«Каскадер и амазонка»

Ирена Гарда Каскадер и амазонка

1

Бой был в самом разгаре. Несколько полицейских пытались справиться с коренастым китайцем, раскидывавшим нападавших, как тряпичных кукол. Раздавались пронзительные крики, слышалось тяжелое дыхание и шарканье ног. Участники побоища делали красивые сальто и другие, мало совместимые с уличной дракой движения, а выбывшие из строя бойцы, картинно взмахнув руками, падали на землю, елозя в агонии ногами. Через несколько минут все было кончено. Скорчив злобную гримасу, гангстер оглядел валяющиеся тела и презрительно сплюнул на «трупы» поверженных врагов.

– Стоп! Снято!

Повинуясь команде, дружно погасли мощные софиты, и на съемочной площадке началось обычное броуновское движение служителей десятой музы, готовящих съемку очередного эпизода: осветители потащили громоздкое оборудование, гримеры захлопотали над артистами, а ассистентка режиссера начала громко требовать к шефу какого-то Родригеса. «Трупы» ожили и, покряхтывая, разбрелись по своим делам, а «убийца», стерев с лица зверское выражение, облегченно вздохнул и устало опустился в раскладное кресло под тентом.

– Привет, Джеймс! – окликнул его сухопарый немолодой мужчина в коричневой кожаной куртке. – Все злодействуешь? Даю голову на отсечение, что если пересчитать всех «убиенных» тобой, то получится средних размеров городок.

– На себя посмотри, – усмехнулся каскадер. – Если мне память не изменяет, ты в своих вестернах тоже не шерифов играл, а все больше каких-то мерзавцев.

– Мерзавцев… Скажешь тоже! Хотя доля истины в твоих словах, старина, безусловно, есть. Ты сегодня еще занят в съемках?

– Уже нет.

– Может, пойдем выпьем чего-нибудь за встречу?

– С удовольствием. Кстати, Энди, что ты здесь делаешь? Только не говори, что Маккензи решил в эту мешанину из карате с динамитом добавить еще и лошадей.

– Ты невероятно проницателен, дружище, – хмыкнул тот, прикуривая сигарету и усаживаясь на стул. – Босс захотел разбавить ваш мордобой романтикой, и теперь милейшая Лора Арчер будет уноситься от своры ниндзя на белом коне.

– Смеешься? – недоверчиво хохотнул Джеймс.

– Еще чего! – картинно возмутился его собеседник. – Над святым не шутят! Съемки на следующей неделе, не будь я Энди Айдахо.

Узкие глаза китайца приняли почти круглую форму. Похоже, что старый приятель его не разыгрывал. Джеймс сделал последнюю попытку.

– Энди, – сказал он вкрадчивым голосом, – если это шутка, то она зашла слишком далеко.

– Да ничего подобного, друг ты мой недоверчивый, – ворчливо проговорил тот. – Я серьезен, как на кладбище…

Но увидев, какое впечатление произвели на приятеля его слова, смилостивился и успокаивающе махнул рукой:

– Да шучу я, шучу. Ты что, совсем чувство юмора потерял?

– Потеряешь тут с ними. Вон ребята рассказывают, что у Лоутона в «Последнем меченосце» такое намешано, что даже человек, впервые слышащий о самураях, неделю хохотать будет. Слава богу, что я в этом цирке не принимал участия.

– Сочувствую, дружище, но ничем помочь не могу. Разве что предложить выпить рюмочку. Ты еще долго здесь будешь?

– Да нет, только что отсняли последний эпизод с моим участием. Так что я свободен и завтра возвращаюсь домой.

– Вот и славно. Я остановился недалеко отсюда, в мотеле, где мы когда-то познакомились. «Сытый папа», помнишь? Так что приглашаю под свой кров… Кстати, я не один. Подожди-ка, минутку. Алиса, иди сюда! – крикнул он женщине с золотисто-рыжими волосами, с интересом наблюдавшей за подготовкой к съемке следующего эпизода. – Ты в нее обязательно влюбишься. Только не вздумай приставать – у девочки и так много проблем.

– Не говори глупостей, – отмахнулся Джеймс, ненавязчиво разглядывая подходившую к ним приятельницу Айдахо.

Одетая в черные джинсы и такую же майку, она шла к ним плавной кошачьей походкой, скрывающей за показной ленью внутреннюю настороженность.

Остановившись рядом со старым каскадером, она вскинула на Джеймса дерзкие изумрудно-зеленые глаза, с презрительным равнодушием оглядев незнакомца с головы до пят. На лице каскадера не дрогнул ни один мускул. Улыбнувшись самым краешком губ, он в ответ так восхищенно уставился на ее бюст, словно ничего интереснее в жизни не видел. Четко очерченные ноздри рыжей «кошки» чуть дрогнули, брови сошлись на переносице, а на лице появилось злое выражение. Энди недоуменно следил за этой странной дуэлью, потом рассмеялся.

– Ну, ребята, похоже, вы нашли друг друга. Может, перед тем как сцепиться, вы позволите мне вас познакомить?

Опустив на мгновение ресницы, молодая женщина снисходительно усмехнулась и еще раз оглядела китайца, мысленно отметив его хорошо развитую фигуру, черную гриву доходящих до плеч волос и странное лицо, на котором грустные глаза уживались с ехидными губами, а хищную породистость носа с горбинкой смягчали несерьезные веснушки, притаившиеся на переносице.

– Гаевская. Алиса Гаевская, – копируя манеру Джеймса Бонда, произнесла она с легким акцентом. Девичий голос незнакомки странно контрастировал с глазами много повидавшего человека.

– Вэй. Джеймс Вэй, – эхом откликнулся мужчина, повторяя ее интонации. Он пожал протянутую руку и удивился силе, с которой эта хрупкая с виду женщина стиснула его ладонь.

Каскадеру надо было закончить дела, поэтому, чтобы не тратить время зря, Айдахо устроил Алисе экскурсию по киностудии. И хотя Энди не переставал жаловаться, что уже вышел в тираж и никто его не помнит, многие первыми здоровались со стариком.

Для Алисы все было новым и почти сказочным: огромные съемочные павильоны, в которых умещались целые городские кварталы, и странные люди и вещи, попадающиеся им на пути. В одном месте они наткнулись на одиноко стоящую гильотину, оставшуюся после съемок костюмированного фильма о Робеспьере, в другом их путь пересек отряд гладиаторов, которыми командовал человечек в джинсах и гринписовской майке. Человечек кричал на опоздавших и требовал, чтобы все сняли часы и прекратили чавкать жевательной резинкой.

Вэй ждал их у ворот студии. Одетый во все черное, в темных очках, он показался Алисе копией своего антигероя. Эта мысль мгновенно испортила ей настроение, заставив сердито сдвинуть брови. Почувствовав резкую перемену в поведении спутницы, Энди смешался и огорченно замолк. Вэй тоже удивленно посмотрел на девушку, только что смеявшуюся шуткам собеседника, а теперь походившую на злобную фурию.

Стремясь сгладить неловкость, Айдахо потащил их к стоянке машин. По дороге Вэй молчал, пытаясь понять, какие чувства вызывает в нем новая знакомая, а Энди по инерции продолжал рассказывать приятельнице байки. Та вежливо кивала, но, как отметил про себя каскадер, только чтобы не обидеть добровольного гида. Пожалуй, впервые она проявила к чему-то искренний интерес, только когда увидела его джип. Молодая женщина даже руками всплеснула при виде черного «чероки», контрастировавшего с окружением дорогих машин.

– Никогда бы не подумала что звезды ездят на джипах! Я думала, что у вас «линкольн», «ягуар» или «порше».

Джеймс ласково провел рукой по крылу машины.

– Я уже сроднился со своим «шефом» и не представляю на его месте что-то другое. Несколько раз порывался сменить его на что-нибудь более «цивильное», как говорит моя сестра, но не поднялась рука. Он честно отрабатывает затраченные на него деньги и умирать не собирается. Так что – прошу садиться!

Не ответив, девушка змеиным движением нырнула на заднее сиденье и вжалась в угол за спиной водителя, всячески давая понять, что ее отнюдь не радует новое знакомство.

Мужчины переглянулись. Вэй с несколько растерянной улыбкой пожал плечами.

Всю дорогу до мотеля Алиса и Джеймс молчали. Он, чувствуя исходящую от нее неприязнь, не мог понять, чем не угодил подружке старого ковбоя. Один Энди, не замечая напряженной атмосферы, разглагольствовал о старых добрых временах в Голливуде, когда героями фильмов были мужественные ковбои, а героини не стреляли из гранатомета, а падали в обморок.

Только раз он прервал поток красноречия, когда отправился вместе с Джеймсом закупить еду и выпивку в придорожный магазинчик, оставив Алису в салоне машины.

Поглядывая сквозь стеклянную витрину на свой джип, Джеймс вдруг подумал о том, что никогда не встречал такую странную красотку, и с удивлением понял, что был бы не прочь познакомиться с ней поближе. А еще он был заинтригован тем, что весельчак Энди, который мог шутить даже на операционном столе, связался со столь неподходящей для него дамой. И, наконец, он ощутил обиду за свою сестру, за которой когда-то ухаживал этот старый койот, пропавший потом на долгих шесть лет и выскочивший сегодня из небытия, как черт из табакерки, да еще с молодой подружкой.

Наконец томительная поездка закончилась. Прихватив пакет с выпивкой и закусками, мужчины отправились в номер Энди, а Алиса скрылась в своей комнате, невзирая на уговоры старика. Джеймс проводил ее взглядом, от которого Айдахо поморщился и задумчиво поскреб пальцем кончик носа.

В номере Энди царила походная обстановка, просто кричащая о том, что здесь поселился холостяк. Видавший виды чемодан, из приоткрытой пасти которого торчали не первой свежести носки, вольготно расположился на кровати, под которой валялась пустая сигаретная пачка, а на столе возвышалась куча исписанных клочков бумаги, пара счетов и пустая жестянка из-под пива. Здесь же источала отвратительный запах полная изжеванных окурков пепельница.

Поморщившись, каскадер брезгливо взял вонючую стекляшку и, пока хозяин номера организовывал угощение и разливал выпивку, спустил ее содержимое в унитаз.

Они чокнулись за встречу, потом помолчали. Разговорчивость старика как рукой сняло. Отпив немного, Джеймс пытливо взглянул на друга.

– Слушай, Энди, может быть, ты объяснишь положение дел? Мне следует поздравить тебя с женитьбой или Алиса твоя боевая подруга?

Морщинистое лицо Айдахо чуть дрогнуло. Потянувшись за бутылкой, он некоторое время вертел ее в руках, потом, так и не наполнив опустевшие стаканы, поставил обратно на столешницу.

– Все не так просто, Джимми. Как я уже тебе сказал, у девочки большие проблемы… Ты, может, заметил по акценту, что она из России? Если нет – можешь принять к сведению. Так вот, несколько лет назад они с мужем перебрались в Нью-Йорк. Там у ее супруга что-то не заладилось с работой. Она тоже ничего найти не смогла. Короче, денег – ни цента. Так этот идиот – ее муж – соврал, что нашел работу, а сам связался с русской мафией и стал торговать наркотиками. Дальше – хуже. Алиса приглянулась его шефу, и этот сукин сын, ее муж, продал ее… И однажды девочка сбежала. Без паспорта, без денег. Мы познакомились с ней, когда она забрела ко мне на конюшню в поисках работы. Я думал, такая интеллигентная барышня – не место ей среди лошадей, а она всем моим ребятам сто очков форы дала. И все было бы очень здорово, если бы моя конюшня не была так близко от ее бывших «друзей». А вдруг эти мерзавцы пронюхают, где она прячется? Вот я и привез ее сюда. И сегодняшняя наша встреча просто знак судьбы. Как только тебя увидел, так и подумал: может, она у тебя немножко поживет? Пока все не уляжется, а? Она только внешне такая строптивая, а на самом деле – лучше человека нет. Просто она теперь мужчин на дух не выносит. На ее месте другая бы умом тронулась, а она просто держится от нашего брата подальше. Сам понимаешь, я Мелли на глаза попасться не могу, тем более просить о чем-то. Но ты ведь другое дело, а?

– Энди, ты с ума сошел! – Джемс даже протрезвел. – Сестра в обморок упадет, если я приведу в дом женщину, …или спустит ее с лестницы.

Энди не мог не улыбнуться, представив себе толстушку Мелани, пытающуюся спихнуть с лестницы Алису.

– Джимми, ну пожалуйста! Если уж совсем плохо будет – заберу ее назад… А вдруг они найдут с Мелли общий язык? Алиса поможет ей вести хозяйство…

– Вот тут-то моя сестрица точно растерзает твою протеже! Мелани никогда не допустит, чтобы другая женщина хозяйничала в ее доме.

– Ну хорошо. Пристрой тогда девочку работать у себя в клубе. Заплатишь ей что-нибудь, чтобы она не чувствовала себя нахлебницей. В конце концов, я возмещу тебе все расходы!

Джеймса даже передернуло.

– Еще что скажешь? Что я, по-твоему, последний скряга? Найду я ей какое-нибудь занятие. Не помрет с голоду.

– Значит, ты согласен? – в порыве благодарности Энди схватил Джеймса за руку. – Спасибо, дружище!

Радость старика была столь по-детски бесхитростной, что у Джеймса не хватило духу сказать, что он, собственно, не давал никакого согласия.

После того, как Айдахо перестал рассыпаться в благодарностях, они выпили за благополучный исход этой авантюры, потом еще раз… И еще…

Энди, найдя в Джеймсе терпеливого слушателя, ударился в рассказы о своей подопечной. Через пару часов Джеймсу стало казаться, что он знает Алису лучше, чем собственную сестру. То ли рассказы старика сделали свое дело, то ли джин, но чем дольше Вэй слушал повествование старика, тем больше сострадания вызывала у него эта рыжая кошка.

– Не волнуйся, Энди, все будет о’кей. Я постараюсь приглядеть за ней, если эта дикарка подпустит меня к себе…

– Да, и еще… – Чувствовалось, что старик с трудом подбирает слова. – Она красивая женщина… Но… не надо создавать ей дополнительных проблем… Ты меня понимаешь? Это только усложнит твою, да и ее жизнь… Ты прости, что я тебе это говорю. Просто я видел, как вы смотрели друг на друга…

Джеймс хотел было возразить, но почему-то промолчал.

Они посидели еще немного, потом каскадер стал собираться к себе в гостиницу, но Энди уговорил его остаться. А спустя еще немного времени оба уже спали сном праведников.

Утром Энди разбудил требовательный стук. Покряхтывая, он сполз с кровати, доплелся до двери и, щелкнув замком, отворил ее. На пороге с дорожной сумкой через плечо стояла Алиса. Окинув взглядом «натюрморт» на столе и изрядно помятый лик своего покровителя, она чуть приподняла брови, которые полезли еще выше при виде выходящего из душа обнаженного Джеймса, бедра которого были небрежно обмотаны узким полотенцем. Без одежды он казался еще более массивным за счет накачанных мышц, перекатывающихся под загорелой кожей, на которой еще блестели капли влаги. У Алисы на мгновение даже перехватило дыхание от такой гремучей смеси силы и мужской сексуальности. При виде дамы, каскадер в первый момент растерялся, а затем, схватив в охапку брошенную на кресло одежду, снова исчез в ванной комнате.

– Энди, я пришла проститься. – Голос Алисы дрогнул. – Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, но теперь я ухожу. Я и так долго сидела у тебя на шее. Ты не волнуйся – с голоду я не умру, и – как знать! – может, еще встретимся. Ты ведь меня не прогонишь, если я появлюсь у тебя на пороге?

От удивления Энди всплеснул руками.

– Девочка моя, что ты говоришь! Да я был бы счастлив, если бы ты навсегда поселилась в моем доме! Но знаешь, тебе не надо никуда уходить. Мы тут вчера поговорили с Джеймсом, и он сказал, что будет рад предоставить тебе свой кров и работу в спортклубе. Так что все складывается самым лучшим образом.

Глаза Алисы радостно вспыхнули, но тут же погасли. Она осторожно взяла Айдахо за рукав.

– Послушай, Энди, это, конечно, очень здорово, но… ты уверен, что вы оба отчетливо помните вчерашний вечер?

– Детка, – картинно возмутился старик, – мы с Джеймсом можем пить неделю кряду и быть свежими, как весенняя трава.

– И такими же зелеными, – не удержавшись, съязвила Алиса, глядя на помятое лицо собеседника. – Но твой приятель не знает, в какую неприятность влезает по самые уши. Или знает? – Она подозрительно покосилась на Айдахо.

– Знает. – Дверь ванной распахнулась, и элегантно одетый Джеймс, застегивая на ходу браслет часов, возник на пороге. – Честно говоря, не могу сказать, что эта история приводит меня в восторг, но приглашение остается в силе.

Алиса вспыхнула от негодования.

– Между прочим, я ни к кому не напрашивалась в гости!.. Спасибо тебе, Энди, но думаю, что прекрасно обойдусь без гостеприимства твоего собутыльника!

Она стремительно повернулась на каблуках, но Джеймс мгновенно очутился рядом и, прижав ногой дверь, не дал ее открыть.

– Я сказал – мое приглашение остается в силе, значит, и разговаривать больше не о чем. Сейчас заедем ко мне в гостиницу, заберем вещи, и к вечеру будем на месте. Если я обещал Энди присмотреть за вами, мадам, то сделаю это.

Глаза Алисы метали молнии, ноздри вздрагивали. Черт возьми, не женщина, а пума! – восхищенно подумал Джеймс.

Энди с волнением наблюдал за происходящим.

– Да ты кто такой, чтобы диктовать мне, как жить дальше? – наконец выпалила Алиса.

– Друг Энди, да и твой, наверное, тоже…

– Дети, дети! – вскочив с места, простер к ним руки Энди. – Прекратите ругаться. Не надрывайте душу бедному старцу! Я хочу уехать в аэропорт твердо уверенным, что вы доберетесь до места, не убив друг друга по дороге.

Он так комично изобразил отчаяние, что Алиса вдруг рассмеялась и, обняв Айдахо, потерлась щекой об его плечо. Он погладил ее по рыжим волосам, растроганно улыбаясь.

– Ну вот и славно. Я вас обоих люблю. А теперь дайте мне пять минут на сборы. Джеймс, подбросишь меня до аэропорта?

Каскадер задумчиво кивнул головой. Глядя на Алису в объятиях Айдахо, он вдруг почувствовал что-то вроде ревности, и сейчас сам удивлялся этому ощущению. Кроме того, его немного страшила встреча Алисы с его сестрой, которая не славилась ангельским характером. Вот уже много лет она умудрялась отваживать от него женщин. Ни одна из бедняжек, пытавшихся поселиться у него, не выдерживала и недели общения с Мелани. Во многом из-за нее он так и не женился.

Впрочем, судя по тому немногому, что он успел увидеть, его сестрице вряд ли удастся одержать легкую победу. Любопытно будет посмотреть, как Мелли нарвется на достойного противника…

Всю дорогу до аэропорта Вэй с Айдахо обсуждали грядущее шоу Ассоциации каскадеров, предоставив спутнице возможность изображать сердито нахохлившегося воробья.

Когда Айдахо наконец скрылся в недрах аэропорта, Алиса впервые глянула в непроницаемые омуты глаз своего спутника.

– Ну все. Нам больше нет смысла ломать комедию. Отдайте мою сумку и проваливайте на все четыре стороны.

Джеймс тяжело вздохнул.

– Послушайте, миссис, не начинайте все сначала. Мне Энди рассказал вашу историю… в общих чертах. Это, конечно, не мое дело, но только не надо теперь кидаться с дубинкой на всех людей, носящих брюки. Честное слово, среди них встречаются вполне приличные экземпляры.

– Это вы о себе?

– И о себе тоже. И об Энди. Надеюсь, вы не хотите сказать, что он вел себя по отношению к вам неподобающим образом?

– О господи, конечно нет! Энди просто ангел, только много болтает. Но, Джеймс, если уж Айдахо растрезвонил всему свету о моих проблемах, то вы должны понимать, какую опасность навлекаете на себя и своих близких, предоставляя мне убежище… На жену, детей… Даже на рыбок и хомячков!

– У меня нет ни жены, ни хомячков, – впервые улыбнулся Джеймс, и лучики морщин побежали к скулам от уголков его глаз. – Есть только старшая сестра, при встрече с которой не поздоровится никому, кто имел несчастье ей не понравиться.

– Ну во-от, – с притворным огорчением протянула Алиса. – Мне, кажется, уготована дружеская встреча на родине героя.

Джеймс оценивающе взглянул на девушку.

– Мне кажется, что Мелли впервые встретит достойного противника. Только ради этого стоило пригласить вас в гости.

Расхохотавшись, Алиса заговорщицки подмигнула ему.

– Надеюсь, мы с ней поладим. Обещаю, что ваша Мелани останется живой и здоровой. А дальше – время покажет.

Скрепив чашечкой кофе пакт о ненападении, они вышли из здания аэропорта в более приятном расположении духа. Прохожие оборачивались вслед красивой паре: атлетически сложенному азиату, от фигуры которого веяло спокойной силой, и едва доходящей ему до плеча рыжей зеленоглазой славянке, настороженностью напоминавшей полуобнаженный клинок.

2

Несмотря на внешнюю браваду, Алиса побаивалась встречи с сестрой Джеймса, да и тот немного опасался злого языка Мелли. Сначала каскадер хотел предупредить ее о гостье заранее, но потом, решив, что неожиданность – пятьдесят процентов успеха, не стал звонить домой. Теперь, завидев в конце улицы знакомую крышу, он жалел об этом.

Вот и увитый плетистыми розами дом – гордость Мелани и предмет зависти всех ее приятельниц. Словно почувствовав приближение хозяина, чуть шевельнулась штора в окне первого этажа – и в ту же минуту на пороге появилась полная китаянка в элегантном сине-белом платье.

– Кажется, Мелли собралась в гости, – с надеждой пробормотал он, вылезая из машины. Широко улыбаясь, он пошел навстречу сестре, и та нежно прильнула к груди брата.

– Джимми, дорогой, как я рада тебя видеть! Я собралась в гости к Кэтрин, но, думаю, она меня простит, когда узнает, из-за чего я задержалась… Я как чувствовала, приготовила отличный ужин. Все, что ты любишь. Пальчики оближешь!

Джеймс ласково погладил сестру по собранным на затылке в пучок волосам.

– Здравствуй, сестренка! Ты как всегда на высоте. Но я приехал не один. У нас гости.

Только тут Мелани увидела стоявшую рядом с джипом рыжеволосую женщину, наблюдавшую за их встречей. Это был как удар поддых. От улыбки на лице китаянки не осталось и следа. Сурово сдвинув брови, она посмотрела на брата.

– Джеймс?!

– Мелли, разреши представить тебе Алису – знакомую Энди. Она некоторое время поживет у нас. Будь с ней, пожалуйста, поласковее. Я тебя очень прошу.

На лице Мелани изумление сменилось возмущением, которое перешло в искусственное выражение радости.

– Дорогой братец, – пропела она, расплываясь в приторной улыбке и испепеляя гостью глазами, – я буду сама любезность.

Она шагнула навстречу Алисе, с вежливым любопытством наблюдавшей за семейной сценой.

– Милочка, очень рада видеть вас у нас в гостях. Проходите, пожалуйста, в дом. Я поселю вас в комнате для гостей, да, Джеймс? Мой братец селит там всех своих женщин.

– Дорогая Мелли, это так романтично, – в тон хозяйке промурлыкала гостья. – Я буду рада оказаться в таком многообещающем месте.

Мелани возмущенно фыркнула, а Джеймс облегченно вздохнул: похоже, Айдахо был прав – эту дамочку не так-то просто выбить из седла. Он распахнул дверь, пропуская в прохладный сумрак холла насупленную сестрицу и сохраняющую безмятежно-спокойный вид гостью.

– Дамы, предлагаю отметить встречу в ресторане. Кто за?

– Нет! – Обоюдное нежелание женщин видеть друг друга подтолкнуло их на редкое единодушие в ответе.

Мелани метнула гневный взгляд на брата.

– Можете идти куда хотите, а у меня уже есть приглашение на вечеринку к Кэтрин. О господи, я опаздываю! Не сомневаюсь, Джимми, что ты сам с удовольствием покажешь гостье ее спальню, – ядовито добавила она, хлопнув за собой дверью.

– Знаете, Джеймс, у вас очаровательная сестра, – тихо засмеялась Алиса, когда затихли шаги Мелани. – По-моему, вы чересчур мрачными красками описали ее характер.

Окинув взглядом холл, она отметила про себя изящество интерьера и подумала, что ее гостеприимный хозяин не лишен чувства меры. Дверь в комнату налево была полуоткрыта. Алиса вопросительно взглянула на Джеймса, и тот, распахнув створку, сделал приглашающий жест. Благодарно кивнув, гостья перешагнула порог помещения, оказавшегося гостиной, выдержанной в приглушенных зеленовато-золотистых тонах.

У широкого окна, выходящего в садик, стоял мягкий диван, на котором живописно расположились расшитые драконами подушки, справа от него прижался к стене камин с тихо тикающими старинными часами. Была еще какая-то мебель, но взгляд Алисы привлек стеклянный шкаф, уставленный спортивными наградами.

Она подошла к домашнему музею и, приоткрыв дверцу, коснулась статуэтки древнего китайского воина с мечом.

– Честно говоря, не ожидала увидеть у вас столько регалий. Оказывается, вы выдающийся спортсмен.

Он беззвучно возник за ее спиной.

– Это не совсем так… – Его баритон и привычка чуть растягивать гласные действовали на нее завораживающе. – Просто хотелось чего-то достичь в жизни. Вы ведь, наверное, тоже в юности чем-то увлекались?

Она обернулась, чтобы ответить, и оказалась почти зажатой между стеклянной горкой и его телом. Ощущение близости мужчины после всех перенесенных унижений вызвало в душе привычное чувство страха и отвращения, но… тело ответило жаркой волной влечения. На мгновение в ее памяти возникла утренняя картинка: почти обнаженный Джеймс в номере Энди… От мужчины шла такая волна сексуальной энергии, что Алиса смешалась и, скользнув в сторону, отошла к камину, чувствуя, как предательская краска заливает щеки.

Губы Джеймса дрогнули в улыбке, а карие глаза превратились в темные омуты, скрывающие в своих глубинах опасные водовороты.

– Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

Они поднялись на второй этаж и прошли по коридору, в конце которого хозяин дома распахнул одну из дверей.

– Вот ваша обитель.

Она оглядела свое новое пристанище. Комната была обставлена белой мебелью, чуть розовевшей в лучах заходящего солнца. Внезапно Алиса так заразительно расхохоталась, что Джеймс, удивленно стрельнув в ее сторону глазами, тоже фыркнул, а потом недоуменно поинтересовался:

– Что вас здесь рассмешило?

Алиса лукаво взглянула на хозяина апартаментов:

– Знаете, Джеймс, я дважды ошиблась в своих предположениях. Во-первых, подумала, что попаду в китайский квартал, а у вас тут типичный американский дом. Во-вторых, после слов Мелани я решила, что посреди моей комнаты должна будет стоять огромная кровать «а-ля Помпадур». Полумрак, тихая музыка – и все такое прочее… Здесь же все наоборот!

– Вас это огорчает?

Алиса подавила улыбку.

– Первое, признаться, да. А вторая ошибка… порадовала.

Лицо и голос Джеймса ничего не выражали.

– Очень рад за вас. Размещайтесь, пожалуйста, и будьте как дома. А через полчаса спускайтесь вниз – Мелли, помнится, хвасталась наличием роскошного ужина.

Он вышел, и Алиса осталась наедине со своими мыслями и эмоциями, которые было необходимо привести в порядок. События этого дня развивались столь стремительно, а чувства, вызываемые хозяином дома, были столь противоречивы, что она ощущала себя совершенно выбитой из колеи.

Алиса была уверена, что до конца своих дней не подпустит к себе мужчину. Но героическая профессия Джеймса, вкупе с его наградами, прекрасной фигурой, глубоким баритоном и добрым к ней отношением не оставили бы равнодушной даже Снежную королеву. В голове ее был полный сумбур, откликавшийся в душе легкой паникой.

В какой-то момент у нее возникла мысль сбежать через окно, но, немного поразмыслив, она поняла глупость подобного демарша и, решив предоставить событиям развиваться, как запланировано судьбой, переоделась и вышла из комнаты.

Подходя к лестнице, она услышала, как хлопнула входная дверь и раздался голос Мелани. Разумеется, эта мегера не долго просидела в гостях, зная, что ее дражайший братец остался наедине с женщиной! Это же цирк с конями: мужику за сорок, а его пасут, как… Внезапно она уловила свое имя. Сознавая, что совершает не самый красивый в жизни поступок, Алиса тихо спустилась на несколько ступенек и прислушалась к голосам, доносившимся из гостиной. Она ловила каждое слово, удивляясь тому, что ей так важно, что скажет о ней случайный знакомый, чей дом стал ее прибежищем на несколько дней… или недель.

Ничего не подозревающий Джеймс рассказывал сестре о встрече с Энди и его протеже, а Мелани комментировала повествование ехидными замечаниями, причем Алиса с удивлением заметила, что Вэй почти полностью опустил ее историю, упомянув только, что она убежала от мерзавца мужа. Мелани тут же вскипела и, накинувшись на брата, обвинила его во вмешательстве не в свои дела. Под потоком колкостей, смысл которых сводился к тому, что надо думать головой, а не тем местом, что отличает мужчину от женщины, Вэй замолк.

Поняв, что пора вмешаться, Гаевская тяжело вздохнула и храбро двинулась на звук голосов. При виде нее собеседники замолчали.

– Извините, я не помешала?

– Ну что вы! – Джеймс поднялся и предупредительно пододвинул кресло, ничем не показывая, что над его головой только что пронеслась гроза. – Мы с сестрой как раз обсуждали наши планы. Думаю, мы поступим следующим образом. Жить вы будете здесь, а чтобы в городе не было пересудов, мы скажем, что вы – подруга Мелани, приехавшая погостить…

– Что?! – Мелани буквально подпрыгнула в кресле.

– Видите ли, Алиса, – будто не расслышав вопля сестры, невозмутимо продолжил Джеймс, – есть два варианта объяснения вашего пребывания в этом доме. Вы подруга либо моя, либо Мелли. Мне кажется, что будет лучше…

– …если Алиса будет твоей подружкой, – подхватила Мелани. – Во всяком случае, так будет честнее.

– Ну, если гостья не возражает…

– Не возражаю, – как можно любезнее отозвалась Алиса. – Быть подругой каскадера – мечта всей моей жизни. Правда, вам придется для большего правдоподобия поухаживать за мной.

– С удовольствием, дорогая, – улыбнулся ей Джеймс.

Мелани почувствовала, что сделала что-то не так. Запоздало сообразив, что собственноручно толкает эту рыжую стерву в объятия брата, она резко сменила тактику.

– Собственно, я не имею ничего против того, чтобы числиться приятельницей Алисы, – быстро проговорила она. – Я с удовольствием введу ее в круг наших знакомых. Предлагаю следующую версию: когда-то мы вместе отдыхали на Гавайях, где очень подружились. Потом Алиса вышла замуж, и мы на время потеряли ее из виду. Недавно ее муж погиб. Его, например, могла убить русская мафия. Ведь вы из России, верно? – Алиса невольно вздрогнула. – Вот она и приехала ко мне, своей доброй подруге, чтобы пережить горе вдали от мест, где каждый камень напоминает о любимом муже. Ну как, подойдет?

– Мелли, ты умница, – кивнул Джеймс.

В это время раздался телефонный звонок, и Вэй начал с кем-то обсуждать новости о подготовке фестиваля боевых искусств. Метнув взгляд на брата и убедившись в том, что его внимание поглощено разговором, Мелани отбросила наигранное дружелюбие, наклонилась к Алисе и ядовито прошептала:

– Что это вы, дорогая, так нервно реагируете на русскую мафию? Вы что, знаете о ней не понаслышке?

Прошел день, за ним другой, третий… Джеймс устроил Алису администратором в свой клуб боевых искусств. Теперь до позднего вечера она околачивалась в зале, а затем брела домой и, забившись в комнату, старалась без особой надобности не высовывать оттуда носа, чтобы не столкнуться с Мелани, с которой у нее установилось состояние вооруженного нейтралитета. За прошедшие дни Мелли поняла, что Алиса не собирается становиться хозяйкой дома и не имеет матримониальных видов на Джеймса, в связи с чем согласилась на перемирие и даже взяла гостью с собой на девичник, организованный дамами городка. Там она шепнула двум-трем наиболее болтливым приятельницам заранее отработанную «легенду», пояснив, что уговорила Джеймса взять Алису к себе на работу, чтобы таким образом отвлечь любимую подругу от печальных мыслей. Дамы тут же прониклись сочувствием к бедняжке, выразившимся в потоке приглашений на различные вечеринки. Излишняя суета вокруг ее персоны несколько осложнила существование беглянки и окончательно испортила мнение Мелани об интеллекте своих приятельниц.

Чтобы чем-то занять свою гостью, Джеймс предложил научить ее основам ушу. Та с радостью согласилась, и теперь каждый вечер после окончания занятий Джеймс час-другой посвящал новой ученице, оказавшейся довольно способной. Мелани, разумеется, встретила новость без особого восторга, но и без скандала. Казалось, она уже примирилась с присутствием посторонней женщины в доме, что, зная ее собственнические взгляды на брата, было весьма удивительно.

Изменился и Джеймс, незаметно привыкший к постоянному присутствию Алисы. Осознав это однажды, он сначала испугался, а потом убедил себя, что такое отношение обусловлено тем, что Гаевская – интересный собеседник и хороший товарищ. Правда, ему очень нравилось наблюдать за ней, касаться ее во время отработки приемов, любоваться ее фигурой, пропорции которой немного нарушала большая грудь, подчеркиваемая обтягивающими майками. Не раз в своих фантазиях он срывал эти тряпки и целовал горячее женское тело, но затем воспоминания о просьбе Энди всплывали в его памяти, и он гнал от себя фривольные мысли.

Лед тронулся в тот день, когда одновременно произошло два события: Мелани рано утром укатила к приятельнице в Санта-Монику, а Джеймс подвернул ногу. Пришедший по настоянию Алисы врач зафиксировал лодыжку и прописал больному обезболивающее лекарство и полный покой.

С ногой, затянутой эластичным бинтом, Джеймс вызвал у Алисы приступ материнской заботы. Хорошенько поразмыслив, она пришла к выводу, что больному необходимы приятные эмоции, а поскольку у мужчин центр удовольствий располагается где-то в районе желудка, то стоит приготовить что-нибудь вкусненькое. Быстро составив список, она отправилась в магазин, где накупила целую гору продуктов, изрядно озадачив широтой своей души продавца.

Не прошло и часа, как Алиса уже колдовала над кастрюлями, готовя, по ее словам, нечто божественное. Чтобы «пациент» не скучал, в углу кухни было поставлено кресло, на котором восседал Джеймс, положив больную конечность на мягкий пуфик, экспроприированный из комнаты Мелани. Накинутый на ноги пушистый плед и чашечка ароматного кофе привели Вэя в благодушное настроение. Черты его сурового лица смягчились, глаза излучали мягкий свет. Занятая готовкой, Алиса с улыбкой поглядывала на обычно сдержанного каскадера, который сейчас напоминал скорее сытого домашнего кота, чем сурового супермена.

Кухню заливали солнечные лучи, в свете которых мир выглядел на редкость уютным. Отбросив привычную настороженность, Алиса умело расправлялась с мясом и овощами, вполголоса напевая что-то по-русски.

На Джеймса вдруг снизошло состояние полного покоя и тихого счастья. В глубине его сознания мелькнула мысль, что он готов сидеть так до скончания мира. Глаза его начали предательски слипаться, и он погрузился в ленивую дрему.

Вдруг Алиса вскрикнула, прижав ладонь к губам. От неожиданности Джеймс вскочил со своего нагретого гнездышка, уронив на пол плед и расплескав остатки кофе.

– Что случилось? – в тревоге выдохнул он. – Ты порезалась? Я же предупреждал, что нож слишком острый!

Девушка перевела на него взгляд, полный отчаяния.

– Я забыла купить чеснок. Понимаешь, без него борщ будет совсем не тот.

Мгновение Джеймс продолжал непонимающе смотреть в ее расстроенное лицо, а потом облегченно расхохотался, плюхнувшись обратно в кресло.

– Господи! Меня чуть инфаркт не хватил от твоего крика. Я думал, что все, без руки осталась, а она о чесноке переживает!.. Посмотри в шкафчике, у Мелли все есть.

Последовав его указаниям, она распахнула дверцы шкафа и обнаружила целую коробку чесночных головок. Ловко чистя одну из них, Алиса посчитала необходимым оправдаться.

– Понимаешь, последнее время мне так редко приходится готовить, что я уже начала забывать про некоторые ингредиенты.

Джеймс открыл было рот, чтобы что-то сказать, потом замялся, но после минутной паузы все-таки не выдержал.

– Алиса, можно я тебя кое о чем спрошу?

Даже со спины было видно, как напряглось ее тело. Продолжая помешивать борщ, она, не оборачиваясь, кивнула.

– Ты любишь своего мужа?

В его голосе прозвучало что-то отдаленно напоминающее ревность. Невесело рассмеявшись, она повернулась к мужчине.

– Когда-то, в другой жизни, мне казалось, что да.

– А сейчас?

– Сейчас я его презираю.

– Ты не хочешь мне рассказать, из-за чего вы расстались?

– Тебе же уже все успел выболтать Айдахо.

– Я бы хотел услышать твою историю от тебя самой.

Она отрицательно покачала головой.

– Но если он здесь появится, – продолжал пытку Джеймс, – ты вернешься к нему?

– Если он здесь появится, – ровным голосом ответила Алиса, – это будет конец всему, потому что он появится не один. А это значит, что мне придет конец, а у вас с Мелани будут крупные неприятности. По хорошему, мне давно пора оставить ваш дом. Это будет правильно, – через силу добавила она.

Только Джеймс собрался возразить, что бегство – не решение проблемы, как раздалось шипение, и из-под крышки стоящей на плите кастрюли хлынули красные горячие струи. Обрадовавшись возможности прекратить тягостный допрос, горе-повариха кинулась ликвидировать последствия потопа.

Обед прошел просто прекрасно. Джеймс, правда, несколько раз пытался вернуться к начатому разговору, но Алиса вежливо, но твердо меняла тему. Однако в конце застолья она вдруг разоткровенничалась.

– Черт с тобой, раз ты так хочешь, то я сейчас буду плакаться тебе в жилетку. Так ты уверен, что хочешь этого?

Боясь спугнуть собеседницу, Джеймс молча кивнул, но она уже и так не могла остановиться.

– Да, я любила своего мужа. Или мне казалось, что я его люблю? Во всяком случае, из любви или из дурости, но я не замечала многое из того, что должна была видеть. Его непорядочность, его трусость… То, как он всячески помогает этому негодяю добиваться меня. И главное, что его окружение – это просто бандитское гнездо. Я ничего не видела и не слышала, пока не узнала, что продана Французу. Это так они своего главаря кличут за схожесть с Аленом Делоном. Их было семеро, а я одна. – Она подняла к потолку глаза, в которых блеснули слезы. – Он говорил, что это мои университеты… В общем, через неделю мне удалось сбежать. Без денег, без документов… В полицию обращаться бессмысленно, в посольство тоже. Перебивалась случайными заработками. Постаралась автостопом уехать как можно дальше. Через несколько дней в поисках работы зашла на конюшню к Энди. Он дал мне работу, стал другом, отцом, помог понять, что среди мужчин есть и нормальные люди. Потом Энди решил, что меня нужно увезти подальше. Так возникла идея перебраться в Лос-Анджелес к одной его знакомой. К сожалению, выяснилось, что она уезжает в Европу. Короче, в тот момент, когда я решила освободить Энди от забот о моей персоне, появился ты, и вот я здесь, хотя мне надо быть отсюда за тысячу миль. Поверь, Джеймс, это страшные люди, и я не хочу, чтобы с тобой или Мелани что-нибудь произошло. Шестое чувство подсказывает мне, что тучи сгущаются. Если честно, я очень боюсь… – Ее голос задрожал.

От вызывающей уверенности Алисы не осталось и следа: перед Джеймсом сидела испуганная… и очень привлекательная женщина. Как любого нормального мужчину, его покоробил рассказ о том, что с ней случилось, и легкая тень отчуждения легла между ними, но последние слова разбудили в его душе самые лучшие чувства. Еле сдерживаясь, чтобы не стиснуть Алису в объятиях, Джеймс бережно взял ее руку в свои широкие твердые ладони и ласково сжал.

– Не надо бояться, Элси. И не надо никуда уезжать. Мы с Мелли сделаем все возможное, чтобы защитить тебя.

Алиса представила себе сестру Джеймса в роли своего телохранителя и, не сдержавшись, улыбнулась сквозь слезы.

– Особенно Мелли!

– Ты зря смеешься. Между прочим, она относится к тебе очень прилично. Обычно мои знакомые дамы сбегают отсюда через пару дней, максимум через неделю, а ты живешь здесь уже второй месяц – и вы еще не сняли скальпы друг с друга.

– Что касается меня, то я вполне лояльно отношусь к Мелани. Кстати, она должна сейчас появиться, так что мне пора помыть посуду и пойти посмотреть, что делается в клубе.

Она помогла Джеймсу переместиться на любимый диван и устроила его там с максимально возможным комфортом: под головой подушка, на ногах плед, в руках детектив Рекса Стаута.

Быстро убрав со стола и включив посудомоечную машину, Алиса поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться и взять сумку со спортивным снаряжением.

Джеймс проводил ее долгим взглядом. Надо поговорить с Мелли. Впервые в жизни он готов был взбунтоваться против тирании сестры, безраздельно царившей в доме многие годы.

Будучи старше на семь лет, Мелани относилась к Джеймсу, как к маленькому мальчику, упорно игнорируя тот факт, что «мальчик» уже «разменял» пятый десяток и легко крушит ладонью стопки кирпичей. Так уж сложилось, что, оставшись одна, она всю нерастраченную любовь перенесла на брата. Неудивительно, что женщин, появлявшихся в их доме, она воспринимала как посягательниц на свой душевный покой. При этом она постоянно уверяла, что мечтает о том моменте, когда в жизнь Джеймса войдет та единственная, которая будет его достойна. Если бы ей сказали, что это махровый эгоизм и лицемерие, она бы не на шутку обиделась.

Джеймс несколько раз пытался восставать против навязчивой опеки, но потом смирился и махнул на все рукой. И вот теперь, в свои сорок два года, он был уверен, что уже никогда не свяжет себя узами Гименея. Вернее, был уверен, пока в его жизнь не вошла Алиса. Сильная, красивая тридцатипятилетняя женщина, она могла в себя влюбить любого мужчину, а ее равнодушие к представителям противоположного пола только разжигало его интерес. Не раз, лежа в постели, он вспоминал дерзкий взгляд ее «ведьминских» глаз, с ужасом ожидая часа, когда она соберется уходить. А то, что она это сделает, не вызывало никаких сомнений.

Несколько раз он видел, как Алиса, думая, что вокруг никого нет, снимала маску железной леди и сидела с грустным и растерянным лицом. В такие моменты Джеймсу ужасно хотелось заключить ее в свои объятия, покрыть поцелуями лицо, но он понимал, что только смутит и рассердит ее.

Ему стали сниться до такой степени правдоподобные эротические сны, в которых он обладал Алисой, что в первые мгновения пробуждения он не мог сказать, приснилось ему все это или было на самом деле. Не раз Мелли, проснувшись посреди ночи, слышала через стенку, как он вскрикивает во сне. В такие минуты она ненавидела Алису за мучения брата. Если в начале пребывания Гаевской в их доме отсутствие с ее стороны знаков внимания к брату Мелани воспринимала за хорошо продуманное кокетство, то теперь она стала испытывать обиду за Джеймса.

Сначала она воспринимала поселение в доме Вэев, как кратковременную остановку в пути… Но, прожив с ними полтора месяца под одной крышей, Алиса почувствовала, что эти люди стали частью ее жизни. Даже Мелани.

А Джеймс… Ее мозг и душа протестовали против мысли о близости с мужчиной, а тело отказывалось подчиняться воле. Сколько раз ее охватывал чувственный трепет от его случайного прикосновения! Он возникал в ее мыслях и сновидениях гораздо чаще, чем она могла это допустить. Бывало, в спортзале, видя, как он, по пояс обнаженный, занимается на тренажерах или проводит спарринг со своим ассистентом Дэном, она исподтишка любовалась его гладким телом, игрой мышц, пластикой движений. Ей хотелось прижаться к его груди, почувствовать запах кожи, утонуть в объятиях крепких рук. Иногда встречаясь взглядом с бездонными зеркалами его печальных карих глаз, она чувствовала их магическое притяжение, но в то же мгновение страх перед мужчиной возвращал ее в обычное состояние холодной отчужденности.

Но она все чаще стала задумываться над тем, что может произойти, если про ее убежище станет известно Французу. При одной мысли о том, чем может обернуться Вэям их гостеприимство, у нее выступал холодный пот. Ее стали одолевать дурные предчувствия. Вроде бы все было по-прежнему, но ощущение надвигающейся беды не отпускало…

– Джим!

Вэй тряхнул головой. Полулежа на диване, он так ушел в свои мысли, что не заметил, как вошла Мелани. Увидев стоящую в изголовье брата палочку, она бросилась к нему.

– Джимми, дорогой, что случилось? Ты сломал ногу! Боже мой, какой ужас! Где врач? Что он сказал? Почему ты один в доме? Где болтается эта чертова кукла, которая могла бы побыть с тобой, пока меня нет?! Ты голодный?

Джеймс едва вклинился в поток причитаний.

– Честное слово, Мелли, все нормально. Просто я подвернул ногу. Что касается Алисы, то она только что была здесь, а теперь пошла помогать Дэну. И я совсем не голоден, потому что она накормила меня отличным обедом.

При упоминании об обеде у Мелани поднялись брови.

– И чем же это она тебя накормила? Неужели этой дрянью из «Макдоналдса»?

– Ну до такого кошмара дело не дошло, – глядя на перепуганное лицо сестры, усмехнулся Джеймс. – Алиса сделала очень недурной обед. Если хочешь, можешь сама убедиться.

С подозрительным видом Мелани прошествовала на кухню и, приподняв крышки, принюхалась к содержимому. Она не могла не признать, что запах ей понравился.

А Джеймс, пока сестра дегустировала блюда, снова распластался на диване, репетируя предстоящий разговор.

Когда Мелли вновь появилась в гостиной и с довольным видом рухнула в кресло, он с самым невинным выражением лица поинтересовался ее мнением о качестве обеда.

Немного поколебавшись, Мелани одобрительно кивнула, издав носом звук, долженствовавший означать полное удовлетворение съеденным.

– Съедобно. Даже, я бы сказала, недурственно. Пожалуй, я буду ей иногда позволять что-нибудь приготовить.

Она искоса взглянула на брата. Почувствовав немой вопрос, тот, немного помявшись, наконец решился:

– Мелли, я бы хотел с тобой поговорить об Алисе.

Мелани только кивнула. Джеймс еще выдержал паузу, подбирая слова, а потом медленно начал:

– Мелли. Я хочу попросить тебя пересмотреть свои отношения с Алисой. Пожалуйста. – В его голосе прозвучала почти мольба. – Я прошу тебя понять, что мне небезразлична ее судьба. И мне бы не хотелось, чтобы здесь продолжалась гражданская война. Вы обе мне по-своему дороги, и мне больно видеть эту междоусобицу. Алиса о тебе хорошо отзывается, и, если ты постараешься себя сдерживать, то есть шанс, что мир и покой воцарятся под этой крышей. Мне бы этого очень хотелось.

Мелани была полностью деморализована утверждением Джеймса о том, что они обе ему дороги. Обе! Ни разу в жизни ему и в голову не приходило поставить на одну доску ее и кого-то еще. Она с возмущением посмотрела на Джеймса. Брат смотрел мимо нее отсутствующим взглядом, и Мелани почувствовала жалость к нему и еще что-то, сильно напоминающее угрызения совести. В голове ее мелькнула мысль, что это она виновата в том, что Джеймс одинок. Подойдя к нему, она тихо села рядом.

– Ты любишь ее? – почти шепотом спросила она, коснувшись ладонью его щеки.

Не меняя позы, он неуверенно пожал плечами.

– Наверное, да, как это не смешно звучит в моем возрасте.

– А она?

– Не знаю, Мелли. – Взгляд его стал грустным. – Честное слово, я не знаю. Мелли, родная, что мне делать?

– Джимми, расскажи мне о ней, – вдруг тихо и ласково попросила сестра.

И он рассказал все, что услышал от Энди, да и от самой Алисы. Слушая его, Мелани испытывала сложные чувства. С одной стороны – она была в ужасе от того, чем вся эта история грозит ее брату, с другой – жалела «своего дорогого мальчика», угораздившего влюбиться в проститутку, ибо, как известно, дыма без огня не бывает. Небось, строила глазки бандиту – вот и получила по заслугам! Но Джимми! Он так страдает!

Как маленького ребенка, она погладила брата по густой гриве волос и ласково поцеловала в щеку:

– Хорошо, обещаю, что больше не буду с ней ругаться. И вообще… Знаешь, пригласи ее в ресторан. Посидите, поговорите. Может, что и изменится в ваших отношениях. Или – еще лучше – отведи ее куда-нибудь потанцевать!

Он сжал руки Мелани.

– Сестричка! Ты у меня просто умница! Только… я так давно не танцевал…

– Судя по твоим рассказам, ей было тоже не до вальсов. Так что здесь вы на равных. Ну же, Джимми, не трусь. Это не страшнее, чем твои безумные трюки. Кстати, ты не находишь, дорогой, что я тоже только что совершила маленький подвиг?

Он притянул ее к себе и неловко чмокнул в нос:

– Я всегда говорил, что ты лучшая сестра на свете, но только танцевать я все-таки не пойду.

– Ах, так? – Резким движением она отшвырнула в сторону его плед и потянула за руку с дивана. – Давай, вставай, лежебока! Будешь тренироваться, пока не затанцуешь как бог.

– Мелли, ты рехнулась? Врач сказал, чтобы я сегодня не нагружал ногу. Сама же только что чуть в обморок не упала.

– Ничего подобного! – Мелани охватил приступ какого-то детского задора. – Я уже совершила подвиг, согласившись не обижать принцессу. Теперь твоя очередь побыть Ланселотом.

Несколько мгновений он вглядывался в глаза сестры, а потом, встав с дивана, вышел на середину комнаты. Мелани запустила магнитофон, и Джеймс, припадая на больную ногу, склонил голову, приглашая даму на танец. Но Мелли не вскинула руки ему на плечи. Отрицательно покачав головой, она посмотрела долгим взглядом ему в глаза и печально улыбнулась:

– Похоже, братец, ты действительно влюбился. Что ж, храни тебя Бог. Прости меня за эту глупую выходку.

Он примирительно обнял ее за талию, и так они и стояли в лучах заходящего солнца…

3

Хоть тело Алисы и появилось в клубе, но ее мысли были очень далеко оттуда. Обед с Джеймсом привел ее в состояние тихой грусти, каким бывает последний день бабьего лета перед наступлением зимних холодов. И хотя она ругала себя за излишнюю откровенность, но все равно была счастлива. Впервые за многие месяцы она ощутила состояние покоя, уюта и боялась потерять его. Нет, Энди, конечно, тоже помогал и сопереживал ей, как мог, но Энди – это почти отец, а Джеймс… Она мечтательно закрыла глаза, и в ее памяти всплыло лицо киношного злодея со смешными веснушками на переносице.

– Алло, Спящая красавица, – окликнул ее Дэн, садясь рядом на скамеечку. – О чем грезишь, принцесса?

Помощник Вэя был потрясающе красив и знал это. Если Джеймс за счет хорошо накачанной мускулатуры выглядел коренастым и не очень поворотливым, то Дэн ленивой грацией походил на леопарда. Все местные дамы хором восхищались его льняными вьющимися волосами и голубыми глазами, обрамленными черными густыми ресницами. Такая смертельная для женских сердец комбинация вкупе с веселым характером принесли ему титул самого красивого мужчины в городке. Местные казановы пытались выяснять с ним отношения, но наличие у него второго дана несколько охладило их пыл.

Половина местных дам посещала клуб исключительно ради общения с Дэном. Вот и сейчас он возился с двумя красотками бальзаковского возраста. Дамы игриво хихикали и принимали красивые позы, выгодно подчеркивающие их формы. Дэн бросал на них томные взоры, а в оставшееся от флирта время пытался втолковать хотя бы базовые движения. К сожалению, дамы в целях похудания выбрали багуа – один из видов ушу, требующий отличной координации движений и полной сосредоточенности, – поэтому дело не двигалось с мертвой точки, и тренер к концу занятий несколько приуныл.

Наконец, устав от бесполезных усилий, он махнул на все рукой и, пока его ученицы пытались разобраться с собственными руками и ногами, подошел перекинуться парой слов с Алисой.

– Знаешь, я иногда жалею, что не пошел в монахи… Иди-ка, детка, домой, я сам закрою зал. Все равно от тебя сегодня мало проку, да и сифу, наверное, соскучился без своей сиделки.

Не ожидавшая такой деликатности от прожженного ловеласа, Алиса благодарно чмокнула Дэна в щеку и, быстро переодевшись, поспешила на улицу. Всю дорогу она убеждала себя, что торопится только потому, что Мелли могла задержаться и Джеймсу требуется помощь, хотя в глубине души понимала, что в этом случае он бы позвонил ей.

Она открыла дверь и быстро вошла в дом. Было тихо и темно, только из гостиной падал слабый свет.

Алиса поставила сумку на маленький столик у двери и вошла в комнату, озаренную светом настольной лампы.

– Мелли приготовила тебе ужин, но он уже остыл, – раздался сзади знакомый баритон.

Алиса обернулась. Джеймс, одетый в спортивные брюки и растянутый серый свитер, был таким домашним, что у нее защемило сердце. Опираясь на палочку, он улыбался ей так радостно и открыто, как никогда ранее. Проглотив комок в горле, она удивленно переспросила:

– Мелани приготовила ужин… Мне?!

– Тебя это удивляет?

– Не то слово! С чего это такой королев-ский жест? Или меня ждет суп из мышиных хвостиков?

Хоть вопрос был далеко не любезным, но игривый тон, которым Алиса его произнесла, смягчил резкость, превратив его в шутку. Пройдя по мягкому ковру, она плюхнулась на диван и, сладко потянувшись, закрыла глаза. Темное золото ее волос разметалось по зеленому велюру подушки, мягкий свет лампы подчеркнул трагический излом бровей. Вэй затаил дыхание, любуясь ею, как эльфом, на мгновение залетевшим в его дом.

Стараясь не хромать, он подошел к девушке и тихо опустился рядом на диван. Наступила тишина. Каждый из них кожей ощущал нарастающее напряжение… и каждый боялся сделать первый шаг. Чем больше затягивалась пауза, тем страшнее становилось прервать ее.

Гаевская и хотела, и безумно боялась того, что могло сейчас произойти. От близости мужчины у нее по спине побежали мурашки, свело желанием тело, но разум – вечный страж разум! – и страшная память требовали, чтобы она бежала от надвигающейся опасности на край света.

И тут Алиса почувствовала, как ее стала сотрясать крупная дрожь. В отчаянии она попыталась справиться с собственным телом, вцепившись руками в край дивана, но ничего не помогало. Дрожь не прекращалась: ее воля не могла справиться с какими-то темными силами, управляющими сейчас ею.

Джеймс вскинул на нее глаза и увидел сжавшиеся плечи и напряженное лицо, на котором читались испуг и отчаяние.

– Элси, милая, что с тобой?

Позабыв о просьбе Энди, он обнял ее и крепко прижал к себе. Эта неожиданная ласка произвела на нее магическое действие: дрожь мгновенно прекратилась, зато потоком хлынули слезы. Они текли сами собой, тихо, без всхлипываний и рыданий. Вэй совсем растерялся. Не понимая, что происходит с Алисой, он подсознательно чувствовал, что слова будут лишними. Прижимая к себе хрупкое тело, он неуверенно провел рукой по рыжим шелковистым волосам.

В ответ на робкую ласку Алиса только крепче прижалась лицом к грубой вязке его свитера. Сколько прошло времени – минуты? часы? – прежде чем Джеймс почувствовал, что напряженное тело женщины расслабилось, но он продолжал ее баюкать, тихо перебирая золотистые локоны. Если бы кто-нибудь увидел сейчас его лицо, то не узнал бы голливудского супермена. Плачущую женщину обнимал мужчина, глаза которого светились добротой и сочувствием. Его губы мягко улыбались. Даже веснушки казались больше и заметнее на потерявшем скульптурную жесткость лице.

Алиса, пряча лицо на его груди, прошептала:

– Прости меня. Я… я не знаю, что со мной.

Он чуть сильнее прижал ее к себе и ласково улыбнулся.

– Девочка моя, – его губы почти касались ее волос, – что ты? Не надо, не говори ничего.

Он тихонько гладил ее по волосам, боясь нарушить возникшую близость. В его объятиях было не больше эротизма, чем в объятиях отца или старшего брата, и постепенно Алиса оттаяла в кольце его сильных рук. Наконец она судорожно вздохнула, на мгновение прижалась щекой к его широкой груди, а затем мягко, но решительно высвободилась из объятий и, нехотя поднявшись с дивана, отошла к окну, за которым манили холодным светом далекие звезды.

Прихрамывая, Джеймс подошел и встал рядом с ней. Они помолчали. Алиса смотрела в ночное небо, и все происходящее ей казалось не более реальным, чем сон. Казалось, что сейчас она проснется – и все исчезнет, а будет любимый Питер, дом на углу улицы Некрасова и Суворовского проспекта, привычное мяуканье соседской кошки и ласковые серые глаза Дюши… Андрея! Этого сукиного сына!!

У нее возникло ощущение, будто из рай-ских кущ ее швырнули в зловонное болото с пиявками.

Джеймс, искоса наблюдавший за Алисой, поразился тому, как ее лицо из доброго и растерянного мгновенно стало холодным и мстительным. Ласково обняв ее за талию, он наклонился к любимой.

– Забудь! Здесь ты под моей охраной.

Мягко, но решительно она отвела его руку. Воспоминания о недавних событиях вернули беглянку на землю, позволив без трепета взглянуть каскадеру в глаза.

– Прости, Джеймс, но я не могу. Я сейчас позволила себе лишнее, но этого больше не повторится, поверь мне. И вообще… Мне кажется, я должна уехать… И как можно быстрее.

Как бы в подтверждение своих слов она шагнула в сторону, будто опасаясь, что близость Джеймса отнимет у нее последние силы. В глубине души каскадер понимал всю разумность подобного решения, но теперь веления разума не имели для него никакого значения. Нахмурившись, он отрицательно покачал головой.

– Ты же не сможешь играть в прятки всю жизнь. Предлагаю другой вариант: жить без оглядки на этого мерзавца – твоего мужа и его компанию.

– Ты можешь представить себе такой вариант?

– Легко. Для начала приглашаю тебя завтра поужинать в одном симпатичном ресторане. Думаю, нам обоим не помешает бокал-другой шампанского, выпитого под шум прибоя.

– Господи, Джеймс, вот уж не ожидала услышать столь романтическое приглашение. Только… Я не могу его принять. Ты предлагаешь мне прекрасную, но несбыточную мечту.

– Почему? Ты не веришь мне?

– Верю, но это ничего не меняет. Вернее, только усложняет дело. Мне тяжелее будет покинуть этот дом. Я уезжаю, Джеймс.

– Но почему так резко? Тебе позвонил Энди? Или это я тебя напугал?

– Нет. Айдахо не объявлялся уже неделю. Просто я думаю, что это самое правильное решение. Я уеду в конце месяца. Хочу перебраться во Флориду. Там у меня живет один знакомый ветеринар. Мы познакомились с ним в самолете, когда летели сюда с мужем. Он говорил, что ему нужна помощница, чтобы управляться с его огромным домом, под завязку набитым всякой живностью. Кого у него только нет: собаки, кошки, лошади, морские свинки… Я ему написала и жду со дня на день ответа.

– Но ты ведь не можешь вот так – взять и исчезнуть. А я?

Она посмотрела на него с грустной укоризной.

– Ты будешь жить, как жил до меня. По большому счету ты ведь меня совсем не знаешь. А Мелани будет просто счастлива.

Джеймс протестующе поднял руку.

– Это неправда. Мелли к тебе хорошо относится. Просто ей трудно переступить через свои привычки. А я уже никогда не смогу жить, как жил до встречи с тобой.

– Это ничего не меняет, Джеймс.

– Хорошо, ответь мне на один вопрос: это из-за меня?

Он тщетно пытался поймать ее взгляд, но Алиса упорно отводила глаза, боясь снова расплакаться. Нервы ее были натянуты, и она уже жалела, что затеяла этот разговор.

– Алиса, это из-за меня? Посмотри на меня.

Она отрицательно замотала головой и, круто повернувшись, выбежала из комнаты. По лестнице простучали каблучки, на втором этаже стукнула дверь, и все стихло.

Джеймс устало провел рукой по лицу, потом, уже не стараясь скрыть хромоту, доковылял до дивана и тяжело опустился на подушки, но тут же вновь поднялся и, неловко потянувшись, достал из буфета пепельницу, зажигалку и пачку сигарет. Раскурив одну, он встал у открытого окна, глядя в небо невидящими глазами. В это мгновение он не испытывал ни горя, ни злости, а только тоскливую опустошенность.

Вернувшаяся к полуночи домой из гостей, Мелани застала брата в той же позе. Увидев в руке Джеймса догоревшую до фильтра сигарету, она перепугалась не на шутку.

– Джимми, что случилось на сей раз? Кто-нибудь умер?

Не отводя взгляда от окна, он чуть приподнял брови и безжизненным голосом обронил:

– Все нормально, Мелли. Все отлично.

– Ничего себе – нормально! Последний раз ты курил четыре года назад, когда покалечился Солано. Это опять из-за рыжей ведьмы? Черт возьми, вас нельзя оставить одних и на пять минут. Клянусь, я убью ее раньше, чем ее муж!

Не оборачиваясь, он ткнул сигарету в груду окурков и достал следующую.

– Мелли, я попытался сделать так, как ты мне советовала.

– И что сказала она?

Вернувшись в свою «келью», Алиса сначала бросилась ничком на постель и вдоволь наплакалась, а затем ее одолела жажда деятельности. Бесцельно пометавшись по комнате, она пересчитала наличные деньги, а затем вытащила сумку и начала лихорадочно упаковывать свой нехитрый скарб. Набив ее под завязку, она застегнула «молнию», уселась на постель, и тут на нее накатила безысходная тоска. Ей хотелось бежать куда глаза глядят, но голос здравого смысла подсказывал, что это далеко не лучшая идея. Чтобы уйти из дома, надо спуститься вниз, где она может столкнуться с Джеймсом… Кроме того, надо дождаться ответа из Флориды.

Алиса все еще пребывала в мрачной нерешительности, когда раздался стук в дверь и на пороге появилась Мелани, весь вид которой говорил о том, что китаянка встала на тропу войны.

– Ну вот что, красотка, – тихо прошипела она, – не знаю, что ты задумала, но я не позволю тебе издеваться над Джимом. Дьявол возьми, я еще никогда не видела его в таком состоянии!.. У меня есть пара минут, пока он сюда доковыляет, так что слушай меня внимательно. Мне наплевать на то, останешься ты в этом доме или свалишь к чертовой матери, но или ты сейчас же скажешь ему, что идешь с ним завтра в ресторан, или я за себя не ручаюсь. Ты его в гроб загнать хочешь, что ли? И нечего смотреть на меня кроличьими глазами – ты прекрасно знаешь, что из-за тебя он совсем свихнулся!

Она вдруг замолчала, прислушиваясь к приближающимся шагам, доносившимся сквозь приоткрытую дверь, а затем, резко переменив тон, неожиданно расплылась в улыбке:

– Я очень рада, что Джим просто не понял тебя. Разумеется, я помогу тебе подобрать соответствующий наряд.

Говоря это, она подхватила собранную Алисой сумку и метко швырнула ее под кровать за мгновение до того, как на пороге появился встревоженный Джеймс, опасавшийся какой-нибудь дикой выходки со стороны Мелани. Увидев мирную картину, сопровождающуюся радостным щебетанием сестры, он слегка опешил и теперь мялся в дверях, не решаясь войти.

– Джимми, – проворковала Мелани, – как я и думала, ты неправильно понял Алису. Она, разумеется, будет рада пойти с тобой в ресторан. Правда, подружка?

Совершенно деморализованная последними событиями, Гаевская неуверенно улыбнулась и согласно закивала головой.

– Если Джеймс не передумал, конечно…

В душе она молила, чтобы эта сцена быстрее закончилась и можно было, забившись под одеяло, расслабиться и вволю поплакать. Джеймс окинул взглядом ее понурую фигурку и, пробормотав пожелание спокойной ночи, отступил в темноту коридора, прикрыв за собой дверь.

Наигранное оживление Мелани как рукой сняло. Устало вздохнув, она присела на постель рядом с Алисой. Прошло несколько томительных минут, в течение которых хозяйка дома искоса наблюдала за осунувшимся лицом своей незваной гостьи, смотревшей в одну точку с таким обреченным выражением лица, что китаянке стало ее жаль. Она протянула руку и пожала безвольно лежавшую ладонь Алисы.

– Не возражаешь, если я закурю?

Все так же тупо глядя в пространство, Алиса кивнула. Мелани достала реквизированную у брата пачку сигарет и, вытащив одну, чиркнула зажигалкой. Глубоко затянувшись, она размышляла, стоит ли вмешаться в отношения брата с сидящей рядом женщиной. Странная она какая-то: все молчит и молчит, а что у нее на уме – темный лес. Хоть бы слово молвила, что ли!

– Ты о чем думаешь?

Алиса с трудом оторвалась от своих мыслей. Откинув с лица упавшую прядь волос, она чуть улыбнулась Мелли.

– Воюю с гремлинами.

– Чего? – от удивления Мелани поперхнулась дымом и, еле прокашлявшись, уставилась на свою, похоже, сумасшедшую собеседницу, которая с грустной улыбкой смотрела в раскрытое окно на ночное небо.

– Воюю с гремлинами, – терпеливо повторила Алиса. – Видишь ли, у каждого человека в душе есть уголок, где всегда светит солнце и благоухают цветы. А еще там живут милые пушистые зверьки, которых так и хочется погладить по мягкой спинке. Но даже в этом парадизе, к сожалению, иногда идет дождь, и тогда некоторые из этих милашек превращаются в злобных кровожадных гремлинов, готовых уничтожить все светлое, что есть в человеке. И чтобы не допустить этого, приходится уничтожать этих исчадий ада, оставляя на месте их берлог выжженную землю. Согласись, что лучше пожертвовать частью рая, чем потерять его совсем. Вот я и занималась этим довольно трудным делом… Можно попросить у тебя сигарету?

Изрядно озадаченная, Мелани удивленно вскинула глаза на Алису, но, ничего не сказав, протянула открытую пачку и зажигалку. Поискав глазами пепельницу и не найдя ничего подходящего, она высыпала на покрывало оставшиеся сигареты и стряхнула столбик пепла в опустевшую упаковку, а потом, чуть помедлив, повернула кисть руки так, чтобы Алиса тоже могла воспользоваться импровизированной пепельницей. Так они и сидели рядом, молча вдыхая дым, пока Мелани не прервала затянувшуюся паузу.

– Знаешь, у меня кроме Джима никого нет. Родители умерли, когда он был еще совсем маленький, так что я для него была и сестра, и мать, и отец. Не знаю, что будет со мной, если с ним что-нибудь случится. Когда он уезжает на съемки, я каждый день молю Бога, чтобы он вернулся живым и здоровым. Ты меня понимаешь? – Она скосила глаза на Гаевскую и, не дождавшись ответа, продолжила: – Наверное, я очень эгоистично его люблю. Мне больно видеть, когда рядом с ним есть другая женщина, хотя не так уж часто они появлялись в жизни брата. Ты не подумай, он очень хороший человек. Просто не сложилось. Так бывает. Я думала, что мы так и проживем с ним свой век, но тут появилась ты. Наверное, это судьба. С первых же минут я почувствовала, что здесь что-то не так. Впервые мой брат действительно влюбился. И надо же так получиться, что в качестве объекта своей страсти он выбрал ледышку! Не знаю, что ты испытываешь к Джиму, но то, что творится с ним, – это просто ужасно. Ты хоть понимаешь, что ломаешь ему, а значит, и мне, жизнь?.. Что ты молчишь? Ответь хоть что-нибудь!

Ожесточенно раздавив догоревший до фильтра окурок, она бросила импровизированную пепельницу на покрывало и, закурив следующую сигарету, глубоко затянулась дымом.

Алиса последовала примеру Мелани.

– Мелли, что ты от меня хочешь? Чтобы я сказала, что Джеймс мне небезразличен? Да, небезразличен. Более того, я думала, что никогда не смогу захотеть близости с мужчиной, но твой брат притягивает меня как магнит. Но это ничего не значит! У меня непонятно какое положение. Ни документов нет, ни дома. Зато есть муж со своими бандитами, которые в любой момент могут появиться у вас на пороге. Да я не переживу, если с вами что-нибудь из-за меня случится! Мне давно уже следовало уехать, но, если честно, было трудно оторваться от Джеймса, да и от тебя тоже… Мне стоило больших усилий убедить себя покинуть ваш дом в конце месяца, но если наши отношения с твоим братом перейдут известные границы, то я точно уже не смогу уехать.

Мелани, слушавшая эту тираду с все возрастающим удивлением, всплеснула руками.

– Ну, ребята, с вами не соскучишься! Знаешь что, давай-ка прервемся на секундочку, я сбегаю вниз за коньяком, а то на трезвую голову мне нелегко разобраться в этом дерьме…

Через пять минут Мелли вновь появилась на пороге с фарфоровой пепельницей в одной руке и двумя фужерами в другой. Под мышкой у нее торчала бутылка французского коньяка. Свалив все добро на постель, она ловко открыла бутылку и, налив щедрой рукой лошадиные порции, затянулась очередной сигаретой.

– Кстати, я, пока искала выпивку, хорошенько обдумала твои слова. Знаешь, в чем ты не права? В том, что берешься решать чужую жизнь. Поверь, твои жертвы никому не нужны. Джеймс не маленький мальчик и прекрасно отдает себе отчет в своих поступках. Раз он решил, что ты для него важнее собственного спокойствия, значит, так оно и будет. В конце концов, он имеет право распоряжаться собственной жизнью.

Тут уже настала очередь Алисы удивленно вытаращить глаза. Она была так потрясена словами Мелани, а еще более – ее тоном, что, очнувшись от полузабытья, в котором пребывала последний час, даже подпрыгнула на кровати.

– Мелли, что ты говоришь! Ведь тебя могут убить! Об этом ему тоже неплохо бы подумать!

– Он и подумал, уверяю тебя. Но только это уже мое право – решать, как вести себя в такой ситуации. И я решила, что от судьбы не убежишь. И поход в ресторан должен состояться, раз он нужен Джиму… и тебе. Только не начинай снова нести ахинею о гремлинах. Никто ничем не жертвует, понятно? Просто каждый выбирает свой путь, и наши пути сейчас совпали. Кстати, хочешь, мы поедем по магазинам и купим тебе самое классное платье из имеющихся в наличии?

– Мелани!!

– Я уже много лет Мелани. Завтра ты идешь с Джеймсом слушать шум прибоя, пить шампанское и танцевать под звездами. И горе тебе, если брату не понравится вечер!

На так и не успевшую поужинать Алису коньяк произвел свое умиротворяющее действие. В какой-то момент ей показалось, что Мелани права, и она уже без возражений занялась обсуждением завтрашнего свидания и всесторонним анализом предыдущих пассий хозяина дома, о которых Мелани рассказывала с таким юмором, что соскучившаяся по нормальному женскому общению Алиса просто умирала от смеха, забыв обо всех своих невзгодах. Уже светало, когда с трудом ворочавшая языком Мелли побрела в свою спальню, а Гаевская рухнула на покрывало, да так и заснула, не раздевшись.

4

Время уже приближалось к обеду, когда Алиса смогла наконец открыть глаза. Ценой героических усилий ей удалось усесться на постели и частично восстановить в памяти начало и конец вчерашнего вечера.

Стараясь не делать резких движений, девушка осмотрелась по сторонам, и ее взгляд тут же наткнулся на опустошенную бутылку коньяка и пару фужеров, в которых плавали размокшие окурки. При виде свидетельств вчерашнего загула она тихо застонала и снова рухнула на подушки. Господи, почему ты не остановил меня вовремя? Ну почему я все время делаю что-то не так?! Она снова попыталась принять вертикальное положение, что не сразу, но все-таки удалось. Алиса снова огляделась вокруг и только тут заметила у изголовья собранную сумку – и вспомнила все, в том числе и свое обещание пойти в ресторан.

Медленно, стараясь не делать лишних движений, она вытащила из сумки полотенце и халат и, плавно распрямившись, побрела в ванную, уповая на то, что не встретит никого по дороге. Господь услышал ее молитвы, хотя в доме явно кто-то был. Внизу раздавались шаги и шумел пылесос. Похоже, Мелани решила навести порядок… Ну и железное же здоровье у сестрицы Джеймса, если после вчерашнего она как ни в чем не бывало может заниматься домашними делами!

Ледяная вода оказала свое отрезвляющее действие, и спустя несколько минут Гаевская уже была в состоянии передвигаться, не борясь с приступами дурноты. Она подошла к висевшему на стене зеркалу. На нее взглянуло лицо, хоть и носившее отпечаток неправедно проведенного вечера, но уже больше напоминавшее человеческий лик, чем взбитую подушку. Алиса бросила презрительный взгляд на свое отражение, ответившее ей тем же, и занялась приведением себя в порядок.

Спустившись вниз через полчаса, девушка уже выглядела вполне пристойно, хотя на душе у нее все еще скребли кошки. Тихо прошмыгнув мимо гостиной, откуда доносился шум передвигаемой мебели, она направилась было на кухню, но бдительная Мелани тут же возникла на пороге, неодобрительно поглядывая на отекшее лицо возлюбленной своего брата.

– Привет, красотка, эк тебя после вчерашнего разобрало!

Та только виновато улыбнулась, пытаясь непослушными руками очистить обнаруженный на столе грейпфрут.

– Ладно, сядь, давай помогу, – смилостивилась китаянка, глядя на мучения своей новоиспеченной протеже.

В одно мгновение она очистила несколько сочных плодов и, засунув их в соковыжималку, протянула Алисе стакан живительного нектара. Пока гостья приходила в себя, Мелани скептически оценивала ее попытки с помощью косметики придать себе здоровый вид. Раз уж она решила стать для брата доброй феей, то волшебство будет по высшему разряду. И неумолимая сестрица Джеймса принялась за дело с энергией продюсера, обнаружившего в провинциальной девочке задатки кинозвезды. Она поволокла Алису на пробежку, затем – к приятельнице в бассейн, потом – в салон, где лично давала указания косметологу и парикмахеру, что сделать с развалившимся в кресле полуфабрикатом. Затем последовал легкий обед, состоящий из овощного салата и чашечки черного кофе, после чего путь их лег в примерочную, куда продавщицы принесли десяток платьев. Шокированная таким беспардонным диктатом, Алиса попыталась взбунтоваться, но Мелани с бесчувственностью палача заставила перемерить их все. В результате было приобретено изумрудно-зеленое произведение портновского искусства, от которого Алиса пришла в ужас. Нет, платье сидело на ней как влитое, но вот декольте и открытая почти до попы спина до такой степени не вязались с присущим ей стилем, что Гаевская почувствовала себя голой. Она попыталась втолковать это Мелани, но та заявила, что платье должно понравиться Джеймсу, а не ей.

Словом, бороться с таким стихийным бедствием, как мисс Вэй, было невозможно.

Таким образом, к семи часам вечера Алиса была готова «на все сто», по выражению Мелли. Ее медно-рыжие волосы, собранные на затылке, мягко струились по плечам, а кошачья зелень лихорадочно блестевших глаз еще больше подчеркивалась изумрудным шелком. Полная высокая грудь, открытая ровно настолько, чтобы подчеркнуть все ее достоинства, приковывала взор, а стройные ножки, красоту которых усиливали туфли на высоком каблуке, убили бы наповал любого мужчину.

Но Алиса ужасно стеснялась своего «голого» вида. Привыкнув ходить в брюках и свитере, она чувствовала себя какой-то третьеразрядной проституткой. Ужасные мучения доставляли ей туфли, каблуки которых своими размерами напоминали московскую телебашню. Стремясь сделать из Алисы конфетку, Мелани настояла на приобретении этого сногсшибательного кошмара, совершенно не желая считаться с тем, что та никогда не носила каблуков выше двух дюймов.

Чем ближе стрелки приближались к семи часам вечера, тем большее беспокойство овладевало ею. Забившись в угол дивана, она сомнамбулически смотрела на старинные часы, чувствуя, как от нервного напряжения сжимаются все ее внутренности.

Наконец пробило семь, и вместе с боем курантов перед ней появился огромный букет цветов, за которым угадывалась мужская фигура. Восторженно ахнув, Алиса подхватила это чудо флористики и взглянула на Джеймса сияющими глазами. Каскадер был великолепен: костюм подчеркивал его атлетическую фигуру, черная грива волос, аккуратно расчесанная, чуть касалась широких плеч. Взгляд его бархатных глаз восхищенно скользнул по лицу женщины и задержался на вырезе платья, оставив почти физическое ощущение прикосновения. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, привыкая к новому обличью партнера. Первым пришел в себя Джеймс.

– С ума сойти можно! Кто эта эффектная женщина, в присутствии которой я немею? Неужели это та пьянчужка, что вчера вместе с моей взбалмошной сестрицей выпила весь имеющийся в доме коньяк?

Алиса рассмеялась, испытывая чувство благодарности к этому элегантному красавцу, в очередной раз пришедшему ей на выручку. Она горделиво повела головой, бросив на мужчину такой задорно-чувственный взгляд, что у того дрогнули красиво очерченные ноздри, а глаза превратились в бездонные омуты.

– А кто этот неизвестный герой, принесший такой роскошный букет цветов? Неужто это тот несчастный, который еще вчера едва хромал, опираясь на палочку?

Джеймс взял тонкую руку Алисы и, поднеся к губам, медленно поцеловал, любуясь трепетом ее ресниц.

– Позволено ли мне будет пригласить прекрасную даму на ужин? – Певучий баритон завораживал.

Боясь не справиться с голосом, Алиса молча кивнула. Шагнув назад, Джеймс распахнул перед ней дверь и, предложив опереться на руку, повел к машине. Проклиная в душе идиота, придумавшего шпильки, Алиса шла рядом. К ее облегчению, Джеймс не заметил в походке девушки ничего необычного, но та не теряла бдительности, пока не села в такси. Улыбнувшись своему спутнику, она встретила такой восхищенный взгляд, что снова смешалась, хотя теперь волнение было приятным.

В ресторане их посадили за столик, стоящий в застекленном эркере, из которого открывался изумительный вид на море. В полумраке зала светлячками мерцали свечи, играла тихая музыка. Алиса плохо запомнила первую половину вечера – что они ели и пили, о чем говорили. Она просто ощущала себя счастливой, и это ее состояние передавалось окружающим. Даже официант ласково ей улыбался, изредка возникая у столика.

Джеймс тоже был совсем не похож на сурового сифу, которого привыкла видеть Гаевская. Он добродушно подшучивал над ней и смеялся ее шуткам, откровенно любуясь спутницей.

Алиса в этот вечер была в ударе. Близость Джеймса пьянила ее больше выпитого шампанского. Ее щеки порозовели, глаза радостно сияли, на губах играла дразнящая улыбка. В какой-то момент Джеймс вдруг пожалел по-мужски ее мужа, потерявшего такую красавицу. Прислушавшись к тому, что играли музыканты, он приподнял фужер:

– Предлагаю выпить за самую красивую, самую умную, самую добрую женщину на свете – за тебя, Алиса. Пусть дни твои будут радостными, а ночи – спокойными. И пусть тебя всегда окружают только любящие люди.

– Ох, Джеймс, – притворно пригорюнилась Алиса, – где ж я найду таких? У меня на всем белом свете есть только Энди, да и тот очень далеко отсюда.

– Вот тут ты ошибаешься, милая леди. Я знаю еще двух с половиной человек, которые к тебе очень хорошо относятся.

– Да? – глаза Алисы округлились. – И кто это?

– Первое целое число – это Мелани. А половинка – Дэн, когда не занят с другими барышнями.

– А кто второе целое число? – Невзирая на игривость вопроса, Джеймс почувствовал напряженность в ее голосе.

Ничего не ответив, он поднялся со своего места и поклонился, приглашая даму на танец. Видимо, владелец ресторана был поклонником французского ретро вообще и Джо Дассена в частности, потому что весь вечер игрались только его мелодии. Вот и сейчас пианист запел лучшую, как считала Алиса, песню великого француза – «Привет». Крепкие руки обвили талию девушки, и вот она уже плавно кружится в мужских объятиях, вдыхая знакомый запах туалетной воды. Ей казалось, что они плывут на волнах музыки в далекую сказочную страну, где сбываются самые потаенные мечты. Расслабившись, Алиса потеряла бдительность – и тут же чуть не упала, если бы не отточенная реакция партнера, мгновенно подхватившего ее.

– Что с тобой? – спросил он с тревогой.

– Ты будешь смеяться… – Алиса чуть не заплакала от досады. – Это треклятые туфли, которые меня заставила надеть Мелани. Я в них не то что танцевать – ходить боюсь.

– Всего-то? – Джеймс тихо рассмеялся и вдруг крепко прижал ее к груди. – Думаю, что теперь падение тебе не грозит.

Она попыталась осторожно высвободиться, но кольцо мужских рук не ослабевало. Их тела так плотно слились, что Алиса чувствовала, как грохочет его сердце. Внезапно его губы на долю секунды коснулись ее щеки – или это ей только показалось? Она резко вырвалась и остановилась, тяжело дыша. Глаза женщины встретились с мужским взором, в котором горело желание… Еще немного, и она за него не ручается. Что еще хуже: она за себя не ручается тоже! Ей показалось, что все присутствующие в зале смотрят на них. Нет, этого не должно случиться! Хватит с нее мужчин и связанных с ними проблем! Она метнулась к выходу, и когда Джеймс, задержавшийся на мгновение, чтобы бросить деньги на столик и забрать ее сумочку, выскочил в темноту ночи, пространство перед рестораном было уже пусто. Девушка исчезла, и даже швейцар, всегда стоящий у дверей, куда-то запропастился. На мгновение Вэй остановился, пытаясь понять, где Алиса.

Машин нигде не было видно, значит, она не могла уехать. Решив, что она пошла домой пешком, он быстро зашагал в нужную сторону. Его душила обида. Он хотел догнать эту странную, но такую желанную дикарку и, хорошенько встряхнув, объяснить ей, что не может больше делать вид, что ничего между ними не происходит. Он почти пробежал полмили, пока наконец не сообразил, что Алиса не могла так далеко уйти, и повернул обратно. Вернувшись к ресторану, он еще раз внимательно оглядел окрестности и прислушался. Где-то за углом раздалось то ли поскуливание, то ли всхлип, словно чихнул котенок. Джеймс поспешил на звук и чуть не споткнулся в темноте об Алису, сидевшую на земле в безнадежно испачканном платье. Ее шикарные туфли валялись в стороне, а сама она тихо плакала, размазывая по щекам слезы и косметику.

Покачав головой, Джеймс присел на корточки рядом и протянул ей носовой платок. Алиса прижала его к лицу и тихо всхлипнула. Джеймс улыбнулся:

– А я думал, ты убежала домой.

– Я собиралась… только подвернула ногу в этих чертовых туфлях, пропади они пропадом! – Она с ненавистью кивнула на скинутые «лодочки» и судорожно вздохнула.

– Ну и что же мы теперь делать будем, милейшая амазонка? Может, заключим временный пакт о ненападении и перестанем по очереди травмировать конечности?

Старательно отворачивая от него опухшее от слез лицо, Алиса покорно кивнула. Джеймс подобрал туфли и помог их надеть. Потом он снял пиджак и набросил девушке на плечи. Она попыталась слабо сопротивляться, но Джеймс одним рывком поставил Алису на ноги и помог доковылять до входа в ресторан, где какая-то парочка как раз выходила из такси.

В машине он обнял беглянку за плечи и, склонившись к ее уху, проговорил, как обычно немного растягивая гласные:

– Знаешь, я готов так ехать всю жизнь.

Она сделала слабую попытку отстраниться, но он напряг обнимающую ее руку, и Алиса смирилась с приятным насилием, прижавшись сильнее к его широкой груди.

Такси остановилось у подъезда, и Джеймс, обойдя машину, помог выбраться спутнице. Тихо заурчав, автомобиль умчался. При свете фонаря Джеймс взглянул на свою спутницу и рассмеялся. Она обиженно вздернула нос.

– Не вижу ничего смешного…

– Ну… если бы ты посмотрела на себя сейчас в зеркало, то не стала бы удивляться моему веселью. Не часто в мой дом захаживают такие чумазые леди! А теперь позволь транспортировать тебя до твоих апартаментов.

Он наклонился и, легко подхватив Алису на руки, понес в дом, с каждым шагом все крепче прижимая к груди драгоценную ношу. Поднявшись на второй этаж, он поставил девушку перед дверью ее спальни.

– Хорошо, что Мелли видит десятый сон, а то пришлось бы сочинять историю о том, где в ресторане можно так измазаться.

Она шутливо замахнулась на Джеймса, но он перехватил ее руки и, заведя их за спину, прижал ее к себе.

– Малыш, не надо драться, пожалуйста, а то я могу от неожиданности ударить в ответ, а я не хочу тебя покалечить. Ты мне слишком дорога.

Она попыталась оттолкнуть Джеймса, но он только крепче прижал ее к себе. Пытаясь вырваться, она подняла голову. Их лица почти соприкасались. Во всегда невозмутимых глазах мужчины бушевало пламя. Алиса даже представить себе не могла, что глаза Джеймса могут быть такими страстными. От сдержанного Вэя не осталось и следа…

Прекратив вырываться, Алиса с изумлением вглядывалась в его лицо, будто впервые увидев. Бесенята в ее глазах исчезли, уступив место растерянности. Сдерживаясь из последних сил, Джеймс медленно наклонился к ее рту и, чуть помедлив, прикоснулся к нему горячими губами. И она наконец ответила ему… Руки Джеймса напряглись. Заключив Алису в объятия, он покрывал ее лицо, шею и грудь страст-ными поцелуями… Но она вдруг вырвалась из сладкого плена.

– Нет! Я не хочу этого!! Уходи! Пожалуйста, уходи!

– Но почему? Мы же созданы друг для друга. Я никогда не испытывал ничего подобного, да и ты, я уверен, хочешь меня!

Тяжело дыша, они стояли перед дверью ее комнаты, медленно возвращаясь на землю. Алиса покачала головой.

– Ничего не получится, милый. Я, наверное, еще не отошла от прошлого. Я… боюсь. Прости…

Ее слова подействовали на Джеймса как ведро холодной воды. Еще секунду назад душившее его желание исчезло.

– Я все понял, малыш.

В его голосе прозвучала такая безнадежность, что сердце Алисы не выдержало. Понимая, что совершает, наверное, самый неосмотрительный в жизни поступок, она шагнула к Вэю и, обвив руками его шею, отчаянно прижалась губами к его рту. Руки мужчины до боли стиснули ее тело. Он поднял ее на руки и, распахнув ногой дверь, внес драгоценную ношу в мягкую тьму спальни. Не отрываясь от ее губ, он положил женщину на постель, прижав к покрывалу своим телом. Ее руки метались по его спине, словно пытаясь обласкать каждый ее дюйм. На мгновение прервав поцелуй, они помогли друг другу освободиться от одежды и снова слились в страстном порыве, более сильном, чем жажда жизни и страх смерти. Вначале, когда чувственный вихрь еще не увлек Алису, она боялась, что память тела окажется сильнее и она не сможет подарить Джеймсу то последнее, что сливает мужчину и женщину в одно целое, но страхи оказались напрасны.

– Я хочу тебя, Джеймс, – прошептала она, – возьми меня любимый, радость моя. Боже мой, как мне хорошо!

Он только и ждал ее зова и, застонав от страсти, погрузился в ее горячее тело, осыпая поцелуями лицо и плечи распростертой под ним женщины…

Что это было? Сумасшествие? Смерть? Ей показалось, что в тот момент, когда они проходили пик наслаждения, она умерла и теперь снова возрождается к жизни, чувствуя, как безвольно упавшее на нее тело Джеймса сотрясают последние судороги страсти. Алиса одной рукой обнимала поникшие плечи возлюбленного, а другой – ласково поглаживала густую гриву его спутанных волос. Спустя некоторое время он поднял голову и, нежно поцеловав ее в щеку, сделал движение, чтобы лечь рядом, но Алиса испуганно воскликнула:

– Не надо! Мне так хорошо сейчас с тобой!

Он приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на ее белевшее во мраке лицо, словно увидел впервые.

– Ты не только красавица, но и самая страстная любовница на свете… Я и подумать не мог, что переживу такое… Ты даже не представляешь, как я счастлив.

Она тихо и радостно рассмеялась.

– Я и сама не ожидала… Все было просто удивительно!

– Я очень рад, что ты на меня не сердишься, потому что потерял над собой контроль и даже не приласкал тебя как следует. Я просто грубое животное, но постараюсь исправиться! А теперь позволь мне лечь рядом – я слишком тяжелый для такой маленькой леди.

Невзирая на слабый протест, он скатился с Алисы и лег, подсунув ей под голову свою руку. Она тут же прижалась к горячему мужскому телу, потершись щекой о мускулистую грудь. Было очень тихо, словно дом прислушивался к тому, что происходило на втором этаже. Помолчав немного, Джеймс, мечтательно глядя в потолок, проговорил:

– У нас будет много-много таких ночей. Ты родишь мне дочку, такую же рыжую кошку, и мы превратимся в добропорядочную американскую семью.

Она проглотила стоящий в горле комок и, ничего не ответив, начала плавно водить тонким указательным пальцем по лицу любимого, словно пытаясь на ощупь запомнить каждый его изгиб. Эта странная ласка убаюкивала, расслабляя мышцы и путая мысли.

– Ты меня зачаровываешь? – прошептал мужчина.

Она молча кивнула, продолжая свою «ворожбу». Он беззвучно засмеялся и, поймав ее руку, прижал легкую ладонь к своим губам.

– Я всегда буду с тобой, дорогая. В горе и радости.

– Даже если я буду против? – Ее губы дрогнули в улыбке.

– Если ты не захочешь видеть меня рядом, я буду следовать за тобой шелестом ветра, шумом ручья, тенью облака или бликом Луны. Ты даже не будешь знать, что я рядом, но я никогда не брошу тебя.

– Никогда… Это слово из лексикона богов. Лучше поцелуй меня, и пусть мы будем вместе столько, сколько даст нам судьба.

Высвободив из-под ее головы руку, он повернулся к Алисе и, перед тем как прижаться губами к ее губам, тихо прошептал:

– Ради нашей любви я брошу вызов даже богам.…

5

Следующие две недели были счастливейшими в жизни Алисы и Джеймса. Даже ревнивая Мелани смирилась с присутствием «этой рыжей ведьмы», тем более что Алиса всячески старалась подружиться с сестрой любимого человека. Примирению способствовало еще и то обстоятельство, что у них нашлась еще одна общая страсть – цветоводство. Если Джеймсу по каким-либо причинам приходилось оставлять гостью на несколько часов одну, то, возвращаясь домой, он заставал ее в цветнике сестры, где женщины увлеченно обсуждали причины преждевременного увядания какой-нибудь душистой красавицы.

Нахлынувшее чувство преобразило каскадера. Вечно хмурое лицо Джеймса смягчилось, непроницаемые глаза приобрели выражение мягкой задумчивости, а губы иногда подрагивали, намекая на сдерживаемую улыбку. Если раньше он редко появлялся дома раньше одиннадцати, то теперь стал настоящим домоседом, с неохотой покидающим свой кров.

Еще больше изменилась Алиса. К ней вернулись природная жизнерадостность и чувство юмора, а холодный вызов зеленых глаз сменился сиянием солнечных бликов. Джеймс с удивлением обнаружил прелестные ямочки, появляющиеся на ее щеках каждый раз, когда она заливалась смехом. Единственное, что лежало темным пятнышком на безоблачном небе ее настроения, – это спортклуб. С удивлением она обнаружила, что ревнует Джеймса ко всем дамам от двенадцати до семидесяти лет…

Впрочем, не только ей хотелось ограничить присутствие Джеймса на тренировках. Неожиданно взбунтовался Дэн. Изумленно понаблюдав несколько дней за своим партнером, он заявил, что тот похож на ошалевшего мартовского кота и совершенно деморализует своим видом учеников. Вэй так удивился этому демаршу, что даже не нашелся, что возразить, а Дэн, не встретив отпора, набрался смелости и выпалил, что будет лучше, если Вэй станет бывать в клубе как можно меньше, иначе все будут таращить глаза на совершенно не похожего на себя учителя. Затем, без всякого перехода, он поздравил Алису с правильным выбором и выразил надежду, что теперь Джеймс наконец поймет чувства всех влюбленных на планете и перестанет ругать его, Дэна, за мелкие шалости. И, наконец, он обнял своего друга и пожелал ему счастья. Вэй был растроган, хотя и старался этого не показать. Кто бы мог подумать, что плейбой Дэнни способен так радоваться чужому счастью!

А они были счастливы, как подростки, впервые познавшие радость плотских наслаждений. Словно два исследователя изучали они тела и характеры друг друга, иногда восхищаясь, иногда удивляясь привычкам партнера. Так Алиса выяснила, что Джеймс боится щекотки, и бессовестно пользовалась этой слабостью, с хохотом наблюдая, как всегда невозмутимый каскадер по-детски поджимает ноги, пряча от нее голые пятки. Со своей стороны Джеймс был шокирован, обнаружив, что его смелая возлюбленная боится… бабочек.

Казалось, ничего не предвещало неприятностей, хотя Мелани, молчаливо наблюдавшая за развитием событий, была уверена, что их еще ждут испытания. Боги завистливы и очень скупо отмеряют людям минуты счастья. Недаром старые мастера специально немного портили совершенные фарфоровые вазы, чтобы оградить свое творение от их гнева. Мудрые предки знали, что делали. Она даже как-то напустилась на Айдахо, требуя, чтобы тот приехал, присмотрел за своей протеже.

Каким-то странным образом роман Алисы и Джеймса снова сблизил мисс Вэй и старого каскадера, расставшихся много лет назад по вине Энди, испугавшегося перспективы потерять пресловутую мужскую свободу. С той поры Мелли ни разу не произнесла его имени. Когда Гаевская только появилась в ее доме, оскорбленная женщина заявила, что ни за что не будет отвечать на звонки «этого облезлого койота», регулярно интересующегося жизнью своей протеже, но потом нехотя снизошла до кратких бесед, которые раз от раза становились все продолжительнее. Энди, осознающий свою вину, старался быть с Мелани предельно корректным, не замечая, что его тянет позвонить в Калифорнию уже не только беспокойство за Алису, но и желание услышать знакомый голос.

Узнав от Мелани о происходящих в доме событиях, он стал костерить последними словами Джеймса, не сдержавшего слова, предрекая, что всех ждут огромные неприятности. Сначала Мелли терпеливо слушала брюзжание приятеля, но в конце концов обиделась за брата и встала на его защиту, отстаивая право Джеймса и Алисы на личную жизнь. Да, она не исключала возможности появления полумифических гангстеров, но гораздо больше опасалась столкновения характеров брата и гостьи. Несколько раз между ними уже проскакивали искры, но, увлеченные друг другом, они гасили ссору в самом зародыше. Однако Мелли была уверена, что недалек тот день, когда они схлестнутся на почве главенства, и этот момент не заставил себя долго ждать.

Один из друзей Джеймса предоставил в его распоряжение свою конюшню, и влюбленные часто катались по утрам верхом. Однажды, когда жарким полуднем они лежали в тени деревьев у родника, прислушиваясь к тихому пофыркиванию пасущихся рядом лошадей, Алисе захотелось расшевелись дремлющего Джеймса, и она начала его поддразнивать, приписывая великому сифу любовь всех дам, занимавшихся в его клубе. Посмеиваясь, она рассказывала, как миссис Ривз ради него купила до неприличия открытую майку (с ее-то габаритами!), а мисс Кинг исхудала, чтобы достичь модельных стандартов, в расчете на то, что Джеймс непременно влюбится в нее и увезет в Голливуд.

Заложив за голову руки и жмурясь от падающего на лицо солнечного света, Вэй слушал ее с невозмутимым видом хитрого восточного бога, но в конце концов не выдержал и, перекатившись на живот, притянул к себе притворно сопротивлявшуюся девушку и губами в губы прошептал:

– Прекрасная амазонка, неужели ты ревнуешь меня?

– Еще чего! – Она фыркнула от показного возмущения. – Между прочим, мне Дэн тоже строит глазки!

– Неужели? – Только что искрящиеся смехом карие глаза сразу вобрали в себя бездонность неба.

– Честно слово! – Не замечая напряженности в тоне Вэя, она продолжала игру.

– А тебе он тоже нравится? – Бархатный баритон Вэя зазвучал подозрительно равнодушно.

– Я его просто обожаю! Такая фигура, с ума можно сойти! А какие у него выразительные глаза! А какие сильные руки! Пока ты помогаешь миссис Ривз сгонять лишние фунты, он поднимает мне настроение.

– Ну что ж, рад за тебя – если решишь меня бросить, будет куда уйти.

Он пружинисто вскочил на ноги и, подхватив лежащее потником вверх седло, пошел к своему коню. Только сейчас до Алисы дошло, что шутка зашла слишком далеко. Она озадаченно посмотрела на Вэя.

– Ты что, прогоняешь меня?

На мгновение его руки, подтягивающие подпругу, замедлили движение, но голос оставался таким же ровным.

– Ну что ты говоришь ерунду, дорогая. Просто мне показалось, что тебе с ним интереснее, чем со мной.

Он обернулся и одарил Алису обаятельнейшей из улыбок. Гаевская попыталась всмотреться в его лицо, но, стоя против солнца, увидела только черный контур мужского тела. Она хотела возразить, что это была шутка, но упустила момент. Девушке почудилось, что она видит дурной сон. Но, увы, все происходило наяву, и Джеймс с каждой секундой все больше от нее отдалялся.

Казалось, его абсолютно не угнетает повисшее молчание. Зацепив повод гнедого за ветку дерева, он равнодушно прошел мимо стоящей в растерянности женщины и, взяв второе седло, направился к рыжему арабскому жеребцу, на котором любила ездить Алиса. Тот фыркнул и попятился, не убегая, но и не желая подставлять свою спину. Изловчившись, каскадер поймал коня за уздечку и, невзирая на неудовольствие животного, заставил-таки его подчиниться человеку. Возясь с ремнями подпруги, он неистово надеялся, что Алиса опровергнет его слова, но та стояла в молчании, подтверждая его худшие опасения.

– Ну вот и все, – похлопав по горячей шее скакуна, он обернулся со щемящим ощущением потери. – Можно ехать.

Она хотела что-то возразить, но мужчина уже повернулся к ней спиной. Недоуменно пожав плечами, она подошла к своему любимцу, бьющему копытом по пыльной земле, и легко взлетела к нему на спину. Соскучившийся по родной конюшне арабчонок радостно заржал, заплясав на месте. В тот же миг рядом с ним оказался гнедой англичанин, сдерживаемый рукой Джеймса.

Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Алиса с вызовом взглянула на каскадера. Как уже бывало не раз, холодный блеск изумрудов утонул в бездонности карих омутов. И тогда, завизжав, она сдавила бока коня. Не привыкший к такому обращению, он взвился на дыбы и понесся рыжим пламенем над пожухлой травой.

В душе Алисы все кипело. Нет, не зря сторонилась она мужчин. Даже этот – лучший из них – оказался ревнивым эгоистом! Ладно, мы еще посмотрим, кто кого!

Алиса была уверена, что легко оторвется от своего спутника. Что для нее, прекрасной спортсменки, какой-то неумеха, который до их знакомства и на лошади-то толком не сидел! Но не тут-то было! Сзади раздался нарастающий топот копыт, и боковым зрением она увидела, как их настигает Джеймс на гнедом. Вот преследователь поравнялся с крупом ее жеребца, вот кони понеслись ноздря в ноздрю, вот гнедой обошел арабчонка на полкорпуса… Но тут Джеймс натянул поводья и, когда рыжий снова начал вырываться вперед, схватил его за повод у трензеля, заставив смирить сумасшедший галоп. Было видно, как под рубашкой каскадера вздулись могучие мышцы, обретая скульптурную рельефность. Собрав силы, он заставил коней умерить свой бег, перейдя с галопа на рысь, а затем и шаг.

– Если у тебя плохое настроение, малыш, не вымещай его на тех, кто зависит от тебя.

Голос его звучал вежливо. Но и только.

По дороге домой они не перемолвились ни словом. И хотя внешне все было как обычно – Алиса вернулась вместе с Джеймсом на его джипе – Мелани с первого же взгляда поняла, что сбылись ее худшие опасения. По своей привычке вмешиваться в дела брата, она попыталась расспросить того о причинах размолвки, но он хмуро отмалчивался.

Алиса тоже не была расположена к откровениям. Проскользнув мимо Мелани в свою комнату, она наскоро приняла душ и, даже не перекусив, умчалась в клуб. Будь это несколько недель назад, Мелани обязательно провела бы целое следствие, но сейчас она только растерянно вздохнула и поплелась в цветник поднимать настроение.

Но розы, как ни странно, не произвели на нее своего обычного умиротворяющего действия. Она начала было стричь лишнюю поросль, но по ошибке отхватила несколько роскошных бутонов, после чего бросила секатор на дорожку и, дождавшись, когда за Джеймсом закроется входная дверь, решительно направилась к телефону.

Ей пришлось долго рыться в потрепанной записной книжке, а потом бесконечно ждать, когда на другом конце поднимут трубку. Но в конце концов господь смилостивился над ней, и в ответ на знакомый голос, произнесший «алло», она глубоко вздохнула и проговорила чуть запинающимся голосом:

– Энди, это я, Мелани. Нам надо поговорить.

6

В клубе Алиса и Джеймс старательно избегали друг друга, хотя по какой-то странной случайности постоянно сталкивались то в тренерской, то в зале.

Дэн почувствовал возникшее между ними напряжение и попытался выяснить причину конфликта, но друзья только хмуро посматривали друг на друга и бурчали себе под нос, что все о’кей и лучше не бывает. Еще больше озадачила молодого повесу подспудная неприязнь, которая стала проскальзывать в их отношениях с Джеймсом. Сначала это его озадачило, но потом, проанализировав косые взгляды и сделав правильные выводы, Дэн решил при первой же оказии разрядить грозовую обстановку. Не бывать такому, что из-за какой-то юбки он разругается со своим сифу! Ясно понимая, что ждать объяснений от Вэя не приходится, он стал искать случая побеседовать с Алисой. Но выполнить решение оказалось не так-то просто, потому что стоило ему подойти к девушке, как рядом тут же оказывался Джеймс.

Возможность поговорить с глазу на глаз с Гаевской появилась у Дэна только перед закрытием клуба. Улучив момент, когда Джеймс был поглощен занятием с учениками, он тихо проскользнул в тренерскую, где пряталась Алиса, делающая вид, что увлечена разбором целой груды счетов.

Плотно притворив за собой дверь, Дэн решительно подошел к столу и уже собрался поинтересоваться у Гаевской, что происходит с Джеймсом, но в последний момент стушевался и принялся бесцельно перебирать сваленную в углу корреспонденцию. Алиса терпеливо ожидала, когда тот наконец объяснит цель своего прихода. Наконец, с видом мученика, приговоренного к скармливанию диким зверям, Дэн бросился в омут головой:

– Послушай, Алиса, я хочу поговорить с тобой о Джеймсе. Мне показалось, что он чем-то расстроен.

– С чего это ты взял? – в ее голосе слышалась ирония

– Не ерничай, пожалуйста. Видишь ли, насколько я знаю Вэя, он никогда не был баловнем судьбы. У него рано умерли родители, личная жизнь не сложилась. Чтобы добиться того положения, которое он занимает сейчас, ему пришлось очень много работать. Может быть, поэтому он превратился в того аскета, которого знает наш городок. Но с твоим появлением он стал совсем другим – счастливым человеком. Вернее, он был счастлив до сегодняшнего дня… В общем, я хочу сказать, что Джеймс отличный человек. И у него никогда не было серьезных отношений с женщинами… Может, он иногда делает что-то не так… Не обижай его, пожалуйста! – выпалил вдруг Дэнни.

Откинувшись на спинку кресла, Алиса несколько секунд изумленно смотрела на неожиданного заступника, потом, мягко улыбнувшись, понимающе кивнула.

– Никогда бы не подумала, что ты способен на такой разговор. Но не бойся за своего друга – это не я его обидела. И, кстати, Джеймс всегда делает все «так».

Чувствуя себя последним идиотом, Дэн начал было отступать к выходу, невнятно бормоча оправдания, когда поток его красноречия был прерван самим предметом разговора – дверь открылась, и на пороге появился Джеймс. Его обнаженный торс лоснился от пота, повязка, которой сифу во время тренировки обвязывал голову, потемнела на лбу. Глаза его были точно бездонные омуты, и Алиса сразу почувствовала настороженность во всей его фигуре. Одного взгляда Джеймса было достаточно, чтобы Дэн пулей вылетел за дверь, а Вэй, как ни в чем не бывало, подошел к своему столу и начал там что-то искать. Только достав из нижнего ящика нунчаки, он поднял глаза на Алису, наблюдавшую за ним.

– Мы говорили о тебе, – отвечая на незаданный вопрос, тихо проговорила она.

– Я тебя не спрашивал ни о чем.

– Знаю. Ты счастливый человек, Джеймс.

– Вот как? – В его голосе прозвучал неприкрытый сарказм.

– Тебя любит целая толпа народа. Мелани, Айдахо, я, Дэн.

– Дэн?

– Да, Дэн. Он сейчас просил меня не обижать тебя, и я решила, что действительно вела себя глупо. Там, у ручья, я просто хотела тебя подразнить. Не сердись на меня, пожалуйста…

Это было такое облегчение – произнести наконец слова, которые ей так хотелось сказать последние несколько часов. Выскользнув из-за стола, она мягко подошла к мужчине и, ласково обвив руками его шею, прижалась щекой к широкой груди. Он попытался отстраниться, но девушка только сильнее обняла его разгоряченное тело.

– Алиса, я ужасно грязный и мокрый.

Она приподнялась на цыпочки и сняла поцелуем капельку пота, блестевшую у него над верхней губой.

– Видишь ли, я люблю тебя в любом виде: мокром, сухом, чистом, грязном…

– Это мы сейчас проверим!

Доселе неизвестное ему чувство злости и желания причинить боль нахлынули, мутя разум. Сильные мужские руки стиснули хрупкое женское тело так, что у Алисы перехватило дыхание. Горячий рот прижался к ее губам, требуя не ласки, а подчинения. Он буквально пожирал ее губы, чувствуя соль на языке. Проснувшийся в нем зверь жаждал разорвать ее тело, жаждал, чтобы она прочувствовала его боль. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на его поцелуй. Казалось, он держит в объятиях безвольную куклу. Наконец Джеймс отпустил Алису, и та, отшатнувшись, взглянула на него глазами раненого зверька. На ее нижней губе набухала капелька крови.

Минутный порыв злобы схлынул, оставив после себя ощущение вины. Джеймс притянул к себе женщину за поникшие плечи и тихо прошептал, лаская золото волос:

– Прости, девочка, если сможешь. Мне показалось, что ты уходишь от меня. Клянусь, этого больше не повторится.

Помедлив, она, отстранясь, заглянула в его молящие карие омуты, скользнула глазами по трагическому излому бровей и, судорожно вздохнув, снова приникла к его груди, словно ища у него защиты от него самого.

– Я люблю тебя, Джеймс, – прошелестел ее голос, – но, пожалуйста, не делай так больше никогда.

Ласково прикоснувшись к ее подбородку, он мягко заставил ее поднять лицо и со всей возможной нежностью прикоснулся к ее губам, слизнув красную соленую капельку.

– Теперь мы связаны с тобой кровью, – прошелестел ее голос.

В ответ мужчина только глубоко вздохнул, чувствуя, каким нечеловеческим напряжением свело его тело. Он подхватил Алису на руки и перенес на диван, стоящий у стены. Опустившись на мягкую кожу обивки, он начал убаюкивать любимую, как маленького ребенка. Так они и сидели, обнявшись, пока не постучался Дэн, чтобы сообщить, что учителя ждут посетители.

После ухода Джеймса Алиса еще некоторое время сидела, тупо глядя в пространство перед собой. Оказывается, ее любимый может быть и грубым, и жестоким! Это было ужасное открытие. Но он нужен ей со всеми хорошими и плохими чертами характера, и если Джеймс изменится, пусть даже в лучшую сторону, будет ли она его любить? И не получится ли так, что, сделав из него домашнего пуделя, она потеряет к нему всякое уважение? Вопросы, вопросы, вопросы…

Алиса чувствовала себя несчастнейшим человеком на свете: от нервного напряжения у нее раскалывалась голова, а нижняя губа распухала с каждой минутой. Покопавшись за жалюзи на подоконнике, она нашла бутылку с водой для полива цветов и, намочив носовой платок, приложила его к опухоли. Вода была теплая и попахивала плесенью. Чувствуя, что не в силах сейчас показаться никому на глаза, она подошла к двери и прислушалась. В зале было тихо. Она выглянула в щель.

Слава богу, никого из посетителей уже не было, только у тренажеров, стоящих у дальней стены, о чем-то беседовали Джеймс и Дэн. Алиса скользнула вдоль стены и, открыв тяжелую входную дверь, растворилась во мраке калифорнийской ночи.

В полном расстройстве она брела по темной улице. Сцена в клубе перевернула все ее представления о Джеймсе. Надо было срочно решить, что делать: забыть причиненную боль или бросить все и уехать. И хотя с каждой минутой она все больше склонялась к первому варианту, но на душе было отвратительно. Разом воскресли воспоминания о днях, которые Алиса мечтала забыть. Перед ее внутренним взором появлялись то холодные глаза Француза, разглядывающего ее нагое тело, то перекошенное в раболепном рвении лицо Андрея, помогающего шефу овладеть женой. На нее нахлынула такая тоска, что хотелось волчицей завыть на звезды. Прекрасный замок, который они выстроили с Джеймсом, оказался стоящим на песке.

Уйдя в себя, она не заметила, что за ней движутся две тени, пока сзади не раздался до ужаса знакомый голос, произнесший на чистом русском языке:

– Эй, красотка, не налети на столб.

Этот голос был так созвучен ее мыслям, что в первое мгновение показался Алисе их продолжением. Но в следующую секунду она почувствовала, как бешено заколотилось сердце, страх тошнотой подкатил к горлу и все ее естество сжалось от холодного, липкого ужаса.

Она медленно обернулась и в упор посмотрела в когда-то, миллионы лет назад, родные, а теперь столь ненавистные глаза.

– Не ждала, женушка? Говорят, у тебя новый любовник появился, какой-то крутой китаеза? Вот уж не ожидал!

– Откуда ты знаешь? – более глупый вопрос трудно было придумать, но Алисе было не до изысков.

– Видишь, Мишаня, какая нехорошая у меня супруга, – материализовавшийся кошмар обернулся к стоящему в густой тени дерева здоровенному парню, в котором Алиса признала правую руку Француза. Когда-то этот костолом служил в спецназе, а потом, перебравшись в Америку, стал киллером, на руках которого была кровь многих эмигрантов, попавших в сферу интересов банды. – Вместо того чтобы после длительной разлуки броситься ко мне на шею, она интересуется, кто мне ее сдал. Как-нибудь потом, в интимной обстановке, я тебе все расскажу, любимая, а пока давай прогуляемся. И без глупостей.

В подтверждение своих слов он сунул руку в карман и вытащил какой-то предмет. В лунном свете мелькнуло лезвие ножа. Мишаня тоже вышел из тени и, привычно заложив руки за спину, встал справа от Алисы, перекатываясь с пятки на носок. В отчаянии она окинула взглядом пустынную улицу и, повинуясь инстинкту самосохранения, вдруг прыгнула навстречу мужу и, изо всех сил оттолкнув его, понеслась на крыльях ужаса назад, к спортзалу, инстинктивно ища защиты у единственного человека, которому верила. Бандиты, явно не ожидавшие от нее такой прыти, слегка замешкались, что дало беглянке несколько метров форы, но, быстро опомнившись, бросились за ней следом.

Неизвестно, на что рассчитывала Гаевская – скорее всего, ее догнали бы через несколько минут, если бы впереди не сверкнули фары. Не раздумывая, она бросилась на дорогу почти под колеса автомобиля. Раздался визг тормозов, и из машины, оказавшейся до боли родным джипом, выскочила коренастая мужская фигура. Мгновенно оценив обстановку, Джеймс – а это был, разумеется, он – схватил теряющую силы девушку и швырнул ее за себя к машине, а сам повернулся к ее преследователям.

Гангстеры остановились, разглядывая неожиданно появившегося заступника, который, хоть и выглядел «качком», но был безоружен. Жертва была уже почти поймана, и они не собирались отступать, тем более что гнев Француза был пострашнее, чем какой-то китаец средних лет, стоящий посреди темной пустынной улицы.

В руке Мишани появился нож, и он медленно пошел на противника, ловя каждое его движение. Андрей тоже подобрался и стал обходить Вэя, пытаясь зайти к нему с тыла. Ловя ртом воздух, Алиса с тревогой следила за своим возлюбленным, спокойно ожидавшим приближения бывшего спецназовца, дюймов на пять возвышающегося над ним. Джеймс стоял так расслабленно спокойно, словно все происходившее мало его касалось, только глаза внимательно следили за каждым жестом гангстера. Мишаня сделал мгновенный выпад ножом, но каскадер был готов к атаке. Резко отклонившись, он увернулся от смертельного лезвия и, перехватив руку бандита, крутанул его вокруг себя, заставив упасть на колени, а затем, коротко размахнувшись, ударил в лицо. Потеряв сознание, громила рухнул на землю, а Джеймс развернулся ко второму нападавшему. Но Андрей, быстренько оценив свои шансы на успех, трусливо попятился и мгновенно растворился в темноте. Улица опять стала тихой и безлюдной, только перед бампером машины неподвижно громоздилось тело Мишани.

Тяжело дыша, каскадер обернулся к Алисе, которая в каком-то оцепенении наблюдала за происходящим.

– Малыш, что тут происходит?

– Это они…

Произнесенных слов, сказанных тихим шепотом, хватило, чтобы Джеймс все понял. Быстро посадив женщину в машину, он погнал джип домой, обогнув валяющееся на дороге тело.

Мысли Вэя работали четко, складываясь в план действий.

Собственно, ничего нового придумывать было не надо. Он уже не раз обдумывал, как быть, если гангстеры все-таки найдут их. Не далее как три дня назад он осторожно завел об этом разговор с Мелани, и оказалось, что она тоже думала о худшем развитии событий, разбирая ночами возможные варианты. Стоицизм, с которым сестра была готова встретить любые невзгоды, потряс Джеймса до глубины души. Он знал, что Мелли ради него готова пойти на многое, но что готова пожертвовать всем… понял только сейчас. Понял – и простил ее за все глупости, которые Мелли сотворила с момента рождения и еще сотворит до конца дней своих.

Проводив Алису в дом, он оставил ее приходить в себя на диване в гостиной, а сам в два прыжка взлетел на второй этаж. В его комнате уже давно стояла сумка, приготовленная на случай худшего развития событий. В ней лежали деньги, кое-что из одежды, аптечка, нунчаки и револьвер с пачкой патронов.

На звон колокольчика, возвещающего о приходе хозяев, из своей комнаты выглянула Мелани. Увидев Вея со знакомой сумкой в руках, мудрая женщина сразу поняла все, а поняв, тихо охнула и прислонилась к дверному косяку.

Джеймс подошел к сестре и нежно обнял.

– Мелли, сестричка, нам надо срочно уехать. Возьми самое необходимое. Я отвезу тебя к Дэну. Как устроишься – позвони Айдахо и расскажи ему обо всем. Передай Энди, что я хочу отвезти Алису в Монтану к Билу. Поживем, пока все не затихнет.

Кивнув головой, Мелли скрылась в своей комнате и, прихватив на скорую руку минимум вещей, спустилась в гостиную к Алисе, у которой шок уже уступил место мрачной готовности бороться до конца. Узнав, что Джеймс в тайне готовился к отъезду и собирается ехать с ней на край света, оставив сестру и спортклуб на произвол судьбы, она пришла в смятение. Никогда она не подвергнет жизнь Джеймса и Мелани опасности! Да они что, не понимают, что их могут убить, дом спалить и вообще сделать черт знает что?!

Она начала было доказывать Мелани, что такое решение Джеймса – форменное самоубийство, но китаянка мягко положила ей ладонь на плечо, заставив замолчать.

– Алиса, в моей семье не было трусов, и мы никогда не бросаем любимых людей на произвол судьбы. Если брат не поедет с тобой, он не простит себе этого до конца жизни.

– Мелли, но я не переживу, если с вами что-нибудь случится!

– Прости, но это эгоизм.

– ???

– Ты знаешь, что беда, которая может случиться с Джимом, будет во сто крат тяжелее для тебя, чем если бы она случилась с тобой. А теперь представь себе, что должен будет испытывать Джимми, оставив тебя – слабую, беззащитную и очень любимую женщину – банде убийц. Тебе не кажется, что он не заслужил такой участи?

– Но, Мелли, его же могут убить!! Тебя могут убить!!

– Значит, такая его судьба. Такая моя судьба. Карма.

– Кончайте дискуссию. – На пороге появился Джеймс, уже забросивший поклажу в машину. – Занимайте места согласно купленным билетам. Малыш, я прихватил из твоей комнаты все, что успел. Ты как, родная?

В его голосе прозвучало столько неподдельной тревоги, что девушка, собиравшаяся, невзирая на аргументы Мелани, потребовать, чтобы ее отпустили одну, поняла всю бесполезность подобного разговора.

Они почти подбежали к машине и, садясь в нее, все трое, не сговариваясь, посмотрели назад. От вида дома с погасшими огнями у всех защемило сердце, каждый вздохнул о тех счастливых минутах, которые были связаны с этими стенами. Но время на воспоминания не было. Алисе казалось, что в темноте улицы, прячась за стволами деревьев, движутся какие-то тени, но она постаралась убедить себя, что это только игра воображения. Во всяком случае, никто не препятствовал им сесть в машину и не преследовал джип, пока тот мчался к дому Дэна.

Дэнни почти не удивился, когда его поставили перед фактом вселения Мелли. Он только пожал Джеймсу руку и, чмокнув Алису в щеку, пообещал, что обязательно научится ездить верхом под ее руководством, когда эта кутерьма закончится.

У Мелани на глазах стояли слезы, но она не позволила себе проявить слабость в присутствии брата и мужественно держалась до конца, пожелав уезжающим удачи в пути. Чтобы не затягивать сцену расставания, Дэн поспешил увести ее в дом, обняв за поникшие плечи. Когда за ними закрылась дверь, Алиса с состраданием посмотрела на Джеймса, суровое лицо которого было сосредоточено и грустно. Почувствовав ее взгляд, он подмигнул девушке, улыбнувшись одними уголками губ:

– Все нормально, малыш. Мы еще повоюем.

Взревев мотором, джип резко взял с места. Что ждало их там, в темном мареве ночи? Смерть или воскрешение, любовь или страдание? Время, словно набирающий силу ураган, ускорило свой бег, ведя их к неизвестной пока развязке.

7

Джеймс вел джип на север, безжалостно загоняя «лошадей», рвущихся вперед в его моторе. Дорога черным потоком текла под колеса, милю за милей отмеряя их путь. Первое время они молчали, пытаясь разобраться в собственных мыслях, потом Алиса, сначала медленно, а затем все быстрее, пересказала Вэю события, произошедшие с ней до его появления. Она говорила, захлебываясь словами, словно освобождаясь от липких щупальцев страха, сдавивших ее сердце.

Собственно, в рассказе девушки уже не было нужды, поскольку и так все было ясно, но Джеймс дал Алисе возможность выговориться. Он чувствовал себя виноватым за то, что не был с ней рядом в нужную минуту. Там, в зале, после занятий к нему подошел Дэн, и они немного скованно, а потом все более свободно обсудили итоги прошедшего дня, незаметно соскользнув в конце на его ссору с Алисой. Проклиная себя за проявленную жестокость, Вэй был более открыт, чем обычно, и его приятелю удалось вытянуть из него все подробности утреннего приключения и узнать о печальном итоге попытки примирения. Дэн не знал, то ли смеяться, то ли ругать своего сифу за умение превратить муху в слона, но, увидев, в каком расстройстве пребывает Вэй, он оставил комментарии при себе и постарался поддержать незадачливого Отелло.

В общем, за разговором они не заметили, как исчезла Алиса, и когда Джеймс, полный раскаяния, отправился в тренерскую, там уже никого не было. Нехорошие предчувствия, мучившие его с утра, вспыхнули с новой силой, и он, наскоро распрощавшись с Дэном, поспешил к машине.

Аккуратно ведя машину по пустынным улочкам, он внимательно посматривал по сторонам в поисках беглянки, усердно репетируя покаянную речь, как вдруг увидел нечто, не укладывающееся в голове. Его любимая женщина неслась по дороге прямо под колеса автомобиля, а за ней гнались какие-то подонки! Он резко затормозил, выпрыгнул из машины и бросился защищать ту, ради которой готов умереть хоть сейчас.

Обо всем этом он неспешно рассказывал Алисе, сжавшейся в комочек на соседнем сиденье. Загипнотизированная спокойным певучим баритоном, Алиса медленно успокаивалась, приходя в себя от пережитого стресса. Наконец она задремала, привалившись к его плечу, и Джеймс, немного сбросив скорость, старался не шевелиться, чтобы не потревожить ее сон.

На рассвете они подъехали к затрапезному мотелю, притулившемуся на обочине дороги, и Алиса уговорила утомленного Джеймса остановиться, чтобы хоть немного отдохнуть.

Они взяли небольшой номер с двумя кроватями, застеленными серым бельем, телевизором и скверно работающим душем. Кое-как ополоснувшись под теплыми струями воды, Джеймс буквально рухнул на постель, мгновенно забывшись беспокойным сном, а Алиса долго лежала с открытыми глазами, скрестив руки за головой. Ей ужасно хотелось спать, но как только девушка смыкала веки, перед ее мысленным взором тут же появлялось злорадно ухмылявшееся лицо Андрея, заставляя сжиматься сердце. В конце концов она встала и, выпив воды из стоящего на столе кувшина, присела на край узкой постели Джеймса. Ласково дотронувшись до его плеча, она начала тихонько поглаживать его по могучему торсу мягкими тонкими пальцами.

Почувствовав ее прикосновение, Вэй приоткрыл воспаленные веки и, приподнявшись, заключил ее в объятия, заставив лечь рядом. Чтобы не упасть, она прижалась к его горячему со сна телу. Несколько мгновений они молча лежали, остро ощущая присутствие друг друга. Наконец он не выдержал и, медленно повернувшись, прижался губами к ее щеке. Их взгляды встретились, и Алиса заметила желание, которое все сильнее разгоралось в его освобождавшихся от дремы глазах. Но вдруг он повернулся к ней спиной и проговорил мягким голосом, в котором звучали так хорошо знакомые ей нотки страсти:

– Малыш, не могла бы ты перелечь к себе на кровать? Я не ручаюсь за себя, если ты останешься рядом.

– Да, прости, тебе надо поспать… – Она почувствовала раскаяние. – Я страшная трусиха, вот и полезла к тебе под бочок.

Она начала приподниматься, но Джеймс, резко повернувшись к ней, перехватил руку девушки, заставив ее опуститься на прежнее место.

– Не уходи, малыш. Я ужасный эгоист. Но я боюсь сделать тебе снова больно.

Она дотронулась рукой до лица, проведя пальцем по опухшей губе, а потом наклонилась и поцеловала его в шею за ухом.

– Все хорошо, родной… И, может, я хочу, чтобы ты сделал мне больно?

Он тяжело вздохнул, как перед исполнением сложного трюка, отчего его грудь поднялась, демонстрируя рельеф мышц, потом, решившись, нежно прижался губами к ее губам. Но Алисе было мало тихой нежности. Ей хотелось, чтобы Джеймс взял ее всю, целиком, заставив хоть на минуту забыть о событиях вчерашней ночи.

Застонав, она прижалась к нему. Ее язык боролся с его языком, а зубы призывно покусывали нижнюю губу мужчины, дразня и приглашая в темное марево страсти. Джеймс не мог не ответить.

Сорвав с нее и с себя остатки одежды, он покрывал поцелуями мягкий шелк ее кожи, спускаясь все ниже – к шее, животу, вызывая ответные спазмы ее тела. Пройдясь губами по ложбинке между полных грудей, он поиграл с одним соском, затем с другим, заставляя Алису извиваться в его сильных руках. Его черная грива скользила по ее телу, еще сильнее возбуждая женщину.

Дойдя до низа живота, он остановился, а затем, перебравшись к ее ногам, стал целовать пальцы, стопы и внутренние поверхности голеней и бедер, вызывая сладостные волны мышечных сокращений, от которых ходило ходуном ее почти не тронутое загаром тело.

Что-то бессвязно бормоча, она несколько раз порывалась приподняться, но он не давал ей переменить позу, шепотом попросив позволения ласкать ее столько, сколько захочет. Своими поцелуями он довел ее до исступления, до той грани, когда Алисе стало казаться, что она не выдержит и разорвет в порыве страсти этого мужчину, превращавшего ее из интеллигентной уравновешенной женщины в обезумевшую дикую кошку, урчащую от страсти под самцом.

Но вот Джеймс прекратил любовную пытку и, прошептав: «Я люблю тебя, милая», плавно вошел в нее, вызвав стон наслаждения. Невзирая на раздиравшее его желание, он заставил себя быть нежным, стараясь не причинить любимой ни малейшего неудобства. Вытянувшись на ней во всю длину, он на секунду замер, любуясь пылающим лицом распростертой под ним женщины. Наклонившись к ее губам, он прижался к ним со всей возможной нежностью, закрыв водопадом черных волос ее лицо, а потом начал двигаться, все убыстряя темп.

Алиса чувствовала каждый его вздох, каждый удар, отзывавшийся во всем ее теле, но ей было этого мало. Прижав к себе мужчину так, что ногти впились в его тело, она сама рвалась ему навстречу, как будто боялась что-то упустить.

Теперь не выдержал Джеймс и, губы в губы, вместе с хриплым выдохом пробормотал:

– Я больше не могу сдерживаться. Прости, милая.

Это было что-то невообразимое. Ни до, ни после ни он, ни она не испытывали ничего подобного. Ощущение опасности обострило их чувства, а грядущая неизвестность заставляла брать от настоящего все возможное.

Их тела – молочно-белое и смуглое – сплелись в пароксизме страсти. Перед глазами Алисы плыло красное марево, пересекавшееся черными сполохами. Почувствовав, что больше не может сдерживаться, она забилась в конвульсиях оргазма и провалилась в черную пропасть.…

Только через несколько минут к ней стали возвращаться чувства. Первое, что она увидела, придя в себя, это склонившееся над ней встревоженное лицо Джеймса.

– Малыш, что с тобой? Господи, как ты меня напугала!

Она слабо улыбнулась, ощущая, что все клеточки ее тела жалуются на непочтительное с ними обращение.

– У меня такое чувство, что я перенесла клиническую смерть или побывала под танком.

– Спасибо, дорогая, – впервые с момента отъезда в его голосе зазвучали насмешливые нотки, – конечно, сравнение с танком мне льстит, но давай для разнообразия поменяемся местами. Вариант «котенок под танком» мы уже отработали, теперь попробуем «танк под котенком».

Она прыснула от смеха, представив такое зрелище, но потом посерьезнела.

– Нам уже пора ехать, а ты так и не поспал.

– Еще успею.

Он легко поднялся с постели и потянулся за одеждой. Мягкое выражение его лица обрело привычную суровость, и на Алису опять нахлынуло ощущение страха, но теперь она была готова биться за свою любовь насмерть. Сейчас Француз ни за что не узнал бы в этой сильной женщине испуганную жену своего подручного.

Чутко улавливающий перемены ее настроения, Джеймс тревожно покосился на Гаевскую, но ничего не сказал, понадеявшись на благополучный исход их поспешного отъезда. Он ругал себя последними словами за то, что позволил уговорить себя остаться. С момента появления беглецов в мотеле прошло уже несколько часов, и преимущество во времени было безвозвратно потеряно. Он ждал, что в любой момент раздастся визг тормозов преследующей их машины, но вокруг простиралась пустынная местность, просматриваемая почти до горизонта.

Быстро собравшись и прихватив у хозяйки пару бутылок минеральной воды, они снова сели в пропыленный джип. Поскольку прока от Алисы в дороге было мало, Джеймс уговорил ее лечь поспать на заднем сиденье, и она последовала его совету, испытывая приятную истому. Ей казалось, что, пока рядом Вэй, с ней не может случиться ничего плохого, и она полностью расслабилась…

Заурчал мотор, и дорога горной рекой хлынула им под колеса.

Спустя несколько часов Джеймс разбудил ее уже в каком-то маленьком городке, рядом с небольшим магазином. Надо было позвонить Дэну и Мелли и узнать о последних событиях, а также купить чего-нибудь съестного. Он поинтересовался ее пожеланиями, но Алисе ужасно не хотелось просыпаться, и она прошептала, что он может взять что-нибудь на свой выбор. Вэй тихонько притворил дверь автомобиля и, внимательно оглядев пустынную улицу, быстро скрылся за дверью магазина, а девушка, чуть приоткрыв сонные глаза, посмотрела ему вслед и снова погрузилась в дрему. Она чувствовала себя почти счастливой.

Через некоторое время дверь снова приоткрылась, и кто-то, опустившись рядом, ласково потрепал ее по бедру. Улыбнувшись сквозь сон, она поджала ноги, чтобы Джеймсу было удобнее устроиться на сиденье, и ласково взглянула на любимого…

Это было как удар в солнечное сплетение, когда перехватывает дыхание и перед глазами плывут круги. Рядом с ней восседал Француз собственной персоной! В первый момент ей показалось, что она сходит с ума. Ей захотелось закричать, позвать Джеймса, но оживший кошмар приложил палец к губам и тихо, все так же улыбаясь, проговорил:

– Если он появится – мне придется его убить.

Онемев от ужаса, Алиса села так резко, что закружилась голова. Забившись в угол, молча кивнула. Переход от сна к яви был столь ужасным, что она совершенно утратила способность к анализу ситуации. Красавец удовлетворенно усмехнулся:

– Ну вот, наконец-то ты стала хорошо себя вести. А теперь не серди дядю – тихо выходи из машины и иди вон к тому «БМВ». Жизнь твоего косоглазого красавца в твоих руках.

Словно под гипнозом, Алиса вылезла из джипа и, бросив отчаянный взгляд на двери магазина, за которыми скрылся Джеймс, пошла к черному автомобилю с тонированными стеклами. Заглянув в салон, она увидела на заднем сиденье Андрея и Мишаню. За рулем сидел незнакомый бандит.

С подчеркнутой галантностью бывший супруг вылез из «БМВ» и, придержав дверь, дождался, пока Алиса займет место рядом с Мишаней, лицо которого украшал огромный кровоподтек. Потом Андрей плюхнулся на свое место, и она оказалась зажатой между двумя бандитами. Наблюдавший за рассадкой Француз быстро уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Машина резко сорвалась с места и понеслась по дороге, будто за ней гнались черти.

Сидя зажатой между двумя «гориллами», Алиса с каждой секундой все глубже осознавала, что совершила роковой поступок. Она была готова на все, лишь бы ничего не случилось с Вэем. В какой-то мере она была даже благодарна Французу за то, что он не тронул ее любимого. О своем ближайшем будущем она старалась не думать.

Углубившись в невеселые мысли, Джеймс вышел из магазина, неся в руках пакет с продуктами. То, что не отзывался домашний телефон, его не удивило – Вей был уверен, что Мелли все еще находится у Дэна, но почему никто не отзывается и там? Он подошел к джипу, открыл дверь, и сердце его упало: в машине никого не было! В первое мгновение у него мелькнула мысль, что Алиса вышла размяться, но на пустынной улице не было никого, кроме благообразной женщины лет семидесяти, сидящей в легком кресле перед соседним домом.

Швырнув пакет на заднее сиденье, он бегом направился к старушке и попытался расспросить, что произошло в его отсутствие, но достойная дама видела только, как к магазину почти сразу после появления джипа подъехала черная машина. Оттуда вышел «ну очень красивый мужчина» и, подойдя к джипу, открыл дверь и сел внутрь. Вскоре оттуда вышла рыжеволосая женщина и, в сопровождении вышеозначенного красавца, пересела в черный автомобиль, который тут же сорвался с места и умчался, держа курс на север. Да! Автомобиль, кажется, был «БМВ» (до переезда в Калифорнию мы с мужем сорок лет прожили в Детройте, так что можете поверить мне, сэр!). И еще: рыжеволосая женщина не сопротивлялась, не звала на помощь, так что почтенная дама не придала этой сцене никакого значения. Извините, сэр…

Она пожала плечами и с состраданием посмотрела на встревоженное лицо Джеймса. Бедный парень! Ничего удивительного, что от него сбежала жена! С таким красавцем она бы тоже плюнула на свою дражайшую половину…

Торопливо поблагодарив почтенную даму, Джеймс вернулся к машине и постарался рассуждать логически. Впрочем, сделать это было довольно сложно, поскольку все его попытки трезво оценить ситуацию перебивались мыслью о том, что он не смог спасти Элси, которую, возможно, уже насилуют на заднем сиденье проклятого автомобиля! На него нахлынула волна страха и чего-то темного, нехорошего, в чем он даже себе не хотел признаться. Цветок его любви сломан, и даже если все кончится хорошо, он уже никогда не распустит свои прекрасные лепестки! А он-то, дурак, ревновал Алису к Дэну!

Застонав от бессилия, он с силой ударил кулаком по рулевой колонке. Боль в руке подействовала на него благотворно, настроив мысли на более конструктивный лад.

Призвав на помощь всю свою выдержку, Джеймс несколько раз глубоко вздохнул, потом повернул ключ в замке, и джип, взревев от ярости, рванул вперед по дороге. На выезде из городка он притормозил у небольшого храма, перед которым на газоне возилась немолодая женщина, также подтвердившая, что несколько минут назад мимо проехал черный автомобиль.

Обрадованный тем, что напал на верный след, Джеймс несколько приободрился, но на этом удача от него отвернулась: ни один из редких пешеходов на шоссе не видел черного «БМВ». Машина как сквозь землю провалилась!

Промчавшись пару десятков миль, он притормозил на обочине и, устало уронив голову на руль, задумался. Дальнейшее преследование становилось бессмысленным. По горячим следам гангстеров настигнуть не удалось, значит, придется заняться долгими и кропотливыми поисками. Надо возвращаться домой, тем более что с шерифом Джеком Ридом у него прекрасные отношения, можно попросить его о неофициальной помощи.

Кроме того, надо быстрее выяснить, почему не отзываются Дэн и Мелли…

Подстегиваемый мрачными мыслями, он развернул недовольно взвизгнувший джип и погнал его на юг, забыв об усталости и голоде. Между его бровями навсегда залегла глубокая складка, потемневшие глаза смотрели упорно и беспощадно. Он найдет Алису и отомстит врагам, чего бы это ни стоило, и горе тем, кто встанет у него на пути.

8

Джеймс резко затормозил около дома Дэна и, в два прыжка покрыв расстояние до входной двери, с замиранием сердца позвонил. Колыхнулись занавески и, к его глубочайшему облегчению, на пороге появилась Мелани. Лицо ее светилось счастьем, а в глазах плескались невыплаканные слезы.

– Джимми, мальчик мой! Ты жив! Слава богу!

– Мелли, почему вы не отвечали на звонки? Где Дэн?

– Дэнни пошел в клуб, у него сейчас занятие с детьми. А я сижу дома и не высовываю на улицу даже носа.

У Вэя немного потеплело на сердце. Испытывая облегчение оттого, что его сестра и друг в полном порядке, Джеймс чуть улыбнулся одними глазами, проходя в дом, где царил идеальный порядок, совершенно не свойственный любимому ученику Джеймса. Интересно, сколько времени потребовалось Мелани, чтобы вычистить эту берлогу?

Словно прочтя его мысли, она пожала плечами:

– Мы не спали всю ночь, вот я, чтобы чем-то себя занять, немножко убралась у неряхи. Когда ты приехал, я как раз домывала кухню… Но где Алиса? Что случилось?

Смягчившееся лицо Джеймса снова окаменело. Стараясь не встречаться с сестрой глазами и сцепив пальцы рук так, что побелела кожа на суставах, он глухо проговорил:

– Алису увезли. Я не смог ее защитить.

Мелани помолчала, пытаясь найти слова утешения и ободрения, потом робко подошла к брату и, обняв его, прижалась щекой к его плечу. Сколько прошло времени – кто знает? – прежде чем Джеймс смог заговорить.

– Мелли, я не знаю, что делать. Эти негодяи нашли ее, когда я пошел тебе позвонить. Она даже не позвала меня на помощь, хотя я был близко… Может, она решила вернуться к ним? Может, я зря пытался ее спасти?

Подняв голову, Мелани внимательно взглянула в лицо брата, застывшее маской скорби, и отрицательно покачала головой.

– Думаю, она просто не смогла в тот момент поступить иначе… Может, боялась за тебя. Что ты собираешься делать?

Задать этот вопрос было проще, чем на него ответить. Джеймс тяжело вздохнул и, опустившись на стоящую у стены софу, проговорил, уныло глядя перед собой:

– Не знаю, Мелли. Попробую поговорить с шерифом. Может быть, он сможет мне чем-нибудь помочь? А вообще-то я собираюсь вернуться назад и попытаться найти какие-то концы. Надеюсь, Дэн мне поможет… Кстати, ты позвонила Айдахо?

Мелани кивнула.

– Он собирался вылететь первым же рейсом, так что должен появиться с минуты на минуту. Боюсь, что ему будет трудно смириться с произошедшим, Джимми. Он никого не упрекал, но был очень расстроен. Алиса была для него как дочь.

Джеймс понимающе кивнул головой, вспоминая разговор с Айдахо в мотеле, потом пружинисто встал, поправляя растрепавшиеся волосы. В нем снова проснулся тот Вэй, которого слушали и уважали коллеги-каскадеры, мужественный, бесстрашный, энергичный.

– Значит, так, сестренка, поскольку гроза миновала, мы возвращаемся домой. С этого момента там будет штаб-квартира, а ты будешь исполнять обязанности координатора и держать меня в курсе всех новостей. Думаю, что твои приятельницы помогут тебе в этом деле. Когда появится Айдахо – объясни ему ситуацию, а я поеду к Риду и по дороге заеду в зал к Дэну.

К тому времени, когда у дома Вэев остановился вишневый «шевроле» Айдахо, Джеймс уже успел переговорить со всеми нужными людьми. В результате, когда старик появился на пороге их жилища, то застал небольшой военный совет, собравшийся вокруг стола с подробнейшей картой штата. Джеймс и Дэн обсуждали возможные маршруты похитителей, а Мелани, разливая по чашкам зеленый чай, вставляла свои замечания. Они приветствовали Энди, который тут же потребовал объяснить диспозицию и свою роль в поисках «дочки», как он выразился.

Но прежде чем они снова вернулись к прерванному обсуждению, появился еще один визитер – шериф Рид. Когда в местном бомонде заходила о нем речь, обычно вспоминали две вещи: его любовь к игре на скрипке и потрясающие снайперские способности, на которые совершенно не влияло количество выпитого спиртного. Этот достойный муж мог падать с ног от принятого алкоголя и смутно помнить собственное имя, но при этом попадал в мелкую монетку с тридцати шагов. Ведя довольно замкнутый образ жизни, он при этом умудрялся быть в курсе всех местных новостей и оказываться в нужное время в нужном месте.

Вот и сейчас, едва войдя в дом и метко швырнув шляпу на каминную полку, он сразу взял быка за рога:

– Добрый вечер всем, кого не видел. Мелли, налей и мне чашечку дара богов. Итак, Джеймс, и вы, ребята, слушайте меня внимательно. Я и мои люди обзвонили всех соседей и выяснили, что черный «БМВ» с нью-йоркскими номерами не пересекал границу штата и вряд ли сможет это сделать, поскольку я разослал ориентировку, что в ней разъезжают наркоторговцы. Конечно, жаль, что ты не дал нам почти никаких зацепок, но будем обходиться тем, что есть. Я считаю, что они где-то здесь.

Его рука описала широкий эллипс, охватывающий весь солнечный штат Калифорния от Мексики до Орегона. Приняв из рук Мелли чашку ароматного напитка, он кивком поблагодарил хозяйку дома и поинтересовался планами «заговорщиков».

Вей пожал плечами. Вообще-то они с Дэном собирались вернуться на место пропажи Алисы и облазить в поисках хоть каких-то сведений все окрестности, но, может быть, Джек предложит что-нибудь более эффективное? Рид внимательно оглядел осунувшееся лицо друга, который не спал уже почти двое суток, и тяжело вздохнул. Ему ужасно не хотелось расстраивать Джеймса, но, решив, что в данном случае сантименты неуместны, он постарался охладить горячие головы, заявив, что местный начальник полиции его старый приятель, и, соответственно, тамошние ребята сделают это гораздо быстрее и эффективнее. Это решение было тем более целесообразно, что преступники, возможно, выйдут на контакт и потребуют выкуп, так что Вэю неплохо бы находиться на месте. Рид же, в свою очередь, постарается пообщаться с кое-кем из местных темных личностей. На том и порешили, невзирая на сопротивление Айдахо, требующего немедленно поднять на ноги все вооруженные силы Соединенных Штатов. Джеймсу тоже не сиделось на месте, но он согласился с доводами профессионала, хотя и не представлял себе, как сможет прожить это время, ничего не предпринимая для спасения Алисы.

Потянулись тоскливые часы ожидания, складывающиеся в дни. Черный «БМВ» с нью-йоркскими номерами как сквозь землю провалился.

В доме воцарилась тишина и тягостное ожидание. Айдахо с Мелани часто уединялись на кухне, где за чашечкой зеленого чая в сотый раз обсуждали свалившееся на них горе, а Джеймс почти совсем переселился в клуб, нарочно доведя себя бесконечными тренировками до полного изнеможения, чтобы потом забыться беспокойным сном хотя бы на несколько часов.

Он уступил свои апартаменты Айдахо, перебравшись спать на диван в гостиную. Он просто физически не мог лечь в постель, где они с Алисой провели столько сладостных часов, лаская друг друга. Лежа в темноте, он гнал от себя кошмар беспрестанных мыслей о том, что может сделать с беглянкой мстительный мафиози: в его мозгу роились видения сцен насилия, и он стонал от бессильной ярости.

Дэн только грустно поглядывал на друга, не находя слов утешения. Да и нужны ли были сифу бесполезные слова? Айдахо и Мелани тоже видели, что происходит с Джеймсом, но ничем не могли помочь, а от Рида не было никаких новостей. Прошло несколько дней, а дело совершенно не сдвинулось с места. И тогда мужчины, махнув на все разумные доводы рукой, решили провести собственное расследование.

Алиса перекатилась со спины на бок и, застонав, попыталась сориентироваться во времени и пространстве. Ей казалось, что ее тело побывало в мясорубке, хотя на самом деле все было в целости – подручные Француза умели бить очень профессионально: максимально больно, но при этом не оставляя следов, так что на ее коже не было даже кровоподтеков.

Собрав все свои силы, она села на металлической кровати, стоящей у стены узкой холодной комнаты, больше похожей на камеру Алексеевского равелина, где она когда-то, в другой жизни, была на экскурсии. Ужасно хотелось пить, но в комнатушке не было ни капли живительной влаги.

Всю эту неделю Алиса вела неравную борьбу со своими похитителями. Силы ее медленно угасали, но воля, казалось, крепла с каждой минутой, не позволяя мгновенной слабости или мольбе о пощаде сорваться с запекшихся губ.

Надо отдать должное Французу, он проявил чудеса изобретательности, пытаясь сломить упрямую бабу. В первый день, когда они приехали в этот прилепившийся к холму обшарпанный дом, он был сама галантность, но вскоре, поняв, что показная забота не обманет пленницу, устроил ей настоящий ад. Три дня избиений, насилия и издевательств слились в ее памяти в один сплошной кошмар. В конце концов она просто перестала воспринимать происходящее, превратившись в полуживую куклу, вся воля которой была сосредоточена на слове «нет». Она была уже готова к тому, что доживает последние часы, и даже радовалась предстоящему освобождению от всех земных неприятностей, как в одночасье все снова переменилось. Ее оставили одну, заперев в «келье», и вот уже три дня никто не тревожил ее. Сначала она слабо удивилась, отметив краем сознания, что куда-то пропали мучители, потом, по мере того как оживало ее тело, в душу стала закрадываться тревога: неужели она умрет здесь от жажды и голода?! В темной комнате, куда попадали только крохи света из вентиляционного отверстия под потолком, стояла гробовая тишина, от которой было так же жутко, как от побоев.

Вытянувшись на узкой койке и стараясь не шевелиться, чтобы не разбередить боль, она и не подозревала, что эта пауза – только часть иезуитских замыслов, роящихся в голове ее главного палача.

Поняв, что ни лестью, ни побоями добиться покорности от Алисы невозможно, Француз переменил тактику. Сидя в мягком кресле и попивая добытый Андреем армянский коньяк, он философствовал, глядя, как кружится янтарная жидкость в прозрачном хрустале широкого бокала.

– Человек – странная скотина. Возьмем, например, женщину. С одной стороны, она готова выносить невероятные муки, рожая ребенка, с другой – падает в обморок при виде мышонка. Но еще больше, как утверждают психологи, женщины боятся неизвестности и резких перемен. Вот и наша милая дамочка посидит дня три-четыре взаперти, проголодается, пить захочет, испугается – и станет послушной девочкой.

– А если нет? – приподнявшись с грязного дивана, Андрей швырнул в угол комнаты тщательно проштудированный журнал с голой девицей на обложке. – Если она загнется? И вообще, сколько мы будем здесь сидеть? Или ты ради прекрасных зеленых глаз готов торчать в этой дыре до конца света?

– Я, кажется, слышу нотки ревности? – Француз лениво посмотрел поверх бокала на бывшего мужа Гаевской и криво усмехнулся. – Не твоего ума это дело, но так и быть, из сострадания к мучениям дважды рогоносца скажу, что у меня есть несколько идей. Не забудь: я всегда наказываю непослушных, чего бы мне это ни стоило. Это же надо: так легко удрать от нас в Нью-Йорке! Если бы она не прокололась и не послала письмо этому безмозглому индюку из Флориды с просьбой о работе, мы бы ее ни за что не нашли… Ладно, ладно, это ты догадался с ним связаться… А теперь заткнись и сходи посмотри, что поделывает твоя бывшая. Думаю, что она уже дозрела, чтобы стать примерной девочкой, в противном случае у меня есть пара интересных мыслей на ее счет.

– Например? – встав с продавленного дивана, на котором валялся весь день, Андрей, скорее по привычке, чем по необходимости, проверил револьвер и, сунув его за ремень брюк на спине, выжидательно посмотрел на шефа.

– Например, вы нанесете визит ее китайскому красавчику и привезете его сюда. Представляю, что будет, когда она увидит его, привязанного вон к тому королевскому креслу. – Он сделал плавный жест в сторону стоящего у окна обшарпанного стула. – Под угрозой его жизни она будет вытворять такие чудеса, которые не снились матерым шлюхам.

– Но ведь ты, кажется, никогда не убиваешь американцев?

– Не убиваю. – Француз сделал глоток коньяка и мечтательно закатил глаза. – Нектар и амброзия, а не напиток… Не убиваю, верно. Зачем мне неприятности с полицией? А трупы эмигрантов здесь мало кого волнуют… Но, во-первых, наша барышня ничего не знает о моем рациональном гуманизме, а во-вторых, всегда можно сделать небольшое исключение. Жаль, что Мишаня этого не слышит. Он бы наверняка пришел в восторг от одной мысли свернуть этому китаезе шею… Ну ладно, иди! Только смотри, не суйся к ней в комнату. Нечего тебе там делать.

Андрей неторопливо спустился на первый этаж и, пройдя по коридору, открыл дверь, ведущую в погреб, у которой нес дежурство Мишаня, пол-лица которого занимал огромный кровоподтек, закрывший левый глаз. Увидев смену, бывший спецназовец криво осклабился и, сделав ручищей жест, означающий «счастливо оставаться!», отправился докладывать шефу, что пленница не подает никаких признаков жизни.

Спустившись в подвал, Андрей встал у двери и прислушался. Его окружила тишина. Казалось невероятным, что там, за кирпичной перегородкой, есть живое существо, которое уже третий день как-то существует без еды и воды. Ему стало немного жутко. Достав из кармана ключ, он вставил его в замок и провернул. Нарушая приказ Француза, он оправдывал свой поступок тем, что мертвая Гаевская не нужна никому, но в глубине души ему хотелось позлорадствовать, глядя на мучения «предательницы». Его услужливая память давно забыла, что он сам отдал ее Французу. За эти месяцы он почти убедил себя, что это Алиса бросила его, переметнувшись к более выгодному кавалеру, и он ненавидел ее за свою подлость и ее «измену».

Тихо скрипнув дверью, он вошел в комнату, поморщившись от стоящего там запаха. В помещении почти не было света, и он содрогнулся, представив себя в этом склепе.

Алиса лежала на постели, ее глаза были закрыты, грудь недвижима. Превозмогая себя, он подошел и дотронулся до худенькой шеи, ища пульс, еле заметным биением показывающий, что пленница еще жива.

От прикосновения она не пошевелилась, и Андрей, быстро отдернув пальцы, отвернулся, рассматривая комнату. Почувствовав, что он отвел взгляд, Алиса чуть приоткрыла глаза, взглянула на своего мучителя, пытаясь понять, зачем он потревожил ее почти кладбищенский покой, и вдруг заметила заткнутое за брючный ремень оружие. Револьвер! От радости у девушки заколотилось сердце, и она почувствовала прилив сил, вызванный неистовым желанием вырваться на свободу и ненавистью к этому ублюдку, поломавшему ее жизнь.

Странно, над ней издевались по приказу красавца с профилем Алена Делона, а ненавидела она этого мужчину, которого некогда поклялась любить и в горе, и в радости…

От бессилия Алиса застонала, и Андрей резко обернулся, сразу насторожившись.

– Любимый, – прошептала она по-русски будто в забытьи, – Дюшенька, я умираю…

Услышав имя, которым она когда-то называла его в минуты ласки, он рефлекторно шагнул к жене и остановился возле кровати. Ее слова пробудили в мужчине эхо давних воспоминаний, и, поколебавшись, он присел к ней на койку.

– Ты сама во всем виновата.

– Да, я глупая. Я вздорная… Но я никогда не переставала тебя любить, даже когда жила с другим. Ты жестоко обидел меня, отдав чужому мужчине… я была ужасно обижена на тебя… Ты причинил мне много боли, но вот теперь все кончено. Пожалуйста, побудь со мной последние минуты… Дюшенька… Любимый… Мне страшно…

Он явно колебался, решая, остаться или пойти доложить шефу. От отчаяния она всхлипнула. Из уголка глаза выкатилась капелька соленой влаги и, прочертив блестящую дорожку по грязной щеке, затерялась в спутанных рыжих волосах. Эта случайная слеза решила ее судьбу. Впервые в жизни увидев, как плачет его жена, Андрей полностью уверился, что присутствует при ее последних мгновениях, а ласковое прозвище, которым воспользовалась Алиса, лишило его той капли бдительности, которая уберегает от роковых поступков.

– Поцелуй меня на прощание, – прошептала она.

От напряжения ее стала бить нервная дрожь, и Андрей c видом крайнего отвращения, решив, что началась агония, склонился над Алисой, чтобы выполнить ее последние желание, что, собственно, ей и было нужно.

Приподнявшись на своем ложе, она с отчаянием обняла бывшего мужа. Ее руки метались по спине мужчины, прижимая его к себе с силой, которой тот не мог ожидать от умирающей женщины. Рванувшись из ее объятий, он не почувствовал, как, зажатый ее рукой, выскользнул из-за брючного ремня «питон». Одним прыжком Андрей вылетел за дверь и, захлопнув ее за собой, прижался к ней спиной, тяжело сопя.

Отдышавшись, мужчина прислушался. За дверью опять стояла гробовая тишина, и Андрей был готов поклясться, что там, на кровати, осталась покойница.

Что ж, ему остается только сообщить хозяину о свершившемся факте. Предчувствуя, что за этим последует, он автоматически пригладил волосы и оправил выбившуюся из-под ремня рубашку. Сначала он только почувствовал, что чего-то не хватает, потом резким движением снова обследовал брючный пояс – за спиной ничего не было! В растерянности он остановился и еще раз неуверенно пошарил в районе поясницы. Там было пусто, но Андрей точно помнил, что взял «питон», когда спускался вниз. Видимо, потерял, когда вырывался из ее рук, хотя стука металла об пол не было слышно. Может, он упал на кровать? То, что Алиса мертва, не вызывало у него никаких сомнений. Он снова отпер дверь и шагнул внутрь.

Раздался хлопок выстрела, приглушенный подушкой, и, не успев ничего понять, гангстер сполз на землю, оставляя на стене кровавый узор…

9

Только выбравшись из дома и доковыляв до ближайших деревьев, Алиса поняла, что вырвалась на свободу. Спрятавшись в тени листвы и наблюдая за местностью, она с трудом осознавала произошедшее. До этого ее поступками руководил скорее инстинкт, чем разум. Ей невероятно, сказочно повезло. В тот момент, когда девушка нажала на курок револьвера, на втором этаже зазвонил телефон, а подушка и каменные стены погасили звук выстрела. Выскочив за дверь своей импровизированной камеры, Алиса была уверена, что в коридоре ее уже ждет охранник, и была готова дорого продать обретенную свободу. Но, не обнаружив никого ни в подвале, ни на лестнице, она несколько успокоилась и выскользнула во двор, соблюдая уже всю возможную осторожность. Удивительно, но девушка совершенно не испытывала страха. Она принадлежала к той редкой породе людей, у которых чувство опасности не подавляет волю, но помогает превозмочь физическую немощь и обостряет инстинкты.

Алиса настолько трезво оценивала окружающую обстановку, что, выбегая из дома, на мгновение задержалась в коридоре, чтобы прихватить бутылку минеральной воды, оставленную на стуле Мишаней. Теперь, прячась в чахлой тени кустов за домом, она жадно припала к горлышку, стараясь не пролить ни капли драгоценной влаги. В какой-то момент у нее промелькнула мысль, что неплохо бы оставить хотя бы пару глотков на потом, но трезвый голос рассудка тут же констатировал, что в создавшихся условиях у нее вряд ли будет «потом», и если не взбодрить сейчас же исстрадавшийся организм, то это «потом» уже точно никогда не наступит.

Пока в доме было тихо, что внушало некоторый оптимизм. Казалось, судьба решила прекратить испытывать ее на прочность и подарила несколько минут отдыха перед… чем? Она старалась не думать об этом, положившись на инстинкт. Господи, как же здесь хорошо после вонючего кошмара подвала! Она нежно погладила холодную сталь «питона». Теперь Француз не получит ее никогда. Во всяком случае, живой.

Алиса перевела дыхание и, откинув упавшую на глаза прядь волос, огляделась по сторонам, изучая ландшафт. С задней стороны дом примыкал к крутому холму, возвышающемуся над плоской тарелкой равнины, к которой был обращен его фасад. Ни кустика, ни деревца, единственное, что оживляло пейзаж, это грунтовая дорога, уходящая к горизонту. Соваться туда было равносильно самоубийству. Оставалось лезть на холм и попытаться спрятаться до ночи среди камней, а когда стемнеет, предпринять марш-бросок километров эдак в… Впрочем, об этом пока лучше не думать.

В пользу сложившегося плана было три плюса и уйма минусов. Плюсы – в доме не было собак, а у бандитов – вертолета, и до заката оставалась пара часов, которые можно было продержаться. О минусах она старалась не думать.

Немного повозившись, она откинула барабан и проверила наличие патронов. Пять штук. Не густо, но все же лучше, чем ничего. Помянув добрым словом отца, который часто брал ее с собой в тир, она осторожно выглянула из-за кустов.

Самое плохое, что после трех дней пребывания в полумраке подвала яркий свет ужасно резал глаза, и девушка почти ничего не видела из-за непрерывно текущих слез, но она не могла себе позволить дожидаться, когда организм привыкнет к свету. Надо было быстрее уходить, и Алиса, то тихо постанывая, то шипя сквозь зубы ругательства, начала отступать к холму, используя каждый выступ и каждый кустик.

Добравшись до его подножия, она утроила бдительность, понимая, что вот-вот ее отсутствие будет обнаружено и начнется погоня. Поднявшись наверх, она не только смогла бы наблюдать за передвижением противника, но и более точно определилась на местности.

Внезапно на дороге показался автомобиль, но не черный «БМВ», а серебристый кабриолет. Машина остановилась около дома, из нее вышел мужчина и скрылся внутри здания. Прошло несколько минут, и вдруг все пришло в движение. Из дома выскочили двое мужчин, в которых Алиса опознала Мишаню и приехавшего гостя, и заметались по двору. Спустя мгновение из дверного проема быстрыми шагами вышел еще один мужчина, которого Алиса не смогла бы ни с кем спутать. Судя по жестам Француза, он был вне себя от ярости, и она усмехнулась, представив, какими словами он костерит свою братву. Внезапно броуновское движение прекратилось, вся троица уставилась в сторону ее убежища. В первое мгновение сердце ее чуть не остановилось от страха, но потом девушка догадалась, что бандиты сообразили, что кроме холма ей просто некуда деться – перед домом расстилалась степь с выжженной солнцем травой, где было проблематично укрыться и кролику.

Оглядевшись по сторонам, Алиса пришла к выводу, что еще не все потеряно. Садящееся солнце изрядно удлинило тени, и если ей удастся пробыть незамеченной еще пару часов, то потом сгустившаяся темнота даст шанс спастись от преследования. Невзирая на слабость и скудность вооружения, она не собиралась сдаваться без боя. Во всяком случае, живой они ее не получат, пусть эти сукины дети и не надеются. У нее еще есть пять патронов, и она найдет им достойное применение. В свое время инструктор в питерском тире шутя сказал, что если она когда-нибудь останется без работы, то вполне сможет подработать киллером. Теперь, похоже, у нее появилась возможность проверить свои таланты на практике.

Стоящая посреди двора троица наконец убралась обратно в дом, но беглянка не питала иллюзий, что ее оставят в покое. Действительно, минут через десять компания опять появилась в зоне видимости, оснащенная уже основательно. Каждый держал в руках что-то типа «ругера» или «калашникова», и, видимо, это было не единственное оружие, которое они прихватили с собой.

Интересно, меланхолично пронеслось у нее где-то на окраине сознания, они обнаружили пропажу револьвера?

Стараясь не терять бандитов из виду, Алиса стала карабкаться наверх, прячась за камнями не хуже ящерицы. Главное – протянуть до заката еще час-полтора…

Похоже, это понимали и преследователи, поскольку перешли с шага на легкую рысцу, сокращая и без того небольшое расстояние, отделявшее их от беглянки. Впрочем, похоже, что они были сильно озадачены неожиданной прытью, проявленной полумертвой пленницей, и теперь передвигались с некоторой опаской.

До бандитов оставалось уже около семидесяти метров, когда Алиса, совсем выдохшись, устроилась за крупным обломком скалы. Даже ради спасения собственной жизни она больше не в состоянии была ползать по крутому склону. И в лучшие-то годы у нее было плохо с дыханием, а сейчас, после этих мучительных дней, она чувствовала, что не может сделать и шага. Грудь ее высоко вздымалась от тяжелого дыхания, пот заливал глаза, ноги противно дрожали, отказываясь подчиняться.

Самое странное, что ощущение обреченности не породило безнадежность, а, наоборот, сделало ее разум свободным и холодным. Как на охоте, Алиса спокойно выбрала наиболее удобную позицию за большим валуном, совершенно не закрывающую обзор, но при этом дающую возможность укрыться от пуль за скальным обломком.

Определившись с местом, она устало вытянула ноги и, не переставая следить за перемещениями противника, постаралась устроиться удобнее, привалившись спиной к нагретым камням. Рука, держащая тяжелый револьвер, безжизненно лежала на коленях, отдыхая перед боем.

Алису совершенно не мучило раскаяние в том, что она только что убила человека, бывшего когда-то для нее самым родным и любимым на свете. Против нее были не люди, а звери, нет, существа хуже зверей, и девушка ни на секунду не задумывалась о своем праве отнять их жизнь. Она только опасалась, что не успеет отдышаться и собраться в решающую минуту, тем более что, хоть ее разум и оставался холодным, но сердце от волнения стучало так, что она опасалась заработать инфаркт. А что? Это было бы очень забавно – помереть сейчас с перепугу, усмехнулась она. Как говорится, назло врагам…

Внезапно метрах в двадцати от нее мелькнула спина водителя «БМВ», чьего имени она так и не узнала. Стараясь не шуметь, она медленно переменила положение и, подобравшись, вжалась в теплый камень, стараясь раствориться в его тени. Мгновенно вспотевшая ладонь стиснула рукоятку «питона». Она еще надеялась, что сможет остаться незамеченной, но внезапно вечернюю тишину разорвал громкий голос Француза, скрывавшегося чуть ниже по склону в зарослях кустарника.

– Детка, давай без глупостей. Пошалила и будет. Если ты сейчас потихонечку вылезешь из своей берлоги, мои мальчики обещают тебя не трогать. Считаю до трех. Раз… Два…

В этот момент Водитель, как про себя окрестила Алиса молодого бандита, совсем близко высунулся из-за скального выступа, уверенный в своей безнаказанности.

У девушки чуть заметно дернулась щека, что в данной ситуации должно было выражать насмешку. Спокойно, как в тире, она приподняла револьвер и плавно нажала на тугой спуск. Оглушающе грохнул выстрел и, словно его продолжение, – короткий вскрик и глухой звук падения.

Подивившись собственному спокойствию, она на мгновение выглянула из своего убежища и тут же спряталась назад, потому что в ответ раздался такой залп, что выбитые пулями мелкие камешки посыпались на нее дождем, обжигая и царапая кожу.

Сжавшись в комочек, она старалась занять как можно меньше места, а перед мысленным взором все еще стояла картинка склона и неуклюже торчащая из-за валуна рука. Мертвая рука… Ну что ж, даже если она выживет в этой заварухе – электрический стул за убийство ей обеспечен. На нее накатил приступ какой-то истеричной удали, когда, приняв нормальное положение, она открыла ответную стрельбу.

Четыре патрона… Три… Интересно, зацепила она мелькнувшего между камнями Француза или нет? Два… Судя по тому, что с его стороны продолжали раздаваться выстрелы, нет.

Хаотичная стрельба не прекращалась, подбираясь к ее убежищу. Она прижала дуло револьвера к груди.

И в тот момент, когда она балансировала между страхом смерти и ужасом возврата к недавнему прошлому, на нее обрушился мир, погружая в беспросветный мрак…

Мишаня приподнялся и злобно пнул ногой распростертое тело девушки. Из-за этой дряни ему пришлось скакать по скалам, как какому-нибудь вонючему горному барану! Шлепнуть надо было эту суку – и все, так нет, Француз ни в какую, она, видите ли, ему для чего-то нужна. Но классно она Витька сняла – не хуже снайпера. Стерва! Он еще раз пнул ногой Алису и шагнул навстречу медленно поднимающемуся Французу.

Подойдя к Алисиному схрону и заглянув внутрь, главарь брезгливо скривился при виде окровавленного тела женщины, которое он когда-то так желал. Все еще морща нос, он пощупал пульс на шее жертвы и, убедившись, что та жива, без слов указал рукой Мишане сначала на неудачливую беглянку, а затем на дом и так же молча начал спускаться, равнодушно пройдя мимо мертвого тела своего недавнего помощника.

Бывший десантник взвалил на себя обмякшее тело и, продолжая ворчать, поплелся за своим боссом. Черт побери, мало того что у него заплыла вся морда после общения с этим косоглазым гаденышем, ее хахалем, так теперь добавился еще разбитый локоть, который он повредил, спрыгнув со скалы на сумасшедшую бабу. Остается надеяться, что Француз оценит его усердие и оплатит не только медицинские расходы, но и небольшой отдых на Гавайях. Мечты о великолепных пляжах и полуголых красотках подняли его настроение, примирив с необходимостью возиться с этой дохлятиной. Размечтавшись, он даже довольно аккуратно положил ношу на прежнюю койку и отправился к боссу получать дальнейшие указания.

Лязгнул замок, и казалось, ничто не напоминало о том, что произошло несколько часов назад. Только около двери в неестественной позе скорчился у стены человек, мертвыми глазами удивленно глядящий на лежащую на постели женщину.

Француз был вне себя от злости. Весь день пошел наперекосяк: сначала безмозглый дебил, бывший муженек этого рыжего полутрупа, дал себя убить, как последнего лоха, потом все дружно чуть не проворонили эту сучку, и в результате – полбанды как не бывало! Нет, прав был ее покойный благоверный, надо от нее избавляться. Придется пустить в ход запасной вариант. По самолюбию это, конечно, ударит, но хоть деньги получат. Лимон гринов – и ни центом меньше, а потом можно будет чего-нибудь придумать, чтоб не обидно было. Тоже мне, кина ей захотелось! Будет ей кино, чтоб он сдох, будет!

Пришедшая в голову идея была столь забавной, что улыбка тронула изящно очерченные губы Француза, и остаток пути он проделал уже в прекрасном настроении.

Добравшись до своей «берлоги», он поудобнее устроился на диване, закинув ноги на низкий столик. Покопавшись в кармане куртки, он достал записную книжку и начал набирать номер, постоянно сверяясь с записями.

После третьего звонка в трубке щелкнуло, и мягкий мужской голос с испанским акцентом произнес:

– Алло!

В отличие от своих подручных, Француз прилично знал не только английский, но и испанский, поэтому, перейдя на язык Сервантеса, он тихо проговорил:

– Есть дело, приезжай немедленно.

Джеймс проснулся, разбуженный очередным кошмаром. Ему снилось, что он зашел в комнату без окон и дверей. Все кругом серо и, кажется, нет ни пола, ни потолка, только чуть колышущиеся стены, от которых исходит животный ужас. Ощущение было столь жутким, что он мгновенно вырвался из оков полудремы, в которой пытался забыться, и уже после пробуждения несколько мгновений сидел в темноте, пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце. Самое ужасное, что кошмар не исчез с пробуждением, а медленно выпускал его из своих липких щупальцев.

Покрутив головой, чтобы избавиться от остатков сна, Джеймс посмотрел на светящийся циферблат часов. Было три часа ночи. Он проспал всего полтора часа, но от одной мысли, что придется снова лечь, он ощутил холодок на спине.

Спокойно, старина, попытался он сам себя урезонить, так дальше продолжаться не может. Если ты свихнешься, то не сможешь помочь Алисе, а она где-то рядом, жива и ждет тебя.

За эти несколько дней они с Дэном уже успели обшарить почти все окрестности, но черный «БМВ» как в воду канул. Никаких свидетелей, никаких следов. Больше всего Вэя угнетало то, что никто не обращался к нему с требованиями выкупа.

Он встал, зажег свет, натянул спортивные брюки с кроссовками и, стараясь не шуметь, осторожно спустился вниз, тихо открыл дверь и проскользнул в садик. Там, встав в стойку, он начал бой с вымышленным противником, стараясь измотать себя так, чтобы хоть на несколько минут провалиться в сон без сновидений. В прохладной тишине ночи раздавалось только тяжелое дыхание, шелест одежды да звук ударов. Сколько прошло времени, он не знал. Час? Два? Наконец, устав, он замер, пытаясь восстановить дыхание. На гладкой коже каскадера выступил пот, напряженные мышцы рельефно перекатывались в свете луны. Постояв так несколько секунд, он распрямился и с тяжелым вздохом повернулся в сторону дома.

О, если бы все было как в боевиках, в которых он снимается всю жизнь! Он бы рвал врагов на части, грыз зубами, спасая свою любовь. Но там все совсем не так, как в жизни: злодеи известны, финал оптимистичен, любимая женщина спасена и целует избитого, изрешеченного пулями, прошедшего сквозь шквал огня, но не потерявшего при этом обаяния и, главное, сексуального желания героя.

Внезапно Джеймс почувствовал чье-то присутствие и резко обернулся. В двух шагах от него стояла кое-как одетая Мелани с его курткой в руках. Волосы сестры разметались по плечам, мертвенный свет луны подчеркнул морщины на увядающем лице. Сердце Джеймса сжалось: сосредоточив все свои силы на поисках Алисы, он совершенно перестал интересоваться всем, что не было связано с исчезновением девушки. Даже приезд Айдахо не произвел на него никакого впечатления, и только после того, как бодрый старик стал колесить наравне с ними по всему штату, он включил друга в сферу своего внимания.

Почернев от усталости и бессонницы, он стал иногда срываться на близких. Его стали побаиваться. Вот и сейчас Мелли как-то робко взглянула на брата, ожидая взбучки.

Джеймс почувствовал угрызение совести, но, не успев перестроиться, резко спросил:

– Мелли, что ты здесь делаешь? Ты опять не спала?

Она еще крепче прижала к груди его куртку и, не шевелясь, молча продолжала смотреть в глаза брата. Поколебавшись секунду, он подошел к ней и, крепко обняв, погладил по растрепавшимся волосам, чувствуя, как рвутся веревки безысходности, стягивающие его сердце. Он найдет Алису, обязательно найдет! И все будет как прежде! Он старался не думать о том, что «как прежде» не сможет быть уже никогда, даже если она вернется под его кров. Ему была нужна вера, и откуда-то из глубины сознания всплыла уверенность в том, что сегодня он получит нужную весть. Он широко улыбнулся Мелани (чем изрядно ее озадачил и даже слегка напугал) и, обняв за плечи, повел к дому.

Ровно в восемь утра, как договорились накануне, в дверь позвонил Дэн, готовый поддерживать друга столько, сколько потребуется. Ему открыла Мелани и провела в гостиную, где Джеймс и Айдахо уже планировали день.

Поздоровавшись, мужчины занялись разработкой диспозиции, но, к великому удивлению друзей, Джеймс вел себя как-то странно и, вместо того чтобы мусолить уже сто раз проговоренные варианты, постоянно прислушивался к телефону. В конце концов его настрой передался окружающим, и все стали чего-то ждать. С каждой минутой ощущение томительного ожидания все больше овладевало собравшимися, поэтому резкая трель, ударив по нервам, вызвала облегчение, как новость, которую давно ждали, но боялись получить.

Под взглядами карих, зеленых и голубых глаз Джеймс в полнейшей тишине быстро пересек комнату и поднял трубку.

– Алло! – В его баритоне не чувствовалось даже намека на тревогу, сжигавшую душу каскадера.

– Мистер Вэй? – Голос был по-кошачьи вкрадчив.

– Да, с кем я говорю?

– Это не важно. Если вам интересна судьба некой русской дамы, советую быть в восемь часов в баре «Стрелок». Одному.

– Как я вас узнаю?

– Я сам к вам подойду. Не советую обращаться в полицию, а то сами понимаете – всякое может случиться…

Короткие гудки. Джеймс медленно разжал побелевшие от напряжения пальцы и положил трубку на место. Собираясь с мыслями, он подошел к окну и привычно уставился невидящими глазами на знакомый пейзаж.

Первой не выдержала Мелани.

– Джимми?

Он оторвался от созерцания сада и, повернувшись к напрягшимся в ожидании вестей друзьям, пересказал разговор, вызвавший у всех разную реакцию. Заводной Дэн тут же потребовал наплевать на условия бандитов, поставить в известность Рида, устроить засаду и повязать всех гангстеров.

Айдахо, для которого безопасность Алисы была превыше всего, пришел в неописуемый ужас и стал яростно доказывать, что полиция только испортит дело. Наспорившись вдоволь, они наконец замолчали и стали ждать решения Джеймса. Углубившись в свои мысли, тот, казалось, не замечал напряженного ожидания присутствующих. Наконец он решился.

– Полицию мы вмешивать не будем. Я пойду на встречу, соблюдая все их требования.

– Ты думаешь, они потребуют деньги?

– Я ничего не понимаю. Если Алису украли только для того, чтобы содрать с меня выкуп, то зачем было ждать почти целую неделю? Ведь сразу было ясно, что я готов все отдать. Боюсь, что здесь все не так просто. Судя по ее рассказам, они редкие мерзавцы, готовы на все, чтобы наказать ее за строптивость…

– Но если так, – Айдахо сцепил в замок пальцы, стараясь обуздать волнение, – то тебе опасно идти в «Стрелок». Кто знает, может быть, расправившись с Алисой, не дай Бог такого! (он перекрестился), гангстеры теперь решили достать и тебя.

– Брось, старина, – в глазах Дэна заблестел азарт любителя приключений, – если бы они хотели его убить, то могли это сделать уже сто раз. Мы с Джеймсом последнюю неделю мотались по таким дырам, что ухайдакай они нас там – полиция бы и через полгода не нашла наши трупы. В «Стрелке» по вечерам толпа народа. Какой смысл убивать человека на глазах десятков свидетелей?

Испуганная Мелани, при словах старого каскадера превратившаяся в олицетворение тревоги, перевела дух и тихо опустилась на стоящее у камина кресло. Пожалуй, Дэн на этот раз был ближе к истине, чем Айдахо. Мелани посмотрела на Энди, и губы ее чуть дрогнули в улыбке: одно время она думала, что старый хрыч влюбился в рыжую чертовку. Теперь-то она понимает, что ему просто ужасно одиноко на своем ранчо, и Гаевская стала для него дочкой. Жениться ему, дуралею, надо было вовремя, так нет… Каких только баек не рассказывали про его похождения! Вот и остался теперь один, как перст. А ведь мог быть хорошим мужем, вон как с чужой девчонкой носится…

В этот приезд Айдахо она вдруг увидела его совсем в другом свете, и это превращение заставило ее пересмотреть свои взгляды на старого греховодника. Иногда ей закрадывались в голову мысли о том, что в другой ситуации они могли бы быть неплохой парой, но она гнала их прочь. Правда, появлению подобных фантазий в немалой степени способствовал и сам Айдахо, оказывавший ей постоянные знаки внимания. Вот и сегодня ночью она, подходя вместе с Джеймсом к дому, видела, что гость наблюдает за ними из окна гостиной… Тоже, понимаешь, не спал, будь он неладен!

Пока Мелани предавалась собственным переживаниям, мужчины решали, что делать в создавшейся ситуации. Странно, но не суливший ничего хорошего звонок поднял всем настроение. В беспросветном мраке безвестности мелькнул слабый лучик света.

После непродолжительных споров было решено, что Джеймс пойдет на встречу один, а Дэн и Айдахо станут его подстраховывать у парадного и черного входов в бар. Каждый будет действовать по ситуации.

После принятия решения Айдахо поманил Джеймса к себе в комнату. Там он извлек из стенного шкафа видавший виды чемодан и, порывшись среди одежды, вытащил на свет божий два новеньких «смит-вессона» и четыре коробки патронов к ним.

При виде такого арсенала у всегда невозмутимого Вэя округлились глаза.

– Это что такое?

Веселые лучики побежали по лицу старика.

– Это мой вклад в общее дело.

– Но ведь ты прилетел на самолете. Как же ты сумел пронести их с собой?!

– А я и не проносил. Видишь ли, пока вы с Дэном колесили по штату, я решил осмотреть местные достопримечательности. И вот дня три назад во время прогулки встретил старого друга. Ты его не знаешь, – поспешно добавил он. – Так вот, тот так обрадовался, что решил сделать мне маленький подарок. Не волнуйся, они нигде не зарегистрированы и совершенно «чистые». Никаких историй. Новенькие, только что с конвейера. Но, чем черт не шутит, может, малыши еще скажут свое слово.

– Лучше бы они молчали, – махнул рукой Джеймс. – Я бы предпочел заплатить выкуп, если дело только за этим, и получить обратно Алису в целости и сохранности.

Голос его чуть дрогнул, брови сошлись на переносице. Айдахо ободряюще положил руку ему на плечо.

– Держись, дружище, мы с тобой. Элси для меня тоже много значит, но, как видишь, я не теряю надежды.

Джеймс поднял на него глаза, полные боли, как у забиваемой живодерами собаки, и хрипло произнес, отчаянно стараясь не показывать своего горя:

– Все это так, Энди. Но только ты не ненавидишь себя за то, что сам во всем виноват. Ведь я знал, что надо быстрее увозить ее отсюда, но не смог отказать ей… Да что там, не смог отказать СЕБЕ! Это было такое счастье, что я не захотел бороться с ней… и с собой. Если с ней что-нибудь случится, я не смогу с этим жить, понимаешь, не смогу.

Айдахо пристально взглянул в лицо своему другу и покачал головой:

– Не сжигай свою душу, парень. Ты все равно ничего бы не смог сделать. Похоже, что у тебя в джипе был радиомаяк, который, возможно, все еще работает где-нибудь в укромном месте. По нему они и отслеживали ваше передвижение. И остановились бы вы в этом мотеле или нет – результат был бы тем же. Так что не мучай себя, а лучше займись подготовкой к рандеву. Вечером у тебя должна быть ясная голова, а то у тебя такой вид, будто неделю пьянствовал, не просыхая. В бар ты должен прийти в прекрасной форме, наглаженный и напомаженный. Я думаю, что самое главное для тебя сейчас – хорошенько выспаться. Это будет твое задание на день.

– Энди, ты это серьезно?

– Абсолютно, друг мой. Абсолютно. Надеюсь, у Мелли найдется снотворное.

Джеймс растерянно пожал плечами. Айдахо выглянул в коридор и громко позвал хозяйку дома, которая появилась спустя несколько секунд. Получив инструкции, она тут же скрылась в ванной комнате, где висел аптечный шкафчик. Налив стакан воды и вооружившись снотворным, она торопливо вернулась к ожидавшим ее мужчинам. Невзирая на слабое сопротивление Вэя, Айдахо заставил друга проглотить две таблетки, и спустя полчаса тот уже спал на диване, покрытый пледом, а рядом с ним восседала с вязаньем в руках Мелани.

Энди же, велев ей разбудить брата в четыре часа, отбыл в бар на рекогносцировку.

Все стихло. Только часы, стоящие рядом с телефоном на каминной полке, отсчитывали минуты. Игроки заняли свои места, судьбе осталось только поднять занавес.

10

Джеймс появился в полутемном баре за две минуты до назначенного срока и, пройдя через зал, сел за дальним столиком лицом к посетителям. Рядом с ним что-то мурлыкал музыкальный автомат. Народ потягивал пиво и текилу, поглядывая на висящий в углу телевизор, по которому транслировался баскетбольный матч. Вэй подивился ирреальности происходящего: где-то, возможно, умирает человек, он сам пришел на встречу с бандитами, а мир живет обычной жизнью…

Добрую половину присутствующих в баре Джеймс знал – это были добропорядочные отцы семейств, которым и в страшном сне не могло присниться участие в каких-либо криминальных разборках. Самым большим подвигом в их жизни было спасение соседской кошки, залезшей на дерево.

Незнакомцев же на данный момент в зале было семеро, и все они никак не тянули на жестоких мафиози: в углу за барной стойкой склонился над стаканом какой-то клерк, да за сдвинутыми столами расположилась компания молодых парней, шумно обсуждающих вечеринку у некоей Лиззи.

Покачивая бедрами, к столику подошла официантка и, улыбаясь, приготовилась принять заказ. Чтобы не привлекать ненужного внимания, Джеймс попросил принести пива.

Все было так рутинно, что он не сразу заметил, как «клерк», незаметно наблюдавший за каскадером из-под прикрытых век, змеиным движением соскользнул со стула и походкой скучающего человека побрел в его угол.

– Не помешаю? – В его голосе слышался испанский акцент.

– Извините, у меня здесь встреча.

– Совершенно верно, мистер Вэй.

Вольготно расположившись на стуле, он одарил Джеймса обаятельной улыбкой и, приподняв в приветствии стакан, отхлебнул из него. Каскадер недоверчиво посмотрел на пришельца, не в силах поверить, что этот жалкий человечек может быть посланником Судьбы.

Тот уловил его сомнения и, криво ухмыльнувшись, перешел к делу:

– Если мне память не изменяет, мы решили здесь встретиться, чтобы обсудить судьбу некой дамы?

– Она жива? – Вопрос вырвался сам собой, и Джеймс, сохраняя внешнюю невозмутимость, со страхом ждал ответа.

– Пока да, но, видите ли, мой друг, ее будущее зависит от вашей сговорчивости и кредитоспособности.

– Сколько?

– Лимон старыми пятидесятидолларовыми купюрами.

– Вы с ума сошли, у меня нет таких денег!

– Это ваши проблемы, мистер Вэй! – Мужчина лениво потянулся, хрустнув суставами. – Займите у своих приятелей. Я уверен, втроем вы быстро изыщете нужную сумму.

– Мне надо неделю, чтобы собрать такую кучу денег.

– Да хоть месяц – пожалуйста! Но видите ли, сэр: человек, чьим гостеприимством пользуется дама, может передумать…

Бездонные омуты глаз Вэя стали еще непроницаемее.

– О кей, передайте этому сукиному сыну, что я принимаю его условия. Каким образом я должен передать ему деньги и какие гарантии жизни и здоровью Алисы вы даете?

– Мне кажется, мистер Вэй, – голос собеседника зажурчал еще вкрадчивее, – вы сейчас не в том состоянии, чтобы торговаться. Но можете не волноваться: мой доверитель просил вам передать, что дама до завтрашнего вечера будет пребывать в целости и относительной сохранности, а там как получится. Если вы промедлите со сбором искомой суммы… Да! Он еще просил передать, что в случае появления полиции он будет вынужден избавиться от нежелательных свидетелей. А теперь я должен откланяться – дела! Будьте завтра дома в четыре пополудни, вам позвонят и назначат встречу. Не стоит меня провожать. Надеюсь, ваша группа поддержки у дверей не будет мне сильно докучать.

Он приветственно приподнял стакан, пригубил его, потом небрежно поставил текилу на стол и, дружески похлопав Джеймса по плечу, пошел к выходу чуть вихляющей походкой. Стороннему наблюдателю их разговор мог показаться встречей старых приятелей, но Джеймс много бы дал за возможность догнать этого «дружка» и превратить его слащавую физиономию в кровавое месиво. К сожалению, подобная выходка только осложнила бы ситуацию, и Вэй, медленно переводя дыхание, усилием воли расслабил окаменевшие плечи. Он залпом допил пиво и стиснул пустой стакан так, что побелели костяшки пальцев. Его невозмутимость как рукой сняло, в карих омутах бушевал огонь долго подавляемого гнева.

В дверном проеме появилась соломенная голова Дэна. Обежав встревоженным взглядом зал, он заметил друга и, облегченно вздохнув, подошел к столику.

– Ну что?

В свою очередь тот посмотрел по сторонам:

– Где Айдахо?

– Поехал за этим типом. Представляешь, я стоял у входа и делал вид, что жду девушку, а этот гад проходит мимо и вежливо говорит, что ты меня ждешь за столиком у музыкального автомата. Представляешь, каков наглец! Но ничего, Энди за ним проследит. Посмотрим еще, кто будет смеяться последним!

– Похоже, что пока смеется он. До завтрашнего вечера надо собрать миллион долларов, а у меня нет даже половины.

Дэн только беспечно махнул рукой:

– У меня есть некоторые накопления, да и Айдахо поможет. Мы тебя не бросим. Алиса для меня как сестра, не говоря уже об этом старом койоте, который за нее готов убить даже собственного президента. Главное, чтобы старик не упустил твоего дружка, а все остальное – дело техники.

В очередной раз Джеймс почувствовал, что просто теряется перед несгибаемым оптимизмом приятеля. Вставая с места и расплачиваясь за пиво, он скупо улыбнулся Дэну:

– Теперь я понимаю, почему все местные красотки от тебя без ума – столько обаяния и веры в светлое будущее…

Дэн вдруг густо порозовел:

– Знаешь, я бы отдал их всех за твою Алису… Извини, старина.

Джеймс понимающе кивнул:

– Не извиняйся, это нормально… Ладно, пойдем дожидаться нашего ковбоя. Надеюсь, он не ударит в грязь лицом и не потеряет этого скользкого типа. Не все ж ему рассказывать Мелли истории о былых подвигах. Правда, у меня складывается впечатление, что она ничего не имеет против его баек.

Внезапно Дэн расхохотался, но тут же осекся под недоумевающим взглядом друга и смущенно произнес:

– Извини, я просто подумал, что все, что с нами происходит, – это какое-то дурацкое кино. Понимаешь? Какое-то кино…

Когда Джеймс с Дэном подъехали к особняку Вэев, Энди еще не было. Дома их встретила Мелани, радостно приветствовавшая входящих. Увы, счастье ее было недолгим. Увидев, что с ними нет Энди, она сразу приуныла. Впрочем, тревога за Айдахо не помешала ей во всех подробностях расспросить брата о прошедших переговорах. Затребованная сумма ошарашила ее гораздо меньше, чем ожидал Джеймс.

Прождав в тревоге пару часов, мужчины собрались было уже ехать разыскивать старика, как раздался стук в дверь и на пороге появился сам виновник беспокойства, осунувшийся и расстроенный. Швырнув снятую куртку в угол дивана, он виновато посмотрел в усталые глаза Джеймса:

– Я проследил его до выезда из города. Там он позвонил из таксофона и, сказав пару слов, повесил трубку. Я попытался подойти поближе, но он сел в автомобиль и, проехав еще минут пять, остановился около мотеля, что на выезде из города. Там он припарковал тачку и отпер входную дверь одного из номеров. А я отправился к вам, потому что через некоторое время, когда этот тип улегся спать, меня прихватил радикулит. Теперь давайте рассказывайте новости, а то я умру от нетерпения.

Джеймс и Дэн переглянулись. Не сговариваясь, они подумали о том, что «клерк» специально устроил такой спектакль, чтобы внушить возможным преследователям мысль, будто он не собирается всю ночь выходить из дома.

– Дэн! – взгляд Джеймса говорил яснее слов.

Тот молча кивнул и, одернув куртку, направился к выходу.

– Постой, приятель, я с тобой. – Айдахо, кряхтя и морщась от боли, привстал с кресла, в котором только устроился со всем возможным комфортом. – Раз уж вы решили не спускать с него глаз, моя прямая обязанность быть там. В конце концов, по нашему плану я отвечаю за него, значит, так тому и быть.

– Нет! – воинственно встала в дверях Мелани, загораживая темноту южной ночи своими рубенсовскими формами. – Еще не хватало, чтобы тебя совсем скрючило. Дэн найдет его и без тебя.

Айдахо хотел было возмутиться, но, вовремя поняв разумность совета, рухнул обратно на мягкие подушки. Глядя на исчезающую во мраке спину парня, он грустно подумал о том, что шестьдесят пять лет – это тот возраст, когда пора действие заменять мыслью. Подобные размышления совсем расстроили бывшего каскадера.

Из состояния бессильной тоски его вывел божественный запах. Это Мелани принесла на подносе чашку хорошо заваренного зеленого чая и теплую сладкую булочку, так любимую ее другом. Тот сердито зыркнул на нее мрачными глазами из-под насупленных бровей, но потом, сменив гнев на милость, взял фарфор и припал к нему губами, вдыхая аромат.

Мизансцена была столь выразительной, что даже Джеймс, который, пристроившись в углу дивана, пытался решить неразрешимую финансовую проблему, не удержался и улыбнулся. Похоже, что Мелли наконец нашла свое счастье. На мгновение суровая складка, пролегшая за последние дни между его бровями, разгладилась, а темные омуты глаз засияли мягким светом. Взглянув на фотографию, стоящую на каминной полке, где Дэн сфотографировал его вместе с Алисой, он подмигнул смеющейся женщине, будто она тоже могла порадоваться.

Почему-то со вчерашнего вечера Джеймс был уверен, что его «рыжая кошка» жива и все окончится хорошо. Возникнув один раз, эта уверенность не покидала его сознание, поддерживая почти эфемерную надежду на благополучное окончание кошмара. Но удастся ли ему собрать нужную сумму? Совершенно не факт, что в городском банке окажется столько наличности, да еще в купюрах определенного достоинства! Впрочем, Айдахо и Дэн обещали ему свою помощь… И, стиснув зубы, он в очередной раз начал пересчитывать все возможные источники быстрых денег.

Алису привел в чувство лязг открываемой двери. Небрежно брошенная Мишаней на узкую койку, она пролежала почти сутки без движения, изредка приходя в сознание. Девушка уже так долго находилась на границе жизни и смерти, что почти мечтала пересечь черту, за которой не будет ничего, кроме вечного покоя и отсутствия боли. Но воля к жизни и всплывающие из глубины сознания мысли о Джеймсе не давали ей полностью смириться с происходящим. Она уже плохо понимала разницу между галлюцинациями и реальной обстановкой и делала мучительные усилия, чтобы сохранить остатки разума. Вот и сейчас она пыталась разобрать, что означает этот звук – спасение или новые мучения.

В следующее мгновение в комнате стало светло – это Мишаня, первым зашедший в импровизированный склеп, нес в руке яркий фонарь. В другой он тащил табуретку, которую поставил возле изголовья обшарпанной койки. Следом за «гориллой» появился и ее главный мучитель с маленьким чемоданчиком в руках. Поморщившись от тяжелого запаха, стоящего в помещении, он подошел к распростертой на кровати женщине и несколько минут вглядывался в ее изможденное лицо, затем, чуть отодвинув табурет, поставил на него дипломат.

– Ну вот мы и встретились снова, прекрасная беглянка! – В его голосе галантность мешалась с сарказмом. – Надеюсь, мы тебе не очень докучали это время. Жаль, что твое пребывание под нашим кровом подходит к концу. Некий косоглазый Ромео решил тебя у нас выкупить, так что завтра ты будешь свободна как ветер. Ты довольна?

В затуманенных глазах девушки вспыхнула надежда, которая тут же погасла. Только не дай сделать себе больно! – молила она себя. Слишком хорошо она знала этих нелюдей, чтобы поверить, что они вот так, запросто, выпустят ее из своих лап, особенно после того, как она пристрелила двоих из их банды. Нет, здесь что-то не так! Только что?!

Наблюдавший за ее мимикой Француз хмыкнул:

– За что я тебя всегда любил, детка, так это за неплохие мозги. Их бы – да моим ребятам, какие бы дела мы смогли провернуть! Жаль, что такой потенциал пропадет зря.

Посвященный в планы шефа Мишаня радостно осклабился, а Француз, состроив скорбное выражение лица, медленно открыл дипломат и начал в нем что-то перебирать. Наконец он распрямился, и в его руках появился шприц. Набирая в него какую-то жидкость из вскрытой ампулы, красавец продолжал разглагольствовать:

– Знаешь, я сначала чуть было тебя не пристрелил. Ну нельзя же так хладнокровно убивать моих людей. Кто бы подумал, что в тебе дремали такие задатки киллера! Но потом решил, что убивать женщину – дурной тон. Но и отпустить тебя просто так было бы несправедливо. Должен же я иметь какой-то бонус за сокращение своего штата. И вот я принял соломоново решение: твой китаец платит мне отступного, а я отдаю тебя ему. Просто-таки голливудский хэппи-энд! Ты же любишь Голливуд, детка? Особенно каскадеров… И вдруг меня осенило: а давай поиграем в Голливуд? Сделаем все как в кино. Я тут недавно посмотрел один фильм с Энтони Куином и Кевином Кестнером, где герой Кестнера уводит у мафиози, которого играет Куин, его бабу, и понял – это прямо-таки наш случай. Как же этот фильм называется?.. Мишаня, ты не помнишь?

Бывший спецназовец издал звук носом, долженствующий означать отрицание. Алиса плохо понимала, о чем говорил ее мучитель: все ее внимание было сосредоточено на игле.

Главарь склонился над девушкой. Его глаза потеряли мягкий блеск, сжатые губы зазмеились в торжествующей улыбке. Схватив Алису за руку, он быстро ввел иглу в синеющую на локтевом сгибе вену и нажал на поршень. Девушка застонала в бессильной ярости, глядя, как уменьшается жидкость в прозрачном цилиндре, а мужчины, хором рассмеявшись, смотрели на нее, как на обезьянку в зоопарке. Внезапно Француз радостно щелкнул пальцами:

– О, я вспомнил! Этот фильм называется «Месть». Там Куин в конце фильма продал девку в публичный дом, а дружка сжег к чертовой матери. Вернее, хотел это сделать. Вот только «гориллы» у него были точь-в-точь как мои дебилы, тоже не довели дело до конца. Но я не мстителен, нет! Я не собираюсь сжигать твоего китаезу. А тебе, крошка, мы сейчас поправим внешность, чтобы твой любовник не забыл моей доброты.

С этими словами он отбросил пустой шприц и эффектно выхватил из чемоданчика блеснувший в свете фонаря скальпель. Но театральный жест пропал впустую. Что-то произошло с Алисой, и она уже воспринимала происходящее отстраненно, как кадры незнакомого фильма. И когда мужчина приблизился к ней вплотную и, взяв за подбородок, поднял ее голову, девушка равнодушно скользнула по нему глазами, не видя, как его рука, резко дернувшись, метнулась к ее виску. Кровь мгновенно залила ее лицо, и Алиса провалилась в спасительную темноту.

11

Утро началось с неприятностей. Во-первых, как выяснилось, проторчавший всю ночь у мотеля Дэн караулил пустой дом. Сидя в гостиной Джеймса, он на чем свете поносил русских, мексиканцев, пуэрториканцев, беззвездные ночи, собственную невезуху и местную полицию, у которой под носом шатается целая толпа подонков.

В конце концов Мелани удалось уговорить его пойти поспать пару часов, и недовольное бурчание Дэна затихло на лестнице, ведущей на второй этаж.

Остальные участники собрались на кухне, где хозяйка дома на скорую руку готовила завтрак, а мужчины обговаривали планы на день. Джеймс собирался на трудные переговоры в банк, а Айдахо заявил, что ему просто необходимо прошвырнуться в Лос-Анджелес. Еще накануне он с таинственным видом говорил с кем-то по телефону, и вот теперь, быстро заглотнув яичницу с беконом и запив ее изрядной кружкой крепчайшего кофе, он лихо запрыгнул в свой вишневый «шевроле» и был таков.

Убирая со стола грязную посуду, Мелани краем глаза посматривала на брата. Мягкие омуты его глаз стали похожи на осенние канадские озера, замершие в ожидании мороза, резко обозначились скулы, на лбу залегла упрямая складка, вызывая в сердце сестры щемящую боль. Наконец она не выдержала и, хлюпнув носом, заявила Джеймсу, что составит ему компанию, поскольку у нее тоже кое-что есть в копилке…

Если бы в этот момент в окно гостиной влез динозавр, Джеймс и то меньше удивился бы – он знал, что только стремление угодить брату заставляло Мелани терпеть Алису…

Но Мелани уже торопливо спускалась по лестнице, сердито бормоча, что после банка ей прямой путь в сумасшедший дом, поскольку ей там теперь самое место.

Часы пробили восемь. Оставалось несколько часов, за которые им надо собрать эти деньги, или… Об этом лучше не думать. Если они не смогут наскрести этот паршивый миллион, значит, этот мир не стоит мессы. Честное слово, не стоит.

Айдахо явился около трех часов пополудни и сразу же сообщил, что привез свою долю – двести тридцать пять тысяч как одна бумажка, и еще кое-кто кое-что обещал подвезти немного позже. Такое дурашливое поведение в момент, когда решается судьба Алисы, здорово разозлило Джеймса, но Мелли, снисходительно отнесшаяся к детской выходке приятеля, не только не обругала его, но даже изобразила заинтригованность, чем доставила Энди огромное удовольствие.

Впрочем, Мелани было не до веселья. С подозрительно красными глазами, она трудилась на кухне, готовя потрясающий обед. Сначала мужчины попытались ограничить ее кулинарный порыв, но потом, поняв тайный подтекст, постарались через силу отдать ему должное, хотя кусок ни у кого в горло не лез.

Ближе к концу трапезы появился Дэн. Королевским жестом он плюхнул на стол «дипломат» и, щелкнув замками, явил миру пачки видавших виды пятидесятидолларовых купюр – все, что откладывалось на воплощение его мечты – открытие собственного магазина спортивных принадлежностей. По его виду было ясно, что парень приготовился к ведению боевых действий ни на жизнь, а на смерть. Собираясь на битву, модник Дэн выбрал бежевые спортивные брюки, такого же цвета майку и жилет с множеством карманов. Его ноги охватывали высокие сапоги на шнуровке, придавая костюму полувоенный шарм. Черные очки и бейсболка завершали экипировку.

Айдахо, взглянув на Вэя, одобрительно кивнул головой.

– А ты умеешь выбирать себе друзей, старина. Дружок, может ты еще и драться умеешь?

Дэн сердито вспыхнул, но сдержался и так высокомерно посмотрел на шутника, что тот еще раз одобрительно хмыкнул.

Не успели все вновь усесться за стол и отдать должное чаю с фирменным печеньем Мелли, как пронзительно зазвонил телефон. Все разом взглянули на часы: стрелки показывали, что до «времени Х» оставалось еще три четверти часа. Джеймс, резко поднявшись, подошел к аппарату.

– Вэй у телефона.

– Привет, Джеймс. – В голосе Рида прозвучало легкое напряжение и подчеркнутая многозначительность. – Не мог бы ты сейчас зайти в магазинчик к Стоунам? Там один человек хочет с тобой поговорить. Это срочно. Связано с твоим делом.

– Но, Джек…

– Джеймс, это не займет у тебя больше двадцати минут. Я не стал бы тебя беспокоить, но, насколько я знаю, ты, Мелани и Дэн сняли сегодня в банке все свои деньги. Не предпринимай больше никаких шагов до встречи с ним. Удачи, друг!

Короткие гудки. Джеймс озадаченно посмотрел на друзей, столпившихся вокруг него и пытавшихся понять суть разговора. Не отвечая на их немой вопрос, он опустил трубку, потом сосредоточенно посмотрел на часы и, приняв решение, быстро пошел к двери. Там Вэй на мгновение остановился и проговорил:

– Мне надо на полчаса отлучиться. У Стоунов меня ждет какой-то человек, Рид настаивает на встрече. Энди! Ты говорил, что кто-то должен подъехать. Если этот человек появится раньше моего возвращения, пусть подождет. Я скоро буду.

Хлопнула дверь. Все удивленно переглянулись.

– Я думаю, – начал было Энди, но Мелани резко оборвала приятеля:

– Давай оставим предположения до возвращения брата.

И она с решительным видом уселась подле телефона, демонстрируя всем своим видом, что в отсутствие Джеймса берет бразды руководства в свои руки. Энди махнул рукой и, забившись в любимое кресло, прикрыл глаза веками, как старый мудрый ворон. Воцарилась тишина, прерываемая тихим тиканьем часов и редкими звуками, доносившимися с улицы, где, как ни в чем не бывало, текла размеренная жизнь.

Джеймс появился за десять минут до назначенного посредником срока. Невзирая на трагичность момента, в глазах Вэя была уверенность, внутренняя сосредоточенность и… радость? В ответ на вопросительные взгляды он поднял руку, призывая к тишине:

– Потом все расскажу, честное слово. А пока давайте немного помолчим. Только что я узнал много интересного, и мне надо подумать. Хорошо?

Хотя любопытство и разбирало обитателей дома, но все молча выразили свое согласие не мешать Джеймсу. И тот погрузился в раздумья, словно забыв о том, что через несколько минут, возможно, перевернется вся его жизнь. Во-первых, надо было срочно «переварить» только что полученную информацию, во-вторых, решить, как обойтись без недостающих ста пятнадцати тысяч…

В комнате было так тихо, что отчетливо раздавалось только тиканье часов, которые, казалось, нарочно замедлили свой ход и еле плелись по своему бесконечному пути.

Мелани закрыла глаза и начала молиться, упрашивая Бога вернуть все на круги своя, как было до того рокового момента, когда она увидела около джипа брата рыжеволосую незнакомку.

Минуты тянулись как века, поэтому, когда раздался звонок, он подбросил всех ударом бича.

Джеймс глубоко вздохнул и снял трубку.

– Мистер Вэй? – Голос раздражал своей слащавостью.

– Да, это я.

– Вы приготовили деньги?

– Да. Алиса жива?

– О’кей. Будьте через пятьдесят семь минут, то есть ровно в пять, у развилки шоссе, что идет на север от города. Там еще рядом стоит дорожный указатель. Машину оставите в пятидесяти метрах от перекрестка. Приезжайте один и без оружия. Если появится полиция, вы знаете, что может произойти.

Джеймс задумчиво опустил на рычаг трубку, а потом тщательно пересказал слушателям весь короткий разговор. Закончив повествование, он подчеркнуто спокойно произнес:

– Все поняли? Я поеду один. Правда, у меня не хватает ста пятнадцати тысяч долларов, но остается надеяться, что, гангстеры второпях не станут пересчитывать пачки. Энди, ты говорил, что, возможно, кто-то привезет деньги. У меня в запасе не так много времени…

Айдахо пожал плечами.

– Фил никогда раньше не опаздывал.

– Фил? Фил Солано?

– Совершенно верно, старина. Вообще-то он обещал подъехать к четырем, значит, вот-вот будет.

Словно в подтверждение его слов под окном взвизгнули тормоза, скрипнула незапертая дверь и на пороге возник голливудский приятель Джеймса и Энди. За пару лет до описываемых событий он неудачно выпал на съемках из окна и сломал ногу. Перенеся несколько операций, Филипп научился обходиться без помощи костылей, однако хромота не позволяла надеяться, что он вернется на съемочную площадку.

Друзья обнялись и, похлопав друг друга по спине, чуть подались назад, чтобы рассмотреть друг друга.

Фил с грустью отметил, что Вэй сильно сдал со времени их последней встречи, а Джеймс залюбовался причудливой красотой Солано, в лице которого странно смешались узкий разрез глаз и смуглая кожа отца-китайца с нежным овалом лица и припухлыми губами матери-итальянки. Черные вьющиеся волосы сейчас были убраны под бейсболку, облегающая майка цвета антрацита подчеркивала великолепную фигуру.

Но предаваться радостям встречи было некогда, поэтому гость быстро кивнул в знак приветствия присутствующим и пояснил:

– Я бы добрался раньше, если бы не спустилось по дороге колесо. Джеймс, у меня в машине сто восемьдесят тысяч. Когда и где встреча?

– Через сорок пять минут в пятнадцати минутах езды на север от города, – по-военному четко отрапортовал за Вэя Дэн.

– Отлично, у нас еще масса времени. Что я должен делать?

Джеймс растроганно улыбнулся.

– Фил, я от всей души благодарю тебя за деньги, но я не имею права втягивать тебя в это дело. Кстати, откуда у тебя взялись лишние доллары?

– Намекаешь на то, что я на мели, и не хочешь брать последнее? Не бойся, здесь моих всего двадцать тысяч. Остальное – скинулись ребята. Вернешь, когда сможешь. Но участвовать в спасении дамы я буду вместе со всеми. Понял?

– Фил, прости, но на встречу поедем мы с Айдахо, а вы будете ждать нас дома.

Фил покачал головой.

– Джимми, ты мне как брат. Одного тебя мы не отпустим: это будет сродни самоубийству. Если мне память не изменяет, развилка находится на открытом безлюдном месте. Если мы последуем за тобой, нас быстро засекут… Сделаем так: Дэнни не приличном расстоянии все-таки поедет за тобой. Только, парень, гляди, чтобы тебя не заметили! А мы с Айдахо кружными путями заедем на дорогу с другой стороны.

Чуть помедлив, Джеймс кивнул. Это был сигнал к началу боевых действий. На свет появилась уже знакомая сумка, из которой старик вытащил оружие и патроны, один из «стволов» он отдал Солано, другой забрал себе. Дэн заявил, что тоже хочет такую «игрушку», но Фил пояснил, что его дело – в случае необходимости бежать за полицией. Парень, подпав под обаяние гостя, смирился со своей участью и побежал к своей «тойоте». Когда он открывал ворота гаража, мимо него вишневым пламенем промелькнул «шевроле» Энди, выруливший на дорогу.

– Он ужасно не любит прощаться!

Голос Фила, стоящего за спиной Джеймса, был как обычно тихим и спокойным. Вэй вдруг вспомнил, что в тот роковой день, когда Солано, неудачно выпрыгнув из окна, переломал себе ноги так, что даже бывалым каскадерам было страшно смотреть на торчащие обломки костей и лужу крови, Фил таким же ровным голосом успокаивал съемочную группу.

– Может быть, ты тоже возьмешь оружие, Джим?

Вэй отрицательно мотнул головой:

– Если они обнаружат у меня пистолет, то могут убить Алису. А если с ней что-нибудь случится, то зачем тогда это все?

Фил понимающе кивнул:

– Остается надеяться, что все пройдет так, как хотелось.

Разместив на заднем сиденье джипа два баула с банкнотами, Джеймс с Филом на секунду задержались.

– Прощаться не будем. – Солано был спокоен и сдержан. – Вечером у нас будет еще много времени поболтать о жизни.

– Да, Фил, – кивнул Джеймс. – Не будем тратить время.

Рыкнув, сорвался с места автомобиль Солано, а неугомонный Дэн, открыв дверь «тойоты», вдруг прокричал:

– Мелли, если Энди приедет раньше, не подпускай его к печенью, а то он слопает все один!

…Джип Вэя давно скрылся в конце улицы, а Мелани еще долго стояла в гостиной, прижавшись лбом к стеклу, и молила бога, чтобы с братом, Энди, ребятами и… Алисой ничего не случилась. По ее лицу текли слезы, и дорога, по которой уехал ее ненаглядный Джимми, стояла радугой в заплаканных глазах.

12

Джеймсу стоило огромных усилий сдержать лихорадочное нетерпение и появиться на месте встречи точно в назначенное время. Минутная стрелка на часах, дернувшись, перескочила на цифру двенадцать, когда джип плавно остановился в тридцати метрах от перекрестка, где черным призраком затаился в тени придорожного дерева «БМВ», скрывавший за тонированными стеклами своих пассажиров. Вэй заглушил мотор.

Словно большой злобный хищник, просыпающийся на закате в предчувствии кровавой охоты, «БМВ» мигнул желтым светом фар, его передняя дверца открылась, выпуская «клерка», который медленно и с явной неохотой пошел к джипу.

Теперь очередь была за Вэем. Медленно идя навстречу возможной смерти, он вдруг с усмешкой подумал, что несколько раз в жизни играл героев, участвующих в переговорах с гангстерами. Вот и сейчас он ощущал себя как перед исполнением опасного трюка, когда каждый миллиметр измерен, люди расставлены по местам, все, казалось бы, учтено, но полной гарантии безопасности не может дать никто – всегда остается один шанс из тысячи, и скольким хорошим парням стоил жизни и здоровья этот самый ничтожный шанс!

Когда между мужчинами осталось не более трех метров, «клерк» остановился и окинул проницательным взглядом Вэя, пытаясь найти на его лице следы страха и волнения, но наткнулся на безмятежность карих омутов. Похоже, это его несколько озадачило.

– Вы привезли деньги?

– Да.

– Где они?

– Я хочу сначала увидеть Алису.

– Не осложняйте дело своими капризами! Получите вы свою подружку. Между прочим, если сделка сорвется, в первую очередь пострадает именно она. У вас есть оружие?

– Нет.

– Вы позволите?

Не дожидаясь согласия, он шагнул и Джеймсу и быстро провел руками по одежде, а затем, отступив назад и удовлетворенно хмыкнув, кивнул кому-то, прячущемуся за темной тонировкой стекол. В тот же миг из машины показался стройный темноволосый мужчина, а за ним знакомый бугай в черной майке, вооруженный короткоствольным автоматом, который он демонстративно навел на Джеймса. Темноволосый что-то коротко приказал «горилле» и медленно пошел к Вэю ленивой походкой сытого леопарда.

Джеймс сразу узнал в нем Француза. Его не только красивое, но и умное лицо носило следы хорошего происхождения, движения отличались элегантностью, и держался он уверенно и спокойно.

Остановившись чуть позади и левее «клерка», он осмотрел Джеймса с головы до ног и, видимо, остался недоволен. Решив без надобности не злить гангстера, Вэй спокойно выдержал осмотр, хотя ему очень хотелось свернуть негодяю шею.

– Сто против одного, что вы обдумываете, как меня прикончить. – В голосе Француза прозвучало утверждение.

– Возможно, в будущем. Сейчас я хочу видеть свою жену.

– Жену? Что-то я не слышал, чтобы вы стояли под венцом. Впрочем, Алиса такая забывчивая…

– Где она?

– В свое время увидите. А пока давайте поговорим, как хорошие знакомые. Ведь мы почти родственники, не так ли?

Только страшным усилием воли Джеймс сдержался, чтобы не съездить кулаком по этому красивому лицу. Остановила его мысль, что тогда он уже точно ничем не сможет помочь Алисе.

Наблюдавший за каскадером Француз поднял бровь.

– Ого, а вы опасный противник. За что не люблю азиатов, так это за скрытность: в душе мне уже двадцать раз шею свернул, а внешне – сплошная невозмутимость… Может, мне вас все-таки убить? Деньги вы мне привезли… Более того, убив вас, я накажу человека, укравшего у меня мою собственность. Но я щедр. Я дарю вам жизнь и даже выполню условия соглашения. Будьте любезны принести сюда деньги.

– Сначала я хочу увидеть свою жену.

– О господи, вы редкий зануда, вам Алька об этом не говорила? Впрочем, вы явно были слишком заняты, чтобы разговаривать о чем-нибудь… Но если вы хотите поговорить о моей наложнице – пожалуйста! Знаете, у нее на внутренней стороне бедра такая милая родинка, которая очень чувствительна к прикосновениям. Она обожает, когда ее там целуют…

Джеймс стиснул кулаки так, что захрустели суставы.

– Деньги в машине. Забирайте и скажите, где Алиса.

– О-о-о, а вы, оказывается, не так хладно-кровны, как показались вначале. Вот оно – тлетворное влияние американских неврастеников на восточную культуру. Может, вы хотите меня ударить? Милости просим. Не стесняйтесь.

Стоящий у машины мордоворот ухмыльнулся и качнул дулом автомата.

– Берите деньги.

Джеймс, под конвоем посредника, медленно отступил к машине и, открыв заднюю дверь, потянулся за деньгами. Стоявший с оружием наизготовку бандит подобрался, ловя каждое движение каскадера. Тот вытащил сумки, набитые пачками банкнот, и, вернувшись к Французу, бросил их ему под ноги. За те несколько минут, что он доставал выкуп, Вэй успел подавить в себе гнев и снова был холоден и сосредоточен.

– Вот ваш миллион. Где Алиса?

– Не торопитесь, милейший. Эй, посмотри, что в сумках. – Это уже относилось к стоящему за спиной Джеймса «клерку».

Тот суетливо открыл молнии, и взорам присутствующих открылось целое состояние, заключенное в пачках пятидесятидолларовых купюр. Склизкий субъект запустил руку в глубину ближайшей сумки и, вытащив наудачу одну пачку, сорвал банковскую ленточку и внимательно осмотрел бумажки.

– Все в порядке, босс.

Тот молча ткнул пальцем на вторую сумку. Операция повторилась с тем же результатом. Француз также молча показал посреднику на добычу и свою машину. Тот, подхватив сумки, потащил их к «БМВ» и, ловко забросив ношу на заднее сиденье, скрылся в недрах салона.

– Что же все-таки мне делать с тобой, парень? – Голос гангстера был полон издевки. – Пристрелить или только отстрелить член, чтобы не зарился на чужое добро? А?

Взгляды их встретились, и в воздухе повисла гнетущая тишина. Казалось, остановилось само время, когда мафиози, глядя с усмешкой в глаза своей жертвы, медленно вытащил из-за спины спрятанный под пиджаком пистолет и начал медленно накручивать на него извлеченный из кармана глушитель. Закончив работу, Француз лениво приподнял ствол и направил его в лоб спокойно стоящего перед ним каскадера, потом, словно передумав, опустил его на уровень сердца… живота… паха.

Стараясь не шевелиться, чтобы не спровоцировать гангстера, Вэй не отводил взгляда от голубых глаз красавца. Где-то на периферии его сознания мелькнуло удивление, что он совершенно не боится этой чудовищной игры.

Брови Француза удивленно дрогнули вместе с указательным пальцем руки. Раздался тихий хлопок, за ним другой, третий… В первое мгновение сердце Джеймса замерло в ожидании боли, но затем он сообразил, что бандит стрелял по колесам джипа, который тут же просел, издав шипение.

– Извини, дружище, но я это сделал в профилактических целях. – Красавчик почти сочувственно пожал плечами. – А то вдруг на тебя нападет стих поиграть в догонки. Помни мою доброту, самурай.

Потеряв всякий интерес к собеседнику, Француз повернулся к нему спиной и легкой прогулочной походкой направился восвояси. Только садясь в машину, он произнес, словно вдруг вспомнил причину встречи:

– Она в машине в паре миль отсюда на север, вон за теми деревьями. Поторопись… муженек.

«БМВ» сорвался с места и, промчавшись по дороге, растаял черным призраком вдали.

Как только отъехала бандитская машина, Вэй, мучимый дурными предчувствиями, бросился к покалеченному джипу. Верный «конь» тронулся с места и, припадая на передние колеса, поплелся на север. Джеймс выжимал из него все, на что был способен верный внедорожник. Его гнало вперед желание увидеть любимую и убедиться, что с ней все в порядке, но где-то в глубине души липким пятном уже зрело предчувствие, что должно произойти нечто страшное. Но что? Господи, если ты есть, заставь этот драндулет ехать хоть немного быстрее!

Похоже, в этот раз Бог был на стороне слабых, потому что спустя пару минут в зеркале заднего вида показался знакомый «шевроле», который, легко обогнав искалеченный джип, остановился впереди. Джеймс бросился к машине друга.

– Энди, давай быстрее! Там Алиса!

Не задавая лишних вопросов, старик кивнул, и вишневый красавец рванулся с места. Видневшиеся на горизонте деревья быстро приближались, и в азарте гонки они чуть не проскочили стоящую на обочине старую «хонду». Сквозь запорошенные пылью стекла машины на переднем сиденье виднелась женская фигура, склонившая голову на руль. У Вэя сжалось сердце.

Резко затормозив, отчего на горячем асфальте остался жирный черный след, Айдахо осадил «шевроле» и наперегонки с Джеймсом помчался к одиноко стоящей машине. Вэй первым преодолел разделяющие их метры и, не задумываясь о том, что дверь может быть заминирована, рванул ее на себя.

– Элси!

Ему ударил в нос жуткий запах смеси бензина, нагретого металла, крови и пота. Обмякшее обнаженное тело, отливавшее мертвенной синевой, не пошевелилось в ответ на его крик. Голова женщины, небрежно замотанная грязными тряпками, так же неподвижно лежала на рулевой колонке. Его охватил ужас. Наклонившись к любимой, он бережно вытащил ее из машины, и в тот момент, когда, безвольно качнувшись, она упала к нему на руки, Джеймс увидел, что руль был склизким от крови.

Вместе с драгоценной ношей он опустился на землю и, бережно прижав к груди хрупкие плечи, повернул к себе любимое лицо, или, вернее, то, что было когда-то лицом. Сейчас же на его месте был ком ваты, небрежно примотанный к щеке длинным лоскутом линялой тряпки, насквозь пропитавшимся кровью, которая, сочась сквозь ткань, пятнала шею и грудь девушки. Из-под повязки выбивались грязные спутанные волосы, губы потрескались, на мертвенной синеве кожи проступали многочисленные кровоподтеки, а тело было столь невесомо, что могло поспорить с эльфийским.

Лицо Вэя окаменело в страшном усилии не дать вырваться наружу скорби. Айдахо стоял рядом, стиснув руки, не в силах помочь другу. Они даже не заметили, как к ним подбежал Дэн, а за ним, припадая на больную ногу, подошел Солано, который, быстро сориентировавшись, прижал палец к сонной артерии Алисы. Все, затаив дыхание, следили за выражением его лица. Вначале он не почувствовал ничего, но потом ощутил очень редкие и слабые удары. Встретив молящий взгляд друга, Фил ободряюще кивнул ему.

– Жива. Срочно в больницу. Энди, у тебя есть одеяло?

– Есть плед.

Со всей возможной осторожностью они завернули нагое женское тело в старенький плед, с которым Энди никогда не расставался в своих поездках. Оценив весь имеющийся автопарк, Фил выбрал для транспортировки девушки дэновскую «тойоту».

Джеймс, прижимая к себе любимую, разместился на заднем сиденье машины, и парень дал по газам так, будто это был не автомобиль, а сверхзвуковой «боинг».

Джеймс смутно помнил, как Алису забрали в операционную, как неизвестно откуда появившиеся полицейские их о чем-то расспрашивали, как он пытался прорваться за ней туда, где вокруг ярко освещенного стола столпились люди в зеленой больничной униформе, как его пытались успокоить Дэнни и Фил, а Энди что-то объяснял Риду и тому мужчине, с которым он беседовал несколько часов (или лет?) назад в подвале магазинчика Стоунов…

На Вэя накатила такая волна безысходности, что он перестал воспринимать окружающих и, присев на стул в углу больничного коридора, тупо смотрел на дверь, за которой сейчас решался вопрос его жизни и смерти. Само время остановилось и цинично подмигивало зелеными глазами-цифрами с циферблата часов, висящих над дверью напротив.

Он словно умер, и жизнь билась только в карих глазах, заходясь в немом крике боли.

Так прошел час, другой, третий. Наконец дверь операционной распахнулась, пропустив мужчину в больничной униформе. Устало оглядев сидящих у стены людей сквозь толстые стекла очков и каким-то шестым чувством «вычислив» того, кто ждал его слов, как приговора, он улыбнулся Джеймсу.

Резко поднявшись, Вэй шагнул навстречу врачу, и тот инстинктивно отступил, внимательно разглядывая странного мужчину в перепачканной кровью одежде.

– Она будет жить? – шелестом осенней листвы сорвалось с губ Джеймса.

– Простите, вы кем ей приходитесь?

– Мужем, – невзирая на отчаяние, он почувствовал гордость, произнося это слово. Господи, как же он мечтал о том светлом дне, когда сможет назвать Алису своей женой…

– Я бы хотел с вами поговорить… Наедине.

Последнее уточнение относилось к Энди, который был готов растерзать врача от нетерпения, но, столкнувшись глазами с Джеймсом, покорно отступил назад, подняв руки в успокаивающем жесте.

– Разумеется, доктор, я готов.

Они отошли к окну, и хирург, устремив взгляд куда-то за стекло, задумался, подбирая подходящие слова для нелегкого разговора. Но Джеймс уже не мог ждать больше ни секунды.

– Как Алиса?

– Она сейчас в реанимации и, возможно, со временем вернется к нормальной жизни.

– Возможно? – Ему показалось, что в ярко освещенном коридоре стемнело и стало ужасно холодно.

– Возможно – это лучше, чем ничего. Слишком сильно ей досталось. Кровопотеря, истощение, внутренние травмы. Видимо, ее сильно били… Резаная рана лица.

– Она в сознании? Я могу ее видеть?

– Нет. – Один ответ на оба вопроса. – Простите, мистер…

– Зовите меня просто Джеймс.

– Скажите, Джеймс, она принимала наркотики?

Вэй удивленно воззрился на хирурга.

– Никогда. Она даже не курит. Почему вы спрашиваете?

Теперь настал черед замяться врачу.

– Видите ли, в ее крови нашли столько героина, что не понятно, как она вообще осталась жива.

– Этого не может быть!

– К сожалению… Вы же видели ее руки. Кто-то посадил вашу жену на иглу. Боюсь, что у нее будут большие проблемы.

– Чем ей все это грозит?

– Даже если она сможет отказаться от наркотика, то впереди героиновая депрессия, которая может тянуться годами. Кроме того, как я уже сказал, у нее есть внутренние повреждения… У вас есть дети?

– Нет. Мы только мечтали о них.

– У нее никогда не будет детей.

Сзади тихо охнула Мелани, которую вызвал по телефону Энди, но Джеймс даже не заметил ее присутствия. Он пристально смотрел в окно, стараясь сдержать слезы.

– Доктор, я хочу ее видеть.

– Но она без сознания.

Во взгляде Вэя промелькнула враждебность и твердая уверенность в своей правоте.

– Видите ли, доктор… – он посмотрел на бейдж, приколотый к одежде врача, – мистер Свенсон, я слишком люблю свою жену… и слишком много пережил за последнее время, чтобы вот так убраться отсюда. Или я хоть на пару секунд увижу Элси, или я сяду под дверью ее палаты, и вам придется через меня перешагивать, чтобы попасть вовнутрь.

Врач пристально посмотрел ему в лицо, потом махнул рукой.

– Хорошо, я разрешаю вам зайти к ней в палату на одну минуту. Но предупреждаю: пациентка без сознания. В целях ее же безопасности постарайтесь не совершать непродуманных поступков. И потом, перед тем как заходить в реанимационную палату, вам надо привести себя в порядок. Пойдемте, я отведу вас в ординаторскую, где вы сможете ополоснуться и переодеться.

И он повел Джеймса вглубь коридора, удивляясь собственному решению.

Наспех приведя себя в порядок и натянув чей-то хирургический костюм, Вэй вышел в больничный коридор, где многострадальный Свенсон пытался объяснить Энди, почему тот не может зайти к Алисе. Увидев Джеймса, врач облегченно вздохнул и, продолжая по пути отвечать на уговоры Айдахо, провел Вэя на второй этаж. У последней палаты они остановились.

– В вашем распоряжении три минуты.

Дверь открылась, и Джеймс сделал шаг вперед.

Алиса лежала, вся опутанная бинтами и проводами так, что ее лица почти не было видно. Джеймсу бросилась в глаза худая рука, выделявшаяся голубой прозрачностью на белой простыне, и еще его потрясла царящая вокруг тишина, нарушаемая только попискиванием кардиографа.

Он подошел к постели и, опустившись около изголовья на колени, облокотился о край кровати. Губы его беззвучно шевелились. Он то ли вымаливал у нее прощение, то ли просил у Бога помощи, то ли клялся в вечной любви. Потом, осторожно поцеловав исхудавшие пальцы Алисы, он опустил безвольную руку на одеяло и, встав, быстро вышел из палаты, чуть не налетев в дверях на Айдахо. Старик потерянно маячил за спиной врача и, вытягивая шею, пытался заглянуть в палату. Рядом с ним возвышалась приземистая фигура Рида, взирающего на происходящее с профессиональной невозмутимостью.

– Джеймс, мне очень жаль, но нам надо поговорить.

– Я готов.

– Не здесь – в управлении.

Вэй хотел возразить, но разум взял верх над эмоциями.

– Хорошо, Джек. Энди, побудь с ней, пожалуйста. Я постараюсь скоро вернуться.

Тот закивал головой.

– Если она придет в сознание…

– Я найду тебя у Рида. Ты ведь будешь там?

Джеймс покосился на начальника полиции, терпеливо дожидавшегося окончания диалога.

– Думаю, что да. – И, последний раз кинув взгляд на дверь, он повернулся к шерифу: – Я в вашем распоряжении.

Айдахо проводил глазами друга, пока его широкая спина не скрылась за поворотом коридора, и только тут заметил притулившуюся у стены Мелани.

Дождавшись, пока уйдет Джеймс, она вдруг хлюпнула носом и заплакала. Ей было жалко всех, а больше всего той тихой жизни, которую она вела несколько месяцев назад. Погрузившись в свои переживания, она даже не заметила, как оказалась прижатой к кожаной куртке, пахнущей лошадьми.

Чуть поколебавшись, Айдахо погладил Мелани по голове.

– Не плачь, родная, все образуется.

Это была последняя капля, и Мелли зарыдала в голос, оплакивая и умирающую за дверью Алису, и несчастную судьбу брата, и собственную жизнь, не принесшую ей тепла семейного очага, и слишком позднее появление этого старого дурака…

А Айдахо, обнимая плачущую женщину, чувствовал, как где-то в дальних уголках его души разгорается свет, о наличии которого он не хотел признаваться даже себе.

Вэю было мучительно больно снова, час за часом, день за днем переживать все произошедшее. Он сидел в полицейском управлении и, стараясь не упустить ни одной детали, рассказывал обо всем, что происходило между ним и русской гостьей, начиная с того момента, когда он увидел ее.

Шериф Джек Рид и агент ФБР Роберт Уоллес почти не перебивали его, лишь изредка задавая наводящие вопросы.

Насколько понял Джеймс, русские гангстеры уже давно были в зоне внимания ФБР и полиции Нью-Йорка, но редкая изобретательность, хладнокровие и жестокость, с которой уничтожались даже случайные свидетели их преступной деятельности, не давали в руки служителей закона никаких зацепок, так что история Алисы была расценена ими как дар богов. Когда Рид, стремясь помочь другу, вышел на своих давних знакомых в ФБР, а те сообразили, о ком идет речь, то тут же отправили в Калифорнию своего агента. Примчавшись на место, он успел в последний момент встретиться с Вэем, предложив тому американское гражданство для Алисы в обмен на помощь в задержании банды. Но Джеймс, боясь, что появление полиции повредит Алисе, отказался от помощи силовиков, о чем сейчас жалел.

Больше всего он боялся, как бы эти отчаянные русские не вернулись, чтобы добить Алису. Что для этих сумасшедших толпы людей в форме, если эта нация придумала «русскую рулетку», психическую атаку и борьбу с медведем после изрядного подпития!

Одна надежда, что на поимку бандитов была задействована вся полиция Калифорнии и сопредельных штатов, ФБР и черт его знает кто еще.

Ближе к полуночи позвонил Энди с неутешительными новостями: Алиса так и не пришла в сознание, и врачи попросили «мушкетеров» покинуть «пост» хотя бы до утра.

Где-то около часа ночи друзья заехали за Вэем и повезли его домой отъедаться и отсыпаться, ибо «если он помрет от голода и недосыпа, кто же будет выхаживать Алису?». Этот довод показался Джеймсу столь убедительным, что он без возражения съел все, что подала на стол Мелани, и даже проглотил таблетку снотворного.

А спустя несколько минут дом полностью погрузился во мрак, помогая забыться всем участникам событий. Это были самые долгие сутки в их жизни, но, сколько бы ни отмерила им судьба, они никогда не забудут ни одной секунды этого страшного и… счастливого дня.

13

Возвращение из небытия осталось в памяти Алисы бесконечным кошмаром, где в дьяволь-ском беспорядке сплелись бредовые галлюцинации, бесконечные капельницы, при виде которых у нее начинались приступы животного ужаса, врачи, медсестры и еще какие-то люди, расспрашивающие о том, что не хотелось вспоминать. И боль, боль, боль… Не совсем понимая, где кончается бред и начинается явь, она старалась делать вид, что находится в забытьи.

В ее сознании мелькали лица мучителей, скорчившееся в луже крови тело бывшего мужа, грязный подвал, входящий в руку шприц… Но чаще всего память подсовывала самое страшное: в ушах звучал насмешливый голос Француза «Будет тебе кино!», и узкая сталь скальпеля снова и снова уродовала лицо. Теперь, приходя в сознание и ощущая повязку на голове, Алиса понимала, что возврата к прошлому уже никогда не будет.

Когда она впервые пришла в себя, доктор Свенсон поинтересовался, не хочет ли она повидаться с мужем, который уже много часов ждет ее пробуждения за дверью. В первую секунду она подумала, что Андрей не умер, а спрятался за тонкой перегородкой и вот-вот выйдет оттуда, чтобы добить строптивую супругу, но потом сообразила, о ком идет речь, и перепугалась еще больше.

В ужасе вцепившись слабыми пальцами в форменную рубашку врача, Алиса начала умолять, чтобы к ней не пускали Джеймса, ни за что не пускали Джеймса!

С одержимостью отчаяния она заклинала всех запретить вход в палату тому, ради которого согласилась претерпеть муки… любые, кроме пытки жалостью. Девушка явственно понимала, что ее тело превратилось в развалюху, а разум отравлен наркотиком. Но больше всего ее пугала рана на щеке. Она требовала снять повязку и дать зеркало, но вместо внятной речи получалось какое-то мычание, потому что распоротые мышцы не желали ее слушаться. Она боялась, что Свенсон – только видение, но продолжала твердить свою просьбу. Наконец ей сделали укол, и она снова провалилась в небытие.

Но Алиса зря волновалась. Свенсон понял главное, что пациентка не желает видеть посторонних, и запретил Джеймсу заходить в палату. Единственное, на что согласился непреклонный эскулап, – это утренний букет желтых роз, который Джеймс передавал с медсестрой в палату, так что, когда Алиса открывала глаза, первое, что она видела, были ее любимые цветы. И она непроизвольно посматривала на столик, где в высокой вазе стояли хрупкие розы, на лепестках которых еще блестели капли росы. Они были символом надежды, и она не представляла что будет, если их однажды не окажется на месте.

А у дверей ее палаты врачей неизменно встречали либо Джеймс, либо Айдахо. Такое постоянство объяснялось не только беспокойством о здоровье Алисы, но и опасением за ее жизнь. В конце концов, гангстеры все еще оставались на свободе.

Такая преданность не оставила равнодушной даже больничный персонал, включая пожилую медсестру, сурово взиравшую поначалу на «толпу посторонних» перед дверью палаты. Даже ее профессиональный цинизм дал трещину, и она попыталась уговорить Алису позволить Джеймсу повидаться с ней, но та пришла в такое волнение, что сестра отступила.

Алиса, когда отпускала боль, лежала с закрытыми глазами и пыталась представить себе новую жизнь. Как же она была не права, когда думала, что самое страшное было в подвале! Там была пусть и эфемерная, но надежда на спасение, а сейчас, когда она превратилась в пародию на женщину, пропала даже тень надежды. Эта мысль сводила с ума…

Но самое ужасное заключалось в том, что она не представляла себе жизни без Джеймса… и понимала, что не должна с ним встречаться. Да, сейчас, возможно, он готов принять ее даже такой, но на самом деле он любит совсем другую женщину, которая умерла там, на ржавой койке. На ее долю останется только жалость, но вскоре кончится и она. И что потом? Тяжкая обязанность ухаживать за инвалидом?

Джеймс все время был рядом, за стенкой, пока его не начинали гнать врачи или Мелани с друзьями уговаривали поехать хоть ненадолго домой, чтобы поесть и отоспаться. Внешне он казался спокойным и сдержанным, но его душа превратилась в выжженную пустыню. Беспощадный к себе, Вэй считал, что виноват во всем произошедшем и относил неприятие его Алисой на счет своего неумения спасти ее. Самое страшное – это когда ты бессилен изменить ход вещей и можешь только наблюдать за его последствиями. О, этот русский придумал гениальную месть! Если бы Алиса погибла, он бы с трудом, но смог примириться с этим, а теперь боль разгорается с каждой минутой, растравляя душу тоской безнадежности.

Много раз он порывался войти в палату, невзирая на все просьбы Алисы, и только мысль о том, что это причинит еще большее горе любимой, удерживала его от опрометчивого шага.

За это время он еще несколько раз встречался с Уоллесом и Ридом. Первый раз – когда был найден труп посредника с дыркой от пули на затылке и надо было съездить на опознание. Последующие – для уточнения деталей в показаниях. Полиция и ФБР сбились с ног, разыскивая гангстеров, но те как сквозь землю провалились. На всякий случай у дверей палаты, где лежала Алиса, поставили охранника, но его присутствие не успокоило Джеймса, и он старался быть поблизости в тайной надежде, что произойдет чудо: Алиса пойдет на поправку и позовет его. И чудо произошло, но только наполовину.

Когда однажды Джеймс с Мелани и Айдахо появились в больнице и нашли Свенсона, тот растерянно произнес:

– Знаете, господа, я в недоумении. Поведение моей пациентки не укладывается ни в какие рамки. Во-первых, прогноз на будущее, несомненно, улучшился. Не знаю, как это у нее получается, но есть шанс, что она сможет избавиться от наркотической зависимости. Во всяком случае, она делает все возможное, но нужен хороший нарколог и психолог. Сегодня она почувствовала себя лучше и тут же потребовала, чтобы ей предоставили возможность пообщаться с представителями полиции. Кроме полицейских у нее был агент ФБР, который предложил поместить ее в специализированную клинику, и моя пациентка согласилась. Теперь она зовет мисс Вэй.

– А меня? – вопрос вырвался у Джеймса из самого сердца.

Свенсон сочувственно посмотрел на него.

– К сожалению, вас она не хочет видеть.

Мелани стиснула руку брата.

– Я пойду к ней прямо сейчас.

– Только постарайтесь больную не нервировать. Наши доблестные слуги закона и так доставили ей много трудных минут.

На пороге палаты Свенсон остановился.

– Подождите, пожалуйста.

На несколько томительных мгновений он скрылся в палате, а потом приоткрыл дверь, пропуская Мелани. В образовавшийся просвет Джеймсу был виден только кусочек постели Алисы, окно и подоконник, на котором в изящной вазе стоял только что переданный им через медсестру букет из пяти желтых роз.

Дверь беззвучно закрылась, а Джеймс с Айдахо покорно уселись у стены. Их обоих удивило желание Алисы пообщаться именно с Мелани, с которой ее связывало гораздо меньше, чем с каждым из оставшихся за дверью мужчин.

Свенсон ушел по своим делам, охранник отпросился попить кофе, и мужчины остались в тишине, наедине со своими мыслями.

Джеймс не замечал, как идет время. В палату несколько раз заходили то врач, то медсестра, а Мелани все не появлялась. Наконец дверь приоткрылась, и Мелли вышла. Вид сестры, вытирающей мокрым носовым платком покрасневшие глаза, перепугал Джеймса. На его памяти она плакала всего два или три раза, и должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы она позволила себе такое проявление малодушия. Он в нерешительности замешкался, поднимаясь со стула.

Прошло несколько томительных минут, прежде чем, хлюпнув носом, Мелани подняла заплаканное лицо.

– Мелли, ну как?

– Что с ней?

Вскочив со своих мест, Айдахо с Вэем одновременно выдохнули наболевшие вопросы, но расстроенная женщина только махнула рукой, пытаясь собраться с мыслями. Потом, сделав над собой усилие, она проговорила, стараясь быть спокойной (только губы неестественно кривились):

– Энди, она просила тебя зайти к ней после всех процедур, как только разрешит доктор Свенсон.

Лицо Айдахо расплылось в счастливой улыбке и, пробормотав что-то вроде «Я на секундочку», старик бросился в ординаторскую со всей возможной прытью, на которую способен уважающий себя мужчина солидного возраста.

Проводив приятеля взглядом, Мелани грустно вздохнула своим мыслям, а потом подняла на брата печальные глаза:

– Джеймс, она уезжает. ФБР пообещало ей защиту, если Алиса даст показания против бандитов, и она согласилась. Ее перевозят в наркологическую клинику, причем даже она сама не знает куда, и, боюсь, мы никогда ее больше не увидим.

Джеймс сделал протестующий жест, но сестра махнула на него рукой:

– Молчи. Она права. Ты знаешь, я ее недолюбливала, но сейчас я признаю, что тебе достался один шанс из тысячи, и не ваша вина, что судьба распорядилась иначе. Она хочет – я передаю тебе ее слова, – чтобы ты запомнил ее здоровой и красивой, а не уродливой наркоманкой… Молчи! Она права. Она сказала, что будет лечиться, а потом уедет куда-нибудь в глушь. Понимаешь, она не хочет, чтобы ее любили из жалости.

– Но, Мелани!

– Джимми, у нее изуродовано лицо, повреждены внутренние органы, не будет детей, героиновая зависимость, и ни один врач в больнице не берется прогнозировать ее будущее.

– Господи, – в отчаянии каскадер так стукнул кулаком по стене, что чуть не пробил ее насквозь. – И за что ей это все?

– Она говорит, что этот их Француз поступил как персонаж, по-моему, Энтони Куина, у которого Кестнер, что ли, увел жену. Что это за фильм, Джимми?

– «Месть», – на автомате пробормотал каскадер, но Мелли даже не слышала его, продолжая выплескивать наболевшее.

– Она просила тебе передать, что знает, что ты готов любить ее такой, какая она есть, но это не будет любовью. Она просит тебя быть сильным и отпустить ее. Вот, пожалуй, и все.

– Но, Мелли, – его голос стал умоляющим, будто сестра могла что-то изменить, – я не могу вот так с ней расстаться.

– Джимми, милый, сделай это ради нее.

– Но как же она одна в чужом месте…

– Она не будет одна. Алиса хочет, чтобы Айдахо поехал вместе с ней, и я уверена, что Энди будет только рад этому.

– Почему он, а не я?

Она посмотрела на него укоризненно.

– Потому что она не любит его так, как любит тебя.

В какой-то момент ей показалось, что, невзирая на все просьбы и запреты, брат бросится в палату к любимой, так напряглись его мышцы, но через мгновение его плечи обмякли и бушующие волны в карих омутах глаз сменились печалью неподвижной воды под пасмурным осенним небом.

– Ты права. Пойдем отсюда. Я… Я смогу до ее отъезда хотя бы, как раньше, посылать цветы?

Мелли улыбнулась ему сквозь слезы и кивнула.

Они вышли из больничного корпуса и побрели к автомобильной стоянке, а из-за занавески окна, расположенного на втором этаже, за ними следила женщина, тяжело опиравшаяся о подоконник. Ее лицо почти полностью скрывал бинт, на который из зеленых глаз скатывались соленые капли. Она смахивала их тонкими пальцами с обломанными ногтями и смотрела, смотрела вслед уходящим, словно пыталась запомнить каждое их движение…

Алиса уехала из больницы через три дня, в сопровождении верного Энди. Она боялась, что Джеймс, невзирая на ее просьбу, придет ее проводить, но каскадера не было, и девушка почувствовала, как рвутся в душе последние ниточки, связывающие ее с прежней жизнью. Ей захотелось плакать, но она твердо решила сохранять невозмутимость и очень тепло попрощалась с доктором Свенсоном и с медсестрой.

В последний момент примчалась Мелани с Алисиной дорожной сумкой и огромным букетом желтых роз. Впервые они расцеловались не по долгу вежливости, а по велению сердца, и китаянка умчалась назад, пробормотав что-то про званый вечер. На самом деле в этот день Джеймс впервые напился до потери памяти. Но зачем Алисе об этом знать?

Чтобы занять себя в полете и избежать необходимости поддерживать разговор с Энди, Алиса, как только заняла место в самолете, тут же полезла на дно сумки, где лежал томик Стейнбека. Каково же было ее удивление, когда она наткнулась рукой на деревянный угол какого-то прямоугольного предмета. Догадываясь, что это может быть, она вытащила находку.

Это была их фотография с Джеймсом, которая стояла в доме Вэев на каминной полке. На обратной стороне торопливым почерком Мелани было написано «Дарю на память».

Алиса долго сидела, глядя в родное смеющееся лицо, не замечая, как Айдахо краем глаза наблюдает за ее реакцией. Наконец она нашла в себе силы оторваться от фотографии и очень аккуратно спрятала рамочку среди одежды.

Губы Энди дрогнули в довольной усмешке.

Спустя два месяца к Вэям нагрянул шериф Рид, чтобы поделиться радостными новостями. Оказалось, что бандитов в конце концов настигли где-то в аризонской глуши, где они отсиживались у знакомых фермеров. Мишаня погиб в перестрелке. Француз арестован, так что Джеймс, Мелани, Дэн, Энди и Алиса будут вызваны в суд для дачи показаний.

Мелани не была бы Мелани, если бы не заявила, что она не испытывает никакого желания встретиться в зале суда с «этим старым койотом», но голос ее звучал неубедительно.

Дэн после такой встряски полностью пересмотрел свои жизненные принципы и заявил, что «уходит в монастырь», поскольку с женщинами слишком много проблем.

Фил, прежде чем вернуться в Лос-Анджелес, о чем-то долго шушукался на кухне с Мелани, а потом стал уговаривать Джеймса заняться ремонтом. Тот страшно удивился такому странному предложению (коттедж полностью отделали за год до описываемых событий), но потом понял причину столь экстравагантной идеи и заявил, что не собирается ни спиваться, ни кончать жизнь самоубийством. У него есть более интересные планы – он собирается написать киносценарий об их любви с Алисой. И, кстати, не хотел бы Солано снова вернуться в кинобизнес, но уже в роли продюсера?

Филипп скептически покачал головой, но потом, крутя руль старенького «форда», он еще не раз мысленно возвращался к предложению друга…

14

Расставание Алисы и Джеймса ударило рикошетом еще по двум людям, только на закате жизни понявшим, что нужны друг другу. Но если Мелани, со свойственным ей стоицизмом, только тяжело вздохнула, то Энди не собирался так легко сдаваться. Он не желал повторно наступать на те же грабли. Алиса, конечно, свет в окошке, но и Мелли для него тоже много значит…

Айдахо пришел к выводу, что, если в силу разных причин он не может звонить Вэям, то ведь существует такое гениальное изобретение человечества, как почта.

Не откладывая дело в долгий ящик, он тут же предложил Мелани продолжить общение столь экстравагантным для конца двадцатого века способом. Он ожидал услышать от дражайшей «пышечки» восторженные дифирамбы своей изобретательности, но Мелли потеряла бы лицо, если бы не попыталась выдернуть пару перьев из распущенного ее кавалером «хвоста». Мисс Вэй сначала категорически отказалась заниматься подобной «ерундой» и только позже нехотя согласилась черкнуть пару строк. Если учесть, что ни старый каскадер, ни Мелани никогда не писали писем, то это была огромная жертва со стороны каждого из них, и каждый оценил широкий жест партнера.

Ни Мелани, ни Энди не хотели, чтобы об их переписке узнали. Мелли, не желая лишний раз напоминать брату о трагедии, получала письма на почте. Как и Энди, который полученные «до востребования» письма прятал подальше от своей подопечной. Сначала общение «заговорщиков» носило сугубо информационный характер, но постепенно оно становилось все более теплым, и каждый из них с нетерпением ждал весточки. Недели слагались в месяцы, и письма Энди и Мелли становились все более пространными и интимными.

Из письма Мелани Вэй:

Дорогой Энди!

Все оказалось еще хуже, чем мы предполагали. Джеймс начал было писать сценарий, но у него ничего не получилось. Теперь он совсем потерял вкус к жизни – целыми днями валяется на кровати и смотрит куда-то в одну точку. Дэну стоит огромных усилий затащить его в клуб, но и там от него мало проку. Дэнни работает за себя и за брата, старается как может, но дела идут все хуже и хуже. У нас полно долгов. Мне кажется, что Джимми уже никогда не сможет оправиться от этого потрясения. Бедный мой мальчик, я так боюсь за него…

Из письма Энди Айдахо:

Дорогая Мелли, у нас радость. Алисе, похоже, удастся избавиться от наркозависимости. Ты не представляешь, через что она прошла, чтобы вылечиться! Мне кажется, только любовь к твоему брату поддерживает ее в почти безнадежной борьбе. Отними ее – и она умрет. Это не преувеличение, поверь мне…

Из письма Мелани Вей:

Дорогой Энди, у нас тоже радость. Брат очнулся от своей летаргии и снова превратился в прежнего Джеймса, которого все так любят. Сейчас он не вылезает из клуба, и, возможно, нам удастся спастись от банкротства. Спасибо Филу, который позвонил нам недавно и пригласил Джима в Лос-Анджелес. Брат просто ожил на глазах и завтра едет туда. Конечно, мне будет его не хватать, но я искренне за него рада. Мне кажется, что перемена обстановки пойдет ему на пользу. Там друзья, любимая работа, а здесь только грустные воспоминания…

Из письма Энди Айдахо:

Дорогая Мелли, я очень рад за Джеймса. Он отличный парень и, надеюсь, еще будет счастлив.

Алиса выписалась из клиники. Наркологи говорят, что она «соскочила с иглы». Остальные врачи тоже сделали все возможное, чтобы восстановить ее здоровье. Главное, говорят, не допустить, чтобы у нее началась депрессия. Девочка сильно похудела и давно уже не смеется… В следующем месяце мы едем делать пластическую операцию. Врачи говорят, что понадобится много усилий, чтобы восстановить ее прежний облик. Очень хочется верить, что им удастся убрать этот ужасный шрам и восстановить подвижность щеки, а то у меня сердце кровью обливается, глядя, как Элси пытается справиться с непослушными мышцами. Спасибо этому мерзавцу, что хоть без глаз девочку не оставил!.. Хорошо, что Джим ее сейчас не видит…

Если же говорить обо мне, то я очень скучаю по одному дому, увитому розами. Мне так не хватает твоих булочек и вечерних посиделок с Джеймсом…

Из письма Мелани Вэй:

Дорогой Энди, хоть ты и старый койот, но я тоже очень по тебе соскучилась. Джимми у меня совсем пропал в Лос-Анджелесе. Дома бывает только наездами. Сплошные тайны, даже мне ничего не хотят рассказывать. Остается только надеяться на благоразумие Солано, потому что после всего того, что произошло, я не очень верю в рассудительность Джима. Кстати, представляешь, мой братец начал учить русский язык! Нашел какую-то эмигрантку и занимается с ней почти каждый день. Может, это новая любовь? Мне бы очень хотелось, чтобы он смог снова радоваться жизни…

Из письма Энди Айдахо:

Дорогая Мелли, ты не поверишь, но я с большой теплотой вспоминаю те времена, когда мы спасали Алису. Звучит дико, да? Но иногда мне кажется, что только тогда я и жил на полную катушку.

Недавно у нас был агент Уоллес. Он рассказал, что Француза убили в тюрьме какие-то уголовники, так что судить уже некого и дело, видимо, будет закрыто. Ты не представляешь, как я был рад (прости меня, Господи!).

Не знаю, что делать с Элси. Девочка совсем потеряла вкус к жизни. Даже удачно проведенная операция ее не радует. Шрама почти не видно, хотя щека все еще плохо слушается, но врач утверждает, что все не столь безнадежно…

Из письма Мелани Вэй:

распирает желание поделиться с кем-нибудь новостью. Ты не поверишь: мой братец снимает фильм! Представляешь, он с каким-то профессиональным писателем засел за сценарий, а Фил собирается его продюсировать. Что Фил молодец – в этом я никогда не сомневалась. Но Джимми – вот кто потряс меня до глубины души! Представляешь: в нашем роду появился писатель! И кто – Джеймс, который отродясь не читал ничего, кроме чековой книжки! В общем, сплошные сюрпризы!

В остальном все хорошо. Я высадила перед домом твои любимые бегонии и надеюсь, что ты их когда-нибудь увидишь…

Из письма Энди Айдахо:

Дорогая Мелли, хоть наша переписка носит отрывочный характер, я бываю так счастлив получить от тебя весточку! Спасибо за бегонии: мы еще полюбуемся на них, попивая чай в вашей гостиной.

Знаешь, похоже, Алиса за два прошедших года так и не смогла освободиться от любви к Джеймсу. Недавно я застал ее плачущей над фотографией, которую ты положила ей в сумку на прощание. При виде меня она тут же засунула рамочку куда-то под кровать! Я ей говорю: «Девочка, от себя не убежишь», а она – в слезы. У меня просто сердце разрывается.

Впрочем, у нас есть свои радости. Как ты знаешь, мы уже полтора года живем в сельской местности и разводим лошадей. Теперь у меня две конюшни. Управление старой я передал другу, а сам начал все с нуля. Это здорово – начать все с нуля. Алиса стала мне отличной помощницей, и всю спортивную подготовку лошадей я отдал в ее руки. Она уже подготовила парочку неплохих жеребят, которых мы продали за приличные деньги, да еще одного – Самурая – собираемся выставить на скачки.

Да! Вот еще одна отличная новость: со щекой у Алисы дела налаживаются. Может, еще все обойдется. А вообще я по тебе очень скучаю, честное ковбойское слово! Кстати, как ты смотришь на перспективу прогуляться на север? У меня есть приятель, организовавший небольшую базу отдыха на озере Мичиган. Давно приглашает в гости. Может, съездим туда на неделю? Скажи только «да», и я завтра же закажу нам билеты на самолет…

Из письма Мелани Вэй:

Дорогой Энди!

Странная все-таки штука – наша жизнь: всю свою молодость и зрелость, когда хотелось мужской ласки, я пробыла одна, а теперь почувствовала себя нужной и счастливой. Спасибо тебе за все. Я до сих пор вспоминаю нашу поездку на озеро и твои слова, сказанные на прощание. Поверь, я бы многое дала, чтобы остаться с тобой, но пока что я больше нужна брату. Да и ты тоже не сможешь бросить Алису. Конечно, было бы здорово, чтобы они снова смогли быть вместе, но ты сам понимаешь, что это пока невозможно.

Скоро состоится премьера фильма, который брат назвал «Каскадер и амазонка». Они с Филом вне себя от волнения. Так что я поехала в Лос-Анджелес их поддержать. Разумеется, ребята показали мне фильм еще до официальной премьеры. Ты не представляешь: я плакала как ребенок! Может быть, Алиса посмотрит его и вернется к Джиму. Он говорит, что это единственная возможность поговорить с ней об их любви. Помоги ему, пожалуйста. В конце концов, мне бы хотелось видеться с тобой чаще, чем раз в три года. Мои бегонии все еще ждут твоего приезда, но чай начинает уже остывать…

15

Если бы Мелани знала, каких сил стоило Энди уговорить Алису посмотреть «Каскадера и амазонку», она бы непременно простила ему все прегрешения на сто лет вперед.

Битва титанов началась в тот момент, когда в новостях, которые пристрастилась по вечерам смотреть Алиса, дикторша начала вещать о премьере фильма известного каскадера и постановщика трюков Джеймса Вэя, который дебютировал в нем как автор сценария и режиссер. Сцепив пальцы в замок и прижав их к подбородку, Алиса с бьющимся сердцем слушала журналистскую болтовню. Вот замелькала «нарезка» кадров из фильма, где удивительно похожие на них актеры говорили о любви и боролись с гангстерами. Рекламный ролик закончился, и на экране появился Джеймс, дающий интервью журналистке.

Как же он изменился за эти три года, ахнула Алиса. Боже мой, у него же появилась седина! И взгляд стал совсем другим: раньше глаза походили на темные бесстрастные омуты, а сейчас на нее с экрана смотрел человек, в чьем взгляде грусть мешалась с пониманием, а залегшая между бровей складка говорила о многих испытаниях, через которые ему довелось пройти.

Алиса смотрела на любимого и не узнавала в нем того Джима, чьи объятия грезились ей по ночам. Одетый в темный костюм и белую рубашку, с аккуратно зачесанной гривой волос он был сама элегантность. Вэй чуть покровительственно отвечал на вопросы ведущей рубрики Джины Эдвайс, которая славилась умением задавать каверзные вопросы.

– Скажите, что побудило вас, известного каскадера и постановщика трюков, написать сценарий «про любовь»?

– Мне захотелось поговорить об этом чувстве на языке кино.

– Но это правда, что ваш сценарий основан на реальных событиях? И что женщина, которую вы спасли ценой собственного разорения, сбежала с вашим лучшим другом?

Алиса почти физически ощутила, как напрягся Джеймс, увидела, как потемнели и превратились в знакомые бездонные омуты карие глаза. Но он только слегка нахмурили брови.

– Да, фильм во многом автобиографичен. Что касается второго вопроса, то глупые домыслы я не комментирую.

Он замолк, ожидая следующего вопроса, но Джина только мило улыбнулась и продолжила:

– Благодаря вам на голливудском небосклоне засияла новая звездочка, я имею в виду исполнительницу главной роли Маршу Черри. Вы будете ее снимать в новых проектах?

Джеймс улыбнулся, отчего морщинка на лбу разгладилась, а от глаз побежали веселые лучики.

– Марша – чудесный человек и прекрасная актриса. Что касается вашего вопроса, то я трудный в общении человек, и не знаю, захочет ли она сниматься у меня снова.

– А мы у нее спросим. Марша, скажите, пожалуйста, готовы ли вы участвовать в новых проектах мистера Вэя?

Камера сдвинулась в сторону, показав лицо актрисы, и Алиса поразилась ее похожести на себя в юности. Те же рыжие волосы, зеленые глаза и дерзкое выражение лица. Но больше всего ее потрясло то, какими глазами она смотрела на Джеймса. В них было столько обожания, что ошибиться в истинных чувствах девушки было просто невозможно. А он? И Алиса впилась глазами в лицо Вэя. Лучше бы она этого не делала, потому что Джеймс так откровенно любовался стоящей рядом красавицей, что у нее закололо сердце.

Всхлипнув, она вскочила и бросилась вон из дома.

Айдахо поспешил было за ней, но потом передумал и, сокрушенно покачав головой, вернулся к телевизору, где Марша произносила восторженную речь о том, как ей понравилось работать с такими мэтрами, как мистер Вэй и мистер Солано. Когда репортаж закончился, Айдахо пошел разыскивать Алису.

Она сидела на ступеньках лестницы и беззвучно плакала, по-детски вытирая нос рукавом свитера. У Энди защемило сердце от этого зрелища. Он молча присел рядом с девушкой. Алиса подняла на старого друга заплаканные глаза:

– Энди, скажи, за что мне все это?

– Детка, ну не надо так расстраиваться. – В голосе старика слышалось страдание. – Вэй просто решил показать всем, какая у вас была прекрасная любовь.

– Решил показать? – от гнева у нее высохли слезы. – Это что, цирк, что ли? Теперь эта соплячка пялится на моего Джеймса, а я должна это терпеть? Клянусь, что ближайшие полгода я не буду смотреть телевизор. И если ты вздумаешь хотя бы заикнуться о фильме и обо всем, что с этим связано, я тут же брошу тебя к чертовой матери. Я ясно выражаюсь? Что ты смеешься? Что я такого сказала, черт старый?

Тут Энди не выдержал и, стукнув кулаком по колену, захохотал во всю мочь.

– Детка, ты даже не представляешь, как ты меня порадовала! Я чуть было не поверил твоим заявлениям о полном равнодушии к Джиму! А ты, оказывается, его ревнуешь!

– Что? Кто?! Я?!! Да я плевать на него хотела. И если ты сейчас же не прекратишь ржать как сивый мерин, я так тебя огрею первым, что подвернется под руку, что мало не покажется!

Но развеселившегося Айдахо было не так легко успокоить. Весь вечер он хитро посматривал в сторону приятельницы и так многозначительно качал головой, что Алиса в конце концов не выдержала и, обозвав Энди «старым дураком», ушла к себе в комнату, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.

Там она вытащила из комода деревянную рамочку с фотографией и долго смотрела на смеющееся лицо Джеймса. Потом, аккуратно отогнув держащие картон гвоздики, вытащила карточку и разодрала ее на мелкие кусочки, а деревяшку закинула под комод. Со старым покончено!

В это время Энди расположился за столом в гостиной. Перед ним лежал наполовину исписанный лист бумаги, и он, дымя очередной сигаретой, старательно живописал Мелани реакцию Алисы на злополучное интервью. Джеймс, конечно, мог бы не пялиться так на актрисульку…

Поняв, что заманить девушку в кино после интервью Вэя вряд ли получится, Айдахо сменил тактику. Начались туманные намеки на старческую немощь и желание, чтобы в последний миг был рядом кто-то, кто сможет подать умирающему стакан воды. Глядя на жалобную физиономию хитреца, Гаевская немного встревожилась, но, поскольку дальше абстрактных стонов о глотке воды дело не шло, а Энди все так же прытко носился по хозяйству, она успокоилась.

Следующий акт трагикомедии произошел спустя две недели, когда прокат фильма добрался до их захолустья. Здраво рассудив, что к вечеру Алиса становится покладистей, Айдахо решил провернуть операцию «Поход в кино» сразу после ужина. И теперь он делал вид, что дремлет на диване, настороженно ожидая, когда жертва его авантюризма устроится в любимом кресле-качалке и потянется за очередной книгой, которые девушка поглощала в огромном количестве.

Но когда Алиса устроилась в кресле, чтобы дочитать начатый накануне роман, его не оказалось на месте. Вместо него на столике валялась местная газета, и Алиса машинально стала перелистывать страницы, на которых светские сплетни мирно уживались с советами по уходу за садом, а интервью с мэром плавно переходило в репортаж о быке-производителе.

Наконец она добралась до анонса новинок, показываемых в местном кинотеатре, и Энди весь напрягся, ожидая, когда Алиса наткнется на рекламу «Каскадера и амазонки», но девушка перевернула страницу, не обратив внимания на нужную колонку. Тогда он тоном нашкодившего кота поинтересовался:

– Ну и что там интересного идет в кино на этой неделе?

– Не знаю. Сейчас досмотрю и отдам тебе газету.

– Очки неохота искать. Взгляни сама, если не трудно.

Алиса пролистнула страницы назад и посмотрела на рекламу кинотеатра, а потом медленно перевела взгляд на Энди.

– Айдахо, ну ты ску-у-унс! – Она произнесла это слово с таким выражением, что у Энди зародилось подозрение, что все его дипломатические изыски пойдут прахом. – Гнусный, вонючий скунс! Ты специально подсунул мне эту мерзкую газетенку, прекрасно зная, что там написано.

– Но, детка…

– Я не детка, а старая видавшая виды кляча. Нашел детку!

– Ну хорошо, старая кляча…

Этого Алиса не простила бы ему и в лучшие моменты их совместного существования. Руководствуясь чисто женской логикой, она вскочила и уперла руки в бока.

– Это кто старая кляча?

Сдаваться было не в его правилах, поэтому Айдахо решительно перешел в атаку.

– Ты!

– Я?! А ты… Ты…

– Что я? Можешь обзываться сколько угодно, но ты сама похоронила себя в этой глуши, сидишь здесь затворницей и уже без толкового словаря не вспомнишь, что такое секс.

– А что я должна делать? По балам ездить с изрезанной мордой? Дамы и господа! У нас сегодня в гостях дочь Франкенштейна! Прошу любить и жаловать!

Если она думала, что сможет этой речью разжалобить Энди, то сильно просчиталась. Он встал перед ней с видом изрядно ободранного старого бойцового петуха и, обличительно помахав перед носом девушки прокуренным пальцем, воинственно произнес, поражаясь собственной смелости:

– Не надо прятаться за свои болячки. Ты уже забыла, что такое ломка, шрам почти не виден, да и с внутренними проблемами все не так плохо. Подумаешь, кое-что отрезали! Я спрашивал у доктора Свенсона еще тогда, и он сказал, что это никак не сможет помешать нормальной половой жизни.

У Алисы пропал дар речи. Вытаращив глаза, она только разводила руками. А потом схватилась за голову:

– Ты обсуждал это с доктором Свенсоном! Да как ты посмел! И Джеймс с Дэном тоже при этом присутствовали? Боже мой! Я не знаю, что сейчас с тобой сделаю… Или с собой…

– Ну хватит! – Впервые Энди позволил себе повысить голос на свою любимицу. – А что ты хотела? Ты тогда была почти трупом, впереди полная неизвестность, вот я и пытался понять, что нам светит в ближайшие годы. И раз уж ты сама пригласила меня на роль сиделки, то нечего удивляться, что мне было важно знать историю вопроса.

Спорить с этим было сложно, и Алиса сбавила обороты.

– Ну хорошо, ты пытался узнать, что с моим здоровьем. Но при чем тут занятия сексом?

Почувствовав, что гроза миновала, Айдахо снова плюхнулся на диван и, выбросив в пепельницу сломанную в запале сигарету, закурил следующую.

– Передо мной тогда стояла задача: помочь тебе поставить крест на отношениях с Джеймсом или дать время опомниться. Я выбрал второй вариант и, заметь, несколько лет даже не заикался о Вэе. А теперь, я думаю, ты достаточно окрепла, чтобы начать все сначала. Уверен, Джеймс только этого и ждет.

Алиса сумрачно посмотрела на своего ангела-хранителя:

– Хорошо, Энди, давай договоримся: я не буду в претензии за то, что ты совал нос не в свое дело, но и ты оставишь меня в покое. Как говорят, в одну реку нельзя войти дважды. А теперь извини, что-то мне поплохело от нашей беседы.

С этими словами она подхватила с пола упавший плед и, бросив его на кресло-качалку, побрела к себе в комнату.

Проводив ее глазами, Айдахо стал размышлять над произошедшим. Надо было срочно решить, что делать дальше – предпринять еще одну попытку уговорить Алису посмотреть фильм или поставить крест на стараниях вернуть все на круги своя и, следовательно, отодвинуть встречу с Мелани до греческих календ… Нет! Энди решил сделать еще одну попытку.

В конце концов, можно попробовать компромиссный вариант: сначала посмотреть фильм самому, а уже потом, если это действительно нечто выдающееся, заманить в кино Алису.

Энди долго прикидывал, что бы такое наплести Алисе, чтобы замаскировать свой поход в кино, но потом, решив, что слишком стар для подобных глупостей, стал демонстративно собираться на выход.

Итак, Айдахо отбыл в кинотеатр, а Алиса, оседлав своего любимого Самурая, потрусила в противоположную сторону.

Честно говоря, она и сама не знала, куда держит путь, просто назрела необходимость серьезно подумать о будущем.

И вот ей пришло в голову, что если уж она решила, что прошлое не имеет над ней никакой власти, то надо пройти через это испытание. Если она его выдержит – то сможет вернуться к нормальной жизни. Например, уехать в Нью-Йорк. Где-то люди снимают фильмы и летают в космос, а у нее уже три года сплошной День сурка в этом забытом богом захолустье.

К чести Алисы, она никогда не откладывала принятые решения. Вот и сейчас, ругая себя за то, что не посмотрела расписание сеансов, она развернула Самурая и погнала его домой с такой скоростью, что к конюшне тот прискакал весь в мыле. Бросив поводья конюху, она послала его выгуливать коня, а сама помчалась через две ступеньки в дом.

Ополоснувшись и переодевшись, она спустилась в гараж, где ее дожидался «харлей», ставший компромиссом между стремлением Энди заставить ее водить машину и нежеланием Алисы этому учиться. В результате было решено купить мотоцикл.

Аккуратно вырулив из гаража, девушка взглянула на часы и быстрее молнии понеслась в город.

Она успела к самому началу сеанса. Резко затормозив у входа в кинотеатр, Алиса чуть не налетела на Энди, стоящего у стеклянных дверей с видом задумчивого марабу.

– Энди, почему ты не в зале? Что, кино еще не началось?

– Сейчас начнется. Неужели ты все-таки решилась…

Конец фразы он договаривал в пустоту, потому что Гаевская уже бежала к билетной кассе…

Это было ужасно: видеть чужих юношу и девушку, которые говорили их словами, делали их жесты и жили в декорациях, как две капли воды похожих на дом Вэев. Алиса испытала настоящий шок, когда актеры дословно разыграли сцену, произошедшую между ней и Джеймсом после возвращения из ресторана.

Энди тоже ощущал себя не в своей тарелке. Джеймс сделал слишком личный фильм, и Энди не хотел стеснять своим присутствием Алису. Помявшись немного, он склонился к ее уху и смущенно прошептал:

– Извини, я тебя покину на пару минут. Что-то с желудком.

Она недоуменно взглянула в лицо Энди, а потом обрадованно закивала головой:

– Конечно, если надо, иди.

Он тихо прокрался к выходу, постоял в тени колонны, а потом осторожно сел на свободное место в начале ряда. Это давало ему возможность не только следить за экраном, но и присматривать за девушкой. Привычным движением прижав к подбородку сцепленные пальцы рук, она была вся там, где разворачивалась история ее трагической любви. В душе Энди запоздало шевельнулся червь сомнения: стоило ли подвергать едва оправившуюся от депрессии Алису подобным испытаниям? Он дал себе слово весь показ не спускать с Гаевской глаз…

Но не прошло и пяти минут, как Энди уже забыл об этом и сосредоточился на экране, переживая перипетии трагедии. Джеймс с Филом сняли столь пронзительную картину, что старик не смог сдержать своих эмоций. Честно говоря, он не ожидал такой степени откровенности и, глядя на то, с каким трепетом создан образ главной героини, все больше понимал, что должен был чувствовать Джеймс. Этот фильм был клятвой в вечной любви, и Энди пообещал себе, что, если надо будет, силой затащит строптивую девчонку в Лос-Анджелес.

На экране давно отмелькали титры, а Энди все не мог прийти в себя. Наконец, вспомнив про Алису, он пробрался к девушке и протянул ей руку, но она, словно околдованная, сидела, глядя перед собой невидящими глазами, из которых катились слезы. Энди стало страшно.

– Элси, милая, очнись! Фильм уже кончился!

Она робко взглянула на него снизу вверх, будто боялась, что окружающий ее мир снова исчезнет, и нерешительно протянула руку. Айдахо помог Алисе подняться с места и вывел ее на площадь, где яркое солнце быстро привело девушку в себя.

Они долго молчали, думая каждый о своем. Наконец Энди тихо кашлянул и пробормотал первое, что пришло в голову:

– Красивые съемки. У них отличный оператор.

– Возможно, – она нашла в себе силы усмехнуться, – я как-то плохо рассмотрела картинку. Я больше слышала, чем видела.

– А героиня какая! Просто красавица! Твоя копия!

– Угу, моя копия. Только лет на пятнадцать моложе и в два раза красивее. Ну что ж, Джеймс нашел то, что искал…

– Детка, это все делалось ради тебя!

– Энди, я была бы последней дурой, если бы поверила, что ничего между ними нет. Ты что, не видел, какими глазами они смотрели друг на друга? Она ему до чертиков нравится.

– Потому что в ней он видит тебя. Не более того!

Алиса безнадежно махнула рукой, отметая все возражения.

– Энди, ты неисправим!

– Просто я хочу, чтобы вы опять были вместе, и ты сама этого хочешь. На тебе это крупными буквами написано.

– Поздно, друг ты мой верный, поздно. Скажи, что общего между успешным деятелем киноиндустрии и домоседкой из медвежьего угла?

– Глупости! – Он даже затряс головой от возмущения. – Ты можешь сколько угодно бороться с собой, мной и обстоятельствами, доказывая всем, что никто тебе не нужен. Только знай, что в результате этой глупой борьбы ты делаешь несчастными всех, включая наших конюхов, которым ежедневно приходится смотреть на твою понурую физиономию.

– И тебе тоже надоела моя физиономия?

– Мне – нет, но из-за твоих капризов я того гляди останусь старым холостяком.

– Господи, а я-то здесь при чем?

– Да потому что я не только не могу встречаться с Мелани, но даже боюсь ей позвонить, чтобы лишний раз тебя не расстраивать. Ты что, хочешь, чтобы мне на старости лет…

– …было некому подать стакан воды, – закончила за него Алиса. – Так вот почему ты твердишь мне о пошатнувшемся здоровье и этом самом стакане… Энди, ты можешь встречаться со своей дорогой Мелани сколько захочешь. Черт с тобой, я готова признать, что люблю Джеймса. Но ты должен понять, что его героиня – это я в другой жизни, без грязи в душе и шрамов на теле. Энди, я тебе обязана по гроб жизни, но ты требуешь от меня невозможного. Прости, старина, и не сердись!

Она повернулась к старому ковбою и припала щекой к его рубашке. Он обнял ее за плечи и стал гладить по голове, не обращая внимания на недоуменные взгляды прохожих.

– Не извиняйся, девочка. Я больше не буду приставать.

Алиса грустно улыбнулась.

– Ну вот и славно. Тогда пойдем и купим тюбик клея.

Айдахо показалось, что он ослышался:

– Куда мы пойдем?

Она сокрушенно развела руками:

– Я разорвала нашу с Джеймсом фотографию на мелкие клочки и собираюсь посвятить остаток вечера ее склеиванию.

– Вот это правильно, девочка. А после магазина мы поедем домой и выпьем что-нибудь. А потом ты пойдешь спать, а я…

– А ты снова будешь плести козни, старый интриган?

– Нет, я займусь подведением баланса за последний месяц, а то с этими катаклизмами совсем запустил дела.

– Вот и отлично, – пробормотала Алиса.

Она взяла его под руку, и они побрели назад к его машине, решив, что за «харлеем» пришлют кого-нибудь из конюхов. Уже усаживаясь в салон автомобиля, Алиса пробормотала:

– Знаешь, Энди, ты был прав. Спасибо, что уговорил посмотреть фильм. Это было как последнее прости.

Этим вечером она, с благословения Энди, напилась, хотя в другое время он устроил бы ей скандал за лишний бокал вина. Сейчас же Айдахо смотрел, как стремительно пустеет бутылка виски, и только пытался уговорить девушку закусывать. А потом он помог ей добраться до постели, укрыл приятельницу принесенным пледом, потом приоткрыл окно, из которого повеяло свежестью, и на цыпочках вышел в темный коридор.

Спустившись в гостиную, он вытащил из секретера гору счетов, в которых давно уже следовало разобраться. Но перед тем как углубиться в расчеты, Энди набросал короткое письмо.

Из письма Энди Айдахо:

Моя дорогая пышечка, не надо упрекать меня в том, что мы редко видимся – я был бы счастлив жить с тобой под одной крышей, и ты это знаешь. Я делаю все, чтобы реализовать наш план, поэтому не ругайся, а вникай в последние новости.

Недавно Алиса вернулась с последней операции и выглядит просто молодцом. Шрам немного заметен, как осенняя паутинка на ветру, но это совсем не то, что было в начале, да и мимика почти восстановилась.

Я заставил-таки несчастную девочку посмотреть «Каскадера и амазонку». Бедная Элси! Она проплакала весь фильм, а когда зазвучала мелодия этого лягушатника, так я думал, что она в обморок упадет.

То, что она любит Джима, ясно как божий день, но, боюсь, никогда не согласится с ним встретиться. А тут еще это интервью с твоим братцем и Маршей. Алиса вбила себе в голову, что парень влюблен по уши в эту малявку. Короче, все очень печально.

Но Джеймс-то каков! Даже меня проняло! Особенно понравилась песня про космос, плачущий слезами падающих звезд, в которые превращаются влюбленные. А уж когда во время ее звучания образ героини растворился в ночном небе, а герой пошел по лунной дорожке, уходящей в океан, за упавшей звездой, тут уже рыдали все, кто был на просмотре. По-моему, Джеймс с Филом – гении.

В общем, результат следующий: у меня начало пошаливать сердце, а Алиса надралась виски и спит наверху, взяв с меня клятву больше не заикаться о твоем брате. Что делать – ума не приложу! Мелли, придумай что-нибудь…

Спустя две недели, когда Айдахо после сытного обеда сидел на ступеньке перед домом и дымил неизменной сигаретой, у калитки остановился мальчишка-посыльный и протянул старику телеграмму.

Дрожащими руками старый ковбой развернул сложенный листок и несколько раз перечитал текст:

«Джим разбился на съемках. Приезжай скорее. Мелли».

– Элси! Кто видел, Алису?! Есть здесь кто-нибудь живой!

Перекошенное лицо стремительно влетевшего в конюшню Айдахо произвело такое впечатление на чистивших денники конюхов, что они опрометью кинулись на зов. Один из парней кинулся разыскивать Гаевскую, а второй помог старику дойти до комнаты для персонала и прилечь на банкетку.

Через пять минут послышались торопливые шаги, в каморку влетела Алиса и кинулась к другу, распластавшемуся в позе морской звезды.

– Энди, что случилось?

– Джеймс…

Протянув помятый бланк телеграммы, он закрыл лицо трясущимися руками.

Слова запрыгали у нее перед глазами, обжигая холодом сердце. На мгновение Алиса чуть не потеряла над собой контроль, но тут же взяла себя в руки, чтобы не напугать еще больше и так полуживого старика. Произошло то, чего она боялась больше всего на свете. Но она так просто не отдаст Джеймса никому, даже смерти. Решение пришло мгновенно:

– Энди, мне надо минут пятнадцать на сборы. Если мы поторопимся, то успеем на вечерний самолет до Лос-Анджелеса.

Резкий разворот – и она исчезла в сумраке конюшни. Айдахо с кряхтением поднялся с банкетки и спросил парня, стоящего у двери:

– Майки, у тебя найдется стакан воды?

Уложив в сумку все самое важное, девушка на секунду прекратила лихорадочные сборы и, сняв с полки тщательно склеенное из мелких обрывков фото, прижала его к губам, а потом аккуратно спрятала рамочку среди упакованной одежды.

После чего она закинула ремень сумки на плечо и отправилась поторопить Айдахо, но того нигде не было. В некоторой растерянности она заглянула в его комнату, на кухню, в гостиную, но дом был пуст. Вне себя от беспокойства и нетерпения она распахнула входную дверь.

Куда подевался этот большой ребенок? Может, она зря оставила его одного на конюшне? Вдруг ему стало плохо и некому было подать стакан воды? Тьфу ты, черт, этот стакан скоро станет у нее навязчивой идеей…

В этот момент раздался приближающийся шелест шин и перед ней остановился вишневый «шевроле».

– Все под контролем, дорогая. Минуту, мне надо собрать кое-какие вещи.

Она сердито кивнула. Минуты текли одна за другой, и, когда девушка уже была готова уехать одна, дверь отворилась и появился Энди с двумя здоровыми кофрами.

– Ты что, полдома решил с собой тащить?

– Девочка моя, никто не может знать, что его ждет через полчаса, поэтому надо быть готовым к неожиданным поворотам.

– Раньше ты не страдал такой предусмотрительностью!

– Что поделаешь: старость. Вот буду умирать…

– Энди, если ты еще раз заикнешься про стакан воды, то точно не доживешь до старости, потому что я убью тебя раньше!

Они примчались в аэропорт, когда диктор уже объявил посадку, и, быстро закончив формальности, поднялись на борт.

Энди уже начал надеяться, что полет пройдет без приключений, когда его спутница, оторвавшись от иллюминатора, задала не дающий ей покоя вопрос:

– Энди, а как Мелани узнала наш адрес?

Стараясь не смотреть в зеленые проницательные глаза, Айдахо стащил с головы любимый «стетсон», обнажив седую шевелюру, и, не отрывая глаз от тульи шляпы, чистосердечно признался, что состоял в переписке с Мелани. Алиса подозрительно посмотрела на смущенного друга.

– Энди, ты получал от Мелани сведения о Джеймсе?

– Ну… да.

– Так почему ты за все это время ни разу не обмолвился об этом?! Я не могу поверить такой подлости!

– Да ведь ты же сама сто раз говорила, что не желаешь ничего о нем слушать!

Алиса метнула на него свирепый взгляд, но вовремя сдержалась. В конце концов, какое это сейчас имеет значение? Тяжело вздохнув, она отвернулась и стала смотреть в ночной иллюминатор. В ее душе царило отчаяние: Джеймс, ее любимый, возможно, умирал сейчас на больничной койке! Господи, если ты есть, пусть он будет жив и здоров! Пусть он любит хоть сотню Маршей, лишь бы все обошлось! Она вспомнила все больничные стены, которые довелось повидать за последние три года, и совсем приуныла. А тут еще этот интриган Айдахо! Хоть бы словом обмолвился, что там поделывают Вэи. Она сердито покосилась на своего соседа и вдруг заметила, как сильно он сдал за последнее время. Ведь Айдахо действительно не молод, да и травм за свое каскадерское прошлое заработал столько, что хватит на роту спецназа. А уж сколько переживаний он перенес из-за нее – страшно подумать. Вот и сейчас, уткнувшись в газету, Энди делал вид, что погружен в изучение биржевых новостей. Правда, он держал чтиво вверх ногами, но ведь это мелочи!

Алиса почувствовала угрызения совести. Подергав за рукав друга, она прижалась головой к его плечу и тихо прошептала:

– Не сердись на меня, Энди, просто очень погано на душе.

Обрадованно отложив газету, он обнял ее и растроганно проговорил:

– Девочка моя, это я должен поблагодарить тебя за то, что ты подарила мне столько лет полнокровной жизни, а то я бы совсем зачах в своей глуши.

– Ну да, зачах! Зато со мной ты получил столько адреналина, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Ничего, девочка, главное, чтобы ты была счастлива и любима. – И осекся, увидев, как потемнело ее лицо.

Энди порывисто прижал любимицу к себе:

– Прости меня, дочка, я сказал, не подумав. Но… может быть, Мелли немножко погорячилась? Ты же знаешь, она вечно преувеличивает. Не надо отчаиваться раньше времени…

– Да, конечно… – Она сглотнула комок в горле и, мужественно улыбнувшись, добавила: – Слушай, старина, а давай мы тебя женим на Мелани? Хей, Энди, ты что глаза прячешь? Может, вы уже помолвлены или, того больше, женаты? Слушай, а это не с ней ты ездил на озеро, а?

– Перестань говорить глупости. Хотя… если подумать…

– Вот-вот, ты подумай. По-моему, Мелани тебе просто необходима, а обо мне не беспокойся. Я уже крепко стою на своих ногах и не собираюсь падать.

Если, конечно, с Джеймсом все обойдется, подумала она.

Не успели шасси самолета коснуться посадочной полосы, как сердце Алисы снова сдавила тревога. Девушка как сомнамбула побрела за Айдахо к стоянке такси, а потом они долго ехали по незнакомым улицам, и она равнодушно смотрела на проносившиеся мимо особняки.

Наконец такси остановилось у мотеля и… Алиса испытала настоящий шок. Это был тот самый мотель, с которого началось их знакомство с Джеймсом. Энди, скунс паршивый, надо было ему во всем городе выбрать именно этот потрепанный жизнью призрак из прошлого! Она хотела высказать Энди все, что думает о его бессердечии, но потом махнула рукой: таскаться ночью по городу в поисках другого ночлега было просто глупо.

Невзирая на ночное время, Алиса была в полной уверенности, что они сейчас же кинуться искать Джима, но Айдахо вдруг постарел на глазах и, сославшись на приступ радикулита, забрался к себе в номер. Сколько Алиса ни требовала, чтобы он позвонил Мелани и узнал, где находится Вэй, Айдахо бормотал, что Мелли наверняка сейчас спит. Кроме того, в больницу их все равно посреди ночи не пустят.

Алисе пришлось смириться и, приняв две таблетки снотворного, рухнуть в постель, забывшись тяжелым сном. Айдахо же, немного погодя, вышел в коридор и, подкравшись к висевшему на стене телефону, набрал знакомый номер.

– Мелли, дорогая, это я. Мы в мотеле. Все идет по плану.

– Слава богу, а то я уже начала волноваться – все не звонишь и не звонишь. Как подействовала телеграмма?

– Лучше не придумаешь. Я так вошел в роль безутешного друга, что чуть не заработал настоящий инфаркт. В общем, девочка мне поверила, сама помчалась в аэропорт, и я еле уговорил ее подождать до утра с поисками Джима.

– А чего так долго не звонил? Мы уже все издергались.

– Надо было дождаться, пока она уснет. Как Джеймс?

– Весь на нервах. Он передает тебе привет.

– Скажи ему, что все будет хорошо. Мне пора идти. Завтра я тебе с утра позвоню. Спокойной ночи, пышечка.

– Спокойной ночи, старый койот. Ну ты у меня и хитрован!

– У тебя учусь, радость моя.

В трубке раздался отбой. Довольно улыбнувшись, Энди лихо сдвинул на затылок шляпу и, сунув в рот очередную сигарету, отправился почивать в свой номер.

Все утро Алиса ломала голову над странностями, происходящими вокруг. Начать с того, что уже на рассвете она была на ногах, а Айдахо упорно не желал подниматься. Под разными предлогами он тянул время до девяти утра, и, если бы не угроза Гаевской бросить его и заняться самостоятельными поисками, он бы еще долго изображал старческую немощь. Наконец он все-таки изволил подняться и отправился под конвоем взвинченной девушки к знакомому аппарату.

Он так правдоподобно охал, ахал и причитал, что совершенно деморализовал стоящую рядом Алису, которая, затаив дыхание, ловила каждое его слово. Заметив, что его приятельница уже «дошла до кондиции», он с тяжелым вздохом повесил трубку и сообщил перепуганной девушке, что Джеймс повредил спину и теперь лежит дома. Айдахо так сокрушался о судьбе «бедняги», что Алиса окончательно потеряла голову и потребовала, чтобы он немедленно отвез ее поближе к Джеймсу, сходил к Вэям и все ей потом пересказал.

Энди безропотно согласился. Загрузив в арендованный «форд» сумку Алисы и свой багаж, он завел машину.

Затормозив у «Стрелка», где когда-то происходила историческая встреча Джеймса с посредником гангстеров, Айдахо высадил Алису, клятвенно пообещав, что скоро вернется.

Но не успела Алиса расположиться за столиком в глубине «Стрелка» и заказать зеленый чай, как на пороге заведения возник Дэнни собственной персоной! Не замечая оторопевшую Алису, он подошел к стойке и попросил чашечку крепкого кофе. Гаевская с радостным возгласом бросилась на шею приятелю, а потом, утащив за свой столик, принялась расспрашивать о клубе. Друзья так заговорились, вспоминая былое, что не заметили, как пролетело почти два часа. Дэн в лицах и красках пересказывал Алисе все события, случившиеся в этом сонном царстве с момента ее отъезда. Когда поток его вдохновенного монолога начал иссякать, появился Айдахо, от которого подозрительно попахивало свежей выпечкой, и принес обнадеживающие новости: хоть Джеймс и повредил спину, но позвоночник цел. К вечеру придет сиделка, и Мелани обещала вырваться на пару часов встретиться с ними во французском ресторанчике.

Алиса вдруг побледнела. Это был еще один тайный знак судьбы, потому что речь шла о ресторане, где когда-то начался их с Джеймсом роман. Она возразила, что, раз Джеймс жив и более-менее здоров, пора возвращаться обратно… Но Энди отмел все возражения, заявив, что у него в кои-то веки появилась возможность повидаться с Мелани и он ее не упустит. И вообще сегодня особенный день, поэтому все приглашенные должны явиться в назначенное время и быть одетыми в лучшие наряды.

Решив, что Айдахо собирается объявить о помолвке с Мелани, Алиса решила смириться и согласилась.

Дэн, разумеется, тоже был приглашен на встречу и, в свою очередь, пригласил друзей остановиться в своем доме.

Проезжая по улицам городка, Алиса чувствовала, как на нее накатывает волна воспоминаний, причем трагические как-то стушевались, а приходили на ум только самые романтические мгновения. Она так углубилась в свои переживания, что не особенно удивилась, когда, расположившись в гостиной Дэна, Энди вытащил из кофра красивое платье, туфли на каблуках и косметичку, и потребовал, чтобы Алиса «все это использовала по назначению». И она согласилась, чтобы не огорчать друга.

Когда она в назначенное время вышла к мужчинам, ее появление произвело фурор. Айдахо и Дэн, в вечерних костюмах и при галстуках, одновременно присвистнули, выражая свой восторг при виде женщины в облегающем зеленом платье, танцующей походкой идущей к ним навстречу. Грим скрыл тонкий шрам, пересекающий щеку, и Алиса выглядела как королева. Испытываемое ею возбуждение от встречи с друзьями и пережитые воспоминания придали ее глазам лихорадочный блеск, и они сияли, как изумруды. Золотое облако волос окутывало изящную голову, лаская длинную шею.

Первым очнулся от столбняка Энди.

– Дорогая, нет слов! Это будет незабываемый вечер!

– Энди, прекрати меня смущать. – Алиса стрельнула в него глазами, довольная произведенным эффектом, и старик расцвел.

– Солнышко мое, я впервые вижу твою улыбку за последние три года. Да за такое счастье я готов на любые подвиги, лишь бы ты меня потом за них простила.

Насторожившись, она хотела поинтересоваться, о каких подвигах идет речь, но тут Дэн увлек друзей к машине.

Господи, как же тяжело ей было переступить порог ресторана, где время, казалось, остановило свой бег. Замерев в дверях, она внимательно рассматривала интерьер, пытаясь убедить себя в том, что от прошлого здесь не осталось и следа. Айдахо тронул ее за локоть и показал на дальний столик (тот самый столик!), где уже восседала Мелани, махавшая им рукой.

Судорожно вздохнув, Алиса в сопровождении кавалеров прошла через зал, ловя восторженные взгляды посетителей, и села напротив китаянки, лицом к окну. Она была несказанно рада, что хотя бы сидит не на том стуле и может вместо зала любоваться видом на мерно дышащий вдали океан. Мужчины разместились на свободных местах и тут же углубились в дискуссию об отличии французской кухни от американской. Женщины молча смотрели друг на друга.

Алису царапнула догадка, что Мелани специально посадила ее лицом к окну, чтобы рассмотреть шрам на ее щеке, но эта мысль не вызвала у нее гнева. Она подумала, что и на лице Мелли видны неизгладимые следы, оставленные временем.

Принесли шампанское, и они, по предложению Дэна, пригубили его за всеобщее здоровье и процветание.

Это был удобный повод задать вопрос, ради которого Алиса примчалась через полстраны, но Айдахо опередил ее:

– Друзья, нас привел сюда несчастный случай. Но Мелани утверждает, что Джеймс чувствует себя с каждой минутой все лучше. Следовательно, мы можем обсудить и другие, не менее серьезные вопросы. Итак, Элси и Дэнни, вы для нас с Мелли самые близкие люди, поэтому мы решили, что вы должны первыми узнать, что мы с Мелани обручились…

За столом воцарилась тишина. Мелани из-под ресниц внимательно наблюдала за реакцией Алисы. И та улыбнулась сестре Джеймса, за кого когда-то собиралась выйти замуж.

– Мелли и Энди, я поздравляю вас от всей души. Энди, старый друг, наконец-то у тебя появилась та, которая сможет поднести тебе вовремя стакан воды! Мелли, ты не представляешь, как меня доставал твой суженый разговорами об этом стакане. А если серьезно, то я подозревала, что Айдахо что-то от меня скрывает, но, видит бог, я не ожидала… Очень рада за вас. Будьте счастливы!

Последние слова она произнесла под звон бокалов и быстро выпила содержимое своего, надеясь, что алкоголь вернет ее душе подобие равновесия… И вдруг услышала, как после небольшой паузы маленький оркестр заиграл… «Привет» Джо Дассена. Господи, все как тогда! Музыка окутывала ее покрывалом воспоминаний, и Алиса делала нечеловеческие усилия, чтобы сдержать навертывающиеся слезы. Участливое лицо Мелани стало расплываться в радужном сиянии, и она уставилась в окно, стараясь не слышать этой песни несбывшейся любви. Мелли успокаивающе погладила ее по предплечью.

– Не грусти, красотка, это же Калифорния, штат, где грезы становятся явью.

И тут на столик около Алисиного прибора легла роскошная желтая роза, источавшая нежный аромат. На ее лепестках в неровном мерцании свечей, словно слезы, переливались капельки воды.

– Вы позволите пригласить вас на танец? – произнес по-русски, хоть и с сильным акцентом, певучий баритон…

Казалось, она не слышала вопроса, только рука, державшая фужер, задрожала так, что шампанское пролилось на скатерть.

– Ну что же ты? – вмешался Айдахо. – Посмотри, кто пришел!

Но она не могла обернуться. Все ее тело сотрясала крупная дрожь, только рука медленно поднялась к лицу, заслонив изуродованную когда-то щеку.

Мягкие широкие ладони легли на ее обнаженные плечи, одновременно успокаивая и заставляя подняться из-за стола.

– Я люблю тебя, – услышала она тихий шепот за спиной.

Собрав всю свою волю в кулак, Алиса медленно повернулась к мужчине, упорно глядя в пол. Поколебавшись, она убрала руку от щеки и вызывающе взглянула в родное лицо, боясь увидеть жалость. Но карие глаза Джеймса сияли таким счастьем, что она не могла им не поверить.

Бережно взяв любимую за руку, он увлек ее на середину зала, где уже танцевали три пары, и, ласково обняв, прошептал:

– Все как тогда, правда?

Боясь, что ее голос прозвучит от волнения хриплым карканьем, она молча кивнула. Положив руки на плечи партнера, она в свою очередь ощутила, как его надежные ладони еще плотнее обняли ее за талию. Это было ни с чем не сравнимое счастье, и она боялась ему поверить. Мерзкие гремлины стали нашептывать ей о том, что весь этот фарс подстроен Мелани и Айдахо только ради помолвки и завтра Джеймс уйдет к своей Марше, а Алиса останется одна. Но девушка не дала им отравить расцветающий в душе сад. Вздохнув так, будто избежала смертельной опасности, Алиса прижалась щекой к надежному плечу, подчиняясь каждому движению Джеймса.

Они словно заново узнавали друг друга: движение тел, запах кожи, шелк волос. Никогда в своей жизни, ни до, ни после не переживали они такого счастья, когда почти физически ощущали, как рушатся воздвигнутые между ними преграды.

Наконец музыка кончилась, и Джеймс подвел Алису к столику, на который уже успели поставить еще один прибор и пододвинуть стул. В бокалах играло шампанское. Обняв любимую за талию, он подал ей фужер, другой взял сам. Все последовали их примеру, и Вэй произнес:

– Дорогие друзья, Энди и Мелани, позвольте поздравить вас с помолвкой. И спасибо вам за все – без вашей помощи вряд ли произошло бы то, что произошло. И не сердитесь на нас за то, что мы вас покинем, – нам с женой есть о чем поговорить.

– Эй, ребята, – чуть захмелевший Айдахо протестующе замахал руками, – это не правильно. Если ты назвал Элси женой, значит, вы уже обручены. А мы еще за это не выпили. (На этом месте Мелани пнула его под столом ногой, но Айдахо сделал вид, что ничего не заметил.) Следовательно, либо Алиса не твоя жена, либо мы должны выпить за вашу помолвку. Вот!

На мгновение за столиком воцарилась неловкая пауза. Брови Джеймса сошлись на переносице, но потом он улыбнулся и тряхнул гривой черных блестящих волос.

– Ты прав, старина. Я действительно тороплю события. Просто я хотел сделать предложение Элси в более интимной обстановке… – И он достал из кармана коробочку, обтянутую синим бархатом. Крышечка откинулась, явив зрителям золотое кольцо с бриллиантом, Вэй ласково взял правую руку завороженно глядящей ему в глаза Алисы и, нежно поцеловав тонкие пальцы, проговорил: – Я люблю тебя, малыш, и прошу стать моей женой. Ты согласна быть со мной в горе и радости?

– Да… – Господи, это сон или явь? Ущипни меня, Господи!

Она смотрела на изящное кольцо, которое он только что надел ей на безымянный палец, и не верила своему счастью.

Дэн произнес экспромтом какой-то тост, все выпили, и Джеймс, подхватив Алису на руки, пронес ее через весь зал под аплодисменты присутствующих. Швейцар распахнул дверь, и Алиса рассмеялась.

– Ты что? – прошептал Джеймс.

Она указала рукой на потрепанный джип, к которому нес ее любимый.

– А я думала, что он давно уже списан!

– Мне казалось, что он как-то мистически соединяет нас. Боялся, что если выброшу его, то никогда тебя уже не увижу.

Когда джип остановился около дома, увитого розами, у Алисы подкатил комок к горлу. Все осталось таким, как в тот день, когда они в спешке покидали его гостеприимный кров.

Джеймс взял ее за руку.

– Пойдем домой, дорогая. Теперь это и твой дом тоже.

И он, снова подхватив ее на руки, медленно понес по ступеням лестницы туда, где они не раз плавали в бурном море страсти. Алиса притихла в его объятиях. От торжественности момента и возбуждения у нее по спине пробежал озноб, заставив крепче обнять крепкую мужскую шею.

Вот и его спальня. Перед дверью Джеймс поставил Алису на пол и хрипло произнес, мягко обнимая за плечи и глядя ей в лицо потемневшими от страсти глазами:

– Малыш, перед тем как переступить порог, я хочу тебе сказать, что любил тебя всю жизнь, даже когда еще не знал, и буду любить вечно.

– А как же Марша? – невольно сорвалось у нее с языка.

Он удивленно поднял брови, а потом рассмеялся:

– Если у меня есть бриллиант, зачем мне его копия?

Она обняла его за шею и, приподнявшись на носочки, приблизила свое лицо к его лицу.

– Я тоже хочу сказать… Я клянусь, что никто и никогда не сможет разлучить нас. Я больше не боюсь гремлинов и не дам им помешать нашему счастью. И я… я так хочу любить тебя…

Она жадно прижалась губами к его губам, а потом, вырвавшись из кольца сильных рук, распахнула дверь и… замерла на пороге. Весь пол комнаты был усыпан цветами жасмина, издававшими благоухание, а на откинутом одеяле лежала темно-красная роза. Медленно подойдя к изголовью, она на миг взяла цветок и поднесла к лицу, вдыхая сладкий аромат, а потом повернулась к Вэю и призывно протянула руки.

И тогда он, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, заключил ее в свои объятия, срывая одежду и шепча слова любви. А она, счастливо улыбаясь, отдавала себя без остатка, забыв все былые опасения, которые оказались фантомами и исчезли после первого же поцелуя.

Джеймс был сама нежность, и Алиса купалась в его любви, от которой пела каждая клеточка ее исстрадавшегося тела. Его губы были то мягче бархата, то становились властными и требовательными, а сильные руки скользили по ее телу с легкостью лебединого пуха. Она таяла от его нежности…

А Вэй, лаская хрупкое женское тело, молил Бога о том, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

Только на рассвете они смогли оторваться друг от друга. Доверчиво прижавшись к груди любимого, Алиса задремала, приоткрыв припухший от поцелуев рот, а Джеймс продолжал лежать с открытыми глазами, поглаживая разметавшееся по плечам золото ее волос и прислушиваясь к ее чуть слышному дыханию. Губы его улыбались, а непроницаемые когда-то глаза лучились ласковым сиянием.

Женщина чуть шевельнулась во сне, отчего накинутое на нее одеяло соскользнуло, обнажив сияющее лунной белизной бедро. Стараясь не потревожить любимую, Джеймс приподнялся и заботливо укрыл Алису. Это был жест не любовника, но мужа, и он почувствовал счастье оттого, что больше никогда не будет просыпаться в одиночестве.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

Реклама на сайте