст тебе силу, – настаивала Корделия.

– Ну, давай бульон, – со вздохом согласился Арчибальд.

Корделия вихрем влетела в кухню, опасаясь, что Александр может передумать и откажется от еды. Леокадия помогла быстро приготовить чашку бульона.

– Еще мне нужен для него плед.

– Ах, Корделия, как я рада, что он тебя слушает!

У самых дверей кабинета домоправительница сунула под мышку Корделии легкое одеяло.

– Леокадия, ты можешь пойти поспать. Все, что необходимо, я сделаю сама.

– Корделия, ты нас выручила. Ты действительно останешься до утра?

– Да. Кстати, а где Бенджамин?

– Бенджамин давно спит у меня на постели!

– Я надеюсь, и Александр скоро уснет!

Вновь оказавшись в кабинете Арчибальда-Александра, Корделия поставила поднос на стол. Мужчина, закрыв глаза, лежал на диване. Девушка осторожно накрыла его одеялом. Но тот вдруг спросил:

– Почему все-таки ты пришла?

– Чтобы заботиться о тебе. – И это была сущая правда, Корделия не лгала. Она поставила кресло к дивану, уселась в него и, держа на коленях поднос с едой, стала кормить Арчибальда.

– А что делает Леокадия?

– Она пошла спать… Хочешь чаю или яблочного сока?

– Лучше яблочный сок. А ты разве не хочешь спать?

– Пока нет! – улыбнулась Корделия. – Съешь теперь печенье, оно очень вкусное!

Накормив Арчибальда, Корделия убрала поднос и спросила:

– Полиция арестовала человека, напавшего на тебя?

– Да.

– Кто он?

– Корделия, ты будешь смеяться и вряд ли в это поверишь. На меня напал хозяин щенка, которого мы нашли в парке!

– Бенджамина?!

– Да, у него в кармане нашли документы на собаку. Такое вот совпадение. Он алкоголик, и жена у него алкоголичка, работали они редакторами в каком-то издании для мистиков «Животворящий оракул Филадельфии». Их вчера выгнали за профессиональную непригодность, они напились и потеряли свою собаку в парке. Одна радость, полиция позволила мне не возвращать им щенка!

Мужчина неловко повернулся и застонал от боли.

– Ах, Александр, мне так грустно оттого, что это случилось с тобой! – проговорила Корделия и нежно коснулась его руки. Боже, пусть скорее заживают его раны!

Это движение не укрылось от Арчибальда, он улыбнулся и дружелюбно сказал:

– Ты – замечательная девушка…

– Что уж во мне такого замечательного? Любая, окажись она на моем месте, принесла бы тебе бульон или сок.

– Э, нет! Никого больше я бы не впустил сюда. Кроме тебя.

Корделия знала, что Александр говорит правду.

Мужчина закрыл глаза. Почему? От боли или просто от усталости?

– Корделия, и ты сможешь сидеть вот так рядом со мной всю ночь? – Рука Арчибальда еще сильнее сжала ее пальцы.

– Я буду здесь, пока ты не уснешь.

– Спасибо!

Вот чего ей не требуется точно, так это его благодарности. Но то, что ей действительно необходимо, находится далеко за пределами возможного…

Первые лучи солнца осветили кабинет, а Корделия так и не сомкнула глаз. Она посмотрела на спящего Александра, ей захотелось убрать с его лица волосы и прижаться губами к его щеке. Но вдруг он проснется? Да и как Александр отнесется к такого рода вольности с ее стороны? Что он может подумать? Ее подопечный спал, его грудь ровно вздымалась, звук дыхания был спокойным.

Корделия пересела из кресла на диван, расположилась в ногах у Арчибальда-Александра. И тут же к ней самой на колени запрыгнул ворвавшийся в дверь Бенджамин. Так было уютно, когда щенок пригрелся и уснул.

Мужчина открыл глаза, когда луч солнца упал точно в изголовье дивана.

– Доброе утро! – поприветствовала его Корделия. Она постаралась, чтобы голос звучал свежо и бодро. Тем более что утро действительно выдалось замечательное, да и Александр выглядел куда лучше вчерашнего. Здоровый цвет лица почти восстановился. Его глаза казались отдохнувшими. На подбородке и щеках за ночь отросла черная щетина. И вообще вид у него, как показалось Корделии, был невероятно мужественный и привлекательный.

Он чуть приподнял голову от подушки.

– Корделия, неужели ты всю ночь была здесь?

– А как же! Иначе бы ты стал среди ночи работать!

Арчибальд в ответ только улыбнулся, а когда заметил сидящего на коленях у девушки щенка, сказал:

– Вижу, ты и о подкреплении позаботилась. Вас двоих не переспоришь!

Бенджамин соскочил на пол, подбежал к изголовью дивана и встал на задние лапы. Когда Арчибальд погладил его по голове, щенок умудрился лизнуть нового хозяина в щеку. Сцена была очень умилительная.

– Корделия, мне до сих пор не верится, что ты пришла ко мне…

– Почему не верится?

– Ну, мы ведь знаем друг друга так мало времени.

– Оказалось, что вполне достаточно. Кроме того, Леокадия уверяла, что ты нуждаешься во мне. Так уж вышло, что прежде мало кому требовались мои забота и внимание…

Корделия уселась в кресло и вытянула стройные ноги.

Арчибальд следил за каждым ее движением.

– Скажи мне, у тебя когда-нибудь были серьезные отношения с мужчинами?

Девушка в ответ просто пожала плечами.

– Не знаю. В общем, нет. Да, я была влюблена в семнадцать лет…

– В садовника?

– Да, в того, что служил у нас во дворце, я тебе уже рассказывала. Правда, я немножко соврала кое в чем. Ему было не семнадцать лет, а все двадцать четыре. Он первый посмотрел на меня, как на женщину. Парень обрезал розы, в то время как я проходила мимо по дорожке сада и почувствовала такой взгляд, что… Короче, я решилась с ним заговорить.

– Мужчина в двадцать четыре года должен понимать, какое влияние он может оказать на неопытную девушку.

– Садовник этого не понимал, и мы расстались. Ему мало было поцелуев, он хотел большего. Когда я ему резко отказала, он стал преследовать меня, говорил грубости, короче, стал мне крайне неприятен.

Арчибальд хмыкнул и после некоторого молчания произнес:

– Корделия, а ведь я немногим лучше того садовника. Признаюсь, как только я тебя увидел, мне сразу захотелось затащить тебя в постель.

Девушка посмотрела на чувственный рот Арчибальда, на его полуприкрытый одеялом мужественный торс. Но разве можно сказать этому человеку то, что она о нем думает? Губы ее дрогнули.

– Александр, ты самый искренний из всех людей, которых я когда-либо встречала.

– Корделия, я должен тебе еще кое в чем признаться, – сказал Арчибальд, затем с трудом приподнялся на диване и спустил ноги на пол. – Я не искренний, а очень даже плохой человек. Обманщик я! Обманщик и плут. А пока… вот что. Понимаешь, мне надо принять душ. И побриться. Да и мало ли что еще сделать. – Арчибальд-Александр поскреб себя по щетине, вздохнул. – Я все еще… частично в той одежде, в которой занимался бегом, от меня несет потом и больничным антисептиком. Мне надо поменять повязки.

– Тебе обязательно нужна помощь!

– Ты хочешь помочь мне принять душ? – ехидным голосом спросил Арчибальд. Он хотел было улыбнуться, но лицо его исказилось гримасой боли. – О черт!

Уронив голову на руки, он запустил пальцы в волосы.

Бедный, подумала Корделия. Как бы я хотела прижать его голову к своей груди.

– Я не знаю, что мне делать! Плечо жутко болит, да и рука, а главное – обидно. Как я мог не почувствовать заранее нападения. Почему не остановил этого негодяя?

Корделия присела рядом и нечаянно соприкоснулась с ним своим коленом.

– Александр, я понимаю, ты себя чувствуешь ужасно, но ведь это могло случиться с каждым.

Мужчина глянул искоса на девушку и с горечью возразил:

– Это меня как раз и не успокаивает.

– А что тебя может успокоить?

– Тебе не нужно это знать, Корделия, – отвел в сторону свой взгляд Арчибальд-Александр.

– Так что может тебя успокоить, говори!

– Не заставляй меня в этом признаваться. Понимаешь, я не лучше садовника из твоего дворца.

– Нет-нет, ты не такой!

– Такой, уверяю тебя…

– Нет, ты на себя наговариваешь! – Корделия так ласково посмотрела при этом на несчастного мистера Карпентера, что в его глазах моментально отразилась вся ее нежность. Они вместе думали об одном и том же: как хорошо им было в мгновения, когда они целовались, танцевали, гуляли и бегали по Линкольн-парку.

Арчибальд поднялся с дивана.

– Ну как? Все в порядке?

– Да, Корделия. Сейчас я уже обойдусь без твоей помощи.

– А завтракать ты будешь? Я могу все принести в кабинет.

– Это не по мне, не такой уж я инвалид. Пойду в кухню, и Леокадия накормит меня. Если хочешь, присоединяйся к моему завтраку. Бенджамин, вперед!

Даже ходить по квартире было для Арчибальда большим испытанием. В кухню он вышел бледным, на лбу выступила испарина. Чтобы одолеть кусок омлета с беконом ему потребовалось с четверть часа времени.

Леокадия с жалостью смотрела на своего хозяина и предлагала ему лишь одно – вернуться в постель и там уже выпить сок. То же самое говорила и Корделия, но Арчибальд-Александр никого не слушал.

– Мне еще надо в душ, – твердил он.

Корделия сказала, что будет стоять у двери ванной комнаты.

– Это совсем не обязательно! – рассердился мужчина. – Что я, ребенок? Не утону же под струями воды!

– Конечно, не утонешь, но я все равно буду рядом. У меня, между прочим, есть диплом по оказанию первой помощи. И если возникнет необходимость поменять тебе повязку…

Не дослушав девушку, Арчибальд поковылял в душ и даже не оглянулся, чтобы посмотреть, следует ли кто за ним.

Спальня Арчибальда-Александра имела дверь в ванную комнату. Корделия услышала шум работающего душа и представила себе, как трудно сейчас раненому человеку под струей воды. Он и на ногах-то еле-еле держится! Конечно, самолюбия ему не занимать, поэтому он и не хочет принимать помощь. Но что-то ведь надо делать?

В ванной комнате наступила тишина, затем дверь открылась и в спальню медленно вошел Арчибальд-Александр. Лицо его было бледным, во взгляде угадывалось страдание. Он оперся о косяк двери и опустил голову. С волос стекали капли воды, будто к ним и не прикасалось полотенце. На нем были оранжевые шорты, свои спортивные штаны ему удалось снять. Повязка на плече оказалась почти сухой, Корделия в этом удостоверилась, прикоснувшись к ней рукой.

– Корделия, ненавижу о чем-либо просить, но, думаю, повязку мне самому не поменять, – печально произнес мужчина. – В госпитале мне выдали полный комплект всего, что для этого дела необходимо. Все лежит здесь, в моей спальне.

– Так давай я тебя немедленно перевяжу. Но для этого тебе надо лечь в постель!

– Да, конечно! – безропотно согласился Арчибальд. Он подошел к кровати и осторожно прилег, стараясь не беспокоить плечо.

Девушка осмотрелась. Дизайн огромной спальни мало, чем отличался от оформления других помещений квартиры. Хром, стекло, кожа. Холодные геометрические узоры на покрывале и на шторах… Даже массивная дубовая кровать и шкаф с бельем и одеждой не делали спальню более уютной. И тут на ковре у зеркала Корделия заметила пакет с символом госпиталя.

В пакете было все, даже ампулы с обезболивающим и присыпкой для выздоравливающих. Разложив все на свободной части постели, Корделия сказала:

– Александр, тебе придется подняться на некоторое время.

Когда мужчина выполнил ее просьбу, она обнаружила, что сменить повязку удобнее всего, став между его ногами. Так она легко могла заниматься плечом Александра.

Рана на плече была нешуточной. Рука пострадала меньше. Похоже, она явилась следствием того, что Александр попытался вырвать нож у нападавшего.

Закусив верхнюю губу, наморщив от напряжения лоб, Корделия обрабатывала плечо, вспоминая по ходу дела те рекомендации, которые получила на курсах по оказанию первой помощи. Она была неплохой ученицей, навыки, полученные в результате практики, ею не забылись. В результате Корделия сделала все быстро и правильно. Белоснежные бинты как надо легли на смуглое тело Арчибальда, он даже повеселел.

– Что тебе стоит принять обезболивающую таблетку? – спросила девушка. – Все равно сейчас ты ляжешь и постараешься уснуть.

– Корделия, ты и есть мое главное обезболивающее средство, – совершенно серьезным тоном произнес Арчибальд-Александр. Он слегка свел колени, она оказалась у него в плену и стояла так близко, что ощущала жар его тела.

За делом Корделия не обращала внимания на эту близость, а сейчас она вдыхала аромат его тела, чувствовала запах мыла и шампуня, которым он сумел-таки вымыть свои волосы. Он даже побрился! Но бледность его кожи была еще заметнее при свежевыбритых щеках. Вновь между ними проскочила искра и раскалила затаенное желание.

Арчибальд вздохнул.

– Корделия, ты же понимаешь, что я имею в виду. Если мы с тобой продолжим знакомство, одному из нас будет очень плохо. Или всем нам будет плохо.

Корделия кивнула в знак согласия. Ведь если они и дальше будут видеться, интимных отношений не миновать. Им неминуемо придется стать любовниками, а потом она вернется в Брендсворд. И там-то ее уж точно одолеет тоска. Плохо и одиноко ей будет без самого замечательного мужчины на свете, без Александра Карпентера. Ведь стоило ей повзрослеть, как мысли о будущей семье – любимом муже и детях – не покидали ее ни на один день. А теперь? Что ждет ее теперь? Тоска и страдания? Она бы не хотела расстраивать свою мать и королеву Анну-Стефанию. Нет, Александр Карпентер не так прост, как показалось ей вначале! Она совсем его не знает, зачем было растравлять себе душу и фантазировать о том, как он будет ласкать ее в своей спальне. Да она уже и так стоит здесь!

– Ты прав, – согласилась Корделия. – Нам будет плохо.

Собрав остатки бинтов, старые повязки, бумагу, ножницы, она подошла к двери и, открыв ее, сказала:

– Все это я оставлю в ванной комнате, накажу Леокадии, чтобы навела порядок. Если что понадобится, думаю, ваша домоправительница справится сама. Прощайте, Александр!

Мужчина не выглядел ни удивленным, ни расстроенным.

– Спасибо, Корделия, за все, что ты сделала. Я никогда не забуду тебя.

– Я тоже, – ответила тихо девушка. Слезы душили ее.

Дверь в спальню закрылась. В ту самую спальню, куда, если честно признаться, ей так хотелось попасть.

5

Как только Корделия покинула пентхауз Арчибальда Бертольди, в его душе возникла пустота. Ощущение было не из приятных. Будучи человеком дела, он понимал, что в таких обстоятельствах ему необходимо сделать одну вещь. Заполнить чем-либо этот вакуум в душе и в жизни.

Он уселся в кресло перед письменным столом и решил позвонить своему брату-близнецу Джорджу.

Брат на этот раз моментально снял трубку.

– Какими судьбами! – раздался далекий и родной голос. – Значит, с памятью у тебя все в порядке.

Арчибальд улыбнулся. Да, единственному брату он звонил редко. Но зато между ними никогда не было того, что называют соперничеством. Арчибальд занимался своим делом, Джордж – своим. Они поддерживали друг друга и были счастливы, если кому-нибудь из них сопутствовал успех. И переживали, когда случались неприятности.

– Да, с памятью у меня все в порядке. У тебя есть пара минут поболтать?

– Как сказать. Через полчаса у меня важная встреча. Дела.

Арчибальд прекрасно знал, что такое деловые переговоры. Стоит иногда опоздать на пару минут и исход встречи с партнером по бизнесу может принять нежелательный оборот. И если его брат-близнец предупредил, что его через тридцать минут его ждет работа, нарушать его планы нельзя. Тем более не стоит вести развернутую дискуссию по поводу Корделии. Но раз уж вопросы возникли, их брату необходимо было задать.

– Скажи-ка мне, Джордж, ты помнишь, что говорили наши родители о детстве?

– О нашем детстве, ты имеешь в виду?

– О нашем, нашем. Ты с матерью больше общался, чем я. Говорила ли она когда-нибудь что-то необычное?

– Постараюсь вспомнить. А тебе это зачем? Вот именно, зачем? По телефону просто так это не объяснишь. Арчибальд ушел от ответа и тут же поменял тему разговора, спросив Джорджа о его планах на следующий месяц.

Голос брата был бодрый и оптимистичный.

– Начинаю новый проект. В сутках времени не хватает, много еще всего надо сделать. Кручусь, как могу, да ты и сам знаешь. А что?

– Наверное, я прилечу к тебе. Есть кое-что, о чем хотелось бы поговорить лично.

– Так ни темни, говори сразу! Что-то ты сегодня странно себя ведешь, братец!

– Да ладно тебе! Я встретил женщину, которая меня навела на одну мысль, вот и все.

– Женщину? Она хорошенькая? – В голосе Джорджа послышалось удивление.

– Да, очень славная. Но она иностранка, и скоро покинет Штаты. Я решил, что лучше нам с ней больше не видеться. Было желание, чтобы Гилберт отвез меня в загородный дом, однако…

Джордж быстро понял настроение брата и сделал правильный вывод.

– В общем, ты передумал ехать, так?

– Понимаешь, сегодня ночью на меня напал один пьяный идиот. Вернее вечером, когда я решил немного пробежаться перед сном. У нападавшего был нож.

– О Боже! Арчибальд, с тобой все в порядке?

– Почти, вот только двигаюсь медленно. Моему плечу здорово досталось. Думаю, завтра мне будет уже гораздо лучше.

– Надеюсь, ты был в госпитале?

– Был. Меня туда привезли, не спрашивая. Кто-то вызвал «скорую помощь». Но я там не остался, ты же знаешь, как я отношусь к госпиталям.

Арчибальд в свое время просидел два кошмарных дня у постели умирающей Джессики, а потом на его глазах она скончалась. Джордж знал об этом.

– Надеюсь, Леокадия о тебе заботится так, как надо?

– Нет, Леокадия мной не занимается, она вызвала себе подкрепление.

– Гилберта?

Арчибальд рассмеялся.

– Не гадай, все равно не угадаешь! Она позвала Корделию, ту самую женщину, о которой я тебе рассказал.

– И как эта Корделия выглядит?

– Ну как… Блондинка, синие глаза…

– И… – раздалось нетерпеливо в трубке. Джордж умел выспрашивать детали любовных приключений.

– …И невинна как ангел! Такими двадцатилетние девушки в наше время не бывают! Вот она и возилась со мной, – сказал Арчибальд, понимая, что ничего этим он не объяснил. Что значит «возилась»? Она облегчила его участь, помогла, приободрила.

– Ну-ну, звучит интригующе, похоже, у вас друг к другу не простой интерес, – с бархатной интонацией опытного ловеласа заметил Джордж.

– Да о чем ты говоришь?! – рассердился Арчибальд. – Она живет на острове, а остров – за океаном!

– Ты уверен, что больше не захочешь ее увидеть?

Арчибальд тяжело вздохнул и добавил:

– Это было бы слишком тяжело…

– Тяжело не тяжело, а повидать ее вновь ты точно мечтаешь, это ясно. Она тебе что, снится?

– Да, – вздохнул Арчибальд.

– И ты думаешь о ней, когда бодрствуешь, так? Тогда тебе обязательно надо с ней повидаться еще раз, чтобы потом легко выбросить из головы. У тебя ведь нет опыта расставания с хорошенькими медсестрами. Вот так, братец!

Да, его брат и здесь оказался прав. У Корделии есть диплом медицинской сестры.

– Но как же мне не думать о ней, она ведь не похожа на других женщин! Когда я с ней, то совершенно забываю о делах, забываю самого себя!

– Ну тогда встречайся с ней постоянно.

В этот момент Арчибальд услышал в трубке приглушенно звучащий посторонний голос, какой-то мужчина окликнул брата по имени…

– Арчибальд, извини, ко мне зашел компаньон и торопит, нам пора уходить. Хочешь, позже поговорим?

– Позвоню тебе на той неделе. Надеюсь, мы увидимся, если скоординируем свои планы. Кстати, Джордж, если бы тебе вдруг предложили стать королем одной заокеанской страны, ты согласился бы?

Арчибальд и предположить не мог, что ответит брат. Скорее всего, он отшутится. Однако в трубке вдруг раздался громкий крик:

– Да!!! – закричал Джордж. – Ни минуты бы не раздумывал! Надоела наука, надоел бизнес, хочу быть королем!

– Ты это серьезно? – рассмеялся Арчибальд.

– Вполне, – ответил Джордж. – Осталось подыскать подходящее королевство. Ладно, надеюсь скоро повидать тебя!

– Это было бы прекрасно! Всегда рад встрече со своим братом, таким здравомыслящим и спокойным!

Арчибальд явственно представил себе, какая ехидная улыбка появилась сейчас на лице Джорджа. Повесив трубку, он задумался. А если действительно повидаться еще раз с Корделией?

Всю субботу Арчибальд-Александр думал над этой своей затеей. И ночью не мог уснуть, и все воскресенье посвятил размышлениям о встрече с Корделией. Все-таки она – особенная, он хотел бы ее увидеть вновь. И вообще он испытывал растущее с каждым часом желание обладать этой девушкой, – так ему было хорошо рядом с ней.

К тому же она одна в Филадельфии, он ее единственный знакомый. Оставить ее одну, значит – предать. Но Арчибальд собирался провести отпуск в «Форрест Гленнвилль» и посетить «Дом под дубами».

Ему нравился отдых с обязательными хлопотами по ремонту дома, было приятно повидаться с отцом. Как и Джордж, Арчибальд любил физический труд. И подозревал, что Корделия одобрила бы такое его увлечение.

Но одобрит ли она само приглашение в «Дом под дубами? Хотя опасаться домогательств Арчибальда ей не стоит, ведь с ними будет его отец. Как же быть, каким образом пригласить девушку?

В кабинет вбежал Бенджамин, весело и звонко залаял. Арчибальд засмеялся. Ему в голову пришла замечательная идея, которая обязательно даст положительный результат. Как приятно иногда делать глупости!

Утро понедельника Корделия провела, мучительно раздумывая о том, куда бы ей отправиться на экскурсию. На девушке был приталенный голубой пиджачок, широкие светлые брюки, вполне походящие для вылазки в город.

Но куда же отправиться в первую очередь? Жаль, нет рядом Александра, уж он-то обязательно подсказал бы.

Что, если ему позвонить?

Корделия знала, что звонить ему и просить о встрече глупо и бесполезно, но забыть этого необыкновенного мужчину не могла. Как так получилось? Ведь она целую неделю свободна. А что теперь делать с этим свалившимся на нее временем?

Стук в дверь раздался совсем неожиданно. Заглянув в дверной «глазок», Корделия увидела стоящий на ковре в коридоре открытый желтый контейнер для перевозки собак, а в контейнере Бенджамина! Открывая дверь, Корделия не знала, чего еще ожидать.

Неподалеку от двери стоял Александр и весело смотрел на нее.

– А ты что здесь делаешь, тебе же нельзя выходить из дома?!

Мужчина указал на контейнер, к которому было, как разглядела Корделия, прикреплено письмо.

«Прочти меня!» – было написано на конверте.

Склонившись над Бенджамином, девушка поцеловала его в лоб, потрепала за уши, потом взяла и раскрыла конверт. Сердце ее забилось. В письме было приглашение!

Поехали со мной, взглянем на «Форрест Гленнвилль» и на «Дом под дубами».

Твой Бенджамин.

Не сумев скрыть своей радости и от этого смутившись, она взглянула на Арчибальда.

Мужчина, молча приподняв за ручку контейнер с собакой, внес его в номер. Было видно, что все движения ему даются с большим трудом, раненое плечо продолжает причинять боль.

– Что ты намереваешься делать? – спросила Корделия.

– То, что делал всегда. Собираюсь посмотреть на мир, на людей и, вообще говоря, весело провести время!

– Тебе нужна сиделка, вот что, Александр! – нахмурилась леди Корделия.

– Не спорю! А ты не согласишься стать ею хотя бы на несколько дней? – Зеленые глаза мужчины красноречиво свидетельствовали о том, что это вполне серьезное предложение.

Она промолчала, не зная, что на это ответить.

Арчибальд продолжил:

– Я собираюсь поехать в «Форрест Гленнвилль» отдохнуть и набраться сил. Знаю, ты с настороженностью воспринимаешь некоторые мои поступки и опасаешься меня, подозревая в коварных замыслах. Так вот, не бойся!

Девушка не знала, что и сказать.

– Сегодня туда прилетает мой отец, его присутствие гарантирует твою полную безопасность! Полюбуешься на «Дом под дубами». Прогуляешься с Бенджамином по красивейшим местам Северной Америки!

Приглашение в целом выглядело замечательно. Решится ли Корделия принять его?

Она внимательно посмотрела на улыбающееся лицо Александра. В этот момент его рука дотронулась до волос девушки, потом до ее щеки. Как она ждала этого прикосновения!

– Корделия, послушай, мы живем в разных мирах, и все, что у нас есть общего, это неделя, которую мы можем провести вместе. И лучше, если так оно и будет. Как ты сама к этому относишься?

Как она относится? Корделия думала и знала одно. Она была влюблена в Александра Карпентера, а любовь – хотелось в это верить – приходит в жизни лишь однажды. И тот, кого она посетила, должен воспринимать ее как огромный дар судьбы.

Ее мать была замужем дважды, и лишь однажды по-настоящему испытала счастье. Александр – замечательный человек, если она откажет ему и останется в Филадельфии, то потом будет сильно сожалеть об этом.

– Но я не знаю, что в таком случае сказать королеве, – призналась Корделия. – Вдруг она станет меня разыскивать?

Продолжая нежно поглаживать щеку девушки, Арчибальд-Александр произнес:

– Как что сказать? Сообщи, что отправилась осматривать живописные окрестности Филадельфии, и это будет истинной правдой.

Да, это выход. Кроме того, сама королева рекомендовала ей так поступить.

– А я могу дать ее величеству номер телефона «Дома под дубами»?

– Без проблем! Ты уверена, что она будет тебе туда звонить?

– Если что-нибудь случится, то обязательно. Я сообщу ей номер телефона, и она будет спокойна за меня.

– Значит, ты едешь со мной?

– Да, Александр. Но… Надеюсь, ты меня понимаешь?

Вид у Корделии был решительный.

– Я и пальцем к тебе не притронусь!

Молодые люди так долго смотрели друг на друга, что только звонкий лай Бенджамина привел их в чувство и вернул к действительности.

– Я переведу, что именно пролаял щенок. Он спросил, есть ли у тебя джинсы, и упаковала ли ты все свои свитера? Приближаются холода.

– Нет у меня никаких джинсов. Когда нужно ехать?

– В любое время, как только ты соберешься!

– А в магазин я успею зайти?

– Вполне.

Затрезвонил телефон, и Бенджамин тут же звонко залаял.

– Это ее величество Анна-Стефания, или же моя мама, – бросилась к аппарату Корделия. – Ах, как мне нужен этот Арчибальд Бертольди, если б ты только знал!

Арчибальд-Александр хмыкнул. Что скажешь на это?

В телефонной трубке Корделия услышала низкий голос.

– Мисс Силлитоу? Говорит генерал Чарлз Кольберг.

Так она и знала! Королева предупреждала Корделию, что позвонят из службы внешней разведки!

– Здравствуйте, господин Кольберг. Я ждала вашего звонка. Вы нашли фотографию или нет?

Краем глаза девушка видела, что Александр вместе с Бенджамином уселся в кресло.

– К сожалению, еще пока нет. Этот человек очень скрытен и защищает от посторонних свою личную жизнь. Нам неизвестен даже его домашний адрес. Вся корреспонденция поступает на его абонентский ящик. Мы установим, кто забирает почту, проследим и узнаем адрес, по которому проживает Бертольди. Кстати, всю неделю он будет отсутствовать на работе.

– Да, так сказал совершенно искренне его секретарь, не думаю, что это было ложью.

После некоторой паузы генерал продолжил:

– Я обсуждал этот факт с ее величеством. Если вы, мисс Силлитоу, намерены вернуться в Брендсворд, я найду вам замену.

– Этого хочет королева?

– Королева желает одного – чтобы вам было удобно. Если вы устали от Филадельфии и не хотите всю неделю пробыть в одиночестве, то…

– Я нахожусь здесь по воле их величеств королевы Анны-Стефании и короля Фергюссона Пятого! – сказала Корделия четко и громко. – Между прочим, от Филадельфии я не устала, а следующую неделю проведу за городом, на свежем воздухе. Я проинформирую королеву, где именно буду находиться.

– Когда вы это сделаете?

– Чуть позже.

– Хорошо. Если мне будет нужно связаться с вами, я узнаю ваши координаты у королевы. Надеюсь, к концу недели буду располагать фотографией Арчибальда Бертольди. Известно, что он в возрасте шестнадцати лет окончил частную школу-пансион, и наверняка его лицо есть на общем снимке выпускников. Скоро вы узнаете, как он выглядит!

– Неужели он живет отшельником, генерал?

– Повторяю вам, Бертольди оберегает свою личную жизнь очень тщательно. В его положении это обычно, все богатые люди очень замкнуты. Бульварные издания охотятся за деталями личной жизни и пишут потом всякую чепуху. Но для нас нет запретов, такова наша работа. Когда вернетесь в Филадельфию, я сообщу вам домашний адрес затворника. Желаю вам хорошего отдыха! Может быть, желаете, чтобы вас сопровождала охрана?

– Нет, я еще перед отъездом сказала, что не нуждаюсь в охране. Я остановлюсь в доме… в гостевом домике и буду там в полной безопасности.

– Вы точно в этом уверены, мисс Силлитоу? Молодая девушка в чужой стране, где так много преступников…

– Да уверена, и оставим эту тему, генерал.

– Ну, тогда смотрите. Выйду на связь, как только появится информация.

– До свидания, генерал!

Положив трубку, Корделия подошла к креслу и потрепала ласково Бенджамина.

– О чем был разговор, если не секрет? – поинтересовался Арчибальд-Александр.

– Я беседовала о своих делах с начальником королевской разведки, он старается разыскать домашний адрес Арчибальда Бертольди, поэтому решил проследить за человеком, получающим его почту.

– Начальник разведки на верном пути. А о какой фотографии шла речь? – Арчибальд посмотрел при этих словах в зеркало и подмигнул сам себе. – Неужели обнаружилось фото неуловимого миллионера?

– Пока нет, но к концу недели, возможно, оно появится. А еще генерал предложил мне охрану.

– И что ты ему на это сказала?

– Ты же слышал, я сказала, что охрана мне не нужна! Сообщила, что буду жить в домике для гостей. Ведь мне действительно предстоит стать твоей гостьей, так? Больше ничего у меня Кольберг не выпытал. Не хочу, чтобы королева переживала за меня, она ничего не поймет. И мама тоже будет лишь напрасно волноваться.

Арчибальд посмотрел на девушку долгим внимательным взглядом.

А ты точно намереваешься поехать со мной? Не хочу заставлять тебя делать то, о чем ты потом будешь сожалеть.

– Мне уже давно самой приходится принимать решения, Александр, за меня никто этого не делает. И я в тебе уверена.

– Почему?

– Уверена, и все туг. Ты – настоящий мужчина, который не подводит и не обманывает женщин, – искренне призналась леди Корделия.

Арчибальд почувствовал себя настоящим преступником. Она в нем уверена! Наивная девушка надеется быть в безопасности рядом с мужчиной, который только и думает о постели.

Может, сказать ей правду? Что тогда она сделает? Позвонит своей королеве или начальнику разведки? Ах, близнецы найдены! Ох, королевский дом спасен!

Все чувства, которые вспыхнули в их сердцах, тут же погаснут. Вот что будет, расскажи он всю правду о себе.

Арчибальд Бертольди еще раз взглянул в чистые глаза девушки и произнес решительным тоном:

– Итак, Гилберт отвезет тебя в магазин. Даю тебе час. Я за это время разберусь с делами, чтобы потом ничто не отвлекало от отдыха.

А что или кто мог отвлечь от отдыха? Только он себя сам. Как легко запутаться и навлечь на свою голову кучу неприятностей.

– Как необыкновенно красиво! – восхищалась Корделия видом одетых в багрянец и золото буков и вязов по дороге в Форрест Гленнвилль. – Посмотри, Александр! Направо во-он там, видишь, какие деревья?

Да, деревья действительно были прекрасны. Осень в здешних местах делала поездку незабываемой. Автомобиль, управляемый Гилбертом, вот уже целый час мчался мимо бескрайних лесов и озер, сверкавших под лучами остывающего октябрьского солнца.

Оторвав свой взгляд от чудесного пейзажа, девушка взглянула на своего спутника. Эх, автомобильная прогулка ему явно не впрок! Арчибальд-Александр вновь показался ей бледным, в его лице промелькнула гримаса боли. Он терпелив, но как же трудно дается ему выздоровление!

Корделия вспомнила свою лучшую подругу, принцессу Анастасию. Несколько лет назад принцесса попала в авиакатастрофу и после этого совершенно потеряла память. Но ее возлюбленный, Джейк Сандерстоун, не бросил свою невесту.

Они поженились, их любовь стала примером для Корделии, мечтающей о настоящем чувстве. Может быть, то, что она испытывает по отношению к Александру Карпентеру, и есть истинное чувство? Интересно, похож ли Александр на своего отца? Приедем – увидим, подумала она.

На полпути в «Форрест Гленнвилль» пришлось остановиться и пообедать в небольшом придорожном ресторанчике. Леди Корделия ухаживала за Арчибальдом-Александром. Он немного отдохнул от поездки, и весело болтал за столом. Но как болтал! На все вопросы о себе лишь отшучивался.

Корделия давно обратила внимание на то, как ловко он уходил от ответов насчет своей личной жизни. А ей так хотелось, чтобы ее милый знакомый раскрылся перед ней. Даже не милый знакомый, а милый друг.

В самом деле, друзья они или нет? Она влюблена в него, он, похоже, нет. Значит, они просто друзья. Как печальна осень, как грустно смотреть на всю эту красоту.

Уже заметно стемнело, когда автомобиль добрался до места. Свернув с дороги у указателя «Форрест Гленнвилль, частное владение», Гилберт припарковал машину у старого трехэтажного каменного дома, увитого диким виноградом. Свет фар высветил фасад дома, огромные окна, чугунные решетки балконов, белый мрамор широких ступеней у подъезда.

Дорожка, посыпанная гравием, вела к большому гаражу, расположенному чуть поодаль.

– Какой элегантный вид у этого особняка, – не смогла скрыть своего восхищения Корделия.

Арчибальд-Александр, пристегивающий К ошейнику Бенджамина поводок, чтобы собака не убежала в лес, заметил:

– А для меня его вид просто привычен. Даже когда мы переехали в город, я называл его единственным родным домом.

– И ты был тут счастлив?

– Думаю, да. Мы жили одной семьей, отец, мой брат и я.

– А твоя мама, она любила этот дом, Александр?

Он так посмотрел на лестницу своего дома, словно внезапно увидел там свою мать.

– Знаешь, она никогда не была довольна тем, что у нее есть. Сейчас она уже в пятом по счету браке. Кстати, и твоя мать – ты говорила – во втором замужестве.

– Да. Но я люблю своего отчима. Когда они вернутся из свадебного путешествия, мы обязательно будем жить вместе. Джек – замечательный человек!

– У тебя все замечательные, Корделия, даже я. Если бы ты только знала, какими скверными бывают люди…

Леди Корделия с испугом взглянула на своего друга:

– Кого ты имеешь в виду?

– Да хотя бы себя самого!

Пока молодые люди говорили о том о сем, Гилберт достал из багажника автомобиля дорожные сумки и понес их к дому. Арчибальд с Бенджамином на поводке осторожно выбрался из машины и открыл дверцу для Корделии.

Ах, как приятно размять ноги после долгой поездки!

Спустя несколько минут она уже была в доме. Как в нем оказалось уютно! Старинная мебель, стены с темными дубовыми панелями, мастерски изготовленные чучела птиц, ручной работы гобелены на стенах, изображающие сценки из сельской жизни.

– Как здорово! – воскликнула Корделия, приблизившись к гобеленам.

– Это работа моей бабушки, матери моего отца. Здесь есть еще масса ее картин, она была художницей. Думаю, чуть позже приедет отец, он лучше меня расскажет о ее увлечении, – сказал Арчибальд, подходя к телефону и нажимая на кнопку автоответчика.

Глухой мужской голос приветствовал Арчибальда, назвал его «сынком» и объяснил причину того, почему не сможет приехать вечером в «Форрест Гленнвилль», Некие непредвиденные обстоятельства… Важные дела, которые требуют его непосредственного вмешательства. Он будет занят сегодня, завтра. Возможно, и послезавтра…

Услышанное сообщение шокировало леди Корделию. Арчибальд-Александр удивился тоже, но было ли искренним его удивление?! Вот так! Неужели она попала в ловушку? Сердце ее забилось.

– А что будет делать Гилберт?

– Отправится к себе домой, в моем гараже есть другая машина. Мы будем в доме одни.

О, конечно, он все знал наперед, какие у него хитрые глаза! Как можно было ей так довериться незнакомому мужчине?

– Корделия, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Это несправедливо, я ни о чем заранее не знал. Ты веришь мне?

Нет-нет, ей показалось. Взгляд зеленых глаз спокоен, и хитрости в них не видно. Не надо впадать в панику, Александр ведет себя спокойно. Может быть, все обойдется.

– Я тебе верю, – сказала она, не спуская с него, однако, испуганного взгляда.

– Отлично. Но я прикажу Гилберту отвезти тебя в Филадельфию, если ты этого хочешь.

– Повторяю: я тебе верю, – упрямо произнесла леди Корделия.

Она не могла не замечать утомленного вида Александра, не слышать усталых ноток в его голосе. К тому же девушка хорошо помнила и то, сколь добр был к ней ее новый знакомый, как угощал ее обедом и как нежно ее целовал. Насильники такими не бывают. Во всяком случае, ей хотелось в это верить.

А сама она разве не заботилась о нем, не перевязывала его раны? Забота по обязанности или?.. Живя долгое время во дворце, девушка прекрасно понимала разницу между обычным выражением признательности и чувством искренней преданности и любви.

Разве ее сердце уже не принадлежит этому человеку? Как трудно все решать самой! Да еще при таких дьявольски сложных обстоятельствах.

– Я остаюсь. И обдумаю то, что произошло, завтра утром. Мы недалеко от шоссе, и вызвать такси не составит труда.

– Звучит вполне здраво, – с облегчением произнес Арчибальд-Александр.

В гостиную вошел Гилберт и с улыбкой доложил, что дорожные сумки внесены в дом, камин в спальне хозяина горит, а вот в других спальнях пока холодно.

– Благодарю, Гилберт. Об остальном я позабочусь сам. Ты можешь быть свободен.

– Спасибо, сэр. Кстати, в гараже я на всякий случай осмотрел «ягуар», машина в полном порядке, баки заправлены. Горючего вполне хватит до Филадельфии.

Еще раз улыбнувшись, на этот раз Корделии, Гилберт поклонился и вышел.

Вскоре за окном раздался хруст гравия под колесами отъезжающего автомобиля. Сумерки сгустились, и лес вокруг дома превратился в черную стену. Поднялся ветер, тревожно зашумели ветви. Зато старый дом был полон покоя, тишины и уюта.

– А не погреться ли тебе у камина? – спросил Арчибальд у своей гостьи. – Любишь огонь?

Нашел, о чем спрашивать! Корделия безумно хотела посидеть, подремать рядом с пляшущими в каменных недрах язычками огня, и чтобы рядом были только Александр с Бенджамином. Но только не сегодня.

– Я собираюсь встать завтра пораньше, а вечерние беседы имеют свойство затягиваться на неопределенно долгое время.

Может быть, если она ляжет спать, он тоже успокоится и не будет приставать к ней? Ему ведь тоже надо отдохнуть.

– Рано, так рано. Пойду приготовлю тебе постель.

– Ты знаешь, как стелят постель? – удивилась Корделия.

– Почему бы и нет? В детства я был вполне самостоятельным мальчуганом, и все делал сам. Лучше бы этот вопрос адресовать тебе самой, леди Силлитоу!

Корделия фыркнула.

– Я, если хочешь знать, во дворце живу только с десяти лет. А до этого все по дому делала своими руками. Кстати, я и во дворце сама стелю себе постель, не разрешаю делать это Маргарите. Вот так-то!

– Какой такой Маргарите?

– Моей служанке, моей и маминой. Она протирает мебель, чистит ковры, гладит белье.

– Смотрю, у нас с тобой много общего, мы – самостоятельные люди и не пропадем в этом мире, – усмехнулся Арчибальд-Александр и стал подниматься по лестнице на второй этаж. – Следуй за мной, Корделия!

Он показал своей гостье очень милую комнату, вся мебель в которой была из светлого дерева, а кресла обиты светло-зеленым шелком. Шторы на окнах тоже были зеленоватого тона, как и покрывало на широкой массивной кровати.

Пол покрывал толстый ковер с рисунком, изображавшим индийского магараджу, восседавшего на слоне.

– Жди меня, – сказал мужчина и куда-то исчез.

Через несколько минут Арчибальд-Александр принес простыни, наволочки, одеяло и вместе с Корделией принялся стелить постель.

Несколько раз их руки соприкасались. От простыней буквально сыпались искры. Или от рук, кто знает?

– Осторожней! – вдруг воскликнул мужчина и выпустил простыню. Было видно, что движения причиняют ему боль.

– Пожалуйста, отойди в сторону, я сделаю все сама! – рассердилась девушка.

– Считаешь меня инвалидом? Ошибаешься! – Он одной рукой набросил на постель одеяло.

– Нет, но с момента ранения прошло всего три дня, поэтому тебе надо беречь себя. Ты вовсе не обязан работать по дому, демонстрируя мне, что все у тебя в порядке.

– А что же я должен делать?

– Отдыхать! Ты вовсе не супермен, каким иногда хочешь казаться. – Девушка выпалила эту фразу и осеклась, сообразив, что ляпнула глупость.

Арчибальд-Александр молча обошел кровать, взял здоровой рукой ладонь Корделии и прижал ее к своим губам.

– Ты очень добра ко мне, я чувствую это своим сердцем. Когда я рядом с тобой, в моей душе мир. Давно такого со мной не было, честное слово!

– В твоей душе мир и… ничего больше? – робко спросила девушка.

– Если бы я мог тебе все рассказать, – вздохнул он. – С одной стороны, в моей душе мир, с другой же…

Возникла пауза. Арчибальд-Александр наклонился и прижал свои губы к полураскрытому рту Корделии. И она вновь почувствовала, что ее неискушенность в поцелуях не отталкивает, а напротив, притягивает опытного в любовных ласках мужчину.

Вот его язык коснулся ее верхней губы…

А ее язык коснулся его зубов…

Корделия подняла свои тонкие руки и крепко обхватила широкие плечи Александра. Кажется, она издала тихий стон – такое это было наслаждение! И в то же время мука. Она сгорала от огня, бушующего во всем ее теле, и не знала, чем можно насытить это пламя.

Ноги подкашивались, голова кружилась. И все, что только чувствовала сейчас Корделия, это был стук собственного сердца, и прикосновения нежных ладоней к спине. Да, она растворялась в своем нежном, своем милом возлюбленном. Она желала его!

Неожиданно Арчибальд-Александр прекратил ласки, поднял голову и произнес:

– Не знаю, что принесет нам эта неделя. Но можешь не сомневаться – зла я тебе не причиню. Хочу, чтобы тебе сразу стало ясно, каждый шаг в этом доме ты делаешь по своему усмотрению и желанию. Мы так и не договорились, когда ты отправишься обратно, но сейчас мне лучше пойти в свою спальню.

Корделия была поражена выдержкой Александра Карпентера. Его мужество и благородство не уступали мужеству и благородству старых солдат, защищавших короля. Благодаря таким солдатам королевство обрело свободу и независимость.

Но вопрос ее присутствия здесь все еще требовал некоторых размышлений. Останется ли она наедине с Александром или не останется? Да или нет? Если да, то ей было понятно, чем это могло грозить. Конечно, она влюблена в этого человека, но знает ли его достаточно, чтобы…

Вдруг Александр Карпентер всегда так легко знакомится с женщинами и зазывает их к себе в гости? Что если она откроет ему свое сердце, а он, коварный соблазнитель, своего не отомкнет?

– Александр, скажи мне, – тут голос девушки предательски дрогнул, – у тебя были прежде серьезные отношения с женщинами?

Корделия всматривалась в лицо человека, ставшего за короткий срок таким родным и близким. Увы, сейчас оно мгновенно изменилось и выражало теперь только бесстрастное безразличие.

– Не хочу обсуждать это с тобой, Корделия. Да, у меня были серьезные отношения с женщинами. К нам – к тебе и ко мне – это не имеет никакого касательства.

– На мой взгляд, такой подход неверен, – возразила девушка. – Все, что произошло с тобой в прошлом, влияет на тебя сегодняшнего. Также и мое прошлое влияет на меня, нынешнюю. Я хочу знать о тебе больше. Разве не для этого ты зазвал меня в гости? Наверное, и тебе самому хотелось бы узнать некоторые подробности моей биографии?

Ответ его был скорым и неожиданным, удивившим и даже оскорбившим Корделию:

– Нет. Я пригласил тебя одну, чтобы мы с тобой поболтали, сходили на озеро, провели время в веселой компании детей и собаки.

– И только? – переспросила Корделия, понимая, что выдает себя.

– Да, и только… Если не упоминать того, что могло бы случиться между мужчиной и женщиной.

Неожиданно до Корделии дошло, зачем она здесь.

– Неужели ты пригласил меня для того, чтобы соблазнить, умело усыпив мою бдительность? – спросила она упавшим голосом.

В его глазах вспыхнул гневный огонь. Вспыхнул и пропал.

– С чего ты это взяла? Я же говорил, что не хочу причинять тебе никакого зла. И не собираюсь использовать тебя для собственных утех. Если бы мы занялись сексом, это произошло бы исключительно по нашему взаимному согласию. Соблазн здесь не при чем.

– Тогда мне понятно, – вздохнула Корделия. Его слова обескуражили ее.

Странно… Он хочет заниматься с ней сексом и при этом не хочет ее соблазнять?! Ему интересна ее компания, но он не намерен говорить о душе и сердце. Его устраивает обыкновенная пустая болтовня.

С лаем в комнату вбежал Бенджамин.

– Думаю, что пора пойти погулять с собакой, – сказал Александр. – Располагайся, как хочешь, и отдыхай.

Стена, которую воздвиг вокруг себя этот мужчина, стала еще выше и крепче. Нет, ей никогда не разгадать его души. Пожалуй, будет лучше, если она утром покинет этот дом. Работа по разрушению каменной стены отчуждения ей явно не под силу.

– До завтра, – вздохнув произнесла Корделия.

– До завтра…

Как только он покинул комнату, девушка закрыла дверь на щеколду. Что-то мистер Карпентер явно не договаривает. Может, его тайна носит глубоко личный характер и причиняет ему такую же боль, как и рана? Не исключено…

6

Когда на следующее утро Корделия, прекрасно выспавшись, спустилась по лестнице, хозяин дома уже сидел за широким кухонным столом с чашкой кофе в руках. У его ног, тявкая, вертелся Бенджамин, пытаясь догнать и поймать собственный хвост. Да какой там хвост у этого найденыша!

– Кофе, к сожалению, только растворимый, – поморщился недовольно Александр, сделав пару глотков. – Это не мой стиль. Уж если мы собрались вместе завтракать, надо купить что-нибудь посущественней. Давай, Корделия, пробежимся по магазинам и купим настоящей еды. Не хочу умереть с голоду в родном доме.

Бенджамин подскочил к Корделии. Она нагнулась, чтобы прицепить поводок.

– А куда именно отправимся, ты решил?

– По магазинам – это громко сказано. В двух милях отсюда находится один-единственный большой супермаркет. Там в продаже есть буквально все, любая еда. Думай. Даже если ты решила сбежать отсюда в город, все равно стоит перед этим перекусить. Человеку нужны силы. Я мечтаю о пирогах с черникой, о настоящем кофе. Еще с удовольствием съел бы хороший бифштекс. Как у тебя, слюна при этом не набегает?

– Просто капает с языка, как у Бенджамина. – Корделия оглядела практически пустой стол. Вздохнула и добавила: – Он что, на самом деле недалеко отсюда, этот твой супермаркет?

Арчибальд, поморщившись, допил кофе и ответил:

– Поехали, и увидишь сама.

Его взгляд остановился на ее фигуре. И хотя Корделия тщательно выбрала одежду, она смутилась. Небесно-голубые брюки плотно обтягивали ее бедра. Кашемировый свитер облегал ее полную грудь. Накануне она купила черные туфли, которые великолепно смотрелись на ее стройных ногах.

Мода есть мода. Корделия строго следовала рекомендациям продавца фешенебельного магазина одежды.

– Что-нибудь не в порядке? – озабоченно поинтересовалась Корделия.

– Ты всегда так одеваешься?

– Платьям я предпочитаю юбки, блузки и свитера.

– Ну-ну, – хмыкнул он, подняв иронично бровь. – Для наших глухих краев ты даже в этом выглядишь как принцесса. Мы больше привыкли к джинсам.

Чтобы сменить тему разговора, Корделия задала вопрос:

– Захватим с собой Бенджамина?

– Нет, он останется здесь. Неизвестно, пустят ли его в магазин. Я пойду за машиной. Захлопни дверь, когда выйдешь из дома.

Корделия попрощалась в Бенджамином, захлопнула дверь и вышла на улицу. Утро выдалось тихим и безветренным, но все же пробирал осенний холодок.

До супермаркета ехали молча, дорога заняла ровно пять минут. В машине было тепло. Корделия вытянула стройные ноги, однако Александр даже не смотрел в ее сторону. Она уже решилась заговорить с ним, но тут перед ветровым стеклом возникло здание магазина и автозаправочной станции.

Четыре каменные ступеньки вели к широкой деревянной двери. Они припарковали машину и вошли в торговый зал. Температура внутри помещения была не в пример уличной, здесь во всю работали калориферы.

Пропустив вперед Корделию, Арчибальд-Александр бросил взгляд на полки, заставленные банками, коробками, пакетами, бутылками и немного растерялся. Но тут же облегченно вздохнул, когда увидел, что к нему на помощь уже спешит продавец.

– Так-так, и что мы будем есть на завтрак? – спросил Арчибальд-Александр у Корделии.

– Давай купим пироги с черникой. Ведь ты их любишь, и я тоже.

– Хорошо, – согласился он. – Если, конечно, найдем их в этом море продуктов. Лучше проконсультироваться.

Подоспевший продавец любезно поинтересовался, что хотелось бы приобрести молодой паре, и отвел их в нужную секцию. Выбор пирогов там был огромен. С черникой, клубникой, крыжовником, малиной, смородиной – все они призывали жаждущих перекусить своими яркими красочными упаковками. А выбор пряников, кексов, бисквитов, печенья был просто грандиозен. У Корделии, как у ребенка, загорелись глаза.

– Я бы взяла пирожки с черникой и малиной! – выпалила она. – А ты, Александр, хочешь такие же?

Вид у миллионера Арчибальда Бертольди в этот момент был как у мальчугана, оказавшегося впервые в жизни в кондитерской лавке. Он положил в желтую пластиковую корзинку пару упаковок пирогов с черникой, столько же с малиной, коробку с вишневым кексом, два ванильных бисквита, миндальные пирожные и пакет с песочным печеньем. Подумал и добавил ко всему этому еще и пирог с лимоном. Потом, наклонившись к Корделии, тихо сказал:

– Ты знаешь, я сто лет не был в супермаркете, даже почти забыл, что это такое. И мне, как ни странно, здесь понравилось. Леокадия никогда не рассказывала, что тут может быть так интересно.

Корделия улыбнулась, призналась в том же самом и добавила:

– У меня большие магазины раньше вызывали тоску. Оказывается, с тобой приятно ходить за покупками.

– Выходит, поездка в Америку тебя кое-чему научила?

– Да, разыскивая повсюду этого неуловимого мистера Бертольди, я вплотную соприкоснулась с реальным миром. Теперь безошибочно найду нужную мне секцию в любом подобном магазине.

– Жаль, что реальный мир предстал перед тобой лишь в образе супермаркета, – хмыкнув, ответил Арчибальд-Александр.

Он вдруг почему-то помрачнел и задумался над чем-то ему одному известным.

Продавец с удивлением смотрел на молодую пару, с азартом выбирающую конфеты, шоколад, пироги и мороженое.

Когда они вернулись в «Форест Гленнвилль», Арчибальд-Александр не позволил Корделии выгрузить из багажника ни одного пакета. Несмотря на ее возражения, сам сделал это и отнес все, что было куплено, в кухню.

Вид у него был сосредоточенный. Разговор в супермаркете о реальном мире расстроил его, живо напомнив о прошлом, о любви к прекрасной Джессике Гвиччиарди. Как она была весела, как доверчива и непосредственна! – думал он. Им было очень хорошо вдвоем. Они мечтали о будущем, заботились друг о друге, радовались подаркам, которые любили делать и на праздники, и без всякого повода тоже. Как же так получилось, что он не осознал всей опасности, которая грозила его возлюбленной? Какая страшная болезнь этот диабет!

Почему он никогда не придавал большого значения тому, что несколько раз в день ей необходимо было колоть себе инсулин? Ах, если бы он мог предвидеть последствия!

И сейчас Корделия постоянно возвращала его к мыслям о Джессике. Но зачем? Как бы хорошо он не относился к этой прелестной девушке, неожиданно волей судьбы оказавшейся рядом, ему не хотелось разговаривать с ней о своем прошлом. Впрочем, не только с ней – ни с кем не хотелось! Смерть Джессики была бедой, переживать которую он предпочитал в одиночестве, поэтому и не желал, чтобы кто-либо бередил душу вопросами и сочувствием.

Арчибальд-Александр расставил пакеты на столах в кухне. Корделия принялась их открывать. А Бенджамин прыгал вокруг своих опекунов так, будто знал их с момента своего появления на свет. При этом щенок звонко лаял, пытаясь время от времени прихватить зубами и разорвать какой-нибудь пакет.

С большим удовольствием Арчибальд-Александр сам распечатал упаковку с кофейными зернами, и вскоре кухня наполнилась божественным ароматом чудесного напитка.

Корделия внимательно изучала надписи на коробках и упаковках с пирогами и кексами. Мало-помалу стол был уставлен тарелками, блюдечками, вазами. Запахло ванилью, корицей, имбирем.

Вид у молодых людей был весьма сосредоточенный. В тишине они выпили по чашке кофе.

Неожиданно Арчибальд-Александр сказал:

– Вчера ты у меня спросила насчет моих прежних отношений с женщинами…

Корделия взглянула на него, ее рука с чашкой, поднятая над столом, замерла. Она поставила чашку и смущенно улыбнулась:

– Если тебе не хочется, можешь не говорить об этом.

– Когда мне был двадцать один год, я влюбился, – начал он, будто не слыша, что ответила ему Корделия. – В красивую высокую девушку, обладавшую черными как смоль волосами… Отец ее был итальянец, мать – испанка. Мы с ней полюбили друг друга…

Корделия подняла взгляд на замолчавшего Александра.

– И что же случилось дальше? Где она? Расскажи, раз уж начал.

Прижав руку к раненому плечу, мужчина поморщился.

– Тебе расскажу, – пообещал он. – Мы встретились и познакомились на вечеринке. Я был еще бакалавром, готовился получить степень магистра экономических наук. Джессика Гвиччиарди тоже изучала экономику. У нас было много общего. Она училась на курс младше меня. Мы очень быстро стали друзьями, а потом любовниками…

Корделия сидела, не шевелясь, и слушала спокойный ровный голос Александра.

– У нее обнаружился диабет и, признаться, она мало заботилась о своем здоровье. А я поначалу даже не знал о ее болезни. Она все худела и худела, а мне казалось, что это просто дань моде. Я даже не предполагал, что она колет себе инсулин, а когда узнал, было слишком поздно.

– Джессика Гвиччиарди попала в больницу?

Арчибальд сидел, ссутулившись и склонив голову.

– Однажды на занятиях в университете, – продолжал он, – она упала в обморок и оказалась в коме. Ее родители и я на протяжений двух дней не выходили из больницы, молясь и надеясь… Но дни ее были сочтены, и она умерла.

– Бог мой!.. – Корделия закрыла лицо руками.

– Я сам был во всем виноват. Не позаботился вовремя о ней! Не обеспокоился тем, что она быстро худеет. Почему-то не заметил вовремя, что она больна. Как можно было этого не заметить?

Корделия встала, подошла к нему, осторожно положила ладонь на его здоровое плечо и тихо спросила:

– Может быть, Джессика Гвиччиарди не хотела, чтобы ты знал о ее болезни?

– Но почему не хотела? Ее самой вскоре не стало. И не стало ее любви…

Синие глаза Корделии печально смотрели на него.

– Наверное, она была такой же упрямой, как и ты. Тебе же не хотелось, чтобы кто-то еще, кроме тебя самого, лечил твою рану. Почему ты сегодня сам тащил эти чертовы пакеты из багажника в кухню? Почему не разрешил мне сделать это?

– А чтобы ты не думала, что я ни на что не гожусь.

– Во-первых, я так и не думаю. А во-вторых, твое упрямство мешает тебе быстро восстановиться после ранения.

Арчибальд-Александр упорно молчал. Никогда и ни с кем он не разговаривал о своей прошлой жизни. Нет, он не упрямый и не капризный. Просто у него есть сила воли и хватает мужества молчать, не показывая, что ему больно.

Что же касается Джессики, то конечно же отец и брат Джордж знали о ней. Но он никогда не рассказывал им о разъедавшем душу чувстве собственной вины за то, что с ней случилось.

Корделия ласково посмотрела на него.

– Александр, пойми, Джессика Гвиччиарди берегла тебя. Ей не хотелось, чтобы ты беспокоился о ней. Она считала, что должна выглядеть в твоем присутствии всегда здоровой, сильной и самостоятельной. То есть старалась быть такой, какой ты хотел ее видеть, – молодой и красивой…

– Все равно, только я виноват в том, что с ней случилось!

Корделия отрицательно покачала головой.

– Нет, не мучай себя, ты ни в чем не виноват. Женщине вообще свойственно стремление предстать перед мужчиной, который ей хоть немного интересен, в лучшем свете. Только когда мы действительно уверены в своем избраннике, можем довериться ему, открыться полностью и обрушить на него массу проблем, о которых он на первых порах даже и не подозревает.

Он продолжал сидеть, понуро опустив голову.

– Мы были вместе целый год и собирались пожениться. Джессика должна была доверять мне.

– А ты сам доверял ей?

Арчибальд-Александр вскинул на Корделию недоумевающий взгляд.

– Конечно.

Он вспомнил, как они с Джессикой увлеченно обсуждали то теоретические работы по экономике, то состояние дел в банковской сфере. Безусловно, он не сообщал ей имен финансистов, адвокатов, названия банков и финансовых компаний. Но ведь так принято в их среде. Да и зачем было посвящать ее в то, чего знать вовсе не обязательно? С другой стороны, он не говорил Джессике и о своих взаимоотношениях с братом и родителями. Странно, а почему он вообще об этом думает сейчас, сидя в кухне своего загородного дома в компании хоть и симпатичной, но, в сущности, малознакомой девушки? С чего это он так расслабился?

– А знаешь, Корделия, ты, кажется, права, – признался он, – на самом деле мы с Джессикой не слишком-то доверяли друг другу наши тайны. Не знаю почему. Я не рассказывал ей ничего ни о своей матери, ни об отце, ни о том, что они развелись…

– Александр, очевидно, вам обоим так было удобнее общаться.

– Скорее всего. Впрочем, хватит об этом.

Он поднялся, подошел к окну и посмотрел на задний Двор. Перед окном возвышался дуб, на толстой ветке которого висели качели. Когда-то ребенком он буквально не слезал с них. Корделия подошла и встала рядом.

– Куда это ты смотришь? – поинтересовалась она. – И что там видишь?

Арчибальд-Александр поймал себя на том, что хотел произнести имя своего брата. Кстати, а почему бы ни рассказать ей про Джорджа?

– Знаешь, Корделия, я вижу, как мы с братом летаем на этих качелях, лезем вверх по ветвям этого дуба… И мне слышится голос моей матери, зовущей нас обедать. Посмотри вон в ту сторону. Видишь густые заросли малины? Обычно в июле я, мать и брат собирали там ягоды. Когда отец приезжал из города на уикэнды, мы делали мороженое и ели его с малиной. Я понимаю, что глупо об этом сейчас говорить, но мои мысли очень часто возвращаются к этим дням.

– Это, наверное, оттого, что ты был тогда счастлив.

Отвернувшись от окна и посмотрев в глаза Корделии, Арчибальд-Александр признался:

– Я давно не чувствовал себя счастливым. Все дела, да дела…

– И после смерти Джессики ты ни с кем не встречался? – вдруг спросила она.

– Нет. После ее смерти я решил, что серьезные личные отношения слишком дорого обходятся и что мне никого не следует брать в свою жизнь, – сказал Арчибальд-Александр и с горечью подумал о том, что на самом деле это вряд ли возможно. Разве сейчас он не несет ответственность за эту наивную девушку, которая согласилась провести с ним целую неделю? Как получилось, что ему вновь приходится отвечать за чужую судьбу, за их общее будущее? Стоп, а разве у них есть оно, это общее будущее?

Корделия взглянула на его мужественное лицо и тихо произнесла:

– Я понимаю тебя, – любовь может приносить боль. Но, глядя на свою мать, я вижу, как она счастлива с моим отчимом. В такие мгновения мне становится ясно, что любовь – это как раз то чувство, на котором держится мир.

Арчибальд-Александр покачал головой.

– А если я вижу пару влюбленных, мне это приносит только сердечную боль. Моя семья распалась, когда отец встретил другую женщину. Его брак с матерью невозможно было сохранить. В результате меня разлучили с моим братом. А взять нас с Джессикой? Мы же любили друг друга, и все было хорошо. А чем все кончилось, тебе известно…

– Все равно, мне кажется, надо верить в любовь, – возразила Корделия.

Арчибальд-Александр с горечью воскликнул:

– На свете нет места настоящему счастью. Мне кажется, что мужчины и женщины – словно корабли в ночи, гонимые ветром и штормами. Вчера ты спросила, не собираюсь ли я тебя соблазнить? Я вспылил, но ведь собирался же, так оно и было на самом деле. Я и сюда тебя пригласил для этого. Но сейчас обещаю, что если ты останешься, то мы с тобой будем друзьями и только. Я не хочу, чтобы ты о чем-то потом сожалела…

– Что ж, – сказала она, взглянув на него серьезно. – Спасибо за откровенность. Я остаюсь с тобой.

Он понимал, сколько решительности потребовалось ей, чтобы так ответить. Ведь последние слова Корделии находились в явном противоречии с ее принципами. Остаться одной в доме с мужчиной – для нее это скандал! Но ей хотелось быть с ним, как, впрочем, и ему с ней.

Арчибальд-Александр чуть было не поддался соблазну обнять и поцеловать ее, но во время остановился. Он ведь дал обещание быть ей только другом. А чисто дружеские отношения не предусматривают объятий и поцелуев.

– Давай пойдем погуляем, – предложил он. – Хочу показать тебе, чем я дорожу больше всего на свете.

В этот момент произошло нечто неожиданное. Девушка встала на цыпочки и нежно прикоснулась губами к его щеке. Этот целомудренный поцелуй невероятно поразил его.

– За что ты меня поцеловала, Корделия? – с удивлением спросил он.

– За твою честность.

Хороша честность! – чуть было не воскликнул он. Если бы она знала, что целует того самого Арчибальда Бертольди, на поиски которого прибыла в Штаты! Ну уж, ладно, ничего не поделаешь, подумалось ему. На всю неделю он для Корделии – Александр Карпентер. Настанет день, наступит час, придет минута, и он как-нибудь выпутается из этой неловкой, идиотской истории.

Они вышли из дома. Чистое небо широко раскинулось над покрытым багрянцем лесом. Палые листья шуршали под ногами. Запах осенней лесной свежести волновал до глубины души.

Необыкновенно красиво выглядели кусты боярышника, сквозь золотую листву которого как капли крови проглядывали яркие ягоды. Веселые суетливые птицы перелетали с ветки на ветку, их радостное теньканье не вязалось с общей немного печальной картиной октябрьского дня.

Но Корделия ничего этого не замечала и не слышала. Ее внимание было приковано к мужчине, который шел рядом. Он только что рассказал ей о самом сокровенном. Теперь она понимала его лучше. Знала, почему Александр был таким закрытым и никогда не говорил о себе. Так вот в чем дело, вот отчего он предпочел погрузиться в работу и ничего не видеть, кроме проблем своего бизнеса! Ему, оказывается, не нужны серьезные взаимоотношения с женщинами, поскольку до сих пор не дает покоя чувство вины. Александр считает, что именно из-за его невнимания и бездеятельности умерла Джессика…

Корделия решила, что всю неделю проведет рядом с ним и будет о нем нежно заботиться. Ей этого хотелось. Вот только сумеет ли она справиться?

Александр здоровой рукой взял ее под локоть. Корделия еще не успела отреагировать на его внезапное прикосновение, как он предложил: – Идем прямо, во-он к тем елям… Бенджамин, лая на озорных синиц, бежал впереди по дорожке, устланной упавшей листвой.

Миновав березняк, они вышли к темным столетним елям. Запахло горечью павшей хвои. Дорожка стала уже.

На повороте Арчибальд-Александр поддержал Корделию за талию. Она сквозь пушистый свитер уловила тепло ладони. Ей приятно было чувствовать его заботу.

– Куда мы направляемся, Александр?

– Через пару минут узнаешь, – ответил он с легкой улыбкой.

Вокруг высились огромные темные ели. Исчезли березы, не было кустов боярышника. Арчибальд-Александр и Корделия словно попали в волшебную сказку. Казалось, вот-вот на тропинке появится гном с тяжелым мешком за плечами. А в том мешке побрякивают самоцветы.

Внезапно перед глазами изумленной девушки возникла странная картина. Под сенью огромной ели, полуприкрытый ее тяжелыми лапами, стоял дом в половину человеческого роста. Настоящая маленькая хижина. На окнах Корделия увидела расписные ставни, дубовая дверь была покрыта затейливой резьбой.

Казалось, дом вырос под этой елью сам собой, как гриб, и стоит здесь не одну сотню лет. Сколько же зим выл ветер над его крышей? Сколько же летних ливней омыло ее?

Девушка в восторге подбежала к нему.

– И кому же принадлежит это чудо?

Арчибальд-Александр с трудом приоткрыл рассохшуюся дверь. Я построил его вместе с братом Джорджем. Мы нашли рисунок в журнале. И возвели для себя вот такое убежище от мира взрослых людей.

– Когда же это было? – поинтересовалась Корделия.

– Давно, когда нам было по одиннадцать лет. Давай посмотрим, не забрался ли туда какой-нибудь зверь. Однажды в этом домике всю зиму прожил барсук. А лет пять тому назад я видел здесь толстую ежиху.

– Можно я залезу в него?

Корделия заглянула вовнутрь, увидела на деревянном полу ворох опавших листьев, вдохнула смолистый запах стен.

– Да, тебе самому здесь уже не поместиться, – заметила она и ловко протиснулась в дверь.

Арчибальд-Александр молча наклонился и тоже оказался в тесном помещении, оконца которого смотрели на лесную дорожку. Поджав ноги, он уселся на полу, прислонившись к стене. Корделия не смогла сдержать смех, наблюдая, как его голова коснулась потолка. Ей самой комнатка тоже была несколько тесновата. Она села рядом с мужчиной, их плечи соприкоснулись. Веселый Бенджамин не захотел остаться в одиночестве, ловко юркнул в дом и, улегшись в ногах Корделии, стал третьим его обитателем.

Солнечный свет сквозь открытую дверь проник в хижину и высветил развешенные по стенам картинки из журналов, полочку у окна, на которой стояли смешные, вылепленные из глины гномики, и висящий на гвозде игрушечный пистолет.

– Ты и твой брат здорово поработали, коли этот домик до сих пор в полном порядке, – заметила Корделия.

– Да, он держится молодцом. Но приходилось его пару раз ремонтировать.

В тесноте игрушечного дома Арчибальд-Александр вел себя естественно и говорил бодро и весело. Он осторожно взял руку Корделии и стал перебирать ее пальцы.

Молодые люди молчали, тишина нарушалась только неутомимым чириканьем птиц и шумом ветра за стенами. На удивление, не слышалось привычного лая Бенджамина, он мирно дремал в ногах у Корделии.

– Всегда, когда я приезжаю в «Форест Гленнвилль», я прихожу на это место. Несмотря на то, что мой брат живет далеко отсюда, здесь я чувствую, что мы с ним как будто рядом.

– Раньше вы жили в «Форест Гленнвилле» круглый год?

– Да. До развода родителей.

– А потом?

– После развода отец снял квартиру в Филадельфии, и мы стали приезжать сюда только на выходные. Потом он женился, и я не бывал в этих местах месяцами.

– Почему? Где же ты находился?

– В частной школе с полным пансионом. Моя мачеха не хотела, чтобы я жил вместе с ней и отцом.

Корделия почувствовала, как ее щеки вспыхнули от возмущения:

– Это ужасно, так поступить с ребенком! Неужели твой отец этого не понимал?

– Он хотел, чтобы в новой семье был мир. К тому времени я ведь уже был достаточно большой. Кстати, думаю, что отец продолжал любить мою мать. Если бы она простила ему его любовные увлечения, пожалуй, до сих пор они продолжали бы жить вместе.

Помолчав, Корделия произнесла:

– Когда между людьми пошатнулось доверие, так трудно его восстановить.

– Да, – вздохнув, согласился Арчибальд-Александр и вспомнил свой первый день знакомства с Корделией. Вернее, тот момент, когда он обманул ее, скрыв, что является тем самым человеком, которого она ищет. Но ведь есть же причины, по которым люди не всегда говорят правду. Бывают две точки зрения на один и тот же вопрос…

– А я думаю, что если два человека любят друг друга, в их отношениях не должно быть место лжи.

Проснулся Бенджамин и весело залаял. Звонкими голосами ему ответили синицы.

– Как хорошо в домике твоего детства! Отсюда не хочется выбираться, – призналась Корделия.

Арчибальд-Александр повернулся к ней, нежно прикоснулся пальцами к ее подбородку, наклонил свое лицо к ее нежным губам.

Сладкий аромат шел от ее золотых волос, те словно светились в полумраке…

Когда он стал целовать Корделию, она поняла, что между ними возникла новая степень близости. Может быть, оттого что он обнажил перед ней свою измученную душу. Или же просто ее отношение к нему стало еще более искренним? Не стоило искать скороспелые ответы на эти вопросы, но факт оставался фактом – они стали доверительнее относиться друг к другу.

Неожиданно тишину крошечной хижины нарушили громкие удары дождевых капель. Они сильно заколотили по крыше, покрытой осиновой дранкой. Резкий порыв ветра заставил покачнуться и заскрипеть старые ели, ветви их глухо зашумели. Синицы замолкли, зато Бенджамин вскочил на лапки и громко залаял.

Арчибальд-Александр с сожалением прервал поцелуй и проговорил:

– Нам пора возвращаться в настоящий дом, если мы не хотим промокнуть до нитки.

Оберегая раненую руку, он выбрался наружу, помог вылезти Корделии. И они поспешили по тропинке к особняку. Казалось, небеса разверзлись над ними – хлынул дождь. Когда они добежали до заднего крыльца, Арчибальд-Александр распахнул дверь и пропустил вперед девушку и собаку, потом шагнул за порог сам.

Пес немедленно принялся отряхиваться, пол вокруг него стал мокрым.

– Я вымокла почти так же, – улыбнулась Корделия. – До последней нитки!

Арчибальд-Александр кивнул на дверь ванной комнаты:

– Иди туда и разденься. А я разведу огонь в камине и приготовлю для тебя сухую одежду. В доме наверняка найдутся джинсы, рубашки – в общем, все необходимое…

И Арчибальд-Александр с Бенджамином исчезли.

Корделия вошла в ванную, стуча зубами от холода, и быстро стянула с себя совершенно мокрые брюки, кашемировый свитер, ставший темно-синим от воды. Черный кружевной бюстгальтер и трусики тоже были сырыми, и их пришлось снять. Она осталась стоять перед зеркалом обнаженной.

Волосы у нее оказались совершенно мокрыми. Как их-то теперь привести в порядок? Где фен?

Завернувшись в махровое полотенце, Корделия приоткрыла дверь и выглянула. Ей показалось, что на первом этаже никого нет. И она решила подняться на второй, пройти в свою комнату. Но, благополучно миновав добрую половину пути, на лестнице она едва не столкнулась с обнаженным до пояса Александром, спускавшимся ей навстречу. Оба остановились. Она глаз не могла оторвать от его широких плеч и от груди, покрытой темно-коричневыми волосами, узкой полоской спускавшимися к животу. И замерла под пристальным мужским взглядом. Полотенца хватало лишь на то, чтобы прикрывать ее груди, живот и ноги выше колен…

– Иди в гостиную и сядь у огня. Я принесу одежду, – наконец медленно произнес он.

Как это Корделия не заметила, что из гостиной доносится веселый треск полыхающих в камине поленьев? Она взъерошила свои мокрые волосы и спросила:

– А как же мне вот это привести в порядок?

– Да брось ты, не заботься о прическе! Иди к камину, садись на софу и укройся верблюжьим одеялом…

Он, стоя ступенькой выше, еще раз окинул ее внимательным взглядом. А она, прежде чем идти в гостиную, взглянула снизу вверх на него. На нем были сухие джинсы, замечательно сидящие на его узких бедрах. Полоска волос, спускавшаяся по животу, исчезала под их ремнем.

Хотя тепло от растопленного камина еще только начинало наполнять гостиную и не могло достичь лестницы, где они стояли, Корделию бросило в жар. Щеки ее вспыхнули, и этот факт тут же был замечен Александром.

– Я скоро вернусь, – сказал он и стал подниматься по лестнице. А Корделия на слабеющих ногах вошла в гостиную, уселась на софу и накрылась верблюжьим одеялом.

Как такое могло случиться? Ведь только сегодня утром они договаривались быть друзьями, и вот – пожалуйста! Их взаимное влечение побеждает все разумные доводы рассудка и сводит на «нет» прежние клятвенные обещания…

Ее сердце забилось сильнее, когда она вновь услышала шаги на лестнице. Александр спускался в гостиную. Вот он вошел, приблизился, их взгляды встретились. И Корделия прочитала в его глазах, как он хочет ее.

Арчибальд-Александр положил на софу светло-голубые джинсы и мужскую рубашку.

– Я буду в кухне. – Голос его был низким, проникновенным. – Дай мне знать, когда ты переоденешься.

Он продолжал стоять и смотреть на нее. И она вдруг поняла, что хочет, чтобы его сильные руки сняли с нее одеяло, развернули полотенце, стягивающее груди и живот… Да, сейчас ей хотелось, чтобы он взял ее, хотелось принадлежать ему. Она с удивлением осознавала это и, протянув руку к джинсам и рубашке, не поднимая глаз, тихо спросила:

– Разве ты не хочешь поцеловать меня?

– Корделия…

Голос его звучал по-прежнему проникновенно, но на этот раз был каким-то далеким.

– Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Подумай, как мне трудно себя сдерживать. Я ведь не электрическая лампочка, которую можно включить и выключить. Я хочу тебя всегда.

– Вот и хорошо, – растерянно улыбнувшись, сказала Корделия.

Присев рядом, он взял ее за плечи, привлек к себе и, не спуская с ее плеч верблюжьего одеяла, стал нежно целовать глаза, нос, подбородок, шею…

– Ты прелесть, – пробормотал он. – Ты для меня – подарок судьбы. Я безумно тебя хочу.

Не отрывая взгляда от ее глаз, он потянул вниз верблюжье одеяло и опустил его на софу. Затем снял с Корделии полотенце, обнажив восхитительно, словно в ожидании его прикосновений, торчащие девичьи груди.

Неожиданно раздался телефонный звонок.

Арчибальд-Александр и бровью не повел, сказав лишь:

– Еще раз перезвонят.

Но телефон продолжал настойчиво трезвонить. Корделия забеспокоилась.

– Я так не могу… – произнесла она, стыдливо прикрывая груди ладонями. – А вдруг это звонят мне?

На лице мужчины, пока он наблюдал, как Корделия, поднявшись с софы, обматывает вокруг себя одеяло, отразилась досада.

– Тогда подойди сама, – с досадой в голосе произнес он.

– Конечно. – Она подошла к телефону, чувствуя на себе взгляд мужчины, полный неутоленного вожделения, и сказала в трубку, еще не зная, чего ожидать: – Алло?

– Привет, дорогая!

Это был голос ее матери.

– Мамочка! Как я рада слышать тебя! Ты все еще в Греции?

– Да, представь себе! Джек Хатчинсон арендовал на трое суток яхту, и сейчас мы на острове Лемнос. Тут чудные кафе, виноградники, пляжи… Вокруг Эгейское море. Как оно прекрасно! Мне бы хотелось, чтобы ты тоже полюбовалась на всю эту красоту!

– Когда-нибудь это сбудется, – ответила Корделия, мельком подумав, что замечательно было бы и ей самой провести медовый месяц на островах в Эгейском море.

– А как тебе в Филадельфии? Когда я позвонила во дворец, мне дали этот номер.

– Я сейчас не в Филадельфии, мама. И пока что так и не увидела Арчибальда Бертольди. Сейчас он в недельном отпуске, и никто не знает, куда этот человек уехал. Так что я сама решила отдохнуть до тех пор, пока он не появится в городе.

– Замечательная идея, умница! Надеюсь, ты в безопасности?

– Не беспокойся. Я сейчас нахожусь в загородном доме, в камине пылает огонь, за окном льет дождь…

– Но тебе, должно быть, невесело там?

– Нет, мамочка, все в порядке. Не волнуйся.

– Я так иногда о тебе беспокоюсь, дорогая! Ах, как я чувствовала себя одиноко, пока в моей жизни не появился Джек Хатчинсон! Не представляю, что бы я делала, если бы не встретила его.

Корделия уловила в голосе матери счастливые нотки. Жало тоски укололо ее собственное сердце. Она украдкой бросила взгляд на мужчину, раздетого до пояса, который стоял у окна и, казалось, безучастно следил за потоками дождя, струящимися по стеклу.

Итак, он ни с кем не желает затевать серьезные отношения. Корделия предупреждена об этом. И по завершении ее миссии они больше никогда не увидятся. Ну разве что она когда-нибудь прилетит к нему в Америку или он посетит ее в Брендфорде. И что же? На их свидания будет отпущено всего несколько дней в году. И все? На этом нельзя построить серьезные отношения между мужчиной и женщиной, для любви этого явно мало…

– Я рада, что тебе встретился Джек Хатчинсон, мама, и что ты больше не будешь одинока.

– А я жду не дождусь, когда увижу тебя. Я так по тебе соскучилась, хотя рядом со мной мой муж. Ты меня понимаешь?

– Конечно, понимаю. И представляю себе, как женщина и мужчина могут быть счастливы, когда любят друг друга так, как вы с Джеком Хатчинсоном.

– Корделия, – в голосе матери появились настороженные нотки, – ты говоришь так, словно у тебя есть некий опыт. Как жаль, что я постоянно занята своими обязанностями во дворце и мало обращаю внимания на твою личную жизнь. С тобой все в порядке?

– Пожалуйста, не беспокойся. Мой опыт весь держится на твоих же собственных словах. Я знаю, как хорошо тебе было с папой и как замечательно сейчас с Джеком Хатчинсоном. Плохо только то, что иногда родители живут врозь со своими детьми.

Корделия вновь взглянула на Александра и заметила, что он внимательно наблюдает за ней.

– Дорогая, – продолжал раздаваться в трубке взволнованный женский голос, – береги себя. Я тебя не ставила в известность, но мне было так тяжело, когда я узнала о твоих встречах с садовником.

– Разве ты была в курсе?

– Конечно. Слава Богу, что история как началась, так и закончилась. Роман с простолюдином – не для особ нашего уровня. Зато сейчас, когда тебе двадцать, ты должна быть готова к чему-то более серьезному. Вернешься домой, мы поговорим с тобой на эту тему. Но сейчас, когда ты одна в Филадельфии, будь осторожнее. Там полно мужчин, которые только и ждут случая, чтобы поразвлечься с хорошенькой девушкой…

Корделия продолжала стоять перед Александром, ухватив одной рукой телефонную трубку, а другой поддерживая край верблюжьего одеяла. Еще несколько минут назад ей было приятно чувствовать и внимание, и ласки Александра. А сейчас, после слов матери, Корделия вдруг осознала, что находится в комнате наедине с чужим мужчиной, причем почти голая. Какой стыд! Да всегда ли нужно следовать тому, что подсказывает ей женский инстинкт? Чтобы сменить тему разговора, Корделия спросила:

– Мама, а когда ты собираешься обратно в Брендсворд?

– Да скоро уже… Джека ждут дела. А вообще-то мы хотим купить загородный дом, но при этом сохранить апартаменты во дворце.

– Надеюсь, когда я вернусь, у вас по-прежнему найдется для меня уголок? – спросила она.

Последовал поспешный ответ:

– Конечно, конечно, дорогая! Куда же ты денешься? Мы тебя очень любим, и пока ты сама не решишь покинуть нас…

– Спасибо!

Мать на другом конце провода засмеялась.

– Надеюсь, скоро тебя увижу, моя милая. Уверена также, что ты справишься со своей миссией и встретишься с Арчибальдом Бертольди.

– Я тоже на это надеюсь. Как самочувствие его величества Фергюссона Пятого?

– С ним все по-прежнему. Мы молимся за него и надеемся, что ему станет лучше и он примет участие в жизни страны.

Когда Корделия положила трубку, слезы текли по ее щекам.

Как она тосковала по матери и по родному дому! Ах, какие они все-таки разные с Александром люди! В настоящий момент, например, ей непонятно было, какой шаг мог привести ее к беде.

– Ты так нервничала, когда разговаривала с матерью, – нарушил он молчание. – Я сразу понял, что это она звонит…

– Да. У нее сейчас медовый месяц. Но мама выбрала минутку, чтобы поговорить со мной. – Корделия помолчала немного и многозначительно добавила:

– Я должна одеться.

– Послушай, мы с тобой не занимались ничем скверным и неправильным. Ведь ты не школьница. У тебя есть право поступать так, как ты считаешь нужным. Мне кажется, что после разговора с матерью, ты чувствуешь себя в чем-то виноватой.

Она резко оборвала его:

– Моя мать никогда и ни в чем меня не обвиняет. К тому же я сама прекрасно знаю, как нужно вести себя. И… отношения с мужчиной, который может стать моим женихом, а потом и мужем, должны развиваться совсем не так.

– Ну, извини, тебе самой решать, – откликнулся обескураженный Арчибальд-Александр.

– Я знаю. Поэтому сейчас пойду к себе в комнату и оденусь.

Ступая босыми ногами по ступеням деревянной лестницы, Корделия чувствовала на себе взгляд мужчины. Она знала, что расплачется, стоит лишь войти в спальню. Разве ей отношения с Александром нужны были только на неделю? А что он мог предложить еще, кроме краткосрочного совместного отдыха?

Корделия оглянулась на него через плечо.

Александр мгновенно отвернулся и стал разглядывать поленья в камине. Интересно, о чем он думал, когда смотрел ей вслед?

7

После того как Арчибальд-Александр сделал сандвичи и открыл банки со сладостями, купленные в супермаркете, он подошел к двери спальни и осторожно постучал.

Корделия открыла и с милой улыбкой сказала:

– Прошу прощения за то, что случилось между нами несколько минут назад. Я была излишне резка.

Она выглядела смущенной. Ее волосы почти высохли и смотрелись замечательно. Надетая навыпуск рубашка Александра сидела свободно, соблазнительно оттопыриваясь на груди. Джинсы, оказавшиеся тремя размерами больше, она затянула ремнем и подвернула…

Желание обладать леди Корделией вновь охватило Арчибальда-Александра, но он справился с собой и спокойно произнес:

– Я подумал, что ты уложила свои вещи и готова к отъезду.

– В общем, да… – пробормотала смущенно она.

Все еще стараясь понять характер своей гостьи, Арчибальд-Александр не выдержал и осведомился:

– Корделия, может быть, хоть раз в жизни ты сделаешь то, что тебе хочется, а не то, что положено?

Ее синие глаза широко распахнулись и пристально посмотрели на него.

– Александр, – выдохнула девушка, – я хотела бы делать то, что мне хочется, но долг превыше всего. Надо ехать, ты ведь обещал выполнять мои желания.

Ее желания… А его желание обладать ею так и останется неосуществленным? Да что в конце концов происходит? И раненое плечо разнылось.

– Я приготовил ланч, – с мрачным видом сообщил Александр, – неплохо было бы нам вместе перекусить. Или я совсем тебе не подхожу, даже как сосед по обеденному столу? – И, заметив, как ее губы дрогнули, договорил более ласково: – Дождь, кстати, кончился… Я думал, что после ланча мы возьмем Бенджамина и прогуляемся в «Дом под дубами».

– Ты действительно хочешь, чтобы мы пошли туда вместе? – тихо спросила Корделия.

– Конечно. И думаю, тебе понравится компания ребятишек.

Закусив нижнюю губу, она на мгновение задумалась.

– Хорошо. Только я переоденусь.

– Зачем тебе переодеваться? Ты замечательно выглядишь. Да и кто там нас ждет? Дети!

Корделия посмотрела на Александра и с грустью отметила про себя, что хоть джинсы и черная рубашка сидели на его великолепной мужской фигуре ладно, в его глазах читалась какая-то детская наивность и беспомощность.

Ланч прошел в тишине. Конечно, Александр нет-нет да и поглядывал на Корделию. Та перехватывала его вожделенные взгляды, но всякий раз ловила себя на мысли, что ей хочется быть для него чем-то большим, нежели просто женщиной на ночь.

Пока они ехали в «Дом под дубами», Бенджамин сидел на коленях у Корделии.

– Жаль, но мне кажется, я навсегда потеряю Бенджамина, уехав из этих мест, – проговорила она с грустью. – Он такой смешной и ласковый.

– Я тоже уже привык к этому славному псу. Но пусть он пока поживет в «Доме под дубами». Мерилин очень любит детей и животных.

Интересно, кто такая, эта Мерилин? – подумала Корделия. – Наверное, привлекательная особа, которую Александр нашел для контраста с домоправительницей Леокадией из филадельфийской квартиры…

Когда машина остановилась у большого деревянного дома, окруженного дубами, кроны которых горели золотым октябрьским огнем, на крыльце появилась та самая Мерилин.

Женщине было около сорока. Черные как смоль волосы были коротко острижены, глаза цвета гречишного меда сияли неподдельной радостью.

– Привет! – поздоровалась она и спросила у Арчибальда-Александра: – Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, скоро поправлюсь, – ответил он. – Хочу вас познакомить. Это леди Корделия Силлитоу. А это Мерилин Джонсон, главная домоправительница, верховная прачка и глубокоуважаемая посудомойка «Дома под дубами».

Мерилин с симпатией оглядела Корделию, крепко пожала ее руку.

– Счастлива познакомиться с вами. Леди Корделия. Александр предупредил меня о вашем возможном визите.

– Зовите меня просто Корделия.

Мерилин дружелюбно кивнула:

– А меня зовите просто Мерилин. Вы в курсе, что у меня – большая семья? Столько ребятишек – не шутка. Некоторые из них – мои собственные.

Она улыбнулась, присела на корточки и ласково потрепала по шее повизгивающего Бенджамина.

– Мы хотели бы, чтоб вы приютили этого красавца. Возможно, ненадолго, – попросил Арчибальд-Александр.

– Конечно! Дети еще как обрадуются, они будут счастливы! – Мерилин засмеялась.

Внезапно открылась дверь дома и появилась симпатичная молодая особа лет двадцати пяти с гривой огненно-рыжих волос. Требовательным голосом она обратилась к домоправительнице:

– Мерилин, извините, что перебиваю, но я хотела бы узнать, готово ли картофельное пюре для ужина?

– Конечно, готово, Джоанна. Познакомьтесь, пожалуйста. Это приехал наш хозяин, он владеет здешней землей и поместьем. Мистер…

– …Мистер Карпентер, – торопливо произнес Арчибальд-Александр.

– Да, мистер Александр Карпентер, – представила его наконец Мерилин. Благодаря ему в этом доме еще теплится жизнь.

Джоанна взглянула на Александра, и строгая гримаса мгновенно исчезла с ее лица. Губы раздвинулись в приветливой улыбке, сверкнули прекрасные зубы.

– О, мистер Карпентер! Много слышала о вас хорошего. Вы так добры и щедры. Я работаю в доме всего две недели, но мне здесь очень нравится!

Мерилин сочла необходимым пояснить:

– Джоанна окончила университет, Она педагог-психолог. Я пригласила ее для занятий с детьми, поскольку вы, мистер Карпентер, разрешили мне это…

– Да-да, разумеется, – подтвердил Александр.

Взгляд рыжеволосого психолога скользнул по дорогому автомобилю и остановился на крепкой фигуре Александра. Три расстегнутые верхние пуговицы на шелковой блузке как бы невзначай демонстрировали полные груди. До чего неприятная девица! – подумалось Корделии.

– Какая очаровательная собачка, – мелодично произнесла Джоанна, при этом не сводя глаз с Александра. – Если хотите, я сразу же познакомлю вас с двумя детьми, которые появились здесь недавно. Все они замечательные, но у одного сорванца нелады с психикой.

– Думаю, мистер Карпентер сам составит мнение о детях, – сухо сказала Мерилин.

– Конечно, конечно, я никому ничего не навязываю, – пропела рыжеволосая.

– Ну, идемте в дом, – предложил Александр.

Они вошли в огромную кухню. И мгновенно попали в мир детского крика, слез и смеха. Корделии показалось, что целая сотня детей носится вокруг стола, распевает песни, ссорится, кричит, что-то требует, хнычет… Кроме того, дети бросались друг в друга изюмом. Лишь один мальчик стоял молча на табурете и держа в руках громадную банку с мукой, щедро посыпал ею макушки беснующихся товарищей.

Конечно, этому бедламу должен был быть положен конец. Мерилин подняла руку, грозно посмотрела на детей – смех и беготня мгновенно прекратились. Александр незаметно пожал руку Корделии и прошептал:

– Хотел бы я знать, как ей удалось остановить их?

Корделия обратила внимание на то, что в глазах Александра плясали озорные чертики. Девушка подумала, а ведь он сам недалеко ушел от этих сорванцов.

Рыжеволосая выпускница университета резким голосом приказала:

– Джерри, слезай с табурета! Отдай мне банку с мукой!

Мальчуган в ответ еще крепче прижал банку к груди и буркнул:

– Не слезу.

Мерилин подошла к нему, обхватила сильными руками и ловко поставила на пол.

– Мука мне еще понадобится. Ты же любишь оладьи с кленовым сиропом? – нежно спросила она.

Джерри широко улыбнулся щербатым ртом и кивнул:

– Люблю.

– Молодец! – поддержал его Александр. – Мы все любим оладьи с кленовым сиропом.

Мальчик заметил собаку и тут же к ней приблизился.

– Это твоя? – спросил он.

– Да как сказать? Мы с Корделией нашли ее в парке. У пса есть настоящие хозяева, но пока они не Могут за ним ухаживать. Возможно, со временем им захочется забрать его обратно, хотя – вряд ли… Думаю, вам всем следует познакомиться с ним, он ведь какое-то время будет жить вместе с вами. Прошу любить и жаловать!

Дети окружили щенка, стали протягивать ладошки, жать мохнатому гостю лапу, гладить его по спине и наперебой расхваливать:

– Глядите, какой забавный!

– А как его зовут?

– Это Бенджамин! – сказал Александр.

– Хочу с тобой дружить, Бенджамин!

– И я!

– И я тоже!

– А что это за порода? – спросила самая старшая девочка.

– Это лхасский апсо, – с серьезным видом объяснил Александр. – Собак этой породы разводят тибетские монахи. Представьте себе, эта крошка умеет пасти овец, звонким лаем распугивая волков.

– Как жалко, что в поместье нет волков! – вздохнула малышка. – Представляю, как бы они напугались.

Джоанна неодобрительно смотрела на возню детей со щенком.

– Хватит, дети, забавляться с собакой, – раздался ее командный голос. – Мистер Карпентер, хотите, я провожу вас в детскую спальню? Мы с Мерилин оклеили ее новыми обоями. Она вновь заинтересованно уставилась на Арчибальда-Александра широко распахнутыми глазами.

Какая все же неприятная особа, подумала Корделия. Разве она не видит, что Александру куда интереснее разговаривать и общаться с детьми, чем рассматривать эти чертовы обои? И надо же, как она безвкусно одевается! Рыжие волосы и зеленый шелк блузки…

Улыбнувшись как можно более приветливо, Корделия обратилась к Джоанне:

– Мы с удовольствием осмотрим детскую спальню, но потом… Скажите мне лучше, ведь Поль и Сара – брат и сестра, не так ли?

Мерилин подвела детей к Корделии и стала рассказывать, поглаживая ребятишек по вихрастым макушкам:

– Да, Поль и Сара – брат и сестра. Гленда и Ами – сестры. Джимми и Марк – двоюродные братья.

– А у Джерри есть брат или сестра?

– У него есть сестра, – вмешалась в разговор Джоанна. – Такая же непослушная, как и он. Ее привезут сегодня вечером. Их мать пьет, отец неизвестно где.

Бедный, несчастный ребенок! – подумала Корделия.

А вслух произнесла:

– Наверное, мальчик радуется, что скоро увидит свою сестру, и потому так возбужден?

– Вы изучали психологию детей? – спросила Джоанна каким-то заносчивым тоном.

– Конечно же нет, – ответила Корделия. – Я просто их очень люблю.

– А вот я разбираюсь в проблемах детского воспитания. У меня была обширная практика в университете, потом я работала в летних лагерях для бойскаутов. И уверена, что Джерри представляет тот тип детей, которые могут доставлять взрослым одни только неприятности.

И Джоанна одарила Александра обворожительной улыбкой, спросив при этом:

– Мистер Карпентер, а не согласитесь ли вы осмотреть игровую комнату, которую я оборудовала по последнему слову педагогической науки?

– А где она? – для приличия поинтересовался Александр.

– На втором этаже, – с готовностью ответила Джоанна, и ее рыжие ресницы кокетливо опустились. – Я смогу рассказать вам много интересного о детях.

Александр кивнул:

– Хорошо, идемте.

Дети убежали с Бенджамином во двор, Мерилин занялась приготовлением ужина. А Корделия не могла найти себе места и решила немного прогуляться.

Она испытывала прежде незнакомое ей чувство – приступ настоящей ревности. Неужели Джоанна ему нравится? Да как смеет Александр, с которым она целовалась на софе у камина, смотреть на какую-то красотку, любоваться ее конопатой грудью! Впрочем, стоп, надо сосредоточиться.

Я люблю Александра Карпентера, призналась она себе. И испытываю те чувства, которые должна испытывать влюбленная женщина. Поэтому и ревную…

Да-да, она его просто ревнует. Рыжие волосы и конопатая грудь Джоанны здесь совершенно не при чем. Александр вкладывает деньги в усадьбу и хочет осмотреть отремонтированную детскую спальню и новую игровую комнату, оборудованную с учетом последних веяний педагогики. Что ж, это его право. Пусть смотрит.

Корделия улыбнулась своим мыслям. Она брела по осенней аллее, листва вокруг полыхала золотом и разноцветьем, летела паутина, вода в озере была тиха и прозрачна. И весь этот грустный праздник, происходящий в природе, был созвучен тому, что творилось в ее исстрадавшейся душе. Неожиданно она увидела Александра, идущего по тропинке к ней навстречу. Корделия остановилась и стала вглядываться в своего любимого. Ей казалось, что это мираж, и что этот мужчина будет идти и идти к ней целую вечность, но так никогда и не дойдет. Она даже зажмурилась, однако не успела открыть глаза, как сильные руки обхватили ее и Корделия ощутила на губах страстный горячий поцелуй. Он целовал так опьяняюще, так сладко и нежно, что снедавшая ее тоска внезапно улетучилась, уступив место блаженству и робкой надежде на то, что чувства ее взаимны.

Какой чудесный старый дом! Как приятно слышать на лужайке голоса ребятни, веселый лай собаки. Александр задержался у входа, беседуя с Гарри, служившим здесь когда-то садовником, а теперь немощным подслеповатым стариком, живущим в задней пристройке. А Корделия вернулась в кухню, в огромные окна которой заглядывали знаменитые дубы…

Вскоре туда робко вошел Джерри. Присев на корточки перед мальчиком, Корделия обняла его за плечи.

– Хорошая погода, не правда ли, малыш? – Она заглянула в его печальные глаза. – Почему ты такой грустный?

– Я жду, когда приедет моя сестренка, – горестно вздохнул он.

– Как долго ты ее не видел, Джерри?

Малыш на мгновенье задумался и ответил:

– Целый год. Папа нас бросил, а мама не заботится ни обо мне, ни о ней. Меня сюда привезли полицейские. А когда я вырасту, стану пожарным.

На глаза Корделии навернулись слезы.

– Маленький мой, сегодня вечером ты увидишь сестричку. А как ее зовут?

– Элен. А у тебя есть брат или сестра? – спросил неожиданно Джерри.

– Увы, нет. Зато у меня есть хорошие друзья.

Мальчуган потряс головой и вдруг так улыбнулся, что стало сразу понятно, как много горечи ему пришлось пережить в своей, еще совсем короткой жизни.

– Это не одно и то же. Друзья – это друзья. А родные лучше. Знаешь, я хочу, чтобы ты жила вместе с нами вместо Джоанны.

Корделия искренне вздохнула:

– Мне бы тоже хотелось этого, мой хороший, но, к сожалению, я приехала к вам только в гости. Я живу далеко отсюда.

– А где?

– В одном королевстве за океаном. Оно называется Брендсворд. Слышал когда-нибудь о таком?

Мальчуган кивнул:

– Конечно, нам рассказывал учитель географии. Оно рядом с Британскими островами, правда?

– Точно.

– Это далеко отсюда.

– Ну да, в общем, не близко, – согласилась Корделия.

– Когда я вырасту, то обязательно поеду в дальние страны ловить крокодилов. Скорее всего в Австралию. Это моя мечта.

– Хорошо, что у тебя есть мечта. Если ты очень сильно чего-либо захочешь, это обязательно сбудется.

Внезапно раздался мужской голос:

– Правильно, но только мало просто хотеть, надо претворять мечты в реальность.

Корделия обернулась и увидела, что в кухне стоит Александр.

– А как насчет денег? Их нужно экономить, чтобы собрать миллион?

– Это только один из способов, – пояснил Александр. – Надо хорошо учиться. Тогда ты обязательно добьешься своего и побываешь в тех местах, где хотел побывать.

– Даже в Австралии? – мальчуган заулыбался.

– Конечно, даже там, – подтвердил Александр. – А что особенного? Это такая же страна, как и сотни других в мире. В ней много овец, встречаются кенгуру и прочие сумчатые животные… Если ты станешь инженером или доктором, словом, хорошим специалистом, то обязательно пригодишься в этой стране. Тебя там рады будут видеть.

– Правда? – лицо мальчугана светилось улыбкой.

– Знаешь, я обязательно найду и пришлю тебе книги об Австралии. Потерпи недельку.

– Можно я их буду читать с моей сестренкой Элен?

– Вне всякого сомнения, – широко улыбнулся Александр и потрепал Джерри по макушке. – А пока, прощай. Нам надо ехать.

Он энергично потряс протянутую руку подоспевшей Джоанны, улыбнулся и вкрадчиво проговорил:

– До свидания. Было очень приятно познакомиться с преподавателем-психологом. Надеюсь, вы сделаете все, чтобы дети были счастливы в доме… – Потом повернулся к домоправительнице. – Всего доброго, Мерилин! Не провожайте нас. У вас и без того полно хлопот. Пора кормить детей ужином…

Корделия попрощалась с Джерри:

– До свидания, малыш. Может быть, я еще и заеду в гости. У меня есть несколько дней. Мне было бы интересно повидать твою сестру.

Подарив обворожительную улыбку Джоанне, Корделия сказала на прощание этой рыжеволосой красотке:

– Во время моего следующего визита сюда я обязательно уделю время более подробному анализу вашей педагогической деятельности.

Александр удивленно вскинул брови, но ничего не произнес. Он только хмыкнул. Конечно, от него не укрылось, как сверкнули в ответ глаза Джоанны.

Полчаса спустя они были уже в «Форест Гленнвилле», и Александр критически оглядывал пустые пакеты, валяющиеся в кухне.

– Корделия, съезжу-ка я в супермаркет и куплю к ужину бифштексы. Думаю, ты не откажешься от жареного мяса?

Девушка вспомнила, как они познакомились, и то, как Александр угощал ее обедом в отеле.

– Звучит заманчиво… – ответила она. – А если ты захватишь еще и свежих яблок, то я смогу приготовить десерт.

– Неужели ты умеешь готовить?

– Конечно, умею. Я ведь не такой тепличный цветочек, как ты думаешь. Правда, готовлю по рецептам, но получается вполне съедобно.

– Корделия, объясни мне, что за сцену ты разыграла при прощании с Джоанной?

– И объяснять не буду, – пожала плечами девушка. – Никакой сцены не было.

– Ах-ах! – передразнил Александр ее суровый тон и вышел из кухни.

Корделия поспешила за ним не в силах сдерживаться.

– Джоанна понятия не имеет, как надо обращаться с детьми. Она груба, ее сердце закрыто для любви к детям. Все, что она умеет, это кокетничать с мужчинами и при огненно-рыжих волосах носить зеленые кофточки. Вот и все, что я хотела тебе сказать. Да, вот что еще могу добавить. Ты улыбался ей и подмигивал, с радостью побежал с ней на второй этаж, подальше от посторонних глаз, не так ли!

Корделия возмущенно всплескивала руками, когда выговаривала ему все это. И внезапно обнаружила, что Александр крепко держит ее за запястья.

– Неужели ты ревнуешь меня? – спросил он.

Фыркнув, девушка выпалила:

– И вовсе нет! Кто ты такой, чтобы тебя ревновать? Я остаюсь в твоем доме на целую неделю, будь этим доволен!

Он пристально смотрел в глаза Корделии и, казалось, читал в них все ее тайные желания. Обволакивающий баритон вкрадчиво прозвучал в ее ушах:

– Послушай, мне очень приятно, что ты решила остаться в «Форест Гленнвилле» вместе со мной. И тебе это хорошо известно. Но ты знаешь и то, что я хочу тебя. И не делай, пожалуйста, такие большие глаза. Да, мы живем в разных мирах, которые разделяет океан. Обещаю, что не буду тебя домогаться. Поживешь в моем доме, подышишь свежим воздухом, отдохнешь от шумного города.

Корделия молча выслушала монолог мужчины. Ей хотелось сказать ему о том, что они вовсе не живут в разных мирах, а океан – не преграда для любящих сердец. Но это она любила его, а он? Он просто чувствовал к ней физическое влечение, так ведь?

– Что ты молчишь? – спросил Александр. – Скажи что-нибудь.

– Мне грустно, – вздохнула Корделия. – Ты опять прав. Я грущу по дворцу, по семье. Мой отец был майором королевской гвардии и погиб, защищая короля. Ни в Филадельфии, ни в «Форрест Гленнвилле», я бы жить не смогла. Мое место там, в моей стране…

Он улыбнулся.

– Тебе хочется, чтобы я заплакал? Ты так серьезно говоришь о своих чувствах, словно читаешь старинную книгу. Поверь мне, у современных людей другие понятия об этом. К тому же любовь, кроме горя, ничего никому не приносит.

Телефонный звонок прервал их беседу.

– Поговори сама, а я уехал в супермаркет… – сказал он и, направившись к двери, напомнил себе: – Так, не забыть купить яблоки.

Корделия взяла трубку.

– Я слушаю.

– Говорит генерал Чарлз Кольберг – начальник разведки королевства Брендсворд, – раздался хорошо знакомый ей бойкий голос.

– Здравствуйте, здравствуйте, генерал. У вас есть информация для меня?

– Мы узнали, что брата мистера Бертольди зовут Джордж. Место его проживания – Калифорния. Обстановка в королевстве делается более напряженной, борьба за трон усиливается. Вы постарайтесь связаться с Арчибальдом Бертольди, я постараюсь разыскать его брата Джорджа.

– Я смогу сделать это только в конце недели, – решительно сказала Корделия и спросила: – Вы установили домашний адрес Арчибальда в Филадельфии, узнали, где его загородный дом?

– Нет. Но скоро у нас будет его фотопортрет, и мы незамедлительно вышлем его вам.

– Что ж, хотя бы это, генерал.

– Только, прошу прощения, портрет будет не очень хорошего качества. Но думаю, он вам все-таки поможет в поисках мистера Бертольди. До свидания, дорогая леди Корделия, желаю успехов! – Голос Чарлза Кольберга звучал подобострастно.

– До свидания, генерал, – сухо попрощалась она с начальником разведки.

Как можно так долго искать одну-единственную фотографию?! Вот когда был жив ее отец, разведка работала куда энергичнее.

Положив трубку, она задумалась. Действительно, как выглядит будущий король? Каков он, Арчибальд Бертольди?

Итак, через день или два это станет доподлинно известно. И все это время она пробудет здесь с Александром Карпентером, человеком, которого – ей только сейчас это стало понятно – любит по-настоящему, как можно любить только своего будущего мужа, отца своих будущих детей.

8

Корделия спала беспокойно. Чувствовала приближение страшного, угрожающего ее жизни нападения. И временами вздрагивала.

Все произошло в полночь. Какой-то страшный треск раздался над самым ухом. Тысячи враждебных рук стучали в окна. Кто-то ломал дверь спальни. Корделия поняла – ее смертный час близок. От страха она громко закричала, позвала на помощь.

Но кто придет на помощь среди ночи? Шум ветра за окном напомнил гул бури за окнами королевского дворца, стоящего на самом берегу океана. Как страшно!

Но больше всего она испугалась за жизнь матери. Понимая, что ее саму легко обнаружат в постели, девушка, скинув одеяло, вскочила и бросилась на пол. Теперь в случае выстрела смертоносный свинец ее не найдет, подумалось ей. Но дальше мысли все равно продолжали крутиться вокруг главного, не позволяя успокоиться.

Значит, охрана из гвардейцев вся перебита, надеяться можно только на чудо. Как близко нападавшие? Этого она не знала. Когда-то таким же образом среди глухой ночи убили ее отца. Он защищал короля, свою жену и дочь…

Постепенно глаза Корделии привыкли к темноте. В узкой щели под дверью спальни она увидела желтую полоску света. В коридоре явно кто-то стоял.

Послышался мужской голос, полный тревоги:

– Корделия, ты спишь?

И этот голос был ей хорошо знаком. Он принадлежал Александру Карпентеру. Но ответить она не могла, слова комом застряли в горле.

Раздался настойчивый стук в дверь, и Александр опять спросил:

– Корделия, что с тобой? Ответь мне!..

Затем дверная ручка повернулась, и дверь распахнулась. Свет из коридора ворвался в спальню.

Александр решительно вошел, увидел пустую постель и девушку, распростертую на полу.

– Что случилось? – воскликнул он и бросился к ней.

Теперь, когда страхи были позади, слезы хлынули из глаз леди Корделии. Она окончательно поняла, что все это был лишь страшный сон и спальня находится в «Форест Гленнвилле», а не во дворце ее родного королевства.

– Ничего, приснилось что-то ужасное… – В голосе девушки все еще присутствовал страх.

– Ты вся дрожишь, милая… Это пройдет. Ну же, успокойся… – Руки мужчины гладили ее плечи.

Корделия присела на край широкой постели, он опустился рядом, обнимая ее. Она вздохнула несколько раз глубоко-глубоко, восстанавливая дыхание.

– Честное слово, я уже в порядке, правда.

– А по-моему, нет, – тихо прошептал Александр и коснулся губами виска девушки.

Господи, как все было похоже. Она пережила смерть отца, поэтому паника и страх часто преследовали ее во сне. И мать точно также успокаивала ее.

– Как ты оказалась на полу? – ласково спросил Александр.

– Меня так учили делать.

– Учили? – переспросил он.

– При нападении наемных убийц так должны поступать все.

– Неужели такое нападение могло произойти у вас во дворце?

– Поверь, происходило… Поэтому нас инструктировали: когда раздаются шум и выстрелы, все должны искать себе укрытие. А лучше всего сразу при тревоге упасть ничком на пол.

– Ничего себе, веселая у вас жизнь! Неужели ничего нельзя поделать с этим мерзавцем Вильгельмом?

– Пока не решится вопрос с престолонаследником, абсолютно ничего. Поэтому я и приехала в Филадельфию. Когда же ты наконец поймешь это? Мне позарез нужно отыскать Арчибальда Бертольди!

– Думаю, ты его найдешь, – произнес Александр. – Теперь я в этом более чем уверен.

Леди Корделия окончательно успокоилась, ночной кошмар был забыт. Рядом, обнимая ее за плечи, сидел человек, которого она любила. Неужели Александр не поцелует ее? Как только Корделия, закрыв глаза, подумала об этом, она почувствовала на своих щеках его дыхание. И вот милые губы коснулись ее виска, потом щеки. Девушка затаила дыхание…

Но что такое? Зачем он это делает? – подумалось ей, когда сильные руки Александра – она знала, какие они сильные, – властно заставили ее опрокинуться навзничь, и его ладонь оказалась у нее под ночной рубашкой, которая и без того бесстыдно задралась выше колен.

Он поцеловал ее в шею, раздвинув губами широкий кружевной ворот, прошелся языком по соскам. Девичьи груди вдруг оказались накрыты его ладонями, соски слегка сжаты пальцами. Кровь зашумела в ушах леди Корделии, сердце забилось вольной птицей, угодившей в силки.

– Господи, Александр, я люблю тебя! – раздался шепот в тишине спальни. – Что ты со мной делаешь, остановись!

Он расточал ласки настойчиво и был глух и нем. Корделия только слышала жаркое дыхание целовавшего ее мужчины. Груди, живот… – Его губы опускались все ниже, приближаясь к тому месту, которое уже было стыдливо прикрыто рукой.

– Прекрати немедленно! – прошептала она, пытаясь в последний раз остановить его.

Ответа не последовало, и поцелуи не прекратились. Ее рука, крепко перехваченная в запястье, была мягко отведена в сторону. Ничто больше не преграждало путь его губам, и они вскоре достигли цели. Корделия тихо вскрикнула и застонала от никогда еще не испытанного восторга.

И перед самым погружением в водоворот страсти мысль – любит ли ее Александр? – взметнулась было в сознании, но тут же и улеглась, не требуя ответа. То, что он делал, все сильнее захватывало ее, заставляя забыть обо всем на свете.

Однако окончательного погружения так и не последовало. На лестнице послышались шаги, потом чья-то рука уверенно постучала в дверь спальни.

Корделия как бы вернулась в реальный мир из сладкого забытья и прошептала:

– Мне страшно!

– Не надо бояться.

Он встал с постели. Стук повторился.

– Ты здесь? – раздался из-за двери глухой мужской голос. – Открой, у меня хорошие новости! Хотя, кто знает, тебе они могут и не понравиться. В общем, ты должен срочно вернуться в Филадельфию. Прямо сейчас!

– Это мой отец, – сказал он с досадой, обернулся и посмотрел на Корделию, которая лежала, накрывшись до подбородка одеялом. – Просто удивительно, как будто все сговорились помешать мне хотя бы пять минут побыть с тобой наедине!

Утром Корделия познакомилась с отцом Александра и удивилась, что у него такое же имя, как и у сына. Сам Александр-младший в доме отсутствовал, уехал по срочным делам в Филадельфию.

Отец был немногословен и почти не выходил из своей комнаты. Вызвать его на откровенный разговор Корделии так и не удалось. За завтраком он подробно рассказал лишь о работах своей матери, о гобеленах и картинах. Это было очень интересно, но не столь важно, как то, что ей хотелось узнать об Александре-младшем.

Потом она гуляла по окрестным лесам, посетила «Дом под дубами», познакомилась с Элен, сестрой шалуна Джерри, и вернулась в «Форест Гленнвилль» к вечеру, довольная и усталая.

Она думала о возлюбленном, мечтала о нем, приготовилась ждать его возвращения и прихода в свою спальню. А пока сварила крепкий кофе и с чашечкой в руках вошла в гостиную. И там, среди стопки свежих газет, поступивших с сегодняшней почтой, обнаружила письмо на свое имя. Вскрыв конверт, она увидела послание от генерала Чарлза Кольберга и обещанный им фотопортрет Арчибальда Бертольди. Короткого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что наследный принц и Александр Карпентер – одно и то же лицо. Так значит, Арчибальд-Александр вполне сознательно водил ее за нос, не открылся ей, не признался в том, что он и есть тот самый человек, на поиски которого она приехала в Филадельфию?!

Проститься с отцом обманщика леди Корделия не захотела. Такси за час домчало ее до города, вернее, до аэропорта, где ею был куплен билет на ближайший же рейс до Лондона с промежуточной посадкой в столице островного королевства Брендсворд.

Эпилог

Все, что Корделия рассказывала ему раньше, оказалось чистой правдой, даже то, что окна ее спальни во дворце выходили на церковь святой Анны. Дворец Арчибальду очень понравился, да и встреча с матерью-королевой вышла теплой и доверительной. Но гостить долго в этот раз он не мог. Надо было собираться обратно, в Филадельфию. Бизнес есть бизнес, и некоторые важные проекты могли пострадать из-за его длительного отсутствия.

Соскучилась по Филадельфии и леди Корделия Силлитоу. Придворная карьера ее шла в гору, она удостоилась титула камер-дамы. Результаты ее трудной миссии были оценены очень высоко, ведь на престол взошел достойный человек, принц Джордж Бертольди.

А что же Арчибальд? Он как всегда думал только о своих делах и паковал чемоданы. Свои и леди Корделии.

– Как я рад, дорогая, что мы возвращаемся вместе, – сказал он, обнимая ее за талию. – А тебе не досадно, что я отказался стать королем, уступив корону брату Джорджу, и остался всего лишь принцем?

Корделия нежно прильнула к Арчибальду.

– Ну и что? Зато ты настоящий принц! Мой принц! И помни, я полюбила тебя, когда ты еще не был им…

Арчибальд Бертольди знал, что он сделает все, чтобы быть рядом с Корделией.

– Я люблю тебя! – он поцеловал ей руку и подумал, что через месяц состоится их свадьба – об этом уже объявлено. Корделия подарит ему свое целомудрие, сердце, всю свою жизнь! То же самое для нее сделает и он сам.

Все, что предстоит им в будущем, они встретят вместе. Пойдут по жизни рука об руку, сердце к сердцу. И станут ценить свое счастье с каждым днем, с каждым годом все больше и больше. Разве бывает иначе при истинной, глубокой, выстраданной любви?

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

Эпилог

Реклама на сайте