«Дама сердца»

Инга Берристер Дама сердца

1

Когда Молли прочитала задание редактора, на ее хорошеньком личике появилось хмурое выражение, а карие глаза с золотистыми крапинками потеряли свой обычный блеск.

«В 14.30 прибыть на ферму Эджхилл и взять интервью у миссис Лоусон. Записать ее рецепты домашнего консервирования».

Сформулированная шефом тема не вызвала у Молли энтузиазма, Выбирая факультет журналистики, она мечтала совсем не о том, чтобы стать рядовым сотрудником в газете маленького городка, затерянного в глубине патриархальной Англии. Конечно, ей еще повезло. Многие из ее однокашников вообще не смогли найти работу. И потом, это. всего лишь начало, первая ступенька в ее профессиональной карьере. Молли надеялась, что в конце концов она сможет занять более высокое положение – в крупной газете или даже на телевидении.

Вообще-то, если бы не родители с их трезвым и рассудительным взглядом на жизнь, она вряд ли согласилась бы принять предложение, которое поступило через куратора ее университетской группы. Энергичную и неугомонную девушку совершенно не привлекала тихая провинциальная жизнь.

– Пойми, папа, мне совсем не интересно писать о свадьбах и деревенских ярмарках, – заявила она отцу, обсуждая с родителями это предложение.

– Понимаю, – спокойно ответил тот. – Но прежде чем начать бегать, надо научиться ходить.

– И потом, это хоть какая-то работа, – мягко вступила в разговор мать. – Хотя я предпочла бы, чтобы ты оказалась поближе к дому.

Ее родители жили в уютном пригороде Лондона, а маленький городок Фордкастер, где предстояло работать Молли, находился на западном побережье Англии, вдали от главных дорог, и мог служить скорее декорацией к историческому фильму.

Кипучая натура Молли жаждала деятельности, а вместо этого ей придется изучать кулинарные рецепты какой-то миссис Пэт Лоусон. Девушка вздохнула, успокаивая себя тем, что этот материал наверняка был бы интересен ее матери, которая любила и умела готовить.

Не прошло еще и недели, как Молли приступила к работе в «Фордкастер газетт». Прошедшие субботу и воскресенье она потратила чтобы устроиться в маленьком арендованном коттедже, который должен был стать ее новым домом, а затем провела три первых рабочих дня, изучая подшивку газеты, чтобы, по выражению владельца и одновременно главного редактора издания, «проникнуться ее духом».

– Тебе будет интересно работать с Бобом Флери, – сказал девушке куратор, когда она сообщила ему, что принимает предложение. – Он незаурядная личность и в некотором роде тоже индивидуалист – правда, не до такой степени, как ты, – с иронией добавил он.

За время ее учебы в университете у них было несколько стычек, и наставник часто выговаривал Молли за то, что она слишком импульсивна и чаще действует под влиянием эмоций, нежели разума.

– Какое странное имя – Флери, – проговорила Молли, которой на сей раз удалось сдержаться и не отреагировать на провокационный выпад куратора.

– У него французские корни, – ответил тот. – В свое время в той части побережья часто высаживались контрабандисты, переправлявшие не только товары, но и людей. Кстати, учти, что твой будущий шеф, несмотря на свой индивидуализм, придерживается сложившихся традиций. Фордкастер – это типичный провинциальный английский городок, и Боб считает, что в его газете не должно быть ничего, что идет вразрез со взглядами читателей.

У Молли окончательно испортилось настроение. Эта работа была абсолютной противоположностью тому, ради чего она училась. Впрочем, девушка понимала, что для получения такого места, о котором она мечтала, диплома с отличием недостаточно. А влиятельных знакомых у нее не было. Молли подозревала, что куратор испытывает удовлетворение от того, что вынудил ее согласиться на работу, которая требует скорее выдержки и терпения, чем таланта репортера.

– Ты сможешь многому научиться у Боба, – сказал куратор уже более серьезным тоном. – Прежде чем возглавить эту газету, которая уже много лет принадлежит его семье, он работал на телевидении и был одним из наиболее известных зарубежных корреспондентов. Флери – настоящий профессионал. Кроме того, многие из его бывших коллег сейчас занимают высокие посты в средствах массовой информации.

Его улыбка приободрила девушку. Куратор явно намекал, что хотя сама работа, может быть, и не представляет большого интереса, зато сулит потенциальные возможности для дальнейшей карьеры.

Тем не менее Молли догадывалась, что под началом Боба Флери ей будет нелегко. Придется набраться терпения, прикусить язычок и стараться держать свои независимые взгляды при себе.

За прошедшие несколько дней она уже успела поспорить с шефом по поводу запрета на охоту и подозревала, что это не единственный вопрос, по которому их взгляды не совпадут. Однако нельзя было отрицать, что Боб Флери обладал обаянием и тактом. А его жена, Эйлин, которой он сразу же представил новую сотрудницу, оказалась женщиной весьма современных взглядов, с озорным огоньком в глазах и теплой улыбкой.

Этой паре было далеко за пятьдесят, но Эйлин был совершенно чужд присущий пожилым людям консерватизм, а уютный дом четы Флери с его элегантной простотой понравился Молли не меньше, чем его хозяйка.

Сейчас, сидя за рулем редакционной машины, девушка думала вовсе не об Эйлин, а о том, как поскорее разыскать эту чертову ферму. Она уже дважды поворачивала не туда, куда надо, каждый раз возвращаясь и теряя время – и все из-за отсутствия дорожных указателей.

Молли свернула в узкий проезд между изгородями, надеясь, что наконец-то нашла правильный путь. Она уже опаздывала на встречу с Пэт Лоусон. Конечно, это не понравится Бобу, который твердо придерживался старомодных представлений о хороших манерах, которые предполагают точность в делах.

Порывистый ветер с Атлантики растрепал волосы Молли, когда несколько минут назад она, выйдя из машины, попыталась определить свое местоположение. Худенькая, небольшого роста, с густой копной блестящих темно-рыжих кудрей, она казалась хрупкой и женственной. Но Молли была современной девушкой, умной, энергичной и целеустремленной. При всей своей миниатюрности она обладала недюжинной силой воли и независимым характером.

Пытаясь наверстать упущенное, она сильнее нажала на акселератор, и небольшой автомобиль запрыгал на глубоких рытвинах разбитой проселочной дороги.

Поглощенная мыслями о предстоящем интервью, Молли не заметила, как из-за поворота выехал потрепанный «лендровер». К счастью, водитель вовремя заметил встречную машину и резко остановил автомобиль. Осознав грозящую опасность, девушка тоже нажала на тормоз.

Она остановилась в нескольких сантиметрах от забрызганного грязью капота «лендровера». Его водитель распахнул дверь и спрыгнул с подножки. Чертыхаясь вполголоса по поводу непредвиденного препятствия, Молли тоже собралась выйти из машины.

Может, это муж фермерши, у которой она собиралась взять интервью? Но незнакомец явно не соответствовал описанию, которое дал ей Боб. Фермеру должно быть лет шестьдесят, а стоящий перед Молли мужчина был моложе.

Гораздо моложе, признала она, бросив на него более пристальный взгляд.

Высокий – пожалуй, выше, чем ее отец, в котором было ровно шесть футов – и широкоплечий, внушительно широкоплечий, он был одет в поношенную клетчатую рубашку, в распахнутом вороте которой виднелась крепкая загорелая шея и оттененная темной порослью коротких волосков мускулистая грудь.

У него были густая темная шевелюра и пронзительно голубые, кристально-чистого небесного оттенка глаза. Почему-то их холодный взгляд заставил сердце Молли забиться слегка быстрее. Стараясь подавить охватившие ее эмоции, которые представляли из себя странную смесь нервозности и возбуждения, она гордо вздернула подбородок.

На первый взгляд незнакомцу было года тридцать два – тридцать три, то есть почти на десять лет больше, чем ей. Загорелая кожа выдавала в нем человека, который проводит значительную часть времени на открытом воздухе. Его машина имела весьма потрепанный вид, одежда была проста и изрядно изношена, но все же в нем чувствовалось нечто такое, что не соответствовало представлению Молли о простом фермере, что-то властное и даже хищническое.

Этот незнакомец был явно слишком уверен в себе. С надменным видом он приблизился к машине Молли и придержал для нее дверцу жестом, который на первый взгляд мог показаться знаком вежливости. Но девушка расценила это как оскорбительный акт мужской агрессии, невысказанную команду выйти из машины.

Молли предпочла бы в такой ситуации демонстративно остаться на месте, но, поскольку она уже наполовину выбралась наружу, ей ничего не оставалось, как подчиниться.

Однако она не собиралась позволять незнакомцу почувствовать свое превосходство. Никоим образом. Встав напротив него, девушка требовательно воскликнула:

– Вы что, не понимаете, что это частная дорога?

По выражению лица мужчины было видно, что ее вопрос застал его врасплох. Он нахмурился и, сжав губы, мрачно оглядел Молли с ног до головы.

– Да, это так. Но вы ехали слишком быстро, – проговорил он.

Его голос напоминал темный шоколад. Горький темный шоколад. Молли всегда была очень чувствительна к голосам, и сейчас…

Прекрати, сурово сказала она себе. Это не твой тип мужчины. Разве тебя когда-нибудь привлекали темноволосые и темнобровые красавцы? И вообще, при твоем отсутствии опыта просто смешно оценивать первого встречного…

Молли понимала, что она и в самом деле превысила скорость, но высокомерный тон водителя «лендровера» заставил ее мгновенно вспыхнуть:

– Я ехала с нормальной скоростью, – возразила она, и чтобы подкрепить свои, мягко говоря, не вполне соответствующие действительности слова, добавила абсолютно логичную с ее точки зрения фразу: – К тому же вы из своего «лендровера» должны были увидеть меня раньше.

– Я увидел, – сурово подтвердил он. – И остановился.

– Я тоже.

Перехватив взгляд, который незнакомец бросил на капот ее маленькой машины, а затем на нее самое, Молли покраснела от гнева.

– Эта дорога проходит через частные владения, – снова начала она. – У меня есть разрешение для проезда по ней.

– Неужели? – вкрадчиво прервал он.

– Разумеется. Я из редакции «Фордкастер газетт».

– Вот как?

Молли была слишком распалена гневом, чтобы уловить угрожающие нотки в этом негромко высказанном, но жестком замечании.

– Именно так, – подтвердила она, безрассудно игнорируя слабый голос разума, который предупреждал ее об опасности, пытаясь пробиться сквозь эмоции. Желая во чтобы то ни стало взять верх над противником, девушка откинула голову и храбро выговорила очередную ложь: – Во всяком случае, владелец этой земли – мой друг.

Темные брови незнакомца поползли вверх, а в голубых глазах неожиданно появилась холодная циничная насмешка.

– Думаю, что вы ошибаетесь, – жестко сказал он. – Видите ли, хозяин этой земли – я и дорога тоже принадлежит мне.

Молли опешила от подобной наглости.

– Вы лжете, – гневно заявила она, переводя дыхание. – Эта дорога ведет на ферму Эджхилл, которая принадлежит Лоусонам. т Дело в том, что Лоусоны – мои арендаторы.

– Я вам не верю, – запинаясь, выговорила девушка.

– Вернее, не хотите верить, – поправил он с холодной улыбкой.

– Кто вы такой? – с вызовом спросила Молли. Выражение его лица заставило ее вздрогнуть.

– Я? – Он сделал эффектную паузу перед тем, как произнести свое имя, отчетливо выговаривая каждое слово: – Перигрин-Александр-Кавеней-Стюарт-Виллерс, граф Сент-Оутел.

Молли смотрела на него в изумлении. Она слышала, как Боб Флери упоминал это имя с оттенком благоговения, – во всяком случае, ей так показалось. Редактор рассказывал, что это носитель нескольких старинных аристократических титулов, который владеет обширными пространствами земли не только в окрестностях городка, но и в других частях Британии. Тогда это обстоятельство не произвело на Молли ни малейшего впечатления, но сейчас…

Девушка досадливо нахмурилась, подавляя в себе импульсивное желание снова обвинить его во лжи, – какой-то внутренний инстинкт подсказал ей, что этого делать не стоит; Й всё-таки она не могла допустить, чтобы у &toto высокомерного наглеца сложилось впечатление, что он одержал над ней верх. Не хватало еще, чтобы он решил, что она испугана, или, что еще хуже, потрясена. На самом деле, все эти титулы только усилили ее неприязнь.

Подумаешь, граф. Для нее это пустой звук. Она привыкла выказывать уважение к людям тогда, когда они этого заслуживают. И если этот тип считает, что его замшелый аристократизм что-то значит в наши дни, то глубоко ошибается…

– Меня не интересует, кто вы такой, – с вызовом сказала Молли. – И если вы думаете, что запугаете меня, стоя здесь, как персонаж из романов Джейн Остин, и угрожая применить свое право сеньора…

Темные брови графа резко поднялись вверх, а в голубых глазах мелькнуло нечто такое, что Молли не осмелилась подвергнуть анализу.

– Я что-то не припомню, чтобы Джейн Остин наделяла подобными правами своих героев, – вкрадчиво проговорил он. – Но если вы настойчиво навязываете мне роль злодея и насильника…

Прежде, чем Молли успела сообразить, что происходит, он придвинулся вплотную, и в следующее мгновение она оказалась прижатой к мускулистой груди.

Прикосновение было ошеломляющим.

От этого человека пахло свежестью и ветром, а под ее запоздало выставленной для защиты ладонью слышалось уверенное биение его сердца. Он просто воплощение мужчины – во всех смыслах, призналась себе она.

Пока Молли пыталась совладать со своими непрошеными ощущениями, он деловито повернул к себе ее лицо. Последняя мысль, которая мелькнула у нее, прежде чем она почувствовала вкус его губ, была о том, что ловкость, с которой этот граф провел свой маневр, свидетельствует о большом опыте в подобных делах.

Словно отвечая на ее мысли, он прошептал:

– Однажды мне пришлось играть роль злодея в деревенском спектакле…

– Это ваше амплуа, – только и успела пробормотать Молли сквозь сжатые зубы.

Она сознавала, что открывать рот сейчас, под натиском поцелуя, было опасно. Это означало бы приглашение к большему…

– Ммм… – невольно вырвалось у нее в ответ на нежное щекочущее прикосновение его губ, словно невольное признание наслаждения, с которым все ее тело откликнулось на изысканную ласку.

– Ммм?

К своему стыду, Молли поняла, что он просто повторил звук, выражающий ее удовольствие. Эта не было подтверждением его собственного наслаждения и означало скорее вопрос.

Она тут же опомнилась. Чопорно сжав размягченные поцелуем губы, чтобы устоять против щекочущего теща его дыхания, Молли пыталась убедить себя, что она его не целовала. Это просто была примитивная и вполне простительная инстинктивная реакция на искусный прием мужчины, который, несомненно, знал, как добиться от женщины желаемого результата.

Когда он позволил ей слегка отстраниться, Молли испытала легкое разочарование. Но она тут же решительно сказала себе, что это не тот случай, когда стоит расстраиваться.

– Как вы посмели?.. – дрожащим голосом начала она.

– Как вы посмели, сэр? Отпустите меня! – услужливо продолжил за нее он.

Молли гневно сверкнула глазами. Он определенно решил устроить из этого спектакль!

– Вы не имели на это никакого права, – сердито сказала она.

Ей наконец-то удалось избавиться от странного и в высшей степени опасного ощущения, которое вызвал этот поцелуй. Она не из тех женщин, которые с легкостью поддаются действию гормонов. Ее просто застали врасплох…

– Разве нет? Вы же сами упомянули о праве сеньора, – спокойно напомнил граф.

Он смеется надо мной, решила Молли и по-настоящему разозлилась.

– Вы понимаете, что ваши действия могут быть истолкованы как сексуальные домогательства? – возмущенно начала она.

– Именно поэтому вы хотите оставить на моей руке следы ваших ногтей?

Молли испуганно разжала пальцы, которыми все еще машинально сжимала его руку. Ее глаза расширились от смешанного чувства смущения и протеста.

– Я не… – начала она и остановилась, когда он начал закатывать рукав своей рубашки. – Вы загораживаете мне путь, – продолжила она после недолгого молчания. – Из-за вас я опоздала на встречу с миссис Лоусон.

– Для Пэт это не имеет значения. Все равно она сидит с внуками.

Зато это имеет значение для редактора газеты, мысленно возразила Молли.

– Если вы не уберете свою машину, мне придется идти пешком, – горячо проговорила она, мотнув головой в сторону «лендровера».

Она ожидала, что он рассмеется в ответ, но вместо этого владелец всех окрестных земель широким шагом подошел к своему автомобилю, сел за руль и, включив задний ход, откатил «лендровер» к тому месту, где они могли спокойно разминуться.

Высокомерный наглец, мысленно обругала его Молли, проезжая мимо с высоко поднятой головой и устремленным строго вперед взглядом. Если он хоть на мгновение подумал, что она действительно наслаждалась этим гнусным насильственным поцелуем, то… то…

Жаркий румянец залил ее лицо. Она сердито рванула рычаг коробки передач, проскочив нужное положение, и услышала хриплый скрежещущий звук своего мотора.

2

Полчаса спустя, сидя в библиотеке своего дома за чашкой собственноручно приготовленного кофе, Перигрин-Александр-Кавеней-Стюарт-Виллерс, или Алекс, как звали его друзья и близкие, с сожалением вспоминал о своей сегодняшней стычке с девушкой из газеты. Он вынужден был признать, что вел себя не слишком вежливо.

Единственным оправданием могло служить то, что у него сегодня было весьма тяжелое утро, которое началось с долгого и тяжелого телефонного разговора с мачехой. Белинда позвонила, чтобы пожаловаться ему на свою дочь от первого брака, которая объявила, что бросает университет и отправляется куда-то с группой бродяг.

– Ты должен помочь мне, Алекс. Повлияй на нее, – настаивала мачеха. – Сильвия всегда слушалась тебя.

– Послушай, ей двадцать лет. Она уже взрослая, – устало сказал Алекс, думая про себя, что основной причиной бунта Сильвии, несомненно, была ее мать.

Белинда всегда относилась к дочери как к своей собственности, всячески мешая ее независимости. Алекс сочувствовал Сильвии, этой несчастной, по его мнению, молодой девушке, но старался не вмешиваться в ее отношения с матерью. Он знал, что в этом случае Белинда первая выразит недовольство, и не раз имел возможность убедиться в этом.

Затем был еще один телефонный звонок, из благотворительного фонда, которому отец Алекса передал старинный фамильный замок в отдаленной части горной Шотландии. Сотрудники фонда хотели знать историю гобеленов, которые были обнаружены под панелями викторианской эпохи. Разговор получился долгам и бестолковым, и в конце концов Алекс отослал их к архивисту семьи, троюродному брату отца, который жил в Линкольншире.

Недвижимость не приносила Алексу почти никакого дохода. В его владениях практически бесплатно жили не только родственники, включая мачеху, которая занимала просторную и очень дорогую квартиру в Лондоне, но и многие престарелые слуги. Финансовые советники постоянно твердили молодому графу, что из-за своего мягкосердечия он не только обделяет себя, но и не получает тех денег, которые требовались для поддержания всей этой собственности в надлежащем состоянии.

Но он всегда отвечал, что в жизни есть более важные вещи, чем деньги, – например, долг и ответственность. Старики, с которых он не берет арендную плату, фактически всю свою трудовую жизнь работали на его семью и заслужили спокойную старость.

– Но, подумайте, милорд, – говорили ему, – как было бы выгодно, если бы вы сдали бы эти дома по более высокой цене или просто продали их. Вы ведь не только уменьшаете свои доходы, назначив до смешного низкую плату за это жилье, но и ремонтируете его за свой счет. Так, в прошлом году вы заплатили за полную модернизацию целого поселка в Йоркшире.

Но Алекс в ответ твердо заявил, что он принял решение и не собирается менять его.

Вступив в права наследства, он понял, что с беззаботной и праздной жизнью покончено. Впрочем, она никогда и не была таковой. Управление обширными землями, не говоря уже о фермах и домах, которые располагались на них, постоянно создавало массу сложных юридических и финансовых проблем. Бели бы не проценты с инвестиций, которые когда-то весьма благоразумно сделал его прадед, Алекс вряд ли смог бы позволить себе содержать отцовскую усадьбу, ставшую теперь его главной резиденцией. Деньги прадеда нельзя было назвать богатством, но они позволяли сохранить большую часть наследства, не продавая его.

Алексу вдруг пришла в голову мысль, что встреча с этой медноволосой девушкой была единственным светлым пятном за весь сегодняшний день.

Моя вспыльчивая рыжая девчонка, подумал он.

Моя? Алекс мгновенно одернул себя и нахмурился. Она по-настоящему рассердилась на него, и не без причины, с сожалением признал он. Нужно было сразу представиться, а не ждать, пока она попадется в собственную ловушку.

Какого цвета у нее глаза? Золотистые? Он прикрыл веки, вдыхая пропитавший его рубашку легкий цветочный аромат женских духов, и вспомнил приятное ощущение ее теплого, мягкого и податливого тела.

Разумеется, Алекс знал, кто она такая. Пэт Лоусон говорила ему, что ждет журналистку. Да он и сам мог догадаться. Боб Флери не так давно сообщил, что берет на работу новую сотрудницу, и попросил сдать для нее в аренду небольшой пустующий коттедж у реки.

Да, я вел себя недостойно, снова укорил себя Алекс. Даже если учесть, что девушка сама спровоцировала меня, упомянув о праве сеньора. Нет, мне не следовало целовать ее. Но как это было приятно. Более чём приятно…

Он поспешно отогнал эти мысли. Ему тридцать три года, и он давно уже не позволял себе подобного мальчишества. Нужно принести ей извинения и все объяснить.

Алекс посмотрел на часы. Все равно нужно ехать в город во второй половине дня, так что придется зайти к этой девушке и извиниться.

– Неплохо.

Молли перечитала и с чувством удовлетворения положила на стол страницы статьи, которую написала, закончив работу над интервью с Пэт Лоусон. Довольная своей работой, она подошла к окну гостиной и остановилась, рассматривая открывающийся из него вид.

Это была уютная городская площадь с небольшим сквером посредине. В сквер вела калитка, ключи от которой имели только жители окружающих домов.

Боб Флери считал, что она должна была быть счастлива, получив возможность арендовать один из них.

Молли не могла не признать, что ее новое жилище и в самом деле производит хорошее впечатление. Позади дома начинался сад, длинной полосой спускающийся к реке, и вид из окон задней части здания напоминал деревенский пейзаж. В то же время дом был со вкусом обставлен и оборудован современной техникой.

Из маленькой прихожей двери вели в небольшую, но уютную гостиную и кухню. На втором этаже располагалась спальня и еще одна комнатка поменьше.

Родителям Молли, приехавшим помочь ей устроиться на новом месте, очень понравилось обиталище дочери, особенно кухня и ванная.

– Надо же, здесь есть даже настоящая плита с духовкой, – с одобрением заметила мать, закончив осмотр дома. – И везде так чисто.

– Мистер Флери сказал, что хозяин очень придирчиво относится к таким вещам и требует, чтобы жильцы поддерживали порядок в доме. Пока что мне сдали дом на три месяца. Это как бы испытательный срок.

– Я его понимаю, – заметила мать. – Если бы это был мой дом, я бы не захотела пускать сюда посторонних.

Сейчас, закончив работу, Молли решила, что неплохо бы выпить чаю, и направилась в кухню.

Первое редакционное задание получилось гораздо интереснее, чем она предполагала. Миссис Лоусон, к ее удивлению, оказалась удивительно приятной собеседницей. Пэт успела не только снабдить девушку знаменитыми рецептами своей прабабушки, но и рассказать об истории города, приводя интересные факты из жизни местных знаменитостей – семьи графов Сент-Оутел.

– Они ведут свою родословную со времен Вильгельма Завоевателя, – сообщила Пэт. – Первый граф прибыл из Нормандии, хотя в то время он, конечно, был просто одним из рыцарей короля. Вильгельм наградил его графским титулом за преданность своему сеньору.

Конечно, не у всех членов этой семьи судьба складывалась так удачно. Одному из графов т времена Генриха Восьмого отрубили голову за то, что он поддерживал Анну Болейн, другого казнили во время гражданской войны. Самым знаменитым был, пожалуй, Рейкхелл Сент-Оутел по прозвищу Черный граф. Он выиграл целое состояние в игорных клубах Лондона, а потом с такой же легкостью все потерял. Чтобы поправить свое финансовое положение, сэр Рейкхелл похитил наследницу большого состояния и женился на ней. Когда после шести неудачных попыток произвести на свет сына графиня наконец подарила ему желанного наследника, прошел слух, что на самом деле это опята была девочка, которую подменили мальчиком, родившимся от графа у одной из служанок…

На этом месте Пэт сделала паузу и осуждающе покачала головой, но Молли гораздо больше интересовали пороки живого Сент-Оутела, чем его давно умершего предка.

– А что вы можете рассказать о нынешнем графе? – спросила она, горя желанием собрать компрометирующий материал на своего обидчика.

– Об Алексе? – переспросила миссис Лоусон, и голос ее потеплел.

Такая фамильярность удивила Молли и вызвала невольное раздражение. Она сердито нахмурилась, и Пэт, заметив это, озабоченно спросила:

– Что с вами?

– Все в порядке, – поспешно заверила ее девушка. – Продолжайте, пожалуйста. Вы говорили об Алексе… об этом графе…

Услышала ли миссис Лоусон нотку неприязни в ее голосе, когда она произносила слово «граф»? Молли бросила на пожилую женщину быстрый взгляд. Совсем ни к чему настраивать против себя собеседницу.

– Да, об Алексе… Конечно, у него сейчас трудные времена.

Пэт помолчала. Молли попыталась изобразить на лице сочувствие, но внутри у нее все кипело. «Трудные времена»! По нему не скажешь.

– Его отец погиб на охоте. Это было одной из причин, по которым теперь в наших краях охота запрещена. После неожиданной смерти старого графа остались огромные долги, с которыми пришлось расплачиваться Алексу. К счастью, ему удалось сохранить большую часть своих земель, но он был вынужден уволить многих работников.

– Я читала, что сейчас все большее число фермеров бросают свое занятие и переезжают в города, – заметила Молли.

У нее вдруг возникла идея. Полная сочувствия к обездоленным и инстинктивной неприязни к Александру, графу Сент-Оутелу, девушка решила написать о нем разоблачительную статью.

– Да, конечно, некоторые уезжают, – помрачнев, кивнула Пэт. – В последнее время фермеры сталкиваются с новыми проблемами. Их продукция должна быть экологически чистой, выращенной без химических удобрений.

– Меня больше волнуют проблемы взаимоотношений рабочих с хозяевами, – уточнила Молли. – Когда люди, всю жизнь посвятившие земле, уйдя на пенсию, обнаруживают, что должны освободить место, которое было их домом в течение многих лет…

– Да, случается и такое, – с готовностью откликнулась пожилая женщина. – А иногда даже приводит к трагическому исходу.

– Как в истории с той женщиной на севере Англии, которую после смерти мужа выселили из коттеджа, где она прожила почти всю свою жизнь. Ей пришлось в восемьдесят два года переезжать в большой город, в многоэтажный дом, – вставила девушка.

В студенческие годы она интересовалась этой темой и всегда принимала подобную несправедливость близко к сердцу.

– Да, законы бывают жестоки, – признала миссис Лоусон.

– Не законы, а хозяева земли, которые применяют эти законы, – твердо поправила собеседницу Молли. – Я знаю, что этот граф – владелец вашей фермы. Наверное, ему принадлежат все окрестные земли…

– Да, но…

Молли уже видела перед собой броские заголовки, в ее ушах звучали аплодисменты в знак одобрения статьи, которая покажет всем, каким эгоистичным и жадным чудовищем является Александр, граф Сент-Оутел. Такой материал сможет, пожалуй, привлечь внимание какой-нибудь съемочной группы с телевидения, и тогда…

Неужели мной движет только стремление прославиться? – вдруг спохватилась Молли. Нет, я просто хочу привлечь внимание читателей к социальной несправедливости, к безжалостным хозяевам огромных территорий, и не моя вина, что одним из таких людей оказался граф Сент-Оутел… И желание отомстить ему за тот поцелуй тут совершенно ни при чем.

Поблагодарив Пэт за беседу, девушка поспешила в редакцию, где прилежно написала заказанную ей Бобом статью с рецептами домашнего консервирования. Но, вернувшись домой после окончания рабочего дня, Молли просмотрела свои прежние исследования на тему социальной несправедливости и уселась за машинку, чтобы создать совсем другое произведение.

Это была разоблачительная статья о том, как богатые и бессердечные хозяева обращаются со своими арендаторами и наемными рабочими. И хотя Молли тщательно проследила за тем, чтобы не упоминать имени графа Сент-Оутела – в конце концов, у нее не было ничего конкретного против этого человека, у она имела в виду именно его. Он стал для нее олицетворением жадного и безжалостного собственника земли, человека слишком высокомерного и эгоистичного, чтобы думать о ком-либо, кроме самого себя.

Но одно дело написать статью, сказала себе девушка, и совсем другое – добиться, чтобы она была опубликована. Боб такой консерватор… И все же, может быть, ей удастся убедить шефа сделать это. Ведь тема статьи настолько серьезна, что не может не привлечь внимания.

Мистер Флери умный человек, и он не может не видеть, что деревня стремительно превращается в механизированный конвейер, где все производство находится под контролем нескольких десятков богатых людей. Их интересует только прибыль, и они напрочь лишены человечности.

Молли посмотрела в окно и увидела, как пара гусей переплывает реку. Во время их беседы Пэт Лоусон упоминала, что в нескольких милях от города находится небольшой заповедник, территорию под который выделил местный филантроп. Наверное, какой-нибудь добрый старик, рассеянно решила девушка, глядя, как гуси скрываются из виду.

Старенький «лендровер», дребезжа, подпрыгнул на дорожной выбоине, и Алекс недовольно поморщился. Он был бы рад сменить машину, но просто не мог позволить себе этого. Потратить деньги на новый автомобиль означало бы лишиться средств на какой-нибудь другой проект. А среди них были гораздо более насущные – например, замена части фермерского оборудования или ремонт домов, которые сдавались в аренду.

Нахмурившись, он заставил себя отключиться от проблем, которые возникали при попытке обратить древние привилегии и все, что с ними связано, в современное прибыльное хозяйство, находящееся в гармонии с окружающей средой – нечто такое, что принесло бы его детям покой и достаток. Алекс не хотел, чтобы им пришлось испытать то близкое к отчаянию чувство, которое охватило его самого, когда он принял дела после безвременной кончины отца. С тех пор ему приходилось решать бесконечные проблемы. Но сейчас можно надеяться, что самое трудное уже позади… Хотелось бы надеяться.

Он бросил унылый взгляд на скромный подарок, который намеревался вручить обиженной девушке, – корзинку с персиками из оранжереи. Это весьма примечательное сооружение было построено в незапамятные времена и модернизировано в начале века. Она обогревалась горячей водой, которая поступала из старого и весьма капризного бойлера и растекалась по запутанному лабиринту труб. В этой сложной системе постоянно что-нибудь ломалось, и Алекс одно время склонялся к тому, чтобы снести оранжерею. Однако старый садовник обратился к нему с предложением от группы местных добровольцев, которые были готовы обслуживать не только оранжерею и теплицы, но также весь сад и огород.

Алекс предложил им забирать себе часть урожая в качестве вознаграждения. Аккуратно уложенные в корзину персики были его собственной долей.

Эти плоды своей сладкой и сочной мякотью, брызжущей при надкусывании жесткой кожицы, напоминали ему ту, кому предназначался дар. Подъехав к ее дому, Алекс аккуратно свернул на обочину и остановил машину.

Услышав стук в дверь, Молли удивленно нахмурилась. Она никого не ждала в гости. У нее еще не было времени, чтобы завести знакомства в городе, и, фактически, единственные люди, которых она здесь знала, были Боб Флери и его жена.

Включив чайник, девушка направилась к эй. На пороге стоял мужчина, которого она меньше всего ожидала увидеть. От неожиданности Молли широко раскрыла глаза.

– Что вам угодно? – с вызовом спросила она. – Если вы пришли извиняться…

– Вовсе нет, – холодно возразил Алекс. Полтора с небольшим метра агрессивной женственности, ворох спутанных медно-рыжих кудрей и необычного золотистого оттенка глаза. Да что в ней такого, в этой девушке? Почему, несмотря на все свои благие намерения, он так реагирует на нее?

– Тогда зачем вы явились? – требовательно спросила Молли.

О, небеса, что с ней происходит? Что такого в этом мужчине, что заставляет ее вести себя так… так по-женски? Что магического в этих кристально-чистых голубых глазах? Стоя на пороге, она изо всех сил пыталась совладать с нахлынувшим потоком незнакомых ощущений.

В нем не было ничего из того, что ей нравилось в мужчинах, но все ее тело затрепетало. Более сердитая на себя, чем на него, Молли шагнула назад, намереваясь закрыть дверь, но Алекс вошел в дом раньше, чем она успела сделать это.

– Как вы смеете? Это мой дом, – сказала она.

– Ошибаетесь. Этот дом – мой, – цинично отрезал он, проходя в гостиную.

Молли изумленно посмотрела на него.

– Вы – хозяин этого дома? – догадалась она.

– Именно так, – кивнул Алекс. – Но…

Да что, черт возьми, происходит? Ситуация в считанные секунды вышла у него из-под контроля. Ведь он пришел сюда не спорить с ней, а извиниться за предыдущую стычку.

Но для Молли, только что закончившей свою разоблачительную статью, его появление только подлило масла в огонь.

– Вы можете терроризировать других своих арендаторов, особенно тех, кто имеет несчастье работать на вас, но меня вам не запугать, – заявила она.

Терпение Алекса лопнуло. Как это ей удается так легко задеть его за живое? Он знал, что ее обвинения абсолютно беспочвенны и несправедливы, но почему-то воспринял их довольно болезненно.

– Послушайте… – раздраженно начал он. Но Молли не собиралась никого слушать.

– Вы переходите все границы, – угрожающе произнесла она. – Немедленно покиньте это помещение, не то я…

Она вдруг поняла, что говорит в пустоту. Глаза Алекса были устремлены на статью, лежавшую на столе. Рядом валялся листок с заметками, в которых имя графа Сент-Оутела было подчеркнуто жирной чертой и выделено тремя восклицательными знаками. И без того лицо Алекса стало темнее тучи, и в воздухе запахло грозой.

– Потрудитесь объяснить, что это такое, – произнес он с холодной яростью, отчетливо выговаривая каждое слово.

– Думаю, вы уже сами все поняли. Я написала статью о том, как жестоко поступают землевладельцы с фермерами и рабочими, когда те выходят на пенсию, – ответила Молли, высоко поднимая голову, чтобы храбро встретить его гневный взгляд.

– Вы намекаете, что это я так плохо обхожусь со своими арендаторами? – спросил Алекс.

Молли вздернула подбородок еще выше.

– Вы же не станете отрицать, что выгоняете стариков из своих домов, чтобы освободить место для более молодых работников?

– Стану.

Молли растерянно моргнула. Она не ожидала такого категоричного ответа.

– Вы лжете, – с уверенностью сказала она.

Алекс не мог поверить своим ушам. Ее обвинения были настолько нелепы и далеки от истины, что ему следовало скорее рассмеяться, чем рассердиться. Но, незаслуженно оскорбляя его, эта журналистка была так уверена в своей правоте, что он сжал зубы и угрожающе тихо произнес:

– Я не лгу.

– Лжецы всегда так говорят, – с непоколебимой убежденностью заявила Молли.

– Если вы думаете, что кто-то согласится опубликовать эту чушь, то… – раздраженно сказал он и протянул руку, чтобы взять статью со стола.

Молли инстинктивно рванулась, чтобы помешать ему, но Алекс опередил ее, смяв листы в кулаке. Потеряв равновесие, девушка оступилась и, падая, испуганно вскрикнула. Он выпустил измятые листы и подхватил ее.

– Отпустите меня. Немедленно, – потребовала она, молотя своими маленькими кулачками по крепкой, как стена, мужской груди и не задумываясь о том, что без этой могучей поддержки просто лежала бы сейчас на полу у его ног.

Но, похоже, тело Молли совершенно не поддерживало эти слова. Какая-то странная слабость охватила девушку. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь в жизни испытывала нечто подобное.

Крайне легкомысленно поддаваться подобным ощущениям и позволять своему телу реагировать таким ужасным образом, сурово сказала она себе. В конце концов, это всего лишь мужчина.

– Немедленно отпустите меня. Я вас ненавижу, – воскликнула Молли. Она хотела дать понять, что ставшая уже явной дрожь ее тела означает гнев и ничего больше, – на случай, если он посмел предположить другое…

– Я вас тоже, – сквозь зубы пробормотал Алекс.

Так почему же, только что явно и открыто выразив взаимную неприязнь, они сжимают друг друга в объятиях и целуются, как пара влюбленных, которые не виделись целую вечность?

3

Молли не знала ответа. Она понимала только то, что эти ненасытные поцелуи еще сильнее разжигают кипящий у нее внутри огонь.

Она никогда не предполагала, что может испытывать к кому-нибудь такое безумное желание.

Если я сию же минуту не возьму себя в руки, то еще немного, и начну сама срывать с него одежду, сказала себе девушка.

Что с ней происходит? Как ему удается мгновенно довести ее до такого состояния? Пробудить в ней такой жар… Это не любовь и не примитивное физическое влечение. Этому нет названия…

Молли поняла, что столкнулась с чем-то взрывоопасным… Рискованным… Голодная, алчущая, ноющая страсть мучительной судорогой скрутила ее тело, когда она оттолкнула его прочь, чтобы через мгновение притянуть еще ближе, жадно впиваясь в его рот, охватывая губами горячий твердый язык.

Она ощущала его возбуждение, и ее тело жарко пульсировало в ответ. Лихорадочные видения проносились в мозгу Молли… Видения, в которых она и Алекс переплетались нагими телами и… Она почувствовала, как отвердели ее соски, проступая сквозь ткань блузки, и снова жадно впилась в его рот. Он застонал в ответ и начал лихорадочно мять и тискать ее податливое тело, охватывая ладонями груди и сжимая их с такой силой, что Молли чуть не задохнулась.

Нестерпимое желание захлестнуло ее. Ответная дрожь пробежала по телу Алекса, у него вырвался низкий глухой звук, похожий на рычание, и их губы снова жарко слились.

И вдруг он резко и решительно отстранился.

Молли инстинктивно воспротивилась. Она была так возбуждена, что не могла выпустить его из объятий.

Но тут, к счастью, разум вернулся к ней, заставив стряхнуть руки, все еще сжимающие ее плечи, и гневно произнести хриплым, срывающимся голосом:

– Как вы посмели?!

На глаза ей попалась корзинка с персиками, которую принес с собой Алекс. Она с радостью ухватилась за предмет, на который можно было переключить внимание.

– Откуда это взялось? – агрессивно спросила она.

– Я принес, – резко ответил Алекс. – Это из нашей домашней оранжереи.

Он тоже злился на себя, силясь понять, что заставило его вести себя таким образом. В тридцать лет пора бы научиться контролировать свои эмоции, говорил себе Алекс. На то, что он испытывал, держа Молли в. объятиях, было сильнее, гораздо сильнее, чем примитивное влечение к хорошенькой женщине.

Он видел, что она тоже оказалась захвачена врасплох, как бы ни пыталась скрыть это. И, видимо, тоже была не в состоянии контролировать себя.

Только этого мне сейчас не хватает, сердито подумал Алекс. И без того проблем более чем достаточно.

– Оранжерея? – язвительно переспросила Молли. – И сколько же несчастных вам пришлось выкинуть из их домов, чтобы содержать подобную роскошь, хотела бы я знать? Это гнилые персики – гнилые, потому что они выращены на людском горе, – с пафосом заявила она, гордо откидывая голову. – Все это описано в моей статье. Люди, подобные вам…

– Вы не сможете опубликовать это, – начал Алекс. Он хотел объяснить, что она ошибается, что ее поднимут на смех…

Но девушка перебила его:

– Меня вы не запугаете.

Он собирался сказать, что и не думал никого запугивать, что всегда уважал взгляды и чувства других людей, но вместо этого, к собственному изумлению, угрожающе прорычал:

– Не будьте столь самоуверенны.

При этих словах по телу Молли пробежала дрожь, но явно не от страха. Выражение его глаз и тон голоса пробудили в ней чувство, напоминающее то особое возбуждение, которое она испытывала в детстве, делая что-нибудь запретное. Но она благоразумно решила не думать об этом.

– Я вас не боюсь, – сказала девушка с вызовом.

Алекс повернулся и направился к двери.

– Возможно, – пробормотал он себе под нос. – Но я вас тоже не боюсь.

Не удивительно, что он так разгневан, торжествовала Молли, когда входная дверь с грохотом захлопнулась за ним. Ему не удалось сбить ее с пути, не удалось запугать. Она не оправдала его ожиданий и не струсила.

Вернувшись в гостиную, девушка рассеянно взяла из корзинки один из персиков и надкусила его. Плод был необыкновенно сочным и сладким, и Молли на мгновение зажмурилась от удовольствия.

– Ммм, как вкусно…

С аппетитом съев еще несколько штук, она вдруг вспомнила, кто принес эти фрукты.

Ну и что, не надо видеть в этом подарке троянского коня, сказала себе Молли. Сколько еще персиков осталось в корзине? Три… Бессмысленно выбрасывать их. Это было бы неуважением к труду тех, кто вырастил такие вкусные плоды…

На следующий день, ожидая, пока главный редактор прочтет статью, Молли кипела праведным гневом. Как посмел этот граф угрожать ей? Типичный эксплуататор – богатый, надменный, абсолютно равнодушный к мыслям и чувствам других людей.

Но сейчас ее больше всего заботила реакция шефа. Ведь Алекс уверял, что материал никогда не будет опубликован.

Что же касается поцелуя… Конечно, это было неразумно и непростительно с ее стороны. Но не стоит винить себя за это. Все имеют право на ошибку.

Просто Алекс застал ее врасплох. Разумеется, он ожидал, что она будет сопротивляться. Ему доставило бы удовольствие наблюдать за типично женской реакцией, реакцией жертвы. Целуя его в ответ, Молли показала, что она не так предсказуема и не так проста. Она не из тех, кто будет благоговеть перед ним или смущаться.

Она вовсе не дура. Разумеется, среди представительниц ее пола нашлось бы немало таких, кто попался бы на удочку его привлекательной внешности и мужского обаяния, но только не она, Молли.

Боб Флери наконец дочитал статью до конца. Он перевернул последнюю страницу, снял очки, нахмурился и сказал:

– Мы не можем напечатать это. Понимаете, Фордкастер – маленький городок, и наши читатели подумают, что вы намекаете на Алекса…

– Значит, только потому, что он владеет половиной графства, никому не позволено писать и говорить о нем правду? Так? – горячо перебила его Молли.

Редактор пристально посмотрел на девушку. Его дед с материнской стороны был шотландцем, и Боб унаследовал долю его осторожности. Сейчас, положив ладони на стол, он, внимательно изучая Молли, тщательно подбирал слова.

Девушка молода, ей еще многому надо учиться. Боб испытывал к ней симпатию. Она относилась к делу с душой, и что не менее важно, была искренне озабочена проблемами других человеческих существ. Он не стал бы тратить на нее время, будь она из тех циничных и приземленных современных девиц, которые начинают скучать, еще не приступив к работе.

– Так вы считаете, что Алекс – из тех землевладельцев, о которых вы пишете в своей статье?

– А разве нет? – с вызовом спросила Молли.

– Нет, – твердо сказал Боб, – Я знаю Алекса всю его жизнь, и еще не было случая, чтобы он плохо обошелся с арендаторами. Наоборот, одна из проблем, которой он постоянно занимается после смерти отца – это обеспечение спокойной старости для тех, кто всю жизнь работал на их семью. Это не так легко. Иногда недостаточно просто оставить стариков в тех домах, где они жили, пока работали. Поэтому Алекс нанял архитекторов, чтобы спроектировать специальный поселок, в котором престарелые люди могли бы жить, не чувствуя себя одинокими.

Теперь настала очередь Молли нахмуриться.

– Все могут строить планы… – проговорила она.

Боб покачал головой, останавливая ее.

– Алекс не дает пустых обещаний, – возразил он. – Он не только финансирует строительство таких поселков вблизи городов, но и оборудует там медицинские пункты и создает дополнительные условия для инвалидов. Он даже занимается проектом дома для тех своих бывших работников, кто уже не может сам себя обслуживать.

– Но Пэт сказала… – начала Молли. Главный редактор снова перебил ее:

– Я никогда не поверю, что Пэт Лоусон могла критиковать Алекса. Она в нем души не чает.

Молли отвела взгляд. Это было правдой. Пожилая женщина соглашалась с ее комментариями, но ни разу не дала понять, что имеет в виду графа Сент-Оутела.

– Нет, мы не можем напечатать вашу статью, – проговорил Боб и, решительно разорвав пачку листов пополам, бросил ее в корзину для бумаг. – А как насчет кулинарных рецептов Пэт?

– Эта девушка молода и полна энтузиазма, – мягко напомнила ему жена.

Они обедали в «Белом лебеде». Когда-то гостиница принадлежала семье Сент-Оутел. Алексу удалось добиться, чтобы это заведение не превратилось в стандартное кафе быстрого обслуживания, и сейчас это был традиционный английский паб, меню которого включало любимый бифштекс Боба и пироги из пивного теста.

– Она жаждет борьбы, – добавила Эйлин. – Ей неинтересно писать о кулинарных рецептах и узорах для вязания.

– Возможно, но все-таки я не могу понять, как можно было написать такое об Алексе… – покачал головой Боб. – Пришлось напомнить ей, что одна из первых заповедей журналиста – убедиться в достоверности информации. Почему она набросилась на Алекса? Ведь они даже не знакомы.

– Она пытается заявить о себе, но пока что не может найти подходящей темы. Ты бы лучше помог ей, – мудро заметила миссис Флери и добавила: – Не забывай, что у тебя повышенный уровень холестерина. Может, закажешь вместо бифштекса салат с курицей?

Проходя через главную редакционную комнату, Молли чувствовала, как пылают ее уши.

Наверное, все сотрудники слышали, как Боб Флери обошелся с ее статьей. Впрочем, ей все равно, что сказал главный редактор. Она была уверена, что Алекс не может быть таким чистеньким, каким хочет казаться. Достаточно вспомнить, как нагло он вел себя с ней.

Кто-то легко коснулся плеча девушки, и она обернулась. На нее с улыбкой смотрела Люси, секретарша Боба.

– Я собираюсь обедать, – сказала она. – Пойдем вместе?

– С удовольствием, – с благодарностью согласилась Молли.

Люси была единственной молоденькой девушкой среди сотрудников редакции. И хотя Молли обычно без труда знакомилась с людьми и заводила друзей, после переезда в Фордкастер она чувствовала себя в некоторой изоляции, так что это дружеское приглашение пришлось весьма кстати.

Боб поцеловал на прощание жену и направился к выходу из паба, но в дверях его остановил старый приятель – инспектор полиции Джереми Харрисон. Вид у него был озабоченный.

– Что случилось? – поинтересовался Боб.

– Только что поступило сообщение, что к нам направляется толпа бродяг.

– Кого? – несколько изумленно переспросил Флери.

– Да. Хиппи… – коротко пояснил инспектор. – Они движутся в нашу сторону в фургонах и грузовиках в поисках места для стоянки. Если их лагерь будет разбит в окрестностях города, это создаст массу проблем. Фермеры тут же начнут наседать на меня, требуя, чтобы я избавился от них. Не говоря уж о родителях, опасающихся, что эти люди начнут продавать наркотики и сманивать из дома их отпрысков. Я сейчас пытаюсь разыскать Алекса, – сообщил он. – Хиппи скорее всего обоснуются на его земле. И только он сможет найти законные причины, чтобы заставить их уехать.

– Что это за люди? – задумчиво проговорил Боб. – Я хочу сказать, почему они предпочитают бродячий образ жизни? Почему противопоставляют себя обществу?

– Ты журналист, вот и разбирайся, – пожал плечами инспектор. – Не сомневаюсь, что большинство из них скажут тебе, что их не устраивают существующие порядки и они хотят создать новое общество…

– Гм-м…

Отказавшись от предложения инспектора выпить, Боб направился в редакцию. Если бродяги действительно собираются остановиться неподалеку от города, читатели должны об этом узнать. Но, судя по тому, что он слышал о хиппи, они вряд ли захотят давать интервью.

И вдруг его осенило. «Молли жаждет борьбы», – вспомнил он слова жены.

После обеда и приятной беседы с новой подругой, во время которой она получила приглашение провести уик-энд с друзьями Люси, Молли вернулась в редакцию в более веселом настроении. Но, прежде чем она успела сесть за свой рабочий стол, появился Боб Флери и попросил ее зайти к нему в кабинет. Сердце девушки упало.

– Так значит, вы хотите, чтобы я взяла интервью у этих бродяг? – взволнованно переспросила она, когда Боб объяснил ситуацию.

Может получиться интересная статья, с радостным возбуждением подумала Молли.

– Читатели газеты наверняка захотят узнать, что движет этими людьми, почему они покивают свои дома и ведут такой странный образ жизни. Осознают ли они, какой ущерб наносят урожаю, – сказал редактор, критически поджимая губы.

Молли поняла, чего он хочет, но решила, что постарается быть объективной.

– Мы пока не знаем, собираются ли хиппи разбить лагерь неподалеку от Фордкастера, – продолжил Боб. – Может, нам повезет, и они проедут мимо, но…

– А где они сейчас находятся? Это кому-нибудь известно? – возбужденно перебила его девушка.

– Они движутся с севера. Полиция следит за их перемещением.

Молли мысленно представила карту окрестностей. Скорее всего, бродяги следуют по так называемой лондонской дороге. Даже если они не станут здесь лагерем, все равно имеет смысл пообщаться с ними и выяснить, как они живут и что заставляет их странствовать.

– Я могла бы поехать им навстречу. Возможно, мне удастся взять несколько интервью, – предложила она и, затаив дыхание, дождалась, пока Боб промычит что-то в знак согласия.

Алекс воспринял новость о приближающихся бродягах с гораздо меньшим энтузиазмом. Он не осуждал этих людей и их образ жизни. Но, как хозяин земли, понимал, какой ущерб может нанести присутствие незваных гостей, какие трения могут возникнуть между ними и местными жителями. Непонятно только одно: почему хиппи выбрали для стоянки именно Фордкастер, тихий провинциальный городок, расположённый вдалеке от основных транспортных артерий.

В полиции ему посоветовали связаться с адвокатом и выяснить, какие имеются законные основания для выдворения пришельцев, если те решат задержаться надолго.

Алекс снял трубку телефона. Ему совсем не хотелось вступать с кем-либо в конфликт. Это Шло вразрез с его характером и этическими принципами. Но, с другой стороны, нельзя забывать, что он несет ответственность за покой и безопасность своих арендаторов. Так что делать нечего. Вздохнув, он набрал номер своего адвоката.

Молли увидела впереди полицейский автомобиль, стоящий так, что водитель мог вести наблюдение за большим участком дороги. Она остановилась и вышла из машины, чтобы поговорить с патрульным.

– Я – корреспондент «Фордкастер газетт», – представилась девушка. – Редактор дал мне задание собрать информацию о том, что происходит в данный момент и какие планы у этих людей.

Ее слова не произвели на полицейского никакого впечатления.

– Мы все хотим это знать, – сказал он. – Включая мою жену. Моя смена закончилась три часа назад.

– Как вы думаете, когда они доберутся до города? – спросила Молли.

– Понятия не имею, – ответил он, но в этот момент запищал его радиопередатчик.

– Хиппи свернули на дорогу В-4387, – прозвучал голос диспетчера. – Вам приказано оставаться на месте и ждать дальнейших распоряжений.

Молли поспешила к своей машине и быстро отыскала упоминавшуюся дорогу на карте. Узкая, извилистая лента тянулась в обход города через поля и лес, а потом снова сливалась с главным шоссе. Девушка недоуменно нахмурилась. Странно, что бродяги выбрали этот путь. Может, она неправильно запомнила номер? Был только один способ проверить это.

– Что-что они сделали?

Недоверчиво выслушав сообщение старшего инспектора, Алекс сердито взъерошил ладонью волосы.

– Проклятье, – выругался он. – Эта дорога идет вдоль Хескетского леса. Там недавно начала гнездиться пустельга. Мы как раз пытаемся внести эту территорию в список заповедников. Да, я понимаю, что вы ничего не можете сделать, – согласился он, отвечая на возражения своего собеседника. – Но какого черта они направились именно туда? Эта дорога никуда не ведет, и тому, кто не знает о ее существовании, просто не придет в голову сворачивать…

Покачав головой, Алекс положил трубку. Хескетский лес принадлежал ему, хотя и находился на земле, арендованной одним из фермеров. За последние три года он сам вместе со своим управляющим Рэнальфом Каррингтоном и другими добровольцами потратили немало времени и средств, чтобы вычистить расположенное в лесу озеро, развести в нем рыбу и посадить вокруг саженцы лиственных деревьев.

В этом лесу обитали барсуки и фазаны, которых когда-то разводил для охоты лесничий старого графа Сент-Оутела. Сюда приезжали из города на экскурсии школьники, а в позапрошлом году в одном из центральных журналов даже появилась статья, поддержавшая идею Алекса о создании заповедника.

Он тщательно подбирал растения для высадки в лесу, чтобы не нарушить природного равновесия. Птицы, которые впервые в этом году свили там гнезда, только-только научили своих птенцов летать. Алекс надеялся, что и рыжие белки, которых они выпустили весной, тоже приживутся здесь.

Ему совсем не хотелось, чтобы вся эта долгая и кропотливая работа пошла прахом из-за людей, которые равнодушны к природе.

Инспектор сообщил, что хиппи движутся вдоль леса. Может, они просто хотят миновать городские полицейские кордоны? Но этой узкой и извилистой дорогой мало кто пользовался с тех пор, как был построен новый объездной путь. О ее существовании знали только местные жители.

Он должен все выяснить сам. Взяв со стола ключи от машины, Алекс вышел из дома.

Молли уже собиралась повернуть назад, когда увидела тех, кого искала. Фургоны и грузовики затормозили у ворот, перекрывающих въезд на проселочную дорогу, ведущую в лес. Молодая девушка в джинсах и модной кожаной куртке, судя по всему, выполняла функции регулировщика.

Молли остановила машину, вышла из нее и направилась прямо к девушке.

– Добрый день, я журналистка, – представилась она. – Представляю местную газету.

Девушка окинула ее насмешливо-циничным взглядом. Слишком циничным для особы, которой на вид было, никак не больше двадцати, отметила про себя Молли.

– Значит, ты из «Фордкастер газетт». Понятно… – протянула та.

По ее произношению и манере разговора чувствовалось, что она получила хорошее образование. Молли не ожидала этого. Она удивилась еще больше, заметив, что джинсы этой «бродяжки» явно куплены в дорогом бутике. Впрочем, кто сказал, что хиппи не могут носить хорошую одежду? Мысленно упрекнув себя за непрофессионализм, Молли решительно подавила возникшую к собеседнице неприязнь.

– И кто же тебя сюда послал? Старик Флери? – предположила девушка. – Готова поспорить, что он сейчас делает все, чтобы настроить против нас местное население.

Ей многое известно о жизни городка, поняла Молли.

В этот момент большой грузовик задел столб, и она поспешно отскочила от ворот. На землю полетели щепки.

– Мне кажется, что некоторые из. этих машин слишком тяжелы для проселочной дороги, – неуверенно заметила она, наблюдая за движением каравана.

– До леса они доедут, – пожала плечами ее собеседница. – А даже если некоторые застрянут, это не страшно. Рано или поздно их вытащат отсюда… Все равно мы собираемся остаться здесь на несколько месяцев. – Она с вызовом посмотрела на журналистку. – Ну, теперь у тебя есть что рассказать своим читателям. Наверняка у них задрожат коленки.

Молли посмотрела вперед. Лес, который шел вдоль дороги, выглядел таким девственным. Она невольно поморщилась, когда один из фургонов подмял под себя тонкое молодое деревце. В караване было никак не меньше сотни машин. Значит, пострадает немало деревьев, не говоря уж о мусоре и всем прочем.

– Послушай, нам ведь надо где-то жить, – сказала девушка, словно прочитав ее мысли. – Ты представляешь, каково это – все время чувствовать, что нас воспринимают как… как прокаженных? Все, чего мы хотим, – это жить нормальной человеческой жизнью. Неужели нельзя оставить нас в покое?!

Эти слова прозвучали так страстно и искрение, что Молли невольно почувствовала симпатию к этой девушке. Она права. Каждый имеет право выбирать себе жизнь по вкусу.

4

– Мы не делаем ничего плохого, – горячо продолжила та, разгадав настроение собеседницы.

– Но эта земля находится в частной собственности, – заметила Молли, пытаясь сохранить объективность.

– Возможно, но по какому праву? – с пафосом спросила девушка. – Когда-то, эта земля, – она обвела рукой широкий полукруг, который захватывал не только лес, но н скошенное поле, – принадлежала всем людям. Мы тоже имеем на нее права. Ведь в свое время ее просто захватили.

Это звучало убедительно.

Вдруг Молли заметила, что в двух шагах от них стоит молодой мужчина и с угрюмым вниманием прислушивается к разговору.

– Мы боремся за восстановление справедливости, за возвращение того, что должно принадлежать нам, – продолжила девушка. – В этом лесу испокон веков останавливались цыгане. Но в восемнадцатом столетии землю огородили, а цыган выдворили. Мы имеем полное право находиться здесь, и никто не прогонит нас, пока мы сами не захотим уехать. Но это будет не скоро.

– Правильно, – поддержал ее мужчина, подходя ближе.

Он обхватил девушку за талию, прижимая к себе настолько интимным жестом, что Молли невольно отвела взгляд. Не то, что бы она была пуританкой, вовсе нет. Но в поведении этого человека было что-то нарочитое, и, хотя девушка улыбнулась, было ясно, что ей неприятно это неуместное объятие.

Судя по тому, как он руководил движением грузовиков, было ясно, что это один из лидеров группы. Но, в отличие от своей подруги, он явно не принадлежал к высшему классу. В его остром, прищуренном взгляде было что-то неприятное.

– Ты сказала, что вы собираетесь остаться здесь на несколько месяцев, – снова обратилась Молли к девушке. – Но как вы будете жить в таком неподходящем месте? Здесь нет проточной воды…

– На поле с той стороны леса стоит водонапорная башня, – со знанием дела заявила девушка. – И как только владелец земли поймет, что не сможет прогнать нас; то обеспечит всем необходимым – едой, портативными туалетами и душем. Иначе ему же будет хуже… – Она пожала плечами. – Так что он все сделает. Я в этом уверена…

– Сильвия хорошо его знает. Правда, крошка? – вмешался ее приятель.

– Еще бы, – кивнула та. – В конце концов, я прожила с ним четыре года…

Четыре года? Молли изумленно посмотрела на девушку. Ей на вид было лет двадцать, самое большее – двадцать один. Значит, она стала любовницей хозяина этой земли в шестнадцать лет. Хорошенькие нравы!

Из леса вышла небольшая группа мужчин. Подойдя к воротам, один из них сказал, обращаясь к приятелю Сильвии:

– Ребята начали разгружать машины, а мы идем в город, в отдел социальной защиты. Надо убедиться, что все в порядке с нашими чеками. А это кто такая?

Он мотнул головой в сторону Молли и смачно выплюнул на землю жвачку.

Вздрогнув от отвращения, она ответила:

– Я репортер местной газеты.

– Репортер? – Парень скорчил пренебрежительную гримасу. – Да еще из местной газеты… Ну-ну… – Он повернулся спиной к Молли и обратился к приятелю Сильвии. – А когда здесь появится телевидение? Мы должны привлечь общественное мнение на свою сторону. Эти богатые ублюдки на все способны. Мы и глазом не успеем моргнуть, как хозяин земли настроит жителей против нас.

– Пусть только попробует, – откликнулась девушка.

Ее лицо вспыхнуло, а взгляд угрожающе потемнел.

Интересно, что произошло между ними, задумалась Молли. Она сама ушла от него или он ее бросил? Каким же нужно быть подонком, чтобы соблазнит шестнадцатилетнюю девчонку? Куда смотрели ее родители, люди, которые должны были охранять и защищать свою дочь?

– Да пусть себе пробует, – заявил приятель Сильвии. – У нас найдется, чем ему ответить…

Молли помрачнела. Она поняла, что во всей этой ситуации немалую роль играют личные счеты.

Если даже так, меня это не касается, твердо сказала она себе. Я приехала сюда для того, чтобы дать в газете отчет о прибытии хиппи и о том, какие последствия это может иметь для местных жителей.

– Отличное место, – сказал кто-то из стоящих у ворот.

– Слишком глухое, – заметил другой.

Краем глаза Молли заметила худенькую молодую женщину. Она прижимала к груди плачущего малыша. Другой карапуз, хлюпая носом, держался за ее джинсы.

Женщина подошла к приятелю Сильвии и с просительным видом начала ему что-то, говорить. Когда мужчина отрицательно покачал головой, она умоляюще потянула его за рукав и заплакала.

– Но я обязательно раздобуду деньги, ты ведь знаешь, – воскликнула молодая мать, когда он оттолкнул ее прочь.

Деньги на что? На наркотики? Молли подозрительно наблюдала за происходящим. Но прежде, чем она смогла выяснить, в чем дело, к ним подбежал мальчишка с криком:

– Кто-то едет сюда на «лендровере». Прямо через поле…

Пара у ворот обменялась взглядами.

– Наверное, это он, – объявила девушка, и в ее голосе послышались волнение и отчаяние.

Вскоре все увидели «лендровер», показавшийся на поле с противоположной стороны дороги. Машина остановилась в нескольких метрах от ворот. Дверца открылась, и Молли застыла в напряженном ожидании. Она уже знала, кого сейчас увидит.

– Так значит, эта земля тоже принадлежит графу Сент-Оутелу? – спросила она у Сильвии, мрачно наблюдая, как Алекс широким шагом приближается к ним.

– Да, – коротко ответила девушка, не сводя с негр глаз.

– Сильвия!

Возможно, они и были когда-то любовниками, но сейчас в голосе Алекса не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало об этом. Его взгляд, обращенный к девушке, был полон сдержанного гнева.

– Я должен был сразу догадаться, что без тебя здесь не обошлось, – проговорил он.

– Что ж, значит, твоя проницательность тебя подвела, – жестко ответила она, вздернув подбородок, и потянула за руку своего приятеля, привлекая к нему внимание Алекса. – Я надеюсь, ты помнишь Уэйна?

Возникла небольшая пауза.

– К сожалению, помню, – помолчав, ответил тот.

Мужчины обменялись взглядами, смысл которых был не вполне понятен Молли, но она ощутила холодок неприятного предчувствия.

Уэйн, ухмыляясь, указал в сторону леса и заявил:

– Похоже, мы будем соседями…

У Алекса было такое выражение лица, что, казалось, он сейчас ударит противника, но вместо этого он повернулся к Сильвии и медленно и отчетливо проговорил:

– Нам потребовалось три года, чтобы расчистить этот лес. Летом здесь впервые начали гнездиться редкие виды птиц. Раньше тебя очень волновали вопросы экологии, Сильвия. Ты изменила свою точку зрения?

– И ты еще спрашиваешь? Все случилось из-за тебя, – горячо ответила девушка, и ее глаза наполнились слезами.

Молли тут же прониклась к ней сочувствием и невольно сделала Шаг вперед:

– Они имеют право находиться здесь. Было непонятно, кого больше поразило ее заступничество – Сильвию или Алекса.

– Вот как? Имеют право? Какое право? – с вызовом спросил он.

– Право любого человека на землю, – дерзко ответила Молли.

Сильвия улыбнулась. Ее слезы мгновенно высохли.

– Вот видишь, – торжествующе сказала она Алексу. – Общественное мнение на нашей стороне. Мы приехали сюда и намерены здесь остаться, и ты ничего не сможешь с нами сделать.

– Вы не останетесь здесь, Сильвия. Ты ведь знаешь, что это неразумно…

Он инстинктивно наклонил голову, спасаясь от брошенного кем-то камня.

– Похоже, мы выиграли этот раунд, – ухмыльнулся Уэйн, когда за первым камнем последовали второй и третий.

– Вы не останетесь здесь, – повторил Алекс. Он вполголоса чертыхнулся, в очередной раз уворачиваясь от каменного снаряда.

Молли охватила нешуточная тревога, ведь она, так же как и Алекс, являлась объектом угроз и проклятий.

– И кто же нам помешает? – с вызовом спросила Сильвия. – Ты?

– Нет, не я, – спокойно возразил он. – Существуют законы. Они защищают мои права землевладельца, так же как я защищаю права их семей, которые здесь живут, и всего живого, что находится на этой земле.

– Теперь на этой земле будем жить мы, – настаивала девушка.

– Вы ее погубите, – холодно констатировал Алекс. – Оглянись вокруг, – с упреком обратился он к ней. – Взгляни на это деревце. Да, на это. – Он указал на сломанный молодой саженец. – Пока вы не приехали, оно было живым. А теперь погибнет.

– Мы тоже имеем право жить и дышать, – страстно возразила Сильвия.

– Разумеется. Но не здесь.

– Тогда где? Куда ты нас отправишь? В городские трущобы, с глаз долой?

Алекс смерил ее спокойным взглядом, не обращая внимания на град камней и сердитые выкрики растущей толпы.

– У тебя есть дом, Сильвия.

– Это не дом, а тюрьма, – выпалила она в ответ, – и ты это прекрасно знаешь…

Раздался звук выстрела. Молли вздрогнула и обернулась. Один из мужчин в толпе опустил дробовик и, оскорбительно ухмыляясь, объявил:

– Мимо… на этот раз.

Горсть маленьких острых камешков, брошенных одним из мальчишек, градом осыпала Молли. Увидев, что оцарапал ей лицо, сорванец торжествующе засмеялся. Другой камень, гораздо крупнее, просвистел над ухом у Алекса.

– Я надеюсь, вы не забудете написать и об этом, – сурово заметил он, схватил ее за руку и, прикрывая своим телом, потащил к «лендроверу».

– Пустите меня. У меня есть своя машина, – запротестовала Молли.

– Вы хотите сказать, была, – язвительно заметил Алекс. – Если даже она еще цела, вы далеко не уедете, – кто-то проколол вам шины.

К своему разочарованию, она убедилась, что он прав. Но почему они повредили именно ее машину? Она не сделала им ничего плохого. Наоборот, пыталась поддержать.

– Для них это в порядке вещей, – сказал Алекс, словно читая ее мысли. – Ну, это уже слишком, – наконец разозлился он, когда комок земли ударился о его голову и рассыпался, испачкав их обоих. – Надо уезжать отсюда, пока они не перешли к более решительным действиям.

– Я никуда с вами не поеду, – возразила Молли, но ее протест остался без внимания.

Алекс распахнул дверцу «лендровера» и сурово скомандовал:

– Садитесь в машину.

Секунду девушка колебалась. Ее уязвленное самолюбие не желало мириться с чьим бы то ни было давлением, но чувство самосохранения советовало подчиниться, причем немедленно. Она в нерешительности обернулась и бросила взгляд на озверевшую свору бродяг – другого названия эта толпа в данный момент не заслуживала.

– И не помышляйте об этом, – предостерег Алекс, предугадывая ход ее мыслей. – Разговаривать с этими людьми сейчас бесполезно. Половина из них находится под действием наркотиков, а остальные, что еще опаснее, охвачены страстью к бессмысленному разрушению и насилию.

Прежде чем Молли успела возразить, он буквально втолкнул ее в машину и захлопнул дверцу. Затем сел за руль и завел мотор.

– Вы не имеете права насильно увозить меня отсюда, – заявила девушка, но машина уже тронулась с места.

– Успокойтесь, – резко оборвал ее Алекс. – Или вы хотите, чтобы я бросил вас на растерзание этой стае волков?

– Они не волки, – возразила она. – Они люди, человеческие существа, которые имеют чувства и… и права…

– Те, кто живут здесь, тоже имеют свои права.

В его словах была своя логика, но в данный момент Молли не хотела считаться с этим. Она всегда принимала сторону гонимых, униженных, нуждающихся, и сейчас, когда разъяренная толпа осталась позади, с легкостью забыла о только что пережитой опасности.

– Вы хотите бросить их всех в тюрьму… или выслать? – пошла она в атаку.

Алекс коротко усмехнулся.

– Вам никто не говорил, что у вас слишком богатое воображение? – спросил он и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, продолжил: – Я допускаю, что в этой толпе найдутся несколько человек, которые настроены миролюбиво и совершенно искренне не хотят никому причинить зла. Но среди них есть и опасные элементы. Например, Уэйн Феррис…

– Приятель Сильвии? – перебила его Молли.

– Да, – жестко подтвердил он. – Ферриса подозревают в распространении наркотиков, но у полиции пока нет доказательств; Вот почему ситуация не так проста, как вы думаете. Это не просто странствующая группа бездомных, которая ищет место, где остановиться на ночлег.

– Возможно, но неужели вы вели бы себя таким образом, если бы это не была ваша земля или если бы вас с Сильвией не связывали определенные отношения?

Алекс промолчал, и Молли хмуро отвернулась. Она понимала, что должна оставаться беспристрастной и описывать ситуацию объективно, но все же ее симпатии, несмотря ни на что, были на стороне бродяг.

– Они просто искали место, где можно остановиться.

На прямоугольном столе бумаг, на кухне царил полный порядок.

– Когда Джейн нет, я работаю здесь, – пояснил Алекс, складывая бумаги в стопку. – Садитесь. Я сейчас поставлю чайник.

Сам поставит чайник? А где же батальон прислуги?

– В чем дело? – спросил он, заметив растерянность в лице Молли.

– А где все остальные? Вы же не можете жить вот так, один… – невольно вырвалось у нее.

Алекс приподнял брови.

– А почему нет? Впрочем, вы правы. Обычно я живу не один. Но Джейн, моя экономка, была вынуждена взять отпуск, чтобы ухаживать за отцом, который недавно перенес инфаркт, а остальной персонал работает с девяти до пяти и не живет здесь. Так что вы предпочитаете – чай или кофе? – вежливо поинтересовался он.

– Кофе, пожалуйста, – растерянно пробормотала Молли.

Куда же подевался Алекс?

Молли задумчиво разглядывала дно уже пустой кофейной чашки. Десять минут назад он оставил ее здесь, сказав, что ему надо сделать пару телефонных звонков, и все еще не вернулся.

Любопытство взяло в ней верх, и она вышла в коридор.

Дом оказался больше, чем она могла вообразить. Пройдя по короткому коридору, она оказалась в широкой галерее и теперь, забыв обо всем, зачарованно бродила от комнаты к комнате.

Когда Алекс наконец нашел ее, Молли стояла посредине зеленой гостиной. На ее лице светилось восхищение, которое мгновенно погасло, едва девушка заметила, что хозяин дома наблюдает за ней.

– Вас очень долго не было… Я подумала…

– Прошу меня извинить. Телефонные звонки отняли больше времени} чем я предполагал, – сказал он. – У этого дома весьма интересная история, – продолжил Алекс, подходя ближе. – Он был построен вот этим джентльменом, – он указал на выполненный маслом портрет, висящий над мраморным камином, – на деньги его жены. К сожалению, я должен сказать, что он женился на этой женщине только потому, что она была богата. Ее портрет висит в галерее наверху.

– Как это показательно, что все женские лица изгнаны на второй этаж, – не удержалась от язвительного замечания Молли, следуя за ним в галерею.

– Ну, у меня пока нет жены, – заметил Алекс. – А если бы была, то ее место…

– Ее место? – едко перебила девушка.

– Ее место, – ровным тоном продолжил он, – было бы рядом со мной. А мое – рядом с ней.

– Скажите это Сильвии, – пробормотала Молли.

Хотя она проговорила эти слова себе под нос, видимо, Алекс услышал их. Он схватил ее за руку выше локтя и резко спросил:

– При чем тут Сильвия?

– Она была вашей любовницей, пака вы не бросили ее, – выпалила девушка.

Алекс изумленно раскрыл глаза.

Ну, разумеется, он не ожидав услышать такого прямого обвинения, с удовлетворением подумала Молли. Но когда в ответ на ее слова раздался какой-то просто гомерический хохот, настала ее очередь удивляться.

– Как вы смеете? – набросилась она на него. – Она была совсем юной девушкой, почти ребенком, а вы…

– Постойте, – сказал он, прекращая смеяться. – Тут какая-то ошибка. Мы с Сильвией никогда не были и не могли быть любовниками, и я даже не понимаю, как вам могла прийти в голову подобная мысль…

– Она сама сказала, что четыре года жила с вами.

– Да, жила, – немедленно согласился он. – Ее мать была второй женой моего отца. Сильвия приходится мне сводной сестрой.

Молли почувствовала, как ее лицо начала заливать, краска. Она резко опустилась в обитое светло-голубым атласом кресле.

– Сестра? – пролепетала она.

– К несчастью, да.

К несчастью. Молли резко вскинула голову, ее глаза вспыхнули гневом.

– Если она приходится вам родственницей, тогда почему она…

– Живет с торговцем наркотиками? – мрачно закончил он вопрос. – Не знаю. Она бросила университет, заявив, что не может больше вести праздную жизнь представительницы привилегированного класса. Хотя еще совсем недавно – до встречи с Уэйном – эта жизнь ее вполне устраивала. Сильвия, к сожалению, всегда была легкомысленна и инфантильна, вероятно, потому, что мать чрезмерно опекала ее. Я не сомневался, что она рано или поздно сорвется.

– Но вы предпочли бы, чтобы она ушла не с Уэйном, – предположила Молли.

– Разумеется, – сурово проговорил Аяекс. – Сильвия сама не понимает, во что она ввязалась. Я не раз пытался образумить ее, но она ничего не хочет слушать.

– Но вы же сами говорили, что полиция не смогла доказать вину Ферриса, – заметила девушка.

– Они познакомились на студенческой вечеринке. Там произошел трагический случай – один из однокурсников Сильвии умер от передозировки наркотика. Полиция уверена, что парень получил его от Уэйна.

Молли прикусила губу. Ей самой не нравился этот человек, но если нет доказательств…

– Вот портретная галерея, – Алекс легко коснулся ее руки. – Это более старая часть дома, – пояснил он, заметив, что она пристально разглядывает сводчатый потолок с замысловатыми лепными украшениями. – Фасад был пристроен позже, когда основное здание сильно пострадало во время пожара. По преданию, эта галерея, так же как и спальня в ее конце, относится ко временам правления Елизаветы I, и королева даже однажды ночевала здесь.

– Королевская спальня? – заинтересованно переспросила девушка.

– Да. Это здесь. – Он распахнул двухстворчатую дверь.

У Молли захватило дух от восторга. Когда-то, девочкой-подростком, она обожала читать исторические романы и фантазировать, ставя себя на место их героинь. Как часто, лежа в своей узкой девичьей постели, она представляла себе, как пылкий возлюбленный вносит ее на руках вот в такую старинную спальню и укладывает на огромную кровать с расшитым золотом пологом.

– Что с вами? – негромко спросил Алекс, заметив восторженно-мечтательное выражение в ее глазах.

Сейчас эта строптивая девушка была похожа ребенка, застывшего при виде рождественской елки.

– Эта комната… – осипшим голосом проговорила Молли. – Она напомнила мне…

– Что? – с улыбкой спросил он.

– Мои глупые девичьи фантазии, – неохотно призналась Молли, не успев придумать подходящую отговорку.

Она поспешно повернулась к двери, чтобы выйти прочь и отвлечься от ненужных мыслей, которые пробуждала эта спальня и, что еще хуже, ее хозяин.

В ее памяти всплыли поцелуи Алекса и наслаждение, которое она при этом испытывала. Это были рискованные воспоминания.

Но он стоял, прислонившись спиной к закрытой двери спальни, и преграждал ей путь к бегству.

– Вы хотите сказать, что воображали себя королевой Елизаветой?

Девушка бросила на него рассерженный взгляд.

– Нет, разумеется, нет.

– Тогда что же?

Опасная напряженность разлилась по комнате. Сердце Молли вдруг забилось сильнее, заставляя ее чувствовать, заставляя хотеть…

5

Она поспешно отвела взгляд от кровати с тяжелым пологом и манящими белыми простынями, пытаясь освободиться от живых и ярких фантазий.

… Вот она, совершенно нагая, лежит в объятиях возлюбленного… Он ласкает и целует ее, а пьянящие ароматы летнего вечера струятся сквозь открытое окно… Поленья в камине уже сгорели дотла, и теперь они оба согреты только жаром взаимной страсти…

Молли ужаснуло то, с какой легкостью эти полузабытые грезы трансформировались в настоящее. Только теперь образы были конкретны, и обнимал ее некто иной, как…

Дрожа с головы до ног, она отвернулась и обвела комнату взглядом. Поленья в камине были аккуратно сложены горкой, высокие створчатые окна распахнуты навстречу угасающему свету дня. На дубовом комоде под окном стояли два больших старинных канделябра. В своих тайных грезах она не раз представляла, как возлюбленный медленно гасит пламя свечи, чтобы потом так же неторопливо и чувственно раздеть ее, целуя и лаская, пока она не вскрикнет от нестерпимого желания.

– Так что же это было? – негромко повторил Алекс свой вопрос.

Молли облизнула пересохшие губы и осторожно подняла глаза. Взгляд, которым он смотрел на нее, поразил ее, почти околдовал.

Это не ваше дело, собиралась сказать ома, но почему-то начала говорить совсем другое, словно какая-то магическая сила вытягивала из нее слова. Сила, которой она не могла противостоять. Девушка услышала свой неожиданно низкий, чувственно неторопливый голос:

– Фантазии, которыми бредят все девочки-подростки. Мечты о мужчине, которого они хотели бы видеть своим возлюбленным.

– Я любила читать исторические романы… – Выражение ее лица говорило гораздо больше, чем она могла предположить. – Я воображала себя с ним вдвоем в такой спальне, как эта. В комнате было темно, горели свечи и огонь в камине… Мы пили красное вино, густое и терпкое, и оно проливалось на мое платье.

Девушка мечтательно закрыла глаза, почти забыв, где она и с кем, поддаваясь очарованию чудесных воспоминаний.

– Мы медленно раздевали друг друга, целуя и лаская…

Чувственная дрожь пробежала по ее телу. Фантазия увлекала Молли все дальше и дальше. Она перевела отсутствующий взгляд с кровати на мужчину, который все еще стоял, прислонясь к двери. Это был реальный мужчина, а не юноша из ее мечты. Но и она теперь – взрослая женщина.

– Мне надо идти, – хрипло проговорила Молли. – Писать статью…

– Статья подождет. Следующий номер газеты выйдет только через три дня, – напомнил ей Алекс.

– Я хочу вернуться назад, взять интервью у этих людей, услышать истории их жизни…

– Это невозможно. Полиция выставила кордоны вокруг лагеря.

Он неожиданно повернулся, запер дверь спальни и положил ключ к себе в карман.

– Что вы делаете? – встревожилась Молли. Не отвечая, Алекс направился к камину, опустился на одно колено и чиркнул спичкой, разжигая огонь.

– Я тоже увлекался историческими романами. И в моих мечтах была дама сердца, прекрасная девушка с золотистыми глазами, то сверкающими, как у тигрицы, то веселыми и ласковыми, как у котенка.

Он зажег свечи. Молли, как зачарованная, смотрела на их пляшущие огоньки. – Возлюбленная в моих грезах была стройна и грациозна, как нимфа, с шелковистой кожей и вьющимися волосами, милая и нежная…

Алекс поставил канделябр на стол и приблизился к девушке. Аромат свечей и запах горящих поленьев кружил ей голову. Она была не в силах противиться его объятиям. Молли пыталась бормотать какие-то невнятные возражения, но он закрыл ей рот поцелуем, ласково побуждая приоткрыть губы, чтобы впустить острие его языка.

– Это уже не фантазии, – слабо сопротивляясь, запротестовала она.

– Конечно, нет, – прошептал он, подхватил ее на руки и понес к кровати.

– Мы не должны…

Но почему ее голос звучит так невнятно, так нерешительно, почему в нем слышится подсознательная мольба, чтобы он возразил ей? Этот вопрос отчаянно терзал Молли, пока она боролась с искушением поддаться чувствам, охватившим ее.

Постель была именно такой, как она воображала. Простыни пахли лавандой, и их аромат смешивался с запахом горящих поленьев и цветущих роз под окном. Но еще более возбуждающим был запах склонившегося над ней мужчины…

– Скажи мне, чтобы я остановился, и я это сделаю, – услышала она его хриплый голос. – Но, боже, я так хочу тебя!

– Это безумие, – слабо возразила Молли.

– Да, – согласился он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее в шею.

Девушка, вся дрожа, закрыла глаза. Если на нее так действует один только поцелуй, одно лишь его прикосновение, то что же будет дальше?

Она посмотрела на Алекса затуманенным взглядом, и он начал медленно раздевать ее.

Молли безмолвно наблюдала, как он снимает с нее блузку, обнажая грудь. Она послушно откинулась на подушки и он, склонившись, зарылся ладонями в ее разметавшиеся волосы.

Мягкая ткань его рубашки коснулась возбужденных сосков.

С тихим стоном она закрыла глаза и облизала пересохшие губы. Алекс приник к ее полуоткрытому рту.

– О Боже, – выдохнул он. Он обхватил ладонями ее лицо и жадно поцеловал, страстно требуя, чтобы она отдала ему всю себя до капли.

И Молли отвечала на его ласки, не в силах противостоять захлестывающему натиску страсти.

Это был ее мужчина. Ее партнер, ее половина, ее мечта и ее судьба. Отвергнуть его означало отвергнуть самое себя. Их встреча была предопределена.

Жар его тела обжигал, заставляя жаждать соприкосновения. Инстинктивно она взяла его руку и подвела к своей груди. Коснувшись нежной кожи, он вздрогнул всем телом, и она затрепетала в ответ.

Медленно и нежно Алекс целовал ее веки, щеки, шею. Опьянев от возбуждения, Молли открыла глаза и увидела, что он любуется ее грудью. Потом он дотянулся до спутанной пряди вьющихся рыжих волос и потянул ее вниз, поверх молочно-белой кожи.

– У тебя чудные, прекрасные волосы, – приглушенно сказал он. – Они сводят меня с ума… Интонация этих слов вызвала у Молли новый виток возбуждения. Она почувствовала, как наливаются груди и твердеют соски. И поняла, что Алекс тоже заметил это. Выражение его лица изменилось. Он осторожно и неторопливо провел кончиками пальцев по нежной коже. Потом обхватил груди ладонями и легонько тронул бесстыдно набухшие соски.

Молли закрыла глаза и тихо застонала.

– Тебе так нравится?

Она бессильно кивнула. Рука Алекса скользнула к застежке ее джинсов. Молли мгновенно сжалась.

– Я хочу увидеть тебя всю, – тихо проговорил он. – Увидеть и узнать.

По ее телу пробежала взрывная волна желания, вызывая сладкую боль.

За окном наступили сумерки. Огонь свечей словно окутывал комнату прозрачной тканью мягкого теплого света. Обнаженная женщина гордо возлежала на подушках под обжигающим взглядом восхищенного мужчины.

Молли видела, как потемнело от возбуждения его лицо. Ей доставляло удовольствие осознавать, как сильно хочет ее этот мужчина. Он дотянулся до ее ступней и обхватил их руками, нежно поглаживая. Массирующие прикосновения сильных мужских пальцев вызывали ни с чем не сравнимое удовольствие, и все ее тело начало погружаться в мягкое, золотистое, блаженное тепло. Она едва не замурлыкала, как котенок.

– Нет, подожди, – проговорила она, когда Алекс сдвинул руки выше, охватив ее узкие лодыжки. – Я хочу, чтобы ты тоже снял одежду, – пояснила Молли в ответ на его вопросительный взгляд.

Такого не было в ее фантазиях, но сейчас это уже не имело значения. Внезапно и нестерпимо ей вдруг захотелось увидеть его обнаженное тело.

Он разделся быстро и без смущения. Молли наблюдала за ним, немного нервничая. Она невольно задержала дыхание, потом осторожно протянула руку и коснулась коротких темных волос на его груди. Зарываясь пальцами в мягкую поросль, она закрыла глаза и услышала его стон.

– Не делай этого, если не хочешь… – предостерегающе начал Алекс.

– Если не хочу чего? – спросила Молли.

Но он уже не слушал ее. Она слегка изменила положение, и пламя свечей мягко высветило изгиб ее груди. Алекс порывистым движением, словно не в силах противостоять искушению, склонил голову и тронул нежный сосок теплым влажным языком. Она запрокинула голову и выгнула спину, молчаливо приглашая его продолжать даску.

Он жадно впился в сосок губами, заставив МолЛи вскрикнуть от неожиданного? наслаждения. Мужской взгляд скользнул вниз по её телу, и она напряглась в возбуждающем предчувствии, с трудом удерживаясь, чтобы не поторопить его.

От одной мысли о том, что она испытает, когда он окажется внутри, в ее груди и во всем теле возникла пульсирующая боль. Словно почувствовав это, Алекс с хриплым стоном провел ладонями вдоль стройных бедер, и, спустившись ниже, осыпал поцелуями упругий живот.

Это было больше, чем могла вынести Молли. Она пыталась протестовать, но могла издать только бессвязные восторженные звуки.

– В твоих фантазиях было это? – хрипло пробормотал он.

– Нет… нет… не было, – с трудом прошептала она в ответ.

– А это?

Алекс крепко прижал ее к себе и перевернулся на спину, так что Молли оказалась сверху. Сначала он приник к ее губам, подарив несколько мгновений блаженства, затем притянул ближе.

– О-о… О-о…

Молли услышала свой стон и поняла, что это только слабое эхо высшего удовольствия, которое она испытала, когда он сначала очень нежно, а потом, словно движимый собственным нетерпением, жадно присосался ртом к ее груди. Она инстинктивно, вцепилась ему в плечи, не замечая, что оставляет на коже следы ногтей.

Алекс скользнул руками вниз вдоль ее бедер, лаская гладкие, мягкие округлости ее женственных форм. Он оторвался от ее груди и прошептал:

– Боже, как ты хороша – такая горячая, сладкая, нежная – истинная женщина.

Молли слегка отстранилась, чтобы взглянуть ему в лицо, и он тут же скользнул рукой в образовавшееся пространство, погладив ее сверху вниз по животу и двинувшись дальше. Она затрепетала от нежного прикосновения его пальцев.

– Тебе так нравится? – вполголоса спросил он, заметив ее дрожь.

Снова и снова он ласкал ее, соблазняя и возбуждая, пока она в изнеможении не попыталась оттолкнуть его руку.

Она задыхалась. Возбуждающий мужской запах и горячее тело буквально сводили ее с ума.

– Хочешь остаться сверху? – негромко спросил он.

Молли утвердительно кивнула. Откуда он узнал… как догадался, что это именно то, чего она хочет? Ведь это уже не девичья греза, а прихоть взрослой женщины.

– Тогда давай, – подбодрил он, помогая ей занять нужное положение.

Она закрыла глаза, опускаясь вниз навстречу ему, и тут же снова широко распахнула их, задрожав в немом восторге, когда ее тело раскрылось навстречу мужчине, удерживая его внутри себя. Она замерла, наслаждаясь теплом, силой и мощью этого вторжения.

Погрузившись в свои ощущения, Молли лишь через несколько секунд поняла, что ее партнер уже готов скрежетать зубами от нестерпимой муки.

– Ты понимаешь, что ты делаешь со мной? – прохрипел он.

С негромким стоком блаженства она позволила ему продвинуться глубже, затем еще и еще. Молли вдруг поняла, что она более не управляет тем, что происходит между ними, хотя формально находится сверху.

Но на самом деле ни один из них уже не управлял происходящим, – их тела подчинились древнему, как мир, первобытному ритму.

Алекс обхватал ее руками за талию, пытаясь сдержать свои страстные жадные движения. Но она вовсе не хотела этого. Ей нужно было познать и прочувствовать до конца нетерпеливый, ненасытный голод его желания. Торжествуя, она полностью покорилась безумной страсти.

Молли вскрикнула в экстазе. Ее тело напряглось и сжалось перед тем, как взорваться всплеском полных наслаждения судорог, которые шли откуда-то из глубины. Она выдохнула имя Алекса и бессильно приникла к нему.

Он хрипло простонал и затих.

Полусонная, она лежала в его объятиях, а он целовал и гладил ее, и последнее, о чем она подумала перед тем, как заснуть, было то, как странно иногда переплетается фантазия с реальностью.

Проснувшись несколько часов спустя, Молли не сразу поняла, где она находится. Затем она увидела Алекса, который стоял у камина, подкладывая в огонь свежие поленья, и все вспомнила.

Почувствовав, что она уже не спит, он повернулся и посмотрел на нее. Молли заметила на его спине и плечах темные царапины, и жаркий румянец обжег ей кожу. Неужели это сделала она?

В подсвечнике горели новые свечи, а на комоде стояла открытая бутылка красного вина и тарелка с хрустящими хлебцами и паштетом.

– Я подумал, что ты, наверное, проголодалась, – сказал Алекс.

Молли покраснела еще сильнее, представив, что навело его на эту мысль.

Ей было трудно поверить в то, что произошло между ними. Ио как только Алекс подошел к кровати, все ее тело, все ее чувства немедленно напомнили ей о том, что она испытала в его объятиях. И что снова начала чувствовать сейчас.

Девушка нервно облизнула неожиданно ставшие слишком сухими губы. Нет. Она не может, она не должна.

Он протянул ей бокал вина. Рука Молли задрожала, расплескав вино, и темно-красные капли брызнули на ее кожу.

Алекс наклонил голову и слизал их. Дрожь, которая пробежала по телу девушки при этом прикосновении, была настолько сильной, что еще несколько капель упали на ее бедро.

Молча взяв бокал из ее рук, он обмакнул палец в лужицу вина, образовавшуюся на ее бедре, и поднес к губам.

– Знаешь, чего мне сейчас хочется? – Глаза его горели каким-то странным огнем. – Взять бутылку вина, медленно облить им всю тебя, а потом еще медленнее выпить его с твоей кожи. Выпить тебя, – хрипло добавил он, окидывая жадным взглядом ее обнаженное тело.

Молли почувствовала, что жар уже пульсирует внутри нее, превращаясь в нестерпимую, раздирающую боль, во вспышку желания настолько сильную и неожиданную, что она начала движение навстречу ему прежде, чем осознала, что делает.

И на этот раз не только он ласкал ее, даря чувственное наслаждение. И не только он пил густое, вязкое вино ее тела. Нет, она отплатила ему тем же.

Теперь все происходило медленно и томно, и она тихо постанывала от его неторопливых скользящих движений.

Финальный взрыв сотряс их тела и оставил лежать в объятиях друг друга, дрожащих и бездыханных.

Засыпая, Молли вдруг подумала, что все это начинает ее пугать. То, что происходило между ними, было не просто физическим влечением. Это было нечто более могущественное я опасное.

Она к отчаянии закрыла глаза, пытаясь успокоить зародившийся в душе страх.

В шесть часов утра улицы Фордкастера, к счастью, были еще пусты, так что ока оставила «лендровер» на улице и незамеченной проскользнула к себе домой.

Ей повезло, что Алекс оставил ключи в машине. Проснувшись на рассвете, она бесшумно спустилась вниз и уехала.

Молли знала, что воспоминание о наслаждении, которое получили они оба, останется в ее сердце навсегда. Но утром ее охватило тяжелое предчувствие. Девушка поняла, что еще немного – и она захочет от Алекса большего, чем та физическая близость, которая связала их этой ночью.

В глубине души ей было, ясно, что, наверное, бояться уже слишком поздно: она уже эмоционально связана с ним, уже попала в опасную зависимость от этого мужчины.

От оставила ему записку о том, что им обоим лучше забыть о случившемся этой ночью.

Забыть. Маловероятно, что она сможет сделать это, как бы ни старалась.

Молли склонилась над кухонной раковиной и принялась энергично тереть ее. Прошедшая ночь не шла у нее из головы, и при воспоминаниях о некоторых моментах на щеках вспыхивая жаркий румянец.

Только сумасшедшая могла начать рассказывать полузнакомому мужчине о своих глупых подростковых фантазиях. Что на нее нашло? Она еще никогда и ни с кем не позволяла себе так откровенничать. Представив себя вчерашнюю со стороны, Молли подумала, что, пожалуй, первая осудила бы подобное поведение, видя в нем тайное желание спровоцировать именно ту реакцию, которую вызвали ее признания у Алекса…

Девушка сжалась, как от удара. Нет, поспешила успокоить она себя. Ты вовсе не провоцировала и не дразнила его. Во всяком случае, не делала этого сознательно, поправил ее суровый внутренний голос.

Не стоит слишком много думать об этом, решительно сказала себе Молли. Все кончено. Собственно, ничего и яе начиналось. Прошлая ночь была ужасной ошибкой, и такое никогда больше не повторится. Никогда…

Она посмотрела на часы. Было уже почти, восемь. Пора ехать в редакцию, чтобы успеть написать статью о хиппи.

Молли включила радио и телевизор, чтобы выяснить, есть ли какие-нибудь сообщения и репортажи на эту тему, но ничего не услышала.

В своей записке она извинялась, что без спросу взяла «лендровер», и обещала оставить ключи в редакции газеты, где он и сможет их забрать. Но, выйдя за дверь, девушка увидела полицейскую машину, которая медленно ехала по улице.

Молли сжалась. Что, если Алекс проигнорировал ее записку и заявил в полицию об угоне?

Нет, Алекс не мог поступить так. Хотя из того, что он был замечательным любовником, отнюдь не следовало… Молли поспешно отбросила неподобающие мысли.

По пути на работу она заметила несколько кое-как закрытых картоном витрин магазинов. Владелец одного из них как раз выметал осколки стекла.

– Что случилось? – сочувственно спросила Молли.

– Это все приезжие бродяги – их целая шайка. Нечего им тут делать. Ленивые бездельники! Большинство из них ни дня за свою жизнь не проработали. Это безобразие. Надо что-то делать с ними…

Молли героически удержалась от того, чтобы возразить. Они такие же люди, как и вы, хотелось сказать ей, но она видела, что собеседник вряд ли будет выслушивать доводы в защиту тех, кто разбил его витрину.

Придя в редакцию, девушка обнаружила, что ее коллеги пребывают в том же настроении, что и хозяин пострадавшего магазина.

– И этот сопляк имел наглость сказать мне, что я должен ему два фунта, – жаловался один из репортеров в тот момент, когда Молли вошла в комнату. – Сначала он бросился чуть ли не мне под колеса на перекрестке у светофора и уже этим чуть не довел меня до инфаркта. А когда я вышел из машины, этот негодяй заявил, что вовсе не собирался стянуть с пассажирского сиденья мой пиджак, а хотел только помыть мне стекла…

– Может, он и в самом деле хотел вымыть стекла, – неосторожно предположила девушка.

– Без воды и тряпки? – фыркнул ее коллега. – Надо что-то делать, – подвел он итог, повторяя слова, которые Молли уже слышала от хозяина магазина.

– Надо что-то делать, – заявил Боб Флери, входя в редакционную комнату. – Вы знаете, что принято решение об информационной блокаде. Это сделано для того, чтобы к этой странствующей группе не присоединились другие. Полиция заблокировала район, где они разместились. Это предотвратит новые инциденты в городе и даст нам время разработать подходящую стратегию.

– По закону… – начала было Молли, но ее перебил чей-то сердитый голос:

– Единственная стратегия, которую поймет большинство, заключается в том, чтобы заставить их уехать, – заявил пожилой редактор. – Если хотите знать мое мнение, то Алекс должен собрать группу крепких мужчин-добровольцев и прогнать этих хиппи. Пока они не успели здесь прочно обосноваться…

– То есть использовать силу? – возмущенно спросила Молли.

– А у вас есть предложение получше? – едко ответил тот вопросом на вопрос. – Вы ведь были там вчера, разве не так? Видели, что они делают с лесом?

Девушка прикусила губу. Она не могла не признать, что осквернение такого красивого места непростительно.

– Они просто хотят, чтобы их оставили в покое и позволили жить по своему усмотрению, – снова начала она, но услышала в ответ горький смех.

– Не верьте этому, – сказал старший коллега. – Этого они хотят меньше всего. В действительности их цель – привлечь к себе внимание средств массовой информации и вызвать как можно больше шума. Они стремятся к конфронтации, им нравится быть в центре внимания. Если бы они просто искали место для стоянки, то отправились бы в Литтл-Барлоу.

– Я слышала, что с ними Сильвия, сводная сестра Алекса, – вмешался кто-то в разговор.

– Ну, тогда это многое объясняет, – вставила Люси. – Когда их родители поженились, она просто обожала Алекса. Я помню, как они везде ходили вместе. Но ее матери это не очень нравилось. Она привыкла смотреть на дочь как на свою собственность, хотя и не уделяла ей так уж много внимания. Сильвия училась в закрытой частной школе и сразу после этого поступила в университет. Мать все решала за нее. Неудивительно, что девушка в конце концов взбунтовалась.

– Может, у нее зуб на Алекса? – поинтересовался один из репортеров. – Что, если она привела их сюда из чувства мести?

– Не думаю, – осторожно сказала Кэрол, менеджер по рекламе. – У нее нет причин для вражды с Алексом. Она его всегда обожала, и приезжая домой на каникулы, не отходила от него ни на шаг. Ходили слухи, что, когда после смерти старого графа его жена решила переехать в Лондон, Сильвия умоляла позволить ей остаться здесь. Так что она должна обижаться только на собственную мать. Хотя девушки такого возраста весьма несдержанны в своих эмоциях. Я это испытала на собственной шкуре, – добавила она с кривой усмешкой. – У меня их трое.

Молли молча впитывала информацию. Этот разговор отчасти пролил свет на то немногое, что она знала о взаимоотношениях Алекса с его сводной сестрой. Видимо, Сильвия по-настоящему обиделась на брата за то, что он не поддержал ее желания остаться в Фордкастере.

Это позволяло взглянуть на прибытие странствующего каравана под другим углом, увидеть во всей этой истории «человеческий фактор». Однако вряд ли Алекс станет откровенничать на эту тему, даже если она заставит себя разыскать его и попытается взять интервью. А вот Сильвия как раз может пойти на контакт.

Молли рассеянно отломила кусочек домашнего печенья, которое принесла к чаю Кэрол.

– Обычно я пекла его для своих девочек, – со вздохом пояснила Кэрол, угощая девушку. – Но теперь Карен учится в университете, Мелани ест только низкокалорийную пищу, а Саманта заявила, что она вегетарианка. Я по привычке продолжаю печь печенье, но поскольку талия у меня в последнее время и без того стала расплываться, решила принести его на работу:

– Очень вкусно, – искренне похвалила Молли.

Заметив, что мужчины уже отошли от них, Кэрол сочувственно спросила:

– У тебя усталый вид. Наверное, не выспалась из-за этого шума, который был ночью в городе?

– Да нет. Я ничего не слышала, – честно призналась Молли, слегка опуская голову, чтобы скрыть предательский румянец на щеках.

– Нет? Ну, тебе повезло. Я слышала, что полиция уже была готова вызвать подкрепление, но в конце концов справилась своими силами. Боюсь, все неприятности еще впереди.

– Вы тоже считаете, что нужно заставить этих людей уехать? – с вызовом спросила Молли.

Кэрол посмотрела на нее мягким успокаивающим взглядом.

– Это общее мнение, – сказала она.

– Неужели никому из местных жителей не пришло в голову отнестись к этим несчастным с добротой? Ведь они, в конце концов, тоже люди. Все, чего они хотят, – это найти место, где можно перезимовать, где они могли бы жить со своими детьми…

Кэрол улыбнулась и покачала головой, затем спокойно проговорила:

– Извини, но ты напомнила мне Карен, мою старшую дочь. Она такая же идеалистка и так же горячо отстаивает свои взгляды. Я не сомневаюсь, что ты права в том, что большая часть этих людей действительно настроена мирно, но среди них есть и те, кто хочет совсем другого. И я могу понять, почему большинство настаивает на том, чтобы они уехали…

– Чтобы их прогнали силой? – невесело спросила Молли.

– Ну, лично я против насилия, – признала Кэрол. – Но дело в том, что некоторые фермеры видят в этих людях угрозу своему жизненному укладу. Одинокий бродяга, который ночует на сеновале, – это одно, а вторжение целой армии людей, которые не уважают природу и сельский образ жизни, – совсем другое.

– Но хозяин этой земли – Алекс, – слегка запнувшись, возразила Молли.

– Да, и в этом есть определенный плюс, – заметила Кэрол.

Девушка вопросительно посмотрела на собеседницу.

– Почему? – нахмурившись, спросила она. – Может быть, вы считаете, что он достаточно богат, чтобы нанять тех, кто прогонит этих людей с его земли?

Кэрол изумленно уставилась на нее.

– Алекс никогда не сделал бы ничего подобного, – твердо заявила она. – Он слишком гуманный человек. Нет, я имела в виду другое. Его здесь все уважают, и он может остудить некоторые горячие головы, которые готовы взять дело в свои руки. Он скорее постарается помочь этим бездомным, чем просто от них избавиться. – Кэрол задумчиво покачала головой. – Знаешь, каждое лето Алекс принимает у себя в доме большую группу городских детей. Ему приходится нанимать дополнительный персонал, чтобы присматривать за ними. Ты уже видела этот дом? Если представится возможность, обязательно посмотри. Там удивительно красиво и уютно. – Она улыбнулась теплой улыбкой, потом вздохнула. – Все боялись, что после смерти отца Алекс продаст усадьбу. Ее содержание обходится очень дорого, даже учитывая, что сейчас там живет только Джейн, экономка. Кстати, ты еще не встречалась с Рэнальфом Карринттоном, управляющим? Темная лошадка… Моя старшая, Карен, была сильно увлечена им одно время, когда он только приехал сюда…

– Нет, я с ним не знакома, – сказала Молли.

Странно, но чем больше она слышала об Алексе, тем больше… Что? Сожалела, что люди рисуют такой идеальный образ? Хотела услышать нечто такое, что оттолкнуло бы ее? Помогло бы справиться со своими чувствами?.. Избавило бы от соблазна влюбиться…

Глупости. Разумеется, я не влюблена в него. Я не испытываю к нему никаких чувств, сказала себе Молли. И тут же поняла, что лжет. Если бы это было так, сегодняшней ночью ничего бы не произошло.

Все. Пора забыть об этой ночи.

Но для этого нужно хотя бы не вспоминать о ней.

6

Войдя в булочную, Молли услышала сердитый голос хозяина.

– Я уже сказал, что вас не будут здесь обслуживать, – говорил он худенькой молодой женщине. – Из-за вас и без того слишком много неприятностей.

Темный румянец смущения пятнами проступил у той на лице. Под любопытными и в основном неодобрительными взглядами других покупателей она опустила голову и быстро пошла к двери.

– Подавитесь своим проклятым хлебом, – зло бормотала она. – Мне всего-то и нужен был один батон…

Молли в инстинктивном порыве взяла два батона, протянула продавцу деньги и выбежала из магазина. Ей показалось, что эта молодая женщина была в той толпе, которая вчера бросала в них камни и комья земли. Но сейчас это не имело значения. Неудивительно, что люди ведут себя агрессивно, если с ними постоянно обращаются подобным образом.

– Постой, – задыхаясь, крикнула она. – Возьми батон, если хочешь. Правда, я не знала, какой тебе нужен…

– Сойдет и такой, – сказала та. – Дети, правда, его не любят, но я заставлю их есть. Он для них полезней, и потом, если сверху положить фасоль в томате, то они и не заметят. Старый хрыч, – сердито добавила женщина, кивнув в сторону булочной. – Все думают, что я хочу что-нибудь украсть. В следующий раз пойду в супермаркет, там спокойнее. Ты ведь репортерша? – продолжила она. – Видела тебя вчера. – Она поморщилась. – Ну и место… Зря Уэйн пошел на поводу у своей сопливой подружки. Она понятия не имеет, что нам надо. – Женщина сердито отщипнула кусочек от батона и начала жевать. – Эта девчонка только и мечтала, чтобы увидеть свое распрекрасное озеро. А каково нам удерживать детей, чтобы они не лезли в воду? И фургоны увязли в грязи, и эти чертовы деревья… Ну, те, которые мы сбили, конечно, годятся в костер, – пренебрежительно добавила она.

Молли расстроилась.

Она вспомнила, что Алекс пытался превратить Хескетский лес в заповедник. Жаль, если все молодые посадки будут уничтожены.

– По-моему, у Литтл-Барлоу нам было бы гораздо лучше, – продолжила женщина, шмыгнув носом. – Там все оборудовано для стоянки, в деревне есть паб, и по вечерам можно посидеть и выпить. Нормальное обжитое место. И местные жители более приветливые. Не то, что здесь.

– Она снова шмыгнула носом и, порывшись в кармане, протянула Молли деньги за батон.

– Я пойду, – сказала она. – Меня Уэйн ждет. У него здесь свои дела…

– Какие дела? – насторожилась та. Женщина покачала головой.

– Дела Уэйна – это его дела, – многозначительно сказала она. – Он не любит, когда другие суют в них нос. С ним лучше не связываться.

– А ты давно его знаешь? – небрежным тоном спросила Молли.

В этот момент на противоположном конце улицы остановился «мерседес».

– Это Уэйн, – заторопилась женщина. – Я побежала. Он не любит ждать – ни в чем, – добавила она. – И его подружка-недотрога тоже скоро это поймет. Она все строит из себя девственницу. Но Уэйн всегда найдет девушку, которая согреет ему постель, – стоит ему только захотеть…

Молли хмуро наблюдала, как женщина торопливо идет вниз по улице. Уэйн в ожидании стоял, прислонившись к открытой дверце машины, и курил.

Когда несколько минут спустя они проехали мимо Молли, она заметила, что «мерседес» совсем новенький. Все остальные машины, которые она видела вчера в караване, были старыми и разбитыми. Должно быть, у этого парня неплохой источник дохода, если он может позволить себе такой автомобиль, подумала девушка. И невольно вспомнила о подозрениях полиции на его счет.

Вечером, возвращаясь с работы, Молли убедилась, что «лендровер» Алекса все еще стоит у ее дома. Сердце девушки бешено заколотилось. Весь день, она жила в напряженном ожидании, что Алекс проигнорирует записку и попытается разыскать ее, по телефону или лично. Она боялась встречаться с ним.

А собственно, что это я нервничаю, хмуро спросила она себя, открывая входную дверь и заглядывая в почтовый ящик. В конце концов, Алекс ни разу не намекнул, что хочет каких-то долговременных отношений. Наверное, он просто воспользовался случаем, чтобы развлечься, и вовсе не собирается разыскивать ее. Не исключено, что своей запиской она даже оказала ему услугу, избавив от лишних объяснений.

Молли положит на столике в прихожей почту и прошла на кухню. Ну почему эта мысль так расстроила ее? Она моргнула, чтобы прогнать с глаз непрошеные слезы. Это просто смешно. Плакать совершенно не о чем. Она сама не хочет видеть Алекса.

Телефонный звонок раздался в тот момент, когда она наливала воду в чайник. Дрожащими пальцами Молли сняла трубку. Звонила мать.

– Мама, ты ничего не слышала в новостях про странствующий караван хиппи? – спросила девушка в конце разговора.

– Нет. Определенно ничего. А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?

– Да нет, просто так.

Очевидно, информационная блокада все еще действует, решила Молли.

Чайник вскипел, и, приготовив себе кофе, она стала просматривать почту. В этот момент раздался звонок в дверь.

Разумеется, это не Алекс, твердо сказала себе девушка.

Но это был он. Странно, но вместо праведного гнева, который должно было вызвать появление непрошеного гостя, Молли почувствовала, что ее захлестывает головокружительная, опьяняющая смесь волнения и радости.

Она решительно попыталась взять себя в руки.

– В чем дело? – как можно более суровым тоном проговорила она. – Если вы приехали забрать свой «лендровер», то ключи от него лежат в редакции.

– Знаю. Я забрал их.

Алекс уже вошел в прихожую, и Молли, к своему ужасу, не только не воспротивилась этому, но и позволила ему закрыть за собой дверь. В любом случае, как владелец дома, он имеет право войти, успокоила она себя.

Девушка вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Это потому, что прихожая слишком тесная, тут же нашлась она.

– Мне пришлось взять машину, – начала оправдываться Молли, инстинктивно делая шаг назад. – У меня не было другого выхода. Мне срочно надо было попасть домой… – Ей трудно было поднять глаза. – Писать статью и…

– Я пришел не из-за «лендровера», – перебил ее Алекс. – Я привез твою машину. Мне пришлось отбуксировать ее в гараж, чтобы заменить шины.

Ее машина… Молли широко раскрыла глаза. Что, черт возьми, с ней происходит? Как она могла совершенно забыть об этом? Ее лицо заполыхало смущенным румянцем.

– Это было совсем не обязательно, – пробормотала она.

Боже, что подумает Алекс, если поймет, что она вообще забыла о своей машине? Что все ее мысли и чувства были настолько сфокусированы на нем и на прошедшей ночи, что она даже не вспомнила, где бросила свой автомобиль?

– Я… Я сама собиралась завтра забрать ее, – солгала она.

– Туда теперь не так легко проехать. Полиция оцепила лагерь. А поскольку я все равно оказался в тех краях, то заодно решил забрать твою машину. Кроме того, – с иронией добавил он, – у меня такое чувство, что если бы она осталась там до завтра, то забирать было бы уже нечего.

– Ах, вот в чем дело, – взорвалась Молли, наконец-то найдя повод выплеснуть душившие ее эмоции. – Давай, обвиняй их, заклейми как Людей второго сорта. Боб Флери уже сказал, что против этих несчастных бродяг организована информационная блокада, И что ты теперь собираешься делать? Прогнать их отсюда силой? Да, это просто…

– Успокойся, – холодно перебил ее Алекс.

– Зачем ты ездил к ним? Готова поспорить, что не с приветственной речью, – съязвила Молли.

– Ты, кажется, забыла, что там моя сводная сестра. Кроме того, они расположились на принадлежащей мне земле. Мы со старшим инспектором решили, что стоит попытаться вступить с ними в переговоры. Если бы они согласились уехать сейчас, пока ущерб для леса еще не очень велик, а страсти в городе не слишком накалены, то полиция проводила бы их к Литтл-Барлоу.

– Какой альтруизм, – фыркнула Молли. – Просто ты понял, что не можешь законными методами согнать их со своей земли, по крайней мере, сразу!

– Я предпочитаю называть это реализмом, – сказал Алекс, игнорируя ее сарказм. – Этот лес – неподходящее место для них. Они не только наносят природе ущерб, но и подвергают опасности самих себя. Там много маленьких детей, а в лесу есть очень глубокое и ничем не огороженное озеро. Не говоря уже о других опасностях. Что, если кто-то из детей съест по ошибке ядовитую ягоду или гриб? Они родились и выросли в городе, а их родители не понимают… – Он взъерошил ладонью волосы, и Мрлли поняла, насколько он взволнован. – Эти несчастные дети… – снова начал он и запнулся. – Их матери… – Он снова запнулся и встряхнул головой. – Я не могу избавиться от ощущения, что в любой момент может произойти трагедия…

– Ты хочешь сказать, что эти матери плохо справляются со своими обязанностями? – с вызовом спросила Молли.

– Нет, я просто говорю, что когда две сотни людей, значительная часть которых – несовершеннолетние дети, малознакомые с деревенской жизнью, располагаются лагерем в лесу вблизи глубокого водоема, то это становится опасным.

– Кэрол, менеджер по рекламе из нашей редакции предположила, что это место выбрала Сильвия. И поступила так для того, чтобы…

– Наказать меня? – закончил он за нее фразу. – Что ты хочешь этим сказать? Что если произойдет несчастный случай, то виноват буду я, потому что в свое время отказался судиться со своей мачехой? Ведь выполнить требование Сильвии можно было, только добившись над ней опеки. Белинда ясно дала понять, что не позволит своей дочери жить со мной. Люди могут подумать, что я плохая мать, заявила она.

Он снова сердито взъерошил волосы, потом решительно покачал головой.

– Нет, лидер у них, безусловно, Уэйн. Хотя я готов признать, что первоначальная идея принадлежала Сильвии. Только тот, кому хорошо знакомы эти места, знает о существовании Хескетского леса.

– Но зачем было сюда ехать Уэйну? – нахмурившись, спросила Молли.

– Трудно сказать наверняка, но, возможно, это как-то связано с его деятельностью по распространению наркотиков, – задумчиво ответил Алекс.

– В городе действительно боятся беспорядков, которые могут устроить наркоманы…

– Полиция перекрыла все дороги, ведущие к лесу, и следит за перемещением тех, кто живет в лагере.

– Она не может запретить им появляться в городе, – заметила Молли.

– Не может, – согласился Алекс. – Но ради собственного блага им не стоит высовываться. Местные жители настроены против них…

– Что ты, конечно, одобряешь…

– Вовсе нет, я этого как раз не одобряю, – резко возразил он. – Послушай, почему ты считаешь меня каким-то злодеем?

– Неужели непонятно? – насмешливо спросила Молли. – Я, в отличие от тебя, сужу объективно…

– Вот как?

Он бросил на девушку взгляд, от которого по ее телу словно пробежал электрический ток.

– Прошлой ночью…

– Я не хочу говорить об этом, – резко оборвала его Молли.

Она инстинктивно отвернулась, пряча лицо. Но в тесном пространстве маленькой прихожей ей было некуда скрыться.

Невозможно смотреть на Алекса и не вспоминать при этом о прошлой ночи, не жаждать его близости, прикосновений его рук и губ. Но сейчас…

Она бессильно сжала кулаки, пытаясь подавить подступавшие слезы. Сейчас она жаждала не только физической близости. Этого ей было уже мало. Теперь Молли страстно желала и близости эмоциональной. Ей хотелось шептать ему все те нежные слова, которые она мысленно произносила прошлой ночью. Она мечтала услышать нечто большее, чем низкие, страстные возгласы восторга, ждала признания, что она что-то значит для него.

Молли поняла, к чему приведут эти мысли, и с силой прикусила нижнюю губу.

Глядя в затылок отвернувшейся от него Молли, Алекс не удержался от глубокого вздоха. Боже, эта женщина знала, как причинить ему наибольшую боль. Понимает ли она, как обидела его?

Он не относился к числу тех мужчин, которые готовы увлечь женщину в постель только ради секса. И потом, то, что произошло между ними прошлой ночью, никак не укладывалось в понятие «секс», по крайней мере, для него. А для нее? В том, что он смог доставить ей наслаждение, Алекс не сомневался.

Но она тайком сбежала поутру, прокравшись, как воришка, пока он спал, оставив эту короткую, холодную записку, сообщавшую, что все должно быть забыто… А он так надеялся проснуться и обнять ее…

Что ж, возможно, этой запиской Молли оказала ему услугу. Если бы он проснулся рядом с ней, то, наверное, не удержался бы от того, чтобы сказать ей о своих чувствах, признать, что, каким бы невозможным это ни казалось, он влюбился в нее с первого взгляда…

Теперь ему все ясно. Она не разделяет его чувств.

Алекс и сам не мог понять, почему полюбил ее. Он еще не встречал более упрямой, более нелогично мыслящей женщины, с таким упорством стремящейся приписать ему злые помыслы и поступки. Но при этом никому еще не удавалось вызвать в нем такой всплеск чувств.

Ему хотелось прямо сейчас дотронуться до нее, обнять…

Понимает ли она, что его сводит с ума нежный женский запах, наполняющий эту маленькую прихожую? Что каждый раз, глядя на нее, он видит ее такой, какой она была прошлой ночью? Он никогда не слышал ничего более эротичного, чем ее почти застенчивое признание о своих девичьих фантазиях. Она отдалась ему с такой мягкой женственностью…

Он знал, что уже никогда не сможет войти в королевскую спальню без мыслей о Молли, без воспоминаний об этой ночи.

Утром, когда он проснулся, простыни еще хранили отпечаток ее тела. Хорошо, что Джейн не было дома. Иначе экономка с удивлением спросила бы, почему это вдруг ему вздумалось ночевать в королевской спальне.

Это было мукой, непереносимой пыткой. Утром, уехав от Алекса, Молли думала, что успела сбежать вовремя. Но сейчас поняла, что ошиблась. Прошлая ночь не имеет ничего общего с ее ожившими девичьими фантазиями. Этот мужчина овладел не только ее телом, но и душой. Она попалась в ловушку. Короче говоря, полностью и безоглядно влюбилась.

Низкий стон вырвался из ее груди, и в одно мгновение Алекс оказался рядом с ней.

– Что с тобой? Что случилось?

Он схватил ее за запястье, и Молли была вынуждена повернуться к нему.

– Ничего… Все в порядке… Что у тебя с лицом? – дрожащим шепотом спросила она, заметив глубокую окровавленную и опухшую по краям царапину.

На рукаве выше локтя тоже было пятно крови, и Молли с ужасом увидела, что ткань рубашки разорвана.

– Ерунда, – успокоил ее Алекс.

Он заметил, как она побледнела. Наверное, как многие женщины, не выносит вида крови, мелькнуло у него в голове.

– Нет, не ерунда, – запротестовала Молли. – Ты ранен… Что произошло?

Она подняла руку и с тревогой коснулась его лица.

– Кто-то из детей бросил в меня острый камень… – сказал он, пожимая плечами.

– Камень? Рану надо промыть. В нее могла попасть инфекция. У тебя сделана прививка от столбняка?

– Да, – подтвердил он. – Но ты права, рану надо обработать Можно воспользоваться твоей ванной?

– Конечно. Я помогу тебе, – Молли заторопилась вверх по лестнице. – На рукаве тоже кровь. И. рубашка разорвана, – добавила она.

– Да, я знаю, – откликнулся Алекс. Девушка провела его в свою спальню, усадила на кровать и с материнской строгостью скомандовала:

– Посиди здесь. Я принесу вату и антисептик.

Он послушно ждал, наблюдая, как она возится в ванной, доставая из аптечки все необходимое.

– Будет немного больно, – предупредила Молли, приближаясь к нему с маленьким пакетом ваты и пузырьком жидкого антисептика.

Больно… Да разве можно сравнить физическую боль с муками, терзающими его душу.

Алекс послушно повернул голову и закрыл глаза. Молли осторожно вытерла запекшуюся кровь с краев раны, которая, к счастью, оказалась неглубокой. Тщательно обработав ее антисептиком, девушка наложила поверх стерильную салфетку и пластырь. Закончив, она спросила:

– А что с рукой?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Может, посмотришь? Я сейчас сниму рубашку.

– Нет! – вырвалось у Молли. Ее лицо вспыхнуло, и она тут же поправилась: – Конечно, давай.

Расстегивая рубашку, Алекс задумчиво нахмурился. Это резкое «нет» несло явный отпечаток паники. Неужели она боится его? Почему? Странно. Во всяком случае, до сих пор он не вызывал страха ни у одной женщины.

Он бросил рубашку на пол, и Молли застыла в оцепенении. Его тело было таким… таким прекрасным. Мужественным, чувственным, желанным. Ей безумно хотелось протянуть руку и дотронуться до него, повторяя путешествие, Которое она совершила прошлой ночью…

– Что с тобой?

Молли встрепенулась и достала из пакетика чистый комочек ваты. Рана на руке была длиннее и глубже, но, к счастью, не успела воспалиться. Тем не менее девушка щедро обработала края антисептиком, и Алекс сморщился от боли.

– Это для твоего же блага, – мягко упрекнула она.

– Слушаюсь, сестричка, – с насмешливой торжественностью сказал он и, поддразнивая, добавил: – Мне почему-то кажется, что это доставляет тебе удовольствие…

Молли не удержалась и, краснея, улыбнулась в ответ.

Ей действительно было приятно, но не причинять ему боль, а просто быть рядом с ним, дотрагиваться до его тела. Слезы подступили к глазам Молли. Чтобы скрыть свои чувства, она наклонила голову, и ее лицо неожиданно оказалось совсем близко от его плеча…

Уже не в силах сдерживаться, она коснулась губами его руки выше раны.

Алекс замер. Затем повернулся и посмотрел на ее склоненную голову. Он почувствовал нежное прикосновение губ к своей коже, но поцелуй был таким легким, что мог оказаться просто плодом его воображения.

– Молли?

Девушка услышала нетерпеливый вопрос в его голосе и смущенно отвернулась. Он схватил ее за плечи.

– Я нечаянно, – начала оправдываться она.

– Мне все равно, нечаянно или нет, – грубо перебил ее Алекс.

Он обхватил ее за талию и, притянув к себе, начал целовать с яростной, жадной страстью. В одно мгновение Молли захлестнула такая волна наслаждения, что ей ничего не оставалось, как подчиниться своим чувствам, уступая себе и ему.

Она прижала ладонь к его груди и с наслаждением вдохнула запах, напоминающий о прошедшей ночи.

– О, Молли, Молли… Я так хочу тебя, – простонал Алекс между поцелуями. – Хочешь знать, как?

Он без смущения взял ее руку и приложил к своему телу.

Молли тут же ощутила, как в ней самой нарастает возбуждение. Их тела мгновенно и сильно реагировали друг на друга, словно они были любовниками целую вечность, а не одну ночь.

Наверное, он прочитал ее мысли, потому что, бесстыдно лаская и целуя его, она услышала хриплый шепот:

– Да, да, сейчас я раздену тебя… Боже, я так тебя хочу, что готов сорвать твою одежду…

Молли беспомощно задрожала. Как сказать ему, что только об этом она и мечтает? Что вес представления о необходимости вежливого и корректного отношения к женщине в интимной ситуации – полная чушь? Что все эти феминистские идеи о том, что мужчина и женщина должны быть равны, а партнерша вполне способна раздеться самостоятельно, оказались полностью опровергнуты инстинктивной потребностью покориться мужской силе?

Одна из пуговиц ее блузки отлетела под его нетерпеливыми пальцами.

– Если ты не прекратишь, – предупредил он, – то я не смогу снять с тебя эту тряпку, не порвав ее…

Конечно, в этот момент Молли надо было бы отстраниться, но… Его запах кружил ей голову, как молодое вино, и вместо этого она расстегнула молнию на его джинсах и скользнула рукой внутрь.

– Молли, – взмолился он.

Она шаловливо улыбнулась, глядя, как Алекс отчаянно пытается справиться со строптивыми пуговицами.

– Вчера у тебя не было таких проблем, – напомнила она.

Что на нее нашло? Зачем она это сказала? Но было уже поздно. Он с хриплым возгласом схватил края ее блузки и одним рывком раздвинул их в стороны, обнажая грудь. Его порыв отозвался чувственной дрожью во всем ее существе.

Но это было ничто по сравнению с тем, что она почувствовала, когда он взял ее груди в ладони и зарылся в них лицом, целуя, лаская, покусывая. Не в силах больше сдерживаться, Молли со стоном начала прижиматься к нему нетерпеливыми ритмичными движениями. Алекс быстро сбросил остатки одежды.

– Молли, – простонал он. – Ты понимаешь, что ты делаешь со мной…

– Я хочу смотреть на тебя, – почти шепотом проговорила она.

– А я – на тебя, – ответил он и мягким движением раздвинул ей ноги.

Молли подалась вперед, откликаясь на его ласки, но ей было мало этого. Она хотела соединиться с ним, ощутить его глубоко внутри себя.

– Алекс, – прошептала она. – Пожалуйста…

– Пожалуйста что? – хриплым шепотом спросил он.

– Пожалуйста, сейчас…

Она задрожала от наслаждения, когда он прижался к ней и, восхитительно медленно скользя, начал движение внутрь ее тела. Это было что-то новое, неизведанное.

Молли вцепилась в него руками и обхватила ногами, отдаваясь взаимному наслаждению, которое нарастало с каждым ритмичным движением их тел. Близость с этим мужчиной была настолько естественной, что она уже не могла представить, что когда-то он не был частью ее жизни.

– Молли, Молли, – г выкрикнул он ее имя, сотрясаясь в судорогах экстаза.

Она почувствовала горячий взрывной всплеск в недрах своего тела и вдруг подумала о том, как хорошо было бы зачать с ним ребенка. Зарождение новой жизни, их общего неповторимого создания связало бы их навсегда.

Молли зажмурилась, сдерживая готовые хлынуть слезы.

Алексу показалось, что она ускользает, отдаляется от него, едва ли не отвергает, причем как раз в те минуты, когда ему хотелось особенной близости, когда он жаждал сказать, что любит ее. Закрыв глаза, она словно нарочно отгородилась от него, не допуская в свою жизнь.

Он прекрасно понимал, что современной женщине совсем не обязательно любить мужчину, чтобы наслаждаться физической близостью с ним. Проблема была в другом – он сам считал необходимым испытывать чувства к женщине, с которой делит постель.

Алекс грустно улыбнулся и отодвинулся от Молли. Что бы она сказала, если бы узнала, что он боролся с искушением дать ей не только сексуальное удовлетворение, но и гораздо большее… Что хотел бы подарить ей ребенка…

Принято считать, что это женщина пытается привязать к себе мужчину, зачав от него ребенка, а не наоборот, вздохнул Алекс. Он хотел поцеловать Молли, но, увидевшее все еще закрытые глаза, передумал. Она не любит его.

А она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Не сейчас… У нее будет куча времени для слез позже, когда он уйдет.

– Молли… – сделал последнюю попытку Алекс.

Не открывая глаз, она натянула на себя одеяло и зарылась лицом в подушку.

Вздохнув, он начал одеваться. Все ясно: она не хочет, чтобы он остался.

Молли подождала, пока не хлопнет входная дверь, и дала волю слезам, перестав плакать только тогда, когда почувствовала тошноту и головокружение.

Она совершила непростительную ошибку: влюбилась в человека, который никогда, никогда не ответит ей взаимностью.

7

– И сегодня вечером в городском зале собраний состоится митинг, на котором будет обсуждаться все происходящее. А, мисс Барнс, доброе утро, или точнее, добрый день!

Взгляды сотрудников редакции обратились на Молли, которая как раз вошла в дверь.

Она провела бессонную ночь и заснула только перед рассветом. В результате, конечно же, проспала и опоздала на работу. Голова была тяжелой, лицо опухло, глаза покраснели. Тем не менее нечестно со стороны Боба высмеивать ее перед всеми за опоздание. Сейчас всего лишь половина одиннадцатого.

Увидев ее лицо, редактор забыл о своем недовольстве и заботливо спросил:

– С вами все в порядке?

Молли впилась ногтями в ладони, чтобы снова не расплакаться. Никогда еще она не чувствовала себя такой уязвимой.

– У меня немного болит голова, – пробормотала девушка.

Голова и вправду болела, но это оправдание выглядело таким банальным.

– Гм… Ну, что ж, я как раз говорил всем присутствующим, что сегодня вечером состоится митинг, на котором будут обсуждаться проблемы, связанные с прибытием хиппи. Я хочу, чтобы вы на нем присутствовали.

– Да, конечно, – согласилась Молли. – Но я надеялась поехать сегодня в их лагерь и взять несколько интервью. Было бы интересно проследить жизненные истории некоторых из этих людей.

– Хотите вызвать к ним сочувствие у жителей города? – холодно предположил Боб. – Сомневаюсь, что у вас что-нибудь получится. Сегодня ночью несколько человек из лагеря пробрались в город. Они проткнули шины и разбили стекла у нескольких машин, стоявших на городской площади. Так что общественное мнение в данный момент настроено против них.

– Я все-таки попытаюсь. Боб пожал плечами.

– Хорошо, но я не обещаю, что все, что вы напишете, будет напечатано.

– Если я не дам им шанс высказать свою точку зрения, мой репортаж будет необъективен, – горячо возразила Молли.

– Любой репортаж так или иначе необъективен, и наивно с вашей стороны не понимать этого, – флегматично заметил редактор.

Молли не хотелось вступать с ним в спор. Ей было просто необходимо погрузиться в работу, чтобы перестать думать об Алексе, тосковать по нему, любить его.

Почему она не догадалась сразу, что то чувство, которое она считала неприязнью, на самом деле было предостережением. Ей следовало держаться от этого человека подальше. То, что произошло между ними потом, подтверждает это.

Как легко и беспечно он ушел от нее вчера. Теперь стало очевидно, что он просто развлекался с нею и – о, как она ненавидела это слово, – использовал ее для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Да, возможно, она сама дала ему понять, что ей больше нет до него дела. Но он должен был увидеть, понять, догадаться, что она чувствует на самом деле.

А может, он догадался и именно поэтому так спокойно ушел, цинично подумала девушка.

В таком случае она в нем не ошиблась. Это опасный человек. Надменный и высокомерный. Типичный мужчина – эгоистичный, беспечный, равнодушный. Настоящий… настоящий самец. И ей бы нужно радоваться тому, что представилась возможность понять, каков он на самом деле.

Да, пускай самец. Но в то же время этот мужчина стал так дорог ей…

Нет, нельзя поддаваться слабости. Эти мысли опасны. Пора заняться своей работой.

Вначале дежурный полицейский не хотел пропускать ее через кордон, окружающий лагерь, но его коллега узнал машину Молли и спросил:

– Это не тот автомобиль, который вчера забрал граф Сент-Оутел?

– Да, тот самый, – подтвердила Молли.

– Тогда все в порядке, – сказал он своему напарнику. – Эта молодая леди – подруга графа. Можешь пропустить ее.

– Я журналистка, – возмущенно поправила его девушка, но внимание полицейских уже отвлекла следующая машина.

Вчерашнее солнце сменил мелкий моросящий дождь. Приближаясь к лагерю, Молли с грустью увидела смятую и забрызганную грязью траву, вывороченные куски дерна и сломанные кусты по краям дороги.

Подъехав к воротам, она остановила машину и вышла. Пахло мокрой листвой и дымом, но все перекрывали другие, менее приятные запахи.

Обитатели лагеря устроили у ворот собственный пропускной пункт. Дежурившие на посту молодые парни недоверчиво выслушали просьбу Молли взять несколько интервью у членов их группы. Их реакция была цинично-враждебной.

– Уэйн сказал, что берет прессу на себя, – напомнил один из них остальным.

– Тогда я хотела бы поговорить с. ним, – сказала девушка.

Мужчина покачал головой.

– Не выйдет. Его нет. Уехал по своим делам.

– А Сильвия? – спросила Молли. – Она здесь?

– О да, ее светлость здесь, – насмешливо протянул один из стоящих у ворот.

– Можете проводить меня к ней?

Он не ответил, и девушка решила подождать, пока не появится кто-нибудь, кто узнает ее и, быть может, согласится поговорить.

Она отошла в сторонку и огляделась.

Двое мальчишек боролись на земле. Их крики вспугнули пару лесных голубей, которые взлетели на близлежащее дерево.

– Сейчас я их подстрелю, – объявил один из подростков.

Он поднял лежащий на земле дробовик и прицелился в птиц. Молли кинулась к нему, чтобы помешать, но не успела.

Раздался выстрел. Когда дым рассеялся, девушка с облегчением вздохнула: юный охотник промахнулся. Но как можно давать в руки мальчишке такого возраста опасное оружие?

– Вам что-то не нравится? – с вызовом спросил стоящий у ворот мужчина.

– Мне кажется, он еще слишком молод, чтобы стрелять из настоящего оружия, – осторожно проговорила Молли.

– Жизнь жестока. Пусть учится защищать себя. Неизвестно, когда это понадобится…

Молли уже собралась уходить, чувствуя, что ее не пропустят в лагерь, когда услышала знакомый женский голос. На дороге, которая вела из леса, появилась Сильвия. Она была не одна. Рядом с ней шел высокий мужчина, и, судя по всему, они ожесточенно спорили.

Спутник Сильвии явно не принадлежал к тем, кто приехал с караваном. На нем была типичная «униформа» деревенского жителя – кожаная куртка, молескиновые брюки и сапоги. На вид ему можно дать около тридцати, прикинула Молли. Густые каштановые волосы незнакомца намокли от дождя. Сердито поджав губы, он неожиданно остановился и, наклонившись к Сильвии, спросил:

– Ты понимаешь, что вы наделали? Посмотри вокруг – везде грязь и мусор. Вы просто погубили это место.

В его голосе слышался не только гнев, но и боль. Чувствовалось, что он любит этот лес. Молли подумала, что, если бы не хмурое выражение лица, его бы вполне можно было назвать приятным человеком.

– В этом виноваты вы с Алексом, а не мы, – выпалила в ответ Сильвия. – Все, что от вас требуется – это установить здесь необходимое санитарное оборудование. И не говори, что это невозможно.

– Если все, что вам нужно, – это оборудованное для стоянки место, то какого черта вы приперлись сюда? Впрочем, мы с тобой знаем ответ. – В его словах звучала горечь. – Ну, теперь ты довольна? Как так можно, Сильвия? Каким извращенным умом надо обладать, чтобы добиваться уничтожения того, что потребовало трех лет упорной работы, не говоря уже…

– Я хотела вовсе не этого, – со слезами в голосе возразила девушка.

– Тогда зачем ты это сделала? – сурово спросил он.

Они оба оглянулись, услышав резкий окрик молодой женщины, адресованный ребенку, который слишком близко подошел к берегу озера. Испуганный малыш со слезами бросился к матери.

– Можешь ты хотя бы огородить озеро? – требовательно спросила Сильвия. – Ты ведь видишь, как оно опасно для маленьких. Если с ними что-нибудь случится, то…

– То это будет на твоей совести, так же, как и гибель этого леса, – с резкой прямотой заявил он.

Молли увидела, как побледнело лицо Сильвии. Ей хотелось вмешаться, но она не решилась. В словах мужчины, конечно, была своя логика, но неужели он не видит, какую боль причиняет своей собеседнице?

– Это не так, – начала оправдываться девушка, но мужчина не дал ей договорить:

– Именно так, черт возьми. Именно ты привела их сюда. Сами они никогда не нашли бы этого места и поехали бы прямо к Литтл-Барлоу.

– Уэйн решил ехать сюда, – со слезами на глазах проговорила Сильвия.

– Не пытайся обмануть меня. Не забывай, что я слишком хорошо тебя знаю!

Он повернулся и с мрачным видом направился к забрызганному грязью «лендроверу».

Сильвия осталась стоять с пепельно-бледным лицом.

– Я тебя ненавижу, Рэн, – крикнула она ему вслед. – Ненавижу…

– Я это знаю, – бросил он через плечо. Неожиданно из-за поворота выехал спортивный «ягуар» и остановился у обочины дороги. Из машины вышла элегантно одетая женщина с темными волосами, стянутыми в строгий узел. Она сняла темные очки и недовольно поморщилась.

– Рэн, дорогой, Алекс сказал, что я смогу найти тебя здесь. Мне нужна твоя помощь. Этот строптивый пони Сары опять убежал. Боже мой, кажется, это Сильвия? Я не ошиблась?

Бросив на девушку нарочито удивленный и пренебрежительный взгляд и совершенно не обращая внимания на остальных, она по-хозяйски взяла мужчину под руку и повела его к своей машине.

– Какой отвратительный запах, – донеслись до Молли ее возмущенные слова. – И этот мусор… Сколько еще пробудут здесь эти бродяги, Рэн? Они же наверняка привезли какую-нибудь заразу…

Мужчина и женщина сели каждый в свою машину и уехали.

– Кто это был? – поинтересовалась Молли, когда Сильвия подошла ближе.

– А-а, это ты! Здравствуй, – кивнула девушка. – Эта женщина – бывшая жена одной поп-звезды. Два года назад она переехала сюда и начала охотиться за новым мужем. Анна достаточно богата, чтобы не выходить второй раз замуж ради денег. После развода она получила несколько миллионов. Я думаю, что сначала она положила глаз на Алекса, но затем переключилась на Рэна…

– А кто такой Рэн? – спросила Молли.

– Рэнальф Каррингтон? Управляющий Алекса. Я его ненавижу, – горячо воскликнула Сильвия, заливаясь краской. – И он ошибается. Приехать сюда – вовсе не моя идея.

Молли вопросительно посмотрела на нее.

– Да, это я рассказала Уэйну про этот лес. Но не нарочно. Мы просто как-то разговаривали об Алексе и его земельных владениях… Когда здесь начинались восстановительные работы, я тоже принимала в них участие. Мы убирали мусор и чистили озеро. Это было… – Она моргнула, смахивая слезы, и хрипло выговорила: – Это было здорово. Я тогда думала, что Рэн…

Она замолчала и сердито дернула плечом. Молли сочувственно смотрела на нее. Ей хотелось как-то утешить девушку.

– Теперь это все в прошлом, – сказала Сильвия. – Рэн и Алекс – заодно, оба хотят от меня избавиться, – с горечью добавила она. – Без конца критикуют Уэйна, но я то его лучше знаю.

– А ты давно с ним знакома? – поинтересовалась Молли.

– Мы познакомились, когда я поступила в университет. Он тоже тогда там учился. Он так хорошо относился ко мне, так… по-джентельменски, – серьезно сказала она. – Я понимаю, что у него не очень хорошая репутация. Алекс убежден в том, что Уэйн связан с наркотиками… – Сильвия пренебрежительно пожала плечами. – Он не понимает, что наркотики – это часть современной жизни. Никого ведь не принуждают принимать их.

– Это так, но, привыкнув к наркотикам, многие уже не могут без них жить, – возразила Молли.

Сильвия вспыхнула и отвела взгляд в сторону.

– Уэйн говорит, что приносит людям пользу, потому что продает только качественный товар…

– И ты в это веришь? Ты с ним согласна? – тихо спросила Молли, чувствуя, что девушку не настолько устраивает стиль жизни ее приятеля, как она хочет показать.

– Я… я… Наши взгляды на этот предмет не вполне совпадают, – признала Сильвия. – Но Уэйн… Он очень хорошо ко мне относится, – сдержанно добавила она, увидев выражение глаз Молли. – Не надо на меня так смотреть. Я знаю, о чем ты думаешь. Но это не так. Мы с Уэйном просто друзья. Он понимает, что я не… Да какое это имеет значение? В конце концов, мне плевать, что обо мне думают!

С этими словами она резко повернулась и убежала прочь.

– Подожди, Сильвия, – взмолилась Молли, глядя, как девушка исчезает среди беспорядочно стоящих грузовиков и трейлеров.

Но та явно не собиралась продолжать разговор.

Мимо прошла молодая женщина с пластиковой канистрой. Она споткнулась о корень дерева и выругалась, прикрикнув на детей, которые едва поспевали следом:

– Да быстрее же вы, бога ради!

Не обращая внимания на дождь, прошествовала пара, явно находящаяся под воздействием наркотиков. Нет никакого смысла брать у них интервью, устало вздохнула девушка.

Пока она разговаривала с Сильвией, «охранники» у ворот лагеря сменились. Сейчас с одним из них разговаривала молодая женщина, которую Молли встретила вчера в булочной.

Улыбнувшись девушке, она объяснила мужчинам, кто это такая.

– Журналистка? – переспросил один из них. – А как она проехала через полицейский кордон?

– Она работает в «Фордкастер газетт», – пояснила женщина. – А все, кто читает эту газету, и так знают, что мы здесь.

– А, еще одна подпевала местных боссов, – язвительно заметил один из мужчин, бросая на Молли похотливый взгляд.

– Я всегда пишу объективно, – резко возразила девушка и добавила: – Вообще-то мои симпатии скорее на вашей стороне. Но я не собираюсь лезть в политику. Я хочу поговорить с вами и понять, почему вы ведете такой образ жизни…

– Понятно, – перебил ее мужчина. – Душещипательные истории на страницах для женщин… Я изучал журналистику, пока не понял, что не смогу найти работу. У меня нет нужных знакомств, и у моих родителей тоже, – с горечью сказал он.

– Среди нас довольно много бывших студентов, – заметил другой. – Мы даже подумываем о своей политической партии, – усмехнулся он.

– А что, это неплохая идея, – вставил кто-то. – Будем ездить по стране и агитировать за себя…

Неожиданно присутствующие разговорились и принялись оживленно обсуждать свои проблемы. Молли внимательно слушала, делая пометки в блокноте.

Ее внимание привлек ожесточенный спор двух мужчин. Их взгляды во многом различались. Скоро ей стало ясно, что здесь собрались очень разные люди, которых связывало только то, что все они, так или иначе, чувствовали себя отвергнутыми современной жизнью – либо потому, что не смогли найти работу, либо из-за своих убеждений.

Некоторые из них вызывали у Молли сочувствие, но когда речь зашла о наркотиках, ей пришлось прикусить язык, чтобы не высказать собственной точки зрения.

Было ясно одно – большинство из этих людей искренне верили в свою правоту.

– Все эти заявления – «Я хозяин усадьбы», «Это моя земля» – полная чушь, – горячо заявил один из молодых людей. – Землей не может владеть кто-то один. Она принадлежит всем нам.

Молли пожалела о том, что Алекс не слышит этих слов. Это поубавило бы ему спеси… Может, он понял бы наконец, что не представляет из себя ничего особенного.

Алекс. Едва вспомнив о нем, она перестала слушать то, что говорят вокруг…

– Уэйн себе на уме, неужели ты этого не видишь?

Услышав это имя, Молли резко встрепенулась и заставила себя сосредоточиться на разгоревшемся споре.

– Да брось ты. Уэйн никому не делает ничего плохого…

– Он торгует наркотиками. И, следовательно, опасен.

– Ты слишком суров к этому парню, – возразил его оппонент. – Ну, подумаешь, продает наркотики. Кто-то ведь должен этим заниматься…

– Зачем? Мой двоюродный брат умер от этого…

– Бывает, – пожал плечами его противник. – Ему просто не повезло.

– Почему это Уэйн может уезжать и приезжать когда захочет, а остальные должны торчать здесь? – вступил в разговор кто-то третий.

– Он договорился с полицейскими, вот и все, – ответил один из стоящих сзади. – Я сам видел.

– Может, он им наркотики поставляет, – ухмыльнулся кто-то.

Молли, нахмурившись, закрыла блокнот. Это было действительно странно – то, что Уэйн мог свободно проезжать через полицейский кордон. Но вряд ли имеет смысл задавать ему вопросы на эту тему. Она ощутила неприятный холодок, и вовсе не потому, что капли воды стекали ей за шиворот. Этот человек вызывал у нее инстинктивное чувство опасности. Но с другой стороны, отважно напомнила она себе, он – ключевая фигура в этой, группе, возможно, лидер. Не взять у него интервью будет просто непрофессионально.

– А когда вернется Уэйн? Кто-нибудь знает? – спросила она.

– Он не любит, когда лезут в его дела, понятно? – строго ответил высокий мужчина.

– Я просто хотела взять у него интервью и выяснить, почему ваша группа остановилась здесь, вместо того чтобы заниматься делом, – пояснила Молли.

Парень бросил на нее косой взгляд и вполголоса сказал что-то своему приятелю.

– Ну что ж, придется приехать еще раз, – поспешила объявить Молли. – Может, передадите ему, что я хочу с ним встретиться?

И, не дожидаясь ответа, она быстро повернулась и пошла к своей машине.

Взбивая крем для шоколадного торта, Молли время от времени поглядывала на кухонные часы.

Ровно четыре. Митинг не должен начаться раньше семи, значит, у нее есть еще три часа. Нужно занять себя чем-то, чтобы не думать о высокомерном и эгоистичном мужчине, имя которому – граф Сент-Оутел.

Подумать только, граф! Ни больше, ни меньше. Если попытаться представить себе, что их отношения имели бы счастливый конец… Неужели она смогла бы принять это имя?

Молли вдруг заметила, что выводит его пальцем на посыпанном мукой столе.

Она, кажется, собиралась печь торт. Девушка снова взялась за работу.

Ее мать всегда пекла его, когда была чем-то серьезно расстроена. Молли знала: если на столе этот торт, значит, что-то нарушило мамино душевное равновесие.

Как-то, приехав домой во время университетских каникул, девушка спросила:

– Но почему ты печешь именно этот торт? Ведь ты же его не любишь.

– Не люблю, – согласилась мать. – Все дело в процессе приготовления.

– Наверное, взбивая крем, ты воображаешь, что бьешь кого-нибудь, – поддразнивая, предположила девушка.

– Гм… Может быть. Но я унаследовала эту привычку от твоей бабушки.

– Способ отвлечься от своих проблем?

– Что-то вроде того, – кивнула миссис Барнс.

Сейчас, осознав, что повторяет семейную традицию, Молли едва не расплакалась. Но в этом занятии действительно было что-то успокаивающее.

Неужели через какие-нибудь двадцать лет ее собственная дочь вот так же будет стоять над миской с тестом, давая выход своим отрицательным эмоциям?

Ее дочь. Лицо Молли смягчилось и словно осветилось изнутри.

Разумеется, девочка будет похожа на отца, она унаследует его яркую внешность, но в мягком, женственном варианте. Он будет обожать ее и баловать, а потом начнет обвинять Молли в том, что она недостаточно строга к дочери. Он будет ходить с ней на рыбалку и научит плавать, а потом вдруг потрясенно заметит, что она превратилась во взрослую красивую женщину.

Он будет ненавидеть ее приятелей-мальчишек, а когда ей настанет время покинуть дом, с трудом удержит слезу расставания.

Конечно, их дочь откажется носить титул, но будет тайно гордиться своими предками…

Молли сердито вздохнула, когда слезинки одна за другой закапали на стол. Она грустно смахнула их. Какой смысл плакать? Алекс не для нее.

– Он богат и знатен. Правда, если верить Бобу, граф Сент-Оутел – передовой и либеральный хозяин. Он запретил охоту, постоянно заботится о благосостоянии своих арендаторов, не торгует унаследованными титулами и привилегиями…

Но все равно между нами – пропасть, сказала себе девушка, потому что…

Молли поспешно начала перекладывать тесто в форму. Я занялась выпечкой, чтобы заставить себя не думать об Алексе, а вовсе не наоборот, сурово напомнила она себе, машинально поднося ко рту ложку.

В детстве она обожала сырое тесто, но сейчас густая сладкая масса показалась ей безвкусной. Наверное, я просто выросла, с грустью решила Молли.

Она представила, с каким удовольствием стала бы облизывать ложку ее дочь… Дочь Алекса…

Молли сердито вздохнула.

К чему так мучить себя? В этом нет никакого смысла. Ни малейшего.

8

Услышав звонок телефона, Молли внутренне сжалась. Но это был не Алекс. На другом конце провода звучал голос Боба Флери.

– Я звоню предупредить, что митинг начнется на час раньше, – сказал Боб. – И, похоже, туда придет полгорода. Страсти накаляются.

– Спасибо, что позвонили. Я постараюсь прийти пораньше. Возможно, мне удастся поговорить с людьми до и после митинга.

– Хорошая идея, – одобрил Боб. Возможно, идея и хорошая, но, она не успеет привести кухню в порядок после своих кулинарных опытов, поняла Молли, вынимая торт из печи. Придется бросить все как есть и заняться уборкой вечером, после митинга.

Когда Молли пришла на центральную городскую площадь, там было гораздо больше людей, чем она ожидала. Плотной толпой они двигались к городскому залу собраний. Представляясь корреспондентом местной газеты, девушка задавала вопросы. Большинство ее собеседников охотно высказывали свое отношение к прибывшим хиппи.

– Надо заставить их уехать отсюда, – заявила одна молодая женщина. – Мои дети тоже помогали расчищать лес. Дейзи просто расплакалась, когда им в школе рассказали, что теперь там творится. Они собирались отправиться в лес весной, когда зацветут примулы, а теперь там все будет вытоптано. Какой тогда смысл учить детей заботиться о природе, если приезжают какие-то чужаки и делают подобные вещи? Я прошу прощения за резкость, – извинилась она, – но мы переехали сюда из крупного города ради того, чтобы наши дети выросли здоровыми и полюбили природу. Мужу даже пришлось согласиться на более низкооплачиваемую работу. А теперь получается, что все было напрасно. Я не хочу, чтобы мои дети видели такое варварское отношение к лесам. Эти люди могли остановиться в специально оборудованном месте у Литтл-Барлоу, но они поехали сюда, и я не могу избавиться от мысли, что это не случайно. Они на самом деле хотели уничтожить лес…

– Я уверена, что это не так, – запротестовала Молли.

– Неужели? – хмуро отреагировала женщина. – Я слышала, что их привела сюда эта девица, сводная сестра Алекса. Она явно хотела кому-то напакостить.

Такая точка зрения оказалась типичной. В последующие полчаса, беря интервью у людей, спешащих на митинг, Молли снова и снова выслушивала ее повторение в разных вариациях.

Кроме того, фермеров заботила сохранность урожая и домашнего скота, владельцев магазинов – акты вандализма.

Даже хозяин паба считал, что от появления каравана больше неприятностей, чем пользы, несмотря на то что приезжие резко увеличили его прибыль.

– Что в этом хорошего, если они фактически вытеснили местных жителей? Эти бродяги здесь долго не задержатся, и с чем я останусь, когда они уедут? У нас уже было три драки за вчерашний вечер. Кроме того, многие из них явно принимают наркотики.

Он покачал головой и направился в зал собраний.

Вдруг Молли заметила, что на площади остановился знакомый «лендровер». Сердце у нее сжалось.

Она поспешно повернулась спиной к выходящему из машины Алексу и остановила проходившую мимо пожилую женщину, пытаясь взять у нее интервью. Однако та отвечала коротко и неохотно, а увидев молодого графа, бросилась к нему и подхватила под руку.

– Когда все это кончится? Я ужасно боюсь, – с тревогой проговорила она. – Мой коттедж стоит на окраине города, а я ведь живу одна.

– Не волнуйтесь, миссис Ливеридж, – мягко успокоил ее Алекс. – Рэн присматривает за этим участком дороги. Кроме того, я уверен, что вам не о чем беспокоиться – ведь вы живете на противоположном от леса конце города.

Он пропустил пожилую женщину вперед и обернулся:

– Здравствуй, Молли.

Она кивнула и поспешно вошла в зал, ста-, раясь оказаться как можно дальше от Алекса. Пусть увидит, что он ее совершенно не волнует, что все, что было между ними, осталось в прошлом. А то еще подумает, что она, как влюбленная девочка-подросток, специально караулила его у дверей.

Но едва она вошла внутрь, как он крепко взял ее под руку.

– Отпусти меня, – запротестовала Молли.

– Насколько я знаю, для тебя оставлено место в президиуме, – холодно проговорил Алекс.

– Я не собираюсь сидеть там…

– Так распорядился Боб Флери. Он считает, что тебе будет удобнее наблюдать за происходящим со сцены, а не из зала.

Девушка молча отвернулась. Конечно, босс прав, но хватит ли у нее сил, чтобы выдержать эту вынужденную близость с Алексом?

К удивлению Молли, митинг не затянулся. Благодаря Алексу, вынуждена была признать она. Открыв собрание, он обрисовал ситуацию и предложил присутствующим задавать вопросы. Его ответы были спокойными и краткими. Было видно, что он намеревается по возможности погасить страсти. Молли вынуждена была признать, что время от времени он даже выдвигал аргументы в защиту приехавших с караваном людей.

Профессионализм требует объективности, напомнила себе девушка и отметила эти факты в своем блокноте.

Между тем некоторые из присутствующих были настроены весьма решительно.

– Плевать на их интересы, как насчет наших? – сердито выкрикнул кто-то из зала.

– В городе теперь небезопасно. Какие меры принимаются? – прозвучал другой вопрос.

– Полиция оцепила лагерь, – спокойно ответил Алекс.

– Может, и оцепила, но эти люди все равно приходят в город и устраивают беспорядки. Если полицейские в состоянии блокировать дороги, то почему они не могут выгнать их? Это ваша земля. Соберите группу мужчин и…

– Вы предлагаете мне нарушить закон? – спросил Алекс.

– Это они нарушают закон, а не мы, – крикнул кто-то из зала. – Правда на нашей стороне.

– Мы можем предпринять некоторые шаги, – согласился Алекс. – Но это потребует времени. В первую очередь полиция пытается предотвратить присоединение к этой группе других странствующих групп. Именно в этом заключается смысл установки блокпостов на дороге. Вторая задача – пока эти люди здесь, сохранить спокойствие и порядок, и именно об этом я хочу попросить вас.

Он сделал короткую паузу. Аудитория молча ждала продолжения.

– Я знаю, что вам сейчас нелегко, – сказал Алекс. – Я понимаю ваши страхи, озабоченность и гнев, но надеюсь, что в ближайшее время мы сумеем достичь некоторого прогресса. Полиция и местные власти пытаются организовать переговоры с лидерами этой группы и убедить их уехать добровольно.

– Зачем терять время на переговоры? Мы хотим, чтобы их прогнали…

Аналогичные предложения посыпались со всех сторон. Молли торопливо записывала.

– И когда именно состоятся эти переговоры? – с вызовом спросил кто-то.

– Надеюсь, что уже скоро, – уверенно ответил Алекс.

Было уже довольно поздно, когда митинг, наконец, завершился. Молли пришлось подождать, пока основная масса людей покинет зал, чтобы самой пройти к выходу. Она заметила, что Алекс разговаривает со старшим инспектором полиции. Впрочем, с какой стати ему задерживать ее?

Интересно, что бы сказали все его обожатели, если бы узнали, как он с ней обошелся? Уж, конечно, это не повысило бы его авторитет.

Во время митинга он упорно отказывался критиковать приезжих, не поддавался требованиям применить силу, и если бы Молли ничего о нем не знала, то, пожалуй, это могло бы произвести на нее впечатление. Но ей известно о нем то, чего не знают другие. Он лицемер, и она ненавидит его… Ненавидит…

– Молли…

Погрузившись в свои мысли, девушка не заметила, как Алекс догнал ее. Она бросила на него сердитый взгляд, радуясь тому, что полутьма зала скрывает ее жарко вспыхнувшие щеки.

Сердце стучало так, словно она только что пробежала стометровку. Алекс взял ее за локоть, и словно горячая волна окатила девушку.

– Я только что говорил с Джереми Харрисоном, старшим инспектором полиции. Он сказал мне, что ты собираешься взять интервью у Уэйна Ферриса.

– Да, именно так, – подтвердила Молли. Значит, он подошел к ней не по личным мотивам… Сердце ее упало.

– А откуда ему это известно? – резко спросила она.

– Знать такие вещи – его обязанность – спокойно ответил Алекс. – Я думаю, это не слишком хорошая идея…

– Ах, ты так думаешь? – взорвалась девушка. – Что ж, значит, я оказалась права. Все твои попытки казаться объективным – сплошное лицемерие. На самом деле ты испытываешь к этим беднягам такие же враждебные чувства, как и все остальные жители города. Все твои призывы быть терпимыми и миролюбивыми – это просто ложь!

– Это не так, – резко возразил он, знакомым жестом взъерошив волосы. – Боже мой, из всех безответственных, упрямых фанатичек…

– Это я – безответственная? Я – фанатичка? – вспылила Молли. – Если ты такой хороший, то почему пытаешься помешать мне взять интервью у Ферриса? Я хотела дать ему возможность высказать свою точку зрения в печати. А ты – такой же, как и все остальные. Все, что тебе нужно, – это защитить существующее положение вещей. То положение вещей, которое устраивает тебя!

– Ты глубоко ошибаешься, – угрюмо возразил Алекс. – В данном случае я пытаюсь защитить тебя…

– Защитить меня? Ха! Я не верю тебе, – резко заявила Молли, сверкнув на него глазами. – Если бы ты действительно хотел этого, ты бы не…

Она замолчала, успев вовремя прикусить язык.

– Ну, договаривай! Чего бы я не сделал? – требовательно спросил он.

К счастью, в этот момент к нему подошли несколько человек с каким-то срочным делом, и девушка, воспользовавшись благоприятным моментом, незаметно улизнула.

Уже стемнело. Вечерний воздух был наполнен ароматами позднего лета. Проходя мимо уютного обшитого тесом домика, Молли замедлила шаг, чтобы вдохнуть запах душистых ночных цветов. Точно такие же цветы выращивала старушка, которая жила по соседству с ее бабушкой, и этот аромат она помнила с детства.

На сегодняшнем митинге выступала одна пожилая женщина, которая очень взволнованно говорила о том, как она радовалась, видя, что лес становится таким же, каким он был в ее детские годы.

Молли вздохнула и продолжила путь. Странно, но она не испытывала никакого злорадства от того, что Алекс во время их разговора показал себя в истинном свете. Напротив, ее охватила грусть и чувство потери.

Да что это с ней происходит? Она прекрасно знала, что нельзя верить тому, что он говорил на собрании, нельзя допускать даже мысли о том, что… Что она ошибается насчет него? Это невозможно – он сам только что себя разоблачил.

Молли открыла дверь и вошла в темную прихожую. Потянуло сквозняком, как если бы где-то было открыто окно. Но она четко помнила, что все закрыла перед уходом.

Девушка направилась в кухню. Под ногами хрустнули осколки стекла. Нащупав выключатель, она поспешно включила свет и увидела, что одно из окон разбито.

Кто это сделал? Неужели кто-то из лагеря?

– Прости, что так получилось, – раздался за ее спиной знакомый голос. – Я забыла об этом чертовом митинге… Я думала, что ты дома… Но тебя не оказалось…

Узнав голос Сильвии, Молли резко повернулась, испытывая одновременно облегчение и справедливый гнев.

– Зачем ты это сделала? – сердито начала она и осеклась, увидев заплаканное лицо девушки и огромный синяк под ее левым глазом.

– Не ругай меня, пожалуйста, – со слезами в голосе взмолилась Сильвия. – Прости… прости…

Она уткнулась лицом в ладони, и, не в силах сдержаться, зарыдала, вздрагивая всем телом.

– Не надо, не плачь. Ничего страшного… Подумаешь, стекло…

Молли инстинктивно обняла девушку, пытаясь хоть как-то утешить.

– Нет, – всхлипнула та. – Все просто ужасно…

– Идем наверх, в ванную. Тебе надо умыться, – заботливо предложила Молли.

– Можно мне переночевать у тебя? – подняла голову Сильвия. – Я не хочу возвращаться в лагерь. Из-за…

Она замолчала и прикусила губу.

– Из-за Уэйна?

Сильвия отрицательно затрясла головой, но Молли поняла, что ее предположение правильно. Она заметила на щеке гостьи следы крови.

– Идем, надо обработать твою ранку, – скомандовала она, решительно увлекая девушку наверх.

– Ой, больно, – вскрикнула Сильвия, когда в ранку попал антисептик.

– Потерпи, – сурово сказала Молли. Она подумала, что уже второй раз за прошедшие сутки ей приходится оказывать медицинскую помощь.

Несколько минут спустя они сидели у камина в маленькой гостиной.

– Я не собиралась вламываться через окно, – немного успокоившись, оправдывалась Сильвия. – Мне просто надо было с кем-то поговорить. Я случайно узнала, где ты живешь. И совсем забыла про этот митинг. Сама не понимаю, как мне удалось проскочить полицейский кордон… – Она помолчала. – Между мной и Уэйном все кончено. Мне больше некуда пойти.

Молли вопросительно посмотрела на нее.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – попыталась объяснить Сильвия, – но я не могу пойти к Алексу. Он никогда меня не понимал. И, к тому же, оказался прав. Как раз сегодня выяснилось, что Уэйн действительно занимается наркотиками, и это гораздо серьезнее, чем я думала. Я подслушала его разговор с каким-то крупным клиентом и сдуру рассказала ему об этом, а он…

Голос ее дрогнул, и в глазах снова показались слезы.

– Ударил тебя?

– Он так разозлился, – дрожащим голосом сказала Сильвия. – Он хотел выяснить, много ли я услышала… угрожал мне… Ты не расскажешь Алексу, Молли? – с тревогой спросила она. – Обещай, что не расскажешь.

Она бросила испуганный взгляд на дверь. Молли поняла, что если она не поклянется сохранить все в тайне, то девушка может просто сбежать и в отчаянии вернуться к тому человеку, который избил ее.

– Не расскажу, – пообещала она.

– Ужасно есть хочется, – призналась сразу успокоившаяся Сильвия. – Можно взять кусочек твоего шоколадного торта? Это мой любимый.

Разница в возрасте между девушками составляла всего несколько лет, но, наблюдая, как гостья с аппетитом поглощает торт, Молли чувствовала себя намного старше.

– Так можно мне остаться у тебя? – спросила Сильвия, доедая второй кусок торта.

– Да, конечно.

– Очень вкусно. Ты сама его испекла?

– Да.

– Алекс тоже любит шоколадный торт, – хитро улыбнулась Сильвия.

Молли почувствовала, что краснеет.

– Меня совершенно не интересует, что он любит и чего не любит, – натянуто сказала она.

– Неужели? – лукаво посмотрела на нее девушка. – Тогда зачем же ты написала его имя мукой на столе?

Черт, я же не убрала кухню перед уходом, спохватилась Молли, заливаясь краской.

– Это еще ничего не значит.

– Ты его любишь?

– Вовсе нет.

По лицу Сильвии было видно, что она этому не верит.

– Какое блаженство! – воскликнула она, вытягивая ноги перед камином. – Я просто мечтаю принять душ. Можно, я возьму твой шампунь и вымою голову?

Счастливое свойство юности – беззаботно отбрасывать проблемы прочь, с завистью подумала Молли.

– Между мной и Уэйном теперь определенно все кончено, – повторила Сильвия, когда девушки наконец-то собрались лечь спать. – Собственно, ничего такого и не было, если ты понимаешь, о чем я говорю…

На улице раздались чьи-то быстрые шаги. Она побледнела и замерла.

– Это Уэйн, – испуганно прошептала она, прижимаясь к стене. – Не впускай его…

Шаги стихли, удаляясь от дома.

– Нет, это просто прохожий, – успокоила ее Молли. – Тебе здесь нечего бояться.

Будем надеяться, что это действительно так, с тревогой думала она, лежа без сна в своей постели. Сильвия мирно спала в соседней комнате. Разумеется, девушка правильно поступила, уйдя от Уэйна, но, пожалуй, следовало бы все-таки сообщить об этом Алексу и обратиться к нему за помощью. Все-таки он ее сводный брат. Во всяком случае, именно такой совет дала бы Молли ее мать, если бы узнала обо всём, что случилось. Но она пообещала не делать этого, и, кроме того… кроме того… Она вспыхнула, вспомнив их разговор об Алексе. Из соседней комнаты послышался тяжелый вздох. Молли устало закрыла глаза. Утром нужно вставить стекло, а потом серьезно поговорить с Сильвией.

Алекс тоже никак не мог заснуть. Ну что за характер у этой девушки! Взорвалась, даже не вникнув в суть дела…

Он со стоном перевернулся и ударил кулаком по подушке. И при всем этом он ее любит. А если она попытается осуществить свое глупое и рискованное намерение взять интервью у Ферриса, то подвергнет себя серьезной опасности.

После митинга старший инспектор полиции сообщил ему, что для Уэйна уже расставили ловушку. Агент, который внедрился в эту странствующую группу и смог завоевать там доверие, смог передать, что Феррис ожидает встречи с крупными поставщиками наркотиков, которые попытаются под видом иностранной съемочной группы проникнуть через полицейский кордон.

Видимо, Уэйн давно разрабатывал этот план, и его главной целью было отсечь посредников, которые обычно снабжали его товаром, и напрямую выйти на влиятельных воротил. Это сделало бы его «бизнес» гораздо более выгодным.

Проблема заключалась в том, что он не мог действовать на территории, контролируемой другими дельцами наркобизнеса. Именно поэтому, когда Сильвия упомянула лес в окрестностях Фордкастера в качестве возможного места для стоянки, он ухватился за эту мысль.

Из-за риска быть раскрытым секретный агент не смог заранее предупредить полицию о запланированной акции – наркомафия быстро расправляется с теми, кто, по ее мнению, ведет двойную игру. Такая возможность появилась у него только тогда, когда вокруг лагеря были выставлены кордоны.

Полиция решила позволить Уэйну осуществить свой план, чтобы взять его с поличным в момент передачи товара и денег.

– Будем надеяться, что у вас все получится, – сказал Алекс старшему инспектору. – Судя по настроению местных жителей, если ситуация с лагерем в ближайшее время не разрешится, у некоторых из горожан очень скоро может возникнуть искушение взять дело в свои руки.

– Этого мы должны избежать любой ценой, – с мрачной решимостью ответил Джереми Харрисон. – Когда речь идет о наркотиках, вспышки насилия почти неизбежны. В отделе по борьбе с наркотиками Уэйн уже давно был под подозрением, но до сих пор им не удавалось получить явные доказательства. На этот раз мы близки к цели…

– Будем надеяться, что, когда Ферриса выведут из игры, нам удастся убедить остальных добровольно перебраться к Литтл-Барлоу.

– Надо, чтобы они сами приняли это решение, – согласился инспектор. – Нам совсем ни к чему беспорядки на улицах города…

– Как гласят наши семейные хроники, последний раз это было в 1786 году, – сказал Алекс. – Один из моих предков писал в своих мемуарах о том, что городская тюрьма оказалась слишком мала, чтобы вместить всех арестованных.

– Я его понимаю, – со вздохом кивнул Джереми Харрисон.

Зная все эти факты, Алекс очень волновался за Молли. Даже страшно себе представить, в какую переделку она может попасть, попытавшись встретиться с Уэйном.

Утром он первым делом поедет в город, чтобы увидеть ее, объяснить все, заставить понять, уговорить… И – увлечь в постель? Мечты… Или надежды?

Сначала она проспала сама, потом с большим трудом подняла с постели Сильвию. Девушка недовольно ворчала и протестовала, натягивая на голову одеяло, и Молли пришлось в буквальном смысле трясти ее, чтобы наконец разбудить. Разумеется, она была не в лучшем расположении духа, когда услышала резкий стук в дверь.

– Это он, – испуганно сказала Сильвия, уронив на стол ломтик поджаренного хлеба. – Это Рэн.

Она нервно посмотрела на дверь.

– Рэн? – удивленно переспросила Молли. – Я думала, ты боишься Уэйна.

– Да. Да, конечно, – согласилась девушка. – Но Рэн… Не говори ему, что я здесь, – взмолилась она, торопливо отодвинула чашку с недопитым кофе и, поднявшись из-за стола, бросилась к лестнице.

Раздался дребезжащий звук дверного звонка, и они обе замерли.

– Молли… – властно прозвучал раздраженный мужской голос.

– Это Алекс, – выдохнула Сильвия. – Он не должен знать, что я здесь. Не впускай его…

Молли заверила девушку, что она вовсе не собирается приглашать в дом ее сводного брата, и та ускользнула наверх.

Что ж, теперь придется разбираться с незваным визитером, ведь я не могу с такой же легкостью скрыться от него, с сожалением подумала она.

– Я как раз завтракала, – холодно начала девушка, открывая дверь.

– Завтракала? В такое время? – Алекс бросил взгляд на часы. – Уже десять…

Неужели уже десять? – ужаснулась Молли.

– У меня была очень беспокойная ночь, – сердито отрезала она.

Воспользовавшись ее замешательством, он вошел в прихожую и решительным шагом направился в кухню. Молли едва не задохнулась от возмущения.

– Эй, туда нельзя, – воскликнула она, прошмыгнув мимо него и вставая в проеме полуоткрытой двери.

Если он туда войдет, то сразу же увидит разбитое окно. А она обещала Сильвии, что не выдаст ее…

Но ее отказ впустить его в кухню не только не остановил Алекса, но и, видимо, прибавил ему решимости.

– Почему это? – резко спросил он, делая шаг вперед.

Молли ощутила свежий аромат его одеколона и вся затрепетала.

Чувствуя головокружение, она протянула поперек двери руку, чтобы помешать ему войти и увидеть кое-как прикрытую куском картона дыру в окне. Но Алекс смотрел на стол.

Молли нервно проследила за его взглядом.

Сервировка недвусмысленно свидетельствовала, что здесь только что завтракали двое.

Алекс поджал губы, и она стала лихорадочно соображать, как выкрутиться из создавшейся ситуации.

– У тебя в доме кто-то есть, – прямо заявил он и требовательно спросил: – Кто?

– Это… – замялась она, и, так ничего и не придумав, отрезала: – Это не твое дело.

Не его дело. Алекс сжался, как от удара. Она не могла сказать ничего более обидного. Кто он, этот человек, с которым она завтракала? И, возможно, не только завтракала… И почему она ни разу не намекнула на то, что у нее есть другой мужчина?

Он невольно бросил взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж.

– Да, ты права, – мрачно согласился Алекс, переводя на нее потемневшие от боли и ревности глаза. – Это не мое дело.

Он круто развернулся и стремительно вышел.

Подойдя к машине, он уже слегка остыл и вдруг понял, что так и не предупредил Молли о том, что полиция не позволит ей проехать через кордон, чтобы взять интервью у Уэйна. Так что не стоит тратить время на эту попытку и подвергать себя опасности быть задержанной. Надо надеяться; что полиция сможет остановить ее более профессионально, чем это пытался сделать он сам.

Выходит, вся эта затея с предупреждением была только предлогом, чтобы увидеть ее? – неожиданно осознал он.

Алекс решительно тряхнул головой. Он никак не ожидал, что она окажется не одна, что у нее в доме будет кто-то еще, другой мужчина.

Кто он такой? Что их связывает? Нет, у нее не может быть ничего серьезного с этим человеком. Иначе разве могла бы она быть настолько нежной и страстной в его объятиях?

С мрачным выражением лица Алекс сел в «лендровер» и включил мотор.

9

– Он ушел? – шепотом спросила Сильвия, спускаясь на цыпочках вниз по лестнице.

Молли молча кивнула.

– Ты ему ничего не сказала? – забеспокоилась девушка. – Он не знает, что я здесь?

– Нет, не беспокойся, – печально подтвердила Молли.

Как Алекс посмел предположить, что у нее ночевал мужчина? Судя по выражению его лица, он решил, что это не просто мужчина, а ее любовник. Как он мог подумать такое после того, что произошло между ними? За кого он ее принимает? Если он такой бесчувственный, то это не значит, что можно оскорблять ее такими подозрениями…

Неужели он думает, что она могла так вести себя с ним, если бы у нее был кто-то еще? Неужели он действительно верит, что она стала бы рассказывать ему о своих девичьих фантазиях, если бы существовал другой человек, которому их можно было бы доверить? Тот, кто имел бы на это больше прав?

Молли хмуро прошла в кухню. Сильвия деловито резала хлеб, чтобы загрузить очередную партию в тостер.

– Ммм, замечательно, – сказала она десять минут спустя, слизывая с пальцев остатки масла. – Почему ты ничего не ешь? Попробуй, как вкусно.

– Я не голодна, – устало проговорила Молли.

Это было правдой. В горле у нее стоял болезненный комок, и от одной мысли о том, чтобы проглотить что-нибудь в таком состоянии, подступала тошнота. Она чувствовала себя совершенно больной.

Как может она все еще любить его? Человека, который никоим образом не заслуживает этого?

– Вы с Алексом поссорились? – спросила Сильвия. – Знаешь, он бывает ужасно упрямым. Особенно, когда оседлает своего любимого конька. Самое противное в моем братце то, что он страшный моралист.

Моралист? Молли насмешливо поджала губы.

– Я не хочу говорить об этом, – подчеркнуто строго сказала она и решила сменить тему: – Ты, кажется, говорила, что Уэйн вернулся в лагерь?

– А почему ты спрашиваешь? – осторожно поинтересовалась Сильвия.

– Мне надо взять у него интервью для статьи, которую я пишу. Без этого материала она будет выглядеть неполной и однобокой.

– Ты ведь не скажешь ему, что я здесь, правда? – В голосе Сильвии появились умоляющие нотки.

Неужели нужно спрашивать об этом, удивленно подумала Молли, бросив взгляд на синяк под глазом девушки.

– Я не скажу ни слова ни о тебе, ни о том, где ты находишься, – пообещала она.

– Возможно, Уэйн и сам не захочет с тобой говорить, – заметила Сильвия. – Он пытается организовать встречу с телевизионной съемочной группой.

Встреча со съемочной группой? Молли недоверчиво посмотрела на собеседницу.

– Вряд ли ему удастся сделать это. Ты ведь знаешь, что полиция устроила информационную блокаду, – напомнила она.

Сильвия пожала плечами.

– Я слышала, как он договаривался с кем-то об этом. А потом нечаянно подслушала другой его разговор, насчет того, что он ожидает новую крупную партию наркотиков.

– Но ты ведь и раньше догадывалась, что Уэйн связан с наркотиками, – негромко сказала Молли.

– Да, – призналась Сильвия. – Но я не понимала, что это серьезно… То есть я никогда не думала, что он занимается этим в таких крупных размерах, – запинаясь, пояснила она. – Когда я поступила в университет и познакомилась с Уэйном, наркотики там были в порядке вещей. Многие студенты их принимали.

– Но ты должна была понимать, что это опасно, – сурово заметила Молли.

– Я об этом никогда не задумывалась, – слегка смутившись, проговорила Сильвия. – Мне нравилось чувствовать себя самостоятельной и независимой, особенно после жизни с мамой. – Девушка надула губы. – Она просто не давала мне дышать. Ты понимаешь, что я имею в виду? Поэтому в университете я наслаждалась свободой, я хотела жить, а не существовать.

Какая наивность! Она и в самом деле совсем, еще девчонка, с грустью подумала Молли.

– Мне надо идти, – сказала она. – Надеюсь, что стекольщик появится до обеда. Но я не уверена, что успею вернуться к его приходу.

– Не волнуйся, я никуда не денусь, – заверила ее Сильвия и с пафосом добавила: – Мне некуда идти.

Молли устояла против искушения напомнить своей юной подруге, что у нее есть сводный брат, мать и, на крайний случай, место в университетском общежитии, куда она тоже сможет вернуться, если, конечно, захочет.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Молли нахмурилась, Уже несколько минут за ней на высокой скорости мчался какой-то незнакомый джип. Она хотела притормозить, чтобы пропустить его вперед, но, к несчастью, дорога была слишком узкой, а высокие изгороди стояли так близко, что не было никакой возможности съехать на обочину.

Водитель джипа яростно сигналил и мигал фарами. Он и его широкоплечий спутник были в черных очках.

Молли напряженно сжала рулевое колесо. Она чувствовала враждебность и нетерпение тех, кто ехал сзади. Кто это такие? Хотя их автомобиль был густо покрыт пылью, так что разглядеть номерные знаки была практически невозможно, он выглядел слишком дорогим, чтобы принадлежать кому-то из обитателей лагеря.

Девушка нервно поежилась, представив, что будет, если такой тяжелый и мощный джип протаранит ее маленькую и легкую машину. Но прежде, чем ее воображение успело разыграться, она увидела, что дорога впереди начинает расширяться.

Облегченно вздохнув, Молли стала съезжать к обочине, но в следующую секунду заметила, что сразу же за поворотом дорога блокирована стоящим автомобилем.

Вполголоса чертыхнувшись, девушка притормозила. И правильно сделала, потому что из-за машины на дорогу неожиданно вышел человек.

Полицейский блокпост. Ну разумеется, она совсем забыла об этом!

Бросив беглый взгляд в зеркало заднего вида, она заметила, что автомобиль, который ехал позади, тоже останавливается. Ну, что ж, миновав полицейский кордон, она даст им возможность обогнать ее.

Когда Алекс вернулся домой, его ожидал Рэнальф Каррингтон.

– Тебе известно что-нибудь о том, где сейчас Сильвия? – озабоченно спросил он.

– Нет, – ответил Алекс. Он остановился и, обернувшись, пристально посмотрел на управляющего. – А почему ты спрашиваешь?

– Вчера утром мы с ней немного поспорили. А после обеда я уже не нашел ее в лагере. Никто не знает, где она, а может, они просто не хотят говорить мне. Этот подонок Уэйн мог бы проявить о ней хоть какую-то заботу. Эта маленькая идиотка совершенно не соображает, что делает! – вскипел Рэн.

Алекс нахмурился и задумчиво пошел по дорожке к дому.

– И все это вместо того, чтобы спокойно учиться в университете… – добавил Каррингтон и покачал головой. – Сегодня утром я снова поехал в лагерь, чтобы посмотреть, не вернулась ли она. Но там не было ни ее, ни Ферриса. Видимо, он опять уехал куда-то по своим делам. Меня удивляет, как ему удается с такой легкостью проникать через полицейский кордон. Они меня-то с трудом пропускают.

– Ты говоришь, Уэйна там нет? – неожиданно спросил Алекс.

Если Молли сейчас дома со своим любовником, то маловероятно, что она бросит его и поедет в лагерь брать интервью у Ферриса, а даже если поедет… Впрочем, какое ему до этого дело? Она взрослая женщина и уже не раз демонстрировала ему, что вполне способна отвечать за свои поступки и принимать решения. Но…

– Извини, мне надо срочно кое-куда съездить, – коротко бросил он и с непроницаемым лицом пошел обратно к «лендроверу».

– Я думал, ты собираешься обсудить со мной планы ремонта и обновления коттеджей в Литтл-Марше, – запротестовал Рэн.

– Завтра, – отмахнулся Алекс.

Он быстро сел в машину и через мгновение исчез, оставив Каррингтона в полном недоумении.

Управляющий впервые видел, чтобы молодой граф так резко менял свои планы, и тем более отменял назначенные встречи.

Сильвия заканчивала мыть посуду, когда у задней двери появился Алекс. Поскольку он уже увидел ее через окно, прятаться не было смысла. Поэтому она напустила на себя небрежно-спокойный вид и открыла ему дверь.

– Что ты здесь делаешь? И где Молли? – требовательно спросил Алею;.

– Мне больше не к кому было пойти, – мгновенно перешла в оборону девушка. – Я не могла обратиться к тебе после того, как ты предал меня и отправил обратно к маме…

– Что-что? Все произошло совсем не так. Ты забыла, что была тогда еще школьницей, и я поступил бы безответственно, если бы позволил тебе остаться. Не говоря уж о том, что твоя мать немедленно подала бы на меня в суд за то, что я пытаюсь отнять у нее ребенка.

– Мне было семнадцать лет.

– Только шестнадцать, – поправил ее Алекс. – Так где же Молли?

– Она ушла. Послушай, лучше садись и выпей чаю с шоколадным тортом. – Она помахала тарелкой перед его носом. – Его Молли испекла. Торт очень вкусный. Я съела вчера вечером целых два куска.

– Вчера вечером? Ты здесь ночевала? – резко спросил Алекс.

Сильвия надула губы.

– Что за допрос? Прямо как во времена инквизиции… Да, я здесь ночевала. Я взяла с Молли слово, что она не скажет об этом ни тебе, ни Рэну. Я знала, что ты сразу на меня набросишься. – Она бросила на него обиженный взгляд. – И была права. Сейчас ты наверняка начнешь читать мне лекцию о том, что не ошибся насчет Уэйна… Алекс? – с удивлением окликнула она, увидев, что он попросту не слушает ее.

– Так это ты здесь ночевала… Это была ты… – пробормотал он себе под нос и рассеянно откусил кусок торта, который подсунула ему сестра.

Единственное, чему она действительно научилась у своей матери, так это тому, что лучший способ успокоить раздраженного мужчину – дать ему что-нибудь вкусненькое.

– Нам с тобой надо поговорить, и очень серьезно, – сказал ей Алекс. – Но не сейчас… Молли не сказала, куда она ушла?

– Она говорила, что собирается взять интервью у Уэйна, – сообщила Сильвия.

Наморщив носик, она отрезала еще один кусок торта – на этот раз для себя.

– Ммм, просто объедение. Хочешь еще? Алекс отрицательно покачал головой.

– Когда она уехала?

– Вскоре после того, как ты бьи здесь в первый раз, – ответила Сильвия и со значением добавила: – Она любит тебя, Алекс.

Он застыл и отвел взгляд.

Что ж, пусть она еще молода и, как ей все без конца твердят, не знает жизни, но не настолько глупа, удовлетворенно отметила Сильвия. Ей было абсолютно ясно, какие чувства испытывает к Молли ее брат.

– Это она тебе сказала? – резко спросил Алекс.

Девушка покачала головой и широко улыбнулась.

– Нет, но она написала твое имя мукой на столе.

– Что? – не понял тот.

– Когда Молли пекла торт, она написала мукой твое и свое имя. Это означает, что она думала о тебе, то есть… Впрочем, ты все равно не поймешь, ведь ты мужчина, – пренебрежительно махнула она рукой. – Но можешь мне поверить – она тебя любит. Кстати, ты не видел сегодня Рэна? – спросила Сильвия, меняя тему разговора.

– Да, и он был не слишком доволен тобой. Сказал, что во время последней встречи в лагере вы поссорились.

Девушка быстро отвернулась. Рассеянно перебирая оставшиеся на тарелке крошки от торта, она неуверенно проговорила:

– Алекс, ты поможешь мне перевестись в другой университет? Я не могу возвращаться в старую группу, и потом, мне не хочется быть так близко от дома…

– Чтобы мать не могла заставлять тебя приезжать каждые выходные? – спросил Алекс. – Ну, что ж, если ты действительно серьезно решила вернуться к учебе, то я помогу тебе.

– И поговоришь с мамой?

– Да, и поговорю с Белиндой, – подтвердил он. – Но давай мы обсудим это позже, Сильвия. Когда, ты сказала, ушла Молли?

Полицейский, стоявший у блокпоста, не смог сказать ничего вразумительного. Он сообщил Алексу, что только что заступил на дежурство, и отказался пропустить его к лагерю.

– Прошу меня простить, сэр, но мне дан приказ не пропускать никого.

Алекс кивнул и развернул «лендровер» по направлению к ближайшей ферме. Придется позвонить непосредственно старшему инспектору полиции, чтобы тот дал указание полицейскому не задерживать его. Он обеспокоенно посмотрел на часы. Прошло уже больше двух часов с тех пор, как он в последний раз видел Молли.

Она не сразу сообразила, что ни автомобиль, стоящий на дороге, ни направляющийся ей навстречу мужчина не имеют никакого отношения к полиции. Молли забеспокоилась только после того, как она вышла из своей машины и, остановившись посреди дороги, увидела выражение лица мужчины, который уже почти вплотную приблизился к ней. Оно было далеко не из приветливых.

– Кто ты такая, черт побери? – резко спросил он.

Сзади хлопнули дверцы джипа. Девушка нервно вздрогнула. Какое-то неясное чувство опасности охватило ее, вызывая желание юркнуть обратно. В безопасное нутро своей машины. Кажется, она попала в ловушку.

Но в следующую секунду дверца стоящего впереди автомобиля открылась, и с пассажирского сиденья выбрался Уэйн. Сердце Молли упало. Она поняла, что попала в очень неприятную ситуацию.

Решительно пытаясь побороть нарастающее чувство тревоги, девушка крикнула:

– Уэйн… Я вас искала. Я хочу взять у вас интервью…

– Интервью?.. – насмешливо протянул тот. На его лице появилась неприятная улыбка.

Он что-то невнятно пробормотал, обращаясь к мужчине, который первым подошел к Молли и теперь стоял между ней и ее машиной, отрезая путь к бегству.

– В чем дело, Уэйн? Мы не ведем дел с женщинами. Ты это знаешь… – раздалось у нее над ухом.

Молли резко обернулась. Двое мужчин вышли из джипа, и встали за ее спиной. Девушка в ужасе поняла, что все пути к отступлению отрезаны. Она стояла, окруженная со всех сторон незнакомыми и явно недоброжелательно настроенными мужчинами. Холодок страха пробежал у нее по спине.

– Это не женщина, – усмехнулся Уэйн. – Она журналистка…

– Кто-кто?! – раздался голос второго из стоящих позади мужчин, того, кто ехал на пассажирском сиденье, – более хриплый и резкий, чем у его спутника.

Молли инстинктивно почувствовала, что из всех четверых именно он обладает реальной властью. Для нее было очевидно и то, что вопрос относился не к ее полу и даже не к ее присутствию, а скорее к профессиональному статусу.

– Послушайте, все в порядке, – сказал Уэйн. – Я ее знаю. С ней не будет проблем. Правда, Молли, детка?

Явно наслаждаясь ее испугом, он подошел ближе и обнял девушку за плечи.

Молли оцепенела. Она была не в силах побороть отвращение, но понимала, что пассажир джипа пристально наблюдает за ней сквозь зеркальные темные очки.

Неожиданно тот мотнул головой в сторону своего водителя.

– Избавься от нее, – бесстрастно приказал он, прежде чем повернуться к Уэйну с резким вопросом: – Деньги?

– Оставьте ее мне. Я это сделаю, – перебил водитель Уэйна. – Я лучше знаю местность, и мне будет проще справиться с этим делом.

– Он прав, – небрежно бросил Уэйн. – Он с первого дня без проблем проходит через полицейские кордоны.

Главный нахмурился, но потом кивнул и раздраженно бросил Феррису:

– Хватит терять время. Давай покончим с нашим делом.

Компаньон Уэйна крепко взял Молли под руку и повел через дорогу.

– А ну, пошли. – Он обернулся и бросил через плечо: – Я оставлю ее машину здесь. С ключами…

– Хорошо, буду ждать тебя в лагере. Одного, – сказал Уэйн.

Он бросил на Молли косой взгляд и повернулся к ней спиной.

– Что вы делаете? Куда вы меня ведете? – с тревогой спросила она, когда конвоир перевел ее через дорогу.

– Сюда, – сказал он, подталкивая девушку к живой изгороди, отделяющей дорогу от поля.

В отдалении виднелся лес. Сердце Молли лихорадочно забилось.

– Не туда, – услышала она над своим ухом негромкий угрожающий голос.

Не к лесу… Тогда куда же?

– Сюда, – коротко скомандовал ее сопровождающий, указывая на едва заметную крутую тропинку, идущую вверх по склону холма. – Но будь внимательна, земля здесь осыпается. Это очень опасная тропинка, – с вызовом сказал он, – и если ты не будешь осторожна, то может произойти несчастный случай, а мы ведь не хотим этого, правда?

Они прошли около сотни метров, когда Молли услышала гул приближающегося вертолета. Она инстинктивно остановилась и посмотрела вверх. Ее спутник выругался вполголоса и резко бросил:

– Вперед… быстрее…

Он обернулся назад и посмотрел вниз, где все еще четко были видны две машины и трое мужчин возле них.

Что все это значит? Почему он так торопит ее? Вертолет приблизился и начал кружить, снижаясь над землей. Молли разглядела на нем полицейские значки и воспрянула духом.

– Полиция. Всем оставаться на своих местах, – раздался голос из громкоговорителя.

Конвоир снова выругался.

– Пригнись к земле, – велел он. – Теперь беги… Живее…

Она с мольбой посмотрела в сторону кружащегося вертолета. С дороги донесся вопль Уэйна:

– Это ловушка… Скорей в машины… Девушка с ужасом заметила, как один из мужчин – тот, который был за рулем джипа – достал автоматическую винтовку и начал стрелять по вертолету.

– Дорога блокирована. Сдавайтесь…

– Беги… Быстро, – снова скомандовал ее спутник.

Молли стиснула зубы, полная решимости оставаться на месте. Никуда она не побежит, пока здесь кружит полицейский вертолет. Это ее единственный шанс на спасение.

Она услышала, как в воздухе засвистели пули, и поняла, что стреляют в них. В нее…

– Ложись, – снова раздался грубый мужской голос.

Сильная рука пригнула ее голову ниже.

– Замри. Теперь ползи… Быстро… Не поднимай голову… Прижмись к земле…

Было легче подчиниться ему, чем сопротивляться, хотя Молли понимала, что, продвигаясь вперед, она все больше удалялась от спасения, которое сулил полицейский вертолет. Ей ужасно хотелось закричать, но она не посмела.

Послышался приближающийся гул мотора. Девушка инстинктивно сжалась. Потом подняла голову, оглядываясь вокруг. Джип взбирался по пологому склону холма. Над ним висел полицейский вертолет, в открытой двери которого появился человек с винтовкой. Снайпер, догадалась Молли.

Машина повернула, направляясь к ним, и девушка замерла от страха.

– Прижмись к земле. Пригни голову, – услышала она слова своего мучителя.

Вдруг он резким движением толкнул ее вниз, и она покатилась по крутому откосу. Мужчина крикнул ей вслед:

– Не поднимай голову… прижми ее к груди…

Сверху до нее доносился громкий треск отлетающих рикошетом пуль; острые камни и сучья царапали руки, сухие травинки запутывались в волосах, а она все катилась, как мячик, вниз, пока не оказалась в узкой ложбине.

Придя в себя, Молли осторожно подняла голову. Лучше бы она этого не делала. Ее сопровождающий, очевидно, скатился по склону следом за ней. Из глубокой царапины на его щеке сочилась кровь. Не обращая никакого внимания на девушку, он стоял на коленях, ловко собирая устрашающего вида винтовку.

– Лежи, – угрожающе бросил он, увидев, что она очнулась.

Град мелких камней и обломков посыпался сверху из-под колес автомобиля, когда его водитель, очевидно пытаясь обмануть вертолет, резко развернулся на склоне.

Мне не убежать, с тоской подумала Молли, чувствуя, как глаза застилают слезы. Этот бандит не даст мне остаться в живых. Я слишком много знаю… Ах, Алекс, Алекс. Неужели я больше никогда не увижу его?

Автомобиль исчез из виду, и вертолет вместе с ним. Наступила тишина, в которой неестественно громко раздавался птичий щебет. Мужчина отложил винтовку в сторону и посмотрел на Молли.

– Теперь мы в безопасности, – спокойным голосом сказал он ей. – Но из чистой предосторожности лучше еще немного посидеть здесь. Так, на всякий случай…

– В безопасности?

Молли почувствовала что, к своему стыду, не в состоянии сдерживать слезы. Он выпрямился и хрипло проговорил:

– Успокойся, все в порядке. Меня зовут Майлз Эндрюс, я из отдела по борьбе с наркотиками.

Девушка попыталась встать на ноги и тут же потеряла сознание.

– Повреждений у нее нет, но она все еще в шоковом состоянии.

– Еще бы…

Молли слышала голоса, доносившиеся к ней как сквозь туман, и не могла понять, почему один из них, смутно знакомый, звучит с такой теплотой. Она с трудом подняла ресницы, но все вокруг тут же поплыло перед глазами.

– Алекс…

Она бессознательно прошептала это имя, снова погружаясь в полуобморочное состояние.

– Девушка зовет графа, – сказал фельдшер, обращаясь к полицейскому инспектору.

– Да, я слышал, – откликнулся тот.

Он на мгновение отвлекся от разговора с агентом, который смог войти в доверие к Уэйну и, сохраняя свою анонимность, хладнокровно взять на себя функции палача, чтобы увести Молли от опасности.

– Граф устроил настоящий переполох в участке, когда узнал, что мисс Барнс попала в эту историю. Он хотел знать, почему ее не остановили на блокпосту.

– И что ты ему сказал? – спросил Майлз Эндрюс.

Теперь, когда опасность была позади, он испытывал к Молли гораздо больше симпатии, чем вначале, когда она своим неожиданным появлением чуть не разрушила их тщательно продуманные планы.

– Я объяснил, что она ехала на слишком маленьком расстоянии от продавцов товара, и мы не смогли бы задержать ее, не спугнув их. Слишком много сил было брошено на эту операцию, чтобы позволить Уэйну снова уйти чистеньким.

До Молли доносились неясные обрывки разговора. Она чувствовала, как ее поднимают и кладут на носилки, потом куда-то осторожно несут. Но все это были очень смутные впечатления. У нее кружилась голова, и она была слишком поглощена тем, чтобы побороть озноб. Сосредоточиться на чем-нибудь другом просто не хватало сил.

Инспектор подождал, пока закроются дверцы машины «скорой помощи», и повернулся к Майлзу Эндрюсу.

– Вам обоим чертовски повезло, – откровенно признался он.

– Расскажи, чем все закончилось. Правда, жаль, что Алекс Виллерс…

– Не волнуйся, он уже успокоился…

– Я имел в виду не это, – с улыбкой сожаления сказал Майлз, кивая в направлении отъезжающей машины «скорой помощи». – Вот это женщина! Я мечтал о такой всю жизнь… – со вздохом добавил он.

– Лучше подумай о том, что нам наконец удалось взять Уэйна Ферриса с поличным, – сурово посоветовал ему инспектор.

10

Молли застонала во сне и натянула на себя одеяло, пытаясь справиться с ознобом. Она снова и снова переживала те ужасающие мгновения, которые испытала сегодня. Мгновения смертельной опасности.

– Алекс…

Она прошептала это имя, охваченная ужасом оживающего заново кошмара, и в ее голосе прозвучала боль. Она так боялась, что больше никогда не увидит его…

Но вдруг оказалось, что он рядом, обнимает и успокаивает ее, говорит ей, что все в порядке и она в безопасности.

– О, Алекс, ты здесь, – блаженно пробормотала Молли.

Она пошевелилась, уютно устраиваясь в его теплых объятиях, и уткнулась губами в его шею, впитывая этот кружащий голову, чувственный, возбуждающий мужской запах.

– О, Алекс, – протяжно повторила она, придвинулась еще ближе и прошептала во сне: – Я так рада, что ты здесь. Обними меня крепче.

Сон продолжался, и она вздохнула от удовольствия, когда Алекс подчинился, привлекая ее еще ближе – так, что она ощутила тепло его обнаженной кожи.

Ее тело мгновенно откликнулось на это прикосновение. Во сне Молли чувствовала себя свободной от пут условностей. Она смело обняла любимого и провела нетерпеливыми пальцами вниз по спине до талии, и затем еще ниже. Его мускулы напряглись, дыхание участилось.

– Молли, т прошептал он.

Его тон был предостерегающим, но это предостережение не имело ничего общего с теми резкими командами, которые она слышала от своего конвоира. Напротив, голос Алекса, наполненный затаенным желанием, был мягким и теплым, как мед. В нем звучала мольба, и, услышав ее, Молли ощутила свою власть над этим мужчиной.

– Что? – невинным тоном спросила она.

И тут же осыпала его тело поцелуями, чувствуя, как он дрожит, безуспешно пытаясь сдержать свою реакцию.

– Молли…

Это был уже стон. Алекс напрягся всем телом, сопротивляясь соблазну, но было слишком поздно.

Он действительно хотел отодвинуться, но вместо этого провел руками вниз вдоль ее тела, гладя по спине и бедрам, и затем снова вверх, чтобы обхватить ладонями грудь.

Его ласки доставляли Молли такое наслаждение! Она нежно поцеловала его шею, постанывая от удовольствия.

– Молли…

Он все еще протестует? Правда, совсем не убедительно, заметила она.

Алекс провокационным движением провел большими пальцами поверх ее сосков, и они тут же отвердели, приподнялись и заныли от бесстыдного желания.

Ну, что ж, она знает, как положить конец этим нескончаемым мужским жалобам, знает, как выпустить на свободу его нарастающее желание.

Молли обхватила его голову, крепко прижала ее к подушке, а потом легонько коснулась щекочущим поцелуем его раскрытых губ и строго спросила:

– Что – Молли?

– Вот что, – последовал неожиданно быстрый ответ.

И мгновение спустя она уже лежала на спине, и, приоткрыв губы, впитывала его жадные, ненасытные поцелуи.

О, это гораздо опаснее, признала Молли, когда он легонько куснул ее за нижнюю губу и проскользнул языком внутрь. Эта чувственная ласка рождала безумное желание. Ей хотелось, чтобы он повторил это медленное и мощное вторжение. Молли быстро открыла глаза. Все это не было сном.

– Где я? – изумленно прошептала она. Он немедленно отпустил ее, но не отодвинулся.

Оглядевшись, девушка поняла, что лежит в королевской спальне в доме Алекса. В камине светились теплом невысокие языки пламени, а сквозь открытое окно виднелся желтый диск полной луны.

И вдруг все события этого дня снова нахлынули на нее. Молли задрожала, вспомнив о пережитом кошмаре.

– Шш, все в порядке, – проговорил Алекс. Он снова обнял ее, нежно укачивая, словно ребенка, который нуждался в утешении и защите.

– Я боялась, что это конец, – призналась Молли. – Я думала, что тот мужчина собирается убить меня. Уэйн сказал ему, чтобы он возвращался один…

– Этот человек был полицейским агентом, который выполнял секретное задание. Он никогда не причинил бы тебе вреда, – успокоил ее Алекс.

– Я знаю… Он сказал мне потом… Но я была так напугана…

– И для твоих опасений были все основания, – мрачно признал он.

Молли высвободилась из его объятий и с тревогой заглянула ему в лицо.

– Если бы тобой занялся Уэйн или один из тех двоих… – Он немного помолчал, качая головой, затем хрипло продолжил: – Если бы с тобой что-то случилось, я бы никогда не простил себя…

– Себя? – перебила его Молли. – Но ты же ни в чем не виноват.

– Виноват. Я должен был убедить тебя отказаться от поездки в лагерь. Я собирался сделать это, потому и приехал к тебе утром, но… Все неожиданно пошло не так. Меня грызла ревность, потому что я думал, что ты провела ночь с другим мужчиной… О боже… Как я мог… – Он застонал, как от боли. – Почему ты все время отворачивалась от меня, Молли? Отвергала меня?

– Мне казалось, что ты просто используешь меня, – через силу выговорила она.

– Использую тебя?

В его голосе звучало такое искреннее изумление, что ей даже стало стыдно.

– Мне казалось, что это вполне соответствует… – начала оправдываться она и замолчала.

– Соответствует чему? – тихо спросил ее Алекс.

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду… Твой дворянский титул и наше совершенно разное происхождение и воспитание. Ты граф, ты обладаешь привилегиями и богатством…

– Да, я граф, – согласился Алекс, – и у меня есть привилегии. Но они несут с собой ответственность и долг. Конечно, я не могу отрицать, что многие злоупотребляют своими привилегиями и пренебрегают долгом, но только не я, Молли.

– Да, я знаю, знаю… На самом деле подсознательно я понимала это с самого начала, но все время отталкивала эти мысли. Просто я не была готова к тому, чтобы влюбиться, Алекс, – оправдываясь, сказала она. – Ни в кого вообще и в такого человека, как ты, в особенности.

– Так значит, присвоив мне роль насильника и типичного злодея, ты просто защищалась? Так? – с иронией спросил он.

Молли опустила голову.

– Я была вынуждена сделать это. Ты выглядел слишком хорошим, чтобы это могло быть правдой, и я боялась, – честно признала она.

– Чего боялась? – мягко спросил ее Алекс.

– Боялась полюбить тебя. У меня все было так хорошо спланировано: я хотела сделать блестящую карьеру, объехать весь мир, увидеть заголовки своих статей на первых полосах газет…

– И ты считала, что, полюбив меня, не сможешь добиться всего этого?

– Любить тебя – значит хотеть быть рядом с тобой, жить вместе. Родить тебе детей и воспитывать их, – тихо сказала Молли.

То, что она прочла в его глазах, поразило ее. И вдруг ей стало совершенно неважно, как и почему она оказалась в этой постели вместе с Алексом, что было сегодня и что будет завтра.

– Я думала, что мне все это снится. Что я здесь с тобой, – призналась она. – Но я рада, что это не сон, потому что грезы не заменяют реальности…

– Не заменяют, – согласился он, наклоняясь над ней, и прошептал: – Ты понимаешь, как сильно я люблю тебя?

– Пожалуй, – ответила Молли, ласково проводя пальцами вдоль его подбородка.

– Нет, ты этого не понимаешь, – сурово возразил Алекс.

Он поймал ее руку и прижался губами к ладони, а потом стал медленно и нежно целовать каждый палец.

– Нет, ты совершенно этого не понимаешь, – повторил он, выпустив ее руку. – Я люблю тебя полностью, бесконечно и беспредельно, на всю жизнь. – Я люблю тебя больше, гораздо, гораздо больше, чем все титулы и привилегии. Настолько сильнее, что… Послушай, а может, мне отказаться от титула? – вдруг совершенно серьезно спросил он.

Она замерла, догадываясь, куда он клонит.

– Ты бы сделал это ради меня? – спросила она, затаив дыхание.

– Ради нас, – мягко поправил ее он. Молли пристально посмотрела на него. От одной мысли о том, что ради любви к ней он готов отказаться не только от своего наследства и титула, но и от истории стольких поколений, у нее перехватило дыхание.

Все ее чувства смешались. Если Алекс готов принести ей такую жертву…

– А как же быть с этим домом, с землями – со всем этим? – неуверенно спросила она.

– У меня есть родственник, – троюродный брат моего отца, – ответил Алекс. – Он старше меня и не женат, но это не означает, что я не могу передать ему титул.

– А кто он такой? Чем занимается? – поинтересовалась Молли.

Она медленно обвела взглядом комнату и облизнула пересохшие губы.

Здесь спала королева, одна из самых знаменитых и сильных женщин, которые когда-либо стояли во главе государства. Ради того, чтобы сохранить свою власть, она отказалась выйти замуж и произвести на свет собственных детей. Эта женщина поставила долг выше любви. Молли попыталась представить, каково ей было. Как тоскливо, наверное, было лежать в этой постели одной, не зная любви.

– Он историк, – ответил Алекс на ее вопрос. – Живет в одном из моих поместий. И все последние годы уговаривает меня жениться и продолжить род.

– Но если он старше тебя, то, наверное, не сможет отдавать столько сил и времени управлению землями и заботе об арендаторах, как это делаешь ты? – с беспокойством спросила Молли.

– Он может нанять людей, которые будут делать это вместо него.

– Да, но они не будут…

Молли замолчала и прикусила губу. Она хотела сказать, что эти люди не будут руководствоваться чувством долга и ответственности, как Алекс. Для них это станет всего лишь работой, тогда как для него это призвание. Она вспомнила, с какой теплотой и уважением говорили о нем люди, какое доверие они испытывали к нему.

– Я не могу просить тебя об этом, – взволнованно сказала она.

– Ты меня и не просила, – Поправил ее Алекс. – Это мое решение.

– Нет, это будет неправильно, – покачала головой Молли.

Это будет несправедливостью. По отношению к Алексу, к ней самой, и, что самое важное, к тем людям, чье благосостояние, работа, дом были под его опекой.

Молли сделала глубокий вдох и приняла самое большое и важное решение в своей жизни… конечно, после признания в любви к Алексу.

– Нет, ты не должен делать этого, – твердо сказала она. – Наш сын имеет право на собственный выбор – принимать или нетто, что он унаследует от тебя. Мы не можем решать за него.

– Наш сын? – переспросил он.

– Наш сын, – подтвердила Молли.

– Но разве ты уже…

– Нет, пока еще нет, – ласково обнимая, заверила она его. – Но это может произойти очень скоро, если ты… – Она приблизила губы к: его уху и что-то прошептала.

– Только в том случае, если ты пообещаешь выйти за меня замуж, – с притворной угрозой сказал он.

Молли только рассмеялась в ответ.

– Ты не сможешь устоять, – поддразнила его она. – Ты не сможешь устоять против этого…

И она прильнула к его губам в поцелуе, лишая возможности ответить.

– Не смогу, – задыхаясь, признал Алекс несколько минут спустя, когда она перестала целовать его. – О, Молли, Молли, я так тебя люблю, – пробормотал он, скользнув ладонью к ее груди.

Она томно наблюдала за ним. Его рука выглядела такой смуглой и крепкой на фоне белоснежной женской кожи.

Молли приподняла голову, целуя его в плечо.

– Врачи велели мне отвезти тебя домой и дать возможность отдохнуть, – смущенно проговорил Алекс. – Они сказали, что тебе нужен покой.

– Так ты поэтому уложил меня в королевской спальне? – спросила Молли. – Если ты хотел, чтобы я отдохнула, то не должен был ложиться вместе со мной, – притворно упрекнула его она.

– У меня не было выбора, – попытался оправдаться Алекс. – Ты все время звала меня.

Он не выдержал и поддался искушению нежно поцеловать ее грудь, а потом впился в сосок губами.

– Ммм… – простонала в ответ Молли. – Неужели я при этом просила тебя раздеться?

Не ожидая ответа, она выгнула спину и обняла его за шею.

– Нет, это была моя идея, – ответил он, с трудом оторвавшись от ее груди.

Она прижалась к нему всем телом и задрожала от удовольствия, когда он, почувствовав ее нестерпимое желание, передвинул руку вниз, поглаживая и лаская.

– Ты действительно написала мое имя мукой на столе?

Отдавшись своим ощущениям, она едва расслышала вопрос.

– Что? Ах, да… Кто рассказал тебе об этом? – спросила она и возмущенно простонала: – Алекс, я не хочу больше разговоров, я хочу…

– Сильвия рассказала мне, – сообщил он. – Она сочла это признаком того, что ты любишь меня. Должен сказать, что я недооценивал свою сестру. Но теперь она полностью восстановила мою веру в нее. Оказывается, эта девушка очень наблюдательна…

Он замолчал, покрывая поцелуями нежное податливое тело. Его губы неторопливо коснулись шеи, потом ключицы, груди, живота. Потом он двинулся ниже, на мгновение остановился, чтобы подхватить ее тело снизу, затем продолжил свой путь.

– Алекс, Алекс, Алекс, – простонала Молли, закрывая глаза и вздрагивая от наслаждения, когда он развел ее бедра.

Она протянула руку для ответной ласки. Прикосновение к его коже было таким приятным, таким теплым и живым, таким естественным.

Когда сегодня, там, в лесу, она думала о смерти, то самыми сильными чувствами – даже сильнее страха – были радость от того, что она познала любовь Алекса, и сожаление о том, что им никогда уже не доведется быть вместе.

Молли нежно оттолкнула его и, улыбаясь, прошептала:

– Нет. Еще нет. Сначала я хочу сделать это…

Она почувствовала, как он напрягся, когда она сначала кончиками пальцев, а затем губами коснулась его тела и отправилась в тот же путь, что только что проделал он.

Она, медленно и нежно продвигаясь вниз, задержалась на плоской и твердой поверхности живота, щекоча его кончиком языка и легонько покусывая. Потом медленно провела руками вдоль его бедер, чувствуя, что ее ласка порождает трепетный отклик не только в нем, но и в ней самой.

Она дышала глубоко и ровно, реагируя на молчаливые сигналы природы. В полумраке спальня была полка нежных чувственных обещаний, возбуждающих, как слова, которые шептали друг другу влюбленные.

Молли завершила свое путешествие по телу Алекса, смело взяла в руки твердую горячую мужскую плоть, и наконец склонила голову в изысканно нежной интимной ласке.

Он тяжело задышал и нетерпеливо потянул ее вверх, накрывая своим телом.

Глаза Молли наполнились слезами любви и нежности. Она взглянула в лицо возлюбленного и с пронзительной сладкой болью увидела, что его глаза тоже блестят от влаги.

– Я так боюсь тебя потерять, – прошептал он. – Не представляю, что я буду делать, если тебя не будет рядом.

– Я так испугалась, – сказала ему Молли. – Я не могла ни о чем думать. У меня в голове постоянно стучала только одна мысль – что я никогда больше не увижу тебя. И я радовалась, что, по крайней мере, мы… я успела узнать тебя, – искренне призналась она.

– Узнать меня… – проговорил Алекс, с улыбкой отводя с ее лица шелковистые пряди волос.

Молли серьезно выдержала его взгляд.

– Да. Узнать тебя здесь, – тихо сказала она, прикладывая его руку к своему сердцу, а потом потянула ее вниз и еще тише добавила: – И здесь…

Он с нежной силой стиснул ее плечи.

– Я хочу тебя, Алекс, – нетерпеливо прошептала она. – Я так тебя хочу… Сейчас… сейчас… сейчас, – настойчиво повторяла она.

Молли закрыла глаза и, задыхаясь от восторга, раскрыла себя навстречу ему. Она ощутила, как он начинает двигаться внутри нее, подхватывая ритм только что произнесенных слов.

– Алекс, о, Алекс.

Она обвила его руками и ногами, прижимаясь все теснее и женским чутьем понимая, что настал тот самый момент, когда ребенок, их ребенок, будет зачат не только в любви и радости, но и с глубоким чувством взаимной благодарности за тот дар, которым наградила их жизнь.

И весь дом вокруг них, словно чувствуя значение этого таинства, погрузился в безмятежную тишину, предвестницу будущего мира и спокойствия.

Эпилог

Молли слегка поморщилась, когда новоиспеченный супруг осторожно вынул из ее волос лепестки свежих роз.

Они обвенчались часом раньше в небольшой домовой церкви замка, который был родовым гнездом графов Сент-Оутел во времена войны Алой и Белой розы.

Это была массивная каменная крепость, суровый вид которой не располагал к тому, чтобы использовать ее в качестве жилища. В замке уже несколько лет размещался благотворительный фонд, но, согласно семейной традиции, все Сент-Оутелы всегда венчались здесь, и Молли настояла на том, чтобы не нарушать этот обычай.

Когда Алекс, удивленный ее неожиданной приверженностью к фамильным традициям, с иронией взглянул на будущую жену, она пояснила:

– Если мы не будем венчаться там, это может стать плохой приметой.

– Скорее наоборот. Там можно легко простудиться, – проворчал он. – В этой церкви всегда холодно, как в подвале – ее стены, по крайней мере, трехметровой толщины. И к тому же, наверняка будет идти дождь.

К счастью, он ошибся. И, судя по выражению лиц арендаторов и работников Алекса, которых пригласили на свадьбу, они были так же восхищены местом проведения церемонии, как и сама Молли.

На ней было простое и скромное платье. Правда, оно обошлось в кругленькую сумму. На него ушло почти пять метров дорогого королевского атласа, но достигнутый эффект стоил того – старинный фасон удачно маскировал уже слегка округлившийся живот невесты.

Когда она призналась будущему мужу, что их первенец появится на свет задолго до того, как наступит первая годовщина свадьбы, он гордо заявил:

– Это вполне в традициях семьи Сент-Оутел.

Молли хихикнула.

– Боюсь, мы опередим всех твоих предков. Я не уверена, что мы успеем отметить даже полгода после совместной жизни, как ребе нок уже родится.

– Какой повод для сплетен, – притворно ужаснулся Алекс. – Начнут говорить, что ты заставила меня жениться на тебе…

– Ну, тогда я отвечу, что это ты соблазнил меня.

– Ах, да, конечно, я и забыл. Ты же пыталась сделать из меня злодея…

– А ты воспользовался своим правом сеньора, – подтвердила она.

Они оба расхохотались, и Алекс нежно по-. целовал ее.

Как это прекрасно, что их жизнь наполняют смех и поцелуи, подумала Молли, с улыбкой глядя в глаза мужу.

Лучшим свадебным подарком для них стало известие, что переговоры с обитателями лагеря достигли результата, и те добровольно согласились переехать на специально оборудованную стоянку у Литтл-Барлоу.

Лес пострадал меньше, чем опасались местные жители, и Рэн с Алексом сумели организовать группу добровольцев для его очистки. Они привлекли молодежь как из городка, так и из лагеря приезжих в надежде, что совместная работа поможет взаимопониманию.

– Жаль, что Сильвия не присутствует на нашей свадьбе, – сказала Молли.

– Да, жаль. Но она решила серьезно взяться за учебу и не хочет терять время.

– Я понимаю, но уехать учиться в Америку, так далеко от дома… – вздохнула Молли.

– Пожалуй, это к лучшему, – напомнил ей Алекс. – Не забывай, что скоро начнется суд над Уэйном, и об этом наверняка будут писать в газетах. Находясь далеко отсюда, Сильвия сможет избежать ненужных волнений и упреков со стороны матери.

– У нее был такой несчастный вид, когда мы провожали ее в Хитроу…

– Пусть пока устраивается на новом месте, а потом мы слетаем к ней в гости, хорошо? – предложил Алекс.

– Отлично, – улыбнулась Молли. – Знаешь, я не ожидала такого от Рэна…

– Что он приедет провожать мою сестру в аэропорт? Да, меня это тоже удивило, – согласился Алекс.

– Это совершенно вывело ее из себя. Ты помнишь, Сильвия заявила, что он приехал только для того, чтобы убедиться, что она и в самом деле уезжает из Англии.

– Да. Непонятно, что вызвало такую реакцию. Когда они впервые встретились, она ходила за ним по пятам, как щенок. Конечно, тогда Сильвия была, по сути, совсем девчонкой, и ее мать совсем не одобряла эту дружбу. Она даже попросила моего отца предупредить Рэна, чтобы тот держался подальше. Очевидно, Белинда не хотела, чтобы ее дочь водила компанию с наемным работником.

– Снобизм твоей мачехи иногда просто невыносим, – вставила Молли. – Когда мы встретились в первый раз, она буквально забросала меня вопросами о моем происхождении.

– Самое смешное, что у Рэна более длинная и аристократическая родословная, чем у любого из нас.

– Правда? – Молли вопросительно посмотрела на мужа. – Но у него нет никакого титула…

– Тем не менее он происходит из одного из известнейших родов в стране. Впрочем, хватит говорить о Рэне и моей зловредной мачехе. У нас есть более важные и более интересные дела…

– О, Алекс… – любовно проговорила Молли.

– Да? – дразнящим шепотом спросил он, глядя не нее мгновенно вспыхнувшими глазами.

– Нет, милый, не сейчас, – попыталась возразить она, чувствуя, как ее сопротивление тает. – Ну, хорошо, не совсем сейчас… не так сразу…

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

Эпилог

Реклама на сайте