«Желанная»

Инга Берристер Желанная

Лорд Лестер, страстный коллекционер, потерял покой. Он случайно узнал от одного из своих друзей, что в Лондоне появился старинный миниатюрный портрет, считавшийся утерянным. Сведения были абсолютно надежные. Как истинный любитель и знаток живописи, лорд мечтал не только увидеть это произведение искусства, но и, если будет возможно, приобрести его. Оставалось выяснить, у кого находится миниатюра. Многочисленные расспросы не дали никаких результатов. Портрет как в воду канул. Лорд Лестер уже отчаялся увидеть эту старинную вещицу, как вдруг совершенно неожиданно получил ее в подарок…

Глава 1

Джулия вытащила из пачки бумажную салфетку, громко высморкалась и бросила ее в кучку скомканных бумажек, образовавшуюся рядом с ней на розовом покрывале. Она посмотрела на часы и содрогнулась от очередного приступа рыданий. Стрелки показывали девять. Ее истерика продолжалась уже тридцать минут, должна же она когда-нибудь закончиться?!

Если вначале Джулии казалось, что она сходит с ума, то сейчас бесконечные слезы воспринимались ею как вполне безобидный и даже здоровый способ снятия стресса. С тех пор, как ее квартира подверглась налету, Джулия стала плакать гораздо чаще. Ничего удивительного. У нее исчезло ощущение безопасности, с которым она жила до того дня. Джулии казалось, что тот, кто побывал в ее квартире, все еще находится в ее доме, где-то прячется.

Прошло еще десять минут. Рыдания перешли в судорожные всхлипы и затем в икоту. Джулия снова высморкалась и глубоко, с облегчением вздохнула. Она встала с кровати и направилась к окну. Проходя по ярким коврикам, лежавшим на красивом паркете, молодая женщина поморщилась. Вчера вечером по этим живописным квадратам ступал Его Королевское Высочество принц Али. Очаровательный парень, совершенно не умеющий танцевать.

Но кто из них не имел недостатков – пагубных или каких-либо еще? Она, правда, тоже не была совершенством. В глубине души Джулия подозревала, что в мире не существует такого мужчины, в которого она может влюбиться настолько, что все остальные представители сильного пола перестанут для нее существовать. Хотя она любила всех мужчин, с которыми встречалась, – в определенной степени, разумеется. Любила от кончиков их пальцев до раздутого, надуманного самомнения. Джулии нравилось, как они смотрели на нее, какие чувства в ней вызывали. Она любила соблазнять их, развлекать и возбуждать. Это было единственное, что она умела по-настоящему делать хорошо. Подобно алкоголику или заядлому курильщику Джулия имела пристрастие к мужчинам. Ее можно было назвать мужеголиком.

Но – глубокая, серьезная, берущая за сердце любовь? Джулия сомневалась, что способна на такое чувство. Возможно, это и было ее главным недостатком.

Джулия смахнула последнюю слезу со щеки и отодвинула белую тюлевую занавеску. Она хотела посмотреть, стоит ли еще на противоположной стороне улицы фургон или уже уехал. До налета на квартиру и получения ужасного письма с угрозами ее пристрастие к мужчинам казалось совсем безобидным. Джулия получала от них все, что хотела. Мужчины в свою очередь имели от нее большую часть того, что хотели они. Сейчас кто-то хотел от Джулии большего, чем просто хорошо провести время в ее компании. И она не имела представления, кто это может быть и вообще о чем идет речь. Не исключено, что один из бывших поклонников преследует ее. Среди них были и такие, кто выражал недовольство, когда Джулия прекращала с ними отношения. Но в большинстве случаев она расставалась с любовниками миролюбиво, чтобы тут же отправиться на поиски следующего.

Но, возможно, объектом налета и угроз была не она, а ее квартира. У Джулии накопилось много различных подарков, преподнесенных приходившими к ней мужчинами. Вполне вероятно, что кто-то из поклонников случайно подарил ей фамильную драгоценность, которую теперь его мать требует вернуть.

Джулия могла только надеяться, что дело именно в этом.

Фургон, на котором было написано «Ремонт квартир», стоял на прежнем месте. Молодая женщина содрогнулась и проглотила подступившие к горлу слезы. Она не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за ней из фургона.

Надо бы позвонить в полицию и попросить их проверить это. Правда, фургон после того налета могли поставить полицейские специально для того, чтобы вести наблюдение за квартирой Джулии. Но была это полиция или преступники, Джулия все равно чувствовала себя неспокойно, у нее даже начала развиваться мания преследования.

Вот тебе и полная субботняя релаксация.

Зазвонил телефон. Джулия подпрыгнула на месте и запахнула еще плотнее банный халат. Все знали, что по субботам ей звонить нельзя; это был ее своеобразный вегетарианский день – она не принимала никаких приглашений. Джулия отдавала своего рода дань бесконечным, безликим, мучительным субботам, которые она проводила в пансионе в школьные годы. Обычно все воспитанницы разъезжались по домам, а Джулия смотрела по телевизору скучные передачи, ела шоколад и писала письма маме… Теперь суббота стала днем ее возвращения в прошлое. Никаких светских обязанностей. Никакой уборки. Никакой косметики. И никаких мужчин.

Включился автоответчик. На пленке зазвучал аристократический голос лорда Чарльза Лестера:

– Перестань, Джулия, я знаю, что ты дома. Возьми трубку, это важно.

Джулия насторожилась. Лорд говорил как-то странно, напряженно. Это было совсем не похоже на него. Они встречались в течение нескольких месяцев в прошлом году и расстались по инициативе Лестера. Он решил, что добьется больших успехов в своей политической карьере будучи женатым человеком. Освободившись от Джулии, лорд занялся поисками подходящей спутницы жизни.

Джулия сняла трубку.

– Я слушаю.

– Как поживаешь, Джулия?

Молодая женщина нахмурилась. По тону Лестера она поняла, что ему глубоко безразлично, как она «поживает». И она могла поклясться, что услышала в трубке звук проехавшего грузовика. Неужели известный британский политик звонит из уличной телефонной будки?

– Нормально, – ответила Джулия. – У тебя ужасный голос. Откуда ты звонишь?

– Я слышал о налете! – Лорду пришлось кричать, чтобы она услышала его голос среди шума проезжавших машин. – Они ничего не взяли?!

– Нет. – Джулия нахмурилась. Откуда ему известно об этом? – Я получила еще письмо. Два дня назад. Там сказано, чтобы я остерегалась.

Лорд Лестер, утонченный аристократ с безупречными манерами, грубо ругнулся. На какое-то короткое мгновение Джулия испытала удовольствие оттого, что бывший любовник беспокоится о ее безопасности. Но она тут же мысленно посмеялась над своей наивностью.

– Этого не должно было… – Чарльз снова ругнулся.

Джулия вздрогнула и замерла. Телефонный провод мягко ударялся о край стола, который достался ей от прапрабабушки. О Боже… – в ужасе подумала Джулия. Чарльз замешан в этом!..

– Ты что-то знаешь?

Она не узнала собственный голос. Это говорила не очаровательная сексуальная лапочка, которой ее все считали, а жесткая, резкая женщина, смертельно боявшаяся за свою жизнь.

Чарльз шумно вздохнул.

– Джулия…

Она закрыла глаза, ее била дрожь.

– Джулия… – Чарльз говорил тихо, спокойно и очень серьезно. – Думаю, тебе надо уехать из города на какое-то время.

Глава 2

Генри Стюарт протиснулся в замызганную кабину и сел напротив Питера Маклейна, капитана лондонской полиции, любителя городских второсортных злачных мест. Генри поздоровался с капитаном и, сцепив пальцы, положил руки на стол. Он сидел прямо, скользя глазами по лицу своего собеседника. В его спокойном взгляде не было ни интереса, ни подозрительности. Бобби[1] не приглашают частных детективов в занюханные забегаловки, если могут обойтись без их помощи.

– Видишь ли… – Маклейн бросил в рот последний ломтик жареного картофеля и задумчиво посмотрел на пустую тарелку. – Я не обратился бы к тебе, если бы не оказался в безвыходном положении. У нас в отделении много людей, которые могут справиться с этим делом.

Генри молча кивнул, по-прежнему не проявляя никакого интереса к встрече. Он сидел не шелохнувшись, хотя у него болела спина от неудобной скамьи. Детектив по опыту знал, что выдержка и бесстрастное выражение лица могут заставить собеседника сказать то, что он не собирался говорить, – если ему было что скрывать, разумеется. Так что Генри не торопился проявлять любопытство. Он терпеливо ждал.

Маклейн отхлебнул содовой и с громким стуком поставил стакан на стол, как бы демонстрируя свою силу и авторитет. Сузив свои блекло-серые холодные цепкие глаза, выделявшиеся на бледном одутловатом лице, он сказал:

– У нас возникла проблема. Затронуты интересы важных людей. Очень важных. Это крайне серьезно, и я не могу рисковать…

– Капитан, – Генри приподнял одну бровь, показывая, что ему надоело слушать пустую болтовню, – нельзя ли ближе к делу?

– Хорошо. Хочешь напрямую? Я скажу тебе. Я не в восторге от того, что мне приходится обращаться к тебе с просьбой. Далеко не в восторге. Но у нас в подразделении происходит утечка информации – кто-то распускает язык. Это ставит под удар расследование, которое мы проводим по данному делу. Поэтому я уже никому не могу доверять. Тебе я верю. Ты мне не нравишься, но я доверяю тебе.

Генри снова кивнул. Он не любил Питера Маклейна и не доверял ему. Но сейчас не время говорить ему об этом.

– Что за работа? – спросил он.

– Речь идет о квартире некой Джулии. Просто Джулии. – Капитан провел ладонью по своим жидким волосам. – Мы предполагаем, что она получила в подарок краденую вещь. Думаю, сама она не знает об этом. Так вот, мы очень хотим вернуть эту вещь ее… прежним владельцам. Недавно Джулия заявила в полицию о том, что ее квартира была взломана, но ничего не пропало. Кто-то, очевидно, знает или подозревает, что у нее кое-что есть. Мы ведем наблюдение за ее домом на случай, если кто-то снова попытается проникнуть в ее жилище. Я не хочу привлекать своих людей, так как не знаю, кто из них разглашает служебную информацию.

Генри стиснул зубы. Ему надоело играть с капитаном в кошки-мышки. Он наклонился к Маклейну и вперил в него немигающий взгляд.

– Что я должен искать?

– Произведение искусства. – Капитан пошарил рукой в кармане брюк и вытащил оттуда пачку желудочных таблеток. – Старинный миниатюрный портрет в рамке, украшенной драгоценными камнями. Стоит, наверное, уйму денег. Я в этом не разбираюсь. Короче, нам надо, чтобы ты стал близким другом Джулии и выяснил, что ей известно.

Генри, терпение которого было уже на исходе, все же сдержался и ровным голосом спросил:

– Кто эта Джулия и каким боком она имеет отношение ко всей этой истории?

Маклейн окинул подозрительным взглядом помещение. У противоположной стены сидела пожилая пара, по соседству с которой обедала замотанная мамаша с четырьмя детьми. Капитан, очевидно, решил, что они могут быть переодетыми агентами. Он поставил локти на стол, подался вперед и кивнул Генри, чтобы тот приблизился.

– Значит, так. Она, судя по всему, красотка, ведущая свободный образ жизни. Меняет мужчин как перчатки. Ты знаешь женщин такого типа. Мы разговаривали с кое-кем из ее бывших любовников. Все они давали совершенно разное описание ее внешности, вплоть до цвета волос и глаз. Но говорили они, несомненно, об одной и той же особе. Она просто меняет свой облик для каждого нового друга. Джулия встречается с мужчиной какое-то время, он начинает сходить по ней с ума, осыпает ее подарками, а она бросает его и заводит себе нового хахаля. Когда она заявила о взломе, я послал к ней самого стойкого оперативника. Так он, пообщавшись с ней минут десять, готов был там же трахнуть ее. Профессионалка, – авторитетно добавил Маклейн и восхищенно присвистнул, что вызвало у Генри раздражение.

Чем этот идиот восхищается? – зло подумал детектив.

– Значит, какой-то тип, втрескавшийся по уши в эту Джулию, подарил ей бесценную миниатюру для обогащения ее личной коллекции, – констатировал он.

– Ха! Не думаю. – Маклейн, не уловивший сарказма в тоне Генри, стукнул себя кулаком по жирной ляжке. – Скорее для обогащения своего тела.

Сальный голос капитана действовал Генри на нервы. Не женщина, а мечта, язвительно подумал он. Такую бы пригласить домой к маме на воскресный обед. То, что надо. Но, тем не менее, это дело почему-то заинтриговало его. Генри и сам не мог объяснить почему. Он чувствовал, что Маклейн сказал ему далеко не все.

– Кто прежде владел портретом? До того, как он попал к Джулии?

– А вот здесь, Стюарт, твоя работа заканчивается. – Глаза капитана превратились в припухшие щелки. – Этим будет заниматься полиция. Твое дело – проникнуть в ее квартиру под видом близкого друга и найти вещицу. Будешь докладывать лично мне о том, как продвигается работа. В участок не звони и вообще никому ни слова об этом деле. Если мои ребята узнают, что я привлек тебя, они устроят мне обструкцию.

Генри кивнул. Он уже ощущал профессиональный зуд. Чутье подсказывало ему: дело не только в том, что богатые любители искусства хотят вернуть свою драгоценную миниатюру. Он чувствовал, что все гораздо серьезнее и сложнее. И именно поэтому Генри захотел заняться этим делом.

Он подавил улыбку. Дику это тоже понравится. Его боевой соратник, партнер и лучший друг в данный момент находился в доме своих родителей на побережье под Гастингсом и оплакивал смерть матери, умершей недавно от рака. Отца Дик потерял еще раньше.

Генри и Ричард служили в морской разведке и составляли ударную боевую единицу, прозванную «Джемини»[2]. Они были награждены высокими наградами и пользовались уважением не только сослуживцев, но и командиров. Между друзьями существовало такое взаимопонимание, что они могли обходиться – и часто обходились, особенно при проведении очередной операции, – без слов.

Генри подумал, что, если его знаменитая интуиция не подвела и ему придется провести кое-какое расследование, чтобы разобраться в этом деле, он, возможно, сумеет вернуть своего друга к нормальной жизни. Дик целый год ухаживал за больной матерью, не оставляя ее ни на один день.

– Я согласен, – сказал он.

– Задание несложное, – небрежно бросил капитан. – Думаю, ты быстро обработаешь эту Джулию, она еще сама будет бегать за тобой. – Маклейн противно хихикнул и опрокинул в рот стакан с остатками содовой.

На его лицо и рубашку посыпались мелкие кусочки льда. Капитан выругался, а на губах Генри появилась едва заметная улыбка. Если бы справедливость всегда торжествовала так быстро, не без злорадства подумал он.

В закусочной пахло прогорклым жиром, да и Маклейн изрядно ему надоел, поэтому Генри быстро обсудил с капитаном условия работы, попрощался и вышел на улицу.

Вдохнув полной грудью теплый летний воздух, Генри направился к ближайшей станции метро. Он решил, что неплохо было бы взглянуть на дом, в котором живет любвеобильная Джулия. Затем Генри предполагал составить план действий и попробовать раскопать интересные данные по делу, за которое взялся. Если обнаружится действительно что-то стоящее, послать телеграмму Дику.

Генри вдруг почувствовал, как по его нервам словно пробежал легкий ток. Это было знакомое безошибочное ощущение слежки. Он замедлил шаг, подошел к невысокой кирпичной ограде и встал к ней спиной.

В нескольких ярдах от себя он увидел хорошо одетого мужчину с короткой стрижкой. Наметанный глаз детектива отметил небольшую выпуклость под пиджаком – оружие. Правительственный агент.

Генри слегка расставил ноги и спокойно смотрел на мужчину, который шел прямо на него. Его подозрение по поводу серьезности дела, за которое он взялся, получило свое подтверждение гораздо раньше, чем Генри ожидал. Появление правительственного агента сразу после странной встречи с Маклейном могло означать только одно: этот парень находится здесь в связи с красоткой Джулией и ее другом-коллекционером.

– Джордж Рассел, МИ-5[3], – представился мужчина, вытаскивая из портмоне служебное удостоверение. – А вы – Генри Стюарт, частный детектив, бывший офицер морской разведки, один из «Джемини».

– Да, – подтвердил Генри, бесстрастно глядя на агента. Он с удивлением увидел в его снисходительной усмешке – типичной для сотрудников английской секретной службы – намек на восхищение и даже уважение. – Чем могу быть полезен?

– Мы хотели бы поговорить с вами. – Джордж Рассел убрал удостоверение и показал рукой на черную машину, стоявшую у тротуара. – Мы думаем, что вы можете нам помочь.

Глава 3

– О! – Ванесса Джоунс широко раскрыла глаза и подалась вперед. – Надо же!

Она сидела на диване в своей небольшой гостиной с пакетом воздушной кукурузы на коленях и не отрываясь смотрела на экран телевизора. Показывали фильм, который она еще не видела. Героиня картины, в трусиках и расстегнутой блузке, распростерлась на кровати лицом вверх, а герой, держа в одной руке бокал с виски, другой выудил пальцами из коричневатой жидкости кусок льда и водил им над полуголой красоткой. Холодные капли падали ей в рот, скатывались с губ, бежали по обнаженным грудям, возбуждая розовые соски, и собирались в углублении пупка.

– Ой, посмотри, как он!.. Ух, здорово!

Элис, подруга Ванессы, схватила горсть кукурузы из своего пакета и сердито швырнула в нее.

– Перестань наконец охать и ахать. Ты мешаешь мне смотреть фильм!

Ванесса обиделась. Теперь она открывала рот только для того, чтобы отправить в него очередную порцию кукурузы. Она не сводила завороженных глаз с экрана телевизора. В следующей сцене героиня фильма сидела с закрытыми глазами на полу в кухне, а герой медленно засовывал ей в рот клубнику, вишни, оливки, вливал шампанское прямо из бутылки. Затем он взял банку с медом и стал выливать его тонкой струйкой на высунутый язык героини, на подбородок, на коленки. Потом он начал растирать пальцами липкую золотистую массу по ее ногам, постепенно двигаясь все выше и выше, к заветному месту… Ванесса раскрыла рот, и ее губы округлились в беззвучное «О!».

Фильм закончился. На экране появились титры. Ванессу охватило странное, почти болезненное желание. Она стукнула кулаком по темно-зеленой обивке дивана.

– Почему со мной такое не может случиться?

– Что? – Элис скорчила физиономию и закатила глаза к потолку. – Хочешь познакомиться с каким-нибудь психом-садистом, который исковеркает всю твою жизнь?

– Нет-нет. – Ванесса сняла с колен пакет с кукурузой и отбросила его в сторону. Она попыталась совладать с собой, с мучащим ее беспокойным желанием что-то сделать. – Я хочу испытать такие же эротические ощущения, хочу потерять голову от сумасшедшей страсти, даже если это будет вопреки здравому смыслу. А может, мне этого хочется именно потому, что это неразумно.

– Не выдумывай, Ванесса. В жизни так не бывает. К тому времени, когда дело дойдет до секса, ты и твой мистер Сексуальный Икс уже будете знать друг о друге слишком много. В отношениях между мужчиной и женщиной всегда что-то мешает, происходит скрытая борьба за лидерство. В лучшем случае ты начнешь нервничать, что твои бедра недостаточно хороши, что ты не знаешь, куда девать свои длинные руки. Или что тебе требуется много времени для достижения оргазма, а его это раздражает. – Элис поправила на переносице продолговатые очки в узкой металлической оправе. – Такая сумасшедшая страсть бывает только в кино. Ты уж поверь мне.

– А как насчет секса с парнем, которого ты совсем не знаешь? Когда вас еще ничего не связывает и вы можете, ни о чем не думая, наслаждаться физической любовью в ее чистом виде?

Сказав это, Ванесса испугалась. Она проболталась Элис о своем тайном желании. У Ванессы было такое чувство, что недавно в нее вселился какой-то голодный демон и стал пожирать ее здравый смысл.

– Ты хочешь покувыркаться в постели с парнем, который в результате окажется серийным убийцей?

– Послушай, Элис, как любая нормальная женщина, я хочу иметь серьезные, глубокие отношения с достойным парнем. Хочу выйти замуж, и я знаю тип мужчины, с которым могу быть счастлива. Но брак – это примерно то, что я имела в течение пяти лет с Аланом. Предсказуемые встречи, традиционный пресный секс, старые как мир стычки по таким же извечным поводам. – Ванесса безнадежно махнула рукой. – Все это понятно. Я не собираюсь заниматься эротическими играми всю свою жизнь. Но, пока я свободна, не замужем, хочу попробовать нечто совсем другое, то, что волнует кровь и будоражит нервы. И хочу проделать все это с мужчиной, который не является, мягко выражаясь, идеалом моей мечты.

– С каких это пор ты стала нимфоманкой? – насмешливо спросила Элис.

Ванесса согнула ноги и обхватила руками колени.

– Не знаю. Мне просто надоело быть разумной, надежной и предсказуемой. Хочу побыть немного другой – для разнообразия.

– Кем? – Элис снова закатила глаза. – Мата Хари?

– А почему нет? – Ванесса переменила позу и сцепила пальцы рук на затылке. – За все те годы, что я провела с Аланом, и месяцы страданий после того, как он бросил меня, я впервые чувствую себя живой. У меня такое ощущение, что все это время я спала и вот только сейчас начинаю просыпаться.

Элис посмотрела на подругу поверх очков.

– Значит, получается, что сегодня – начало остатка твоей жизни?

Ванесса схватила горсть кукурузы и швырнула в Элис.

– Спасибо, что ты принимаешь мой душевный кризис так близко к сердцу.

– О, лапуля, ты же знаешь, что я люблю тебя и мне небезразлично, что с тобой происходит. Я просто считаю, что секс – это не то лекарство, которое тебе нужно.

– Интересно. И что же в таком случае мне нужно?

– Любовь, – уверенно ответила Элис. – Тебе необходимо влюбиться.

– О Боже! – Ванесса скептически вздохнула. – У меня с Аланом была любовь. Ну и где я сейчас с этой любовью?

– Черта с два! С ним у тебя была не любовь, а привычка, – резко возразила разумная Элис. – Не торопись. Осмотрись, поговори с друзьями, подумай. – Она поднялась с кресла, стряхнула с себя крошки от кукурузы, сгребла их и кинула в пустой пакет. – Мне пора. Завтра я должна быть на работе рано утром. Мы ожидаем большую партию мини-копий «Мыслителя» Родена в связи с предстоящей выставкой его работ.

Ванесса проводила подругу, но, когда уже закрывала дверь, задержалась на пороге. Из квартиры напротив доносились женское хихиканье и низкий мужской смех. Она поняла, что сегодня ее соседка привела мужчину к себе домой. У Джулии не бывало простоев.

И опять Ванессой овладело странное дикое желание – смесь вожделения, безумства и паники. Она словно оказалась в кабине лифта с национальным секс-символом и не знала, что ей делать: броситься на него с поцелуями, раскрыть двери кабины или кричать от приступа клаустрофобии.

Дверь квартиры Джулии открылась. Ванесса шмыгнула в прихожую, но болезненное любопытство к сексуальной жизни своей неуемной соседки не позволило ей захлопнуть свою дверь. Она оставила крохотную щель и, стыдясь собственного поведения, приникла к ней глазом.

На пороге появился смуглый мужчина средних лет в дорогом смокинге. Он был красив, и даже небольшие залысины не портили впечатления. Следом за ним из квартиры вышла молодая смеющаяся женщина. У Ванессы глаза полезли на лоб от удивления. Сегодня Джулия была похожа на героиню фильма сороковых годов. Темные волосы – это был, несомненно, парик, – аккуратно уложенные мягкими волнами, обрамляли ее пикантное лицо. Одета Джулия была в довольно скромный для нее длинный розовый халат, перетянутый атласным поясом на осиной талии. В отличие от образа знойной женщины с надутыми губками, который она создала для своего предыдущего любовника, сейчас Джулия изображала веселую, беззаботную девчонку.

Для каждого мужчины новый облик.

По телу Ванессы прокатилась жаркая волна. Это именно то, что она хотела. Стать новой личностью. Расслабиться, поэкспериментировать, поиграть в секс. Недолго, месяц или два. Ванесса была уверена, что дольше она не выдержит. Но пара месяцев дикой, безудержной страсти помогут ей справиться с ощущением, что она упускает что-то важное и интересное в своей жизни.

Мужчина схватил Джулию в объятия, прижал к стене и начал осыпать поцелуями ее лицо и руки. Но, когда смуглый красавец утробно зарычал, у Ванессы испортилось настроение. Услышав, как Джулия, изображая оскорбленную невинность, пропищала: «О, Ваше Высочество», она бесшумно закрыла дверь.

Ванессе не нужен был «Его Высочество». Она не была тщеславной. Ее устроил бы табун сильных, сексуальных жеребцов, которые могли выдержать целую ночь.

Она снова опустилась на диван. Кому она морочит голову? Каждую ночь новый мужчина? Нет, это противно. Хватит и одного. Но такого, который воспламенит ее кровь и будет проделывать с ней такие вещи, какие Алан никогда не предлагал. В отличие от ее бывшего любовника, который был способен только на то, чтобы вскарабкаться на нее, шумно попыхтеть, покрыться скользким потом, затем скатиться с нее, пробормотать одно-два ласковых слова и захрапеть, этот мужчина будет более изобретательным. Возможно, он будет непревзойденным виртуозом по части кубиков льда и меда.

Ванесса взглянула на свои ноги, провела рукой по коротко подстриженным волосам и подумала: да, я гожусь на роль сексуальной богини. Если бы мужчины узнали о том, что я доступна, они выстроились бы в длинную очередь у моей двери.

Правда, Ванесса не думала, что ее избранником будет красавец мужчина. Парни с потрясающей внешностью проходили мимо, не задерживая на ней своих взглядов. Они относились к Ванессе, как к хорошенькой младшей сестренке, которой у них никогда не было.

Ванесса фыркнула и запустила диванную подушку в противоположный угол гостиной. Она давно носилась с идеей изменить свой привычный облик, но Алан всегда говорил ей, что она будет выглядеть неестественно.

Черт с ним, с Аланом. Он уже в прошлом. Сейчас самое подходящее время осуществить свою давнюю мечту. Если Джулия может переделывать себя для каждого нового любовника, то ей, Ванессе, это тоже под силу. Недаром она помощник директора отдела маркетинга в Музее изящных искусств. Работа Ванессы заключалась в том, чтобы придать экспонатам, продающимся в магазине при музее, привлекательный товарный вид. Если она могла заставить посетителей толпиться у витрины, чтобы хоть одним глазком взглянуть на черепки древнего глиняного горшка, то уж себя-то сумеет превратить в лакомый кусочек для многих мужчин.

Ванесса схватила с кофейного столика последний номер толстого женского журнала и пролистала его, обращая внимание на стиль и позы моделей. С чего начать? Главное – выбрать для себя подходящий образ. Она собиралась удариться в сексуальный разгул, но из этой идеи могло ничего не получиться. Поэтому ее новый облик должен быть таким, чтобы она могла существовать с ним в обычной повседневной жизни. Взгляд Ванессы остановился на снимке стройной модели с копной темных волос. На девушке было черное облегающее фигуру платье, которое делало ее облик скромным, элегантным, сексуальным и в то же время невинным. Это было как раз то, что искала Ванесса.

Она закрыла журнал и прижала его к груди. В этой модели было все, что требовалось Ванессе для создания нового «я». Теперь Ванесса могла отпраздновать свое освобождение от любви к Алану и направить всю энергию на то, чтобы разобраться в странном таинственном желании, которое не давало ей покою уже несколько месяцев.

Оставалась одна проблема: где найти мужчину? Того, кто вместе с ней будет разбираться в тайниках ее желаний, кто поможет измерить глубину ее женственности, преодолеет с ней все ее психологические барьеры и введет в мир эротических фантазий, где она еще никогда…

– О да, Ваше Высочество! – Звонкий голос Джулии, все еще прощавшейся со своим любовником на лестничной площадке, ворвался в приятные размышления Ванессы.

Она улыбнулась. Как по заказу. Но она бы и сама вспомнила о своей соседке. У нее больше не было проблем на пути к созданию новой Ванессы. Это уже можно считать свершившимся фактом. У Ванессы было желание, средства для его осуществления и великолепная наставница под боком.

Глава 4

Ричард Хартли глубоко вдохнул свежий воздух, принесенный на веранду с моря легким бризом. Дом родителей стоял на возвышении, и Дик задумчиво смотрел на серебристые волны Английского канала[4], плескавшиеся почти у подножия невысокого холма. Утренний воздух, напоенный запахом моря и сосен, был еще довольно холодным. Потребовалось немало времени, чтобы его очищающая свежесть могла вселить покой в смятенную душу Дика. Этот крохотный нетронутый уголок природы проникал под кожу, попадал в кровь и творил с человеком чудеса.

Дик подошел к краю веранды, затянутому парусиной, провел рукой по жесткой ткани, мокрой от ночного дождя, и сверху на его руку посыпались крупные капли. За те двенадцать месяцев, что он провел у постели умирающей матери, Дик, тридцать три года своей жизни проведший в окружении людей, научился ценить одиночество.

Конечно, он привык к уединенному образу жизни, но не до такой степени.

Дик сжал кулак. Тренированные мускулы предплечья сократились, и скопившиеся капли упали на пол. Ему уже не надо было заботиться о матери, поддерживать в ней иссякающие силы, разговаривать с ней, кормить, и он начал тосковать по человеческому обществу.

Может, Генри Стюарт захочет навестить его? Дик скучал по своему другу. Он не возражал бы и против женщины. Ему чертовски не хватало женского тепла. Дик представлял, как она ходит по дому, читает на веранде или сидит на скалистом берегу и смотрит на воду.

Он засмеялся. Резкий звук вспугнул птицу, сидевшую на ближайшем дереве. Может, ему следует собрать вещи и вернуться в Лондон – к комфорту, к цивилизации, к городскому шуму, пока он не превратился в совершенную размазню?

Послышался тарахтящий звук мотора. Фургон или грузовик, мелькнуло у Дика в голове. Под тяжелыми колесами хрустела галька, разбросанная по грязной проселочной дороге. Дик резко повернулся и настороженно посмотрел на дверь, которая находилась на другом конце коридора, ведущего от веранды к главному входу. Кого принесло сюда в такую рань?

В дверь коротко, торопливо позвонили. Дик пошел открывать, недовольный тем, что кто-то непрошено ворвался в его начинающийся день.

На пороге стоял долговязый длинноволосый прыщавый юнец и притопывал ногой в такт музыке, которая, очевидно, звучала у него в голове.

– Телеграмма, – сказал парень. – Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Пряча тревогу, Дик поставил на квитанции закорючку, вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Когда шум мотора затих вдали, он облегченно вздохнул и осторожно распечатал телеграмму.

Она состояла только из одного слова: «Джемини».

Дик почувствовал резкий скачок адреналина в крови.

Ванесса сидела на кровати и рассматривала себя, обновленную, в зеркале. На ней были непривычно облегающие черные брюки, блузка оливкового цвета и черные лодочки. Она "подстриглась совсем коротко, отчего ее серые глаза стали казаться огромными на продолговатом лице, а волосы начали вдруг слегка виться.

После парикмахерской Ванесса отправилась в универмаг получить бесплатный урок макияжа. Из кабинета визажиста она вышла похожей на невесту Дракулы. Лицо покрывал слой белой пудры, резко контрастировавшей с темной помадой на губах и оранжевыми румянами на скулах. Тени, густо наложенные у основания век, ближе к бровям постепенно становились светлее. В результате форма глаз стала такой, что Ванесса, взглянув в зеркало, едва узнала себя. Это было ужасно.

Пришлось ей в компании с Элис отправиться в специализированный магазин, приобрести там необходимую косметику и, вооружившись соответствующим журналом, потратить целый вечер на то, чтобы превратить обыкновенное лицо Ванессы в экзотическое, чувственное чудо. Надо сказать, подруги преуспели в этом деле.

Потом были маникюр, педикюр и болезненная, с использованием горячего воска, процедура по удалению волос на ногах. Зато голени после этого стали гладкими как атлас.

Ванесса улыбнулась своему отражению в зеркале. Она добилась своего, стала совсем другой женщиной и выглядела теперь более опытной, искушенной. До этой минуты все было легко и просто. Неделя прошла в приятных заботах. Но Ванессе предстояло самое трудное и даже пугающее: сходить к Джулии и попросить у нее совета, как познакомиться с мужчиной для непродолжительного сумасшедшего романа. Ванесса как будто закончила исследование, и теперь ей надо было сесть за стол и обобщить результаты.

Она застыла в раздумье. Ванесса могла дойти до двери Джулии за несколько секунд, но дело было не в расстоянии. Ванесса начала с того, что подвинулась на край кровати, находившийся ближе к двери спальни. Следующим шагом должно быть перемещение в гостиную. Оттуда около пяти ярдов до входной двери. Еще шесть ярдов на то, чтобы, пересечь лестничную площадку. Затем нажать на кнопку звонка, подождать, пока откроется дверь, перемолвиться с Джулией парой банальных фраз и, наконец, перейти к главному.

Ванесса помотала головой. Она не сможет этого сделать. Завтра, возможно, ей будет легче преодолеть себя и…

Зазвонил телефон. Ванесса сняла трубку, надеясь, что это Элис, которая тоже скажет ей, что завтра более удачный день для такого дела. А может, это звонит одна из ее университетских подруг, которая проболтает с ней до ужина, и тогда уж точно будет неудобно беспокоить Джулию. Или…

– Ванесса, это Алан.

– Алан. – У нее предательски ёкнуло сердце. Может, это знак свыше и она выбрала неверную дорогу? – Как… как ты поживаешь?

– Все в порядке. Живу очень хорошо.

Он явно нервничал. Очевидно, хотел что-то сказать. За пять лет Ванесса хорошо его изучила и, даже не видя Алана, знала, что сейчас он кусает губы и барабанит пальцами по поверхности, которая у него под рукой.

– А ты как?

– Великолепно… Что случилось?

Неужели он соскучился по мне и хочет увидеть? – мелькнула в голове Ванессы сумасшедшая мысль. Может, он хочет начать все сначала? Черта с два! Я скажу ему, что…

– Я звоню, чтобы… – Алан судорожно перевел дыхание. – Возможно, с моей стороны это было ошибкой, но я подумал, что ты должна знать об этом.

– Да?

Ванесса мысленно продолжила их диалог:

«Я хочу сказать, дорогая Ванесса, что думаю о тебе каждую ночь. Я умираю от тоски по тебе».

«О? Извини, Алан, но без тебя я цвету и пахну. И даже собираюсь…»

– Я встретил женщину и решил, что будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, – сказал Алан.

Ванесса на мгновение прикрыла глаза и, изображая радость, прощебетала:

– О, Алан, это замечательно! Я так рада за тебя! Спасибо за звонок. Как мило, что ты сам сообщил мне об этом!

– Знаешь, мне очень приятно, что ты не расстроилась. Она потрясающая женщина. – Алан даже крякнул от удовольствия. – Послушай, Ванесса, может, ты как-нибудь зайдешь, и я познакомлю тебя с ней?

– Спасибо, что не забываешь меня. Рада была слышать твой голос. Извини, но мне пора бежать. Пока.

Ванесса положила трубку, сжала кулаки и решительной походкой направилась к зеркалу. Грудь ее вздымалась от ярости, обиды и унижения. Какого черта она затеяла этот спектакль? Ей захотелось, чтобы Алан сказал, что все еще хочет ее, а она бы небрежно отвергла его. Она хотела насладиться своей властью над ним и отомстить за то, что он бросил ее. Но, как только он сообщил ей о другой женщине, весь этот воздушный замок рухнул. Ну и черт с ним.

Быстрым шагом Ванесса направилась в прихожую, схватила с тумбочки ключи, вышла на лестничную площадку и, едва оказавшись у двери Джулии, сразу нажала на кнопку звонка, боясь, что испугается и передумает.

– Кто… там?

Ванесса нахмурилась. Может, она позвонила слишком резко? У Джулии был такой испуганный голос, словно к ней вот-вот нагрянет полиция.

– Это Ванесса. Можно поговорить с тобой?

Джулия открыла дверь. Она была бледна и выглядела обеспокоенной. И лет на пять моложе, чем на прошлой неделе, когда принимала «Его Высочество». На Джулии были серые шорты и свободная белая сорочка, которая, видимо, осталась у нее от одного из любовников.

– Да-да, заходи. – Джулия улыбнулась. – Ты изменилась. У тебя другая прическа? Мне нравится. Немного похожа на мою.

Ванесса кивнула и смущенно провела рукой по коротким волосам. Ей было неловко признаться в том, что она действительно скопировала прическу соседки. Правда, натуральные волосы Джулии редко можно было видеть, так как она в основном носила парики.

– Хочешь чаю? Я как раз завариваю.

Ванесса опять кивнула и вслед за хозяйкой прошла в квартиру. Она ломала голову над тем, как попросить женщину, с которой она едва знакома, порекомендовать ей партнера для секса. Не зная, куда деть руки, Ванесса взяла небольшое зеркало в красивом затейливом багете и тут же осторожно положила его на заставленный кофейный столик.

– Великолепный день, – вежливо сообщила Джулия. – Я собираюсь сходить сегодня на матч первенства Великобритании по футболу.

Давай, Ванесса! – мысленно подбодрила себя молодая женщина. Поддержи светский разговор и приступай к делу.

– О, у тебя скульптура Ренделла!

– Да? – удивилась Джулия, понятия не имевшая, кто это такой. Она взяла чайник и стала разливать чай. – Я получила эту вещицу в подарок от одного друга. Не могу сказать, что она мне нравится.

– Твой друг очень неглупый человек. Имя Ренделла обретает все большую популярность, так что его работы скоро будут стоить очень дорого. Он немного странный, борется за права животных, и это находит отражение в его творчестве. – Ванесса тронула пальцем нос жирафа, сделанного из небольших консервных банок. Все, хватит болтовни. – Джулия, я могу попросить тебя об одном слегка необычном одолжении?

Джулия засмеялась. Приятный теплый смех был совсем не похож на глупое хихиканье, которое слышала Ванесса, когда ее соседка обнималась на лестничной площадке с Его Высочеством.

– Я, кажется, специализируюсь на раздаче такого рода одолжений. Впрочем, я тоже собиралась обратиться к тебе с подобной просьбой. Но ты первая. Присаживайся.

Ванесса опустилась в огромное мягкое кресло.

– Несколько месяцев назад я рассталась со своим парнем. Вернее, он расстался со мной…

– Гм. – Джулия сморщила нос, передала своей гостье чашку с чаем и села в кресло напротив Ванессы. – Мне очень жаль.

– Все нормально. Уже нормально. – Ванесса осторожно поставила чашку на столик. – Я даже готова завести себе нового друга.

– Очень хорошо.

– Я тут думала… Дело в том, что у нас с Аланом не было настоящего секса.

– Это плохо. – Джулия опять скорчила гримаску. – Правильно сделала, что отделалась от него.

– Но перед тем, как заняться поисками… У тебя много знакомых мужчин, и я подумала… Ты случайно не знаешь кого-нибудь, с кем я могла бы закрутить бурный роман? – Ванесса закрыла лицо руками. – О Господи, если бы ты знала, как мне трудно говорить об этом!

– Да ты не смущайся. – Джулия снова засмеялась. – Я считаю, что тебе в голову пришла блестящая идея. У каждого в жизни должно быть один-два сумасшедших романа.

Ванесса отвела руки и робко спросила:

– Это то, что происходит у тебя?

– Примерно. – По лицу Джулии пробежала легкая тень. Она сделала глоток чаю и снова улыбнулась. – Я с удовольствием помогу тебе. У меня действительно много знакомых мужчин.

Ванесса облегченно вздохнула.

– О, большое спасибо. Я боялась, что ты обидишься.

Джулия покачала головой.

– Ерунда. Я восхищаюсь тобой. Могу поспорить, что многие женщины хотят того же, что и ты, просто у них не хватает решимости сделать это.

– Да я тоже не могу назвать себя смелой, – призналась Ванесса.

– Вспомни, что говорят во всех фильмах о войне? Смелость – это когда человек, не ощущающий себя таковым, действует храбро.

– Спасибо.

Ванесса улыбнулась. Джулия все-таки на редкость искренний человек, хотя и меняет облик, как хамелеон окраску, для каждого из своих мужчин.

– Итак, что бы ты хотела – иметь приятного мягкого учителя или горячего жеребца, который поможет тебе осуществить все твои эротические фантазии? – спросила Джулия.

– Думаю, второй вариант. – Ванесса покраснела. У нее было ощущение, будто она выбирает кусок мяса в супермаркете. – Мне не хочется обзаводиться семьей, не испытав того, о чем все так много говорят.

На губах Джулии появилась грустная улыбка.

– Ты считаешь, что муж не сможет дать тебе этого?

– Того, что я хочу, – нет. – Ванесса отпила чаю и решительно покачала головой. – Мужья приносят с собой целый воз условностей, сопровождающих «серьезные отношения». В данном случае я хочу быть свободной от этого груза, чтобы он не мешал мне экспериментировать, выходить за рамки привычных сексуальных отношений.

– Понимаю. – Джулия медленно опустила свою чашку на стол. – Если кто и будет отговаривать тебя от этой затеи, то только не я. Но ты уверена, что хочешь именно этого? Видишь ли, многим женщинам очень трудно вступать в… интимную связь с мужчинами без любви.

– Но ты ведь делаешь это? – возразила Ванесса.

– Да, – согласилась Джулия с той же грустной улыбкой. – Делаю.

– Я не могу с уверенностью ответить на твой вопрос, пока не попробую. Но если я буду в образе женщины, которой не являюсь в действительности, и мой партнер будет не тем типом мужчины, который мне нравится, то любовь здесь, думаю, не имеет значения. – Ванесса, нервно ломавшая пальцы рук, успокоилась. – И, если эта связь причинит мне боль, мне некого будет в этом винить. Я сама напросилась.

– Это верно. – Джулия помолчала немного, а потом, хлопнув себя по колену, сказала: – Ну, если ты не передумала, я, наверное, смогу помочь тебе.

– О, я… я очень рада.

Ванесса заставила себя улыбнуться. Жребий был брошен, и она испугалась. Чего я паникую? – спросила она себя. Я пришла сюда, потому что знала, что Джулия поможет мне.

Джулия встала, подошла к окну, бросила озабоченный взгляд на улицу и села на подоконник.

– Могу я теперь сказать тебе о своей просьбе, Ванесса?

– Конечно.

– Мне хочется уехать от городской суеты ненадолго, но у меня мало денег. Я подумала, что если дом твоих родителей в Йоркшире свободен, то, может, я могу снять его у тебя недорого в обмен на Джона?

Джон. Конкретное имя мужчины вызвало у Ванессы дрожь.

– Думаю, это возможно, – ответила она. – Родители обычно переезжают туда в конце июля. Но я должна уточнить.

– Прекрасно! Мне действительно нужен небольшой отдых. – Джулия улыбнулась, но пальцы ее судорожно стиснули край подоконника. – Полагаю, Джон – подходящая кандидатура для интересующего тебя дела. Он недолго встречался с одной моей подругой, поэтому Кэтрин мало что может сказать о нем. Красивый, сексуальный, мягкий. Один из тех, кто любит женщин, но не любит брать на себя какие-либо обязательства. Возможно, он понравится тебе.

– Хорошо. – Ванесса закивала, чувствуя себя безнадежной идиоткой.

Джулия слезла с подоконника и направилась к телефону.

– Но если нет, то ничего страшного. Ты совсем не обязана встречаться с ним. Я сейчас узнаю у Кэтрин его номер. Ты свободна завтра вечером?

– Гм… да, свободна.

Уже завтра?! Готова ли я?! – запаниковала Ванесса. Может, еще не поздно отказаться от сумасшедшей идеи?!

Джулия сняла трубку и стала набирать номер, с улыбкой поглядывая на испуганное лицо соседки. Она поговорила с Кэтрин и записала телефон Джона. Ванесса испытывала одновременно два чувства – возбуждение и страх. Ей было трудно дышать, словно из нее выкачали весь воздух. Она нервно сглотнула. Все, что происходило сейчас в гостиной Джулии, имело какой-то сюрреалистический оттенок. И их разговор, и телефонная беседа Джулии с Кэтрин, и имя мужчины, и конкретная дата встречи… Ванессе казалось, что она грезит наяву.

Джулия начала набирать какой-то номер, но вдруг остановилась.

– Ванесса, может, ты сходишь к себе и позвонишь родителям насчет дома? А я пока попробую связаться с Джоном.

– Ладно. Хорошо.

Ванесса встала и пошла в свою квартиру. Когда она набирала номер родителей, у нее дрожали руки. Что она скажет им? «Привет, мама, привет, папа. Мне надо сдать наш дом подруге в обмен на дикий секс с мужчиной, которого я не знаю. Вы не против?»

Трубку, к счастью, сняла мать. Опуская подробности, Ванесса кое-как изложила просьбу и ответила на вопросы. Да, у нее все в порядке, только устала немного. Да, работа очень нравится. Да, она питается хорошо. Нет, по Алану не скучает. Целую, пока.

Бедная Джулия. Расстроенная, Ванесса повесила трубку. В этом году родители решили отпраздновать сорокалетний юбилей своего брака в Йоркшире. То есть второго июля.

В дверь позвонили. Это была Джулия, она выглядела встревоженной.

– Что сказали родители? Они согласны?

– Мне очень жаль. Ближайшие выходные они собираются провести в Йоркшире. Так рано они никогда туда не ездили. Я не думала, что возникнут проблемы.

– О! – выдохнула Джулия и улыбнулась. Но это была улыбка сквозь слезы. – В любом случае спасибо за хлопоты.

Ванесса посмотрела на соседку с любопытством. Что заставляет ее бежать из Лондона? Может, ее преследует один из бывших любовников?

– Джулия, а ты…

– Да, я разговаривала с Джоном, – прервала Джулия, догадавшись, что интересует Ванессу. – Все в порядке.

– О… – произнесла Ванесса упавшим голосом.

Сделан еще один шаг на пути к цели, которую она поставила перед собой. Но, чем ближе была цель, тем неувереннее чувствовала себя Ванесса.

– Завтра в восемь часов в моей квартире. – Джулия коротко улыбнулась. – Он сказал, что эта встреча доставит ему удовольствие.

Глава 5

– У меня завтра свидание?! – Генри едва не выронил сандвичи, которые держал в руках. Скривив рот, он уставился на ухмыляющегося Дика. – Я собирался сводить Патрика в кино, чтобы сестра могла отдохнуть хотя бы один вечер.

– Я знаю, что крошке Патрику нужен мужчина, но в нем нуждается и прекрасная Джулия. Ты будешь действовать под видом какого-то парня по имени Джон. – Дик откинулся на спинку стула и многозначительно поднял брови. Он явно получал удовольствие оттого, что вернулся к работе. – Она хочет взять уроки секса.

– Уроки секса? Ты шутишь. – Генри благополучно донес сандвичи до стола и положил на тарелки. У него был такой вид, будто он выпил уксусу. Эта Джулия была плохой новостью. – На кой черт этой женщине нужна подобная учеба? Такая сама кого хочешь научит.

Дик пожал плечами.

– Я думаю, даже профессионалы высокого класса должны поддерживать форму. Хотя ребята из МИ-5 говорят, что она не проститутка в прямом смысле этого слова.

– Ну конечно, – иронично протянул Генри, – она всего-навсего гедонистка[5], проживающая в твоем замечательном районе. Это один черт, если хочешь знать. – Он сердито передвинул тарелки на столе, который сделал собственными руками в своей подвальной мастерской. Уроки секса! Какие-то идиотские игры в то, что должно быть совершенно естественным. – Ты уверен, что понял правильно? Может, это она должна обучать Джона всем этим штучкам?

– Уверен. Я думаю, роль учителя возбуждает этого Джонни. – Дик откусил большой кусок от сандвича и начал жевать. Его серые глаза озорно сверкнули. – Некоторые мужики балдеют от таких «уроков».

– О Господи. – Генри глотнул молока из пакета. – Такому меня не учили в морской разведке.

– Ты бы предпочел проникнуть в чужие территориальные воды, чем в обворожительную мисс Джулию, – весело заметил Дик.

Генри полоснул его гневным взглядом.

– Никаких сексуальных уроков. Я появлюсь у нее как сантехник.

– И будешь обследовать ее трубы? – невинным тоном осведомился Дик, продолжая подтрунивать над другом. Генри закатил глаза к потолку. – Это прекрасное прикрытие, Генри. Если ты не найдешь миниатюру во время своего первого визита к Джулии, у тебя будет предлог появиться там еще раз. При условии, конечно, что ты придумаешь, чему еще ее можно обучить.

Генри уткнулся лицом в ладони и застонал. Придется позвонить Маргарет и договориться на другой день относительно Патрика. Дик загнал его в угол своими железными доводами. МИ-5 поддержала идею капитана Маклейна направить к Джулии Генри Стюарта, чтобы он завязал с ней дружбу, обыскал ее квартиру и незаметно выведал, что Джулии известно.

Производить обыск в отсутствие Джулии, к сожалению, было нельзя, так как сразу станет понятно, что в этом деле участвует МИ-5. Ее квартира находилась под постоянным наблюдением не только полиции, но и людей Барри Блейка, одного из главарей преступного мира. Миниатюру, которую должен был найти Генри, Блейк передал лорду Лестеру в качестве взятки. Бандит, разумеется, не хотел, чтобы эта вещь попала в руки полиции, поскольку на суде она стала бы главным вещественным доказательством против него.

Генри поднял голову и, устало вздохнув, спросил:

– Джулия не знает этого парня?

– Нет. Они никогда не встречались. Но ее репутация бежит впереди нее. По телефону парень исходил слюной. Ты бы слышал, как она обрабатывала его. Бог мой, она была неподражаема. – Дик положил на тарелку недоеденный сандвич и скрестил руки на груди, засунув кисти под мышки. Он всегда так делал, когда его что-то беспокоило. – Хотя, знаешь, интересная вещь… У меня создалось впечатление, что она была напугана до смерти. Могу поспорить на что хочешь, что красотка по уши вляпалась в эту историю.

Что-то в голосе Дика заставило Генри отвлечься от невеселых мыслей. Он уставился на друга.

– Да? Дик, а почему бы тебе не заняться этим? Ты долго сидел в глуши и, наверное, устал от монашеской жизни.

Дик вскинул обе руки.

– Только не я. Капитан Маклейн просил тебя выполнить эту работу. А парни из МИ-5 не хотят волновать полицию, пока они проверяют, кто у них там снабжает Барри Блейка служебной информацией. Кроме того, ты у нас являешься международным секс-экспертом, если вспомнить наши с тобой операции за рубежом. – Дик состроил кислую мину и ткнул себя в грудь большим пальцем правой руки. – Я хранил верность девочке, которая оставалась дома.

Генри кивнул и промолчал, так как знал, что Дик не выносит сочувствия. Он действительно оставался преданным своей подруге, хотя при выполнении секретных заданий за границей соблазнов было хоть отбавляй. К сожалению, девушка Дика не оценила его верности. Дик тяжело переживал предательство своей возлюбленной, и его душевную боль не притупила даже болезнь матери и последовавшая за ней кончина.

Когда Дик, вызванный телеграммой, появился на пороге дома, Генри шокировал вид друга, который был похож на привидение. Сегодня впервые к Дику вернулись чувство юмора и способность шутить – необходимые качества для блестящего оперативника. Генри был доволен, что пригласил его участвовать в этом деле. МИ-5 не отличалась сговорчивостью, но, к удивлению Генри, он не услышал ни одного слова против участия Дика в данном деле. Очевидно, репутация «Джемини» была известна не только в среде военных.

– Ты не думай, у меня тоже было жаркое свидание – с настоящим Джоном. – Дик ухмыльнулся. – Надо, чтобы он был занят по горло, пока не завершится эта операция.

– А потом?

– Потом я примчался обратно. Я могу пригодиться, поскольку для полиции меня здесь нет.

– И для людей Барри Блейка тоже, – буркнул Генри.

Он придвинул к себе тарелку и принялся за сандвич. К сожалению, он действительно был подходящей кандидатурой на эту роль. Украденная миниатюра с портретом королевы Елизаветы[6] была прямым доказательством того, что лорд Лестер имел отношение к империи подкупа и шантажа, иначе говоря, к Барри Блейку. Бандит воспользовался любовью лорда к искусству и подарил ему миниатюру в обмен на лоббирование в парламенте закона, который служил его преступным деловым интересам. Имея эту вещицу на руках, МИ-5 могла освободить лорда от преследования, если тот согласится выступить в суде свидетелем против Блейка. Поскольку Генри пригласила полиция, его участие в деле создаст буферную зону между МИ-5 и Скотланд-Ярдом, пока бобби будут искать канал, через который происходит утечка информации. Все выстраивается очень четко. Все счастливы.

Кроме Генри.

У него было такое чувство, что он получил задание соблазнить змею. Не то чтобы эта Джулия очень нуждалась в соблазне, – если только они с Джоном не устраивали сексуальные игры типа «господин и его рабыня». Тогда Генри придется изображать соблазнителя, хотя оба будут знать, что все это чушь собачья. Генри проглотил кусок сандвича. Из-за сухости во рту хлеб казался противной клейкой массой.

Секс между мужчиной и женщиной – это то, что должно происходить естественно, когда оба хотят этого, когда их неодолимо тянет друг к другу. Занятия любовью нельзя спланировать и тем более – обучить им. Экспериментирование и все такое прочее – очень хорошо. Генри тоже любил эротическое разнообразие. Но насколько лучше лежать с женщиной и получать наслаждение от того, что создано самой природой человека!

Генри запил сандвич глотком молока. Он решил, что ему надо постараться найти миниатюру в свой первый визит к Джулии, поскольку капитан Маклейн и МИ-5 считали, что портрет находится у нее. Или убедиться на сто процентов, что его там нет.

Джулия выбрала самую большую дамскую сумку из своей обширной коллекции и запихнула в нее пять комплектов нижнего белья, три майки, две пары шорт, два летних мини-платья, шампунь, зубную щетку и дезодорант. Движения ее были сноровистыми. Она решила ехать на вокзал, а уже там подумать, в каком направлении двигаться дальше. Джулия могла позволить себе только поезд – на самолет не было денег.

Ванесса появится в ее квартире через час. Те, кто наблюдают за ней, Джулией, увидят в окно молодую стройную женщину, принимающую у себя мужчину. Все естественно. Джулия специально отослала Ванессу позвонить родителям, когда говорила с Джоном по телефону. Ей важно было, чтобы все выглядело так, что он встречается с ней сегодня вечером – на случай, если ее телефон прослушивался. Джон пришел в восторг и с такой готовностью согласился на роль «учителя», что Джулии стало не по себе оттого, что она оставляет Ванессу вместо себя. Но ничего, они договорятся. Или нет. В любом случае, к тому времени, когда тот, кто охотится за ней, выяснит, что ее нет в квартире, она будет далеко от Лондона.

Если у Ванессы ничего не получится с Джоном, она вернется к себе и продолжит жить, как жила. И, возможно, время от времени будет удивляться, куда подевалась ее соседка. Если же они сойдутся, то Ванесса наверняка перенесет встречи с Джоном в свою квартиру и уже будет вне опасности. Джулия не сомневалась, что все рассчитала точно и вывела свою ни о чем не подозревающую соседку из-под удара, иначе она не уехала бы из города.

Она собиралась оставить записку Ванессе, в которой хотела объяснить ей сложившуюся ситуацию. Но когда Джулия увидела испуг в глазах Ванессы после того, как сообщила ей о дате встречи с Джоном, то поняла, что Ванесса не придет, если будет знать, что он рассчитывает провести время с Джулией. А Джулии было крайне важно, чтобы сегодня вечером Ванесса находилась в ее квартире. Только сегодня, чтобы она могла незаметно уехать из Лондона.

Джулия повесила сумку на плечо, надеясь, что никто не заметит, что ее объем превышает содержимое обычной дамской сумочки. Она посмотрела на себя в зеркало – поправила светлый парик, проверила макияж, завязала рукава свитера, накинутого на голые плечи, и вышла из квартиры. Подсунув ключ под дверь Ванессы, как они договорились, Джулия направилась к лифту. Но она слишком нервничала, чтобы ждать прихода кабины, поэтому решила спуститься по лестнице. Она выскользнула из подъезда через черный ход.

Автобус, идущий в сторону вокзала, долго ждать не пришлось. Джулия села на ближайшее из свободных сидений и улыбнулась, твердо решив направить свою нервную энергию на то, чтобы выглядеть счастливой и беззаботной. Если за ней и сейчас наблюдают, то пусть думают, что она вышла пройтись по магазинам, чтобы к вечеру вернуться домой, где ее ждет свидание с мужчиной. Джулия вышла из автобуса на остановке около железнодорожного вокзала и незаметно проверила, нет ли за ней хвоста.

Она вошла в здание вокзала, спустилась по эскалатору и стремительно направилась к турникету, едва не столкнувшись с крепким молодым по-военному коротко подстриженным блондином, одетым в майку и джинсы.

– Простите. Прошу.

Крепыш пропускал ее вперед. Джулия повернула голову и встретилась взглядом с его голубыми глазами. Они искрились веселым юмором, интеллектом и теплом, но в то же время в них проскальзывала какая-то непреклонность и твердость. Джулия, несмотря на свое взвинченное состояние, была очарована.

Она улыбнулась в знак признательности и прошла через турникет, сожалея о том, что встретила симпатичного блондина именно сегодня. В другое время она не торопясь заглянула бы в эти необыкновенные глаза и подробнее разглядела, что намешано в их голубой синеве. Джулия уже давно не имела дел с мужчинами, близкими ей по возрасту.

– Я Ричард Хартли, – представился крепыш. – Друзья называют меня Диком. А как вас зовут?

Он шел рядом с Джулией, раздувая искру ее сожаления в болезненный тлеющий огонь.

– Джулия. Просто Джулия, и друзья называют меня Джулией.

Она улыбнулась, давая ему понять, что шутит, чтобы он не подумал, будто она смеется над ним. Мужчины слишком самодовольны, чтобы терпеть насмешку. Хотя этот, несмотря на свое потрясающее сексуальное обаяние, вел себя естественно и просто и, наверное, обладал неплохим чувством юмора.

– Куда держите путь? – спросил Дик.

– На поезд, – ответила Джулия, хотя вопрос и насторожил ее.

Не исключено, что этот простой, крепко сбитый молодой мужчина представляет для нее угрозу. Он мог появиться здесь, чтобы убедиться, что она уехала из города. Или, наоборот, чтобы помешать ей покинуть Лондон.

Джулия стиснула зубы. Противно, что она никому не может доверять, что вынуждена всех и вся подозревать в том, что они не те, кем кажутся. Этот привлекательный парень, например, мог сейчас затащить ее в укромный уголок и пригрозить, что убьет ее за то, что она якобы сделала или якобы имеет.

Чем скорее она уедет из Лондона, тем лучше. Даже если допустить, что Дик действительно случайный знакомый, все равно, разговаривая с ним, она уже привлекает чье-то внимание. Как Джулии ни хотелось побыть в его обществе еще немного, она все-таки решила отделаться от Дика.

– Во сколько у вас поезд? – задал он следующий вопрос.

– Я не… Еще не скоро.

Они стояли рядом с залом, в котором висело расписание поездов. Джулия злилась, что Дик не мог подождать со своим вопросом, пока она не выберет себе поезд, чтобы было не так очевидно, что она не знает, куда едет.

– Мне тоже придется долго ждать. Я встречаю друга. Можно вас угостить чем-нибудь?

– О нет. Спасибо.

Джулия прибавила шаг, но Дик и не думал отставать от нее.

– Я только хотел купить вам что-нибудь выпить – и все. Сок, молоко, содовую… Необязательно алкоголь.

– Я действительно не хочу. Спасибо.

– Жаль. Здесь есть где посидеть. – Дик указал рукой на расположенный в углу зала бар с несколькими уютными столиками.

Джулия остановилась и повернулась к нему.

– Вы всегда такой настойчивый?

– Нет. – Дик улыбнулся. Он скрестил руки на груди и сунул кисти под мышки. – Обычно я даже не спрашиваю. Наверное, не хочу начинать карьеру ловеласа с фиаско.

Джулия не удержалась от улыбки. С этим парнем не соскучишься. Черт бы подрал лорда Лестера!

– Извините. Я должна быть очень осторожной. – Джулия прикусила язык, поняв, что едва не проговорилась. – Все должны быть осторожными в наше время, – быстро добавила она.

– Ничего, все в порядке. – Дик поднял обе руки и попятился. – Рад был познакомиться с вами, Джулия. Желаю приятной дороги.

Он снова улыбнулся и пошел к бару. Джулия перевела дыхание. Несмотря на то что она очень хотела избавиться от Дика, теперь, когда он ушел, она почувствовала себя страшно одинокой.

Глава 6

Ванесса сидела на своей кровати, заваленной одеждой. Руки под ягодицами, колени плотно сжаты. Она хорошо видела себя в зеркале, стоящем на туалетном столике, поэтому имела четкое представление, как выглядит, когда паникует.

Зрелище было не из приятных. Огромные глаза, лицо мертвенно-бледное, скулы напряжены так, что болят зубы. И, когда Ванесса подняла руку, чтобы заправить волосы за уши – забыв, что подстриглась и заправлять уже нечего, – ее пальцы сильно дрожали. И не только пальцы. Все ее тело сотрясала мелкая нервная дрожь.

Ванесса бросила взгляд на часы. Без десяти восемь. Через десять минут она пересечет лестничную площадку и будет дрожать в квартире Джулии. Мужчины всегда опаздывают. Этот Джон появится в восемь пятнадцать. Он необычайно красив, его широкая грудь покрыта мелкими завитками волос… На шее болтаются несколько золотых цепочек, которые сверкают в расстегнутом вороте белоснежной сорочки… Он сложит пальцы пистолетом и притворится, что стреляет в нее. Это будет его приветствием.

Нет, подумала Ванесса, такой вариант мне не нравится. Мне нужно что-нибудь попроще, ненадежнее. Примерно как Алан. Я должна выйти замуж, забеременеть, светиться от счастья и хорошего здоровья, помогать мужу застилать постель по утрам… Ванесса содрогнулась. Какой ужас!

Нет, еще рано. Во всяком случае, пока ей не исполнилось тридцать лет. Время, которое у нее еще есть, она использует для познания неизвестного ей секса – дикого, буйного, изощренного секса.

Каждый ее роман длился дольше предыдущего, и Ванесса чувствовала, что недалек тот день, когда появится ее мистер Суженый. Так почему не поразвлечься, пока есть время и возможность? Лучше перебеситься сейчас, чем после свадьбы. Или потом всю жизнь мучиться, что не догуляла.

Ванесса снова взглянула на часы. Хорошо бы время текло медленнее, а еще лучше – остановилось, чтобы ей не надо было идти на это свидание.

Она опять представила, как войдет Джон, перекинув через плечо свой пиджак, который будет болтаться на кончике его указательного пальца. Он подмигнет ей, словно она маленькая хорошенькая девчушка. Он, конечно, огромный и мускулистый, и ему придется протискиваться в дверной проем боком. Он наверняка принадлежит к типу мужчин, которые обращаются к женщинам, которых хотят поразить, «малышка» или «бейби».

Фу! Ванесса содрогнулась. Нет, это не для меня. Где гарантия, что он понравится мне? Сколько мужчин проходили мимо меня по улице и сколько из них привлекли мое внимание? Таких, к которым мне хотелось бы прикоснуться? Практически ни одного.

Джулия считает Джона сексуальным. Но она, как правило, встречается с мужчинами, которые годятся ей в отцы, – с животами, безвкусно одетые и, возможно, с плохим запахом изо рта и страдающие артритом.

Господи, что я делаю?!

Часы показывали уже без двух минут восемь. Ванесса судорожно вздохнула и дрожащей рукой взяла со стола ключ от квартиры Джулии, все еще не уверенная, что воспользуется им. Но в глубине души она знала, что не сможет не пойти на свидание. Если она не встретится с Джоном сейчас, то потом до конца своих дней будет думать о том, каким был этот Джон. Ей пришла в голову мысль приоткрыть дверь и посмотреть на него в щель, когда он появится на площадке, и, если он окажется симпатичным, выйти из своей квартиры.

Но Ванесса отмела этот вариант, поскольку хотела скрыть от Джона, что живет в этом доме. Во всяком случае, до тех пор, как поймет, что он тот, кто ей нужен.

Она открыла дверь, быстро пересекла площадку, вставила ключ в замочную скважину и юркнула в квартиру Джулии. Прислонившись спиной к двери, Ванесса сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить колотившееся сердце. Ей бы сейчас не помешал глоток виски, но она не пила крепких напитков и, кроме того, не хотела, чтобы Джон почувствовал, что от нее пахнет алкоголем.

О Боже, когда это все кончится?! А если он окажется потрясающим мужчиной? Сумею ли я удержаться, чтобы не влюбиться в него? Почему я вдруг решила, что могу иметь интимные отношения с мужчиной, оставаясь эмоционально безразличной к нему?

Ванесса открыла окно. В комнату ворвался прохладный вечерний воздух. Если бы в квартире было жарко и душно, она бы, наверное, упала в обморок. Ванесса выглянула на улицу и посмотрела вниз. Она подумала, что если увидит, как Джон подъедет к дому, то сможет подготовиться к его приходу, пока он будет подниматься на этаж.

В поле зрения не было ни одного стоящего мужика. На противоположной стороне улицы скучал одинокий фургон, принадлежавший какой-то ремонтной компании. Его владелец, видимо, недавно поселился в одном из близлежащих домов, решила Ванесса.

В дверь позвонили. Звонок был идеальным. Не громким и не настойчивым. Не робким, не глупым и не слишком ритмичным. Это был спокойный, уверенный звонок.

– Господи, помоги! – прошептала Ванесса.

Вдохнув полной грудью свежий воздух, она пошла открывать.

Стоявший на пороге мужчина был божественно совершенен. У него были темные густые слегка волнистые волосы, удивительно живые серые глаза, длинные ресницы, приятный рот и сексуальная ямочка на левой щеке. Он был настолько хорош, что Ванесса, которой хотелось одновременно смеяться и плакать, молча смотрела на него до тех пор, пока ей не пришло в голову, что она ведет себя очень глупо.

– Привет, Джон. Заходите.

Он кивнул. Даже его кивок был безупречным.

Ванесса жестом пригласила Джона следовать за ней и первой прошла в гостиную, заставленную всякими безделушками. Она смотрела, как он вошел и огляделся.

То, что надо! – снова мелькнуло у нее в голове. Высокий, но не слишком, крепкий и в то же время стройный. Пиджак и галстук из дорогого магазина. Великолепный мужчина. Великолепный настолько, что у меня нет ни малейшего шанса влюбиться в него. И это главное. Кому хочется всю жизнь иметь рядом идеального мужчину? Можно свихнуться от комплекса неполноценности.

Джон, перехватив восхищенный взгляд Ванессы, слабо улыбнулся, отчего ямочка на щеке стала заметнее. Его глаза пронизывали Ванессу насквозь, на лице застыло немного циничное выражение. Ванесса была в восторге. Она вдруг осознала, что сияет от счастья идиотской улыбкой. Молодая женщина уже поняла, что это свидание имело шанс на продолжение.

– Зовите меня Генри. – Голос у него был тоже необыкновенным, конечно. Глубокий, бархатистый, он будто обволакивал Ванессу и заставлял трепетать от приятного возбуждения. – Это мое второе имя. Джоном меня называют только мама и Кэтрин.

– Генри, – благоговейно повторила Ванесса.

Она продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами. Генри тоже смотрел на нее, и Ванесса почувствовала себя неловко. Он не был похож на любителя вежливой болтовни. И, как только она подумала об этом, сразу занервничала под его пристальным взглядом. Генри смотрел на нее так, словно обдумывал что-то. Ванесса даже увидела в его глазах легкое презрение.

И вдруг молодая женщина поняла: она не нравится ему.

Ликование, согревшее ее сердце золотым сиянием, внезапно перешло в свинцовую тяжесть, которая стала давить на грудь. Мистеру Совершенство нужна только Мисс Совершенство. Чтобы заманить его сюда, Джулия, видимо, сказала ему, что Вивьен Ли ей, Ванессе, в подметки не годится.

– Выпить хотите? – Ванесса сейчас уж точно хлопнула бы чего покрепче. – Виски?

Он кивнул. Ванесса подошла к столику с напитками и налила две приличные порции. Генри тем временем осматривал комнату, особое внимание уделяя картинам, которыми были завешаны стены.

Ванесса подошла к нему и вручила бокал с виски.

– На здоровье! – произнесла она, подняв свой бокал и залпом выпив половину содержимого.

Генри вскинул бровь.

– Жажда мучает?

Ванесса засмеялась.

– Нет. Нервы.

Он молча кивнул. Очевидно, это был его основной способ общения с людьми. С лица Генри не сходило странное, критическое выражение. Несмотря на все его совершенство, загадочный взгляд и внутреннюю немного пугающую сексуальную силу, он уже начал раздражать Ванессу. Если он считал то, что она хотела получить от него, противным, то зачем тогда явился сюда? И, если она вызывает у него отвращение, почему не уходит? Он не был похож на человека, соблюдающего приличия.

– Как прошел последний матч чемпионата страны? – спросила Ванесса, сложив руки на груди.

Лицо Генри медленно расплылось в удивительной улыбке, на обеих щеках появились глубокие ямочки. Ванесса не могла не ответить тем же. Невозможно находиться в комнате с мужчиной, который так тебе улыбается, и не наградить его такой же улыбкой. Даже если в этот момент хочется ударить его в солнечное сплетение.

– Думаете, «Манчестер» выиграет чемпионат? – Ванесса распахнула глаза и похлопала ресницами.

На этот раз Генри ограничился коротким смешком. Он сделал большой глоток виски и, не глядя, поставил бокал на каминную полку, к которой прислонился спиной. Он положил руки на бедра, отведя назад полы пиджака, и посмотрел на Ванессу призывным взглядом, как бы говоря: я знаю, чем мы тут скоро будем заниматься.

Ванесса протяжно втянула в легкие воздух. Она вдруг почувствовала холод и, наверное, побледнела, затем ее бросило в жар, который распространился по всему телу.

О Боже. Этот Генри мог бы соблазнить и монахиню. Может, он все-таки нашел меня хоть немного привлекательной? Или дал обещание Джулии и теперь чувствует себя обязанным довести дело до конца.

Как бы там ни было, но Ванесса была еще не готова расслабиться. Для того чтобы чувствовать себя свободной и раскованной, она должна знать, как Генри к ней относится. К тому же у нее было свое правило: никаких поцелуев, пока мужчина не произнесет четыре полноценных предложения.

Ванесса указала рукой, в которой держала бокал, на диван.

– Не хотите присесть?

Генри принял приглашение, но предпочел красное кресло. Белая кружевная салфетка, лежавшая на верхней части спинки, выглядела по-идиотски женственной и совершенно неуместной рядом с его красивой, мужественной головой.

Ванесса отпила еще глоток виски. Обжигающее тепло крепкого алкоголя добавилось к тому жару, который вызвал в ней невероятно сексуальный мистер Совершенство. Возможно, Ванесса не возбудилась бы так, если бы он произносил какие-нибудь фразы.

– Почему вы нервничаете?

Она едва не поперхнулась виски. Он что, не понимает? Если бы Ванесса не видела в его глазах острый интеллект, она поставила бы под сомнение его умственные способности.

– Я, знаете, не каждый день занимаюсь этим.

– Нет.

Ванесса вскинула голову и в изумлении уставилась на Генри. Он нисколько не смутился. Его взгляд оставался спокойным, твердым и даже слегка вызывающим. Генри произнес свое «нет» так, что по сути это было «да». Иначе говоря, он думал, что Ванесса постоянно приглашает к себе незнакомых мужчин для занятий сексом.

– Извините. – Ванесса встала и обнаружила, что у нее дрожат ноги. Она уже злилась на Генри всерьез. – Вы не могли бы быть поразговорчивее и объяснить, что имеете в виду?

Генри закинул ногу на ногу.

– А разве надо что-то объяснять?

Ванесса едва сдержалась, чтобы не запустить в него бокалом с остатками виски. Тупица! Все, полная катастрофа. А какое было великолепное начало… Больше не будет никаких восторженных эпитетов. Этот тупица, пусть он будет даже идеалом мужчины, их не заслуживает.

Она гневно показала пальцем на свои лодочки.

– Туфли без каблуков – чтобы вы не подумали, будто я распутница, и еще потому, что я волновалась за ваш рост. Вы могли оказаться невысоким. Юбка до колен, темно-синяя, не мнется. Короче говоря, не очень короткая и не слишком обтягивающая. Скромная блузка, обычный макияж, простая прическа. Все было рассчитано в течение последних почти бессонных суток. Этот тщательно разработанный план был подготовлен на случай, если я вам не понравлюсь или вы не понравитесь мне. Травма будет минимальной, потому что я не лезла из кожи вон, чтобы соблазнить вас. – Резким движением Ванесса вытянула правую руку перед собой. – Взгляните на мою дрожащую руку и потную ладонь. Если бы вы посчитали сейчас мой пульс, то обнаружили бы, что он бьется как сумасшедший от страха. Теперь скажите мне, пожалуйста, почему вы решили, что я уже занималась этим?

Глаза Генри сузились, затем на его лице появилось что-то похожее на восхищение. Его губы медленно растянулись в сексуальной улыбке, и он моментально превратился из человека, вселяющего ужас, в сногсшибательного мужчину.

– Приношу свои извинения. Вы – безупречны.

Ванесса подумала, что он насмехается над ней, и поэтому продолжала злиться. Он считает, что она безупречна?

– Уже два предложения.

Генри встал и сделал шаг к ней.

– Я не очень разговорчивый.

Намек был в его глазах, в его намеренной близости. Он как бы говорил: у меня лучше получаются другие вещи. Ванесса отошла к столику с напитками. Она с трудом сдерживала слезы. Она была еще не готова. Ванесса вообще сомневалась, что сможет общаться с этим мужчиной. С первой минуты своего появления здесь он играет с ней в шарады, и она не понимает почему. Может, он думает, что это сексуально. Или считает, что, если вызовет у своей жертвы желание воткнуть в него булавки, это будет потрясающим эротическим стимулированием.

Нет, это не похоже на него. Совсем непохоже.

Ванесса осушила свой бокал и плеснула него вторую порцию виски, заранее зная, что не выпьет и половины. Она бы не хотела потерять свое достоинство над унитазом Джулии. Но бокал в руке давал ей ощущение занятости, возможность избежать расчетливых взглядов и подавляющего присутствия Генри. Виски могло помочь Ванессе успокоиться и подумать, как наладить их общение.

– Послушайте, Генри. – Ванесса сжала горлышко бутылки, не решаясь повернуться к своему гостю лицом. – Я нахожусь в полной растерянности в связи со всей этой ситуацией. Если бы вы немного помогли мне, я была бы очень признательна вам. Я не знаю, что вы ожидали, но я не то, что вы думаете.

Ванесса глубоко вздохнула, радуясь, что смогла высказать это вслух. Генри подошел к ней сзади. Она ощущала его тепло, его взгляд. Ванесса пожалела, что подстригла полосы, они бы сейчас закрывали ей шею и она не чувствовала бы себя такой незащищенной.

– Я ожидал, что вы красивая, – мягко произнес Генри, касаясь губами ее макушки.

Его голос окутывал Ванессу, согревал, расслаблял напряженные мышцы.

Красивая? Нет. Ее называли хорошенькой, чаще – интересной, чего Ванесса не выносила. Но красивая?..

– Ожидал, что вы будете желанной. – Генри скользнул ладонями вверх по ее рукам и задержался на плечах. – Но я не ожидал такой… подлинной невинности, учитывая то, что мне говорили о вас. Вы необыкновенная женщина.

Ванесса сглотнула. Говорили? Джулия считает ее настолько непорочной, что даже предупредила Джона-Генри об этом?

– Спасибо. Я, правда, не знаю, что вы имеете в виду. Я хочу сказать, что я не настолько невинна. Но я… в общем, в этом и заключается весь смысл вашего прихода сюда. Ведь так?

– Да. – Генри засмеялся. – Конечно.

Ванесса робко отодвинулась от него. Она не понимала этого мужчину, он приводил ее в полное смятение. Она чувствовала себя взбешенной, ослепленной, опьяненной и еще Бог знает какой. Последние полчаса были, наверное, самыми запутанными в ее жизни. Но одну вещь Ванесса поняла абсолютно четко. Это произошло в тот момент, когда Генри дотронулся до нее и прошептал несколько слов, касаясь губами ее волос. Ванесса поняла, что хочет его.

Как только они преодолели непонятную напряженность, она почувствовала, что он именно тот мужчина, с которым она хочет познать эротическое блаженство. Следует отдать должное Джулии – она хорошо разбирается в мужчинах. Генри не надо учить, что нужно делать с кубиками льда и тягучим медом. Вот только как подвести его к этому моменту?

Может, если ей удастся отвлечь его от странных мыслей и они смогут подойти к… цели сегодняшнего вечера, то неловкость, возникшая в начале их знакомства, сама собой исчезнет? Ванесса собралась, сделала короткий вдох и сказала:

– Ну… как вы обычно… вы хотите сначала обговорить или просто… О Господи, я, кажется, несу какую-то чушь! – Она поставила бокал на столик и сердито повернулась к Генри. – Можем мы сразу…

Пока Ванесса мучительно подыскивала слова, Генри подошел к ней почти вплотную – теперь их разделял какой-то дюйм. На его губах блуждала странная – вызывающая и понимающая – улыбка. Ванессе хотелось и ударить его, и поцеловать. Генри чуть наклонил к ней голову и, не спуская с Ванессы проницательных глаз, сказал:

– Вы первая.

– Что? – удивленно спросила она.

– Я сказал, чтобы вы первой начали. – Он сверкнул улыбкой.

– Но… вообще-то предполагается, что это вы должны…

Ванесса закрыла глаза. Она поняла, что он не хочет брать на себя инициативу. Ладно. Ей ничего не стоит поцеловать его. Это она умеет делать. Черт с ним.

Она открыла глаза. Генри стоял все в той же позе, смотрел на нее тем же пронизывающим взглядом, и на его губах играла та же раздражающая самонадеянная ухмылка. Ванесса почувствовала, как в ней поднимается злость. Осел! Она встала на цыпочки и громко, как это обычно делают дети, чмокнула его в губы. После этого звонкого поцелуя она опустилась на пятки, пожала плечами и взмахнула длинными ресницами.

– Ну вот. Это, пожалуй, все, на что я способна. Теперь ваша очередь. Генри.

Какое-то мгновение Ванесса в страхе ждала, что он сделает. Она подумала, что если он разозлится, то может раздавить ее своим крепким кулаком, как козявку. Во всяком случае, несколько секунд она чувствовала себя весьма неуютно.

Но в то же время предвкушение того, что сделает Генри, возбуждало ее. Ванесса представила, как Генри приподнимает ее за подмышки и сажает к себе на живот, а она обхватывает ногами его бедра…

Генри сделал другое. Привлек Ванессу к себе и впился в ее губы долгим, жестким, далеко не сладким вульгарным поцелуем. Это был не поцелуй, а грубое насилие. Ванесса чуть не расплакалась.

– Вы этого ожидали от меня?

– Нет.

Она отвернулась. Генри схватил ее, посадил на столик и втиснул свои бедра между ее ног.

– А это?

– Что вы делаете? – пролепетала Ванесса.

Это было похоже на ночной кошмар. Генри, очевидно, ненормальный и к тому же садист. Сейчас он изнасилует ее, и в этом будет виновата она и ее дурацкие фантазии насчет дикого секса. Ванесса попыталась оттолкнуть Генри от себя, понимая в то же время, что не справится с ним, если он захочет что-то с ней сделать.

– Не надо. Остановитесь, я вам говорю! Оставив ее ноги в покое. Генри недоверчиво посмотрел на нее. Тело Ванессы сотрясалось от молчаливых рыданий, но слез не было.

– В чем… – Он грубо ругнулся. – Я вас совсем не понимаю.

– А что тут непонятного? – сердито огрызнулась она. – Я настолько прямой человек, что дальше некуда. – Из глаз Ванессы брызнули слезы и покатились по щекам. – Это вы ведете себя как-то странно и непонятно. Начали вести со мной какую-то игру… У меня такое впечатление, что вы возненавидели меня с первой минуты. Если вам все это не надо, за каким дьяволом вы сюда пришли?

Генри смотрел на нее так, словно она говорила на непонятном ему языке. Он отпустил ее и отошел к окну. Ванесса, дрожа и плача, слезла со стола и вытащила из коробки бумажную салфетку.

– Сколько у вас было мужчин?

Она вздрогнула.

– Что?

Генри повторил вопрос. Он смотрел на Ванессу испытующе, как будто ее ответ был ключом к чему-то таинственному и спасительному.

Ванесса села в старинное кресло-качалку и громко высморкалась, не заботясь о том, как выглядит. В данный момент она испытывала огромное облегчение оттого, что Генри снова превратился в безобидного сексуального мужчину, которым был, когда только вошел в квартиру. Ванесса, несмотря на пережитое потрясение, вдруг подумала, что Генри почему-то счел ее плохой. Может, он что-то не так понял из того, что ему сказала о ней Джулия? Ванесса отчаянно захотела изменить его мнение о себе, чтобы он воспринимал ее такой, какая она есть на самом деле. И тогда, возможно, им удастся начать все сначала и у них все получится.

– Всего два, – призналась Ванесса. – Один в университете – это было больно и ужасно. После него был Алан. Это было не больно, но все равно ужасно.

– И все?

Ванесса скомкала использованную салфетку. Она чувствовала внутри себя такую эмоциональную пустоту, что обсуждение с незнакомым в общем-то мужчиной своей сексуальной жизни казалось ей совершенно естественным делом.

– С остальными я просто встречалась, для компании.

Генри кивнул. Он смотрел на нее напряженным взглядом, словно пытался что-то решить. Ванесса почувствовала момент, когда он изменил свое отношение. Его глаза и линия рта смягчились, выражение лица стало немного виноватым и даже нежным. Ванессе снова захотелось заплакать – от облегчения на этот раз.

Он пересек комнату и опустился перед Ванессой на корточки. Для человека столь крупного телосложения он двигался легко и естественно. Генри положил руки на бедра Ванессы и поднял на нее свои серые глаза. Его лицо было открытым и искренним – впервые за то время, что он находился в этой квартире.

– Скажи, Джулия, что ты хочешь от меня.

Ванесса слабо улыбнулась.

– Я – Ванесса.

Его ничуть не смутило, что он оговорился.

– Ванесса – твое настоящее имя? – спокойно спросил Генри.

– Да.

Она снова чуть не расплакалась. Почему он ничему не верит?

– Хорошо. – Генри по-прежнему внимательно наблюдал за ней, словно проводил какой-то научный эксперимент. – Так что ты хочешь от меня, Ванесса?

Она глубоко вздохнула, собираясь с силами.

– Я хочу попробовать… что-нибудь новое. Ничего рискованного, но нечто необычное. Чтобы, когда мне будет пятьдесят лет и я буду уже лет двадцать замужем, было о чем вспомнить. Я согласна на все… кроме боли и унижения. Все, только не толочь в ступе одно и то же.

– Понимаю. – Ладони Генри скользнули по ее бедрам вверх, к талии. Он крепко, ободряюще сжал тонкий женский стан и посмотрел Ванессе в глаза. – Я всегда доверяю больше своей интуиции, чем информации, которой располагаю. Сегодня я почему-то нарушил это правило. Я ошибся. Прошу прощения.

Ванесса была потрясена. Она догадывалась, что у этого человека нет привычки извиняться. Тем более ей было приятно, что он сделал для нее исключение.

– Вы думали, я обманщица?

– Что-то в этом роде.

– Но почему?! – почти выкрикнула она.

Что такого могла сказать ему Джулия?

– Я думал, что вы притворяетесь и что все это – игра.

– Нет, Генри, это не игра. Клянусь вам.

Из глаза Ванессы выкатилась слеза и заскользила вниз по щеке. Генри смотрел, как она скатывается в уголок рта, затем встал, поднял Ванессу на ноги и поцеловал.

Этот поцелуй не имел ничего общего с предыдущим. Он был сладким, нежным, томительным. Генри слизнул слезинку с губ Ванессы и принялся неторопливо обследовать ее рот. Он нежно покусывал ее губы, пробовал их на вкус, изучал и смаковал.

Ванесса прижалась к нему и почувствовала его возбуждение. О Боже, он тоже хочет ее! Такой мужчина. Ванесса не могла поверить в это. Но он хотел ее.

Генри подвел Ванессу к кушетке, сел и посадил Ванессу к себе на колени. Он продолжал целовать ее, будто собирался заниматься этим до конца вечера. Ванесса прильнула к нему, растворившись в нем и в его поцелуе. Она лишь протестующе слабо застонала, когда Генри оторвался от ее губ и короткими поцелуями проторил дорожку к ее шее и затем к уху. Его руки тем временем скользнули под юбку Ванессы и замерли на выпуклом треугольнике, прикрытом маленькими трусиками.

Возбуждение было внезапным и острым, как будто через Ванессу пропустили разряд электрического тока. Она резко вдохнула и инстинктивно прижала к этому месту руки Генри, шокированная как его смелостью, так и своей. Ванессу подстегнули нервное напряжение, в котором она пребывала последние несколько часов, и животный страх, сменившийся ощущением безопасности. Ванесса впервые была такой горячей, такой готовой за ничтожно малый промежуток времени. Она чувствовала тепло руки Генри и сгорала от нестерпимого желания. Ванесса дышала часто и тяжело – ей стало не хватать воздуха.

Генри просунул руку под трусики – невероятно теплую, сильную и уверенную. Ванесса бесстыдно раздвинула ноги и закрыла глаза, зная, что он наблюдает за ней, и в то же время не желая ничего знать, кроме тех ощущений, которые Генри вызывал в ее теле. Его рука нашла горячую влагу, палец Генри скользнул внутрь пульсирующей плоти и начал легкое ритмичное движение вверх-вниз. Нежно лаская влажные чувствительные складки, Генри иногда останавливался, чтобы подразнить Ванессу, но она нетерпеливо сокращала мышцы, и Генри снова нырял в глубины ее плоти.

Ванесса уже ничего не соображала. Мир перестал для нее существовать. Она лишь чувствовала пальцы этого мужчины на себе и внутри себя, и их эротические движения сводили ее с ума. Ощутив приближение оргазма, Ванесса изогнулась и сжала бедра, чтобы замедлить, оттянуть его наступление. Она хотела купаться в ласках Генри бесконечно.

Но он не позволил Ванессе вмешаться в его игру. Движения пальцев Генри стали энергичнее и напористее. Ванесса перестала владеть собой, ее мышцы судорожно сжались, и она вскрикнула, почувствовав горячее обильное извержение.

Она открыла глаза. Генри испытующе смотрел на нее, и на его лице было все то же недоверчивое выражение.

Ванесса соскользнула с его колен и села на кушетку. Потрясенная полученным наслаждением, она вдруг осознала, до какого безумия дошла в своей страсти, и крайне смутилась. Как она могла позволить практически незнакомому мужчине довести ее до невменяемости? Ничего даже близкого к этому с Ванессой еще не случалось.

– Это было… приятно, – застенчиво улыбнувшись, сказала она.

Генри криво улыбнулся, понимая, что Ванесса сильно занизила оценку того, что с ней произошло.

– Гм… может, я тоже могу… сделать что-то для вас? – робко спросила Ванесса, заметив его эрекцию.

– Не надо. Спасибо. – Генри встал и застегнул пиджак. – Я доставил вам несколько неприятных минут вначале, поэтому заслуживаю наказания.

– Пустяки. Я могу…

– Все нормально. Мне пора.

– О.

Ванесса вскочила с кушетки и обхватила себя руками. Внезапный уход Генри расстроил ее. Но она тут же упрекнула себя: а что ты хотела? Нежных лобзаний в течение трех часов?

Генри направился в прихожую, Ванесса поплелась его провожать. У двери он остановился и обернулся.

– Когда бы вы хотели встретиться снова?

– Ну…

Если сказать «завтра» или «послезавтра», не буду ли я выглядеть слишком навязчивой? – судорожно соображала Ванесса. Сколько дней я смогу вытерпеть до следующей встречи?

– Завтра в это же время? – подсказал Генри.

Да! – мысленно крикнула Ванесса.

– Я бы с удовольствием… – извиняющимся тоном промямлила она, – но не могу, работаю. А послезавтра можно.

Ванесса кашлянула, прочищая горло. Она пыталась держаться как ни в чем не бывало, будто договариваться о сексуальном свидании с практически незнакомым мужчиной, с которым только что имела интимную связь, для нее в порядке вещей. Внутри у Ванессы все пело от счастья, потому что он хотел видеть ее снова и так быстро.

– Договорились. – Генри улыбнулся, но его взгляд остался серьезным и напряженным. – Послезавтра. До встречи.

Ванесса помахала Генри рукой и заперла за ним дверь. Она прислонилась спиной к полированной дубовой поверхности, закрыла глаза, и ее лицо расплылось в глупой счастливой улыбке. Внезапно она бросилась к окну – Генри как раз вышел из подъезда. Ванесса смотрела, как он идет по улице – уверенный, элегантный и необычайно мужественный.

Она наблюдала за ним до тех пор, пока он не свернул за угол и не исчез из виду. Ванесса медленно закрыла окно и встала к нему спиной. Квартира Джулии, украшенная милыми яркими безделушками, вдруг показалась ей холодной и пустой.

Ладно, Ванесса, сказала она себе. Что ты хотела, то и получила. Никаких обязательств. Только секс. Ты сама говорила, что хочешь именно это.

Она опять обхватила себя руками – одинокая, покинутая и неудовлетворенная, несмотря на то что десять минут назад испытала потрясающий оргазм, о котором не смела даже мечтать.

Что со мной происходит? – недоумевала Ванесса. Я должна прыгать от счастья до потолка. Я выдержала испытание. Я желанна. Он тоже прошел проверку и был более чем желанным. У меня будет бурная жизнь. Я познаю все, что смогу, изучу себя с другой, еще неизвестной мне стороны, и отложу все это в памяти. И, когда мы с мужем надоедим друг другу до смерти, я извлеку эти воспоминания из глубин памяти и сразу помолодею.

Так думала Ванесса, стоя у окна чужой квартиры и мечтая, чтобы мужчина, который так понравился ей своей независимостью, вернулся к ней и заставил ее пережить все эти невероятные ощущения снова.

Глава 7

«Объявляется посадка на поезд Лондон-Бирмингем, отправляющийся с четвертого пути в двадцать часов десять минут».

Низкий хорошо поставленный голос диктора эхом прокатился по вокзалу. Джулия закрыла газету, вытянула затекшие ноги и, наверное, уже в сотый раз посмотрела на свои часы. Восемь, до отправления ее поезда остается еще пятьдесят минут. Она приехала на вокзал около часа назад, но ей казалось, что она торчит здесь несколько лет. Джулия сложила газету и бросила ее на низкий пластиковый столик.

Пора размяться. Она встала и направилась к киоску в центре зала. Джулия решила купить какой-нибудь журнал, чтобы развлечь себя пикантными новостями и сплетнями из жизни знаменитостей. Заодно это поможет ей скоротать время до отхода поезда.

План Джулии был прост. Она сядет на поезд Лондон – Глазго и сойдет на какой-нибудь промежуточной станции, причем сделает это за секунду до отправления, чтобы оторваться от преследователей, если таковые сядут ей на хвост. Затем она прыгнет в следующий поезд, который там остановится, и повторит маневр. Джулия решила делать это до тех пор, пока не убедится, что хорошо запутала свои следы.

Потом она найдет недорогую квартирку или отель, а может, и мужчину – для компании. В ее распоряжении две недели отпуска. Джулия работала секретарем в Лондонском университете. Босс вначале не хотел отпускать ее, недовольный тем, что она не предупредила его заранее. Но Джулия знала, как обращаться с мужчинами, и в конце концов, поворчав немного, он согласился.

Через две недели она позвонит лорду Лестеру и выяснит, как обстоят дела. Джулия не хотела уезжать из Лондона насовсем. Должен же быть какой-то выход из этой си…

– Ба! Неужели это наша дорогая подруга Джулия?!

У Джулии кровь застыла в жилах. Она резко обернулась на незнакомый гнусавый голос. Перед ней стояли два громилы в костюмах и при галстуках. На их лицах сияли слащавые фальшивые улыбки.

Проглотив ком, сковавший горло, Джулия попыталась улыбнуться в ответ. Бешеный стук ее сердца поглотил все шумы многолюдного вокзала. Этих головорезов послали, чтобы не дать ей уехать из города. Худшие опасения Джулии подтвердились, хотя в глубине души она все же надеялась, что этого не случится.

Происходящее напоминало скверный спектакль, где за положительной во всех отношениях героиней охотятся злодеи. У одного из бандитов был даже сломан нос, причем в нескольких местах, а на кончике красовался кривой шрам. Внешность другого громилы была не менее отталкивающей: смоляные прилизанные волосы, маленькие глазки и брови, соединяющиеся на переносице.

– Простите. – Джулия смотрела мимо них, пытаясь справиться с охватившим ее страхом, – мы разве знакомы?

Сломанный Нос слегка наклонил голову.

– Скажем так: у нас есть общие знакомые.

– Понятно.

Джулия вцепилась в свою сумку, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной. Все ее чувства, особенно зрение и слух, были обострены до предела. Зрение фиксировало малейшие детали – строчку на лацкане пиджака Сломанного Носа, густые блестящие зачесанные назад жесткими прядями волосы бандита, которого она окрестила Гелем.

Панический страх подталкивал Джулию к тому, чтобы с криком броситься из зала ожидания. С другой стороны, она хотела поскорее закончить эту трагикомедию, воззвать к разуму громил, спросить, понимают ли они, что кажутся карикатурой на персонажей дешевого гангстерского фильма, и неужели им нравится такая жизнь.

Однако Джулия не только не стала проводить душеспасительную беседу, но и осталась стоять на месте, делая вид, что не знает, с какой целью эти подозрительные типы подошли к ней.

– Я приехала сюда встретить подругу, – заявила она неестественно высоким голосом.

– Очень хорошо. – Сломанный Нос просиял, словно и в самом деле радовался за нее. – Но нам надо, чтобы вы прошли с нами ненадолго.

Джулия открыла рот, и из него вылетел какой-то странный звук, похожий на смех, но с паническим оттенком.

Какая нелепость. Она никуда не пойдет с ними. В отчаянии молодая женщина посмотрела в сторону бара, куда ушел симпатичный крепыш Дик, но там его уже не было. Куда он провалился? Джулия не хотела никого подвергать опасности, но ее новый знакомый Дик оказался бы сейчас весьма кстати.

– Что вам от меня надо?! – задиристо осведомилась она.

– Поговорить. Давайте отойдем в сторонку и перекинемся парой слов. – Вежливо улыбаясь. Гель сделал к ней шаг и собрался взять ее за руку.

– Руки! – резко бросила Джулия, уворачиваясь. Притворяться дальше было бессмысленно. – Если вы дотронетесь до меня хотя бы пальцем, я закричу.

– Не надо, детка, – по-отечески попросил Гель и улыбнулся по-крокодильи. – Давай не будем…

– Джулия! Не может быть! Ты ли это?!

Сильные руки легли на талию молодой женщины, повернули ее на сто восемьдесят градусов, и Джулия увидела знакомое, улыбающееся лицо Ричарда Хартли, которого друзья называют Диком.

– Бог мой, Джулия! Ты выглядишь потрясающе.

Он привлек ее к себе и крепко обнял.

– Ты… тоже хорошо выглядишь, – пролепетала Джулия, чувствуя головокружительную слабость от облегчения. – Даже великолепно, я бы сказала.

– Сколько мы с тобой не виделись? Целых пять лет. – Дик проникновенно покачал головой. – Чем занимаешься?

– Я… живу здесь… работаю…

Джулия прилипла глазами к Дику. Она смотрела на него не отрываясь, как будто этим могла уничтожить, вычеркнуть из жизни двоих громил, стоявших рядом.

Отстанут они от нее или будут ждать, когда уйдет Дик? Они могут догадаться, что он пытается спасти ее, и тогда ему тоже несдобровать.

– А я живу сейчас в Сент-Олбанс. – Дик приложил руку к сердцу и гордо улыбнулся. – Я полицейский. Лейтенант. Ты же знаешь, я всегда об этом мечтал.

– Лейтенант! – Джулия полуистерично хихикнула. – Я так рада за тебя.

– А эти парни кто? Твои друзья? – Дик ухмыльнулся и бросил взгляд на громил, которые топтались рядом с кислыми физиономиями. Он обнял Джулию за плечи одной рукой и привлек к себе. – Прошу прошения, господа, что монополизировал малышку. Но я чертовски рад видеть ее после стольких лет. Она мне всегда очень нравилась.

– Гм… нет проблем. Мы уже уходим, – сказал Сломанный Нос и попятился.

– Приятного воссоединения, – добавил Гель, пригвоздив Джулию к месту теплой улыбкой, от которой ее прошиб холодный пот. – Увидимся позже, Джулия.

Громилы повернулись и торопливо вышли из здания вокзала. Джулия не сомневалась, что они будут сторожить ее у входа. Она содрогнулась и, неохотно высвободившись из надежных объятий Дика, грустно улыбнулась ему.

– Спасибо. Даже не знаю, как мне отблагодарить вас.

Дик кивнул. С него сразу слетела наигранная веселость. Сейчас он серьезно смотрел на Джулию с высоты своих шести с лишним футов.

– У вас какие-то неприятности?

– Я… наверное. – Джулия опять начала дрожать. – Похоже, что так. Вы действительно полицейский?

– Нет. Но они этого не знают. – Дик взял ее под локоть и подвел к ряду пластиковых кресел. – Сядьте и постарайтесь успокоиться. Если вас трясет, не сдерживайтесь. Я принесу вам что-нибудь попить.

Он отправился в бар и вскоре вернулся с бутылкой минеральной воды. Джулия поблагодарила его и ухватилась за бутылку, чтобы унять дрожь в руках.

Дик сел в соседнее кресло и стал смотреть, как она пьет.

– Мне, наверное, следовало принести вам что-нибудь покрепче.

Джулия помотала головой.

– Нет, этого вполне достаточно. Спасибо.

Дик положил одну руку на спинку ее кресла, другую – на столик, стоявший между рядами кресел, и наклонился к Джулии.

Таким образом, он как бы прикрывал ее со всех сторон.

– Что они хотели от вас?

– Понятия не имею. В том-то и весь ужас. – Джулия махнула рукой. – Конечно, звучит глупо, но это правда. Возможно, я сделала что-то, может, кого-нибудь отшила. Не знаю, честное слово.

Дик прищурил свои зеленые глаза и внимательно посмотрел на нее. Джулия ответила ему серьезным открытым взглядом. Она молила Бога, чтобы Дик поверил ей. Сейчас, в этой вокзальной сутолоке, сильный красивый незнакомец, рисковавший собой ради ее спасения, был единственным связующим звеном с миром.

– Вы обращались в полицию?

– Да. – Джулия вертела в еще дрожавших руках полупустую бутылку. – Они не могут мне помочь, потому что со мной еще ничего не случилось.

Дик мрачно кивнул, затем наклонился к ней ближе и пристально посмотрел в ее голубые глаза.

– Я понимаю что трудно довериться незнакомому человеку, но мне бы хотелось помочь вам.

Он сказал это низким тихим ободряющим голосом. Таким голосом завоевывают доверие обиженного животного. Джулия, готовая крикнуть: «Да, пожалуйста, я согласна на все, только увезите меня отсюда!» – покачала головой.

– А как же ваш друг?

– Его поезд еще не прибыл. У нас тут целая компания, так что ему есть у кого остановиться.

– Но я не могу просить вас…

– Вы и не просите, это я предлагаю вам свою помощь. – Дик дотронулся до ее плеча и слегка сжал его. – Ну как, согласны?

Джулию тронуло его заботливое отношение. Она с силой моргнула два раза, чтобы удержаться от слез.

– Спасибо. Но при условии, что вы знаете какое-нибудь глухое местечко, где я могу исчезнуть на пару недель.

Рот Дика растянулся в широкой улыбке.

– Хотите верьте, хотите нет, но я знаю именно такое место.

Генри взял дубовую доску, приладил ее к настольной пиле и прошелся по отмеченной линии. Взяв в руки обработанный кусок, он довольно улыбнулся. Да, линии четкие, углы прямые. Скоро будет готов еще один ящик для комода, который он делал для своего племянника Патрика. Генри любил столярничать. Эта работа успокаивала нервы, в чем он сейчас нуждался как никогда.

– Что за черт!..

Он уставился на доску, которую держал в руках. Генри не мог поверить, что допустил столь досадный промах – выпилил переднюю панель ящика из уже готовой боковины. Подобные ошибки случались у него лет двадцать назад, когда он только начинал увлекаться столярным делом. Генри вздохнул. Нельзя заниматься работой, требующей концентрации внимания, когда полностью выбит из привычной колеи.

Прошло уже два часа, как он вернулся от Джулии – или как там ее настоящее имя, – а он все еще мечется по дому, будто подросток, вырвавшийся на свободу из-под опеки родителей. Генри все раздражало, ничего не хотелось делать. Бумажная работа казалась скучной, бродить по дому и предаваться грустным мыслям тоже бессмысленно. А уж о сне и речи не могло быть.

За короткий вечер эта женщина превратила его в нервное безвольное существо.

Генри бросил испорченную деталь на кучу обрезков, сорвал с себя защитные очки и покинул мастерскую. Он был всегда уверен в себе, твердо знал, что женщины такого типа, как эта Джулия, не могут манипулировать им при помощи своих женских штучек. И вот пожалуйста: он угодил в капкан, попался на ее старые как мир хитрости. Он оказался ничуть не лучше того «возбудившегося» оперативника, которого капитан Маклейн послал к Джулии в связи со взломом ее квартиры. И которого, кстати, он, Генри, мысленно презирал тогда за слабоволие.

Она взволновала его сразу, как только он увидел ее, войдя в квартиру. Джулия оказалась намного красивее и сексуальнее, чем он предполагал. И она была – во всяком случае, так Генри показалось в первую секунду их знакомства – естественной и как будто цельной личностью. Ее невинность, внешняя, по крайней мере, разбудила в нем нежность – чувство, которое он крайне редко позволял себе в отношении женщин. А когда по ее щекам потекли слезы, ему захотелось оградить ее от посягательств мужчин, чтобы ни один больше не мог обидеть ее.

Генри хотел дать ей защиту, в которой она так нуждалась. Хотел окунуться с ней в мир сексуального безумия, к которому она стремилась, хотел сделать ее своей женщиной. Черт, он даже целовал ее, как настоящий любовник!

Он горько рассмеялся. Дерьмо все это. Она вертела им как хотела весь вечер, и он послушно плясал под ее дудку. Правда, она вела свою игру до того момента, как он залез к ней под трусики. Тут все ее притворство кончилось. Она уже ничего не соображала. С радостью раздвинула ноги, откинулась назад и купалась в наслаждении, жадно ловя ртом воздух в ожидании кульминационного момента. Она вела себя как бывалая девица, кем, впрочем, и являлась на самом деле.

После подобной метаморфозы Генри просто не мог быстро уйти из квартиры. Несмотря на всю свою подготовку и железную дисциплину, он не мог с такой скоростью, как Джулия, переключаться с одного эмоционального состояния на другое. Она оказалась мастером своего дела и к тому же невероятно распутной.

Генри замер на пороге кухни и сжал кулаки. За все эти годы – когда он доводил себя до крайностей, когда, вместо того чтобы окончить Оксфорд и пойти по стопам отца, отправился колесить по свету без пенни в кармане, когда не раз смотрел смерти в лицо, служа в морской разведке, – он изучил себя досконально. Он не ожидал от себя никаких сюрпризов. Знал, что хочет от жизни, знал, что его может вывести из себя, знал границы своего терпения и выдержки. Короче говоря, Генри знал свою нервную систему вдоль и поперек.

Так он считал до того момента, как вошел в броско обставленную квартиру ловкой, опытной в амурных делах пустышки, которая, не успел он и глазом моргнуть, пожевала его и выплюнула.

Генри ударил кулаком в косяк двери. Пропади все пропадом! Он все еще хочет Джулию. В самом простом, примитивном смысле этого слова. Это позорило его и то, во что он верил. Генри хотел обладать ею, подчинить себе, управлять ею так, как она управляла им. Это было бы повторением того ужасного момента, когда он ощутил своп низменные инстинкты, фактически принудив себя к сексу с ней. Все это произошло после того, как Джулия раздразнила его, чмокнув в губы, как маленькая девочка, которая еще не умеет целоваться. На какое-то мгновение Генри поддался извечному желанию мужчины доминировать. Его остановил лишь страх, который он увидел в ее глазах. Это, вероятно, была ее единственная настоящая эмоция за весь вечер.

Подойдя к холодильнику, Генри распахнул дверцу и заглянул внутрь. Ему необходимо было выпить что-нибудь холодное, чтобы остудить голову, тело и желания. Но такого напитка, очевидно, не существовало в природе. Генри пришлось довольствоваться остатками апельсинового сока.

Он смял пакет и, бросив его в мусорную корзину, пошел в спальню с твердым намерением больше не думать о Джулии. Чтобы снять напряжение и обрести душевное равновесие, Генри решил сделать гимнастику. Проделав целый комплекс различных упражнений и почувствовав приятную дрожь в мышцах, он отправился в ванную. Простояв под душем минут двадцать. Генри вытерся насухо, надел длинные трусы и лег в кровать. Он изо всех сил старался сохранить состояние относительного покоя, которого достиг с превеликим трудом.

Через открытое окно проникал теплый ночной воздух, принося с собой шум и запахи лондонского лета.

Расслабься! – приказал себе Генри. Выброси из головы все отвлекающие мысли. Все, я уже ни о чем не думаю.

Но стоило дремоте окутать Генри, как ему тут же явилась Джулия. Мурлыча что-то приятное, она легла на него – улыбающаяся, незащищенная и таинственная. Потом Джулия тихонько засмеялась и, скользнув губами по его груди вниз, к плоскому животу, обхватила ладошками его мужское естество и поднесла ко рту.

Генри сразу проснулся и уставился в потолок. Тело было как растянутая пружина, не говоря об эрекции. Генри показалось, будто у него между ног находится не живая плоть, а кусок гранита.

Черт!

В спальне стало душно, тело Генри покрылось потом. Он перевернулся на живот, прижал пальцы к вискам, словно это могло заблокировать образы, навеянные сном, и вдруг начал ритмично толкаться нижней частью тела в простыню, инстинктивно пытаясь снять мучительное давление в паху.

Не помогло.

Генри снова лег на спину и занялся релаксацией. Он дал своему мозгу команду прогнать Джулию, чтобы она больше не беспокоила его.

Но она упорно продолжала являться ему, сводя на нет все его усилия. Генри прижал руку к лицу, будто надеялся, что его пальцы еще хранят запах Джулии. Он вспомнил, как она выгибала стройное тело, предлагая ему свою влажную плоть. Она будто хотела, чтобы ее самое сокровенное место принадлежало больше ему, чем ей.

Дьявол!

Генри снял с себя трусы, чтобы не мешали. Джулия выиграла, черт бы ее побрал! Он даже не смог выбросить ее из головы.

Оргазм наступил почти сразу – долгий, сопровождающийся сильными судорогами и необычайно мощный. Генри замер, ожидая, когда дыхание придет в норму. Затем он снопа отправился под душ и. стоя под теплыми, успокаивающими струями, внушал себе, что вода вымывает эту женщину из его мыслей.

Все! Хватит барахтаться в своих ошибках, гора исправлять их. Генри снял с вешалки полотенце, обернул его вокруг бедер и посмотрел на себя в зеркало. Он чуть не рассмеялся.

Будь мужчиной. Генри. Он вытерся, повесил полотенце на место, ухмыльнулся и покачал головой. Хорошо же она отделала его. Ничего, он бывал и не в таких переплетах. Он просто потерял бдительность. Привык, что знает свои возможности, знает, что может вывести его из себя и что надо делать, чтобы избежать этого. А к Джулии, как к чему-то новому, он еще не приспособился. Скоро все образуется. Его задача – найти украденную миниатюру, а не заниматься укрощением любительницы сексуальных наслаждений.

В свой следующий визит он будет уже во всеоружии. Никаких эмоций – ни жалости, ни сочувствия и уж конечно никаких нежностей. Он будет помнить о том, что она хитрая бестия, которая обрабатывает опытных мужчин в одну секунду.

Ему надо постараться как можно быстрее найти портрет, и тогда он сумеет навсегда забыть об этой неприятной истории. Джулия может иметь над ним столько власти, сколько он ей позволит.

А начиная с этой минуты Генри вообще не собирался что-либо позволять ей.

Джулия зарылась головой в подушку, смутно соображая, что уже утро и что она находится на побережье в доме Дика. Ей страшно не хотелось просыпаться. В постели жизнь была восхитительно теплой и простой. Хочешь спишь, хочешь – нет. Все меняется, когда надо принимать решения, следить за своей внешностью, брать на себя какие-то обязательства или отказываться от них, развивать отношения или прекращать их. Правда, здесь ей это не грозит, эту жизнь она оставила в Лондоне. Вчера ночью или, вернее, под утро Джулия вылезла из пикапа Дика в кромешную темноту и вдохнула полной грудью легкий свежий воздух. В этот момент взлом квартиры, головорезы на вокзале и вероломный лорд Лестер показались Джулии кошмарными сценами из давнишнего сна. И за это она должна благодарить Дика.

Он взял ее судьбу в свои руки и предпринял необходимые меры, чтобы они быстро и незаметно исчезли из Лондона. Он сделал это без особых усилий, словно всю жизнь только и отрывался от слежки. Вряд ли, конечно, поскольку, по его же словам, преподавал в колледже.

Выяснив, что на прибывшем поезде его друг не приехал, Дик смело вывел Джулию на улицу через главный вход. Они влетели в метро, стали пересаживаться с одной линии на другую, затем ехали на такси, потом опять шли пешком. Наконец уверившись, что за ними нет хвоста, они забрали с платной стоянки пикап Дика, заехали за его вещами и отправились в путь.

Джулия чувствовала себя перед Диком в большом долгу. Вполне возможно, что он спас ей жизнь.

Как отблагодарить человека, которому обязан жизнью? Джулия не знала, у нее не было опыта. Но зато она знала кое-что о том, как осчастливить мужчину. Дик не пожалеет, что выручил ее в трудную минуту.

Джулия услышала металлический скрип и лязг закрываемой дверцы. Когда они приехали, в доме стоял холод нежилого помещения, и Дик затопил печь. Сейчас он, очевидно, решил подбросить дров, чтобы в коттедже было тепло.

Она потянулась, зевнула и неохотно села в постели. На сосновых стенах комнаты играли солнечные лучи, проникавшие в спальню через листву деревьев. Когда Джулия ложилась спать, было так темно, что ей не пришло в голову закрыть ставни. За окном запела птичка, она испугала белку, которая ответила недовольным писком. С берега доносился тихий шум прибоя.

Джулия улыбнулась и потрясла головой. Нет никаких фургонов по ремонту квартир, пет прослушивающихся телефонных линий. Как ей сказал Дик, здесь нет даже электричества. Жизнь без удобств в потрясающем комфорте.

Выскользнув из-под одеяла, Джулия надела одно из легких платьев, которые привезла с собой, свитер и босоножки на каблуках. Она радовалась, что понравилась Дику, – Джулия поняла это, когда он купил ей воду на вокзале. Ей было нечем очаровывать его. Кроме светлого парика и двух легких платьев, у Джулии больше ничего с собой не было. Она натянула парик, аккуратно спрятала под него волосы и подкрасила губы.

Подойдя к двери спальни, Джулия остановилась. Две недели, двадцать четыре часа в сутки в глухом уголке с привлекательным, непростым мужчиной. И она должна сделать так, чтобы он радовался тому, что защитил ее. Это будет самое продолжительное свидание в ее жизни. Джулия сделала глубокий вдох и отодвинула металлическую щеколду.

Залитая солнцем гостиная поразила ее своим убогим видом. Интересно, вчера ночью комната показалась Джулии очень уютной и красивой. Возможно, прошлой ночью она чувствовала себя гусеницей, которая, чудом увернувшись от прожорливых птиц, попала в мягкие объятия спасительного кокона.

На полу из сосновых досок лежала зеленовато-серая циновка, изъеденная – очевидно, мышами – в нескольких местах. Подоконники украшали затянутые паутиной морские раковины, а стены – запыленные детские рисунки, видимо сделанные рукой маленького Дика. Пол был чистым. Дик, наверное, регулярно подметал его, но в коттедже отсутствовало что-то очень существенное. В нем не было жизни, не было воспоминании, которыми такой очаровательный домик, как этот, должен быть полон.

Дик высунул голову из кухни и улыбнулся Джулии.

– Доброе утро. Завтрак почти готов.

Джулия улыбнулась ему в ответ.

– Спасибо. Я умираю с голоду.

Дик скользнул по ней взглядом. Джулия напряглась. Она не поняла выражения его лица. Одобрение или осуждение? Джулия могла поклясться, что он осуждает ее. Но Дик умел хорошо скрывать свои чувства. И это держало ее в напряжении. Джулия ощущала в нем какую-то целеустремленную силу, которая восхищала ее. Дик как будто уже много раз взбирался на запретные вершины, сражался во многих ожесточенных битвах и часто смотрел в лицо смерти, не испытывая при этом ни малейшего страха.

Джулия вошла в кухню. Она отметила ту же пустоту, отсутствие каких-либо деталей, которые говорили бы о том, что этот дом принадлежит определенной семье.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Спасибо. У меня тут все под контролем. – Дик вылил на сковороду, в которой лежали тонкие ломтики бекона, взбитые яйца. – Садитесь.

Джулия села на деревянную скамью, стоявшую у длинного обеденного стола. Еще вчера вечером она заметила, что Дик любит все делать сам. Так что, пока она здесь, ей придется следить за собой и не навязывать ему свою помощь.

– Чем бы вы хотели заняться сегодня, Джулия?

– Ну… может, прогуляться немного, осмотреть окрестности.

Она была уверена, что он с удовольствием выступит в роли хозяина и покажет ей свое царство. Поможет перелезть через поваленные деревья или большие валуны. Там, где будет грязно, бросит свою куртку, чтобы она не запачкала свои ножки. Такие мужчины, как Дик, любят выступать в роли благородного рыцаря.

Дик снял сковороду с плиты и разложил яичницу по тарелкам. На каждую он положил по горячей булочке, подогретой на решетке в духовке.

– Мне надо подыскать вам что-нибудь из одежды. Есть несколько вещей, оставшихся от мамы. Она умерла недавно. – Он прокашлялся и положил в рот кусок яичницы.

Джулия кивнула. У нее невольно сжалось сердце. Она могла поспорить на что угодно, что румяная яичница с беконом кажется ему сейчас древесными опилками. Дик еще скорбел о матери, но не хотел, чтобы гостья это заметила. Поняв его состояние, Джулия переключилась на завтрак. Дик любит брать на себя ответственность, но не любит выставлять напоказ свои эмоции. Ну что ж, не такое уж редкое явление. Джулия знала, как обращаться с такими мужчинами. Правда, не в течение столь длительного времени, как две недели.

За столом Джулия расспрашивала Дика о коттедже, о местной природе, о море. После завтрака Дик поднялся наверх и принес коробку с одеждой, которая пахла сосной и легкими духами. Он отдал Джулии коробку и стал убирать со стола.

– Давайте я хоть посуду помою, – предложила Джулия.

Дик покачал головой.

– Завтра, если захотите. Лучше пока переоденьтесь, чтобы мы сразу могли отправиться на прогулку.

Джулия молча кивнула. Она пошла в свою комнату, надела джинсы и фланелевую рубашку, которые нашла в коробке, и брызнула на себя своими духами, чтобы Дика не беспокоил знакомый запах матери. Одежда была ей немного велика, но Джулия чувствовала себя в ней очень уютно. Спортивные тапочки пришлись ей по ноге.

Посмотрев на себя в зеркало, Джулия осталась не слишком довольна. В этом наряде она теряла беззащитный вид, который привлек к ней Дика на вокзале. И Джулия решила во что бы то ни стало сохранить образ женщины, которая нуждается в помощи. Главное, чтобы Дик чувствовал себя нужным и полезным, чтобы он думал, что без него она пропадет.

Джулия закатала рукава рубашки и связала на животе ее передние концы, чтобы при наклоне обнажалась полоска кожи на спине. Этого, конечно, маловато для благодарности за спасение жизни, но в качестве признательности за безопасную крышу над головой пока вполне годится. Вздохнув, она отправилась в кухню.

– Ну как, сейчас лучше? – немного волнуясь, спросила Джулия.

Она улыбнулась, давая Дику понять, что ей небезразлично, что он думает о ее внешности. Ей также было важно знать, не растеряла ли она женскую привлекательность после вчерашних перипетий.

Дик поставил тарелку на сушку, подошел к Джулии и окинул ее мрачным взглядом. Она застыла с улыбкой на губах. Неожиданно Дик протянул руку, стащил с головы Джулии парик и бросил его на скамью.

– Вот так.

Джулия прижала ладони к голове и испуганно уставилась на него. Дик снова протянул руку и пригладил ее короткие пряди – скорее всего не слишком чистые, потому что весь вчерашний день они находились под париком.

– Сейчас лучше. – Дик коротко кивнул, внимательно посмотрев на Джулию. – Гораздо лучше.

Джулия тоже кивнула. Но у нее было большое желание схватить парик и снова натянуть на голову. Она чувствовала себя не в своей тарелке, стоя перед мужчиной в одежде с чужого плеча и без привычного парика на голове. Может, она ошиблась насчет того, что Дика привлекло в ней, и ему нравятся обычные миловидные девушки? Но почему в таком случае на вокзале он обратил внимание на нее, платиновую блондинку на высоких шпильках?

Джулия нервно улыбнулась.

– Хорошо, я готова. Мы можем идти.

Дик подошел к ней совсем близко. Джулия чувствовала исходившее от него тепло, могла при желании дотронуться до майки, видневшейся в разрезе расстегнутой сорочки. И Джулия вдруг осознала, что ей отчаянно хочется коснуться его тела. Это поразило ее.

– Джулия… – произнес Дик низким хрипловатым голосом, как будто собирался сказать что-то важное. – Считаю своим долгом предупредить тебя… Пока ты находишься здесь, я попытаюсь сделать то, что – голову даю на отсечение – с тобой не делал ни один мужчина.

Джулия онемела от изумления. Она не знала, что Дик ожидает услышать в ответ на свое недвусмысленное заявление. Джулия лишь почувствовала, как ее тело охватывает жар.

– Что… именно? – пролепетала она.

Дик наклонился к ней, вскинул бровь и улыбнулся.

– Хочу выяснить, что ты за женщина, черт возьми.

Глава 8

Ванесса качалась в своем рабочем кресле из стороны в сторону, мечтательно водя указательным пальцем по клавишам электрической пишущей машинки. Пластмассовые квадратики издавали потрескивающий, мелодичный звук. Она вздохнула, запрокинула голову, запустила пальцы в короткие волосы, потом вытянула руки в стороны и лениво посмотрела на облупившийся потолок.

Приближалось время ланча, а она еще не приступала к работе. Не написала ни одной строчки. Все утро она занималась тем, что вспоминала в мельчайших подробностях каждое мгновение своего эротического свидания с Генри. Но ее босс вряд ли зачтет ей эти часы как рабочие. Сегодня Ванессе мешало и раздражало все, что не имело отношения к ее новой сексуальной жизни.

Она до сих пор не могла поверить в удачу. Как ей удалось осуществить свою сумасшедшую мечту и заполучить такого классного парня? Ванесса думала, что она никогда этого не узнает. Можно, конечно, считать – как это делают многие в таких случаях, – что ей помог «кто-то там, наверху». Но Ванесса сомневалась, чтобы Бог, каким его представляли ее родители, ревностные католики, стал бы помогать ей в добрачном сексуальном эксперименте.

Сейчас ее главной задачей было дожить до завтрашнего дня, чтобы снова увидеть Генри. Ванесса купила журнал со статьей, озаглавленной «У него есть десять нестандартных способов разгорячить вас». Она, правда, долго выражала продавщице свой восторг по поводу советов о драпировках, напечатанных в том же номере. Да, горячая женщина, сидевшая внутри нее, была еще крепко зажата.

До девяти из предлагаемых вариантов Ванесса могла додуматься сама. Статья была написана, по-видимому, для женщин, боявшихся собственного тела. Но десятый способ… Проходя мимо отдела игрушек, Ванесса машинально зашла туда и даже не заметила, как купила игрушечный полицейский набор с наручниками. У нее мелькнула мысль, что бы сделала или сказала пожилая продавщица, если бы узнала, для чего Ванесса приобрела эту штуку. Хотя она была почти уверена, что у нее не хватит духу использовать ее. Но ее возбуждало уже одно осознание того, что у нее есть эта игрушка. Да что там кандалы! Ванесса возбуждалась даже оттого, что чувствовала себя живой женщиной. Это было самое лучшее, что с…

– Эй! Представляешь…

Ванесса вздрогнула и чуть не упала назад вместе с креслом.

– О Господи, Элис! Как ты напугала меня. Нельзя же так внезапно врываться в комнату.

– Помнишь те чудесные миниатюрные портреты, за которыми гонялись все музеи года три назад?! – взволнованно прощебетала Элис, не обращая внимания на возмущенный тон подруги. – Мой брат Роджер, полицейский, только что сказал мне, что в Лондоне появился еще один портрет – королевы Елизаветы. Она разрешила художнику нарисовать ее в преклонном возрасте. Миниатюру долго не могли найти, хотя она значилась в… – Элис оборвала фразу и с любопытством посмотрела на Ванессу. – Ванесса?

– Что?

Ванесса покраснела, хотя отчаянно пыталась не допустить этого. У нее было такое ощущение, что Элис видит то, чего ей не следовало бы видеть.

– О-го-го. – Элис закрыла за собой дверь. – О чем бы ты ни думала, я тоже хочу это знать. По твоему лицу вижу, это что-то очень интересное.

– Ничего подобного. – Ванесса небрежно засмеялась, но смех получился искусственным. – Я делала наброски для сегодняшней речи босса.

Элис бросила взгляд на пустой лист, заправленный в машинку. Ванесса поморщилась.

– Ладно. Мне ни одна фраза не приходит на ум.

– Рассказывай сказки! У тебя такой вид, будто у тебя голова идет кругом от удачных фраз, – фыркнула проницательная Элис. – Как его зовут?

Ванесса невинно заморгала.

– Кого?

На самом деле она умирала от желания поделиться с подругой. А кто бы утерпел, познакомившись с таким парнем, как Генри? Элис жила бы этой новостью несколько недель.

– Ванесса, – сказала Элис, вздохнув, – я знаю тебя восемь лет. За это время тебе удалось скрыть от меня всего один роман. Ты о ком-то думаешь. Давай, выкладывай.

Ванесса вернула стул в исходное положение и блаженно улыбнулась.

– Его зовут Генри. Такого потрясающего мужчины у меня еще не было.

– Вот это уже похоже на правду. – Элис села на свободный стул, подвинулась к подруге и поправила очки на переносице. – Генри… а дальше?

Счастливая улыбка Ванессы слегка померкла. Она стала быстро вспоминать, называл ли он или Джулия фамилию.

– Генри… Генри…

– Ты не знаешь? – догадалась шокированная Элис.

– Мы встречались с ним всего один раз, – стала оправдываться Ванесса. – Нас познакомила общая подруга.

– И ты мне ничего не сказала?

– Все произошло очень быстро… – Ванесса понимала, что не сможет объяснить подруге так, чтобы история выглядела более-менее прилично. – Она позвонила ему, и на следующий день…

– Кто позвонил? – не унималась Элис.

– Джулия.

– Какая Джулия?

Ванесса уставилась на Элис, начиная опять лихорадочно соображать. Джулия… Джулия…

– Мы живем на одной лестничной площадке.

– Ах эта Джулия! Которая встречается с пожилыми мужиками и у которой какие-то неприятности, как ты говорила? Кто этот парень, с которым она тебя познакомила? Какой-нибудь миллионер-мафиози?

– Нет, что ты! Он молодой, примерно лет тридцати пяти. И он… он… – Она подыскивала слова, чтобы описать Генри, но ей на ум приходили такие эпитеты, как «чувственный», «очень сексуальный». Они соответствовали действительности, но Ванесса боялась, что подруга не поймет ее. – Он приятный.

– Приятный, – осуждающе повторила Элис. – Что ты делаешь, Ванесса? Это все твои фантазии по поводу секса с незнакомым мужчиной, да?

– Ну… что-то в этом духе. Только он не совсем мужчина с улицы, – продолжала защищаться Ванесса. – Я же познакомилась с ним не в баре. Он друг подруги Джулии.

– Так даже Джулия не знает его?! – возмущенный голос Элис поднялся до писка.

Ванесса заёрзала на стуле. Она понимала, что, как бы ни старалась объяснить подруге ситуацию, та все равно будет ее осуждать.

– Знает, но не очень хорошо.

– А кто знает его хорошо? – допытывалась Элис.

– Кэтрин, подруга Джулии.

Элис наклонилась к Ванессе, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу подруги.

– А кто эта Кэтрин?

Ванесса вскинула руки, чувствуя себя школьницей, которой мать учиняет допрос.

– Элис, я не знаю. Джулия только сказала мне, что у Кэтрин есть сексуальный друг, которого зовут Джон и который…

– Ты сказала, что его зовут Генри.

Ванесса вздохнула, мысленно призвав себя к терпению. В конце концов, Элис все поймет. Годам к восьмидесяти.

– Да, Генри. Генри – это его второе имя. Он…

– Ладно, хватит. Я все поняла. – Элис встала и подняла правую руку, как делают полицейские, останавливающие движение. – Ты идешь к Джулии, фамилии которой не знаешь и которая встречается в основном со старыми противными мужиками и которая, как ты считаешь, имеет какие-то проблемы. Ты спрашиваешь, нет ли у нее кого-нибудь на примете, с кем бы ты могла спать. И она в твоем присутствии звонит кому-то, чья фамилия тоже неизвестна, и…

– Меня не было в комнате, когда она звонила Кэтрин. Джулия попросила меня…

Ванесса прикусила язык. Если она скажет Элис, что Джулия отослала ее под благовидным предлогом, пока она будет звонить, подруга раздует из мухи слона.

– Великолепно! Она выставляет тебя из комнаты, на что ты безропотно соглашаешься, и, оставшись одна, звонит неизвестно кому. Устраивает тебе свидание с другом своей подруги Джоном-Генри, не называя при этом его фамилии. Он приходит к тебе домой, и вы…

– Нет, он приходил в квартиру Джулии. – Ванесса закатила глаза к потолку. До окончания допроса она не доживет. – Ее не было дома.

– А, еще лучше! – обрадовалась Элис. – Он появляется в ее квартире и говорит: «Да, кстати, меня зовут не Джон, а Генри, но у меня по-прежнему нет фамилии». А ты отвечаешь: «Здорово! Давай заниматься сексом!»

– Примерно так. – Ванесса пожала плечами, будто тем, что описала Элис, она занималась каждый день. – Только я имела с ним не совсем секс.

– То есть как?

– Ну… мы делали другие вещи, – уклончиво сказала Ванесса, заёрзав в кресле при воспоминании об этом.

– Другие вещи. – На лице Элис появилось озабоченное выражение. – Знаешь, Ванесса, не нравится мне все это. Откуда ты знаешь, что Джулия не подставила тебя? Тебе не кажется странным, что она так быстро нашла тебе мужчину? Ты много знаешь людей, которые согласятся на секс неизвестно с кем?

– Элис, мы говорим сейчас о мужчинах.

– Хорошо, оставим этот вопрос. – Элис резко махнула рукой. – Но почему она хотела, чтобы ты занималась любовью в ее квартире, когда у тебя есть своя?

– Не знаю. – Ванесса старалась скрыть свое раздражение. – Мне казалось, она сделала это для того, чтобы пока он не знал, где я живу.

– Вот! – Элис победоносно подняла указательный палец. – Именно поэтому. У тебя все-таки еще осталась крупица здравого смысла. Это хорошо. Итак, получается следующая картина. Друг Кэтрин – если это ее настоящее имя, – которая является подругой Джулии – несомненно, это ее вымышленное имя, – Джон, он же Генри – подлинность имени тоже вызывает большие сомнения, – не знает, где ты живешь.

Ванесса в очередной раз закатила глаза к потолку. Элис вошла в раж, теперь ее не остановишь.

– Элис…

– Да, Ванесса. Надеюсь, у тебя-то уж имя настоящее.

Шутливая фраза вызвала у Ванессы какое-то смутное беспокойство.

– Что такое? – спросила Элис, ничего не пропускавшая, как всегда.

– Да так. – Беспокойство конкретизировалось в неприятное ощущение. – Интересно, что Генри тоже спросил меня: «Ванесса твое настоящее имя?» Сразу после того, как назвал меня… Джулией.

– Он назвал тебя Джулией? – Элис всплеснула руками. – Почему в этой авантюре происходит неразбериха с именами?!

– Простая ошибка. Он, конечно, знает, что я не Джулия.

Элис положила руки на бедра.

– Ты уверена, что Джон-Генри знаком с Джулией?

– Гм… – Ванесса попыталась вспомнить все, что Джулия говорила ей о Генри. Неприятное ощущение перешло в тошноту. – Мне кажется, она не говорила, что знает его. Да, не говорила.

– Что же тогда получается, Ванесса? Он принял тебя за Джулию?

Ванесса поджала губы. Она не хотела признаваться даже себе в том, что такое могло случиться. Хотя это объяснило бы очень многое в поведении Генри. Например, он был уверен, что она притворяется неопытной. Он также хотел знать, со сколькими мужчинами она спала. Или, скажем, удивился, что ей понадобился учитель в постели, и разозлился, когда она поцеловала его по-детски. И так далее.

– Да… он действительно вел себя немного странно, – медленно проговорила Ванесса. – Например, его сильно удивило, что я выглядела невинной.

Ванесса почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Сейчас ее вывернет наизнанку или в таком отвратительном состоянии она проведет остаток дня.

От Элис она не ждала никакой помощи. Та засмеялась, еще больше ухудшив ее настроение.

– Господи, я бы многое отдала, чтобы находиться в этой квартире в тот момент. Ты вся из себя нежная и нервная, а он ломает голову, что случилось с сексуальной богиней, к которой он пришел.

– Хватит, Элис, это уже не смешно. Мы договорились с ним встретиться завтра.

– Немедленно позвони ему и скажи… – Элис перестала смеяться, увидев лицо подруги. – Ничего не говори. У тебя нет номера его телефона.

Ванесса молча покачала головой. Это был, наверное, самый унизительный день в ее жизни. Хуже, чем когда Брюса Роултона стошнило на ее вечернее платье, которое она шила три месяца. Хуже, чем когда она застала своего парня в постели со своим любимым университетским профессором. Хуже, чем когда Алан сказал ей, что она никогда не сможет возбудить его так, как Лиз Тейлор.

– Подожди-ка минуту. – Элис нахмурилась. – Джулия ведь могла сказать: «Джон, то есть Генри, я хочу, чтобы ты переспал с одной моей подругой – Ванессой». Я просто никак не могу понять, зачем ей надо было скрывать что ты – не она.

– Я тоже не понимаю. – Значит, подумала Ванесса, Джулия ничего не говорила Генри. Если только… о нет, не может быть! – Я уверена, что Джулия не сказала ему обо мне, потому что знала, что ради нее он обязательно придет. Мужики липнут к ней, как мухи к меду. Эта женщина может растормошить и евнуха.

– Ванесса, ты уж совсем себя за женщину не считаешь. Страусы, и те, наверное, лучшего мнения о своих сексуальных способностях, чем ты. Ладно. Во всей этой неразберихе ясно одно. – Элис строго потрясла своим указательным пальцем перед лицом подруги. – Ты будешь последней идиоткой, если снова увидишься с этим парнем.

– Я знаю…

Но вдруг Ванесса почувствовала, как в ней поднялось острое и сильное сопротивление. Это странное, ненормальное ощущение росло и крепло, оно было похоже на яростную, восторженную прелюдию к какой-то невероятной схватке. Ванесса не собиралась отказываться от Генри. Даже если он совсем не похож на людей, которых она знала и которым верила. До сих пор она жила по общепринятым правилам и нормам поведения. Пора сойти с этой наезженной колеи и узнать что-то новое.

Испытав непередаваемые ощущения в объятиях Генри, Ванесса поверила, что этот мужчина способен выпустить на свободу то дикое, первобытное начало, которое таилось внутри нее. Для нее общение с ним – единственный шанс узнать себя до конца перед тем, как ее жизнь, обнесенная брачным забором, покатится по прямым рельсам.

Она встретится с Генри, скажет ему, что она не Джулия, и посмотрит, как он отреагирует. Он тоже сильно возбудился в тот вечер, поэтому вряд ли сразу откажется от нее. А может, будет даже рад, если вспомнить, как он растерялся, когда только увидел ее. Он ведь думал, что она Джулия. Но, возможно, его больше устроит простая, милая, неиспорченная женщина, которая очень хочет испытать необузданную страсть.

Ванесса сделала серьезное лицо.

– Ты права, Элис. Я буду последней идиоткой, если снова встречусь с ним.

Но каким приятным будет этот идиотизм!..

Генри допил утренний кофе, снял трубку, чтобы позвонить сестре, и услышал прерывистый сигнал автоответчика. Он оставил для Маргарет сообщение, что заедет за Патриком утром, чтобы отвезти его в бассейн. Положив трубку, Генри включил свой автоответчик на прослушивание. Механический женский голос сообщил, что запись сделана в два часа ночи. Он как раз перед этим вернулся домой с задания и сразу лег спать.

Раздался потрескивающий голос Дика:

– Извини за поздний звонок. Джулия со мной на побережье. Миниатюры при ней, кажется, нет. Удачной охоты.

Послышались короткие гудки, и тот же механический голос потребовал удалить или сохранить запись.

Генри закрыл глаза, пытаясь подавить внезапный приступ жгучей ревности, разъедавшей его нутро. Весь вчерашний день он провел, заставляя себя не думать о Джулии. Не думать о предстоящей сегодня вечером встрече, о том, во что все это может вылиться. Не думать, как она будет выглядеть и в каком эмоциональном состоянии будет находиться. Он даже старался не думать о том, что между ними может произойти в этот вечер. И вот, пока он прикладывал силы к тому, чтобы «не думать», Дик поимел ее. В каком-то заброшенном уголке на побережье.

Сукин сын!

Генри нажал клавишу стирания записи. Затем аккуратно положил трубку, хотя от злости ему хотелось швырнуть ее на рычаг. Кого, интересно, будет изображать Джулия, чтобы пробиться через барьер, которым Дик отгородился от женщин, и завлечь его в свои сети? Простую скромную девушку, которая прольет бальзам на его задетое мужское самолюбие? Или опытную женщину, которая оценит его живое мужское обаяние? Интересно, как она улыбается ему? Нежно или многообещающе? Обнажает перед ним как бы невзначай то ножку, то грудь, чтобы завести его?

Заставляя себя расслабиться, Генри сделал несколько глубоких вдохов. Ему следует пожалеть друга, а не злиться на него. Дик уже был заинтригован, когда прослушивал ее телефонный разговор с тем парнем, Джоном. Генри не исключал, что Джулия сумела обработать Дика при помощи своей женской хитрости и уловок.

Успокойся, снова приказал себе Генри. Он прошел в гостиную, опустился на ковер, закрыл глаза и сосредоточился на правильном дыхании. Генри сидел так до тех пор, пока в голове не прояснилось и не ушла злость.

Итак, Джулия уехала из Лондона. Ее квартира пуста и, следовательно, свободна для посещения. Подручные Барри Блейка не рискнут сунуться туда, зная, что полиция ведет наблюдение за домом. Но, если он, Генри, пойдет туда один и займется поисками портрета, он станет мишенью для тех, кто хочет завладеть этой вещицей. А это никак не входило в его планы. Такие люди, как Блейк, никому ничего не прощают. Они вцепляются в человека бульдожьей хваткой с намерением уничтожить его и не останавливаются до тех пор, пока не доведут дело до конца.

Генри занялся подсчетом. Дик оставил свое сообщение на автоответчике в два часа ночи. Значит, он вчера уехал из Лондона не позднее восьми-девяти часов вечера. Зная Дика, можно быть уверенным, что хвоста за ним не было. То есть, возможно, и был, но он от него ушел, и тот, кто следил за Джулией, не знает, что она уехала с Диком. Иначе говоря, ее нет в городе.

Сейчас – Генри взглянул на часы – половина восьмого утра. Если кто-то следит за домом Джулии, он думает, что она еще спит. Ее кровать стоит у стены. Если смотреть с улицы на окно, ее, разумеется, не видно. Генри подумал, что вполне может войти в квартиру и сделать вид, что разговаривает с Джулией. Будет жестикулировать, наклоняться, как будто для поцелуя. Он не сомневался, что ребята из МИ-5 поставили жучок в ее квартире, но Блейк вряд ли. Самое большее, что он мог сделать, это организовать наружное наблюдение. Генри решил изобразить, что достает одежду из шкафа, еду из холодильника, готовит завтрак, ходит по комнате, периодически исчезая из поля зрения «наружки», а сам тем временем будет искать портрет.

При благоприятном развитии событий он найдет миниатюру сегодня утром и оставит всю эту историю с Джулией в прошлом перед тем, как встретиться с капитаном Маклейном и затем с Джорджем Расселом из МИ-5.

Если сегодня не повезет, ему придется доставить Джулию в Лондон и продолжить игру в кошки-мышки, зная, что Дик, возможно, переспал с ней.

Генри подавил приступ ярости, вспыхнувший после того, как он представил эту сцену в красках, и вышел на улицу. Он ехал к дому Джулии с твердым намерением найти портрет в течение ближайшего часа. Остановив машину за углом, он вышел и направился к ее подъезду. Генри старался сосредоточить все свое внимание на задании и не думать о том, что произошло в этой квартире позавчера вечером.

Он поднялся на лифте, вышел на лестничную площадку, сделал решительный шаг в сторону двери Джулии и остановился как вкопанный. Навстречу ему – стройная, жизнерадостная, открыв от удивления рот, – шла… Джулия.

– Что?..

– Джулия-Ванесса. Что ты здесь делаешь, черт возьми?

Ванесса прижала руку к груди и удивленно вскинула брови.

– Гм. Я здесь живу. А вот что ты, интересно, делаешь здесь?

Генри посмотрел на нее, затем присмотрелся внимательнее. Ванесса переступила с ноги на ногу. Увидев ее покрасневшие щеки, он решил, что она не может симулировать смущение.

«Джулия со мной, на побережье», – вспомнил он слова Дика на автоответчике.

«Ванесса – твое настоящее имя?»

Генри закрыл глаза, почувствовав головокружительное облегчение. Это не Джулия.

Он не сошел с ума – она не была Джулией. Он мог бы поцеловать ее, но ему надо было срочно придумать причину, чтобы объяснить, почему он оказался здесь в такую рань. И, кроме того, выяснить, какое отношение имеет эта женщина ко всей этой истории. Пока же Генри знал только то, что она не Джулия и хочет заниматься с ним сексом.

– Я хотел увидеть тебя. Надеялся застать до… – он показал рукой на ее кремовый костюм, – того, как ты уйдешь на работу.

– Да?

– Я бы позвонил, но у меня нет твоего номера. – Генри откашлялся. Думай, Генри, думай. – Я хотел спросить…

Ванесса смущенно улыбнулась.

– Я, кажется, знаю, о чем ты хотел спросить.

Генри почувствовал, как его лицо становится замкнутым, и постарался придать ему нейтральное выражение.

– Знаешь, – машинально проговорил он.

– Да. – Ванесса передернула плечами, словно хотела избавиться от чего-то, что ей мешало. – Ты собирался спросить, почему я назвалась Ванессой, если я Джулия. И почему я была такой… непонятной.

Это было мягко сказано, и Генри едва не рассмеялся.

– Все правильно.

– Я только казалась такой, потому что… – Ванесса закусила нижнюю губу и посмотрела на него с тревогой. – Я не Джулия. И я не притворялась ею. То, что ты принял меня за Джулию, я поняла только вчера, когда стала сопоставлять отдельные фрагменты нашей встречи. Но я не могла связаться с тобой, чтобы объяснить это недоразумение.

– Понимаю. – Генри искал в выражении ее лица признаки обмана, но не нашел. Она была очень убедительной. – Ты не знала, что я ожидал встретить Джулию?

– Нет. – Ванесса забеспокоилась и отвела глаза в сторону. Но Генри почувствовал, что это не увертка, а досада. – Это все Джулия. Я не знаю, почему она не сказала тебе. Возможно, решила, что если ты будешь думать, что встречаешься с ней, то обязательно придешь.

– А ты считаешь, что недостаточно хороша, чтобы завлечь меня сюда?

Ванесса закатила глаза к потолку.

– О, я не знаю… Во всяком случае, с Джулией я не могу сравниться. Да и вообще мне, наверное, не надо было обращаться к ней с просьбой порекомендовать кого-нибудь. Я просто подумала, что у нее много знакомых мужчин и… ну, остальное ты знаешь.

Генри кивнул, не показывая своей радости. Он знал остальное. МИ-5 может проверить Ванессу, чтобы он убедился, что ее невинная внешность не обманчива. Генри подозревал, что самым большим преступлением в ее жизни была парковка в неположенном месте. Тем временем в отсутствие своей соседки Ванесса могла обеспечить ему великолепное прикрытие для поисков миниатюры в квартире Джулии. Так что они оба получат то, что ждут друг от друга. Она – секс, он – портрет.

– Надеюсь… не имеет значения, что я не Джулия. Я имею в виду, что, если ты не хочешь встречаться со мной, я пойму.

Генри подошел к ней, улыбнулся и провел пальцем по ее губам.

– В тот вечер меня привлекло к тебе отнюдь не твое имя.

Ванесса резко вдохнула воздух и тут же выдохнула, издав короткий звук, словно Генри зажег ее своими словами и легким прикосновением. Одетая в строгий рабочий костюм, она вспыхнула и почувствовала влагу в самом низу живота. Генри подавил улыбку, наклонился, поцеловал ее и, поддразнивая, провел языком по ее рту.

Издав чувственный стон, Ванесса потянулась к нему, поймала зубами его нижнюю губу и нежно прикусила.

Генри пронзил удар электрического тока. Он сжал пальцы в кулаки, чтобы не схватить Ванессу в объятия, и отпрянул назад, потрясенный своей реакцией. Что это было? Ему нравились женщины, которые его окружали и которые обладали примерно тем же сексуальным опытом, что и он, и с таким же цинизмом относились к интимной жизни. При всей своей браваде и желании окунуться с головой в новую сексуальную жизнь Ванесса была совсем непохожа на них.

– Так мы увидимся сегодня вечером? – спросил Генри, отвлекаясь от своих мыслей.

Ванесса, покраснев и просияв, с готовностью кивнула.

– Да. Извини, мне надо бежать, а то я опоздаю на работу.

Генри проводил Ванессу к лифту. Он уже справился со своими эмоциями.

– Ты хочешь встретиться опять в квартире Джулии? Насколько я понял, ее сейчас нет в городе.

– О, я не знала… да, конечно. Так, наверное, будет удобнее. Я думаю, она не будет возражать.

Подошел лифт, и Генри вслед за Ванессой вошел в кабину. Прекрасно. Ему даже не пришлось ничего выдумывать, чтобы свидание состоялось в квартире Джулии. Ордер на обыск был преподнесен ему на стройном блюдечке с каемочкой из кремового костюма.

Они вышли из лифта. У входной двери, около которой висел домофон с фамилиями жильцов и номерами их квартир, Генри замешкался. Он смотрел на список, ища глазами фамилию Ванессы и ее квартиру, чтобы потом передать эти данные ребятам из МИ-5 для проверки ее личности.

Генри успел прочитать первые две фамилии, когда Ванесса вдруг прислонилась к стене, взялась за ручку двери и загородила головой список.

– Как ты относишься к женщинам, которые открывают тебе дверь? – Она кивнула на улицу и спокойно посмотрела ему в глаза.

– Я без предрассудков.

Генри вышел на улицу, размышляя о том, не нарочно ли Ванесса закрыла список с фамилиями. Он остановился на краю тротуара, ожидая ее, и вдохнул свежий утренний воздух, еще не смешанный с выхлопными газами.

– Удачного дня, дорогая, – пожелал Генри, целуя ее в лоб.

Ванесса засмеялась.

– Когда ты придешь, тебя уже будет ждать ужин.

– Что-нибудь приятное и горячее. – Он подмигнул ей. – Ты выберешь меню или я?

– У меня есть кое-какие идеи, – ответила Ванесса с застенчивой улыбкой. – Может, ты тоже внесешь свою лепту?

– Думаю, что смогу.

У Генри стало легко на душе, он чуть не засмеялся. Как ему только в голову пришло, что эта женщина не такая, какой кажется?

Ванесса качнулась в его сторону, потом – видимо, не решилась – лишь помахала ему пальчиками.

– До вечера.

Генри, провожая ее взглядом, довольно улыбался. Вместо того чтобы мучиться оттого, что попал в любовные сети такой ловкой обольстительницы, как Джулия, он был на коне, держал все под контролем и имел дело с красивой несложной женщиной, чье представление об извращенном сексе ограничивалось, очевидно, тем, что это происходит при включенном свете.

Он пошел в обратном направлении, свернул за угол и выждал несколько минут. Затем вернулся к дому, вошел в холл и стал просматривать список жильцов. Ванесса Джоунс. Генри ухмыльнулся и нажал на ее звонок.

Есть!

Он потратил массу энергии, мучаясь неопределенностью. Теперь же через несколько часов при содействии МИ-5 загадочная Ванесса Джоунс станет для него открытой книгой.

Генри вышел из подъезда и направился к своей машине, довольно посмеиваясь.

Сегодня вечером он будет читать между ее строками.

Глава 9

Ванесса лежала на кровати Джулии и разглядывала свои босые ступни. Она решила не надевать туфли для свидания с Генри, потому что всегда испытывала какую-то неловкость, когда их приходилось снимать. Не столько даже туфли, сколько носки. Это выглядит очень несексуально. Особенно, если это гольфы. Мужчина обычно перво-наперво снимает с партнерши трусики, и она остается с ногами, затянутыми в коричневый трикотаж и с толстыми резинками под коленями. Она пытается выглядеть сексуальной, а чувствует себя бабой на чайник.

Пытаясь избавиться от крутившихся в голове дурацких мыслей, Ванесса прикрыла глаза. Существуют более важные вещи, о которых следует волноваться. Например, будет ли она рисковать своей жизнью, здоровьем или рассудком, предлагая парню, которого практически не знает, использовать наручники. Она собиралась доверить ему свое тело, но в то же время побоялась пригласить его к себе домой и даже закрыла головой свою фамилию и номер квартиры, когда ему вдруг вздумалось просматривать список жильцов.

Несмотря на свою напускную храбрость, Ванесса еще не пришла к твердому решению относительно Генри.

Она потянулась. Генри уже скоро придет, так что хватит думать об этом. Скорее всего он окажется таким, каким казался Ванессе: необычайно сексуальным, эмоционально сдержанным, готовым выполнить любое ее желание. То, что она нашла его с первой же попытки, можно сравнить с крупным выигрышем в лотерею.

Ванесса представила, как лежит, прикованная наручниками к кровати, находясь полностью во власти Генри. Она уже начала чувствовать, как внутри нарастает таинственное волнение и окутывает ее своим теплом. Ванесса закрыла глаза ладонями, словно стесняясь собственного желания.

Смутное ощущение опасности, похожее па страх, беспокойная неуверенность в Генри возбуждали ее. Быть пристегнутой к кровати, обездвиженной, полностью зависеть от мужчины, о котором она ничего не знала и который сделает реальными все ее смелые фантазии, – Да от одних этих мыслей с ней начинало твориться что-то невообразимое.

Итак, она станет развратной девицей из притона. Но, чтобы быть ею на все сто, надо знать, что для этого нужно делать. По крайней мере, на то время, пока будет продолжаться эротическое приключение.

Ванесса хихикнула и перевернулась на живот, все еще не веря, что не спит. Она провела день, как обычно, – после работы прошла по магазинам, переделала множество мелких дел, убрала квартиру, поговорила по телефону с друзьями. И при этом ни на минуту не забывала о своем безумном маленьком секрете, который согревал ее изнутри. В жизни бы никто не догадался, на что способна милая невинная Ванесса.

Она встала с кровати и прошлась по квартире. Генри будет здесь с минуты на минуту. Одна половина Ванессы сгорала от нетерпения, другая тряслась от волнения.

Раздался звонок в дверь. У Ванессы подскочило сердце. Может, наручники пока подождут и лучше использовать кубики льда или мед? Или просто скоротать время за приятной беседой? Посмотреть фильм по телевизору. Можно еще заняться изучением Библии.

Звонок повторился. Вперед, Ванесса! Она повернулась к зеркалу, пригладила рукой волосы, поправила белую без рукавов блузку и черные брюки и решительно направилась к двери.

– Привет, Ванесса.

Генри, загадочный и красивый, улыбался. Его мужественность подчеркивали брюки цвета хаки и белоснежная сорочка с коротким рукавом. В левой руке болтался небольшой бумажный пакет, сразу привлекший настороженный взгляд Ванессы.

– Десерт, – объяснил Генри.

– О, очень приятно. – Ванесса улыбнулась, подумав: слава Богу, что не резиновая дубинка. – Входи.

Она находилась на взводе, но благоразумие подчинило нервы. Как только мы начнем, мне станет лучше, уговаривала себя Ванесса. Но возникал вопрос – с чего начать?

– Хочешь выпить? – Сама Ванесса предпочитала иметь трезвую голову, но небольшая порция алкоголя могла бы помочь ей расслабиться.

– Конечно.

Генри огляделся, вбирая глазами обстановку квартиры, словно он появился здесь впервые. Затем он повторил осмотр, но уже более внимательно разглядывая комнату и останавливая свой взгляд практически на каждом предмете… кроме Ванессы.

Ванесса удалилась в кухню. Что-то отвлекает Генри. Уже нет той дружеской легкости, которой была отмечена их неожиданная встреча утром. Он даже опять вернулся к односложным словам. Как бы там ни было, но Генри казался ей сейчас более чужим, чем в первую встречу. Ванесса плеснула виски на кубики льда, лежавшие на дне бокалов. Не много ли она на себя берет? Не надо ни льда, ни меда. И наручников никаких не надо. Ей даже трудно будет предложить ему сесть вместе на одну кушетку.

Сильно расстроенная, Ванесса вернулась в гостиную с бокалами. Генри, наклонившись к книжному шкафу, увлеченно изучал литературные вкусы хозяйки квартиры.

– Ирландское виски пойдет? – Голос Ванессы был таким же холодным, как лед в бокалах.

Генри сразу выпрямился и подошел к ней. На его губах играла таинственная улыбка, которая чуть-чуть смягчила отчаяние Ванессы. Она загадала: если Генри произнесет целую фразу, она сядет с ним на кушетку.

Залпом выпив виски, Генри поставил пустой бокал на кофейный столик.

– Спасибо.

Ванесса стиснула зубы.

– Тебя мучает жажда? – сдерживая раздражение, процедила она.

Лицо Генри расплылось в широкой, сексуальной улыбке. Он медленно покачал головой.

– Нет. Нетерпение. Иди сюда, Ванесса.

Она шагнула к нему. Холодный ком, сковавший все внутри нее, стал превращаться в приятное тепло. Ванесса удивлялась, как Генри умудрился произнести простое «иди сюда», чтобы это прозвучало приглашением к сексу.

Генри забрал у Ванессы бокал с виски, поставил на стол, затем взял ее за плечи и повернул к себе спиной. Ванесса ждала, что будет дальше. Она дрожала как осиновый лист и часто дышала. Генри наклонился и приник теплыми нежными губами к ее шее. По коже Ванессы побежали приятные мурашки. Она почувствовала, как Генри, не отнимая губ, начал расстегивать пуговицы па спинке блузки – одну за другой. Ванесса опустила руки, слегка наклонилась вперед, и блузка упала ей на талию.

Никаких вопросов. Когда мужчина так себя вел, он вызывал у Ванессы желание раздеться.

Генри развернул ее лицом к себе и, чуть отступив, с улыбкой уставился на кружевной бежевый бюстгальтер. Радостное превращение Ванессы в сексуальную богиню резко застопорилось. Она прикрыла руками грудь и сердито уставилась на Генри.

– Что здесь смешного?

– Ничего смешного. Красиво. – Генри взял со стола бумажный пакет, с которым пришел, и вручил Ванессе. – Примерь это. Я хочу посмотреть, подойдет ли тебе по размеру.

Она открыла пакет и вынула из него ярко-красный кружевной бюстгальтер и такого же цвета кружевные крошечные трусики.

О Боже… Она в жизни не носила ничего подобного. Красный бюстгальтер? Ванесса вспыхнула и посмотрела на Генри. Теперь она знала, какое у мужчины бывает выражение лица, когда он думает, что женщина слишком застенчива, чтобы носить сексуальное нижнее белье.

Ванесса гордо вскинула голову и прошествовала к ширме, стоявшей в углу комнаты. Вызов принят. Она разделась – руки у нее, правда, тряслись – и надела микроскопические трусики. Резинка оказалась не очень тугой и не врезалась в кожу на бедрах, чего Ванесса не выносила. Лифчик был маловат – спасибо, Генри! – но это было лучше, чем если бы он был велик. Тогда груди болтались бы в чашечках, как в мешках.

Она внимательно рассмотрела себя в зеркале, висевшем тут же, на стене. Джулия, очевидно, специально поместила его сюда, чтобы проверять, как смотрится в точно таких же нарядах. По мнению Ванессы, лично она выглядела в этом комплекте как обычная Ванесса, одетая в сексуальное белье. Но для Генри она, возможно, будет выглядеть необычайно соблазнительной.

По ту сторону ширмы что-то упало на пол с глухим стуком. Насторожившись, Ванесса прислушалась. Мягкий шелест – и снова глухой удар. Что он там делает? Она очень надеялась, что Генри не занимается установкой какой-нибудь сексуальной трапеции.

Ванесса высунулась из-за ширмы, и ее бравада тут же испарилась – уже во второй раз за последние двадцать минут.

Пусть ее назовут трусихой, но она не привыкла мелькать перед носом незнакомого мужчины в микроскопическом нижнем белье. Ее взгляд упал на шелковый шарф, висевший на спинке стула. Ванесса схватила его и обернула вокруг себя наподобие сари.

Да, она трусиха. Ну и что?

Она досчитала до пяти, вышла в гостиную как раз в тот момент, когда Генри, стоявший рядом с жестяной фигуркой жирафа, разгибался.

Ванесса незаметно окинула глазами комнату. Трапеции не было. Вообще ничего необычного не было, если не считать странным повышенный интерес Генри к мистеру Жирафу.

– Я… надела это, – промямлила она. – Все подошло.

Генри, скептически улыбнувшись, вскинул брови.

– Покажи.

Ванесса собрала в кулак всю свою смелость, но ее все равно не хватило, чтобы она смогла сбросить шарф и предстать перед Генри почти нагишом.

– Не могу. Так не могу. Я чувствую себя коровой, которую показывают на аукционе.

Генри довольно хмыкнул и подошел к Ванессе, прихватив со столика ее бокал с виски.

– Я не хочу, чтобы ты делала что-то против своей воли. Мы можем делать все так, как тебе удобно. Хорошо?

Он произнес больше одного предложения. Целых три! Ванесса радостно кивнула. Ее захватило теплое уютное чувство, как будто Генри расстелил под ней страховочную сетку, оберегая ее от травм во время этого безумного сексуального эксперимента. Разве психопат-извращенец может сказать что-нибудь подобное женщине? Ванесса почувствовала себя увереннее, сердце забилось от восторга, когда Генри посмотрел на нее долгим взглядом, оценивая ее реакцию.

Ванесса разжала пальцы, державшие концы шарфа, и шелковая ткань скользнула на пол.

Генри замер с бокалом в руке. Он медленно обвел глазами фигурку Ванессы и хрипло прошептал:

– Красиво.

Ванессе показалось, что, возможно, он хотел сказать «очень, очень красиво».

Для чувственной развратной девицы, которая сидела внутри нее, этого было вполне достаточно. Ванесса почувствовала свою женскую силу, которая быстро перешла в уверенность. Такого она не испытывала ни с Аланом, ни с одним из других мужчин. Ванесса подошла к Генри, положила руки ему на плечи и подняла лицо. Она хотела, чтобы он поцеловал ее так же нежно и страстно, как в прошлый раз.

Генри поцеловал ее, но один раз и очень быстро. Затем взял за плечи и усадил на край кровати.

– Скажи, что я должен делать?

Все! – мысленно ответила Ванесса. Ну, не совсем все. Наручников не надо – пока, во всяком случае. Но, если героиня фильма могла принять ледовую ванну, она тоже может.

– Лед. – Она указала на бокал в его руке и затем на свое тело. – По всему телу. Я хочу почувствовать, какие ощущения это вызывает.

Генри посмотрел на нее с легкой усмешкой, потом извлек двумя пальцами кусочек льда со дна бокала и приложил к губам Ванессы. Она открыла рот и ощутила обжигающий вкус виски и обжигающий холод льда.

Он снова окунул ледышку в виски и дал ей облизать. Генри подвинулся ближе, и Ванессе стало казаться, что он находится над ней и вокруг нее. Он приложил край бокала к ее губам и наклонил. Виски потекло по подбородку, стало капать на грудь и скатываться в красный бюстгальтер холодной огненной струйкой.

Ванесса оперлась на руки и откинулась назад. Генри потянулся к ней, слизнул виски с ее губ, скользнул вниз, к выступающим над красным кружевом полушариям грудей, и медленными касаниями снял кончиком языка капли с мраморной кожи. Затем протянул руки за спину Ванессы и открыл застежку на бюстгальтере. Ванесса почувствовала, как ее налитые груди освободились от тугой кружевной полоски. А вслед за этим исчезли ее страхи и сомнения.

– Ты красивая, – прошептал Генри.

Он коснулся ладонями ее грудей, достал кубик льда из бокала, прижал к основанию шеи Ванессы и начал осторожно подталкивать вниз. Когда наконец кусочек льда скользнул вокруг соска, Ванесса ощутила восхитительный ожог, но прикосновение Генри, его близость – были еще лучше.

Генри, не сводя с лица Ванессы напряженного взгляда, передвинул кубик льда к другой груди.

– Нравится?

– Да! – выдохнула Ванесса.

Кусочек льда продолжал эротическое путешествие по ее обнаженному телу. Капли виски, согретые ее теплом, бежали вниз и падали на постель. Свободной рукой Генри нащупал пояс на кружевных трусиках и на– I чал ритмично тянуть его на себя и отпускать.

Дыхание Ванессы замедлилось, сбилось с ритма. Ее бросало то в жар, то в холод, но она получала от этого огромное наслаждение. Генри по-прежнему не сводил с нее потемневших глаз. Что он видел, что искал?

Его проникающий взгляд мешал Ванессе. Она не хотела, чтобы что-то отвлекало ее от чисто физического эротического удовольствия, которое доставляли ей неспешные движения мужских рук. Глаза Генри, сила и притягательность его близости могли испортить прекрасный ответственный момент, превратить его в сложное эмоциональное ощущение.

– Не смотри на меня, – попросила она.

– Но я должен смотреть, – возразил Генри. Казалось, что ему было трудно даже прошептать эти слова. – Ты не представляешь…

Ванесса в отчаянии дернула головой, и стремительное восхождение к вершине блаженства было прервано. Быстро таявший кусочек льда задержался в ложбинке между грудями, затем медленно скользнул по животу вниз, оставляя за собой холодный влажный след. Генри оттянул пояс трусиков и провел ставшим совсем крошечным комочком льда по треугольному холмику. Ванесса резко втянула воздух и коротко рассмеялась. Это было не совсем то, что она ожидала.

– Холодно.

– Ты думала, будет иначе? – мягко поддразнил ее Генри, скользя ледышкой по холмику. – А что ты чувствуешь сейчас?

Ванесса подавила дрожь.

– У меня ощущение, что я занимаюсь любовью с Санта-Клаусом.

Генри громко рассмеялся, и этот естественный смех, казалось, удивил его самого. Он показал Ванессе мокрые пальцы.

– Его уже нет.

– О нет! – в притворном отчаянии воскликнула Ванесса, прижав руку к груди. – Это моя вина. Но, честно говоря, мне надоел глубоко замороженный секс.

Генри снова засмеялся, покачал головой и провел ладонями по ее телу.

– Ты великолепная партнерша. А в данный момент – ледяная.

– Хочешь согреть меня? – игриво предложила Ванесса.

Генри лукаво ухмыльнулся. Ванесса не успела опомниться, как он уже сидел на ней и расстегивал пуговицы на своей сорочке.

– Попробую.

Ванесса приподнялась на локтях, ей хотелось дотронуться до Генри, ощутить силу его тела.

– Давай помогу.

– Уже все. – Генри расстегнул последнюю пуговицу и отбросил сорочку в сторону.

Ванесса скользнула ладонями по его груди вниз, к животу, и откинулась назад, чувствуя себя свободной и счастливой. Ей не терпелось ощутить на себе тяжесть его великолепного торса, когда Генри прижмет ее к матрацу, почувствовать его возбужденный горячий орган между своих ног и наконец слиться с ним воедино.

Но Генри не реализовал ее фантазии. Он навис над Ванессой на прямых руках и, легонько щекоча ее кожу завитками волос на груди, заскользил по телу Ванессы вниз, покрывая его медленными, ленивыми поцелуями.

Ванесса была разочарована. Она закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на легких касаниях завитков, скользивших мягкой щеточкой по ее нежной коже, и на ласковом жаре губ Генри. Он, конечно, не собирается лежать на мне бревном и заниматься любовью обычным, традиционным способом, уговаривала себя Ванесса. Это как раз то, чего я не хочу, и он знает об этом. Мне нужно нечто новое, необычное.

Генри замер на мгновение, опустив лицо между ее бедер, затем медленно провел языком вверх, по животу. Ванесса почувствовала, как в ней снова запульсировала жизнь и вернулись восхитительные эротические ощущения.

– О Боже… я никогда… Алан не… – в такт прерывистому дыханию слетал с ее губ бессвязный лепет.

Генри неторопливо ласкал обнаженное тело Ванессы языком, то там, то здесь припадая к нему губами и втягивая в себя нежную плоть. Он старательно разжигал в ней страсть, умело вел к вершине блаженства.

Ванесса чувствовала, как напрягается ее тело, как все крепче стискивают голову Генри ее бедра. Она ощутила новый прилив желания, ее тело уже начали сотрясать судороги, но она из всех сил сдерживала себя. Ей любопытно было узнать, что еще он сделает с ней, и в то же время она хотела продлить это мгновение на несколько минут, часов, но лучше – до бесконечности.

Генри проник пальцем внутрь ее влажного лона, поддерживая ритм языком, продолжавшим скользить по телу Ванессы. К первому пальцу присоединился второй, теперь пальцы и язык двигались в едином нарастающем ритме. Ванесса прижалась к Генри и обхватила его ногами, ощущая, что он проникает не только в глубь ее тела, но и в самую душу. И, уже не владея собой, она вскрикнула, напряглась, конвульсивно содрогнулась и – в ослепительном экстазе скатилась в бездну.

После головокружительного взлета к сверкающим вершинам блаженства Ванесса приходила в себя медленно. Она лежала в полном изнеможении, не в состоянии пошевелить даже пальцем.

– Ну как? – спросил Генри, привстав над ней на коленях.

– Меня это вполне устраивает. – Ванесса чувственно потянулась. – А как же ты?

Генри мягко дотронулся ладонью до ее живота.

– Это твое приключение.

– Да, но я не хочу забирать себе все удовольствие, – возразила Ванесса.

Она сделала попытку сесть. Почему Генри упорно не желает, чтобы она что-то сделала для него?

– Не беспокойся. – Генри заставил ее лечь и поцеловал внутреннюю сторону бедра. – Я получаю удовольствие.

– Но…

– Хочешь повторить или попробовать что-нибудь другое? – Он поцеловал второе бедро и затем темный треугольник внизу живота.

Снова?.. Уже сейчас?..

– Гм… мне кажется, что это слишком быстро, – пробормотала Ванесса.

– Ты устала?

– Нет… но я хочу сказать… – Ванесса, конечно, не возражала против приятного секса с изобретательным мужчиной, которому достаточно щелкнуть пальцами, чтобы у двери его квартиры выстроилась длинная очередь из красоток. – Сейчас я не могу.

– Хорошо. Нет проблем.

Генри встал с кровати и опустился рядом с ней на колени.

Ванесса нахмурилась. Что с этим парнем? Он что, не может снять брюки и принять горизонтальное положение?

– Генри, не обижайся, но я чувствую себя подопытным кроликом, лежа одна на этой кровати.

Его лицо на короткий миг застыло, и Ванесса испугалась, что своим желанием лежать в постели рядом с Генри нарушила один из неписаных законов случайной половой связи, о котором было известно всем, кроме нее.

– Просто у меня такое ощущение, что ты находишься очень далеко, – добавила она, словно оправдываясь.

Генри понимающе кивнул и лег на кровать. Он был напряжен, словно подросток, который боится сделать что-то не то. Ванесса притихла как мышка на какое-то время, потом решительно приподнялась, взяла руку Генри и положила на свою талию. К черту его нервозность! Это действительно ее сексуальная одиссея. С кубиками льда получилось, возможно, не очень хорошо, но она рисковала и унижалась, чтобы заполучить Генри. Первый круг они, можно сказать, прошли, теперь Ванесса хотела получить все по полной программе.

К радости Ванессы, Генри притянул ее к себе и поцеловал в висок.

– Чего бы ты хотела, когда снова будешь готова к этому? – спросил он.

Она вздохнула. Некоторые женщины могли бы небрежно ответить: «Знаешь, Генри, было бы здорово, если бы ты намазал мое тело медом, а потом слизал его языком». Но Ванесса была уверена, что не сможет произнести столь смелую фразу соответствующим голосом.

– Ты когда-нибудь… ну в общем… мазал кого-нибудь… женщину, конечно… я понимаю, что ты не делал бы это с… Короче, тебе приходилось делать это?

Ванесса покраснела и, уткнувшись лицом в плечо Генри, застонала. Она думала, что он не ответит, но это не обидело бы ее. Ванесса даже сама не понимала, что сказала.

– Зачем тебе это нужно, Ванесса?

У нее упало сердце.

– Ты считаешь затею с медом глупой?

– Нет. – Генри чуть отстранил Ванессу, чтобы взглянуть в ее лицо. – Я думаю, это должно быть очень сексуально. Но почему ты хочешь иметь секс… как бы это выразиться… в вакууме?

– Ты не веришь, что женщинам может нравиться секс без традиционного участия мужчины?

– Я говорю не о женщинах, я говорю о тебе.

– А почему ты согласился на это?

– Потому что я – это я. – Генри небрежно пожал плечами, как будто сообщил общеизвестный факт. – Но вот тебя я не чувствую, не понимаю, кто ты.

Ванесса подавила раздражение. Он, очевидно, решил, что может узнать ее за полтора часа знакомства.

– Я просто хочу получить удовольствие перед тем, как выйти замуж.

– А почему ты думаешь, что парень, за которого ты выйдешь, не сможет осуществить все твои фантазии?

– Это будет уже не то. Он будет слишком хорошо знать настоящую Ванессу, и это станет сковывать его, мешать его сексуальной фантазии.

Генри вопросительно взглянул на нее.

– Настоящую Ванессу?

– Да. Женщина, с которой ты сейчас лежишь в постели, на самом деле не я. Это личность, которой я хочу побыть какое-то время ради развлечения. Можно сказать, что это мой порочный двойник.

– Понятно. А что собой представляет настоящая Ванесса?

– Ну… – Ванесса пристально взглянула ему в глаза и, не найдя в них насмешку, облегченно вздохнула. – Настоящая Ванесса носит строгие костюмы, всегда ведет себя вежливо и пристойно. Милая фригидная женщина, которая за всю жизнь не доставила своим родителям ни одной беспокойной минуты. Женщина, которая хочет выйти замуж за привлекательного, ответственного и обеспеченного мужчину, иметь детей и семью. Вот такая я. Но мне все это кажется скучным, неинтересным, поэтому я хочу испытать что-то другое, пока могу.

Генри засмеялся.

– Расскажи мне о порочной женщине, с которой я лежу. Она заинтриговала меня.

Ванесса легла на спину и уставилась в потолок. Она радовалась как ребенок тому, что Генри с пониманием отнесся к ее сумасшедшему бреду. Она никогда ни с кем не обсуждала странное раздвоение своей личности, опасаясь, что ее тут же пошлют к психоаналитику.

– Иногда у меня возникает странное чувство, похожее на злость. Нет, скорее на ярость, и мне хочется совершать безумные, ненормальные поступки.

– Например?

– Например, одеться в черную кожу, взлохматить волосы на голове, чтобы торчали во все стороны, войти в бар и всем своим видом как бы сказать: «Видала я вас всех в гробу». Или выпрыгнуть из самолета, или заорать что-то в темном кинозале во время демонстрации фильма. Грубо, по-хамски, разговаривать с людьми, которые заслуживают этого. Бросить работу, послать к черту зарплату и премиальные и отправиться путешествовать по миру с грошами в кармане.

– Я прошел через это, – спокойно заметил Генри.

– Через что?

– Послал все к черту и стал ездить по свету.

– Ты шутишь. – Ванесса приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо. – Когда?

– Когда бросил Оксфорд.

Ванесса была в шоке. Роскошный сексуальный мужчина, явившийся к ней из мира ее фантазий, учился в Оксфорде? Она сразу представила его восемнадцатилетним юношей с портфелем, набитым книгами, беседующим с очкастым профессором о Канте.

Поморщившись, она выкинула из головы этот образ.

– Я тебя огорчил? – тихо спросил Генри, пристально глядя на нее.

Ванесса застенчиво пожала плечами.

– Извини. Я, наверное, думала, что ты свалился ко мне из какого-нибудь толстого модного журнала.

– Прямо с разворота, без всякого прошлого, – с легкой иронией добавил Генри.

Он игриво отбросил пряди волос с ее лба, но глаза его оставались серьезными. Ванесса съёжилась, поняв, что ведет себя как дремучая дурочка. Если бы мужчина сказал ей что-нибудь подобное, она бы двинула его коленкой в пах.

– Прости меня еще раз. – Ванесса виновато улыбнулась, снова склонила голову на плечо Генри и, чтобы чувствовать биение его сердца, положила руку ему на грудь. – Расскажи, как ты бродил по миру.

Генри начал рассказывать. Ванесса внимательно слушала, впитывая истории и картины тех мест, где он бывал и куда она всегда мечтала поехать, но знала, что мечта никогда не осуществится. Слушая его увлекательный рассказ, она начинала лучше понимать Генри, но вопросы – почему он бросил университет? почему уехал из Англии? бежал от чего-то? или просто метался, не знал, на чем остановиться? – оставались.

Ванесса решила не думать об этом. Ее это не должно интересовать. Генри – ее сумасшествие, фантазия, ее игрушка. Единственное, о чем ей следовало заботиться, это о том, что происходит сейчас между ними.

– Твоя история звучит потрясающе, – промурлыкала Ванесса и провела ладонью по груди Генри, как бы возвращая его к тому, ради чего они здесь находятся.

– На самом деле все было не так привлекательно и романтично, как звучит на словах. Порой бывало даже просто тяжело. Думаю, я сбежал от своей жизни, вернее от будущего, которое уготовил мне отец. – Генри кашлянул и замолчал. Чувствовалось, что он немного нервничает, словно на исповеди. – Во всяком случае, я не могу сказать, что главной движущей силой моего поступка было желание испытать нечто новое, еще не изведанное мною. В отличие от тебя, знающей, зачем и почему делаешь то ли иное.

Ванесса кивнула и провела рукой вниз, к его животу, осязая пальцами тренированные мышцы. Если Генри будет и дальше открывать ей свою душу, делиться чувствами и переживаниями, она скоро начнет относиться к нему не просто как к сексуальному партнеру, а гораздо глубже. Этого Ванесса не хотела.

Сердце не должно участвовать в ее сексуально-эротическом эксперименте. Привязанность, любовь – это для мужчины, с которым выходишь в свет, ужинаешь в ресторанах, к которому ходишь домой и общаешься с его родителями.

Ванесса накрыла ладонью пах Генри и не без удовольствия отметила, как выпуклость под ширинкой спружинила и увеличилась от ее прикосновения.

– Ванесса… – Генри взял ее руку.

Почему он не позволяет мне прикоснуться к нему? – недоумевала Ванесса. Она подняла голову, чувственно поцеловала Генри в шею, затем в губы. Он ответил на ее поцелуи, но очень осторожно, не так страстно, как в первый вечер. Ванесса добавила жару в свои ласки, потом нежности, провела языком по его губам и снова пустила в ход руку, но на этот раз скользнула пальцами под пояс брюк.

Генри испустил мучительный шипящий стон сквозь сомкнутые губы. Ванесса расценила это как разрешение, в котором она нуждалась. Распаляясь все сильнее от собственной смелости, она легла на Генри и стала тереться о его восставший орган. Она целовала Генри в лицо, в шею и с нетерпением ожидала от него хоть какой-нибудь реакции.

И он не вытерпел. Генри судорожно прижал Ванессу к себе, перевернул на спину и, оказавшись над ней, расстегнул «молнию» на брюках. Почувствовав, как возбужденное мужское естество, сдерживаемое лишь тонким хлопком трусов, толкается в нее, Ванесса обхватила Генри за шею и прижала к себе, получая наслаждение от жара его тела.

Она отзывалась на мощные толчки его бедер, но ей было недостаточно поверхностного соприкосновения. В Ванессе клокотала бурная, безудержная страсть, которая требовала глубокого проникновения. Ей надо было почувствовать Генри внутри себя, ощутить, как он заполняет ее собой. Она жаждала этого так сильно, что сама себе удивлялась. Но Ванесса не хотела ни понимать, ни анализировать, ни задаваться вопросами по этому поводу.

Генри вызывал в ней эмоции, на которые, ей казалось, она была неспособна. Ванесса намеренно провоцировала его, чтобы они вместе могли перейти границы обычного физического удовольствия и, испытав утонченное сексуальное наслаждение, подняться к вершине, которая сверкала впереди. И это все. По крайней мере, так считала Ванесса.

Внезапно, к ее ужасу, Генри остановился. Он не двигался несколько секунд, затем приподнялся на руках и встал с Ванессы, а потом и с кровати. Ванесса видела, как перекатываются мускулы на его руках и спине, когда Генри застегивал брюки.

– Что… что случилось?

Он повернулся к ней лицом.

– Это ведь не то, чего ты хотела. Ты что, уже забыла? Тебе не нужен старый добрый секс. Тебе нужен мед. – Он произнес это слово как ругательство и прошел в кухню.

Ванесса, часто дыша, приподнялась на локте. К ее возбуждению добавилась паника.

– Что ты собираешься делать?

Генри вернулся с пластиковой бутылкой, на этикетке которой был изображен медведь. Он подошел к кровати и выдавил тягучую струю меда на живот Ванессы и на темный треугольник между ногами.

– Пожалуйста, вот тебе твой чертов мед.

– Прекрати. – Ванесса беспорядочно двигала в воздухе руками, пытаясь защитить тело от густой липкой жидкости. – Ты пугаешь меня. Перестань.

Генри замер, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы справиться с раздражением. Ванесса увидела, как напряжение начало постепенно отпускать его. Она протянула руку и забрала у Генри бутылку с медом. С чем он так упорно борется? И почему? – спрашивала она себя.

– Генри, ты?..

– Прости, Ванесса. Извини. Мне почему-то это трудно сделать. – Он снова глубоко вздохнул. – Я сожалею, что напугал тебя. Не знаю, что на меня нашло. Я бы никогда не обидел тебя, ты понимаешь?

Она кивнула, немного оправившись от страха и шока. Ванесса не понимала, что сейчас произошло, почему Генри настойчиво сдерживал свои сексуальные желания, – ведь он явно хотел ее, это было очевидно. Но Ванесса не сомневалась, что он действительно не причинил бы ей никакого вреда, ему просто надо было разрядиться на чем-то, спустить пар. И еще она поняла, что злость Генри была направлена не на нее, а на самого себя.

Ну а то, что в процессе его разрядки она чуть не получила сердечный удар, в счет не шло.

Генри посмотрел ей в глаза, и взгляд его был озабоченным и виноватым.

– Как ты?

– Понервничала немного. – Ванесса посмотрела на мед и страдальчески поморщилась. – И к тому же я липкая.

Генри собрал рукой мед с ее живота и поднес к своему рту.

– Липкая, но сладкая. Хочешь принять душ? Я подожду.

– Хорошо.

Ванесса осторожно встала и поспешила в ванную, чтобы не испачкать медом восточные коврики Джулии. И чтобы не расплакаться при Генри от рухнувших надежд и разочарования. Какая-то часть Ванессы все еще хотела, чтобы он лежал на ней и делал то, что делают мужчины и женщины со дня сотворения мира. Так что в конце концов очень хорошо, что Генри, снова превратившись в неврастеника, подавил ее желание в зародыше.

По сравнению с другими мужчинами, которых Ванесса знала, он вел себя более напряженно и страстно. Генри или полностью контролировал себя, или вдруг, когда выдержка изменяла ему, становился неуправляемым и возбуждающим. У Ванессы было ощущение, что он редко терял контроль над собой. Что-то, очевидно, подействовало на него и хорошенько встряхнуло. Может быть, он не привык к таким женщинам, как она. Не знал, как вести себя с ней, – по-отечески или как равный сексуальный партнер. Возможно, ему больше понятны женщины с пышной грудью и узкими бедрами.

– Ванесса? – услышала она, когда стояла уже на пороге ванной.

Она обернулась. Генри быстро подошел к ней, наклонился и приник к губам в нежном долгом поцелуе.

– Не торопись, – сказал он, отстранившись.

Ванесса кивнула, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, переживая заново этот поцелуй. У нее было ощущение, что она только что пережила какой-то странный ураган. Шторм, затишье, потом опять шторм, закончившийся новой тишиной. Но после поцелуя тишина была наполнена опасной теплотой и неопределенностью, которые заставляли ее нервничать.

Сняв красные кружевные трусики и бросив их в раковину, Ванесса встала под душ. Быстро ополоснувшись, она закуталась в голубое полотенце Джулии, поставив себе на заметку забрать его домой и постирать вместе с постельным бельем.

Из комнаты донесся какой-то скрип. Ванесса застыла на месте, прижав руку к горлу. Что там делает Генри?

Скрип не повторился, однако наступившая тишина не успокоила Ванессу. Она инстинктивно открыла кран, чтобы Генри не догадался, что она подслушивает. Может, у нее началась паранойя? Все эти странные шумы, доносившиеся из комнаты, наверняка имеют простое, разумное объяснение.

Правда, нельзя исключать вариант, что Генри сбежал из психушки или что он жулик. Интуитивно Ванесса доверяла ему, но что она знала о нем? Всегда хочется думать, что могут обмануть других, но только не тебя. Правда, Ванесса всегда чувствовала, когда человек гнилой изнутри, и до сих пор ни разу не ошибалась. Но, опять же, многие, наверное, могут сказать то же самое о себе.

Ванесса выключила воду и взялась за ручку двери ванной. Это действительно смешно. Генри, видимо, передвинул стул с одного места на другое, и ножки царапнули по паркету. У нее слишком богатое воображение.

Она бесшумно открыла дверь, выждала секунду, высунула голову и остолбенела.

Генри стоял перед комодом Джулии и тщательно обследовал содержимое ящиков. Ванесса зажмурилась. Господи, только бы он не искал какое-нибудь кружевное белье, чтобы взять домой и натянуть его на себя! Даже развратная девица из притона имеет свои принципы.

Словно услышав ее мысли, Генри повернул голову, и их глаза встретились. Ванесса вошла в комнату, чувствуя себя на удивление спокойной.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Генри озорно улыбнулся и показал ей белье из атласа и кружев.

– Ищу вдохновение. В красном ты выглядела потрясающе, но меня не очень возбуждает стиль современного женского белья. У Джулии, кажется, неплохой вкус, и она обладает богатой коллекцией всевозможных стилей.

– О! – выдохнула Ванесса, чувствуя легкое разочарование.

Очевидно, путешествие в мир эротики, показавшееся ей захватывающим, для Генри не было достаточно таинственным и не потрясло его. В результате у Ванессы разгулялось воображение, обогатившись разного рода опасными, волнующими и абсолютно нелепыми вариантами. Чему в немалой степени способствовали и надуманные предположения Элис.

С чем она останется, если Генри отвергнет все эти варианты, вот в чем проблема. Со странным желанием, которое Ванесса ощутила, когда он рассказывал ей о своей жизни, и с не менее странным чувством, которое у нее возникало, когда он целовал ее, как ей казалось, по-настоящему?

И если предположить хотя бы на мгновение, что такой мужчина, как Генри, может испытывать столь же странные желания и чувства по отношению к такой женщине, как она, Ванесса, то из всех возможных вариантов получится самый опасный.

Глава 10

Обмакнув в ослепительно белую краску кисть, Дик провел ею по косяку двери и полюбовался результатом. Красиво. Он бросил взгляд на Джулию, красившую раму веранды. Лицо молодой женщины было сосредоточено, она была поглощена работой и даже не заметила, видимо, что испачкала лоб краской. Дик привык видеть ее с жизнерадостной, будто приклеенной к губам улыбкой. Но сейчас, занимаясь делом, которое требовало предельного внимания, Джулия ослабила самоконтроль и стала выглядеть более естественной.

Они трудились уже два дня – чистили, красили, чинили. Началось с того, что Джулия неожиданно предложила привести в порядок дом. Дик огляделся и увидел коттедж ее глазами. Пыль, трещины на стенах, облупившаяся краска – полное ощущение нежилого помещения. Как он мог довести дом родителей до столь плачевного состояния? Очевидно, на каком-то этапе, ухаживая за смертельно больной матерью и находясь под стрессом, он просто перестал обращать внимание на то, в какой обстановке живет.

Дик опять опустил кисть в банку с краской и нанес белую эмаль на очищенную поверхность косяка. Джулия с удовольствием помогала ему в обновлении дома. Лишившись привычного образа жизни, она, видимо, скучала в этой глуши и, чтобы развеять скуку, готова была заниматься чем угодно. К ремонту дома она отнеслась очень ответственно, подсказывала Дику, что надо делать в первую очередь, выдвигала идеи по улучшению интерьера.

Во всем остальном она сводила его с ума.

Бывали моменты, когда ему казалось, что он видит ту Джулию, какая она на самом деле. Дику не знал, за какую ниточку потянуть, чтобы вытащить из аккуратного кокона мягкой вежливой сдержанности полноценную женщину.

Ирония заключалась в том, что Джулия, какой он знал ее со слов Генри и сотрудников МИ-5, видимо, думала, что именно такая женщина только и может ему понравиться. Поморщившись, Дик вытер с пола свежее пятно краски. Как будто кого-то может привлечь бесхребетное женское создание!

Он завернул кисть в целлофановый пакет и подошел к Джулии. Она уже, слава Богу, не надевала жуткий парик, но каждое утро продолжала старательно штукатурить лицо, будто ей требовалась дополнительная маска, за которой она могла спрятаться. Даже свободную одежду его матери она умудрялась носить так, чтобы максимально оголить тело.

Это тоже сводило Дика с ума, но уже по другой причине. Джулия была красивой и чертовски сексуальной женщиной, к тому же весьма неглупой. Когда она забывалась, ее глаза начинали светиться интеллектом. Каждый вечер, ложась спать, Дик чувствовал себя разбитым. Тяжело было заснуть, зная, что Джулия спит в этом же доме в его старой кровати, женственная и желанная даже в застиранной фланелевой пижаме.

Однако самое ужасное заключалось в том, что он мог спать с ней сколько угодно. Джулия демонстративно намекала ему об этом с утра до вечера. Но так он не хотел. Дику не нужна была подделка, которую Джулия усиленно навязывала ему, считая, что он хочет ее. Это должно было произойти естественно, нужно было, чтобы и она хотела заниматься с ним любовью.

Так что пока Дик продолжал мучиться по ночам.

– Ты пропустила небольшой кусок.

Он небрежно показал на не прокрашенное дерево и как бы случайно смазал рукой свежий слой эмали. Дик уже два дня пытался растормошить ее, вывести из равновесия.

– О, Дик, извини. – Джулия стояла с опущенной головой, и у него мелькнула надежда, что она мысленно кроет его последними словами. – Может, тебе самому стоит покрасить рамы. У тебя это лучше получается.

– Да, пожалуй. Мужчины вообще лучше женщин делают такую работу. Ты согласна?

Дик, заросший щетиной, с трудом удержался от улыбки, подумав, не перестарается ли он, если почешет живот и рыгнет.

– Не знаю. Я никогда не задумывалась над этим. – Джулия подняла голову и критическим взглядом осмотрела свою почти безупречную работу. – По-моему, выглядит не так уж плохо. Я имею в виду – для женщины.

Дик вскинул брови. Уж не послышался ли ему сарказм в ее словах? Ну и ну. Возможно, ему наконец удалось рассердить мисс Джулию. Ура!

– Ты, наверное, устала, – сказал он мягким снисходительным тоном, который мужчины обычно используют, когда хотят переложить свои ошибки на женщин. Дик не без удовольствия отметил, как Джулию передернуло. – Предлагаю сделать перерыв. Не хочешь прогуляться к морю?

– С удовольствием, если ты хочешь. Какая разница, кто чего хочет?! – едва не крикнул Дик. Весь уик-энд он только и занимался тем, что сдерживал себя.

– Да, я хотел бы, – натянуто сказал он.

– Тогда пошли.

Выйдя на неровную тропинку, спускавшуюся к морю, Дик жестом пропустил Джулию вперед, подумав при этом, повторит ли она свой трюк с падением. Джулия инсценировала падение в первый день их приезда, когда он показывал ей окрестности. Это театральное падение на ровном месте надо было видеть. Когда Дик понял, что Джулия дарит ему возможность заключить ее в объятия, он пожал плечами и посоветовал ей подняться с земли.

В ту же секунду он увидел первый проблеск настоящей Джулии – мимолетное удивление, обиду, злость. Затем мгновенная оценка ситуации в ее изобретательной головке. Дик четко представил, какие мысли пронеслись в ее мозгу. «Ричард Хартли, воскресенье. Продолжаю пресмыкаться перед ним на всю катушку, но думаю в дальнейшем отказаться от сцен падения, как бесполезных. Объект не реагирует».

Джулия, идущая впереди него, отбросила ногой еловую ветку и прошла через кусты малинника, не обращая внимания на шипы, царапавшие оголенные участки ног, – она не захотела опустить штанины брюк. Острая интуиция сообщила Дику весьма любопытную вещь: Джулия не просто рассердилась, она готова взорваться от бешенства. Он прибавил шаг, горя желанием довести ее до белого каления. Неприятно, конечно, мучить ее, но другого способа достучаться до Джулии он не видел.

А Дик очень хотел сбросить с нее маскарадную оболочку и увидеть настоящую Джулию во всей ее красе.

Он догнал ее почти у самого берега. Они вскарабкались на выступ небольшого утеса. Джулия тяжело дышала, на бледных щеках выступил румянец. Дику показалось, что на ресницах Джулии блестит влага. Неужели слезы?

– Ты поцарапалась. – Он показал на ее тонкую голень. – Если бы ты не подворачивала брюки, этого бы не случилось. Я удивляюсь, что комары не сожрали тебя заживо.

Джулия резко обернулась к нему. На губах знакомая фальшивая улыбка, но в глазах ярость, руки угрожающе сжаты в кулаки.

Она была великолепна. Дик хотел ее. Хотел так, как хотел очень немногих женщин. Возможно, даже ни одной.

– Подойди ко мне, Джулия, – прошептал он и поманил ее пальцем, не упустив столь удачный случай вывести ее из себя. – Давай. Выскажись, я приму это. Скажи, кто я. Свинья, тупица. Ну же, я хочу услышать это!

Джулия разомкнула губы, сделала резкий вдох, как будто собралась заговорить. Дик напряженно ждал. Давай, Джулия, давай, тебе ничего не грозит, мысленно подгонял он ее.

На какое-то мгновение ему показалось, что он выиграл, что ему удалось выбить почву у нее из-под ног и сейчас на его голову посыплется поток ругательств, которые он заслужил.

Но Джулия молча отвернулась и стала смотреть на море. Она хватала ртом свежий морской воздух, словно заставляла себя успокоиться.

Не успев сообразить как следует, что делает, Дик бросился к Джулии, схватил за руку и развернул к себе лицом.

– Не делай этого! Не уходи от меня!

Ему было невыносимо больно видеть, как она замкнулась, как с ее лица и из глаз исчезла жизнь, и она снова ушла в это бездушное создание, которое он уже успел возненавидеть.

– Прости, но я не понимаю, что ты имеешь в виду. – Джулия говорила ровным, лишенным эмоций голосом. – Ты почему-то считаешь, что я прячу от тебя что-то. Что я отличаюсь от той женщины, которую ты видишь здесь каждый день. Мне очень жаль, что я не такая, какой бы ты хотел видеть меня. Но я такая, какая есть.

– Вздор! – разъярившись, рявкнул Дик. – Ты не такая, я знаю, я видел! И я не понимаю, почему ты прячешь в себе эту фантастическую женщину!.. Не могу понять.

На секунду в глазах Джулии вспыхнул живой огонек, но тут же погас, и на ее лице появились недоумение и растерянность. Но Джулия аккуратно подавила эмоции, как примерная ученица во время школьного похода.

– Я не знаю, что ты… не знаю, что я должна сделать, чтобы понравиться тебе.

– В этом-то все и дело. – Дик глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и продолжил ровным тоном: – Я не хочу, чтобы ты делала что-то для этого. Мне надо, чтобы ты была самой собой.

– Но я такая и есть. И всегда была такой. – Джулия засмеялась, пытаясь казаться беззаботной, но смех у нее получился дрожащим и жалким. – Кем еще я могу быть?

Дик посмотрел на ее лицо, в густо подведенные голубые глаза, подернутые тоской, на ярко-красный рот, находившийся в нескольких дюймах от его губ, и испытал тяжелое разочарование. Он не знал, как еще ей объяснить то, что и так ясно, как Божий день. Не нужна ему механическая кукла, черт возьми! Он хочет Джулию – живую, трепещущую, какой ему удалось видеть ее несколько раз на короткие мгновения.

– Джулия, ты так долго не была самой собой, что уже забыла, какая ты на самом деле.

Она поджала губы, обхватила себя руками.

– С твоей стороны очень жестоко говорить такие вещи.

– Согласен. Но, к моему большому сожалению, это правда.

Дик отпустил ее руку и отвернулся. Ему хотелось закричать, ударить кого-нибудь, взобраться на высокую гору без остановки. Но он лишь смотрел на море и на контуры островов, видневшихся вдали. У подножия утеса, на котором они стояли, плескались ленивые волны, над водой с криком носились чайки. Слышались гудки каких-то суденышек. За его спиной стояла Джулия и тоже молчала.

Есть ли все-таки какая-то возможность достучаться до ее сердца? – размышлял Дик. Что нужно сделать, чтобы она наконец услышала меня? Ему было горько сознавать, что такая потрясающая женщина, как Джулия, лишает себя настоящей жизни.

– Дик, что это?

Ее оживленный голос был деланным – светская реплика за чашкой чая. Он раздраженно обернулся и посмотрел туда, куда она указывала рукой. Мимо них, плавно взмахивая широкими крыльями, пролетела большая птица с белой головой и черным оперением. Дик забыл о своем раздражении и с восторгом наблюдал за полетом красивой птицы.

– Это орел. Одна пара гнездится на крошечном островке недалеко от берега. Их гнездо можно увидеть отсюда, если знать, куда смотреть.

– Покажи, пожалуйста.

Дик понял, что Джулия предложила ему мир, и неохотно согласился на него. Впереди его ждал поединок, который он не собирался проигрывать. Он наклонился к Джулии и показал на дерево, чтобы она могла проследить за направлением его руки, а он – невинно удовлетворить свое желание побыть рядом с ней. Ветер поднял ее волосы, и они пощекотали щеку Дика. От Джулии пахло краской и сосной, и этот аромат был гораздо приятнее тех чудовищно приторных духов, которыми она пользовалась в первые дни их знакомства.

– Вон там, видишь? Дерево с большой зеленой кроной, а справа от него стоит засохший ствол.

– Да! Я вижу его!

Орел подлетел к острову. Из густой листвы вылетела вторая птица.

– А вот и миссис Орлица. Видишь ее?

– Да, да! – Джулия, как ребенок, захлопала в ладоши и радостно засмеялась. – О, Дик, это потрясающе.

Он ухмыльнулся и покачал головой. Две птицы в десять секунд совершили то, что он безуспешно пытался сделать уже несколько дней.

– Каждый год они возвращаются на то же гнездо и достраивают его. Некоторые гнезда достигают в диаметре шести футов.

– Невероятно!..

Джулия подняла на него восторженные глаза – голубые и открыто радостные. Дик сразу утонул в них, чувствуя мощный прилив сил и активизацию гормонов, чего не испытывал уже несколько лет.

– Что… еще? – Джулия вдруг перестала улыбаться, увидев, каким жадным взглядом смотрит на нее Дик. – Я имею в виду орлов…

Дик подошел к ней почти вплотную и положил руки на ее тонкую талию, не скрытую одеждой.

– Они спариваются. Один самец, одна самка – в течение всей своей взрослой жизни.

Он сказал это хриплым голосом, глядя ей в лицо, и его слова повисли между ними в морском воздухе. У Джулии расширились глаза, раскрылись губы, она начала пятиться от него.

– Дик…

Он притянул ее к себе и поцеловал так, как будто ждал этого поцелуя всю свою жизнь. Джулия пыталась оттолкнуть его, но быстро сдалась и – Дик был потрясен – ответила на его поцелуй. Она прижалась к нему и обвила его шею руками. Он подхватил ее на руки и, не отрываясь от ее губ, медленно закружился с ней, чувствуя себя счастливейшим человеком.

Джулия прервала поцелуй и уткнулась лицом в плечо Дика. Ее грудь вздымалась от судорожного дыхания. Дик водил ладонью по спине Джулии, будто успокаивал ребенка. Сердце его ликовало. Он добился своего. Теперь Джулия принадлежит ему.

– Все в порядке? – ласково спросил он.

Дик поднял ее голову, нежно улыбнулся и посмотрел в напряженное лицо и огромные глаза Джулии. Его радость, а вместе с ней и улыбка померкли. Черт, он напугал ее!

Джулия судорожно сглотнула, и в следующую секунду Дик, к своему ужасу, увидел в ее глазах знакомую пустоту. Джулия чуть прикрыла веки, запрокинула голову и капризно надула губки.

– О, Дик, – томно, с придыханием прошептала она, – поцелуй меня еще раз.

Он резко выпустил ее, развернулся и пошел к тропинке, ведущей к дому. На его пути оказалось дерево. Дик оперся о его ствол рукой и оглянулся. Он испытал небольшое удовлетворение, увидев на лице Джулии шок и испуг.

Играть роль галантного любовника после того, как она испортила то хорошее, что было между ними, он не намерен. «О, Дик, поцелуй меня еще раз»! Дик презрительно усмехнулся. Такая женщина ему не нужна. «Да, Дик. Нет, Дик. Как ты хочешь, Дик». Общаться с такой Джулией – все равно что жить с зеркалом, в котором отражаются все твои желания и потребности. И нельзя заглянуть внутрь, чтобы увидеть, что находится по другую сторону стекла.

Дик пошел по тропинке, раздвигая руками высокую траву и кусты дикой малины. Его тело еще помнило момент их искреннего объятия. Те несколько секунд, что он обнимал ее, Джулия целовала его по-настоящему. Это была неподдельная страсть, которая поразила их обоих.

Он поднялся на веранду, достал из пакета кисть и снова принялся за работу, как будто между ними ничего не произошло и он не испытал сильнейшее в своей жизни единение с женщиной.

Дик умел ждать. То, что ему приоткрылось в Джулии, только усилило его желание узнать все остальное. Рано или поздно зеркало должно треснуть.

Джулия перевернулась уже, наверное, в сотый раз и уткнулась лицом в подушку. Сон не приходил. В Лондоне она могла бодрствовать ночи напролет, но здесь, на побережье, спала как убитая. Теперь же ею снова овладела тревога.

На этой неделе Джулия не написала письмо матери. Та, правда, вряд ли заметит это. Она даже дочь свою уже не узнавала. Но еженедельные письма давали Джулии ощущение, что между ней и матерью сохранялась живая связь. И вот она прервала эту связь.

Джулия волновалась также за Ванессу. Все ли с ней в порядке? Получилось ли у них с Джоном? Где они встречаются – в ее квартире или у Ванессы? Там бы им было гораздо безопаснее.

Беспокоила се и собственная безопасность. Стоит ли еще фургон напротив окон ее квартиры? Как дела у лорда Лестера? Куда делись те двое, что преследователи ее на вокзале? Продолжают ли они искать ее?

Джулия сжала кулаки. Бесполезная трата времени. Она волновалась обо всем, кроме того что действительно беспокоило ее.

Дик.

Такого сложного, непонятного мужчины у нее еще не было. Он на все реагировал не так, как Джулия ожидала, как он должен был бы реагировать, исходя из ее богатого опыта общения с мужчинами. В день их приезда она споткнулась о корягу и упала. Она посмотрела на него, надеясь, что он тут же бросится ей на помощь. Спасение людей у него, очевидно, в крови. Достаточно вспомнить, как он впустил в свой дом ее, совершенно незнакомую женщину, которая нуждалась в защите. Он, конечно, знал, что рискует жизнью, спасая ее.

Но нет. Вместо того чтобы помочь ей, он посоветовал ей самостоятельно встать с земли, да еще разозлился, что она ждала от него помощи. Ладно. Подумав, что, возможно, неправильно оценила его, Джулия попробовала другую тактику: предложила Дику привести в порядок дом. На его лице появилось такое выражение, будто Джулия допустила ужасную бестактность и ей следует помалкивать в следующий раз. А потом он взялся за ремонт дома, стал отдавать команды, критиковать ее работу.

У Джулии иногда возникало подозрение, что Дик нарочно провоцирует ее, хочет вывести из себя. Некоторые мужчины любят изображать из себя сильных и уверенных за счет принижения достоинств тех, кто находится рядом с ними. Но Дик не подходил и к этой категории мужчин. По мнению Джулии, ему не доставляло удовольствия сводить ее с ума.

Что же он за человек, в таком случае? Он выводил ее из равновесия в первую же минуту, как только она вставала утром, и это продолжалось до того момента, когда она валилась в постель, сбитая с толку и измотанная. Но Джулия не привыкла чувствовать себя неуверенно. Во всяком случае, с мужчинами. Мужчины были ее коньком, можно сказать, ее профессией. Не было еще ни одного представителя сильного пола, с кем бы она не нашла общий язык, кто бы отказался от общения с ней.

Дик оказался для нее непостижимой загадкой. Она подлаживалась к нему и так, и этак, а в результате начала ломаться, терять самообладание, нервничать. Джулия не позволяла себе этого с седьмого класса, когда Билл Грант назвал ее мать потаскушкой. Она поставила ему синяк под глазом, за что была наказана как в школе, так и дома. С тех пор она ни разу не теряла контроль над собой.

Джулия перевернулась на спину и уставилась в темноту. Но все это можно было вынести. Ее пугало другое. Джулия чувствовала, что в ней начинает просыпаться желание. Оно не было похоже на ее обычную беззаботную нежную игру в любовь с мужчинами, о которых Джулия забывала, как только за ними закрывалась дверь. Дика она хотела страстно, со всем жаром и нетерпением своей молодой плоти. Такую отчаянную потребность Джулия испытывала впервые в жизни.

И это сильно пугало ее.

Когда человек получает то, что отчаянно хотел, он потом всю жизнь боится потерять это. А если не получает, то страдает от этого. Джулия никогда не хотела иметь столь сильные желания.

Когда сегодня Дик поцеловал ее, она вкусила от запретного плода – почувствовала, что значит быть с ним. Она могла бы выразить это одним словом: блаженство. Затем в ней шевельнулось желание. Оно быстро росло, заполняя собой все существо Джулии, угрожая выдавить из нее жизнь. И Джулии пришлось сопротивляться. Ей надо было избавиться от невыносимого давления, вернуться к обычному состоянию душевного равновесия. Надо было сделать так, чтобы Дик получил то, что хотел: мог целовать ее, но при этом не заставлять ее страдать.

Но он в ту же секунду отверг ее! Как будто она внушала ему отвращение. Как если бы он целовал красавицу, которая под его поцелуями превратилась в чудовище.

Дик понял ее. Он настолько хорошо чувствовал ее, был настолько глубже и восприимчивее всех ее мужчин, что смог безошибочно определить, кто такая Джулия, и точно уловить момент, когда она попыталась поставить барьер между ними.

Сегодня на утесе Дик, как никто другой, подошел очень близко к ее пониманию. За последние десять лет ни один мужчина ни разу не задавался вопросом, кто она, Джулия, чем дышит, что происходит у нее внутри. Ни один не пытался заглянуть дальше сверкающего блеска, которым она окружала своих поклонников, и найти ее собственный внутренний свет.

Да, она боялась Дика.

Из-под плотно закрытых ресниц выкатилась слеза. Джулия смахнула ее и судорожно перевела дыхание, чтобы успокоиться.

Вдали за окном ухала сова, где-то совсем рядом затрещали кусты. Джулия поёжилась. Она вдруг захотела снова очутиться в городской толпе, в квартире с ярким электрическим светом, с телефоном, по которому можно вызвать полицию. Несмотря на то что она полюбила это глухое местечко, несмотря на неожиданно обнаруженную тоску по провинциальному городку, в котором прошло ее детство, это место вызывало у Джулии ужас по ночам, что неудивительно, если учесть охоту за ней. Здесь было слишком тихо – малейший шорох вызвал у Джулии дрожь. И безлюдно – кричи не кричи, никто не услышит.

Под ее окном треснула ветка. Джулия насторожилась. Еще один треск, затем шорох. Что-то двигалось по лесу, что-то большое.

Джулия едва дышала. Неужели они нашли ее? Стоят, наверное, под дверью и ждут момента, чтобы ворваться в дом и открыть стрельбу.

Снова наступила тишина.

Затем послышался шум шагов, уже ближе. Джулию охватила паника. Она попыталась сделать успокаивающий вдох, но он судорожно проскочил в легкие. Она вылезла из постели, бросилась к двери и остановилась, дрожа всем телом и опершись ладонями о прохладное дерево.

К Дику она сейчас не пойдет. Не в таком состоянии – дрожащая, напуганная и несчастная. Джулия хотела бы, чтобы он обнял ее и сказал, что все будет хорошо. Но он скорее всего вручит ей ружье и скажет, чтобы она вышла на улицу и сама убила то, что там ходит.

Джулия схватила фонарь и, пригнувшись, подкралась к окну. Руки у нее сильно дрожали. Она молила Бога, чтобы нарушителем тишины оказалось какое-нибудь животное, а не человек.

Чуть отодвинув занавеску, она выглянула на улицу. Яркий лунный свет падал на белые стволы берез, делая их похожими на сказочных великанов. Джулия заметила какое-то движение около дома. Она проглотила страх, подняла фонарь, чтобы рассмотреть, кто там находится, и у нее невольно вырвался приглушенный возглас облегчения. Это был дикобраз.

Она привалилась к подоконнику, ожидая, когда пройдет дрожь в ногах. Все в порядке, Джулия, все хорошо. Она повернулась, сделала шаг к кровати и остановилась. Из глаз брызнули слезы. Не нежные и красивые, какими она плакала в Лондоне, а крупные, неаккуратно растекающиеся, да еще с рыданиями, будто ее кто-то душил.

Джулия упала на постель и уткнулась в подушку, чтобы Дик не услышал ее плач. Но разве можно скрыть хотя бы один звук в таком маленьком доме с тонкими внутренними перегородками?

Ее сомнения оказались не напрасными. Она услышала, как Дик спускается по лестнице со второго этажа. Джулия зажала рот рукой.

– Джулия, что случилось? – спросил Дик, постучав в дверь.

Она молчала, не в состоянии вымолвить ни единого слова. Дверь открылась. Джулия услышала удивленный возглас, затем почувствовала, как Дик сел на кровать, склонился над ней и обнял, шепча ее имя.

Джулия больше не могла сдерживаться. Она приподнялась, прижалась к нему и громко разрыдалась.

– Все хорошо. С тобой все в порядке, – шептал Дик, гладя ее по спине теплыми успокаивающими руками и будто окутывая своей силой. – Не волнуйся, со мной ты в безопасности.

Джулия молча кивнула и еще теснее прижалась к его груди, вдыхая его запах и твердую мужскую уверенность. Все будет хорошо, она в безопасности.

До тех пор, пока Дик находится рядом с ней.

Глава 11

Генри прикрутил последнюю ручку на ящик комода и отошел назад посмотреть, что у него получилось. Красивые ровные линии, гладкие поверхности – хорошая работа.

Он представил, как худенький Патрик выдвигает ящики и вынимает оттуда свою одежду. Генри делал комод с любовью, поэтому тот получился изящным и приятным для глаза. Он вложил в вещь все свое мастерство. Но, когда Генри мысленно поставил своего шестилетнего племянника рядом с комодом, собственное творение вдруг показалось ему слишком мрачным, строгим и даже немного взрослым, что ли.

Но что сделать, чтобы он соответствовал возрасту малыша?

Генри уставился на свое детище. Он понятия не имел, что нужно изменить, чтобы комод выглядел детским, более легким, забавным. Его мозг был приучен к логике и интуиции, к хитрости и обману. Забавные, причудливые вещи никогда не входили в сферу его интересов. Патрик, конечно, все равно обрадуется подарку, но Генри хотелось, чтобы вещь вызывала у ребенка детский восторг. Он обожал своего племянника, любил проводить с ним время, но, когда они бывали вместе, всегда чувствовал, что Патрик очень старается вести себя хорошо. Генри помнил, как сам старался быть примерным мальчиком, когда его почтенный дядюшка брал его с собой куда-нибудь. Этот комод еще больше отдалит от него Патрика, в то время как Генри отчаянно хотел сломать напряженность, которая часто существует в отношениях между ребенком и взрослым.

Не зная, как исправить это положение – с комодом и с отношениями, Генри чертыхнулся. Но он не собирался сдаваться. Мальчик нуждался в мужчине. И он, Генри, тоже нуждался в ребенке.

Он скрестил на груди руки и критически посмотрел на комод. Ну что? Покрасить в разные цвета? Сделать какой-нибудь трафаретный рисунок? Или налепить на него веселые картинки? Можно было бы посоветоваться с сестрой, но она сейчас занята Патриком, он приболел немного. Генри вообще удивлялся, как она одна справляется с ним.

Генри сразу вспомнил о Ванессе. Она часто возникала в его памяти с тех пор, как он познакомился с ней. Он видел ее смеющейся и закатывающей кверху глаза, когда странная фантазия со льдом не оправдала ее ожиданий. Ванесса бы с ходу предложила ему на выбор несколько вариантов, как улучшить внешний вид комода и расположить к себе племянника.

Удивительно непосредственная женщина, полная жизни, радости и энергии. Рядом с ней Генри чувствовал себя… комодом. Мрачным, строгим и слишком взрослым.

В мастерской зазвонил телефон. Генри бросил недовольный взгляд на свое произведение и снял трубку.

– Какого черта ты тянешь с этим делом, Генри?

Генри возвел глаза к потолку. Капитан Маклейн даже не счел нужным представиться.

– Не понял.

– У нее квартира размером с собачью конуру. У меня и без того хватает забот. Я не могу ждать целый месяц.

Генри почувствовал скрытую панику в обычно уверенном голосе капитана.

– Если эта штука там, я найду ее, – успокоил он Маклейна.

– Должна быть там. Эта красотка еще не проболталась тебе? Она говорила что-нибудь?

– Нет. – Генри довольно улыбнулся. Маклейн, очевидно, не знает, что Джулии нет в городе. – Она не в курсе, что это за вещь.

Маклейн грубо выругался.

– В курсе, не в курсе, а что толку? Шеф скоро поджарит мне яйца.

Генри несказанно удивился. С каких это пор заносчивый Маклейн стал обращать внимание на настроение своего шефа?

– Нелегко тайно заниматься поисками портрета в присутствии хозяйки квартиры, – заметил он. – Если вы хотите быстрее, получите ордер на обыск, и ваши ребята перевернут там все вверх дном.

– Ага. И тот, кто распускает у нас язык, тут же сцапает портрет. Тогда он точно уплывет из наших рук. Найди картинку, парень! – рявкнул капитан и бросил трубку.

Любопытно. Генри сразу же позвонил Джорджу Расселу.

– Джордж Рассел, МИ-5.

Генри усмехнулся. У этого парня МИ-5, наверное, вытатуировано на интересном месте.

– Это Генри Стюарт. Мне только что звонил Маклейн. Он проявляет беспокойство по поводу портрета.

– Вот как.

Рассел произнес это так, словно сообщение Генри ничуть его не удивило. Интуиция детектива оказалась на высоте. Вокруг Маклейна нечисто, и ребята из МИ-5 чувствовали это.

– Стюарт, мы хотим, чтобы вы прекратили поиски миниатюры.

Генри напрягся.

– Почему?

– Мы скоро узнаем, кто в полиции связан с Барри Блейком. Мы считаем, что сейчас этот тип затаился и ждет, когда вы найдете для него портрет. Если вы перестанете заниматься поисками, кое-кто начнет нервничать и сделает неверный шаг.

Генри прижал трубку к уху. Это означало…

– Так что вам больше не надо ходить… кхе-кхе… на свидания. – Рассел снова вежливо покашлял. Этот парень, наверное, ни разу не трахался, подумал Генри. – Если надо будет, мы с вами свяжемся.

Генри положил трубку. Тело плохо слушалось его, оно двигалось, как в замедленной съемке. Вот и все. В его услугах больше не нуждаются. Он выполнил свою задачу в этой операции. Его больше удивляло, что МИ-5 пустила его с Диком на свою территорию даже на несколько дней. Видимо, для того чтобы не вспугнуть Маклейна, пока они проверяли его. Если капитан связан с Блейком, ему надо было, чтобы Генри нашел для него портрет раньше полицейских или МИ-5. Теперь МИ-5 будет ждать, когда бледноглазая мышь с редеющими волосами попадет в их ловушку. На капитана наверняка давит Барри Блейк, который, конечно, проклинает себя за то, что отдал лорду Лестеру злополучный портрет в качестве взятки. Маклейн уже начал паниковать, а это как раз играет на руку ребятам из МИ-5.

Итак, работа закончена. Ванесса, очевидно, огорчится, лишившись возможности довести свой сексуальный эксперимент до конца. Но они все-таки успели повеселиться. Может, она удовлетворится тем, что получила, и успокоится на этом. Или найдет себе другого партнера. Генри решил, что он придумает какую-нибудь подходящую причину, чтобы расстаться с ней. Он сможет вернуться к делам, которые отложил на время из-за просьбы Маклейна. Переключение на другую работу хорошо прочистит ему мозги.

Генри взял со стола кисти и опустил их в растворитель. Если честно, он испытывал сейчас небольшое облегчение оттого, что ему больше не надо будет обманывать ее. Ванесса очень хотела, чтобы он вместе с ней получал удовольствие во время их встреч. Но он не любил смешивать работу с сексом. Если бы он позволил себе это, у него возникало бы ощущение, что он использует свое служебное положение. Теперь же ему не надо будет вести эту борьбу.

Вынув из банки кисть, чтобы посмотреть, не осталась ли на ней старая краска, Генри заметил, что у него дрожит рука. Следующую кисть он вытащил другой рукой – она тоже дрожала. Генри сделал глубокий вдох и замер в ожидании горячей волны, приближение которой уже ощущал.

Дьявол! Он бросил кисти в банку и стал пятиться, пока не уперся спиной в стену. Скользнув по ней вниз, он сел на пол, сцепил пальцы рук и опустил голову. Его распирало от желания.

Генри страстно хотел Ванессу. Это нестерпимое желание обострялось тем фактом, что у него уже нет повода для встречи с ней. Звонок Джорджу Расселу лишил его ширмы, за которой Генри прятал свое желание, и все сразу стало ясно. Он хотел Ванессу. Не только тело, а всю ее. Хотел разговаривать с ней, дотрагиваться до нее, смеяться вместе с ней. И не имело никакого значения, будут они обнаженными или одетыми.

Их вчерашнее свидание едва не окончилось для Генри катастрофой. Сначала ему вдруг приспичило излить Ванессе душу – рассказать о своем прошлом, что ей, естественно, было совсем Неинтересно. А потом он внезапно почувствовал, что хочет заняться с ней любовью – обычным простым способом, хочет оградить ее от всех мужчин, которые могут обидеть ее, если она продолжит свои эротические изыскания. В результате он, поддавшись эмоциям, потерял бдительность и Ванесса застала его копающимся в вещах Джулии.

Генри закрыл глаза, вспомнив, какой ужас испытал в тот момент. Он чуть не раскрыл себя, ему потребовалась вся сила воли, чтобы вести себя как ни в чем не бывало. Но где-то в глубине его сознания сидела мысль, что еще больше он испугался того, что оборвется их хрупкая странная связь. Его интерес к Ванессе явно выходил за рамки профессиональной необходимости.

Ванессе нужен только секс. Он, Генри, был для нее лишь необходимым компонентом в сексуальном эксперименте, не более того. Генри горько усмехнулся. Как жаль, что рядом не было Дика, который прочистил бы ему мозги и быстро привел в чувство.

Думай, Генри, думай. Попробуй посмотреть на факты с другой стороны.

Он встал и поднялся из душной подвальной мастерской на первый этаж. Генри не верил, что такая женщина, как Ванесса, может довольствоваться сексом ради секса. А не дать ли ей то, что она хочет, и затем доказать, что она не права? Подчиниться своему нестерпимому желанию и переспать с ней без всяких вывертов – так, как он хочет. Показать ей, что по-настоящему должно быть между мужчиной и женщиной, доставить ей такое удовольствие, какое не могут дать все эти извращенные способы и приемы.

Как она поведет себя в такой ситуации?

Ванесса может разозлиться, может заартачиться, смутиться и придумать какую-нибудь отговорку. Трудно сказать. Не исключено, что она улыбнется своей потрясающей кроткой улыбкой, от которой у него внутри все перевернется, и скажет «да».

Как бы там ни было, но в следующий раз, во время очередной сексуальной причуды Генри твердо вознамерился пригласить Ванессу на старое доброе свидание.

В ночном небе погасли огни последнего фейерверка. Ванесса тяжело вздохнула. Вокруг нее шумели люди, собирая с травы пледы и посуду, оставшуюся от пикника. Она с улыбкой посмотрела на своих друзей, сокурсников по Лондонскому университету, попрощалась со всеми.

Ванесса была не в настроении, поэтому хотела поскорее уехать домой. Крис, красивый блондин, в которого она была тайно влюблена в университете, вскочил на ноги, обнял ее и стал уговаривать остаться. Смеясь, Ванесса оттолкнула его и помахала всем рукой. Даже повышенное внимание, которым Крис окружал ее весь вечер, не прибавило ей настроения, хотя и не раздражало ее.

Она любила встречаться со старыми друзьями на пикнике, когда они отмечали очередную годовщину окончания университета, рассказывали друг другу о себе, веселились и радовались жизни. Но на этот раз Ванесса чувствовала себя необычайно одинокой. Постоянно думала о Генри, пыталась представить, где и с кем он проводит эти выходные, вспоминает ли о ней.

Ванесса закатила глаза. Размечталась! То, что Генри оказался воплощением ее мечты, вовсе не означает, что она является тем же самым для него.

Душевные трепыхания совсем не входили в ее план познания темной стороны своей натуры, просто не были в нем предусмотрены. Вместо того чтобы трепетать от невероятного физического наслаждения, Ванесса думала о внутренней энергии и сдержанной силе Генри, которые давали ей ощущение безопасности и в то же время пугали ее. Она упивалась восхитительным чувством удовлетворения и даже победы, когда ей удавалось заставить его улыбнуться или рассмеяться. Ее восхищала сила духа Генри, когда он не пошел по расписанной для него дороге жизни, а отправился бродить по свету. Он решился приобрести богатый жизненный опыт столь трудной ценой, в то время как самой Ванессе никогда не хватало силы воли довести какое-нибудь серьезное дело до конца.

Ванесса считала, что ее эксперимент скорее всего провалится. Сексуальной богини из нее не получилось. Неужели она всерьез думала, что обладает хотя бы небольшой долей той женской силы, которая есть у Джулии? Что может использовать тело мужчины и забыть о нем до следующего раза? Удовлетворить свои физические потребности и сохранить свои чувства нетронутыми?

Генри достаточно было дотронуться до нее, положить руки на ее тело, и она уже сходила с ума, желая, чтобы он…

Передвигаясь в толпе людей, неторопливо направлявшихся в сторону города, Ванесса вдруг обратила внимание на интересного молодого мужчину лет тридцати с небольшим, который топтался рядом с ней. Он подмигнул ей и ослепительно улыбнулся.

– Хотите переждать толпу? У нас там небольшая компания.

Он показал на широкий плед, расстеленный на траве. На нем стояло много еды и бутылок. Вокруг сидело несколько человек, в основном молодые привлекательные мужчины. Ванесса вздрогнула, потом вежливо улыбнулась и, покачав головой, поблагодарила за приглашение.

Красавец пожал плечами и исчез в толпе, оставив Ванессу ошеломленной. Неужели это произошло на самом деле? Такого с ней никогда не случалось. Незнакомец был хорош собой и в ее вкусе. Если бы не ее минорное настроение, она бы соблазнилась… после того как преодолела шок.

Ванесса добралась до ближайшей станции метро. На ее губах блуждала странная улыбка. Однажды один из друзей сказал ей, что женщины всегда могут определить, когда он имеет хороший секс. Они липнут к нему как мухи. Он считал, что они чувствуют на нем этот запах.

Тогда это вызвало у Ванессы неприятное ощущение, но сейчас она не могла не вспомнить об этом. Сначала Крис, теперь этот парень…

Возможно, в ней все-таки что-то есть от сексуальной богини.

Ванесса вышла из метро и едва не столкнулась с потрясающе сексуальным мужчиной, который жил в ее доме этажом ниже. Она несколько раз спускалась с ним в лифте, но ее смелости хватало лишь на то, чтобы робко улыбнуться ему.

Сосед поздоровался и пошел рядом с ней. Всю дорогу до дома они непринужденно болтали. Когда лифт остановился на его этаже, он вдруг резко обернулся и открыл рот, чтобы сказать что-то, но потом, очевидно, передумал. Этот неотразимый красавец покраснел как рак, пробормотал «спокойной ночи» и пулей вылетел из кабины.

Ванесса была потрясена. Вот это да! Он собирался пригласить ее к себе и даже покраснел! Мужчина, на которого она не осмеливалась и взглянуть! Что происходит?

Она доехала до своего этажа, вышла из лифта и ввалилась в свою квартиру совершенно обалдевшая. Может, она рано поставила на себе крест и встречи с Генри все-таки изменили ее? И она состоялась как чувственная девица из борделя.

Ванесса прошлась по квартире, пытаясь найти выход скопившейся энергии. Наконец она села перед телевизором и стала смотреть какой-то фильм про любовь. Через полтора часа, насмотревшись любовных перипетий, она выключила телевизор. Ванессе казалось, что у нее выросли крылья. Связь с Генри откроет шлюзы, которые поднимут ее на волну сексуального удовлетворения.

Обретя новую уверенность, Ванесса отправилась в ванную чистить зубы. Завтра она увидит Генри. В прошлую субботу эксперимент прошел не очень удачно, но в этот раз она постарается, чтобы все прошло более гладко. Никаких эмоциональных терзаний, которые обнажают чувства, совершенно не нужные в данном случае. Все должно вертеться вокруг постели и доставлять удовольствие.

Ванесса посмотрела в зеркало и скорчила гримасу. Из уголка рта вытекла зубная паста. Правда, существует небольшой нюанс. В ту субботу удовольствие она могла получить, только занимаясь любовью с Генри. Но он держался как бы в стороне и вел себя как наблюдатель. А Ванесса хотела, чтобы он был с ней, на ней, внутри нее…

Ну и что? Нормальный человеческий инстинкт. Когда-нибудь она даст волю этим глубоким чувствам с человеком, с которым будет жить «пока смерть не разлучит». Этот мужчина будет больше похож на нее – мягче, проще… Не такой, от одного вида которого она теряет дар речи. Не тот, в присутствии которого у нее обостряются чувства до предела. Ей нужен мужчина, который будет считать ее такой же неотразимой, каким считает его она.

Учитывая все это, Ванесса тем не менее хотела, чтобы Генри был более активен. Он так сопротивлялся, так сдерживался, будто был импотентом или асексуальным. Но в это Ванессе верилось с трудом, если судить по ощущениям, когда она в экстазе терлась животом о нижнюю часть его тела.

Тогда почему он принуждал себя к воздержанию? Может, он болезненно застенчив? Любит созерцать эротические сцены? Болен? Или неприятно изуродован?

Ванесса фыркнула, и зубная паста попала ей в нос. Она положила щетку на раковину и уставилась на свое отражение. Возможно, Генри боялся того же, что и она. Этой связи, этого желания, которое привлекло их друг к другу и соединило. Может, он поэтому враждебно отнесся к ее затее с медом?

Она потрясла головой и зло сплюнула пасту в раковину. Ну конечно. Завтра утром она откроет дверь, а на пороге будут стоять Шон Коннери и Роджер Мур в надежде получить ее благосклонность.

Может, Генри просто забыл захватить с собой презервативы? Или он женат. Или его религия запрещает ему совокупляться с женщиной. Или его мама строго наказала ему никогда не заниматься этой ужасной вещью.

Но очень может быть, что он просто выполняет ее просьбу – не занимается с ней любовью в прямом смысле этого слова.

Ванесса вытерла полотенцем рот, вошла в спальню и надела майку. Каковы бы ни были причины, ее это не касается. Она получает от Генри то, что хочет. И, пока она будет оставаться эгоисткой, извлекать из этой связи то, что ей нужно, и думать только об удовольствии, их отношения останутся в тех рамках, которые она определила с самого начала.

Единственное, чего бы Ванессе хотелось – и она, возможно, даже будет настаивать на этом завтра, – это чтобы Генри тоже получил удовольствие. Пусть покажет, что ей нужно делать, чтобы он достиг тех вершин, к которым он приводил ее.

Когда Ванесса собралась лечь спать, она наступила на коробку, стоявшую под кроватью. Ванесса вытащила ее, открыла и улыбнулась – там лежали игрушечные значок полицейского и наручники. Хватит ли у нее смелости попросить Генри, чтобы он надел их на нее?

Ванесса взяла наручники. Гладкие металлические поверхности заблестели под светом лампы, стоявшей на тумбочке у кровати. Она представила, как Генри приковывает ее к кровати или к вешалке в ванной, и почувствовала необычайное вдохновение.

Лицо Ванессы озарила шаловливая улыбка. Она вдруг поняла, что сможет использовать их завтра.

Генри не догадывается, какой его ждет сюрприз.

Глава 12

Дик вытянул ноги на шезлонге и поднес ко рту чашку с черным кофе. На веранде было еще довольно прохладно, и горячий напиток приятно согревал кровь. После двух дней густого тумана в небе снова появилось солнце, оживляя все вокруг своим божественным сиянием. Дик посмотрел на восток. Это было его любимое время утра, когда солнце находилось еще недостаточно высоко и его косые лучи не достигали дома. На горизонте цвет неба менялся – розовый бледнел и постепенно переходил в голубой.

Он услышал, как встала Джулия. Дик попытался представить – во всяком случае, до сих пор не терял надежды, – как она появляется в дверях веранды заспанная, прямо из постели, в старой пижаме его матери.

– Доброе утро.

Дик улыбнулся, окинув взглядом ее аккуратную одежду, купленную вчера в ближайшем городке. Короткие модные брючки в обтяжку и хлопчатобумажный джемпер с глубоким вырезом. На лице, как всегда, слой штукатурки, хотя, если его не обманывало зрение, сегодня этот слой был немного тоньше. Дик вернулся к своему кофе. Ему было неприятно смотреть на красивое женское лицо, изуродованное грубым макияжем.

– Похоже, кто-то постарался вернуть нам украденную панораму. – Джулия махнула рукой в сторону моря. – Два дня назад я впервые поняла значение слов «густой желтый туман».

– Этот район известен густыми устойчивыми туманами. – Дик взмахнул ногами и встал с шезлонга. – Я принесу тебе кофе.

– Спасибо, – с искренней улыбкой поблагодарила она.

На кухне Дик налил для Джулии кофе и отрезал кусок бисквита, который они купили в ближайшем супермаркете. С той ночи, когда он застал Джулию в слезах, отношения между ними стабилизировались, хотя их нельзя было назвать легкими. В ту ночь он держал Джулию в своих объятиях больше часа, борясь с сексуальным желанием и с не менее сильным желанием помочь ей. Помочь стать самой собой и предложить ей…

Дик покачал головой. На этом он спотыкался каждый раз. Предложить что? Что-то конкретное, серьезное? Убедить, что нельзя прятать свою неповторимую индивидуальность, с которой все ее искусственно созданные образы не идут ни в какое сравнение? Но Дик тут же одергивал себя, признавая, что он не психолог и не может судить об этом со знанием дела. Хотел влезть человеку в душу, когда они оба не знали, что из этого получится.

Но что же в таком случае делать?

Он не был связан с Джулией никакими обязательствами, не обещал «любить, уважать и беречь». В каком-то смысле он вел себя эгоистично, пытаясь заставить ее отказаться от того, что устраивало ее и в чем она чувствовала себя вполне комфортно. При этом он не знал, что предложить взамен, разве только попробовать, получится ли что из их отношений. Но кто мог знать о результатах заранее?

Растянув губы в дружеской улыбке, Дик вышел на веранду с подносом, на котором стоял завтрак Джулии.

Но, черт возьми, он хотел видеть ее раскованной, хотел, чтобы она предстала перед ним обнаженной духовно, эмоционально и, конечно, физически. Хотел убедиться, что им будет хорошо вместе – так, как он думал.

Под аккомпанемент легкой болтовни Дика Джулия принялась за еду. Позавтракав, она встала и понесла поднос в кухню. Дик поплелся за ней как побитый щенок, размышляя о том, вынесет ли он, если Джулия вернется к прежней жизни. И сможет ли он жить, как жил раньше, изо дня в день думая о ней и о тех мужчинах, для которых она постоянно меняла свой облик.

– В доме стало очень приятно, гораздо лучше, чем когда мы приехали сюда, – заметила Джулия, опуская грязную посуду в раковину.

Дик кивнул и обвел глазами помещение. Выскобленный, покрашенный и сияющий чистотой коттедж обрел радостную свежесть, которую всегда поддерживала его покойная мать. Но почему-то вместо того, чтобы дать Дику ощущение знакомого домашнего уюта, это вызывало у него беспокойство. Дик воспринимал обновленный дом своих родителей как что-то неестественное, надуманное и даже неуважительное. Как будто с уходом матери дом должен был уйти вместе с ней. В этом не было никакой логики, но Дик не мог избавиться от ощущения, что обновление коттеджа каким-то образом оскорбляло память о матери.

– Дик… – Джулия ополаскивала чашку, стоя у раковины спиной к нему. Что-то в ее тоне заставило его подойти к ней ближе. – У твоей мамы здесь были какие-то мелочи, наверное.

– Мелочи? – Дик напрягся, догадываясь, что она имеет в виду.

– Ну да, разные безделушки. Я не знаю, может, керамика, вазы, твои рисунки или раковины, которые вы находили на берегу. Хоть что-нибудь. – Джулия поставила вымытую чашку в сушку, повернулась и показала рукой на стену. – На этих полках, наверное, что-то стояло при ее жизни. А сейчас дом выглядит как будто… нежилым.

Дик сложил руки на груди.

– Мама еще до болезни убрала все перед тем, как мы уехали отсюда в конце сезона. Чтобы не пылилось. И потом, здесь водятся мыши, мог залезть кто-то.

Он повернулся, чтобы уйти на веранду, надеясь, что Джулия оставит эту тему.

– Давай достанем хотя бы часть из них и расставим по разным местам. Это очень украсит дом. Мы вложили в него столько труда, хотелось бы придать ему более нарядный вид.

Дик остановился в дверях. Каждый год в начале лета все эти безделушки, дорогие сердцу его матери, вынимались из коробок и занимали свои привычные места. А в сентябре снова убирались – до следующего сезона. Вся история этого дома, история его жизни, отраженная в поделках из дерева, в керамике, в восковых фигурках и еще Бог знает в чем, хранилась в тех чертовых коробках.

Он не хотел вынимать их оттуда. Не хотел, чтобы они напоминали ему, как выглядел дом, когда его мать была жива. Но ее уже нет, зачем же делать вид, что все осталось по-прежнему?

– Нет смысла, – жестко сказал Дик. – Мы уедем отсюда через неделю.

Джулия подошла к нему и дотронулась до его руки. Дик почувствовал тепло ее пальцев через рукав фланелевой рубашки и едва удержался, чтобы не отдернуть руку.

– Дик, у моей мамы болезнь Альцгеймера. Она уже не узнает меня. Но каждую неделю я пишу ей длинное письмо, которое ей читает медсестра. Мне кажется, что я буду продолжать писать ей эти письма даже после ее смерти. Это поможет мне думать о ней как о живой.

Джулия говорила с трудом, голос ее, обычно легкий, мелодичный, звучал сейчас глухо. Дика тронула ее эмоциональность, и он бы хотел поддержать в Джулии это состояние. В этот короткий момент она сказала ему о себе больше, чем за всю неделю, что они прожили здесь. Но он не мог. Только не на эту тему.

Дик повернулся к Джулии.

– Мне очень жаль, что твоя мама больна. И я рад, что ты нашла для себя выход.

– Но ты попробуй. – Устремленные на него глаза Джулии были серьезны. – Ты удивишься, когда поймешь, что, глядя на вещи, которые принадлежали твоей матери, чувствуешь себя ближе к ней.

Дик покачал головой. Горечь утраты снова кольнула его острым ножом в сердце.

– Мне не нужны никакие напоминания. Я думаю, это нетрудно понять.

Джулия собралась, видимо, возразить, но передумала. Выражение ее лица сразу изменилось.

– Да. Хорошо. Извини.

Дик взял ее за плечи. Он уже забыл о своей боли и теперь хотел облегчить ее страдание.

– Ты не согласна со мной. Скажи это. Ну давай, не стесняйся.

– Это не мой дом. Ты прав.

Дик сжал пальцы, лежащие на плечах Джулии, словно хотел выдавить из нее признание.

– Ты считаешь, что не прав я. Думаешь, что я во всем не прав. Скажи это вслух.

– Нет! – резко ответила Джулия.

– Черт возьми, Джулия, скажи, что ты думаешь обо мне!

Она вскинула голову. С ее глаз спала непроницаемая пленка, сейчас они сверкали гневом и страстью.

– Хорошо. Прекрасно. Если ты так хочешь, я скажу. Ты похоронил свою мать, но не даешь ей умереть. Ты считаешь, что, если не будешь думать о ней, она вернется? Возможно, ты даже винишь себя в ее смерти, потому что сделал не все, чтобы вылечить ее. То, что медики не смогли этого сделать, не имеет значения. Ты ведь необыкновенный!

Руки Дика упали с ее плеч. Слова Джулии прошлись наждаком по его душевным ранам, обнажив горе и чувство вины, которые, как ему казалось, он уже пережил.

Джулия ткнула пальцем в его грудь.

– Лично я не хочу обманывать себя по поводу своей матери больше того, что уже сделала судьба. Настанет день, когда ты вдруг поймешь, что тебе трудно вспомнить, как она выглядела, как звучал ее голос, ее запах. Ты будешь стоять в этом приятном вакууме и задавать себе вопрос: «Откуда я взял, что моя мама навсегда останется в моем сердце, если я предам ее забвению?»

Дик уставился на Джулию. Он лишился дара речи – отчасти потрясенный ее душевной силой, отчасти из-за внезапно возникшего страха.

Джулия подошла вплотную к нему, она дрожала от гнева. Дик отступил.

– Видишь? – горько произнесла она, взмахнув рукой. – Это то, чего ты усиленно добивался. Раздражение, и все эти обиды между нами… Ты считаешь, так лучше?

Дик медленно кивнул, избавляясь от странного отчаяния.

– Да, я считаю, что так лучше.

– А я ненавижу это! Это уродливо и причиняет боль.

– Но это реальность, – возразил Дик, все еще надеясь убедить ее в своей правоте. – Это то, что случается в жизни. Ты не хочешь обманываться насчет твоей мамы и в то же время постоянно обманываешь сама себя.

Джулия шумно вдохнула и горько рассмеялась. Ее презрительный взгляд убил бы Дика, если бы за ее смехом не скрывалось смятение.

– Я сама знаю, какой бывает моя жизнь. Ты не мой учитель, а я не твоя ученица. Ты всего-навсего мужчина, а я, честно говоря, до смерти устала от вас.

Джулия нажала на ручку двери, вышла на улицу и быстро пошла между деревьями. Дик бросился за ней, но на пороге вдруг остановился, оперся руками о косяк и смотрел, как Джулия исчезает в густой листве. Он понимал, что зашел слишком далеко. Если он сейчас последует за Джулией, то потеряет ее навсегда.

Дик вернулся в дом. Джулия сама должна решить, что ей делать, и вернуться к нему открытой и свободной или – навсегда отгородившейся от него.

Ему остается только ждать, черт возьми.

Джулия быстро шла по заброшенной тропинке, начинавшейся за домом. Она двигалась на пределе своих сил, не разбирая дороги. К лицу постоянно липла паутина, Джулия на ходу сдирала ее, но невидимые нити упрямо приставали к пальцам. Джулия тяжело, прерывисто дышала, в легких покалывало, у нее болели икры, но останавливаться она не хотела. Не могла.

Внезапно нога подвернулась на торчавшем из земли корне, колено пронзила острая боль. Джулия проскакала несколько ярдов на одной ноге, но, почувствовав небольшое облегчение, снова устремилась вперед.

Теперь налево. Джулия свернула на тропинку, которая вела к морю. Она сбавила скорость, лавируя между колючими елями. Ее прерывистое дыхание, больше похожее на приглушенные рыдания, растворялось в лесной тишине. Джулия пересекла крошечную поляну и устремилась к морю. Ей хотелось вырваться из лесного плена, убежать подальше от дома, который давил на нее, и от Дика со всеми его непонятными требованиями. Она хотела вдохнуть полной грудью широту и простор моря.

Дик хотел от нее слишком многого. Слишком. Джулия сползла с крутого обрыва, не заботясь о том, что испачкает одежду. Он хотел все, а взамен не обещал ничего. Он думал, что может приоткрыть ее, как старую консервную банку, и посмотреть, стоит ли открывать ее до конца.

Джулия ступила на неустойчивые камни и едва не упала в воду. Испугавшись, она замерла на месте, хватая ртом воздух и силясь не заплакать. Слезы – признак слабости, а она не хотела, чтобы ее видели плачущей даже чайки.

Дик сводил ее с ума. Она злилась на него и отчаянно хотела его. Ее притягивало в нем буквально все. Его глаза, тело, его мягкость, его спокойная решимость вытащить из нее то, что он считал лучшим в ней. Дик был самым соблазнительным мужчиной из всех, кого она знала, потому что от него исходили надежность, доверие и цельность.

Он отложил в сторону свою боль и горе, чтобы подбодрить ее и заставить быть такой, какой видел ее в своем воображении.

Почему он не оставит ее в покое?

Из глаз Джулии потоком полились слезы, лицо перекосила гримаса страдания. Что, если она не сможет стать такой, какой он хочет ее видеть? Или того, что он увидел в ней, вообще не существует?

– Почему он не оставит меня в покое?!! – крикнула плачущая Джулия, глядя на море.

С воды поднялась стая испуганных бакланов. Рыдания Джулии смешались с истерическим смехом. Господи, на кого она сейчас похожа! Пыльная, грязная, из носа течет, косметика размазана по лицу, и она не то плачет, не то смеется.

Сукин сын. Это все из-за него. Это он расшатал ей нервы, лишил покоя и хладнокровия. Еще никому не удавалось вывести ее из себя. Сукин сын.

Заведясь, Джулия схватила с земли камешек и швырнула его в море. Она с каким-то злорадным удовольствием смотрела, как он шлепнулся в море и пошел ко дну. Сукин сын. Она подхватила другой камень, потом еще и еще. Как в лихорадочной гонке, Джулия, не глядя, поднимала их и швыряла в море один за другим, стараясь забросить очередной камень дальше предыдущего. Она смеялась, задыхаясь от физической нагрузки, и ругала Дика на все лады, обзывая его разными словами, насколько ей хватало фантазии. У нее болели руки, они покрылись кровоточащими царапинами – от острых раковин, валявшихся на берегу. Выступивший на лице пот смешался с пылью, слезами и растекшейся тушью.

Наконец ее рука нащупала очень тяжелый камень. Джулия с трудом подняла его, подтащила к выступу над морем, зашаталась, едва не упав, и, собрав последние силы, с победоносным криком разжала руки. Камень тяжело ухнул в воду, унося с собой всю ее злость.

Чувствуя дрожь в ногах, Джулия отошла от края и опустилась на большой валун. Вдали пронзительно прокричала чайка. После атаки Джулии поверхность моря снова стала гладкой. Вернулись бакланы и, сердито клокоча, уселись на прежнее место. Ветер почти стих, превратившись в легкий шепот.

Сукин сын. Она сходила по нему с ума.

Одинокая птица пролетела в сторону маленького островка. Джулия прикрыла рукой глаза от солнца и проследила за ее полетом. «Они спариваются всю свою жизнь. Один самец, одна самка… и так всю свою взрослую жизнь».

Джулия запрокинула голову и сделала глубокий вдох. Любовь и должна быть простой. Полной естественной радости и застенчивого согласия. А не мучительного страха и недоверия.

Она встала, ноги и руки по-прежнему дрожали, и стала осторожно подниматься по крутому склону, добавляя грязь на одежду и открытые участки тела. Джулия продралась через заросли ольхи и ежевики и пошла по направлению к тропинке, по которой пришла сюда. Рано или поздно она вернется в коттедж и встретится с его хозяином. Но не сейчас. Еще рано. Ей надо разобраться в своих чувствах, учесть все факторы, все последствия.

Охая и постанывая, Джулия карабкалась вверх. Все тело, как, впрочем, и голову, ломило от усталости и боли. Она вышла к колодцу, принадлежавшему семье Хартли. Там сохранился старый ручной насос, который вряд ли использовался после появления моторов, работавших на бензине. Родители Дика оставили эту реликвию на крайний случай и, возможно, на память. Насос был аккуратно выкрашен черной краской и находился на деревянной платформе, словно какая-то святыня.

Джулия взялась за ручку и стала качать воду. Вверх-вниз, вверх-вниз. Металл протестующе скрежетал, но сопротивление, которое Джулии приходилось преодолевать, свидетельствовало о том, что вода скоро появится. На нее садились комары, привлеченные человеческим потом и теплом. Наконец появилась серебристая струя. Джулия подставила ладонь и громко рассмеялась. Вода была холодной, чистой – из самых недр земли.

Она плеснула пригоршню на лицо, не прерывая работу. Струя стала мощнее, вода уже лилась непрерывным потоком. Джулия подставила под нее голову, вымыла лицо свободной рукой, задыхаясь от ледяного холода и повизгивая от восторга.

Вода струйками стекала с лица и волос и попадала за джемпер. Джулия выпрямилась и посмотрела на насос. Голова была чистой и ясной, а тело оставалось грязным и потным.

Решение созрело моментально. Она быстро разделась и снова взялась за ручку насоса.

От холодной воды у нее остановилось дыхание. Джулия резко вдохнула, передернула плечами, слабо пискнула и снова нырнула под струю. Она яростно терла себя, смывая грязь, и пот, и кровь с поцарапанных рук. Потом она просто стояла под водой, подставляя плечи, грудь, спину и ноги, пока не почувствовала себя чистой, легкой и покрасневшей от холода.

Джулия ополоснула одежду и расстелила ее на камнях, а сама легла рядом на мох. Солнце уже начало припекать. Чистый воздух согревал ее, сушил и ласкал. Джулия позволила себе снова думать о Дике. «Один самец, одна самка… и так всю жизнь…» Почему в его устах это прозвучало благородно, возвышенно и… соблазнительно? Может, все дело в этом очаровательном уголке природы? И в этом необыкновенном мужчине, который заставил меня посмотреть на мою жизнь в Лондоне – на жизнь, которая была наполнена мужчинами и которую я ценила, – как на неполноценную и противоестественную?

Один мужчина. Одна женщина. Может, Дик этого хотел от меня? А если в результате окажется, что я совсем не такая, какой он видит меня? Без косметики, без привычного набора подручных средств, без флера таинственности – с чем я останусь? После того, как отдаешь всю себя кому-то, что от тебя остается, интересно знать?

Джулия чувствовала на коже обжигающее тепло солнца, под его лучами она ощущала себя живой, здоровой и невредимой. Она снова подумала о Дике – как он держал ее в своих объятиях в ту ночь, словно она была его драгоценным ребенком. Как он целовал ее, когда они стояли на утесе около моря, – как будто она была мечтой всей его жизни. И как просяще смотрел на нее утром, будто боялся, что она может разрушить его привычный мир.

Утро постепенно перешло в полдень, одежда высохла, пора было возвращаться. Джулия встала, чувствуя легкость во всем теле и ясность в голове. Такой чистой и просветленной она ощущала себя впервые в жизни.

И Джулия приняла решение. Она оделась и пошла через освещенный солнцем лес к дому, где, она знала, ее ждал Дик.

Дик вышел из ванной. За последние четыре часа он уже во второй раз принял душ. Малейшее движение вызывало боль в мышцах. Все утро он занимался тем, что выкорчевывал кустарник, спиливал засохшие деревья и как сумасшедший колол дрова, все время поглядывая на тропинку, по которой ушла Джулия. Утомившись, Дик принял душ, перекусил, посидел на веранде, схватил пилу и снова принялся за работу. В результате пришлось еще раз сходить в душ.

Куда она провалилась? Дик понимал, Джулии нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах и мыслях. Но неужели ей так трудно принять решение? К какому выводу она пришла, проведя столько времени наедине с собой? Что не стоит рисковать?

Возможно, на нее отрицательно повлияла его неуклюжая попытка докопаться до ее сути. Но она достаточно умна, чтобы понять, какие глубокие чувства движут ими обоими.

А может, она вообще не думала принимать никакого решения и он напрасно ломает себе голову. Она могла выйти на трассу, остановить машину и вернуться в Лондон, где найдет себе мужчину, который не будет задавать лишних вопросов. Возможно также, что она затронула Дика не так глубоко, как ему казалось. Или она испугалась гораздо больше, чем он думал.

Нельзя исключать, что она не кривила душой, когда говорила, что ей надоели мужчины. Она может уйти в монастырь. Или стать феминисткой.

Есть еще вариант, что Джулия просто заблудилась в лесу. Могла упасть, пораниться…

Дик закрыл глаза и отключил свой взбудораженный мозг. Он превратился в неврастеника, который напилил деревьев на семь лет вперед. Если Джулия не придет в ближайшее время, в лесу не останется ни одного дерева. Будут лежать одни бревна, сложенные в аккуратные штабеля.

С трудом передвигая ноги, Дик подошел к шкафу, вытащил чистые брюки и рубашку и надел их. Он хотел иметь приличный вид к ее возвращению. Лишь бы она вернулась. Он не чувствовал себя таким измочаленным с тех пор, как простился с Карен и уехал в армию. С тех пор, как получил письмо, в котором Карен сообщила, что у нее появился другой.

После этого ни одна женщина не затрагивала его так глубоко, как Карен, пока не появилась Джулия. И вот пожалуйста – он снова зависит от женщины! Дик ненавидел это состояние. Ненавидел так же, как и в первый раз, если не больше. Тогда еще было простительно – он был юным идеалистом.

Почему он не запал на какую-нибудь милую, простую девушку, с которой не надо напрягаться, можно иметь детей, помогать совмещать семью и работу? Такую, которая не подвержена искушению и не боится быть самой собой. Которая не строит всю свою жизнь на общении с мужским населением Лондона.

Дик спускался по лестнице, когда услышал треск шишек и шуршанье листьев под ногами Джулии. Он дошел до конца лестницы и встал лицом к двери, понимая, что похож сейчас на строгого отца, ожидающего прихода дочери. Но ему было все равно. Главное – Джулия вернулась. И этот простой факт наполнял его радостью и приковывал к месту в напряженном ожидании.

Джулия вошла в дом тихо, поймала взгляд Дика и не отвела глаза. Она смотрела на него вопросительно, на ее губах играла дрожащая улыбка. На лице ни грамма косметики. Дик почувствовал, как в его сердце запело что-то очень приятное и обнадеживающее. Джулия выглядела неземной. Она светилась внутренним светом, как рождественский ангел.

Он был без ума от нее.

Прикрыв за собой дверь, Джулия сложила на груди руки и встала у стены. Сейчас она олицетворяла собой самый сексуальный вариант невинной чистоты. Дик ждал. Он хотел, чтобы Джулия заговорила первой, чтобы он убедился в ее преображении.

– Меня зовут Моника Джулия Хауэл. Я родилась в Манчестере. Отец бросил нас, когда мне было два года. Моя мать встречалась с теми мужчинами, которые обращали на нее внимание, и до тех пор, пока она могла заниматься этим. Я росла одиноким ребенком, друзей было мало. Я жила тем, что писала рассказы, записывала разные идеи, составляла журналы – в общем, делала все, что можно зафиксировать на бумаге. Когда мне исполнилось восемнадцать, я уехала в Лондон, я просто не знала, чем мне заняться. Нашла работу секретаря в Лондонском университете, а в свободное время писала статьи для газет и журналов. Оказалось, что у меня это хорошо получалось. Я также обнаружила, что, как и моя мать, умею хорошо обращаться с мужчинами. Только в отличие от нее я не позволяла себе становиться зависимой от них. Я не отдавала себя целиком им, как это делала она. Хозяйкой положения всегда была я, и, чтобы добиться этого, мне пришлось много потрудиться. Это было самым главным в моем общении с мужчинами. – Джулия запнулась, отвела взгляд, потом собралась и снова посмотрела на Дика в упор. – До настоящего момента.

Дик медленно двинулся к ней, не зная, как теперь вести себя с Джулией. Но он хотел, чтобы она знала, как много значит для него ее доверие, этот ее подарок.

– Джулия…

– Это я. – Она неловко провела руками по своему телу. – Я такая, и я не могу быть больше самой собой, чем я есть. Не знаю, это то, что ты хочешь, или нет.

Дик постарался унять волнение.

– А тебя, тебя это устраивает?

– О, Дик. – Джулия подавила смех и безнадежно махнула рукой. – Ты неисправим. Да, меня устраивает.

Он провел рукой по ее гладкой щеке, поцеловал в теплые мягкие губы, пахнущие ежевикой, снова поцеловал, потом обнял, прижал к себе и радостно рассмеялся.

– Моника Джулия Хауэл. – Дик поднял к себе лицо Джулии и улыбнулся в ее потрясающие, не накрашенные голубые глаза. – Ты даже не представляешь, насколько мне приятно познакомиться с тобой наконец.

Глава 13

Генри позвонил в квартиру Ванессы и нервно переступил с ноги на ногу. Бумага, в которую были завернуты розы, громко зашуршала в тишине лестничной площадки. Он позвонил ей несколько часов назад по телефону и предложил встретиться в ее квартире. Анонимность гнездышка Джулии сослужила свою службу, и, если он хотел продолжать свои отношения с Ванессой, ему надо было отсечь ее от страховочных сеток. Она довольно долго медлила с ответом, но в конце концов неохотно согласилась.

Стоя перед ее дверью, Генри улыбался, как он улыбался, когда услышал по телефону ее «хорошо». Впустить в свою квартиру, это не то что впустить в себя или в свою жизнь, но с чего-то надо начинать. А квартира – хорошее начало.

Ванесса открыла дверь. На ее губах играла та самая улыбка, которая, казалось, всегда отрывала от Генри небольшую часть и становилась собственностью Ванессы.

Что-то в Ванессе изменилось, Генри сразу заметил это. Но что? Одежда? На Ванессе была черная юбка в обтяжку, как Генри нравилось, и белоснежная кофта без рукавов. Здесь ничего нового. Но вот стальной решительный блеск в глазах… Всем своим видом Ванесса демонстрировала новую цель и уверенность.

Это заинтриговало Генри. Впрочем, его интриговало почти все, что касалось Ванессы.

– Это тебе. – Он вручил ей ярко-красные розы.

– О Боже, какие они… – Ванесса смутилась и стала пунцовой. – Чудесные цветы. Спасибо. Я поставлю их в воду.

Ее смущение, а также соблазнительные ягодицы, обтянутые черной юбкой, вызвали у Генри улыбку. Ванесса провела его в гостиную, а сама пошла с цветами в кухню.

Генри обвел комнату медленным взглядом. Сдержанно элегантная, она была выдержана в приглушенных тонах и отличалась от кричащей пестроты квартиры Джулии настолько, насколько это было возможно. Генри подумал, что дом Ванессы по стилю скорее похож на его, только имеет ярко выраженный налет женского присутствия.

Ванесса вернулась с кухни с хрустальной вазой, в которой стояли розы, и водрузила ее на столик. Глубокий красный цвет контрастировал с пастельными тонами интерьера комнаты. Генри сделал правильный выбор при покупке цветов.

Ванесса посмотрела на розы, потом оглядела гостиную, как будто видела ее впервые, и слегка пожала плечами.

– Мне очень нравится, – тихо произнесла она. – Они красивые.

– Как ты.

Генри приблизился к ней, провел ладонями по ее плечам и наклонился к шее. Розы сделали свое дело. Теперь ему следует действовать осторожно, чтобы показать Ванессе, что она может получить от него не только секс в чистом виде, а гораздо больше. Плотские отношения можно сочетать с романтическими. Подводить ее к этому надо постепенно – два шага вперед, один назад.

– Где ты хочешь заниматься этим сегодня? – прошептал Генри, касаясь губами ее нежной кожи.

Он нарочно говорил хрипловатым голосом, чтобы сбить Ванессу с пути, на который она была настроена, воздействовать не столько на ее половые инстинкты, сколько на эмоции. Чтобы в результате этой встречи она получила больше, чем хотела, чтобы поняла, что сексуальное удовольствие не ограничивается физическим соитием.

Ванесса замерла, потом расслабилась и подняла к Генри лицо. К ней вернулась соблазнительная уверенность.

– В спальне. – Она показала рукой через его плечо. – Там.

Генри ухмыльнулся и крепко прижал ее к себе.

– Я готов.

– Я уже чувствую. – Ванесса засмеялась и обняла его за шею. – Ты не отнесешь меня туда, Тарзан? Мне всегда этого хотелось. Однажды мой парень попытался сделать это, поднял на руки и чуть не заработал грыжу. Потом ему пришлось лежать около часа с холодным компрессом на животе.

– Как романтично.

Генри положил руки на ягодицы Ванессы и стал двигать ее бедра вперед-назад, как бы имитируя половой акт. Он был горд тем, что Ванесса верит в его силу. С такой женщиной он в самом деле чувствовал себя суперменом. Но сейчас ему хотелось быть самим собой – просто Генри.

– Думаю, я могу изобразить Тарзана. Только обойдемся без победоносного клича.

Ванесса хихикнула и замерла в ожидании. Генри снял ее руки со своей шеи и завел их ей за спину. Затем приблизил Ванессу к себе и поцеловал – медленно, с проникновенной нежностью, смакуя сладость ее губ. И Генри почувствовал странное волнующее бурление в крови – как будто ощущение надвигающейся беды смешалось с ослепительным счастьем.

Генри воспротивился, когда Ванесса попыталась сильнее прижаться к нему губами. Он хотел, чтобы Ванесса почувствовала то же самое, что ощущает он.

Ванесса первой не выдержала пытку ленивыми, нежными поцелуями и отстранилась от Генри. Тяжело дыша, она уткнулась лицом ему в грудь. У Генри мелькнула мысль, что, может, она все-таки почувствовала то, что чувствовал он. Что Ванесса не просто возбудилась, а охвачена трепетной страстью.

Он отпустил ее запястья, подхватил на руки и понес в спальню, пытаясь понять по выражению лица ее состояние. Озадаченная его внимательным взглядом, Ванесса смотрела на Генри с любопытством.

– Почему ты целовал меня так?

Генри сделал удивленное, непонимающее лицо.

– Как «так»?

– Ну… – Ванесса сердито взмахнула рукой, метнула на него взгляд и тут же отвела глаза. – Как-то очень ласково.

– Потому что мне так хотелось.

– Гм.

– Гм, – вторил ей Генри.

Он опустил Ванессу на кровать, понимая, что раздражает ее, и получая от этого огромное удовольствие.

– В прошлый раз ты вообще не целовал меня.

Он кивнул, довольный тем, что она заметила.

– В прошлый раз мне не хотелось.

– Хорошо, хорошо. – Ванесса засмеялась и закатила глаза.

Генри улыбнулся, сел на кровать и провел пальцем по губам Ванессы.

– У меня для тебя есть еще один подарок.

– О! – Она вскинула голову и, изображая легкомысленную пустышку, осведомилась: – Бриллианты? Что-нибудь вроде тиары?

Генри засмеялся и наклонился к ней.

– Если бы я знал, как их можно использовать в сексе, я бы купил их.

Ванесса уставилась на него, потом неловко засмеялась.

– А что тогда?

Генри извлек из заднего кармана брюк толстую мягкую кисть из соболиной шерсти, которую купил в фантастически дорогом магазине.

– Ого! – произнесла Ванесса с неподдельным восхищением. – Настало время для урока искусства, Учитель?

Генри улыбнулся. Он был в восторге от этой женщины. Ему хотелось взять ее энергию, ее особенный веселый нрав и крепко прижать их к себе. Хотелось приносить ей красные розы каждый день. Чтобы она не выскочила замуж за какого-нибудь зануду, который наверняка оказался бы недостоин ее.

– Раздевайся.

Ванесса поёжилась и, нервно сглотнув, прошептала:

– Сначала ты.

Генри покачал головой, встретив ее непокорный взгляд.

– Я учитель, ты забыла?

Она затихла на минуту, потом кивнула. Но Генри видел, что она не согласна с такой расстановкой. Ванесса села и сняла с себя блузку. Под ней ничего не было.

Увидев ее полные груди, Генри судорожно вдохнул, и его руки сами потянулись к упругим полушариям. Но он тут же отдернул них. Еще рано. Надо подождать, пока Ванесса не устанет от кисти, от игры и будет готова признать вслух, что хочет, чтобы он занялся с ней любовью, потому что она испытывает к нему глубокие чувства.

Ванесса легла на спину, подняла ноги и медленно стащила с себя узкую юбку. Под ней тоже ничего не оказалось. На этот раз Генри вцепился пальцами в простыню.

Она приподняла голову и гордо улыбнулась.

– Я решила сэкономить время.

Генри стоило большого труда, чтобы тут же не раздеться и не наброситься на Ванессу.

– Очень рационально, – заметил он, радуясь, что сумел произнести это ровным голосом. – А теперь закрой глаза и не шевелись.

Ванесса послушно легла на спину, закрыла глаза и застыла в напряженном ожидании. Генри сел рядом с ней и провел кистью по ее губам. Она улыбнулась и хихикнула.

– Шшш.

Он скользнул кистью по красивым чертам ее лица – по щекам, векам, носу и лбу, едва касаясь нежной кожи. Лицо Ванессы расслабилось, исчезли напряженные морщинки.

Генри опустил кисть ниже и провел ею по шее Ванессы, по ключицам и плечам. Затем скользнул по всей длине руки к кисти и легким прикосновением прошелся по каждому пальчику. Он старался сосредоточиться на своем занятии, чтобы в голову не лезли мысли о том, как повезло этому клочку шерсти убитого животного.

– Ммм… как приятно… – промычала Ванесса низким, мечтательным голосом.

Генри передвинул кисть к ее грудям и, слегка надавливая, начал обводить круговыми движениями упругие полушария, постепенно подбираясь к соскам. Подрагивая от острых ощущений, Ванесса выгнула спину. Генри остановился на несколько секунд, давая ей насладиться этими мучительно-сладкими мгновениями. Затем возобновил дразнящие прикосновения, поочередно возбуждая кончиком кисти то один сосок, то другой.

– Что ты чувствуешь?

Он мог не спрашивать. Ощущения Ванессы были написаны у нее на лице, угадывались в движениях ее тела. Но Генри хотел услышать ее голос, чтобы почувствовать, когда она наконец насытится этой игрой.

– Самое нежное прикосновение, какое только можно себе представить. – Ванесса открыла глаза. – Хочешь попробовать?

Генри покачал головой и коснулся мягкими пальцами ее глаз, принуждая Ванессу снова закрыть их.

– Пока нет.

До тех пор, пока она не примет его, как нормального любовника.

Кисть, водимая изощренной рукой Генри, начал блуждать по гладкому животу Ванессы, спускаясь ниже, к темному треугольнику. Ванесса раздвинула ноги, открывая доступ к внутренней стороне бедер.

Стиснув зубы, Генри проигнорировал ее желание. Он провел кистью по всей длине ног, что вызвало у Ванессы стон удовольствия, когда мягкие волоски коснулись стоп, а затем поднялись снова вверх, чтобы подразнить нежную кожу внутренней части бедер.

Ванесса заёрзала и приподняла бедра, подставляя свое увлажнившееся лоно для ласк. Генри закрыл глаза, чтобы ему было легче справиться с подступившим желанием. Он выбросил бы сейчас эту кисть за окно и взял Ванессу, как велит природа.

– Генри? – позвала Ванесса мягким, чувственным голосом.

Она приподняла голову и посмотрела на него в вопросительном недоумении. Генри выдержал ее взгляд, проклиная свою роль наблюдателя и пытаясь заставить Ванессу увидеть в его глазах страсть, нестерпимое желание заниматься любовью с ней.

– Что ты хочешь, Ванесса? – мягко спросил он.

Ванесса распахнула глаза и открыла рот, чтобы ответить. Генри уже представлял, как она скажет: «Тебя». Представлял так ясно, что уже почти слышал это слово. Он смотрел на Ванессу напряженно, мысленно посылая ей сигналы, чтобы она наконец призналась в том, чего он от нее с нетерпением ждет.

Она показала на кисть в его руке.

– Я хочу, чтобы ты довел меня до оргазма этой штукой. А потом я сделаю то же самое для тебя.

Генри отвел глаза, чтобы Ванесса не видела его разочарования, раздвинул шире ее ноги и провел кистью по центру треугольника. Он как художник опускал кисть в ее пульсирующую плоть, и влага прилипала к мягким ворсинкам. Генри сосредоточенно, почти механически, двигал кистью вверх-вниз, вслушиваясь в легкие хлюпающие звуки.

Это убивало его.

Ванесса стонала и корчилась на кровати, потом стала ритмично поднимать и опускать бедра. Голова ее металась по подушке из стороны в сторону, как в лихорадке. Ванесса протянула руку, нашла его плечо и потянула Генри к себе.

– Генри.

– Да? – У него подпрыгнуло сердце. Он стал более интенсивно ласкать ее кистью, желая тем самым спровоцировать ее на признание. – Что такое?

Ванесса опять схватила его за плечо. Дернула на себя и отпустила. Затем снова потянула к себе.

Генри замедлил движение кисти, чтобы задержать у нее наступление оргазма. Ну же, Ванесса, говори!

– Что ты хотела сказать? – спросил он.

– Нет. Ничего. – Она закрыла лицо руками. – Продолжай.

– Что-то не так? Чего ты хочешь? – Он наклонился к ней, кисть замерла в его руке.

– Просто… продолжай.

– Это все?

– Да. – Ответ у нее получился отчаянным и фальшивым. – Да.

Генри наклонился еще ниже. Его лицо оказалось на уровне грудей Ванессы, он отчетливо слышал ее частое дыхание.

– Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью?

Ванесса замерла. Она отняла руки от лица и посмотрела на него большими настороженными глазами.

– Почему ты спросил об этом?

– Потому что я хочу знать. Мне кажется, что у тебя может возникнуть такое желание.

Ванесса судорожно сглотнула. Она по-прежнему смотрела на Генри так, словно от него могла исходить угроза.

– Нет-нет, я не хочу, – торопливо сказала она.

Вранье! Генри набросился на нее, вжал ее своим телом в матрац, поцеловал в губы со всей страстью, которая накопилась в нем, и втиснулся между ее ног.

– Нет? Ты не хочешь этого? Не хочешь почувствовать меня внутри себя?

– Нет. – Ванесса чувствовала себя несчастной, на грани слез. – Это не то, что имелось в виду…

– Я знаю, что имелось в виду. – Генри поцеловал ее в лицо, в губы. Почему она упорно сопротивляется? – Почему это нельзя изменить, если мы оба хотим другого?

– Я не хочу ничего менять. Мне нравится так, как есть.

Снова сев на кровати, Генри проницательно посмотрел Ванессе в глаза и сказал:

– Я не верю тебе.

– Генри, пожалуйста…

– Ты боишься? – Он приложил руку к ее сердцу. – Боишься того, что можешь почувствовать, если отдашься мне?

Ванесса закрыла глаза и покачала головой.

– Не делай этого.

Генри ощутил прилив огромной радости и пронзительной нежности.

– О, Ванесса. Я бы не делал этого, если бы не знал, что это удовлетворит тебя гораздо больше, чем все игрушки, которыми я ублажаю тебя.

Ванесса открыла глаза и внимательно посмотрела на него. Взгляд ее ничего не выражал. Это была не капитуляция, о которой Генри мечтал, но и не воинственный настрой на продолжение. У Генри было такое ощущение, что Ванесса что-то решает.

Внезапно лицо ее прояснилось, к ней вернулась уверенность, и Ванесса толкнула Генри на спину. О чем бы она там ни думала, решение явно было принято. И, когда Ванесса расстегнула пуговицы на его сорочке и провела ладонями по его широкой груди, Генри мысленно ухмыльнулся – ему понравилось ее решение.

Он откинулся на простыни, предоставив Ванессе полную свободу действий. Казалось, внутри нее бушевало пламя, как будто время, которое они провели вместе, трансформировало ее в саму чувственность, которую Ванесса отчаянно хотела изведать.

Ванесса была великолепна. Генри хотел сделать ее своей самым что ни на есть самонадеянным мужским способом и отчаянно боролся с собой, чтобы удержаться от этого шага. Теперь настал ее момент. Пусть порезвится немного. А потом придет его черед.

Ванесса поцеловала его в грудь, вытащила из рукава сорочки правую руку и подняла ее у него над головой. Кисть ударилась о спинку кровати. Удерживая ее там, Ванесса проложила поцелуями дорожку по всей длине его руки. Генри закрыл глаза, наслаждаясь ощущением ее теплых губ на своих крепких мышцах. Сквозь туман своих эротических ощущений он вдруг почувствовал, как к запястью его поднятой руки прикоснулось что-то холодное и металлическое. Затем раздался щелчок, и запястье оказалось в кольце.

В крови подскочил уровень адреналина. Генри подергал левой рукой, чтобы попробовать прочность оков.

– Какого черта?!.

Клик. Металлическое кольцо защелкнулось на второй руке.

Перед ним появилось лицо Ванессы. Щеки горят, глаза сияют. Ликование вперемежку с испугом, словно она не верит в то, что сделала.

Генри тоже не мог поверить.

– Ванесса, это еще что такое?

Он говорил спокойно, пряча за ровным тоном нервозность. Ему не нравилось находиться в беспомощном состоянии, особенно учитывая, что виновницей тому женщина, которая и так уже лишила его самообладания.

– Пришло время возвращать долги, – прошептала Ванесса.

Генри внимательно следил за выражением ее лица, стараясь не думать о недавно виденном фильме, в котором героиня мучила заложника, прикованного к кровати.

– За что?

Ванесса наклонилась и медленно провела теплым кончиком языка по его соскам.

– За то удовольствие, которое ты доставил мне.

Генри напрягся, на его теле выступил пот. Он дернул кистями рук, проверяя прочность металлических оков. Не очень крепкие, возможно, игрушечные. Можно попытаться сломать хотя бы один наручник.

Ванесса скользнула руками к его животу, нашла замок «молнии» на брюках и расстегнула ее. Генри почувствовал, как ее теплые, нетерпеливые пальцы легли на его выпирающее естество, обтянутое трусами, а затем скользнули внутрь.

– Ванесса, не надо, – успел хрипло прошептать Генри, до того как перестал что-либо соображать.

Это было не то, что он планировал. Он должен был соблазнять ее, доставлять ей удовольствие, а не наоборот. Если бы Ванесса подпустила его к себе, он занялся бы с ней любовью и они бы вместе испытали величайшее блаженство. Но только не когда он лежит прикованный к спинке кровати, разрываясь между нестерпимым желанием и страхом. Жертва ее ласкающих пальчиков. Беззащитный, лишенный своей физической силы, которую он не использовал бы против нее даже при самых ужасных обстоятельствах.

– У меня нет другого выхода, – деловито сообщила Ванесса.

– Освободи меня, – прохрипел Генри, – и мы будем заниматься этим вместе.

– Нет. – Покрывая поцелуями его живот, Ванесса спустилась вниз, к открытой «молнии», и провела губами по всей длине его восставшей плоти. – Я хочу так.

По телу Генри пробежала судорога. Он дернулся, борясь с наслаждением, которое доставляли ему губы и язык Ванессы, и тут же почувствовал, как в запястья впились металлические наручники. Такой любви он не хотел.

– Ванесса.

Не обращая внимания на его мольбы, Ванесса встала на колени между его ног и занялась Генри всерьез. Она скользила губами по шелковистой коже его отвердевшего естества, одновременно лаская пальцами нижнюю часть.

Генри еще раз дернулся, надеясь разорвать наручники, но они устояли. Он злился, что попал в такую ситуацию, злился на свою беспомощность. Генри не желал проигрывать и отдаваться Ванессе, не добившись от нее признания, что она хочет заниматься с ним любовью.

Он уставился в потолок, пытаясь не поддаваться ее провоцирующим ласкам, не чувствовать удовольствия, которое разливалось по телу. Но сумасшедшие ощущения, чувственный жар, прикосновения влажных женских губ пронизывали все мысли Генри, все его попытки противостоять Ванессе. Больше всего Генри бесило то, что какая-то часть его хотела, чтобы Ванесса продолжала свою эротическую игру и в конце концов сломала барьер, которым он отгородился от нее. В данный момент она уничтожала этот барьер при помощи языка и губ, низводя его, Генри, до самого примитивного уровня.

Она делала то, что он сам пытался сделать с ней.

Боже, каким самонадеянным болваном он был! Считал, что все знает, все умеет, что может помочь ей разобраться в самой себе. А Ванесса поменялась с ним ролями в ту секунду, когда защелкнула наручники на его запястьях. Теперь, чтобы сохранить лицо, не показать свое бессилие, ему остается только не сдаваться.

Язык Ванессы скользнул по гладкой головке его естества, и Генри испустил мучительный стон. Он закрыл глаза, надеясь, что сможет сберечь остатки самообладания и гордости, если не будет видеть Ванессу. Но в глубине души он понимал, что уже проиграл битву.

Ванесса продолжала дразнить кончиком языка пульсирующую плоть, затем в какой-то момент внезапно обхватила губами горячую головку. Лицо Генри исказилось от сладкой муки. Бедра помимо его воли задвигались в едином с Ванессой ритме. Он задергал руками, и один из наручников наконец сломался.

– Нет! – прохрипел Генри.

Он приподнялся, схватил Ванессу и опрокинул рядом с собой. Он толкнулся в ее живот раз, другой, хрипло вскрикнул, напрягся и пролил на нее свое семя, содрогаясь в непрошеном экстазе.

Дьявол! Будь все проклято! Генри в изнеможении откинулся на кровать, поверженный и униженный. Ванесса не оставила ему ничего, чем бы он мог прикрыть свой позор.

– Генри…

– Шшш.

Она хотела подняться, но Генри крепко прижал ее голову к своей груди. Ему надо было прийти в себя, найти достойный выход из ситуации. Ванесса обманула их обоих. Отвергла его предложение и вовлекла его в свою игру, в то время как – Генри был глубоко убежден в этом – хотела она гораздо большего.

– Генри…

Ванесса вырвалась из его объятий и посмотрела на него ищущим, смущенным взглядом. Его лицо застыло в мрачном напряжении, он не смог разыграть безразличие, что ему всегда хорошо удавалось делать в нужную минуту.

Она прикусила нижнюю губу.

– О Господи, Генри… я… я думала, что ты… что тебе понравится это.

– Все в порядке, – деревянным голосом отозвался он.

– Нет, не в порядке. – Ванесса села. – Ты посмотрел на меня так, словно я какое-то чудовище.

Генри встал с кровати, застегнул «молнию» на брюках, взял из коробки две салфетки и бросил их Ванессе, чтобы она вытерла живот. Он хотел поскорее уйти, уйти туда, где он мог обрести душевное равновесие. У него была потребность совершить какой-нибудь мужской поступок, например, подраться с профессиональным боксером.

– Мне лучше уйти, – сказал он.

– Нет! – Ванесса вскочила с кровати, подбежала к нему и схватила за руки. – Не уходи. Пожалуйста. Мы должны разобраться во всем этом.

– В чем ты хочешь разобраться? Мне и так все ясно.

– Генри…

Зазвонил телефон. Ванесса сняла трубку.

– Это тебя.

– Извини, я дал твой номер своей сестре, – сказал Генри, беря у нее трубку. По его лицу пробежала тень, когда он услышал плач Маргарет. – Что случилось?!

– Патрик… заболел. Я везу его в детскую клинику. Ты не мог бы приехать туда?

– Я выезжаю прямо сейчас. Не волнуйся.

Генри положил трубку, а у самого сердце сжалось от страха.

– Что произошло? – забеспокоилась Ванесса, глядя на его встревоженное лицо.

– С моим племянником случилось что-то серьезное. Я еду в клинику. – Генри посмотрел на нее, обнаженную и красивую, с большими глазами, полными тревоги за чужого ребенка, и неожиданно для себя предложил: – Поехали со мной.

Глава 14

Ванесса сидела в приемном покое рядом с Генри и Маргарет. Сцепив пальцы рук, она пребывала в каком-то странном состоянии мучительного напряжения и полного изнеможения. Они находились здесь уже более часа, ждали, когда закончится операция. Патрику срочно удаляли аппендикс.

Если материнство несет с собой подобные моменты, подумала Ванесса, то, случись такое с моим ребенком, я бы точно потеряла рассудок.

После того, как Ванесса согласилась поехать с Генри, они проделали весь путь до детской клиники в полном молчании. На лице Генри, который вел машину, застыло мрачное решительное выражение. Ванесса смотрела в окно, не зная, какими словами утешить его. Она сама еще не пришла в себя оттого, что ее затея взять дело в свои руки неожиданно обернулась против нее же.

Можно даже сказать, что она была в панике. Генри привел ее в полное смятение, сначала своими нежными поцелуями, которые чуть не довели ее до экстаза, а потом настойчивыми предложениями заняться с ней любовью. Он как будто читал ее мысли, видел все непрошеные чувства и желания, которые вызывал в ней своей мягкой кистью.

Вначале Ванесса испытывала лишь острое сексуальное возбуждение, но потом оно перешло в желание, такое глубокое, что она с трудом справлялась с собой. Желание почувствовать Генри на себе, внутри себя, желание достигнуть оргазма одновременно с ним, чувствуя телом его тепло и силу.

Но что потом? После таких отношений трудно расстаться с мужчиной. Нельзя будет сказать: «Эй, спасибо тебе за оргазм, это было потрясающе, увидимся как-нибудь». Испытав глубоко интимные ощущения, она полностью потеряет контроль над собой, попадет в зависимость от своих чувств и эмоций. Сексуальная богиня Ванесса раздавлена обыкновенными человеческими эмоциями. И Генри будет вправе удивиться и сказать: «Я думал, речь идет только о сексе. С вами, лапочки, не соскучишься».

Только Генри вряд ли употребит слово «лапочки», слава Богу.

Открылась дверь, и в приемный покой вошел врач. Все родители, сидевшие в напряженном ожидании, посмотрели на него с надеждой. Он обратился к супружеской паре, сидевшей около двери, сказал, что с их сыном будет все в порядке. Ему удалили опухоль, и, к счастью, она оказалась доброкачественной. Женщина заплакала от радости и обняла мужа. Тот пожал врачу руку и тоже прослезился.

Ванесса снова откинулась на стуле, чувствуя себя ничтожной козявкой. Перед ней были люди, дети которых находились между жизнью и смертью. Их нервы были напряжены до предела, и они жили лишь одной надеждой на благополучный исход. А она тем временем играла, манипулировала, забавлялась и с презрением отвергала свои настоящие чувства.

Как долго она собирается считать себя секс-бомбой, когда жизнь постоянно доказывает ей, что она не обладает соответствующими данными?

Когда они примчались в клинику и влетели в приемный покой, где их уже ждала Маргарет, Генри обнял сестру и прижал к себе. Та не выдержала и расплакалась в его крепких, надежных объятиях. Ванесса, чувствуя себя неловко, стояла в стороне и не сводила глаз с Генри, который уже не был сексуальным богом. Она видела нежного, заботливого старшего брата, озабоченного и напуганного болезнью племянника и старающегося поддержать своих родных.

Генри, сидевший рядом с Ванессой, нервно перекинул одну ногу на другую. Маргарет рассеянно листала журнал, очевидно чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Ванесса тихо покашляла, пытаясь как-то разрядить напряженное молчание.

– Самое худшее – это ждать, – сказала она.

Генри кивнул.

– Хотя в моей работе к этому привыкаешь.

Смысл его слов дошел до Ванессы не сразу. Она понятия не имела, чем занимается Генри. И вообще, кто он и где живет. У нее вдруг появилась острая потребность узнать это. Чтобы, думая о нем, она представляла его не летящим в космическом пространстве, а, допустим, сидящим в кабинете в строгом костюме и диктующим указания секретарше. Короче говоря, в обстановке, которая знакома и понятна ей. Тогда, возможно, перспектива настоящих отношений между ними не будет казаться ей такой уж несбыточной.

– Чем ты занимаешься? – тихо спросила Ванесса и покраснела.

Вопрос, конечно, немного странный, если учесть, что несколько часов назад они кувыркались нагишом в постели.

Генри улыбнулся, как будто обрадовавшись проявленному ею интересу, но помедлил, прежде чем ответить.

– Я – частный детектив.

Он внимательно следил за ее реакцией.

– Да? – удивилась Ванесса. – Разоблачаешь неверных мужей и выясняешь, кто крадет туалетную бумагу в офисах?

Генри покачал головой.

– Обычно не так банально.

– Ты хочешь сказать… убийства и похищения людей?

Ванесса мысленно содрогнулась. Господи, она сейчас похожа на школьницу, которая насмотрелась ужасов по телевизору. Он, конечно, не…

– Тебя бы это расстроило? – спросил Генри.

– Не знаю… я… – растерянно пролепетала Ванесса.

– В большинстве случаев это не так страшно. В основном приходится заниматься рутиной, скучной и неинтересной работой. Но иногда случаются и жаркие моменты.

Генри по-прежнему настороженно следил за выражением ее лица, хотя говорил он обычным голосом, как будто делился с Ванессой рецептом приготовления любимого блюда.

– Но ведь, насколько мне известно, криминальными делами занимается полиция, Скотланд-Ярд?

Ванесса закончила предложение на высокой ноте. Ну почему он не может быть бухгалтером? Или консультантом по финансам? Обыкновенным служащим, который сидит на работе восемь часов и возвращается домой к семье, к детям.

– Иногда мои клиенты не хотят обращаться в полицию. По крайней мере, вначале. Иногда полиция обращается ко мне за помощью. – Генри плотно сжал губы на секунду. – Они должны действовать по закону, а это не всегда бывает… удобно.

Ванесса молча кивнула. В желудке появилось неприятное ощущение, словно она проглотила тяжелый камень. Вот она сидит тут, готовая признаться, что хочет покончить с сексуальными играми, а реальность оказалась еще более фантастичной, чем сама фантазия.

Именно когда она позволила себе надеяться, что Генри может быть настоящим другом и любовником, вдруг выясняется, что он Джеймс Бонд.

Она покосилась на него. Ее потрясенный мозг пытался осмыслить свалившуюся на нее новость. Генри в квартире Джулии, все те странные шумы…

– Теперь я понимаю, – достаточно громко сказала Ванесса. – Понимаю, почему ты рылся в нижнем белье Джулии.

Маргарет закрыла журнал и встала.

– Не обижайся, Ванесса, но мне кажется, что я не должна это слушать. Хотя у Генри такая профессия, что любому поступку можно найти логическое объяснение. – Она провела наманикюренными пальцами по черным завиткам своих волос. – Кофе кто-нибудь хочет? Я уже не могу сидеть, мне надо пройтись.

– Спасибо, нет, – с улыбкой отказалась Ванесса.

Она восхищалась выдержкой Маргарет и сожалела, что они не встретились при других обстоятельствах, когда сын Маргарет не лежал бы на операционном столе, а Ванесса не металась бы, пытаясь разобраться в своих отношениях с Генри.

Генри тоже отказался от кофе. Маргарет поцеловала брата в лоб, по-матерински растрепала ему волосы и нервной походкой покинула приемный покой.

Ванесса посмотрела на Генри, на его взлохмаченные волосы, на красный след от помады. Маргарет сейчас очень тяжело. Хотя, возможно, даже Джеймс Бонд был чьим-то младшим братом.

– Значит, ты занимался Джулией?

Генри пожал плечами.

– Что-то в этом роде.

У Ванессы кольнуло сердце от жалости к Джулии. Бедняга. Теперь понятно, почему она хотела исчезнуть из города. Она не могла довериться даже одному из своих друзей.

– А что именно? – спросила Ванесса.

– Я не могу сказать.

– Да, разумеется. Извини.

Она виновато улыбнулась. Частный детектив. Теперь многое прояснилось. Постоянная настороженность Генри, сдержанность, чрезмерная наблюдательность. Естественная склонность держать мысли и чувства при себе. Неудивительно, что при нем она никогда не могла полностью расслабиться. Когда он смотрел на нее, она чувствовала себя бабочкой, наколотой на булавку.

В его жизни был огромный кусок, который она никогда не сможет понять, оценить или стать частью его. Пронырливый, изворотливый, творящий беззаконие, когда это нужно. Ложь, манипуляции разного рода, возможно, даже насилие. У него, наверное, есть оружие, он наверняка умеет отлично пользоваться им. Генри живет в другом мире, в мире, о котором Ванесса ничего не знает. Какая ему польза от такой женщины, как она?

Понятно, почему он не принял предложенную ею игру с наручниками. То, что для Ванессы было игрой, для него – серьезное дело. Генри крутой парень, которому нередко приходится выполнять опасную работу. А она занималась безопасными предметами искусства. Это все равно что соединить боевика с наивной школьницей.

«Послушай, милый, тебе сегодня удалось освободить какие-нибудь страны от деспотических диктатур? О, великолепно! Пока тебя не было, я сделала две чудесные статуэтки из двух ручных гранат, которые ты хранил в нашем гараже».

Это уже агония.

Все было ужасно, если не считать, как Генри целовал ее сегодня вечером, когда вошел в квартиру. И как он обнял свою сестру, когда они примчались в приемный покой. И какое выражение лица у него было, когда санитары увозили на каталке его племянника в хирургическое отделение, – расстроенное, испуганное и очень человечное.

– А чем занимаешься ты? – Генри наклонился к ней и убрал прядь с ее лба. – Когда не приковываешь мужчин к своей постели.

– О… я помощник директора по маркетингу в музее искусств. Моя работа заключается в том, чтобы сделать наши экспонаты привлекательными для посетителей. Еще я разрабатываю учебно-образовательные программы для школьных групп и тому подобное. – Ванесса едва не рассмеялась, настолько глупым ей показался собственный ответ. – Я… извини меня за наручники. Мне казалось, что это будет очень сексуально.

Генри подвинулся на край стула и снова наклонился к Ванессе. Его глаза, окруженные морщинками от усталости и напряжения, продолжали оставаться пронзительно притягательными.

– Эта идея действительно была сексуальной. Но она не сработала по одной очень простой причине.

Ванесса, приготовившись выслушать упрек в свой адрес, робко спросила:

– И что это за причина?

– Нам обоим хотелось заниматься совсем другим, – сказал Генри низким, соблазнительным голосом. Он нежно коснулся рукой щеки Ванессы, и в ней снова ожила надежда. – Когда мы в следующий раз окажемся в постели, то там будем только ты и я. Никаких игр, никаких посторонних предметов.

– Что за игры? – заинтересовалась Маргарет, вернувшаяся с чашкой кофе в руке.

Генри перестроился на ходу и даже глазом не моргнул.

– Я только что говорил Ванессе, что комод, который я мастерю для Патрика, нуждается в каком-нибудь украшении.

У Ванессы по спине пробежал холодок. Генри переключился с одной темы на другую, даже не задержав дыхания. У него не изменилось ни выражение лица, ни поза, ни тембр голоса. Перешел с секса на мебель так гладко, что она даже не заметила, как это произошло. Нажал кнопку и пожалуйста – совсем другой человек. То же самое произошло, когда она застала его роющимся в ящиках Джулии. Генри спокойно заявил, что ищет сексуальное белье для нее.

– Вот как? – Маргарет поставила чашку на стол и задумчиво посмотрела на брата. – Мне казалось, что ты доволен тем, что у тебя получилось.

– Комод вышел не совсем… детским. Надо сделать его повеселее. Сейчас он слишком… строгий.

– Вот как, – уже с другой интонацией повторила Маргарет и бросила взгляд на Ванессу, затем снова на брата. – Любопытно. Ты уже видела его, Ванесса?

– Я… еще нет, – запинаясь и краснея, пролепетала Ванесса. – Но Генри… гм… рассказывал мне о нем и говорил, что он хочет… в общем… сделать его не таким строгим.

– Ну ладно. – Маргарет недоверчиво усмехнулась. – Похоже, именно ты можешь помочь ему в этом деле.

Генри улыбнулся сестре мальчишеской улыбкой.

– Ты, как всегда, права.

Ванесса, сбитая с толку этим разговором, подумала, что чего-то не поняла и комод, о котором шла речь, имел какое-то важное значение.

Внезапно ей захотелось уйти из приемного покоя, удрать от Генри и вернуться к спокойному, понятному Алану, все поступки которого предсказуемы. Алан настолько честен, что даже после того, как они расстались, не смог начать новый роман, не поставив предварительно в известность Ванессу.

Алан, конечно, немного скучноват, но зато не умеет убивать людей. И Ванесса не могла вспомнить случая, чтобы чувствовала себя в обществе Алана дискомфортно. А уж чтобы смущаться в его присутствии, об этом и речи не могло быть. И, конечно, ей ни разу не приходилось заставать его копающимся в чужом нижнем белье.

Были, были вещи, которые Ванесса ценила в мужчинах. И даже считала их обязательными для сильного пола.

Из отделения в приемный покой вышел молодой красивый врач и сразу направился к ним. Маргарет, Генри и Ванесса вскочили со своих мест и замерли в ожидании.

Врач ободряюще улыбнулся, его глаза блеснули за стеклами очков.

– Операция прошла великолепно. Мы подержим Патрика несколько дней в стационаре, и примерно через недельку вы получите его совершенно здоровым. Он даже забудет о том, что был здесь.

– Слава тебе, Господи! – Плача и смеясь, Маргарет бросилась на грудь брату.

Ванесса выпустила длинную струю воздуха, она даже не заметила, что не дышала все это время. Генри обнимал сестру, и его лицо светилось любовью, радостью и спокойствием. У Ванессы защемило сердце, она перестала улыбаться. Чем дольше она находилась рядом с Генри, тем сильнее хотела его и тем сложнее ей становилось общаться с ним. Ванессе казалось, что с каждой встречей он удалялся от нее все дальше. Это было ненормально. Настоящая любовь зреет медленно, она вырастает из встреч, из общих интересов и ценностей.

Генри взглянул на нее через плечо сестры и улыбнулся. Ванесса подняла большой палец и улыбнулась ему в ответ. Она по-прежнему пребывала в растерянности, и ее не оставляло тяжелое чувство.

Какой бы сексуальной и необыкновенной она ни чувствовала себя в постели с Генри, каким бы страстным и сильным ни было ее увлечением им, он ей не подходил. А она не подходила ему. Пора было забыть о своей мечте и вернуться в реальность, к тому, кем она была и чего хотела от жизни.

Пора завершать безумный эксперимент.

Глава 15

– Я думаю, королева должна была сказать герцогу, не помню как его зовут, чтобы он исчез, и аннулировать его брак с Гертрудой, чтобы Гертруда и Уильям могли жить дружно и счастливо до конца своих дней. – Элис поставила пакет с кукурузными хлопьями на кофейный столик. – Ненавижу фильмы с плохим концом. Если я захочу увидеть страдания и горе, то включу новости. Кино должно доставлять удовольствие и радость, а несчастий хватает и в жизни.

Ванесса выключила телевизор.

– Не знаю, – неуверенно отозвалась она. – Гертруде, может, и повезет. Но, после того как запретный плод перестанет быть запретным и пройдет волнующая трепетность чувств, Гертруда и Уильям, возможно, обнаружат, что не подходят друг другу. Я хочу сказать, что, если ты обмениваешься со своим возлюбленным жаркими взглядами и страстными поцелуями, это еще не значит, что вы любите друг друга по-настоящему.

– Ты не веришь в любовь с первого взгляда? – спросила потрясенная Элис.

– Абсолютно.

Перед мысленным взором Ванессы возник образ Генри, когда он впервые появился на пороге квартиры Джулии. Да, чувство было сильным, притяжение – фантастическим, но это была не любовь.

– Дай тебе волю, ты бы отшила Уильяма в первое же свидание, и фильм на этом бы закончился, – заметила Элис.

– Почему? Я бы просто не ожидала любви до гроба только потому, что мы пришли в восторг друг от друга при первой встрече. По крайней мере, со зрелым мужем, с герцогом, Гертруду не ждали бы крупные разочарования. И не исключено, что он оказался бы лучше, чем она о нем думала.

Элис спустила очки на кончик носа и сочувственно посмотрела на Ванессу.

– Почему ты так уверена, что в браке не бывает страстной любви?

– Наверное, бывает, – ответила Ванесса. – Но на одной сумасшедшей страсти глубоких, серьезных отношений не построишь. Такие чувства обычно возникают от отчаяния и неуверенности, но никак не от любви. Настоящая любовь, это то, что остается после того, как проходит вся эта глупость – восторженный трепет и горящие глаза.

– Ты говоришь так, словно пытаешься убедить в этом саму себя, – поддела ее Элис.

Ванесса пожала плечами.

– Возможно.

– Послушай, подруга, тебе когда-нибудь приходило в голову, что большинство мужчин гораздо интереснее, чем зануда Алан, и менее утомительны, чем твой Джеймс Бонд? Как можно делать выводы на столь ничтожном материале?

– Но это правда, – возразила Ванесса. – Посмотри на меня. Я схожу с ума по этому парню. Думаю только о нем, тоскую о нем, постоянно хочу его. Когда говорю о нем, плачу, потом вдруг ни с того ни с сего начинаю смеяться. Я веду себя, как безумная. Это смешно.

Элис застыла в драматической позе с открытым ртом.

– О Боже, ты влюбилась в него…

– Нет, – решительно заявила Ванесса. – В этом все и дело. Это не любовь, а… душевная болезнь.

Элис рухнула на диван и прижала к животу подушку.

– Это катастрофа – вот что это такое. Где ты только находишь таких мужиков?

– Элис, я не искала его. А самое главное, он не собирается «находить» меня.

– Ты хочешь и дальше встречаться с ним?

– Только один раз. Чтобы расстаться.

Лицо Ванессы исказилось от мучительного страдания, и она глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться. Она не намерена лить слезы по Генри. Так же, как она никогда не признается ни Элис, ни даже самой себе, насколько глубоко завязла в своих чувствах к этому мужчине.

– Все ясно. – Элис скорбно покачала головой. – Ты влюблена в него.

– Как я могла влюбиться в него, когда мы с ним только и делали, что занимались всякими странными вещами? Я даже ни разу нормально не поговорила с ним. – Ванесса покачала головой. – Мы разговаривали, конечно, но этого недостаточно.

– Недостаточно для чего? – уточнила Элис.

– Для того чтобы узнать его. Каким он бывает в разных ситуациях. Когда злится, когда…

– Ты видела его в таком состоянии, – напомнила Элис.

– Ладно, допустим. – Ванесса подняла руки, сдаваясь. – Мы действительно злились друг на друга. Но мне хотелось бы знать, как он справляется со стрессами, как реагирует на… гм…

– Кризисные ситуации? – подсказала Элис, посмотрев на подругу всезнающим взглядом. – Разве вчера вечером вы не были в отделении экстренной помощи?

– Да. Хорошо. Но все равно в его присутствии я чувствую себя не в своей тарелке, и вообще мы совершенно не подходим друг другу. Кроме того, есть еще один момент. – Ванесса так разнервничалась, что стала ходить по комнате взад-вперед. – Независимо от того, что я чувствую, такой потрясающий мужчина, как Генри, может найти себе более достойную партнершу. Я слишком обыкновенная для него. Он настолько хорош, что любая пойдет за ним с закрытыми глазами. Он объездил весь мир. И он каждый день ходит по краю пропасти, что мне не может привидеться даже в кошмарном сне. А теперь скажи, что может предложить ему такая женщина, как я?

– Ну не знаю. Разве что свое самоуничижение? – презрительно бросила Элис. – Если уж на то пошло, ты слишком хороша для него. Ты гораздо больше женщина, чем он – мужчина. Просто ты этого не знаешь.

Ванесса криво усмехнулась.

– Ты так считаешь?

– Ты понимаешь, что я имею в виду. – Элис махнула рукой, как бы закрывая этот вопрос. – Признайся, что ты его любишь, и мы подумаем, что делать дальше.

– Я не люблю его… – простонала Ванесса. Она умолкла, вдруг осознав, что нет смысла обманывать себя и дальше. – Ладно. Я люблю его.

– Наконец-то! – Элис зааплодировала. – Лечение любой болезни начинается с установления диагноза. Теперь: ты уверена, что он ничего не питает к тебе?

– Не знаю. – Сделав признание, Ванесса почувствовала слабость. – Иногда мне кажется, что он…

Ее прервал звонок в дверь. Не сильный, уверенный звонок Генри, а робкий, извинительный. Ванесса пожала плечами, отвечая на вопросительный взгляд Элис, и пошла в прихожую.

– Кто там? – спросила она, наклонившись к замочной скважине.

– Это Кэтрин, подруга Джулии, – ответил глубокий женский голос.

Элис прыснула.

– А! Та Кэтрин, у которой нет фамилии и которая близкая подруга Джона, он же Генри. Сексуального гуру Джулии, которая превратилась в Ванессу. Я давно мечтаю познакомиться с ней!

Ванесса погрозила подруге кулаком. От волнения у нее дрожали руки, когда она открывала дверь. На лестничной площадке стояла молодая привлекательная женщина с копной рыжих волос. Элегантное платье как перчатка обтягивало красивую фигуру. Визитерша смотрела на Ванессу встревоженными глазами.

– Простите за беспокойство, но я хотела узнать, вы случайно не видели свою соседку в последние несколько дней? Ее зовут Джулия, она живет в квартире напротив вашей.

– Нет.

Ванесса вежливо улыбнулась. Ей было интересно, Генри сказал Кэтрин о ней или нет. И знает ли Кэтрин о том, что он занимается расследованием дела, в которое как-то замешана Джулия. Ванессу также удивляло, как она могла впутаться во все это.

– Мне кажется, Кэтрин, Джулия говорила, что собирается уехать.

– На нее это не похоже – уехать, не сказав никому ни слова, – заволновалась Кэтрин. – Она должна была встретиться с одним из моих друзей, и с тех пор никто из знакомых не видел Джулию и не разговаривал с ней.

– Вот как?

Ванесса нервно сглотнула. Она знала, кто этот «друг». Значит, Генри не сказал Кэтрин, что встречается с ней, с Ванессой.

– Мы с Джоном очень волнуемся. – Кэтрин протянула руки, показывая обкусанные ногти. – Я маникюрша, а посмотрите, что сделала с собой. И Джон говорит, что за последние три дня не сделал ни одной приличной прически.

За спиной Ванессы раздался возглас изумления. Она была потрясена не меньше Элис, но не смогла издать ни звука. Ванесса судорожно пыталась привести в порядок свои мысли, но в результате пришла в еще большее смятение и даже почувствовала головокружение.

– Прически? – растерянно пролепетала Ванесса, обретя наконец дар речи.

– Да. Джон стилист. Мы вместе работаем. Но он не мой… вы понимаете, что я хочу сказать. – Кэтрин протянула Ванессе руку. – Кэтрин Уэсли.

Ванесса тупо уставилась на ее тонкую кисть. Неужели Генри действовал под видом…

– Я знала это! – в ужасе воскликнула Элис. – Он не тот, за кого себя выдает.

– Как… выглядит Джон? – спросила Ванесса, медленно произнося каждое слово.

– О, у него потрясающая внешность. Он не очень высокий и не крупный, но спортивный, хорошо тренированный. Голубые глаза, густые светлые волосы. Женщины ходят за ним табунами. – Кэтрин с любопытством посмотрела на Ванессу. – Почему вы спросили об этом?

Джон не был Генри. Соответственно, Генри не был Джоном. Получается, что Ванесса не знала, кто на самом деле мужчина, которого она полюбила, и что он хотел от нее.

– Я просто подумала, что, может… встречала его где-нибудь, – выдавила из себя ошеломленная Ванесса.

– Вряд ли. – Кэтрин оглянулась, будто опасаясь, что их могут подслушать, и наклонилась к Ванессе. – Какой-то тип остановил Джона в тот вечер, когда он должен был пойти на свидание с Джулией, и сказал ему, чтобы он не вздумал даже приближаться к ней. Джон испугался, хотя он не робкого десятка. По его мнению, этот тип наверняка был бандитом или кем-то в этом роде.

Громко ахнула Элис. Ванесса схватилась за ручку двери, чтобы не упасть. Как сказала сестра Генри? Что-то вроде «в его деле все обычно имеет логическое объяснение». Значит, этому тоже должно быть какое-то объяснение. Итак, Генри не был Джоном. Но это не означает, что он солгал ей, рассказывая о себе. Возможно, конечно, но не по злому умыслу.

Ванесса помассировала пальцами виски. Генри убрал с дороги Джона в тот вечер и сам пришел к Джулии, чтобы кое-что выяснить. Вместо Джулии он встретил ее, Ванессу. Пока все логично и поддается объяснению. К удивлению Генри, она ему понравилась, и он, несмотря на ошибку, продолжает встречаться с ней. Возможно, он ничего не рассказывает ей, потому что расследование еще не закончилось. Это тоже укладывается в логические рамки.

– С вами все в порядке? – участливо спросила Кэтрин, положив руку на плечо Ванессы.

– Да-да, все нормально, – дрожавшим голосом ответила она.

– Я позвонила в полицию и попросила их прийти сюда. Вдруг с Джулией что-то случилось. – В глазах Кэтрин появился испуг. – Вы слышали какой-нибудь странный запах на лестничной клетке?

Ванесса отшатнулась от нее.

– Н-нет… Нет, – уже твердо повторила она.

В этот момент открылись двери лифта, и на площадку вышел крупный мужчина с большим животом. У Ванессы мелькнула мысль, что он, очевидно, злоупотребляет пивом и жареной картошкой. Вид у него был хмурый.

– Полиция. Капитан Маклейн. Кто из вас Кэтрин?

Он показал свой значок и перевел взгляд с Кэтрин на Ванессу. Глаза у него были странного бледно-голубого цвета. Ванессу успокоило то, что этот тип из полиции.

– Это я. – Кэтрин похлопала себя по пышному бюсту. – Не могли бы вы взломать дверь моей подруги Джулии и посмотреть, что творится в ее квартире? Может, она лежит там мертвая. От нее больше недели ни слуху ни духу.

Лицо капитана стало медленно покрываться красными пятнами. Он порылся в кармане и вытащил оттуда пачку таблеток.

– Вы здесь живете? – спросил он, махнув пачкой в сторону Ванессы.

Ванесса кивнула.

– Вы тоже давно ее не видели? – Капитан отправил в рот сразу три таблетки.

Она покачала головой.

– Я разговаривала с ней на прошлой неделе, и она сказала, что собирается уехать из города на какое-то время.

– Что? – Капитан чуть не подавился лекарством. У него было такое выражение лица, как будто он хотел придушить кого-то в данную минуту. Он с трудом овладел собой. – Кто-нибудь из вас видел здесь молодого мужчину? Высокий, крепкого телосложения, волосы темные, глаза карие. Лет тридцати пяти, довольно привлекательной наружности.

У Ванессы округлились глаза. Ей стало трудно дышать. Блеклые глаза капитана впились в нее.

– Вы видели его, – уверенно констатировал он.

– Я… гм… я…

– Да, – заявила Элис из-за спины Ванессы. – Она видела его. И не один раз. Он что, опасен?

– Элис, ради Бога.

Ванесса ткнула подругу локтем в живот. Не хватало еще, чтобы Элис с ее любовью к мелодраме втянула Генри в неприятности.

Капитан побагровел, в его глазах полыхнул убийственный огонь.

– Но Джулии при этом не было? Он не встречался с ней у нее в квартире?

– Нет, – снова влезла Элис, толкнув подругу в бок. – Скажи ему.

– Я… – Ванесса не смогла продолжить – горло перехватило спазмом.

Капитан пронзил ее неприятным взглядом. У Ванессы возникло ощущение, что наряду с пивом и картошкой он поедает и маленьких детей.

– Он встречается… со мной, – с трудом закончила она.

Полицейский сердито рыкнул и разразился бранью. Женщины удивленно воззрились на него. Он, очевидно, заметил это и взял себя в руки.

– Послушайте. – Маклейн положил свою тяжелую руку на плечо Ванессы. – Этот парень чрезвычайно опасен. Мы гоняемся за ним уже несколько недель.

– О Господи, Ванесса! – в испуге пропищала Элис.

Ванесса вытаращила глаза на капитана. У нее в мозгу замелькали различные образы Генри. Загадочный, сильный, напористый. Но опасный?..

– Я хочу, чтобы вы сели и рассказали все, что он говорил вам и что делал. А также все, что вы знаете о Джулии и куда она могла уехать. – Маклейн ткнул жирным пальцем в лицо Ванессы. – Если он снова появится здесь, я хочу, чтобы вы немедленно позвонили мне. Не впускайте его в свою квартиру. Не подпускайте его к себе на пушечный выстрел. Хватайте телефон и звоните мне. То же самое с Джулией. Я хочу знать все, что вы сможете выяснить о ней и о том, где она находится.

– О! – Элис прижала ладони к щекам. – Я знала, что Генри и Джулия еще те птицы. Я это чувствовала. Мне надо было остановить тебя.

– Что он сделал? – спросила Ванесса расстроенным голосом.

Что бы это ни было, это не могло быть чем-то ужасным. Может, Генри нарушил закон, преследуя закоренелых преступников? Или постоянно парковал машину не там, где надо? Или переходил улицу в неположенном месте?

– Не хочу пугать вас, мисс, но будет лучше, если вы расскажете мне все.

– Я должна знать. – Ванесса схватила капитана за рукав рубашки. – Мне необходимо знать, что он сделал.

Маклейн провел рукой по редеющим волосам, словно ему предстояло выполнить неприятную обязанность и он оттягивал этот момент.

– Он психопат.

Элис подавила крик ужаса. Кэтрин ахнула. Ванесса, смертельно побледнев, выпустила руку капитана. Ее мозг отчаянно пытался скрыться в каком-нибудь тихом безопасном месте, где слова полицейского не могли достать ее.

– Он очаровывает женщин, завлекает их в постель и какое-то время получает от них то, что ему нужно. – Маклейн наклонился к Ванессе, его одутловатое лицо дышало заботой и сожалением. – А потом убивает их.

Глава 16

Джулия лежала на скале, наслаждаясь волшебной россыпью звезд, сверкавших в ночном небе. Было довольно холодно, но ее согревало теплое одеяло, которое она принесла с собой. Снизу слышался успокаивающий плеск воды, над головой кружили летучие мыши, периодически закрывая своими телами сиявшие звезды. Сказочная ночь.

Только одна вещь могла сделать эту ночь более сказочной. Если бы она проснулась утром вместе с Диком. Или если бы сейчас он лежал рядом с ней под этим одеялом и занимался с ней любовью. Но он находился в доме, звонил своим деловым партнерам.

С того дня, когда Джулия рассказала ему о себе и о своем прошлом, отношения между ними резко изменились. Для Джулии настали счастливые времена. Она впервые в жизни чувствовала себя так легко, спокойно и естественно. Она заглядывала в будущее и видела там Дика. Джулия не представляла, что придет время, когда Дик перестанет ей нравиться, когда она не будет его уважать или не сможет доверить ему свою жизнь. Даже в те моменты, когда он будет выводить ее из себя, что случается в жизни любой пары, эти три вещи останутся для нее неизменными.

Короче говоря, Джулия любила Дика, и это обстоятельство поражало ее. Кто бы мог подумать, что малышка Моника Джулия Хауэл вырастет в женщину, подобную Джулии, которая повзрослеет, расцветет и снова превратится в Монику Джулию Хауэл? Кто бы мог предположить, что именно мужчина осуществит этот процесс? Мужчина с легкой улыбкой и твердой решимостью завоевать ее доверие, вернуть ее самой себе.

Кто бы мог сказать, что она когда-нибудь будет лежать на скалистом берегу под звездным небом и думать о том, что она самая счастливая женщина в мире?

В небе вспыхнула яркая полоса – след падающей звезды. Джулия ахнула от восторга. Она сожалела, что рядом нет Дика, который разделил бы с ней эту радость и затем заставил ее ахнуть от еще большего удовольствия. Какого черта он не пришел?! У них все хорошо, если не считать одной странности – отсутствия страсти. Дни напролет Джулия сгорала от желания, глядя на Дика. А когда он дотрагивался до нее, воспламенялась еще сильнее. Проблема была в нем.

Иногда Джулия ловила на себе его взгляд, он смотрел на нее голодными глазами. Но Дик тут же опускал веки. Иногда она чувствовала его возбуждение, когда он целовал ее. Но, если Джулия пыталась распалить его, он отстранял ее от себя, бормоча что-то насчет того, что всему свое время и место.

Как сказала бы ее подруга Кэтрин: «Ну и что?» Джулия готова была доплыть до ближайшей лодки и попросить рыбака обслужить ее.

Она улыбнулась и отмахнулась от комара, жужжавшего над ухом. Можно подумать, что она пойдет на это. Она знала, инстинктивно чувствовала, что ни один мужчина не сможет вызвать у нее такое желание, какое вызывал Дик. Он возбуждал ее и в то же время давал ей успокоение. Он поднимал голову от завтрака, улыбался ей губами, на которых блестело масло, и она уже теряла голову. Он приводил ее в восторг даже в мелочах, овладевая ее мыслями и сводя с ума от желания, которое было гораздо глубже сексуального.

Ну и что ей делать с этим?

До слуха Джулии донесся звонок телефона. Она поморщилась. Прожив неделю вдали от цивилизации, начинаешь раздражаться, когда она вторгается в твой покой.

Усилившийся ветер нагнал небольшие облака, закрывшие часть звездного неба. Джулии стало холодно. Наверное, сейчас и дождь пойдет. Джулия села и посветила фонариком на часы. Стрелки уже отсчитывали минуты нового дня. Джулия встала и, осторожно ступая на камни, пошла по тропинке к дому.

В кухонном окне маячила высокая фигура Дика. Он прижимал к уху телефонную трубку.

Глаза Джулии сверкнули озорным блеском, на губах заиграла плутовская улыбка. Она решила подкрасться к Дику сзади, прижаться к нему, положить руки на «молнию» джинсов и попытаться вывести его из равновесия. Просто доказать себе, что она может это сделать.

По-детски, конечно, но этот мужчина сводит ее с ума.

Джулия выключила фонарь и, стараясь двигаться бесшумно, осторожно ступила на лестницу веранды.

– Не знаю, Генри, сколько еще смогу удерживать ее здесь. Наверное, она скоро захочет вернуться к привычной для нее жизни, и у нас могут возникнуть осложнения.

Джулия застыла на месте. Она открыла рот, закрыла и перестала дышать.

Затем сработал инстинкт. Джулия медленно спустилась с лестницы и тенью скользнула под высокую веранду. Она обхватила себя руками – у нее появилось ощущение, что ее тело превращается в лед, – и скрючилась среди штабелей дров.

– Думаю, она ничего не знает, но я… Подожди секунду.

Джулия услышала над головой скрип половиц, когда Дик вышел на веранду. Вселяющее ужас поскрипывание, слишком громкое в ночной тишине. Джулию начало трясти.

– Мне показалось, что она вернулась. – Дик невесело засмеялся. – Этого мне только не хватало. Она только начинает доверять мне. Возможно, мне удастся вытянуть из нее что-нибудь, если есть что вытягивать. Но она не глупа. Я должен действовать предельно осторожно, чтобы… Что? Ты их знаешь? Хорошо, давай. Узнай, что им нужно. Будь осторожен.

Джулия зажала рот рукой. К горлу подкатила тошнота, и она боялась, что выдаст себя, если ее вырвет прямо под тем местом, где стоял Дик. Она не хотела верить в то, что услышала, и в то же время горько смеялась над собой. Там, на лондонском вокзале, она, очевидно, решила, что в минуту опасности к ней, как в сказке, явился очаровательный принц и предложил укрытие, в котором она нуждалась. А потом, естественно, увез в свой замок, окружил таким вниманием и заботой, что она не переставала удивляться, как жила до их встречи.

Да, он был заодно со Сломанным Носом и Гелем. Джулия тихо всхлипнула. Они угрожали ей, а Дик, как благородный рыцарь, подлетел на белом коне и спас ее.

И она всю эту развесистую клюкву проглотила. Вернее набросилась на приманку, как голодная собака.

Как я могла позволить Дику сломать защитный барьер, который создавала в течение нескольких лет? – спрашивала себя Джулия. Это единственное давало мне возможность сохранить себя, свою независимость и свою личность, а он, негодяй, лишил меня этого!

– Генри? – В голосе Дика появилась тревога. – Генри!

Джулия услышала, как он жмет на кнопки аппарата и бормочет ругательства, от которых на ее лице выступила краска. Дик нервно ходил по веранде и тяжело, отрывисто дышал.

– Рассел, это Ричард Хартли. На Генри напали. Двое или трое парней… Я не знаю, где он, проверьте сначала его дом. Да, хорошо. Позвоните мне, как только узнаете что-нибудь.

Положив трубку, Дик снова выругался. Джулия посмотрела вверх и сквозь щели в полу увидела его силуэт. Она прислушалась к своим ощущениям – ничего. Ни сочувствия, ни ярости.

Внутри у нее была лишь огромная черная пустота. Словно ее эмоции получили хороший урок и навсегда умерли. Не было ни радости, ни любви, ни счастья. Но, по крайней мере, не было и боли.

Слава Богу, была хотя бы уверенность, что она больше никогда не допустит предательства по отношению к себе.

Ванесса лежала в постели и уже в который раз пересчитывала трещины на потолке. Это занятие отвлекало ее от необходимости думать о самом главном – о Генри. Уже несколько раз звонила Элис, чтобы сообщить ей массу интересных фактов о психопатах, которые она вычитала в медицинской энциклопедии. Элис обращала особое внимание своей несчастной подруги на то, что даже очень умные и проницательные люди не могут знать, когда превратятся в трупы.

Какая чуткость!

Ванесса повернулась на бок. О сне не могло быть и речи. Генри не звонил, но она знала, что будет находиться в напряженном ожидании, пока не услышит его голос. А после того, как он позвонит, почувствует себя еще хуже.

Что она сможет сказать ему, если по-прежнему представляет собой комок нервов, противоречий и неуверенности? Ванесса шумно вздохнула. Какая разница? В присутствии Генри ее всегда одолевали сомнения и неуверенность. Так что ничего нового в ее теперешнем состоянии нет. А то, что Генри может убить ее – о чем она узнала сразу после того, как призналась Элис, что любит его, – это еще не повод подвергать себя дополнительному стрессу.

Ванессу больше беспокоило то, что, несмотря на заботливые советы Элис, она продолжала сходить с ума по Генри, а капитан Маклейн, на ее взгляд, обладал обаянием крокодила.

Застонав, она перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Теперь она думает не головой, а гормонами. Правильный выбор, Ванесса, действуй в таком духе и дальше! – посоветовал коварный внутренний голос.

Зазвонил телефон. Ванесса вздрогнула, но лица от подушки не подняла. Она даже перестала дышать.

Это произошло. Он звонит. Она поболтает с человеком, которого любит и который, возможно, планирует убить ее, а потом позвонит капитану Маклейну и станет предательницей. Потому что, если Генри сексуальный маньяк-убийца, не очень разумно просить его изложить свою версию этой истории.

Нет, она не сможет разговаривать с ним. Это выше ее сил. На нее наводили ужас даже мелкие воришки. Да у нее язык не повернется вести приятную беседу с человеком, который может убить ее просто ради удовольствия!

Телефон снова зазвонил. Ванесса села на кровати. А вдруг, не дозвонившись, Генри приедет к ней?

Она откинула одеяло, встала и взяла трубку.

– Алло?

– Ванесса, слава Богу, ты дома! Это Джулия.

Не Генри. У Ванессы подкосились ноги, и она сползла на пол. Прислонившись спиной к кровати, Ванесса прижала трубку к уху. Ее трясло, как в лихорадке.

– Джулия! – выдохнула она с облегчением.

– У меня безвыходное положение. Я не могу дозвониться до одного из своих друзей, у него постоянно занят телефон, а я не знаю, удастся ли мне позвонить позже. – Джулия говорила шепотом и очень быстро. – Я звонила Кэтрин, ее нет дома. Из тех, кому я могу довериться, осталась только ты.

Ванесса устало кивнула. Ну конечно. Доверие. Его нетрудно завоевать.

– Ты где?

– На побережье. Меня похитили. Я хочу, чтобы ты позвонила моему другу и сказала ему, где я нахожусь.

Похитили?

– Джулия, тебе следует позвонить в полицию.

– Нет. Я приехала сюда добровольно, а о похищении узнала случайно, потом. Он скажет, что я истеричка или что разозлилась на него за что-то. Я не могу рисковать. Этот тин умеет убедить тебя в том, что ты это не ты.

Ванесса поморщилась.

– Мне это знакомо.

– Мой друг пришлет сюда помощь. Ты поможешь мне? Прошу тебя.

Ванесса запрокинула голову и стукнулась затылком о деревянный край кровати. Она вспомнила, что капитан Маклейн велел сообщать ему любую информацию о Джулии. Если она сделает это, то подведет Джулию, не оправдает ее доверие. С другой стороны, не поставив в известность капитана, она совершит противозаконное действие.

Почему я должна решать эти сложные проблемы? Ванесса мучительно вздохнула. Я ведь не имею никакого отношения к делам Джулии.

– Пожалуйста, Ванесса. Ты моя единственная надежда, – умоляюще прошептала Джулия.

Ванесса поднялась на ноги. Джулия попала в неприятное положение из-за своей слабости к мужчинам. Можно только удивляться, что этого не произошло раньше. Но, судя по ее отчаянному голосу, бедняжка действительно влипла в серьезную неприятность. Как можно отмахнуться от человека, которому грозит опасность? Ванесса не могла. Тем более она сама может попасть в подобную ситуацию в любую минуту.

Когда все это закончится, уйду в монастырь, пообещала себе Ванесса.

– Не волнуйся, Джулия, сделаю все, что смогу.

– О, Ванесса, ты не представляешь, как я тебе благодарна! Запиши адрес.

Ванесса пошарила на ночной тумбочке, нащупала ручку и блокнот и записала телефон друга Джулии и примерный адрес ее местонахождения.

– Готово. Я сейчас же позвоню…

Джулия тихо ойкнула.

– Он, кажется, возвращается…

Ванесса услышала частые гудки. Переведя дыхание, она быстро набрала номер, который ей продиктовала Джулия. Что она скажет? «Послушайте, вы меня не знаете, но вашу подругу похитили, и вы…»

Номер был занят. Ванесса положила трубку, походила по комнате, потом снова позвонила. По-прежнему занято. Черт знает что! Она уже не выдерживала такого напряжения нервов. Но она дала слово Джулии и должна сдержать его. Если ей действительно звонила Джулия. И если ее в самом деле похитили. Если Джулия – ее настоящее имя. И если небо голубое, а солнце встает каждый день. Ванесса уже ни в чем не была уверена.

Она набрала номер в третий раз и застыла, услышав в трубке длинные гудки. Ответил низкий мужской голос с иностранным акцентом. Наверное, один из Высочеств, которых коллекционирует Джулия. Ванесса глубоко вдохнула и кратко изложила ситуацию. Она старалась говорить спокойно.

Наступило молчание. Наконец мужчина вежливо произнес:

– Мне жаль ее. Искренне жаль. Но, увы, в данный момент я очень занят. Передайте, пожалуйста, мисс Джулии, что я желаю ей удачи.

Клик, линия разъединилась.

Ванесса уставилась на трубку, из которой неслись частые гудки. Она не могла поверить, что кто-то смог отнестись к отчаянному призыву о помощи так, будто речь шла о неожиданном приглашении на ужин. Имея таких «друзей». Джулии, наверное, лучше оставаться в плену.

Теперь вся ответственность по спасению соседки ложилась на хрупкие плечи Ванессы. Оставалось только одно – позвонить крокодилу, то бишь капитану Маклейну.

Набирая номер его телефона, Ванесса испытывала отвращение. Возможно, дело было в странном цвете его глаз, но этот тип вызвал у нее содрогание. Какая ирония! Она не доверяла полицейскому из-за цвета его глаз и страдала по Генри, который, вполне возможно, в эту самую минуту сидел в своем доме и планировал ее убийство.

– Маклейн слушает. – Голос капитана был хриплым со сна.

– Это Ванесса Джоунс. Мне только что звонила Джулия. Ее похитили. Точного адреса она не знает, но она объяснила мне, как туда добраться.

Маклейн издал кровожадный возглас триумфа, отчего Ванесса почувствовала себя еще хуже. Капитан выслушал ее и повторил адрес, чтобы избежать ошибки. У Ванессы появилось ощущение, что он исходит слюной от радостного возбуждения.

– Великолепно! – воскликнул Маклейн. – Я сейчас же займусь этим. Вы правильно сделали, мисс, что позвонили мне.

Ванесса положила трубку и снова забралась в постель, уговаривая себя, что действительно поступила правильно. Сколько раз, смотря фильм по телевизору, она хотела крикнуть героям: «Если за вами кто-то следит и у вас на чердаке появился подозрительный шум, ни в коем случае не ходите туда. Вызовите полицию!» Ну вот, она так и поступила. Последовала собственному совету. Передала в руки служителя закона то, чем он и должен заниматься.

Поворочавшись, Ванесса встала, подошла к окну и, раздвинув шторы, выглянула на улицу. Стояла на редкость тихая ночь. Ванесса подумала, что ей надо немного расслабиться. Может быть, принять теплый, успокаивающий душ.

Она надеялась, что ей удастся смыть с себя неотступное ощущение, что ей следовало позвонить Генри, а не капитану Маклейну.

Глава 17

Генри подергал руками, пытаясь ослабить веревки, которыми был связан. Он проделывал это уже много раз, но пока безрезультатно. Одно неудачное движение причинило ему острую боль, Генри вскрикнул, но его рот был заклеен скотчем, поэтому звук получился глухим.

Сжав зубы, Генри уронил голову на грудь. Он чувствовал, что на затылке у него выросла шишка величиной с огромный кулак. И нос ему наверняка хорошо обработали. Все тело ломило так, будто по нему проехался каток, – в ближайшие две недели танцевать он точно не сможет.

Должно быть, он попал в лапы людей Барри Блейка. Их было трое, и они назвали его хитрой бестией. Наверное, что-то пронюхали. Что он работает на МИ-5? Что не встречался с Джулией? Интересно, Маклейн имеет к этому отношение? Мысли Генри перескакивали с одного на другое, в таком состоянии он не мог рассуждать здраво и четко.

Внезапно он вспомнил о Ванессе.

Генри резко дернулся и сразу почувствовал приступ тошноты. Он должен предупредить ее. Маклейн мог выследить ее. Они могут думать, что она что-то знает. Он должен.

Из темного угла на него смотрела крыса. Кроме нее и Генри, в складском помещении, куда он зашел в связи с расследованием дела о надувательстве со страховкой, не было ни души. Здесь на него и напали. Еще до появления людей Блейка – в том, что напавшие на него работали на Блейка, он теперь не сомневался, – Генри заметил телефонный аппарат, стоявший на полу за ящиками. К счастью, они не видели его. Ему надо во что бы то ни стало добраться до телефона, прежде чем бандиты вернутся и убьют его.

– Эй, крыса, принеси мне телефон, – глухо пробурчал Генри заклеенными губами.

Та в секунду исчезла. Генри закрыл глаза и снова принялся терзать путы. Через пятнадцать минут от изнурительных усилий по его лицу градом катил пот. Вдруг Генри резко открыл глаза – кажется, одна из веревок подалась и немного ослабла. Генри поднатужился, превозмогая боль, и наконец был свободен.

Он содрал с губ липкую ленту, развязал остальные веревки и стал медленно массировать затекшие мышцы, чтобы восстановить нормальное кровообращение. Генри с трудом дотащился до телефона, прислонился к ящикам и стал набирать номер Ванессы. Цифры расплывались перед глазами, пальцы не слушались – он, должно быть, получил сотрясение мозга. Генри беспокоило, что его сознание несколько раз уже отключалось.

Занято. Генри нашел кнопку повтора и положил на нее указательный палец, чтобы не потерять. Опять занято. Какого черта она висит на телефоне в такое время?! У него дрожали руки, кружилась голова. Ответь, наконец, черт тебя возьми! Снова занято.

Генри готов был разреветься от отчаяния. С кем она болтает так долго? Он чувствовал, что теряет сознание. На него надвигалась черная пустота, грозившая полностью поглотить его. Надо дозвониться до Ванессы… предупредить… надо…

Он вздрогнул и открыл глаза. Сколько времени он был без сознания?

Генри снова вспомнил о Ванессе. Надо звонить. Он нажал на кнопку повтора. В трубке раздались длинные гудки. Они продолжались до тех пор, пока не включился автоответчик. Генри напряг остатки сил, чтобы опять не отключиться.

– Ванесса. Будь осторожна… не впускай мужчин… – каждое слово давалось с неимоверным трудом, – Маклейн… не хочу, чтобы ты… пострадала.

Генри успел почувствовать, как из руки выскользнула трубка, но уже в следующий миг потерял сознание, провалившись в черную дыру.

Глава 18

Ванесса недоуменно таращилась на мигающую лампочку автоответчика. Кто оставил сообщение? И когда? Она долго стояла под душем, потом смотрела телевизор. Опять Джулия? Родители? Элис?

В ее глазах мелькнул испуг, смешанный с надеждой.

Генри?

Осторожно ступая, словно пол под ковром мог быть заминирован, Ванесса подошла к телефону и нажала клавишу.

Раздался щелчок, шипение пленки и послышался сиплый голос Генри. Ванесса едва его узнала.

– Будь осторожна…

Она ахнула и попятилась от телефона. Все. Он собирается убить ее.

– …не впускай мужчин…

Ванесса затрясла головой, от страха на глазах выступили слезы. Он предупреждает ее. Ей не следовало пускать его в свою квартиру, не следовало общаться с незнакомцем. Все кончено, она пропала.

– Маклейн… – хрипел голос на пленке.

Ванесса перестала всхлипывать и уставилась на аппарат. Маклейн? Почему?.. Как Генри узнал?..

– …я не хочу, чтобы ты… пострадала.

В его голосе слышалась озабоченность и… боль. Неужели с ним случилось что-то ужасное? Может, он ранен? Ей было мучительно думать, что Генри страдает, что она бросила его, когда он нуждался в ней. Ванесса переживала, что из-за Маклейна она побоялась найти Генри и узнать, что с ним случилось.

Снова раздался щелчок, и наступила тишина. Ванесса бросилась к телефону и перемотала пленку чуть назад. «Я не хочу, чтобы ты… пострадала».

Генри предупреждает ее о чем-то или о ком-то. О Маклейне? Или о себе самом?

Может, он ненавидит себя за то, что хотел убить ее. И поэтому предупреждает, чтобы она держалась от него подальше. Элис вычитала, будто некоторые серийные убийцы хотят, чтобы их поймали, потому что они ненавидят то, что делают, но удержаться от преступления не могут.

Все возможно.

Теперь Маклейн. Этот вариант нравился Ванессе гораздо больше. Но, если капитан оказался мошенником, она сделала именно то, против чего Генри предостерегал ее. Предала его, предала Джулию.

Ванесса закрыла глаза. Как узнать, кто говорит правду, а кто лжет? Ей вдруг захотелось позвонить Алану, объяснить ему всю эту ужасную ситуацию, выслушать его точку зрения – как всегда рациональную, объективную, лишенную эмоций. Он изложит ее своим размеренным, монотонным голосом. Алан успокоит ее, поругает немного и даст хороший, здравый совет. Но он обязательно обратит внимание на ее безумную затею завести чисто сексуальную интрижку. Почему она захотела заняться тем, что совершенно чуждо ее натуре? Это не похоже на Ванессу, которую он знал. Он бы заранее мог сказать ей, что это кончится плохо.

«Я не хочу, чтобы ты… пострадала».

У Ванессы сжалось сердце от боли. В слабом, напряженном голосе Генри было столько нежности и заботы! Она бы поплакала, чтобы ей стало легче, но слезы выкатывались из глаз скупыми каплями.

Что же делать? Где найти правильный ответ?

Ванесса бросилась к шкафу, вынула из ящика трусики, бюстгальтер, майку и шорты и замерла, задумавшись. Она еще не знала, что будет делать, но спать, конечно, уже не могла. Ее мозг требовал действия.

Она оделась, подошла к входной двери и выглянула на площадку. С противоположной стороны на нее глядела дверь Джулии, маня броской красной комнатой, туда, где все начиналось.

Ванесса вернулась в квартиру, достала ключ, лежавший в ящике под нижним бельем, и, быстро перебежав лестничную площадку, открыла дверь своей пропавшей соседки.

В комнату падал свет от уличного фонаря, превращая яркие, кричащие краски в темно-кирпичные тона. Ванесса включила торшер с красным абажуром. По комнате разлился мягкий розовый свет, она еще больше стала напоминать бордель.

Ванесса прошлась по комнате, прикасаясь к знакомым предметам, вспоминая волнение и страсть, которые ей довелось испытать здесь. Как получилось, что ее фантазии превратились в жуткий реальный кошмар?

Она похлопала ладонью по жестяному жирафу, провела пальцами по его вытянутому носу. Скульптор Ренделл попал недавно в новости, приковав себя цепями к воротам парфюмерной компании, которая проводила испытания своей продукции на животных.

Странная скульптура, странный скульптор, странный мир. Ванесса направилась к окну, но случайно задела локтем нос жирафа. Она не успела подхватить его, и он упал на пол с громким металлическим звоном. От фигурки отлетела одна жестяная банка и покатилась по полу. Она двигалась толчками, как будто внутри нее что-то находилось.

Ванесса подняла жестянку. В отличие от остальных банок, покрытых ровным слоем краски, на эту были нанесены небрежные желтые мазки. Сквозь них проглядывало даже название продукта, который когда-то хранился в ней. Ванесса прочитала надпись и удивленно вскинула брови. Ренделл, борец за права животных, использовал банку из-под любимого корма собак?! Маловероятно.

Она пригляделась внимательнее. Крышка банки была заклеена скотчем, в то время как остальные банки были аккуратно запаяны. Ванесса потрясла банку и услышала глухой стук. Может, Джулия спрятала туда что-то? Наркотики, драгоценности? Но, что бы там ни было, если сам Ренделл не приведет в порядок свою скульптуру, ее цена сильно…

У Ванессы остановилось дыхание. Она внезапно вспомнила, как Генри рылся в ящиках Джулии, внимательно осматривал ее квартиру. Может, он искал именно это?

Ванесса сняла ленту с крышки, осторожно подняла ее и вытащила из банки крошечный сверток, аккуратно завернутый в тонкую ткань. Вот это да! Ванесса чувствовала себя мальчишкой, который, играя на берегу в пирата, действительно откопал в песке какую-то ценную вещь. С бьющимся сердцем Ванесса развернула сверток и обомлела.

Она держала в руках изумительный миниатюрный портрет, рамку которого искусная рука мастера украсила крошечными бриллиантами, изумрудами и рубинами. На Ванессу строго смотрело знакомое, но непривычно старое лицо королевы Елизаветы I. Она как будто упрекала Ванессу за то, что британского монарха засунули под хвост жирафу.

Ванесса осторожно провела пальцами по сверкающим камням. Какое изящество! Очевидно, это тот самый портрет, о котором говорил брат Элис, полицейский.

Она услышала за спиной шум. Как будто в воздухе произошло движение. Ей показалось, что мягко приоткрылась входная дверь.

О Боже, неужели она плохо закрыла ее? У Ванессы перехватило дыхание, от лица отхлынула кровь. Она сунула миниатюру в карман шорт, обернулась, и из ее груди вырвался сдавленный крик.

На пороге стоял Генри. У него был вид человека, которого переехал грузовик. На верхней губе и на рубашке полосы запекшейся крови, левый глаз подбит и сильно отек. Раздувшаяся правая щека в ссадинах. Кожа на запястьях содрана до крови.

– Извини, я не хотел пугать тебя.

Тот же сиплый голос, что и на автоответчике. Генри вошел в квартиру, его шатало из стороны в сторону. Было очевидно, что передвигался он с большим трудом. Его раздражал даже мягкий свет напольной лампы, и он щурился. Генри попытался сосредоточить на Ванессе неповрежденный глаз, но не смог. Ему трудно было сфокусировать зрение.

Ванесса не шевелилась. То ли в ней проснулась смелость, то ли ее парализовал страх. У нее шумело в ушах. Ванесса пребывала в растерянности: с одной стороны, ей хотелось броситься к Генри, с другой – убежать от него.

– Слава Богу, ты жива и невредима. – Генри с трудом ворочал языком. – Я боялся, что они возьмутся и за тебя.

Кто? Ванессе казалось, что она произнесла это слово, но на самом деле не издала ни звука.

– Люди Блейка. – Генри со стоном опустился в красное кресло. – Я немного огорчил их.

– О.

Ванесса понятия не имела, кто такой Блейк. Но, если Генри сурово обходился с теми, кто «огорчал» его, она не хотела этого знать. Сейчас она думала лишь о том, что он жестоко избит и его надо везти в больницу, а там она будет чувствовать себя в большей безопасности и сможет спокойно обдумать ситуацию.

– Генри, тебе нужен врач, я вызову «скорую помощь», – сказала Ванесса и направилась к телефону.

– Нет. – Он поймал ее руку и вцепился в нее.

Ванесса вскрикнула и отшатнулась от него, прижав руку к груди, словно прикосновение Генри обожгло ее.

– Господи, Ванесса… – прошептал потрясенный Генри. – Ты боишься меня.

Она смотрела на него в оцепенении. У нее словно отнялся язык. Ванесса не могла ни объяснить, ни признаться Генри в своем страхе, ни тем более покаяться, что поверила в то, что ей рассказали о нем.

– Тебя испугало мое лицо?

Ванесса кивнула. Это, по крайней мере, отчасти являлось правдой. Она была в ужасе оттого, что на него напали какие-то бандиты, избили, а могли и вообще убить. Но еще больше ее потрясло то, что сам Генри, похоже, относился к зверскому избиению как к нормальному явлению в своей работе. Разве можно к такому привыкнуть?

Генри пристально смотрел на нее, словно пытался понять, о чем Ванесса думает и что ей известно.

– Но, не только это, – сказал он, медленно покачав головой. – Что-то еще. Что? Что произошло?

Ванесса схватилась за ручку кресла-качалки, боясь, что упадет в обморок прямо под ноги Генри.

– Маклейн, – презрительно бросил он. – Что сказал тебе Маклейн?

Откуда он знает? Ванесса открыла рот, но оттуда вылетел лишь сдавленный хрип. Как ему сказать? Что Генри сделает, если она расскажет о капитане?

– Ванесса.

Господи, помоги мне! – мысленно взмолилась она.

– Он сказал, что ты маньяк, – произнесла она деревянным голосом. – Что ты соблазняешь женщин и убиваешь их.

– И ты поверила? – недоверчиво спросил Генри.

По ее щеке скатилась слеза. Все это было мучительно больно – все, о чем она думала, что говорила, его ужасный вид и то, как он смотрел на нее. Нервы Ванессы были напряжены до предела. Генри имел право на ответ, на объяснение, но то, что она могла сказать, причинило бы им еще большую боль. Поэтому она стояла молча и ждала.

– Ты, наверное, хочешь, чтобы я опроверг это, чтобы сказал тебе: «Не волнуйся, Ванесса, я не серийный убийца». Так?

– Не помешало бы, – тихо ответила она, проглотив слезы.

– Какой смысл? Разве маньяки не являются законченными лгунами? Думаешь, ты поймешь, говорю я правду или лгу? Нет, Ванесса. Мы, серийные убийцы, профессионалы. Ты никогда не догадаешься, пока не проснешься в одно прекрасное утро с моими руками на твоей шее. Ведь ты так себе это представляешь, да?

– Генри… – пролепетала она дрожащим голосом.

– Давай, звони, если хочешь. – Генри презрительно махнул рукой в сторону телефона. – Но не в «скорую». Вызови мне такси. Самое худшее, что у меня может быть, это сломанное ребро и, возможно, сотрясение мозга.

– Генри…

– Звони, Ванесса. У меня жуткая боль.

Она пошла к телефону, а Генри потащился в ванную. Чутье подсказывало ей, что Маклейну нельзя доверять, нельзя верить тому, что он говорит. Но она не прислушалась к своей интуиции. Не послушалась своего сердца, своих чувств. Весь ее мир, ее ценности и ожидания перевернулись вверх дном и стали почти неузнаваемыми.

Ванесса набрала номер таксопарка и продиктовала диспетчеру адрес. Она была настолько измучена и шокирована последними событиями, что ей хотелось забраться в кровать и обо всем забыть.

Генри вышел из ванной. На его лице не было ни крови, ни грязи. Ванесса осторожно положила трубку на рычаг, как будто все, к чему она прикасалась, было таким же хрупким, как ее нервная система в данный момент.

– Они сказали, машина придет через десять минут.

Генри молча кивнул, снова опустился в кресло и, закрыв глаза, откинулся на спинку. Он был похож сейчас на солдата, явившегося домой на короткую побывку. Ванесса внезапно подумала, что, несмотря на интимные моменты их отношений, Генри оставался для нее чужим. И всегда будет чужим.

Она села напротив Генри, на ручку другого кресла, и стала смотреть на него. Вопреки всему Ванесса продолжала надеяться на чудо, которое все изменит, и они смогут быть вместе.

Ванесса подумала, что им надо обязательно объясниться и уж во всяком случае она должна выслушать Генри.

– Почему ты занимался Джулией? – спросила она.

– Меня попросил об этом Маклейн, – спокойно ответил Генри, не открывая глаз. – Он подозревал, что у нее есть важная вещественная улика, которая нужна была МИ-5, чтобы доказать связь одного известного политического деятеля с Блейком. Главарь преступного клана подарил политику эту вещь в обмен на кое-какие услуги.

Портрет! – мелькнуло в голове Ванессы.

– Почему Маклейн не отправил своих людей на поиски этой улики?

– Потому что в полиции сидел человек, связанный с Блейком. – Генри открыл здоровый глаз. Несмотря на то что состояние его было весьма плачевным, взгляд оставался по-прежнему притягательным. – Угадай, кто им оказался?

– Маклейн.

– Ванесса, мое слово против его, это пока единственное доказательство, которое я могу дать тебе.

Она кивнула. По ее щекам текли слезы. После упорной борьбы с собой Ванесса пришла к выводу, что он не супергерой и не гениальный сексуальный новатор, а обычный парень, правда имеющий опасную работу. Это означало, что она должна отказаться от выдуманной ею жизни и правдиво сказать себе: я люблю этого мужчину, но мы не подходим друг другу.

Слезы еще сильнее потекли по ее лицу.

Генри пробормотал какое-то ругательство, с трудом поднялся с кресла и опустился перед Ванессой на колени, как сделал в вечер их знакомства, когда принял ее за Джулию. Его руки скользнули по бедрам Ванессы к талии.

– Я не собираюсь ничего решать за тебя, – мягко прошептал Генри. – Но я не могу сидеть и смотреть, как ты плачешь. Я никогда не причиню тебе никакого вреда. После того, как они избили меня и ушли, первой, о ком я подумал, когда пришел в сознание, была ты. Как я могу связаться с тобой, защитить тебя, уберечь от…

– Генри.

О Боже, он думал обо мне! Ванесса провела дрожащими пальцами по его шершавому подбородку. Потом она взяла Генри за руку, достала из кармана портрет и вложила ему в ладонь. По крайней мере, она могла показать, что верит ему.

– Думаю, ты знаешь, что делать с этой вещью.

Генри отрывисто вздохнул, сжал пальцы и отвернулся от Ванессы.

– Спасибо.

– Прости, Генри, все это так… странно для меня. Но я уверена, что ты правильно распорядишься этим портретом.

Он поднял голову и с улыбкой посмотрел Ванессе в глаза. У нее сердце перевернулось от прилива нежности.

– Как давно он у тебя?

– Около двадцати минут.

– А где он был?

– В… попе у жирафа.

Генри моргнул, и его красивое лицо расплылось в улыбке. Ванесса нервно хихикнула.

– Можно спросить, зачем ты копалась в заднице у жирафа?

Она истерично засмеялась.

– Это произошло случайно. Я задела его локтем, и он упал на пол.

– Джулия расстроится.

Ванесса сразу перестала смеяться.

– О Господи, Генри! Она мне звонила, сказала, что ее кто-то похитил. Джулия дала адрес, но она не уверена в его точности. Я не знала, что мне делать, и… позвонила Маклейну.

Генри в сердцах чертыхнулся.

– Когда это было?

– Несколько часов назад.

Ванесса села в кресло-качалку. Как это она умудрилась за один вечер напортить стольким людям?

– Ты случайно не сказала Маклейну, что Джулия сомневается в точности адреса? – спросил Генри. Ванесса кивнула. – Очень хорошо.

Он снял трубку и распухшими пальцами набрал номер. Поговорив с человеком, которого он называл Расселом, Генри жестом попросил у Ванессы блокнот. Она подвинула ему бумагу, и Генри что-то нацарапал неверной рукой.

– Иди к себе, позвони Маклейну и скажи ему: только что звонила Джулия и дала более точный адрес. Продиктуй ему это. – Генри протянул Ванессе блокнот. – А я спущусь вниз, такси, наверное, уже пришло.

Ванесса взяла адрес. Она хотела поехать с Генри, чтобы убедиться, что с ним будет все в порядке. Кроме того, она не могла расстаться с Генри так просто, зная, что они не будут больше встречаться.

– Я поеду с тобой.

– Нет. Они уложат меня в постель и приставят охрану. Сегодня тебе нечего там делать. Оставайся здесь. Позвони Маклейну, а потом постарайся заснуть. Ты можешь навестить меня завтра утром.

Ванесса посмотрела на него несчастными глазами. Генри подошел к ней, обнял и осторожно прижал к своему израненному телу. Молодая женщина затаила дыхание. Она уже не принадлежала этим рукам. Не имела права находиться в объятиях этого мужчины, поскольку собиралась покинуть их навсегда.

– Ванесса, теперь можно сказать, что все закончилось. Я имею в виду мое участие в этом деле. Джулия вернется в Лондон, МИ-5 возьмет Барри Блейка. Так что мы с тобой можем начать все сначала.

Ванесса опустила глаза. У нее не поворачивался язык сказать «нет» человеку, который едва не погиб.

– Ванесса. – Генри прислонился к дверному косяку и уперся лбом в скрещенные руки. Его силы, видимо, были на исходе. – Что-то подсказывает мне, что меня ждет удар посильнее того, что я получил на складе.

– Генри, тебя ждет такси. Мы можем поговорить об этом, когда ты будешь чувствовать себя…

– Нет! – Он повысил голос и поморщился от боли. – Ответь мне сейчас.

– Ради Бога, Генри, посмотри на себя! Ты сильно избит, еле держишься на ногах, тебе нужен врач. Сейчас не время…

– Так вот в чем дело… Моя работа. Я понял это по выражению твоего лица еще в детской клинике, когда сказал тебе, чем я занимаюсь.

Ванесса потрясла головой. Она мысленно молила Генри не говорить об этом сейчас.

– До сих пор не можешь отказаться от бездушного идеала, на который запрограммировала себя? Цепляешься за свою мечту о прекрасном принце, который явится тебе в образе занудливого служащего, сидящего в офисе с девяти до пяти?

– Я не могу переделать себя. – Ванесса старалась говорить мягко, но решительно, однако голос дрожал и был каким-то надтреснутым.

– Ты так считаешь? А где же та Ванесса, которая мечтает поездить по миру? Которая хочет облачиться в черную кожу и предаваться сексуальным удовольствиям ради самих удовольствий?

– Это только крошечная часть меня. Эксперимент, приключение. – Ванесса покачала головой. – Мне это не доставляет радости.

Генри сжал пальцами виски, как будто боялся, что его голова разорвется от боли.

– Привычный дом, привычная работа, одна и та же рутина изо дня в день с бухгалтером Джоном, пока не настанет день, когда ты не сможешь сказать, в каком году живешь – в этом или в прошлом, и вся жизнь уйдет в песок. Ты этого хочешь?

Ванесса поджала губы.

– Может, для тебя это и скучно, мистер Любитель приключений, но мне не надо будет каждый вечер ждать звонка в дверь и гадать, кто там стоит – ты, бандит или полиция. Не сходить с ума от мыслей, где ты – связанный в каком-нибудь заброшенном подвале, в больнице или в морге. По крайней мере, бухгалтер Джон может прийти домой после трудного рабочего дня и рассказать о том, чем он занимался. – Ванесса нервно расхаживала по комнате из угла в угол. – Что я знаю о мире, в котором ты живешь? Да я и не хочу ничего знать о нем! Я хочу жить в атмосфере честности и доверия. Хочу смотреть на жизнь с оптимизмом и иметь немного идеализма. Хочу, чтобы меня окружали нормальные люди. Ты, наверное, считаешь, что я живу в нереальном мире. Возможно. Но большинство людей думает так же, как я. Оттого что в мире есть уродства, это не значит, что я должна впускать их в свой дом. Мы с тобой живем на разных планетах, и мы хотим разные вещи. Из этого ничего не получится.

Генри дал ей выговориться и только напряженно следил за ее метаниями по комнате. Ванесса старалась не нервничать, мысленно призывала себя к спокойствию и выдержке. Но Генри буквально насквозь пронизывал ее своим проницательным взглядом, он словно поймал ее на лжи, в то время как она впервые говорила с ним правдиво.

Наконец Генри подошел к Ванессе, взял за запястья, завел ей руки за спину и глубоко, не спеша поцеловал. Точно так же он целовал Ванессу два дня назад в ее квартире. Его губы были теплыми, уверенными и до боли знакомыми. И запах Генри был знаком Ванессе, правда, как ни смешно, к нему примешивался аромат цветочного мыла Джулии.

Ванесса отвернулась и глухо попросила:

– Не надо.

– Почему?

– Потому что так нечестно.

– Нечестно? – Генри потянул ее на себя, чтобы их тела соприкоснулись, и покрыл лоб Ванессы мелкими поцелуями. – Потому что напоминает тебе о том, что ты неравнодушна ко мне?

– Вожделение в счет не идет.

Генри снова поцеловал ее. Нежный сладкий поцелуй вызвал у Ванессы взрыв эмоций.

– Что ты чувствуешь сейчас? Вожделение? Это оно вызывало у тебя желание чувствовать меня на себе, внутри себя – старым традиционным способом, к которому ты относилась с пренебрежением?

– Генри…

– Позволь мне заниматься с тобой любовью, Ванесса. Не сегодня – я слишком слаб, могу потерять сознание в любой момент. Но, по крайней мере, не отвергай. А потом будешь решать.

– Нет, – ответила Ванесса, превозмогая себя, свою тоску и любовь. – Я не могу.

В их напряженный шепот вторгся резкий сигнал домофона. Ванесса вздрогнула. Генри даже не моргнул, продолжая держать ее руками и взглядом.

– Почему?

– Потому что…

Ванесса потрясла головой. Она как будто была в замешательстве, не знала, что ей делать. Он поцеловал ее – ну и что? Это всего лишь поцелуи. Они не могут изменить фактов, на них не построишь жизнь.

Домофон издал еще два нетерпеливых сигнала.

– Твое такси, – сказала Ванесса. – Тебе надо срочно в больницу.

– Хорошо. – Генри вздохнул, отпустил ее руки и медленно отошел от нее. – Я уезжаю, но не навсегда. Тебе нужно время? Пожалуйста. Я не отступлюсь, пока мы не дадим себе хотя бы еще один шанс.

Ванесса вышла с ним на площадку. Она смотрела, как Генри, скрючившись, ковыляет к лифту. Ее сердце, как и его тело, страдало от боли. Она правильно поступила. Вначале будет невыносимо больно, а потом, рано или поздно, она освободится от этой муки. И будет радоваться, что сумела устоять перед соблазном продолжить отношения с человеком, который во многом чужд ей.

Двери лифта начали закрываться. Ванесса отвернулась, не в силах видеть, как Генри исчезает из ее жизни. Сжимая в руке листок бумаги, который он дал ей, она направилась в свою квартиру. Ванесса решила, что будет звонить в больницу каждый час и справляться о здоровье Генри.

А пока ей предстояло сделать две вещи. Первое – отрепетировать, как она будет лгать на голубом глазу капитану Маклейну. И второе – подавить грызущее душу опасение, что сегодня ночью ей потребуется весь ее опыт для того, чтобы солгать себе.

Глава 19

Джулия пристроила записку на подушке, бесшумно пробралась в кухню и встала у задней двери. Она напряженно прислушивалась к малейшему шороху. Если Дик не спит, он может услышать, как она бродит по дому. Вчера вечером ей повезло, он вспомнил, что забыл накачать воду. Когда он вышел из дома, она бросилась к телефону, дозвонилась до Ванессы, продиктовала ей номер принца Али и дала свои координаты.

Но, когда Дик вернулся в дом, Джулия осознала, что, пока она будет ждать помощи от Али, ей придется притворяться, чтобы Дик ничего не заподозрил. Она поняла, что не сможет вести себя, как прежде, узнав о столь чудовищном предательстве. Вчера, когда Дик был расстроен неприятностями своего друга, она еще могла держаться, но сегодня ей было уже трудно изображать милую и заботливую женщину. Даже будучи от природы хорошей актрисой, Джулия не могла переступить через свою обиду.

Самое лучшее – это смыться. Обставить дело так, что Дик якобы надоел ей и она уехала, не попрощавшись, чтобы избежать сцен. Дику ведь известно, что такие женщины, как она, не остаются долго с одним мужчиной. Такие, как Джулия, любят легкие, ни к чему не обязывающие связи – попользовался и забыл. Она остановит какую-нибудь машину, доедет до Лондона, заберет из своей квартиры кое-какие вещи и исчезнет. Все очень просто. Такие женщины, как она, всегда приземляются на обе ноги.

Джулия глубоко вдохнула, чтобы подавить приступ тошноты. Она осторожно повернула ручку и медленно открыла дверь, помня о том, что тонкие деревянные стены дома легко пропускают любой звук.

Тихо спустившись по лестнице веранды, Джулия обрела свободу, оставив позади предательство, боль и… любовь.

Через пятнадцать минут все ее лицо было в слезах. Джулия сошла с тропинки, инстинктивно ища укрытие в лесу, и упала на мягкую землю. Ее тело сотрясали судорожные рыдания. Джулия ненавидела себя за то, что потеряла контроль над собой, и за то, что допустила боль, которая сковала ей грудь.

Послышался звук мотора, мелькнул свет фар. Джулия затихла и в страхе вжалась в землю. Дик обнаружил, что ее нет, и пустился за ней в погоню. Она лежала тихо как мышь, слышалось только ее частое, неровное дыхание. Над ней скользнул мощный луч фонаря и ушел в сторону. Шум мотора и хруст гальки под колесами машины стали удаляться и наконец стихли.

Джулия вскочила на ноги и побежала. Ей предстояло преодолеть десять миль грязной проселочной дороги. Десять миль до ближайшего городка. Она надеялась встретить какого-нибудь раннего рыбака и попросить его о помощи. Он, конечно, не откажет. Мужчины всегда помогают, если знаешь, как обращаться с ними. С одними надо кокетничать, других – трогательно просить. Нужно знать, в каких случаях изображать дочь, в каких – мать, когда играть роль святой, а когда – проститутки. Джулия знала. Это был ее дар.

Она представила себе честного рыбака, отца патриархального семейства, преуспевающего в своем деле и боящегося Бога. Такой обязательно поможет ей. Они все помогут. Всегда помогали. И всегда будут помогать.

Внезапно Джулия почувствовала такое отвращение, что остановилась посреди дороги, потрясенная этим ощущением. Над ее головой шелестел ветер, шевеля верхушки деревьев на фоне предрассветного неба.

К черту мужчин, к черту их всех! Пусть убираются со своими потребностями, своим идиотским самомнением и своими волосатыми телами. Она доберется до автобусной остановки на своих двоих. Купит билет и доедет до Лондона. Возьмет кое-что из вещей и тут же скроется. Найдет себе другое местечко. Может, похожее на это. Ей понравилось жить на побережье. Пусть это будет небольшой тихий городок, где все знают друг друга. Она подыщет хорошую работу, возможно, снова поступит в колледж – на литературное отделение. Будет учиться писать. Извлечет урок из своих отношений с Диком, восстановит свое разбитое сердце и станет еще сильнее.

Станет самой собой.

Джулия почувствовала, как ее тело затрепетало от радостного предчувствия. Она подняла кулаки к небу и издала победный крик.

Моника Джулия Хауэл вернулась навсегда.

Дик доехал до поворота на автостраду и круто развернулся. Из-под колес пикапа в разные стороны полетела галька. Черт! Когда она ушла? В каком направлении? Хорошо еще, что ветер постучал ветвями дерева в окно его спальни, иначе бы он до сих пор спал. И хорошо, что сработала интуиция, – он пошел проверить, как там Джулия, и обнаружил пустую комнату.

Он прикинул, сколько времени спал. Получилось, что не более трех часов. За это время Джулия могла дойти пешком до автострады. Даже если она ушла сравнительно недавно, она могла услышать шум его машины и спрятаться, когда он проезжал мимо. Половина этой десятимильной проселочной дороги пролегала через густой лес. Это все равно что искать иголку в стоге сена.

Дик снова чертыхнулся.

Джулию мог подвезти один из рыбаков, они встают с рассветом. Да что там рыбак, она могла остановить любую машину – ей бы ни один мужчина не отказал.

Ревность раскаленным прутом прожгла его насквозь. Такое же ощущение было у Дика, когда он прочел оставленную Джулией записку.

«Дорогой Дик, я решила уехать из твоего дома. Больше не хочу подвергать тебя опасности. Люди, которые ищут меня, могут добраться и сюда. Ты был необычайно добр ко мне. Я благодарна тебе за твое терпение и дружбу. Может, мы с тобой как-нибудь встретимся, когда вся эта история будет позади, выпьем и посмеемся.

С любовью, Джулия».

Дик стукнул кулаком по рулю. Она что, с ума сошла?! Что все это значит?!

Она просто не догадывается, какая ей грозит опасность. Если предположить, что Генри сцапали люди Блейка, узнав, что он работает на МИ-5 и встречается с Ванессой, а не с Джулией, они сделают все, чтобы добраться до Джулии. Она, конечно, смелая женщина, но не знает, как действуют эти люди, не знает, как надо скрываться, как заметать следы. Она вернется в Лондон и попадет прямо к ним в лапы. Если Блейк убежден, что она знает, где находится портрет, его подручные разберут Джулию по косточкам.

Дик стиснул зубы и прибавил газу. Он не мог спокойно думать об этом, особенно после того, как услышал крик Генри по телефону.

Дорога стала совсем рыхлой, и он сбавил скорость до минимума. Дик не переставал шарить глазами по сторонам. Кого он обманывает? Он, конечно, сильно волновался, что Джулии грозит опасность. Но это не шло ни в какое сравнение с паническим ужасом, который охватывал его, когда Дик думал о том, что может потерять ее.

Как она могла уйти после того, что между ними было?! Обойтись с ним так, будто он один из череды мужчин, которых она меняла как перчатки?! Она ведь испытывала к нему настоящие чувства, в этом Дик был уверен. Джулия при всех ее актерских способностях не могла бы так хорошо притворяться.

Может, он был слишком крут с ней, когда настойчиво требовал, чтобы она сбросила с себя мишуру и вернула себе свой естественный облик? Возможно, он испугал ее своей напористостью, и ему следовало действовать очень и очень осторожно. Но он и так с трудом воздерживался от интимных отношений, ожидая, когда Джулия будет полностью готова принять его. Да, он был нетерпелив, давил на нее слишком сильно, а она, видимо, еще не могла измениться настолько, насколько это его устроило бы.

Фары выхватили из темноты какое-то движение и блестящие глаза. Прежде чем Дик успел сообразить, что это лисица, зверек исчез в темноте. Его прошиб холодный пот, и он чертыхнулся в очередной раз.

Джулия выглядела такой счастливой, такой естественной, она была уже не похожа на ту накрашенную куклу, которую он привез сюда. Дик освещал мощным фонарем деревья справа и слева от дороги, внимательно осматривая каждый ствол, каждую травинку, и уже в десятый раз прокручивал в голове события предыдущего вечера. Он так беспокоился за Генри, что не заметил ничего необычного в поведении Джулии. Дик напряг память и стал шаг за шагом восстанавливать каждую деталь – что они делали, о чем говорили, как Джулия вела себя, проявляла ли какие-нибудь признаки недовольства, напряжения, желания уехать.

Ничего такого Дик не припомнил. Джулия выглядела лишь немного уставшей. Может, немного отстраненной, но он тоже вел себя сдержанно с ней. Он не мог сказать ей о том, что его беспокоит, и поэтому чувствовал себя виноватым перед ней. Джулия была на берегу, любовалась звездным небом, когда Генри позвонил ему во второй раз…

Дик вцепился в руль и смачно выругался. Он был уверен, что слышал шаги Джулии около веранды, когда еще разговаривал с Генри. Но он не видел свет от ее фонаря и, поскольку поднялся ветер, подумал, что ошибся – принял скрип ставен за ее шаги. Могла ли Джулия слышать его разговор с Генри? Если она слышала хотя бы часть его, то могла подумать самое худшее, когда он сказал другу, что пытается удержать ее здесь.

На лбу Дика выступили капельки пота. Он еще больше укрепился в мысли, что ему надо во что бы то ни стало опередить головорезов Блейка и первым найти Джулию. Объяснить ей ситуацию, убедить, что во всем, что касалось их двоих, он был честен с ней.

Дик решил, что, как только вернется домой, сразу позвонит Джорджу Расселу, может, они уже нашли Генри. Затем быстро соберет вещи, закроет дом и отправится на поиски Джулии.

Глава 20

Ванесса поправила на шее серебряное ожерелье, подаренное ей Аланом в годовщину их знакомства. Ему понравится, что она надела его, и, кроме того, оно очень шло к ее новой красной блузке.

Молодая женщина улыбнулась. Это была ее первая настоящая улыбка с тех пор, как три дня назад за Генри закрылись двери ее лифта. Три дня после кошмарного звонка Джулии и после того, как прояснилась вся эта жуткая неразбериха и стало понятно, кто хороший, а кто плохой.

Все замечательно, и она даже может улыбаться. Ванесса взяла на работе отгул, походила по магазинам, а вечером ее ждало свидание с Аланом. Его новая мисс Совершенство, видимо, оказалась не такой совершенной, если он позвонил ей, Ванессе, и сказал, что соскучился.

Ванесса втайне радовалась, что роман Алана не задался. Алан прекрасный мужчина. У нее с Генри все могло закончиться гораздо хуже. Они с Аланом встречались достаточно долго и пережили немало хороших моментов, поэтому есть надежда, что на этот раз у них что-то и получится. Они дадут старым, привычным отношениям новый, свежий импульс, который принесет им обоим удовлетворение.

У нее в голове тут же возник образ Генри. Ванессе казалось, что он навсегда поселился там. Она улыбнулась ему одними губами и мягко задвинула назад. Не надо. Сейчас у нее период отвыкания, и лишнее напоминание о Генри мешало выздоровлению. Ванесса наклонилась к зеркалу и провела карандашом мягкую линию по краю-века. Рука немного дрожала, и ей пришлось проглотить ком в горле, чтобы не заплакать.

Она знала, что этот период будет нелегким для нее. Но она не позволит себе сломаться. Просто нужно набраться терпения и пережить эту боль. Ванесса ни о чем не жалела. Она считала, что все сделала правильно, выбрала то, что ей нужно.

В дверь позвонили. Ванесса взглянула на часы и снисходительно улыбнулась. Пять минут седьмого. Как всегда, Алан пришел на свидание с пятиминутным опозданием.

Она пошла открывать, чувствуя себя уверенной и спокойной. Ванесса искренне радовалась, что Алан пришел. Она с удовольствием увидится с ним, почувствует себя такой… такой…

Она открыла дверь. Алан – светловолосый, голубоглазый, солидный и ничем не примечательный, улыбался ей сквозь усы. В руке у него был букет белых гвоздик.

– Привет. – Он окинул Ванессу быстрым взглядом с головы до ног. – Ты сильно изменилась.

Ванесса жестом пригласила его войти в квартиру. Алан протянул ей цветы и поцеловал в щеку.

Ну что ж, подумала она, спокойствие, уверенность и радость все равно лучше, чем бандиты, убийцы и драки до крови.

– Тебе нравится?

– Ничего. – Алан пожал плечами. – Ты ведь знаешь, я не очень люблю перемены. И, кстати, я заказал наш столик в «Магнолии».

Ванесса невольно поморщилась. Она поспешила в кухню за водой для цветов, чтобы Алан не заметил ее кислого лица. Бери дело в свои руки, Ванесса, подталкивай его к переменам постепенно, сказала она себе.

– Алан, почему бы нам не сходить в какое-нибудь другое место? – осторожно предложила она.

– Зачем? – удивился Алан.

– Не знаю, я просто подумала, что было бы интересно попробовать что-то новенькое, выбраться из наезженной колеи и проложить новую. Новое начало, новый ресторан.

Ванесса опять поморщилась и сосредоточила внимание на гвоздиках – аккуратно обрезала концы стеблей и расставила цветы в вазе с водой. Даже новая колея не перестанет быть колеей. Может, не стоило торопиться с Аланом, а подождать, пока не потускнеет память о Генри? – подумала Ванесса. А то я постоянно их сравниваю, и будущее представляется мне унылым и беспросветным от этой предсказуемости и уверенности.

Зачем я вообще пошла на это?!

– Ну разумеется мы можем пойти куда-нибудь еще, – сказал Алан. – В один из ближайших вечеров.

– Прекрасно. – Ванесса без особой на то нужды поправила гвоздику в вазе – вложив в этот резкий жест обуявшую ее злость – и взяла Алана под руку. – Я действительно очень рада видеть тебя снова.

Алан тепло поцеловал ее. Ванесса закрыла глаза и сосредоточилась на влажных нежных губах под щеткой колючих усов. И снова, чтобы не сравнивать Алана с Генри, стала думать о том, как приятно чувствовать себя в полной безопасности, спокойной и радостной. Она ведь именно этого хотела. Не так ли?

– Ммм… как приятно. – Алан улыбнулся ей. – Поехали.

– У меня есть идея лучше. – Ванесса прижалась к нему в отчаянной надежде. – Давай не поедем туда. Бог с ним, с заказанным столиком. Пойдем в ближайший паб и выпьем пива. Потом съездим куда-нибудь потанцевать. А после вернемся домой, закажем пиццу и будем смотреть сексуальный фильм.

– Ого, вот это программа!

– Так что? – нетерпеливо спросила Ванесса.

– В общем… – Алан замялся. – У нас ведь заказан столик, и они ждут нас.

– Ну и что? – воинственно сказала Ванесса. – А мы сделаем что-то неожиданное.

Алан нахмурился и внимательно посмотрел на нее.

– Что-то случилось. Ты на себя не похожа.

– Не говори глупостей. – Ванесса отступила от него, охваченная тревожным предчувствием. – Я все та же. С чего бы мне меняться?

– Не знаю, Ванесса. Только ты можешь сказать об этом. – Лицо Алана стало совсем хмурым. Он еще пристальнее посмотрел на нее. – У тебя был другой мужчина, да?

Ванесса обомлела. Неужели это так заметно?

– Я… это… я… так, ерунда.

Алан положил руки на бедра. Этот жест означал, что он расстроен, но не хочет показывать этого.

– Я так не думаю.

– Что… – Ванесса покашляла, чтобы совладать со своим голосом. – Почему ты так решил?

– Он изменил тебя. Если бы это была ерунда, как ты говоришь, он бы не смог этого сделать.

– Нет! – решительно заявила Ванесса.

Она ткнула себя пальцем в грудь. Ни у Алана, ни у нее самой не должно быть никаких сомнений на этот счет. Потому что, если они оба будут думать иначе, значит, она совершила глупейшую ошибку в своей жизни. Ванесса боялась, что это именно так, учитывая, как они с Аланом реагируют друг на друга.

– Я сама себя изменила, – горячо заверила она. – Да, я попробовала стать другой, но из этого ничего не вышло.

Алан с грустью окинул ее взглядом.

– Я бы этого не сказал. Ты себя чувствуешь в этом вполне уютно.

– Алан… – Ванесса прикусила язык.

Что она может ему сказать? Как объяснить, какие события произошли в ее жизни с тех пор, как они виделись в последний раз?

– Но меня это не удивляет, – добавил он.

Ванесса положила руки на бедра. Это означало, что она расстроена.

– Что ты хочешь сказать?

– В тебе всегда была какая-то необузданная жилка.

Ванесса была ошеломлена тем, что именно Алан сказал такое о ней.

– Необузданная? Я?

– Ты всегда хотела большего. Больше вещей, большего разнообразия, больше людей, больше… секса. У меня всегда было ощущение, что я недостаточен для тебя. Поэтому я часто бывал напряженным. – Алан опустил глаза. – Я даже прошел курс психотерапии в этой связи. Ты способна здорово запугать человека.

– Я? – изумилась Ванесса. – Способна запугать? Алан, да я самая обыкновенная женщина на земле!

Как только Ванесса произнесла эти слова, она осознала, что сказала. Она действительно ощущала себя самой обыкновенной женщиной на земле. Когда она была рядом с Аланом. С Генри она чувствовала себя соблазнительной, остроумной, живой и свободной, хотя временами и немного смущенной. Почему ей понадобилось столько времени, чтобы понять это?

– Нет, Ванесса. – Алан выразительно покачал головой. – Нет. Ты удивительная женщина. С моей стороны было ошибкой думать, что я могу вернуться к тебе. Тебе нужен мужчина, больше похожий на тебя. Который ходит ближе к краю, чем я.

Ванесса смотрела на него широко раскрытыми глазами. У нее горело лицо, она не могла поверить, что все это слышит собственными ушами и чувствует всем сердцем. И насколько все это правильно – и эти слова, и ее чувства.

– Почему же ты тогда встречался со мной так долго? – спросила она.

– Потому что хотел почувствовать себя таким человеком. – Алан почесал затылок и смущенно улыбнулся. – Но, увы, таким, очевидно, надо родиться.

– О, Алан.

Ванесса прильнула к нему, и он заключил ее в дружеские объятия.

– И кто же он? – спросил Алан немного надтреснутым, напряженным голосом.

Ванесса вздохнула.

– Частный детектив.

– Похоже, это то, что тебе надо.

Ванесса почувствовала, как по щекам двумя теплыми ручейками заструились слезы.

– Знаешь… – Она тряхнула головой и засмеялась. – Похоже, что да.

Генри потер мелким наждаком края львиной гривы, потом провел по ним пальцами и удовлетворенно улыбнулся. Гладкая, как атлас. Он взял стамеску поменьше и начал вырезать текстуру волос. В центр головы он вставит зеркало, и все это сооружение поставит на комод. Когда Патрик будет смотреться в зеркало, его личико отразится в центре гривастой львиной головы, и он сам станет похожим на царя зверей.

Работе над этой скульптурой Генри посвятил последние два дня, когда почувствовал себя достаточно хорошо. У него еще бывали приступы головной боли и тело реагировало на определенные движения, но он явно шел на поправку.

К сожалению, Генри не мог сказать то же самое о своем настроении. Он не беспокоил Ванессу, как и обещал, давая ей время на размышления по поводу их дальнейших отношений. Но Генри ненавидел это состояние беспомощности, когда не он сам решал свою судьбу, а кто-то другой. Его раздражали пассивное ожидание, зависимость и боль. Он, взрослый и много повидавший мужчина, бродит по дому, как какой-то несчастный юнец Ромео.

Генри любил Ванессу, и поэтому она могла причинить ему такую душевную боль, какую никогда и никто не причинял.

В мастерской зазвонил телефон. Генри отложил стамеску и направился к аппарату, отчаянно стараясь подавить всплеск надежды, что это может быть Ванесса.

– Привет, Генри. – Дик явно нервничал, что на него было совсем не похоже. Он сохранял небрежный тон даже под огнем врага.

– Что случилось? – спросил Генри, удивленный произошедшей с другом метаморфозой. – Ты где?

– Пасу квартиру Джулии. Только что звонил Рассел. Они нашли ее. Она навещает свою мать в лечебнице. Они посадят ее там на поезд и отправят сюда.

Генри с трудом удержался от смеха. Дик просто не понял бы сейчас его веселья. Какая пара! «Джемини» – непобедимый боевой союз, который побывал в смертельно опасных переделках во многих странах, который помог МИ-5 расшатать криминальную империю Барри Блейка и поставить на колени бесчестного лорда, низведен до состояния беспомощных хлюпиков двумя женщинами!

– Что ты собираешься делать? – спросил Генри.

– Встретить ее на вокзале, что еще? Пожелай мне удачи.

– Она тебе не нужна, Дик.

– Нет? – Дик грустно рассмеялся. – А что мне нужно?

– Яйца.

Дик снова рассмеялся – коротко и тревожно.

– Генри.

Генри насторожился. Голос Дика не предвещал ничего хорошего.

– Да?

– Ванесса только что вошла в свой подъезд. – Дик прочистил горло. – С каким-то парнем.

Генри ощутил приступ жгучей ревности. Он даже лишился дара речи.

– У нее есть брат или… кто-то в этом роде? – спросил Дик.

– Нет, – буркнул Генри и бросил трубку.

Этому, конечно, есть какое-то логическое объяснение. Генри принялся перебирать варианты. Возможно, они старые друзья и решили поболтать в ее квартире. Или она хочет поскорее забыть меня и поэтому завела себе другого, который больше подходит ей.

Черта с два! Если она думает, что я позволю другому мужчине дотронуться до нее, она глубоко ошибается!

Генри бросился в прихожую, схватил ключи и распахнул входную дверь. В этот момент телефон снова зазвонил.

– Это Дик. Ты еще дома или собираешься сделать какую-то глупость?

– Собираюсь, – буркнул Генри.

– Великолепно. – Дик довольно хмыкнул. – А то я собирался напомнить тебе о твоих яйцах.

– Не волнуйся, они всегда при мне, – заверил Генри и повесил трубку.

Он выскочил на улицу, нырнул в свою машину и помчался по залитым водой улицам к дому Ванессы.

Глава 21

Джулия поцеловала мать и заботливо выпрямила ее обмякшую фигуру в инвалидном кресле. Пожилая женщина издала странный гортанный звук, подняла голову и остановила на Джулии голубые, широко расставленные глаза – глаза малого ребенка.

– До свидания, мама. Я скоро опять навещу тебя.

Голова матери упала на грудь, потом снова поднялась и опять упала.

Сестра, стоявшая рядом, улыбнулась и похлопала Джулию по плечу.

– Удачного пути. Мы хорошо заботимся о ней, не волнуйтесь.

Джулия кивнула и поблагодарила сестру. В дверях палаты она обернулась, чего раньше никогда не делала. Она ненавидела момент, когда надо было уходить от матери. Джулию приводил в содрогание ее вид – мать выглядела отсутствующей и ужасно одинокой.

Молодая женщина посмотрела через плечо на соседку матери по палате. Та тоже страдала болезнью Альцгеймера. Когда бы Джулия ни пришла, около этой женщины всегда сидел муж. Он приносил с собой магнитофон с музыкальными записями, книги, цветы. Он неизменно называл жену любимой и рассказывал, чем он занимался весь день.

Джулия перевела взгляд на мать, посмотрела в последний раз на ее согбенную скорбную фигуру и вышла из палаты.

Два часа спустя Джулия сидела в купе поезда у окна, по которому хлестал дождь. Через десять минут она уже будет в Лондоне.

Ей до сих пор не верилось, что этот кошмарный месяц остался позади. И взлом квартиры, с чего все началось, и агенты МИ-5, перехватившие ее вчера по дороге в лечебницу. Те, кто забрался в ее квартиру, искали там какую-то вещь, которую лорд Лестер спрятал в фигурке жирафа. Тех двух головорезов, которые подошли к ней на вокзале, прислал некто Барри Блейк. Фургон, стоявший напротив ее дома, принадлежал полиции, которая следила за ней. И Дик… Дик, который пытался защитить ее.

Джулия прижалась лбом к холодному стеклу. Она выплакала все слезы вчера ночью в номере отеля. Слезы были настоящими, горькими и безудержными. Джулия успокоилась, только когда иссякли все эмоции.

Она, конечно, должна снова увидеть его. Дик найдет ее, и, возможно, очень скоро. У Джулии не было средств платить одновременно за квартиру и за номер в отеле. Кроме того, она устала прятаться. Следующий шаг, который она сделает, будет шагом к новой жизни, а не бегством от прежней.

Вагон дернулся на развилке путей – поезд подходил к вокзалу.

Она бы хотела увидеть Дика. Джулия и боялась, и ждала этого. Она понимала, что эта встреча будет волнующей для нее и в то же время напряженной для ее нервной системы. В последнее время у Джулии не было недостатка во встрясках. Сейчас ее душу манил маленький опрятный городок, удаленный от мегаполисов, где бы она могла вести тихую, спокойную жизнь.

Джулия закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ее чувства к Дику сидели у нее в груди тяжелой, тупой болью, мешали ей думать о будущем, которое она заслужила.

Наконец поезд прибыл на лондонский вокзал. Пассажиры стали выходить на перрон. Джулия подхватила сумку и влилась в общий поток, направлявшийся к выходу в город. Она уперлась глазами в спину впереди идущего мужчины, чтобы не смотреть по сторонам, не думать о том, что случилось на этом вокзале месяц назад.

Чтобы не надеяться, ничего не ждать и ни о чем не мечтать. Она будет смотреть только вперед и идти тоже только вперед – в новую жизнь, которую она начинала строить.

Джулия спустилась в метро, прокомпостировала билет и стала боком протискиваться через турникет. Неожиданно выскочило заграждение – металлический стержень. Чертыхнувшись, она сунула билет в компостер еще раз, но он наткнулся на препятствие. Джулия попятилась, решив идти через соседний турникет, но, как назло, ремешок сумки зацепился за стержень.

– Вам помочь?

При звуке мужского голоса, который Джулия узнала бы из тысячи других, у нее перехватило дыхание. Дик потянулся через нее и освободил ремешок сумки. Наклоняясь, он коснулся Джулии своим телом. Она почувствовала знакомый запах, по ее коже пробежала трепетная дрожь, и ей захотелось дотронуться до Дика.

– Спасибо, не надо. – Она оттолкнула от себя это желание, чувствуя смятение и неуверенность. – Все уже в порядке.

Голубые глаза Дика по-прежнему притягивали к себе Джулию будто магнитом. Она заметила и тени под глазами, и усталый, немного озабоченный взгляд. Джулия направилась к другому турникету, Дик пошел следом за ней.

– Надеюсь, ребята из МИ-5 хорошо обращались с тобой, – сказал он.

– Да, нормально. – Джулия остановилась и обернулась к нему. Она была безмерно счастлива, что видит Дика. – Получается, что ты все-таки спасал меня.

Дик поставил на пол небольшую бумажную сумку и провел руками по волосам.

– Вроде бы так.

– Ну…

Джулия пожала плечами, не зная, как выразить то, что у нее на душе. Она не могла сказать Дику, что он не имеет права выглядеть таким мужественным и неотразимым, когда она решила, что без него ее жизнь будет просто необыкновенной.

– Спасибо.

Джулия не успела опомниться, как Дик шагнул к ней, притянул ее к себе и страстно поцеловал в губы. Объятие было сильным и крепким. Джулия попробовала отстраниться, но Дик продолжал удерживать ее. Он целовал ее снова и снова, вкладывая в поцелуи всю страсть, которая накопилась в нем за месяц воздержания.

Наконец удовлетворив первую жажду, Дик остановился. У Джулии кружилась голова, подкашивались ноги, тело пылало. О Боже, как она соскучилась по нему! Ей достаточно было взглянуть на Дика, чтобы маленький уютный городок, который рисовался ей в мечтах, стал выглядеть таким же одиноким и унылым, как ее мать в своем инвалидном кресле в лечебнице.

– У меня есть кое-что для тебя, Моника Джулия.

Дик поднял с пола бумажную сумку и протянул ей. Она достала из нее сверток, развернула его и увидела изящную керамическую вазу в зеленовато-голубых тонах. Ее бока украшали выпуклые листья папоротника.

– Это для полки в коттедже. Я подумал, что мы могли бы начать все заново, собирать там памятные вещи нашей собственной жизни. – Дик скрестил руки на груди и сунул кисти под мышки. – Если ты, конечно, этого хочешь.

Джулия с любовью и нежностью посмотрела на него. Ей отчаянно хотелось дать Дику ответ, которого он ждал, – Джулия видела это по его глазам. Но она не могла доставить ему такую радость, потому что должна была подумать и о себе.

Она провела пальцами по выпуклым листикам папоротника. Она хотела Дика. Хотела верить, что, будучи с ним, сможет сохранить ощущение самой себя, чего он упорно добивался от нее. Но Джулия также хотела побыть наедине с Моникой Джулией Хауэл, снова узнать ее и пожить ее жизнью.

– Дик… Мне нужно какое-то время побыть одной. Самой найти свою дорогу в жизни.

– Я тебя понимаю. – Он взглянул на наручные часы. – Десяти… нет, двадцати минут достаточно?

Джулия невольно засмеялась.

– Я имела в виду годы.

Дик покачал головой.

– Нет. Это слишком долго.

– Тогда месяцы.

Он снова притянул ее к себе и поцеловал.

– Я не собираюсь ломать тебя, Джулия. Я хочу, чтобы ты была независимой, свободной, чтобы ты могла сама выбирать свой жизненный путь. Я только хочу быть частью всего этого.

– Я тоже этого хочу. – Джулия прижала вазу к груди. Она поразилась, насколько легко ей было произнести эти слова. – Но не сейчас. Прошу тебя, пойми меня, пожалуйста.

Дик плотно сжал губы и пригвоздил Джулию к месту мучительным, сексуальным взглядом своих голубых глаз.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Не будем торопиться. Я терпелив. Завтра вечером мы можем поужинать где-нибудь, ночь ты проведешь одна, а на следующий день мы поженимся.

Джулия засмеялась. Ее взгляд, обращенный на Дика, был полон любви и нежности.

– Дик, я уже все решила.

Он схватился за голову и застонал.

– Хорошо, хорошо. Я знаю, когда проигрываю. Если хочешь подождать, мы подождем. Можешь надеть на меня путы и приковать к столбу – я твой. Я люблю тебя и буду ждать столько, сколько тебе нужно.

Джулия бросилась ему на шею, обняла и горячо расцеловала.

– Полгода. Дай мне всего шесть месяцев, чтобы я могла побыть сама с собой. После этого я буду твоей.

– Ммм… – Дик скользнул руками по ее телу. – Только моей? И навсегда?

Джулия кивнула и торжественно заверила:

– Всецело твоей, Дик, и навсегда.

Ванесса помахала Алану на прощание и с облегчением закрыла за ним дверь. Она уже стала опасаться, что он никогда не уйдет. Они приятно провели время – Ванесса всегда испытывала к Алану теплые дружеские чувства. Она считала, что именно так надо относиться к своему мужу. Теперь же Ванесса ни за какие деньги не согласилась бы на такой вариант.

Она бросилась к телефону и набрала номер Генри. Ее сердце колотилось от волнения, к которому примешивался страх. Занято. Недовольно сдвинув брови, она походила по комнате с минуту и снова позвонила. Опять короткие гудки.

Так можно рехнуться, подумала Ванесса и включила телевизор, решив выждать десять минут.

Но не прошло и половины назначенного ею же срока, как Ванесса снова схватилась за трубку. Как она только могла подумать, что возвращение к Алану будет для нее наилучшим выходом?!

Она просто сдалась. Решила, видимо, что нашла настоящего душевного спутника жизни, которого будет пылко любить до конца своих дней. А он в свою очередь примет ее такой, какая она есть – необузданная и уравновешенная, обыкновенная и непредсказуемая.

Ванесса набрала номер, вцепилась в трубку обеими руками, закрыла глаза и стала ждать. Один длинный гудок, второй… Гудок в трубке слился с каким-то звонком. Она нахмурилась, открыла глаза и, отняв трубку от уха, услышала громкий стук в дверь.

Она встала. Сердце билось как сумасшедшее. Ванесса медленно направилась к двери.

– Кто там? – срывающимся от волнения голосом спросила она.

– Генри, – последовал сердитый ответ.

Ванесса распахнула дверь. Генри стоял на полуосвещенной площадке, мокрый с головы до ног, только глаза сверкали в тусклом свете лампы. От него пахло летним вечером и тем, что можно определить как аромат мужчины. У Ванессы закружилась голова.

– Генри, – произнесла она, вложив в это слово любовь, и радость, и все остальное, что чувствовала в данный момент.

– Где он? – свирепо взглянув на Ванессу, спросил Генри со сдерживаемой яростью.

Ванесса непонимающе уставилась на него.

– Он? Ты имеешь в виду Алана? Откуда ты узнал…

Генри вошел в квартиру и мягко закрыл за собой дверь, не сводя с Ванессы напряженного сердитого взгляда. Чувствовалось, что он контролирует каждое свое движение, но его эмоциональное воздействие было сродни физическому, и Ванесса радостно затрепетала, ощутив силу его ревности.

– Он был здесь, с тобой?

– Мы только поужинали. Он всего лишь друг, не больше. – Ванесса мысленно отметила, что именно слово «друг» соответствует действительности. – Как только он ушел, я начала звонить тебе, но все время было занято.

Взгляд Генри постепенно смягчился, однако настороженность осталась.

– Ванесса, что ты скажешь мне? – задал он мучивший его вопрос.

– Что… я хочу быть с тобой.

– Сейчас?

– Да.

– С игрушками?

Ванесса покачала головой.

– Опять экспериментировать? – Генри сделал шаг к ней. – Чтобы позабавиться?

– Нет, по-настоящему. – Голос Ванессы дрожал. – И навсегда, если у нас так складывается.

Генри бросился к ней, подхватил на руки и понес в спальню, как уже делал это один раз. Но сейчас Ванесса не боролась с собой, сейчас она была спокойна.

Если, конечно, можно считать себя спокойной, когда тело пылает от любви и желания.

Генри опустил ее на кровать, снял с себя мокрую футболку и лег рядом с Ванессой. Она ощутила его теплое крепкое тело. Он провел ладонью по ее красной блузке, поднял вверх и скользнул рукой к груди Ванессы.

– Я ни разу не видел тебя в красном, кроме того нижнего белья, которое приносил тебе. Ты купила это для него?

– Я так думала. – С губ Ванессы слетел тихий стон. Пальцы Генри, ласкавшие ее через тонкое кружево бюстгальтера, были теплыми и уверенными. – Но сейчас я понимаю, что это было предупреждение. И он осознал это раньше, чем я.

Генри снял с нее блузку, затем бюстгальтер и бросил их на пол.

– Предупреждение? – удивленно спросил он.

Ванесса обняла его за шею и притянула к себе.

– Что я уже не та женщина, которую он знал раньше. Что я принадлежу другому мужчине.

– Именно так. – Генри наклонился и поцеловал ее. – Если бы я застал его здесь, то сначала выстрелил, а потом стал задавать вопросы.

– Романтично, но неразумно, – сказала Ванесса.

– Я такой.

Генри улыбнулся и начал снимать с нее сначала брюки, а затем трусики. Он раздевал ее неторопливо, и его медлительность сводила Ванессу с ума. Она не могла дождаться, когда Генри наконец прижмется к ней обнаженным телом.

Ладонь Генри скользнула по ее ноге и легла на темный треугольник волос. От захлестнувшей ее волны желания Ванесса содрогнулась и стала ловить ртом воздух. Она плотно сжала ноги, как будто боялась, что ласкающая рука Генри сейчас исчезнет. Нащупав пояс на его джинсах, Ванесса расстегнула пуговицу, затем «молнию». Мгновение помедлив, она потянула за резинку трусов и освободила возбужденное естество Генри.

Он позволил ей дотронуться до пульсирующей плоти один раз, другой и, когда удовольствие стало нестерпимым, быстро освободился от одежды и белья. Великолепный в своей наготе. Генри лег на Ванессу, обхватил руками и прижал к себе так сильно, словно хотел втолкнуть ее внутрь своего тела.

– О, Ванесса… – прошептал он. – Ты необыкновенная…

От неимоверного счастья Ванессе стало трудно дышать. Она скользила ладонями по его мускулистой спине, получая наслаждение от крепких, упругих мышц и от щекочущего прикосновения мужской, поросшей волосками груди к ее нежным грудям.

Генри начал медленно, ритмично толкаться в живот Ванессы, дразня ее и разжигая в ней страсть. Желание вспыхнуло в Ванессе с такой неистовой силой, что она больше не могла выдержать этой сладкой пытки. Ванесса подумала, что сойдет с ума, если Генри сейчас же не войдет в нее. Она нетерпеливо застонала, торопя его, и, раздвинув ноги, направила его возбужденный орган в центр своего влажного лона.

– Подожди, – прошептал Генри.

– Почему? – спросила она, хрипло переводя дыхание.

Генри чуть приподнялся над ней, опираясь на руки.

– Почему?! – чуть ли не со слезами повторила Ванесса.

– Я просто хотел узнать, тебя по-прежнему утомляет старомодный секс?

Неожиданный вопрос привел Ванессу в замешательство, но, увидев озорную улыбку Генри, она громко расхохоталась.

– О, Генри, я люблю тебя.

Он перестал улыбаться. Снова опустившись на Ванессу, он резко вошел в нее и замер. Ванесса закрыла глаза, пытаясь навсегда удержать в себе это ощущение – удары их сердец, бившихся рядом, абсолютное слияние их тел и ни с чем не сравнимое ощущение Генри внутри себя.

Но уже в следующую секунду Генри начал двигаться, и Ванесса больше не могла ни о чем думать. Ни о чем, кроме Генри и уверенности, что он ведет ее к вершине блаженства и что лучше этого мгновения в ее жизни не будет.

Оргазм подступал медленно, постепенно затопляя каждую клеточку тела Ванессы, пока наконец не вытолкнул ее в космос сверкающего экстаза, где она парила упоительно долгое мгновение.

Ванесса обхватила ногами Генри, выгнулась навстречу ему и почувствовала, как он затопляет ее своей горячей обильной влагой, шепча ее имя. Ее слезы смешались с криками наслаждения, с ощущениями и эмоциями, которые далеко превосходили все то, что Ванесса когда-либо чувствовала.

Постепенно страсть улеглась, дыхание восстановилось, но Ванесса не жалела, что вернулась в реальность, ведь впереди ее ждала счастливая жизнь с Генри.

Генри нежно поцеловал ее, и Ванесса ответила ему со всей силой своей любви.

– Я тоже люблю тебя, Ванесса.

Она глубоко вздохнула. Это был вздох счастливой женщины. Генри улыбнулся. Он поцеловал Ванессу еще раз и прижал ее к себе.

– Мне кажется, я скоро смогу повторить это.

Ванесса засмеялась и игриво спросила:

– Как скоро?

– Вот, думаю, спасу мир от зла, и мы снова займемся любовью.

– Замечательно, но если только это займет у тебя не больше часа, – с наигранной серьезностью предупредила Ванесса.

Генри повернулся на бок, подставил под голову согнутую в локте руку и провел пальцами по губам Ванессы.

– Понимаешь, я не хочу бросать свою работу, Ванесса. Мне нравится то, чем я занимаюсь, и у меня это хорошо получается.

– Я знаю. Жаль, что не могу сказать то же самое о своей работе. – Она серьезно посмотрела на Генри. – Я бы и не просила тебя отказываться от любимого дела. Мне, конечно, иногда будет трудно, но я готова рискнуть, если это…

Генри прижал палец к ее губам, прося замолчать.

– Однако я могу взять длительный отпуск. При одном условии, – сказал он.

– При каком условии? – насторожилась Ванесса.

– Если ты поедешь со мной в кругосветное путешествие.

– Что? – Изумленная, она даже привстала. – Ты это серьезно?

– Серьезнее не бывает.

– И я должна буду оставить свою работу?

– Которую ты не любишь.

– Просто вот так взять и поехать?

– Да. – Генри заставил ее лечь и начал ласкать обнаженное тело Ванессы, пока она снова не затрепетала от его нежных прикосновений. – Ну, что скажешь?

Ванесса засмеялась от восторга. Что она могла сказать? Почему бы и не поехать. Отправиться в путешествие и вернуться домой к новой жизни с массой новых впечатлений. И в этой жизни рядом с ней будет Генри. Она обвила его шею руками и приблизила к нему свое лицо.

– Скажу, что это очень похоже на тебя – слишком хорошо, чтобы отказываться.

Генри улыбнулся и смахнул волосы с ее лба.

– Я хочу, чтобы твоя фантазия стала реальностью.

– О, Генри. – Ванесса поцеловала его, ее сердце переполняли любовь и счастье. – Она уже перестала быть фантазией.

Примечания

1

Полисмен, полицейский. Бобби уменьшительное от Роберта; по имени Роберта Пиля, реорганизовавшего лондонскую полицию в 1829 г. (Здесь и долее прим. ред.)

(обратно)

2

Близнецы (англ.).

(обратно)

3

Секретная служба, служба безопасности (сокращенное название контрразведки).

(обратно)

4

Принятое в Великобритании название пролива Ла-Манш.

(обратно)

5

Гедонизм – этическое учение, целью жизни и высшим благом признает наслаждение. Добро определяется как то, что приносит наслаждение, а зло – как то, что влечет за собой страдание.

(обратно)

6

Имеется в виду Елизавета I (1533 – 1603). Королева Англии с 1558 по 1603 г., дочь Генриха VIII и Анны Болейн.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21 . . . . . . .

Реклама на сайте