«Гавань надежды»

Элли Десмонд Гавань надежды

1

– И вдобавок кружева – всюду, где только возможно. И вокруг выреза, и по краю подола, и на рукавчиках, и даже на кармашках. Такая прелесть, ты себе не представляешь!

– Почему же, очень хорошо представляю. Можно сказать, будто наяву вижу, ведь ты очень красочно описываешь. – Дайан едва улучила момент в потоке восторженных восклицаний Эмили, чтобы ввернуть несколько слов.

Обычно между ними так и происходила телефонная болтовня: обе любили поговорить и каждая выбирала лазейку в словесном потоке другой, чтобы вставить собственное замечание.

Они познакомились года три назад, весной, в находящейся на набережной, напротив сквера с фонтаном, галерее искусств, где проходила выставка работ, автором которых являлся модный в ту пору скульптор Моррис Пикок.

Это имя было у Дайан на слуху, однако собственного представления о произведениях его обладателя она не имела, поэтому, увидев на стенде галереи афишу, не удержалась и зашла внутрь. Надо сказать, скульптуры произвели на Дайан впечатление своеобразное: умом она понимала, что в них явно присутствует оригинальность, однако ее сердца они не затронули. Вероятно, потому что, несмотря на внешнюю экстравагантность, в глубине души Дайан была довольно консервативна и абстрактное искусство оставляло ее равнодушной.

Впрочем, она оценила изящество некоторых работ – в элегантности осуществления замысла автору трудно было отказать. Особенно задержалась возле композиции под названием «Колесо фортуны». В той действительно присутствовало колесо, только состоящее из каких-то острых углов и загогулин. Внутри него находилась человеческая фигурка, тоже вся какая-то угловатая и искореженная – словно повторяющая рельеф колеса, то есть, надо полагать, собственной судьбы.

Но Дайан привлекла не столько идея произведения, сколько одна деталь – фарфоровое лицо человечка, удачно передающее растерянность. Сама фигурка была глиняная, а лицо явно изготавливалось отдельно и потом его искусно наложили – скорее, вставили под растрепанную шевелюру – как своеобразную маску. Снизу его поддерживала всклокоченная глиняная борода. Зачем понадобились подобные сложности, Дайан не понимала, да и не очень вникала в замысел художника. Ее больше интересовала, так сказать, технология производства, потому что она и сама была не чужда творчеству – правда, искренне считала себя дилетантом, а свое занятие рассматривала лишь как хобби, не более того.

Суть увлечения Дайан состояла в изготовлении кукол. Началось это еще в детстве, продолжилось в юности, захватило пору студенчества и даже сейчас, будучи хорошим специалистом в области налогообложения и работая в уважаемой частной юридической консультации «Айвори эдвайс», Дайан продолжала делать куклы. Или играть с ними, как нередко говаривал Джеф Айвори, владелец упомянутой конторы и одновременно отец Дайан.

Да, как ни странно, несмотря на яркую внешность и некоторую импульсивность характера, Дайан Айвори занимала такую серьезную должность, как налоговый советник. Однако место это занимала не только потому, что работала у собственного отца. Джеф Айвори никогда бы не взял Дайан в свой бизнес, если бы не считал ее достойным кандидатом в сотрудники.

Но налоговым советником Дайан, разумеется, была только на работе. Часы же досуга частенько отдавала любимому занятию – изготовлению кукол. Для этого она специально устроила мастерскую на заднем дворе своей виллы, доставшейся от матери.

В детстве Дайан шила головки кукол из материи, а затем просто рисовала лицо вручную карандашами или фломастерами. Позже стала расписывать масляными красками, но и это ее не удовлетворило. Наконец, уже будучи студенткой юридического факультета, Дайан освоила процесс изготовления головок из папье-маше.

Некоторое время она была на седьмом небе от счастья, но лишь пока ей не попалась на глаза кукла с фарфоровой головкой. Очарованная этой красотой, Дайан потеряла покой – только и думала, как бы научиться делать нечто подобное. Начала искать литературу, узнала, что потребуется специальная печь для обжига фарфоровых изделий и еще много всего.

Когда мастерская оказалась полностью оборудована всем необходимым, – что, кстати, обошлось недешево, но чего не сделаешь ради увлечения! – Дайан приступила к робким попыткам осуществления новой мечты. Разумеется, не сразу все получилось, и, чтобы добиться более или менее значимого результата, понадобилось приложить немало усилий.

В тот момент, когда Дайан стояла в галерее перед композицией «Колесо фортуны» и любовалась искусно изготовленным лицом человеческой фигурки, у нее самой в мастерской было уже две куклы с вполне сносными фарфоровыми головками.

Когда она собралась переместиться к соседнему экспонату, рядом прозвучал молодой женский голос:

– Какой смешной человечек! Видно, изрядно ему досталось от его фортуны…

– Вы тоже это заметили? – С улыбкой обернувшись, Дайан увидела коротко стриженную курносую блондинку в синих джинсах и бордовом свитере.

– Это трудно не заметить! – хихикнула та. – Автору удалось передать настроение. А вон еще композиция такого же плана! Посмотрим?

Дайан и сама собиралась двинуться в том же направлении. Так и вышло, что дальше они отправились вместе. Обменялись несколькими замечаниями по поводу следующей работы, перекинулись двумя-тремя фразами возле еще одной, а около четвертой сами не заметили, как разговорились. Оказалось, у них есть общие интересы – обе обожают разного рода выставки и вернисажи.

Прощаясь, Дайан и Эмили назвали друг другу свои имена и обменялись телефонными номерами.

– Как-нибудь выберемся вместе на очередную выставку, идет? – весело произнесла Эмили, чуть склонив голову набок и слегка сморщив курносый нос.

Глядя на нее, Дайан не могла не улыбнуться.

– Охотно!

Недели через две Эмили позвонила, чтобы пригласить Дайан в главную художественную галерею Саутгемптона.

– Там сразу две выставки, – возбужденно тараторила Эмили в телефонную трубку. – В одном зале собраны картины нашей местной художницы Ханны Петерсон, а в другом – произведения гончарного искусства. Одна моя приятельница уже побывала в галерее – говорит, масса впечатлений. Там такие горшки и всякие фигурки, а вазы… просто глаза разбегаются! Некоторые экспонаты выставлены на продажу. – Эмили на секунду умолкла, но только для того, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха. – А мне как раз не помешала бы большая напольная ваза для холла. Вот я и подумала, позвоню тебе, возможно ты тоже заинтересуешься?

– О конечно! Спасибо, что вспомнила обо мне, с удовольствием составлю компанию. Когда ты собираешься в галерею?

– Завтра пятница – по-моему, самый подходящий день.

– Замечательно, – сказала Дайан. – Назови время и место, и я подъеду за тобой на своем автомобиле.

– Да я тоже могла бы… Впрочем, не возражаю, отправимся на твоем. Подъезжай часа в три дня в мое заведение, сможешь?

– В три? – Дайан задумалась, успеет ли управиться с делами. – Кажется, да. А в какое заведение?

– Знаешь салон красоты на Бедфорд-роуд?

– «Кьюти»? – Разумеется, Дайан был известен этот салон, едва ли не самый шикарный в городе. – Ты там работаешь?

Эмили рассмеялась.

– Иногда. В основном хозяйничаю.

– Что?! – воскликнула Дайан. – Я правильно поняла – ты владелица салона «Кьюти»?

– Именно, – подтвердила Эмили. – Но владеем им мы вдвоем с мужем.

– Вот как? – задумчиво протянула Дайан. – Значит, Харрис Кертис твой супруг.

– Вы знакомы? – В голосе Эмили прозвучало удивление.

На этот раз смешок издала Дайан.

– Так уж вышло. Недавно твой муж имел со мной беседу по поводу налогов.

Повисла короткая пауза, затем Эмили осторожно спросила:

– Ты… налоговый инспектор?

– Нет! – быстро произнесла Дайан. – Почему-то все так говорят, стоит лишь услышать о налогах. Я не инспектор, я налоговый советник. Помогаю людям оптимизировать налоги. Если возможно – уменьшить.

Эмили вздохнула с явным облегчением.

– А, понятно. Харрис действительно советовался по некоторым вопросам налогообложения в юридической консультации «Айвори эдвайс». Выходит, это твоя организация?

Дайан вновь усмехнулась.

– Лишь в том смысле, что я в ней работаю. А принадлежит она моему отцу.

– Ну, все равно семейное дело, – констатировала Эмили. Минутку подумав, она заметила: – Хм, получается, я свела полезное знакомство!

– Я тоже. В твоем салоне ведь есть косметологи? Кажется, у меня возникли небольшие проблемы с кожей лица.

– О, мы их устраним, не переживай, – тут же откликнулась Эмили. – Что тебя беспокоит?

– Видишь ли, порой у меня возникает ощущение, будто… Впрочем, для подобного разговора еще будет время. Вот встретимся, и я подробно тебе расскажу.

– Идет! – весело произнесла Эмили. – Жду тебя завтра в салоне. Не опаздывай!

Но Дайан была пунктуальным человеком. Они с Эмили встретились, отправились в галерею, хорошо провели там время и так закрепили знакомство, к настоящему моменту продолжающееся, как уже было сказано, больше трех лет.

А сейчас Эмили взахлеб расписывала по телефону платье, которое приобрела специально для того, чтобы присутствовать в нем на торжественной помолвке Дайан.

– Нет, все равно ты не представляешь себе эту прелесть! – возразила она в ответ на произнесенную той фразу. – Как бы я ни описывала, нужно его видеть. Оно такое миленькое, такое… Нет, невозможно, у меня не хватает слов! Это не платье, а произведение искусства. Один цвет чего стоит…

– Ты вроде сказала – бежевый?

– Бежевый?! – изумленно воскликнула Эмили. – Как ты можешь такое говорить! Ничего бежевого там нет и в помине.

– Но мне показалось…

– Нет и еще раз нет. Я не могла брякнуть подобную глупость. Оттенок настолько приятный – не передать!

– Но хотя бы приблизительно? – Дайан была заинтригована рассказом.

Эмили прерывисто вздохнула.

– Попытаюсь. Э-э… очень близко к цвету чайной розы, только бледнее и с уклоном в сторону кремового тона.

– Все равно одна гамма с бежевым, – обронила Дайан.

Ее неосторожное замечание вызвало у Эмили прилив раздражительности.

– Да нет же! Сама не понимаешь, что говоришь. В общем, когда увидишь, поймешь. А сейчас мы только попусту тратим время… – Она вдруг осеклась, будто вспомнив, вокруг чего вертится беседа. – Ой, прости, пожалуйста! Что-то меня не в ту сторону понесло. Какая я идиотка, порчу тебе настроение накануне такого важного дня… Ты не обиделась?

Дайан сдержанно рассмеялась. Конечно, она не держала обиды на Эмили, хотя настроение ее в эту минуту нельзя было назвать безоблачным. Однако Эмили не имела к этому ни малейшего отношения.

– Что ты, и в мыслях нет! Ты придаешь нашей болтовне слишком большое значение.

В телефонной трубке прошелестел вздох.

– Просто ты не видела платья…

– Разве это проблема? Увижу еще.

На самом деле Дайан волновало совсем другое. В эту минуту она отдала бы все платья на свете, только бы избежать необходимости произносить то, что ей предстояло сказать.

– Непременно увидишь! – подхватила Эмили. – Ох, не дождусь, когда наступит день твоей помолвки!

Дайан нервно облизнула губы.

– Э-э… послушай…

– И главное – карманчики! – Эмили явно больше была склонна болтать, чем слушать. – Похоже, они снова входят в моду, как ты думаешь?

– Не знаю, не обращала внимания…

– А я уже не первый раз их замечаю – и на платьях, и на юбках, и даже на брюках, причем накладные, представляешь? Если не ошибаюсь, последний раз передние накладные карманы на брюках я видела еще в детстве, у своей мамы.

– Да-да… – отстраненно пробормотала Дайан. Как же сказать? – вертелось в ее голове. Ведь не поверит! Чего доброго решит, будто я задумала отделаться от нее в такой торжественный день…

– Словом, платье премиленькое, – частила Эмили. – И абсолютно в моем стиле. Увидев его, я не раздумывала ни минуты, сразу купила. Разумеется, сначала примерила, но уж потом не медлила.

– Понятно… – неопределенно протянула Дайан. – А я… мм… хочу тебе сказать…

– Да! – вдруг воскликнула Эмили, заставив Дайан вздрогнуть от неожиданности. – Что это я все о себе да о себе, ты-то сама приготовила наряд к помолвке?

– Наряд? – В эту минуту Дайан беспокоило совсем другое, поэтому она не сразу сообразила, о чем идет речь, хотя, казалось бы, все лежало на поверхности. – Ах ты об этом… Да, все готово. – А что толку? – пронеслось в ее голове.

– Расскажи! – пискнула Эмили.

Дайан сморщила лоб, пытаясь сосредоточиться и вспомнить детали туалета, специально приготовленного для официального объявления помолвки.

– Ну, я тоже остановила выбор на платье, – начала она, думая о том, что ввиду грядущих событий, наверное, вообще не следовало бы вдаваться в подробности того, как будет выглядеть ее праздничная одежда.

– Правильно, – одобрила Эмили. – Для подобного случая больше всего подходит платье. Юбка или брюки, по-моему, для помолвки совершенно не годятся. Кстати, как и для свадьбы. Хотя, должна сказать, в журналах мод мне приходилось встречать брючные варианты свадебного наряда невесты. Но… не знаю, как-то это, на мой взгляд, чересчур экстравагантно. Ты не находишь?

Дайан никогда не задумывалась над тем, стоит ли отправляться в брюках под венец, поэтому вопрос застал ее врасплох.

– Я… э-э… – промычала она, пытаясь представить себе пару брачующихся в брюках. – Собственно, почему бы нет… Если девушка наденет белые брюки, к тому же расклешенные от бедра, то, по-моему, получится очень неплохо.

Последовала короткая пауза – видимо, Эмили тоже нарисовала в воображении подобный вариант.

– Хм, а и правда в этом что-то есть. Только придется отказаться от фаты. Да, пожалуй, сойдет, – вынесла она окончательный вердикт. – Но лишь в том случае, если брюки и топ будут выдержаны в белых или молочных оттенках. Другие варианты мне не нравятся. Видишь ли, в журналах, о которых я упомянула, невеста была одета в нечто вроде фрака, причем черного. Сама понимаешь, выглядело это не очень красиво.

– Нет, черное не годится! – с оттенком искреннего негодования подхватила Дайан. – И кому пришло в голову наряжать невесту во фрак? Я не видела журналов, о которых ты говоришь, но догадываюсь, что изображенные на них пары выглядели не как жених и невеста, а, скорее, как два жениха.

Эмили хохотнула.

– Верно! Сейчас, когда ты сказала, я понимаю, что подобная мысль брезжила и у меня, просто до конца не сформировалась. Но и тогда, помнится, у меня возникло ощущение, будто я разглядываю фотографии свадьбы… как бы это выразиться… отнюдь не гетеросексуальных партнеров.

– Возможно, так и было?

– Что? Думаешь, я ошиблась? – У Эмили вновь вырвался смешок. – Нет, на снимках явно были показаны девушки. – Потом она умолкла и через мгновение произнесла: – Снова мы говорим не о том! Ты начала описывать свое платье.

Дайан нахмурилась. Ах да! Торжество по случаю помолвки… Как же ей сказать?

– Платье? Оно… мм… конечно, не такое красивое, как твое, тут нет сомнений.

– Что ты хочешь этим сказать? – сразу насторожилась Эмили. – У меня не было намерения затмить тебя в твой день!

– Что ты, разумеется нет, – миролюбиво произнесла Дайан. – Однако мой наряд, если не скромнее, то гораздо проще.

– Но какой он, скажи наконец?!

– Приталенное платье без карманов, кружев и прочих украшений. И даже без рукавов. – Немного подумав, она добавила: – Вырез горловины круглый, довольно глубокий.

Для Эмили перечисленных элементов было мало.

– Расцветка?

– Оно монотонное.

– Какого оттенка?

– Слоновая кость с перламутровым отливом.

– Материал?

– Шелк, но плотный. Продавщица сказала, что это так называемый сырец.

– А, знаю, – протянула Эмили. – Ну вот, другое дело. Теперь я, по крайней мере, имею представление о том, в чем ты будешь на своей помолвке.

– Да уж, представление… Тебе бы следователем работать, а не салон красоты содержать!

Эмили хихикнула.

– Так уж и следователем. Просто расспросила тебя немножко, только и всего. Сама-то ты не особенно спешишь рассказать об обновке.

Подавив невольный вздох, Дайан сказала:

– Неужели это так важно?

– А как же?! – воскликнула Эмили. – Для мужчин, может, и нет, но мы, к счастью, женщины.

– К счастью?

Это было что-то новенькое, прежде за Эмили не замечалось замашек в духе эмансипации.

– Ну да, – уверенно произнесла та. – А что хорошего в том, чтобы быть мужчиной?

– Не знаю…

Разговор снова уходил в сторону, причем в каком-то странном и неожиданном направлении. Будто нарочно все так складывается, что я никак не могу сообщить главного, с досадой подумала Дайан.

Очевидно на расстоянии почувствовав ее недоумение, Эмили усмехнулась.

– Ладно, заговорились мы, я уже забыла, зачем позвонила тебе.

– Это я тебе позвонила, – заметила Дайан.

– А, верно! Вот видишь, значит, правильно говорю – заболталась. Пора прощаться. До помолвки твоей время есть, созвонимся еще. Пока!

– До свидания.

2

Дайан повесила телефонную трубку, и в голове у нее проплыло: так я ничего и не сказала!

Действительно, у нее просто язык не повернулся произнести, что помолвка отменяется. Ведь Эмили настолько увлеченно описывала платье, в котором собралась прибыть на торжество.

И вдруг бы я сказала: все кончено, свадьбы не будет, мы с Шоном решили расстаться, усмехнулась Дайан, машинально водя пальцем по полированной поверхности журнального столика.

Поймав себя за этим занятием, она вспомнила, как недели две назад сидела точно так же на этом самом месте, только на столике лежала кучка пригласительных открыток, которые предстояло отправить друзьям и знакомым. Всем тем, кого Дайан желала бы видеть на своей помолвке.

Идея устроить по данному поводу торжество принадлежала Дайан. Шон с самого начала отнесся к этому предложению прохладно.

– Мне все равно, – сказал он. – Если испытываешь желание собрать гостей, дело твое, я же не большой любитель подобных празднеств.

– Но тебе придется присутствовать, – с улыбкой провела Дайан пальцами по его щеке. – Помолвка, а в дальнейшем свадьба подразумевают участие двоих – жениха и невесты. Я уже не говорю о предстоящей супружеской жизни.

Еще тогда ей почудилось, что в глазах Шона промелькнуло какое-то странное выражение, однако оно было слишком мимолетным, чтобы удалось определить его суть.

Второй раз нечто в этом роде произошло, когда, заехав к Дайан, Шон застал ее за заполнением пригласительных открыток.

– Ты как раз кстати, – сказала она. – Набросай список персон, которых тебе хотелось бы пригласить на нашу помолвку, и не забудь указать адреса. Я отправлю открытки и твоим друзьям.

Однако Шон даже не взялся за ручку и бумагу. Вместо этого поморщившись, обронил:

– Правду сказать, мне никого не хочется беспокоить по поводу помолвки. Свадьба другое дело, а на этой вечеринке достаточно будет и твоих друзей.

Так и вышло, что Дайан разослала приглашения только своим приятелям и знакомым.

Сейчас она была очень рада этому обстоятельству, потому что ей предстояло решить только половину проблемы. Если бы довелось иметь дело еще и с приглашенными со стороны Шона, Дайан пришлось бы нелегко. И своим-то попробуй объясни, почему помолвка отменяется, а с чужими все во сто крат сложнее.

Для самой Дайан к настоящему времени ситуация вполне прояснилась. В частности, тот момент, что замуж выходить не надо. Во всяком случае, пока.

Причиной такого резкого перехода от одного намерения к другому являлись текущие события в жизни отца Дайан, Джефа Айвори, пребывавшего в состоянии болезненного развода.

Джеф женился три раза, и все три неудачно. Первой его супругой была Изабелл, мать Дайан. Этот брак оказался наиболее продолжительным и просуществовал двенадцать лет. Потом Изабелл оставила Джефа, найдя себе более интересную – а главное, выгодную – партию в лице канадского миллионера Франсуа Амьйо. После развода Изабелл вышла замуж за Франсуа и уехала к нему в Квебек, переписав на имя Дайан свою, доставшуюся по наследству от родителей виллу.

Четыре года Джеф и Дайан прожили в этом доме вдвоем – как до того всей семьей, – но позже вновь начались перемены. Джеф встретил женщину, которую захотел видеть своей женой. Состоялась свадьба, и чета новобрачных поселилась в городе, почти в самом центре, в квартире, купленной Джефом неподалеку от принадлежавшей ему юридической консультации «Айвори эдвайс».

Дайан осталась на вилле одна, но скучать ей не приходилось: она оканчивала школу и размышляла над тем, что делать дальше – пойти по стопам отца или матери. Последнее, разумеется, было шуткой, так как в окружении Дайан не нашлось подходящего миллионера, за которого она могла бы выскочить замуж.

Строго говоря, выбор был невелик, поэтому Дайан решила стать юристом, тем более что данный вид деятельности был знаком ей с детства – благодаря занятиям отца.

Когда она оканчивала первый курс университета, Джеф развелся со второй женой. Когда перешла на последний, Джеф женился снова.

Третья его супруга, молодая и симпатичная Кэт Райли, заглянула в юридическую консультацию «Айвори эдвайс» в поисках места секретаря или какой-либо иной подобной работы, а нашла мужа. Впрочем, не сразу. Сначала месяца два она варила кофе для сотрудников – включая, разумеется, шефа, Джефа Айвори, – и разносила бумаги. Затем Джеф как-то вдруг рассмотрел в ней не просто конторского служащего, а женщину, причем весьма привлекательную – Кэт обладала красивой фигурой и множеством соблазнительных женских выпуклостей, – и пригласил на ланч в соседнее кафе. Потом в ресторан. К себе домой. А еще через некоторое время предложил переселиться к нему, предварительно уладив все положенные в подобных случаях формальности.

Препятствия для этого отсутствовали, поэтому вскоре Кэт Райли сделалась Кэт Айвори – именно так она предпочитала называться, словосочетание «миссис Айвори» почему-то нравилось ей меньше.

Причина выяснилась спустя года примерно полтора, когда Джефу понадобилось зайти за одним документом домой в такое время, которое он обычно проводил в конторе. Тут-то и стала понятна неприязнь Кэт к определению «миссис».

К тому моменту она уже бросила работу, предпочтя положение домохозяйки. Вероятно, ей также милее был бы и статус незамужней женщины, однако тогда она лишилась бы и многих преимуществ чисто финансового характера. Так что пришлось Кэт удовлетвориться достигнутым на текущий момент компромиссом, при котором она была несколько ограничена в свободе и должна была ухаживать за мужем, зато, не прилагая для этого особых усилий, имела средства для жизни.

Удовлетворялась Кэт своим положением вдохновенно и с наслаждением. Джеф осознал это, стоило ему отпереть дверь, перешагнуть порог собственного жилища и услышать доносящиеся из супружеской спальни звуки. Источников было два, но действовали они одновременно: первым являлись издающие ритмичный скрип пружины матраса, вторым – горло Кэт, из которого рвались громкие и очень сексуальные стоны. Лишь спустя минуты две ошеломленный Джеф различил также тяжелое, явно мужское дыхание, какое бывает у человека, выполняющего трудоемкую работу.

Сообразив, что происходит в его спальне в его отсутствие, Джеф прислонился спиной к стене и стоял так в каком-то ступоре, со сползшими с носа очками, до тех пор пока в квартире не воцарилась относительная тишина. Посреди нее раздался негромкий мурлычущий, но отчетливый голос Кэт:

– Спасибо, милый, сегодня ты – зверь!

Эта фраза заставила Джефа встрепенуться. Поправив очки, он двинулся по коридору в направлении супружеских апартаментов, и, пока шел, в его словно охваченном пламенем мозгу вертелось: это я сегодня зверь!

– А-а! – гневно крикнул он, ступив на порог спальни. – Вот чем ты тут занимаешься в то время, когда я…

За тот непродолжительный период, пока Джеф произносил эти слова, успело произойти немало событий. Пронзительно взвизгнув, Кэт поскорее натянула на себя простыню. А раскинувшийся рядом с ней «милый» с оттенком недоумения взглянул на Джефа, после чего сначала сел на постели, затем встал и оказался здоровенным детиной с покрытыми темной курчавой порослью бедрами, предплечьями и грудью.

– Это?.. – вопросительно произнес он, переведя взгляд на Кэт и совершенно не стесняясь наготы.

– Муж! – выдавила та.

Детина вновь посмотрел на Джефа, который был как минимум на голову ниже его и гораздо тщедушнее.

– Почему так рано? – В вопросе присутствовали требовательные и недовольные интонации, а в голосе как будто сквозил иностранный акцент.

Не успел Джеф возмутиться, как выяснилось, что незнакомец обращается не к нему. Тот добавил, по-прежнему не глядя на Кэт, но направляя вопрос именно к ней:

– Ты говорила, его до вечера не будет.

– Откуда мне было знать, что он явится?! – буркнула она.

Обиженно засопев, детина принялся натягивать джинсы и рубашку.

– Что ж, в таком случае рандеву окончено. – С этими словами он вразвалочку направился к двери. Проходя мимо машинально шагнувшего в сторону Джефа, небрежно обронил: – Пардон, месье. – И уже в коридоре добавил: – Оревуар!

– Жан! – жалобно пролепетала Кэт.

– Я позвоню, – отозвался тот, удаляясь.

Месье… Пардон… Оревуар… Жан!

Снова француз?! – вспыхнуло в воспаленном мозгу Джефа, и он испытал такое острое чувство унижения, что на миг у него потемнело в глазах.

– Ты дешевая потаскуха! – услышал он затем собственный срывающийся фальцет. – Я развожусь с тобой!

Кэт откинула простыню и встала с кровати.

– Делай что хочешь, надоел… – Она направилась в ванную и, скрываясь за дверью, бросила через плечо: – Но, знай, я буду добиваться алиментов!

– Черта с два ты их получишь! – взвизгнул Джеф, нервно ткнув пальцем в дужку очков.

Две последние фразы и обеспечили появление долгого, изматывающего и утомительного бракоразводного процесса. Суть же всей истории вылилась в горькую фразу, произнесенную Джефом в беседе с приятелем, адвокатом Майклом Теннеси, когда оба сидели за бокалом эля в пабе «Бальзам»:

– И что самое обидное – со мной в постели она никогда так не стонала!

Разумеется, описываемых подробностей Дайан не знала. Ей лишь было известно, что Джеф застал Кэт с любовником, после чего их брак прекратил существование. Вернее, все еще пытался прекратить, потому что процесс развода оказался затяжным. Джеф не мог доказать факт адюльтера, потому что не было свидетелей, видевших Кэт с любовником. А та, пользуясь ситуацией, требовала непомерно больших алиментов, перспектива выплаты которых совершенно не улыбалась Джефу. Так все и тянулось.

И так вышло, что роман Дайан с Шоном протекал на фоне бракоразводных мытарств ее отца, Джефа Айвори. И, конечно, она не могла остаться безучастной к тому, как долго и тяжело все протекало.

В конце концов произошло то, чего не могло не случиться с человеком мыслящим: Дайан начала проводить параллели между историей Джефа и своей собственной.

А стоит ли вообще выходить замуж? Такой вопрос возник у нее после очередной беседы о вяло текущем суде с издерганным Джефом, у которого уже начался нервный тик и подрагивали руки.

Конечно, Шон человек во всех смыслах положительный, имеет частную практику, определенное положение в обществе и все такое… Кроме того, с ним приятно проводить время в постели, но… Это коротенькое словечко то и дело возникало в мозгу Дайан, когда она представляла себе дальнейшую жизнь с Шоном. Внешне все выглядело замечательно, и все же на заднем плане постоянно маячило некое «но».

Наверное, смущало ее то, что она не испытывала к Шону безумной любви.

Познакомились они в частном зубоврачебном кабинете. Дайан была пациентом, Шон Кертон – дантистом. Ей захотелось пройти процедуру шлифовки зубной эмали, и он это обеспечил.

Почему-то подобное общение показалось Дайан очень эротическим. Она сидела в кресле с запрокинутой головой, Шон колдовал над ней, и его близость неожиданно взволновала ее.

Удивленная внезапным и несколько неуместным, учитывая обстоятельства, приливом чувственности, Дайан выбрала минуту, когда Шон – тогда он еще был для нее доктором Кертоном – переместился за чем-то к лотку с инструментами, и присмотрелась к нему.

На нем был светло-зеленый медицинский халат с короткими рукавами. И, наверное, именно длина рукава обусловила то обстоятельство, что прежде всего внимание Дайан обратилось на руки Шона. Обнаженные до локтя, они выглядели очень уверенными и… профессиональными, что ли. Их движения были лаконичны и точны, доведены до автоматизма продолжительной практикой.

Данный факт почему-то тоже показался Дайан волнующим. Когда Шон вновь приблизился к ней, она уже была изрядно взбудоражена. И, вероятно, что-то такое отразилось в ее глазах, потому что, когда их с Шоном взгляды встретились, тот на секунду замер.

Дайан тоже застыла, хотя и до того сидела в кресле без движения. Но сейчас, казалось, даже кровь приостановила бег в ее венах. В эту минуту Дайан наконец рассмотрела лицо Шона. В общем и целом оно выглядело обычным, никакими особенными чертами не обладало, разве что нос был ровным и красивым, из тех, что называют римскими. А еще, конечно, глаза – необычайно выразительные, как, помнится, подумала тогда Дайан.

И не успела подобная мысль промчаться в ее мозгу, как она почувствовала скользящее прикосновение к своей, лежащей на подлокотнике кресла руке. Вздрогнув сильнее, чем можно было ожидать, Дайан опустила взгляд и увидела, что Шон – все еще доктор Кертон, разумеется! – нажал на какую-то кнопку. В следующую минуту изголовье кресла стало медленно заваливаться назад, а подножка, наоборот, поехала вперед, выдвигаясь на длину ног.

Не успела Дайан опомниться, как оказалась в лежачем положении. Шон склонился над ней.

С некоторой растерянностью глядя на него, Дайан облизнула пересохшие от волнения губы. Тогда, по-видимому, заметив в ее глазах оттенок удивления, Шон пояснил:

– Так будет удобнее для нас обоих – и для вас, и для меня.

Фраза показалась Дайан довольно двусмысленной, и это впечатление еще больше усилила хрипотца, которой окрасился до сих пор чистый голос Шона.

Действительно, очень удобная конструкция, проплыло в голове Дайан. И не только для зубоврачебной практики.

Одновременно ее воображение уже трудилось вовсю, живописуя примеры использования кресла различными, минующими основное назначение способами.

Между тем Шон продолжал пристально всматриваться в глаза Дайан, и, к своему ужасу, она вдруг осознала, что ее мысли не составляют для него тайны.

Неспешно, с какой-то томной медлительностью скользнув взглядом по ее стройной фигуре, Шон негромко произнес:

– Пожалуйста, откройте рот.

Дайан могла бы поклясться, что ничего более чувственного ей не доводилось слышать за всю жизнь! Во всяком случае, таковыми были в тот момент ее ощущения…

– В приемной еще два пациента, доктор Кертон.

Голос вернувшейся в кабинет медсестры заставил Дайан вздрогнуть. Но примечательно другое: то же самое произошло и с доктором Кертоном. И, глядя в его выразительные серые глаза, Дайан неожиданно поняла, что, оказавшись наедине, они с ним могли бы заняться сексом прямо в зубоврачебном кресле!

3

Разумеется, этот маленький инцидент – или мощный всплеск страсти, смотря с какой стороны взглянуть, – не мог пройти бесследно. А так как процедура шлифовки зубов требовала нескольких посещений кабинета дантиста, то эффект первой встречи впоследствии был закреплен. Затем, без ненужных слов обретя полное взаимопонимание и осознание того, что им нужно друг от друга, Дайан и Шон начали встречаться. И конечно же им понадобилось немного времени, чтобы осуществить то, к чему побуждали бродящие в крови желания.

Роман получился бурным, вскоре обоим показалось, что они больше не смогут жить друг без друга, и Шон сделал Дайан предложение. Та не раздумывая согласилась, хотя еще два месяца назад даже не помышляла о браке.

Начались приготовления к официальному объявлению помолвки – этого захотела Дайан. Правда, Шон практически не принимал в них участия, ссылаясь на занятость. И вообще, Дайан видела, что торжественная сторона дела не столько радует, сколько тяготит его. Ну и что, обычное мужское отношение к свадьбе и всему, что ей предшествует, подумала она, продолжив организацию праздника самостоятельно.

Затем, рассылая пригласительные открытки, Дайан узнала, что Шон вовсе не жаждет видеть на устраиваемой по поводу объявления помолвки вечеринке своих друзей и знакомых. Родственников тем более. Впрочем, свою родню Дайан тоже не собиралась приглашать, для этого существует свадьба. Поэтому она подумала, что будет вполне достаточно и ее друзей.

Однако вскоре появился еще один камень преткновения, гораздо более внушительный, чем предыдущие. Возник он при обсуждении вопроса, где молодожены поселятся после свадьбы. Дайан полагала, что самым подходящим вариантом для семейной жизни является ее вилла, но Шон с этим не соглашался: ему было далеко ездить на работу, в свой зубоврачебный кабинет.

– Пойми, сейчас я хожу туда пешком, а так мне придется ездить на автомобиле и тратить при этом на дорогу минут двадцать, – говорил он, морщась при мысли о подобной перспективе.

– Верно, путь до места работы окажется более долгим, – соглашалась Дайан. – Но я ведь езжу, и ничего…

– Потому что ты привыкла, – возражал Шон. – А я…

– И ты привыкнешь. Это сейчас тебе кажется, будто добираться до центра долго, но, преодолев путь несколько раз, ты увидишь, что ничего особенного в подобных поездках нет.

Однако убедить Шона оказалось не так-то просто. Сколько Дайан ни старалась, тот не желал сдавать позиции. В конце концов она спросила:

– Ну хорошо, что ты предлагаешь?

Казалось, он только и ждал этого вопроса.

– Поселимся у меня.

– В твоей квартире? – на всякий случай уточнила Дайан.

Несмотря на намерение пожениться, в их с Шоном сведениях друг о друге все еще существовали пробелы.

– Конечно, – кивнул тот. – Другого жилья у меня нет.

– Но…

За время не такого уж продолжительного знакомства Дайан не раз бывала в квартире Шона, поэтому хорошо представляла себе ее. Хоть обставленная дорогой мебелью и оснащенная всеми атрибутами современной жизни, она была небольшой и абсолютно холостяцкой. Дайан не представляла себе, как там может жить семья.

– Что? – спросил Шон, когда она запнулась. – Тебе не нравится у меня?

– Почему ты так решил? Очень нравится. Только… как бы это сказать… твое жилище рассчитано на одного человека. Максимум на двух.

– И достаточно! – усмехнулся Шон с таким видом, будто готов был добавить: «что и требовалось доказать!»

– Пока да, но… где мы устроим детскую? Для нее просто нет места.

– Какую детскую? – недоуменно нахмурился Шон.

Взглянув на него, Дайан рассмеялась.

– Разумеется, она понадобится не сразу, но так как мы… э-э… не тратим попусту время в постели, не за горами тот час, когда нам доведется услышать плач младенца.

– Плач… младенца?

Первое слово Шон произнес с удивлением, второе, как показалось Дайан, с оттенком брезгливости. Однако в последнем она не была уверена, потому что в следующее мгновение Шон рассмеялся.

– Впервые слышу, чтобы ты упоминала о детях! Вроде бы прежде о них речи не было.

Подобная реакция заставила Дайан внимательнее взглянуть на него.

– Э-э… верно, мы не затрагивали эту тему, но я думала, что дети, так сказать, входят в пакет брачных обязательств. – Немного помедлив, она неуверенно добавила: – А, по-твоему, разве нет?

С губ Шона вновь слетел смешок, но какой-то искусственный.

– О, разумеется! Семья, домашний очаг, дети.…

Дайан вновь почудилось, что он слегка поморщился.

– Что? – спросила она. – Тебя что-то не устраивает?

– Нет-нет! – поспешно произнес Шон. – Все нормально и очень… естественно, только… э-э…

– Говори, говори, – натянуто улыбнулась Дайан. – Не стесняйся.

– Собственно, я лишь хотел сказать – зачем спешить?

– С чем? С семьей, созданием домашнего очага или…

– Или! – подхватил Шон. – Дети могут подождать. Вернее, мы можем подождать с детьми. Куда торопиться? Сначала немного поживем в собственное удовольствие, а уж потом…

Вообще-то Дайан и сама не планировала с ходу рожать, однако разговор оборачивался так, что поневоле возникали вопросы.

– Потом? – произнесла она, морща лоб. – Когда же? Когда, по-твоему, наступит подходящий момент для того, чтобы обзавестись детишками?

Вопрос явно поставил Шона в тупик.

– Ну… – протянул он, неопределенно взмахнув рукой в воздухе, – когда-нибудь!

– В смысле – чем позже, тем лучше? – Дайан усмехнулась. – Видишь ли, этот момент может наступить неожиданно. И что тогда?

– Что?

Она пожала плечами.

– Придется стать родителями. Судя по всему, ты к этому не готов.

– Пока нет, – вздохнул Шон. Затем в его голове возникла мысль, заставившая воскликнуть с плохо скрываемой радостью: – Постой, ведь ты принимаешь противозачаточные таблетки!

Дайан кивнула.

– Правильно.

– Тогда в чем проблема? – весело блеснул глазами Шон. – Все под контролем!

– Отчасти да, но…

– Как это отчасти? Ты принимаешь средство не каждый день?

– Для тех капсул, которые выписаны мне, существует схема приема, но не в этом дело…

Шон вновь нахмурился.

– А в чем?

– Ну… – протянула она, – считается, что полной гарантии не дает ни одно противозачаточное средство. Разве что комбинация нескольких способна обеспечить относительную безопасность. Ты ведь врач, должен разбираться в подобных вопросах лучше меня.

– Я дантист, – сдержанно напомнил Шон. – И в чем мне положено, разбираюсь, будь уверена. Хм, значит, если ты примешь пилюлю, я воспользуюсь презервативом, а потом мы еще применим какую-нибудь пасту, то лишь в этом случае можно надеяться на желаемый эффект?

– Вроде того.

Шон задумался, потом вздохнул.

– Что ж, если без этого гарантии нет, ничего не поделаешь… – Он смотрел куда-то в сторону, поэтому не видел изумления, промелькнувшего в глазах Дайан.

Надо же, как ему не хочется детей! Готов на что угодно, только бы их не было… Эта мысль довольно ощутимо задела ее. Шон открылся с новой, неожиданной стороны, и данный факт неприятно удивлял.

Так вопрос обсуждения места проживания после свадьбы плавно перетек в совершенно иную плоскость, надолго оставив Дайан в обескураженном состоянии. Оказывается, их с Шоном взгляды на брак, семью и все, что с этим связано, не совпадают!

С одной стороны, упомянутое обстоятельство вызывало досаду, но с другой – хорошо было прояснить проблему. Правда, таковой она являлась лишь для Шона, потому что Дайан относилась к идее появления у нее ребенка положительно, в отличие от Шона.

Именно этот разговор, а не сдержанное отношение Шона к предстоящей вечеринке по поводу торжественного объявления помолвки послужил причиной того, что их отношения дали первую, почти незаметную поначалу трещинку.

Но с течением времени она расширялась, причем довольно быстро. Косвенным образом помогал этому процессу отец Дайан, Джеф. Точнее, не сам он, а его пример – три неудачных женитьбы и конечно же изматывающий бракоразводный процесс, тянувшийся весь тот период, пока продолжался роман Дайан и Шона.

Потом из-за какого-то пустяка между Дайан и Шоном произошла первая ссора. Так, ничего особенного, мало ли что бывает между влюбленными. Не зря ведь существует поговорка: «милые бранятся – только тешатся». Но в данном случае все обернулось гораздо более серьезными последствиями, чем обещало мудрое народное изречение: Дайан осознала, что они с Шоном не любят друг друга.

Когда эта мысль пришла ей в голову, она вдруг вспомнила, что, даже делая предложение, Шон ни словом не обмолвился о любви. Тогда, охваченная приятным волнением, Дайан как-то не обратила на подобную деталь внимания, а сейчас ее вдруг смутило неожиданное открытие.

Интересно, кому-нибудь еще предлагали стать женой, минуя признание в любви? – подумалось ей.

А ведь и ты не любишь Шона, дорогуша, подсказывал Дайан внутренний голос. Никто не спорит, в постели тебе с ним было хорошо, но любовь… совсем другое!

Сейчас она и сама понимала, что о любви речи нет. Более того, у нее отсутствовало острое желание родить от Шона ребенка – признак, являющийся, как принято считать, доказательством влюбленности. Мол, если женщине захотелось родить ребенка от какого-то конкретного мужчины, и только от него одного, – все, она влюбилась!

Однако здесь явно не этот случай. Собственно, после того как Дайан с Шоном поссорились, у нее исчезло всякое желание иметь от него детей. Наоборот, она испытала облегчение при мысли, что была осторожна все это время и ей не придется пожинать горькие плоды беспечности.

Недавняя же беседа с Шоном не оставила никаких сомнений на тот счет, как он сам относится к перспективе появления в их будущей семье ребенка. Предметом его мечтаний это определенно не являлось. Значит, и семьи как таковой – в общепринятом смысле этого слова – ему не требовалось.

Осознав это, Дайан обрела новый повод крепко задуматься над тем, насколько сама нуждается в браке.

Результатом этих размышлений стал телефонный звонок Шону.

– Нам нужно поговорить, – сказала Дайан, решительно сжимая телефонную трубку.

Последовала короткая пауза, затем Шон осторожно спросил:

– Это имеет какое-то отношение к нашей помолвке?

– Самое непосредственное! – Фраза прозвучала чересчур резко, и Дайан тут же постаралась смягчить ее. – Я хочу кое-что сказать тебе, но не по телефону. Давай встретимся?

Она услышала в трубке вздох, затем Шон сказал:

– Что ж, я не прочь поговорить. Наверное, назрело время для кое-какого обсуждения.

Дайан в свою очередь немного помолчала, потому что последняя фраза Шона ее озадачила.

– Ты тоже так думаешь?

– Да, – вновь вздохнул тот. – Если хочешь, заезжай ко мне после работы, и мы побеседуем.

Вообще изначально Дайан собиралась назначить встречу на нейтральной территории, скажем в кафе, но сейчас подумала, что будет гораздо лучше, если по соседству не окажется посторонних.

– Хорошо, заеду. В начале седьмого устроит?

– Да. Буду ждать.

Отправляясь на встречу в своем новеньком, сверкающем лаком бордовом «даймлере», Дайан не знала, что ее ожидает сюрприз. Разумеется, она очень волновалась, ведь ей еще не доводилось отказывать жениху, с которым уже практически все было оговорено. Всю дорогу до дома, в котором жил Шон, Дайан подбирала слова, которые так или иначе ей придется произнести.

Скажу, мол, пришла к выводу, что нам лучше прекратить отношения, пока они не зашли слишком далеко. Наверняка Шон что-нибудь скажет или спросит, и так понемногу завяжется разговор, которого все равно не избежать.

4

Поднявшись в лифте на третий этаж, она чуть помедлила, прежде чем нажать на кнопку звонка. Дверь распахнулась почти сразу, как будто Шон ждал визита. Впрочем, так оно и было на самом деле.

Впустив Дайан, он наклонился, чтобы по обыкновению поцеловать ее, и она ответила, но очень сдержанно, что называется, формально. Однако Шон как будто не обратил на это внимания.

– Присаживайся, – сказал он, проводив Дайан в гостиную. – Выпьешь чего-нибудь? Чай, кофе, а может, что-нибудь покрепче?

Чувствуя, что от нервного напряжения у нее подрагивают руки, Дайан произнесла:

– Пожалуй, я бы выпила шерри с содовой, если найдется.

– Есть и то и другое, – кивнул Шон, направляясь на кухню.

Оставшись в одиночестве, Дайан перевела дух. Глоток незатейливого коктейля поможет ей расслабиться. Тем более что и причин особых для волнения нет.

Наоборот, радоваться нужно, что вовремя спохватилась, промелькнуло в ее голове. Иначе потом все обернулось бы немалыми сложностями. В квартире Шона было прохладно, потому что работал кондиционер. Через несколько минут Дайан почти полностью успокоилась.

– Вот, держи, – прозвучало рядом.

На уровне ее лица появился полный бокал. Взяв его, она подняла взгляд на Шона.

– Благодарю. Надеюсь, ты не особенно усердствовал с шерри?

– Конечно нет, – усмехнулся тот. – Ведь мне известно, что ты за баранкой.

Дайан заметила, что себе Шон взял виски со льдом, без минералки. Ее это удивило. Неужели он тоже нервничает? Догадывается, что ли, о чем пойдет речь? Ох, нужно поскорее сказать ему, что я прекращаю наши отношения, и покончить с этим!

На ее глазах Шон отхлебнул порядочный глоток чистого виски, на несколько мгновений зажмурился, потом вдруг в упор взглянул на Дайан.

– Прежде чем ты начнешь говорить о нашей помолвке, я хочу сказать два слова. Тебе необходимо это знать.

– Хорошо, – удивленно протянула Дайан, в свою очередь поднося бокал к губам. – Говори.

Шон провел ладонью по лицу.

– Видишь ли… для тебя это конечно же будет неожиданностью, но… Словом, нам необходимо прекратить отношения. – Закончив говорить, он тут же вновь приложился к стакану.

Дайан разинула рот. Вот уж действительно неожиданность!

В глазах взглянувшего на нее Шона промелькнуло выражение, будто он хотел сказать: «Ну вот, так я и знал!».

Тем временем Дайан с запинкой произнесла:

– Как… ты тоже так думаешь?

С минуту Шон оторопело смотрел на нее, затем с его губ слетело:

– Что значит «тоже»? Разве и ты считаешь, что… мы…

– Ведь я за этим и приехала к тебе! – воскликнула она.

– Зачем? – Шон все еще не мог взять в толк, что происходит.

– Сказать, что нам нужно прекратить отношения!

– В самом деле?

– Разумеется. Неужели ты думаешь, что я стала бы шутить с подобными вещами!

– Нет, но… по телефону ты сказала, что речь пойдет о нашей помолвке.

Дайан кивнула.

– Верно. В том смысле, что она отменяется. Именно это я и намеревалась тебе сообщить.

– Отменяется? – Казалось, Шон не верил собственным ушам.

Глядя на него, Дайан вдруг рассмеялась – негромко, но с явным облегчением. Все оказалось гораздо проще, чем можно было предполагать.

– Да!

Он слегка прищурился.

– Ты даешь мне отставку?

– Ну… – Дайан отвела взгляд в сторону, но лишь на мгновение. – У нас ничего не получится, Шон.

Он не сводил с нее пристального взгляда.

– Почему?

Дайан пожала плечами.

– Причин несколько. Но основная в том, что… – Она на миг умолкла, и Шон, не удержавшись, спросил:

– У тебя кто-то есть?

– Ты имеешь в виду мужчину? – уточнила Дайан. – Нет. Не в этом дело, просто… – Осекшись, она в свою очередь внимательно посмотрела на Шона. – А почему ты спрашиваешь? Нет ли у тебя самого какой-нибудь… женщины?

Повисла пауза. Шон колыхнул в стаканчике остатки виски с почти полностью растаявшим льдом и влил все это в рот.

– В том-то и дело.

– Есть? – блеснула Дайан глазами.

Он развел руками – мол, увы!

– Мы с Сандрой встречаемся уже четыре года. – Со вздохом проведя пальцами по волосам, Шон собрался было что-то добавить, но Дайан прервала его:

– Постой, не хочешь ли ты сказать, что продолжал встречаться с ней даже в то время, как мы… то есть во время нашего романа.

В глазах Шона промелькнуло растерянное выражение.

– Э-э… нет, когда я встретил тебя, то поначалу перестал видеться с Сандрой. – Он криво усмехнулся. – Более того, сказал, что между мной и ею все кончено.

– Но не прошло и трех месяцев…

– Да, – вздохнул Шон. – Мы столкнулись случайно, в супермаркете… и с того дня видимся регулярно.

– Параллельно со мной, – мрачно констатировала Дайан.

Шон вновь сокрушенно вздохнул.

– Прости… если можешь. К тебе это не имеет отношения. Ты… замечательная, знакомство с тобой было для меня как вспышка молнии, на некоторое время я оказался ослеплен, но…

– Но? – Неожиданно Дайан испытала прилив любопытства: чем же таким обладает подружка Шона, что умудрилась отбить у нее жениха? Вот тебе еще одно доказательство отсутствия у тебя любви к Шону, не преминул отозваться внутренний голос. Вместо того чтобы ревновать, ты сгораешь от любопытства!

– Но, как выяснилось, не все так просто, – сказал Шон. – Мы с Сандрой словно прикованы друг к другу. – Усмехнувшись, он махнул рукой. – Да что там, гораздо хуже: эмоциональная привязанность оказалась прочнее цепей!

– Вы… – Едва начав, Дайан остановилась, не зная, как лучше сформулировать вопрос, не выказывая при этом чрезмерного любопытства.

Сам того не осознавая, Шон пришел ей на выручку.

– Мы не можем друг без друга, – произнес он с едва ощутимым оттенком обреченности в голосе. – Это… сильнее нас.

– Почему же не женитесь? – вырвалось у нее. Смутившись, она поспешно добавила: – Впрочем, меня это не касается.

Однако Шон пропустил последнюю фразу мимо ушей, сосредоточившись на вопросе.

– Почему не женимся? Видишь ли, в каком-то смысле это больная тема. Сандра старше меня на шесть лет, и разница в возрасте не то чтобы смущает ее, а как-то… Словом, ей не хочется выглядеть посмешищем. Так она говорит.

– А просто жить с тобой она не прочь? – вновь не удержалась Дайан. Кто бы поверил! – промчалось в ее мозгу. Еще несколько дней назад я собиралась за этого человека замуж, а сейчас мы, как старые друзья, обсуждаем проблемы его взаимоотношений с любовницей!

Шон покачал головой.

– Я не живу с Сандрой. Мы просто встречаемся. Правда, довольно регулярно.

– Каждый день?

Он кивнул.

– Почти.

– И сегодня должны были встретиться? – произнесла Дайан, осененная внезапной догадкой.

– Да.

– Но я позвонила, и ты вынужден был отменить встречу, – сказала она.

– Угадала.

– А Сандре известно… о нас? Впрочем, что я спрашиваю, – спохватилась Дайан. – Конечно, она все знает.

– Я ведь должен был объяснить причину, по которой решил расстаться с ней. Пришлось сказать, что встретил тебя…

Дайан задумчиво покачала головой.

– Хорошо, что мы сегодня встретились. Ты пропустил встречу с Сандрой, зато между нами теперь не существует недоразумений.

Недоверчиво взглянув на нее, Шон осторожно произнес:

– Ты… не обижаешься на меня?

Прежде чем ответить, Дайан повертела в руках бокал, потом отпила из него и только потом сказала:

– Ты не поверишь, но я испытываю облегчение. И очень рада, что все так сошлось – одно к одному. – Она пристально взглянула на Шона. – Мне лишь одно хотелось бы знать: ты продолжил отношения с Сандрой до того, как я разослала знакомым открытки с приглашением прибыть на нашу помолвку, или после?

– Что ты! Конечно после. Я бы никогда не поставил тебя в неловкое положение.

Тем не менее я в нем оказалась, подумала Дайан. Теперь мне придется всем объяснять причины отмены торжественного объявления помолвки.

Шон в некотором смущении кашлянул.

– Хм… ну, со мной, надеюсь, все понятно, а нельзя ли узнать, почему ты решила разорвать со мной связь?

С губ Дайан слетел вздох.

– Трудно ответить односложно. Мы с тобой не сходимся во взглядах на семейную жизнь… но дело даже не в этом. Наверное, я просто еще не готова к браку. И потом, у нас как-то слишком быстро все получилось. Думаю, даже если бы у тебя не было Сандры, наш союз все равно просуществовал бы недолго. Поспешные действия впоследствии часто оборачиваются неприятными сюрпризами. – Она отпила еще глоток коктейля и поставила бокал на журнальный столик. – Ну, мне пора.

– Да-да, конечно.

Провожая Дайан, Шон наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание, однако она отстранилась.

– Всего хорошего. Желаю успехов. – На языке у нее вертелось «желаю счастья с Сандрой», но в последний момент она произнесла более нейтральную фразу.

– Спасибо, – грустно вздохнул Шон. – И все же, несмотря ни на что, хочу, чтобы ты знала: мне было очень хорошо с тобой. Прости, что все так вышло.

Дайан перешагнула порог квартиры и уже в коридоре с усмешкой произнесла:

– Наверное, мы с тобой являем пример выдержки. Много ли найдется пар, которые бы так спокойно и вежливо расставались почти накануне свадьбы!

– Дайан!

Шон качнулся к ней с намерением заключить в объятия или поцеловать, но она, минуя лифт, поспешно направилась к лестнице. Сбегая по ступенькам, на миг оглянулась.

– Прощай!

Обо всем этом Дайан вспоминала сейчас, повесив телефонную трубку после разговора с Эмили, но так и не отважившись сказать той, что ее приготовления к вечеринке напрасны: помолвка отменяется.

Перед ней лежал список остальных, всех, кто получил пригласительные открытки. Он был недлинным, насчитывал всего шестнадцать персон, однако представлял собой большую проблему, ведь предстояло каждому позвонить, извиниться и сказать, что вечеринка не состоится по причине отсутствия повода для встречи.

Кошмар! – думала Дайан, машинально доставая из хрустальной вазочки печенье и отправляя в рот. Что же делать? Ну вот, я попыталась побеседовать с Эмили, и что из этого вышло? Ровным счетом ничего! А ведь кроме нее осталось еще пятнадцать человек. И все как один начнут расспрашивать, что случилось и почему расторгается наша с Шоном помолвка! Тоска…

Она сжевала еще одно печенье, потом еще и еще. И все это время размышляла над тем, как выйти из ситуации, которую создала своими руками. Да, именно своими, Шона тут винить не в чем, идея устроить прием по поводу торжественного объявления помолвки принадлежит ей. Шон, напротив, довольно прохладно воспринял подобную мысль. И не дал ни единого адреса своих знакомых.

Кажется, я начинаю понимать почему, усмехнулась, Дайан, с аппетитом вгрызаясь в очередное печенье.

На сдобу ее потянуло несколько дней назад, в тот самый вечер, когда она последний раз побывала у Шона. Вероятно, подобное влечение явилось следствием нервного напряжения, которое ей довелось перенести. По дороге домой Дайан заехала в супермаркет, купила несколько булочек, кексов и пирожных и позже съела их.

Вероятно, приятелям Шона известно о его многолетнем романе с Сандрой, проплыло в ее голове, пока она рассматривала подрумяненные орехи на верхушке печенья. Не исключено, что он опасался, как бы кто-нибудь невзначай не поведал мне эту историю. Конечно, рано или поздно я узнала бы об их романе, но тогда Шон наверняка преподнес бы мне все как дело давнее и полузабытое.

Не о том думаешь, золотце, прокатился в ее мозгу чей-то ироничный смешок. Сосредоточилась бы лучше на помолвке. Вернее, на вопросе, как быть с приглашенными. Указанный в открытках день не за горами, пора что-то решать. Иначе придется хлопать ресницами, когда сюда гости явятся!

Дайан нервно сжевала еще одно печенье.

Собственно, что решать? Если уж сообщать об отмене помолвки, то всем, кто получил открытку. Иначе получится, что часть гостей приедет на вечеринку, другая же останется дома. Но проблема не в разделении приглашенных на две части, а в том, что делать с прибывшими. Ведь помолвки не будет!

Допустим, я соберусь с силами и обзвоню всех по списку. Сообщу, что помолвка расстроилась, извинюсь и все такое. Тогда в назначенный день получится еще более интересная ситуация: никто из гостей не приедет, зато явится Эмили с мужем. И тогда мне придется туго. Эмили устроит сцену и обидится на меня на весь остаток жизни. Но вовсе не из-за того, что сорвалась помолвка, – ей не перед кем будет покрасоваться в новом, приобретенном ради такого случая платье «с кармашками»!

Она меня со свету сживет, хмуро подумала Дайан. С того дня мне больше не будет покоя. Позвонить, что ли, еще разок?

Она живо представила себе новый разговор.

– Ах, извини, дорогая, это снова я. Забыла кое-то сообщить. Что именно? Так, ничего особенного, мелочь: наша с Шоном помолвка отменяется. Почему? Как тебе объяснить… Если коротко: я передумала. Не готова пока к замужеству. Не чувствую в себе сил становиться чьей-то женой. Шон? Конечно знает. Ну, как воспринял… Нормально. Да он и сам искал повод отказаться от брака. Конечно, правда – что есть, то и говорю. Видишь ли, как выяснилось, Шон давно живет с какой-то мадам. Да, так и сказал. Я? Мимолетное увлечение. Да, его слова. Мол, я была лишь мимолетным увлечением, а мадам – всерьез и надолго. Нет, разумеется, он не называл ее «мадам», выражение принадлежит мне, однако суть от этого не меняется. Неожиданно? Ну в каком-то смысле… Но я рада, что все так получилось. Нет, зачем мне тебя обманывать… Я действительно так думаю: лучше разойтись сейчас, чем потом, когда станет гораздо сложнее это сделать. Вон как мой отец мучается – третий развод, которому конца-края нет. Помириться с Шоном? Ох, кажется, ты ничего не поняла! Ведь мы не ссорились. Просто разошлись в разные стороны. Мне пока брак не нужен, а Шон, по его словам, уяснил, что не может жить без своей пассии. Что? Боже правый, конечно не розыгрыш! Неужели ты всерьез полагаешь, что я стала бы шутить подобными вещами? Помолвка отменяется. Э-э… да, вечеринка по поводу ее официального объявления тоже. Собственно, ради этого я и звоню – предупредить, что прием не состоится. Ничего не поделаешь… Нет, к сожалению, показаться в новом платье тебе не удастся. Во всяком случае, не на моей помолвке. Нет. Ну не расстраивайся! Подумаешь, большое горе! Используешь обновку для другого случая. И по другому поводу. Ну, Эмили! Что ты в самом деле? Я и то не переживаю, хотя у меня свадьба сорвалась. Ну перестань. Успокойся. Не огорчайся. Еще будет повод появиться в этом туалете. Кто-нибудь пригласит тебя. Не знаю, да хотя бы на день рождения! Или на крестины. Или… Что, для этих случаев есть другие наряды? Хм… но не могу же я, в самом деле, устроить помолвку только для того, чтобы у тебя появился повод надеть новое платье!

Дайан мрачно вздохнула. Звонить Эмили второй раз у нее не было ни сил, ни желания. И вообще не хотелось пока ни о чем думать. Да, назначенный день на носу, но…

5

А может, все как-нибудь уладится само собой? – промелькнула в мозгу Дайан трусливая мыслишка.

Смахнув крошки с груди, она в очередной раз нырнула рукой в вазочку с печеньем, но ее пальцы ухватили пустоту. Дайан еще пошарила машинально, однако кроме гладкой поверхности хрусталя ничего не ощутила. Это обстоятельство заставило ее поднять голову и взглянуть на вазочку.

Печенья не было.

Странно, когда это я успела его прикончить? – удивленно пробормотала она. Ведь вазочка была полной. Ладно, у меня еще есть кексы.

Дайан отправилась на кухню, где ей пришло в голову, что неплохо бы заварить чашечку чаю.

Этим она и занялась. Включила электрический чайник и, пока закипала вода, вынула из шкафчика красочную фирменную упаковку с шестью уложенными в два ряда кексами. Затем сняла с полки картонку с чайными пакетиками. Подобных картонок было несколько, все разные. Дайан выбрала жасминовый чай, отдав ему предпочтение перед малиновым, грушевым, земляничным и цветочным. Все перечисленные виды чая были расфасованы в одноразовые пакетики. Дайан предпочитала иметь дело именно с ними, потому что терпеть не могла возиться с заварочным чайником. Обожаемый многими любителями чая процесс заварки вызывал у нее если не раздражение, то уж досаду точно – слишком долго ждать. А пакетик опустил в чашку, кипятком залил, раз – и готово!

Так Дайан поступила и сейчас: залила пакетик забурлившей в чайнике водой, затем взяла сахарницу, положила в чашку один кусочек сахара и хотела добавить другой, однако какая-то подспудная мысль помешала ей это сделать.

Довольно и одного, решила она, принимаясь вскрывать упаковку с кексами.

Не тут-то было. Как правило, прежде ей с ходу удавалось разорвать пестрый целлофан, но сейчас вышла заминка – тот не поддавался. Дайан удвоила усилия, но тщетно – целлофан хрустел, растягивался, но рваться не желал.

– Проклятье! – произнесла она, устремив вожделенный взгляд на виднеющиеся внутри полупрозрачной упаковки кексы и сердито сопя.

Дернув неподатливый материал еще разок и ничего не добившись, Дайан начала выдвигать ящики в поисках кухонных ножниц. Но странное дело – когда в них не было нужды, они то и дело попадались на глаза, а сейчас будто сквозь землю провалились.

– У-у! – взвыла Дайан в бессильной ярости, удивившей даже ее саму.

С грохотом задвинув последний ящик и подняв взгляд, она вдруг увидела то, что искала. Ножницы находились там, где их не должно было быть: висели на одном из подвижных крючков, предназначенных для разных мелких предметов.

– Наконец-то, – пробормотала Дайан.

Затем, не медля ни минуты, схватила ножницы, вспорола пакет, извлекла ближайший кекс и впилась в него зубами.

Наслаждение… Чистое, упоительное, граничащее с чувственным. Впрочем, в каком-то смысле последнее определение имело право на существование, потому что речь шла о вкусовых ощущениях. А они были восхитительны! Как будто Дайан ела не обыкновенный – хоть и вкусный, конечно, – кекс фирмы, а вкушала неведомую ей, но, наверное, непередаваемо приятную амброзию.

Надо сказать, где-то в дальнем уголке сознания у нее возникла туманная мысль о странности этого чересчур восторженного восприятия сладостей, однако, увлеченная кексом, она не уделила той должного внимания.

Да и не до размышлений ей было. Кекс! В меру сладкий, слегка рассыпчатый, напичканный изюмом и цукатами – казалось, он полностью поглотил ее способность рассуждать.

Покончив с первым экземпляром, Дайан запила его глотком жасминового чая, затем, будто спохватившись, села за стол и придвинула к себе упаковку с остальными кексами.

Следующие несколько минут превратились для нее в неописуемое блаженство. В каком-то сладостном оцепенении она поглощала один кекс за другим, прихлебывая чай, пока целлофановый пакет не опустел.

И тут повторилась история, ранее случившаяся с печеньем: незаметно для себя съев последний кекс, Дайан попыталась нашарить следующий, но потерпела неудачу. Это и помогло ей вернуться к реальности.

Боже правый, неужели я умяла все кексы?! – подумала она, изумленно глядя на пустую упаковку.

Подобных подвигов за ней пока не числилось, нынешний был первым. Когда только успела? – смущенно подумала она. И как они все уместились?

Механически расстегнув на халате, в районе талии, две пуговицы, она допила остававшийся в чашке глоток чая и вдруг замерла, пораженная сутью того, что только что произошло. Ее взгляд скользнул на живот, которому было тесно под халатом, даже несмотря на то, что не удерживаемые пуговицами полочки раздвинулись, образовав прореху.

А как уместилось печенье? – ехидно поинтересовался внутренний голос.

Дайан на миг зажмурилась. Верно! Ведь было еще и печенье. Фунта полтора как минимум. И кексов фунт…

Она сверилась с надписями на целлофановом пакете. Да, фунт. Итого два с половиной фунта сдобы. Немудрено, что халат на талии не сходится.

О чем ты, дорогуша? – вновь услышала Дайан насмешливый голосок. Какая талия? За последнюю неделю от нее осталось лишь воспоминание. Боюсь даже думать, что станет с приготовленным для помолвки платьем, когда ты попытаешься в него влезть!

Дайан прикусила губу. Неприятное открытие так сильно огорчило ее, что она даже забыла об отмене помолвки.

Вот так история, мрачно подумала Дайан, скользя ладонями по своим округлившимся бедрам и почти не прощупывающейся талии. Что со мной? Почему я так много ем? Ведь прежде я никогда не была сладкоежкой.

Повинуясь внезапному порыву, она встала из-за стола – к слову, довольно тяжело – и направилась по лестнице на второй этаж в свою спальню. Тут ее внимание впервые привлек тот факт, что восхождение дается с трудом. Раньше она, бывало, взлетала по ступенькам, а сейчас еле плелась, с усилием перемещая отяжелевшее тело вверх.

Боже мой, а ведь у меня появилась одышка! – промелькнуло в ее мозгу, когда она наконец переступила последнюю ступеньку.

Действительно, из ее груди рвалось тяжелое учащенное дыхание. Примерно так она порой дышала в объятиях Шона, и происходило это еще совсем недавно. А сейчас, как старуха, не способна подняться по лестнице без того, чтобы не запыхаться.

Кусая губы, Дайан распахнула дверь спальни и прямиком направилась к зеркалу. Там помедлила, словно оттягивая неприятный момент, затем решительно пробежала пальцами вдоль застежки и одним движением сбросила халат.

– М-да… – Она скользила придирчивым взглядом по линиям явно пополневшей фигуры, все больше хмурясь с каждым мгновением. Ее удивляло, как можно было набрать вес за такой короткий срок. Сколько времени прошло – дней десять? Неделя?

Дайан сморщила лоб, пытаясь вспомнить, когда состоялась последняя встреча с Шоном. Кажется, в позапрошлый четверг.

Да, точно, подумала она. Потом, в пятницу, я работала, как и всю последующую неделю, а вчера у меня начался отпуск… Значит, получается десять дней! Одиннадцать, если считать и вчерашний день. И за это время я умудрилась так потяжелеть.

Неудивительно, если съедать в день по два с половиной фунта печенья и прочих лакомств! – вновь вмешался внутренний голос. Дайан сокрушенно вздохнула. У нее не укладывалось в голове, что она так пристрастилась к сладкому. С другой стороны, причины этого были ей ясны.

Нервишки расшалились, сказала она себе самой, натягивая халат. Хорошо, что я вовремя заметила, что со мной происходит. Изменения в фигуре хоть и есть, но, надеюсь, они еще поддаются коррекции. Главное, прекратить обжорство.

Прекрасная мысль, одобрил невидимый собеседник. Но сейчас ведь только полдень.

Вымолвив последнюю фразу, внутренний голос многозначительно умолк. Дайан подождала немного, однако продолжения не последовало.

Ну полдень, и что с того? – подумала Дайан, закидывая удочку в собственное подсознание.

Результат не замедлил проявиться.

У тебя в шкафчике лежит вторая упаковка кексов, вкрадчиво прошелестело в ее мозгу.

Она вздрогнула. Искушение. Да, велик будет соблазн вечерком слопать кекс-другой после ужина, на сладкое!

На сладкое? Дайан возмущенно засопела, испепеляя взглядом собственное отражение, как будто это оно было виновато в возникновении у нее подобных мыслей. Я решила сбросить вес! Поэтому не только сладкого, но и ужина у меня сегодня не будет. Два с половиной фунта сдобы, а потом еще и ужин? Кто же так худеет?!

С другой стороны, не пропадать же продукту, донесся из глубин мозга едва слышный шепот. Можно напоследок и побаловать себя. А уж потом, конечно, ни-ни!

Напоследок? У Дайан даже во рту пересохло. Искушение было велико: устроить еще разок маленький пир – тем более что кексы действительно могли со временем испортиться – и на этом с лакомствами покончить. Сейчас-то ей сладкого не хотелось. После всего съеденного было бы странно желать чего-то еще, но что будет потом? Скажем, часиков через пять? Где уверенность, что вновь не захочется чего-нибудь вкусненького?

Несмотря на всю свою решимость вступить в борьбу с ненужными фунтами собственного веса, Дайан чувствовала, что полностью исключить возможность возникновения подобных желаний нельзя.

Терзаемая сомнениями, она вновь распахнула халат, обежала взглядом свое отражение и ничего утешительного не обнаружила: похудеть за минувшие несколько минут ей не удалось.

– Ну хорошо, – неуверенно пробормотала Дайан. – Доживем до вечера, а там видно будет. В случае чего, отнесу кексы соседским ребятишкам…

6

От нечего делать Гейб Моррисон начал выходить в город на прогулку.

А как еще прикажете убивать время капитану судна, команда которого отказалась выполнять обязанности, подчиняясь решению профсоюза о забастовке?

Случилось это две недели назад. Принадлежащее частной торговой компании «Смит&Донован» судно «Звезда надежды» вечером зашло в один из доков Саутгемптона, чтобы выдать часть груза компании, уплатившей фрахт. Однако товар так и остался в трюмах, потому что утром пришла радиограмма из Дувра – где находился порт приписки, – извещающая команду о начале бессрочной забастовки, единственным требованием которой является повышение зарплаты.

Речь шла только о младшем обслуживающем персонале, поэтому в настоящий момент капитан «Звезды надежды» Гейб Моррисон пребывал в обычном рабочем состоянии, как и старпом. Однако так дела обстояли лишь формально, потому что о какой работе может идти речь, если команда бездействует, а те матросы, семьи которых проживают в относительной близости от Саутгемптона, и вовсе разъехались по домам – до окончания забастовки.

Судно словно осиротело. Некому стало драить палубу, натирать рынду специальной пастой, чтобы медь сияла, не вились из кухни аппетитные запахи, да и дверь ее была закрыта, потому что кок Мэри Джонсон – большую часть жизни проплававшая на каботажных судах, подобных «Звезде надежды», – обрадовавшись неожиданной возможности отдохнуть, одной из первых уехала домой, в деревню под Кантербери.

Представители компании, которой предназначался доставленный судном товар, сначала возмутились тем фактом, что не могут его получить – оставшиеся на борту матросы лишь разводили руками, отказываясь производить разгрузку, – но потом смирились с ситуацией и спустя три дня привели специально нанятых рабочих. С их помощью проблема и решилась.

Гейб вздохнул с облегчением, понимая, что торговая компания «Смит&Донован» – от которой он получал жалованье – избежала выплаты неустойки. Однако на этом положительные сдвиги закончились. Дело застопорилось, забастовка продолжалась, да и странно было бы ожидать, что она завершится так быстро.

Потянулись дни безделья. С утра, следуя давней привычке, Гейб поднимался на капитанский мостик и некоторое время слонялся там, скользя взглядом по панелям выключенных приборов, словно подспудно ожидая, что на них вот-вот оживут шкалы и стрелки. Однако ничего подобного, разумеется, не происходило, потому что некому было подать на них электропитание. Вернее, незачем. Судно стояло на приколе, и, когда ему наступит срок сняться с якоря, одним небесам известно.

Вздыхая, Гейб спускался по ступенькам и бродил по палубе в тоске. Точнее, изнывая от скуки, потому что тосковать было не по кому. Сердце Гейба было свободно. С тех пор как примерно год назад прервались отношения с Летицией Купер, младшим бухгалтером торговой компании «Смит&Донован», Гейб не заводил новых интрижек.

Впрочем, это он так легко смотрел на связь с Летицией, или просто Летти, как называли ее знакомые. Сама она, как оказалось, наоборот, рассматривала отношения с Гейбом чересчур серьезно. Неоправданно серьезно, с точки зрения Гейба.

Потому что у него и в мыслях не было на ней жениться. Он очень удивился, когда в один прекрасный день Летти принялась с некоторым раздражением рассказывать ему о том, сколько ее подружек в последнее время вышло замуж. Поначалу Гейб даже не понял, к чему она клонит и в чем причина ее нервозности, а когда сообразил, в первую минуту просто опешил.

– Ты хочешь замуж? – изумленно вырвалось у него.

Летти опустила ресницы.

– Что в этом особенного? Все девушки мечтают о замужестве.

– Хм…

По мнению Гейба, подобное заявление было преувеличением. Последняя фраза Летти заставила его вспомнить своих прежних подружек, из которых ни одна о свадьбе не заговаривала.

Ни Молли, ни Эйнджи, ни Уна, ни Мерил, ни… словом, никто из них не строил далеко идущих планов.

Гейб подумал об этом, с каким-то новым интересом разглядывая Летти. Сегодня та открылась с неожиданной стороны.

– Хм? Это все, на что ты способен? – воскликнула она, едва сдерживая возмущение.

Гейб пожал плечами.

– А что тут еще скажешь?

По лицу Летти пробежала нервная судорога. Несколько мгновений она напряженно смотрела на Гейба, затем прикусила губу, отвела взгляд куда-то в угол и лишь после этого произнесла:

– Неужели совсем нечего сказать? Ведь нам было так хорошо вдвоем, я так ста… – Она осеклась и покосилась на Гейба, будто проверяя его реакцию.

Тот сделал вид, будто ничего не заметил, хотя ему было абсолютно ясно, что Летти собиралась произнести «Я так старалась!». Эта неоконченная фраза вместе с отразившимся в глазах Летти смущением многое сказали Гейбу. Летти проговорилась. «Я так старалась» – подобное можно сказать лишь о запланированном и сознательно выполняемом действии. Иными словами, Летти была не так проста, как казалось.

Теперь понятно, какую цель преследовала она, встречаясь со мной, хмуро подумал Гейб. Поневоле возникает вопрос, таким ли уж искренним было исступление, в которое она порой впадала, находясь со мной в постели?

Дать однозначный ответ Гейб затруднялся, так как вообще-то Летти была довольно темпераментна. В ее поцелуях сквозила неподдельная страсть – этим она в свое время и привлекла Гейба. Но, похоже, собственную чувственность Летти использовала в корыстных целях и конечным пунктом ее планов являлось замужество.

Но я-то здесь при чем? – подумал Гейб, потихоньку начиная злиться.

– Нет, Летти, мы так не договаривались, – сдержанно произнес он, стараясь поймать ее ускользающий взгляд. – Не отрицаю, нам действительно было хорошо вдвоем, но из этого вовсе не следует, что мы должны пожениться. – На его губах сама собой возникла усмешка. – Скорее, наоборот: чтобы и дальше наслаждаться обществом друг друга, мы должны выбросить из головы все эти матримониальные глупости.

– Зачем ты так говоришь?! – с каким-то даже испугом воскликнула Летти.

– Что же мне остается? Не хочу кривить душой, поэтому что думаю, то и говорю. Или ты предпочитаешь, чтобы тебя обманывали?

Она качнула головой, однако сквозящий в ее взгляде вопрос не исчез.

– Ты в самом деле считаешь брак глупостью? – Голос у Летти был придушенный, как у человека, вынужденного мимо воли произносить святотатственные слова. Кроме того, в нем звучали нотки ужаса, что немало позабавило Гейба.

– Золотце, неважно, что я думаю по поводу брака, семьи и прочих подобных вопросов, – усмехнулся он. – Тебе должно быть ясно главное: нас с тобой они не касаются.

– Нет? – Летти шумно задышала, лицо ее пошло красными пятнами.

Гейб молча покачал головой.

– Так зачем же я… – Летти задохнулась от возмущения. Душивший ее гнев мешал ей говорить. Через минуту, справившись с собой, она выпалила: – Почему же ты сразу ничего не сказал?

Гейб вскинул бровь.

– Сразу? Что ты под этим подразумеваешь?

– Если у тебя не было намерений жениться, тебе следовало сразу предупредить меня!

Он пожал плечами.

– Не понимаю. Когда именно я должен был это сделать? В какой момент?

– В самом начале нашего знакомства! – Летти кипела от негодования.

Несмотря на то что Гейб видел, в каком раздраженном состоянии она находится, он не смог удержаться от смеха.

– Интересно, как ты себе это представляешь? Что я должен был сказать? «Здравствуйте, меня зовут Гейб Моррисон, рад с вами познакомиться, но предупреждаю: жениться на вас я не намерен». Так, что ли?

Летти засопела громче.

– Понимаю, тебе весело. А вот мне не до смеха! Когда между нами начались серьезные отношения, я подумала, ну вот, наконец-то…

– Постой! – перебил ее Гейб. – Когда это между нами начинались серьезные отношения?

Во взгляде Летти промелькнуло неподдельное удивление.

– Но как же… Ведь мы… э-э… начали заниматься любовью… и…

– А, ясно, – нахмурился Гейб. – По-твоему, если мы улеглись в постель, то пора строить планы относительно супружеской жизни?

Летти в некотором смущении кивнула, хотя было заметно, что ей не понравилось выражение «улеглись в постель», которое значительно понижало уровень романтики. При виде ее реакции брови Гейба еще сильнее сблизились у переносицы. Меньше всего он ожидал подобного поворота событий. Затем ему в голову пришла одна мысль, заставившая его усмехнуться.

– То же самое ты говорила и предыдущему своему любовнику? – негромко спросил он.

Недоуменно взглянув на него, Летти уточнила:

– Это которому?

Тут Гейб запрокинул голову и расхохотался от души.

– А сколько… их… у тебя… было?! – сквозь смех выдавил он.

Летти вспыхнула, поняв, что попала впросак. Однако ей потребовалось немного времени, чтобы найти ответ. С достоинством подняв подбородок, она сказала:

– Да, ты у меня не первый мужчина – смешно было бы отрицать то, что тебе хорошо известно, – но с тобой…

Гейб предупреждающе поднял ладонь.

– Только не говори, что в отличие от эмоций, направленных на прочих своих ухажеров, ко мне ты воспылала любовью!

Во взгляде Летти промелькнула растерянность – по-видимому, именно это она и собиралась произнести. Подобным образом строился план ее наступления, а Гейб одним махом все разрушил.

– Но я… мм… действительно тебя… э-э…

– Брось, Летти! – вновь нахмурился Гейб. – Не нужно. Мне со школьных времен известно, что такое любовь.

Повисла пауза. По лицу Летти было заметно, что она лихорадочно ищет способ выбраться из непростой для нее ситуации. Наконец она неуверенно произнесла:

– Тебя послушать, так создается впечатление, будто ты впрямь сомневаешься в моих чувствах…

Вот умора! – подумал Гейб, в упор разглядывая Летти. Будто впрямь… Надо же такое придумать!

– Нет, золотце, не сомневаюсь, – хмыкнул он. – В твоих чувствах я уверен.

Летти просияла.

– Правда?

А, все-таки убедила я тебя, голубчик! – читалось в ее глазах.

– Конечно, – с невозмутимым видом кивнул Гейб. – Мне прекрасно известно, что в постели со мной ты испытывала удовольствие. Ради этого и встречалась со мной. Ну и, возможно, еще из-за любви к небольшим презентам. – В действительности презенты были не такими уж маленькими – потому что Летти обожала посещать ювелирные салоны, – однако Гейб не счел возможным об этом говорить. О подарках же упомянул единственно с целью отгородиться от смехотворных, по его мнению, притязаний Летти.

– Что ты хочешь этим сказать? – с беспокойством спросила она.

– Лишь одно: мы оба испытывали удовольствие от нашего общения. Ради него между нами и завязалось знакомство. И о браке со мной ты поначалу не думала. Это сейчас у тебя разыгралось воображение.

Однако Летти, похоже, беспокоило другое.

– Нет, я имела в виду… словом, ты… э-э… желаешь получить свои подарки обратно? – с запинкой произнесла она.

Услышав подобную фразу, Гейб мысленно поздравил себя. Не то чтобы он всерьез воспринимал этот разговор, но все же ему приятно было осознание одержанной победы. Слова Летти означали, что внутренне она уже смирилась с поражением и теперь старается покинуть поле боя с минимальными потерями.

– Мои подарки? – Уголки его губ приподнялись в лукавой усмешке. – А что мне с ними делать? Зачем мне дамские кольца, браслеты и серьги? Нет уж, оставляй их себе. – Он на минуту умолк, словно его посетила какая-то мысль, затем ухмыльнулся еще шире. – Впрочем, серьги еще могли бы пригодиться. Вернее, одна серьга, но крупная. Я бы вдел ее в ухо, голову повязал пестрой косынкой, поднялся бы в таком виде на капитанский мостик и принялся воображать себя капитаном Джеком-Воробьем!

Летти покосилась на него.

– Кем-кем?

Гейб в свою очередь устремил на нее удивленный взгляд.

– Ты не смотрела фильм «Пираты Карибского моря»?

Летти состроила гримасу, отразившую досаду с оттенком пренебрежения. Мол, что с мужчины возьмешь – он хоть и взрослый, но все равно как ребенок.

– А, вон ты о чем… Ну да, смотрела. И вторую часть тоже, – произнесла она снисходительным тоном мамаши, терпеливо поддерживающей беседу с мальчонкой, несущим всякую чушь. – Только что-то не припомню, чтобы у Джека-Воробья была в ухе серьга.

– Но что-то ведь пестрело… какие-то украшения.

Летти пожала плечами.

– Только не в ухе. В волосы были вплетены подвески с самоцветами и бусины, и, кроме того… – Она вдруг хохотнула. – Нет, если желаешь быть похожим на капитана Джека-Воробья, тебе придется отрастить бородку и сплести из нее две косички, а уж к ним прикрепить разноцветные побрякушки!

– Хм, почему же мне казалось, что у него в ухе серьга? – задумчиво протянул Гейб.

В этот момент терпение, по-видимому, изменило Летти, потому что она презрительно прищурилась и процедила сквозь зубы:

– Если тебе так хочется, вдень серьгу в ухо, никто ведь не запрещает! – Затем, минутку помолчав, покачала головой. – Все бы вам, мужчинам, играться… И ты такой же: каши с тобой не сваришь. Только время зря потеряла! Лучше бы Арни Баскетом занялась.

– Кем? – удивленно спросил Гейб.

– Арни Баскетом. А, все равно ты его не знаешь. Но я почти уверена, что Арни оказался бы сговорчивей тебя!

Это были последние слова Летти, произнесенные перед уходом. Вдобавок она хлопнула дверью, словно поставив точку в своих отношениях с Гейбом.

С того дня они почти не виделись – лишь мельком и всегда в присутствии третьих лиц. Правда, однажды эти самые лица оказались в единственном числе – в виде молодого, аккуратно одетого мужчины, который шел рядом с Летти, поддерживая ее под локоток. Возможно, это и был сговорчивый Арни. Впрочем, может, и нет, но Гейб недолго ломал голову над этим вопросом – лишь до того момента, пока Летти и ее спутник не скрылись с глаз.

7

Гейб и сам не знал, почему вспомнил связанную с Летти историю. Просто из-за вынужденного безделья в голову лезли всякие мысли, в том числе и о прежних подружках. Летти же всплыла в памяти не столько сама по себе, сколько попутно, вместе с главным воспоминанием: о разговоре, касающемся киногероя капитана Джека-Воробья, в роли которого выступал едва ли не самый любимый актер Гейба – и не только его одного! – Джонни Депп.

Так как Гейб сам являлся капитаном – правда, не бригантины, а вполне современного торгового судна, – эта тема была ему близка. С удовольствием посмотрев оба фильма о приключениях любимца дам капитана Джека, Гейб с нетерпением ждал третьего, недвусмысленно заявленного окончанием второй части. Если бы следующий фильм на данный момент был снят, Гейб не слонялся бы без дела по палубе своей «шхуны», а сидел в кают-компании перед телевизором.

Но до появления третьей части «Пиратов Карибского моря» было еще далеко, ведь только недавно вышла на экраны вторая. Поэтому Гейб частенько коротал время, облокотившись о бортовые поручни, наблюдая за ленивыми волнами залива и представляя себя в образе капитана Джека.

Надо сказать, подобное сравнение очень веселило его.

М-да, хорош бы я был в красной бандане, с разноцветными бусинами в косичках и с бородкой, оформленной в виде двух крысиных хвостиков, неспешно проплывало в его голове. Представляю реакцию команды, если бы в этом экстравагантном виде я появился на капитанском мостике, от которого, кстати, только название и осталось, настолько он в нынешние времена напичкан электроникой!

Однако, каким бы смешным ни казался сам себе капитан Гейб Моррисон в образе капитана Джека-Воробья, многие дамы не согласились бы с подобным мнением. Более того, если бы Гейбу действительно вздумалось приукрасить себя в стиле, который предпочитали – если верить создателям фильма – пираты Карибского моря, то в глазах некоторых представительниц прекрасного пола он составил бы серьезную конкуренцию самому Джонни Деппу.

Гейб тоже был темноволосым, загорелым и обладал стройной фигурой. Но актер Джонни Депп явно уступал ему в росте. Кроме того, глаза у Гейба были синими, а не черными.

Впрочем, кто знает, какого цвета в действительности глаза у Джонни Деппа? С современными компьютерными технологиями изменить на изображении оттенок радужной оболочки ничего не стоит.

Некоторое время Гейб развлекался подобными мыслями, но очень скоро подобное занятие ему наскучило, и он начал с все большим интересом поглядывать на город. Что толку сутками торчать на бездействующем судне? Ведь можно использовать свободное время с пользой. Например, ознакомиться с местными достопримечательностями. Да и просто побродить по улицам города. Ведь до сих пор Гейб видел его хоть и часто, но в основном из гавани, с тех участков, которые отводились для швартовки.

В самом деле, размышлял он, глядя на стены возвышающегося на пригорке старинного католического монастыря, почему бы не пройтись? Ничего здесь без меня не случится. К тому же старпом останется на борту, в случае чего свяжется со мной по сотовому телефону.

Чем дольше Гейб думал, тем более привлекательной казалась ему идея подобных прогулок. Он столько раз заходил на «Звезде надежды» в Саутгемптон, но города, по сути, не знает. А ведь это историческое место. Именно отсюда, из Саутгемптона, Генрих V отправился воевать с французами и одержал победу в знаменитой битве при Азенкуре. И здесь же, чуть западнее города, раскинулся роскошный королевский лес. Сейчас там на свободе живут лошади, овцы, пони, а прежде находились королевские охотничьи и рыболовные угодья.

Рядом такая красота, а я день-деньской меряю шагами палубу, с оттенком досады подумал Гейб. Дальше портового кафе не бывал. Нет, пора исправить ошибку! Завтра же устрою себе увольнительную.

Так начались его прогулки. С утра, отдав распоряжения старпому, он спускался по трапу на пирс и шел завтракать в кафе «Докер», расположенное прямо на территории порта и предназначенное для здешнего рабочего люда. Нравы тут царили простые, посетители заходили перекусить прямо в замасленной рабочей одежде, поэтому Гейб, в бежевых шортах и белой майке с изображением синего парусника, обрамленного красной надписью «Попутного ветра!», на груди по сравнению с прочими выглядел даже элегантно.

Подкрепившись яичницей с беконом или сосисками с жареным картофелем и томатным соусом – в меню кафе «Докер» кулинарные изыски отсутствовали, зато порции были такими, что заказывать добавку никому не приходило в голову, – Гейб еще несколько минут оставался за столом. Это время требовалось ему для оценки своих возможностей – в смысле того, уместится ли в желудке еще и кусок аппетитного яблочного пирога или нет. Потом со вздохом поднимался и покидал гостеприимное заведение. Хоть аромат начиненной яблоками выпечки и манил, но несколько преждевременно наступившее насыщение удерживало от желания побаловать себя сладким.

Каждый раз, выходя из кафе, Гейб давал себе слово, что завтра уж точно оставит место для пирога. Однако на следующее утро все повторялось – ведь подрумяненная на сковороде ветчина тоже пахла очень соблазнительно.

Другой бы на его месте в один прекрасный день поменял бы все местами и просто начал завтрак с яблочного пирога. Но не таков был Гейб. Как человек, привыкший к порядку, он не мог допустить пренебрежения к положенному ходу вещей даже в таких мелочах, как завтрак. Начнешь с малого – не заметишь, как скатишься к чему-то крупному. А то и вовсе недопустимому. Море же промашек не прощает. Так что лучше не рисковать.

Правда, эта теория – как всякое достойное уважения правило – имела одно исключение. И касалось оно… правильно, женщин! Как всякий уважающий себя мужчина, в отношениях с дамами Гейб оставлял за собой полную свободу действий. Здесь его девизом была импровизация. Иначе он не мог. И именно поэтому узы брака воспринимались им скорее как оковы, да еще с чугунными шарами на концах цепей – то есть нечто такое, что лишает человека свободы, связывает по рукам и ногам…

Не изменив привычкам в том, что касалось приема пищи, Гейб закрывал за собой дверь кафе, спускался по двум ступеням и останавливался. Отсюда была видна стоящая на якоре «Звезда надежды», но возвращаться на борт он не собирался, разве что ближе к вечеру. А сейчас Гейб открывал специально приобретенный карманный туристический путеводитель и выбирал маршрут на нынешний день.

Так, действуя планомерно и целенаправленно, он осмотрел почти все достопримечательности Саутгемптона.

Начал, разумеется, с морского музея, который, как оказалось, был расквартирован в бывшем складе, где в четырнадцатом веке держали шерсть. Уплатив полтора фунта за вход, Гейб услышал захватывающий рассказ о тех счастливых временах, когда грузы – шерсть в том числе – перевозились через весь океан по так называемым трансатлантическим линиям. Перед тем как покинуть музей, Гейб долго стоял перед макетом знаменитого «Титаника», как известно, вышедшего из здешнего порта в первое плавание – к несчастью, оно же стало и последним.

Побывал Гейб и в небольшой крепости на Уинкл-стрит, в которой теперь размещался археологический музей, а в старину хранился пороховой запас, предназначенный для единственной городской пушки. Здесь Гейб не без любопытства осмотрел экспонаты – различные предметы, относящиеся к римской эпохе и к средневековым временам.

Потом забрел в местную художественную галерею. Вход был свободным, поэтому Гейб еще не раз возвращался сюда, чтобы побродить среди картин, статуэток и прочих композиций, которым трудно было подобрать точное определение. Больше всего ему пришелся по душе отдел гончарного искусства.

Следующим по списку числился «Тюдор хаус» – музей, содержавший многочисленные свидетельства о быте и жизни Саутгемптона и его обитателей, начиная с незапамятных времен. Здесь Гейбу очень понравился датирующийся шестнадцатым веком сад, разбитый во внутреннем дворике музея, который в свою очередь занимал дом, построенный в конце пятнадцатого века.

Когда «официальные» достопримечательности кончились, Гейб взял напрокат велосипед – в заведении, на вывеске которого красовалась выполненная разноцветными и словно пляшущими буквами надпись «Вольные колеса», – и принялся просто так раскатывать по городу, выбирая направление наугад.

Но и в ходе этих импровизированных экскурсий его ждало немало интересных открытий. Казалось, здесь нет уголка, где не нашлось бы каких-нибудь живописных развалин – остатков древних защитных укреплений, или старого монастыря, или просто интересного и тоже очень давнего строения с садом, за которым ухаживало не одно поколение наследников.

Наконец, хорошенько ознакомившись с городом, Гейб решил прокатиться к неисследованной окраине, туда, где, судя по карте, почти сразу за последними домиками предместья начинался тот самый знаменитый, овеянный легендами лес, где в старину охотились короли. В путеводителе о нем было сказано, что он занимает территорию более двухсот пятидесяти квадратных миль.

Разумеется, Гейб не имел намерений колесить по лесной чаще на велосипеде. В его планы входило лишь проехаться вдоль кромки зеленых угодий и – если удастся – полюбоваться пасущимися на воле овцами и лошадьми. Но больше всего ему хотелось увидеть пони. В его воображении засела яркая картина: на залитой солнцем лесной опушке, средь сочной зеленой травы пасется стадо миниатюрных лошадок.

И хотя Гейб осознавал, что скорее всего ничего подобного увидеть не посчастливится – ведь это не зоопарк, – его неудержимо влекло в лес. Вероятно, секрет заключался в том, что он, как человек, привыкший видеть вокруг бескрайние водные просторы, стремился, так сказать, ради перемены окунуться в иную стихию.

Так настал день, который Гейбу предстояло потом долго вспоминать. Однако утром он об этом даже не догадывался.

Правда, с самого начала все стало складываться как-то непривычно – вроде то же самое, но с другим оттенком.

Точно так же, как в предыдущие дни, проснувшись, обойдя судно и обменявшись парой дежурных фраз со старпомом, Гейб, захватив туристический путеводитель, сошел с борта «Звезды надежды». Велосипед он катил рядом с собой – сначала по трапу, потом по пирсу и так до самого входа в кафе «Докер». Здесь его пришлось оставить.

Усевшись за столик, Гейб поймал взгляд знакомой уже официантки Нэнси и получил в ответ улыбку.

– Сосиски с картофелем? – произнесла она, приблизившись.

Гейб на миг задумался.

– Нет, сосиски были вчера. Пожалуй, сегодня яичница с беконом.

– Что еще? Чай, кофе?

– Чай со сливками. И знаете что, – вдруг добавил он неожиданно для себя самого, – еще порцию яблочного пирога. Только положите в пакет, ладно? Я возьму его с собой.

Нэнси черкнула что-то в блокноте.

– Значит, яичница, чай и пирог на вынос. Понятно, минутку подождите, пожалуйста.

Когда она ушла, губы Гейба изогнулись в довольной улыбке. Все-таки он нашел способ отведать единственное здешнее лакомство. Главное, одним выстрелом я убиваю двух зайцев: во-первых, будет чем перекусить, когда ближе к середине дня проголодаюсь, а во-вторых, заодно пирог попробую. Как это я раньше не догадался захватить кусок с собой!

Спустя примерно четверть часа Гейб покинул кафе. Его желудок был наполнен, как и пакет, который он держал в руке. Пристроив заботливо упакованную порцию пирога на багажник и закрепив для надежности специальным зажимом, Гейб сел на велосипед и не спеша покатил к воротам порта. Миновав их, двинулся вверх по улице, с которой, по его расчетам, потом удобно будет взять курс на запад…

8

Сбрасывать набранный за последние дни вес Дайан принялась прямо с утра. Это занятие помогало не думать о том, как быть с вечеринкой по случаю объявления помолвки, которой больше не существовало в природе!

Правда, понятие «утро» в данном случае было довольно условным, потому что, когда у человека отпуск – как, например, сейчас у Дайан, – он не особенно спешит вскакивать спозаранку с постели, даже если ему предстоит избавиться от излишков веса.

Словом, встала Дайан около одиннадцати. С одной стороны, поздно, зато с другой – явный плюс, потому что завтрак она проспала. Для женщины, поставившей перед собой задачу похудеть, это просто находка. Не нужно мучиться, ходя кругами возле холодильника и терзаясь запретными желаниями. Собственно, лишь одним – поесть.

Но если ты проспала завтрак, то его вроде бы и не жаль, подумала Дайан, оглядывая из окна спальни залитый солнцем двор. Плохо другое: что нельзя проспать также ланч и ужин. А как замечательно было бы, спишь себе несколько суток и все это время худеешь потихоньку естественным образом, не прилагая никаких усилий. Блеск! Но… утопия. Эх, и почему людям не дано впадать в спячку!

Последнюю мысль она додумывала перед зеркалом, придирчиво рассматривая свое отражение в поисках перемен к лучшему. Однако ее фигура все еще не вернулась в рамки былого изящества.

Ишь чего захотела! – сказала Дайан себе самой. За ночь похудеть! Нет, голубушка, чудес не бывает. Сначала потрудись как следует, а уж потом спеши к зеркалу.

Спустя некоторое время Дайан можно было увидеть во дворе, на небольшом корте, с ракеткой в руке и кучкой мячиков в корзине. Она усердно прыгала, пытаясь играть сама с собой в теннис и порой краснея при воспоминании о том, как вчера вечером с жадностью поедала кексы из второй упаковки.

Увы, так и было! Случилось то, о чем предупреждал ее вкрадчивый внутренний голос. Вопреки благим намерениям, никаким соседским ребятишкам Дайан кексы не отнесла, а умяла их сама, презирая себя за несдержанность, но все равно едва не давясь от жадности.

Исколесив тропинки, тянущиеся вдоль кромки леса, Гейб так и не увидел ни одного обретающегося на свободе коня или барана. А уж о пони и речи не было. Но он точно знал, что те существуют и действительно живут в этом лесу. Их даже как-то показывали по телевидению, в познавательной передаче, посвященной удивительным уголкам природы, к счастью до сих пор сохранившимся в Англии.

Однако свободные животные не спешили встречаться с жаждущим подобного свидания Гейбом. Вполне возможно, они были прекрасно осведомлены о его присутствии, но это для них ровным счетом ничего не означало. Поэтому овцы, кони, пони и прочие вольнолюбивые представители здешней фауны преспокойно паслись или просто отдыхали где-то в чаще, не считая необходимым обнаруживать себя перед человеком.

Но разве не этого я ожидал, отправляясь сюда? – с усмешкой подумал Гейб, остановившись на пересечении двух тропинок.

Не слезая с велосипеда, он уперся одной ногой в землю и вынул из кармана шорт путеводитель, чтобы определить по карте свое местонахождение. Пора было двигаться в обратном направлении.

– На их месте я бы вел себя точно так же, – негромко произнес он себе под нос, имея в виду конечно же животных. Хоть прямой угрозы им здесь нет, а все же осторожность не помешает. Может, они и не в чаще вовсе, а совсем близко, только не показываются на глаза. Мало ли что! Носится какой-то странный двуногий на велосипеде, кто знает, чего от него ждать?

Оставив лес за спиной, Гейб по бездорожью выбрался на трассу, по которой утром выехал из города. Сейчас он двигался в обратном направлении, то и дело поглядывая по сторонам.

«Плэсид-стрит» – «Тихая улица», прочел Гейб на табличке, прикрепленной к стене одного особняка.

Верно подмечено, промелькнуло в его голове. Бьюсь об заклад, что более тихого места не сыскать во всей округе.

В лес он ехал по другой улочке, находящейся южнее и гораздо более шумной. Там кричали, смеялись и визжали детишки, играла музыка, доносился звук работающей газонокосилки. Словом, ощущалась жизнь.

Здесь же, судя по всему, располагалась более фешенебельная часть предместий. Тянущиеся вдоль обеих сторон улицы особняки даже язык не повернулся бы назвать окраинными домишками. Каждый из них был ухожен, обласкан хозяевами и, казалось, чувствовал себя превосходно. Тут царило сонное спокойствие.

Лишь в одном месте Гейб заметил какое-то движение в частично скрытом от посторонних глаз за кустами дворе и уловил аппетитный дымок. Этот запах трудно было спутать с чем-то другим, и означал он одно: на мангале подрумянивалось мясо.

В ту же минуту Гейбу вспомнилось, что время ланча давно прошло, а он еще не съел того, что находится за его спиной, на багажнике, в бумажном пакете.

Не успела в голове Гейба сформироваться мысль о большом сочном ломте яблочного пирога, как желудок издал голодное урчание. Гейб даже смутился, настолько громким оно ему показалось. К счастью, он находился в движении, ехал на велосипеде, поэтому рядом никого не было и слышать эти утробные звуки, кроме него, никто не мог. Он же сделал единственно правильный вывод – что медлить дальше нельзя – и стал искать взглядом местечко, пригодное для того, чтобы остановиться и перекусить.

Вскоре таковое нашлось – под старой липой, которая стояла напротив утопающей в зелени виллы с большими окнами и красивым крыльцом.

Гейб спешился, прислонил велосипед к толстому стволу липы и снял с багажника сверток с захваченным из кафе «Докер» ланчем. Тут, правда, последовала пауза, потому что, извлекши на свет содержимое бумажного пакета, Гейб несколько мгновений с вожделением разглядывал его, осторожно удерживая обеими руками, – и то сказать, ломоть был отрезан, что называется, от души. Затем, чувствуя, что рот наполняется слюной, он впился зубами в румяную корочку.

Мм… наслаждение!

Жуя пирог, Гейб разглядывал находящуюся перед его глазами виллу. Та напоминала скорее бунгало, чем типичный английский коттедж, хотя имела два этажа, а не один. С левой стороны дома, в торце, располагалась обширная – судя по тому, что позволяли видеть кусты жасмина, – застекленная терраса. Вероятно, там был еще один выход, ведущий в более уединенную часть прилегающей к вилле территории.

Гейб заметил в той стороне какое-то движение, однако приглядеться мешали все те же кусты, поэтому он зашел за другую сторону ствола липы. Отсюда, сквозь просвет между ветвями, открывался вид на сад. Но тот располагался, так сказать, на втором плане. А впереди находился небольшой корт, от кованой решетчатой ограды отделенный лишь кустами и аккуратно подстриженной лужайкой. На нем-то и происходило замеченное Гейбом действие – игра в теннис. Правда, перед глазами находился только один ее участник – девушка, облаченная в светлые шорты и не достигающий талии белый топ. Второго же игрока заметно не было.

– Хм! – многозначительно произнес Гейб, прислоняясь плечом к стволу липы.

Затем он вновь откусил от пирога и принялся медленно – так как первый голод к этому времени был утолен – жевать, наблюдая за незнакомкой.

Как уже говорилось выше, одежды на ней было мало, поэтому ничто не мешало Гейбу рассмотреть ее как следует. Этим он и занимался, неторопливо продолжая закусывать.

Девушка была стройной, длинноногой, с изящными бедрами и тонкой талией. Ее в меру полная аккуратная грудь подрагивала во время движений. Темные, длиной до плеч, волосы незнакомки, взметаясь, поблескивали на солнце. Лицо оставляло очень приятное впечатление, однако рассмотреть его детально Гейбу не удавалось. Зато он ясно видел, что незнакомка раскраснелась и запыхалась.

Еще бы! – мельком подумал он. Настолько активно двигаться в жару и не сбиться с дыхания? Вряд ли кто так сумеет. К примеру, мне подобное не под силу. Я сам недавно задыхался, вертя педали.

Потом он обратил внимание, что игра идет как-то странно. Как будто у незнакомки очень неловкий партнер – мячик посылает невесть куда, так что той приходится бегать за ним. А еще через несколько минут Гейб подумал, что и сама она не очень сильна в теннисе. Удар у нее довольно сильный, но неточный, поэтому часто приходится запускать руку в корзину с запасными мячиками. Пока Гейб наблюдал, она два раза ходила собирать их, чтобы затем начать игру сначала.

Парочка новичков, снисходительно усмехнулся он про себя, потому что сам когда-то слыл неплохим игроком в теннис.

Ему захотелось взглянуть на партнера незнакомки, и он сделал шага три влево, к самому широкому просвету между кустами. Каково же было его удивление, когда вдруг обнаружилось, что никакого второго человека не существует. То есть девушка играет в теннис сама с собой!

Несколько минут Гейб наблюдал за ней с новым интересом.

В конце корта, почти на границе между территорией виллы и соседними владениями, возвышался большой фанерный экран, установленный, как нетрудно было догадаться, для того чтобы теннисные мячики не залетали на чужой участок. С ним-то, если можно так выразиться, и играла незнакомка в теннис. То есть просто посылала мяч в экран, а когда тот отскакивал, пыталась отбить его. Однако мячи отлетали от фанеры вкривь и вкось, что влекло за собой лишь много беготни, и больше ничего.

Что толку от такой игры? – недоуменно думал Гейб, возвращаясь на прежнее место. Разве что девчонке просто захотелось активного движения.

Он даже не догадывался, насколько близок к истине. И о том, какой оборот примут дальнейшие события.

А они вдруг начали развиваться неожиданным образом.

Едва Гейб успел вновь прислониться плечом к стволу липы и поднести ко рту значительно уменьшившийся в размерах кусок яблочного пирога, как почти к его ногам выкатился из-за решетки белый теннисный мячик. Гейб машинально проследил за ним взглядом. В тот момент, когда мячик остановился, рядом раздалось чье-то мелодичное, но окрашенное нотками досады восклицание:

– Ах ты!..

Гейб поднял голову. За оградой стояла она – владелица мячика. Ее взгляд был устремлен на мячик, а досада была вполне понятна: чтобы выбраться за ограду, следовало пройти ярдов двадцать до ворот, а потом столько же обратно, но уже по эту сторону.

– Кхм, – негромко произнес Гейб.

Незнакомка вздрогнула, подняла взгляд, и в ее глазах отразилось удивление. Вероятно, она только сейчас увидела стоявшего под старой липой человека.

– Добрый день. – Гейб улыбнулся, внимательно всматриваясь в ее лицо. Сейчас это уже можно было сделать, потому что она стояла очень близко.

Шелковистые темные волосы, влажные карие глаза, высокие скулы, полные чувственные губы естественного вишневого оттенка. Почему-то их Гейб разглядывал дольше всего. И его сердце забилось чуть быстрее.

– Здравствуйте, – обронила девушка. Голос у нее был довольно низкий, грудной и окрашенный ласкающими ухо бархатистыми тонами.

Сердце Гейба на миг замерло.

Наступила пауза, в течение которой он продолжал разглядывать свою визави. Если бы его сейчас спросили, он даже не смог бы ответить, красива ли она. В то же время ему никак не удавалось отвести от нее глаз, хотя он и осознавал, что приличия того требуют.

Потом он вдруг обратил внимание на то, куда смотрит сама незнакомка. И удивился. Потому что ее взгляд был прикован к небольшому кусочку яблочного пирога – остаткам былой роскоши, – который находился в его руке. В какой-то момент Гейбу даже померещилось, будто она едва заметно облизнулась. Но, конечно, он ни в чем не был уверен. Да и сама эта мысль – или видение, если угодно, – показалась ему абсурдной. Человек, живущий на вилле, облизывается при виде такого простенького лакомства, как яблочный пирог? Быть этого не может.

Просто тень от листвы скользнула по ее губам, только и всего, решил Гейб.

– Подать вам мячик? – спросил он со всей любезностью, на какую только был способен в такую жару.

Незнакомка с явным усилием отвела взгляд от ломтика пирога.

– Что?

Было заметно, что ее голова занята какими-то мыслями, не относящимися к игре в теннис.

– Я говорю…

Однако он так и не сказал того, что собирался, потому что взгляд девушки вновь переместился на его правую руку. Вернее, на то, что в ней находилось. На кусочек яблочного пирога.

На сей раз, заметив это, Гейб уже не сомневался – что-то тут неладно. Но что?

Пока его собственная голова была занята этой загадкой, сам он, абсолютно машинально и неожиданно для себя, протянул незнакомке то, что ее так привлекало.

– Хочешь? – В другое время было бы верхом безрассудства сделать подобный жест, да еще по отношению к постороннему человеку, но сейчас… Как говорится, ситуация располагала: солнышко припекало, в воздухе словно витала непринужденность, одеждой оба они – Гейб и его собеседница, – прямо скажем, были не обременены, к тому же дело касалось такого простого и всем понятного предмета, как еда. Разумеется, если бы все происходило на одном из тех приемов, куда джентльмены допускаются только в смокинге, а дамы обязаны прибыть как минимум в платье для коктейля, Гейбу даже в голову не пришло бы предложить этой девушке недоеденный ломтик пирога. Однако в настоящий момент из одежки на обоих были лишь шорты и майки – а то, что находилось на незнакомке, язык не поворачивался даже майкой назвать, – поэтому соблюдение условностей выглядело бы неестественным. Кроме того, действие Гейба было продиктовано порывом, а отнюдь не здравым рассуждением.

Словом, что сделано, то сделано. Гейбу показалось, что девушка готова была кивнуть, но в последний момент словно опомнилась и, вздернув подбородок, произнесла с изрядной долей высокомерия:

– Я не ем сладкого!

Что-то в интонациях ее голоса настораживало. Как-то уж слишком напористо была произнесена эта фраза – словно незнакомка хотела убедить в чем-то себя саму.

– И давно? – спросил Гейб по наитию.

В следующее мгновение выяснилось, что он угодил в самую точку. Собеседница опустила ресницы и со смущенной улыбкой призналась:

– С сегодняшнего утра.

И тут в мозгу Гейба четко обозначилась вся картина.

– А, кажется, понимаю, – протянул он. – Ты решила, что тебе не помешает похудеть, верно? И поэтому пытаешься играть в теннис с… – Гейб кивнул влево, – тем щитом?

– С чем? – Незнакомка проследила за его взглядом. – А… Да, вроде того.

– Значит, я угадал, – констатировал Гейб. – Ты полагаешь, что у тебя возникли проблемы с весом, и сейчас избавляешься от его избытка, правильно?

Та недовольно засопела.

– Допустим, и что с того? Это мое дело.

Гейб добродушно усмехнулся.

– О, разумеется. Я лишь подумал… Может, тебе нужен тренер по теннису? – Еще минуту назад он не собирался этого говорить. И даже не догадывался, что произнесет подобные слова. Но при виде красивой девушки у него включилась способность к импровизации и так возник вопрос о тренере.

Однако ответ его поразил. В первое мгновение он даже не поверил собственным ушам, когда услышал:

– Больше всего мне сейчас нужен жених. – Незнакомка произнесла это, удрученно глядя куда-то в сторону. Было совершенно очевидно, что ее мысли витают где-то вдалеке.

Тем не менее, не удержавшись, Гейб хохотнул.

– Нет, я в женихи не гожусь. Я вообще не собираюсь жениться.

Вздрогнув, девушка подняла на него взгляд, в котором промелькнуло удивление.

– Разве я… что-то сказала только что?

Гейб ухмыльнулся.

– Еще как сказала, золотце!

Она нахмурилась.

– И… что это было?

– Что тебе срочно требуется замуж.

Собеседница смерила Гейба взглядом.

– Не сочиняй, такого я сказать не могла.

Тот пожал плечами.

– Зачем мне врать? Могу повторить твою фразу дословно, если хочешь.

– Ну давай, – прищурилась она. – Послушаю.

– Хорошо, изволь. Ты сказала: «Больше всего мне сейчас нужен жених». – Гейб на миг задумался, припоминая, правильно ли передал суть ее высказывания, затем кивнул. – Да, именно так. Мол, подавайте мне жениха – и точка!

Девушка вздохнула.

– Это не то, что ты думаешь. Хотя понимаю: звучит странновато.

– Ну почему же, – качнул Гейб головой, – многие девушки мечтают выйти замуж.

– Только не я. – Произнесено это было спокойно и уверенно, совсем без той запальчивости, какой была окрашена фраза: «Я не ем сладкого!».

Данный факт заставил Гейба еще раз присмотреться к своей собеседнице.

Та в свою очередь внимательно, даже оценивающе, оглядела его самого.

9

У незнакомца были синие глаза, темные, коротко стриженные волосы, лицо загорелое – как и прочие открытые взгляду части тела. Но в первую очередь внимание Дайан привлекли глаза.

Точнее, в самый первый момент ее внимание было приковано к кусочку какой-то сдобы в руке незнакомца, что напомнило о решении перестать есть сладкое. Но та минута прошла, и сейчас началось нечто совсем другое.

Глаза… Глядя в них, Дайан невольно подумала о том, что еще ни у кого не встречала такого интенсивного синего цвета радужной оболочки. Благодаря ему глаза казались очень яркими и выразительными. Впрочем, последнее, конечно, зависело и от самого человека. Судя по всему, незнакомец был такой же яркой личностью, как и его глаза.

Загар же свидетельствовал о том, что он много времени проводит на свежем воздухе. Дополнительным подтверждением этой догадки являлся прислоненный к стволу липы велосипед.

Наверное, парень ехал по нашей улице, заметил тенистое местечко и решил остановиться здесь, чтобы перекусить, проплыло в голове Дайан. Съесть что-то вкусненькое, ломтик пирога, если не ошибаюсь.

Ей вдруг очень захотелось узнать, какая в пироге начинка, однако усилием воли она прогнала опасную мысль. Любопытство в данном случае было ни к чему. Сначала возникает вопрос о начинке, затем о том, какова она на вкус… Для человека, решившего покончить со сладким, все это представляет реальную угрозу возврата к потаканию своим кулинарным слабостям.

Что-то меня вновь понесло не в ту сторону, с досадой подумала Дайан. Этому парню можно позволить себе есть что угодно, он, как видно, каждый день раскатывает на велосипеде. Я же только сейчас решила прибегнуть к активному отдыху… Хотя какой там, к дьяволу, отдых! Даже не припомню, когда еще так уставала. Но это конечно же с непривычки. Если буду разминаться регулярно, то ко дню объявления помолвки приду в норму и смогу втиснуться в приготовленное платье. И, надеюсь, даже втискиваться не придется, если как следует потружусь. Кстати, что там этот красавчик говорил о…

– Тренер по теннису, вы сказали? – произнесла она с неприкрытым интересом.

Незнакомец спокойно кивнул.

– Конечно. По-моему, самое разумное решение проблемы. – После короткой паузы он добавил: – И не говори мне «вы». Мы вроде с самого начала отказались от условностей, так что не стоит все начинать сначала.

Дайан на миг задумалась.

– Да, но…

– Что тебя смущает? – спросил он. Но сначала он отправил в рот остатки пирога, затем вынул из кармана шорт носовой платок, которым обмахнул губы и вытер пальцы.

Дайан поймала себя на том, что с интересом следит за каждым его движением. Что-то такое было в незнакомце, что притягивало к себе взгляд. И дело было не только в кусочке пирога, о котором в данный момент уже следовало забыть!

В следующую минуту Дайан сообразила, что он ждет ответа.

– Ничего не смущает, – быстро произнесла она. – Просто мы незнакомы, а я как-то не привыкла…

– Ах вот в чем дело! Ну это не проблема. Меня зовут Гейб Моррисон. А для тебя я просто Гейб, так что не трудись соблюдать субординацию… э-э… церемонии, я хотел сказать.

– Ну если так… – Дайан умолкла, не зная, что сказать дальше.

Однако новый знакомый тут же пришел ей на выручку, сам того не заметив. Вероятно, он вообще очень легок в общении.

– А тебя как зовут? – Таков был следующий заданный им вопрос – по всем меркам, вполне естественный и закономерный.

– Дайан. – Этого ей показалось мало, и она добавила: – Дайан Айвори.

– Рад познакомиться, Дайан. Так что, берешь меня тренером?

Дайан неуверенно взглянула на белеющий почти у самых его ног мячик.

– Я… – Едва начав, она запнулась. Играть с кем-нибудь в теннис, конечно, было бы намного приятнее и интереснее, чем в одиночку посылать мячи в фанерный щит, но нанимать в платные партнеры никому не известного человека… Дайан вздрогнула, пораженная сверкнувшей в мозгу мыслью. Никому не известного – это означает не известного ни жаждущей явиться на помолвку Эмили, ни ее супругу, ни прочим друзьям и знакомым. Словом, никому!

Похоже, с помолвкой все может разрешиться очень просто и довольно оригинально, с веселым изумлением подумала Дайан. Как хорошо, что Шон не спешил сводить знакомство с моими друзьями и не представлял меня своим. Сейчас понятно, что у него были на то свои причины, но как все оказалось кстати! Только нужно все хорошенько продумать. Ну и Гейб, конечно, должен дать согласие…

– Не беспокойся, я не жулик, не грабитель и не насильник, – усмехнулся он, видя ее замешательство. – Опасаться меня нечего. Впрочем, я ни на чем не настаиваю. Если тебе нравится резвиться с мячиками в одиночку, дело твое. – Он положил ладонь на велосипедный руль, словно показывая, что хоть сейчас готов укатить восвояси.

– Э-э… нет. Разумеется, я предпочла бы играть в теннис по-настоящему, – поспешно, хотя и с изрядной долей осторожности произнесла Дайан. – А ты действительно хочешь наняться ко мне на работу?

Гейб задумался. Конца забастовке членов младшего и среднего звена корабельного состава компании «Смит&Донован» пока не предвиделось. «Звезда надежды» по-прежнему стояла на якоре в порту, и делать по большому счету было нечего. Так отчего бы не скоротать время с приятной во всех отношениях девушкой? В смысле, поиграть в теннис, ухмыльнулся он. Разумеется, пока речь идет только об этом, а дальше посмотрим. Надеясь, что последняя мысль не отразилась на его лице, он произнес:

– Почему бы и нет? Собственно, я… – Гейб осекся, и как раз вовремя, потому что с его языка едва не слетело «готов поиграть с тобой с теннис бесплатно». Однако подобное рвение могло показаться новой знакомой подозрительным, поэтому он предпочел поостеречься. – Э-э… я сейчас временно не у дел, свободен, так что… – Он широко улыбнулся. – Если хочешь, прямо завтра и приступлю к обязанностям тренера. Мог бы поиграть с тобой и сейчас, но… – Гейб потер горло, – так мучает жажда, что не до прыжков с ракеткой. Я, видишь ли, сегодня все утро катался, – кивнул он на велосипед. – Остановился, чтобы съесть захваченный из кафе кусок… пирога. – Последнее слово, помня недавнюю реакцию Дайан на упомянутый предмет, Гейб произнес с некоторой опаской. Однако ничего особенного не произошло, по лицу Дайан лишь скользнула тень нервной улыбки. Видя, что все в порядке, Гейб добавил: – И вот сейчас я вспомнил, что еще раньше выпил всю взятую с собой воду, одна пустая пластиковая бутылка осталась. – Он умолк, многозначительно глядя на Дайан.

Она тоже посмотрела на него, потом медленно произнесла:

– Ну, если ты будешь моим тренером, то, наверное, нам стоит войти в дом и обговорить условия твоей работы и оплаты. Заодно и выпьешь чего-нибудь, – добавила она.

Иными словами, сказала именно то, на что Гейб и рассчитывал. Не из-за работы, разумеется. И даже не из-за глотка воды, хотя пить ему действительно хотелось. Просто сама Дайан вызвала в нем неожиданно сильный интерес. И теперь Гейб чувствовал необходимость продолжить это знакомство. Тем более что – как уже говорилось – заняться ему, пока не кончится забастовка, было нечем.

– Если это приглашение, – усмехнулся он, – то я с удовольствием принимаю его.

Дайан прищурилась, вновь быстро окинув его с головы до ног оценивающим взглядом.

– Похоже на то. Мне очень нужно быстро вернуться в прежнюю форму, а одной играть в теннис действительно неудобно. Другие же способы создания физической нагрузки привлекают меня гораздо меньше. Поэтому – да, приглашаю!

Гейб кивнул и взялся было за руль велосипеда, но вдруг остановился и повернулся к Дайан.

– Во избежание недоразумений предупреждаю еще раз: жениться я не намерен!

Повисла пауза. Над головой, в кроне старой липы, ветерок зашелестел листвой. В одном из соседних дворов несколько раз лениво пролаял пес, и снова наступила тишина. Затем мимо проследовал на низкой скорости в сторону центра города элегантный серебристый «бентли». Дайан и Гейб проводили его взглядом. Когда тот скрылся за углом, Дайан посмотрела на Гейба, и он заметил в ее глазах веселые искорки.

Поначалу данный факт не вызвал у него ничего, кроме легкого удивления, однако затем он кое-что сопоставил и понял, что так позабавило Дайан. Отчасти помог ему в этом появившийся минуту назад и почти сразу же исчезнувший дорогой автомобиль. Мезальянс!

Разумеется, вовсе не обязательно, что именно это слово возникло в мозгу Дайан, однако в том, что суть ее мыслей была такова, можно не сомневаться. Гейб легко представил себе, о чем она подумала. Они стояли по разные стороны решетчатой ограды, словно выходцы из разных миров. Возможно, это слишком сильное сравнение, но принадлежность к разным прослойкам общества со стороны казалась очевидной. И неважно, что на них обоих была одинаково незатейливая одежда, зато за спиной Дайан находилась вилла, а рядом с Гейбом в данный момент стоял один велосипед, да и тот арендованный. Правда, последнего Дайан знать не могла.

Равно как и того, что Гейб являлся владельцем еще более дорогого, чем «бентли», автомобиля – «ягуара». И что его находящийся в Дувре новенький дом – строительство которого завершилось лишь в прошлом году – отвечает самым современным требованиям и относится к категории так называемых умных жилищ, где многие функции управляются посредством голосовых команд.

Конечно же Дайан могла делать выводы лишь на основании того, что видели ее глаза и слышали уши: скромно одетый, готовый взяться за первую подвернувшуюся работу велосипедист предупреждает, что в его планы не входит женитьба.

Я бы за тебя и не пошла! – наверняка возникло в мозгу Дайан. После чего в ее глазах заплясали веселые искорки.

Когда эта схема выстроилась в голове Гейба, он и сам с трудом сдержал усмешку. Причина для этого явно была, усугубленная также тем, что Гейб владел чуть большим количеством информации, чем Дайан.

Однако он не собирался делиться с ней дополнительными сведениями. Возможно, для этого еще будет время, но сейчас достаточно и того, что есть.

– Не кипятись, меня замужество не интересует, – усмехнулась она. – Разве я не сказала этого всего несколько минут назад?

Гейб кивнул.

– Ты также сказала, что у тебя существует острая необходимость в женихе.

– Острая необходимость? – Дайан хохотнула. – Мне нравится твоя манера выражаться. Точнее не скажешь.

– Рад, что развеселил тебя, – произнес Гейб, разглядывая ее из-под чуть опущенных век. – Но все же мне непонятен подобный каприз: хочу жениха, но замуж идти не желаю!

Он заметил, что Дайан на миг притихла, испытующе глядя на него и как будто взвешивая про себя возможность что-то сказать, но ничего особенного не произошло. В конце концов она лишь уклончиво улыбнулась, обронив:

– В жизни порой возникают странные ситуации. – Затем добавила: – Ну, идем, напою тебя минералкой и обговорим условия твоего найма. – Через минуту, когда Гейб вновь взялся за руль велосипеда, Дайан сказала: – Мячик захватишь?

– Ах да! – Наклонившись за мячиком и выпрямившись, Гейб увидел спину удаляющейся в сторону корта Дайан.

– Встретимся у ворот, – бросила она через плечо.

10

– Вот видишь, как быстро мы обо всем договорились! – с довольным видом произнес Гейб, откидываясь на спинку белого пластикового стула.

Дело происходило во внутреннем дворике. Дайан проводила Гейба сюда с парадного крыльца через холл, коридор и гостиную, из одной двери которой можно было попасть на обширную застекленную галерею, а из другой – в сад, начинавшийся сразу за небольшим, мощенным плиткой участком, где стоял под солнцезащитным зонтом столик со стульями.

– Устраивайся в тени, а я сейчас принесу чего-нибудь холодненького, – сказала Дайан, кивнув на этот островок прохлады.

– Благодарю. – Гейб опустился на ближайший стул и стал смотреть вслед Дайан, пока она не скрылась из виду. Она обладала такой красивой фигурой, что нормальному мужчине при виде ее трудно было остаться безучастным.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут Дайан вернулась с подносом, на котором стояли два стакана и стеклянный кувшин с крюшоном. Последний, будучи поставленным на стол, запотел прямо на глазах – в жару зрелище завораживающее.

Наполняя стаканы полупрозрачным розоватым напитком, в котором плавала нарезанная кубиками мякоть свежего арбуза, Дайан назвала сумму, которую готова платить Гейбу в день за занятия с ней, и он не раздумывая согласился. После чего и произнес фразу о том, что им удалось очень быстро договориться.

Пока Дайан усаживалась, Гейб с жадностью припал губами к прохладному краю стакана, не позаботившись даже вынуть ложечку для коктейля.

– Мм… божественно… – протянул он, зажмурившись от наслаждения. – Если будешь угощать меня подобной вкуснотищей каждый день, я готов тренировать тебя до начала холодов. – Хотя все же надеюсь, что забастовка у нас не продлится так долго, пролетело в его голове.

– Столько не нужно, – сказала Дайан.

Гейб огорченно прищелкнул языком.

– Так и знал, что большой куш мне здесь не обломится! Сколько же дней ты рассчитываешь тренироваться?

Дайан взглянула на него, затем, прикидывая что-то в уме, подняла глаза к куполу зонта, под которым находился столик.

– Девять дней.

– Как? – искренне удивился Гейб. – За такой короткий срок ты хочешь достичь хорошей спортивной формы?

– Почему спортивной? – уставилась на него Дайан. – Мне это ни к чему, я не спортсменка.

– А кто? – быстро спросил Гейб.

Несколько мгновений Дайан молча смотрела на него, затем ответила, едва заметно пожав плечами:

– Налоговый советник. – И после секундной паузы добавила, предвидя следующий вопрос: – Работаю в частной юридической консультации.

– О! – протянул Гейб.

– Только не путай, я именно советник, а не инспектор, – с некоторым нажимом произнесла она.

– А… – Он отпил глоток крюшона, затем поддел ложечкой кубик арбуза и с удовольствием сжевал. – Кажется, ничего не ел и не пил вкуснее!

– Рада, что тебе понравилось, – сдержанно обронила Дайан.

– Гм… в чем же заключается твоя работа, если не секрет? – спросил Гейб, стараясь не смотреть на ее обтянутую коротенькой майкой грудь, хотя взгляд то и дело возвращался на этот пленительный объект.

– Я консультирую людей по вопросам налогообложения.

– А! – вновь произнес Гейб, на сей раз с усмешкой. – Помогаешь своим клиентам уклоняться от налогов?

С губ Дайан слетел досадливый вздох.

– Ничего подобного. То, что ты сказал, преследуется по закону как уголовно наказуемое деяние, и я бы никогда не стала участвовать в подобных делах.

Пока она говорила, Гейб цедил крюшон, глядя на ее полные чувственные губы.

– Тогда какого рода советы ты даешь? – произнес он без всякого интереса, просто чтобы что-то сказать.

Дайан прищурилась.

– Тебе ведь все это не нужно, верно? Ты просто так спрашиваешь.

Гейб как раз скользил взглядом по ее загорелым и очень женственным плечам. Застигнутый врасплох, он смущенно пошевелился на стуле.

– Э-э… ну почему же, мне интересно, чем занимается моя будущая партнерша. – Заметив, что ресницы Дайан взлетели, он добавил: – По теннису, разумеется.

– Ну хорошо, – с неохотой произнесла она. – Если тебе так уж захотелось знать… Я помогаю клиентам нашей фирмы оптимизировать налоги.

– В сторону уменьшения, полагаю? – насмешливо взглянул на нее Гейб.

– Разумеется. Кто же станет делать обратное?! Но все на совершенно легальной основе. Просто люди, как правило, не знают, что в их конкретном случае существуют пути уменьшения налогового бремени.

Гейб кивнул, не сумев убрать с лица скучающее выражение. И это не ускользнуло от внимательного взгляда Дайан.

– Ну а ты кем работаешь? – спросила она.

– Я?

– Конечно. – Она усмехнулась. – Интересно, знаешь ли, выяснить, чем занимается твой будущий тренер по теннису.

Гейб открыл рот, чтобы ответить, но тут же подумал, что, сказав правду, рискует все испортить. Поэтому решил прибегнуть к полутонам.

– Чем занимаюсь? В основном курсирую вдоль берега. То отвезу что-нибудь, то привезу… Словом, поручения разные выполняю.

– В службе доставки работаешь, что ли?

– Вроде того.

Дайан кивнула.

– Тогда понятно, почему ты раскатываешь на велосипеде в такую жару. Если бы не дела, сидел бы дома, пил холодный чай, верно?

– Еще бы! – рассмеялся Гейб и приподнял стакан. – Но сегодня мне улыбнулась удача: вместо холодного чая я пью замечательный крюшон. – Тут ему пришло в голову, что Дайан или забыла, или пропустила мимо ушей его фразу о том, что сейчас он временно не у дел. Нужно внести поправку, промелькнуло в его мозгу. Иначе возникнет логический провал: если я загружен делами, то почему берусь за тренерскую работу? Он с легкой улыбкой взглянул на Дайан – впрочем, с его точки зрения, на такую хорошенькую девушку смотреть без улыбки было невозможно – и спросил как бы между прочим: – А сама ты почему сидишь дома в будний день? Если, конечно, это твой дом.

Она кивнула.

– Мой. И я сейчас в отпуске. Только не очень-то сижу, ты ведь видел, чем я занималась.

Гейб ухмыльнулся.

– Валяла дурака на теннисном корте. Так бы я это назвал.

– А по-моему, валять дурака – значит ничего не делать, – заметила Дайан, сверля его взглядом. – Я же очень интенсивно трудилась: прыгала, скакала, наклонялась, поднимала мячики с земли…

– Какой в этом смысл? – пожал плечами Гейб. – Уж лучше поиграть в теннис. Это гораздо приятнее.

– Для меня смысл есть.

– Какой?

Дайан нетерпеливо вздохнула.

– Говорю же: мне срочно нужно похудеть! – Она вдруг умолкла, словно подумав о чем-то. – Кстати, а сам ты как оказался в нашем районе? По делу или как?

Вот оно! – промелькнуло в мозгу Гейба. То самое, о чем я только что думал. Он медленно покачал головой.

– Нет, у меня сейчас период безделья. Впрочем, я упоминал об этом, когда мы беседовали там… – Он неопределенно кивнул куда-то в сторону улицы.

– Ах да, верно, – сказала Дайан. – Помню. Выходит, у тебя тоже отпуск?

– Э-э… в каком-то смысле.

– Не понимаю. Отпуск или нет?

Вопрос был поставлен прямо, и Гейб оказался перед непростым выбором. Что ответить, чтобы это не вызвало недоверия и серии новых выяснений? А не сказать ли правду? – вдруг блеснуло в его голове. Разумеется, не всю, но поближе к истине.

– Отпуск, только вынужденный. Видишь ли, в нашей конторе забастовала часть работников, а прочие – я в том числе – остались не у дел. – Гейб остановился, наблюдая за реакцией Дайан, однако она восприняла его слова вполне нормально. Тогда он продолжил, импровизируя на ходу: – Вот я и катаюсь по округе, ищу, где бы заработать. Порой случается, что кому-то нужен помощник по хозяйству или…

– Выходит, кроме игры в теннис ты можешь что-то еще? – быстро произнесла Дайан.

Гейб невольно усмехнулся, потому что этот вопрос породил в его мозгу череду чувственных образов, дающих очень красочное представление о том, что он смог бы предпринять в отношении ее самой.

– О, я многое могу! – слетело с его губ. В следующую минуту он опомнился, заметив, что брови Дайан удивленно поползли вверх, и добавил первое, что пришло в голову: – Мне с детства частенько доводилось помогать отцу, поэтому я приобрел немало навыков в тех областях, которые принято относить к домашнему хозяйству.

Во взгляде Дайан промелькнула какая-то мысль, после чего она оживленно спросила:

– А с протекающими крышами тебе никогда не приходилось иметь дело?

Гейб внимательно посмотрел на нее.

– Отчего же, случалось. А что?

Она пошевелилась на стуле, с некоторым смущением отведя взгляд в сторону.

– У меня возникла проблема с участком крыши, под которым находится галерея. Ума не приложу, что делать.

– В чем же суть проблемы? – спросил Гейб, предчувствуя для себя некую новую возможность.

– А! – махнула Дайан рукой. – Крыша протекает, причем как будто сразу в нескольких местах, но мой отец считает, что вода просачивается только в какой-то одной точке, а потом просто растекается в разные стороны. – Она вздохнула. – Я поднималась наверх, но самой мне обнаружить этот участок не удалось.

Некоторое время Гейб молчал, размышляя, но вовсе не над тем, о чем можно было подумать. Его заинтересовало упоминание об отце.

– А сам он не обследовал крышу?

– Папа? – уточнила Дайан. – Нет. Он вообще редко здесь бывает. У него с этим домом связаны не очень приятные воспоминания. Когда-то вилла принадлежала моей матери и мы всей семьей жили здесь. Потом мои родители развелись. Сейчас отец живет в центре и сюда почти не наведывается. – Она вдруг с интересом взглянула на Гейба. – А ты где живешь?

Предвидя подобный вопрос, он успел заранее к нему подготовиться, поэтому не моргнув глазом ответил:

– В районе порта.

– Понятно, – протянула она. – Считается, что там шумно.

Гейб пожал плечами.

– Я привык.

Это была чистая правда. Поневоле привыкнешь, если только и делаешь, что покидаешь один порт, потом заходишь в другой, третий и так далее.

– Главное, у меня намечен прием, – думая о своем, продолжила Дайан. – Через несколько дней предстоит принимать гостей, а тут такое дело… Вдруг дождь пойдет, с потолка начнет капать, перед людьми неудобно…

Пытаясь уследить ход ее мысли, Гейб выудил ложечкой очередной ломтик арбузной мякоти, съел и запил крюшоном.

– Кто тебя научил готовить такой замечательный напиток?

Дайан сейчас заботило другое, поэтому несколько мгновений она смотрела на Гейба, недоуменно сморщив лоб, пока не сообразила, что он имеет в виду.

– Когда я была маленькая, у нас работала кухарка и мне часто доводилось видеть, как она делает крюшон. – Уголки ее губ непроизвольно приподнялись в мечтательной улыбке. – Милли знала, наверное, тысячу вариантов его приготовления. В ход шли все фрукты, которые только существуют на свете, но больше всего мне полюбился этот, с арбузом.

Гейб кивнул.

– Не пробовал остальных, однако от арбузного в восторге.

Улыбка Дайан стала шире.

– О, по праздникам Милли готовила сразу несколько видов крюшона и в каждый добавляла капельку спиртного – ликер, шерри или мартини. Иногда красное вино или смородиновую наливку, которую тоже делала сама из ягод, собранных в саду. – Дайан кивнула на ближайшие кусты, в которых проследивший за ее взглядом Гейб действительно признал смородину.

– А что ваша Милли добавляла к такому крюшону? – спросил он, приподняв находящийся в его руке стакан.

– К арбузному? – На этот раз Дайан ответила, не задумавшись ни на секунду. – Мартини!

Гейб слегка прищурился, просматривая напиток на свет.

– Значит, мартини. Приятный вкус получается.

– О, очень, – подтвердила Дайан. – Вообще, спиртное обладает интересным свойством: даже такому простому напитку, как крюшон, оно придает определенную изысканность.

Медленно поднеся стакан ко рту и отпив глоток, Гейб так же неспешно произнес:

– Полагаю, своих гостей ты тоже будешь угощать напитком с какой-нибудь улучшающей добавкой?

– Каких гостей? – Дайан нахмурилась. – Ах гостей! Да… скорее всего.

Я бы не прочь оказаться в их числе, подумал Гейб.

Тем временем в голове Дайан промелькнула мысль почти противоположного содержания: по мне, так лучше бы и вовсе без них обойтись! Подразумевались конечно же все те же гости.

Пустив дело на самотек, Дайан так и не вернулась к решению проблемы. Во многом потому, что не видела его. Ей проще было продолжать готовиться к торжественному объявлению помолвки, чем, набравшись мужества, обзвонить всех, кто получил открытки, и отменить приглашение.

В крайнем случае торжественно объявлю о ее расторжении, рассуждала она.

Правда, подобные мысли вертелись в ее мозгу лишь до сегодняшнего дня. Вернее, до того момента, когда она брякнула сгоряча: «Больше всего мне сейчас нужен жених!». А еще точнее – если уж быть предельно откровенной, – до той минуты, когда она впервые как следует разглядела Гейба. Тогда-то ее и посетила одна идея – импульсивная, очень смелая, даже безрассудная, но позволяющая, во-первых, избежать скандальных заявлений, а во-вторых, не лишать приглашенных дам – Эмили в первую очередь – возможности покрасоваться в приготовленных ради праздника обновках.

– Так ты устраиваешь прием в галерее? – с оттенком удивления спросил Гейб.

Дайан улыбнулась.

– В гостиной, из которой легко попасть в галерею через раздвижную дверь. Там много свободного пространства и можно устроить танцы. Изначально здесь не было галереи, ее позже пристроила моя мать, которой очень нравились разного рода праздники.

Пока Дайан говорила, Гейб поймал себя на том, что неотрывно смотрит на ее полные чувственные губы.

Что со мной происходит? – промелькнуло в его голове. Почему эта девушка так волнует меня? Что в ней такого, кроме яркой внешности и приятного голоса?

С ходу дать ответ на эти вопросы Гейб не мог, однако вскоре у него появилось предположение, что дело тут вовсе не в Дайан, а в нем самом.

Просто у меня давно не было женщины, только и всего, подумал он.

Эта мысль принесла известного рода облегчение: подобно многим мужчинам, Гейб очень боялся утратить независимость, а глубокая эмоциональная привязанность, как известно, таит в себе угрозу потери внутренней свободы.

– И ты боишься, что дождь помешает гостям веселиться? – произнес он, следя за тем, чтобы испытываемое им в эту минуту чувственное волнение не отразилось в голосе.

Дайан состроила гримасу.

– Не то чтобы боюсь, но сам ведь понимаешь: тут веселье, а я сную между гостей с пластиковыми тазами, подставляя под протекающие участки потолка!

– Да, – протянул Гейб, – хорошего мало. – Выдержав некоторую паузу, он добавил почти без всякого выражения заинтересованности – напротив, нарочито изображая безразличие: – Ну, если хочешь, я отремонтирую тебе крышу. За дополнительную плату, разумеется.

– Разумеется! – подхватила Дайан. И тут же смущенно кашлянула. – Гм… то есть я хотела сказать… Нет, ты в самом деле готов взяться за эту работу?

Конечно же Гейб отметил про себя ее маневр и едва заметно усмехнулся.

– Почему бы нет? Ведь мне все равно предстоит приезжать сюда каждый день, чтобы играть с тобой в теннис. После игры же… не знаю, чем ты будешь заниматься, а я полезу на крышу заделывать отверстия, сквозь которые просачивается дождевая вода.

– Я, скорее всего, займусь своими куклами. Это у меня хобби такое, – пояснила Дайан, заметив промелькнувшее во взгляде Гейба удивление. Затем с ее губ слетел вздох облегчения. – Ох, значит, у меня появляется надежда, что благодаря тебе ко дню приема галерея окажется в полном порядке. – Она опустила взгляд, скользнув им по своей фигуре. – Если бы еще и я сама за оставшееся время пришла в норму…

– А, так ты худеешь ради предстоящего приема?

– Ну да! Иначе, боюсь, не влезу в платье, в котором собираюсь встречать гостей.

11

Последняя фраза Дайан дала Гейбу законный повод не спеша, основательно осмотреть ее с головы до ног, разумеется насколько позволял разделявший их столик.

Заметив его взгляд, Дайан зарделась.

Что он так смотрит?! – вспыхнуло в ее мозгу одновременно с всплеском волнения, носившего явно чувственный характер и нашедшего отклик во всем организме. А что ты так всполошилась? – прокатился следом в ее голове чей-то саркастический смешок.

Дайан покраснела еще больше. Прикусив губу, она с досадой отвернулась и устремила взгляд на сад.

– По-моему, твои опасения бессмысленны, – спустя минуту достиг ее ушей спокойный, без тени насмешки, голос Гейба. – Возможно, я чего-то не понимаю, но, с моей точки зрения, у тебя нет поводов для беспокойства. Твоей фигуре позавидовали бы многие женщины. Это не комплимент, – добавил он. – Я лишь говорю, что думаю, уж прости, если что не так.

По телу Дайан взметнулась жаркая волна. Неожиданная и, похоже, абсолютно искренняя похвала показалась ей невыразимо приятной, но не сама по себе, а потому что ее произнес сидящий напротив Гейб Моррисон. Факт по всем меркам странный, ведь еще какой-нибудь час назад Дайан даже не подозревала о существовании на свете этого человека, а сейчас так бурно реагирует на обычные в общем-то слова.

– Спасибо, что у тебя такое мнение, но я лучше себя знаю, – сдержанно произнесла Дайан, изо всех сил стараясь скрыть волнение. – Еще неделю назад я была в форме. Потом разнервничалась по поводу одной истории и сама не заметила, как начала налегать на сладкое. Даже стыдно сказать, сколько всяких булочек, пирожных и… – у нее вырвался прерывистый вздох, – и кексов я съела за последние дни. Например, вчера… – Дайан осеклась, бросила на Гейба настороженный взгляд из-под ресниц, но в следующую минуту усмехнулась. – Впрочем, зачем тебе слушать всякие жуткие истории…

– Неужели так страшно? – в свою очередь улыбнулся он.

Дайан конфузливо хихикнула.

– Я сама пришла в ужас, когда поймала себя на обжорстве. Никогда бы не поверила, если бы мне кто-то сказал, что я буду так много есть! А сейчас мне предстоит в течение недели избавиться от веса, набранного за десять последних дней. – Покосившись на Гейба, она заметила: – Допускаю, что со стороны кажусь стройной, особенно тому, кто видит меня впервые, но дело не только во внешности – я ощущаю дополнительный вес, понимаешь?

Гейб сочувственно кивнул.

– Конечно. – Минутку помедлив, он задумчиво произнес: – Обычно такое случается с людьми, пережившими какой-нибудь стресс…

Разумеется, Дайан поняла, что он, не задавая вопросов, пытается вывести разговор на заинтересовавшую его тему, однако в данной ситуации это было ей только на руку.

– В каком-то смысле подобное относится и ко мне. Правда, кому-нибудь мой стресс покажется смехотворным, но мне, прямо скажу, не до веселья.

– Вот как? – обронил Гейб, делая вид, что его больше интересует последний ломтик арбуза, который он в этот момент выуживал ложечкой из стакана.

Однако Дайан почти физически ощущала напряженность, с которой Гейб ожидал ответа. По-видимому, его одолевало любопытство.

– Да. – Она все-таки усмехнулась, хоть и безрадостно. – Я оказалась в идиотской ситуации.

Сжевав кусочек сочной арбузной мякоти, Гейб повернулся к Дайан, словно говоря: «Теперь я весь внимание».

Подобное лицемерие изрядно позабавило ее. Впрочем, она не исключала того, что Гейб ведет себя так, исходя из соображений вежливости. Вероятно, ему неловко совать нос в чужие дела.

– И что же у тебя случилось? – наконец не выдержал он.

Только тогда Дайан поняла, что пауза затянулась.

– В двух словах не скажешь… но я попробую. – Прежде чем продолжить, она откинулась на спинку стула. – Один человек сделал мне предложение, которое я приняла. То есть мы должны были пожениться. Позже в силу некоторых обстоятельств это решение нам обоим показалось поспешным и мы расстались без взаимных обид и притязаний.

Дайан замолчала, обдумывая следующую фразу, однако Гейбом уже всецело владело нетерпение.

– А по мне, так ситуация не такая уж и идиотская, – заметил он.

– Верно, бывает хуже, – согласилась Дайан. – Но моя проблема заключается в том, что я пригласила гостей на прием по случаю объявления нашей с Шоном помолвки.

– Шон – это жених, насколько я понимаю? – медленно произнес Гейб, испытывая необъяснимую неприязнь к человеку, о котором ему не было известно ничего, кроме имени и того, что тот собирался стать мужем Дайан. Да и эту информацию он узнал меньше минуты назад. Однако, несмотря на все это, неведомый Шон почему-то вызывал у него раздражение.

Вероятно, Дайан уловила что-то такое в голосе Гейба, потому что бросила на него любопытный взгляд, прежде чем произнести:

– Да, жених… бывший.

Услышав последнее слово, Гейб как-то вдруг сразу успокоился, чтобы через минуту испытать прилив острого недовольства собой. Ну какое ему, скажите на милость, дело до отношений новой знакомой с ее бывшим ухажером? Не то что никакого, а даже странно думать о чем-то подобном. Но нет, он почему-то испытывает какое-то дурацкое беспокойство, словно все это касается непосредственно его…

– И вот мы с Шоном расстались, – со вздохом продолжила Дайан, – и помолвка наша на данный момент недействительна, а прием по поводу ее торжественного объявления остается в силе. Представляешь, какая нелепая ситуация? Я беседую с ним, как с давним приятелем, промелькнуло в ее голове. А между тем мы едва знакомы. Не совершаю ли я ошибку, так стремительно сближаясь с посторонним человеком? Да, наверняка. Но с ним так легко общаться…

Гейб допил остатки крюшона и поставил пустой стакан на стол.

– Хочешь знать мое мнение?

Дайан молча кивнула.

– Ты делаешь из мухи слона. Я вообще не вижу здесь проблемы. Отмени прием – и на том конец!

Однако она медленно покачала головой.

– Нет, я так не могу…

– Да почему, скажи ради всего святого! – воскликнул Гейб. А в голове у него промелькнуло: что я так кипячусь?

Дайан вновь вздохнула.

– Ты не понимаешь. Ведь это продолжается уже некоторое время. Разосланы открытки, люди получили приглашение, начали готовиться, возможно какие-то подарки припасли – и вдруг все отменяется! Взять хотя бы Эмили. Это моя подруга, – мимоходом пояснила она. – На днях я позвонила ей с намерением поставить в известность, что вечеринка отменяется. И что бы ты думал? Мне не удалось произнести ни слова. И дело даже не в том, что, когда Эмили говорит, трудно вставить словечко – просто у меня язык не повернулся сообщить новость.

– Подумаешь, проблема! – фыркнул Гейб.

– Да, тебе легко говорить, а побывал бы на моем месте, иначе бы рассудил.

– Не думаю, – вновь усмехнулся он. – Я бы просто сказал: «Понимаешь, дорогуша, наши с… э-э… Шоном отношения не сложились, так что помолвка отменяется». Что тут сложного, не понимаю?

– Действительно, не понимаешь, – снисходительно усмехнулась Дайан. – Думаешь, Эмили интересуют мои отношения с Шоном?

Гейб вскинул бровь.

– А что же еще?

Тут уж Дайан рассмеялась от души.

– Ей не терпится щегольнуть в новом наряде! Она специально купила новое платье, чтобы появиться в нем перед остальными гостями. Скажу больше: Эмили готовится к намеченному по поводу моей помолвки приему, будто к собственной свадьбе.

– В самом деле? М-да, удивительные все-таки создания эти женщины…

Последовала немедленная реакция Дайан:

– Но-но, полегче! Я тоже отношусь к этим, как ты выражаешься, удивительным созданиям.

– Так ведь я ничего плохого не сказал!

– Твое счастье.

– О, вижу, мне следует попридержать язык, иначе придется распрощаться с перспективой немного заработать, пока у нас продолжается забастовка!

Дайан кивнула.

– На твоем месте я бы не рисковала.

В очередной раз окинув ее взглядом, в котором сквозил оттенок восторженного изумления, Гейб произнес:

– Ты не налоговый советник.

Фраза была настолько неожиданна, что Дайан опешила.

– То есть как это? Почему?

Медленно качая головой и будто не слыша ее вопросов, Гейб добавил:

– И даже не теннисистка.

Дайан продолжала вопросительно смотреть на него.

– С тобой нужно держать ухо востро. – Он скользнул неспешным взглядом по ее губам, затем по горлу, по тронутым загаром плечам и, наконец, по обтянутой трикотажем коротенького топа груди. – Потому что ты истинная амазонка!

– Я? – удивленно произнесла Дайан.

Гейб молча, но с уверенным видом кивнул.

– Не понимаю… – Во взгляде Дайан отразилась растерянность. – Что ты такое говоришь? Какая еще амазонка?

– Красивая, бесстрашная, гроза мужчин! – блеснул Гейб взором.

– Гроза? – еще больше удивилась Дайан.

– Конечно. Ведь ты себя в обиду не дашь, верно?

– Ну…

– Тем более в стычке с мужчиной – пусть даже словесной, так?

Дайан непроизвольно расправила плечи.

– Еще бы!

– Вот! Значит, амазонка.

Дайан поморщилась.

– Еще скажи – воинствующая.

– Думаю, если дело дойдет до настоящей схватки, ты не станешь уклоняться.

Сложив руки на груди, Гейб продолжал с усмешкой рассматривать ее, и под его взглядом она вновь порозовела.

– Какой-то странный разговор у нас пошел, – нервно пошевелившись на стуле, заметила Дайан. – Какая схватка? О чем ты?

Гейб со вздохом провел ладонью по лицу, будто расставаясь с каким-то видением.

– Не тревожься, это я так… Просто ты вдруг представилась мне в образе легендарной воительницы, ну я и сказал – амазонка.

– А… У тебя богатое воображение. – Кое-как справившись с волной смущения, Дайан в свою очередь с интересом взглянула на Гейба. – Тогда ты тем более должен понять, как трудно мне было сообщить Эмили об отмене моей помолвки. Впрочем, дело даже не в воображении, – вздохнула она. – Если бы ты слышал, как Эмили описывает новое платье, в котором наметила явиться на прием… Уверяю, тебе тоже было бы жалко ее разочаровывать.

Гейб слегка пожал плечами.

– Возможно. – Было заметно, что в действительности чувства какой-то неизвестной Эмили его мало волнуют, просто ему не хочется спорить.

Наступило молчание. Дайан рассматривала находящийся в ее руках стакан, а Гейб о чем-то думал. Наконец он улыбнулся и кивнул на стеклянный кувшин с крюшоном, по стенкам которого мелкими ручейками стекала влага.

– А можно мне еще немного этого божественного напитка?

Дайан встрепенулась.

– Ох, прости, пожалуйста. Конечно. – Она поднялась со стула, чтобы заново наполнить стоящий перед Гейбом стакан.

При этом ее грудь дрогнула, и заметившего это Гейба пронзил острый чувственный импульс. Пораженный силой своих ощущений, он на миг замер, затем слегка переменил на стуле позу и кашлянул.

– Хм… так, насколько я понимаю, твое намерение срочно похудеть вызвано желанием хорошо выглядеть именно на том самом приеме, на котором должна быть официально объявлено о твоей помолвке?

Дайан придвинула к нему заново наполненный стакан и опустилась на стул.

– Об этом-то я и толкую!

Поблагодарив ее за новую порцию крюшона, Гейб сказал:

– Значит, ты не решаешься отменить это мероприятие. Гм, не потому ли тебе нужен жених?

Дайан быстро взглянула на него, затем осторожно произнесла:

– Да.

– Да? Но что ты выгадаешь, представив гостям фальшивого жениха?

Прежде чем ответить, Дайан повертела в руках стакан, затем пристально взглянула на ближайшую яблоню, будто та скрывала в себе ответ, и лишь потом сказала:

– Время. Я выигрываю время. Ну и избавляюсь от необходимости обзванивать всех приглашенных. Только представь, каждому нужно объяснить, что случилось, почему мы с Шоном решили расстаться!

Гейб кивнул.

– Да, разговоры не из приятных. – Немного помолчав, он негромко обронил: – А мне можно тебя спросить? – И когда Дайан кивнула, произнес: – А почему вы с Шоном решили расстаться?

Метнув в него взгляд, Дайан издала звук, похожий на рычание рассерженной кошки.

– И ты туда же!

– Когда ты в ярости, то еще больше похожа на амазонку, – многозначительно заметил Гейб. – И еще меньше на налогового советника.

Она прищурилась.

– Будешь насмехаться, ничего не скажу!

– В таком случае тебе придется иметь дело с полицией.

– Почему это?

– Потому что я умру от любопытства, – медленно произнес Гейб, отпивая глоток крюшона, – и у тебя во дворе окажется труп, происхождение которого трудно будет объяснить. Кроме того, ты лишишься партнера по игре в теннис и вдобавок твоя крыша так и останется непочиненной.

В глазах Дайан возникло обескураженное выражение, но в следующую минуту она сообразила, что это шутка.

– Кажется, ты собрался меня шантажировать?

Он развел руками, в одной продолжая держать стакан.

– Увы! Просто мне вдруг до чертиков захотелось узнать, в чем причина разрыва твоих отношений с женихом.

Дайан фыркнула. Затем покосилась на него.

– Боюсь, ты не поверишь.

– Не стоит бояться. Трудно найти человека легковернее меня. Впрочем, допускаю, что повод для отмены помолвки у тебя действительно экстраординарный.

– Необычный – это будет точнее.

Гейб кивнул, всем своим видом показывая, что заранее согласен с любым определением.

– Я весь внимание.

12

С губ Дайан слетел вздох, затем она медленно произнесла:

– Собственно, причин две, и они, так сказать, носят встречный характер.

– По количеству участников помолвки?

Дайан мельком взглянула на него.

– Видишь ли, так уж вышло, что идея расторгнуть помолвку возникла у нас с Шоном почти одновременно.

– Уже интересно, – прокомментировал Гейб.

– Снова насмехаешься? – прищурилась она.

Гейб молча прижал палец к губам – мол, все, умолкаю.

Дайан выждала минутку, но так как он действительно больше не проронил ни слова, продолжила:

– Что касается меня, то я просто поняла, что не хочу выходить замуж.

У Гейба непроизвольно вырвалось восклицание, и Дайан с усмешкой произнесла:

– Что, верится с трудом?

Вполне справедливо восприняв ее слова как разрешение говорить, Гейб протянул:

– Да, признаться, этого я не ожидал!

По лицу Дайан скользнула победная улыбка.

– То-то!

Гейб обескураженно поскреб в затылке.

– Впервые слышу, чтобы девушке не хотелось выйти замуж, обычно бывает наоборот. – Затем он вдруг воскликнул: – А, кажется, понял! Ты не желаешь вступать в брак именно с Шоном, верно?

– Не угадал, – покачала она головой. – Просто не хочу замуж – и все.

– Фантастика! Ну а твой бывший избранник – что? Тоже не пожелал жениться?

– О, тут более банальная и весьма прозаичная история.

– Он оказался женат?

Дайан сморщила нос.

– Почти. У Шона есть женщина, связь с которой продолжается уже несколько лет.

– Ну прохвост! – Гейб хохотнул, шлепнув себя ладонью по колену, затем, словно спохватившись, внимательно посмотрел на Дайан. – Ты так спокойно говоришь об этом.

– Не знаю. А что, по-твоему, я должна делать? Рвать волосы и посыпать голову пеплом?

– Подобные крайности ни к чему, но… – Гейб умолк, удивленно качая головой.

– Мое спокойствие объясняется очень просто, – усмехнулась Дайан. – Наши с Шоном отношения себя исчерпали. Сначала нам было хорошо вдвоем, а потом… не знаю, как объяснить. Ну, будто кончился завод в механической игрушке. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю.

– Понимаю, – задумчиво протянул Гейб.

– В таком случае ты можешь войти в мое положение в том смысле, что мне очень не хочется объяснять причины расторжения помолвки всем, кто приглашен на ее торжественное объявление.

– М-да, ситуация… Не хотел бы я оказаться на твоем месте!

– Думаю, никто бы не захотел.

– И все же, по-моему, лучше разом покончить со всей историей, чем устраивать представление с фальшивым женихом.

– Вот именно – по-твоему, – мрачно усмехнулась Дайан. – А я рассуждаю иначе.

– Да-да, помню: не хочешь никого огорчать и выигрываешь время. Кстати, последний аргумент мне не совсем ясен. Что тебе дает эта оттяжка во времени?

Дайан негромко рассмеялась.

– О, немало!

– Объясни, пожалуйста, – потер Гейб лоб, – я что-то не пойму.

– Самое главное, что я обретаю посредством упомянутой отсрочки, так это возможность ни с кем не объясняться. Сейчас мне нужно находить какие-то слова, изворачиваться и все такое. Вот ты, к примеру, не сразу поверил, что я, так сказать, вышла из игры, потому что не хочу замуж, правильно? А ведь некоторые мои приятельницы гораздо менее доверчивы. Они непременно начнут искать в моих объяснениях подспудный смысл, в результате мне придется оправдываться и так далее и тому подобное…

– А по прошествии времени не придется?

– Конечно нет! Ведь помолвка – это своего рода испытательный срок. Она назначается для того, чтобы собирающиеся вступить в брак проверили свои чувства. Однако у нас с Шоном подобная проверка произошла еще до того, как была официально объявлена помолвка. При этом выяснилось, что мы отнюдь не созданы друг для друга.

– Гм, кажется, начинаю понимать, – сказал Гейб. – Спустя некоторое время ты сообщишь всем, кому это будет интересно, что вы с Шоном расстались?

Дайан кивнула.

– Я просто произнесу дежурную фразу, что мы не сошлись характерами, и все.

– Ловко! Все-таки какие вы, женщины… – Посреди фразы Гейб поймал настороженный взгляд Дайан и поспешно закончил: – Находчивые. Только и всего, ничего плохого говорить я не собирался!

– Хорошо, – усмехнулась она.

Они помолчали. Гейб потягивал крюшон, о чем-то размышляя, затем произнес:

– Все это замечательно, но один момент остается для меня неясным.

Дайан взглянула на него.

– Какой?

– Ведь стоит тебе появиться перед гостями с фальшивым женихом, как обман тут же раскроется – все увидят, что это не Шон!

С губ Дайан слетел самодовольный смешок.

– Ничего подобного. Это главный мой козырь – никто из моих знакомых не знает Шона в лицо! Он умудрился остаться для всех неизвестным. Впрочем, ненамеренно. Нарочно мы ничего для этого не делали. Просто, встречаясь, проводили время вдвоем, почти никуда не выходили.

– Даже так? – Гейб усмехнулся, хотя его неожиданно кольнула ревность: ему очень ярко представилось, чем занимались Дайан и Шон, оставаясь наедине. Он поймал себя на том, что завидует этому Шону, одновременно недоумевая, как можно променять такую притягательную девушку, как Дайан, на кого бы то ни было.

– Да, в этом смысле мне, можно сказать, повезло, – усмехнулась она. – Шона никто не знает в лицо, что дает мне определенную свободу для маневра.

– Что ж, поздравляю. – Гейбу не удалось полностью исключить из голоса нотки горечи и, стремясь закамуфлировать их, он добавил: – А интересно, как Шон объяснил тебе свое желание прекратить отношения? – В следующую минуту, заметив скользнувшую по лицу Дайан тень и словно спохватившись, что внедряется в сферу личного, Гейб произнес: – Впрочем, если не хочешь, не отвечай. Я, разумеется, ни на чем не настаиваю.

Дайан пожала плечами.

– Здесь нет никакого секрета. Шон сказал, что я была для него довольно серьезным увлечением, но прежняя эмоциональная привязанность в конечном итоге перевесила, поэтому нам придется расстаться. Что мы, собственно, и сделали.

– Так просто?

– А что сложного? Конечно, если бы я была влюблена в Шона, эта история явилась бы для меня сильным ударом.

– Но ты не любила его?

Гейб сам не знал, зачем задает подобные вопросы. Из любопытства? Не только. К этому чувству примешивалось что-то еще.

В следующую минуту он поймал на себе внимательный взгляд Дайан. Не сводя глаз с Гейба, совершенно серьезно, без тени улыбки, она покачала головой.

– Нет. Сейчас уже отпали последние сомнения. – У нее вырвался вздох. – Осталась только дурацкая ситуация с помолвкой, из которой мне еще предстоит выпутываться. – Она отвела взгляд.

Гейб некоторое время сидел молча, периодически поглядывая на нее, потом отхлебнул еще крюшона и сказал:

– Хорошо, я не возражаю.

Дайан быстро повернулась к нему.

– Что?

– Я не против, – повторил Гейб.

Во взгляде Дайан отразилось недоумение, но как будто с проблеском надежды, во всяком случае Гейбу так показалось.

– Не понимаю… не против чего?

– Того, о чем мы тут беседуем.

Дайан нахмурилась.

– Послушай, у меня нет настроения разгадывать загадки. Или говори прямо, или…

– …Не зли меня! – со смешком закончил Гейб фразу вместо нее.

Она смерила его взглядом.

– Суть ты понял правильно. Так скажешь, что собирался, или…

– Чистая амазонка! – констатировал Гейб, любуясь ее поблескивающими глазами. Затем, заметив, что она собирается что-то произнести, выставил вперед ладонь. – Все-все, уже говорю! Я согласен стать твоим женихом.

– Стать моим женихом? – медленно и тихо повторила Дайан.

Продолжая наблюдать за ней, он кивнул.

– Разумеется, если ты согласна стать моей невестой. Э-э… то есть побыть. Не стать, а побыть, – поправился он, заметив возникшее в ее глазах странное выражение. После его последней фразы оно погасло.

Немного помолчав, Дайан осторожно произнесла:

– Я правильно понимаю, ты готов выступить в роли Шона на вечеринке, которую я устраиваю по поводу торжественного объявления нашей помолвки? То есть не нашей, конечно, а моей и Шона, той, что расторгнута. Тьфу ты! – сердито засопела она. – Запутаешься…

Гейб, наоборот, усмехнулся.

– М-да, звучит забавно: торжественное объявление нашей расторгнутой помолвки!

– Наша помолвка пока не расторгнута, – с оттенком раздражения заметила Дайан, делая ударение на первом слове.

– Она даже еще не объявлена, – обронил Гейб. – Но эта минута близка.

Дайан пристально взглянула на него, затем вновь нахмурилась, но в следующее мгновение ее взгляд стал растерянным.

– Я не понимаю. Ты так странно выражаешься…

– Брось, что тут непонятного? Ведь мы не дети! Ясно, что ты нацелилась на меня. Выбрала, так сказать. Тем более что меня никто не знает…

Ее ресницы изумленно распахнулись.

– Я тебя выбрала?!

– Хорошо, согласен, выбор невелик, но и выхода у тебя иного нет. Сама же говоришь, срочно нужен жених.

Дайан вздохнула – то ли с облегчением, то ли с досадой, не разберешь.

– А, ты об этом…

– То есть как, а ты о чем?

Она в некотором смущении опустила взгляд.

– Ну да, разумеется, о том же. Жених мне действительно необходим, потому что иначе моя затея обречена на провал. Кроме того, ты прав: тебя никто не знает, равно как и Шона. Правда, существует один нюанс: некоторым моим приятельницам, в частности Эмили, известно, что моего жениха зовут Шоном. Да и профессию его они тоже знают.

– А чем он занимается? – без особого любопытства спросил Гейб.

– Шон дантист. – Дайан взглянула на него. – Кстати, если ты впрямь решил подыграть мне в день приема, то тебе придется постоянно помнить, какое у тебя имя и род деятельности.

– То есть не у меня, а у Шона, – с усмешкой уточнил Гейб. – В таком случае тебе придется посвятить меня в некоторые детали его профессии, ваших отношений и твоей жизни, кстати, тоже, потому что я, как жених, должен хоть что-то знать о своей невесте, верно?

В словах Гейба явно присутствовало рациональное зерно, и Дайан осталось лишь согласиться.

– Значит, ты не прочь взять на себя роль моего жениха? – спросила она, глядя ему прямо в лицо.

Он слегка пожал плечами.

– Раз уж я буду твоим тренером по теннису – или просто партнером, если угодно, – а также кровельщиком, то почему бы заодно не побыть и женихом?

Эта фраза породила в душе Дайан какое-то досадное ощущение – словно ее обманули в чем-то. А ты чего ожидала, дорогуша? – прокатилось в ее мозгу. Уж не нежных ли признаний? Лучше вспомни, что ты видишь этого парня впервые в жизни. Однако последний довод почти не подействовал на Дайан, потому что с Гейбом она чувствовала себя так, будто они знакомы не один год. Впрочем, призыв внутреннего голоса не канул бесследно: Дайан вспомнила, что Гейба интересует заработок.

– Что ж, если так, нам лишь остается обсудить размер твоего вознаграждения за то, что ты какое-то время побудешь актером, – с тонкой, но несколько искусственной улыбкой произнесла она. – И на том переговоры можно считать законченными.

Однако, к ее удивлению, Гейб покачал головой.

– Нет. – Произнести это короткое слово тверже было невозможно. – Ничего такого мы обсуждать не будем.

Дайан немедленно ощутила укол разочарования. Выходит, напрасно она вообразила, что с помощью Гейба решит все свои проблемы!

– Нет? Ну, если ты передумал, тогда, конечно, и говорить не о чем. Хотя… ты вроде сам начал этот разговор.

Гейб сначала нахмурился, однако затем его лоб разгладился.

– Ты неправильно поняла. Я не отказываюсь от идеи выступить в роли твоего жениха, просто денег за это не возьму.

– Почему? – спросила Дайан с внезапно ускорившимся сердцебиением.

Он рассмеялся.

– Ну знаешь! Я перестану чувствовать себя мужчиной, если начну брать с дам деньги за подобные услуги.

13

Сердце Дайан на миг словно замерло.

– Что ты сказал? Услуги? – Ее брови сошлись у переносицы. – Давай-ка уточним, что ты под этим подразумеваешь. Потому что я не… Что такое? Кажется, я не сказала ничего смешного!

– Прости. – С некоторым усилием Гейб сдержал новый приступ смеха. – Под этим, – произнес он с нажимом, – я подразумеваю вовсе не то, что ты подумала. Так что уточнять ничего не нужно.

Дайан вспыхнула. «Вовсе не то, что ты подумала», промчалось в ее мозгу. Боже правый, он решил, будто я имею на него какие-то виды!

Прикусив губу, она искоса взглянула на Гейба. Однако он ответил такой широкой и открытой улыбкой, что на миг ей даже стало неловко за то, что она мысленно обвинила его в какой-то особенной подозрительности.

Впрочем, даже если Гейб впрямь подумал что-то такое, мелькнула у Дайан мысль, то он не далек от истины. Потому что, кажется, я в самом деле потихоньку начинаю фантазировать на эротические темы. Впрочем, ему об этом знать вовсе не обязательно. Наше знакомство будет мимолетным и завершится очень быстро, сразу после праздничного приема. А что касается фантазий, так на то и воображение, чтобы рисовать всякие картины.

– Замечательно, – в свою очередь усмехнулась Дайан. – Будем считать, что ты оказываешь мне дружескую услугу. – Немного помолчав, она добавила: – Ну вот, кажется, мы обо всем договорились. Жду тебя завтра утром, часов в девять. Поиграем в теннис, потом ты займешься ремонтом крыши, а я… своими делами.

– Идет. Только… – Гейб замялся.

– Что? – спросила Дайан.

– Тут такой вопрос… После игры нам потребуется душ. Ты-то его примешь, а у меня будет такая возможность?

– Ах душ? – Она задумалась. Действительно, так же, как ей самой, Гейбу понадобится сполоснуться после тенниса. – Знаешь что? Я тебе выделю одну из комнат для гостей. Там ты сможешь не только принять душ, но и немного отдохнуть перед работой.

– О, такие условия труда меня устраивают! При подобном отношении к нанятому персоналу никому даже в голову не придет бастовать. Это не то, что у нас в… – Договорить Гейб не успел, потому что был прерван трелью мобильного телефона.

Дайан заметила в его глазах удивление, затем, извинившись, он достал телефон и поднес его к уху.

– Да? Конечно, я. Кто же еще может быть… Сообщение? Читай. Да-да, слушаю. Так, понятно. Что же, будем ждать дальше. Скоро вернусь. А ты скучаешь, что ли? Понятно, что нечего делать. Займись чем-нибудь… А ты придумай! Я, что ли, вместо тебя должен это делать? Все, до свидания.

В продолжение разговора Дайан сидела с отсутствующим видом, разглядывая деревья в саду, но вместе с тем не пропустила ни единого слова. Ее снедало любопытство.

Наконец он сунул телефон обратно в карман и повернулся к ней.

– Прости еще раз.

– Из офиса звонили? – с показным безразличием спросила она.

– Э-э… да. Сообщили, что забастовка продолжается.

– А если бы сказали, что она завершилась? – тревожно блеснула взором Дайан.

Гейб улыбнулся.

– Боюсь, тогда я не смог бы стать твоим тренером.

– А женихом?

Он развел руками.

– Тем более.

– Вот так история, – с досадой протянула Дайан. – Выходит, вся наша конструкция построена на песке?

– Ничего не поделаешь, в жизни всегда так – разочарования на каждом шагу. Правда, приятных сюрпризов тоже немало, но почему-то больше запоминаются обидные. – Видя, что Дайан приуныла, Гейб бодро добавил: – Не переживай, конца забастовке пока не предвидится. Думаю, нового жениха тебе искать не нужно.

– Правда? – подняла она на него взгляд. – Это было бы здорово, потому что, честно говоря, я не представляю, где мне искать человека, который согласится на роль моего жениха.

Гейб лукаво прищурился.

– Не преувеличивай. Уверен, тебе стоит только подать знак, как женихи начнут валиться к твоим ногам как спелые груши.

Она невольно улыбнулась подобному сравнению.

– Это ты преувеличиваешь, а не я. К тому же жених мне нужен всего на один день. А кто захочет тратить время на подобные игры. Вдобавок чужие.

– Я же согласился, – возразил Гейб.

– Только потому, что у тебя сейчас много свободного времени. В противном случае ты даже не стал бы обсуждать эту тему.

– Почему же, мне приятно с тобой разговаривать. – Он лучезарно улыбнулся, но тут же бросил взгляд на наручные часы. – Кстати о времени… Мне пора. Благодарю за прием и за крюшон особенно, он выше всяких похвал. – Гейб встал из-за столика. – Увидимся завтра.

Дайан не осталось ничего иного, как последовать его примеру и тоже подняться. Она проводила Гейба через дом к парадному входу, где его дожидался велосипед. Они лишь ненадолго задержались в гостиной, чтобы обменяться номерами телефонов – на всякий случай.

Вскоре выяснилось, что подобная предусмотрительность была не напрасна, однако произошло это позже, а пока, во время прощания, случился маленький инцидент.

– Ну, еще раз спасибо, – сказал Гейб. – До встречи.

После чего он вдруг взял руку Дайан, поднял и прикоснулся к ней губами.

От неожиданности она застыла, причем не на миг, а как минимум на минуту. И все это время ее рука оставалась в большой и надежной ладони Гейба.

Что это? Зачем? Как следует понимать подобный жест? Эти вопросы вереницей пронеслись в мозгу опешившей Дайан, однако ответов не последовало. Тогда она произнесла вслух:

– Что ты делаешь?

– Как это – что? Целую тебе руку.

У Дайан вырвался немного нервный смешок.

– Я понимаю! Но зачем?

– Странный вопрос, – заметил Гейб, поглаживая ее кисть большим пальцем. – Зачем мужчины целуют руки женщинам? Впрочем, могу пояснить, потому что данный случай не совсем обычен: я вхожу в роль твоего жениха.

– А!

Ответ несколько прояснил ситуацию, но все же Дайан деликатно высвободила руку. В следующее мгновение ей пришлось бороться с желанием дотронуться до участка кожи, к которому прикасались губы Гейба.

К ее чести, надо сказать, она не поддалась. И чтобы скрыть смущение, задала новый вопрос:

– Почему ты решил, что Шон целовал мне руки?

В глазах Гейба отразилось недоумение.

– Какой Шон? Ах Шон! При чем здесь… А что, он этого не делал?

Дайан покраснела, сама не зная почему.

– Нет.

– Странно, – задумчиво протянул Гейб. – Впрочем, какая разница, что делал Шон. А вот я, если бы у меня была невеста, непременно целовал бы ей руки. По моим представлениям, отношения жениха и невесты подразумевают определенную степень нежности.

– Да, конечно, но…

– Что?

– Даже не знаю, – честно призналась Дайан, которую сейчас наполняли противоречивые чувства. – Мне кажется, что тебе не следовало этого делать.

– Почему? Тебе неприятно? Только честно!

Она отвела взгляд.

– Нет, но…

– Вот видишь! Главное, что не неприятно, поэтому «но» теряет смысл. И вообще, смею заметить, у тебя несколько преувеличенная реакция на простые вещи.

Дайан бегло взглянула на него.

– Возможно. Просто прежде мне никогда не целовали руки.

– Никогда? – воскликнул Гейб с искренним удивлением.

Она покачала головой.

– Сейчас это не в моде, знаешь ли. Некоторые женщины даже обижаются, когда мужчина предпринимает попытку поцеловать у них руку.

– Слышал о таких, но, к счастью, не сталкивался, – усмехнулся Гейб. Затем в его взгляде промелькнуло озабоченное выражение. – Надеюсь, ты не из них? Не хотелось бы иметь такую невесту! – Он пристально вгляделся в лицо Дайан. – Хотя с твоими замашками амазонки можно всякое ожидать.

– Вот заладил! – проворчала та. – Что это взбрело тебе в голову? Никакая я не амазонка.

– Ты очень на нее похожа, – сказал Гейб. – Но ты не амазонка, согласен. Знаешь почему?

– Почему?

– Амазонки избавлялись от правой груди, она мешала им при стрельбе из лука, если не ошибаюсь. А у тебя в этом смысле все в порядке. – С этими словами Гейб медленно обвел взглядом полный, но высокий и аккуратный бюст Дайан.

А когда вновь посмотрел в ее лицо, увидел, что она от изумления и неожиданности разинула рот. Их взгляды встретились. Через мгновение Дайан начала заливаться краской – сначала заалели ее щеки, потом шея, после чего краснота устремилась вниз, к тому самому участку тела, о котором зашла речь.

Спустя минуту Дайан обрела голос.

– Ах ты нахал! – вырвалось у нее.

– Неправда, я ничего плохого не подразумевал, – со смешком возразил Гейб, усаживаясь на велосипед. – Считай это моим жениховским комплиментом. Привет! – Он покатил по дорожке, но вскоре ему пришлось спешиться, чтобы открыть ворота. Затем он вновь опустился на седло и помахал Дайан рукой. – До завтра, любовь моя! – И, больше не оглядываясь, Гейб покатил по тихой и фешенебельной Плэсид-стрит в сторону городского центра.

Дайан смотрела ему вслед, пока его еще можно было видеть за растущими вдоль решетчатой ограды кустами. Когда он скрылся с глаз, с ее губ слетел прерывистый вздох.

«Любовь моя»… Разумеется, это было сказано в насмешку. Да и веселые интонации голоса Гейба не позволяли предположить, что он произнес подобные слова хоть сколько-нибудь всерьез. Дайан прекрасно осознавала все вышеперечисленное, но почему у нее так сладко сжалось сердце?

Выбрось эти глупости из головы! – посоветовал ей внутренний голос. Сама понимаешь, за пару часов влюбиться невозможно. И вообще, вы с Гейбом ничего не знаете друг о друге. Так какая между вами может быть любовь?

– Никакой, – прошептала Дайан, мечтательно глядя в ту сторону, куда укатил ее «жених». Потом потрогала то место на тыльной стороне кисти, до которого дотронулись его губы.

«Если бы у меня была невеста, я непременно целовал бы ей руки», вспомнила она и вновь вздохнула.

«Нежность»… Даже странно слышать подобное слово из уст мужчины, подумала Дайан. К примеру, Шон больше демонстрировал напористость. Постояв еще минутку, она повернулась и скрылась за дверью виллы.

14

Проснувшись следующим утром, Гейб улыбнулся. У него была для этого причина: он вспомнил Дайан.

Или она ему приснилась, и, улыбнувшись во сне, он пробудился?

Как бы то ни было, не успев даже открыть глаза, Гейб расплылся в улыбке, потому что первой его мыслью было – Дайан!

Накануне, вернувшись на борт «Звезды надежды», он перекинулся парой слов со своим старпомом – с которым беседовал по сотовому телефону, сидя во внутреннем дворике виллы Дайан, – и выяснил, что на судне все в порядке, но прекращения забастовки в ближайшие дни ожидать не приходится. Последнее подтверждала радиограмма из находящейся в Дувре штаб-квартиры торговой компании «Смит&Донован».

Сейчас Гейб даже был рад этому. Знакомство с Дайан только началось, причем довольно странным образом: с Гейбом еще такого не случалось, чтобы, едва узнав, как девушку зовут, он тут же попал к ней в женихи.

Нечего и говорить, что это заинтриговало его точно так, как заинтересовала сама Дайан.

Лежа на койке в своей капитанской каюте, Гейб живо представил себе Дайан, пытающуюся играть в теннис без партнера. Этот образ и вызвал у него улыбку.

В следующую минуту он вспомнил, что отныне сам обязан в течение нескольких дней принимать участие в подобной игре. Гейб даже сообщил старпому адрес, по которому его следует искать в экстренном случае: Плэсид-стрит, девять.

Не успел Гейб подумать об этом, как его рука поднялась будто сама собой, а взгляд устремился на циферблат сверкающего на запястье никелем хронометра. Они договорились встретиться в девять, сейчас было около восьми, достаточно времени для того, чтобы наскоро привести себя в порядок и перехватить что-нибудь в кафе «Докер».

Душевая кабинка находилась прямо в каюте, поэтому Гейбу оставалось лишь зайти туда. Однако, как только он собрался это сделать, зазвонил его сотовый. Номер звонящего показался ему незнакомым, но в то же время вызвал какие-то смутные ассоциации – какие именно, он понял, услышав голос.

– Гейб?

– Дайан?

В трубке прошелестел вздох, затем послышалось:

– Доброе утро.

– Доброе, – ответил Гейб и после секундной паузы добавил: – Хотя, если судить по твоему тону, сама ты так не считаешь.

– Ох, ты даже не представляешь, насколько прав…

Фраза Дайан заставила Гейба насторожиться.

– Почему? Что-то случилось?

– Ничего особенного, – вяло произнесла она. – Этого следовало ожидать.

– Чего? Не говори загадками, выкладывай все как есть. Если, конечно, это не секрет.

Дайан вновь вздохнула.

– Какое там! Самое обычное дело. Собственно, я и звоню, чтобы предупредить тебя: игра в теннис сегодня отменяется.

– Почему? – вновь спросил Гейб.

– Потому что вчера я перестаралась. Вообразила, что можно сбросить вес за один день. В итоге сейчас у меня болят все мышцы, включая те, о существовании которых я даже не подозревала. И одна лишь мысль о том, что появишься ты и придется отправляться на корт, приводит меня в ужас.

Быстро разобравшись в чем дело и сообразив, что ничего страшного не произошло, Гейб усмехнулся.

– Еще ни одна женщина не говорила мне, что ее пугает мысль о моем появлении.

– О корте, а не о твоем появлении, – поправила его Дайан.

По-видимому, ее самочувствие действительно было не из лучших, потому что она лишилась способности воспринимать юмор – временно, как надеялся Гейб.

– В таком случае, мои дела не так уж плохи.

– Напротив, я жду не дождусь, когда ты займешься починкой крыши, – сказала Дайан.

– Собирался сегодня.

– Очень хорошо. Кроме того, у меня тут возникли кое-какие соображения относительно роли жениха, которую ты согласился сыграть…

– Дай угадаю, – усмехнулся Гейб. – Ты пересмотрела свои взгляды на брак и теперь хочешь, чтобы я сыграл роль жениха всерьез?

В трубке воцарилась тишина. Гейбу даже показалось, что связь пропала, но тут наконец послышался голос Дайан:

– Почему ты так говоришь? – Она явно была обеспокоена. – Ведь мы условились, что денек ты побудешь в роли Шона – и на том конец.

– М-да, – протянул он. – Видно, тебе впрямь худо: шуток не понимаешь!

– Шуток? А… Признаться, мне сейчас не до них. Поэтому, прошу тебя, давай говорить серьезно.

Гейб вздохнул.

– Ну хорошо, если ты так настаиваешь…

– Времени в обрез, – вздохнула Дайан. – А впереди еще множество дел.

– Много? По-моему, предстоит выполнить всего два пункта: ты должна похудеть, а я – починить крышу над галереей.

– Всего за девять дней, – напомнила она. – Даже восемь, если не считать сегодняшний. И то лично для меня он пропадет впустую, потому что худеть я не смогу, так как играть в теннис мне мешает ломота в теле.

– Сочувствую.

– Спасибо, это для меня утешение, хотя и слабое, потому что еще неизвестно, изменится ли что-нибудь завтра. Если боль в мышцах не исчезнет, идея похудания окажется под угрозой – ведь играть в теннис я не смогу и в последующие дни.

– Не беспокойся, я не стану брать с тебя денег за время простоя, – сказал Гейб.

Его замечание вызвало у Дайан всплеск досады.

– Да разве это меня волнует! Важна суть: я не успею войти в форму ко дню помолвки. Не влезу в платье, в котором наметила принимать гостей.

– Тоже мне, проблема! – не сдержался Гейб. – Разве в твоем гардеробе только одно платье?

– Почему, у меня их много.

– Ну так наденешь что-нибудь другое!

Повисла пауза.

– Другое? – озадаченно произнесла Дайан. По-видимому, возможность такого простого решения не приходила ей в голову. – Ты думаешь?

Он рассмеялся.

– Боже правый, что тут думать!

– Хм… вообще-то я могла бы надеть шелковое платье, сиреневое с белым, которое купила прошлым летом, – протянула Дайан, раздумывая над новой идеей. – Тогда оно было мне чуть великовато, а сейчас, наверное, будет в самый раз. Но главное, я в этом наряде еще нигде не показывалась, так что он вполне сойдет за обновку.

– Вот видишь, все благополучно решилось, – обронил Гейб.

– Вроде да, благодарю за подсказку, хотя от мысли похудеть не отказываюсь.

– Ну тут уж, как говорится, вольному воля.

– Да… Но это еще не все.

– А что еще? К починке крыши я приступлю, как только доберусь до твоей виллы, и…

– Я не о том. Мне тут сегодня пришло в голову, что у нас с тобой нет ни единой общей фотографии.

– Откуда же им взяться? – хохотнул Гейб.

– Верно, но… Я взглянула сегодня на каминную полку и увидела снимок своих родителей, сделанный еще в их молодости – накануне свадьбы, насколько мне известно. Думаю, у нас с Шоном тоже должно быть такое фото. Для правдоподобия, понимаешь?

– Ну позвони ему, попроси сфотографироваться с тобой, – машинально произнес Гейб. Потом, почувствовав какую-то напряженность, спохватился. – Тьфу ты, дьявол! Совсем забыл, что…

– Вот именно, – вздохнула Дайан. – На снимке рядом со мной должен быть изображен ты, потому что не Шон, а ты будешь моим женихом на праздничном приеме. То есть не будешь женихом, а выступишь в этой роли, – поспешно поправилась она, заметив свою оплошность.

Гейб не удержался от усмешки.

– Понимаю-понимаю, нет необходимости так часто уточнять этот момент!

– Очень хорошо. Значит, ты ничего не имеешь против, если мы сфотографируемся сегодня? Так сказать, чтобы день не пропадал зря?

– Нет, но для этого как минимум нужен фотоаппарат, – заметил Гейб. – Или фотограф.

– Верно, к этому я и веду. Давай встретимся в городе, где-нибудь в центре, и там зайдем в фотоателье. Скажем, в полдень. Устроит тебя?

– Конечно. И вообще, я ведь с нынешнего дня у тебя работаю, так что ты вправе распоряжаться мной.

После некоторой паузы Дайан произнесла:

– Оно-то так, но ты ведь сам вчера сделал упор на том, что получаешь деньги только за работу тренера и кровельщика, следовательно, женихом работать не можешь.

– Нет, – рассмеялся Гейб. – Сама посуди, что это за работа такая – женихом?

Она вздохнула.

– Что ж, чего только в жизни не случается. – Затем добавила другим, более деловым тоном: – Итак, встретимся… Где же? А, знаешь кафе «Серф», что напротив входа на городской пляж?

Гейб успел изучить большинство прибрежных кафе, поэтому вопрос Дайан не застал его врасплох.

– Конечно, знаю.

Они уточнили время встречи, после чего у Дайан вновь вырвался вздох.

– Даже не знаю, как доеду, чувствую себя совершенно разбитой…

– Из-за вчерашнего перенапряжения на корте?

– Разумеется. Угораздило же меня!

– Да, нагрузку следует увеличивать постепенно, это я тебе как тренер говорю. Но, раз уж ты не убереглась, придется что-то предпринять в отношении последствий твоего вчерашнего безрассудства.

– Что, например? – скептически хмыкнула Дайан.

– Опять же, как тренер могу посоветовать с полчасика полежать в горячей ванне. Правда, это следовало сделать еще вчера, сразу после твоей интенсивной разминки, ну да что уж теперь…

– Полчасика в горячей ванне? – повторила она с интонациями человека, пытающегося запомнить рекомендации врача. – Хорошо, время еще есть, последую твоему совету.

Гейб вдруг живо представил себе ее обнаженной в ванне, среди белоснежной пены, и у него пересохло во рту. Однако это не помешало ему отметить тот факт, что и Дайан как-то притихла, словно тоже испытав внезапный прилив чувственности.

Определенно что-то происходит между ними, и началось это вчера, едва ли не после первых слов, которыми они обменялись, даже еще не зная имен друг друга.

– Гм… молочная кислота, в ней все дело, – произнес Гейб, думая совсем о другом.

– Что? – Голос Дайан тоже звучал как-то странно. – Какая еще кислота?

– Молочная, – механически повторил Гейб, перед внутренним взором которого в этот момент находилась обласканная лопающимися пузырьками мыльной пены обнаженная грудь Дайан.

– И что? – вновь спросила она.

Сделав над собой усилие, Гейб постарался сосредоточиться на предмете разговора.

– Э-э… молочная кислота образуется в мышцах во время физических нагрузок, – пояснил он. – Из-за этого потом и возникает боль. Но, если вовремя принять горячую ванну, подобных неприятностей можно избежать. Данный факт известен всем спортсменам.

– Все это хорошо, – с досадой произнесла Дайан. – Если бы только знать заранее! Почему ты вчера мне ничего не сказал?

Гейб нашелся быстро.

– Потому что я только сегодня приступил к обязанностям твоего тренера. – После короткой паузы он добавил: – Но ты все-таки испытай этот способ. Допускаю, что он не окажет радикальной помощи, но болезненный эффект ослабит обязательно. И ты сможешь без мучений отправиться в город на встречу со мной. – Тут Гейба посетила одна мысль, и он спросил: – Кстати, как мне одеться? Какой тебе представляется наша будущая фотография? Строгой или…

– Просто надень брюки вместо шорт, этого будет достаточно.

– А джинсы можно?

– Конечно, сойдут и они.

Гейб облегченно перевел дух. Обычно, отправляясь в рейс, он не брал с собой много одежды – в первую очередь, разумеется, форму капитана торгового флота, ну и что-нибудь менее официальное. Костюмов, конечно, с собой не возил. Поэтому, если бы Дайан наложила вето на джинсы, ему пришлось бы спешно отправиться в магазин. К счастью, обошлось без этого.

– До встречи, – сказала она, прежде чем прервать связь.

15

Дайан приехала немного раньше намеченного времени. Ей удалось припарковаться неподалеку от кафе «Серф», причем даже в тени клена, поэтому она решила дождаться появления Гейба, оставаясь в своем «даймлере».

Это заняло минут семь. Поглядывая в сторону порта, откуда, по ее расчетам, должен был появиться Гейб, Дайан вспоминала события минувших суток. Все они касались Гейба.

Вообще, за последние двадцать четыре часа Дайан только о нем и думала. И это ее тревожило.

Стоило Гейбу появиться, как Шон словно исчез куда-то, в мгновение ока превратившись в полузабытый образ. Зато Гейб прочно обосновался перед внутренним взором Дайан, постоянно привлекая к себе внимание.

Она полагала, что виной всему поцелуй, который Гейб запечатлел на ее руке. Не следовало ему этого делать! А ей не следовало подобных действий допускать. Но все произошло так быстро и неожиданно… Кто бы мог предположить, что Гейб сделает нечто подобное? Никто из мужчин, с которыми Дайан была знакома, даже не помышлял о том, чтобы целовать ей руку. Поэтому у нее не было никаких оснований ожидать чего-либо в этом роде от Гейба.

Он же просто взял и сделал это – приподнял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

Сказать, что Дайан была обескуражена, – значит ничего не сказать. Причем поразил ее даже не столько сам жест – кстати, очень элегантный, – а ощущения, вызванные поцелуем.

Трепет, восторг и явное чувственное возбуждение. Впрочем, последнее Дайан испытывала и с Шоном. Необычным же в данном случае являлось то, что на этот раз оно было окрашено волнующей изысканностью.

Позже Гейб произнес слово «нежность», тем самым дав пищу воображению Дайан.

Оставшись вчера на вилле в одиночестве, она некоторое время пребывала под впечатлением от случившегося и ее состояние было похоже на эйфорию. Однако ближе к ночи ею постепенно овладела тревога. Уж слишком все это было похоже на новую влюбленность.

Зачем мне это? – спрашивала себя Дайан, лежа в постели без сна. Я ведь только-только вышла из прежнего романа.

У нее еще никогда такого не случалось – чтобы новые отношения с мужчиной завязывались, когда еще, образно выражаясь, не остыла постель после предыдущего любовника. В данном случае жениха. Правда, в настоящий момент уже бывшего.

Место которого благодаря странному, но очень удачному для Дайан стечению обстоятельств занял Гейб.

Впрочем, в свете последних событий неизвестно еще, так ли уж оно удачно.

Это с какой стороны посмотреть, размышляла Дайан, время от времени поглядывая в направлении порта, откуда должен был появиться Гейб. Если в смысле того, что он избавляет меня от объяснений с друзьями и знакомыми, тогда да, удача налицо. Если же исходя из соображений моего душевного спокойствия, то везение сомнительно, потому что дополнительные волнения мне сейчас ни к чему. Мне бы как-нибудь выкарабкаться из своего брачного кризиса и немного прийти в себя после суматохи последних дней – вот то, в чем я действительно нуждаюсь. Новое же увлечение никоим образом не будет способствовать становлению моего душевного равновесия. В таком случае поневоле возникает вопрос: зачем оно мне?

Может, и незачем, услышала она язвительный внутренний голос, а только ты ведь не удержишься, не сумеешь устоять перед обаянием этого парня. Тем более что он совершенно не похож на мужчин, с которыми ты когда-либо была знакома. Из одного только любопытства тебе захочется продолжить это знакомство!

Дайан нервно сплела пальцы. Уж ей-то было известно, что с собой справиться труднее всего. Сфера чувств – это вовсе не то, что область действия закона, с которой ей доводится иметь дело на работе. В системе налогообложения все расписано по пунктам и практически все ясно и понятно, по крайней мере специалисту. С чувствами же совершенно противоположная ситуация. Никогда не знаешь, куда тебя заведут собственные желания, наклонности и симпатии.

Задумавшись о сложностях переживаемого ею периода, она едва не пропустила появление Гейба.

Он вышел из автобуса, притормозившего на остановке, находившейся чуть впереди от того места, где сидела в своем «даймлере» Дайан. Она радостно пошевелилась, заметив, что Гейб повернулся в ее сторону, однако он лишь скользнул по автомобилю взглядом, затем вновь перевел его в недра автобуса и подал кому-то руку.

Это был жест вежливости, не более того, потому что высокой стройной девушке, которая в следующее мгновение выпорхнула из автобуса, помощь не требовалась.

При виде спутницы Гейба Дайан машинально стиснула руль. Незнакомка была в платье из цветастого набивного ситца и белых босоножках на миниатюрном каблучке. Небольшая высота последнего была выбрана неспроста: ступив на тротуар, девушка оказалась почти одного роста с Гейбом. А ведь тот был выше Дайан едва ли не на голову!

Темные прямые волосы незнакомки спускались до плеч и поблескивали на солнце при каждом движении. Когда она улыбалась, на ее щеках образовывались симпатичные ямочки. За этим эффектом Дайан удалось проследить не раз, потому что улыбка появлялась на лице девушки часто. И предназначалась, разумеется, Гейбу.

Дайан шмыгнула носом.

Обиделась? – незамедлительно прокатился в ее мозгу знакомый саркастический смешок. Решила, если Гейб нанялся к тебе тренером и кровельщиком, то на других женщин и смотреть перестанет?

Дайан прикусила губу. Однако, невзирая на все признаки обиды – абсолютно ни на чем не основанной, потому что Гейб никаких обещаний не давал, – в глубине ее души росло недовольство собой. Своей несдержанностью. Капризностью. Склонностью к потаканию слабостям.

В самом деле, что за прихоть – подавай ей Гейба и все тут!

Дайан сердито засопела.

Да не нужен он мне! Это просто реакция после разрыва с Шоном. Через денек-другой пройдет.

Пока эти мысли вертелись в ее голове, она пристально следила за стоявшей на тротуаре парой. Гейб и его спутница о чем-то оживленно беседовали. Вернее, та что-то говорила ему, он же в основном отвечал и периодически поглядывал в сторону кафе «Серф».

А, все-таки помнишь, для чего сюда приехал! – с оттенком торжества подумала Дайан, и у нее немного отлегло от сердца.

Наконец, взглянув на наручные часы, Гейб начал прощаться с рослой красоткой. И, по-видимому, сказал что-то смешное, потому что та рассмеялась. Затем кивнула и поднесла ладонь к виску, отдавая честь, причем с такой выправкой, будто занималась этим каждый день. Гейб тоже с улыбкой кивнул, после чего они разошлись в разные стороны. Девушка двинулась вверх по улице, вероятно намереваясь заглянуть в торговый центр, который находился в соседнем квартале, а Гейб направился к кафе «Серф».

Дождавшись, пока девушка скроется из виду, Дайан покинула свой «даймлер» и тоже устремилась к месту встречи.

– А, вот и ты! – сказал Гейб, когда она приблизилась. – Я беспокоился, удастся ли тебе справиться со своим состоянием.

– Думал, не приеду? – сдержанно произнесла Дайан.

– Ну, я надеялся, что твои дела не так плохи, но вообще… мало ли что! К счастью, ты здесь и мы можем заняться тем, что наметили.

В ответ Дайан пробормотала что-то невнятное. Гейб внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Однако вскоре ему в голову пришла какая-то мысль и, бегло оглядевшись по сторонам, он обронил:

– Подожди минутку, пожалуйста, сейчас я вернусь.

В чем дело Дайан сообразила, лишь увидев, что он держит путь к девушке, торгующей на углу цветами.

– Гейб! Зачем ты…

Но тот не услышал ее возгласа. Пришлось пассивно наблюдать, как он покупает букет.

Когда Гейб вернулся, Дайан невольно залюбовалась роскошными бордовыми розами, которые он принес.

– Вот держи! – С этими словами Гейб вручил цветы ей.

– Какая прелесть! – вырвалось у Дайан, когда она поднесла розы к лицу и вдохнула насыщенный, но очень изысканный аромат.

Подняв взгляд, Дайан увидела, что Гейб наблюдает за ней.

– Тебе очень идут цветы. И как это я сразу не догадался их купить!

– А я не понимаю… зачем?

Во взгляде Гейба отразилось удивление.

– То есть как? Помолвка бывает раз в жизни. И если ты решила сделать фотографии, они должны соответствовать торжественности момента.

Гейб произнес эти слова так, что у Дайан на секунду перехватило дыхание – как будто все происходило всерьез и касалось их двоих. Но через минуту она опомнилась.

Какое, однако, у меня богатое воображение! – промелькнуло в ее голове. Эдак оно заведет невесть куда. Нужно будет сразу после вечеринки дать Гейбу расчет и прекратить общение. Иначе мне не избежать проблем эмоционального характера. Но разве я в них нуждаюсь?

– Хорошо. Молодец, что догадался, – сказала она. – Деньги за букет я тебе верну. Сколько с меня?

Однако Гейб нетерпеливо качнул головой.

– Даже не выдумывай. Ты не обязана оплачивать мои идеи. – Он вдруг усмехнулся. – Кроме того, жениху положено дарить невесте цветы.

– И целовать руку? – не удержалась Дайан.

В глазах Гейба вспыхнули золотистые искорки.

– Именно!

– Хорошо, не спорю, – пожала Дайан плечами. – Когда у тебя появится невеста, будешь проделывать все это с ней.

– А может, мне хочется сейчас! – упрямо сказал Гейб. – Имею я право доставить себе маленькое удовольствие? И вообще, не придирайся к мелочам, женщина!

Вздрогнув, Дайан прищурилась, но при виде лукавой усмешки на его лице быстро успокоилась.

– Сейчас получишь букетом по физиономии.

– Ох, я и забыл, что имею дело с амазонкой! Ладно, умолкаю. Так где здесь можно сфотографироваться?

Дайан оглянулась.

– Вон там, на углу, помнится, было ателье.

– Ну идем, проверим.

Хозяином небольшой фотомастерской оказался индиец. О принадлежности этого средних лет человека к упомянутой национальности нетрудно было заключить, взглянув на его чалму, длинную пеструю рубашку и мешковатые холщовые шаровары. Он поспешил навстречу Дайан и Гейбу, услышав, как над входной дверью, извещая о появлении посетителей, мелодично зазвенели металлические подвески.

– Милости прошу, молодые люди, милости прошу! – зачастил владелец заведения, подобно почти всем выходцам из Индии произнося звук «эл» очень мягко, как «эль». – Желаете сфотографироваться?

– Нам нужно несколько снимков, два-три, где бы мы были запечатлены вдвоем, – сказала Дайан, с некоторым сомнением поглядывая на экзотический головной убор собеседника. – Но фотографии должны быть качественными.

Чутко уловив намек, хозяин мастерской расплылся в улыбке.

– О, не беспокойтесь, мисс! У меня самое современное цифровое оборудование. – Затем он перевел взгляд на Гейба. – Очевидно, у вас какое-то событие?

Тот не задумываясь кивнул.

– Помолвка. – После чего спокойно обвил рукой плечи Дайан и добавил: – Я женюсь на этой молодой леди.

Дайан словно окаменела. В то же время участок, к которому прикасалась ладонь Гейба, словно загорелся. Все произошло так быстро, что она не успела опомниться. Поэтому и реакции своей не смогла скрыть. И, разумеется, Гейб почувствовал ее состояние.

– Правда, дорогая? – с улыбкой и многозначительным выражением в глазах повернулся он к ней. Но, так как Дайан все еще пребывала в ступоре, Гейб попросту переместил руку на ее талию и властно придвинул к себе. – Дорогая?

Ресницы Дайан затрепетали как крылышки мотылька.

– Да.

Добившись от нее ответа, Гейб вновь посмотрел на хозяина фотомастерской и произнес, словно объясняя странное поведение своей невесты:

– Так счастлива, что порой теряет дар речи. – При этом он собственнически скользнул рукой с талии на бедро Дайан.

– О, понимаю, понимаю! – закивал индиец. На его чалме блеснули золотистые нити.

Дайан же была полностью захвачена своими ощущениями. Сжимающая верхнюю часть ее бедра ладонь Гейба казалась ей раскаленной, и с этим чувством приходилось как-то справляться.

От волнения дыхание Дайан участилось, но его приходилось сдерживать, и в какой-то момент ей показалось, что еще минута – и она задохнется. Инстинкт самосохранения требовал срочно что-то предпринять и, повинуясь его призыву, Дайан высвободилась из объятий Гейба. Сделала она это бездумно и импульсивно, но тут же спохватилась, сообразив, что тем самым привлекает внимание владельца фотоателье. Но это было только полбеды, потому что одновременно ее действие заинтересовало и Гейба.

Выпустив Дайан из объятий, он испытующе посмотрел на нее. Она не выдержала, отвела взгляд, и тут ей попался на глаза спасительный предмет – зеркало.

– Как кстати! – преувеличенно радостно воскликнула она. – А я как раз хотела спросить, где можно привести себя в порядок перед съемкой.

Хозяин вновь заулыбался.

– Да-да, пожалуйста, все, что пожелаете. Вот стул, присаживайтесь, прошу.

16

Однако Гейба провести не удалось. Прихорашиваясь с помощью расчески, пудреницы и губной помады, Дайан несколько раз ловила на себе его взгляд, задумчивый, как ей показалось. В какой-то момент они встретились глазами в зеркале и на миг оба замерли. Первым, как ни странно, отвернулся Гейб.

Данное обстоятельство удивило Дайан. К тому же она продолжала ощущать те места, к которым прикасалась рука Гейба. Они будто пылали огнем, и от них распространялось тепло. Это отвлекало. Мешало сосредоточиться на том, чем Дайан занималась.

Спустя несколько минут, кое-как справившись с волнением и необычными ощущениями после прикосновений мужской руки – Дайан не была недотрогой, однако прежде такой преувеличенной чувствительности за собой не замечала, – она сочла свой внешний вид приемлемым для снимка и сказала, отходя от зеркала:

– Все, я готова.

Колдовавший с осветительными приборами фотограф обернулся, его чалма сверкнула, попав в полосу яркого света, а кожа лица, наоборот, показалась очень темной.

– В таком случае начнем. Прошу сюда. – Когда Дайан с сопровождавшим ее Гейбом вошли в пределы избыточно освещенного пространства, он добавил, словно спохватившись: – Но мы не обговорили, какого рода снимки вам требуются – кабинетные или более… э-э…

– Более, – кивнула Дайан. – Более раскованные и менее официальные. – Она блеснула взором, оглянувшись на Гейба. – Правда, дорогой?

Тот усмехнулся.

– Конечно, солнышко.

– В таком случае могу предложить вам сфотографироваться на фоне этой зелени, – сказал фотограф, делая плавный жест направо.

Прищурившись и приложив ладонь козырьком ко лбу, Дайан увидела нечто вроде маленького дендрария, составленного из искусственных растений.

– Ну не знаю… – протянула она, скептически разглядывая ядовито-зеленые вайи папоротника.

Словно поняв, что ее смущает, фотограф поспешно произнес:

– Не волнуйтесь, на снимке вся эта зелень будет выглядеть абсолютно натурально.

– А что, мне нравится, – сказал Гейб, щурясь на ближайшую пальму.

– Хорошо, не возражаю, – пожала плечами Дайан. – В конце концов, какая разница, на каком фоне мы… то есть я хотела сказать, главное, чтобы мы хорошо получились на снимке, а антураж имеет второстепенное значение.

Закончив фразу, она поймала насмешливый взгляд Гейба, прекрасно понявшего причину осечки.

– Значит, так: вы станьте сюда, а вы – рядом. – Расположив Дайан и Гейба перед зеленым островком, фотограф отошел к установленному на треноге фотоаппарату и посмотрел в видоискатель. – Неплохо… только, мистер, будет гораздо лучше, если вы обнимете невесту.

Как, снова? – вспыхнуло в мозгу Дайан.

– С удовольствием, – в следующую минуту произнес Гейб.

Еще через мгновение она вновь ощутила уверенное прикосновение его руки, оказавшееся таким же обжигающим, как и предыдущее. Вот наказание!

– А вы, мисс, прильните к жениху, – попросил ничего не подозревающий фотограф.

Впрочем, откуда ему было знать, какая драма разворачивается на его глазах, если даже находящийся в курсе дела Гейб об этом не догадывался! Тот тоже оставался в неведении относительно того, какие муки испытывает Дайан. Пребывая в обществе двух человек – Гейба, конечно, в первую очередь, – она оказалась наедине со своей проблемой. Хотя ни Гейб, ни экзотического вида фотограф ничем не сумели бы ей помочь, потому что суть ее терзаний заключалась в ней самой.

В самом деле, не Гейб ведь виноват в том, что она трепещет от его прикосновений!

– Мисс? – немного удивленно произнес фотограф, поднимая голову над аппаратом. – Пожалуйста, придвиньтесь плотнее к вашему жениху. – Он улыбнулся. – Иначе те, кто увидит фотографию, решат, будто вы его боитесь.

– Глупости! – хмыкнул Гейб. И добавил, скосив взгляд на Дайан: – Расслабься, дорогая, стеснительность ни к чему.

Она почувствовала, как запылали ее уши. Самым ужасным – по крайней мере, для нее – являлось то, что ей хотелось прильнуть к Гейбу. Именно в эту напряженную минуту она поняла, что ее властно влечет к нему древний как мир инстинкт. И что новая влюбленность не просто возникла, но уже громко заявляет о себе.

Понимая, что медлить больше невозможно, Дайан едва заметно вздохнула и прильнула к Гейбу.

– Замечательно! – воскликнул фотограф. – Не шевелитесь, снимаю! Готово! – Он заметно оживился, так как дело пошло на лад. – А сейчас расположитесь немного иначе, повернитесь лицом друг к другу. Обнимите невесту, мистер, а вы, мисс, положите ладони на грудь своему жениху. Так, хорошо… Но чего-то не хватает. А, улыбки! Пожалуйста, улыбнитесь друг другу.

Он вновь приник к видоискателю камеры, а Дайан и Гейб тем временем посмотрели друг на друга. Взгляд синих глаз Гейба был внимательным, в нем словно сквозил вопрос. А в теплых карих глазах Дайан застыла растерянность. В следующую минуту Гейб улыбнулся, и уголки полных губ Дайан сами собой приподнялись в ответной улыбке.

– Превосходно! – послышался голос фотографа. – Снято! Теперь, если не возражаете, изобразим нечто еще более романтическое, например поцелуй!

Дайан вздрогнула, улыбка сошла с ее губ, выражение растерянности в глазах усилилось. Взгляд же Гейба стал еще более пристальным.

– Да, именно: поцелуй на фоне южных растений, – сказал фотограф. – Прошу!

На мгновение воцарилась тишина, затем Гейб хрипловато произнес:

– По-моему, стоящая идея.

Ресницы Дайан затрепетали, но с губ не слетело ни слова. Тогда Гейб спросил:

– Ты не имеешь возражений, солнышко?

Солнышко! В душе Дайан разлилось тепло.

– Н-нет, – с запинкой произнесла она.

Гейб едва заметно кивнул. Затем медленно скользнул ладонью вверх по ее спине и погрузил пальцы в массу темных шелковистых волос на затылке.

Высокие скулы Дайан окрасились румянцем, глаза влажно заблестели, полные чувственные губы приоткрылись, и Гейб перевел на них взгляд. Потом начал наклоняться.

Кажется, в этот момент фотограф сделал снимок, но охваченная внезапным трепетом Дайан не была в этом уверена. Ее сейчас полностью поглощало происходящее. Кроме того, она почти ничего не слышала из-за шума крови в ушах и громкого стука собственного сердца.

Гейб все приближался к ней, и ее глаза все расширялись. И темнели, хотя сама она об этом не знала.

Наконец Гейб прикоснулся к ее губам.

В ту же минуту по телу Дайан пробежала сильная дрожь, сердце на миг сладко замерло, а где-то внизу, в интимной женской глубине, возникло острое, но непередаваемо приятное ощущение.

Оно усилилось еще больше, когда Гейб проник языком в ее рот.

Фотограф как будто что-то произнес, но на него никто не обратил внимания. Клиенты были полностью поглощены друг другом. Лишь спустя некоторое время, когда им не хватило воздуха и они поневоле разомкнули губы, фотограф тихо сказал:

– Браво! – И, когда Гейб и Дайан с отсутствующим видом повернулись к нему, он добавил: – С такими замечательными заказчиками легко работать.

Дальше потянулись довольно однообразные – внешне, во всяком случае – дни.

Утром Гейб приезжал на велосипеде на Плэсид-стрит, и они с Дайан играли в теннис. Потом каждый приступал к своим делам: Гейб ремонтировал крышу, Дайан шла в расположенную на заднем дворе мастерскую, где ее ожидали неоконченные куклы. Занимаясь ими, она размышляла над тем, что происходит сейчас в ее жизни.

Строго говоря, ничего особенного не происходило. Они с Гейбом держались друг с другом так, будто поцелуя в фотомастерской не было. Правда, время от времени Дайан ловила на себе задумчивые взгляды Гейба, однако заходить дальше этого он себе не позволял. И даже избегал прикасаться к ней.

Вечером после работы Дайан приглашала его ужинать. Затем он еще оставался на чашку кофе, и они сидели во внутреннем дворике, наслаждаясь прохладой и ведя неспешные разговоры.

Эти моменты очень нравились Дайан, правда за одним исключением: изредка Гейбу звонила по сотовой связи какая-то женщина и он беседовал с ней, всегда коротко и никогда не называя по имени. Суть этих разговоров оставалась для Дайан загадкой, которую как она ни пыталась, так и не смогла постичь.

Но она догадывалась, с кем переговаривается по мобильнику Гейб – с высокой стройной девушкой, которая в шутку отдала ему честь, прощаясь на автобусной остановке напротив кафе «Серф».

Разумеется, уверенности у Дайан не было, однако интуиция подсказывала ей, что все так и есть.

Однако незнакомка являлась для Дайан, так сказать, проблемой вторичного характера, первое же место занимал вопрос ее собственного отношения к Гейбу. Спустя несколько дней после знакомства она поняла, что больше играть в прятки с самой собой не может, и признала волнующий и одновременно тревожный факт новой влюбленности, которая завладела ею совершенно неожиданно, поставив в затруднительное положение. Ведь Дайан сейчас совсем не хотелось влюбляться!

К сожалению, сердцу, как известно, не прикажешь, но что же делать с поселившимися в нем чувствами – абсолютно неуместными, по мнению его обладательницы!

Голос здравого рассудка подсказывал Дайан, что воли эмоциям давать нельзя, наоборот, их следует всячески сдерживать и даже, по возможности, игнорировать. Чтобы, когда придет день разлуки с Гейбом, – очень скорой! – встретить его с полной невозмутимостью.

Дайан долго думала над доводами простой логики и пришла к выводу, что иного пути, кроме как согласиться с ними, у нее нет. После этого ей вроде бы стало легче, в душе возникла надежда на благополучное разрешение ситуации и она отчасти успокоилась.

В таком благостном состоянии Дайан пребывала ровно три дня, а на четвертый ее решимость подверглась испытанию. Случилось это накануне приема, в предпоследний день. В спешке заканчивая работу над ремонтом крыши – проблема там оказалась более серьезной, чем предполагалось изначально, – Гейб задержался допоздна, так что Дайан поневоле пришлось предложить ему переночевать в комнате, где он обычно принимал душ и переодевался.

Гейб спокойно поблагодарил за приглашение и двинулся наверх, чтобы принять душ перед ужином. Дайан же, чувствуя смутное волнение, пошла накрывать на стол.

Остаток вечера она провела как на иголках, все время ожидая со стороны Гейба действий интимного характера. Особенно это ощущение усилилось, когда они по обыкновению отправились пить кофе во внутренний дворик.

Еще когда шли туда – Дайан впереди с кофейником и сахарницей, Гейб следом с двумя чашками – она остро ощущала его близкое присутствие. Правда, руки у Гейба были заняты, так что ничего особенного он предпринять не мог. И потом, когда сели за белый пластиковый столик – зонт был закрыт по причине его ненадобности, – Гейб тоже бездействовал. То есть он пил кофе и беседовал с Дайан, но не вставал и не подходил к ней.

Ее же не покидало чувство, что вот-вот что-то должно произойти!

Только Гейб, по всей видимости, ничего об этом не знал, потому что продолжал спокойно обсуждать с Дайан разные темы.

Стояла тихая звездная ночь, молодой месяц плыл в распростершейся над головой черной и словно бархатистой бездне, и все вокруг или засыпало, или готовилось ко сну. А Гейб и Дайан, игнорируя величественное дыхание такого близкого в эти минуты космоса, говорили о самых обыденных вещах: о благополучно – и главное, в срок! – завершившемся ремонте крыши, о предстоящем приеме гостей, о том, кто во что нарядится на праздник, и даже высказывались в том духе, мол, хорошо, что послезавтра все это наконец кончится.

Однако, несмотря на царящее вокруг умиротворение, Дайан продолжала подспудно ждать чего-то. Поэтому, когда Гейб поставил на стол опустевшую чашку, мгновенно напряглась, выпрямившись на стуле. Но он лишь неспешно произнес, поднимаясь:

– Что-то я устал сегодня. Не обидишься, если оставлю тебя и пойду спать?

У Дайан вырвался несколько искусственный смешок.

– Вот выдумал! С чего мне обижаться? Конечно, ступай. Я тоже скоро улягусь, завтра еще столько дел.

Кивнув, Гейб направился к двери. Пока он шел, Дайан тоже поднялась из-за стола. Затем Гейб вдруг остановился и обернулся. Дайан вновь замерла, напряженно глядя на него. А он окинул ее взором и усмехнулся.

– Все-таки не зря мы так усердно играли в теннис, ты действительно похудела и замечательно выглядишь. Значит, цели своей достигла.

Дайан тоже слабо улыбнулась.

– С твоей помощью.

– Еще я хотел сказать… – Едва начав, он в нерешительности умолк.

– Да? – У Дайан мгновенно пересохло во рту. А в голове вспыхнуло: вот оно, начинается!

Гейб двинулся было в обратном направлении, но сразу же остановился.

– Впрочем, уже поздно. – Он провел ладонью по лицу. – Спокойной ночи.

Дайан кивнула, испытывая странное разочарование.

– Спокойной ночи.

Через мгновение Гейб скрылся в доме.

Вот и все, с прерывистым вздохом подумала Дайан. Стоило волноваться!

Утром они еще поиграли в теннис, затем Гейб укатил на велосипеде в город, сославшись на необходимость подготовиться к завтрашнему праздничному приему.

– Жених должен выглядеть не хуже невесты, верно? – широко усмехнулся он, покидая виллу.

После его отъезда дом словно осиротел. Некоторое время Дайан слонялась по галерее, поглядывая на потолок, который больше не будет протекать. Однако сейчас эта мысль почему-то не радовала.

Потом она спохватилась, что ей еще нужно отдать последние распоряжения фирме, занимающейся подготовкой разного рода торжеств, работники которой явятся завтра, чтобы накрыть стол перед приходом гостей.

Остаток дня она провела в мастерской, работая над куклой – портретом принцессы Дианы. У той была пара – кукольный Доди Аль-Файед, который сейчас находился на вилле, стоял в специально выделенном для готовых изделий уголке галереи. Вообще, первой Дайан изготовила фигурку принцессы, а уж потом – последнего возлюбленного той. Но спустя некоторое время решила подправить некоторые детали на портрете леди Ди. Ей хотелось добиться максимального сходства уменьшенной копии с оригиналом.

Работа помогла Дайан отчасти избавиться от чувства одиночества, возникшего после ухода Гейба.

17

Наконец настал день торжественного объявления помолвки Дайан и Шона Кертона.

Проснувшись, Дайан подумала, что ее бывший жених вряд ли даже помнит о том, что на сегодня назначено торжество в честь события, касающегося их обоих. Он воссоединился со своей давней сожительницей и, по-видимому, счастлив. Дайан же к этому времени, наверное, превратилась для него в далекое и туманное воспоминание.

Впрочем, сама Дайан тоже сейчас думала о романе с Шоном как о чем-то относящемся пусть и к недавнему, но все же прошлому. В данном случае поговорка о том, что клин клином вышибают, полностью оправдывала себя. Новый, олицетворяемый Гейбом клин подействовал весьма эффективно.

Гейб прибыл утром в обычное время, но приехал не на велосипеде, а на такси. Одет он был как всегда – в шорты и майку, но при себе имел специальный кофр, в котором перевозят и хранят костюмы.

– Ну как дела? – весело спросил он открывшую ему дверь Дайан. – Все готово к тому, чтобы наша помолвка была наконец торжественно объявлена?

– Все, – пасмурно кивнула она. – Только не забывай, что тебя зовут Шоном.

– И что по профессии я дантист? Хорошо, дорогая, постараюсь не забыть. Надеюсь, никто из гостей не пожелает вылечить у меня зуб?

– Я серьезно говорю, – проворчала Дайан. – Смотри не испорти все в самый ответственный момент.

– Разумеется, солнышко! Я тоже сама серьезность и далек от мысли что-либо портить. В конце концов, зря я, что ли, столько сил вложил в ремонт крыши!

– Вот именно, – буркнула Дайан.

– А дождя сегодня, скорее всего, не будет, – заметил Гейб, взглянув на небо. – Ни единого облачка… как назло!

– Не переживай, когда прибудут гости, польет как из ведра, – хмуро произнесла Дайан, отодвигаясь в сторонку, чтобы дать ему войти.

– Будем надеяться! – Гейб произнес эти слова бодро и весело, но в то же время внимательно вглядываясь в лицо Дайан.

Она не видела этого, потому что в основном смотрела себе под ноги.

– Ну что, сыграем в теннис? – уже в доме спросил Гейб.

Она удивленно взглянула на него.

– Сейчас?

– А что? – беззаботно пожал он плечами. – Времени до торжества предостаточно.

Дайан на минутку задумалась, потом кивнула.

– Хорошо. Только подожди, пока я переоденусь.

– Могу помочь, – обронил Гейб, поблескивая синими глазами. – Так сказать, на правах жениха.

Ресницы Дайан взлетели.

– Что?!

Гейб обезоруживающе улыбнулся.

– Шутка.

Без четверти три, то есть за пятнадцать минут до назначенного времени, Дайан покинула свою спальню, чтобы спуститься в холл. На ней было то самое, предназначенное для грядущего события платье, которое она некогда описывала по телефону Эмили, – шелковое, простого кроя, с круглым глубоким вырезом спереди, без всяких украшающих деталей, цвета слоновой кости, но с легким серебристым отливом. Надеть его Дайан смогла благодаря тому, что похудела, чему была обязана регулярной игре в теннис с Гейбом.

Спускаясь по ступенькам, она увидела его внизу. И от неожиданности даже на миг остановилась – в первую минуту ей показалось, что у подножия лестницы стоит посторонний человек. В следующий момент стало ясно, что это Гейб, просто непривычно одетый. На нем был смокинг и галстук-бабочка, белоснежная рубашка подчеркивала загар лица.

При виде Дайан синие глаза Гейба вспыхнули. Он обвел взглядом всю ее стройную фигуру, и на его губах медленно образовалась улыбка. С ней Гейб двинулся вверх, навстречу Дайан. Затем, восхищенно глядя на нее снизу вверх, взял за руку и помог спуститься по оставшимся ступенькам.

Каждое движение Гейба было пронизано торжественностью. Внизу он не отпустил руку Дайан, как можно было ожидать, а начал медленно поднимать. Его взгляд не отрывался от ее глаз.

Еще в начале этого действия она знала, чем оно завершится, поэтому у нее было время и возможность предотвратить дальнейшие события. Но… восторженное выражение искрящихся синих глаз завораживало, путало мысли, затмевало доводы здравого рассудка.

Словом, все кончилось тем, чем и должно было: глядя в глаза Дайан, Гейб поднес ее руку к своим губам. Только ощутив их прикосновение, она словно опомнилась и попыталась вынуть пальцы из ладони Гейба. Однако тот и не подумал отпустить их.

– Что с тобой, амазонка? – Хрипловатые звуки его голоса ласкали слух. – Сейчас ты больше похожа на испуганную девственницу. А между тем ты влюблена в меня.

Дайан вздрогнула. Как он догадался? Однако в следующий момент она сообразила, что Гейб подразумевает игру, которую они затеяли для посторонних.

Он подтвердил ее догадку, добавив:

– Ведь я твой жених, не забывай.

Дайан нервно облизнула губы.

– Не понимаю, чего ты ждешь от меня?

– Естественности! – Гейб усмехнулся. – Или ты хочешь, чтобы все пошло насмарку? Тогда нечего было и огород городить. Пойми, если ты станешь вздрагивать от каждого моего прикосновения, мне будет трудно изображать твоего жениха!

Прикусив губу, Дайан подумала, что в словах Гейба присутствует рациональное зерно. Но как же трудно было ей изображать бесстрастность в моменты, подобные случившемуся минуту назад. Глупости, вовсе не нужно ничего изображать! – промелькнуло в ее мозгу. Ведь для тебя не секрет, что ты воспылала к Гейбу нежными чувствами, верно? Вот и показывай свое истинное отношение к нему. Сейчас оно очень кстати. А Гейб ни о чем не догадается, потому что сочтет твои ласки игрой на публику. Видишь, как все просто?

– Ладно, я постараюсь хорошо сыграть роль невесты, – тихо пообещала Дайан, не глядя на Гейба.

Несколько мгновений он испытующе рассматривал ее, потом вздохнул.

– Твои намерения похвальны, но, боюсь, без репетиции не обойтись.

– Без какой репетиции? – осторожно спросила она.

Гейб слегка пожал плечами.

– Ну хотя бы поцелуя. Ведь может возникнуть такая ситуация, что нам придется поцеловаться перед гостями, и меня заранее разбирает смех, когда я представляю, как наклоняюсь к тебе, а ты шарахаешься в сторону, как от зачумленного!

Дайан быстро взглянула на него, но никакого веселья в глазах не заметила. Наоборот, он казался серьезнее, чем когда бы то ни было. От осознания этого ее объял трепет.

– И ты… э-э… хочешь…

– Чтобы мы отрепетировали поцелуй, только и всего, – невозмутимо ответил Гейб. – В фотоателье у тебя получилось неплохо, но мне нужна гарантия, что и сегодня мы не ударим в грязь лицом перед гостями.

Он помнит! – промчалось в мозгу Дайан. С течением времени она начала думать, что Гейб забыл – попросту выбросил из головы – историю с поцелуем в мастерской фотографа. Тем более что в течение всех последующих дней он проявлял завидную сдержанность, особенно позавчера, оставшись ночевать на вилле.

– Ну так как? – негромко обронил он, поглаживая тыльную сторону кисти Дайан большим пальцем. – Согласна?

Ей показалось, что еще минута – и она утонет в его синих глазах. Всего-то и требовалось – сказать «да», но именно это было труднее всего. В фотоателье все произошло спонтанно, Дайан даже не успела опомниться, здесь же требовалось осознанное решение.

Гейб легонько провел пальцами от ее запястья вверх, до локтя.

– Дайан?

Дальше тянуть было невозможно. К тому же она уже трепетала, предвкушая дальнейшее и испытывая полное безразличие к тому, какие последствия ожидают ее в будущем.

– Да.

Ей показалось, что Гейб облегченно вздохнул. Затем он зарылся пальцами в ее шелковистые волосы и склонился над лицом. Еще мгновение – и его губы прильнули к губам Дайан.

Она даже не пыталась противиться волне наслаждения, взметнувшейся откуда-то снизу и разнесшейся по всему организму. Наоборот, она прижалась к Гейбу во всю длину тела и сама обвила его шею руками.

В эту минуту он был для нее спасительным буйком посреди мечущихся волн страсти.

Впрочем, Гейб сжимал ее даже крепче, чем она его, и, по-видимому, переживал сейчас то же самое. Поцелуй захватил их обоих, увлекая в иное измерение, где не было ничего, кроме них двоих и возникшей страсти.

Голова Дайан шла кругом, она не чуяла земли под ногами, зато остро реагировала на малейшие прикосновения Гейба. Каждое новое движение вызывало в ней очередной всплеск желания.

Не в силах сдержать переливающиеся через край эмоции, Дайан издала сдавленный стон… и услышала в ответ перезвон небесных колоколов. Лишь через несколько мгновений ей удалось сообразить, что это звук дверного звонка.

Прибыли гости.

Дайан специально оставила ворота виллы открытыми, чтобы приглашенным не нужно было ждать, пока их впустят во двор. Поэтому первые гости спокойно подошли к дому, поднялись на крыльцо и нажали на кнопку звонка. Осталось лишь впустить их.

Наскоро пригладив волосы и ощущая приятную дрожь в коленях, Дайан поспешила к двери. Гейб не отставал от нее ни на шаг.

Первыми гостями – как и следовало ожидать! – оказались Эмили и ее муж Харрис. С ними прибыли двое незнакомых Дайан людей – мужчина лет тридцати пяти и немолодая дама.

– Познакомь же меня наконец со своим женихом! – Таковы были первые слова Эмили, после того как перед ней распахнулась дверь.

Сдержав обещание, подруга явилась на праздничный прием в «миленьком» кремовом платье с обилием плетеных кружев – вокруг выреза горловины, по краю подола, на коротеньких рукавчиках и даже на кокетливых кармашках.

Слегка обескураженная и нетерпеливым восклицанием Эмили, и конечно же поцелуем, который им с Гейбом пришлось прервать, Дайан отступила на шаг, жестом приглашая гостей войти.

– Сначала не мешало бы поздороваться, – многозначительно произнес Харрис, обращаясь к Эмили, но в то же время с некоторым смущением улыбаясь Дайан и Гейбу.

– Ох, простите, мои дорогие! – затараторила та. – Ради всего святого, извините! Здравствуйте! Как у вас дела? Как поживаете? Как здоровье… и вообще?

Дайан и Гейб, переглянувшись, рассмеялись.

– Добрый всем вечер, – сказала Дайан, поочередно улыбнувшись каждому из входящих в холл – Эмили, неизвестной даме, Харрису и молодому мужчине. – У нас все в порядке, спасибо. Пожалуйста, познакомьтесь, мой жених… э-э…

– Шон, – сказал Гейб.

Дайан бросила на него благодарный взгляд. Она готовила эту фразу заранее, но в самый ответственный момент – как часто бывает – произошла осечка. Догадаться несложно почему: Гейб никак не ассоциировался у Дайан с Шоном.

– Я немного волнуюсь, – словно извиняясь, пояснила она.

– Конечно, дорогая, – подхватила Эмили, пожирая взглядом Гейба. А в следующую минуту протянула ему руку. – Меня зовут Эмили.

Дайан замерла, напряженно ожидая действий Гейба. Неужели он поцелует руку Эмили, как совсем недавно ее собственную? Если да, то…

– Очень приятно, – произнес Гейб, осторожно пожимая пальцы Эмили. – Дайан много рассказывала о вас.

Дайан, всего разок обмолвившаяся в разговоре об Эмили, бросила на него восторженный взгляд.

– Правда? – протянула та, по-прежнему зачарованно глядя на Гейба.

– Конечно, – кивнул он. Затем добавил, скользнув по наряду Эмили взглядом: – Какое у вас красивое платье, миссис… э-э…

– Кертис, – подсказала Дайан.

Эмили просияла.

– О, к чему церемонии! Просто Эмили. Ведь мы теперь будем часто встречаться. – Обернувшись, она выдвинула вперед Харриса. – А это мой муж!

– Харрис, – протянул тот руку.

– Очень рад. Шон.

Они обменялись рукопожатием, после чего Харрис взглянул на немолодую даму, с несколько надменным видом наблюдавшую за происходящим.

– Мама, познакомься, пожалуйста, с нашими друзьями – Дайан и Шоном.

– О, это твоя мама? – воскликнула Дайан, мгновенно вспомнив о роли хозяйки и изобразив самую любезную улыбку, на какую только была способна. – Что же ты молчишь?! Добро пожаловать, – вежливо продолжила она, обращаясь к даме. – Я Дайан, а это Шон.

Та кивнула, мол, понятно, и произнесла глубоким контральто:

– Патриция Кертис. До замужества меня звали Патриция Айлендер. – В интонациях ее голоса сквозила некая многозначительность, смысл которой Дайан узнала через несколько минут.

Видя, что никто особенно не среагировал на звуки ее имени, Патриция явно утратила интерес к процессу знакомства, чем воспользовался Харрис, произнеся:

– А это мой родной брат, Рон Кертис.

Пока Гейб обменивался дежурными фразами с Патрицией и рукопожатием с Роном, Эмили поманила Дайан в сторонку и негромко произнесла:

– Прости, что мы с Харрисом пришли не одни. Я хотела позвонить тебе и предупредить, но, пока собиралась, это намерение вылетело у меня из головы. Патриция и Рон здесь проездом, гостили у другой родни и заодно решили навестить нас. Свалились вчера как снег на голову! С Роном я еще нахожу общий язык, но Патриция это нечто. В молодости пела в опере и с тех пор полагает, что всем должно быть известно ее имя. У нас с ней типичные отношения невестки и свекрови. – Эмили хихикнула. – Если хочу ее позлить, называю Триш, она терпеть не может, когда сокращают ее благородное имя!

Эмили собиралась что-то добавить, однако ее прервал дверной звонок: пришли еще гости. Дайан познакомила их со своим «женихом», проводила в гостиную – где на камине были заботливо расставлены обрамленные рамочками снимки работы фотографа-индийца, – предложила аперитив, а сама вернулась в холл, так как новые гости прибывали почти поминутно. Гейб в меру сил развлекал их, в том числе демонстрируя по предварительному уговору с Дайан выставленных в галерее кукол.

18

Когда все приглашенные собрались, началась торжественная часть, ради которой, собственно, и устраивался прием, – официальное объявление помолвки. Дайан произнесла небольшую пересыпанную шутками речь, суть которой сводилась к тому, что они с Шоном решили покончить со свободной жизнью и пополнить ряды женатых людей. В конце маленького спича выступавший в роли Шона Гейб собственнически обнял Дайан, всем своим видом показывая, что больше не намерен с ней разлучаться. Потом, перекрывая одобрительные возгласы и поздравления, Дайан пригласила всех к большому столу, где несколько минут назад официанты расставили последние блюда.

Тут Гейб неожиданно произнес:

– Постой, дорогая, еще не сделано главное! – С этими словами он на глазах недоуменно нахмурившейся Дайан выудил из внутреннего кармана смокинга маленькую бархатную коробочку и что-то вынул оттуда. Затем взял руку Дайан. Мгновение – и на ее безымянном пальце сверкнул бриллиант.

– Что ты… зачем?! – изумленно ахнула та.

Гейб рассмеялся.

– Так принято, дорогая: теперь ты точно моя невеста!

Его последние слова утонули в аплодисментах. И пока гости скандировали «Шон и Дайан», «Шон и Дайан», она пристально взглянула ему в глаза, но он лишь улыбнулся.

Потом был праздничный обед, за которым не обошлось без маленьких казусов.

Одна из приглашенных вспомнила, что Шон по профессии дантист, и завела совершенно неуместный, по мнению Дайан, за столом разговор на эту тему. Гейбу пришлось выкручиваться, импровизируя на ходу. Дайан то и дело замирала, когда он произносил что-нибудь наподобие «выдрать зуб», «надраить эмаль» или «поддеть корень гаком» вместо «крючком». Не выдержав, она со смешком произнесла, что Шон частенько отзывается о своем занятии с юмором. Гейб недоуменно покосился на нее, а потом, когда разговор свернул в сторону новых технологий, допустил еще несколько оплошностей. В частности, сказал «металлоконструкции» вместо «металлокерамика» и, очевидно, по аналогии с автомобилями назвал модернизированные зубоврачебные кресла сиденьями улучшенной функциональности.

К счастью, вскоре беседа зашла о приятном для Дайан предмете – о ее куклах. Как ни странно, завел эту тему Рон, брат Харриса. К этому времени Эмили уже успела сообщить Дайан, что Рон очень состоятельный бизнесмен, делающий деньги в сфере тяжелой промышленности, и к тому же холостяк, несмотря на то что старше Харриса лет на пять.

Рона поразило сходство некоторых созданных Дайан кукол с известными личностями, чьими портретами те являлись.

– А могли бы вы сделать куклу не знаменитости, а, так сказать, обыкновенного человека? – спросил он.

Дайан рассмеялась.

– Конечно. Технология ведь одна и та же. Просто степень сходства будет понятна не каждому, а лишь тем, кто хорошо знает человека, чью внешность копирует кукла.

– Мне и не нужно, чтобы сходство определял каждый, – заметил Рон, отправив в рот ломтик запеченной говядины.

Дайан пристально взглянула на него.

– Вам?

– Ну да. Разве вы не работаете на заказ?

– Нет, – усмехнулась она. – Куклы – мое хобби, и только.

– В таком случае, простите, вы не практичный человек. Потому что могли бы делать на своем искусстве неплохие деньги.

– Возможно, но… у меня ведь работа…

Рон откинулся на спинку стула.

– Сейчас у вас отпуск, насколько мне известно. – Он бегло взглянул на Эмили, словно показывая, откуда именно получил эту информацию. – Не возьметесь ли вы за мой портрет? Забавно, знаете ли, было бы усадить в своем офисе собственную копию!

Дайан окинула его профессиональным взглядом.

– Да, наверное, я могла бы, только это потребовало бы вашего присутствия. На первом этапе, разумеется. Вам пришлось бы позировать дня два, пока я вылеплю из глины голову и…

– Два дня у меня есть, – быстро произнес Рон. – Потом я должен вернуться к своим делам. Но на два я в вашем распоряжении, если, конечно, Харрис и Эмили не станут возражать против того, что мы с мамой задержимся в их доме.

Он вопросительно взглянул на Харриса, и тот с улыбкой кивнул. Дайан же, повернувшись к Эмили, увидела на ее физиономии недовольство – ей явно не улыбалась перспектива на двое суток продлить общение со свекровью.

В следующую минуту Дайан вдруг услышала собственный голос:

– Вы с Патрицией могли бы остаться на это время у нас.

Сидевший рядом Гейб слегка толкнул ее под столом ногой, но было уже поздно – слова слетели с губ. Краем глаза Дайан увидела, что Эмили просияла, а Рон поспешно произнес:

– О, благодарю… если только мы не обременим вас?

– Нет, что вы, – вежливо обронила Дайан. – Здесь есть спальни для гостей, так что вы не почувствуете неудобства.

То, что она сама устроила себе ловушку, ей стало ясно, когда, улучив момент, Гейб шепнул:

– Зачем нужно было их приглашать? Ты хоть понимаешь, что теперь и мне придется остаться? Более того, нам предстоит спать в одной спальне!

– Почему в одной? – вскинула Дайан ресницы.

Гейб сверкнул взглядом.

– Потому!

Сообразив, на что он намекает, Дайан прикусила губу. Действительно, в современном мире люди, объявляющие о намерении заключить брак, как правило, давно живут вместе. Поэтому будет странно, если жених станет по вечерам удаляться из дома. Или если они с невестой на ночь скромно разойдутся по разным комнатам, как какие-нибудь пуритане викторианских времен.

Того и гляди разговоры пойдут, с беспокойством подумала Дайан, которой вовсе не хотелось сделаться предметом досужих обсуждений среди собственных знакомых. Ох, что я наделала! – промчалось в ее голове.

Однако, немного поразмыслив, она успокоилась. В действительности все было не так плохо, как показалось вначале.

– Но ты ведь не откажешься провести со мной ночь-другую в одной спальне? – уточнила она, покосившись на Гейба.

Тот усмехнулся, его взгляд остановился на ее губах, и он медленно покачал головой.

Многозначительная молчаливость Гейба породила в душе Дайан прилив чувственного волнения. Сегодня во время «репетиционного» поцелуя им обоим многое стало ясно друг о друге – главное, что они испытывают одинаковое желание близости. Не показной, настоящей. И абсолютной.

Кроме того, для себя Дайан сделала дополнительный вывод: ее решение относительно необходимости обуздания возникших к Гейбу чувств яйца выеденного не стоит. Все эти попытки лишь лицемерие перед самой собой.

Что ж, готовься к испытанию, дорогуша! – прокатился в ее мозгу язвительный смешок. Сегодня ночью тебе предстоит проявить небывалую выдержку.

Она прерывисто вздохнула.

Праздничный прием тем временем шел своим чередом. После обеда гости вышли в сад, где были установлены столики с прохладительными напитками. Уступая многочисленным просьбам, Дайан пришлось показать мастерскую, в которой она делала кукол, и слегка углубиться в технологию их изготовления. После бесчисленных охов, ахов и удивленного качания головой гости разбрелись по саду.

Спустя некоторое время Дайан вновь пригласила их в гостиную, где было подан десерт и кофе.

Когда стемнело, на галерее устроили танцы.

Тут Дайан тоже ждало испытание. Она как-то не подумала, что ей придется танцевать с Гейбом, а между тем по взглядам собравшихся сразу стало ясно, что этого не избежать. Все ждали, что жених и невеста начнут танец первыми.

Именно поэтому, когда из динамиков полилась музыка, уловивший общее настроение Гейб приблизился к Дайан и, ни слова не говоря, галантно протянул ей руку. В безмолвном приглашении было столько изысканности, что вокруг зашелестели вздохи дам.

Подобная реакция вызвала у Дайан улыбку, и с ней она положила пальцы на теплую сильную ладонь. Гейб сжал их и повел Дайан в центр галереи.

Там, на виду у всех, он слегка обнял ее, потом скользнул рукой на талию и вплотную притянул к себе. Подчиняясь навеваемому музыкой лирическому настроению, Дайан прильнула к Гейбу, прижалась щекой к его плечу, и они двинулись в неспешном ритме босановы.

Спустя некоторое время к ним начали присоединяться другие пары.

И все же в воздухе словно витало некое ожидание, поэтому в какой-то момент Гейб наклонился к расслабившейся в его объятиях Дайан и шепнул:

– Не будем их разочаровывать?

Ей не надо было объяснять, что он имеет в виду. Немного помедлив, она подняла лицо. Их взгляды сошлись – несмотря на полумрак, выражение глаз читалось легко.

Ресницы Дайан дрогнули, и в ту же минуту Гейб еще ниже наклонился к ней. Через мгновение их губы встретились, и они, позабыв обо всем на свете, слились в долгом поцелуе.

Как Дайан показалось, сквозь музыку вновь пробились аплодисменты, означавшие, что поцелуй замечен, однако сама она осталась к ним безразлична. Ее полностью поглотило невыразимое блаженство, которое она испытывала в эти минуты в объятиях Гейба…

Вечер кончился. Дайан и Гейб – разумеется, все еще в роли Шона – попрощались у ворот с гостями, усаживавшимися в автомобили. Затем они вернулись в дом, и Дайан показала Рону и Патриции их спальни. После этого они с Гейбом остались одни – официанты уехали еще раньше, все прибрав после приема.

– А где наша спальня? – спросил Гейб, убрав с лица Дайан прядку шелковистых волос.

Та легонько вздохнула.

– Идем. – Она привела Гейба к дверям комнаты, находившейся наискосок от помещения, в котором расположился Рон, на противоположной стороне коридора.

– Это супружеская спальня? – спросил Гейб, следом за Дайан переступив порог изысканно обставленных апартаментов.

Она кивнула.

– Когда-то, несколько лет назад, здесь располагались мои родители. Но эти времена давно в прошлом.

– И с тех пор здесь никто не спал? – обронил Гейб, с интересом оглядываясь в слабом свете ночника, который, войдя, включила Дайан.

– Только если на вилле было много гостей.

– Выходит, эта спальня ждала нас… Гм, здесь только одна кровать, правда широкая. Ты полагаешь, что… – Произнося последнюю фразу, Гейб повернулся к Дайан и вдруг остановился, увидев, что она протягивает ему что-то. – Что такое?

В следующее мгновение меж ее пальцев блеснул бриллиант.

– Возьми, – сказала Дайан. – Это кольцо стоит гораздо больше, чем ты заработал у меня за эти дни. Потом вернешь в ювелирный магазин, где, по всей видимости, купил его.

Однако Гейб качнул головой.

– Не выдумывай, надень обратно. Ты должна носить его, пока не уедут последние гости.

Немного подумав, Дайан последовала его совету.

– Хорошо, но через два дня ты его заберешь. – После короткой паузы она добавила: – Ну все, ванная вон там, если понадобится… Спокойной ночи. – И с этими словами направилась куда-то влево.

Гейб проводил ее удивленным взглядом.

– Куда ты? – Не успел он задать этот короткий вопрос, как различил в полумраке еще одну дверь.

Дайан кивнула на нее.

– Здесь есть вторая комната, устроена на тот случай, если один из супругов заболеет или… они поссорятся.

Она испытала неизъяснимое удовольствие, увидев, как у Гейба вытянулась физиономия.

– Ты намерена спать там?

Дайан едва заметно пожала плечами.

– Конечно. Утром мы выйдем из одной двери, и Рон с Патрицией ничего не заподозрят.

– Ах вот как! – протянул Гейб.

Дайан могла бы поклясться, что в его голосе прозвучали нотки разочарования. Торжествующе усмехнувшись про себя, она скрылась за дверью.

Эта комната была козырной картой Дайан. Она возлагала на нее большие надежды. Ночевка – пусть и очень близко от Гейба, но все же в разных помещениях – являлась для обоих, в первую очередь для самой Дайан, сдерживающим фактором. Находившаяся между двумя кроватями стена не особенно способствует интимному общению тех, кто на них лежит.

Однако, как нередко случается, дальнейшие события стали развиваться вовсе не так, как предполагала Дайан.

Поначалу все шло прекрасно. Открыв окно, чтобы впустить в помещение свежий воздух из сада, она улеглась в постель и услышала, как то же самое сделал за стеной Гейб. Опасений, что он ворвется сюда, у нее не было – не такой он человек, чтобы добиваться своего силой.

А сама я, разумеется, к нему не пойду, подумала Дайан, умиротворенно закрывая глаза и настраиваясь на сон.

Однако это оказалось непростой задачей – уснуть, зная, что рядом лежит в постели Гейб, но Дайан старалась…

И старалась… И старалась…

Проведя в бесплодных попытках задремать с полчаса, она вдруг с досадой обнаружила, что находится в спальне не одна. Нет, это не Гейб прокрался потихоньку к ней. К сожалению! Компанию Дайан составили гораздо менее приятные существа.

Комары!

Напрасно я его открыла, подумала Дайан, вспомнив, что в этой комнате на окне нет противомоскитной сетки.

В ее собственной спальне такая защита была. И в смежной комнате, где находился сейчас Гейб, – тоже. Поэтому оттуда не доносилось ни звука, Гейб не ворочался в постели, отбиваясь, подобно Дайан, от мерзких кровососов.

Она поспешно встала и закрыла окно, но было поздно: комары вились над кроватью стайками. И стоило Дайан лечь, как они принялись за нее всерьез…

Эту схватку Дайан проиграла. Прошло не так уж много времени, прежде чем она в одной ночной сорочке заскочила в смежную спальню, захлопнув за собой дверь с такой поспешностью, будто ее настигала стая голодных волков.

Гейб приподнялся на локте.

– Что случилось?

– Комары! – плачущим голосом протянула Дайан, скребя ногтями искусанную руку. – Я не могу там оставаться! Это невыносимо…

– Ну и что ты намерена делать? – осторожно спросил Гейб.

Она помолчала, с сомнением поглядывая на него, затем со вздохом произнесла:

– Я… могла бы лечь здесь… на краешке кровати, если ты не возражаешь.

Он сел, спустив ноги на ковер.

– На краешке не получится, солнышко. Ты сама это понимаешь. – Казалось, его голос внезапно охрип.

Перестав чесаться, Дайан вновь взглянула на него.

– Нет?

Гейб покачал головой, затем медленно встал.

– Если мы с тобой окажемся в одной постели, никому из нас не удастся удержаться на краешке.

Глядя, как он приближается к ней – почти полностью обнаженный, сильный, стройный и словно позолоченный лунным светом, – Дайан забыла о том, что ее только что донимал зуд комариных укусов. С каждым шагом Гейба ее решимость любой ценой сохранять достоинство таяла, а дыхание учащалось. То же самое происходило с сердцебиением. В какой-то момент Дайан осознала, что совершенно беззащитна – нет, не перед Гейбом, перед собственными желаниями.

– Ты понимаешь, что произойдет, если мы уляжемся вдвоем? – тихо спросил Гейб.

– Да, – шепнула она.

– И… согласна с этим? – От волнения голос Гейба пресекся.

– Да, – одними губами ответила Дайан.

Гейб преодолел остаток разделявшего их пространства и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.

– Я хочу поцеловать тебя. Можно?

Вместо ответа Дайан встала на цыпочки и сама потянулась к нему. Издав сдавленный, но явно восторженный звук, Гейб обнял ее и нежно прильнул к губам.

Однако поцелуй получился коротким. В действиях Гейба ощущалось нетерпение, которое быстро передалось Дайан. Прервав поцелуй, он подхватил ее на руки и понес к кровати.

Ведь я не собиралась с ним спать! – запоздало мелькнуло в ее мозгу, но эта мысль уже не имела никакого значения: через минуту оба оказались обнаженными и слились в объятиях.

Дайан пылала, но еще больше распалялась под ласками Гейба. Кровь бурлила в ее венах. Никогда еще ей не доводилось испытывать такого сильного желания. Именно сейчас, в эти пронизанные блаженством мгновения, Дайан во всей полноте поняла значение выражения «безумная вспышка страсти».

Позже настал момент, когда, неистово стиснув плечи Гейба, Дайан призывно выкрикнула его имя, и он наконец вошел в нее…

Утром оба проснулись другими людьми. Покидать спальню не хотелось, но нужно было уделить внимание гостям, поэтому, понежившись немного в постели, обменявшись ласками и поцелуями, они привели себя в порядок и спустились вниз.

За завтраком Гейба ждало испытание: Рон взял на себя лидирующую роль, за столом ухаживал за Дайан, то и дело заглядывал ей в глаза и почти не умолкал. Гейбу же поневоле пришлось развлекать разговорами надменную Патрицию.

Когда с едой было покончено, Рон настоял на том, чтобы сразу отправиться с Дайан в мастерскую и приступить к работе над его кукольным портретом. Собственно, именно это Дайан вчера и обещала, поэтому ей не осталось ничего иного, как только напоследок бросить на Гейба взгляд и подчиниться воле Рона, увлекающего ее под локоток во двор.

Гейб скрипнул зубами, но что он мог поделать? Только стоять и смотреть, как Дайан уводит посторонний человек. Сам же он остался с Патрицией.

Впрочем, та тоже высокомерно выразила желание прогуляться по саду, так что пришлось составить ей компанию.

Часа через два Гейб наконец освободился: Патриция известила его, что теперь пойдет в свою комнату отдыхать. Проводив ее до ведущей на второй этаж лестницы, он поспешил во двор, к мастерской.

Изначально Гейб собирался войти туда и посмотреть, как продвигаются дела, как Дайан работает, однако потом, не дойдя нескольких шагов, остановился в сомнении. Вызвано оно было взрывом смеха, донесшимся из деревянного строения. Смеялись двое – Дайан и Рон. По всей видимости, между ними установилось полное взаимопонимание.

Кажется, они там неплохо проводят время, подумал Гейб, испытав неожиданно сильный укол ревности. После того, что произошло ночью, невыносимо было представить себе Дайан даже просто дружески болтающей с другим мужчиной.

Он так и не вошел в мастерскую. Долго бродил вокруг с мрачным видом, прислушиваясь к обрывкам разговоров и смеху, порой возникавшему внутри. Потом удалился в сад и опустился на скамейку увитой диким виноградом беседки, которую обнаружил, гуляя с Патрицией. В голове у него был полный сумбур.

Остаток дня и ужин прошел для Гейба будто в тумане. Встрепенулся он лишь тогда, когда услышал, что Дайан желает гостям спокойной ночи.

Когда они остались в спальне наедине, Гейб сорвал с нее одежды и, не обращая внимания на ее удивленный взгляд, увлек в постель.

Их интимное общение мало чем напоминало вчерашнее, хотя минувшей ночью обоим казалось, что более сильной вспышки страсти человеку испытать не дано. Сейчас оказалось, что то было лишь прелюдией к нынешнему бурному, исступленному, даже дикому соитию.

Дайан громко стонала в объятиях Гейба, и, осознавая, что в ночной тиши эти пронизанные чувственностью звуки наверняка достигают спальни Рона, тот в глубине души торжествовал…

На следующий день, однако, все повторилось. Рон увел Дайан в мастерскую, а Гейб, избавившись от скучного общества Патриции, направился следом и стал ходить кругами по двору перед мастерской. Ночью он вновь как дикарь набросился на Дайан, словно что-то наверстывая.

Следующим утром все кончилось.

Рон выписал Дайан чек на сумму с тремя нулями и оставил адрес, по которому она должна была выслать готовую куклу. Затем последовало короткое прощание, после чего Рон и Патриция сели в такси и укатили.

На Гейба сразу снизошло умиротворение. Всю нервозность и ревность будто рукой сняло, поцелуи стали нежными, ласки более спокойными.

Дайан только улыбалась про себя, так как догадывалась, в чем причина странного поведения Гейба.

Однако улыбаться ей пришлось недолго. Примерно через час после отъезда Рона и Патриции к воротам виллы вновь подкатило такси. Дайан и Гейб как раз стояли на балконе спальни, выходившем на Плэсид-стрит, поэтому прекрасно видели, как из остановившегося автомобиля вышла высокая стройная девушка в морской форме.

Заметив ее, Гейб охнул, выхватил из кармана шортов сотовый телефон, взглянул на него и выругался. Дайан похолодела. Она узнала вновь прибывшую: это была та самая девушка, которой Гейб помогал выйти из автобуса возле кафе «Серф». Тогда Дайан решила, что при прощании незнакомка отдала Гейбу честь в шутку, однако сейчас, при виде формы, подумала, что для нее подобный жест, наверное, привычен.

Тем временем девушка тоже заметила на балконе Гейба и взмахнула рукой.

– У тебя отключен мобильник? Спускайся, срочно отбываем, забастовка кончилась!

– Да? – удивился Гейб. – И что, все съехались?

– Все в сборе, только тебя нет! – крикнула девушка. – Даже Мэри Джонсон на месте!

– Ну, тогда точно забастовке конец, – констатировал Гейб.

– Кто это? – побелевшими губами спросила Дайан.

– Мэри Джонсон? Наша повариха.

– Нет, эта девушка?

Гейб оглянулся на ворота.

– А… это старпом.

– Кто? – нахмурилась Дайан.

Но Гейб уже наскоро поцеловал ее и поспешил прочь. Выбежав на крыльцо, он задрал голову, устремив взгляд на балкон.

– Извини, работа! Увидимся! – С этими словами Гейб побежал по дорожке и через минуту уже был по ту сторону ворот.

Девушка в форме с размаху чмокнула его в щеку. Прежде чем сесть в такси, он оглянулся на Дайан и еще раз взмахнул рукой.

Вскоре улица опустела. Дайан же застыла на балконе с горестно-недоуменным выражением на лице.

В течение следующих трех недель она часто вздыхала, всхлипывала, плакала, а по ночам даже рыдала в подушку. Потом у нее иссякли силы, да и отпуск кончился. Выйдя на работу, Дайан решила, что нужно жить дальше. Роман с Гейбом сверкнул как молния. Тут уж ничего не поделаешь! Молнии ослепляют, но не возвращаются.

Правда, кое-что смущало ее: Гейб забыл забрать свой смокинг и кольцо с бриллиантом. Кроме того, Дайан не рассчиталась с ним за тренерскую работу и починку крыши. Поэтому интуиция подсказывала ей, что Гейб еще появится.

В один прекрасный день – а именно в субботу, – выглянув в окошко, чтобы проверить, не показался ли молочник с обычным заказом, Дайан увидела, что по дорожке идет к дому высокий молодой мужчина в форме капитана торгового флота.

Будучи жительницей портового города, Дайан сразу поняла, что это за форма, для нее лишь осталось загадкой, что этот капитан делает во дворе виллы. В следующую минуту она рассмотрела его и ахнула.

Гейб!

Так вот что означало слово «старпом»! – промчалось в ее мозгу. Выходит, у него с той красоткой вовсе не романтические, а служебные отношения? Может, она чмокнула его тогда просто так, от радости, что кончилась их забастовка?

Дайан поспешила в холл и вышла на крыльцо именно в тот момент, когда Гейб шагнул на первую ступеньку.

– А, явился! – сказала она. – Пришел за кольцом и смокингом? И за своим заработком? Подожди здесь, сейчас вынесу твои вещи. Ничего, если выпишу чек?

Гейб лучезарно улыбнулся.

– Здравствуй, солнышко. – Сняв капитанскую фуражку, он принялся обмахиваться ею. – Когда кончится эта жара… У тебя нет твоего замечательного крюшона? Кстати, не знаю, что ты там думаешь, но я приехал жениться.

– На ком? – брякнула Дайан.

– На тебе, конечно. Как честный человек, ну и все такое… – В глазах Гейба плясали веселые искорки. – Ты же моя невеста, это все знают.

– Не твоя, а Шона!

– Это ты своей Эмили расскажи! Кто такой Шон? Забудь. – Взглянув на руки Дайан, он нахмурился. – Почему не носишь кольцо? Хороша невеста: жених с глаз долой, она его из сердца вон!

Дайан окинула его сердитым взглядом.

– Так ты капитан?

Он кивнул.

– Совершаю каботажные плавания на судне «Звезда надежды». Сейчас следую обратным курсом в Дувр, в порт приписки. Попутно хочу жениться на тебе.

– Попутно? – Дайан повернулась к двери. – Ты даже не позвонил ни разу. Уходи!

В ту же минуту Гейб взбежал на крыльцо, заключил ее в объятия и зашептал, обжигая дыханием ухо:

– Солнышко, ты даже не представляешь себе, как я скучал по тебе! Это время требовалось мне, чтобы понять: я жить без тебя не могу! Мы странно познакомились, но дальше все было серьезно, по крайней мере с моей стороны. О, я думал, что прикончу этого Рона, когда он прикасался к тебе! И я умру, если ты не станешь моей женой… потому что люблю тебя. Знаю, ты не собираешься замуж, но…

Она подняла лицо.

– Ты… любишь меня?!

С его губ слетел вздох.

– Больше жизни! Пожалуйста, стань моей женой. – Он нашарил руку Дайан и поднес к губам. – Умоляю!

Ощутив прикосновение его губ, Дайан затрепетала. Вот оно, настоящее, а никакой не Шон! – промчалось в ее голове.

– Дайан? – взволнованно произнес Гейб.

– Да, – сказала она. – Стану.

– Благодарю! – воскликнул Гейб, начав наклоняться к ней.

– Постой. – Дайан сунула руку в карман джинсов, вынула кольцо с бриллиантом, которое постоянно носила с собой, и надела на палец. – Теперь все.

– Да, солнышко, теперь ты моя, запомни! – сказал Гейб, и это было последнее, что он произнес, прежде чем они надолго слились в поцелуе.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

Реклама на сайте