«Пешка? Королева!»

Ивонн Линдсей Пешка? Королева

Глава первая

Лили Фонтейн почувствовала, будто ее коснулось ледяное лезвие. С океана дул вечерний ветерок, но он не имел никакого отношения к тому, что по ее телу прошел тревожный озноб предчувствия. Он здесь.

Между ними всегда существовало притяжение, эта мгновенная связь, которая опять возникла сразу же, стоило ей вернуться после десятилетнего отсутствия в Уанмату, город на побережье Новой Зеландии, в котором она родилась. Лили знала, что ей придется встретиться с ним, со своим призраком из прошлого, от которого она пыталась бежать слишком долго и так усердно, что не заметила, как круг замкнулся.

Она подняла глаза, собираясь с силами, зная, что он находится в паре метров от нее.

Так и есть. Джек Долан. Ее первая любовь. И последняя.

Лили сделала вдох, и запах дорогого одеколона, разнесшийся по заправочной станции, заглушил бензиновые пары. То же самое когда-то произошло с ней, когда страсть Джека подчинила ее себе, заглушив голос рассудка. А затем он оттолкнул ее своим безразличием и оставил с презирающим ее отцом, который считал, что во всем виновата только она…

При этом воспоминании плечи Лили непроизвольно напряглись, но лицо не изменило своего выражения. Между тем Джек подошел почти вплотную.

— Это ты?

Его голос стал низким и властным, и при звуках этого голоса молодую женщину снова бросило в дрожь, хотя и не такую сильную, как десять лет назад. Наверное, этого следовало ожидать: десять лет изменили их обоих.

Джек опустил дорогие солнцезащитные очки на переносицу. Их взгляды встретились. В глазах Джека мелькнуло что-то похожее на ярость, и Лили вдруг пожалела, что между ними исчезла даже хрупкая преграда в виде очков.

Глаза цвета расплавленного янтаря удерживали ее, напоминая о прошлом. На миг Лили оцепенела, потеряв дар речи. Она сглотнула, чтобы избавиться от внезапной сухости во рту, и сразу почувствовала, что краснеет. Будь он проклят за то, что до сих пор имеет власть над ней!

— Ты не такая, как я ожидал, — не моргнув глазом сообщил он.

— И чего же ты ожидал? — вздернув подбородок, спросила она, выдерживая его взгляд.

И почти сразу поняла, что сплоховала. Безрассудно самой лезть ко льву в пасть. Ей следовало сделать вид, что она его не заметила, заплатить за бензин и уехать.

— Уж конечно, не то, что ты сама будешь заправлять машину.

— Поразительно, как может измениться человек с возрастом, верно? Не могу сказать, что и ты оправдал мои ожидания. — Лили окинула, как она надеялась, пренебрежительным взглядом его прекрасно сшитый костюм и итальянские туфли из мягкой кожи. О да, она разбиралась в таких вещах. Это знание давало средства к существованию в насквозь фальшивом мире, в котором она жила последние годы. — Сам-то еще не забыл, как это делается? Помнится, именно здесь ты так ловко научился заливать бензин.

Его глаза сузились, а Лили подавила стон. Когда она научится держать язык за зубами?

— Думаю, мы поняли друг друга.

Она резко развернулась, и ее каблучки зацокали по асфальту.

По пути к зданию заправки Лили продолжала чувствовать буравящий спину взгляд и с облегчением перевела дух, когда раздвижные двери с тихим свистом закрылись, отгородив ее от Джека.

К своему удивлению, она поняла, что после позорного бегства из города, который она научилась ненавидеть всеми фибрами души, изменилась не только она. Внутри станции был сделан ремонт, рядами выстроились веселые, ярко выкрашенные магазинчики бакалейных товаров.

Раздавшийся позади свист дверей и заполнивший помещение запах сандалового дерева и лайма предупредили Лили о приближении Джека. Быстро схватив чек, она улыбнулась кассиру и повернулась, чтобы уйти, но обнаружила, что ее путь блокирован крепким мужчиной шести футов с небольшим.

— Что привело тебя обратно, Лили? — непринужденно спросил Джек.

— Ничего особенного, — как можно беспечнее солгала Лили. Не рассказывать же ему, что она в финансовой яме! — Просто подумала, что неплохо бы навестить родной город после стольких-то лет отсутствия.

— Выходит, ты ненадолго? — Его глаза стали непроницаемыми.

— Я бы так не сказала. Какой смысл уезжать, едва вернувшись. Удовлетворен?

— Ну, бегать — твоя специализация. А вот удовлетворен ли я?..

Джек не закончил фразу, но Лили вдруг стало жарко. Она выхватила из сумочки солнцезащитные очки, водрузила их на нос и, обогнув Джека, вышла. Дрожа, Лили открыла дверцу и скользнула на сиденье. Она завела мотор и готовилась тронуться, когда громкий стук в окно заставил ее подпрыгнуть.

Проглотив проклятье, рвавшееся с языка, Лилиопустила окно.

— Что еще?

Лицо Джека внезапно смягчила улыбка, и сердце ее дрогнуло. Этот негодяй по-прежнему видит ее насквозь и знает, что его последнее замечание не оставило ее равнодушной!

— Много воды, утекло, — протянул Джек. — Давай не будем омрачать нашу первую после стольких лет разлуки встречу. Я приношу извинения за свои слова. Не хотел тебя обидеть в первыйже день твоего возвращения.

— Все нормально. Как ты заметил, много воды утекло.

Джек по-прежнему держался за стекло, а Лили так и подмывало нажать на газ и скрыться. Она красноречиво посмотрела на его руки, но это не возымело должного эффекта.

Руки Джека с широкими ладонями, длинными пальцами были ухоженными и разительно отличались от рук ученика механика, который своими ласками доводил ее, совсем еще молоденькую девушку, до исступления. Неожиданно между бедрами разлилось тепло, и Лили подавила вздох отчаяния.

— Еще увидимся. — Его слова звучали как обещание.

— Позже, — уклончиво ответила она.

Лили сжала руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Джек убрал руку и коротко вскинул ее в прощальном жесте. В ту же секунду машина сорвалась с места.

Молодая женщина сразу же пообещала себе приложить все усилия, чтобы не встретиться с Джеком Доланом в ближайшее время. Быть с Джеком — все равно что стоять на шатком мостике, который вот-вот грозит рухнуть вниз в бурлящую реку.

Правда в их ранней встрече был и плюс: одно потрясение уже позади. Теперь придется выдержать встречу со своим отцом, и затем она начнет устраивать свою жизнь. Горькая улыбка искривила ее рот. Если бы сделать это было бы так же легко, как сказать.

Ведя машину через город, Лили подмечала, что изменилось за время ее отсутствия. Все было знакомым и одновременно чужим, и это вызывало в душе дискомфорт. По мере приближения к отцовскому дому данное чувство только усиливалось. Лили не была дома с той ночи, когда отец отослал ее в Окленд. Она прожила в самом крупном городе Новой Зеландии два года, училась в университете и наслаждалась тем, что в Окленде никто ничего о ней не знает. В Уанмате все знали друг о друге всё…

Случайная встреча с модельным агентом открыла перед Лили мир моды. Позже она перебралась за границу, но сейчас была вынуждена вернуться. По крайней мере на то время, пока не решит, как жить дальше.

* * *

Прищурив глаза, Джек наблюдал, как исчезает из виду машина Лили. Догадывается ли она о том, что ее ждет?

Вряд ли.

В его теле все еще горел огонь, который вспыхнул сразу, стоило ему ее увидеть. Он-то думал, что за прошедшие годы у него выработался иммунитет! Если бы… Его реакция была мгновенной. Совсем как в тот день, когда она впервые появилась в школе.

Лили похудела и казалась очень хрупкой. Когдаона посмотрела на него своими светло-голубыми глазами, в них не отразилось никаких эмоций. Это отчуждение напомнило ему ее отца.

Его мозг заработал, вычисляя следующий шаг. В связи с возвращением Лили план следует несколько подкорректировать. В последние несколько лет он систематически скупал все, что принадлежало Чарлзу Фонтейну. Теперь осталосьнанести последний удар — разорение «Фонтейн Компьювер». Перспектива использовать Лили Фонтейн в качестве дополнительного оружия вдруг показалась очень соблазнительной. Чарлз это заслужил. Как и его обманщица-дочь…

Лили знала, что ей надо войти в дом и перекусить, чтобы собраться с силами и быть готовой к встрече с отцом, когда тот вернется из офиса. Вместо этого она сидела на песчаной дюне и смотрела на лунную дорожку на волнах, которые, казалось, отступают в море только затем, чтобы накатить на берег с новой силой, методично отвоевывая себе еще один кусочек суши. Позади нее струился свет на аккуратно подстриженную лужайку из трехэтажного особняка отца. Шикарный дом в испанском стиле свидетельствовал о немалом богатстве Чарлза Фонтейна.

Несколько часов назад она вошла в дом, отперев дверь своим старым ключом. В холле ее ждала записка от миссис Мэнсон, домоправительницы, в которой сообщалось, что ее отец задерживается в офисе и к ужину не вернется. Лили охватило чувство вины за то облегчение, которое она испытала, узнав, что встреча с отцом откладывается. Однако почти сразу кольнула боль: не много же она значит для отца, который не потрудился встретить ее даже дома!

Десяти лет словно и не бывало. День, когда она рыдала в подушку и пообещала себе, что не вернется домой после того, как отец отослал ее в Окленд, снова возник в памяти. Для всех она уехала, чтобы поступить в университет. Только отец знал истинную причину. Он чувствовал себя опозоренным ею.

Лили тогда было все равно. В голове стучала мысль: Джек — предатель, деньги значат для него больше, чем ее любовь.

И вот она дома. Для многих людей дом — это место, где можно найти понимание и утешение, невзирая ни на что. Для многих, но не для нее.

Как Лили ни старалась простить отца за годы своей «добровольной» ссылки, она так и не смогла примириться с тем, что для отца она — собственность, проблемы с которой можно уладить с помощью денег. Хотя Лили и допускала, что Чарлз Фонтейн мог с удовольствием поговорить об ееуспехах в модельном бизнесе за ужином с каким-нибудь деловым партнером, но остальное время он, скорее всего, о ней и не вспоминал.

В детстве Чарлз Фонтейн олицетворял для нее все, во что она верила. Да, отец был суров и упрям, но он всегда был с ней после развода, в отличие от матери, которая просто вычеркнула дочь из своей жизни, посвятив себя новой семье. Лили тогда было четыре года.

Отец был ее опорой. До тех пор, пока Лили не начала взрослеть и не осмелилась бросить ему вызов, начав встречаться с Джеком. Его ярость легко заставила ее обратить свою веру на Джека, которыйв конце концов тоже ее предал…

Лили понимала, что напрасно теряет время, сидя на берегу сырой ночью и размышляя о прошлом, но все не могла уйти с пляжа. Ведь это одно из немногих мест, с которым у нее были связанысчастливые воспоминания. Наконец, сделав над собой усилие, Лили решительно поднялась.

Стоя под горячим душем, молодая женщина запрокинула голову и позволила сильным струям воды барабанить по лицу. Как же она устала!.. С того момента, как ее бухгалтер сообщил, что деньгикоторые она рискнула вложить в акции, пошли прахом, она потеряла сон. Подобное вложение капитала казалось таким надежным! Лили верила, что это станет бесспорной гарантией ее финансовой безопасности, поэтому вложила почти все свои средства.

Во время болезни Лили ее сбережения подтаяли, и молодой женщине стало не по средствам посещать места, где она раньше бывала, чтобы поддерживать к себе интерес как к модели. Перед ней замаячила угроза остаться безработной. Чтобы вернуться в мир моды, Лили решила придумать себе новый имидж. Но лишь однажды появившись в образе «тусовочной девицы», она определила свою судьбу. Ее работодатели посчитали, что это несовместимо с элегантностью их дома моды, и контракт с ней продлевать не стали. Лили ничего не оставалось, как вернуться в отцовский дом.

Намыливая себя гелем для душа, Лили коснулась живота. Ее пальцы нащупали едва заметные шрамы. Боль пронзила все ее существо, и тихий стон сорвался с губ. Такое иногда с ней случалось, стоило ей вспомнить о своем мертворожденном сыне. Но эта потеря была ничто в сравнении с болью, которую причинил ей Джек, отвергнув их обоих.

Глава вторая

Лили закрыла глаза, борясь со слезами. Она справится с этим, как справлялась уже много раз. Для всего мира она должна быть Лили Фонтейн, экс-моделью и очаровательной спутницей богатых и знаменитых мужчин на вечеринках.

Душ только частично помог снять усталость. Она бодрствовала, пока длился полет из Лос-Анджелеса, к тому же их рейс опоздал. Обернувшись полотенцем, Лили вышла из ванной. Отец еще не вернулся. Похоже, он не очень-то рад возвращению своей единственной дочери.

Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Лили бросила полотенце, надела первый попавшийся розовый шелковый халатик и, затягивая его на ходу, метнулась к двери. Быстрый взгляд на часы убедил ее, что время для визита, кто бы это ни был, довольно позднее. Тем не менее она придала лицу приветливое выражение и без боязни распахнула дверь — Уанмата был мирным городком.

— Лили Фонтейн собственной персоной.

Улыбка сошла с лица молодой женщины.

— Что тебе нужно?

Голос Лили звучал прохладно, под стать ночномувоздуху, обдувавшему ее голые ноги.

— Замерзнешь. — Джек зашел внутрь, вынуждая ее отступить.

Лили ощущала его преимущество еще на бензозаправочной станции, а ведь тогда она была одета! Но сейчас, когда тело прикрывал лишь тонкий халат, она чувствовала себя особенно уязвимой.

Он же был великолепен. Безупречная белая рубашка, угольно-серый костюм и шелковый галстук темно-золотистого цвета лишь подчеркивали ровность его загара. Кожа Джека всегда равномерно темнела на солнце, и когда-то Лили могла любоваться его телом, цветом напоминавшим загустевшую карамель, часами. На кончиках пальцев вдруг ожило воспоминание о его коже, и Лили страстно захотелось протянуть руку и коснуться его. Она затянула халат потуже не выпуская пояс из рук.

Джек закрыл дверь, и в ту же секунду огромный холл словно уменьшился в размерах.

— Не собираешься меня пригласить?

Лили охватило раздражение. У нее не было ни настроения, ни сил играть роль радушной хозяйки.

— Джек, может, ты нанесешь мне визит в другой день? Рейс из Лос-Анджелеса задержали, а дорога из Окленда меня абсолютно вымотала. У меня глаза закрываются сами собой.

Палец Джека коснулся ее осунувшегося лица. Лили пришлось приложить немало сил, чтобы не растаять от этого прикосновения. На мгновение в его глазах что-то вспыхнуло и погасло.

— Я не задержу тебя.

Он убрал руку и прошел к задней части дома, где находилась кухня. Лили была так ошеломлена, что не успела его остановить и неохотно последовала за ним.

— Раз уж ты здесь, кофе будешь? — оказавшись на кухне, спросила она.

— Не откажусь. Без молока.

По крайней мере в этом он не изменился, подумала Лили, доставая чашки. Она была удивлена и чувствовала смутное беспокойство. И чего ради, спрашивается, Джек притащился сюда на ночь глядя, если упорно продолжает хранить молчание?

— Так зачем ты пришел, Джек?

В тишине кухни ее вопрос прозвучал неожиданно резко.

Джек посмотрел на нее, иего губы искривила загадочная улыбка. Он небрежно расстегнул пиджак, позволяя его лацканам распахнуться и открыть широкую грудь.

На Лили невольно нахлынули воспоминания. Ее пальцы, погруженные в темную поросль волос наего груди… Ее губы, скользящие по его телу… Тепло и вкус его кожи…

Дыхание у нее сбилось, во рту пересохло. С большим трудом ей удалось взять свои эмоции под некоторый контроль. Должно быть, я устала больше, чем предполагала, указала себе Лили. Джек больше не имеет над ней той власти, что прежде. Она отдала годы, чтобы забыть о нем, научилась чувствовать себя как рыба в воде в обществе самых разных людей. Так почему несколько воспоминаний юности заставляют ее тело вспыхивать, как лампочка?

Джек направился к ней. Лили не сводила глаз с егорешительного лица. На дрожащих ногах она сделала шаг назад. Он остановился всего в нескольких дюймах от нее, от него исходил жар и слабыйзапах одеколона после бритья. Запах пряностей и свежих цитрусов защекотал ноздри. Лили резко втянула в себя воздух, пытаясь справиться с охватившим ее волнением.

Джек поднялруку.

Пожалуйста, нет! — взмолилась про себя Лили. На нее словно нахлынула горячая волна, сердце учащенно забилось. Как ни страшилась она его прикосновения, но ее тело само качнулось вперед.

Рука Джека застыла в воздухе.

— По-прежнему играешь в старые игры, а, Лили? — негромко сказал он. — По-прежнему ищешь, где погорячее?

Ее спина выпрямилась. Ни за что на свете она не покажет ему, как сильно задело ее это замечание! Когда Лили стала встречаться с ним, все ее друзья говорили, что Джек не принадлежит к их кругу и, развлекаясь с ним под носом у не одобряющего ее поведения отца, она рискует обжечься.

— Я уже сказала, что времена изменились. Я изменилась. — Голос ее звучал на удивление ровно.

— Времена, может, и изменились, а вот люди не меняются. Меняется только их оболочка, но не сущность, — слегка пренебрежительно заметил он.

— Значит, так: забудь про кофе. Говори, зачем пришел, и уходи.

Джек уже пожалел о том, что приблизился к Лили. Запах свежести и аура невинности кружили ему голову, но заставить себя отойти от нее он не мог. Он сжал руки в кулаки, чтобы не коснуться ее лица. Он едва сумел остановить себя в первый раз — инстинктивное желание, охватившее его, когда он увидел ее на станции, было неожиданно мощным. Его охватила злость на свою слабость, которая мгновенно исчезла, когда губы Лили приоткрылись. Разум Джека затуманился. Осталось лишь желание приникнуть к нежным губам Лили, почувствовать их вкус, убедиться, что она ответит на его поцелуй с не меньшей страстью, испить сладость ее губ, раствориться в ней, чтобы найти… Что?

Джек опустил глаза, и его взгляд остановился на ее руках, сжимавших пояс тонкого халата. Красивые, ухоженные руки, не знающие тяжкого груда.

Несколько капель воды стекло с ее влажных волос на ключицу и исчезло под тканью, щекоча кожу. Лили стояла не шелохнувшись.

Он напрягся, когда сквозь ткань халата отчетливопроступили отвердевшие соски. Легкая краска залила ей шею. Лили была так же возбуждена, как он. В горле у Джека пересохло, в то время как его тело моментально отреагировало на ее призыв.

Какого черта?..

Усилием воли Джек стряхнул с себя оцепенение и сделал шаг назад. Лили неожиданно нагнулась, словно потеряла равновесие. Джек инстинктивно протянул руки, чтобы удержать ее, но тонкая материя оказалась слишком слабой преградой. Его руки горели, словно к ним приложили раскаленный металл. Да и сам он оказался в огне!

Напрасно он это сделал.

И кудаделась его знаменитая невозмутимость? Рядом с Лили стоял не хладнокровный бизнесмен, а сгорающий от нетерпения подросток, в крови которого бурлили гормоны. Джек убрал руки и отступил от нее еще на несколько шагов.

Лили сразу почувствовала, когда Джек взял свои чувства под контроль. Словно шторка опустилась, а когда поднялась, в его желтых глазах страсти уже не было. Совсем не похоже на молодого Джека Долана, которого она знала. Он ее предал, напомнила себе Лили, но ее губы все еще дрожали в ожидании поцелуя, как и тело. Искушение и мука. Эти чувства она испытывала всегда, когда была с ним.

…Они принадлежали разным мирам. Ее отец был самым богатым жителем города, а она — «папенькиной дочкой». Джек родился в семье у отцовского служащего, и его репутация была далеко не безупречна. Когда она упросила своего отца перевести ее в обычную школу после двух мучительных лет в закрытом пансионе, Джек был уже в старших классах. Между ними сразу же возникло сильное притяжение. Тогда она была еще слишком наивна и верила, что им удастся преодолеть разделяющие их препятствия. Их объединяла не только страсть, но и общая цель добиться успеха. Пока однажды ночью их дороги не разошлись…

Лили снова захотелось бежать из Новой Зеландии, несмотря на то что ей некуда было возвращаться. Она подавила свой порыв.

— Завтра я планирую устроить барбекю, — неожиданно перешел к цели своего визита Джек. — Я подумал, что тебе было бы приятно встретиться с некоторыми друзьями детства.

Этого Лили никак не ожидала услышать.

— Я только что вернулась… — начала она.

— А я-то думал, что ты привыкла быть королевой светских мероприятий. Боишься?

— Разумеется, нет. Я еще не говорила с отцом, какие у нас планы. Не уверена; что смогу прийти.

— Ну конечно. Твой отец… Как прошло воссоединениесемьи?

— Чудесно, — процедила Лили сквозь сжатые губы. Она никогда не скажет ему, что отец даже не позвонил, чтобы поприветствовать ее с возвращением домой. — Напиши, где состоится барбекю, а я решу, смогу принять твое приглашение или нет.

Глаза Джека сузились. Он молча достал визитку, написал на ней несколько слов своим четким почерком и протянул карточку Лили.

— В семь часов. Надеюсь увидеться с тобой завтра. Свободная одежда. Папарацци не будет.

Лилипрекрасно поняла, что имел в виду Джек, упомянув о фотографах и журналистах. Благодаря им она достигла вершины популярности, но и они же осветили ее падение с этой вершины.

Так значит, Джек все-таки интересовался, чем она занимается? Странно только, что она не испытываетпо этому поводу никаких чувств, хотя раньше была уверена, что получит удовлетворение, узнав об этом.

Глава третья

Лили проснулась на следующее утро с ощущением той особой разбитости, которая случается после сильного нервного истощения. Отец вернулся спустя некоторое время после отъезда Джека и был явно не в духе. Он мимоходом поцеловал дочь в щеку и предложил оставить все разговоры на утро. Лили пыталась убедить себя, что ничего другого она и не ожидала, однако чувствовала себя при этом нелюбимой и отвергнутой.

Молодая женщина потянулась, слыша за окном крики чаек и шум океана. Океан Лили всегда любила. Она быстро умылась, надела спортивный костюм и стала искать в чемодане кроссовки. Лили могла бы разложить вещи еще вчера, но разобрать багаж значило смириться со своим возвращением.

Спускаясь по лестнице, она заметила, что в доме странно тихо. Ее отец никогда не залеживался в кровати, будь то выходной день или нет. На кухне лежала короткая записка, что он ушел в офис рано утром, однако приглашает ее на ланч.

Еще одно свидетельство того, что даже спустя все эти годы отец по-прежнему ее не простил.

Справившись со своим разочарованием, Лили вышла через стеклянные двери в патио, затем спустилась к пляжу и побежала легкой трусцой. Утро только вступало в свои права. У Лили возникла неожиданная мысль, что здесь она дома, что она принадлежит этому месту. Молодая женщина отогнала от себя эту мысль. Если бы не обстоятельства, ее бы здесь не было.

Лили побежала быстрее. Нужно во что бы то ни стало вернуть прежнюю форму, и так или иначе, но она это сделает. Однако вскоре воздуха стало не хватать, и она была вынуждена замедлить шаг.

Город разросся, как смогла убедиться Лили. Домов — это были в основном пляжные домики — стало больше. Этого следовало ожидать, но на сердце у Лили стало тяжело от сознания, что цивилизация отнимет у нее место ее детских игр. Поравнявшись с огромным домом, который отличался от всех пляжных домиков, она остановилась.

Дом находился в бухте, окруженной скалами, и, глядя на него, складывалось ощущение, что он построен на века. Массивные колонны поддерживали веранду, с которой наверняка открывался великолепный вид на океан. По обе стороны от веранды шли лестницы, ведущие прямиком к пляжу. Фасад здания был целиком выполнен из стекла с зеркальным отражением. Над раздвижными дверьми навис огромный балкон, в прохладекоторого, несомненно, было легче переносить полуденный зной. Дом был выполнен в стиле «модерн», тем не менее его окружала аура, свойственная колониальным домам, насчитывающим сто и более лет. Этот дом был совсем не похож на дом ее отца, построенного по образцу белокаменных средиземноморских вилл, и идеально вписывался в окружающий ландшафт.

На балконе, облокотившись о перила, стоял человек. У Лили засосало под ложечкой, когда она пристальнее вгляделась в лицо мужчины. Молодая женщина резко развернулась и побежала обратно.

Когда Джек окликнул ее по имени, Лили только ускорила бег, сделав вид, что не слышит.

В груди стало тесно. Не стоило давать себе столь сильную нагрузку, мелькнула мысль. Врач ее об этом предупреждал. Ноги стало сводить от усталости, в боку закололо.

За спиной Лили послышался ровный бег. До дома отца оставалось еще немного, и, собрав последние силы, она попыталась ускорить бег.

— Стой, пока не убила себя окончательно!

На ее плечи опустились сильные руки, вынуждая остановиться. Лили с досадой отметила, что Джек даже не запыхался, тогда как она сама отчаянно ловила ртом воздух.

— Зачем ты меня остановил? — в перерывах между вдохами спросила она.

— Будучи твоим соседом, просто не мог не остановить тебя, видя, как ты себя загоняешь.

Бег растрепал его черные волосы, и Лили нестерпимо захотелось их пригладить. Она сжала кулаки. Дыхание ее медленно, но восстанавливалось.

— Так ты придешь сегодня вечером?

— Я уже говорила: мне нужно поговорить с отцом.

Лили в отчаянии зажмурилась, но успела заметить, что в глазах Джека что-то мелькнуло. Жалость? Только не жалость. И только не от него! Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза.

— Возможно, я приду. Даже, скорее всего, приду. У отца сейчас слишком много работы, насколько я успела заметить.

Губы Джека растянулись в улыбке, и Лили стоило большого труда не улыбнуться в ответ.

— Не забудь, в семь часов.

— Я помню. Что-нибудь с собой принести?

— Только себя. Обо всем остальном я позабочусь.

— Как времена-то изменились, — не удержалась Лили.

Подбородок Джека напрягся, но ответил он вполнедружелюбно:

— Не старайся казаться большей стервой, чем ты есть на самом деле. И помни, что с людьми нужно быть попроще, иначе не заведешь новых друзей.

— А как насчет старых?

Забыли ли о ней так же быстро, как и Джек? Хотя не так-то много у нее было друзей. Перейдя вобычную школу, она так и не смогла стать там «своей», а после того, как познакомилась с Джейком, ейи вовсе никто не был нужен.

— Некоторые придут действительно только ради тебя, — подтвердил Джек.

— Это для меня честь, — кисло сказала Лили, уже жалея, что приняла приглашение.

— Снова передумала? — насмешливо осведомило! Джек.

— Я буду, — коротко ответила она и направилась к дому.

Лили чувствовала, что он смотрит ей вслед. Джек повернул обратно, только когда она закрыла за собой раздвижные двери.

Лили тщательно оделась к ланчу с отцом, выбрав для этой цели одно из немногих привезенных с собой дизайнерских платьев. Она в спешке покидала Лос-Анджелес. Приняв решение вернуться домой, Лили не тянула время с отъездом — потеряв работу, она стала никому не интересна в кругу моды, а люди, которые называли себя ее друзьями, отвернулись от нее.

Войдя в здание компании, Лили осмотрелась. Судя по проведенному ремонту, дела у отца шли неплохо.

Поднявшись на третий этаж, Лили увидела Чарлза Фонтейна. Неужели он вышел встретить ее?

Не дав ей опомниться, отец провел ее по офисам компании, представляя своим сотрудникам, словно предлагал всем восхититься прекрасными линиями чистопородного скакуна или спортивной машиной.

Лили улыбалась, пока ей не стало казаться, что улыбка намертво приклеилась к ее лицу. Судя по реакции служащих, они были в курсе жизни Лили и не раз обсуждали ее карьеру модели — как и бесславное окончание оной, — однако отцу, как обычно, было на все наплевать. Он пер как танк, готовый смять каждого, кто посмеет не восхищаться его дочерью. Таковых, естественно, не нашлось.

Для Лили стало невероятным облегчением, когда они наконец сели за столик ресторана с морской кухней, подальше от чересчур любопытных взглядов и перешептываний.

Отец сразу же показался Лили усталым, как никогда. Это было заметно и вчера, но тогда Лилисписала это на долгий рабочий день. Сейчас жев свете дня она поняла, что это не просто усталость. Отец был изнеможен и разбит.

В ожидании заказа они некоторое время сидели, изучая друг друга. Молчание нарушил отец, и его первый же вопрос заставил Лили горько улыбнуться.

— Миссис Мэнсон сказала, что видела тебя сегодня утром с Джеком Доланом.

— Ты что, следишь за мной?

— Это так? — игнорируя ее вопрос, повторил он.

— Да, так, — согласилась она. — Но я не понимаю, почему тебя это тревожит? Мне уже двадцатьвосемь, и я в состоянии о себе позаботиться.

Отец только хмыкнул и продолжил свой допрос. Лили ничего не оставалось делать, как отвечать, чтобы не начинать первую встречу со ссоры.

— Ты назначила ему свидание?

— Конечно, нет. Мы встретились случайно, когда я делала пробежку вдоль берега. Я понятия не имела, что у него там дом.

— А я слышал, он преследовал тебя, как кобель, почуявший течку у суки.

— А если и так?

— Я-то думал, что ты извлекла уроки из прошлого. Держись от этого парня подальше.

— Я достаточно взрослая, чтобы самой решать, с кем мне встречаться, — заявила Лили.

Слушая отцовские нравоучения, она словно снова превратилась в ту девочку, которой после школы настойчиво внушают, чтобы она «больше не якшалась с этим типом Джеком Доланом».

— Я всего лишь выразил свое мнение. Не хочу, чтобы ты опять из-за него страдала. — Отец улыбнулся одной из своих скупых улыбок официанту, принесшему заказ. — Спасибо, Джонно. Больше ничего пока не нужно.

Лили посмотрела на тарелку отца. Жареная картошка, жареная рыба, несколько видов соуса.

— У тебя все в порядке со здоровьем, папа? Может, не стоит есть такую жирную пищу?

— Не стоит за меня волноваться. — Чарлз проглотил ломтик картофеля, предварительно обмакнув его в соусе. На его лице появилось выражение удовольствия. — Так о чем мы говорили? Ах, да. Мы договорились, что ты будешь избегать этого Долана.

— Ни о чем таком мы не договаривались. Это ты сказал.

— И в самом деле. В любом случае последуй моему совету, и тогда мы не будем ссориться. Ты уже успела встретиться с кем-нибудь из своих старых друзей?

— Нет еще, но сегодня я приглашена на барбекю. Может, там кого и увижу.

— Хорошо, — одобрительно кивнул Чарлз. — Рад, что у тебя есть чем себя занять. Сегодня я тоже вернусь поздно. Работа, как обычно. На развлечения времени нет.

Он сделал попытку засмеяться, но смех умер у него на губах. Лили присмотрелась к отцу внимательнее. Несомненно, его что-то гложет, но она не сомневалась, что, если спросить, в чем дело, он не скажет. Лили взяла вилку. Одно, по крайнеймере, она может сделать: узнать у миссис Мэнсон, что он ест дома, и постараться включить в его меню больше овощей и фруктов. Может, также удастся узнать — хотя и маловероятно, — что тревожит отца.

Глава четвертая

Лили остановила машину и выключила двигатель. Она опаздывала на полчаса. Скорее всего, подумалось ей, Джек не упустит случая сказать что-нибудь язвительное по этому поводу. Если бы не настойчивость и убежденность отца, будто он по-прежнему может распоряжаться ее жизнью, Лили, возможно, позвонила бы и извинилась, что не приедет, хотя перспектива провести еще один вечер одной в огромном доме ее не радовала. Поэтому, взвесив еще раз все «за» и против», она все-таки решила приехать. Неожиданно сильный порыв ветра растрепал прическу, на которую у нее ушло немало времени Лили решила, что если уж она появится на барбекю, то должна предстать в полном блеске экс-модели, пусть даже встреча будет проходить в неформальной обстановке, в чем ее заверял Джек.

Для этой цели Лили выбрала джинсы с разрезами, обнажающие небольшой загорелый участок бедер. Низкая талия джинсов должна была привлечь внимание к пупку с сияющим в нем драгоценным камнем, который не скрывала и шелковая золотистая блузка с открытой спиной. Изящные туфли на невероятно высоких каблуках не должны были оставить и тени сомнений в том, что своей легкой скользящей походкой их обладательница обязана подиуму.

Лили вышла из машины и, покачивая бедрами, подошла к парадному входу, достойному восхищения не меньше, чем вид с пляжа. Подъездная дорожка с местом для парковки и продуманный ландшафт не позволяли усомниться в благосостоянии владельца дома, чьи деньги смогли сотворить этот архитектурный шедевр.

Джек стоял возле дома и пожирал ее глазами. От его горящего пристального взгляда по спине Лили поползли мурашки. Наверное, не стоило одеваться так уж вызывающе, с запоздалым сожалением подумала она. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что на ней нет лифчика, если при каждом шаге то одна, то другая грудь мелькает в вырезе блузки.

— Ты опоздала, — недовольно произнес Джек.

— Извини, — как можно беспечнее сказала Лили, давая понять, что она это знает, но ее это ничуть не волнует.

— Сомневаюсь, — пробормотал Джек.

— Что ты сказал?

— Так, ничего. Заходи.

Упорно отказываясь встречаться с Джеком взглядом, Лили вошла внутрь и последовала за ним в гостиную.

Молодой женщине сразу понравилась просторная комната, большая часть стульев и кресел которой была расставлена напротив высоких икон — присутствующие имели возможность любоваться великолепным видом на океан. Справа располагалась столовая, освещенная навесными металлическими канделябрами.

В гостиной и на веранде, разделившись на небольшие группы, стояли гости. Когда Лили вошла, несколько человек окинули ее взглядом, затем снова отвернулись.

От волнения у Лили свело живот.

— Мило, — проглотив комок в горле, сказала она.

— Добро пожаловать в мой дом, — ответил Джек.

Это действительно был дом. Лили разбиралась в этом лучше, чем кто бы то ни было. В помещении, над интерьером и стилем которого трудился незаурядный дизайнер, чувствовался уют. Лили легко могла представить себя сидящей на одном из кожаных диванчиков перед закрытым камином, за стеклом которого весело горят дрова.

— Ты живешь здесь один? — спросила Лили и тут же пожалела об этом. Проклятье, ведь ей это совсем не интересно!

— Пока да.

Непонятно по какой причине, но она с напряжением ждала его ответа и, услышав его, расстроилась. Чтобы взбодриться, Лили стала вслушиваться в красивые слова итальянской песни, исполнявшейся присутствовавшим здесь солистом.

Джек вытащил из ведерка со льдом шампанское и уверенным жестом разлил его по бокалам.

— Спасибо, — поблагодарила его Лили и постаралась взять бокал таким образом, чтобы не задеть его руку.

Молодая женщина сделала небольшой глоток, а Джек смотрел на ее губы, на которых осталось несколько блестящих капелек. Она опустила бокал, и Джек заметил, как дрожит ее рука. Нервничает, удовлетворенно подумал он. Лили снова поднесла бокал ко рту. Джеку было отчетливо видно, как тонкая материя натянулась, открывая его взгляду часть ее больше ничем не скрытой груди.

Джек неожиданно задался вопросом, изменилось ли ее родимое пятно в форме сердечка под левой грудью или осталось прежним? Он надеялся, что нет. Когда-то он повторял его контуры своим языком… При мысли об этом Джек почувствовал нестерпимое желание. Удастся ли ему соблазнить ее снова? Его сердце учащенно забилось. Это был вызов, а бросать вызов Джек любил.

Взяв Лили под локоть, он подтолкнул ее к дверям, ведущим на веранду.

— Идем, поздороваешься с гостями. Думаю, всем будет интересно возобновить знакомство.

— В этом я не сомневаюсь.

Послышался ли ему в ее голосе затаенный страх или это был цинизм, который она научиласьобертывать вокруг себя, как шаль вокруг плеч? Джек все-таки больше склонялся к первому варианту, и, может, он бы посочувствовал ей, не носи она фамилию Фонтейн. Ее отец без долгих размышлений и без всякой жалости уничтожил его отца, разрушил всю семью.

Все, кто носит эту фамилию, получат по заслугам.

Не отпуская руки Лили, Джек — само воплощение заботливого хозяина! — переходил от одной группы гостей к другой, знакомя ее с новыми людьми и представляя ей старых друзей.

Все прошло на удивление гладко. Словно и не чувствуя никакой неловкости, Лили смогла переброситься со всеми парой фраз, с шутливой улыбкой отделавшись от нескольких скользких замечаний.

Видя, с какой непринужденностью Лили общается с людьми, Джек понял причину ее успеха и популярности в Штатах. Она вызывала симпатию и располагала, к себе, хотя кое-какие признаки в ее поведении, едва слышные нотки в ее голосе подсказывали ему, что она всего лишь играет некую роль.

Постепенно гости стали воспринимать их как пару. Джек нисколько не переживал по этому поводу, наоборот, всячески содействовал созданию данного заблуждения. Куда бы ни отправилась Лили, он почти сразу возникал рядом с ней. Должно быть, Лили к этому тоже привыкла, потому что в какой-то момент сама подошла к нему.

Джека это более чем устраивало — так будет легче осуществить его план. То, что она стала держаться ближе к нему, бросалось в глаза и заставляло мужчин восхищаться Лили лишь на расстоянии.

Поздно ночью, когда многие уже разъехались по домам, оставшиеся гости спустились на пляж. Принесли гитару; тишину пляжа нарушали лишь аккорды и негромкие голоса людей, собравшихся у костра.

Десять лет назад это была бы идиллия, но прошлого не вернуть и не исправить, подумал Джек. Однако кое-что изменить все еще можно, хотя для этого потребуется приложить усилия. Но прикладывать усилия Джек умел.

— Что привело тебя в Уанмату, Лили? — спросил Джек, глядя на нее через язычки пламени, лизавшие поленья, и сразу почувствовал, как она напряглась.

Хватит ли у нее смелости признаться, что она вернулась домой, поджав хвост, когда фактически осталась без гроша в кармане? Раскроет ли она свои секреты? Поразительно, чего только не узнаешь, когда вопросы подкреплены хорошим материальным стимулом! Да-да, ему известны все ее секреты, все до единого. Точная информация — залог выигранного сражения. Секреты Лили обошлись Джеку в кругленькую сумму, но это того стоило. И теперь победа от него никуда не денется.

— Я приболела, а разве есть лучшее место, чем родной дом, чтобы поправиться и набраться сил? — с улыбкой сказала Лили.

— Надеюсь, ничего серьезного? — Джек понизил голос так, чтобы только она могла его слышать.

Он прекрасно знал, чем болела Лили, но ее жизни ничего не угрожало. Болезнь стоила ей лишь карьеры, но в угол Лили загнала себя сама, встречаясь не с теми людьми и привлекая к себе внимание поступками, которые лучше держать в тайне. Обнажившись до неприличия — а ведь она была моделью! — она поставила крест на своей репутации.

Джек считал, что она это заслужила. С того момента и начался закат ее карьеры. Если бы он взялся за это дело сам, вряд ли у него получилось бы лучше, чем у самой Лили. Все было проделано типично в ее стиле: высокий полет и отвесное падение. И вот она здесь.

Лили откинула голову назад, открывая его взору изящную линию шеи. Не сознавая, что делает, Джек поднял руку и намотал прядь волос Лили на палец, чувствуя их мягкость и шелковистость. Его большой палец ласкал ее шею. Джек вновь почувствовал, что молодая женщина напряглась.

— Ничего серьезного. Я практически в полном порядке, — сказала Лили, но при этом ее голос дрожал, выдавая ложь. Или, может, это его прикосновение вызвало такую реакцию? — Кстати, как бы ты ни был удивлен нашей встречей, я удивилась куда сильнее. — Лили слегка повернулась, чтобы видеть лицо Джека. — Ты же так стремился уехать из города! И что я вижу? Ты…

Неожиданно стало очень тихо. Лили оборвала себя, заметив устремленные на них взгляды. Джек резко убрал свою руку с ее шеи.

Она не знает, почему он был вынужден остаться? Возможно ли это? Внутри него закипал гнев. Не могла Лили не знать, что Чарлз Фонтейн виновен в смерти его отца и во всем, что за этим последовало! Что это, очередная демонстрация жестокости, отличающая Фонтейнов? Ну ничего, он накормит этих негодяев их собственным же блюдом!

Но объяснение пришлось отложить: гости, ссылаясь на поздний час, начали прощаться и уходить. В конце концов Лили и Джек остались одни.

— Пойдем прогуляемся, — сказал Джек, поднимаясь на ноги.

— Мне тоже уже пора.

— Всего лишь короткая прогулка.

Джек взял Лили за руку и потянул за собой. Она молча подчинилась. Переплетя ее пальцы со своими, Джек прижал Лили к себе. Его тело мгновенно вспомнило все, что было десять лет назад.

Отлив уже закончился, и они шли по влажному песку, освещенному ярким лунным светом.

— Джек, что я сказала не так? — осторожно спросила Лили. — Почему после моего вопроса все поспешили уйти?

— Ты и правда ничего не знаешь? — не давая гневу прорваться наружу, спросил Джек.

— Судя по реакции других, должна была жать, но… не знаю.

Джек повернул Лили лицом к себе.

— Я не уехал, потому что мой отец умер.

Потрясенный вздох и расширившиеся глаза Лили убедили Джека, что она не притворяется. Она и впрямь ничего не знала. Может, оттого, что была больше обеспокоена тем, как избавиться от ребенка, и ее ничего, кроме этого, не интересовало? Пламя гнева запылало в нем с новой силой.

— Мне так жаль, Джек!.. — Ее палец нежно коснулся его щеки, оставив на ней горячий след. — должно быть, тебе его очень недостает.

— Все в прошлом.

Эта короткая фраза не отражала и капли боли от потери любимого отца и мужа, которую испытывала вся их семья. Как и страха перед будущим, когда они лишились кормильца. Чарлз Фонтейн не просто уничтожил отца, он запятнал его репутацию.

В то время Джеку был двадцать один год, и на него, как на самого старшего из четырех детей, легла вся ответственность за семью. Он принял эту ответственность, твердо зная, что однажды для Чарлза Фонтейна настанет день расплаты. И этот день был уже близок.

— Я могу только догадываться, как нелегко вам пришлось, — проникновенно сказала Лили.

— Ад мог бы показаться раем.

И скоро Фонтейны почувствуют это на своей шкуре.

Теперь можно приступать ко второй части своего плана.

Джек резко привлек Лили к себе и, не давая ей времени догадаться о своих намерениях, приник к ее пахнущим вином губам, чей вкус напоминал о запретной любви. Он осторожно прихватил зубами ее полную нижнюю губу и стал несильно ее покусывать. Лили прильнула к нему и приоткрыла губы. Их языки соприкоснулись и, замерев на секунду, словно вспоминая, как это было, начали свой танец.

Желание накатило на Джека подобно океанскому приливу, внося сумятицу в его тщательно продуманный план. Он хотел соблазнить Лили, оставаясь при этом хладнокровным и безразличным, но близость ее тела, которое он когда-то знал, как свое собственное, пробудило в нем голод, делавший его беззащитным перед потребностью обладать ею.

Джек положил ладонь на ее плоский живот, задев свисавшую с ее пупка дорогую побрякушку, весь вечер приковывавшую его внимание к коже Лили, покрытой легким загаром. Едва увидев ее в этом наряде, Джек сразу понял, почему она остановила свой выбор на нем. Он красноречиво говорил «любуйся мной, если хочешь, но руки не распускай». Лили откровенно насмехалась над мужчинами, прекрасно сознавая, какая это для них пытка. Весь вечер он следил за своими руками, боясь переступить грань дозволенного. Но теперь…

Джек больше себя не сдерживал. Запустив руку в вырез ее блузки, он обхватил уже тугой сосок пальцами и слегка потеребил его, срывая с ее губ приглушенный всхлип. Тело Лили изогнулось, безотчетно прося его продолжить ласку.

Обхватив ее одной рукой за талию, Джек стал покрывать поцелуями ее лицо и шею. Держась за его плечи, она выгнулась, словно предлагая ему себя. За спиной Лили сияла луна, но в отличие от ее холодных лучей кожа молодой женщины была обжигающе горячей. От нее исходил горьковато-сладкий аромат духов, который пьянил сильнее любого вина.

Проложив дорожку из поцелуев до ее груди, Джек лизнул ее сосок, втянул его в рот и медленно, словно ел мороженое, принялся сосать и покусывать его зубами. Лили вздрогнула и задрожала всем телом, позволив стону сорваться с губ, который Джек расценил как капитуляцию. Не останавливаясь на достигнутом, так же медленно и расчетливо он провел языком по нежным округлым полушариям ее груди.

Лили убрала руки с его плеч, и Джек почувствовал, как она теребит узел на шее. Через несколько секунд удерживавшие блузку ленты упали, полностью обнажая грудь. Видя, как пульсирует жилка на шее Лили, Джек словно услышал биение ее сердца, такое же учащенное, как его собственное. Он прижался губами к впадинке чуть пониже уха, зная, что это одна из самых чувствительных точек на теле Лили.

— Зайдем в дом, — охрипшим от желания голосом сказал Джек.

Он мог заняться любовью с Лили прямо на пляже, но то, что он задумал, требовало больших удобств. Своими ласками он хотел свести ее с ума, чтобы она, забыв про гордость, умоляла его не останавливаться и овладеть ею.

Когда смысл последних слов проник сквозь пелену желания, застилавшего мозг, Лили застыла. Зная, как разжечь в ее теле вулкан страсти, Джек заставил ее забыться в его объятиях и помнить только о наслаждении, которое он мог ей подарить. Но как забыть о том, что он предал ее.

— Нет, — срывающимся голосом сказала Лили, завязывая трясущимися руками ленты на шее. Кое-как ей удалось это сделать. — Извини меня. Я не должна была позволить тебе считать, что…

Запутавшись в своих словах, она замолкла и, отступив на шаг, поспешила от Джека прочь так быстро, как только позволяли ее утопающие в песке ноги.

— Не спеши, Лили, — раздался позади нее голос Джека. — Яне собираюсь делать что-либо против твоей воли.

Это был удар в самое сердце. Она не хотела уходить. Она хотела остаться, и это желание было таким всеобъемлющим, что Лили на несколько секунд замешкалась и остановилась, раздираемаяпротиворечивыми эмоциями. Джек поравнялся с ней.

— Лили, мы ведь не чужие друг другу, — сказал он с тихой настойчивостью, способной поколебать решимость любого человека. — Нам было так хорошо вместе. И может быть, снова…

Ей стоило быть более решительной и не останавливаться, с сожалением подумала Лили, не чувствуя уверенности, что сможет сопротивляться, если Джек вдруг к ней прикоснется. И не важно, сколько страданий он ей причинил.

Лили медлила, взвешивая все «за» и «против». Она давно уже не та девчонка, чье сердце билось только для Джека. Она взрослая молодая женщина. У нее есть потребности, которые он может удовлетворить. К тому же, честно призналась себе Лили, она по-прежнему страстно его желает. Но не станет ли она еще более уязвимой, если уступит своей слабости?

— Нет, Джек, мы не чужие друг другу, — с расстановкой произнесла она, приняв окончательное решение. — Именно по этой причине я ухожу. Спасибо за прекрасный вечер. — На ее губах показалась ослепительная, ничего не значащая улыбка, за которой она научилась скрывать свои и мыли. — Спасибо за все.

Джек сощурясь посмотрел на нее и невесело улыбнулся.

— Все-таки ты не изменилась.

Лили пожала плечами.

— Ошибаешься, но спорить с тобой я не хочу. Кое-чему я все-таки научилась. Уходить прежде, чем кто-нибудь причинит мне боль.

— Уходить? — эхом откликнулся Джек. — Ты не умеешь уходить, Лили, только убегать, так что я останусь при своем мнении. Глубоко в душе ты по-прежнему избалованная, безответственная девчонка, которую совсем не заботят чувства других. Не кажется ли тебе, что пора, наконец, взрослеть?

Он протянул ей ее сумку и туфли. Лили так и не поняла, когда он успел их взять.

— Думаю, в обуви тебе будет все-таки удобнее.

Лили молча приняла свои вещи и, обогнув его, решительно направилась к тому месту, где оставила свою машину. Внутри у нее все кипело. Если у Джека такое невысокое о ней мнение, к чему было устраивать эту сцену соблазнения?

У Лили возникло какое-то странное предчувствие, но она была растеряна и слишком напугана силой своих эмоций, чтобы придать ему значение.

Глава пятая

На следующее утро Лили то ненавидела Джека, то порывалась сесть в машину, поехать к нему и просить его заняться с ней любовью, Чтобы избавиться от того сексуального голода, который он в ней пробудил.

Стоя под душем, Лили надеялась вновь обрестиконтроль над собой. А ведь еще вчера она считала, что владеет ситуацией, и тогда, когда приехала к нему домой, и после, когда позволила ему больше, чем просто поцелуи. Она желала Джека каждой клеточкой своего телаи, как ей вчера показалось, желание Джека не уступало ее собственному. Но если она позволит себе снова им увлечься, что из этого выйдет? Конечно, их связь избавит ее от беспокойства, владевшего ее телом и мыслями. Может, она даже узнает, как Джек жил после того, как их пути разошлись, и постарается окольными путями выяснить, сожалеет ли он о содеянном. Но если она испытывает к нему не просто страсть? Что, если ее любовь к нему станет только сильнее?

Лили выключила кран и стала машинально вытираться полотенцем. Ее любовь станет к нему сильнее? Неужели она до сих пор любит Джека? Нет, это невозможно — она столько лет потратила на то, чтобы истребить любые воспоминания о нем. Она до сих пор помнит боль, раздиравшую ее сердце на части, когда она хоронила Натаниэля. Этобыло последний раз, когда Лили позволила себе поплакать над их разбитой любовью.

Кусочек за кусочком она стирала из своей памяти воспоминания, которые были ей так же дороги, как и их первенец. Она пережила смерть своего ребенка и смогла устроить свою жизнь без Джека. Он не прав, кое в чем она все-таки изменилась.

Нанеся на лицо макияж опытной рукой, Лили снова вернулась мыслями к постигшей ее катастрофе. Она относилась к своему бухгалтеру почти как к другу и слишком доверяла ему, чтобы усомниться в его советах, за что и поплатилась. Что ж, Лили Фонтейн не впервой возрождаться из пепла, подобно птице Феникс, опираясь только на свои силы.

Неожиданно Лили подумала: какова была бы ее жизнь, если бы их планы с Джеком осуществились? Были бы они по-прежнему вместе? Превратился бы тот восемнадцатилётний парень, в которого она влюбилась без памяти в шестнадцать лет, в хладнокровною, уверенного в себе мужчину?

Хотя какая разница, каким стал Джек, если она по-прежнему находит его невероятно привлекательным. Как ей с этим справиться? Может, если она ляжет с ним в постель и даст выход своей страсти, это позволит ей вычеркнуть его из своей жизни раз и навсегда? В одном Лили была твердо уверена: она ляжет к нему в постель только тогда, когда решит сама, а не потому, что Джек вскружит ей голову настолько, что она снова забудет обо всем, как это едва не произошло вчера.

Хорошо, что не одна она безоружна. У Джека тоже есть кое-какие слабости, и она постарается ими воспользоваться. Когда она вчера его оттолкнула, он был не просто огорчен. Он был несказанно сердит, хотя и пытался это скрыть. Может, оттого, что его страсть оказалась сильнее его воли? Если это действительно так, Лили могла поздравить себя с маленькой победой, хотя к ней примешивалась досада на себя. Как она могла так быстро потерять над собой контроль и позволить Джеку делать с ее телом все, что ему заблагорассудится? Ведь если бы не маленькая оплошность с его стороны, он бы смог овладеть ею прямо на пляже! Но даже не это пугало Лили. Его прикосновения, его ласки вызывали в ней чувства, которые, как ей казалось, она похоронила давным-давно.

Ничего подобного у нее не было с другими любовниками. Их было гораздо меньше, чем в ходивших о ней слухах, но достаточно, чтобы понять: только Джек мог воспламенить ее одним лишь взглядом и только его прикосновения помнит ее тело.

Лили покачала головой. Что-то слишком много она о нем думает. Джек этого не заслуживает. Она спустилась к завтраку с твердым намерением выкинуть наглеца из головы. По крайней мере, до наступления ночи…

Увидев отца, Лили удивилась. Он сидел за столом. В одной его руке была чашка кофе, в другой он держал деловую газету. Прямо перед ним была раскрыта газета «бульварной прессы».

— Доброе утро, пап. Я думала, ты в офисе. — Лили нагнулась и по привычке поцеловала его в лоб. — Как кофе?

— Крепкий. Как я и люблю, — ответил он, мельком взглянув на дочь и снова уткнувшись в разложенную перед ним газету. Между его бровей залегла морщинка.

— Только кофе?

— По утрам мне этого достаточно. — Он перевернул последний лист. — Ты вчера вернулась в три часа ночи.

Вот и объяснение, почему он еще не на работе. Добро пожаловать, домашняя инквизиция!

Раздражение вспыхнуло в ней, как сухая трава в степи. Лили так давно ниперед кем не отчитывалась и не объясняла своих поступков, что забыла, какэто выводит из себя. Взяв себя в руки и проглотив рвавшийся с языка резкий ответ, она подумала, что по возвращении домой стала еще более вспыльчива. Ее характер и раньше доставлял ей массу хлопот. Я должна научиться сначала думать, а потом говорить, в который развнушила себе Лили.

— Извини, если разбудила, — кротко ответила она. — Я старалась не шуметь. — Лили вытащила несколько яиц из холодильника. — Ты уверен, что не хочешь подкрепиться чем-нибудь более существенным, чем просто кофе?

— Ты меня не разбудила. Я работал. Нет, спасибо. Позже мне пришлют что-нибудь из ресторана.

— Работал? — недоверчиво спросила Лили. — За эти два дня я видела тебя дома не больше пяти минут. С компанией все в порядке? Если что, ты можешь рассчитывать на мою помощь.

— Чем ты можешь мне помочу — Чарлз пожал плечами, но Лили не обиделась ее больше встревожило его озабоченное лицо, развечто постарайся держаться подальше от неприятностей, и все будет в порядке..

Лили горько улыбнулась. Отец вновь обращается с ней как с ребенком, стараясь контролировать каждый ее шаг, словно она никуда не уезжала.

— Ну, мне пора. — Чарлз встал, сжимая в руках газету. — Помни, что я тебе вчера сказал. Держись подальше от Джека Долана. От него всегда были одни неприятности. Впрочем, как и от любого Долана.

— Ты несправедлив. Отец Джека работал у тебя многие годы, а ты мне даже не сказал, что он умер.

Чарлз застыл, а Лили чуть не застонала. Сначала думай, а потом говори, так, кажется, она решила?

— Откуда тебе это известно?

— Так, вчера случайно об этом услышала, — не отрываясь от взбивания яиц, небрежно ответила она.

— От кого? — проницательно глядя на нее, спросил отец.

Лили вздохнула про себя. Похоже, их долгая разлука никак не повлияла на способность отца безошибочно чувствовать любую ложь дочери.

Лили по опыту знала, что теперь он ни за что не отступит, пока не выяснит всей правды.

— От Джека, — как можно спокойнее сказала она.

— Значит, от Джека… Он что, был на барбекю? Он к тебе опять приставал?

— Папа! — Возмущению Лили не было предела. — Я уже устала повторять, что давно не маленькая девочка.

Затем, вспомнив, что произошло на пляже, она почувствовала досаду и смущение. Если даже Джек к ней и приставал, она была совсем не против! Если бы отец узнал об этом, его бы затрясло от гнева. Было бы замечательно, если бы он об этом так и не узнал, но…

— Папа, я в состоянии позаботиться о себе сама, — улыбнулась отцу Лили. — К тому же я знаю, что от него можно ожидать. Кстати, пока ты не услышал это от кого-нибудь другого, сообщаю, что барбекю было у него дома.

Лили замолчала, ожидая его реакции. И не была разочарована — следующие пять минут отец бушевал, пеняя ей, что, не успев вернуться, она сразу же побежала к этому негодяю. Ей следует задуматься о своем поведении, едва ли не кричал он, если она хочет жить в его доме.

— Я не желаю стать свидетелем того, как Джек Долан снова разрушит твою жизнь! — Лицо отца покраснело, как томат, и Лили испугалась, что его хватит удар.

— Успокойся, папа, — примирительно сказала она. — Все не так, как ты думаешь. И потом, наш город небольшой, мы так или иначе будем с ним сталкиваться. Мне что же, бегать от него как от чумы? Думаю, все мы достаточно взрослые, чтобы вести себя цивилизованно. Что с того, если я буду встречаться с ним время от времени на каких-нибудь мероприятиях? Но чтобы ты напрасно не переживал по этому поводу, я могу никуда не ходить. Если хочешь, вообще могу поселиться в другом месте.

— Даже думать об этом не смей! — прикрикнул на нее отец. — Это твой дом, и ты никуда отсюда не уйдешь.

Лили показалось, что он хочет что-то еще добавить, но в эту секунду зазвонил его телефон.

— Уже еду, — отрывисто сказал Чарлз и положил трубку. — Запомни мои слова, доченька. Джек только причинит тебе новое горе, если ты не будешь держаться от него подальше. Желательно как можно дальше.

Отец ушел, бросив на нее последний многозначительный взгляд. Лили осталась одна и устало опустилась на стул. И почему она всегда вступается за Джека, даже теперь, когда знает, что он этого не заслуживает? Неужели в ней все еще сидит бунтарский дух, заставлявший ее после спора с отцом убегать из дома к Джеку — частично за утешением, частично чтобы позлить отца? Это не было проявлением независимости, как тогда ошибочно считала Лили. Тем более не могло быть теперь.

Значит, Джек все-таки прав. Она всегда убегала от проблем. И возвращение домой только служит тому подтверждением. Ей следовало остаться в Лос-Анджелесе, чтобы хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию. Убегать от проблем всегда легче, чем смотреть им в лицо и преодолевать их.

Как верно заметил Джек, пора бы ей уже встать взрослой. Как только Лили пришла к этому выводу, то поняла, что, раз уж она при любом удобном случае заявляла о том, что давно взрослая, настало время и действовать соответственно. Для начала стоит извиниться перед Джеком.

Джек оторвался от монитора. Секретарша широко улыбалась, держа в руках букет цветов. У Джека неприятно засосало под ложечкой, когда он увидел, что это за цветы. Он сам выбрал их у флориста с намерением отослать Лили в качестве извинения за свое поведение прошлой ночью.

Вчера он утратил над собой контроль и, как оказалось позднее, был совершенно не готов к тому, что Лили его отвергнет, хотя поначалу все шло по его плану. Джек выругался. Какой, к черту план! Он вылетел у него из головы в ту минуту, как только Джек почувствовал на своих губах вкус Лили. Она отвечала на его поцелуи со страстью, убеждавшей его в том, что он ей небезразличен, а затем, ни с того ни с сего, взяла и оттолкнула его.

То, что Лили отказалась принимать цветы, могло означать только одно: произошедшее вчера на берегу она расценила как досадную ошибку, недоразумение, о котором лучше не вспоминать.

Джек вновь уставился на экран.

— Унесите их отсюда, Сэнди. Можете забрать их домой или выбросить, мне все равно.

— Но, Джек, этот букет для вас! — Улыбка его секретарши стала широкой до невозможности.

— Этого не может быть. — Он сам написал адрес и имя Лили на карточке и на конверте.

— Вот, прочтите.

Джек взял протянутую карточку. Адрес Лили был аккуратно зачеркнут и написан адрес его офиса.

Джек нахмурился. Понятно теперь, почему секретарше так весело.

— Спасибо, Сэнди, — сухо поблагодарил он ее, скрывая свою досаду.

— Так что мне делать с цветами?

— Оставьте их пока здесь и свяжитесь с курьером… — Он вдруг умолк. На его губах заиграла чуть мрачноватая улыбка. — Никуда не нужно звонить. Вы свободны. Да, я ухожу. Вернусь самое позднее через час.

Джек так резко остановил свой внедорожник перед домом Чарлза Фонтейна, что из-под колес брызнул гравий. Взяв с пассажирского сиденья букет, он подошел к двери.

Он никому не позволит отвергнуть свои извинения. Что его раскаяние не было искренним, дела не меняло. Она задела его гордость. Джек привык поступать так, как считал нужным, и, как правило, люди извинялись перед ним, но никак не наоборот. Игнорируя звонок, Джек забарабанил кулаком по массивной деревянной двери.

Его сердце екнуло, когда дверь открылась. На пороге стояла Лили, удивительно напоминавшая ему ту девушку, которой он когда-то отдал свое сердце.

Ее распущенные волосы спадали волнами до плеч. Она была босиком, поэтому выглядела особенно ранимой и уязвимой. Должно быть, на его лице что-то отразилось, так как Джек вдруг обнаружил, что не может отвести взгляд от ее засиявших голубых глаз.

— Они твои, — сказал он, протягивая ей букет. — Больше не отсылай их обратно. — Не добавив ни слова, он развернулся и направился к машине.

— Джек!

Джек остановился рядом с автомобилем и повернулся к ней.

— Что?

— Ты читал карточку?

— А ты как думаешь, если я сам же ее и написал?

Лили вытащила карточку и, нагнувшись, положила букет на пол. При этом движении ее юбка задралась, обнажив нижнюю часть идеальных бедер.

Она подошла к нему, ступая голыми ногами по гравию. Джеку показалось, что он чувствует, как острые края камней ранят его кожу.

— Прочти.

В воцарившейся вдруг напряженной тишине Джек приготовился открыть конверт, как вдруг некстати представил себе, как язык Лили касается края конверта, увлажняя клей, чтобы его запечатать. Он одним резким движением открыл конверт и пробежал глазами написанное на карточке.

— Ты не могла просто позвонить мне и сказать «да»?

Уголки ее губ дрогнули, растягиваясь в дразнящей улыбке. Джеку вдруг захотелось ощутить эту улыбку своими губами.

— Думаю, могла бы, но решила, что раз я, а не ты, обязана извиниться, то не могу принять от тебя цветы. Вчера я вела себя как ребенок. И ты совершенно прав, что, стоит возникнуть какой-нибудь проблеме, я сразу от нее бегу. — Улыбка исчезла с ее лица, ставшего вдруг грустным и задумчивым.

Джек тоже слегка нахмурился. О чем Лили думала, когда оставила его? Думала ли она об их ребенке? С того дня, как он узнал о том, что Чарлз Фонтейн устроил своего внука или внучку в частный приют и видел подпись Лили об отказе от родительских прав, он долгое время не мог думать ни о чем другом. Где-то на этом свете живет его ребенок и называет другого мужчину отцом…

Внутри него все сжалось в тугой узел. Джек снова напомнил себе о своем плане.

— Значит, ты принимаешь мое приглашение? — уточнил он, внимательно глядя на Лили, стараясь не пропустить ни малейшего изменения в ее лице.

— Да, — негромко сказала она. — В этот раз я не собираюсь никуда сбегать. Я принимаю твое приглашение провести день на яхте.

Джек почувствовал легкое головокружение. Она и впрямь согласилась!

— Я заеду за тобой в пятницу в девять часов, — быстро сказал он.

— Может, встретимся прямо у яхты? — нерешительно предложила Лили.

— Боишься, что отец будет против? — догадался Джек.

— Джек, давай не будем спешить. Пока живу у него, я не хочу расстраивать его еще больше. Мне кажется, что дела в компании идут не так хорошо, как он старается меня убедить.

«Не так хорошо» — это еще мягко сказано, усмехнулся про себя Джек. Чарлз Фонтейн отчаянно барахтался, стараясь спасти бизнес, с отрицательным значением в графе «прибыль» и медленным, но верным оттоком самых квалифицированных служащих. В общем-то он мог позволить себе маленькую уступку по отношению к Лили, ведь в конце концов ему будет принадлежать все.

— Ладно, — согласился он. — Недалеко от причала есть стоянка для гостей. Я жду тебя в девять на двадцать третьем пирсе, седьмой причал.

— Двадцать третий, седьмой, в девять часов, — повторила Лили. — Я буду.

— И не завтракай. Мы перекусим на яхте. Мне пора.

Джек сел в машину и тронулся, чувствуя, как его переполняет восторг. Целый день Лили будет с ним. Открывавшиеся перед ним возможности казались бесконечными.

Глава шестая

Пятница обещала стать прекрасным ясным днем. Солнце начало припекать уже с утра, поэтому Лили оделась особенно тщательно, чтобы не сгореть и обезопасить себя от повышенной ультрафиолетовой радиации южного полушария. Она нанесла на тело защитный крем и надела длинную белую муслиновую блузку, шорты и туфли на резиновой подошве. В большую пляжную сумку она положила полотенце и еще несколько вещей на смену.

После небольшой перебранки с отцом прошло два дня, в течение которых Лили его практически не видела. Как правило, Чарлз уезжал задолго до того, как она выходила к завтраку. Возвращаясь поздно вечером, он разогревал приготовленный миссис Мэнсон ужин и уединялся у себя в кабинете. Лили даже не была уверена, что он вообще ложился спать.

Чтобы вернуть себе прежнюю форму, молодая женщина каждое утро начинала с кросса по пляжу, выбирая маршрут таким образом, чтобы пробежать мимо дома Джека — Лили так хотела увидеть его на веранде, как это случилось в начале недели! Однако за эти два дня она так его и не увидела.

Лили улыбнулась, вспомнив недовольство Джека, когда она вернула ему букет. Его явно задел ее поступок. Ее пульс внезапно участился. Скоро она его увидит. Лили криво усмехнулась своему отражению в зеркале. Ее бы сочли сумасшедшей, если бы узнали, что только нежелание столкнуться с Джеком в родном городе долгое время удерживало ее от возвращения. А что теперь? Она едва ли секунды не считает до их встречи, мечтая о том, как проведет с ним весь день.

Я и впрямь сумасшедшая, решила Лили, выезжая из гаража. Разве могла она представить себе, что после того, как Джек обманул ее, не только согласится встретиться с ним, но и будет чувствовать себя как перед первым свиданием?

Лили была у причала, когда еще не было девяти. Похоже, местные жители изрядно разбогатели за десять лет, заключила Лили, глядя на ряды покачивающихся на волнах всевозможных видов морского транспорта, среди которых было и немало яхт самых разных размеров.

У указанного причала находилась небольшая, но роскошная яхта, которая производила еще более сильное впечатление на фоне небольших юрких катерков, находящихся с обоих бортов от нее.

Глядя на эту красавицу, Лили почувствовала нервозность. Она знала, что Джек успешный бизнесмен, однако полностью поняла это лишь теперь, видя наглядное подтверждение его успеха и богатства.

Лили выросла среди роскоши, достигла пика карьеры, поэтому хорошо разбиралась в таких вещах. Молодая женщина подошла к яхте вплотную.

— Поднимайся наверх, — раздался откуда-то сверху голос Джека.

Сердце Лили сделало неровный скачок, но к тому моменту, как ей удалось немного справиться со своим волнением, Джек уже спустился с мостика и ждал ее на палубе.

— Думаю, мне больше подходит вот эта штука, — пробормотала она, косясь на моторную лодку, прикрепленную к борту яхты.

Но Джек ее услышал.

— Не волнуйся, она нам тоже пригодится.

— Каким образом?

— Довезет до пляжа.

— Пляжа? Какого пляжа?

— А вот это сюрприз. Расслабься и ни о чем не тревожься. Отнеси свои вещи в каюту и поднимайся наверх, — распорядился Джек, когда Лили наконец поднялась на борт.

Она так и сделала, задержавшись внутри на несколько минут, чтобы полюбоваться изысканным интерьером и современными удобствами. На этой яхте можно было жить. Несомненно, Джек более чем преуспевающий бизнесмен.

— Чудная игрушка, — заметила она, останавливаясь подле Джека. — Думаю, здесь ты проводишь все свое свободное время.

— Которого у меня в последнее время почти нет. Но скоро все изменится, как только я доведу до ума один любопытный проект. Вот тогда можно будет подумать о полноценном отдыхе.

Джек улыбнулся ей, но за его улыбкой Лили почудилось что-то зловещее. Однако день стоял прекрасный, поэтому она постаралась выкинуть все дурное из головы, убедив себя, что в этом повинно ее вдруг так некстати разыгравшееся воображение.

О чем еще может мечтать женщина, находясь на борту великолепной яхты в обществе красивого мужчины?

Джек мастерски управлялся с судном, а Лили не могла отвести взгляд от его рук, лежащих на штурвале. При воспоминании о силе, заключенной в этих руках, волна дрожи прокатилась по ее телу, уже охваченному огнем, и чем дольше они находились вместе, тем сложнее ей было сосредоточиться на чем-нибудь еще, кроме Джека. С каждой секундой в ней нарастало напряжение, природу которого Лили знала слишком хорошо!

Чтобы хоть как-нибудь вернуть над собой контроль, она заставила себя перевести взгляд на океан или смотрела на берег, вдоль которого Джек направил яхту.

То, что происходило между ними сейчас и чем это должно было закончиться, стало казаться неизбежным. Окончательно убедившись, что напряжение так просто не исчезнет, Лили даже успокоилась и перестала бояться, к чему может привести их близость. Может быть, рассуждала она, это пойдет ей на пользу, заполнит ту пустоту, которая образовалась сразу, как только рядом не стало Джека. Почему ей обязательно нужно бояться, что она снова полюбит его? В этот раз просто следует быть осмотрительнее и не позволить, чтобы страсть превратилась в нечто большее, вот и все.

Джек наблюдал за Лили, которая, перестав быть моделью, все еще оставалась ею. Она с непринужденным изяществом сидела на палубе, подставив лицо солнцу и полуприкрыв глаза. Ветер играл ее распущенными волосами и блузкой, привлекая взгляд Джека к стройному телу с округлыми женственными формами, которое просвечивало сквозь ткань, ставшую совсем прозрачной и облегающую ее как вторая кожа.

И кого он пытается обмануть? Джек криво усмехнулся. Ему никогда не привыкнуть и уж тем более не научиться справляться с реакцией своего тела, когда Лили оказывается рядом. Это состояние возбужденного подростка, когда можно видеть, но нельзя потрогать, все больше раздражало Джека, но он утешал себя мыслью, что скоро будет вознагражден за все свои труды и мучения.

Если бы только Лили знала, над каким «проектом» он сейчас работает! В одном он не солгал: это отнимало у него уйму времени, но как только с Чарлзом Фонтейном будет покончено — Джек специально приурочил это событие, чтобы оно более-менее совпало с десятилетием смерти отца, — он будет проводить на яхте куда больше времени, чем может позволить себе сейчас. Но этот день также не пройдет даром.

Чуть-чуть нежности, немного ласки и настойчивости — и Лили добровольно сдаст оставшиеся позиции своей сдержанности. Это станет репетицией его маленькой — но какой сладкой — мести.

Примерно через полчаса Джек направил яхту в уединенную бухту, которая представляла собой почти идеальный полукруг со скалами и пляжем с золотым песком. Сощурив глаза, мужчина посмотрел на Лили. Помнит ли она это место, ведь в тот раз они добирались сюда на его мотоцикле со стороны суши?

Заметив, как щеки Лили залил румянец, Джек удовлетворенно кивнул: она помнит. Воспоминания о прошлом помогут ему в осуществлении его плана в настоящем.

Джек сбавил обороты двигателя, бросил якорь и, убедившись, что судно надежно закреплено, выключил мотор.

— Пойдем. Я обещал тебе завтрак. Ты, наверное, уже умираешь с голоду.

Он первым спустился по лестнице, преследуя вполне определенную цель. Лаская взглядом длинные загорелые ноги Лили, Джек ощутил, как его тело откликнулось на покачивания ее бедер. Сегодняшний день станет для него пыткой, мрачно отметил он. Но то, что он задумал, окупится сторицей, подбодрил он себя, нужно только проявить упорство, потому что просто так ничего не дается — Джек знал это по своему опыту. Он бы ни за что не достиг подобных высот в жизни, если бы изменил этому принципу.

Когда пройти осталось несколько ступенек, Джек протянул руки и, обхватив Лили за талию, поставил рядом с собой. Этих секунд было достаточно, чтобы почувствовать сквозь тонкую ткань тепло и мягкость ее тела и понять, что его самоконтролю до определения «железный» далеко.

— Спасибо, — улыбнулась Лили и смущенно потупилась.

— Не за что, — прошептал Джек, улыбаясь про себя очевидной реакции ее тела: напрягшиеся соски молодой женщины отчетливо проступили сквозь ткань. Замечательно. По крайней мере теперь не только он один будет страдать.

Джек оставил Лили на палубе, а сам спустился в камбуз.

— Я могу чем-нибудь помочь? — раздался позади него голос Лили.

Он чувствовал ее присутствие за своей спиной. Если он сейчас обернется и заключит Лили в объятия, с ее губ не сорвется ни звука протеста… Но Джек вовремя вспомнил, что упоение и восторг, которые испытывает охотник, преследуя зверя, подчас несоизмеримо сильнее, нежели добытый трофей.

Он взмахнул рукой в направлении встроенного деревянного буфета.

— Можешь взять столовые приборы и салфетки. Я займусь всем остальным.

Лили сделала все, как он просил, и пока Джек готовил омлет с грибами, дожидалась его на задней палубе, глядя на сверкающую от солнца спокойную гладь океана.

Со спины она казалась подростком: длинные стройные ноги, хрупкие плечи, по-девичьи тонкая округлая шея. Только заглянув Лили в лицо, можно было догадаться, что времена беззаботной юности остались для нее в далеком прошлом. Если раньше по ее глазам можно было читать как в раскрытой книге, то сейчас все обстояло иначе. Джек ничего не мог прочесть в глазах Лили, кроме настороженности, которая появлялась всякий раз, когда они встречались взглядами. Это подсказало ему, что следует проявить осторожность, чтобы не вспугнуть ее.

Джек на ходу пересмотрел свой план: он соблазнит Лили нежностью, разбудит дремлющий в ней вулкан страсти и будет разжигать его до тех пор, пока она не сгорит, в его огне и сама не раскроет ему объятий.

— Завтрак готов, — объявил он, держа в руках подносы с едой. — Твои вкусы не изменились? Ты еще любишь грибы?

Лили повернулась к нему, принимая из его рук один поднос, и улыбнулась.

— Да, спасибо.

Они устроились на задней палубе. Океан был таким спокойным, что яхта почти не качалась на волнах.

— Какая вкуснотища! — воскликнула Лили, проглотив первый кусок. — Где ты научился так готовить?

— Взял несколько уроков по кулинарии у матери, когда умер отец, хотя к большинству рецептов я пришел методом проб и ошибок. Никогда не принадлежал к тем мужчинам, которые предпочитают есть вне дома.

— Что ж, в этом ты преуспел.

Лили продолжала есть, а Джек не отрываясь смотрел на ее влажные поблескивающие губы, чувствуя, как его захлестывает желание.

Неожиданно Лили заметила устремленный на нее взгляд и замерла, не поднеся вилку ко рту.

— Что-то не так? — едва слышным голосом спросила она, избегая смотреть ему в глаза.

Джек очнулся не сразу, слегка тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

— Все в порядке. Просто смотрел, как ты ешь, и задумался.

После того как с завтраком было покончено, Джек устроил ей небольшую экскурсию по яхте, на которой оказалось целых две ванных комнаты!

Лили была ошеломлена.

— Тот, кто придумал дизайн, настоящий кудесник.

— Я передам твои слова Финну. Помнишь моего младшего брата? У него своя фирма в Окленде, которая занимается дизайном интерьера частных морских судов. Дела у Финна идут неплохо.

— Не удивительно, — заметила Лили, оглядывая стильное оформление каюты, в которой нашлось место даже кровати. — Похоже, все предусмотрено для длительного путешествия.

Джек подумал, что для «путешествия», которое у него на уме, для начала будет достаточно одной ночи, однако сказал:

— Наверное, я смогу оценить эту предусмотрительность, как только у меня появится возможность это путешествие совершить. Идем на берег.

Джек спустил лодку на воду, погрузив в нее пляжный зонт, соломенные коврики и переносной холодильник.

— Еще еда? — со смехом указывая на холодильник, спросила Лили.

— Мы проведем на берегу несколько часов. Должен же я что-то есть, — усмехнулся Джек, которому неожиданно пришло в голову, что, несмотря на физическое влечение к Лили, он способен и просто наслаждаться ее обществом. На миг Джек испытал искушение забыть о намерении соблазнить ее, пусть их отношения развиваются естественным образом, однако на это могло уйти время, которого как раз и не было.

Лили ступила на пляж, все еще не веря, что она снова находится здесь с Джеком. Она помнила, как они были здесь в последний раз, так отчетливо, словно это произошло только вчера.

Тогда она пожаловалась на свою разбитую от долгой поездки на мотоцикле поясницу, а Джек засмеялся и шутливо обозвал ее «неженкой», добавив, что у него есть средство, которое ей поможет.

Он повел Лили через низко нависающие над океаном скалы, крепко удерживая за руку и смеясь над ее невольными вскриками, когда какая-нибудь особенно высокая волна разбивалась рядом с ней.

Обнаружив среди скал озеро размером с небольшой бассейн, Джек быстро скинул с себя одежду и спрыгнул со скалы. Лили до сих пор помнила, как у нее перехватило дыхание — в тот день она впервые увидела его полностью обнаженным.

Он стал уговаривать ее поплавать с ним, и в конце концов она уступила. Она избавлялась от одежды медленно и неуклюже, и все это время Джек не спускал с нее глаз. Оставшись в нижнем белье, Лили сразу же смутилась, но вся ее неловкость прошла, стоило ей увидеть выражение глаз Джека — в тот самый миг она сразу поверила, что прекрасна. Под этим горящим взглядом она сняла с себя все и, полностью обнаженная, скользнула в воду. Несколько плавных взмахов — и Лили уже обнимала Джека за шею, обхватив его ногами и прижавшись к его мускулистому телу.

В памяти Лили мгновенно вспыхнуло воспоминание: приятная прохлада воды и обжигающее тепло тела Джека. Они целовались жадно, со всей страстью, которая наконец прорвалась после всех месяцев их общей борьбы с нею. До этого они ограничивались вполне невинными поцелуями во время встреч урывками после школы, когда Джек был свободен от работы на бензозаправке.

Лили пронзило острое желание. Она чуть не застонала.

Джек словно догадался о ее мыслях.

— То озеро, наверное, еще там. Помнишь тот день? — проникновенно спросил он.

— Редко какая женщина забудет тот день, когда она впервые занялась любовью, — сказала Лили, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно. Ей совсем не хотелось, чтобы Джек понял, какие чувства ее обуревают. Или почему она приняла его приглашение провести с ним целый день.

— Бывает, и мужчина тоже.

Глава седьмая

Лили невольно повернулась. Выражение его лица потрясло ее.

— Джек? — Она сделала шаг к нему, словно влекомая сильным магнитом.

— Прошлое есть прошлое, — неожиданно резко сказал Джек. — Пусть там и остается.

Лили кивнула и застыла, пытаясь совладать с нахлынувшими на нее воспоминаниями. Они дурачились в том водоеме как дети. Выйдя из воды, они оказались на песке между скал и в первый раз занялись любовью. Почти на том же самом песке, где они стояли сейчас.

Лили никогда не подозревала, что была первой девушкой Джека. Он был так нежен с ней, так осторожен, что она чувствовала себя драгоценностью, его драгоценностью…

Все изменилось, напомнила она себе. Джек прав: пусть прошлое останется в прошлом и горечь воспоминаний не омрачает этот чудесный день.

Лили помогла Джеку вытащить из лодки зонт от солнца и разложила коврики на песке. Солнце жарило нещадно. Она сняла с себя блузку и шорты и побежала к воде.

— Кто последний, тот слабак, — на бегу весело крикнула она.

— Ах так!

Голос Джека раздался гораздо ближе, чем полагала Лили. До океана оставалось совсем немного, но за своей спиной Лили уже слышала дыхание Джека. Она сделала невероятное усилие, чтобы оторваться от него, но Джек в два прыжка обогнал ее и бухнулся в воду.

Лили последовала за ним и почувствовала, как сильные руки обхватили ее за лодыжки под водой. Она потеряла равновесие и упала.

— Так не честно, — уже стоя на ногах, пожаловалась она.

— Не честно. Но в наше время честность оценивается невысоко.

На лице Джека было загадочное выражение, но Лили забыла спросить, что он имеет в виду, заметив на его груди татуировку. Она коснулась синего рисунка.

— Ты оставил ее.

Джек посмотрел на татуировку в виде лилии, рядом с которой билось его сердце.

— Ага.

Он резко нырнул и, вынырнув несколько поодаль, поплыл вдоль берега, сильно и равномерно взмахивая могучими руками. Некоторое время Лили просто любовалась его мощью. Джека и в юности отличала необыкновенная сила, несмотря на его худощавое телосложение. Повзрослев, он стал массивнее и мускулистее.

Лили легла на спину, покачиваясь на спокойных волнах и наслаждаясь возможностью ничего не делать. Она давно не была на природе, просто чтобы отдохнуть и расслабиться. Несколько последних лет были самыми напряженными в ее жизни. В них вместились и головокружительные высоты, которых ей удалось достичь в карьере, став ведущей моделью одного из домов мод, и бездонные глубины, когда ее выздоровление затянулось. Обратный путь наверх можно было сравнить с карабканьем по отвесной скале в вечернем платье и туфлях. Эта задача оказалась невыполнимой. Теперь об ее успехе напоминали лишь вечерние платья, которые в любом случае ей придется продать хотя бы потому, что их уже некуда надеть.

Это дало мыслям Лили неожиданный толчок. Большую часть женской одежды в магазинах Уанматы составляла повседневная и пляжная. Туалеты для каких-либо торжественных мероприятий приходилось шить на заказ или покупать в Окленде. В их городе строилось все больше бизнес-центров, и скоро многим мужчинам и женщинам — если уже не сейчас — понадобится элегантная одежда для деловых ужинов или каких-либо корпоративных мероприятий. Почему бы ей не открыть свой собственный магазин одежды?

Чем больше Лили об этом думала, тем сильнее загоралась новой идеей. Энтузиазм переполнял ее. Как только она вернется домой, сразу же обсудит эту идею с отцом и попросит у него денег, чтобы начать свое собственное, настоящее дело, а когда у нее все наладится, вернет ему долг до последнего цента. Как только выходные кончатся, она отправится в город, чтобы подыскать помещение.

Возбуждение Лили было так велико, что просто лежать на воде она уже не могла и потому поплыла к берегу, неожиданно поняв, что давно не чувствовала себя такой счастливой и довольной жизнью.

Когда Лили вышла на берег, Джек приблизился к ней.

— Ну, как прошел заплыв?

— Великолепно. Мои мысли наконец перестали крутиться по замкнутому кругу и вышли на другой уровень.

— Вот как? Надеюсь, это действительно новый уровень, а не новый замкнутый круг? — По лицу Джека скользнула улыбка.

Лили непринужденно рассмеялась.

— Я тоже надеюсь. Кажется, у меня в руках снова появились весла. Слишком уж долго меня несло по течению. Приятно сознавать, что наконец я управляю событиями, а не они мной.

— Рискну предположить, что понимаю, о чем ты говоришь. Ничего не доставляет такого удовольствия, когда то, о чем ты думал долгое время, начинает осуществляться.

Джек взял полотенце и стал вытираться. Он стоял так близко, что Лили отвела взгляд.

— И какие же мысли преследовали тебя? — спросила Лили, думая, что он расскажет ей о причинах своего успеха.

Джек лег на коврик, оперся на локоть и взглянул на Лили.

— Самые разные. Сначала — как выжить. В настоящее время они, как правило, более приятные.

Тонкая морщинка пролегла между ее бровей, но она быстро разгладилась.

— Как выжить… — повторила Лили. — После смерти отца вам, наверное, нелегко пришлось?

Джек криво улыбнулся, надевая солнцезащитные очки. Она даже не подозревает, наскольконелегко.

— Главное, мы выжили, когда некому было нас поддержать.

— Но тебе это удалось. Твоя мама должна гордиться тобой.

— Она гордится.

Таня Долан была невероятно горда и счастлива. Так же мог бы гордиться отец, будь он жив. Если ему и есть за что благодарить Чарлза Фонтейна, так это за то, что именно из-за его козней он добился всего, хотя и дорого заплатил за свой успех. Ничего, скоро все встанет на свои места. Джек даже не мог поверить, что скоро все закончится. Через неделю Чарлз Фонтейн узнает, что потерял контракт, на который так рассчитывал. После этого «Фонтейн Компьювер» окажется в яме, выбраться из которой будет ох как сложно, если не сказать невозможно.

И когда злейшего врага объявят банкротом, он, Джек, будет этому безумно рад.

Лили опустилась на коврик рядом с ним и принялась втирать крем в кожу. Джек смотрел на ее руки и чувствовал непреодолимое желание самому втирать в нее крем. Электрический разряд прошел по его телу. Джек перевернулся на живот, стараясь скрыть силу своего желания и подумывая о том, как бы снова охладить свою кипящую кровь.

— Хочешь, намажу тебя тоже?

Хочет ли он? Он-то хочет, но вот нужно ли соглашаться?

— Было бы неплохо, — услышал свой голос Джек и мысленно приготовился к прикосновению рук Лили.

Он закрыл глаза и почувствовал, как Лили подвинулась к нему, а спустя еще несколько мгновений у него появилось такое ощущение, что на его спине вспыхнул пожар. Скоро Джек лежал, объятый самый настоящим пламенем.

— У тебя мышцы твердые, как камень, — заметила Лили, проведя руками по его плечам. — Давай сделаю тебе массаж…

Как камень у него не только плечи, с мысленным стоном подумал Джек, когда Лили усилила давление на его спину. Впрочем, Джек услышал и слегка учащенное дыхание Лили. И на том спасибо, мрачно подумал он про себя, мучиться вдвоем гораздо веселее. Однако, когда придет время, он будет совсем не против ее прикосновений…

К тому моменту как Лили приступила к его ногам, Джек представлял собой бочку с порохом, которая вот-вот взорвется. Сцепив зубы, он ждал прекращения этой пытки, но, когда ее ладони дотронулись до внутренней поверхности его бедер, не выдержал.

— Лили… — выдавил из себя Джек, и, словно его молитва была услышана, руки молодой женщины замерли.

— Что-то не так?

— Ты меня убиваешь.

Он слегка повернул голову, замечая, как на щеках Лили вспыхнул румянец и стал быстро заливать ей шею и грудь. Ее глаза были широко раскрыты и ярко блестели. Джек снова убедился, что Лили взволнована не меньше его самого, даже рискнул предположить, что не меньше возбуждена. Как просто было бы сейчас обнять ее за талию, накрыть своим телом и показать, как сильно он ее желает…

— Хочешь, чтобы я остановилась?

Грудь Лили быстро вздымалась и опускалась, приковывая его взгляд к отвердевшим соскам, проступавшим сквозь мокрое бикини.

— Наоборот, — с хриплым смехом сказал Джек, — Но тогда я не ручаюсь за последствия.

Лили покраснела еще сильнее, но на ее лице промелькнуло хитрое выражение.

— Тогда не будем создавать ситуацию, в которой ты можешь лишиться контроля над собой, — объявила она, проведя еще немного ладонью по его ноге, а затем легонько его шлепнула.

В ту же секунду Джек перехватил ее руку и притянул к себе, давая почувствовать ей, как сильно он возбужден.

— Хочешь поиграть, Лили? Как в старые добрые времена?

Она прикусила нижнюю губу, зрачки ее расширились. Читая в ее глазах желание, что сжигало его самого, Джек забыл о своем плане: шаг за шагом соблазнять Лили и при этом контролировать ситуацию. Сейчас ни о каком контроле речь уже не шла. Он должен овладеть ею. Немедленно.

С губ Лили сорвался неясный возглас, но в следующую секунду ей удалось вырвать свою руку.

— Не думаю, что это хорошая идея. — Она отодвинулась от него, подтянула колени к подбородку и перевела взгляд на океан. — Тогда мы были молоды. Сейчас все иначе. Да и мы изменились.

Голос Лили звучал еле слышно, так что Джек едва различал ее слова.

— Да, мы были молоды. Особенно если вспомнить, чем все закончилось в последний раз.

Лили резко повернула голову, и Джек успел заметить в ее глазах мелькнувшее разочарование. Может, она рассчитывала, что он проявит настойчивость? Напрасно. Это не в его стиле.

— Но нас по-прежнему тянет друг к другу. Ты не можешь этого отрицать. Так что будем с этим делать?

— Я не знаю, Джек. Правда не знаю. У меня сейчас и без того хватает сложностей. Я должна найти твердую почву под ногами, чтобы начать закладывать новый фундамент. — Лили прямо посмотрела на Джека, но в глазах ее стояли, слезы. — И самая большая сложность в моей жизни — это ты. То, что у нас было… то, что мы потеряли. Почему все пошло наперекосяк? Тогда я была слишком молода и не знала, что делать. И сейчас не знаю. Только я уверена: то, что у нас было в прошлом, повториться не должно. Я не выдержу второй раз…

Не выдержит?

Да Лили просто не догадывается, что это значит, когда ты узнаешь, что девушка, которую ты любил больше жизни, была беременна и как она поступила с тобой и ребенком! Даже то, как Чарлз Фонтейн обошелся с его семьей, никогда не сравнится с ее предательством, которое горше любого яда.

Джек молча ждал, откроет ли Лили наконец правду, почему она уехала в ту ночь, ничего ему не сказав, но так и не дождался.

— Когда ты говорил, что прошлое должно остаться в прошлом, ты правда имел это в виду? — вдруг спросила Лили.

— Если по-другому нельзя.

— Тогда ладно. Один день. Это все, на что я согласна.

Джек протянул руку.

— Отлично. Один день.

Лили нерешительно вложила свою ладонь в его. Неотрывно глядя ей в глаза, Джек сжал ее пальцы и поднес к губам.

Когда он наконец отпустил ее руку, Лили позволила себе облегченно выдохнуть. Сердце молодой женщины отбивало чечетку, а тело горело под напором едва сдерживаемой страсти, но Лили понимала: если уступить ей, она опустошит ее не только физически, но и эмоционально. Лили не лукавила, когда говорила, что боится и может этого не пережить.

Однако остаток дня, к радости Лили, прошел почти в дружеской атмосфере. Джек постарался, чтобы возникшее между ними напряжение исчезло, уступив место непринужденности. Лили получала настоящее удовольствие от его общества, но ее тело по-прежнему продолжало жить собственной жизнью.

Лили обнаружила, что проводит параллели, ища сходства и различия между Джеком десятилетней давности и Джеком теперешним. Тот внутренний стержень, который был в нем всегда, превратился в прочную сталь. Повзрослевший Джек отличался твердостью и несгибаемым характером, который, как предположила Лили, только закалился после смерти отца и легшего на его плечи груза ответственности.

Лили помнила отца Джека. Брэдли Долан был деликатным, мягким человеком. Ее отец часто отзывался о нем как о блестящем специалисте. Он упоминал о нем все реже и реже, когда Лили стала встречаться с Джеком, и не упускал случая напомнить о лежавшей между ними пропасти.

Это была тщетная попытка — контролировать влюбленную дочь-подростка. Чем сильнее он стремился разъединить их, тем упрямее она цеплялась за Джека. Лили иногда задавалась вопросом: что было бы, если бы Чарлз Фонтейн смотрел сквозь пальцы на подростковое увлечение своей дочери? Может, оно бы сошло на нет само собой, потеряв всю сладость запретного плода?

Лили знала, что ей нельзя поддаваться своей слабости, но помнила и о том, что никогда не могла отказать Джеку. И прошедшие годы, похоже, ничего не изменили.

Глава восьмая

Был уже поздний вечер, когда они вернулись на яхту.

— Я запланировал гребешки на ужин. Ты не против?

— Против? Да это моя любимая еда!

— Я помню, — сказал Джек и улыбнулся. От его улыбки ее словно пронзила огненная стрела.

Джек помнит!

Лили мыслями вернулась к тем дням, когда они в подводных масках с дыхательными трубками ныряли за гребешками на отмели пляжей Уанматы поблизости от дома. После импровизированного барбекю они падали на покрывало и занимались любовью на опустевшем вечернем пляже…

— Значит, решено? Здесь неглубоко, так что аквалангов нам не понадобится. Достаточно будет дыхательной трубки. Совсем как в старые времена.

— Не знаю, хватит ли у меня сил, но я хочу попробовать.

— Умница. — Джек завел двигатель и поднял якорь. — Хочешь поуправлять? Увидишь, тебе понравится.

— Ты уверен, что я смогу?

— Конечно. Я буду стоять у тебя за спиной для подстраховки. Ты ведь умеешь водить машину. Это почти то же самое.

Лили взялась за штурвал, чувствуя, как ей становится жарко от горячего тепла, исходящего от тела Джека.

— Плавно поверни штурвал и почувствуй яхту, — прошептал он ей на ухо. — Она послушно сделает все, что ты захочешь. Обращайся с ней нежно.

Лили задрожала, но не от холода, а от теплого, ласкающего ее кожу дыхания Джека. Через некоторое время она расслабилась и прислонилась к его груди, следуя советам. И почувствовала себя одинокой, когда они добрались до места и Джек отстранился от нее. Лили больше ничего не хотелось, кроме как повернуться к нему, прижаться, оказаться в кольце его рук. Сказать, что уже изнемогает от страсти. Слова жгли ей язык. Лили повернулась, но Джека за ее спиной уже не было.

— Мы идем или ты так и будешь стоять? — спросил Джек, держа снаряжение в руках.

В его голосе послышалась насмешка, и это отрезвило Лили. О чем она только думает? Ей ведь сейчас не о мужчинах думать надо, а о том, как воплотить только что возникший у нее план и снова стать хозяйкой своей судьбы.

К тому времени как они вывалили свой улов на палубу, Лили была обессилена. Джеку было достаточно одного взгляда, чтобы это понять. Он велел ей немного отдохнуть и сам занялся готовкой.

Лили вытащила из сумки светло-голубую хлопковую кофточку — под цвет глаз — и белые джинсы. Приняв душ на нижней палубе и натершись увлажняющим кремом, Лили задумалась. Несмотря на все старания уберечься от солнца, ее плечи порозовели, поэтому любое, даже самое тонкое белье будет доставлять неприятные ощущения. В конце концов она решила, что формы у нее скромные и ничего не произойдет, если она не станет надевать бюстгальтер.

Волосы она сушить не стала, хотя знала, что после естественной сушки они спутаются, однако впервые Лили это не пугало: прекрасная прическа была здесь попросту неуместна.

Она поднялась наверх и обнаружила, что Джек тоже принял душ: его влажные волосы блестели, а от него самого исходил волнующий запах одеколона. Он переоделся в белую рубашку-поло, подчеркивающую его загар, и выцветшие брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, ловко сидевшие на бедрах.

Он стоял над небольшим газовым грилем-барбекю, от которого исходило шипение и горячее тепло. Когда она приблизилась, Джек добавил на горячую сковороду оливковое масло и выложил очищенные гребешки.

— Не перестаю тобой восхищаться, — сказала Лили, завороженно глядя на игру его мышц, когда Джек подбросил гребешки в воздух.

— С чего бы это?

— Глядя на тебя, задаешься вопросом: а есть ли в этом мире что-нибудь такое, с чем бы ты не справился? — Она обвела вокруг себя рукой. — Яхта, замечательный дом, успешный бизнес. К тому же ты еще и готовить умеешь! — с легким смехом закончила она.

— Насчет последнего можно будет утверждать только тогда, когда ты попробуешь мою стряпню, — с улыбкой заметил Джек.

Он разложил гребешки в горшочки, добавил зелени и полил их маслом с мелко нарезанным укропом. От этого аромата у Лили потекли слюнки. Посыпав все черным перцем, Джек указал Лили на обтянутые кожей сиденья на корме и передал ей горшочки, а сам раздвинул деревянный раскладной стол и поставил на него ведерко с шампанским и двумя бокалами. Разлив шампанское, он поднял один бокал.

— За великолепный день, — провозгласил он свой тост.

— За чудесный день, — улыбнулась Лили и сделала небольшой глоток шампанского, по вкусу напоминающего нежный нектар.

Джек касался коленом ее бедра, доставляя Лили этим прикосновением одновременно и пытку, и наслаждение. Сделав еще глоток, она взяла вилку в надежде сосредоточиться на чем-нибудь еще, кроме Джека. Вкус гребешков оказался божественным — тихий стон удовольствия сорвался с ее губ.

— Как вкусно! Я и забыла, какими восхитительными могут быть свежие гребешки. — Лили подняла со стола салфетку и промокнула губы. Ее рука неожиданно замерла, когда девушка натолкнулась на горящий взгляд Джека.

Ее тело сразу ожило, а между бедер разлилось тепло, которое быстро распространилось по всему телу. Лили охватило безумное, неконтролируемое желание, и она боялась, что, если Джек коснется ее, она сразу же растает в его руках.

Джек действовал на нее как наркотик, заставляя желать его с той силой, с какой она раньше отрицала его власть над собой. Один лишь день, проведенный с ним наедине, а она уже чувствует, словно внутри нее бушует пламя.

Лили заставила себя вырваться из-под колдовства его взгляда и постаралась снова сосредоточиться на еде, но игнорировать проскакивающие между ними искры желания было невозможно. Стараясь скрыть свое состояние, она поднесла бокал к губам и сделала вид, что увлечена созерцанием буйства красок предзакатного неба, жалея, что нельзя украсть эти минуты у неумолимо движущегося времени, чтобы затем снова прочувствовать и свое волнение от близости Джека, и вкус бесподобной еды во рту…

Что-то кольнуло у нее в груди, когда Лили осознала, что вместе с окончанием этого дня умрет и его волшебство. Будь она по-прежнему подростком, она, может, сохранила бы его в сокровищнице своей памяти, но годы научили ее, что все в жизни — не более чем иллюзия.

— Красиво, правда? — кивая на феерию цветов, окрасивших небо, сказала она.

— Красиво.

Голос Джека звучал как-то странно, и Лили повернула голову. Джек не смотрел на закат. Он смотрел на нее, а затем взял бутылку шампанского и поднес к ее бокалу. Когда тот заполнился наполовину, Лили удержала Джека за руку:

— Спасибо, больше не надо.

— Я провожу тебя до дома. Или мы можем заночевать здесь. Выбор за тобой. — Его вибрирующий голос проник в самое сердце, и оно неистово забилось, умоляя согласиться.

— Джек, не стоит спешить. В твоем присутствии я теряю над собой контроль. Такое со мной уже было, и я не хочу пережить это снова. — Лили слышала, как Джек сделал глубокий вдох. — Дело не в том, что я не хочу. Я очень хочу принять твое предложение, но прежде чем вступать в какие-либо отношения с мужчинами, я должна кое-что понять в своей жизни. Для нас обоих будет лучше, если я перестану, наконец, метаться и снова обрету себя.

Указательный палец Джека коснулся ее щеки, обрисовал подбородок и остановился на губах.

— Успокойся, Лили, я не настаиваю. Мы ведь договорились? Мы как два старых друга, встретившихся после долгой разлуки. У нас впереди куча времени.

Он запечатлел на лбу Лили легкий поцелуй, и его нежность была прямо противоположна безумному хаосу сжигавшей ее страсти.

— Ладно, пришло время собираться в обратный путь.

Поколебавшись мгновение, Лили последовала за Джеком в камбуз. Он так удивительно легко согласился с ее просьбой не торопить события! Джек, которого она помнила, стал бы мягко, но настойчиво убеждать ее, зная, что в конце концов она не устоит. Ухажеры, которые у нее были, также не стали бы скрывать своего неудовольствия ее отказом. Это озадачивало Лили. Она не знала, как вести себя с этим новым Джеком. Он не переставал удивлять ее.

Дорога обратно не заняла много времени, но, когда они пришвартовались к причалу, было уже темно. На Лили вдруг накатило отчаяние — этот замечательный день подошел к концу. Если бы не ее страх и возобладавшее благоразумие, они могли бы провести ночь на яхте…

— Может, я смогу захватить что-нибудь на берег? Полотенца или какие-нибудь мелочи? — спросила Лили, отчетливо сознавая, что тянет время, чтобы не расставаться с Джеком.

— Спасибо, но завтра придет человек, который все это сделает.

— Ты нанимаешь человека специально для уборки? — недоверчиво спросила Лили.

— Нет. — Джек рассмеялся. — Обычно он стоит за штурвалом, например, когда я приезжаю со своими деловыми партнерами порыбачить.

— Понятно. — Кажется, все уже сказано и пора прощаться. Лили прикусила губу. — Еще раз спасибо за чудесный день. Я давно так не отдыхала.

— Взаимно.

Джек приблизился к ней. Тело молодой женщины напряглось в ожидании. Между ними снова промелькнула искра, а затем Джек заключил Лили в объятия. Ее сумка упала на пол, когда она обхватила его шею руками и подняла лицо ему навстречу.

Секунду, показавшуюся Лили вечностью, Джек медлил. Она потянулась к нему, и только тогда, словно сжалившись над ней, он приник к ее губам. От его обжигающих поцелуев она обмякла.

Дрожь, прошедшая по сильному телу Джека, наполнила Лили чувством триумфа и женской власти. В отличие от того вечера, когда Джек пригласил ее в свой дом, а затем поцеловал на пляже, Лили уже не казалось, что он полностью владеет собой.

Она расцепила руки и, проникнув под его рубашку, коснулась горячей гладкой кожи его спины, по которой сразу прошла судорога. Лили и не думала останавливаться, проводя ладонями по его телу и наслаждаясь этими прикосновениями.

Губы Джека были тверды и настойчивы, они терзали, требуя от нее отдать ему всю себя. И Лили с радостью подчинялась.

Его рука стала спускаться вниз, вдоль ее шеи, между грудей, пока не остановилась на талии. Прохладный воздух на секунду коснулся ее живота, а затем пришло испепеляющее тепло ладони Джека. Она медленно поползла вверх, оставляя на теле Лили огненные следы. Вскоре он очень нежно, так, что она чуть не задохнулась, обхватил ее ноющую грудь.

Тело Лили напряглось и дрожало, как натянутая тетива. Чтобы уменьшить эту пульсирующую боль-наслаждение, Лили прижалась к бедрам Джека и услышала негромкий стон. Почти сразу Джек затеребил ее сосок, и она слабо вскрикнула, но он тотчас же накрыл ее рот поцелуем. В голове Лили билась только одна мысль: в объятиях Джека она знает, что она и кто она. Прошлого не было. Было только настоящее и осознание, что они принадлежат друг другу.

Лили провела языком по верхней губе Джека, затем по нижней, вбирая в себя его вкус и запах. Вдруг Джек отстранился и прижался лбом к ее лбу.

— Лили, если мы сейчас не остановимся, я не смогу позволить тебе уйти, — тяжело дыша, сказал он. Голос его звучал глухо. — Тебе лучше сейчас уехать, но я жду тебя на ужин в следующий четверг. У меня дома.

Лили молча кивнула и, еще раз легко коснувшись губами края его сурово сжатых губ, подняла с пола сумку и сошла на берег. Дойдя до дока, она обернулась и, увидев его лицо в свете фонарей, вздрогнула от неутоленного желания.

Нить, которая когда-то связывала их, не только не оборвалась за время разлуки, но как будто окрепла. Осознание этого одновременно придавало ей сил и пугало. Если позволить их отношениям развиваться так стремительно и дальше, сумеет ли она уберечь свое сердце? Один день с Джеком доказал, что прежняя уверенность в этом была надуманной: он так же неотделим от нее, как неотделимы друг от друга частицы атома.

— Приятных снов, Лили, — донес до нее ветер слова Джека.

Лили кивнула и, взмахнув рукой на прощание, подошла к машине. До четверга так далеко! Как ей жить без него целых шесть дней? С болезненной ясностью Лили поняла, как отчаянно она не хочет с ним расставаться.

Реакция Джека вселяла слабую надежду, что теперь у них все получится. Ошибки молодости когда-то разрушили их любовь, но теперь они взрослые люди и постараются избежать ошибок.

По крайней мере ей очень хотелось в это верить.

Глава девятая

Джек не двигался с места, пока машина Лили не скрылась из виду. Он пребывал в неожиданном смятении. Черт бы все побрал!

Он совсем не рассчитывал, что прощальное объятие превратится в нечто большее, но мощное и неумолимое, как прилив, желание застигло его врасплох. Ему необходимо взять свои чувства под контроль. Не для того он вкалывал десять лет, чтобы позволить Лили Фонтейн разрушить все его тщательно продуманные планы лишь потому, что он страстно ее желает!

Кровь все еще стучала в висках, а Джек прилагал все усилия, чтобы избавиться от воспоминаний о теле Лили и справиться с собственным желанием. И сон мне будет только сниться, мрачно подумал он, покидая яхту.

Когда Лили была в его объятиях, ему показалось, что это так естественно и правильно, словно иначе и быть не может. Выкинь это из головы немедленно! — приказал себе Джек. Мы уже прошли этот путь, приведший в никуда и причинивший мне только страдания. Отца уже не вернешь. Мой ребенок, возможно, утерян для меня навечно. Джек раздувал в себе гнев, чтобы только не погнать свой мощный автомобиль вслед за тихоходной машиной Лили и не увезти девушку к себе. Он хотел заниматься с ней любовью всю ночь напролет со всей страстью, которая жила в нем последние десять лет и которую он упорно отрицал…

У Джека были женщины — он все-таки не монах, — но никогда и ни с одной из них он не чувствовал той эмоциональной близости, какую чувствовал с Лили. Позже он понял, что, только утеряв эту связь, он сумел добиться успеха. Обретя ее вновь, он снова стал уязвимым.

И это не было преувеличением. Что станет с его бизнесом, когда его мысли все сутки напролет заняты Лили? Чтобы не разрушить то, что так долго и тщательно создавалось, ему необходимо что-то предпринять, и прежде всего сделать так, чтобы его слабость не обернулась против него же самого.

Он продолжит ухаживать за ней, но сделает все, чтобы из соблазнителя не превратиться в соблазненного. Он будет очень осторожен и не допустит, чтобы Лили окончательно заняла его собой и он потерял бы из виду свою цель.

Субботний день был, как и накануне, солнечным и ясным. Лили проснулась и, с ужасом осознав, сколько времени провела в постели, метеором устремилась в душ, а затем так же быстро спустилась на кухню. Энергия бурлила в ней подобно вспенившемуся океану. Как давно не испытывала она этого чувства!

На кухне в раковине стояла чашка из-под кофе. Лили покачала головой. Если отец продолжит в том же духе, то язва ему обеспечена. Она решительно направилась к его кабинету. Дверь была закрыта.

Постучав и войдя без приглашения, Лили растерянно оглядела кабинет, заваленный бумагами — что было совсем для него нетипично, — однако в настоящий шок ее поверг вид отца. У него было серое, изнеможенное лицо, углы губ скорбно опущены.

— Встала? — Отец поднялся с кресла, потирая лицо. — Как прошел вчерашний день?

— Чудесно, спасибо. — По понятным причинам Лили не стала вдаваться в подробности. — Смотрю, ты совсем заработался. Я приготовлю тебе завтрак. Тебе не помешает минутка отдыха.

— Я в полном порядке! — Чарлз Фонтейн упрямо затряс головой. — Какие у тебя планы на сегодня?

Лили заколебалась. Стоило ли сказать ему сразу о замысле открыть магазин качественной вечерней одежды, или, может, сначала найти помещение, получше узнать спрос и наладить логистику? Лучше второе, решила Лили.

— Я думала сходить в город, осмотреться, может, пройтись по магазинам, — сказала она.

— Женщины! — фыркнул Чарлз. — Стоит появиться свободному времени, так они сразу бросаются по магазинам. — Он снова сел. — Принеси мне еще кофе, ладно?

Лили укоризненно покачала головой, но Чарлз ее уже не видел. Она притворила за собой дверь, стараясь не думать о том, как быстро забыл о ней отец. Лили пробыла в доме несколько дней и уже смирилась с тем, что он уделяет ей несколько минут по утрам, однако девочка, которой она когда-то была, скучала по напористому, но любящему отцу, который дул на ее коленки, когда она падала с велосипеда.

Ее мать оставила их, когда Лили было четыре года, и единственным воспоминанием о ней было легкое, успокаивающее прикосновение ее руки, когда ей снился какой-нибудь кошмар, и цветочный запах духов. Она ушла — и ее словно и не было в этом доме. Уже в четыре года Лили интуитивно догадывалась, что говорить о матери не следует, но, видя родителей своих друзей и позже глядя на семью Джека, задавалась вопросом, каково это иметь и отца, и мать. Она мечтала, что у них с Джеком и их ребенка будет полноценная любящая семья. Эта мечта так и осталась мечтой…

Лили поставила поднос с кофе перед отцом, удостоившись мимолетной улыбки. Зная, что спорить с ним все равно бесполезно, она велела миссис Мэнсон готовить ему кофе без кофеина, хотя домоправительница сомневалась, что хозяин на это согласится. Однако он и впрямь был так сильно занят своими делами, что не заметил подмены.

После завтрака Лили поехала в центр города и… не узнала Уанмату. Чистота улиц, ровные тротуары вызвали у Лили чувство, будто она оказалась совсем в другом месте. Город явно процветал. Это ее ободрило: ведь если у людей есть деньги, значит, есть спрос на хорошие вещи, и идея организовать в будущем свой салон может оказаться прибыльным делом.

Пройдясь пешком вдоль улиц, Лили наметила для себя несколько подходящих для ее целей помещений, сдаваемых в аренду или выставленных на продажу, и записала телефоны агентств. Больше в субботний день делать было нечего, поэтому она решила насладиться прекрасным днем за чашкой кофе в одном из открытых кафе.

Допивая третью чашку кофе в третьем по счету кафе, Лили уже определилась с местом для своего нового предприятия. Внутри нее все дрожало от радости, к которой примешивалась изрядная толика страха — ведь предстоит столько всего сделать и не к кому будет обратиться за помощью, если что-то пойдет не так.

Покинув кафе, Лили отправилась на стоянку в самом радужном расположении духа, намечая свои дальнейшие шаги, и потому едва не столкнулась с пожилой женщиной. Лили потребовалась доля секунды, чтобы узнать в ней мать Джека.

— Прошу прощения, миссис Долан, я вас не заметила, — извинилась Лили.

Таня Долан узнала ее мгновенно и смерила взглядом, способным превратить в лед даже камень.

— Извинение? От Фонтейнов? Не думала, что когда-нибудь доживу до такого дня.

Женщина устремилась вперед, намеренно, хотя и не сильно, толкнув Лили локтем.

— Зачем вы так, миссис Долан? — недоумевая, спросила Лили. — Я не хотела обидеть вас.

— Конечно, нет. Ваша порода никогда ничего не хочет. Никогда не хочет задуматься над своими поступками или над своими словами. Просто держись от моей семьи подальше. Вы со своим отцом и так причинили нам достаточно горя.

Лили молча посторонилась, провожая глазами мать Джека, которая выглядела старше своих пятидесяти с небольшим лет. Потеря мужа, несомненно, явилась для нее тяжелым испытанием. Однако за намеренно резкими словами в ее голосе слышалась искренняя горечь. День неожиданно потускнел.

Слова матери Джека преследовали Лили всю дорогу домой. Может, отец ей что-нибудь объяснит?

Когда Лили приехала, Чарлз был еще у себя в кабинете. Молодая женщина приготовила поднос еды и графин с минеральной водой и, оставив все на столе в патио, пошла к отцу. К ее удивлению, ей даже не пришлось уговаривать его немного перекусить на свежем воздухе. Более того, он не сделал ни одного ехидного замечания по поводу нежирной пищи, обогащенной витаминами, справившись со своей порцией в несколько секунд, затем откинулся на спинку стула и, как впервые показалось Лили с момента ее приезда, даже слегка расслабился.

— Папа? Могу я тебя кое о чем спросить? — рискнула она задать вопрос, не находя себе места от беспокойства, вызванного случайным разговором с Таней Долан.

— Случайно не о деньгах? — засмеялся он, но на его лице промелькнула тень тревоги.

— Нет. По крайней мере, не сейчас. Я действительно хотела обсудить с тобой кое-что, но это было до того, как я встретила в городе Таню Долан.

Лицо отца окаменело.

— Что-то случилось? — холодно спросил он.

— Даже не знаю, — медленно сказала Лили и коснулась лба, чувствуя приближение головной боли. Должно быть, с кофе она переусердствовала… — Но она сказала нечто странное и вела себя так, словно ненавидит меня. Да и тебя тоже.

— Что она сделала? — напряженным голосом повторил Чарлз, уже готовый к бою.

— Я шла по тротуару и не заметила, как она выходила из магазина. Я извинилась, но она не приняла мое извинение, сказав, что это что-то новенькое — услышать извинение от Фонтейнов. — Наливая минеральный воды, Лили заметила, что у нее дрожит рука — она все еще не могла прийти в себя. — Я подумала, может, ты знаешь, в чем дело? Ведь когда-то ее муж был твоей правой рукой.

— Некоторые люди не способны адекватно воспринимать правду, вот и все. Мистер Долан начал допускать грубейшие необъяснимые ошибки, и мне пришлось его уволить. Это произошло уже после того, как ты уехала. Миссис Долан не смогла с этим примириться, как и ее старший сын. Поэтому я просил тебя держаться от Джека Долана подальше и прошу об этом снова. Помнится, ты получила свой урок? — Чарлз встал. — Спасибо за ланч, но в следующий раз не забудь про мясо. Мне еще нужно закончить дела. Осталось совсем немного, а потом я готов выслушать твою идею. Я совсем не возражаю, если у тебя найдется, чем себя занять. Не попадай в истории и держись подальше от Джека Долана, — в который уже раз напомнил он.

Опять нравоучения, подумала Лили и вздохнула. Как отец не понимает, что она уже давно не маленькая девочка?

— Хорошо, папа, — не желая вступать в очередной спор, согласилась Лили. — У меня еще один вопрос. Как дела в компании?

— Пока не так хорошо, как хотелось бы, но скоро все наладится. В любом деле приходится выдерживать жестокую конкуренцию, но на следующей неделе я заключу контракт, и все сразу изменится. Обязательно.

Несмотря на его бодрый тон, Лили услышала в голосе отца скрытое отчаяние. Кого он только что пытался убедить? Ее или себя? И когда это «Фонком» зависела только от одного-единственного контракта, каким бы выгодным он ни был? Неужели все так плохо?

«Фонком» всегда занимала лидирующие позиции, и именно благодаря успеху компании Чарлз Фонтейн умножил свое состояние. Со знанием этого Лили жила всю свою жизнь. Когда отец отослал ее из города в Окленд, в отместку за это она тратила его деньги направо и налево, получая от подобного мотовства мрачное удовлетворение.

Отец с самого начала был решительно настроен разрушить их отношения с Джеком. Ему это удалось. Откуда Чарлзу только стало известно, что они с Джеком собирались вместе покинуть город? Должно быть, он приставил следить за ними своих людей. У нее не было свободы даже в семье одного из его верных друзей, к которым он ее поселил в Окленде. Она была совсем как птица в золотой клетке. Свобода далась Лили нелегко, поэтому она не собиралась расставаться с ней без боя.

К четвергу Лили уже чувствовала себя совсем обессиленной. Отец вдруг стал уделять ей больше времени, но она была уверена, что это желание вызвано скорее подозрительностью, нежели какими-либо чувствами к ней. Узнав, чем собирается заняться дочь, он не пришел в восторг, но сказал, что подумает над оказанием ей финансовой помощи, когда она представит ему все детали в письменном виде, поэтому последние дни Лили упорно работала, прерываясь лишь на пробежку и на еду.

И ждала предстоящей встречи с Джеком с нетерпением, которое пугало ее саму. Не присутствуй Джек постоянно в ее мыслях, дело продвигалось бы гораздо быстрее. Ждет ли он наступления четверга так же сильно, как и она? Несколько раз Лили поднимала трубку, чтобы позвонить и просто услышать его голос, но каждый раз трусила в самый последний момент. Что, если он передумал? Или его расписание изменилось? Лучше об этом не знать.

Опять она не о том думает! Лили попыталась сконцентрироваться на столбце цифр, которые она с упорством вводила в компьютер. Быстрая печать не входила в число ее достоинств — этих навыков ей раньше просто не требовалось. Однако теперь Лили задумалась о том, что ей следует записаться на какие-нибудь курсы, если она хочет, чтобы ее дело удалось. Или, к примеру, купить книги по основам бухгалтерии и заниматься самостоятельно.

Спустя час раздался звонок в дверь. Не отрываясь от своего занятия, Лили прислушалась, но восхищенно-удивленный возглас домоправительницы заставил ее поднять голову.

— Вам цветы, Лили, — сказала миссис Мэнсон и расплылась в улыбке. — Небось, от поклонника?

— Понятия не имею, — вставая из-за стола, ответила Лили, принимая букет великолепных желтых роз.

— Тут еще карточка.

Только один человек мог послать ей цветы, но если миссис Мэнсон узнает, от кого они, то немедленно донесет отцу. Поэтому Лили улыбнулась еще раз и направилась к лестнице.

— Это, конечно, не аншлаг, но, раз уж сегодня Валентинов день, об определенном успехе говорить можно, — не скрывая досады, что Лили не удовлетворила ее любопытства, произнесла миссис Мэнсон ей в спину.

Лили не остановила нотка обиды, звучавшая в голосе молодой женщины. Ей нужно прочитать карточку без свидетелей!

У себя в комнате Лили поставила цветы в вазу, погладив нежные бархатистые лепестки, и открыла конверт.

«Сегодня вечером, как и договаривались. Д.».

Лили почувствовала нарастающее волнение. Джек прислал ей желтые розы. Значит, помнит тот День святого Валентина, когда он украл цветы из городского сада, чтобы потом с нарочито небрежным видом, преподнести ей после школы. Это произошло спустя неделю после того, как они впервые занимались любовью…

Жидкий огонь растекался по ее телу. Эта стихия всегда присутствовала в их отношениях — достаточно вспомнить последние две встречи. Пока она еще не обожглась, но сегодняшний вечер может все изменить. Лили была уверена, что не только ей, но и Джеку поцелуев уже мало.

Спрятав карточку, Лили спустилась вниз, чтобы еще немного поработать над своим бизнес-планом. Позже, выбирая платье, она уже дрожала от того, что скоро должно было произойти.

Лили решила надеть облегающее красное платье с завязкой на шее и открытой спиной. Дополняли туалет серебристые туфельки, браслеты из серебра на руке и гранатовые каплевидные серьги.

Когда Лили почти заканчивала свой макияж, нанося блеск для губ, в ее дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, вошел отец. В глаза ему сразу бросился букет цветов.

— Ты снова с ним встречаешься, — не повышая голоса, сказал он.

— Да, — так же ровно ответила Лили.

— Я надеялся, что хоть сейчас ты прислушаешься к моему совету. Если с тобой опять что-нибудь случится, в этот раз я не смогу тебя защитить.

— Тебе не нужно меня защищать, тем более от Джека. Папа, мне двадцать восемь лет. Я уже давно сама принимаю решения.

Ее отец нервно рассмеялся.

— Да, но какие это были решения, если ты снова вернулась домой?

— Но я любила Джека! — с мольбой произнесла Лили. — Мне нужно пойти.

— Любила? — фыркнул Чарлз. — Ты называешь взрыв гормональной активности двух подростков любовью? Вспомни, благодаря кому у тебя есть крыша над головой и еда на столе. Кто все эти годы заботился о тебе и оберегал. Вот это я называю любовью. А что может предложить тебе этот… тип? Снова сделает тебе ребенка и бросит? Только на это Доланы и способны. Если это случится, можешь больше на мою помощь не рассчитывать. Даже у моей любви есть пределы.

Несмотря на гнев, Лили видела, что отец искренне расстроен, и расстроилась сама.

— Но Доланы — настоящая семья. Крепкая и…

— Крепкая? — презрительно перебил ее Чарлз. — Такая крепкая, что Брэдли Долан предпочел покончить с собой заботе о ней!

— Покончить с собой? — тупо повторила Лили.

— Да, как самый настоящий трус. — Он немного смягчился, видя, как шокирована Лили. — Послушайся меня, моя девочка, не ходи.

Отец вышел, а Лили стояла как громом пораженная. Это невозможно! Брэдли Долан был веселым, жизнерадостным человеком. У него была любимая семья и работа, которую он обожал. Лили не видела причины, которая толкнула бы его к этому поступку.

Однако даже эта новость не сильно повлияла на ее решимость. Скоро она увидит Джека! Если Лили что-то и поняла спустя две недели после возвращения, так это то, что чувства, которые вызывал сейчас в ней Джек, несоизмеримо сильнее ее девичьей влюбленности. Как сказал Джек, пусть прошлое останется в прошлом. Если у них есть малейший шанс все изменить, она постарается его не упустить.

Вставляя ключ в замок зажигания, Лили заметила своего отца. Он стоял у стены гаража. Его лицо было темным от ярости.

Лили надавила на педаль газа и выехала в ночь — к Джеку.

Глава десятая

Джек открыл входную дверь сразу, как только услышал стук каблуков Лили, не заботясь о том, что тогда она догадается, что он ждал ее прихода, и ждал его с огромным нетерпением. Не дав ей раскрыть рта, он притянул ее к себе и приник к ее губам в жадном, требовательном поцелуе, уступая сексуальному голоду, который неистовствовал в нем подобно дикому зверю с того дня, когда он видел ее в последний раз.

— Скучала по мне? — хрипло спросил он, отрываясь от губ Лили и коснувшись губами ее шеи. От молодой женщины исходил запах жасмина и ванили, пьянящий и возбуждающий.

— Немного, — улыбнулась она.

Джек поднял голову и сощурился при виде ее натянутой улыбки.

— Что случилось?

— Ничего особенного, не считая небольшого разногласия с отцом.

На этот раз его губы раздвинулись в ухмылке. Джек мог бы поклясться, что именно он был причиной их разногласия. В любом случае у него есть кое-какие мысли, как сделать так, чтобы на этот вечер Лили забыла о своем отце…

— Вот и ладно. Не хочу, чтобы что-либо испортило тебе аппетит.

И не только за столом, добавил он про себя, твердо намереваясь соблазнить Лили и провести эту ночь с ней. Вот Чарлз Фонтейн взбесится-то, узнав, что его дочь снова спит с Джеком Доланом!

Позволив Лили уйти в тот день, он строго следовал своему плану по ее соблазнению: заставил ее расслабиться, разбудил ее чувственность и умышленно не звонил и не искал с ней встреч, напомнив о себе сегодня букетом роз и коротенькой запиской почти перед самым ужином.

Обняв Лили за талию, Джек провел ее в гостиную, резко развернул к себе лицом и, добавив сексуальной хрипотцы в голос, сказал:

— Мисс Фонтейн, вы выглядите просто восхитительно.

— Вы тоже сегодня неотразимы, мистер Долан.

К его большому удовольствию, голос Лили дрожал. Это могло значить одно: она разгадала его намерения, но ничего не имела против.

Джек улыбнулся, испытывая радость, что все идет как надо. Соблазнение Лили было подобно танцу: медленно, медленно, быстро и снова медленно, и пока он, несомненно, ведет в этом танце.

Они вышли на веранду, где все уже было готово к ужину: два удобных кресла и столик с видом на океан, на котором стояли бокалы и шампанское в ведерке со льдом. Разлив шампанское, Джек поднял бокал. Лили встретилась с ним взглядом и последовала его примеру.

— За незабываемый вечер, — провозгласил он, и в его голосе было обещание.

Ресницы Лили затрепетали. Опустив глаза на короткое мгновение, она посмотрела на него, и Джек прочитал в них молчаливое согласие.

— За незабываемый вечер, — повторила она.

— Ну что, как прошла неделя? — вежливо спросил Джек, зная обо всех ее передвижениях, но испытывая любопытство: с чего это она так заинтересовалась офисными помещениями? Лили Фонтейн в своей жизни ни дня руками не работала. Хотя ее руки чистыми не назовешь: стоит только вспомнить, как она поступила с ним…

Оживившись, Лили рассказала о пришедшей ей в голову идее и о том, чем она занимается, чтобы воплотить ее в жизнь. Джек скрыл свое удивление, узнав, как много она уже сделала.

— Как ты вообще к этому пришла? — полюбопытствовал он.

— Просто поняла, что не хочу быть зависимой от кого бы то ни было. — Взгляд Лили не отрывался от океана. — Мой отец по-прежнему считает меня ребенком и упорно продолжает контролировать мою жизнь, а я так же упорно продолжаю сопротивляться. — По ее губам скользнула слабая улыбка. — Кое в чем он, может, и прав. Я как бегала к тебе за утешением десять лет назад, так и сейчас продолжаю. Ну, может, я не совсем правильно выразилась, но ты меня понимаешь.

— Понимаю. — Лили, действительно, была папиной дочкой, если, даже готовясь стать матерью, обратилась за помощью к отцу, а не к нему. — Иногда просто необходимо проявить твердость, как бы трудно это ни было.

За ужином разговор шел на общие темы и все было хорошо. Вдруг Джек перегнулся через стол. Лили перестала дышать, когда его палец коснулся уголка ее рта, стирая каплю соуса. Удерживая взгляд Лили, Джек поднес палец ко рту и слизнул соус кончиком языка.

Щеки Лили моментально заалели, а в глазах появился блеск, который Джеку был хорошо знаком. Его словно током ударило: Лили была замечательной любовницей — щедрой, страстной, чувственной, даже когда они были молоды и неопытны. Сегодня ночью его мучительное ожидание наконец себя оправдает.

— Еще вина или не стоит? Ты ведь за рулем? — заметив, что ее бокал пуст, хитро спросил Джек.

Лили склонила голову и посмотрела на него снизу вверх. Она сидела на подушках, которые Джек разбросал вокруг кофейного столика в гостиной, куда они перебрались с веранды. Сверху ему была хорошо видна грудь Лили, и он ждал того момента, когда можно будет развязать ленту на ее шее и покрыть поцелуями каждый дюйм обнаженной шелковистой кожи.

В ожидании ее ответа нервы у него напряглись.

— Я не планировала уезжать сегодня. Если ты, конечно, не против.

Джек возликовал, но ответил не сразу: в горле встал ком.

— Не против, — справившись с волнением, наконец произнес он.

Совсем не против, добавил он про себя.

— Я только… э-э-э… ничего с собой не привезла.

— Все в порядке. Нужна только ты сама. Обо всем остальном я позаботился.

Услышав ее ответ, Джек больше не хотел ждать ни секунды. К черту план! К черту это мучительно-сладостное соблазнение! Он хочет ее прямо сейчас.

Джеку понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с охватившим его желанием. Он подождет еще немного, растянет удовольствие от своего мщения, распробует его на вкус, предвкушая наслаждение. Он заключит Лили в объятия, а ее длинные стройные ноги обовьются вокруг его талии.

Джек подавил стон и снова наполнил бокалы. Опустившись рядом с ней на подушки, он наколол на вилку сочный кусочек нежного мяса лангуста и поднес к ее рту.

— Ты еще не попробовала этого деликатеса. Лили послушно открыла рот и аккуратно ухватила нежное мясо зубами, слегка задев губами его палец. Зажмурившись от удовольствия, она медленно прожевала кусок. Джек не отрываясь смотрел на нее.

— Как же вкусно, — промурлыкала она. — Я, кажется, не ела лангуста целую вечность и забыла, что самые простые удовольствия, как правило, самые лучшие. Попробуй.

Лили порывисто наколола кусочек на вилку и поднесла ее к губам Джека. Слегка помешкав, Джек наклонился и стал слизывать сок, текущий по ее пальцам, лаская их своим языком, все это время продолжая смотреть ей в глаза.

Дыхание Лили участилось, зрачки расширились.

— Так и есть, — повторил Джек низким голосом. — Простые удовольствия самые лучшие.

Никогда еще Лили не получала столько удовольствия от еды. В этот вечер все ее чувства словно обострились, чему способствовала восхитительная еда и ожидание того, что последует за ужином.

Лили была уверена, что уже готова сделать этот шаг, но, по мере того как шли минуты, ею вдруг стала овладевать какая-то робость, словно и не были они с Джеком любовниками и словно не знала она, как может подчинить его себе.

Будто опровергая ее страхи, желание разлилось по телу, и Лили почувствовала, как уходит ее нерешительность.

— Джек! — коснувшись его плеча, позвала она. — Что у нас на десерт?

Лицо Джека выразило досаду — видно, он ждал от нее совсем других слов, — и Лили улыбнулась.

— На десерт? А ты уже готова приступить к десерту?

— Я уже давно готова. Приступить к тебе…

С этими словами она опустилась на него, совершая вращательные движения бедрами, а затем прижалась к его губам с такой страстью, чтобы у Джека не осталось сомнений, как сильно она его желает.

Его губы были влажными от соуса маринованных мидий, со вкусом лайма и острыми от перца чили, однако вкус самого Джека невозможна было спутать ни с чем. Лили прижалась к нему и углубила поцелуй, чувствуя, как содрогнулось его тело.

Джек со стоном отпрянул от нее, погрузив ладони в ее волосы и вынуждая смотреть ему в глаза.

— Обещай, что не передумаешь, Лили. Пока я еще могу позволить тебе уйти, но через секунду-другую будет уже поздно.

— Ты меня гонишь? — соблазнительно улыбнулась она. — Если нет, я бы хотела остаться.

Лили снова прильнула к его губам. Пальцы Джека впились ей в кожу, почти причиняя ей боль, а затем он нежно обхватил ее голову руками и властно притянул к себе.

Лили уже изнемогала от желания, пылая как в лихорадке. Ни один мужчина не возбуждал ее так, как Джек, ни с кем она не чувствовала себя такой желанной. Никого еще она не любила так, как Джека.

Эта мысль обожгла ей мозг. Любила? Но это невозможно! Или?..

В глубине души Лили знала правду. Все эти годы любовь к Джеку жила в ее сердце, пока она пыталась понять, чего не хватает в ее жизни. Оказалось, не хватает его.

Джек дернул ленту, обвязанную вокруг ее шеи. Лили немного подалась назад и стала помогать ему развязывать узел.

Он убрал руки, потому что его пальцы дрожали. Держась за края ленты, Лили медленно спускала платье, обнажая грудь с напрягшимися и потемневшими сосками. Они словно взывали к нему, чтобы он их коснулся.

Когда Джек положил руки на ее талию, Лили показалось, что она куда-то уплывает, теряя связь с реальностью. Его ладони стали подниматься выше, остановившись под грудью.

— Все еще там, — сказал Джек, очерчивая полукружие левой груди.

— Что? — едва дыша спросила Лили.

— Родинка.

Джек наклонился и кончиком языка обрисовал ее родинку в форме сердечка, о которой Лили забыла. Он продолжал дразнить ее своим языком, пока Лили не стала умолять его коснуться соска.

Джек словно и не слышал ее мольбы. Казалось, он никуда не торопится и не подозревает, что внутри Лили нарастает напряжение, ища выход и не находя его.

Еще некоторое время пальцы Джека вили тончайшие кружева под линией ее груди, рядом с родимым пятном, пока он наконец не наклонился к ней. Его язык двинулся вверх, очерчивая округлую поверхность ее груди, постепенно и мучительно долго приближаясь к маленькому бутончику. Когда Джек втянул его в себя, Лили поняла, что тонет в нахлынувших на нее ощущениях.

Он играл и дразнил ее соски языком, заставляя Лили беспокойно метаться и постанывать, требуя от него то ли продолжить свои ласки, то ли наконец освободить ее от тисков, все сильнее сжимавших тело.

Его рука нащупала подол платья и начала свое восхождение к средоточию ее желания, и в тех местах, где его руки касались ее, кожа Лили начинала гореть. Когда пальцы Джека проникли под тонкую полоску ткани, Лили выгнулась ему навстречу и слегка привстала, чтобы ему было легче касаться ее.

Джек погладил нежные лепестки несколько раз, слегка надавил, и тело Лили разом содрогнулось от охватившего ее экстаза. Она выкрикнула его имя и забилась в вихре накатившего на нее волной наслаждения.

Когда буря, разбуженная Джеком, улеглась, ее тело безвольно обмякло. Голова Лили покоилась на его плече, а сердце стучало так громко и быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

— Ты мошенничал, — сказала она, как только ее дыхание выровнялось и она смогла говорить. Голос Лили звучал приглушенно — она полулежала на Джеке, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Переживаешь за меня? — грубоватым, словно наждачная бумага, голосом спросил Джек. — Не стоит. Я получил не меньше удовольствия, чем ты, зная, что именно я заставил тебя потерять над собой контроль и доставил тебе наслаждение.

— Думаю, тогда ты догадываешься, что мне это тоже было бы приятно.

Лили встала на все еще дрожащих ногах, опираясь на плечи Джека руками, и сняла с себя всю одежду. Стоя над распростертым перед ней Джеком, она скомандовала:

— Ложись на подушки. Теперь моя очередь.

Глава одиннадцатая

Лили проснулась ранним утром, чувствуя приятную слабость во всем теле. На ее распухших от поцелуев губах показалась довольная сонная улыбка. В конце концов они завершили свой ужин на кровати в его спальне, куда поднялись после того, как Лили убедилась в собственном могуществе, заставив Джека стонать от наслаждения. Осознание своей власти вызвало пьянящее чувство, и желание вновь растеклось по ее телу.

Мусс из белого шоколада стал прелюдией новых любовных игр. Джек был ненасытен, а она только наслаждалась этим каждую секунду. Они выпили остатки вина из одного бокала, глядя друг другу в глаза, а Лили чувствовала, как крепнет ниточка, которая всегда связывала ее с Джеком. Это ощущение было настолько сильным, что она не сомневалась: Джек чувствует то же самое.

Лили потянулась с довольным вздохом и посмотрела на Джека, распластавшегося на другом конце кровати. Даже в неярком утреннем свете его загорелое тело выделялось темным пятном на фоне белых простыней.

Молодая женщина тихо встала, подняла упавшее пуховое одеяло, обернула его наподобие саронга и вышла на балкон, радуясь бесшумности раздвижных деревянных дверей. Уютно устроившись на одном из шезлонгов, она устремила глаза на горизонт, где солнце начинало свой восход, освещая тучи мириадами цветов — розовый переходил в желтые, оранжевые тона, но преобладающие разнообразные оттенки лилового и красного цветов свидетельствовали о быстро надвигающемся дожде. Лили надеялась, что это будет настоящий летний ливень — сильный, стремительный и бодрящий.

— Не спится?

Голос Джека прозвучал так неожиданно, что Лили вздрогнула. Повернувшись к дверям и увидев его обнаженное мускулистое тело, освещенное лучами утреннего солнца, она задержала дыхание.

— Наверное, — выдавила она, впитывая в себя его мужскую красоту. — А может, просто соскучилась по рассвету в Уанмате — когда я его видела в последний раз?

— Под этим пуховым одеялом найдется еще местечко?

— Конечно. — Лили поднялась и положила одеяло на подушки. — Садись, а я заберусь к тебе на колени.

Когда она села, Джек набросил на себя одеяло, тем самым укрыв их обоих. Лили тихонько вздохнула. Какое странное, непередаваемое, но очень, очень хорошее чувство — сидеть в объятиях любимого мужчины и встречать рассвет. Несмотря на то, что Джек уже сейчас пребывал в возбужденном состоянии, он казался весьма довольным и просто обнимая ее.

Это было именно то, о чем Лили всегда мечтала: быть вместе. И как же долго она была этого лишена! Они лишены. И дело не только в том что ее отец встал между ними: Джек не из тех кого легко убрать со своего пути. Но тогда почему он отказался от нее и своего ребенка?

— Джек, могу я тебя кое о чем спросить?

Джек пробормотал что-то нечленораздельное, уткнувшись ей в шею. По ее телу пробежали мурашки. Лили отстранилась, чтобы не терять головы от их близости и обоюдного желания.

— Джек, я серьезно. Мне нужно кое-что узнать.

— Ммм?

— Что произошло между нами десять лет назад? У нас были мечты, мы строили столько планов, но ничего из этого не вышло. Я не закончила университет, ты остался здесь. Как такое могло с нами случиться?

— Скажи «спасибо» своему отцу, — коротко ответил Джек, но его слова были полны горечи.

— Моему отцу?

— Ты думаешь, что знаешь его, Лили, но на самом деле не имеешь ни малейшего представления, на что он способен. Ты помнишь, как мы ждали ответ из Оклендского университета, чтобы вместе уехать?

— Как я могу об этом забыть!

Джек прижался губами к ее шее и слегка куснул. Лили с трудом удалось усидеть на месте, но вот удержаться от сладкой дрожи не удалось.

— За пару недель до того, как мы планировали уехать, твой отец пригласил меня в «Фонком». Он велел мне оставить тебя в покое, так как я буду мешать твоей карьере.

Джек замолчал. Лили, затаив дыхание, ждала, скажет ли Джек о деньгах, которые он взял у отца в обмен на то, что оставит ее.

— Фактически он угрожал мне, но я не верил, что в своем стремлении защитить тебя он пойдет так далеко. — Голос Джека звучал глухо, словно ему было тяжело не только говорить, но и просто вспоминать об этом.

— Что он сделал?

— Когда он понял, что я не собираюсь отступать, он заявил, что уволит моего отца за проступок — какой, он найдет, — узнав о котором от него отвернутся даже самые преданные друзья, а его бывшие коллеги откажутся пожимать руку при встрече бывшему ведущему инженеру-разработчику. Отец этого не заслуживал. Будучи правой рукой Чарлза Фонтейна почти с начала основания компании, он надеялся получить предложение о партнерстве, обещанное твоим отцом. Он ждал и шел к этому все годы работы. Он отдавал ей все свои силы, видя в твоем отце талантливого руководителя и бизнесмена, способного протолкнуть компанию на мировой рынок, при этом словно не замечая, что «Фонком» добилась успеха во многом благодаря его собственному таланту инженера-программиста. Я не верил, что твой отец выполнит свою угрозу: это же все равно что убить курицу, несущую золотые яйца. Но не это заставило меня проявить упрямство. Я просто не мог отказаться от тебя, не мог даже представить свою жизнь без тебя. Я пытался развеять его сомнения, сказал, что люблю тебя всем сердцем, хочу жениться на тебе и сделаю все, чтобы ты была счастлива. Он рассмеялся мне в лицо и сказал, что Доланы и в подметки Фонтейнам не годятся. В конце разговора он дал мне понять, что оставляет решение за мной, но последствия неверного решения могут быть самыми плачевными.

Что-то в голосе Джека убедило Лили, что все, о чем он только что сказал, — правда от первого до последнего слова, как бы ужасна она ни была. Только кое в чем Джек ошибался. Не так уж она и слепа в том, что касается характера ее отца, а десять лет вдали от родного дома помогли ей взглянуть на некоторые вещи с другой стороны. Любя отца, она старалась простить его диктаторские замашки, зная, что он не умеет выражать свою любовь иначе. Но получается, он солгал ей и Джек не откупался от нее? Тогда она была растерянна, особенно после того, как Джек не перезвонил ей в Окленд ни после ее звонка, ни позже. В итоге Лили сама не заметила, как поверила словам отца.

Она повернулась к Джеку, чтобы видеть его лицо.

— Ты никогда об этом не говорил. Почему ты не сказал мне всего этого сразу? Я могла бы…

— Ты не смогла бы ничего: ни переубедить его, ни что-либо сделать, — опередил ее Джек. — Чарлз Фонтейн сдержал свое слово. Я пытался поговорить с отцом и предупредить его, но тогда он был так занят, что приходил домой лишь принять душ и переодеться, все остальное время безвылазно сидя в офисе и исправляя внезапно обнаружившуюся дыру в системе безопасности уже проданной банковской программы. — Джек сделал глубокий вдох. — Вот настал день, когда твой отец выполнил свою угрозу. Он уволил моего отца на основании того, что тот занимался промышленным шпионажем, передавая разработки конкурирующей компании, которая не смогла заполучить этот банковский контракт. Именно поэтому в программе возникла «непредвиденная» ошибка. Люди, которые много лет работали с моим отцом и хорошо его знали, сперва отказывались этому верить, но «доказательства», представленные твоим отцом, были весьма убедительны. Твой отец «благородно» не стал подавать в суд, объясняя свое великодушие тем, что они много лет работали с моим отцом бок о бок и ему больно сознавать, что человек, которого он привык считать другом, оказался предателем. — Лицо Джека потемнело от горьких воспоминаний.

Лили не сразу удалось обрести дар речи.

— Если все так, как ты говоришь, — медленно произнесла она, — это просто… Я даже слов не нахожу. Это… подло. — Она сглотнула, все еще пытаясь осмыслить чудовищность поступка своего отца, которого обожала в детстве.

— Это еще не все, — криво усмехнулся Джек.

Лили почувствовала, что ей не хватает воздуха. Неужели это было еще не самое страшное?

— Я был так взбешен, когда об этом узнал, что прямиком направился в «Фонком» и потребовал встречи с твоим отцом. Я до сих пор вижу его улыбающимся, как довольный кот, который только что тайком съел сметану. Я потребовал от него, чтобы он немедленно извинился перед моим отцом, признал, что ошибся, обвинив его в промышленном шпионаже, восстановил его репутацию и предложил ему стать партнером. — Из горла Джека вырвался холодный смешок, от которого Лили похолодела. — Как же я был наивен! — едва слышно пробормотал он. Затем голос Джека снова окреп: — Твой отец заявил, что готов выполнить мои условия, всемои условия, если я поклянусь держаться от тебя подальше. — Джек глубоко вздохнул, прежде чем продолжить: — Ты знаешь, Лили, что без работы мой отец бы умер. — На его губах появилась горькая усмешка. — Твой отец это прекрасно понимал. Как и то, что с такой репутацией Брэдли Долану больше не на что рассчитывать.

— Я не знала, — прошептала Лили, глядя на Джека широко раскрытыми глазами, думая о том, через что пришлось ему пройти. — Если бы я об этом знала, — голос у нее упал и стал едва слышен, — я бы умолила отца все изменить. Я бы… — Она не смогла произнести вслух: «Я бы пообещала ему все что угодно. Даже… даже порвала бы с тобой сама, чтобы ты возненавидел меня, но не страдал».

Но Джек, казалось, прочитал ее мысли.

— Это ничего не изменило бы, — устало произнес он. — Думаю, ты и сама прекрасно знаешь, что все это лишь красивые слова. В том, что касается бизнеса, мысль Чарлза Фонтейна работает как часы, она гибка и быстра, но когда вопрос касается человеческих отношений, тем более его единственной дочери… Я ушел от него, чувствуя себя опустошенным и ничего не замечая вокруг. Отец с матерью были дома. Я не мог сказать им всей правды, сказал только, что все это из-за того, что мы встречаемся. Моя мать умоляла меня отступиться от тебя, но… — Джек покачал головой, словно отгоняя от себя все свои прежние сомнения. Из его груди вырвался судорожный стон. — Я понял, что не смогу этого сделать. Я был как жеребец, который вдруг обезумел и поскакал, закусив удила. Может, это было юношеское упрямство и горячность, вызванная несправедливостью… не знаю. В общем, в тот момент мною правили эмоции, а в таких делах нужна холодная голова. — Впервые за время этого неприятного разговора в глазах Джека что-то блеснуло. Лили почему-то пришло в голову сравнение с холодным стальным клинком. — Когда я пришел на наше место, то увидел твоего отца. Должно быть, принятое мною решение отражалось на моем лице. Твой отец кинул на меня презрительный взгляд, кивнул и с циничной улыбкой сел в машину. Уехал он не сразу, сперва открыл окно и сказал, что ожидал от меня больше здравого смысла и я просто смешон, так как ты уже давно в Окленде и не желаешь меня видеть. Я не поверил ему. Я побежал домой и стал звонить тебе как сумасшедший, но ты не брала трубку. Тайком я пробрался к твоему дому и стал следить, но тебя так и не увидел. Я был в таком отчаянии, что на некоторое время забыл даже про отца, про то, что с ним будет. Что будет с нами.

В горле Лили встал ком. Рыдания душили ее, но глаза оставались сухими и были полны боли и сострадания.

— Он отослал меня, Джек, — дрожащим голосом сказала она. — Теперь я знаю, что он солгал мне, но тогда… тогда у меня не было причин не верить ему. — Она провела пальцем по его щеке и коснулась твердо сжатых губ. — Я правда уехала в Окленд, но совсем не по своей воле. — Лили невесело улыбнулась. Она посмотрела на Джека, но он засомневался, что она его видит.

Я трусиха и предательница — вот кто, молча кляла себя Лили. Ее отец виноват, но ее вина не меньше: она побоялась дать ему отпор, когда он вернулся домой, метая громы и молнии, потому что узнал о ее беременности. Ей не хватило мужества Джека, чтобы смело встретить ярость отца, хотя сейчас Джек сам, очевидно, считает, что поступил глупо. Но разве это глупо — защищать то, что тебе дорого, и не соглашаться с неприемлемыми требованиями даже ради сохранения жизни или незапятнанной репутации? Он сделал это ради нее, а она… она предала его, при первых же сомнениях убедила себя, что во всем виноват он, и перестала бороться.

— Когда я приехала в Окленд, я пыталась до тебя дозвониться, — бесцветным голосом продолжила Лили, избегая смотреть Джеку в глаза. — В то время я не могла позвонить тебе просто так, чтобы об этом сразу же не стало известно моему отцу. Однажды мне удалось тебе позвонить, но никто не брал трубку. Я оставила сообщение на автоответчике. Сказала, что я в Окленде, как меня найти и телефон, по которому до меня можно было дозвониться, но ты так и не позвонил. Я была напугана, растеряна и обижена. Потом, когда мой отец сказал, что ты просил передать ему, будто я тебе больше не нужна, я сначала не поверила. Но ты не звонил и не звонил. Я еще несколько раз пыталась до тебя дозвониться, пока отец не сказал, что тебя нет в Уанмате. О том, как он поступил с твоим отцом, он не сказал мне ни слова.

На виске Джека нервно забилась жилка.

— У отца была страшная депрессия, — глухо сказал он. — Мать боялась, как бы он не совершил какой-нибудь глупый поступок. Ее мысли были так заняты этим, что она сначала случайно стерла все сообщения на автоответчике, затем чуть не спалила дом, оставив включенной плиту и забыв про нее. Но это было не самое страшное. Ее опасения подтвердились. Она позвонила мне на работу и каким-то чужим голосом сказала, что отец уехал в «Фонком», чтобы еще раз поговорить с Чарлзом Фонтейном, но так и не вернулся. Я отпросился с работы — владелец бензоколонки, до которого дошли слухи о том, что случилось с моим отцом, пошел мне навстречу. Когда я примчался домой, мама была бледна и напугана, но еще держала себя в руках. Она стала обзванивать знакомых и друзей отца, а я не мог сидеть без дела и отправился его искать. Я обнаружил его машину в стороне от основной дороги, ведущей к вашему дому. Он врезался в столб. Машина была разбита вдребезги. — Джеку пришлось сделать несколько глотков, прежде чем он смог продолжить. — Отец был еще жив. Когда я подбежал, он пришел в сознание и едва слышно сказал, что задумался, что он не хотел и виноват… попросил у меня прощения, и почти сразу его не стало.

Голос Джека сорвался. Лили до боли хотелось его утешить, хоть немного облегчить его страдания и гнев, но она понимала, что перед лицом такого горя и отчаяния любые слова утешения звучали бы глупо и неуместно.

— А вот и конец истории, — вдруг с яростью сказал Джек. — Твой отец во всеуслышание намекнул, что, дескать, а не сошел ли мистер Долан с ума? Он ведь не мог не знать, на что идет, продавая информацию конкурентам, и чем ему это может грозить. Теперь ты знаешь, что все было не так, но слухи, как известно, распространяются быстро, а люди всегда готовы поверить худшему. Страховая компания отказалась выплатить страховку. В результате я стал единственным кормильцем семьи. Первое время я крутился как белка в колесе. Финн только что поступил в университет, Сэфи и Джасмин нужно было учиться. Мама была в таком ужасном состоянии, что работать не могла. Я ждал от тебя звонка, но его все не было. Затем перестал ждать, решив, что был для тебя всего лишь конюхом, которого избалованная дочка хозяина выбрала для любовных утех на сеновале.

— Это не так! — с жаром возразила Лили. — Ты никогда не был для меня конюхом! Я любила тебя. И сейчас люблю, — вырвалось у нее.

Глава двенадцатая

Джек превратился в статую. Любила и потому не сказала ему о ребенке, распорядившись его жизнью как своей? Как она может говорить о любви? Лили не знает значения этого слова, но она узнает, каково потерять все, что тебе дорого. Однако сперва можно кое-что и приобрести…

Откинув одеяло, он притянул Лили к себе и поцеловал. Понимая и разделяя его намерение, она обвила его шею руками, отвечая на поцелуй. Затем ее руки скользнули вниз, к его плечам, опустились на грудь и стали чертить окружности, вызывая дрожь в его теле.

Джек приподнял Лили и кончиком обнаженной плоти потерся о горячий увлажнившийся вход, скрытый в треугольнике ее бедер. Лили застонала. Джек чувствовал ее жар, встающее за спиной Лили солнце озаряло ее своими лучами, делая похожей на языческую богиню.

Лили в нетерпении задвигалась, и ее ритмичные движения распрямили пружину его страсти, заглушая нахлынувшую горечь, вызванную воспоминаниями, и изгоняя гнев, горящий в его сердце.

Наклонившись вперед, она слегка куснула его соски, а затем лизнула их языком. Интенсивность собственных ощущений потрясла Джека, доводя его страсть до кипения.

Лили продолжала свой эротический танец, полностью сосредоточившись на том, чтобы, как казалось Джеку, свести его с ума. Положив руки ему на плечи, она перенесла вес своего тела на него, потерлась о его грудь холмиками своих грудей, все это время продолжая работать бедрами.

Из горла Джека вырвался стон, полный желания. Он желал Лили со всей неутоленной и жившей в нем все эти десять лет страстью. А ведь он пытался изгнать любые воспоминания о ней. Он стал почти роботом, но сейчас чувствовал, как ее живительное тепло снова превращает его в человека. Или в ненасытного самца, мелькнуло у него в голове, но Джеку было все равно.

Он так долго ее ждал!

Удерживая ее взгляд, Джек устремился в ее лоно. Лили задрожала всем телом, замерла на миг, а затем стала помогать ему, еще энергичнее заработав бедрами.

Джек стиснул зубы, чтобы не поддаться безумному ритму ее движений и не взорваться мгновенно. Втянув ее сосок в рот, он стал ласкать его языком, слегка царапая зубами. Лили вздрогнула и замерла. Ее спина выгнулась дугой, голова запрокинулась назад, рот раскрылся в беззвучном крике.

Румянец медленно заливал ее лицо, растекаясь по шее и груди. Ее внутренние мышцы напряглись и расслабились, но сам Джек уже не мог повернуть назад. Обхватив бедра Лили, он с силой посадил ее на себя, чувствуя, как тело молодой женщины снова задрожало в унисон с его собственным, доставляя тем самым ему не только удовольствие, но и радость.

Сердце Лили гулко стучало. Джек чувствовал его удары о свою грудь, в которой с такой же силой билось его сердце…

Прохладный утренний воздух коснулся его кожи, словно предупреждая о чем-то. Джек взял концы одеяла и укрыл их обоих.

Лили по-прежнему лежала на нем, и ему становилось все труднее сопротивляться крепнувшему в нем чувству цельности и покоя, желанию не отпускать ее никогда. Джек крепче прижал ее к себе, изгоняя непрошеные, пугающие мысли.

Она будет принадлежать ему, пока он не рассчитается с ее отцом и не вернет ей кое-какие долги. В груди что-то кольнуло, но Джек не позволил взрасти взявшимся откуда-то в его душе семенам сомнения.

Лили покинула дом Джека тем же днем. В ее душе бушевал настоящий шторм. Она могла сказать ему, что все эти годы считала его предателем. Или поведать ему о ребенке. Наверное, она даже должна была рассказать ему о нем.

В конце концов то, чего она боялась, произошло, только вряд ли ее отец был к этому причастен. Ее мальчик родился мертвым из-за узла на пуповине. Лили поняла, почему не смогла сказать Джеку об этом сейчас: она и так оживила его горькие воспоминания и не хотела причинить ему еще больше страданий.

Но как ее отец мог быть таким жестоким? Теперь по крайней мере ей была понятна ненависть матери Джека.

Машина отца была в гараже, и ладони Лили невольно покрылись липким потом. Как она сможет жить под одной крышей с человеком, чья эгоистичная любовь — как отчетливо поняла Лили в эту минуту — куда хуже равнодушия?

Как только она вошла, тишину дома нарушил голос отца, в котором слышались едва сдерживаемые нотки гнева.

— Лили? Зайди ко мне!

— Здравствуй, папа, — как можно спокойнее произнесла она, войдя в его кабинет.

— Все-таки ты это сделала.

— Сделала что?

— Ездила к этому… стервятнику, — выплюнул Чарлз. — Как у меня могла родиться такая идиотка дочь? Ты думаешь, я мечтаю о внуках-ублюдках?

Лили похолодела. Сегодня утром, когда они занимались любовью, никто из них не подумал о предохранении. Чувствуя, что за страстью Джека скрывается боль, с которой он жил все эти десять лет, Лили откликнулась на его призыв, желая смягчить эту боль единственно известным ей способом: подарить свое тепло. То, что начиналось как акт утешения, закончилось всепоглощающей страстью, а когда она, обессиленная, лежала на груди Джека, в ее душе царила гармония.

Лили не могла слушать, как отец оскверняет один из самых прекрасных дней в ее жизни.

— Прекрати! Я знаю, что делаю. Я возвращаю себе свою жизнь, которую ты отобрал у меня десять лет назад. Я люблю Джека, — ничуть не удивившись, что ее слова прозвучали естественно, как дыхание, сказала она. — И знаю, как ты поступил с Джеком и его семьей. Смерть Брэдли Долана на твоей совести. Как ты только можешь жить с этим? — Лили запнулась. На ее губах показалась невеселая улыбка. — Хотя я забыла. У тебя ведь нет совести. У тебя нет сердца. Все, что тебя волнует, — это деньги и твоя репутация.

— Ты как-то забываешь о том, что беззастенчиво тратила эти деньги на протяжении последних десяти лет, не утруждая себя вопросом, откуда они, — криво усмехнулся Чарлз Фонтейн. — Думаешь, тот модельный агент «случайно» возник в твоей жизни и «случайно» предложил тебе работу? Не будь такой наивной, Лили. У меня есть власть, и когда нужно, я пускаю ее в ход. Ты моя дочь, Лили, а я всегда забочусь о том, что принадлежит мне. Можешь обвинять меня в беспощадности, но сначала подумай вот о чем: где бы ты сейчас была, если бы не я? Кем бы ты была? Никем. Я надеюсь, что в следующий раз ты вспомнишь об этом прежде, чем раздвинуть ноги перед Доланом. И было бы неплохо задаться вопросом: «Почему он снова спит со мной, если ненавидит моего отца?» Дело не в тебе, моя девочка, а во мне.

Отец давно ушел, а Лили все еще стояла, охваченная ознобом. Своими последними словами Чарлз отнял всю красоту проведенной ночи с Джеком. Но каким бы жестоким он ни был, мысль о том, что кое в чем он прав, все сильнее тревожила Лили.

Она никогда не задумывалась над неожиданным взлетом своей карьеры. Возвращаясь мыслями к прошлому, она поняла, что это не могло быть простой случайностью. Это значит, Лили обязана отцу всем. Неужели он прав и она так и не выросла?

Лили позволила слезам катиться по щекам, но внутри нее крепла уверенность. Нет, она больше не девочка! Она уйдет из дома, возможно, уедет из города и будет учиться жить, полагаясь только на себя.

Телефонный звонок застал ее в ванне. Лили была так занята своими тяжелыми мыслями, что вздрогнула от неожиданности. Накинув полотенце и, оставляя на ковре мокрый след, она выскочила в спальню.

— Алло?

— Лили? Вы никуда не уехали? Слава богу! Вы должны сейчас же приехать в офис!

Молодая женщина узнала голос секретарши отца, Дженны.

— Что случилось?

— Это касается мистера Фонтейна. Кажется, с ним случился сердечный приступ. Он буквально влетел в свой кабинет, а затем я услышала глухой стук, словно что-то упало. Когда я вбежала, ваш отец лежал на полу и держался за сердце. «Скорая» уже едет, но вам лучше поторопиться — мне кажется, он совсем плох.

От ее лица отхлынули все краски. У отца случился сердечный приступ после разговора с ней. Неужели это ее вина?..

— Я еду, — с трудом разлепив губы, сказала Лили.

У здания компании она заметила карету «скорой помощи». Едва ли не бегом Лили бросилась к кабинету отца.

— Как он? — задыхаясь, спросила она, оказавшись в приемной. — Я могу его увидеть?

— Плохо, — коротко ответила Дженна. — Сейчас в кабинете врачи, они делают все, что могут, но уже вызван вертолет, чтобы отправить его в Оклендскую городскую больницу.

У Лили подкосились ноги, и она рухнула на стул.

Позже ей разрешили зайти в кабинет. Страх Лили усилился, стоило ей увидеть посеревшее лицо отца и услышать его затрудненное дыхание, прорывавшееся сквозь кислородную маску.

— С ним все будет в порядке, да? — с надеждой обратилась она к стоящему рядом врачу. Как ни был силен гнев Лили на отца, но мысль о том, что он может умереть, терзала ее.

— Все будет зависеть от него самого, мисс.

— Тогда хорошо, — с бледной улыбкой сказала Лили. — Он борец.

— Извините, мисс, — помогая ей подняться с колен, сказал врач. — Прилетел вертолет, только боюсь, в нем не будет места для вас. Может вас кто-нибудь отвезти домой?

— Я отвезу.

Лили резко повернулась и, увидев Джека, стоящего в дверях, кинулась ему в объятья.

— Я приехал сразу, как только узнал, — обняв ее, сказал Джек. — Не волнуйся, он выкарабкается.

— Это я виновата, — уткнувшись ему в плечо, сказала Лили, дрожа всем телом. — Когда я вернулась домой, у нас состоялся неприятный разговор.

— Ты ни в чем не виновата, — мягко сказал Джек, гладя ее по спине. — В последнее время твой отец выглядел не совсем здоровым. Ему об этом говорили, но он никого не слушал. Ты ведь его знаешь.

Джек прилагал все силы, чтобы его голос не звучал виновато. Он был уверен, что не разговор с Лили привел к сердечному приступу, в котором Лили винит себя. Скорее всего, Чарлз Фонтейн узнал, что контракт, остававшийся его последней надеждой спасти компанию, заключен с конкурирующей фирмой. Той самой, которой якобы продавал сведения Брэдли Долан…

Джек подавил угрызения совести. Меньше всего он рассчитывал, что с Чарлзом Фонтейном случится нечто подобное. Он лишь хотел добиться справедливости, уничтожив его компанию, успеху которой отец Лили был обязан Брэдли Долану, в чьей смерти он был повинен.

Когда Джек усадил Лили в свою машину, она уже не плакала, только изредка всхлипывала, пытаясь взять себя в руки. Сжав губы, она смотрела в окно, не произнося ни слова, пока не поняла, что они едут к ее дому. Она повернулась к нему.

— Куда ты едешь? Дорога в Окленд…

— Мы едем к вам домой, чтобы ты могла собраться, — спокойно объяснил Джек. — Твоему отцу тоже пригодятся кое-какие вещи, если его оставят в больнице на несколько дней. Затем мы сразу поедем к нему.

Лили согласно кивнула.

— Да, конечно, ты прав. Я как-то не подумала. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Не отрывая взгляд от дороги, Джек нашел ее руку и ободряюще сжал.

Через двадцать минут они уже мчались в Окленд. Лили взяла только все самое необходимое, а Джек по ее просьбе позвонил домоправительнице, чтобы коротко объяснить ей, что произошло.

— Почему бы тебе не вздремнуть? — мельком посмотрев в сторону Лили, предложил Джек. Он волновался, видя, что за какие-то несколько часов ее лицо осунулось и побледнело.

Слабая благодарная улыбка показалась на ее губах.

— Я попробую.

Спустя несколько минут она уже спала, оставив Джека наедине со своими неожиданными угрызениями совести, которые он так и не сумел подавить, увидев пепельное лицо враз постаревшего Чарлза Фонтейна.

Джек пытался заглушить невеселые мысли, вспоминая то горе, которое причинил Чарлз Фонтейн его семье. Если бы не он, его отец был бы жив. В том, что случилось с Чарлзом, его прямой вины нет — глава «Фонком» вел далеко не здоровый образ жизни. Просто так сложились обстоятельства. Он не позволит омрачить себе радость от события, к которому готовился десять лет.

Фонтейны получат по заслугам.

Глава тринадцатая

В больнице Лили потеряла счет времени. Часы казались минутами, дни вдруг превращались в ночи, когда Лили обнаруживала, что ей пора уходить ночевать в мотель, а многочисленные приборы в палате интенсивной терапии продолжали работать, не останавливаясь ни на секунду.

Врачи были бессильны что-либо изменить: в результате остановки сердца частично отказал мозг. Отца было решено перевести в больницу в Уанмате, но прежнего Чарлза Фонтейна больше не существовало: от него осталась лишь оболочка.

Лили было больно видеть отца таким. В его глазах была пустота, и только когда она появлялась в палате, в них вспыхивало что-то похожее на узнавание и радость. Глядя на отца, Лили знала: он предпочел бы смерть, знай, что его ждет.

Лили не забыла о грехах отца, но сейчас они отошли далеко на задний план. Каким бы он ни был человеком и отцом, но она любила его. Произошедшее несчастье помогло ей осознать это заново. Сидя рядом с ним, она не вспоминала, каким диктатором он мог быть, а вспоминала отца, который был готов достать луну с неба для своей девчушки. Лили вдруг начала догадываться, почему мать ушла от них — она не смогла выносить жестокую любовь отца, для которой не существовали чувства и желания других. Ведь и сама Лили предпочитала жить вдали от него, пока это было возможно. Теперь ей и не узнать, чего ему стоило отпустить дочь.

Еще одно обстоятельство мучило Лили. С того дня как Джек поднялся с ней на этаж в госпитале Окленда, где разместили отца, прошло две недели. Больше он не звонил и не приходил. Она тосковала по нему сильнее, чем могла выразить это словами. Резкий переход от внимания и заботливости к равнодушию вызвал у Лили недоумение, сбил ее с толку, и она не могла заставить себя позвонить ему сама.

Стоя в холле больницы в Уанмате, в которую она приехала вместе с отцом в машине «скорой помощи», Лили потянулась к телефону. Отогнал ли кто-нибудь ее автомобиль со стоянки «Фонком» домой, или он по-прежнему стоит там.

— Нужен транспорт?

Знакомый глубокий голос прозвучал для нее как музыка. Ноги сами понесли Лили к Джеку. Находясь в его объятиях и слыша размеренное биение его сердца, она почувствовала облегчение. Усталость; накопившаяся в ней за эти две недели, словно рукой сняло. Она не знала, что по ее щекам катятся слезы, пока Джек не коснулся ее щеки. Подняв ее лицо за подбородок, он прижался к ее губам. В этом поцелуе не было страсти, только бесконечная нежность и утешение. Лили прижалась к нему сильнее, не желая расставаться с его объятиями, в которых было так спокойно и легко.

Джек мягко отстранил ее от себя.

— Идем, я отвезу тебя домой.

Он подхватил ее сумку. Лили кивнула и молча прижалась к его боку. Когда Джек рядом, ей ничего не страшно. Он посоветует ей, как поступить с компаний, поможет ей справиться с горем.

Миссис Мэнсон закрывала входную дверь, когда они завернули на подъездную дорожку.

— Наконец-то, — с чувством облегчения сказала она при виде Лили. Джек остался у машины. — Я как раз хотела уходить. Мне нужно кое о чем с вами поговорить.

— Это не может подождать до завтра, миссис Мэнсон? Я немного устала.

— В общем, не может. Я не приду, пока мне не заплатят. — Она настойчиво держала перед Лили листок бумаги, и ей ничего не оставалось делать, как взять его.

— Вы не получали даже аванс за этот месяц? — несмотря на усталость, удивилась она.

— Именно так.

— Мне очень жаль, миссис Мэнсон. Обещаю, что завтра я обязательно выясню, в чем дело, и постараюсь уладить этот вопрос как можно скорее.

— Проблемы? — раздался рядом с ней негромкий голос Джека.

— Миссис Мэнсон не смогла получить зарплату в банке. Должно быть, какое-то недоразумение: — Лили тряхнула головой. — Не хочешь кофе?

— Не откажусь.

Она отсутствовала две недели, и дом показался Лили совсем чужим. У нее не было чувства, что она вернулась домой. Да и никогда не было, подумалось Лили, когда она вновь посмотрела на безупречные, но бездушно обставленные комнаты. Не было ничего, напоминающего о том, что здесь живут люди: ни безделушек, ни раскрытого, да так и оставленного журнала на столике, ни забытой чашки… В душе Лили поднялась волна страха, так как она поняла, что не сможет остаться в этом доме одна.

Банка для кофе была пуста.

— Извини, Джек, но, кажется, могу предложить только растворимый.

Рука Джека успокаивающе опустилась на ее плечо.

— Не переживай, сойдет и такой. Не знаю, как ты здесь живешь, но у меня такое чувство, будто я оказался в мавзолее. Может, ты захочешь на несколько дней переехать ко мне? К тому же если миссис Мэнсон не получила зарплату, вряд ли она стала покупать продукты за свой счет.

Лили заглянула в холодильник и в кладовку. Джек был прав. Она растерянно посмотрела на него. Он ободряюще ей улыбнулся.

— Ну что, едем? Кстати, твоя машина в гараже. Езжай на ней. Если захочешь вернуться, сможешь сделать это в любую минуту.

— Мне бы не хотелось быть для тебя обузой.

— Я хочу, чтобы ты была со мной. — Он пожал плечами. — Какая же это обуза?

Его глаза потемнели и вспыхнули обещанием, что она недолго будет чувствовать себя лишней.

По телу Лили словно побежал электрический ток.

— Спасибо, Джек. Подожди меня, я только возьму с собой несколько вещей.

— Нет проблем. Пока подгоню твою машину к двери.

Джек стоял на кухне и спорил со своей совестью, которая требовала, что нужно остановиться, что он уже отомстил Фонтейнам больше, чем задумывал, но воспоминания о едва заметных шрамах на животе Лили не давали ему покоя. Он искал своего ребенка, не жалея ни сил, ни времени, ни средств, но его поиски до сих пор ни к чему не привели.

Джек знал, что, если бы Лили снова забеременела от него, это привело бы Чарлза Фонтейна в ярость. Тогда месть Джека была бы полной: единственная дочь Фонтейна спит с сыном Брэдли Долана — фамилия, которую он наверняка предпочел бы забыть, ведь человек, ее носящий, стал причиной его банкротства. И как бы бесился Чарлз Фонтейн, став дедом незаконнорожденного! Самого Джека это не волновало: его ребенок не был бы просто орудием мести, он бы дал ему свою фамилию и заботился о нем.

В конце концов Джек справился со своей совестью. Он не привык бросать дело на полпути и останавливаться на достигнутом. Лили родит ему ребенка, как и было задумано. Только тогда он сможет забыть о мести.

— Не понимаю, — недоуменно произнесла Лили, опустившись в кресло.

— Чего именно? — спросил Джек, готовя салат. С самого начала было ясно, что кухня — не стихия Лили, поэтому, если они не ужинали в ресторане, Джек всегда брал приготовление еды на себя.

— Я встречалась с заместителем отца. Он говорит, что сотрудники бегут стадами.

— Прямо-таки стадами? — делано усомнился Джек.

— Ну, не стадами, но ушли несколько человек, занимавших ключевые должности. Все моментально узнали, что случилось с отцом, и забили тревогу. — Она в задумчивости провела рукой по волосам, и этот простой жест мгновенно возбудил его. — Это еще не все. Я пошла в банк с письмом, заверенным адвокатом отца, и узнала, что у фирмы отрицательный баланс и он составляет несколько сотен тысяч! У меня это в голове не укладывается. Ясно, по крайней мере, почему миссис Мэнсон не могла получить деньги.

Джек подошел к Лили, опустился перед ней на колени и стал массировать ее ногу. Она довольно вздохнула, но с лица ее по-прежнему не сходило усталое выражение.

— Тебе нужно поесть, — с тревогой глядя на нее, сказал Джек. Лили вдруг показалась ему очень хрупкой и ранимой.

Она покачала головой и благодарно улыбнулась.

— Не хочу есть. Я бы не прочь вздремнуть.

— Может, сходишь к врачу?

— Это всего лишь усталость. Скоро со мной будет полный порядок.

Несколько ночей Джек не прикасался к ней, хотя это давалось ему нелегко. Лили должна отдохнуть и восстановить силы. Может, она уже носит его ребенка? Эта мысль вдруг показалась странно приятной. Как бы сильно ему ни хотелось, чтобы Лили сходила к врачу, больше на эту тему он не заговаривал. В конце концов, может, слабость Лили объясняется исключительно усталостью и беременность здесь ни при чем?

Ему оставалось только ждать.

Глава четырнадцатая

Лили сидела в кабинете отца на третьем этаже особняка, который занимала «Фонком», размышляя об отцовской империи, на строительство которой он положил годы, и анализируя то, что ей стало известно сегодня.

Напуганная постоянной усталостью и боясь рецидива болезни, она сходила к врачу. Мысль о беременности не приходила ей в голову, но анализы подтвердили: Лили ждет ребенка. Радость, надежда и страх одновременно наполняли молодую женщину.

Стук в дверь оторвал ее от размышлений. Прежде чем встать, Лили слишком резко крутанулась в кресле. К горлу тотчас же подступила тошнота, а на лбу появились капельки пота.

— Мисс Фонтейн, с вами все в порядке? — с тревогой спросила Дженна, протягивая Лили финансовые отчеты.

— Все в порядке, — вымученно улыбнулась молодая женщина. — Слишком быстро встала, поэтому голова закружилась. Сейчас пройдет.

Словно наперекор ее словам, тошнота усилилась, так что Лили, не говоря ни слова, бросилась в личную ванную комнату отца. Когда спустя несколько минут она вновь появилась в кабинете, ее встретил слабый запах мяты.

— Вот, выпейте-ка мятного чаю, мисс Фонтейн, — никак не прокомментировав произошедшее, сказала Дженна.

— Спасибо, Дженна, — принимая из рук секретарши чашку, улыбнулась Лили. — Наверное, съела что-то не то.

Дженна кинула на нее острый взгляд.

— Главное, что вам сейчас легче, — неопределенно ответила она. — Ваши документы на столе.

— Спасибо.

У двери Дженна обернулась.

— Вы ведь сейчас живете с Джеком Доланом, не так ли?

— Мне кажется, это не совсем ваше дело, Дженна, — твердо сказала Лили, чувствуя, как румянец заливает ей щеки.

Женщина, работавшая с ее отцом на протяжении многих лет, нисколько не смутилась.

— Я просто хотела вас предупредить, мисс Фонтейн, что новости в компании распространяются быстро.

Когда дверь за секретаршей закрылась, Лили вздохнула. В том, что о ее беременности скоро узнают все, она не сомневалась.

Лили не считала себя бухгалтером, но спустя два часа даже ей стало ясно: компания «Фонком» на грани банкротства, а закладные на здание фирмы и на особняк отца находятся у одной частной финансовой компании. Это могло означать только одно: ситуация была безвыходная, раз отец взял кредит у частного инвестора и по значительно более высокой процентной ставке.

Просматривая документы, чтобы узнать, что это за компания, Лили поняла, что заемы выдавались не одной компанией, а целой дюжиной. После тщательного изучения Лили пришла к выводу, что все они являлись дочерними предприятиями одной компании. Благодаря Интернет-справочнику адресов и кое-каким личным связям ей все-таки удалось вычислить владельца.

Владельцем всех этих компаний был Джек Долан.

Положив папку на кофейный столик, Лили вышла на террасу и прислонилась к перилам, глядя на океан. В душе ее было пусто и холодно.

Лили не знала, сколько она так простояла, но приближение Джека почувствовала сразу. Она дождалась, когда он остановился у нее за спиной, и медленно повернулась к нему.

— Что случилось? Отцу не стало хуже? — спросил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

Лили уклонилась от его ласки.

— Я надеялась, ты мне скажешь, что случись.

Джек сощурил глаза и окинул ее внимательным взглядом.

— Значит, что-то произошло, но не с отцом. Может, перестанешь говорить загадками?

Лили молча проследовала мимо него в гостиную, взяла папку со стола и протянула ему.

— Что это?

— Прочти.

Джек открыл папку, быстро пролистал ее, задержавшись на последней странице, где красным полукругом было обведено его имя.

Если Лили еще надеялась, что это какая-то ошибка, то, встретившись с ним взглядом, поняла: никакой ошибки здесь быть не может. Джек спокойно встретил ее взгляд, а на его губах заиграла легкая улыбка.

Сердце Лили наполнилось болью, но ей нужно было услышать его признание.

— И как долго ты это планировал? — стараясь не поддаваться бушующим внутри нее эмоциям, спросила она.

— Еще над могилой отца.

— Я понимаю, почему ты думал о мести, — медленно произнесла Лили. — Но не могу понять, в чем виноваты перед тобой остальные? Все эти люди, которые скоро лишатся работы и средств содержать семьи?

— Они получат компенсацию.

— Кто им заплатит? Ты лучше меня знаешь финансовую несостоятельность «Фонком».

— Это делает тебе честь — думать о судьбах людей, которых ты практически не знаешь. Однако это ничего не изменит. — Он пожал плечами. — Потеря работы — дело обычное.

Лили невольно отшатнулась от Джека.

— Я не верю, что ты стал таким жестоким. Что изменит твоя месть?

— Что изменит? — Глаза Джека яростно сверкнули, но он обуздал себя. — Моя месть не вернет к жизни отца, но разве по закону преступник не должен понести заслуженную кару? Раньше все было еще проще: жизнь за жизнь. Я же ограничился только недвижимостью. И ты еще говоришь, что я жесток? Нет, Лили, я милосерден.

— Лишив отца компании, составлявшей смысл его жизни, и, возможно, став косвенной причиной того, что он стал… таким? Ведь он не мог знать, что происходит и кто за этим стоит. Поэтому он пропадал на работе столько времени и почти не выходил из своего кабинета дома.

И предупреждал ее…

Лили нахмурилась, тщетно пытаясь поймать суть ситуации.

На лице Джека заходили желваки.

— Ты хочешь, чтобы я покаялся в содеянном? Извини, Лили, но я не жалею. Верь — не верь, но я не желал ему такого конца. Это стечение обстоятельств, несчастный случай, а на них моя власть не распространяется. Моей целью было разорить твоего отца, состояние которого во многом выросло благодаря моему.

Лили вдруг молнией опалила мысль.

— Значит, и любовниками мы стали не случайно?

Его ответ поразил ее в самое сердце, хотя подсознательно она уже ничего другого не ждала.

— Да.

— Но почему? — с мукой в голосе спросила Лили. — Что я тебе такого сделала?

Джек стремительно шагнул к ней и схватил ее за руку так быстро, что Лили ничего не успела понять. Он приблизил свое лицо к ней.

— Ребенок, — процедил он и отшвырнул ее руку от себя. — Я видел бумаги, которые ты подписала. Ты отдала его в чужие руки, отказалась от нашего ребенка, не сказав мне ни слова, не дав ни малейшего шанса познакомиться с ним, исключила меня из его жизни. Мои поиски не дали результата, хотя, видит Бог, я приложил все силы, чтобы его найти! Куда я только не обращался, где только не был!..

— На оклендское кладбище ты тоже заезжал? — борясь с подступившими к глазам слезами, спросила Лили.

— Хочешь убедить меня, что наш ребенок мертв? — Ноздри Джека раздулись от гнева. — И ты смеешь еще говорить, что я безжалостен, когда видел эти бумаги собственными глазами? У меня не было повода усомниться в их подлинности.

— Я подписала эти бумаги под давлением отца, — тихо сказала Лили. — Бумаги действительно были настоящими, но я подписала их, только чтобы выиграть время. Я должна была решить, как жить дальше. Ты не приехал и не ответил ни на один мой звонок, а я боялась, что отец откажется мне помогать. Потому что аборт я бы сделать не смогла…

Джек презрительно посмотрел на нее.

— Ты подписала их, и этим все сказано.

— А что я должна была делать? — Голос Лили неожиданно сорвался на крик. — Мне было восемнадцать! Ни образования, ни работы, ни денег, но зато с ребенком на руках! — Ее голос вдруг стал тише шепота. — Отец сказал, что ты взял деньги, отказался от всех прав на нашего ребенка и от меня.

Джек задохнулся от гнева.

— И ты ему поверила?!

— Ты сам постоянно говорил о деньгах, которые ты заработаешь, когда мы приедем в Окленд. К тому же у меня еще не было тогда повода не верить отцу. Полгода, не признаваясь в этом даже себе, я все еще ждала твоего звонка, но ты так и не позвонил. Я перестала верить.

Лицо Джека приобрело растерянное выражение.

— Значит, наш ребенок и правда… мертв? — Последнее слово далось ему с трудом. Его голос дрогнул.

Видя очевидную боль Джека и любя его, Лили потянулась к нему всем сердцем, понимая, что он должен испытывать. Даже зная, что была пешкой в его игре, она не могла не разделять его горя, потому что горе было и ее собственным.

Лили кивнула.

— Он родился мертвым, — прошептала она.

— Он?

— Наш сын. Натаниэль.

В эту же секунду Джек поверил ей безоговорочно. Когда они говорили о будущих детях, они уже дали им имена: если мальчик — Натаниэль, если девочка — Кристина…

Заново переживая боль от потери первенца, Лили вспомнила о ребенке, которого она носила под сердцем. Ее руки неосознанно легли на живот, словно защищая младенца от любых неприятностей.

Джек сразу все понял.

— Ты беременна? — хрипло спросил он. Он поймал ее взгляд и не отпускал, заставляя смотреть себе прямо в глаза.

Отпираться было бессмысленно: Джек мог легко узнать, что она была у врача. С его возможностями это не составило бы труда. Да и беременность, как белье в шкафу, долго не скроешь.

Ее затянувшееся молчание было яснее слов.

Глаза Джека вспыхнули. Лили сначала не поверила, но в его взгляде помимо радости сверкал еще и триумф.

— Так вот чего ты добивался? — Ее слова прозвучали неожиданно даже для нее самой, но все вдруг стало на свои места. Лили отступила от него на шаг. — Что ж, поздравляю. Ты добился всего, чего хотел. Надеюсь, что теперь ты счастлив. Можешь торжествовать. Компания твоего врага разорена, сам враг стал инвалидом, а его дочь скоро родит ребенка, не имея крыши над головой. Это ведь и был последний удар, который ты собирался нанести моему отцу, верно? — Лили покачала головой, все еще отказываясь верить, но правда была слишком уж очевидной. — Прощай, Джек.

Она отвернулась и пошла к двери. В душе ее воцарилась морозная ясность. Лили знала, что это временное успокоение, представляла, что ее ждет, но зато сейчас она могла уйти, сохранив хотя бы свое достоинства и не расплакавшись.

Лили вышла в коридор. Вдруг Джек неожиданно оказался за ее спиной и повернул лицом к себе.

Его лицо отражало целую гамму чувств. Джек крепко прижал ее к груди, не оставляя ни малейшего шанса вырваться.

— Ты никуда не пойдешь, — глухо произнес он, целуя ее волосы, а Лили смятенно подумала: разве может человек, ненавидящий ее отца и ее саму, быть таким нежным? Она замерла в его объятиях, не зная, как быть, но чувствуя себя в безопасности, хотя это не могло быть правдой. Или могло?..

— Я не верю, что ты хочешь уйти, — сдавленно продолжил он, не выпуская Лили из объятий и слегка раскачиваясь с ней из стороны в сторону. — Ты не можешь уйти и оставить меня одного снова. Все эти десять лет я любил тебя, как ни старался убедить себя в обратном. Может, и за эту дурацкую месть я цеплялся, чтобы быть ближе к тому, что нас связывало. Я не знаю… Ты права в одном: месть ничего не изменила. Ни отца, ни нашего сына не вернуть. Я не испытываю никакой радости… Поверь мне, я очень сожалею, что произошло с твоим отцом. Когда ты сказала «прощай, Джек» и я представил, что больше могу тебя никогда не увидеть, мне стало страшно, так как я понял, что натворил. Дашь ли ты мне шанс все исправить? То, что еще можно исправить? Я не могу обещать тебе луну с небес, но обещаю любить тебя и нашего ребенка, быть с тобой в горе и в радости…

— Похоже на слова брачной клятвы, — заметила Лили, поднимая голову.

— Так и есть, — кивнул Джек, серьезно глядя на нее. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой… В богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас… Ты выйдешь за меня замуж, Лили?

— А если я скажу, что мне ничего не надо, кроме луны с небес? — пряча улыбку, спросила она.

Лицо Джека приобрело такое несчастное выражение, что Лили не выдержала и засмеялась.

— Мужа и детей мне будет вполне достаточно, — коснувшись его губ своими губами, сказала она и шепнула: — Я тоже никогда не переставала любить тебя, Джек.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Реклама на сайте