«Принц-холостяк»

Дебби Мэкомбер Принц-холостяк

ПРОЛОГ

Принцу Стефано Джорджио Паоло нужно было срочно обзавестись женой, причем очень богатой.

Он твердо решил спасти королевство от банкротства и международного скандала и потому тянуть с женитьбой больше не мог.

Свернув в трубочку последний доклад министра финансов, он мерил шагами королевскую канцелярию вдоль рядов готических окон, украшенных тяжелыми красными портьерами; в голове теснились безрадостные мысли.

Вид внутреннего дворика с огромным каменным фонтаном, сооруженным еще в семнадцатом веке, не задержал, как бывало, внимание принца. Панорама, открывающаяся сверху, в другое время наполнила бы сердце искренней радостью. Но сейчас от нее становилось тяжело на душе: во всем дворике не было ни одного туриста.

В иные времена крошечное государство Сан-Лоренцо процветало, словно по волшебству притягивая орды экскурсантов со всего света.

Но из-за конфликта на Балканах – в непосредственной близости от границ королевства – туристов словно ветром сдуло.

Дело осложнялось еще и тем, что в стране не было международного аэропорта, а самый ближний был закрыт из-за военных действий.

Стук в дубовую дверь отвлек наследника престола от грустных дум.

– Да, – резко отозвался Стефано. Ведь он же велел не беспокоить! Нужно быть идиотом, чтобы нарушить высочайший приказ!

В комнату вошел Пьетро – его личный секретарь и постоянный спутник в разъездах. Стефано внес поправку в предыдущий скоропалительный вывод. Нужно быть идиотом или другом, чтобы потревожить его в столь тяжелый момент.

– Я подумал, так будет лучше, – произнес Пьетро. Он держал перед собой изящный серебряный поднос с двумя бокалами и графином граненого хрусталя.

– Ты же знаешь, я не пью днем, – строго заметил Стефано, однако без всякого осуждения.

– Правда, – согласился Пьетро, – но я также знаю, что перед вами стоит проблема женитьбы, а эта тема для вас не слишком приятна.

– Ах, мой друг! Ты прав. – Плечи Стефано поникли; потерев ладонью подбородок, он снова выглянул в окно.

– Решили что-нибудь? – поинтересовался Пьетро, разливая жидкость по бокалам. Первый он протянул Стефано, и тот принял его с благодарным кивком.

– Неужели у меня нет другого выхода? – Принц чувствовал, что сам приговаривает себя к виселице. Ничто на свете для него не было так дорого, как собственная холостяцкая жизнь и свобода добиваться благосклонности первых красавиц мира.

Честно говоря, ему даже нравилось, что газетчики присвоили ему титул «принц-холостяк». Пресса, охочая до ярлыков, утверждала, что он являлся эталоном непревзойденного романтика. Согласно ее характеристике, он был высок, смугл, хорош собой и обладал таким количеством личного обаяния, что в нем могла затонуть целая флотилия.

Действительно, принц был довольно высок, а его кожа благодаря частым поездкам верхом приобрела здоровый бронзовый загар. Замечания насчет своей красоты Стефано оставлял на совести журналистов. Но его черты и в самом деле были не лишены аристократизма: высокий лоб, благородный подбородок… Впрочем, ни для кого не секрет, что его предки правили королевством вот уже почти семь столетий.

– Остановились на счастливой избраннице? – спросил Пьетро в своей обычной манере. Как всегда, от дружеского участия все самые тяжкие заботы Стефано резко теряли остроту.

Сдвинув брови и сжав кулак за спиной, Стефано на минуту задумался.

– Нет. – Он поднял бокал, развернувшись к своему другу. – Я бы женился на американке, – сообщил он о неожиданном решении.

– Вам виднее, ведь вы окончили Университет Дьюк. Американские женщины могут быть такими очаровательными…

Стефано звякнул бокалом о стол.

– Мне нужно не очарование, а деньги.

– Поверьте, Стефано, я знаю. – Пьетро достал листок бумаги из внутреннего кармана своего превосходно сшитого черного пиджака. – Я позволил себе такую вольность, как составить для вас этот список некоторых наиболее достойных американок.

Стефано на мгновение замер и в упор взглянул на друга. Он часто спрашивал себя: а не может ли Пьетро читать его мысли?

– Как хорошо ты меня знаешь.

Пьетро отвесил легкий поклон:

– Рад, что моя скромная догадка подтвердилась.

Стефано засмеялся, сомневаясь однако, что это была только догадка. Пьетро был чересчур основательным человеком, чтобы строить пустые предположения. В некоторых аспектах его секретарь знал своего хозяина лучше, чем он сам.

Словно избалованный ребенок, Стефано предоставил другу решение столь неприятного для него вопроса. Усевшись, он откинулся на спинку роскошного кресла, обитого бархатом.

– Ну, выкладывай, что ты там набросал.

– Есть целый ряд превосходных юных дам. Из него и нужно выбирать, – начал Пьетро.

В следующие полчаса секретарь ознакомил принца со списком фамилий и дополнительной информацией по каждой кандидатуре. Среди них не было ни одной, которая хотя бы слегка возбудила любопытство принца. Надо признать, Стефано был весьма старомоден и верил в женитьбу по любви. И уж коли дело дошло до выбора невесты, он бы предпочел отдаться ей сердцем и душой, не отвлекаясь на изучение содержимого ее кошелька. Но рыцарские идеалы вряд ли спасут теперь Сан-Лоренцо.

– Ну? – спросил Пьетро, закончив свой доклад.

Стефано только слабо махнул рукой:

– Тебе выбирать.

Пьетро удивленно поднял брови:

– Как пожелаете.

Указательный палец верного спутника скользил по списку сверху вниз, задерживаясь то на одном имени, то на другом. Лицо принца становилось все мрачнее. Сжимаясь под его взглядом, Пьетро страдал не меньше, чем сам Стефано. Но вот выбор был сделан.

– Присцилла Рутерфорд, – сосредоточенно произнес Пьетро.

– Присцилла, – повторил Стефано, пытаясь что-нибудь припомнить об этой даме. – Дочь судоходного магната?

– Она самая. – Приняв решение, Пьетро облегченно вздохнул и отпил из бокала.

– Почему именно она?

Пьетро пожал плечами:

– Не знаю. Я видел ее фотографию.

– Она хороша собой?

Пьетро на секунду задумался.

– Да.

– Звучит не слишком убедительно.

Губы Пьетро тронула легкая улыбка.

– Да, ее не назовешь безупречной красавицей, но она нежная и добрая девушка, которую непременно полюбит все население Сан-Лоренцо.

– Но уверен ли ты, что я ей понравлюсь? – не сдавался Стефано.

– Еще бы! – Пьетро подошел к шкафу и открыл один из ящиков. – У меня даже есть план относительно того, как вам с ней лучше встретиться.

Стефано только покачал головой.

– Ты никогда не перестанешь удивлять меня, дружище.

– Помните о том письме, которое вы получили на прошлой неделе от мисс Маршалл из Сиэтла?

– Маршалл, Маршалл… – старался вспомнить Стефано. – Не она ли приглашала меня стать почетным гостем на какой-то конференции? Какой-то там съезд, в общем, ерунда на постном масле. Не помню, что она еще писала, но хоть убей – не поеду.

– Да, это та самая дама, а речь в письме шла о Конференции любителей романтической литературы.

– Надеюсь, что ты уже отклонил это приглашение, – произнес Стефано с протяжным вздохом. – Во имя неба, у меня нет времени на подобную чепуху.

Человеку, решившемуся на брак по расчету, было не до любовных романов.

– К счастью, я еще не успел ответить.

– К счастью? – Глаза изнывающего от скуки Стефано застыли на Пьетро.

– По информации из надежного источника, Присцилла Рутерфорд будет участвовать в этой конференции. Просто идеально, если вы с ней встретитесь там как бы случайно.

Стефано стал вновь расхаживать по комнате. Весь его вид свидетельствовал о жестокой внутренней борьбе.

– Неужели ты серьезно? Эта особа, мисс Маршалл, предложила нелепейшую идею – провести лотерею за право поужинать вместе со мной. О всемогущие небеса, неужели дошло и до этого?

– Эта конференция поможет вам достичь своей цели.

Лицо Стефано скривилось. Его друг, вероятно, шутит. Неужели он всерьез полагает, что Стефано позволит выставить себя на аукционе, лишь бы достаться той, у кого толще кошелек? Не может быть!

– А ужин, входящий в программу конференции, дает отличный шанс познакомиться с Присциллой Рутерфорд, – настаивал Пьетро.

– Ты серьезно?

– Да, Ваше Высочество, я совершенно серьезно.

Обращение к высочайшему титулу было верным признаком искренности Пьетро.

– Тогда проследи за приготовлениями, – сдался Стефано. Придется смириться со столь бесславной ролью и сыграть в клоунаде. Но если это единственный способ спасти страну от банкротства, то Стефано, перешагнув через свою гордость, сам нацепит на себя шутовской колпак.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Хозяйка, это вас!

Хоуп[1] Джордан в сердцах глянула на телефон, который, как всегда не вовремя, зазвонил в ее кафетерии на Пятой авеню в Сиэтле. Кое-как обтерев руки о фартук, она схватила трубку.

– Привет, мама! – выпалила хозяйка кафетерия, не дожидаясь ответа на другом конце провода.

– Как ты догадалась, что это я? – Дорис Джордан была не в силах скрыть удивление.

– Потому что в час пик звонишь только ты.

– Извини, солнышко, – произнесла матушка без тени раскаяния. – Но я боюсь, что эдак ты протянешь ноги на работе.

– Мама, что у тебя стряслось? А не то я кладу трубку. Тут меня трое рассыльных уже подгоняют. – С извиняющейся улыбкой Хоуп взглянула в сторону троицы.

– А ты мне перезвонишь?

– Хорошо. Честное слово. Но после обеда, ладно?

– Ладно. Но только обязательно перезвони, это очень важно! Подробности потом. Короче, я потратила двадцать пять долларов на лотерейные билеты. Знаешь, что там разыгрывают? Ужин с принцем Стефано Джорджио Паоло из Сан-Лоренцо!

Голова девушки трижды непроизвольно дернулась в такт каждому из имен. Совсем недавно она прочла о принце Стефано и его прекрасном королевстве длинную статью.

– Неужели тебе непременно надо стремиться на свидание с молодым? Он же тебе в сыновья годится!

– Да нет же! – перебила ее Дорис. – Я купила эти билеты для тебя.

– Мама!

Но тут послышались гудки. Хоуп замерла с трубкой в руке. О Господи, матушка просто из кожи вон лезла, лишь бы выдать ее замуж. Но лотерейные билеты?.. Здесь она слегка переборщила.

Хоуп ни за что бы не позволила себе отправиться на свидание по лотерейному билету. Однако для мамы это не аргумент. Дорис думала только о том, как бы поскорее окольцевать дочь. Свадебная церемония, честно говоря, не играла сама по себе большой роли. Дело было во внуках, о которых так мечтала несостоявшаяся бабушка. Все три матушкины подружки уже хвастались успехами своих внучат, так что Дорис твердо поставила задачу: дочка должна немедленно выйти замуж и обзавестись потомством. Разумеется, именно в таком порядке. Ничего, что ее упрямицу следовало чуток подтолкнуть: для Дорис это не составляло большого труда. Правда, с точки зрения самой Хоуп, материнские попытки проталкивания ее к семейной идиллии смахивали на прямое вторжение в ее личную жизнь, которая и без того была достаточно сложной.

– Мы готовы, как только вы освободитесь… – с хитрой улыбкой произнес миловидный студент по имени Джимми.

– Сейчас, сейчас, – пробормотала Хоуп, переставляя бумажные стаканчики со стойки на поднос.

– Идея в том, чтобы доставлять кофе горячим, – напомнил официант.

Хоуп дала ему тычка под ребра.

– Эй, – возмутился Джимми, – за что?

– Чтобы придать тебе ускорение, – усмехнулась хозяйка кафетерия.

– Тогда бегу!

– Так-то, мой мальчик, – погрозила она пальцем юноше, который уже мчался к зданию муниципалитета, где умирало от жажды большинство его клиентов.

Отправив последнюю стайку рассыльных, Хоуп налила кофейку и для себя. Она тяжело опустилась на стул: утренний час пик успел ее доконать.

«Кофе Брейк Инкорпорейтед», если верить статистике за последние месяцы, весьма успешно наращивал объем продаж. Когда Хоуп только начинала свой бизнес, ей помогало всего трое человек. Компания готовила экзотические виды кофе и разносила его по офисам, расположенным в деловой части Сиэтла.

Вскоре в меню экспресс-кафе появились некалорийные булочки и другая выпечка, а штат рассыльных вырос до пятнадцати работников. Целый день все были на ногах, обслуживая несколько фирм.

– Что стряслось? – поинтересовалась повариха Линди, плюхнувшись на стул прямо перед Хоуп.

Та только махнула рукой, не в силах вдаваться в разъяснения.

– Мама в своем репертуаре.

– Нашла очередную сваху?

Хоуп невольно усмехнулась, вспомнив о последней попытке сватовства. К сожалению, дама из службы знакомств не совсем правильно поняла, каких именно мужчин имела в виду Дорис в качестве кандидатов на руку своей дочери. Поэтому претенденту оказалось шестьдесят три года. Матушка пришла в ярость и потребовала вернуть деньги. Но в итоге все обернулось как нельзя лучше: джентльмен влюбился в Дорис, и они уже несколько раз поужинали вместе.

– Это было в прошлый раз.

– Тогда она, видно, снова устраивает тебе рандеву с племянником своего доктора.

Несмотря на усталость, Хоуп от души рассмеялась, вспомнив об этом «рандеву».

– Вряд ли стоит повторять эту ошибку.

Ее дорогая, обожаемая матушка-сваха все-таки кое-чему научилась после фиаско с докторским племянником. А дело было так. Дорис настояла, чтобы Хоуп обязательно встретилась с мистером Арнольдом Как-его-там. Он, по всем признакам, был самой подходящей партией для упрямой гордячки.

Конечно, Хоуп изрядно сглупила, согласившись пойти на свидание с совершенно незнакомым человеком только потому, что мамочка чуть не лопнула от волнения. Дорис ясно дала ей понять, что он просто идеальный жених. Стоит Хоуп самой увидеть его, твердила женщина, как она сама с этим согласится.

Но Арнольд, как выяснилось, оказался настоящим клептоманом и разыскивался властями сразу трех штатов. Совместный ужин вылился в сплошной кошмар. Едва они сели за стол, как «идеальный жених» принялся рассовывать по карманам пакетики с сахарином. В общем, до джентльмена ему было очень далеко.

– На этот раз мамочка придумала кое-что похлеще, – задумчиво произнесла Хоуп. Всю жизнь мама мечтала свести ее со сказочным принцем! И на сей раз, кажется, это могло даже получиться: к ним действительно приезжал принц из сказочной страны…

Линди протянула ей яблочный пирожок с изюмом, который только что вытащила из духовки.

– Ну и как? Что-нибудь наклевывается?

– Не знаю пока, – ответила Хоуп, устраивая на стуле натруженные ноги. – Она купила лотерейные билеты и надеется выиграть ужин с принцем Стефано. Забавно, правда?

– Эй, – оживилась Линди, – я об этом читала. Ужин с этим принцем входит в программу Конференции любителей романтической литературы, которую проводит на следующей неделе Маделин Маршалл. Она будет во Дворце Форумов.

– Что будет? – спросила Хоуп, откинув со лба прядь светлых волос.

– Да перестань, Хоуп. Ты наверняка читала: все газеты только об этом и пишут. Конференция начнется в четверг, а откроет ее огромный прием, где будут все писатели, которые пишут о любви. Да ты что! Это же самое большое событие в Сиэтле после Всемирной выставки!

– Шутишь!

– Вовсе нет. Романы о любви – колоссальный бизнес. Простые люди этого даже не понимают.

– Ты хочешь сказать, что сама читаешь такие романы? – недоверчиво спросила Хоуп. Неужели и Линди? Ее практичная повариха? Не может быть!

– Конечно, читаю. А ты разве нет?

– Клянусь Всевышним, нет, – отрицательно покачала головой Хоуп. – У меня сейчас вообще нет ни одной свободной минуты для чтения. – Бизнес съедал все ее время, не слишком позволяя развлекаться.

– Тогда ты много потеряла, моя дорогая. Иногда очень полезно скинуть ботинки и спрятаться от суровой реальности.

– Но любовные романы? – Ее матушка зачитывалась ими уже несколько лет, в качестве своеобразной психотерапии после смерти мужа. И хотя Дорис купила для Хоуп несколько любимых книжек, той было некогда пролистать хотя бы одну из них. Если она вообще что-нибудь читала, то лишь журнальные статьи или справочники.

– А что ты имеешь против романов? – спросила, вставая, повариха. Защищая свое излюбленное чтиво, Линди воинственно взглянула на хозяйку сверху вниз и слегка ткнула ее кулаком в бедро.

Хоуп еле-еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Поварской колпак Линди съехал набок, а в глазах светилось благородное негодование. Очевидно, приятельница приняла все чересчур серьезно.

– Я не хотела тебя обидеть, – постаралась загладить свою неловкость Хоуп.

– Да я и не обиделась, – уверила Линди. – Но когда кто-нибудь называет любовные романы макулатурой, мне просто наступают на любимую мозоль.

– Я, пожалуй, как-нибудь почитаю, – пообещала Хоуп, сомневаясь однако, что это будет слишком скоро. Романы ее совершенно не интересовали ни с какой стороны – ни в литературе, ни в жизни. Вот попозже, когда «Кофе Брейк» окончательно встанет на ноги, она, пожалуй, сочтет возможным подумать о замужестве…

– Я и сама купила лотерейный билет, – проблеяла Линди. – Просто не представляю, что делать, если выиграю. Готова поклясться, что принц Стефано – самый красивый мужчина на свете.

Хоуп часто встречала в газетах его фотографию и поэтому согласилась с приятельницей. Принц считался самым заманчивым холостяком.

– Но если тебе повезет и вы будете вместе ужинать, о чем ты будешь с ним говорить?

– Говорить? – Линди вызывающе вскинула брови. – Ты что, балда? Если бы я ужинала с принцем Стефано, я бы не стала тратить драгоценное время на болтовню!

Хоуп засмеялась и покачала головой:

– Ну, уж о чем-то все-таки придется беседовать. Ведь в этом весь смысл, разве нет?

По лицу поварихи пробежала блаженная улыбка.

– Даже если б мы просто сидели и смотрели друг на друга целый вечер! Да я бы от счастья умерла!

Нет, с Хоуп такого не случится. Если ей и в самом деле выпадет свидание с принцем, уж она позаботится, чтобы время не прошло впустую. О Боже мой, она уже размечталась! Видимо, под действием кофейных ароматов.

– А тебе не нужно перезванивать маме, – вдруг сообщила Линди.

– Почему?

– Я только что видела, как она переходит через улицу.

Хоуп подошла к окну. Действительно, ее дорогая, ненаглядная мамочка направлялась прямо к дверям «Кофе Брейк».

– Мама, – выдохнула Хоуп, как только дверь отворилась. – Что ты тут делаешь?

– Решила навестить свою единственную дочь, которая больше не находит времени заехать к маме.

В воздухе, словно низкое облако, вдруг повисло виноватое молчание. Хоуп понимала: сейчас не стоит напоминать, что каждый визит в материнский дом выливается в очередную аферу со знакомствами. Двух последних вполне хватило, чтобы надолго отложить свидание с Дорис.

– Мама, ну ты же знаешь, как много у меня дел! И между прочим, мы говорили только двадцать минут тому назад. Ты сомневалась, что я тебе позвоню?

– Я решила не испытывать судьбу. И, кроме того, я была тут неподалеку.

Для матушки поездки в центр были хуже чумы.

– Что ты тут делаешь?

– Мы вместе с Хэйзел приехали в новый отель на Четвертой улице, чтобы забронировать номер на следующую неделю. Глэдис, Бетти, Хэйзел и я решили раскошелиться и снять комнату на время конференции.

– Ты в самом деле хочешь остановиться в гостинице? Мы ведь и так живем в Сиэтле!

– Мы решили держаться коллективом. Кто знает, сколько развлечений можем пропустить, если каждый день будем спешить на пятичасовой автобус до Лейк-Сити? Вот и решили как-нибудь обойтись без этого.

– Понимаю, – сказала Хоуп, хотя она совсем не была в этом уверена.

– Стоимость номера мы разделили на четыре части, и каждой досталось совсем по чуть-чуть. Но ведь ты же не будешь меня укорять за простое желание быть в центре событий?

– А где Хэйзел?

– Я оставила ее в гостинице. Она выписывается из комнаты, которую нам дали сначала. Ходят слухи, что апартаменты принца Стефано будут на девятнадцатом этаже. – Она сделала паузу, и Хоуп была готова поклясться, что в матушкиных глазах пляшут озорные чертики. – Тогда Хэйзел выдумала, будто у нее высокое давление и ей необходим особый уход. Она сказала: чем выше комната, тем лучше для сердца. И это сработало! – Дорис хитро улыбнулась. – Мы теперь на восемнадцатом этаже!

Теперь Хоуп все поняла. Четверо учительниц на пенсии, прячущиеся в коридорах в надежде хоть мельком увидеть принца Стефано!..

– Значит, вы теперь бок о бок с коронованной особой.

– Да ты только подумай об этом, Хоуп! Мы же наверняка столкнемся с принцем в лифте!

– Очень может быть. – В данную минуту мама напоминала девчонку-недоростка, сходящую с ума по рок-звезде и устраивающую засаду своему кумиру.

– Но ведь это все только развлечение, Хоуп. – Она взглянула на дочь, будто испугавшись, что та скажет: «Да, мама, ты ведешь себя как выжившая из ума старуха».

– Думаю, это просто грандиозно. – Хоуп с трудом сдерживала приступы смеха. – Для всех вас это будет великое событие.

– Уж не думаешь ли ты, будто мы спятили?

– Конечно, нет!

– Мы все четверо так возбуждены…

– Перспективой встретить принца?

– Ну, и этим тоже. Но главное: мы увидим всех наших любимых авторов и сможем взять у них автографы. Просто как в сказке!

– Это будет самый великий день в твоей жизни.

Но матушка словно не слышала. Внезапно ее лицо помрачнело.

– Я всегда говорила, что однажды появится и твой принц. Правда, Хоуп? И вот этот день настал. Он сойдет с ума от любви к тебе, мое золотко.

Теперь Хоуп уже воочию могла наблюдать, как в воспаленном мозгу матери вертятся колесики и шестеренки. Пора возвращать Дорис с небес на землю.

– Мама, у меня не так много шансов выиграть ужин с принцем Стефано. Таких билетов было, может, целая тысяча.

– Что ты! Гораздо больше! – убежденно воскликнула Дорис. – Но это ничего не значит: ты все равно победишь.

Вряд ли стоило приводить математические расчеты, что вероятность весьма микроскопична. Пусть мама слегка помечтает, подумала Хоуп: хуже никому не будет. Да и вся затея выглядела вполне безобидной: ее шансы практически равны нулю.

– Придешь, когда принц будет вытягивать счастливый билет?

– Не могу, – решительно произнесла Хоуп. – Сейчас появится бухгалтер, и мы будем считать налоги за квартал. Сходи вместо меня, ладно?

– Ну, если надо… – Дорис выглядела слегка разочарованной, но Хоуп прекрасно видела, что маме все больше нравится затея с лотерейными билетами. – Естественно, и Хэйзел, и другие захотят увидеть принца.

– Конечно, – поддержала ее Хоуп. – Послушай, если я вдруг выиграю ужин с принцем, то устрою, чтобы вы тоже смогли с ним побеседовать. Причем даже не в лифте. – Претендентке на счастливый билет было легко проявлять королевскую щедрость: ведь это совсем ничего не стоило.

Лицо Дорис расплылось в улыбке шириной с Великий Каньон.

– Ловлю тебя на слове, что так оно и будет.

Но Хоуп на сто процентов была уверена в обратном.

* * *

Взглянув сверху на переполненный зал, принц Стефано почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Звенели бокалы, пенилось шампанское, огромные хрустальные люстры наполняли пространство светом и теплом. Тысячи женских глаз ловили каждое его движение.

Стефано был человеком не робкого десятка, но такая ситуация могла бы тронуть за живое любого мужчину. Он не сомневался, что сделай он пару шагов со сцены, как его за считанные секунды разденут и разуют. Толпа напоминала стаю голодных пираний.

Впервые за долгую дружбу с Пьетро Стефано задумался, а не было ли у того камня за пазухой. Ведь согласие выйти на этот эшафот принц дал с подачи своего секретаря.

Стефано оглядел толпу и отыскал глазами Пьетро. Тот стоял возле стены неподалеку от невысокой девушки. Судя по тому, как она держалась, ей было очень неуютно в чересчур открытом платье. Каждый раз, когда Стефано поворачивался к ней, она то нервно разглаживала пышную юбку, то поправляла бретельки на обнаженных плечах.

Так вот она какая, Присцилла Рутерфорд. За последние несколько недель Стефано узнал о своей суженой все, что только смог. Присцилла являлась единственной дочерью одного из самых богатых людей Америки. Пьетро уверял, что она была милым созданием, на которое приятно взглянуть. Мисс Рутерфорд обладала также нежной душой, любила детей и животных. Вместе с родителями она жила в своем поместье на озере Вашингтон, а свободное время посвящала нескольким солидным благотворительным обществам.

Единственным недостатком, по мнению Стефано, была ее властная мамаша, которая так и жаждала выдать ее за знаменитость. Конечно, вряд ли Элизабет Рутерфорд разочаруется в Стефано. Но ему самому вовсе не светила перспектива заполучить барракуду в качестве тещи. Подобная тиранша могла натворить в его мирном королевстве черт знает что.

– Смею искренне надеяться, что вам нравится сегодняшний вечер, Ваше Высочество, – произнесла Маделин Маршалл, приседая в глубоком реверансе. Она протянула ему руку, и Стефано, склонившись, коснулся губами ее пальцев.

– Как же он может не нравиться, когда вы рядом со мной, – пробормотал он в ответ. Женщины, подобные Маделин Маршалл, попадались на его пути нечасто. Такая непосредственная, чистосердечная, но вместе с этим – прожженная бизнесменша, отлично знающая конечную цель. А такой целью для нее были любовные романы. Видя, насколько продуманным оказался весь ход конференции и как запросто она общается с прессой, Стефано чувствовал к этой даме уважение пополам с завистью.

Еще раньше Пьетро доложил ему, что раздача автографов планируется на вторую половину субботы, а желающих получить его подпись будет около восьми тысяч. Стефано был поражен такому размаху и предложил Маделин в следующий раз провести конференцию в Сан-Лоренцо. Бюро по туризму оценило бы этот наплыв.

– Мы продали более тринадцати тысяч билетов, – прошептала Маделин с сияющими глазами.

– Для меня большая честь, что так много прекрасных дам хотели бы провести вечер в моей компании, – произнес Стефано с галантностью, присущей ему с юных лет.

– Как я поняла, Присцилла Рутерфорд приобрела целую тысячу. Признаюсь, я и сама купила их довольно много, – с коротким, нервным смешком призналась Маделин.

– Буду счастлив вытащить ваше имя, мисс Маршалл, – произнес Стефано, склонившись к ней.

Женщина только вздохнула и прижала руку к груди.

– Будь я на десять лет моложе, – прошептала она, – я бы вам устроила такое…

Стефано в этом не сомневался.

Вздохнув еще раз, Маделин спросила:

– Ну как, вы готовы вытягивать?

– Конечно. – Он был готов к этому ровно настолько, насколько солдат-одиночка готов встретить целую роту противника.

Маделин Маршалл вышла к подиуму. Увидев, что на сцену вывозят огромный пластиковый барабан с именами участниц лотереи, толпа зачарованно притихла. Двое мускулистых охранников встали на караул по обеим сторонам лототрона.

– Дамы и господа, – торжественно начала Маделин, призывая к вниманию. Однако страждущей публике было уже не занимать энтузиазма. – Вот и настала минута, которую мы все так долго ждали. Любители романов раскупили тринадцать тысяч билетов в надежде выиграть совместный вечер со Стефано Джорджио Паоло – наследным принцем Сан-Лоренцо и самым привлекательным холостяком на свете.

В зале возник оживленный шепот. Стефано показалось, что гости еще плотнее обступили сцену.

– Как я уже говорила, – продолжила Маделин Маршалл, – на выигрышном билете будет значиться имя участницы, которая сама выберет ресторан для ужина со своим кавалером. Все расходы оплачены. Средства, вырученные от продажи билетов, были пожертвованы Литературному объединению писателей-романтиков.

Раздались аплодисменты. Двое дюжих молодцов подошли к барабану и энергично встряхнули надежды и мечты претенденток на романтическое свидание. Беленькие листочки вспорхнули и свалились в кучу на дно лототрона.

Увидев, что процедура закончена, Маделин Маршалл открыла боковую дверцу и торжественно произнесла:

– Принц Стефано, вы не окажете нам честь?

Стефано кивнул. Подойдя к барабану, он со вздохом просунул туда руку в белой перчатке, еще раз перемешал листочки, потом захватил полную горсть и слегка потряс кистью, пока в его руке не остался только один билет. Именно его он и вытащил из барабана.

Приблизившись к краю сцены, принц-холостяк вгляделся в напряженные лица женщин. Присцилла Рутерфорд прижала кулаки к груди и закрыла глаза. Стефано не осмелился предположить, что сам вытянул имя той, кого запланировал взять в жены. Судьба никогда не ведет нас по легкому пути.

В зале царила такая тишина, что он, честное слово, услышал бы звук упавшей булавки. Принц развернул листок и прочел имя про себя.

– Хоуп Джордан, – произнес он в микрофон.

Откуда-то с самой галерки раздался оглушительный вопль, и пожилая дама с седыми волосами победно вскинула руки вверх. Стефано взглянул в ее сторону и почувствовал, как упало сердце. Ему суждено отправиться на свидание с женщиной, годившейся в матери!

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Ты выиграла! – раздался в трубке сумасшедший визг.

Хоуп с трудом открыла один глаз и посмотрела на табло электронного будильника. Было около двенадцати. Правой рукой она держала трубку возле уха, а левая безжизненно свисала с кровати. Хоуп почувствовала, что здорово отлежала щеку.

– Кто это?

– Это я, Линди.

– Какого черта ты звонишь так поздно?

– Принц Стефано вытянул твой билет!

Оба глаза Хоуп мгновенно открылись. Сев на кровати, она откинула спутавшиеся волосы и с силой потерла лоб.

– А почему звонишь ты, а не мама?

– Потому что, когда он назвал твое имя, твоя мама вскрикнула, всплеснула руками и упала в обморок.

– О Господи! – Хоуп в волнении вскочила на ноги и затопталась на кровати. – С ней все в порядке?

– Думаю, да. Она все время что-то бормочет о судьбе, провидении и о том, что звезды оказались на верных местах. Парамедики никак не поймут, что она хочет сказать.

– Парамедики?

– Ну да. Я, собственно, из-за этого и звоню, – объяснила Линди. – Они просят, чтобы ты ответила на несколько вопросов.

– Еду! – крикнула Хоуп и в спешке чуть не свалилась с кровати на пол. Еще никогда в жизни она не натягивала джинсы и свитер с такой быстротой. В поисках кроссовок проскакала всю комнату на одной ноге, точно игрушечный заяц.

По пути в центр города она мельком взглянула в зеркальце заднего обзора и сморщилась от отвращения. Наверное, крепко заснула в неудобной позе: на щеке отпечатался след от подушки, а волосы с одной стороны примялись, а с другой напоминали стог сена. Голубые глаза под пушистыми ресницами никак не могли сосредоточиться на дороге.

Оставив автомобиль гостиничному служащему, Хоуп проскочила мимо машины «Скорой помощи» и поспешила в фойе, где ее ждала Линди. Очевидно, внешний вид Хоуп слегка напугал подругу: та тут же стала рыться в сумочке в поисках расчески.

– Принц сейчас у твоей матери, – объяснила она, поймав взгляд Хоуп.

Хоуп даже остановилась, чтобы переварить эту информацию.

– Ну и что?

– Ну… Я подумала, что тебе надо слегка привести себя в порядок.

– Линди, моя мама упала в обморок, и врачи даже не знают, что с ней. Вряд ли принцу Стефано так важно, чистила я сегодня зубы или нет.

– Ну хорошо, хорошо. Я хотела как лучше…

Если встреча с принцем Стефано довела ее матушку до обморока, то Хоуп, честно говоря, вообще не хотелось попадаться ему на глаза.

Девушки поднялись на восемнадцатый этаж. Подруги матери Хэйзел, Глэдис и Бетти ринулись к ним, как только двери лифта открылись. Все трое тараторили наперебой, и каждая сообщала свою версию происшедшего.

– Твоя мама страшно побледнела, – утверждала Хэйзел.

– Это все из-за того, что она пьет мало морковного сока, – настаивала Бетти. – Она вообще пьет мало соков.

– Подобные вещи обычно происходят с теми, кто ведет беспорядочный образ жизни, – подытожила Глэдис.

– Она спрашивала о тебе, – не обращая внимания на компаньонок, схватила ее за руку Хэйзел. Открыв дверь, она с презрительным вздохом произнесла: – Эти медики даже не разрешили нам войти. Скажи маме, что мы ждем за дверью. – Хоуп уже почти вошла в номер, когда Хэйзел снова остановила ее. – Передай маме, что, когда ей станет лучше, мы могли бы немного посудачить.

– Ладно, скажу, – пообещала Хоуп.

Дорис лежала на кушетке, прижав руку ко лбу. За другую руку ее держал невероятно красивый мужчина. Если это и был принц Стефано, то немудрено, что у мамы подкосились ноги. На нем была темно-синяя военная форма с золотыми эполетами на плечах. На груди красовалась ярко-красная лента с тремя рядами медалей.

Хоуп сразу же пожалела, что не послушалась Линди и не привела волосы в порядок. Она выглядела как пугало, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Значит, и беспокоиться по поводу внешнего вида уже не стоило.

Матушка издала тихий стон, а принц Стефано встал, едва заметил вошедшую девушку.

– Хоуп, детка, это ты? – словно из пустого колодца послышался мамин голос. Дорис вздохнула и снова застонала.

– Мамочка! – Хоуп упала на колени перед кушеткой. – Что с тобой стряслось?

– Я… по-моему, я упала в обморок.

– Позвольте задать вам несколько вопросов, – подошел к ней санитар с блокнотом.

– Конечно. – Хоуп нехотя встала.

– Нам нужно кое-что выяснить, – произнес санитар совершенно будничным голосом.

Пришлось ответить на ряд очевидных вопросов – мамин домашний адрес, телефон и возраст. Санитар зафиксировал все данные.

– Насколько мы можем определить, – сказал он, – обморочное состояние было вызвано резким падением кровяного давления. Вашей матери, судя по всему, уже лучше, но на следующей неделе ей необходимо проконсультироваться со своим врачом.

– Я за этим прослежу, – заверила его девушка.

Санитар дал ей подписать формуляр.

– Вам все ясно?

Хоуп вдруг захотелось спросить, а не связан ли обморок с тем, что мама пьет мало морковного сока и ведет беспорядочный образ жизни. К счастью, она вовремя успела закрыть рот.

– Спасибо, вопросов нет.

Медик вырвал листок из блокнота и вручил ей, словно чек в магазине. Хоуп сложила его и засунула в карман своих вареных джинсов.

– Спасибо за заботу, – поблагодарила она медиков. Те уже собирались уезжать. – Мама, давай я отвезу тебя домой, – ласково сказала Хоуп, снова становясь перед ней на колени.

Дорис оставила это предложение без ответа, но зато откинула голову так, чтобы лучше видеть принца.

– Хоуп, это принц Стефано, – представила Дорис, глядя на него, точно на античного бога. В принципе такое сравнение было не слишком далеко от истины, решила Хоуп.

– Счастлив познакомиться с вами, – вежливо произнес принц.

– Я тоже. – Хоуп протянула руку, но потом подумала, что леди так не поступают, и быстро убрала ее.

Не успев среагировать на ее отказ от рукопожатия, принц сам протянул ей ладонь. Едва он потянул ее назад, как Хоуп снова подала свою. Их взгляды встретились, и девушка заметила в глубине его карих глаз удивленную улыбку.

– Принц, – прошептала Дорис, – пожалуйста, извините мою дочь за ее внешний вид. Обычно она не выглядит столь… дурно.

Хоуп покраснела как маков цвет.

– Ваша дочь столь же прекрасна, как и ее мать.

Дорис томно потупила взгляд.

– Насколько я понял, мы завтра вместе ужинаем, – улыбнулся Стефано в сторону победительницы лотереи. Он был сама любезность, но непроницаем, как скала.

– А вам нравится китайская кухня? – живо поинтересовалась Хоуп.

– Китайская кухня? – Матушка подскочила, словно на батуте. – Тебя приглашает на ужин не кто-нибудь, а сам принц Стефано Джорджио Паоло! Можно начать с коктейля в зале Матчабель, а после отправиться в ресторан «Спейс Нидл»… Нет! – Дорис передумала. – Там вам не удастся спокойно побеседовать.

Принц Стефано и дочь пострадавшей просто лишились дара речи, видя чудесное выздоровление. Дорис тем временем уже вышагивала по комнате, точно солдат на плацу.

– Мы обязаны продумать каждую мелочь, – заявила она с чувством. – Хэйзел и другие должны мне в этом помочь. Вы оба можете на нас положиться, понятно?

– А-а… – Хоуп чувствовала, что у нее заплетается язык.

– Как сочтете нужным, – произнес принц Стефано более чем галантно. – Не сомневаюсь, что вы с подругами организуете для нас чудесный вечер.

Дорис зарделась от удовольствия.

– Обещаю вам, что моя дочь будет выглядеть совсем по-другому.

– Мама!

Взгляд принца пробежал по растрепанной победительнице, и она уловила в нем озорной огонек. Стефано поднес руку Дорис к губам:

– Рад, что вам лучше, миссис Джордан. Если что-нибудь понадобится, свяжитесь со мной или моим секретарем. – Он достал из кармана визитную карточку и протянул ее Дорис.

– Была счастлива познакомиться, – пробормотала Хоуп не своим голосом.

Принц понимающе улыбнулся:

– Мне также чрезвычайно приятно. С нетерпением жду нашего ужина, мисс Джордан.

– Я… я тоже, – нашлась Хоуп.

Только когда дверь за ним затворилась, до нее наконец дошло, что все это было на самом деле.

Присцилла Рутерфорд спряталась на балконе и, отпивая маленькими глотками шампанское, чувствовала легкую жалость к себе самой. Еще бы! Она так надеялась выиграть свидание с принцем Стефано! Встретиться с его высочеством было мечтой всей ее жизни. Присцилла была почти влюблена в прекрасного венценосца и приехала на Конференцию любителей романтической литературы лишь в надежде встретиться с ним. Теперь это было в высшей степени проблематично. Правда, выиграй она это свидание, вряд ли нашла бы, что сказать ему во время ужина. Так что, скорее всего, они оба чувствовали бы себя не в своей тарелке из-за ее полной неспособности связать двух слов.

Ночь была изумительной. На черном бархате неба, точно алмазная пыль, сверкали звезды. Полная луна, налившаяся как мед, улыбалась ей с высоты. По крайней мере, удрученной гостье так казалось.

Большинство ее знакомых думало, что у Присциллы есть все, чего только можно пожелать. Великолепное образование, кругосветные путешествия, колоссальное наследство в будущем… Однако в настоящем ей никак не удавалось найти то, что было нужно больше всего. Она мечтала о семье и детях, о том, чтобы ее любили не из-за отцовских капиталов, а такой, какая она есть.

Она стремилась к самой обыкновенной жизни! Чтобы муж, придя вечером домой, съедал бы до последней крошки ужин, приготовленный ее собственными руками… Но самой большой ее мечтой было материнство. Ах, как бы она отличалась от своей честолюбивой мамаши! Для Присциллы всю жизнь было загадкой, как она, такая тихая и домашняя, могла появиться у столь амбициозных и утонченных родителей.

Время коктейля подходило к концу, но наследница огромного состояния не торопилась уходить, тайком радуясь своему уединению. Вообще-то она хорошо относилась к людям, но в толпе незнакомцев ей частенько бывало не по себе.

Допивая шампанское, девушка любовалась полуночным видом залива Паджент-Саунд. Вдали раздался гудок парома.

– Позвольте составить вам компанию?

Присцилла обернулась и заметила высокого человека с благородной осанкой. Его силуэт вырисовывался в дверном проеме. Наверняка из свиты принца, подумала она. Он уже несколько раз попадался ей на глаза за время вечера – постоянно был где-то неподалеку.

Великолепного сложения, мускулистый, он был почти так же хорош, как сам принц.

– Я… мне уже надо идти, – смутилась Присцилла.

– Пожалуйста, не уходите, – попросил незнакомец, облокотившись на перила рядом с ней. Положив руки на чугунную решетку, он окинул город долгим взглядом. – Прекрасный вечер, правда?

В его манере говорить Присцилла уловила легкий акцент, но в целом английский был безупречен.

– Правда, – прошептала она. И был бы еще прекраснее, вытяни принц билет с ее именем.

– Вы очень расстроены? – неожиданно спросил он, оборотившись.

Девушка решила притвориться, будто не понимает, о чем это он, но передумала. Ее разочарование было слишком очевидным.

– Да, немного.

Он выпрямился.

– Пожалуй, мне следует представиться. Мое имя Пьетро. Я личный секретарь принца Стефано.

– Пьетро, – попробовала она имя на вкус. – У вас только одно имя?

Он помолчал, прежде чем ответить.

– Да. У принца их шесть, но я решил, что с одним хлопот будет меньше.

Присцилла улыбнулась в темноте:

– Мадонна, по-видимому, такого же мнения. Вряд ли это можно считать недостатком.

– Да, – согласился он, – конечно.

Обоюдное молчание не создавало неудобств.

– Вы не будете возражать, если я задам несколько вопросов о принце Стефано? – Она надеялась, что не выглядит нахалкой.

– С удовольствием отвечу на них.

Ободренная, Присцилла вдруг потупила взор:

– Принц так же красив, как и вы?

– Полагаю, в значительно большей мере.

Присцилла повернулась к нему и, опершись о чугунные завитки, попыталась получше разглядеть этого загадочного человека. Лунный свет падал ему прямо в лицо, освещая правильные черты. Принц Стефано считался непревзойденным красавцем, но и Пьетро был явно не последний в этом ряду.

– А что собой представляет служба при дворе? Наверное, сплошная помпезность и протокольные церемонии?

– Вовсе нет, – уверил ее Пьетро. – Конечно, принц должен посещать ряд традиционных мероприятий, но я забочусь о том, чтобы его обязанности сочетались с отдыхом. Принц любит ездить верхом, отлично фехтует и…

– Фехтует? Но кто же осмелится бросить вызов принцу?

Пьетро снова помолчал, и Присцилла почувствовала, что ему понравился ее вопрос.

– Никто, мисс Рутерфорд. Чаще всего принц сам вызывает на дуэль.

– Но с кем же он дерется?

Пьетро довольно усмехнулся:

– Боюсь, что я – его самый любимый противник.

– И вы когда-нибудь выигрывали? – Присцилла не могла понять, почему ее так интересуют отношения принца и Пьетро. Этот человек действовал на нее завораживающе.

– Обычно мы оканчиваем вничью, – объяснил он.

– Но вам удавалось выигрывать у него?

– Иногда.

Присцилла знала о принце только по газетным сплетням, но догадывалась, что тот не любит уступать. С Пьетро она была знакома всего лишь пару минут, однако уже не сомневалась, что и его не назовешь уступчивым.

– А вы ему когда-нибудь поддавались?

– Никогда. – Судя по тому, как быстро прозвучал ответ, это была чистая правда.

– А что из себя представляет принц как личность?

Пьетро задумался.

– Это джентльмен. Он умеет прощать ошибки. Дружелюбный и искренний человек. Его глубоко волнует судьба страны и народа.

– Вы говорите о нем, как о святом.

Пьетро выгнул бровь дугой:

– Я еще не закончил.

– Извините, – пробормотала Присцилла.

– Принц не поддается эмоциям, но если бывает не в духе, то лучше держаться от него подальше, пока он сам не успокоится и сам не уладит свои проблемы.

– Он похож на моего отца, – задумчиво поделилась Присцилла. – Но тот никогда не сердится слишком долго.

– Стефано тоже.

– Вы его друг, не так ли? – предположила Присцилла.

На это Пьетро ничего не сказал. Вместо ответа он удивил ее собственным вопросом:

– Вам бы не хотелось с ним встретиться?

Присцилла прижала руки к груди.

– А это возможно? Ведь принц, как я понимаю, приехал сюда всего на несколько дней. Мне не хотелось бы отнимать у него драгоценное время.

– Принц Стефано будет чрезвычайно рад встретиться с вами. – Голос прозвучал сухо и монотонно, словно при исполнении какой-то обязанности.

– Я была бы счастлива познакомиться с принцем. Да ради такой возможности здесь любая дала бы руку на отсечение! – Она никак не могла поверить в реальность этого шанса.

– Принц тоже будет рад с вами встретиться, – повторил он.

– Со мной?

– А что вас так удивляет? – спросил Пьетро. – Вы такая милая юная леди.

Ее самолюбию чрезвычайно польстило, что сам личный помощник принца Стефано высказал о ней такое мнение. Ах, если бы она только не была столь неуклюжей и угловатой!

– Как насчет чашки чаю завтра около десяти? – предложил Пьетро.

– Так скоро? Я… я имею в виду, что будет чудесно в любое время.

Достав из внутреннего кармашка визитную карточку и карандаш, Пьетро что-то написал.

– Я распоряжусь, чтобы лакей встретил вас в фойе. Будьте любезны, отдайте ему эту карточку, и он проводит вас в апартаменты принца.

– А вы там тоже будете?

Пьетро медлил с ответом.

– Полагаю, что нет.

– О, – прошептала она, не в силах скрыть разочарование. Он уже собрался уходить, но она задержала его. – Пьетро, когда лакей прочтет карточку, можно забрать ее обратно? Мне очень хотелось бы сохранить ее на память.

– Пожалуйста.

– Тогда спокойной ночи и огромное спасибо.

Он расправил плечи, поклонился и вернулся в банкетный зал.

Стоило Пьетро вернуться в апартаменты, как на него набросился принц.

– Ну как, ты видел ее?

– Да. Присцилла Рутерфорд согласилась прийти завтра на чай. В десять часов.

Пьетро умолк, и принц нетерпеливо вскинул брови.

– Ну, ты расскажешь мне о ней или мне так и оставаться в неведении?

– На фотографиях она совсем не такая, как в жизни. Она прекрасна.

Стефано на секунду задумался: говорят ли они об одной и той же женщине? Присцилла Рутерфорд, которую он видел со сцены, показалась ему замкнутой и робкой коротышкой. Да у нее на лице написано, что она только и ждет, когда на нее прикрикнут. Но все это не имело ровным счетом никакого значения. Он вынужден жениться не на ней самой, а на деньгах ее папаши. От этой мысли у Стефано свело рот, будто он съел что-то кислое.

– Я не прочь чего-нибудь выпить, – рассеянно пробормотал он.

– Я тоже. – Пьетро подошел к бару, опустил в бокалы кубики льда и налил виски. – А как та женщина, что упала в обморок, когда выиграла лотерею? Как ее звали?

У Стефано сложилось впечатление, что друг так же уходит от разговоров о наследнице капиталов, как ему самому не хотелось упоминать о Хоуп. Принц поглядел в свой бокал, наблюдая, как тает лед.

– Ее зовут Хоуп. Хоуп Джордан. Женщина, которая упала в обморок, является матерью этой юной леди, с которой мне предстоит отужинать.

– Так вы с ней виделись?

– Да. Очень недолго.

– Что с ее матерью?

– Все в порядке. Слегка возбуждена, но в общем уже полностью поправилась.

– А дочь?

– А дочь… – повторил Стефано, мысленно возвращаясь к своему знакомству с Хоуп. Его губы тронула улыбка. Глаза девушки вспыхивали голубыми огоньками, а острым взглядом можно было б вскрывать ракушки с устрицами. Кроме того, что сия дама была совершенно не в состоянии скрывать свои чувства, она обладала еще и неслыханной дерзостью. Предложить китайский ресторан! Черт возьми, но ведь именно этого ему и самому хотелось больше всего! Что могло бы быть лучше – опуститься на пол и есть палочками, слушая рассказы о ее жизни… Несмотря на невозможную прическу, Хоуп Джордан его весьма заинтересовала. Разумеется, нечего было и думать о том, чтобы познакомиться с ней поближе.

Погруженный в размышления, Стефано тем не менее не мог не заметить пристальный взгляд своего секретаря.

– Извини, Пьетро. О чем ты спросил?

– О Хоуп Джордан.

– Ах да. Мы повстречались.

– Я понял. Во сколько вы ужинаете?

– Еще не знаю, – пожал плечами Стефано. – Все приготовления взяла на себя мать Хоуп со своими подружками. Не забудь, между прочим, отправить Дорис Джордан букет цветов. Полагаю, она тоже остановилась в отеле. – Он помолчал, а потом добавил: – А на карточке напиши, что прекрасные дамы не часто падают в обморок прямо к моим ногам.

Пьетро засмеялся, но тут же снова стал серьезен.

– Хорошо бы уточнить, во сколько закончится ужин.

– Зачем?

– Полагаю, вам следовало бы пригласить Присциллу Рутерфорд на бокал шампанского.

– Нет, – отрубил принц решительным тоном, сам удивляясь своей горячности. – Мисс Джордан на законном основании выиграла этот ужин, и я не хочу портить ей удовольствие и комкать его ради свидания с другой женщиной.

– А вам не кажется, что вы слишком щедро распоряжаетесь своим временем?

– Может быть, – согласился Стефано, хотя он вовсе так не думал. У него появилось предчувствие, что с Хоуп Джордан он проведет восхитительный вечер. Конечно, желание уделить ей свое время было весьма эгоистичным, но ему, по правде говоря, на это было плевать. Чтобы узнать получше Присциллу Рутерфорд, у него впереди была вся жизнь. – Расскажи мне еще о дочери Рутерфорда. – Нерешительность Пьетро удивила Стефано. Его друг никогда еще не лез за словом в карман. – Она тебе не понравилась?

– Напротив. Она восхитительна.

– Но будет ли она мне хорошей женой?

– Да, – отрезал Пьетро. – Она станет великолепной женой, а для всей королевской семьи – просто находкой. Народ Сан-Лоренцо придет от нее в восторг.

– Превосходно.

Пьетро с отстраненным видом отпил виски. Вдруг он резко поднялся.

– Это все на сегодня? Я больше не нужен?

Принц был разочарован. Лучше бы Пьетро остался! Стефано хотелось поговорить, но упрашивать он не любил.

– Иди спать.

– А вы еще не ложитесь?

– Нет, – ответил Стефано, подумав, что сегодня ему вряд ли удастся быстро заснуть.

– Ах, подруженьки, не оставляйте меня одну! – взмолилась Дорис, сев на кровати по-турецки. Ее волосы были убраны под купальную шапочку, а сама она куталась в махровый халат. – Я пообещала Хоуп и принцу, что мы вчетвером позаботимся об их ужине.

– А не лучше ли отложить до утра? – промямлила Хэйзел, словно первоклашка. Это было неудивительно, ведь она без малого тридцать лет вела начальные классы.

– Не знаю, как вы, а я устала! – выпалила Глэдис.

В поддержку этих слов раздался дружный хор одобрения.

– По-моему, мы тут прежде всего на Конференции любителей романтической литературы, – зевнула Бетти, закрыв глаза.

Глэдис оторвала голову от подушки:

– Долго еще будет гореть свет?

Но Дорис решительно встала и уперла руки в боки.

– Да что с вами, в конце концов?

– Я устала, – повторила Глэдис.

– Да еще всего лишь полночь. – Дорис была удивлена поведением своих компаньонок. – С чего это вы так утомились?

В ответ, точно вечерний звон, прозвучало перечисление событий минувшего дня: торжественный ужин, коктейли, возбуждение от встречи с принцем.

– Но ради чего тогда мы решили снять комнату и участвовать во всех мероприятиях? – Дорис никак не хотела смириться, что подруги ведут себя как сонные мухи. – Разве не ты, Бетти, уже собралась позвонить сыну в три часа утра, чтобы он вытащил тебя из этой «тоскливой тюрьмы»?

– Да, но… я только пошутила.

– Глэдис! – Дорис метнула грозный взгляд на подушку, под которой спряталась голова приятельницы. – Ты же намеревалась высунуть голову из окна и спеть принцу серенаду. Или мне показалось?

Подушка приподнялась на три сантиметра.

– Окна задраены.

– Эх, дамы, дамы! – Дорис сделала еще одну попытку: – У нас столько дел!

– Ее не уговорить. Она безнадежна[2], – вздохнула Хэйзел и добавила, подумав: – Простите за каламбур.

Проспорив добрых полчаса, они так ничего и не придумали – мнения подруг расходились.

Хэйзел отдавала предпочтение ресторану, где они с Хэнком справляли золотую свадьбу. Но Бетти предположила, что принцу может не понравиться котлетная. Глэдис ее поддержала:

– Хоуп – приверженец низкокалорийной пищи. Вряд ли она станет есть отбивные.

– Дамы, умоляю, оставим этот спор до завтра!

– Ладно, – смилостивилась Дорис. Подруги сильно ее разочаровали. Она выключила свет.

– А здорово будет, если Хоуп выйдет за принца, – вздохнула вдруг Бетти в полной тишине.

– Да не будет этого…

– Почему же не будет? – Комкая простыню, Дорис потребовала объяснений.

– Прежде всего потому, что люди, подобные принцу Стефано, женятся только на принцессах или вроде того.

– Принц Райнер женился на Грейс Келли.

– Да, но это было в пятидесятых.

В комнате снова воцарилась тишина.

– А Хоуп сказала что-нибудь, когда вошел принц? – опять начала Бетти.

– Не словами, – оживилась Дорис. – Но у нее был такой взгляд! Ничего подобного я еще не видела. Знаете, это было прямо как колдовство. Да-да! Я почувствовала. И принц тоже. Между ними словно электрический разряд проскочил.

– Да ладно тебе!

– Это она романов начиталась, – ехидно подколола Хэйзел.

– Да клянусь, так и было! – Дорис не сдавалась. – Принц Стефано даже не понял, что его так потрясло.

И снова тишина. Дорис закрыла глаза. Кто-то вздохнул. Потом еще пара вздохов… И вдруг:

– А как насчет ресторана «Маккормик»?

– Вариант с котлетной мы уже отвергли, – напомнила Бетти.

– Да, но там подают и морские блюда. И кроме того, кое-кто в этом ресторане мой большой должник. Так что есть кому постараться для Хоуп и принца.

Свет снова зажегся. Дорис хитро прищурилась.

– «Маккормик»… – задумчиво произнесла Хэйзел. – Что ж, в этом что-то есть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Следующее утро Присцилла провела в вестибюле отеля, ожидая встречи с принцем. Ее пальцы нервно теребили визитную карточку, полученную накануне от Пьетро. Наконец появился статный камергер, взял карточку и без всяких эмоций прочел надпись.

– Можно мне сохранить ее? – спросила Присцилла. – Я бы положила ее в записную книжку как сувенир.

Камергер лишь кивнул и протянул картонку обратно. Подходя к лифту, гостья судорожно перевела дыхание. Ради этой встречи она была наряжена со всей ответственностью. Матушка заставила ее облачиться в белый костюм с розовой блузой и приколоть к груди брошь с бриллиантами. Именно так оделась бы сама Элизабет Рутерфорд. Присцилла же чувствовала себя точно в доспехах. Гораздо больше по душе ей было летнее платье с цветочками в сочетании с широкополой шляпой, но спорить оказалось бесполезно. Кроме всего прочего, мама уделяла моде гораздо больше внимания, чем дочь.

Приглашение на аудиенцию к принцу Стефано произвело на родителей сногсшибательный эффект, хотя Присцилла сразу оговорилась, что получила его от одного из членов свиты. Ее слегка беспокоила их повышенная реакция на простое приглашение выпить чаю. Очевидно, родители надеялись, что она покорит принца своим умом и шармом. Это было абсолютно невозможно, но не хотелось огорчать отца с матерью пререканиями.

– Вы не могли бы выполнить одну мою просьбу? – спросила Присцилла лакея, когда тот набирал специальный код для остановки на девятнадцатом этаже.

– Если это в моих силах, – слегка удивился он.

– Мне необходимо переговорить с Пьетро сразу после встречи с принцем. Доложите ему, что это очень важно. Я бы ни за что не стала его беспокоить, не будь дело столь неотложным. Пожалуйста, скажите ему.

– Доложу прямо сейчас.

– Благодарю вас.

Мягко звякнув, лифт остановился на девятнадцатом этаже. Присцилла почувствовала, что у нее перехватило дыхание, и испугалась, что не сможет ответить на приветствие принца. Ладони были холодны как лед, поджилки тряслись. Она в жизни не испытывала подобного волнения.

Двери лифта распахнулись, и девушку провели в роскошную приемную с видом на центр Сиэтла и залив Паджент-Саунд. Как всегда, панорама очаровала ее своим великолепием.

– Ваш город столь прекрасен, – услышала она вдруг глубокий мужской голос.

Присцилла резко обернулась, словно ее застигли за чем-то недостойным. Увидев Стефано, она сделала такой низкий реверанс, что коснулась коленом толстого шерстяного ковра. Принц помог ей подняться, вовремя поддержав за руку.

Стефано был так близко, но ее, как ни странно, это не пугало: помогло то, что о его высочестве говорил накануне Пьетро. Волнение улеглось, едва девушка вспомнила, что принц – галантный джентльмен. Если она и дальше будет следовать тому, что говорил Пьетро, то не стоит уж так беспокоиться: дурочкой она выглядеть не будет.

– Рад познакомиться с вами, мисс Рутерфорд, – поприветствовал ее принц. – Пьетро говорил о вас много хорошего.

– Для меня великая честь и большая радость встретить вас, Ваше Высочество, – произнесла Присцилла, прокашливаясь. – Я высоко ценю тот факт, что вы нашли время, чтобы увидеться со мной. Обещаю не слишком задерживать вас.

– Какая чепуха! В моем расписании всегда найдется часок для беседы с такой прелестной и очаровательной дамой, как вы.

Присцилла покраснела.

– Садитесь, пожалуйста. – Принц жестом указал на пару белых стульев с высокими спинками.

– Спасибо, – пробормотала Присцилла, невольно прикидывая, как долго продлится аудиенция и сколько ей придется ждать встречи с Пьетро. – Я вам кое-что принесла. – Она протянула принцу конверт с приглашением от родных.

Он открыл его, прочел послание и улыбнулся:

– Ваши родители оказывают мне большую честь. Передайте им, что я буду к трем часам.

Принц повел с ней светскую беседу, полностью взяв инициативу на себя. Он рассказал о красотах Сан-Лоренцо и пригласил ее посетить страну при первой возможности, пообещав лично показать все достопримечательности.

Через сорок пять минут наконец-то подошло время прощаться. Присцилла с облегчением встала и поблагодарила принца за щедрое гостеприимство и приглашение в Сан-Лоренцо.

За ней пришел тот же самый камергер. Как только они вышли из приемной, Присцилла жестом остановила его.

– Вы говорили с Пьетро?

– Да. Он велел проводить вас к нему в кабинет.

– Надеюсь, я не отвлекаю его от чего-нибудь важного.

– Об этом он ничего не сказал, мисс. – С этими словами камергер провел ее в просторный холл перед кабинетом. – Пожалуйста, располагайтесь. Господин секретарь выйдет к вам через минуту. – Камергер закрыл за собой дверь и оставил ее одну.

Присцилла опустилась в мягкое кресло и чуть не утонула в нем. Поднеся руку к сердцу, она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Неужели принц Стефано вас так напугал? – раздался за спиной голос Пьетро, в котором сквозила усмешка.

– Не то чтобы напугал, – ответила она, снова вставая. – Но в течение всего разговора я, кажется, не смогла ни разу перевести дыхание.

– Ну и что вы думаете? – Пьетро обогнул кресло и сел за блестящий полированный столик прямо напротив нее.

– Насчет принца? – У нее не было времени сформулировать свое мнение о Стефано: мешала боязнь ляпнуть вдруг что-нибудь не то или пролить чай. – Он… он джентльмен, как вы и говорили. Рассказал мне о Сан-Лоренцо и пригласил туда приехать. Вероятно, просто из вежливости.

– Уверен, принц говорил совершенно искренне, – возразил Пьетро.

– Я была в Сан-Лоренцо уже дважды, но это было очень давно. Я ему, правда, ничего не сказала, потому что не хотела прерывать.

– Кажется, вы просили о встрече со мной?

– Да. – Она заметила, что секретарь принца держится гораздо официальнее, чем накануне вечером. – Мне не хотелось бы выглядеть назойливой, но я считаю необходимым объясниться насчет приглашения моих родителей. – В течение сорока пяти минут, пока она была с принцем, Присцилла едва вставила пару слов. Теперь же ее словно прорвало. – Видите ли, они пригласили принца Стефано посетить нас завтра во второй половине дня. Я пыталась объяснить маме и папе, что если бы не вы, то ничего бы не было. Но они не желают ничего слушать.

На самом деле у четы Рутерфордов сложилось твердое впечатление, что дочку пригласили на чай из-за ее неотразимого очарования.

– Уверен, что принц с удовольствием познакомится с вашими родителями.

Подавленная, Присцилла поникла. Именно этого ей так не хотелось услышать.

Пьетро замялся.

– А вы бы предпочли, чтобы принц отказался?

Она кивнула, чувствуя себя такой жалкой.

– Но почему, собственно говоря? Разве принц Стефано вас чем-нибудь обидел?

Присцилла подняла голову:

– О нет! Он такой… необыкновенный. Просто если он к нам приедет, то мама определенно подумает, что у него ко мне романтический интерес.

– Ну, если учесть количество проданных лотерейных билетов, то можно сделать вывод, что это характерно для нескольких тысяч женщин.

Присцилла не выражала никаких чувств к Стефано. У нее просто их не было.

– Если принц встретится с моим семейством, то он наверняка упомянет о приглашении в Сан-Лоренцо. Могу поспорить, что, услышав это, родители сойдут с ума от счастья.

– Вам не хочется приехать в мою страну?

– Мне там очень понравилось. Но разве подобные чувства испытывает не каждый, кто бывал в Сан-Лоренцо?

Присцилла и без того чувствовала себя довольно неловко. Но стоило ей только открыть рот, как все становилось еще хуже.

– Но тогда я не понимаю, в чем проблема.

– Верно, – прошептала она. – Вы и не поймете.

– Пожалуйста, объяснитесь, Присцилла.

Впервые он назвал ее по имени. Хотя его английский был безупречен, он произнес слово «Присцилла» как-то по-особенному, необычайно, даже с придыханием.

– Вы свободны сегодня после обеда? – вырвалось у нее совершенно непроизвольно. – Просто обидно, если вы так и не увидите наш город. Я могла бы показать вам Парк-Плейс-Маркет. Мы бы прокатились по монорельсу над центром Сиэтла… – Присцилла еще никогда не была столь смелой с мужчинами; она сама себя не узнавала.

Дорогая ручка с золотым пером выскользнула из рук Пьетро. Слова девушки страшно его взволновали, и поэтому он поспешил наклониться за ней.

Так как он замешкался с ответом, она поняла, что совершила ужасную глупость. Такой человек, как личный секретарь и друг принца Стефано, не должен тратить на нее свое время. Выпалив свое идиотское приглашение, она поставила его в неловкую ситуацию. Он не мог отказаться, не обидев ее, но и согласиться тоже не хотел. Человек с такой должностью не ходит на экскурсии, а уж если и пойдет, то, скорее всего, не с ней.

– Конечно, вы не можете… Простите меня за назойливость. Я просто не подумала. – От его взгляда она смутилась еще больше и вскочила, прижимая сумочку к груди. – Пожалуйста, извините меня.

– Присцилла, – произнес Пьетро мягким голосом, – сядьте.

Она чувствовала себя настолько униженной, что повиновалась.

– Простите… – Ее голова ушла в плечи.

– Вам незачем извиняться.

Она не стала возражать, хотя в эту минуту была готова провалиться сквозь землю.

– Прежде всего объясните, почему вы не хотите принять приглашение принца посетить нашу страну.

Она судорожно сглотнула.

– Из-за родителей. Они думают, что принц может в меня влюбиться. Им не понять, что он просто вежливый человек.

– Значит, ваши родители – причина того, что вы не хотите видеть принца в гостях?

Она кивнула.

– Как же я глупа! Мне не следовало вам ничего говорить. Теперь я понимаю, что с моей стороны это было бестактно и грубо. Я надеялась… – Она замялась.

– Да? – с нетерпением спросил Пьетро.

– Что он откажется.

Пьетро глубоко вздохнул.

– Боюсь, это невозможно. Принц Стефано уже попросил меня ответить от его имени.

– Понимаю. – Вот так-то.

– Мне кажется, Присцилла, вам не следует преуменьшать свои достоинства. Принц весьма вами заинтересовался. Он мне сам сказал, что вы просто чудо.

Присцилла несколько раз моргнула, не в силах поверить, что это правда.

– Так и сказал?

– Да. Почему вы спрашиваете?

– Просто меня это удивляет.

– Зря. Вы такой чудесный человек, Присцилла Рутерфорд. – Улыбка Пьетро снова стала теплой и ласковой. Присцилла почувствовала себя под ее гипнозом.

– Спасибо. Спасибо вам, – еле слышно прошептала она.

Пьетро поспешно отвел взгляд, разрушая то тайное очарование, которое на мгновение установилось между ними.

– Принц Стефано будет у вас завтра в три часа, – объявил он. Голос стал неожиданно сухим и деловитым.

– А вы приедете с ним? – Еще пять минут назад Присцилла была на сто процентов уверена, что Пьетро будет сопровождать принца, но…

– Нет.

Она вздохнула и понимающе кивнула. Да, о его приезде можно было только мечтать.

– А теперь… теперь насчет вашего приглашения.

Взгляд Присциллы выжидательно остановился на Пьетро. Их глаза встретились и долго не могли разойтись. Девушка вдруг забыла, что следует скрывать свои эмоции.

Пьетро нехотя отвел взгляд, и Присцилле почудилось, что ему нелегко говорить.

– Я вынужден его отклонить. Но то, что вы сочли нужным пригласить и меня, я считаю самым большим… счастьем за всю свою жизнь.

Она кисло улыбнулась, надеясь, что Пьетро понимает: согласись он с ней пойти, для нее это также было бы величайшим счастьем.

Еще никто и никогда не заботился о Хоуп с подобным рвением. Матушка со своими душками-подружками чуть не свела ее с ума, каждую минуту справляясь о макияже, маникюре, прическе и костюме. Совместными усилиями было решено надеть черное креповое платье, которое обтягивало бедра и открывало великолепную стройную спину. Сама она никогда бы не выбрала этот фасон, но Бетти знала кого-то, кто в свою очередь знал еще кое-кого, у кого было именно такое платье.

Туфли на высоких каблуках завалялись где-то еще с институтских лет. Не слишком удобно, но терпимо на один вечер.

Она отстегнула бриллианты – естественно, не настоящие – с запястья, шеи и ушей. Четверка заговорщиц пришла к мнению, что таким количеством камней впору утопить даже канонерскую лодку, а не то что сердце Стефано.

Телефон не умолкал с самого утра. Из «Сиэтл Таймс» просили об эксклюзивном интервью сразу после свидания. Хоуп отказалась, но на нее тут же набросились еще пять местных газет.

Как прессе удалось все пронюхать, было для нее совершенной загадкой. «Энтертеймент Тунайт» вдруг решил прислать целую ватагу фотографов. Узнав об этом, победительница лотереи назначила матушку своим официальным представителем, так что у той хватило забот на целый день. Родительница переполнялась вполне естественной гордостью: еще бы, ведь именно она – мать счастливицы, которой назначил свидание сам принц Стефано! Дорис прямо купалась в лучах дочкиной славы.

– Вот-вот прибудет лимузин, – объявила Хэйзел, поглядывая на часы. – Ты готова?

Хоуп была готова уже давно. Честно говоря, не повстречайся она с принцем накануне вечером, никогда бы не согласилась на всю эту шумиху. Вряд ли понадобится много усилий, чтобы заставить его изменить вчерашнее впечатление. Если уж быть до конца откровенной, то ей даже захотелось вскружить ему голову. Свидание будет хорошим шансом убедить его, что она не каждый день выглядит так, словно сбежала из психбольницы.

– Лимузин подан! – воскликнула Глэдис. Она напоминала матроса, который наконец-то увидел долгожданную землю.

Дорис и двое остальных ринулись к окну. До Хоуп донесся коллективный вздох четырех дам. Можно было подумать, что принц Стефано приехал за ней в экипаже, запряженном шестеркой породистых белоснежных лошадей.

– О Господи! – выдохнула Бетти. – Он так прекрасен. – Она была не в силах оторваться от окна.

– Я открою! – возвестила Дорис, словно то обстоятельство, что она была матерью Хоуп, наделяло ее особыми полномочиями.

– Девочка, тебе не следует выходить сразу, – настоятельно заметила Хэйзел, уводя виновницу торжества в спальню. – Принц должен сначала хорошенько тебя поискать.

– Мы сейчас едем в ресторан, Хэйзел. Собственно, он поэтому и заехал за мной.

– Знаю, моя дорогая. Мы просто хотим, чтобы он не увидел тебя прямо с порога. Это было бы неверно.

– Вы все перепутали, – улыбнулась Хоуп. – Это невесту прячут от жениха, а наше свидание тут ни при чем.

– Я в курсе, детонька. Но ведь это особенное свидание, правда? Нам надо произвести впечатление.

Хоуп и сама была не против и дала вывести себя из комнаты.

Раздался звонок в дверь. Весь дом внезапно наполнился суетой. Что там делали Дорис с приятельницами, можно было лишь гадать.

До Хоуп донесся голос принца. Она поразилась, насколько спокойно он воспринимал трюки четырех пенсионерок. Те втянули его в пространный разговор и подробнейшим образом проинструктировали обо всех деталях тщательно подготовленного вечера.

– Хоуп! – позвала наконец матушка, словно удивляясь, куда это запропастилась дочка.

Хоуп вышла в гостиную, где уже ждал Стефано, и вновь всей кожей ощутила его присутствие. Казалось, он заполнял собой объем небольшой комнаты.

Затаив дыхание, девушка вскинула глаза и встретила его взгляд. Внезапно захотелось очаровать его. Пусть никогда потом не сожалеет, что этот вечер достался именно ей. Она хотела… Но вдруг почувствовала, что ее будто ударили молотом по голове: легкие сдавило, и стало трудно дышать. От стоящего напротив мужчины, как ни от кого другого, исходила какая-то особенная жизненная сила.

Хоуп не верила в россказни про любовь с первого взгляда. Пусть лучше досужие сочинители лепят эти сказки для тех дамочек, у кого масса свободного времени. Для хозяек кофейных магазинов, которым приходится вкалывать с утра до ночи, лирика ни к чему.

Ее с самого начала позабавила затея провести лотерею за право поужинать в компании принца. Факт, что женщины добровольно выкладывали свои денежки непонятно за что, казался ей весьма нелепым. Неужели кому-то вообще может приспичить поесть бок о бок с членом королевской фамилии?

Но внезапно все вопросы отпали сами собой. Она почувствовала себя самой счастливой на свете. Этот вечер будет, наверное, самым важным в ее жизни. Наверняка этот великолепный мужчина изменит ее навсегда.

Стефано смотрел прямо на нее, и ей почудилось, что из комнаты внезапно откачали весь кислород. Принц принадлежал к высшему свету, он был утонченным и обходительным. Он назначал свидания самым красивым и состоятельным женщинам в Америке. И все-таки, когда он улыбался ей, она чувствовала себя настоящей принцессой – его принцессой. И какая, в принципе, разница, что на ней было взятое напрокат платье, а бриллианты фальшивые.

– Мисс Джордан, вы столь прекрасны, что у меня перехватывает дыхание.

Матушка и ее преданные подруги сложили руки, словно в молитве, и дружно испустили тихий вздох.

– Благодарю вас, – отозвалась Хоуп.

Без сомнения, комплимент был обычной светской любезностью, особенно если принять в расчет, что Стефано действительно удивился. Но ее собственный ответ, как ей по крайней мере самой показалось, прозвучал не так, как тысячи подобных.

– Если вы готовы, моя машина ждет.

Хоуп подхватила расшитый дорогими камнями ридикюль, который когда-то достался Хэйзел в наследство от бабушки. Поочередно чмокнув в щеку каждую из своих крестных, она повернулась к принцу.

Стефано повел ее к лимузину. По пути их то и дело ослепляли вспышки фотоаппаратов, хотя никого из репортеров не было видно.

– Пресса в последнее время стала чрезвычайно изобретательной, – объяснил Стефано. – Не удивлюсь, если кто-то из них даже свил гнездо на дереве. С годами я привык к постоянному вниманию со стороны журналистов. Их, очевидно, интересует все, что бы я ни сказал или ни сделал. Пожалуйста, примите мои извинения за беспокойство, но контролировать их действия не в моей власти. Я стараюсь не обращать на них внимания.

– Понимаю, меня это не беспокоит, – уверила его Хоуп. – В своей кофейне я каждый день имею дело с самыми разными типами. А люди есть люди. И не имеет значения, с фотоаппаратом человек или без. Нет нужды быть грубым или недовольным. У репортеров – своя работа. У нас с вами – своя.

– Работа? – Он вопросительно поднял бровь.

– Мы с вами, принц Стефано, должны сегодня провести чудесный вечер, разве не так?

Он устало улыбнулся, и Хоуп подумала, что ему уже давно не приходилось получать удовольствие от хорошего вечера. Ему не удавалось просто запрокинуть голову и от души рассмеяться. Всего лишь расхохотаться от души – и только-то! Захотелось, чтобы он наконец-то повеселился как следует. Может, тогда он запомнит ее получше. А ей было бы очень приятно, если б он иногда вспоминал с теплотой их совместный вечер.

Шофер открыл дверцу, и молодые люди забрались на заднее сиденье. Хоуп бросились в глаза бутылка шампанского в ведерке со льдом и два хрустальных бокала.

Принц перехватил ее взгляд.

– Шампанское прислала Маделин Маршалл.

– Организатор конференции? Как она предусмотрительна.

– А цветы – от меня. – Он протянул девушке двенадцать длинных роз, перевязанных пышной белой лентой.

Хоуп прижала букет к груди и окунулась в его волнующий аромат. Впервые в жизни мужчина преподносил ей целую дюжину роз! Она была страшно взволнована.

– Цветы восхитительны.

– Так же, как и вы. – Проникновенный шепот Стефано удивил его самого. Он не мог поверить, что высказал свои мысли вслух. – Как я понял, мы с вами будем ужинать в ресторане «Маккормик», – продолжил он уже совсем другим голосом.

– Да. На этом настояла Хэйзел. Я знаю, там неплохая кухня. Хотя, очевидно, маму с подружками больше всего заботила царящая там атмосфера.

Четыре романтичные натуры были настроены весьма решительно, лишь бы заставить принца влюбиться в нее. Как будто это было возможно! Но Хоуп не стала им перечить. Ведь она уже познакомилась с принцем лично и была наполовину влюблена в него…

Как только они прибыли в ресторан, их вышла поприветствовать сама хозяйка. Проходя в уютный кабинет, отделенный с трех сторон от общего зала, Хоуп слышала долетающий со всех сторон приглушенный шепот.

– Желаю вам приятного вечера, – улыбнулась провожатая, вручая каждому внушительное меню.

Стефано отложил его в сторону, так и не раскрыв.

– Насколько я понимаю, наш ужин спланирован во всех деталях.

– Вы хотите сказать, – встрепенулась Хоуп, – что мама выбрала все за нас?

– Не удивлюсь. – Он замолчал и не проронил ни слова, пока не подали корзинку с теплым хлебом. Следом появился официант с бутылкой холодного белого вина, которое принцу следовало одобрить.

Стефано прочел этикетку и кивнул. Официант распечатал бутылку и ловко выдернул пробку. Принц сделал небольшой глоток, и официант, получив одобрение, наполнил два бокала.

– Я даже не смел надеяться, что свидание достанется столь прелестной даме. – Стефано приподнял свою рюмку. – Так за что мы пьем?

– За романы, – ответила Хоуп, не долго думая.

Очевидно, этот тост его слегка озадачил. По лицу пробежала тень, но он тем не менее кивнул:

– Да, за романы.

Они чокнулись краями бокалов, и Хоуп поднесла свой к губам. Непонятно отчего ей вдруг стало очень грустно. Почему? Ведь она сидит сейчас в изысканном ресторане с самым привлекательным человеком на свете!

Газеты трубили, как ей фантастически повезло. Встретиться с самим принцем! Но Хоуп вдруг стало ясно, что грустью веет от самого Стефано.

Она уже хотела спросить, так ли это, как вдруг скрипка заиграла протяжную мелодию. Следом показался и сам музыкант. Кивая в такт песне, он приблизился к их столику. Музыка брала за душу, обволакивала сладкой горечью, словно утренний лондонский туман.

– Как чудесно, – произнесла девушка, когда менестрель удалился. В глазах ее сверкнули неожиданные слезинки. Ей никогда не доводилось слышать этот чудный напев, от которого щемило сердце.

– Вы знаете эту песню? – спросил принц.

– Нет, – покачала она головой.

– Эту балладу часто поют в моей стране. В ней говорится о принцессе, которая полюбила простого сына торговца. Королевская семья хотела выдать ее за знатного дворянина и не стала прислушиваться к мольбам несчастной. Ей запретили видеться с любимым и велели выполнять брачные обязательства.

– Только не говорите мне, что она покончила с собой, – взмолилась Хоуп. – Я этого не вынесу!

– Все кончилось иначе, – мягко ответил Стефано. – Сын купца узнал, что девушка страдает из-за его любви, и навсегда покинул родину.

– А что же стало с принцессой? Ее выдали замуж и она смирилась?

– Нет. Замуж она так и не вышла. Вопреки родительской воле она ушла в монастырь и стала невестой Господней. А чувства к купеческому сыну сохранила в сердце на всю жизнь.

– Как грустно.

– В песне поется, что их любовь, хоть и была коротка, поддерживала обоих до самой смерти.

– Я… я не понимаю подобных историй, – вдруг мотнула головой Хоуп. – Они так печальны, а это вовсе ни к чему. Если двое любят друг друга, то не может быть никаких препятствий.

Принц горько усмехнулся.

– Вы так наивны, моя прекрасная Хоуп.

Он хотел добавить что-то еще, но тут подали закуску – грибы с начинкой из крабов.

– Это, очевидно, для поднятия аппетита, – произнес Стефано с облегчением. Он был рад, что представилась возможность сменить тему.

Ужин, состоявший из традиционных мясных и овощных блюд, был в самом разгаре, когда до Хоуп донесся неясный шум прямо возле их кабинки. Ей даже показалось, что она услышала мамин голос. Нет, не может быть – ведь Дорис сама настаивала, чтобы им никто не мешал.

Однако не успела она снова поднести ко рту вилку, как ясно услышала, что кто-то берет пробную ноту, словно настраивая церковный хор.

– Что это? – удивился Стефано.

– И спрашивать боюсь.

Конечно же, это была ее драгоценная матушка с компанией. Явились, чтобы исполнить романсы Генри Манчини для услаждения счастливой пары.

Хоуп вся перекосилась и стиснула зубы, когда квартет взял в «Лунной реке» фальшивую ноту. Она украдкой взглянула на принца, и тут же оба покатились со смеху.

Пение закончилось. Стефано нашел в себе силы наградить старания исполнительниц вежливыми аплодисментами и даже лично поблагодарил каждую. Дорис улыбалась во весь рот, посылая дочери воздушный поцелуй на выходе.

– Мне так неудобно, – промолвила Хоуп, когда принц вернулся.

– Ваша мать и ее подруги… – Он подыскивал нужное слово.

– …безнадежные романтики, – подсказала она.

– А вы, Хоуп Джордан? Вы тоже в душе романтик?

Она растерялась, не зная, что ответить. Пару дней назад Хоуп, безусловно, назвала бы себя реалистом. Мечты, витания в облаках – это для тех… для тех, кто нуждается в подобных вещах. К ней это никак не относилось. У деловых женщин нет на них ни времени, ни желания. Но сегодня…

Какая же она все-таки дурочка! Если уж ей так захотелось влюбиться, то почему непременно в принца? Ведь нет ни малейшего шанса встретиться с ним вновь. В конце концов, это все-таки Стефано Джорджио Паоло, наследный принц Сан-Лоренцо!

Выйдя из ресторана, они увидели, что вместо лимузина их ждет экипаж. Хоуп рассмеялась:

– Они все предусмотрели! – Глядя своему спутнику прямо в глаза, она спросила: – Вы не возражаете?

– Как я могу возражать?

Забраться в экипаж в обтягивающем платье оказалось непростой задачей. Но принц предусмотрительно подхватил ее за талию и помог подняться в ландо.

Его прикосновение было осторожным и очень нежным, а объятие длилось на несколько секунд дольше, чем требовалось для поддержки. Вопреки ожиданиям Хоуп он сел не напротив, а рядом с ней. Сердце бешено заколотилось от счастья.

Стефано обнял ее за плечи и улыбнулся:

– Нам, вероятно, следует до конца оправдать все ожидания вашей матушки. Вы не против?

– Конечно, нет, – едва дыша, молвила девушка.

Кучер стегнул лошадей, и колеса застучали по булыжной мостовой, ведущей в сторону набережной.

Трудно вообразить более восхитительную ночь. Хоуп хотелось сказать так много, но она не произнесла ни слова. К чему слова? Молчание было красноречивее любых фраз. Казалось, они с принцем знали друг друга вечно и были самыми близкими людьми на свете.

Принц обнял ее еще сильнее. Не отдавая себе отчета, что творит, Хоуп вдруг опустила голову на его плечо.

Ничего подобного с ней раньше не случалось. Закрыв глаза, она наслаждалась волшебством этих минут, которые навсегда останутся в ее памяти.

– И как я теперь вас отыщу? – спросил принц шутливо, но не сумел справиться со вздохом.

Хоуп не поняла вопроса и, запрокинув голову, заглянула в его глаза. Потом снова прислонилась к нему, а Стефано нежно поцеловал ее в макушку.

Поднеся руку к сердцу, Хоуп почувствовала ровный сильный стук. Принц накрыл ее ладонь своей. Свернув с набережной, они подъехали к отелю, где уже ждал лимузин.

Ночь была на исходе, но Хоуп страстно хотелось, чтобы она не кончалась никогда.

У отеля их встретила небольшая толпа. Принц вышел из экипажа и галантно помог выбраться девушке. Ярко светили фонари; на Хоуп и Стефано нацелились десятки объективов.

От сдержанности принца не осталось и следа. Закрывая лицо своей спутницы от фотовспышек, он быстро повел ее к лимузину.

Машина тут же тронулась. Водитель быстро доставил их к маленькому домику, который Хоуп снимала на окраине.

Стефано взял ее за руку.

– Всю жизнь я буду лелеять в душе воспоминание об этом вечере.

– Я тоже. – Она вымученно улыбнулась.

Хоуп не ожидала, что он поцелует ее, но, почувствовав его губы, поняла, что иначе и быть не могло.

Конечно же, ей не раз приходилось целоваться раньше, но ни к одному мужчине ее не тянуло так сильно, как к принцу Стефано.

Сердце переполняли неизведанные прежде чувства.

Их губы раскрылись навстречу друг другу, и, когда он настойчиво притянул ее к себе, из груди Хоуп вырвался слабый стон. Ни он, ни она, казалось, никак не могли насытиться. Когда же Стефано наконец отстранился, оба задыхались от возбуждения и так и не разжали объятий, словно в этом мире, вдруг сорвавшемся со своей оси, для обоих не осталось другой опоры.

Стефано целовал ее снова и снова, но внезапно отпрянул, будто вдруг пришел в себя. Его плечи поникли. Обхватив ладонями лицо Хоуп, он пристально и грустно заглянул в ее глаза.

– Приношу свои извинения.

– Пожалуйста, не надо. – Она порывисто схватила его руку, поднесла ее к губам и стала судорожно покрывать поцелуями.

– Я хотел удостовериться…

– В чем?

Стефано качнул головой и на секунду прикрыл глаза.

– Благодарю вас за самый чудесный вечер в моей жизни. – Он сделал паузу, и Хоуп заметила, каким напряженным стало его лицо. Он словно пытался взять себя в руки. – Пожалуйста, поймите меня и простите: мы с вами никогда не увидимся вновь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Вы готовы?

Вопрос Пьетро прервал ход мыслей Стефано. Он стоял у окна и мрачно смотрел на панораму города.

– Готов ли я? – переспросил принц, обернувшись. О какой готовности могла идти речь?

– Вы встречаетесь с Рутерфордами менее чем через тридцать минут.

– Ах да. – Стефано был совершенно не в силах хоть как-то взбодриться перед встречей с будущей невестой и ее родителями.

– Машина ждет.

Стефано отошел от окна.

– Пьетро, ты когда-нибудь встречал женщину, которой стоит лишь взглянуть в глаза, как сразу понимаешь: это твоя единственная любовь?

– Ваше Высочество, – повторил Пьетро ледяным тоном, – если вы не отправитесь сейчас же, то опоздаете на прием.

Честно говоря, Стефано ни в малейшей степени это не волновало.

– Скорее всего, тебе не случалось такое пережить. Иначе ты бы не ушел от вопроса.

Стефано нехотя надел пиджак и подчеркнуто неспешно застегнул пуговицы.

– Ты бы не мог еще раз напомнить, как зовут этих Рутерфордов?

Пьетро уже раз десять называл их имена. Стефано и сам удивлялся, что никак не может сосредоточиться. Всему виной Хоуп.

Нечего притворяться перед самим собой – он не переставал думать о ней с того момента, как они расстались. Понимая с самого начала всю тщетность надежд, он пытался сопротивляться, но прошла ночь, наступило утро, и сопротивление заметно ослабело.

С приходом дня он окончательно убедился, что витает в облаках. Именно там и находилась сейчас его голова, да и сердце тоже: в прекрасных мечтаниях, в жажде невозможного. Надо заставить себя одуматься! И все же…

– Джеймс и Элизабет Рутерфорд, – в который раз повторил секретарь.

– Да-да. – Стефано несколько раз произнес имена Рутерфордов, словно пытаясь выучить их раз и навсегда.

– По-моему, они оба мечтают с вами познакомиться, – предположил Пьетро, сопровождая Стефано в соседнюю комнату. Подумав, он добавил: – Кстати, о Присцилле. Вы еще не решили, когда встретитесь с ней снова?

– Нет, – честно признался Стефано. – А разве нам надо еще встречаться?

– Да. – В кратком ответе Пьетро послышались оскорбительные нотки. – Насколько мне известно, целью всего нашего путешествия является женитьба на этой девушке.

Стефано тревожно заглянул другу в глаза. Какое у него, однако, странное сегодня настроение!

– По-моему, именно ты выбрал мне невесту.

– Да, – снова подтвердил Пьетро, и теперь в его голосе звучало сожаление. – Я полагал, что Присцилла будет отличной женой Вашему Высочеству.

Как Стефано ни старался, ему не удавалось вообразить Присциллу своей супругой. Казалось, что после чаепития прошла целая сотня лет. Стефано смутно припоминал их разговор, хотя говорить пришлось в основном ему одному. Присцилла оказалась мягким человеком с доброй душой. Только все время дрожала, точно кролик, и то и дело поглядывала украдкой на часы. Может, когда они получше узнают друг друга и она научится расслабляться в его присутствии, их брак и впрямь получится удачным…

– Вы планируете пригласить Присциллу на банкет сегодня вечером? – сухо поинтересовался Пьетро.

– Ах да, банкет.

Конференция любителей романтической литературы должна была завершиться роскошным ужином – так по крайней мере сообщалось в программке. Планировалось, что Стефано произнесет перед собравшимися краткую речь. Однако мысль отправиться на банкет вместе с Присциллой ему даже не приходила в голову.

– Будет очень мило, если вы попросите ее сопровождать вас. – Пьетро был непреклонен. – Вы согласны?

Стефано молча кивнул. Само собой, он назначит ей новое свидание, ибо в этом единственный шанс спасти страну от банкротства. Хотя, честно говоря, пойти на банкет хотелось только с Хоуп. Тряхнув головой, он заставил себя отвлечься от вчерашней спутницы и сосредоточиться на встрече с Присциллой.

– Мисс Рутерфорд очаровательна, правда? – пробормотал Стефано скорее себе самому, чем своему компаньону.

Ответа он не ожидал, но все-таки весьма удивился молчанию Пьетро. Принц внимательно поглядел на своего друга, поражаясь его странному поведению в последнее время. Следовало же хоть как-то отреагировать на его замечание!

Пьетро резко подался вперед и открыл перед ним дверь.

– Как я уже говорил, машина ждет.

– Я хочу, чтобы ты поехал со мной, – сказал Стефано, приняв неожиданное решение.

– Поехал с вами? – повторил Пьетро, широко распахнув глаза. Ему показалось, что он ослышался.

– Да. – Стефано вдруг понял, что именно этого ему хотелось с самого начала. – Ты сможешь ответить на все вопросы родителей Присциллы, пока я сам буду беседовать с юной леди. Я позабочусь, чтобы приглашение на банкет исходило от тебя. Мне несколько неловко приглашать ее самому.

– Я бы предпочел остаться тут.

Но Стефано не обратил на слова друга ни малейшего внимания.

– Решено: ты поедешь со мной. Давай собирайся. Мы и так опаздываем.

Присцилла очень любила своих родителей, но для нее всю жизнь оставалось загадкой, как у этих компанейских людей могла вырасти такая застенчивая дочь. Если бы ей пришлось выбирать между прыжком с небоскреба и выступлением на публике, она предпочла бы первое. Но родители всегда настаивали, чтобы она была в центре внимания.

Девушка знала, как она им дорога, но, смотря на вещи реально, понимала, что не оправдывает их надежд. В детстве и отрочестве она всячески пыталась заслужить похвалу, но, повзрослев, осознала: быть можно только тем, кто ты есть на самом деле. В теории все выглядело просто; в жизни же она частенько ощущала себя рыбой, плывущей против течения. Ей постоянно приходилось бороться с искушением понравиться родителям, но сохранить при этом свое собственное лицо.

– Позволь взглянуть на тебя, солнышко, – потребовала Элизабет Рутерфорд в третий раз за последние пятнадцать минут. – Не забывай расправлять плечи. А то принц увидит, какая ты сутулая.

– Да, я помню. – Проведя полгода в элитарной школе хороших манер, она знала тонкости этикета от «а» до «я».

– И пожалуйста, Присцилла, улыбайся почаще. У нас сегодня такое радостное событие.

Матушка потрепала ее по щекам и, развернув ее за подбородок, изобразила на лице лучезарную улыбку:

– Принц Стефано приезжает пригласить тебя…

– Мамочка, пожалуйста… Принц всего лишь принял ваше приглашение. Его визит никоим образом не связан со мной. – Присцилла сама удивлялась, откуда в ней дух противоречия. Опасения подтвердились: родители уже настроились выдать ее за принца. Какая досада, что этот славный человек согласился их посетить!

А ведь она пыталась предупредить Пьетро, но тот не послушал. Ему было невдомек, что для четы Рутерфордов свидание дочки с принцем – просто вызов обществу. Никакие уверения, что организатором встречи был Пьетро, не помогали.

Родители отбросили подобные аргументы с самого начала. Принц, уверяли они, сам послал Пьетро передать приглашение. Ни один секретарь на свете не назначает для босса встреч, не спросив у того позволения.

Уверенность Рутерфордов окрепла еще больше, когда принц любезно принял их собственное приглашение. Как только они об этом узнали, весь дом встал с ног на голову. Экономка бросилась полировать серебряные безделушки, а повариха – заготавливать деликатесы.

Для прислуги, работавшей в поместье Рутерфордов уже много лет, это было отличным шансом выслужиться перед хозяевами. Они молили Бога, чтобы их усилия не пропали даром. Во всем доме каждый сиял от гордости, что на Присциллу положил глаз сам принц Стефано.

Наконец приготовления к торжественному обеду остались позади. Во всех комнатах красовались пышные букеты цветов из огромного сада, который Присцилла любила больше всего на свете.

Вся семья с нетерпением ожидала приезда высокого гостя, собравшись в зале серо-лиловых тонов.

Присцилла никогда не видела матушку в столь нервозном состоянии. Даже обычно невозмутимый отец держался чрезвычайно натянуто. Он то и дело улыбался ей и одаривал комплиментами. Ничего подобного раньше не было. За всю жизнь он не сказал ни одного ободряющего слова! Теперь же от обилия похвал урчало в животе.

Раздался звонок в дверь, и родители обменялись удивленными взглядами, точно их застали врасплох и им невдомек, кто бы мог пожаловать.

– Я уверена, это принц, – ни к селу ни к городу высказалась Присцилла. Отец прокашлялся и встал по стойке «смирно».

Присцилла мысленно помолилась, как бы случайно не опозориться или не оконфузить всю семью. Лишь бы родители не втемяшили себе в голову, будто принц от нее без ума…

Она подняла глаза, и первым, кого увидела, был не Стефано, а его секретарь. Взгляды молодых людей пересеклись, и она поняла, что Пьетро приехал вопреки собственной воле. Сама же она отнюдь не разделяла его чувств: от внезапного появления Пьетро вся комната вдруг наполнилась солнечным светом, а сердце радостно забилось. Что кривить душой? Виной тому вовсе не принц, а всего лишь его личный секретарь.

Церемония знакомства слегка затянулась. После надлежащего обмена любезностями все пятеро уселись в гостиной, чтобы откушать кофе со всевозможными сладостями.

Принц быстро нашел общий язык с Рутерфордом-старшим, и они повели оживленный разговор. Матери же никак не удавалось развлечь светской беседой Пьетро: несмотря на изысканное почтение к хозяйке дома, молодой человек был явно недоволен, что его втянули в подобное времяпрепровождение.

Немного погодя Присцилла, следуя инструкциям, пригласила гостей прогуляться по саду. В этом заключалась хитрость Элизабет Рутерфорд, стремящейся подтолкнуть дочку к принцу в обстановке уединения.

Но, к великому удивлению и радости девушки, Стефано кивнул в сторону секретаря:

– Пьетро у нас большой любитель садов. Пусть лучше он идет.

Присцилла метнула на матушку извиняющийся взгляд, хотя на самом деле готова была упасть к ее ногам и завопить от радости.

Услышав приказание, Пьетро со злостью зыркнул на своего хозяина, но тем не менее повиновался и молча проследовал за Присциллой в сад, где между пышными клумбами извивалась мощеная дорожка.

Догадываясь, что неожиданного спутника вовсе не интересуют цветы, Присцилла повела его к смотровой вышке, откуда открывался живописный вид на озеро Вашингтон. Прохладный ветерок развевал ее волосы. По глади озера скользили разноцветные парусники, уносясь куда-то к горизонту.

– Если вы не против, можно посидеть здесь и подождать, – вежливо предложила она.

– Подождать?

– Я же знаю, вас не интересует мой сад. Могу только гадать, почему принц велел вам пойти со мной, хотя вам так явно этого не хотелось. – Было горько говорить, но она взяла себя в руки и добавила: – Вам не хотелось бы тратить на меня время.

Он секунду помолчал, словно взвешивая услышанное.

– Это не совсем так, Присцилла.

Девушке снова понравилось, как он произнес ее имя: оно будто услаждало его вкус – как изысканные деликатесы, поданные к кофе. Она даже на секунду прикрыла глаза, пытаясь подольше удержать в себе его чудесный голос.

– Если хотите, я уйду.

– Не уходите.

Лучше этих слов Присцилла еще ничего не слышала. Ей не верилось в это счастье – просто сидеть рядом с Пьетро в озаряемой солнцем беседке над озером.

– Я вас не понимаю, – сказала она, глядя прямо ему в лицо. – Либо я вам настолько отвратительна, что вы сожалеете о каждой минуте, проведенной насильно в моем обществе, либо…

Пьетро вдруг разразился хохотом.

– …либо, – закончила она с улыбкой, – я нравлюсь вам гораздо больше, чем вы предполагаете.

Его смех стих так же внезапно, как и начался.

– Вы не могли бы меня поцеловать? – неожиданно для себя спросила Присцилла.

Вскочив со скамейки, Пьетро попятился от нее, будто ему предложили совершить гнусное преступление.

Но она лишь тихо засмеялась и тряхнула головой.

– Может, поцеловав меня, вы наконец разберетесь в своих чувствах?

Он заметался, словно леопард, и принялся мерить беседку огромными шагами. Засунув руки глубоко в карманы, он не осмеливался даже взглянуть в ее сторону.

– Это… необязательно.

Присцилла медленно поднялась со скамьи и подошла к нему. Пьетро был гораздо выше ее, так что, ловя его взгляд, девушке пришлось встать на цыпочки. Чтобы не упасть, она уперлась ладонями в грудь оцепеневшего молодого человека.

– У вас сердце стучит, словно мотор.

Пьетро ничего не ответил, но не остранился от нее. На его лице можно было заметить битву противоположных чувств, однако верх одерживала сильная воля.

Не почувствовав сопротивления, Присцилла закрыла глаза и сцепила руки у него на шее. Едва дыша, она дотронулась губами до его рта.

Поцелуй оказался столь нежным, что скорее напоминал легкое прикосновение, чем порыв страсти.

Оторвавшись от его губ, Присцилла моргнула, отняла руки и опустилась на всю стопу. Однако в этот момент Пьетро сам слегка приподнял ее. Держась так же отстраненно, как и он пару секунд назад, она позволила ему поцеловать себя. Но на этот раз их поцелуй не был уже бесчувственным: губы Пьетро источали такую силу, что у Присциллы внутри разлилось блаженное тепло, а ноги подкосились.

– Можно ли считать это ответом на ваш вопрос? – прошептал Пьетро у ее виска.

Она лишь кивнула: сказать хоть слово было выше ее сил. Он, видимо, никак не мог осознать, что ей вовсе не требовалось ответа: все было ясно с той самой ночи на балконе.

Соприкоснувшись лбами, они помолчали несколько секунд. Наконец Пьетро произнес:

– Мне не следовало целовать вас.

– Почему же? Ах, Пьетро, неужели вы не понимаете, что мне хотелось этого с нашей первой встречи?

Он тихо засмеялся, и в его смехе не было ни нотки сарказма.

– Мне так нравится, как вы целуете меня. – Она обняла его и прижалась к груди, точно ища убежища для своих чувств, вспыхнувших вдруг ярким пламенем.

– Присцилла, все это так чудесно… но вы, видимо, ничего не понимаете. Мне не хотелось бы причинить вам боль, но… я не разделяю ваших чувств.

Перемена в нем была подобна августовскому урагану. Он взял ее за обе руки.

Униженная и ошеломленная, Присцилла отпрянула. Ее щеки горели так, словно изнутри их лизал огонь. Значит, она жестоко ошиблась и неправильно оценила ситуацию. Набросившись на него, она лишь сконфузила их обоих.

От досады у нее встал комок в горле. Еле-еле справившись с собой, она произнесла:

– Мне… ммм… очень жаль. – Поднеся руки к пылающему лицу, она добавила тоненьким от страдания голосом: – Пожалуйста, примите мои извинения.

Сказав это, она развернулась и побежала к дому.

Возле крыльца она почувствовала, что сердце вот-вот выскочит из груди. Задержавшись у дверей, она пыталась перевести дух, как вдруг откуда ни возьмись возникла мать.

– Я уже хотела идти тебя искать. А где Пьетро?

Ни за что на свете Присцилла не ответила бы на ее вопрос. К счастью, этого и не потребовалось: секретарь принца решительной походкой огибал сад. Заметив Присциллу с матерью, он остановился.

– Надеюсь, вам понравилась прогулка, – любезно произнесла Элизабет Рутерфорд.

– Ваш сад восхитителен, – послышалось в ответ.

Присцилла отвела глаза от недавнего спутника и призвала на помощь все свое самообладание. Гордость не позволяла показать, насколько она была задета. Никогда в жизни она не вела себя так бесстыдно. Страшно представить, что он мог о ней подумать!

Когда Присцилла вошла в гостиную, кровь стучала в висках отбойным молотком. Рутерфорд-старший и принц беседовали как закадычные друзья.

Присцилла села в кресло и, как паинька, сложила руки на коленях. Отец с одобрением взглянул на нее и улыбнулся.

Однако матушка заметила, что что-то не так.

– С тобой все в порядке, Присцилла? Ты ужасно раскраснелась.

– Все чудесно. – Вранье получилось на удивление складным.

– Визит принца – такая радость для нас, с чувством поддержал ее отец.

Впервые за все пребывание принц повернулся к Присцилле.

– Ну как, Пьетро понравилось в саду? – поинтересовался он.

Она уже открыла рот для ответа, но так и не смогла проронить ни звука. Наступила неловкая пауза.

– Сад показался мне чрезвычайно милым, – пришел на помощь Пьетро. – Мисс Рутерфорд великолепный гид.

Лицо девушки стало пунцовым.

– Я понимаю, что не оставляю вам времени на сборы, – начал принц, – но для меня было бы великой честью, если бы вы соблаговолили составить мне компанию на банкете сегодня вечером.

Присцилла снова лишилась дара речи. Она совершенно не ожидала такого поворота событий.

– Она будет счастлива, – ответила за нее матушка.

– Я… я буду счастлива, – эхом отозвалась Присцилла, чувствуя, что сердце ухнуло в пятки. Именно этого приглашения так ждали ее родители.

Присцилла внимательно посмотрела на принца. С самого приезда он не удостоил ее и мимолетным вниманием. А сейчас – новое приглашение… Она могла поклясться, что интересует Стефано не больше, чем буря на Луне.

Бессознательно ее взгляд остановился на Пьетро, и сердце болезненно сжалось. С первой встречи на балконе компаньон принца необъяснимо очаровал ее, и она самоуверенно решила, что это чувство взаимно. Теперь же все иллюзии рассеялись.

Она совсем ему не нужна.

* * *

– Я не вынесу! – раздался вопль Линди, когда из кофейни выбежал последний разносчик. Она плюхнулась на стул и потянулась за пончиком.

– Чего ты не вынесешь? – удивилась Хоуп, хотя ответ был и без того ясен.

– Да ты мне и двух слов не сказала о свидании со Стефано! Я спросила тебя, как все прошло. И что ты ответила? «Прекрасно». И только-то? Ты хоть понимаешь, что мне не терпится узнать все подробности?

– «Прекрасно» – единственно верное слово. Мы провели прекрасный вечер, – не сдавалась Хоуп.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Линди. – Расскажи обо всем по порядку! Так просто нечестно.

– У меня было сказочное свидание с волшебным принцем.

– Он тебя поцеловал?

– Линди! – Хоуп вспыхнула и принялась с грохотом передвигать чашки на стойке.

Повариха расплылась от уха до уха и состроила понимающую гримасу.

– Наверняка поцеловал. Иначе ты бы так не взвилась.

– Тебя это совершенно не касается.

– А ты уже говорила с Джоном Тэшем из «Энтертеймент Тунайт»?

– Да, очень кратко. – Назойливое внимание со стороны прессы раздражало.

– Могу поспорить, что с ним ты была гораздо разговорчивей.

Это было не так, но Хоуп знала, что Линди не переубедить.

– А ты снова встретишься с принцем? – Видимо, этот вопрос особенно интересовал всех вокруг.

Хоуп почувствовала прилив грусти и медленно покачала головой:

– Нет.

– Но почему? – Линди была возмущена до глубины души. – Ты что, недостаточно хороша для него? Знаешь, это просто несправедливо! Ведь твоя мама с подружками так старались сделать тебя неотразимой…

Хоуп не могла удержаться и от души расхохоталась.

Линди нахмурилась, не понимая, что тут смешного. Да уж! Самым неотразимым оказался квартет. Но если бы ради новой встречи со Стефано потребовалось вновь терпеть эти кошмарные завывания, Хоуп согласилась бы не раздумывая. Хоть десять раз, хоть сто!

Однако не будет больше никаких новых встреч. Так сказал сам Стефано.

– Старались не только твоя мама с подружками, – продолжила мысль Линди. – Ты тоже была молодец. Неужели ты ни капельки не разочарована?

– Счастливый билет давал право всего лишь на одно свидание с принцем. Не больше и не меньше. Я свое получила. Это был самый восхитительный вечер в моей жизни. Не стоит жадничать и требовать чего-то еще.

– Это верно, что о нем пишут в газетах?

Хоуп успела прочитать многочисленные заметки. Принца Стефано называли обходительным, элегантным, великолепным.

– Он гораздо лучше. – Ей не было жаль ни минуты, проведенной в его компании. Память об их встрече она сохранит до самой смерти. Когда-нибудь посадит на колени внучат и расскажет о сказочном свидании с волшебным принцем из далекой страны. То, что этот принц навеки похитил ее сердце, навсегда останется тайной.

– А как на то, что вы больше не увидитесь, отреагировала твоя мама?

Хоуп закрыла глаза. Объясниться будет довольно трудно.

– Она еще ничего не знает. – Мама с компанией до поздней ночи ждали подробного отчета. Но все четверо были столь измотаны приготовлениями, что, скорее всего, еще спали. – Мама все поймет, – сказала Хоуп, хотя сама не верила в столь оптимистический прогноз.

– Когда принц уезжает из Сиэтла? – не унималась Линди.

– Не имею понятия. Думаю, скоро. – Ах, только бы не слишком скоро, взмолилась она про себя.

– А что ты делаешь сегодня вечером? – Линди с аппетитом откусила сладкий пончик. Она окунула его в чашку, и теперь по ее подбородку тянулась кофейная струйка. – Даже не знаю, чего это я сегодня без конца ем. Наверное, из-за ревности.

– Из-за чего?

– Из-за ревности к принцу Стефано.

– Когда-нибудь ты тоже встретишь своего принца, – утешила подругу Хоуп.

– Да уж! Только мой будет похож на лягушку. Как несправедлива жизнь! Я бы все что хочешь отдала, лишь бы выиграть. А тебе вот все до лампочки. Может, я сама виновата? Пора, наверное, перестать ждать чуда.

Хоуп понимала, что подруга говорит полушутя, но самой ей было не до смеха. Она ясно понимала всю безвыходность ситуации. Выигрыш оказался чистой случайностью, но именно слепой случай навсегда изменил ее судьбу. Она не могла отделаться от мысли, что их встреча со Стефано была предрешена, что им было предначертано влюбиться друг в друга и – расстаться навек.

– Я собираюсь прочесть роман, – торжественно объявила Хоуп. – Ты спросила, что я делаю вечером. Так вот, буду читать.

В самом деле, надо немедленно спуститься с небес на землю после вчерашней романтической ночи. Но чтение любовного романа было вместе с тем единственным шансом пережить все еще раз.

– Наконец-то! – В голосе Линди звучал триумф. – Можно подумать, что для этого надо было встретиться аж с принцем!

Подруги поболтали еще несколько минут, как вдруг зазвонил телефон. Обе поглядели друг на дружку в полной уверенности, что это Дорис.

– Наконец-то она дотерпела, пока уйдут рассыльные, – изрекла Линди. Хоуп обреченно взяла трубку.

Отчет о встрече мать услышала во всех подробностях еще ночью, но сейчас потребовала слово в слово повторить еще раз. Естественно, Хоуп пропустила ряд частных деталей.

– Как это все романтично! – прошептала Дорис.

– Да, мама, очень романтично.

– Он тебе понравился, а?

Хоуп ответила не сразу.

– Да, мама. Он мне понравился. Но кому он вообще может не понравиться? Стефано – это… принц.

Матушка удовлетворенно вздохнула. Хоуп не могла распрощаться битых двадцать минут. В конце концов она сослалась на срочные дела на кухне. Сердце сдавила страшная тяжесть.

Она старалась думать о хорошем, но внутри словно что-то оборвалось. И заполнить этот гигантский вакуум удастся еще не скоро. Пройдет много времени, прежде чем она сможет забыть Стефано. От воспоминаний становилось больно, но она не хотела ничего забывать.

Стоя у автоматической мойки, несчастная победительница машинально ставила стаканы на ленту, когда вдруг снова появилась Линди.

– Там у входа тебя кое-кто ждет.

– Я не в настроении говорить ни с кем из поставщиков. Поговори сама, ладно?

Линди улыбалась с таинственным видом.

– Этот человек хочет говорить только с тобой.

– Я занята! – отрезала Хоуп. Стоит поддаться и остановить машину, как на нее тут же набросится какой-нибудь полоумный торговец бумажными фильтрами для кофеварок.

– Ты идешь или нет? – не отставала Линди.

– Нет. Если уж я кому-то так понадобилась, пусть идет прямо сюда.

Линди сурово свела брови и покачала головой.

– Не думаю, что это очень умно. – В ее голосе звучали странные нотки: казалось, она вот-вот взорвется от хохота.

– Я никогда не отличалась благоразумием! – огрызнулась Хоуп.

– А хочешь, я принесу тебе его визитную карточку?

Чертыхаясь, Хоуп кивнула.

– Твоя взяла.

– Именно к этому я и стремилась, дорогуша!

Линди исчезла за кухонной дверью, и Хоуп проводила ее затуманившимся взглядом. Судя по тому, как вела себя подруга, можно было подумать… Мысли вдруг застопорились. Принц Стефано… Неужели это возможно? Нет. Конечно, нет. Он сам сказал, что все попытки тщетны.

Медленно стягивая резиновые перчатки, она вышла из кухни. Глаза застыли на входной двери.

От неожиданности она остолбенела. Неподвижный, как мраморное изваяние, там стоял сам принц Стефано.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Что вы тут делаете? – спросила Хоуп срывающимся голосом.

Она словно приросла к своему месту, впившись глазами в принца. Он сиял поистине разрушительной красотой и казался еще притягательнее. Царственный и благородный до кончиков ногтей.

Принц сдержанно улыбнулся и подошел к бару.

– Мне захотелось попробовать вашего кофе, – сказал он, расположившись у стойки.

Не хотелось верить, что это была единственная цель его визита, но она решила поддержать игру:

– Хотите чашечку кофе со взбитыми сливками? – Голос звенел, как старинный хрусталь.

– Этот кофе очень популярен в Сиэтле, да?

Хоуп кивнула. Они немного поговорили о ее кафетерии, но было абсолютно ясно, что Стефано задает вопросы лишь из вежливости. Что же его на самом деле интересует? Почувствовав тычок под ребра, Хоуп догадалась, что Линди с нетерпением ждет, когда дойдет очередь и до нее. Хозяйка не осмелилась сделать замечание своей поварихе, что у той все губы в сахарной пудре и что в таком виде нечего лезть знакомиться с наследником престола.

– Очень похоже на кофе по-венски.

– Да, это почти то же самое. – Глядя на белые губы Линди, Хоуп с трудом подавила улыбку. – Это Линди, наш незаменимый специалист по кондитерским изделиям.

– Рад с вами познакомиться, Линди.

– Я вам сейчас булочку принесу, только выну из духовки.

Линди убежала, и Хоуп наклонилась к принцу:

– Вы же сказали…

Стефано поднес руку ко лбу.

– Да, я помню. – Он опустил глаза, а когда вновь взглянул на нее, Хоуп поняла, как ему больно. – Я не мог не прийти. Прошлой ночью… Прошлой ночью я не мог заснуть, потому что все время думал о вас. Мне не следовало сюда приходить. Боюсь, что мой эгоизм идет вам во вред.

– Если бы вы не пришли, было бы гораздо хуже, – прошептала Хоуп.

Стефано взял ее за руки.

– А вы спали сегодня ночью?

– Нет, – призналась она без энтузиазма.

Ее ответ пришелся Стефано по душе. Он широко улыбнулся.

– Значит, вы чувствовали то же самое?

Хоуп кивнула, не в силах скрыть правду.

Дверь в кафетерий отворилась, и Хоуп заметила, что на улице собралась солидная толпа зевак. Всем не терпелось хоть краешком глаза взглянуть на принца Стефано. Взволнованный телохранитель с трудом сдерживал натиск любопытствующей публики.

– Ваше Высочество, вам следует уехать, – сказал он, озабоченно оглядываясь.

Стефано сжал губы и нехотя кивнул.

– Так быстро? – Вторгнуться снова в ее судьбу на такой короткий срок было жестокостью со стороны Стефано. Но гордость не позволяла броситься к нему на шею и умолять остаться.

– Встретимся вечером, – прошептал принц. – На набережной, возле парома. Не испугаетесь?

– Я храбрая. Когда?

– В десять. Самое позднее в половине одиннадцатого. Я приду, как только сумею вырваться.

Хоуп снова бросила взгляд на толпу возле кафетерия. Вряд ли им удастся спокойно побеседовать вечером, если принца узнают.

– Вы придете?

Во всей затее было не много смысла. Хоуп заранее обрекала себя на провал, но остановиться уже не могла.

– Непременно.

Принц улыбнулся, и вся комната точно озарилась. Он поднес ее руку к губам, нежно поцеловал, но тут же резко повернулся. Телохранитель уже открывал дверь и при помощи двух камергеров прокладывал ему путь к лимузину. Тут же началась страшная суматоха, руки потянулись за автографами.

Через несколько секунд Стефано уехал.

– Он так и не дождался булочки, – пожаловалась Линди, вертясь около Хоуп.

– Да, не дождался…

Обе стояли потрясенные и глядели в окно, точно ожидая его магического возвращения. Сбылось все, о чем молилась Хоуп.

По реакции Рутерфордов-старших на новое приглашение принца можно было подумать, что он предложил Присцилле руку и сердце. Стоило тому выйти за дверь, как родители кинулись обнимать дочь и хлопать в ладоши от радости.

– Мама, папа… Ведь это просто приглашение на банкет. Не надо преувеличивать. – Но протесты были тщетны: родители уже воодушевились предстоящим событием.

– Нам так много надо успеть! – кричала матушка. – Ведь он заедет за тобой – о Боже! – всего через три часа! Давай, детка, поторапливайся, нельзя терять ни минуты!

Направившись к дверям, Элизабет Рутерфорд выдавала приказания кухарке мисс Дейли. Потом она заметила, что Присцилла норовит улизнуть, и схватила дочь за руку.

Не успела девушка оглянуться, как оказалась в салоне моды, где битых два часа провела в интенсивных примерках. Матушке не терпелось сделать из нее само совершенство. Перепробовав пять десятков платьев, миссис Рутерфорд остановила выбор на волнах вздымающегося шифона. У дочери уже не было сил сопротивляться.

Присцилле всегда казалось, что она скорее похожа на Скарлетт О'Хара; не хватало только знаменитой на весь мир осиной талии. Но у мамы, как известно, были другие идеалы. В новом платье девушка напоминала принцессу из сказок братьев Гримм.

Все детали были тщательно продуманы. К появлению Стефано наследница отцовских капиталов была уже наряжена, завита и накрашена. Правда, в таком виде она чувствовала себя не взрослой дамой, а карликовым пуделем на собачьей выставке.

Смущало одно: сердцем она была далеко. Настроение совсем не для предстоящего банкета. Больше всего хотелось запереться в своей комнате с каким-нибудь хорошим романом. Уход в мир грез казался единственной возможностью хоть как-то смягчить боль от объяснения с Пьетро.

Вспоминая случившееся в беседке, Присцилла ощущала безумный стыд. Всей душой она умоляла Всевышнего: только бы не столкнуться с Пьетро на банкете! Увы! Встреча неизбежна – он почти повсюду сопровождает принца…

Стефано прибыл ровно в семь, одетый в парадную военную форму. Это было весьма забавно, так как в Сан-Лоренцо, насколько она помнила, кроме дворцовой гвардии, армии не было.

Глаза принца потеплели.

– Не предполагал, что можно усовершенствовать даже идеальную красоту, – сказал он, беря свою спутницу под руку. – Моя машина ждет у порога.

– Желаю хорошо повеселиться, – проворковала напоследок Элизабет Рутерфорд.

Всю дорогу до самого центра принц о чем-то думал. Девушку удивляло его молчание, но она ни о чем не спрашивала, так как сама не была настроена на разговоры. Кончился бы этот банкет поскорее, и тогда она наконец-то сможет вернуться к повседневной жизни!

Вся история, связанная с приездом принца в Сиэтл, преподнесла ей важный урок: надо быть осторожнее со своими желаниями. Выиграть свидание со Стефано казалось для Присциллы пределом мечтаний, но стоило мечтам стать явью, как все вдруг страшно усложнилось.

Они подъехали к отелю как раз к началу банкета и прямиком направились к столику возле сцены, где принцу предстояло произнести речь.

Вскоре к ним присоединились Маделин Маршалл с супругом, еще одна пара гостей и, как Присцилла и ожидала и чего больше всего боялась, Пьетро. После краткого знакомства все обменялись светскими любезностями. Присцилла едва не лишилась чувств, когда ее усадили между принцем и его секретарем.

– Добрый вечер, Присцилла, – мягко произнес Пьетро с вежливой улыбкой.

– Добрый вечер, – ответила девушка, не глядя в его сторону.

У нее вмиг пропал всякий аппетит. Несмотря на обилие яств, она лишь пару раз ковырнула салат, а в общий разговор вставила от силы пару слов. Присутствие Пьетро было просто невыносимым!

Сидя с ним бок о бок, она чувствовала теплоту его тела и аромат одеколона, который ее так сильно возбуждал. Отвергнутая, она гнала прочь воспоминания о его сильных руках, о порывистом дыхании и сладостном прикосновении губ.

Очарование волшебных минут в беседке над озером было навсегда разрушено откровенным признанием. Как хотелось вычеркнуть его из памяти и притвориться, будто все в порядке!

Пьетро был с ней до жестокости честен, ибо стремился уберечь ее от большей ошибки. Да, он не разделял ее чувств и не был рад ее вниманию. Но стоило ему вновь сесть рядом с ней, как ее смущение выросло стократ. Скорее всего, ему и самому было бы куда приятнее, если б она вдруг испарилась.

– Вам не нравится угощение? – поинтересовался принц, заметив, что спутница так и не притронулась к горячему. Никто из остальных гостей не мог пожаловаться на отсутствие аппетита.

– О нет, все очень вкусно, – поспешила она заверить принца. – Наверное, я просто не голодна.

Стефано внимательно посмотрел на нее.

– Вам нездоровится?

– Да, голова слегка побаливает.

– Если хотите, я отвезу вас домой.

– О нет, не стоит беспокоиться. Со мной все будет в порядке.

– Смею надеяться, аспирин поможет. Пьетро сейчас принесет. – Он взглянул в сторону секретаря, но Присцилла остановила его, положив руку на запястье:

– Благодарю вас, у меня есть с собой.

Внимание принца привело ее в замешательство. Предложение поехать домой звучало очень соблазнительно, но ей совершенно не хотелось объясняться с родителями из-за раннего возвращения. Все равно они ни за что не поверят в историю с головной болью – и будут абсолютно правы, так как на самом деле ее беспокоило совсем другое.

Боль затаилась в самом сердце.

С началом торжественной части гости почувствовали себя более раскованно и повернулись к сцене.

Принц отправился произносить речь, и Присцилла почувствовала себя парализованной. Ей вдруг стало ясно, что Стефано был своеобразным барьером, спасающим ее от Пьетро.

– Вам нехорошо? – поинтересовался тот, когда принц вышел на сцену.

– Все в порядке, – прошептала девушка, не осмеливаясь взглянуть ему в глаза.

Обоюдное молчание таило в себе опасность, словно минное поле. Стоит ему лишь посмотреть на Присциллу, как ее лицо взрывается целой бурей чувств. Ни о каком разговоре нечего было и думать.

Речь принца была лаконичной и впечатляющей. Он говорил о литературе и любви, сила которой способна поворачивать течение судеб. Любовь, утверждал он, может изменить весь мир. Казалось, его слова шли от самого сердца; они наталкивали на мысль, что Стефано и сам был страстно влюблен.

Присцилла заметила, что все взгляды вдруг обратились в ее сторону, особенно когда оратор вернулся на свое место за столом. Ее тут же ослепили вспышки фотокамер. Очевидно, репортеры решили, что именно она завладела сердцем принца-холостяка. Вот ведь нелепость, возмутилась Присцилла, но в каком восторге будут родители, прочтя подобные спекуляции в светской хронике «Сиэтл Таймс»!

Весь остаток вечера принца плотно обступала толпа выпрашивающих автограф поклонниц. Присцилла отошла в сторону и стала терпеливо ждать.

Принц поглядывал на нее с извиняющимся видом, и она улыбалась в ответ, так как не имела ничего против остаться в одиночестве. В самом деле, при иных обстоятельствах она сама могла бы оказаться в этой толпе.

– Нам надо поговорить, – раздался рядом голос Пьетро, низкий и мрачный.

Рискуя всем на свете, она заставила себя повернуться и посмотреть ему в глаза. Сердце точно проткнули иглой.

– В этом нет нужды, Пьетро. Я все понимаю. Весьма сожалею, что поставила вас в неловкое положение.

– Вы ничего не понимаете, – отрезал он и, нахмурившись, стиснул зубы.

– Может быть, – поспешно согласилась Присцилла. – Но какая разница? Вы с принцем скоро уедете, и мы вряд ли встретимся вновь.

– Разница есть.

Присцилла была спасена от необходимости давать ответ: принц жестом позвал друга. Пьетро тут же отошел от нее и вернулся через несколько минут чернее тучи.

– Принц велел мне проводить вас домой. Ему, очевидно, придется немного задержаться, и он не хотел бы утомлять вас ожиданием, тем более что вам нездоровится.

Почему так подпрыгнуло сердце? От радости, что банкет наконец-то завершен, или от перспективы провести остаток вечера в компании Пьетро?

– Не стоит беспокоиться, – пробормотала она, от всей души желая поскорее исчезнуть. – Я поймаю такси.

– Ерунда. Ни принц, ни я этого не допустим. Вы поедете со мной.

Его тон не допускал дальнейших возражений. Присцилла поняла, что спорить бесполезно, и послушно кивнула. Понуро следуя за ним через кухню, она краем уха услышала сдержанное перешептывание: наверное, кое-кто из персонала принял Пьетро за самого принца и потому застыл в благоговении.

К ее удивлению, Пьетро не вызвал лимузин, а велел швейцару подогнать к боковому подъезду маленькую спортивную машину.

– Что это? – само собой вырвалось у Присциллы. Ей вовсе не хотелось сидеть с ним бок о бок всю дорогу. В лимузине их хотя бы отделяло друг от друга большее пространство…

– Автомобиль, – ответил Пьетро, поспешно открывая перед ней дверцу. Несколько минут назад он домогался ее общества, а сейчас словно поскорее хотел от нее отделаться. Этот человек уже с лихвой ранил ее гордость. Ее сердце вряд ли было готово ко второму раунду.

– Благодарю за старания, но я предпочитаю нормальное такси. – Невзирая на его протест, она вскинула руку. Как назло, в этот момент поблизости не оказалось ни единой машины.

– Присцилла, это же, в конце концов, глупо.

Девушка решительно вышла на середину улицы.

– Принц Стефано лично просил меня проводить вас домой, – добавил Пьетро.

– А вы всегда делаете только то, что он скажет? – ядовито поинтересовалась она.

– Да, – ответил он с горечью. – Пожалуйста, позвольте мне проводить вас до дома.

Обезоруживающая мягкость его тона заставила ее повиноваться. Будучи правой рукой принца, Пьетро не только беспрекословно исполнял приказы, но и сам умел отдавать распоряжения. И тем не менее он просил ее!

– Пожалуйста, – повторил он вновь. Присцилла сдалась.

– Ладно, – вздохнула она с сожалением, – будь по-вашему.

– Благодарю вас, – негромко сказал Пьетро.

Она подошла к автомобилю и забралась на переднее сиденье. Легкая шифоновая юбка вспорхнула вверх и на мгновение оголила колени. Пришлось срочно собирать ее в охапку. Она чувствовала себя точно чертик в табакерке, который выскакивает, едва открывается крышка.

Пьетро уселся рядом и с трудом отыскал рычаг скоростей в пышных складках юбки. Присцилле было не по себе.

Наконец Пьетро завел мотор. Остановившись на первом светофоре, он повернулся и посмотрел на нее. Присцилла почувствовала это, но не могла разглядеть лица из-за облака шифона.

Кто засмеялся первый – непонятно, но уже через секунду оба покатывались со смеху. В целях безопасности Пьетро пришлось съехать на обочину шоссе. Однако вскоре веселье стихло, и снова воцарилось молчание.

– Вы так прекрасны, – после паузы сказал Пьетро и искренне добавил: – Но это платье вам совсем не идет.

Присцилла не сомневалась в этом с самого начала. Ее мать постаралась разодеть ее с целью убедить принца, что лучшей жены ему не сыскать.

– Я вас не обидел? – спросил Пьетро.

– Конечно, нет, – уверила его Присцилла.

Ей показалось, что Пьетро хочет сказать что-то еще, однако он промолчал. Когда поток машин схлынул, Пьетро снова выехал на шоссе.

Теперь Присцилла уже не чувствовала себя неловко.

– Вы… вы сказали, что хотите поговорить со мной, – напомнила она, решив, что сейчас для этого самое время.

Прежде чем ответить, он снова помолчал.

– Позже.

Ей не понравилось, что он произнес это слово таким повелительным тоном. Можно подумать, что он один имеет право ставить условия и назначать время, когда и что делать.

– Почему? – требовательно спросила она.

– Потому что сейчас я очень рассержен.

– На меня?

– Нет, нет… – Его голос звучал значительно мягче. – На вас, Присцилла, никогда. Никогда…

Но на этот раз она не будет такой сговорчивой. Присутствие этого человека смущало ее все сильнее.

– Тогда на кого же?

Поколебавшись, Пьетро ответил:

– На принца Стефано.

Она изумленно взметнула брови.

– Но почему?

– Вам не понять.

– Я постараюсь.

– Нет, нет, любимая. Это все очень сложно, и лучше об этом не говорить.

Что он сказал? Любимая? Не далее как сегодня днем оттолкнул ее, да так, что она до сих пор не может оправиться от шока и унижения. А сейчас говорит ей самое нежное из всех ласковых слов!

Не желая получить новый удар, Присцилла прикусила губу и ушла в себя.

Теперь единственным звуком, царящим в машине, был шум мотора. Гнетущая неловкость заполняла все пространство салона. Присцилла чувствовала, что Пьетро смотрит на нее в темноте.

– Прошу вас, не сердитесь! – вдруг взмолился он. – Я этого просто не вынесу.

– Тогда не называйте меня своей любимой, – гневно отпарировала девушка. Ее голос дрожал от невыплаканных слез.

При первой возможности Пьетро снова съехал к обочине и остановил машину. Некоторое время он сидел молча, обеими руками вцепившись в руль. Потом из его груди вырвался глубокий вздох.

– Я хочу поцеловать вас, Присцилла.

Она широко распахнула глаза, словно сомневаясь, верно ли его расслышала.

– Поцеловать меня? – (Судя по его тону, именно этого ему хотелось меньше всего.) – Почему?

– Потому что я просто не могу сдержаться.

– Но ведь раньше вы говорили…

– Забудьте все, что я говорил раньше. – Он выключил мотор и повернулся к ней. Их глаза встретились в полутьме и застыли. – Забудьте, что я сказал днем.

Медленно, очень медленно он склонился к ее лицу.

Чтобы сохранить хоть каплю гордости, Присцилла хотела отвернуться. Но ни капли гордости, ни капли сопротивления уже не осталось. В тот момент, когда их губы встретились, она поняла, что самое важное на свете – как можно дольше оставаться в его объятиях.

Глубоко запрятав руки в карманы ветровки, Хоуп сидела на скамейке возле причала парома. Она ждала уже сорок минут, а Стефано все еще не пришел. Если следовать здравому смыслу, то ей давно надо было вернуться домой и лечь в постель.

Наконец послышался звук тяжелых шагов по дощатому настилу. Ее сердце радостно замерло, но, взглянув вверх, она увидела, что это был не принц. Человек, приближающийся к ней, внешне походил на Элвиса Пресли.

Она сникла от разочарования и втянула голову в плечи. До чего же она глупа! Стоило ли ждать так долго? Стоило ли надеяться, когда давным-давно ясно, что он не придет?

– Хоуп!

Ее голова взметнулась, на лицо набежала тень. Мужчина, стоящий перед ней, действительно напоминал Элвиса, но все же…

– Стефано?

Он широко улыбнулся, опустился рядом с ней на скамью и отдышался.

– Мне удалось вас обмануть?

– Да. – Хоуп не могла скрыть удивленной улыбки: она светилась в глазах, звенела в голосе. С трудом верилось, что рядом сидит принц Стефано. На нем была короткая тужурка с перламутровыми пуговицами, шею обвивал белый шарф.

– Что вы с собой сделали?

– Нужно было улизнуть из отеля незамеченным.

– В таком наряде?

Он засмеялся.

– Не подкалывайте. За этот костюм я отдал большие деньги.

– Но где вы его раздобыли?

– У артиста, двойника Элвиса, который выступал в коктейль-холле. До сих пор не могу поверить, что вы еще здесь. Я ужасно боялся, что вы уйдете, но никак не мог придумать, как выскользнуть незамеченным.

– К чему такие хлопоты? – с неподдельным любопытством спросила Хоуп.

Глаза принца потеплели.

– Чтобы остаться наедине с вами. Приди я в своем обычном виде, нас бы постоянно теребили. Не спорю, я эгоистичен, но мне хочется быть только с вами, и ни с кем больше.

Ну, если уж он признавал себя эгоистом, то Хоуп в не меньшей степени грешила этим недостатком.

– Пойдемте, – предложил Стефано и взял ее за руку.

– Куда?

Вопрос, видимо, застал его врасплох.

– Не знаю. Мне уже достаточно, что мы вместе.

Они вышли на набережную. Было около одиннадцати вечера, но кругом оказалось полно гуляющих.

Стефано обнял ее за талию, и они двинулись вперед. Его совсем не волновало, что маскировка привлекает внимание прохожих. Напротив, он явно развлекался. То и дело кто-нибудь окликал его: «Привет, Элвис!», и он приветливо махал рукой.

Наконец они свернули на боковую улицу, снова вышли к заливу и остановились, глядя на темные волны.

Ночь была бесподобна. Огоньки в Западном Сиэтле и на маленьких островках посреди Паджент-Саунд светились, как новогодние гирлянды.

Стефано повернулся и прижал к себе Хоуп. У девушки вырвался легкий вздох – она почувствовала спокойствие и небывалую безмятежность.

Он целовал ее щеки, уши, волосы… Потом приник к губам Хоуп, и она всем телом ощутила неодолимое желание. Принц вздрогнул, и она поняла, что его также сводят с ума ее ответные поцелуи.

Хоуп положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Блаженная истома заполнила каждую ее клеточку. Кусая губы, она пыталась отделаться от назойливой мысли, что все это ей только снится.

– Я так боялся… – прошептал Стефано.

– Чего?

– Твоего поцелуя. Боже мой, ты еще лучше, чем в прошлый раз. – В его словах прозвучали горькие нотки, и ей захотелось взглянуть ему в глаза. Она подняла голову, но он отвел взгляд и нежно попросил: – Пожалуйста, не отодвигайся, позволь подержать тебя еще хоть чуть-чуть.

У Хоуп не было сил сопротивляться. От его объятий все мирские беды уплывали прочь за тысячи километров.

– Когда я была совсем маленькой, я иногда мечтала, что однажды встречу прекрасного принца. Мама, бывало, рассказывала мне на ночь сказку, а потом целовала в лоб и говорила, что когда-нибудь появится и мой принц.

– Ах да, твоя мама… – Стефано усмехнулся, а через минуту Хоуп услышала его беззлобный смех.

Она выпрямилась.

– Что она еще натворила?

– Да ничего страшного, – отозвался он и обнял ее покрепче. – Не беспокойся.

– Стефано, я знаю свою мать. Пожалуйста, скажи, что она опять задумала.

Он снова усмехнулся и нежно ее поцеловал.

– Сегодня днем я получил от нее письмо.

– И что же? – вкрадчиво спросила Хоуп.

– Она спрашивает о моих намерениях в отношении тебя.

– Не может быть! – Сраженная этой вестью, Хоуп опустила голову. – О Боже!.. Стефано, пожалуйста… прости ее. Она не имеет в виду ничего дурного. Это просто… – Как Хоуп ни старалась, она так и не могла ничего объяснить. В действительности она и сама боялась подумать, что могло быть у матушки на уме. – Она просто…

– Наверное, она надеется, что я и есть тот самый принц, о котором она рассказывала тебе в детстве.

– Мама с подружками – такие романтики. – Наверное, это самое верное объяснение. – Никак не могут взять в толк, что в жизни, в отличие от сказок, редко бывает счастливый конец.

Он вздрогнул всем телом.

– Давай не будем о будущем. По крайней мере в эту ночь. Я понимаю, что иду на поводу у своих чувств, но ведь это лишь на миг. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь простить меня.

Хоуп тоже не хотелось думать о будущем. И без слов ясно, что она не будет, не сможет стать частью его жизни. Подобно Стефано, она шла на поводу у своих фантазий и была счастлива этим.

Стефано усадил Хоуп на скамейку в конце набережной, устроился рядом и положил руку на ее плечо. Нежно поцеловал ее, потом еще и еще. С каждым новым поцелуем он прижимал ее все сильнее, и вскоре Хоуп почувствовала, что с трудом может вздохнуть.

Внезапно он замер и, отводя прядь ее волос со щеки, задержал руку. Прошло несколько секунд, прежде чем он вновь поддался искушению и склонился к ней. Их губы раскрылись навстречу друг другу и слились в медленном эротическом поцелуе.

Хоуп задышала быстро и тяжело. В потоке лунного света глаза Стефано, потемневшие от нахлынувшей страсти, застыли в ее зрачках. Охваченная истомой, Хоуп едва справлялась с охватившими ее чувствами.

Их губы снова встретились; потом Стефано с видимым трудом оторвался от Хоуп и, не разнимая рук, прошептал:

– Не могу больше тебя целовать…

Странная штука – жадность, подумала Хоуп, ее никогда не удовлетворишь. Сперва ей хотелось всего лишь быть рядом с ним; думалось, что этого вполне хватит, чтобы стать самой счастливой на свете. И что же? Он обнимает ее, целует, а ей мало.

– Почему, милый? – выдохнула она, покрывая все его лицо, от подбородка до ушей, нежными поцелуями, играя языком с его губами. – Ведь нам так хорошо.

– Хоуп… – Он на мгновение спрятал лицо в руках и тут же отнял их снова.

– Ммм?..

Не в силах справиться с собой, Стефано набросился на нее с такой страстью, словно они только что встретились после долгой разлуки. Когда же наконец отстранился, лицо его исказилось от желания.

– Нам надо остановиться, – медленно, хрипло произнес он, словно испытывал нестерпимую боль.

– Я знаю, знаю. Но я хочу тебя.

– В этом все дело, – послышалось в ответ, – я тоже хочу тебя. Просто не знаю…

– Чего ты не знаешь?

– Как я хочу тебя, – прошептал он. – Пожалуйста, не вводи меня снова в искушение. С тобой я становлюсь таким слабым и… – он горько усмехнулся, – таким сильным.

– Как такое может быть? Это бессмысленно.

– Знаю, но это правда. – Стефано поднес к губам ее руку. – Расскажи лучше о своем детстве.

– Но, Стефано… Я была таким обычным ребенком. Лучше расскажи о своем.

– Мне так нравится слушать твой голос. К тому же не терпится узнать о тебе все-все!

– Например, о моих старых кавалерах? – подковырнула Хоуп.

– О нет! – Стефано улыбнулся. – Ты же не хочешь, чтобы я задохнулся от ревности?

– По-моему, это было бы справедливо, – произнесла она с легким укором. – Я ведь годами читала о твоих похождениях. Тебя не зря зовут «принц-холостяк».

Она удивилась, когда он вдруг схватил ее и прижал к себе. Их глаза встретились.

– Это правда. В моей жизни было много женщин.

– Я знаю. – Она опустила голову, стараясь не думать о тех прелестницах, что дарили ему свою любовь. И что еще хуже – о тех, кого любил он сам.

Стефано приподнял ее подбородок указательным пальцем.

– Но только одна из них вырвала из моей груди сердце своей маленькой ладошкой. – Он взял ее за руку и поцеловал в ладонь. – Эту женщину зовут Хоуп Джордан.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Стефано возвратился в отель лишь к утру. Еще никогда в жизни он не был так счастлив.

С самого раннего детства его воспитывали как наследного принца Сан-Лоренцо. Его учили, что интересы страны должны быть выше его собственных. Исполнение обязанностей и принесение себя в жертву государству приравнивалось к славе, доказывало наличие сильного характера. Он знал, что должен жениться на Присцилле Рутерфорд или равной ей по богатству. Других вариантов не было.

Как некстати было влюбиться, и именно сейчас! Ведь все равно придется покинуть ту, кому принадлежит его сердце…

Всего лишь неделя, уверял он себя, потом – все. Он сделает себе такой подарок – провести одну неделю с Хоуп. Воспоминаний об этих днях хватит с лихвой на всю жизнь.

По отношению к Хоуп он был честен с самого начала. Она в свою очередь тоже поняла, что у их отношений нет никаких перспектив. И все-таки раскрылась навстречу ему.

Только вернувшись в апартаменты, Стефано понял, как он смертельно устал. Однако спать не хотелось: во сне он не сможет думать о Хоуп, вспоминать прелесть ее поцелуев и жар объятий…

– Где вы были?

Стефано вздрогнул от резкого вопроса секретаря. Еще никто на свете не позволял себе говорить с ним таким тоном.

– Пьетро?

Друг стоял у окна, сцепив руки за спиной, готовый в любую секунду взорваться от гнева.

– Что-нибудь случилось?

– Всего лишь то, что вы бесследно исчезли, – отрезал Пьетро. Он подошел к телефону и быстро сообщил телохранителю Джеймсу, что принц вернулся живым и невредимым.

– Извини, дружище, я не подумал. Надо было тебя предупредить.

– А что это на вас? Что за нелепый костюм? – Пьетро указал на одежду Стефано таким жестом, словно ему было противно даже смотреть на нее.

– Ты хочешь спросить, что он тебе напоминает? – Стефано невольно нахмурился: он решил было отшутиться, но друг слишком близко подошел к черте дозволенности. Будучи наследным принцем, он не привык отчитываться о своих поступках и, уж конечно, о состоянии своего гардероба.

– Вы выглядите так, словно разыгрываете из себя шута на карнавале, – гневно произнес секретарь.

– Пьетро, не забывайся! – рявкнул на него Стефано. – Нам, вероятно, стоит вернуться к этому разговору завтра. Я уже извинился за причиненное беспокойство. Сейчас уже глубокая ночь, и ты, по-моему, несколько не в себе.

– Я более чем не в себе. – Секретарь твердым шагом направился к столу и схватил листок бумаги так резко, что на пол упало несколько бумажек. Не обратив внимания на беспорядок, он швырнул перед Стефано исписанный лист. – Это мое прошение об отставке. Оно вступает в силу немедленно. – Сделав это заявление, Пьетро развернулся на каблуках и подошел к окну.

Если бы секретарь и лучший друг ни с того ни с сего вдруг вскинул на него ружье, Стефано не был бы столь потрясен. Предательство Пьетро вызвало настоящий шок.

Принц опустился на диван, держа перед собой прошение. Он не мог поверить собственным глазам. Пьетро был вместе с ним долгие годы. Для него этот человек стал гораздо большим, чем секретарь и спутник в разъездах. Пьетро стал его другом. Его единственным и лучшим другом.

– Что является причиной твоей отставки? Неужели только то, что я слегка запоздал? – нарушил принц напряженную тишину, воцарившуюся в комнате.

Пьетро повернулся к нему; их взгляды встретились в яростной схватке. Груди обоих мужчин одновременно вздымались в тяжелом дыхании. Каждый затаил в себе свою боль.

– Да, – помедлив, нехотя ответил Пьетро.

– Пожалуйста, объясни, чем я тебя обидел. – Стефано хотел поговорить с ним как мужчина с мужчиной, а не как принц со своим подданным или начальник с подчиненным.

Пьетро сел напротив него. Двое красивых молодых людей едва не соприкоснулись коленями.

– Я не могу… Я не позволю… – в голосе Пьетро кипел гнев, – обращаться с Присциллой Рутерфорд в такой оскорбительной манере. Эта женщина достойна стать вашей невестой.

– Я решительно намерен жениться на ней, – возразил Стефано, но его уверения, видимо, не порадовали друга. – Ведь ты сам этого хотел?

– Да! – резко воскликнул Пьетро. – Но разве теперь она может выйти за вас замуж, когда вы ведете себя столь отвратительно?

Стефано совершенно не мог понять, к чему клонит Пьетро.

– Извини за тупость, но что ужасного я совершил?

Пьетро не заставил себя ждать с ответом:

– Прежде всего, вы приехали, чтобы встретиться с ее родителями, и совершенно проигнорировали саму Присциллу.

В самом деле! Стоило Пьетро напомнить о визите, как Стефано вспомнил, что действительно все время провел в разговорах с Джеймсом Рутерфордом. Его постоянно что-то отвлекало от Присциллы, но она вроде бы и сама не возражала.

– Также вам нет прощения и за прошлый вечер, – продолжил Пьетро.

– Ты имеешь в виду банкет? – Стефано казалось, что он был внимателен и заботлив по отношению к девушке. Но ведь с самого начала стало ясно, что той нездоровится, поэтому он и предпочел, чтобы Пьетро проводил ее домой. Жестоко было бы заставлять ее ждать, пока он разбирался с осадившими его дамами. – Я вовсе не хотел оскорбить Присциллу. Мне показалось, что она больна, и я подумал, что дома она сможет отдохнуть.

Конечно же, ему не терпелось поскорее улизнуть с этого банкета, чтобы встретиться с Хоуп! Однако к Присцилле это не имело никакого отношения.

– Первое, что я сделаю утром, – пошлю ей цветы со своими извинениями, – заявил Стефано, чтобы задобрить друга.

Пьетро потер рукой щеку. Никогда еще он не выглядел таким усталым.

– Я уже распорядился об этом.

– Спасибо, – пробормотал Стефано, опуская голову.

– Ответьте мне на один вопрос, – сцепив руки на коленях, сказал Пьетро.

– Конечно.

– Вам нравится Присцилла?

Если бы Пьетро спросил, любит ли он ее, Стефано не раздумывал бы ни минуты и честно сказал бы «нет». Но друг поставил вопрос иначе. Да, ему нравилась Присцилла Рутерфорд, с ней он чувствовал себя уютно. Даже верил, что со временем чувства к ней могут вполне перерасти в глубокую привязанность.

– Да, она мне нравится.

– Собираетесь ли вы на ней жениться?

У Стефано не было выбора, и Пьетро знал об этом, как никто другой.

– Если она даст согласие, то я женюсь на ней при первой возможности.

Пьетро опустил глаза и, помолчав несколько секунд, произнес:

– Ну что ж. Хорошо.

– Надеюсь, Присцилла приедет к нам в Сан-Лоренцо со всей семьей. Поселится во дворце, приглядится и тогда сможет понять, что ее ожидает в будущем. Вот тогда я и начну за ней серьезно ухаживать. – Принц помолчал, раздумывая, что девушка могла сказать Пьетро такое, о чем ему следует узнать самому. – А тебе известно, что она думает обо мне?

– Нет, – прозвучал резкий ответ.

Стефано выждал еще минуту, а затем разорвал прошение об отставке на несколько частей и бросил на диван.

– Давай-ка забудем об этом недоразумении. Уже почти утро, и мы оба устали.

Пьетро взглянул на обрывки бумаги.

– Я останусь с вами до возвращения с Сан-Лоренцо, – сказал он. Судя по выражению лица, он был чем-то сильно озабочен. – Если пожелаете, я сам подберу себе преемника и уйду, как только кандидат пройдет надлежащую подготовку.

Стефано ничего не оставалось, как кивнуть в ответ.

– Как хочешь.

Проснулся Стефано с тяжелым сердцем. К сожалению, утром он не узнал ничего хорошего. Он оделся и, когда подали завтрак, в одиночестве сел пить кофе.

По привычке он потянулся за утренней газетой и пробежал глазами заголовки. Со страницы светской хроники ему добродушно улыбалась собственная физиономия. В общем-то, Стефано уже давно привык натыкаться на свои портреты. Фоторепортеры преследовали его по пятам.

Но это что-то новенькое! Рядом была изображена Присцилла Рутерфорд. Объектив поймал их в тот момент, когда они повернулись друг к другу. Глядя на эту пару, любой бы безошибочно предположил, что они безумно влюблены друг в друга. Заголовок кричал, что американка претендует на сердце принца Стефано.

Далее шли еще более бесстыдные инсинуации. Чем дальше Стефано читал, тем большее беспокойство овладевало им. Все вертелось вокруг повышенного внимания принца к будущей невесте и различных версий, чем может окончиться их роман.

Стефано испугался, что Хоуп тоже увидит эту статью. Боже правый, что она подумает! Надо как можно скорее поговорить с ней и объяснить, что вовсе не хотел посмеяться над ней. Но стоило только подойти к телефону, как Пьетро принес на подпись какие-то бумаги.

В присутствии секретаря Стефано не решился звонить. Хотелось подольше хранить отношения с Хоуп в секрете и даже отъезд из Сиэтла обставить без излишней помпы.

Единственным способом поговорить с любимой наедине было услать Пьетро с поручением.

– Я бы просил тебя кое-что сделать. – Стефано взял ручку и положил перед собой лист гербовой бумаги.

– Безусловно, – весьма холодно ответил Пьетро.

Принц быстро набросал несколько строк и положил лист в конверт.

– Доставь это лично мисс Рутерфорд и подожди ее ответа.

Пьетро замялся и не уходил так долго, что Стефано удивленно поглядел на него.

– Вы хотите, чтобы я отправился прямо сейчас?

– Да, пожалуйста.

Стефано не знал, что случилось с Пьетро, но тот, по-видимому, скорее предпочел бы без страховки балансировать на проволоке, чем выполнить данное поручение. Если бы он так не спешил немедленно переговорить с Хоуп, непременно задал бы другу пару вопросов.

Пьетро нехотя взял конверт. Стефано подождал, пока за секретарем закроется дверь, и бросился к телефону. Прошла целая вечность, прежде чем раздался первый гудок. На звонок ответил автоматический секретарь. Через полминуты включился автоответчик.

Он слушал голос Хоуп, записанный на кассету, и тем не менее чувствовал себя окрыленным. Его настойчиво просили подождать длинного гудка.

– Хоуп, принцесса моя… – Стефано ненавидел автоответчики. Теперь, когда раздался длинный гудок, он не знал, что сказать. – Пожалуйста, дорогая, не принимай всерьез все, что написано в газетах. Мое сердце принадлежит только тебе. Давай встретимся, как мы условились. Мне очень нужно поговорить с тобой. – С этими словами он положил трубку, понимая, что сказал совсем не то, что надо.

Закрыв лицо рукой, Стефано глубоко вздохнул. Если она еще не читала статью, то теперь прочтет наверняка. Одним-единственным звонком он разрушил отношения с женщиной, которую по-настоящему любил.

Завтрак в компании родителей, расписывающих достоинства принца Стефано, тянулся для Присциллы мучительно долго. Чрезвычайно заинтересованные в своем вчерашнем госте, Рутерфорды-старшие не скупились на лестные отзывы. Принц являлся для обоих совершенством во всех отношениях.

О вечере же никто не проронил ни слова. Очевидно, оба решили, что все прошло прекрасно – с начала и до конца. Присцилла со своей стороны также не хотела делиться впечатлениями. Ведь если рассказывать правду, то придется очень многое объяснять. А как объяснить, она не знала.

Родительское возбуждение возросло еще больше, когда матушка взяла газету и обнаружила там фотографию Присциллы и принца на пол-листа.

После завтрака Элизабет Рутерфорд оккупировала телефон и принялась в подробностях пересказывать многочисленным подругам газетную сплетню. От счастья она чувствовала себя на седьмом небе.

Присцилла же, улучив минутку, схватила книжку и побежала искать уединения в своей любимой беседке над озером. Так хотелось укрыться от бестолковой шумихи в мире радужных иллюзий! Однако, как она ни старалась, сосредоточиться на чтении не удавалось.

Вместо того чтобы следовать за героями романа, мысли девушки то и дело возвращались к Пьетро. Этот человек обидел ее, ранил в самое сердце, но и на этом не остановился. Каким-то чудом ему удалось заинтриговать ее, заставить поверить в невозможное. И сейчас она чувствовала себя по-настоящему красивой, очаровательной и желанной.

Присцилла догадывалась, что все сказанное Пьетро о принце относилось и к нему самому. Он был нежным, добрым, заботливым и тактичным.

– Уж и не ожидала вас найти, мисс, – послышался вдруг голос запыхавшейся мисс Дейли. На кухарке было черное платье и аккуратный белый фартук. – Я вас целых двадцать минут ищу повсюду.

Вздрогнув от неожиданности, Присцилла поднялась и закрыла роман. Все, уединение нарушено, ее обнаружили.

– Меня зовет мама?

– Нет. Вас хотел видеть какой-то джентльмен. Вот его визитка.

Присцилла поглядела на карточку и так же стремительно рухнула на скамью, как только что с нее вскочила. Пьетро! От волнения сердце перевернулось в груди.

– Он уже уехал?

– Нет. Этот джентльмен привез письмо и должен вручить его лично вам. Он объяснил, что ему нужен ответ. Идите скорее, он ждет в мастерской вашего отца.

– А кто-нибудь еще знает о его приезде?

Мисс Дейли смахнула капельки пота со лба и пожала плечами.

– Понятия не имею.

– Благодарю вас, мисс Дейли, – произнесла Присцилла и неожиданно для самой себя чмокнула кухарку в румяную щеку. – Вы просто ангел.

Девушка со всех ног бросилась через лужайку и кратчайшим путем полетела через сад. Еле-еле переводя дыхание, она подбежала к мастерской.

Подкравшись к стеклянным дверям, она с минуту наблюдала за стоящим у камина Пьетро.

Услыхав звук открывающейся двери, Пьетро повернулся. Мысли его витали где-то далеко, лицо затуманилось.

– Привет, – громко воскликнула Присцилла, чтобы скрыть смущение. Ну и видок у нее – футболка и шорты! Матушка не преминула бы сделать дочери выговор за этот наряд, но ей не хотелось тратить время на переодевание.

– Присцилла… – Появление девушки застало Пьетро врасплох, и теперь он должен был срочно взять себя в руки. Став отстраненно-деловым, молодой человек извлек из внутреннего кармана пиджака конверт.

– Как поживаете в этот чудный день? – нарочито беспечным тоном спросила Присцилла.

– Спасибо, хорошо, – ответил он сухо. – А вы?

– Великолепно. – И она не кривила душой, хотя стоящий перед ней мужчина – преисполненный чувства собственного достоинства – был совсем не похож на того, кто целовал ее вчера вечером.

– Вам, наверное, будет интересно узнать, о чем говорится в письме, – предположил Пьетро.

– Конечно, – улыбнулась Присцилла. Для нее было вполне достаточно просто видеть его. Что бы ни сообщал принц Стефано, ее радость все равно не испортить.

От взгляда Присциллы не укрылось, что Пьетро сегодня, так сказать, застегнут на все пуговицы. Она решила не смущать его и быстро пробежала глазами письмо. Странно! Либо у принца была отвратительная ручка, либо он страшно спешил.

– Я что-то не могу ничего понять, – нашла Присцилла удобный повод подойти поближе к Пьетро. – Может, вы разберете?

Пьетро нехотя взял послание и нахмурился, словно и сам разобрал почерк принца с трудом.

– Он сожалеет о нескромности журналистов и приносит свои извинения в связи с информацией в сегодняшних газетах.

– А вы уже читали их? – спросила Присцилла.

– Нет, не успел.

– Тогда поверьте, вы ничего не потеряли. Принц, конечно, гораздо более фотогеничен, чем я. Вся статья – сплошные спекуляции о нашем якобы романе. Серьезный человек даже не обратит на них внимания. По крайней мере я сама так и сделала. – С этими словами она подвела гостя к удобным креслам красного дерева, стоящим возле камина. Оба сели. – К сожалению, – призналась Присцилла, – моя матушка восприняла все иначе. Судя по ее реакции, меня по меньшей мере наградили Нобелевской премией Мира.

– Вашим родителям нравится, что принц проявляет к вам такой интерес. Это понятно.

Она сморщила носик и кивнула.

– По-моему, не стоит портить им радость. Знаете, раньше им нечем было похвастаться перед своими друзьями – я не давала повода для гордости. У меня ведь нет никаких способностей.

Его глаза вспыхнули от искреннего негодования.

– Это в высшей степени не так!

Даже если бы Присцилла и не влюбилась всем сердцем в Пьетро, от этих слов она была готова подпрыгнуть до потолка.

– Я имею в виду, что у меня нет талантов ни в музыке, ни в живописи, ни в спорте – ну, решительно ни в чем. Так что моим родителям и сказать-то обо мне нечего. Пожалуй, имеется только одно исключение: я всегда была отличницей. Матушка годами настаивала, чтобы протестировали мой коэффициент умственных способностей. Очень уж ей хотелось похвастаться, что он близок к гениальности.

– И он действительно такой? – По тону Пьетро было ясно, что он ничуть в этом не сомневался.

– Не знаю. Я отказалась от теста. Действительно, какое это имеет значение? Даже если я узнаю свой коэффициент, это меня уже не изменит. Согласны?

– Конечно.

– Я тоже так думаю. Но моя бедная мама никогда этого не понимала. И уж если теперь у нее появилась возможность почувствовать себя в центре внимания из-за того, что принц проявляет ко мне некий интерес, то она, как мне кажется, этого вполне заслужила.

Пьетро вскинул на нее глаза и заметил ее улыбку.

– А о чем еще говорилось в письме? Я так и не разобрала.

– Он приглашает вас с родителями на ланч завтра в одиннадцать часов.

– О Господи! – вздохнула Присцилла с примесью злости. – Я надеялась, что все кончится банкетом.

Пьетро нахмурился:

– Кончится? Что вы имеете в виду?

– Внимание принца, – объяснила Присцилла. – Просто ума не приложу, что он такое во мне нашел.

Глаза Пьетро вновь сверкнули.

– Так вы принимаете приглашение принца Стефано? – резко спросил он.

– Да, наверное. – По правде говоря, ей было бы куда больше по душе, если бы принц поскорее уехал из Сиэтла и она бы смогла вернуться к своей обычной жизни. Но он неминуемо забрал бы с собой и Пьетро… Душу Присциллы раздирали противоречия.

– Может быть, вам следует сначала посоветоваться с родителями?

– Нет, – прямолинейно ответила она. – Если у них что-то и запланировано, они наверняка все отменят. Ведь не каждый день можно похвастать дочерью перед настоящим принцем! – Это была шутка, но Пьетро даже не улыбнулся.

– Если принц Стефано выберет вас в жены, он будет счастливейшим человеком. Неужели ваши родители не догадываются, что их дочь – настоящее сокровище? – Он помрачнел, озадаченный собственным вопросом.

Пьетро говорил настолько искренне, что Присцилла вдруг почувствовала комок в горле. Лишь немного погодя она смогла продолжить:

– Ах, Пьетро! Я чувствую себя с вами самой настоящей принцессой!

Он что-то хотел сказать, но тут дверь отворилась и в мастерскую быстрыми шагами вошла ее мать.

– Присцилла, я тебя искала битый час. Ты опять от меня прячешься. – Ее голос звучал укоризненно, но тут она заметила Пьетро.

Он поднялся и учтиво склонил голову.

– Добрый день, миссис Рутерфорд.

– Здравствуйте, Пьетро! – радостно воскликнула женщина, всплеснув руками. – Я и не знала, что вы тут.

– Принц Стефано велел мне передать мисс Присцилле свое послание.

– Послание? – Глаза Элизабет Рутерфорд заблестели. – Я как раз хотела сообщить дочке, что принц прислал ей роскошный букет. Я в жизни не видела ничего прекраснее. – Она отдала Присцилле карточку, приложенную к букету, и изящным жестом выхватила из рук Пьетро письмо.

Присцилла не стала читать написанное на карточке, а внимательно наблюдала за тем, как матушкины глаза забегали по строчкам. Очевидно, почерк принца не создавал для нее никаких проблем.

– Он приглашает нас на ланч, – квакнула довольная миссис Рутерфорд.

– Да, мама.

– Надеюсь, ты уже сказала, что мы сочтем за великую честь принять это приглашение?

– Присцилла ответила согласием и от вашего имени.

– Превосходно, – одобрила женщина, и на ее лице отразился слишком хорошо известный Присцилле взгляд, говорящий, что дочери ровным счетом нечего выбрать из трех огромных шкафов, забитых нарядами. Этот взгляд вновь обрекал несчастную Присциллу провести целый день в дорогих магазинах в поисках подобающего платья. – Было очень приятно снова встретиться с вами, Пьетро, – произнесла Элизабет на прощание.

Присцилла собрала всю свою волю, чтобы не разразиться протестами. Ей безумно не хотелось, чтобы он уезжал… Ведь они так и не смогли как следует поговорить!

– Может быть, стоит предложить Пьетро что-нибудь выпить? – скороговоркой выпалила Присцилла.

– Да, конечно, – спохватилась Элизабет. – Извините, что не предложила сама. Мы были так счастливы принять у себя вас и принца. К тому же я очень взволнована новым приглашением.

– Спасибо за предложение, но я должен ехать.

– Так скоро? – Присцилла про себя умоляла его остаться, но он никак не отреагировал ни на ее вопрос, ни на мольбу в глазах.

– Я должен вернуться в отель и подготовиться к отъезду.

Она в ужасе взглянула на него.

– Когда же… когда вы возвращаетесь в Сан-Лоренцо? – прошептала Присцилла.

Господи, как пережить этот новый удар, нанесенный к тому же с такой легкостью? Раньше он ни разу даже не обмолвился об отъезде. Конечно, она прекрасно знала, что Конференция любителей романтической литературы завершена и что принц с Пьетро должны уехать домой. Но что это будет так скоро…

– Мы вернемся в Сан-Лоренцо, как только я закончу приготовления к отъезду, – официальным тоном отчеканил Пьетро.

– А сколько это займет? – спросила матушка.

Пьетро задумался.

– Два дня. Может, и три.

– О-о! – дружно вздохнули мать и дочь в едином порыве.

У Хоуп выдался сумасшедший день. С того момента, как зазвонил будильник, ей все время приходилось куда-то спешить. На нее свалилась куча дел, которые откладывались уже не одну неделю. Было решено разделаться с ними именно сегодня.

После обеда надо было сходить к зубному врачу, и она не стала заезжать на работу. Честно говоря, дантист был лишь предлогом подальше спрятаться от людских глаз и еще раз пережить в душе вчерашний вечер со Стефано.

Стоит только появиться в кафетерии, как Линди начнет засыпать ее расспросами. Хоуп ничего не сказала подруге, но подозревала, что та краем уха слышала о свидании на пристани. А тут еще мама…

Хоуп стремилась избежать вопросов, вызванных досужим любопытством. Так что повод нашелся как нельзя кстати.

В городе ей не удалось перекусить, и поэтому, вернувшись домой, она умирала с голоду. Первым делом взглянула на будильник – до встречи со Стефано еще целых три часа. Интересно, какой камуфляж придумает он на сей раз?

Телефон зазвонил в ту самую секунду, когда Хоуп полезла в холодильник. Схватив морковку, она бросилась к трубке.

– Алло!

– Хоуп, милая… – Это была мама. – С тобой все в порядке?

От одного ее голоса на душе стало муторно.

– Само собой, у меня все хорошо. А что тебя волнует?

– Ну… Просто интересуюсь, как ты себя чувствуешь после ужина с принцем и всего прочего… По-моему, он тебе небезразличен.

– Мамочка, об этом мы уже говорили. – Естественно, она не поставила в известность ни мать, ни своих добровольных советчиц о новом свидании со Стефано.

– Да, я знаю, но все же… Мне не хочется, чтобы ты переживала.

Хоуп закусила губу, чтобы случайно не высказаться по поводу матушкиного письма к Стефано о его дальнейших намерениях. Но ведь стоило бы ей упомянуть о письме, как раскрылась бы тайна их дальнейших встреч. Иначе откуда бы ей стало об этом известно? Нет, лучше промолчать.

– У меня все отлично.

– Правда?

На линии послышались посторонние гудки, и Хоуп поняла, что к ней пробивается кто-то еще.

– Извини, мамочка, мне пора.

– Ну ладно, солнышко. Я просто хотела убедиться, что ты в порядке и не расстроилась.

– Да нет же, все нормально. Пока.

Едва она положила трубку, раздался новый звонок.

– Алло!

На другом конце провода помолчали.

– Хоуп?

– Стефано! – Она почти выкрикнула его имя.

– Где ты была все время? Я пытаюсь дозвониться уже не один час.

– Мне нужно было переделать столько дел… А то я их неделями откладывала. Ты не представляешь, сколько бюрократии даже в малом бизнесе. Потом ходила к зубному врачу, и теперь у меня ни одной дырки!

– А когда ты вернулась?

– Несколько минут назад.

Ей вдруг померещилось, что он звонит только по одной причине: сообщить, что свидание отменяется. Сердце екнуло от нехорошего предчувствия. Чтобы облегчить ему задачу, она решила сказать это сама:

– Ты не сможешь прийти вечером.

– Ну уж нет! Ничто на земле меня не остановит. Мы обязательно встретимся. Клянусь, сегодня был самый длинный день в моей жизни. – Его голос звучал так чувственно, что она как будто снова ощутила тепло его объятий.

– У меня тоже, – прошептала Хоуп.

Стефано вновь помолчал.

– У меня назначен ужин с мэром и его супругой.

– Да, знаю. Ты уже объяснял, почему нельзя встретиться раньше. Я все понимаю, Стефано, не волнуйся.

– Прямо с ужина поеду к тебе. Ты будешь дома?

– Конечно, но…

– Извини, мне надо идти. Я звоню от мэра, и мне только что доложили, что стол уже накрыт. Ведь ты все понимаешь, правда?

– Да.

На этом разговор закончился. Хоуп так и осталась в неведении, зачем же он звонил. Довольно странно, честное слово. Да, планы немного изменились, но ей все же казалось, что он хотел сказать что-то еще.

Жуя на ходу морковку, Хоуп отправилась в спальню и стала подбирать наряд на сегодняшний вечер. После недолгих раздумий решила, что лучше всего подойдут джинсы и рубашка с крупным рисунком.

Осматривая запасы в холодильнике на предмет того, что бы сунуть в микроволновую печь, Хоуп вдруг вспомнила, что забыла проверить автоответчик.

Первое сообщение было от Линди, которая кричала что-то нечеловеческим голосом. После длинного гудка раздался голос Стефано. Он говорил, что ей не следует придавать значение статье в сегодняшнем номере газеты.

Статья в газете? Она уже вынула почту, но пока не удосужилась ее просмотреть. На первой странице о Стефано не было ни слова.

Но, раскрыв светскую хронику, она сразу наткнулась на то, что искала. Огромная фотография, на которой Стефано нежно глядел на какую-то даму, словно хлестнула ее по лицу.

На секунду Хоуп показалось, что она внезапно занемогла. У нее в самом деле перехватило в животе оттого, что любимый был с другой. Лицо девушки мгновенно осунулось и посерело.

Хоуп бессильно опустилась на стул и подождала, пока пройдет тошнота. Трижды она пыталась прочесть заметку, но каждый раз спотыкалась на первом абзаце. Из нескольких строк явствовало, что наследница миллионного состояния, Присцилла Рутерфорд, судя по всему, овладела сердцем принца-холостяка и что не за горами предложение руки.

Хоуп не знала, сколько времени она просидела, глядя в пустоту. Хватит, надо успокоиться, взять себя в руки.

Она просто полная идиотка! Во всем мире этот человек известен как беспечный повеса, а она ему доверилась… Это удручало Хоуп больше всего. Прошло всего лишь два дня, а ее сердце уже полностью принадлежало ему – человеку, который коллекционировал победы над женщинами, словно марки или монеты.

Да, он был чрезвычайно хорош – этого у него не отнять. К тому же с необычайной легкостью убедил ее, что и она ему нравится. Да что там говорить – она сама так хотела в это поверить!

Нет, она не плакала: было слишком больно, чтобы рыдать и рвать на себе волосы. Обычное предательство, вот и все. Но самое нелепое – она не винила Стефано. Судя по фотографии, Присцилла Рутерфорд была очень недурна. Хоуп и сама ничего не имела бы против подружиться с такой милашкой.

Миллионами она не располагала и могла предложить Стефано лишь свое собственное сердце. К сожалению, оно и без того было уже в его власти…

Раздался звонок, и, удрученная, она несколько секунд неподвижно глядела на дверь.

– Хоуп, пожалуйста… – Это был Стефано.

– Уходите, – взмолилась Хоуп. – Пожалуйста, оставьте меня в покое.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Я никуда не уйду, пока мы не поговорим. – Голос принца звучал настойчиво.

– У меня нет ни малейшего желания открывать вам, – не менее убедительно ответила Хоуп. Теперь-то, скрестив с ней мечи, он наконец узнает истинное значение слова «упрямый». – Не терплю, когда меня держат за дурочку! – крикнула она в закрытую дверь.

– Все, о чем я прошу, – это пять минут, – умолял Стефано. – Выслушай меня, и если потом сочтешь нужным – я уеду.

Нет. Хоуп решительно мотнула головой. Не ему она не доверяла – самой себе. Принц заставил ее страдать, как ни один другой мужчина. Самое время признаться, что она унаследовала от матери романтичную натуру. Сердце, лишенное и толики рационализма, низвергло ее в пучину наслаждений, но именно это и бесило Хоуп больше всего. Ведь умом она сознавала, что подобный путь полон опасностей. Не будь она так ослеплена его блеском, то очень скоро поняла бы, что этот человек не в состоянии воспринимать ее серьезно.

– Хоуп, – не унимался за дверью Стефано, – всего лишь пять минут!

– Ответь на один вопрос, – сказала она, чувствуя, что уже готова передумать и впустить его, – собираешься жениться на Присцилле Рутерфорд?

Больше ее ничего не интересовало.

Принц замялся.

– Позволь тебе объяснить…

– Отвечай на вопрос. – Она верила, что ответ будет правдивым. Хотя после всего, что она узнала, вряд ли разумно считать принца Стефано честным человеком…

– Поверь, мое отношение к Присцилле – это совсем не то, что я испытываю к тебе.

– Стефано, я открою дверь, но ты ответишь на мой вопрос.

Он снова помолчал.

Хоуп чувствовала себя идиоткой, но все-таки открыла. В самом деле, смешно кричать через дубовую дверь!

Теперь между ними осталась только москитная сетка. Слишком хрупкий, но необходимый барьер.

Стефано смотрел на нее в упор; в глазах плескалось отчаяние.

– Ты многого не понимаешь, – прошептал он.

– Ну почему же? Все и так ясно: ты увиваешься за мисс Рутерфорд, а потом назначаешь мне свидание в укромном месте. А вот чего ты не понимаешь – так это того, что я хоть и не шишка на ровном месте, но у меня тоже есть своя гордость. Правда, ты растоптал и ее.

На последних словах ее голос задрожал. Она осеклась, судорожно стараясь справиться с болью, помноженной на ярость.

Как же он ошибается, если принимает ее за дешевку!

Стефано опустил глаза.

– Я бы скорее предпочел умереть, чем обидеть тебя.

Хоуп поняла, что это правда, но тогда какого черта он собирается жениться на другой, если действительно любит ее, Хоуп? Объяснение только одно: он ее стесняется, считает, что ее семья недостойна породниться с самим принцем Стефано! Фамилия Джордан ничего не говорила в высшем свете, где всем вокруг было известно имя Рутерфорд, начертанное на кораблях процветающей морской компании…

– Ты собираешься жениться на Присцилле Рутерфорд? – четко и ясно потребовала Хоуп.

Стефано кивнул.

– Да.

– Это все, что мне нужно было узнать, – тихо проговорила Хоуп и закрыла дверь. На мгновение ее пронзила такая невыносимая боль, что она прислонилась к двери, чтобы не упасть.

Потом, глубоко вздохнув, подошла к окну. Стефано вернулся к лимузину и сел на заднее сиденье. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем шофер получил команду двигаться.

Огромный сверкающий автомобиль съехал с обочины; принц Стефано уходил прочь из ее жизни. Она понимала, что он мог бы ее обмануть, мог назвать статью обычной газетной уткой. Но он предпочел сказать правду, решил не размениваться на нее и не лгать.

Немедленно, сию же минуту забыть его! Но Хоуп ничего не могла с собой поделать – она его любила!

Свернувшись калачиком на диване, Хоуп в отчаянии уткнулась лбом в колени. Нужно было как-то справиться со своими эмоциями.

Сначала она кипела от негодования; ей было больно, обидно. И эту обиду хотелось переложить на кого-то другого. Прежде всего виновата мама. Если бы Дорис не купила эти дурацкие билеты, ничего бы не случилось.

Вторая вина лежала на Линди. Если бы подружка не вертелась рядом со своими идиотскими восторгами, она бы сразу разобралась, что к чему.

Нет, милочка, довольно! Имей храбрость взглянуть правде в глаза: винить кого-либо, кроме себя самой, глупо и несправедливо. Ведь это ты поверила в детские сказки, ты терпеливо сидела на пристани аж до одиннадцати часов и молила Бога, чтобы Стефано пришел! Ты сама преподнесла ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.

Любить Стефано было восхитительно! Видеть его глаза, ощущать чудесные поцелуи, держать за руку…

Ничего. Через несколько дней она сумеет убедить себя, что ничего и не было.

Все позади. Конец иллюзиям, конец дурацкой наивности. Все, что у нее осталось, – это воспоминания. Но… ни за что в жизни она не будет сожалеть о своей любви к принцу-холостяку.

Через полтора часа Хоуп решила, что хватит сидеть дома и сыпать соль на собственные раны в столь чудесный вечер. Чтобы справиться с хандрой, надо поработать на свежем воздухе – например, полить газон перед домом.

Переполненная нервным возбуждением, она быстро переоделась в шорты и майку и притащила шланг. Розы давно следовало обрезать, отметила она. Прекрасно, вот и займемся этим на следующей неделе.

Внезапно на улице послышался рев мотоцикла. Хоуп повернулась в сторону рокера. В их тихом квартале не поощрялась столь шумная езда.

Мотоциклист напоминал Джеймса Дина, легендарного киноартиста. На нем была белая футболка, джинсы и высокие черные сапоги. Увидев ее, он резко затормозил.

– Хоуп!

Только услышав свое имя, Хоуп поняла, что это был Стефано. Она только открыла от удивления рот, да так и застыла.

– Я не могу вот так с тобой расстаться. К сожалению, меня выследили. Поехали со мной. Пожалуйста…

– Но…

Он протянул ей руку.

– Я никогда ни о чем больше не попрошу. Если ты хоть что-то чувствуешь ко мне, то делай, как я говорю. Пожалуйста, поскорее!

Бросив шланг, Хоуп вскочила на заднее сиденье так проворно, словно с детства только и делала, что гоняла на мотоцикле, нахлобучила протянутый шлем и обхватила Стефано за талию. Через секунду они уже мчались вперед.

Принц искусно лавировал в потоке машин. Девушка заметила, что он несколько раз взглянул в зеркальце заднего вида. Наконец он остановился на светофоре.

– Кто за тобой гонится? – в тревоге крикнула Хоуп. Неужели он попал в какое-то дорожное происшествие?

– Мой телохранитель, – ответил Стефано.

– Но разве ты платишь ему не за то, чтобы он тебя защищал?

– Да, но сейчас мне необходимо побыть одному. Боюсь, что Джеймсу это не понравится.

– И как часто ты переодеваешься и исчезаешь?

Он усмехнулся, но смешок получился невеселым.

– Раньше никогда, только с момента нашего знакомства.

– Вот как?

Зажегся зеленый, и Стефано нажал на газ. Они мчались по запруженной улице, и безрадостные мысли Хоуп точно сдуло встречным ветром. Она не представляла, куда они едут, Стефано, вероятно, тоже. Когда он наконец затормозил у Баллардских шлюзов, Хоуп никак не могла прочистить рот от набившегося песка.

Стефано снял шлем и помог слезть своей спутнице. Взяв ее за руку, он направился к смотровой площадке, откуда было видно, как перед шлюзом выстраивается длинный ряд моторных лодок и парусников, чтобы войти в озеро Вашингтон из залива Паджент-Саунд.

– Прости, что был столь бесцеремонен, – сказал Стефано, не глядя на нее. – Ты вполне могла отказаться и никуда не ехать.

Это было правдой.

– Я испугалась, что, если не сяду сама, ты просто сграбастаешь меня в охапку.

– Это был бы крайний случай. Хочется все-таки думать, что на преступление я не способен. Хотя после того, что случилось сегодня, я уже ни в чем не уверен.

– А что же такое случилось?

– Ты не впустила меня к себе и не дала объясниться.

Хоуп и в голову не приходило, что с его высочеством еще ни разу не вели себя столь непочтительно. Двери перед ним всегда только открывались, и никто на земле не осмеливался хлопнуть ими перед светлейшим носом.

– Я не могу оставить тот разговор неоконченным, – объяснил Стефано. Он не отрываясь смотрел на воду, словно не осмеливался взглянуть ей в глаза.

– Не понимаю, что тут можно добавить.

– Может, и так. Но я не могу не сказать тебе правду. Я просто обязан это сделать.

Хоуп вздохнула; на один-единственный день выпало и так слишком много.

– Правда в том, что ты собираешься жениться на мисс Рутерфорд. Ты сам сказал мне об этом.

– Да, но ты не знаешь почему.

– Не такая уж я глупая. В обществе примут Присциллу Рутерфорд гораздо благосклоннее, чем меня. Ты же знаешь, что у меня только маленькое кафе. Куда же мне до будущей владелицы судоходной компании. Да она и гораздо красивее меня. – Как Хоуп ни старалась придать голосу саркастический оттенок, в нем все же проскользнули нотки досады.

Стефано повернулся к ней и, обхватив ее лицо руками, пристально посмотрел ей в глаза. Все его существо светилось чувством, которое было невозможно не угадать… Любовь. Любовь столь всепоглощающая, что Хоуп вздрогнула.

– Нет, нет, любимая! Я должен жениться на Присцилле Рутерфорд только потому, что она наследница огромного состояния.

Хоуп заморгала.

– Не понимаю. Ты один из богатейших людей мира. По крайней мере я так считала. Зачем же тебе жениться из-за денег?

Он уронил голову, словно мучаясь от великого стыда.

– Увы, это горькая правда. Моя страна на грани банкротства. За последний год я истратил состояние всей нашей семьи, чтобы поддержать экономику. Если не найдется богатый поручитель, то я превращусь в нищего.

– Ох, Стефано!..

– Господь словно издевается надо мной, ниспослав любовь именно сейчас. Знаешь, до встречи с тобой я не верил, что такое бывает. Разве это не ирония судьбы – отдать свое сердце одной женщине и вынужденно жениться на другой?

Хоуп снова заморгала. На глаза накатились слезы.

– Я дал себе слово провести с тобой всего одну неделю. Прости, что был эгоистом, что не подумал и не сказал тебе правду с самого начала. Я люблю тебя, Хоуп. Я буду любить тебя всю жизнь. Но через пару дней мне придется уехать, чтобы никогда не оглядываться назад.

По щеке Хоуп скатилась блеснувшая слезинка, и девушка яростно смахнула ее, ненавидя себя за слабость.

– Ты говоришь это, чтобы мне стало легче?

Он вздрогнул, удивившись злости, переполнявшей ее голос.

– Ну вот… Я снова тебя обидел…

– Ты не хотел оставлять разговор неоконченным? Нет, ты всего лишь хотел довести до моего сведения, что ты меня любишь. Ну так и прекрасно! – На ее глаза снова навернулись слезы, и она засопела, поднеся руку к носу. – Просто великолепно!

Стефано озадаченно глядел на нее.

– А по тебе, так лучше и не знать, что я тебя люблю?

– Да нет же, жаждала это услышать. – Господи, ничего не понимает! – Я тоже тебя люблю. Что скрывать – это совершенно очевидно. Только… А, ладно, гори все огнем! – выкрикнула она прямо ему в лицо. – Иди и женись на своей избраннице! – Она быстро пошла прочь, вытирая струящиеся слезы и безуспешно силясь прийти в себя.

Хоуп не слышала, что кричал Стефано, пока наконец он не догнал ее. Обняв ее за плечи, он прошептал:

– Я не вынесу твоих слез.

– Не беспокойся, – ответила она, сбрасывая его руку. – Я уже взрослая, переживу. В общем… Я в тебя быстро влюбилась, быстро и забуду. – Это была явная ложь, но ей во что бы то ни стало хотелось сохранить остатки гордости.

Стефано еще сильнее стиснул ее плечи.

– Пьетро назначил наш отъезд в Сан-Лоренцо на завтра во второй половине дня.

Она замерла.

– Так скоро?

– Я соглашусь с этим, если ты не захочешь увидеть меня вновь. Но если… если сочтешь возможным встретиться со мной в ближайшие два-три дня, я перенесу отъезд.

– Ты просишь о невозможном! – воскликнула Хоуп. Ей было невыносимо от его объятий, в которых вскоре окажется другая женщина, от его поцелуев, которые отныне будут предназначены другой.

– Знаю, – прошептал принц. – У нас так мало времени… прости, любимая, что я думаю лишь о себе, но, поверь, мне так тяжело…

– Стефано, – пролепетала Хоуп и прижалась к нему.

Склонившись, Стефано запечатлел на ее губах нежный, чувственный поцелуй. Хоуп ответила ему, и он, словно в отчаянии, стал целовать ее сильнее и сильнее. Когда же наконец отстранился, она с шумом перевела дыхание.

– Прости, – проговорил Стефано, – я не хотел тебя напугать.

Она совсем не испугалась, но была не в состоянии набрать достаточно воздуха, чтобы сказать об этом.

Стефано целовал ее снова и снова; его губы ласкали ее нос, уши, щеки… Хоуп содрогалась под его жарким дыханием. Наконец он остановился, точно собираясь с силами, и отодвинулся от нее – явно против своей воли.

– Я отвезу тебя домой.

Хоуп кивнула.

Обратно ехали молча. Теперь им было некуда спешить. Через некоторое время впереди показался домик Хоуп. Стефано затормозил. Соскочив первым, помог ей сойти на землю и проводил до двери.

Оба молчали. Их глаза на секунду встретились, и тогда они слабо улыбнулись друг другу.

– Спасибо тебе, Хоуп. – Стефано прикоснулся ладонью к ее лицу и нежно провел пальцем по щеке. В его взгляде отражалась нестерпимая боль. – Господи, что же делать? Не могу уйти от тебя, – произнес он прерывистым шепотом.

– Ну и не уходи, – всхлипнула девушка и бросилась к нему. – Только не сейчас. О том, что будет завтра, подумаем после. А теперь мы с тобой вдвоем.

Стефано не осмеливался взглянуть на часы, чтобы Рутерфорды не подумали, будто он спешит. Он никуда не спешил: до встречи с Хоуп оставалось целых три часа. Единственное, чего ему хотелось, – чтобы время шло не так медленно.

– Очень рад видеть вас, – произнес он, когда вся компания принялась разглядывать меню. Сам Стефано не был голоден. К тому же Хоуп сказала, что они поедут в Лес дождей на пикник. Будет стыдно, если после ланча с Рутерфордами он явится с набитым желудком.

– Нам также чрезвычайно приятно, – заверила Элизабет Рутерфорд. – Правда, Присцилла?

Рутерфордша-старшая науськивала дочку на каждом шагу. Да, пригласить девицу вместе с родителями было большой ошибкой, подумал Стефано. С ней одной они посидели бы очень мило, но присутствие родителей, и особенно мамаши, безнадежно портило все дело.

– Для нас большая честь принять ваше приглашение, – монотонно проговорила Присцилла, точно повторяла давно заученную фразу.

Стефано поглядел на Пьетро. Тот был чернее тучи. Принц так и не узнал до конца, что же творится с его секретарем. На протяжении нескольких лет Пьетро составлял ему компанию на бесконечных торжественных ужинах и других приемах. Он частенько использовал его как буфер против чиновных вдов, пытающихся навязать ему в невесты своих дочерей и внучек.

Стефано чувствовал, что Пьетро отчаянно не хотелось идти на этот ланч. Друг даже пытался сослаться на головную боль, но принц решительно отверг все отговорки, и теперь тот мрачно сидел напротив, поджав губы, всем видом показывая, что предпочел бы в данную минуту быть где угодно, но только не вместе со Стефано и Рутерфордами.

Честно говоря, поведение секретаря начинало уже надоедать принцу.

Раньше Стефано верил, что Пьетро его друг, теперь же весьма в этом сомневался. Об отставке Пьетро не было сказано больше ни слова, но само собой подразумевалось, что по возвращении в Сан-Лоренцо секретарь найдет себе достойную замену, поделится опытом и уйдет.

По всей видимости, принц совершил что-то ужасное, а отношение к Присцилле тут ни при чем. Честно говоря, Стефано вовсе не считал свое поведение с девушкой таким уж скверным.

Ему нравилась Присцилла, и он надеялся, что это чувство только усилится, когда над ней не будет довлеть воля матери. Для наследницы Рутерфорда вполне найдется местечко в его сердце. Конечно, нечего и сравнивать расположение к Присцилле с тем всепоглощающим чувством, которое он испытывал к Хоуп. Но он все же верил, что со временем они с Присциллой будут счастливы… Насколько это возможно для человека в его ситуации.

– Мы с мужем обсуждали ваше приглашение посетить Сан-Лоренцо, – вторглась в его мысли Элизабет.

Стефано сделал над собой усилие и посмотрел на нее.

– Само собой разумеется, что вы остановитесь во дворце.

Элизабет обменялась с мужем торжествующим взглядом: ее так и распирало от гордости.

– Нам, безусловно, не хотелось бы отвлекать вас от королевских обязанностей, – вставил Рутерфорд-отец.

– Дорогой, принц не пригласил бы нас, если бы боялся, что мы создадим для него неудобство. Так ведь, принц Стефано?

– В высшей степени так.

– Но, насколько я понимаю, Сан-Лоренцо располагает едва ли не лучшими отелями в Европе, – настаивал отец Присциллы, словно ему было гораздо приятнее остановиться в гостинице, чем во дворце.

– Да, это так. – Стефано не стал упоминать, что большинство из них свободны и должны бороться за выживание при нынешнем экономическом спаде.

– Как пожелаете, – Стефано взглянул на своего секретаря. – Я мог бы попросить Пьетро организовать для вас апартаменты в отеле «Эмпресс» за мой счет. Это самый лучший отель, и я уверен, вам там понравится.

– Вздор, – быстро возразила Элизабет. – Лучше во дворце. Ведь не каждый может похвастаться, что жил в королевских покоях, правда? – Она широко ухмыльнулась, довольная собственной шуткой, однако за столом больше никто не счел ее смешной.

После неловкой паузы Элизабет снова взяла инициативу в свои руки и обратилась к дочери:

– Ты, дочка, непременно должна рассказать принцу о своей благотворительной деятельности.

– Прошу, мама, прекрати… Если принц Стефано захочет узнать о моей работе в детском госпитале, он и сам спросит.

Стефано обрадовало, что дочка Рутерфордов оказалась способна хоть на небольшое сопротивление. А то он уже отчаялся.

Присцилла взглянула на мать, и Стефано с удовольствием отметил, что той стало слегка не по себе. Конечно, следовало успокоить будущую тещу и спросить о детском госпитале, но… как-нибудь в другой раз, решил он.

– Как долго вы еще пробудете в Сиэтле? – обратился к Пьетро Рутерфорд.

– Я запланировал отъезд на завтра после полудня, – ответил тот.

– Отмени это, – твердо сказал Стефано.

– Отменить отъезд? – спросил Пьетро, уставившись на принца.

– Я решил задержаться в этом прекрасном городе еще на три дня. Мне захотелось осмотреть достопримечательности. При нынешнем графике у меня редко бывает возможность сходить на экскурсию, а Сиэтл возбуждает мое любопытство.

Если бы взгляды обладали убийственной силой, то Стефано был бы сражен наповал. Впившись в него сверкающими глазами, Пьетро приподнялся из-за стола и лишь через секунду кое-как взял себя в руки. Однако мимолетная слабость друга не ускользнула от принца. Что бы ни творилось с тем в последнее время – приличия есть приличия. При первой же возможности Стефано надо серьезно с ним поговорить: с первого дня в Сиэтле Пьетро был сам не свой.

Возможность выяснить отношения представилась сразу после отбытия Рутерфордов, когда мужчины поднимались в свои апартаменты.

– Мне необходимо переговорить с вами, – начал Пьетро, едва они вошли в лифт.

– Давай, если хочешь.

– Да, хочу! – Пьетро, казалось, вот-вот взорвется. Нижняя челюсть застыла в злобном оскале, а согнутые в локтях руки свидетельствовали о решимости довести дело до конца.

Двери лифта распахнулись, и Стефано двинулся в сторону своей спальни.

– В чем, собственно, проблема? Тебя, как я вижу, что-то не на шутку беспокоит с самого приезда. Интересно было бы узнать, в чем причина.

Пьетро стал мерить шагами комнату – безошибочное свидетельство того, что он сильно взволнован.

– Я уже распорядился об отъезде.

Стефано пожал плечами.

– Ну так отмени свои распоряжения. Ведь раньше ты делал это очень часто. Почему же сейчас возникли трудности?

Пьетро стиснул челюсти и сквозь зубы проговорил:

– Если вы желаете задержаться в Сиэтле, то я прошу вашего разрешения вернуться в Сан-Лоренцо одному.

– Ни в коем случае! – Стефано даже не раздумывал. Без своего личного секретаря он и дня не мог прожить. Не хватает еще лишних забот!

У Пьетро вырвалось приглушенное проклятие.

– Послушай, – начал принц, пристально изучая друга, – ты можешь, в конце концов, объяснить, что с тобой творится?

Тот выпрямился.

– Нет.

– Я не могу приказать тебе, но, надеюсь, ты поделишься со мной по-приятельски. Если я тебя оскорбил, то имею право узнать, в чем именно.

– Вы здесь ни при чем, – встрепенулся Пьетро. Потом бухнулся на стул и обхватил голову руками. – Прошу прощения, что вел себя неподобающим образом.

Стефано мог бы потребовать конкретных деталей, но предпочел, чтобы Пьетро сам рассказал обо всем. Однако тот не стал вдаваться в подробности.

– Во второй половине дня у меня назначена встреча, – произнес принц.

Пьетро лишь кивнул в ответ, не спрашивая с кем. Странно… Вообще-то, и секретарь, и телохранитель всегда ждали от него подробных отчетов относительно его распорядка дня.

– Вероятно, мы сможем поговорить после, – предложил Стефано.

– Может быть, – согласился Пьетро.

Однако Стефано в этом сильно сомневался. Как жаль, что он потерял лучшего друга, не имея ни малейшего представления, что явилось тому причиной.

Пьетро сидел в своем маленьком кабинете, бездумно глядя в окно. Вид с девятнадцатого этажа был бесподобен. Залив Паджент-Саунд искрился на солнце, словно ограненный бриллиант; по волнам скользили паромы и океанские лайнеры. Но ему было не до этого захватывающего зрелища.

В дверь постучали.

– Войдите! – отозвался Пьетро.

В комнату вошел камергер.

– Это просили передать лично вам.

– Спасибо. – Пьетро подождал, пока тот выйдет, и лишь затем вскрыл конверт. Не прочтя еще ни единой строчки, догадался, что записка была от Присциллы.

«Простите за беспокойство, но я хотела бы срочно переговорить с вами по очень важному делу. Буду ждать в фойе».

Он перечел записку и провел ладонью по лицу.

Проведя полтора мучительных часа в ее присутствии, Пьетро не был готов к новому свиданию. Самообладание его держалось на волоске. Он, как мог, сдерживал себя, чтобы не устроить сцену; Элизабет Рутерфорд была редкостной дурой, однако вряд ли стоило указывать на это принцу.

Понимая, что выхода нет, Пьетро позвонил лакею и велел проводить к нему Присциллу.

Ровно через пять минут они уже были вдвоем. Присцилла, как он отметил, успела съездить домой и переодеться. Вместо серого костюма, который был ей страшно не к лицу, она оделась в простенькое летнее платье без рукавов, голову же покрыла широкополой шляпой.

Пьетро буквально обалдел от ее красоты. Прошло несколько секунд, прежде чем он справился с собой.

– Еще раз здравствуйте, Присцилла, – сказал он, жестом предлагая сесть в кресло.

– Пьетро… – Девушка послушно села и положила руки на колени. – Спасибо, что согласились встретиться со мной. Небось после утреннего спектакля вы поклялись вообще не видеться со мной вновь.

Честно говоря, он был далек от подобных клятв, еле сдерживаясь от искушения выкрасть ее и увезти подальше от родителей. Их отношения с дочерью вызывали в душе бурю протеста. Эти хищники всерьез полагали, что единственная заслуга этой замечательной девушки – что на нее положил глаз принц Стефано!

Пьетро коробило, что принц собирается жениться на ней из-за денег. Но ведь он сам собственноручно выбрал ее имя из длинного списка потенциальных невест! Сам дискредитировал это несчастное создание, которое, ничего не подозревая, сидело сейчас напротив него. Да, теперь придется расплачиваться по всем счетам…

– Мне не хотелось быть назойливой, – сказала Присцилла, отводя взгляд в сторону.

– Вы никогда не сможете быть назойливой. – Пьетро сделал безуспешную попытку помочь ей заговорить о деле, но понял, что вот-вот утратит присутствие духа. Он уже дважды обнимал и целовал ту, кому предначертано стать принцессой Сан-Лоренцо. Догадайся Стефано о его чувствах к Присцилле, его совершенно справедливо выгонят вон без всяких объяснений.

– Я хотела спросить, нельзя ли мне встретиться с принцем с глазу на глаз? – поинтересовалась Присцилла.

– С глазу на глаз?

– Да. Каждый раз нам кто-нибудь мешает. Знаете, в таких обстоятельствах очень трудно побеседовать о личных делах.

– Понимаю. – Его ум лихорадочно работал, прокручивая, что такое она может сказать принцу наедине. – Поскольку мы задержимся в городе несколько дольше, чем я планировал, то такая возможность может представиться… – произнес Пьетро и что-то записал в ежедневнике.

Внезапно он на секунду замер: на сегодня в плане принца ничего не было. И тем не менее он ясно помнил, что Стефано упомянул о какой-то встрече.

– Простите, я должен на секунду вас покинуть.

– Да, разумеется.

Пьетро вышел из кабинета и позвал лакея.

– Где Джеймс? С принцем?

– Нет, сэр. Принц Стефано был с вами.

– Но его нет. – Пьетро не знал, что за игру ведет с ним принц, но это было уже чересчур. – Пошли Джеймса ко мне в кабинет, немедленно.

– Слушаю, сэр.

Лакей ушел, и Пьетро вернулся к Присцилле.

– Я свяжусь с вами попозже, – пообещал он.

– Спасибо.

Он ожидал, что она встанет и уйдет, но Присцилла оставалась на своем месте.

– И еще кое-что, – произнесла она, расправляя плечи, словно призывая на помощь все свое мужество.

– Да? – Пьетро взглянул на часы. Не хотелось выглядеть невежливым, но сейчас по дворцовому этикету он был в ответе за принца.

– Это насчет… – Ее прервал стук в дверь.

– Извините.

Сраженная, она опустила голову и лишь кивнула в ответ.

– Еще раз прошу прощения, Присцилла, но это очень важно.

– Понятно, – произнесла она, отважно улыбаясь.

Пьетро сам вышел к телохранителю и оглядел с ног до головы высокого красавца, состоящего из одних мускулов.

– Где его высочество?

– Я… не в курсе.

– Насколько мне известно, это уже второй раз, когда принц остается без вашего присмотра.

– Сэр, я не хочу оправдываться, но как я мог догадаться, что человек, одетый как Элвис Пресли, и был принц Стефано? А вчера вечером…

– Вы хотите сказать, что вчера вечером он также остался один?

– Да. Я думал, вы знаете.

Пьетро провел ладонью по волосам.

– Нет, не знал. Куда он отправился на сей раз?

– Мне это неизвестно. Я его потерял где-то возле Баллардских шлюзов. Мотоцикл проскочил между автобусом и грузовиком, и я уже не смог его догнать.

– Он был на мотоцикле?

– Да. Как я понял, он взял его напрокат у одного из работников отеля.

Пьетро схватился за голову.

– Как вы думаете, где он может быть сейчас?

– Не представляю.

– А если прикинуть? – Пьетро охватило отчаяние. В мозгу одна догадка сменяла другую.

Джеймс пожал накачанными плечами.

– Не могу сказать точно.

Пьетро вдруг захотелось выгнать его без лишних слов с работы, но он решил все же подождать, пока переговорит со Стефано. И какой бес вселился в принца?

Переодеться в костюм Элвиса, гонять по незнакомому городу на мотоцикле, а теперь снова исчезнуть… Что с ним, в самом деле?

– Доложите, как только появится принц.

– Есть, сэр, – ответил Джеймс, вытягиваясь по стойке смирно.

Чтобы поскорее прийти в себя, Пьетро сделал несколько глубоких вдохов. Потом отворил дверь и вернулся в кабинет. К удивлению, Присцилла встретила его стоя.

– Извините, Присцилла. Вы что-то хотели сказать?

Она кивнула, улыбнулась ему, после чего совершенно спокойно, как будто по многолетней привычке, обвила его шею руками и крепко поцеловала в губы.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Рука об руку Хоуп и принц поднялись на смотровую площадку в Харрикан-Ридж. Перед ними простиралась олимпийская трасса с вершинами, спусками и крутыми виражами.

Ей еще никогда не доводилось бывать в Европе и любоваться красотами Альп. Любопытно, что думает принц о ее родине, столь не похожей и одновременно столь напоминающей его собственную страну?

– Просто дух захватывает, – произнес он в благоговении.

– Некоторые из окрестных гор еще не изучены, – сказала она.

– Вот как? – Он вопросительно поднял бровь. – Как такое могло случиться?

– Погляди на эти склоны: чтобы забраться на вершину одной горы, надо сперва одолеть несколько других. Здесь разбился не один самолет, но тела отыскать так и не удалось.

– Как трагично… Но все-таки твои горы великолепны.

– Вообще-то, они не совсем «мои», но все равно – спасибо.

– А ты любишь свою страну?

– Да, очень. Наш штат, Вашингтон, такой разноликий!

Стефано кивнул и посмотрел на Хоуп.

– Да, твой штат удивителен. И ты тоже. Удивительна и прекрасна.

Хоуп улыбнулась. Сегодня он был без маскировки и выглядел как вполне обычный парень: джинсы, клетчатая рубашка, ковбойские сапоги. В таком наряде он скорее напоминал деревенского красавца со Среднего Запада, чем наследного принца из Европы.

– Хочешь перекусить? – спросила Хоуп.

– Чертовски.

Они спустились со смотровой площадки к машине Хоуп.

– Тут неподалеку есть специальная полянка для пикников, – объяснила девушка, открывая багажник.

Стефано достал оттуда корзину, а она подхватила клетчатый плед. Дикие цветы, словно радуга, расцвечивали горные склоны. Вскоре двое влюбленных обнаружили уютную ложбинку, где под развесистыми хвойными ветвями им никто не мог помешать.

Расстелив плед в тени высокой ели, Хоуп и Стефано опустились на землю.

– Ну-ка, что ты припасла? – полюбопытствовал Стефано. Открыв корзину, он широко улыбнулся от удовольствия. – Что это?

– Пирог с черникой, прямо из духовки, – объяснила она с гордостью. Вряд ли стоило упоминать, что авторство аппетитных закусок принадлежало Линди.

– А, американский фруктовый пирог, – вспомнил Стефано. – Меня угощали им в Нью-Йорке.

– Ты хочешь сказать, что у вас в Сан-Лоренцо не пекут пироги?

– Ну, по крайней мере не такие, как в Америке. Фруктовые пироги – это ваш национальный продукт.

– А как же Франция? Всем в мире известно, какая там чудная выпечка.

– Там, скорее, пирожные. У нас же пироги пекут с мясом, – объяснил Стефано со знанием дела.

Хоуп задумалась над этим сообщением.

– Я и не подозревала, что между нашими странами такие огромные различия.

– Да, различий много. – В его голосе засквозила печаль, и Хоуп поняла, что он подумал о своей обязанности перед страной и о том, что придется жениться не по любви. Ведь именно его жена должна была спасти крошечное государство от финансового краха.

– А это что? – Стефано вынул пару длинных сандвичей.

Хоуп с улыбкой поведала ему историю этого вида бутербродов, после чего они дружно их съели. Солнечные лучи пробивались сквозь хвою, создавая ажурную тень, которая медленно росла по мере того, как светило двигалось по сияющему голубому небосклону.

Подкрепившись, они отправились немного побродить. Хоуп показала несколько разновидностей папоротника – мечеобразный, орляк, вечнозеленый, – и Стефано внимательно слушал ее объяснения. Девушка без умолку трещала, точно пытаясь впихнуть в него побольше краеведческой информации. Но на самом деле ей нужно было отогнать беспечной болтовней грустные мысли о том, что их ждет впереди и как пусто вскоре будет без Стефано.

– Хоуп!

Умолкнув на полуслове, девушка опустила глаза, и он нежно привлек ее к себе. Оба понимали, о чем думает каждый из них.

– Я знала, это не поможет, – прошептала она, уткнувшись в его плечо. Руки судорожно вцепились в него, словно ее обуял страх, что стоит их разжать, как она упустит его навеки.

– Мне казалось, что после пары дней с тобой я наберусь достаточно сил, чтобы уйти. Но это так тяжело! – Он прижал ее еще сильнее. – У меня нет выхода, любимая. Судьба страны теперь в руках моей невесты.

– Знаю, знаю…

Ничего нового для Хоуп он не открыл, но легче от этого не стало. Положение Стефано было хуже некуда, она уж и так ломала голову, силясь придумать, как им остаться вместе. Увы! Никакого выхода не существовало.

– Пошли, – нехотя сказал принц. – Давай не думать о будущем. Сейчас мы с тобой вместе, и это самое главное.

Хоуп изо всех сил старалась не дать волю слезам.

Они снова вернулись на поляну для пикников. Над ней кружил орел, и Хоуп указала Стефано на эту необыкновенную птицу с огромными крыльями. Зачарованные, они наблюдали, как орел плавно уходит к горизонту. Стефано поразила мощь олицетворяющей Соединенные Штаты птицы.

Хоуп села на плед и, понурив голову, пыталась справиться с нахлынувшими чувствами. К ее удивлению, Стефано отошел в сторону и остановился поодаль всего лишь в нескольких метрах, но теперь их как будто разделяла пропасть. Плечи принца ссутулились, словно на них давила невыносимая тяжесть.

Как только Хоуп почувствовала, что уже не разрыдается, она встала и подошла к нему.

Оба помолчали.

– Прости меня, Хоуп, – прошептал Стефано.

– За что?

– За то, что я эгоист, что эти несколько дней цеплялся за тебя. Ты мне так нужна, любимая, а вот мое присутствие принесло тебе только боль.

– Но оно принесло и счастье.

– Я поступил с тобой нечестно. Теперь я понимаю: нельзя было здесь задерживаться. Мне лучше уехать немедленно.

– Нет! – вырвался у нее неожиданный крик. – Только не сейчас!

– Это невозможно. И с каждой минутой, что я с тобой, становится все невозможнее. Я поступил ужасно по отношению и к тебе, и к Присцилле. Ведь я ее совсем не люблю…

– Не стоит, наверное, говорить ей обо мне. Это ее сильно заденет, – закончила Хоуп за него.

– Да. – Его голос сорвался.

– Ну тогда и не говори.

Девушка храбрилась, но в душе ей совсем не было жаль счастливицу, которой предстояло выйти замуж за принца Стефано. А сказала так только ради принца. Ее принца…

– Ты понимаешь, что мы видимся в последний раз?

– Да, – еле слышно прошептала она.

– Но день еще не кончился. – Он схватил ее за руку и указал на небо. – Когда снова увидишь орла, подумай обо мне. И о том, что я всегда буду любить тебя. Никогда не забывай об этом. – Он повернулся к ней и взял ее лицо в свои большие ладони. Целую минуту с нескрываемой тревогой глядел ей прямо в глаза. – Боюсь, что со временем ты меня возненавидишь. И решишь, что я струсил.

– Никогда… Я просто не смогу.

Стефано зажмурился и тряхнул головой.

– Когда придет пора расставаться, знай, что никогда в жизни мне не было так тяжело. Пожалуйста, помни об этом, Хоуп. Тебе принадлежит мое сердце, и так будет вовек. – Он помолчал и осторожно поцеловал ее. – Когда-нибудь, если я тебе вдруг понадоблюсь, если ты вдруг попадешь в беду…

– Нет, – резко сказала она. – Все кончится здесь и сейчас. Пообещай, что больше никогда не вернешься. Ты должен это сделать, – потребовала она, прежде чем он успел возразить. – А то я буду все время ждать тебя и искать случая, чтобы встретиться. Обещай, что с сегодняшнего дня мы больше никогда не увидимся и я не получу от тебя никаких вестей.

Он никак не мог решиться на ее условия.

– Я знаю, Стефано, ты очень благороден. Если дашь мне слово не пытаться встретиться со мной и не звонить, я выполню твою просьбу и буду всю жизнь хранить в сердце эти дни и твой образ, но… мне надо жить дальше.

Она видела, как судорожно задергался кадык на его шее.

– Даю тебе слово, – прошептал он, – что это последняя наша встреча.

Хоуп отвела взгляд, чтобы он не видел, как из ее глаз брызнули слезы, и прошептала:

– Благодарю.

Присцилла прекрасно понимала, что шокировала Пьетро своим объятием и поцелуем, но в ее планы и входило застать его врасплох. Это было только частью задуманного.

Сначала он сделал вежливую попытку отодвинуть от себя прильнувшую к нему девушку, но она вцепилась в него обеими руками.

Шляпа упала на пол, и пальцы Пьетро заиграли ее волосами, а рот скользнул по ее губам. Я в раю, глубоко вздохнув, подумала Присцилла, лучше не бывает.

Теперь Пьетро приник к ней всерьез, и это означало, что он полностью потерял самообладание. Все получилось именно так, как она задумала: стоило ей броситься в его объятия, как он тут же замирал и переставал прикрываться лживыми отговорками. Он просто не мог притворяться.

– Ох, Пьетро, – прошептала Присцилла, – пожалуйста, не останавливайся!

Но он… он отстранился.

От обиды и разочарования Присцилла вздохнула.

Оба дышали с трудом, Пьетро пришел в себя лишь спустя несколько секунд.

– Этого не должно было случиться, – прерывисто произнес он, тщательно подбирая слова.

– А что произошло? Я ведь только поцеловала тебя! Ты не сделал ничего дурного.

– Но я ответил на поцелуй. – Пьетро весь подобрался, будто приготовился к схватке с неприятелем.

– Да что ты, в самом деле! Ведь это я тебя раззадорила, я сама захотела, чтобы ты меня поцеловал. Можешь сказать, что я все выдумываю, но я с самого начала поняла, что ты тот человек, которого я ждала всю жизнь.

Его лицо страдальчески скривилось.

– Присцилла… – молвил он сквозь зубы, но так и не смог продолжить.

– Недавно ты назвал меня своей любимой, помнишь?

Лицо его снова исказила гримаса невыносимой боли.

– Вы ничего не понимаете, – выдавил он сухо сквозь сжатые зубы.

– Я понимаю все, что надо, – отпарировала она, решительно вскинув голову. – Раньше за меня кто-то другой – мои родители, учителя, случайные люди – все кому не лень делали вид, будто знают лучше, что мне следует делать. А я, дурочка, слушалась, марионеткой была в чужих руках. А теперь – хватит! – Она вновь обхватила его за плечи.

– Может, вам следует обсудить это с родителями, посоветоваться…

– Мне следует обсудить это с тобой.

– Присцилла…

– Довольно! Выслушай меня, любимый, – Присцилла поднялась на цыпочки и дразняще прикоснулась к его губам. – Я же знаю, ты сам себе врешь, намеренно вбиваешь в голову, что я тебе безразлична. Не понимаю, зачем тебе это нужно, но больше меня это не волнует. Теперь я знаю всю правду.

– О чем? – вскинулся Пьетро.

– О твоих чувствах ко мне.

И снова печаль омрачила его лицо. Он пристально вгляделся в девушку и невнятно произнес:

– По-моему, вы очень привлекательная и отзывчивая юная леди…

– И часто тебе приходилось целоваться с привлекательными и отзывчивыми так же, как со мной?

– Нет, – нехотя согласился Пьетро. – Но они не так часто бросаются в мои объятья.

Хотя в его голосе не было ни тени осуждения, Присцилла густо покраснела.

– А как же в прошлый раз? – ухватилась она за соломинку. – В ту ночь после банкета? По-моему, ты сам стал целовать меня.

– Да, это правда, но…

Как ни трудно ему говорить, надо стоять на своем.

– Но что? – решительно тряхнула головой девушка.

– Боюсь, что у вас создалось неправильное представление, – пробормотал Пьетро. – Вам нездоровилось, и мне хотелось вас утешить.

Дурацкий аргумент! От себя не убежишь. Присцилла, ставшая вдруг старше и мудрее, мягко улыбнулась.

– Мог бы придумать что-нибудь поубедительнее. Конечно, я не настолько умна, но даже мне известно, что в подобных ситуациях поцелуи гораздо действеннее аспирина.

В тщетной попытке создать хоть какой-то барьер между ними, Пьетро вернулся за стол. Присцилла также пододвинула свой стул. Он потянулся за ручкой, но та выскользнула из дрожащих пальцев на пол.

– Прискорбно, если я задел ваши чувства, но мне кажется, я не…

– Ну и не надо. Успокойся. – Что бы он ни сказал, что бы ни сделал, она решила стоять на своем.

– Присцилла, вы все осложняете.

– За этим я и пришла.

Она широко улыбнулась. Пьетро застыл в нерешительности, но тут раздался спасительный телефонный звонок.

– Извините.

– Конечно. Хочешь, я уйду?

– Это необязательно, – быстро пробормотал он и схватил трубку.

Пожирая его глазами, Присцилла поняла, что этот звонок чрезвычайно важен: Пьетро весь напружинился и расправил плечи. Потом взял ежедневник и пролистал несколько страниц.

Из того, что услышала, Присцилла уяснила, что Пьетро помечает новую встречу для принца Стефано. Она не знала, с кем он говорит, но сделала вывод, что звонят из правительства Соединенных Штатов.

Положив трубку, Пьетро несколько секунд задумчиво смотрел на телефон и только после этого поднял на нее взгляд.

– Так о чем мы говорили?

– Мы говорили о нас, – отважно выпалила Присцилла.

Он нахмурился.

– О нас? Вот как?

– Ну хорошо, я скажу по-другому. Мы обсуждали, какие чувства мы испытываем друг к другу.

– По-моему, я уже ясно высказался, что считаю вас очень привлекательной и милой юной леди, но вовсе не испытываю к вам каких-то чувств.

– Я в это не верю.

Он лишь слабо взмахнул рукой.

– Понимаю, что дал вам некоторое основание думать, будто увлечен вами. Согласен, в этом моя вина, и я приношу свои извинения. Вы так милы, что я не мог сдержаться и поцеловал вас. Но импульсивный поцелуй ведь ничего не значит, разве нет?

Присцилла моргнула; ее уверенность слегка пошатнулась, а лицо померкло.

– Да… но вы целовали меня с таким чувством… Вы такой…

– Мне весьма лестно слышать, что вы находите меня привлекательным.

Так он считает, что она находит его привлекательным! Ему, видимо, невдомек, что она от него без ума. Видимо, подумалось ей, он просто хочет как можно тактичнее порвать с ней всякие отношения.

– Но… – сказала она за него.

– Но вы молоды и, честно говоря, прекрасны. Боюсь, что вы просто переоценили то, что между нами произошло. Не хотелось бы обижать вас, но было бы бестактно продолжать в том же духе.

По привычке она прикусила нижнюю губу.

– Я приношу извинения, что поставила вас в неловкое положение, – произнесла Присцилла, собрав всю свою гордость в кулак.

– Я вовсе не чувствую себя неловко, – мягко ответил он. – Мне чрезвычайно льстит, что я могу вызывать подобные чувства у столь очаровательной юной дамы.

– Так, ладно, – пробормотала она, вставая. Единственным желанием было поскорее исчезнуть. Уже у двери спросила: – Так, значит, встреча с принцем будет завтра?

– Совершенно верно.

– Буду весьма признательна, если рядом никого не будет. Мне бы хотелось побыть с ним наедине. – Другими словами, поставила точку на отношениях с Пьетро.

– Я об этом позабочусь, – хмуро отозвался тот.

Сжав дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев, она обернулась и взглянула на Пьетро. Их взгляды встретились в отчаянной схватке двух самолюбий.

– Позвольте сказать вам еще кое-что напоследок. – Голос предательски дрогнул, и она сделала паузу, чтобы успокоиться. – Вы лжете, и я это знаю. Просто не понимаю, почему вы меня отталкиваете. Но в общем-то – какая разница! Я уйду, и мы больше никогда не увидимся вновь. Вы выразили это очень ясно, и у меня остается один выход – подчиниться вашему решению. Вам почти удалось убедить меня, что я вам безразлична… – Она запнулась. – Но у меня, как ни странно, есть сердце, и оно говорит совсем другое.

К горлу подступили слезы. Пора уходить, со всех ног бежать отсюда.

– Прощайте, Пьетро, – прошептала она и тихо вышла. Дверь за ней затворилась с легким щелчком.

Стефано вернулся в отель полностью опустошенный. Возле спальни ему встретился Пьетро; глаза двух мужчин скрестились и недобро сверкнули.

Не заходя в спальню, Стефано отправился в зал, где недавно принимал за чаем Присциллу Рутерфорд. Пьетро вошел туда же вслед за ним.

Долгое время никто не произносил ни слова.

Стефано не был расположен выслушивать нервные тирады относительно своего исчезновения. Только не сейчас. К счастью, Пьетро, видимо, и сам понимал это.

– Прекрасно, вы вернулись, – начал секретарь. – Собираетесь куда-то снова?

– Нет. – Сердце вдруг сильно кольнуло. – Прошу как можно скорее подготовиться к отъезду. Если можно, то завтра. – Это наверняка порадует Пьетро, которому не терпелось поскорее уехать в Сан-Лоренцо.

– На завтра у вас назначено две встречи, – проинформировал его секретарь. – Утром приедет Присцилла Рутерфорд.

– Присцилла?

– Да. Она недавно заходила и просила назначить с вами свидание.

– Но мы же виделись утром, и она ничего не сказала.

– Я тоже удивился, но она не сообщила о цели своего визита. Однако ясно дала понять, что вы должны встретиться наедине.

Таинственность подстегнула любопытство Стефано.

– Как ты сказал? Наедине?

Пьетро кивнул.

– Далее вы должны принять представителя государственного департамента США. О встрече просили договориться как можно скорее.

– По поводу?

– Сообщено не было.

– Хорошо.

Стефано подивился этому обороту, но сейчас его мысли витали слишком далеко. Он думал только о Хоуп, поэтому не придал информации никакого значения. Скоро они вернутся в Сан-Лоренцо, где он наконец обретет покой и сможет сосредоточиться на своем долге перед страной и народом…

– Можно ли подавать ужин? – прервал его мысли Пьетро.

– Ужин… – эхом отозвался Стефано и тряхнул головой. – Нет, у меня что-то нет аппетита. – Он поднялся и подошел к окну, всем своим видом показывая, что хочет как можно скорее закончить этот разговор.

– Тогда это все на сегодняшний вечер? – спросил секретарь.

– Да, – ровным тоном ответил Стефано.

Он чувствовал, что Пьетро хочет сказать что-то еще.

– Вы больны?

«Да!» – кричало сердце.

– Нет, все в порядке. – Больше всего на свете ему хотелось сейчас побыть одному.

– Всего доброго.

– Будь здоров, дружище, – прошептал Стефано и провел дрожащей рукой по лицу. Секретарь вышел, и принц тяжело опустился в кресло. Темнота, обволакивающая комнату, окутала и его сердце тяжелой, липкой паутиной.

С раннего утра в апартаментах все забурлило, предвещая скорое отбытие в Сан-Лоренцо. Отлет был назначен на вечер. Скорее бы, скорей! Стефано еще никогда не хотелось домой так сильно. Как только он покинет Сиэтл, сердце перестанет так болезненно биться. Останься он здесь хоть на день, все его мысли снова будут прикованы к Хоуп.

Пьетро зашел около десяти. Сразу бросилось в глаза, что он провел бессонную ночь. Стефано изо всех сил пытался понять, что так тревожит друга, но в свете внезапно изменившихся отношений вряд ли мог рассчитывать на его признание.

Глаза Пьетро были красны, и, не знай его Стефано как свои пять пальцев, он мог бы подумать, что секретарь пьянствовал ночь напролет. Но такое случалось довольно редко, лишь по большим праздникам, а сейчас на лице друга не было ни малейшего отблеска радостного возбуждения.

– Звонил портье, – без всякой интонации сообщил Пьетро. – С вами желает встретиться Дорис Джордан с подругами.

Стефано задумался. Неужели придется вступать в переговоры с этой делегацией? Ужимки престарелых дам были забавны, но вряд ли развеселят его сегодня, накануне отъезда из города, где он встретил свою любовь.

– Отослать их прочь?

Стефано скрежетнул зубами.

– Нет. – Как бы ни хотелось избежать столкновения, он был не в силах сдержать эту разъяренную четверку. – Пусть поднимутся, – нехотя приказал он.

– Я сам могу с ними переговорить, – Пьетро взглянул на часы. – Сейчас должна прийти Присцилла Рутерфорд.

Стефано удивился предложению друга уладить дела с матерью Хоуп.

– Я буду поглядывать на часы, – заверил он.

Через пару минут в апартаменты ворвались четверо фурий. Все были настроены весьма решительно и жаждали крови. Матушка Хоуп, свалившаяся недавно в обморок, никоим образом не напоминала сегодня малахольную особу. Ее взор пылал яростью.

– Мы хотим узнать, что вы сделали с Хоуп.

– Пожалуйста, дамы, садитесь, – велел Стефано.

– Ничего, мы постоим, спасибо, – с вызовом ответила Дорис.

В этот момент появился лакей с подносом, сервированным для чаепития. Другой нес корзинку с изысканными сластями. Как только все это было поставлено на стол, оба выпрямились, ожидая приказаний.

– Может, нам выпить чаю? – услыхал Стефано голос Хэйзел. Та дергала Дорис за рукав. – Ведь тут четыре прибора, – добавила она дрогнувшим голосом. – Тебе не кажется, что мы чересчур торопимся?

– Принц, конечно, сам во всем виноват, но нам, пожалуй, стоит остаться на чай, – шепотом подхватила еще одна подруга.

У Стефано не хватило смелости сказать, что чай предназначен Присцилле Рутерфорд.

– Прежде всего, молодой человек, ответьте мне на один вопрос, – гневно потребовала Дорис.

За всю жизнь Стефано ни разу не называли молодым человеком.

– Разумеется, – сказал он как можно официальнее, без всяких улыбок.

– Меня интересует, почему моя дочь проплакала всю ночь. Сама она ни за что не расскажет, но я твердо уверена, что дело касается вас. Что вы сделали с ней? Вы разбили сердце несчастной девушке! И вам не удастся переубедить меня, что бы вы ни сказали в свое оправдание. Даже мне – ее собственной матери – она не сказала ни слова!

– И это еще не все, – заявила Хэйзел, движением указательного пальца подчеркивая каждое слово. – Уж не такие мы старые идиотки! Что-то между вами было после того ужина в ресторане.

– А шарф, который она якобы получила от Элвиса? – потребовала Дорис.

– От Элвиса?

Четверо женщин затараторили наперебой.

– Хоуп Джордан? – прервал их трескотню Пьетро, недоумевающе взглянув на Стефано, и принц понял, что друг пытается разложить по полочкам всю информацию. – Дамы, дамы! – решительно сказал Пьетро. – Извините, что прерываю ваш визит, но через пять минут у принца назначена аудиенция.

– А как же чай? – Хэйзел с сожалением взглянула на сладости.

– Вряд ли это для нас, – сглотнув, отрезала Дорис.

В ответ раздался дружный хор вздохов.

– Если вы имеете какие-то вопросы к принцу, можете адресовать их мне, – предложил Пьетро. – Пройдемте в мой кабинет и все обсудим.

Стефано даже не обрадовала возможность избавиться от мучительных оправданий. Предназначенная Пьетро улыбка свидетельствовала лишь о том, насколько он разбит.

Через десять минут в его приемную ввели Присциллу Рутерфорд. Очевидно, Америку поразила какая-то непонятная болезнь: все вокруг выглядели совершенно несчастными. Не оставляло сомнения, что девушка тоже не сомкнула глаз всю ночь: под глазами красовались черные круги и даже искусно наложенная косметика не могла скрыть глубокую печаль.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал Стефано, указав на диван.

– Нет, спасибо, – тряхнула головой Присцилла. – Я только на одну минуту.

Стефано также остался стоять.

– Я вас чем-нибудь обидел? – спросил он, удивившись ее странному поведению.

Она отрицательно покачала головой, но руки нервно сжались в замок.

– После нашего вчерашнего ланча я долго говорила с родителями. Сейчас они весьма расстроены. Но все уладится. – Она словно пыталась прийти к какому-то заключению. – Что касается меня самой, – добавила она, – я тоже не буду переживать по этому поводу.

– Простите, но я не понимаю, о чем вы говорите.

– А я и не ожидала, что вы поймете. – Она вдруг пошатнулась и медленно опустилась в кресло.

– Присцилла, с вами все в порядке?

Она слабо улыбнулась.

– Сказать по правде, мне еще никогда не было так плохо.

– Чем я могу вам помочь?

Опустив глаза, она покачала головой.

– Боюсь, уже ничем не поможешь.

Стефано выждал несколько секунд и наконец спросил:

– Вы хотели встретиться со мной?

Она кивнула и медленно перевела на него взгляд.

– Вы самый привлекательный человек, которого я когда-либо встречала.

– Благодарю вас. – Ее слова произвели на него не слишком хорошее впечатление. Обычно за этим следовало весьма неприятное продолжение.

– Мне еще никогда не оказывали такого внимания. Вам удалось осчастливить мою маму, вы ее очаровали. Отец от вас без ума. Честно говоря, я не уверена, что они вообще будут со мной разговаривать после этого…

– Что же вы такое натворили? – вежливо поинтересовался Стефано.

Присцилла вздрагивала, как молодая лошадка, и он опасался, что она вот-вот разрыдается.

Она сложила руки в безмолвной молитве.

– Все было шито белыми нитками, – произнесла она, глядя на свои ладони, как будто именно там и были спрятаны эти самые нитки. – Мама и папа уже слышали звон свадебных колоколов, боюсь, что они совсем потеряли рассудок от радостных предчувствий.

– Простите?

– Видите ли, вы мне очень нравитесь, и все такое… Если бы мы пообщались подольше, то, пожалуй, стали ли бы хорошими друзьями. Но я вас не люблю!

– Любовь надо воспитывать в себе, – задумчиво проговорил Стефано. – Поженившись, мы бы сошлись поближе.

Глаза Присциллы широко открылись.

– Так, значит, это правда? – прошептала она, словно пораженная громом.

– Что – правда?

– Что вы всерьез думали о женитьбе? На мне?

Он кивнул.

– Мои мысли были именно в этом направлении.

– Господи! – Она импульсивно вскочила, а потом так же стремительно села. – Я-то все уши прожужжала родителям, что вы совсем не это имели в виду!

– Все в свое время, Присцилла. Я не хотел вас торопить.

– Но видите ли, я совсем не хочу выходить за вас замуж.

Странно, но ему и в голову не приходило, что она может отказаться от этого предложения. Тому могла быть лишь одна причина.

– У вас есть кто-нибудь?

Она склонила голову, прежде чем снова взглянуть ему в глаза. Они были полны невысказанной боли и отражали его собственное страдание.

– Да, был, – призналась она шепотом. – Но он не разделяет моих чувств.

– Человеку свойственна глупость.

От дальнейших разъяснений ее спасло неожиданное появление Пьетро. Присцилла словно магнитом притягивала его взгляд. Оба застыли затаив дыхание, а спустя секунду словно по команде отвернулись друг от друга.

– Прошу прощения, – произнес Пьетро с видимым сожалением.

– Ты хотел поговорить со мной? – спросил Стефано.

– Ничего, я подожду. – Он ушел так же быстро, как и появился.

Стефано поглядел ему вслед, а потом взглянул на Присциллу. Она уже пришла в себя, но именно в этот момент ему стало ясно: тот, кого любила его избранница и кого она предпочла ему самому, был не кто иной, как его личный секретарь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Присцилла влюблена в Пьетро! Стефано не мог поверить, что оказался настолько непонятливым. Ведь на это указывало абсолютно все! Бедняга Пьетро! Не мудрено, что в последнее время он был не в духе и грубил ему. Друг оказался в трудной ситуации, когда надо выбирать между преданностью и дружбой. Если бы Стефано сам не был ослеплен любовью к Хоуп, то непременно постарался бы помочь обоим влюбленным.

Присцилла негромко кашлянула, и принц поймал себя на том, что все еще смотрит на дверь, куда вышел Пьетро.

– Я ценю вашу честность, – произнес он задумчиво. Его ум работал с необычайной скоростью. – Извините, мне на секунду надо выйти.

– Да, конечно.

– Располагайтесь поудобнее. Я скоро вернусь.

Стефано поспешно отправился на розыски Пьетро. Тот оказался в своем кабинете.

– Ты хотел меня видеть? – спросил Стефано.

– Мисс Рутерфорд уже ушла? – вопросом на вопрос ответил Пьетро. Его взгляд пронизывал Стефано.

– Она ждет меня. – Стефано резко опустился на стул. – У нас возникла одна сложность, – произнес он с таким трудом, будто на него обрушилась непереносимая тяжесть неожиданного открытия.

– Сложность с Присциллой?

– Да, – кивнул принц. – Она опасается, что родители собираются выдать ее замуж за меня вопреки ее собственной воле. Она пришла, чтобы объяснить: несмотря на свое уважение ко мне, моей женой она не будет. Можешь себе представить? Эта девушка, не ведая того, разрушила все наши планы!

Пьетро нахмурился.

– Вдобавок ко всему она сказала, что любит другого. Я спрашивал, кого, но она ни в какую. Однако из нескольких слов я все же понял, что любит она очень сильно. Представляешь, какой-то болван украл ее сердце!

– Уверен, что со временем чувства мисс Рутерфорд по отношению к вам переменятся. Она полюбит вас.

– Сейчас у нас нет времени ждать, что будет дальше. – Стефано с трудом сдерживался, чтобы не усмехнуться. – Положение очень серьезное, и ты знаешь об этом не хуже меня.

– Точно. – Пьетро заерзал на стуле.

– Совершенно очевидно, что родители помешались на идее увидеть ее принцессой Сан-Лоренцо.

– Да, они не станут возражать против вашего брака, – стоически подтвердил секретарь.

– Я в этом не сомневаюсь. – Принц Стефано широко улыбнулся, глядя на друга. – Поэтому у нас, вероятно, только один выход. – Он взмахнул руками, показывая, что по горло сыт этим делом. – Нужно похитить ее и заставить обвенчаться со мной.

– Что?! – Пьетро вскочил со стула. – Вы шутите!

– У нас нет выбора. Присцилла уверяет, что влюблена в другого, но стоило мне расспросить поподробнее, как она призналась, что избранник не разделяет ее чувств. Именно поэтому мы не можем допустить, чтобы она испортила себе жизнь.

– Вам не кажется, что вы переигрываете?

– Я сначала и сам так думал, но чем дольше мы говорили, тем сильнее я понимал, насколько все серьезно. Присцилла готова ждать, пока этот… этот мерзавец не изменит своего отношения к ней. Если же он не образумится, то она вообще не желает выходить замуж.

– Она так сказала? – Пьетро был мрачен и подавлен.

– Да. Иначе я бы тебе ничего не говорил.

Словно от нестерпимой усталости, Пьетро потер глаза кулаком.

– Не могу поверить, чтобы вы серьезно задумали похитить Присциллу.

– В отчаянное время идут на отчаянные меры, – легкомысленно бросил Стефано.

Ладони Пьетро сжались в кулаки, и он решительно выпрямился.

– Я не позволю вам сделать это!

Стефано деланно поднял брови.

– Не позволишь? – медленно повторил он.

– Против этого есть законы.

– Чепуха. Через месяц-другой Присцилла забудет о чудаке, которого якобы любит, и будет благодарна, что я столь предусмотрительно организовал нашу свадьбу. Исходя из нынешних обстоятельств, ее семья, вероятно, полностью меня поддержит. – Он умолк и стал ждать, как отреагирует Пьетро.

– Я в этом участвовать не буду.

– А я тебя и не прошу. Ты же без пяти минут уволен.

Взгляд друга был направлен теперь куда-то вдаль.

– Это самое отвратительное, что вы когда-либо задумывали. Неужели вы настолько глупы, что полагаете, будто она простит вам это коварство?

– Меня мало волнует – простит она или нет. Мы оба знаем, что это брак не по любви. Мне нужны ее деньги, а не она сама. – Он постарался, чтобы голос звучал как можно бездушнее и расчетливее.

Глаза Пьетро сузились в предвкушении беды.

– Вы просто жестокосердный су… – он с трудом сдержался.

Стефано сделал вид, что поражен.

– А почему это так тебя задевает? Как ты просил, твоя отставка вступит в силу по прибытии в Сан-Лоренцо. Последующие события пройдут без тебя.

– Но меня это волнует! – взорвался Пьетро.

– Очевидно, не слишком, – отпарировал Стефано. Он удобно откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.

– Это я выбрал Присциллу. И вы не можете думать всерьез, что теперь я пущу дело на самотек и позволю вам осуществить свою бредовую идею.

– Честно говоря, Пьетро, я не понимаю, почему ты так уперся.

– Мне без разницы – понимаете вы или нет. Я не могу позволить обидеть Присциллу. Это нежная и чувствительная душа. Господь свидетель, она не заслуживает, чтобы с ней обращались как с вещью – бесчувственно, бессердечно!

Ответом на его тираду была тишина. Именно этих слов Стефано и ожидал от друга.

– А не ты ли сам затеял эту игру? – холодно спросил он. – Вынудить ее к браку без любви?

Пьетро застыл, глядя на него как баран на новые ворота.

– Она ведь тебя любит, дурачина, а не меня, – ласковым голосом произнес принц. – Конечно, она мне ничего не сказала. К чему лишние слова? Я же видел, как вы друг на друга глядели. Эта девушка от тебя без ума. И надо быть дураком, чтобы не заметить, что ты к ней испытываешь то же самое.

– Но…

– Полагаю, мы не будем к этому возвращаться, – оборвал его Стефано. – Она не собирается выходить за меня замуж. Как я понял, ей гораздо приятнее видеть меня своим другом.

В течение нескольких секунд Пьетро не говорил ни слова, а потом медленно опустился на стул.

– Простите меня, Стефано. Когда я понял, что Присцилла увлеклась мной, я сделал все, что мог, лишь бы она одумалась.

– Не извиняйся. Для меня яснее ясного, что вы подходите друг другу гораздо больше, чем это можно ожидать в отношении меня и Присциллы. Ты будешь для нее более подходящим мужем. А эта девушка заслуживает, чтобы ее любили. Ты ведь согласен?

После долгого молчания Пьетро наконец спросил:

– А как же вы?

Стефано слегка усмехнулся.

– Конечно, мое самолюбие задето. Но я переживу, да и Сан-Лоренцо тоже. По крайней мере на сей момент.

Требовалось срочно что-то предпринять для спасения государственной казны, но сейчас не хотелось об этом думать. Ладно, он найдет какой-нибудь выход. За семь веков его страна пережила и войны, и чуму. Что по сравнению с ними такая мелочь, как финансовый крах? Он переживет без Хоуп, а страна – без денег Присциллы Рутерфорд.

Присцилла беспокойно ерзала в кресле и поглядывала на часы. Стефано не было уже двадцать минут, и ждать дальше не имело смысла. Все, что надо было сказать, она уже сказала. Она боялась обидеть принца и, честно признаться, вовсе не была настроена спорить. Только ради того, чтобы ублажить родителей, она не выйдет ни за него, ни за кого другого.

Дверь за ее спиной приоткрылась как раз в тот момент, когда она решила незаметно выскользнуть.

– Присцилла!

Это был Пьетро, и его голос заставил сердце вздрогнуть от невыносимой боли.

Она встала и замерла, решив, что будет вести себя достойно.

– Здравствуйте, Пьетро. А где принц?

– Пожалуйста, присядьте.

– Принц вернется? – спросила она, заглядывая ему за спину в надежде увидеть Стефано. Легче продолжать разговор в его присутствии. В противном случае она могла наделать еще больших глупостей, чем накануне.

– Нет, – резко ответил Пьетро. – Принц не придет.

– А-а… Понимаю… – На самом деле она ничего не понимала, но собраться с мыслями было чрезвычайно трудно. Она медленно села и в отчаянии стиснула руки.

Пьетро сел на место Стефано и слегка наклонился вперед.

– Вы были правы, когда сказали, что я лгу вам, – произнес он после напряженной паузы.

Присцилла нахмурилась. Показалось, что он сейчас начнет извиняться, а этого совсем не нужно. Она отвела взгляд и тихо произнесла:

– Ничего страшного, Пьетро.

– А вот тут вы не правы. Я допустил страшную ошибку и должен немедленно признаться: я люблю вас и ничто в мире не сделает меня счастливее, чем ваше согласие стать моей женой.

Его слова застигли девушку врасплох, потрясли до самой глубины души.

– Вы любите меня?

– Именно это я и хочу сказать. – Он счастливо улыбался, глаза радостно сияли.

– Вы любите меня и все же… хотели, чтобы я навсегда покинула вас?

– Да, – нехотя сознался он. – Но, клянусь всем святым, это было самое трудное в моей жизни.

– Но почему? Потому что вы думали, будто меня любит Стефано? Но ведь это же глупо, и мы оба это знаем!

– Присцилла, – нежно произнес Пьетро, вставая со стула. Преклонив перед ней колено, он взял ее за руки. – Если вам угодно, мы можем обсуждать мою глупость всю оставшуюся жизнь. Теперь же я умоляю вас дать ответ на мое предложение. Вы выйдете за меня замуж?

Единственное, что смущало Присциллу, – это то, что в самый важный момент ее глаза наполнились непрошеными слезами, мешающими видеть лицо любимого. Она смахнула их и шмыгнула носом.

– Вы должны кое-что узнать.

– Что же?

– У меня… кривые ноги.

Пьетро прыснул со смеху, чего она никак не ожидала. Она говорила на полном серьезе, но не стала сопротивляться, когда он обнял ее за талию и поцеловал с такой же ненасытной страстью, какую она испытывала и сама.

– Пьетро, – прошептала она в перерыве между поцелуями, – ты просто дурак.

– Нет, радость моя, – нежно возразил он, – с тобой я больше никогда не буду дураком!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дома Стефано понемногу обретал покой. Рана на сердце постепенно зарастала. Да, он не надеялся, что когда-нибудь забудет Хоуп, и с радостью отдавался воспоминаниям о встречах с ней. Словно маленький мальчик, запрятавший в саду клад, он хранил в душе образ своей тайной возлюбленной.

Земля Сан-Лоренцо пышно цвела под щедрым августовским солнцем. Стефано старался не думать о девушке из Сиэтла, но она проникала во все его думы, приходила к нему во сне – такая прекрасная и манящая, что он был не в силах сопротивляться.

Почти всегда он видел ее и себя на Харрикан-Ридж, когда они в последний раз были вдвоем. Хоуп собирала для него букет цветов, а ее лицо светилось от любви. Ее глаза были полны обещаний, на которые ему так и не суждено ответить.

Вопреки своей клятве, Стефано все же нанял детективное агентство для наблюдения за ней. Ему было необходимо знать, что с его любимой все в порядке.

Судя по докладам детективов, ее жизнь шла хорошо. Кофейный бизнес процветал, а из последнего сообщения он узнал, что она отправилась на какое-то свидание. Стефано сходил с ума, строя невероятные догадки.

Он отказался приехать в Сиэтл на бракосочетание Пьетро и Присциллы Рутерфорд: слишком велико было искушение увидеть Хоуп. Он сдержал слово, но слишком дорогой ценой.

Свадьба Присциллы и Пьетро стала главным событием светской жизни города. На торжества съехались знаменитости со всего мира. Медовый месяц счастливые молодожены решили провести в Австралии. Стефано от души пожелал им счастья.

– Ваше Высочество, – тактично прервал его мысли новый секретарь Питер Хайят. – К вам мистер Майерс.

– Ах да, – произнес Стефано. – Пригласите его, пожалуйста.

Стефано поднялся навстречу посетителю. Со Стивеном Майерсом они уже имели краткую встречу в Сиэтле. Теперь он приехал подробнее обсудить с ним предложение правительства Соединенных Штатов относительно аренды земли в Сан-Лоренцо. Будучи совершенно измученным в последний день пребывания в Америке, Стефано предложил госдепартаменту связаться с ним, как только он вернется домой.

Но по возвращении с ним так и не связались, и Стефано решил, что тот проект больше не интересует Соединенные Штаты.

– Принц Стефано, – сказал Стивен Майерс, оставшись с ним наедине, – примите мое искреннее почтение.

– Здравствуйте. – Хозяин указал на стул.

Майерс сел и положил на колени дипломат.

– Благодарю за возможность переговорить с вами.

– Рад вас видеть. Чем могу быть полезен?

– Я приехал с предложением, от которого Сан-Лоренцо не сможет отказаться, – произнес Майерс с широкой улыбкой.

Четыре часа спустя Стефано словно свалил с плеч огромную гору. Майерс напомнил ему, что Соединенные Штаты всегда были другом Сан-Лоренцо и теперь просят об одолжении. Правительство США хотело бы построить в Сан-Лоренцо военно-воздушную базу и предлагает Стефано такую компенсацию, о которой не проходилось и мечтать. Конечно, он не может принять решение сам, но предложение Майерса заключало гораздо больше пользы, чем негативных моментов. Так что достаточно простого парламентского большинства для его утверждения.

Страна была спасена.

Почувствовав облегчение, Стефано решил тут же позвонить Хоуп и попросить ее стать его невестой. Его принцессой! Он любил ее больше жизни и разлука была невыносима.

Но потом он вспомнил, что теперь у нее появился поклонник. Значит, его наверняка уже забыли…

* * *

– Ну, – требовательно спросила Линди, – ты сегодня снова встречаешься с Клиффом?

– Слушай, с чего ты взяла, будто я в него по уши влюблена? Это же мой троюродный брат, – в десятый раз объяснила Хоуп.

– Ну да, конечно, вы дальние родственники, – согласилась Линди, откусывая кекс. – Но ты молодчина, что видишься с ним. А то за последнее время я за тебя стала беспокоиться.

Стоп! На эту территорию Хоуп не разрешала вторгаться никому, и подруге в том числе. С того времени, как матушка стала обращаться с ней так, будто она подцепила простуду, а не разбила вдребезги свое сердце, приходилось вести себя особенно осторожно.

Хэйзел и остальные приятельницы матери до смерти надоели ей со своими заботами: они с лихвой снабжали ее холодильник разнообразной провизией и забивали шкаф всякими безделушками, которые «наверняка понадобятся», стоит ей только встретить «того самого», кто «вот-вот появится и заставит напрочь забыть об этом несчастном принце».

Принимая ненужные заботы, Хоуп, однако, все больше чувствовала себя подавленной. Поэтому, когда в Сиэтл приехал Клифф, дальний родственник по отцу, она решила воспользоваться этой возможностью и скрыться подальше от чужой жалости, обрушившейся на ее голову словно снежный ком.

– Подыскал ли Клифф квартиру? – спросила Линди, аккуратно вынимая очередной кекс из бумажной корзиночки.

– Да, я помогала ему переезжать в эти выходные.

– А-а… – Линди посмотрела в сторону.

– А что тебя интересует? – удивилась Хоуп.

Линди картинно закатила глаза и пожала плечами:

– Да так просто…

– Ему очень понравился пирог с яблоками, который ты прислала.

– Правда? – Линди взмахнула ресницами. – А что же ты раньше молчала?

Хоуп засмеялась и положила ноги на стул.

– Хотелось проверить, когда ты сама об этом спросишь.

– Хоуп! Это жестоко!

– Он и о тебе спрашивал.

– Да?!

– Угу. Но я велела ему поискать другую кандидатуру.

– Нет! Не может быть! Хоуп, ну признайся, что это неправда!

Хоуп от души рассмеялась.

– Ладно, успокойся, ничего я не сказала. Наоборот – даже дала ему твой телефон, и он обещал позвонить сегодня вечером.

– Но ведь мы виделись только один раз… – Линди нервно вцепилась в кекс.

– Ты произвела на него большое впечатление. А потом, твой яблочный пирог… – Хоуп просто давилась от смеха. В последнее время ей было совсем не до смеха, и сейчас она словно заново училась радоваться жизни.

Над входной дверью звякнул колокольчик, и Хоуп встала.

– Я сама. – У Линди был первый перерыв с утра, и Хоуп решила сама обслужить посетителей. Пусть помощница доест свой кекс, а потом вернется к делам на кухне.

– Здравствуйте, – обратилась Хоуп к улыбающейся молодой даме. Лицо вошедшей казалось знакомым, но она не помнила, где могла ее видеть. – Чем могу служить?

– Вы меня не знаете, – произнесла женщина, протягивая руку. – Меня зовут Присцилла Рутерфорд. Точнее сказать, это моя девичья фамилия. Недавно я вышла замуж за Пьетро. Вы помните, он был секретарем у принца Стефано.

Хоуп похолодела. Только не сейчас, взмолилась она про себя. Пожалуйста, только не сейчас, когда я мало-помалу вновь прихожу в чувство. Когда с таким великим трудом убедила себя, что могу быть счастливой и без него.

– Чем могу помочь? – спросила она снова, как можно отстраненнее.

– Вы ничем не можете мне помочь. Это мы с Пьетро приехали, чтобы помочь вам.

Спустя три недели после свадьбы Пьетро и Присцилла вернулись домой во дворец.

– Пьетро! – радостно воскликнул Стефано, поднимаясь из-за стола навстречу.

Друзья сердечно обнялись. Стефано поцеловал Присциллу в щеку и поразился, как она удивительно похорошела. Было видно, что оба очень счастливы в семейной жизни. Пьетро еще никогда не выглядел столь чудесно.

– Я думал, что вы все еще наслаждаетесь медовым месяцем, – улыбнулся Стефано и позвонил лакею, чтобы тот подал кофе.

– Мы решили его сократить, – объяснил Пьетро. Муж и жена сели рядом, взявшись за руки. – Мы прочли о соглашении между Сан-Лоренцо и Соединенными Штатами. Это стало новостью номер один в австралийских газетах. Так это правда – насчет военно-воздушной базы?

– Да, – лучезарно улыбнулся Стефано. – Здесь все более чем довольны. Парламент проголосовал за это предложение в рекордно короткий срок, и строительство начнется, как только будет готов проект.

– Поздравляем.

– Я рад, что так получилось – сказал Стефано.

Пожалуй, только Пьетро мог до конца оценить это признание.

– А как насчет свадьбы?

– Свадьбы? Чьей свадьбы? – удивленно спросил Стефано и уставился на друга.

– Пьетро, – Присцилла с упреком посмотрела на мужа, – ты сейчас все испортишь, это ведь сюрприз.

– Сюрприз? – Стефано не мог понять, куда клонят друзья.

– Мы тебе кое-кого привезли, – пояснил Пьетро. – Не хочешь ли взглянуть?

– Через минуту, – ответил принц. Как чудесно снова разговаривать с ними! Ему очень не хватало друга. Новый секретарь, хоть и неплохо справлялся с работой, не мог заменить Пьетро во многих вещах. Особенно в фехтовании. Стефано не тренировался уже несколько недель. Ему никогда еще не было так одиноко, как в этот месяц. – Расскажите мне о вашей свадьбе, – попросил принц.

Лакей принес серебряный поднос, сервированный тремя чашками и кофейником. Присцилла, радостно воркуя, стала разливать кофе.

– Прежде всего, мы с матушкой поспорили. Ей хотелось, чтобы церемония ни в чем не уступала торжествам в Букингемском дворце.

– Не помогло даже то, что ты посвятил меня в рыцари перед самой свадьбой, – сказал Пьетро, улыбаясь молодой жене. – Элизабет посчитала, что, уж коль Присцилла выходит за рыцаря, свадьба должна быть поистине королевской.

– Но несмотря на это, все прошло довольно мило, – вставила Присцилла.

– Только тебя очень не хватало, – признался Пьетро.

– Матушка была уверена, что вы не приехали, потому что я разбила вам сердце, выбрав в мужья Пьетро.

– В общем-то, это недалеко от истины, – живо отреагировал Стефано, загадочно улыбнувшись своему бывшему секретарю. – Ну, что вы хотели мне показать?

– Попросить его закрыть глаза? – спросила Присцилла мужа.

– Наверное, не стоит. – Пьетро поднялся и быстро скрылся за массивными дверями. Когда друг вернулся, Стефано показалось, будто он сходит с ума: не может быть, неужели это не сон?

В комнату вошла Хоуп Джордан. Ее улыбка, точно весеннее солнце, осветила все вокруг.

– Хоуп! – Он выдохнул ее имя как молитву, обращенную к великому божеству.

– Здравствуй, Стефано.

Девушка стала еще прекраснее. Неужели он так быстро смог забыть ее черты? Она была похожа на видение, на чудесный плод его фантазии.

– Ты бы хоть предложил гостье сесть, – укоризненно сказал Пьетро.

– Конечно. Извините…

– Пьетро, тебе не кажется, что нам следует оставить их на несколько минут? – Голос Присциллы донесся до Стефано будто из-за тысячи километров.

– Наверное. Мы… Мы будем ждать вас в розарии, – сказал Пьетро, выходя вслед за женой. Стефано не расслышал друга.

Все его чувства были обращены только к Хоуп.

– Честно говоря, я сомневалась, стоит ли приезжать, – сказала она, и до Стефано вдруг дошло, как она сконфужена.

– Почему? – Он сел напротив нее.

– Я не была уверена, что твои чувства ко мне не изменились.

– Конечно, нет. Мое сердце принадлежит только тебе, и так будет всегда.

Хоуп опустила голову, и он заметил, как она нервно покусывает нижнюю губу.

– Ты не давал о себе знать. Даже после соглашения о военно-воздушной базе. Я бы никогда не приехала в Сан-Лоренцо, если бы не Пьетро и Присцилла.

– Я дал слово чести, что никогда не увижу тебя вновь.

– Да, но тогда ты собирался жениться на Присцилле Рутерфорд. У нас не было никаких перспектив. Когда я узнала о военной базе, я подумала… ну… что я была всего лишь очередной пассией, с которой ты решил повеселиться в Сиэтле.

– Нет, Хоуп! Ни за что на свете! – Сколько же страданий он ей причинил, сколько боли и поздних сожалений!

– Но почему же ты не приехал за мной?

Ему было трудно признаться.

– Я узнал, что ты ходила на свидание, и решил не мешать твоему счастью. Тебе и так досталось из-за меня!

– Ты узнал о моем свидании? От кого же? – Хоуп была потрясена, хотя, в общем-то, этого и следовало ожидать.

– Мне нечем хвастать, но ты должна понять. Я нанял детективное агентство, которое вело за тобой наблюдение. – Стефано глубоко вздохнул, испугавшись, что она сочтет этот поступок вмешательством в ее личную жизнь. – Я должен был знать, что с тобой все в порядке. А то прямо с ума сходил.

Все, Стефано больше не мог сдерживаться. Забыв обо всем на свете, он прижал Хоуп к себе и погрузился в мир ее чувственности, нежности, в мир ее любви. Во время их разлуки принц чувствовал себя затерянным в бескрайнем океане. Он глубоко страдал, поверив, что у нее появился другой мужчина, но искренне желал ей счастья – даже вопреки своим собственным чувствам.

Они целовали друг друга так, словно не виделись целую вечность.

– Обещай, что больше никогда не покинешь меня, – попросила Хоуп.

– Только с одним условием. – Он целовал ее, не давая вздохнуть.

– Все, о чем попросишь, – ответила она между страстными поцелуями.

– Выходи за меня замуж. Будь рядом со мной всю жизнь. Стань моей принцессой.

– Надо подумать, – прошептала Хоуп.

Стефано выпрямился, явно не ожидая такого ответа. Она улыбнулась, взъерошила его волосы и весело засмеялась, снова потянувшись к его губам.

– Я уже подумала.

– И что же? – Еле сдерживаясь, он замер в миллиметре от ее лица.

– Мой ответ – да. Тысячу раз да.

Стефано издал торжествующий вопль и, подхватив ее за талию, закружил по комнате. Этот танец любви как нельзя лучше отражал настроение счастливой пары: с самой первой встречи весь мир закружился для Стефано вокруг этой девушки. И отныне этому радостному вальсу не будет конца. Принц-холостяк встретил свою суженую. Свою вторую половину.

Примечания

1

Хоуп (hope) – надежда (англ.) – Здесь и далее примечания переводчика.

(обратно)

2

Игра слов: «hopeless» (англ.) можно перевести «без Хоуп».

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ . . .

Реклама на сайте