«Судьбе навстречу»

Элис Детли Судьбе навстречу

Пролог

Февраль был самым спокойным месяцем года: ну разве же это работа – три-четыре показа в неделю. Тем более странно, что я так устаю, подумала Дебора Росс, снимая очередное вечернее платье. Она присела перед зеркалом и ужаснулась, увидев черные тени под глазами. Быстро провела пуховкой по скулам, мягко покусала губы, чтобы вернуть им чуть-чуть цвета.

Через пятнадцать минут общий выход, можно еще успеть выпить кофе. Она закурила, достала маленький металлический термос, вмещавший только две чашки. Дебби вдохнула густой аромат настоящего черного кофе с перцем и кардамоном. Это Чарли научил ее варить такой кофе – по-арабски, с гущей.

Дебора вспомнила поездку в Марокко, два года назад. Тогда на ее счету начинающей, но сверх перспективной манекенщицы уже было около полусотни стран. Пепельные натуральные волосы, громадные серо-голубые глаза с иссиня-черными бровями и ресницами, слабый пушок над пухлой верхней губой, матовая кожа, бешеная работоспособность и видимое отсутствие амбиций заставляли агентства и дизайнеров засыпать ее предложениями и хорошо оплачиваемыми контрактами.

Она купила большой глобус и после каждого путешествия гордо добавляла новый флажок.

Манекенщицы мотались по всему миру. Но арабские страны выпадали из этой обоймы – сказывались вековые традиции мусульман.

Когда же было решено впервые провести показ в Касабланке, то, конечно же, кандидатура мисс Росс была вне конкуренции.

На всемирный показ моды летела большая американская делегация, но в Касабланке все рассеялись по отелям, и Дебби никого не встречала, кроме своих коллег. В редкие часы отдыха она бродила по узким улочкам древнего города с французским разговорником в руке, пытаясь понять, смогла бы она жить в таком архаично-традиционном мире. Просто быть женой и матерью.

Ее удивляли закутанные с головы до ног женщины, прячущие глаза, и пугали жадно-манящие сладострастные взгляды арабов мужчин.

Она знала о многоженстве мусульман, и мысль о возможности делить с кем-то любимого приводила ее в ужас.

Дебора не была пуританкой, но воспоминания детства – постоянно меняющиеся «папы», ревниво оценивающие взгляды матери, драки брата Джорджа с ровесниками из-за резких словечек в адрес их семьи заставляли девушку избегать легковесных отношений с мужчинами…

Дебби задумалась и прозевала последний звонок. Она очнулась от резкого стука в дверь.

– Девочка, скорей, последний выход!

Она потянулась к пепельнице, чтобы потушить сигарету, и… потеряла сознание.

Когда Дебора пришла в себя, то услышала сочувственные вздохи подруг. Наверняка спазм сосудов, говорили одни. Пересидела на диете, готовясь к весеннему показу купальников в Ницце, объясняли другие.

– Ничего, бывает, – сказал ее менеджер, – возьмешь три дня отдыха, отлежишься и будешь как конфетка. У нас на носу поездка в Австралию.

Но Дебби покачала головой – три дня здесь явно не помогут. Только она одна поняла истинную причину внезапной слабости – у нее будет ребенок.

1

Приедет ли он? – В сотый раз спросила себя Дебора Росс. Его облик моментально возник перед глазами: рост шесть футов с хвостиком, непокорные волосы топорщатся седоватым ежиком, в темно-синих глазах пляшут чертики, в уголках губ дрожит улыбка.

Дебби вздрогнула, отгоняя видение. Она должна набраться мужества и терпеливо ждать. В конце концов, этого момента она ждала уже почти полтора года, несколько минут ничего не значат.

По правде сказать, в эти минуты стоило вспомнить, что побудило ее порвать с Чарлзом Честерфилдом.

Дебора принялась искать в памяти все недостатки бывшего любовника, стараясь не пропустить ни одной неприятной черты. Воистину, должно произойти чудо, чтобы она вновь подпала под его чары. Что ж, будем надеяться, что время чудес прошло.

Снаружи доносился шум воды, разбивавшейся о волнолом. Дебора взглянула на часы – она беспокоилась о сынишке. Еще ни разу она не расставалась с прелестным синеглазым малышом, а сейчас ее сердце сжималось от почти физической боли, вызванной разлукой с крошкой Питером.

Никто не позаботился предупредить, как сильно меняет твою жизнь ребенок, подумала она с нежной улыбкой. Рождение сына в корне изменило ее, непоседу. Дебора с грустью оставила его на полдня с подругой, чтобы встретиться на нейтральной территории с Честерфилдом.

В этом рыбацком коттедже Дебору привлекло отсутствие телефона. Чарли был постоянно окружен множеством людей. Когда они жили вместе, телефон звонил не переставая. Слава богу, что в этом захолустье подобная напасть ей не угрожает. Сегодня Дебби хотела полностью завладеть вниманием бывшего любовника. Хотела, чтобы он прочувствовал всю серьезность ее слов.

Однако в отсутствии телефона есть и свои минусы. Дебора оставила Питера под присмотром соседки Эвелины и дала ей телефон конторы рыбацкого кемпинга, наказав немедленно позвонить ей, если что-нибудь случится.

Хоть бы с малышом все было в порядке!

Дебора попыталась успокоить себя, рассуждая, что ее дом в Саг-Харборе надежен и комфортабелен. Она купила его на деньги, заработанные в период, когда была одной из ведущих мировых моделей. Забеременев, Дебора решила, что Саг-Харбор – идеальное место, чтобы растить ребенка.

Она отбросила тревоги и, слегка нахмурившись, посмотрелась в зеркало.

Простое платье из рогожки было выбрано из-за простоты и практичности. Сейчас Деборе казалось, что она в нем выглядит бледной замухрышкой. Может, стоит воспользоваться косметикой? Нет, только не сегодня. А то Чарлз может решить, что она намерена вновь очаровать его, а ее цели прямо противоположны.

На ее мертвенно-бледном от волнения лице ярче обычного выделялись глаза – огромные, серо-голубые. Немного портили впечатление морщинки, притаившиеся в уголках. Впрочем, Честерфилд едва ли будет вглядываться в ее лицо. Во всяком случае, Дебора не питала надежды, что он попытается помириться с ней, а тем более что предложит восстановить отношения. В настоящий момент она совсем не походила на ту девушку-модель, с которой он когда-то познакомился. Сейчас ее длинные пепельные волосы были забраны в корону, на лице ни следа косметики. А ведь Чарлзу нравился именно ее облик модели, имидж легкомысленной красотки, за которой всякий не прочь приударить.

Ну что ж, сейчас едва ли найдется желающий за ней поухаживать… Дебби услышала отдаленный рокот мотора. Она нахмурилась, прислушиваясь: шум не походил на звук двигателя машины. Хотя какие могут быть сомнения – во всем мире найдется лишь один человек, способный нестись по пляжу с ревом истребителя, проходящего звуковой барьер.

Это он!

Дебора слегка потерла глаза, словно надеясь одним движением смахнуть пролегшие тени от бессонных ночей. Затем она покусала нижнюю губу, чтобы рот не казался таким бледным, ждать осталось совсем немного.

Коттедж стоял на отшибе – именно поэтому она его и выбрала. По пляжу на автомобиле не очень-то поездишь. Честерфилду придется оставить машину на парковке, перелезть через невысокий заборчик и спуститься к домику пешком.

Но почему же шум мотора все приближается?

Дебби вышла на порог и увидела, как у причала остановился катер. Боже милосердный, он взял напрокат катер! Именно это его черта одновременно восхищала и бесила ее: второго такого сорвиголовы, как Честерфилд, не сыскать!

Чарлз меж тем достал буксирный канат и ловким движением накинул петлю на столбик у причала. Затем заглушил мотор, снял очки и перчатки и прыгнул на мостки. Он выпрямился во весь рост, и Дебора испытала неожиданное облегчение при виде его до боли родной фигуры. Знакомым жестом он провел рукой по седоватым волосам, стряхивая брызги воды.

При мысли, что еще недавно эти волосы гладила другая женщина, Дебора почувствовала укол ревности, однако быстро подавила в себе это чувство. Она смело взглянула в темно-синие, как вечернее небо, глаза. Почти такие же, как у Пита.

– Привет, Дебби, – произнес Чарлз без тени улыбки, его голос казался одновременно чужим и родным до боли.

Она заметила, что он так и не избавился от лос-анджелесского выговора, хотя на его произношение и наложился нью-йоркский акцент. Неудивительно, решила Дебби, коли он с шестнадцати лет живет на этом побережье.

– Привет, Чарли, – робко ответила она, ибо оказалась не готова к сильному впечатлению, которое он всегда производил на женщин вообще, а на нее в особенности. Это первая непростительная ошибка. Во имя всего святого, как можно было забыть, сколь обольстителен этот тип во плоти!

Он с ног до головы был одет в белую кожу. Кожаная куртка облегала могучие плечи, сужаясь к тонкой талии. Мягкая кожа белых в обтяжку брюк подчеркивала мускулистые бедра и еще более удлиняла ноги. Кожа, с отчаянием подумала Дебби, самый сексапильный материал, такой нежный на взгляд и на ощупь, с характерным терпким возбуждающим запахом.

Ее замешательство не ускользнуло от внимательных глаз Чарлза. Он заметил, как Дебби пожирает его взглядом.

– Нравлюсь? – поинтересовался он.

– Что? – Прошептала она.

– Все. – Глаза Чарли блеснули. – Некоторые женщины находят меня в этом наряде сногсшибательным.

– Так вот почему ты носишь кожу? – Не знаю. Разве что неосознанно.

– Ты выглядишь как плейбой, – съязвила Дебби, – слегка постаревший, но пытающийся догнать свою молодость.

Чарлз впервые улыбнулся – немного иронично, грубовато-насмешливо и очень по-мужски… И Дебби оказалась не готова к этому. Глупо было надеяться, что вид его улыбки не заставит ее сердце бешено забиться. Будь он проклят! Ему прекрасно известно об этом. Чарли прекрасно понимает, как действует его улыбка на женщин. Эта нечестно!

– Что ж, вполне логично, не правда ли? – заметил Чарлз. – Я успел побывать и плейбоем, и матросом, смотря о ком писал роман. – Последовала долгая пауза, на протяжении которой он изучал Дебби. – Ты отпустила волосы, – заключил он со странными нотками удивления в голосе.

Дебора задержала дыхание в ожидании дальнейших комментариев. Ее разочаровало, что Чарлз мог сказать столь обычную вещь. Но она испытала и нечто похожее на удовлетворение – у нее достаточно сил противиться его чарам.

– Да, – кивнула она, – отпустила.

– С чего бы это? – спросил Чарлз. Такое впечатление, что он допрашивает, подумала Дебора.

Ответила она не сразу: ведь она решила больше не стричься в тот день, когда поняла, что забеременела. Это казалось ей весьма символичным шагом. Дебора пожала плечами с беззаботным видом.

– Не помню, – солгала она. Темно-синие глаза недоверчиво прищурились.

– Правда? А ты постарайся вспомнить.

Деборе удалось выдержать его взгляд.

– А почему бы и нет? Моя профессия заставляет часто менять облик…

– Но ты ведь оставила карьеру, не так ли?

Ее глаза изумленно расширились. Интересно, что еще ему известно?

– Ч-что ты имеешь в виду?

Чарлз нахмурился.

– Господи Боже, женщина, у тебя что, не все в порядке с головой или мои вопросы столь сложны, что мне нужно все разжевывать?

– Не будь столь категоричен! – зло прошипела Дебора.

– Ну хорошо, я предположил, что ты бросила работу, ибо уже четыре сезона показ мод в Нью-Йорке проходит без тебя, а твое имя исчезло из светской хроники. Разве я не прав?

Неужели Чарли следил за ее карьерой? Надежда затеплилась в сердце, но Дебби тут же подавила ее.

– Да, ты прав. Я оставила подиум.

Густые черные брови поползли вверх в изумлении.

– Почему ты сделала это! Ты же была прекрасной манекенщицей, имела всеобщее признание.

Только посмей довериться этому проницательному словоплету, тревожно предостерегла себя Дебора. Он всегда с легкостью добивается своего и спустя несколько минут, пожалуй, выведает причину, по которой приглашен сюда. Это совсем не входит в мои планы! Дебора не собиралась немедленно раскрывать карты. Только не сейчас и не здесь, подумала она, не на пороге арендованного ею коттеджа под холодным морским ветром.

Она тщательно все спланировала. Сперва они должны немного побеседовать. Восстановление знакомства за легким ленчем, который она приготовила. Какое-нибудь спокойное и без эмоциональное общение, как это принято между интеллигентными бывшими любовниками, знающими правила игры. А затем она нанесет удар.

– Почему бы нам не пройти в дом? – быстро предложила Дебора. – Там гораздо теплее. Чайник закипел, к тому же я испекла яблочный пирог. – Она взглянула на тусклое серое небо. – Погода как раз для горячего яблочного пирога с кофе, не так ли?

– Разумеется. – Гость сардонически усмехнулся и, не говоря более ни слова, проследовал за хозяйкой в коттедж.

Однако Дебора догадалась, о чем подумал Чарлз. Когда они жили вместе, она с трудом могла отличить скороварку от сковородки. А отношения любовников не пошли дальше первой страстной стадии. Им не суждено было достичь относительной гармонии.

Люди меняются, размышляла Дебора, наблюдая, как Чарлз вошел в гостиную, закрыв за собой дверь. Во всяком случае, она уж точно изменилась – жизнь заставила, – а вот Честерфилд?..

– Ты зажгла огонь в камине, – удивленно заметил он, положив ключи от катера на столик рядом с креслом и расстегнув куртку.

– Да. – Впервые за вечер ее серо-голубые глаза улыбались.

– Почему ты смеешься? – пробормотал Чарлз, не сводя с нее внимательного взгляда.

– Над тобой, – не задумываясь, ответила Дебора. – То, как ты делаешь эти замечания, весьма не похоже на тебя, Чарли.

– Ну, а ты сама, разжигающая камин, заваривающая чай и пекущая пироги, – на тебя это тоже не очень-то похоже. Ну и что, по твоему мнению, с нами творится?

Дебора передернула плечами. Предоставляю тебе делать выводы, – улыбнулась она. – В конце концов, это твой конек.

– Но мне всегда казалось, что молниеносные заключения как раз в твоем стиле, – беззлобно парировал Чарлз. – В конце концов, стоит мне перемолвиться парой слов с женщиной – и все решают, что я наверняка сплю с ней, не так ли?

Его язвительные слова всколыхнули болезненные воспоминания о соперницах. Дебора почувствовала, что бледнеет.

Неужели ей мало того, что было? Того страха, в котором она пребывала, живя с Честерфилдом? Она ненавидела женщину, в которую превратилась в то время, – нервную, постоянно проверяющую и перепроверяющую Чарлза, постоянно терзаемую подозрениями. Ее бешеная ревность портила жизнь им обоим, и вместе с тем Дебби не могла заставить себя измениться.

Она глубоко вздохнула. Нужно ли было приглашать сегодня Чарли, чтобы вспоминать старые обиды! Теперь она глава семьи, ответственная взрослая женщина двадцати пяти лет, мать ребенка. Ей принадлежит центральная роль и, разумеется, если она будет вести себя спокойно и здраво и не даст волю эмоциям, то и Чарлз поведет себя… Как?

– Ты голоден? – вежливо спросила Дебора.

Чарлз иронично усмехнулся, опускаясь в кресло у камина.

– Умираю с голоду, – признался он. – Но сперва мне хотелось бы выпить.

Дебора не смогла скрыть удивления. Она лихорадочно вспоминала содержимое бара и холодильника. Одна бутылка вина найдется, но есть ли здесь штопор?

– У меня есть вино, – выжидательно произнесла Дебора. – Но ничего больше, боюсь, предложить не смогу.

– Вообще-то я имел в виду чай или кофе. – Чарлз покосился на часы, громко тикавшие на камине. – Боже мой, Дебби, – пробормотал он, – предлагать алкоголь до полудня! В каком безнравственном обществе ты вращалась последнее время!

Если бы он только знал!

– Я сварю кофе, – смутилась Дебора и поспешила на кухню, радуясь предоставленной возможности ускользнуть и заняться хоть каким-то делом. Это помогло ей отвлечься от тревожных мыслей. Она заметила, что руки дрожат, и безуспешно попыталась успокоиться.

Чарлз сидел в той же позе, когда Дебора внесла поднос с чашками. В маленькой полупустой комнате гость казался еще более мужественным, чувственным и в то же время недоступным. Со своими лукавыми проницательными глазами и беззаботной манерой поведения Чарлз казался воплощением того типа мужчин, в отношении которых матери обычно предупреждают дочерей. Если только эта мать не похожа на ее собственную, расстроено подумала Дебора.

– Уже готово? – Чарлз быстро поднялся и протянул руки, готовый принять поднос. – Позволь тебе помочь. Она вспыхнула, зная, что не может сопротивляться проявлениям его заботы.

– Все в порядке. Спасибо, я сама справлюсь.

– Дорогая, но ведь это тяжело… вот так, – он с легкостью подхватил поднос, – садись, и нечего смотреть на меня с таким видом.

Хмурый взгляд был единственной защитой Деборы от того, чтобы ее называли «дорогой» в характерно поддразнивающей манере. Она старалась убедить себя, что это обращение было лишено интимности, абсолютно. Просто оно в ходу у Чарли.

Дебора сотни раз слышала, как Чарлз всех подряд называет «дорогой» или «дорогая», в особенности когда он не был поглощен работой и пребывал в веселом расположении духа. Тогда его обаяние заставляло совершенно незнакомых женщин давать ему адреса и номера своих телефонов. Дебора старалась относиться с юмором к его инстинктивному флирту – точно так же, как относился к этому сам Чарлз. Но его насмешливость ранила ее не меньше, чем нежелание отшить очередную поклонницу.

– Неужели тебе не противно, – как-то раз спросила Дебби, – что все эти женщины гоняются за тобой и норовят затащить в постель?

– Ты забываешь, что у меня свое мнение по этому вопросу, – хмуро ответил Чарли, пожимая плечами. – Эти женщины думают, что знают меня, поскольку читали мои романы и видели пару фильмов, снятых по моим рассказам. Так неужели я должен хамить им на людях? Уж лучше пусть оставляют телефоны, а я буду мило улыбаться. А позже я выкину все эти бумажки. Я не могу понять, дорогая, почему это тебя беспокоит? Это ровным счетом ничего не значит и никак не может повлиять на наши отношения. Понимаешь?

Тогда Дебора заставила себя кивнуть с решительным видом, хотя в сердце сидела занозой мысль об этих номерах телефонов и она терзала себя подозрениями – а вдруг он все-таки не выкидывает их?

Чарлз тем временем налил кофе в одну из тяжелых фарфоровых кружек, которые Дебора нашла в коттедже, и передал ей. Она с извиняющимся видом покачала головой.

– Будь любезен, добавь сливок и брось два кусочка сахара.

Чарлз едва не выронил кружку.

– Что ты сказала? Дебора слегка улыбнулась.

– То, что ты слышал.

Он покачал головой, словно мучимый слуховыми галлюцинациями.

– Да, слышал.

С этими словами Чарли положил в кружку сахару и плеснул немного сливок. Затем передал кофе Деборе, состроив удивленную гримасу.

– И давно ты перестала морить себя голодом?

В тот момент, мысленно ответила Дебора, когда обнаружила, что бессонная ночь с плачущим младенцем съедает больше калорий, чем любой курс аэробики. Она отхлебнула кофе и взглянула на собеседника.

– Вообще-то я никогда не морила себя голодом, просто…

– Знаю, знаю, – ораторским жестом он простер руку, – просто ничего острого – это вредно для кожи, никакого алкоголя, поскольку нужно рано вставать, а от сладкого толстеешь…

– Но ведь от этого зависела моя карьера! – воскликнула Дебора. – И я хотела сделать все от меня зависящее… Разумеется, этот режим не предполагал пробуждения по утрам с головной болью, после всего лишь трех часов сна, из-за того, что ты вчера вечером устроил вечеринку!

Его лукавые глаза открыто смеялись.

– Но я думал, что тебе нравятся вечеринки, – томно произнес Чарли, поглаживая рукой подбородок.

– Да, поначалу. Во всяком случае, мне так казалось.

Неожиданно Дебора почувствовала, что ей недостает привычного ощущения волос, щекочущих шею. Может быть, она все же зря отрастила их?.. Но тогда они символизировали для нее начало новой жизни. А если вновь отрезать волосы?..

– Но спустя какое-то время все эти гулянки приелись и стали меня раздражать.

– Но ты никогда не говорила мне об этом, – заметил Чарлз.

– Не говорила.

Она тогда стеснялась и была подавлена, точно школьница, и все надеялась, что Чарлз поймет причину ее плохого настроения. Дебора испытала большое разочарование, когда этого не произошло. Ее разочарование лишь усиливалось от осознания того, что ее общества любовнику явно недостаточно. Что эти вечеринки не просто нравились ему, а были нужны как воздух.

Чарлз осторожно взял чашку обеими ладонями, как делал это всегда, наслаждаясь теплом и грея руки, точно древний воин у костра.

– Вероятно, нам следовало бы обсудить все это раньше, – сказал он. – Может быть, мы нашли бы компромисс и были бы сейчас вместе.

Дебора метнула на него ехидный взгляд. – Когда? Нам было не до того.

Чарлз испытующе взглянул на нее, отхлебнув кофе. Дебора догадалась, о чем он думает.

– Я абсолютно согласен с тобой, – пробормотал он. – Мы практически не обсуждали нашу жизнь. Нам было некогда…

К собственной ярости, Дебора почувствовала, что краснеет. Она подразумевала, что оба они много работали и у них было мало возможностей побыть вместе, но он совершенно по-иному истолковал ее слова. Сделал ли он это нарочно или так вышло случайно? Дебора гордо подняла голову.

– И в самом деле, – холодно отчеканила она, – не обсуждали.

Чарлз вновь взглянул на нее.

– Во всяком случае, насколько помню, ты не находила эти вечеринки чересчур утомительными. Тебе нравилось наряжаться так, чтобы, когда ты входила в комнату, все изумленно замолкали. Не так ли, дорогая? – мягко спросил он.

– Мне нужно было выглядеть на все сто, – принялась защищаться Дебора. – Поскольку я должна была иметь уверенность, что у меня и впредь будет достаточно контрактов. Кроме того, мой агент постоянно твердил, что мне следует появляться на людях одетой с иголочки, поскольку обо мне судят по одежке. Если помнишь, это было до того, как для манекенщиц стало обычным появляться на публике в любой одежде, с волосами, перехваченными резинкой. К тому же ведь тебе нравилось, как я одеваюсь и выгляжу, – и не пытайся отрицать это.

– Да, мне нравилось, – кивнул он. – Твоя красота сводила всех с ума. Если хочешь знать, я бывал поражен не менее остальных. Ты была столь блистательна, что я не мог поверить, что ты моя девушка, что ты предпочла меня, немолодого писателя!

– То есть я для тебя была чем-то вроде трофея? – бросилась в атаку Дебора. – Ты это, хотел сказать?

Чарлз покачал головой, однако его глаза оставались холодными, ледяными, как замерзшее море.

– Я не отношусь к тому типу мужчин, которым нужна красивая спутница, чтобы выделиться в обществе. Ты появлялась на всех этих вечеринках лишь потому, что нравилась мне, и только поэтому.

А сейчас? Дебора замерла, задумавшись, когда на самом деле исчезло их чувство? Она заставила себя отпить еще кофе, затем набралась смелости и взглянула в его лицо, полное силы и земной чувственности.

– Ты уже распрощался с теми временами, не так ли, Чарли? – провокационно спросила она.

– В каком смысле?

– Ну, мне казалось, что любой мужчина в данной ситуации прежде всего будет стараться выяснить, зачем его позвали, вместо того чтобы спокойно попивать кофе с видом интеллигентного чужака.

– Мы не интеллигенты и не чужие друг другу. Ведь правда, дорогая?

Его взор был полон невысказанного желания. Дебора с трудом подавила воспоминания, как впервые лежала обнаженной в постели, в то время как он учил ее искусству любви.

Ее поразило, насколько живы в ней эти воспоминания.

– К тому же мне нет дела до того, как будет вести себя любой мужчина. Мне известно, что женщина, с которой я жил, которая внезапно исчезла из моей жизни после ночи сногсшибательной любви…

Дебби закрыла лицо руками в тщетной попытке скрыть смущение.

– Не надо…

– Что не надо? Не надо говорить правду? – спросил он. – Почему? Тебя это раздражает?

Он улыбнулся, но Дебора понимала, что это маска, под которой прячется с трудом сдерживаемый гнев.

– Тогда зачем ты написала мне, совершенно неожиданно, попросив встретиться с тобой в этом богом забытом месте?

– Неужели было так трудно приехать?

Чарлз метнул на нее холодный взгляд.

– Я достиг такого положения в обществе, что существует весьма ограниченное количество вещей, которые бы мне было трудно сделать.

Дебора внезапно поняла: она ожидала, что Чарлз бросит все дела и примчится к ней.

Именно так он и поступил! Затихнувшая было надежда вновь затеплилась в ее сердце, словно первый солнечный луч посреди зимы. Если она спросит прямо, то скажет ли он, что скучал по ней? Дебби набралась мужества.

– Так почему ты приехал с такой готовностью?

Он улыбнулся.

– Если хочешь знать, дорогая, меня заинтриговало твое приглашение. Последнее время меня мало что интригует, поэтому я не смог устоять перед соблазном.

Дебора сумела скрыть разочарование.

– Как, однако, уныло это звучит, – осуждающе заметила она, – и как цинично!

Его глаза сверкнули подобно голубым льдинкам.

– Это цена, которую приходится платить за успех, дорогая.

– Не пытайся меня растрогать, – заявила она. – Моего сочувствия ты не добьешься.

– Я не собираюсь ничего добиваться. Это ты меня пригласила, так что, по всей вероятности, тебе от меня что-то нужно. Я просто жду, пока ты скажешь, в чем дело.

– Но ты вовсе не торопишься узнать, как мне кажется.

– Я очень терпеливый человек. – Чарлз улыбнулся одними губами, и впервые за вечер Дебора почувствовала, как у нее от страха по спине побежали мурашки. Она уже просто боялась рассказать ему про сына…

Честерфилд всегда был щепетилен в вопросах чести. Как-то раз в редкий момент откровения он рассказал Дебби, что однажды воспылал нежными чувствами к жене друга. Презирая себя за это, он держал все переживания в секрете, но женщина, по всей видимости, догадалась о его чувстве и, наверное, сама захотела легкого романа с известным писателем.

Она дождалась момента, когда ее муж уехал, и приступила к выполнению плана великого соблазнения. Как-то ночью она забралась в постель Чарлза, зная, что тот на вечеринке, и стала дожидаться его возвращения.

Дебора вспомнила выражение боли на лице Честерфилда, когда он рассказывал, как, вернувшись, попросил женщину уйти.

– А ты не испытывал искушения позволить ей остаться? – затаив дыхание, спросила тогда она.

Лежа рядом, такой загорелый и сильный, Чарлз бросил на нее взгляд, заставивший Дебору почувствовать себя маленькой и глупой.

– Конечно, я испытывал искушение, – тихо ответил он. – Запретный плод всегда сладок. Но я очень высоко ценю дружбу. Гораздо выше наслаждения.

– Наслаждения? – спросила Дебби. – Не любви?

Чарлз холодно улыбнулся.

– Разве это могла быть любовь? – спросил он. – Чтобы любить кого-то, ты должен знать его очень близко, а это невозможно, если предмет твоих чувств замужем за другим.

Странно, что тот разговор вспомнился ей именно сейчас, подумала Дебора. Может, какой-то инстинкт самосохранения напоминает ей, как беспощаден и холоден может быть этот мужчина, когда что-нибудь решит?

Глаза Дебби иногда казались серыми, а иногда голубыми, в зависимости от освещения или от эмоционального состояния. За время работы она научилась управлять лицом в зависимости от желания арт-директора, однако в последнее время практики было мало.

Она полузакрыла глаза, точно героиня дамского романа, опасаясь, что проницательный Чарлз догадается о ее переживаниях.

Живя с Честерфилдом, Дебби и не думала о возможности материнства. Впрочем, если задуматься, она вообще ни о чем не беспокоилась. Тогда она просто потеряла голову. Несмотря на то, что Дебора зарабатывала бешеные деньги как суперманекенщица, когда она познакомилась с Чарлзом, ее работа практически ничего не значила по сравнению с карьерой человека, которого газеты называли «самым блистательным женихом Штатов».

Дебора всегда критически относилась к тому, что пишут в прессе, но, познакомившись с Честерфилдом, поняла, что иногда там бывает и правда…

2

Дебби познакомилась с Честерфилдом в самом романтическом городе на земле. Она встретила его в Касабланке. Весной.

Честно говоря, позже Чарлз признался ей, что использовал историю их знакомства в одном из рассказов. Правда, в сильно измененном виде, иначе читателю она бы показалась слишком неправдоподобной.

Но все произошло именно так. Точно сказка стала былью.

Он приехал в Касабланку, чтобы писать роман о жизни женщин в арабском мире. На полгода он спрятался от всех знакомых, снял просторную виллу в центре старого города, откуда открывался роскошный вид на главную мечеть.

Сначала, стараясь общаться с марокканцами, за пять недель он научился говорить на беглом французском. В следующий месяц он вращался в американских семьях, чтобы подобрать характеры, необходимые для романа. Ему повезло заручиться поддержкой американского консула, который представил знаменитого писателя всем влиятельным американцам, жившим в Касабланке.

В конце концов, когда вся черновая работа закончилась, Чарлз чувствовал себя выжатым как лимон и решил пошататься по городу несколько дней, прежде чем вернуться в свой дом во Флориде с готовым наброском романа.

Сидя за столиком уличного кафе, любуясь весенним городом, Чарлз попивал крепкий арабский кофе и разглядывал прохожих. Уставший от однообразия женских фигур, закутанных в длинные одежды, он был потрясен при виде девушки, высокой и такой длинноногой, что ему показалось, будто у него начались галлюцинации. Он оторопело заморгал, уставившись на незнакомку. На ней были обычные синие джинсы и белая водолазка, на плечи накинута синяя джинсовая куртка. Голову украшала джинсовая же шляпка, утыканная фиалками, густой цвет которых гармонировал с ее голубыми глазами.

Девушка села за соседний столик, но, кажется, не обратила на Чарли никакого внимания, а уж на него-то обычно реагировала любая женщина. Его все больше интриговали задумчивый вид незнакомки и ее неяркая красота.

Девушка достала журнал – на английском, как заметил Чарлз, – открыла его, но принялась машинально перелистывать страницы, практически не вчитываясь в содержание. Подошел официант, однако она слишком плохо знала язык, чтобы внятно сделать заказ. Чарли решил не упустить шанс и предложил свою помощь. Через десять минут ему удалось пробиться сквозь барьер подозрительности и получить разрешение пересесть за столик к красавице, а затем уговорить ее поужинать вместе вечером.

Когда он приехал в отель, где остановилась Дебора Росс, она успела переодеться и от этого стала еще краше. Волосы уложены на косой пробор, джинсы сменила туника из черного шелка. Все мужчины оглядывались на нее, а Чарлз даже не мог вспомнить, когда еще он так волновался, ведя даму в ресторан.

Они не спеша отведали лангуста, потом барашка, съели традиционный кус-кус и пили легкое красное вино в маленьком баре на тихой улочке неподалеку от королевского дворца. Чарли восхищала не наигранная невинность девушки, а ей, в свою очередь, понравилась его неторопливая манера разговора, а также острый наблюдательный ум.

Они пили по второй чашке кофе, и ни один из них не испытывал желания распрощаться.

– Как долго вы пробудете в Касабланке? – спросил Честерфилд.

В этот момент Дебора проклинала свою работу и обязательства, связанные с ней.

– Я завтра уезжаю, – грустно произнесла она, взглянув на Чарли. Ее глаза при свете свечи отливали бирюзой.

– Жаль.

– Жаль, – согласилась Дебби. Наверняка у него кто-то здесь есть. Мужчина вроде Честерфилда просто не может быть одиноким!

– Может, пойдем? – внезапно предложил он, и Дебби почувствовала сожаление, оттого что вечер подошел к концу.

На усыпанном звездами небе ярко сияла луна. Чарлз повернулся к Деборе.

– Ночь выдалась теплой. Забудем про такси и дойдем до вашего отеля пешком?

– Идет. – Она неожиданно улыбнулась, затем подумала, не рассчитывает ли он переспать с ней? Ни за что, твердо решила девушка, глядя на его темный, резкий профиль. Однако такая возможность неожиданно взволновала ее.

Они говорили обо всем, пока не дошли до отеля, – о политике и искусстве, о том, следует ли издать закон, запрещающий смешанные браки, – это после того, как Чарли рассказал ей о своем романе. Он узнал, что Дебби работает манекенщицей, а ей стало известно, что Честерфилд – писатель, и здесь, на темных касабланкских улицах, им представлялось: ничто не может связать их жизни воедино. Но это казалось не столь уж и важным.

Какое-то шестое чувство заставило Чарлза вести себя крайне сдержанно – он даже не рискнул поцеловать Дебору, когда они прощались на ступенях отеля. Но почувствовал, что она не стала бы возражать, попытайся он сделать это.

А когда Чарлз все-таки поцеловал ее в аэропорту на следующий день, мир точно перестал вращаться. Они смотрели друг на друга в немом изумлении, как будто оба не могли поверить в случившееся. Затем он пригласил девушку приехать к нему во Флориду. Она согласилась, решив, что это простая вежливость.

Когда Дебора вернулась в Штаты, происшедшее казалось ей скорее мечтой, чем реальностью. Она стала ждать, что предпримет Чарлз. Если он вообще не выкинул ее из головы.

Он прислал ей все свои книги. Не цветы, а книги, о которых Дебора должна была высказать свое мнение. Он был первым мужчиной, который оценил в ней ум, а не внешность. Это покорило девушку.

Она прочитала запоем все романы, и они произвели на нее огромное впечатление, о чем Дебора не преминула написать Честерфилду.

А в ответ пришло письмо, в которое был вложен билет на самолет с открытой датой. В письме Чарлз сообщал о том, что связан по рукам и ногам выходом нового романа, но будет счастлив принять у себя Дебору.

Дебби не могла сказать, кто из них удивился больше, когда в один прекрасный день она неожиданно объявилась в доме Чарлза во Флориде. Он распахнул входную дверь, одетый лишь в заляпанные чернилами белые шорты.

Последовала долгая пауза. Дебби почувствовала, что кто-то должен нарушить тягостное молчание.

– П-привет, – немного нервно произнесла она.

Теперь Чарлз знал о ней гораздо больше – он попросил своего приятеля, частного детектива, который изредка консультировал его, узнать все про Дебору Росс. К своему изумлению, Чарли оказался совершенно не готов принять, что эта суперманекенщица с вызывающим взглядом серо-голубых глаз и та скромная девушка, с которой он познакомился в Касабланке, – одно и то же лицо.

– Привет, – протянул Чарлз. – Так все-таки, мисс Росс, почему ты не сказала, что являешься всемирно известной манекенщицей?

– А кто скрыл, что является самым плодовитым писателем?

Чарлз задумчиво провел рукой по ежику волос. Дебби задумалась, собирается ли он пригласить ее войти в дом.

– Тогда в самом деле мы квиты! – произнес он.

Дебора тряхнула головой. Ее волосы были гладко уложены на прямой пробор, и ни одна прядка не выбивалась из прически.

– Согласна.

Ее губы дрогнули, щеки залила краска. Дебби поняла, что безумно соскучилась по Чарли.

– Ты не собираешься предложить мне войти? – спросила она с неожиданным спокойствием.

– Только в том случае, если ты отдаешь себе отчет: переступив порог этого дома, ты неизбежно рано или поздно окажешься в моей постели. И, возможно, это произойдет в течение часа – едва ли, у меня хватит сил сдерживаться дольше.

Если бы это сказал кто-либо другой, в следующий миг Деборы бы и след простыл, но когда это произнес Чарли… возможно, он просто облек в слова то, о чем она мечтала, на что втайне надеялась… Ей хотелось даже большего, чем одна ночь или один день с Честерфилдом. Инстинкт подсказывал, что залезть к нему в постель прямо сейчас будет не самым ее умным поступком. Она подняла томный и взгляд своих серых глаз и улыбнулась, впервые в жизни благодарная профессиональной неотразимости своей улыбки.

– Что ж, в таком случае, – промурлыкала Дебора, – тебе, пожалуй, лучше одеться. Когда оденешься, можешь отвезти меня на ленч. Я буду ждать в машине. – С этими словами она повернулась и направилась к автомобилю.

Чарлз смутился.

За ленчем он вел себя, точно студент на экзамене. Руки тряслись, нож все время соскакивал с мяса. Так сильно он хотел Дебору.

Чарлз привел ее в элитный ресторан, желая произвести впечатление, но сейчас проклинал себя за очередную глупость. У столика постоянно останавливались знакомые, чтобы поздороваться. Вместо этого он предпочел бы побыть с девушкой наедине.

Наконец они встали из-за стола, не обращая внимания на косые взгляды посетителей ресторана, открыто разглядывающих представительную пару.

– Я подвезу тебя, – пробормотал Чарлз, тщетно стараясь говорить бодро. – Где ты остановилась?

Дебора подняла на него изумленный взгляд. Она желала его так страстно, что весь перелет внутренне готовилась к встрече и не собиралась сразу же расставаться.

– Но мне казалось, что я остановлюсь у тебя. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что я летела именно к тебе. Или я ошибаюсь?

Он улыбнулся божественной улыбкой, от которой душа Дебби возликовала.

– Тогда иди ко мне, – прошептал Чарлз и заключил ее в объятия…

Дебора вернулась к реальности и поняла, что разглядывает гостя нескрываемым интересом, склонив голову.

Чарлз, в свою очередь, решил, что длинные волосы делают девушку еще более хрупкой, а заострившиеся черты лица заставляют глаза казаться огромными, такими огромными, что и них можно запросто утонуть.

– Ты витала где-то за тысячи миль отсюда, – заметил он.

– Ты тоже.

– Да, – сказал Честерфилд тихо.

– Вот как?

– Я вспоминал, как мы познакомились…

– В Касабланке? – От волнения Дебора слегка заикалась.

Чарлз усмехнулся, в упор посмотрев на Дебби.

– Или мне изменяет память и мы познакомились в другом месте?

Дебора вскочила. Она терпеть не могла, когда Честерфилд начинал подтрунивать над ней, это заставляло ее чувствовать себя маленькой и несчастной. И надо же, он заговорил, и именно сейчас, когда она собиралась рассказать ему про Питера!

Она уставилась на циферблат часов, точно на таймер адской машины, но, к счастью, Чарлз в этот момент не видел ее лица. Спустя несколько секунд, она набралась храбрости, чтобы выяснить, почему все-таки Честерфилд принял ее приглашение.

– Почему ты согласился приехать сегодня, – спросила Дебора.

– Мне кажется, я уже сказал почему, дорогая, – мягко заметил Чарлз. – Я был заинтригован.

Дебора нетерпеливо вздохнула.

– Тогда позволь, я спрошу по-другому, что, по твоему мнению, должно было произойти после твоего приезда сюда? Еще одна ночь «сногсшибательной любви», как ты изволил выразиться?

– Во всяком случае, ты тогда не осталась в претензии.

– Не пытайся передергивать мои слова…

– Я и не пытаюсь, – взорвался Чарлз, – но я солгу, если буду утверждать, что по сей день не хочу тебя, Дебби…

Она закрыла глаза, в отчаянии еще раз осознав, что, несмотря на то, что между ними произошло, она отчаянно хочет этого мужчину.

Чарлз со вздохом поднялся и подошел к ней так близко, что Дебора могла слышать его дыхание. Он долго смотрел на нее, затем внезапно протянул руку, нащупал заколку, скрепляющую ее прическу, и медленно расстегнул ее. Пепельные пряди волос обрушились водопадом, как у красавиц с полотен Тициана. Дебора услышала восхищенный вздох и заметила, как глаза Чарлза потемнели от охватившего его желания.

– Ты такая соблазнительная, Дебби, – с придыханием сказал он. – С длинными волосами, словно Даная.

Дебби прекрасно знала этот тон, знала, что он означает. Чарли хотел ее, в его голосе открыто звучала страсть. Но она знала также и то, что он за считанные секунды мог перейти от безразличия к вожделению и наоборот.

– Нет, – спокойно возразила девушка, заставляя себя сдерживаться. Но Чарли, казалось, притягивал ее, словно магнит. – Я уже не соблазнительна.

– Нет, не пытайся скромничать, дорогая. К тому же ты просто дрожишь от желания. – Но сейчас Чарли говорил ласково, точно успокаивая норовистую лошадь.

– Н-нет. – Дебби заметно покраснела. – Перестань, Чарлз. Пожалуйста, сейчас же перестань.

Однако, несмотря на то, что ее слова прозвучали достаточно решительно, она не могла набраться мужества и встретиться с взглядом полных желания темно-синих глаз. Стоит лишь взглянуть в них, как она тут же бросится в объятия их обладателя.

Оставив просьбу без ответа, Чарлз нежно провел пальцем по ее длинной шее. От этого прикосновения Дебби задрожала словно в лихорадке.

– У тебя бесподобная шея, – тихо пробормотал он. – Столь же прекрасная и совершенная, как ты вся. Ты такая сексапильная.

Ее захлестнула волна воспоминаний, тех самых, которые она так долго гнала от себя, безуспешно пытаясь забыть свою единственную любовь. К примеру, их первую ночь.

Дебора вспомнила, как робко призналась, что он будет ее первым мужчиной. На лице Чарли отразились восторг и удовольствие. Подсознательно Дебби настроилась, что будет испытывать боль или дискомфорт ведь об этом предупреждали все пособия, которые она прочитала еще в юности. Но Чарлз был так нежен в своей страсти, оказался таким внимательным и осторожным учителем, что с первого раза Дебби испытал глубочайшее наслаждение. Позже она плакала в его объятиях, а Чарлз гладил ее пепельные волосы.

Еще Деборе вспомнилось, как Чарли вручил ей ключ от своего дома во Флориде, как она рассмеялась при виде трагического выражения его лица, а он начал смеяться в ответ, объяснив, что оплакивает наконец-то потерянную свободу. И им уже казалось, во всем мире ничто не может их разлучить.

Дебора оборвала нить воспоминаний, с новой остротой ощутив ласковые прикосновения. Она понимала, что с каждой секундой у нее остается все меньше сил сопротивляться зову любви.

– Иди, – прошептал он, – иди ко мне, дорогая.

Взглянув на Чарли, Дебби почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она видела этого мужчину в разных одеяниях – от джинсов, в которых он обычно работал, до смокингов, в которых красовался на банкетах. Однако она не могла припомнить случая, когда бы он выглядел столь же великолепно, как сейчас. Отметив это, Дебора не без гордости подумала, что и вообще-то он хорош собой и что их сын очень похож на отца.

«Так скажи ему! – убеждала она себя. – Скажи ему! Ведь именно за этим ты его и пригласила!» – Она посмотрела в любимые темно-синие глаза и вдруг заметила в них, ответный блеск.

– Ты выглядишь такой испуганной, – прошептал Чарли. – Нет ничего противоестественного в том, что мне хочется поцеловать тебя.

– Я не… – начала Дебби, но было слишком поздно.

Он довольно резко привлек ее к себе и крепко сжал в объятиях. Она не ожидала от него подобной порывистости. Он всегда гордился, тем, что может контролировать свой пыл. Этот поцелуй был совсем иным – Дебора никогда не видела Чарлза столь охваченным страстью, столь алчущим ее. Целуя, он прижал ее к себе так сильно, что она могла слышать биение его сердца. Это еще больше возбудило Дебору.

Чарли на миг оторвался от ее губ.

– Дорогая, почему ты дрожишь?

– Это, наверное, глупо. Ведь так? – Она прижалась лбом к его плечу. В этот момент ей показалось, что не было их ссоры, не было долгой разлуки. И еще она поняла, что, скажи она про сына, иллюзия восстановившихся отношений тут же исчезнет.

– Почему? – нежно допытывался Чарли. – Почему ты дрожишь?

Хитрый вопрос. Если сказать правду, он поймет, сколь она ранима. В этом случае Чарли сможет причинить ей еще большую боль, чем она испытывала до сих пор.

– Дорогая! – Он был нежен, но настойчив.

– Просто прошло так много времени с тех пор… – нашлась она, быстро закрывая глаза.

– С тех пор, как что?

– С тех пор, как я… обнималась с мужчиной.

– И сколько времени прошло? – резко спросил Чарлз.

– Этого не было, ну… с той новогодней ночи.

С ночи, когда был зачат их сын.

Последовала долгая пауза. Когда Честерфилд наконец заговорил, его голос прозвучал неожиданно грустно.

– Я тоже.

Услышь это Дебора в другой ситуации, она бы расхохоталась, однако сейчас его слова произвели обратный эффект. Ей стало еще хуже.

Чарли вновь поцеловал ее, и она, не задумываясь, ответила на поцелуй, гадая, когда сможет набраться сил и рассказать про сына.

3

Дебора отстранилась, чтобы свободно отдохнуть, но далось это ей с трудом, поскольку она мечтала лишь о продолжении поцелуя. И ей нравился этот новый, безумный, страстный Чарлза. Складывалось впечатление, что это первый поцелуй в ее жизни.

– Чарли! – выдохнула Дебби.

– Ничего не говори, – пробормотал он и вновь принялся целовать ее.

Дебора попыталась побороть чувственную волну, охватившую ее.

– Чарли, пожалуйста!

– Тебе не надо ни о чем меня просить, дорогая, – прошептал он с легкой иронией. – Это доставляет мне огромное удовольствие, можешь не сомневаться.

– Но…

Все было бесполезно. И безнадежно. Дебби произвольно запрокинула голову, позволяя Чарли целовать ее шею. Его нежные поцелуи заставляли женщину трепетать от желания.

– Дебби, – произнес он, проводя ладонями вдоль ее тела, точно скульптор, создающий из податливой глины прекрасную статую. – Какая ты красивая, дорогая. Ты так хороша, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не съесть тебя.

В душе Деборы боролись разгорающееся желание и чувство острого разочарования, от того что, она не может противостоять искушению. Ее рот раскрылся в беззвучном крике, когда Чарли нежно сжал одну из ее грудей, лаская ее сквозь ткань платья. Дебби уже успела позабыть, как мастерски он делает это. Если и существовал мужчина, знающий, как соблазнить, заставить женщину позабыть обо всем на свете, то это был Честерфилд. Ее бедра начали ритмично двигаться, она хотела теснее прижаться к Чарли, передать ему возбуждение.

Все происходило совсем не так, как планировала Дебби. Она предполагала, что не захочет Чарли. Он ведь предал ее. Она пригласила его с единственной целью: сообщить, что он – отец ее ребенка. Собиралась сказать ему об этом не холодно, не осуждающе, а как нечто само собой разумеющееся. Словно учитель, объясняющий классу предмет. И секс, уж точно, из этого урока исключался. Дебби в отчаянии облизала губы, чувствуя, как напрягаются в ответ на ласку соски ее грудей. Она решила попытаться в последний раз.

– Чарли, это неправильно…

Он замер, поднял седоватую голову и пристально посмотрел на Дебору. Этот взгляд его ищущих глаз заворожил ее.

– Ну уж нет! – Чарли еще крепче сжал ее в объятиях. – Что бы между нами ни произошло сейчас, это не может быть неправильным… Ты – моя половинка!.. Ты же понимаешь, дорогая. Спроси у своего сердца…

Она сдалась. Она не могла отказаться от того, чего жаждала больше всего на свете. Дебора прекрасно понимала, что после того, как она расскажет Чарлзу о сыне, ее возлюбленный больше не пожелает заниматься с ней любовью. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: он не просто разозлится на нее за то, что она скрыла от него факт беременности, он никогда не простит ей, что она держала от него в секрете появление на свет ребенка.

Но разве не это как раз и входило в ее намерения? Она ведь стремилась укусить, отомстить ему за то, что он причинил ей боль. Дебора считала, что вправе так поступить.

– Позволь мне раздеть тебя, дорогая, – произнес Чарли. – То, что между нами было, слишком прекрасно, чтобы просто так отбросить. Послушай, это не преступление – заняться любовью, особенно когда двое чувствуют то, что чувствуем мы. – Говоря это, он вновь принялся поглаживать ее груди.

Другая женщина, более твердая, чем она, возможно, и могла бы остановить его. Но Дебби не собиралась делать это. Наоборот, она принялась пылко целовать Чарли. Почти позабыв про все на свете, она на ощупь расстегнула его кожаную куртку и начала гладить мускулистую грудь, просунув руку, под тонкую водолазку.

Ее пальцы скользнули по маленьким жестким соскам Чарли, лаская их так, как всегда ему нравилось. И знакомое прикосновение казалось встречей после долгой разлуки.

– О господи! – Чарли судорожно вздохнул. – Дорогая… девочка моя. Моя прекрасная девочка. Ты не представляешь, что делаешь со мной, дорогая…

Дебби потеряла способность говорить, думать или слышать. Она лишь теснее прижалась к нему, ища поддержки, в то время как он торопливо расстегивал ее платье, обнажая возбужденные груди, так и норовящие выскочить из кружева лифчика. Внезапно Чарли остановился и замер. Дебби недоумевая открыла глаза и заметила необычное выражение сосредоточенного изумления на его лице. Он смотрел на ее тело.

– Ч-что случилось? – растерянно пробормотала она. – Что происходит?

Тут она заметила, как его удивление сменяется выражением удовлетворенности.

– Ничего, – прошептал Чарли. – Ровным счетом ничего.

– А все же?

– Твои груди. – Он наклонился и поцеловал кружево лифчика, под которым настырно топорщился сосок. – Они изменились.

– Разве? – лениво спросила Дебби, чувствуя как Чарли расстегивает лифчик, принимаясь искать ее обнаженные груди.

– Мм. Они стали больше, соблазнительней, они…

Дебби замерла, когда до нее дошел смысл сказанного. Еще миг, и Чарлз догадается, почему ее грудь изменилась, – ей ведь пришлось кормить ребенка… Но Чарли, казалось, не собирался ни о чем размышлять. Он был сосредоточен лишь на одном. Дебора поняла это, когда он нежно взял ее за руку.

– Где здесь спальня? – спросил он. Дебби хотела его так сильно, что не смогла толком ничего сказать, лишь указала на дальнюю дверь.

– Т-там.

Чарли всегда был решительным человеком. Без тени сомнения на лице он провел женщину через гостиную к двери спальни и распахнул ее жестом героя-любовника. Он не собирался медлить, спрашивать ее согласия, убеждать. Он просто повалил Дебби на кровать и принялся целовать ее, словно имел полное право так поступать. Чарли продолжал поцелуи до тех пор, пока желание, испытываемое ею, не достигло пика.

– Чарли, пожалуйста…

Неужели это ее голос? Этот хриплый, полный страсти, умоляющий голос – это она говорит?

– Пожалуйста, что?

– Ты знаешь что!

– Нет, не знаю, – прошипел он сквозь зубы, покусывая мочку ее уха. – Не знаю, пока ты мне не скажешь!

Дебби чувствовала, что если облечет в слова все свои желания, то раскроет, как сильно любит его, любит, несмотря на все клятвы и старания остаться безразличной к его чарам! Она не смогла пересилить свою любовь!

Чарли расстегнул все пуговицы на ее платье, и оно распахнулось, обнажая белоснежные кружевные трусики в тон лифчику. Дебби инстинктивно поджала ноги, прикрывая коленями живот. Однако по блеску глаз Чарли поняла, что это ее движение еще больше возбудило его.

– Дорогая, – пробормотал он. – Ты стала еще прекраснее. Иди сюда и люби меня.

Это был миг ее падения. Он сказал «иди сюда и люби меня», и Дебби позволила себе поверить ему. В объятиях Дебби чувствовала себя уютно, там ей ничто не угрожало. Кроме того, его ласки возбуждали. В особенности то, как он поглаживал ей живот.

– Тебе хорошо? – прошептал Чарли.

– Ты же знаешь, что это так, – ответила с радостной улыбкой Дебби.

– Неужели?

– Да.

Она принялась расстегивать пояс на его брюках и почувствовала, как напрягся Чарлз, когда она провела кончиками пальцев по его мускулистому животу.

– Боже, у меня такое чувство, будто я умер и очутился в раю, – произнес он.

– Смотри только не умри сейчас, – поддразнила его Дебби.

– Не буду, если ты собираешься продолжать в том же духе…

– Что? – прошептала она, возясь с молнией.

– Дорогая! – вскрикнул Чарли. – Я потрясен твоим энтузиазмом, но нельзя ли слегка понежнее…

Дебби поняла, что имеется в виду, и внезапно смутилась, ощутив слишком очевидные признаки его желания. Пальцы начали дрожать, щеки снова залила краска. Тонкая кожа брюк, казалось, готова была лопнуть, так велико было его возбуждение. Дебби внезапно с необычайной силой захотелось, чтобы он вошел в нее. Она ощутила, как ее тело пробуждается к жизни, как по нему прокатывается теплая, трепетная волна желания. Она всегда так реагировала на ласки Чарли, но думала, что за время разлуки это прошло. Слава богу, нет.

У Дебби защипало глаза от внезапных слез, а все ее тело начала сотрясать нервная дрожь. Чарли, должно быть, почувствовал это, поскольку оторвался от ее шеи и вопросительно взглянул на нее.

– Что с тобой, дорогая? Ты плачешь?

Она отвернулась.

– Ничего, – сдерживаясь, пробормотала Дебби.

Чарли нежно, но настойчиво повернул ее голову лицом к себе и посмотрел прямо в глаза.

– Нет, что-то случилось, я же вижу, – возразил он. – Так почему же ты плачешь?

– Ты будешь смеяться…

Он покачал головой, выражая готовность выслушать все.

– Нет, не буду. Поверь мне, никогда в жизни я не был так далек от смеха, как в эти минуты.

Не означает ли это, что происходящее не приносит Чарли удовольствия? Эта мысль почти заставила Дебби позабыть про свои нервы. Неужели он сейчас остановится?

– Скажи мне, дорогая, – нежно настаивал Чарли. – Пожалуйста.

– Это так глупо…

– Позволь мне судить.

– Ну просто у меня такое чувство, как будто все это происходит впервые, – беспомощно призналась она, злясь, что раскрывает свои самые тайные мысли и страхи. – Во всяком случае, для меня! – защищаясь, закончила Дебби.

– И для меня тоже, – ласково произнес он, не сводя с нее внимательного взгляда.

Она покачала головой, не веря ему.

– Ты просто это говоришь, чтобы успокоить меня. У тебя было так много женщин, что наверняка ты не помнишь, как это было в первый раз со мной.

– Помню, – нахмурившись, твердо ответил Чарлз. – Дорогая моя девочка, у тебя всегда было чересчур живое воображение, в особенности если это касалось моей сексуальной жизни.

– Но ты не отрицаешь…

– Что кроме тебя у меня были другие женщины? Разумеется, нет. Я никогда этого Не отрицал. Милая, мне же пятьдесят лет. Но реальность намного прозаичней, чем тебе кажется. Или ты полагаешь, что каждая женщина заставляет меня позабыть про все на свете, как это делаешь ты? Ну? Ты это хотела услышать?

Дебби жалобно всхлипнула. Прямота его ответа дала ей понять, что в постели она по крайней мере предпочтительней для него, нежели все прочие пассии.

– Да, наверное, это.

– И уж позволь заметить, что я не несу ответственности за бесконечный список моих побед, который возник у тебя в голове. Ты понимаешь это? – нежно поинтересовался он.

Тут Дебби ощутила, что не может говорить от переполняющих ее чувств, и слегка кивнула.

– Тогда… – Чарли поцеловал ее в кончик носа. – Мы сейчас переходим к нашим традиционным выяснениям отношений или занимаемся любовью?

Дебби моргнула, смахивая слезы с ресниц. Она не собиралась лишать себя удовольствия.

– Мы занимаемся любовью, – сказала она.

– Уф, слава богу!

Неужели его прищуренные темно-синие глаза радостно вспыхнули? В следующий момент Дебби отбросила все страхи. Она желала любви, как никогда ранее, ей требовалось заполнить сосущую пустоту внутри.

А потом?

Это неважно. Она справится с болью, если прежде отведает удовольствия.

– Чарли… – позвала она.

– Шшш. – Он снова обнял Дебору, но вместо того, чтобы полностью раздеть ее, как она ожидала, прижал ее голову к своей груди и начал поглаживать распущенные волосы в почти забытой ею ласковой манере.

Это действовало одновременно успокаивающе и возбуждающе.

– Тебе не кажется немного странным? – спросила она.

– Что? Вновь заключить тебя в объятия?

– Ты гладишь мои волосы…

– Да, – прошептал Чарли. – Теперь я могу запеленать тебя ими. – Он перекинул ее волосы со спины. Они закрыли всю грудь. – Боже, как ты хороша!

– Правда? – Дебби была благодарна за комплимент.

– Ты должна ходить с распущенными волосами. – Чарли принялся перебирать пряди, потом закрутил их жгутом и начал ласково водить по груди.

Желание вспыхнуло в Дебби с новой силой, но он был верен себе – сознательно не торопился, распаляя ее все больше.

Чарли был хорош в постели, хотя Дебби не имела возможности сравнить его с кем-либо. И все же инстинкт говорил ей, что он идеальный любовник.

Дебби не знала, как долго они так лежали, но почувствовала в какой-то миг, что хочет от него более активных действий, чем поглаживание волос, – хоть последнее и доставляло немалое удовольствие. Она испытующе взглянула на него, но Чарли не откликнулся на ее приглашение. Дебби приподняла голову и начала целовать его шею и подбородок, не обращая внимания на пробившуюся жесткую щетину.

– Тебе следует побриться, – заметила она.

– Я брился, перед тем как поехать сюда. И не капризничай. Тебе ведь нравится, когда я слегка небрит, не так ли? Твоя мягкая женственность так контрастирует с моей…

– …Твердой мужественностью? – прервала она, указывая на вздыбившийся под брюками член.

– Дебби! – выдохнул он.

– Что?

Чарли решил, что достаточно сдерживался, поэтому он сел на кровать, снял водолазку и не глядя швырнул ее на пол, предоставив женщине любоваться его прекрасным мускулистым торсом.

Теперь пришел черед Дебби задохнуться от удивления. Тело бывшего любовника стало еще более мускулистым и… После полуторагодовой разлуки его тело выглядело, кажется, даже более молодым, чем ей помнилось. Дебби невольно задалась вопросом, почему она не боролась за него, почему рассталась с такой легкостью.

Чарли самодовольно улыбнулся, видя ее реакцию, затем взглянул на платье.

– Сними его, – попросил он.

Дебби нервно сглотнула. Она почти не могла координировать движения. Казалось, позабыла даже, как дышать. Неужели она сумеет самостоятельно снять платье? Она покачала головой.

– Нет!

– Нет? – переспросил Чарли. – Ты хочешь, чтобы это сделал я?

Ее глаза вспыхнули серо-голубым пламенем.

– Черт тебя побери, ты прекрасно понимаешь, что именно этого я и хочу!

Он рассмеялся и, сдернув с нее платье, небрежно бросил его на пол.

– Оно стоило кучу денег! – возмутилась Дебби.

Чарли пожал плечами.

– Ты просто напрасно соришь деньгами, дорогая. С такой фигурой, как у тебя, нужно носить как можно меньше одежды. Примерно столько, сколько на тебе сейчас. – Он прищурился, разглядывая ее обнаженное тело. – Боже мой, дорогая, – выдохнул он. Дебору поразила неуверенность в его голосе. – Что бы ты с собой ни сделала, мне это нравится. Очень правится.

Интересно, что бы ты сказал, подумала она, закрывая глаза, чтобы тщательней скрыть свою тайну, заяви я, что родила от тебя? Что причина изменения моей фигуры – ребенок? Твой ребенок.

– Правда? – пробормотала она.

– У-гм…

Дебби различила странные, незнакомые потки в голосе Чарли и открыла глаза, уставившись на него.

– Что случилось, дорогая? – нежно поинтересовался он, точно так же, как обращался к ней в первые дни их романа. Тогда Дебби была уверена, что он любит ее, и не представляла, что сплетни и ревность могут разрушить их отношения. – Скажи мне, – настаивал он.

И хотя Дебби понимала, что ей предоставлен шанс рассказать про сына, она знала, что не воспользуется им. Не воспользуется, поскольку она была не только матерью, но и женщиной. Голодной женщиной, которая долгих восемнадцать месяцев обходилась без мужской ласки.

– Дебби?

– Я безумно хочу тебя, – прошептала она. Слава богу, это заставило Чарли отказаться от дальнейших расспросов. Он улыбнулся.

– Наконец-то я вырвал твое признание!

Дебби открыла было рот, чтобы возразить, но было уже слишком поздно, поскольку Чарли поцеловал ее в полуоткрытые губы. И она утонула в нежности этого поцелуя. Затем лихорадочно прижала его к себе, дрожа от переполнившего ее желания.

– Дебора! – вскричал он, когда их тела соприкоснулись – ее, такое мягкое и гибкое, и его, мускулистое, сильное. – Ради бога, родная, подожди немного, не надо спешить…

– Не могу! Не могу!

С этими словами она принялась стягивать с него брюки.

– Боже мой! – вскричал Чарли, не в силах более сдерживаться.

Он оперся на локоть и, тяжело дыша, смотрел на нее глазами, похожими на темные озера страсти.

– Ты хочешь, чтобы это было так?

– Да. – Она принялась покрывать поцелуями его живот, но вдруг, приостановившись, бросила на Чарли немного смущенный взгляд.

– Ммм?

– Я боюсь забеременеть…

Дебби вспомнила ночь, когда был зачат Питер. Тогда она была глупой, полной надежд влюбленной простушкой. Подумать только – поверила, что Чарли хочет восстановить их отношения. А поскольку она по-прежнему любила его, то ей и в голову не пришло позаботиться об осторожности. Что имело далеко идущие последствия…

Он достал из кармана брюк упаковку с презервативом и нетерпеливо распечатал ее.

– Хочешь, надень его сама, – предложил Чарли, но Дебби покачала головой. Ей никак не удавалось унять дрожь в руках…

Он слегка отстранился, надевая презерватив, но она тут же вновь притянула его к себе и принялась гладить крепкие ягодицы. Он застонал от наслаждения.

– Ты знаешь, что произойдет, если не остановишься, дорогая?

– Да.

Чарли запустил пальцы под кружево ее трусиков и ощутил прикосновение жестких волосков. Это слегка удивило его, так как раньше, работая на подиуме, Дебора, как и все манекенщицы, не позволяла себе иметь ни одного волоска ниже ресниц. Он даже застонал от приятной неожиданности, а затем, отыскав чувствительный бугорок, начал нежно, едва касаясь, ласкать его. Дебби напряглась в ответ на его ласку, затем откинулась на подушки.

– Да! – воскликнула она. – Да!

Чарли сорвал с нее трусики, одновременно целуя ее грудь. Переполняемый страстью, он резко вошел в нее и начал двигаться в постепенно убыстряющемся ритме. Дебби не могла представить, чтобы Чарли настолько отдавался страсти, и это еще больше возбудило ее.

Все произошло так быстро, что она едва успела поверить в происходящее. По ее телу прокатилась нарастающая волна огня, и Дебби испытала мучительное сладостное освобождение. Почти одновременно с ней содрогнулся и застонал Чарли. Она пожалела, что попросила его воспользоваться презервативом. Ей очень хотелось ощутить, как его семя извергается в нее.

Потом она лежала в объятиях Чарли, чувствуя грусть при мысли о том, насколько хорошо они понимают друг друга в постели. Возможно, все было бы проще, если бы секс не приносил ей такого удовлетворения, если бы ее не влекло к нему с такой непреодолимой силой. Впрочем, как и его к ней. Тогда бы они не лежали сейчас в объятиях друг друга, учащенно дыша и пытаясь унять свои разбушевавшиеся сердца. Их сердцебиение понемногу замедлялось, как у спортсменов, закончивших гонку. Чарли поднял голову, и Дебби слегка отстранилась, заметив изумление на его лице.

– Ух, – выдохнул он.

Она подавила тяжелый вздох, мысленно похвалив себя за то, что не ждет от него нежных слов. «Ух» могло означать, что Чарли получил удовольствие, но было эмоционально нейтральным.

А ей по-прежнему предстояло сообщить Чарли о Питере.

При мысли об этом ее охватило отчаяние. Она тщетно пыталась подыскать слова, но в конце концов усталость взяла свое, и они незаметно заснули.

4

Когда Дебби проснулась, Чарли уже встал и оделся. Он сидел в кресле, отхлебывая кофе из кружки.

Дебби снова закрыла глаза, стараясь оттянуть неприятный момент. Она оглянулась в поисках одежды и обнаружила, что все валяется на полу около кровати. Дебби инстинктивно поежилась, вспомнив, как вела себя.

– Тебе стыдно? – последовало язвительное замечание. Она впервые слышала, чтобы голос Чарли звучал так холодно.

Дебби села на кровати, прикрывшись одеялом. Что ж, он правильно истолковал ее реакцию.

– Не слишком ли поздно прятать свои прелести? – последовала очередная шпилька.

Сердце Дебби в ужасе сжалось, когда она поняла, что еще никогда, даже накануне разрыва, Чарлз не говорил с ней так жестко.

– Я замерзла, – возразила она.

Чарлз тем временем поднял ее платье и повесил на стул.

– Тогда оденься, – сухо сказал он, нервно дернув бровью.

Дебби с напускной смелостью отбросила одеяло и спустила ноги с кровати. Но Чарлз тотчас же отвернулся.

– Я буду ждать в соседней комнате, – бросил он.

Дебби заметила, как презрительно скривились его губы. В ее душе закипел гнев.

– Не слишком ли поздно разыгрывать джентльмена?

Он медленно повернулся и мрачно посмотрел на нее.

– Что такое, дорогая? Ждешь повторения?

– Почему ты пытаешься задеть меня?

– Я просто возвращаю комплимент, дорогуша. Мужчине не слишком приятно, когда его используют в качестве жеребца, – в особенности если так поступает женщина, которая его любила. Значит, вот для чего ты пригласила меня – чтобы я тебя обслужил? Наверняка можно было найти мужика, который живет ближе!

Дебби забыла про наготу, забыла обо всем, она желала лишь одного – причинить ему боль. Она метнулась через комнату, готовая дать Чарли пощечину. Но тот оказался быстрее. Он успел сжать ее в объятиях.

– Что это, еще одна неизвестная черта характера мисс Росс? Женщина, нуждающаяся в укрощении? Позволь угадать, как лучше тебя укротить? Вот так?

Его губы были теплы и полны страсти. Дебби жадно ответила на поцелуй.

Руки Чарли жадно ласкали ее нагое тело, настойчиво исследуя каждый изгиб. В старые времена, когда они жили вместе, ее неопытность порождала его особенную нежность. Сейчас нежности в ласках не было. Впрочем, Дебби и не хотела нежности. Она жаждала, чтобы он вновь овладел ею.

Она готова была уже лечь и отдаться ему, когда Чарли вдруг прервал поцелуй. Она уставилась на него, смущенная, не верящая, что все кончилось.

– Чарли?!

– Нет, дорогая. Нет! Этого больше не будет. – Его голос звучал безжалостно. – Я не собираюсь изображать самца, оказавшегося под рукой и готового удовлетворить тебя! – воскликнул он, отталкивая Дебору.

– Но я…

– Одевайся! – приказал Честерфилд. Что-то в его взгляде заставило Дебби попятиться, точно побитую собаку.

– Я буду ждать в соседней комнате! – С этими словами он вылетел из спальни, едва не сорвав дверь с петель.

Дебби потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и одеться. Она не знала, сколько он пробудет в коттедже, но рассчитывала, что успеет сказать про Питера. Первоначально она планировала, что, узнав о сыне, Чарлз поедет с ней в Саг-Харбор, чтобы взглянуть на малыша. Но, похоже, ее прогнозам не суждено сбыться. В особенности обескураживающим, хоть и приятным, был этот молниеносный секс. Едва ли происшедшее можно было назвать «занятием любовью».

Разумеется, Дебби получила удовлетворение – сексу с Честерфилдом всегда гарантирован успех, – но она чувствовала себя опустошенной. Ей было стыдно, что она вела себя точно так же, как все эти похотливые женщины, которые висли на писателе и совали ему номера телефонов. Во всяком случае, хорошо, что она захватила с собой смену одежды. Дебби натянула джинсы и свитер, затем заплела косу и прошла в гостиную.

Чарлз уже надел куртку и натягивал перчатки.

– Неужели ты уезжаешь?! – в отчаянии вскричала Дебби.

Он встал и смерил ее безразличным взглядом.

– Да, уезжаю.

Дебби запаниковала, понимая, что все ее планы рушатся.

– Но к чему такая спешка? – спросила она дрожащим голосом.

Честерфилд вздернул бровь, изображая изумление.

– Мне кажется, я все объяснил минуту назад.

Дебби постаралась справиться с паникой.

– Ты не понимаешь!

Он покачал головой.

– Я все прекрасно понимаю, дорогая. И вовсе не горжусь тем, что произошло.

Она нахмурилась, разозленная услышанным.

– Но ведь тебе не было плохо, не так ли, Чарли?

– Не было плохо? – с саркастической ухмылкой переспросил он. – Я мог бы подобрать более подходящие слова для того, чтобы охарактеризовать это небольшое совокупление, но подозреваю, что они окажутся слишком оскорбительны для твоего уха.

Дебби предприняла последнюю попытку задержать его, понимая, что он отчасти прав.

– Ты не знаешь… – Желание провалиться сквозь землю от стыда заставило ее покраснеть.

– Знаю! – грубо оборвал он. – Все знаю. В этом-то вся и проблема – я слишком хорошо знаю, что произошло. Мы не подходим друг другу, не можем жить вместе – мы просто уничтожаем друг друга. Когда мы занимаемся сексом – это просто сногсшибательно, и всегда так было, но как только дело доходит до общения и отношения друг к другу – все идет прахом. Даже в первые дни знакомства мы не могли понять и принять друг друга, – мрачно закончил он.

– Чарли, позволь мне все объяснить…

Он покачал головой.

– Сперва выслушай меня. Возможно, это поможет нам впредь избежать повторения подобных ситуаций. Давай договоримся, что мы больше не будем видеться, – никогда! Никогда!

Чарлз смотрел на нее, и его лицо напоминало маску, точно он старался не выдать своих эмоций.

– У нас осталось только сексуальное притяжение друг к другу. Но, потворствуя влечению тела, мы уничтожаем все чистое, что когда-то было между нами. Так что давай расстанемся и больше не будем встречаться. Думаю, это единственный способ гарантировать, что мы впредь не унизим друг друга чисто животной страстью.

Дебби наблюдала, как он провел рукой по седоватому ежику волос, затем побарабанил пальцами по столу, причем жесты его были полны неосознанной чувственности. В конце концов Чарлз осмелился взглянуть ей в глаза.

– Я любил тебя так сильно, как не любил ни одну женщину из всех, кого я знал. Возможно, и в будущем уже никого не смогу так любить. Но из моей любви ничего не вышло. Вот и все. Такова жизнь. Во всяком случае, хорошо, что дело не дошло до свадьбы и венчания, – продолжил он. – И нас ничто не связывает, кроме сладких воспоминаний. Мы можем сколько угодно портить кровь друг другу, дорогая, но, к счастью, у нас нет ни одного несчастного, беззащитного отпрыска, который оказался бы впутанным в наши отношения.

Его обвинительные речи разрушили остатки ее самообладания и не оставили и тени сомнения в бесперспективности их общего будущего.

Честерфилд уже начал поворачиваться к двери по-прежнему со злой гримасой на лице.

– Чарли, у тебя есть отпрыск. – Ее слова прозвучали как набат в ночной тишине.

Он замер.

– У тебя есть сын – в отчаянии повторила она, ожидая хоть какой-нибудь реакции, затем тут же пожалела о сказанном, поскольку Чарлз повернулся к ней с таким изумлением на лице, что ее сердце болезненно сжалось.

Прошло какое-то время, прежде чем он заговорил. Она как будто впервые слышала его голос – настолько он изменился.

– Дебора, скажи мне, что это ложь.

Дебби поборола приступ отчаяния.

– У тебя растет сын, – спокойно повторила она.

Чарлз пересек комнату плавно, точно пума, скользящая по прерии, и остановился рядом с ней. Глаза его горели синим огнем, их взгляд пронзал ее сердце точно кинжал.

– Ты лжешь!

– Хотела бы, – огрызнулась она. Затем поняв, как можно истолковать ее слова, закрыла лицо руками. – Нет! Я не это имела в виду! Я просто…

– Заткнись! – Чарлз был очень зол, и Дебби испугалась, что он может ударить ее. В душе она понимала, что этого не произойдет, ибо Честерфилд считал недостойным демонстрировать свое физическое превосходство, даже когда его оскорбляли мужчины. – Сколько ему? – последовал вопрос. Он говорил все так же холодно, точно выстреливал словами.

– Ему… ему девять месяцев. – Дебби не требовалось вглядываться в напряженное лицо собеседника, чтобы понять, что он старается высчитать, когда был зачат ребенок. – Не беспокойся, это твой сын, сомнений быть не может, – с готовностью заявила она, стараясь выдержать жгучий взгляд синих глаз. – Достаточно лишь взглянуть на него, чтобы понять, кто его отец.

– Только вот ты не предоставила мне такой возможности, не так ли, дорогая? – выдохнул он. – Я не мог взглянуть на него!

– На то были причины! – защищаясь, воскликнула Дебби.

– В самом деле? – съязвил Чарли.

Во взгляде, устремленном на нее, Дебби прочитала откровенную ненависть.

Когда она чувствовала себя одинокой, брошенной и как безумная тосковала по Честерфилду, мысль сохранить в секрете появление па свет его сына казалась правильной. Она считала такое решение справедливой местью за то, что Чарлз так безжалостно с ней обращался. Сейчас Дебби сомневалась, не совершила ли она ошибку. Вероятно, гормоны ударили ей в голову, заставив беситься от ревности и лелеять планы возмездия.

– И где малыш сейчас? – спросил Чарли.

– Дома.

– Где это «дома»?

– В Саг-Харборе. Я туда переехала. Мы живем в прекрасном доме на берегу океана…

Он прервал ее.

– Кто за сыном приглядывает?

Дебби застыла. Внезапно ей не захотелось признаваться, что она оставила ребенка с женщиной, которую мало знала.

Эвелина жила по соседству. Она была учительницей. Ее лицо лучилось добродушием, а при встрече с Деборой и Питером расцветало радостной улыбкой. Дебби чувствовала к ней расположение. Наблюдая, как Эвелина играет с ее ребенком, мать поняла, что под таким наблюдением с сыном ничего не случится.

– За ним присматривает Эвелина, – быстро ответила Дебби. – Моя подруга.

– Разумеется, она не из старых твоих друзей, иначе я бы о ней слышал. – Синие глаза смотрели с таким обвинением, что Дебби содрогнулась. – Ей вообще-то можно доверять?

– Разумеется, ей можно доверять! Неужели ты всерьез полагаешь, что я оставила бы моего малыша…

– Нашего малыша, – тут же внес поправку мужчина. От него веяло холодом, как от айсберга.

– …с кем-нибудь, кому я не доверяю? – закончила Дебби.

Глаза Честерфилда, казалось, метали ледяные синие стрелы.

– Вот дьявольщина! Да откуда я могу это знать?! – воскликнул он. – Ты даже не позаботилась поставить меня в известность о том, что у меня есть ребенок. Это нельзя назвать нормальным. Зачем же останавливаться на полпути? Почему не нанять ему в няньки макаку?

Дебби твердила себе, что ярость Чарли вполне простительна. Однако она не ожидала, что его нападки так сильно заденут ее.

– Чарли, – произнесла Дебора, не повышая голоса, – пожалуйста, успокойся.

В ответ он лишь покачал головой.

– Скажи-ка… – не унимался Чарли. От волнения он заходил по комнате. – Скажи-ка, сколько еще людей посвящены в эту тайну? Твоя мать? Твой брат? Наверняка я последний, кому ты сообщила о ребенке!

– Чарли, в конце концов, позволь мне все объяснить…

– Мне нет дела до твоих объяснений! – рявкнул он. – И вообще, выметайся отсюда немедленно! Каждое из твоих слов для меня удар ниже пояса. Одевайся и собирай свои шмотки. Мы едем.

– К-куда едем?

– Посмотреть на сына, разумеется! – пояснил Чарли, а затем стиснул зубы, что придало его физиономии откровенно зверское выражение. – Я хочу видеть моего сына!

Слабую надежду, затеплившуюся было в сердце Дебби, поглотило отчаяние, когда она отчетливо расслышала собственнические нотки в голосе Чарли, едва он заговорил о сыне.

Он вновь метнул в нее холодный взгляд.

– Как ты назвала его?

– Питер.

Последовала пауза. Чарли переваривал информацию.

– Питер, а дальше как?

Дебби нервно сглотнула.

– Питер Росс, – пробормотала она.

Честерфилд со свистом выдохнул воздух.

– Ах ты дрянь, – тихо произнес он. – Ты маленькая шельма. Какое право имела ты не дать моему сыну мое имя?!

Дебби открыла рот для объяснения, но Чарли грубо прервал ее.

– И держать сам факт его появления на свет в тайне от меня? – Он покачал головой, не в силах поверить в реальность происходящего. – Почему ты так поступила?

Дебби закусила губу, чтобы унять дрожь, – она с ужасом осознала, сколь велика ярость Честерфилда. Да какое право он имеет обвинять ее в нечестности, когда сам обманывал ее напропалую!

Дебби машинально провела рукой по волосам и заметила, что Чарли сощурился, словно этот жест вызвал у него болезненные воспоминания. Это движение сохранилось у нее с тех пор, как ей приходилось отбрасывать с лица короткие пряди.

Может, Чарли вспомнил прежние счастливые дни? А может, она просто тешит себя напрасной надеждой?

– Не думаю, что сейчас подходящий момент обсуждать мотивы моего поступка…

– Но ты же скрыла от меня, что у меня есть сын! – взревел Честерфилд.

Дебби заставила себя преодолеть страхи и сомнения. Он уязвлен, но ведь она именно этого и добивалась. Тогда почему победа принесла столь горькое разочарование? Она была готова к тому, что он разгневается, но не ожидала, что настолько. За его злыми словами скрывались подлинные боль и отчаяние.

Она прогнала эти мысли, способные вызвать сочувствие к вероломному любовнику, но ощущение неудовлетворенности не исчезло.

– Подобные разговоры ни к чему не приведут, – сказала Дебби, тщетно пытаясь справиться с дрожью в голосе.

– Разумеется, черт побери! – гневно прошипел Чарли и взглянул на нее так, что она серьезно испугалась.

Его лицо не выражало ничего, кроме ледяной холодности. Это совсем не походило на него. Дебби поняла, что такое выражение означает полную потерю всех чувств по отношению к ней. Теперь он испытывал лишь презрение и неприязнь. Она заплатила великую цену за свою месть Честерфилду, пожертвовав всеми тайными надеждами вернуть его. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть ему в лицо…

Первая половина путешествия в Саг-Харбор прошла в горькой гнетущей тишине. Они взяли машину Дебби, однако вел ее Честерфилд. У Деборы так дрожали руки, что и речи не могло быть о том, чтобы сесть за руль.

– А как же катер? – спросила она еще в коттедже. – Не можем же мы просто оставить его здесь.

Чарли мрачно ухмыльнулся.

– Я и не собираюсь оставлять его здесь. Я распоряжусь, чтобы его забрали и доставили к тебе домой.

– К-ко мне домой? – повторила Дебби. – Но почему именно ко мне?

Он недоверчиво взглянул на нее.

– Поскольку именно там я собираюсь остановиться в ближайшем будущем!

– Нет, ты не можешь так поступить! – воскликнула Дебби.

– Разве? – Он вздернул темную бровь. – Посмотрим.

– Но ведь это мой дом!

– Послушай, дорогая, – грубо оборвал ее Чарли. – Ты можешь выставить мне список претензий длиной в твою ногу, но, поверь мне, если я сказал, что поступлю так, как я решил, то никто не в силах ни на йоту поколебать мою целеустремленность. Тебе не удастся нарушить мои планы.

– Какие еще планы?! – Тут же спросила она, недоумевая, почему все пошло наперекосяк.

Он покачал головой.

– Я больше не желаю тратить время на дискуссии. Закрой дверь, садись в машину, поговорим по дороге.

Чарли взял ее небольшую сумку и направился по рыхлому песку к парковке.

Дебора чувствовала себя настолько опустошенной и сбитой с толку, что автоматически выполнила его распоряжения. Она заперла дверь коттеджа и последовала за Честерфилдом к белой машине. Чарли уже сидел за рулем, мрачно смотря перед собой. Она подождала, пока он развернется и выедет на узкую дорожку, ведущую к автостраде, а затем вновь задала тот же вопрос:

– О каких планах ты не так давно говорил?

Последовала пауза.

– О планах познакомиться с сыном, узнать его получше, разумеется.

– Чарли, я на самом деле думаю…

– А единственный способ сделать это – жить рядом с ним, – безжалостно продолжил он.

Его слова вонзались в ее сердце, точно отравленные стрелы, – в них было столько гнева!

– Жить с кем? – переспросила она, не вполне уверенная, что все правильно расслышала. Однако жесткое выражение его синих глаз развеяло ее последние сомнения.

– Да! Жить с ним! – воскликнул Чарли. – Поскольку ты лишила меня девяти месяцев его жизни. Черт тебя подери, дорогая Дебора, я не собираюсь позволять тебе и впредь отнимать у меня сына! Единственного сына!

Дебби закрыла глаза. Каково же ей-то будет жить с Чарли, который презирает ее? Она почувствовала почти физическую боль при мысли об этом.

– Ты не можешь врываться в чужой дом без приглашения…

– Но ты ведь пригласила меня, не так ли? – едко поинтересовался Честерфилд, ловко обгоняя впереди идущую машину. – И если уж я возвращаюсь непосредственно в твой дом, то уж в твою жизнь я вернусь, будь уверена. К тому же у тебя должна была быть достаточно веская причина, чтобы пригласить меня, не так ли? – Его глаза вспыхнули неприкрытой враждебностью. – Так что же это за причина? Устала от тягот материнства? Захотелось расправить крылышки? Какой-то мужчина, к которому ты неравнодушна, не выносит плача младенца в тот момент, когда хочет заняться с тобой любовью?

– Если бы ты не сидел за рулем, я бы ударила тебя за подобные беспочвенные оскорбления! – выпалила Дебби, не в силах более сдерживаться.

Чарли пожал плечами, равнодушный к ее угрозам.

– Оскорбления, дорогая? – иронично проронил он. – А может, правда уши режет?

– Неужели ты всерьез полагаешь, – заорала Дебби, задыхаясь от ярости, – что я легла бы с тобой в постель сегодня, если бы у меня был роман с другим?!

Чарлз плавно нажал на газ, машина стремительно помчалась по дороге.

– Откуда мне знать мотивы твоих поступков? – яростно прошипел он. – Теперь мы чужие друг другу.

– Чужие? – прошептала она, впервые до конца осознав, что, пригласив бывшего любовника, невольно разворошила пчелиный улей.

Ею двигало желание отомстить, причинить боль Честерфилду, она не думала, какие чувства испытывает на самом деле к отцу своего ребенка. В тот миг ее также не заботило, как она воспримет его едкие нападки.

– Чарли, мы столько прожили вместе, мы стали частью жизни друг друга!

Уголок его рта нервно дернулся.

– Если ты полагаешь, что меня разжалобят твои сентиментальные воспоминания, то ты сильно ошибаешься, дорогуша.

– Как же ты можешь утверждать, что я для тебя чужая? – не отступала Дебора.

– Я утверждаю это, поскольку женщина, которую, как мне казалось, я любил, никогда не стала бы вести себя подобным образом! – бушевал он. – Ты внезапно ставишь меня в известность, что у меня есть сын…

– А ты ни разу не задавался вопросом, почему я повела себя подобным образом? – огрызнулась в ответ Дебби, вспомнив, что почувствовала, когда узнала, что Чарли изменяет ей.

Он терпеливо покачал седой головой.

– Боюсь, мотивы твоих поступков беспокоят меня меньше, чем сами поступки, дорогая. Так куда конкретно мы направляемся?

Дебби отметила, что он явно невнимателен, поскольку она уже говорила, где поселилась с сыном.

– В Саг-Харбор.

Чарлз присвистнул.

– Это часом не новые белые коттеджи на берегу, – поинтересовался он, не скрывая ехидства, – о которых трубили в газетах?

– Ну и что? – ответила Дебби, нервно пожав плечами.

– И именно поэтому ты и решила там поселиться?

Ее наконец разозлил его издевательский тон.

– Не смей делать дурацких предположений относительно мотивов моих поступков! – холодно произнесла она. – Я купила этот дом, поскольку он расположен на берегу океана, на пяти акрах прекрасной земли.

– Ну, разумеется, красоты пейзажа для тебя важнее того, что это излюбленное место толстосумов, которые не упустят возможности приволокнуться за хорошенькой одинокой женщиной, – не унимался Чарлз.

– На подобные глупости я даже отвечать не желаю! – Дебби бросила на него гневный взгляд. – Саг-Харбор – это спокойное, безопасное место. Кроме того, там в самом деле чудесные места. Природа просто изумительна! К тому же дом окружен высоким забором, защищающим от незваных посетителей…

– Намекаешь на меня? – саркастически справился Честерфилд.

Дебби не ответила.

– Все-таки должна быть более веская причина для выбора места, где поселиться, – предположил Чарли более спокойным тоном. – То есть, как я понимаю, с твоей модельной внешностью и вполне узнаваемым лицом…

– Заметь, что в последнее время я вовсе не узнаваемая! – возразила Дебби. – Я изменила прическу, разве ты забыл?

– Ну, может быть, не с первого взгляда, – продолжил Чарли, – но все-таки вполне узнаваема. Не так уж много женщин с такими глазами и телосложением, как у тебя, дорогая. Если бы ты поселилась где-нибудь в другом месте, то уверен, весьма скоро в печати появились бы заметки о том, что суперзвезда стала матерью-одиночкой. – Чарли сердито прищурился. – И немалое место в этих статьях занимали бы гипотезы о том, кто является отцом ребенка.

Дебби глухо застонала, вспомнив, что рассказала о Честерфилде Эвелине. Но она доверяла подруге.

– Однако, я полагаю, – разглагольствовал Чарли, – что любой, живущий в Саг-Харборе, столь материально обеспечен и так зациклен на собственной жизни, что едва ли обращает внимание на соседей. А даже если кто-нибудь и узнал тебя, то ему не пришло в голову заработать пару монет, строча заметки в различные газетенки.

– Не пропусти поворот, – процедила Дебора сквозь зубы. – Мы почти приехали.

5

Когда Чарли въехал в массивные ворота, окружавшие белый коттедж, Дебби подумала, что никогда раньше все здесь не казалось ей столь красивым и гостеприимным.

Стоял солнечный полдень, из тех, что бывают в июле. На лужайке и под деревьями, образующими подъездную аллею, цвели белые маргаритки. Прямо от ворот был виден берег океана и волнолом. На пляже играли в мяч дети, аппетитно пахло шашлыком.

Радость, которой наполнялось сердце при каждом приезде в свой дом, заставила Дебби на миг забыть обо всех неприятностях. Она подумала о сынишке и нетерпеливо поправила волосы. Ее глаза загорелись при мысли, что она вскоре увидит Питера. Чарли покосился на нее.

– А ты соскучилась по ребенку.

Дебби в ответ кивнула.

– Да, безумно соскучилась, если ты можешь понять, что это такое.

Чарли открыл было рот, собираясь что-то сказать, но промолчал, так как послышался шум мотора. Даже Дебби, которая вообще-то мало интересовалась машинами, узнала марку автомобиля. Она едва смогла сдержать улыбку, когда Честерфилд недовольно прищурился, провожая взглядом спортивную машину. Водитель слегка притормозил у ворот дома мисс Росс, а затем автомобиль с ревом умчался.

– Выглядит один в один, как твой последний, – прокомментировала Дебби.

Чарли помрачнел еще сильнее.

– Что этот донжуан тут делает?

Дебби едва успела разглядеть мужчину за рулем. Это был человек с достаточно правильными чертами волевого лица, испещренного глубокими морщинами.

– Кто это? – удивленно спросила Дебби.

– Зингер, – процедил сквозь зубы Чарли.

– Часом не Айзек Зингер? – уточнила она.

– Так ты его знаешь?

– Я слышала о нем, – холодно поправила Дебби, уставившись прямо перед собой. – Да и кто о нем не слышал?

– Надеюсь, он не входит в число твоих поклонников? – последовал ехидный вопрос.

Дебби возвела очи к небу и тяжело вздохнула.

– Если человек холост, богат и при этом достаточно хорош собой, то, как правило, о нем знают все.

– И, разумеется, Зингер никак не повлиял на твое решение купить здесь дом?

– Ради бога, Чарли! – взорвалась Дебора. – Каким образом Зингер мог повлиять на мое решение поселиться в Саг-Харборе?

– Ну, может быть, ты решила подыскать себе богатого мужа или поклонника, – нагло заявил собеседник.

Глубоко вздохнув, Дебби заставила себя успокоиться.

– Я вовсе не ищу мужа, – холодно заметила она.

– Нет?

– Нет!

– Что-то мне не верится, дорогая, – тихо сказал Чарли.

Она заставила себя говорить, не повышая голоса.

– Боюсь, что меня мало волнует, чему ты веришь, а чему нет. Это твои проблемы. Кстати, поверни здесь налево, к дому.

Он повиновался, не произнеся ни слова, хотя Дебби заметила его удивление при виде дома, который она приобрела. Дом и вправду был хорош – окна украшены витражами, массивные дубовые двери, белые стены увиты плющом.

– Пит здесь? – спросил Чарли, когда машина остановилась на парковке.

– Нет, он в соседнем доме, у Эвелины. Давай я проведу тебя к себе, а потом схожу за ребенком.

– Нет, – мрачно сказал Чарли. – Я горю от нетерпения увидеть эту твою подругу, которой ты так смело доверяешь нашего сына. Наверное, ты о ней очень высокого мнения, раз даешь ей привилегию, в которой отказано мне.

– Я не позволю тебе пойти со мной, если ты собираешься закатить скандал, – предупредила Дебби.

– Я просто хочу скорей увидеть сына. – Чарли умоляюще посмотрел на нее. – Ты ведь понимаешь, что я чувствую?

Его слова звучали искренне, Дебби тихо кивнула.

– Пойдем, – коротко попросил Чарли.

Они шли рядом по пляжу, не произнося ни слова. Проследовали мимо запущенного дебаркадера Дебби, затем мимо новенького катера Эвелины и остановились у задней двери соседнего дома.

Чарли удивленно вскинул брови при виде громадного белого дома, по сравнению с которым особнячок Дебби казался совсем крохотным.

– Вот это да, – прокомментировал он. – Твоя подруга, очевидно, весьма богатая женщина. Чем она занимается?

Эвелина была учительницей и унаследовала этот дом от дальнего родственника, который был старше ее лет на сорок. Однако, если бы Дебби рассказала все, Чарли сделал бы ложные заключения. А она и так находила сложившуюся ситуацию достаточно сложной и не собиралась подливать масла в огонь.

Во всяком случае, Эвелина преуспевала не в том смысле, который подразумевал Чарли. У нее была любимая работа, насыщенная общественная жизнь и сотни учеников во всех уголках Америки. К тому же за ней увивался необыкновенно привлекательный молодой человек. Правда, Дебби иногда казалось, что ухажер немного надоел Эвелине.

Едва они ступили на крыльцо, как парадная дверь распахнулась. В холле стояла красивая женщина лет тридцати пяти, в длинном джинсовом сарафане. Блестящие вьющиеся черные волосы были перехвачены на затылке пестрым нейлоновым шарфом, непослушные прядки, выбившиеся из прически, обрамляли ее милое лицо. Карие глаза сияли на солнце, точно янтарь.

– Привет, Дебби! – воскликнула Эвелина, лучась улыбкой. – Я заметила, как вы идете по дорожке! Мы не ждали, что ты так скоро вернешься.

Женщина взглянула на спутника подруги, и ее улыбка угасла, когда она поняла, что между гостями явно пробежала черная кошка.

– Мы… мы хотели вернуться как можно раньше, – смутившись, поспешно пробормотала Дебби. – Все ли в порядке?

– Все прекрасно…

– А как Питер? – быстро спросила Дебби.

– Питер – замечательный малыш, – проворковала Эвелина. – Я так к нему привязалась, что наверняка буду скучать, когда ты его заберешь. Входи и убедись сама.

Дебби заставила себя держаться естественно, но при этом не переставала думать – не слишком ли очевидно, что они с Чарли недавно занимались любовью? Она почувствовала, что краснеет, но никак не могла справиться со смущением.

– Это Честерфилд, – наконец представила она своего спутника.

Эвелина с готовностью протянула руку.

– Здравствуйте, мистер Честерфилд. – Она улыбнулась, словно они были давно знакомы. Можно было подумать, что Эвелина ежедневно общается с бывшими любовниками своих подруг, которые к тому же являются всемирно известными писателями. – Ваш последний роман я перечитала целых два раза! Мне он безумно нравится, особенно то место, где героиня вспоминает свое детство и решает рассказать обо всем сыну.

Дебби заметила, что Чарли заметно успокоился и расслабился. Она поняла, что он заранее с подозрением относился к неизвестной женщине, с которой остался его ребенок. Чарли приготовился невзлюбить Эвелину – возможно, причиной подобной предвзятости послужили обстоятельства, при которых он узнал о существовании Питера. Однако она принадлежала к тому типу людей, которых нельзя не полюбить. Она была дружелюбна и открыта, да к тому же оказалась поклонницей писателя Честерфилда.

– В самом деле? – поинтересовался Чарлз вполне добродушно, хотя и несколько вымученно. – Я отец Питера, – поставил он все точки над «i».

Дебби с опаской взглянула на Эвелину, которая была в курсе ее отношений с Чарли. К счастью, подруга лишь слегка кивнула, будто ей ежедневно кто-нибудь признавался в отцовстве.

– Ясно. Малыш очень похож на вас.

– Как он? – вновь спросила Дебби. – Как он себя вел, Эва?

– Великолепно! Просто идеальный ребенок! Но что я вам все это говорю, заходите и убедитесь сами! Сперва я с ним погуляла, – сообщила Эвелина родителям, проводя их в просторный холл. – Затем малыш поел из бутылочки. А мой приятель сидел с Питером, пока я готовила обед.

Услышав это, Дебби удивленно вскинула брови. Эва поспешила успокоить подругу:

– Они сейчас играют. Я потом тебе все объясню. Мы подумали, не напоить ли Питера чаем…

С этими словами Эвелина распахнула массивную дубовую дверь. Мужчина на диване обернулся на звук, а Питер, сидящий у него на руках, радостно засмеялся при виде матери.

– Ой, Тони! – смутилась Эва. – Он же испачкал тебя!

Темно-серые глаза глянули на мокрое пятно, расплывшееся на брюках. Мужчина спокойно пожал плечами.

– Чепуха, – произнес он без тени расстройства.

Не говоря больше ни слова, он поднялся с Питером и подошел к Деборе. Малыш задергался, протягивая ручонки к матери.

– Привет, Дебби, – вежливо поздоровался Тони. – Получай назад свое сокровище.

С этими словами он протянул ей ребенка.

Малыш обнял мать за шею и тут же заснул на ее плече.

– Здравствуй, мое солнышко, – проворковала Дебби, закрыв на миг глаза и нежно поглаживая подбородком шелковистые светлые волосы мальчика, нимало не беспокоясь о том, что Честерфилд, стоящий на пороге, пристально следит за ними. Затем последовала неловкая пауза, но в это мгновение на помощь Дебби пришел Тони. Он пересек комнату и подошел к гостю.

– Энтони Купер, – представился он. Двое мужчин настороженно посмотрели друг на друга, точно два самца во время гона, затем улыбнулись и обменялись рукопожатием. Чарлз, однако, продолжал бросать на Энтони косые взгляды.

– Чарлз Честерфилд.

– Я узнал вас.

– Значит, у вас есть преимущество передо мной, – заметил Чарли. – Я ведь ничего о вас не знаю.

– Я собираюсь жениться на Эве, – сказал Тони в качестве объяснения, при этом он смотрел через голову Чарлза на Эвелину.

– Что-то я не припоминаю, чтобы мы были помолвлены! – запротестовала Эва. Однако радостная улыбка выдала ее истинные чувства.

– Как не помнишь? – поддразнил ее Тони. – Что ж, я-то помню это вполне отчетливо, а у тебя, наверное, голова занята твоими учениками, милая.

– Тони! – Эва густо покраснела, но поглядела на жениха с такой любовью, что Дебби испытала легкий укол зависти.

Что ж, так оно и бывает, с грустью подумала Дебора, вспоминая времена, когда они с Честерфилдом потеряли головы от любви, когда им было достаточно беглого взгляда, брошенного друг на друга через заполненную людьми улицу, чтобы весь мир перестал для них существовать.

Дебби чувствовала, что ей нужно поскорее уйти отсюда, прежде чем она совершит нечто бестактное или непростительное, – к примеру, разразится рыданиями на глазах у всей честной компании.

– Пожалуй, мы лучше пойдем, – быстро произнесла она. – Огромное вам спасибо…

Эва уже начала мягко подталкивать ее к дверям.

– Не стоит нас благодарить, – нежно сказала она. – Нам было очень приятно посидеть с крошкой. А теперь иди, – и шепотом добавила, – Может, вам удастся помириться.

Когда они возвращались к дому Деборы, Чарлз не проронил ни слова.

Дебби мельком взглянула на него. Она впервые увидела столь изумленное выражение его лица. Чарли не отрываясь смотрел на ребенка, спящего у нее на груди. С таким выражением, наверное, он взял в руки свой первый изданный роман. Что ж, если задуматься, ей и самой есть чему удивляться.

Войдя в дом, Дебби немедленно направилась на кухню.

– Вот, – сказала она, передавая ребенка отцу, – подержи-ка его немного. Не волнуйся, он ведет себя очень спокойно. Ему нравятся… – Она запнулась, поняв, что собиралась ляпнуть.

– Новые люди? – закончил Чарли с горьким сарказмом.

– Извини, я не хотела…

– Пожалуйста, не надо извиняться, – заявил он. Его голос звучал покровительственно и сухо. Он никогда раньше не позволял разговаривать с ней таким тоном. – Тем более что это правда.

И он нежно склонился над теплым, шевелящимся человечком, лежащим у него на руках.

Сперва он держал Пита с опаской, как будто ему доверили драгоценную и вместе с тем очень хрупкую ношу. Затем, немного освоившись, уселся на один из стульев за обеденным столом, осторожно прижимая ребенка к груди. Малыш проснулся и заинтересованно уставился на отца своими темно-синими глазами, так похожими на глаза Честерфилда.

Дебби быстро отвернулась и смахнула навернувшиеся было слезы. Ну, разумеется, – что удивительного? Отец с сыном и должны быть похожи друг на друга, сердито увещевала она себя, давясь от подступающих рыданий. Однако, если эта пара и выглядит, словно прообраз персонажей рекламного ролика или сентиментального телесериала про благополучные семьи, это вовсе не означает, что все проблемы остались в прошлом.

Дебби заварила чай, затем достала из холодильника пиццу и поставила в духовку. Когда блюдо было готово, она обернулась и увидела, что Питер поднял ручонки, а Чарли со смехом ловит их губами. Однако, когда счастливый отец поднял голову, нежная улыбка мгновенно сошла с его лица. Он метнул на Дебби такой угрожающий взгляд, точно собирался испепелить ее на месте.

– Какое ты имела право, – медленно произнес он, – скрывать от меня сына?

Губы Дебби невольно дрогнули, но она нашла в себе силы не расплакаться.

– Хватит закатывать сцены, – сказала она со спокойствием, для которого потребовалось все ее самообладание. – Только не здесь и не сейчас. Только не в присутствии Пита. Это лишь испугает его.

Тон ответа Чарли был более спокойным, однако смысл сказанного вполне мог сравниться с жестоким ударом.

– А тебе не кажется, что ты и так уже достаточно его напугала? – поинтересовался он, словно прокурор на суде. – Ты оставила его с практически незнакомыми людьми. Полагаешь, что Энтони можно позволять нянчиться с Питером, общаться с ним, не так ли, дорогая? Человеку, который не имеет к малышу никакого отношения? А меня он едва запомнит. Ты мне показала сына и с радостью готова вышвырнуть меня из его жизни!

Дебби почувствовала страшную усталость, голова закружилась, ноги отказывались служить.

– Я не собираюсь выяснять наши отношения сейчас, – повторила она тихо, однако на этот раз в ее голосе отчетливо прозвучала угроза.

Пит в изумлении завертел головой, переводя взгляд с отца на мать. Родители говорили, не повышая голоса, но даже такая кроха четко различала яд, который сочился из каждой реплики.

– Ссориться на глазах у малыша – это последнее, что каждый из нас хочет в эту минуту, – настоятельно заявила Дебби.

Чарли фыркнул, всем своим видом выражая несогласие.

– Неужели ты еще осмеливаешься разглагольствовать о моих желаниях и потребностях?! – выпалил он, инстинктивно поглаживая пальцем бархатистую щечку ребенка. – Не ты ли недвусмысленно дала понять, что чем скорее я исчезну отсюда, тем будет лучше для тебя?!

Пит начал хныкать. Чарли, не говоря ни слова, передал его матери. Та быстренько успокоила сынишку.

Затем, стараясь вести себя как обычно, она усадила малыша на высокий стульчик со столиком, надела на него слюнявчик и начала кормить его с ложечки, корча забавные рожицы, которые всегда веселили кроху.

Все это время Дебби чувствовала на себе обвиняющий взгляд бывшего любовника. Она видела его лицо, искаженное яростью. Еще ни разу он не выходил из себя настолько. И корни этой ярости следовало искать не в любви или ревности. Переживания Чарли гораздо больше общего имели с ненавистью.

Гнев и горечь, которые он излучал, заставили Дебби поежиться. Возможно, Чарли и сам осознал, что чересчур поддался эмоциям. Он внезапно вскочил, засунул руки глубоко в карманы кожаных брюк и направился к дверям, ведущим на пляж. Там он замер, глядя на волны, молчаливый и неподвижный.

Дебби закончила кормить Пита, дав ему напоследок тертое яблоко со сливками. Малыш радостно загукал, распробовав лакомство.

– Тебе ведь это нравится, не правда ли, мое солнышко? – заворковала мать.

Оторвавшись от малыша, она подняла голову и заметила, что Чарли пристально следит за ней, как кошка, выслеживающая мышь.

– Сливки? – с удивлением бросил он. – Ты кормишь его яблоком со сливками? – Это прозвучало так, точно Дебби пичкала сынишку отравой.

– Да, кормлю! – воскликнула она, защищаясь. – А что тут странного?

– Это необычно и довольно дорого, – заметил он.

Дебби хмуро посмотрела на него, отметив обвиняющий тон и осуждающий взгляд темно синих глаз.

– Вот именно поэтому я и кормлю его сливками с яблоком, – фыркнула она.

– Так, значит, ты его балуешь, дорогая? Намереваешься дать все, что он ни пожелает? Может, это из-за того, что ты стремишься искупить вину, так как именно ты лишила его отца?

Дебби снова покосилась на агрессивного папочку Питера.

– Ну и что, если даже это так?

Он пожал плечами.

– До года это едва ли имеет значение. Но мне кажется, что одним из основных правил воспитания детей является следующее: если ты его слишком балуешь и потакаешь его желаниям, то ребенок вырастает испорченным и неблагодарным…

Дебби возмущенно нахохлилась.

– Ты наблюдал, как я обращаюсь с Питером, не более десяти минут! – прошипела она. – Да как ты можешь подвергать сомнениям мои методы воспитания сына! Как смеешь утверждать, что я плохая мать?

– Я лишь заметил…

– А ты сам вообще хоть что-нибудь смыслишь в воспитании детей? – все больше распаляясь, спросила Дебби.

– Нет, ничего не смыслю, – спокойно ответил он. Единственное, что выдавало его гнев, это легкое подрагивание уголка глаза. – Поскольку ты лишила меня права хоть как-то участвовать в воспитании сына. Но теперь этому конец! Я более не намерен оставаться в стороне. Тебе больше не удастся изгнать меня из жизни мальчика.

Дебби вздернула подбородок. Ее глаза качались сейчас огромными, они потемнели, как грозовая туча перед бурей. Однако гордый и грозный вид сделал свое дело – ей удалось скрыть страх.

– Уж не пытаешься ли ты меня запугать?

А может, он почувствовал, что она вот-вот сломается? Неужели именно поэтому его голос чуть смягчился?

– Нет, ничуть не собираюсь. – Он тихо покачал головой. – К чему это могло бы привести? Просто я собираюсь быть с тобой предельно искренним. Никаких игр. Никаких секретов. Если дело касается ребенка, я сообщу тебе именно то, что думаю.

– А если я откажусь?

– Ты значительно усложнишь ситуацию для всех, кто связан с этой историей, включая тебя.

Дебби беспомощно покачала головой.

– Я просто не знаю, какое решение предложить.

Чарли пожал плечами. Когда он заговорил, в его голосе вновь звучала горечь.

– Тогда, вероятно, впервые за всю историю наших отношений мы, может быть, попытаемся прийти к компромиссу. Мы не должны превращать жизнь сына в предмет торга только потому, что наш роман закончился неудачей. Ты согласна со мной?

Дебби едва не расплакалась при этих словах. Или, точнее, услышав слово «закончился». Да, их любовь в прошлом.

Теперь ситуация показалась ей даже забавной. Ведь именно она должна была бы ощущать триумф, а он – уязвленность и подавленность. Почему же они поменялись ролями? Почему она чувствует себя такой опустошенной? Неужели в глубине души она надеялась, что, узнав о сыне, Чарли вновь ощутит к ней прежнюю любовь?

Что ж, с этой надеждой придется распрощаться. Ибо, если он и лелеет планы воспитания Питера, то нельзя забывать, что она теперь для Чарлза лишь мать его сына.

6

Чарли засунул руки поглубже в карманы брюк и задумчиво посмотрел на Дебби.

– Сейчас я уезжаю, – сказал он.

В ее сердце смешались надежда и разочарование. Чтобы скрыть свои переживания, она принялась тщательно вытирать слюнявчик малыша….

– Уезжаешь? – довольно громко переспросила она.

Чарлз изобразил подобие улыбки.

– Не переборщи с эмоциями, дорогая, – прокомментировал он. Затем протянул руку и слегка взъерошил светлые волосы на макушке Питера.

Этот жест невольно заставил Дебби испытать ревность. Вместе с тем она вдруг отчетливо осознала, как сильно ранила Чарлза, скрыв факт появления на свет его сына. Поборов неловкость, она хотела было извиниться.

– Чарли…

– Я уезжаю на пару часов, – не дал он ей договорить. – Во-первых, я захвачу свои вещи, чтобы перевезти их сюда, а во-вторых, у меня назначено несколько деловых встреч.

– О, конечно, не позволяй мне мешать твоим важным деловым встречам, – саркастически прокомментировала Дебби, поскольку ледяной тон собеседника избавил ее от чувства вины за причиненную ему боль.

– Не позволю, – мрачно ответил тот. – Это совершенно не твое дело. – Чарлз холодно улыбнулся. – Я делаю это ради сына. И я обязательно вернусь – можешь в этом не сомневаться.

– Когда? – спросила Дебби, сбитая с толку. Протянув Питеру его любимую погремушку, она вышла вслед за Чарли на крыльцо.

– Сегодня вечером. – Ответ прозвучал точно удар бича.

– Сегодня вечером?

Дебби сморщила нос, затем грустно улыбнулась Чарлзу, не в силах отвести взор от его стройного мускулистого тела. Как она хотела, чтобы он поскорее унес отсюда ноги! В его присутствии сразу вспоминались вещи, которые она предпочла бы забыть. К примеру, свое глупое поведение в рыбацком коттедже.

Неужели она на самом деле с такой радостью снова улеглась с ним в постель? Как можно было так поступить, в особенности после его гнусного обмана? Дебора начала всерьез сомневаться, что когда-нибудь сможет наладить их отношения.

– Но почему сегодня вечером? Может быть, приезд разумнее перенести на завтра, когда мы все выспимся?

– Лучше для кого? – ледяным голосом спросил Честерфилд. – Уж точно не для меня и не для малыша. Возможно, так будет лучше для тебя. Это что, идет вразрез с твоими планами? У тебя, очевидно, назначено свидание, которое никак нельзя отложить?

– Если ты будешь делать надуманные предположения, касающиеся моей личной жизни, то я…

– Что? – мрачно оборвал он. – Тогда ты будешь вести себя по отношению ко мне еще более бесчестно и бесчеловечно? Что следующее у тебя в программе, дорогая? Позволить мне мельком увидеть сына и вновь его лишить отца?

Дебора покачала головой, пораженная горечью, прозвучавшей в словах Чарлза.

– Конечно же, нет.

Его губы сжались в лезвие бритвы.

– Это что-то новенькое. Ты провела девять месяцев, вынашивая моего ребенка, и даже не подумала о том, чтобы поставить меня и известность. После того как Пит появился на свет, ты также не торопилась сообщить мне о нем. Совершенно ясно, что вы меня ненавидите, мисс Росс.

Его взгляд был тверд, но в глазах сквозила боль. Совладав с собой, Чарлз нахмурился.

– Неужели я действительно так плохо с тобой обращался, что вызвал столь сильную ненависть? За что ты мстишь мне?

Чарли умел говорить весьма убедительно, хотя Дебби уже успела было позабыть об этом. Решение держать факт рождения Питера в тайне далось ей нелегко. И сколько бы Чарлз ни разыгрывал сейчас оскорбленную невинность с мастерством, достойным золотого приза, она пи на секунду не упускала из виду, что толкнуло ее на путь мести.

– Неужели это так, моя дорогая? – тихо спросил Чарлз, голос его звучал сладко, точно язык медом намазали. – Разве я так плохо с тобой обращался?

В огромных глазах Деборы засверкали серые и голубые искры и появился металлический блеск, но она взяла себя в руки.

– Этот вопрос тебе следует задать самому себе.

Их глаза встретились, и они долго смотрели друг на друга. Затем Чарли широко улыбнулся, и Дебби неожиданно испытала облегчение.

– Можно, я воспользуюсь твоей машиной? – спросил он с самым невинным видом, способным разжалобить любую старую деву.

Дебби знала это не понаслышке – ей приходилось видеть, как многие неприступные люди падали жертвами чар Честерфилда.

– А что произойдет, если я скажу «да»? Он подошел ближе. Достаточно близко, чтобы Дебби почувствовала запах кожи и лаванды, исходящий от него.

– Я буду о тебе лучшего мнения. – Его голос звучал почти нежно.

– Дорого бы я дала, чтобы посмотреть, как это у тебя получится!

Чарли улыбнулся.

– Мне очень хочется расценить твои слова как приглашение к действию, дорогая. Так, значит, хочешь попробовать?

В этом-то и была проблема. Дебби хотела попробовать. Она прекрасно знала по голодному взгляду темно-синих глаз, какой метод убеждения выберет Чарли. А если он сейчас начнет ее целовать, то она с собой не справится. Дебби едва успела оправиться от того, что случилось в коттедже. Кстати сказать, ее немало удивило, что после их приезда в Саг-Харбор Чарли ни разу не вспомнил про то, что они переспали.

Щадил ли он их прошлое или ее сегодняшние чувства? Или приберегал воспоминания о ее сексуальном голоде, чтобы швырнуть их ей при первой удачной возможности?

Сейчас лицо Чарлза находилось на расстоянии всего нескольких дюймов от ее лица.

– Ну, – прошептал он с нежной хрипотцой, – стоит ли нам попробовать еще раз?

– Нет, спасибо, – выдохнула Дебби, быстро отступая на шаг, будто он сунул ей в лицо факел.

Наградой послужила насмешливая улыбка.

– Жаль, – прокомментировал Чарли, открывая дверь и переступая порог.

Дебби вся сжалась от необъяснимого страха. Чарли обернулся.

– До свидания, дорогая, – спокойно скачал он. – Я вернусь. Очень скоро.

– Д-до свидания.

Дебби вернулась на кухню. Пит в ее присутствии сорвал с себя фартучек и весело махал им, разбрызгивая остатки еды по кухне. Его мать автоматически взяла рулон бумажных кухонных полотенец, оторвала кусок побольше и принялась приводить все в порядок.

Ее мысли витали где-то далеко. Она едва заметила, что малыш наклонился и грязными ручонками схватился за ее платье, оставив на рукаве мокрое пятно.

Дебби давным-давно поняла, что раздумывать о тяжелой женской доле лучше в одиночестве. Причем этот процесс тщательно контролировать. Кто-кто, а уж она то на тяжких думах собаку съела!

Главное – отсеять некоторые воспоминания, чтобы они не причиняли боль и не травли понапрасну душу. Дебби достигла в этом совершенства, упражняясь на протяжении всех месяцев беременности, когда чувствовала себя совершенно одинокой, несчастной и всеми покинутой. Мысли о любимом можно было сравнить с тортом при строгой диете – это то, что не разрешается манекенщикам ни под каким видом. Дебби выжидала, сжав волю в кулак, выбирая наилучшее время, чтобы только сообщить Чарлзу о том, что он стал отцом. А вместо этого с готовностью бросилась в его объятия. Что он мог о ней подумать?

Дебби вздохнула, вынула Пита из стульчика и понесла его наверх, чтобы выкупать. Она сердилась на себя за проявленную слабость, понимая, что все же позволяет себе думать на запретные темы.

В голове был всего лишь один вопрос: что же все-таки произошло между ней и Чарлзом?

После первого памятного ленча в ресторане в Майами она вернулась с ним в его коттедж, безумно желая отдаться ему. Она заметно робела. И неудивительно. Честерфилд все-таки был одним из самых известных романистов, знатоком женских душ и уж точно имел гораздо больший сексуальный опыт.

Это вовсе не означало, что она была о себе слишком низкого мнения. Ее весьма заботило, чтобы весь мир считал ее внешность самой модной и безукоризненной, даже если она сама, как и большинство топ-моделей, в глубине души считала себя обыкновенной. Дебора понимала, что красота мимолетна, а слава весьма капризна. Таким образом, ее будущее зависело от весьма неопределенных вещей. Короче говоря, она пребывала в постоянном напряжении!

Многие мужчины – богатые, хорошо образованные – пробовали соблазнить ее, но Дебби знала себе цену и никогда ни при каких обстоятельствах не позволяла инстинктам взять верх над разумом.

Сейчас все изменилось…

За ленчем они с Чарлзом поведали друг другу о себе, словно стремясь поскорее разделаться с этим обязательным этапом знакомства.

Ни один из них, не ощущал себя счастливым в детстве, но Чарлз рос в гораздо более жестких условиях. Поскольку он был моложе своих сестер-близнецов по меньшей мере лет на десять, то в семье чувствовал себя довольно одиноко.

Когда мальчик подрос, его сестры уже вышли замуж и покинули отчий кров. Причиной этому в немалой степени послужил их отец, отличавшийся вздорным характером и пристрастием к спиртному.

Когда Чарли исполнилось пятнадцать лет, его мать умерла – тяготы жизни и слабое здоровье взяли свое. Отец понял, что теперь его некому пилить, и запил еще сильнее.

Для подростка настали черные дни. Его ругали и били за малейшую провинность. Когда отца в очередной раз увольняли с работы, сын был виноват в том, что нуждается в еде и одежде. Когда не оставалось денег даже на еду, мальчишке приходилось ходить голодным. Когда он из худосочного мальчика превратился в крепкого юношу, отец принялся бить его еще сильнее.

Наконец Чарли надоело терпеть побои, и он решил убежать из дому.

Шестнадцати лет от роду он направился в Лос-Анджелес, где кем только не работал, – каменщиком, землекопом, наборщиком, репортером. Потом писал тексты песен для маленького джаз-банда. По месту в хит-парадах и количеству проданных дисков группа побила все рекорды популярности в Лос-Анджелесе, а затем ее слава дошла до сердца музыкального мира – Нью-Йорка.

Чарлз все это рассказывал со смехом, будто не было горьких минут. В его речи звучал легкий западный выговор. История совершенно ее захватила.

– А почему ты ушел из группы? – спросила Дебора, глядя на него во все глаза. – Ведь вы же добились популярности.

– Я устал от песен-однодневок, – улыбнулся Чарлз. – И написал первый рассказ о взлете рок-группы. Потом всерьез занялся прозой. Так что… – Он внимательно посмотрел на девушку. – А сейчас расскажи-ка лучше о себе.

– Я… – Дебби смущено подняла взгляд на Чарли. Ее глаза невольно потемнели, когда она поняла, что и в самом деле хочет излить ему душу.

Поклонники постоянно пытались вытянуть из нее историю о том, как она стала манекенщицей, но девушка, как правило, замыкалась, мучимая стыдом, молчала как рыба или переводила разговор на другие темы. А сейчас в темно-синих глазах собеседника светилось что-то такое, что невольно вызывало на откровенность.

Однако привычка оказалась сильнее, и Дебби лишь покачала головой.

– Тогда забудь об этой просьбе, – предложил Чарлз таким тихим и нежным тоном, что если бы девушка была кошкой, то непременно выгнула бы спину и замурлыкала.

– Н-но мне хочется рассказать тебе все, – робко произнесла Дебби.

– Так рассказывай, дорогая.

И она рассказала ему, как росла в семье, где все вращалось вокруг красоты ее матери. И впрямь мать была необыкновенно хороша собой, однако ее красота стала проклятием для семьи. Мать Деборы не могла смириться с тем, что становится старше, что красота с годами тускнеет. Кроме того, в дочери она видела только соперницу, угрозу собственному совершенству.

– Она очень любила моего брата, – продолжала Дебби, отпивая из бокала. – Он старше меня и сейчас женился. Есть дочь. Названа в честь меня – Деборой. Дела у него идут прекрасно, – уже более спокойно добавила она.

– А отец? Ты о нем не рассказываешь, – осторожно спросил Чарлз.

Девушка пожала плечами.

– Это потому, что я росла без отца. В один прекрасный день, вскоре после моего рождения, он исчез – это правда, как ни литературно звучит, – и больше его никто не видел.

– Ну и тип!

Дебби вновь пожала плечами.

– Довольно состоятельный человек, который просадил все деньги в казино. Как только это случилось, он в одночасье потерял и мою мать.

– Так на что же вы жили?

Дебби слегка вздрогнула, заставляя себя вспоминать не самое приятное.

– О, вокруг моей матери постоянно вертелись ухажеры. Она умело пользовалась своими чарами, – добавила Дебби, нимало не стесняясь цинизма, прозвучавшего в ее словах.

Однако Чарлз заметил это и нахмурился.

– В основном она жила за счет любовников, – объяснила Дебби, не в силах сдержать дрожь в голосе. – Она и по сей день так поступает. Только вот годы идут, красота поблекла, ну и планка стандарта падает с каждым кавалером. Иными словами, в любовниках у нее все более отвратительные типы. Она… – Голос оборвался, но Чарлз не стал спешить с фальшивым утешением, которое заставило бы девушку еще больше устыдиться. – Сейчас она живет во Флориде с человеком, который сделал состояние на отлове бродячих собак.

Дебби достала косметичку, извинилась и исчезла в дамской комнате. Когда она вернулась, Чарлз оплачивал счет. Дебби бросила на него взгляд, исполненный благодарности.

– О'кей? – спросил он. Девушка кивнула.

– Если хочешь, можем выпить кофе чуть позже, дома, – добавил он.

Дебби, к собственной ярости, почувствовала, что ее щеки заливает краска.

Потом они ехали обратно в машине Чарлза с откидным верхом. Дорога шла по берегу залива. Солнце играло на серебряных волнах. Длинная шаль Дебби развевалась, словно знамя.

Когда они подъехали к очаровательному белому домику с красной черепичной крышей, Чарлз заглушил двигатель и внимательно посмотрел на спутницу. Его глаза сощурились, когда он заметил напряженность ее позы, опущенные плечи и крепко сцепленные пальцы. Мужчине был хорошо понятен язык телодвижений. Весь облик девушки кричал: оставь меня в покое, но глаза горели от желания.

– Ты не раздумала, дорогая? – нежно спросил Чарлз.

– Ты о чем?

– О том, чтобы остановиться у меня.

– А если нет, то что это изменит? – испуганно спросила девушка.

Чарлз протянул руку и откинул прядь пушистых пепельных волос, упавшую на ее высокий лоб.

– Очень многое, – тихо ответил он, – но не в том смысле, что ты думаешь.

– Мистер Честерфилд, не занимаетесь ли вы на досуге ясновидением?

Он улыбнулся, и это была самая обезоруживающая и открытая улыбка из всех, что ей пришлось когда-либо видеть.

– Мне не надо быть ясновидящим, – просто ответил Чарлз. – Ведь говорят, что глаза – зеркало души. Твои глаза говорят мне все, что я хочу знать в настоящий момент, дорогая.

– И что же они говорят?

– Что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя…

Девушка прижала ладони к вспыхнувшим щекам.

– Чарли! – запротестовала она. – Не надо!

– Что именно «не надо»? Зачем подавлять чувства условностями?

Заинтригованная, Дебби слегка улыбнулась.

– Хочешь сказать, я поступаю именно так?

– Разумеется. В глубине души ты хочешь меня, но тебя останавливают условности – ты думаешь о том, что мы недостаточно хорошо знаем друг друга. Или, к примеру, ты опасаешься, что в мои намерения…

– Входит соблазнить меня и бросить? – подхватила Дебби, уже готовая рассмеяться.

Темно-синие глаза Чарли засветились юмором.

– Ну что ж, безусловно, я с ходу не могу пообещать руку и сердце…

– Я вовсе не это имела в виду! – возмутилась она, гадая, не слишком ли наигранно выглядят ее протесты.

– Не это? Тогда что же?

– Почему бы тебе снова не угадать? – фыркнула Дебби, озадаченная тем, что реагирует так бурно и не может заставить себя успокоиться. – Ведь ты же эксперт по расшифровке характеров, знаток человеческих душ!

– О да, разумеется, – пробормотал он. – Я лучший из людоведов.

С этими словами Чарли склонился к девушке и поцеловал ее.

Дебби никогда не верила в надуманные поцелуи, описываемые в книгах или показываемые в фильмах – женщина, точно куль, повисала в объятиях мужчины сразу после первого соприкосновения их губ. Но в этот момент она испытала примерно то же самое.

Поцелуй был исполнен волшебства – как ни один из поцелуев, которые она помнила. Впечатление от него оказалось столь сильным, что Дебби даже подумала, не подсыпал ли Чарли ей в напиток какого-нибудь любовного зелья. Но интуиция подсказала, что ему незачем заниматься подобными глупостями.

Этот поцелуй наполнил все ее существо радостью и надеждой. Дебби чувствовала себя так, словно по ее венам побежали маленькие пузырьки счастья. Все ее сомнения и тревоги, казалось, смыло мощной волной страсти. Она жадно скользила своим языком по губам Чарлза и ощущала ответный трепет его языка. Дебби застонала, не в силах сдержать переполнявшие ее эмоции.

Когда наконец они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, Дебби почувствовала, что Чарли приподнял юбку и нежно ласкает ее бедра. Каким-то образом руки девушки расстегнули шелковую рубашку мужчины и начали гладить его спину.

Глаза Чарли потемнели от страсти, и Дебби показалось, что они стали почти черными, точно угли, вынутые из адского пламени. Хрипло дыша, он пробормотал что-то. Затем, сделав над собой огромное усилие, убрал руки от ее ног и отодвинулся как можно дальше.

– Это нечестно, – сказал он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Дебби. – Лучше, может быть, я отвезу тебя в гостиницу?

Этот момент более всего походил на резкое пробуждение посреди прекрасного сна. Дебби изумленно уставилась на Чарли.

– Нет! – воскликнула она с такой эмоциональностью, что мужчина не смог сдержать улыбки. – Мне казалось, что мы собираемся провести всю ночь вместе.

– Скажи, ты девственница? – неожиданно спросил Чарли.

Дебби не поняла, как он догадался. Может быть, она не умеет целоваться? Впрочем, не было смысла отрицать.

– Д-да, – запинаясь, призналась Дебби.

Чарли снова улыбнулся. На этот раз его улыбка напоминала восход солнца в день летнего солнцестояния, такой она была яркой и ослепительной. По сравнению с ней улыбки других мужчин казались блеклыми и фальшивыми.

Он поднес руку девушки к губам и нежно поцеловал, не сводя глаз с ее лица.

– Знаешь что, дорогая? – прошептал Чарли. – Я никогда особенно много не молился, но мне кажется, ты ниспослана Небесами в ответ на мои мольбы! А сейчас решай. Или я отвожу тебя в отель, или ты остаешься здесь. В любом случае я позавтракаю с тобой завтра утром. И пообедаю. И даже поужинаю. Так ты хочешь остаться?

Дебби покорилась.

– Звучит так соблазнительно, что я предпочту остаться, – прошептала она и позволила увести себя в дом.

К счастью, сперва Чарли привел ее на довольно модернового вида кухню, где угостил ароматным турецким кофе. Затем – в спальню, выдержанную в белых тонах. Из мебели там была лишь одна кровать. Пол устлан огромным пурпурным ковром с густым ворсом. Над кроватью располагался полог из белого муслина, колыхавшегося под дуновениями легкого морского бриза.

Потолок был зеркальным, а стены не украшала ни одна картина. Лучшим украшением служило окно, выходившее на океан. Оттуда открывался роскошный вид.

– А теперь иди сюда, – мягко позвал Чарли.

Он так долго раздевал Дебби, что к тому моменту, когда она замерла, обнаженная, в его объятиях, весь ее страх и стыд куда-то улетучились. Она так же сильно желала его, как и он ее. Именно Чарли казался наиболее сдержанным из них двоих.

А когда все кончилось, Дебби разрыдалась, не в силах поверить, что это может быть так прекрасно. Чарли осушил ее слезы поцелуями и предложил переехать к нему. Естественно, она сразу согласилась.

Дебби считала, что давным-давно заслужила отпуск, и на время отказалась от съемок и участия в показах моделей. Честерфилд закончил работу над романом, и у него тоже появилось свободное время, так что они проводили вместе целые дни.

Первые месяцы Деборе казалось, что у них отношения, о которых можно только мечтать. И даже еще лучше.

Они не были ограничены во времени и в деньгах, но самое главное – были вместе. Итак, они жили в своем замкнутом сказочном мирке, позабыв про весь остальной мир. Однажды Дебби задалась вопросом: а как долго все это может продлиться?

Сказка кончилась одним прекрасным утром, когда еще в постели Чарли сообщил ей, что должен лететь в Нью-Йорк для встречи с литературным агентом. Пока он говорил, Дебби в глубине души поблагодарила судьбу за то, что профессия манекенщицы подразумевала владение театральными навыками, в частности, умением скрывать свои истинные эмоции. Она лучезарно улыбнулась, а затем принялась покрывать поцелуями тело Чарли, пока не услышала хриплый стон, означающий капитуляцию.

Какое-то время Дебби с упоением изображала прилежную домохозяйку, готовую предупредить малейшее желание возлюбленного. Но через некоторое время это желание стало ослабевать. Она никогда не была хорошим кулинаром, да вовсе и не стремилась учиться готовить. К тому же, какой смысл мучиться, пытаясь приготовить что-нибудь особенное, если Чарли все равно возвращается домой поздно, а еда успевает двадцать раз сгореть от бесконечных разогреваний.

Когда же он наконец являлся домой, то немедленно предлагал отправиться в ресторан, на вечеринку или в кино. Поначалу ей это очень нравилось. Но вскоре она начала его ревновать, бояться того внимания, которое оказывали ему чужие люди, в особенности женщины. Она обнаружила, что предпочитает оставаться в их любовном гнездышке, все чаще с грустью вспоминала первые дни их романа, когда посторонние только мешали им обоим. Дом она воспринимала как спасение от искушений и разочарований внешнего мира.

Но Чарли осточертела жизнь затворника. В особенности после того, как он пропустил ежегодный книжный салон во Франкфурте-на-Майне. Его агент, полетевший в Европу вместо него, всерьез опасался, что это сведет на нет славу писателя.

– Дорогая, нам просто необходимо бывать на людях! – страстно убеждал ее Чарли. – Мне нужно вращаться среди людей, бывать в свете. Пойми, я – писатель, а чтобы писать, мне нужен материал.

Дебби поняла, что отныне ей отведена второстепенная роль. Он запретил ей взять на себя часть расходов по ведению хозяйства, коль скоро она не работала. Таким образом, Дебора жила за его счет. Это доставляло ей немалый дискомфорт, ведь, по ее мнению, она в точности копировала поведение собственной матери.

Затем ей позвонил ее агент и намекнул, что она может потерять свою популярность, не появляясь на подиуме. Пора начинать снова работать – ковать железо, пока оно еще не совсем остыло. Возвращение к работе означало новые разъезды и разлуку с любимым.

Чарли был решительно против.

– Какого черта ты не можешь найти работу здесь, во Флориде?

– Но я ведь международная модель, – ответила Дебби, невольно цитируя своего агента. – К тому же европейские демонстрации приносят больше денег.

Он быстро посмотрел на нее.

– Но сейчас ведь тебе не нужны деньги? Хочешь, я открою тебе кредит в банке?

– Нет! – Дебби не колебалась ни минуты. – Чарли, я не хочу зависеть от тебя.

– Не хочешь – как хочешь. – Он пожал плечами, но в его голосе отчетливо прозвучало разочарование.

Итак, Дебора улетела в Мадрид, затем в Париж. А когда она была в Париже, ей на глаза попалась заметка в газете в разделе светской хроники. К заметке прилагалась фотография Честерфилда, дающего автограф худощавой брюнетке. Девица лукаво улыбалась и смотрела на Чарлза влюбленными глазами.

Дебби закатила по этому поводу грандиозный скандал по телефону. Чарли уверял, что эта женщина просто почитательница его таланта и что она ровным счетом ничего не значит для него. А к тому же, заметил он напоследок, ему казалось, что их отношения основываются на доверии.

– Разумеется, Чарли! – рыдала Дебора. – Ты же знаешь, что это так!

– Ну и какого же дьявола ты плачешь?

– Просто я скучаю по тебе! Я хочу быть с тобой!

– Тогда возвращайся, – предложил он. – Садись на ближайший самолет и прилетай.

– Я не могу. Ты же знаешь, что это невозможно. Я буду занята еще целую неделю.

В его тоне явно зазвучало раздражение. Вновь прорезался менторский тон.

– Тогда, если ты не можешь или не хочешь изменить создавшееся положение, ты должна принять все как есть, дорогая.

В этот миг в трубке раздалось приглушенное бормотание множества голосов.

– Что это за шум? – спросила Дебби, ненавидя себя за ревность.

– Просто мои друзья. Мы собрались на субботний коктейль. Я скучаю по тебе, дорогая. – Последнюю фразу Чарли произнес чуть тише.

– Пока, – прорыдала она.

В сердце Дебби запали семена подозрения. И с каждым новым днем, особенно когда им удавалось все же встречаться, создавались все лучшие условия для роста этих семян. Теперь, когда они с Чарлзом проводили время вместе, Деборе казалось, что их отношения напоминают замок на песке. Прежде всего из их отношений исчезла былая простота. Дебби иногда замечала, что они следят друг за другом или вдруг, как будто беспричинно, обмениваются настороженными взглядами. Казалось, нельзя ничего придумать, чтобы возродить радость первых дней.

Дебби как раз была в Касабланке, когда ее мать любезно прислала статью с фотографией. На фотографии был запечатлен Чарли на яхте в окружении друзей. Разумеется, рядом с ним восседала худощавая брюнетка. При взгляде на фотографию Дебби испытала странное чувство, больше всего похожее на облегчение.

Она поняла, что освободилась от слепой любви к первому мужчине в ее жизни. Она перестала надеяться, перестала доверять ему, потому что на поверку оказалось, что он ведет себя точно так же, как все остальные мужчины.

Дебби могла строить свою жизнь, лишь опираясь на собственные силы. Она выросла в мире, где во главе угла стояли деньги, измена была обычным делом, а обещания давались лишь для того, чтобы их нарушать.

Она вернулась во Флориду, собрала свои вещи и оставила Чарли письмо, в котором говорилось, что их роман закончился. Затем Дебби улетела в Нью-Йорк.

Чарлз пробовал связаться с ней, но она отказывалась отвечать на звонки и выбрасывала его письма не читая. Однако однажды он возник на пороге ее квартиры прямо из аэропорта.

Перемены в Честерфилде воистину пугали. Он казался таким отстраненным, таким чужим. А его глаза были так холодны, что наводили на мысль о бритвенных лезвиях. Что еще более ужасно, он даже не пытался обнять ее. Возможно, если бы он обнял ее, все сразу стало бы на свои места. Хотя, с другой стороны, как могли развиваться далее их отношения, если единственное, что их связывало, это сильнейшее сексуальное притяжение?

Голос Чарли звенел как железо.

– Ты намереваешься продолжать свое непонятное истерическое поведение или готова спокойно сесть и обсудить сложившуюся ситуацию, как пристало двум взрослым людям?

Естественно, оскорбительный тон еще больше взвинтил нервы Деборы.

– Выметайся из моего дома, проходимец несчастный! – выпалила она.

К ее ужасу и удивлению, Чарлз, не говоря ни слова, повернулся и ушел.

Она безумно тосковала по нему, сердце ее разрывалось. Наконец, не выдержав, Дебби послала ему письмо с мольбой о примирении и надеждой, что, может быть, они смогут стать друзьями.

Она получила короткую записку, в которой говорилось, что этого не будет никогда, поскольку одна из основ дружбы – это доверие. А Дебора до сих пор не научилась доверять людям…

7

В ожидании возвращения Чарлза Дебби выкупала Питера. Малыш пока не выказывал абсолютно никаких признаков усталости. Она немного поиграла с ребенком, наслаждаясь его гуканьем, разносившимся по ванной.

Пит – чудесный мальчик, в сотый раз подумала Дебби, переполняемая материнской гордостью. Она принялась аккуратно вытирать его пушистым махровым полотенцем. Ей вспомнились слова Эвелины, что с ними Пит вел себя просто идеально.

Задумавшись об отношениях сына с окружающими, она принялась гадать, как воспринял Питер появление нового человека. Почувствовал ли он, что этот высокий, седоволосый мужчина его отец? Интересно, когда человек появляется на свет, способен ли он узнавать своих родителей?

Дебби уложила Питера на столик для пеленания, предоставив малышу вдоволь поболтать ножками и ручками. Затем она одела его в пижамку с изображением героев диснеевских мультфильмов и опустила в кроватку. Чтобы ребенку было веселей засыпать, повесила над кроваткой плюшевого медвежонка на резиночке. Если нажать ему на пузо, играла колыбельная, а Дебора обычно подпевала, хоть ей и казалось, что при этом она фальшивит.

Перед сном она покормила малыша грудью, наслаждаясь его прикосновениями и довольным причмокиванием. Она кормила его грудью только два раза в день – утром и вечером. Питер уже привык к такому режиму, хотя поначалу протестовал против дополнительного искусственного вскармливания.

Деборе было жалко совсем отлучать его от груди в столь раннем возрасте. Но когда в прошлом месяце она ознакомилась с состоянием своего банковского счета, ей стало ясно, что роскошь сидеть с сыном целый день больше непозволительна. Надо начинать работать.

Она потратила большую часть своих сбережений на покупку дома, решив, что таким образом обеспечит Питеру будущее. Остаток благополучно потратила. Дебби не работала с того самого момента, как обнаружила, что забеременела. Первые месяцы сильно донимала утренняя тошнота, так что о работе не могло быть и речи, а затем, когда ее положение уже сделалось заметным, ей оставалось лишь тщательно следить за собой и не переутомляться.

После разрыва с Чарли она чувствовала себя морально и физически разбитой и поэтому с удовольствием отказалась от контрактов, предпочтя лелеять дитя в утробе, отдыхая как можно больше.

Было уже почти десять вечера, когда Питер начал сонно зевать, сомкнул глазки и наконец заснул, посасывая соску. Дебби потихоньку вышла из детской, чувствуя себя смущенно и неловко. А осознав причину этих чувств, она залилась густым румянцем. Что ж, следует принять ванну и смыть все следы прикосновений Чарли к ее телу. Может быть, это принесет желанное успокоение.

Она приняла душ и вымыла голову. Затянула волосы в тугой узел и надела черные колготки. Накинув просторный черный свитер, она критически посмотрелась в зеркало.

Черт! Бледная, словно покойница. Аккуратная маленькая головка, осунувшееся лицо, почти неестественно большие глаза. По правде сказать, сейчас она ничуть не походила на женщину, в которую когда-то влюбился знаменитый писатель. Дело не в том, что это ранило женскую гордость Дебби, – просто ее карьера зависела от того, насколько хорошо она выглядит.

Может, воспользоваться косметикой? Немного румян оживят бескровные щеки.

В конце концов Дебби передумала. Если она накрасится, то это будет выглядеть, как будто в глубине души она рассчитывает соблазнить его еще раз. На самом деле она намеревалась лишь поговорить с ним, обсудить реальные рамки, в которых Чарли сможет общаться с сыном, пока Питер подрастает.

Дебби все-таки решилась надеть пару элегантных серебряных сережек, купленных Чарлзом в одной из своих поездок в Касабланку. Серьги имели вставку из небольших кусочков бирюзы овальной формы. Пожалуй, это была самая большая драгоценность Дебби и ее любимейшее украшение. Хотя, надевая их сейчас, она гадала, не повлияло ли на ее выбор то, что серьги – подарок Честерфилда.

Она зашла в детскую, проведала Пита, затем спустилась на первый этаж. Дебби колебалась – стоит ли готовить ужин: ей самой кусок в горло не лез. В этот миг зазвонил телефон. Она быстро подняла трубку, как будто от этого зависела ее жизнь.

– Алло?

– Дебби?

К ее разочарованию, звонил не Чарли. Она мгновенно узнала голос в трубке – это Джордж, брат. Они были в очень хороших отношениях, но перезванивались не часто, только в критических ситуациях.

– Джордж! – воскликнула Дебби и тут же испугалась. – Тебе наверняка звонил Честерфилд, не так ли?

– Да, звонил. – На этот раз голос брата звучал сердито, будто он собирался, как в детстве, отчитать ее. – О, сестричка, как ты могла?

– Что именно?

– Не пытайся разыгрывать невинность! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Чарли был в ярости, узнав о существовании Питера. Он оскорблен тем, что ты столько времени скрывала от него факт отцовства! Дебби, ты же обещала…

– Да, знаю, – пробормотала она, чувствуя, что щеки заливает краска.

Но от брата так просто не отделаться. Дебби еще не приходилось слышать, чтобы ее единственный братик был столь разъярен.

– Ты сказала мне, что Чарли не желает тебя видеть. Ты заявила, что хочешь оставить ребенка, несмотря на отказ Честерфилда признать себя отцом. А сейчас оказывается, что он вообще ничего не знал о твоей беременности, не говоря уже о рождении сына! Совсем ничего! – От возмущения у брата перехватило дыхание. – Когда я вспоминаю, сколько раз я собирался позвонить ему и поговорить по душам… Но ты запретила мне делать это!

– Джордж… – всхлипнула Дебби с искренним раскаянием в голосе. – Мне так стыдно. Всему виной гормоны. Или же моя инфантильная неспособность осознать, что если мои отношения с Чарли кончились, то это не значит, что я должна скрывать от него факт рождения сына. Только сейчас я начинаю понимать это.

– Я не могу успокоиться с тех пор, как он позвонил, – признался брат. – Чувствую себя полным идиотом. Ведь мне очень нравился Чарли, честное слово. А после разговора с тобой я считал его подлецом, бросившим тебя с ребенком и не интересовавшимся своим сыном.

– Если тебя это успокоит, то я тоже чувствую себя идиоткой, – утешила брата Дебби.

– Дорогая, ты не должна была врать мне.

– Но ты бы все рассказал Чарли. Хотя бы из-за мужской солидарности и твоего правдолюбия.

– Д-да, – нехотя признался брат. – Но вряд ли это оказалось бы таким уж ужасным проступком. Он находился бы рядом с тобой, поддерживал бы тебя…

– Я ни за что не согласилась бы принять какую-либо материальную помощь от Чарли! – с жаром воскликнула Дебби. – Только не в тот момент! Только не тогда, когда я так сильно его любила и одновременно понимала, что между нами все кончено.

– Дебби, а ты уверена, что между вами все кончено? – осторожно спросил Джордж.

– Он завел интрижку с другой! – разрыдалась сестра. – Так что все было ясно.

– Может быть…

– Никаких «может быть»! Просто в то время, как он крутил любовь с другой, мы с ним встретились на вечеринке и переспали. В эту ночь и был зачат Питер! Если он с такой легкостью изменяет своим подружкам, то, верно, изменял и мне, когда мы жили вместе!

В голосе брата прозвучала тревога.

– Дебора?..

Но если уж Дебби завелась, остановить ее невозможно.

– Помнишь все эти фотографии в газетах, на которых рядом с ним отираются какие-то бабы? А я в то время как раз была в Европе!

– Ты говоришь о фотографиях, которые тебе прислала наша мать? Она из кожи лезла вон, чтобы ты их увидела, – с сомнением в голосе заметил Джордж.

– Да! И я благодарна ей за это! – вне себя заверещала Дебби. – Иначе откуда бы я узнала о всех его шашнях?

– Дебора, остановись…

– А Чарли все пытался убедить меня, что эти женщины ничего не значат для него. Джордж, согласись, могла или я ему доверять? Основная причина, по которой я от него ушла, – я не могла вынести жизнь в постоянной ревности. А с ним я мучилась от ревности каждый день!

Вся злость, вся боль, накопившиеся в душе, изливались на брата, точно закипевшее зелье в котелке ведьмы.

– Джордж, ведь он оскорбил меня! Оскорбление было так сильно, что мне казалось, я не выдержу, я покончу с собой. Но мне пришлось найти в себе силы и продолжать жить – ради сына. Единственной мыслью, придававшей мне силы, была мысль о том, что я отомщу ему, что однажды я причиню ему такую же боль, какую причинил мне он.

– Хочешь сказать, око за око? – ехидно справился брат.

– Да, примерно.

– Месть не приносит удовлетворения…

– Но он предал меня!

– Дебби, а ты вообще говорила об этом с Чарли?

– Нет.

– Послушай… Насколько я понял, он собирается жить с тобой и Питером под одной крышей, не так ли?

– Он тебе так и сказал?

Джордж рассмеялся.

– А зачем тогда я звоню тебе? Разумеется, он сказал мне об этом – откуда еще мне знать? Ну же, Дебби, я понимаю, что ты достаточно тяжело переживаешь сложившуюся ситуацию, но, ради всего святого, постарайся немного успокоиться! Не говоря уже о том, что так будет лучше для тебя и для ребенка. Кроме того, поверь мне, так будет лучше и для Чарли.

Дебби слегка улыбнулась.

– Извини, я понимаю, что сейчас я могу запросто выиграть титул Мисс Сомнение. Так что ты собирался сказать?

– Хотел предложить, может быть, нам стоит собраться всем вместе? Скажем, пообедаем все вместе в воскресенье. Это может разрядить атмосферу между тобой и Честерфилдом. Если вокруг будут еще люди, вам не удастся поругаться еще раз, не так ли?

Дебби понравилась эта идея.

– Я сообщу вам, – ответила она. – Слушай, кто-то стучит в дверь, – возможно, это Чарли.

– Что ж, иди, открывай. Удачи тебе, – сказал брат. – Обязательно позвони нам. Пока.

– Да-да! Пока.

Открывая дверь, Дебби нервничала, как первоклассница, впервые переступившая порог школы.

Чарли стоял на пороге, весь лучась от радости. Сердце Дебби отчаянно забилось. Он не имеет права так шикарно выглядеть, мрачно подумала она.

Чарли сменил кожу на более консервативный наряд – белые джинсы и такую же безрукавку. Дебби показалось, что сейчас он выглядит еще более сексуальным. Наряд дополнялся перекинутым через плечо джинсовым пиджаком.

Его темно-синие глаза блеснули.

– Закончила? – ехидно спросил Чарли.

Дебби поймала себя на том, что пожирает его глазами.

– Заходи, – смущенно пригласила она.

Чарли осторожно переступил порог, словно впервые очутился в этом доме. Дебби начала нервничать еще больше. Она заметила, что в руках у Чарли вместительная кожаная сумка. Интересно, он что, привез одежды на целый год?

– Ты ужинал?

– Нет. – Он опустил сумку на пол, повесил пиджак на вешалку. – А ты?

Дебби покачала головой.

– Я сейчас приготовлю…

– Может, закажем по телефону пиццу или что-нибудь из китайского ресторана?

Дебби вновь покачала головой. Она подумала о вынужденном бездействии в ожидании, пока привезут еду, а ждать им придется довольно долго. Компании по доставке заказов обычно с трудом находили нужный дом в прибрежной полосе.

– Пожалуй, я лучше сама приготовлю ужин, – сказала Дебби. – В холодильнике полно еды. Пошли на кухню, это сюда.

– Знаю, – мрачно пробурчал гость. – Ты забыла, я уже был здесь.

– Нет, не забыла.

На кухне Дебби впала в легкое замешательство. Сможет ли она готовить, если руки так сильно дрожат?

– Что ты будешь есть?

– Все равно. Разогрей пиццу, к примеру.

Хозяйке совсем не понравилось такое предложение. Если разогревать полуфабрикаты, тогда опять-таки нужно будет как-то убивать время в ожидании. Они или будут настороженно молчать, или опять поцапаются. А вот если она сможет занять себя готовкой, тогда по крайней мере появится возможность оторвать взгляд от этих прекрасных темно-синих глаз, слишком откровенно напоминавших ей, чего она лишилась.

Дебби беспомощно посмотрела на Чарли.

– Как насчет вина?

– Отличная мысль. Мне открыть бутылку?

Дебби кивнула, взяла бутылку лучшего красного вина, какое только смогла отыскать в баре, и вручила его Чарли. Он вытащил пробку и наполнил два бокала, которые Дебби выставила перед ним. Она испытала легкое смущение, поднимая бокал.

Чарли ухмыльнулся.

– За что будем пить? – поинтересовался он ехидно. – Может быть, за секреты?

– Или за предательство? – парировала она.

– Кто кого и каким образом предал?

– Это очевидно: ты – меня, – фыркнула Дебби, отпивая добрый глоток вина, отчего ей сразу полегчало. – Именно ты предал меня!

– Хочешь сказать, что я занимался с тобой любовью тогда, когда у меня был роман с другой?

– Совершенно верно!

– Ясно. А тебе не кажется, что в данном случае, если я кого и обманул, то это Нору? В конце концов, именно с ней, а не с тобой у меня тогда был роман.

Дебби смотрела на него, не веря собственным ушам.

– Может, мне послышалось?

– Вовсе нет. Неужели ты думаешь, что ты единственная женщина, которая может мне нравиться? Особенно если учесть, что два года о тебе не было ни слуху ни духу.

Чарли сел на стул, пригубил вино и принялся сосредоточенно рассматривать бокал. Когда он наконец поднял глаза на собеседницу, то уже успокоился.

– Все могло быть гораздо проще, – заметил Чарли, – если бы ты проанализировала причины и следствия дальнейших событий.

– Как ты осмеливаешься поучать меня? – Дебби с силой опустила бокал на стол, и вино разлилось по клетчатой скатерти. – И что вообще означает твоя последняя фраза? Не пытайся заговаривать мне зубы, Чарли, я не одна из героинь твоих романов! Если уж ты был связан с кем-то…

– Нора – не кто-то! – гневно вмешался он.

– Да что ты! Сейчас ты не можешь придумать ничего лучшего как защищать ее честь! – воскликнула Дебби, не в силах более удерживать в себе горечь.

– Разумеется, я защищаю ее честь. Слова его были исполнены уверенности.

Дебби очень любила этот тон, хотя сейчас сказанное бесило ее.

– Д-да?

– А почему бы и нет? Или ты хочешь, чтобы я возводил напраслину на женщину, которую уважаю?

– Тогда почему бы тебе не жениться на ней? – вскричала Дебби, вне себя от злости. – Вот было бы чудесненько!

Чарли вздохнул.

– Но я ведь не любил ее, – их глаза на миг встретились, – так сильно, как тебя.

Дебби отметила, что об их любви говорилось в прошедшем времени, и чуть не разрыдалась. Чтобы сдержать слезы, она выпила еще глоток вина.

– Нора – действительно пострадавшая сторона в этом треугольнике. Когда я начал с ней встречаться, мы с тобой не виделись уже года два. Так скажи мне, неужели это преступление – встречаться с другой женщиной? – Дебби рассеянно пожала плечами. – Ты с большой готовностью отказалась обсуждать причины нашей ссоры, – продолжал Чарли. – Ты ведь вполне ясно дала мне понять, что наш роман закончился. А я нашел твое предложение «стать друзьями» оскорбительным.

Дебби принялась посыпать солью пятно от расплескавшегося вина.

– То есть ты хочешь сказать, что не относишься к тем современным мужчинам, которые верят в цивилизованное завершение интрижки?

– Разве что теоретически. На практике скорее всего не верю. И уж во всяком случае, не такого страстного романа, каким был наш.

– Но это не означает, что нужно затаскивать в постель первую попавшуюся женщину!

– Я и не затаскивал, – с трудом сохраняя спокойствие, ответил Чарли. – Как не затаскивал и вторую, и третью и так далее. Женщины сами навязывались мне практически ежедневно. Честно говоря, я просто устал от них. Я не любитель неразборчивых связей и никогда им не был. И более того, ты оскорбляешь меня, сравнивая с ухажерами твоей матери…

– Оставь мою мать в покое! – вскричала Дебби.

К ее удивлению, Чарли сразу же сбавил напор, в знак перемирия подняв руки.

– Хорошо, хорошо, мы не станем впутывать сюда твою мать. – Он вопросительно взглянул на Дебби. – Но скажи, неужели ты всерьез полагаешь, что я должен избегать женщин до конца своих дней? Причем только ради того, чтобы хранить память о тебе?

– Не смей подтрунивать надо мной, мистер Честерфилд! – грозно предупредила Дебора.

– Тогда спустись с небес на землю. Хватит воображать обо мне невесть что! – взорвался он. – Я не собираюсь жить в воздержании только потому, что мы с тобой расстались! Чего ты ожидала?

Мысль о том, что он спал с другой, вонзилась в сердце Дебби, словно нож. Да, она понимала, что ревновать нелогично, нечестно все равно воображение начало рисовать ей картины, как Чарли развлекается с очередной красоткой.

– Перестань, – мягко сказал он, будто прочитав ее мысли. – Это в прошлом. То есть я хотел сказать…

– Не смей заявлять, что это ничего не значило! – крикнула Дебби. – Нора Саммер – одна из красивейших женщин мира. Как она может ничего не значить?

Чарли грустно посмотрел на нее.

– Дело вовсе не в ее красоте. И я не собираюсь утверждать, что Нора ничего для меня не значила. Разумеется, значила, – так всегда бывает при серьезных отношениях. Но мой с ней роман сильно отличался от того, что было у нас с тобой.

– Довольно! – Она попыталась зажать уши руками, но Чарли не позволил сделать этого.

– Нет, выслушай меня, – мрачно сказал он. – Хоть раз в жизни найди в себе мужество узнать факты, а не довольствоваться домыслами! – И он с силой усадил ее на стул.

Дебби подняла голову и обнаружила, что Чарли молча разглядывает ее.

– Так в чем же дело? – устало спросила она.

– Дело в том, что наши жизни оказались неразрывно связаны – посредством Питера – вне зависимости от того, нравится ли это тебе или мне. И теперь нам надо обсудить вопросы, которых мы раньше избегали.

– К примеру?

– К примеру, ночь, когда был зачат наш сын.

– Нет…

– Да!

Дебби закрыла глаза, но от этого стало лишь хуже, поскольку воспоминания нахлынули с необычайной яркостью, точно в правильно сфокусированном объективе слайдпроектора. Она вспомнила тогдашние свои чувства, и ее затопили волны горя и надежды…

8

Когда Дебора рассталась с Чарлзом, она постаралась не расклеиться, как это бывало со многими женщинами, обманувшимися в своих ожиданиях. Ей вовсе не нужен мужчина, решила она. У нее и так достаточно хорошего – успешная карьера, молодость и жажда жизни.

Раньше ей почти не приходилось снимать жилье, поэтому первое, что она сделала, вернувшись из Флориды со своими пожитками, это начала поиски пристанища в Нью-Йорке. Главное, чтобы в квартире был телефон и ничто бы не напоминало ей о бывшем возлюбленном.

После долгих поисков Дебби нашла именно то, о чем мечтала. Квартирка была невелика, в особенности по сравнению с апартаментами Честерфилда. Но ей и не требовался простор, вполне хватало студии с маленькой кухней. Зато квартира располагалась в приятном месте. Из окон открывался вид на Центральный парк. Временами Дебби казалось, что она живет за городом, а не в центре Нью-Йорка.

Она с удовольствием занялась отделкой квартиры, предпочитая спокойные оттенки темно-синего и серого цвета.

Итак, она с головой ушла в работу и заботы о доме. Единственное, чего ей не хватало, – это общения с людьми. А оно было необходимо – во всяком случае, по мнению брата Джорджа и его жены Кэролайн. Они настойчиво убеждали невестку бывать на людях и в конце концов добились своего.

Возможно, они были правы. Во всяком случае, не могла же Дебби вечно сидеть в четырех стенах, точно отшельница, и оплакивать потерянную любовь!

– Ну и что ты собираешься делать? – как-то раз спросил Джордж.

– Отправлюсь на первую же вечеринку, куда меня пригласят, – ответила Дебби.

– Обещаешь?

– Честное слово.

Так уж получилось, что приглашение на вечеринку она получила в канун Нового года. Утром Дебби заехала на чашку чая к Россам и поделилась своими планами.

– Это где-то неподалеку от Брайтон-Бич – огромный белый особняк на берегу залива.

– А кто устраивает вечеринку?

– Знаете Грегори Ундервуда?

– Он, кажется, фотожурналист?

– Да. Он только что закончил отделку нового дома и приглашает всех, кого когда-либо фотографировал в Нью-Йорке.

– Звучит заманчиво, – заметила Кэролайн. – Наверное, придет немало известных людей.

– Кажется, у него было много спортивных фоторепортажей, – задумчиво добавил брат и со скрытым одобрением посмотрел на сестру, – Не упусти момент.

Она сразу же поняла намек Джорджа.

– Да, я очень рассчитываю на эту вечеринку. – Она намеревалась от души повеселиться – даже если придется переломить себя.

Дебби долго рылась в гардеробе, желая одеться на праздник с особым блеском. Она выбрала короткое кружевное платье с серебряной отделкой и серебряные шпильки, которые привезла из Европы.

Дебби решила, что ничего страшного, если она будет выглядеть как рождественская елка. Она зачесала волосы на косой пробор и надела красивые серебряные серьги – подарок Честерфилда. Сердце болезненно сжалось. «Никаких мыслей о Чарли, я начинаю с сегодняшней ночи новую жизнь», – сказала она себе.

Подобно большинству манекенщиц, вне подиума Дебби весьма умеренно пользовалась косметикой, предпочитая, чтобы кожа отдыхала. Однако сегодня она отнеслась к макияжу, с особой тщательностью – ей была необходима маска, чтобы скрыть свои переживания.

Она нанесла на губы алую помаду, слегка подкрасила веки голубыми тенями, так что глаза сделались еще ярче и больше. Она терпеть не могла длинные ногти, но сегодня пересилила себя и аккуратно приклеила алые коготочки – новинку сезона.

Закончив макияж, Дебби удовлетворенно прикрыла глаза, а затем полюбовалась на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрела прежняя сногсшибательная женщина: супермодная и слегка отстраненная. Именно такой образ сводил с ума даже самых невозмутимых мужчин.

Отлично, с вызовом подумала она. Буду кружить головы налево и направо, а потом… Дебби слегка вздрогнула при мысли, что сможет заниматься любовью с кем-то, кроме Чарли.

За окном стоял поздний вечер. Завывал холодный ветер, вот-вот мог пойти дождь со снегом, а в сводках погоды мрачно предлагали не покидать домов, за исключением тех случаев, когда поездка совершенно необходима.

Дебби решила, что ее поездка относится к категории «совершенно необходимых». В конце концов, этого требовало ее душевное равновесие! Она прекрасно помнила, как прошло Рождество, когда она мучилась воспоминаниями о Чарли и тщетно ждала, что он пришлет поздравление.

Вечеринка удалась на славу, как и надеялась Дебби. К ее облегчению, среди приглашенных нашлось много старых знакомых. У них хватило такта не выпытывать подробностей ее разрыва с Честерфилдом, что было бы для нее весьма болезненно.

Она двигалась по залу с профессиональной грацией, все приглашенные дамы бросали завистливые взгляды на ее фигуру. Дебби же лениво тянула коктейль и вежливо кивала знакомым.

Так продолжалось до того момента, как в комнату вошел Чарлз.

Дебора тотчас же лишилась дара речи. Какого дьявола здесь делает Честерфилд?!

Он смотрел через весь зал только на нее. Дебби замерла, ее бросило в жар. Взгляд темно-синих глаз гипнотизировал ее. Она была готова разрыдаться, но для этого потребовалось бы отвести глаза от Чарли. А он был просто неотразим!

Интересно, каким образом, являясь на вечеринку в джинсах и свитере, он умудряется при этом затмевать всех остальных мужчин? Словно ходячее воплощение сексуальности. Почему все эти холеные, хорошо одетые мужчины тускнеют по сравнению с ним? Разгадать это безнадежно, призналась самой себе Дебби. Совершенно безнадежно. Тебе не следует ни сравнивать его с другими мужчинами, ни тем более разговаривать с ним.

Итак, оба бывших влюбленных начали разыгрывать какую-то сложную партию. Дебби делала вид, что не замечает его, мило беседуя со всеми, кроме этого высокого седоволосого человека, приковывавшего взгляд каждой женщины, находившейся в зале. Она собрала волю в кулак и заставила себя не обращать внимания на то, что приглашенные дамы вьются вокруг модного писателя, точно пчелы вокруг яркого цветка. Вместе с тем ей пришлось признать, что Чарли оставался совершенно безучастен к их заигрываниям. Он мрачно стоял на противоположном конце комнаты, как Каменный гость.

Дебби заговорила с ним, лишь когда гостей пригласили к буфету. Вернее сказать, это Чарли заговорил с ней первым.

Она стояла в толпе, раздумывая, сможет ли съесть хоть что-нибудь и не подавиться, как вдруг услышала знакомый насмешливый голос:

– И на кого же ты рассчитывала произвести впечатление этим вечером, дорогая?

Дебби резко обернулась, ее сердце часто забилось, когда она поняла, что Чарли стоит совсем рядом.

– Уж, во всяком случае, не на тебя!

Он пожал плечами.

– Что ж, я так и понял. Если бы ты намеревалась обольстить меня, то не стала бы так краситься. Скажи, дорогая, чем ты наносила макияж – малярной кистью?

Дебора с достоинством подняла голову и ехидно улыбнулась.

– Вот то, что я и ожидала услышать. Мистер Честерфилд, вы идеально вписались в праздничную атмосферу. Ну прямо-таки лучший подарок послушной девочке!

Они смотрели друг на друга как два противника, но их враждебность, казалось, только усилила обоюдное сексуальное влечение.

Чарли, глубоко вздохнул, словно человек перед тяжелой операцией.

– Как поживаешь, дорогая? – лениво спросил он.

Что Чарли ожидал услышать? Что она чуть с ума не сошла от горя? Что мучилась, тоскуя по нему? Что с ужасом думает о том, что может приглянуться другому мужчине?

– О, прекрасно! – ответила Дебби, расплываясь в лучезарной улыбке.

Чарли так же лениво кивнул.

– Отлично.

Затем оба снова замолчали. Дебби изо всех сил сдерживалась, чтобы не дотронуться кончиками пальцев до его щеки. Она почувствовала, что руки начинают дрожать. Нужно поскорее отойти от него, прежде чем кто-то догадается, в каком она состоянии, подумала Дебби.

– Извини, – дрожащим голосом произнесла она. – Мне хотелось бы чего-нибудь выпить.

– Разумеется, – ухо ответил Чарли. – Только сейчас она заметила, как он бледен. – Я сам с удовольствием напился бы! – И, резко повернувшись, он вышел из комнаты.

После этого для Дебби вечеринка была испорчена. Первоначально она планировала остаться здесь до утра, но после встречи с Честерфилдом решила тотчас же уехать. Однако снег, который сыпал, словно конфетти, когда Дебби приехала на вечеринку, сейчас повалил мокрыми хлопьями.

Мужчины, в их числе и Чарлз, отправились на улицу проверить, могут ли гости разъезжаться.

– Нас всех занесло снегом! – воскликнул Грегори, возвращаясь в дом.

Вечеринка продолжалась как ни в чем не бывало. Единственное, что видела Дебби, – это мрачное лицо Чарли, смотревшего на нее из-за спины хозяина.

Звучала веселая музыка, бокалы наполнялись шампанским, праздничное настроение овладело гостями, решившими вдоволь натанцеваться в старом году.

Для Деборы же вечер превратился в настоящую пытку, и без четверти двенадцать она поняла, что больше не выдержит. Она подошла к Грегори и, извинившись, попросила его предоставить ей комнату как можно дальше от зала, где гуляли гости.

– Хотя бы дождись боя курантов, – вежливо попросил хозяин, но Дебби покачала головой.

– Нет, спасибо, не смогу, – спокойно ответила она. – Мне нездоровится, все равно сегодня мне уже не до веселья.

Очутившись в предоставленной ей спальне, Дебора вздохнула с облегчением. Она стерла с лица косметику, сняла украшения и задумалась.

Я не собираюсь всю ночь рыдать в подушку, строго сказала она самой себе. За последние два года я выплакала немало слез по Честерфилду. Все, достаточно!

Дебби взяла с полки какой-то детектив и устроилась на кровати, собираясь немного почитать. Раз уж она решила не расклеиваться, нужно чем-то себя занять. Она понимала, что этой ночью ее наверняка будет мучить бессонница. Ее замучают мысли о том, что Чарли, ее Чарли, спит рядом. Может, даже делит постель с какой-нибудь женщиной. Дебби тут же запретила себе думать об этом, ибо подобные предположения причиняли слишком сильную боль.

Она посмотрела в окно. Из каминных труб вился дымок, отдаленный хор распевал новогодние песни. Вскоре веселье поубавилось.

К рассвету в доме все стихло, лишь Дебби никак не могла заснуть. Она вылезла из кровати, подошла к двери и прислушалась. Ни звука. Решив, что скорее заснет, если выпьет немного вина, Дебби осторожно босиком спустилась по лестнице и прошла на кухню. Там она решила отказаться от вина и налила себе стакан молока. Она пила, стоя у холодильника и глядя в окно. Снегопад закончился, и небо прояснялось. Вдалеке белая равнина серебрилась под лунным светом. Дебби удивилась, но потом поняла, что это снег покрыл прибрежную полосу. Допив молоко, она помыла стакан и поставила его на полку сохнуть. Затем стала подниматься к себе.

На верхней площадке у большого окна стояла темная фигура.

Дебби взглянула на затененное лицо, заметила лунный свет, играющий на мускулах обнаженной руки. Ее сердце тревожно забилось.

– Чарли? – С неожиданным облегчением и надеждой прошептала она, опасаясь, что слова могут разрушить колдовские чары и он исчезнет.

– Привет, Дебби. – Его голос звучал почти нежно.

Чарли улыбнулся, и она невольно подошла и стала рядом с ним.

– Что ты здесь делаешь?

– Любуюсь заливом, – ответил он, не сводя с нее глаз. Чарли поднял руку и коснулся непослушного локона Дебби, затем провел пальцами по щеке. – Так ты выглядишь гораздо красивее, – заметил он.

Дебби вовсе не нуждалась в его одобрении, но все же ласковые интонации были ей приятны.

– Правда?

– Да. Тебе идет, когда ты без косметики.

А ты прекрасен всегда, подумала Дебора, не решаясь, правда, сказать это вслух.

Чарли нежно посмотрел на нее, затем протянул руку и снова погладил Дебби по щеке. Она невольно потянулась за его рукой.

Они некоторое время молчали, наслаждаясь близостью друг друга, стояли рядом, любуясь серебристым светом луны, превратившим залив в сказочный пейзаж. Дебби вспомнила, что во Флориде они частенько смотрели на луну, так же ничего не говоря. Интересно, вспомнил ли сейчас об этом Чарли?

– Дебби… – неожиданно позвал он.

Она повернулась. Его глаза светились такой страстью, что она задрожала от желания.

Позже Дебби не могла вспомнить, кто именно сделал первый шаг. Она лишь почувствовала его объятия. Все остальное потеряло значение.

Кажется, они стояли обнявшись целую вечность. Затем Чарли поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. В его глазах застыл немой вопрос. Наверняка Дебби так же безмолвно дала ответ, поскольку он повел ее по коридору к своей комнате.

Она не протестовала, когда Чарли закрыл за ними дверь. Он не стал зажигать свет, довольствуясь луной. И снова медленно провел рукой по щеке Дебби.

– Родной, – прошептала она, – стоит ли нам продолжать?

– Я не могу остановиться, – просто ответил он. – Разве, что по твоему приказу.

Дебби покачала головой.

– Это нечестно, – запротестовала она. – Ты же знаешь, что я так не поступлю.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Чарли.

Он опустил девушку на постель и принялся целовать ее со страстностью, знакомой ей с того момента, как они впервые занялись любовью. Правда, сейчас она знала, чего следует ожидать, знала, что их соитие превзойдет все ее самые необузданные фантазии. Дебби вернула поцелуй и услышала, как Чарли с облегчением вздохнул, по-видимому, до этого момента не уверенный, понравится ли ей происходящее.

Его руки дрожали, когда он раздел Дебби. Затем она лежала обнаженная, наблюдая, как он снимает джинсы.

Перед тем как овладеть ею, Чарли прошептал, что любит ее. Он был нежнее, чем когда бы то ни было. Дебби показалось, что она вознеслась на небеса, когда ее затопила волна оргазма.

Я люблю его по-прежнему, думала она. Люблю сильней, чем могу признаться даже самой себе. Я должна сказать ему…

В это время далеко в доме зазвонил телефон. Довольно долго никто не брал трубку, затем раздались шаги, и звонки оборвались.

Слава богу, Грегори проснулся, подумала Дебора.

Вдруг в дверь комнаты резко постучали.

– Чарли! К телефону!

– Катись к черту! – крикнул он, склоняясь, чтобы поцеловать грудь Дебби.

– Это срочно! – настаивал из-за двери хозяин. – Тебе звонит Нора Саммер.

Дебби почувствовала, как Чарли замер, затем он сел на кровати. Выражение его лица сказало ей все. В его глазах застыли отчаяние и виноватость. Не говоря ни слова, Чарли принялся натягивать джинсы. В дверях он обернулся.

– Прости меня!

Дебби покачала головой, зажала уши руками, точно ребенок, и зарылась лицом в подушку. Лишь когда за ним закрылась дверь, она села, рыдая, и принялась думать, как бы побыстрей смыться.

9

Дебби открыла глаза, возвращаясь к реальности. Она не сразу осознала, что находится на кухне своего домика в Саг-Харборе, а Чарли внимательно наблюдает за ней.

– Мы ведь никогда не обсуждали ту ночь, не правда ли, дорогая?

Она допила вино.

– А что там обсуждать?

– Все.

– Нет!

Она вновь наполнила бокалы и заметила, что Чарли нахмурился.

– Тебе не следует больше пить, ты же кормишь грудью, – заметил он.

– Катись-ка ты к дьяволу, воспитатель! Когда мне понадобится нянька, я обращусь в бюро по найму!

– Дебби! Ради бога, хватит сердиться.

– А почему бы и нет?

– Ради Питера, – ответил он.

– Это нечестно! – воскликнула женщина. – Не смей впутывать сюда сына.

Чарли взглянул на часы.

– Слушай, – спокойно сказал он. – Ты заварила эту кашу, скрыв от меня, что беременна!

– Да, скрыла! – зло признала она. – И если хочешь знать, скажу почему! Я сделала это, поскольку испытывала от этого удовольствие. Мне нравилось планировать это, думать об этом! Я радовалась, что держу беременность в тайне!

Только в этот момент Дебби окончательно поняла, что поступила неправильно. И потому вместо триумфа ощутила горечь и раскаяние. Но она не намеревалась сообщать об этом Чарли. Иначе он вновь почувствовал бы, как она ранима. Кроме того, Дебби не знала, как он в конце концов к ней относится.

– И все это из-за Норы? – мрачно спросил Чарли. – Из-за одного ее звонка в новогоднюю ночь?

– Даже и не пытайся представить дело так, будто Нора ничего для тебя не значит!

– Я…

– А иначе почему ты бросился к телефону, когда она позвонила?

Чарли тяжело вздохнул.

– Может быть, ты дашь мне возможность все объяснить?

Дебби закусила губу, чтобы сдержать дрожь в голосе.

– Тебе есть что объяснять?

– Кажется, мы уже решили, что выясним все ради ребенка. – Он прищурился, заметив, что Дебби раскачивается на стуле. – Тебе там удобно сидеть?

– Нет.

– Тогда, может быть, перейдем в гостиную? У тебя есть какая-нибудь еда?

Она кивнула.

– В холодильнике. Ты голоден?

– Ужасно, – признался Чарли, затем улыбнулся. – Утром произошло кое-что, отчего у меня разыгрался аппетит.

Дебби покраснела и закрыла глаза. Почему Чарли напомнил ей об этом?

– Почему ты вспомнил об этом именно сейчас? – настойчиво спросила она.

– Почему бы и нет? – усмехнулся мужчина. – Мы старательно избегали возвращаться к событиям этого дня. Может, не стоит делать вид, будто ничего не произошло?

– Это не должно было случиться!

– Это не могло не случиться.

Дебби обрадовалась, что гость отбросил насмешливый тон. Она пригубила вино.

– Так или иначе, коль скоро это произошло, – продолжил Чарли, открыв дверцу холодильника и заглянув внутрь, – о, может быть, нам следует спросить друг друга почему?

– Почему? – повторила эхом Дебби.

– Ну, а как ты думаешь, – Чарли обернулся и нежно посмотрел на нее, – почему после всех неурядиц в наших отношениях мы, стоит нам только встретиться, оказываемся в постели?

– Мне кажется, что это вполне очевидно, – ответила Дебби. – Все дело в основном в человеческих инстинктах, именуемых тягой к наслаждениям.

Чарли не ответил. Он выудил из холодильника пластиковую коробку и достал оттуда несколько кусков сыра и колбасы.

– Проходи в гостиную, дорогая, – обратился он к ней. – Я принесу все.

Она взяла свой бокал и направилась в гостиную. Зажгла лампы, чтобы комната казалась более уютной. К вечеру похолодало, неплохо было бы разжечь камин…

Минуту спустя дрова уже лизал огонь. Дебби опустилась в кресло и, наверное, задремала. Когда она открыла глаза, то увидела, что Чарли с подносом в руках склонился над ней.

Она потянулась и принюхалась к тарелке, стоящей на подносе.

– Пахнет вкусно. Что это?

– Сделал горячие сандвичи с колбасой и сыром.

– Мои любимые! – непроизвольно воскликнула Дебора. С одной стороны, ей польстило внимание Чарли, с другой – она опасалась, что выдает свои чувства.

– Помню, – коротко ответил он. – Я схожу на кухню и приготовлю салат. Я видел какие-то овощи в ящике.

Ужинали они в тишине, затем Чарли унес тарелки на кухню. Дебби услышала, как он включил посудомоечную машину.

Вернувшись, Чарли уселся на ковер у камина и вопросительно взглянул на нее.

– Ты сказала, что тебе уже не нужны объяснения событий той ночи…

– Не нужны!

– И все потому, что ты думаешь обо мне самое худшее? – спросил он. – Тебе спокойней считать, что я веду себя, словно какой-то безмозглый кретин?

– Ты ошибаешься, – не дрогнув, солгала Дебби.

– Не думаю, – не согласился Чарли. – Тебе нужно думать обо мне самое плохое, чтобы держать меня на расстоянии, не так ли, дорогая?

– Нет.

– А я думаю, да! – Его голос прозвучал зло, глаза засверкали огнем. – Тебе не кажется, что после всего, что мы пережили вместе, ты, как минимум, должна выслушать мои объяснения?

– Я слушаю.

Казалось, Чарли весьма осторожно подбирает слова, поскольку он помедлил, прежде чем продолжить.

– Я встретил Нору, как ты знаешь, уже после того, как расстался с тобой…

– Как тебе повезло!

– Дебби! – грозно рыкнул он. – Ты испытываешь мое терпение. Или заткнись и выслушай меня, или мы с тобой опять крупно поругаемся!

Чарли помолчал, собираясь с мыслями.

– Так вот, как я сказал, я познакомился с Норой спустя год после того, как мы расстались с…

– И за все это время ты ни разу не связался со мной! – вставила Дебби.

– Ты тоже, – парировал он, – не горела желанием со мной общаться.

– Но ведь это именно ты дал мне понять, что не хочешь поддерживать со мной дружеские отношения…

– Я не говорил, что не желаю быть твоим другом. Мне казалось, что после того, что между нами было, мы просто не можем быть друзьями. Наши отношения умерли, раз ни ты, ни я не могли вдохнуть в них жизнь.

Он покачал головой.

– Долгое время я ни с кем не встречался, но потом познакомился с Норой Саммер. – Чарли пожал плечами и беспомощно развел руками.

– Продолжай!

– Все произошло само собой. – Заметив напряженное выражение лица Деборы, он грустно покачал головой. – Я не совсем точно выразился. Я имел в виду, что Нора была нетребовательна, с ней я чувствовал себя раскованно…

– Прямая противоположность мне?

Чарли выдержал ее обвиняющий взгляд.

– Да, если хочешь. Разумеется, этот роман не мог сравниться по силе чувств с нашим.

– И все же? Послушать тебя, так Нора – идеальная женщина.

Он хмуро взглянул на нее.

– Возможно, но только теоретически. Она никогда не платила мне взаимностью. Кроме того, она совсем меня не ревновала.

– И все-таки почему вы сейчас не вместе? Или ночь, проведенная со мной, разрушила вашу идиллию?

– Ну и язва же ты! – Что-то во взгляде Честерфилда заставило Дебору прикусить язычок. – Я просто стараюсь объяснить, как все происходило.

– Так что же произошло? – снова спросила Дебби.

– Вообще-то ровным счетом ничего. Мы просто расстались. Со временем стали встречаться все реже и реже. Нора никогда не жила со мной, она моталась по всему свету.

– А где вы познакомились?

– В Касабланке.

– Снова Касабланка, – горько прокомментировала Дебби. Она взглянула на Чарли, не заботясь о том, что ревность исказила черты ее лица. Касабланка была их, и только их городом.

– Снова Касабланка, – согласился Чарли. – Наши отношения сильно отличались от того, что я пережил с тобой. Когда Нора отсутствовала, я никогда особо не скучал по ней. А вот по тебе я скучал. – Он улыбнулся. – Да Нора вовсе и не любила меня. Она всегда говорила, что собирается выйти замуж за богатого араба. И вышла. Кстати сказать, я являюсь крестным отцом их ребенка.

– Ясно, – произнесла Дебби. Крестным отцом? Это означало, что не только Нора, но и ее муж, наверняка очень ревнивый мусульманин, высокого мнения о Честерфилде. И как он умеет втираться в доверие к людям!

– Продолжай, – потребовала она.

– Я не виделся с Норой с осени. Она улетела в Касабланку и осталась там до Нового года.

– А ты? Как встретил то Рождество?

– Я остался дома.

– Один?

– Да.

Дебби удивилась.

– Но почему? Тебя наверняка приглашали во многие места?

Чарлз добродушно улыбнулся.

– Кое-куда приглашали…

– Но ты не пошел?

– Решил не ходить.

– А на Новый год?

Чарли повернулся и налил себе еще вина.

– На той вечеринке я оказался совершенно случайно.

– Ясно.

Он покачал головой.

– Нет, и в этом-то вся проблема. Ты не понимаешь меня. Когда я там увидел тебя, то почувствовал, что ничего не изменилось. Я все еще безумно любил тебя. Да и ты, по всей видимости, тоже еще не совсем остыла ко мне.

– Итак, ты затащил меня в постель, зная…

– Ты пытаешься представить дело так, будто я действовал с умыслом, – возразил Чарли, – а это неправда!

Дебби не обратила внимания на его слова.

– Зная, что у тебя роман с Норой.

– Зная, что наш с ней роман практически окончен. Наши с Норой отношения в корне изменились. Все было кончено еще несколько месяцев назад. Нора уже познакомилась со своим арабом.

– Правда?

– Чистая правда. И Норе, и мне было все ясно, просто мы не решались обсуждать это вслух. Так что я имел полное моральное право провести ночь с тобой. Хотя я понимал, что ты можешь понять все превратно, – смущенно добавил он. – Но, дорогая, поверь, все было именно так.

Дебби сидела, поджав губы.

– Может, это просто способ оправдать свое поведение? – спросила она. – Если тебе хочется чего-то, значит, у тебя есть право получить желаемое?

– Не знаю, – признался Чарли. – Но мне казалось, что я поступаю правильно. Мы оба получили удовольствие. Ты не можешь этого отрицать. К тому же той ночью был зачат наш сын, – он помрачнел и добавил, – как я теперь обнаружил.

Дебби почувствовала, что у нее дрожат руки.

– Ну, а чего же ты ожидал?

– Я ожидал, ты сообщишь мне, что я вскоре должен стать отцом. Это ведь мое право знать об этом!

– Думаешь, одна ночь сладострастия дает тебе какие-то права?

Он резко опустил бокал.

– Если бы мне требовалось просто удовлетворить свое сексуальное желание, я бы выбрал кого-нибудь с более покладистым характером! Кого-нибудь, с кем меня не связывали бы столь бурные воспоминания! Не представляй ситуацию хуже, чем она есть на самом деле! То, что произошло между нами в ту ночь, нельзя расценивать, исходя из одного лишь сладострастия!

Дебора согласно кивнула.

– И вообще, скажи-ка мне, – продолжал Чарли, – неужели ты наслаждаешься такой примитивной местью?

Дебби задумалась.

– Разумеется, мстят для того, чтобы получить удовлетворение. То есть я должна бы была испытывать удовольствие от мести, но…

Он внимательно слушал ее.

– Что?

– Нет, не наслаждаюсь.

– А раньше?

– Ну, наверное, мне делалось менее горько, когда я думала, что смогу расквитаться с тобой. – Дебби разозлило, что Чарли пытался представить дело так, будто он – пострадавшая сторона и вообще невинная овечка, а именно она виновна во всем. – Когда утром тебе позвонила Нора, я не могла поверить, что ты осмелился заниматься со мной любовью, несмотря на то что у тебя роман с другой. Это не только унизило меня как женщину, это также бросило тень на память о нашей любви. Я принялась залечивать сердечные раны. А позже обнаружила, что забеременела.

– Ты испугалась?

Она не могла солгать.

– Я была просто в шоке.

– Но, черт возьми, почему же ты ничего мне не сказала?

Дебби фыркнула.

– Сказать тебе? – Она покачала головой, не веря, что Чарли может быть так наивен. – Ты был последним, с кем я собиралась делиться этой новостью. Я и думать о тебе не могла, не то что говорить с тобой! Питер был моим ребенком – и только моим!

– Так вот почему ты прятала его?! Вот почему держала свою беременность в секрете!

– Если бы ты хотел, ты мог бы связаться со мной! – вспылила Дебби.

– Неужели ты считаешь, что я буду навязываться женщине, которая ясно дает понять, что знать меня не желает? – поинтересовался он.

– Интересно, а что ты делаешь сейчас?! – воскликнула она. – Чего тогда торчишь здесь?

– Э-э, нет, – он цинично рассмеялся, – теперь не время считаться с твоими желаниями, дорогая. Теперь я беспокоюсь о сыне. Во главе угла стоят его нужды. И его желания. Ты же пыталась лишить его отца только потому, что ревновала меня к другой женщине.

– Здесь более уместно говорить об уважении или его отсутствии, а не о ревности. Хотелось бы, чтобы люди уважали друг друга и, разумеется, свою любовь, – Дебби едва узнала собственный голос.

– Что ж, может, тогда ты окажешь мне немного уважения? – мрачно справился он.

– В каком смысле?

– Выходи за меня замуж!

10

Дебби взглянула на Честерфилда так, точно он помешался.

Как смешно, подумала она, что он наконец произнес то, чего она так давно жаждала услышать. И как жаль, что это произошло при столь неподходящих обстоятельствах.

– Выйти за тебя замуж?

– Неужели я прошу невозможного?

– Если принять во внимание, что ты презираешь меня и даже не пытаешься скрыть презрения, – да, невозможно!

– Однако мне кажется, ты все же не прочь обсудить эту тему – ведь так?

Дебора покачала головой.

– Это лишь потому, что у меня хватает ума понять, что в нашем случае свадьба могла бы если не спасти, то облегчить положение. Вместе с тем это не означает, что я согласна стать твоей женой.

– Почему?

– Потому что, даже понимая пользу, которую может извлечь из этого Пит, – разумеется, для малыша очень важно, что у него будут и мама, и папа, – я полагаю, что он будет испытывать немалый дискомфорт.

– То есть?

– Он будет страдать, оттого что его родители не в состоянии существовать хотя бы в жалком подобии гармонии.

– Но когда-то нам это удавалось, – напомнил ей Чарли. – Или ты забыла?

Забыла? Да она лелеяла в памяти каждый миг их романа!

Дебби провела пальцами по волосам, вспомнив, сколько месяцев она их отращивала, – ровно столько, сколько прошло времени с визита к врачу.

– Чарли, это было так давно…

– Всего лишь три года назад, дорогая. Это не срок.

– Еще какой, если у тебя растет ребенок, – прошептала она и по выражению лица Чарли поняла, что невольно обидела его.

– Да, многое переменилось, – признал он.

– Тогда мы были другими и любили друг друга…

– А теперь мы стали старыми циниками?

– Пожалуй, это точнее всего выражает, что я сейчас чувствую, – согласилась Дебби и потянулась, закинув руки за голову, – старая и циничная.

– Понимаю. Может, покажешь мне мою комнату? – Глаза Чарли блеснули, когда он заметил ее смущение. – Возможно, будет лучше, если мы обо всем поговорим завтра. Как ты думаешь?

– Д-да, – робко согласилась она. – Я провожу тебя наверх.

– Спасибо. – Чарли поднялся с ковра. Лицо его не выражало ничего, кроме вежливого интереса.

Дебби повела его по дубовой лестнице. Она уже решила, где разместить Чарли. Это была не самая большая, не самая лучшая гостевая комната в доме – просто она находилась в максимальном удалении от ее спальни.

Хозяйка распахнула дверь комнаты.

– Вот полотенца. Душ и туалет совмещен с другой спальней, – пробормотала она. – Но в доме, кроме нас, никого нет.

– А где спит Пит? – вдруг спросил Чарли. Она знала, что он обязательно спросит о нем, и ждала, и одновременно опасалась этого вопроса. Питер, раскрасневшийся во сне, был настолько мил, что сам по себе мог любого очаровать, а уж что говорить о Чарли, изображающем любящего отца!.. Конечно, он захочет поселиться рядом с комнатой Пита.

– Здесь, – выдавила Дебби, ведя его к детской, расположенной рядом с ее спальней.

Чарли распахнул дверь и на цыпочках вошел в детскую. Он замер, пораженный не только видом спящего сынишки, но и его колыбелькой. Он осторожно прикоснулся к резному дереву.

– Где ты ее раздобыла? – прошептал он.

– Долгая история.

– Расскажи.

Дебора увидела эту кроватку, вырезанную из старого потемневшего дерева, когда ездила в Нью-Йорк за покупками, и сразу же заказала такую же. Она заметила ее в витрине маленькой мебельной лавки, на одной из улочек Гринвич-Виллидж. Магазинчик был так хитро расположен, что, когда она приехала забирать заказ, едва сумела его отыскать. Ни с того ни с сего, забирая колыбельку, она сообщила мастеру, что отец ребенка бросил ее.

На колыбельке были вырезаны фигурки сказочных персонажей. Она выглядела старомодно, но Деборе понравилась с первого взгляда. Эту колыбельку делали по старинному образцу, привезенному первыми переселенцами из Европы. Мастер был очень рад заказу и к Новому году прислал заказчице поздравление. Он написал, что его колыбелька вернет малышу отца, а ей – любовь. Дебби не придала значения этому пророчеству, выбросила открытку и позабыла о нем.

Вместе с тем именно вид колыбельки, такой прочной и удобной, заронил в ее душу мысль скрыть рождение сына от Чарлза. Ей казалось, что это не только не повредит малышу, но и обеспечит ей самой душевный покой и жизненную стабильность.

Чарли внимательно выслушал историю, затем принялся разглядывать сынишку.

Ребенок мирно спал, одетый в голубую пижамку с персонажами диснеевских мультфильмов. Его светлые волосы растрепались, одеяльце сбилось.

Дебби подошла к колыбельке и заново укрыла сына. Она автоматически качнула колыбельку, наклонилась и поцеловала Пита. Он не проснулся, лишь слегка пошевелил ножками и принялся сосать большой палец. Дебби взглянула на Чарли и замерла, пораженная выражением его лица. Когда живешь с кем-либо длительное время, привыкаешь к его мимике. Тебе кажется, что ты понимаешь его переживания. Сейчас Чарли казался совершенно незнакомым человеком.

– Чарли? – настороженно прошептала она. – Что с тобой?

– О, дорогая, – вздохнул он, – и как же мы могли позволить, чтобы началась вся эта неразбериха?

Она покачала головой, не в силах говорить и боясь расплакаться. Сделав Чарли знак молчать, Дебби на цыпочках вышла из детской. Он последовал за ней.

В коридоре она помедлила.

– Ну что ж, спокойной ночи!

Чарли покачал головой и притянул Дебби к себе. Она позволила ему обнять себя. Он целовал ее медленно и страстно. От этого поцелуя ее сердце бешено забилось. Уже ни о чем не думая, она обвила руки вокруг его шеи и ответила на поцелуй.

Казалось, они могут целоваться вечность. Дебби охватило ощущение чуда, как будто все это было в первый раз. Она почувствовала напряжение его тела и, борясь с собственным разгорающимся желанием, попробовала остановиться. Ибо ради них самих, и в первую очередь ради Питера, она не должна была давать волю своим чувствам.

Сделав над собой усилие, Дебби отпрянула назад и покачала головой.

– Нет? – спросил Чарли.

– Нет, – выдохнула она.

– Сегодня утром ты не отказывалась.

– Утром все было по-другому. – Тогда ее сжигал голод, она была не в силах остановиться. – Я ведь еще не рассказала о Питере.

– Не рассказала. – Чарли сжал губы. – Боже, что ты делаешь со мной, дорогая? Когда ты все-таки рассказала мне о Пите, о том, что скрыла от меня факт его существования, я поклялся, что впредь не прикоснусь к тебе, – и не имеет значения, как сильно мне этого хочется.

– Знаю, – спокойно заметила она.

– Откуда?

Дебби пожала плечами.

– Я знала, что ты придешь в ярость.

Чарли мрачно усмехнулся.

– Теоретически так и должно было произойти. Но я ошибался. Вся моя принципиальность испарилась, едва я обнял тебя. Я готов пойти дальше и предлагаю тебе выйти за меня замуж!

Дебби вздрогнула. Чарли ясно изложил, что чувствует. Как она может выйти за него замуж после того, как услышала подобное признание? Выглядело так, будто он совершенно не уважает ее как личность. Его влечет к ней вопреки его воле, а это означает, что он никогда не будет любить ее так, как она любит его.

Дебби решила: если она сумеет обуздать свои чувства и свыкнуться с мыслью о необходимости брака по расчету, то примет предложение. Тем более, что в ином случае их совместное проживание превратится в бесконечную нервотрепку. Сейчас же лучше всего отправиться спать, а утром все хорошенько обдумать. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы еще одна ночь, проведенная с ним в постели, повлияла бы на решение, от которого зависит судьба ее и малыша.

– Думаю, мы оба устали, – сказала Дебби. – Во всяком случае, я просто с ног валюсь. Нам обоим нужно выспаться и все обдумать. Спокойной ночи, дорогой, увидимся утром.

Почти инстинктивно она поцеловала его в щеку, отчего оба смутились.

Именно такие мелочи, думала Дебби, ложась спать, как поцелуи, рукопожатия, болезненно напоминают о том, как близки они были раньше. Именно эти воспоминания разбивают ей сердце. Их сексуальные отношения всегда были просто идеальны. Словно их тела запрограммировали реагировать друг на друга. Но это уникальное соответствие не имеет ничего общего с фундаментом, на котором обычно люди строят отношения, – с любовью и взаимным уважением.

К своему удивлению, Дебби спала как убитая. Когда на следующее утро проснулся Пит, она решила поступиться собственными амбициями и сделать так, чтобы малыш не пострадал.

Занимаясь обычными хозяйственными делами, Дебби постаралась забыть о неприятностях. Она переодела Питера, затем начала кормить грудью. Малыш мирно причмокивал, мать прислушивалась к щебету птиц за окном и любовалась лучами утреннего солнца, падавшими сквозь штору. Вдруг какое-то движение заставило ее обернуться. На пороге детской стоял Чарли и наблюдал за ними.

Он был одет в легкий тренировочный костюм, почти не скрывавший мужских прелестей.

Однако сегодня Дебби удалось остаться практически равнодушной. С физической точки зрения Чарли был само совершенство. Широкие плечи, мускулистый торс, узкие бедра и стройные ноги. Подбородок чисто выбрит – едва встав, он хватался за бритву. Все это придавало ему необычайно сексуальный вид. Глаза его были сужены, а на лице застыло такое изумление, что Дебби не решилась выгнать его из детской. Она ведь и так долго лишала его радостей отцовства…

– Заходи, – тихо сказала она, с удовольствием наблюдая за изменением выражения его лица. Обычно глаза Чарли мгновенно загорались голодным огнем при виде ее обнаженных грудей. Сейчас же в его взгляде читалось только восхищение, хотя Дебби была совершенно уверена, что, опусти она Пита в колыбель, выражение глаз его отца тут же сменилось бы на то, давно знакомое ей, отнюдь не платоническое.

Чарли сел на корточки рядом с Дебби.

– Я не знал, что ты до сих пор кормишь его грудью, – пробормотал он.

– Только утром и вечером. – Дебби вздохнула. – Жаль, что приходится отлучать его.

– Но почему бы тебе не продолжить кормить?

– Потому что, наверное, мне придется вскоре начать работать…

– Работать? – Чарли не мог поверить собственным ушам. – Ты хочешь снова вернуться на подиум?

Дебби покачала головой.

– Ну, не совсем так. Пожалуй, мне больше не быть моделью.

– Тогда я вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

– Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы содержать дом и семью. Мою семью.

– Я дам тебе деньги, тогда не придется задумываться о работе, – сказал Чарлз, поджав губы от внезапного гнева. Нахмурившись, он встал. – Может, это и была истинная причина, почему ты сообщила мне о сыне? Чтобы я обеспечивал вас деньгами?

– Мне не нужны твои деньги, Честерфилд! – резко сказала Дебора.

Пит удивленно оторвался от груди, рассмеялся и продолжил сосать.

– Может, ты и не хочешь брать деньги, дорогая, – едко заметил Чарли, – но будешь вынуждена пойти на это, чтобы не оставлять ребенка с няньками сомнительного качества!

Пит наелся, мать одела его и передала отцу.

– Только мужчина может так говорить о воспитании детей, – заметила она. – Миллионы женщин каждый день ходят на работу и оставляют детей под присмотром нянь или в яслях. Эти дети чувствуют себя превосходно! Неужели ты всерьез полагаешь, что я доверю присматривать за своим сыном какому-нибудь недоумку?

Чарли поморщился с виноватым видом.

– Извини, – сказал он. – Вопрос снят.

Дебби, готовая продолжить пламенную речь в защиту работающих матерей, улыбнулась и отказалась от дискуссии.

– А что мне теперь с ним делать? – спросил Чарли, показывая на Пита, задремавшего у него на руках.

– Можешь уложить его спать, пока я одеваюсь, – предложила Дебби. – Тогда мы сможем позавтракать.

– А может, он немного поспит у меня на руках?

Она удивилась.

– Конечно, поспит, если ты так хочешь. А не устанешь его держать?

– Нет, мне очень хочется понянчиться с моим малышом.

Итак, мать отправилась одеваться, а отец остался в детской, укачивая малыша на руках. Прямо-таки картинка из семейного альбома, ехидно подумала Дебби.

Оказавшись у себя в комнате, она натянула джинсы и рубашку, а затем вернулась в детскую. Когда Дебби забрала Пита у Чарли, тот грустно вздохнул.

– Мы спустимся на кухню, – сказала она. – Что ты хочешь на завтрак?

Она тут же пожалела, что спросила об этом, поскольку раньше, когда они жили вместе, на этот вопрос следовал неизменный ответ – «тебя».

Глаза Чарли затуманились, наверняка он вспомнил то же самое.

– А что получит на завтрак сын? – спросил он с легкой улыбкой.

– К примеру, омлет, – пошутила Дебби, чувствуя себя так, будто вернулись старые времена.

Чарли усмехнулся.

– Что ж, тогда и мне омлет.

Дебби спустилась на кухню и усадила Питера на высокий стульчик, затем стала взбивать омлет. Ее руки дрожали, поэтому вскоре ей пришлось вытирать на полу яичную лужу.

Она как раз мыла тряпку, когда Пит внезапно резко наклонился – вот-вот вывалится.

– Питер! – закричала мать и бросилась к малышу, не заметив, что ступила на скользкий пол.

Она поскользнулась, потеряла равновесие и не успела схватиться за что-нибудь рукой. Последней ее мыслью перед падением было – с Питером ничего не должно случиться.

– Чарли! – закричала она. – Чарли, скорей!

Затем мир опрокинулся.

11

Когда Дебби очнулась, она лежала на диване в гостиной. Первое, что она увидела, это склонившегося над ней Чарли.

Поняв, что она пришла в себя, он с облегчением вздохнул.

– Слава богу!

– Г-где Пит? – сразу же спросила она.

– В коляске. Там.

– Где?! – с тревогой закричала она, пытаясь сесть.

Чарли решительно уложил ее на диван.

– Вон там. Смотри. – Он указал на окно. – На солнышке. Детям нужно чаще бывать на свежем воздухе. С ним все в порядке. – Чарли нахмурился и с тревогой посмотрел на Дебби. – Меня беспокоит не сын, а ты! Как ты себя чувствуешь?

– Что произошло?

– Ты поскользнулась на кухне. Наверное, что-нибудь разлила…

– Яйцо, – автоматически вставила Дебби и заметила, что Чарли нахмурился.

– Ты потеряла сознание всего на пару минут, – продолжал он, пристально разглядывая ее. – Я тут же позвонил в больницу. Тебя нужно госпитализировать. К счастью, позвонила Эвелина. Она скоро будет. Обещала присмотреть за Питером, пока я отвезу тебя в больницу.

– В больницу? – запротестовала Дебора. – Но мне незачем ехать в больницу!

Она попыталась было снова, встать, но у нее закружилась, голова. Дебби откинулась на подушки, которые Чарли заботливо подложил ей под голову.

– Еще как поедешь! – сурово заметил он. – Я знаю, если человек теряет сознание…

– Всего на несколько секунд! На несколько секунд, или на несколько часов – все равно. Тебе нужно сделать рентген, показаться невропатологу и хирургу.

– Чепуха!

– Слушай, – начал Чарли, – я не шучу. Или ты позволишь мне отвезти тебя в больницу, или я вызываю «скорую помощь» и мы отправляемся туда немедленно под вой сирен и с перепуганным, ревущим малышом!

Дебби вздохнула. Она чувствовала слабость, но вместе с тем как приятно, когда о тебе заботятся! Долгое время она жила одна. Теперь радовалась, что может опереться на Чарли. К тому же весьма удобно, когда рядом оказывается человек, способный принимать решения, даже если это человек, чересчур любящий командовать!

– О'кей? – спросил он.

– О'кей, – согласилась Дебби.

В этот момент в дверь позвонили. Чарли поспешно вышел из комнаты. Он вернулся через несколько секунд в сопровождении Эвелины.

– С тобой все в порядке? – спросила Эва, подбежав к Дебби и нащупав ее пульс.

– Да.

– А где малыш?

– В саду, в коляске, – ответил Чарли. – Его нужно покормить.

– Хорошо, – кивнула соседка.

– Но я сама могу накормить его завтраком! – запротестовала Дебби. – И я вовсе не хочу ехать в больницу!

Эвелина сурово посмотрела на нее и кивнула Чарли. Тот взял Дебби на руки, отнес ее к машине, усадил и застегнул ремень безопасности.

– Это тебе надо показаться врачам! – шутливо обратилась Дебби к Чарли.

– Говори, говори, – мрачно бросил он.

– Почему?

– Эвелина сказала мне, что ты не должна заснуть. Так что, пожалуйста, говори со мной!

– О чем?

– О чем хочешь. О том, что лежит у тебя на сердце. Расскажи, как родился Питер.

Дебби было непросто рассказать о родах, но зато повествование заняло достаточно много времени. Она в красках описала, как почувствовала первые схватки. Это произошло посреди ночи.

– Малыш родился на неделю раньше срока, – объяснила Дебби. – Естественно, я не намеревалась оставаться дома одна накануне родов.

Она заметила, что Чарли нервно поморщился, продолжая управлять машиной и не сводя взгляда с дороги.

– И что ты сделала?

– Я позвонила брату. Он сразу же приехал – и из желания помочь мне, и из чувства долга – в три часа ночи! Он успокоил меня, приободрил беседой. Он… – Дебби осеклась.

– Что?

– Он предлагал позвонить тебе.

Чарли поджал губы.

– Но, полагаю, ты запретила?

– Наверное, ты возненавидишь меня за это. Я ведь не позволила тебе увидеть, как появился на свет твой сын. – Может, это шок от падения придал ей смелость сказать ему все до конца? Или просто Дебби не приходилось ранее видеть Чарли таким открытым и внимательным?

– Как я могу ненавидеть тебя, дорогая? – ответил он. – Ведь только слепец может не видеть, почему ты так поступила. – Чарли слегка притормозил. – Приехали, – с нескрываемым облегчением в голосе сказал он.

Дебби огорчилась: ведь это означало, что ей не удастся подробно рассказать ему обо всем, как она намеревалась сделать. Вместе с тем одна мысль засела у нее в мозгу – Чарли вовсе не ненавидит ее. Пусть он ее не любит, но во всяком случае, он не испытывает к ней ненависти. Может быть, это станет достаточным фундаментом, чтобы выстроить их отношения?

Чарли настоял на том, чтобы самому отнести ее в отделение «Скорой помощи». Дебби поразила подобная демонстрация физической силы. Ей лишь отчасти польстила зависть, читающаяся на лицах женщин в приемной, когда Чарли прошел мимо них, точно герой из средневековой драмы.

Дежурная сестра немедленно осудила его выходку.

– Вам следовало взять кресло-каталку!

– Стану я время терять! К тому же этот метод транспортировки мне больше по душе, – огрызнулся Чарли.

Получив результаты рентгена, врач не стал настаивать на госпитализации. Он только сказал, при каких тревожных симптомах следует вновь обратиться в больницу.

– И главное – никаких стрессов! – предупредил он, словно догадавшись о трениях между ними.

К сожалению, наставления врача, казалось, внушили Чарли мысль, что теперь он имеет карт-бланш и может распоряжаться жизнью Дебби по своему усмотрению.

По прибытии домой он уложил ее в постель, сказав Эвелине, что они справятся сами, Пита он берет на себя. Складывалось впечатление, что он намеревается наверстать упущенное в воспитании сына.

– Откуда ты так много знаешь о детях? – спросила Дебби, помешивая бульон, который Чарли принес ей на подносе. Счастливый отец в это время сооружал очередную башню из кубиков «лего», а Пит радостно рушил ее ударом кулачка.

– Откуда? – Чарли весело улыбнулся. – Наверное, отцовский инстинкт. Да еще, пожалуй, метод проб и ошибок, – добавил он. – К примеру, я заметил, что Питер не любит, когда его купают.

– Да, – согласилась Дебби, думая, сколько еще предстоит узнать им обоим.

– Короче, когда я закончил его купать, на меня вылилось больше воды, чем на него!

Дебби фыркнула при мысли, что грудной малыш нанес поражение знаменитому писателю во время купания, затем вновь сделалась серьезной. О чем это она думает! Ей-то этот писатель вообще никто. Да, он отец ребенка. А их отношения хочет узаконить лишь потому, что он человек чести и во всем любит порядок, – не более того. Но, с другой стороны, лучше уж холодные цивилизованные отношения с любимым, чем вообще никаких.

Она перестала винить во всех своих бедах Чарли, а себя считать бедной овечкой, жертвой. Она исполнила план мести, но не получила желанного удовлетворения. А что будет, если он захочет отомстить ей?

– Как ты думаешь, мы можем стать друзьями? – неожиданно спросила Дебби.

– Думаю, да, – быстро ответил Чарли.

Она почувствовала, что ее мечтам не суждено сбыться. Когда-то он любил ее так сильно, что не мог предположить, что между ними могут быть просто дружеские отношения. Не означает ли перемена в его взглядах то, что он совершенно разлюбил ее?

– Чарли… – начала Дебби.

Он покачал головой:

– Только не сейчас, дорогая. – Его голос звучал нежно. – Давай не будем ничего обсуждать до тех пор, пока ты окончательно не поправишься. Помнишь, что говорил доктор об эмоциональном напряжении?

Возможно, Чарли ожидает ее выздоровления, чтобы сказать, что его предложение выйти за него замуж было сделано в горячке, необдуманно и сейчас он хочет взять свои слова обратно? Как бы то ни было, она уже решила, что согласна на все, лишь бы этот человек был рядом. Уж слишком сера и однообразна жизнь без него.

– О'кей, – согласилась Дебби.

Через два дня больную посетил врач и сказал, что она полностью здорова. Услышав это, Чарли просто просиял.

– Поедем куда-нибудь на ленч, – объявил он.

– Но…

– Эвелина присмотрит за малышом. Кстати, мы приглашены на ее свадьбу – на следующей неделе она выходит замуж.

– Выходит замуж? О… это… это… – Дебби с трудом удалось закончить фразу, – замечательно.

– Я тоже так думаю.

– А куда мы пойдем на ленч? Может, лучше заказать еду в китайском ресторане?

– Нет, пойдем обязательно. Хватит тебе сидеть дома.

Дебби собиралась было возразить, но поняла по выражению лица Чарли, что спорить бесполезно. К тому же на людях он будет к ней нежен и внимателен, а ей рано или поздно все равно предстоит столкнуться с внешним миром.

– Так все же, куда мы идем?

– Думаю, следует съездить в местный ресторанчик. В этом случае, если ты устанешь, мы быстро можем вернуться домой.

А также, если она занервничает или расплачется, добавила про себя Дебби. Плохо лишь то, что в зале ресторанчика Саг-Харбора наверняка полно богатых скучающих красивых женщин. Они набросятся на Чарли, точно стервятники.

– Тогда я пойду, переоденусь, – сказала она.

– Да ты и так прекрасно выглядишь.

Да уж, подумала Дебби, косясь на джинсы и свитер. Что о ней подумают, если она заявится в ресторан в таком виде! После их последней встречи самым шикарным туалетом, в котором ее видел Чарли, было простенькое платье из рогожки, надетое ею, когда она встречалась с ним в коттедже. За исключением этого, он видел ее лишь в домашней одежде. Да и еще в пижаме, которую Пит постоянно пачкал.

Что ж, если Чарли решил расшевелить ее, то и она не останется в долгу.

Дебби поднялась в свою комнату и постаралась припомнить все штучки, известные ей со времен, когда она выходила на подиум, способные выгодно подчеркнуть ее внешность. Закончив туалет, осталась довольна результатом: выглядела она просто потрясающе.

Распущенные волосы пепельным дождем закрывали ее по пояс. Она надела модный кожаный брючный костюм, застегивающийся спереди на крупную молнию. Его подарил известнейший модельер после того, как она представила одну из его авангардных коллекций. Костюм был выполнен в единственном экземпляре, и Дебби грела душу мысль, что она ни за что не сможет встретить еще одну женщину в подобном наряде.

И все же она повертелась перед зеркалом, терзаемая сомнениями. Дебби знала, что выглядит просто великолепно, костюм идеально сидел на ее высокой стройной фигуре. И чего я волнуюсь? – думала она, надевая пару любимых серебряных сережек с бирюзой. Какое мне дело до того, что подумает обо мне местное общество?

Неизвестно, готовы ли были к ее авангардному облику харборские аристократы, но уж Чарли, во всяком случае, был просто сражен. Увидев Дебби, он несколько раз быстро кашлянул и долгое время не знал что сказать.

Наконец он выдавил:

– Может быть, нам все же лучше поесть дома?..

– Ну уж нет, – спокойно ответила Дебби. – Я многого ожидаю от этого ленча.

– Гмм.

Вскоре, весело болтая, пришли Эвелина с женихом. Дебора заметила, что они так влюблены друг в друга, что им стоит больших усилий не обниматься на людях.

– Тони переехал ко мне. Мы никак не можем решить, останемся ли в Саг-Харборе или двинем на Пятую авеню, – заявила Эвелина.

– Я сделал предложение весьма кстати. Айзек Зингер, газетный король, хочет купить наш дом, – заметил Тони, – и готов выложить миллион!

– Значит, не случайно мы встретили его здесь. Он может стать нашим соседом, – задумчиво произнес Чарли. – Что ж, тогда распрощайся с тишиной и покоем, дорогая! Вскоре поместье наводнят журналисты.

– О нет, не выйдет, – возразила Дебби. – У нас надежная служба безопасности. Это одна из причин, по которой, я купила здесь дом.

– В самом деле? – фыркнул Чарлз и покосился на Энтони.

Эвелина болтала без умолку и все время размахивала левой рукой, чтобы все заметили сверкающий бриллиант на ее указательном пальце.

– Эва! Какое чудесное у тебя кольцо! – прошептала Дебби, изо всех сил стараясь не выдать своей зависти. Неужели я в самом деле так старомодна, если тайком мечтаю, чтобы Чарли подарил мне подобное кольцо в знак подтверждения своих намерений? – подумала она.

– А где Пит? – поинтересовалась Эвелина.

– Он спит, – ответил Чарли. – Я уложил его всего несколько минут назад.

Дебби заметила, как гости переглянулись. Они решили, что Чарли и Дебби решили последовать их примеру и тоже поженятся.

– О, я так люблю Пита! – вздохнула Эвелина. – А как же я буду любить моих собственных детишек! Давай нарожаем их поскорей, дорогой! И как можно больше!

– Нет уж, сперва я на какое-то время хочу получить тебя в свое полное распоряжение. А уж потом, насытившись друг другом, мы заведем детей, – радостно заявил Тони, игриво подмигнув Честерфилду.

Хозяева наконец простились с влюбленной парочкой. Чарли сел за руль, и они потихоньку поехали к ресторану. Вдруг он заметил в тени деревьев человека с фотокамерой.

– Смотри-ка, – указал он.

– Репортер? – предположила Дебби.

– Вроде да.

– Недоумеваешь, что он тут делает? Не за тобой ли охотится? – спросила она.

Чарли покачал головой.

– Нет, за Зингером. У меня слишком невыразительный профиль, – улыбнулся он.

– Зингер незаслуженно богат и красив, – заметила Дебби.

Чарли мгновенно напрягся.

– Значит, он все-таки нравится тебе?

– Нет.

Странно, но этот ответ удовлетворил Честерфилда. Он молчал до тех пор, пока они не сели за лучший столик в ресторане. Оттуда открывался вид на залив. Прочие посетители разглядывали прибывшую пару во все глаза.

Но те не обратили на это внимания. Они принялись изучать меню. Дебби в ресторане всегда выбирала рыбу. Чарли помнит это.

– Для начала два коктейля из креветок, – обратился тот к официанту. – Затем запеченная форель, артишоки и бутылка «шабли», пожалуйста.

Когда официант ушел, никто из них не решился заговорить первым. Так, молча, они дождались, пока их обслужат. Дебби начала, нервничать, но вдруг Чарли перегнулся через столик и взял ее руку.

– Я люблю тебя, Дебора. Согласна ли ты стать моей женой?

12

Дебби уставилась на него, не веря собственным ушам.

– Но ты же не любишь меня, – прошептала она. – Пожалуйста, не говори, что любишь, ведь на самом деле это не так.

Он нахмурился.

– С чего ты взяла?

– Ты не любишь меня, – зло прошипела Дебби. – Ты предлагаешь мне выйти за тебя, замуж только: потому, что тебе нужен наследник. А я иду в нагрузку. Но тебе прекрасно известно, что мысль стать твоей женой улыбается мне лишь в том случае, если ты любишь меня!

– В самом деле?

Дебби подозрительно взглянула на него.

– Что?

– Ты бы не вышла за меня замуж, зная, что я не люблю тебя? Отвечай честно и быстро!

Чарли пристально смотрел на нее. Внезапно она поняла, что не может солгать под взглядом этих проницательных темно-синих глаз.

– Думаю, вышла бы, – призналась, подумав, Дебби.

– И почему бы ты так поступила? – осторожно выпытывал Чарли.

Следует ли ей забыть про гордость и ответить честно? Разве он не заслужил этого после всего, что она ему устроила?

– Потому что моей любви хватит на нас двоих, – проговорила Дебби и смутилась.

Чарли улыбнулся, потом расхохотался. Ей еще ни разу не приходилось видеть его в таком веселье.

– Что здесь смешного? – спросила она.

– Ничего. И вместе с тем – все. О, дорогая, ты воплотила в жизнь все мои мечты.

– Чарли…

Он покачал головой.

– Позволь мне закончить, родная. Позволь раскрыть тебе душу. Когда наши отношения зашли в тупик…

– Из-за моей ревности?

– Да, хорошо, отчасти. Но если ты опасалась, что я изменяю тебе, это означает, что я не смог обеспечить тебе надлежащий душевный покой и уверенность во мне.

– Не уверена, что считала, будто ты наставляешь мне рога, – заметила Дебби. – Просто меня раздражало то, что стоило мне отлучиться, как вокруг тебя принимались увиваться всевозможные красотки. Я хотела все время быть рядом с тобой, Чарли, но мне казалось, что тогда я быстро тебе надоем.

– Но почему? – поразился он.

– Потому что я была всемирно известная манекенщица. И думала, что ты любишь меня за это. Неужели ты не был бы разочарован, узнав, что я мечтаю быть домохозяйкой?

– Дорогая, – нежно произнес Чарли, – люди меняются. Это естественно. Иначе никто бы не остепенился, не вышел бы замуж, не женился бы. Никто бы не заводил детей. – Он вздохнул. – Надо нам было сразу же обсудить все, а мы начали ссориться. И это моя вина.

– Почему?

– Наверное, сказалось влияние условий, в которых я вырос. – Чарли пожал плечами. – Моя семья… – Он замолчал, и Дебби вспомнила его рассказы о побоях, полученных в детстве.

Она сжала руку Чарли, тот благодарно улыбнулся в ответ.

– Это был бедный рабочий район Лос-Анджелеса, – продолжил он, не скрывая горечи. – Мужчины там учились пить и драться. Никому бы там и в голову не пришло анализировать свои чувства, а тем более говорить о них! Несмотря на то, что я при первой же возможности удрал из дома, в меня въелась привычка скрывать свои переживания.

Дебора ласково погладила его по руке.

– Дебби, дорогая, – обратился к ней Чарли. – Посмотри мне в глаза и скажи, что веришь, что я люблю тебя.

Она медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. С глаз Чарли точно сорвали пелену – такая в них сияла любовь.

– Чарли, я верю тебе. – Дебби моргнула, готовая расплакаться. – Я верю тебе.

Он пощекотал ее ладонь пальцем, затем внезапно посерьезнел.

– Я должен тебе кое в чем признаться.

Дебби не смогла представить себе ничего нового, что могло бы ее еще шокировать.

– Говори, – бодро произнесла она.

– Это касается той новогодней вечеринки. Той роковой ночи. Я знал, что ты будешь на празднике.

Дебби почти не удивилась.

– Откуда?

– Мне позвонил твой брат…

– Брат?!

– После того, как ты заезжала к ним. Он сказал, что нам нужно встретиться и что ты готова к этому. Разумеется, я из-за своего упрямства не поверил ему. Я решил отправиться на эту вечеринку, надеясь, что, увидев тебя еще раз, смогу вычеркнуть твой образ из сердца. Разумеется, встреча с тобой оказала прямо противоположный эффект. – Чарли немного помолчал. – Наверное, ты злишься?

– На брата?

– Нет, на меня.

– Мне льстит, что ты рискнул отправиться сквозь непогоду лишь ради того, чтобы избавиться от моих чар, – улыбнувшись, прошептала Дебби.

– Что ж, в результате все обернулось к лучшему, – улыбнулся он в ответ. – Сейчас я готов сотню раз облететь вокруг Земли, лишь бы взглянуть на твое прекрасное лицо, любимая. О дьявол! – Чарли закрыл лицо руками, а затем бросил на Дебби взгляд, полный шутливого отчаяния. – Неужели я в самом деле это сказал?

– Да, сказал! – расхохоталась она. – Тебе идет, когда ты дурачишься.

– Значит, ты выйдешь за меня замуж?

– Да.

– Когда?

– Может, завтра?

Чарли нахмурился.

– Не уверен, смогу ли я столько ждать, – прошептал он, затем взглянул на тарелки с нетронутой едой, все еще стоящие перед ними. – А ты?

– Мы сейчас говорим о свадьбе? – прямо поинтересовалась Дебби. – Или о постели?

Глаза Чарли вспыхнули.

– О постели.

– А я уж опасалась, что ты никогда этого не предложишь, – улыбнулась Дебби.

Она поднялась из-за стола. Чарли, не глядя, кинул на стол несколько банкнот.

Едва они вышли из ресторана, как начали обниматься и целоваться. Официант заулыбался при виде страстной парочки, а несколько женщин завистливо вздохнули и закурили. Одна толстая дама, увешанная бриллиантами, громко вздохнула.

– Не понимаю, почему люди отправляются в ресторан, если думают совсем о другой пище!

Дебби и Чарли, если бы слышали ее, наверняка полностью бы с ней согласились!

Эпилог

– Могу ли я использовать нашу историю как канву для моего нового романа? – шутливо спросил Чарлз Честерфилд Дебору, когда отшумели веселые свадебные балы.

Дебби ответила не сразу. Все вещи Честерфилда были экранизированы. Она вспомнила фильм по его последней повести. Он изобиловал альковными сценами, и мысль, что кто-то будет играть и ее, изображать в объятиях любимого, а публика потом обсуждать достоверность и правдоподобность увиденного, повергла Дебби в смущение.

Муж развеял все сомнения.

– Роман может быть издан без права экранизации, вернее, я никому не дам такого права без твоего согласия. Это первое. К тому же ты будешь моим первым читателем и строгим цензором. Это второе. А самое главное – мне надо окунуться в атмосферу нашей первой встречи, значит…

– Значит, мы полетим с тобой в самый замечательный город земли – в Касабланку, – подхватила Дебора.

Последний довод имел для нее решающее значение. Она стала готовиться к поездке. После долгих споров решили взять и Питера. Дебби боялась брать его с собой, а Чарли не меньше боялся оставить его с чужими людьми.

В конце концов договорились, что можно будет в Касабланке, в случае необходимости, оставлять его на несколько часов у американских знакомых Чарлза.

Полет прошел спокойно. Питер крутил забавную разноцветную змейку, которую дала ему приветливая стюардесса, сразу же «опознавшая» и Дебору, и Чарлза.

Поразительно, но внимание смазливенькой девушки к Честерфилду совершенно не взволновало Дебби. Она с внутренним содроганием вспомнила, какие ужасные сцены прежде закатывала Чарли, как ревновала его к каждой юбке. Чему я обязана спокойствием? – думала Дебора. Тому, что стала матерью, или тому, что стала женой? Она не знала, что самое главное испытание на выдержку ждало ее впереди.

Когда они приземлились, то стюардесса попросила их пройти к выходу первыми. Вначале Дебби решила, что это из-за малыша. Он был единственным ребенком в самолете. Но когда она ступила на трап, то приятно удивилась небольшой группе людей, приветливо размахивающих цветами и маленькими американскими флагами.

Опять восторженные поклонники творчества Честерфилда, решила Дебби. Вряд ли им придется окунуться, как выразился муж, в атмосферу первой их встречи. Дебби прижала к себе малыша и помахала в ответ его ручонкой. И все-таки здорово быть женой известного писателя, промелькнуло в ее голове. На душе стало легко и радостно.

Она оглянулась на Чарли и растерялась, увидев его напряженное лицо и сузившиеся глаза. Он смотрел в одну точку, казалось, ничего и никого не замечая.

Дебби проследила за его взглядом. Это была худощавая брюнетка. Это была Нора Саммер…

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Эпилог

Реклама на сайте