«Любовь на Женевском озере»

Делла Сванхольм Любовь на Женевском озере

– Ах ты моя красавица! Расцвела! Значит, в Женеву точно пришла весна…

Дениза ласково дотронулась до нежно-розовых лепестков. Именно за эти как бы покрытые воском цветы, очень похожие на тюльпаны, деревья и назвали тюльпанными. Относящиеся к семейству магнолиевых, родиной которых считается Китай, тюльпанные деревья в последнее время стали очень популярными и в Европе, где их выращивают в декоративных целях. Весной они бурно покрываются белыми, кремовыми, розовыми или фиолетовыми цветами, и спокойно пройти мимо такого чуда не может никто. Но Дениза Делакруа особенно любила именно это, похожее на нежно-розовое облако дерево, растущее на пригорке в начале женевского парка «Мон Репо». Господи, кажется, совсем недавно ее, маленькую девочку, мама приводила в этот знаменитый парк, чтобы полюбоваться, как за-цветает это дерево.

Бедная мама! Бедный папа! – горько вздохнула Дениза. Два года назад ее родители погибли в авиакатастрофе над Боденским озером, когда возвращались из поездки к своим родственникам в Германию. Дениза и ее старшая сестра Катрин осиротели. В их большой, уставленной старинной мебелью – купленной еще прабабушкой – квартире на рю Амат сразу стало пусто. Не звучал больше веселый смех матери, мадам Аманды Делакруа, работавшей воспитательницей в детском саду и по вечерам в кругу семьи рассказывавшей уморительные истории из жизни своих маленьких подопечных. Не рокотал густой бас отца, месье Клода Делакруа, владельца автосалона на рю Лозанн. После громкого судебного разбирательства немецкую авиакомпанию, осуществлявшую тот злосчастный полет, заставили выплатить серьезные компенсации семьям погибших. Таким образом Дениза и ее сестра Катрин оказались вполне обеспеченными девушками. Но что значат деньги, пусть и неплохие, по сравнению с потерей самых близких, самых дорогих людей? Почти ничего. К тому же Катрин, закончив Женевский университет, вышла замуж. Ее муж, Антуан Дюамель, высокий, статный красавец, работал менеджером в крупнейшем магазине Лозанны – «Гранд пассаже». Катрин переехала к мужу. И хотя от Женевы до Лозанны каких-то восемьдесят километров, Дениза с отъездом сестры еще отчаяннее почувствовала свое одиночество. Они были очень привязаны друг к другу. Катрин в их семье считалась красавицей: белокурая, голубоглазая, с длинными ногами, она сводила с ума не только студентов Женевского университета, но и многих мужчин. А Дениза не считала себя такой же эффектной, как сестра. И не могла понять, почему это мужчины в последнее время стали провожать ее долгими взглядами.

Дениза была выше своей сестры, волосы у нее были не белокурые, а светло-каштановые с золотистым отливом. Глаза – серо-голубые, которые, когда она сердилась, отливали стальным блеском. И ямочки на щеках. Если Катрин была более женственной, то Дениза – более спортивной. В коллеже она всерьез увлекалась волейболом, по утрам делала часовую пробежку вдоль озера, а зимой, как и большинство людей в Швейцарии, занималась горными лыжами. Конечно, на лыжи она встала благодаря родителям – года в три. Какой же житель Швейцарии не катается с гор, начиная с самого нежного возраста! Недаром про швейцарцев шутят, что они уже рождаются с горными лыжами на ногах.

Родители возили Катрин и Денизу в Сен-Серг – модный курорт, расположенный высоко в горах, всего в двадцати километрах от их дома. Его популярность объяснялась не только удобным расположением и близостью к Женеве, но и тем, что, кроме прекрасных горнолыжных, там были проложены трассы и для любителей равнинных лыж – так называемых «ски дю фон». Проведя целый день на свежем воздухе и вволю накатавшись на любимых склонах, как прекрасно завалиться всей семьей в отель и поужинать горячим раклеттом или роскошным куском мяса – «шатобриан»!

Сидя в ресторанчике с родителями, юная Дениза мечтала, что когда-нибудь и она станет владелицей отеля в горах и к ней будут приходить такие же веселые румяные лыжники. Когда она подросла, мечта об отеле в Сен-Серге или в другом модном курорте не испарилась, как это часто бывает, а стала приобретать все более реальные очертания.

Но вот пришла беда – родители погибли. Дениза не представляла, что так тяжело будет переживать их потерю. Как жить дальше? Что делать? Где та точка опоры, которая поможет ей? Как выбрать правильный путь, чтобы добиться чего-то в жизни? Она еще так молода! Девятнадцать лет, разве это много? Иногда Дениза чувствовала себя заброшенным котенком, который остро нуждается в ласке, просто в том, чтобы его кто-то погладил… А иногда ей казалось, что жизнь, такая счастливая, радостная, легкая, с налаженным бытом и заботливыми родителями, была просто сном, от которого она вдруг проснулась… древней старухой. Все в прошлом. Впереди – пустота и одиночество, говорила она себе вечерами, когда за окнами лил противный осенний дождь и в большой, ставшей такой пустой квартире гулко отдавались собственные шаги.

– Ты все еще мечтаешь о собственном отеле? – спросила однажды Катрин, приехав из Лозанны, чтобы навестить свою младшую сестру.

За окном лил дождь. Он налетал порывами, плотными струями, временами стирая серый силуэт противоположного берега вдали. Небо было грязно-серым, и низкие тучи все так же двигались на восток, в сторону Берна и Оберланда. Спокойное, с прозеленью водорослей и отражений деревьев, озеро застыло между намокшими парками и темно блестевшими под потоками воды асфальтовыми лентами дорог.

– Да, но теперь это только мечты, – печально ответила Дениза.

– Почему же? Ведь ты упорная и можешь всего добиться в жизни.

– Видишь ли… – замялась Дениза.

– Ну говори, говори! – настаивала Катрин.

– Дело в том, что за это время конъюнктура изменилась, и не в лучшую для меня сторону. Увы! – вздохнула Дениза. – Цены на отели значительно поднялись.

– А тех денег… – тяжелые воспоминания нахлынули на Катрин, и ее прекрасные голубые глаза наполнились слезами, – что мы получили после гибели мамы и папы, разве недостаточно для осуществления твоей мечты?

– Теперь, боюсь, этой суммы не хватит для покупки даже очень маленького отельчика, – грустно заключила Дениза.

Сестры надолго замолчали. Катрин о чем-то задумалась, ее лоб прорезали морщины.

– Но какой-то выход обязательно же должен быть! – воскликнула наконец она. – Послушай, а если тебе продать квартиру родителей? Она ведь слишком велика для тебя одной…

– Я уже думала об этом, – призналась Дениза. – Но деньги от продажи мы с тобой должны поделить пополам, а этой суммы будет тоже явно недостаточно для…

– Нет-нет! – решительно прервала ее Катрин. – Насчет квартиры мы с Антуаном все обсудили. И он со мной полностью согласен…

– В чем это? – подозрительно посмотрела на нее Дениза.

– Не волнуйся ты так, малышка! – попыталась успокоить ее Катрин. – Дело в том, что мы с Антуаном очень прилично зарабатываем. Я живу с ним как у Христа за пазухой. А ты совсем одна. И ты мой самый близкий человек. Поэтому будет только справедливо, если ты продашь квартиру и все деньги положишь на свой счет. Конечно, отложив часть на покупку небольшой однокомнатной квартиры. Может быть, даже в этом же доме.

– Нет, я так не согласна, – заупрямилась Дениза. – Деньги пополам.

– Да нет же, нет! – настаивала Катрин. – Я хочу, то есть мы вместе с Антуаном хотим, чтобы все деньги были твоими. Тогда, через какое-то время и если ты будешь где-то работать и откладывать, ты в сумме сможешь получить то, что поможет тебе осуществить мечту. Думаю, папа с мамой, которые там, – она показала рукой вверх, – тоже были бы рады такому решению. Поверь мне, сестричка, хоть все считают нас, швейцарцев, чересчур рациональными и практичными – и это правда, – у каждого из нас есть сердце и мое сердце подсказывает мне: именно такое решение справедливо.

Катрин подошла к Денизе и обняла ее. На глазах у обеих выступили слезы.

– Спасибо, сестричка. Ты действительно мой самый лучший друг! – воскликнула Дениза.

– А лучшему другу в этом доме дадут чашечку кофе? – притворно рассердилась Катрин. Она не умела долго грустить и, как счастливая замужняя женщина, предпочитала радоваться жизни.

– О господи, конечно же! Да еще с твоим любимым тортом «Форе нуар». Я специально бегала в кондитерскую на рю Паки, – похвасталась Дениза.

– Ой, – расплылась в улыбке Катрин, – такой кондитерской, как на Паки, нет нигде.

– Даже в Лозанне? – съехидничала Дениза.

– Даже там. Кондитерская на Паки, может быть, самая лучшая во всей Швейцарии, – серьезно заметила Катрин, которая не понимала шуток, когда речь шла о сладком.

– А помнишь, какой замечательный торт мы ели в Баден-Бадене, когда ездили туда на термальные источники? – спросила Дениза.

– Конечно. Такой пышный, высокий, черный бисквит. Взбитые сливки и вишни. Много вишен, – облизнулась Катрин. – И назывался он «Шварцвальд». А как ни крути, в переводе означает только одно – «Черный лес», то есть «Форе нуар». Пожалуй, только у кондитеров из Баден-Бадена торт получается не хуже, чем у нас на Паки. – И Катрин нетерпеливо подвинула к себе тарелку с большим куском торта, который ей так щедро отрезала младшая сестра.

Дождь редел, закрывавшая Женеву завеса местами становилась прозрачной. Первым проглянул купол собора Святого Петра на противоположном берегу, легкий и зыбкий среди сверкающего трепета ливня. Потом из отхлынувшего потока стали вырисовываться кварталы, с крыш лила вода, город, казалось, вновь выступил из волн наводнения, хотя широкие разливы воды еще наполняли улицы туманом. Но вдруг сверкнуло пламя – сквозь ливень прорезался солнечный луч. Дождь уже не лил в квартале, где находился дом Денизы, он хлестал левый берег, Старый город, дали предместий; видно было, как капли летели стальными стрелами, тонкими и частыми, сверкавшими на солнце. Направо загоралась радуга. По мере того как луч света ширился, розовые и голубые мазки пестро размалевывали горизонт, будто на детской акварели. Небо запылало; казалось, на хрустальный город сыплются золотые хлопья.

– А что ты будешь делать, когда закончишь коллеж? – поинтересовалась Катрин, съев первый кусок своего любимого лакомства. – Сразу поступишь в институт гостиничного бизнеса?

– Я вот думаю… – протянула Дениза и тряхнула гривой светло-каштановых волос. – Ты только что сделала мне такой подарок, Катрин! Можно было бы начать веселую студенческую жизнь и ни о чем не думать. А выходит, как раз и надо думать. Благодаря тебе, сестричка, мой отель становится уже не далекой мечтой, а близкой реальностью. Я должна быть хорошим управляющим… Все знать, во все вникать. Делать ли в нем ресторанчик? А если да, то с какой кухней? Я когда-то мечтала, чтобы в моем отеле подавали самую вкусную, самую аппетитную еду. А теперь вот гляжу на тебя и думаю: а может, надо еще пригласить и кондитера, чтобы делать такие же «Форе нуар»? И тогда ты, сестричка, будешь очень часто приезжать и останавливаться в моем отеле. Здорово? – Дениза повернулась к Катрин. Глаза ее радостно блестели. От уныния не осталось и следа. (Ах молодость, молодость! Только в ней возможны такие быстрые переходы от грусти к радости.) – В общем, надо все хорошенько взвесить, просчитать. Думаю, одной учебы в институте будет недостаточно. Необходима практика, – деловито заметила Дениза. Она решительно встала и зашагала по комнате. – Начну я, пожалуй, с ресторана. Хорошего. Очень хорошего. Поработаю там официанткой, присмотрюсь к персоналу, налажу контакты с поварами, изучу, как работает ресторан изнутри: подбор вин, продуктов, выпечки, оформление столов, ну и так далее. Думаю, около года мне хватит. А потом, может быть, устроюсь горничной в гостиницу. И если я когда-нибудь стану владелицей отеля – а я теперь чувствую, что стану, – то ни один официант, ни одна горничная, ни один повар меня уже не обманет. Я буду знать их кухню. Как ты считаешь?

Катрин внимательно посмотрела на Денизу.

– В свои девятнадцать ты очень практична и осмотрительна. С такими деньгами, что у тебя будут после всех операций, только такой и надо быть. Осмотрительной, терпеливой, опытной. В общем, я поддерживаю твою идею. – Она улыбнулась. – А теперь, пожалуйста, дай мне еще один кусочек торта. И свежего кофе, ты его так чудесно готовишь!

Дениза засмеялась. Она взяла в руки начищенный до блеска серебряный кофейник, который помнил еще их бабушку.

– Ах ты, сладкоежка! А за комплимент – спасибо. Я готовлю кофе по рецепту Мухаммеда – помнишь, у папы в салоне работал дворник-марокканец? Он меня и научил делать вкусный кофе.

Обе замолчали. Потом Катрин подошла к Денизе и обняла ее.

– Пока мы вместе и помогаем друг другу, боль от утраты родителей перенести будет легче.

– Да, пока мы вместе, – эхом отозвалась Дениза. – Мы никогда не забудем их. Они у нас были замечательные. Правда?

Когда Антуан заехал за женой, чтобы отвезти ее в Лозанну, он застал двух сестер необычайно задумчивыми, с покрасневшими от слез глазами. Дениза, сразу вспомнив о своих обязанностях хозяйки, предложила Антуану кофе и его любимый сыр «Аппенцеллер».

– У нас был и торт «Форе нуар», – виновато протянула она. – Но…

– Но остался только маленький кусочек, – шутливо заметил Антуан. – Я прав?

Он был прав.

Через месяц Дениза закончила коллеж и немедленно стала подыскивать себе скромную однокомнатную квартиру. Как и предсказывала ее сестра, такая квартира нашлась в их же доме. Небольшая жилая комната, но зато просторная кухня. Очень даже неплохо для одного человека, решила Дениза.

Больше времени заняла продажа родительской квартиры и части старинной мебели. Себе Дениза оставила только самые любимые вещи: диван и одно кресло, небольшой круглый стол с четырьмя стульями, старинную дубовую кровать и резной дубовый буфет на кухню.

Продажа старой и покупка новой квартиры, а также расставание с имуществом, оставшимся от родителей, неожиданно для Денизы оказались довольно хлопотным делом и отняли много сил и времени. Но в девятнадцать лет силы восстанавливаются быстро. А результат превзошел все ожидания: мебель и старинные вещи принесли даже больше денег, чем рассчитывала Дениза. Да и квартира – почти в центре Женевы – продалась за два дня и по очень выгодной цене. Вырученные деньги Дениза положила на свой счет в «Юньон де банк Суисс». Вместе со страховкой, полученной после гибели родителей, этой суммы могло хватить на покупку небольшого скромного отеля. Если, конечно, еще и хорошенько поторговаться и сбить первоначальную цену, заявляемую хозяевами.

Теперь, согласно плану, одобренному старшей сестрой, Дениза собиралась подыскать себе работу официантки. И тут везение было на ее стороне. Днем, открыв газету «Трибюн де Женев», Дениза увидела объявление о том, что ресторану «Жемчужина озера» требуются официантки. Она обвела объявление красным фломастером и засмеялась от счастья. Неужели черная полоса в ее жизни кончилась и теперь все ее мечты будут сбываться?

«Жемчужина озера»… Этот ресторан, расположенный в парке «Мон Репо», был ее самым любимым, хотя обедала она в нем с родителями всего один раз. Но по очень торжественному случаю – тогда Денизе исполнилось десять лет. А вот кофе на летней террасе с прекрасным видом на озеро она пила многократно и очень хорошо помнила, как это было: Дениза придирчиво выбирала самый уютный столик, садилась, и тут к ней мгновенно подходила вышколенная официантка в отглаженной форме с белым маленьким передничком. Она улыбалась и очень приветливо осведомлялась, чего желает мадемуазель. Дениза неизменно заказывала кофе с молоком.

Ей тут же приносили чашечку ароматного горячего напитка, малюсенький молочник и несколько кусочков сахара. И начиналось смакование: Дениза маленькими глоточками пила кофе и как бы рассеянно, но с видом победительницы оглядывала прохожих. А летом в парке их было великое множество. Слышались обрывки разноязычной речи. Женева летом как магнит притягивала тысячи иностранных туристов. Шли толпы японцев в шортах и обязательных панамках, обвешанные разнообразной фотоаппаратурой. В белоснежных одеждах торжественно проплывали богатые арабы в сопровождении жен, одетых в длинные закрытые, преимущественно серых тонов одеяния и такого же цвета платки, и их симпатичных детишек, которым пока позволялось держать открытыми многие части тела. Арабы приезжали в Женеву, где в это время стояла тридцатиградусная жара, чтобы охладиться от своей пятидесятиградусной. Ухоженные американские старушки с подкрашенными в голубой или розовый цвет волосами восторженно ахали, увидев знаменитый фонтан, бьющий почти из середины Женевского озера на огромную высоту. Фонтан давно стал символом Женевы, а местные жители, к которым с гордостью относила себя и Дениза, делали вид, что не обращают на него внимания: ну фонтан, ну и что? Но в жаркий летний день, сидя на террасе ресторана «Жемчужина озера» с чашечкой кофе, Дениза невольно любовалась серебристой стеной из крошечных капелек воды, в которых дробилось и тысячами огоньков вспыхивало солнце. А затем ее взгляд лениво передвигался на противоположную сторону озера, где был расположен Парк Роз. Чуть левее тянулись виллы очень богатых людей. На мысе, выступающем в озеро, находился прелестный городок Эрманс с его знаменитыми художественными галереями, а дальше – Франция. И среди множества французских городков – знаменитый курорт Эвиан. С его не менее знаменитой одноименной водой. А над всем этим возвышался величественный Монблан, чьи вершины даже в летний зной были всегда покрыты снегом. Красота!

Но тут Дениза опомнилась, прервала свои бесконечные воспоминания и решила позвонить по указанному в объявлении телефону. Ее пригласили на собеседование в этот же день на три часа. Надо было торопиться.

Дениза тщательно вымыла и высушила волосы и долго расчесывала их, пока они не стали потрескивать. Волосы блестели на солнце, как жидкое золото.

Ну, с волосами, кажется, все. А что надеть? Если наряжусь, то не поймут, зачем мне работа простой официантки. А слишком скромно оденусь – никто внимания не обратит. И возьмут на это место кого-нибудь другого.

Дениза подошла к встроенному шкафу с зеркальной дверцей. Она долго выбирала и наконец решительно сняла вешалку с голубой шелковой юбкой и белой блузкой с короткими рукавами. Примерила. А вроде ничего. И нарядно, и скромно одновременно, решила она. Надела новые белые туфли на невысоком каблуке, повесила на плечо голубую, в цвет юбки, кожаную сумку и вновь подошла к зеркалу.

Удовлетворившись увиденным, она улыбнулась своему отражению и, резко повернувшись на каблуках, вышла из квартиры.

Услышав стук в дверь кабинета, владелец ресторана «Жемчужина озера» месье Жан Жюбель строго произнес:

– Войдите!

И вошла девушка, чей внешний вид отвечал всем эстетическим требованиям месье Жюбеля, предъявляемым им – конечно, в мыслях – к прекрасной половине человечества: она была молода, очень привлекательна, высокого роста, спортивного телосложения, и, главное, у нее были роскошные светло-каштановые волосы с золотистым отливом.

– Я – Дениза Делакруа. Вы мне назначили собеседование на три часа.

Месье Жюбель едва не поперхнулся.

– Вы хотите работать официанткой? – удивился он. – И у вас нет никаких амбиций? – Он внимательно посмотрел в ее серо-голубые глаза.

– Если честно, то амбиции у меня есть, – скромно ответила Дениза. – Я хочу поработать у вас, а летом поступить в институт гостиничного бизнеса в Веве. – О прочих своих планах она решила благоразумно умолчать.

– А что думают ваши родители о стремлении поработать именно официанткой? – продолжил допрос хозяин.

– Мои родители погибли в авиакатастрофе два года назад. – Глаза Денизы стали грустными. – А моя старшая сестра это решение одобряет и считает его разумным.

Теперь ясно, почему это создание решилось на этот шаг, подумал месье Жюбель и проникся сочувствием к очаровательной собеседнице. После смерти родителей ее жизненные и, очевидно, финансовые обстоятельства изменились и ей нужно элементарно заработать. Заработать деньги на учебу.

– А у вас есть хоть какая-нибудь практика работы? – более мягким тоном спросил месье Жюбель.

– Я закончила коллеж, который находится почти напротив ресторана, на противоположной стороне рю Лозанн, – начала объяснять Дениза, – и всегда, когда мы организовывали благотворительные обеды для стариков-инвалидов нашего района или ребятишек из детских приютов, а это, поверьте, было довольно часто – наш коллеж славится своей благотворительностью, – при этих словах месье Жюбель утвердительно кивнул, – я работала официанткой. Конечно, я понимаю, что этого недостаточно для такого прекрасного ресторана, но… я быстро учусь. – И Дениза доверчиво посмотрела в глаза месье Жюбеля.

Мой бог! Какое очаровательное существо! Кажется, я становлюсь сентиментальным. Значит, старею, подумал владелец ресторана, а вслух сказал:

– Ваше счастье, что начинается летний туристический сезон. Количество посетителей – огромное, и нам действительно нужны официантки. Не буду объяснять, что от вас требуется, это вам расскажет старший официант. – Месье Жюбель нажал кнопку и приказал: – Клода Агоссу ко мне.

Через минуту в кабинет вошел высокий стройный негр лет двадцати пяти в форме официанта. Он мельком глянул в сторону Денизы, и глаза его восхищенно округлились.

– Знакомьтесь: это – Клод Агосса, наш старший официант, а это наша новая официантка Дениза Делакруа, – представил их друг другу месье Жюбель.

Поняв, что красивая девушка не клиентка, а его коллега, то есть ровня, негр дружелюбно заулыбался, обнажив при этом белоснежные крепкие зубы.

– Очень рад.

– Я тоже, – вежливо ответила Дениза.

– Клод, у Денизы нет большого опыта работы. Я беру ее, так сказать, под личную ответственность, поэтому попрошу тебя взять над ней шефство и постараться побыстрее научить ее премудростям профессии. Ты понял? – строго спросил шеф.

– Да, месье, хорошо понял.

– Кстати, Дениза, – продолжил шеф. – Клод – победитель конкурса официантов, проводившегося в Женеве в прошлом году. Надеюсь, он будет для вас хорошим учителем. Я же буду внимательно следить за вашей работой, так как, повторяюсь, беру вас под личную ответственность. В нашем заведении строгие порядки. Но инициатива любого сотрудника, способствующая процветанию ресторана, поощряется. Как материально – различными премиями, так и продвижением по службе. Не так ли, Клод? – И он взглянул на негра.

– Точно так, месье Жан, – сразу ответил негр. – В прошлом году я был простым официантом, а после победы в конкурсе сразу получил должность старшего. Спасибо вам, месье.

Месье Жюбель поморщился.

– Только без лести, пожалуйста. Ты знаешь, я этого не люблю. – Он махнул рукой. – Ну, идите. К работе Дениза приступает завтра, в восемь утра. Работает на террасе, обслуживает завтраки и обеды. Три дня работы – и один день отдыха. Все понятно?

– Да, месье, – выдохнули одновременно Дениза и Клод.

– Тогда все. Вам, Дениза, еще надо приобрести униформу. Клод подскажет. – Месье Жюбель улыбнулся и кивнул, тем самым делая знак, что аудиенция окончена.

Ребята вышли в коридор.

– Ты, я смотрю, просто очаровала нашего хозяина! – восхищенно произнес Клод. – Никогда не видел его таким покладистым.

– А что, он суровый босс? Мне он показался добрым старичком, – наморщила носик Дениза.

– Никогда не называй его старичком, – испугался Клод, – хлопот не оберешься!

– Не буду, не буду, – успокоила его Дениза.

Клод внимательно посмотрел на нее.

– Вот и хорошо. А теперь отправляйся за униформой. Магазин – на рю Марше, в центре. – Он достал листок бумаги, черкнул адрес и протянул бумагу Денизе. – Оплатишь сама, но возьмешь чек – деньги тебе кассир вернет завтра. А вот туфли… Туфли ты купишь за свой счет. Женщины говорят, что лучше всего подходят не на каблуках, а на средней танкетке. Мол, ноги не так устают. Но я в этом не очень-то разбираюсь. Ты можешь с ними сама посоветоваться.

– Ой, – обрадовалась Дениза, – у меня как раз есть такие, на танкетке, так что не надо тратиться.

– Итак, до завтра. Жду тебя без четверти восемь. Только не опаздывай! Переоденешься и будешь ходить за мной и повторять все мои движения и жесты. Понятно?

– Понятно, – весело ответила Дениза.

– Думаю, мы сработаемся и станем друзьям, – сказал на прощание Клод и протянул ей руку.

Дениза вышла из ресторана и через парк направилась на автобусную остановку.

Какой же сегодня замечательный день! – думала она, сидя в автобусе. У меня получилось. Получилось!

Автобус резво катил вперед – в Женеве для автобусов был специально освобожден правый ряд, на который никто не смел заезжать. И даже когда автомобили томились в пробках в часы пик, городской транспорт курсировал точно по расписанию.

А вот и знакомая остановка на рю Марше. Она выскочила из громадного автобуса и огляделась. Магазин оказался совсем рядом. Отлично! Сжимая в кулачке листок с адресом, Дениза бодро двинулась вперед.

На углу рю Марше, перед фирменным магазином сигар и табачных принадлежностей «Давидофф», стоял молодой музыкант и играл на саксофоне. В раскрытом футляре из-под инструмента поблескивали мелкие монетки. Их было не слишком много – в отличие от многих других европейцев женевцы сохраняли традицию бережливости, в чем-то даже скупости. Монетки саксофонисту подбрасывали в основном туристы, прежде всего американские, видимо не забывшие, что совсем недавно их собственный президент Билл Клинтон наигрывал на этом инструменте.

Если у меня все пройдет гладко, я тоже брошу ему монетку, зареклась Дениза. Ведь играет он действительно хорошо.

В магазине было пусто. Миловидная продавщица скучала за столиком. Когда Дениза вошла, она тут же вскинула на нее глаза.

– Что угодно мадемуазель?

Дениза объяснила ей, и они принялись вдвоем подбирать необходимую униформу.

В этой форме мне придется работать целый день, и меня будут рассматривать сотни глаз, поэтому не надо торопиться, нужно выбрать самое лучшее, то, что будет и удобно, и практично, и красиво, подумала она.

В результате Дениза замучила продавщицу. Но когда она вышла из магазина, у нее было великолепное настроение: она сумела подобрать себе именно то, что и хотела.

Проходя мимо саксофониста, она остановилась. Парень как раз наигрывал «Сент-Луисский блюз» Армстронга. Дениза порывисто сунула руку в сумочку и вытащила кошелек. В футляр из-под саксофона полетела двухфранковая монета.

Пусть ему повезет. Так же, как повезло мне, пронеслось у нее в голове, и она поспешала к автобусной остановке.

К остановке как раз подходил автобус, возвращавшийся из Франции. В Женеве работало очень много людей из соседней Франции – они приезжали утром и возвращались к себе домой вечером. Поэтому сейчас автобус был практически пуст. Дениза удобно разместилась на одном из передних сидений, крепко прижала к себе пластиковый пакет с униформой и принялась рассматривать знакомые окрестности. Рю Марше с ее дорогими магазинами; банк «Лионский кредит», череда арабских банков, которые уже лет двадцать являлись неотъемлемой частью женевского пейзажа, как и их смуглые клиенты из Саудовской Аравии, Бахрейна, Катара, Кувейта; отель «Дю Рон» – фешенебельное место проживания высокопоставленных иностранных делегаций, прибывающих в Женеву для участия в международных конференциях и переговорах; безвкусный мавзолей Брунсвика, точнее герцога Карла II Брауншвейгского, – вычурная гробница, которую герцог воздвиг себе заранее, за двадцать лет до смерти, потребовав, чтобы надгробье над его могилой было точной копией надгробья Скалигери в итальянской Вероне, и долго дожидался, когда же наконец сможет ее использовать. Автобус повернул налево, и перед глазами Денизы пронесся опустевший пляж. Облаченные в ярко-зеленые комбинезоны рабочие аккуратно и деловито обстригали старые платаны перед ним – эта операция проводилась каждый год, чтобы к очередному сезону деревья предстали обновленными, с бурно разросшейся листвой.

Дениза вздохнула. Она любила свой город, гордилась им и была убеждена, что не променяет его ни на какой другой. Коренная жительница Женевы – что может быть лучше?

Вернувшись домой, Дениза быстро поужинала и, поставив часы на шесть утра, чтобы успеть перед работой совершить традиционную пробежку, легла спать.

Спала она крепко, без сновидений, как это бывает только в молодости.

Она и представить себе не могла, какую гамму чувств вызвала в один день сразу у двух мужчин – хозяина ресторана Жана Жюбеля и старшего официанта Клода Агоссы.

После ее ухода месье Жюбель долго сидел в кресле, глядя прямо перед собой. Потом он вздохнул, снял свои очень дорогие очки и стал протирать их специальной замшей, лежавшей в правом верхнем ящике стола. Затем он легко встал и подошел к окну. Несмотря на свои пятьдесят пять лет, месье Жан, как почти все французы, был худощав и моложав. Это был высокий мужчина, его темные волосы были кое-где подернуты сединой. Он был одет в темно-серый классический костюм из тончайшей шерсти от знаменитого парижского кутюрье – костюм необыкновенно шел к его глазам цвета стали. Вообще в одежде он предпочитал дорогую классику, любил роскошные часы и мог себе это позволить – ведь месье Жюбель был очень богатым человеком. Его вилла в стиле ампир находилась в нескольких километрах от ресторана, на берегу Женевского озера. Ее построили еще в XIX ве-ке, и она была занесена в реестр городских памятников второй категории. Иногда, когда Жюбель был в настроении, он ходил на работу пешком. На вилле была дорогая мебель, тоже в стиле французского ампира, позолоченные канделябры, старинный китайский и японский фарфор. Стены украшали картины французских художников начала XIX века, самым любимым из которых был Энгр. На вилле царила мадам Жюбель, работавшая когда-то манекенщицей у того самого знаменитого парижского кутюрье. Супруги Жюбель жили дружно, у них были друзья и масса знакомых, и в их доме часто устраивались званые ужины. Но детей у них не было. И если раньше это никак не огорчало месье Жана, с головой ушедшего в бизнес, то в последние годы он стал думать об этом с некоторым сожалением. Вот почему встреча с Денизой так взволновала его.

Хорошо бы, если б у меня была дочь, похожая на нее, подумал месье Жан, наблюдая, как Дениза, покинув ресторан, стремительно прошествовала к автобусной остановке. Она улыбалась, ее роскошные волосы золотом отливали в лучах заходящего солнца. Прохожие оборачивались и смотрели вслед красавице, но она, казалось, этого не замечала. Я рад, что помог ей сегодня. Да, рад. Он удовлетворенно покачал головой. Она скромная и одновременно деловая. Это хорошо. Думаю, работа официанткой лишь начало. И Дениза многого достигнет, только бы никто не испортил ей жизнь.

Он задумался. Надо будет поговорить с Клодом, чтобы он оберегал ее, не позволял клиентам, особенно мужчинам, обидеть Денизу. А то клиенты всякие бывают. Начнут приставать к такой красавице… Ведь если мужчина положит глаз на женщину, то его не остановит даже репутация респектабельного заведения. Тем более что очень многие мужчины искренне считают, что все официантки одинаковы. Одинаковы в том смысле, что…

Месье Жюбель вздохнул и вернулся к своему письменному столу. Мысль о Денизе, принимающей комплименты мужчин, показалась ему вдруг неприятной.

А Клод Агосса, который, по замыслу шефа, должен был бы оберегать Денизу от мужского внимания, о чем он еще не знал, в эту ночь спал очень плохо. Красавица с волосами, отливающими золотом, и серо-голубыми глазами сразила его наповал. Это была любовь с первого взгляда. Клод долго ворочался на узкой кровати в бедно меблированной однокомнатной квартирке, которую он в целях экономии снимал вдвоем с другом. Квартирка была на Каруже, который когда-то считался пролетарским районом Женевы, и хотя теперь здесь жили не только рабочие, все-таки состоятельные люди селились в других местах. До работы было далековато, но общественный транспорт ходил в Женеве с точностью знаменитых швейцарских часов, и потому поездки через весь город особенно не тяготили Клода. До сегодняшнего дня.

Отныне он мечтал только об одном: быть рядом с Денизой. Всегда. Знать, что она делает, когда приходит домой, о чем думает, мечтает, с кем встречается. Интересно, есть ли у нее молодой человек? Влюблена ли она в кого-нибудь? – ревниво думал он, ворочаясь на поскрипывающей кровати.

– Клод, что ты все крутишься?! Сам не спишь и мне не даешь! – заревел наконец сосед.

– Прости, Франсуа, голова что-то болит, – соврал Клод.

– Прими аспирин, – чуть смягчившись, посоветовал сосед.

– Уже иду. – Клод поспешно встал, прошел на кухню, сел на стул и тяжело вздохнул.

Она будет моей. Только моей. Буду работать день и ночь. Немного денег у меня уже отложено. Куплю квартиру и женюсь на Денизе. Да, женюсь! Эта мысль так понравилась Клоду, что он забыл про аспирин.

А вдруг у нее есть парень и она с ним живет? – через минуту опять подумал он и его прошиб холодный пот. Нет, не похоже… А вдруг я ей не понравлюсь? Он скрипнул зубами. Ну ничего, завтра она увидит меня в работе и оценит. И я ей наверняка понравлюсь. Она простая девчонка, официантка, чего ей кочевряжиться? Только надо сделать все по-умному. Я предложу ей дружбу, а там видно будет…

И с этой мыслью, наконец успокоившись, Клод уснул.

Ночью снилась ему почему-то не красавица швейцарка, а родная деревня в Того, расположенная в ста километрах от столицы, города Ломе. Кроме Клода в семье было еще девять братьев и сестер. Родители Клода считались состоятельными людьми – они владели магазинчиком, где продавалось все, начиная от гвоздей и керосина и кончая рисом и шоколадом. У них был даже свой дом – не хижина, не сарай, а свой собственный дом. Он стоял на сваях, так как в сезон дождей в их местности все заливало. В деревне была и школа – одноэтажное кирпичное здание, построенное еще французскими миссионерами. Здесь Клод выучил французский язык. Он был очень способным учеником, и ему дали рекомендацию для продолжения учебы во Франции. Так он попал в Париж, где закончил коллеж. Его средние баллы были очень высокими, но это практически ничего не значило, потому что во Франции свирепствовала безработица и даже с хорошими отметками мало на что можно было рассчитывать. Даже коренным французам. Но в Африку Клоду возвращаться не хотелось – европейский уровень жизни не шел ни в какое сравнение с африканским. Надо было попытаться как-то закрепиться во Франции, и Клоду Агоссе это удалось – в конце концов, во Франции у него имелись многочисленные родственники, пусть и очень дальние. Они устроили Клода официантом в африканский ресторан в Лионе. В Лионе было, конечно, не так тепло, как в Того, но теплее, чем в Париже, и Клод почувствовал себя здесь увереннее. Вскоре при содействии родных он получил вид на жительство. Именно благодаря ему Клод перебрался впоследствии в Женеву, где работал поначалу тоже в африканском ресторане. Клод был красив: высокий, стройный, с какой-то кошачьей грацией. К тому же он хорошо трудился, не ленился, был веселого нрава, говорил на прекрасном французском языке. Друзья месье Жюбеля, посетившие ресторан, где их обслуживал лично Клод, были от него в восторге. Они-то и рекомендовали негра хозяину «Жемчужины озера». Месье Жан был человеком прогрессивных взглядов, к тому же он понимал, что такой красивый и ловкий официант привлечет дополнительных клиентов в его ресторан. И не ошибся. Клод Агосса стал очень популярен в «Жемчужине озера». У него были свои постоянные клиенты, а некоторые дамы даже добивались свидания с ним после работы. Но сердце Клода не было занято. Да, он мечтал, что когда-нибудь женится, заведет детей – не девять, как у его родителей, но все равно много. Но кто будет его женой, Клод Агосса не задумывался. И только сегодня он понял: его женой может быть единственная девушка на свете – Дениза Делакруа.

На следующее утро Клод с трудом проснулся – сказалась плохо проведенная ночь. Глаза слипались, в голове стоял туман. Он чувствовал себя разбитым. Но, мечтая о встрече с Денизой, тут же умчался на работу, едва успев почистить зубы и вымыть голову.

Он надеялся, что придет первым, но Дениза уже ждала его. Свежая, в каком-то немыслимом розовым костюме, который Клод про себя сразу назвал самым красивым нарядом на свете, она была похожа на настоящую английскую розу. О чем Клод так ей и сказал. Дениза мило покраснела и поправила его:

– На настоящую швейцарскую розу.

Клод не растерялся и строго приказал:

– Швейцарская роза, быстро переодевайся и следуй за мной!

Она с уважением взглянула на старшего официанта и пошла выполнять его указание.

Вручив Денизе карандаш и блокнот, куда она должна была записывать заказы, Клод подвел ее к кассовому аппарату и показал, как надо работать с ним. Затем они вместе вышли на террасу.

Было прекрасное солнечное утро. В парке громко щебетали птицы, на озере крякали утки, по дорогам бегали потные джоггеры, а какие-то старички делали зарядку под деревьями.

Клод подвел Денизу к столикам.

– Вот эти четыре – твои. Как только кто-то усядется за них, ты немедленно подойдешь и спросишь: «Чего желаете, мадам, мадемуазель, месье?» И запишешь заказ в блокнот, с указанием номера столика. На кухне передашь заказ повару и будешь ждать с подносом. Готов заказ – пулей несешься к клиенту и очень аккуратно все расставляешь перед ним. Улыбаешься и плавно уходишь. Вот так. А сама смотришь – не сел ли кто еще за твои столики. Понятно?

– Да, конечно. Я сама столько раз здесь сидела – пила кофе, наблюдала за работой официантов… – протянула Дениза.

– Одно дело – сидеть и пить кофе, другое – обслуживать, – строго заметил Клод. И добавил: – Ну вот, пока никого нет. Идем покажу, как ставить чашку на поднос и нести не разливая. Это тоже искусство, и в нем есть свои маленькие хитрости.

Он проделал все с такой грацией и изяществом, что Дениза захлопала в ладоши.

– Клод, ты просто волшебник. У меня так не получится.

– Получится, получится, но не сразу. И кофе прольешь, и чашки разобьешь, – «успокоил» ее Клод Агосса. От похвалы он весь преобразился. Ему было приятно, что Дениза смотрит на него с восхищением. То ли еще будет, подумал он, но ничего не сказал. Борьба за полное доверие Денизы только начиналась.

Терпение – это самое главное в борьбе за такую девушку, как Дениза, думал Клод. А то, что оно у меня имеется в избытке, я доказал, приехав в Европу африканским несмышленышем, не знающим ничего, кроме французского языка, и постепенно поднимаясь вверх по ступенькам профессии, пока не стал старшим официантом в «Жемчужине озера», самом, как ни крути, престижном ресторане Женевы. Всего этого я добился сам, своими собственными руками, прилагая к этому старание и терпение. Это мои главные козыри, и их-то я и буду использовать для того, чтобы приручить Денизу.

На его лице мелькнула улыбка. Кроме того, что Клод Агосса обладал изрядным терпением, он был еще и большим оптимистом. И не сомневался, что у него все получится.

– Ну как, – спросил он часа через два, – устала?

– Что ты! – воскликнула Дениза. – Я же девушка спортивная, даже сегодня утром, несмотря на волнение, совершила пробежку по набережной.

– Ты, наверное, и на горных лыжах катаешься? – с уважением спросил Клод.

– Конечно, как все швейцарцы, – с трех лет. – И она засмеялась.

– Вот это да! – восхитился Клод. – Кстати, некоторые приемы катания на лыжах тебе помогут в работе официанта. Вот, смотри! – И он сделал несколько движений.

– Да, это мне пригодится, – согласилась Дениза и тут же спросила: – А ты сам катаешься на горных лыжах?

– Пока нет, – с сожалением произнес Клод. – Ведь это дорогой вид спорта, а я коплю деньги на квартиру. Сколько можно снимать? Пора обзавестись и собственной. Вот даже попросил у шефа подработку. Обычно я работаю в вечернюю смену: выхожу в четыре часа дня и кручусь до часу ночи. А теперь буду работать с восьми утра и до ночи. Не забудь, что сам месье Жан просил взять над тобой шефство… – Он замолчал.

– Мне неловко, что из-за меня ты так много будешь работать, – протянула Дениза.

– Ничего подобного, не только из-за тебя. Просто мне деньги очень нужны, – успокоил ее Клод. – Да, кстати о деньгах. Чаевые входят в стоимость заказа, и поэтому давить на клиента и ждать их не надо. Поняла?

– Поняла. К тому же мне об этом сразу сказала Мирей.

– Ох и болтливая же эта официантка! – досадливо поморщился Клод. – Тебе все объяснять должен только я, как твой наставник. Ну да ладно, слушай дальше. Некоторые клиенты все же оставляют чаевые. Вот их ты можешь взять тебе.

– И это мне Мирей тоже сказала.

– Ну это уж слишком, – не выдержал Клод. – Я на нее пожалуюсь шефу.

– Не надо, не надо, – испугалась Дениза. – Она такая хорошая, такая приветливая… Ты все-таки мужчина, и, хотя твои замечания очень важны, советами женщин-официанток тоже нельзя пренебрегать.

– Ты, я вижу, очень добрая, – заметил Клод. – Но не будь слишком доверчивой. Не особенно сближайся с Мирей. – И, увидев вопросительный взгляд Денизы, пояснил: – Она может позавидовать твоей молодости и красоте. И еще… Если дела у тебя пойдут хорошо – а я чувствую, что у тебя все получится, – и какой-нибудь клиент Мирей предпочтет, чтобы его обслуживала ты, и пересядет за твой столик, тогда…

– Что тогда? – испугалась Дениза.

– Тогда Мирей возненавидит тебя, – коротко бросил Клод.

Дениза растерялась. Потом она решительно провела рукой по волосам и взглянула прямо в темно-карие глаза Клода.

– Нет, я не согласна с тобой. Даже если кто-то из клиентов Мирей или других официантов перейдет ко мне, а мои клиенты – к ним, мы все равно останемся в добрых отношениях. Я умею ладить с людьми. – Немного помолчав, она продолжила: – Видишь ли, в моей жизни не все было таким безоблачным. Я потеряла родителей. И хотя с момента их гибели прошло два года, я не перестаю горевать об их утрате. Они были замечательными людьми и замечательными родителями. Иногда мне бывает тяжело и грустно. Бывает, что я плачу по вечерам, сидя одна в своей маленькой квартирке. И тогда я звоню сестре. Катрин вышла замуж и живет в Лозанне, но мы с ней очень близки. Всегда были близки. И она понимает мое состояние и умеет одним словом ободрить и успокоить. Разве это не счастье? И знаешь, Клод, я верю: в мире гораздо больше добрых людей, чем злых. Некоторые только стесняются своей доброты. Я верю в дружбу. Думаю, мы будем с тобой друзьями. – И она доверчиво посмотрела на него своими серо-голубыми глазами.

Чернокожий гигант заулыбался во весь рот.

– Дениза, ты удивительная девушка – такая чистая и светлая! В наше время это редкость. Я буду счастлив стать твоим другом. – И он протянул ей руку.

Вечером месье Жюбель вызвал к себе Клода.

– Как там Дениза? Как прошел первый день? – строго спросил он.

– Очень быстро все схватывает. Я думаю, месье, что скоро она станет одной из лучших официанток вашего ресторана, – доложил Клод.

– Вот и хорошо, – обрадовался шеф. – Продолжай опекать ее. Да, кстати, если кто-то из клиентов начнет к ней приставать, ты знаешь, как его приструнить.

– Да, месье. Дениза очень хорошая, но доверчивая и немного наивная девушка. Я буду ее защитником. С вашего разрешения, конечно.

– Хорошо, – согласился шеф и отпустил его.

Оставшись в одиночестве в своем кабинете, месье Жюбель скрестил руки на груди и задумался.

Его ресторан был не только одним из самых больших и самых старых в Женеве. Он был настоящей городской достопримечательностью, такой же неотъемлемой частью Женевы, как фонтан, как собор Святого Петра, как мосты через озеро. Он был обозначен на всех планах Женевы, которые выдавались туристам по приезде в город, – обозначен большими буквами, в самом видном месте карты, поэтому почти никто не пропускал его. Конечно, это означало большое доверие со стороны городских властей. А для месье Жюбеля это означало огромную ответственность. Он не мог позволить себе уронить марку ресторана, не мог позволить, чтобы у кого-то появился хотя бы намек на обоснованную критику. В его ресторане все должно было быть идеально. А для этого приходилось исключительно тщательно относиться к подбору персонала. Ведь в первую очередь все зависит от людей, и опытнейший месье Жюбель прекрасно это знал.

Но сейчас он был доволен своим новым приобретением – Денизой. И абсолютно спокоен за нее. Кажется, ему попалась именно та девушка, которая и требуется его ресторану. И у нее все должно получиться. В «Жемчужине озера» было почти невозможно работать обычным официанткам, каких можно было сыскать в других заведениях города. Все-таки тут часто приходилось обслуживать и иностранных дипломатов, в том числе и самых высокопоставленных, и представителей европейской знати, приезжающих в Женеву по делам или с целью отдыха, и капитанов мировой индустрии. Чтобы обслуживание происходило без сучка и задоринки, от официантов требовалась сообразительность, известная находчивость и непременно – интеллект. Какой-нибудь девушке из испанской или португаль-ской деревни, как, например, в ресторане «Кебаб» на другой стороне озера, тут не место.

Дениза как раз и отвечает всем этим мысленным требованиям. Интеллигентная, начитанная, смышленая, она еще и очень доброжелательна и мила. Идеальное приобретение, подумал месье Жюбель и смог наконец углубиться в то, ради чего час назад уселся за свой стол, – в сравнение цены и качества вина с двух разных чилийских виноградников. От правильного выбора вина во многом зависело будущее ресторана, и ошибка здесь была чревата нежелательными последствиями.

Месье Жюбель, сдвинув брови, навис над проспектами вин и толстыми пачками убористо отпечатанных листов с их сравнительными характеристиками. Сейчас он чем-то походил на полководца, обдумывающего диспозицию предстоящего генерального сражения.

Таким он, собственно говоря, и был. Только его полем битвы был ресторан, а завоевать он должен был доверие и любовь своих клиентов.

Домой Клод летел как на крыльях.

Какая удача! – думал он. Дениза сама предложила мне дружбу. Она говорила о своей сестре, о добрых людях, о многих других вещах, но ничего не сказала о любви. Значит, ее сердце свободно и со временем я смогу завоевать его!

Перед тем как войти в свой подъезд, он неожиданно перебежал на противоположную сторону улицы и застыл перед витриной ювелирного магазина. Он всегда проходил мимо, но никогда не обращал на него внимания. Не было нужды… и денег.

А сейчас Клод неотрывно глядел на ту часть витрины, где были красиво расставлены обручальные кольца. Простые, изысканные и вычурные. Из белого золота и желтого. С насечкой и с бриллиантовой зернью. С гравировкой по краям и полированные. Он напряженно улыбнулся. Когда-нибудь они понадобятся ему. Может быть, очень скоро! Дай-то бог… Клод вдруг почувствовал, что неожиданно для себя молится. И Иисусу, и своим африканским богам.

Прошло еще три дня. Дениза, казалось, вполне освоилась на новом месте. Видимо, у нее действительно было какое-то врожденное умение ладить с людьми и быстро привыкать к новой обстановке. Когда свежая, с нежным румянцем и ямочками на щеках, с волосами, которые отливали золотом на солнце, она входила утром в ресторан, со всех сторон неслось радостное:

– Привет, Дениза! Как поживаешь?

И для каждого у нее был добрый ответ, приветливая улыбка или даже маленький подарок. Она уже знала весь обслуживающий персонал по имени. С солидным швейцаром Пьером могла обсуждать подагру его жены, с официантом Жакобом – последние результаты чемпионата Европы по футболу, а с Мирей – новые поступления в магазин одежды «C & A» на рю Марше. Казалось, она заряжала людей своей молодостью, радостью жизни и добротой. Что касается посетителей, то за ее столики часто садились выпить утренний кофе с круассаном пожилые жители из близлежащих домов, совершавшие обязательный променад по набережной и парку. Зашел однажды месье Легран с внуком – сосед по бывшей квартире, друживший еще с родителями Денизы. Заказав себе кофе с круассаном, а внуку – мороженое с кока-колой, месье Легран задумчиво произнес:

– А знаешь, Дениза, пожалуй, кофе в «Жемчужине озера» действительно самый лучший в нашем районе. А вот круассаны из кондитерской на Паки будут повкуснее. – Он покрутил головой. – Кто ваш поставщик?

– Не знаю, месье Легран, – протянула Дениза. – Но вы правы: выпечка на Паки лучше. И я собираюсь предложить нашему хозяину заказывать круассаны там. Но не знаю, согласится ли он на это. Да и владелец кондитерской на Паки может закапризничать. Хотя, с другой стороны, быть поставщиком «Жемчужины озера» – очень престижно. Вы согласны?

– Конечно, дорогая. А ты знаешь, с чего все началось? – Легран внимательно посмотрел на Денизу и сам себе ответил: – Конечно нет – ты еще слишком молода. А началось все с того, что маленькое помещение на Паки купила семья пекарей-итальянцев. Муж, жена, два сына и три дочери. Они открыли булочную, работали день и ночь и пекли поначалу только хлеб. Но такой, что мы все, жители окрестных домов, стали ходить только туда. Дела у итальянцев пошли хорошо. Они пригласили наемного рабочего, и хозяйка перестала стоять у печи. А потом прикупили еще помещение и расширили булочную. А заодно и ассортимент. Так появились их знаменитые круассаны, изумительные пирожные и другие сладости. Они открыли кондитерскую. А теперь я вижу только одну из дочерей за прилавком, и то по субботам, когда от посетителей отбоя нет. Вот такова история бывшей скромной булочной, а ныне – шикарной кондитерской на Паки, – чуть ли не с гордостью заключил Легран. – И все это я наблюдал собственными глазами.

– Я все поняла, месье Легран, – сказала Дениза. – И с удовольствием перескажу вашу историю своему хозяину.

После работы она зашла к месье Жюбелю.

– Я слышал, вы уже делаете успехи, Дениза, – похвалил ее хозяин. – Да и с коллегами наладили хороший контакт. Рад, очень рад!

– Спасибо, месье Жюбель.

– Можете называть меня месье Жан.

– Спасибо, месье Жан. А вы, пожалуйста, называйте меня Денизой и обращайтесь ко мне на «ты».

– Договорились. Так с чем, Дениза, ты пришла ко мне? – с интересом посмотрел на нее хозяин.

– Месье, я работаю здесь всего четыре дня, а кажется, что четыре года. Мне здесь нравится, я чувствую себя очень комфортно. Честно говоря, я раньше иногда забегала сюда с подругами или одна выпить кофе, так что кое-что мне уже было известно. Поэтому я посмею сделать одно предложение.

– Слушаю, – удивленно протянул месье Жан.

– Дело в том, что «Жемчужина озера» лучший ресторан в Женеве. Здесь все должно быть самым-самым. Вы согласны?

– Конечно.

– Так вот, мне кажется, что круассаны здесь не самые вкусные. Вы просто попробуйте те, что подают у нас в ресторане…

Хозяин перебил Денизу:

– Я отлично знаю их вкус.

– Тогда попробуйте круассаны в кондитерской на Паки. И если они вам понравятся больше, смените поставщика. Владелец кондитерской, мне кажется, будет рад и горд. – И она быстро пересказала месье Жану историю, которую недавно услышала от своего бывшего соседа.

– Понятно. – Месье Жюбель сверлил Денизу глазами. – Н-да… Очень интересно.

Через два дня хозяин вызвал к себе Денизу.

– Ты была права. И я уже заключил контракт с владельцем кондитерской на Паки.

С тех пор число посетителей, заходящих в ресторан только для того, чтобы выпить утренний кофе с круассаном, значительно возросло. А Дениза получила свою первую премию.

Двенадцать часов пополудни…

Время ланча, который в Швейцарии длится с двенадцати до четырнадцати часов. В два десять вам уже никто ни в одном ресторане не подаст еды – только кофе или прохладительные напитки.

Во время ланча на террасе «Жемчужины озера» полно посетителей. Тут и клерки, и туристы, и сотрудники международных организаций, которых в Женеве великое множество, и дипломаты. Работы очень много, официанты буквально сбиваются с ног.

На освободившийся столик к Денизе устремляются двое мужчины в деловых костюмах с галстуками. Дениза быстро принимает заказ и передает его на кухню. Возвращается с подносом и, расставляя плетенку с хлебом, тарелочки с маслом, с едой, бокалы и бутылку бургундского, слышит обрывки их разговора: «пандемия… птичий грипп… эпизоотия».

Это сотрудники Всемирной организации здравоохранения, догадывается она.

– Счет, пожалуйста, – слышит Дениза и спешит к столику.

Протягивая ей деньги, сидящий слева поднимает на нее глаза, и сердце Денизы замирает. Никогда раньше не видела она таких зеленых глаз. Они просто завораживают ее. Она вспоминает, что только у ирландцев бывает сочетание зеленых глаз и черных как вороново крыло волос. Ирландец, значит, решает она. Но нет, посетитель говорит на отличном французском, без всякого акцента. Он встает и, сопровождаемый своим коллегой, покидает ресторан. Он высок и худощав. А костюм, который на нем надет, равен ее зарплате как минимум за два месяца.

Сколько же ему лет? Пожалуй, тридцать – тридцать пять. Немного староват для меня, думает Дениза, и от этой мысли смущается и краснеет.

– Что с тобой? – спрашивает вдруг материализовавшийся из ниоткуда Клод Агосса. – У тебя щеки так и пылают.

– Ничего. Просто немного устала. Да и день сегодня жарковатый.

– Это жаркий день? – удивляется Клод. – Вот у нас в Того летом жара выше пятидесяти! А это так, чепуха…

Дениза быстро убирает со стола и через минуту обслуживает уже следующих посетителей.

Вечером, принимая душ, Дениза вспоминает зеленоглазого мужчину. Интересно, кто же он: француз или ирландец? При мысли о нем ее сердце вдруг сладко замирает. Такого с ней еще не случалось.

Утром, натянув шорты с майкой, скрутив волосы в узел и спрятав их под бейсболку, Дениза выбежала на набережную.

Вместе с ней трусили такие же, как и она, фанаты джоггеры.

Бежали и молодые, и средних лет, и совсем старики. Некоторые были знакомы между собой и приветливо кивали при встрече, не снижая темпа. Другие, наоборот, были так сосредоточенны, что ни на кого не смотрели.

А вот какой-то наглец, бегущий ей навстречу, почему-то уставился на нее. Дениза попыталась сделать вид, что это ей безразлично. Но где же она видела эти зеленые глаза?

Она внимательно оглядела бегуна. Да нет, не может быть… Хотя почему не может быть? Может. Это ее вчерашний клиент – зеленоглазый сотрудник ВОЗа.

Дениза кивнула ему, стараясь выглядеть равнодушной, и продолжила бег. Но сердце ее радостно сжалось. Почему я не видела его среди бегунов и посетителей ресторана раньше? – удивилась она. А теперь мы – за такое короткое время – сталкиваемся во второй раз!

В двенадцать часов дня зеленоглазый уже сидел за ее столиком со своим вчерашним коллегой. Рядом с ними лежали папки с бумагами – видимо, они не могли расстаться с ними даже в ресторане. А может быть, им не хватило времени для того, чтобы обсудить их, и ресторан был единственным местом, где они могли бы сделать это.

– Добрый день, – приветствовал он подошедшую к ним Денизу. – А вы хорошо бегаете.

– Вы тоже, – ответила Дениза и вдруг неожиданно улыбнулась. От этого ее лицо стало еще более прелестным.

Зеленоглазый и его собеседник посмотрели на девушку с явным восхищением.

Но если они даже и обменялись при этом какими-то словами, она ничего не слышала, потому что быстро отошла от их столика.

На следующее утро пробежка началась как обычно. Воздух, в меру прохладный, приятно освежал лицо. Дениза бежала с удовольствием, предвкушая новую встречу с зеленоглазым. Но его нигде не было видно. И ей вдруг стало так обидно и так грустно, что она вбежала в парк «Мон Репо» и сошла с дистанции. Села на скамейку и печально посмотрела на озеро.

На ее руку неожиданно забрался полосатый бурундучок. Она радостно замерла.

– Какой ты симпатичный! Какой милый! Ты, наверное, орешков хочешь? Но я их не взяла. Я и не думала садиться на скамейку. Я собиралась просто бегать, – ласково зашептала она и погладила его полосатую спинку. Наверное, я сошла с ума – разговариваю с бурундуком и объясняю ему, почему я здесь очутилась, подумала Дениза.

В эту минуту ей вдруг захотелось плакать. Она не могла точно сказать почему, но слезы навернулись у нее на глаза.

– Ах вот вы где! А я ищу вас на набережной, – раздался вдруг незнакомый голос.

Дениза подняла голову и замерла. Перед ней стоял зеленоглазый.

– Ну почему вы меня ищете? – растерянно спросила она.

– И сам не знаю. Наверное, чтобы вместе с вами накормить бурундучка. – Он вынул из кармана шорт пакетик с фундуком – любимым лакомством этих зверьков, ловко открыл и высыпал на ладонь.

Бурундучок сразу же перебрался от Денизы к зеленоглазому.

– Ах ты, предатель! Променял меня на орехи! – притворно-сердито воскликнула Дениза.

На помощь бурундучку прибежали еще два сородича, быстро покончили с орехами и уставились на мужчину.

– А у меня больше нет, – вздохнул зелено-глазый, взглянул на Денизу и скорчил уморительную рожу.

Дениза засмеялась. Ей вдруг стало так весело, что было трудно поверить, что еще несколько минут назад она хотела плакать.

– Давайте же наконец знакомиться, – предложил зеленоглазый и протянул ей руку. – Я – доктор Паскаль Авениль. Можно просто Паскаль.

– А меня зовут Дениза Делакруа. Можно просто Дениза. – Она пожала руку Паскаля, которая оказалась удивительно сильной и горячей.

– Вы ирландец? – чуть помедлив, спросила она.

– Почему ирландец?

– Потому что у вас зеленые глаза и черные волосы. А это, говорят, типично для ирландцев.

– Значит, и для некоторых французов тоже. Я родом из Страсбура. А вы, прекрасная девушка с золотыми волосами и необыкновенными серо-голубыми глазами, откуда родом вы?

– Я – швейцарка, родилась в Женеве и всю жизнь живу рядом с парком «Мон Репо».

– Всю жизнь, – протянул Паскаль. – И сколько же вам лет, позвольте спросить?

– Девятнадцать, – радостно ответила Дениза. Ей хотелось смеяться и болтать без умолку.

– А почему вы не спешите в ресторан? – спросил вдруг Паскаль.

– Я работаю не каждый день. Сегодня у меня выходной.

– Счастливый человек! – воскликнул он, вздохнул и провел рукой по черным волнистым волосам. – А мне, увы, надо спешить на работу. – Он внимательно посмотрел на Денизу. Глаза его погрустнели. – Честное слово, мне надо спешить, и это меня очень огорчает.

– И меня тоже, – призналась Дениза.

– Дениза, давайте встретимся сегодня вечером, – с мольбой в голосе произнес Паскаль.

– Сегодня? – с удивлением переспросила она.

– Да, да, сегодня вечером на этой же самой скамейке. Понимаете? Я не могу вот так с вами расстаться. Мы почти незнакомы, но мне кажется, что мы знаем друг друга давно. Странно, правда?

– Мне тоже так кажется, – тихо сказала Дениза и потупила глаза.

– В пять часов вас устроит?

– Да. – Она подняла голову и улыбнулась ему.

– Тогда до вечера. И не забудьте: на этой самой скамейке в пять часов. – Он вскочил, пробежал несколько метров и вернулся.

– Что случилось? – испугалась Дениза.

– Ничего. Просто я хотел сказать, что вы чудесная девушка и у вас необыкновенная улыбка. – С этими словами он исчез.

А Дениза вернулась домой. Как здорово, что у нее сегодня выходной. Нужно все обдумать, разобраться в самой себе. Зеленоглазый Паскаль пригласил ее на свидание. Но надо ли ей идти? Паскаль ведь намного старше ее. Может быть, он даже женат. Нет, не женат… Она напрягла память. Нет, она не заметила на его левой руке обручального кольца. Он так внезапно ворвался в ее жизнь – как вихрь, как ураган. Что делать? Надо посоветоваться с сестрой, подумала Дениза. Она опытная в сердечных делах. А у меня никогда и не было серьезных романов. До семнадцати лет это все были детские увлечения какими-то соседскими мальчиками или одноклассниками. Ничего серьезного! Никаких драм, страданий. А в семнадцать лет, после гибели родителей, стало вообще ни до чего.

Она подняла телефонную трубку и решительно набрала номер Катрин.

– Сестричка, у меня сегодня свидание. Что делать: идти или не идти?

– Конечно, идти! Ты и так засиделась дома и заработалась. А кто твой молодой человек? – не удержалась любопытная сестра.

– Я его знаю всего два дня. И он не молодой, а довольно взрослый человек. Доктор Паскаль Авениль. Он работает в ВОЗе.

– Ну что ж, – послышался удовлетворенный голос Катрин, – звучит солидно. А он тебе нравится?

– Да, кажется… нравится, – смущенно ответила Дениза. – Если бы ты знала, какой он красивый! Глаза зеленые, волосы черные, высокий, спортивный, и тоже бегает по утрам.

– В общем, супермен, – заключила Катрин. – Хотя мужчине красивым быть необязательно. А где вы познакомились?

– Он обедал в нашем ресторане, а на следующее утро мы столкнулись на набережной. Он бежал мне навстречу и… А потом… – Дениза вдруг замолчала.

– Что случилось? – забеспокоилась Катрин.

– Да ничего… Только что-то у нас все так стремительно развивается…

– Так всегда бывает, глупышка, – засмеялась Катрин. – Просто ты раньше никогда не влюблялась.

– А ты думаешь, что я влюбилась?

– У тебя голос звенит, как жаворонок в летнем небе. И я чувствую даже по телефону, как ты улыбаешься. Ну, я права? Посмотри скорее в зеркало, – добавила Катрин.

Дениза невольно подняла голову и увидела свое отражение.

– Да, Катрин, я улыбаюсь, но улыбка какая-то глупая, даже идиотская.

– Нет, Дениза, не глупая, а счастливая. И знаешь что? Я очень за тебя рада! Смело иди на свидание. Только один совет. Не надо сразу рассказывать Паскалю о себе все. Пусть будет какая-то тайна. Недосказанность. Мужчины это очень любят. Это их заводит. От таинственных девушек они совсем теряют голову.

– Но я так не умею, – стала слабо протестовать Дениза. – У меня же нет никаких тайн.

– Так придумай. И вообще, сейчас тебе надо больше озаботиться тем, что ты наденешь на свое первое свидание. Ты уже решила? – деловито спросила Катрин.

– Конечно нет! У меня еще целый день впереди.

– Ну тогда вставай к зеркалу и примеряй все самое лучшее. Сегодня ты должна быть неотразимой.

– Это ты у нас неотразимая, – мягко поправила ее Дениза, – а я самая обыкновенная девушка. Правда, со спортивной фигурой.

– Любовь и внимание мужчины делают любую женщину красавицей, так и знай, – заметила Катрин. И строго добавила: – Если не хочешь все испортить, ни за что не соглашайся подняться к нему на «чашечку кофе». И не приглашай его к себе. Обещаешь?

– Клянусь!

После разговора с сестрой Дениза блаженно разлеглась на кровати и погрузилась в мечтания. Она видела перед собой зеленые глаза Паскаля и чувствовала, как тонет в них. А какая у него сильная рука! Вспомнив его прикосновение, Дениза задрожала, как будто ее пронзило электрическим током. Эти воспоминания возбуждали ее больше и больше, и наконец, не выдержав, она бросилась под холодный душ.

Потом она долго выбирала наряд, хотя выбор был, честно говоря, невелик. Вздохнув, решила остановиться на коротком бирюзовом льняном платье. Тщательно расчесав волосы, она выбежала на улицу.

Паскаль уже сидел на скамейке. У его ног резвились бурундучки, которые с удовольствием поглощали орехи.

Увидев Денизу, он бросился ей навстречу.

– А я не выдержал и пришел пораньше, – признался он, внимательно вглядываясь в ее лицо. И восхищенно произнес: – Боже, Дениза, как вы прекрасны! Это платье так идет вам.

– Французы самые галантные мужчины в мире, это известно, – с иронией произнесла Дениза. – И все же комплимент мне приятен. – И она мило покраснела.

Паскаль усадил ее на скамейку. Один из бурундучков тут же забрался ей на колени.

– Когда вы успели его приручить? – удивился Паскаль.

– Видимо, он знает, что я дружила еще с его дедушкой, – пошутила Дениза. – Мама впервые привела меня в «Мон Репо», когда мне было всего… несколько дней от роду. В этом парке я делала свои первые шаги. Здесь прошло мое детство. Здесь я знаю каждый куст, каждое дерево.

– Расскажите, пожалуйста, о себе, – попросил Паскаль и взял ее руки в свои. – Мне все о вас интересно.

– Я родилась в Женеве. Мы всегда жили на рю Амат. У нас была большая счастливая семья: бабушка, мама с папой, моя старшая сестра Катрин и я. Бабушка умерла пять лет назад. А два года назад в авиакатастрофе погибли мои родители. Потом Катрин вышла замуж и уехала в Лозанну. А я осталась одна. Весной закончила коллеж и пошла работать в «Жемчужину озера». Вот и вся моя история, – грустно заключила Дениза.

Паскаль нежно обнял ее за плечи, и она затихла в его объятиях.

– А кто были ваши родители? – нарушил он молчание через некоторое время.

– Обычные люди. Мама работала воспитателем в детском саду, у папы был скромный автосалон. После их смерти мне пришлось переехать в маленькую однокомнатную квартирку, – вздохнула Дениза. – Правда, в том же доме. А вот у Катрин жизнь сложилась хорошо. У нее замечательный муж – заботливый, работящий. В общем, у нее все в порядке. И мы очень дружны.

– Это замечательно, – сказал Паскаль. – Вот у меня два брата и сестра, но мы практически не поддерживаем отношений.

– Но почему? – удивилась Дениза.

– Не знаю. Так уж сложилось. Давно. Мой отец – потомственный врач-хирург, мама – домохозяйка. Когда-то она мечтала стать пианисткой, но большая семья не позволила ей это осуществить. И она обиделась на весь мир, включая мужа и детей. – Он закусил губу. – Знаете, Дениза, я вырос в атмосфере постоянных упреков и семейных скандалов. – Он замолчал.

Дениза сочувственно взглянула на него.

– Но теперь я взрослый человек, у меня своя жизнь, с братьями и сестрой мы почти не общаемся, мама умерла… А папа… папу я вижу только на Рождество. – Паскаль вздохнул. – Наверное, я тоже в чем-то виноват – я был не очень хорошим сыном. Но фамилию отца не опозорил.

– А вы тоже хирург? – спросила Дениза.

– Нет, я – врач-эпидемиолог. Много езжу по линии ВОЗ, изучаю эпидемии страшных болезней, стараюсь, где возможно, их предупредить. – Он пожал плечами. – Своего рода международный полицейский, выявляющий опасные вирусы и стремящийся их обезвредить.

– Но это же очень опасно! – воскликнула Дениза.

– Ну не опаснее, чем профессия пожарника, например. Конечно, нам делают прививки, и поэтому мы как-то защищены. А вообще, когда работаешь в таких местах, об опасности не думаешь. Думаешь, как спасти людей. Помните, как недавно гигантское цунами унесло жизни сотен тысяч людей в Юго-Восточной Азии?

Дениза кивнула.

– Ученые опасались, что в этом районе начнутся страшные эпидемии. Мы, например, с группой врачей из ВОЗа были посланы в Шри-Ланку, где разработали целый комплекс мер, способных минимизировать опасность. И, как вы знаете, были отдельные очаги болезней, но больших эпидемий не случилось. И это, конечно, заслуга ВОЗа и местных властей.

– И, конечно, это и ваша заслуга! Вы настоящий герой! – воскликнула Дениза и посмотрела на него с уважением.

– Я просто врач с определенным опытом и практикой, – скромно ответил Паскаль. – А вы, Дениза, чем намерены заниматься в жизни вы?

– Ну, я планирую поступить на следующий год в Институт гостиничного бизнеса в Веве. Я очень люблю этот город. Вы знаете, Паскаль, – она повернулась к нему и доверчиво посмотрела прямо в глаза, – говорят, что человек проживает несколько жизней. В одной из них он может быть мужчиной, в другой – женщиной, ну и так далее. Но мне кажется, что я когда-то была… птицей.

– Птицей? – удивился Паскаль. – Почему вы так считаете?

– Потому что когда я еду по скоростной дороге от Лозанны к Веве, то чувствую, что эти места для меня родные. Я давно ими любовалась. Только с большой высоты. Я парила над ними. Понимаете?

Он утвердительно кивнул.

– И тогда у меня невольно на глаза наворачиваются слезы. В Цюрихе или Берне такого со мной не бывает, нет. В одной из своих жизней я точно была птицей и обитала где-то между Лозанной и Веве.

– Ну, милая, вы и фантазерка! – воскликнул Паскаль. – Но очень милая фантазерка! – И он неожиданно притянул ее к себе и поцеловал в щеку.

Дениза отпрянула.

А Паскаль продолжал:

– Теперь я понимаю, почему вы работаете официанткой. Вам нужны деньги на учебу. А что дальше, после окончания института?

Дениза открыла было рот, чтобы поделиться с ним своей мечтой о собственном отеле, но вспомнила предупреждение сестры.

– Пока не знаю, – скромно ответила она. – Еще надо поступить, потом закончить. У меня еще есть время подумать.

– Вот и правильно, – поддержал ее Паскаль. – Вижу, вы разумная девушка.

Дениза утвердительно кивнула.

– И, как разумный человек, к тому же работающий в сфере питания, что вы скажете: время ужина настало? – шутливо закончил Паскаль. – Мы, французы, очень пунктуальны в вопросах еды.

– Я знаю, – заметила Дениза, – каждый день наблюдаю это в нашем ресторане.

– Но туда мы сейчас не пойдем? – спросил Паскаль.

И, увидев, как она покачала головой, заметил:

– Я так и думал. А где вы, мадемуазель, предпочитаете поужинать сегодня со мной?

– Если честно, то я бы переехала на моторной прогулочной лодке на ту сторону озера. Там я знаю один милый ресторанчик. – Она взглянула на часы. – Кстати, отправление через пятнадцать минут. Мы как раз успеваем.

Рыбный ресторанчик на набережной был действительно очень уютным. Они заказали салат, морскую форель с лангустами на картофельном пюре с шалфеем и соком из красного перца, а на десерт – шоколадно-сырный торт с клубникой.

Паскаль настоял, чтобы вино было французским, и выбрал «Клос де ля Бержери» 2003 года.

Было уже десять часов вечера, когда они покинули ресторан.

– Я беру такси, – сказал Паскаль и поднял руку.

– Нет, я хочу прогуляться – такой чудесный вечер! – воскликнула Дениза.

Паскаль взял ее за руку, и они легкой походкой тренированных людей двинулись по набережной вдоль поставленных на прикол яхт и катеров, поднялись на большой мост Монблан, прошли его и оказались на противоположной стороне. Дойдя до набережной Вильсона, Паскаль показал на красивый дом:

– Здесь я живу. Зайдете ко мне на чашечку кофе?

– Действительно, очень красивый дом. И квартиры здесь очень дорогие, – со знанием дела заметила Дениза.

– А это не моя квартира – служебная. И платит за нее ВОЗ, – объяснил Паскаль. – Так как насчет кофе?

Как ни хотелось Денизе подняться, она дала слово сестре.

– Нет, – вяло сказала она и даже изобразила усталость. – Уже полночь. А в шесть утра я должна совершить пробежку, потом – домой, в душ, и к восьми – на работу.

Если Паскаль и был недоволен, то он это умело скрыл.

– Хорошо, – сказал он. – Желание дамы для меня закон. Тогда я провожу вас.

– Мой дом совсем недалеко от вашего. Сейчас мы повернем на рю Амат и пройдем по ней метров двести.

Так они и сделали. Подойдя к своему парадному, Дениза вздохнула и сказала:

– Вот мы и пришли. Спасибо, Паскаль, за чудесный ужин и вечер. Мне было очень хорошо с вами.

– И мне с вами. И если вы…

– Нет, ни на какой кофе в моем доме я вас не приглашу, – решительно отвергла Дениза так и не произнесенное вслух, но явно читаемое на лице Паскаля предложение. – Наверное, у меня старомодное воспитание, но…

Он засмеялся.

– А вы хитрая лисичка. Ну тогда в шесть утра на набережной, мадемуазель джоггер! – Он наклонился и поцеловал Денизу в губы.

От неожиданности она покачнулась, и Паскаль крепко обнял ее. Она замерла в его объятиях, закрыв глаза.

– Спокойной ночи, Дениза, – прошептал Паскаль, развернул ее и подтолкнул к двери. – Идите скорей, а то я повторю свою просьбу насчет кофе.

Как будто опасаясь нападения, Дениза быстро открыла дверь и поднялась к себе на лифте. Войдя в квартиру, она долго стояла у двери, и счастливая улыбка блуждала по ее лицу.

Мне хочется петь, смеяться, хочется обнять весь мир. Неужели это и есть любовь? – радостно подумала она.

Она быстро разделась и юркнула в постель. Но сон не шел. Она вспоминала весь вечер, минуту за минутой, прокручивая его перед своим мысленным взором.

Паскаль очень смелый и скромный человек, решила она. Вероятнее всего, он в чем-то даже герой. Но одновременно он не вполне счастливый человек: он не общается со своими близкими, он не женат, у него нет семьи. Наверное, он очень одинок. Она вздохнула. Он намного старше меня, но временами мне хотелось прижать его к себе и пожалеть. Как ребенка. А может, все взрослые мужчины большие дети? Но у меня нет опыта общения с ними. Надо спросить у Катрин. И все-таки как же прекрасна жизнь!

И с этой счастливой мыслью она наконец заснула.

Будильник прозвенел неожиданно. Казалось, она спала каких-то пять минут, но уже скоро стояла у двери бодрая, готовая к пробежке.

У парадного ее встретил Паскаль.

– Доброе утро, Дениза, – приветствовал он ее и поцеловал в щеку. – Как спали?

– Отлично. А утро действительно доброе. – И Дениза улыбнулась Паскалю. – Ну, побежали?

Остановившись у вчерашней скамейки, Паскаль сказал:

– Сегодня я не приду на обед в ваш ресторан. У меня конференция, придется перекусить прямо на месте. А вот вечером… Может, сходим в Ботанический сад?

– С удовольствием. Я люблю там гулять, – призналась Дениза.

– А потом поужинаем вместе?

– Поужинаем, – согласилась она.

– Значит, встречаемся у нашей скамейки в… Нет, лучше в пять тридцать. А то какой-нибудь оратор на конференции разговорится и нарушит регламент. И тогда… – Паскаль коснулся пальцем ее щеки. – До встречи, Дениза. Я уже скучаю.

На работу она вышла в прекрасном расположении духа.

– Как провела выходной? – подозрительно посмотрев на нее, спросил Клод.

– Как обычно: пробежка, занятия спортом, уборка, стирка, походы по магазинам – ничего особенного. – Дениза почему-то решила не говорить Клоду о Паскале, хотя считала негра своим другом.

– Но ты… какая-то другая сегодня. Вся светишься, – ревниво заметил Клод.

Она ничего не ответила, так как на террасе появились первые посетители. Причем сразу несколько. Надо было спешить их обслужить. Она знала, что даже секундная задержка привела бы в отчаяние месье Жюбеля, который так гордился качеством обслуживания в «Жемчужине озера».

Когда Дениза приняла заказы и обслужила первых посетителей, к ней присоединилась Мирей, закончившая расставлять прохладительные напитки в специальный холодильник, где они должны были храниться в течение дня, всегда готовые к употреблению, словно снаряды на поле боя. Стало чуть полегче. Да и Клод тоже летал по залам и террасе ресторана, как теннисист экстра-класса, успевающий к каждому мячу в пределах своего корта.

Но Дениза почему-то избегала смотреть на него и встречаться с ним взглядом. Почему? Она и сама не знала. Но лишь еще более сосредоточенно следила за своими заказами и обслуживала клиентов с такой безукоризненностью, что сама себе казалась одним большим тщательно отлаженным автоматом.

Домой она неслась как на крыльях. И только вошла в квартиру – звонок.

– Ну как прошло свидание, сестричка? – услышала она голос Катрин.

– Замечательно! Мы гуляли, много разговаривали. Обо всем: о семье, о работе, о цунами…

– О чем, о чем?

– О цунами в Индийском океане, которое унесло жизни сотен тысяч людей. Паскаль был направлен в Шри-Ланку, чтобы бороться с эпидемиями, и ему это удалось. Ты знаешь, Катрин, Паскаль очень интересный человек. Он, я подозреваю, настоящий герой. Паскаль…

– Ну вот, теперь через каждые пять минут я буду слышать слово «Паскаль», – ласково пробурчала Катрин. И добавила: – Я была права, сестренка: ты влюбилась!

– Ты всегда права, – счастливым голосом произнесла Дениза.

– Ну рассказывай, что дальше-то было?

– А дальше мы переехали через озеро и обедали в рыбном ресторанчике. Там замечательная кухня. А Паскаль оказался настоящим гурманом. Мы вкусно поужинали, а потом пешком дошли до дома.

– Пешком? – ужаснулась Катрин. – Но это же больше десяти километров!

– Ну да. Немного далековато. Но я совсем не устала.

– «Немного далековато», – передразнила ее сестра. – А на кофе он тебя пригласил? – тут же полюбопытствовала она.

– Пригласил.

– А ты?

– А я, как герой французского Сопротивления, сказала «нет».

– Молодец!

– И тогда он проводил меня до дому. Кстати, он живет совсем рядом – на набережной Вильсона, в шикарном розовом доме. Помнишь? Но это его казенная квартира, которую оплачивает ВОЗ.

– Ну и что было потом?

– А около моего дома он спросил, не приглашу ли его на кофе я.

– А ты?

– А я пригласила.

– Как?! Ты же дала мне слово! – закричала Катрин.

– Я дала тебе слово, и я его сдержала. Нечего тогда спрашивать, – рассердилась Дениза.

– А что же ты сердишься? Значит, ты все-таки хотела позвать его, – задумчиво произнесла Катрин.

– Конечно, хотела. Если бы ты знала, как он мне нравится! Кстати, вот ты, Катрин, все знаешь о мужчинах…

– Не все, – тут же поправила ее Катрин.

– Ну почти все… Скажи мне, пожалуйста: мужчины – это дети? То есть они больше напоминают детей, чем женщины? Нет, не то я говорю… Короче, я совсем запуталась. Но ты меня понимаешь?

– Понимаю. И говорю тебе: мужчины – это большие дети. А такие взрослые мужчины, как Паскаль, абсолютные дети.

– И как же тогда с ними себя вести? – растерялась Дениза.

– Как, как? Во-первых, обязательно их хвалить. И как можно чаще. Во-вторых, не придираться по мелочам. И в-третьих, целовать почаще.

– Ну уж прям – целовать…

– А ты как думала? Вот мой Антуан, например, не любил делать по утрам зарядку. Так я его так стала хвалить за спортивную форму, что теперь он даже по воскресеньям мне расслабиться не дает – тащит на занятия.

– Спасибо за совет, Катрин. Я это учту сегодня.

– А что, вы с ним и сегодня встречаетесь?

– Да, и очень скоро. Пойдем в Ботанический сад. А потом ужинать.

– Только помни про кофе, – предупредила ее Катрин.

– Что, и сегодня тоже?

– Вот именно! А на завтра возьми тайм-аут. Скажи, что идешь в гости.

– Это еще зачем? Я в гости не иду.

– Ну тогда скажи, что я к тебе в гости приеду.

– Не понимаю, Катрин: зачем я должна ему врать?

– Не врать, глупенькая, а чуть-чуть отодвинуть удовольствие от общения. Чтобы у него не было эффекта привыкания.

– А по-моему, чтобы лучше узнать друг друга, надо встречаться чаще.

– Делай, как я сказала, – приказала сестра.

– Ладно, ладно, завтра мы встречаться не будем.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Как ни спешила Дениза, но, заговорившись с сестрой, опоздала на свидание к Паскалю. Он уже ходил вокруг скамейки нервными шагами и, увидев Денизу, бросился к ней.

– Что случилось?!

– Да ничего. Я опоздала всего на пять минут. Просто сестра позвонила и сообщила, что завтра приедет в гости.

– Завтра? – Лицо у Паскаля вытянулось. – А я хотел пригласить вас в кино. На американский фильм «Горбатая гора». Вы о нем слышали?

– Конечно. Нашумевший фильм, много наград. Но вожделенного «Оскара» так и не получил. Сказалась американская политкорректность, – улыбнулась она.

– Э, да вы, я вижу, настоящий киноман! – восхитился Паскаль.

– Да, я люблю кино. Но завтра ничего не получится. Мне и самой жаль. Но ничего, пойдем в другой день, – сказала Дениза, а про себя подумала: черт бы побрал Катрин с ее теорией привыкания!

Они пошли парком «Мон Репо» вдоль Женевского озера, а затем спустились в подземный переход и, поднявшись, очутились в Ботаническом саду.

– Как удобно с этим переходом! – воскликнула Дениза. – Наверху мчится поток автомобилей, а здесь тихо и спокойно. И мамашам не надо беспокоиться за детей. Когда мы были маленькими, то с подружкой наперегонки бегали из «Мон Репо» в Ботанический сад и обратно. А наши мамы стояли и спокойно болтали, – вспомнила Дениза.

– И кто же оказывался первым? – полюбопытствовал он.

– Пожалуй, я – я уже тогда любила бегать.

– Да, это у вас хорошо получается, – заметил Паскаль. – А какими еще видами спорта вы увлекаетесь?

– Как спортсменка – волейболом, горными лыжами. А как зритель люблю теннис, плавание, биатлон.

– Я тоже увлекаюсь горными лыжами. И, как только начнется сезон, приглашу вас в Шамони.

– В Шамони? Но это же во Франции, а наш Сен-Серг совсем рядом.

– Да, но в Шамони живет мой приятель. У него там шале, и мы могли бы приехать на целый день с ночевкой.

– Вот здорово! – обрадовалась Дениза. – А сейчас давайте подойдем к маленькому зоопарку. Там у меня есть подружка.

Паскаль удивился, но последовал за ней.

Подойдя к загону с животными, на котором красовалась строгая надпись «Сахар давать категорически запрещено!», Дениза громко позвала:

– Жаклин, Жаклин! – И к ней тут же подбежала белоснежная лама с грациозной головкой и попыталась дотронуться губами до ладони Денизы, которую та прижала к решетке. – Вот это и есть моя подружка, – засмеялась она. – Я помню, когда она родилась и была такой маленькой, беззащитной. А вот у этого красавца павлина самый пышный и роскошный хвост, хотя кричит он очень противно. Он однажды перелетел через вольер – никто не знает, как это ему удалось, – и очутился на краю вон того луга. А в это время на лугу играла маленькая девочка. Увидев павлина, она бросилась за ним и загоняла его так, что он чуть не умер от страха. А девочка все бежала за ним и смеялась и не могла понять, почему павлин ее так боится. – Дениза подняла свои серо-голубые глаза на Паскаля и сказала: – В общем, той девочкой была я. А моя молодая тогда мама упала на траву и хохотала так, что у нее потом живот заболел. В нашей семье эта история так и называется: «Дениза и павлин».

Паскаль тоже улыбнулся, и его зеленые глаза заблестели.

– Моя маленькая озорная девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, которую я… – Внезапно он замолчал и привлек Денизу к себе.

Она подняла голову. Их губы встретились и слились в жарком поцелуе. Казалось, он продолжался вечность. Дениза закрыла глаза, боясь дышать. Ни криков павлина, ни смеха детей, играющих на дорожке Ботанического сада, – ничего для нее в этот миг не существовало. Только Паскаль и она, одни в целом мире.

Наконец она открыла глаза и тут же утонула в его зеленых озерах.

– Мне хорошо с тобой, – прошептал Паскаль, с трудом оторвавшись от ее губ. – А тебе?

– Мне тоже хорошо с тобой, – прошептала Дениза и вдруг охнула. – Видишь, мы даже не заметили, как перешли на «ты».

– Давно пора!

– Ты так считаешь? Но мы ведь знакомы всего три дня!

– Нет, четыре! Я сразу обратил на тебя внимание, когда ты подошла к моему столику в ресторане.

– Но ты даже не посмотрел на меня…

– Очень даже посмотрел. Только сделал это незаметно.

– И что?

– И то, что я сразу понял: ты самая красивая, самая чудесная девушка на свете. Поэтому, когда на меня на следующее утро налетела какая-то бегунья в надвинутой на глаза бейсболке, я сразу узнал в ней ту девушку из «Жемчужины озера». И теперь ты – моя жемчужина. – Паскаль снова стиснул Денизу в объятиях и прошептал: – А может, мы никуда не пойдем и поужинаем у меня?

Дениза с трудом оторвалась от его зеленых глаз, которые, казалось, гипнотизировали ее.

– Во-первых, я на тебя не налетала, а бежала по своему маршруту, никого не задевая. А во-вторых, Паскаль, я к тебе не пойду. Я так не могу. Ты стремительный, словно ураган «Катрина». А помнишь, что он сделал с Новым Орлеаном? Разрушил и фактически погубил этот прекрасный город. А я там была когда-то с родителями. Мы гуляли в Старом городе, слушали джаз, пили вкусные коктейли… Казалось, это будет продолжаться вечно. И вот – пустыня. От былой красоты ничего не осталось. – Глаза Денизы, горевшие до этого каким-то необыкновенным голубым светом, потухли.

– Я думаю, ты не совсем права, – мягко заметил Паскаль. – Я верю, что жители Нового Орлеана восстановят свой город. Там вновь будет звучать музыка карнавалов и тысячи туристов будут слушать знаменитый джаз. Жизнь продолжается! Мы, врачи-эпидемиологи, не только в это верим, но и часто наблюдаем. Деревни и города, казалось вымершие от эпидемий, словно по волшебству, наполняются детскими голосами, шумом машин, звуками музыки. – Он откинул волосы со лба.

Дениза заметила на лбу Паскаля ранние морщины. Да, жизнь врача-эпидемиолога, путешествующего по всему миру в погоне за смертоносными вирусами, угрожающими спокойствию человечества, нельзя было назвать легкой.

Он вздохнул:

– Но ты права в одном: я слишком стремительный и напористый. Прости меня, Дениза, и пойдем ужинать в ресторан.

В зале горел приглушенный свет, тихо играла музыка. Дениза посмотрела в зеленые глаза Паскаля и нерешительно спросила – этот вопрос мучил ее несколько дней:

– Паскаль, насколько я понимаю, ты не женат. А ведь ты красивый здоровый мужчина. Я не вижу в тебе никаких недостатков. Почему ты не женат?

– Увы, и никогда не был. Но однажды я чуть не женился. Берта была художницей и очень хотела походить на свою тезку – Берту Моризо, творчество которой боготворила.

– Это та самая импрессионистка, которая была возлюбленной Эдуара Мане? Мне тоже нравятся ее картины. – Дениза казалась спокойной, но незнакомое ей чувство ревности к невесте Паскаля, какой-то Берте, уже вползало в ее сердце. – И что же было дальше?

– А потом она поехала в Довилль, чтобы работать на пленэре. И там повстречала художника из Германии. Он был рыжим, как знаменитый теннисист Борис Беккер. И, кстати, очень на него похож. Берта влюбилась в него с первого взгляда. Теперь они живут в Австралии и у них трое рыжих мальчуганов.

– Она тебя бросила? – ужаснулась Дениза. – Как она могла?! Я бы тебя никогда не бросила! – Эти слова сами сорвались с ее губ, и она покраснела.

Паскаль взял ее руку и поднес к губам. Его поцелуй пронзил ее как током.

Он заметил это.

– Может, все-таки пойдем ко мне? – прошептал он.

Дениза покачала головой. Она чувствовала, что силы ее сопротивления слабеют с каждой минутой. Ей так хотелось остаться с Паскалем вдвоем. Таять в его объятиях и… Она даже боялась задуматься, что означает это «и». Но томление становилось просто нестерпимым.

– Мы же договорились! – прошептала она. – Не искушай меня… сегодня.

– А завтра?

– А завтра ко мне приезжает сестра. Ты разве забыл?

– Забыл. И не хочу об этом помнить. – Голос Паскаля задрожал от едва сдерживаемой обиды.

На следующее утро Клод, как обычно, подошел к Денизе. Он сделал ей замечание, что она не улыбнулась их постоянному клиенту, отставному полковнику Доминику Артуа.

– Пусть скажет спасибо, что я не огрела его подносом! – воскликнула Дениза. – Представляешь, он пытался ущипнуть меня за ляжку!

– Я его понимаю, – засмеялся Клод. – Ты хорошеешь с каждым днем. Уж не влюбилась ли ты, Дениза? – Его тон был дружелюбным, но если бы кто-нибудь мог заглянуть в его сердце, то увидел бы, какие гремучие змеи ревности ползали там.

– Нет, еще не влюбилась, – резко ответила Дениза и добавила более миролюбиво: – Мне надо много и хорошо работать, чтобы стать классным официантом. Конечно, до тебя я никогда не дотяну: ты, Клод, у нас самый лучший. Но все же…

– Должен тебя похвалить, Дениза. Ты работаешь меньше месяца, а у тебя уже все повадки опытного официанта. Кофе не проливаешь, посуду не бьешь, клиентам улыбаешься – полковник Артуа не в счет. Тяжелые подносы носишь как пушинку. Молодец!

– Это все твоя заслуга, Клод, – расчувствовалась Дениза. – Ты очень хороший наставник. И друг.

– А можешь ты как с другом провести со мной свой ближайший выходной? – спросил Клод. – Пошли бы на пляж, а потом в кино. Когда у тебя выходной? В воскресенье? Я бы взял отгул. А то устал что-то…

– В воскресенье не могу – приезжает моя сестра. – Дениза и сама не поняла, как лживые слова слетели с ее языка. Но дело в том, что в воскресенье она будет очень далеко – она летит в Страсбур на день рождения месье Анри Авениля, отца Паскаля.

Об этом событии она узнала случайно. Накануне вечером, когда Паскаль провожал ее домой, она спросила, сколько лет его отцу. Паскаль задумался, насупился, долго считал что-то в уме и наконец произнес:

– В воскресенье ему исполняется шестьдесят.

– Да это же важный юбилей! – воскликнула Дениза. – Как ты думаешь его отметить?

– Никак. Просто пошлю ему телеграмму, – сухо ответил Паскаль. – Я же говорил тебе, что мы едва поддерживаем дипломатические отношения.

– Нет, так не годится, – возразила Дениза. – Может быть, я лезу не в свое дело – скорее всего, именно так, – но, послушай, наша семья жила очень дружно, мы с сестрой любили родителей, а они – нас. Конечно, мы иногда спорили, даже ссорились, но не это было главное. А главное – любовь и уважение к мнению каждого. И вот мы потеряли родителей. Это мое самое большое горе. Я каждую минуту чувствую боль утраты и не знаю, утихнет ли она когда-нибудь. Но мы с сестрой остались близкими людьми, как и прежде. Без ее любви, поддержки, совета я вряд ли бы выжила. А в твоей семье вас так много: три брата, одна сестра и отец… Вы все живы, кроме матери, которая умерла давно, но вы… вы словно умерли друг для друга. Ты не знаешь, как живут твои братья, да и где они живут, не знаешь тоже. Есть ли у них дети, а ведь их дети – это твои родные племянники. А твой отец?! Если он в чем-то перед тобой виноват, то, я уверена, он сто раз пожалел об этом. Просто он стесняется признать, что любит тебя, скучает, что ему одиноко без тебя. Да, у него есть дом, есть любимая работа, его уважают в Страсбуре как замечательного хирурга. Но он одинок. А одиночество иногда хуже смерти. Поверь мне, Паскаль! После гибели родителей я не могла пережить одиночество и мечтала о смерти. Прости отца и обязательно съезди к нему на его день рождения. Ведь шестьдесят лет – это особая дата. – Дениза замолчала. Казалось, этот монолог отнял у нее все силы.

Паскаль, который все время молчал, не перебивая ее и глядя в сторону, подошел к ней, обнял и сказал:

– Милая девочка! Ты так добра. И мудра не по годам. Ты растопила мое сердце. Я понял, что и я был не самым хорошим сыном. Решено: я лечу к отцу. – Он посмотрел ей в глаза и заметил слезы. – Ты плачешь?! Не надо! Я обещаю, что поеду в Страсбур. Только… только давай полетим туда вместе. – Он умоляюще посмотрел на нее. – Я скажу отцу, что со мной прилетит Дениза – самая лучшая девушка в мире. Ну, соглашайся же скорей!

На мгновение Дениза растерялась. Но только на мгновение.

– Я согласна, – твердо сказала она. Она почувствовала, насколько предстоящая встреча важна для всех. – Но только… как это сделать?

– Очень просто. Я уже все продумал. Ты заканчиваешь работу в субботу в четыре часа. В воскресенье у тебя – свободный день. Вылетим в субботу, на Страсбур, кажется, есть рейс около восьми часов вечера. Лету здесь меньше полутора часов. Назад полетим в воскресенье, вечерним рейсом. И в понедельник ты как ни в чем не бывало выйдешь на работу. Только… – Он замялся.

– Только – что?

– А вдруг отец не захочет видеть меня? – спросил Паскаль, и его зеленые глаза стали совсем грустными.

– Захочет! – уверенно сказала Дениза. – Или я в людях ничего не понимаю. Иди скорей домой и звони отцу. А потом обязательно дай знать мне.

Паскаль позвонил через полчаса. Дениза только успела выйти из душа.

– Ну как? – нетерпеливо спросила она.

– Я очень удивлен, но отец сразу согласился. Правда, говорил он каким-то странным голосом.

– Думаю, что он просто с трудом сдерживал слезы, – заключила Дениза.

– Отец никогда не плачет, – твердо сказал Паскаль. – Ты его не знаешь. Это очень несентиментальный человек.

– Однако бывают моменты, когда даже самые суровые воины рыдают как дети. Говорят, что таксисты и официанты лучше всех разбираются в человеческой психологии. И я рада, что оказалась права. – Даже по телефону было слышно, что Дениза улыбается.

– Спасибо тебе, Дениза. Я люблю тебя! – крикнул Паскаль Авениль и бросил трубку. Его самого душили слезы.

Стремительно оторвавшись от бетонной дорожки, самолет швейцарской авиакомпании круто взмыл в небо. Быстро мелькнули и остались позади окраины Женевы. Маленькие домики с высоты были похожи на спичечные коробки. Самолет пробил облачность, и земля скрылась под рыхлым белесым покровом, а небо загустело неправдоподобной синью. Стюардессы пошли вдоль рядов, предлагая пассажирам прохладительные напитки, шоколад, орешки. Вязкий гул двигателей постепенно наполнял ушные раковины, вдавливая барабанные перепонки, – глоток прохладной колы здесь приходился очень кстати.

Бизнесмены сосредоточенно зашелестели газетами, отыскивая последние биржевые и деловые новости. Группа монахинь в строгих черных одеяниях принялась нараспев вполголоса читать молитвы. Их пальцы при этом непрерывно перебирали четки. Дениза не смогла сдержать улыбки. Она с детства любила летать. И теперь, оказавшись выше самых высоких облаков на борту ритмично гудящего турбинами самолета, снова почувствовала себя, как в детстве. Вперед, к новым приключениям!

Облака под крылом поднимались как башни. Между ними сквозили глубокие колодцы, сквозь которые туманилась влажная голубая земля с проблесками рек и озер.

Вскоре самолет начал снижаться. Расстояние от Женевы до Страсбура было совсем коротким для современного лайнера.

Зажглось табло: «Пристегните ремни». Через некоторое время голос стюардессы оповестил по радио:

– Дамы и господа, наш полет заканчивается…

Перед взором пассажиров понеслись тысячи крошечных нарядных домиков, ленты автострад, цветные караваны автомашин. Потом самолет заложил разворот влево, который должен был вывести его на подход к аэропорту. Со стуком и ворчанием откинулись створки, и подвески шасси вывалились в набегающий поток воздуха.

И вот шасси коснулись земли, задребезжало что-то, и сразу стала ощутима сумасшедшая скорость понесшегося по полосе самолета. Но скоро бег замедлился, и через несколько минут крылатая машина уже совсем спокойно вырулила на стоянку по широкой бетонной полосе. Сбоку бежали красные огоньки спрятанных в траве электрических маячков.

– Все, прилетели, – немного сдавленным голосом произнес Паскаль.

Они сели в такси и уже через двадцать минут звонили в дверь солидного двухэтажного особняка почти в центре Страсбура на авеню Дордонь. Дверь медленно распахнулась. На пороге стоял высокий стройный мужчина, очень похожий на Паскаля. Такие же зеленые глаза, правда слегка поблекшие, и волнистая, но совершенно седая шевелюра. Он не бросился к сыну, а сдержанно протянул ему руку.

– С приездом, Паскаль.

– Здравствуй, папа.

Месье Авениль посмотрел на Денизу, удивленно поднял брови и отступил на пару шагов. Казалось, он хочет сказать что-то хорошее, но боится. Наконец он принял решение.

– Это и есть Дениза? Что же ты не предупредил меня, что она… такая красавица.

– Вот это комплимент! – воскликнула Дениза. – Можно я вас поцелую? – И она чмокнула месье Анри в гладко выбритую щеку.

От неожиданности знаменитый хирург даже покраснел.

– Кого ты мне привез? – беспомощно произнес он. – Я не привык к подобным нежностям.

– Простите, месье, мою непосредственность, – смутилась Дениза. – Но вы напомнили мне дядюшку Леграна. А его я всегда целую в щеку.

– Ну если дядюшку Леграна… – пробормотал месье Анри.

– Отец, Дениза – открытый и непосредственный человек, что не очень-то типично для швейцарки, как ты понимаешь, – вмешался Паскаль. – Именно за эту непосредственность и доброту ее все любят. Два года назад она потеряла родителей. Они погибли в авиакатастрофе над Боденским озером. И все вокруг стараются поддержать Денизу так же, как она поддерживает людей, попавших в беду.

– Я понимаю, понимаю, – растроганно произнес знаменитый хирург. – Ну, милое дитя, входи и чувствуй себя как дома. Твоя комната – наверху, на втором этаже. Там когда-то жила моя дочь. Паскаль покажет тебе. Устраивайся и спускайся вниз. Ужин через полчаса.

Когда гости спустились к ужину, они увидели хозяина, сидящего в кресле и курящего сигару.

– Папа, ты куришь? Сигару? – удивился Паскаль.

– Да, мой сын. Уже несколько лет.

Паскаль смутился. Наступило неловкое молчание. Но Дениза спасла ситуацию.

– Какая красивая комната! – воскликнула она. – Здесь все чудесно: и эркеры, и нарядные гардины на окнах, и сверкающая хрустальная люстра, и начищенные до блеска серебряные канделябры. И изящная ваза севрского фарфора с цветами на столе! А бокалы, месье! Что за чудо эти бокалы для вина! Это, наверное, баккара? – И она искренне улыбнулась месье Анри.

– Да, ты права, моя милая, – чуть снисходительно произнес хозяин. – Но откуда ты все это знаешь?

– Бабушка в свое время хорошо объяснила мне. Да и наш хозяин ресторана прочитал несколько лекций.

– Это хорошо, – заметил месье Анри, но, увидев напряженный взгляд сына, сменил слегка ироничную манеру на приветливую: – Ну, уважаемые гости, прошу к столу. А то скоро войдет строгий месье Жером и тогда… А ты, Дениза, – он похлопал по столу, – садись справа от меня, на почетное место.

– Месье Жером будет с нами сегодня вечером! – удивился Паскаль. – Я столько лет его не видел. Как он?

– Сейчас увидишь и поймешь, – ответил многозначительно месье Анри. – А пока расскажи мне о себе.

– О себе я расскажу чуть позже, отец, хотя правда: мы так давно не виделись, что почти ничего не знаем друг о друге. Но начни лучше ты. Как твои дела?

– Я продолжаю работать в клинике, делаю по три операции каждую неделю, – с некоторой гордостью начал месье Анри. – Недавно летал к Дебейки – мы с ним по-прежнему друзья. – Он оживился, глаза его молодо заблестели.

– О! – почтительно воскликнула Дениза.

– А ты знаешь, кто такой Дебейки? – повернулся к ней хозяин.

– Конечно! Это великий хирург. Работает в Хьюстоне, штат Техас, США, – без запинки, как на экзамене, ответила Дениза.

– Ого! – воскликнул хирург. – Но ты же вроде работаешь официанткой, не медиком.

– Да, и не стыжусь этого. Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы поступить в институт.

– Медицинский? – с надеждой в голосе спросил месье Анри, который с явным удовольствием стал посматривать на красивую собеседницу.

– Нет. Я мечтаю об институте гостиничного бизнеса. Поэтому работа официанткой – это также попытка узнать кое-что об этом бизнесе изнутри.

– Это правильно. А сейчас, – хозяин поднял вверх руку, – я хочу немного рассказать о человеке, который будет нас обслуживать. Это мой старый знакомый, повар месье Жером. Он легенда Страсбура, колоритнейшая фигура. Когда-то я сделал ему операцию. Удачную. Ему уже почти восемьдесят лет, но до сих пор он радует жителей Страсбура вкусной едой.

Распахнулась дверь, и в столовую вплыл пожилой француз в белоснежном поварском колпаке. Среднего роста, крепкого телосложения, с живыми карими глазами. Его отличительной чертой были большие, седые, тщательно расчесанные усы. Месье Жером строго посмотрел на сидящих за столом и торжественно произнес:

– Добрый вечер, мадам, месье. Меню ужина: морской гребешок «Сен-Жак», приготовленный на гриле; эскалоп с фуа-гра «Парижская мулатка», под соусом с ароматом кубинской сигары; медальон из телячьей вырезки с грибным рагу и сливочным соусом; десерт как дань уважения нашей швейцарской гостье. – Он внимательно посмотрел на Денизу и неожиданно улыбнулся ей. – Фруктово-ягодный фондю с соусом из черного, молочного и белого швейцарского шоколада.

– О боже, невероятно! – воскликнула Дениза. – Даже в нашем ресторане «Жемчужина озера» угощают скромнее!

– Передайте привет месье Жюбелю. Когда-то он стажировался у меня, – невозмутимо произнес повар и хлопнул в ладоши. – Внимание, блюдо первое.

Вошла миловидная черноволосая девушка в белоснежном переднике.

– Это внучка Жерома, – шепнул месье Анри, наклонившись к Денизе.

Когда ужин закончился, Дениза искренне поблагодарила месье Жерома и его внучку.

– В жизни не ела ничего вкуснее! – Она повернулась к хозяину. – И вам, месье Анри, спасибо за чудесный вечер. Мне давно не было так хорошо. – В ее прекрасных серо-голубых глазах, доверчиво смотревших на месье Анри, он вдруг заметил слезы.

– Не смущайте старика, – растроганно произнес хозяин. – Видеть вас в моем доме большая радость для меня. В нем так давно не звенел искренний смех! – Он повернулся к Паскалю. – Ты можешь пойти в свою комнату отдохнуть. – Он подставил сыну щеку для поцелуя. – А мне… мне надо поговорить с Денизой.

Паскаль послушно удалился.

– Ну, девушка, рассказывай, какие у тебя амбиции в этой жизни, – заговорщически подмигнул хозяин. – Ведь институт, как я понимаю, это только начало.

– Да, месье. У меня есть мечта. И она почти реальна… – начала Дениза.

Когда она поднялась к себе в комнату, было уже поздно. Дениза зажгла с

– Ну, о чем вы говорили с отцом? – Он, казалось, умирал от любопытства. – Ты сотворила с ним чудо. Никогда не видел его таким размягченным.

– Или не хотел видеть, – мягко поправила его Дениза. – О чем говорили – это секрет. Пока.

Паскаль встал, приблизился к Денизе и обнял ее. Их губы слились в долгом поцелуе.

– Я так мечтал, что мы проведем эту ночь вместе, – прошептал он. – Но теперь, когда увидел, что ты сделала с отцом, у меня возник план и мне придется, увы, покинуть тебя.

– Какой план?

– Это секрет. Пока.

– А ты, оказывается, вредный, – засмеялась Дениза и кинула в него подушкой.

– Еще один такой жест с твоей стороны – и я никуда не уйду, – тихо сказал Паскаль, и глаза его опасно заблестели. Но он сумел обуздать свою страсть. – Спокойной ночи, Дениза. Я приду и разбужу тебя рано утром. А пока… пока мне придется побегать по всему городу. – И Паскаль исчез.

Дениза легла в постель и тут же уснула. Этот вечер был для нее все же непростой.

Ее разбудил аромат цветов. Потом – поцелуй. Она открыла глаза и увидела Паскаля. Он выглядел утомленным, но довольным.

– Чудесный букет! – воскликнула Дениза. – И очень элегантный. Белые розы и синие ирисы – красота!

– Это мы подарим отцу. И вот, смотри, что я принес. – Он протянул ей коробку, завернутую в золотую бумагу.

– Что это? – спросила Дениза. – Так ничего не видно.

– Это особые сигары из коллекции одного индийского миллионера, живущего в Страсбуре. Они сделаны по его личному заказу лучшим кубинским табакеро. Бесценная вещь для курильщика! Я думал сделать отцу другой подарок и приобрел в одном из женевских антикварных магазинов старинный микроскоп. Но вчера, когда я увидел его в столовой курящим сигару, у меня возник новый план.

– Но как же миллионер расстался со своим сокровищем? – полюбопытствовала Дениза.

Паскаль нежно посмотрел на нее. Полусонная, с распущенными золотистыми волосами, одетая в голубой пеньюар, без единого грамма косметики, она была чудо как хороша.

– Конечно, с трудом, – засмеялся Паскаль. – Я долго пытался убедить его расстаться с этими сигарами. Но когда он узнал мою фамилию, то молча протянул мне коробку, а потом сказал, что рад знакомству.

– А что такое в твоей фамилии, что заставляет миллионеров раскошеливаться?

– Да вроде ничего, – замялся он.

– Колись, Паскаль, не темни! Я все равно заставлю тебя признаться! – И Дениза заколотила кулачками по его груди.

– Видишь ли… Мне не хочется об этом особенно распространяться… Ну да ладно… – Он помолчал, а потом спросил: – Помнишь, я рассказывал тебе о цунами?

Она утвердительно кивнула.

– Так вот, после обследования Шри-Ланки нас повезли на один маленький индийский остров. Оказалось, что всех взрослых с него смыло волной. Осталось лишь несколько детей, которые уцелели, потому что успели взобраться на высокие пальмы. Чиновники не знали, что с ними делать. Дети отказывались покидать остров. Они верили, что кто-то из родителей остался жив и может вернуться. И тогда я предложил создать там коммуну. Прислать воспитателей, обучить детей различным ремеслам и всему, что им понадобится в жизни. Но чиновники ответили, что на это денег нет. И так приблизительный ущерб от разрушений составил сотни миллионов долларов только на части территории Индии. И тогда… Короче, я передал на восстановление этого островка все свои личные сбережения. Но при условии, что моя фамилия не будет упоминаться при встречах с журналистами.

– Ты удивительный человек, – воскликнула Дениза. – Не только смелый, но и щедрый. Я горжусь тобой, Паскаль! – Она вскочила с кровати и крепко поцеловала его. – Но как же миллионер узнал об этом, если это секрет?

– Оказалось, что он родом с того самого островка. Представляешь, какое совпадение?! И он хотел помочь этим детям, но я его опередил. И тогда он оказал содействие жителям других островов. Ведь своих родных и все имущество потеряли миллионы людей, помощь требовалась очень многим.

– Это самая лучшая история, которую я услышала за последнее время, – сказала Дениза. – А теперь я одеваюсь и иду готовить завтрак.

Когда месье Анри вошел в столовую, Паскаль и Дениза торжественно вручили ему букет цветов, сигары и большую куклу в национальном костюме жительницы кантона Женева.

– А теперь… – Дениза встала на середину столовой, скорчила уморительную рожицу и, пытаясь подражать манерам месье Жерома, торжественно произнесла: – Доброе утро, мадам, месье. Меню завтрака: суфле из лосося, омлет с сыром и сливками. – Она выбежала в кухню и тут же вернулась, неся на подносе фарфоровое блюдо и накрытую крышкой сковородку.

– А ведь вкусно. Не хуже, чем еда прославленного месье Жерома. Только мы ему об этом не скажем. Спасибо, Дениза, – растроганно произнес месье Анри, заканчивая завтрак традиционной чашечкой кофе с круассаном. – А за подарки особое спасибо.

– Это вам спасибо, месье Анри, – сказала Дениза. – Никто так тепло и радушно не принимал меня. – Она хотела продолжить, но не смогла. Она была слишком растрогана.

– А как иначе я могу принимать девушку, которая как солнце осветила мое жилище! – воскликнул хозяин. – Будущую жену моего сына! Мать моих будущих внуков!

– Жену… мать… – смущенно забормотала Дениза. – Но ведь никто не предлагал мне… Ведь я… – И она покраснела.

– Мой сын – талантливый врач, но, видимо, глупый человек, – недовольно сказал месье Анри. – Ему уже тридцать пять лет, а он все еще не женат. Другие мои дети женаты, но не спешат завести детей. А мне сегодня стукнуло шестьдесят лет. Шестьдесят! Понимаешь ли ты это, Паскаль?! – Он грозно взглянул на сына. – Эта девушка чудо, и если ты на ней не женишься, то я… не знаю, что с тобой сделаю.

– Отец! Я хочу жениться. Я собирался сделать Денизе предложение. Ведь она девушка моей мечты. Но только…

– Что только? – еще более грозно прервал его месье Анри.

– Только сейчас я жениться не могу. У меня нет денег, чтобы содержать семью. – И Паскаль коротко рассказал отцу о своей благотворительной деятельности на одном из островов Индийского океана.

– Что ж, сын, ты поступил благородно, – признал отец. – Кроме того, тогда ты не знал, что встретишь Денизу.

– Но я неплохо зарабатываю. Думаю, за год скоплю достаточную сумму и мы сможем пожениться. – Паскаль нежно посмотрел на Денизу. – Если, конечно, она согласна. И выйти за меня замуж, и одновременно – немного подождать.

– Я согласна, – ответила Дениза и покраснела. – К тому же я тоже не спешу. Сначала мне все-таки надо поступить в институт.

– Ну вот видишь, а ты говорил, что Дениза не типичная швейцарка. Очень даже типичная: разумная и практичная, – усмехнулся месье Анри.

– Милая Дениза, я отлично знаю, как тебе не терпится вернуться в родную Женеву, но, думаю, будет просто святотатством не устроить тебе экскурсию по Страсбуру перед отлетом. Он стоит того, поверь мне, – сказал Паскаль.

– Я знаю, – тихо отозвалась Дениза. – Я много читала о Страсбуре. И смотрела фотографии по Интернету.

– А сейчас у тебя есть возможность увидеть все наяву! – воскликнул Паскаль. – Грех будет ее упустить!

Через десять минут они уже стояли на улице.

– Лучше всего осматривать Страсбур пешком. Но, боюсь, это будет слишком тяжелым испытанием даже для твоих закаленных бегом ног. Поэтому я предлагаю для начала осмотреть его из окна трамвая, – улыбнулся Паскаль.

Дениза кивнула, соглашаясь.

Паскаль взял ее за руку и довел до соседней улицы. Там как раз находилась трамвайная остановка.

– А вот и трамвай, – махнул он рукой. – Здесь они всегда ходят по расписанию. По ним можно сверять часы. – Он ухмыльнулся. – Правда, все-таки не швейцарские, а наши, страсбурские.

Трамвай с огромными широкими окнами, более похожий на какой-то космический транспорт, мягко скользил по улице почти у самой земли. Он обогнул так называемый Большой Остров – исторический центр города, омываемый двумя рукавами реки Иль. В переводе с французского название реки значит «остров».

– Большой остров является памятником архитектуры всемирно-исторического значения – ему присвоен специальный статус ЮНЕСКО, – гордо улыбаясь, объяснял Паскаль. – Думаю, ты видишь сама, почему это сделано.

У Денизы захватило дух. Многочисленные мосты XV–XVIII веков, роскошные особняки, ухоженные парки, дворец принцев Роганов. Уже вечерело, когда они подошли к знаменитому Кафедральному собору – «Розовой жемчужине Страсбура». Он был подсвечен снизу так, что, казалось, весь сиял. Они долго стояли перед собором, взявшись за руки. Его вершина, казалось, парила где-то в космосе – так до нее было далеко. Эффектно выделенный освещением, поразительно прямой шпиль ракетой вонзался в темное небо. Зрелище было величественным, почти торжественным.

– А теперь поехали в Пти Франс, там и поужинаем, – предложил Паскаль.

Они вышли на улицу, прошли по ней пешком, а потом снова сели в трамвай.

– Пти Франс (Маленькая Франция) – это старинный район Страсбура, где жили в основном ремесленники, – начал свой рассказ Паскаль. – Они дубили кожи, и там сохранился знаменитый Дом кожевника. Знаешь, когда он построен? В тысяча пятьсот пятьдесят седьмом году. Там также трудились бондари, сапожники, мастера по металлу. Это место так и называли: Город мастеров. Корабли, которые шли по Рейну, заворачивали сюда, в крупный порт. Они привозили разнообразнейшие товары из всех стран мира и забирали все, что изготовили местные ремесленники. Часть товаров увозили по Рейну на север, в Голландию, часть – на юг, в Швейцарию. Для удобства торговцев здесь также располагалась таможня. Плотина, построенная знаменитым французским архитектором Вобаном, регулировала уровень воды во множестве каналов и в самой реке.

– Но почему это место называется Пти Франс? – поинтересовалась Дениза.

Паскаль засмеялся.

– Не знаю, можно ли тебе об этом говорить, ведь тебе всего девятнадцать лет.

– Но я уже взрослая, – с некоторой обидой произнесла Дениза. – Я собираюсь учиться в институте, а потом заниматься бизнесом. Почему это мне нельзя говорить какие-то вещи?

– Ну хорошо, хорошо. Конечно же я просто пошутил! Я тебе еще не сказал, что кроме ремесленников в этом районе жили также и проститутки. И когда французские войска, за-хватив Эльзас, принадлежавший тогда Германии, пришли в Страсбур, многие солдаты стали пользоваться услугами жриц любви. Но часть солдат была больна сифилисом, который тогда традиционно называли французской болезнью. И они перезаразили местных проституток. Потом их всех вместе лечили в госпитале, расположенном рядом, – и солдат, и их подруг. Поэтому-то жители Страсбура прозвали этот район Пти Франс. И тогда это отнюдь не было комплиментом. Сейчас все иначе. Теперь Пти Франс одно из самых любимых мест туристов. Там всегда многолюдно. Кто пьет кофе с пирожными, кто пиво, кто ест мороженое. В Пти Франс много разнообразных кафе и кондитерских. Но большинство туристов все же приезжает, чтобы попробовать шукрут.

– Шукрут? – переспросила Дениза. – А, национальная эльзасская еда… У нас, в Женеве, тоже можно попробовать шукрут, но я это никогда не делала. Мы предпочитаем свою национальную еду – раклетт.

– Да, – кивнул Паскаль, – понимаю. А если ты никогда не видела шукрут, то я тебе объясню. Это – огромное блюдо с горячей тушеной квашеной капустой, а на ней – разнообразные сосиски и сосисочки, колбаски, кусочки корейки и ветчины. И все это запивается эльзасским пивом. Пища, может быть, грубоватая, неизысканная, но мы, жители Эльзаса, очень любим шукрут. А сейчас пошли посмотрим на плотину Вобана. – И Паскаль повел Денизу вперед.

Творение маркиза Себастьяна Вобана, маршала Франции и сподвижника Людовика XIV, неожиданно открылось перед ними во всей своей красе. Но, для того чтобы подняться на его вершину, надо было преодолеть множество крутых ступенек.

– Пошли? – посмотрел Паскаль на Денизу.

Она молча кивнула, и они стали карабкаться на плотину. Когда они наконец вскарабкались наверх, Дениза смогла вдоволь полюбоваться открывшимся видом на старую таможню, на остатки порта, на многочисленные каналы, по которым плыли кораблики с туристами, то опускаясь в шлюзах вниз, то поднимаясь вверх. И всегда эти операции сопровождались радостными аплодисментами сотен туристов, которых специально высаживали на это время на берег, чтобы они могли видеть все со стороны.

Здесь царила атмосфера праздника, и она за-хватила Денизу. Ей стало удивительно легко и приятно. Обогнув по периметру Пти Франс, вдоль многочисленных каналов которой гуляли толпы туристов, молодые люди уже с другой стороны подошли к Дому кожевника. Казалось, он весь полыхал от красной герани, украшавшей его фасад.

– Итак… – Паскаль покосился на нее, – надеюсь, ты нагуляла аппетит?

– А почему ты спрашиваешь?

Он улыбнулся.

– Я хотел угостить тебя шукрутом. Обидно ведь будет, если ты вернешься из Страсбура и все узнают, что ты так и не попробовала нашу национальную гордость.

– Я могу никому не говорить о том, что была у вас в Страсбуре, – усмехнулась она.

– Но правда ведь все равно всплывет. И тогда тебе будет стыдно. Или ты испытываешь какое-то предубеждение в отношении шукрута?

– Я просто слышала, что от него… сильно толстеют, – вырвалось у Денизы.

– Чепуха! – безапелляционно заявил Паскаль. – Эта опасность грозит только старым женщинам, которые совсем не занимаются спортом. А таким заядлым спортсменкам, как тебе, можно есть сколько угодно шукрута – и лишь с пользой для себя!

– Ты уверен? – все равно с опаской осведомилась Дениза.

– Абсолютно!

– Ну ладно, – вздохнула она. – Тогда пошли.

Паскаль подал ей руку и церемонно ввел в ресторан.

– Добрый вечер, – поприветствовал их хозяин, когда они вошли, и посадил за уютный столик у окна.

Совсем рядом плескалась вода канала, подсвеченная сотнями огней. На всех окнах домов вдоль набережной ярко цвела красная герань. На небольшом пятачке собрались тысячи людей – сидящих в кафе и ресторанах, гуляющих, любующихся старинными домами, витринами старых мастерских и магазинчиков, каналами.

Хозяин принес два огромных блюда с шукрутом, хлеб, масло, пиво и, пожелав приятного аппетита, с поклоном удалился обслуживать других посетителей.

Шукрут был горячий и удивительно вкусный.

– Ты заметил, как он на нас посмотрел? – спросила Дениза, когда она наконец расправилась с шукрутом.

– Кто?

– Да хозяин ресторана.

– Нет. А как? – с любопытством спросил Паскаль.

– Как будто он все знает про нас.

– Что знает? – с лукавой улыбкой спросил Паскаль.

– Ну… все. – Ее глаза блестели.

Паскаль взял ее руку и нежно погладил.

– Может быть. Те, кто работает в ресторанах, тонкие психологи, не правда ли?

Ее щеки стали розовыми.

– Правда, – еле слышно выдохнула она.

Перелет из Страсбура в Женеву прошел точно по расписанию: уже через сорок минут после вылета самолет мягко коснулся колесами посадочной полосы в женевском аэропорту «Куэнтрен». Никакого багажа у них с собой не было, и Дениза с Паскалем сразу проследовали к стоянке такси.

Паскаль сделал знак ближайшему такси, они сели в него и вместе подъехали к дому Денизы.

– Я могу к тебе подняться? – спросил Паскаль и взял ее за руку.

– Да… Нет… Не знаю, – внезапно смутилась Дениза. – За эти полтора дня произошло столько событий, что у меня просто кружится голова! Я должна побыть одна и немного подумать. – Она посмотрела на внезапно помрачневшего Паскаля и спросила: – Ты на меня сердишься? Я тебя мучаю? Вот видишь, с девушками не все так просто.

– Да нет, – промямлил он, – я тебя понимаю, но…

– Обещаю, это последняя ночь, которую я проведу без тебя. А уже завтра мы будем вместе. – Дениза встала на цыпочки, поцеловала Паскаля и, быстро развернувшись, влетела в подъезд.

– Катрин, он меня любит и хочет жениться! – прокричала она в телефонную трубку. – И его отец тоже хочет. Да нет, не жениться на мне, а чтоб его сын, то есть Паскаль, женился. И чтобы у него были внуки. Да не у Паскаля внуки, а у его отца, у месье Анри. Ну тебя, ты совсем меня запутала. Ну что ты смеешься? Откуда я свалилась? Из Страсбура. Мы туда прилетели всего на один день – у месье Анри был юбилей. Ему исполнилось шестьдесят лет. Нет, не очень старый, а очень даже интересный мужчина. Паскаль на него похож. Месье Анри известный в Страсбуре хирург, и он дружит, знаешь с кем? С самим Дебейки. Ах ты не знаешь, кто это! Спроси у мужа. Ну наконец-то, вспомнила! Да, именно тот великий американский хирург. Что – когда? Замуж? Только через год. Когда поступлю в институт. И есть еще одна причина, но об этом – при встрече. Стыдно сказать по телефону? Наоборот, не стыдно. Когда я тебе расскажу, даже ты будешь гордиться Паскалем. Нет, не могу – я очень устала и засыпаю на ходу. Целую, до завтра. – И Дениза рухнула в постель.

Но ночью ее почему-то мучили кошмары. Она внезапно проснулась. Было три часа утра.

Боже, неужели Паскаль женится на мне? Дениза задрожала всем телом. Я буду мадам Авениль и рожу ему детей, и мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас? А если он окажется плохим мужем? Ведь он привык быть холостяком. И его может раздражать семейная жизнь. А когда я буду ходить беременная, с большим животом, я буду тогда страшной, и он, наверное, отвернется от меня…

Дениза вскочила и подбежала к зеркалу. Но оттуда на нее смотрело прелестное румяное существо с горящими от счастья глазами, с ямочками на щеках и копной волос, отливающих золотом. Увиденное понравилось ей. Она вернулась в постель и заснула.

На этот раз ее сон был безмятежным.

Утром ее разбудил звонок в домофон.

– Кто там? – Спросонья голос Денизы был хриплым.

– Это я, Паскаль. Уж не заболела ли ты? – испугался он.

– Нет-нет, хотя и плохо спала. Я не побегу сегодня, можно? – произнесла она виновато. – Еще полежу часок. И – на работу. Позвони мне домой вечером, часов в пять. Целую. – И она повесила домофонную трубку.

Дениза завела будильник на семь утра и снова провалилась в сон. Да, события субботы, и особенно воскресенья, были для нее очень серьезными. Может, даже чересчур.

Но на работу Дениза пришла вовремя, была приветлива и весела, как обычно.

– Как погуляли с сестрой? – полюбопытствовал Клод.

Сначала Дениза не поняла, что он имеет в виду. Но потом вспомнила, что пыталась обмануть его, и слегка покраснела.

– Спасибо, как обычно. Сидели дома и болтали, – после некоторого замешательства ответила она.

Клод сделал вид, что ничего не заметил. Но его блестящие карие глаза с этого момента начали внимательно следить за Денизой, куда бы она ни направлялась. Его слежка увенчалась успехом.

Увидев, что Дениза в очередной раз побежала на кухню, чтобы передать повару заказ, Клод прокрался за ней и услышал, как Мирей, подружка Денизы, делает ей замечание:

– И что ты сегодня так носишься? Устанешь ведь к концу смены.

– Ничего я не устану, – весело ответила Дениза и замурлыкала какой-то мотивчик.

– И что это ты все время улыбаешься? – не отставала Мирей. – Уж не влюбилась ли?

– Может, и влюбилась, – ответила Дениза и летящей походкой устремилась на террасу.

– Счастливая… – прошептала ей вслед Мирей.

В двенадцать часов дня на террасе неожиданно для Денизы появился Паскаль и уселся за ее столик. Дениза подбежала к нему.

– Ты что пришел? Мы же договорились – ты мне позвонишь в пять часов. – Но счастливая улыбка непроизвольно появилась на ее лице.

– Ты знаешь, я не собирался обедать здесь, – как бы извиняясь, начал Паскаль. – Тем более что шеф подкинул работу. Но… я должен был увидеть тебя… Я уже не могу без тебя так долго. А пять часов еще не скоро. – И он с мольбой посмотрел на нее.

– Ладно, тогда оставайся обедать, – милостиво разрешила она. – Что ты желаешь?

– Ты знаешь, я ужасно голодный! – воскликнул Паскаль. – Закажу-ка я, пожалуй, розовые креветки с листьями салата и помидорами черри, а на горячее – эльзасский пирог со свежим козьим сыром, как напоминание о нашей поездке в Страсбур.

– Ну ты и обжора, – заметила Дениза. – А когда мы поженимся, тогда ты тоже будешь так много есть?

– Тогда – еще больше, обещаю тебе. Ведь молодая жена будет отнимать у меня много сил.

Дениза покраснела и побежала отдавать заказ.

– С кем это ты кокетничала сейчас? – прошипела Мирей. – Даже раскраснелась как помидор!

– Не твое дело! – резко ответила Дениза. Но, заметив обиженный взгляд подруги, прошептала: – Это он!

– Он?! – переспросила Мирей. – Да он красавчик. Поздравляю!

Дениза кивнула и убежала к клиентам.

– Кого это вы обсуждали? – подозрительно спросил Клод.

– Я что, обязана тебе все докладывать? – вскипела Мирей, которая недолюбливала Клода. Он умел подкрадываться незаметно и внезапно появляться за спиной. А это Мирей всегда раздражало.

– Конечно, не все. Если хочешь неприятностей на свою задницу, – хитро поблескивая глазами, сказал африканец. – А если предпочитаешь, чтобы начальство к тебе не придиралось, то скажешь мне.

– Почему это? – продолжала хорохориться Мирей.

– Потому что меня интересует все, что касается Денизы. Заруби это на своем глупом носу, – зловеще произнес Клод.

– Опоздал, милый, поезд уже ушел, – ехидно заметила Мирей и покинула кухню.

Клод бессильно заскрежетал зубами. Он обшарил глазами террасу и увидел Денизу, которая как раз обслуживала постоянного клиента – врача из ВОЗа. Это был хороший клиент, щедрый. Клод его знал. Но сейчас он его возненавидел. Потому что Дениза улыбалась французу. Но как! Казалось, от этой улыбки засияла вся терраса. Клод был готов выскочить из своего укрытия и задушить Денизу и француза собственными руками. Он невольно вытянул их вперед. Да, крепкие, мощные руки. Такими действительно можно убить.

Клод устало прислонился к стене. Но нет, гнев не лучший советчик в этой ситуации, подумал он. Надо успокоиться и все разузнать самому. Мирей могла брякнуть нарочно, чтобы позлить, ведь она ненавидит меня.

Увидев, что у Денизы образовалась свободная минута, он подошел к ней и миролюбиво протянул чашечку кофе.

– Присядь на минутку, передохни, а то твои клиенты тебя замучили.

– Ну что ты! – воскликнула та. – От работы я не устаю. А клиентов своих люблю.

– А этот как тебе? – И Клод указал на француза. – Я раньше его часто обслуживал. Классный мужик. И клиент щедрый.

– Да, мужик классный, – поддержала его Дениза. – Ну все, мне пора – надо выписывать счет. Спасибо за кофе. – И она убежала.

Что означают ее слова? Может, и ничего. А может… Клод никак не мог принять решения. Но злоба терзала его сердце.

Он уже давно решил про себя, что Дениза будет принадлежать ему. Ему, и только ему. И все вроде бы шло к этому. Она с благодарностью воспринимала его советы и его наставничество. Откровенно любовалась его статной, мускулистой фигурой и ловкостью, с которой он носился по огромному залу, успевая безукоризненно и быстро обслуживать посетителей. Но он сам не хотел форсировать события, он мечтал, чтобы Дениза свалилась к нему в руки, как созревший плод. И все шло к этому.

Но сейчас он вдруг перестал быть уверенным в чем-либо. Эти ее странные исчезновения, то, как она краснела, когда он заставал ее врасплох неожиданными вопросами, ее необъяснимая уклончивость и скрытность, которые он вдруг стал замечать, – все это складывалось в исключительно тревожную картину.

Неужели он все-таки где-то ошибся? Неужели… – нет, в это невозможно поверить – он все-таки упустил ее?!

От этой страшной мысли Клод задохнулся. Упустить такую девушку… упустить свое счастье – нет, лучше было бы просто умереть! Но этого не может быть. Дениза не дура, она действительно смотрела на него почти влюбленными глазами, он сам это видел. Неужели все это могло бесследно исчезнуть в течение каких-то дней? И что, черт побери, могло быть причиной этого?!

Его голова раскалывалась от тревожных мыслей. А сердце разрывали противоречия. Клод вдруг ощутил себя маленьким и ничтожным, ничего не понимающим в женской психологии, плохо соображающим, что же все-таки нужно европейским женщинам. Неожиданно все вернулось на круги своя: он вновь был несчастным, жалким иммигрантом, приехавшим на чужой континент и не могущим приспособиться к чужой жизни, к чужому укладу.

Клод на мгновение закрыл глаза. Нет, решил он, я не сдамся без боя! И я вовсе не тот жалкий маленький иммигрант, каким был несколько лет назад. Я знаю Европу. И Европа знает меня. Достаточно лишь вспомнить, как ценит меня месье Жюбель. Свое место под солнцем я завоевал. Завоюю и свою девушку. Ту, которая мне нужна.

А нужна ему была всего лишь одна девушка на свете. Дениза.

Мирей вышла из ресторана и глубоко вздохнула. Прохладный ветерок принес запах сирени. Интересно, откуда? Из парка «Мон Репо» или из Ботанического сада?

Надо как-нибудь сходить туда, посмотреть, где растет сирень и, может быть, нарвать несколько веточек, если, конечно, это разрешено, пронеслось у нее в голове. Мирей не спеша пошла по тротуару. После длинного рабочего дня в ногах чувствовалась усталость. Конечно, это пройдет – надо только принять ванну, потом подержать ступни в тазу с водой, в котором она растворит специальную хвойную эссенцию, но все же проводить целый день на каблуках весьма утомительно. И не очень-то полезно для ног, хмуро подумала Мирей. Но чего не сделаешь ради красоты? Все-таки ходить в кроссовках – это крайне неэстетично для женщины.

Она невольно вытянула ногу. В черной туфельке на высоком каблуке она выглядела весьма привлекательно. В меру длинная, стройная. И все это делают с ногами высокие каблуки. А стоит сбросить туфли, и… Мирей покачала головой. Слава богу, что, когда женщина сбрасывает туфли, мужчина обычно уже не видит этого – во-первых, вокруг темнота, а во-вторых, он до того распален страстью, что ему уже не до этого. Боже, о чем я думаю! – пронзила ее запоздалая мысль, и загорелое лицо Мирей залило краской.

– Осторожнее! Вы так сшибете кого угодно! – неожиданно услышала она резкий голос.

Она широко распахнула глаза. Перед ней стоял высокий симпатичный парень.

– Вы всегда так ходите по улицам? – Его глаза насмешливо блестели. – Учтите, вместо меня на вашем пути мог оказаться железный столб!

– Надеюсь, он оказался бы более учтивым, – мгновенно отреагировала Мирей. – Я всего лишь задумалась на секундочку.

– А вот в своем ресторане вы, похоже, не думаете… Носитесь как ураган – и все.

Мирей недоуменно уставилась на него.

– Вы меня не помните? А ведь не далее как неделю назад вы меня обслуживали. И даже ни на минутку не остановились у столика, чтобы со мной поболтать.

Мирей внимательно посмотрела на молодого человека. Нет, его лицо не было ей знакомо. Хотя… сколько людей проходит через ресторан каждый день! Всех не упомнишь.

– А… что вы тогда заказали?

– Бутылочку кока-колы, – улыбаясь, произнес он. – Видимо, если бы я заказал что-то более существенное, бифштекс например, то вы обратили бы на меня больше внимания.

– В таком случае на вас больше внимания обратили бы наши повара, – фыркнула Мирей. – Если честно, то, когда у меня в руках поднос, я действую практически как автомат: принимаю заказы, передаю их на кухню и разношу. Если начать думать, то можно просто не успеть. Особенно в часы пик.

– Боюсь, я как раз и попал к вам в час пик, – вздохнул он. – Но сейчас-то вы не спешите?

– А что? – с расстановкой произнесла она.

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Просто я думал, что, может быть, теперь мне удастся с вами поговорить. И вы не станете убегать от меня.

– О чем вы хотите со мной говорить? – подозрительно осведомилась она. – Вам не понравилось качество обслуживания? Вы, может, хотите что-то передать моему шефу?

– Ну что вы, как можно плохо обслужить кого-то, если этот кто-то заказывает всего лишь бутылочку колы! Нет, конечно, я вовсе не собирался жаловаться на вас хозяину. Неужели я похож на доносчика? В университете учат чему угодно, но только не этому!

– Значит, вы студент?

– Студент третьего курса Женевского университета Поль Мартиньи к вашим услугам, – молодой человек прищелкнул воображаемыми каблуками. – А вас зовут…

Мирей игриво подняла в воздух указательный палец.

– Извините, месье студент! Если я сразу же признаюсь вам, как меня зовут, то никакой интриги не получится. Постарайтесь разузнать это сами. Почаще приходите в «Жемчужину озера», заказывайте побольше и тогда, может быть…

Поль Мартиньи развел руками.

– А вы увеличите мою стипендию, чтобы я мог делать это? Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие приходить в «Жемчужину озера», чтобы пить там одну кока-колу? Но когда учишься, то твои материальные обстоятельства довольно стесненные.

– Ничем не могу вам помочь. – Мирей с улыбкой покосилась на него. – Извините, но мне надо идти.

– Жалко, что у вас нет тяжелой сумки.

– Что?!

– Если бы она у вас была, то я бы с удовольствием понес ее, помогая вам. И тогда я проводил бы вас до порога вашего дома и вы, может быть, открыли бы мне ваше имя.

– Я же сказала: просто почаще приходите в ресторан! – засмеялась Мирей.

– Господи, я же объяснил уже вам, что не могу. – Поль сокрушенно покачал головой, – Если бы вы знали, сколько денег уходит на учебники! Которые к тому же постоянно меняются. Начинаешь год с одними учебниками, а часто заканчиваешь его с другими. А это – сотни и сотни франков. И так постоянно.

– Но зато в будущем…

– Да, я надеюсь на это. Надеюсь на то, что когда-нибудь в будущем смогу позволить себе все. Или почти все. Но тогда… вас не будет рядом.

– То есть?!

– Вы состаритесь, перестанете ходить пешком по улицам, будете ездить только на автомобиле. И как тогда я встречу вас?

– Послушайте, – Мирей невольно топнула ножкой, – вы что же, пришли сюда в этот час специально для того, чтобы встретить меня?

– Нет, – покачал головой Поль, – вообще-то я шел в университетскую библиотеку. И вы просто попались мне навстречу. Но когда я увидел вас, то подумал: наверное, это судьба. И, как видите, от этого даже исчезла моя обычная робость: я разговорился и уже почти высказал вам все, что думаю.

– И что же вы думаете?!

– Я люблю вас, прекрасная незнакомка!

Мирей разразилась смехом.

– Вы… это серьезно?

– Абсолютно. – Поль пристально смотрел на нее.

– Но это же так смешно! Господи, молодой человек, сколько вам лет?

– Двадцать два.

– А я на десять лет старше вас! Вы понимаете теперь, какую глупость вы только что сказали?

– Это сказал не я, – обидчиво протянул Поль, – это сказал кто-то внутри меня. Кто-то, кому я не могу противиться, как ни стараюсь. Я не знаю вашего имени, но, поверьте мне, я люблю вас всем сердцем.

Мирей закусила губу.

– У меня такое впечатление, что я столкнулась с человеком, который привык играть в университетских театральных постановках, – вырвалось у нее наконец. – Признайтесь, Поль: вы ведь играете в студенческом театре? И сейчас наверняка репетируете какую-то роль. Или просто импровизируете на ходу. Но все равно это игра.

– Это не игра, великолепная незнакомка. Это голос сердца, с которым я не могу совладать. Как бы ни пытался это сделать. – Поль Мартиньи подался вперед, его темные глаза горели совсем близко от лица Мирей. – Вы знаете, что происходит с мужчиной, когда он влюбляется? Если это случается, мужчина просто теряет от любви голову и не может с собой совладать. Все происходит уже помимо его воли. Он становится пленником своего собственного сердца, а оно ведет его туда, куда он даже и не помышляет.

Мирей только сейчас поняла, как же, должно быть, глупо она выглядит – стоит посреди тротуара и о чем-то жарко спорит с совершенно незнакомым парнем. Который неделю назад выпил в ресторане бутылочку кока-колы, которую она ему принесла. И теперь возомнил себе невесть что.

– Извините, – слабым голосом произнесла она, – но мне надо идти. Я очень устала, мне надо домой и…

Поль Мартиньи схватил ее за руку.

– Я отпущу вас, но лишь при одном условии.

– Что вы себе позволяете?!

– Только если вы назовете мне свое имя! Я не могу любить женщину, имени которой не знаю!

– Но…

– Только имя. Сегодня мне не надо ничего больше. Я весь вечер, всю ночь буду повторять его. И представлять вас. И боготворить обоих – вас и имя, которым зовется такая богиня, как вы.

– Да вы и впрямь сумасшедший! – прошептала Мирей.

– Нет. Просто влюбленный.

– Отстаньте от меня!

– Ваше имя! – воскликнул он. – Иначе я приду к вам в ресторан и устрою такой скандал, что он содрогнется от крыши до основания, клянусь!

– Вы что, иностранец? Швейцарцы не могут быть такими страстными! И такими навязчивыми!

Поль Мартиньи на мгновение потупился. Но только лишь на мгновение.

– Да, в моих жилах течет и французская, и испанская кровь, – признался он. – Но разве в этом дело? Просто вы настолько прелестны, что способны расшевелить и самого последнего швейцарского увальня!

– Я уже сказала вам, что я намного старше вас! – возмущенно воскликнула Мирей.

– Я это слышал. Но мне на это наплевать. И потом, я в это не верю. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Вы обманываете меня. На самом деле вы гораздо моложе.

– Вы сошли с ума, – прошептала Мирей.

– Вы назовете мне свое имя?

– Меня зовут… – Она запнулась. Конечно, можно было бы и соврать – у нее перед этим парнем не было никаких обязательств, ровным счетом никаких, она была вправе поступить с ним как угодно – но в последний момент что-то остановило ее. – Меня зовут Мирей, – твердым голосом произнесла она. – А теперь, пожалуйста, позвольте мне уйти. Вы и так отняли у меня слишком много времени.

– Вы уйдете, а я еще час буду стоять здесь, на этом самом месте, и вдыхать запах ваших духов. – Поль Мартиньи выразительно посмотрел на нее и вдруг резким жестом выхватил из внутреннего кармана какой-то листок и вложил ей в ладонь. – Вот мой телефон. Если хоть одно мое слово запало вам в душу, я надеюсь, вы позвоните мне. Я не могу быть навязчивым. А безответная страсть – это хуже, чем Божья кара. Прощайте. – Он круто развернулся и быстро зашагал прочь.

Сумасшедший какой-то, подумала Мирей. Или действительно актер студенческого театра, готовящийся к спектаклю и ищущий вдохновения на улицах Женевы. Господи, с кем только не встретишься, когда идешь домой!

Она быстро пошла по улице вперед. Дойдя до поворота, обернулась.

Поля Мартиньи нигде не было видно. Значит, этот сумасшедший все-таки ушел. Ну конечно, он же прекрасно понимал, что в конце концов она могла и полицию позвать. И тогда бы ему точно не поздоровилось. За приставание к женщинам что по американским законам, что по швейцарским мужчинам полагаются довольно ощутимые кары.

Мирей сунула руку в карман, чтобы выкинуть бумажку с номером телефона Поля Мартиньи. Но ничего не нащупала. Наверное, она и сама выпала, с облегчением подумала она. Очень хорошо! Только этого сумасшедшего мне не хватало!

Придя в свою квартиру на рю дю Вале, Мирей первым делом поспешила в ванную. Набрав полную ванну теплой воды, она минут двадцать нежилась в ней, расслабленно шевеля руками и ногами и чувствуя, как по всему ее усталому телу пробегают сладостные волны расслабления.

Потом она набрала в большой пластмассовый таз теплой воды и вылила в него специальную эссенцию. В комнате запахло хвоей и сосновым лесом. Мирей опустила в таз обе ноги и почувствовала, что ноги словно начали приходить в себя, их мышцы вновь становились упругими и молодыми и накопившаяся за день усталость незаметно исчезала.

Она закрыла глаза. Как же замечательно просто сидеть и нежиться так. Эта процедура всегда приводила ее в отличное настроение. Прочь усталость, прочь дневные заботы – только отдых и покой, она их заслужила.

На ее лице мелькнула улыбка. Конечно, существуют примеры гораздо более успешных женщин, но она тоже в целом неплохо устроилась. Работа в престижном ресторане, хорошая зарплата… Может, это и не совсем то, о чем она мечтала в юности, но, надо признать, далеко не все, о чем мы мечтаем в юности, вообще когда-то сбывается, а в ее положении столько плюсов, что, можно считать, в какой-то степени ее мечта все же сбылась.

Единственно, чего у меня нет, так это мужчины, пронеслось у нее в голове. Но кто же знал, что Андре окажется таким нерешительным и так и не найдет в себе смелости заключить брак, хотя он и прожил со мной несколько лет. Он, видите ли, не ощущал в себе достаточно ответственности для этого. Какая чушь! По-моему, ему просто не хватало смелости. Элементарной мужской смелости.

Сейчас Андре живет в Ивердоне, и они изредка созваниваются и обмениваются открытками на Рождество и на День Конфедерации. Но Мирей знала, что из этого все равно ничего уже не выйдет. Похоже, холостяцкая жизнь полностью устраивает Андре.

Если бы я родила от него ребенка… Хотя что об этом жалеть – он бы все равно не позволил бы мне завести малыша или малышку. Боже, как же он предохранялся!

Она улыбнулась, но улыбка получилась грустной. Пусть Андре был и не совсем тем мужчиной, о котором принято мечтать, все же в душе она переживала, что он от нее в конце концов ушел. Оставаться одной было не слишком приятно. Тем более что Мирей любит мужчин, любит общаться с ними, флиртовать… любит постельные игры.

Она неожиданно застыла. И почувствовала, как по всему ее телу разливается какое-то странное тепло.

Но ведь у меня появился Поль, вдруг подумала она.

Поль… Поль Мартиньи. Студент. Клиент с бутылочкой кока-колы. Конечно, он прав: если бы он взял себе что-то более существенное, она бы обратила на него внимание. И все же никто еще не говорил ей таких слов, которые сегодня произнес он.

Скажем так: никто не произносил их так страстно, поправила она себя. Пусть он актер, но все же…

А может, он вовсе и не актер? От этой мысли ее внезапно бросило в жар. Вдруг все это серьезно, по-настоящему?

Не может быть, пронеслось у нее в голове. Так не бывает. Жизнь не театр и…

Но разве она знает о жизни все? Разве она может все знать?

Мирей широко распахнула глаза. И почувствовала, как ее бьет дрожь.

Поль Мартиньи. Мальчик, с которым она столкнулась на улице. Парень, который клялся, что останется стоять на этом самом месте и будет вдыхать запах ее духов и сходить с ума от счастья. И это странное, теплое чувство внизу живота. Как когда-то на первом свидании. Нет, этого не может быть. И все же…

Похоже, я схожу с ума! Не понимаю, куда меня несет! И не желаю понимать. Боже, помоги мне!

Но она уже выбралась из своего тазика и лихорадочно, не обращая внимания на то, что ее ноги оставляют по всему полу мокрые следы, помчалась в прихожую. Скорее… вот куртка. Конечно, она выбросила ту бумажку с телефоном, но, может, все-таки…

Нет, чуда не случилось. Бумажки с телефоном нигде не было. Все-таки она выбросила ее. Или она просто выскользнула в суматохе.

Конечно, у меня есть его имя и я могу попытаться найти его через справочную службу… Хотя он может оказаться и не женевцем. И кто знает тогда, где именно он живет? Где снимает квартиру? Или комнату? А может, он живет вместе с каким-нибудь приятелем или сокурсником и квартира и телефон оформлены на того? В этом случае я никогда ничего не узнаю. Разумеется, я могу встретить его в ресторане, но придет ли он туда после того, как я не позвоню ему? Он же сказал, что любовь без взаимности – это ад, а гореть в аду он не намерен.

Мирей в отчаянии застыла посреди прихожей. Вода стекала по ее ногам, образовав на полу лужицу.

Какая же я дура! Упустила такого парня. А ведь счастье было так близко.

Она со злостью ударила по куртке кулаком – и на пол скользнул маленький прямоугольник бумаги. На нем черной шариковой ручкой были выведены цифры. Телефон. Видимо, он просто где-то застрял, в каком-то из отделений куртки, и теперь спланировал на пол.

Мирей нагнулась, подняла бумажку и невидящим взглядом уставилась на нее.

Все правильно, это телефон Поля Мартиньи. Тот, что он оставил ей. Но теперь, когда заветный телефон оказался у нее в руках, ею овладела какая-то странная робость. Нерешительность, в которой она сама не могла до конца разобраться.

Вроде бы она была опытной женщиной. Женщиной, едва не вышедшей замуж. Едва не родившей детей.

Женщиной с такими ногами, наконец! Ее ноги… Конечно, этот студент клюнул прежде всего на них. А разве мог он не прореагировать на них? Особенно в ресторане, где Мирей всегда щеголяла в темных чулках «Woolford», в которых ее ноги выглядели особенно эффектно.

И все же она стояла в прихожей, уставившись на стену прямо перед собой, зажав бумажку с телефоном в руке, и никак не могла решиться.

Это глупо, подумала Мирей. Я – и не могу ни на что решиться. Ни на то, ни на это. Ужасно глупо. Но почему? Что со мной случилось?

Она медленно приблизилась к зеркалу. Оттуда на нее смотрела несколько уставшая, чуть поблекшая, но все же весьма привлекательная женщина, которой было чуть за тридцать и которая так жаждала любви. Жаждала ее, как и все женщины на свете. Но на пути к любви лежали ее собственные робость, комплексы, отсутствие уверенности в себе, которые могут в одночасье поразить любую, даже самую красивую и до этого уверенную в себе женщину.

Мирей глубоко вздохнула. Комплексы надо преодолевать. Надо уметь это делать, несмотря ни на что. И даже если он актер… – подумала она, но не довела эту мысль до конца. Пусть и так. Пусть он только играет страсть. Но как же хорошо он играет! И упустить ту роль, которая отведена в этом страстном спектакле ей самой… нет, она никогда не простит себе этого.

Она подошла к висящему на стене телефону и решительно набрала номер.

Дениза примчалась домой, приняла душ и уселась перед зеркалом. Она смотрела в него, но все ее мысли были о сегодняшнем вечере.

Раздался телефонный звонок. Дениза от неожиданности подскочила на месте.

– Да, Паскаль?

– Откуда ты знаешь, что это я? – услышала она родной голос.

– Просто почувствовала.

– Я сейчас зайду за тобой и мы пойдем в кафе «Гранд дюк». Не возражаешь?

– Нисколько. Это ты плотно пообедал сегодня, а я выпила всего одну чашечку кофе.

– Тогда бегу!

Они пришли в кафе и, выбрав самый уютный столик, сели у окошка. Паскаль накрыл ладонь Денизы своей и долго смотрел в ее бездонные серо-голубые глаза. Молодой официант, смущенно наблюдая эту сцену, не решался подойти к ним и молча стоял в углу, любуясь красивой парой. Наконец он не выдержал и приблизился к их столику.

– Что будем заказывать?

Дениза и Паскаль вздрогнули и с удивлением уставились на официанта. Было очевидно, что они забыли, где находятся. И почему вдруг перед ними возник человек в красном жилете.

Первой пришла в себя Дениза.

– Мы в кафе, милый, и надо сделать заказ.

– Да-да, сейчас. – И Паскаль открыл меню. – Как ты относишься к сибассу с кольцами кальмара, зеленой спаржей, базиликом и пармезаном? – спросил он Денизу.

– Очень хорошо. Только сейчас я поняла, что готова съесть и барана.

– Кстати, тут есть баранья нога с пюре из сельдерея и белого трюфеля…

– Замечательно, – промурлыкала Дениза.

– А на десерт шоколадный торт, украшенный мороженым с ромом.

Все это великолепие они запивали швейцарским вином «Кот дю Рон», на чем настояла Дениза. Паскаль не спорил с ней, хотя, как истинный галл, считал, что достойное вино может быть только из Франции.

Но пусть это будет единственным разногласием с моей дорогой швейцаркой, размягченно подумал он и взглянул на Денизу.

Она тоже подняла глаза, они посмотрели друг на друга и забыли обо всем. Мир вокруг исчез. Только он и она.

Вот это любовь! – с легкой завистью подумал официант, провожая красивую пару на улицу.

Они вышли на набережную Вильсона. Ночь наступила внезапно, как это обычно бывает в южных городах. Смолкло щебетание птиц в пышных платанах, и только такие же влюбленные тихо бродили вдоль Женевского озера.

– А вот и мой дом. Ты обещала. – Паскаль решительно взял Денизу за руку.

Она не сопротивлялась.

Он открыл дверь в квартиру и, не зажигая света, притянул ее к себе. Их губы слились в жарком поцелуе. Потом он стал лихорадочно стаскивать с нее одежду. Она замерла и, казалось, даже не дышала. И вдруг Паскаль почувствовал, как она робко расстегивает его рубашку.

– Ничего не бойся, я люблю тебя. Мы скоро поженимся, – лихорадочно прошептал он. Оттолкнув ногой брошенную на пол одежду, он подхватил Денизу на руки и отнес в спальню.

Ее волосы, разбросанные по подушкам, были подобны потоку пламени. Кожа была необыкновенно нежна и шелковиста.

Губы Денизы были мягкими, чуть припухлыми, дыхание – сладким, покорность – очаровывающей, а ее горячее, податливое тело… Господи, дай мне силы! – подумал Паскаль.

Медленно он стал ласкать губами ее губы, сначала нежно, потом все с большим пылом, не в силах сдерживать полыхавший в нем огонь.

Страсть уже бушевала в нем, и, утоляя разыгравшуюся жажду, он попытался войти в ее горячую плоть. Но что-то мешало ему.

– Паскаль, я…

Он чуть отстранился и резким выпадом вонзился в нее. Дениза вскрикнула – скорее от удивления, чем от боли. Она почувствовала, как что-то большое и твердое туго входит в нее, заполняет ее, вызывая в ней дрожь. Она не могла поверить, что ее тело способно принять в себя его плоть, но именно это, как ни странно, и происходило.

Она не боялась этого… Но почему никто ей раньше не сказал, что будет больно? Она ахнула скорее от удивления, но факт оставался фактом – это была боль.

– Почему ты не сказала мне, что ты девственница? – выдохнул Паскаль.

– Я пыталась, но… ты же ничего не слышал! Но это уже неважно. Я люблю тебя и готова терпеть боль, – прошептала она.

– Боли больше не будет, только одно наслаждение. – Паскаль принялся страстно ее целовать, прежде чем сделать очередной рывок. Потом с громким вздохом вошел в нее.

Дениза приняла его, обвила ногами спину и скоро уже почти рыдала от наслаждения. Она ощутила движение внутри себя, и глаза ее сверкнули, ибо это движение приносило ей лишь сладостные ощущения.

Паскаль застонал, когда ее тело содрогнулось.

– О боже, – всхлипнула она.

Она лежала потрясенная, не в силах поверить, что в самом деле только что пережила ошеломительное наслаждение. Она потянулась к человеку, который открыл и показал ей, на что способно ее тело. К чувству благодарности и нежности прибавилось нечто еще, и ей захотелось поблагодарить его, поцеловать, сказать ему, как великолепен он был, какое блаженство испытала она. Она погладила и нежно поцеловала его в плечо.

Потом они долго тихо лежали, приходя в себя.

– А я не забеременею? – вдруг испуганно спросила Дениза.

Паскаль тихо засмеялся.

– Думаю, что нет. Все-таки я врач и принял меры предосторожности. Хотя, клянусь, не знаю, как у меня хватило на это мужества. И времени. Ведь я так спешил обладать тобой!

Он нежно обнял ее, зажег лампу на прикроватной тумбочке и случайно увидел огромное темное пятно на простыне – доказательство ее невинности.

Она слегка отстранилась и, проследив за направлением его взгляда, тихо ахнула.

– Пойди прими душ, а я поменяю простыню, – скомандовал он.

Вернувшись из душа, Дениза неожиданно расплакалась.

– Я больше не девственница, – всхлипывала она.

– Да, – согласился Паскаль, обнимая ее и прижимая к себе. – Теперь ты моя по-настоящему.

– Это было чудесно, – рыдала она, обливая слезами его грудь. – А это можно делать только один раз за ночь? – выпалила она и покраснела.

– Страсть не знает времени суток, Дениза. Мы можем любить друг друга и днем, и вечером, и ночью, и уж конечно не один раз. И я сейчас тебе это докажу. Сегодня ночью тебе придется многому научиться.

Он снова принялся страстно ее целовать. А когда она успокоилась и расслабилась, вошел в нее и начал двигаться сначала медленно, потом все быстрее, пока она не опьянела от наслаждения, бурлящего в крови и угрожавшего поглотить ее с головой.

– Не останавливайся, – простонала она. – Не сейчас, не сейчас…

Паскаль, которого тоже накрыла волна страсти, больше не мог сдерживаться. Его сотрясали судороги экстаза.

А потом, тяжело дыша, он откатился от Денизы. Некоторое время они молчали, держась за руки и восстанавливая силы.

– Я люблю тебя, Дениза, – прошептал он, когда утомленная страстью она тихо заснула рядом.

Дениза проснулась на рассвете от жарких медленных поцелуев Паскаля, зовущих к наслаждению. Сон исчез мгновенно.

– Хочу, чтобы ты любил меня, – тихо призналась она. – Чтобы нуждался во мне. Доверял. Уважал. – Она раскрыла ему объятия и блаженно вздохнула, когда он наполнил ее своей жаркой плотью. В сладостном порыве она выкрикнула его имя и заплакала.

– Я так счастлива, – призналась она, шмыгая носом.

– Почему? Потому что теперь знаешь о моей любви? – спросил он, гладя ее светло-каштановые с золотистым отливом волосы и восхищаясь их мягкостью.

– Да. И еще потому, что поняла, как люблю тебя, – прошептала она.

Паскаль еще крепче обнял ее. А она, нежась в объятиях любовника, не могла увидеть радостной улыбки, промелькнувшей на его губах.

– Мне так не хочется идти на работу, – вздохнула Дениза.

– Мне тоже, – пробормотал Паскаль. – Но надо.

– А на пробежку? Я вчера пропустила и, хотя сегодня причина еще более уважительная, думаю, нам надо встать, одеться и бежать. Именно так куются характеры спортсменов и официанток, – пошутила Дениза.

– Ты совсем забыла о врачах-эпидемиологах, – в тон ей добавил Паскаль.

Надев шорты и майку, Паскаль усадил Денизу в свой автомобиль и по безлюдной улице домчал ее до ее дома. Она поднялась к себе, переоделась, и уже через десять минут они бежали испытанным маршрутом вдоль набережной в сторону парка «Мон Репо».

– Какое замечательное утро! – воскликнула Дениза. Несмотря на почти бессонную ночь, у нее было свежее лицо и румянец во всю щеку. Только под глазами залегали темные круги – нескромный знак наслаждения.

– Теперь у нас все утра будут такими, – подхватил Паскаль. – Я хочу, чтобы сегодня же вечером ты переехала ко мне.

– Я даже не знаю, – растерялась она. – А что скажут твои соседи?

– Мои соседи дипломаты, живут и работают в Лондоне. А если кто-то и спросит, то получит решительный ответ: это моя жена.

– Но я ведь еще не твоя жена! – воскликнула Дениза.

– Я так не считаю. Просто мы думали официально вступить в брак чуть позже. И ты знаешь почему. Но после сегодняшней ночи я не уверен, что соглашусь ждать так долго. – Он многозначительно посмотрел на Денизу.

Она покраснела.

– Наверное, я тоже не смогу, – призналась она. – А давай поженимся весной, когда в Женеве зацветут мои любимые тюльпанные деревья. Поначалу мы можем жить скромно. Знаешь, в быту я неприхотлива. Нарядами особенно не увлекаюсь. Кроме того, будем реже ходить в дорогие рестораны и чаще ужинать дома. В отличие от француженок я предпочитаю готовить сама.

– Жениться весной? Что может быть лучше! Тем более что весна не за горами! – обрадовался Паскаль. И тут же добавил: – А француженок ты зря обижаешь. Просто они предпочитают ходить в кафе. Это у них в крови. Но и готовят в большинстве своем неплохо. А что касается тюльпанного дерева, то сегодня ты сама раскрываешься любви, как тюльпан солнцу, – прошептал он ей на ухо и поцеловал. – Так ты сегодня переезжаешь?

– Я постараюсь, – пообещала Дениза. – Только знаешь что…

– Что? – встревожился Паскаль.

– Не приходи больше обедать за мой столик. А то, когда я тебя вижу, то ноги начинают подгибаться и внизу живота становится жарко. – Она покраснела.

– Искусительница! Если ты продолжишь эту тему, то я тебя просто изнасилую на этой самой скамейке! – вскричал Паскаль. Он с трудом перевел дыхание. – Хорошо, обедать буду на работе. Тем более что в ближайшее время у меня уйма дел. Лето вообще жаркое время для эпидемиологов.

– У тебя очень опасная профессия, – вздохнула Дениза.

– Но пока вроде эпидемий не предвидится, – успокоил ее Паскаль. – Так я заеду за тобой в шесть? Упакуй самое основное и не забудь одежду и обувь для пробежек.

– Слушаюсь! – Дениза встала и взяла под козырек.

Вечером, когда она вернулась с работы, ей позвонила Катрин.

– Сестричка, чем занимаешься?

– Да вот пакую вещи – переезжаю к Паскалю, – выпалила Дениза.

– Но ведь вы собирались пожениться только через год! – забеспокоилась Катрин.

– А сегодня решили по-другому: мы поженимся весной, когда зацветут тюльпанные деревья. Здорово, правда?

– Правда. Но к чему такая спешка? Зачем переезжать сегодня?

– Затем, что я провела с Паскалем всю ночь. Он замечательный любовник. Хотя мне не с кем его сравнить, – хмыкнула Дениза. – Мы любим друг друга, сестричка, и нам не нужно дожидаться законного брака. Ты что, забыла, как это бывает?

– Не груби мне, Дениза. Я старшая сестра и отвечаю за тебя. В какой-то степени, конечно, – поправилась Катрин. – Ведь ты взрослый человек, и уж если что решила, то…

– Вот именно. Мне девятнадцать лет и, может быть, скоро я стану владелицей отеля. Я разбираюсь в людях, Катрин, и скажу тебе: Паскаль – моя первая и последняя любовь. Я доверяю ему как самой себе. Я чувствую, мы будем счастливы. И не имеет значения, когда мы поженимся. Никто и ничто не может разлучить нас. Я счастлива, сестренка, и не мешай мне!

– Как я могу тебе помешать? – удивилась Катрин. – Если ты счастлива и любима, о чем еще мечтать? Правда, я никогда не видела твоего Паскаля…

– Я перееду к нему, и мы пригласим вас в гости. Представляешь, я даже не рассмотрела его квартиру. Я вообще ничего не видела! Мы всю ночь… ну ты понимаешь… А утром встали и побежали вдоль озера.

– Ха! Любовники-джоггеры! Вот что значит молодость! Я бы так уже не смогла, – с легкой завистью произнесла Катрин.

– Не забывай, что Паскалю уже тридцать пять лет, но со мной он становится мальчишкой, – счастливо произнесла Дениза. – Во всяком случае, я не чувствую никакой разницы в возрасте.

– Конечно, если он такой великолепный любовник, то тебе нет дела до его возраста. И все же, Дениза, я бы хотела с ним познакомиться, – настаивала сестра.

– Я же тебе обещала. Подожди всего несколько дней…

Вечером Паскаль заехал за Денизой. Они погрузили в машину пару чемоданов и сумку и подъехали к его дому. Оставив автомобиль в подземном гараже, вошли в лифт.

– На каком этаже ты живешь? – спросила Дениза.

– А разве ты вчера не заметила, какую кнопку я нажимал? – удивился Паскаль.

– Вчера я ничего не заметила, – смутилась Дениза. Она вошла в квартиру и ахнула. Боже, какой простор! – Сколько у тебя комнат?

– Три. У нас, – поправил ее Паскаль. – У нас три комнаты. И балкон с видом на озеро. Пойдем сразу туда.

Они вышли на балкон. Вечерело. Солнце уже садилось за горизонт. Но были еще видны разноцветные паруса яхт на Женевском озере и огромный фонтан, окруженный водяным облаком. Вдоль набережной прогуливались толпы нарядных людей. Отчетливо вырисовывалась вершина Монблана, которая, если приглядеться, была похожа на профиль… Карла Маркса.

– О, завтра будет плохая погода, – вздохнула Дениза.

– Почему? Такой тихий, спокойный вечер…

– Мы, женевцы, знаем: если виден Маркс, значит, погода испортится. А сегодня, пока тепло и нет дождя, давай поужинаем на балконе, – предложила Дениза. – Покажи мне кухню, я что-нибудь начну готовить и одновременно – осматривать квартиру. Я же очень любопытная!

– Вчера я этого не заметил, – лукаво ухмыльнулся Паскаль.

– Вчера я временами не понимала, где вообще нахожусь. Хотя, вероятнее всего, я побывала в раю.

– Обещаю: сегодня будет не хуже, – шепнул ей на ухо Паскаль.

Она покраснела.

– Ты меня все время соблазняешь! Я так не смогу приготовить ужин. Веди меня скорей к холодильнику.

Сделав салат из креветок и бросив на раскаленную сковородку нарезанный картофель, Дениза нашпиговала чесноком баранью ногу, натерла ее специями и сунула в микроволновку.

– Теперь покажи мне квартиру, – повернулась Дениза к Паскалю.

Они начали со столовой, потом зашли в кабинет, уставленный книжными шкафами, заглянули в крошечную телевизионную.

– А вот здесь ты уже была, – сказал Паскаль и открыл дверь в спальню. Он крепко обнял ее и попытался положить на кровать.

– Все-таки собираешься соблазнить меня? – поддразнила его Дениза. – А я уже слышу запах подгорающей картошки. – И, стремительно оттолкнув Паскаля, она бросилась в кухню.

Накрыв столик на балконе, Дениза принесла еду и позвала Паскаля.

– Неси вино, дорогой. Выбор за тобой.

– Мм… как вкусно! Не хуже, чем в ресторане, – восхищенно произнес Паскаль, заканчивая ужин традиционной чашечкой кофе. – Кто тебя научил так готовить?

– У меня были хорошие учителя. Прежде всего, бабушка, она вообще многому меня научила, это была мудрая женщина, со вкусом. И, конечно, мама. – Голос Денизы невольно задрожал.

– Не грусти, любимая, я постараюсь заменить тебе и бабушку, и родителей, – серьезно проговорил Паскаль.

– Только сестру не заменяй, – улыбнулась Дениза. – Кстати, она настаивает, чтобы я познакомила вас. Когда тебе удобно?

– Давай в эту пятницу. Или в субботу. В общем, когда удобней твоей сестре.

– Я вижу, у нас все получится, ты будешь покладистым мужем, – пошутила Дениза.

– Кроме одного вопроса: постели. Тут я тебе поблажек не дам, – притворно-грозно произнес он. И, взяв Денизу на руки, он отнес ее в спальню.

Он целовал ее медленными жаркими поцелуями, почти не отрываясь. Денизе казалось, что это длится целую вечность.

– Открой глаза! – скомандовал вдруг Паскаль. – Я хочу взглянуть в эти голубые озера.

Изумленная Дениза широко открыла глаза. До этой секунды она даже не понимала, что ее веки сомкнуты. Она просто забылась в его объятиях, одурманенная поцелуями.

Ее тело пылало. И вдруг она почувствовала, как его плоть уже пульсирует в ней. Она сходила с ума от возбуждения. А его зеленые глаза держали ее голубые в плену. И Дениза не могла, не желала отвернуться. Это был момент такой невероятной близости, какую до сих пор она ни с кем не делила.

Наконец Паскаль скатился с нее и вытянулся рядом. Она взглянула на него. Господи, как же он красив!

– Ты будешь любить меня, Паскаль?

Он зарылся лицом в копну ее светло-каштановых с золотистым отливом волос.

– О да, Дениза, я не могу тобой насладиться. Каким волшебством ты привязала меня к себе?

– Я так счастлива! – призналась она, и слезы полились из ее прекрасных глаз.

– Почему?! Ну почему ты плачешь?

– Мне так хорошо с тобой. Пожалуй, слишком хорошо. Так в жизни не бывает.

– А мы докажем всему миру, что именно так и бывает! – воскликнул Паскаль и, прижав ее к себе, стал укачивать, как ребенка.

Постепенно слезы высохли, и Дениза уснула в его объятиях.

Утром она позвонила сестре и пригласила ее с мужем в гости в ближайшую субботу. А сама отправилась в ресторан.

Работы в этот день было невпроворот. Прибыл целый автобус японских туристов, и каждый японец, несмотря на то что они были одеты почти в одинаковые куртки и красно-белые бейсболки, хотел заказать что-то особенное. Официанты буквально сбились с ног, носясь на кухню и обратно. Почти одновременно с японцами в ресторан приехала группа иностранных дипломатов, в основном американцы и китайцы. Они только что закончили очередной раунд переговоров по проблеме ядерного разоружения, и руководитель американской делегации решил устроить для всех торжественный ланч. Кухня стала напоминать штаб военных действий – отрывистые приказания, метания поваров и их помощников, тарелки заполнялись со скоростью снарядов, которыми надо было насытить орудийные жерла, и так же быстро уносились.

Не успели официанты и повара передохнуть от наплыва иностранцев, как в «Жемчужину озера» заявилась группа преподавателей Женевского университета. Они отмечали выход книги одного из своих коллег, профессора Берндта Рекордона. Вместе с университетскими преподавателями пришел и журналист «Трибюн де Женев» Стефан Гюйер, который должен был написать заметку о новой книге профессора Рекордона.

Одновременно в залы ресторана мелкими ручейками текли отдельные туристы и сотрудники различных международных организаций, расквартированных в Женеве. И всех их надо было обслужить именно так, как они рассчитывали быть обслуженными, придя в знаменитую «Жемчужину озера».

В середине дня к Денизе подошел Клод.

– Ты избегаешь меня в последнее время или мне это только кажется? – обиженно спросил он.

– Конечно, кажется. Ты по-прежнему мой друг, которому я многим обязана, – сказала Дениза и чмокнула его в щеку.

– Тогда поужинаем сегодня вместе, а? – Его карие глаза с мольбой смотрели на нее.

– Нет, ужинать я никак не смогу… – Но, увидев, что он вновь обиделся, Дениза тут же поспешно сказала: – А вот в кондитерскую на Паки я тебя приглашаю.

Клод круто развернулся и быстро отошел от нее, чтобы она не заметила торжествующего блеска его глаз. Похоже, все его прошлые страхи оказались преувеличенными. Она совсем не бегала от него. Напротив. Просто ей, видимо, и в самом деле не хватало времени. Она же, в конце концов, осталась одна, совсем одна после смерти родителей.

Но ничего, я покажу ей, что такое твердое мужское плечо, на которое можно опереться. Со мной она почувствует себя в безопасности. Она узнает, что это такое – иметь по-настоящему надежного мужчину рядом, подумал он.

Все шло по плану. По его плану.

Ну а если что-то грозило помешать ему, Клоду было на это теперь глубоко наплевать. Все это чепуха. Дениза будет с ним – как он и планировал.

Я женюсь на самой красивой девушке Женевы! Надо лишь набраться терпения. И двигаться к цели постепенно, неспешными мелкими шажками.

Они вошли в кондитерскую и уселись за столик в середине зала. К ним тут же подплыла мадам Стефани, старшая дочь хозяина заведения. Несмотря на несколько расплывшиеся формы, она была по-прежнему красива.

– Здравствуй, Дениза, давно ты у нас не была! – радостно приветствовала ее мадам. – Мы, кажется, должны поблагодарить тебя за выгодный контракт?

– Не только меня, но и месье Леграна.

– Ах месье Легран, месье Легран, какой милый старичок! И ты знаешь, он называет меня «моя деточка»! – умилилась Стефани.

– Конечно, вы для него навсегда останетесь деточкой. Вот почему мы любим тех, кто помнит нас детьми, – вежливо заметила Дениза.

– И я тебя помню совсем ребенком. А теперь ты вон как расцвела! Да от тебя глаз нельзя оторвать, Дениза! Ты вся светишься. Наверное, влюбилась? – заговорщицки наклонилась мадам к девушке.

– Кажется, да, – смутилась та.

– Желаю счастья! – И мадам Стефани величественно выплыла из зала, чтобы сделать заказ.

– Это правда? – тихо спросил Клод.

– Что правда? – невинно переспросила его Дениза.

– Что ты влюбилась…

– Да, Клод, – наконец призналась Дениза. – Ты мой друг и, думаю, можешь только порадоваться за меня. – Счастливая улыбка засияла на ее лице. Ослепленная своим счастьем, она не заметила, как у Клода сжались кулаки и опасно блеснули глаза.

Но он сумел быстро взять себя в руки и сдержать ярость.

– Конечно, я рад. Надеюсь, мы останемся друзьями, – приветливо сказал он.

Принесли кофе с пирожными, и они начали весело обсуждать последние сплетни из ресторана «Жемчужина озера». Но если бы Дениза знала, как Клод ненавидел ее в эти минуты!

Как посмела она полюбить кого-то еще, кроме него – такого неотразимого красавца Клода Агоссы?!

– И кто же твой возлюбленный? – непринужденно спросил он.

Если бы Дениза только знала, какой ценой ему далась эту непринужденность!

– Он врач, работает в ВОЗе, – сдержанно ответила Дениза.

И тут Клода осенило.

– Это доктор Авениль?! Паскаль Авениль?! – чуть ли не закричал он.

Дениза молча кивнула.

– Да на что ты надеешься, ты, простая официантка?! Он всемирно известный врач, богач, к тому же намного старше тебя! – воскликнул Клод, уже не в силах сдержать ярость.

– Во-первых, он не богач, а я не такая уж простая официантка. Но все это неважно, и я не собираюсь оправдываться перед тобой, – рассердилась Дениза. – Мы с Паскалем любим друг друга и скоро поженимся. И, если ты не перестанешь орать так, что на тебя все оборачиваются, я встану и уйду, – пригрозила она.

Клод капитулировал.

– Прости меня, Дениза, – тихо сказал он. – Не знаю, что на меня нашло. Конечно, у тебя может быть своя личная жизнь. И если ты влюбилась, то я, как твой друг, должен быть только счастлив.

Посидев еще немного, они вышли на улицу. Вдруг из проезжающей мимо машины раздался возглас:

– Дениза, привет!

Дениза остановилась. В выходящей из шикарного автомобиля жгучей брюнетке она узнала свою приятельницу по коллежу Шарлотту Ленорман. И хотя их нельзя было назвать подругами, Дениза обрадовалась неожиданной встрече и бросилась к Шарлотте, инстинктивно спасаясь от гнева Клода.

– Поедем ко мне, поболтаем? Я только что прилетела из Испании, есть что рассказать. – Шарлотта внимательно посмотрела на Клода, хотела позвать и его, но передумала. – Я сейчас куплю пирожных, дома у меня есть шампанское, устроим девичник. Ну соглашайся же скорее, Дениза!

Радуясь возможности улизнуть от Клода, Дениза чмокнула его в щеку и уселась в машину Шарлотты.

Через полчаса они уже пили шампанское на вилле Ленорманов.

Вилла была расположена в престижном пригороде Женевы, Шамбеси. Безупречно прямые дорожки, обсаженные высокими каштанами, отделяли друг от друга жилища богатых людей и резиденции послов – красивые виллы под сенью вязов. Вилла «Примавера»… Вилла «Эдельвейс»… Вилла «Серна»… Здесь почти каждый дом имел собственное имя. А за литыми узорными решетками прятались частные сады, за которыми тщательно следили специально нанятые садовники. Район Шамбеси дышал богатством, солидностью, покоем.

– Нравится у меня? – лукаво поблескивая глазами, спросила Шарлотта. – Это еще что… Вот когда отец даст мне деньги и я по своему проекту перестрою гостиную и зал для приемов, тогда станет по-настоящему замечательно!

Дениза оглядела гостиную.

– А по-моему, тут и так все прекрасно. Зачем перестраивать?

– Ну знаешь ли! – возмутилась Шарлотта. – Сейчас уже никто так не живет. Ни у кого в доме больше не стоит старая немецкая мебель. Сейчас в моде итальянская, причем из светлого дерева. Видела, как обставила свой дом в Лондоне Мадонна? Я хочу сделать примерно то же самое!

– Но ты же не Мадонна, – улыбнулась Дениза.

– Я лучше, – сверкнула глазами Шарлотта. – Сколько Мадонне лет? Она уже совсем старая. А у меня еще все впереди.

– Надеюсь, ты все же не будешь соревноваться с ней и в области песенного творчества… – протянула Дениза.

– Конечно нет! Мадонне пришлось начать петь, потому что у нее просто не было денег. Ей надо было выбиться из низов… Она выросла в каком-то ужасном гетто в Гарлеме или где-то рядом с ним, точно не помню… В общем, у них по квартире чуть ли не крысы бегали, они не каждый день обедали, а у меня и так все есть. И дом, и деньги, и все, что нужно для нормальной жизни. – Шарлотта тряхнула головой. – Осталось лишь все обставить как надо. Тогда я приглашу тебя к себе и ты увидишь… – Она нагнулась к Денизе. – Ну а сама-то как живешь? Я слышала, ты работаешь?

Дениза кивнула.

– Да. Хочу накопить достаточно, чтобы поступить в институт и в конце концов открыть собственное дело.

– Вот это да! Собственное

– Почему это должно быть секретом? – пожала плечами Дениза. – Я мечтаю открыть собственный отель. С хорошей кухней, точнее даже с небольшим рестораном. Поэтому сейчас я работаю в ресторане «Жемчужина озера». Изучаю свою будущую профессию – вернее, одну из них – и одновременно зарабатываю деньги.

– Понимаю. – Шарлотта вздохнула. – Да, ты всегда была очень целеустремленной. А мне папа постоянно твердит, что как раз этого качества мне и не хватает. По его мнению, я вообще не похожа на швейцарку – столько во мне легкомыслия. – Она провела кончиком пальца по губам. – Знаешь, я чуть не вышла замуж.

– Замуж? – поразилась Дениза. – Что значит – чуть не вышла?

Шарлотта закусила губу.

– Глупая история. Я была на отдыхе в Индонезии. Курорт Бали… Слышала, конечно?

Дениза кивнула.

– Там познакомилась с одним американцем. Американцем итальянского происхождения. – Она вздохнула. – Красив как бог! Настоящий Аполлон. Глаза, руки, ноги – короче, все. Он сразил меня наповал. Я такого мужчину в жизни не встречала. Только в кино. Но, ты ведь знаешь, актеры, которые божественно выглядят в кино, в жизни оказываются большей частью довольно невзрачными. Взять хотя бы Венсана Касселя, мужа знаменитой Моники Белуччи. Я видела его в прошлом году в Париже. И, веришь, он не произвел на меня абсолютно никакого впечатления! А мой Паоло…

– Твой? Ты же только что сказала, что твой брак не состоялся?

– Да. – Шарлотта скривила губы. – Родители были категорически против этого брака. Дело в том, что у Паоло нет работы и они решили, что будет вряд ли правильно, если мне придется содержать собственного мужа.

Дениза спрятала усмешку.

– Мне кажется, я могу догадаться, зачем Паоло приехал на Бали…

– Дениза! – Шарлотта взмахнула в воздухе рукой. – Не сыпь мне соль на раны. Может, ты и сама потеряла бы голову, если бы только увидела его.

Дениза усмехнулась.

– Я чувствую, ты до сих пор скучаешь по своему Паоло.

– Да, – призналась Шарлотта после некоторой паузы. – Да, как ни стыдно в этом признаться. Но если бы ты видела его… – Ее глаза неожиданно блеснули. – Кстати, тот парень, с которым я тебя повстречала – этот высокий негр, – он ведь тоже настоящий красавчик!

– Если он кажется тебе красавчиком, можешь взять его себе в любой момент, – сухо проронила Дениза. – Он просто мой коллега. Такой же официант, как и я сама. Только мужчина.

– Но какой! – со значением промурлыкала Шарлотта.

– Я же сказала: можешь сделать его своим в любой момент, – раздраженно бросила Дениза.

Шарлотта примирительно погладила ее по руке.

– Не злись, Дениза. Наверное, я просто сильно переживаю по поводу потери Паоло.

– Если бы ты переживала, то постаралась бы вернуть его.

– Да. Но отец… Ты понимаешь.

Дениза покачала головой.

– Не очень. Либо ты любишь, либо…

– Все намного сложнее, чем ты думаешь, – вздохнула Шарлотта. – Любовь – это, конечно, прекрасно, но ее еще надо суметь совместить с жизнью, а это не всегда получается. Далеко не всегда. – Она неожиданно покраснела и выпалила: – Знаешь, а ведь мужчины такие свиньи! Когда им нужна женщина, они легко заводят с ней роман, а потом так же легко бросают. Это считается нормой и сходит им с рук. Вроде бы все так и положено. А вот стоит женщине попытаться сделать то же самое, и ее тут же клеймят шлюхой, распутницей, черт знает чем!

Дениза опустила глаза.

– Таким Бог создал мир, – наконец объявила она. – И женщины действительно отличаются от мужчин, и ничего тут не поделаешь.

– Но это несправедливо! – горячо воскликнула Шарлотта.

– Да. Может быть, когда-то все будет по-другому. – Дениза подлила в бокалы шампанское. – Давай выпьем за это, Шарлотта! Тогда, наверное, ты сможешь соединиться со своим Паоло!

– Тогда Паоло будет совсем старым и некрасивым. И мне совсем не захочется с ним соединяться.

– Ну тогда найдешь себе кого-то другого, – бодро пообещала ей Дениза.

Глаза Шарлотты широко распахнулись, а бледные щеки покрылись густым румянцем.

– Надеюсь, – выдохнула она. И одним глотком влила в себя содержимое высокого хрустального бокала. Потом посмотрела на Денизу и улыбнулась. – Ты голодна?

– Даже не знаю… – протянула Дениза.

Шарлотта решительно взмахнула рукой.

– Знаешь, у тебя слишком хорошая фигура, чтобы бояться ее испортить! Давай устроим пир на весь мир. А?

Дениза посмотрела на нее и поняла, что Шарлотте совсем не хочется оставаться одной. Ей необходимо выговориться. Похоже, Паоло до сих пор занозой сидит в ее сердце, несмотря ни на что.

– Хорошо.

– Поскольку ты работаешь в ресторане, – промурлыкала Шарлотта, – то тебе и карты в руки. Составь самое лучшее меню, хорошо? И тогда я просто позвоню в ресторан и нам оттуда все привезут.

– А какую кухню ты предпочитаешь сегодня? – Дениза ухмыльнулась. – Может, итальянскую?

Шарлотта залилась краской.

– Опять намекаешь на Паоло?

– Да, не смогла удержаться.

– Давай итальянскую. Устроим, так сказать, поминальный ужин по моей любви.

Через сорок минут на виллу прибыла машина из итальянского ресторана «Пуччини», расположенного на рю дю Монблан. Такое впечатление, что водитель ехал со скоростью пожарной машины, спешившей по вызову, – так быстро он добрался до Шамбеси. Глаза Шарлотты довольно округлились, когда ее трепещущие ноздри уловили вкусные запахи. Она хлопнула в ладоши.

– Похоже, у нас сегодня действительно будет праздничный ужин!

Прибывший вместе с шофером официант из «Пуччини» ловко расставил блюда с бифштексами из лучшей итальянской говядины «кьянина» – ее получают от коров, выращиваемых в местечке Вал-ди-Кьяна в Тоскане, – запеченными с розмарином и картофелем, а также карпаччо из белых грибов с тартаром из лосося и перепелиных яиц с черными трюфелями. Затем жестом фокусника он извлек две бутылки вина.

– Это лучшее, что можно предложить к этим блюдам, мадемуазель.

– Поверю вам на слово, – кивнула Шарлотта. – Спасибо. – Она выписала чек и добавила щедрые чаевые. Бормоча наилучшие пожелания и рассыпаясь в благодарностях, работники «Пуччини» удалились.

– Надеюсь, получилось не хуже, чем в твоем ресторане? – ревниво спросила Шарлотта, когда девушки наконец уселись за огромный стол.

– Может, даже и лучше, – ободряюще произнесла Дениза. – По-моему, все просто чудесно. Твое здоровье! И удачи тебе! – Она высоко подняла бокал с рубиновым вином.

Девушки чокнулись, и некоторое время был слышен только стук вилок о тарелки.

– А «кьянина» и впрямь божественна, – произнесла с набитым ртом Шарлотта. – Знаешь, это гораздо лучше, чем то, чем кормят на Бали.

– То есть ты не поклонница экзотики в еде, – прищурилась Дениза.

– Нет. К тому же меня там чуть не укусила змея. – Шарлотта развела руками. – Потом все они в один голос объясняли, что это первый случай за последние пять лет, когда в том месте, где обычно размещают туристов, появилась змея. Но разве мне от этого легче? Ты даже представить себе не можешь, что я пережила в тот момент, когда эта гадюка уставилась на меня, высунула жало и злобно зашипела! Мне кажется, я даже поседела.

Дениза внимательно посмотрела на нее.

– По-моему, все-таки нет.

– Я тоже на это надеюсь. – Шарлотта провела рукой по волосам. – Да, жизнь иногда подкидывает очень неприятные сюрпризы!

Дениза вдруг хлопнула себя рукой по лбу.

– Ах какая я дура!

– Что случилось? – встревоженно взглянула на нее Шарлотта.

– Я же совершенно забыла про мороженое, когда составляла меню! Надо же, какая растяпа!

– Не переживай, – успокоила ее Шарлотта. – Мороженого у нас в доме хватает. Отец большой любитель мороженого, и поэтому у нас всегда забита им морозилка. Там есть и клубничное, и шоколадное, и ванильное – в общем, все, что имеется в магазине. Только у нас, по-моему, запасы мороженого даже больше!

– Тогда я выбираю шоколадное.

– А я… – Шарлотта чуть помедлила, – с фисташками.

Когда с основными блюдами было покончено, Дениза проскользнула на кухню и разложила мороженое по красивым хрустальным вазочкам. Вернувшись в столовую, она застала Шарлотту, озабоченно вертящую в руках бутылку «Куантро».

– Как ты думаешь, я могу выпить рюмочку этого вместе с мороженым? Или я уже… достаточно выпила сегодня?

– Если ты способна задавать себе этот вопрос, значит, ты еще не пьяна, – улыбнулась Дениза. – Думаю, рюмочка «Куантро» никак не повредит. В нашем ресторане его подают даже тем, кто собирается на важные переговоры, и ничего, еще ни одни эти переговоры не были сорваны!

– Отлично, – пробормотала Шарлотта и налила себе полную рюмку.

Смакуя «Куантро», девушки лакомились мороженым.

– Твой отец действительно знает толк в мороженом, – с чувством произнесла Дениза, вытирая рот салфеткой. – А что касается мужчин, думаю, тебе стоит прислушаться к мнению отца. Хотя решать в любом случае тебе самой. Это же твоя жизнь, в конце концов…

– Просто у меня такое впечатление, что теперь я до конца жизни буду жалеть о Паоло. О том, что его потеряла, – не поднимая глаз, выдохнула Шарлотта.

– Брось! Это тебе только кажется. Поедешь в какое-нибудь другое экзотическое место – на Гавайи, например, или в Австралию – и наверняка повстречаешь там много других интересных мужчин. – Дениза задорно тряхнула головой. – Да зачем же ездить так далеко, когда их можно встретить здесь, рядом. Дождись только зимнего сезона и отправляйся в горы кататься на лыжах. Знаешь, сколько там собирается замечательных спортсменов?! Все как на подбор – высокие, загорелые, мускулистые. И если там появишься ты… – она пожала плечами, – мне кажется, ты не останешься в одиночестве.

– Ты такая рассудительная, Дениза, – прошептала Шарлотта. – Как будто всю жизнь только тем и занималась, что преподавала логику. Ну а у тебя-то самой как с этим? У тебя есть бой-френд? Или жених?

Дениза потупила глаза. Но краска, предательски залившая щеки, выдала ее с головой.

Шарлотта кинулась к ней с поцелуем.

– Ничего не говори – я и так все вижу! Я очень рада за тебя! Прекрасно, что тебе повезло! Значит, повезет и мне!

Дениза несколько раз пыталась дозвониться до Паскаля, но никто не брал трубку. Это ее удивило и расстроило. Когда же она, покинув наконец подвыпившую Шарлотту, добралась до квартиры Паскаля, было уже поздно.

Она открыла дверь и застыла на пороге. В квартире было темно. Никто не встречал ее.

Пройдя в кабинет, она зажгла свет и нажала кнопку автоответчика.

– Милая Дениза, – услышала она взволнованный голос Паскаля. – Всюду разыскивал тебя, но ты исчезла. Я в аэропорту «Куэнтрен». Срочно вылетаю в Африку. Надеюсь, командировка продлится недолго. Постараюсь связаться с тобой завтра. До встречи, целую, люблю!

Дениза устало откинулась на спинку кресла. Ей хотелось плакать. Значит, пока она веселилась и пила с Шарлоттой шампанское, Паскаль пытался найти ее, волновался. Она почувствовала себя виноватой.

И что это за внезапная командировка в Африку? Что случилось? Возможно, там его подстерегает опасность. Неожиданно силы оставили ее, и она разрыдалась.

На следующий день после работы она мчалась на квартиру Паскаля как ветер. Но он так и не позвонил.

Прошло еще два дня. Паскаль исчез, растворился.

Она попыталась навести справки в ВОЗе, но там ей ответили, что посторонним сведения о сотрудниках не дают.

Посторонним? Но ведь я ему жена! – хотела крикнуть в трубку Дениза, но вовремя осеклась. Жена? Нет, просто любовница, которая не знает, куда исчез Паскаль Авениль.

Она позвонила сестре и отменила субботний ужин. Катрин пыталась успокоить ее, но Дениза зарыдала и швырнула трубку.

Давно она так не рыдала, как в последние дни. Она не знала, что делать. Где Паскаль? Не случилось ли с ним чего-то ужасного? А может, он решил бросить ее? Он, такой любящий и внимательный, ни разу не позвонил, не прислал ни одной весточки.

Ей вдруг стало обидно. Она молча собрала вещи и вернулась в свою маленькую квартирку на рю Амат.

Совсем стемнело, когда Дениза вышла прогуляться на набережную. На душе ее было так скверно, что она не замечала ни счастливых влюбленных, ни ярких огней реклам, ни манящего полумрака уютных кафе. Она искала уединения и темноты.

Придя на городской пляж, она медленно двинулась вдоль воды к его оконечности, где росли два старых платана. Она любила это место с детства. Днем в тени платанов так хорошо прятаться от жары, а вечером – сидеть на лавочке и слушать щебетание птиц!

Она устало присела на ступеньки, спускающиеся к воде. Тихо, как тихо! Похоже, что без Паскаля жизнь остановилась.

Она медленно поднялась на мол и стала смотреть на противоположную сторону озера – туда, где в уютном рыбном ресторанчике они впервые ужинали с Паскалем. А ведь это было совсем недавно!

Она вспоминала, как они смотрели в глаза друг другу, а потом, взявшись за руки, бродили по набережной, поднялись на мост Монблан и долго стояли там, разговаривая, но не понимая ни смысла произносимых слов, ни того, что они прошли уже более десяти километров и совсем не чувствовали усталости.

Да, там, на мосту, мы были счастливы, подумала Дениза. И, наверное, именно тогда я поняла, что люблю Паскаля. И он любит меня. Всего три дня назад он ласкал меня, и у меня сжимается сердце, когда я вспоминаю, какое наслаждение мы дарили друг другу!

Она вернулась в эту их последнюю ночь любви, вспоминая, каким восторгом и экстазом закончилась она. Глаза ее затуманились. Она была далеко отсюда, в мечтах… И не заметила, как позади нее возникли две тени.

Внезапно грубые руки схватили ее и столкнули в воду. Дениза попыталась скинуть туфли, но не сумела. А намокшая одежда и обувь уже тянули ее вниз.

– Спасите! – закричала она изо всех сил.

Но вокруг была тишина. Ни одного любопытного или влюбленной парочки не было в эту минуту на самом краю мола.

Денизу охватило отчаяние. Но в эту минуту она вдруг услышала знакомый голос:

– Держись, Дениза! Держись, ради бога! Я спасу тебя! – И в воду бросилось темное мускулистое тело. Мгновение – и Клод Агосса уже вытаскивал ее на берег.

Дениза была мертвенно-бледна. Ее зубы выбивали дрожь, несмотря на то что вечер был теплым. Клод накинул на нее свою куртку и устремился в погоню за обидчиками. Одного уже не было видно, а другого он нагнал только у отеля «Бо Риваж». Схватил и потащил назад, на пляж.

Он рывком бросил бандита на скамейку, где сидела Дениза, и, сняв с его брюк ремень, связал ему ноги.

– Вот так-то! Теперь не убежишь! – грозно произнес Клод. – А ну колись – почему ты пытался утопить девушку?!

Парень испуганно задрожал, но ничего не сказал.

– Мы здесь одни. И, если не расколешься, я задушу тебя собственными руками, – зловеще произнес Клод. – Ну же! – И он сдавил своими сильными руками горло парня.

– Месье, не убивайте, я все расскажу! – задыхаясь прохрипел тот. – Я расскажу… Мне заплатили.

Клод ослабил хватку.

– Кто заплатил?

– Я не знаю. Знаю только, что его зовут Паскаль.

– Как он выглядит?

– Такой высокий, красивый, черноволосый, с зелеными глазами. Он дал мне денег, месье. Много денег.

Дениза задрожала. Человек, заплативший за то, чтобы убить ее, по описанию был очень похож на доктора Авениля. Но это невозможно! Нет!

– Нет! – закричала она. – Паскаль любит меня… Я не верю!

– Мы не верим тебе, подонок! – бросил Клод. – Приведи еще доказательства.

– Месье дал мне адрес девушки и велел следить за ней и напасть, как только она останется одна. Я испугался делать это в одиночку и позвал брата. Мы по очереди следили за ней. А напали вдвоем. Но брат убежал.

– Но зачем ему было убивать меня, зачем? – заплакала Дениза.

– Не знаю, – пожал плечами парень. – Он только сказал, что вы можете помешать ему. Потому что он скоро женится. На какой-то очень богатой… вдове, кажется. Так и сказал: «можете помешать».

– Отпусти его, Клод, – тихо попросила Дениза. – Я не хочу его смерти. Пусть живет!

Клод развязал ремень на ногах парня.

– Беги, пока мадемуазель не передумала. Но если я когда-нибудь увижу тебя около нее, то берегись! – Он завращал белками, и парень умчался с пляжа, как будто его унесло ветром. – Идем, Дениза, – ласково обратился он к ней. – Я провожу тебя. Ты должна принять горячую ванну и лечь спать.

Он остановил такси и домчал ее до дома за несколько секунд.

– Завтра можешь не выходить на работу. Я предупрежу шефа, что ты заболела. И навещу тебя, если не возражаешь, – сказал он на прощание.

Дениза кивнула.

– Спасибо тебе, Клод. Ты поступил как настоящий друг, – прошептала она. Она поднялась к себе и долго лежала в ванне с горячей водой, а потом пошла на кухню и впервые в жизни приняла снотворное. Она вырубила телефон и легла в постель. Этой ночью ей ничего не снилось.

Проснувшись, Дениза долго не могла понять, где находится. Стояло солнце, пели птицы, она лежала в своей постели. У нее дико болела голова и даже слегка кололо сердце.

Она попыталась встать, но тут же воспоминания об ужасах предыдущей ночи завладели ею, и она бессильно опустилась на кровать.

За одну ночь я превратилась в инвалида, с горечью подумала она. Но не так страшна боль физическая, как душевная. На сердце у меня пустота. Я не хочу жить. Да и как можно жить после того, как любимый человек пытался убить меня? Я так верила ему, верила в его любовь. Какая дура!

А я еще говорила Катрин, что доверяю ему как самой себе. И что никто и ничто не разлучит нас. Ха! Наивная дура! Появилась богатая вдовушка – и Паскаль тут же сбежал. А еще врал, что у него срочная командировка. Какой подлец! Я его ненавижу! Правду говорят, что от любви до ненависти один шаг. Да, я его ненавижу!

Дениза встала и подошла к зеркалу. Посмотрела в него и ужаснулась. Глаза у нее были очень печальные и какие-то серые, щеки бледные, без кровинки. А волосы, ее роскошные волосы, где они? Вместо гривы пышных волос висели какие-то тусклые пряди.

Я постарела на сто лет и за одну ночь стала уродиной. Ну и пусть. А для кого, собственно, быть красивой?! Я теперь не верю в любовь. Особенно в любовь красивых мужчин. Да и тюльпанные деревья ненавижу.

Она прошла на кухню, приготовила кофе и посмотрела на часы. Ого, уже час дня.

Так и не дотронувшись до кофе, она вернулась в комнату и включила телефон. Тут же раздался звонок.

– Сестренка! Ты дома? Уж не заболела ли? – послышался взволнованный голос Катрин.

– Да, я больна. Паскаль бросил меня. Он оказался подлецом. Катрин, я не хочу жить, – за-плакала Дениза.

– О боже! Так я и думала. Уж слишком быстро и благополучно развивался ваш роман. Так в жизни не бывает, – заключила Катрин.

– Извини, но я не могу с тобой разговаривать. Я хочу спать, – сказала Дениза и повесила трубку.

Она вернулась на кухню и снова приняла снотворное. И через полчаса уже качалась на волнах забытья.

Из этого состояния ее вырвал телефонный звонок.

– Дениза, это ты? – сквозь треск и помехи раздался далекий голос Паскаля. – Я с трудом смог дозвониться до тебя. Рация вышла из строя и…

– Извините, но я сплю. Забудьте мой номер и не звоните больше. Никогда, – мертвым голосом произнесла Дениза и медленно положила трубку. Вот и все. Прощайте, доктор Паскаль. Она зарыдала. Эти слезы отняли у нее последние силы. Она положила голову на подушку и уснула.

Звонил телефон, стучали в дверь, но она спала. Вторая порция снотворного сделала свое дело.

– Если ты не откроешь дверь, мы вызовем полицию и взломаем ее, – услышала она под утро голос сестры.

Заспанная, с заплаканными глазами, Дениза с трудом поднялась и, проклиная все на свете, поплелась к двери. Голова у нее раскалывалась.

Она открыла. На пороге стояла Катрин и ее муж Антуан. Они подхватили Денизу и бережно посадили ее в кресло, распаковали какую-то вкусную еду, принесли горячий кофе.

– Ешь и пей! – приказал всегда деликатный Антуан. – А то на тебя без слез смотреть невозможно. Краше в гроб кладут.

– Пусть меня положат в гроб, я не хочу жить! – зарыдала Дениза.

– Да у нее истерика! – воскликнула Катрин. Она подскочила к сестре и влепила ей пощечину.

Дениза замолчала, потрясенно глядя на сестру.

– Ты спишь уже почти сутки. Не отвечаешь на звонки. И, видимо, ничего не ела. Я права? – строго спросила Катрин.

Дениза молча кивнула.

– Это никуда не годится, сестренка! Тебе всего девятнадцать лет. У тебя все еще впереди. Тебе надо жить, надо поступать в институт. У тебя есть мечта, наконец. Как тебе не стыдно?! Подумай, что бы сказали мама с папой, если бы были живы. Ты бы их очень огорчила таким поведением.

– Прости меня, сестричка, но Паскаль нанес мне такой удар… – И Дениза снова зарыдала.

– Да расскажи же толком, что случилось! – потребовали хором Катрин и Антуан.

– Он подослал ко мне убийц, которые попытались утопить меня в озере, – начала Дениза и задрожала. Кожа ее покрылась мурашками. – Но меня спас Клод, наш старший официант. Он вытащил меня из воды, а потом догнал одного из бандитов – другой сбежал, – схватил и заставил говорить. И тот во всем признался.

– Но зачем доктору Паскалю убивать тебя? – удивился рассудительный Антуан. – В наше время, если любовь проходит, люди просто расстаются. Без крови, без убийств…

– Дело в том, что ему подвернулась богатая вдовушка и он боялся, что я могу помешать их свадьбе, шантажируя его нашей… нашей близостью.

– Какая-то странная история! Чтобы человек с такой репутацией, как доктор Авениль, пытался убить кого-то… Не верю! – воскликнул Антуан. – Здесь что-то не так.

– А я верю, – заявила Дениза. – Он подлец, из-за денег способный на многое. Да, он мог подослать убийц!

– Душевная боль захватила тебя до такой степени, что ты на себя не похожа, сестричка. Распрями спину, борись, Дениза! Нельзя видеть жизнь только в черном свете, – решительно произнесла Катрин. А мужу шепнула: – Пусть она немного успокоится. Видишь, как она расстроена и обвиняет его невесть в чем.

Раздался телефонный звонок.

– Я не могу говорить, ответь ты, – попросила Дениза.

Катрин взяла трубку.

– Дениза, Дениза, это я, Паскаль! – услышала она взволнованный голос. – Что случилось? Почему ты бросаешь трубку?

– Простите, месье, но это не Дениза. Это ее сестра, Катрин. А Дениза… – Катрин увидела, что та отрицательно машет головой. – Видите ли, она больна. А вообще-то она не желает разговаривать с вами, – жестко добавила Катрин.

– Но в чем дело, Катрин? Разве я ее чем-то обидел? Если бы вы только знали, с чем мне здесь пришлось столкнуться…

– Ничем не могу помочь, месье. Разбирайтесь сами, вдвоем. Это тот самый случай, когда третий лишний. Вот вернетесь и поговорите с Денизой. Всего доброго. – И Катрин повесила трубку.

– Думаю, девочки, вы не правы, – вступил в разговор Антуан. – Человек пытается что-то объяснить, а вы не желаете его выслушать и бросаете трубку.

– Я трубку не бросала, а аккуратно положила ее, – обиженно поджала губы Катрин. – А вообще-то мне кажется, что ты, Антуан, просто проявляешь мужскую солидарность с этим лягушатником.

– Ну вот, он уже и лягушатник, а не доктор Авениль… – протянул Антуан.

– В первую очередь он убийца! – вскричала возмущенная Дениза. – О чем мы спорим – лягушатник, доктор… Не забывай, Антуан: он заплатил большие деньги, чтобы убить меня! Я своими ушами слышала, как убийца в этом признался.

– И все же я остаюсь при своем мнении: надо хотя бы выслушать Паскаля и во всем разобраться. К тому же, Дениза, ты недавно рассказывала нам о его благородном поступке, когда он отдал все свои сбережения – подчеркиваю, все – уцелевшим жителям островка в Индийском океане. Значит, он великодушный человек и готов скорее расстаться с деньгами и совершить доброе дело, чем кого-то убивать ради денег. А уж тем паче – любимую женщину. Постарайся успокоиться и посмотреть на ситуацию именно под этим углом. – Он подошел к жене и шепнул: – Может, поедем домой? Дениза упряма как осел.

– Никуда я не поеду! Моя сестра страдает, и я остаюсь с ней, – решительно сказала Катрин. – А ее слова… Ну, это же юношеский максимализм. Он пройдет так же быстро, как проходит юность. Неужели ты забыл, Антуан, какой я была в девятнадцать лет?!

Антуан подошел к жене, поцеловал ее и нежно провел рукой по ее белокурым волосам.

– Нет, не помню. Ты всегда была белокурым ангелом. Для меня, во всяком случае.

– Какой же ты милый! – рассмеялась Катрин. – Но ангел не ангел, а отсюда я никуда не уеду! Я…

Ее слова прервал звонок в дверь. Все замерли и напряженно посмотрели в сторону прихожей.

– Я открою, – наконец сказала Катрин.

Распахнув дверь, она увидела на пороге красавца негра с букетом цветов и большими пластиковыми пакетами в руках.

– Здравствуйте, – вежливо произнес он. – Я Клод Агосса, друг Денизы. Можно войти? – Подойдя к Денизе, он нежно поцеловал ее в щеку и вручил цветы. А потом выложил из пакетов на стол киви, гранаты и бананы. – Ты очень бледна, – мягко произнес он, – а гранаты полезны для крови.

Клод незаметно осмотрелся. Ого, какая красивая комната! – подумал он. И мебель антикварная. И картины на стенах. Да уж, Дениза не зря сказала, что она не простая официантка. Но дело уже сделано: она будет моей!

– Спасибо вам, Клод, что спасли мою сестру, – поблагодарила его Катрин. – Не могли бы вы поподробнее рассказать нам с мужем, что же произошло вчера? Только давайте пройдем на кухню, Дениза еще слишком слаба. Пусть отдыхает.

Клод понял, что Катрин не позволит ему побыть с сестрой наедине, и очень рассердился. Но когда он сел на стул у окна и стал рассказывать Катрин и ее мужу о вчерашнем происшествии, он был само участие и скромность.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал он, закончив рассказ. Он поцеловал снова задремавшую Денизу в лоб, попрощался с ее родственниками и быстро ретировался.

– Ну как он тебе? – спросила Катрин.

– Либо он очень хитрый и коварный, либо простодушный как дитя. Но ясно одно: он безумно любит Денизу, – заключил Антуан.

– Да? – удивилась Катрин, пристально глядя на мужа. – А я этого не заметила.

– Он очень тщательно это скрывает. Но я это заметил.

– Значит, мы имеем дело с классическим любовным треугольником? – удивилась Катрин.

– Не знаю, не знаю. Но не нравится мне все это…

Катрин приготовила ужин и заставила Денизу съесть все до последней крошки и выпить стакан свежевыжатого гранатового сока.

– Антуан возвращается в Лозанну. Ему необходимо быть на работе. А я остаюсь. Надеюсь, завтра ты будешь чувствовать себя бодрее и совершишь традиционную пробежку вдоль озера… – Катрин с надеждой посмотрела на сестру.

– Я больше не буду бегать по утрам, – мрачно сказала Дениза. – Там каждый поворот, каждая скамейка напоминают мне о… об этом человеке.

– Согласна, – кивнула Катрин. – Вдоль набережной бежать не надо. Выбери себе другой маршрут. Дениза, что ты хмуришься? Ты ведь спортсменка и без бега скоро почувствуешь себя еще хуже.

– Что с бегом, что без бега – отныне мне всегда будет плохо, – мрачно констатировала Дениза.

– Да перестань ты! Вот у тебя уже и волосы стали чуть-чуть отливать золотом. И румянец на щеки возвращается. Сестренка, опомнись! Ты же практичная швейцарская девушка! У тебя есть все: работа, квартира, перспектива поступить в институт и деньги, чтобы осуществить свою мечту – приобрести маленький отель. У тебя все впереди, а ты тут куксишься из-за какого-то француза. Да таких французов, а также швейцарцев, немцев, американцев в твоей жизни будет знаешь сколько?

Дениза покачала головой:

– Не знаю и знать не хочу. Пойду лучше приму снотворное. – Она двинулась на кухню.

Но Катрин оказалась проворнее. Она оббежала сестру и своим телом загородила дверь.

– И не вздумай! Я тебе запрещаю пить сно-творное. Нельзя привыкать к транквилизаторам, особенно в твоем возрасте. Это как наркотик, потом уже просто так не уснешь. Я старшая сестра и приказываю тебе: иди в душ, вымой голову, а я тебе расчешу волосы. Помнишь, как в детстве?

Робкая улыбка – первая за несколько дней – осветила лицо Денизы.

– Конечно, помню. Спасибо тебе, сестричка. Ты мой самый лучший друг.

– Вчера, сегодня и навеки, – торжественно произнесла Катрин.

Когда Дениза вернулась из душа, Катрин феном высушила ей волосы, а потом долго расчесывала их, пока они не стали потрескивать и блестеть под электрическим светом.

– Ну вот и вернулась прежняя красота твоих волос, – удовлетворенно произнесла Катрин, отступая и явно любуясь проделанной работой. Она обняла Денизу и крепко прижала к себе. – А хочешь, мы будем спать вместе, как в детстве?

Дениза улыбнулась.

– Давай попробуем вспомнить детство.

– Но только сначала выпей стакан горячего молока. – Катрин ушла на кухню и вскоре вернулась, неся на подносе молоко.

Дениза покорно выпила его и легла в постель.

– Как хорошо, когда ты рядом, сестричка! – Вскоре она уснула.

А Катрин лежала и думала. Да, Денизе досталось от жизни. У меня хоть есть Антуан, а у нее – никого. И какой удар! Только она немного успокоилась после смерти родителей, только поверила этому французу, а он оказался подлецом. Но ничего, со временем эта боль пройдет. Дениза так молода!

Но, даже засыпая, Катрин все же не могла до конца поверить, что такой благородный человек, как доктор Паскаль Авениль, был способен организовать убийство ее единственной сестры.

Она разбудила Денизу в восемь утра.

– Ты готова бежать? Я присоединяюсь к тебе.

– Но ты же совсем не умеешь бегать, – удивилась Дениза.

– Вот ты меня и научишь. Только дай мне какие-нибудь старые шорты и майку.

Выйдя из дома, сестры не сговариваясь побежали в противоположную от озера сторону: вверх, через мост, на авеню де ля Пэ. Здесь было много джоггеров разных возрастов – видимо, чиновников из Европейского отделения ООН, дворец которого желтел за высоким металлическим забором.

Прибежав домой, они по очереди приняли душ и сели завтракать.

– А ничего трудного в беге и нет, – заметила Катрин. – Самое сложное, наверное, заниматься этим каждое утро.

Зазвонил телефон.

– Куда вы пропали? – раздался взволнованный голос Антуана. – Я уже начал беспокоиться…

– Ну и зря. Мы совершили пробежку, а сейчас допиваем кофе с замечательно вкусными круассанами, – объяснила Катрин.

– Значит, дела идут на поправку?

– Вроде того, – осторожно ответила Катрин. – А как ты?

– Я уже по тебе соскучился. Когда ты думаешь возвращаться? – требовательно спросил Антуан.

– Ну не знаю, там видно будет… – нерешительно произнесла Катрин и поспешно добавила: – Я тебе еще позвоню.

Она вернулась за стол, но мысли ее были уже в Лозанне. Конечно, она разбаловала Антуана. Но мужчины такие беспомощные существа!

Дениза пристально посмотрела на сестру.

– Я вижу, ты беспокоишься о муже. Возвращайся в Лозанну. Не надо жертв! Я справлюсь сама, честное слово! Пожалуйста, возвращайся…

– Какие жертвы? – возмутилась Катрин. – Просто Антуан такой неприспособленный…

– Вот видишь! Я не хочу мешать вашему семейному счастью. Ну правда, мне уже лучше. Я, кажется, постепенно иду на поправку. К тому же и Клод может прийти… В общем, я не буду совсем одна.

– Нет, я так быстро не уеду. Вот приготовлю тебе обед и тогда, может быть… – согласилась Катрин.

– Я же вижу, что ты разрываешься между мной и Антуаном. Обещаю: со мной будет все в порядке! Поезжай!

Зазвонил телефон. Дениза взяла трубку.

– Привет, Клод. Да, ты можешь навестить меня сегодня. Вот провожу сестру и… Да, в шесть часов мне удобно.

Придя на работу, Антуан Дюамель первым делом прошелся по отделам «Гранд пассажа», проверил по списку ассортимент новых товаров, которые должны были завезти накануне, и надолго задержался в отделе парфюмерии. Сегодня там должна была состояться презентация новых духов от Паломы Пикассо. Сама Палома, к сожалению, приехать не могла, но ожидалась ее племянница. Эта девушка, по образованию химик, непосредственно участвовала в разработке новых духов, к тому же она была весьма привлекательна.

– Надеюсь, наши женщины это оценят, – пробурчал Антуан. – И купят хотя бы сотню флаконов новых духов при открытии стенда.

– Я почти не сомневаюсь в этом, – заверила его Изабель Дюкло, менеджер отдела парфюмерии. – Вы только вспомните, какое столпотворение было у нас, когда приехал Карл Лагерфельд. Сколько сбежалось народу! Одних фоторепортеров было больше десяти, и все они, нимало не стесняясь, фотографировали знаменитого мэтра на свои мобильники. А его духов вообще не хватило – их пришлось срочно заказывать экспресс-почтой прямо из Парижа. Хорошо, что они успели прибыть до закрытия магазина, иначе мы бы опозорились!

– Но племянница дочери Пикассо – это все же не всемирно известный мэтр моды…

– Зато она гораздо моложе, свежее и… – Изабель Дюкло заговорщицки понизила голос, – не замужем. А это всегда добавляет молодой женщине шарма и очень хорошо для рекламы, месье Дюамель!

– Понятно. – Он как-то странно посмотрел на нее. – Хорошо, Изабель, готовьтесь. Я обязательно приду к вам на открытие стенда с духами.

Он поспешил в свой кабинет. Для презентации новых духов от Паломы Пикассо все было готово. Никаких других дел на ближайшие два часа больше не намечалось, разве что случится что-то экстренное. Оставалось надеяться, что не случится…

Антуан Дюамель проконсультировался со своей электронной записной книжкой и набрал служебный номер Кристиана Рушона. Как и он сам, Рушон находился на работе.

– Полиция Лозанны слушает, – отозвался официальный женский голос.

– Пожалуйста, соедините меня с Кристианом Рушоном, – попросил Антуан.

– А кто его спрашивает?

– Антуан Дюамель.

Через несколько секунд в трубке раздался голос Рушона:

– Привет, Антуан. У тебя проблемы?

– Почему сразу – проблемы? Просто захотелось встретиться и поболтать.

Кристиан крякнул.

– Понятно. И где ты хотел бы поболтать?

– Недалеко от полицейского управления есть кафе «Ле труа флер». Как насчет того, чтобы встретиться там за чашечкой кофе через полчасика, скажем?

Рушон несколько мгновений думал, потом коротко бросил:

– Хорошо. Через полчаса в кафе «Ле труа флер».

Антуан пришел в кафе первым. Выбрал удобный столик, попросил официанта принести ему свежую газету, но так и не стал ее читать – просто замер, уставившись в стену перед собой, нервно разглаживая края газеты руками.

Ситуация была деликатная. Честно говоря, он и сам не представлял, о чем будет говорить с Рушоном. Когда он звонил ему, у него в голове были какие-то идеи, но сейчас они все исчезли куда-то. Может, лучше вообще было отменить эту встречу? – запоздало пронеслось у него в голове. Но в этот момент большой, шумный Кристиан Рушон ввалился в кафе.

– Ах, Антуан, сколько лет, сколько зим! – Он дружески стиснул его в крепких объятиях. – Признаюсь, я частенько вспоминаю тебя. Твои спортивные успехи в школе, то, как ты выиграл приз Вильгельма Телля в стрельбе из лука, как плавал стометровку в нашем бассейне и всех побеждал. А ты меня?

– Ну конечно, Кристиан, – соврал Антуан. – И довольно часто.

– А почему не звонил?

– Дела. – Антуан развел руками. – Проклятые дела. К тому же я женился. А молодая жена, как известно, требует особого внимания.

– Не знаю, – улыбнулся Рушон. – Сам я так и не успел попасть в это рабство.

– Почему ты называешь это рабством? – Блеснув голубым огнем глаз, Антуан улыбнулся. – В любом случае это исключительно приятное рабство.

– Ладно, Антуан, ты ведь пришел сюда не для того, чтобы поболтать об этом, так? – Рушон пристально посмотрел на него. – Что у тебя стряслось? Что бы ты ни говорил, я ни за что не поверю, что ты позвонил мне в полицейское управление просто потому, что вдруг почувствовал ностальгию по школе и школьным друзьям.

– Ты прав, – после небольшой паузы отозвался Дюамель. – Кое-что случилось. Нет, слава богу, не со мной. И не с моей женой. – Он откинулся на спинку стула. – Но это все равно затрагивает близкого мне человека. Сестру моей жены, Денизу.

– Я слушаю тебя. – Рушон посерьезнел.

– Дениза живет в Женеве. Одна. Может быть, ты слышал, что родители моей Катрин и ее сестры погибли в страшной авиакатастрофе над Боденским озером несколько лет назад. С тех пор девочки остались одни. Ну, Катрин теперь не одна, но Дениза долгое время жила совершенно одна. Впрочем, это ее не тяготило – она очень серьезная, целеустремленная девочка с четкими жизненными планами. И она последовательно их реализовывала – пока не влюбилась.

– Стандартная история, – хмыкнул Рушон.

Антуан поморщился.

– Нет, это не так просто. Она влюбилась не в какого-то прохвоста, или жиголо, или в какого-то подонка, умеющего соблазнять женщин смазливой физиономией и сладкими речами. Ее избранником оказался очень серьезный и на первый взгляд исключительно порядочный человек. Доктор Паскаль Авениль, сотрудник ВОЗа. Известный ученый, врач-эпидемиолог. Но вот потом случилось следующее… – Антуан замер и лишь после длительной паузы и призывных взглядов старого друга решился заговорить.

Когда он закончил, Рушон задал ему один-единственный вопрос:

– А почему вы не обратились в полицию?

Антуан вздрогнул.

– В том-то все и дело, – после продолжительного молчания проговорил он. – Казалось бы, в таких случаях это самый естественный выход. И самый разумный. Но… что-то во всех нас противилось тому, чтобы обратиться в полицию.

– Ты считаешь, что дело нечисто? – коротко бросил Рушон.

– Да, – после паузы произнес Антуан. – Именно так. Вся эта история вообще похожа на какую-то театральную постановку. И я уже никому не верю: ни Паскалю Авенилю, ни Клоду Агоссе, ни даже самой Денизе.

– Чего же ты тогда хочешь от меня? – Рушон посмотрел на Антуана с улыбкой. Его взгляд как бы говорил: ты действительно так наивен или хочешь только казаться?

– Не знаю. – Антуан тяжело вздохнул. – Может, совета. Профессионального совета. Ты ведь наверняка сталкивался с подобными ситуациями. Или хотя бы слышал о них от своих коллег. Сам я не могу разобраться. А Дениза вообще не дает никому ни в чем разобраться. Только твердит, что ее больше ничего не интересует, что она во всем разочаровалась, и в каждом мужчине она теперь, похоже, видит врага рода человеческого.

– Ничего странного – мужчины обошлись с ней действительно жестоко, – развел руками Рушон.

– Да. Но так ли виноват Паскаль Авениль? И какова во всем этом роль Клода Агоссы?

– Ты считаешь, что он играет здесь какую-то роль?

Антуан закусил губу.

– Не знаю, – выдавил он. – Не могу ничего утверждать. Но что-то подсказывает мне, что с ним нечисто. Ты бы только видел, как он смотрел на Денизу!

– Как же?

– Очень трудно объяснить! Понимаешь, африканцы особые люди. В первую очередь те, кто недавно прибыл из Африки. Они, несомненно, намного ближе к природе, чем мы, европейцы. Сохраняют с ней какую-то кровную связь. Поэтому их мысли и чувства более непосредственные, обнаженные, естественные, может быть до грубости. И их страсти – это не европейские страсти, выхолощенные воспитанием, цивилизацией, всем остальным. Африканцы страстны по-настоящему. И этот Клод Агосса… Конечно, он смотрел на Денизу как на божество. Но в то же время он смотрел на нее так, точно она была его самой желанной и долгожданной добычей. Добычей, за которой он охотился в течение многих недель. Может быть, даже месяцев. И она наконец почти в его руках. Понимаешь?

– Если и понимаю, то только самую малость, – снисходительно улыбнулся Рушон. – То, о чем ты говоришь, слишком тонкая психология. К тому же замешенная на конфликте цивилизаций. А я в этом деле не силен. В конце концов, я всего лишь полицейский. Детектив. Мое дело расследовать преступления. Помнишь, как это делал Шерлок Холмс? С тех пор в нашей профессии практически ничего не изменилось. Разве что мы стали более технически вооруженными. Но вся эта техника служит одному: сбору реальных доказательств и их анализу. А в твоем случае, – он выдержал паузу, – я почти ничего не вижу. Одни только эмоции. И предположения. – Он развел руками. – Все слишком туманно.

– В том-то и дело, – напряженно протянул Антуан. – Все в тумане. И настоящее Денизы, и ее будущее тоже в этом проклятом тумане.

– Тогда остается лишь одно, – рассудительно проговорил Рушон, – попытаться развеять этот туман. Для этого существует один способ. Надо обратиться в полицию.

– Нет-нет, что ты! – вздрогнул Антуан. – Это было бы катастрофой. Дениза только восстанавливается от пережитого – или нам кажется, что восстанавливается, – и если сейчас мы подключим к этому полицию, начнем официальное расследование, то неизвестно, что случится с ней. Может быть, она вообще не переживет этого. И тогда произойдет непоправимое.

– Понимаю. Конечно, в такой ситуации лучше всего действовать предельно деликатно. – Рушон прищурился. – А что, если подключить к этому частное детективное агентство? В Женеве их немало. Вы могли бы поручить ему собрать объективные данные и о Паскале Авениле, и об этом страстном африканце. Тогда что-то могло бы проясниться.

– Частное детективное агентство… – протянул Антуан.

– А что тут такого? Очень многие люди пользуются их услугами. Гораздо больше, чем ты мог бы себе представить! А в Италии вообще бум частных детективных агентств и отдельных детективов. Мужья следят за своими женами, те – за мужьями, а студенты – ты даже представить себе не можешь – за своими преподавателями.

– Это еще зачем?!

– Очень просто: если им удастся подловить преподавателей на каких-то неблаговидных делишках, на каком-то компромате, высокие отметки на экзамене обеспечены. Причем без всяких особых усилий со стороны учащихся.

– Но это же шантаж!

– Да. Но и игра тоже. Зачем попадаться? А то итальянские преподаватели тоже взяли моду – то брать со студентов деньги за благополучное прохождение экзаменов, то требовать плату со студенток, но только, так сказать, натурой. Если студентка хорошенькая, то, для того чтобы сдать экзамены и перейти на следующий курс, ей надо посещать не только аудиторию, но и постель своего профессора. Как тебе это нравится?

– Это ужасно! – воскликнул Антуан. – Но, надеюсь, это не повсеместное явление? А то я ни за что не отправлю свою дочь учиться в Италию, если она родится, разумеется!

– Конечно, не повсеместное. Но и не такое уж редкое. Поэтому люди в Италии вооружаются кто чем может. И детективные агентства чутко уловили конъюнктуру и предлагают населению самые разнообразные услуги по самой сходной цене.

Антуан надолго затих. Потом поднял глаза на приятеля.

– Я… подумаю, Кристиан. Хотя, если честно, эта затея мне тоже не очень нравится. И дело тут не в деньгах. Просто не хочется случайно нанести Денизе такую травму, от которой она потом никогда не сможет оправиться. Ты же должен понимать – у нее сейчас критический возраст. Либо она разочаруется в жизни окончательно, либо все-таки поверит в нее, в доброту людей, и тогда ее жизнь сложится нормально. – Он махнул рукой.

– Ты спрашивал моего совета, я тебе его дал, – отрезал Кристиан Рушон.

– И я тебе очень благодарен за это, – поспешил заверить его Антуан Дюамель. – Просто… все тут слишком запутанно. Надеюсь, ты это уже понял.

– Понял, – кивнул Рушон. – И, что бы ни случилось, я от всего сердца желаю тебе удачи. И тебе, и Катрин, и, конечно, Денизе. Она заслужила право на счастье. И на спокойную жизнь. – Он вздохнул. – Но, похоже, ей придется отвоевывать это счастье в очень трудной борьбе! Так чаще всего и бывает.

Звонок в дверь заставил Денизу сорваться с места и выбежать в прихожую. Она заглянула в глазок и, уже не колеблясь, распахнула дверь в квартиру.

Клод пришел с очередным букетом и фруктами. Приготовил стакан свежевыжатого апельсинового сока и протянул его Денизе.

– Пей, тебе сейчас необходимы витамины.

– А ты?

– Я не голоден. Перекусил на работе. Да, все тебе шлют приветы: и Мирей, и швейцар Пьер, и даже господин Жюбель. Он просил, чтобы ты поскорее возвращалась на работу. Сказал, что без тебя солнце светит не так ярко.

Дениза рассмеялась.

– Я на солнце никак не влияю. К тому же уже осень, а там и зима не за горами.

– Но ведь за зимой наступит весна, верно? Зацветут твои любимые тюльпанные деревья.

– Пожалуйста, Клод, не говори мне о тюльпанных деревьях! – взмолилась Дениза, и на глаза ее навернулись слезы. – Ты же мой друг и должен понимать, что я… – Она замолчала.

– Конечно, я твой друг, Дениза, и самый верный. – Клод обнял ее. – Но я думал, что… ты сама это поняла… Я хочу тебе признаться. – Он глубоко вздохнул и выпалил: – Я люблю тебя, Дениза! Полюбил с первой же минуты, как увидел. Выходи за меня замуж!

Дениза невольно отшатнулась.

– Не говори мне о любви, Клод, я в нее больше не верю.

– А во что же ты веришь?

– Только в дружбу. Потому что дружба выше, чем любовь. Любимый может предать, как сделал это Паскаль, а друг… друг всегда придет на помощь… как это сделал ты, позавчера. – И она доверчиво посмотрела ему в глаза.

Клод застыл на месте. Казалось, он хочет что-то сказать, но слова застревают у него в горле. Возникла неловкая пауза.

Дениза села в кресло и машинально включила телевизор. Но что это?! С экрана на нее смотрел Паскаль. Она торопливо переключилась на французскую программу – то же самое. Стала лихорадочно нажимать одну кнопку за другой, но по всем каналам показывали только доктора Авениля.

– Что за бред? – пробормотала она.

И все же любопытство оказалось сильнее негодования. Дениза прибавила громкость и услышала голос тележурналиста:

– Мы ведем свой репортаж из Того. Здесь, в деревушке Абуджаби, была предотвращена вспышка холеры, которая грозила перерасти в эпидемию. Могли погибнуть люди, десятки тысяч людей. Но они остались живы благодаря профессионализму и мужеству доктора Авениля из Всемирной организации здравоохранения. Река Нджаби вышла из берегов, и доктор Авениль чуть сам не погиб. Его мобильный телефон и часть оборудования утонули, рация вышла из строя. Но, несмотря ни на что, доктор Авениль победил! Паскаль Авениль – настоящий герой нашего времени. – И снова на экране возникло крупным планом лицо французского врача.

Клод подбежал к телевизору и впился в него глазами. Лицо его стало похожим на ритуальную африканскую маску, вырезанную из эбенового дерева.

А репортер тем временем подошел к группе местных жителей и протянул микрофон мужчине в красной рубашке. Тот заговорил – сначала робко, а потом все энергичнее:

– Мы слышали, что вверх по течению в селении умирают люди. И тоже приготовились к смерти. Но пришел доктор Паскаль и спас нас. Мы все живы. И это не единственная радость: сегодня у меня родился внук, мой первый внук. И мы всей деревней единодушно решили назвать его Паскаль-Авениль.

Клод до боли в глазах всматривался в телевизионную картинку. В крестьянине, одетом в нарядную красную рубашку, он узнал своего отца. Рядом стояла мать, младшие братья. Он узнавал и других жителей родной деревни.

Что делать?! Что же делать?! – мучительно билось в его мозгу. Опять этот проклятый француз спутал все карты! Но он же спас моего отца и мать. Моих братьев и вообще всю деревню. А мой только что родившийся племянник… Теперь я должен буду называть его ненавистным мне именем Паскаль-Авениль. Какой кошмар! И самое главное – Дениза. Что я ей скажу? Как объясню?

Клод не решался взглянуть на Денизу, которая, застыв в кресле и сцепив руки так, что побелели костяшки пальцев, слушала продолжение репортажа.

А журналист уже задавал вопросы самому Паскалю:

– Доктор Авениль, вы герой, и наши слушатели, я уверен, хотят знать о вас все.

– Я не герой, – перебил репортера Паскаль, и Дениза только сейчас заметила, какие усталые у него глаза. – Я просто исполнял свой долг.

– Да, конечно, но как профессионально! У вас в семье есть еще врачи?

– Мой отец врач.

– А где он живет?

– Он известный хирург, живет и работает в Страсбуре. Я с детства знал, что пойду по стопам отца, хотя и стал врачом-эпидемиологом.

– А кто ваша жена, есть ли у вас дети? – продолжал допрос журналист.

– Я не женат и никогда не был, – грустно ответил Паскаль. – И детей у меня тоже нет.

– Но вам уже тридцать пять и у вас наверняка должен быть любимый человек! – не сдавался репортер.

– Увы, последние годы я был очень занят по работе. Часто находился в таких вот сложных условиях, как здесь, в Того. Правда, накануне командировки сюда я был уверен, что скоро женюсь. У меня была невеста.

– Была? А теперь? Ведь вы герой и ваша невеста наверняка гордится вами и ждет не дождется…

– Боюсь, что не все так просто, – вздохнул Паскаль. – Меня неожиданно послали в эту командировку. Дело было таким срочным, что я даже не успел попрощаться с любимой. А потом утонул мобильник, сломалась рация. Я не мог связаться с моей девушкой, и она, кажется, смертельно обиделась на меня. Не отвечает на звонки, бросает телефонную трубку. Но мне бы не хотелось много говорить об этом. Это слишком личное…

– Напротив! – воскликнул бойкий журналист. – У телевидения фантастические возможности, и вы в этом скоро убедитесь. Прямо сейчас вы можете обратиться к своей девушке и сказать ей все, что хотите.

– Прямо сейчас? – растерялся Паскаль.

– Да-да, говорите! Вы же доказали, что вы смелый человек! Говорите прямо в микрофон. Я уверен, она нас слушает.

Дениза закрыла глаза.

Боже, только не это! Спаси меня, Господи, от такого публичного объяснения на весь мир!

Она не видела, каким страдальческим было в этот миг выражение лица Паскаля. Она только слышала его взволнованный голос:

– Дениза, я люблю тебя! Если я чем-то обидел тебя, прости ради бога. Ты смысл всей моей жизни, и больше всего на свете я хочу снова увидеть тебя.

Дениза побледнела и закрыла лицо руками.

– Боже, какой негодяй! – вырвалось у нее. – Как можно быть таким законченным лицемером и лгать… Лгать буквально на глазах всего мира?!

– Нет, Дениза, – неожиданно для самого себя произнес Клод. – Он говорит правду…

– Правду?! Но откуда… ты это знаешь? – Дениза уставилась на него широко открытыми глазами.

– Дело в том, что доктор Паскаль ни в чем не виноват. Это не он, а я подослал к тебе ребят.

– Ты?! – Дениза была не в силах поверить своим ушам. Мертвенная бледность на ее щеках сменилась лихорадочным румянцем.

– Но почему?!

– Потому что я люблю тебя. А доктор Паскаль украл тебя у меня. И я не видел никакого другого способа отвоевать тебя обратно.

– Ты меня любишь и все равно пытался убить меня? Ведь я могла утонуть!

– Нет. Ты бы не погибла, я все рассчитал, – пробормотал растерявшийся Клод.

– Ты все рассчитал?! – презрительно бросила Дениза. – Ты только забыл, что я любила Паскаля, а тебя считала просто другом. Да, ты добился своего! Но только частично: ты убил мою любовь. Я перестала верить в это чувство. А теперь ты… ты убил нашу дружбу!

– Но я… и на озере оставался твоим другом, Дениза, – с отчаянием прошептал Клод. – Только я любил тебя, любил безумно. С самой первой нашей встречи.

– Ты мне уже об этом говорил, – устало произнесла она. – Но у тебя не было шансов. Я никогда бы не полюбила тебя.

– Но почему, почему? – вскричал Клод. – Потому что я черный, а он белый?

– Не знаю, почему я так любила Паскаля и почему не смогла бы полюбить тебя, – вздохнула Дениза. – Кто же это знает? Но только цвет кожи тут ни при чем. И у тебя была возможность оставаться моим самым лучшим другом. А ты и это погубил. Что же мне делать, как жить дальше? – Она посмотрела на него.

В ее глазах была такая мука, что Клод чуть не зарыдал.

– А почему сейчас ты сказал мне правду? – У Денизы от отчаяния кружилась голова.

– Потому что я увидел по телевизору, что Паскаль Авениль спас моего отца, мать и братьев. И всю деревню, – проговорил он надтреснутым голосом.

– Да ты чудовище, Клод! – воскликнула Дениза. – Подумай только: ты обливал грязью благородного доктора Авениля и выдвигал против него чудовищные обвинения, может быть, в те самые минуты, когда он спасал жизнь твоего отца и матери! Твоих братьев и односельчан! А ты верующий человек, Клод? Моли Бога, чтобы он простил тебя. Я тебя простить не могу!

Клод встал. Его блестящая кожа вдруг посерела и стала совсем тусклой.

– Ты права, Дениза. Мне нет прощения. Я ухожу. А ты… Я только хочу сказать: если вы помиритесь с Паскалем и будете счастливы, это единственное, что сможет хоть немного утешить меня. – И, обхватив голову руками, он выбежал из квартиры.

Сколько Дениза просидела молча в кресле, она не знала. Время остановилось. Она любила Паскаля и сама разрушила их любовь, поверив грязным наговорам. И Паскаль еще просил у нее прощения! Да она сама не может простить себя!

Раздался телефонный звонок.

– Сестренка, я смотрела телевизор. Что же мы все наделали? Как могли поверить, что Паскаль…

Дениза прервала сестру:

– Это я одна во всем виновата, я одна. Сердце должно было подсказать мне, что это все ложь. Что Паскаль не мог пытаться убить меня. Я полная идиотка, и мне нет прощения.

– Наоборот, все прекрасно: Паскаль любит тебя, вы встретитесь, и все будет как прежде!

– Это ты так считаешь. А я не смогу посмотреть ему в глаза. Мы же знаем правду: я поверила в ложь, предала нашу любовь. Нет, я недостойна Паскаля. Он герой, а я… Ему нужна другая женщина… – В трубке повисла гнетущая тишина. И вдруг Дениза разрыдалась. – Катрин, забери меня к себе! Спрячь телевизор и газеты, я ничего не хочу знать. Забери меня, умоляю!

– Хорошо, хорошо. Завтра рано утром я за тобой заеду, – пообещала Катрин.

Катрин застыла посреди комнаты с телефоном в руках. Она не отключила его – в трубке по-прежнему раздавались прерывистые гудки.

Обеспокоенный Антуан подбежал к ней.

– Что случилось, Катрин? На тебе лица нет! Ты… – Его глаза потемнели.

– Нет, со мной все в порядке. Хотя… разве я могу так говорить после того, что только что услышала от своей сестры?! – И она пересказала мужу разговор с Денизой, борясь с подступающими к горлу рыданиями.

– Да, – протянул он, когда Катрин смогла наконец прорваться сквозь толщу слов и душивших ее признаний. – Честно говоря, такое даже трудно себе представить. Кто бы мог поверить… Кошмар какой-то. – Он покачал головой. – Несчастная Дениза! Как она была рада, когда нашла свою любовь, и что с ней происходит сейчас! Даже представить невозможно. Конечно, ты должна ехать к ней как можно скорее. И выручить ее из беды. В такую минуту только ты можешь ее поддержать. Ты, и никто другой. – И он, нежно обняв жену, прижал ее к себе, точно стараясь передать Катрин часть своей силы. – Может быть, здесь ей станет чуть легче. Я очень надеюсь на это. – Он посмотрел Катрин в глаза. – Знаешь, о чем я сейчас жалею?

– О чем?

– О том, что у меня нет младшего брата. Надежного, хорошего. Который с самого начала мог бы жениться на Денизе и избавить ее от всех этих страданий.

– Это уже… что-то из области фантастики, – прошептала Катрин.

– И все равно мне очень жаль, что у меня нет такого брата!

Но еще до приезда сестры в квартире Денизы раздался звонок. Это был месье Жюбель, хозяин ресторана «Жемчужина озера».

– Доброе утро, Дениза. Как ты себя чувствуешь? Когда собираешься выходить на работу?

– Чувствую себя неважно, месье, совсем нет сил. Если бы вы мне позволили не выходить на работу еще дня два…

– Конечно-конечно, я все понимаю, Дениза. Я смотрел телевизор. А сегодня утром прибежал Клод Агосса, больше похожий на смерть. Написал заявление об уходе. И ты, моя лучшая официантка… Кто бы мог подумать, что в моем ресторане разыгралась такая драма?

– Простите, месье, я не могу говорить. Не сейчас. Простите. – И Дениза повесила трубку.

Два дня она провела в доме Катрин в Лозанне. Совершенно не читая и не смотря телевизор.

– Ты можешь хоть немного успокоиться наконец? – робко спросила ее Катрин. – Ведь нет ничего более старого, чем вчерашние новости. Мир живет уже другими событиями. И его больше не интересует, почему какая-то Дениза не хочет встречаться с каким-то доктором Авенилем. Теперь это только твоя личная проблема. – Она вздохнула. – Но на твоем месте я бы увиделась с Паскалем и попросила у него прощения.

– Но ведь ты не на моем месте! – воскликнула Дениза. – А я не могу сделать этого, потому что понимаю: мне нет прощения.

– Есть только одна причина, по которой тебя можно простить, – задумчиво произнесла Катрин. – Ты молода и неопытна. А Клод организовал целый спектакль, в который невозможно было не поверить. Даже я попалась на удочку этого Клода!

– А вы, девочки, если хотите быть объективными, все же должны признать, что я не был так доверчив. Помните, вы даже упрекали меня в мужской солидарности с «этим лягушатником»? – съехидничал Антуан.

Сестры покраснели.

– Объективности ради следует признать, что ты действительно не поверил в этот спектакль, разыгранный Клодом, и стал на сторону Паскаля. Молодец, – призналась Катрин. – Но что нам делать с Денизой? – Она посмотрела на мужа.

– Да ничего, – вмешалась в разговор Дениза. – Завтра же я выйду на работу. Потихоньку начну готовиться к поступлению в институт. Буду специально нагружать себя делами, чтобы не думать о Паскале. А когда и если я куплю отель, то дел у меня действительно станет невпроворот. Так что буду учиться жить заново. Но уже без любви.

– Не зарекайся, Дениза! Такие обещания можно давать только в девятнадцать лет, – воскликнул Антуан. – Как это – жить без любви?! Поверь мне, девочка: не пройдет и года, как ты либо помиришься с Паскалем, либо встретишь новую любовь.

– Я никого не полюблю так, как Паскаля. А другой любви мне не надо, – твердо заявила Дениза.

Супруги обменялись многозначительными взглядами. Но ничего не сказали.

Дениза вернулась на работу в «Жемчужину озера». Стояла осень. Посетителей было уже меньше, хотя в Женеве и в ноябре бывает солнечно и очень тепло. Дениза попросила шефа, чтобы он разрешил ей работать и в вечернюю смену. В отсутствие старшего официанта месье Жюбель на это согласился.

Дениза уходила из дома рано утром и возвращалась поздно ночью. Работала хорошо, уверенно, с посетителями была приветлива. Постоянные клиенты ее любили и давали щедрые чаевые.

Клод исчез, но коллеги никогда и ни на что не намекали.

Жить бы да радоваться! Но нет. Когда Дениза возвращалась домой и устало опускалась в кресло, она чувствовала: часть ее души умерла. Она не могла забыть Паскаля, как ни пыталась. И как только ложилась в постель, перед ней возникали его ясные зеленые глаза. Она вновь и вновь вспоминала его жаркие поцелуи, его ласки, доводившие ее до исступления. Она задыхалась и тянулась навстречу ему… и натыкалась на пустоту.

Тогда она бросалась лицом в подушку и начинала рыдать.

Прошло больше месяца с того дня, как она видела Паскаля в последний раз. Но Дениза поняла: она не разлюбила его. Нет. Пожалуй, ее любовь стала еще сильнее.

День стоял погожий – ни холодно ни жарко, на горизонте медленно соскальзывало вниз чуть подернутое туманной дымкой осеннее солнце, и Дениза неожиданно для себя не направилась сразу домой, а медленно пошла по набережной вперед. Слева матово поблескивало озеро с немногочисленными точками яхт вдалеке, а справа расположились на удобных деревянных скамейках и прямо на брошенных на траву куртках туристы и поздние прохожие, вышедшие подышать вечерним воздухом. Вот перебежал дорогу карапуз, смешно семеня маленькими ножками, за ним кинулась мать – невысокая, смуглая, по виду турчанка. Что-то строго сказав малышу, она вернула его на место, а он морщился, раздувал щеки и вообще выглядел преуморительно. Скрывая улыбку, Дениза прошла дальше.

Обгоняя ее, по набережной промчалась группа подростков на роликах. В ушах у них были наушники от плееров. Внезапно один из подростков взмыл в воздух и, сделав сальто, ловко приземлился на ролики. Кто-то из прохожих захлопал. А подростки уже мчались дальше. Видимо, такие сальто были для них в порядке вещей. Они были моложе Денизы всего на несколько лет, но она с завистью призналась себе, что так уже не смогла бы. Сальто на роликах над асфальтом – это удел юных.

Над ее головой шелестели последними листьями платаны. Скоро они сбросят и их. А пока листья – все еще сильные, темно-зеленые, жилистые – трепетали на несильном ветру.

Куда я иду? И зачем? – пронеслось в голове у Денизы. Ах да, я просто прогуливаюсь…

Справа обозначился бледно-желтый силуэт «Нога Хилтон» – не слишком изящный, больше напоминающий огромный комод, в который втиснули этот гибрид отеля и казино. Дениза никогда не бывала внутри – только иногда пробегала по галереям первого этажа, где располагались дорогие бутики, предназначенные для посетителей казино, в которые те, однако, практически не заглядывали. Когда возводили это сооружение, то надеялись, что Женева станет чем-то вроде нового Монте-Карло. Однако богатые арабы, на которых и был основной расчет, предпочитали играть в рулетку и баккара либо в самом Монте-Карло, либо в родном Бахрейне, где были казино не хуже. И в результате среди публики, посещающей «Ногу Хилтон» по вечерам, преобладали странные типы – лопающиеся от обилия наличных денег латиноамериканцы, больше похожие на наркоторговцев; смуглые, с узкими глазами нувориши из Таиланда и Гонконга, обвешанные золотыми украшениями как елочные игрушки; какие-то полуподпольные польские миллионеры. Одно время здесь можно было увидеть даже русских бандитов – массивных, чем-то похожих на быков мужчин в вызывающих малиновых пиджаках и с золотыми цепями на толстых шеях весом почти в килограмм. Потом они исчезли – так же неожиданно, как и появились. Но репутации казино это не прибавило, и «комод» так и стоял на набережной в центре Женевы как напоминание о далекоидущих планах и о том, во что это вылилось, столкнувшись с прозой жизни.

Когда Дениза проходила мимо, из подземного гаража отеля выкатились одна за другой две «БМВ» с тонированными стеклами, сквозь которые ничего нельзя было рассмотреть, и шмыгнули на набережную. Несколько поворотов – и они скрылись в одном из близлежащих переулков. Повезли очередных замаскированных гангстеров? Или это жены каких-то гонконгских миллионеров проигрались в пух и прах и спешили домой, под бдительные очи супругов, которые в случае чего могли и наказать их за такие проступки ударами плетью? Дениза покачала головой. Да, «Нога Хилтон» как был, так и остался весьма странным местом. Как и человек, который его построил и чьим именем – по первым буквам – он и был назван: Нессим Гаон. Он целое десятилетие воевал с российским правительством, требуя от него мифических отступных, пытался арестовывать русские парусные фрегаты, картины, боевые истребители, когда они попадали за границу, а в результате удовлетворился какой-то жалкой подачкой, которую кинули ему и которую практически тут же растратили его жадные многочисленные родственники. В конце концов его в принудительном порядке выселили из здания, поскольку он не мог больше оплачивать свои апартаменты.

Смысл истории такой: не строй казино, азартные игры – это грех. Жан Кальвин, основатель Женевской республики и кальвинизма, вообще мог бы послать строителя казино на костер. Как он делал с теми, кто пытался отвлечь женевцев от честного ежедневного труда на благо Бога и Республики.

Дениза вздохнула и по уютно изгибающемуся мосту де Берг перешла на другую сторону. Откуда-то с гор налетел порыв ветра и растрепал ее светло-каштановые волосы. Ей пришлось пригладить их рукой. С угла долетал аромат жареных каштанов – какой-то высокий худой негр стоял перед миниатюрной жаровней и изо всех сил раздувал в ней огонь, вороша каштаны. Дениза поморщилась. Жареные каштаны не относились к числу ее пристрастий. Многие любили их, а ей они совсем не нравились. Почему? Неизвестно. Может быть, кто-то из ее предков когда-то объелся жареными каштанами, а может, просто все дело в генах. Ведь это они, таинственные гены, микроскопические спирали ДНК, спрятанные где-то в глубине наших клеток и едва видимые даже в самые мощные микроскопы, определяют наши вкусы и пристрастия. Какой цвет нам нравится, какой – нет. Любим ли мы соленое или приходим в ярость от пересоленного блюда. Предпочитаем ли сладкое или, напротив, нас тянет к чему-то с кислинкой.

Дениза стиснула руки. Интересно, какие тайны скрывает ее ДНК? А может быть, там и нет никакой тайны? Все настолько элементарно и просто, что никаким особым устройством она и не обладает?

Дениза повернула направо и оказалась перед старинным зданием из серого кирпича с огромными стеклянными окнами. Сквозь стекло можно было увидеть огромные причудливые железные шестеренки, детали машин, какие-то немыслимые металлические валы с насаженными на них угрожающего вида зубцами. Это был импровизированный музей гидроэлектростанции, располагавшейся тут же, за углом. Когда отслужившие свой срок детали вынимали, то самые интересные из них помещали сюда за стекло, чтобы публика могла увидеть эти курьезные произведения технического гения. Витрина была красиво подсвечена, и в полутьме огромные металлические детали казались частями скелета какого-то диковинного ящера. Их металлические бока отливали мертвенно-бледным блеском.

Дениза пошла дальше по мосту де ля Машин, который, собственно, и представлял из себя электростанцию. До ее ушей донесся нарастающий гул воды. В этом месте Женевское озеро стремительно сужалось и из него вытекала река Рона. Та самая Рона, которая, пройдя через Лион, Валанс и Авиньон, широким победным потоком втекала в Средиземное море неподалеку от Марселя. Старинные плотины делали горловину озера еще более тесной, и вода озера хищно бросалась прямо на турбины гидроэлектростанции и вырывалась из них оглушительно шумящим потоком, отдавая Женеве дань в виде своей энергии.

Она остановились у чугунного парапета, над потоком бешено вырывающейся из железных створов воды. Еще несколько людей остановились на мосту де ля Машин, уставившись на проносящуюся внизу воду. А она на глазах меняла свой цвет от почти белой, пронизанной воздушными пузырьками, до темно-зеленой, похожей на бутылочное стекло, и дальше, успокоившись, превращалась в совсем темную, почти черную.

Дениза низко склонилась над перилами моста. Неподалеку трое испанских туристов выуживали из кошельков мелкие монетки, чтобы бросить в воду – согласно старинному поверью, это означало, что им суждено будет потом вернуться на это же место. Монетки сверкнули в пронизанном светом прожекторов воздухе и, описав плавную дугу, бесследно исчезли в кипящей воде. Туристы расхохотались и пошли дальше. У них было прекрасное настроение. Молодые, счастливые, они теперь были уверены, что приедут сюда еще не раз. Старинные поверья редко обманывают…

А я, что же я? – подумала Дениза. Почему я чувствую себя такой несчастной?

Несчастной?! Но… разве это не так?

Она застыла на месте. Конечно, она очень несчастна. Она чувствовала это почти каждый миг, каждую минуту – если только работа или какие-то неотложные дела не отвлекали ее. Почему ее жизнь стала похожей на какую-то бесконечную, растянутую во времени муку? А ведь вокруг много счастливых людей. Например, ее сестра Катрин, любящая своего мужа и искренне любимая им. Хозяин ресторана месье Жюбель и его супруга, бывшая манекенщица. Да и ее подружка Мирей, похоже, нашла свое счастье. Ее возлюбленный – студент Поль Мартиньи, хотя и не богат и намного моложе Мирей, а любит ее безумно. И Мирей от этой любви вся расцвела: стала мягче, женственнее, красивее, наконец. И у Денизы была любовь – страстная, пылкая, с необыкновенным человеком. Но она потеряла эту любовь, потеряла по собственной глупости. И нет ей прощения.

О боже, подумала Дениза, ведь так больше нельзя!

Без Паскаля ее счастье, ее радость кончились.

Дениза почти перестала дышать и вся ушла в бесконечную муку, не надеясь больше ни на чью помощь и чувствуя себя такой покинутой, такой несчастной, что хотела только одного – чтобы этот кошмар прекратился. Как? Она невольно уставилась на бурлящую внизу воду. Шумящая, бегущая непрерывным потоком вода невольно притягивала. Может, это и есть выход?

– Перебери баклажаны, Цзян! Они все должны быть идеальными. Если найдешь хоть один с червоточинкой, немедленно выбрасывай, не жалея! В нашем магазине должны остаться лишь отборные баклажаны. – Дядюшка Ван Юн Линь, хозяин овощной лавки, расположенной напротив моста де ля Машин, грозно сдвинул брови. – А не то мы снова оконфузимся, как это произошло, когда пришла мадам Совиньи. Ей были нужны баклажаны, чтобы приготовить праздничное блюдо к приезду дочери с внуками, а среди прочих ей попался один с изъяном. Ты помнишь, как она переживала?

Маленький Цзян кивнул.

– Помню.

– Это недопустимо! Люди, приходящие в нашу лавку, должны быть уверены, что здесь их никогда не подведут. И они получат товар только надлежащего качества. Который можно мыть и тут же бросать в кастрюлю. Или нарезать прямо на тарелку.

– Но разве существует такой товар, дядюшка? – робко осведомился Цзян. – Ведь червоточинки бывают даже у самых спелых, самых идеальных яблок.

– Ой, Цзян, не говори глупости! Все зависит только от того, как ты отбираешь товар. И где ты его выбираешь. Если ты стараешься выбрать самое лучшее, то твой товар и будет самым лучшим. Если же нет, ты просто опозоришься, торгуя всякой дрянью. Все, хватит спорить – иди и сделай то, что я тебе сказал!

Цзян послушно побежал в кладовку. Она вся ломилась от овощей и разных трав. В воздухе стоял дурманящий аромат зелени. Впрочем, к закрытию магазина от того великолепия почти ничего не должно остаться: товар у дядюшки Ван Юн Линя раскупали очень бойко и почти все, что привозилось в лавку с утра, к ночи уже исчезало с прилавков. Ну а то, что мадам Совиньи попался один некачественный баклажан, что ж, это и неудивительно, когда у лавки такой оборот. Как бы ни ругался дядюшка, за всем не уследишь. В любом магазине с таким количеством товара работает как минимум трое или даже четверо продавцов, а здесь он один. Дядюшка, видите ли, никому больше не доверяет. Хочет, чтобы у него работал один лишь Цзян. Конечно, это очень почетно, да и денег десятилетний Цзян получает немало, но все-таки иногда неплохо было бы и расслабиться. Взять, например, выходной, поехать в горы, но не кататься там на лыжах, а просто побродить, посидеть на теплых камнях, насладиться журчанием ручьев, которые бегут вниз, потому что где-то очень высоко, там, куда не залетают даже орлы, тают ледники.

Но, к сожалению, в лавке Ван Юн Линя практически не бывает выходных. И за неделю здорово устаешь. А за очередной неделей начинается следующая. И так – без конца. Год пролетает, а его и не замечаешь.

Цзян оторвался от овощей и распрямил спину. Как он ни привык к этой работе, а концу дня все равно побаливали руки и ноги и мышцы ломило. Приятная трудовая усталость, но, наверное, только китайцы способны так работать. Европейцев гнуть спину на такой работе не заставишь. Они предпочитают, чтобы за них это делали машины – все мыли, перебирали и упаковывали. Так, как это происходит в крупных магазинах вроде «Мигро», где машины сами перебирают овощи и фрукты и упаковывают их в прозрачный полиэтилен или удобные сеточки, а покупателям остается лишь подхватить их и оплатить на кассе.

Но Цзян прекрасно знал, что по-настоящему так торговать овощами нельзя. Овощи нельзя доверять машинам – их обязательно надо касаться руками, только тогда они сохраняют свои непревзойденные качества и у того, кто готовит из них блюда, все получается по-настоящему вкусно. Именно поэтому, несмотря на конкуренцию со стороны «Мигро» и «Коопа», их овощная лавка процветает.

Потирая спину, Цзян вышел из кладовки.

– Все в порядке? – спросил его дядюшка.

– Да, – сказал Цзян. – Выйду на минутку подышать воздухом.

Дядюшка кивком отпустил его. Цзян вышел на улицу, набрал полную грудь воздуха, потянулся. И сразу почувствовал, как его тело наполняет бодрость. Здесь, в нескольких десятках метров от турбин гидроэлектростанции, воздух был какой-то особый, точно пропитанный озоном, более бодрящий, чем в остальных частях города. Было таким удовольствием дышать им!

Но что это? Узкие глаза Цзяна еще больше сузились, когда он увидел молодую девушку, которая так низко облокотилась о чугунные перила моста, будто была готова в любую минуту соскользнуть вниз. Почему у нее несчастное лицо? Что случилось с этой красавицей – почему она с таким трагическим выражением смотрит на воду? Конечно, это не его дело, но Цзян почувствовал внутреннее беспокойство. У девушки был такой вид и она так смотрела на воду, которая бурлила внизу, что в голову невольно закрадывались самые мрачные предположения. А ведь она настоящая красавица, ей совсем не нужно беспокоиться по поводу своей внешности. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Цзян повернулся, сделал несколько шагов и столкнулся лицом к лицу с дядюшкой Ван Юн Линем.

– Что-то случилось? – Дядюшка проницательно посмотрел на него.

– Да. – Цзян невольно сглотнул. – Там одна девушка на мосту… У нее такой вид, словно…

Дядюшка подошел к окну и посмотрел на мост де ля Машин. Его брови сдвинулись.

– Ты думаешь, что она…

– Я посмотрел на нее и сразу испугался, – выдохнул маленький Цзян. – Она ведь неспроста так смотрит на воду.

– Нет, неспроста… ты прав. – Ван Юн Линь задумался. – Вот что… Нам надо помочь ей. Хотя бы попытаться. Это же человек, в конце концов. Мы не знаем, что у нее там случилось, но… – Он сжал руку мальчика. – Подойди к ней. И попытайся пригласить ее к нам в лавку. Я заварю чай из трав. Может, она выпьет его и отойдет. Иди, Цзян. Не теряй времени!

Господи, пронеслось в голове у Денизы, все ясно: я никогда больше не буду счастлива, никогда не смогу испытывать радость. Все, что мне остается, это страдания, одни только страдания. И жуткие воспоминания о случившемся. Так стоит ли это продолжать? Не лучше ли… И она вновь уставилась на бурлящую внизу воду. Просто расслабить руки, которыми она до сих пор держится за перила, и тело само соскользнет вниз. Миг – и все будет кончено. Навсегда. И не будет больше ни боли, ни мук, ни отчаяния. Наверное, так лучше. Надо лишь постепенно расслаблять руки, и… все случится само собой.

– Мадемуазель… – вдруг услышала она. – Мадемуазель! – Кто-то теребил ее за рукав.

Дениза резко повернулась. Перед ней стоял маленький китайский мальчик.

– Что… что случилось? – слабым голосом произнесла она.

– Меня зовут Цзян. Я работаю в этой лавке. – Маленький китаец махнул рукой в сторону овощного магазинчика, располагавшегося прямо напротив моста. Он как-то странно улыбнулся. – Я увидел, что ты стоишь на мосту и тебе очень холодно, и я решил… предложить тебе чаю.

– Чаю?!

– Горячего, зеленого. – Он снова улыбнулся. – Чтобы ты согрелась. А то ведь ты совсем замерзла, наверное. – Он потянул ее за рукав. – Пошли, сейчас ты согреешься! Пошли!

Слабо упираясь, Дениза позволила маленькому Цзяну довести себя до лавки. Но, увидев прямо перед собой вывеску с иероглифами, вздрогнула и стряхнула его руку.

– Ладно, мальчик, все в порядке, я пойду.

– Куда ты пойдешь? Сначала выпей чаю! – Мальчик покачал головой. – А то дядюшка Ван Юн Линь обидится.

– Кто такой Ван Юн Линь?

– Хозяин лавки, – с гордостью проговорил маленький китаец. – Ну пошли!

Сопротивляться было бесполезно. Дениза позволила Цзяну втянуть себя в лавку.

Навстречу ей поднялся очень худой и подвижный пожилой китаец. Его высокий лоб прорезали морщины, глаза приветливо искрились.

– Очень рад, мадемуазель! – Он склонился в церемонном поклоне. – Извините, что Цзян был так настойчив – просто я еще не обучил его в полной мере вежливости. Я могу сделать что-то для вас?

– Я хотел предложить мадемуазель зеленого чаю, – влез в разговор Цзян. – Целебного. Из той жестяной коробки, помнишь, дядюшка?

– Ах ты маленький негодник – опять влезаешь в беседу взрослых людей! – покачал головой хозяин лавки. – Вы хотите зеленого чаю, мадемуазель?

– Не знаю, – выдавила Дениза.

– Хорошо. – Ван Юн Линь снова склонился перед ней в церемонном поклоне. – Сейчас я его заварю. Подождите минутку.

Цзян показал на застеленное коврами небольшое возвышение.

– Садитесь сюда, мадемуазель. Это самое почетное место. Духи охраняют его.

– От кого? – слабо проговорила Дениза.

– От всякого зла, – серьезно ответил мальчик и так посмотрел на нее, что она невольно отвела глаза.

Похоже, он догадывается, что только что произошло – вернее, чуть не произошло – на мосту, подумала она. Неужели он что-то успел увидеть?

Старый китаец вышел из невысокого дверного проема, бережно неся фарфоровую пиалу с чаем.

– Прошу вас, мадемуазель. – Он подал ей пиалу и посмотрел на Цзяна. – А с тобой мы будем пить вместе из одной пиалы, молодой человек.

Дениза взяла небольшую, искусно расписанную пиалу. Изящные драконы на ее боках сражались с оскалившими зубы тиграми, а в воздухе вокруг них расцветали яркие лотосы.

– Это зеленый чай из провинции Хайнань, мадемуазель, – проговорил Ван Юн Линь. – В Китае он слывет самым целебным. Многие вообще считают его не чаем, а чем-то вроде лекарства. Он возвращает человеку бодрость, нормализует работу сердца, благотворно влияет на зрение, а самое главное, – он сделал многозначительную паузу, – улучшает настроение. Тот, кто его выпьет, обычно сразу чувствует себя счастливым и полным сил. Пейте, пожалуйста. – Он сам сделал большой глоток и передал пиалу Цзяну.

Дениза поднесла фарфоровую пиалу к губам и сделала глоток. Чай оказался терпким, напоенным какими-то непривычными ароматами. Непривычными, но очень приятными. Действительно, необычный напиток. И, похоже, на самом деле бодрящий.

– Ну как, нравится? – Ван Юн Линь улыбнулся. – Пейте, не стесняйтесь. Если надо, я заварю еще.

– Спасибо, – прошептала Дениза. – Думаю, мне хватит.

– Вам стало теплее? – подал голос маленький Цзян. – А то я боялся, что вы замерзли там, на мосту. – Он внимательно смотрел на девушку.

– Все в порядке, – проронила она. А ведь мальчишка, может быть, спас меня от смерти, вдруг пронеслось у нее в голове. Только не говорит об этом – ни словом, ни даже намеком. Но не зря же он появился на мосту…

Пиала опустела. Дениза поставила ее на небольшой табурет и поднялась.

– Спасибо. Замечательный чай! Мне было очень приятно. А сейчас мне надо идти.

– Подождите минутку, пожалуйста. – Ван Юн Линь умоляюще посмотрел на нее и исчез. Через мгновение он вернулся с небольшим бумажным пакетиком в руке.

– Держите. Я отсыпал вам немного чая. Заварите, когда будет настроение. – Он широко улыбнулся. – Вернее, когда его не будет.

– Спасибо, – пробормотала Дениза.

– И заходите в нашу лавку. Обязательно! – воскликнул маленький Цзян. – Ведь у нас, может быть, самые лучшие овощи во всей Женеве!

Паскаль Авениль сидел на террасе ресторана «Ля мер» в Малабо, столице Экваториальной Гвинеи, и не отрываясь смотрел на океан.

Точнее, это был не океан, а Гвинейский залив. Атлантический океан начинался уже потом – через сотни километров западнее. Но, поскольку на берега Гвинейского залива выходило больше десятка стран, его смело можно считать океаном.

– Что-нибудь еще, месье? – Вышколенный официант, выросший на террасе возле стола, с надеждой смотрел на него. – Что-нибудь еще, месье? – повторил он.

Паскаль вздрогнул.

– Нет-нет, больше ничего не надо, – пробормотал он. – Спасибо.

Официант отошел, а Паскаль, словно утопающий за соломинку, схватился за свой стакан с недопитым коктейлем. Коктейль стремительно нагревался в слишком теплом тропическом воздухе, его надо было или выпить сразу, или заказывать новый, холодный, но Авенилю, по правде говоря, было совсем не до коктейлей. И не до ресторанов.

Существовал, пожалуй, лишь один ресторан в целом мире, куда он желал бы попасть. Тот, в котором он когда-то ощущал настоящее счастье. И не только счастье, но и предвкушение настоящего чуда.

К сожалению, этот ресторан находился слишком далеко от него. На берегах другого водоема, который тоже можно было считать почти морем, – Женевского. Но Паскаль сомневался, что если даже он попадет туда, то сможет снова испытать то, что хранилось в его памяти как минуты непередаваемого счастья и безграничного блаженства.

В одну и ту же реку нельзя войти дважды. А человеческие отношения – это не какая-то фарфоровая ваза, которую, даже разбив на тысячи кусков, можно все-таки склеить и она будет выглядеть как новая. И, возможно, будет даже крепче, чем прежде, – такие теперь изобрели клеи. Но человеческие отношения – это не фарфор. Если они когда-то были разбиты, восстановить их невозможно. Почти никому это не удавалось. А магия любви действует лишь в течение очень короткого времени, чтобы потом исчезнуть без следа.

Дениза… Ее лицо неотрывно стояло перед глазами Паскаля. И только когда он занимался научной работой, когда исследовал под микроскопом штаммы опасных вирусов, когда колдовал над бесчисленными колбами и ретортами, когда нащупывал пути к победе над этой нечистью, память о Денизе на время отступала.

Чтобы потом с удвоенной силой вернуться вновь.

Наваждение? Да, это было своего рода наваждением. И, может быть, даже проклятьем… Но Паскаль ничего не мог с этим поделать. Это было сильнее его. Куда бы он ни ехал, эти мысли и чувства все равно оставались с ним. И настигали его в самый неподходящий момент.

Хотя разве есть моменты, неподходящие для мыслей о любви? Но любовь ли это теперь? Может быть, это уже нечто совсем иное?

Паскаль не знал, не мог отдавать себе в этом отчет и поэтому мучился еще больше.

– Месье, может быть, все-таки принести чего-нибудь? – вновь зашептал у него над ухом официант. Хозяин ресторана уже предупредил его, как много сделал этот человек для их маленькой республики, сколько жизней он, возможно, уже спас своим самоотверженным трудом, и молодой официант изо всех сил старался сделать ему приятное.

– Да, – хрипло проговорил Паскаль. – Принеси мне еще коктейль.

– Вам сделать такой же? Или другой? – С готовностью подхватил его бокал официант.

– Такой же…

Паскаль вновь остался один. Он и океан. И никого рядом.

Он невольно опустил глаза. Женевское озеро было все-таки гораздо меньше. Если на нем не было тумана, с одного берега был отчетливо виден другой. И, самое главное, рядом с ним была она. Он скрипнул зубами. Дениза, Дениза, ну почему же все так случилось?

Паскаль знал почти все о том, что оставалось тайной для большинства человечества, – о микробах. Но ответа на этот вопрос у него не было.

А ведь он был самым важным для него!

Первый снег в Сен-Серге выпал как раз в тот день, когда у Денизы был выходной. Об этом сообщило в новостях телевидение.

Она взяла лыжи и поехала в горы. Дорога до Сен-Серга заняла больше времени, чем обычно, – кроме нее, многие увидели телевизионные новости и загорелись желанием попробовать первый снег. В длинной веренице машин, следующих из Женевы, Коппе и Ниона, попадались автомобили с французскими номерами и с номерами дипломатических миссий таких стран, как Австралия, Бангладеш, Доминиканская Республика: их сотрудникам тоже не терпелось опробовать первый снег.

Чтобы скоротать время в дороге, Дениза включила плеер и настроилась на волну «Радио 3». Передавали легкую танцевальную музыку, с акцентом на классику семидесятых годов. Но когда она услышала знаменитую «I will survive» Глории Гейнор, то не выдержала и выключила радио. И долго сидела без движения, просто уставившись в окно. Слишком много воспоминаний и эмоций пробудила в ней эта песня, и все они были невеселые…

Но когда впереди показалась заснеженная гряда Альп с поблескивающими на солнце острыми пиками, которые опоясывали густые сосновые леса, Дениза оживилась и приникла к стеклу – теперь она чувствовала радость от того, что выбралась в горы, что может своими глазами увидеть это чудо – приход зимы.

Автобус вскоре остановился, и люди высыпали из него, вытаскивая лыжи, палки, рюкзачки с едой. Дениза тоже вышла вместе со всеми, прищурилась на солнце, тут же нацепила темные очки – снег сверкал так ослепительно, что немудрено было и повредить глаза.

Мимо нее текли десятки людей в ярких лыжных комбинезонах, тащили в специальных рюкзачках и сиденьях детей, отовсюду слышался смех, радостные возгласы, а из близлежащего ресторана долетал дразнящий аромат свежевыпеченного хлеба.

Это потом, подумала Дениза, широко улыбаясь. Сначала спорт. И снег.

Она нагнулась, набрала в ладонь немного снега и приложила к лицу. Снег пах первозданной альпийской свежестью, удивительно чистым воздухом Сен-Серга и солнцем, которое уже успело пропитать все вокруг.

Не теряя времени, Дениза надела лыжи и решительно взмахнула палками. Вперед!

Чистый горный воздух был напоен смолистым ароматом сосен. Скользя по сверкающему снежному насту, вдыхая чистейший, как родниковая вода, альпийский воздух, она подумала, что обязательно будет раз в неделю кататься на лыжах.

Ярко сияло солнце, цветные костюмы лыжников красиво выделялись на заснеженных склонах, белизна слепила глаза, и лишь свист лыж, взрезающих наст, нарушал плотную тишину, которая лежала на склонах окрестных гор. Денизе казалось, что она словно парит высоко в ясном лазурном небе. Прозрачная синева окружала ее со всех сторон, и она парила легко и стремительно.

Солнце, ослепительно-белое и холодное, сверкало в вышине.

Она мчалась все быстрее… Горы, над которыми простирался ее полет, тянулись внизу бесконечной чередой сияющих вершин и слегка подернутых туманом впадин.

А где-то совсем далеко, почти у самого Женженса, их опоясывала ярко-зеленая кромка, оттеняя своей изумрудной свежестью торжество снежной белизны. Туда зима еще не добралась. В Женженсе она должна была наступить как минимум через месяц.

Доехав до самого низа склона, Дениза остановилась. Она встала, опираясь на палки, и посмотрела вверх.

Снизу ей было отчетливо видно, как ползут к вершинам крохотные кабинки фуникулеров, цепляясь за еле различимые ниточки тросов, а навстречу им стремительно скатываются по снежным трассам, сбегающим с самых вершин, маленькие яркие фигурки лыжников.

Снизу трассы казались руслами рек, местами – широкими и прямыми, местами – совсем узкими и извилистыми. Скованные льдом и запорошенные снегом, они петляли между скал, поросших густыми хвойными лесами. Трассы были похожи на водопады в горах, чей феерический бег внезапно и бесцеремонно остановили, сковав толстым слоем льда и снега. Но и укрощенный, он был опасен, увлекая за собой отважных лыжников, рискнувших преодолеть эту трассу.

На самом деле ничего страшного тут нет, подумала Дениза. Надо только обладать хорошей техникой. И уметь проходить повороты, не падая. О чем тут говорить – люди уже давно спускаются на лыжах с Монблана, недавно кто-то скатился с самого Эвереста!

И действительно, миниатюрные фигурки лыжников продолжали свой безостановочный стремительный спуск – полет туда, вниз, где зеленеют альпийские луга, а в маленьких барах предлагают горячий глинтвейн, источающий восхитительный аромат красного вина и корицы.

Дениза улыбнулась. Жизнь все-таки прекрасна, несмотря ни на что.

Небо над альпийскими вершинами, по-прежнему ясное и безоблачное, простиралось ввысь, словно прозрачная стена волшебного света. Дениза набрала в грудь побольше воздуху. Вперед, вперед. Теперь ей хотелось попробовать другой, восточный склон Сен-Серга.

Он был покрыт густыми зарослями елей. Высокие косматые ели стояли все в серебряном инее.

Дениза решительно направилась вверх, в гору.

Снег, исполосованный тенями деревьев, расстилался у нее под ногами, как огромная белая с синим тигровая шкура. Солнечный свет был оранжевым среди еловых ветвей и сине-зеленым в свешивавшихся с деревьев бородах мха. А когда она вышла из леса, то увидела перед собой огромные круглые склоны, и девственный снег на них мерцал алмазными блестками.

Теперь можно спускаться вниз. Она оттолкнулась палками и понеслась. Но, неудачно выбрав угол, упала. Она сердито стерла с лица снег. Такого с ней уже давно не случалось. Она снова сильно оттолкнулась и понеслась вниз. Но опять что-то не рассчитала с прохождением поворота – и осталась лежать в снежной куче.

Что за чертовщина! – подумала она. Я катаюсь, точно какая-то француженка, впервые в жизни вставшая на лыжи!

Но не успела она проехать и сотни метров, как снова упала. И еще раз. Она поднялась и вдруг почувствовала, что обрела его, это самое чувство равновесия. Как будто у нее выросли крылья. Она поехала вниз по склону, и сердце ее замерло от восторга. Казалось, она летит. Ей нравился хруст снега под лыжами и ветер, бьющий в лицо. На снег уже невозможно было смотреть – так он сверкал. Неяркие тени от редких деревьев расплывались на поверхности наста. Все быстрее, быстрее… Она испытывала такое чувство упоения лыжами и собой, какого уже давно не ощущала.

Весь день она совершала головокружительные спуски и подъемы и уже под вечер, усталая, возвратилась домой.

В целом поездка в горы была такой приятной, что на какое-то время Дениза даже забыла о своих страданиях. Она приняла душ и, напевая, вернулась в комнату.

Неужели это пою я? – удивилась Дениза. Давно этого со мной не случалось.

Она подошла к зеркалу. На нее смотрела молодая красивая голубоглазая женщина с румянцем во всю щеку. Светло-каштановые волосы отливали золотистым блеском. А что, ничего, подумала она. Только глаза очень грустные. Она вздохнула. Видно, счастье слегка коснулось меня и ушло стороной. Но винить некого. Я сама во всем виновата.

Раздался звонок в дверь. Дениза вздрогнула. Кто бы это мог быть? Наверное, соседи. А может, дядюшка Легран? Иногда он любил заходить к ней по вечерам без звонка и вспоминать всякие смешные истории из ее детства или делиться с ней маленькими сплетнями из жизни обитателей дома. Все это действовало на нее успокаивающе.

Дениза подошла к двери и распахнула ее. И тут же в ужасе отпрянула назад. На пороге стоял Клод Агосса, который крепко держал под руку… Паскаля.

Клод грустно улыбнулся Денизе.

– Здравствуй и прощай, Дениза. Навсегда. Я возвращаюсь в Того. Только дома я смогу найти понимание. И, надеюсь, любовь. Когда-нибудь. А что касается того бандита… знаешь, Дениза, он ведь вовсе не бандит. Это мой приятель, Франсуа. Он учится в театральной студии, мечтает сниматься в кино. Я попросил его тогда сыграть роль злодея. Ну что ж, у него неплохо получилось…

И, не смея приблизиться к ней, Клод круто повернулся и исчез, закрыв за собой дверь.

Паскаль остался. Дениза подняла глаза. Боже, как он красив! Еще красивее, чем в ее снах! Только виски чуть посеребрила седина.

– У тебя седые волосы… – Она подошла к нему и нежно провела рукой по волнистым волосам.

– Только чуть-чуть. – Он не отрываясь смотрел в ее глаза, похожие на голубые озера. – А знаешь, ты стала еще красивее.

– Это меня не радует, – вздохнула Дениза. – Я потеряла все: любовь, дружбу… Ради чего жить? Чему верить?

Паскаль нежно обнял ее. Она положила голову на его плечо и закрыла глаза.

– Где ты так долго был? Я так тебя ждала… – прошептала она.

Паскаль вздохнул.

– Мой рассказ будет долгим, – начал он. – Дело в том, что после предотвращения эпидемии в Того меня отправили в инспекторскую поездку по другим странам Африки. Это было необходимо, иначе нельзя было быть уверенным, что вирус погиб окончательно, что он больше не выстрелит где-нибудь из-за угла и трагедия не начнется вновь. Подъехали мои коллеги, подвезли новейшее оборудование. Большой группой мы исколесили Гану, Камерун, Экваториальную Гвинею. Прилетели в Женеву только сегодня. Но когда я подъехал к дому, на меня набросился какой-то человек. Я решил, что он хочет убить меня.

При этих словах Дениза задрожала всем телом и прижалась к Паскалю.

– А он стал передо мной на колени и умолял выслушать его. С трудом я узнал в этом человеке старшего официанта из ресторана «Жемчужина озера». Я даже забыл его имя. Он сказал, что уже месяц прячется около моего подъезда в надежде встретиться. Пришлось пригласить его к себе. – Паскаль тяжело вздохнул. – И он мне все рассказал. Я был в шоке. Какая страсть кипела в этом Отелло! Какая безумная ревность толкнула его на этот безумный поступок! Но он, знаешь… – Паскаль внимательно посмотрел Денизе в глаза. – Знаешь, я его простил. В своей жизни я видел столько горя, только смертей, что не мог не простить его. К тому же, – он улыбнулся, – я знаю его родителей. Его единственного племянника, который носит мое имя. Я его простил, – повторил Паскаль. – Я не мог иначе…

– А меня, меня ты тоже простишь? – прошептала Дениза. – Я так перед тобой виновата. Я поверила откровенной лжи, отказалась от любви… Я…

– В эту ложь трудно было не поверить, – грустно усмехнулся Паскаль. – Клод оказался очень хитроумным. Он все подготовил, все рассчитал. А ты молодая, доверчивая, горячая. Но я знаю: что бы ты тогда ни говорила, ты продолжала любить меня, как я любил тебя. Правда?

Дениза подняла на него сияющие глаза.

– Да, Паскаль, я любила и люблю тебя! Люблю больше жизни! Если бы ты знал, как я страдала все это время. Без любви, без дружбы, я не знала, во что мне верить.

Паскаль подвел ее к креслу, сел и посадил Денизу к себе на колени.

– Верь весне, любимая! Знаешь, совсем недавно мы работали в Экваториальной Африке. И вот как-то вечером зашли в местное кафе. Там сидел один пожилой француз. Он нам очень обрадовался. Хозяин кафе сказал, что француз был когда-то актером, но спился. И иногда за бокал вина ему разрешают читать посетителям стихи. Мы поставили ему бутылку вина и весь вечер слушали стихи. Он знает их великое множество. Известных и неизвестных, принадлежащих поэтам самых разных стран и народов. Одно я слышал впервые, но запомнил. Хочешь, я тебе его прочту?

Дениза кивнула.

Паскаль встал.

– Тогда слушай!

Но верь весне. Ее промчится гений, Опять теплом и жизнию дыша. Для ясных дней, для новых откровений Переболит скорбящая душа.

Дениза молчала.

– Не знаю, кто автор этих строк. Но, по-моему, они про нас с тобой, – сказала она наконец. – Наши души пережили такие страдания и скорбь! Но, может, они от этого только окрепли? Кто знает… Одно ясно: весна не за горами. Вновь зацветут тюльпанные деревья. Вновь в сердце постучит надежда. Ты в это веришь? – Она посмотрела прямо в зеленые глаза Паскаля и неожиданно для самой себя застенчиво улыбнулась.

– Верю ли я? – Паскаль поднял Денизу на руки и закружил по комнате. – Я это знаю!

Реклама на сайте