«Кольцо любви»

Холли Джейкобс Кольцо любви (Perry Square – 4)

«Холли Джейкобс. Кольцо любви»: Радуга; Москва; 2005

ISBN 5-05-006162-8

Оригинал: Holly Jakobs, “Be My Baby”, 2004

Переводчик: Н. Иосилевич

Аннотация

Мак и Амелия, работающие в одной юридической фирме, терпеть друг друга не могли – до той самой поры, когда Мак был вынужден обратиться к Амелии за помощью…

Холли Джейкобс Кольцо любви ГЛАВА ПЕРВАЯ

– В ближайшее время в районе озера Эри, штат Пенсильвания, выпадет снег. Судя по всему, сегодня вечером глубина снежного покрова составит от двенадцати до восемнадцати с лишним дюймов. Иными словами, в Эри наступила очередная снежная зима. Приятно знать, что некоторые вещи не меняются никогда…

Как раз меняются!

Амелия Галлагер с некоторым раздражением выключила радио. Она ничего не имела против перемен. Но, похоже, все, что ее ждет, – это снегопад.

Причем сильный снегопад.

– Твой свирепый вид распугает всех выгодных клиентов, – сказал Ларри Маккензи, входя в офис юридической фирмы «Вагнер, Макдаффи, Чемберс и Донован».

Он потопал ногами у двери, стряхнув немного снега на ковер. Амелия не сводила с него глаз.

Мак был привлекательным мужчиной. Некоторые даже считали, что фраза «высокий, смуглый и красивый» придумана именно про него. Но Амелия знала правду. Ее мать любила повторять: «Суди не по внешности, а по поступкам». И почти все поступки Ларри Маккензи раздражали Амелию.

Конечно, она старалась отвечать ему тем же.

По мнению Маккензи, юрист по имени Ларри не мог внушать доверия, и он предпочитал, чтобы его называли Мак. Именно поэтому Амелия сказала:

– Ларри…

– Мак, – в миллионный раз поправил ее он.

Амелии захотелось улыбнуться, но она с серьезным видом продолжала:

– Я не собираюсь убирать за тобой снег с пола.

Он нахмурился, и у Амелии заметно поднялось настроение.

Она протянула ему несколько листков бумаги.

– Пока ты был в суде, тебе три раза звонила некая Ким Линдсей. Просила связаться с ней как можно скорее.

Он посмотрел на верхнюю записку, протянутую Амелией. Написанное на ней имя его явно заинтересовало.

– Линдсей… Ким Линдсей? Что-то не припомню. А она не сказала, в чем дело?

Амелия пожала плечами.

– Послушай, я только принимаю сообщения. Клиенты не рассказывают мне о собственной жизни. Наверное, ты познакомился с ней где-нибудь в баре на прошлой неделе и уже успел забыть.

– В баре? Если только ты говоришь о баре «Мицвах». Я туда пришел ради ребенка Марка.

– Очень остроумно, Ларри.

Ларри Маккензи действительно считал себя остроумным – и об этом знали все его знакомые.

Правда, многие тоже так считали. Но Амелия не разделяла их мнения. Для характера Маккензи у нее находилось немало других определений.

Во-первых, он постоянно выводил ее из себя.

Во-вторых, был крайне самовлюбленным.

В-третих, действовал ей на нервы.

В-четвертых, отличался невероятным высокомерием.

В-пятых, выводил ее из себя… ах да, это она уже отметила.

Конечно, ему еще подходило слово «великолепный», но только если судить исключительно по внешнему виду… А Амелия всегда судила о людях по их внутренним качествам. Правда, иногда она забывала об этих своих принципах, и тогда… Тогда она не могла не любоваться красотой Ларри Маккензи Вот и сейчас происходило то же самое. Он стоял перед ней и смеялся, и, несмотря на его несносный характер, Амелия не могла не обратить внимания на обаятельный блеск веселых глаз Ларри.

Впрочем, мужское обаяние Ларри Маккензи перед ней бессильно. Да!

Пытаясь выбросить из головы совершенно неуместные мысли, Амелия уставилась на лужу, которую оставили на полу его грязные ботинки.

Вот так. Ей сразу стало лучше.

Самовлюбленный Ларри опять выводит ее из себя.

Амелия вздохнула. Она поняла, что повторяется. Остаток дня ей придется выдумывать другие нелестные определения для Ларри Маккензи. Нужно запастись ими впрок, на случаи, если они ей понадобятся.

– Послушай, если ты не в силах называть меня Мак, может, тебе следует обращаться ко мне мистер Маккензи?

– Или, может, мне просто следует назвать тебя…

Она пыталась придумать какую-нибудь колкость и закончить предложение, но ничего не шло в голову. Впрочем, Ларри в следующий же миг был спасен от ее дальнейших колкостей, потому что в офис вошел Элиас Донован, недавно ставший партнером фирмы. Он укоризненно поцокал языком и сказал:

– Дети! Если вы собираетесь драться, мне придется развести вас по разным углам.

Донован стряхнул с ботинок почти весь снег еще на улице, стоя на ступеньках. Он думал не только о себе, в отличие от некоторых – от тех, кому все равно, сколько работы они прибавят другим.

– Разное – всегда хорошо. По крайней мере когда речь идет обо мне и Ларри, – сказала она.

Мак молча поднялся по лестнице к себе в офис.

– Неужели ты не можешь не придираться к нему? – спросил Донован.

– Могу. И могу не чистить зубы ниткой, но я забочусь о своих зубах. Поэтому я каждый день чищу их зубной ниткой. И точно так же с удовольствием дразню Мака. Знаешь, как-то не хочется притуплять свое остроумие.

Донован рассмеялся. Он тоже начал подниматься по лестнице, но повернулся и добавил:

– Чтобы не забыть… позвони мне, если в понедельник тебя нужно будет подвезти, хорошо? Если начнется вьюга, твоя машина не сможет выехать с подъездной дороги.

– Спасибо, Донован, – просто сказала Амелия.

Донован был славным парнем… в отличие от некоторых других работников фирмы.

А Мак и не вспомнил бы о ней, если бы она застряла где-то между домом и работой. Но Донован о ней не забывал. Он прошлой осенью купил новый грузовичок с приводом на четыре колеса и время от времени подвозил Амелию, когда наступала скверная погода.

Конечно, это отчасти объяснялось близкой дружбой Амелии с его женой Сарой. Сара беспокоилась о ней, и, наверное, это она попросила Донована предложить свою машину. Но даже если так, Донован был славным парнем и говорил чистую правду: ее машина застрянет, если начнется вьюга.

Старая машина Амелии еле стояла на ногах… или, точнее сказать, на колесах. Но Амелия только что сделала последний взнос за обучение брата.

Она решила, что, как только немного сэкономит, отпразднует это событие покупкой новой машины.

Совершенно новой. От этой машины будет даже пахнуть, как от новой. Сиденья должны быть по меньшей мере матерчатыми. Может, даже кожаными.

Ее подруга Либби только что купила новую машину с автоматическим зажиганием и электрическими обогревателями сидений. Достаточно нажать кнопочку, не выходя из теплого дома, чтобы потом, спустя пять минут, оказаться в теплой машине с теплыми сиденьями.

О, какая нездоровая роскошь!

Скоро Амелия накопит необходимую сумму и купит себе нечто подобное. После стольких лет заботы о других людях она наконец-то сможет подумать о том, чего хочется ей самой.

Отец оставил ее и братьев, когда Амелия была совсем юной. Правда, он и раньше почти не находил времени для своей семьи, даже когда еще жил дома.

Она не слишком горевала из-за разлуки с отцом.

Но ее мама… после ее смерти Амелия думала, что у нее разобьется сердце. Ей был всего двадцать один год, но она знала, как должна поступить. Амелия оставила колледж и стала главой семьи. Она решила посвятить жизнь братьям.

Последние шесть лет Амелия экономила каждый грош, чтобы Марти и Райан могли закончить колледж. Теперь она обрела финансовую независимость. Амелия всегда жила заботами о других, и наконец пришло время, когда она могла позаботиться о самой себе. Исполнить то, о чем мечтала всю жизнь.

Осталось только понять, о чем именно.

Может быть, она вернется в колледж. Может быть, станет парашютисткой. Может быть…

Теперь у нее появились неограниченные возможности. Новая машина с обогревателями сидений всего лишь начало. Амелию Галлагер ждет совершенно иная жизнь.

Нет, не Амелию. У женщины с таким именем всегда множество обязанностей.

Мия.

Когда она была совсем юной, родные всегда звали ее Мией. Тогда у нее не было никаких забот. И однажды наступил миг, когда они перестали звать ее Мией, и она превратилась в Амелию.

Амелия. Ответственная, заботливая – та, что заботилась обо всех родных.

Что ж, теперь у нее снова нет забот, и вскоре она поймет, что это значит. Она снова станет Мией.

Может, Амелия и не знала, чем собирается заниматься, но Мия обязательно в этом разберется.

Мия даже забыла о самовлюбленном Ларри. Она продолжала мечтать о воплощении появившихся возможностей. Для начала – о машине, которую скоро купит.

Очень скоро.

– Это лишь временная мера, мистер Маккензи. Вам скоро придется принять решение, очень скоро.

– По закону я имею на это право. – Мак многого не знал – если на то пошло, он и понятия не имел, что сейчас делает, – но он знал законы.

– Не знаю, в интересах ли ребенка, чтобы вы воспользовались своими правами. Это единственное, что меня волнует, – сказала мисс Линдсей и посмотрела на Мака. Она явно сомневалась, что он справится со своей задачей.

– Ее мать назначила меня опекуном. И как опекун, именно я должен беспокоиться о воспитании Кэти.

У него появились обязанности. Подобная мысль пугала Мака до глубины души, и у него хватило мужества признаться в этом. По крайней мере самому себе.

Он отвечает за ребенка.

Мак не знал, что именно он собирается сделать для малышки, но был уверен, что справится… в отличие от своих родителей.

Ларри Маккензи выбросил из головы непрошеную мысль. Он не поломает жизнь этой девочки. Не поступит так, как поступили с ним родители. Конечно, она не останется у него на всю жизнь. Он найдет ей семью… любящих и надежных приемных родителей, которые ее полюбят и всегда будут о ней заботиться… вот и все.

Неужели всего за час произошло столько событий? Невероятно! Всего шестьдесят минут назад Мак перезвонил Ким Линдсей. Он ждал чего угодно, но такого не предвидел. И все-таки сейчас он стоял в центре гостиной Эстер Томас и разговаривал с таинственной Ким Линдсей.

Амелия полагала, что он познакомился с очередной девушкой, на этот раз по имени Ким Линдсей, и, как всегда, забыл ее. Но она ошиблась. Конечно, Амелия вечно подозревала его во всех грехах. Впервые Мак даже пожалел, что она не права.

Было бы намного проще, если бы Ким Линдсей оказалась всего лишь очередной полузабытой им знакомой. Но нет, мисс Линдсей была работником Департамента социальной защиты и занималась как раз его делом.

Вернее, не его делом, а делом Кэти О'Киф. Ким Линдсей должна была выяснить, есть ли у девочки родственники, которые могут о ней позаботиться, а если родственников не окажется – принять соответствующие меры.

У Кэти О'Киф не было родственников, но у нее был Мак.

Ее опекун.

Он отвечал за ребенка. Об этом мисс Линдсей вспомнила не сразу.

– Я уже нашла для нее приемную семью, – сказала она. – Управляющий впустил меня в квартиру Марион, и только там я выяснила, что если с Марион что-нибудь случится, то звонить надо вам.

– Мне надо звонить как опекуну, а не если что-нибудь случится. Я покажу вам копии всех документов. – Мак был рад, что догадался прихватить их с собой.

– Но вы мне сказали, что не могли предвидеть ничего подобного, что понятия не имеете, как обращаться с маленькими детьми, и не собираетесь оставлять ее у себя. Если дело обстоит именно так…

– Я могла бы оставить ее у себя, если мне будут платить. Только чтобы покрыть расходы, – вкрадчиво сказала Эстер Томас.

Мак посмотрел на соседку Марион О'Киф.

Слишком хрупкая старушка, которая едва способна позаботиться о самой себе, не говоря уже о маленьком ребенке.

– Нет, – заявил он, чуть ли не хором с работником Департамента социальной защиты. Они обменялись заговорщическими улыбками. Может быть, они и не сошлись во мнениях относительно будущего дома Кэти О'Киф, но оба явно понимали, что этот дом должен находиться в другом месте.

– То есть, – добавил Мак, когда старушка нахмурилась, – я ценю все, что вы сделали для Кэти, но ее мать хотела, чтобы я позаботился о ней. Именно так я и собираюсь поступить.

– Миссис Томас, позвольте нам поговорить наедине, – попросила Ким Линдсей.

– Да, конечно. Ее мать тоже не хотела, чтобы я сидела с ребенком, как будто я не умею обращаться с детьми… – Старушка вышла в коридор, что-то бормоча себе под нос.

Мисс Линдсей принялась изучать бумаги.

Знакомый ход, подумал Мак. Он и сам нередко вел себя подобным образом. Просматривая бумаги, мисс Линдсей чувствовала себя влиятельным лицом и как бы напоминала себе и Маку, что решения принимает она.

Маку оставалось только ждать. Каким же будет ее следующий аргумент?

Ждать пришлось недолго.

Ким Линдсей подняла глаза от документов и встретилась с ним взглядом. Но не успела она хоть что-то произнести, как Мак поспешно выпалил:

– Я забираю ее с собой. В конце концов, это же ненадолго. Ее мать доверила девочку моим заботам.

– Расскажите мне еще раз, как это произошло.

– У мисс О'Киф не было ни одного родственника. Отец девочки умер до ее рождения. Марион знала, что, если с ней что-нибудь случится, ее дочь отдадут чужим людям на воспитание, но она этого не хотела. Нужно было найти опекуна, который позаботился бы о будущем малышки. Она где-то прочла о моей деятельности, знала, что я принимал участие в усыновлении нескольких детей.

Мак действительно занимался благотворительной работой в «Нашем приюте», некоммерческом агентстве, которое находило приемные семьи для одиноких детей. Но сам он не работал непосредственно с детьми и никогда не выступал в роли опекуна.

По закону Пенсильвании юрист мог быть опекуном, но такое случалось редко. Маку следовало отказать Марион О'Киф, именно так он и собирался сделать. Но беременная Марион пришла к нему в офис и рассказала свою историю. Она была такой одинокой и незащищенной, что Мак посочувствовал ей и не смог отказать. Он слишком хорошо знал, каково людям, когда им не к кому обратиться за помощью.

Марион только посмотрела на него, и Мак увидел в ее глазах мольбу о помощи.

– Мне больше некого просить, мистер Маккензи. Я не жду, что вы ее воспитаете, но благодаря вам у многих детей появились приемные родители.

Вы могли бы найти ей хорошую приемную семью.

– Ей? – спросил он тогда.

– Ей. Я сделала анализ. Это девочка. – С этими словами Марион улыбнулась и ласково погладила живот, легко и нежно, жестом, полным любви.

Именно тогда Мак понял, что не может ответить: «Нет».

Он так и не смог забыть их встречу. В тот миг он позавидовал еще не родившемуся ребенку. Ее мать так о ней мечтала! Марион О'Киф любила свою дочку еще до ее рождения. Она беспокоилась о ней и поручила Маку позаботиться о будущем девочки, если с ней самой что-нибудь случится.

В итоге у него не хватило духу ответить отказом на ее просьбу. Он согласился стать опекуном ее еще не рожденного ребенка, а потом выбросил из головы все, что произошло. В конце концов, Марион О'Киф была молода и казалась ему здоровой. Никто бы не подумал, что она так рано покинет этот свет. Мак с грустью подумал об умершей женщине.

Ему стало жаль малышку, которая никогда не узнает, как сильно ее любили еще до рождения.

Как бы то ни было, но теперь он отвечал за девочку. Он не вправе предать Марион и ее ребенка. Дочка Марион никогда не узнает материнской любви, но Мак позаботится о том, чтобы она попала в любящую семью. Он не доверит ее незнакомым людям. А пока не найдет для малышки новый дом – присмотрит за ней сам.

– Я дал обещание ее матери, и мой моральный долг – лично позаботиться о ребенке.

– Но…

– Мисс Линдсей, если вы не можете отказать мне на законном основании, наш разговор окончен. Я забираю ребенка с собой.

Его собеседница вздохнула.

– Может быть, хотя бы возьмете мою визитную карточку и позвоните, если что-нибудь понадобится?

– Послушайте, может, я и упрямый, – Мак одарил мисс Линдсей ослепительной улыбкой, надеясь, что его обаяние вернет ей хорошее настроение, – но не дурак. – Он взял ее визитную карточку. – Я обязательно позвоню вам и расскажу, как у нас дела и что я решил.

– Отлично. В квартире почти не было вещей. Не нашлось даже детской кроватки. По-моему, у ее матери мало что было.

– По-моему, тоже, – кивнул Мак. – Я предложил составить для нее завещание бесплатно, но она отказалась.

Марион О'Киф была гордой женщиной. Она расплатилась, делая взносы – пять долларов каждую неделю, – как часовой механизм.

Мак пообещал себе, что когда-нибудь расскажет Кэти о том, как поступала ее мать.

– Управляющий сказал, что упакует все ее личные вещи и отправит их вам для Кэти.

– Хорошо.

Работник Департамента социальной защиты направилась к двери.

– Мистер Маккензи, знаете ли вы, во что ввязываетесь?

– Сколько ей месяцев? – спросил Мак. Он помнил, что Марион О'Киф пришла к нему в офис меньше года назад.

Мисс Линдсей снова заглянула в бумаги.

– Семь.

– Семь месяцев. – Он рассмеялся. – Какие же трудности меня ждут?

На этот раз засмеялась Ким Линдсей.

– Я поговорю с вами через пару дней, и тогда вы дадите мне ответ.

Снова появилась миссис Томас, на этот раз с сумкой в руках.

– Я положила сюда ее одежду и другие вещи. Осталось всего два памперса, так что вам скоро понадобятся новые.

– Спасибо, миссис Томас. – Он взял у нее сумку.

– Сейчас я принесу малышку.

Было бы намного проще, если бы Мак позволил мисс Линдсей оставить ребенка человеку, который умел обращаться с детьми. Тем, кто занимается социальными вопросами, не составило бы труда найти для ребенка приемных родителей.

И все же он не мог доверить малышку кому-то другому. Он в первый раз видел ее, но знал, что она особенная.

Итак, он сам найдет ей любящих родителей. Семью, где она никогда и ни в чем не будет нуждаться. Не испытает недостатка ни в любви, ни в заботе, ни в деньгах.

– Вот она, – сказала миссис Томас. Она держала ребенка, завернутого в чистое, мягкое одеяло, которое казалось слишком дорогим для такой захудалой квартиры.

Мак взял малышку и посмотрел на ее личико.

Кэти О'Киф была красивым ребенком. Сейчас она спала, сунув большой палец в уголок рта. Мак провел пальцем по пухлой щечке и почувствовал, как у него внутри что-то шевельнулось. Она была такой маленькой, такой беззащитной…

Приподняв край одеяла, прикрывавший ее голову, он поразился, увидев рыжие волосы. Кэти была так похожа на мать! На него нахлынула жалость к этой девочке, которой не суждено узнать маму, не суждено помнить, как сильно ее любили.

И в эту минуту Мак поклялся: он обязательно найдет девочке семью – идеальную семью. А до тех пор станет заботиться о ней сам.

– Еще раз спасибо, миссис Томас.

Старушка что-то неразборчиво пробормотала в ответ.

Мак направился к двери.

Как же ему теперь поступить? Он заверил социального работника и эту старушку, что сумеет справиться. Он знал, что ребенку необходима забота, но даже не знал, с чего начать. Ему нужна помощь. Но Мак не умел просить о помощи.

К кому же обратиться? Можно позвонить женщине, которая почти заменила ему мать, но она в Питтсбурге. Конечно, она придет на помощь, но он не должен ей навязываться.

У главы фирмы, Лиланда Вагнера, были взрослые дочери. Может, они и его жена что-нибудь посоветуют? Но Мак не мог себе представить, как обратиться за помощью к миссис Вагнер.

В фирме были и другие женщины – юристы и жены юристов. Он мог позвонить кому-нибудь из них и попросить помочь ему позаботиться о ребенке.

Мак стал раздумывать, кого бы попросить о помощи, но в его воображении постоянно присутствовал некий образ. Это была не юристка и не чья-либо супруга.

Это была Амелия Галлагер.

Как только ему пришла в голову такая нелепая мысль? Амелия его терпеть не может и постоянно старается это показать. Мак ничего не имел против, поскольку и сам терпеть ее не мог.

О, она была красивой женщиной… очень красивой, но, казалось, не замечала собственной привлекательности. Короткие белокурые волосы, восхитительные синие глаза, довольно приятные черты лица. Но это было лишь перечнем внешних данных Амелии. Она никогда не кокетничала, и мужчины не обращали на нее внимания.

Ее красота заключалась не в сексапильности.

Главное в ней – ее улыбка. Мак мог поклясться, что, когда губы Амелии изгибались в легкой улыбке, в ее глазах появлялось необыкновенное выражение и они начинали лучиться…

Кэти еле слышно всхлипнула, прерывая размышления Мака. Он даже обрадовался этому, потому что до сих пор ни разу в жизни не думал о женщинах с лучистыми глазами. И искренне надеялся, что подобные мысли больше никогда не придут ему в голову.

Кэти начала гукать.

– А о чем идет речь? – спросил он ее.

Она снова загукала.

Речь шла о том, что Амелия – женщина, значит, должна что-то знать о детях. А он ей заплатит. Известно, как она всегда хватается за любую возможность поработать сверхурочно. Лучше нанять помощника, чем просить кого-то об услуге. Поэтому он ей заплатит!

Незаметно для себя Мак оказался рядом со своей машиной. Он растерянно взглянул на ребенка, сумку и сиденье автомобиля. Как же ему справиться со всем этим?

Четыре часа пятьдесят пять минут. Еще пять минут, и Мия может закончить работу.

Слава богу!

Позади был длинный, утомительный день. Сначала сломался ксерокс. Потом выяснилось, что его смогут починить не раньше понедельника, и в результате половина сотрудников подходили к ее столу, требуя копии необходимых документов. Поэтому вместо перерыва на ленч Мия понесла пачку бумаг в соседний копировальный центр.

Телефонные звонки, сообщения и, кроме того, отчаявшаяся женщина, которая в слезах покинула офис. Она не сказала, в чем состоит ее проблема, но Мие пришлось ее успокаивать добрых пятнадцать минут.

Ее спор с Маком оказался единственным ярким моментом этого дня.

Осталось четыре минуты…

Мия встала и начала приводить в порядок свой письменный стол.

Горячая ванна. С душистой пеной и хорошей книгой.

О, какие у нее планы на этот вечер!

Мия вынула ботинки из шкафа для верхней одежды и сбросила туфли на каблуках. Ботинки не отличались элегантностью, но Мии было не до красоты. Она постоянно мерзла. У нее в машине сломался обогреватель, и Мия никак не могла согреться. Она радовалась тому, что хотя бы на ветровом стекле нет льда.

Мия надела ботинки.

Три минуты, и она уйдет.

– До свидания, Амелия, – обратились к ней Донован и два других юриста, направляясь к выходу.

– До свидания.

Две минуты…

Старший партнер фирмы Лиланд Вагнер ушел чуть ли не следом за ними.

– Ты запрешь дверь, дорогая?

– Конечно.

– Хочешь, я останусь и помогу завести машину?

На прошлой неделе у Мии сел аккумулятор, и ей пришлось вызывать на помощь аварийку.

– Нет, сэр. Теперь у меня в машине новый аккумулятор. Все будет в порядке.

– Очень хорошо. Будь осторожна, внимательно веди машину.

– Пока. И вас прошу о том же.

Все! Пять часов. Пора идти.

Она надела теплый свитер, а потом тонкую куртку.

Может быть, сначала стоит купить новое пальто, а не новую машину?

Ах, но если у нее будет новая машина, ей не понадобится новое пальто! Если у нее будут автоматическое зажигание и обогреватели сидений, она не успеет замерзнуть.

Пытаясь найти более мудрое решение, Мия несколько раз обернула шею шарфом, после чего нахлобучила на голову шерстяную шапку.

Плотно закутавшись, она взяла сумку и направилась к парадной двери. Включила сигнализацию, проверила все замки и вышла из здания.

Мир вокруг нее стал белым. Шел снег. Огромные, густые хлопья. С тех пор как она выходила из офиса во время ленча, выпало не меньше двух дюймов снега. Сильная метель еще не началась, но, по мнению Мии, до нее оставалось не так уж долго.

Она начала спускаться по ступенькам. Внезапно к краю тротуара подъехал синий «эксплорер». Окошко со стороны пассажирского сиденья опустилось.

– Амелия, как я рад, что ты еще здесь! – воскликнул Мак.

– Что тебе нужно, Ларри? – спросила она.

– Мне нужна ты, – ответил он, даже не обратив внимания на обращение Ларри.

Услышав его ответ, Мия чуть не задохнулась.

– Прошу прощения?

– Не ты. Твоя помощь, – поправился он. – Сядь в машину, пожалуйста.

– Но…

– Пожалуйста, Амелия.

По его интонации Мия поняла, что сейчас не стоит с ним спорить и говорить колкости. Что-то не так.

Плотно закутанная Мия вразвалку направилась к машине. Подойдя ближе, она услышала звук.

Громкий звук. Это была не музыка.

Похоже на…

Она открыла дверцу и посмотрела на заднее сиденье.

Точно! Ребенок. И к тому же орущий во всю глотку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Что ты натворил на этот раз, Ларри? – громко упрекнула его Мия. Она нагнулась, просунула голову в машину и уставилась на сиденье.

– Просто сядь в машину и пристегнись, быстрее. Она плачет каждый раз, когда машина останавливается. А если едет, то ведет себя нормально.

Мак знал, о чем говорит. Ему пришлось нелегко. По дороге от дома Эстер Томас к офису он то и дело останавливался на красный свет.

Если на то пошло, он останавливался у каждого светофора. И эти остановки были на редкость долгими. Или, возможно, они казались ему вечностью просто потому, что Кэти О'Киф принималась орать каждый раз, когда останавливалась машина.

Мак снова подумал о вечности, наблюдая, как медленно Мия усаживается на место пассажира. Она двигалась довольно скованно.

– Ну что, уселась? – спросил Мак. Ему пришлось перекрикивать вопящую малышку.

Она кивнула.

Мак включил сцепление и поехал по улице. Ребенок немедленно замолчал.

– Так что же происходит, Мак? – спросила Мия.

Она явно растерялась, поэтому даже не стала его дразнить. Пожалуй, она была сильно встревожена, если судить по голосу.

– Помнишь, сегодня позвонили в офис? Та женщина, Ким Линдсей? Она собиралась сказать, что у меня ребенок.

– О, Ларри, как ты мог быть таким легкомысленным?!

Он свирепо посмотрел на Мию.

– Я не был легкомысленным, но ты, как всегда, предполагаешь самое худшее. Ким Линдсей – социальный работник. Я опекун этого ребенка.

Она немного помолчала, а потом тихо сказала:

– Извини, я поторопилась с выводами.

Амелия Галлагер извиняется? Такого не может быть!

Мак кивнул, принимая извинения, и продолжал молча вести машину. Наконец он сказал, даже не взглянув на нее:

– В прошлом году в офис пришла одна женщина. Она хотела, чтобы я помог ей составить завещание. Назначила меня душеприказчиком и опекуном своего будущего ребенка. Я знаю, обычно так не делается. Юристов не просят быть опекунами. При обычных обстоятельствах я бы отказался, но… – он сделал паузу. – В ней и в ее истории было нечто особенное. У нее не было семьи, отец ребенка умер, и, кроме всего прочего, она только что приехала в город. У нее здесь никого нет. Она работала в суде и узнала о нескольких делах, которые я вел. Они были связаны с детьми, и… ну, я просто не мог ей отказать.

Мак в очередной раз посочувствовал Марион О'Киф. Он прекрасно ее запомнил, хотя прошло много времени. У нее была бледная кожа. Бледнее, чем обычно бывает у рыжеволосых. Почему он не понял, что она больна? Почему не попытался ей помочь?

Ким Линдсей сказала, что она умерла от аневризмы мозга. Быстро и без страданий. Никто ничего не сумел бы сделать. Но Мак все равно чувствовал себя виноватым, как будто должен был об этом знать и суметь что-нибудь сделать.

Он понизил голос.

– Я даже не предполагал, чем все кончится. Она умерла вчера, а это ее дочь.

– О, бедная малышка. – Мия посмотрела на заднее сиденье.

Маку показалось, что у нее на глазах заблестели слезы. Но Мия быстро провела рукой по лицу, а когда взглянула на него, слез не было. Так что он мог и ошибиться.

– Что я могу сделать? – спросила она.

Мак думал, что придется ее уговаривать, чем-то подкупать… черт возьми, может, даже угрожать, чтобы она помогла ему. Ему и в голову не приходило, что он немедленно получит согласие.

– Я ничего не знаю о детях, – признался он.

– Я и сама о них мало что знаю. То есть я была няней, значит, наверное, знаю побольше твоего, но с тех пор прошло несколько дет. Меня лучше не спрашивать.

– Но ты сумеешь помочь мне купить то, что ей понадобится? По крайней мере на первое время? У нее всего два памперса и одна бутылочка с молочной смесью. В квартире почти ничего не было, даже кроватки. Того, что мне дали, не хватит и на ночь, не говоря уже о паре дней. Я тебе заплачу.

Амелия свирепо на него посмотрела, как будто он ее оскорбил. Мак хорошо знал этот взгляд. Он с легкостью раздражал Амелию, даже сам того не желая.

– Мне не нужны твои деньги, – нахмурясь, сказала она.

Малышка тихо заворковала. Амелия явно смягчилась.

– Но, наверное, я могу тебе помочь на первых порах. Значит, ты хочешь оставить ее у себя?

Загорелся красный свет, и машина остановилась. Естественно, Кэти принялась визжать.

Когда они снова поехали и малышка замолчала, он ответил:

– Нет, конечно, нет. То есть я не сумел бы заботиться о ребенке даже несколько дней, не то что долгое время.

– Но тогда почему ты не оставил ее Ким Линдсей? Это работа для тех, кто занимается социальным обслуживанием, верно?

Мак представил себе, как он отдает на воспитание Кэти О'Киф, и почувствовал, что у него сжимается желудок. Он помнил, как сам переезжал из дома в дом. Конечно, его не отдавали на воспитание, если не считать той приемной семьи.

Когда Маку было десять лет, его родители отправились в Калифорнию, мечтая об известности и славе. По крайней мере так они говорили. Маку всегда казалось, что им надоело играть в семью.

Они отправили его погостить к бабушке. Обещали, что потом за ним пришлют, но этого так и не произошло. Конечно, иногда они ему звонили или писали. Одни пустые обещания.

Бабушка Мака умерла, когда ему было двенадцать. Он еще год жил у своей тети, но ей явно тяжело было воспитывать его.

Наконец он поступил в новую школу и оказался в семье своего друга. Он жил у Зумигаласов, пока не уехал учиться в колледж. Родители друга обращались с ним как с сыном, но Мак не забывал, что он им чужой. Не забывал, что они лишь позволяют ему жить у них в доме и могут его вышвырнуть, когда захотят. Мак этого ждал, не сомневался, что так оно и будет. Но этого так и не случилось.

Они до сих пор приглашали его домой, в Питтсбург. Каждый раз, когда он брал отпуск. У Мака не было семьи ближе Зумигаласов.

Почему они поселили у себя в доме незнакомца, решили воспитать еще одного ребенка? В конце концов, собственным родственникам он оказался не нужен, верно? Мак до сих пор терялся в догадках. Но он был благодарен Зумигаласам. Они дали ему не только крышу над головой, но и семью.

И теперь ему хотелось найти для Кэти О'Киф то, что ему дали в той семье, – надежный дом.

Счастье, что в таком юном возрасте она не сознает, в каком шатком положении оказалась. Но вскоре она почувствует это, а он не хотел, чтобы Кэти было плохо.

Нет, она останется с ним, пока он не найдет ей хорошую семью. Надежную семью. Тех, кто ее полюбит и никогда не покинет.

– Мать доверила ее мне, – сказал он. – Она была одинока и надеялась, что я помогу ее ребенку, если с ней что-то случится. Хотя я никак не думал, что все так произойдет. Но теперь я опекун и лично позабочусь о Кэти, пока не будут приняты меры.

– Какие меры? – тихо спросила Амелия.

– Я найду семью, которая захочет ее удочерить. Ведь это, наверное, не сложно? Она красивый ребенок. Ей всего семь месяцев. Наверняка найдутся сотни семей, которые будут рады ее воспитать.

Очередной красный свет. Машину огласили детские вопли.

– Как ты думаешь, она хочет есть?

– Не знаю.

– Может, где-нибудь остановимся и попробуем ее покормить? И тогда ей станет лучше?

– Хорошо. – Мак согласился бы на что угодно, лишь бы малышка успокоилась. Ее жалобные вопли разрывали ему сердце.

Он подъехал к бензоколонке.

– Все равно надо заправиться. Наверное, прогноз погоды был точным. А если начнется метель, мне понадобится полный бак.

Мак вышел и стал заправлять машину. Он видел, как Амелия вышла и забралась на заднее сиденье, к малышке. Мак постоянно бросал взгляды на окно рядом с их сиденьем. Амелия открыла сумку с памперсами и нашла бутылочку. Она наклонилась и принялась кормить Кэти.

Он наблюдал, как Амелия склоняется к малышке и что-то говорит. Она улыбалась девочке. Он знал, что ее глаза сияют, хотя она смотрела только на Кэти, а на него и не оглянулась. Сияют особенным светом… который принадлежит только Амелии Галлагер. Ее глаза привлекают к ней людей.

Даже маленьких детей.

Донован как-то назвал ее общительной и дружелюбной, идеальной секретаршей, грамотно и вежливо ведущей прием посетителей. Может быть.

Пожалуй, его коллега не ошибся, когда назвал ее общительной, но с Маком Амелия была не очень-то дружелюбна.

Если на то пошло, она обращалась с ним чуть ли не враждебно. Вечно к нему придиралась.

Конечно, он отвечал ей тем же. Об их шутливых ссорах знали все, кто работал в офисе.

Почему она всегда гладит его против шерсти?

Мак заметил, что бензин больше не льется. Он вернул на место крышку, закрыл бак и пошел расплачиваться, все еще теряясь в догадках относительно Амелии и чувств, которые она у него вызывает.

Мия наблюдала, как Мак скрылся в здании. Перед тем как уйти, он долго и пристально смотрел на нее.

– Что с ним такое, Кэти? – прошептала она.

Когда он говорил о Кэти, Мия услышала в его голосе нечто особенное и поняла, что дело не только в желании Мака найти ребенку семью. В его тоне чувствовалась скрытая боль, ранимость. Прежде она никогда не слышала ничего подобного.

Мия знала, что Ларри часто занимается благотворительностью. Но раньше она всегда думала, будто таким образом он выполняет требования фирмы: каждый юрист должен вернуть обществу долг, занимаясь благотворительной деятельностью.

Однако теперь Мия спросила себя, не кроется ли здесь нечто большее.

Кэти с восторгом пила из бутылочки молочную смесь. Ей хотелось есть. Очень хотелось есть, судя по тому, с какой скоростью пустела бутылочка.

– Разве они тебя не кормили? – спросила Мия.

Кэти улыбнулась, не отрываясь от соски. На краю соски появились молочные пузырьки.

– Ты очень милая, – сказала ей Мия.

Кэти загукала в знак согласия. Именно в этот миг Мак открыл дверцу и сел в машину.

– Ты готова?

– Конечно. Я останусь на заднем сиденье, и пусть Кэти допьет все до конца, пока мы едем в магазин.

– Отлично.

Она была почти рада, что сидит с Кэти на заднем сиденье. Так ей не придется выдерживать взгляды Мака.

Конечно, Мия не отличалась робостью, но от его взглядов она всегда чувствовала себя так, будто он видит…

Ну, она не знала точно, что именно он видит. Но что бы это ни было, Мии становилось не по себе. Почти так же, как и от загадочных поступков Мака.

Она посмотрела на ребенка и не могла не вспомнить детство своих братьев. Мать частенько просила ее покормить их. И сейчас Мия так же кормила Кэти.

– Ты отвечаешь за них, Мия, – сказала ей тогда мать. Мия и сама была почти ребенком, но она заботилась сначала о Марти, потом – о Райане.

Когда отец их покинул, она стала помощницей своей матери, хотя была всего на несколько лет старше братьев.

Но теперь Райан окончил учебу, и ее забота о братьях подошла к концу. Теперь Мия могла исполнить все свои мечты.

Например, не только купить новую машину.

Она могла путешествовать. Может быть, даже ходить на свидания…

Ничего серьезного. Мии не хотелось ничего серьезного и долговечного. Ей хотелось развлечься.

Ее хотелось приключений. Хотелось осуществить свои мечты… если она когда-нибудь сумеет понять, о чем мечтает. Она вздохнула.

– Почему вы там так притихли?

Она заставила себя выбросить из головы мысли о прошлом. Лучше сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.

– Теперь ты жалуешься, что стало слишком тихо?

– Нет, – со смехом сказал Мак. – Послушай, может быть, после магазина ты поедешь ко мне домой и поможешь, хотя бы ненадолго? Я должен купить кроватку и все необходимое на то время, пока она поживет у меня. Нужно все подготовить, а с Кэти я один не управлюсь. Я хочу сказать, что, когда мы закончим работу, привезу тебя обратно к офису и ты сможешь забрать свою машину.

– Конечно, – не раздумывая, сказала Мия. Взявшись за гуж, не говори, что не дюж.

Прошло около двух часов. Машина была битком набита детскими вещами. Мак скупил весь детский отдел. Мия наблюдала, как он пытается выбрать маленький монитор… она не могла не признать, что он ведет себя очень мило.

Это Ларри Маккензи – «милый»? Мия не верила себе самой. Ей очень хотелось попасть к себе домой и выбросить из головы этот странный день.

Она снова села на переднее сиденье, и они поехали к Маку. Машина остановилась на подъездной аллее. Теперь почти все, вздохнув, подумала Мия, когда Мак припарковался и выключил зажигание.

Мия внимательно посмотрела на дом Мака. Она не знала точно, как должен выглядеть дом, в котором он живет, но его внешний вид оказался для нее полнейшим сюрпризом.

Это было изящное двухэтажное кирпичное здание в Гленвуд-Хиллз – красивом старинном квартале. В самом центре двора перед домом росло огромное дерево. Наверное, летом в его тени оказывалось все здание. А теперь оно выглядело как заснеженный страж.

– Идем, – сказал он. – Если ты вытащишь Кэти, я начну распаковывать вещи.

Должно быть, это займет его надолго. Зачем он купил столько детских вещей, если не собирался оставлять ребенка у себя? Их же хватит на год, а то и больше.

Кроватка, пеленальный стол, одежда, бутылки, соски-пустышки, игрушки, ползунки – трех разных размеров, потому что они так и не угадали размер Кэти, и молочная смесь.

– Идем, Кэти, – сказала Мия, расстегивая ремни на сиденье.

– Вот. – Мак бросил ей ключи.

Мия отнесла малышку на крыльцо, положила на землю детское автомобильное сиденье и отперла дверь.

– Выключатели слева, – крикнул Мак.

Мия щелкнула двумя выключателями. Один зажег свет над крыльцом, а второй включил лампу на столе возле дивана, обитого темной кожей. Мия сбросила ботинки, подошла к дивану и положила на него автомобильное сиденье с ребенком.

Она обвела взглядом гостиную. Ей бросились в глаза огромный камин и пианино. Означает ли это, что Мак играет на пианино, или оно здесь стоит просто для виду?

Мия увидела огромный кожаный диван и такое же мягкое кресло. На спинку кресла был небрежно наброшен вязаный шерстяной плед с узелками. А на стене висела картина. Нет, не картина – рисунок.

Пейзаж. Деревенский амбар в снегу.

Раздался громкий стук в дверь, и Мия вспомнила, что Мак собирался внести коробки. Она бросилась к выходу и открыла ему дверь.

– Извини.

– Нет проблем. Я просто оставлю все в комнате для гостей. Пока Кэти будет здесь, она может пожить в той комнате.

– Тебе помочь?

– Сначала я внесу те вещи, что поменьше. Потом поможешь мне втащить кроватку.

– Хорошо.

Мак поднялся по лестнице слева от двери. Мия проводила его взглядом и снова повернулась к Кэти.

– Ну-ка, давай тебя раскутаем.

Она расстегнула «молнию» на чехольчике, облегавшем сиденье. Он исполнял роль теплой куртки.

– Вот, – проворковала Мия. Малышка с радостным видом снова принялась пускать пузыри. – О, ты умеешь трогать сердца, в этом я не сомневаюсь.

– Она тебе что-нибудь отвечает? – весело спросил Мак.

– Нет. В таком возрасте дети еще не разговаривают.

– Я думал, ты мало что о них знаешь.

– Да, но ты же сказал, что ей семь месяцев. По-моему, они начинают говорить позже.

– О…

– Я тебе сейчас помогу, а она пусть пока останется на автомобильном сиденье. Может быть, она еще не разговаривает, но в таком возрасте дети уже умеют ползать.

Мия побежала к двери. Чем скорее она поможет Маку с малышкой, тем раньше отсюда выберется.

Увидев дом Мака собственными глазами, Мия почувствовала беспокойство. Она не знала, почему.

Мии почему-то было легче представить Мака обитателем бесцветной холостяцкой комнаты, а не этого уютного домика. Здесь чувствовалось тепло, как будто тут живут уже давно. Она ощутила, как ее охватывает спокойствие и… умиротворение.

Как дома.

Как дома – у Ларри Маккензи?!

Мия даже представить себе не могла, что когда-нибудь совместит эти два образа.

Они отнесли кроватку в гостевую комнату. Мию ждал сюрприз и на этот раз. И эта комната оказалась не такой, как она представляла. На двуспальной кровати лежало стеганое одеяло, а стены украшали старые семейные фотографии.

Там был даже образец вышивки.

Мии захотелось получше рассмотреть все эти мелочи, принадлежащие Маку, но она никак не могла понять, почему у нее возникло подобное желание. Конечно, она иначе представляла его дом, но тем не менее все равно Мак – на редкость несносный человек.

– Пожалуй, теперь ты справишься без меня, – сказала Мия и бросилась обратно к ребенку. Она освободила Кэти от автомобильного сиденья. Между тем Мак продолжал устанавливать кроватку.

– У тебя потрясающие волосы, дорогуша, – ворковала Мия, играя с крошечным локоном Кэти. – Мужчины обожают рыжеволосых.

– Блондинки им тоже нравятся, – сказал Мак.

Мия подняла глаза и увидела, что у подножия лестницы стоит Мак. Его манера двигаться была сродни кошачьей.

– Чем ты занимаешься? – спросила она, пропуская мимо ушей замечание о блондинках.

– Иду за инструментами. Но мне не нравится, что ты пытаешься обмануть ребенка. Некоторые мужчины действительно обожают рыжеволосых, но кое-кто из нас предпочитает блондинок.

– Я… – Услышав его слова, Мия потеряла дар речи.

Если бы на месте Мака был кто-то другой, она бы наверняка подумала, что он с ней флиртует. Но она нравилась Маку не больше, чем он ей, так что, по мнению Мии, флирт между ними полностью исключался.

– Заканчивай поскорее. Скоро восемь. Мне пора домой, а тебе надо уложить ребенка спать.

Мак взглянул на часы, как будто не поверил, что скоро восемь.

– Неужели так поздно? Этого просто не может быть.

Он пересек комнату и вошел в кухню. Мия слышала, как открылась дверь, а потом – шаги Мака по ступенькам.

– Что ты о нем думаешь? – спросила она малышку.

Кэти что-то пробулькала в ответ и явно напряглась.

– О, ты хочешь встать, да? – Мия взяла ребенка под мышки, и Кэти приподнялась. – Скоро начнешь ходить по всему дому. Интересно, ты уже умеешь ползать?

Она посмотрела на груду пакетов, которые Мак привез из магазина.

– Я точно помню, что мы купили парочку одеял, – сказала Мия. Не выпуская из рук малышку, она принялась копаться в пакетах и в конце концов нашла нужный. – Вот они.

Мия расстелила одеяло на полу и положила на него Кэти. Потом бросила на одеяло несколько новых игрушек, но чуть-чуть поодаль от малышки.

Кэти поползла прямо к ним.

– Надо же, вы только посмотрите! Ты и в самом деле умеешь ползать, – со смехом сказала Мия.

Именно в этот миг в комнату снова вошел Мак.

– Она ползает, – сказала ему Мия.

– Да? – Мак опустился на колени возле Мии, почти рядом с ней, но не касаясь ее.

– Смотри. – Она отодвинула несколько игрушек подальше от малышки, и Кэти немедленно поползла к ним, преодолевая дюйм за дюймом.

Они оба восхищенно наблюдали за успехами малышки. Мак небрежно обнял Мию за плечо, как будто опираясь на нее. Она искоса взглянула на него. Мак ловил взглядом каждое движение малышки. На его губах играла легкая улыбка.

Это был особенный миг, который почти сблизил их обоих.

Мия поразилась собственным мыслям. Она поспешно наклонилась, подняла Кэти и сморщила нос.

– Тебе когда-нибудь приходилось менять памперсы? – спросила она Мака.

Он крепко сжал ящик с инструментами, как будто держал в руках щит.

– Нет, но ничего страшного, действуй. Я пока пойду и займусь ее кроваткой, а потом надо будет отвезти тебя обратно к твоей машине.

– О нет. Мы договорились, что я тебе помогу только на первых порах. Что ты будешь делать, когда я уйду? Я не специалист, но знаю, что маленьких детей надо переодевать… часто.

Мак выглядел так, будто услышал, что его сейчас расстреляют. У Мии вырвался легкий смешок.

– Послушай, тебе надо учиться.

– Сейчас я только посмотрю. А потом разберусь, как это делается.

– Нет, разбираться ты будешь сейчас, а я стану смотреть.

– Я… э-э…

– Положи инструменты и иди сюда.

Мак подчинился, но с явной неохотой. Он медленно сел на пол рядом с Мией и уставился на ребенка так, будто видел перед собой какое-то дикое и опасное животное.

Мия достала памперс и коробку с только что купленными полотенцами.

– Вот, начинай с этого.

Мак расправил плечи и принял решительный вид.

– Я привык заниматься сложными юридическими вопросами и расстроенными клиентами. У меня должно получиться.

Мия пыталась удержаться от улыбки. Меняя малышке памперс, он выглядел серьезным, как юрист, который выдвигает решающий аргумент.

– Так, а теперь надо закрепить теми кусочками клейкой ленты, – сказала она, когда Мак закончил.

– Это не клейкая лента, а «велкро», – рисуясь, ответил Мак. – Вот. Я ее переодел, и все вышло замечательно.

– «Велкро»? – спросила Мия. – А в мое время была клейкая лента. Я начинаю чувствовать себя старой.

Он слегка усмехнулся.

– Ты не старая.

– Я и не называла себя старой, Ларри. Я только сказала, что чувствую себя старой. А вот ты… ты действительно старый.

Он бросил на нее взгляд.

– Послушать тебя, так я даже древний.

– А разве нет? – ухмыляясь, спросила Мия.

– Тридцать лет – не такой уж древний возраст.

– Тридцать. Надо же! – Она прижала руку к груди. – На редкость древний.

– А сколько лет тебе? – спросил он.

– Двадцать семь.

Двадцать семь лет – и наконец можно начать собственную жизнь. Все ее мечты сбудутся – как только она поймет, чего же именно желает. Что бы ни случилось, она сумеет добиться всего. Мия наслаждалась собственными мыслями, не желая с ними расставаться.

– Конечно, три года – существенная разница.

– Большая, огромная разница. – Мия рассмеялась.

Он посмотрел на малышку и спросил:

– Ты ведь уже поняла, что Амелия спятила, верно? Конечно, поняла. Ты же очень умная девочка, Кэти, дорогая.

Кэти что-то пробулькала в ответ.

– По-моему, она сказала, что девочки должны поддерживать друг друга, а если кто и спятил, так это ты, – сказала Мия. – Но, даже несмотря на то, что мы сомневаемся в твоем душевном здоровье, ты вполне способен перепеленать ребенка.

– Спасибо за помощь, – ответил он. – Раз я справился с памперсом, то, наверное, справлюсь с чем угодно.

Малышка еле слышно захныкала, и Мия протянула к ней руки. Мак покорно передал ей Кэти.

– Случайно не знаешь, где ее соска? – спросила Мия, похлопывая малышку по спинке.

Мак отцепил соску от автомобильного сиденья и отдал ее Мие. Их руки соприкоснулись – легко, на краткий миг. Если бы на месте Мака оказался кто-то другой, вероятно, Мия даже не обратила бы на это внимания.

Но это был именно Мак. Мия замечала почти все, что имело к нему какое-либо отношение. И в результате почти всегда сердилась, напомнила она себе.

Но его прикосновение… как ни странно, оно ее не рассердило.

Она заставила прогнать от себя такие мысли и прикрепила соску к пижаме Кэти.

– Знаешь, по-моему, прикреплять соску додумались не родители, а чья-то старшая сестра, которой надоело везде ее искать.

– Насколько твои братья моложе тебя?

– Марти – на три, а Райан – на пять. Райан только что окончил колледж, со степенью бакалавра педагогических наук.

– Молодец.

– Да. – Внезапно Мия поняла, что разговор грозит стать чересчур личным, и быстро переменила тему: – Мак, почему бы тебе не установить кроватку? Мне действительно пора домой.

Мии очень хотелось есть. Во время перерыва на ленч она работала, а сейчас было поздно даже для ужина.

– Хорошо.

Он быстро вышел. Мия почувствовала облегчение.

Что с ней происходит? Сначала эта ее странная реакция на прикосновение Мака, потом – вполне доверительная беседа между ними. Они сказали друг другу о своем возрасте, а она заговорила о братьях.

Беседа с Маком. В такое трудно поверить. Наверное, это из-за низкого уровня сахара в крови, подумала Мия.

Пора ехать домой.

Амелия назвала его Маком! Конечно, она так поступила не нарочно и даже не заметила собственной оговорки. Тем не менее это случилось.

Мак опустил задвижку, которая удерживала бок кроватки. Сегодня он многое узнал о характере Амелии – помимо услышанных колкостей в его адрес – и не мог не удивляться.

Он видел, как она воркует над малышкой. И даже сейчас слышал ее голос, хотя их разделял целый этаж.

Она что-то пела.

Вчера Мак ни за что бы не поверил, что Амелия не только согласится ему помочь, но и станет баюкать ребенка, сидя у него в гостиной.

Он встал, бросил матрац в кроватку и быстро спустился по лестнице.

– Кроватка готова, – сказал он Амелии. – По-моему, я сумею справиться и со всем остальным, так что ты свободна.

– Пусть только Кэти допьет бутылочку до конца. А потом можешь отвезти меня обратно.

Он сел напротив нее.

– Амелия?

– Мия, – поправила она.

– Мия?

– Да. Я очень много лет была Амелией. Теперь снова стану Мией.

– Мия. – Он пристально посмотрел на нее. – Тебе подходит это имя.

Он мог пропустить ее просьбу мимо ушей и расквитаться за постоянное обращение Ларри. Но, взглянув на девушку, он понял, что новое имя почему-то имеет для нее большое значение… оно означает нечто важное. Он был перед ней в долгу – но, даже если бы не был, все равно не решился бы ее расстроить.

– Мия, – повторил он, – я просто хочу поблагодарить тебя, ты мне очень помогла. Я хочу сказать…

– Не беспокойся об этом. Я уже поняла: ты передо мной в долгу, и я обязательно придумаю, что потребовать взамен.

У него вырвался смешок.

– Я в этом не сомневаюсь.

Она снова занялась малышкой. Мак расслабился и просто наблюдал за ней. Приятное времяпрепровождение.

Если бы он познакомился с такой девушкой на вечеринке, то обязательно попытался бы узнать номер ее телефона. Позвонил бы ей, они бы стали встречаться, и он расстался бы с ней, пока их отношения не превратились в слишком серьезные.

Мак точно знал, что не желает иметь детей. И точно знал, что не желает заводить длительный роман, который грозит многочисленными проблемами. Когда-то он решил полагаться только на самого себя.

Несмотря на его благие намерения, Мия Галлагер могла бы ему понравиться – по крайней мере на некоторое время, – если бы оказалась кем-то другим.

Но они работали в одной фирме, и почему-то он вызывал у нее неприязнь. Вот две веские причины, чтобы больше не думать о ее красивой внешности.

Но если бы обстоятельства сложились иначе, то, может быть…

– Мак! Я сказала, что, по-моему, с ней все в порядке. – Мия прислонила малышку к плечу и похлопывала ее по спинке. – Мы можем ехать хоть сию же минуту.

– А, да, конечно.

Мия встала и положила малышку на автомобильное сиденье, после чего снова закуталась в теплую одежду.

– Почему бы тебе не надеть пальто потеплее? спросил он. – Тогда тебе не придется выглядеть как ходячий шкаф.

– Ларри, что ты о себе возомнил? Тебя не касается, как я одеваюсь.

Он снова стал Ларри. Иными словами, она рассердилась.

– Я не правильно выразился. Видишь ли, хотя ты и закутана, но выглядишь так, будто тебе холодно.

– Ну, в таком случае знай, что я как раз сегодня решила купить новое пальто.

– Но зима скоро кончится.

– Кто бы мог подумать!

Мак открыл дверь и увидел белую стену. Он даже не мог разглядеть, где кончается крыльцо. Маленькому ребенку нельзя появляться на улице, когда стоит такая погода. Да он и без ребенка не решился бы сесть за руль в такую метель!

– Похоже, ты победила. Зима вряд ли сдастся без боя. И похоже, тебе придется здесь заночевать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Похоже, тебе придется здесь заночевать. Метель слишком сильная.

Мия слышала слова Мака, но не могла им поверить.

– Ты, наверное, преувеличиваешь, – сказала она. Потом подошла к парадной двери и выглянула из дома.

Мия увидела снежный буран, и у нее упало сердце. Она не могла разглядеть даже дом напротив.

– О! – вырвалось у нее.

– Вот именно. О! – мрачным эхом отозвался Мак.

– Но я не могу здесь остаться.

Мии хотелось оказаться дома, в своей маленькой уютной квартирке. Ей хотелось свернуться калачиком под одеялом и почитать какую-нибудь хорошую книгу.

Ей не хотелось иметь дело с Ларри Маккензи, который, похоже, радовался подобной перспективе не больше, чем она сама.

– Если бы мы были только вдвоем, может, я бы и рискнул отвезти тебя домой, – сказал он. – Но неужели ты хочешь взять с собой Кэти в такую погоду?

– Нет, – ответила Мия. Она потянулась к двери и захлопнула ее, понимая, что проиграла.

Ужасная, трагическая катастрофа.

Больше всего на свете ей сейчас хотелось поехать домой и забыть все, что она узнала об истинном характере Ларри Маккензи. Такое она предпочитала не знать, потому что ей от этого становилось не по себе.

Мие было гораздо легче ссориться с Маком и сердиться на него, нежели чувствовать… тепло и нежность? Нет, она ни при каких обстоятельствах не может тепло относиться к Маку! А о нежности речь вообще не идет. Она взглянула на него и почувствовала, что ей становится жарко.

Мия попыталась взять себя в руки. Ей хотелось стать холодной, как метель, бушевавшая за стенами дома.

Она вслушалась в то, что говорил Мак.

– … Я поставил кроватку Кэти в комнату для гостей, там я и лягу, рядом с ней, а ты можешь занять мою постель.

Спать в постели Мака? На тех же простынях, которые каждую ночь согревали его тело? Мия почувствовала, как на нее нахлынула жаркая волна. Слишком интимно. Она не может так поступить. Она так не поступит.

Мия попыталась представить себе вьюгу, но это не помогло ей охладиться.

– Нет, лучше я лягу спать с Кэти, – возразила она. – Но все равно спасибо.

– Тебе было бы гораздо удобнее… – с упрямым видом продолжал настаивать Мак.

– … лечь спать с Кэти, – договорила за него Мия. – И хватит об этом!

Мак явно собирался спорить дальше, но все-таки передумал.

– Отлично, – пожав плечами, сказал он. – Как хочешь. Может быть, мне приготовить что-нибудь на ужин? Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

– Я хочу есть, – осторожно призналась Мия. – Может, мне приготовить ужин?

– Думаешь, я не умею готовить? – с некоторым вызовом в голосе спросил он.

– Конечно, но я слишком голодна и не хочу рисковать.

– Трусиха, – поддразнил ее Мак.

– Да, может быть.

– Иди вытащи Кэти из автомобильного сиденья, а я займусь ужином. Доверься мне.

– Конечно, я тебе доверюсь… но немного осторожности с моей стороны не помешает.

Проходя в кухню, Мак заметил, что Амелия… то есть нет, Мия… что-то мягко шепчет малышке. Нет, ему совсем не хотелось знать, что именно. Наверное, речь идет о нем… и ничего лестного он, скорее всего, не услышит.

У Мака вырвался смешок. Споры с Мией держали его в форме.

Мия.

Мак улыбнулся, размышляя над ее новым именем. Он точно не представлял, что это означает, но имя Мия отлично ей подходило.

Теперь он должен состряпать на ужин что-нибудь необыкновенное. Не просто подходящее, а то, что приведет ее в восторг. К сожалению, он не умел готовить блюда, вызывающие восторг. Съедобные – может быть, если повезет… но вызывающие восторг?

Мак открыл шкаф и осмотрел его содержимое. Он надеялся, что ему придет в голову какая-нибудь блестящая идея относительно предстоящей готовки. Нет, такое вряд ли вызовет у Мии восторг. Он открыл холодильник.

Яйца. Целая дюжина яиц. А на второй полке, ближе к стене, стояла коробка с сыром. Мак приподнял крышку. На сыре пока ничего не росло, так что он, должно быть, годится.

Омлет! Он может приготовить омлет. Если учесть его кулинарные способности, пожалуй, лучше омлета и не придумаешь.

Да, но омлета, даже умело приготовленного, будет явно недостаточно. К нему надо что-то добавить.

Мак вспомнил об итальянском хлебе. Он намазал его маслом, слегка приправил солью с чесноком и положил сверху немного сыра, после чего сунул все это в духовку. А потом принялся разбивать яйца.

Готовя, он стал размышлять. И внезапно осознал, что у него в гостиной находится не только женщина, но и маленький ребенок.

Сегодня его закружил вихрь перемен. Когда он утром уходил на работу, то и представить не мог, что его ждет. Мак яростно взбивал яйца.

В понедельник утром он первым делом начнет искать дом для Кэти О'Киф. Искать ей родителей. Семью. Людей, которые будут любить девочку, как родную. Людей, которые никогда ее не покинут.

Если Кэти удочерят, он все равно останется ее опекуном. Воспользуется услугами лишь того агентства, которое позволит ему принимать участие в процедуре удочерения. Он не доверит ее кому попало. Маку хотелось, чтобы Кэти никогда не испытала недостатка в деньгах. После смерти Марион она мало что унаследовала. Может быть, ее мама застраховала свою жизнь?

Он проверит и точно выяснит, каким имуществом обладала Марион.

Но, как бы то ни было, о Кэти позаботятся. Мак лично займется ее делами. У него много денег, а тратить их не на кого.

Он вылил яичную смесь на сковороду с длинной ручкой.

Да, хорошая идея!

В отличие от него Кэти не придется работать и нуждаться, когда она поступит в школу. А когда она вырастет, ее уже будет ждать фонд для получения образования в колледже.

Мак опять вспомнил Марион. Когда она попросила его стать опекуном ее будущего ребенка, он согласился неожиданно для самого себя. Да, очень странно. С Марион он встречался всего два раза. В первый раз – когда она пришла к нему посоветоваться насчет завещания, а во второй – когда подписывала бумаги. Дважды. Вот и все. Но Мак чувствовал, что связан с ней.

В который уже раз он спросил себя: почему же, почему он согласился стать опекуном и почему он чувствовал, что его что-то связывает с Марион О'Киф? Должно быть, потому, что Марион напомнила ему о нем же. Ведь ему приходилось самому заботиться о себе.

Они оба были одинокими людьми. А теперь он отвечал за ее дочь. Мак постарается, чтобы Кэти О'Киф не чувствовала себя одинокой. Он позаботится об этом. И о том, чтобы ей достались лучшие в мире родители, которые будут любить ее, что бы ни случилось. Которые всегда найдут для нее время, будут радоваться всем ее успехам.

Он это сделает ради Марион О'Киф. Он это сделает ради Кэти. И, может быть, если говорить честно, он это сделает ради самого себя.

– Эй, Ларри! – сказала Амелия, входя в кухню и отрывая его от размышлений. – Как вкусно пахнет!

– Надеюсь, тебе нравятся омлеты с сыром? Я умирал с голоду и хотел побыстрее что-нибудь приготовить.

– По-моему, это замечательно, – любезно сказала она.

Слишком любезно. А ведь обычно Амелия Галлагер не отличалась любезностью. Она назвала его Ларри, и только благодаря этому он сохранил спокойствие. Иначе ее приятные манеры заставили бы его понервничать.

– В холодильнике есть бутылка вина, на случай, если хочешь выпить стаканчик, – сказал он.

– Конечно. А стаканы?

– Над раковиной, – ответил Мак.

Мия встала на цыпочки и потянулась за стаканами. Ее рубашка задралась, слегка приоткрыв бледный живот. Мак отвел глаза.

Что это с ним? В конце концов, это маленькая полоска кожи. Он каждый день видел куда больше где угодно. Но, бросив взгляд на Мию, Мак тут же осознал: будь перед ним другая женщина, он признался бы, что чувствует желание.

Желать Мию? Но об этом и речи быть не может.

Нелепость!

Они очень часто ссорились. А сегодня просто заключили перемирие – ради Кэти. Мак не сомневался, что, когда метель закончится, все станет по-прежнему. Так что незачем смотреть на ее голый живот и мучиться вопросом: неужели он действительно такой мягкий, как выглядит?

Он заставил себя подумать об омлете.

– Вот так, – сказала Мия. Она поставила стаканы и налила в них вина.

Мия протянула Маку стакан и задела пальцами его руку – слегка. Но его снова охватило уже знакомое чувство. А поскольку жгучее ощущение не могло быть страстью, это наверняка была язва.

Да, так оно и есть.

Из-за Амелии Галлагер у него в конце концов появилась язва. Вероятно, из-за нее поднялось и кровяное давление. Чем же иначе объяснить странное ощущение, от которого так кружится голова?

– Я уложила Кэти в кроватку, – сказала она. – Малышка очень устала.

Головокружение исчезло, уступив место панике. Маку показалось, что до спальни наверху не меньше нескольких миль. Что, если девочка заплачет? Что, если перевернется и задохнется? Что, если выпадет из кроватки?

Что, если…

Как будто чувствуя его опасения, Мия добавила:

– Она крепко спит. С ней все в порядке.

– Ты включила монитор? – спросил Мак. Ему хотелось подняться наверх и проверить все самому.

Она рассмеялась.

– Да. Я поставила приемник на стол.

Мак облегченно вздохнул. Он не заметил приемник, когда она вошла. Вероятно, потому, что, когда Мия входила в комнату, он ничего не видел, кроме нее самой.

Дело было не в ее женских свойствах, а, скорее, в том, что она его сердила. Ощущение, как будто у него постоянно что-то чесалось. И Мак потихоньку доходил до белого каления, потому что не мог избавиться от этого зуда.

Да. Он доходил до белого каления. Из-за Мии.

– Ты включила громкость? Мы сможем ее услышать?

– Да, громкость сильная. – Мия подняла прибор и прижала к уху. – Если прислушаться, можно разобрать, как она дышит.

– Хорошо. – Малышка дышит. Теперь можно не беспокоиться.

Мак решил думать только об омлете. Это легче, чем думать только о Мии.

Судя по всему, у них закончились темы для разговора. Воцарилась тишина, и Мак не знал, о чем заговорить. Но тишина его вполне устраивала.

Мия села за кухонный стол и уставилась на него.

Мак взглянул на нее. Мия потягивала вино, явно чувствуя себя как дома. На ее губах играла легкая улыбка. Маку стало интересно, о чем она думает, но он так и не решился спросить.

– Знаешь, о чем я подумала? – спросила Мия.

Она в очередной раз как будто прочла его мысли.

– Гмм? – отозвался Мак, пытаясь скрыть любопытство. Не очень-то ему это интересно!

– Я вспоминала свое детство. Однажды в сочельник началась такая же метель. Это было ужасно. Все закрылось. Никакого движения. Это то, что было плохо. – Она немного помолчала.

Мак спросил:

– Но что-то было хорошо?

– О да. Очень хорошо. В тот вечер моя мама должна была пойти на работу. Платили в полтора раза больше обычного, и эти дополнительные деньги были нам очень нужны. Но из-за метели все закрылось, и мама не смогла попасть на работу. Мы потеряли сверхурочные, но в конце концов получили кое-что куда важнее. Как будто во всем мире не было никого, кроме нас. Мы были вместе. Потрясающе! Мы сыграли в рамми пятьсот раз подряд. А может, и далеко за тысячу.

Ее губы тронула легкая улыбка. Глаза мечтательно затуманились.

Ее вид заворожил Мака, хотя тот не признался бы в этом никому другому. Он не сводил глаз с Мии, переживая вместе с ней ее воспоминания.

– Райан был еще маленьким, поэтому он стал моим партнером, – продолжала Мия. – Мы приготовили горячий шоколад. И все заснули в гостиной.

Наступило рождественское утро, и мальчики нас разбудили. Мы с мамой остались под одеялами и наблюдали, как они открывают подарки. Подарков оказалось мало – как всегда. Но они были так счастливы! Мы все были очень счастливы. Вот о чем мне напоминает эта метель. О моем родном доме.

– Тебе пришлось остаться в моем обществе, и это напоминает о родном доме? – спросил Мак, не веря своим ушам.

Его вопрос мгновенно развеял ее тоску по прошлому.

– Дело не в тебе, – заверила его Мия. – А в снегопаде. Я говорила о метели. Вот что я имела в виду. Мне нравятся метели, когда ты в теплом доме. Они напоминают мне об одном из лучших праздников в моей жизни.

– Ну, я рад, что дело не во мне. – Маку было не по себе – какое-то странное ощущение в желудке.

Наверное, от облегчения. В конце концов, ему бы не хотелось, если бы их совместное времяпрепровождение напоминало Мии о родном доме. Что за абсурд!

– Знаешь, а ведь это благодаря тебе я подумала о родном доме. И вновь испытала теплое, безмятежное чувство, – сказала Мия. Она признавалась ему в таких вещах, словно утратила над собой контроль.

– Ну что ж, я очень рад, что так на тебя действую, – услужливо подтвердил он и слегка улыбнулся, чтобы Мия поняла: он ее поддразнивает.

Должно быть, она не обратила внимания на его шутливый тон, потому что в ответ свирепо на него посмотрела и сказала:

– Не обращай внимания. Мне очень жаль, что я тебе это сказала, Ларри.

Ему надо было бы добавить, что он пошутил, но, честно говоря, ему нравилось ее сердить. Он даже испытал некоторое волнение, когда Мия назвала его Ларри. Она, как обычно, подчеркнула свое обращение к нему этим именем и интонацией. Старалась вывести его из себя. И это вполне устраивало Мака, потому что, когда он слушал ее рассказ, его почему-то на миг охватило такое же теплое чувство, о котором она говорила.

Так не годится! Он вновь напомнил себе, что эта женщина постоянно его раздражает.

Но когда он вынул из духовки омлет, разделил его и вместе с тостами разложил по тарелкам, то взглянул на оцепеневшую Мию, на ее расстроенное лицо, и ему стало не по себе. Может, ему и не хотелось испытывать непонятное чувство тепла в обществе Мии, но раздражать ее тоже не стоило.

Он поставил одну тарелку перед Мией, вторую перед собой и сел за стол.

– Спасибо, – коротко сказала Мия.

Всего одно слово. Воцарилось молчание.

Мия находилась с ним в одной комнате, и при этом царило молчание. Мак начал нервничать. Ему гораздо больше нравилось обмениваться с ней язвительными замечаниями. Не в характере Мии было молча страдать.

Из монитора послышалось легкое сопение Кэти. Мак почти обрадовался.

– Как, по-твоему, нам стоит пойти и проверить, все ли у нее в порядке? – спросил он.

– Ей хорошо.

Два слова.

Он кое-чего добился, хотя и не понимал, чем объяснить такое несвойственное ей поведение.

– Расскажи мне что-нибудь еще о своей семье, – неожиданно для него самого попросил он.

– Нет уж, спасибо!

Три слова, но результат его не обрадовал. Она явно злилась. Мия часто на него злилась, но на этот раз все было почему-то иначе. Ему не следовало шутить, когда она сказала, будто он напоминает ей о родном доме.

– Послушай, мне очень жаль…

Она молча пожала плечами.

– Ну хорошо, я тебе тоже расскажу историю о метели.

Она промолчала, но все-таки посмотрела ему в глаза. Мак решил, что таким образом она просит его начать.

– Я вырос в пригороде Питтсбурга, в Бетел-парке. У нас там куда меньше снега, чем в Эри. Всего в двух часах езды на север… кажется, что это не такая уж огромная разница, но там все не так. По-моему, я до сих пор не привык к здешнему климату.

Мия съела очередной кусочек омлета. Она не гримасничала, так что ей, должно быть, нравилось. Это хорошо. Плохо лишь то, что он сам ей явно не нравится.

– В общем, когда я поступил в школу, на нас обрушилась метель. Все уроки отменили. Теперь я живу в Эри, и это кажется странным – здесь для отмены занятий понадобилось бы, чтобы выпало не меньше пары футов снега. Но в Питтсбурге из-за каких-то шести дюймов закрылся весь город. Мы с Четом решили покататься на санках, вот только у нас не было санок.

– С Четом? – спросила она.

– С моим… – он сделал паузу, – другом.

Мак не знал, как точно определить свои взаимоотношения с Четом и его родителями. Не дружба – нечто большее. Они, скорее, были родственниками.

Но дать ясное объяснение было слишком трудно, поэтому он выбрал слово «друг».

– У нас не было санок. Снег там выпадал так редко, – продолжал он. – Но мы решили, что сейчас самое время для катания на санках.

– И что же вы сделали?

– Украли старый матрац из гаража его мамы и отнесли к начальной школе за углом. Может, в Питтсбурге и не очень много снега, зато горок хоть отбавляй. Наша горка была огромной. К сожалению, кататься на матраце куда хуже, чем на санках. Но мы с Четом решили использовать мешки для мусора и скотч. Ушло целых два рулона, но нам хватило на весь матрац – он стал гладким. Мы прыгнули на него, как на сани, и съехали с горки. – Он улыбнулся, вспоминая об этом.

– Похоже, вам было весело, – медленно сказала она.

Мия снова с ним заговорила, и, если он не ошибся, на ее губах появилась легкая улыбка. Должно быть, она его простила.

– Действительно, нам было весело, – согласился он и продолжал уже увереннее: – Мы катались, пока лента не начала отклеиваться. Потом решили съехать с горки еще разок. Ну, мы отнесли матрац на самый крутой склон, прыгнули на него… толком не посмотрев, куда собираемся съехать.

– 0-ох. – У нее даже вырвался смешок. Мия поняла, что, должно быть, кое-что случилось.

– Да. Видишь ли, у подножия горки рос огромный дуб. Бац!

– Но ни с тобой, ни с Четом ничего не случилось?

– Я сломал лодыжку. Чет сломал нос. У него с тех пор нос с горбинкой. Миссис Зумигалас, его мать, уверяла его, что ему это очень идет. А я говорил, что теперь он похож на боксера-профессионала.

Тогда она рассмеялась.

Тихий смех Мии разнесся по кухне, и Мак ощутил, как по его телу разлилось тепло. Ему следовало сопротивляться, не обращать внимания на это чувство, но сил почему-то не хватило.

Он рассмеялся вместе с ней.

И в первый раз за все время их знакомства они принялись непринужденно болтать, делясь воспоминаниями о своей жизни.

Маку было не по себе. Он не вполне понимал собственные чувства и наконец решил больше о них не думать. Достаточно и того, что они с Мией нашли общий язык.

По крайней мере на некоторое время.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мия внезапно проснулась. Что-то не так, почувствовала она. Кто-то дышал рядом. Она слышала легкие, тихие вдохи, за каждым из которых следовал свистящий выдох.

В комнате, кроме нее, находился кто-то еще. А поскольку рядом с ней никто не спал, здесь было что-то не так. Она медленно открыла глаза и увидела кроватку.

Ребенок. Кэти!

Метель. Омлет.

Она провела ночь дома у Мака! Она с ним поужинала. Они даже болтали и смеялись, когда вместе мыли посуду. Потом Кэти проснулась. Мия ее накормила и снова уложила в кроватку, а затем и сама легла спать, надев одну из его старых футболок.

Она взглянула на часы. Семь. Кэти проспала всю ночь.

Наверное, ей следует встать и поскорее принять душ, пока малышка не проснулась. Она приподняла край одеяла, но тут же снова укрылась, пытаясь сохранить тепло.

Должно быть, ночью похолодало. Если она останется в кровати, то можно просто подождать, пока Мак снова не включит отопление, или не починит его, или как-то все не исправит.

Но что, если он не сделает этого?

Мия подумала о Кэти. Дрожа от холода, она выбралась из постели и подбежала к детской кроватке. В темноте ей удалось увидеть только ярко-рыжий локон. Она осторожно коснулась ее щеки. Щека оказалась теплой, и Мия успокоилась.

Дрожа, она подошла к двери комнаты Мака и постучала. Он не ответил. Она открыла дверь и позвала:

– Мак?

По-прежнему молчание.

– Мак? – повысила голос Мия.

В ответ раздался только громкий храп.

Мия знала, что он должен обогреть дом, пока не замерзли батареи – пока все батареи не замерзли.

Она вошла к нему в комнату, разглядела в темноте кровать и направилась прямо к ней. Мия с трудом передвигалась, мало что видя. Она протянула руку и потрясла его за плечо. Голое плечо.

Его тело было теплым на ощупь. Почти горячим. Какое там «почти» – оно был таким горячим, он весь пылал. Она тут же сказала себе, что это ее не привлекает.

Конечно, Мак, признала Мия, был привлекательным мужчиной. Но это не означает, что он ее привлекал. О нет. Остальные женщины могли охать и ахать при виде Мака, но Мия никогда бы так не поступила. Она была слишком… разумной.

Да, вот что ей свойственно. Разум.

Конечно, она повела себя достаточно неразумно. Надо перестать любоваться Маком и немедленно его разбудить, чтобы снова очутиться в своей теплой кровати.

– Мак, – сказала она, – послушай, проснись. В доме холодно.

– Что?

– Мак, проснись же. Я беспокоюсь о малышке.

Напоминание о малышке подействовало. Он резко выпрямился и сел.

– Что случилось?

– Пока ничего, но в доме похолодало. Стало очень холодно. Невероятно холодно. Тебе надо включить обогреватель или камин или сделать что-нибудь еще.

– Ты дрожишь. Иди обратно в постель, а я разберусь, в чем дело.

Мия знала, что она должна возразить, но ей было слишком холодно.

– Спасибо. Крикни, если я тебе понадоблюсь.

Она побежала обратно в комнату для гостей, забралась в кровать и укрылась. Ей очень хотелось оказаться дома. Или на работе. Где угодно, только не здесь.

Ночью ей снились очень странные сны. В них появлялись она сама и какой-то мужчина. Мужчина был невероятно похож на Мака. Но она точно знала, что это не Мак. В конце концов, если бы ей снился Мак, то сон обернулся бы кошмаром, а не пылкими грезами.

Из детской кроватки послышалось сопение. Мия встала, завернулась в покрывало и зашаркала к кровати.

– Привет, соня.

Кэти забулькала в ответ.

– Ведь ты очень хорошая маленькая девочка, верно?

Мия наклонилась и взяла малышку на руки.

– Ну что ж, давай спустимся вниз и посмотрим, разжег ли Мак огонь. Перепеленаем тебя в тепле, а потом покормим из бутылочки, хорошо?

Она закутала малышку в одеяла и спустилась вниз. У нее с плеч свисало покрывало. Мак уже успел разжечь огонь.

– О, ты молодец, – сказала ему Мия, садясь на пол поближе к теплу. – За это я даже перепеленаю малышку.

– Если ты согласишься ее пеленать за то, что я буду разводить огонь, здесь станет жарко, как в июле.

– Да, но в июле меня здесь не будет. Да и сегодня я задержусь ненадолго. – Ей давно пора домой.

Она заметила выражение лица Мака, и ей стало не по себе.

– Я действительно скоро уеду, – настороженно сказала она.

– Ты выглядывала в окно сегодня утром?

– Не-е-ет, – медленно протянула Мия.

– Ну… ты помнишь, какая плохая погода была вчера вечером?

– Да.

– Сегодня стало хуже. Гораздо хуже. Отключили электричество, поэтому в доме холодно. К счастью, у меня в подвале есть дровяная печь. Те, кто здесь жил до меня, с ее помощью обогревали дом. В такие метели я всегда радуюсь, что она у меня есть. Но сначала я решил согреть эту комнату. Присмотри за Кэти, а я займусь обогревом всего дома, хорошо?

– Конечно.

Он вышел. Мия очень расстроилась. Судя по всему, и в ближайшем будущем ей придется выносить общество Мака.

Прошлый вечер был странным. Между ними возникли довольно близкие отношения. Они рассказывали друг другу о своих семьях, вместе заботились о малышке, занимались работой по дому.

Если бы они были мужем и женой, то вели бы себя примерно так же. Но за Ларри Маккензи она не захотела бы выйти ни при каких обстоятельствах.

И все же оказалась здесь и не может его покинуть.

– Отлично, – сказала Мия Кэти. – Просто отлично.

Малышка заворковала. Судя по всему, она не обращала внимания на погоду.

Ну что ж, хотя бы кто-то из них счастлив.

– Мак? – спросила Мия, не в силах больше молчать.

Ей пришлось остаться у него дома на неопределенное время. Сейчас она сидела рядом с ним на диване. В благодарность он мог хотя бы поговорить с ней.

День казался нескончаемым. Почти все, чем они занимались, было так или иначе связано с погодой или ребенком.

Мия так и не смогла понять, что же требует больше внимания: метели или маленькие дети. Наверное, то и другое в равной степени.

Мак вытащил роторный снегоочиститель и попытался расчистить подъездную аллею и тротуар перед домом, но, едва он вернулся, все снова занесло снегом.

Мия была рада хотя бы тому, что самые приятные заботы достались ей. Пока Мак мерз на улице, она осталась в доме с Кэти, сев поближе к огню.

Мия и не ждала, что малышка окажется такой умной. Кэти не только ползала, но и садилась.

Впрочем, иногда она все-таки не могла усидеть на месте и падала, но Мия была в восторге. Ей казалось, что и сама Кэти так же довольна своими способностями. Девочка весело ворковала и то и дело принималась лепетать.

Сердце Мии сладко заныло, когда она увидела, как малышка спит на руках у Мака. Должно быть, ее сердце переполнила нежность именно при виде Кэти, а вовсе не мужчины, который так ласково ее баюкал.

Но тем не менее ей надо хоть ненадолго забыть о Маке и Кэти и подумать о чем-нибудь другом.

Мия решила поискать книгу для чтения, но, судя по всему, в библиотеке Мака оказались только триллеры о юристах и детективы. Ни теми, ни другими она особо не интересовалась. Тот, что она листала сейчас, тоже не особенно привлекал девушку.

Во всяком случае, Мии никак не удавалось сосредоточиться на чтении.

Должно быть, именно поэтому она то и дело бросала взгляды на Мака. Даже когда Мак ее раздражал, он все равно был интереснее, чем его библиотека.

Мия видела, как он укачивает Кэти, и у нее теплело на душе.

Нет! Мак здесь ни при чем. Просто у него в доме нет интересных книг. Как бы ей хотелось почитать хорошую романтическую историю… чтобы лучше себя почувствовать. Но такие люди, как Мак, не увлекаются романтическими историями. В его жизни нередко появлялись женщины, которые быстро исчезали. Мия была уверена, что Мак никогда не свяжет себя ни с одной женщиной. Но, может быть, он сделает исключение ради Кэти?

– Мак, – повторила Мия. – Как ты собираешься поступить с Кэти? Просто откажешься от нее?

Мало того, что он не увлекался романтическими историями. Судя по всему, он и разговаривать не любил. Мии показалось, что он ничего не ответит.

Он долго молчал, но наконец сказал:

– Я не собираюсь от нее отказываться. Я хочу найти ей хорошую семью. Нет, не просто хорошую лучшую. Идеальную. От желающих удочерить Кэти отбоя не будет.

– Значит, ты все-таки не хочешь оставить ее у себя? Я думала, может быть, после того как она поживет у тебя дома, ты передумаешь.

Если Мак оставит у себя Кэти, то Мия сможет навещать ее. Сможет ее нянчить. В любое время.

Почему же она…

– Я не оставлю ее у себя, это совершенно точно. У меня не будет детей… никогда. – Мак говорил ровным голосом, и Мия поняла, что он вряд ли передумает.

Ее мечты о том, как она будет нянчить Кэти, изображая Мэри Поппинс, рухнули. Мии стало грустно.

– Как жаль! Я видела, как ты с ней обращаешься. Ты мог бы стать хорошим отцом.

– Сразу видно, как много ты знаешь, – сказал он и замолчал.

Мия поняла, что она нечаянно разбередила какую-то старую рану. Она потянулась к Маку и накрыла его руку ладонью – легкое прикосновение, которое должно было его утешить. Но на саму Мию оно оказало прямо противоположное действие.

Мия внезапно встрепенулась. Она поняла, что Мак не просто один из ее коллег, который выводит ее из себя, – она испытывает к нему глубокое чувство, а не только ссорится с ним и говорит колкости.

Мия отдернула руку, не желая больше думать о Маке. Ей надо отправляться на работу, и там она сумеет войти в старый, привычный ритм ссор и перебранок. А если этого не случится? Внезапно ей стало страшно.

– Ты видишь только часть картины, – сказал Мак. – Ты с нами только два дня – вчера и сегодня…Это же ничего не значит. Два дня. Любой смог бы вести себя как хороший отец на протяжении двух дней. А мы говорим обо всей жизни Кэти О'Киф… И она заслуживает не меня, а кого-нибудь получше.

– А разве, по-твоему, ты не сможешь всю жизнь любить ее и заботиться о ней?

– Конечно, нет.

– Мне совсем не хочется делать тебе комплимент, но я все равно скажу: я с тобой не согласна. – Она улыбнулась. – Ты знаешь, я обожаю думать о тебе как можно хуже, но я видела тебя и с другой стороны. Со стороны, которую ты пытаешься скрыть. И речь идет не только о последних двух днях. Ведь много месяцев назад ты согласился стать опекуном ребенка женщины, с которой даже не был знаком. И сколько времени ты добровольно работал в «Нашем приюте» и помогал детям-сиротам! А теперь… если говорить о Кэти… когда ты берешь ее на руки, ты тоже что-то чувствуешь. В глубине души. Разве можно требовать большего? Этой малышке и нужен человек, который о ней заботится. Который будет ее любить.

– Ты думаешь сердцем, – сказал он немного насмешливо.

При обычных обстоятельствах подобный тон мог легко рассердить Мию, но сейчас этого не случилось. Ее охватило другое чувство, которое она не могла понять. Но раздражения она не испытывала.

– Как юрист, – продолжал он, – я должен анализировать каждый случай и на основании известных мне фактов решать, как действовать дальше. Дело не только в том, что говорят мои клиенты, и даже не в том, виновны они или нет. Дело не в моих сердечных чувствах. Важна вся картина – в целом.

– И ты собираешься рассказать мне обо всем?

Он покачал головой.

– Нет. Я только скажу, что в моем прошлом были обстоятельства, из-за которых я понял: мне не стоит рисковать и заводить детей. Говорят, что, воспитывая детей, человек подражает собственным родителям, а такого я не пожелаю ни одному ребенку. Так что я решил вовсе не иметь детей. Никогда. Даже Кэти.

Мии хотелось возразить. Вне зависимости от того, как вели себя его родители и какие воспоминания у него остались, в глубине души она знала, что Мак все равно был бы хорошим отцом. Что бы с ним ни произошло много лет назад, он наверняка станет замечательным отцом.

Но она посмотрела на него и поняла, что он ни за что ей не поверит… он никогда не поверит в самого себя.

Мия думала, что она прекрасно знала Мака. Умный, уверенный в себе юрист. Остроумный человек, которому нравилось смешить других. У него было немало женщин, но ни одну из них он не подпускал слишком близко. Но теперь Мия увидела нечто большее. Конечно, она могла попробовать ему рассказать о том, что увидела, но он никогда ей не поверит. Так что она просто ответила:

– Хорошо.

Он явно удивился.

– Вот как? Ты больше не собираешься меня расспрашивать?

– Если ты когда-нибудь захочешь о чем-то мне рассказать, я тебя выслушаю. Для этого и нужны друзья.

– Значит, вот кто мы с тобой? Друзья?

Она улыбнулась.

– Может, это покажется странным – не просто странным, а шокирующим, – но, по-моему, да. Если бы ты сказал мне такое на прошлой неделе, я бы рассмеялась тебе в лицо. Но, пока я сидела здесь, я поняла, что наши отношения как-то изменились.

– Не будем менять их слишком сильно, – с серьезным видом произнес он.

– Что?

– Выслушай меня до конца. Друзья? Это меня устраивает. Но не заходи еще дальше и не влюбляйся в меня. Даже если бы я хотел завести роман – а это не так, – но если бы хотел, то выбрал бы не тебя, а другую женщину. Ты из тех, кому нужны серьезные отношения. А мне такое совершенно ни к чему. Кроме всего прочего нельзя забывать о том, что мы попросту поубиваем друг друга. Так что забудь обо мне. Я тебе не пара.

Мия пыталась сдержаться, ведь у мужчин такое самолюбие… Итак, она пыталась сдержаться. Изо всех сил. Но у нее ничего не вышло. У нее вырвался громкий смешок, нечто вроде фырканья.

Малышка на руках у Мака резко дернулась, но потом засопела, еще крепче прижалась к его груди и снова заснула.

Мия попыталась удержаться от смеха, но ей становилось все смешнее, а силы шли на убыль. Она прыснула, а потом расхохоталась до слез.

– Что? – тихо спросил Мак с растерянным видом.

Видя его смятение, Мия захохотала еще сильнее.

– Из всех самодовольных… – она замолчала и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Послушай, Ларри, я обнаружила, что ты действительно мне нравишься, и это на редкость удивительно. Но любовь?…

– Хорошо, не так уж это и забавно, – раздраженно сказал он.

– Конечно, забавно. Ты и я? Влюбленная пара? Да в нашей фирме никто никогда не придет в себя от шока. Нас с тобой, пожалуй, можно будет представить как самую нелепую пару года. Конечно, ты оказался лучше, чем я тебя представляла. Я это поняла. По-моему, ты действительно мог бы стать прекрасным отцом для Кэти. Но другом? Возлюбленным? Ларри, когда речь заходит о женщинах, ты становишься настоящей жабой. А я жду принца и на меньшее не согласна.

– Лягушкой, – сказал он.

– Что? – спросила она.

Следовать логике Ларри было все равно что прыгать через горящие обручи… опасно и очень страшно.

– Правильнее было бы сравнить меня с лягушкой, когда речь заходит о женщинах. А не с жабой.

Да уж, Ларри обязательно поведет себя как педант.

– Жаба, лягушка… да хоть бы и пес! Как бы то ни было, ты бросил целую вереницу женщин. Давай условимся здесь и сейчас: хотя наши отношения, возможно, несколько изменились, но недостаточно, чтобы я потеряла разум и согласилась с тобой встречаться.

– Согласен.

Кэти приоткрыла ротик, зевнула и, потянувшись, принялась моргать.

Мия с облегчением подумала, что малышка ее спасла. Говорить о Ларри и их отношениях было выше ее сил.

– Мимо дома только что проехал снегоочиститель, – сообщил Мак. – Если здесь появились снегоочистители, значит, главные улицы наверняка уже расчищены.

– Хочешь сказать, что я могу ехать домой? – широко улыбаясь, спросила Мия.

Мак немного рассердился. В конце концов, почему у нее такой довольный вид? Конечно, он рассердился не из-за ее счастливого выражения лица. Это произошло несколько раньше, когда она истерически расхохоталась.

Он вовсе не хотел, чтобы она в него влюбилась.

Мия – влюблена в него? Какая чушь!

Но все же при одной мысли об этом ее охватил безудержный смех. Мак почувствовал себя чуть ли не оскорбленным.

Многие женщины находили его привлекательным. Он добился успеха в жизни, обладал честолюбивым характером и регулярно чистил зубы. Мии мог встретиться гораздо худший экземпляр, чем он.

Но эта девушка заслужила, чтобы ей встретился гораздо лучший мужчина, еле слышно прошептал ему внутренний голос.

Мак почувствовал, что его окончательно выбили из колеи.

– Снег перестал падать около двух часов назад. Электричество снова включили, а улицы расчистили. Да, по-моему, тебе пора ехать.

Мак был очень доволен. Он провел в обществе Мии больше двадцати четырех часов. Примерно на сутки больше, чем следовало бы.

– Отлично! Я побегу наверх и переодену Кэти, а потом мы ее укутаем перед поездкой.

Мия схватила малышку и стремглав помчалась вверх по лестнице.

Почему она так рада, что уезжает? Кажется, они не ссорились. И он, и она вели себя примерно. Никто в их фирме не поверил бы, что они смогут вместе провести целый день и, несмотря на это, остаться в живых.

Конечно, произошел маленький эпизод со смехом Мии. Его никак нельзя назвать ссорой. Но ей не следовало хохотать во все горло.

В конце концов, она сидела здесь и делала вид, будто читает книгу. А сама постоянно ела глазами его и малышку.

Когда он предупредил Мию, чтобы она в него не влюблялась, хватило бы и легкого смешка, но подобный хохот? Ну и манеры у нее! Конечно, он совсем не обиделся. И вообще, ему совершенно не надо, чтобы в него влюбилась Мия Галлагер.

Мак нажал кнопку на ключах от автомобиля. Ему хотелось, чтобы Кэти оказалась в теплом салоне.

– Мы готовы, – сказала Мия, снова появляясь в гостиной. – Нужна всего минутка – чтобы ее укутать.

– А тебе понадобится больше минутки, чтобы снова натянуть на себя теплую одежду. Так что начинай, а я подготовлю Кэти.

Она бросила на него взгляд – именно такого взгляда он и ждал от Мии. Сердитого и гневного. Все было как прежде.

Мак даже обрадовался. С тех пор как он вчера усадил ее к себе в машину, начались сплошные сюрпризы.

– Так, Кэти… Посмотрим, овладел ли я искусством укутывания ребенка.

Он принялся заталкивать извивающуюся Кэти в зимний комбинезон. Малышка гукала и, судя по всему, была довольна действиями Мака.

Мак уделял внимание только Кэти, не глядя на Мию, которая накручивала на себя многочисленные узлы. Даже полностью закутавшись, она выглядела так, будто мерзнет. Мия передвигалась с трудом и чувствовала себя неуютно.

Этой женщине было необходимо пальто. Настоящее зимнее пальто. Что-нибудь длинное, теплое, чтобы она больше не мерзла. Разве она не знает, что живет в Эри? Здесь не менее полугода длится холодная, снежная зима. Как же она не подготовилась?

– Вот, мы закончили, – сказал Мак, закрепляя последнюю пряжку на автомобильном сиденье.

– Я тоже, – сказала Мия, плотно завернувшись в верхнюю одежду.

– Тогда едем? В машине уже наверняка тепло.

– Но я не слышала, чтобы ты выходил из дома.

– Автоматический стартер.

– О, как раз об этом я думала вчера. Когда я куплю новую машину, в ней обязательно будут автоматический стартер и обогреватель сидений. И даже привод на четыре колеса. – У нее вырвался легкий печальный вздох.

Маку доводилось видеть драндулет Мии. Он надеялся, что покупка нового автомобиля не за горами. Потому что, честно говоря, ее машина находилась при последнем издыхании.

– Идем, – сказал Мак, открывая дверь, и попал под порыв ледяного ветра. Он обернулся и крикнул Мии через плечо:

– Закрой дверь! – После чего поспешил к машине, чтобы Кэти поскорее оказалась в теплом салоне.

Он закрепил детское сиденье на заднем сиденье машины и уселся впереди, почти одновременно с Мией.

– Может быть, просто дашь мне свой адрес? Оставь свою машину рядом со зданием фирмы. Хотя погода стала лучше, мне не нравится, что ты собираешься сесть за руль. А в понедельник я подвезу тебя на работу.

Мак думал, что Мия примется спорить, но, к его удивлению, она сказала:

– Отвезти меня прямо домой замечательная идея, но не беспокойся насчет понедельника. Донован живет неподалеку от меня. Я ему позвоню.

– Отлично, – сказал он.

Конечно, все складывалось отлично. Чтобы подвезти Мию в понедельник, ему пришлось бы делать крюк. Ему и так придется заниматься малышкой, и незачем взваливать на себя утром дополнительную нагрузку.

Да, отлично.

Но на Мака нахлынуло прежнее непонятное чувство.

Даже хорошо, что такая погода – надо вести машину очень внимательно и не отвлекаться на беседы с Мией. По его мнению, они и так разговаривали столько, что хватило бы на несколько месяцев.

Он подвез ее к дому, в котором находилась ее квартира, и припарковал машину.

– Еще раз спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делал.

Мия посмотрела на Мака, и ее губы тронула легкая улыбка.

– Пожалуйста. Не хочется это говорить… но… мне было очень приятно.

– Я… – Мак забыл, что именно собирался сказать. Он потерял дар речи, увидев, как улыбается Мия. В ее улыбке было столько обаяния, что он не смог бы связать и двух слов.

Не соображая, что делает, Мак нагнулся и поцеловал ее. Мягкий, нежный поцелуй, ласковый, не настойчивый.

Долгий поцелуй, который можно было прервать в любой миг и который мог превратиться в страстный.

Мия ответила на его поцелуй. Она припала к губам Мака медленно, пробуя их на вкус.

Их поцелуй оборвала не она, а Мак. Он выпрямился.

– Э-э… спасибо, – сказал он.

Некоторое время Мия сидела с ошеломленным видом. Ее щеки немного порозовели.

– Пожалуйста. До свиданья, – сказала она Маку, вылезая из машины. Потом хлопнула дверцей и бросилась бежать.

Мак смотрел ей вслед. Она вбежала в маленький, запущенный дом, где находилось несколько квартир.

Что, черт возьми, он только что сделал?

Прошло три часа, а Мак так и не понял, какая муха его укусила и почему он поцеловал Амелию Галлагер.

Кэти дремала. Он уже положил ее в кроватку и поставил монитор на полную мощность. Чтобы слышать каждый вдох и выдох – даже легкий.

Прислушиваясь к дыханию Кэти, Мак пытался выбросить из головы Мию и их поцелуй.

Он поцеловал ее.

Эта мысль не давала ему покоя.

Он поцеловал Мию. Кто бы мог подумать?

И после легкого поцелуя пожелал большего… не только поцелуев. Ему захотелось…

Раздался телефонный звонок и положил конец его неуместным фантазиям.

– Алло? – Может быть, это Мия. Может быть, она тоже все время думает о поцелуе.

– Привет, милый, – весело сказала миссис Зумигалас.

Не Мия. Конечно, не Мия. Она наверняка выбросила его из головы, как только он отъехал от ее дома.

– Привет, – сказал он. – Как дела?

– Я звоню, только чтобы спросить, как ты пережил метель. У нас здесь намело сугробы в три дюйма высоты, так что ехать на машине почти невозможно. Но, я надеюсь, к понедельнику дороги расчистят.

– А здесь стало… ну, пока интересно. И метель здесь ни при чем.

– В каком смысле «интересно»?

– Ну… – Мак принялся рассказывать о том, как у него оказался ребенок, о помощи Мии. Он умолчал о поцелуе, но об остальном рассказал подробно, не забыв упомянуть, что должен найти Кэти семью. Миссис Зумигалас молча слушала.

Келли Зумигалас была превосходной слушательницей.

– Что ж, я бы сказала, ты был очень занят, – со смехом ответила она.

– Как, по-твоему, ты сможешь помочь мне?

Мак терпеть не мог обращаться за помощью. Он был вынужден обратиться к Мии. Просить же миссис Зумигалас было несколько легче. Он знал, что она согласится, что ради него она сделает все, что в ее силах.

– Что тебе нужно, милый?

– Может быть, когда я найду для Кэти несколько подходящих семей, ты мне выскажешь свое мнение?

– Ты знаешь, у меня на каждый случай есть мнение и я с удовольствием его высказываю, как бы ни возражали Чет и Сэл.

Он рассмеялся.

Время от времени всем им становилось не по себе от мнений миссис Зумигалас, но, честно говоря, насколько помнил Мак, она всегда оказывалась права.

– Спасибо, я знал, что смогу на тебя рассчитывать.

– Так, а что ты говорил об этой Мии? – Ее тон стал несколько заговорщическим. Она всегда пыталась найти ему девушку.

– Нет уж! Если бы ты увидела нас вместе, то поняла бы: у нас с Мией никогда и ни при каких обстоятельствах не может быть романа.

Он не собирался рассказывать ей о поцелуе. Это ничего не значило.

Он целовался с женщинами и раньше и будет целоваться снова. Хотя сейчас ему хотелось целоваться только с Мией. Чистое безумие.

– Я ни слова не сказала о романе, – заметила миссис Зумигалас. – Ни слова.

А Мак решил, что ни словом не обмолвится о поцелуе с Мией. Не станет о нем думать, не станет о нем говорить. Он просто на минуту потерял голову после всех этих событий.

И все было кончено.

Теперь он станет беспокоиться о малышке. Да уже завтра он, наверное, и думать забудет о поцелуе.

– Я позвоню тебе на будущей неделе, – сказал он.

– Конечно. Мне не терпится услышать, что еще ты скажешь об этой Мии.

Ничего, подумал Мак, вешая трубку. Ему больше нечего будет о ней сказать. Он больше не станет о ней думать… о ней и о поцелуе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Мия! – завопил Мак, врываясь в офис в понедельник утром.

Он снова не стряхнул снег с ботинок, но на этот раз Мия почти не обратила на это внимания. Она не сводила глаз с детского сиденья в его руках.

Вчера Мия скучала по малышке и тревожилась, как там Мак без посторонней помощи. Ей хотелось позвонить и проверить, как они оба поживают… она принималась звонить по меньшей мере дюжину раз, но каждый раз вешала трубку, так и не набрав номер. Ей было неловко… она чувствовала чуть ли не робость.

Мак всегда вызывал у Мии немало чувств. Гнев, раздражение, разочарование… но не робость. Их отношения изменились всего за один уик-энд. Не только потому, что она провела время в его обществе.

Их отношения стали иными, потому что Мак поцеловал ее.

Все воскресенье Мия пыталась занять себя работой по дому: стирала, убирала квартиру, разговаривала по телефону с братьями… Но что бы она ни делала, с кем бы ни говорила, мыслями неизменно возвращалась к одному и тому же: Мак поцеловал ее.

А она ответила на его поцелуй.

Вот что волновало ее сильнее всего: то, что она ответила на его поцелуй. О чем она только думала? Она вовсе не думала, в том-то и проблема.

Мия провела в обществе с Маком около двадцати четырех часов подряд, и, очевидно, у нее расплавились мозги. Других объяснений ей придумать не удалось. Иначе она никогда бы не ответила на его поцелуй.

Никогда!

Мия провела без Мака целый день, теперь ее мозги работали нормально, и она поняла, что их поцелуй ничего не значит. Но ей все-таки стало не по себе, когда Мак вбежал в офис, держа детское сиденье с Кэти.

Такое чувство Мии не понравилось, и она решила не обращать на это внимания. Да, она не станет обращать внимания на собственную робость. И постарается забыть о том, что он ее поцеловал. А также обязательно забыть о том, что она ответила на его поцелуй.

Мия растянула губы в улыбке – улыбке, в которой не было и тени робости, – и сказала:

– Привет, Мак. – Потом мысленно выбранила себя за то, что не назвала его Ларри.

Казалось, Мак ничего не заметил. Он поспешно сказал:

– Я договорился с дочкой Лиланда Бриджитт, что она сегодня позаботится о Кэти, пока я буду в суде. Но она позвонила сегодня утром и сказала, что все ее дети заболели гриппом, а я не хочу рисковать здоровьем Кэти, поэтому…

Он помолчал. Невысказанный вопрос повис в воздухе.

Конечно, Мия могла заставить Мака попросить ее о помощи вслух, но вместо этого она сказала:

– Я присмотрю за ней. Вчера я по ней соскучилась.

– Ты не против? – удивленно спросил он.

– Конечно, нет. Мы с Кэтти подружились. Я согласилась только ради нее, – добавила она, подумав. Ей совершенно не хотелось, чтобы Мак решил, будто она согласилась ради него.

– И ты же знаешь мистера Вагнера, – продолжала она, – он замечательный семьянин. Учитывая особые обстоятельства, он не станет возражать, если она сегодня побудет в офисе.

– Против чего я не стану возражать? – спросил Лиланд Вагнер, выходя из своего офиса. Этого немолодого человека года не старили, а лишь придавали достоинства. Благодаря Лиланду юридическая фирма скорее напоминала большую семью, а не деловое предприятие. Лиланд Вагнер был сердцем фирмы «Вагнер, Макдаффи, Чемберс и Донован».

– Вы не станете возражать, если я присмотрю за ребенком Мака, пока он будет в суде, верно? – спросила Мия.

– Не за моим ребенком, – уточнил Мак. Подобная мысль привела его в ужас.

– Не волнуйся, Мак, – со смехом ответил Лиланд. – Сегодня утром я разговаривал с Бриджитт, и она мне все рассказала. Очень жалеет, что тебя подвела. Кроме того, она мне рассказала о твоих планах насчет малышки. Конечно, я не возражаю. Ты знаешь, что для всех наших коллег очень важны семьи. А ребенок – это и есть семья. Малышка может побыть в офисе, пока ты не найдешь для нее другой вариант.

– Спасибо, – поблагодарил Мак мистера Вагнера и повернулся к Мии. – Послушай, все ее вещи в сумке. Ты не хуже меня знаешь, как надо действовать.

Он взглянул на часы.

– Мне действительно пора бежать, а не то опоздаю.

– Иди, – сказала Мия, забирая у него детское сиденье с ребенком. – По-моему, после этого уик-энда я смогу справиться с чем угодно.

– Спасибо, ты – потрясающая женщина! – С этими словами он выскочил из офиса.

– После этого уик-энда? – спросил мистер Вагнер, после того как Мак выбежал за дверь. – Бриджитт ничего не сказала о том, что у вас с Маком был совместный уик-энд.

– О, ничего особенного. Совершенно ничего важного, – заверила Мия своего шефа, чувствуя, что у нее горит лицо.

Конечно, никто не сможет узнать о поцелуе Мака, но Мии все-таки не хотелось рассказывать об их совместном времяпрепровождении.

Она занялась Кэти. Вытащила малышку из автомобильного сиденья, пытаясь не обращать внимания на пристальный взгляд мистера Вагнера.

– Я просто немного помогла ему с Кэти во время уик-энда, – добавила Мия, надеясь, что после этого мистер Вагнер больше не станет ее расспрашивать.

– Ты помогла Маку? Намеренно? И вы оба остались в живых? – Мистер Вагнер рассмеялся, после чего пробормотал: – Что ж, чудеса продолжаются.

– Да ладно уж, мы с Маком не смертельные враги, верно?

– О вас обоих в офисе слагают легенды. О ваших бесконечных ссорах. У таких разногласий обычно бывает всего две причины. – Он чуть-чуть помолчал и, не дождавшись ответа, сказал: – Разве ты не собираешься меня спросить, какие именно?

– Нет. – Она расстегнула застежки на Кэти и принялась за «молнию» на зимнем комбинезоне. – Но вы все равно мне об этом расскажете.

– Конечно. Это одно из преимуществ, которые есть у старшего партнера… просто у старшего. Ты начинаешь говорить, а все остальные должны тебя выслушать. Так вот, когда два человека ведут себя так, как вы с Маком, подобное поведение обычно объясняется всего двумя причинами. Либо они не нравятся друг другу…

– Да, у нас с Маком именно так и есть! – Мия сняла с малышки комбинезончик, приподняла ее и поцеловала в лоб. – Эй, ты!

Кэти улыбнулась и радостно загукала.

– … либо… – медленно сказал Лиланд.

Мия отвела взгляд от Кэти и посмотрела на своего шефа. Мистер Вагнер улыбался.

– Либо они очень нравятся друг другу, но не хотят это признать. Поэтому день-деньской ссорятся, пытаясь скрыть взаимную симпатию.

– Ни о какой взаимной симпатии здесь не может быть и речи. Мы явно относимся к первому случаю. Мы не нравимся друг другу. Но так уж вышло, что нам обоим нравится Кэти. – Чтобы усилить впечатление от своего ответа, Мия снова поцеловала малышку в лоб. – Поэтому мы заключили перемирие.

Именно поэтому Мак ее и поцеловал – в знак перемирия. Только поэтому. Правда, не совсем ясно, почему этот поцелуй теперь ей снится. Но Мия не собиралась задаваться подобными вопросами и доискиваться до сути.

Их поцелуй был знаком перемирия. Символом их дружбы. Ни больше, ни меньше.

– Если ты так утверждаешь… – сказал мистер Вагнер с нотками недоверия в голосе. Но он не стал настаивать, а вместо этого воркующим тоном заговорил с Кэти: – О, какая она красавица! Как, ты сказала, ее зовут?

– Кэти. Кэти О'Киф.

Мия прижала к себе малышку. Неужели Мак собирается от нее отказаться? Если бы Кэти была ее ребенком, Мия никогда бы с ней не рассталась.

– Кэти-кексик, – нежно проворковал мистер Вагнер, – хочешь пойти в гости к дедушке Вагнеру?

Он протянул руки, и Мия отдала ему ребенка.

– Будьте осторожны, – предупредила она, – Она извивается. К тому же умеет ползать и скоро научится сидеть. Хотя лучше всего у нее получаются падения.

– Не беспокойся, у меня большой опыт, – сказал он.

Лиланд Вагнер говорил правду. Достаточно было взглянуть, как он удерживает малышку на бедре, а свободной рукой ласково похлопывает ее по спинке.

– Она может извиваться, сколько пожелает. Я ее не уроню.

– Хорошо, – сказала Мия. Но продолжала наблюдать за ним – зорко, как ястреб.

– Может быть, показать ей офис и познакомить со всеми остальными?

– Право же, ей хорошо и у меня. Я не хочу причинять вам неудобства. С вашей стороны очень мило уже то, что вы разрешили оставить ее здесь.

– Дело не в этом, ты просто боишься, что я могу ее уронить. Боишься потерять ее из виду. Не беспокойся, я не обижусь. Все мои дочки вели себя точно так же, когда у них родились дети. Слишком их защищали. Они забыли, что я когда-то воспитывал их самих. Но не стоит тревожиться. Обещаю, я скоро принесу ее обратно, целую и невредимую.

На это Мия ничего не могла ответить. Она улыбнулась и кивнула, но, когда он стал подниматься по лестнице с малышкой на руках, проводила его беспокойным взглядом.

Это же смешно! Мистер Вагнер умел обращаться с детьми гораздо лучше, чем она.

Странно, еще утром Мия чувствовала себя отлично, а сейчас у нее в желудке появилось какое-то неприятное ощущение. Должно быть, она беспокоится из-за малышки. В конце концов, больше беспокоиться не о чем.

Перед ее мысленным взором появился образ Мака, но Мия решительно выбросила его из головы.

Мистер Вагнер ошибся. У нее нет никаких чувств к Маку. Их связывают только общие цели, потому что они оба любят малышку. Вот и все. Не больше и не меньше.

Но Мия все равно не могла отделаться от мысли, что обманывает саму себя.

Маку пришлось сделать над собой усилие, чтобы уделить внимание слушанию дела. Мыслями он постоянно возвращался к Мии и малышке. Во время обоих перерывов он звонил, чтобы проверить, как у них дела.

Кэти была предлогом. На самом деле Маку просто хотелось поговорить с Мией. Весь вчерашний день ему хотелось ей позвонить, но тогда у него не было предлога.

Мак и сам не понимал, почему ему вдруг понадобилось поговорить с Мией, оказаться рядом с ней. Он знал только, что без нее его дом казался пустым. К его немалой гордости, Мак прекрасно сумел позаботиться о Кэти. Если на то пошло, малышка доставила ему огромное удовольствие. Ее смех и воркованье разносились по всему дому.

Даже когда Кэти спала, Мак по монитору слышал ее тихое дыхание. Благодаря ей дом наконец-то приобрел жилой вид.

Мак купил дом в Гленвуде пять лет назад. Он оказался уютным жилым помещением, а теперь внезапно перестал быть просто помещением. Как будто с появлением ребенка дом каким-то образом ожил.

И дело было не только в Кэти.

Мия пробыла в его доме недолго, но в нем осталось некое воспоминание о ней. Она словно согрела дом, он стал другим. И уже в воскресенье Мак почувствовал, как ему ее не хватает.

В половине пятого он наконец вышел из здания суда. Было довольно холодно. Мак быстро прошел несколько кварталов и вернулся в фирму. Вернулся к Мии и Кэти. У него на сердце было невероятно легко.

– Эй! Как там мои девочки? – спросил он, входя в офис.

– Ш-ш, – зашипела Мия, кивая в сторону изящного старинного стола, который Сара Донован когда-то поставила в офис, меняя обстановку. Позади стола спала Кэти. – Она заснула около часа назад. Очень устала. Все из-за мистера Вагнера. Он почти целый день всем ее показывал, заходил в каждый кабинет.

Мак засмеялся.

– Значит, у нее все в порядке?

– Я же сказала это оба раза, когда ты звонил. Кэти была великолепна. На редкость спокойный ребенок. Когда приходили клиенты, она помогала мне их приветствовать. Все в нее влюблялись.

В малышку влюбились не только клиенты. Мия отдала свое сердце Кэти О'Киф. Она ничего об этом не сказала, но Мак же не слепой, он видел выражение ее глаз. Мия безумно влюбилась в малышку. Каждый раз, когда она произносила имя Кэти, ее голос становился ласковым.

На миг у Мака появилось желание услышать, как она столь же ласково называет по имени его самого. Ведь обычно она произносила его имя с подчеркнутым раздражением.

– Все же, – сказал он, – я тебе очень благодарен. И хотел бы в ответ сделать что-то приятное.

– Каким образом? – спросила Мия.

– Пообедай с Кэти и со мной. Вчера вечером она по тебе скучала.

– Ларри, я не знаю… – неуверенно ответила она.

Имя Кэти она произносила ласковее, но все же его имя прозвучало не столь резко, как обычно. В ее голосе чувствовалась явная растерянность.

Это было хорошо, потому что и сам Мак чертовски растерялся. Разрываясь между работой и Кэти, он не оставил себе времени хорошенько подумать над тем, что его беспокоит. Он только знал, что хочет провести этот вечер с Мией. И не просто хочет, а сгорает от желания. Ему было необходимо ее общество.

Мак не собирался ни анализировать свое желание, ни определять его силу. Он просто его чувствовал. И решил с ним смириться.

Мия по-прежнему молчала.

– У тебя назначено свидание? – спросил Мак.

Внутри у него все сжалось. Незнакомое ощущение.

– Нет.

Мак резко выдохнул. Он только сейчас заметил, что затаил дыхание в ожидании ответа Мии.

Он улыбнулся и спросил:

– Значит, собираешься на какую-то встречу? Обед с юнцом из Голливуда…

Она ухмыльнулась. Потом сказала:

– Нет. На этой неделе никаких юнцов из Голливуда. Но, по-моему, один из них вот-вот позвонит.

Мак рассмеялся.

– Значит, тебе нравятся юнцы?

– Честно говоря, мне нравятся настоящие мужчины, а не мальчики… юнцы или что-то в этом роде.

Мак ухмыльнулся.

– По-моему, я не похож на мальчика, и ты явно меня не боишься. Другие, может быть, и боятся, но только не ты. И я знаю, что ты обожаешь Кэти. Так почему бы тебе не согласиться на бесплатный обед? Пицца и так далее.

С лица Мии исчезла улыбка.

– Поцелуй, – тихо сказала она.

– Какой поцелуй? – спросил Мак, притворяясь, будто не понимает, о чем она говорит.

Сказать по правде, после расставания с Мией он думал только об их поцелуе. Почему он поцеловал Мию Галлагер?

Она ему не нравилась. Постоянно ему досаждала. Сегодня вечером он пригласил ее на обед, должно быть, только потому, что был очень ей признателен за помощь с Кэти. Она помогла ему в выходные, помогла и сегодня. Поэтому он и думал о ней все время.

Да, должно быть, именно поэтому!

– Благодарность, – сказал он. – Небольшой поцелуй в знак обычной благодарности. Не больше и не меньше.

– Значит, так ты благодаришь за помощь каждую женщину? Засовываешь ей в горло свой язык? – спросила она.

Он тут же припомнил прежнюю Мию. Та никогда не боялась вызвать его на ковер и разговаривала именно таким тоном.

– Я же просто тебя чмокнул. Послушай, Мия, это был всего лишь легкий поцелуй. Если я тебя когда-нибудь поцелую по-настоящему, ты это поймешь.

– Поцелую? – спросил Донован, появляясь в дверях.

Мия даже подпрыгнула, как будто ее застигли на месте преступления.

– Кто кого целует? – не унимался Донован.

– Я, – поспешно ответила она. – Целую Кэти. А Ларри боится, что я заражу ее микробами.

– Может быть, я плохо разбираюсь в маленьких детях, – сказал Донован, – но, по-моему, из-за нескольких микробов с Кэти ничего не случится. По крайней мере я на это надеюсь. По-моему, сегодня ее так или иначе перецеловала половина офиса.

Микробы?

До сих пор Мак даже не думал о микробах. А что будет, если Кэти заболеет?

Его желудок сжался.

– Может, на всякий случай мне надо ее записать на прием к педиатру? – предположил он. – Как я мог о таком не подумать?! Ее надо осмотреть. Что, если она заболела, а мы об этом не знаем?! – В его голосе слышалась нотка ужаса.

– Мак, по-моему, она совершенно здорова, – успокаивающим тоном сказала Мия.

– А если так только кажется? Может, мне лучше позвонить Бриджитт? Ее дети заболели, так что она наверняка знает хорошего врача. Как ты думаешь, меня примут сегодня вечером?

– Сейчас уже поздно, – заметил Донован.

– Но мы можем пойти к Луизе в «Плитку шоколада». Ее муж Джо – врач, – предложила Мия. – Он работает в травмпункте. Я уверена, мы сможем попросить его сделать перерыв и осмотреть Кэти. Хочешь, я позвоню? Было бы лучше, если бы врач подтвердил, что она здорова. Хотя я все равно считаю, что детям нужны поцелуи, с микробами или без.

Мак понял, что ей не меньше, чем ему, хочется, чтобы Кэти осмотрели. Но он заметил и то, что Мия до сих пор цепляется за выдумку о поцелуе малышки, надеясь, что Донован не догадается о том, что она целовалась с ним.

А ведь они действительно целовались!

Он и не понял, почему, но твердо знал, что очень хочет снова поцеловать Мию Галлагер.

Но прежде всего они должны позаботиться о Кэти.

– Да, позвони ему и узнай, не согласится ли Джо осмотреть Кэти. Позвони ему, хорошо?

– Я сейчас позвоню, – сказала Мия. Она уже сняла с полки телефонный справочник.

– Можно, Кэти останется здесь, пока я сбегаю к себе в офис? – спросил Мак.

– Конечно. Кстати, тебе что-то доставили. Я положила на твой письменный стол.

Его доставили! При одной мысли об этом Мак не мог удержаться от улыбки.

– Спасибо, – сказал Мак. Он бросился вверх по лестнице к себе в офис и понял, что они с Мией так и не договорились насчет обеда. Черт!

Донован догнал его на самом верху.

– Значит, ты поцеловал Мию, а?

Мак резко повернулся к Доновану.

– С чего ты это взял?

Донован не ответил. Он только молча и пристально смотрел на Мака в ожидании ответа.

Мак вздохнул.

– Да, я поцеловал ее. Не знаю, почему она делает из мухи слона. И ты тоже. Я просто поблагодарил ее за существенную помощь в выходные. Не знаю, что бы я без нее тогда делал. Да и сегодня тоже, если на то пошло.

И раз уж у него вошло в традицию целовать Мию в знак благодарности, наверное, он должен был снова ее поцеловать за сегодняшнюю помощь.

Приятная мысль. Мак наслаждался ею против воли.

– Значит, ты целуешь всех, кого хочешь поблагодарить? – спросил Донован. – Помнишь, я помог тебе с делом Роджера? А ты так меня и не поцеловал. – Он хохотнул и поджал губы.

Мак легко шлепнул его по руке.

– И никогда не поцелую, можешь не сомневаться.

– Сара этому обрадуется. – Донован принял серьезный вид и спросил: – Значит, ты собираешься поцеловать ее снова?

– Малышку? – спросил Мак.

– Амелию.

– Мию, – поправил Мак. – Теперь она называет себя Мией. И, по-моему, Мия слишком серьезно восприняла легкий поцелуй в щеку, – попытался объяснить он, уходя в сторону от вопроса Донована. В конце концов, он только что подумывал поцеловать Мию в благодарность за сегодняшнюю помощь.

– Выходит, это все? Маленький поцелуй в щеку? У меня сложилось другое впечатление.

– Хорошо, пусть не в щеку. Но ничего серьезного, – настаивал Мак. – Черт, если я когда-нибудь поцелую ее всерьез, она это поймет.

– Хорошо, – наконец отстал от него Донован и пошел по коридору в направлении своего офиса.

А Мак вошел в свой кабинет и увидел коробку на письменном столе.

Он открыл ее и улыбнулся. Отлично! Именно то, что он хотел.

Обед с Маком. И она собирается согласиться.

Мия решила, что, должно быть, сошла с ума.

Она попыталась убедить себя в том, что согласилась только из-за сильного чувства голода. Мак заказал пиццу с пепперони и грибами в одном из ее любимых гастрономов, «У Терезы».

– В любой день недели лучше съесть пиццу, чем готовить, – сказала Мия, доев второй ломтик. Она взглянула на малышку, которая спала на автомобильном сиденье. Интересно, будет ли непростительно, если она слегка толкнет сиденье локтем и разбудит Кэти?

Когда Кэти не мешала, ситуация казалась… более неловкой. В конце концов, если бы не малышка, Мия ни за что не стала бы обедать с Маком у него же на кухне.

Должно быть, Мак чувствовал то же самое. Судя по его виду, ему было так же неловко, как и ей.

– Скажи мне, ты кому-нибудь звонил насчет приемной семьи для Кэти?

– Нет, – ответил он. – Я целый день был занят в суде.

– Я думала, что ты, может быть, пытался что-то узнать во время перерыва.

– Нет. Во время перерывов я звонил тебе.

– Чтобы проверить, как дела у малышки, – поспешно уточнила она.

– Да. Проверял, как дела у Кэти. У меня не было других причин тебе звонить.

– Верно, – сказала она. – Мы не в таких отношениях, чтобы перезваниваться.

– Да. Наши отношения можно назвать… партнерством. Мы вместе ради Кэти.

– Да, – сказала Мия. Она почувствовала облегчение, потому что они наконец выяснили, какие отношения их связывают. – Малышка. Дело только в ней.

Повисло неловкое молчание. Они доели пиццу.

Кэти все еще спала. К счастью, она и понятия не имела о проблемах взрослых.

– Я должен кое-что принести из машины, – резко сказал Мак, закончив обед.

– Нет проблем, – сказала Мия, радуясь короткой передышке. – Я уберу со стола. Может быть, Кэти проснется, и я помогу ее искупать, прежде чем уеду домой.

Мия принялась хлопотать на кухне, чувствуя себя как дома. Она как раз вытирала стол, когда вошел Мак, держа в руках большую коробку.

– Вот, – сказал он и с неловким видом сунул коробку Мии. – Это тебе.

– Мне?

– Я хотел как-то отблагодарить тебя за то, что ты сразу согласилась помочь мне с малышкой. Ты не была мне обязана, но все-таки помогла. Не только в выходные, но и сегодня.

Она стояла и ошеломленно смотрела на него.

– Тебе не обязательно… то есть…

– Просто открой ее. Я позвонил Саре, и она сказала, что это вполне подойдет, размер годится.

Мия поставила коробку на стол и медленно ее открыла. Пальто… черного цвета. Она достала его из коробки. Элегантное шерстяное пальто. Мягкое. Плотное. Явно теплое – гораздо теплее, чем ее старое.

– Послушай, – сказал Мак, – я хорошо тебя знаю. Ты сейчас рассердишься, особенно после моих шуток о твоем стиле одежды. Но я купил это пальто не для того, чтобы тебя оскорбить. Я просто знал, что оно тебе пригодится, и хотел тебя отблагодарить и… – он сделал паузу, а потом сказал: – Распродажа по сниженным ценам. Его продавали по сниженной цене.

– Мак, я не собираюсь злиться. С твоей стороны это было… – она сделала паузу, осторожно проводя рукой по ткани, – это было добрым и заботливым поступком. Я никогда не считала тебя добрым и заботливым, но, судя по всему, до сих пор мало тебя знала.

– Так ты что, собираешься просто стоять и держать его в руках? Или все-таки примеришь? – грубоватым тоном спросил Мак. У него был взволнованный вид, как будто он не знал, как реагировать на ее комплимент.

Мия надеялась, что он действительно растерялся, потому что она сама не знала, как на него реагировать… как реагировать на новые для нее стороны характера Мака.

– Продавец сказал, что, если размер не подходит, ты сможешь его обменять. Но – я уже рассказывал – я позвонил Саре, и она сказала, что пальто должно быть впору.

Мак взял пальто у Мии и помог ей его надеть.

Мия просунула руки в рукава. Пальто подходило ей идеально. Оказалось, что оно длиной до колен.

– Какое красивое, – с восхищением одобрила она.

– Для меня была важна не красота, а тепло.

– Ну что ж, оно и красивое, и теплое. Это было не обязательно, но все равно спасибо. – Мия встала на цыпочки и, не успев подумать, поцеловала его в щеку.

Теперь взволновался не только Мак, но и она. Мия хотела отшатнуться, но Мак остановил ее. Он обнял Мию и прижал к себе.

– Пожалуйста, – мягким, тихим голосом ответил он. – Мия, я…

Мия не дала ему договорить. Она знала, чего он хочет, и ей хотелось того же, хотя она не вполне понимала, почему. Поэтому она придвинулась ближе и снова его поцеловала. Не в щеку. Это был крепкий поцелуй в губы.

Она думала, что поцелуй окажется кратким. Ей просто хотелось избавиться от странной тоски. Но ее намерения так и остались намерениями.

Их поцелуй затянулся, в нем появился оттенок страсти. Мак обнял ее еще крепче и прижал к себе.

И вдруг им стало мешать пальто.

Мешало все, что отделяло от него Мию. Ей хотелось оказаться к нему ближе, проникнуться жаром его тела. Хотелось упиваться его телом, держать в своих объятиях.

Ей хотелось…

В дверь позвонили, и Мия отшатнулась. Она не могла прийти в себя от потрясения.

Мак выругался.

– Кто это может быть?

Немного погодя Мия собралась с мыслями.

– Может быть, Джо? Он должен был сюда заехать, помнишь? – Она едва переводила дух, как будто только что участвовала в соревнованиях по бегу.

– Ну, я только скажу, что он паршиво рассчитал время, – проворчал Мак, отпуская Мию.

Мия отошла в сторону, стараясь держаться от него подальше.

– Или, может быть, хорошо его рассчитал. Не понимаю, чем мы занимались.

В дверь позвонили снова. Кэти пошевелилась, огляделась по сторонам и занервничала.

– Напомни мне потом. Я тебе объясню, чем именно мы занимались и чем это могло кончиться.

Мия сняла пальто, снова провела рукой по мягкой ткани и кинулась к малышке.

Она вовсе не собиралась просить у Мака объяснений. Они были ей не нужны, потому что больше она не станет его целовать. У нее были планы, будущее. И хотя поцелуи с Маком можно назвать приятным развлечением, она знала, что в них нет будущего.

Она знала, что не должна допустить ничего подобного.

И еще она знала, что хочет этого больше всего на свете.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На пороге ждал не только Джо Делакемп. Новый врач травмпункта привез с собой жену.

Луиза Делакемп, как и ее муж, сравнительно недавно оказалась в районе площади Перри. Она была владелицей кондитерской «Плитка шоколада».

Луиза продавала шоколад, и это занятие замечательно ей подходило – у Луизы был добрый характер.

Врач-шатен и его рыжеволосая жена светились счастьем. Точно так же, как Донован и Сара. Как Джош Гарднер и его жена Либби.

Достаточно, чтобы убежденному холостяку вроде Мака стало не по себе. Но Мак знал, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не падет жертвой брачного проклятья. Он был неуязвим.

– Я услышала слово «ребенок» и решила приехать без приглашения, – сказала Луиза. Она проскользнула мимо Мака и прямиком направилась к Мии и Кэти.

– Амелия? – спросила она. – Неужели ты здесь?

– Мия, – поправил Луизу Мак.

Он улыбнулся, произнося ее имя. Да, Мия подходило ей гораздо больше, чем Амелия. И как же он раньше не заметил? Может быть, слишком много с ней ссорился и не обратил внимания на ее истинную натуру. Но теперь он замечал все.

Она бросила на него взгляд… Мак безошибочно понял его выражение: выметайся.

– Привет, Луиза, – сказала Мия. – Я приехала сюда просто… чтобы помочь с Кэти. Ты же знаешь мужчин. Некоторые из них становятся беспомощными, когда речь заходит о маленьких детях. А поскольку Маку свойственна беспомощность, то можешь себе представить, как я беспокоюсь, если он остается наедине с Кэти.

Маку явно следовало оскорбиться. В конце концов, он заботился о Кэти не хуже Мии. Но вместо этого он ей ухмыльнулся. Мия нахмурилась в ответ.

Она пыталась вернуть их старые отношения, возродить обмен колкостями. Мак подозревал, что она хочет от него защититься. Но зачем ей понадобилось защищаться?

Поцелуй.

И теперь уже не один поцелуй, напомнил он себе. Поцелуи. Он два раза поцеловал Мию.

Мак улыбнулся еще шире, а она нахмурилась еще сильнее.

– Эй, вы двое, – сказал Джо. – Донована здесь нет, и он не может объявить тайм-аут, так что это, наверное, придется сделать мне. Вы вряд ли обойдетесь без рефери.

– Да уж могу поспорить: ты и не представляешь, как мы тут обходимся, – сказал Мак. – Хочешь, расскажу?

– Нет, – поспешно сказала Мия. – Джо не интересны наши бурные отношения. Он пришел, чтобы оказать нам услугу и осмотреть Кэти.

– Можно я ее подержу? – спросила Луиза.

– Конечно, – ответила Мия и протянула Луизе извивающуюся малышку.

– Какая она замечательная! Надеюсь, у нас будет девочка, – прошептала Луиза Джо.

– У вас? – спросила Мия. – Хочешь о чем-нибудь мне рассказать?

Луиза, переехав в район площади Перри, зажила без проблем, легко вписавшись в окружение вместе с сыном и приемным отцом, Элмером.

Но в прошлом году от ее спокойной жизни ничего не осталось. Разразился ураган, потому что в ее жизни снова появился Джо Делакемп. Он узнал, что у него есть сын, и решил вернуть его себе… а вскоре после этого решил вернуть и Луизу.

– Ну… – медленно произнесла Луиза, глядя на Джо. Тот улыбнулся и кивнул. – Мы пока никому не сказали, но у нас будет ребенок. Я забеременела всего два месяца назад. – Она положила руку на все еще плоский живот и ласково его погладила.

– Аарон очень волнуется, – выпалил Джо. – Ждет не дождется, когда же станет старшим братом.

– Поздравляю, – сказала Мия, обнимая Луизу.

Кэти оказалась между ними.

– Поздравляю, – сказал Мак Джо и хлопнул его по спине. – Как ты себя чувствуешь?

– Напуган до смерти, – ответил Джо. – Я никогда не собирался заводить детей, даже представить такого себе не мог. Но потом узнал об Аароне, а теперь… этот ребенок? У тебя есть Кэти, так что наверняка можешь себе представить, как это волнует и, кроме того, придает сил.

– Нет, – сказал Мак. – Это совсем другое дело. Кэти – не моя родная дочь, я только временно ее опекаю. А родные дети – это другое дело.

Говоря это, Мак заметил, что Мия бросила на него грустный взгляд. Точно так же она смотрела на него каждый раз, когда он говорил, что найдет для Кэти настоящую семью.

Он терпеть не мог этот взгляд.

Мак предпочитал, чтобы Мия злилась и говорила ему колкости. А когда она грустно и покорно на него смотрела, он чувствовал себя так, будто разочаровал ее. Но Мия была не вправе что-либо от него ждать, так что он никак не мог разочаровать ее.

Внезапно Джо решил перейти к делу и сказал:

– Итак, давайте поскорее осмотрим ребенка.

Вскоре Джо заявил, что Кэти здорова и чувствует себя отлично.

Мак почувствовал невероятное облегчение. Он только сейчас понял, как сильно беспокоился о здоровье Кэти.

– Тебе надо выяснить, вовремя ли ей сделали прививки.

– Уверен, что да. Я помню, какой характер был у ее матери. – Даже если бы Марион пришлось без чего-либо обойтись, она бы позаботилась о прививках для Кэти.

– И ты должен найти ей педиатра, – сказал Джо. – В больнице я работал вместе с Мэвис Сэмюэлс. Она хороший врач и прекрасно обращается с детьми.

– Я ей позвоню на следующей неделе, – кивнул Мак.

– Может, вы хотите что-нибудь выпить? – предложила Мия.

– Нет, спасибо, – ответила Луиза. – Конечно, мне бы хотелось остаться и еще немного поиграть с Кэти, но пора возвращаться. Элмер присматривает за Аароном, но у него впереди важная встреча.

– Он все еще встречается с Мейбл? – спросила Мия.

Мейбл занималась акупунктурой в районе площади Перри. Ее роман с Элмером был последней местной новостью.

Мак всегда удивлялся, как их район похож на маленький городок. В конце концов, может быть, Эри и не Нью-Йорк, но это большой город. Площадь Перри находилась в центре деловой части Эри. Все местные жители знали о делах друг друга и без колебаний оказывали помощь друг другу, делились советами.

– Да, Мейбл и Элмер до сих пор встречаются, с легким вздохом сказала Луиза. – У нее был довольный вид. – Они так хорошо подходят друг другу. И я никогда его таким не видела. Вот что может сделать для человека удачный роман… дать ему счастье.

Услышав слова Луизы, Мак почувствовал себя неловко. Мии тоже стало не по себе. В конце концов, у них не было никакого романа. Они только пару раз поцеловались. И больше ничего.

– Я за них рада, – сказала Мия.

– И я тоже. – Луиза встала и отдала Кэти Мии. – Элмер заслуживает того, чтобы встретить человека, который сделает его счастливым… этого заслуживает каждый.

Луиза посмотрела на мужа. Такими взглядами обмениваются супружеские пары. На протяжении нескольких лет Мак наблюдал, как муж и жена Зумигалосы с тем же выражением смотрят друг на друга. И ему еще сильнее стало не по себе.

Луиза отвела взгляд от мужа и добавила:

– Спасибо за то, что разрешили мне подержать малышку.

– В любое время. Еще раз поздравляю, – сказала Мия.

– Спасибо, – ответила Луиза.

Маку доводилось слышать, что беременные женщины сияют, но до сих пор он почти никогда об этом не думал. Луиза попросту излучала свет.

– Как будто сбылась мечта, – Луиза откровенно делилась своим счастьем. – Джо вернулся в мою жизнь, у меня есть семья. Все кажется таким идеальным, что иногда мне становится почти страшно.

– Но этот страх – хорошее чувство? – спросила Мия.

– Лучшее. Я так радуюсь, что у меня есть кондитерская и что там хорошо идут дела. Но без Джо и Аарона, а теперь еще и нового ребенка это ничего бы не значило. Любовь. Семья. Вот что делает жизнь счастливой.

На следующее утро Мия все еще размышляла над словами Луизы.

После того как Джо с Луизой уехали, она помогла уложить Кэти спать, а потом почти сразу ушла.

Ей не хотелось оставаться с Маком наедине. Нужно было расстаться и не спеша обдумать то, что между ними происходит. И что это означает.

И все же Мии пришлось сделать над собой усилие, чтобы выйти за дверь. Ей хотелось остаться и просто поговорить с ним – и в то же время хотелось уйти. Ее раздирали противоречивые желания. Какая-то бессмыслица!

Мия провела беспокойную ночь, но наутро ей не стало легче. Утром она приехала в офис, чувствуя себя совершенно разбитой.

Дверь все еще была заперта. Это означало, что Мия приехала на работу раньше всех. Хорошо. Она устала ломать себе голову, а теперь у нее появилось несколько минут, чтобы попробовать собраться с мыслями. Немного драгоценного времени для самой себя, пока не начался заполненный делами день.

Мия отперла парадную дверь и вошла в безлюдный офис. Она сняла пальто – новое пальто, которое подарил ей Мак. Какой он заботливый! Наверное, следовало возразить. Сказать, что это слишком дорого и экстравагантно.

Когда она вешала пальто в шкаф, дверь распахнулась. На какой-то миг у Мии учащенно забилось сердце. Она подумала, что это Мак и Кэти.

Но в дверях появилась Перли Гейтс, самая активная сплетница района.

– До меня дошли кое-какие слухи, – безо всякого вступления начала Перли. Она говорила с легким южным акцентом. – Ты же меня знаешь, я терпеть не могу слухов… если только сама их не распространяю. Незачем ходить вокруг да около. Что происходит между тобой и Маком? И что такое говорят, будто у него ребенок?

Перли села возле стола Мии и стала с нетерпением ждать ответа.

Мия последовала ее примеру и заняла место за столом. Она понимала, что нужно дать какое-то объяснение. Когда Перли чуяла какую-то историю, она становилась упорной, как ищейка. Не отступала до тех пор, пока не узнавала все новости в мельчайших подробностях.

– Насчет первой части сказать нечего, – ответила ей Мия. – Между Маком и мной ничего нет. – Если не считать нескольких поцелуев, о которых она говорить не станет. – А что касается второй части твоего вопроса – у него нет родного ребенка.

– Ты ответила на мои вопросы, но я еще не все разузнала, так что давай рассказывай. Не надейся, что меня устроит коротенькое объяснение. Нет уж. Я хочу услышать подробный рассказ.

От Перли так просто не отделаешься. Мия вздохнула и принялась рассказывать ей обо всем.

Обо всем, кроме поцелуев.

– … и снег наконец перестал, и тогда Мак отвез меня домой. Он ищет для Кэти приемную семью. А пока не найдет – будет о ней заботиться.

– Мак? – спросила Перли. Она не пропустила мимо ушей оговорку Мии.

– Ларри, – поправилась Мия. – Я помогаю Ларри.

– Помогаешь Ларри Маккензи? – Перли покачала головой. – Никогда бы не поверила, если бы не услышала от тебя самой.

– И я тоже, – призналась Мия. – Но мне становится лучше, когда я успокаиваю себя: на самом деле я не помогаю Маку. Я помогаю заботиться о Кэти. Это другое дело. Один из них – большой, он меня раздражает и вряд ли вызовет симпатию. А другая – маленькая, милая, и ее так легко полюбить!

– Ты снова назвала его Маком, – настойчиво произнесла Перли. Судя по всему, она напала на след.

– Что? – спросила Мия, хотя она прекрасно расслышала Перли.

– Сегодня я в первый раз услышала, как ты назвала Ларри Маккензи Маком. И к тому же дважды за один разговор. Заметь, все на площади Перри называют его Маком. Кроме тебя.

Проклятье!

Мия пожала плечами и попыталась произнести беззаботным тоном:

– Я просто оговорилась. Когда его здесь нет, он раздражает меня гораздо меньше. Так что иногда я забываюсь и не называю его Ларри, по крайней мере в его отсутствие.

– Дело не только в том, что ты назвала его Маком, – задумчиво глядя на Мию, сказала Перли. Ты произнесла его имя довольно мягким голосом. Так ведет себя только женщина, которая только что целовалась с мужчиной.

– Перли. Ты же знаешь, я скорее поцелую жабу… – Лягушку, мысленно поправилась Мия, и на ее губах заиграла легкая улыбка. Как сказал ей Мак, при этом сравнении надо говорить о лягушке, а не о жабе. -… чем Ларри Маккензи.

– Скорее – может быть, но ты целовала не жабу. Ты целовала Мака.

– Я его не целовала.

Возражая, Мия скрестила пальцы, хотя и говорила правду. Она не целовала Мака.

Он ее поцеловал. Это же другое дело. Совсем другое дело!

А их второй поцелуй не считается.

– Я тебе когда-нибудь рассказывала, как я была красавицей ярмарки округа? – спросила Перли, меняя тему разговора.

Мия обрадовалась возможности заговорить о чем-то другом. Чем больше она станет отрицать, что целовалась с Маком, тем скорее оговорится и признает правду.

– Нет, – сказала она. – Ты мне часто что-нибудь рассказываешь, но, по-моему, ни разу не говорила о том, как ты была красавицей ярмарки округа.

– Ну, чтобы собрать деньги на поездку в Атланту, наш класс установил на ярмарке кабинку для поцелуев. И… о, что это была за поездка, да ведь…

– Кабинку для поцелуев? – напомнила Мия, пытаясь вернуться к теме разговора.

У Перли имелась привычка отклоняться от темы разговора. За ее рассказами было трудно следить, даже когда она не уходила в сторону.

– Да, кабинку для поцелуев. Ну, я не собиралась в нее заходить, но моя подруга – по имени Шерли уговорила меня попробовать. В тот уик-энд я перецеловала сотню мальчиков. Но там оказался один мальчик, Бастер Макклиннон… он был совсем другим. С Бастером я поцеловалась в первый раз в жизни. Но в последнее время мы редко целовались. Мы с Бастером часто ссорились. Но как только он поцеловал меня в губы – бух! Меня как громом поразило, я и думать забыла об очередной нашей ссоре.

Перли немного помолчала, вспоминая тот день. Ее взгляд приобрел мечтательное выражение, и Мия поняла, что та унеслась мыслями в прошлое в то время, когда она ссорилась и целовалась с неким Бастером Макклинноном.

Внезапно Перли вернулась в настоящее и снова принялась рассказывать. С того, на чем остановилась.

– Потом я пыталась понять, почему его поцелуи так сильно отличались от поцелуев всех остальных мальчиков.

– И ты поняла? – спросила Мия.

– Когда я заговорила об этом с Шерли, та дала мне ответ. Она сказала, что поцелуи могут сильно отличаться друг от друга. Бывают поцелуи с родственниками, бывают поцелуи с друзьями. Поцелуи в кабинке для поцелуев – совершенно другие поцелуи… на самом деле это вовсе не поцелуи. Просто двое касаются друг друга губами.

Перли помолчала, и в ее глазах снова появилось мечтательное выражение.

– И еще бывают поцелуи, которые для тебя важны. Поцелуи, которые не проходят бесследно. Человек после таких поцелуев меняется, и это замечают со стороны – по твоему лицу, по твоему голосу. Именно так ты поцеловала Мака! Так я поцеловала Бастера. Это особенные поцелуи. Они что-то значат.

– Поцелуй с Маком ничего не значит. В нем нет ничего особенного.

– Ага! – весело закричала Перли. – Ты призналась, что поцеловала его.

Проклятье!

Теперь, когда Перли Гейтс, она же глашатай площади Перри, узнала, что Мия целовалась с Маком, эта новость облетит весь район еще до обеда.

Черт, да если учесть энергию местных сплетников, она облетит всю площадь Перри еще до ленча.

– Кто ты такая, Перри Мейсон? – проворчала Мия.

– Уклонение от ответа на вопрос, – с торжествующим видом заявила Перли. – Обычно виновные так себя и ведут.

– Я не виновна, – возразила Мия.

– Я и не говорила, что ты виновна. А если и так, тебе не следует чувствовать вину. Вы с Маком были бы идеальной парой. Вы… – сказала она и сделала паузу, подыскивая нужное выражение, – находитесь в равновесии. Да. Вы уравновешиваете друг друга.

– Я не хочу никого уравновешивать, особенно Ларри Маккензи. – Она подчеркнуто хмыкнула, произнеся имя Ларри, чтобы доказать: несмотря на оговорки, Мак остается для нее Ларри. – У меня есть свои планы. Они касаются не только машины с кожаными сиденьями и их обогревателями. Я собираюсь вернуться в колледж.

Заботы о Маке и Кэти занимали все ее мысли.

Но до этого Мия отчаянно пыталась решить, что делать дальше. Куда она хочет повернуть свою жизнь.

Когда Мия сказала Перли: «Я собираюсь вернуться в колледж», ее решение обрело силу. Оно показалось ей разумным. И правильным.

Среди бумаг Мия разыскала брошюру из Мерсихерста.

– Да, я собираюсь вернуться в колледж и доучиться, получить степень. Я бросила учиться, чтобы помочь братьям. Но теперь Райан заканчивает учебу, и мне пора вернуться.

– Я за тебя рада. – Казалось, Перли действительно обрадовали слова Мии.

– Это значит, что я ни с кем не могу заводить серьезных отношений, – медленно сказала Мия.

– Не понимаю, почему.

– Потому что буду занята. Буду работать и учиться. У меня не останется времени на роман. Но если бы даже у меня нашлось свободное время, я бы не выбрала Ма… – она чуть было не назвала его снова Маком, но вовремя удержалась и быстро поправилась: – Ларри. Мы бы поубивали друг друга. На случай, если ты не заметила, мы ссоримся, как кошка с собакой.

– Я тебе говорила о моей подруге Шерли? Она тоже оказалась в кабинке для поцелуев. К ней выстроилась очередь, и как ты думаешь, кто оказался последним? Стакки Питерс. Они с Шерли тоже ссорились, как кошка с собакой, все время, пока проучились в школе. Но Стакки… он ее поцеловал и… ну, не просто чмокнул в губы. Это был долгий, особенный поцелуй. Другие ребята в очереди закричали и завопили, но старина Стакки… он просто сжимал Шерли в объятиях. Этот поцелуй… он оказался судьбоносным. Иногда поцелуи бывают и такими. Легкий поцелуй в щеку может изменить все.

– Что же произошло дальше? – спросила Мия.

– Ну, они оба попытались поссориться для вида, но без прежнего пыла. Вскоре они предпочли целоваться, а потом… ну, последнее, что я о них слышала: у них четверо детей и двенадцать внуков.

– Ничего подобного не случится со мной и Ма… Ларри. – Проблема с именем Ларри Маккензи объяснялась тем, что Мия все чаще начинала думать о нем как о Маке, а не как о Ларри.

Этого нельзя допустить. У имен есть власть. А если Мия будет называть его Маком, а не Ларри, их отношения изменятся слишком сильно, и ей станет не по себе. Она должна заставить себя думать о нем как о Ларри, а не как о Маке. Так она будет напоминать себе о том, что ее отношения с Ларри изменились только благодаря Кэти.

Когда он найдет малышке новую семью, их отношения станут прежними. Они перестанут целоваться и снова начнут говорить друг другу колкости.

То есть произойдет именно то, чего хочет Мия.

– Наши поцелуи – это попросту заблуждения, – сказала она Перли. – Началась метель, и мы с ребенком попали в затруднительное положение. Если это не повторится, думаю, целоваться мы больше не станем.

Она не собиралась рассказывать Перли, что снова поцеловала Ларри вчера вечером, когда почти не было снега, метели не было вовсе, а ребенок спал и почти их не беспокоил.

– Послушай… – начала Перли, но в этот миг распахнулась дверь и вошел Мак, держа в руках детское сиденье.

– На тебя можно рассчитывать и сегодня? – спросил он.

– Нет проблем, – сказала Мия и ухмыльнулась, когда он протянул ей ребенка.

Ее тело пронизало ощущение легкости. Оно объяснялось тем, что Мии предстояло провести время с Кэти. А встреча с Маком – э-э… Ларри была здесь совершенно ни при чем.

Вовсе ни при чем.

– Привет, Перли, – сказал Мак.

– Я пришла повидать твоего ребенка, – сказала Перли. Она взяла у него сиденье, опередив Мию.

– Не моего, – быстро поправил ее он. Слишком быстро. – Сегодня утром я снова должен быть в суде, но у меня назначена встреча за ленчем. Чтобы начать процесс удочерения Кэти. Мы найдем ей идеальную семью.

Мия чуть не крикнула: «Нет!» Надо найти какой-нибудь предлог, чтобы помешать Маку начать этот процесс. Кэти не должна попасть к незнакомым людям. Девочка должна остаться с ним.

Перли развернула Кэти, расстегнула пряжки и «молнию», а потом сняла с малышки шапку.

– Только посмотрите на эти волосы. Последний раз я видела такой рыжий цвет, когда сидела позади Микки Мартина. Какая ты замечательная! – проворковала она, поднимая Кэти. – Не понимаю, как ты собираешься ее отдать?

– Она никогда не была моим ребенком, так что я не отдаю ее. Я просто делаю то, что хотела ее мать… ищу для Кэти идеальную семью.

– А что, если бы самым разумным решением было оставить ее у себя? – не удержалась от вопроса Мия.

Мак рассмеялся. Но в его смехе не чувствовалось веселья. Напротив, Мия снова услышала в нем нечто иное.

Боль.

С самого начала Мак твердо решил, что не оставит Кэти у себя. Теперь Мия спросила себя: почему? По ее мнению, дело было не просто в том, что он молодой юрист, у которого мало свободного времени и постоянно расширяется клиентура. На этот раз Мия поняла, что его отказ объясняется не только этим. Все гораздо сложнее.

– Жизнь со мной не будет идеальным решением для ребенка… для любого ребенка, – заверил ее он. И добавил, явно чувствуя себя неловко: – Мне пора идти. Я не слишком тебя нагрузил?

– Не слишком, – сказала Мия. – Не волнуйся. Лиланд обрадуется, когда узнает, что Кэти снова у нас в гостях.

Когда он вышел, Перли несколько минут сидела молча, держа малышку на руках.

Молчание и Перли… эти два слова сочетались редко.

– Она красивая, – наконец сказала Перли. – Ее легко полюбить.

– Да, – ответила Мия. – Так и вышло.

– Иногда любовь бывает именно такой. Она возникает легко. Так легко, что даже не замечаешь, когда. А иногда – немного сложнее. Это чувство требует некоторой работы. По-моему, подобная любовь – ради которой надо работать и за которую надо бороться… по-моему, от этого она становится сильнее.

– Ну, я люблю Кэти, очень. И мне не понадобилось ни бороться, ни работать.

– Не сомневаюсь, что ты ее любишь, – коротко ответила Перли, протягивая ей малышку. – Ну, мне, пожалуй, пора. Спасибо за то, что познакомила меня с ней. Прошу тебя, подумай над моими словами.

– Конечно, Перли, подумаю, – пообещала Мия, качая довольную Кэти на колене.

Она поцеловала малышку в лоб.

Да, Кэти было легко любить. И для этого незачем бороться или работать.

Легко любить.

Именно такая любовь нравилась Мии.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

У них установился некий распорядок. Мак это понял на следующий день, в пятницу, когда возвращался к себе в офис.

Несмотря на то что родные Бриджитт выздоровели, Кэти по-прежнему появлялась в офисе и проводила день за днем с Мией.

Кэти стала признанной красавицей юридической фирмы и за целый день успевала побывать в гостях у нескольких адвокатов. Что-то вроде неофициального талисмана.

Хуже всех себя вел Лиланд Вагнер.

– Он все время ее похищает, – с притворным гневом жаловалась Мия. При этом она улыбалась.

Мия не только каждый день оставляла у себя Кэти, она возвращалась с Маком и ребенком домой. Всего за одну короткую неделю устоявшийся распорядок стал частью новой жизни Мака.

И Мак понял, что эта часть доставляет ему огромное удовольствие.

Каждый день он мечтал поужинать с Мией. С нетерпением ждал, когда они расскажут друг другу о дне, который провели. Они вместе заботились о Кэти и радовались малейшему из достигнутых ею успехов.

Постепенно Мак принялся мечтать о том, чтобы все это не кончалось, и с нетерпением ждал вечеров в обществе Мии.

Ему не нравилось только то, что каждый вечер Мия уходила. Правда, в доме оставалась Кэти. Но после ухода Мии казалось, что дом все равно терял частицу тепла.

И каждый вечер, когда она уходила, Мак понимал: он снова не сумел ее поцеловать. И, что еще хуже, он понимал: он этого хочет.

Каждый вечер, когда она говорила: «Увидимся с тобой и Кэти завтра утром», ему хотелось ее обнять и зацеловать до бесчувствия.

И он бы не ограничился поцелуями.

Но каждый вечер он с ней прощался и обходился даже без целомудренного поцелуя в щеку. Он знал, что поступает правильно, что играть с женщиной, которая серьезно относится к любви, – не просто глупо, но и жестоко. Он это знал, но все равно мечтал о том, чтобы их отношения приняли иной оборот.

Мак все еще пытался убедить себя в том, что его внезапный интерес к Мии вызван лишь чувством благодарности за ее важную помощь, но с каждым прожитым днем все сильнее подозревал: здесь, возможно, кроется нечто большее.

И ему хватало мужества признаться – хотя бы самому себе, – что это подозрение пугает его до глубины души.

Раньше он всегда встречался с женщинами, которые понимали правила. Такие женщины с ним сближались, но при этом соблюдали определенную дистанцию. Когда их роман заканчивался, вместо сожалений оставались лишь нежные воспоминания.

Но Мия была совсем иной. Она не отличалась легкомыслием. Наверняка мечтала о счастливом браке. Именно поэтому подобные чувства – его страстные желания – не имели смысла.

Мак понял, что от самых дверей суда до офиса размышлял о Мии и о своих чувствах к ней – чувствах, которые не дают ему покоя.

– Эй, – с улыбкой сказала она, когда он появился в дверях.

Мак нарочно не стряхнул снег с ботинок, просто чтобы рассердить ее. Но она так увлеклась рассказами о Кэти, что даже не обратила на это внимания. Поэтому и не стала говорить ему колкостей.

– … она почти целый день играла с дедушкой Лиландом. Если его нет рядом с Кэти, с ней пытается играть кто-нибудь еще. Наверное, мне скоро понадобится вести запись, чтобы все соблюдали очередь.

Слушая ее, Мак улыбался. Но он не сводил глаз с брошюры на столе Мии. Брошюры о колледже.

– Что это? – спросил он.

Она опустила глаза.

– О! Я подумываю доучиться и получить степень.

– Значит, отсюда ты уволишься? – спросил Мак.

Он удивился тому, каким грубым стал его голос.

Казалось, Мия ничего не заметила. Она просто улыбнулась и сказала:

– Нет. Тебе не избавиться от меня так легко, Ларри. Когда я вернусь в колледж, мне все равно нужна будет работа, жить-то на что-то надо.

Маку стало легче дышать. Только сейчас он понял, как волновался, ожидая ее ответа.

– Сегодня днем я забираю Кэти с собой, – коротко сказал Мак. Ведь если он скажет Мии, что рад ее решению остаться, она может не правильно понять его замечание. В конце концов, с кем ему спорить, если не с Мией?

Она явно растерялась.

– В чем дело?

– Сегодня похороны ее матери.

Теперь лицо Мии приняло сочувственное выражение. И такой же стала ее интонация, когда она сказала:

– Мне очень жаль. Я не знала, что они сегодня…

– Я еще раз поговорил с работником Департамента социальной помощи. Ни одного родственника Кэти найти не удалось. Вообще-то, неудивительно. Поэтому Марион О'Киф и обратилась ко мне. Больше у нее никого не было.

– Так кто же занимается ее похоронами? – спросила Мия. – Штат?

– Я.

Маку казалась невыносимой мысль о полном одиночестве Марион О'Киф, за телом которой никто не придет. Которую похоронят за счет штата Пенсильвания. И никто не станет носить по ней траур.

Он очень мало был с ней знаком, но он восхищался тем, что успел о ней узнать. Он не только позаботится о ее дочери, но и сделает эту последнюю вещь для Марион О'Киф.

– Ты? – спросила Мия.

– Она – мать Кэти. Она была хорошей матерью. Заботилась о будущем своего ребенка еще до рождения. Она заслуживает настоящей церемонии. Ким Линдсей пришлет вещи Марион. Их немного.

– А где будет отпевание?

Мак покачал головой.

– Это просто служба у могилы. Я не знаю, была ли Марион О'Киф религиозна. Поэтому решил, что лучше всего что-нибудь простое.

Мия кивнула.

– Когда и где?

– На городском кладбище, в полдень.

– Хорошо. У меня перерыв на ленч. Я приду туда.

– Но ты не обязана, – сказал он.

– И ты не был обязан. Не был обязан всем этим заниматься. Согласиться стать опекуном незнакомого ребенка, вмешаться и организовать похороны своей клиентки. Но ты согласился, не так ли? Я поступлю точно так же.

– Спасибо, – сказал Мак. Он взял Мию за руку и слегка ее сжал.

Она ему улыбнулась.

– Ты славный парень, Ларри.

Мия произнесла именно это имя, но в ее голосе не было раздражения или злости. Его согрела ее улыбка, и из дразнилки оно стало почти ласкательным.

– Спасибо, Мия. Ты и сама очень славная.

Мак понял, что все еще держит Мию за руку, и отпустил ее.

– Послушай, можно Кэти останется у тебя еще на несколько минут? Я сбегаю наверх и кое-кому позвоню.

– Ты же знаешь, что можешь даже не спрашивать. – Она помолчала, а потом спросила: – Ты собираешься звонить насчет приемных родителей?

– Нет. Я встретился с работниками агентства, но не знаю… Я еще не решил, как поступить.

У него были документы. Оставалось только их подписать и вернуть. Тогда процедура будет запущена.

Чем скорее он их подпишет, тем скорее Кэти сможет найти себе семью. Проблема заключалась в том, что Мак сомневался, подберет ли агентство достойную семью для Кэти.

Разумеется, он сможет сам принять в этом участие. Прийти на собеседование с желающими удочерить Кэти, задать им вопросы. Но в конце концов он все-таки может ошибиться в людях. Он сделает ошибку, и они, возможно, навредят Кэти.

А он не мог подвести ее. Он должен обеспечить ей достойных родителей. Лучших.

– Ты хочешь оставить ее у себя? – с надеждой в голосе спросила Мия.

– Нет. – Он повернулся и молча поднялся по лестнице.

Нет. Может быть, он и не знает, как помочь Кэти найти достойных родителей, но он знает, что никогда не сумеет дать ей то, чего она заслуживает.

Он должен найти выход.

Мия смотрела вслед Маку. Он бежал вверх по лестнице. Судя по всему, его рассердил ее вопрос.

В недалеком прошлом она бы обрадовалась тому, что сумела рассердить Мака, не сделав при этом ни малейшего усилия.

Мия посмотрела на Кэти. Та дремала, лежа на автомобильном сиденье.

– Он не хочет тебя отдавать. Именно поэтому он и собирается тебя отдать.

Мия не могла понять Мака. Но она почти никогда не могла его понять. Мия с ним сблизилась, но по-прежнему его не понимала. Он оставался загадкой. Каждый раз, когда Мия думала, что разгадала его, нашла нужные кусочки от мозаики и наконец соберет всю картину, она понимала, что вконец зашла в тупик.

На прошлой неделе Мии стало ясно: Мака стоит разгадать. Поэтому она не собиралась прекращать попытки. Но сейчас у нее появились другие заботы.

Ей надо было кое-кому позвонить. Вероятно, Мак останется недоволен. Он не любил просить о помощи или поддержке.

Но Мии подобное качество было несвойственно. Она собиралась обратиться за помощью, а когда Мак разозлится, она ему объяснит, что поступила так ради Кэти. И в глубине души Мия знала, что ради Кэти Мак попросит о чем угодно и сделает все что угодно.

Возвращаясь к машине, Мак крепко держал укутанную малышку. Он обернулся и снова посмотрел через плечо. Мак ничего не понимал. Стоял морозный день. С озера надвигался очередной ураган. Небо затянуло мрачными, зловещими тучами. Неподходящий день для прогулки.

И все же не меньше половины жителей района площади Перри отказались от ленча и во время перерыва пришли на похороны Марион О'Киф. Почти все, кто работал в фирме, пришли на эту простую церемонию. Там же были и другие обитатели района. Перли со своими закадычными подругами Мейбл и Джози. Либби, Джош, Луиза, Джо…

Все они пришли попрощаться с Марион О'Киф. С которой никогда не были знакомы.

– Это ты их пригласила? – спросил Мак у Мии, когда они шли обратно к машине.

– Не злись, – сказала она.

– Мне они были не нужны. Я…

Она перебила его:

– Я знаю, великий Ларри Маккензи ни в ком не нуждается и никого не любит. Но я так поступила не ради тебя. А ради Кэти. Когда-нибудь ты сможешь ей рассказать, что здесь были люди. И цветы. У Бекки в цветочном магазине почти не было времени, но она сделала удивительно много.

Когда Мак приехал, его поразили цветы. Они совершенно не сочетались с холодным снежным пейзажем.

– Кэти стоит рассказать о том, что другие люди попрощались за нее с ее матерью, когда она была слишком маленькой, чтобы сделать это самостоятельно, – мягко сказала Мия.

– О, я об этом не подумал. Они были здесь ради Кэти?

Он снова бросил взгляд в сторону небольшой группы. Все шли обратно к своим машинам. Они пришли ради малышки. Это он мог понять.

– Нет, – сказала Мия, качая головой. – Они здесь ради тебя.

– Меня? – Он пристегнул Кэти к автомобильному сиденью, пытаясь понять, что Мия имеет в виду.

Мак встал и захлопнул дверцу со стороны пассажиров. Мия легко коснулась его щеки.

– Мак, по-моему, ты не понимаешь, сколько у тебя друзей.

Увидев, как расходится толпа, Мак внезапно разволновался.

– Я же не просил.

– Нет. Не просил. Не стал бы просить. Но я попросила. Ради тебя. Ради Кэти. Ради Марион О'Киф. По-моему, мать Кэти была особенной женщиной.

Его недоумение исчезло. Ради Марион и Кэти? Вот почему пришло столько народу. Принять такое было легче, нежели мысль о том, что они пришли ради него.

Подобная дружба несла с собой груз, который Маку вовсе не хотелось принимать. Ему не хотелось быть кому-то обязанным, потому что его могли попросить об ответной услуге. Что, если он не сумеет помочь? Он их подведет.

Подводить людей. Это было у него в генах. Он мог бороться с этим, пытаться поступать иначе, но все же не доверял самому себе. Ему не хотелось, чтобы кто-то на него рассчитывал.

– Я не был знаком с Марион О'Киф, если не считать тех двух визитов, но я согласен: по-моему, она была особенной.

Если говорить об особенных женщинах… Мак взял Мию за руку и улыбнулся ей, надеясь, что она поймет, как он ей за все благодарен.

Она улыбнулась в ответ и слегка сжала ему руку.

– Ты вернешься в офис? – спросила она.

– У меня очень много работы с документами. До вечера я должен попытаться наверстать упущенное. Но мы с тобой поужинаем после работы?

Он задавал Мии этот вопрос каждый день и каждый день, затаив дыхание, ждал ее ответа.

– Конечно, – сказала она.

Он выдохнул и улыбнулся.

– Сегодня вечером я буду готовить сама, – продолжала она. – Мы и так перепробовали «ужины на дому» почти во всех ресторанах.

– Мы можем остановиться и снова купить тако. Я знаю, ты их любишь.

Он даже знал, какие она выберет, как и то блюдо с курятиной, которое она всегда заказывала.

– Даже любимое блюдо приедается, если его есть слишком часто. Я смогу приготовить ужин. – Она немного помолчала и спросила: – Ведь ты не побоишься съесть то, что я приготовлю, верно?

Он обошел вокруг машины и сел в нее. Мия уже пристегивала ремень.

– Ты умеешь готовить? – спросил он, уклоняясь от прямого ответа на ее вопрос.

– Я выросла вместе с братьями… братьями, которые любят поесть. Конечно, умею. Сегодня утром я взяла с собой все необходимые продукты.

Она взяла продукты? Заранее собиралась поехать домой вместе с ним? Нет. Не вместе с ним. Ради него. Ради Кэти. Все это ради Кэти, напомнил он себе.

Но, несмотря на такое объяснение, Мак улыбнулся.

– Итак, что у нас на ужин? – спросил он.

– Мой знаменитый на весь мир картофельный суп. То есть если тебе нравится картофельный суп. Если ты терпеть его не можешь, нам снова придется попробовать «ужин на дому».

– По-моему, прекрасно, если сегодня будет суп, – признался он.

– Тогда встретимся после работы? – спросила она.

– Да, после работы.

Прекрасно.

Прекрасно не только то, что на ужин будет суп, а то, что он его съест в обществе Мии Галлагер.

Великий Ларри Маккензи ни в ком не нуждается и никого не любит.

Эти слова вырвались у Мии случайно, но она знала, что в них есть доля истины. Они не давали ей покоя до самого вечера. И когда она готовила обед.

Мак почему-то не подпускал к себе людей. Он не держал их на расстоянии вытянутой руки. Нет, он вел себя дружелюбно и остроумно шутил, но сохранял некоторую дистанцию.

У них установились довольно приятные отношения, которые время от времени по-прежнему оживляло легкое поддразнивание, но, сказать по правде, в действительности Мак не подпускал к себе и ее.

Он поделился с ней одной короткой историей о своем друге Чете и самодельных санках. И все.

Она помешала суп несколько резче, чем требовалось. Простое и питательное блюдо. Прекрасно подходит для холодного зимнего вечера.

– Заходи! Суп готов, – крикнула Мия, наливая суп в две глубокие тарелки. Она поставила их на стол и положила рядом жесткий длинный батон, а также поставила миску с тертым сыром.

Мак вошел в кухню, баюкая Кэти. У него вырвался восхищенный возглас.

– Если судить по аромату, ты умеешь готовить.

Мия любила смотреть, как он держит на руках Кэти. Тогда словно не существовало расстояния между ними и он не стремился отгородиться от нее.

Может быть, Маку хотелось считать иначе, но было очевидно, что он обожает Кэти О'Киф.

– Хочешь, я подержу ее, пока ты будешь есть? – спросила она.

– Нет. У нас есть система. Но можешь сделать мне бутерброд с маслом. Я умею есть одной рукой, но еще не научился резать одной рукой или намазывать хлеб маслом.

Она засмеялась и помогла ему. Положила бутерброд с маслом ему на тарелку. Мак зачерпнул суп ложкой и попробовал.

– Мм, – протянул он. – Ты сказала правду. Ты умеешь готовить.

– Я же сказала: мне помогли научиться два брата с бездонными ямами вместо желудков. Я готовлю без затей, но питательно.

Они вместе принялись за суп и несколько минут ели молча. Кэти радостно гукала, обращаясь к себе самой. Ей нравилось сидеть на коленях у Мака. Не в силах удержаться, Мия время от времени бросала взгляды на них обоих. Они так трогательно смотрелись вместе.

Почему Мак этого не замечает?

– Ну как, ты что-нибудь выяснил насчет удочерения? – спросила она.

– Я кое-что узнал, но пока мало чего добился. Мне совсем не хочется отдавать Кэти незнакомым людям. Было бы идеальным решением, если бы ее удалось поселить у человека, которого я знаю, который позволит мне выступать в роли доброго дядюшки. Который…

Он замолчал на середине предложения и задумался.

– Мак? – спросила Мия.

– У меня есть идея, – взволнованно сказал он.

– Что?

– Нет. Я должен как следует подумать, прежде чем о ней рассказать.

– Но, Мак… – запротестовала она.

Он наконец снова взглянул на Мию и засмеялся.

– Знаешь, в последнее время я узнал о тебе много нового. Ты хорошо обращаешься с маленькими детьми. Умеешь готовить. И еще я понял, что терпение не относится к числу твоих достоинств.

– Нет. Не относится, – сказала она.

Мия знала, что говорит раздраженным тоном. Она и чувствовала себя так же. Терпеть не могла ждать. Она бы обязательно попыталась украдкой взглянуть на рождественские подарки – такой уж у нее был характер.

– Я скоро тебе расскажу. Мне просто нужно немного подумать, убедиться в том, что это сработает.

Мия вздохнула.

– Хорошо.

– Давай поговорим об этой брошюре из колледжа.

– Ты меняешь тему.

Он снова засмеялся.

– Да, так и есть.

Судя по всему, таинственная новая идея значительно подняла ему настроение.

– Итак, колледж. Расскажи мне подробнее, – попросил он.

– Что тут сказать? Осенью я всерьез собираюсь вернуться к учебе.

– На полный день? – спросил он.

– Буду учиться по вечерам и в выходные. Я разговаривала с мистером Вагнером, и он сказал, что, если мне понадобится заниматься днем или по утрам, он мне поможет. И Ханни, и Лил уже вызвались меня заменить.

– Сколько еще зачетов тебе понадобится, чтобы получить степень?

– Один год зачетов, потом стажировка в школе, а после этого – получу степень.

– Учительница? – медленно спросил Мак.

Мия думала, что сейчас от него услышит очередную шутку, но он только сказал:

– У тебя хорошо получится.

– Я люблю детей. Хочу, чтобы когда-нибудь у меня самой были дети. Самое меньшее трое или четверо.

– Четверо?

Она засмеялась.

– Я знаю, большие семьи встречаются все реже и реже, но я-то жила с братьями. Я хочу, чтобы и у моих будущих детей были братья или сестры.

– Но ты стольким пожертвовала ради своих братьев! Пришлось отложить все свои планы. Если бы ты была единственным ребенком в семье, то беспокоилась бы только о себе самой.

– Может, если бы я оказалась единственным ребенком, у меня действительно было бы меньше забот, но из-за этого я была бы одинокой. Что бы я ни совершила ради своих братьев, дело того стоило. Марти и Райан заслужили свой шанс.

– А ты? – настойчиво спросил Мак. – Что заслужила ты? Тебе пришлось бросить колледж. Забыть о своих мечтах.

– Я только отложила их на время. А теперь оба мальчика получили образование, и настала моя очередь исполнить свои мечты. Я получу степень, стану преподавать…

– … найдешь какого-нибудь мужчину, который никогда не будет тебя достоин, выйдешь замуж, родишь ему детей и снова от всего откажешься? Это и есть твой план?

– Мак, когда ты кого-то любишь и любима, не приходится от чего-то отказываться. Ты получаешь гораздо больше, чем теряешь. Я радовалась успехам Марти и Райана, зная, что помогла их мечтам сбыться. После смерти мамы я была им нужна, и они могли на меня рассчитывать.

Но Мак остался при своем мнении.

Мии стало его жаль. Прожить жизнь в полном одиночестве, никогда ни в ком не нуждаться, никому не доверять. Она знала, что никогда не смогла бы так жить.

– Раз я готовила, мыть посуду будешь ты. А я уложу Кэти-кексика спать.

Может быть, вернувшись в колледж, Мия и станет работать в фирме, но, когда она получит степень, наверняка уволится. Мак думал над этим, моя кастрюлю из-под супа.

Она уволится и найдет работу, о которой всегда мечтала. Он был за нее счастлив. Счастлив, что она наконец сумеет добиться своей цели.

Но ему будет не хватать Мии.

В ее присутствии становилось радостнее на душе, хотя Мак никогда бы ей в этом не признался.

Да, она держала Мака в напряжении, всегда принимала его вызов и вступала с ним в словесную перепалку. Ему будет и этого не хватать. Ему будет не хватать Мии. Как же такое случилось?

Он вытер кастрюлю и повесил ее на крючок.

– Она заснула раньше, чем я успела уложить ее в кроватку, – сказала Мия, устанавливая на столе детский монитор. – Но, наверное, скоро опять проснется и захочет есть.

– Хорошо. Я стараюсь ее кормить, прежде чем сам ложусь спать. Этого почти всегда хватает, и Кэти спит до утра. Мне даже нравится кормить ее поздно вечером. Темно и тихо. Когда Кэти пьет из бутылочки, она обычно держится за мою рубашку, как будто боится, что я незаметно уйду. – Мак понял, что он только что сказал. – Извини. Звучит слишком глупо даже для меня.

– Совсем не глупо. Иногда приятно узнать, что происходит у тебя в душе.

Мия посмотрела на него. Ее взгляд был мягким.

Мак видел такие взгляды и раньше, и они никогда не сулили ничего хорошего.

– Прекрати, – сказал он.

– Что?

– Так на меня смотреть.

– Как смотреть?

– Как будто тебе хочется со мной поцеловаться.

Его тревожила мысль о том, что Мия хочет его поцеловать, но еще сильнее – то, что ему самому хотелось поцеловать Мню.

– С тобой подраться? – спросила она. – Мак, разумеется, я выгляжу так, будто мне хочется с тобой подраться. Ужасно хочется тебя ударить.

Она делала вид, что не правильно его понимает. Он это знал. Это знала и Мия.

– Не подраться, а поцеловаться, – сказал он. – Ты хочешь меня поцеловать.

– Нет. Я хочу поехать домой и отдохнуть.

– А здесь ты отдохнуть не можешь?

– В твоем присутствии отдохнуть трудно, а иногда – невозможно.

– И как ты думаешь, почему?

– Потому что ты невозможен.

– Нет, по-моему, если ты не можешь отдохнуть в моем присутствии, это значит, что я оказался прав. Тебе хочется меня поцеловать.

– Мак… – начала возражать Мия.

Но Мак не дал ей времени продолжить. Он наклонился и поцеловал ее в губы. Мия расслабилась, прижимаясь к нему. Она обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Пробовала на вкус, проверяла его реакцию, дразнила. Наконец Маку показалось, что он сейчас сойдет с ума от желания.

Он подхватил Мию на руки и понес в гостиную. Сел на диван, усадив ее к себе на колени.

– Нам лучше остановиться, – прошептала Мия.

– Наверное, – согласился Мак. Но вместо того, чтобы остановиться, он снова ее поцеловал. Его руки оказались у нее под блузкой. Он ласково погладил мягкую кожу ее живота, медленно двигаясь вверх. Ему было необходимо изучить каждый дюйм тела Мии Галлагер.

Необходимо…

– Уа-а-а-а…

Услышав крик Кэти, они оба подскочили. Мия спрыгнула с колен Мака. Мак вскочил с дивана.

– Тебе лучше пойти к ней, а мне – поехать домой, – сказала она.

– Мия, нам надо поговорить…

– Позже. Мы поговорим позже. Сейчас мне пора ехать, а ты нужен Кэти.

Черт, подумал Мак, когда Мия выбежала из дома. Он бросился вверх по лестнице в комнату малышки. Кэти сидела в кроватке и выглядела такой несчастной, одинокой.

Мак взял ее на руки и принялся баюкать. Он знал, что Кэти сейчас чувствует.

Каждый раз, когда Мия уходила, он чувствовал себя так же, как выглядела Кэти.

Потерянным и несчастным.

И ему это не нравилось.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мию разбудил длинный, настойчивый звонок в дверь, оборвав на редкость чувственный сон: Мак легко проводил рукой вниз…

Звонок раздался снова.

Она медленно открыла глаза и посмотрела на часы.

Десять? Десять часов утра, суббота, и кто-то пришел к ней в квартиру?

Мия застонала и накрыла голову подушкой. Прошлой ночью она почти не сомкнула глаз. Беспокойно вертелась, а когда все-таки наконец заснула – ей приснился Мак. Она целовала Мака. И не ограничивалась поцелуями. Руки соприкасались, изучая друг друга.

Его руки. Ее руки.

А потом…

Если поцелуи приводили ее в смятение, что же сказать о том, что было потом?

Мия не могла оставить без внимания и свои поцелуи. Так же, как не могла оставить без внимания этот глупый звонок.

Она вздохнула, встала и набросила халат. Потом прошаркала к парадной двери своей маленькой квартиры на первом этаже. Выглянула за дверь и застонала, нащупывая цепочку и замок.

Она открыла дверь и свирепо уставилась на того, кто стоял на пороге.

– Сюрприз, – сказал Мак.

Он вошел в квартиру, держа в одной руке сиденье с Кэти, а в другой – белый бумажный пакет.

– Итак, ты готова? – весело спросил он.

Раньше Мии и в голову бы не пришло назвать Мака веселым. Он мог веселиться, только если хотел ее рассердить. Он разбудил Мию субботним утром, и его веселье не просто ее рассердило, а привело в ярость.

Мака спасло только то, что он держал в руках автомобильное сиденье и таинственный бумажный пакет. Может быть, ради содержимого пакета и стоило проснуться.

– Земля вызывает Мию… ты готова? – повторил он.

– Готова снова лечь спать, – проворчала она, по-прежнему не сводя глаз с пакета и пытаясь догадаться, что же он принес.

– Готова выйти из дома с Кэти и со мной? У нас для тебя сюрприз. И сегодня, можно сказать, теплая погода, по крайней мере теплая для зимы в Эри. В такой день хочется выйти на свежий воздух и насладиться прогулкой.

– В такой день хочется снова лечь спать. – И взять с собой то, что он принес в пакете. Наверняка что-нибудь вкусное и сладкое.

– Ты не любишь рано вставать, верно? – спросил на редкость развеселившийся Мак.

– Нет. – Пакет весело качнулся. Мак дразнил ее.

Может быть, там сыр?

Если Мак принес мягкий сливочный сыр с корицей, она простит, что он ее разбудил.

– У тебя повысится настроение, если я скажу, что принес пончики?

А, пончики!

Мия и сама немного повеселела.

– Смотря какие.

– С начинкой из шоколадного крема из «Майти Фаин».

– Ладно, может, ради них я и соглашусь рано встать в выходной. Уступлю соблазну.

– А мы хорошо знаем, что лучше всего я умею тебя соблазнять, – сказал Мак. Он положил пакет на стол и принялся раскутывать малышку.

– Лучше всего ты умеешь меня сердить, – сказала Мия, открывая пакет.

– Амброзия, – прошептала она. Сладкий аромат защекотал ей ноздри. Мия взяла пончик и начала его есть.

– Мне так легко тебя рассердить, и при этом я тебя соблазняю. Нечто вроде загадки, верно? – спросил он, поднимая Кэти с сиденья.

– Ларри… – коротко ответила Мия.

Она больше ничего не смогла сказать. Потому что откусила огромный кусок пончика и застонала от удовольствия, попробовав на вкус сладкую шоколадную начинку.

У нее вырвался смешок при виде недовольного лица Мака.

– Я думал, ты забыла о Ларри и решила называть меня Маком, как все остальные люди, – проворчал он.

– Я никогда не забуду о части моего арсенала. Просто теперь стану употреблять имя Ларри чуть-чуть осторожнее.

Мия взяла то, что осталось от пончика, и побрела к маленькой кухонной нише, собираясь сварить кофе. Мак принялся качать Кэти на колене.

Малышка гукала от счастья. Мия откусила еще один кусок.

– Ммм, – одобрительно протянула она. – Иногда ты меня сердишь, но сюрпризы делаешь удачные.

– Это не сюрприз. Это просто завтрак.

Мак выглядел так, будто был на редкость доволен собой.

– Так где же сюрприз? – насторожившись, спросила она.

– Оденься, и я покажу тебе.

– Я не знаю, Ларри, – сказала она. – У тебя заблестели глаза. Из-за этого я волнуюсь.

В Маке ее волновало многое. Больше всего на свете ей хотелось подойти и от души поцеловать его в щеку… и это волновало Мию сильнее, чем его взгляд.

– Иди прими душ. Там ты не сможешь видеть блеск моих глаз.

– Отлично. – Мия доела пончик и направилась в ванную. Интересно, что затевает Ларри Маккензи?

И, несмотря на свои лучшие намерения, она надеялась, что он собирается пару раз ее поцеловать. Может, даже немного больше, чем пару раз.

– Так куда же мы едем? – уже в который раз спросила Мия. Мак вел машину по Пич-стрит.

– Разве ты мне не доверяешь? – спросил Мак, изо всех сил стараясь сохранить невинный вид.

– Повторяю: примерно до тех пор, пока могу оттолкнуть тебя, Ларри, – сказала она.

Он с удовольствием отметил, что в ее голосе нет злости. Только легкое поддразнивание.

– Ну, тебе незачем меня отталкивать. Мы почти приехали.

Было еще довольно рано, и на улице оказалось мало машин, даже на Пич-стрит, которую ласково а часто и неласково – звали Пич-«пробка».

Но даже если бы машин оказалось полно, Мак все равно продолжал бы ухмыляться. У него было настроение как у ребенка на Рождество. От предвкушения немного кружилась голова.

– Закрой глаза, – приказал он Мии.

– Да ладно тебе, Ларри. – В ее голосе послышалось легкое раздражение.

– Закрой их.

Он взглянул на Мию и увидел, что она подчинилась. Неужели чудесам нет конца? Мия Галлагер только что послушалась его.

– Еще одну минутку, – сказал Мак, поворачивая на автостоянку. Он остановил «эксплорер» и припарковал его. – Не открывай глаза.

– Мак… – пожаловалась она.

Ухмыляясь, он вышел из машины, обошел вокруг и открыл дверцу со стороны Мии.

– Давай выходи.

– А как же малышка?

– Мы никуда не идем. С ней все хорошо.

– Но…

– Открой глаза.

Мия послушалась, оглядела стоянку и снова перевела взгляд на Мака. В ее глазах появилось вопросительное выражение.

– Ты сказала, что подыскиваешь новую машину. Как насчет вот этой? «Джип-чероки». Привод на четыре колеса. Кожаные сиденья. Обогреватель сидений. Автоматическое зажигание. Машине два года, так что она не совсем новая, но на ней почти не ездили. А мой приятель говорит, что владелец продает свою машину каждые два года. Их у него очень много.

– Но…

– Я не говорю, что ты должна ее купить. Я просто хочу сказать, что ты хотела купить именно такую. Поэтому я подумал: покажу тебе эту машину, пока Фрэнк не выставил ее на продажу.

– Если ее еще не выставили на продажу, как ты о ней узнал?

– Ты говорила, что хочешь купить новую машину. Рассказала, какую именно. Тогда я ему позвонил и попросил что-нибудь подыскать.

Она стояла, не сводя глаз с «чероки».

– Я не знаю.

– Почему бы тебе не испытать ее? – Он сунул руку в карман. – Фрэнк дал мне ключи.

– У тебя было столько хлопот, когда ты искал мне машину, – медленно произнесла Мия, бросая на него непонятный взгляд.

– Не так уж и много хлопот, – сказал Мак. Внезапно он почувствовал себя неловко. – Фрэнк – мой клиент, и когда мы разговаривали, я как-то мимоходом упомянул о машине.

– И все-таки… это было мило. – Мия покачала головой. – Мак, ты… – Она замолчала. – Наверное, мне можно немного покататься на ней?

Маку было жаль, что она не договорила. Он… что? Ему захотелось спросить, но он передумал. Вместо этого Мак сказал:

– Отлично. Дай-ка я принесу сиденье с Кэти. Вот, нажми на эту кнопку. Машина заведется и согреется.

Мия послушалась. Мотор взревел, и машина ожила.

– И на эту кнопку… она согреет передние сиденья.

Мия нажала на другую кнопку.

Она стояла и смотрела на машину. Мак передвинул сиденье малышки назад и закрепил его.

– Мия, – сказал он. – Ты собираешься садиться в машину или так и будешь здесь стоять?

– Я сейчас в нее сяду.

Мия уселась на место водителя, а Мак – на пассажирское сиденье.

Он услышал, как у Мии вырвался легкий довольный вздох, когда она опустилась на хорошо нагретое сиденье.

Она повернулась к Маку и улыбнулась.

При виде ее улыбки у него внутри что-то дрогнуло. Ему захотелось дотянуться до Мии и обнять ее.

Сегодня утром Мак увидел ее в жалком халате, с растрепанными после сна волосами. Она ела пончик. И ему захотелось поцеловать ее.

Когда Мия говорила ему колкости или смеялась вместе с ним, Маку хотелось поцеловать ее… и не ограничиваться поцелуем.

Его желание быстро крепло. Оно постепенно перерастало в необходимость. Внезапно Мак осознал, что держит ее за руку. Такое случалось все чаще и чаще. Он тянулся к Мии и прикасался к ней незаметно для самого себя. Мак быстро отдернул руку и сказал:

– Ты готова?

– Куда мы едем? – спросила она.

– Куда захочешь. Фрэнк вернется примерно через час. До тех пор мы должны решить, нравится ли тебе эта машина.

– Почему? – с растерянным видом спросила Мия.

– Почему? Потому что если она тебе не нужна, Фрэнк попробует сегодня ее продать. А если нужна – начнем оформлять бумаги.

– Нет. – Она покачала головой. – Я имела в виду: почему ты взял на себя такие хлопоты?

Маку не понравилось, как она на него смотрит. Довольно мягким и теплым взглядом. Ему не хотелось, чтобы Мия питала к нему мягкие и теплые чувства. Не хотелось, чтобы они случайно касались друг друга. Не хотелось мечтать о ней. Постоянно желать ей позвонить. Не хотелось, чтобы возникла необходимость быть рядом с Мией, видеть ее улыбку, слышать ее смех. Не хотелось ее желать, но все это уже от него не зависело.

Можно было попробовать ее предупредить, чтобы она держалась на расстоянии. Но в последний раз, когда Мак решил так поступить, Мия расхохоталась. Он мог ее предупреждать, но проблема заключалась в том, что предупредить его самого было некому.

Он просто сказал:

– У меня не было никаких хлопот. Я поговорил с Фрэнком и сказал, что один мой друг подыскивает машину. Сообщил, что именно ты хочешь, и вчера вечером он мне перезвонил насчет этой машины.

– Но почему ты обо мне беспокоишься? – настойчиво спросила Мия.

– Не знаю. Но не строй себе иллюзий, – предупредил он.

На миг ему показалось, что она вот-вот засмеется, но Мия промолчала. Она по-прежнему сидела на месте водителя и пристально смотрела на Мака.

– Может быть, мне просто хотелось, чтобы Фрэнк взял с тебя хорошие комиссионные? – Вот.

Это звучало хорошо и язвительно.

– Я так не думаю, – мягко сказала она.

– Отлично. Значит… может быть, я начал ужасно нервничать, когда увидел, на каком драндулете ты ездишь. Голым покрышкам не место в Эри зимой. Мне стало бы лучше, если бы я знал, что о твоей машине можно не беспокоиться.

– Но…

– Какая тебе разница, почему я так поступил? Малышка лежит на заднем сиденье и не плачет, а ты сидишь в машине со всеми штуковинами, о которых мечтала. Так почему бы тебе не прекратить расспросы и просто не покататься?

Мия бросила на него очередной взгляд – непонятный и пристальный, после чего выехала со стоянки.

Мак потянулся к радио и включил его.

– Просто проверяю систему звучания, – сказал он.

На самом деле Маку хотелось отвлечь внимание Мии, чтобы она перестала задавать ему вопросы… вопросы, на которые он не мог ответить.

– Итак, что вы думаете? – спросил друг Мака Фрэнк.

Что она думает? Мия взглянула на Мака, который держал на руках Кэти.

Она думала, что, пожалуй, Мак может все-таки понравиться. Но ее отношение к нему изменилось. Постепенно Мия начала испытывать к нему нечто большее. Чувство более глубокое. Более сильное. Нечто вроде… любви? Это слово все чаще приходило ей в голову.

Любовь? Любовь к Маку?

Мия вздохнула. Ей не хотелось себя обманывать.

Она любит Мака.

Это чувство незаметно проникло в ее сердце и оказалось где-то между колкими шутками и симпатией. Мия думала, что полюбить Мака не так уж трудно. Если уж на то пошло, любить его было довольно легко.

Мия вспомнила, как он ее предупреждал, чтобы она в него не влюблялась. Тогда она рассмеялась, но, может быть, в итоге смеяться станут над ней самой. Полюбить Мака оказалось на редкость легко, но добиться от него взаимности… вот с этим куда сложнее.

– Мия, – сказал Мак. – Что ты думаешь?

– Я ее беру.

Она берет машину… и берется полюбить мужчину, который может никогда ей не довериться и не ответить взаимностью.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На следующей неделе, в пятницу утром, Мак стоял возле стола Мии. У него был на редкость неловкий вид. Но Мия чувствовала себя еще более неловко. Неделя оказалась долгой.

Кэти провела у Бриджитт несколько дней. Мия каждый день ездила на работу на своей новой машине. Каждый вечер она возвращалась к Маку домой, помогала ему с малышкой, а потом они оба вместе ужинали.

Мии очень хотелось, чтобы они оба знали о ее новых чувствах. Но она не могла ему рассказать.

Точно так же сейчас ей больше всего на свете хотелось встать на цыпочки и ласково коснуться его щеки, утешить его, но она не могла так поступить.

Вместо этого она сказала:

– Ты что-то хотел?

– Э-э…

– Да, – сказала она, видя, что он умолк и больше не сказал ни слова.

– Послушай, завтра утром я еду в Питтсбург.

– И ты хочешь оставить Кэти у меня? – Целый день с Кэти… и не будет постоянного напряжения, которое она чувствовала в присутствии Мака. Ей бы такое понравилось.

Мия скучала по малышке, потому что день за днем Кэти проводила у Бриджитт. О, Мия по-прежнему виделась с ней каждый вечер, но ее новые чувства к Маку делали эти вечера… неловкими. Из-за них Мии было трудно радоваться даже встречам с Кэти.

Да, было бы прекрасно провести целый вечер только с Кэти, не волнуясь из-за присутствия Мака.

– Нет, – сказал он, и ее планы рухнули. – Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ты можешь сесть за руль новой машины и проверить, как она движется по шоссе.

– Зачем ты едешь в Питтсбург?

– Просто пообедать дома у Зумигаласов. Не так уж важно, если у тебя есть другие планы…

Но это было важно. Мия поняла, как это важно. Приглашение Мака вовсе не объяснялось желанием испытать ее машину. Мак хотел познакомить ее с семьей Зумигалас.

К ним он относился по-особенному. Когда Мак говорил о них или о Чете, его голос становился мягче. В этом была некая ранимость. Родственная связь.

Ларри Маккензи мог казаться душой компании, но Мия поняла, что у него не так уж много друзей. От других людей он всегда держался на расстоянии вытянутой руки. Не сближаясь с кем бы то ни было. Но к Зумигаласам это не относилось. А теперь он захотел познакомить с ними Мию.

При этой мысли у Мии стало легко на душе, и внезапно у нее появилась надежда. Может быть, если она встретится с Зумигаласами, то поймет, как они сблизились с Маком… может быть, она тоже сумеет с ним сблизиться.

– Я бы очень хотела поехать в Питтсбург и познакомиться с ними, если ты не против. Было бы замечательно испытать новую машину.

– Я знаю, что Кэти не очень хорошо переносит путешествия. Поэтому я подумал: может быть, лучше взять с собой подкрепление?

Радость Мии поблекла. Он решил взять ее с собой не потому, что хотел с ней сблизиться, приоткрыть дверь в прошлое. Просто ради удобства. Но она по-прежнему улыбалась.

– Когда?

– Восемь часов – не слишком рано? Поездка займет около двух с половиной часов.

– Нет, отлично.

На следующее утро Мия ждала Мака и Кэти, не находя себе места от беспокойства. Ей предстояло встретиться с людьми, которых любит Мак. Мия боялась, что ее он никогда не полюбит так сильно.

Может быть, она сможет чему-то у них научиться и поймет, как обрести доверие Мака. Или обнаружит, что ее чувства к нему объясняются только их долгими встречами. Как только он найдет Кэти семью, они станут реже видеться и искры угаснут. Она поймет, что вовсе его не любит. Что ее сильное чувство – всего лишь иллюзия.

Но, думая об этом, Мия понимала, что не верит сама себе. Ее чувства к Маку крепли с каждым днем. Он не совершал важных поступков. Нет, дело было в мелочах. Он купил ей пальто, нашел машину… а как он обращался с Кэти и сколько занимался благотворительностью!

Возможно, ей было бы легче, если бы это чувство оказалось иллюзией. Но каждый раз, когда она видела Мака, оно росло, становилось выразительнее и реальнее.

Мак подъехал к ее дому, и Мия успела надеть пальто раньше, чем он вышел из «эксплорера». Она временно забыла о своих чувствах и выбежала из дома.

– Ты собралась быстро. Многие девушки заставляют парня ждать, – с этими словами Мак отцепил от своей машины автомобильное сиденье.

– Я не «многие девушки», – со смехом сказала она.

Он не стал насмешничать в стиле Ларри, а просто бросил на нее непонятный взгляд и сказал:

– Нет, по-моему, нет.

Мак перенес Кэти в «чероки» Мии и сел на место пассажира.

Кэти заснула через полчаса.

Мак молчал.

Мия наблюдала, как мимо них проносятся виды сельской местности. Наконец, когда позади остался Мидвилл, она сказала:

– Итак, расскажи мне о Зумигаласах.

Она сомневалась, что Мак послушается. До этого он рассказывал ей только о происшествии с санками и говорил, что жил у них, когда учился в школе. Вот и все.

Неудивительно… Мак почти никогда не упоминал о чем-то личном. Мии следовало уважать его личную жизнь, но ей, напротив, захотелось вмешаться и узнать о нем как можно больше. Он промолчал, и она ему подсказала:

– Ты жил у них, когда учился в школе? Это родители твоего друга Чета?

– Да.

– Так какие же они? – Она взглянула на Мака. У него было непонятное, задумчивое выражение лица.

– Мистер Зумигалас – очень молчаливый человек, – наконец признался Мак. – Он говорит мало. Наверное, поэтому, когда он что-то говорит, его все слушают.

– А миссис Зумигалас?

– Она не молчаливая.

Мия снова взглянула на него. Он ухмылялся.

– Вообще-то, ты мне ее немного напоминаешь, добавил он.

– То есть я тоже не молчаливая? Вежливо даешь понять, что я болтунья?

– Я? Вежливо? – У него вырвался смешок. – Нет. Я хочу сказать, что, пока я не познакомился с тобой, миссис Зумигалас была одной из немногих, кто не боялся со мной спорить.

– И часто тебе такое требовалось? – спросила она.

Он рассмеялся.

– Ты и половины не знаешь. – А потом принялся рассказывать о своей юности.

Мия выехала на подъездную аллею рядом с аккуратным белым домом. Там оказался гараж на две машины, а над двумя дверями травянисто-зеленого цвета и между ними виднелась баскетбольная корзина. Двор был обнесен деревянным забором, а во дворе росли кусты.

Интересно, подумала Мия, играли ли здесь в мяч Мак и его друг Чет? Она бросила взгляд на Мака. Да, наверняка играли.

Слева от подъездной аллеи росло дерево. Стояла зима, и на нем не было ни листочка. Оно не выглядело огромным, но летом наверняка давало немного тени. Мии было бы нетрудно представить, как под деревом сидит Мак.

– Хорошо быть до… – начал Мак, но поправился:

– … здесь.

Дома.

Мак не сказал: «Дома». Он промолчал, и Мия поняла, что это важно.

Они вышли из машины, и Мак вытащил Кэти с заднего сиденья. Парадная дверь дома распахнулась. Оттуда выбежала темноволосая женщина и кинулась к машине.

– Мак, – сказала она. Ее лицо осветила улыбка.

– Ты не надела пальто, – проворчал Мак, когда она бросилась ему на шею.

– Мак не может не думать о пальто, – со смехом сказала Мия.

Женщина повернулась к ней и быстро оглядела с головы до ног.

– Вы, должно быть, Мия.

– Да, признаю обвинение, виновата. Но, наверное, не виновата во всем остальном, что Мак рассказал вам обо мне. Он преувеличивает.

– Он говорит, что без вас не смог бы справиться.

– Вот видите, преувеличение. Мак может самостоятельно справиться с чем угодно.

– Мне очень нравится ваш разговор, – сказал Мак, – но, может быть, мы внесем малышку в дом?

– О, надо же, где мои манеры? Входите, входите.

Миссис Зумигалас торопливо впустила их в дом и закрыла дверь.

– Так, давайте мне ваши пальто. – Она повесила их в шкаф и крикнула: – Сэл, они здесь!

Сэл Зумигалас был ниже ростом, чем Мак. Ниже ростом и полнее. Когда он их увидел, на его спокойном лице появилась улыбка.

– Рад тебя повидать, сынок.

– Хорошо, что мы снова увиделись.

– Заходите и садитесь, – сказала его жена. – Я очень рада тебя видеть, Мак, но хочу взглянуть на малышку.

Она охала и ахала, когда Мак умело раскутывал Кэти.

– Она красивая. – Миссис Зумигалас протянула руки. – Дай мне ее подержать.

Мак отдал ей малышку и улыбнулся.

– Я знал, что ты захочешь взять ее на руки.

– Я люблю маленьких детей, – пробормотала миссис Зумигалас и принялась что-то нашептывать Кэти, которая начала ворковать в ответ.

– И ты ей нравишься.

Когда миссис Зумигалас взяла Кэти на руки, Мия заметила кольцо у нее на пальце.

– Красивое кольцо, – сказала она.

Миссис Зумигалас улыбнулась.

– Сэл подарил его мне на прошлую годовщину свадьбы. Это кельтский узел. – Она бросила на мужа взгляд, полный горячей любви.

Мия откинулась на спинку стула и принялась слушать, как Зумигаласы и Мак разговаривают.

Пожалуй, дело было не в том, о чем именно они говорили. Мия чувствовала, как сильно они любят друг друга. Впервые в жизни она видела Мака таким искренним. Мак проявлял свои чувства открыто и честно.

Они были так же связаны друг с другом, как золотой узел на пальце миссис Зумигалас. Они были семьей.

Миссис Зумигалас неохотно отдала малышку обратно Мии и пошла подавать обед.

Мия постепенно привыкала одновременно с едой качать малышку у себя на колене. Держать Кэти на некотором расстоянии от стола, чтобы она не могла дотянуться до тарелки.

– Как ловко вы с ней управляетесь, – сказала миссис Зумигалас. – Я помню, как в детстве Чету нравилось помогать мне, когда я обедала.

– И Кэти тоже нравится, – со смехом сказала Мия. – Сначала мне пришлось нелегко. Как-то вечером за обедом у меня на коленях оказались спагетти. Сейчас я бы предпочла, чтобы жаркое осталось в моей тарелке. Оно очень вкусное.

– Спасибо. Я люблю готовить. Каждый вечер за обедом скучаю по мальчикам. Готовить только для Сэла и самой себя – совсем другое дело.

– Может быть, вам нужно иметь побольше детей, – сказал Мак.

Миссис Зумигалас рассмеялась.

– Думаю, вряд ли такое случится, дорогой. Дайте-ка я уберу со стола, а потом подам десерт. Двойной шоколадный торт. Любимое блюдо Мака.

– Перед десертом я бы хотел поговорить с вами обоими, – сказал Мак. – Мия, ты не против, если я минутку побеседую с ними наедине? – спросил он.

Мия взяла на руки малышку и ответила:

– Конечно. Мы с Кэти-кексиком пойдем поиграть в гостиной. – Она улыбнулась Маку и вышла из комнаты.

Мак улыбнулся ей в ответ. Наверное, не следовало приглашать Мию, но она была ему нужна. Маку было нужно видеть ее улыбку, знать, что она рядом.

– Что случилось, сынок? – спросил Сэл Зумигалас, когда Мия вышла.

– Я… – Мак замолчал. Он не знал точно, как сказать о том, ради чего сюда приехал.

Он много раз мысленно повторял то, что скажет. Перечислял аргументы, как будто собирался выступать в суде. Но в суде было по-другому. Настал миг, когда Зумигаласы ждали, что Мак что-то им скажет, а он не мог найти нужных слов.

– Это насчет Кэти, – наконец выговорил он.

– О, милый, – радостно и торопливо ответила миссис Зумигалас, – она такая куколка! И сразу видно, что ты ее обожаешь. Мы так за тебя счастливы. Я столько лет говорила, что тебе нужна семья, верно, Сэм?

Тот кивнул.

– Мне? – недоверчиво спросил Мак. – Ты думаешь, я собираюсь сказать, что оставлю Кэти у себя?

– А разве нет? – Улыбка миссис Зумигалас поблекла. – Не понимаю, как ты сможешь ее отдать. Я видела, как ты относишься к ней, и к Мие тоже. Вы трое ладите друг с другом. Подходите друг другу. Вы – семья.

– Нет, – сказал Мак, громче, чем собирался. Ему не суждено завести семью. Он это знал. Он думал, что и миссис Зумигалас с ним согласится. – Нет, повторил он, на этот раз более мягко. – Мия – моя подруга. Если бы ты попросила меня рассказать о ней пару недель назад, я не назвал бы ее подругой, но теперь назову. Она – хорошая подруга. А Кэти… ну, ты права, я полюбил ее. Но поскольку хорошо к ней отношусь, я хочу для нее лучшего. Значит, обо мне и речи быть не может. Из меня не получится хороший отец.

Мистер и миссис Зумигалас сидели молча и ждали, пока Мак не договорит до конца. Это у них хорошо получалось. Они умели ждать.

Они ждали когда-то и его, и Мак наконец переехал к ним домой, принял их заботу и решил у них остаться. Ждали, и он понял свои возможности, доверился им обоим, последовал их советам и испытал собственные силы.

А теперь они ждали, чтобы он рассказал им обо всем.

– Вот о чем я хотел поговорить с вами обоими. О Кэти, – сказал он.

И снова Мак замялся и не сразу нашел нужные слова. Он сам не мог понять, почему. Обычно он легко находил слова.

– Я хочу поговорить с вами насчет ее удочерения, – наконец выпалил Мак. Не давая им времени ответить, он поспешно продолжил: – Я хочу для нее лучшего. Мог бы ближайшие два месяца заниматься поисками, но никогда не найду для нее приемных родителей лучше вас. Вы оба…

Мак замолчал. На этот раз у него были нужные слова, но от волнения он неожиданно начал задыхаться.

– Вы не были обязаны меня воспитывать. Но вы меня воспитали. И ни разу не дали мне понять, что я вам в тягость. Вы…

– Остановись сейчас же, пока не сказал что-нибудь лишнее. А то мне захочется тебя отшлепать, сказала миссис Зумигалас.

«Отшлепать» – это была ее любимая угроза, когда Мак с Четом учились в школе. Но Мак хорошо знал, что миссис Зумигалас не ударила бы даже комнатной мухи. При этой угрозе они всегда улыбались, и, несмотря на смятение чувств, Мак улыбнулся и на этот раз.

– Послушай меня, молодой человек, – сказала она, грозя ему пальцем. – Может быть, я недостаточно ясно выразилась, так что стану говорить как можно короче. Ты никогда не был в тягость. Ты приносил радость. Как только я тебя встретила, я поняла, что ты особенный. А когда твоя тетя попала в больницу и ты приехал пожить у нас, я знала, что мне будет нелегко отпустить тебя обратно к ней. К счастью, она переехала к своему другу во Флориду и согласилась разрешить тебе жить здесь, у нас. К счастью – потому что ты был мой. – Она ударила себя в грудь, возле сердца. – Мой. Я знала это. Может, не я тебя родила, но ты мой – так же, как Чет. Можешь звать меня миссис Зумигалас, и, может, ты даже думаешь обо мне иначе, но я – твоя мать. В глубине сердца ты – мой сын. Ты стал им в тот день, когда приехал пожить у нас.

Она скрестила руки на груди, как будто бросая ему вызов. Чтобы он возразил ей.

Мак не стал возражать. Он не мог ей возразить. Он потерял дар речи. Она и раньше говорила Маку, что любит его. Он никогда не верил ей до конца. Ему всегда казалось, будто она что-то недоговаривает. Миссис Зумигалас любила его, но ведь она любила всех. Это было в ее природе.

Но она говорила так горячо, что он поверил: в ее чувстве нет легкомыслия. Эта любовь была иной. Он даже не подозревал в ней такого сильного чувства.

– Мы с Сэлом… нам хотелось большую семью, но так ничего и не вышло. Я часто спрашивала себя: почему, почему у нас всего один ребенок? Но потом появился ты, и оказалось, что у меня есть еще один сын. Я поняла, что семья – это не то, что ты рождаешь на свет, это то, что ты создаешь. Ты член семьи.

Мак почувствовал, что к его горлу подступил комок. И не знал, как же от него избавиться. Поэтому он решил не обращать внимания и спросил, превозмогая неловкость:

– Может быть, и с Кэти точно так же? Она станет новым членом семьи?

– Конечно, станет, – сказала миссис Зумигалас. – Как только я ее увидела, я сразу поняла, что она член моей семьи – в такой же мере, как ты. Когда ты видишь своих родных, сердце признает их.

На него нахлынуло чувство облегчения.

– Значит, ты ее берешь.

– Нет, – сказала она.

– Нет? – спросил Мак. – Но ты же сказала…

– Она – член моей семьи. Я ее люблю, но не могу удочерить. Я не такая проворная, как раньше, а за малышкой нужен глаз для глаз. Такие рыжие волосы и блестящие глаза – это девочка будет энергичной и быстрой. Я не смогу за ней поспеть.

– Я не понимаю.

У Мака упало сердце. Он не сомневался, что нашел решение, что Зумигаласы полюбят Кэти и оставят ее у себя. В конце концов, его они у себя оставили. А полюбить Кэти было гораздо легче, чем его.

– Я не удочерю ее, – повторила миссис Зумигалас, – но я много лет ждала внуков, верно, Сэл?

Мистер Зумигалас кивнул.

– И моя первая внучка – там, в гостиной. Я вконец ее избалую. Ты попытаешься меня остановить, как любой хороший отец, но я не стану тебя слушать.

– Я не могу быть ее отцом, – сказал Мак.

Он говорил это Мии, а теперь повторил Зумигаласам. Он говорил это себе бессчетное количество раз. Он не может быть отцом Кэти О'Киф. И отцом кого бы то ни было.

– Почему, хотела бы я знать? – спросила миссис Зумигалас.

– Посмотри на моих родителей, на мою семью. Таким людям, как мы, нельзя доверять. Мои мама и папа покинули меня, а тетя поторопилась отдать тебе. Это у меня в генах.

– Ты совершенно не похож на своих родных, – сказала миссис Зумигалас. – Я считала, что у тебя хватит ума об этом догадаться. Да, те, у кого ты родился, привыкли только брать. И хотя, как ты знаешь, я не люблю о ком-то говорить плохо, они повели себя не очень умно. Они взяли твою любовь, а потом отбросили ее в сторону. А ты… ты предпочитаешь давать. Я редко встречала людей с таким большим сердцем, как у тебя.

– Послушай, мой мальчик, – сказал мистер Зумигалас, – я много лет видел, как ты нес этот груз. Я считал тебя умным и надеялся, что в конце концов ты догадаешься обо всем, но, кажется, я ошибся. Так что позволь мне объяснить. Ты совсем не похож на своих родных.

Миссис Зумигалас кивнула.

– Помнишь ту первую школьную четверть, когда ты принес мне табель успеваемости?

Мак думал, что никогда не забудет тот день.

– Ты посмотрела на него, а потом на меня. Я понял, что ты разочарована. Ты меня спросила: неужели я не способен на большее?

– И ты ответил, что способен, – сказала она. – Я объяснила тебе, что оценки очень важны, потому что благодаря им появляются возможности. Ты можешь, не занимаясь, доучиться до выпускного класса. Но тогда у тебя будет меньше шансов. Что, если ты решишь стать нейрохирургом? Ты никогда не сможешь получить эту специальность. Хорошие оценки открывают перед тобой все двери и дают немало возможностей. Я хотела, чтобы ты получил их все. Ты выслушал меня и с тех пор получал только отличные оценки. Получил стипендию в колледже, потом стал учиться на юриста. Я так тобой гордилась!

Слушая ее, Мак чувствовал, как у него теплеет на сердце. Она им гордилась!

– Но, – продолжала она, – год за годом ты лишал себя личных возможностей. Точно так же ты поступаешь сейчас с Кэти. Ты даже не подумал, что, может быть, ее тебе дали не для того, чтобы ты нашел ей семью. Может быть, она часть семьи, которая могла бы у тебя быть, если бы ты так сильно не боялся открыть дверь в счастье.

– Мак, – сказал мистер Зумигалас. – Ты – мой сын. Даже если бы ты был нам родным, я не мог бы любить тебя сильнее и больше тобой гордиться. По-моему, такому человеку, как ты, страх не может помешать принять дар. Настоящий, истинный дар. Именно это и есть ребенок.

– И Мия, по-моему, тоже, – добавила миссис Зумигалас.

– Я не… – начал Мак.

– Не принимай решений сейчас. Подумай об этом, сынок. У тебя есть возможности… если тебя не слишком сильно пугают удивительные шансы, которые ты иногда получаешь.

Миссис Зумигалас обняла его. Обняла очень крепко.

– Но что бы ты ни сделал и что бы ни решил, ты мой. Не забывай об этом. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю… – Мак помолчал. Ему хотелось сказать нечто большее. У него в горле застряло одно слово, нужное слово, которое само просилось на язык.

– Мама, – наконец прошептал он. И уже громче сказал: – Я тоже люблю тебя, мама.

Миссис Зумигалас заплакала, сотрясаясь от громких рыданий.

– Прости, я не должен был…

По ее лицу текли слезы, но она все-таки взглянула на него – с особенным выражением в глазах.

– Не смей извиняться. Я много лет ждала, когда же ты меня так назовешь.

– Как?

– Знаешь, странно, что такой умный мальчик, как ты, иногда так медленно соображает. – Она достала из кармана бумажный носовой платок и вытерла глаза. – Но это только показывает, как много ты для меня значишь, потому что, хотя ты иногда ведешь себя беспросветно глупо, я безумно тебя люблю.

Мистер Зумигалас похлопал его по спине.

– Я тоже.

– Спасибо… папа.

Сэл Зумигалас просиял.

– Но насчет Кэти…

– Нет. Об этом больше ни слова. И ничего не решай. Дай себе время. Взвесь свои возможности. Ты знаешь, что делаешь. Я уверена, что ты поймешь. Дай себе время, чтобы принять правильное решение.

– Но…

– А теперь давай посмотрим, как там Мия и Кэти, пока они не решили, что мы их бросили. – Она поцеловала его в щеку. – И нам еще надо съесть шоколадный торт.

Мак знал, что Мии интересно, о чем он говорил с Зумигаласами, но она не задавала ему вопросов.

Они молча ехали обратно в Эри. Кэти спала почти всю дорогу.

Поскольку за рулем сидела Мия, он просто смотрел в окно и думал о том, что сказала миссис Зумигалас, мама.

Оставить Кэти у себя? Мак сомневался, что может так поступить. Отчасти ему этого хотелось. Он знал, что расставаться с девочкой будет больно. Мак любил ее. Он в этом не сомневался. Но был уверен, что из него не получится достаточно хороший отец.

А Мия?

Он то и дело бросал взгляды на сидевшую за рулем девушку. Мия помогла братьям закончить школу. У нее есть планы. Эта машина – всего лишь первый шаг. Она хочет вернуться в колледж, доучиться и получить степень. У нее не останется времени на роман. Да ему и не хотелось заводить с ней роман.

Внезапно Мак понял, что они уже приехали.

Мия выключила зажигание и посмотрела на него. В ее синих глазах появилось на редкость серьезное выражение.

– Мак, я хочу тебе кое-что сказать. Очень может быть, что тебе не захочется это слушать.

– Сегодня мне только и говорят то, что я вряд ли захочу услышать. Так что начинай.

– В тот день, когда ты рассказал мне о своих родителях, ты сказал, что никогда не захочешь иметь детей, так как боишься, что будешь такой же. Я не стала расспрашивать о подробностях, а после сегодняшнего дня мне это и не нужно. Видишь ли, я только что встретилась с твоими родителями… твоими настоящими родителями. Мне очень жаль, но я нечаянно услышала ваш разговор. Знаешь, семьи становятся семьями не благодаря крови, а благодаря любви. Зумигаласы – твоя семья. Кэти повезет, если ты будешь любить ее хотя бы вполовину так, как они любят тебя.

Мия перегнулась через сиденье, поцеловала его в щеку и выскочила из машины раньше, чем Мак успел ответить. Она направилась прямо к себе в квартиру, предоставив ему устраивать малышку в «эксплорере».

Он ехал домой, обдумывая слова миссис Зумигалас и Мии.

Семья.

Раньше Мак мало думал о том, что именно означает это слово. Он всегда полагал, что это просто генетика. Семья зависела от везенья. А ему не повезло. Но потом Мак нашел мистера и миссис Зумигалас. Его приемная мать права. Она всегда обращалась с ним как с родным сыном. Точно так же и Чет всегда обращался с ним как с братом, а не как с другом.

А Мак себя сдерживал. Оставался на расстоянии. Но они, казалось, этого не замечали. Зумигаласы просто продолжали упорствовать, ломая барьеры.

И сегодня днем миссис Зумигалас сломала его последний барьер. Она права. Если рассуждать о важных вещах, она и есть его настоящая мать.

Мия тоже оказалась права. Если он сможет быть хоть вполовину таким же хорошим родителем, как Зумигаласы, то у Кэти все будет в порядке.

Он понял и еще одну важную вещь. Ему хотелось… ему хотелось оставить Кэти у себя, хотелось впоследствии увидеть, как она взрослеет. Может быть, он и не лучший выбор, но он знал: ему никогда не найти человека, который будет любить эту малышку так же сильно, как он.

Честно говоря, Мак не особенно и пытался найти Кэти приемных родителей. Это объяснялось тем, что он не собирался доверить другому то, что хотел сделать сам. Это было одним из его самых горячих желаний. Но Кэти заслуживала не только приемного отца. Она заслуживала того, чтобы попасть в полную семью. Она заслуживала…

Мию.

Мия нужна и ему, Маку. Его к ней неудержимо тянуло. Он пытался убедить себя в том, что она просто вызывает у него желание, но это было не так. Маку хотелось, чтобы она стала членом его семьи, потому что… раньше эти слова давались ему с таким трудом, а теперь так легко приходили на ум – потому что он любил ее. Ему не хотелось, чтобы она стала лишь матерью Кэти. Она была ему нужна.

Мия Галлагер.

Мак хотел, чтобы она помогала ему воспитывать Кэти. Хотел, чтобы у них с Мией были и другие дети. Маленькие дети, которые улыбаются и смеются, как она. Ему хотелось состариться вместе с ней.

Он любил ее.

Но у Мии были планы. Она наконец-то воспитала братьев. Собиралась закончить образование и исполнить свою мечту. Вправе ли он лишать ее этого?

Если он попросит ее выйти за него замуж и стать мамой Кэти, будет ли это справедливо? Она столько работала и так долго ждала своего шанса на счастье.

Мак совсем растерялся.

– Я не знаю, что делать, – вслух признался он, обращаясь к спящей малышке.

Раньше Мак всегда знал, чего хочет и куда движется. Но теперь он терялся в догадках.

– Я твердо знаю одну вещь. Больше не стану искать приемную семью. Ты – моя. Я знаю, что все испорчу, но клянусь: я всегда буду тебя любить и стараться, чтобы ты была счастлива.

Это было лучшее, что он мог сделать для Кэти.

Но оставался вопрос: что ему лучше всего сделать для Мии?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Весь уик-энд Мия думала над тем, что она сказала Маку. Он стал бы потрясающим отцом, но Мия сомневалась, что он ее послушает. Мак был очень упрямым.

Он предупреждал ее, чтобы она в него не влюблялась. Предупреждал, что собирается отдать Кэти другим людям.

Что ж, Мия не могла его заставить полюбить ее, но он не мог ей помешать любить его.

А она не могла ему помешать отказаться от Кэти. Но если он не станет воспитывать малышку, существовала еще одна возможность. После того как Мии пришла в голову эта мысль, она никак не могла от нее отделаться.

Если Мак не станет воспитывать Кэти… ее воспитает Мия. Это было так просто, что Мии не верилось: неужели она до такого додумалась только сейчас? Она удочерит Кэти. Она ее воспитает и будет ее любить.

Мак мог по-прежнему оставаться частью жизни малышки. Частью жизни Мии.

Он так упрям. Вероятно, примется с ней спорить и скажет, что не хочет, чтобы Кэти воспитывала мать-одиночка. Но Мия изложит ему свои аргументы. Если он заупрямится, она попросит о помощи миссис Зумигалас. Приемная мать Мака наверняка примет ее сторону.

Так или иначе, Мия заставит его понять, что она станет Кэти хорошей матерью. И когда-нибудь, может быть, они сумеют ему объяснить: он станет ей хорошим отцом… и должен остаться с Мией.

Мия приняла решение, но как сказать об этом Маку? Он наверняка начнет спорить. У него были очень жесткие требования к приемным родителям Кэти. Мия знала, что она их не оправдает. Но знала и то, что никто никогда не сможет любить эту малышку так же сильно, как она. А это должно что-то значить… не так ли?

Она приехала к нему домой в воскресенье днем, с обедом «От Терезы». Но от волнения Мии кусок в горло не лез. Ростбиф так и остался нетронутым. Она просто сидела и качала Кэти на одном колене. Та весело смеялась, не зная, что вот-вот решится ее судьба.

– Мак? – сказала Мия.

Мак не ответил. Он снова смотрел в окно. Весь вечер у него был тревожный вид.

– Мак? – повторила она.

– Извини. Я задумался.

– Все в порядке? Тебе немного не по себе?

– Мне хорошо, – сказал он, Мия ему не поверила. Может, он, как юрист, и обладал способностью скрывать свои чувства, но она видела его насквозь. С тех пор как они побывали в гостях у его родителей, он стал молчаливым и задумчивым.

– Ты расстроился, потому что Зумигаласы отказались взять Кэти.

– Я надеялся, что они согласятся. Это было бы идеальным решением.

– Я знаю. Вчера я над этим думала весь вечер. И у меня появилась идея. Вряд ли ты придешь от нее в восторг, по крайней мере сразу. Так что я хочу, чтобы ты выслушал меня, прежде чем реагировать.

– Что? – внезапно спросил Мак и очень внимательно посмотрел на Мию.

Мия боялась, что Мак откажет ей раньше, чем она успеет договорить до конца. Поэтому она сказала:

– Поклянись, что будешь сидеть молча и дашь мне договорить.

– Хорошо, – сказал Мак.

Мия стала ждать продолжения. Он вздохнул и поднял правую руку.

– Клянусь.

Она улыбнулась, глубоко вздохнула и выпалила:

– Я нашла для Кэти идеальное место.

– По-моему, ты говорила, что идеальное место для Кэти – это мой дом?

– Но ты не хочешь оставлять ее у себя. Поэтому я придумала решение. Разреши мне ее воспитать.

Мия ожидала взрыва, но Мак сдержал свое обещание. Он сидел молча и пристально смотрел на нее.

– Я знаю, ты ищешь для нее семью. Традиционную семью из отца и матери. Но я хочу, чтобы ты обдумал мое предложение. Я знаю, мне придется нелегко, но со мной уже было нечто в этом роде… я уже так делала. Может, у меня мало денег, но много любви. Она нужна мне, Мак. Я не знаю, как еще выразиться. Не просто нужна… необходима. Кэти – часть меня. Если ты отдашь ее кому-то другому, я не знаю, как это переживу. Потому что я уверена: ты никогда не найдешь человека, который сможет ее любить так, как я. Может быть, у ее семьи будет более устойчивое финансовое положение, но я могу дать ей любовь. Столько любви!

– Как ты с ней поступишь, когда будешь ходить на работу? – спросил он.

– Наверное, за ней будет присматривать кто-то другой. Я знаю, это не идеальное решение, но я могу найти выход. Сегодня утром я звонила Бриджитт и разговаривала с ней. Она не против помочь мне заботиться о Кэти. Ты знаешь, как сильно она любит детей. И мои братья… они ее полюбят. Из них получатся прекрасные дяди. Может, у нее не будет традиционного идеального образа отца, но его заменят мои мальчики.

– Мия, а как же твои мечты? – мягко сказал он. – У тебя уже есть машина с обогревателем сидений. Но как насчет возвращения в колледж? Когда ты наконец начнешь жить для себя самой? Ведь ты это заслужила. Ты достойна того, чтобы у тебя появилось время для претворения в жизнь собственных мечтаний.

– Я думала точно так же, но, оказывается, моя мечта – это Кэти. Я хочу быть ее матерью, Мак. Что касается колледжа, я когда-нибудь туда вернусь. Он же никуда не денется. Учиться можно сколько угодно. Я могу доучиться и получить степень, когда буду готова.

– Если ты будешь и дальше откладывать свои мечты, чтобы помогать всем остальным, то, может быть, никогда не станешь готова и твой час никогда не придет. Ты постоянно отказываешься от своих мечтаний, чтобы помочь другим. Сначала своим братьям, а теперь – Кэти.

– Тогда пусть так и будет. Я уже тебе говорила: когда кого-нибудь любишь, то не чувствуешь, будто от чего-то отказываешься. Я люблю моих братьев и люблю Кэти. Если я поступлю в колледж, то счастливее не стану. Может быть, трудоспособнее, но не счастливее. А благодаря Кэти я стану счастливее.

Ей хотелось добавить: я была бы очень счастлива, если бы в моей жизни появилась Кэти. Но еще счастливее я стала бы только при одном условии: если бы в моей жизни появился и ты. Но Мак ясно дал ей понять, как относится к их возможному роману. По его мнению, об этом и речи быть не могло. Так же как и о том, чтобы оставить Кэти у себя.

Как будто он захлопнул дверь.

Мии хотелось открыть эту дверь. Если она не оставит попыток, возможно, в конце концов дверь не выдержит. Если нет, она постепенно разобьет себе сердце, поэтому будет ломиться в закрытую дверь, пытаясь докричаться до Мака. Она не упустит этот шанс.

– Пожалуйста, – сказала она. – Не расставаться с Кэти – вот одна из вещей, о которых я мечтаю больше всего.

– Одна? У тебя есть еще? – спросил он.

Ей хотелось ответить: всего одна… ты. Но вместо этого она сказала:

– Ну, есть еще колледж. Этим я тоже займусь. Наверняка.

– Вот как?

– Мечты – вещи личные, Мак. Есть еще одна, но эта мечта – глупая. Так что я решила о ней забыть. Но если я стану мамой Кэти, то смогу кое-что сделать.

Мак покачал головой, и у Мии упало сердце. Он не позволит ей воспитывать Кэти?

– Я хотел бы ответить «да», Мия, – мягко сказал он, – но не могу. Видишь ли, я уже нашел для нее семью. Я дал слово.

– О! – Мия почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы.

– Не надо, – взволнованно сказал он. – Не надо.

– Извини. – Она вытерла глаза. – Я знаю, ты стараешься сделать все как можно лучше. Хочешь, чтобы у Кэти была традиционная, надежная семья.

И Мия знала, почему он так отчаянно желает этого Кэти. У него самого такой семьи не было.

Когда Мак был ребенком, от него отказались. Ему хотелось быть уверенным в том, что Кэти никогда не придется испытать нечто подобное.

Мия поняла его, но ее сердце было разбито. Однако ради Мака она решила на время скрыть свое горе.

– Расскажи мне об идеальной семье Кэти, – мягко сказала она.

– Они не идеальны, но идеально подходят Кэти именно благодаря своим недостаткам, – сказал Мак. – Видишь ли, за последние несколько недель я многое понял. Семья – это группа людей, которых связывает любовь. Вот единственно верное определение. То же самое – у меня с Зумигаласами. Я не родился в моей настоящей семье, я ее нашел. А теперь я нашел семью Кэти. У ее нового отца характер оставляет желать лучшего, но он справится. А ее новая мать… ну… проклятье, она почти идеальна! Всегда знала, что такое семья. Я видел, что она готова пожертвовать всем ради своей семьи. И то же самое сделает ради Кэти. Она уже полюбила малышку всем сердцем… с ней ребенка ждет только хорошее. У Кэти будут мать и отец, а скоро, может, появятся и братья или сестры. Дом, полный любви, – вот что я собираюсь ей дать.

Но ведь Мия именно этого и хочет для Кэти.

Она любила малышку так, что уже согласна была расстаться с ней ради подобного счастья.

– Да. Ты прав, по-моему, они подходят ей идеально. Когда она уедет?

– Она не уедет.

– Не понимаю. Ты же сказал…

– Я сказал, что нашел для нее идеальную семью. Так и есть. – Он сунул руку в карман пиджака, вытащил футляр и открыл его. – Я куплю тебе бриллиант или что захочешь, но вот это кольцо я решил тебе подарить, когда попрошу выйти за меня замуж. Мы с Кэти купили его вчера, после того как с тобой расстались.

– Мак? – слабым голосом произнесла Мия.

– Оно такое же, как у миссис Зумигалас. У нее греческая фамилия, но в глубине души она ирландка. Она рассказала мне историю о кельтском узле. Согласно легенде, он обозначает переплетение двух жизней. В нашем случае этих жизней не две, а целых три. Я люблю тебя. Я бы тебя полюбил… и попросил выйти за меня замуж… даже если бы мы никогда не нашли Кэти.

Она взглянула на него, и он рассмеялся.

– Хорошо, ну, может быть, я бы не сразу это понял. Но мы все-таки ее нашли, и я все-таки понял: я люблю тебя. Мы – семья. Так и должно было быть. Ты и я… нам было суждено оказаться вместе.

– Ты уверен? Ты же говорил…

– Я много чего говорил, но ни одной женщине я не говорил до сих пор: «Я тебя люблю». Никогда не думал, что скажу. Но, кроме того, я никогда не думал, что стану отцом. И в конце концов понял, что отцом я стал. Я – отец Кэти. Она моя. Она – часть меня. Часть тебя. Мы связаны, как это кольцо. Неразрывно связаны друг с другом. И я не хочу пытаться разорвать нашу связь.

– Я тоже, – сказала Мия. Она обвила шею Мака руками и поцеловала его. Кэти радостно гукала, оказавшись между ними. – Да. Я мечтала и о тебе. И боялась, что моя мечта никогда не сбудется.

– Правда?

– Да, я выйду за тебя замуж. Я хочу быть твоей женой, хочу быть матерью Кэти.

– А колледж?

– Я вернусь в него. Может быть, начну учиться осенью. По одному курсу в четверть.

– Тогда ты не скоро его окончишь.

– Я хочу быть дома и заниматься детьми. Пока они маленькие. Когда они подрастут, я закончу учебу и найду хорошую работу.

– Что ты сказала – детьми? – слабым голосом спросил Мак.

– Детьми. У нас будет еще двое или трое, не меньше. На подъездной аллее тебе понадобится установить баскетбольную корзину, как у Зумигаласов. И тебе нужно будет встретиться с моими братьями. Сначала они поведут себя несговорчиво, им нравится думать, будто они меня защищают, но ты им очень понравишься. Они мои родственники. И…

– Мия, все это прекрасно, – мягко сказал Мак, легко проводя указательным пальцем по ее подбородку, – но сейчас тебе нужно замолчать и поцеловать меня.

– С удовольствием, Ларри. – Они поцеловались и скрепили свое обещание. Кэти оставалась между ними.

В тот миг они трое действительно были тем, чем им суждено было стать, – семьей.

ЭПИЛОГ

– Кэти О'Киф Маккензи, стой сейчас же! – повторила Мия.

Она бросилась в погоню за Кэти, по прозвищу Лихачка. Мери подпрыгивала, сидя у нее на бедре.

– Ты же знаешь, что нельзя кататься на велосипеде так близко к улице. Ты меня напугала.

– Прости, мама, – прошептала Кэти. Она спрыгнула с велосипеда и обняла Мию и Мери. В этот миг автомобиль Мака показался у подъездной аллеи.

– Папочка! – завизжала Кэти.

– Как моя девочка? – спросил Мак, вылезая из машины. Он подхватил ее на руки и направился к Мии, шагая по заваленному игрушками газону.

– Хорошо, папочка, вот только я не могу кататься на велосипеде рядом с улицей.

– Верно, – сказал Мак. Он повернулся к Мии. В его глазах появилось выражение, от которого у нее всегда захватывало дух.

– Какой была сегодня моя веселая барышня Марион? – мягко спросил он.

Мия погладила по голове их новорожденную дочь, тезку Марион О'Киф.

– Милой, как всегда.

– А я не милая, папочка, – сказала Кэти. Она напрягла мускулы. – Я крепкая.

– Ты очень крепкая. – Он поцеловал Кэти в голову и улыбнулся Мии. – Мама и папа звонили мне на сотовый. Они приедут примерно через полчаса.

– Бабушка и дедушка! Полчаса – это сколько? – закричала Кэти.

– Совсем недолго, – со смехом сказал Мак. – Дядя Чет, дядя Марти и дядя Райан тоже придут на обед.

– Я люблю семейный день, – сказала Кэти. – Я задую свечки, и мне подарят подарки, а потом…

Мия слушала лепет Кэти о том, как она собирается провести торжество. Сегодня была годовщина ее свадьбы с Маком. Ровно два года назад они поженились и официально удочерили Кэти.

– Удивительный миг, – сказал Мак, глядя на свою семью. – И их будет еще много.

Мия посмотрела на Мака и Кэти и чуть-чуть сильнее сжала в объятиях Мери.

Ее семья.

Семья, основанная на том, что важнее всего… на любви.

Оглавление

Аннотация

Холли Джейкобс Кольцо любви ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ЭПИЛОГ

Реклама на сайте