«Две Элеоноры»

Ирена Гарда Две Элеоноры

1

Нора едва успела примчаться из дизайн-бюро, где корпела над проектами интерьеров, и нажать кнопку телевизионного пульта, с трудом найденного среди разбросанной утром на диване одежды, как на экране появилась заставка трансляции Дублинского конного шоу.

Колготки, блузки, брюки и более интимные предметы дамского туалета полетели во все стороны, словно стаи невиданных птиц. Расчистив таким образом часть дивана, девушка, все еще задыхаясь от быстрого бега, плюхнулась на мягкие подушки и впилась глазами в экран.

Слава богу, «Гран-при Самсунг» по конкуру еще не начался. На поле, уставленном препятствиями, было пусто, камера то скользила по лицам зрителей, то показывала разминающихся спортсменов или демонстрировала панораму Боллсбриджа.

Поняв, что у нее есть еще пара минут свободного времени, Нора сходила на кухню и отжала стакан апельсинового сока, после чего, вернувшись обратно, выкинула с дивана оставшиеся вещи и уютно устроилась на нем с ногами.

Первый всадник, второй, третий… Она терпеливо ждала того, ради кого сломя голову мчалась с работы, и наконец была вознаграждена. На поле выехал новый участник соревнований, и Дэвид Бартон, неизменный комментатор всех соревнований по конному спорту, прервав пространное описание достоинств кобылы предыдущего спортсмена, радостно воскликнул:

– А вот и кумир наших дам лорд Каннингем на жеребце по кличке Меченосец. Вы слышите, как болельщики приветствуют своего любимца?

Прижав к груди руки, девушка завороженно смотрела на элегантного всадника на гнедом коне, который в это время приветствовал судей, изящно отведя в сторону руку с каскеткой.

Это была любовь с первого взгляда, не дававшая Норе покоя уже восемь лет, с того солнечного дня, когда ее впервые привел на манеж отец и девушка увидела полубогов на фантастически красивых лошадях. Среди них был один, от которого она не могла отвести взгляд, – длинноногий красавец, словно вросший в седло. Казалось, даже конь понимал, какое ему выпало счастье, и пытался предугадать желания своего господина.

С той поры Нора стала завсегдатаем манежа, но Прекрасный Принц больше ни разу не появился. От новых друзей, таких же заядлых лошадников, девушка узнала, что его зовут лорд Каннингем и у него своя конюшня в поместье Гринвуд в Ноттингемшире, а в Лондоне он бывает только наездами, так что ей крупно повезло, что она его здесь застала.

Нора мечтала, что когда-нибудь судьба сведет ее и лорда Каннингема, а пока довольствовалась малым, любуясь им по телевизору. Вот и сегодня она, едва не сорвав защиту проекта, примчалась домой, чтобы хоть одним глазом полюбоваться на мужчину своих грез.

А лорд Каннингем ехал без единой помарки, словно перед ним были не сложные препятствия, а ровные дорожки Гайд-парка. Последний прыжок, заслуженные аплодисменты, поклон.

Принц покинул конкурсное поле, и Нора вздохнула. Вот и все, хотя оставался мизерный шанс увидеть любимого мужчину еще раз: судя по результатам конкура, он будет победителем, так что его наверняка покажут во время награждения.

Нора поудобнее устроилась у телевизора, и тут, как назло, пронзительно заорал телефон. Дома никого не было, так что надеяться на добрую душу, которая ответит на вызов, не приходилось. Чертыхаясь, Нора подлетела к аппарату и рявкнула в трубку:

– Алло?!

– Привет, подруга, это я, – донесся до нее женский голос с характерными интонациями, словно человека сильно удивили в детстве и он до сих пор не устает поражаться несовершенству окружающего мира.

Так могла говорить только Энни, с которой они сдружились на почве любви к лошадям и всадникам. Только она была в курсе сердечных дел Норы, и, следовательно, случилось нечто экстраординарное, если она вздумала позвонить подруге во время соревнований, которые смотрела с таким же интересом.

– У меня потрясающая новость. Сядь, а то упадешь.

– Ну села. – Норе некогда было соблюдать политес. – Что там у тебя? Давай выкладывай быстрее.

– Ты представляешь, я сегодня познакомилась с одним парнем, Роном, который в дружеских отношениях с твоим Принцем!

От такой новости у Норы подкосились ноги и радостно забилось сердце, хотя она еще не представляла, что может извлечь из этих обстоятельств.

– И… что?

– А то! – Энни была просто шокирована тупостью подруги. – Я расспросила его о твоем дорогом и узнала много интересного. Например, что ему нужен конюх.

– А при чем тут я?

– Ты что, совсем ничего не понимаешь?

– Нет.

– У тебя же не отгулян законный отпуск. Можно попробовать сосватать тебя ему на две недели в качестве конюха. Заодно посмотришь, стоит ли он восьми лет вздохов и охов. А то бред какой-то: тебе уже пора внуками обзаводиться, а ты у нас еще девственница.

– Никакая я не девственница! С чего ты взяла? У меня был роман!

– Да даже если не девственница! К двадцати восьми годам иметь только один микророманчик – это полный нонсенс. Давай, ты с ним познакомишься, поймешь, что он полное дерьмо, и успокоишься.

– Он не дерьмо! – В Норином голосе послышались металлические ноты.

– Ну хорошо, не дерьмо, – покладисто согласилась Энни. – Сформулирую по-другому. Ты познакомишься со своим идеалом мужчины, переспишь и успокоишься. Это единственный для тебя способ забыть этого парня, верно говорю!

– Ну хорошо, я подумаю…

– Чего тут думать! Соглашайся быстрее! Ой, по телевизору твоего красавца награждают. С ума сойти, какой мужчина…

Но Нора уже не слушала подругу. Бросив трубку, она стрелой понеслась в соседнюю комнату, где светился голубой экран… Увы! Она опоздала – действо уже закончилось.

Топнув в бессильном гневе ногой, девушка вернулась к аппарату, но в трубке раздавались короткие гудки. Аккуратно положив ее на место, Нора села в кресло и задумалась, глядя в окно на бегущие по яркому весеннему небу облака.

Пристроить Нору к Каннингему не составило особого труда. Приятель Энни рассказал лорду, с которым был знаком много лет, проникновенную историю о том, что ухаживает за очаровательной девушкой, у которой есть приятельница, ни на минуту не оставляющая их вдвоем. Роман под угрозой. Но у подруги есть один «пунктик» – она обожает лошадей и сейчас сидит без работы. Не мог бы Дик на пару недель взять ее к себе на работу, чтобы развязать ему руки? Лорд Каннингем не смог отказать другу в такой малости – и афера двух подружек получила зеленый свет.

Новость о том, что их дочь собирается провести отпуск в деревенской глухомани, чистя лошадей, привела родителей Норы в шок. Их очаровательная Элеонор, вместо того, чтобы искать жениха из хорошей семьи (что, между нами говоря, давно пора сделать!), собирается… Нет, это невозможно!.. Их любимая дочурка, выросшая в тепличных условиях, будет общаться с какими-то мужланами! Миссис Харрисон потребовала, чтобы ей срочно принесли сердечные капли, а мистер Харрисон поставил чашку с кофе на лежащие перед ним листы с очередным делом – непростительная для адвоката вольность, которую он не позволял себе со времен окончания колледжа.

В другое время Нора, скорее всего, пошла бы на попятный, уступая родителям, но сейчас перед ней маячила возможность познакомиться с Прекрасным Принцем, и она была непоколебима, как скала. Она напомнила родителям про свое совершеннолетие и выдвинула жесткий ультиматум: или они отпускают ее учиться стоять на собственных ногах, или ее ноги в этом доме больше не будет. Об истинной причине своего экстравагантного поступка она, разумеется, умолчала, резонно полагая, что маменька с папенькой вряд ли будут в восторге от того, что их дочь собирается волочиться за мужчиной.

– Ты не можешь покинуть больную маму, – возмущался папа.

– Ты разобьешь сердце отца, – причитала миссис Харрисон.

Но Нора проявила невиданную твердость, и родители, никогда в жизни не встречавшие сопротивление со стороны дочери, дрогнули.

Условия капитуляции были следующими: Нора на две недели едет в деревню и родители ни под каким видом не должны приближаться к ее конюшне ближе четырех миль. Взамен она обязана ежедневно отчитываться по телефону о прошедшем дне, не пить, не курить, с конюхами не якшаться. Чтобы дочь не забыла, к какому кругу она принадлежит, мистер Харрисон дал ей в дорогу томик Китса…

2

Поместье Гринвуд встретило Нору проливным дождем, сквозь который просвечивал господский дом, а чуть в стороне – домик для прислуги. Проклиная все на свете, девушка побрела к флигелю, таща за собой тяжеленную сумку.

Когда до спасительной двери оставалось несколько метров, она неожиданно приоткрылась и оттуда выскочил парень примерно ее лет с зонтом в руках. Перепрыгнув через небольшую лужу, он подбежал к Норе и, забрав у нее из рук сумку, сделал приглашающий жест. Если бы Нору попросили описать солнечный луч, то она бы не колеблясь сказала, что он как две капли воды похож на этого парня с густой копной ярко-рыжих волос и россыпью веснушек на открытом лице.

– Добрый день, мисс Харрисон, я Тим, берейтор Ричарда. Позвольте, я донесу ваш багаж.

Интересно, как он умудряется болтать с такой скоростью? Нора еле разобрала его речь, потому что новый знакомец сыпал словами почище, чем диктор BBC.

Они вошли в дом, и девушка смогла отряхнуться от водных брызг, что, впрочем, не спасло положения, потому что свитер и брюки промокли насквозь, а волосы, уложенные с утра в модную прическу, теперь висели вдоль лица мокрыми сосульками.

Ее проводник оглядел гостью и залился смехом:

– Да ты прям Русалочка из сказки, если только эта милая дамочка была похожа на мокрую курицу!

Нора хотела обидеться, но его смех был так заразителен, что она широко улыбнулась в ответ.

– Что есть, то есть. Если вы покажете, где моя комната, буду очень признательна.

– Да-да, конечно…

Он провел ее на второй этаж и остановился у ближайшей двери.

– Вот тут. Располагайтесь. Скоро придут ребята, и мы сядем ужинать. А ты откуда приехала? У тебя есть парень? Ты живешь с родителями?

Еле-еле Норе удалось освободиться от разговорчивого сопровождающего и переодеться в старый, но еще вполне приличный свитер и потертые джинсы. Потом она вытащила фен и минут двадцать пыталась привести в порядок непослушные волосы. Добившись более-менее приличного результата, Нора спустилась вниз, где ее уже ждали работники конюшни – семейная пара Хопкинсов, уже известный Норе Тим и ветеринар Флоранс – изящная девушка с решительным лицом, перед которой рыжий берейтор просто-таки благоговел. Стоило ей заговорить, как парень превращался в соляной столб, что, учитывая его природную живость, стоило ему массы усилий.

Еще один конюх – старик Мартин – был ночным дежурным, поэтому уже успел уйти на конюшню. Компания оказалась на редкость дружная и веселая. Почувствовав, что гостья не расположена о себе рассказывать, они переключились на обсуждение текущих дел, дав Норе возможность оглядеться и перевести дух.

В середине ужина, когда команда дружно обсуждала стервозный характер нового жеребца, приобретенного недавно хозяином, Тим вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, выражая тем самым крайнюю степень возмущения собственной забывчивостью:

– Совсем упустил из виду! К нам завтра пожалует новый спортсмен взамен уволившегося Пита.

В комнате воцарилась тишина. Все задумчиво посмотрели на парня, как на редкий образчик дебила, который умудрился забыть о такой важной для всех новости. Первой пришла в себя Флоранс. Аккуратно положив вилку на край тарелки, она уничижительно взглянула на своего бестолкового вздыхателя:

– Что еще ты забыл? Или к утру выяснится, что мы все уволены, а ты случайно запамятовал?

– Нет, правда, – покраснев так, что стало совсем не видно веснушек, начал оправдываться несчастный Тим. – Я как раз собирался садиться на этого чертового Броската, как подошел Ричард и сказал, что у нас двойное пополнение – Нора, которая приедет сегодня, и спортсмен, забыл как его зовут… то ли Джефри, то ли Годфри… Браун. Тот должен явиться завтра. Про Нору я хорошо запомнил, а потом Броскат чуть не достал меня зубами, и стало уже не до того. Вот.

– Сочувствую, бедняга, – тряхнул седой головой Боб Хопкинс. – Тридцать лет работаю на конюшне, а таких злобных тварей по пальцам одной руки пересчитать смогу. Сегодня хотел хлебом угостить, так он так зубами клацнул, что я чуть без ладони не остался. И вот ведь проклятая скотина – не к хлебу тянулся, а именно за руку пытался ухватить. Попомните мое слово, мы с ним не оберемся неприятностей.

– А меня он все время пытался выкинуть из седла, – подхватил Тим. – Всю дорогу «козлом» скакал, так что я, когда все кончилось, как из денника вышел, так и просидел тут же у стены минут десять, приходя в себя. Так что держись, Русалочка, – подмигнул он Норе, – тебя еще ждут героические дела. Не знаю, что круче: отбить денник этого людоеда или сыграть в профессиональной лиге в американский футбол.

Так за разговорами Нора не заметила, как пришло время спать. Она уже давно «клевала носом», но покинуть новых знакомцев не было никакой возможности. В разговоре они часто поминали Ричарда, что действовало на девушку самым волшебным образом. В какой-то момент она подумала, что знает этих людей тысячу лет, а цель ее вояжа не так уж недостижима, как казалось в Лондоне. Она была счастлива, совершенно забыв о запрете миссис Харрисон общаться с людьми не своего круга.

Нора думала, что будет спать как убитая, но сильно просчиталась. На новом месте категорически не спалось. Она с ужасом представляла, как спустя несколько часов встретится со своим Принцем. Что он ей скажет? Как посмотрит? Кругом раздавались незнакомые звуки, вот кто-то прошел по коридору, где-то залаяла собака, ветер прошумел за окном кронами буков. Ей уже хотелось домой, в Лондон, под крылышко к родителям, но было поздно, и она двадцать раз пожалела, что позволила Энни втравить себя в эту авантюру.

Но под утро природа взяла свое, и она, устав от собственных мыслей, задремала и разоспалась так, что Тим долго барабанил в дверь, прежде чем смог ее разбудить.

За окном уже рассвело, безудержно гомонили птицы, и при свете дня Норе подумалось, что все не так страшно. В худшем случае она просто с позором будет выставлена из поместья, но ведь может быть и лучший вариант?

Мурлыча под нос польку, она быстро привела себя в порядок и спустилась вниз, где все уже собрались на завтрак, приготовленный миссис Мюррей. Эта добрая старушка так расчувствовалась при виде новенькой работницы, чья худоба и бледность контрастировали с пышущим здоровьем обличьем местных барышень, что тут же попыталась подкормить «бедную птичку», положив ей огромную порцию омлета с беконом. Девушка попыталась сопротивляться, но старая дама пришла в такое волнение, вообразив, что ей не понравился омлет, что Нора «через не хочу» все-таки проглотила кулинарного монстра под добродушные шутки Тима.

Но вот с завтраком было покончено, и все гурьбой двинулись в направлении конюшни, которая находилась в полумиле от флигеля. Тим, взявший на себя роль гида, всю дорогу рассказывал Норе об истории поместья.

В конюшне он продолжил ознакомительную экскурсию, представив новоиспеченному конюху всех ее четвероногих обитателей. Чувствовалось, что парень гордится своей работой и не променяет ее на все золото мира.

– А это Меченосец. Ты, наверно, его уже раньше видела.

Силы небесные! Норе показалось, будто ожили ее самые смелые мечты: на расстоянии протянутой руки она видела точеную голову с аккуратной белой звездочкой точно по центру широкого лба.

При виде Тима конь приветливо фыркнул и потянулся к парню, у которого в руке вдруг появился кусочек сахара. Приоткрыв дверь денника, он подал лакомство на открытой ладони, и жеребец аккуратно взял подарок.

– А можно мне тоже? – Ее голос был таким просительным, что Тим рассмеялся и, порывшись в карманах, достал еще один белый кусочек.

– Держи!

Она протянула рафинад Меченосцу, и гнедой красавец, переступив с ноги на ногу, милостиво принял и этот дар.

– Что, нравится? – раздался сзади мужской голос.

Нора резко обернулась и увидела Его! Хозяин поместья стоял у соседнего денника и внимательно разглядывал своего нового конюха. В жизни он был таким же, каким она видела его на экране телевизора, который, правда, не мог передать небесной голубизны его глаз и мягких переливов голоса. Боясь сказать что-нибудь не то, она только кивнула головой, что было верхом невоспитанности, но Принц не обратил на это никакого внимания. Подойдя к девушке, он протянул для пожатия руку:

– Будем знакомы. Как вы уже догадались, я Ричард Каннингем, владелец этой конюшни и того флигеля, где вы поселились. Надеюсь, вам там уютно?

– Да, – прошептала в ответ Нора, потупив глаза.

– О, вы – сама скромность, – весело воскликнул ее работодатель. – В кои-то веки к нам залетел тихий ангел, а то мои сотрудники из меня веревки вьют. Я правду говорю? – стрельнул он глазами в сторону Тима.

– Ага, – радостно осклабился тот, подыгрывая шефу.

– Пожеланий у меня только два, – снова повернулся Каннингем к Норе. – Я предпочитаю, чтобы мои сотрудники обращались ко мне по имени, потому что мы делаем общее дело и экивоки нам тут ни к чему. И второе: не подходить к денникам Меченосца и Броската. К первому потому, что все его балуют, и это добром не кончится, а ко второму из соображений безопасности. Что касается всего остального, то Боб вам все покажет. Он у нас старший конюх – ему и карты в руки… Тим, мы с Элен сегодня едем в город, так что отработаешь лошадей сам. Вечером шестичасовым поездом приедет новый спортсмен, о котором я тебе вчера говорил, встреть его и размести во флигеле со всеми удобствами.

Он еще раз задумчиво взглянул на Нору и кивнул на прощание:

– Приятно было познакомиться. Добро пожаловать в нашу маленькую семью!

Повернувшись, он быстро пошел к выходу из конюшни, а Тим подтолкнул локтем девушку, смотревшую ему вслед:

– А? Как тебе? Между прочим, он не просто Каннингем, а лорд Каннингем, только он предпочитает, чтобы его титул не афишировался. Он считает, что это как медаль собаке за породистость.

Нора улыбнулась в ответ на столь восторженную оду Ричарду, с грустью отметив про себя, что тот был вежлив, демократичен и не более того. Ее тщательно наведенный макияж, густая грива шелковистых темно-каштановых волос и изящная фигура не произвели на него никакого впечатления.

Девушка тихонько вздохнула, а Тим, словно угадав ее мысли, проговорил:

– Знаешь, в него тут все влюбляются, просто кошмар какой-то! На соревнованиях девицы проходу не дают, а он, между прочим, очень скромный человек. Однолюб. Ты еще с его невестой познакомишься, увидишь, какая она стерва. А он будто этого и не замечает. Потрясающий человек!

У Норы чуть земля не ушла из-под ног. Оказывается, ее Принц помолвлен, да еще предан своей невесте до гробовой доски! А она-то лелеяла надежду влюбить в себя этого красавца!

Желание вернуться домой вспыхнуло с новой силой, но девушка, вместо того, чтобы пойти во флигель и, забрав все еще нераспакованную сумку, убежать на автобусную остановку, побрела к старшему конюху за нехитрым конюховским скарбом.

Воспользовавшись моментом, жена Боба, Глория, отпросилась у хозяина в отпуск – съездить в Шотландию к родственникам, так что Норе передали ее лошадей. Боб был сильно удивлен, когда узнал, что Нора никогда не работала конюхом, но, решив, что это дело наживное, начал обучать девушку ремеслу.

Нора пыталась все запомнить, пока ее голова окончательно не пошла кругом. Надраивая четвертую по счету лошадь, она вдруг почувствовала, что изрядно устала, а ведь это было только начало рабочего дня!

В общем, когда к обеду она дочистила последнее копыто у последнего коня, то была уже не в состоянии ни согнуться, ни разогнуться, а ее еще ждали нечищеные денники!

Видимо, у девушки на лице было написано такое страдание, что вернувшийся с очередной проминки Тим молча взял ее под локоток и отвел в каптерку приходить в себя, а сам засучил рукава и принялся наводить марафет в ее хозяйстве.

К вечеру Нора от переутомления уже плохо соображала, где находится, и тихо кляла собственную глупость и непредусмотрительность родителей, вырастивших ее слабенькой белоручкой. А она еще думала, что может все! Ха-ха-ха! Два раза в неделю брать уроки верховой езды в манеже и пахать целый день конюхом – две большие разницы, и Нора боялась, что не выдержит подобного испытания, тем более что цель ее авантюры, как выяснилось, недостижима, как горизонт.

Вернувшись вечером домой, она отказалась от ужина, чем ужасно огорчила миссис Мюррей, и, забравшись к себе «в норку», упала на постель и забылась тяжелым сном без сновидений.

Измученная девушка не слышала, как в сопровождении Тима приехал обещанный спортсмен. Она спала, сжавшись в комочек и постанывая при каждом движении. Впереди ее ждали еще тринадцать дней подобного кошмара – лучший оселок, на котором проверяется характер. В конце концов, в ее жилах текла и шотландская кровь – кровь горячих, упрямых горцев. Она так просто не сдастся. У нее есть шанс, и она попробует его использовать, невзирая ни на что.

3

Когда на следующее утро Нора, поскуливая на каждом шагу, добрела до стола, вокруг которого собрались сотрудники конюшни, то сразу увидела потрясающего красавца со светло-русыми волосами, восседавшего рядом с Бобом Хопкинсом. Встретившись взглядом с Норой, он бесцеремонно уставился на девушку, заставив ее покраснеть и тут же невзлюбить его до самой глубины души.

– А это наш новый сотрудник Нора, – представил ее новичку вездесущий Тим.

– Нора… Элеонор, – задумчиво проговорил незнакомец, откровенно любуясь ее стройной фигурой. – А я Джефри Браун, ваш коллега. Прошу любить и жаловать.

– Коллега? – подняла брови Нора. – А я-то решила, что вы манекенщик! И что вы делаете с такой внешностью на конюшне? А вдруг вам какой-нибудь коняга нос откусит?

Чтобы показать, что разговор окончен, она потянулась за булочкой и, соорудив большой бутерброд с сыром, принялась его поглощать, запивая чаем, под причитания миссис Мюррей, уговаривавшей ее попробовать неизменную яичницу с беконом.

В комнате воцарилась неловкая тишина, какая обычно наступает после того, как кто-то умудряется сказать бестактность.

Все срочно искали общую тему разговора, но не могли придумать ничего путного. Пауза угрожающе затягивалась, только Нора и Джефри, казалось, не замечали возникшего напряжения. Она продолжала поглощать бутерброд, а он любовался пейзажем за окном, не забывая при этом отдавать должное завтраку.

Наконец мучительное застолье закончилось. Добравшись до конюшни, все разбрелись по своим делам, но, даже углубившись в работу, Нора никак не могла отделаться от неприятного впечатления, оставшегося у нее после знакомства с Джефри, которого сейчас Тим водил по конюшне, рассказывая о повадках, пристрастиях и фобиях каждого из четвероногих постояльцев.

Интересно, что же ей не понравилось в этом красавце с точеными чертами лица? Излишняя самоуверенность? Обида за Ричарда, который проигрывал в сравнении с совершенной красотой своего спортсмена?

Она бы еще долго исподтишка рассматривала «манекенщика», но тут на конюшне появился Ричард, и закрутилась обычная рабочая карусель. Конюхи чистили лошадей и денники, Флоранс колдовала над пораненной ногой кобылы, Ричард, Джефри и Тим уехали в поле «работать» лошадей, и Нора, наконец, смогла перевести дух и сосредоточиться на выполнении своих прямых обязанностей. Помогая Бобу рассортировать закупленные неделю назад пищевые добавки, она грустно констатировала, что начавшийся день явно не был лучшим в ее жизни.

А еще через час девушку ждало новое неприятное открытие. В тот момент, когда она надраивала поилку соловой кобылы Челси, в конюшне раздались легкие шаги и послышался голос Боба, который поздоровался:

– Доброе утро, мисс Элен!

– Если оно доброе, – раздался в ответ хорошо поставленный женский голос, в котором слышались легкая надменность и капризность.

Элен, пронеслось в голове у Норы. Подруга Ричарда!

Не удержавшись, она подошла к щели, образовавшейся между стеной и неплотно прикрытой дверью денника, чтобы посмотреть на удачливую соперницу… и чуть не столкнулась с ней на пороге.

При виде постороннего человека в деннике своей кобылы, невеста лорда Каннингема окатила Нору презрительным взглядом и холодно поинтересовалась:

– Интересно, милочка, а кто вам позволил заходить к Челси? Будьте любезны убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше!

Нора могла бы возразить, что имеет полное право находиться в деннике, потому что замещает Глорию, но вместо этого молча проскользнула мимо Элен, мечтая никогда больше не сталкиваться с этой неземной красавицей.

Но Всевышний не услышал ее мольбы, потому что из только что покинутого ею денника раздался возмущенный вопль, призывающий Боба. Тот примчался незамедлительно и выслушал гневный монолог о том, что за такую чистку лошадей надо отрывать руки. Хопкинс что-то пытался возразить, но Элен вовсе не собиралась выслушивать его извинения. Она продолжала отчитывать старшего конюха, и Нора, осторожно подобравшись к позорно покинутому ею полю боя, пыталась издали рассмотреть, что же вызвало ярость дамы сердца ее работодателя.

Элен, вытянувшись в струну, стояла перед седым Хопкинсом, размахивая у него перед носом белой перчаткой.

– Это что такое? – выговаривала она Бобу. – Вы совсем обленились и забросили мою лошадь. Это что такое, я вас спрашиваю? Это грязь! Да-да, я провела рукой в паху Челси, и вот на что стала похожа моя перчатка!

– Но, мисс Элен, – пытался неуклюже оправдываться Хопкинс, – Челси чистила наша новая сотрудница, которая проходит у меня курс обучения и, наверно, от недостатка опыта недостаточно хорошо помыла вашу красавицу.

– Вы доверили кому-то мою Челси? – Возмущенный голос Элен прозвучал на октаву выше. – Этой девице, которую я только что выгнала из денника?! Да вы с ума сошли! Доверять мою кобылу первому встречному!!! Короче, или вы сейчас же самолично вычистите Челси и поклянетесь впредь за ней ухаживать должным образом, или я буду вынуждена пожаловаться Ричарду!

– Что такое?

Вот те раз! Засмотревшись на отвратительную сцену, никто в конюшне даже не заметил возвращения Ричарда, которому, равно как Джефри и Тиму, пришлось ставить лошадь в денник самому.

Теперь спортсмены стояли за спиной хозяина с седлами и уздечками в руках, с ухмылкой ожидая окончания скандала.

– Вот, полюбуйся, – ткнула Элен жениху в лицо перчатку.

– Ну и что?

– Как что? – задохнулась она в праведном гневе. – Твои конюхи наплевательски относятся к своим обязанностям!

– Боб?

– Да понимаете, шеф, – голос Хопкинса был полон раскаяния и удивления. – Я отдал, как вы велели, всех лошадей жены Норе, которая, наверно, не очень тщательно вычистила Челси, а мисс Элен это заметила и очень рассердилась.

Не говоря ни слова, Ричард взял из рук своей взбешенной невесты злополучную перчатку и, перевернув ее другой стороной, провел по спине кобылы от холки до репицы хвоста, оттуда по бедру в пах. Челси переступила с ноги на ногу и недовольно фыркнула, давая понять, что ей щекотно.

– Да ладно тебе, – потрепал ее по шее мужчина и, отступив на шаг, внимательно осмотрел белоснежный предмет раздора, ища на нем следы грязи. Перчатка была идеально чиста.

Вытянув шею, старший конюх тоже попытался разглядеть результаты эксперимента.

Брови Ричарда чуть дрогнули, и он удивленно посмотрел на Элен, глаза которой метали молнии.

– Но, дорогая, я не вижу никакой грязи. Нора очень хорошо ее вычистила. Кстати, где она?

Прижавшаяся к стенке денника девушка перевела дух, чувствуя, как колотится сердце. Ей было наплевать на непонятную истерику Элен, но выглядеть неумехой и грязнулей в глазах любимого мужчины ей не позволяла фамильная гордость. Глубоко вздохнув, она вышла из своего убежища.

– Я здесь. – Нора постаралась вложить в этот краткий ответ все имеющиеся в наличии остатки спокойной уверенности в своей правоте.

– Подойдите поближе, – поманил ее владелец конюшни. – Знакомься, дорогая, это Нора, она будет работать вместо Глории ближайшие две недели.

– Но я не хочу, чтобы за моей Челси ухаживала какая-то временщица!

– Хорошо, Боб, возьмешь себе кобылу, а Норе отдашь кого-нибудь из своих, кроме Меченосца и Броската.

– Как скажете. – Хопкинс согласно кивнул.

– Ну вот, конфликт исчерпан. Дорогая, я буду готов через несколько минут.

Он перевел глаза на сгрудившихся у денника сотрудников, которые под его взглядом тут же сделали вид, что просто случайно оказались в этом месте в это время. Пара мгновений – и в коридоре не осталось ни одного человека кроме растерявшейся Норы, которая совершенно не знала, куда ей деться.

– А вам что, нечем заняться? – подчеркнуто любезным тоном поинтересовалась Элен, бросив на девушку взгляд, лучше любых слов говорящий о ее неприязни. И, повернувшись к жениху, проворковала: – Я тоже буду сейчас готова, любимый.

Она обвила руками шею Ричарда и, приподнявшись на цыпочки, в страстном порыве прильнула губами к его губам, а он ответил на ласку, прижав прекрасное тело к своей груди.

Это было как пощечина. Нора метнулась в сторону, не очень соображая, что делает, и буквально налетела на Джефри Брауна.

– Вот это темперамент! – Он еле устоял на ногах. – Служебное рвение – вещь прекрасная, но не до такой же степени!

– Извините!

– О нет, извинением вам не отделаться, прекрасная амазонка.

– Что же мне делать? – Она попыталась подстроиться под его игривый тон.

– Преступление столь ужасно, что я даже не могу с ходу придумать соответствующую сатисфакцию… Ну, например, вам придется поужинать со мной в местном кабачке.

Она заколебалась, но с это время из денника Челси вышел Ричард, поправляя выбившуюся рубашку.

– С удовольствием приму ваше предложение!

– Ну вот и славно! Буду ждать вас в гостиной. Часа на сборы хватит?

– Думаю, что да! А сейчас простите, мне надо заняться делом.

Она с удовольствием отметила, что, проходя мимо, Ричард явно прислушался к их разговору. Нора кивнула нежданному кавалеру и в приподнятом настроении побежала в седельную. Там, выбрав соответствующую упряжь, она пронеслась по коридору и, нырнув в нужный денник, около которого стоял в ожидании Джефри, в одно мгновение поседлала его Берта и, выведя жеребца в коридор, придержала рыжего красавца, пока ее ухажер одним легким движением взлетел в седло.

Впереди распахнулась дверь денника Броската, которого вели в поводу Тим и Боб. Уже по количеству разных конских штучек, дополняющих его уздечку, было видно, что это за фрукт. Капсюль, мартингал, шоры, мундштук… Интересно, есть ли еще что-нибудь из средств воздействия на лошадь, которые Тим на него не нацепил?

Жеребец шел, настороженно прядя ушами. Спина Тима яснее всяких слов говорила о том, что парень много бы дал, чтобы оказаться от этого зверя как можно дальше. Остановившись около пустого денника Челси, откуда Элен уже успела увести кобылу, он перебросился с Бобом парой слов, после чего старший конюх хлопнул Тима по плечу и, закинув повод жеребцу на шею, жестко взял его под уздцы.

Нора за свою жизнь перевидала много лошадей, были среди них и далеко не ангельского нрава, но то, что произошло потом, не укладывалось в голове.

Взяв левой рукой повод, Тим, не касаясь стремени, птицей взлетел на спину коня. Не успели его ягодицы коснуться седла, как Боб, отпустив уздечку, стремглав влетел в свободный денник, а Броскат, ударив копытами по тому месту, где только что стоял Хопкинс, в два прыжка преодолел оставшееся до ворот расстояние и, как только его голова миновала притолоку, встал на дыбы, изобразив вертикальную «свечку». Тим сидел, вцепившись в него мертвой хваткой, все еще не вдев ноги в стремена, а жеребец балансировал на задних ногах, словно решая, стоит ли ему упасть на спину, чтобы раздавить прилепившегося к спине человека, или пожалеть на сей раз.

Прижав руки к груди, Нора в полной тишине смотрела, как балансирует жеребец, моля всех святых за Тима. Наконец, словно определившись с «программой», Броскат на мгновение грохнул передними копытами об землю, поставив их позади задних, выгнув спину дугой, словно гигантский кот, а затем распрямил пружину, взмахнув задними ногами. То, что Тим смог удержаться, было чудом, а жеребец, злобно взвизгнув, снова вскинул передние копыта к небу, собираясь повторить трюк. Еще и еще раз он взмывал на дыбы и тут же выдавал «козла».

Наконец, устав, он милостиво позволил Тиму направить себя в сторону конкурного поля, и всадник с конем скрылись с глаз. Нора с трудом перевела дыхание.

– И вот так каждый день… – Она даже не заметила, как к ней подошла Флоранс. – Когда я вижу подобные сцены, то зарекаюсь иметь мужа-конника. Это же всю жизнь прожить на пороховой бочке.

– Именно поэтому ты гонишь Тима от себя?

– А что, здорово заметно?

– Еще бы! Он на тебя смотрит, как зачарованный кролик, а ты рычишь на него, словно… не знаю кто!

– А ты считаешь, что будет лучше каждый день терять год жизни, глядя на то, как выделывается это порождение сатаны, и гадать, сломает себе мой возлюбленный шею или нет?

– Нет, но… Слушай, а какого черта его вообще купили?

– Какого? Какого… Такого, что он с места прыгает сто шестьдесят под всадником. На нем можно выиграть все что угодно, если только найти с ним общий язык. Ричард наткнулся на него где-то на севере, тот был в совершенно разобранном состоянии. Теперь он немного очухался и начал мстить всем людям за плохое обращение. К сожалению, «под раздачу» попал Тим.

– И?

– Что «и»? У Тима нет возможности содержать своего коня, а Ричард пообещал, что если Тимми приведет Броската в чувство, то он переведет его из берейторов в спортсмены. Вот парень и старается.

Нора от души посочувствовала Флоранс и, когда спустя полтора часа вернулся Тим, посмотрела на него совершенно другими глазами.

Стоило всаднику и коню появиться в зоне видимости, как неизвестно откуда вынырнул Боб и, схватив Броската под уздцы, повел строптивца к деннику. Даже издали было видно, как устали и конь, и всадник. Броскат еле плелся, не делая попыток устроить очередную шкоду, а лицо Тима напоминало маску.

У входа в денник они остановились, и Тим осторожно сполз с коня, стараясь держаться подальше от его задних ног.

Флоранс сочувственно посмотрела в серое лицо парня, на котором почти пропали яркие веснушки, а потом, тихо чертыхнувшись, укоризненно взглянула на Нору:

– И ты хочешь мне такого счастья?.. Кстати, вон твой красавчик идет.

Нора обернулась и увидела Джефри, ведущего Берта по конюшенному коридору.

– Почему мой?

– Да потому что он на тебя смотрит, как кот на сметану.

– Ничего подобного! – Нора даже рассмеялась от такого предположения. – Хотя, честно говоря, мы с ним сегодня идем ужинать в «Корону». Любовь с первого взгляда, мадемуазель!

Она хотела перевести разговор в шутку, но Флоранс была серьезна.

– Мир лошадников довольно тесен, а про него ходят не очень хорошие слухи. Будь аккуратнее. С такой внешностью мужики редко бывают хорошими.

– Подумаешь! Замуж я за него не собираюсь, а легкий флирт никому еще не мешал, тем более, что через две недели меня здесь не будет.

– Ну смотри, я предупредила.

Кивнув Норе, она пошла проведать Тима, а девушка как бы случайно оказалась рядом с денником Берта, из которого с седлом в руках вышел Джефри.

– Привет, все нормально? – Она взглянула в его сияющие глаза. – Вообще-то вы делаете мою работу.

– Красивой девушке и помочь не грех, тем более что у вас с непривычки, наверно, уже ноги подкашиваются. Нет?

– Подкашиваются, – рассмеялась она в ответ на его обаятельную улыбку. – Все бы отдала, чтобы где-нибудь вытянуть нижние конечности и поспать несколько часов.

Своими словами Нора дала ему право внимательно оглядеть ее ноги, чем мужчина и воспользовался, восхищенно покачав головой.

– Такие ножки не должны уставать. Просто кощунство так с ними обращаться. А я-то надеялся, что мы сегодня потанцуем.

– Боюсь, на такие подвиги меня уже не хватит, – начала Нора, но не докончила фразу, услышав цокот копыт по коридору – это вернулись Ричард с Элен. – Впрочем, никогда не надо терять надежду.

Она сказала это громко, в расчете, что ее услышит тот, чье любопытство и ревность она пыталась пробудить, но Каннингем прошел мимо, не повернув головы. Зато на них очень внимательно посмотрела Элен и, судя по всему, увиденное ей совершенно не понравилось. Она что-то фыркнула про себя и, громко позвав Боба, бросила ему повод Челси.

В «Короне» вечером было столпотворение, не меньшее, чем в модном лондонском клубе. По телевизору, висевшему в углу над барной стойкой, показывали матч «Челси» – «Манчестер Юнайтед», и Нора от всей души пожелала первым поражения.

Впрочем, девушку мало интересовали футбольные страсти. Гораздо приятнее были жадные взгляды дам, которые они бросали на ее спутника, одетого с аристократической элегантностью. Еще бы: ни один из присутствующих в пабе представителей сильного пола и в подметки не годился красавцу Джефри. Нора спиной ощущала дамскую зависть и про себя веселилась, наблюдая за переполохом в местном «курятнике».

А ее спутник, похоже, включил все имеющееся в его распоряжении обаяние, так что она даже иногда начинала верить, что что-то для него значит, хотя внутренний голос предостерегал от подобного легкомыслия.

Избегая разговоров о себе, Нора все время сворачивала на обсуждение конюшенных дел, пытаясь разузнать побольше о своем кавалере и его отношениях с Ричардом, так что в конце концов Джефри мимоходом поинтересовался:

– Слушай, а ты случайно не из полиции?

– Здрасте! С чего бы это?

– Просто в какой-то момент у меня появилось ощущение, что ты уже знаешь обо мне все, кроме номеров кредитной карты и страхового полиса.

– Не преувеличивай, пожалуйста! Конечно, мне интересно, что такой потрясающий мужчина делает в нашей глухомани…

– Всякое в жизни бывает, – пожал плечами Джефри, глядя на Нору поверх дрожащего пламени свечи, горевшей в плошке на столе. – А вообще-то мне показалось, что мою прекрасную спутницу больше интересует Ричард, только она всячески пытается это скрыть.

Нора похолодела: красавчик далеко не так глуп, как ей показалось в начале знакомства! А она-то думала, что сможет вертеть им! Нет, с игрищами надо заканчивать, пока чего лишнего не сболтнула!

Она кокетливо взглянула на своего визави и засмеялась низким, волнующим смехом:

– Открою страшную тайну: я из МИ-6. Только там работают столь мощные аналитики!.. Брось. Это была обыкновенная светская болтовня, а ты делаешь такие далеко идущие выводы. Если хочешь, поговорим об Элен или Флоранс.

– А если все-таки о тебе? – Ухоженная мужская ладонь с красивыми длинными пальцами накрыла ее руку. – У нас все-таки свидание, а не светский раут. Несколько перефразировав вопрос, который ты недавно задала мне, хочу поинтересоваться: что делает в этой глухомани лондонская барышня из хорошего общества? Причем, прошу заметить, незамужняя!

– Джефри, это нечестно! – Она попыталась выдернуть свою руку, но он крепче прижал ее ладонь.

– Ну почему же, дорогая? Ты же выспросила обо мне все. Простая любезность требует, чтобы ты была со мной так же откровенна.

– У тебя странные понятия о любезности. И потом, почему ты решил, что я из Лондона, да еще из хорошей семьи?

Джефри пожал плечами, словно удивляясь странному вопросу.

– Произношение и манеры. Дешевые свитера и джинсы – очень слабая маскировка. И, разумеется, мне интересно: с чего это вдруг? Пятно на биографии? Разбитое сердце или ожидание любви?

– Хватит! – Нора решительно поднялась из-за стола. – Мне пора домой. Я ужасно устала, а завтра рано вставать.

– Нет, я так не могу. – Ее спутник тоже встал и, обойдя разделяющий их стол, ласково взял девушку за руку. – Я бы не хотел прерывать наше… свидание… на такой ноте. Может быть, хотя бы один танец? В знак примирения? Я прошу прошения за мою бестактность.

Он поднес ее ладонь к своим губам и мягко поцеловал тонкие девичьи пальцы.

Мгновение поколебавшись, Нора пошла к небольшому пятачку, где уже медленно кружились несколько пар, чувствуя спиной его взгляд. И действительно, чего она взъелась на парня? Ну захотел человек на первом свидании побольше узнать о своей даме. Что здесь предосудительного? А то, что его предположения попали не в бровь, а в глаз, так сама виновата, не надо задавать дурацких вопросов о Ричарде.

Выйдя на свободное место, она обернулась к кавалеру и положила руки на широкие мужские плечи. Сильные ладони обняли ее тонкую талию, и они отдались во власть музыки.

С каждым аккордом, с каждым шагом Нора чувствовала, как в ее душе распускаются туго затянутые узлы. От прикосновения его рук она испытывала доселе незнакомое волнение… и ругала себя за это, но ничего не могла поделать – ей хотелось всю жизнь пребывать в этом кольце надежных, крепких рук. Плечи девушки обмякли, и тело двигалось в такт музыке, повинуясь воле мужчины.

Из-под полуприкрытых век она осмотрела зал и – словно удар хлыста – увидела в дверях Ричарда с Элен, которые в сопровождении хозяина «Короны» шли к своему столику.

Почувствовав, как напряглось тело дамы, Джефри тоже оглянулся, чтобы увидеть причину ее волнения. Нора даже не успела отвести глаза от пришедшей пары.

– А вот и Ричард, – заметил Джефри с подчеркнутым равнодушием, будто заранее знал о его приходе. – Ну как, пойдем домой или еще потанцуем? Или, может быть, мы вернемся за свой столик и закажем кофе?

Внутренний голос Норы истошно вопил, что лучше скорее пойти домой, но девушка вообще редко к кому-либо прислушивалась. Даже к собственной интуиции.

– Кофе – это прекрасно, – мечтательно произнесла она, будто только что не собиралась отправиться спать.

– Прекрасно, дорогая. Видишь, как благотворно на тебя подействовала музыка, а ты еще не хотела танцевать!

Они вернулись за свой столик, и Джефри отодвинул стул Норы, помогая даме сесть.

Ее место было спиной к тому столику, за которым устроились Ричард с Элен. К сожалению, переигрывать что-либо было поздно, и девушка через силу продолжала болтать с Джефри, хотя ей смертельно хотелось обернуться или уйти совсем.

Так они просидели еще с полчаса, и Нора уже решила, что правила приличия позволяют ей, наконец, закончить затянувшееся свидание, как не перестававший рассыпаться в любезностях Джефри вдруг поднял голову и, глядя куда-то через ее плечо, сказал, улыбаясь:

– Добрый вечер, Ричард! Как дела?

Она быстро повернулась и увидела у себя за спиной Принца, который вежливо кивнул ее спутнику в ответ:

– Добрый вечер, Джеф! Ты не будешь возражать, если я приглашу твою даму на танец?

– Конечно нет! Если дама, разумеется, сама не возражает.

– Дама не возражает? – Небесно-голубые глаза Ричарда заглянули ей в самую душу.

– Нет, – прошептала девушка, чувствуя, как краснеют ее уши.

Ричард помог ей отодвинуть стул и подал руку. Она вложила в его ладонь свою, проклиная себя за огрубевшую за два дня работы кожу и коротко обрезанные накануне ногти.

Джефри тоже поднялся и одернул идеально сидящий пиджак.

– Кстати, Ричард, ты не будешь против, если я приглашу твою даму?

– Подозреваю, что именно в расчете на это она позволила мне пригласить Нору, – улыбнулся Каннингем, и девушка, не удержавшись, последовала его примеру, хотя радоваться было особенно нечему.

Известие, что только благодаря милости соперницы ей удастся потанцевать с Прекрасным Принцем, больно ударило по самолюбию, но Нора отмахнулась от неприятных мыслей. Она впервые идет танцевать с любимым мужчиной, а все остальное по сравнению с этим не стоит и тухлого яйца!

Кружась в танце, она сразу отметила, как различается манера вести даму у Джефри и Ричарда. Если первый жестко направлял ее туда, куда хотел, то Прекрасный Принц только обозначал рисунок танца, давая свободу партнерше.

Вначале они двигались молча, приноравливаясь друг к другу, потом Ричард чуть склонился к ее уху:

– Вы прекрасно танцуете!

– Спасибо! С хорошим партнером это нетрудно!

– Я рад возможности познакомиться с вами в неформальной обстановке. Что же вас все-таки привело ко мне в конюшню? Плохо верится, что из одной только любви к лошадям вы променяли легкую жизнь в столице на тяжелую работу с утра до вечера в нашей деревне….

– Ну вот, – притворно пригорюнилась Нора, – все меня только об это и расспрашивают, будто я какой-то вражеский разведчик. А я действительно люблю лошадей, обожаю конкур… и приехала поучиться у мэтра тонкостям этого вида спорта.

– Вот как? И у вас есть своя лошадь?

– К сожалению, пока нет, но я собираюсь ее купить в ближайшее время.

– Как же вы будете у меня учиться, если целыми днями трудитесь на конюшне?

Она вскинула на него дерзкие глаза. Ну, Нора, сейчас или никогда, подзуживал ее внутренний голос.

– А я надеюсь, что вы дадите мне несколько уроков в качестве платы за работу, – заявила она, поражаясь в душе собственному нахальству.

– Вот как, – задумчиво протянул Ричард, как-то странно посмотрев ей в глаза. – Обещаю подумать над вашим… неожиданным предложением. И спасибо за танец!

Только сейчас она заметила, что музыка закончилась и несколько мужчин и женщин ждали начала следующего танца. Среди них выделялась потрясающе красивая пара – Джефри и Элен. Браун обнимал партнершу левой рукой за талию, и они о чем-то шептались, поглядывая в их с Ричардом сторону.

Нора церемонно склонила голову:

– И вам спасибо за приглашение!

Он провел ее к столику, помог сесть на место и, пожелав приятного вечера, отправился к невесте, а спустя несколько мгновений появился Джефри. Судя по всему, он узнал нечто важное, потому что весь ушел в себя, но быстро перестроился и снова стал само обаяние. Однако, несмотря на светскую маску, чувствовалось, что ему хочется остаться одному. Так что, когда Нора предложила пойти домой, он не стал просить ее остаться.

Всю дорогу Джефри выглядел рассеянным. Нора не расспрашивала его ни о чем, пользуясь возможностью снова и снова прокручивать в голове разговор с Ричардом.

Так они и шли. На середине темной подъездной аллеи Браун прервал молчание.

– Кстати, а ты знаешь, что между Элен и Ричардом не все гладко?

У Норы захватило дух, но она предпочла заметить равнодушным голосом:

– Да? Возможно. Меня это совершенно не интересует.

– Вот уж не надо мне рассказывать сказки! – В голосе Джефри прозвучало неприкрытое раздражение. – Я видел, какими глазами ты смотрела на него во время танца.

– И какими же?

– Глазами преданной собаки, если тебе интересно.

– Не твое дело!

– Именно мое! Знаешь, я могу тебе помочь. Вернее, мы можем помочь друг другу.

– Это как же?

– Если мы рассорим Ричарда и Элен, то у тебя появится шанс заполучить своего лорда.

От неожиданности Нора даже остановилась, словно налетев на стену. Он что, шутит? Девушка попыталась заглянуть Джефри в глаза, но во мраке это было невозможно. Впрочем, тон его был совершенно серьезным.

– Ты что, рехнулся?

– Фи, как грубо, дорогая. Считай, что это деловое предложение. Если я правильно вычислил, ты приехала сюда, чтобы окрутить Ричарда, и была здорово шокирована, когда обнаружила Элен. Не так ли?

– Это ложь! Я приехала сюда поучиться верховой езде.

– Чему-у? Да ты вообще-то на лошади сидеть умеешь?

– Умею! И не хуже тебя!

– Сказки-то не рассказывай!

– Могу доказать в любой момент!

– Ну что ж, если ты хороший всадник, то сможешь проехать на Броскате.

– На Броскате?! Пожалуйста! – в запальчивости выкрикнула на всю аллею Нора… и осеклась. – На ком?

– На Броскате. Ты же сама только что сказала, что для тебя это раз плюнуть.

– Не лови меня на слове!

– Значит, на попятную? Да вы, мисс, просто избалованная столичная барышня, и до настоящего всадника вам как до неба!

– Хорошо, я проеду на этом ублюдке! Из принципа проеду. А теперь отвали от меня, ты, гнусный мерзавец!

– Ах, вот ты как заговорила? – Он сделал шаг к ней навстречу, всматриваясь в искаженное гневом лицо. – Что ж, иди куда хочешь, но только сначала неплохо бы расплатиться за кабак.

Сильные мужские руки обхватили ее тело. Он прижал ее к себе так, что девушка не могла пошевелиться, и впился ей в губы. Нора попыталась вывернуться из его объятий, но мужчина все сильнее прижимал ее к себе. Раздвинув девушке губы, он пытался погрузить ей в рот язык, а она, стиснув зубы, всячески этому противилась.

Почувствовав, что задыхается, Нора с усилием выпростала левую руку и заколотила по спине мучителя, который не обратил на это ровно никакого внимания.

К счастью, в этот момент на аллее показался медленно бредущий Тим, который, увидев происходящую сцену, прибавил шагу. В тот же момент Норе удалось вывернуться из железного захвата, и она метнулась в сторону, прикрыв лицо рукой. Джефри снова попытался схватить свою добычу, но тут вмешался подоспевший Тим.

С криком «Оставь ее, негодяй!» он бросился к ним со всех ног.

И тут Нора стала свидетельницей того, насколько сильна воля ее обидчика и какой он потрясающий актер. Разъяренный самец, который только что чуть не растерзал ее, куда-то испарился, а рядом с ней стоял элегантный красавец, словно сошедший со страниц модного журнала.

– Ну вот, – услышала она насмешливый голос, в котором не было ни капли злобы или страсти. – «Опять Тибальд спешит к нам разъяренный!».

– Какой еще Тибальд? – истерично выкрикнула она.

– А ты что, не знаешь, дорогая, что нашего Тима вообще-то зовут Тибальд? Видимо, его мамочка сильно увлекалась «Ромео и Джульеттой», вот и дала бедолаге столь экзотическое имя. Да, Тим? – поинтересовался он у подбежавшего берейтора, но тот не обратил на издевку никакого внимания.

Схватив Нору за плечи, он выдохнул:

– С тобой все нормально? Он тебе ничего плохого не сделал?

– Да не сделал я ничего, не сделал, – вместо молчащей девушки лениво процедил Джефри. – Подумаешь, поцеловал барышню, а она на дыбы. Не надо было глазки строить да по кабакам таскаться. А теперь я вроде как в насильниках оказался. Девушка сама со мной пошла добровольно. Никто на аркане не тянул. Это я так, на всякий случай… А теперь разрешите откланяться. Завтра рано вставать на работу, а дама, я так понимаю, и без моего эскорта обойдется.

С этими словами он сделал вид, что приподнимает шляпу, и прогулочной походкой пошел к флигелю, до которого оставалось не больше пятнадцати ярдов.

– Вот гад, – процедил сквозь зубы Тим вслед удаляющейся фигуре. – Ты как?

– Да, похоже, уже нормально, – успокаиваясь, пробормотала Нора. – Просто обидно, что он испортил хороший вечер.

– Забудь! Пойдем посидим, чайку попьем. Флоранс тоже, наверно, еще не спит.

Нора благодарно чмокнула Тима в щеку:

– Спасибо, ты настоящий друг! Главное, чтобы завтра у меня губы не были, как у Наоми Кемпбелл, а то я всех лошадей перепугаю.

– Ну вот и славно, – улыбнулся Тим. – Ты молодец! Я это сразу понял, когда увидел, как ты шла к флигелю вся промокшая, как мышь.

– Вот как! – немного принужденно рассмеялась Нора. – Слушай, а правда тебя зовут Тибальд?

– Кто тебе сказал? – сразу нахохлился Тим.

– Джефри только что.

– Вот гад! Да чтоб ему…

– Забудь! – подергала его за рукав куртки Нора. – Пойдем лучше попьем с Флоранс чайку.

Они посмотрели друг на друга и, расхохотавшись, поспешили к флигелю, из окон которого на аллею лился теплый свет.

4

Утро было хмурым, под стать настроению. Даже тюльпан, стоящий в баночке у изголовья ее кровати, беспомощно свесил головку, хотя только накануне был сорван с клумбы Тимом.

У нее было в запасе несколько минут, и девушка лежала в постели, мысленно подводя первые итоги.

Плюсов было два: почти две недели впереди, танец с Ричардом и его обещание дать ей урок верховой езды.

Минусов – целая куча.

Во-первых, ссора с Джефри, что, принимая во внимание его более высокий статус и отвратительный характер, было совсем не здорово.

Во-вторых, что еще хуже, мешало присутствие стервозной невесты… Может, зря она вчера не согласилась стать сообщницей Джефри? Расстроить свадьбу Ричарда было бы очень даже неплохо. Но нет, она не опустится до интриг, тем более, что с таким компаньоном можно запросто попасть в переделку. Да и вообще, если Ричард любит Элен, то пусть будет счастлив с ней…

От такой мысли Норе стало совсем нехорошо, и она уселась на кровати, глядя в висящее в дальнем углу зеркало.

Нора, Нора! – будто говорило отражение. Кого ты обманываешь? Да ты бы с удовольствием заключила союз с самим дьяволом, если бы он отдал тебе Ричарда. Так что не надо изображать из себя мать Терезу. Тебе это совершенно не идет.

А вот и нет, мысленно возразила она. Я говорила это совершенно искренне. Главное – это счастье любимого человека!

Она хотела показать растрепанной девушке в зеркале язык, но, к своему ужасу, обнаружила, что сделать это весьма проблематично – левая сторона ее рта сильно опухла и плохо подчинялась желаниям своей хозяйки.

Слетев с кровати, она подбежала к зеркалу и осмотрела себя самым подробнейшим образом… Боже всемогущий! Половина верхней губы и изрядная часть нижней опухли и превратились в здоровенный кровоподтек.

Вот тут ей по-настоящему стало плохо! Это был конец света!! Как она с такой физиономией покажется внизу, не говоря уже о Ричарде? Что подумают ребята? А Прекрасный Принц? Да чтобы заработать такой фингал, надо провести весьма и весьма знойную ночь! Если и раньше ее шансы были близки к нулю, то теперь они барахтались где-то в минусовой зоне.

Но Джефри! Вот кто будет веселиться, глядя на ее опухший лик! Если б она была мужчиной восемнадцатого века, то вызвала бы его на дуэль! Но поскольку за окном двадцать первый век и она всего лишь хрупкая женщина – придется сделать вид, что ничего не произошло.

Подняв воротник свитера, так что на лице остались видны только глаза, Нора спустилась к завтраку, вызвав своим видом удивленные возгласы друзей.

Мечтая провалиться сквозь землю, бедняжка уселась на свое место и сердито нахохлилась.

– Эй, мышка, – пристал к ней неугомонный Тим. – Открой личико.

Она отрицательно затрясла головой.

– Эй, Нора, ты что? – Даже Флоранс, славившаяся своей невозмутимостью, была озадачена странным видом подруги.

Нора поняла, что сопротивление только усугубит дело, поэтому, собравшись с духом, резко дернула вниз воротник.

– Вот!

– Ой!

– Вот это да!

Все присутствующие потрясенно воззрились на ее лицо, начавшее смахивать на мордочку грустного тапира.

Первым опомнился Тим:

– Это вчера на аллее? Джефри?

Она подавленно кивнула, разглядывая узоры на скатерти.

– Ну гад, я ему покажу! – Всегда добродушное лицо Тима сейчас пылало гневом.

– Только драки не хватало! – возразила практичная Флоранс. – Надо поставить в известность Ричарда.

– Только не это!!!

Нора вложила в свой крик столько отчаяния, что все снова удивленно взглянули в ее сторону.

– Ну-у-у, если ты не хочешь… – протянул растерянно Боб, а Флоранс, внимательно разглядывавшая порозовевшее лицо Норы, понимающе кивнула головой.

– Ну… не хочешь – как хочешь. Я сейчас посмотрю что-нибудь в аптечке против отеков… Теперь понятно, почему наш красавчик ни свет ни заря убежал в конюшню. Ну хитрец, ну змей! Говорила же я, чтобы ты держалась от него подальше!

– Не надо… – Норе было ужасно неприятно всеобщее внимание к своей персоне. – Я уже и так себя ругаю последними словами.

Она через силу съела парочку вкуснейших тостов, приготовленных миссис Мюррей, и запила их чашкой любимого кофе с молоком, который сейчас, увы, не поднял ее настроения, зато навел на потрясающую мысль. Сумасшедшую в своей дерзости мысль.

– Тим, – окликнула она парня, когда они уже подходили к конюшне. – Можно, я с тобой немного посекретничаю? Не возражаешь, Фло?

– Еще чего! – равнодушно передернула плечами Флоранс, хотя внимательный наблюдатель заметил бы легкое облачко, промелькнувшее у нее на лице. – Секретничайте сколько вздумается!

Она подхватила Боба под руку, и они быстрее пошли вперед, оставив Тима наедине с Норой.

– Ну и что ты придумала? – с любопытством поинтересовался парень.

– Тим, обещай, что выполнишь мою просьбу. – Она подняла на парня молящие глаза.

– Ну… обещаю… Если это в моих силах.

– В твоих, честное слово!

– А это не противозаконно? – Он широко улыбнулся, радуясь шутке, но Норе было не до дурацких подколов.

– Да нет же, я серьезно!

– Ну хорошо, обещаю!

– Тим, можно, я сегодня вместо тебя поеду на Броскате?

От неожиданности берейтор Ричарда остановился как вкопанный и вытаращил на свою спутницу глаза, увеличившиеся минимум втрое.

– Ты с ума сошла!

– Помни, ты обещал!

– Даже и думать забудь!

– Но ты обещал!!

– Откуда ж я знал, что тебе такая глупость придет в голову? И не заикайся об этом!

Он резко повернулся и почти побежал в сторону конюшни, будто мог таким образом скрыться от Норы, у которой от расстройства навернулись на глаза слезы.

– Тим, постой, Тим!

Она вбежала за ним под кирпичные своды и наткнулась на Флоранс.

– Нора, что с тобой? – ахнула та.

– Фло, помоги мне, пожалуйста! – взмолилась Нора, хватаясь за ее рукав, как за спасительную соломинку. – Я попросила Тима дать мне разок сесть на Броската, а он послал меня подальше.

– На Броската, – потрясенно повторила Флоранс. – Ты с ума сошла!

– Вот и Тим сказал то же самое, а мне надо! Понимаешь, надо!!

Флоранс решительно посмотрела по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, потянула Нору с середины коридора к стенке ближайшего денника.

– Ну рассказывай, что ты задумала?

Но не успела та открыть рот, как в проходе появился Джефри собственной персоной. Он был воплощением невозмутимости, благополучия и элегантности. Увидев девушек, он направился к ним, но Нора демонстративно повернулась к нему спиной, а Флоранс бросила взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Пожав плечами, красавец просвистел несколько тактов из битловских «Let it be» и двинулся своей дорогой, а Нора, бросив злобный взгляд ему в спину, прошептала:

– Ненавижу!

– Да что с тобой? – тронула ее за локоть Флоранс. – Ты же вроде бы его вчера простила?

– Простила, – промямлила Нора, чувствующая себя последней идиоткой. – Я могу быть с тобой откровенной? Понимаешь, мне больше не к кому обратиться…

– Можешь, – улыбнулась Флоранс. – По-моему, ты это уже минут десять как делаешь, только я так и не поняла пока, что ты от меня хочешь.

– Понимаешь, – пробормотала Нора, всеми фибрами души мечтающая провалиться в тартарары. – В общем, я сюда приехала не потому, что искала работу… Просто я давно уже влюбилась в Ричарда…

– Вот это да, – присвистнула та, – а я-то все ломала голову, что тебе понадобилось в нашей глуши… Ну и что дальше?

– А дальше еще хуже: появился Джефри, и меня потянуло к нему словно магнитом.

– Час от часу не легче! Так это из-за гормонов ты потащилась с ним в кабак, невзирая на все мои предостережения?

– Угу. А потом мы с ним поссорились… И я сказала, что проеду на Броскате…

– Ты это вчера уже успела рассказать… Эй, послушай, ты что, серьезно хочешь усесться на этого злыдня?

– Я не хочу, чтобы он думал, будто я трусиха.

– Тим тебе ни за что его не даст и правильно сделает.

– Но, Фло!

– Ты же наверняка с него свалишься!

– Конечно! И это вторая часть моего плана. Я не хочу, чтобы Ричард думал, будто я черт знает чем занимаюсь по ночам. Пусть лучше решит, что у меня появилась эта штука потому, что я неудачно упала с Броската.

– И Тима выгонят с работы. Потрясающий план!

– Не выгонят! Я скажу, что взяла его без спроса.

– Так тебе и поверили. Ты что, Ричарда за дурака принимаешь?

– Но мне это очень-очень надо!

– Глупости какие!

– Фло, я люблю его!

– Кого из них? Я уже запуталась.

– Ричарда конечно! – Нора даже топнула ногой от досады. – Поэтому не хочу, чтобы он думал про меня что-нибудь не то.

– А наш красавчик?

– Тут совсем другое! Но я тоже не хочу, чтобы он про меня плохо думал!

– Да… Тут даже Шерлок Холмс концов бы не нашел… Но это действительно очень опасно…

– Фло, голубушка, – вцепилась в нее Нора, чувствуя, что та дрогнула. – Ну помоги мне уговорить Тима!

– Ладно, – с сомнением в голосе покачала головой мисс Рассудительность. – Я попрошу его, но ни за что не ручаюсь.

– Хорошо, ты только попроси, – просияла Нора, надеясь, что своей возлюбленной парень не сможет отказать. – А я только немного проедусь по двору.

Флоранс безнадежно махнула рукой и пошла разыскивать Тима, а воспрянувшая Нора с утроенной энергией бросилась исполнять свои обязанности. Почистив пару лошадей, она, к своей великой радости, почувствовала, что уже не умирает от усталости, как в первый день, и сочла это хорошим знаком.

Чуть позже к ней подошла Флоранс. По лицу девушки было видно, что ее дипломатические ухищрения закончились полным фиаско, и Нора снова скисла. Надо было изобрести новый план, а у нее, как назло, не было никаких свежих идей.

Оставалось только надеяться, что Ричард не заметит ее раздувшихся губ, а вечером Флоранс что-нибудь придумает.

Седлая для Джефри Берта, она с ужасом ждала момента, когда тот увидит ее изуродованное лицо. Ей казалось, что у нее онемела вся левая сторона, и руки постоянно сами собой тянулись потрогать опухшую губу.

Погруженная в невеселые мысли, Нора потянула подпругу, и Берт, недовольно фыркнув, мотнул головой.

– Ты его пополам перетянешь!

Джефри! Она отвернула лицо и с утроенной силой рванула ремень, высматривая очередную дырочку в приструге.

– Хм, видимо сейчас самое время принести свои извинения. Не так ли?

Продолжая стоять спиной к собеседнику, она энергично закивала так, что из-под заколки выбилась прядь волос.

Мгновение Джефри помялся. Вероятно, ожидая скандала или слез, он был шокирован таким подчеркнутым равнодушием.

– Прекрасная Элеонор, – напыщенно произнес красавец, картинно становясь на одно колено. – Если ты хоть на мгновение обернешься, то сможешь оценить степень моего раскаяния. Прости меня, и давай забудем вчерашний инцидент. Я был пьян и ничего не помню.

Не оборачиваясь, Нора поднырнула под шею коня и зашла к нему с другого бока, поправляя вальтрап. Краем глаза девушка заметила стоящего на коленях мужчину и произнесла, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно:

– Встаньте, Джефри! Вы испачкаете свои безукоризненные брюки, и это будет катастрофой.

– Но вы меня простили?

Вскочив с колен, он подошел к коню и, накрыв ладонью руку девушки, лежащую поверх седла, другой взял Нору за подбородок. Она не стала больше прятать лицо, а с вызовом посмотрела ему в глаза.

– О-ля-ля! – Он аж присвистнул, разглядывая переливающийся всеми цветами радуги отек. – Это что, моя работа?

– Угу.

– Кажется, перестарался. Здорово больно?

– Не столько больно, сколько неудобно… И потом, как я с такой физиономией покажусь на глаза Ричарду?

– Действительно, проблема… – Джефри был само обаяние – веселый, добрый, внимательный. Надо было сделать над собой усилие, чтобы не простить бессовестного красавца. – Неужели ты хочешь сказать, что еще никто не настучал Ричарду о моем вчерашнем «подвиге»?

– Никто.

– Это меняет дело. Похоже, что я кардинально ошибся. Ты святая женщина, если таковые водятся на конюшне, а я вонючий курдюк слепой овцы, как говорит одна моя знакомая. Но я…

– Джефри, ты скоро? – В дверном проеме денника промелькнул Ричард, проходивший с утренним обходом по конюшне. – Выезжать пора.

При первых же звуках голоса Каннингема, Браун одним легким движением развернулся лицом к шефу, прикрывая Нору, и тот прошел, ничего не заметив.

– Уф, пронесло! – выдохнули они почти одновременно и дружно рассмеялись такому совпадению.

Джефри подмигнул девушке и, взяв Берта под уздцы, вывел коня в коридор.

Позади открылась еще одна дверь, и цокот копыт удвоился – это Ричард вывел Меченосца.

Потеряв бдительность, Нора стояла у решетки денника, глядя им вслед, когда Элен провела мимо нее Челси. Бросив недобрый взгляд на новенького конюха, невеста Ричарда тут же разглядела опухшую губу девушки и, усмехнувшись, чуть прибавила темп, догоняя Ричарда.

Проезжая по аллее, она поравнялась с ехавшими бок о бок мужчинами и невинным голосом поинтересовалась, пристально заглядывая в глаза своим спутникам:

– Вы случайно не знаете, что поделывает по ночам наша новенькая? У нее такой синяк на губе, что мамма миа!

Но она напрасно ждала ответа. Ричард, чуть нахмурив брови, пробормотал нечто невразумительное, бросив косой взгляд на Джефри, а тот, закатив к небу глаза, сделал вид, что высматривает дождевую тучу. Но Элен была довольна: мужчины явно приняли информацию к сведению, и теперь этой пролазе придется пережить пару малоприятных минут. С первых же мгновений знакомства она невзлюбила заезжую нахалку, и теперь подвернулся отличный способ ей насолить. А уж этого она не упустит!

Хоть Ричард и сделал вид, что не расслышал замечания Элен, но ее слова оставили неприятный осадок в его душе. Казалось бы, какая разница, с кем проводит время девица, которую он пустил к себе на конюшню только для того, чтобы сделать любезность своему приятелю? Меньше пары недель – и следа красотки здесь не останется. Но…

Интересно все-таки, с кем это она проводит ночи? Не иначе как с Джефри…

Интересно, что в ней нашел наш донжуан? Похоже, парень ищет выгодную партию. Что ж, его можно понять: это он, Ричард, лорд Каннингем родился с серебряной ложкой во рту, а Джефри вырос в относительно небогатой семье где-то в Чешире и кроме смазливой мордашки, неплохих способностей к верховой езде и диплома Итона ничего за душой не имеет. Да и попал он в этот престижный колледж только как сын героя войны, отличившегося при высадке десанта в Нормандии в сорок четвертом году. Но, отучившись с отпрысками самых знатных фамилий Англии, простак не захотел воспользоваться уникальным подарком судьбы и подался в профессиональные спортсмены.

Так что не поторговать красивым лицом для Джефри – полная глупость, хотя ему самому подобный способ достижения благополучия претит донельзя. Но сейчас время такое меркантильное…

Он так углубился в размышления, что не заметил, как Элен свернула на посыпанный песком плац, где обычно отрабатывала элементы высшей школы.

Ричард тяжело вздохнул: их помолвка – большая ошибка. Хотя они оба принадлежат к сливкам общества, но, по существу, абсолютно разные люди: насколько ему чужда вся эта внешняя мишура, настолько Элен помешана на титулах, приемах и правильно подобранных к туалетам шляпках.

Хуже того, не так давно, уже после помолвки, у нее умерла дальняя родственница, оставив большое наследство, и теперь состояние невесты заметно превосходит его собственное. Ричарда это не очень занимало, но с тех пор, как Элен узнала о неожиданно свалившемся богатстве, в ее поведении нет-нет да и мелькал намек на их неравное материальное положение. В такие моменты лорд чувствовал себя униженным, но давняя, еще детская влюбленность, сила привычки и врожденная деликатность не позволяли ему посмотреть правде в глаза и разорвать помолвку.

Ричард криво усмехнулся и наконец обратил внимание на Джефри, который уже довольно долго пытался заинтересовать его идеей организации конных прогулок к расположенным неподалеку развалинам замка XIV века. Но вместо того, чтобы разнести в пух и прах дурацкий проект, Каннингем вдруг поинтересовался, глядя на протянувшуюся вдали кромку леса:

– Джефри, как вы думаете, стоит ли мне дать Норе несколько уроков верховой езды? Она очень просила о них, и я хотел на эти две недели дать ей вашу Фаниполь.

Прерванный на описании радужных перспектив катания туристов, Джефри осекся на полуслове, что-то быстро прикинул в уме и кивнул:

– Какой разговор, Дик! Я думаю, что у девушки большие способности. Не хватает только хорошего тренера, чтобы она заиграла, как настоящий бриллиант. А Фаниполь – чисто дамская кобыла, так что они найдут общий язык.

Он попытался заглянуть в глаза Каннингему, чтобы понять, насколько верно угадал то, что хотел услышать Ричард, но его приятель только коротко кивнул и, чуть тронув бока Меченосца, послал коня вперед. Благородное животное с места приняло широкой рысью, и всадник отринул все посторонние мысли, сосредоточившись на его движении.

Сказать, что для Норы решение Ричарда стало сюрпризом – это не сказать ничего. Конечно, в глубине души она надеялась, что он выполнит обещание, но не ожидала, что так скоро.

Все произошло так неожиданно! Она только закончила чистить Фаниполь и завела кобылу в денник, как мужчины вернулись с тренировки.

Идущий с Бертом в поводу Джефри первым заметил ее сквозь прутья решетки денника и, скорчив хитрую гримасу, прошел мимо, что-то насвистывая. Сзади вел Меченосца Ричард, к которому уже спешил Боб. Передав коня конюху, Каннингем, вместо того, чтобы пойти по своим делам, вдруг направился к деннику, в котором скрылась девушка.

Не желая попадаться ему на глаза, пока хоть немного не пройдет синяк, Нора пугливо забилась в самый дальний угол, спрятавшись за конским крупом, но в этот раз фокус не прошел. Только она притулилась в уголке за потянувшейся к поилке лошадью, как услышала, что ее окликает ставший родным голос:

– Нора, ну где же вы? Хм… Первый раз вижу шестиногую кобылу, причем две конечности у нее в кроссовках. Просто-таки необъяснимое чудо природы.

Дальнейшая игра в прятки была бы верхом глупости, поэтому, собрав все свое мужество в кулак, девушка предстала перед очами любимого мужчины.

Надо отдать Каннингему должное: при виде ее лица, смахивающего на мордочку покрасневшего тапира, у него не дрогнул ни один мускул, только что-то мелькнуло в глазах и ушло в глубину.

– Нора, вы, кажется, хотели у меня поучиться?

От предчувствия исполнения мечты у нее сжалось сердце.

– О да! – Честно говоря, в данной ситуации она не очень представляла, радоваться ей свалившемуся счастью или ужасаться.

– Вы уже закончили свою работу?

– Почти всю. Осталось отбить четыре денника, ну и помочь Джефри…

– Джефри прекрасно обойдется и без вашей помощи. А вы седлайте Фаниполь и будьте готовы выехать минут через десять.

– Спасибо, Ричард! – Она не могла поверить своим ушам. – Мы будем тренироваться вместе?

– Нет уж, или ваша тренировка, или моя. Не надо складывать в одну кучу все яйца. Еще какие-то вопросы есть?

– Нет, конечно нет!

Десять минут – это очень много, если делать все быстро, а Нору и в более спокойные времена никто не мог упрекнуть в медлительности. За отведенное на сборы время она не только поседлала Фаниполь, но и успела одолжить у Флоранс сапоги для верховой езды, и даже накрасить губы. Так что, когда в назначенный срок девушка вывела лошадь, то выглядела на миллион фунтов.

Ричард внимательно оглядел свою ученицу и одобрительно кивнул:

– Судя по вашей экипировке, вы знаете толк в верховой езде.

– Увы, – рассмеялась она, поправляя выбившуюся прядь волос. – Сапоги – дар Флоранс. Правда, я с собой тоже кое-что привезла, но мой костюм остался во флигеле. Я же не знала, что он мне сегодня пригодится.

– Ну что ж, похоже, вы умеете располагать к себе людей… Элен, дорогая, – повернулся он к подошедшей невесте, – я немного позанимаюсь с Норой, а потом мы вместе отправимся на прогулку в лес.

– Позанимаешься… С конюхом? – В ее голосе было столько яда, что, вздумай она его продавать, то легко обошла бы по доходам королеву вместе с Шарлоттой Рэмплинг. – Дорогой, ты становишься несколько эксцентричным! Тогда я пока покажу Джефри свою кобылу. Боюсь, у нее проблемы с поясницей.

– Но, Элен, это скорее дело ветеринара, чем спортсмена. Для таких случаев существует Флоранс…

Красиво очерченные брови Элен сошлись на переносице.

– А дело конюха – чистить навоз, но наши конюхи, почему-то, восседают верхом, разодетые как выскочка Фергюссон. Но я ведь не требую, чтобы твоя ученица (она выделила голосом это слово) вернулась к лопате и щетке. Так что не указывай мне, пожалуйста, кто должен смотреть поясницу моей Челси!

Нора ожидала, что Ричард осадит невесту, но тот только побледнел и, молча кивнув, пошел к конкурному полю, дав знак всаднице следовать за ним. Девушка повиновалась, внутренне удивляясь его кротости и кипя желанием объяснить Элен, в каком направлении та должна немедленно идти.

Она молча ехала шагом по тенистой аллее, придерживая кобылу чуть позади Каннингема, который был хмур и явно не желал с ней общаться. Вдруг он рассмеялся, повернувшись к Норе, отчего его лицо помолодело лет на пять:

– Надеюсь, что наше занятие будет более продуктивным, чем упражнения Джефри в области ветеринарии. Если мне не изменяет память, лечение лошадей никогда не было его сильной стороной… Так чему бы вы хотели у меня поучиться, мисс, и что вы умеете?

– Начну со второй части вопроса. Я немножко держусь в седле и имею небольшой опыт прыжков. А хотелось бы научиться ездить верхом как бог… или как вы.

– Ого! – Ричард даже слегка растерялся. – Меня еще ни разу не сравнивали с Всевышним. Это бессовестная ложь, но я, как все мужчины, падок на грубую лесть. Так что, пожалуйста, мисс, не злоупотребляйте ею, а то у меня начнется звездная болезнь. Ну что ж, давайте посмотрим, что значит «немного держусь в седле» в вашем понимании. Сейчас вы покрутитесь вокруг меня рысью и галопом, а потом немного попрыгаете. Договорились?

– Еще как!

Через сорок минут, когда Нора безукоризненно перепрыгнула несколько метровых барьеров, Ричард уже забыл, что обещал своей невесте прогулку в лес. Раз за разом он все повышал высоту препятствия, а всадница и лошадь легко с ней справлялись. В какой-то момент он понял, что любуется девушкой, волею случая оказавшейся у него в гостях…

Когда кобыла и всадница уже основательно выдохлись, Ричард наконец взглянул на часы и поразился тому, сколько прошло времени – больше полутора часов! – а ведь он обещал Элен съездить с ней в лес! В следующий момент он еще больше изумился, сообразив, что та до сих пор не пришла высказать ему свое возмущение.

Он махнул рукой Норе, показывая, что занятие окончено.

Девушка подъехала к нему со смеющимися от возбуждения глазами. Ее стройное тело чутко отзывалось на малейшее движения Фаниполи, а обтянутая свитером грудь вздымалась от глубокого дыхания, возбуждая в мужчине желание. В Норе было столько молодости, силы, красоты и врожденного изящества, что Ричард невольно позавидовал тому, кто станет обладать этим сокровищем.

Крамольная мысль о роковой ошибке с помолвкой снова закралась ему в сердце, но он отогнал искушение усилием воли.

– На сегодня все. Надо сказать, вы действительно кое-что умеете, но, боюсь, за два урока я вряд ли смогу вас многому научить.

– Всего два? – сразу поскучнев, эхом откликнулась Нора. А она-то так старалась продемонстрировать ему все свои таланты, так надеялась на большее!

Заметив перемену в ее лице, Каннингем пожалел, что должен уехать.

– К сожалению, в среду в Коустоне будет конкур, организованный владельцем ипподрома с благотворительными целями, и я непременно должен там быть. Со мной поедут Тим и Флоранс.

– А я? – Этот вопрос вырвался у нее помимо воли, и Нора смущенно зарделась до корней волос.

– А вы останетесь здесь, с Бобом. Но, если хотите, я скажу Джефри, чтобы он продолжил с вами занятия. Мне кажется, что у вас, Нора, есть способности.

Ричард проговорил это подчеркнуто сухо, старательно вглядываясь в лесную опушку, но он зря прятал глаза, потому что Нора в свою очередь делала все возможное, чтобы не заплакать от разочарования, и, опустив ресницы, перебирала конскую гриву.

Внезапно до них донесся голос Боба, который бежал от конюшни к конкурному полю с несвойственной для его возраста скоростью.

– Дик! Ричард! Сэр!! Тима ударил Броскат! Пожалуйста, сэр!!

Дав шенкеля кобыле, Нора послала Фаниполь вперед, и та в мгновение ока домчала ее до конюшни. Заперев лошадь в деннике, девушка бросилась к Флоранс, стоящей на коленях у распростертого тела Тима. Его бескровное лицо резко контрастировало с рыжими волосами, чье праздничное буйство выглядело сейчас неуместным.

Над ним склонилась Флоранс, сосредоточенно считающая слабый пульс. Оторвав взгляд от часов, она потянулась за стоящим чуть позади чемоданчиком с лекарствами.

– Фло, что с Тимом?

– Боб говорит, что его ударил Броскат. Я сама не видела. Боб вызвал врачей, а потом побежал за Ричардом, а я осталась с Тимом.

– Ты так спокойно говоришь, будто тебе все равно!

Флоранс вскинула голову. У нее с языка уже готов был сорваться грубый ответ на столь дикое предположение, но, встретившись с испуганными глазами Норы, она ответила гораздо мягче, чем собиралась:

– Мне не все равно, но если я закачу истерику, то в первую очередь сделаю хуже Тиму. И ты тоже, пожалуйста, не шуми.

По бетонному полу конюшенного коридора прозвучали торопливые мужские шаги.

– Что с ним? – Голос Ричарда был подчеркнуто спокоен.

– Без сознания. Пульс слабый. Не исключено повреждение внутренних органов. Но я ведь ветеринар, а не врач. Я вколола ему адреналин, но больше пока ничего делать не буду – боюсь навредить.

– Хорошо, трогать не будем. Флоранс, оставайтесь с ним. Боб, встречайте врачей, они наверняка уже где-то рядом. Джефри… Кстати, где Джефри?

– Они ушли куда-то с Элен, – механически, словно заводная кукла, откликнулась Флоранс.

– Вот как? Нора, соберите Тиму все необходимое на случай, если ему придется ехать в больницу. А где у него страховой полис?

– В личном шкафчике, – все также индифферентно откликнулась Флоранс.

– Значит, все в шкафчике… Что же вы стоите? Хотя подождите… А куда вы дели Фаниполь?

– Она в деннике, – ответила Нора, потрясенная тем, что в такой момент Ричард может думать о лошади.

– Вы ее бросили в деннике, не отшагав положенное время? Да вы с ума сошли! Марш к кобыле, а я сам соберу вещи Тима!

– Да как вы можете! – запальчиво начала Нора и осеклась под осуждающим взглядами Ричарда и Флоранс, той самой Флоранс, у которой умирал на руках любимый мужчина.

Да они все сумасшедшие на этой конюшне!

– Ты там нужнее, дорогая, – после небольшой паузы мягко проговорила ее новая подруга. – Дик прав. Лошадь нельзя сразу после прыжков бросать в деннике, даже не расседлав.

Вне себя от возмущения, Нора потопталась на месте в расчете, что эти ненормальные одумаются и попросят помочь, но те уже были заняты каждый своим делом, и девушке ничего не оставалось, как, сняв с Фаниполь пропитавшееся потом седло, взять ее под уздцы и повести «вышагивать» обратно не улицу.

Она видела, как подъехала машина, из которой выскочили двое врачей и, по указке Боба, скрылись в темноте конюшни. Через относительно небольшой отрезок времени они появились снова, неся на носилках Тима, рядом с которым шли Ричард и Флоранс. Затем носилки поместили внутрь салона, за ними нырнула девушка, врачи заняли свои места, и машина, сорвавшись с места, понеслась по дороге в сторону местной больницы.

Немного постояв с потерянным видом, Боб скрылся в полумраке конюшни, а Ричард медленно подошел к разобиженной Норе. Увидев укор в ее глазах, он пожал плечами:

– Вы зря на меня обиделись, мисс. Конный мир – это особое королевство, где венцы творения лошади, а не люди.

– Даже если встанет вопрос о жизни и смерти?

– Видите ли, – в его голосе прозвучало сомнение – поймет ли девушка то, что он собирался сказать, – мой отец и один из его конюхов погибли, спасая из огня лошадей во время пожара. «Полцарства за коня», следуя словам Шекспира, для нас не красивый оборот речи, а суровая реальность. Вы, наверно, впервые сталкиваетесь с этой стороной конного мира?

Она горько кивнула, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить весь ужас пережитого, но вместо этого почему-то пробормотала:

– Она была так спокойна, словно речь шла о постороннем человеке.

– Кто? Флоранс?

– Да.

– Вы ошибаетесь. Просто это издержки нашей профессии, как перспектива попасть в аварию – издержки работы водителя автобуса. Флоранс делала то, что должна была делать, но вы зря думаете, что ей было все равно.

– Но у нее был такой спокойный голос!

– Мы все немного фаталисты, иначе бы никогда не сели на лошадь.

– И вы?

– И я. Что бы со мной ни произошло, я приму это как должное… Кстати, вы не видели Элен и Джефри?

Чувствовалось, что этот вопрос ему страшно неприятен.

– Нет.

– Ничего не понимаю… Впрочем, это не важно. Главное, постарайтесь, чтобы такие инциденты, как сегодняшний, больше не повторялись.

Норе показалось, что последнюю фразу произнес совершенно другой человек. Она вскинула на Ричарда удивленные глаза, собираясь ответить на упрек, но осеклась, увидев на его лице стыд за унизительное положение, в которое его поставила невеста.

– Я, собственно, хотел вас попросить, чтобы вы предупредили Элен, что я не смогу сопровождать ее на прогулке, потому что поеду на Броскате.

От этой новости у Норы словно душа оборвалась. От ужаса ее буквально затошнило, и она почувствовала пустоту в груди.

– Нет! Пожалуйста, не надо! Он вас убьет!

– Если на него сейчас никто не сядет, он начнет повторять такие вещи постоянно. И мне придется отправить его на мясо, а ни одна лошадь не заслуживает такой участи.

– Так то лошадь, а это коварный убийца!

– Запомните, Нора, – Ричард впервые заглянул ей в глаза, – лошади не рождаются «коварными убийцами», как вы только что выразились. Такими их делают люди.

– Но почему именно вы? А Боб, а Джефри?

– Воспитание «коварных убийц» не входит в обязанности Боба, а Джефри где-то болтается… И потом, даже если бы он был здесь, это ничего бы не изменило: Броскат – мое приобретение, и я не могу заставлять своих сотрудников делать то, что боюсь или не могу сделать сам.

– Но…

– Нора, поверьте, мне очень приятна ваша забота о моем здравии, но это решенный вопрос. Ставьте быстрее Фаниполь в денник, потому что я не хочу, чтобы кто-то из лошадей был на улице, когда я выведу Броската. Договорились? И не вешайте нос. Все будет хорошо!

Он вдруг совсем по-мальчишески ей подмигнул и быстро пошел к выглядывавшему из-за створки ворот старшему конюху, а Нора поплелась за ним, ведя пофыркивающую Фаниполь.

Поставив кобылу в денник, она повесила уздечку на плечо и, подхватив седло, уже собралась отнести конскую амуницию на место, но ноги не шли, и девушка стояла и прислушивалась к звукам, которые раздавались из денника Броската.

Вот, наконец, отодвинулась дверь и показался сосредоточенный Ричард, за которым Боб вывел прядающего ушами каракового жеребца. Мужчины перекинулись парой слов, затем Каннингем, чуть присев, оттолкнулся от земли и взмыл в седло, не коснувшись стремян, предусмотрительно опущенных на нужную длину. Но прежде, чем сесть на коня, он шутливо отдал честь Норе, и девушка поразилась его самообладанию.

А еще она запоздало поняла те чувства, что ежедневно испытывала Флоранс, когда Тим садился на Броската.

Не замечая тяжести седла, которое держала в руках, она не отрываясь смотрела на спину своего любимого мужчины.

Почувствовав на себе всадника, Броскат взвизгнул, ударил задними копытами по дверям денника и бросился вперед. Но его усилия пропали даром, потому что Ричард сидел как влитой, подобрав коротко повод и засунув носки сапог в стремена, а Боб, зная подлую манеру своего подопечного бить задом вбок, одним прыжком скрылся за бетонной стенкой денника.

Вылетев за ворота конюшни, караковый дьявол продемонстрировал весь свой репертуар со «свечками» и «козлами», глядя на которые Нора ожидала, что Ричард вот-вот вылетит из седла, но тот крепко держался на спине коня, и в сердце девушки закралась робкая надежда, что все еще обойдется.

Словно прочитав ее мысли, Броскат прыгнул вперед и понесся по дороге, мгновенно скрывшись с глаз, а Нора, со всхлипом втянув воздух носом, наконец перевела дыхание.

Нетвердыми шагами она добрела до седельной и повесила на место амуницию Фаниполь, а потом постаралась занять себя работой, но быстро поняла, что не сможет и пальцем пошевелить, пока не увидит Ричарда живым и здоровым.

Выйдя на улицу, девушка присела на стоявшую у стены скамейку, вглядываясь в ту сторону, куда умчались Ричард и Броскат. Тихо подошел и примостился рядом Боб, закурив дешевую сигарету.

– Он никогда не падал.

– Кто? Тим?

– При чем тут Тим, мисс? Вы же ждете не его.

– Похоже, об этом знает вся конюшня.

– Почти все, мисс. Но ведь в этом нет ничего плохого. Если бы леди Элеонор так переживала за своего жениха, жизнь Дика была бы гораздо лучше. Дурит голову хозяину. Пока он на нее внимания не обращал, все ходила, хвостом вертела, а теперь ведет себя так, что прибить иногда хочется… Кстати, вон и она с нашим красавцем. Легка на помине.

Нора посмотрела в сторону, куда кивнул собеседник, и увидела смеющуюся Элен, идущую рядом с Джефри, который рассказывал ей что-то веселое.

Прекрасная блондинка заливалась смехом и была совершенно не похожа на вечно всем недовольную без пяти минут леди Каннингэм.

Рядом Боб скрипнул зубами.

– Ну вот, пожалуйста, Тим в больнице, Дик неизвестно где, а этой кукле хоть бы что.

– Но, Боб, она же не знает, что здесь произошло, – попыталась быть объективной Нора, наблюдая за тем, как Джефри галантно поддержал Элен под локоток, когда та легко перепрыгнула малюсенькую лужицу на своем пути. – Ее же здесь не было…

– Вот именно «не было». Пойду-ка я займусь делом.

Он медленно поднялся с лавочки и скрылся в прохладной темноте конюшни, не обращая внимания на подходящую парочку.

– Ну ладно, Джефри, считайте, что я вас простила. На вас просто невозможно сердиться, и вы этим пользуетесь, – донесся до Норы обрывок фразы, сказанный кокетливым голосом, в котором сейчас вместо стали звенели колокольчики. – Но больше не смейте этого делать.

– Как скажете, моя повелительница, но ваше приказание разбивает мне сердце.

В ответ его собеседница залилась мелодичным смехом, который оборвался, как только они подошли к лавочке, на которой восседала насупившаяся Нора.

– Интересно, а где Дикки? – вспомнила наконец красавица, оглядываясь по сторонам. – Мы с ним собирались на прогулку в лес, а я совсем об этом забыла. Придется выслушать нотацию…

– Он уехал на Броскате, – не утерпела Нора, вмешавшись в чужой разговор.

Элен вздернула брови, собираясь отбрить нахалку, но Джефри мягко остановил свою спутницу.

– А почему он, а не Тим?

– Тим в больнице.

– Что?

Услышанная новость проняла даже Элен, и та удивленно уставилась на Джефри.

– Джеф, что здесь происходит?

– Это-то я и пытаюсь выяснить. Нора, что случилась с Тимом?

– Пока вы отсутствовали, Броскат помял Тима, и того увезли в больницу. Флоранс поехала с ним, а Ричард поседлал Броската и сказал, чтобы его скоро не ждали.

Говоря это, Нора очень внимательно смотрела за реакцией своих собеседников. Лицо Элен поскучнело, словно говорило «Ну вот, не успеешь уйти, они сделают все возможное, чтобы испортить тебе день», а в глазах Джефри появилась тревога.

– Та-а-ак… Элен, извини, пожалуйста, но мне, кажется, придется покинуть твою компанию. Куда поехал Дик?

Нора махнула рукой в сторону конкурного поля. Джефри всмотрелся в том направлении, но в зоне видимости не было ни души.

– Похоже, мне придется немного прогуляться. Так, на всякий случай.

Он кивнул девушкам и, громко зовя Боба, скрылся в конюшне, а Элен впервые соизволила посмотреть на Нору как на человека, а не фонарный столб. Видимо, полученное впечатление ей не очень понравилось, потому что она, как норовистая лошадка, еще выше вздернула голову и медленно проговорила, словно вдалбливая урок нерадивой ученице:

– Послушайте, милочка, я не знаю, какие цели вы преследуете, явившись сюда. Честно говоря, мне это глубоко безразлично. Но если только я увижу вас поблизости от моей кобылы, Дика и… Джефри, то вам это очень дорого обойдется. Попомните мое слово.

Это был вызов, на который Нора не могла не ответить. Поднявшись со своего места, чтобы не смотреть на высокую соперницу снизу вверх, она так же, как за минуту до этого Элен, осмотрела невесту Ричарда с головы до пят и только презрительно фыркнула в ответ.

Что ж, она принимает вызов, и теперь уже не только любовь, но и азарт дуэли поселился в ее сердце.

Впрочем, задор мгновенно погас в ее глазах, и она снова посмотрела туда, где давно уже скрылся всадник на вороном коне.

– Мне кажется, леди, что сейчас не время выяснять наши отношения. Вы забыли, что совсем недавно здесь произошло.

– О нет, – криво усмехнулась красавица, – я не забыла, это вы забываетесь.

Их пикировку прервал топот коня, рысью вылетевшего из ворот конюшни. Сидевший на нем Джефри отсалютовал девушкам рукой и, крикнув «Мы скоро вернемся!», поднял коня в галоп, послав его в том направлении, куда исчез Каннингэм.

Соперницы молча проводили его глазами, а потом, не проронив ни слова, разошлись. Нора понимала, что нажила грозного врага, но даже в этот момент еще не осознала, на что способна прекрасная аристократка, и не придала значения улыбке, появившейся на изящно очерченных губах.

Все ее мысли были заняты Ричардом и, совсем немножко, Джефри, потому что Нора с самонадеянностью молодости верила, что в ее случае все сказки будут кончаться только хорошо.

Ричард вернулся только через два часа в сопровождении Джефри, держащегося от него на приличном расстоянии. У Броската от усталости дрожали ноги, а с лица всадника исчезли все краски, кроме серой.

Вопреки заведенному с караковым злыднем порядку, Ричард спешился уже у ворот конюшни, и конь не сделал ни малейшей попытки использовать потерю бдительности своего хозяина. Выскочивший им навстречу Боб, невзирая на переживания из-за Тима, расплылся в улыбке и, забрав виновника треволнений, повел его в денник, а Ричард медленно опустился на лавочку, с трудом вытянув ноги.

Рядом с ним спешился Джефри и повел коня в темноту конюшни, сквозь зубы проклиная запропастившуюся помощницу.

Но Нора отсутствовала по очень серьезной причине. Прижав к уху телефонную трубку, она слушала радостно-усталый голос Флоранс, рассказывающей о положении дел с Тимом. Слава Всевышнему, все оказалось не так страшно, как они предполагали. Нет никаких внутренних разрывов, только сильный ушиб. Так что Тиму придется несколько дней поваляться в постели, да еще неделю не садиться на лошадь. А так все обошлось. Сейчас он спит, а Флоранс спустилась на первый этаж предупредить их, чтобы не волновались. Она до вечера посидит с этим рыжим недотепой, а потом приедет домой.

Нора слушала прерывающийся голос подруги и радовалась за Тима, не только потому, что тот отделался легким испугом, но и потому, что Флоранс, кажется, наконец поняла, насколько этот мальчишка ей дорог.

– Да-да, конечно, я все передам Ричарду. Можешь не волноваться, – в десятый раз повторила она и аккуратно повесила трубку.

Помедлив пару мгновений около аппарата, Нора тряхнула головой и направилась к Бобу, чтобы успокоить старшего конюха. Но не успела она сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и на пороге возник Джефри собственной персоной. При виде пропавшего конюха он сделал сердитое лицо и строго посмотрел на Нору сверху вниз, благо рост позволял.

– Так вот где болтается моя помощница! Похоже, мисс, вам наплевать, что ваш чуть живой спортсмен сам должен ставить коня в денник.

– Но… Ты один приехал?

– Фи, милая леди, могли бы хоть для приличия извиниться перед тем, как спрашивать о своем ненаглядном лорде. Неужели он настолько лучше меня? Или вам так важен титул, мисс?

– Джефри, не говорите ерунды. Что мне спрашивать о вас, когда вы стоите передо мной в совершеннейшем здравии и в своем обычном настроении. А Ричард, должна вам напомнить, уехал на коне, который чуть не угрохал сегодня Тима.

– Кстати, как он?

– Кто: Броскат или Тим?

– Тим, разумеется. Броскат уже минут десять как очухивается от хорошей взбучки в своем деннике.

– Ты хочешь сказать, что Дик его избил? Ни за что не поверю!

– Почему избил? Поработать заставил в кои– то веки. Да так поработать, что сейчас наш убийца безобиднее котенка.

– А Ричард?

– Да жив ваш Ричард, ничего с ним не случилось! Сидит на лавочке, греется на солнышке. Между прочим, тебе не кажется, что твой интерес к нему становится несколько неприличным? Хочу напомнить, что у него есть невеста…

– …с которой ты сегодня полдня болтался неизвестно где. Брось, Джефри, не тебе меня учить правилам приличия, так что дай пройти, мне лошадей кормить пора.

– Ну смотри, красавица. Кто стремится высоко взлететь, рискует обжечь крылья!

Она уже переступила порог, но остановилась и, обернувшись, пристально посмотрела мужчине в глаза.

– Не надо меня пугать, пожалуйста.

– А я не пугаю, а предупреждаю.

– Ну что ж, приму к сведению. Как говорили древние римляне: «Кто предупрежден, тот вооружен». А теперь лучше займись своими делами и не стой у меня на пути!

Она как раз закончила раздавать сено лошадям, как услышала мужские шаги и кто-то остановился у нее за спиной.

Уверенная, что это снова Джефри пришел по ее душу, Нора резко обернулась, готовая послать навязчивого кавалера куда подальше, но осеклась, потому что прямо перед ней, устало облокотившись на стену, стоял Ричард.

– Нора, вы не знаете, как дела у Тима?

Проклиная себя в душе за то, что в пылу перепалки с Джефри забыла сообщить последние новости Бобу и Ричарду, она начала пересказывать весь разговор с Флоранс.

– Так что у него все хорошо, хотя и придется на несколько дней забыть про лошадей, – закончила она бодро.

Ричард задумчиво кивнул:

– Это, конечно, здорово, что все обошлось, и я искренне рад за парня, но нам надо завтра ехать в Нортгемптоншир, а я остался без берейтора… Послушайте, Нора, а как вы смотрите на то, чтобы поехать со мной?

Это была такая безумная удача, что у девушки даже захолонуло сердце:

– С удовольствием, но… Может быть, вам лучше взять с собой Боба?

– И оставить конюшню на вас? Извините, Нора, вы прекрасный работник, но я не рискну оставить вас здесь одну, пусть даже и на пару дней. Собирайтесь, едем завтра после обеда. С утра отработаем лошадей, вы поможете Бобу сделать неотложные дела – и в путь!

С этими словами он кивнул ей и отправился по своим делам, оставив Нору в полной прострации, из которой ее вывел сердитый голос Боба, костерившего «бессовестную девчонку» за то, что она не рассказала ему о Томе. Но та была на седьмом небе от счастья и, покорно перенеся беззлобное ворчание Боба, выложила ему все новости, начиная от известий из больницы и заканчивая разговором с Каннингемом.

Боб только покачал головой и тяжело вздохнул. Неужели эта девчонка верит, что сможет увести Дика у Элен? Да никогда в жизни! Надо бы, пожалуй, присмотреть за обеими барышнями, а то как бы чего не вышло. Он почесал начавшую седеть шевелюру и в очередной раз пожалел, что отпустил жену к родным. Черт возьми, тут такие события, что без женского взгляда не разобраться, а она где-то в Шотландии развлекается со своими родственницами!.. А будет здорово, если Норе удастся отогнать от Дика высокомерную злюку!

И он отправился во флигель, где миссис Мюррей, ничего не знавшая о случае с Тимом, печалилась над остывающим обедом, недоумевая, куда подевались все ее подопечные.

Вечером, когда вся компания сидела за столом и поглощала вкуснейший ужин, появилась усталая Флоранс. С Тимом все хорошо, доложила она с порога. Через пару дней его отпустят из больницы.

И хотя она уже об этом сообщила по телефону, все равно реакция у друзей была самая радостная. Боб сбегал к себе в комнату и вернулся с бутылкой вина, которое тут же распили за здоровье рыжего коновода.

Но вечер сюрпризов на этом только начался, потому что не успели сидевшие за столом поставить бокалы, как раздался стук, и на пороге гостиной появился переселившийся в господский дом Джефри с бутылкой шампанского. Не предполагавшие ничего подобного, друзья несколько оторопели, но нежданный гость был само обаяние, а всем так хотелось наконец порадоваться жизни, что болтовня возобновилась с новой силой.

С первых же мгновений появления Джефри во флигеле Нора, сама не зная почему, чувствовала, что он пришел ради нее, и от этого ее глаза сияли как звезды. Она оживилась и стала без конца рассказывать байки, не замечая, как встревожились Флоранс и Боб.

Компания засиделась далеко заполночь, и Фло несколько раз выразительно зевала, поглядывая на часы, но Нора и Джефри совершенно игнорировали ее намеки, продолжая смешить друг друга рассказами, где правда соседствовала с изрядной порцией вымысла.

Давно уже ушел спать Боб, сердито покачивая головой, а посиделки продолжались. В конце концов не выдержала Флоранс. Поднявшись из-за стола, она делано удивилась, глядя на часы:

– Надо же, уже первый час! Сегодня у нас был тяжелый день.

– Да-да, спокойной ночи, – мимоходом пожелал ей Джефри, продолжая травить очередную байку.

Но суровую ветеринаршу не так-то легко было заставить сдаться. Поняв, что ее прозрачные намеки не доходят до приятельницы, она решила идти напролом:

– У Норы завтра трудный день, и ей пора ложиться спать. Она, конечно, девушка воспитанная и ни за что не укажет гостю на дверь, но, Джефри, ты должен понять…

– Нора, ты хочешь, чтобы я ушел? – В его взгляде была такая мольба, что девушка собиралась сказать «Нет!», когда встретилась глазами с Флоранс, на лице которой было написано столь сильное недовольство, что Нора осеклась и промолчала.

– Ну что ж… – проговорил Джефри, нехотя поднимаясь со стула. – Ты не проводишь меня немного?

В его голосе прозвучали просительные нотки, но предусмотрительная Флоранс успела обогнуть стол и положить руки на плечи Норы, пригвождая ее к месту.

– Спокойной ночи, Джеф! – В ее голосе послышался металл.

Нора попыталась привстать, но подруга держала ее железной хваткой, неожиданной в столь хрупком теле, так что девушке ничего не оставалось, как повторить вслед за непрошеной дуэньей:

– Спокойной ночи!

– Ну что ж, спокойной ночи нам всем, – пробормотал красавец, направляясь на выход.

Уже приоткрыв дверь, он на несколько мгновений задержался на пороге, словно колебался, следует ли ему еще что-то сказать, но потом махнул рукой и скрылся в ночной темноте.

Не успела за ним закрыться дверь, как наваждение оставило Нору, и она набросилась с упреками на подругу.

– Фло, какого черта ты вмешиваешься в мои дела?

– Извини, но не ты ли вчера рассказывала мне о своей любви к Ричарду? Или она уже прошла?

– Не твое дело!

– Нет, мое, потому что ты сама меня втравила в эту затею. Джефри не стоит и мизинца Дика. На нем же крупными буквами написано, что парень ищет богатую дуру, чтобы выгодно жениться.

– А тебе не приходило в голову, что ты к нему предвзято относишься?

– Видишь ли, я слышала, будто он провел с девушкой ночь, после чего рассказал об этом ее жениху, расстроив их свадьбу.

– Я тебе не верю!

– И зря. Ты хочешь остаться с ним на одну ночь, получить немного удовольствия и потерять Дика навсегда? А ты уверена, что его не подослала Элен, чтобы испортить твою репутацию, которая и так изрядно подпорчена твоими африканскими губами? Она хоть и недалекая девица, но, кажется, что-то почуяла… Впрочем, если хочешь, можешь еще догнать Джефри. Наверняка он бродит вокруг флигеля в надежде, что ты выскочишь за ним на улицу. Решай!

Нора заносчиво вздернула голову, но, подумав секунду-другую, обмякла, так и не встав со стула.

– Фло, прости меня, пожалуйста, я редкая идиотка, а ты права. Спокойной ночи!

Она как-то неловко поднялась со стула и побрела к себе в комнату. На душе было тошно. Фло права, не стоит рисковать той малой толикой хорошего к ней отношения, появившегося у Ричарда. Если она разорвет тонкие нити, что протянулись между ними, то их уже ничто не соединит.

А Джефри ей абсолютно не нужен! Но когда она видит этого великолепно сложенного красавца, в ней просыпается что-то кошачье. Ей хочется извиваться перед ним, изнывая от желания отдаться прямо там же, где стоит. Надо будет попросить Флоранс, чтобы она присматривала за ней…

Сокрушенно покачав головой, Нора открыла дверь в свою келью и, не включая свет, нашарила рукой мобильный телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, чтобы позвонить маме, но, уже набрав номер, девушка сообразила, что миссис Харрисон в это время наверняка видит третий сон.

Ладно, с завтрашнего дня она начнет новую жизнь. Джефри будет игнорировать, родителям звонить в нормальное время и все силы бросит на охмурение Ричарда, тем более что у нее появился потрясающий шанс побыть с Принцем вдвоем. И она его не упустит!

Погасив свет, она стянула с себя одежду, быстро разобрала постель и рухнула в объятия Морфея, даже не приняв душ и не почистив зубы. В конце концов, завтра она начинает новую жизнь и может позволить себе напоследок чуть-чуть нагрешить!

5

День отъезда на соревнования всегда немного смахивает на пожар в сумасшедшем доме: все суетятся, собирая в дорогу лошадей и упаковывая конский скарб. При этом обязательно теряется что-нибудь жизненно необходимое, и весь персонал мечется в поисках пропажи.

Удивительно, но в этот раз все шло как по маслу, вызывая нехорошее предчувствие, что это не к добру. Ричард ходил мрачнее тучи и успел с утра устроить разнос Бобу за задержку кормления лошадей на целых десять минут.

Обычно во всех разъездах за рулем коневозки сидел Тим, а теперь Ричарду ничего не оставалась, как пригласить водителя со стороны, и он был этим немного расстроен. Еще больше его сердило то, что вместо проверенной команды с ним едет девица, про которую он почти ничего не знает. Обуреваемый нехорошими предчувствиями, он был не в духе, и все старались быстро и точно исполнять приказания шефа, чтобы не вызвать огонь на себя.

Было решено, что они переночуют в местной гостинице, разместив перед этим Меченосца в лучшем деннике на ипподромной конюшне. Таким образом, у них был целый вечер, и Нора, под монотонное бормотание Боба, рассказывающего о вкусовых предпочтениях четвероногого любимца, прикидывала, как лучше распорядиться подаренным небом шансом.

Наконец все приготовления были позади. Коневозка плавно взяла с места и, выбравшись на дорогу, помчалась на юг мимо ухоженных полей и лесов, еще хранящих память о доброй старой Англии.

Коустон встретил их мелким дождем. Проехав городок, они оказались на территории ипподрома, построенного владельцем соседнего поместья в начале ХХ века, и остановились у конюшни, откуда тут же вышло несколько человек, помогших перетащить под крышу конское снаряжение, а потом вывести Меченосца, обрадовавшегося окончанию путешествия.

Ричард почти сразу ушел по делам, а Нора занялась обустройством коня. Смеркалось. Задав Меченосцу корм и проверив работу поилки, девушка почувствовала себя одинокой и никому не нужной. Усевшись на ларь с амуницией, она от нечего делать принялась изучать противоположную стену – занятие довольно скучное, от которого ее вскоре оторвал Ричард:

– Так вот вы где! Я, честно говоря, думал, что вы давно в гостинице! Если у вас нет никаких дел, пойдемте быстрее, а то я ужасно хочу есть. А вы не проголодались?

– Готова съесть быка, – расцвела Нора.

Вскочив со своего насеста, она одернула свитер и, открыв ларь, вытащила оттуда свою дорожную сумку, а затем тщательно заперла замок.

– Я готова!

– Тогда вперед!

Не обращая внимания на морось, они вышли из-под крыши и бодро зашагали в направлении местной гостиницы, гордо именуемой «Королева Виктория». По дороге Ричард начал расспрашивать Нору о ее семье, и та обрадовалась возможности рассказать о себе.

Слушая вполуха ее болтовню, мужчина пытался понять причину своего интереса к этой барышне. С одной стороны, она его конюх… Но ведь это всего лишь ее хобби, каприз. А в обычной жизни она, несомненно, принадлежит к образованным слоям общества. И эта девушка очень мила! Ничего удивительного, что ему приятно ее общество.

Так и не решив, кто для него Нора – обслуга или ровня, он оставил все на волю случая и с удовольствием слушал описания лондонской жизни, исподволь разглядывая профиль собеседницы. Правильные черты лица, густые каштановые волосы, зеленые глаза, острый ум. В ней явно чувствуется порода. Его глаза скользнули по высокой шее и пышной груди, обтянутой курткой… Но в этот момент перед ним возник образ Элен… Ричард даже замедлил шаги.

Почувствовав, что ее спутник сбавил темп, Нора утеряла нить повествования и удивленно посмотрела на мужчину.

– Что-то не так? Извините, я совсем заболталась.

– Нет-нет. Вы очень интересно рассказываете. Просто я… мне показалось, что мы не туда свернули.

– Что вы, все правильно. Вот же гостинца!

И Нора показала на старое здание с вывеской, на которой затейливым шрифтом было выведено «Королева Виктория».

В холле было довольно шумно. Судя по обилию спортивного вида мужчин и женщин, даже незнакомому с местными событиями человеку было бы ясно, что все эти люди собрались на соревнования.

Появление Ричарда со спутницей не осталось незамеченным. Каннингем был знаменитостью, поэтому пользовался повышенным вниманием. Со всех сторон неслись приветствия, на которые он так же дружески отвечал.

Они подошли к стойке портье, и Ричард, представившись, попросил ключи от забронированных номеров.

– Здравствуй, Дикки! – раздалось сзади чуть хрипловатое женское контральто.

Мужчина обернулся, улыбаясь, хотя Нора видела, как он недовольно нахмурил брови. В двух шагах от них стояла седая дама, одетая с аристократической элегантностью. В левой руке она держала мундштук с тонкой коричневой сигаретой, из которой в сторону таблички «Не курить» тянулась тонкая струйка дыма.

– Мадлен! Сколько лет, сколько зим!

– Не так уж много, дорогой племянник, не преувеличивай. Последний раз мы виделись на Кубке по выездке, где выступала, правда весьма посредственно, эта твоя… невеста.

– Мадлен! – предостерегающе поднял руку Ричард. – Пожалуйста, не надо… во всяком случае, не при посторонних.

– Это кто здесь посторонний? – Дама картинно огляделась по сторонам. – Ах, да! Эта молодая леди… Неужели ты расстался со своей подколодной змеей? Мальчик мой, как я за тебя рада!

– Дорогая тетушка, ты все не так поняла. С Элен у меня все по-старому, а эта девушка (он вежливо склонил голову в сторону изумленной Норы) мой временный берейтор.

– А что с Тимом? – поинтересовалась достойная леди, внимательно изучая стоящую перед ней шатенку.

– Ударил конь. Сейчас все уже хорошо, но приехать он не смог.

– Очень жаль… Я не расслышала, как вас зовут, моя дорогая?

– Нора… Элеонор Харрисон.

– Интересно… Очень интересно. В свое время я знавала некую Каролину Макдугл, вышедшую замуж за некоего Харрисона, молодого перспективного адвоката.

– Это моя мама! – Нора смотрела на стоящую перед ней сухопарую даму, все шире открывая глаза.

– Ваша мама?! Очень интересно! Тогда нам обязательно надо еще побеседовать. Я не слышала о Каролине много лет. Ну, Дикки, если такие девушки ходят у тебя в берейторах, значит, ты действительно звезда.

Она хотела еще что-то добавить, но в эту минуту ее окликнул седой мужчина, и тетушка Ричарда, извинившись, поспешила к нему. Они перекинулись парой фраз, мужчина поднял руку, приветствуя Каннингема, и достойная пара удалилась в направлении бара.

Когда через несколько минут Нора оказалась в своем номере, ее настроение было хуже не придумаешь. Она-то строила планы, как проведет с Ричардом вечер, а он лишь помог донести ей сумку до номера и, бросив на прощание «Увидимся!», исчез в конце коридора.

А чего, собственно, она ждала? Что лорд Каннингэм, бросив друзей и поклонниц, которых у него здесь пруд пруди, приударит за своим берейтором? Какая чушь!

Принц и хористка счастливо живут только в голливудских фильмах, да и то если хористку играет Мерилин Монро! Не зря говорил Ги де Мопассан устами Милого друга, что нельзя войти в высшее общество, обучая его членов верховой езде! Самое смешное, что если даже она сейчас громогласно заявит, что имеет все основания считать себя его ровней, это ничего не изменит. Конюх есть конюх. Вот влипла в историю, ничего не скажешь! Ну погоди, Энни! Она покажет хитрой своднице, как ставить в дурацкое положение подруг! В сто раз было проще уговорить лондонских друзей их познакомить.

А что теперь? Полная ерунда! От обиды и злости у нее навернулись на глаза слезы. Ну и что, что ее номер гораздо уютнее мест, где коротала ночь прочая конная обслуга. Это всего лишь галантный жест со стороны Ричарда. А тут еще есть зверски хочется… С утра ничего не ела…

За окном лил дождь, словно сама природа сочувствовала девушке, а та тихо поскуливала от жалости самой к себе.

Погоревав минут десять, она решила посмотреть на создавшееся положение с другой стороны. А кто ей обещал, что все сразу будет хорошо? Ну вот так, честно, положа руку на Библию. Кто? То-то же! Нечего себя жалеть, это дело совершенно бесполезное. На слезы будет полно времени, когда кончится срок ее добровольной трудовой повинности на конюшне Принца. А пока есть возможность бороться, надо вкладывать все силы в достижение цели!

Вдохновившись подобным образом, она полезла в необъятных размеров сумку и извлекла аккуратно сложенное темно-синее платье из джерси, потрясающе шедшее к ее каштановым волосам. Вслед за ним на свет появились изящные туфельки, тонкие чулки с поясом и косметичка. Конечно, проще было прихватить с собой колготки, но мама внушала Норе, что чулки – страшное оружие в борьбе за мужское сердце, а колготки что? Прикрытие попы на случай плохой погоды.

Итак, она сейчас облачится во всю эту красоту, приведет в порядок лицо и отправится покорять местных самцов, черт возьми!

Она уже успела облачиться в «страшное оружие» и стояла, держа в руках платье, как раздался вежливый стук в дверь. Решив, что это кто-нибудь из гостиничной прислуги, она крикнула «Минутку!» и, прикрывшись платьем, открыла дверь.

К ужасу Норы, на пороге стоял предмет ее мечтаний, успевший переодеться в более подходящую для места и времени суток одежду, нежели джинсы, ковбойская рубашка и кроссовки.

От неожиданности Нора пискнула и захлопнула дверь перед самым носом прекрасного Принца. Боже мой, что она натворила! Все пропало!!!

Она заметалась по номеру, роняя все на своем пути. После того, как с грохотом рухнул задетый ею тяжелый старинный стул и она охнула от боли, за дверью раздался спокойный, чуть насмешливый голос:

– Нора, перестаньте разносить гостиницу! Я только хотел спросить, не хотите ли вы со мной поужинать? Вас подождать?

– Да! О да!

Она опрометью кинулась к висевшему над небольшим комодом зеркалу и в авральном режиме принялась наводить красоту. От пережитого шока у нее тряслись руки так, что девушка чуть не попала себе в глаз щеточкой с тушью для ресниц, а подводка размазалась по верхнему веку такой широкой полосой, будто Нора была не современной девушкой, а дочерью древнеегипетского фараона.

Здраво оценив результаты своего труда, она, успокаиваясь, глубоко вздохнула и, подойдя к двери, потянула на себя ручку.

Ричард стоял посреди коридора, лениво разглядывая висящие на стенах творения местного художника. Обернувшись на звук, он не проронил ни слова, только в глазах при виде боевой раскраски берейтора заплясали бесенята.

– Ричард, если вам не трудно, не могли бы вы подождать меня в баре? – В ее вопросе было гораздо больше мольбы, чем она хотела. – Я приду минут через десять.

– Вам нехорошо?

– Что вы! Мне так хорошо, что если вы сейчас же не уйдете, то мне станет совсем плохо.

Чуть склонив голову набок, он задумался над этим шедевром ораторского искусства, а потом тихо засмеялся:

– Как скажете, мисс.

Подойдя к лестнице, он легко сбежал по ступенькам, а Нора, вернувшись к зеркалу, принялась заново «рисовать лицо».

Спустя четверть часа она уже входила в бар, гордо неся поднятую голову и ощущая интерес со стороны мужской части посетителей заведения. В дни соревнования сюда набивались не только приезжие спортсмены, но и местные завсегдатаи, так что яблоку негде было упасть.

Нора никогда не жаловалась на свой рост, но сейчас, за мужскими спинами она не видела ничего. Чтобы высмотреть в этой толпе Ричарда, ей приходилось вставать на цыпочки, что тоже не сильно помогало. Она уже почти добралась до барной стойки, как ее окликнул знакомый голос:

– Нора!

Девушка обернулась на зов, и порхающая на ее губах улыбка сменилась мимолетным выражением досады. Ричард был не один. Рядом с ним обосновалась его тетя, поглядывающая по сторонам с видом полнейшего равнодушия.

Девушка робко подошла к их столику и села на предложенный Ричардом стул. Перед ним уже стояла полупустая кружка с элем.

– Что дамы будут пить? – поинтересовался он.

Нора выдержала небольшую паузу, собираясь заказать то же, что и Мадлен, но та молчала, со странным выражением глядя на смущенную девушку. Ну хорошо же…

– То же, что и вы.

– Но это довольно крепкий напиток, а ужин принесут еще не скоро.

– То же, что и вы, – повторила Нора чуть более резко и услышала, как хмыкнула леди Мадлен.

– А вы, тетушка?

– Ты же знаешь. Скотч. И не позволяй этим варварам разбавлять благородный напиток.

– Я это помню. Прошу меня извинить, дамы, я только сделаю заказ.

Он легко поднялся и направился к барной стойке, вежливо прося посторониться одних и здороваясь с другими.

– И давно вы работаете на Дика? – раздался прокуренный женский голос над ухом Норы.

Кажется, она слишком засмотрелась на его спину.

Нора повернулась к своей собеседнице и вдруг, искренне улыбнувшись, честно ответила:

– Четыре дня.

– Четыре дня… И каким ветром, позволю себе спросить, вас занесло на конюшню Дика?

Нора начала было пересказывать выученную легенду, но быстро сбилась под пристальным взглядом серо-стальных глаз.

Ее собеседница, хмыкнув, дотронулась кончиками ухоженных пальцев до руки Норы.

– И Ричард поверил в эту сказку?

– Но это…

– Сказка. И Тим тоже замешан в этой интриге?

– Ну что вы!

В голосе Норы было столько возмущения, что дама рассмеялась низким грудным смехом:

– Не надо сердиться на меня, милая барышня. Я просто пытаюсь понять ваше место в системе ценностей Ричарда. Поверьте, в память нашей дружбы с вашей мамой, я не желаю вам зла. Итак, вы приехали в «Гринвуд», чтобы…

– Скорее, потому что…

– Потому что влюбились в моего инфантильного племянника. Не спорьте, инфантильного! Нормальный мужчина давно бы прогнал взашей эту мерзавку Элен, а он только вздыхает и позволяет вытирать об себя ее очаровательные ножки.

Нора промолчала. Что она могла возразить?

– Вот видите, – горько усмехнулась ее проницательная собеседница, – вам нечего возразить. Одного только не могу понять, как Элен отпустила вас сюда вдвоем. Это на нее совсем не похоже. Я бы на вашем месте, милочка, перед сном проверила, нет ли под одеялом змеи. А вот и мой дорогой Дик!

Она подняла сияющие глаза на племянника, будто только что не говорила ужасных вещей, а вела с Норой светскую болтовню. Ричард поставил перед ней стакан виски, а перед девушкой фужер шампанского. Заметив, как сердито нахохлилась Нора, он произнес извиняющимся тоном:

– Прошу прощения, но мне показалось, что этот напиток гораздо больше подходит к вашему платью, чем портер.

– Я же говорила, Нора, что мой племянник – сама галантность, – с плохо скрытой насмешкой процедила добрая тетушка. – За твою завтрашнюю победу!

Она приветственно подняла стакан со скотчем и одним глотком выпила почти половину.

– Ну не буду мешать. Пойду поищу компанию таких же старцев… А вам, дорогая, я все-таки настоятельно советую заглядывать под одеяло.

Она поднялась со своего места и, ловко лавируя среди посетителей бара, мгновенно скрылась.

– О чем это она? – поинтересовался Ричард.

– О змеях. Говорят, они заползают в постели в этой части Англии.

– Вы надо мной смеетесь?

– Отнюдь! У вас очень интересная тетя, Ричард.

– Спасибо, приятно слышать, хотя, возможно, вы несколько заблуждаетесь. Вообще-то она мне не родная тетка, а вдова дяди. Мы с Мадлен уже несколько лет находимся в натянутых отношениях.

– С той поры, как вы стали женихом Элен?

– Как вы узнали? Впрочем, догадаться не сложно… Причина ссоры была именно в ней. Элен что-то не так сказала, Мадлен ответила… Теперь у нас идет внутрисемейная война Алой и Белой Розы. Элен тетю терпеть не может. Та тоже ее не жалует, так что здесь соблюдается паритет.

– И что в сухом остатке?

– Мад считает, что Элен меня не стоит, а та уверена, что тетушка меня шантажирует.

– Шантажирует?! Я не ослышалась?

– Увы, нет. Тетя весьма обеспеченная дама, я бы даже сказал, богатая. Так вот, она заявила, что как только мы с Элен сыграем свадьбу, она тут же перепишет свое завещание, и я, как единственный наследник, лишусь всего.

– Так вы из-за этого никак не поженитесь?

– Большей частью – да, хотя и не только.

Чувствовалось, что ему совершенно не хотелось продолжать разговор на эту щекотливую тему, и Нора решила не задавать вопросов, которые теснились на кончике ее языка.

На несколько секунд воцарилась пауза. И он, и она искали нейтральную тему разговора, но кроме погоды и завтрашнего конкура ничто не приходило в голову.

Дело спасла барышня, принесшая сделанный Ричардом заказ. Увидев хороший кусок баранины, окруженный овощным рагу, Нора тут же забыла про все расспросы и накинулась на еду.

Ричард тоже воздал должное местной кухне.

Через десять минут, утолив первый голод, они, не сговариваясь, опустили ножи и вилки.

– Ну что ж, прекрасная незнакомка, – улыбнулся Ричард. – Продолжим разговор?

– О да, но теперь моя очередь выспрашивать о вашей подноготной.

– Прошу! – Он сделал приглашающий жест рукой.

– Ну-у-у, например… Мне почему-то казалось, что у вас совсем нет родственников, и вот – чудесная тетя…

– Мадлен. Эта дама еще и нас переживет. Между прочим, я занялся конным спортом не без ее помощи. Когда-то в розовом детстве именно она подарила мне пони.

– Как же я не сообразила! Это же леди Мадлен Шелти, графиня Андриевская! То-то мне ее лицо показалось знакомым!

– Совершенно верно, моя эксцентричная тетушка в свое время увлеклась Шопеном, поэтому, собравшись замуж в очередной раз, она нашла какого-то обедневшего польского эмигранта, все достояние которого заключалось в громком титуле графа Андриевского. Правда, прожили они вместе совсем недолго, потому как граф оказался тихим алкоголиком…

– Я читала о ней в «Миррор». Там еще было написано, что графиня неоднократно выигрывала Бадминтон.

– Да, Мад не было равных в троеборье. Это у нас семейное. Иногда мне кажется, что я избрал лошадиную стезю, потому что хотел быть похожим на нее. Но не вышло. Оказалось, что я всего лишь бледное подобие тетушки. Что-то типа копии портрета работы Гейнсборо, которая продается в соседней лавочке.

– Перестаньте, – смущенно пробормотала Нора, не знающая, как реагировать на столь странное признание. – По-моему, вы просто хотите услышать от меня комплимент.

Он удивленно посмотрел на нее поверх опустевшего бокала, потом его губы тронула легкая улыбка.

– Нора, Нора… Вы добрейшее существо на свете. Но, увы, я гораздо лучше вас знаю свои слабые стороны. Я слабовольный пентюх… Мадлен наверняка успела вам об этом сообщить…

– Ричард, перестаньте! Вы меня смущаете!

– Дик, мы же договорились, что для вас я Дик.

– Хорошо, Дик. – Она всмотрелась внимательнее ему в лицо и вдруг поняла, что он пьян, хотя со стороны это было совершенно незаметно. – Может быть, мы на этом закончим наш разговор и продолжим его завтра? А сейчас надо идти спать, я страшно устала, да и вам не мешало бы перед стартом выспаться.

– Ну вот, только не надо смотреть на меня осуждающим взором и пытаться увести подальше от бара. Я уже совершеннолетний. Просто мне почему-то ужасно захотелось, чтобы некоторых моих поступков никогда не было.

– Я не верю, что вы могли совершить непорядочный поступок!

– Непорядочный? Нет, на это я не способен. Глупый – сколько угодно. Например, мое обручение с Элен.

Нора чуть не поперхнулась шампанским и удивленно воззрилась на своего спутника.

– Но ведь вы любите Элен? – Она ждала ответа как приговора.

– Наверно, люблю. Не в этом дело. Дерево может любить обвивающую его лиану, но она его в конце концов задушит. Вот и моя дорогая невеста тоже из породы… лиан… Из-за нее Мадлен прекратила появляться в «Гринвуде», и мы встречаемся только на соревнованиях.

– Неужели она еще выступает?!

– Ну что вы, Нора, конечно нет. У тетки отличная конюшня в ее поместье «Рейнбоу» и штат спортсменов, выступающих на ее лошадях. Наверняка и на этот раз она привезла с собой какое-нибудь очередное смазливое дарование.

Они так заболтались, что не заметили, как бар опустел. Ричард уже давно хотел пойти спать, но уж очень жалко было прерывать разговор. Однако природа брала свое, и, вняв ее сигналам, а также зову рассудка, он поднялся и протянул руку своей спутнице.

– Придется нам все-таки идти спать, а то завтра я не буду отличать стенку от канавы.

Как только они встали из-за стола, Нора убедилась, что четыре пинты портера сыграли с ее спутником злую шутку, потому что его сразу же повело в сторону, но потом он пошел довольно уверенно. Поднявшись на второй этаж, где уже царила сонная тишина, они, тихо переговариваясь и посмеиваясь, добрались до дверей ее номера. С трудом отыскав в сумочке ключ, Нора со второй попытки вставила его в скважину и повернула, потом слегка толкнула плечом дверь, и та беззвучно отворилась.

– Ну вот я и дома, – пробормотала она, стараясь не поддаваться влиянию хмеля, мутившего разум. – Черт, надо же было так раскиснуть с одного фужера шампанского.

– Трех, моя очаровательная амазонка. Не надо передергивать факты. Кроме того, первый из них вы выпили на голодный желудок, а это не самая мудрая идея.

– Интересно! – возмутилась Нора, аккуратно привалившись к дверному косяку. – Сам же мне его принес, а теперь обвиняет в алкоголизме!

– Нора, вы случайно не журналист? У вас просто врожденный талант передергивать факты. Я вас и не думал ни в чем обвинять… Впрочем, сердись дальше. У тебя это так очаровательно получается.

Он чуть качнулся вперед, и Нора вдруг ощутила, что находится в объятиях Прекрасного Принца, прильнувшего губами к ее губам. В первый момент она хотела его оттолкнуть и даже подняла руки, но жест протеста плавно трансформировался в объятия, и Нора застонала, прижавшись к мужчине всем телом.

Руки Каннингема напряглись, все сильнее сжимая тонкий стан девушки. На мгновение он оторвался от ее губ и, отстранив Нору от себя, внимательно посмотрел ей в глаза. Прочтя в них призыв, он плавно, словно в танце, повел ее в темноту комнаты.

Чудом не упав и ничего не уронив, они добрались до кровати и опустились на нее, продолжая обниматься.

Все происходило в полной тишине, слышалось только тяжелое дыхание Каннингема да стоны Норы, извивающейся от страсти под тяжелым мужским телом.

Утолив первый сексуальный голод, они немного успокоились и смогли до конца раздеться, бросая вещи на пол, а потом снова слились в единое целое.

Нора, словно одержимая, отдавалась его ласкам. Это была ночь ее триумфа, и она гнала от себя мимолетные мысли о том, что завтра они, возможно, сильно пожалеют о содеянном.

Наконец, совершенно истощив свои силы, Ричард скатился с нее и распластался на влажных скомканных простынях.

– Дик, – тихо позвала Нора, – это сказка, сон или явь?

– Это прекрасная греза, дорогая, – также шепотом откликнулся он. – Ты потрясающая любовница, тебе об этом никто не говорил?

– Ты первый, – ласково рассмеялась она, – потому что с другими мужчинами, которых у меня было совсем немного, я ничего подобного не испытывала.

Она замолчала, прислушиваясь к тому, как его дыхание становится все более ровным.

– Послушай, Дик, но ведь мы ничего плохого не сделали, правда? Нам не о чем будет завтра жалеть?

Но в ответ раздалось только посапывание, и девушка почувствовала, как у нее что-то оборвалось внутри.

Ты добилась того, чего хотела, убеждала ее циничная сторона ее души.

Но ведь я не хотела, чтобы все кончилось вот так, плакал в ней романтик.

А ты что, думала, что он полюбил тебя? – издевался циник. Ты же повела себя как доступная женщина, и он, как нормальный мужик, воспользовался твоей податливостью.

Я не знаю, что мне делать дальше, заламывал руки романтик.

Так, мучаясь сомнениями, она пролежала без сна почти всю ночь, пока мрак не уступил место рассвету. Тогда она тихо соскользнула с кровати, оделась и, бросив долгий любящий взгляд на спящего Ричарда, вышла из комнаты, предварительно оставив на самом видном месте ключи от номера.

В холле не было никого из обслуживающего персонала, чтобы отпереть ей входную дверь, и Норе пришлось еще час просидеть в кресле, внимательно изучая трещинки на паркете.

Наконец появился заспанный старик с ключами, который, подозрительно оглядев раннюю пташку с головы до ног, все-таки выпустил ее из гостиницы, и она побрела на конюшню, убеждая себя в том, что Меченосец без нее никак не обойдется.

День начинался омерзительно, и она предчувствовала, что на этом ее неприятности еще не закончились.

6

Плохие предчувствия, в отличие от хороших, обязательно сбываются.

Когда Ричард появился в конюшне, сразу стало ясно, что он дорого дал бы за то, чтобы вчерашнего вечера не было. Не то, чтобы он шарахался от нее, но Нора быстро заметила, что Каннингем старался не вступать с ней в контакт не только физический, но и вербальный. Его глаза смотрели в сторону, указания он давал, обращаясь к абстрактному собеседнику, а когда случайно коснулся руки Норы, то отдернул ладонь с такой скоростью, будто дотронулся до раскаленного утюга.

В его взгляде ясно читалось: ради всех святых, и чего я связался с этой девицей?

Норе было хуже во сто крат. Встретив возлюбленного робким взглядом, в котором сквозили сомнение и надежда, и, прочтя на его лице почти брезгливость, она пришла в отчаяние и уже подумывала бросить все и убежать домой, но чувство долга и любовь, разрывающие ее душу, потребовали, чтобы она осталась и помогла своему спортсмену.

С тяжелым сердцем девушка бинтовала ноги коня, когда вдруг услышала – нет, этого не может быть! – знакомые голоса. Неужели это Флоранс с Тимом? Она нерешительно подняла голову и увидела, что не ошиблась: по коридору, чуть медленнее, чем обычно, шел позавчерашний кандидат в покойники, поддерживаемый под руку улыбающейся Флоранс.

– А вот и мы, – почти пропел, сияя, словно золотая монета, Тим. – Небось, не ждали горемыку? Нора, подруга наша боевая, может, тебе помочь лошадку поседлать?

– Если ты только попытаешься это сделать, – сердито одернула шутника нахмурившаяся Флоранс, – я тебя сама убью, чтобы снова не мучиться.

– Нора, послушай моего совета, – в голосе балагура зазвучала наигранная мировая скорбь, – никогда не связывай свою жизнь с людьми, у которых нет чувства юмора.

– Посмотрела бы я на тебя на моем месте! Какое бы у тебя было чувство юмора!

– Фло, радость моя! Надо смеяться над гримасами судьбы! Завещаю, чтобы, когда меня безвременно повезут на кладбище, за моим гробом шли цирковые клоуны!

– Ну, знаешь ли, это переходит всякие границы!

Флоранс выдернула руку из-под локтя своего спутника и, рассердившись не на шутку, присела на корточки рядом с Норой, профессиональным взглядом оценивая состояние ног коня. Тима она подчеркнуто не замечала. Ссора могла перерасти с серьезный скандал, если бы не подошел Ричард. Увидев Тима, он уставился на своего берейтора, как на тень отца Гамлета.

– Ты что здесь делаешь?

– Да вот, погулять вышел, – ухмыльнулся довольный Тим.

Если парень ожидал, что Ричард оценит его шутку, то сильно просчитался. У того с утра было отвратительное настроение, и шутник очень удачно попал ему под горячую руку.

Нахмурив брови, Каннингем окатил его ледяным взором и процедил, раздельно выговаривая слова:

– Это я и сам вижу. А поближе к дому погулять ты не захотел? Еще не хватало, чтобы тебе здесь плохо стало! А уж от тебя, Флоранс, я такого легкомыслия не ожидал. Я тебя не стал брать с собой, чтобы ты за ним присматривала, – и на тебе! Привидение на конюшне! Оштрафовать мне вас, что ли?

Сказать, что прибывшие гости не ожидали от доброжелательного Ричарда подобной встречи – было ничего не сказать. У Тима от обиды даже побледнели веснушки, а Флоранс несколько раз порывалась открыть рот, чтобы возразить, но промолчала, посчитав, что лучше оставить свои мысли при себе.

Обругав не в меру ретивых сотрудников, Ричард повернулся к ним спиной и, чувствуя, что совершил не самый лучший в жизни поступок, набросился на Нору, которая молча добинтовывала ногу жеребца:

– Это что такое, я вас спрашиваю? Вы так мотаете бинт, будто жгут накладываете! Разве можно так затягивать? Вы мне коня обезножите! Дайте, я сам это сделаю, раз все мои берейторы сегодня разом поглупели!

Присев рядом с Норой, он почти вырвал из ее рук бинт и начал скручивать его с ноги Меченосца. Скоро около него громоздился холмик из неаккуратно брошенного бинта. Его вид разозлил Ричарда еще больше и, обругав напоследок всю троицу, он отправился переодеваться.

Проводив его глазами, друзья озадаченно уставились друг на друга.

– Ну и что это значит? – поинтересовалась Флоранс. – Он что, спятил? Нора, что здесь стряслось?

– Ничего особенного, – пробормотала девушка, скатывая бинт трясущимися руками. – Может у человека быть плохое настроение?

– Плохое настроение! – озадаченно хмыкнул Тим. – Да я первый раз его таким вижу! Тут может быть два варианта… Нет, три: или что-нибудь случилось с Меченосцем (но он, вроде, в порядке), или Дик проиграл конкур (но он еще не выступал), или наш шеф изменил своей проницательной невесте и теперь боится, что она об этом узнает. Но это тоже вряд ли… Хотя… Нора, да что из тебя слова надо клещами вытаскивать?

Флоранс внимательно взглянула в лицо подруге и, начав прозревать, вдруг оборвала разошедшегося приятеля:

– Тимми! Ты бы лучше воды принес. Смотри, Норе нехорошо, а ты к ней с расспросами пристаешь.

– Да я что… Я ничего… – осекся тот. – Сейчас пойду у ребят попрошу.

Стоило парню повернуться к ним спиной, как Флоранс ласково тронула Нору за рукав:

– Это правда, дорогая, что предположил Тим?

Нора чуть помедлила, потом кивнула, и этот жест стал, как говорят на Востоке, последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Из глаз несчастной девушки, невзирая на все усилия, тихо потекли слезы. Быстро закрепив бинт, Нора шмыгнула носом и, встав, начала шарить по карманам в поисках носового платка. Поднявшаяся за ней Флоранс обняла подругу и погладила по голове:

– Не плачь, дорогая. Значит, Тим угадал?

В ответ у Норы слезы хлынули сплошным потоком.

– Я его совсем не пыталась соблазнить… Он сам захотел, – всхлипывая, бормотала она. – А теперь все утро от меня шарахается, как от чумной.

– Ну и дела… Я его первый раз таким вижу. Вот уж не ожидала, что он так перетрусит.

– Ну да. А тут еще графиня Андриевская…

– Мадлен! Не завидую Дику! Хорошо еще, что Элен с Джефри остались дома, а то совсем нашему шефу было бы несдобровать.

– Ничего подобного, – всхлипнула Нора, глядя куда-то через плечо подруги. – Вон они, легки на помине!

Флоранс обернулась и обомлела. Нора не ошиблась, это действительно была Элен, шествующая к ним по конюшне словно кинозвезда, снизошедшая до посещения дома престарелых. За ней шла свита в лице вконец деморализованного Ричарда и чуть заметно усмехающегося Джефри.

При виде девушек его ухмылка перешла в широкую улыбку и, откровенно потешаясь над их изумлением, он весело подмигнул:

– Привет, красавицы!

Красавицы невежливо промолчали, разглядывая Элен, выглядевшую сегодня еще эффектнее, чем обычно. На ней был светло-серый костюм, с которым великолепно гармонировал небрежно наброшенный на плечи винно-красный плащ. Ее почти средиземноморский загар оттеняли белоснежная блузка, заколотая у горла изящной золотой брошью, и белоснежная шляпка с лентой в цвет плаща. Все было просто и одновременно шикарно, как и полагается аристократке до мозга костей.

На плетущемся за невестой Ричарде не было лица, и Нора поразилась произошедшей перемене так, как не удивлялась ничему в своей жизни. Впервые у нее мелькнула мысль, что этот роскошный мужчина не такой уж мужественный, как говорит его внешность. Под взглядом Элен он трясся словно медуза, что было заметно любому стороннему наблюдателю.

Шестым чувством Нора ощутила, что Элен уже обо всем догадалась. Но час мести еще не наступил, потому что холодная красавица, сделав вид, что не заметила девушек, капризно бросила через плечо:

– Боже, какая здесь грязь! Бедный Меченосец успел похудеть и запаршиветь за один день. Впрочем, есть неприятности, с которыми приходится мириться. Это наш крест! Дорогой, проводи нас с Джефри на трибуны. Мне бы хотелось кое с кем повидаться. Кстати, у тебя какой номер?

– Четвертый. Так что я быстро отпрыгаю и приду к вам.

– Это будет очень мило с твоей стороны.

Она развернулась и не глядя шагнула вперед, так что мужчинам пришлось почти отпрыгнуть в разные стороны, чтобы пропустить гордячку. Шествие двинулось обратно, а Флоранс прошептала на ушко Норе, как только троица удалилась на приличное расстояние:

– Ну и ведьма! А как Дик ее боится! Вот уж не ожидала, что она так его скрутит!

– Знаешь, Фло, я его не узнаю. Мне даже стало казаться, что это не Ричард, а его двойник. Мне кажется, что я люблю его гораздо меньше, чем вчера. А я так хотела сходить с ним на вечеринку по случаю окончания соревнований…

– Да-а, не судьба. Но… все к лучшему. Честное слово, Нора, будет правильнее, если ты выбросишь Дика из головы. Судя по той сценке, что мы с тобой только что наблюдали, он тебе не опора и не защита, а то, что Элен что-то затевает, видно невооруженным глазом… А вот и пропащая душа, – сменила она тему, глядя на идущего к ним со стаканом воды Тима. – Тебя только за смертью посылать!

– Неправда, я обернулся в одно мгновение, просто не хотел подходить, пока тут начальство крутилось.

Нора отстраненно слушала их перебранку, пытаясь разобраться с чувствами, бушующими в ее душе.

С одной стороны, хотелось бросить все, вернуться в гостиницу, прихватить сумку и на рейсовом автобусе укатить в «Гринвуд», чтобы забрать оттуда свой нехитрый скарб, пока народ не вернется из Коустона. С другой – Харрисоны не привыкли позорно бежать с поля боя. Она нанялась к Ричарду на две недели и не позволит какой-то злобной копии куклы Барби встать на своем пути. Ей надо поговорить с Ричардом на прощание, а там будь что будет!

Придя к такому решению, Нора завела Меченосца в денник и, поседлав, привязала жеребца к решетке. Оставалось только основательнее затянуть подпруги, и Меченосец будет готов.

До парада оставался час. У Норы со вчерашнего вечера не было во рту маковой росинки, да и Тим с Флоранс успели уже изрядно проголодаться, поэтому друзья решили быстро сходить в кафе, расположенное прямо на территории ипподрома.

Когда они вернулись через полчаса, Ричард уже метался около денника Меченосца, как тигр в клетке, постукивая себя хлыстом по сапогам. Глядя на своего разгневанного возлюбленного, Нора мельком отметила, что он потрясающе эффектен в красном рединготе, белой сорочке и бриджах. Его костюм завершала черная каскетка и надраенные до зеркального блеска черные сапоги.

Но, отдавая должное великолепному виду Ричарда, Нора вдруг почувствовала, что уже не испытывает перед ним ни страха, ни бездумного восторга. Вчерашний вечер и сегодняшнее утро не прошли даром: она начала находить на своем Солнце темные пятна.

Увидев подходившую троицу, Ричард направился к ним с таким видом, что Тим, пробормотав:

– О-ля-ля, это будет покруче Броската! Пожалуй, мне следует пойти на свежий воздух… – Он повернулся и сделал пару шагов в сторону распахнутых ворот, но не ушел, а притулился к стенке и начал ждать развития событий.

– Нора, где вы болтаетесь? – В голосе Ричарда не было и следа вчерашней нежности. – Ни один мой берейтор не позволял себе подобной халатности. Думаю, что после соревнований нам придется серьезно поговорить!

Хоть Нору и покоробил его тон, но, признавая, что Ричард в чем-то прав, она не стала оправдываться, а, пробормотав извинения, побежала в денник к Меченосцу и так истово принялась тянуть подпруги, что конь почти по-человечески крякнул.

Еще раз окинув взглядом экипировку четвероногого красавца, она вывела его из конюшни.

До них долетела музыка, играющая на поле, и конь весь напрягся, предчувствуя азарт соревнований.

Нора ощущала, что все кругом уважительно поглядывают на Меченосца, как на заезжую знаменитость, и она гордилась тем, что работает у чемпиона.

Но долго красоваться ей не пришлось, потому что Ричард вышел сразу за ней, еще раз проверил подпруги, опустил стремена и, не касаясь их, легко взлетел в седло. Это был его фирменный трюк, вызывающий каждый раз восхищение окружающих, особенно дам.

Разобрав повод, Ричард тронул Меченосца и, только после этого якобы заметив Нору, процедил:

– Идите к разминочному манежу. После того, как я отпрыгаю, возьмете коня.

Широким жестом погладив Меченосца по шее, Нора отпустила повод и отступила в сторону, давая проход коню и всаднику.

Выждав, пока Ричард отъедет от конюшни, к Норе подошли обескураженные Тим с Флоранс, и они побрели к разминочному манежу, где уже собирался весь цвет местного конного общества.

Забавно, подумала Нора, я раньше не замечала, что он сутулится. Хотелось бы знать, что поделывают его стерва с Джефри?

Кто не был на соревнованиях, кто не дышал их особенным воздухом, тот не сможет понять, какой там витает дух ожидания, азарта и праздничного настроения.

Ричард, как победитель прошлогоднего первенства, ехал во главе кавалькады, и Меченосец гордо шел перед трибунами, подняв свою красивую голову и чутко прядя ушами.

Внезапно зоркая Флоранс подтолкнула подругу локтем:

– Посмотри на центральную трибуну. Вон где наши голубчики. Что-то не вижу радости на их лицах.

Нора всмотрелась в указанном направлении и действительно увидела сладкую парочку, но что-то, видимо, разладилось в их отношениях, потому что было заметно, как напряженно сидят Элен и Джефри, словно в ожидании грозы.

– Любуешься моей невесткой? – раздался за ее спиной знакомый голос. – Или моим непутевым племянником? Доброе утро, барышни, привет, Тим!

– Ничего подобного, – возразила Нора. – Просто смотрю на спортсменов.

– Да? Значит, мне вчера показалось… Ладно, сейчас не время, но вообще-то мне бы хотелось обсудить с тобой одно небольшое предложение. Увидимся попозже.

И она отошла в сторону, улыбаясь своим мыслям.

– Интересно, что ей могло понадобиться? – встревожилась Флоранс, не ожидавшая в этот день ничего хорошего. – Говорила я тебе, Тим, что не надо было ехать? Куча примет указывало на то, что день будет паршивым.

– У тебя такие приметы почти каждый день, – добродушно отшутился Тим. – Если бы я их принимал в расчет, то умер бы с голоду, потому что побоялся бы спуститься даже на завтрак к миссис Мюррей.

– Ты безнадежен! – грустно вздохнула Флоранс, на миг прижимаясь щекой к рукаву своего друга.

Нора заметила этот жест и порадовалась за друзей. Похоже, что несчастный случай, произошедший с Тимом, в конечном счете пошел им на пользу, сломав барьер отчужденности. Интересно, пригласят они меня на свадьбу? – подумала она, но спросить об этом не решилась, чтобы не помешать зарождению новых отношений. Напротив, она сосредоточилась на действе, происходящем на конкурном поле.

Всадники, которым по жребию вышло прыгать первыми, и Ричард в том числе, заехали в разминочный манеж и начали готовиться к выступлению. Остальные спортсмены, посадив на своих лошадей берейторов, устроились поближе к ограждению, чтобы посмотреть на выступление коллег-конкурентов.

До старта первого участника оставалось несколько минут, и Нора молила бога, чтобы Ричард выступил лучше всех. Может, тогда он станет опять тем, кого любил весь персонал конюшни.

Задумавшись, она не заметила, как вызвали первого спортсмена, и очнулась только тогда, когда Флоранс потрепала ее по плечу:

– Не спи, красавица, скоро ты понадобишься шефу. Так что готовься.

Но она все-таки прослушала, когда Ричарда вызвали на старт, и поняла, что наступило «время Х» только потому, что рядом напряглась Флоранс.

Девушка впилась глазами в одинокого всадника, элегантно приветствовавшего судейскую коллегию, и залюбовалась совершенством форм кентавра, в которого слились конь и человек.

Она стрельнула глазами на трибуны и увидела, как наклонилась вперед Элен, превратившаяся в статую, олицетворявшую внимание. Наверно, она действительно любит Дика, мелькнуло у нее в голове. А Джефри, наоборот, встал и начал пробираться к выходу. Неужели ему не интересно, как проедет его друг?

Нора перевела взгляд на поле, где Меченосец с легкостью преодолевал препятствия. Казалось, Ричард только обозначает коню направление движения, а тот все делает сам, гнедой птицей перелетая через высоченные препятствия.

Нора уже собиралась аплодировать чемпиону, как вдруг зрители ахнули и в одном порыве поднялись со своих мест, потому что приземлившийся после чисто преодоленного препятствия жеребец вдруг запнулся и чудом не перелетел через голову, подминая всадника. Так бы, наверно, и получилось, если бы на месте Меченосца был любой другой конь, но тот обладал почти кошачьей устойчивостью и смог-таки, сделав невероятное усилие, удержаться на ногах и снова перейти в галоп.

Но радоваться было еще рано, потому что почти вылетевший из седла всадник никак не мог вернуться в исходное положение.

Каким-то чудом Меченосец вычислил последнее препятствие и понесся к нему, готовясь закончить маршрут без поражения. Зрители в страхе ждали, чем кончится роковой прыжок, но конь, не почувствовав поддержки всадника, в последний момент изменил планы и обнес препятствие, сбавив темп, чтобы дать возможность хозяину занять свое место.

В первое мгновение никто не понял, что произошло. Вдруг Флоранс, схватив подругу за рукав, в ужасе выдохнула:

– Нора, смотри, у него отстегнулось стремя!

И действительно, Ричард, который с неимоверным усилием все-таки сел в седло и теперь направлял Меченосца на последнее препятствие, ехал, опираясь только на одно стремя. Второе валялось на месте едва не случившейся трагедии.

Над полем висела тревожная тишина, только слышался стук копыт и тяжелое дыхание Меченосца. Вот конь подлетел к препятствию, оттолкнулся (Нора зажмурила глаза) и, перемахнув через брусья, приземлился несколько жестче обычного. Все зрители в один голос ахнули, глядя, как покачнулся в седле спортсмен, но Ричард не напрасно считался лучшим всадником Англии, и раздавшиеся аплодисменты, почти овация, были заслуженным поощрением за то, что он без падений закончил маршрут.

Все зрители, встав, рукоплескали Ричарду, который, имея одну закидку на маршруте, хоть и не стал победителем, но продемонстрировал такую волю к победе, что не восхититься им было просто невозможно.

И Нора поймала на себе немало завистливых взглядов других берейторов.

Они с Флоранс побежали к Ричарду, который, покинув конкурное поле, ехал им навстречу по посыпанной крупным песком дорожке.

– Ричард, ты был потрясающим! Ты слышал, как замерли зрители? Как получилось, что у тебя отстегнулось стремя?

– Это вы у меня спрашиваете? – огрызнулся он, спрыгивая с коня.

Он был вне себя от злости. Не глядя бросив повод Норе, он решительно зашагал назад, к конкурному полю.

Девушки некоторое время ходили молча, вышагивая коня. Первой молчание нарушила Флоранс.

– Не понимаю я сегодня Дика, – задумчиво проговорила она, глядя Каннингему вслед. – Он никогда не позволял себе ничего подобного. Похоже, ты на него дурно влияешь, – пошутила она и осеклась, потому что у Норы на глаза навернулись слезы. – Ты что, из-за него плачешь?

– Угу, – кивнула Нора, смахивая пальцами слезы со щек. – Ты не представляешь, что я сегодня пережила. Он меня разве что не бил. Я уже не знаю, что делать, чтобы Дик сменил гнев на милость.

– Боюсь, что ничего, дорогая, потому что он злится не на тебя, а на себя. Но не может же он быть неправым, следовательно, виновата ты. Вот такой расклад получается. Боюсь, что теперь тебе неуютно будет у нас на конюшне.

Нора сокрушенно кивнула, рассматривая следы на песке, но Флоранс не обратила внимания на этот жест, потому что настороженно смотрела, как к ним, широко шагая, с выражением злобной решимости на лице возвращается Ричард. В руке он нес стремя, путлище которого моталось в такт его движениям. За ним едва успевал Джефри, во всем облике которого сквозило смущение.

Замыкала процессию Элен, которая – неслыханное дело! – почти бежала за мужчинами, не желая отставать.

– Нора, смотри! – предостерегающе прошептала Флоранс.

Девушки остановились около огороженной заборчиком левады, ожидая спешащую к ним компанию. Нора беспокойно оглянулась по сторонам и увидела еще одно чудо – Мадлен, которая тоже явно торопилась в их сторону. Девушка скривилась в горькой усмешке:

– У меня складывается впечатление, что сегодня я – королева бала!

– Похоже не то… Интересно, куда делся Тим? Я его не видела с того момента, когда мы с тобой пошли на поле. А ты?

– Кажется, нет… Фло, будет лучше, если ты оставишь меня одну. Судя по виду Ричарда, намечается очередной скандал, и мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала, попав под горячую руку.

– Не говори глупостей, – отмахнулась мисс Серьезность. – Небольшая встряска мне не повредит. Подумаешь, стремя отстегнулось! Можно подумать, Олимпийские игры продул!

– Честно говоря, Фло, я сама ничего не понимаю. Но, похоже, небольшой встряской здесь не обойдется.

– Да? – взмахнула пушистыми ресницами Флоранс. – Слушай, никак к нам торопится графиня Андриевская? Тогда действительно нас ждет что-то экстраординарное. Интересно, что произошло?

– Сейчас узнаем… – прошептала Нора.

Ждать пришлось недолго. Вихрем подлетев к девушкам, Ричард молча сунул Норе в лицо путлище, стремя от которого он держал в другой руке.

– Это что такое, миледи?

– Путлище.

– Я вас не о том спрашиваю! Я вас спрашиваю, почему оно разрезано?

Ничего не понимающая Нора взглянула на предмет разбирательства еще раз, и земля поплыла у нее из-под ног. Путлище действительно было разделено на две части, причем, судя по ровному краю разрыва, его сделали ножом…

Девушка была так потрясена, что даже не заметила, как к ней подошла и встала рядом Мадлен. Властным движением протянув руку, она забрала у племянника предмет разбирательства и внимательно осмотрела края разреза.

– Ну и что? – В ее тоне не было ни капли удивления.

– Что значит «что»? – оторопел Ричард.

– Я не понимаю, почему ты примчался с этим к Норе и напугал девушку до полусмерти.

– Я хочу знать, кто это сделал!

– А при чем тут она?

– Но ведь она занималась всем снаряжением!

– Дикки, я тебя не узнаю! Возьми себя в руки, черт возьми!

– Тебе хорошо говорить, Мад, а я впервые сталкиваюсь с подобным… предательством.

– Я тебе говорила, не надо брать с улицы первых попавшихся девиц! – вклинилась в разговор Элен.

– А тебя, дорогая, не спрашивают, – мгновенно отреагировала Мадлен. – Я разговариваю со своим не в меру разошедшимся племянником.

– На сей раз, Мад, извини, но Элен права, – проговорил Ричард. – У меня на конюшне никогда ничего похожего не происходило. Так что естественно предположить, что это сделал кто-то из недавно пришедших, то есть Нора или Джефри. Но Джефа я знаю сто лет, и он вообще не приближался к ларю с конской амуницией. Они с Элен приехали только сегодня утром, прошлись со мной вместе по конюшне, а потом я их сам провел на трибуны. Так что под подозрением остается только Нора.

– А почему ты вообще решил, что это сделал кто-то из своих? Разумнее предположить, что это чужих рук дело.

– Я уже успел побывать на конюшне. Конюхи клянутся, что кроме нас там никто из чужаков не ходил. Следовательно, это Нора.

Взоры всех присутствующих обратились на девушку, которую словно поразил столбняк. Глазами полными слез она всматривалась в окружающие ее лица и не могла ничего понять, кроме того, что ее обвиняют в том, что Ричард проиграл соревнования, что именно она поставила под угрозу его жизнь и оказалась предателем в их еще недавно дружеском мире.

Флоранс подталкивала ее локтем, пытаясь заставить сказать хоть что-то в свое оправдание, но обвинения были столь дикими, что Нора даже не знала, что ответить. Ее верная подруга, поняв, что девушку невозможно вывести из шока никакими щипками, вдруг выпалила:

– Но у Норы есть алиби. Она последние два часа была со мной.

– Была с тобой… А где гарантия, что она не сделала этого раньше? У нее была веская причина свести со мной счеты!

– И какая же? – с подчеркнутым равнодушием поинтересовалась его невеста.

– Ну… я бы не хотел на этом заострять сейчас внимание. Достаточно, что о ней знаю я. И если бы у меня были доказательства, то я бы вызвал полицию, а так я просто увольняю Нору.

Услышав это, девушка очнулась от столбняка и протянула к Ричарду руки, словно моля о пощаде, но он уже отвернулся и, предложив руку невесте, пошел прочь.

Промолчавший всю эту ужасную сцену Джефри, наконец оторвался от забора и, сочувственно посмотрев на девушек, бросил словно невзначай:

– На войне как на войне, дружок. Давай-ка, я отведу Меченосца на конюшню.

Протянув руку, он слегка потрепал Нору по плечу, а потом, взяв у нее из рук повод, быстро повел коня, догоняя уходящую парочку. На месте недавней баталии остались сама виновница скандала, Флоранс и Мадлен.

Они долго молчали, три женщины, думающие каждая о своем. Наконец Мадлен сочувственно посмотрела на полностью деморализованную Нору.

– Ну и что ты собираешься делать дальше?

А что она еще может сделать, кроме того, как собрать свои шмотки и вернуться в Лондон?

– Не знаю… – протянула Нора, стараясь не показать вида, что готова разреветься.

– И уедешь отсюда побитой собакой? – Вопрос прозвучал ударом хлыста. Вот ведь ведьма, а не старуха!

– А что прикажете делать? – окрысилась она. – Я не знаю, как доказать свою невиновность. Я не знаю, кто это сделал! Я не знаю, что еще сказать!

И тут из ее глаз хлынули предательские слезы.

– Ну вот, а еще к лошадям полезла. С такой субтильностью только салфетки вышивать гладью! – В голосе железной леди было не больше сочувствия, чем в свистке паровоза.

– Но, леди… – подала голос Флоранс, решившая заступиться за Нору.

– А вам, барышня, я бы рекомендовала пойти на конюшню к моему истеричному племянничку, пока он не уволил вас за компанию. Так что давайте, с места в карьер, чтоб только копыта мелькали.

У Норы от удивления даже слезы просохли. Ничего себе лексикон у графини! Похоже, подобные чувства испытала и Флоранс, которая, пискнув «Созвонимся!», действительно почти побежала в сторону конюшен, где толпился народ.

– Черт меня побери, – пробормотала почтенная леди, – ну и денек! Стоит выпить чего-нибудь покрепче сока…

Она посмотрела на хлюпающую носом Нору и сокрушенно покачала головой. Ну и Дикки! Учудил, так учудил! Интересно, кто же все-таки разрезал стремя? На девицу не похоже – такой ступор, если он не настоящий, смогла бы изобразить разве что Сара Бернар…

Графиня Андриевская, протянув руку, взяла Нору за подбородок и твердо посмотрела девушке в лицо.

– Смотри на меня, – прозвучал сердитый приказ, – это правда, что ты не знаешь, кто это сделал?

– Да…

– Что? Я не поняла!

– Да! Я действительно не представляю себе, что могло случиться с этим проклятым стременем!

– Это хорошо… Тогда, раз уж у тебя появилось некоторое количество свободного времени, есть предложение сходить выпить по чашечке кофе с коньяком.

– Но мне надо забрать свои вещи!

– Ничего с ними не случится! Дик отвезет их назад в «Гринвуд», но ведь тебе в любом случае придется туда ехать за своими чемоданами. Голову даю на отсечение, что у тебя их минимум три!

– Ошибаетесь! – От одной мысли, что ее могут принять за банальную вертихвостку, у Норы пересохли слезы. – Но мне все же придется туда заехать. Да и попрощаться с ребятами не мешало бы! В конце концов, они не виноваты в том, что произошло…

– Да? А кто виноват?

– Я не знаю, но точно не Флоранс, Тим или Боб, потому что они любят Ричарда и ни за что не причинили бы вреда Меченосцу.

– М-да… «Блаженны верующие»… Впрочем, может, и вправду не они. Пойдем-ка, посидим, подумаем. Будем спасать твое честное имя, так сказать.

– Но… Я не понимаю…

– Что не понимаешь? Почему я решила тебе помочь?

– Да!

– Видишь ли, милочка, мне не нравится, когда огульно обвиняют кого-то. А потом, у меня давно уже вырос зуб на Элен. Да и Дикки тоже хорош! Подозреваю, что эту ночь он провел в твоей постели, вот его и корежит. Невестушки своей боится, дубина стоеросовая! Надеюсь, ты в него не влюбилась?

– Я?.. Нет, что вы! Да! Не знаю…

– Ну и ну! Да здесь все еще хуже, чем могло показаться с первого взгляда! Ладно, разберемся!.. Так мы идем пить коньяк?

– Да…

– Ну вот и славно. Заодно и поговорим. Надо же поймать мерзавца, что все это устроил. А то войдет во вкус…

Не сомневаясь, что Нора последует за ней, она пошла в сторону ипподромного кабачка, и девушке ничего не оставалось делать, как почти вприпрыжку бежать за решительной матроной. От всего произошедшего у нее голова шла кругом…

Зайдя в паб, они уселись за дальний столик, и Мадлен предложила, сосредоточенно заправляя сигарету в мундштук:

– Ну что, давай вспоминать все с самого-самого начала.

И Нора вдруг начала рассказывать ей о своей любви к Дику, с той самой минуты, как впервые увидела его на конюшне.

Они уже успели выпить по паре чашек кофе с коньяком (причем, коньяка там было больше, чем кофе), когда Нора закончила свое печальное повествование.

Мадлен слушала ее, не перебивая, только иногда фыркала, словно рассерженная кошка. Дождавшись, когда повествование наконец иссякнет, она откинулась на спинку стула и, выпустив изо рта колечко дыма, задумчиво процедила «м-да-а», погружаясь в раздумья.

Устав от затяжного молчания, Нора тихо кашлянула, привлекая к себе внимание. Графиня нехотя оторвалась от изучения деревянных балок на потолке и перевела на нее взгляд проницательных зеленых глаз:

– Ну, похоже, что это все-таки не твоя работа. Я имею в виду разрезанное стремя, – резюмировала она спокойно.

– А вы что, в этом сомневались? – потрясенно уставилась на нее Нора.

– У тебя были причины желать Дику неприятностей, – пожала плечами достойная дама. – Насколько я понимаю, тебе казалось, что ты влюбилась в него, а он манкировал твоими чувствами.

– Мне не казалось, я его действительно любила! И та сцена, которую вы только что видели, для меня – трагедия!

– Ну хорошо хоть «любила», а не «люблю». Милая моя девочка, это не любовь. Это мираж. Ты влюбилась в прекрасного принца на гнедом коне, элегантно преодолевающего любые препятствия, а не во вздорного подкаблучника, как оказалось на самом деле. Вот где главная трагедия, а не дурацкий инцидент со стременем. Но с этим мы тоже разберемся со временем. Ты говоришь, ларь был заперт, а ключ – у Дика?

– Да.

– И влезть туда никто не мог?

– Никто. Я сама открывала замок ключом, который дал Ричард.

– Хорошо, примем за отправную точку, что это сделал некто за то время, когда ты с друзьями ходила перекусить. То есть Флоранс и Тим тоже вне подозрений. За несколько минут до этого Ричард проводил Элен и Джефри на трибуну, так что они тоже имеют алиби. Получается, это сделал чужак.

– Но Ричард сказал, что там никого из пришлых не было. И конюхи тоже это подтвердили.

– Ричард мог ошибаться. Конюхи могли ошибиться. Я не верю в чудеса, а ты мне пытаешься внушить, что это сделало привидение.

– Нет, но…

– В общем, на сегодня разговор окончен, – подвела черту Мадлен. – Тебе пора ехать, если собираешься до ночи попасть в «Гринвуд». Кстати, куда ты отправишься потом?

– Домой, в Лондон. Зализывать раны.

– Хм… Ладно, отправляйся домой зализывать что нужно, а я пока здесь кое с кем пообщаюсь… Да и мою бестолочь – нового спортсмена – стоит пойти проведать. Это же надо: на таком коне и занять двенадцатое место из шестнадцати возможных! Я его убью своими руками! Ну что ты сидишь? Иди быстрее. Уверена, мы с тобой еще встретимся.

То ли Мадлен обладала гипнотическими способностями, то ли Нора сама так подпала под ее влияние, но, ответив улыбкой на прощальный кивок графини, она чуть ли не побежала на выход.

Выбравшись под пасмурное сентябрьское небо, девушка вдохнула воздух полной грудью, отчего ее разум немного прояснился. Надо было поторопиться в конюшню, потому что ехать через половину графства в рабочей экипировке ей совершенно не хотелось, да и деньги остались в сумке, запертой в гостинице. Вспомнив об этом, Нора застонала от досады и заторопилась к конюшне, но, не пройдя и десятка шагов, остановилась и, помявшись немного, побрела к выходу с ипподрома. Она не будет бегать за Ричардом. Раз ее любовь – это только мираж, то она сможет избавиться от наваждения.

Черт с ним, с Принцем… Как Мадлен четко подметила ее глупый романтизм! Конечно, со стороны ее любовь выглядит полной чушью. Даже в двенадцать лет девочки смотрят на взаимоотношение полов гораздо реалистичнее, чем она! Но оскорбление она ему так просто не спустит. Как говорил Чингисхан: «Ты хотел войны, ты ее получишь». Она пока еще не знает как, но отомстит обязательно. Поедет домой и придумает в спокойной обстановке. Ричард еще не знает, кого обидел!

Нора тряхнула головой и расправила поникшие плечи. У нее появилась цель и хоть какой-то план, а раз так – жизнь еще не кончена. Смахнув с брюк пятнышко пыли, она задрала нос кверху и гордо пошла в гостиницу, фальшиво насвистывая Вагнеровский «Полет валькирий».

В «Гринвуд» она добралась уже в кромешной темноте и была несказанно обрадована, когда ее встретила вся компания горячим ужином. Срочно была открыта очередная бутылочка вина, и все выпили за Нору, словно она была именинницей, а не позорно изгнанной сотрудницей.

В тот момент, когда после выпитого тоста компания поставила бокалы на стол, раздался стук в дверь. Все озадаченно переглянулись, и Боб, как старший, кивнул головой Тиму. Рыжий берейтор подошел к двери, распахнул ее и удивленно присвистнул.

На пороге, с огромной коробкой конфет, совсем потерявшись за букетом гладиолусов, стоял красавец Джефри собственной персоной. От неожиданности Тим забыл о субординации:

– Ты чего приперся? – поинтересовался он.

Но Джефри не обратил внимания на прозвучавший в голосе берейтора вызов. Отодвинув его плечом, он зашел в холл, щурясь от яркого света, и направился в гостиную.

Произнеся общее приветствие, он направился к Норе и, положив коробку конфет и букет на стол, взял ее руки в свои ладони:

– Привет! Рад, что у тебя хорошее настроение.

– А тебе-то что? – неприязненно поинтересовалась Флоранс.

– Ну, если требуется объяснение, то можете считать, что я неравнодушен к Норе и испытываю грусть от мысли, что она нас покидает.

Нора так была удивлена визитом Джефри и его признанием, что не сразу высвободила свои руки из его ладоней.

– Я сейчас зарыдаю от умиления, – пробормотала она. – Джеф, у тебя большое сердце: ты одновременно бегаешь за Элен и делаешь признания мне. Тебе не кажется, что это слишком?

– Слишком не бывает, дорогая. И с чего ты взяла, что я волочусь за Элен?

– Ничего себе… – Нора даже задохнулась. – Да все знают, что ты за ней ухлестываешь в поисках выгодной партии. А я у тебя в качестве запасного варианта, да? На случай, если там обломится?

Лицо Джефри потемнело.

– Я никогда не рассматривал тебя в качестве запасного варианта и не лез к Элен в постель. Я хотел… Да, впрочем, это уже не важно!

Он махнул рукой и, обойдя Тима, открыл дверь и вышел в осеннюю темноту.

В комнате воцарилось молчание. Первым не выдержал Тим:

– Что-то я не понял, зачем он приходил?

– Да кто его знает, – пожала плечами Флоранс. – Похоже, он хотел попрощаться с Норой.

– Кажется, он что-то хотел тебе сказать, и очень жаль, что ты его прогнала, – задумчиво покусывая нижнюю губу, проговорил Боб. – Сдается мне, что он не такой мерзавец, как про него рассказывал Дик.

– А что про него рассказывал Ричард? – в замешательстве поинтересовалась Нора.

– Ну… что он до женского полу охоч. И что ищет выгодную партию. Вон, Фло подтвердит. Я ей все пересказал.

– Так это со слов Ричарда ты говорила мне, будто Джефри нечестен в отношениях с женщинами? – повернулась Нора к Флоранс.

– Ну да, – с запинкой ответила она.

– Что-то я ничего не понимаю… – протянула Нора.

Неожиданное появление Джефри произвело на нее впечатление, и она пыталась разобраться в своих мыслях.

Впрочем, ее раздумья продолжались недолго. От выпитого вина и дружеской обстановки девушке стало так хорошо, что она махнула рукой на все свои тревоги. В конце концов, она больше никогда не увидит ни Джефри, ни Ричарда. И, следовательно, все кончилось, растаяло как утренний туман. Скоро она будет в Лондоне, и все вернется на круги своя.

Допив вино, девушка посмотрела на друзей и принужденно рассмеялась. Да, она возвращается домой, но не уезжает побитой собакой. Это не бегство, а временное отступление. И еще не известно, кто будет смеяться последним.

7

Наступил самый трудный месяц в жизни Норы, запомнившийся чередой бесконечных дней, прошедших в печальных воспоминаниях.

В ее душе боролись обида на Ричарда, не оценившего ее любовь, гнев за нанесенное оскорбление и стыд…

Разумеется, такое самоедство не могло привести ни к чему хорошему.

Не успев появиться дома, она первым делом поссорилась с матерью, которая не вовремя выразила радость по поводу собственной прозорливости (Я тебе говорила, что таскаться за мужчинами – занятие не для леди). Теперь они не разговаривали друг с другом, а добрейший мистер Харрисон не знал, как примирить двух любимых женщин, и все делал невпопад.

Потом Нора позвонила Энни и сказала той много горьких и незаслуженных слов. Конечно, они поссорились.

На работе, вместо поиска стилевого решения особняка клиента, она, часами сидела, уставившись невидящими глазами в окно. Дело кончилось тем, что шеф отобрал у нее проект и передал другому дизайнеру. Норе же было сказано открытым текстом, что либо она приводит свои мысли в порядок, либо пусть ищет другое место работы.

В общем, жизнь стремительно катилась под откос, а у Норы не было ни сил, ни желания что-либо предпринимать.

Приходя с работы, Нора заваливалась на диван и бездумно щелкала пультом телевизора, а мистер и миссис Харрисон сидели за стенкой и шепотом обсуждали, что делать с бедняжкой.

Спустя месяц такой жизни, миссис Харрисон заявила, что еще немного, и ей самой понадобится психиатр, и отправилась в гости к школьной подруге, чтобы сменить обстановку.

Домой она вернулась умиротворенная, хотя и несколько озадаченная.

– Ты не поверишь, дорогой, – рассказывала она в тот вечер мужу, ловко орудуя спицами, на которых висела половина рукава от пуловера, начатого еще лет семь назад, – я там встретила Мадлен, ну помнишь, я тебе рассказывала про маленькую Мад, с которой училась в колледже? Несколько лет назад она вышла замуж за польского эмигранта – отпрыска знатной, но обедневшей семьи, и теперь зовется графиней Андриевской. Муж, правда, быстро умер, но, похоже, этот брак сильно на нее повлиял. Она и раньше была своеобразной девочкой, а теперь просто что-то уникальное! Завела конюшню и сама тренирует спортсменов. Понять не могу, зачем ей это! При ее-то деньгах… Кстати, представляешь: она знакома с нашей Норой и хочет с ней повидаться! Мы договорились в следующие выходные вместе сходить на выставку хризантем. Надеюсь, Нора не откажется встретиться с Мадлен. Может быть, хоть та сможет образумить твою дочь, если уж тебе это не по силам.

– Но, дорогая, – промямлил несчастный отец семейства, предчувствующий очередной скандал. – Это ведь и твоя дочь.

– Не говори глупостей! Дурной характер она унаследовала от тебя!.. И если бы ты не отвел ее в свое время в конюшню…

– Но ведь ты сама сказала, что девушка из приличной семьи должна уметь ездить верхом!

– Ах, это я во всем виновата?

Миссис Харрисон нервно сорвала недовязанный рукав со спиц и начала остервенело распускать рукоделие. Бедный пуловер! Он был очевидцем многих событий в этом доме и, как всякий свидетель, часто страдал от их последствий! Судя по тому, с какой скоростью продвигалась работа, увидеть шедевр в законченном виде домочадцам было не суждено.

Когда Нора услышала, что с ней хочет повидаться Мадлен, то пришла в состояние крайнего возбуждения. Зачем она понадобилась тетке Ричарда?

Первым ее желанием было послать всех подальше и под предлогом срочной работы избежать встречи со свидетельницей своего позора, но, поразмыслив, девушка изменила решение. Она не сделала ничего плохого, что бы там не заявлял Ричард, и не собирается изображать страуса. Может, у той есть новости и уже давно найден виновник?

И потом, Мадлен сможет рассказать ей последние новости о своем племяннике…

Нора вконец запуталась в своих чувствах к Ричарду. С одной стороны, она ненавидела его за пережитое унижение, да и слова Мадлен о мираже не шли из головы, с другой – трудно было признать, что ее многолетняя любовь – всего лишь мираж. Она долго мучилась, раздумывая, как следует держаться с Мадлен, но потом махнула рукой, решив, что как сложится встреча – так и ладно. На все воля Провидения…

Они увидели Мадлен сразу, как только вошли в зал, полный потрясающих хризантем всех цветов и форм, среди которых фланировали знатоки и обычные зеваки. Графиня стояла с каким-то молодым человеком, который, хоть и был выше нее на голову, смотрел на графиню снизу вверх глазами, полными обожания.

При виде Норы дама кивнула своему собеседнику и, проговорив несколько слов, оставила его, двинувшись им навстречу. Одетая со скромной роскошью, свойственной представителям голубых кровей, она, тем не менее, не терялась на фоне окружающей ее красоты. Наоборот, цветы и старая дама подчеркивали притягательность друг друга.

– Нора, – протянула она к девушке руки, словно знала ее сто лет, – как я рада тебя видеть! Знаешь, дорогая, – обратилась она к миссис Харрисон, – твоя дочь просто прелесть! Только что-то побледнела за то время, пока мы не виделись. Думаю, что ей пойдет на пользу деревенский воздух. Было бы просто чудесно, если бы она смогла найти время и приехать погостить ко мне в поместье. Как ты на это смотришь, Нора? Ты же любишь лошадей, а у меня очень неплохая конюшня. Посмотришь на моих красавцев. Ты не возражаешь, Каролина?

Миссис Харрисон, совершенно не готовая к подобному повороту разговора, растерянно воззрилась на дочь, словно ища ответа, но потрясенная девушка сама смотрела на Мадлен широко распахнутыми глазами.

Сначала она решила, что графиня Андриевская собирается помирить ее с Ричардом, но, вспомнив сложные отношения между тетей и племянником, отбросила абсурдную мысль. Но если не это, то что?

Мгновение стояла неловкая тишина, но потом Мадлен, словно не заметив заминки, довольно кивнула:

– Ну вот и славно. Мой шофер заедет за Норой в следующую пятницу часов в шесть пополудни. Тебя это устраивает?

– Лучше в семь, – пролепетала Нора.

– Умница. Вот и договорились, – удовлетворенно кивнула Мадлен. – А теперь пойдемте, я вас познакомлю с одним чудаком-цветоводом, который непременно хочет назвать новый сорт хризантем моим именем. Представляете, я и белые хризантемы. Нонсенс!

Она так решительно махнула рукой, подчеркивая комичность подобной идеи, что в голове Норы мелькнула мысль, что лучше бы поклоннику Мадлен выращивать кроваво-красные гладиолусы. Не удержавшись, она произнесла эту мысль вслух, чем вызвала аплодисменты графини.

– Я же говорю, что дочь у тебя умница, – улыбнулась она школьной подруге, словно отвечая на какие-то свои мысли.

Всю прогулку Нора ломала голову над тем, зачем она понадобилась эксцентричной аристократке. Единственное, в чем не сомневалась девушка, так это в том, что приглашение в гости было спланировано заранее, следовательно, ее ждет какой-то сюрприз. Но какой? Она скосила глаза на графиню и, встретив насмешливый взгляд, опустила ресницы.

Черт возьми, она не позволит обращаться с собой как с малолетней девчонкой!

Нора снова посмотрела на графиню, та ответила заговорщицким взглядом. Казалось, ее забавлял этот безмолвный диалог, и девушка не смогла не улыбнуться. Она была готова поспорить на сто фунтов, что Мадлен ей подмигнула, но у графини вдруг стало такое непроницаемо-любезное лицо, что Нора стала сомневаться, а не показалось ли ей это все?

Что бы то ни было, Мадлен с каждой минутой ей все больше нравилась. Почему-то Нора была уверена, что графиня не причинит ей зла, а раз так, отчего бы и не развеяться?

Мир прекрасен даже у подножья виселицы, черт побери!

8

Поместье «Рейнбоу» встретило Нору резкими порывами ветра и шумящими кронами деревьев под хмурым небом. Не успел «бентли» остановиться у подъезда, как из дома вышел солидный мужчина, виски которого тронула седина. Открыв дверцу машины, он любезно помог Норе выбраться из салона.

– Прошу вас, – церемонно склонил он голову в поклоне, – леди ждет в кабинете.

Он чуть придержал дубовую дверь, пропуская Нору внутрь, и кивнул шоферу, показывая, куда отнести багаж гостьи.

В сопровождении дворецкого Нора вошла в огромный холл, в центре которого начиналась лестница, ведущая на второй этаж, и следом за проводником свернула в левое крыло. У нее было странное ощущение, будто она попала в музей. В Лондоне семья Харрисонов жила в современном доме, и идти по коридорам, которые, возможно, помнили вельмож времен королевы Виктории, было очень странно.

Дворецкий остановился у одной из дверей и сделал пригласительный жест:

– Прошу вас, мисс.

Постучав, он распахнул дверь, и Нора очутилась в комнате, обшитой до потолка дубовыми панелями, проглядывающими из-за книг, громоздящихся на полках. В углу комнаты у окна стояло массивное резное кресло, в котором восседала хозяйка поместья, изучающая какой-то древний фолиант. Услышав шум, она легко поднялась и сделала несколько шагов навстречу гостье.

– Здравствуй, моя дорогая!

– Добрый день, графиня.

– Боже, как официально! – воскликнула почтенная дама. – Зови меня просто Мадлен. Этим ты доставишь мне удовольствие. Да и самой не придется ломать язык. Видит бог, я чту своих предков и предков моих мужей, но всякие там родовые деревья ужасно напоминают учебники по разведению лошадей или собак. Как ты доехала?

– Благодарю вас, очень хорошо.

– Ну и чудесно! Жаль, конечно, что погода паршивая, но тут уж ничего не поделаешь. – Она так сердито фыркнула, словно какой-то невоспитанный грубиян специально организовал ветер и хмарь за окном, чтобы ей насолить.

– Ничего страшного… Мадлен. Зато здесь тепло и уютно.

– Уютно? Это еще не уютно. Уютно будет, когда я проведу паровое отопление и в правое крыло замка, а пока мне приходится запирать там комнаты на холодное время года. Но ничего! Я попрошу Патрика растопить камин в гостиной, и тогда станет действительно не так уж плохо. Обед будет подан через час, так что у тебя есть время переодеться и немножко отдохнуть. Я буду ждать тебя в обеденной комнате.

– Благодарю вас! – Нора чуть не изобразила перед эксцентричной дамой реверанс, но вовремя спохватилась и одарила ее самой лучезарной из улыбок.

– Ну вот и славно! Патрик! – Видимо, дворецкий был поблизости, потому что мгновенно появился на пороге. – Отведите, пожалуйста, мисс Харрисон в ее комнату!

Они поднялись на второй этаж. Немного пройдя по коридору, дворецкий повернул ключ в замке одной из дверей.

– Ваша комната, мисс!

Нора зашла внутрь и даже присвистнула от элегантности обстановки. Вся комната была выдержана в зелено-коричнево-золотистых тонах. Особенно дипломированного дизайнера поразила старинная медная ваза, в которой красовались огромные шапки желтых хризантем.

– К вашим услугам, мисс! – произнес мистер Достоинство и, поклонившись, оставил ее одну.

Осваиваясь со своим временным жилищем, девушка подошла к окну и выглянула на улицу. Перед ней открылся типичный пейзаж центральной Англии с аккуратными полями, прочерченными автомобильной дорогой. Вдалеке шумел кронами лес, и Нору передернуло от одной мысли оказаться в такую погоду под сводом его ветвей.

Она посмотрела вправо и увидела ухоженное здание конюшни графини и несколько пустых левад. Почти вплотную к зданию примыкал открытый плац, посыпанный белым песком, и конкурное поле.

Нора оторвалась от созерцания пейзажа и принялась приводить себя в порядок.

Судя по тому, как ведет себя графиня, особая помпезность здесь ни к чему, так что можно сильно не выпендриваться.

Скинув с себя дорожный костюм, она обтерлась полотенцем и надела любимое серое платье из тонкого джерси, расчесала непослушные волосы и освежила косметику на лице.

Пора спускаться к обеду.

Нора вышла в пустынный коридор, спустилась на первый этаж и зашла в обеденную комнату одновременно с хозяйкой поместья, брови которой чуть дрогнули от удивления.

– Прекрасно выглядишь, дорогая, – произнесла та своим чуть хрипловатым голосом. – Никогда бы не подумала, что ты недавно перенесла нервное потрясение, как пишут в романах. Не хмурься. У меня есть к тебе дело, и, думаю, оно придется тебе по душе, а пока давай отдадим должное обеду, приготовленному лучшим в мире поваром. Мой спортсмен еще не вернулся с тренировки, так что нам никто не помешает немножко позлословить. Не удивляйся: в этом доме принято, что мои парни едят вместе со мной и живут здесь же. Дик не доволен таким, как он выражается, панибратством. Но если я доверяю им своих лошадей, то мне кажется логичным доверить и все остальное.

Обед действительно был выше всяческих похвал и прошел в легкой болтовне, которая обычно случается, когда собеседники только присматриваются друг к другу.

Наконец с трапезой было покончено, и дамы отправились пить чай в библиотеку графини. Нора просто сгорала от нетерпения, желая услышать, что же такого хотела предложить ей Мадлен, но та, словно испытывая терпение гостьи, все говорила о незначащих вещах.

Наконец, раскурив сигарету, вставленную в знакомый мундштук, она прервала себя на полуслове, глядя поверх края чашки на Нору:

– Скажи, дорогая, как у тебя настроение после Коустона?

– Спасибо, так себе, – произнесла Нора, гадая, зачем Мадлен подняла эту болезненную тему.

– Ездишь верхом?

– Нет, как-то все не получается…

– А хотела бы? – Что-то в голосе Мадлен заставило Нору насторожиться. Может, она хочет сбагрить ей какую-нибудь старую клячу? Вряд ли. Мадлен прекрасно знает, что ей негде держать лошадь. Тогда зачем?

– Конечно!

– Видишь ли, Нора… – Ее собеседница замялась, пытаясь подобрать слова. – Как ты знаешь, у меня довольно сложные отношения с племянником. Ричард – хороший человек, но слабохарактерный. Элен его полностью под себя подмяла. С некоторых пор мы с ней сильно не ладим. Вначале все было хорошо, пока ей от меня по крупному что-то перепадало. Но вела она себя при этом не совсем подобающим образом, и я перестала делать ей подарки, после чего наши отношения совсем испортились. Я сказала Ричарду, что если он женится на этой наглой девице, я ему в завещании не отпишу ни пенни. Ты следишь за моей мыслью?

– Разумеется, – кивнула Нора, ломая голову над тем, зачем Мадлен ей обо всем этом рассказывает.

– Ну вот. А тут я узнала о некоторых неблаговидных деяниях моей потенциальной родственницы, черт ее подери! В общем, это она подрезала тогда стремя Ричарду, пока вы ходили обедать, чтобы свалить вину на тебя.

– Но ведь она невеста Ричарда! – воскликнула пораженная девушка и так всплеснула руками, что чуть не опрокинула чашку с недопитым чаем.

– Ну и что?

– Он ведь мог покалечиться!

– Боюсь, что этот аспект вряд ли занимал нашу красотку в тот момент.

– Я не верю! Этого не может быть!

– А тебе не приходило в голову, почему Элен с Джефри примчались ни свет ни заря, хотя у них были другие планы?

– У них?

– Нора, дорогая, вы невинны, как новорожденный младенец! Прошу прощения, но в вашем возрасте эта черта перестает быть привлекательной. Будьте немного реалистичнее!

Нора во все глаза смотрела на даму напротив, которая с потрясающим хладнокровием говорила совершенно дикие вещи. Не могла же Элен увлечься Джефри, если у нее уже есть жених! Тем более, такой как Ричард! Еще совсем недавно Нора бы отдала полжизни за его любовь!

И тут девушка еще шире распахнула свои огромные глаза, пораженная двумя мыслями. Во-первых, она впервые четко осознала, что ее многолетняя любовь к Ричарду осталась в прошлом, а кроме того, она почувствовала, что ее неприятно поразила весть о том, что Джефри и Элен могли быть…

– Я не верю, – повторила она мрачно.

– Придется поверить, дорогуша. У меня есть свидетель.

– Но если так, то почему вы не обратились в полицию?

– Я сама себе полиция. Совершенно не жажду, чтобы фамилия Каннингемов фигурировала в полицейских сводках. А кроме того, хоть у меня есть свидетель, но этого мало.

– Почему?

– Потому что он же и исполнитель. Элен резала стремя его рукой. А поскольку Джефри сам мне покаялся, то я не вижу причины сажать его за решетку.

– Джефри… – Нора уже дошла до крайней степени изумления, и восприняла новость гораздо спокойнее, чем можно было ожидать.

– Ну да, красавчик Джефри. Давний приятель Ричарда, шалопай, каких свет не видывал, но в глубине души парень не так плох, как может показаться на первый взгляд. У него есть единственный пунктик – хочет жениться на богатой невесте, потому что не имеет ни гроша за душой. На эту-то приманку Элен его и поймала. Наобещала с три короба, призналась в любви… Так что в полицию обращаться ему не с руки…

– Но нельзя же оставлять подобную подлость безнаказанной.

– Умница! Я тоже так считаю, поэтому и позвала тебя.

– И что я могу сделать?

– Унизить ее. Элен красива, богата, отличная спортсменка, и если ты сможешь ее обыграть, то я буду удовлетворена.

– Но как? Мы вращаемся в разных кругах… У меня нет даже лошади, чтобы встретиться с ней на соревнованиях.

– Все правильно, за исключением последнего пункта. У тебя будет сумасшедшей красоты конь. Я его купила для одного недоумка, но тот оказался дважды никчемен – и как спортсмен, и как любовник. Так что если ты согласишься, то можешь приступать к тренировкам хоть завтра. Тренер тоже есть, причем тренер милостью божьей. Единственное, чем тебе придется пожертвовать, – это работой. А чтобы не умереть с голоду, предлагаю тебе на это время место моего личного помощника. О цене договоримся. Эту зазнайку надо примерно наказать. Ты согласна?

– Эээ…

– Решайся, не будь рохлей. Там, в Коустоне, ты мне показалась сильной женщиной. Неужели я ошиблась?

– Нет, но… Все это так неожиданно…

– Так мы договорились?

– Видите ли… Я бы хотела… Нет… Да! Но только…

– Что еще?

– А можно посмотреть на коня?

– Конечно! Я как раз хотела пригласить тебя прогуляться со мной в манеж. Заодно и с тренером познакомишься. Думаю, он тебе понравится. Иди, накинь на себя что-нибудь теплое, и мы пройдемся. Здесь недалеко.

Нора выскочила в коридор и помчалась по лестнице на второй этаж. В своей комнате она быстро переоделась в брюки, теплый свитер и накинула на плечи куртку.

В самой глубине души ее скреблось сожаление, что она не увидит Джефри, но зато у нее будет потрясающий конь! Наконец кто-то в нее поверил! Это же такое счастье!

Нора слегка продрогла на пронизывающем ветру, пока шла с Мадлен по двору, но забыла про холод, завернув за угол дома. Перед ними открылся целый лошадиный городок – две конюшни, левады, конкурное поле и небольшой крытый манеж. По сравнению с этим великолепием конюшня Ричарда выглядела собачьей конурой!

По дороге они вели ничего не значащую беседу, но, ловя на себе хитрые взгляды хозяйки «Рейнбоу», Нора предчувствовала, что, возможно, это не последний сюрприз. И не ошиблась, потому что, войдя следом за Мадлен в манеж и намного придя в себя от непогоды, она увидела… Нет, этого просто не могло быть! Прямо посреди манежа на сказочной красоты гнедом коне делал пиаффе никто иной как Джефри!

– Бог мой, – только и смогла выдохнуть девушка.

– Что, хорош? – поинтересовалась Мадлен, и трудно было понять, про кого она спрашивала: про коня или всадника.

– Хорош… Конь, конечно, – сочла необходимым уточнить Нора, с трудом отводя взгляд от лица всадника.

А Джефри, словно не замечая вошедших, чуть тронул прекрасное животное, и тот плавно поплыл над землей, вынося точеные ноги на прибавленной рыси, грацией движений напоминая пантеру. Отливающий синевой черный глаз глянул прямо в сердце девушки, и та выдохнула:

– Мадлен, он совершенство! Я не могу на него сесть! Это святотатство!

– Еще как можешь! – возразила практичная леди.

– Но, может быть, Джефри сам…

– У Джефри конь не хуже твоего. Я собираюсь вести военные действия по всем фронтам. Итак, мы с тобой договорились окончательно и бесповоротно?

– О да! – распахнула светящиеся от счастья глаза Нора. – Я буду сдувать с него пылинки…

– Кстати, его зовут Колизей. Джефри! – крикнула Мадлен, махнув призывно рукой. – Подъезжай сюда, пожалуйста.

Рысь сменилась коротким галопом. Конь, сжавшись в пружину, сделал несколько темпов, а затем, чуть порысив, шагом подошел к дамам и потянулся к Мадлен.

– Бессовестный вымогатель, – рассмеялась хозяйка конюшни. – Получай, заслужил! – И она протянула на раскрытой ладони кусочек сахара.

Колизей аккуратно взял губами лакомство и благодарно фыркнул.

В другой ситуации Нора обязательно попросила бы у Мадлен еще кусочек, чтобы поучаствовать в баловстве коня, но сейчас она завороженно смотрела в сияющие глаза Джефри.

– Привет, красавица! – кивнул тот. – Вот мы и свиделись снова.

– Этот факт не кажется мне безусловно позитивным.

– О! Фраза, достойная палаты лордов! Но, надеюсь, и безусловно негативной нашу встречу назвать нельзя?

– Хм. Боюсь, что здесь вы правы.

– А вы не бойтесь. Когда мы познакомимся поближе, то вы сможете оценить мои высокие моральные устои и прочие качества, которые ценятся в приличном обществе.

– Вы ошибаетесь. Я не собираюсь знакомиться с вами поближе.

– А придется. – На его губах заиграла хитрая улыбка. – Поскольку именно я буду вашим тренером.

– Что-о?

– А разве Мадлен вам об этом не сказала? Простите, дорогая мисс Харрисон, я думал, вы в курсе.

Глядя на ошарашенную Нору, Мадлен почувствовала, что пора вмешаться.

– У тебя есть какие-то принципиальные возражения?

– У меня нет, но…

– Ну вот и славно. Джефри прекрасный тренер, и ты еще успеешь по достоинству оценить его таланты… Но я пока ничего не слышала о Колизее.

Нора ласково погладила коня по шее.

– Это потому, что у меня нет слов. Он – само совершенство.

– Я тоже так думаю. С завтрашнего дня он поступает в твое распоряжение, и только попробуй на нем не выиграть все, что можно. Оторву голову своими руками.

Девушка хотела пошутить по этому поводу, но что-то в голосе старой дамы заставило ее промолчать.

Похоже, здесь вовсе не такой парадиз… Ну что ж, она не боится трудностей, а с таким тренером, как Джефри…

Нора почувствовала, как при мысли о нем забилось сердце и зардели щеки, что не укрылось от проницательного взгляда ее работодательницы. Но Мадлен ничего не сказала, а только понимающе покачала головой. Ах, молодость, молодость… В конце концов, она сама была уже трижды замужем к тридцати годам, и пусть хоть кто-нибудь посмеет бросить в нее за это камень.

9

Для того, чтобы описать, что произошло в семействе Харрисонов после того, как Нора сообщила родителям, что она собирается строить жизнь в соответствии с собственными желаниями, а не планами старшего поколения, нужно перо Шекспира.

Почтенный мистер Харрисон чуть не вылил утренний кофе на наглаженные брюки, а миссис Харрисон, швырнув салфетку на стол, за которым семейство завтракало, молча удалилась пить успокоительные капли.

Военные действия с переменным успехом длились до вечера, но после того, как Нора привлекла тяжелую артиллерию в лице Мадлен, старшее поколение выбросило белый флаг и согласилось на переговоры.

Условия мирного договора были следующими: мистер и миссис Харрисон согласны на то, чтобы их любимая, но ужасно взбалмошная дочь потеряла еще один год. Но если за это время она не найдет профессию на всю жизнь или не выйдет замуж, то по истечении означенного срока уже они будут диктовать ей, как жить дальше и с кем стоит связать свою жизнь перед алтарем.

Они еще немного поспорили на эту тему, а потом Нора, вспомнив сияющие глаза Джефри, согласилась на все.

Если все будет так, как предрекают родители, то не все ли равно, как прозябать последние годы?

И начались каждодневные тренировки до седьмого пота, которые выматывали и коня, и девушку так, что они чуть живые уползали с манежа, посреди которого стоял Джефри и комментировал ошибки своей спортсменки в таких ехидных выражениях, что у Норы наворачивались слезы на глаза.

Он критиковал ее посадку, работу рук и ног, малейшую несогласованность между всадницей и конем. Временами Норе казалось, что он – садист и получает удовольствие от ее мучений. Временами она была совершенно уверена, что его ненавидит, и только воспоминание о данном родителям обещании удерживало ее от того, чтобы плюнуть на все и, сказав всем, что она о них думает, уехать в Лондон.

В начале Мадлен часто заходила в манеж и, понаблюдав за ними, скрывалась в темноте конюшни, но потом ее появления почти сошли на нет.

Никакими поручениями Нору не загружали, так что она оказалась предоставленной самой себе. Впрочем, сказать, что это было благом, тоже нельзя, потому что ее жизнь превратилась в череду дней, похожих друг на друга, как два шиллинга.

Первое время девушка надеялась, что Джефри начнет за ней ухаживать, но Браун был постоянно занят, то тренируя ее, то готовя собственного коня, и, кроме кратких встреч за столом, они практически не общались.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что жизнь поместья спокойна и безмятежна, но он бы сильно ошибся. Кризис назревал исподволь, медленно, но неотвратимо, и Нора однажды сорвалась, обрушив на головы Джефри и Мадлен все свои обиды.

Это был ясный декабрьский день, примерно за неделю до Рождества. На Англию налетел арктический циклон, и было ужасно холодно. На деревьях лежал снег, и дым, идущий из каминных труб, поднимался вертикально вверх, точно хвост идущего по лесной дороге сурриката.

Нора только что увидела по ВВС чудесный фильм про этих удивительных животных, напоминающих то ли кошку, то ли обезьянку, то ли изрядно озадаченного космического пришельца, и теперь, вспомнив вышагивающих по тропинке зверьков, горделиво задравших к небу хвосты, невольно улыбнулась, невзирая на отвратительное настроение.

На первый взгляд, все было прекрасно: она жила в роскошно обставленной комнате прекрасного особняка, ее обслуживала вышколенная прислуга, у нее был конь, о котором можно было только мечтать, и персональный тренер. Мадлен регулярно выплачивала ей достойную зарплату, и при этом у нее не было никаких обязанностей, кроме полной отдачи в манеже. Не жизнь, а рай! Но в каждой бочке меда обязательно находится ложка дегтя, а в ее бочонке его было целое ведро.

Во-первых, как уже было сказано, она отчаянно скучала, потому что Мадлен постоянно уезжала, оставляя помощницу не у дел. Во-вторых, ее посадили на строгую диету, поскольку, дорвавшись до разносолов, подававшихся на стол, она в первый же месяц прибавила в весе несколько фунтов, и графиня мгновенно прекратила Лукуллов пир, приказав готовить для нее овсянку и прочие полезные, но не очень вкусные вещи. Но и с этим можно было бы смириться, если бы Джефри хоть взглядом, хоть полунамеком дал ей понять, что неравнодушен к ней. Но нет! Он относился к ней, как к одушевленному фонарному столбу.

За прошедшее время Нора перепробовала все способы и уловки, которым научили ее матушка и подруги, плюс изобрела несколько своих фирменных штучек, но они, казалось, совершенно не действовали на ее тренера.

Это было тем более обидно, что девушка прекрасно помнила, как еще совсем недавно он всячески давал ей понять, что хотел бы более близкого общения…

Зациклившись на отношениях с красавцем-тренером, Нора стала невнимательной, что тут же почувствовал Колизей и начал подхалтуривать при выполнении элементов. Такая расхлябанность не ускользнула от всевидящего ока Мадлен, и решительная дама тут же устроила виновнице изрядную взбучку.

Все еще пережевывая в душе произошедший скандал, Нора вывела коня в манеж в настроении, с которым приговоренный идет к виселице.

Джефри уже стоял на своем месте, греясь в лучах зимнего солнца, проникавшего в манеж через стеклянные окна и отражавшегося солнечными зайчиками от висевших в простенках зеркал.

Вначале все было как обычно: Джефри давал отрывистые команды и ехидно комментировал ее промахи, а Нора молчала и старалась выполнять все его указания. Но у Колизея в этот день, видимо, было не самое лучшее настроение, и он всячески старался это продемонстрировать.

Наконец дело дошло до пиаффе, и тут такое началось! Конь упорно не желал отрывать ноги от земли, только обозначая выполнение элемента.

Джефри потребовал, чтобы Нора заставила тунеядца работать, но та, сколько ни старалась, не могла переупрямить норовистого коня.

Отчаявшись справиться с обнаглевшей скотиной, Нора пожаловалась Джефри, но тот высказался в том духе, что плохому танцору ноги мешают.

Это была последняя соломинка, сломавшая спину верблюда.

Направив коня к изумленному тренеру, Нора остановила Колизея в шаге от него и, спрыгнув, бросила повод в руки Джефри, а затем решительно направилась вон из манежа. У бортика она столкнулась с Мадлен, появившейся, как черт из табакерки, но даже не замедлила шаг.

– Гори все синим огнем, – сквозь слезы бормотала девушка. – Какого черта я поддалась на эту авантюру? Это не жизнь, а издевательство! Я так больше не могу! Это не дом, а замок Иф. Пусть она ищет другую дуру, а я еду домой в Лондон! Лучше выйти замуж за какого-нибудь идиота, которого не замедлит найти маменька, чем слечь в больницу с неврозом или депрессией!

Дернув тяжелую дверь, она пронеслась мимо дворецкого и, вмиг преодолев лестницу, ворвалась к себе в комнату. Ни минуты она здесь не останется! Ни секунды! Где чемодан?

Вытащив на свет божий здоровенного кожаного монстра, в котором приехал почти весь ее скарб, она начала бросать туда скомканную одежду, украшенную лейблами известных кутюрье, которая за ненадобностью пылилась в шкафу. Норе даже доставляло удовольствие мысль, что ее свитера, брюки и платья помнутся. Не одной же ей страдать, дьявол возьми!

Запихав вещи в чемодан и закрыв его на два громко щелкнувших замка, она быстро переоделась в отложенные на дорогу брюки и джемпер и, покрутившись перед зеркалом, привела себя в порядок. У девушки было не так много жизненных принципов, но одну привычку она усвоила с раннего детства: в период житейских бурь надо всегда выглядеть на сто миллионов! Пусть враги в отчаянии рвут у себя на голове волосы, она будет красива и холодна!

Убрав снятый костюм для верховой езды в дорожную сумку, она накинула ремень на плечо и, в последний раз окинув взглядом комнату, где разбились ее мечты, шагнула за порог, волоча за собой чемодан.

Последнее, что требовали от нее правила приличия, это зайти к Мадлен и поговорить начистоту. Ведь как ни крути, а она сильно подставляла графиню своим отъездом.

Оставив неподъемный чемодан на верхней ступеньке лестницы, она спустилась вниз и поинтересовалась у Патрика, руководившего украшением холла к Рождеству, где найти Мадлен. Получив ответ, что та в кабинете, она пошла разыскивать графиню, внутренне дрожа от страха.

Пройдя по коридору, она уже собралась постучать, но тут ее внимание привлекли голоса, доносившиеся из-за неплотно прикрытой двери. Один из них несомненно принадлежал Мадлен, а второй – Джефри. Похоже, что собеседники спорили.

Претерпев минутную борьбу с собственными принципами и всосанными с молоком матери правилами приличия, Нора воровато оглянулась, чтобы убедиться, что никто не видит ее позорного поступка, и припала ухом к образовавшейся щели.

Сначала она улавливала только обрывки фраз, но, попривыкнув, стала различать все произносимые слова.

– Мадлен, это была пытка, причем не только для нее, но и для меня. Я так больше не могу! – говорил Джефри.

– Ради всех святых, прекрати истерику! Ладно еще эта девчонка фортели выкидывает, но ты же мужчина, гром и молния!

– Я тоже человек, как и она! И прошу тебя подумать о нас не только как об орудиях мщения, но и как о людях! Я же вижу, как она мучается.

– Ох, какой ты жалостливый! Она, понимаешь, мучается. Он мучается. А злая фея Мадлен не дает голубкам слиться в любовном экстазе! Да ты представляешь себе, что начнется, если вы тут начнете шуры-муры разводить? Спорт побоку, мои планы побоку, ваши карьеры псу под хвост… Да ты перегрелся, как я вижу, хоть на улице и минусовая температура! Иди успокойся, а я поговорю с этой истеричкой.

– Да в таких условиях любой станет неврастеником! В общем, Мад, если Нора уедет, то и я здесь не останусь. Это мое последнее слово!

– Но ты обещал! У нас контракт!

– Да плевать я хотел на контракт! Или мы оба, или никто!

От услышанного у Норы закружилась голова. Оказывается, Джефри совсем не тот бесчувственный негодяй, за которого она его принимала! Ради нее он готов поставить на карту свою карьеру и неведомый контракт… А она-то думала!

Уйдя в свои мысли, девушка замешкалась и не успела спрятаться, когда Джефри, выходя из библиотеки, буквально налетел на нее.

– Нора, ты что здесь делаешь?

– Подслушивает! Неужели не понятно? – донеслось из глубины кабинета холодное контральто. – Иди и подумай над той чепухой, которую ты тут нагородил, а с этой дурно воспитанной леди я сейчас побеседую. Нора, зайди сюда!

Поражаясь магической силе, которая заставляла людей беспрекословно слушаться эту немолодую даму, Нора переступила порог кабинета, успев перехватить отчаянный взгляд Джефри.

Тяжелая дверь громко захлопнулась у нее за спиной. Нора сделала несколько шагов и остановилась, глядя, как Мадлен потянулась за сигаретами. Не обращая внимания на девушку, она медленно вставила одну из них в знакомый мундштук, прикурила от забавной зажигалки в виде фарфорового яблока с откидывающейся крышечкой, и, сделав приглашающий жест в сторону кресел, сама опустилась на сиденье.

Дожидаясь, пока Нора займет место напротив, она помолчала, разглядывая свою визави, а затем проговорила, выдохнув струйку дыма:

– Ну и что ты решила?

Они проговорили около трех часов, пока у графини не закончились сигареты, а Нору не стала одолевать нервная зевота. Дворецкий Патрик несколько раз деликатно стучался, чтобы доложить, что ланч подан, но Мадлен каждый раз отсылала его с требованием принести то чаю, то кофе.

Впрочем, Нора гораздо больше слушала, чем говорила, заново узнавая свою недавнюю знакомую.

Жизнь Мадлен напоминала авантюрный роман, где нашлось место и полуголодной юности, и путешествиям по всему миру, и шести замужествам, и контрабандным поискам бриллиантов в Южной Африке, и охоте на тигра-людоеда в Индии, где Мадлен прожила несколько лет с третьим мужем. У Норы голова кружилась от неторопливого рассказа худощавой леди, уютно устроившейся напротив.

Наконец разговор перешел на события последних месяцев, и девушка напряглась, чувствуя, что придется обидеть свою собеседницу отказом. Она не сможет тренироваться с Джефри, даже если Мадлен об этом попросит! Даже в свете того, что случайно подслушала только что под дверью!

Но Мадлен не стала просить. Досадливо отшвырнув пустую пачку из-под сигарет, она вдруг внимательно посмотрела на девушку и, прервав повествование о том, как не смогла найти общий язык с Элен, вдруг поинтересовалась:

– Ты очень его любишь?

– Кого, Ричарда? – удивилась Нора, забыв о том, что еще три месяца назад была готова отдать жизнь за одну только возможность поговорить с кумиром.

– Причем тут мой племянник, – поморщилась Мадлен. – Я говорю о Джефри. Только не надо мне изображать праведный гнев, – отмахнулась она от возмущенно распахнутых глаз собеседницы. – Я прекрасно все понимаю. Ты влюблена в него, он не спит по ночам, а злая Мадлен не дает слиться в экстазе Ромео и Джульетте. Что, не так?

Взгляд ее пронзительных голубых глаз проник в самую душу Норы, и та не нашлась, что ответить, а только молча кивнула, старательно перебирая нити бахромы на шарфе.

Мадлен выждала пару секунд, давая девушке время на возражение, потом аккуратно положила ненужный мундштук на край хрустальной пепельницы, в которой уже громоздилась гора из окурков, посыпанных серым табачным прахом, и удовлетворенно улыбнулась.

– А теперь давай оставим эмоции за бортом и посмотрим на ситуацию холодными глазами. Итак, у нас есть общая цель: сделать из тебя и Джефри чемпионов. У каждого из нас свои причины желать этого, причем причины серьезные. Я с вами заключила устные джентльменские договора и думала, что этого вполне достаточно. Свою часть сделки я полностью выполнила, создав вам обоим максимально комфортные условия. Казалось бы, вас никто и ничто не отвлекает от работы, есть прекрасные лошади. А что в результате? Вместо того, чтобы стремиться к поставленной цели, вы пытаетесь разыгрывать шекспировские страсти! И это невзирая на мои предельно ясные указания! Совершенно не ожидала от Джефри подобного легкомыслия!

– Какие указания?

– Избегать каких-либо личных контактов, вести себя предельно сдержанно и работать, работать, работать…

– А что он, не человек, что ли? – не выдержала Нора.

– Человек, разумеется, но человек мыслящий. Надеюсь, он сделает правильные выводы из нашего разговора. И ты тоже еще раз подумай о своих дальнейших поступках. Можешь посоветоваться с Джефри. Возможно, я действительно несколько перегнула палку, поэтому обещаю дать вам несколько дней рождественских каникул. Вы же в ответ должны поклясться всем, что для вас свято, что доведете до конца поставленную задачу и выполните то, что должны сделать. А теперь иди, и если увидишь по дороге Патрика, скажи ему, что я буду есть здесь, а вы можете перекусить на кухне.

Она откинулась на спинку кресла, давая понять, что разговор окончен.

Норе не оставалось ничего другого, как тихо удалиться.

В прострации прихватив свой багаж, она пошла к себе. Надо было еще раз обдумать слова Мадлен, в которых, безусловно, было много горькой правды.

По дороге она встретила дворецкого, потерянно крутящего в руках венок из еловых веток, перевитых лентами, который он пытался приладить на лестнице, но вспомнила о поручении к нему, когда уже шла по коридору к своей комнате. Возвращаться не было никаких сил и, понадеявшись на то, что Патрик сам сообразит еще раз заглянуть в кабинет хозяйки, она распахнула знакомую дверь… и остолбенела. Прямо напротив нее, спиной к окну стоял Джефри. Услышав шорох, он поднял усталые глаза, в которых не было привычного задора, и глухо проговорил:

– Привет! Нам надо поговорить…

Нора на всю жизнь запомнила тот вечер, объединивший ее с Джефри в единое целое. Они то объяснялись друг другу в любви, то кричали друг на друга, потом Нора плакала, а Джефри, опустившись на колени, целовал ее тонкие пальцы, прося прощения.

Был уже поздний вечер, когда Нора, пробормотав «Да!», упала в его объятия, и они любили друг друга всю ночь, и были счастливы так, как бывает только раз в жизни.

На рассвете, открыв глаза, Нора долго смотрела на спящего рядом мужчину, не веря собственным глазам.

Неужели этот человек, тихо посапывающий рядом, мужчина, по которому я сходила с ума? И я его невеста? Это сон, прекрасный сон, который сейчас кончится, и я снова проснусь одна в этой комнате. Или нет: я проснусь в лондонской квартире, а Мадлен и все, что с ней связано, окажется наваждением. Не может быть, чтобы этот красавец клялся мне в любви… Нора, девочка, не верь своим ушам, глазам и прочим органам чувств – это обман. Ричард тоже был сначала сама галантность. Вот я сейчас до него дотронусь – и все исчезнет, или моя рука пройдет сквозь его тело и окажется, что я лежу в постели с привидением. Господи, только этого не хватало!

Она подскочила на кровати, натянув одеяло до шеи, и только нерешительно потянулась к обнаженной мужской груди, чтобы проверить свои предположения, как вдруг рука неподвижно лежавшего человека метнулась вверх и перехватила ее ладонь.

Нора тихо пискнула от неожиданности и попыталась вывернуться, но ее словно тиски держали.

Мужчина приоткрыл один глаз и, хитро улыбнувшись, проговорил, косясь на немного испуганную девушку:

– А я уже почувствовал себя экспонатом музея мадам Тюссо. Ощущение довольно забавное. Лежу, понимаешь, и гадаю, о чем она думает. Может, никак не вспомнит, как меня зовут? А уж когда ты ко мне потянулась – все, думаю, за покойника приняла. Или я ошибся?

– Джефри, прекрати! – прикрикнула Нора, расплываясь при этом в улыбке. – Ни за какого покойника я тебя не принимала.

– А за кого?

– Ну… Ты будешь смеяться…

– Давай-давай, я сегодня склонен всему верить.

– За привидение…

– Упс! – Тут уж у Джефри открылись оба глаза, и он захохотал от всей души. – За кого меня только не держали… Но чтобы за привидение!..

– Ну вот, а обещал не смеяться…

– Да я и не смеюсь, – заявил Джефри, изо всех сил борясь с остатками приступа веселья. – Но за такие кошмарные ассоциации я требую сатисфакции.

– Мне подать тебе кофе в постель?

– Э нет, из постели я тебя как раз и не выпущу. Но коли уж меня рассматривали, как восковую фигуру, то требую соблюсти паритет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что ты должна оставить в покое это ужасное одеяло, в которое закуталась, как арабская невольница, и дала полюбоваться на свои груди. Судя по тому, что я ощущал ночью губами и ладонями, они само совершенство, и я хочу вволю на них полюбоваться. Ну же?

Он отпустил ее ладонь и расположился на подушках с максимальным комфортом, ласково глядя на то, как зарделась Нора под его взглядом. Девушка и на самом деле была в смятении. Одно дело – ночью, на волнах страсти, предаваться любви с мужчиной, а другое… Вот так, за здорово живешь, сидеть перед ним голой при свете дня? Она колебалась, с ужасом чувствуя, как с каждой минутой промедления это становится сделать во сто крат тяжелее.

Джефри заметил ее мучительные колебания и, мягко покачав головой, сел на постели.

– Нора, Нора… Глупая ты девчонка… Вот уж не думал, что в тебе такой запас ханжества… Ты что, меня стесняешься?

Ее щеки горели, словно на зимнем ветру.

– Да, – прошелестела она в ответ.

– Мы ведь с тобой теперь одно целое?

– Да…

– Тогда можно я тебе помогу?

Он протянул руки и, взяв ее ладони, вцепившиеся мертвой хваткой в одеяло, медленно, но решительно потянул их вниз, открывая красиво очерченную грудь с розовыми бутонами сосков.

– Как ты прекрасна!

Он ласково провел пальцем у нее между грудями и с таким вожделением стал их разглядывать, что Норе стоило страшных усилий, чтобы снова не прикрыться одеялом.

Насытившись созерцанием, он чуть прихватил ее левый сосок пальцами, ласково ущипнув, и Нора выгнула спину, потянувшись к нему всем телом. Тихо засмеявшись, он отпустил сосок и провел пальцем по ее животу, вызвав его конвульсивные сокращения.

– Вот это реакция, – потрясенно прошептал мужчина и, обхватив Нору напрягшимися руками, повалил на постель.

Ему ужасно хотелось овладеть девушкой, но, сделав усилие, он не уступил своему эгоизму, а сначала довел ее поцелуями до исступления, и только потом вошел в тугое лоно, отчего она застонала, зажмурившись, и впилась пальцами в его плечи так, что потом долго на его коже не проходили синяки.

А затем они лежали на влажной постели, прижавшись друг к другу разгоряченными телами и тяжело дыша.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты просто потрясающая любовница? – прошептал мужчина ей на ушко.

– Н-нет, – соврала она, вспомнив ночь с Диком в гостинице.

– Тогда Дик полный идиот, – усмехнулся он.

От упоминания о бывшем возлюбленном Нору буквально передернуло.

– Не надо о нем… Пожалуйста… – пробормотала она.

– Хорошо, не буду. Больше никогда не буду, слово чести! Прости меня, малыш… Я…

Нора так и не узнала, что хотел сказать Джефри, потому что в дверь постучали, и дворецкий вежливо поинтересовался:

– Мисс Нора, миледи просила узнать, как вы себя чувствуете? В случае, если ничего серьезного, она просила передать, что ждет вас к завтраку.

– Уже иду, Патрик, – ответила Нора, делая невероятное усилие, чтобы ее голос звучал ровно, потому что разыгравшийся Джефри попытался пощекотать ее под мышкой.

– Еще миледи просила передать, что если вы встретите по дороге мистера Брауна, который не ночевал в своей комнате, то передайте ему, пожалуйста, также приглашение к завтраку. Кроме того, миледи просила ему передать, если, разумеется, вы увидите его, мисс, что он пся крев и она с него спустит шкуру, как только он попадется ей на глаза.

– С удовольствием передам ему это, как только увижу, – не удержавшись, взвизгнула Нора, потому что Джефри добрался до ее пяток.

– Благодарю вас, мисс, – прозвучал любезный ответ из-за двери.

Они помолчали, пока не затихли шаги дворецкого.

– Что теперь будет? – пробормотала Нора.

– А что будет? – откликнулся ее возлюбленный. – Мы теперь с тобой жених и невеста. Имеем право.

– Теперь она прогонит нас отсюда поганой метлой. Мад только вчера требовала, чтобы мы близко не подходили друг к другу. Слушай, а она тебя ко мне не ревнует? У вас с ней ничего не было?

– Ты с ума сошла! Мадлен отличный товарищ и щедрый работодатель. И не более того. Так что давай не будем искушать ее терпение. Я пока еще только пся крев, но как только превращусь в вонючий курдюк безглазой овцы, дело действительно примет дурной оборот. Для леди, конечно, подобные выражения нонсенс, но надо сделать скидку на ее бурную жизнь. По используемым ею в данный момент выражениям можно легко вычислить степень гнева Мадлен. Сначала она использует истинно английские заготовки, потом переходит к выражениям, которым научилась в бытность ее замужем за польским графом, а когда в ее лексиконе начинают проскакивать перлы, услышанные в нищих арабских кварталах, то следующим шагом будет уже рукоприкладство. Давай не будем доводить ее до этого. Мад еще может нам понадобиться.

Он легонько шлепнул Нору по упругой ягодице и, откинув одеяло, соскользнул с постели. Девушка целомудренно отвела взгляд, но, услышав сердитое «Ну вот, опять начинается!», сделала над собой усилие и взглянула на нагое тело своего возлюбленного.

– Ну что, так ли уж все ужасно? – поинтересовался он с легкой ехидцей в голосе.

– Ты само совершенство! – преувеличенно восхитилась она.

Они оба рассмеялись.

– Ради всех святых, – пробормотал он враз осевшим голосом, – если бы не Мад с ее завтраком, я бы с удовольствием несколько расширил твои познания в искусстве любви. Какие руки, какой ротик…

– Который ужасно хочет есть, – расхохоталась она, снимая возникшее напряжение. – И желательно, хороший кусок мяса!

– Тогда я снимаю свое непродуманное предложение, – в шутливом испуге откликнулся он.

Наспех одевшись, оба выскочили в коридор и наперегонки помчались к лестнице. И как же в этот момент они были счастливы!

10

Мадлен встретила их гробовым молчанием, глядя холодным немигающим взором поверх вчерашнего «Миррор».

Пара замялась в дверях, ожидая предложения войти, но хозяйка поместья продолжала изучать их лица, не делая никаких жестов.

Нора уже начала подумывать, что будет лучше выйти из зала, но Джефри не желал сдаваться без борьбы.

– Доброе утро, Мадлен! Сегодня прекрасная погода, не правда ли? Мы ужасно проголодались. Надеюсь, старина Патрик нас не разочарует.

Подхватив девушку под локоть, он почти насильно проводил ее на место и помог сесть, пододвинув высокий стул, а затем занял место напротив.

Норе показалось, что от такой наглости у Мадлен перехватило дыхание, но, к ее изумлению, та только фыркнула, передернув плечами, и принялась за остывший омлет с ветчиной.

В полном молчании – только вилки звякали о тарелки – они доели завтрак, и Патрик налил всем кофе с молоком. Глотнув из чашки ароматный напиток, Мадлен наконец прервала молчание:

– Ну и как это все понимать?

– Это ты о чем? – вежливо поинтересовался Джефри, намазывая джемом булочку.

– Ты сам прекрасно понимаешь! Мало того, что вы нарушили все пункты контракта, так еще и трахались в моем доме.

Джефри с видом полнейшего изумления поднял брови:

– Фи, графиня!

– Цыц, вонючий курдюк безглазой овцы!

Услышав сакраментальное выражение, Нора подняла на Джефри испуганные глаза, но тот спокойно заметил:

– Ну что ж, курдюк вещь полезная, даже если принадлежит незрячему животному.

Мадлен потрясенно уставилась на взбунтовавшегося парня. Ее лицо побледнело, тонко очерченные ноздри трепетали, глаза метали молнии. Приподняв чашку с кофе, она с силой шваркнула ее об натертый воском пол, потрясший в свое время Нору удивительной красоты узором, выложенным из кусочков паркета различных пород деревьев.

Старинная японская чашка из полупрозрачного фарфора разлетелась вдребезги у ног Патрика, который даже бровью не повел. Он подошел к буфету и, открыв его, достал точно такую же чашку, после чего, наполнив ее кофе с молоком, поставил перед хозяйкой. Закончив действо, он неспешно собрал осколки на серебряный поднос, вытер пол и снова замер чуть позади хозяйского кресла.

Но Мадлен даже не заметила усердия слуги. Вне себя от возмущения она испепеляла глазами Джефри, который, в свою очередь, отпив кофе и кивком головы подтвердив его отменное качество, повернулся к рассвирепевшей женщине:

– Чем ты недовольна, Мад?

– Ты еще спрашиваешь!

– Давай рассуждать здраво, насколько это возможно в данной ситуации. Ты нас пригласила, чтобы отомстить своему племяннику и его невесте. Правильно?

– Да!

– Ну так в чем дело? Правда, дела стали развиваться не совсем по твоему сценарию, но ведь в жизни все предусмотреть невозможно. Я сделал предложение Норе, она его приняла, так что мы теперь жених и невеста со всеми вытекающими последствиями. С другой стороны, мы полны решимости довести начатое дело до конца и будем работать с утроенной энергией. Правда, дорогая? – улыбнулся он Норе.

Услышав подобное обращение, девушка еще больше сжалась, стараясь занять как можно меньше места и поражаясь выдержке Джефри. Как же она его недооценивала еще совсем недавно! Где были ее глаза?

Поняв, какая сумятица творится в душе его невесты, тот незаметно подмигнул Норе и продолжил, обращаясь к Мадлен:

– Если ты немного успокоишься, то сама поймешь, что все идет отлично. Мне и раньше требовались деньги, а теперь, в преддверии свадьбы, они нужны еще больше. Так что стимул получить свои пятьдесят тысяч фунтов у меня только усилился. Нора тоже мечтает о победе. Так что все складывается наилучшим образом. Разве нет?

По мере развития этого монолога на лице Мадлен отразилось сразу несколько эмоций: гнев, удивление, заинтересованность. После того, как Джефри замолк, она несколько минут молчала, постукивая пальцами по столу.

Внезапно она заразительно рассмеялась:

– Ну ты и пся крев, Джеф! Все предусмотрел!

– Леди, в ваших устах «пся крев» звучит почти музыкой после «вонючего курдюка»!

Мадлен примирительно махнула рукой:

– Ладно, я, кажется, немного погорячилась. Черт с вами, живите как хотите! Но если только вы не сделаете то, что я хочу и за что плачу немалые деньги, ты мне покроешь все расходы по этому делу плюс моральный ущерб. Я не желаю больше видеть моего племянника с его девицей в ранге чемпионов, заруби это себе на носу!

– Ты хочешь меня разорить?

– Нет, я хочу, чтобы ты знал, на что идешь.

– Придется принять все твои условия…

– Ну вот и славно. Патрик, еще кофе, только без молока. И принесите коньяк, он мне сейчас просто необходим.

– Но у меня тоже есть условие, Мадлен!

– Что-о? И какое?

– Ты отпустишь нас на рождественские каникулы, после чего мы готовы на любые подвиги, какие ты с нас потребуешь.

– Ты хочешь невозможного!

– А разве то, что мы затеяли, не принадлежит к фантастическим проектам? Если Элен еще можно подвинуть на пьедестале, то Ричард с ним просто сросся. Ну, Мад, не будь врединой!

– Меня погубит мое доброе сердце… Считай, что мы договорились. Но я не слышала еще ни слова от твоей невесты. Может, она не согласна с твоим планом, а, Нора?

Поняв только, что изгнание из рая откладывается и Джефри помирился с Мадлен, Нора закивала, словно китайский болванчик, стоящий у нее в лондонской квартире на трюмо:

– Я согласна!

– Ну вот и славно! – пробормотала Мадлен, словно это предложение было частью ее плана. – Раз уж мне не удалось удержать поток в проложенном русле, остается только грести быстрее, чтобы он меня окончательно не смыл… Ладно, сделаю вам презент по случаю помолвки. В Шотландии у меня есть охотничий домик в тихом местечке, куда я иногда наведываюсь, спасаясь от несовершенства мира. Предоставляю его вам на каникулы, после чего вы приедете сюда и будете пахать с утра и до вечера. Ни о чем можете не беспокоиться, Патрик свяжется с тамошними слугами, и они все приготовят. Вы довольны?

– Да! – откликнулись хором Джефри с Норой.

– А теперь поцелуйте меня и убирайтесь с глаз долой паковать вещи, потому что время пошло!

С шумом отодвинув стулья, молодые бросились к своей доброй фее, которая еще минуту назад была подлинной фурией. Но, может быть, именно в этом заключался секрет ее привлекательности? Ведь нашли же в ней что-то шесть мужей, которых она меняла как перчатки!

Уже расположившись в купе и глядя в окно на проносящиеся купы деревьев, поля и станции, Нора рассмеялась:

– Знаешь, я думала, что наступил мой последний час! Ты просто чудо что такое! Вот это выдержка! Я бы так не смогла!

– Если честно, – ухмыльнулся Джефри, обнимая девушку, – у меня были примерно те же мысли, но я вдруг подумал, что если она нас выставит за дверь, то, скорее всего, из моего жениховства ничего не получится, потому что не будет денег даже оплатить свадьбу. Так что это было мужество отчаяния.

– Значит, ты испугался, что потеряешь меня? – улыбнулась Нора и, прильнув к плечу Джефа, потерлась о его свитер щекой.

– Представляешь, какой я трус? – проговорил он, крепче прижимая ее к себе.

– Ты не трус, – прошептала она, подставляя ему губы, – ты мой верный рыцарь, которого я люблю больше жизни.

И они слились в поцелуе, забыв обо всем на свете.

Дни, проведенные в охотничьем домике, пронеслись для Норы и Джефри, словно один непрекращающийся праздник. Они бродили по замершему лесу, видели живую лису и разыскали омелу; пытались ловить, правда безуспешно, рыбу; любовались звездами в Сочельник; дарили друг другу купленные в деревенской лавке подарки в Рождество… и любили, любили, любили друг друга.

В рождественскую ночь, после праздничного ужина они долго лежали у камина, расположившись на медвежьей шкуре. Вокруг стояла непривычная городскому уху тишина, уютно потрескивали поленья, пламя, одаривая их теплом, плясало свой вечный танец, отбрасывая на стены причудливые тени от голов животных, развешенных по стенам. Засмотревшись на оскаленную морду волка, Нора зябко передернула плечами.

– Что не так? – тут же чутко отозвался Джефри, лениво дремавший, положив ей голову на колени.

– Мне кажется, что мы в древней сказке, и сейчас откроется дверь и войдет…

– Кто?

– Не знаю… Дух здешних мест… и благословит нас…

– Или прогонит взашей. Боюсь, что, глядя на такую прорву невинно убиенных животных, он вряд ли нас полюбит. Интересно, они на совести Мадлен, или это ее мужья постарались? Кстати, откуда здесь взялся волк? По-моему, они давным-давно перевелись.

– Ну вот, – расстроилась Нора, – ты всю сказку испортил.

– Неправда, – ласково погладил он ее волосы, – просто я не хочу быть участником чужой сказки. Мы напишем свою, хорошо? И там не будет убитых животных. Все будут живы, здоровы и счастливы. Как ты думаешь? А у главных героев сказки будут шестеро детей. Три девочки и три мальчика.

– Ты с ума сошел, – замахала на него руками Нора, – да я помру раньше, чем рожу такую ораву!

– А сколько же ты хочешь? – В его голосе послышалось легкое напряжение.

– Ну… одного… или двоих… У меня уже не тот возраст, чтобы стать многодетной матерью. Двадцать восемь – это тебе не восемнадцать лет.

– Об этом я не подумал. Просто мне хотелось, чтобы в доме было много детей.

Они замолчали, думая каждый о своем. Потом Джефри приподнялся на локте и посмотрел в погрустневшее лицо Норы:

– Прости меня, малыш. Я не хотел тебя расстраивать. Сколько будет детей – столько и хорошо. Мы молоды и любим друг друга, а это главное. В конце концов, мы можем усыновить хоть целую футбольную команду. Как ты на это смотришь?

– На что? – чуть принужденно улыбнулась Нора. – На перспективу появления в доме двенадцати пацанов или на сам процесс усыновления?

– На то и другое.

На этот раз пауза была гораздо дольше. Нора смотрела на огонь и думала о том, как резко меняется ее жизнь, спрашивая себя, готова ли она к переменам. Сейчас у нее последний шанс спрыгнуть с подножки поезда, отказаться от этого мужчины, ломающего все ее жизненные устои… Но она, легко рассмеявшись, кивнула, глядя в глаза любимого:

– Положительно. Пока ты рядом, я готова усыновить целую роту, при условии, если пацаны будут такие же красавцы, как ты.

– Ну полное сходство я не гарантирую, но то, что я всегда буду рядом, – за это ручаться могу.

За окном занималась робкая зимняя заря, а они все продолжали обсуждать свои планы и взаимные условия… Жаворонок Джефри пообещал, что не будет будить по утрам сову-Нору, а мерзлячка Нора, в свою очередь, поклялась, что будет закаляться, начиная с завтрашнего дня, потому что Джефри не мог заснуть в душной комнате.

Так, шаг за шагом, они вырабатывали кодекс правил, составляющих основу мирного сосуществования людей, совершенно разных по жизненному опыту, но стремящихся всей душой найти точки соприкосновения, а не отторжения. Наконец основные вопросы были решены, и будущие муж и жена заснули прямо на шкуре перед угасающим камином, впервые обойдясь без сексуальной игры. Им было хорошо вместе, словно двум половинкам, нашедшим друг друга в огромном мире.

Ночной мрак расступился, и головы животных, висящие по стенам, уже не смотрели на них с угрозой. Казалось, волки и олени, кабаны и медведи, и даже гордость охотничьей коллекции – кафрский буйвол, привезенный Мадлен из Африки, берегли их сон, словно лесные стражи. Старинные часы с кукушкой тихо отсчитывали последние минуты их романтических каникул. Впереди ждали работа и Мадлен…

Только воспоминания о рождественской поездке помогли Норе пережить последующие месяцы дрессировки, которые устроила ей Мадлен, заявившая, что не желает, чтобы ее будущая чемпионка в чем-нибудь уступала Элен. Та прекрасно танцевала, и Норе пригласили учителя бальных танцев, та говорила по-французски, и Мадлен тут же перешла в общении с Норой на язык Бальзака и Гюго. Бедная девушка, весьма равнодушная к языкам в колледже, несколько приуныла. Она попыталась пожаловаться Джефри, но тот только улыбался.

– Она не Пигмалион, а я не Одри Хепберн! – в порыве гнева кричала Нора.

– Дорогая, выбери что-нибудь одно, – парировал красавец, – либо Рекс Харрисон и Одри Хепберн, либо Пигмалион и Галатея. Не надо путать мюзикл с классикой…

Так, в тренировках и любовных перипетиях незаметно летели дни. Джефри и Нора уже успели съездить на несколько местных соревнований, и казавшийся таким далеким Чемпионат Мидлендса в Коустоне приближался с неотвратимостью скорого поезда, затмив собой все остальные проблемы.

В один прекрасный весенний день Мадлен вышла к завтраку чуть более торжественная, чем обычно, и, стараясь не подавать виду, что волнуется, произнесла будничным голосом:

– Готовьтесь, ребята. На следующей неделе едем в Коустон.

Услышав о приближении часа «Х» Нора слегка приуныла, и если бы не веселое подтрунивание Джефри, совсем бы скисла. А тот, словно двужильный, все утро возился с ней и Колизеем, а потом, после обеда, выводил Трепета и прыгал через барьеры, с каждой неделей поднимая жерди на препятствиях все выше.

За два дня до отъезда Мадлен устроила им экзамен и впервые в жизни похвалила своих подопечных. Это было что-то из ряда вон выходящее, и если бы Норе предложили на выбор олимпийскую медаль или похвалу этой скупой на комплименты женщины, то неизвестно, что бы она выбрала.

А на следующий день, накануне отъезда, Мадлен устроила им выходной, мотивировав свое решение тем, что какое бы место ни заняли Нора и Джефри, они заслужили «небольшую морковку», а Колизей и Трепет – право хоть немного отдохнуть от опостылевших всадников.

Нора с Джефри решили отметить свалившееся счастье поездкой в соседний городишко «проветриться», то есть пройтись по магазинам, чтобы подобрать Норе туалет на банкет, которым по традиции завершался Коустон.

Бродя по сонным улочкам с редкими прохожими, они остановились около почты, и Джефри поинтересовался:

– Слушай, а ты сообщила своим старикам о нашей помолвке?

– Нет… – замялась Нора, но, увидев вытянувшееся лицо своего возлюбленного, тут же поторопилась его успокоить: – Понимаешь, если я им сейчас позвоню и скажу, что собираюсь выйти за тебя замуж, то максимум через пару часов мои родичи окажутся здесь с ахами, вздохами и причитаниями. Я лучше сделаю это после чемпионата. Тогда у меня будет время, чтобы все это выслушать.

– М-да, – задумался Джефри, – у меня есть компромиссный вариант. Давай, ты им напишешь. Этим ты успокоишь мое сердце и избежишь необходимости немедленного отчета о своих матримониальных планах. Идет?

Он скорчил такую забавную гримасу, что Нора не выдержала и расхохоталась на всю улицу.

– В тебе погиб великий коммивояжер. Ты продашь даже шубу папуасу. Пойдем, я черкну им открытку.

Джефри подхватил ее на руки, перенес через улицу и, открыв ногой дверь почты, к великому изумлению ее сотрудницы, пронес Нору через все помещение и поставил на ноги у витрины с открытками.

– Ну не буду стоять над душой, – с этими словами он чмокнул ее в щеку и вышел на улицу, а Нора принялась обдумывать, что написать в Лондон.

Она долго мусолила ручку, испортив несколько открыток, а потом, махнув рукой на сомнения и посчитав, что краткость – сестра таланта, начертала: «Я выхожу замуж!!!!», поставив в конце фразы четыре жирных восклицательных знака.

Расплатившись, она вышла на улицу и увидела, как Джефри о чем-то оживленно беседует с эффектной девушкой, которая что-то с жаром ему объясняет, томно заглядывая очаровательному джентльмену в глаза.

У Норы на сердце заскребли кошки. Впервые она почувствовала, что ее ждет тяжелая доля быть женой красавца, от которого у присутствующих дам млеет сердце.

Нахмурив брови, она решительным шагом двинулась к беседующей парочке, но девушка уже успела отойти от Джефри, кинув напоследок взгляд, полный неприкрытого сожаления.

– Это кто такая? – спросила Нора, подлетая к своему жениху и хватая его за руку.

– Откуда я знаю? – пожал плечами Джефри. – Пойдем, у меня для тебя сюрприз.

– А эта девушка… – не унималась Нора.

– Да забудь ты про нее! Что я мог поделать, если мне надо было выяснить, где здесь находится один магазинчик, а никого, кроме нее, не было в зоне видимости! Ну пойдем же…

Он потащил Нору по улице и вскоре указал на магазин, при виде которого у нее захватило дух.

– К свадьбе я тебе куплю роскошное кольцо, – пообещал ее возлюбленный, останавливаясь перед витриной ювелирного магазина. – А сейчас хочу подарить пусть не очень дорогое, но все же колечко, чтобы все знали, что ты моя нареченная.

Он ввел притихшую Нору в полутьму магазина и сделал приглашающий жест, указывая на мерцающие золотом и драгоценными камнями витрины:

– Выбирай!

– Ты с ума сошел! – севшим от волнения голосом пробормотала Нора, растерянно оглядывая это великолепие.

– У нас масса времени, можешь сколько угодно мерить, пока тебе не понравится что-нибудь.

– Нет, выбери кольцо сам…

Они подошли к прилавку и склонились над витриной.

– Тогда вот это… – Он показал на изящное колечко с бриллиантом, выделявшееся совершенством формы.

– Вы сделали очень хороший выбор, – томно проговорила молоденькая продавщица, с ненавистью глядя на Нору.

Она извлекла кольцо и протянула Норе, но та инстинктивно спрятала руку за спину, потому что давно соскучившиеся по маникюру ногти и огрубевшая кожа диссонировали с роскошью драгоценности, сверкавшей в холеных руках продавщицы.

– Ты что? Тебе не нравится? – не понял Джефри.

– Нет, все здорово, только давай мы купим его потом, когда все кончится. Я ужасно суеверная, боюсь сглазить.

– Вот уж никогда бы не подумал! Но если ты хочешь…

Он обнял ее за талию, и Нора еле удержалась, чтобы не показать язык продавщице, которая с недовольной миной укладывала отвергнутую драгоценность на место. Через неделю она вернется сюда и еще покажет нахалке, как строить глазки ее парню! Или не вернется никогда…

Когда они вышли на улицу, она привстала на цыпочки и, обхватив шею Джефри, жадно прижалась к любимым губам. В первый момент он даже опешил от такого проявления чувств всегда сдержанной Норой, но потом обнял девушку и так страстно ответил на поцелуй, что она долго приходила в себя.

Проходившие мимо старичок и старушка покосились на целующихся голубков, и Нора услышала, как бабушка сказала своему спутнику: «Какая красивая пара!».

От этих слов Нора зарделась, а Джефри похвастался:

– Это моя невеста! Правда, она самая красивая девушка в Англии?

– Разумеется, но только после моей, – горделиво подбоченился старичок, поглядев на жену, и все засмеялись.

Нора чувствовала себя такой счастливой…

Боже милосердный, а еще не так давно она была влюблена в Ричарда… Кстати, интересно, что он поделывает?

11

Первый, с кем столкнулись Нора и Джефри на коустонском ипподроме, был Тим собственной персоной.

Приоткрыв рот, рыжий берейтор Ричарда смотрел вслед местной красотке, одетой с вызывающим минимализмом.

– Тим! Ти-и-им! – пришлось дважды окликнуть парня, прежде чем тот осознал, что его зовут старые знакомые.

– Нора! Джефри! – заорал он, но тут же осекся, воровато стрельнув глазами по сторонам.

– Что, начальства боишься? – ехидно поинтересовалась Нора, наблюдая за телодвижениями обладателя самой большой коллекции веснушек во всем графстве Ноттингемшир.

– Ничего подобного! – покраснел несчастный берейтор. Но потом промямлил, старательно изучая гравий на дорожке: – Сама понимаешь, Дик не очень расположен к тебе. Да еще миледи тебя невзлюбила, а ты знаешь, насколько он ценит ее мнение.

– Тим, тебе следовало бы стать дипломатом. Это же надо: вместо выражения «у нее под каблуком» придумать столь щадящий самолюбие оборот речи. «Насколько он ценит ее мнение», ха!

Уши Тима заалели, словно красные тюльпаны на весенней прогалине, он приоткрыл рот, чтобы возразить, но передумал и промолчал. Только глаза стали совсем грустными.

– Ладно, – сжалился над берейтором соперника Джефри, – Тим, ты лучше скажи, где стоят ваши лошади?

– Там же, где и обычно, – откликнулся парень, – вон за той конюшней.

– Здорово, почти соседи.

– А как поживает Флоранс? – вклинилась в разговор Нора.

– О, с ней все хорошо, – расцвел Тим. – Мы собираемся пожениться, когда окончится сезон.

– Правда? Передай наши поздравления Фло!

– Спасибо, она будет очень рада!.. А теперь извините, мне пора, а то Дик хватится.

– Хорошо, Тим, только найди время повидаться со мной до ночи, ладно? – попросил его Джефри.

– Ну ладно, если это необходимо… – озадаченно посмотрел на него берейтор соперника. – Как только появится возможность, сразу вас найду. Вы ведь остановились в «Королеве Виктории»?

– А что, есть варианты?

– Да нет… Это я ляпнул не подумавши. Счастливо!

С этими словами Тим отправился исполнять свои служебные обязанности, а заинтригованная Нора повернулась к своему спутнику.

– И что ты собираешься обсуждать с Тимом?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Джефри. – Всего лишь хотел поболтать… как жених с женихом.

– Ой, врешь! Между вами нет ничего общего!

– А вдруг есть?

– Ничего подобного! Выкладывай, зачем он тебе нужен?

Но Джефри так и не рассказал причину своего желания пообщаться с Тимом, чем донельзя заинтриговал девушку.

Пока она мучила своего приятеля расспросами, они дошли до гостиницы, где их ожидала Мадлен, и, в череде дел, девушка забыла о таинственном разговоре.

Накануне своего первого в жизни серьезного старта Нора не спала всю ночь. Сначала она долго ворочалась на постели в своем номере, потом отправилась к Джефри.

Прижавшись щекой к его плечу, она немного успокоилась и задремала, но ее сон скорее походил на грезы, когда иллюзия смешивается с явью.

В какой-то момент ей показалось, что кто-то тихо постучал в номер и даже покрутил ручку двери, но затем все стихло. Не было слышно даже удаляющихся шагов, словно к Джефри пыталось залететь привидение. А может, это была игра засыпающего разума? С этой мыслью девушка, наконец, погрузилась в сон, но стоило мужчине рядом пошевелиться, как она тут же открыла глаза. За окном уже вставало солнце, и Джефри, торопясь, натягивал на себя свитер и брюки.

– Ну что, наступает момент истины? – заметил он, нежно прикасаясь губами к ее виску. – Ты можешь еще поваляться, а мне пора. В отличие от вас, пижонов, конкуристы стартуют ни свет ни заря, так что мне стоит поторопиться. А то сейчас придет Мадлен и устроит мне микроапокалипсис.

– Еще чего! – подскочила Нора. – Я сейчас буду готова. Неужели ты думаешь, что я не приду за тебя болеть?

С этими словами она, кутаясь в белый гостиничный халат, выпорхнула за дверь и резво добежала до своего номера.

Быстро совершив утреннее омовение, девушка вынула из шкафа элегантный синий костюм от Роберто Кавалли. Внимательно оглядев его со всех сторон, словно полководец, проводящий последний смотр войскам, Нора аккуратно положила его на постель. Затем, надев ажурное белье и тонкие чулки, она облачилась в этот шедевр дизайнерской мысли, завершив ансамбль красными туфлями на высоком каблуке, в тон им сумкой и белой шляпкой с красной лентой. Застегнув на шее колье из крупных гранатов на золотой цепочке, она повертелась перед зеркалом и осталась довольна. Если уж бороться с Элен, то на всех фронтах.

Вчера они мельком виделись на жеребьевке, а сегодня им предстояло встретиться не только в качестве участниц «Малого приза», но и зрительниц на трибунах. Вернее, подруг победителя конкура, потому что не вызывало сомнения, что его выиграют либо Ричард, либо Джефри.

Впрочем, почему подруг? Как вчера выяснилось, Ричард уже три месяца как женился на Элен. Если бы не вчерашняя жеребьевка, где соперницу назвали по фамилии мужа, Нора бы так и оставалась в счастливом неведении! Рассвирепев, девушка примчалась в гостиницу и высказала Мадлен все, что думает об ее скрытности, но та невозмутимо пожала плечами:

– И что бы изменилось, если бы я тебе сказала? Ты бы бросила Джефри? Убила Элен? Утопилась в моем пруду?

– Нет, но…

– Правильно, у тебя бы на это не хватило духу. Так что успокойся и займись делом. Меня, между прочим, племянник тоже на свадьбу не пригласил, но я из-за этой мелочи не потеряла аппетита и не воплю, точно еврейская плакальщица на похоронах… Еще вопросы есть?

Вопросов больше не было.

Ко всем неприятностям оказалось, что Нора выступает сразу после Элен, что было наихудшим вариантом, потому что жена Ричарда считалась безусловным фаворитом. Разумеется, Мадлен нашла кучу причин, по которым девушка все равно должна была победить, но ее голос звучал чуть менее уверенно, чем раньше.

Невеселые раздумья Норы прервал уверенный стук в дверь, и на пороге появилась потрясающе одетая графиня Андриевская, чей вид говорил о том, что она собирается победить или умереть. Критично осмотрев свою подопечную с головы до ног, она благосклонно кивнула.

Так начался день, к которому Нора, Джефри и Мадлен стремились много месяцев.

Последующие шестнадцать часов слились в памяти Норы в один сплошной разноцветный мазок.

В ее ушах долго стоял гвалт трибун, когда выяснилось, что Джефри и Ричард набрали равное количество очков и только перепрыжка должна выявить победителя, а потом был вздох разочарования, когда всеобщий любимец, многолетний лидер проиграл по очкам какому-то Брауну. Сидя невдалеке от Элен, Нора видела, как сначала порозовело лицо ее соперницы, а потом покрылось смертельной бледностью. Правда, для реванша у Ричарда оставался еще завтрашний день, но сам факт, что кто-то смог его обойти, стал настоящей сенсацией.

Спустившиеся с трибуны дамы даже не успели толком поздравить Джефри, как его окружила плотным кольцом толпа журналистов, замелькали блики фотовспышек, со всех сторон посыпались вопросы, на которые он еле успевал отвечать.

Мадлен потянула Нору в сторону и чуть заметно кивнула головой в направлении удаляющихся Элен и Ричарда. Женщина что-то возмущенно доказывала, а мужчина брел рядом с ней, устало опустив плечи. Проводив тяжелым взглядом племянника с женой, Мадлен обернулась к стоящей рядом девушке:

– Осторожней, дорогая. Змею дернули за хвост, и она готова ужалить. Будь очень аккуратна и постарайся не подъезжать к ней близко. Мало ли что она может устроить. Кстати, надо предупредить ваших берейторов и конюхов, чтобы глаз не спускали с лошадок. Пойду-ка я посмотрю, что на конюшне делается.

И она зашагала вслед за расстроенными родственниками.

А ближе к вечеру настал черед двум Элеонорам померяться силами и талантами. Помня заповедь Мадлен, Нора делала все возможное, чтобы не приближаться к Элен на разминке, но все же услышала, как та громко сказала двум своим приятельницам, восседающим на потрясающих лошадях:

– Вот видите ту девицу на гнедом? Держитесь от нее подальше. Осенью она работала конюхом у моего мужа и пыталась влезть к нему в постель, а когда номер не прошел, перерезала ему стремя.

Боковым зрением Нора увидела, с каким брезгливым изумлением воззрились на нее девицы, и почувствовала, как задрожали руки.

Приученный реагировать на малейшее движение пальцев, Колизей недоуменно фыркнул и затанцевал.

– Эй, – окликнул ее Джефри, – что происходит?

– Джеф, ты бы слышал, что Элен говорила про меня вон тем двум леди!

– А ты не поддавайся на провокации! Она пытается выбить тебя из седла. Ну-ка, соберись сейчас же! Если она пустила в ход такие приемы, значит, тебя боится. И это отлично! А на тех девиц вообще не смотри. Если ты сейчас выиграешь, эти курицы сами приползут к тебе на поклон. Так что задай им, девочка!

Она кивком поблагодарила его за поддержку и, вздохнув, постаралась выбросить из головы все лишнее. Не сразу, но ей это удалось, и Колизей мгновенно успокоился, снова превратившись в тонко настроенный инструмент, на котором она могла исполнять любые, даже самые сложные элементы.

Вот на старт пригласили Элен, и Нора инстинктивно начала прислушиваться к тому, что происходило на трибунах. Несколько минут тишины, а потом бурные аплодисменты.

Вместе с довольной Элен у прохода на манеж появилась Мадлен, следившая за выступлением родственницы.

– Красотка ехала блестяще, – успела сообщить она Норе до того, как ту пригласили на старт. – Но ты можешь лучше.

Сосредоточенно кивнув, Нора тронула Колизея. Все кругом: шум трибун, судейская коллегия, музыка, звучавшая в перерыве между выступлениями спортсменов, произвели на нее сильное впечатление.

Поклонившись судьям, она тронула коня, и тот поплыл по манежу, изящно вынося вперед свои точеные ноги. Все было прекрасно, но всадницу не отпускало ощущение беды, и интуиция не подвела девушку. В тот момент, когда они выполняли принимание, на трибуне что-то громко хлопнуло. Руки Норы инстинктивно дернулись, и конь сбился с темпа под разочарованный вздох трибун. Правда, заминка длилась какое-то мгновение, но его оказалось достаточно, чтобы проиграть.

В разминочном манеже, спрыгнув с Колизея и ласково похлопав его по шее, она передала повод берейтору и спрятала лицо на груди Джефри.

– Господи, как я могла так оплошать? – всхлипнула она. – Меня сейчас Мадлен разорвет в клочья.

– Не говори глупостей, – раздалось знакомое контральто, – с чего я буду рвать тебя на части? Если бы не этот треклятый инцидент, ты бы ее объехала. Так что пошли, отметим победу Джефри и твое боевое крещение. Завтра основной день, так что расслабляться не стоит, но по бокалу шампанского выпить не повредит.

Нора отрицательно затрясла головой.

– Пойдем-пойдем, а то все решат, что ты не человек, а пробравшаяся сюда невесть откуда банши, – пошутила Мадлен и, взяв девушку за руку, потащила переодеваться.

Безутешной Норе ничего не оставалось, как последовать за ней, тем более что Джефри, вместо того, чтобы погладить невесту по головке, бесцеремонно развернул ее за плечи и ощутимо шлепнул по обтянутой белыми лосинами попке.

– Давай, топай! – напутствовал он захандрившую подругу. – В моем роду не было плакс. Я хочу, чтобы мои дети были бойцами, а не слюнтяями.

Услышав про детей, Нора прикусила язык и, уже не сопротивляясь, составила компанию двум заговорщикам, которые были чертовски довольны прошедшим днем.

Вечером они заняли самый удобный столик в гостиничном баре и распили бутылку шампанского «Дом Периньон», закусывая напиток русской икрой, намазанной на тарталетки.

Джефри все поздравляли с победой, и Мадлен просто сияла от счастья, будто сама выиграла конкур. Впрочем, она тоже добилась своего, насолив племяннику.

– Он еще не знает, какую свинью я ему собираюсь подложить! – произнесла она, подмигнув какому-то деревенскому сквайру, сидевшему за соседним столиком.

Но Мадлен не стала бы леди Шелти, графиней Андриевской, если бы не обладала железной волей. Ровно в десять часов она погнала Нору с Джефри спать, причем, как уже было сказано выше, в разных номерах.

Мадлен проследила, чтобы за ее подопечными закрылись двери комнат, и сама, зайдя к себе, устало опустилась на постель. Это на людях она была железной леди, а наедине с собой превращалась в уставшую немолодую женщину. Накапав в рюмочку успокоительных капель, она одним махом ее опустошила, тихо обругала горечь лекарства и, раздевшись, легла в постель, предварительно погасив свет.

Перед глазами Мадлен все еще мелькали картинки сегодняшнего дня. Она вспомнила выражение лица племянника, злую гримасу Элен и затем воскресила в памяти тот день, когда Ричард, глядя куда-то в угол гостиной, сообщил ей, что его невеста считает, что Мадлен – женщина не их круга, и не хочет видеть ее на их свадьбе… Если все произойдет так, как она предполагает, то она будет отомщена за все. За все…

Внезапно Мадлен показалось, что в коридоре раздался чей-то крик. Приподнявшись, она прислушалась, но кругом стояла тишина, прерываемая только обычными гостиничными звуками.

Поколебавшись, она спустила ноги и начала нашаривать тапочки. Вдруг на тумбочке зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала тихий голос Джефри:

– Мад, срочно зайди к Норе. Я тебе потом перезвоню.

– Но, Джефри, она уже видит третий сон! Что за глупая фантазия тебе пришла в голову! Ты сам-то где?

– Ночуем на конюшне с Тимом, как договаривались. Ну, Мадлен, ну, пожалуйста. Это очень важно, поверь!

– Ну хорошо, хорошо, – ворчливо пробормотала почтенная женщина, окончательно просыпаясь.

Тихо чертыхаясь, она облачилась в блузку и брюки и поплелась к двери, безнадежно пытаясь придумать предлог, под которым будет будить бедную девушку.

Зайдя к себе, Нора стянула одежду и, накинув халат, отправилась в душ. Вволю поплескавшись, она забралась в постель и достала «Вог», чтобы немножко отойти от нервного напряжения, но даже полюбоваться на портрет Клаудии Шифер на обложке ей не удалось, потому что кто-то постучал в дверь.

Радуясь, что Джефри все же решился пренебречь приказом Мадлен, она спорхнула с кровати и, на ходу поправляя кружева ночной сорочки, пронеслась по комнате и распахнула дверь.

Распахнула – и испытала шок, потому что перед ней стоял не Джефри, а Ричард собственной персоной с букетом цветов в руках. Почему-то ее больше всего потрясло даже не его появление, а именно цветы, источавшие сильный аромат.

Тихо пискнув от неожиданности, она захлопнула дверь и судорожно начала искать, что бы накинуть поверх сорочки. Завернувшись в халат, девушка немного приоткрыла дверь и, оглядевшись, нет ли в коридоре непрошеных свидетелей, хмуро посмотрела в лицо нежданному визитеру:

– Ричард, что вам надо?

– Когда-то ты звала меня Диком…

– Но потом вы очень хорошо показали мне мое место.

– Извини, это была ошибка. Можно, я зайду к тебе?

– Вы с ума сошли! Извините, мне пора спать.

Она сделала движение, чтобы закрыть дверь, но Ричард как бы случайно выставил ногу, не давая это сделать.

– Ну не надо сердиться. Я всего лишь пришел попросить прощения и преподнести цветы.

– Мне не надо ни ваших извинений, ни цветов. Уходите, пожалуйста!

– Но, Нора…

– Вы становитесь невыносимы!

– Ну и что вы сделаете: позовете на помощь?

В мозгу девушки мелькнул тревожный сигнал. Еще не понимая, чем чреват нежданный визит, она почувствовала, что дело нечисто, и категорически потребовала:

– Или вы сейчас же уходите, или…

– Что «или», моя дорогая? – поинтересовался Ричард, широко улыбаясь.

– А вот что!

Отпустив дверь, Нора схватила бывшего мужчину своей мечты за лацканы пиджака и дернула его на себя. Ее натренированная нога, сделав широкий размах, четко вошла между его ног, скользнув по внутренней стороне бедра вверх классическим приемом. От боли Ричард взвыл и, выронив цветы, схватился за причинное место, а Нора, захлопнув дверь, рухнула на постель, прислушиваясь к звукам в коридоре.

Судя по шаркающим шагам и затихающим завываниям, Ричард позорно ретировался. Выждав пару минут, Нора тихо соскользнула с кровати и, повернув ключ, приоткрыла дверь. В коридоре никого не было. Она оглянулась по сторонам и обнаружила то, что искала.

Брошенный Ричардом букет продолжал валяться рядом с ее дверью. Нора, настороженно оглядываясь, подняла улику и, пробежав в глубь коридора, швырнула его в лестничный пролет. Теперь на поле боя не осталось никаких свидетельств общения с навязчивым кавалером, и она, забравшись в постель, снова потянулась за «Вогом». Спать ей не хотелось, и она машинально переворачивала страницы, переживая произошедшее и пытаясь понять, какую цель преследовал ее бывший возлюбленный.

Впрочем, долго ломать голову ей не пришлось, потому что снова раздался стук и хорошо знакомое контральто потребовало:

– Нора, я знаю, что ты не спишь. Открой немедленно!

Донельзя удивленная, девушка снова безропотно покинула нагретую постель и поплелась к двери. Интересно, что понадобилось этой старухе, дай бог ей здоровья, посреди ночи? Неужели Ричард настучал Мадлен, что она его избила?

Распахнув дверь, она выжидательно посмотрела на стоящую перед ней даму, явно одевавшуюся в спешке.

– Нора, мне нужен мой блокнот. Кажется, я забыла его у тебя в номере.

– Заходи, пожалуйста, но, боюсь, у меня его нет.

Поражаясь странностям Мадлен, Нора впустила ее в свой номер, а сама полезла в сумку. Но долго рыться в вещах ей не пришлось, потому что, обойдя комнату и заглянув за штору, Мадлен потеряла интерес к поискам блокнота и, пробормотав что-то невразумительное о том, что посмотрит в своем чемодане, ретировалась в полумрак коридора.

Только после того, как за ней закрылась дверь, Нора пришла в ужас от того, что могло произойти. Что было бы, если бы Мадлен застала Ричарда у нее в номере? Какого же скандала она избежала! Хорошо, что еще не пришел Джефри! Она забралась в уже остывшую постель и принялась ждать визита жениха, но через полчаса ее глаза потихонечку закрылись, и девушка наконец задремала, так и не погасив свет.

На рассвете Нору разбудил требовательный стук. Нет, это уже слишком! Завернувшись в халат, она фурией подлетела к двери, собираясь убить того, кто посмел ее потревожить. Ранним посетителем, прервавшим ее сон, оказалась… Флоранс!

– Фло, это ты? – уставившись на нее, поинтересовалась девушка, не веря собственным глазам.

– Нора, нам надо поговорить, – задыхаясь, проговорила ее бывшая подруга.

– Заходи. Что случилось?

Но Флоранс отрицательно затрясла головой.

– Пойдем в конюшню, пожалуйста!

– В такую рань? Зачем?

– Меня прислал Ричард. Он очень просил тебя прийти.

– Еще чего! Передай ему, чтобы он шел ко всем чертям.

– Но…

– Фло, я тебя очень люблю, но с Ричардом у меня свои счеты, и я не собираюсь бежать к вам на конюшню ни свет ни заря.

– Не к нам, а к вам!

– Что ты этим хочешь сказать?!

– Я тебе все расскажу по дороге, только собирайся.

– Я никуда не пойду без Джефри.

– Джефри уже там. Мадлен тоже. И Тим… И все остальные… Одевайся, пожалуйста!

Почувствовав недоброе, Нора с крейсерской скоростью натянула джинсы, свитер и кроссовки.

Торопливо идя по сонным улочкам, Флоранс вводила Нору в курс последних событий…

– Понимаешь, – задыхаясь, рассказывала Флоранс, – эта история тянется уже довольно давно… Как ты знаешь, Мадлен сразу невзлюбила Элен… и поссорилась из-за этого с Ричардом…

– Фло, это я все знаю! Что случилось этой ночью?

– Ты же знаешь Элен…

– Святая Мадонна! И она тут замешана?

– Ну да… Все из-за нее… Она же не любит проигрывать…

– Фло, если ты сию секунду не скажешь, что случилось, я тебя убью!

– В общем, Элен хотела… покалечить Колизея, а Джефри ее поймал…

– Что?!! Моего Колизея? Что же мы тащимся, как сонные мухи?

Сорвавшись с места, Нора помчалась по улице, но надолго ее не хватило, и она остановилась у красной телефонной будки, согнувшись в три погибели и ловя воздух открытым ртом. Тут ее догнала Флоранс, у которой силы тоже были на исходе.

– И… что она… сотворила с Колизеем? – выдавила Нора.

– Ничего… Ее остановил Джефри… Но там констебль… И Мадлен… отправит ее в тюрьму… А Ричард хочет… чтобы ты ее от этого отговорила…

– Я?! Отговорила?! Да я ее своими руками придушу! – От возмущения у Норы открылось второе дыхание, и махнув рукой на измученную Флоранс, она помчалась по городу со всей прытью, на какую была способна.

В конюшне ее встретил шум голосов. Удивленные суетой, нервничали лошади, настороженно наблюдающие за чужаками.

Невыспавшийся констебль заканчивал составлять протокол. Ричард стоял, обнимая жену, которая, словно не понимая, из-за кого вся суета, равнодушно наблюдала за полицейским. Из денника Колизея вышел Джефри и удовлетворенно кивнул прислонившейся к решетке Мадлен, подтверждая, что с конем все хорошо. Потерянно переминающийся с ноги на ногу Тим завершал мизансцену.

– Джефри, Мадлен, что произошло? – кинулась к ним Нора.

– Вот, поймали барышню, которая хотела проколоть Колизею сухожилия. – Джефри раскрыл руку, в которой держал тонкое шило. – Но все обошлось. Мы с Тимом были начеку.

– Ричард, и ты знал об этом? – потрясенно прошептала Нора.

– Нет, но… Нора, я хочу с тобой поговорить. Пожалуйста…

– Нам не о чем разговаривать…

– Я тебя очень прошу. В память о том лучшем, что было между нами. Ведь не все же было так ужасно, а?

Куда только делся аристократический лоск Ричарда? Перед ней стоял сломленный мужчина, осознающий, что его любовь недостойна, но все-таки борющийся за нее.

Нора посмотрела на Джефри, потом перевела взгляд на Мадлен. Прочтя вопрос в ее взгляде, он кивнул головой, а суровая дама возмущенно фыркнула, но промолчала.

– Ну хорошо, только недолго.

Они отошли в сторону и остановились у входа.

– Ну и?.. – Она посмотрела на бывшего Прекрасного Принца, поражаясь произошедшей метаморфозе.

– Нора, пожалуйста, уговори Мадлен не доводить дело до полиции.

– Чего это ради?

– Понимаешь… Элен… Она не всегда адекватно реагирует на события. Ее с детства приучали к мысли, что она должна быть лучшей во что бы то ни стало…

– И поэтому пусть калечит людей и лошадей?

– Да, она некрасиво поступила тогда с тобой… Но ведь она боролась за меня… ее можно понять.

– Ага… Ты чуть не покалечился, у меня испорчена репутация, но это все такие мелочи…

– Ревность слепа. Как женщина, ты должна ее понять.

– Ладно, пусть там была ревность. А Колизей чем виноват?

– Ты чуть не отбила меня у нее, а теперь собиралась отобрать чемпионскую корону.

– Колизея не прощу!

– Но с ним ничего не случилось! А если я поклянусь, что она… что мы с ней уйдем из спорта навсегда, ты ее простишь?

– Ты готов поступиться всем ради нее?!

– Плохая или хорошая, но она моя жена. И я люблю Элен.

Нора покосилась на невозмутимую красавицу, стряхивающую с черной куртки несуществующие пылинки, словно дома перед зеркалом. Нору вдруг озарило:

– Так ты пришел ко мне в номер, чтобы нас застали вместе! Чтобы рассорить меня с Джефри и Мадлен…

Ричард опустил глаза.

– Это правда. Но здесь мы квиты. Твой удар ощущается до сих пор. Чувствуется, ты вложила в него всю душу.

– Что ты! – усмехнулась Нора. – Ты даже не представляешь, что бывает, когда я включаю свое обаяние на полную катушку!

– Так ты нас простила?

– Ладно. Я постараюсь уговорить Мадлен принять извинения Элен…

– Но она не будет извиняться!

– Значит, сядет в каталажку, где у нее не будет возможности часами вертеться перед зеркалом!

– Ты права, я постараюсь уговорить ее извиниться.

– Вот-вот, постарайся. Итак, извинения перед Мадлен – это первое. И ты завтра объявишь, что это твое последнее выступление, потому что Элен заболела и ты собираешься посвятить жизнь ее лечению, а она снимется с соревнований, и больше мы ее на лошади вне вашего поместья не увидим. А чтобы у тебя не было проблем с памятью, мы заберем подписанный протокол, и если возникнут проблемы, передадим его прессе. Утрясать вопрос с констеблем будешь сам.

Ричард изумленно посмотрел на стоящую перед ним девушку.

– Надо же, как обманчива внешность! Видимо, не зря ты столько времени общалась с Мадлен. Мне казалось, что ты – сама мягкость и доброта…

– У меня и помимо Мадлен учителя были хорошие, – усмехнулась Нора. – Просто я делаю все возможное, чтобы обезопасить себя и своих близких от новых нападений.

– Но Тим с Флоранс…

– А при чем тут они? Если хочешь, передай Меченосца Тиму, и тот будет выступать, где ты захочешь. Но только на соревнования ты будешь приезжать без Элен. Договорились?

– Ты не оставляешь мне иного выхода.

– Да, – подтвердила Нора, показывая, что разговор окончен.

Все получилось именно так. Услышав о результатах переговоров, Джефри сказал, что его все вполне устраивает, хоть и жаль, что из конкура уйдет такой талантливый спортсмен. Но конный спорт – занятие джентльменов…

Гораздо дольше сопротивлялась Мадлен, но и она в конце концов уступила общему натиску и приняла извинения Элен, произнесенные шипящим от злости голосом.

Журналисты, посетившие в этот день соревнования в Коустоне, получили потрясающую сенсацию, так что брифинг, на котором Ричард объявил об уходе, продолжался больше трех часов.

Мадлен, присутствовавшая на нем для контроля за выполнением договора, констатировала, что Ричард впервые вел себя как лорд Каннингем, а не дамский подкаблучник. Элен на брифинге не было, и Ричард извинился за отсутствие своей жены, объяснив его ее недомоганием.

Прослышав, что сегодняшние соревнования – прощальные для всеобщего любимца, на трибуны набилось столько народа, в основном дам, что организаторы чемпионата стали всерьез волноваться за их сохранность.

Джефри с Ричардом выступили блестяще, но в результате перепрыжки Браун проиграл лорду Каннингему, и тот закончил карьеру в ранге чемпиона. И только Нора с Мадлен знали, что Джефри подстроил свое поражение.

Графиня Андриевская сначала обругала «вонючий курдюк безглазой овцы» за «идиотское благородство», но даже на нее трагичность положения, толпы на трибунах, стоящие в глазах Ричарда слезы произвели впечатление, и она от всей души простила племянника.

За отсутствием главной конкурентки, Нора выиграла «Большой приз», но награда не принесла ей удовлетворения. Их спор с Элен так и остался незаконченным.

Вечером, на банкете по поводу окончания чемпионата, на котором, правда, не было лорда Каннингема с супругой, Мадлен подошла к Норе с Джефри, чтобы отметить окончание их «дела», как выразилась почтенная дама.

Выпив по фужеру шампанского, они немного помолчали, а потом Мадлен поинтересовалась:

– Ну и какие планы у вас на дальнейшую жизнь?

– Нора, видимо, вернется в Лондон, где мы поженимся после окончания сезона. А я планирую открыть свою конноспортивную школу, когда наберу нужную сумму.

– А выплаченные мной пятьдесят тысяч?

– Это хорошие деньги, но нам ведь нужно подумать еще и о собственном доме.

– А что собираешься делать ты, Мадлен? – спросила Нора. – Теперь, когда вы с Ричардом, наконец, помирились…

– Я переезжаю на юг Франции, – перебила ее богатейшая дама графства Дербишир. – Хочу поселиться рядом с Ниццей, с которой у меня связана масса приятных воспоминаний. Знаете, я уже в том возрасте, когда прошлое становится дороже настоящего.

– Как? У вас такой чудесный дом! А что будет с конюшней? А Трепет и Колизей? – наперебой закричали Нора с Джефри.

– Ах… это, – отмахнулась Мадлен. – Здесь я все уже решила. Поместье «Рейнбоу» – мой свадебный подарок вам, мои дорогие. Кому еще я смогу доверить своих лошадок, о которых буду очень скучать? Там есть все, что может пожелать спортсмен-конник, так что тебе, Джефри, не придется мучиться с поисками места для школы верховой езды. А я уже не собираюсь устраивать большие приемы. Мне эти хоромы ни к чему.

– Мадлен, мы не можем принять такой подарок! – ахнула Нора.

– Можете. А за меня не волнуйтесь. Я уже присмотрела себе виллу, в которой собираюсь прожить остаток лет.

– Но…

– Никаких «но»! Это мое решение, бумаги уже готовы и подписаны, так что живите долго и счастливо. Я буду за вас молиться.

– Но ведь ты же не веришь в Бога, – рассмеялась Нора.

– Бог – это то, что у человека в сердце и помыслах, дорогая, а не то, что висит на шее или выставлено в церкви, – невозмутимо откликнулась закоренелая атеистка. – Я столько всего полезного сделала людям, что если Он есть, то мы как-нибудь договоримся. А теперь я вас покидаю, пойду спать. Знаете, такие потрясения, как сегодняшнее, мне уже не по плечу. До встречи за завтраком!

И поставив пустой бокал на поднос проходившего мимо официанта, она важно прошествовала на выход.

Вернувшись с банкета в гостиницу, Джефри заставил наконец Нору выполнить свое обещание и сообщить родителям о помолвке. Напуганный поздним звонком, Мистер Харрисон, казалось, совсем не удивился новости, а только попросил дочь все-таки познакомить их с ее женихом. Не ожидавшая от отца такой покладистости, Нора расчувствовалась и пообещала приехать вместе с Джефри в Лондон на следующей неделе.

Закончив разговор, она немного подумала, а потом, скорчив хулиганскую гримаску, еще раз набрала Лондон, держа трубку на небольшом расстоянии от уха, чтобы Джефри также мог слышать ее собеседницу.

– Алло! – услышала она голос лучшей подруги.

– Энни, это я!

– Нора! Боже мой, как я рада! Ты совсем куда-то пропала! Как твои дела с Ричардом?

– Мы с ним расстались окончательно и бесповоротно.

– Ну и ладно! – воскликнула Энн. – Найдем кого-нибудь еще!

– Но, дорогая, я уже нашла…

– Не спорь! Слушай, я придумала, где искать подходящих джентльменов. Вернешься в Лондон, мы запишемся в клуб рыболовов. Им все равно делать нечего, пока на леску пялятся.

– Я люблю тебя, Энни! – проговорила, давясь от смеха, Нора, и, не дослушав, повесила трубку.

В ее глазах заплясали бесенята, и, потянувшись всем телом к Джефри, она поинтересовалась томным голосом:

– Как ты думаешь, мне стоит последовать ее совету?

– Еще чего! – откликнулся Джефри, подхватывая невесту на руки. – Этих хладнокровных джентльменов интересуют только русалки. И ты, конечно, чертовка, но я тебя им не отдам.

Ласково опустив возлюбленную на постель, он выключил ночник, и тьма мягким пологом окутала их тела.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

Реклама на сайте