«Адреса из прошлого»

Дей Дерфин Адреса из прошлого

1

Рукопись, казалось, была бесконечной. Старший редактор Оливия Алонсо, отложив карандаш, распахнула окно. День был чудесным – солнечные лучи лежали на столах соломенными веерами, ветерок шевелил верхушки деревьев, лето шло по улицам Бейкерсфилда победоносно зеленым маршем.

Оливия вернулась к столу, взяла рукопись и пристроилась у нагретого солнцем подоконника. Невзирая на чудную погоду, сегодня она собиралась закончить правку, так что телефонный звонок был совсем некстати. Недовольно хмурясь, Оливия подняла трубку.

– Мисс Алонсо? Вас приглашает мистер Файзингер! – пискнула секретарша. – И захватите с собой текст романа!

Секретарша отключилась, а Оливия мгновенно ощутила, как пунцовые пятна покрывают щеки и лоб. Не хватало еще, чтобы Файзингер видел ее в таком состоянии.

Вынув из сумочки зеркальце и тюбик с тональным кремом, она стала круговыми движениями втирать крем в кожу. Ровный искусственный загар покрыл щеки, подбородок, лоб; лицо стало блестящим как медаль, зато пятна спрятались под тонким слоем грима. Теперь можно было показываться на глаза и самому Господу Богу. Хотя к Богу двадцативосьмилетней девушке пока было рановато, а вот к новому боссу – в самый раз.

Оливия впорхнула в кабинет главного редактора, не забыв аккуратно прикрыть входную дверь. За те три месяца, которые Файзингер руководил издательством, все уже привыкли к его неторопливому, слегка занудному стилю ведения дел. В деловом этикете нового босса умение аккуратно закрывать дверь стояло едва ли не на первом месте.

– Здравствуйте, мистер Файзингер! – произнесла Оливия, стараясь не волноваться.

Папка с романом, зажатая в руках, сдерживала ее порыв, не позволяла вести себя свободно и раскованно.

Файзингер поднял голову и посмотрел на нее поверх очков, даже не предложив сесть. Это было плохим признаком.

– Мисс Алонсо… – Файзингер порылся в своих бумагах, разложенных на столе, выудил розовую папочку – то была предпоследняя работа Оливии, которой она втайне даже гордилась. – Неужели вы полагаете, что это работа готова к изданию?

– Да, я так считаю! – взволнованно проговорила Оливия – она не могла понять, к чему здесь можно придраться.

– Тогда мы с вами по-разному понимаем суть издательского бизнеса, – сказал Файзингер, глядя куда-то поверх ее головы. – Ведь то, что вы подготовили, прочтет двести, от силы пятьсот человек. Вы это понимаете? Или вы хотите, чтобы книга пылилась на прилавках, а мы несли невосполнимые убытки?

– Нет, я этого не хочу, – начала оправдываться Оливия, – но мне казалось, что книга должна быть живой, яркой… запоминающейся…

Файзингер скривил губы.

– Мисс Алонсо, я говорил не один раз и готов повторить еще тысячу раз: ничего личного! Только то, что интересно читателю! – Рука босса двигалась в такт его речи. – А современному читателю интересна история успеха, то, из чего он состоит. В подготовленной вами рукописи есть все, кроме главного – рецепта успеха…

– Но у каждого свой рецепт! – попыталась еще раз возразить Оливия. – Тем более что и мистеру Фрезеру понравилось… Он говорил, что с моей помощью разглядел в своей жизни то, чего не видел раньше…

– Вы меня слышите?! Или нет?! – повысил голос Файзингер. – Это книга о Фрезере, но не для него! Мой принцип – на примере известных людей раскрывать секреты, которые привели их к успеху, а не рассказывать об их любви к жене, детям и прочим особам. Это второстепенно и само собой разумеется…

– Но многие читатели считают по-другому, – не сдавалась Оливия. – Я подготовила двенадцать книг, и многим мои принципы пришлись по душе… – Она горделиво вскинула голову. – Книги хорошо продавались, а для шести из них потребовались дополнительные тиражи…

– Оставьте свое мнение при себе! – рявкнул Файзингер. – Еще одна такая оплошность – и нам придется расстаться. Все, идите! И заберите свою рукопись – к понедельнику все должно быть переработано согласно моим указаниям. Список указаний в конце! – Файзингер встал. – А новую работу оставьте у секретаря… Если, конечно, считаете, что там все о’кей!

Оливия с большим трудом сдержалась, чтобы не сказать этому кретину все, что она о нем думает. Если бы не пятилетний кредит за квартиру да долг в тридцать тысяч долларов, которые она исправно отдавала родителям, когда-то оплатившим ее образование, она бы обязательно хлопнула дверью. Но для этого время еще не пришло. Что ж, нужно потерпеть…

Оливия дошла до двери, сунула вторую папку под мышку, положила ладонь на дверную ручку.

– Мисс Алонсо, минуточку! – Файзингер вышел из-за стола и направился к ней. – Давайте-ка свои записи! – Он протянул руку и, внимательно глядя ей в лицо, взял папки и аккуратно положил их на стол. – Где это вы так загорели? Ездили на уик-энд?

Черт бы его побрал с его предположениями! Оливия покачала головой.

– Что вы! Я уже забыла, когда отдыхала.

Босс аккуратно взял ее под руку, подвел к столу. Отодвинул стул, сделал приглашающий жест – дескать, садитесь…

Настроение у него менялось через каждые пять минут. Оливия присела на краешек стула. Она еще не остыла от разноса и не знала, что удумал Файзингер сейчас.

– Как вы относитесь к тому, чтобы подготовить книгу о Майкле Гранте? – Файзингер положил перед Оливией стопку подготовленных материалов. – Вы следите за его карьерой?

– Грант? Вы имеет в виду адвокатскую контору «Грант и компаньоны»?

– Разумеется. – Файзингер мягко улыбнулся, обошел стол и опустился в свое кресло, словно старый ворон в гнездо. – На мой взгляд, на сегодняшний день это самый популярный человек в Бейкерсфилде. Вы не находите?

Оливия пожала плечами.

– К сожалению, я не очень внимательно слежу за судебными процессами. По-моему, это так скучно!

Честно сказать, Оливия немного лукавила. О Майкле Гранте она слышала, причем разные люди отзывались о нем по-разному. Года два назад этот тридцатилетний красавец с суровой внешностью и пронзительно-синими глазами приехал откуда-то с севера, открыл в городе адвокатскую контору и сразу заявил о себе, как о профессионале высокого уровня. Как-то они со знакомыми обсуждали одно из нашумевших дел Гранта и Рей Макферсон, школьная подруга Оливии, заметила, что новый адвокат никогда не проигрывает, потому что у него нет слабостей. И самое главное – у него нет семьи! Оливия тогда очень удивилась тому, что семья у кого-то ассоциируется со слабостью. Оливия была категорически против. Нет, семья – это сила и опора. Семья – это то, что не даст тебе упасть, даже если рухнет все остальное.

– И что самое интересное – о Гранте никто ничего толком не знает! – улыбнулся Файзингер. – Откуда у него этот характер, где его корни и, главное, в чем секрет его успеха? – Босс положил локти на стол. – А ведь это, я уверен, интересует не только его клиентов? Признайтесь как на духу… – Файзингер ткнул пальцем в фотографию Гранта, – разве вам, молодой незамужней леди, не интересен этот мужчина?

Если честно, об этом Оливия не думала. Она взяла фотографию в руки, внимательно вгляделась в мужественное, слегка отчужденное лицо человека-загадки. Интересен ли он ей? Пожалуй, нет – слишком властен, с таким трудно общаться. Хотя на месте клиента, который нуждается в защите, она бы, конечно, скорее доверилась Гранту, чем такому, как, к примеру, Файзингер. Этот загадочный адвокат, судя по всему, является воплощением честного подхода к делу. Можно даже сказать, что он красив, хотя слишком правилен. Этакий мистер Справедливость…

– Пожалуй, он не в моем вкусе, – задумчиво сказала Оливия, кладя фото обратно. – Хотя… – она заметила, как недовольно дернулись брови мистера Файзингера, – такой тип, несомненно, нравится девушкам. Да и не только девушкам, – поспешно добавила Оливия.

Мистер Файзингер решительно кашлянул.

– А раз вы согласны, то давайте займемся этим проектом! И как можно быстрее! – Файзингер заговорщицки ей подмигнул. – Тем более что сегодня у Гранта день рождения и я с большим трудом раздобыл приглашение. – Файзингер в упор смотрел на Оливию. – Я думаю, что вы со своим умом и красотой, мисс Алонсо, сумеет найти ключ к его сердцу. А главное, к биографии. Вы согласны?

Даже если Оливия была бы категорически против, кредит и долг в тридцать тысяч не смогли бы заставить ее сказать «нет».

– Конечно, мистер Файзингер, я согласна, – выдохнула Оливия, сунув приглашение в кармашек пиджака. – Я думаю, что сумею разговорить этого твердокаменного адвоката.

– Очень на это надеюсь! – Босс слегка приподнялся. – Это будет грандиозный проект, конкуренты сдохнут от зависти!

Обнадеживающе улыбнувшись, Оливия вышла из кабинета Файзингера с тяжелым сердцем. Мало того, что она с трудом представляла себя, о чем будет разговаривать с этим суровым каменотесом, ей было жалко двух месяцев, потраченных на подготовку рукописи документального романа. И теперь срок его издания отодвинется на неопределенный срок, а ведь никто не гарантирует, что Фрезер согласится с ее подходом к делу.

Говоря о конкурентах, Файзингер, разумеется, шутил. В Бейкерсфилде было только три издательства, каждое из которых занималось исключительно своими проектами. Хотя парочка бывших сотрудников, не сработавшихся с Файзингером, была бы не против, если у их бывшего босса дело застопорилось. Поэтому, начиная новый проект, надо было держать рот на замке. От неприятностей никто не застрахован.

Вернувшись в кабинет, Оливия, удобно устроившись в кресле, с головой погрузилась в пучины Интернета. Оказывается, адвокат Грант был достаточно известным человеком, во всяком случае на ее запрос компьютер выдал добрый десяток статей. Когда в тексте появлялось нечто интересное, она выделяла это место и сбрасывала понравившийся кусок в рабочую папку. Около полудня в правом углу монитора призывным квадратиком замелькало сообщение о том, что ей пришло письмо. Оливия нажала на мигающий значок и открыла письмецо.

Это было письмо от Рей.

«Ждем «У Сабрины»! Мы заказали столик на 13.00. Рей, Делиз».

Подружки по старой памяти слали ей письма на электронный адрес. Это было их сердечным паролем, тайной, похожей на ту, что скрепляет союз единомышленников, приобщает их к общему делу. Когда-то, учась в школе, они договорились не только перезваниваться, но и в случае необходимости писать друг другу пространные письма. Ведь письмо, даже если оно электронное, а не бумажное, это тайный порядок букв, каждая из них проверена временем и судьбой и значит больше, чем прозрачная легковесная речь. Адрес, на который слали ей письма Рей и Делиз, знали только самые близкие люди. Для деловой переписки Оливия использовала другие адреса.

Сложив папки в сейф и переведя компьютер в режим ожидания, Оливия выскочила из кабинета, не забыв бросить в сумочку фотографию Майкла Гранта. Ей не терпелось показать фото своим ближайшим подругам – они всегда могли подсказать нечто дельное, направить на путь истинный.

2

В кондитерской «У Сабрины» было хоть и многолюдно, но тихо. Хозяйка заведения переехала в Бейкерсфилд еще в середине прошлого века, и с тех пор это заведение блюло однажды заведенные правила: мраморные столы украшали букеты цветов, музыка играла негромко, для курящих в задней части помещения был выделен небольшой зал, так что запаха дыма здесь не было и в помине.

Рей, тридцатилетняя блондинка с высоко взбитой копной волос, уже сидела за столом, попивая кофе из крохотной керамической чашки.

Девушки обнялись. Рей пахла новым ароматом, напоминающим о цветущих лугах.

– Чудный запах! – Оливия опустилась на стул, сумочку повесила на спинку. – Что-то необычное, свежее…

– Ну да! – Отъявленная модница Рей бережно поправила аккуратно взбитые волосы. – Это новый аромат – я даже название не успела запомнить.

Иногда Рей нарочно ссылалась на плохую память, чтобы никто не успел посягнуть на ее новый запах, модель обуви или сногсшибательный фасон платья. Подружки знали за ней эту слабость и не обижались на Рей. Во всем остальном она была надежным человеком, доброй и душевной подругой.

– Я вчера приехала из Окленда. Ты не представляешь, какие там магазины – сплошной авангард! – зашептала Рей, наклоняясь к уху Оливии. – Я два дня не могла остановиться – выбирала наряды. Привезла два чемодана…

К столику подошла официантка.

Оливия сделала заказ – пирожное и чашку какао без сахара.

– …а теперь вот думаю – куда мне их надевать? На работе не поймут, а на вечеринки… – Рей пожала плечиками. – Где набрать столько вечеринок?

Официантка принесла пирожное – тонкое песочное тесто, залитое воздушным безе, поставила рядом большую чашку какао и удалилась.

– А где Делиз? – поинтересовалась Оливия, снимая сумочку со стула.

– Опаздывает… Ты же знаешь, у нее как всегда, очень много работы.

Психоаналитик Делиз Берклин имела богатую клиентуру и могла смело смотреть в будущее – нищета явно ей не грозила.

– Посмотри и скажи, что ты о нем думаешь? – Оливия подсунула фото Майкла Гранта поближе к Рей и задумчиво подперла подбородок правой ладонью.

Рей радостно уставилась на снимок, как будто это было самым ожидаемым событием ее в жизни.

– Какой взгляд! – восхищенно пробормотала Рей. – Железо и бетон! Теперь ты надежно защищена – это не мужчина, а средневековая крепость!

Точно, с раздражением подумала Оливия. Эти бастионы мне не преодолеть: задание будет провалено, Файзингер выгонит меня с работы и никакой профсоюз не поможет! Рей, сама того не желая, попала в самое яблочко!

– И где же ты с ним познакомилась? – В глазах Рей плескался неподдельный интерес. – Я полагаю, мне скоро надо будет покупать очередной наряд?

– Даже, если бы это было так, то нарядов у тебя хватит на три года вперед! – остудила ее надежду Оливия. – И вообще, прекрати паниковать – это Майкл Грант, глава адвокатской конторы «Грант и компаньоны». И мой интерес вполне профессиональный, я получила задание написать его биографию.

– Надо же, какие у тебя интересные задания. Даже зависть берет!

Подружки, увлеченные беседой, даже не заметили, когда к столику подошла Делиз. Невысокая, строго одетая Берклин была похожа на их любимую школьную учительницу, над которой подружки до сих пор добродушно подсмеивались.

Делиз села за столик и первым делом взяла из рук Рей фотографию злосчастного адвоката.

– А ты часом не шутишь? – Она строго посмотрела на Оливию.

– Разумеется, нет! С чего это я стану шутить? – Оливия отодвинула чашку с недопитым какао подальше – как всегда, от переживаний у нее разболелась голова и окончательно пропал аппетит. – А почему ты не веришь?

Она внимательно посмотрела на Делиз, которую не видела больше недели. Если с Рей встретиться было несложно, то Делиз такие вылазки предпринимала не слишком часто. Свое сдержанное отношение к посещению публичных мест она объясняла тем, что к этому ее обязывает профессиональная этика. По мнению мисс Берклин, психоаналитик, так же, как и священник, не должен мелькать на людях слишком часто. Его место – кабинет, библиотека, филармония. Делиз даже супермаркет посещала утром, когда народу там еще не очень много.

Фотография в руках Делиз выглядела обвинительным актом.

– Этот господин знает себе цену! – сказала Делиз, иронически поглядывая на Оливию. – Про скелеты в шкафу я лучше промолчу. Судя по выражению лица и контуру губ – заметь, как он их сжимает, – палец Делиз скользнул по теплому глянцу снимка, – ему есть что скрывать!

– Ты еще скажи, что он в течение последних лет посещает твои сеансы? – хохотнула легкомысленная Рей.

Чашка в изящных руках матерого психоаналитика казалась грубоватой, эдаким куском необработанного камня.

– Даже, если бы и посещал, этого бы я вам не сказала! – заверила их Делиз. – Но я не думаю, что он нуждается в собеседнике. Во всяком случае, пока… – Делиз улыбнулась подругам и наклонилась над столом. – Ну и хватит нам этих разговоров! Как вы? Рей?

Пока Рей весело докладывала строгой подруге о тенденциях мировой моды и дорогой косметики, Оливия с опаской обдумывала сказанное. Похоже, она должна вернуться в офис и пойти на прием к Файзингеру. Пусть он считает ее идиоткой, бездарной трусихой, но от этого Майкла Гранта с его крепко сжатыми губами и выдающимися успехами на юридическом поприще она должна отказаться. Этот орешек ей не по зубам.

– Лив, ты нас не слышишь? – повернулась к ней Рей. – О чем ты все время думаешь?

Сказать или не сказать, подумала Оливия. Пусть они знают о ее терзаниях. И тут же она устыдилась своих мыслей. Этак она потеряет своих лучших подружек, с которыми связано столько всего замечательного.

– Делиз, а ты помнишь, как мы поехали с ребятами на океан и по дороге врезались в дерево? – Ей внезапно захотелось переключиться на что-то другое, вспомнить смешные истории, в которых они принимали участие. – И как ты стояла посреди дороги, сверкая обнаженной грудью, а машины все ехали и ехали и никто так и не остановился?

– И даже мой четвертый размер никого не прельстил! – засмеялась Делиз. – Это было главной причиной того, что я отказалась от своей мечты стать танцовщицей. Ведь, когда тебе шестнадцать и все парни твердят, что у тебя шикарная грудь, это пережить совсем не просто!

Авария случилась уже после того, как они возвращались домой. Генри Салливан, восемнадцатилетний воздыхатель Делиз, воспользовался отсутствием отца и взял его новенький «форд». К вечеру воскресенья «форд» должен был стоять в гараже, а с океанского пляжа они уехали около пяти. Генри гнал из последних сил, невзирая на то что его водительский опыт не превышал более шести месяцев. Неудивительно, что за сто километров до Бейкерсфилда они слетели в кювет и въехали в одиноко стоящую секвойю. Парни с девчонками выскочили на дорогу и попытались остановить какой-либо грузовик. Но тяжело груженные машины мчались мимо – шоферы не желали связываться с сопляками, а возможно, и радовались тому, что молодежь столкнулась с непредвиденными трудностями.

Первым не выдержала Делиз – она всегда обладала хорошими организаторскими способностями и умела находить выход из трудных ситуаций. Шестнадцатилетняя девчушка попросила друзей спрятаться в кустах, вышла на дорогу и сняла майку, оставшись в чем мать родила. Размахивая майкой, она шла навстречу каждой приближающейся машине. Однако даже роскошная обнаженная грудь шестнадцатилетней красотки не помогла подросткам решить возникшую проблему. Убедившись, что на голую грудь его возлюбленной водители не реагируют, Генри предложил сходить в ближайший городок, который располагался в двадцати километрах от трассы. Оливия, Рей и Филипп Гарлоу, поклонник Рей, остались коротать ночь в разбитой машине, а Делиз и Генри ушли за помощью. Они пробирались по полям и фермерским угодьям, рискуя схлопотать пулю, пока утром не пришли в город, откуда дозвонились перепуганному пропажей сына и машины отцу Генри.

Та самая поездка на океан закончилась плачевно – отец Генри, помощник прокурора, задал сыну серьезную взбучку, Рей также влетело по первое число, и только Оливия отделалась малоприятным разговором с родителями. К этому моменту ее отец, бывший инженер нефтяного концерна, вышел на пенсию и приобрел ферму в пятидесяти километрах от города. Сбылась его давняя мечта, и теперь старого мистера Алонсо ничто не волновало, кроме урожая кукурузы и внезапной хромоты любимой кобылы.

– Девочки, вы можете мне не верить, но этот самый красавчик, – Оливия ткнула пальцем в фото Гранта, – не имеет ко мне никакого отношения. Я ничего не знала о его существовании до тех пор, пока меня не вызвал на беседу мой босс, мистер Файзингер. Это было сегодня утром.

– У тебя новый босс? – Делиз была не в курсе ее дел.

– Да, вот уже три месяца. Лучше бы я уволилась сразу, как только он пришел.

– Не надо торопиться, Оливия. – Делиз поискала глазами официантку и заказала минеральной воды без газа. – Уволиться ты всегда успеешь…

– Так этот таинственный мистер – твое новое производственное задание? – прощебетала Рей. – Хотела бы я иметь такую проблему.

– Ты не представляешь, что это за субъект, Рей! – прикрикнула на нее Делиз. – Ведь, я так понимаю, тебе надо написать о нем книгу?

Оливия устало кивнула. Лучше бы она сегодня не ходила на эту встречу, сослалась бы на состояние здоровья и уехала на родительскую ферму. Там, наверное, кукуруза уже вымахала в человеческий рост, по вечерам отец с матерью сидят на террасе и смотрят веселые новости из Лос-Анджелеса.

– И как ты собираешься его разговорить? Вас уже представили друг другу?

– Нет! – покачала головой Оливия. – У мистера Гранта сегодня день рождения, я должна воспользоваться этим и завязать с ним знакомство.

– Да, хорошенький повод. – Делиз взяла фотографию в руку. – Плохо, что он так суров! – задумчиво произнесла она. – С другой стороны, внешне суровые мужчины зачастую чрезвычайно ранимы и вся эта броня серьезности не более чем защитная реакция. Надеюсь, ты уже определилась с подарком?

– Подари ему часы! – посоветовала Рей. – Ведь он юрист, а юристы должны жить по строгому распорядку.

– Неплохая идея, – заключила Делиз, наливая в стакан прозрачную воду, – но, боюсь, хорошие часы он приобрел сразу после получения первого гонорара. Такие мужчины обычно крайне серьезно относятся к своему внешнему виду и покупают самые дорогие и качественные вещи. Тем более они весьма щепетильны в выборе вещей, определяющих их внешний статус – галстуков, ремней, часов…

Господи, как она влипла! Связаться с привередой, помешанным на внешнем блеске. Нет, надо бежать к Файзингеру, пока еще не поздно…

– Такие субъекты покупаются не на цену предмета, а на его скрытую суть. Понимаешь? – Делиз пила воду неторопливыми глотками, словно пробуя ее на вкус. Глядя на нее, Оливии тоже захотелось пить. – Желательно, чтобы эта вещица напомнила ему что-то важное, нечто такое, что много значило его в жизни.

– Например, подари ему коробку конфет, которые он ел на своем первом свидании! – выпалила Рей.

– А если свидание было неудачным? – парировала Оливия.

Она помнила свое первое свидание, случившееся в четырнадцать лет. Соседский мальчик Брюс Келли пригласил ее в кино. После этого они долго сидели в ближайшем кафе-мороженом, пили колу с вишневым пирогом, а потом Брюс, выкурив сигарету с травкой, начал распускать руки. Ей пришлось залепить ему пощечину, после чего бежать триста метров, не оглядываясь и слыша за спиной тяжелый топот обкурившегося влюбленного. С тех пор вид и вкус вишневого пирога всегда вызывал у нее приступ тошноты, как будто это она, а не Брюс выкурила ту злосчастную сигарету.

– Ты права, Лив! – поддержала ее Делиз. – Тут нельзя дарить с бухты-барахты, надо точно знать, какая вещь ему приятна а какая вызовет отторжение? Ведь достаточно одной оплошности и можно испортить отношения на всю жизнь.

– Да кто его знает, какие конфеты он ел на первом свидании? Может, там никаких конфет и не было?

– Ну, так можно гадать до второго пришествия! – заключила Рей. – Никакого времени не хватит. Торжество начинается во сколько?

– В семь вечера! – Оливия посмотрела на часы. Боже мой, сейчас уже половина второго, а у нее еще ничего не готово. Ни мыслей, даже ни тени мысли, ни слов. Мир катится в пропасть!

Оливия встала, решительно отодвинула стул. Делиз, глядя на нее, быстро допила минералку, Рей отставила тарелку с недоеденным печеньем.

Расплатившись, подружки вышли на Грейви-стрит – тихую, обсаженную вязами улочку, за заборами которой доживали свой тихий век потомки суровых пуритан и отважных пионеров-первопроходцев.

– Может, вас отвезти? – поинтересовалась Делиз, позвякивая ключами от новенького «шевроле». – У меня полчаса свободного времени.

– С удовольствием прокачусь на новенькой тачке! – радостно выдохнула Рей, садясь в машину. – Ах какие формы! Это не машина, а атлет с литым бицепсом…

– Это не бицепс, а бампер! – поправила ее Делиз. – Лив, садись, мы тебя мигом доставим куда надо…

– Нет, покорнейше благодарю! – Оливия отвесила полушутливый поклон. – Нам с вами сегодня не по пути!

Делиз распахнула дверцу, на мгновение положила свою теплую ладонь на руку Оливии и сделала несколько ободряющих хлопков.

– Не беспокойся, если ты хочешь выполнить это дело на отлично – у тебя все получится! Я это знаю, и ты можешь даже не сомневаться. Тем более что, – она приблизилась и прижалась щекой к ее рассыпавшимся волосам, – мы всегда с тобой. Смелее, Лив! – Она легко опустилась в кожаное кресло, повернула ключ в замке зажигания. Машина бесшумно рванулась с места.

Оливия проводила ее взглядом, перешла на другую сторону и медленно побрела по тротуару, разглядывая себя в витринах небольших магазинчиков.

Сколько Оливия себя помнила, Грейви-стрит всегда была такой – тихой, уютной улочкой, заросшей деревьями и кустами. Она казалась длинной лишь потому, что здесь не было крупных магазинов, а только кафе, крохотные лавки, невысокие фасады частных домов. Одним словом, торжество частной собственности, не быстрых, но стабильных доходов. Когда-то Оливия бегала сюда в зоомагазин за кормом для кошек и хомячков. Тогда они жили через две улицы отсюда, на бульваре Конфедерации, и Оливия до сих пор помнила, как она рыдала, разглядывая в витрине чучела экзотических птиц, набитых опилками, дерматинового питона, и разнокалиберные блестящие клетки для содержания морских свинок и декоративных кроликов.

Тот самый магазин и теперь размещался там же, на углу Грейви-стрит и 12-й линии, и, проходя, мимо, Оливия остановилась, борясь с искушением зайти внутрь. На витрине стояла парочка клеток, правда теперь их стало меньше, остальное пространство было занято какими-то приспособлениями для охоты и ловли – капканами, силками, мышеловками, сачками с пузырящимися сетками. На мгновение Оливия сама ощутила себя птицей, попавшей в сетку, которая тем сильнее запутывалась, чем больше она делала попыток освободиться. И эта история с Майклом Грантом была лишним тому подтверждением.

В издательство Оливия вернулась без пяти два, так что если даже Файзингер захотел бы ее подловить на опоздании, ему бы это не удалось. Что-что, а трудовую дисциплину миссис Алонсо соблюдать умела.

Через несколько минут она уже сидела перед монитором, пытаясь отыскать в скупых строках интернетовских статей нечто, позволяющее отыскать ключ к биографии этого сухаря Гранта, который, казалось, был высечен из цельного куска камня. Ни трещинки, ни зазора, ни единого пятнышка, придающего образу Гранта многомерность и глубину.

Свою карьеру железобетонный адвокат начинал в штате Вашингтон, там он добился очевидных успехов, но затем отчего-то решил перебраться в Бейкерсфилд. Зато его компаньон Юджин Страйтер был родом из здешних мест, это, возможно, и стало причиной переезда Гранта в штат Калифорния. Правда, судя по заметкам, размещенным в Интернете, Юджин принимал участие в делах только формально. Во всяком случае, Оливия не нашла никакого упоминания о его участии в судебных заседаниях. Хотя, не исключено, что Юджин выполнял техническую сторону адвокатской работы – собирал материалы, вызывал клиентов, обеспечивал встречи, а все остальное, более важное, выполнял Грант.

Несколько статей и интервью были посвящены учебе Гранта в университете: разумеется, он был капитаном бейсбольной команды, отлично учился, так что ему даже советовали заняться преподавательской деятельностью, но Майкл предпочел живую практику. Два года он работал а адвокатской конторе некоего Гленна Феджина в городе Спокан, а потом переехал сюда. Но зачем ему было приезжать сюда, если у него все было замечательно и на прежнем месте? Что заставило преуспевающего адвоката бросить насиженное место и ехать куда-то за тридевять земель, когда у него уже сложился круг клиентов, появилась известность, а следовательно, увеличились гонорары? Нет, в жизни Майкла Гранта определенно присутствовала некая тайна, но удастся ли кому-то ее разгадать?

Задумавшись о судьбе Гранта, Оливия перелистывала страницу за страницей, пока не ощутила холодок в груди, означающий одно: в поле ее зрения попала некая важная информация, которая требует тщательного анализа.

Оливия вернулась обратно: статья о процессе в Спокане, дело братьев Слимм, пострадавших в результате взрыва цистерны с газом, интервью с Грантом, взятое по следам победы над «Колумбийскими соколами», заметка об открытии юридической конторы «Грант и компаньоны», дело о тяжбе с деревообрабатывающим заводом мистера Паленты, еще одна статья о противостоянии Паленты и Гранта.

Дойдя до конца электронной страницы, Оливия щелкнула мышкой, перешла на следующую страницу, и тут ее пронзила догадка: вот откуда начинается мистер Грант и его биография! Вот она, поворотная точка в его судьбе, ее первая, вычищенная до блеска ступень.

Лихорадочно перелистывая прочитанные страницы, Оливия вернулась назад, чтобы прочесть все по порядку, медленно и неторопливо. Определенно, она нашла то, что поможет ей обратить на себя внимание, заставит твердолобого адвоката считаться с ее интересами. Благодаря этой статье она теперь знала, что подарит мистеру Гранту. Но это будут не часы, не галстук и не брючный ремень, о чем разглагольствовала Рей. Это будет совсем другая вещица, которая напомнит Майклу Гранту минуты его триумфа!

Оливия сложила в портфель добытые материалы, блокнот, диктофон и прочие предметы, необходимые для работы. Некоторое время она разглядывала его фотографию, не зная, брать ли ее с собой или оставить в офисе. Хотя нет, для установления контакта такая вещь очень даже может пригодиться.

В издательстве было принято перед уходом отмечаться у секретарши – мистер Файзингер хотел знать, где находятся его сотрудники. По просьбе Оливии напротив ее фамилии секретарша Ида написала скромное – «Прием у мистера Гранта».

Через десять минут ее «крайслер» притормозил у знакомого зоомагазина. Оливия сунула портфель под мышку, еще раз осмотрела оценивающим взглядом сверкающую витрину и решительным жестом открыла дверь. Знакомые и такие родные запахи – корма, шерсти и пуха – окружили ее со всех сторон. Теперь она была уверена, что находится на верном пути.

3

Самый известный клуб Бейкерсфилда находился в центре города, неподалеку от издательства, в котором работала Оливия.

Еще только подъезжая к стоянке клуба, она заприметила подержанный черно-серебристый «линкольн» своего старого знакомого Алана Бристона. Полноватый, жизнерадостный редактор Бристон два года сидел бок о бок в одном офисе с Оливией, но с приходом Файзингера ему пришлось уйти. Причиной увольнения стала жизнерадостность Алана и его неисправимая привычка улыбаться по поводу и без него. Файзингер, озабоченный делами издательства, поначалу пытался заставить Бристона быть серьезным. Несколько раз он делал ему внушение, предупреждал, чтобы Алан прекратил «скалить зубы», но разве мог побороть в себе жизнерадостный Бристон то, что было его неизменной сущностью, фундаментом его личности.

Теперь Алан работал в конкурирующем издательстве, готовил книги, посвященные криминальным расследованиям. И то, что Алан тоже был в числе приглашенных, говорило о многом.

Оставив портфель с подарком в гардеробе, Оливия поднялась на второй этаж, где, дожидаясь открытия церемонии, уже сновала публика со стаканами в руках. Бристон примостился в уголке, в одной руке он держал стакан с соком, а во второй – бутерброд с колбасой. Увидев Оливию, он так замахал рукой с зажатым в ней бутербродом, что кусочек колбасы едва не упал на пол.

– Какими судьбами?! – громко заговорил Алан, обнимая Оливию одной рукой. – Неужели ваш босс заинтересовался Майклом Грантом?

– А почему бы и нет? – улыбнулась Оливия. – Ты же знаешь, как Файзингер относится к людям?

– О да! – захохотал Бристон. – Успел почувствовать на собственной шкуре.

– Я полагаю, что в случае с тобой он просто ошибся. – Оливия извинилась и отошла в сторонку, чтобы взять со стола стакан сока со льдом.

Когда она вернулась, рядом с Аланом стоял высокий крепкий мужчина с пронзительно-синими глазами.

– Уважаемый Майкл, позвольте вам представить, – Алан протянул руку в направлении Оливии, – мисс Алонсо, сотрудница издательства мистера Файзингера…

Незнакомец неторопливо повернулся к Оливии, рука у него была горячей и твердой, а глаза такими синими, что ей захотелось зажмуриться. Такая синева стояла в небе Бейкерсфилда в середине прошлого века, когда песчаные бури случались редко, а поля вокруг города были возделаны с тщательностью настоящих хозяев, искренне заботившихся о земле.

– Очень рад! – неторопливо выговорил незнакомец, открыто глядя ей в глаза. – Вы тоже занимаетесь расследованиями? – равнодушно спросил он.

– Нет, я готовлю биографии замечательных людей, – с вызовом сказала она – Оливии показалось, что собеседник слишком увлечен своими мыслями и что ее ответа он не слышит.

– Вот как? – улыбнулся синеглазый собеседник. Оказывается, он все прекрасно слышал, но умел сыграть и равнодушие, и брезгливое безразличие. – Мне кажется, вам должно быть интересно только то, что непосредственно касается вас?

Оливия ничего не успела ответить: к незнакомцу подошел немолодой мужчина с глубокими залысинами и отвел его в сторонку.

– Этот твой знакомый хам! – недовольно заметила Оливия. – Мог бы обойтись и без комментариев.

Не успела Оливия высказать свое недовольство, как мужчина снова вернулся к ним. Видя его смеющиеся пронзительно-синие глаза, Оливия демонстративно отвернулась.

– Прошу простить меня, мисс Алонсо, сегодня такой день, что я не принадлежу сам себе! – Он перевел взгляд на Бристона. – Алан, я надеюсь, продолжить нашу беседу в другое время.

– Разумеется, Майкл! Как только у тебя появится время, звони. Обязательно встретимся и поговорим…

– Майкл? – недовольно протянула Оливия, как только мужчина отошел. – Я вижу, ты с этим типом на короткой ноге. Кто он – полицейский? Из прокуратуры?

Она знала интерес Алана к людям из правоохранительных структур, они всегда поставляли крайне интересную информацию. Некоторым из них Алан доплачивал из своих небольших доходов.

– Нет, он адвокат. Очень хороший адвокат. Кстати, если ты здесь, то ты тоже должна его знать.

– Как? – Оливия, наконец сообразила, с кем она сейчас говорила.

Она сунула руку в сумочку, достала фото Майкла Гранта, протянула его Алану.

– Ну да! Это конечно же он, только вид у него здесь слишком усталый и суровый. Наверное, фотографировался сразу после процесса. А ты знаешь, что Майкл проиграл только три процесса за восемь лет своей юридической практики? Это бывает очень редко: обычно вначале адвокат больше проигрывает, чем выигрывает, но постепенно наращивает юридические бицепсы…

– И бамперы! – прервала его Оливия, вспомнив смешную оговорку Рей.

– Если говорить применительно к автомобилю, то да – бампер тоже необходим для движения вперед. Хотя у автомобиля это не самая главная деталь…

– А что же главное в карьере Майкла Гранта? Кстати, ты не знаешь, что привело его к нам в Бейкерсфилд?

Людей в зале становилось все больше, толпа густела, собираясь у невысокой сцены, по которой суетливо прохаживался тот самый мужчина с залысинами, пять минут назад отводивший Майкла в сторонку, – судя по всему, это был распорядитель торжества.

– К сожалению, я не так давно с ним знаком и не могу задавать такие вопросы. – Алан простодушно улыбнулся. – Хотя я не уверен, что он станет рассказывать об этом первому встречному.

– Но ты же не первый встречный! – заметила Оливия. – И мне показалось, что он хорошо к тебе относится… О, извини…

Распорядитель сообщил, чтобы публика, желающая поздравить мистера Гранта, подходила ближе.

– Ты, кстати, приготовил подарок?

Алан обернулся и похлопал пухлой ладонью по увесистой стопке книг, красиво завернутой в подарочную бумагу и перевязанную блестящими лентами.

– Это наша лучшая серия, в последнее время я ее составляю и редактирую. Полагаю, Майклу понравится…

На сцену уже потянулись первые поздравляющие. Оливии надо было спешить. Она извинилась перед Аланом и побежала вниз. Теперь, глядя на все эти груды подарков, которые распорядитель складывал на столе, рядом с которым восседал немного смущенный виновник торжества, Оливия уже не знала, правильно ли она поступила. Грант не был обычным человеком, и взволнованная девушка не могла представить его реакцию на ее подношение. Возможно, надо было ограничиться чем-то нейтральным. К примеру, тем же галстуком. Хотя дарить галстук незнакомому мужчине – это ли не верх пошлости и безвкусия? А может, Грант и есть пошляк, не обладающий ни вкусом, ни оригинальностью. С какой это стати она решила, что он сумеет оценить ее необычный подарок.

Спустившись на первый этаж, Оливия взяла в гардеробе портфель, щелкнула замками и вынула увесистый пакет, завернутый в скромную вощеную бумагу. Может, надо было обвязать его ленточкой? Но бумагу все равно придется снимать, так зачем же здесь ленточки?

Когда Оливия вернулась в зал, подарков на столе скопилось столько, что это напоминало маленький Везувий, только без вулканического облачка наверху. По количеству подношений можно было понять, какой известностью пользуется Майкл Грант в городе. И непонятно почему. Во всяком случае, Оливия этого пока не понимала, хотя очень хотела разобраться.

Подойдя к краю сцены, она показала ведущему свой сверток, и он тут же объявил:

– А сейчас уважаемого мистера Гранта поздравит сотрудник…

– Издательство «Литтл»! – подсказала Оливия.

– … издательства «Литтл»… Прошу!

По покатым ступенькам Оливия взбежала на сцену, видя перед собой только две синие путеводные звезды – глаза Гранта. Ей трудно было понять, как именно он смотрит на нее: может быть, правильно было сказать – с надеждой? Во всяком случае, его лицо напоминало ей лицо мальчика, который с нетерпением ожидает подарка, а его все не несут. Может быть, он мечтал об игрушечной железной дороге с бегающим паровозиком и полосатым шлагбаумом, а ему несли машины и мячи, самострелы и занудные книги, карты с описанием островов сокровищ и роликовые коньки. Приглашенные уже на исходе, а того – самого главного – подарка все нет и нет.

Выйдя на сцену, Оливия не стала тянуть время, а быстренько произнесла приветствие и решительно направилась к Гранту, который, любезно улыбаясь, тут же вскочил со своего трона.

– Я думаю, эта вещь будет вам нужна всегда. И сегодня, и завтра, и через много лет! – сказала Оливия, снимая бумагу и протягивая подарок Гранту.

Поначалу от неожиданности он даже отдернул протянутую ладонь. Но тут же его лицо осветила такая улыбка, что Оливия поняла – она не прогадала.

Металлическая конструкция – клетка с густыми металлическими решетками и узким проходом, увенчанная воротами, которые опускаются вслед за забравшимся внутрь пленником, – это и был приготовленный Оливией подарок.

В ее любимом зоомагазине это называлось капканом для бобра, но ценность этого подарка была не в нем самом, а в том, что с ним было связано.

Те, кто знал биографию Гранта, сумели оценить остроумие ее подношения. Как адвокат, Грант начинался с такого же капкана на бобра. И те, кто знал эту историю, с радостью смотрели на Гранта, который не знал, как поступить с бесценным подарком и продолжал стоять на сцене, не решаясь поставить капкан на стол и присовокупить его к груде дорогих изящных, но по сути бесполезных вещиц, которыми был завален его стол.

– Откуда вы узнали об этом? – тихо спросил он, пронзая ее своими синими кристаллами. – Ведь это было так давно…

– Для кого-то давно… А для кого-то… – она сделала шаг по направлению к ступенькам, – совсем недавно…

– Я хочу, чтобы вы обязательно остались на ужин! – сказал ей вдогонку Грант.

– С удовольствием! – ответила Оливия, мимоходом заглянув в эту опьяняющую синеву.

Она не успела сделать и несколько шагов, как к ней стали подходить незнакомые люди и благодарить за подарок. Оливия с улыбкой пробралась к углу, где оставила Алана Бристона.

– Откуда ты знаешь про капкан для бобров? – заговорщицки прошептал Алан, как только она, сжимая в руке стакан сока, оказалась рядом с ним.

– Но это не является секретной информацией. Я собирала материалы с разных сайтов, и тут на глаза мне попалась давнишняя статья… – Оливия сделала крупный глоток и поставила стакан на стол. – Там рассказывалось о тяжбе Гранта с деревообрабатывающим заводом мистера Паленты. Экологи наняли Гранта, чтобы он доказал в суде, что Палента и его люди истребляют лес, отлавливают бобров, которым негде жить. Бедным зверушкам приходилось уходить со своих мест и искать пристанище на новых реках. Но люди Паленты не оставляли их в покое и там, при этом в суде деревообработчики представили документы о том, что они вырубают больные деревья, а здоровым не причиняют вреда. И тогда Грант ночью пошел в лес на поиски капкана. Один из них и был представлен в суде в самый последний момент. Оливия хорошо представила себе эту сцену – бледный, трясущийся Палента, а напротив него торжествующий Грант с капканом в руке. Грант нашел магазин, где люди Паленты закупили партию капканов, а ведь многим казалось, что Палента дело выиграл. Это было триумфом Гранта! Суд постановил, что Палента должен выплатить гигантский штраф, его завод разорился, а популярность Гранта с этого дня стала расти как на дрожжах…

– Да, это была замечательная победа Гранта. Ты знаешь, тогда популярность Гранта достигла такого уровня, что владельцы заводов, узнав, что за дело берется Грант, готовы были выплатить любые штрафы, лишь бы он не доводил дело до суда.

Оливия издали наблюдала за высоким стремительным Грантом, который отдавал указания обступившим его помощникам.

Иногда он поднимал голову, и Оливии казалось, что синий стремительный огонь пролетает по залу, сжигая на пути все возможности к отступлению.

– Но если он был так известен, зачем он приехал сюда? У нас лесов-то и в помине нет, да и клиентуру надо зарабатывать годами?

Алан развел руками.

– Не знаю.

Да, подумала Оливия. Я тоже не знаю, в чем тут дело, но я должна это выведать. Иначе из нашего знакомства не получится ничего хорошего. А значит, ее усилия пропадут втуне. Нет, этого допустить нельзя.

Но как только распорядитель пригласил всех в соседний зал, где уже были накрыты столы, Оливия забыла обо всем на свете. Грант сидел наискосок от нее, и, поднимая голову, она видела, как его глаза задумчиво смотрят на нее. Это был самый незабываемый взгляд на свете. Теперь Оливия понимала, почему Грант пользовался такой популярностью: если он производит такое впечатление при первой встрече, то можно себе представить, как он действует на клиента, встречаясь с ним в течение нескольких недель! Перед ним устоять невозможно! А какие манеры! Глядя со своего места, она видела все. Грант был то обходительным и вкрадчивым, то решительным и властным. Иногда его взгляд таял как воск, иногда в этой синеве таилась жесткость стали. Майкл Грант был непредсказуем и обворожителен, стремителен и нежен. И самое главное, не проходило и пяти минут, чтобы она не почувствовала его взгляд на своем лице. Иногда он разглядывал ее украдкой, иногда смотрел, не скрывая своего интереса, решительно и властно.

В середине вечера, когда гости изрядно выпили и закусили, в зале начали танцевать. Вначале Оливия потопталась на месте с неумелым Аланом, который постоянно наступал ей на носки туфель. Алан что-то рассказывал о своей работе, а она украдкой поглядывала по сторонам, пытаясь отыскать Гранта. Наконец она его обнаружила – он танцевал с высокой статной девушкой в самом конце зала. Оливия тут же почувствовала, что у нее стремительно портится настроение. Туфли жали как железные обручи, дышать было нечем, ей хотелось все бросить и идти домой. Но врожденное чувство ответственности не позволило сделать это сразу – она хотела во что бы то ни стало добиться от Гранта согласия на следующую встречу. Она не сомневалась, что Файзингер с самого утра поинтересуется, как она справилась с его заданием. И уходить отсюда без чего-либо обнадеживающего она не хотела. Да и не имела права.

Но Грант словно не замечал того, с каким нетерпением Оливия смотрит в его сторону, как жадно выискивает момент, когда он останется один.

Наконец такой случай представился. Когда они с Аланом выходили на балкон, чтобы выкурить по сигаретке, навстречу вышел Грант. Высокий стремительный, он вел под руку девушку, которая танцевала с ним весь вечер. Столкнувшись лицом к лицу, Оливия поняла, что ей некуда деться – такого случая больше могло и не представиться.

Но не успела она слова молвить, как он первый подошел к ней и начал рассыпаться в любезностях.

– Поверьте, никак не ожидал, что этот маленький эпизод с бобровыми капканами получит такую широкую известность. Я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы подарили мне это прекрасное воспоминание.

– Ну что вы? Мне было так интересно, у вас уникальная биография, и я полагаю, что история с бобрами не самый интересный эпизод! А только звено в ряду других, не менее интересных… – Оливия не успела закончить, как спутница Гранта, та самая долговязая девица, прервала ее:

– Ну что вы! История с капканами – это классика и совсем скоро войдет в учебники по юриспруденции…

– Ага, – усмехнулся Грант, – осталось только самому написать учебник и описать историю с капканами…

Девица бросила на него недовольный взгляд, и Грант, извинившись, представил ее:

– Тина Фридман, моя помощница…

– И секретарь! – протянула девица, делая недовольное лицо.

– И секретарь! – послушно добавил Грант.

Теперь недовольное лицо было уже у него. Этот обмен гримасами не ускользнул от внимания Оливии. Пользуясь небольшим замешательством, вызванным обменом любезностями, Оливия попыталась заручиться согласием адвоката.

– Что касается учебника по юриспруденции, то вам его писать и не следует. – Оливия улыбнулась. – Ведь всегда найдутся люди, которые могут написать его за вас…

– Ловлю на слове! – улыбнулся Грант, безотрывно глядя в ее глаза.

Он хотел что-то сказать еще, но тут в разговор вступила Тина.

– Уж не вы ли собираетесь его писать? – язвительно усмехнулась она. – Надеюсь, ваше образование позволяет понимать разницу между «случайностью» и «умыслом»? Или же вы считаете, что учебники по юриспруденции пишутся так же, как и любовные романы.

Оливия не знала, что сказать, но тут ей на выручку пришел Грант.

– Мисс Алонсо не обязательно иметь юридическую подготовку. Эту часть работы я могу взять на себя… – Он шутливо взял ее под руку, и Оливия почувствовала сквозь рукав пиджака, какие сильные и гибкие у него пальцы. – Может быть, завтра встретимся и обсудим ваш проект? – внезапно предложил Грант.

Она едва не захлебнулась от счастья – Грант не против, чтобы она писала книгу. Правда, он еще не знает, о какой книге пойдет речь, но это уже детали – если она сумеет увлечь его своим проектом, то обо всем остальном они сумеют договориться.

– Конечно, встретимся! – обрадовалась Оливия и протянула Майклу свою визитку. – Я буду ждать вашего звонка.

– Но, Майкл, на завтрашнее утро у вас намечена встреча с Артуром Энингом, – недовольно глядя на Оливию, сообщила Тина.

– Ничего страшного! – сказал Майкл. – Я уже перенес встречу на послезавтра.

– О, я ничего об этом не знала, – заметила Тина, притворно улыбнувшись. – За мистером Грантом никогда не успеваешь – ты еще в пути, а он уже на месте и скоро собирается обратно. Просто реактивная скорость…

Заметив приближающегося распорядителя, Грант извинился и, подхватив Тину под руку, пошел ему навстречу.

– Какая симпатичная пара! – заметил Алан, задумчиво глядя им вслед.

– Не нахожу ничего симпатичного! – не согласилась Оливия. – Какая-то огородная жердь…

Алан удивленно уставился на Оливию.

– Кого ты имеешь в виду?

– А то ты не понимаешь? – сказала Оливия, махнув рукой в сторону Тины.

Удивленно пожав плечами, Алан пошел следом за Оливией. Они неторопливо спустились по лестнице, получили свои вещи и вышли на улицу.

– Ты за рулем? – поинтересовался Алан.

Накрапывал мелкий дождь и Бристон предупредительно раскрыл зонтик. Оливия кивнула.

– Подвезешь?

– О чем разговор?

Не доходя до машины нескольких метров, Оливия остановилась и оглянулась – мокрые усталые автомобили жались друг к другу, как стадо осиротевших тюленей.

– Бедняжки, где ваши хозяева? – Оливия была переполнена нежностью, ей обязательно хотелось выплеснуть ее на кого-то. Она погладила бок стоявшей рядом машины, и та внезапно, словно от толчка, рявкнула и заголосила дурным голосом – включилась автоматическая сигнализация.

– Вот черт! – выругался Алан. – Тут сейчас такой переполох поднимется, что охрана вызовет полицию.

Смеясь они побежали к ее машине, задевая стоявшие впритык машины: «форды», «крайслеры» и «тойоты» гудели, верещали на все лады, словно хотели предупредить их о чем-то важном и крайне необходимом.

Забравшись в салон, Оливия еще раз посмотрела на горевшие желтым светом окна клуба, на выступавший мыском остов балкона. Ей показалось, что там, внутри этой затененной площадки, кто-то стоит, прячется, прожигая толщу ночи синими иглами пронзительных глаз. А что в этот момент делают губы этого прячущегося в темноте человека – улыбаются или кривятся в неопределенной ухмылке, – Оливия пока сказать не могла.

4

С вечера Оливия позвонила своей парикмахерше Стефании и договорилась, что та будет ждать ее в восемь утра. Оливия хотела выглядеть на все сто, чтобы Грант увидел ее во всем блеске имеющихся достоинств. А волосы в этом ряду стояли у нее на первом месте.

Когда Оливия вошла, в салоне было еще пусто – только верная Стефания копошилась у своего столика, раскладывая инструменты.

– Привет, красавица! – буркнула она, жестом пригласив Оливию садиться. – Что это тебя заставило проснуться так рано? Ведь месяца не прошло, как стриглась…

С некоторых пор Оливия взяла за правило стричься каждый месяц. На этот раз до положенного срока не хватило ровно недели.

– Да и концы еще ровнехонькие! – Стефания взяла тяжелую прядь волос и пропустила сквозь пальцы. – И цвет хорош! – Она хитро прищурилась и щелкнула ножницами. – Признавайся, новый роман?

Стефания стригла Оливию последние три года и знала все ее секреты. Но в этот раз Оливия не могла сказать ничего определенного. Что у нее намечается в самом деле – роман, флирт или хорошие дружеские отношения? Хотелось, чтобы все сразу. Но так, пожалуй, не бывает.

– Стефани, я должна выглядеть как настоящая леди! – торжественно произнесла Оливия, с трудом сдерживая смех.

Стефания удивленно уставилась на привередливую клиентку.

– Что ты имеешь в виду? Так же официально? Или так же элегантно? Или же так изысканно?

– Все вместе! – объявила Оливия, потрясая своей каштановой гривой. – Все остальное ты знаешь сама.

– Ладно! – буркнула Стефания. – Поменьше говори, а уж я постараюсь. Будешь довольна!

Стрижка длилась полтора часа. Стефани щелкала ножницами, упрямо укладывая волосок к волоску, пряди то взлетали над порхающими ладонями каштановой тучей, то ложились и замирали – гладкие и покорные, обтягивая круглую головку изящной шапочкой.

– Вот! – Стефания, закусив губу, в последний раз щелкнула ножницами, отошла в сторонку и резким движением сдернула белую марлю, укрывавшую плечи и грудь Оливии. – Узнаешь?

В зеркале плыла новая Оливия – свежая, благоуханная и в чем-то совсем не похожая на себя прежнюю.

– Теперь, пожалуй, и влюбиться можно! – заметила Оливия, выбираясь из кресла. – А сейчас не грех и поработать.

Она рассчиталась со Стефанией наличными, не забыв присовокупить щедрые чаевые. Теперь Оливия была уверена, что Грант обратит на нее внимание, не сумеет не обратить.

Около десяти утра она была в офисе. Заспанная секретарша, увидев Оливию с новой прической и в светлом бежевом костюме, который старший редактор еще ни разу не надевала, едва не упала со стула.

– Меня никто не спрашивал? – сухо, по-деловому поинтересовалась Оливия.

– Нет, мисс Алонсо, никто! – восхищенно выдохнула секретарша Ида. – Отлично выглядите! – не сумела она удержаться.

– Спасибо за комплимент! – улыбнулась Оливия.

Она подозревала, что Ида ее недолюбливает – все гневные распоряжения Файзингера, касающиеся мисс Алонсо, Ида передавала с видимым удовольствием, а приятные мелочи обычно приберегала на десерт, а иногда и вовсе забывала о них упомянуть.

Но сегодня Оливия была доброй и величественной, как королева, взошедшая на трон, – она прощала всех, кто когда-то ее обидел.

В кабинете было пусто и тихо, солнечные пятна лежали на столе горстью рассыпанных монет. Оливия включила компьютер, подтянула кресло поближе к экрану и погрузилась в изучение почты. Сегодня ее было немного: парочка сообщений от знакомого нью-йоркского редактора с предложением о сотрудничестве, письмо от компании-продавца с отчетом о ходе продаж, рекламные рассылки и несколько спамов, которые тут же улетели в мусорную корзину. В домашней почте и вовсе было пусто. Оливия быстро набросала письма Рей и Делиз и отправила их по адресам.

Когда раздался телефонный звонок, Оливия уже погрузилась в изучение биографии своего сегодняшнего визави, удивляясь тому, что ей повезло найти статью о капканах на бобров. Она не нашла ничего нового, жизнь Майкла Гранта напоминала полузатопленный материк – там и сям виднелись островки отдельных реалий, а все остальное было затоплено темной водой недоговорок и тайн.

– Слушаю вас? – сказала Оливия, отрываясь от экрана.

– Здравствуйте, мисс Алонсо!

Услышав знакомый голос, Оливия ощутила жар во всем теле, тысячи маленьких колючек одновременно вонзились ей в кожу.

– Здравствуйте, мистер Грант… – Она старалась ничем не выдавать охватившего ее волнения, но справиться с этим было непросто.

– О, вы меня узнаете даже по голосу! – удивился Грант.

Наивный! Как Оливия могла не узнать голос того, кто не давал ей спать, тревожил мысли и чувства больше всех тех, кого она хоть когда-то впускала в свою жизнь.

– Ну так что? Вы готовы встретиться и обсудить наш проект?

– Разумеется! – выдохнула Оливия, усилием воли подавляя легкую дрожь, зазвучавшую в голосе.

– Тогда когда и где?

Оливия лихорадочно соображала, куда можно его пригласить? В издательство – нет, здесь слишком сухо, официально. В ресторан? Но этот вариант тоже не очень хорош – в ресторан нужно идти, когда сделка согласована по всем пунктам и остается только подписать договор.

А может в «Сабрину»? Там и достаточно мило и вместе с тем не пошло…

– Дженни-стрит, кондитерская «Сабрина». Вас устроит?

– Вполне. В котором часу?

– В двенадцать.

– Хорошо, буду ровно в двенадцать. До встречи. – Телефон Гранта отключился.

Только теперь Оливия почувствовала, как волнуется. Оливия, так нельзя! – сказала она сама себе. Иначе испортишь все дело!

В крохотном зеркальце, поднесенном к лицу, все пространство занимали глаза, переполненные ожиданием. Прежде чем встать с места и отправиться на встречу, она открыла почту и написала письмо, в котором было всего лишь четыре слова: «Девчонки, я вас люблю!». Пусть Рей и Делиз поломают голову над тем, что стало причиной ее романтического состояния. Хотя, скорее всего, они сразу обо всем догадаются. Что ж, тем хуже для них – они не сумеет пережить вместе с ней напряжение возрастающей интриги, огонь ее чувств.

Выйдя в коридор, Оливия нос к носу столкнулась с Файзингером.

– Так, а вы куда? – недовольно поинтересовался он, оглядывая ее с головы до ног.

– На встречу с мистером Грантом, – торжественно объявила Оливия.

– Как?! Уже?! – Он едва не подпрыгнул от радости, услыхав это. – Вы сумели его уговорить?

– Пока не знаю! – пожала плечами Оливия. – Пока я только договорилась о встрече.

– Но Грант знает, что нам нужно? – насупился Файзингер.

– Да, я говорила о том, что мы хотели бы сделать книгу о его жизни, но ни концепции, ни сюжета пока не обсуждали.

Ушлый издатель удовлетворенно потер ладони. Он с умилением посмотрел на Оливию, готовый заключить ее в объятия.

– Оливия, я вами весьма доволен! – Он порылся в папочке, которую держал под мышкой. – Я вот заготовил вариант договора… – Он протянул ей листок. – Тут прописаны все пункты – о чем, как, сколько это стоит и прочие вещи. Так что, если Майкл будет соглашаться, тут же подсовывайте ему. Суп надо есть, пока он горячий.

Оливия присовокупила бланк договора к документам, которые она намеревалась подписать при встрече с Грантом, но на всякий случай решила охладить пыл чересчур напористого босса.

– Я полагаю, Грант, как юрист, будет предлагать свой вариант договора. Вряд ли он упустит шанс продемонстрировать свои познания в этой области. И вообще, – Оливия выдержала паузу, – Грант педант и будет настаивать на том, что кажется правильным ему, а не нам.

Подобное замечание не понравилось Файзингеру.

– Боюсь, что вы правы! – недовольно выдавил он из себя и быстро зашагал по коридору по направлению к своему кабинету.

Оливия приехала в «Сабрину» без четверти двенадцать. Ей хотелось сесть так, чтобы было видно входящих. Заказав минеральную воду без газа, она вдруг вспомнила, что так и не успела ознакомиться с текстом договора, подсунутым ей Файзингером. А вдруг Грант по ходу дела попросит ее озвучить самые важные пункты договора. Расстегнув папку, она вывалила на стол кипу документов и принялась лихорадочно искать необходимую бумагу.

За этим занятием ее и застал Майкл Грант.

– Здравствуйте, Оливия! – сказал он, останавливаясь рядом с ее столиком. – Я отвлек вас от изучения чего-то важного? Или пришел слишком рано?

Он выжидательно остановился, а Оливия молча смотрела в его глаза, не в силах оторваться от этой бездонной синевы.

– Нет-нет, здравствуйте, вы пришли вовремя… – Она улыбнулась и сделала приглашающий жест. – Это я не успеваю делать свою работу в офисе. И пытаюсь компенсировать нехватку времени…

Грант с легкостью опустился в кресло, властным жестом подозвал официантку и сделал заказ.

– Как вы вчера добрались до дому? – Грант улыбался, его смуглая ладонь лежала на столе, и Оливия видела, что у него под кожей синими ручейками разбегаются быстрые, хорошо разработанные вены.

Странно, его руки не похожи на руки юриста, скорее на руки фермера. Такие же крепкие, загорелые, сильные, с множеством разбегающихся жилочек-вен, были у ее отца, уже несколько лет вспахивавшего поля в окрестностях Бейкерсфилда. Но ведь у Гранта и ее отца разные судьбы, разные занятия, один – книжный червь, днями и ночами изучающий судебные дела, а второй – фермер, человек от земли, делающий судьбу своими руками. Почему же у них такие похожие руки?

– Все в порядке. Вначале отвезла Алана, у него оказалась машина в ремонте.

– Алана? – Грант напрягся, его лицо стало задумчивым и даже мрачноватым. – Кто это – Алан?

Он то ли притворялся, то ли в самом деле не помнил, с кем разговаривал вчера.

– Алан Бристон. Издательство «Рочестер и компания»…

– А, да-да… А вы, значит, представляете издательство «Литтл»? Следовательно, вы конкуренты?

Быстрое пламя его взгляда обожгло ее лицо. Все-то он помнит, хотя почему-то иногда ведет себя с таким изощренным лукавством. Или это обычное юридическое притворство, привычка до поры до времени не выказывать своих чувств?

– Да, в настоящее время мы конкуренты, но это не мешает нам оставаться друзьями.

– Да, конечно. Я понимаю, дружба – это святое… – Грант отхлебнул из кофейной чашки, отодвинул ее в сторонку. – Так что вы хотели мне предложить?

Оливия поняла, что ее час настал. От ее красноречия, от умения убеждать будет зависеть многое. Если не все…

– В нашем издательстве уже в течение нескольких лет выходит серия «Биографии знаменитых земляков». Она пользуется устойчивым спросом – к примеру, книга об Артуре Энинге вышла уже третьим тиражом и сейчас готовится четвертый. Исследование о Поле Горбински тоже нашло своего читателя…

– Да, я об Артуре узнал из вашей книги. Так это ваша работа?

Оливия скромно улыбнулась.

– Фактически я только свела все факты воедино… Иногда мы встречались с Артуром, и он наговаривал на диктофон кое-какие куски. Потом я это переписывала, придавала отрывку литературную форму, после чего отдавала ему на прочтение… Эта работа напоминает сборку пазла – надо из отдельных кусков выложить нужный фрагмент. Как вы к этому относитесь?

Майкл, скрестив руки на груди, внимательно смотрел ей в глаза. Светлый костюм и подобранная в тон рубашка великолепно гармонировали с цветом его глаз и смуглым, даже бронзовым оттенком гладко выбритой кожи. Ему бы на ранчо, туда, где бродят табуны необъезженных лошадей, лассо в руку, тяжелые сапоги из воловьей кожи. Оливия каждый день варила бы ему кофе на открытом огне да нянчила загорелых детишек-башибузуков, ожидая очередного зачатия.

– Книга об Артуре мне понравилась! Замечательная работа! – Не успела Оливия поблагодарить его за сделанный комплимент, как Грант протянул руку и взял ее ладонь в свою. Это было неожиданно, но приятно. – Но поймите меня, милая мисс Алонсо, – продолжил Майкл, – Энингу в этом году исполняется шестьдесят шесть, а мне всего лишь, – он снисходительно улыбнулся, – тридцать четыре… Артур уже подводит итоги, а мне до подведения, пожалуй, еще далековато. Во всяком случае, мне так кажется. – Майкл добродушно рассмеялся.

Она сидела, стараясь не шелохнуться и желая только одного – чтобы ее рука покоилась в его ладони.

– Но ваш опыт интересен сегодня и сейчас. Майкл, вы многого достигли, и, мы уверены, достигнете еще большего. Неужели вы считаете, что человек становится интересен только тогда, когда уходит на покой?

Майкл молчал, а Оливия с каждым словом все больше убеждалась в том, что ей интересно знать про него все: как звали его в детстве, какие книги он читал, как учился, какой была девочка, которой Майкл впервые признался в любви, почему он до сих пор не женат? Но, как спросить у него об этом, она пока не знала.

– Оливия, вы очень убедительны, но я не могу принять решение сразу. Мне надо подумать, посоветоваться…

– Да, конечно. – Оливия пошевелилась, потому что Майкл убрал свою ладонь и полез в карман за блокнотом и ручкой. – Интересно, с кем вы будете советоваться? – Она улыбнулась и внезапно иронично прищурилась. – Наверное, с Тиной?

– Что? – Грант на минуту отвлекся, но, увидев улыбающееся лицо Оливии, тут же подхватил игру. – Да, и с Тиной тоже… Кстати, она хороший юрист и неплохой психолог… – Он раскрыл блокнот на одной из страниц. – Мне бы хотелось обсудить с вами структуру книги. С чего вы собираетесь начать?

За соседним столом собралась шумная компания – родители и трое маленьких детей. Они громко переговаривались, и Оливия, чтобы сократить дистанцию, придвинула стул поближе к Гранту.

– Лучше всего, конечно, начать с детства. Вы понимаете, что читатель гораздо охотнее поверит тому, кто в детстве лазал по деревьям, разорял гнезда, дрался, признавался в любви соседской девочке, чем тому, кто читал книги и целый день изучал строение бабочек. Люди любят хулиганов и непосед, поэтому, – с улыбкой заключила она, – мой дорогой Майкл, вам надо будет признаться во всех своих детских грехах… Возможно, я буду вынуждена съездить к вам домой, чтобы расспросить домочадцев. Тех, кто знал вас с детства…

Ребятишки за соседним столом, воспользовавшись тем, что родители отошли, стали кричать, и Оливия вынуждена была встать и попросить их играть потише.

Когда она вернулась за стол, Грант уже расплатился за заказ и собирался уходить.

– Куда же вы? – остановила его Оливия. – Ведь мы еще ни о чем не договорились!

Грант встал, аккуратно задвинул стул и, улыбаясь одними губами, решительно покачал головой.

– Я очень сожалею, Оливия, – он выставил вперед гладко выбритый подбородок, – но у нас с вами ничего не получится. Во-первых, у меня нет времени, во-вторых, мне не нравится ваша концепция. Посудите сами, – Грант развел руками, – кому интересно знать о том, чем я занимался в детстве…

– Но я же говорила…

– Извините! – Грант властно поднял руку и повернулся к столу, за которым сидела все та же компания притихших детей. – Мальчик! – он поманил к себе пальцем краснощекого карапуза лет восьми с виду. – Подойди, пожалуйста, сюда!

Мальчик встал, но, глядя на Оливию, нерешительно замер у своего стола.

– А она ругаться не будет? – сказал он, с подозрением глядя на Оливию.

Майкл рассмеялся, и Оливия на мгновение увидела его прежнего – веселого и беззаботного.

– Мисс Оливия ругаться не будет! – успокоил его Грант. – Так как тебя зовут? – спросил он, когда мальчик подошел ближе.

– Фрэнк! – ответил мальчуган, помаргивая светлыми ресницами.

– О’кей, Фрэнк! Скажи, тебе интересно, каким я был в детстве?

– Вы? – розовощекий мальчик с любопытством уставился на Майкла. – А вы кто? Футболист?

Майкл смеясь покачал головой.

– Нет, Фрэнк, я адвокат.

– А-а… – мальчишка со скучающим видом посмотрел по сторонам. – Вот если бы вы были футболистом… Или фокусником…

– Спасибо, Фрэнк! Ты можешь занять свое место в зале! – шутливо поклонился ему Майкл и повернулся к Оливии. – Вот видите – устами младенца глаголет истина. Я не жонглер, не футболист и даже не продавец мороженого. Моя жизнь скучна и незатейлива, как судебная мантия. – Он посмотрел на часы. – Извините, мисс Алонсо, но я тороплюсь. Может быть, я могу вас куда-то подвезти?

Они вместе вышли из зала. На стене перед входной дверью висело большое зеркало, и серебристая амальгама отразила Майкла – высокого, сильного, в модном, хорошо сшитом костюме – и Оливию – тонкую, стройную, с высокой грудью, надежно спрятанной под дорогой тканью бежевого костюма. Они хорошо дополняли друг друга, и это отмечали даже случайные прохожие. Когда Майкл и Оливия шли по улице, навстречу им попалась пожилая пара – пройдя десяток метров, они оглянулись словно по команде. Майкл, видя этот бескорыстный интерес, рассмеялся и приветливо помахал им рукой.

– Замечательные старики! – Он осторожно и бережно вел ее под руку. – Вы не против, если я вас поддержу, здесь так скользко…

Глядя на абсолютно сухой асфальт, по которому струились пыльные змейки, Оливия радостно кивнула.

– Разумеется, не против! – Она хотела поддержать этот шутливый тон. – Я неоднократно падала в этом месте, зарабатывая то вывих, то перелом.

– Что вы говорите?! – притворно ужаснулся Грант. – Вам следовало обратиться в адвокатскую контору «Грант и компаньоны». Мы обязательно помогли бы возбудить дело против городских служб, которые так халатно относятся к уборке улиц…

Они свернули за угол, где находилась автомобильная стоянка, и Оливия впервые посетовала на ее близость, хотя обычно жаловалась, что машину приходится оставлять слишком далеко.

Теперь ей хотелось, чтобы этот путь никогда не кончался – ни сегодня, ни завтра, ни через двадцать лет.

Дойдя до машины, Оливия и Майкл остановились, молча глядя друг на друга.

– А может, вы все-таки измените свое решение? – Оливия с надеждой посмотрела ему в глаза.

Майкл пожал плечами.

– Оливия, поверьте, я не хочу вас обидеть, здесь дело не только во мне…

– А в ком? – встрепенулась Оливия.

Но Грант тут же пошел на попятную.

– Знаете что, давайте-ка ваш договор, я его просмотрю на досуге и дам вам окончательный ответ. Такой вариант вас устроит?

– Вполне! – Оливия достала свою папку, вынула бланки договора. – Только, если можно, сделайте это побыстрее!

Майкл улыбнулся.

– Разумеется. Я постараюсь рассмотреть его в первую очередь.

Она протянула ему руку, тепло ладони Майкла Гранта в ту же секунду достигло ее сердца.

– Я буду ждать, Майкл.

– Я тоже, Оливия! – очень серьезно ответил он.

Первой парковку покинула Оливия. Глядя в боковое зеркало своего «крайслера», она видела, что Грант, остановившись у машины, с сожалением смотрит ей вслед. Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить.

5

Поставив машину за углом, Оливия незаметно проскользнула в свой кабинет. Она не хотела сейчас встречаться с Файзингером, потому что не знала, что ему сказать. Фактически Майкл отказался от подписания договора, но сделал это в такой деликатной форме, что Оливию до сих пор не оставляло ощущение, что он согласился.

Поэтому, если бы Файзингер спросил, как продвигаются дела с Грантом, она бы ответила так:

– Формально он отказался, но фактически – дал согласие.

Правда, не надо было забывать, что Файзингер мужчина, причем мужчина жесткий, и этот – исключительно женский вариант ответа – его не устроит.

Собираясь, Оливия разбросала бумаги по столу, и теперь, когда у нее появилось время, нужно было привести их в порядок. Раскладывая бумаги по папкам, Оливия не переставала обдумывать поведение Майкла. Теперь, спустя полчаса после встречи с Грантом, она ясно видела, что его образ распадается на две половинки. Первого Гранта она видела на дне его рождения – это был властный, суровый мужчина, с решительным и твердым характером. Второй Грант, как правило, находился в тени первого, но сегодня он несколько раз выходил из тени властного хозяина. Это был совсем иной человек – мягкий, сомневающийся. Какой из этих двух Грантов был настоящим, а какой исполнял роль дипломатического прикрытия, она пока не понимала. Был момент, когда Грант уже согласился с ее предложением, но в последний момент его что-то насторожило. Или вспугнуло? Что же не устроило его в ее предложении? Или, если поставить вопрос по-другому, в каком месте ее тактика не достигла нужной цели?

Противоречивые мысли одолевали Оливию. Правда, она пока не понимала, какой из этих Грантов нравится ей больше – Грант первый или Грант второй? Или оба имеют свои достоинства и свои недостатки?

Включив компьютер, она опустилась на вертящийся стул и начала рыться в архиве. Здесь тоже нужно было все разложить по полкам – материалы, касающиеся Гранта, перекинуть на рабочий стол, что-то выбросить в корзину, что-то переложить в папку для временных файлов. На всякий случай Оливия проверила почту. На почтовом сайте висело письмо от Рей. «Приезжай, вечером будет Руперт с женой и Делиз. Брат пообещал угостить персиковым вином».

Руперт, родной брат Рей, владел фермой в тридцати километрах от города. Бывший владелец фермы был страстным поклонником персиков. Руперт не стал вырубать деревья с чудными плодами и с тех пор каждую осень привозил в подарок сестре несколько бутылок собственноручно изготовленного вина – сладкого, ароматного и довольно крепкого. Руперт, чем-то очень похожий на взбалмошную Рей, любил сюрпризы и никогда заранее не сообщал о своем приезде. Не сообщил и в этот раз, и теперь Оливия боролась с двумя желаниями: срочно седлать «крайслер» и мчаться на дегустацию персиковой амброзии или же закрыться в кабинете и наконец-то приступить к переделке рукописи мистера Фрезера. Ведь Файзингер мог в любой момент вызвать ее к себе и потребовать отчета по последнему проекту.

Впрочем, Оливия надеялась, что желание Файзингера заполучить в свои сети Майкла Гранта надежно защищает ее от внезапных разносов. Пока Оливия занята Грантом, она может быть спокойной: Майкл Грант ее броня и защита.

Оливия набрала номер Рей. Подруга ответила не сразу, а когда Оливия наконец услышала в трубке ее вальяжное «Привет, котик, ты меня еще любишь?», она поняла, что персиковый нектар уже начал оказывать свое действие на подругу.

– Рей, это не котик, а кошечка по имени Лив!

– Оливия, – закричала Рей, перекрывая громкую разухабистую мелодию, – почему ты еще не здесь?! Ты же знаешь, персиковая амброзия напиток богов, а боги не дремлют.

– В отличие от тебя мне приходится зарабатывать на хлеб с маслом собственной головой! – напомнила подруге Оливия. – Так что я буду позже.

– Только не очень поздно, крошка! А то мы за себя не ручаемся…

– Кстати, а кто у тебя в гостях?

Рей рассмеялась чьей-то шутке и долго всхлипывала, словно испытывая терпение Оливии.

– Да как всегда – я, Джеки с Рупертом, его деловой партнер, Делиз и ты…

– Но я-то еще в офисе! – заметила Оливия.

Ее умиляла способность Рей радоваться любым шуткам – даже совсем плоским и двусмысленным.

– А мы думали, ты уже в дороге. Давай, мы ждем!

Рей отключилась, и Оливия тут же ощутила, как она устала. А ведь до отпуска еще больше месяца. Весну и первую половину лета, когда жара не опускается ниже тридцати по Цельсию, она провела в городе и даже не разу не побывала на океанском побережье. Да что там говорить – на родительской ферме Оливия не появлялась больше двух месяцев! А ведь было время, когда она едва ли не каждую неделю моталась туда вместе с Генри Пирелли, с которым они расстались около года назад. Ну нет, прочь воспоминания, не надо грустить. Лучше думать о Майкле Гранте, о его синих бездонных глазах и мощных плечах, которые в случае необходимости удержат целый небосвод.

Машину Оливия оставила у ворот дома Рей. На участке, окружавшем дом подруги, росли роскошные олеандры. Оливия неторопливо шла по песчаной дорожке, вдыхая цветочный аромат. Из открытых окон дома слышалась музыка, раздавались веселые голоса. Мелодию она узнала сразу – это был Бак Оуэнс, король кантри, живший в Бейкерсфилде в начале пятидесятых. Залихватская мелодия поднимала настроение с первого аккорда, с первого звука. Но кроме старины Бака звучали и иные голоса, один из них – низкий, хрипловатый – был очень похож на голос Генри. Нет, этого не может быть. Если бы Генри навестил Рей, она обязательно сообщила бы об этом Оливии.

Она на минуту замерла перед дверью, на всякий случай пригладила волосы и решительно вошла внутрь.

На террасе было пусто, компания сидела в большой комнате и даже не заметила ее прихода.

– Всем привет! – стараясь перекричать голос Бака Оуэнса, провозгласила Оливия.

Руперт и Делиз, стоя на порядочном расстоянии друг от друга, старательно изображали танец. Когда-то у них был небольшой роман, хотя страсть давно сошла на нет. С тех пор прошло несколько лет, Руперт женился на Джеки, обзавелся сыном и из крутого бейкерсфилдского парня превратился в добропорядочного калифорнийского фермера.

Раскрасневшаяся Рей сидела на диване, обнявшись с Джеки, и листала альбом с фотографиями.

– Привет, Лив! – веселая веснушчатая Джеки, привстав, поцеловала ее в щеку и тут же плюхнулась обратно.

Рей пожала ей руку, а Руперт и Делиз приветствовали новую гостью издалека.

– Садись, посмотрим, как Руперт и Джеки отдыхали на Гавайях… – предложила Рей. – Да, ты что будешь – ликер или вино? Руперт на этот раз расщедрился и привез и то и другое?

– А вино очень сладкое?

Рей поморщилась – она была большой любительницей сладкого.

– Не совсем. Наверное, многовато виннокаменной кислоты. – Она наполнила фужер наполовину и протянула его Оливии. – Ну, за нас!

– За нас! – сказала Оливия, обхватив хрустальную ножку фужера тонкими пальцами. – За наше будущее!

– Согласна, – кивнула Рей.

Вино пахло кондитерским раем: персики, миндаль, корица, ваниль, мед источали умопомрачительный запах, кружа голову. Оливия поднесла фужер к носу, вдохнула аромат, сделала небольшой глоток, задержала вино во рту. Мягкая, душистая сладость растеклась на языке.

– Ну как?

– Нет слов! – Оливия сделал еще один глоток, внезапно ощущая, как ненужные мысли испаряются, заботы и мелкие обиды отходят на второй план.

Жизнь становилась чистой и свежей, как глоток этого изумительного вина, подарком щедрой калифорнийской земли.

– А у нас для тебя сюрприз.

– Какой еще сюрприз? – Оливия отставила фужер в сторону, заглянула в зеленоватые глубокие глаза Рей.

– Угадай, кто теперь деловой партнер Руперта?

– Понятия не имею! – пожала плечами Оливия. – Насколько мне помнится, им был какой-то отставник из Лос-Анджелеса?

– Не-а! – покрутила головой Рей. – Теперь у него другой партнер…

Оливия не могла понять, к чему клонит подруга? Разве она должна знать, с кем сотрудничает Руперт? Или у нее нет своих забот?

– Ну что же ты, не хочешь думать? – щебетала Рей. – Ты его хорошо знаешь. Ну? Смелее! Господа, делайте ваши ставки!

На мгновение в голове Оливии мелькнул образ Майкла Гранта. Но не мог же преуспевающий адвокат, глава успешной юридической компании сменить профиль деятельности и заняться чем-то связанным с сельскохозяйственным производством? Насколько Оливия знала, Руперт занимался сельским хозяйством, и ничем иным.

Рей что-то еще говорила, но Оливия ее уже не слышала – она во все глаза смотрела на того, кто мгновение назад вошел в комнату и теперь с таким же неистребимым интересом смотрел на нее.

– Ну, догадалась? – теребила Оливию Рей. – Ты его узнаешь? – хихикнула она и повернулась в сторону Генри Пирелли.

– Теперь узнаю, – с видимой обреченностью прошептала Оливия, стараясь взять себя в руки.

Она видела, что Генри решительно направляется к ней.

С того дня, как он уехал в Нью-Йорк вслед за своей любовницей, Генри если и изменился, то не намного. Разве что слегка похудел, да и взгляд стал не таким самоуверенным, каким был когда-то.

– Здравствуй, Оливия! – с придыханием пробормотал он, и Оливия, как ни противилась чарам этого густого как мед и слегка хрипловатого голоса, подалась вперед, вытянув для поцелуя побледневшую и даже слегка осунувшуюся щеку. – Надеюсь, тебе не противно меня видеть? – Генри прижался к ее щеке своим колючим подбородком, влажный след его полураскрытого рта ознобом скользнул по коже.

– Нет, Генри, не противно! – попыталась улыбнуться Оливия. Она хотела добавить «но и не приятно!», но промолчала. Это бы выглядело так, словно Оливия приглашает его к объяснению, дает еще один шанс, который он может использовать по своему разумению. На самом же деле никаких шансов Оливия давать ему не хотела.

Генри Пирелли появился в ее жизни случайно – они познакомились на выставке сельскохозяйственных машин, где Оливия встречалась с одним из героев своих книг. Невысокий, стройный, с темными обжигающими глазами и вьющейся шевелюрой, красавчик Генри произвел на нее сильное впечатление. Он умел говорить, сыпал комплиментами направо и налево, и Оливия, в жилах которой текла кровь испанских предков, увлеклась его жаром, живостью, темпераментом. После случайного знакомства они вскоре встретились снова, потом Генри пригласил ее к себе за город, где его родители имели дом.

Потом они встречались все чаще и чаще. Оливия места себе не находила, если Генри на несколько дней покидал город по делам. А потом роман завертел их с небывалой страстью: молодых людей бросило навстречу друг к другу мощно, стремительно и с такой силой, что Оливия еще долго не могла понять, где она находится – в раю или в аду?

Полтора года пролетели как цветной сон. Оливия вместе с возлюбленным едва ли не каждую неделю навещала своих родителей (Генри не очень любил ездить к своим, полагая, что пожилые люди, воспитанные в консервативном духе, болезненно воспринимают нынешние, слишком свободные нравы). Тем не менее он ничего не делал, чтобы перевести их отношения в официальное русло – они не были даже помолвлены, хотя Оливия несколько раз намекала Генри об этом. Уже потом, когда Оливия остыла от того испепеляющего жара, когда голова стала холодной, а мысли пришли в порядок, она догадалась, почему Генри медлил с предложением – он любил ее не так сильно, как любила его она. Кроме того, Генри был чрезвычайно меркантильным, и Оливия подозревала, что его интерес к ее жизни, к делам и заботам родителей был продиктован желанием узнать материальную сторону их положения. Грубо говоря, Генри хотел себя продать как можно дороже, а ценил он себя достаточно высоко. Когда же он убедился, что за свои достоинства он не получит то, на что рассчитывал, коварный возлюбленный начал поглядывать по сторонам. Приблизительно в это время на их горизонте появилась тихоня Линда, девочка насколько невзрачная, настолько и состоятельная. Ее отец, владелец крупного агентства недвижимости, скупал в Бейкерсфилде собственность, и однажды кто-то представил Генри скучающей девице, приехавшей вместе с папой. Линда увлеклась жгучим красавцем, и Генри, чувствуя запах добычи, рванул за ней. Спустя месяц после знакомства с Линдой Генри объявил Оливии, что должен ехать в Техас по делам. Он не нашел в себе мужества сознаться в том, что было истинной причиной отъезда. Хотя, уезжая, он оставил Оливии письмо, в котором в завуалированной форме сообщил ей, что между ними все кончено.

Через некоторое время Оливия через общих знакомых узнала, что Генри обручился с Линдой и дело идет к свадьбе, поэтому его появление здесь, да еще в качестве делового партнера Руперта, стало для нее настоящим сюрпризом.

– Как живешь? – спросил Генри, старательно заглядывая в ее глаза.

Оливия пожала плечами. Ей не очень хотелось вступать с ним в разговор, но иного выхода не было. В конце концов, присутствие Генри не должно испортить вкус персикового вина.

– Хорошо. Очень даже хорошо, – сказала Оливия, отходя в сторонку.

Она хотела как можно скорее добраться до дивана, где сидели Рей и Джеки, рассчитывая на то, что Генри не станет докучать ей вопросами в их присутствии. Но Пирелли был не из тех, кто упускал свою добычу, – он попросту перегородил ей дорогу, став на пути.

– Скажи честно, ты на меня сердишься?

Она округлила глаза.

– Я? Сержусь? С чего ты взял? – Ее удивление было искренним, но Генри умел даже в самых нейтральных вещах обнаружить некий подвох.

– Но ведь я уехал так неожиданно? Тебя это огорчило?

– Нет. – Оливия покачала головой. – Ты уехал вполне предсказуемо…

Генри от удивления приоткрыл рот.

– …а вот вернулся, да, очень неожиданно…

– Хочешь, я все тебе расскажу? – Он стоял так близко, что Оливия слышала сладковатый запах его туалетной воды и геля для волос. – Все, что со мной случилось за это время?

Это было в его стиле. Генри был уверен в том, что все, случавшееся с ним, интересно другим. То же, что случалось с другими, его почти не интересовало. А ведь Оливия тоже могла поведать ему много чего интересного – например, описать внешность Майкла Гранта. Или историю со спасением бобров… Или что-нибудь в этом же духе…

– Генри, уступи мне дорогу. Я хочу сесть, – сказала Оливия.

Пирелли стоял совсем близко, обжигая ее своим дыханием.

– Хочешь, я отнесу тебя на руках?

О господи, этого еще не хватало! – подумала Оливия.

– Нет, не хочу. Лучше носи на руках Линду! – устало произнесла она. – Или кого ты там сейчас носишь?

Лучше бы она этого не говорила. Упоминание имени Линды так возбудило Генри, что Оливия испугалась, как бы у него не оторвались руки – так безудержно и сильно Генри ими стал размахивать.

– Зачем ты надо мной смеешься? Ты не знаешь, сколько я всего пережил? – Пирелли брызгал слюной, и Оливии пришлось сделать шаг назад. – Она околдовала меня, она и ее отец черные маги! Да-да, я это знаю! – как заведенный твердил Генри, видя, что она улыбается.

– Хорошо-хорошо, Генри, ты расскажешь мне об этом в следующий раз! – жалобно пробормотала Оливия.

– Почему не сегодня? – Ее бывший любовник умел быть настойчивым. – Я так по тебе соскучился!

Это переходило всякие границы.

– А я по тебе – нет!

Лицо у Генри вытянулось – он верил, что разбитую чашку всегда можно склеить. Лишь бы ему этого хотелось.

– Но почему? У тебя появился мужчина?

– Представь себе, именно так! У меня появился мужчина. И у нас с ним все серьезно, – сказала Оливия.

В этот момент она почему-то представила себе лицо Майкла Гранта – решительное, спокойное и волевое в отличие от напряженной и капризной физиономии Генри Пирелли.

– Тогда ты должна меня с ним познакомить. Я хочу убедиться, что он тебя любит так же сильно, как я.

Да, Майкла сейчас ей явно недоставало. Любовный пыл навязчивого Генри мог охладить только спокойный и рассудительный вид мистера Гранта.

– Оливия! Генри! Идите к столу! – позвала их Рей. – А то Руперт не успеет угостить нас персиковым ликером.

Это было неожиданным спасением. Оливия уже не знала, как отвязаться от Генри, обратив их остывшие чувства в простую формальность. Пирелли вяло поплелся за ней, но сесть рядом с Оливией ему не удалось – она быстренько примостилась на краешке дивана, на котором уже не было места.

Руперт, краснощекий здоровяк с громким голосом, наполнил рюмки желтой тягучей жидкостью и произнес небольшой тост.

– Я приветствую вас в доме моей любимой сестрицы! – выкрикнул он. – Желаю, чтобы вы и впредь собирались вместе, а уж мы с Джеки постараемся вырываться из своей деревни почаще! Ура!

– Ура! – нестройным хором подхватили гости, чокаясь друг с другом.

Ликер оказался и сладким, и довольно крепким. Оливия сделала пару глотков и поставила рюмку на стол. Генри, сидевший напротив, пожирал ее своим маслянистыми глазами, следил за каждым ее движением. Воспользовавшись тем, что Рей направилась на кухню, Оливия увязалась за ней. Генри тоже было попытался пойти с ними, но его остановил Руперт. Облапив его за плечи, он потащил Генри на террасу, чтобы обсудить какие-то свои мужские дела.

Войдя в кухню, Оливия с ходу набросилась на Рей, обвинив ее в непростительной скрытности.

– Надо было предупредить, что здесь будет Пирелли! – возмущенно говорила она, с опаской поглядывая на дверь. – Ведь вы мои подруги! Я, ни сном ни духом ни о чем не ведая, еду пить персиковое вино, а тут та-а-акое! – Она закатила глаза.

– Но, Лив, нам казалось, что ты будешь довольна. Ведь вы с Генри расстались вполне мирно… – Рей поставила грязную посуду в мойку и натянула резиновые перчатки.

– Ну да… – усмехнулась Оливия. – Особенно если учитывать, что он сбежал, оставив в качестве объяснения свое письмо…

– Ты полагаешь, у вас нет будущего? – Рей включила воду и испуганно отпрыгнула в сторону – чувствовалось, что с мытьем посуды у нее получалось не так хорошо, как с угощением друзей.

– Сделай напор поменьше! – посоветовала Оливия, подходя ближе. – Не бойся, – она улыбнулась, – ты все равно в перчатках, так что с руками ничего не случится…

Рей сунула тарелку под струю воды, выдавила из тюбика каплю моющего средства и аккуратно провела по фарфоровой поверхности губкой.

– С другой стороны, – продолжила Рей, – даже если бы мы его не позвали, Генри пригласил бы Руперт.

– Слушай, а какого черта с ним связался Руперт?! Генри больше года, как не появлялся в городе…

Рей пожала плечами.

– Генри сам на него вышел… По старой памяти… Неделю тому назад вернулся в Бейкерсфилд, продал свою фирму сельхозмашин и вложил деньги в какой-то консервный завод. Теперь Руперт будет поставлять ему апельсины, яблоки и кукурузу, а Генри все это будет консервировать… – Рей выключила воду и принялась вытирать тарелки. – Руперт говорил, что у Генри с той девушкой ничего не получилось. Вроде бы она его бросила, променяла на какого-то пижона с Восточного побережья.

– И поделом! – усмехнулась Оливия. Генри воздалось по заслугам, и он тут же вспомнил о моем существовании, ведь я любила его искренне и сильно.

– Руперт даже говорил, что Генри хотел покончить жизнь самоубийством.

– Что ты говоришь!

Этому Оливия не верила – Генри Пирелли не тот мужчина, чтобы кончать самоубийством из-за несчастной любви. Хотя кто его знает? Может, он любил Линду сильнее, чем она может представить.

Подумав об этом, Оливия тут же ощутила, что ее мучает зависть. Меня бросил и сбежал, а из-за нее – пулю в лоб и петлю на шею! Ей захотелось узнать все в подробностях: так ли это было на самом деле или Руперт приукрасил?

Выйдя из кухни, Оливия тихонько приоткрыла дверь и заглянула в комнату – Руперта нигде не было видно, а Джеки, Делиз и Генри стояли у окна, пуская дым в настежь распахнутые створки. Значит, Руперт где-то на улице? Оливии захотелось узнать все подноготную несостоявшегося самоубийства непосредственно от Руперта. Она осторожно прикрыла дверь, незаметно прошла через террасу и вышла в сад.

На улице темнело, мрачные купы деревьев отбрасывали антрацитовые тени, цветы пахли пронзительно, как в первый день сотворения мира.

Оливия спустилась с крыльца, свернула за угол, чтобы посмотреть – может, Руперт где-то здесь? Прошла несколько метров, как вдруг властная, сильная рука легла ей на плечо, рывком развернула ее к себе. Оливия не успела опомниться – мужские умелые губы горячо захлестнули ее рот неожиданным поцелуем. Она попыталась оттолкнуть мужчину, целующего ее шею, лицо, грудь в вырезе платье, но тот был чересчур цепким и невозмутимым.

– Генри, прекрати! – опомнившись, хрипло пробормотала Оливия. – Я прошу тебя, не надо!

Но страстный Пирелли продолжал целовать ее стремительно возбуждающееся тело, не обращая внимания на жалобы и протесты. Оливия чувствовала, как предательски твердеют соски, быстрый жар охватывает низ живота, требуя от нее того, чего она любой ценой пыталась избежать.

– Оливия, я люблю тебя, Оливия! – бормотал бывший любовник, целуя ее лицо и губы. – Все это время я любил только тебя, поверь мне…

Оливия не хотела ничего слушать, она страстно желала, чтобы он замолчал, перестал терзать ее сердце. И вместе с тем ей был приятен этот хриплый баритон, мужские прикосновения, разжигающие кровь. Она так давно не была с мужчиной, все ее естество жарко откликалось на нечаянный призыв.

– Я так хотел вернуться к тебе, – продолжал шептать Генри, целуя ее руки. – Посмотри! – Быстрые пальцы забегали по пуговицам, он расстегнул рубашку, обнажая волосатую грудь. – Посмотри! – Генри схватил ее за руку и положил на мускулистое полукружье груди. – Чувствуешь? Это шрам, я хотел себя убить – выстрелил в грудь, а пуля ушла выше.

– Ты стрелялся из-за нее?

– Нет! – едва не закричал Пирелли. – Мне было стыдно перед тобой, я хотел вернуться, но не знал, как это сделать. Хочешь, я стану перед тобой на колени и поклянусь всем, что у меня есть…

– Не надо, Генри! – слабо пробормотала Оливия. Она чувствовала, что еще мгновение – и она забудет обо всем: о предательстве и коварстве, расчетливости и цинизме, все ее мысли разобьются об эти мускулистые руки, плечи, утонут в горячем, жадном взоре.

– Давай уедем… Сейчас, сию секунду! – предложил Генри. – Я потом позвоню Руперту, он объяснит девушкам, что мы не могли ждать! – Его глаза блестели в темноте. – Мы так долго не виделись!

– Нет! – собрав остатки воли в кулак, отказалась Оливия. – Сейчас ты меня отпустишь, и мы пойдем к друзьям. А дальше… – она почувствовала, что его объятия стали слабей, дышать стало легче, – мы посмотрим… Все может быть…

Пирелли взял ее руку и поцеловал. Они медленно шли по дорожке.

– Кстати, как ты очутился здесь? Ты ведь стоял у окна, когда я входила в комнату?

Они дошли до угла. Оливия мягко, но решительно высвободила свои пальцы из его руки.

– А я вышел через окно! – засмеялся Генри. – Увидел, что ты выскочила во двор, и сиганул следом.

Оливия приятно это было слышать. Интересно, Майкл способен на такие безумства, как Генри Пирелли? Или же Грант, как большинство юристов, слишком серьезен, чтобы ради женщины совершать глупости. Чересчур холоден и сдержан.

Мысль о Майкле Гранте на этот раз нисколько не взволновала Оливию. Похоже, образ Майкла под любовным напором Генри терял свою объемность, неукротимую жизненную силу.

Пирелли придержал дверь, и Оливия прошла на террасу. Он вошел следом, но Оливия, не желая, чтобы подруги видели их вместе, опустилась в кресло-качалку и замерла в раздумье, не зная, как вести себя дальше.

– Пойдем в комнату? Нас, наверное, ищут? – предложил Генри.

– Тебя, может быть, и ищут! – сухо сказала Оливия – разум уже возвращался к ней. – А я посижу здесь. Иди, Генри, с тебя достаточно…

Пирелли метнул на нее недовольный взгляд и скрылся за дверью. Оливия еще посидела немного в кресле, захваченная неожиданной мыслью. А что, если?.. Да, это было бы оригинальным решением. Но как к этому отнесется Майкл? Не отвергнет ли, не посчитает ли ее сумасбродкой?

Она встала, решительно подошла к телефону и набрала знакомый номер.

Майкл ответил не сразу. Оливия некоторое время вслушивалась в пустоту, досадуя на появление Генри. Черт бы его побрал – она уже совсем было забыла о его существовании, перестала мучиться, переключила внимание на другие объекты. И тут это явление Христа народу!

– Алло? Слушаю вас? Алло?

Она так увлеклась своими мыслями, что, услышав в трубке голос Майкла, не сразу сообразила, что она хотела сказать?

– Алло? Говорите! Я вас не слышу! – почти кричал Грант.

– Зато я вас прекрасно слышу, Майкл, – тихо произнесла Оливия. – Это мисс Алонсо. Вы меня не узнали?

Она замолчала, вслушиваясь в его притихшее дыхание.

– Здравствуйте, Оливия! Как же, теперь узнал. Но вообще-то я еще не принял никакого решения…

– Бога ради, не надо торопиться! – успокоила его Оливия. – Я звоню вам совсем по-другому поводу…

– Я слушаю вас, Оливия! – с готовностью сказал Майкл.

– Не знаю, в чем дело, но у меня сломалась машина! – с грустью сообщила Оливия. – Вы не могли бы отвезти меня домой?

– Да, разумеется, – после секундного замешательства произнес Майкл. – Но, может, вам лучше пригласить ремонтную службу? Хотите, я им сам позвоню? Где вы находитесь?

Оливия назвала адрес.

– Нет, ремонтников вызывать не нужно, – успокоила она его. – Я хочу, чтобы вы отвезли меня домой, а завтра я сообщу обо всем своему механику и он доставит машину по адресу…

– Ну что ж, – согласился Майкл. – Можно и так… Мне ехать уже сейчас?

– Приблизительно через полчаса, – доверительно сообщила ему Оливия. – Я буду ждать вас у ворот дома номер сорок семь.

– Отлично. Буду через полчаса! – сказал Майкл и положил трубку.

Оливия некоторое время стояла с трубкой в руке, не зная, что делать – радоваться или огорчаться? Майкл Грант воспринял ее звонок как нечто само собой разумеющееся. А ведь мог бы поинтересоваться, что она здесь делает? Или это бы выглядело глупо, тем более что она все равно не смогла бы объяснить ему это по телефону.

Пригладив растрепавшиеся волосы, Оливия вошла в комнату.

Гости, сидевшие за столом, сделали вид, что не заметили ее отсутствия. Только Генри, глянув издали, сделал едва заметный кивок. Он словно одобрял ее возвращение, радуясь тому, что теперь она будет рядом. Это было в его стиле. Наверное, если бы Оливия не догадалась позвонить Майклу, такое поведение Генри ее бы расстроило. Противно чувствовать себя вещью, принадлежащей Пирелли или такому мужчине, как он: наглому, самоуверенному, коварному.

Оливия подошла к столу и взяла бокал с вином. Запах персиков кружил ей голову. Хотя вкус вина не был таким приятным и нежным, как поначалу: присутствие Пирелли накладывало отпечаток на все, в том числе и на вкус вина. Оливия вдруг представила, каким будет его лицо, когда он увидит машину Майкла! Он ведь рассчитывает, что Оливия уедет вместе с ним.

Она опустилась на диван рядом с Рупертом, незаметно взглянула на часы. Генри о чем-то оживленно беседовал с Делиз. Джеки вернулась с террасы, села по правую сторону от Руперта.

– Как тебе нынешнее вино? – спросил Руперт.

Он был немного под хмельком – обычно улыбающиеся глаза прикрыты усталыми веками, кожа на скулах потемнела и на ней темными бороздами пролегли короткие морщины.

– Отличное качество! – с восхищением сказала Оливия. – Ты смело можешь запускать собственную линию. Уверена, от покупателей не будет отбоя.

Руперт и Джеки с улыбкой переглянулись. Отношения между ними чем-то напоминали Оливии отношения между ее родителями: простота, нежность, искренняя забота друг о друге. Они жили вдали от суеты, каждый день дышали запахом живой травы, неба, ели хлеб, заработанный своими руками. Или близость к живой природе всегда накладывает отпечаток на чувства, соединяющие людей?

– Джеки постоянно твердит мне об этом, – кивнул Руперт. – Наверное, персиковое вино имело бы успех и приносило бы неплохой доход…

– Разумеется. Я уверена! – сказала Джеки, держа мужа за руку. – Только с этим надо поторопиться – персики растут не только на нашей ферме.

Руперт покачал головой.

– Нет, персиков в нашей округе не так уж и много… – Руперт развернул тяжелые плечи – под раскрытым воротом рубашки блеснула мощная загорелая шея. – Но, Джеки, если мы начнем делать персиковое вино, это станет обыкновенным бизнесом, рутинным делом… И вся романтика пойдет насмарку…

– Но иметь деньги тоже весьма романтично! – засмеялась Джеки.

– Нет! – Руперт ударил себя кулаком по колену. – Деньги мы будет делать на кукурузе и яблоках, а персики пусть остаются для души!

Пожалуй, Оливия могла с ним согласиться. Невзирая на свою суровую внешность, Руперт в душе оставался романтиком. И ей хотелось, чтобы Майкл тоже был в чем-то похож на Руперта. Пусть в душе каждого мужчины остается место для цветущих персиков!

– Извините, вынуждена вас покинуть! – Оливия поднялась и протянула Руперту руку.

– Дорогая, приезжайте к нам в гости! – пробормотал Руперт. – Тем более что Генри теперь часто будет у нас бывать…

– Да уж, это такая приятная неожиданность! – улыбнулась Оливия, коснувшись щекой щеки Джеки. – Генри настоящий мастер преподносить сюрпризы.

Увидев, что Оливия прощается с гостями, поднялся и Генри. Пока он о чем-то беседовал с Рупертом, к Оливии подошла Делиз.

– Извини, не успела с тобой поговорить. – Она наклонилась к уху Оливии. – Ты и в самом деле решила вернуться в объятия своего Ромео?

Оливия скосила глаза на Генри и вздохнула.

– Пожалуй, все уже в прошлом… Так что вряд ли…

– А как же самоубийство? – Делиз довела ее до двери. – Он мне все уши прожужжал о том, что ты едва не стала причиной его самоубийства…

– Я?! – искренне удивилась Оливия. – Какая ерунда! Сегодня я сама впервые об этом услышала…

Напоследок они с Делиз расцеловались. Рей помахала ей издали.

Оливия вышла на крыльцо и увидела, что машина Майкла уже стоит у ворот дома. Он был обязательным человеком, и если что-то делал, то делал это своевременно.

Оливия спустилась с крыльца, но не успела пройти несколько метров, как хлопнула дверь и следом из дома выскочил Генри.

– Ты уходишь без меня?! – жалобно выкрикнул он, хватая ее за руку. – Ты же мне обещала!

– Что я тебе обещала?

– Как что? Лив, ты меня еще не простила? – Он расположился так, чтобы загородить ей путь к отступлению.

– О каком прощении речь? Я никого ни в чем не обвиняла, и прощать мне некого! – сказал Оливия, отодвигая бывшего любовника в сторону.

За забором хлопнула дверца автомобиля – Майкл, услышав ее голос, вышел из машины. Она видела контуры его фигуры в просветах металлической ограды.

– Лив, не торопись! Давай я тебя отвезу! – жалобно канючил Генри.

Он шел рядом, и Оливия не знала, как прекратить это назойливое преследование.

– Извини, Генри, но мне пора! – Она вышла за ворота и остановилась в трех метрах от припаркованного автомобиля Майкла.

Увидев ее, Майкл радостно махнул рукой. Следом появился Генри, и улыбка покинула лицо Майкла.

– Ах так ты не одна? – сказал Генри, в упор разглядывая Майкла.

– Все, пока! – сказала Оливия и быстро пошла по направлению к машине.

– Ты еще пожалеешь о своем поведении! – злобно прошипел Генри ей вслед.

Она не посчитала нужным ответить – Майкл распахнул дверцу и бережно поддержал ее под руку. Разумеется, он слышал угрозу Генри, но сделал вид, что это его не касается.

Аккуратно прикрыв дверь, Майкл обошел автомобиль спереди, едва не спихнув с дороги опешившего Пирелли. Оливия волновалась, как бы Генри не полез в драку: уж если он дошел до того, что пытался застрелиться, у него хватит ума попытаться отбить ее с помощью кулаков.

К счастью, воинственного настроя Генри хватило только на то, чтобы метнуть вслед Оливии полный ненависти взгляд. Майкл нажал на газ, и Пирелли едва успел отскочить в сторону.

Некоторое время они ехали молча. Оливия не знала, как объяснить свое поведение: говорить правду или настаивать на том, что у нее сломалась машина. Но Майкл сам пришел ей на выручку.

– Кстати, Лив, забыл вам предложить – я ведь немного разбираюсь в машинах и мог бы попытаться устранить поломку, – сказал он, внимательно глядя на дорогу.

– Благодарю, Майкл, но с этой проблемой я справлюсь сама, – улыбнулась Оливия. – Тем более что это не самое главное…

Майкл промолчал. Оливия смотрела на дорогу, на то, как фары выхватывают из темноты темно-синие куски асфальта, притихшие кусты, за которыми уютно поблескивают окна загородных домов. Она не знала, как благодарить этого сурового, немногословного, но такого надежного мужчину. Он приехал по ее первому зову, а ведь мог отказаться и Оливия не посмела бы его осудить – они знакомы совсем недавно.

– Если честно, моя машина в совершенном порядке! – удивляясь сама себе, вдруг произнесла Оливия. – Я не хотела, чтобы Генри меня провожал, и не придумала ничего лучше, чем позвонить вам. Вы на меня не обижаетесь?

– Нет, – просто сказал Майкл. – Напротив, мне приятно, что в трудную минуту вы вспомнили обо мне. – Он говорил тихо, но решительно, как говорят о чем-то хорошо обдуманном и очень важном. – В жизни не так много людей, которые нуждаются в твоей защите!

– Неужели? – искренне удивилась Оливия. – Я, напротив, считала, что в вас нуждаются очень многие…

– В профессиональном смысле – конечно, – согласился Майкл. – Но в личном плане их не так уж и много…

Они уже подъезжали к дому, и Оливии внезапно стало страшно. Ведь сейчас она выйдет из машины, а он уедет, не выслушав ее до конца.

– Мы с Генри были близки. Очень близки, – зачем-то добавила она. – Ну а потом… мы расстались… Он даже не удосужился объяснить мне причину… – Она всхлипывала, не зная, что делать с подступающим ливнем слез. – Он… он… уехал, а я… я…

Внезапно стремительная, оглушительная жалость к себе захватила все ее существо. Оливия вспомнила, как она не спала ночами, ожидая, что вот сейчас зазвонит телефон, после чего Генри появится на пороге ее уютной квартиры, все объяснит и они сольются в опьяняющих объятиях, забыв обо всем на свете. Но время шло, а Генри не появлялся, а оставленное им письмо не могло объяснить того, что произошло. Чтобы поверить, ей нужно было видеть его глаза, слышать голос, а еще лучше ощущать трепет его губ, жар прикосновений, нежность поцелуев. Но этого не было.

Оливия сама не заметила, как рассказала Майклу обо всем, что было между ней и Генри. Машина давно стояла у подъезда ее дома, Оливия говорила и говорила, а Майкл терпеливо ее слушал, временами глядя в окошко.

– Вам, наверное, не интересно? – вдруг испугалась Оливия.

Майкл положил свою ладонь ей на руку.

– Что вы, очень интересно, но…

– Что? – напряглась Оливия.

– Я боюсь, что завтра вам будет неловко из-за своих сегодняшних откровений…

– Да, вы правы.

Она положила руку на ручку дверцы, но Майкл успел выскочить из салона и открыть дверь.

– Может, мне проводить вас до квартиры?

– Не стоит! – Оливия покачала головой. – Спасибо вам, Майкл. И извините меня!

– А вы – меня! – сказал Майкл, целуя ей руку. – Я узнал вас с неожиданной стороны… И эта сторона оказалась чрезвычайно симпатичной…

– До свидания, Майкл, – шепнула Оливия.

Ей было радостно от того, что она услышала. Очень радостно – она этого не ждала.

6

Утром, едва проснувшись, Оливия тотчас вспомнила о событиях вчерашнего дня. Наверное, тот самый приступ откровенности был лишним, но от всего остального она не отказалась бы и сегодня. Уж лучше быть искренной и не придумывать лживых объяснений. Уже поэтому жалеть о случившемся не имело особого смысла.

Обдумывая план дальнейших действий, она даже не заметила, что опаздывает на работу. Она вприпрыжку сбежала с лестницы, выскочила из подъезда и стала озираться в поисках машины. Первой мыслью было – угнали! Но следом все стало на свои места – «крайслер» должен находиться у дома Рей. Оливия перешла на другую сторону улицы и принялась ловить такси. В это утреннее время машин на улицах города было немного. Она простояла минут пять, прежде чем из-за поворота показалась желтенькая «хонда» с табличкой «такси» на крыше.

Водитель-мексиканец гнал так, что Оливия начала опасаться за свою жизнь. Ее осиротевший «крайслер» стоял там же, где она его оставила. Обильная роса на капоте напоминала слезы, Оливии стало жалко свою малышку. Она достала носовой платок и тщательно протерла обшивку. Это заняло еще несколько минут. Поэтому, когда Оливия приехала на работу, все уже находились на своих местах.

– Привет! – Оливия сухо кивнула секретарше и быстро пошла по коридору.

– Мисс Алонсо, вас ожидает мистер Файзингер! – Голос секретарши остановил ее на пороге кабинета.

– А по какому поводу?

Та пожала плечами.

– Посыльный принес ему какие-то документы… – Ида усмехнулась, – а через десять минут мистер Файзингер выскочил из кабинета и стал разыскивать вас.

– А от кого приходил посыльный?

Секретарша порылась у себя на столе и нашла нужную бумагу.

– Вот, – она наклонила голову, – адвокатская контора «Грант и компаньоны»…

– Майкл Грант? – Оливия замерла. – Вы ничего не путаете?

Секретарша обиженно поджала губы.

– В отличие от вас, мисс Алонсо, я нахожусь на работе с семи часов, так что никакой путаницы быть не может.

– Извините! – пробормотала Оливия.

Она постучала в дверь костяшками пальцев и решительно потянула ее на себя. Мысли метались в голове, не зная, какое направление выбрать. Что мог прислать шефу Грант? Письмо с отказом от сделанного предложения? Подписанный договор? Или жалобу на ее поведение? Хотя последнее предположение было на грани фантастики. Майкл – мужчина разумный и вряд ли способен на такое. Но тогда почему он вначале не поставил в известность ее? Она должна знать о том, что предпринимает клиент или же Грант не считает нужным об этом сообщать?

Оливия вошла в кабинет и тут же замерла у двери, наткнувшись на жесткий взгляд босса. Таким взглядом можно пользоваться вместо алмазного стеклореза.

– Доброе утро, мистер Файзингер! – пробормотала Оливия, чувствуя, как предательски дрожит у нее голос.

– Может, для вас оно и доброе, мисс Алонсо, – угрожающе протянул Файзингер, – но не для меня! Потрудитесь объяснить, что это такое? – С этими словами он положил на стол несколько листов бумаги. Это был текст договора, который Оливия передала Гранту для изучения. Три листа текста, на котором умещался текст, были густо испещрены красным редакторским карандашом. Над некоторыми предложениями стояли витиеватые росчерки «Глупо!», «Идея неплоха, но не для издательского договора», «Наивно», «Непрофессионально!» и прочие пометки приблизительно такого же содержания. Оливия просмотрела их до конца, отложила в сторонку. К издательскому договору был прикреплен текст договора, подготовленного Грантом.

– Далее можете не читать! – рявкнул Файзингер. – Такие же оскорбительные замечания я могу рассыпать по тексту этого выскочки! – Файзингер тяжело дышал, и Оливия испугалась, как бы его не хватил удар. – Это черт знает что такое! Этот Грант невиданный наглец! – Босс громыхнул кулаком по столу. – Видит бог, вначале я хотел тут же бежать к нему в контору, чтобы выяснить, что он хотел этим сказать! Он думает, что здесь сидят овечки, которые занимаются этим первый день. Он же просто издевается! – Файзингер схватил со стола листы с новым вариантом договора и потряс ими перед лицом Оливии. – Вы знаете, какой гонорар он себе определил? – Файзингер захохотал.

– Не знаю, – покачала головой Оливия.

– Да с таким гонораром мы можем подготовить мемуары президента! – Файзингер взлохматил густые волосы. – И этот человек стоит на страже законности?! Как вы можете это объяснить, мисс Алонсо?

– Мне кажется, Грант сделал это нарочно, чтобы мы оставили его в покое, – сказала Оливия, глядя в прищуренные глаза шефа. – Он любым способом пытается избежать подписания договора и поэтому заранее выдвигает неприемлемые условия.

– Что?! – Файзингер, возвышающийся над креслом, едва не рухнул обратно. – Вы… вы так считаете?

– Я уверена в этом. – Оливия взяла двумя пальцами листок договора и помахала им перед налитыми кровью глазами Файзингера. – Для этого в ход идут всякие непредвиденные вещи, вплоть до оскорблений и обвинений в профессиональной несостоятельности…

Файзингер не мог ничего сказать – он то бледнел, то снова наливался кровью.

– Черт возьми, Оливия, неужели ему так этого не хочется?!

Оливия пожала плечами.

– Смею предположить – не хочется. А вот причина этого нежелания лежит отнюдь не на поверхности.

– Да, загадка! – Файзингер встал и вышел из-за стола. Он явно успокоился, глаза приобрели всегдашний стальной блеск, морщины на лбу разгладились – босс погрузился в раздумья. – Хорошо, что вы меня образумили. – По его лицу скользнула улыбка, которую Оливия не видела уже очень давно. – Скажу честно, моя профессиональная гордость уязвлена… Выходит, этот адвокат хочет, чтобы мы от него отвязались. – Он прошел за стол, опустился в кресло. – Но чем больше он не хочет, тем больше я этого жажду! Да-да, жажду!

– И я! – радостно подтвердила Оливия. – Ведь задача тем интереснее, чем труднее ее решение. Не так ли?

Теперь инициатива полностью была на ее стороне, и она пыталась развить свой успех.

– Похвальное стремление! – одобрительно кивнул Файзингер. – Что ж, мисс Алонсо, я думаю, мы на верном пути. Так что вам и карты в руки… – Он собрал со стола листы договоров и протянул их Оливии. – Постарайтесь убедить его в нашей заинтересованности. Тем более это нужно не только нам, но и ему. Побольше примеров из практики, побольше напоминаний о том, как совместный проект повлиял на дальнейшую карьеру наших авторов… Действуйте, мисс Алонсо!

Оливия вышла из кабинета босса окрыленной. Ей показалось, что контакт с Файзингером налаживается. Вот так бы и с Майклом. И действительно, зачем он прислал эту кипу бумаг Файзингеру? Ведь они договаривались, что вначале он все согласует с ней, а затем, в случае положительного решения, они поставят в известность Файзингера.

Секретарша удивленно смотрела на непотопляемую Оливию Алонсо, которая вошла в кабинет с видом побитой собаки, а вышла, сияя как начищенный пятак.

– Я в адвокатской конторе «Грант и компаньоны», – сказала она, с гордым видом продефилировав мимо. – Буду после обеда.

Конечно, задуманное выглядело авантюрой. Но разве то, что совершил Грант сегодня утром, не было авантюрой. А ведь они должны стоить друг друга.

Выйдя на улицу, Оливия почувствовала, как сильно припекает солнце. Скоро городские улицы затопит солнечный жар, даже стены напитаются солнцем, как разогретые сковородки бушующим огнем. В такие дни все свободные люди едут к океану, чтобы спрятаться в прохладе его волн, нырнуть в глубину первозданной свежести. Но разве ей когда-нибудь удастся окончательно стать свободной?

Она неторопливо перебежала улицу, вынула ключ из сумочки. И чьи-то горячие ладони, пахнущие терпкими духами, легли ей на глаза.

– Майкл? – счастливо выдохнула она.

Руки вяло разжались. Оливия резко повернулась – перед ней стоял Генри.

– Твоего вчерашнего ухажера зовут Майкл? – ухмыльнулся он. – Интересно, где ты его подцепила?

– Тебя это не касается! – сухо выговорила Оливия.

Она протянула руку, чтобы открыть дверь, но Генри ее опередил.

– Нет, – сказал он, накрывая дверную ручку ладонью, – пообещай, что довезешь меня туда, куда я скажу… А после этого я уйду.

– Навсегда?

– Навсегда? – Генри ухмыльнулся. – Дешево хочешь отделаться. Я не так прост, как тебе кажется.

– Я это успела заметить.

Солнце припекало все сильнее. Глупо было стоять посреди улицы и препираться с бывшим любовником.

– Хорошо, тебе куда? – сказала Оливия.

– О, это другое дело, – засмеялся Генри. – Сейчас мне надо в центр, а там видно будет.

– Нет, так мы не договаривались. Я везу тебя в центр, а там мы расстаемся.

– Хорошо! – выдавил Генри. – Поехали.

Контора Гранта находилась в центре. Так что она всюду успевала.

По пути Генри что-то говорил, но Оливия его не слушала. Она думала об одном – как воспримет ее поступок Майкл? Не слишком ли она экстравагантна?

– Ты меня слушаешь? – Генри тронул ее за рукав. – Или думаешь о своем?

– Генри, что тебе от меня нужно?

Оливия притормозила рядом с Центральным парком. Адвокатская контора Гранта находилась на другой стороне улицы. Отсюда Оливии была хорошо видна вывеска с надписью «Адвокатская контора «Майкл Грант и компаньоны».

– Я хочу, чтобы у нас все началось сначала! Или ты жаждешь увидеть меня мертвым?

Внезапно Майкл приподнял рубашку, и Оливия заметила на полукружье груди белый выпуклый бугорок шрама. Ей стало дурно – а что, если пуля ушла бы глубже в тело? Каково было бы сознавать, что она стала причиной его смерти?

– А можно я подожду тебя в машине? Ты ведь ненадолго?

Этого еще не хватало! – Оливия недовольно покосилась на Генри.

– Тебе больше нечем заняться?

Он напустил на себя скорбный вид.

– Ради тебя я готов забыть обо всем на свете. Пойми, Лив…

– Не надо! Прошу тебя! – прервала его Оливия, вынимая ключ из замка зажигания. – Сиди, я скоро буду.

Она выскочила из машины, досадуя на свою излишнюю мягкость. Ей не хотелось, чтобы Генри видел, куда она идет, поэтому вначале ей пришлось зайти в соседний двор, сделать небольшой крюк и попасть в контору Гранта с другой стороны.

Бесшумный лифт вознес ее на пятый этаж. В коридорах было прохладно и тихо – кондиционеры работали бесшумно.

Войдя в приемную, Оливия в нерешительности остановилась.

– Здравствуйте! Вы кого-то ищете? – раздался голос откуда-то сбоку.

Только теперь Оливия заметила стоящий у стены офисный стол. За ним восседала уже знакомая ей девушка.

– Здравствуйте, я ищу Майкла Гранта, – сказала Оливия, подходя ближе.

Тина Фридман, та самая сухопарая высокая девица, с которой Грант танцевал в первый день их знакомства, с улыбкой смотрела на нее. Постепенно, по мере того как Тина узнавала Оливию, улыбка становилась суше, строже, пока не исчезла совсем.

– Извините, но мистер Грант сейчас занят. – Тина поднялась и теперь смотрела на Оливию с высоты своего роста. Глаза у нее были небольшие, цепкие, крохотные точки зрачков напоминали шляпки мелких гвоздей. Ими она намертво пригвождала к месту нежелательных собеседников. – Вы по какому вопросу?

– По личному. – Оливия догадывалась, что Тина сделает все, чтобы не допустить ее к Гранту. – Мы с ним договаривались, – попыталась соврать она.

– Даже так? – язвительно усмехнулась Тина. – Как вас представить?

– Оливия Алонсо.

– Хорошо, мисс Алонсо, сейчас посмотрю в своих записях.

Она раскрыла блокнот на нужном месте и на минуту погрузилась в расшифровку пометок.

– Нет, мистер Грант ничего не говорил. Никакой информации по вашему поводу нет.

– Но мне очень нужно! – продолжала атаку Оливия.

– Мистер Грант нужен не только вам! – жестко сказала Тина. – У него сейчас встреча с криминалистами-баллистиками, причем по очень важному делу. От этого зависит жизнь человека…

– Но моя жизнь тоже зависит от того, сумею ли я увидеть мистера Гранта! – попыталась пошутить Оливия.

– Тогда ждите! – отрезала Тина. – Но, предупреждаю, он освободится не скоро!

– Я подожду! – сказала Оливия, усаживаясь в уголке.

У нее сегодня был день неудач – в машине ее ждет Генри, которого она не хочет видеть. Она хочет видеть Гранта, но встреча может и не состояться. Это положение между молотом и наковальней, где Генри был наковальней, а Майкл молотом. Как бы им не столкнуться!

Наверное, Оливия ждала бы Майкла до второго пришествия, если бы он случайно не выскочил в коридор, чтобы попросить у Тины какие-то списки.

Увидев Оливию, скромно сидящую в уголке, он улыбаясь тут же пошел ей навстречу.

– Оливия, я заставил вас ждать?

Загорелый, крепкий, в белой рубашке с засученными рукавами, Грант был похож на дирижера, в момент очень важной репетиции. Не хватало только дирижерской палочки и пюпитра с нотами.

– Ничего, главное, я вас дождалась! – Оливия встала со своего места.

– Тина, почему вы не сообщили, что в приемной сидит клиент? – Майкл резко повернулся к секретарше.

– Но мисс Алонсо сказала, что она по личному вопросу, – среагировала Тина. – И я не решилась прервать встречу. Да вы ведь сами предупреждали, чтобы до окончания встречи вас не тревожили.

– На мисс Алонсо это не распространяется! – сухо заметил Майкл. – Прошу вас, пройдемте в соседний кабинет. – Он взял Оливию под руку, провел по коридору и распахнул дверь небольшого помещения.

– Майкл, я хочу, чтобы вы уделили мне часа два, а то и больше. – Оливия стояла очень близко от Майкла, вдыхая слабый, едва ощутимый запах его дезодоранта и молодого сильного тела.

– Ваш босс получил проект моего договора?

– Да! – кивнула Оливия. – Только я не поняла, зачем вы это сделали… Ведь вы могли обсудить это со мной, наметить необходимые… пункты… – Майкл стоял так близко, что Оливии было трудно говорить, нить разговора терялась, рвалась.

– Но я не… – он взял ее за руку, – хотел вас беспокоить. Тем более что вы, как мне кажется, к договорам не имеете никакого отношения, их обычно готовят юристы…

– Да, но…

Майкл внезапно сжал ее руку немного сильнее, чем следовало.

– Оливия, а вам не кажется, что эти переговоры ведутся мною только потому, что ими занимаетесь вы…

– Что? Это… это правда? – Она не верила своим ушам.

– Да, это так! – кивнул Грант, прислушиваясь к голосам в коридоре. – Оливия, поблизости есть небольшой ресторанчик «Зеркальный карп». Подождите меня там, – он посмотрел на часы… – я постараюсь освободиться через полчаса. Хорошо?

– Да, конечно! – кивнула Оливия.

Они вышли из кабинета в тот самый момент, когда Тина уже подходила к двери.

– Майкл, визитеры интересуются, куда вы пропали.

– Иду-иду! – Майкл быстро прошел по коридору, у двери своего кабинета остановился, повернулся к Оливии и помахал ей рукой.

От взгляда Оливии не укрылось, с какой неприязнью следит за ним Тина Фридман. Ну и что, какой секретарше, тайно влюбленной в шефа, понравится, когда он начинает оказывать знаки внимания посторонней девушке? А в том, что Оливия пока еще посторонняя, она ни капельки не сомневалась.

Из офиса Гранта она выходила совсем в другом настроении. Правда, было не очень приятно, что в салоне «крайслера» сидит Генри, но с этим теперь можно было смириться. Подойдя к машине поближе, она увидела, что салон пуст, Генри нигде нет. Наверное, ему надоело ее ждать и он решил убраться добровольно. Что ж, так даже лучше!

Она открыла дверцу, завела двигатель и загнала машину на ближайшую стоянку. Кто его знает, сколько времени займет свидание с Грантом? Конечно, было бы лучше, если бы оно не кончалось никогда.

В «Зеркальном карпе» раньше она не была. В маленьком зале было пусто, только за дальним столиком сидела парочка туристов, приехавших, судя по выговору, из Канады.

Оливия заказала кофе и стала обдумывать свое положение. Но как только официант принес заказ, позвонила Делиз.

Оливии было приятно слышать голос подруги, которая умела мастерски отделять черное от белого, устранять лишнее и находить в любом нагромождении событий ниточку смысла.

– Ты на меня не обижаешься? – для начала поинтересовалась Оливия. – Я вчера совсем не могла уделить тебе внимание.

– С какой стати ты должна уделять внимание мне?! – спокойно возразила Делиз. – У тебя было, с кем разбираться…

– Да уж! – вздохнула Оливия. – Генри появился так внезапно…

– Ты окончательно решила не возобновлять с ним отношений?

– Конечно. После всего, что было… – Оливия переложила трубку из правой руки в левую, отхлебнула кофе. – Ты считаешь, это неверным решением?

В таких запутанных ситуациях, как сейчас, Делиз чувствовала себя как рыба в воде.

– Я полагаю, единственно верным… – Делиз помолчала. – Ведь мужчина, предавший однажды…

– …Обязательно предаст еще раз! – это был любимый афоризм Делиз, она повторяла его всякий раз, когда убеждалась в мужском коварстве.

– И чем быстрее ты с ним порвешь, тем больше шансов у тебя встретить новую любовь.

Оливия не могла сдержать восхищения, в который раз убеждаясь в прозорливости своей подруги.

– Делиз, да ты просто сивилла! Видишь меня насквозь.

– Лив, поверь, это нетрудно – ты светишься изнутри!

Оливии было приятно слышать ее слова. Значит, ее чувства написаны на лице? Так вот в чем причина изменения поведения Майкла – он тоже все видит!

– Кстати, Генри тебе не угрожал? – поинтересовалась Делиз.

– Да вроде бы нет… хотя… – Оливия вспомнила, что Генри все это время демонстрировал ей шрам на груди. – Конечно, он сожалеет и хотел бы начать все сначала…

– Еще бы, – усмехнулась Делиз. – Променять такое сокровище…

– Какое сокровище? – не поняла Оливия.

Делиз рассмеялась.

– Лив, неужели ты до сих пор еще не поняла, что ты сокровище? Ведь все при тебе: и красота, и ум, и характер. Осталось только дождаться удачи…

Оливия молчала, не в силах открыть рот: она увидела, что в зал вошел Майкл Грант и быстрой решительной походкой направился к ее столику. В руках он нес плоский портфель из черной кожи.

– Спасибо тебе, Делиз! Мне очень приятно, но я не заслуживаю таких комплиментов. Извини, я больше не могу говорить! – закрыла тему Оливия.

Грант подошел вплотную и протянул руку. Оливия, не говоря ни слова, вложила свою руку в его горячую и сухую ладонь. Грант наклонился и прикоснулся губами к ее пальцам. Только после этого он отодвинул стул и сел напротив. Официант тут же появился и положил перед ним папку с вложенным в нее меню.

– Благодарю, Мак.

Официант поклонился и отошел в сторонку. Грант передал папку с меню Оливии.

– Я бы предпочла, чтобы заказ сделали вы сами.

– Вы мне доверяете? – Грант с улыбкой смотрел на нее.

– Целиком и полностью. И не только в выборе блюд.

Грант, не раскрывая папку, подозвал официанта.

– Мак, прошу вас… – он сделал небольшую паузу и еще раз посмотрел на Оливию, – принесите нам… фаршированное авокадо, суп гамбо, мраморное мясо, тушенное в мексиканском пиве. Ну и бутылочку «Napa Valley» девяносто восьмого года. – В его манере заказывать чувствовалась уверенность завсегдатая.

Оливия удивленно смотрела на Майкла.

– У нас какое-то торжество?

Майкл наклонил голову.

– А разве вкусно едят только по случаю каких-либо торжеств?

– Не всегда… Но… чаще всего…

– Тогда считайте, что торжество! – Майкл взял в руки портфель, щелкнул замками, достал несколько листов бумаги, плотно стянутых металлическими скрепками. – Я хочу, чтобы вы ознакомились с этим.

Оливия взяла протянутые листы, растерянно посмотрела на столбики цифр и номера загадочных договоров, густо испещренные цифрами колонки расходов и доходов.

– Майкл, я ничего в этом не понимаю.

Грант с улыбкой смотрел на нее.

– Вам это не интересно?

Оливия пожала плечами.

– Нет.

– А жаль… – Он взял возвращенные листы, положил их на стол рядом с собой. – Между прочим, это декларация доходов за прошедший год.

– Ничего не понимаю! – Оливия удивленно смотрела на Гранта. – Чья декларация?

– Моя!

– Ваша?

– Ну да, моя – Майкла Гранта!

Майкл замолчал, а ошарашенная Оливия все еще никак не могла прийти в себя. Зачем он принес свою декларацию о доходах? И главное – зачем он демонстрирует ее Оливии?

– А зачем вы это принесли?

Майкл растерянно улыбнулся. Оливия впервые видела его таким, неуверенным, даже в чем-то испуганным.

– А вы не понимаете?

– Честно сказать, не очень!

Грант хотел что-то сказать, но в это время к их столику подошел Мак. Он принес авокадо, разлил по бокалам густое вино.

Грант поднял бокал с рубиновой жидкостью, поднес его к лицу, вдохнул запах.

– Это мое любимое.

– Да? А я никогда не пробовала.

Грант поднес свой бокал к ее бокалу.

– Оливия, не удивляйтесь – порой я веду себя необдуманно. – Майкл улыбался, но при этом чувствовалось, что он волнуется. – Но это продиктовано искренним чувством. Скажите, вы мне верите?

Верит ли она ему? Еще бы! Разве это не заметно? – подумала Оливия.

– Да, Майкл, верю, – просто сказала Оливия. – И предлагаю выпить за то, чтобы мы всегда доверяли друг другу.

– Прекрасный тост! – согласился Майкл. – Я тоже хочу выпить за это.

Вино было терпковатым, но приятным на вкус. Оливия сделала несколько глотков, чувствуя, как по телу разливается медленное тепло.

– Отменный вкус!

– Вам понравилось? – Майкл улыбался: похвала была ему приятна. – Когда я приехал в Бейкерсфилд, первое выигранное дело мы отмечали этим вином. С тех пор я пью его на всех торжествах…

– И часто у вас случаются такие торжества? – Оливия наклонила голову и, прищурив глаза, ласково посмотрела на Гранта. Он казался ей совсем близким: теплым, домашним, своим.

– Нет, не часто, – грустно улыбнулся он. – Кстати, – Майкл оживился, – за последние несколько дней вы дважды участвовали в моих торжествах…

– Вы имеете в виду ваше тридцатипятилетие?

– Да. Тот день, когда мы познакомились, и сегодняшнюю встречу!

– Значит, мы знакомы друг с другом уже третий день! – улыбнулась Оливия. – Не густо – мои родители не так давно отметили сорок пять лет со дня знакомства. Представляете, три дня и сорок пять лет!

Пример ее родителей Оливии всегда казался недосягаемой вершиной. Неужели можно знать друг друга сорок пять лет и ни разу даже толком не поругаться?

– Сорок пять лет со дня знакомства? – Майкл не смог сдержать восхищения. – Это поразительно! А сколько они живут в браке?

– Сорок четыре. На год меньше. Как шутит папа, он целый год присматривался к маме – боялся ошибиться!

– Да, вашего отца не обвинишь в скоропалительности! – пошутил Майкл.

Они рассмеялись. Оливия не могла себе представить, чтобы они с Майклом прожили такую уйму лет! Через сорок пять лет Гранту стукнет восемьдесят, да и она будет совсем не девочкой.

– Чтобы прожить столько лет вместе, надо вовремя жениться, – заметил Грант.

– Да, конечно. Родители поженились, когда отцу было двадцать три, а маме двадцать один. Совсем еще дети…

Да и сейчас 66-летней Марии и 68-летнему Фреду нельзя было дать слишком много. Отец целыми днями занимался делами фермы, которая приносила неплохой доход. Мама тоже помогала ему по хозяйству. В юности она закончила курсы бухгалтеров, и потом всю эту мудреную науку ей пришлось восстанавливать по крупицам.

– А вы у родителей одна?

– Нет, есть еще старший брат, Лайон. Ему столько же, сколько и вам, – тридцать пять. У него трое детей, и они живут теперь в Аризоне. Брат возглавляет там филиал нефтяного концерна. А мама с отцом живут на ферме неподалеку от Бейкерсфилда…

Майкл с восхищением смотрел на Оливию. Ему явно нравилась ее семья. Во всяком случае, нравилось то, что рассказывала о своих домочадцах Оливия.

Ей стало неудобно: возможно, он тоже хочет рассказать ей о своих родственниках. А она не дает ему слова молвить.

– А ваши родители давно живут вместе?

Она задала вопрос и только после этого подумала, что, возможно, ему не хочется говорить с ней на эту тему. Ведь семейная жизнь – сложная штука и там может быть слишком много подводных камней, о существовании которых посторонним людям знать совсем не обязательно.

– Опыт моих родителей в этой части далеко не так впечатляющ, как опыт ваших! – уклончиво заметил Майкл. – Но они далеко… – на мгновение он умолк, глядя куда-то в сторону, – а ваши рядом. Вы говорили, что они живут на ферме?

– Да, в сорока километрах от города. По дороге на океан, ферма называется Виксфилд, ее в округе многие знают…

Оливия вспомнила бесконечные поля с зарослями высоченной кукурузы, радужные всполохи водяных брызг – всюду стояли поливальные машины, увлажняющие почву, – пирамиды виноградных плантаций, платановую рощу, в которой располагался их дом. Как давно она не была там, не видела маму, не слушала отцовских монологов, не гуляла по заросшим сухой травой тропкам!

Она вздохнула, и это не осталось незамеченным Майклом.

– Вы скучаете по дому?

Оливия пожала плечами.

– Трудно сказать. Я ведь родилась в другом месте – отец в то время работал в Калифорнии, руководил нефтедобычей, а мы жили в городке в тридцати километрах от поселка нефтяников. Потом переезжали с места на место, пока папу не перевели в Бейкерсфилд, в западный офис компании. А уже уйдя на пенсию, он приобрел эту ферму. Теперь это моя родина, мне иногда кажется, что я родилась там… – Она посмотрела ему в глаза, стараясь понять, не наскучила ли она ему своими ностальгическими воспоминаниями?

Но Грант сидел спокойный, расслабленный, и вид у него был такой, словно это он, а не она ездила по всему побережью, пока родители не осели на своей ферме.

– Вы так хорошо рассказываете, что я уже мечтаю познакомиться с вашими родителями, увидеть тот самый дом своими глазами.

– Вам и в самом деле интересно? – искренне удивилась Оливия. – Ваше детство было не таким? Вы родились в городе?

– Нет. – Он помолчал. – Я родился в пяти километрах от Спокана, ферма Олдейл…

– Ваши родители живут там и сейчас?

Наверное, напрасно она задала этот вопрос – Майкл испуганно посмотрел на нее, тут же нахмурился, щелкнул замками портфеля и достал очередную стопку документов.

– Еще одна декларация? – неудачно сыронизировала Оливия, заметив на мгновение, каким холодным и недоброжелательным светом полыхнули его глаза. – Извините, Майкл, я не хотела вас обидеть!

– Нет, ничего! – Он взял себя в руки. – Я только хочу напомнить, зачем мы здесь собрались… – Он положил перед Оливией стопку бумаг. – Это тот самый договор, который мы так долго обсуждаем. Я фактически согласился с вашим вариантом… – он кашлянул, – за исключением одного момента: я бы не хотел углубляться в свое детство, там нет ничего интересного! – Он уперся ладонями в краешек стола, и на этот раз Оливия поняла: решение окончательное и обжалованию не подлежит!

– Хорошо, завтра утром я покажу его мистеру Файзингеру и полагаю, уже послезавтра мы сможем приступить к работе…

Остаток вечера прошел в шутливой и непринужденной атмосфере. Майкл шутил, смеялся, подливая ей вина и рассказывая забавные истории из своей адвокатской практики.

– Одно из самых сильных впечатлений я получил несколько лет назад, – рассказывал Грант, аккуратно разрезая ножом сочный белый кусок мраморного мяса. – Муж и жена прожили вместе около десяти лет, ни разу даже не поссорились и однажды, обедая вместе, он попросил ее передать ему солонку… А супруга задумалась и, вместо того чтобы передать солонку, передала перечницу. И что вы думаете?

– Что? – засмеялась Оливия. – Он запустил в нее этой перечницей?

– Отнюдь! – покачал головой Грант. – Все было гораздо хуже: муж встал, аккуратно сложил салфетку, прошел к себе в комнату, собрал вещи и уехал…

– Куда уехал? – не поняла Оливия.

– Вначале в номер мотеля по соседству, а потом снял себе квартиру в другом городе и подал на развод. А в суд он приезжал только по вызову!

– А жена?

Майкл развел руками.

– А жена так ничего и не поняла! Для нее это было крушением всей жизни – он ведь потом ни разу с ней не поговорил! Только через адвоката… То есть через меня…

– И ничего не объяснил?

– Ничего! Ни разу! Так и развелись.

Она не могла себе это представить.

– И что же стало причиной развода?

– Перечница!

– Или все же солонка?

Майкл засмеялся.

– Оливия, вы чрезвычайно наблюдательны. Разумеется, солонка… – Он поднял бокал и протянул его навстречу Оливии. – Но вам, я думаю, такой исход не грозит – вы никогда не подадите перечницы вместо солонки.

– Хочется верить.

Они чокнулись и выпили.

Ей так не хотелось уходить, но время бежало неумолимо. Майкл и без того уделил ей чрезвычайно много времени.

Когда они вышли, на улице уже стемнело, кое-где горели фонари, витрины магазинов сияли теплым светом, вывески роняли на тротуары неоновые блики.

– Вас подвезти? – предложил Грант.

– Пожалуй! – согласилась она.

Голова от выпитого шумела, сладко слипались глаза, но как только они сели в машину, сон как рукой сняло. Грант сидел слишком близко, и она находилась рядом, чувствуя, как в сердце ровно струится чистое чувство.

– Вы меня возите второй день подряд, – заметила Оливия.

– Мне не в тягость, – улыбнулся Майкл, поворачиваясь к ней. – Хотите, я пригоню вашу машину и оставлю под домом?

– А вас это не затруднит?

– Нет! – решительно сказал он. – Даже напротив…

Они свернули на ее улицу. Оливия со страхом думала о том, что сейчас машина остановится, она выйдет и Майкл снова уедет. И когда-то они встретятся опять?

Он притормозил на углу, подогнав машину вплотную к тротуару. Так ездят исключительно законопослушные водители, успела подумать Оливия. Сама она оставляла машину довольно далеко от края тротуара, за что несколько раз была оштрафована полицией.

– Майкл, а вы живете один?

Он снял руки с руля, опустил стекло, впуская в салон запах распустившихся цветов.

– Один. Но два раза в неделю ко мне приходит домработница. Она убирает дом и готовит еду, а в остальное время я, разумеется, живу один.

– А Тина? Тина Фридман? Мне кажется, она имеет на вас виды?

Майкл удивленно посмотрел на Оливию. Его лицо было так близко от ее лица, что от одного этого у нее уже кружилась голова.

– Оливия, я бы не возражал, если бы мы перешли на «ты». Как вы на это смотрите? – спросил Майкл.

– Я за! – Она склонила голову, глядя на его твердые и при этом очень сексуальные губы. – Но вы не ответили на мой вопрос?

Грант прикоснулся пальцами к ее плечу – жар его пальцев прожигал ее даже сквозь ткань. Оливия это чувствовала, молча удивляясь этому феномену. Если его тепло прожигает даже сквозь платье, то какова температура его обнаженного тела? Раскаленный металл, жаровня, губящая все живое?

– Будет время, и я все вам объясню! – пообещал Майкл. – Вы не угостите меня чашечкой кофе?

– Да, конечно! – тихо шепнула она, мучительно соображая, есть ли у нее кофе.

Если нет, придется угостить его чаем. Или молоком. Или чаем с молоком.

Они вышли из машины, прошли несколько метров. У двери подъезда Майкл остановился, пропуская ее вперед. Оливия шла рядом, жар его тела волновал ее. Она вошла в полуосвещенное пространство, поставила ногу на ступеньку и тут же ощутила, как его руки обняли ее за плечи.

– Майкл, ты…

Она хотела то ли что-то сказать, то ли спросить, но Майкл не дал ей раскрыть рот. Его губы, неожиданно мягкие и влекущие, прижались к ее губам, он мягко прикоснулся к приоткрытым створкам ее рта, руки гладили ее плечи, шею, лицо.

– Оливия, не говори ничего, ничего…

От губ он перешел к ее груди, соблазнительно колышущейся в вырезе платья. Ее обнаженные руки, обнимающие его голову, трепетали, подрагивали, в теле жила пустота, смешанная со страхом сделать что-нибудь не так, как надо, как того хочется ему.

Но страх постепенно улетучивался, они оба оставались наедине со своим желанием, со своим всеохватным чувством.

Внезапно рядом с домом раздался визг тормозов, кто-то хлопнул дверцей и выскочил на тротуар.

– Послушайте, мистер, вы обещали заплатить мне десять долларов. А здесь только восемь! – обиженно выкрикнул немолодой голос.

– Хватит с тебя и этого, старый хрыч!

Она сразу узнала этот голос – Генри Пирелли буквально шел по их следам. Неужели он следил за ними?!

И как только она поняла, что Генри рядом, в каких-нибудь десяти шагах от них, Оливия ощутила, что все ее возбуждение пошло на спад, стало таять, растворяться в предчувствии того, что случится дальше.

Майкл тоже сразу почувствовал перемену в ее настроении.

– Что-то случилось? – спросил Майкл. Он смотрел ей в лицо, держа руку на талии. – Ты чем-то взволнована?

Она нетерпеливо дернула плечом.

– Там Генри! Тот самый, который был вчера…

– Черт! – Его губы искривила недовольная ухмылка. – Что ему здесь надо?

– Не знаю! – пожала плечами Оливия. – Он хочет довести меня до нервного срыва.

Майкл отпустил ее руку. Его лицо стало холодным и напряженным.

– Я сейчас выйду и поговорю с ним по-мужски!

– Нет, я тебя прошу, не надо! – Ее голос звучал умоляюще. – Не надо, он увидит, что дома никого нет, и уйдет!

Несколько минут они стояли молча, слушая, как Пирелли переругивается с привезшим его таксистом. Наконец опытный водитель – судя по всему, мексиканец – отпустил в его адрес витиеватое ругательство и укатил. Скорей всего, Пирелли уселся на скамейке рядом с подъездом и теперь наблюдает за окнами ее квартиры.

– Но мне все равно придется выйти! – прошептал Майкл. – Он же наверняка видел мою машину и теперь не уйдет, пока я не объяснюсь с ним.

– Подожди, Майкл! Мне так хорошо с тобой! – сказала Оливия, опуская руки ему на плечи.

Они целовались еще несколько минут, позабыв обо всем на свете.

– А давай махнем куда-нибудь на уик-энд! – шепнул ей на ухо Майкл. – Там не будет ни Генри, ни Тины – никого, кто может нам помешать.

– Давай. А куда?

– Я каждое лето выезжаю в Лос-Кабос. Но времени мало, поэтому бываю недолго.

– Это в Мексике?

– Да, двести километров от границы… Там чудные места – песчаные пляжи, причалы для яхт, рыбные рестораны…

– А на обратном пути заедем к моим родителям. Познакомлю тебя со стариками. Ты согласен?

Майкл наклонился и поцеловал ее в губы.

– Прекрасная идея! Я готов. Но сейчас, – он повернулся лицом к двери, – мне надо идти.

Надо полагать, Генри до сих пор сидит на скамеечке рядом с домом. Ей очень не хотелось, чтобы он видел Майкла.

– Пойдем покажу тебе другой выход!

– Еще чего! – насупился Майкл. – Я никого не боюсь и не собираюсь прятаться!

– Майкл, я тебя прошу – сделай это ради меня!

Она взяла его за руку, провела на второй этаж, где была черная лестница, выходившая на другую сторону улицу. Оливия была уверена, что Пирелли о существовании этого выхода не знает.

– До встречи, Лив! – шепнул Майкл, целуя ее на прощание.

– Пока, Майкл! Я буду ждать звонка.

Они постояли несколько мгновений, сжимая друг друга в объятиях, после чего Майкл медленно и осторожно пошел вниз. Оливия слышала, как он открыл дверь запасным ключом, который она ему вручила, его тень промелькнула под окном, и все стихло. Можно было идти домой.

Она поднималась по лестнице, едва сдерживаясь, чтобы не взлететь от переполнявшего ее восторга. Губы горели от его поцелуев, руки пахли туалетной водой Майкла, в ушах звучал его голос – то был голос необыкновенного женского счастья.

Аккуратно, стараясь не звенеть ключом, она открыла дверь и юркнула внутрь. В квартире было тихо, с улицы не раздавалось ни голосов, ни шума машин. Оливия раздевалась, переживая вновь и вновь все подробности свидания. Все было бы хорошо, если бы не Пирелли. Нет, он не должен видеть Майкла, хотя эти предосторожности смешны: по какому праву он вмешивается в ее жизнь, сидит под окнами, преследует ее на улице? Если дальше так пойдет, она вынуждена будет предпринимать меры. Но что она сможет сделать – пойти в полицию? Или попросить Майкла, чтобы он поговорил с Генри по-мужски?

Нет, все это казалось смешным и глупым. Надо придумать что-то более серьезное. Но что? Оливия подошла к окну, приоткрыла тяжелую портьеру, пытаясь разглядеть скамейку, на которой сидит бывший любовник. Но из окна толком ничего не было видно.

Оливия, не зажигая света, разобрала постель, разделась и подтянула к себе телефонный аппарат. Делиз ответила сразу, как только Оливия набрала номер.

– Привет, ты не спишь?

– Не сплю. А ты чего шепчешь? Голос потеряла?

– Нет, у меня под окнами сидит Генри, и я не хочу, чтобы он знал, что я уже дома.

Делиз рассмеялась.

– Вот так номер! Вынуждена скрываться в собственном доме? А что будет, если он захочет войти к тебе в комнату?

– Я вызову полицию.

– Ха-ха! Неужели?

Оливия улыбалась – ей и самой не верилось, что до этого дойдет.

– Делиз, я хочу с тобой посоветоваться?

– По поводу того, вызывать или не вызывать полицию?

– Нет. – Оливия оперлась на подушку, еще раз нарисовав в своем воображении желанное лицо Майкла. – Как ты думаешь, в каких случаях мужчина показывает девушке собственную декларацию о доходах?

Делиз не сразу нашлась с ответом. Она замолчала и Оливия даже подумала, не отключилась ли она.

– Алло, Делиз? Ты меня слышишь?

– Слышу… Я думаю. – Делиз вздохнула. – Пожалуй, в том случае, если девушка является сотрудником налоговой службы.

– А если серьезно? – улыбнулась Оливия.

– А если серьезно, то здесь может быть ряд причин, – заключила Делиз. – Во-первых, если мужчина полагает, что его кандидатуру не рассматривают всерьез. Во-вторых, если он сам настроен серьезно и хочет продемонстрировать девушке свое истинное отношение. И в-третьих… – Делиз неуверенно кашлянула, – мне кажется, у этого мужчины должны быть определенные проблемы личного характера. Возможно, в детстве родители обходились с ним слишком сурово и ему приходилось прикладывать массу усилий, чтобы в него поверили. Одним словом, Лив, у этого человека была не самая легкая жизнь. Во всяком случае, мне так кажется…

Неужели все так серьезно? – подумала Оливия. То, что рассказала Делиз, не очень подходило к Майклу.

– Я тебе огорчила? – спросила подруга.

– Не то чтобы огорчила, но все это выглядит слишком мрачно.

– Лив, детка! Я ведь и могу ошибаться.

– Не называй меня деткой! – тихо сказала Оливия. – Ты знаешь, я этого не люблю.

– Извини, подруга. Лучше всего, если мы завтра с тобой встретимся и ты мне все расскажешь.

– Да-да, конечно, – сказала Оливия. – Только боюсь, что завтра у нас ничего не выйдет. Я занята. Да и послезавтра вряд ли…

– Хорошо, милая, созвонимся, когда ты освободишься. Спокойной ночи!

Оливия положила трубку и еще несколько минут смотрела перед собой в темноту. Там, на невидимом экране, бодро маршировал несравненный Майкл Грант, рядом с ним бочком пританцовывал Генри Пирелли, а где-то совсем неподалеку заходился в беззвучном хохоте мистер Файзингер. Карнавал мужских лиц причудливым образом смешался в непроницаемый коктейль, где голова одного персонажа таинственным образом оказывалась на теле другого, и только Майкл Грант владел своим телом безраздельно.

7

Сон был глубоким и освежающим, хотя проснулась Оливия довольно рано. Ужасно хотелось есть. Она быстро приготовила себе яичницу с беконом, съела булочку и выпила большую кружку какао.

Значит, скоро ей предстоит путешествие вместе с Майклом. Даже не верилось – совсем недавно она не могла об этом даже мечтать, а сегодня уже обдумывает, что нужно взять с собой. Она не была на курорте больше двух лет, с тех пор как вместе с Генри Пирелли они ездили к его приятелю, живущему в пригороде Лос-Анджелеса, и по дороге останавливались в какой-то рыбацкой деревушке. Надо поторопиться, ведь у нее в запасе всего пара дней и за это время надо купить все, что необходимо для отдыха: шорты, майки, босоножки, кремы от ожогов, прочую дребедень.

Оливия скинула грязную посуду в раковину и выскочила из дому. Солнце уже заливало улицы – для такого раннего утра было жарковато. А что-то будет днем! Нет, пора выбираться к воде.

Невзирая на столь ранний час и отсутствие Иды, Файзингер уже сидел в своем кабинете.

Оливия приоткрыла дверь и попросила разрешения войти.

Через мгновение Файзингер уже рассматривал проект договора, подписанный Майклом Грантом.

– Отличная работа! – радостно изрек Файзингер. – Оливия, вы становитесь профессионалом высшей пробы!

Оливии не хотелось напоминать боссу, что она и прежде работала не хуже, но только Файзингер был настроен по отношению к ней с явным предубеждением.

– Если вам удастся написать все так, как мы задумали, это не только принесет нам хороший доход, но и укрепит репутацию издательства.

Босс внимательно смотрел в лицо Оливии, словно ища в ее взгляде подтверждение своим словам.

– Вы согласны, мисс Алонсо?

– Разумеется, согласна, мистер Файзингер. Я и сама заинтересована в том, чтобы все вышло как можно лучше.

– Это хорошо, очень хорошо, – сказал Файзингер. – Я уже наметил себе ряд проектов, которые мы реализуем после книги о Майкле Гранте.

– Да, конечно! – Оливия кивнула. – Но пока надо завершить книгу о нем. – И не только книгу! – подумала Оливия.

– Я полагаю, прежде чем садиться за обработку материалов, вам не мешало бы отдохнуть и набраться сил. Как вы на это смотрите?

Оливия едва не бросилась к нему с поцелуями. Файзингер обладал удивительной интуицией, он так своевременно угадывал важность момента.

– Я и сама хотела вас просить дать мне пару дней отпуска. Надо собрать дополнительный материал, проанализировать, поговорить с людьми.

– Конечно-конечно! – согласился Файзингер. – Неделя вас устроит?

– Думаю, да.

– Тогда можете отдыхать, начиная с пятницы.

Ура! – едва не вырвалось у Оливии. С учетом выходных у нее набиралось целых семь дней. Вполне достаточно, чтобы посетить фантастический Лос-Кабос.

Она встала, чтобы идти.

– Мисс Алонсо, – остановил ее Файзингер. – Как вы смотрите на то, чтобы навестить родителей мистера Гранта. У вас ведь есть их адрес?

Оливия порылась в бумагах.

– Да, конечно. Они живут в штате Вашингтон, в пяти километрах от Спокана, ферма Олдейл…

– Ну и отлично! Грант скромный парень, и, судя по всему, он не хочет, чтобы мы копались в его детстве, а мы преподнесем ему сюрприз.

– Может, все-таки лучше поставить его в известность? – на всякий случай спросила Оливия. – Вдруг это ему не понравится?

– Ничего страшного! – уверенно заявил Файзингер. – Детство – это святой источник для каждого из нас, и пить из него никому не возбраняется. Но об этом мы поговорим позже, а сейчас займитесь подготовкой предыдущей рукописи. Надо переработать проблемные места и сдать ее в набор.

– Да, мистер Файзингер. Я постараюсь сегодня же сделать все, что нужно!

Оливия вышла из кабинета шефа в приподнятом настроении. Похоже, Майкл Грант приносит ей удачу – благодаря встрече с ним у Оливии все стало налаживаться и на работе, и в личной жизни.

Увидев Оливию, секретарша тут же сбила ее позитивный настрой ехидным сообщением:

– Оливия, вам звонил мистер… мистер… – Она заглянула в листок, лежавший на столе.

– Грант? – радостно предположила Оливия.

– Нет! – покачала головой секретарша. – Пирелли… Генри Пирелли… Он просил передать, что ждет вас в кафе «Стик»…

Этого еще не хватало! Что ему нужно, этому Пирелли?!

В кабинете было прохладно и тихо – только работать и работать, но, если она не придет, Пирелли будет звонить ей снова и снова, пока Оливия не согласится с ним встретиться.

Выйдя из офиса, Оливия увидела стоявшего у входа в кафе Пирелли. Он радостно махал ей рукой.

– Привет! – бросила она, подойдя ближе. – Ты хотел меня видеть?

– Ну да! – недовольно процедил Генри. – Я со вчерашнего дня хочу поговорить с тобой. Но ты не ночевала дома. Где ты ночуешь, Оливия?

Оливия опешила. Каков негодяй, бросил ее, уехал с какой-то девицей, позарившись на ее миллионы, дождался, пока она его выгонит, а теперь всеми правдами и неправдами требует восстановления отношений!

– Генри, я тебя предупреждала – между нами все кончено! Назад дороги нет! Понимаешь, нет?! – Оливия горячилась, и потому ее слова казались недоговоренными, скомканными.

Может быть, поэтому Генри смотрел на нее со снисходительной улыбкой, словно взрослый на бунтующего ребенка.

– Кроме того, я люблю другого мужчину!

После этого заявления с лица Генри сползла улыбка.

– Мы давно вместе и собираемся пожениться! – для чего-то добавила Оливия.

Пирелли молчал, сверля ее глазами-буравчиками. Оливия выговорилась окончательно и умолкла, не зная, чем еще, какой убийственной новостью завершить свой монолог.

– Этому не бывать! – вдруг заявил Пирелли, глядя в сторону. – Я сделаю все, чтобы этого не было. Так и знай! – злобно добавил он, развернулся и медленно побрел по тротуару, натыкаясь на недовольных прохожих.

На мгновение Оливии стало жаль его: как он ее любит, как за нее борется! Но, как только эта предательская мысль мелькнула в голове, следом пришла иная – да он попросту беспокоится о себе любимом! Хочет, чтобы Оливия была его собственностью так же, как ребенок жаждет, чтобы все игрушки в песочнице принадлежали ему одному, невзирая на то что у них есть другие владельцы. А каков наглец – смеет угрожать, пугает своей настырностью! Нет, наверное, пора попросить защиты у Майкла Гранта.

Едва она успела об этом подумать, как мобильный выдал мелодичную трель. Оливия взглянула на экран – Майкл как будто принял ее сигнал о помощи.

Сердце тут же застучало в груди громко и часто. Она не одна, рядом Майкл Грант.

– Алло, Майкл? – радостно выдохнула она.

– Здравствуй, Оливия! Как провела ночь? – Его голос был бодр и упруг.

– Чудесно, а ты?

– Не очень.

– Почему?

– Не могу дождаться, когда мы снова увидимся! Снятся волны, закат и прочие красоты.

– Уже недолго осталось, Майкл, – попыталась успокоить его Оливия. – Потерпи!

– Да я терплю. – Его голос стал таким жалобным, что Оливии захотелось его утешить. – Может, пообедаем вместе?

Оливии очень хотелось увидеть Майкла, но она знала, что рукопись без нее с места не сдвинется. И, вместо того чтобы отдыхать, ей придется думать о незаконченных делах, и это будет отвлекать ее от дальних заплывов с Майклом, блаженного ничегонеделания и задушевных разговоров на открытой террасе отеля.

– Может, лучше поужинаем? – предложила она. – А то я хочу днем поработать, надо подогнать рукопись…

– А как наш договор? Файзингер одобрил?

– Очень хвалил. Единственное замечание было по поводу… – Оливия хотела рассказать Майклу о претензиях Файзингера и его предложении навестить его родителей, но в последний момент передумала, – по поводу формы… Ему кажется, что структура должна быть несколько иной.

– И какой же?

Оливия неопределенно хмыкнула. Она не знала, что сказать.

– Да ничего существенного. Так, мелочи…

– Хорошо, расскажешь при встрече. Значит, на сегодня встреча отменяется? – Ей показалось, что отказ встретиться немедленно сильно его разочаровал.

– Майкл, пойми, мне надо доделать книгу. А потом я целиком будут принадлежать себе… И тебе…

– Я мечтаю об этом! – выдохнул он в трубку. – Милая, до встречи.

– До встречи, Майкл!

Он отключился. Оливия сунула мобильник в карман и направилась к офису. Ее ждал непочатый край работы.

Ида сидела на своем обычном месте, уставясь в монитор. Когда вошла Оливия, она даже не повернула головы в ее сторону.

– Меня никто не спрашивал? – поинтересовалась Оливия.

Ида посмотрела на нее долгим взглядом, словно возвращаясь откуда-то издалека.

– Нет, мисс Алонсо, никто!

Иногда лицо секретарши не выражало ничего, кроме раздражения. Сегодня же к этому традиционному выражению примешивалась очевидная досада. Черт бы ее побрал, эту несносную злючку!

Стараясь подавить в себе растущую неприязнь, Оливия сунула ключ в дверь кабинета, замок податливо щелкнул. Но ключ провернулся на пол-оборота и неподвижно застыл. Оливия вернула его в первоначальное положение и повторила попытку. Та же история. Наверное, сломался замок, этого еще не хватало!

В сердцах Оливия толкнула дверь рукой – она открылась. Вероятно, в спешке она забыла ее закрыть. Но это еще полбеды – главное, не забывать выключать утюг и водопроводный кран! В этих случаях последствия весьма впечатляющи! К счастью, до этого в жизни Оливии еще не дошло.

Процессор тихо всхлипнул и тут же перешел в бесшумный режим, напоминая о рабочем состоянии только светящимся зеленым квадратиком. Оливия открыла свою почту, в правом нижнем углу замигал крохотный конвертик, сигнализирующей о поступлении очередного письма.

Оливия посмотрела на обратный адрес – он был незнакомым – и открыла страницу.

«Майкл Грант тебя обманывает».

Все. Больше в письме ничего не было – ни имени таинственного доброжелателя, ни даты, ни даже какого-нибудь завалящего намека на то, кто мог бы его отправить. Прошло несколько минут, а Оливия все еще сидела, глядя в голубоватое окошко монитора. Ей было досадно до слез, ощущение было таким, словно кто-то чужой копался в любимых вещах, всюду оставляя свои омерзительные метки. И самое главное, этот мерзкий доброжелатель, знал, куда бить: Оливия постоянно думала о том, как относится к ней Грант. И как только душа слегка успокоилась, ей тут же нанесли удар. Таинственный адресант должен знать об их отношениях с Майклом, быть в курсе событий. Во-вторых, он должен знать ее электронный адрес – значит, этот человек входит в круг ее знакомых. Но адрес знают только самые близкие люди: брат, Рей, Делиз, несколько коллег из соседних издательств, врач, адвокат, страховой агент. Все, больше Оливия по электронной почте ни с кем не переписывалась. Но врач, адвокат и страховой агент отпадают сразу – зачем им это нужно? К этой же категории можно отнести и брата Лайона – он никогда не интересовался ее любовными делами, да и о существовании Майкла Гранта никогда не слышал. А ведь автор письма обязан знать Оливию и Майкла, следить за их отношениями. Он жаждет посеять недоверие, а то и вражду между ними. И кто же это может быть?

Первым делом Оливии почему-то вспомнился Пирелли. Мог ли Генри написать такое послание? Да, разумеется; это похоже на него. И это в его интересах. Но Генри не знает ее электронного адреса. Оливия никогда не общалась с Генри в виртуальной реальности, не мог же он послать это письмо наугад. Тогда кто? Может, Тина Фридман? Но опять же – откуда она узнала ее адрес? Даже Майкл не знает его, они никогда не писали друг другу письма.

Переживания захлестывали Оливию. Она никак не могла избавиться от тревожного предчувствия, ведь кто-то чужой на расстоянии следит за перипетиями их романа, пытается внести в него свои коррективы. Или это письмо чья-то глупая злая шутка? А не могла ли его написать Рей? Или Делиз? Но если это проделки подруг, они должны тут же рассказать ей обо всем.

Схватив трубку, Оливия набрала номер Рей. Она долго не отвечала, и Оливия уже хотела отключиться, когда мелодичный голосок прорезался где-то вдалеке.

– Привет, Рей! Ты еще спишь?

– А, это ты, Лив! – Голос Рей то появлялся, то исчезал. – Извини, вчера была в «Сонме», немного перебрала… – Она зевнула. – Коктейли были просто ледяные… Кстати, который час?

Оливия посмотрела на часы: 10:26. Письмо пришло в 9:58. В это время Рей еще спала без задних ног. Не могла же она проснуться, послать письмо и снова лечь спать. На такое коварство она не способна.

– Половина одиннадцатого. Извини, что я тебя разбудила, – сказала Оливия.

– Да ладно, все равно пора вставать, – засмеялась Рей. – Кстати, как твои дела с Пирелли?

– У нас с ним нет никаких дел! – Напоминание о бывшем любовнике было ей неприятно. – Точнее, у меня с ним нет, а у него со мной – не знаю.

– Ну что ты! Разумеется, у него есть надежда, что ты вернешься. Иначе он грозится пустить себе пулю в лоб.

– Ага, так же, как он пустил себе в грудь… Хоть бы не промахнулся!

– Так ты об этом уже слышала? – рассмеялась Рей.

– А то! Он мне даже шрам показал!

– Да ты что?! И мне тоже! – Рей окончательно проснулась и теперь заливалась как колокольчик. – А как ты думаешь, это правда? Он и в самом деле хотел застрелиться из-за тебя?

– Не могу знать! Но Пирелли парень горячий!

– И в постели?

Оливии надоело болтать без толку. К тому же она знала, что Рей может говорить часами.

– Про постель ты можешь у него сама спросить. Дорогая, ты мне в последнее время писем не посылала?

– Писем? – Рей задумалась. – Разве что во сне… Мысленно… А почему ты спрашиваешь?

– Да вот получила письмо, а от кого оно, не знаю.

– А о чем письмо? – не преминула спросить Рей.

– О том, что быть любопытным крайне нехорошо. Извини, мне нужно работать.

– Ну вот, всегда ты так! Разбудишь, разговоришь, а сама с головой в работу. А мне и поговорить не с кем.

– Извини, поговорим в другой раз.

Оливия отключилась и тут же набрала номер Делиз. Она торопилась, потому что Рей могла позвонить той первой, и тогда с Делиз можно будет связаться только после второго пришествия.

К счастью, Оливия дозвонилась первой.

– О, привет, дорогая! – обрадовалась Делиз. – Ты хочешь пожелать мне доброго утра?

– Доброе утро, Делиз!

– Спасибо! Рада тебя слышать, – засмеялась подруга. – Хочешь со мной повидаться?

– Извини, Делиз, у меня мало времени – я завтра еду на океан.

– Да ну?! – восхитилась Делиз. – С ним?!

– С ним! – подтвердила Оливия. – А тебе я позвонила, чтобы узнать – ты не посылала мне письмо по имейлу?

Наверное, подобный способ – вопрос в лоб – был не самым лучшим. Тот, кто написал это письмо, вряд ли бы сознался сразу. Но Оливия должна была спросить об этом у подруг. Она знала: если Рей или Делиз пошлют ей нечто подобное, они обязательно сознаются. И Оливия бы созналась – так уж были они устроены. Они не любят интриг.

– Нет, письма я тебя не посылала! Да и с какой стати – разве что у меня отключили бы телефон? Или линия сломалась…

– Значит, нет! – Оливия была даже рада, что подруги не имели отношения к письму. – Делиз, извини, я, собственно, хотела узнать только это. Все остальное потом…

– Подожди! – едва не взмолилась Делиз. – Ты мне ничего не рассказываешь, а ведь я сгораю от любопытства.

– Извини, у меня нет времени. Потом, потом! – Оливия положила трубку и выключила мобильный.

Ничто не должно отвлекать ее от работы. На обед Оливия тоже не пошла, только заварила себе кофе покрепче и попросила Иду принести пирожное из соседнего кафе. Секретарша принесла, но только после двукратного напоминания.

Хотя это было ерундой по сравнению с тем, что она все-таки довела до ума порученную работу. Рукопись удалось вычистить, убрать лишний хлам, довести до блеска. Оставалось только дополнить некоторые места и можно было отдавать Файзингеру.

Увлекшись, Оливия даже не заметила, как на улице стемнело. Она даже забыла о письме и ее авторе.

Оливия вышла из офиса, когда стрелки на часах замерли на десяти. Завтра к обеду она сдаст работу и пробежится по магазинам. А там – океан, волны и семь дней безмятежного отдыха. Это ли не счастье?

Файзингер выглядел удрученным. Он рассеянно кивнул Оливии, ответив на ее приветствие, и снова уставился в свои бумаги.

– Все в порядке? – Он поднял голову и улыбнулся ей впервые за три месяца сдержанных кивков. – Завершили?

– Да! – Оливия улыбнулась. – По-моему, поучилось неплохо.

– А я и не сомневался. – Файзингер явно устал и не проявлял своей привычной агрессии. – Но вы способны на большее.

– Может быть, – согласилась Оливия. – Но только после отпуска.

– Что ж, буду ждать! – Файзингер протянул ей руку и вышел из-за стола. – Скажите, мисс Алонсо, а вы никому из посторонних не рассказывали о планах нашего издательства?

– Разумеется, нет! – Оливия пожала плечами. – Да и кому я могла рассказать?

Файзингер молча прошелся по кабинету.

– У меня возникли… – Босс пристально посмотрел на Оливию. – Извините, я полагаю, вам перед отпуском вряд ли нужны мои соображения. Что ж, счастливого пути! – Он пожал ей руку и вернулся на свое место.

Оливия аккуратно прикрыла дверь. Ида, сидевшая за своим столом, приветливо ей улыбнулась. Оливии стало стыдно за те недобрые чувства, которые иногда возникали у нее в отношениях с сослуживцами. В сущности, Ида была неплохой девушкой, секретарша нередко выручала Оливию, покрывала перед шефом ее мелкие грешки. Ей можно было доверять, а то, что эта тридцатилетняя серая мышь порой вела себя не лучшим образом, можно было списать на тяготы жизни, на отсутствие любви. Ида была не замужем и, наверное, уже не имела шансов на исправление этого положения. Хотя кто, кроме Господа Бога, может сказать это с абсолютной уверенностью…

– Едете отдыхать? – Ида с улыбкой смотрела на Оливию. – Как я вам завидую!

– К сожалению, в моем распоряжение только семь дней. А хочется и покупаться, и родителей навестить.

– А они у вас живут неподалеку? – Сегодня Ида была на редкость разговорчива.

– Да, сорок километров от города… На ферме…

– А-а! – скривилась секретарша. – Ненавижу фермы! Вся эта грязь, вонища с полей, коровий навоз, извините за натурализм.

Оливия улыбнулась.

– Я вижу, вам эта обстановка знакома.

– Да уж, у моего дядюшки была ферма, и я там торчала все свое детство! Это ужас!

– А мне нравится! – Оливия посмотрела на часы. – Извините, Ида, но мне пора.

– Да, конечно, не хочу вас задерживать…

На минутку Оливия забежала в кабинет, надо было сбросить на диск фотографии Лайона с семьей. Брат прислал их еще два месяца назад, но Оливия, навещая родителей, всякий раз забывала перекачать фото на диск. И вот теперь, слава богу, вспомнила.

Включив процессор, она сунула диск в дисковод. Монитор засветился, на экране появилась заставка – лесная поляна с брызгами желтеньких цветочков, в правом углу замелькал конвертик – очередное письмо.

Первым делом Оливия глянула на обратный адрес – сердце тут же забилось тревожней и чаще. Это был все тот же таинственный аноним, не желающий оставить ее в покое.

«Майкл Грант не любит тебя».

На этот раз он решил испортить Оливии настроение перед отпуском. Можно сказать, это ему удалось: Оливия сбросила письмо в мусорную корзину и в ярости отключила компьютер, с силой выдернув шнур из розетки. Она даже забыла о фотографиях Лайона и, только дойдя до дверей кабинета, вспомнила, зачем возвращалась.

Пришлось все начинать сначала – включать компьютер, искать нужную папку, дожидаться, когда фотографии скачаются на диск. Все это время ее не оставляли мысли об электронном доброжелателе, который упорно выстраивал между нею и Майклом стену взаимного недоверия.

Зачем ему это нужно – вот что беспокоило Оливию. Неужели среди их знакомых есть люди, которых хлебом не корми, только дай возможность поупражняться в интригах?

Наконец фотографии загрузились. Оливия вынула диск и отключила процессор. Все, теперь можно бежать по магазинам. Потом они с Майклом встретятся в «Сабрине», обсудят последние детали и вечером покинут город.

Прощай пыльный, унылый Бейкерсфилд! Здравствуй, горячий Лос-Кабос!

8

Широкие окна выходили прямо на залитый солнцем океан. Оливия стояла у окна, не в силах оторваться от величественного зрелища. Тяжелые волны накатывали друга на друга, словно пытаясь оседлать кипящие гребни. Она ожидала, что океан их встретит более ласково. Служащий отеля, оформлявший их документы, сказал, что дожди в Лос-Кабосе бывают не чаще девяти дней в году. И первый из них выпал на день их приезда. Пока Оливия с Майклом выгружали чемоданы, дождь промочил их до нитки. Но это было еще полбеды – многие опасались, как бы налетевший ураган не оказался предвестником тайфуна, всегда следовавшего за первым днем ненастья.

К счастью, обошлось. Оливия скоро смогла убедиться в этом – небо постепенно прояснялось, купол безмятежной синевы опускался на песчаные берега, закрывая его от непогоды, суеты, ненужных тревог. Но беспокойство, поселившееся в ее сердце накануне отъезда, никак не хотело ее оставить.

Все началось с того, что на выходе из офиса ее поджидал Генри. Как Оливия ни пыталась отвязаться от него, Пирелли требовал, чтобы она его выслушала.

– Хорошо! – согласилась Оливия. – Садись в машину!

Она резко захлопнула за собой дверцу и сжала руль побелевшими от напряжения ладонями.

Пирелли примостился рядом, ей показалось, что от него попахивает спиртным. Неужели Генри дошел до того, что пьет в одиночестве?

– Я слушаю тебя! – сказала она, нажимая на газ.

Он молча смотрел на нее и ехидно улыбался.

– Лив, я хочу тебя!

Она едва не врезалась в бордюр – руль поехал в сторону, Оливия слишком резко сбросила со своего плеча руку Пирелли.

– Или ты спокойно рассказываешь обо всем, что хотел, или сейчас же выметайся из моей машины!

– Ах так?! – Генри сделал вид, что он на ходу пытается выпасть из салона – стремительно приоткрыв дверцу, он со страхом уставился на бегущую рядом серую ленту асфальта… Повернувшись к Оливии, не обращавшей внимания на его выходки, он с силой захлопнул дверцу.

– Так и знай, Оливия… – он выдержал театральную паузу, – у тебя с этим адвокатишкой ничего не получится. Ни-че-го!

Конечно, он уже знал о ее встречах с Майклом и даже успел навести справки, чем тот занимается. Что ж, это делает честь его любознательности.

– Ведь ты его совершенно не знаешь! – злобно выкрикнул Генри.

Она с усмешкой посмотрела на кипящего гневом бывшего любовника.

– Может быть, я знаю его меньше, чем тебя, но достаточно для того, чтобы понять – Майкл не способен на предательство!

Пирелли сузил свои маслянистые глазки, из них, как из грозовых тучек летели свирепые молнии. Или молнийки, поскольку Пирелли даже в гневе был смешон.

– С чего ты взяла? Ты же не знаешь, зачем он приехал сюда! Может быть, он совсем не такой, каким пытается казаться!

Оливия раскатисто расхохоталась.

– Да, его зовут Бен Ладен и он вчера сбежал из Абу-Грейда!

– Прекрати! – Генри, явно перебрал, и его теперь трясло от злости. – Если не хочешь быть со мной, то и с ним ты тоже не будешь! Я выберу момент и покончу с собой на глазах у вас обоих.

– Ну и пожалуйста! – крикнула Оливия, возмущенная шантажом Пирелли. – Тебе дать пистолет или сам купишь? – Она резко повернула руль и едва не въехала на тротуар.

Перепуганные пешеходы бросились врассыпную, некоторые, остановившись неподалеку, стали поносить водителя и его манеру вождения.

– Ты… ты… – Генри не находил слов, он никогда не думал, что она может себя вести настолько решительно. – Ты еще пожалеешь о своем поведении! – Он вышел, резко хлопнув дверцей.

Оливия едва не улюлюкнула ему в спину. Генри мчался по тротуару не оглядываясь, а она смеялась во весь голос, забыв о приличиях.

Теперь она раскаивалась в своем поведении. Ей не надо было дразнить судьбу неуместным смехом. Хотя Генри уже давно не был ее судьбой, ведь он сам ее оставил.

Вечером, едва распаковав чемоданы и дождавшись окончания дождя, они пошли прогуляться по пляжу. Когда возвращались обратно и в обнимку брели по территории отеля, она внезапно заметила, что следом за ними крадется какой-то мужчина в белых брюках и такой же светлой, выделявшейся на фоне бархатной темноты куртке.

Внезапно Оливию пронзила догадка – ведь это мог быть Пирелли! Она резко развернулась и пошла навстречу незнакомцу. Грант даже ничего не понял, а она стремительными шагами уже приближалась к своему преследователю. Мужчина, увидев переполненное гневом лицо Оливии, метнулся в боковую аллею и тут же скрылся среди кустов цветущей бугенвиллеи. Оливия в темноте не успела разглядеть его лицо, но ее почему-то не оставляла уверенность, что этим преследователем был Генри…

– Что с тобой, Лив? – спросил Майкл, бережно взяв ее под руку. – Ты вся дрожишь!

– Извини, Майкл, я что-то устала! – Она не хотела рассказывать ему о своих подозрениях. – Пойдем в номер, я хочу лечь.

– Да, конечно… – Грант заметно обеспокоился. – Может быть, вызвать врача?

– Не надо! Я думаю, что немного простыла. Скоро пройдет…

Они вернулись в номер. Майкл приготовил вкуснейший коктейль с манго, соком лайма и тростниковым сахаром и уложил ее в постель.

Но сегодня с самого утра ей снова стало казаться, что среди гуляющих иногда мелькает фигура Генри Пирелли. Пока Майкл спускался вниз, чтобы поплавать в бассейне, Оливия, стоя на балконе, внимательно разглядывала отдыхающих, прогуливавшихся внизу. Человека, похожего на Генри Пирелли, нигде не было видно. Хотя это ничего не значило: ничто не мешало Пирелли приехать следом за ними и исполнить свою сумасбродную угрозу.

Входная дверь отворилась – Майкл в легких светлых шортах и рубашке навыпуск подошел сзади и обнял Оливию за плечи.

– Тебе легче?

– Да, конечно. Мы пойдем на пляж?

Майкл оперся на перила и глянул вниз, на громаду океана, простиравшуюся до самого горизонта.

– Если ты собираешься заезжать к родителям на ранчо, то у нас остается не так уж много времени…

– Хорошо, сейчас я приведу себя в порядок и пойдем.

Она вошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало – после бессонной ночи под глазами залегли темные круги, белки покраснели, взгляд стал каким-то потерянным, тусклым. Похоже, проклятие Генри Пирелли начинает сбываться. Господи, что подумает Майкл?!

Она плеснула водой в лицо, провела массажной щеткой по волосам. Стало немного легче. Оливия подмигнула своему отражению в зеркале, стараясь стряхнуть с себя болезненное оцепенение. Этак можно испортить отдых не только себе, но и Майклу. Как бы там ни было, но Пирелли своей цели достиг – у нее не было ни минуты покоя, чтобы не думать об этом.

Когда Оливия вошла в комнату, она заметно преобразилась – глаза сияли, на губах играла улыбка, даже румянец выступил на щеках.

– Я готова, Майкл! – оживленно сообщила Оливия.

Майкл радостно подхватил ее под руку. Они спустились в прозрачном лифте, разглядывая сквозь стекло диковинные цветы, растущие в пустынном фойе.

– Да, отдыхающих здесь немного.

– Большая часть приезжает попозже, где-то через месяц, – объяснил Майкл, который знал особенности здешнего отдыха. – Поэтому сейчас и поспокойнее и, соответственно, подешевле. Если тебе хочется, в следующий раз приедем, когда людей будет больше.

Нет, Оливии этого не хотелось. Ей хотелось совсем немного – чтобы рядом был Майкл, солнце светило, а на сердце лежала чистая радость. Оливия стремилась к этому всем своим существом.

Солнце уже жгло вовсю. Они неторопливо шли по узкой аллее, густо заросшей бугенвиллеями. За поворотом кусты кончились, впереди полыхнула узкая полоска пляжа – мелкий, точно толченый песок вспыхивал на солнце самоцветным сиянием. У изумрудной кромки океанской воды неспешно прогуливались несколько девушек, высматривавших что-то на горизонте.

Майкл сходил за лежаками, а Оливия, опустившись на песок, стала смотреть в ту сторону, куда вглядывались и остальные отдыхающие.

Впереди на воде болталась небольшая яхта, загорелые парни, стоящие на корме, смотрели тоже куда-то вдаль. Внезапно они разом развернулись и в радостном порыве вскинули руки.

Оливия приподнялась на локтях следом за Майклом, который едва не подпрыгивал от возбуждения.

Впереди, рассекая океанскую волну могучим хребтом, плыл кит. Он возвышался над водой – синеватая спина, покрытая темной слизью, издалека напоминала гигантский валун, внезапно выросший из морских глубин.

В порыве восторга Оливия и Майкл зашли в воду по колено, а кит, словно красуясь перед людьми, плыл вдоль берега в течение нескольких минут, пока не погрузился в морскую пучину.

– Ты когда-нибудь видела живых китов? – спросил Майкл.

Он лежал на расстоянии вытянутой руки, и Оливии постоянно хотелось дотронуться до его загорелых рук и мускулистых плеч, ощутить их мужественную твердость, прикоснуться губами к волосам.

– Майкл, ты на меня не обижаешься?

Он с удивлением посмотрел на нее.

– Ну что ты! Оливия, мне с тобой очень-очень хорошо.

Он лежал рядом, глядя ей в глаза.

Внезапно его рука прикоснулась к ее плечу. Он придвинулся ближе, губы скользнули по ее плечу, мягко спустились ниже, рука нырнула в волосы. Оливия почувствовала, что еще минута и она не сможет с собой совладать – все тревоги, переживания, ненужные мысли были смыты этой мощной океанской волной, ушли в морские глубины, туда же, куда скрылся величавый неспешный левиафан.

– А может, на сегодня хватит? – жарко зашептал Майкл ей в ухо, и Оливия поняла, что он хочет того же, чего хочет и она.

– Конечно, нам нельзя обгорать, – сказала Оливия, проводя пальцами по его губам, по щеке и гладкой, чисто выбритой коже подбородка. – Пойдем!

Они вскочили, оделись и, держась за руки, направились к отелю. Оливия знала, что сейчас случится то, о чем она так долго мечтала, – она сможет подарить Майклу свою любовь, свое так долго скрываемое чувство.

Они уже подходили к отелю, как откуда-то сверху донесся внезапный крик. Оливия непроизвольно вздрогнула и задрала голову кверху. Ее охватил ужас – на балконе четвертого этажа, свесив голову вниз и внимательно, пристально глядя на нее, стоял Генри Пирелли.

Он что-то кричал, но, что именно, Оливия не разобрала – застигнутая внезапным страхом, она не могла вымолвить слова.

– Это он! – пробормотала Оливия, с ужасом представляя, что может произойти через какое-то мгновение.

– Кто? – Майкл растерянно смотрел вверх, на застывшего на балконе человека. – Ты его знаешь? Кто это, Оливия?

– Майкл, это Пирелли! Генри Пирелли! Он сейчас бросится вниз! Надо ему помешать!

Она плечом толкнула стеклянную дверь, бросилась к лифту. Лифтер растерянно смотрел на Оливию, не понимая, чего она хочет. Внезапно она услышала себя как бы со стороны.

– Быстрее! – умоляла она, едва не срываясь на крик. – Он себя убьет!

– Мисс, у нас скоростной лифт, он не может подниматься быстрее! – пожимая плечами, сказал лифтер, впуская Оливию и Майкла внутрь отделанной деревом кабины.

– Оливия, возьми себя в руки! – Майкл бережно обнял ее за плечи. – Если бы он хотел броситься вниз, он бы давно это сделал!

– Ты не понимаешь! – в отчаянии крикнула Оливия. – Генри хочет досадить нам – убить себя на наших глазах, чтобы мы потом всю оставшуюся жизнь винили себя в его смерти! Он хочет отравить наше чувство!

Она почти кричала и, если бы не твердая рука Майкла, уверенно сжимавшая ее плечо, вероятно бы разрыдалась. Но Грант был уверен в себе, он молчал, спокойно стоя рядом с ней.

Как только лифт остановился на четвертом этаже, Майкл выскочил из кабинки и бросился вперед по коридору.

Крик раздавался где-то неподалеку, но сама Оливия вряд ли бы сумела найти номер, где обосновался маньяк-шантажист по имени Генри Пирелли. Она еще бежала по коридору, а стремительный Майкл уже скрылся за дверью одного из номеров. Через мгновение крик утих, он словно заплутал в бесконечном коридоре, утонул в синей толще близкой воды. Когда Оливия толкнула дверь номера и вошла внутрь, там уже все закончилось. Незнакомый молодой человек с растрепанными волосами и остановившимся взглядом лежал на полу и тупо смотрел на Майкла, прижимавшего его коленом к полу.

Увидев Оливию, Майкл улыбнулся ей и снова обратился к незнакомцу.

– Не надо делать резких движений! – ласково, убеждающе попросил он. – Все будет хорошо, мы с вами, рядом…

Оливия испуганно остановилась посреди номера. Внезапно она поняла – Пирелли был не один, он пригласил с собой этого молодого человека и в его присутствии сиганул вниз. Ужасаясь тому, что ей предстоит увидеть, Оливия бросилась на балкон, свесила голову вниз…

Но там все было как всегда – по асфальтированным дорожкам, обсаженным цветочными кустами, спокойно, с величавым достоинством сновали отдыхающие, впереди блестел на солнце желтый песок отельного пляжа, чуть в сторонке голубела чаша бассейна, окруженная рядами шезлонгов. Отель жил своей жизнью, ничего не замечая и не желая быть свидетелем чьей-то трагедии. Оливия провела ладонью по глазам – она уже не верила себе. А может, и в самом деле ей это почудилось?

– А где Генри? – растерянно спросила она, возвращаясь в номер.

Майкл уже сидел в кресле, а молодой человек, который минуту назад лежал на полу, устроился на низенькой банкетке, удивленно глядя то на Майкла, то на Оливию. Теперь она видела, что вблизи он вовсе не так похож на Генри Пирелли, как это ей показалось вначале.

– Извините, но здесь не было никакого Генри. Меня зовут Фабио. Фабио Орланди… – Молодой человек привстал и слегка наклонил голову. Невзирая на только что пережитый шок, он был джентльменом и оставался им даже в этой рискованной ситуации.

– По-моему, мы ошиблись! – Майкл встал, подошел к Оливии и, наклонившись к ее уху, шепнул: – Нам пора…

Но выйти они не успели – внезапно дверь отворилась и в комнату, истошно вопя, ворвался невысокий суетливый человечек с гладко зачесанными волосами.

– Фабио! – испуганно закричал он, хватая себя за волосы. – Ты опять выходил на балкон?!

Молодой человек поднял глаза на вошедшего.

– Папа, ты запер дверь, а мне так хотелось подышать воздухом.

– Но я же тебя предупреждал: не смей выходить на балкон! Неужели ты меня не понял?

Мужчина внезапно повернулся к Майклу и Оливии, словно только что их заметил, сделал энергичный жест, предлагая им войти в соседнюю комнату. Они вышли следом за ним, и итальянец, судорожно схватив Оливию за руку, стал совать ей в руку денежные купюры.

– Простите нас, – едва не рыдал он. – Мой Фабио психически не совсем здоров, у него иногда случаются припадки, и тогда он хочет покончить жизнь самоубийством. Если бы не вы…

Оливия мягко отстранила его руку с зажатыми в ней деньгами.

– Не надо, не стоит беспокойства! – бормотала Оливия.

– Мне кажется, вам следует предупредить отельную прислугу! – заметил Майкл.

– Что вы! – Итальянец испуганно замахал руками. – Если в отеле узнают о болезни Фабио, нас больше никогда сюда не пустят. Люди не хотят жить рядом с больными, не хотят знать о чужих проблемах…

– Но ведь может случиться так, что рядом никого не окажется! – сказал Майкл.

– О, не приведи господь! – Итальянец прижал руки к груди. – Фабио единственное, что у меня осталось… – Он вытер внезапно выступившие слезы. – У меня была жена, две дочки и сын… Они все погибли в автокатастрофе, остались только мы с Фабио… – Он уже рыдал, и Оливия всячески пыталась его успокоить. – С тех пор у него стали случаться припадки. Понимаете, я стараюсь никогда не оставлять его одного, но тут мне ужасно захотелось искупаться – море сегодня такое красивое, как у нас в Калабрии… Я вышел на десять минут, только дошел до пляжа, как почувствовал – пора возвращаться. – Он снова стал совать Оливии деньги. – Возьмите, вы спасли ему жизнь! А заодно и мне!

– Нет! – твердо сказала Оливия. – Мы рады, что удалось предупредить беду.

– Извините, нам пора! – Майкл взял ее под руку.

– Да-да, пойдемте, я вас провожу!

Он заглянул в комнату, что-то крикнул пересевшему в кресло Фабио и заторопился к двери.

– Извините, а в каком номере вы остановились? – спросил итальянец, когда они вышли в коридор.

– В пятьдесят третьем!

– Спасибо еще раз! – Он пожал руку Майклу, поцеловал – Оливии и поспешно ушел обратно, на прощание пробормотав что-то экспрессивное на итальянском языке.

Они молча шли по коридору.

Дойдя до лифта, Майкл нажал кнопку вызова.

– Какой забавный человек! – Он с улыбкой следил за поднимавшейся коробкой лифта. – И какая трагедия…

– Хорошо, что мы успели! – кивнула Оливия. – Представь, что бы было, если бы опоздали на пару минут…

Она понимала, что теперь ей надо будет рассказать Майклу всю правду о ее отношениях с Пирелли, про то, что их связывало прежде и что связывает теперь. Но Майкл молчал, и она была благодарна ему за то, что он ее не торопит.

Они спустились на лифте, молча дошли до своего номера. Замок щелкнул, впуская их в прохладный уют фешенебельного помещения. Майкл открыл холодильник, вынул бутылку скотча.

– Пожалуй, после такого не мешало бы промочить горло? Ты не находишь?

Оливия опустилась в кресло – только теперь она почувствовала, как устала. Дрожали руки, кружилась голова и она молила Бога, чтобы Майкл не заметил ее состояния. К счастью, Майклу тоже было не до того, чтобы замечать все эти нюансы ее настроения.

Наполнив стакан на четверть скотчем, он бросил туда лед, налил содовой и протянул стакан Оливии.

– Поставь, пожалуйста! – сказала она, указывая глазами на стол.

Майкл поставил стакан на стол и отошел к окну.

– Ты его любишь? – спросил Майкл, стоя спиной к Оливии.

Она с грустью смотрела на его мощную спину, обтянутую светлой тканью рубашки. Ей надо было рассказать все, абсолютно все, чтобы стать чистой и прозрачной, как стекло стакана, который она бережно взяла в руки.

– Нет! – Она встала и, держа стакан в руке, подошла к нему. – Я уже давно его не люблю! – Оливия выговорила первую фразу и теперь чувствовала, что эти слова с неумолимостью зовут за собой другие, такие же искренние и правдивые. – Но было время, когда я не могла себе представить жизнь без него. К счастью, эти времена прошли. Навсегда. Ты мне веришь?

– Конечно, Оливия! – сказал Майкл. – Я тебе верю! Я верил тебе всегда, с самого первого дня нашего знакомства. Поэтому я и согласился писать нашу книгу, хотя если бы не ты, я бы никогда не решился на это. Ты понимаешь?

– Конечно, Майкл. Во всяком случае, очень хочу научиться тебя понимать… – Она сделала крупный глоток и поставила стакан на подоконник. – Ты не обижаешься, что я заставила тебя волноваться?

– Ты имеешь в виду случай с Фабио? – Он повернулся к ней, и теперь их лица были совсем рядом, на расстоянии прикосновения, на расстоянии поцелуя.

– Честное слово, мне показалось, что это Генри… А так как он давно обещает покончить жизнь самоубийством, я подумала, что он меня выследил и решил свести счеты на этом курорте. К счастью, я ошиблась…

Теперь ей было гораздо легче говорить – лед случайного предубеждения начал таять, и Оливия знала, что теперь Майкл слышит ее, слышит и понимает.

– Между прочим, психологи утверждают, что люди, грозящие покончить жизнь самоубийством, в девяноста девяти случаях из ста являются обыкновенными шантажистами. Они таким образом привлекают внимание к себе… И крайне редко реализуют свою угрозу. – Майкл положил руки на ее плечи, и Оливия с наслаждением ощутила их мужественную тяжесть. – Это я тебе как юрист говорю…

– Но я же не юрист! – улыбнулась Оливия. – Я слабая и беззащитная женщина, которая верит мужчинам…

– А им не всегда надо верить… – прошептал Майкл, наклоняясь к ее лицу.

– Но я верю не всем, ты же знаешь…

– Да, я знаю…

Его руки скользнули ниже, он целовал ее лицо, плечи, шею. Оливия слышала упоительный запах его сильного тела, его терпкого одеколона, он был повсюду – на волосах, на губах, на ее коже.

Через мгновение он увлек ее на постель, белоснежные простыни ломко похрустывали под их телами, сплетенными в блаженной, ненасытной, незатихающей страсти.

– Майкл! – шептали ее губы, подчиняясь ритму его сильного, властного тела. – Майкл…

– Оливия… да… Оливия… – шептал он, снимая с нее остатки одежды и разбрасывая их по комнате.

Их голые тела пахли океаном, в котором плавали влюбленные киты, испускали пронзительный свет пятипалые звезды, нежно колебались гибкие водоросли, струилось солнце. Теперь вся роскошь окружающего мира становилась их неотъемлемой частью, их настоящим и уже близким и таким упоительно счастливым будущим…

9

Оставшиеся дни пролетели совершенно незаметно. Майкл и Оливия днем лежали на пляже, вечерами ужинали в ресторанчике на берегу и шли в номер. После бессонной ночи, заполненной стонами и признаниями в любви, утром никуда не хотелось идти, и только настойчивость Майкла вытаскивала Оливию из постели.

– Так мы заедем к моим родителям на ферму? – поинтересовалась Оливия в последний день, когда до отъезда оставалось несколько часов и они бродили по берегу, прощаясь с океаном, прозрачным небом и сверкающим диском дружелюбного мексиканского солнца.

– А в качестве кого ты меня представишь?

Оливия засмеялась.

– Ты будешь героем моей книги! Тебя это устраивает?

Теперь настал черед смеяться Майклу.

– Оригинально! Автор путешествует вместе с героем своего романа.

– Романа? – Оливия притворно нахмурилась. – Мое повествование никак не тянет на роман. Это скорее беллетризованная биография.

– Нет! – Майкл упорно не соглашался. – Этот вариант меня не устраивает. Надо придумать что-то более оригинальное.

– Ну, давай я представлю тебя просто другом. Могу же приехать в гости к своим родителям с другом?

Но Майкла не устроил и этот вариант. Он явно задумал что-то иное. Но Оливия пока не знала что.

Подобрав на берегу несколько симпатичных ракушек, они направились в отель. Надо было собирать чемоданы, складывать вещи. Уезжать не хотелось. Теперь Оливия точно знала, что в Лос-Кабосе, на берегу океана, она провела пять самых счастливых дней в ее жизни.

Она в этом честно призналась Майклу.

– И я тоже! – сказал Майкл. – А надо сделать так, чтобы эти дни никогда не забывались! – Он с улыбкой посмотрел на Оливию. – Ты собирай вещи, я сейчас!

– Куда ты? – удивилась Оливия.

– Сейчас буду! – Майкл выскочил из номера, на ходу застегивая рубашку.

Вернулся он через полчаса. В этот момент Оливия запихивала в кожаный чемодан свои так и не пригодившиеся платья, когда Майкл вошел в номер.

– Оливия! – Он стоял на пороге комнаты, глядя на нее влюбленными глазами. – Я хочу… – Он подошел ближе, опустился на колено и протянул ей коробочку, обтянутую черным бархатом.

– Майкл, что здесь? – Оливия, не в силах побороть улыбку, смотрела то на него, то на загадочную коробочку.

– Оливия, я хочу, чтобы ты стала моей женой! – сказал Майкл.

Предложение было настолько неожиданным, что Оливия не знала, как себя вести. Броситься поднимать Майкла? Или продолжать рассматривать коробочку, ожидая, когда Майкл сам ее откроет. Или бежать к телефону и звонить родителям, сообщая о долгожданной вести?

Но Майкл вовремя заметил бурю чувств, поднявшихся в ее душе. Он предупредительно взял из ее рук коробочку с подарком, щелкнул крышкой. Тонкое, изящное обручальное кольцо, осыпанное бриллиантовой крошкой, горело в лучах полдневного солнца.

– Это мой небольшой подарок! – скромно заметил Майкл.

– Какое красивое кольцо! – восхищенно проговорила Оливия. – Оно, вероятно, стоит безумных денег?! Майкл, ты так разоришься!

– Не волнуйся, денег у нас достаточно! К тому же я надеюсь поправить свое финансовое положение благодаря твоей книге… – пошутил Майкл. – Но я все-таки не понял – ты принимаешь мое предложение или нет?

Только теперь Оливия поняла, что сраженная предложением Майкла и его щедрым подарком, она забыла про необходимый ответ. А ведь Майкл ждет.

– Говори, да или нет? – продолжал настаивать Майкл. – Или я по примеру небезызвестного тебе человека сейчас сигану с балкона!

– Да, Майкл! – скромно ответила Оливия. – После такого подарка и всех этих счастливых дней, проведенных вместе, я не имею права ответить по-другому!

– Только поэтому? – притворно насупился Майкл.

– Нет, не только! – засмеялась Оливия. – И ты это прекрасно знаешь!

Она не хотела больше говорить на эту тему, иначе пришлось бы рассказать обо всем том, что предшествовало их союзу: о ее мучительных сомнениях, неуверенности и страстном желании, чтобы все случилось так, как это произошло пять минут назад.

– Теперь у меня будет повод приехать к твоим родителям в статусе жениха!

– Да, и это вполне законный повод! – засмеялась Оливия. – И мне не придется подыскивать для твоего появления иных объяснений. Все совпало как нельзя лучше!

Но Майкл с последним утверждением решительно не согласился.

– Отчего же нельзя? – заметил он. – Очень даже можно!

Через мгновение Оливия ощутила, как его губы скользят по ее шее, щекочут затылок, спускаются по спине все ниже и ниже. Жаркий трепет охватил ее тело. Океан за окном, несобранные чемоданы, необходимость освободить номер в ближайшие два часа не могла остановить их внезапно вспыхнувшего желания. Сброшенная одежда разлетелась по номеру, как купола ставших ненужными парашютов, и Оливия и Майкл нырнули в постель, как во вспененную волну, не собираясь возвращаться оттуда никогда и ни за что.

Майкл оказался превосходным любовником. Его ласки были чутки, совершенны, он знал, когда надо остановиться, а когда ускорить темп, чувствовал, до каких пределов она может быть с ним откровенна. Он чувствовал, где надо потерпеть, чтобы дождаться ее готовности перейти на иной уровень близости, стать на ступень более доверительных отношений, иной степени свободы. И если поначалу Оливия пыталась себя контролировать, боясь выглядеть смешной или некрасивой, то через каких-нибудь десять минут она забыла обо всем на свете. Рядом и вокруг был только Майкл: его большое, сильное, мускулистое тело, горячие и благоуханные губы, его член, твердый и неутомимый, каких, она думала ранее, не бывает в природе. Майкл наполнял ее существо своей силой и властью, своей твердой уверенностью в их близком будущем, в их блестящих совместных делах. Его напор заполнял ее всю, без остатка, и Оливия уже почти кричала, умоляя Майкла остановиться, дать возможность запомнить эти изумительные мгновения, но ее неутомимый любовник продолжал свое мужское дело до сладостного исступления. Оливия вскрикнула, распахивая объятия навстречу слепящему потоку, в котором счастливо плавился Майкл, сжимавший ее в исступленных объятиях…

Они лежали посреди громадной кровати, которая, надо полагать, никогда не знала таких бурных ласк, такой любви и страсти. Оливии казалось, что потрясенные их напором пружины еще вздыхают, медленно оседают от мощных волн, не понимая, что это было – океанская волна, смерч или новый, неслыханный тайфун с прекрасным женским именем?

– Я никогда не испытывала ничего подобного! – шепнула Оливия, прижимаясь к его могучему плечу. – Это что-то небывалое, вспышка на солнце…

Майкл улыбался, разглядывая ее тонкую ладонь, лежавшую на его груди.

– Оливия, ты не представляешь, как я счастлив! – Он поднес ее руку к своим губам и начал осторожно, бережно целовать пальцы. – Вот приеду и первым делом пойду к Файзингеру, чтобы поблагодарить его за то, что свел меня с тобой…

– Да, Файзингер к нашему знакомству приложил свою руку! – улыбнулась Оливия. – Но будет еще лучше, если наша книга станет хорошо продаваться… Тогда-то Файзингер будет по-настоящему счастлив!

– Я не сомневаюсь, что так оно и будет! – сказал Майкл, нехотя поднимаясь с кровати. – Если ты пишешь так же, как занимаешься любовью, ей обеспечен небывалый успех.

Оливия улыбаясь смотрела на его мощную бронзовую спину, на которой двигались рельефные, бугристые лопатки.

– Я пишу лучше!

– Лучше, чем занимаешься сексом? – Майкл натянул брюки и повернулся к Оливии. – Дорогая, куда уж лучше!

– Я пишу лучше хотя бы потому, что занимаюсь этим куда чаще, чем сексом!

Майкл расхохотался, подбежал к Оливии и взял ее на руки.

– Тогда я обязуюсь сделать так, чтобы секс и писательство хоть как-то уравновесились! – шепнул Майкл, покрывая ее поцелуями.

– Я согласна! – Оливия с трудом высвободилась из его объятий, чувствуя, что еще немного – и они начнут уравновешивать эти занятия прямо сейчас, не выходя из номера. – Майкл, не надо! Нам пора собираться! – Она уперлась ладонями в его мускулистую грудь, поскольку видела, что он уже возбудился и снова жаждет вернуться в кровать.

– Извини, Оливия! Я совсем потерял голову! – Он наклонился, чтобы ее поцеловать, но вытянутые руки Оливии не давали этого сделать.

– Какая у тебя мощная грудь! – Оливия с восхищением смотрела на два мускулистых полукружия, покрытых густой растительностью. – Ты похож на римского воина.

– Может быть, и похож! – качнул головой Майкл. – А может, и нет…

Он успокоился, отошел в сторонку и начал складывать вещи, разбросанные на столе. Оливия взяла полотенце и направилась в душ.

– Можно мне с тобой? – с надеждой спросил Майкл.

Оливия покачала головой.

– Нет, иначе мы не выедем отсюда до конца отпуска!

– Ну и что? – Майкл пожал плечами. – Можно позвонить, отменить все дела. Конечно, это нехорошо, но такие дни бывают нечасто!

Голос у него был такой проникновенный и жалобный, что у Оливии тоже шевельнулась мысль – а не послать ли всех к черту, набраться наглости и попросить у Файзингера еще недельку в счет зимнего отпуска!

Холодная вода отрезвила ее разгоряченную голову. Оливия стояла в душевой кабинке, открутив кран с холодной водой до самого упора. Это было правильное решение – благоразумие возвращалось к ней с каждой секундой. Разумеется, их желание остаться было спонтанным и скоропалительным, ему не стоило уступать хотя бы потому, что у них тогда совсем не останется времени на свадебное путешествие. А она очень хотела на недельку слетать в Париж или в Мадрид, где еще не была ни разу.

Когда она вышла, чемоданы уже были собраны, вещи аккуратно упакованы и разложены по местам. Майкл с обнаженным торсом стоял у балконной двери, с грустью глядя на темно-синюю громаду океана, убегавшую за горизонт.

Оливия остановилась у него за спиной, внезапно закинула руки Майклу на шею, прижалась прохладным животом к его горячему телу.

– Ого, ты как освежающий бриз! – шепнул Майкл, поворачиваясь к ней лицом. – Как жалко, что нам надо уезжать.

– Ничего, Майкл, мы еще вернемся, – успокоила она его. – У нас еще все впереди! – Она прижалась щекой к его груди, ощутив, как за барьером мощной грудной клетки молодо стучит любимое сердце. – Кстати, у Генри на груди вот такой шрам. – Она провела пальцем сверху вниз, показывая расположение шрама. – Он пытался застрелиться, но пуля прошла навылет.

Майкл ничего не ответил, перекинул полотенце через плечо и направился в душ. Оливия сидела перед зеркалом, наводя последние штрихи, когда он появился перед ней свежий, благоухающий, тщательно причесанный. Застегнув рубашку, он подошел к Оливии сзади и стал у нее за спиной.

– Ты просто красавица! – Он наклонился и поцеловал ее в шею.

– Спасибо, милый! – Оливия не оглядываясь улыбнулась ему в зеркале. – Ты готов?

– Готов! – Майкл продолжал наблюдать, как Оливия подкрашивает ресницы и губы. – Кстати, если Генри стрелял себе в сердце, то пуля должна пройти через грудь и выйти в области подмышки… В университете я изучал курс судебной медицины, мы подробно рассматривали этот вид самоубийства…

– И что это значит? – Оливия спрятала карандаш и помаду в косметичку и встала. – Я точно помню – шрам у него идет сверху вниз…

– Возможно, это не самоубийство! – заключил Майкл. – Или же Генри попросил, чтобы его кто-то убил…

– Ты это серьезно?

Майкл, держа в одной руке чемодан, а в другой пакет со всякой мелочью, дошел до двери и остановился.

– Такими вещами, как жизнь и смерть, не шутят!

Они вышли из номера, сдали ключи портье и спустились вниз. По дороге к стоянке Оливия тщательно обдумывала слова Майкла. Неужели возможно, что Генри стрелял в себя не сам, а попросил кого-то из посторонних? Но зачем? Струсил? Или же никаким самоубийством здесь не пахло: Генри в очередной раз придумал себе романтическую историю и заставил поверить в нее других. Хотя сейчас это не имело никакого значения. Но замечание Майкла запало ей в голову, и Оливия все то время, пока они ехали по живописному побережью, удаляясь от Лос-Кабоса, думала о человеческом коварстве. Впрочем, людям всегда хочется выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. И за это их трудно осудить.

10

Родной дом показался из-за густо разросшейся ореховой рощи как-то сразу. Оливия даже не успела решить, как она представит Майкла, а их автомобиль уже въехал во двор двухэтажного дома, на открытой террасе которого расположилось все семейство Алонсо – папа Фред, мама Мария, тетя Грета и любимец всей семьи черный лабрадор Дик.

– Ого, по-моему, нас встречают при полном параде! – сказал Майкл, притормаживая у живой изгороди.

– Да уж! Сюрприз не удался! – пробормотала Оливия, глядя на загорелые лица родственников, выделявшихся на фоне свежеокрашенного фасада. – Ого, и Лайон здесь…

Кого-кого, а родного брата она увидеть не ожидала и потому, зная его критический нрав и склонность к иронии, по-настоящему обеспокоилась. Хотя они с Майклом и договорились, что нагрянут на родительскую ферму внезапно, без предупреждения, Оливия втайне от Майкла, набрала номер домашнего телефона и сообщила матери, что приедет не одна.

– А кто такой этот Майкл? – поинтересовалась Мария.

– Друг! – уклончиво ответила Оливия. – Он очень хороший, мама! Вот увидишь… – Она взглянула на дверь магазина, за которой скрылся Майкл.

Они остановились у дорожного мотеля, и, пока Майкл бегал в магазинчик за колой и минералкой, она решила предупредить родителей.

– Что ж, будем рады познакомиться… – сказала мать и после некоторого раздумья спросила: – А куда подевался Генри Пирелли?

Оливия несколько раз наезжала на ранчо с Генри, который очень не нравился ее отцу. По мнению Фреда, Генри Пирелли был слишком шумным, рассеянным и совершенно не разделял его любви к технике. Кроме того, наблюдательному фермеру показалось, что гостя больше интересуют доходы, приносимые фермой, чем принципы ее работы, оборудование и место расположения. В связи с этим Оливия даже подумывала, не предупредить ли Майкла, чтобы он проявил интерес к делам отца, в первую очередь к его техническим приспособлениям, которыми Фред справедливо гордился. Впрочем, Майкл мог воспринять ее предупреждение, как покушение на свободу его чувств, а этого Оливии не хотелось. Пусть уж все идет так, как идет, в конечном итоге решила она.

– С приездом, дорогие гости! – весело крикнул отец, бодро спускаясь с крыльца и едва ли не бегом направляясь к ним. – А мы-то думаем, кто это к нам пожаловал?

– Ага, не ждали! – Оливия, забыв обо всем на свете, кинулась в объятия отца. – Здравствуйте, мои дорогие! – Следом она обняла подошедшую мать и тетю Грету. – Как вы здесь без нас?

– Ты бы, Лив, для начала представила нам молодого человека! – с радостным смешком пробасил Фред. – А то мы даже не знаем, как приветствовать друг друга!

– И то верно! – Оливия повернулась к Майклу. – Папа, мама, это Майкл! Мой хороший друг!

– Друг? – Мистер Алонсо склонил голову к плечу, словно решая, может ли Майкл быть хорошим другом? – Что ж, очень приятно! – Отец выбросил вперед свою большую, загорелую до черноты руку и крепко пожал руку Майкла. – Друзья нашей дочери наши друзья! – высокопарно промолвил он.

Майкл поочередно пожал руки Марии и тете Грете, с достоинством выдержав их оценивающе проницательные взгляды.

– Что ж, давайте к столу! – приказал отец. – Вы ведь, наверное, проголодались с дороги?

– Немного! – улыбнулась Оливия, внезапно почувствовав на своих глазах чьи-то прохладные ладони. – Лайон, ты? – засмеялась она, ощутив бережное прикосновение почти забытых рук. – Ты-то здесь откуда?

Лайон почти не изменился, разве что раздался в плечах, да глаза вместо голубого приобрели серый, почти стальной оттенок.

– А ты уж думала, что я совсем забыл своих родных? Да нет же!

Брат прижал ее к своей широкой груди, пожал руку Майклу, и все дружное семейство Алонсо неторопливо направилось к дому.

– К сожалению, я прилетел без семьи… – Лайон развел руки в стороны. – У них не было времени…

– Ты сказал – прилетел? – уточнила Оливия.

Она знала, что от Бейкерсфилда до дома Лайона – пять часов езды на машине. И обычно Лайон в гости к родителям приезжал на автомобиле.

– Ты не поверишь, я недавно получил права на управление самолетом и теперь летаю на своей двухместной «Сессне», экономлю кучу времени. Вот и сейчас, если бы не самолет, времени, чтобы заехать на ферму, у меня бы не было. А так я побуду здесь, а утром полечу по делам фирмы на север. Вечером буду там, а к полудню следующего дня отправлюсь обратно, – взахлеб рассказывал Лайон.

– А это не опасно? – испуганно поинтересовалась мама. – Нынешние самолеты – такие хрупкие с виду.

– О, это точно! Мария знает, что говорит! – поддержал жену Фред. – Раньше на фюзеляже не экономили, всюду стоял качественный металл, шасси, стойки служили годами, а сейчас… – Отец устало махнул рукой. – Не успел взлететь, а уж с хвоста песок сыплется…

– Отец, ты отстал от жизни лет этак на двадцать! – горячо возразил Лайон. – Современные самолеты куда надежнее прежних…

Гости рассаживались за столом, и, пока отец с сыном спорили о достоинствах и недостатках современного авиастроения, Оливия решила показать Майклу их дом.

– Ты не против?

– С удовольствием посмотрю! – заверил ее Майкл. – Мне здесь очень нравится…

Они миновали затененную террасу, поднялись на второй этаж, где находилась комната Оливии.

В коридоре ощутимо пахло деревом и какими-то цветами, может быть засохшими розами. Мать засушивала лепестки роз и раскладывала их по банкам. Они сильно пахли перед дождем, которые в их краях бывали достаточно редко.

Оливия неспешно приоткрыла дверь и застыла на пороге: в комнате все было так же, как и когда-то. Создавалось впечатление, что она уехала вчера, даже штора откинута так, как любила откидывать она – наполовину, чтобы солнце не нагревало комнату.

– Такое ощущение, что я никуда не уезжала! – прошептала Оливия, замирая на пороге.

Ее душили слезы. Она увидела себя маленькой, десятилетней, сидевшей у окна, за которым желтым золотом горела плантация кукурузы, зеленела платановая роща, прятавшая в своей глубине ворох сухих извилистых тропок. Когда-то ей казалось, что этот пейзаж всегда будет стоять перед ее глазами, она не увидит ничего другого, кроме полей, редких рощ, диких тропок. Но все кончилось, прошло, и вот она, уже взрослая женщина, стоит у окна своей детской комнаты, не понимая, куда подевалась та маленькая, живая, любопытная девчушка, мечтавшая днями напролет?

Внезапно она ощутила, как рука Майкла с нежностью легла ей на плечо.

– Майкл! – сказала она, с трудом сдерживая слезы. – Куда все уходит? Скажи – куда?

Она безвольно положила голову ему на грудь, чувствуя, что сейчас разрыдается от ощущения безбрежности времени, его неумолимого хода, в котором люди теряются как крохотные песчинки.

– Ничто никуда не уходит… – тихо прошептал Майкл, целуя ее мокрые щеки и гладя волосы. – Прошлое здесь, оно в тебе… Оно рядом…

Они стояли обнявшись, связанные воедино атмосферой этой комнаты, годами, в течение которых Оливия мечтала о своем счастье, мечтала о том дне, когда она сможет войти в свой дом вместе с любимым, с тем, с кем она будет до конца своих дней, до скончания времен…

– Прости меня, Майкл! – сказала Оливия, вытирая невольные слезы. – Все это так неожиданно, так пронзительно… – Она подошла к окну и отодвинула штору. – Я хотела бы увидеть комнату, в которой прошло твое детство. Она сохранилась?

Когда Оливия повернулась к Майклу, он уже стоял у двери.

– Майкл, я спрашиваю, сохранилась ли твоя детская комната?

Он стоял спиной к ней, и Оливия не видела выражения его лица, но даже по одному тому, как обреченно опустились его плечи, она все поняла.

– Нет, не сохранилась.

Его голос был переполнен такой болью, что она вздрогнула.

– Майкл, что-то случилось? – Она подошла к нему и посмотрела в его лицо. – Ты устал?

Он поднял голову, и Оливия увидела, как в глубине его золотистых глаз тонет иной Майкл Грант – испуганный, нерешительный, слабый. Но это продолжалось всего мгновение. Майкл улыбнулся и с нежностью посмотрел на Оливию.

– Ты слышишь? По-моему, нас зовут?

И в самом деле, зычный голос отца уже долетал до их слуха.

– Оливия! Майкл! Прошу к столу! Все готово!

Они с радостью сбежали вниз по скрипучим деревянным ступенькам. На предпоследней ступеньке Оливия остановилась.

– Послушай, эта ступенька поет по-особому…

Она поднялась наверх и снова сбежала вниз: предпоследняя ступенька, как запавшая клавиша старого рояля, действительно звучала не так, как другие, – певуче и протяжно.

– Каждое утро начиналось с ее пения… – вспоминала Оливия. – Я еще спала, а отец шел меня будить, и эта ступенька сообщала мне – отец идет!

Они вышли на террасу. Стол был накрыт белоснежной скатертью, и на ней стоял любимый родительский сервиз, доставаемый по большим праздникам.

– Прошу вас, дети мои! Рассаживайтесь как вам удобнее! – грохотал совершенно счастливый Фред.

Тетушка Грета разливала суп по тарелкам.

– Вы не представляете, каким супом я вас угощу? – ласково приговаривал она.

– И каким же? – не удержался от вопроса Майкл. – Неужто черепаховым?

Тетушка Грета обреченно застыла с поварешкой в руке. Она так любила делать сюрпризы, и все в доме, зная это, никогда не признавались ей в том, что все секреты давно им известны.

– Майкл, вы ясновидящий? – Тетушка Грета с испугом смотрела на улыбающегося Майкла.

– Тетя Грета, Майкл – адвокат! – сообщила Оливия. – Поэтому угадывать чужие тайны – его работа…

– Да, Грета, – язвительно улыбнулся Фред, – адвокат – это тебе не фермер, у которого нос забит кукурузной шелухой до самого горла!

– Фред! – одернула его Мария. – Что ты такое говоришь?! При чем здесь нос фермера? Извините, Майкл. – Мария просительно улыбнулась, словно убеждая Майкла не обращать внимания на высказывания деревенского простака.

– Извините, но запах черепахового супа мне очень хорошо знаком, – засмеялся Майкл. – Тем более что вместо черепахи вы используете телячью голову?

Тетушка Грета была окончательно потрясена. Оливия и сама не ожидала, что Майкл так быстро сумеет отгадать их главную семейную тайну.

– Как ты догадался, что в супе нет черепахи?

– Очень просто – у нас дома когда-то варили такое же кушанье. Оно готовится на прокаленных говяжьих костях, в бульон добавляется полстакана мадеры. А уж запах мадеры трудно с чем-нибудь спутать…

Таких познаний Оливия от Майкла не ожидала. Напротив, у нее сложилось впечатление, что в еде он совсем неприхотлив. А тут такие знания, да еще в такой специфической сфере! Ай да Майкл, замаскированный кулинар! Вот бы использовать этот эпизод в книге о нем. Оливия потирала руки, предвкушая как вкусно можно было бы подать этот эпизод. Адвокат, знаток законов, судебных актов, юридических прецедентов – и вдруг такое знание кулинарии! Как неожиданно вспыхнул, засиял всеми гранями его образ!

Суп был удивительно вкусным. Майкл не мог оторваться от тарелки и, после того как тетушка Грета предложила добавки, с радостью согласился.

– Этот рецепт я узнала на Гаити, когда муж работал там на нефтяных приисках… – рассказывала тетушка, заполняя его тарелку доверху золотисто-прозрачной жидкостью. – Интересно, а откуда этот рецепт знаете вы? – Она строго уставилась на Майкла. – У вас тоже кто-то служил на Гаити?

– Не знаю, – смутился Майкл. – Наверное, вычитали из какого-нибудь кулинарного журнала…

– Поразительно! – возмутилась тетушка Грета. – Эти журналы выбалтывают даже фамильные секреты!

Присутствующие расхохотались. Тетушка Грета еще долго возмущалась подрывной деятельностью журналов, а мужчины решили тем временем пропустить по стаканчику виски и выкурить по сигаре, для чего перешли за маленький стол.

Оливия подсела к матери.

– Ну и как он тебе? – спросила она, указывая глазами на Майкла.

– Во! – Мария подняла большой палец кверху. – Настоящий мужчина!

Счастливая Оливия влюбленными глазами следила за Майклом. Ей казалось, что ему тоже нравится у них – они о чем-то оживленно беседовали с Фредом, потом отец позвал Майкла за собой – ему хотелось продемонстрировать ему новую модель кукурузоуборочного комбайна. Лайон сослался на то, что уже видел его в прошлый раз, и пересел к женщинам.

– Ну, сейчас отец расскажет ему все, что знает о комбайнах, – шутливо заметил он. – А твой Майкл молодчина! – Он взял Оливию за руку. – Спокойный, крепкий… Отличный получится муж. А?

– Ладно тебе! – сказала мать. – Успеет она еще замуж. Ты лучше скажи, куда летишь дальше?

– Дальше? – Лайон затянулся и выпустил тоненькую струйку дыма. – Есть такой городишко – Спокан… А там имеется трубопрокатный завод. Вот туда-то мне и надо…

Название города показалось Оливии знакомым. Спокан… Спокан… Стоп, а это не тот ли Спокан, вблизи которого родился Майкл Грант?

– А это неподалеку от Сиэтла? Штат Вашингтон? – как бы невзначай поинтересовалась она.

– Ага! – кивнул Лайон, закашлявшись и кладя сигару в пепельницу. – А ты откуда знаешь?

Оливия промолчала. Это была неслыханная удача. Ведь она сможет полететь вместе с Лайоном, чтобы навестить родственников Майкла, и вернуться назад. Главное, чтобы об этом не узнал Майкл, иначе сюрприза не получится. Она представила, как вывалит перед ним целую кучу фактов из далекого прошлого. История с бобрами на этом фоне покажется детским лепетом.

– Лайон, а ты не мог бы взять меня с собой?

Брат с интересом поглядел на сестру, которая явно что-то замышляла. Уж кто-кто, а Лайон хорошо знал, какой лисой может прикинуться Оливия, если у нее в деле появляется свой интерес.

– Ну, пожалуйста, – начала жалобно канючить Оливия, подсаживаясь к Лайону ближе. – Я обещаю хорошо себя вести – из кабины не выглядывать, штурвал не просить, не плевать с высоты… Лайон, мне это очень нужно.

– Скажи зачем, и тогда я решу, стоит ли исполнять твою просьбу.

– Я тебе потом все объясню. В полете! – попыталась схитрить Оливия. – Только, чур, при Майкле ничего об этом не говори!

Она увидела, что отец и Майкл уже вышли из-за дома и направляются к террасе. У мистера Алонсо был такой вид, как будто он только что выиграл миллион на скачках. Или по крайней мере получил от фирмы-производителя в подарок новый кукурузоуборочный комбайн.

– Что-то вы долго ходили? – Мать с интересом посмотрела на отца, который выглядел чересчур оживленным. – Фредди, ты показал Майклу все наше хозяйство?

– Разумеется! – радостно прогудел отец, похлопывая Майкла по плечу. – У него, кстати, хорошая голова! Он даже подсказал мне кое-какие вещи! Верно, Майкл?

Майкл улыбался смущенно, хотя чувствовалось, что ему эта похвала приятна.

– Да так, малость прошлись! – Он с заговорщицким видом смотрел на отца, который что-то оживленно шептал на ухо матери. – Хозяйство отменное, тут не к чему придраться…

– А с каких это пор адвокаты стали разбираться в сельском хозяйстве? – шутливо заметил Лайон. – Или ты, Майкл, специализируешься на делах фермеров?

Но Фред остановил его решительным жестом.

– Лайон, острить будешь потом! – Он улыбаясь смотрел то на Майкла, то на Оливию. – Говори, Майкл, мы готовы!

Оливия непонимающе смотрела на Майкла с отцом. Что это они еще придумали?!

– Миссис и мистер Алонсо! – торжественно начал Майкл. – Цель моего приезда сюда не только в том, чтобы познакомиться с вами, но еще и… – Он на мгновение умолк, подошел к Оливии и взял ее за руку. – Я приехал просить у вас руки вашей дочери!

Отец радостно крякнул. Майкл нежно сжал ладонь Оливии, наклонил голову и замер в ожидании.

– А Оливия-то согласна? – взволнованно произнесла мама.

– Ну, разумеется, согласна! – заверил ее отец.

– Да подожди ты! – остановила его Мария. – Оливия же здесь, рядом, и я хочу у нее спросить. Дочь, ты согласна?

– Мама, я согласна! – заверила ее Оливия.

– Ну вот видишь! – радостно воскликнул отец. – А раз дочь согласна, то и мы… – Он на мгновение умолк, шагнул к супруге и решительно взял ее под руку. – Дети мои! – торжественно сказал отец. – Подойдите ближе!

Оливия и Майкл, взявшись за руки, решительно шагнули вперед.

– Благословляем вас, Майкл и Оливия!

Благословляемые, немного помешкав, опустились на колени. Тяжелая рука отца и нежная ладонь матери поочередно легли на их головы. Даже стоя на коленях, Оливия чувствовала, с какой твердостью и вместе тем нежностью Майкл держит ее за руку.

Они поднялись, родители их расцеловали, после чего мать стала опять собирать на стол. Через минуту из дома выбежала тетя Грета, она тоже непременно хотела расцеловать будущих мужа и жену. Последним их поздравил Лайон – он крепко пожал руку Майкла и поцеловал сестру.

– Очень рад! Очень рад! И когда же свадьба?

Майкл и Оливия переглянулись.

– Мы еще об этом не думали, – сказал Майкл, – но, полагаю, это случится довольно скоро. Во всяком случае, я бы не хотел затягивать…

– Ничего не имею против! – улыбнулась Оливия. – Надо только все обсудить, обговорить условия брачного контракта…

– О да! Разумеется! – улыбнулся Майкл. – Вот завтра по пути в город и обсудим его в общих чертах…

Лайон удивленно посмотрел на Оливию.

– Так вы завтра…

Он не успел договорить – Оливия так на него посмотрела, что брат предпочел умолкнуть и отойти в сторонку.

– Извини, Майкл, но я завтра не смогу ехать вместе с тобой.

– Как? – искренне огорчился Майкл. – Ведь мы же договаривались…

Оливия взяла его под руку, и они спустились с террасы.

– Ты же видишь, как взволнованы родители. Для них это большой праздник, ведь дочери получают предложение руки и сердца не каждый день…

Майкл согласно кивнул.

– Так что я побуду вместе с ними еще денек… Или два… А уже потом приеду в город…

– А как же мистер Файзингер? Твоя задержка его обеспокоит?

– А я ему перезвоню и предупрежу…

– Что ж, тебе виднее! – согласился Майкл. – Мне будет плохо без тебя, милая…

– А мне без тебя, Майкл, – шепнула Оливия, прижимаясь к его плечу.

Но поворковать им не дали. Родственники снова усаживались за стол, отец по случаю такого торжества принес из бара свою самую дорогую бутылку – «Каберне» урожая тридцать девятого года.

– Это вино мне подарил отец на мое восемнадцатилетие. Сказал, выпьешь, когда твоя дочка будет выходить замуж. Вот я и сберег…

– Удивительно! – Майкл внимательно осмотрел этикетку. – Это шедевр, такого вина в Калифорнии уже не осталось…

Отец откупорил бутылку, плеснул рубиновую влагу на дно бокала. Оливия откинулась в кресле, вдыхая аромат драгоценного вина, ощущая блаженство покоя. Вокруг стола сидели самые близкие и любимые люди – мать, отец, брат, тетя Грета. И среди них был тот, с кем она пойдет по жизни до самого конца, – ее любимый Майкл!

Вот он, сидит рядом, на расстоянии вытянутой руки. Оливия теперь была убеждена, что вся ее предыдущая жизнь была только репетицией встречи с этим необыкновенным мужчиной. Она обязана написать о нем так, чтобы с первых страниц всем стало ясно: Майкл Грант самый умный, самый красивый, самый потрясающий мужчина на всем белом свете!

11

От Спокана до Олдейла, фермы, на которой родился Майкл, было не более пяти километров. Темнокожий таксист, согласившийся отвезти ее по нужному адресу, всю дорогу рассказывал ей о хоккейной встрече между «Вашингтоном» и «Аннахаймом». Оливия молча смотрела по сторонам, вспоминая свои ощущения от полета: нет, она обязательно должна увлечь Майкла авиацией. То, что она видела, было восхитительно: зеленые квадраты бесконечных полей, автострады, режущие пространство, как нож кусок торта, головокружительные каньоны, пики далеких небоскребов. Все это захватывало дух, вызывало желание никогда не опускаться на землю.

Теперь же вокруг бежали зеленые поля, перемежаемые тихими рощами, и только где-то вдалеке бесконечной полосой синел лес.

– Вот и приехали! – сообщил таксист, останавливаясь у дорожной развилки. – Дальше, леди, надо идти пешком…

– Это почему же? – удивилась Оливия. – Ведь мы договаривались, что вы подвезете меня до ворот фермы.

– Извините! – Таксист развел руками. – Посмотрите вон туда! – Он ткнул пальцем в деревянный щит, на котором краской было выведено: «Проход запрещен! Частные владения!».

Пришлось Оливии выбираться из салона и дальше идти по асфальтированной дорожке, которая вывела ее прямо к воротам, выкрашенным зеленой краской. Так вот оно, место, где появился на свет ее любимый!

Оливия внимательно оглядывалась по сторонам, пытаясь запомнить любую мелочь: цвет древесной коры, металлический узор на воротах, форму забора, которым был окружен двухэтажный дом, стоявший в глубине большого двора.

Наконец ворота приоткрылись и оттуда выскочил немолодой краснорожий охранник. Он недовольно уставился на Оливию, словно пытаясь понять, зачем она пожаловала сюда.

Оливия знала, что должна ему понравиться. Поэтому улыбнулась как можно мягче и попыталась подойти к нему ближе.

– Стойте на месте! – неожиданно рявкнул охранник. – Я же вам ясно сказал! – повторил он, кладя руку на кобуру.

Оливия замерла. Этого еще не хватало – она приехала на родину своего будущего мужа, а ее встречают здесь, как преступницу.

– Извините, но я приехала, чтобы повидать родных Майкла Гранта! – громко сказала Оливия. – Я его невеста!

На охранника ее речь не произвела никакого впечатления.

– Какого еще Гранта?! Не знаю я никакого Гранта! Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, я вызову полицию!

Охранник еще что-то говорил, но Оливия его не слушала. Ей было так обидно – быть в двух шагах от родового гнезда будущего мужа и терять время на разговоры с каким-то сумасшедшим охранником. Лайон предупредил, что она должна быть на аэродроме не позже трех часов, иначе он не сможет ее ждать…

– Послушайте, вы! – закричала она в ответ. – Как вы смеете так разговаривать с девушкой, с женой… – она запнулась и на всякий случай – мало ли что – решила поправиться, – с невестой Майкла Гранта, который родился в этом доме и который уволит вас, как только узнает о допущенном хамстве!

Неизвестно, что произвело впечатление на цербера-охранника, но он внезапно смягчился.

– А что прикажете с вами делать, если я не знаю никакого Майкла Гранта, – уже немного спокойнее произнес он.

– А как зовут хозяина вашей фермы?

– Питер Уоркотт, – сообщил охранник. – Но его сейчас нет. Он живет в Сиэтле и приезжает сюда нечасто.

– А кто же мне поможет? Я ищу кого-нибудь, кто знал Майкла Гранта. Он когда-то здесь жил.

Охранник немного помолчал, соображая.

– Ладно, идите сюда! Я позову Жаклин. Она живет здесь давненько, и, думаю, только она сможет вам помочь.

Он приоткрыл ворота пошире, и Оливия прошла внутрь. Двор был заасфальтирован, чист, сразу за домом виднелся бассейн и теннисный корт. Судя по неухоженности, домом пользовались нечасто.

Оливия присела на скамейку и вытянула ноги. Странно, почему Грант ничего не сказал ей о том, что дом давно продан, что здесь живут совсем чужие люди…

– Вы меня спрашивали? – Тихая улыбчивая женщина подошла неслышно.

У нее было хорошее лицо – отзывчивое, доброе. Женщина с таким лицом могла иметь отношение к Майклу Гранту.

– Меня зовут Оливия Алонсо. Я пишу книгу о Майкле Гранте, он родился здесь и некоторое время жил.

Женщина внимательно посмотрела на нее и решительно покачала головой.

– Вы что-то путаете. Здесь никогда не было человека с таким именем и фамилией!

– Как?! Но это ферма называется Олдейл?

– Да, верно, – улыбнулась женщина. – Мой хозяин купил этот участок около тридцати лет назад. Здесь было пепелище. Вы, наверное, знаете, что прежний дом сгорел?

– Нет, ничего не знаю! – пробормотала Оливия. – Почему сгорел?

Женщина пожала плечами.

– Этого не знает никто. – Она поглядела вокруг, и Оливию внезапно пронзило недоброе предчувствие. – Самое печальное, что все, кто жил в том доме, тоже погибли… Сгорели заживо…

– Как? Но Майкл жив! – вырвалось у Оливии.

– Нет! – Жаклин покачал головой. – Здесь жила семья мистера Стоуна… Ричард Стоун… Его жена Петта и двое детей – трехлетняя Мэгги и годовалый Шон… Они все погибли… Это была самая настоящая трагедия…

– И Майкл Грант здесь никогда не жил?

– Нет, никогда.

Оливия не знала, что сказать.

– А здесь нет другого Олдейла? – спросила она.

Жаклин подняла голову и посмотрела куда-то вдаль.

– Нет, тут на три километра в округе никого нет. После того пожара люди остерегаются здесь жить. А вот наш хозяин не побоялся. Он купил этот участок за бесценок…

– Значит, здесь никогда не было Майкла Гранта?

Жаклин начала сердиться.

– Милая, я же вам ясно сказала – здесь никогда не жил человек с таким именем и фамилией. Не жил…

Устав повторять одно и то же, Жаклин попрощалась и пошла по направлению к дому.

– Спасибо! – крикнула вдогонку Оливия.

Жаклин едва качнула головой, давая знать, что все слышит. Но даже не оглянулась. Видно, ей надоело объяснять бестолковой девице очевидные вещи.

Охранник, во время их беседы бродивший неподалеку, увидев, что разговор окончен, направился в ее сторону.

– И как? Выяснили? – Теперь он был приветливее, чем вначале. Видно убедился, что Оливия вовсе не собирается выведывать фамильные секреты.

– Выяснила. Спасибо. – Оливия направилась к воротам, но, не дойдя нескольких метров, остановилась и повернулась к шедшему следом охраннику. – А как давно построен этот дом?

Охранник покачал головой.

– Да лет тридцать, наверное… А может, и больше…

Металлические ворота гулко захлопнулись за ней.

Этого Оливия никак не ожидала. Выходит, Майкл Грант ей врал? Но зачем? И кто он на самом деле, ее будущий муж? За кого она собирается замуж? Не будет ли она потом кусать локти так же, как в случае с Генри Пирелли? И что теперь сказать Файзингеру?

Она шла по направлению к шоссе, с каждым мгновением убыстряя шаг. Хорошо еще, что она не отпустила такси. Здесь, на этом пустынном участке дороги, машины ездили редко, так что добраться до города было непросто.

– Как ваши дела, мисс? – Таксист встретил ее улыбкой. – Вы забили свою первую шайбу?

На его хоккейном языке это, вероятно, означало – сделали ли вы свои дела?

– Нет, – мрачно процедила Оливия. – Шайба прошла рядом со штангой.

– О, вы уже в теме? – хохотнул таксист. – Приятно иметь дело со знающим человеком.

Оливия повернулась к нему и окатила таким свирепым взглядом, что он сразу умолк, завел мотор и выжал сцепление. Машина скатилась с бугорка, откуда открывался роскошный вид на ближайшие поля и на белую четырехугольную громаду дома, который отказался быть родиной Майкла Гранта.

Белый квадрат еще долго виднелся сквозь редкие деревья, пока не исчез за стеной леса. По небу ползли облака, и Оливия боялась, как бы дождь не помешал их предстоящему полету. Она немного побаивалась, ведь Лайон был неопытным пилотом, а лететь до Бейкерсфилда при свете молний и в пелене облаков очень не хотелось.

Но Лайон ее успокоил. Полчаса назад он получил сводку погоды, в которой говорилось, что небо в южном направлении будет спокойным и чистым, а намечавшаяся гроза пройдет стороной.

– Вот и славно! – заметила Оливия, забираясь в кабину. – Я за это время так привыкла к небу, что даже успела соскучиться.

Лайон ничего не ответил – он был сосредоточен и деловит, уже мысленно находясь в воздухе.

Может, это и к лучшему? – подумала Оливия. Не будет приставать с лишними расспросами…

Полет прошел как по маслу. Оливия в основном дремала, просыпаясь только тогда, когда Лайону хотелось поговорить. Но это случалось нечасто: вид величественных, царственных облаков требовал сосредоточенности и покоя.

Когда их крохотный самолетик произвел посадку в Бейкерсфилде, был вечер. Оливия спрыгнула на землю, чувствуя, что ее слегка пошатывает.

– Сейчас поужинаем, примем душ – и спать, – сказала Оливия.

Они с Лайоном шли по летному полю, впереди блестели огни заходившего на посадку самолета.

– Ты знаешь, я, наверное, погощу еще у родителей. А завтра вечером полечу домой…

– Жаль! – Оливия обняла Лайона.

– Ничего не поделаешь! – улыбнулся Лайон. – Я обязательно приеду на вашу свадьбу.

Оливии не хотелось объявлять заранее, что свадьбу, вероятно, придется отменить. Во всяком случае, Лайону она об этом сказать не решилась. Он рассчитывает приехать вместе с семьей, повидаться с родственниками, с друзьями. Нет, этот праздник она испортить не могла. Ну, пока не имела на это права.

Лайон остановил такси, они вместе доехали до ее дома, где и расстались. Машина, мигнув задними фарами, скрылась во тьме. Оливия посмотрела на часы – они показывали одиннадцать вечера. Спать не хотелось. В полете они отключили мобильные телефоны, чтобы не создавать помех. Но теперь мобильником снова можно было пользоваться.

Она ввела код, и на экране белыми полосками поползли сообщения о неотвеченных звонках. Три из них были от Гранта, два от Рей, одно от Файзингера. Оливия задумалась – пожалуй, боссу надо позвонить в первую очередь.

Она набрала номер Файзингера. И даже услышав его бодрый голос, она все еще не знала, что ему скажет.

– Как съездили? Рад, очень рад вас слышать. Похоже, наши дела идут все лучше и лучше. Жду вас с самого утра! – Файзингер не давал ей открыть рот. – У нас есть кое-какие изменения, поэтому вам следует поторопиться.

– Какие изменения?

Но Файзингер не хотел делиться своими планами раньше срока.

– Узнаете завтра, мисс Алонсо… Завтра! Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

– Прекрасно! – честно созналась Оливия.

– Это хорошо, жду. До завтра! – Файзингер отключился.

Оливия стояла в темноте, не зная, что делать дальше. А может, все-таки позвонить Майклу и задать ему вопрос в лоб? Но на это Оливия решиться не могла.

Внезапно ей в голову пришла шальная мысль – а что, если не ограничиваться звонком, а приехать к нему домой и поговорить с глазу на глаз. Должно же у этой истории быть какое-то объяснение?! Неужели Майкл так охраняет свою личную жизнь от постороннего вмешательства, что даже называет несуществующие адреса? Каков подпольщик!

Оливия решительным шагом направилась к машине.

Дом Майкла встретил ее тишиной, окна были плотно закрыты шторами, света не наблюдалось. Майкл спит? Или еще не вернулся?

Оливия заглушила мотор и приоткрыла окошко. Теплый воздух наполнял салон запахом воды – возможно, поблизости был бассейн, – где-то беспокойно вскрикивала птица.

Неужели Майкл спит? Оливия посмотрела на время его последнего вызова. Двадцать один сорок. Каких-нибудь полтора часа назад. Нет, вряд ли он так рано лег спать.

Темная металлическая ограда, который был обнесен дом, внезапно осветилась светом приближающихся фар. У самых ворот машина остановилась, раздались голоса. Голос Майкла она узнала сразу, но никак не могла сообразить, кому принадлежит второй – высокий, женский, – хотя он показался ей знакомым.

Они вышли из машины и остановились в каких-нибудь пяти метрах от нее. Хорошо, что ночь выдалась темной, иначе Майкл тотчас бы узнал ее машину.

– Ну пойдем же! – с нетерпением сказала женщина. – Что ты там копаешься? Опять звонишь?! – Она засмеялась мелким дребезжащим смешком.

Спутница Майкла с ним не церемонилась. Она разговаривала с женихом Оливии как с близким, очень близким ей человеком.

Телефон едва слышно звякнул, и Оливия со всей стремительностью, на какую только была способна, нажала на клавишу выключения.

Майкл стоял совсем рядом, прижимая трубку к уху.

– Что-то не отвечает… – буркнул он.

– Ну пойдем же! – капризно повторила женщина. – Я так мечтаю о душе и каком-нибудь освежающем коктейле. Майкл, ты сделаешь мне коктейль?

Ничего не отвечая, Майкл прошел рядом с машиной, где притаилась Оливия, так близко, что она даже почувствовала запах его одеколона.

– Тина, коктейль на ночь вреден… – заметил Майкл.

Он остановился рядом с женщиной, наклонился и с нежностью поцеловал ее в щеку. Они вместе шли по направлению к дому.

Оливия слышала, как громко, ужасающе громко стучит ее сердце. Даже удивительно, как Майкл и Тина (теперь-то она узнала спутницу) не слышали этого предательского, напряженного стука.

Свет на террасе вспыхнул и потух. Потом осветились окна ближней комнаты, спальни. Майкл и Тина готовились ко сну – принимали душ, пили коктейли. Оливия словно видела сквозь стену, как они ходят по комнате, совершенно не стесняясь друг друга. Теперь ей было ясно – они любовники! И, наверное, уже давно – вон как уверенно и спокойно Тина ведет себя в этом доме. Как будто она не секретарша, не наемная работница, а жена или сестра. Уверенность, граничащая с наглостью.

Надо полагать, секреты, которыми он не хотел делиться с ней, тоже связаны с Тиной и их отношениями. Майкл Грант – или как там его называют? – ведет двойную, а то и тройную игру. Но с Оливией у него этот номер не пройдет! Случай с Генри Пирелли многому научил ее, так что Майклу этот фокус не удастся.

Удивляясь собственной наивности, она так гнала автомобиль, что не сразу заметила, как за ней увязалась машина полиции. Она очнулась только тогда, когда голос полицейского, усиленный громкоговорителем, потребовал остановиться. Оливия взяла вправо, мягко подкатила к бетонному парапету, притормозила.

Молоденький полицейский медленно подошел к ее машине и властным голосом потребовал, чтобы она вышла из салона и предъявила документы. Оливия вышла, едва не шатаясь от внезапно накатившей усталости.

Полицейский взял у нее документы и вернулся к патрульной машине. Оливия прислонилась к дверце, ее мутило.

Через несколько минут коп вернулся. Надо полагать, на ней лица не было, потому что он первым делом поинтересовался, не требуется ли помощь.

Она отчаянно замотала головой. Нет, помощь ей уже не требуется.

– Спасибо, просто у меня сегодня такой день… – Она запнулась, подыскивая точное определение. – День прозрений! – Да, это можно было назвать именно так. Она освободилась от пелены, застилавшей ей глаза.

Полицейский понимающе кивнул.

– Но теперь вам больше ничто не мешает? Вы можете вести машину?

– Разумеется! – подтвердила Оливия. – Я теперь все могу.

– О’кей! – Он с интересом посмотрел на нее. – Только, прошу вас, прозревайте до того, как сядете за руль. – Он пошел к своей машине.

Оливия села за руль. Когда патрульная машина обогнала ее, полицейский мигнул ей желтыми фарами.

Дальнейшая дорога была как в тумане. К счастью, она добралась домой без приключений. Бросила телефон рядом с собой, разделась и тут же повалилась в постель. Усталость наконец-то ее догнала. Засыпая, она мечтала, чтобы завтра не наступало. Никогда. Пусть время остановится навеки…

12

В издательство она приехала первой – место секретарши пустовало, на столе лежала груда бумаг, валялись разбросанные папки.

Оливия открыла кабинет и бросила сумку на стул.

Она спала крепко, без сновидений, но все равно чувствовала себя разбитой. Сегодня надо было расставить все точки над «i». И это ее страшило.

Оливия полезла в сумку, достала телефон. В спешке она забыла его включить. Она нажала на кнопку, мелодичная трель включенного аппарата прошелестела и погасла. Солнечный свет, свет разгорающегося нового дня лежал на столе соломенными веерами. Она включила компьютер и, ничего не видя, уставилась в экран.

Когда прозвенел звонок и на экранчике телефона высветилось имя Майкла, она уже совсем успокоилась.

– Здравствуй, милая! Ты уже вернулась?

– Да, я вернулась, – подтвердила Оливия. Она представила, что Тина находится где-то рядом с ним, ходит по комнате в домашнем халате, пьет кофе и насмешливо прислушивается к тому, что он говорит по телефону.

– Я так соскучился… – сказал он. – Все время думал о тебе…

Ага, вместе с Тиной, подумала она.

– …Лив, когда мы увидимся?

Оливия выдержала паузу. Вначале она хотела попытаться объяснить ситуацию, что-то спросить, о чем-то сказать. Но сейчас понимала – все это не нужно. Никому, никогда…

– Мы больше не увидимся.

– Как? – Даже на расстоянии было слышно, как он тяжело задышал. – Почему?

– Я так решила.

– Но Оливия, это… это… – Он не мог подобрать слов. – Это так… жестоко…

– Вовсе нет! – отрубила Оливия. – Нам больше не нужно встречаться, мистер… Шон…

– Что?! – Она не узнала его голоса – Майкл разговаривал сдавленным шепотом. – Ты…

– Пожалуйста, не звони мне больше! – Она бросила трубку. Откинулась в кресле. Посидела, встала.

Оливия не находила себе места. Тяжкая, жалящая паутина опутывала ее сердце. Нет, не паутина – Тина. Вот, что было ее болью: ти-на-пау-ти-на-ти-на-пау-ти-на… Пожалуй, она разговаривала с ним излишне резко. Он и сам запутался в этих сетях и не смог сказать ей об этом сразу. Слабые, слишком слабые мужчины! И в чем ей его винить? А может, позвонить и извиниться? Пусть знает – она выше обид! Но это будет выглядеть совсем глупо. Нет, надо перезвонить!

Она схватила трубку, пальцы быстро застучали по кнопкам. Она не успела набрать номер, как дверь отворилась и в кабинет вошел Файзингер.

– О, приветствую вас, мисс Алонсо… Рад вас видеть!

Он смотрел на нее, но не тем особым, проницательным взглядом, а как-то расфокусированно, туманно.

– Прекрасно выглядите! – Он отвесил ей неуклюжий комплимент. – Отпуск пошел вам на пользу!

Оливии ничего не оставалось, как сухо поблагодарить босса.

– Кстати, у нас тут в ваше отсутствие случились некоторые изменения.

– Да? Я уже слышала об этом вчера… – Оливия посмотрела на взволнованного Файзингера. – И какие же?

Босс подошел к креслу, сел, положил руки на стол. Он вел себя совсем не так, как обычно.

– Оказалось, наша секретарша работала на конкурентов!

– Как?! – Оливия непонимающе уставилась на Файзингера. – Наша Ида работала на конкурентов?!

Он устало покачал головой.

– В это трудно поверить, но это так! – Он вздохнул. – А когда я ее заподозрил, эта чертовка и вовсе выложила все наши планы в Интернете… Открытым текстом – планы, заявки и даже электронные адреса. Теперь все это надо срочно менять, иначе любой маньяк сможет войти на наш сайт и писать там всякие гадости… Боюсь, как бы нам не пришлось пойти на кардинальные перемены…

– Но зачем ей это было нужно? – Оливия ничего не понимала.

Файзингер жалобно вздохнул.

– Она посчитала, что я ее обманул… Дескать, пообещал жениться, а сам в кусты… Но видит бог, – он стукнул себя кулаком в грудь, – я ничего такого ей не обещал! И вообще, мы встречались с ней всего лишь раз пять – однажды сходили в ресторан, а еще несколько раз катались на детском паровозике в парке… – Файзингер закатил глаза под потолок. – А теперь такие убытки… такие убытки… – Файзингер смотрел на Оливию, печально улыбаясь.

Ей захотелось его поддержать.

– Держитесь, мистер Файзингер, все образуется!

– Да, хорошо бы! – Он покачал головой. – А как дела с нашим мистером Грантом?

Она не успела ответить, потому что дверь кабинета открылась и в него ввалился Майкл Грант.

– О, вот и Майкл собственной персоной! – Файзингер вскочил и бодро пожал ему руку. – Как продвигаются наши дела?

– Хорошо продвигаются, – мрачно ответил Майкл, без спроса подвигая к себе стул и усаживаясь на него верхом.

– А я вас, по-моему, сюда не приглашала! – заметила Оливия.

Файзингер испуганно посмотрел на Майкла, перевел взгляд на Оливию и предпочел ретироваться.

– Извините, вынужден вас оставить, дела… – прошелестел он и вышел из кабинета.

– Значит, ты все знаешь? – Майкл тяжело уставился на Оливию.

– Что именно?

Майкл сделал рукой неопределенный жест.

– Ну, про меня и Тину?

– Наверное, можно сказать и так! – сказала Оливия, садясь напротив Майкла.

Ей было тяжело на него смотреть, выяснять все сначала очень не хотелось. Все повторялось по спирали – вначале с Генри, а теперь с Майклом.

– Да, когда-то меня звали Шоном, а Тину – Мэгги! – взволнованно сказал Майкл. – И у нас была другая фамилия. Насколько я понимаю, ты уже ее знаешь – Стоун! Но так уж случилось, что вот уже больше тридцати лет мы живем под другой фамилией!

– Но почему, Майкл? Господи, почему? – прошептала Оливия, еще не веря тому, что сейчас услышала.

– А разве ты этого не знаешь? – удивился Майкл. – Тогда слушай… – Он наклонил голову, словно собираясь с силами. – Наш отец Ричард Стоун был запойным алкоголиком… Да. Я не хочу сейчас говорить, почему так случилось… Когда-нибудь я расскажу тебе и об этом… Когда у отца начинался запой, мама отвозила нас с Тиной, то есть с Мэгги, – поправился он, – в приют за тридцать километров от Олдейла. – Она не хотела, чтобы мы видели это безобразие, детская психика может этого не выдержать… – Майкл смотрел в пол, его голос звучал глухо, отчужденно. – В тот вечер мама отвезла нас в приют, а сама вернулась обратно. Мы не знаем, что случилось в ту ночь… Возможно, отец неосторожно прикурил и бросил спичку, а может, пытался по пьяни разжечь камин… Эту тайну наши родители унесли с собой в могилу… – Майкл обхватил голову руками. – Пожар случился среди ночи, он был такой сильный, что никто не успел спастись. Пожарные приехали только под утро, когда от дома уже ничего не осталось… Не было даже тел… Все сгорели, все…

– Прости, Майкл! – сказала Оливия шепотом. – Я этого не знала…

Но Майкл был настроен решительно, он жаждал рассказать все и сразу.

– Поэтому сразу было объявлено, что погибли все, в том числе и мы с Мэгги. Директор приюта Оливер Грант, наш приемный отец, хотел было сообщить о том, что мы живы, но о нашей гибели было объявлено слишком поспешно. Дом был куплен отцом в кредит, никаких средств у него не оставалось, так что мы не получали ничего – ни денег, ни страховки. Меня и Мэгги затаскали бы по комиссиям, и еще неизвестно, чем бы все это закончилось. – Он снова вздохнул. – А так как у отца и мамы… у четы Грантов… своих детей не было, они решили нас усыновить…

– Но как это было возможно? Ведь у родителей были родственники, бабушки с дедушками?

Майкл махнул рукой.

– Не было у них никого. Дедушка с бабушкой по материнской линии уже умерли, а отец и вовсе вырос в приюте. Может, поэтому у него судьба сложилась именно так. У Ричарда Гранта были кое-какие связи. Вначале нас оформили как подкидышей, а после чета Грантов стала нашей семьей…

– И вы все время жили с этой тайной?

– Да какая там тайна? – Майкл развел руками. – Когда случился пожар, мне был только год отроду, а Тине три… Она тоже почти ничего не помнит. Только когда мне исполнилось пятнадцать, отец и мать обо всем рассказали…

– А ведь могли и не рассказывать? – заметила Оливия.

– Могли! – согласился Майкл. – Но отец слишком любил нас, чтобы оставлять в неведении… Он был очень честным человеком, и в том, что я стал адвокатом, в основном его заслуга. Он учил меня, что мир может катиться к чертям собачьим, но закон должен торжествовать всегда и везде. – Он поднял голову. – И то, что я пришел к тебе с декларацией о доходах, тоже заслуга отца. Он завещал, чтобы я был честен не только с клиентами, но и в первую очередь с близкими. Поэтому, когда я понял, что у нас с тобой все серьезно, я хотел, чтобы между нами не было никаких тайн. Абсолютно никаких…

– Прости, Майкл, я этого не поняла.

Но Грант, казалось, ее не слышал.

– К сожалению, в прошлом году отец умер… И я до сих пор не знаю, правильно ли я делаю, рассказывая обо всем тебе. Ведь тем самым я отказываюсь от имени того, кто меня воспитал, кто сделал меня тем, кто я есть. – Он замолчал, напряженно глядя перед собой. Оливия тоже молчала – ей было стыдно за то, что трагедию она пыталась превратить в мелодраму.

– Мне кажется, он бы тебя понял, – тихо сказала Оливия. – Ведь он учил тебя быть честным.

Оливия стояла совсем близко, ей было тяжело, но радостно. Он был великодушен и порядочен, а она верила в какие-то гадости, в то, что он может вести двойную игру.

– Прости меня, Майкл! – шепнула Оливия.

– А ты меня! – сказал Майкл. – Он встал и протянул ей руку.

– Теперь ты все знаешь, и я хочу познакомить тебя с моей сестрой… С Тиной… Она очень переживает за меня…

– И я бы тоже переживала, если бы была твоей сестрой… – сказал Оливия.

Дверь захлопнулась порывом сквозняка. Оливия сунула ключ в замочную скважину, думая о том, что теперь кабинет закрывать не обязательно – теперь ей нечего скрывать.

На всякий случай Оливия предупредила Файзингера, что скоро вернется. Босс печальной улыбкой смотрел ей вслед.

– Надеюсь, ваша книга станет бестселлером, – крикнул он ей вдогонку.

– Теперь я в этом не сомневаюсь! – с уверенностью сказала Оливия.

Файзингер просиял – в издательстве был по крайне мере хоть один человек, который его понимал и поддерживал. И это была Оливия Алонсо!

Лифт прибыл сразу, как только Майкл нажал кнопку вызова. В коридорах издательства было пустынно и тихо, в этот разгорающийся жаркий день все сидели по своим кабинетам, включив кондиционеры. Но Майклу и Оливии хотелось движения, шума, смеха.

Они вышли из дверей издательства, взявшись за руки. Солнце заливало горячий асфальт потоками золота, машины лениво двигались друг за другом, словно водители засыпали на ходу. Листья на старом платане, росшем через дорогу от издательства, висели безжизненными тряпками.

Оливия краем глаза видела, что в автомобиле, стоявшем неподалеку от входа, зловеще вспыхнуло на солнце стекло, дверца приоткрылась и оттуда выглянул кончик ружейного ствола.

– Майкл, что это? – испуганно шепнула Оливия.

– Где? – Майкл посмотрел туда, куда смотрела она, и предупреждающе поднял руку.

– Спрячься за меня! – приказал Майкл. – Стань так, чтобы тебя не было видно!

Теперь они оба следили за тем, как из дверей потрепанного «форда» выбирается улыбающийся Генри Пирелли. В руках у него было ружье – темный приклад охотничьей двустволки жарко поблескивал на солнце, на цевье горела золотом пластинка с инкрустацией, она вспыхивала на свету, отбрасывая на лицо Генри горячие, похожие на шрам блики.

– Здравствуй, Лив! – заорал Генри, направляясь в их сторону.

Он шел медленно, вразвалочку, небрежно держа ружье дулом вниз.

– Не шевелись! – одним губами шепнул Майкл. – Все будет хорошо.

– Здравствуй, Генри, – хрипло поприветствовала его Оливия.

– Я вижу, ты не одна? – пробормотал Пирелли, останавливаясь в двух шагах от Майкла. – Что ж, может, пора познакомиться поближе? – Он перебросил ружье из правой руки в левую, словно готовя ладонь для рукопожатия.

– Можно и познакомиться! – спокойно заметил Майкл. – Только для начала неплохо бы убрать ружье в машину.

Он стоял спокойно и неподвижно как скала, и Оливии, прятавшейся за его спиной, с каждой секундой становилось спокойнее – она знала, что Майкл ее не бросит, не растеряется и никогда не наделает глупостей. Вероятно, то же самое испытывает спортивная яхта, идущая в фарватере океанского лайнера.

Пирелли внимательно посмотрел вниз, себе на руки, усмехнулся, словно только что заметил ружье, снова поднял глаза на Майкла.

– А что ружье? – Он снова посмотрел на раздвоенный ствол и улыбнулся. – Я тут на охоту собрался, хочу куропаток пострелять… Хотя… – Нехотя развернувшись, он вернулся к машине и бросил ружье на сиденье.

Майкл переступил с ноги на ногу, повернулся к Оливии и нежным неторопливым движением вытер у нее пот со лба.

– Жарко?

– Не то слово! – Оливия продолжала с опаской следить за Генри, который, захлопнув дверцу, теперь уже с пустыми руками направлялся к ним.

– Генри, – сказал он, протягивая руку Майклу.

– Майкл.

Пирелли вяло пожал мощную руку Майкла, левой рукой пригладил волосы.

– А ты, Лив, не ждала меня увидеть? – Он улыбнулся и заглянул Майклу через плечо. – А я хотел пригласить вас на охоту. Честное слово, без всяких задних мыслей…

Наверное, если бы не присутствие Майкла, Оливия вцепилась бы Генри в лицо или вызвала бы полицию. Но так как рядом был Майкл, взявший всю ответственность за ее жизнь на себя, она предпочитала молчать и щуриться на солнце.

– Я много лет являюсь членом общества защиты животных, – спокойно сказал Майкл. – Так что приглашение принять не могу. Да и вам не советую – животные чувствуют то же, что и мы, люди. Их надо спасать, а не отстреливать.

Майкл говорил с таким убеждением, веско и убедительно, что Пирелли не смел его прервать.

– Если хотите, можете прийти на заседание нашего общества. Каждый понедельник на Форест-стрит, восемнадцать, в девятнадцать часов. Мы расскажем вам об этом более подробно.

– Да? – Пирелли сунул руки в карманы. – Может, и приду. – Он с уважением смотрел на Майкла. – Конечно, вы правы, охота опасное дело. Я однажды чистил ружье и едва не попал себе в сердце… Самострел…

Заметив ироничную улыбку Оливии, Генри спохватился и умолк.

– Генри, считай, что я ничего не слышала, – великодушно заметила Оливия.

– Да? – Генри поднял голову и внезапно расплылся в хитрой итальянской улыбке – так улыбается лавочник, не сумевший обвести вокруг пальца бдительного покупателя. – Лив, а ты получила мои письма?

Он улыбался так хитро и пронырливо, что Оливия едва сдержалась, чтобы не послать его куда подальше.

– А откуда ты взял мой электронный адрес? – только и спросила она.

Генри виновато развел руками.

– В Интернете нашел, случайно наткнулся.

– Это Ида! – пробормотала Оливия.

– Какая Ида? Какие письма? – Похоже, Майкл ничего не понимал.

– Я тебе потом объясню! – сказала Оливия.

Генри уже дошел до машины и приоткрыл дверцу.

– Ребята, простите меня… Пожалуйста! – Он забрался в салон, повернул ключ зажигания – машина сыто прощально заурчала.

Майкл молча смотрел ему вслед.

– А ты, Майкл, был прав, – сказала Оливия, находя его руку.

– В чем?

– По поводу самоубийства. Никакой попытки самоубийства не было. Всего лишь роковая случайность.

Машина Генри рванула с места. Проезжая мимо них, он нажал на клаксон. Резкий звук автомобильного сигнала увяз в неподвижном воздухе.

– Но разве теперь это имеет какое-либо значение?

– Нет. Теперь это значения не имеет.

Они неторопливо направились к машине. В салоне было прохладно, даже свежо. Майкл захлопнул дверцу и устало откинулся на спинку сиденья.

– Признаться, я немного перепугалась! – заметила Оливия. – Это ружье, Генри. Все так неожиданно. – Перед ее глазами продолжала стоять все та же картина: жаркая улица, распахнутая дверца автомобиля, Генри с ружьем в руке…

– А что бы ты делал, если бы он выстрелил?

Майкл сунул ключ в замок зажигания и с улыбкой посмотрел на Оливию.

– Он бы не выстрелил!

– Это почему же?

Вместо ответа он с нежностью взял в свои горячие ладони ее голову и начал целовать ее полуприкрытые глаза. Волна возбуждения, вызванная страстью и миновавшей смертельной опасностью, внезапно охватила Оливию, и она крепко обхватила его шею и уткнулась лицом в грудь. Майкл был замечательным любовником, каждое его прикосновение дарило восторг, счастье, было на редкость возбуждающим.

– А я знаю, почему он не стрелял? – Его руки на мгновение сорвались с ее гладких плеч и устало легли на колени. – Потому что, Оливия, я тебя люблю!

– А я тебя, Майкл!

Где-то впереди, далеко за горизонтом, громыхнул гром. Чистое, прозрачное небо, выбеленное солнцем, готовило им подарок – первую грозу. Это было неожиданно и прекрасно, они давно жаждали чего-то небывалого, сильного, способного напоить расцветающую душу и тело.

И это двигалось им навстречу.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Реклама на сайте