«Ночь в Венеции»

Лайза Маклерон Ночь в Венеции

Пролог

Одна ночь показалась Элизабет медовым месяцем.

Венеция – просто волшебная сказка, счастливо улыбаясь, подумала она и закрыла глаза, устраиваясь поудобнее в мягком кресле «Боинга». Что ж, можно вздремнуть до самого Чикаго.

Элизабет проснулась очень рано, какое-то мгновение пребывая в недоумении. Затем ощутила руку на своем бедре, и подробности вечера вернулись к ней. Она прижалась к спине Роберта, мурлыкая, словно котенок.

Он что-то сонно пробормотал и притянул девушку к себе. Она оставила влажный поцелуй на его груди и приподнялась, вглядываясь в его лицо.

Ну, какой он все-таки смешной! Нос вздернутый. По щекам разбросаны веснушки. Светлые волосы подстрижены коротко, несколько небрежно, но выглядит естественно и непринужденно в отличие от традиционных причесок, которые любят многие мужчины и которые, кажется, делают их самодовольными и тщеславными. А Роберт, насколько она успела понять, не отличался самодовольством и тщеславием, но Элизабет уловила признаки внутренней уверенности.

Что-то притягательное в нем все-таки есть, заключила Элизабет и потянулась к Роберту губами. Он, наконец, открыл серые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, и его рот расплылся в улыбке, обнажив ряд ровных зубов и образовав кокетливую ямочку на щеке. Девушке нравилась эта улыбка, от которой она ощущала себя совсем юной и беззаботной.

Элизабет светилась, вспоминая прошедшую ночь. Роберт оказался чувственным и сладостным любовником, который отдавал гораздо больше, чем брал, и девушка была не прочь снова заняться любовью.

Роберт откинул назад ее спутанные иссиня-черные волосы, поцеловал в точеный носик и заглянул в ярко-синие, словно сапфиры, глаза.

– Если будешь так смотреть на меня, тебе несдобровать, – шутливо сказал он и, грустно вздохнув, добавил: – К сожалению, времени у нас в обрез. Тебя ждет самолет, а меня переговоры.

Заметив гримаску огорчения, промелькнувшую на свежем лице, неожиданно заявил:

– Да теперь мы сможем видеться каждый день!

– При твоей-то занятости? – удивилась Элизабет.

– Дорогая мисс Гиллан! – торжественно заключил Роберт. – Я предлагаю вам работу в своем отделе. Главным менеджером. Ну как, нравится вам такая перспектива?

Элизабет широко распахнула глаза, недоверчиво глядя на Роберта. Ее, недавнюю выпускницу университета, вдруг приглашают на столь высокую должность. Да еще куда! В могущественный концерн Блэкморов, который держит первенство по выпуску оргтехники.

Роберт, наслаждаясь произведенным фурором, шутливо заметил:

– Смотри, не влюбись только в Билли. Он неотразим. Это я уродился в отца, а старший брат – красавец, вылитая мать!..

Девушка не верила своим ушам. Она работала в небольшой фирме, производящей полиграфическую продукцию для офисов. Отличаясь острым умом и сметливостью, Элизабет быстро впитывала в себя специфику промышленных объединений, изучала партнеров, разбиралась в спросах и предложениях клиентов. И не случайно ее шеф мистер Кларк направил способную сотрудницу в Европу, на совещание в Рим, где собрались представители смежных компаний не только из Соединенных Штатов, но из Бельгии, Франции, Голландии, Германии…

Естественно, сначала Элизабет смущалась и робела, когда солидные бизнесмены спрашивали ее мнение. Однако, на счастье, рядом сидел высокий светловолосый мужчина лет тридцати, возле кресла которого значилась табличка «Блэкмор и K°». Спокойный взгляд серых глаз подбадривал мисс Гиллан, когда она, наконец, решилась высказать обстоятельные соображения насчет перспектив развития новой канцелярской техники.

Так они и познакомились.

Роберт Блэкмор играл не последнюю скрипку в фамильном концерне, который, как он сообщил девушке, возглавлял старший брат Билли.

– Когда у отца случился сердечный приступ, – рассказывал он девушке в перерыве между заседаниями, – семейный совет единогласно вручил Билли бразды правления. Я не возражал. Брат для меня авторитет, да и опыта у него побольше. Но когда-нибудь я его обязательно перещеголяю, – уверенно заключил Блэкмор-младший.

Элизабет и Роберт вели беседу, расположившись в мягких креслах за низеньким столиком в фойе конференц-зала. В сером шелковом платье, обрисовывавшем восхитительно округлые бедра и длинные точеные ноги, девушка то и дело ловила откровенные взгляды мужчин. Невозмутимо потягивая оранжад со льдом, она внимательно слушала собеседника, изогнув тонкие брови.

– Кстати, вы впервые в Италии? – неожиданно спросил Роберт. Девушка утвердительно кивнула. – А я в третий раз. Но ни разу не был в Венеции. Может, махнем завтра на экскурсию? А сегодня вечером, после работы, я покажу вам Рим. Договорились? – И многозначительно добавил: – Считают, Рим – для деловых встреч, а Венеция – для отдыха…

Только ближе к ночи усталые Элизабет и Роберт, проведя несколько часов среди паломников на улицах вечного города, добрались, наконец, до отеля «Палас», где остановилась мисс Гиллан.

– До обеда отдыхайте, а я часа на два-три закажу билеты до Неаполя. Не возражаете? – И наклонившись, Блэкмор нежно поцеловал девушку.

Сначала их губы слегка коснулись друг друга, затем слились воедино. Она ощутила запах дорогого лосьона, вкус жареного миндаля и что-то еще, едва уловимое, возможно, еле сдерживаемое желание, исходящее от мужчины, а может, от нее самой. Затем сладкий вкус его губ пропал. Роберт оторвался от Элизабет и, пожелав спокойной ночи, остановил проезжавшее мимо такси.

Девушка еще долго смотрела ему вслед, охваченная неясным томлением в груди.

Означает ли что-нибудь его поцелуй? Или это просто легкий флирт? – раздумывала она. А зачем ей флирт? Между ними с самого начала установились деловые отношения, и чем скорее она определит подходящую вежливую дистанцию, тем лучше.

Выйдя из оцепенения, Элизабет быстро вошла в гостиницу, взяла ключ и направилась в номер. Едва голова коснулась подушки, она крепко уснула.

Когда на следующий день Элизабет, услышав по телефону голос Роберта, спустилась вниз, тот не смог скрыть восхищенного взгляда.

Облегающая светлая юбка выгодно подчеркивала совершенные формы. Красная блузка с низким вырезом скрывала тугие груди, готовые в любой момент вырваться наружу. Черные волосы собраны в высокую прическу. Умело наложенная косметика подчеркивала высоковатые скулы, чувственные губы, в уголках которых, придавая особый шарм, притаилась крошечная темная родинка.

Взяв из рук девушки дорожную сумку, Роберт распахнул перед ней дверцу «Феррари». Элизабет невольно залюбовалась его стройной фигурой, обтянутой голубыми джинсами. Такого же цвета рубашка очень шла к его глубоким серым глазам. В светлых волосах играло солнце, высвечивая золотистую прядь. Машина рванулась с места, и вскоре самолет, стремительно бороздя синюю гладь неба, взял курс на Венецию.

Из аэропорта они довольно долго добирались до города на такси, ибо поток машин двигался буквально во всех направлениях. Наконец, проехав набережную Дворца Дожей, такси свернуло в переулок, припарковавшись у небольшой гостиницы «Гладиатор». Элизабет во всем положилась на Роберта, который распорядился отнести вещи в номер и, подхватив девушку под руку, устремился на площадь. Они остановились зачарованные. Солнце, как веселый стеклодув, раздувало румяные щеки и бросало в Большой канал тысячи фигурок из золотистого, розового и оранжевого стекла. Свернулась, как занавес, легкая дымка, и на синих водных постаментах четко проявились парадные ряды дворцов, похваляющихся друг перед другом богатством, изысканностью украшений из белых мраморных кружев и драгоценной мозаики.

– Тебе не кажется, что эти декорации специально написаны для венецианских пьес Гольдони и Шекспира? – с восхищением произнесла Элизабет.

Роберт кивнул, соглашаясь с ней. Как заправские туристы молодая пара долго бродила по лабиринту улочек и горбатых мостиков, перекинутых через узенькие каналы, любовалась древними руинами, надменными воителями-колокольнями, позолоченными шлемами и пиками базилик.

Уже наступил глубокий вечер, когда они вдруг одновременно вспомнили, что пора бы подкрепиться, и не раздумывая заглянули в ближайшую пиццерию.

– Что будешь пить? – спросил Роберт, незаметно переходя на «ты», против чего, впрочем, Элизабет не возражала.

– Мартини с луковкой. А вы?.. То есть ты?

– А я люблю мартини с оливками, – ответил Блэкмор и неожиданно вспомнил забавную шутку: можно выпить одно мартини, самое большее два. Если три очутишься под столом, а четвертое… Любопытно, знает ли ее Элиз?

Оставив выяснение до благоприятного случая, он заказал зелень, пиццу, крабы, и проголодавшиеся путешественники с жадностью набросились на еду.

Когда Роберт слегка коснулся ее губ, чтобы смахнуть прилипшую веточку зелени, девушка игриво прикусила зубами его палец. И мир вокруг них замер. Она утонула в задумчивых серых глазах, светившихся смущением и радостью. Роберт медленно освободил палец и нежно провел им по мягкому изгибу ее нижней губы. Ее порыв мгновенно потух, и девушка осторожно поднесла к губам бокал с мартини.

Я здесь по делу, начала твердить себе Элизабет. Флирт мне ни к чему, заключила она, вспоминая вчерашний поцелуй. И поспешно спросила:

– И какова наша дальнейшая программа?

– Гулять до рассвета! – весело отозвался Роберт.

Выйдя из пиццерии, они остановились на берегу Большого канала. Его бороздили десятки гондол и прочих разных лодок. Всеми цветами радуги светились фонари и фонарики. Звучали негромкие мелодии. Город не спал. Жизнь только начиналась.

– Чао! – приветствовал молодых людей романтический красавец в черных брюках, полосатой тельняшке и соломенной шляпе с красной лентой. Ловко орудуя веслом, он лихо остановил гондолу прямо возле гостей Венеции, приглашая на прогулку.

Роберт и Элизабет чинно уселись на низких скамеечках, обитых черно-красным бархатом с золотыми кистями, и лодка плавно заскользила по темной глади канала, на которой качались лунные блики.

Красавец-гондольер зажег на корме свечи и, взяв гитару, запел вечно юную «Сайта Лючия».

Под чарующую мелодию песни Роберт любовался разлетом девичьих бровей, блеском сапфировых глаз, мягким изгибом губ, которые так и просились на поцелуй. Он обнял девушку за плечи и, наклонившись, прильнул к влажному соблазнительному рту. Элизабет обвила его шею руками и притянула к теплой благоухающей груди, которую мужчина покрыл страстными поцелуями.

– Ты пахнешь, как сад после дождя, – тихо прошептал Роберт.

Элизабет осторожно отстранилась, взглянула на него и внезапно почувствовала себя хорошо, очень хорошо. Улыбаясь сама себе, она плотнее прижалась к мужчине, напрочь забыв про свои уверения, что она очень деловая.

Медленно таяли свечи. Легкий взмах весла и гондола тихо причалила к берегу.

В полном молчании, словно боясь нарушить очарование венецианской ночи, Элизабет с Робертом пошли к гостинице.

Роберт проводил девушку до номера и с таинственным видом куда-то удалился, пообещав вернуться минут через десять.

Элизабет огляделась. Низкая софа, кресла обтянуты бледно-голубым гобеленом, шторы и мягкий пушистый ковер выдержаны в синих тонах. На стенах копии картин Модильяни. Девушка опустилась в кресло, сбросив с усталых ног туфли, и закрыла глаза. Легкий шорох заставил ее встрепенуться. В дверях стоял Роберт с букетом душистых роз и небольшой коробкой. Легонько поцеловав Элизабет в макушку, он поставил цветы в вазу, достал из коробки подсвечники, погасил свет, и в неярком пламени свечей вспыхнули сапфирами восхищенные глаза Элизабет.

А Роберт продолжал священнодействовать. Достал из холодильника мартини, лед и, разливая по фужерам, опять вспомнил шутливую притчу об этом напитке.

– Сколько мы выпили в пиццерии? – лукаво спросила мисс Гиллан. – Кажется, всего два?

– Точно.

– А как говорится? Третий бокал—под столом…

– А четвертый…

– А четвертый – под хозяином, – продолжила Элизабет с провоцирующей улыбкой. Она знала забавную скороговорку. – Тогда приготовь сразу два для себя, Роберт. – Розовый язычок многообещающе облизал соблазнительные губки. – И… два для меня.

Он наклонился к девушке в тот самый момент, когда она подняла лицо, их губы встретились. Его язык сразу же вторгся в ее рот, пробуждая желание. Элизабет обхватила руками его шею и коснулась своим языком кончика его языка. Наэлектризовывающееся чувство как сильный ветер еще больше раздуло тлеющие угли желания. Их губы слились так, как будто дыхание одного зависело от дыхания другого. Ее руки скользнули под мужскую рубашку и заскользили по сильному гибкому телу. Застонав от прикосновения, Роберт нетерпеливо расстегнул пуговицы на красной блузке, стянул юбку и захватил ртом затвердевший розовый сосок.

Помогая Роберту освободиться от джинсов, она осыпала его мелкими теплыми поцелуями. Запустив пальцы под резинку на мужских бедрах, потянула ее вниз. На секунду у девушки перехватило дыхание, когда она увидела крайнюю степень его возбуждения. Даже не пытаясь противиться искушению, Элизабет провела рукой вверх от его колена, пока она не наполнилась упругой тяжестью. Чуть выше… Ладонь коснулась пульсирующей плоти. Девушка увидела каплю прозрачной жидкости, выступившей из маленькой розовой щелочки, и, повинуясь возникшему вдруг желанию, опустилась на колено и слизала капельку. Роберт сдавленно вскрикнул, сильно сжал ее плечи, замерев на секунду, затем наклонился, поднял Элизабет и понес в спальню.

Их уста соединились, и они перекатывались на атласных простынях, лаская друг друга. Элизабет смело и дерзко исследовала его тело, пока не почувствовала нетерпеливый натиск, становившийся все более настойчивым. И девушка затрепетала, когда мужчина одним мощным уверенным движением вошел в нее, пронизывая, наполняя и накрывая всю ее собой…

Элизабет чуть шевельнулась во сне и, почувствовав на плече руку, хотела ухватить ее и прижаться губами, как сквозь дрему до нее вдруг донесся голос:

– Прошу прощения, мисс, пристегните ремни. Наш самолет пошел на посадку.

Глава первая

Кристина удивилась, когда, открыв дверь, увидела на пороге свою прежнюю соседку.

– Ну, рассказывай… – сказала она после того, как Элизабет прошла в гостиную и села в кресло. – Неужели этот самовлюбленный тип переполнил чашу твоего ангельского терпения? – Кристина протянула подруге бокал с каким-то крепким напитком.

– Билл ни при чем, – попыталась защитить Блэкмора девушка, понимая, что он того не заслуживает. – Все дело в его семье…

– Не понимаю, – заметила раздраженно Кристина. – Билл Блэкмор—мужчина с сильным характером и вдруг оказался тряпкой? Как же так? И при чем тут его семья, если он давным-давно развелся?

– Он их всех любит, – вздохнула Элизабет. – Он до сих пор болезненно относи к тому, что семейная жизнь не сложилась, будто он один виноват в разрыве. Поэтому старается угождать и бывшей жене, и дочери, и меньше всего думая, как это отразится на мне. – Она недоуменно повела плечами.

– Ничего себе! Стало быть, он навязывает тебе роль своеобразного громоотвода, – поморщилась Кристина, выражая гримасой явное неодобрение.

– Навязывал, – поправила ее Элизабет. – Отныне я не желаю выносить его выходки.

– Но ведь ты не поставила его в известность о принятом решении, – сдержанно заметила Кристина.

– Пока нет, – согласилась Элизабет. – Но обязательно скажу ему. Хватит! В общем, я чувствую себя прекрасно. – Перехватив колючий взгляд подруги, добавила: – Конечно, на душе кошки скребут, но, ради Бога, не думай, будто я жалею о чем-нибудь. Просто горько, что меня унизили на вечере у Блэкморов. Особенно изощрялась Берта, его дочка. Ну и стерва! А сейчас словно гора свалилась с плеч. Не собираюсь быть тайной утешительницей! – заявила она, повысив голос. – Думаю, пора разобраться с Билли. С ума сойти, я за какие-то полгода полностью утратила чувство собственного достоинства…

– Погоди, ты можешь успокоиться? – перебила ее Кристина. – Давай немного выпьем, потом я сварю кофе, и мы побеседуем, как в старые добрые времена.

Она помогла подруге снять вечернее платье и принесла из ванной халат. Элизабет уютно устроилась на тахте, а Кристина, быстро накрыв на стол, села в кресле напротив.

– Как только Билл обнаружит, что тебя нет дома, тут же кинется искать. Вообрази, он появляется в вашей квартире…

– В его квартире, – перебила Элизабет, усмехнувшись. – Он снял квартиру не для меня, а для себя, потому что мужчина его социального статуса никогда не забывает о банальных условностях, даже если дело касается лишь любовной интрижки.

– Ну да! Тем более что я под его стиль жизни никак не подходила, – заметила Кристина.

Элизабет улыбнулась.

По специальности массажистка, Кристина, крепко сбитая, мускулистая, могла вогнать в трепет любого мужчину лишь одним грозным взглядом.

– Пожалуй, пойду-ка я спать, – сказала Элизабет. – Как там моя комната? Не возражаешь?

– Ради Бога! Ты меня удивляешь. – Кристина по-прежнему оставалась заботливой подругой. – Слушай, а ты уверена, что заснешь? – спросила она озабоченно, когда Элизабет встала.

– Попытаюсь, – улыбнулась та.

Девушка вытянулась на кровати в знакомой до мельчайших деталей комнате, где отсутствовала роскошь, которой окружил ее Билли в любовном гнездышке, так сказать, свитом по его вкусу. Из темноты появилось лицо Блэкмора. На нем сияла та самая улыбка, которой удостоилась его бывшая жена Мэри, перехватившая Блэкмора, когда тот направился к Элизабет.

Девушка лежала в темноте и все думала, думала, и вспоминала…

Она уже несколько дней работала у Роберта главным менеджером. Энергичная, Элиз быстро входила в курс дела. Однажды в ее кабинете распахнулась дверь… и в жизнь Элизабет вошел Билли.

Энергичный, поджарый, острый на язык, он поражал внутренней собранностью, какой-то скрытой, но мгновенно угадываемой хваткой.

В строгом сером костюме в полоску и белой рубашке, сама аккуратная педантичность, – Блэкмор-старший сразу произвел на нее впечатление. Она смотрела на него во все глаза.

Таким он и запомнился: голова, слегка откинутая назад, густые каштановые волосы, отливающие глянцем под ярким светом люстры, мужественное лицо, тронутое золотистым загаром, нос с горбинкой.

Позднее девушка узнала, что отпуск он провел с дочерью на побережье Испании, на фешенебельном курорте в Бенидорме.

Она до сих пор помнит, как поразили ее губы Билли, дерзко-насмешливые и чувственные, хотя улыбка не таила ничего, кроме изумления.

Именно по этой неспешной усмешке Элизабет поняла, что Билли рад знакомству, а глаза со смешинкой как бы намекали, что все впереди.

Роберт, вошедший чуть позднее, тотчас разгадал ее смятение и не преминул подлить масла в уже разгоравшийся огонь, когда со светской непринужденностью представил девушку брату.

– Незабываемый момент в истории нашей компании. Встреча президента концерна Билли Блэкмора и моей правой руки мисс Элизабет Гиллан, – сказал он, бросив бесовский взгляд на брата.

Улыбаясь, Билл подошел к ней и сжал ладонями протянутую руку.

– А если просто Лиз? – спросил он, задержав ладонь дольше, чем положено для официального рукопожатия. – Не так формально и значительно короче. Вы не против?

– Нет, нет, пожалуйста, только Элизабет! – Она энергично покачала головой, стараясь справиться с волнением, внезапно охватившим ее от прикосновения. – Мне нравится мое имя. Словом, я против!

Билли внимательно посмотрел на девушку. Она выдернула руку.

– Ну а разве своему возлюбленному вы не позволяете милые вольности? – спросил мужчина, хитро прищурясь. – Или я не прав?

– Не позволяю! – погрешила она.

А потом, не в силах оказать сопротивление настойчивому взгляду, опустила глаза.

– Поживем увидим… – заметил он с мягким упорством, понизив голос.

Пожили, увидели… Полгода…

Буквально через день после возвращения из Италии Роберт уехал во Францию. Краткосрочная командировка неожиданно растянулась на шесть месяцев.

– До приезда брата вы останетесь полноправной хозяйкой, – распорядился Блэкмор-старший, зайдя к ней в кабинет. – Справитесь?

Мисс Гиллан, онемевшая от неожиданного поворота судьбы, лишь неопределенно пожала плечами.

Спустя несколько дней босс вызвал ее к себе, попросив принести ее предложения по поставкам оргтехники. Элизабет почувствовала, как учащенно забилось сердце. Она машинально поправила прическу, одернула стального цвета костюм, который дополняла шелковая темно-синяя блузка в цвет глаз и, приняв независимый вид, отправилась наверх.

Войдя в кабинет босса, с любопытством огляделась. Билли сидел за длинным черным столом, к которому с двух сторон примыкали ряды стульев. Стеллажи с книгами. В углу журнальный столик. Возле него – кушетка, кожаные кресла. На стенах – несколько офортов.

Наконец Элизабет перевела взгляд на хозяина концерна.

Пожалуй, официальный стиль не для этого человека, подумала она. Наверняка он терпеть не может жесткие воротнички рубашек и галстуки.

Собственная наблюдательность удивила ее. Какое ей дело до босса?

Рассматривая Билли, она так увлеклась, что не сразу осознала, что и он не сводит с нее изучающего взгляда. Когда девушка смущенно заморгала и вежливо улыбнулась, он усмехнулся в ответ и одобрительно кивнул, во всяком случае, именно так она предпочла истолковать его поведение.

– У вас очень деловой вид, – негромко произнес он. И перейдя к вопросу, по которому вызвал главного менеджера, суховато добавил: – Ну что, давайте ваши предложения… Садитесь, где вам удобно – сделал хозяин широкий жест.

Билли углубился в чтение документов, но у Элизабет возникло ощущение, что они не занимают полностью его внимание. Он прислушивался к ее ответам на вопросы. Девушка говорила сдержанно и по существу. Видимо ей удалось выбрать правильный тон, не заискивающий, но и не высокомерный.

Наконец Билли оторвался от бумаг и одобрительно кивнул.

– В целом превосходно. Я же со своей стороны кое-что уточню…

И, встав из-за стола, медленно зашагал по кабинету.

Наблюдая за стройной мужской фигурой с длинными ногами и узкими бедрами, Элизабет почему-то подумала, что он, наверное, превосходный любовник. Даже, похоже, она жаждет его поцелуя. И прежде чем она успела прийти к какому-либо выводу, Билли стремительно подошел к девушке и припал к ее губам.

Трепетное тепло разлилось по телу волной восхитительного наслаждения, а когда поцелуй затянулся, сомнения исчезли, она страстно желает его. Еще не поздно сказать «нет», еще можно остановить его, словно в тумане думала Элизабет, но… Боже, как не хочется! Так приятно ощущать прикосновение его рук и губ!

Постепенно блаженная истома переросла в страстный порыв, в неутолимую жажду, жгучую потребность.

– Я хочу тебя, – хрипло шепнул Билли, глядя на девушку потемневшими от страсти глазами.

– Пожалуйста, отпустите меня, лепетала она, но он только сильнее сжимал ее в жарком объятии.

И тут раздался звонок.

– Черт! – выругался Билли. – Видимо, междугородный… Что-то срочное. Меня обычно не прерывают во время деловых разговоров. – И подняв трубку, Билли сердито бросил. – Слушаю!..

Элизабет поспешно привела себя в порядок и, пользуясь тем, что босс занят, быстро забрала бумаги и вышла из кабинета…

«Пожили – увидели», пронеслось в голове Элиз после воспоминаний. Теперь проворочаюсь до утра, вздохнула она и неожиданно провалилась в безмятежный сон, успев подумать – наконец-то она вольная птица.

– Роберт звонил, – сообщила Кристина, когда утром Элизабет появилась на крошечной кухне. – Просил сказать, что Билли вышел на тропу войны. А ты говорила, его ничем не прошибешь! Он уже оборвал Роберту телефон, допрашивал, куда ты пропала, почему не берешь трубку.

Элизабет молчала, переваривая удивившую ее новость. Так! Блэкмор все-таки понял, что она отнюдь не в восторге от оказанного на вечере приема, а иначе бы палец о палец не ударил.

– Ну и что, Роберт объяснил ему причину? – как бы между прочим спросила она, зажигая конфорку, чтобы сварить кофе.

– Нет. Оказывается, Билли всю ночь названивал тебе. Сначала не мог понять, почему не отвечаешь, а потом взбеленился, возомнил, что у тебе с Робертом шуры-муры. Однако Роберт поклялся, что ничего не знает о твоих планах, довез тебя до дома, а почему ты не отзываешься на звонки, не имеет ни малейшего понятия.

– Молодец, – обронила Элизабет.

Выходит, зря она сомневалась в его надежности, как-никак Билли – его брат.

– Не поджарить ли пару тостов? – предложила Элизабет. – На мерзкой вечеринке у меня пропал всякий аппетит!

– Ты меня поражаешь! – разозлилась Кристина. – Вот-вот Билли позвонит сюда, а что ты будешь говорить?

– Я? – Элизабет включила тостер и отрезала ломтик белого хлеба. – Ничего. Квартира твоя, телефон твой, ты и отвечай.

– Очень мило! И что же, по-твоему, я должна ему наплести?

Девушка пожала плечами. Так славно выспалась, успокоилась, и вот, пожалуйста, опять Билли! – подумала она.

– А мне показалось, тебе не терпится скрестить с ним шпаги, – предположила Элизабет.

– Между прочим, с удовольствием, – заметила Кристина.

Подруга знала про ее неудавшийся роман с одним типом, повадками напоминавшим Билли. Сколько она пережила!..

– А если Блэкмор надумает приехать сюда с ревизией? – кипятилась Кристина.

– Брось! Ты прекрасно знаешь, что он останется на вечере до тех пор, пока не выкатятся все гости. Забавно, не правда ли? – усмехнулась Элизабет. – До понедельника я в безопасности, успею забрать еще кое-какие свои пожитки, не рискуя лицезреть убитого горем повелителя.

Намазав поджаренный хлебец маслом и джемом, Элиз налила в чашку кофе и села за стол.

– Ты излишне спокойна, – заметила Кристина. – Билли, по-моему, относится к тому типу мужчин, которые ради удовлетворения своей прихоти сметают любые преграды, и тогда принципы летят к черту. Подумай хорошенько, как бы не пришлось сожалеть! Ты уверена, что поступаешь правильно и не начнешь кусать локти?

– Уверена? – ответила Элизабет, отхлебнув ароматный кофе. – А мое спокойствие, видимо, объясняется шоком?

Или холодной рассудочностью, вызванной выходкой Берты, подумала она.

Когда в гостиной зазвенел телефон, Элизабет почувствовала, как по спине побежали мурашки.

Ого! Оказывается не так-то просто сохранять спокойствие.

– Прикрой дверь, – попросила она, когда Кристина, неохотно встав из-за стола, вышла из кухни. Та бросила на подругу вопросительный взгляд.

Элизабет вскочила и включила приемник. Бодрые звуки музыки заглушали телефонный разговор. В квартире с тонкими стенами обычно переговаривались не повышая голоса.

Все кончено, знать ничего не хочу! – мрачно усмехнулась Элиз. Никакой сдачи в плен, бой до победного конца!

Кристина вернулась довольно быстро.

– Кажется, он обеспокоен твоим настроением, во всяком случае, никакой ярости или гнева я не уловила. Говорит, что никак не возьмет в толк, почему ты не там, где должна быть.

– Ну а ты что?

Кристина пожала плечами.

– Напомнила ему, что, возможно, вернулись твои родители, и высказала предположение, не отправилась ли ты к ним. Он согласился с моей версией и сказал, что проверит.

– Гениально! – рассмеялась Элизабет. – Они только уехали.

– Как, уже? А ты говорила, будто их нет уже несколько месяцев.

– Увы. Привезли очередные трофеи из археологических раскопок, сдали на исследование – и снова в путь.

Полубродячая жизнь… Элиз только диву давалась. Немолодые, шестой десяток разменяли, и никакого передыха. И так постоянно! Когда она росла, они с трудом выкраивали время, чтобы позвонить родственникам и справиться, как чувствует себя их единственная дочка. Боже, она мечтала находиться с ними под одной крышей, а ее лишь изредка приглашали пообедать в каком-нибудь ресторанчике. Вот и все общение!

Отец с матерью привыкли к вечным разъездам и дочери не уделяли внимания. Вытолкнули из родного гнезда и лети на все четыре стороны!.. Что, как, почему? Никаких забот… Хоть бы раз вспомнили про ее день рождения. Хоть бы поинтересовались ее заработками, здоровьем… Ни ласки, ни родительского участия! Хотя бы чуточку того внимания, которое уделяется заносчивой Берте Блэкмор…

Совсем с ума сошла! Элизабет набрала в легкие воздуха и медленно выдохнула. Блэкморские сюсюканья? Упаси Бог! Она просто устала постоянно находиться на втором плане…

Билли звонил раз пять или шесть. И когда в воскресенье вечером после нескольких поездок в Гайд-парк Элизабет вернулась, забрав свои вещи, бедная Кристина была на пределе.

– Ну, тебе несдобровать! Билли рвет и мечет, – сообщила она с явным неодобрением.

Ее можно понять, подумала Элизабет, Билли любого выведет из терпения, если задеты его интересы.

– На твоем месте я бы с ним поговорила, – добавила Кристина. – Думаю, неразумно держать его в напряжении весь уик-энд.

– Ты на своем месте, я на своем. Из-за него я находилась в напряжении полгода. Так что выходные не идут ни в какое сравнение с тем, что мне довелось пережить. Не хочу я разговаривать с ним по телефону.

– Будь по-твоему! Кстати, не ты ли сама бросилась к нему в объятия шесть месяцев назад с превеликой радостью? – не сдержалась Кристина.

Элизабет вздохнула. Она, конечно, кто же еще? И не только с радостью, но и с надеждой… Хотелось верить, что Билли любит ее так же, как она его. Единственный, неповторимый, никто другой не нужен.

А Роберт? – шевельнулось в душе. Разве ей было с ним плохо? Но на ее беду он внезапно уехал, и Элизабет ринулась в любовь, как в омут. Не раздумывая. Разве могла она предвидеть, что ответное чувство окажется гораздо слабее? Всему есть начало и конец, да и сама жизнь – короткий миг печальных расставаний. Ах, как тешила она себя надеждой, что станет для Билли единственной женщиной. Но… увы и ах!

В понедельник утром Элизабет сидела к своем кабинете и диктовала секретарше Дайане очередные распоряжения, когда дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался Билли.

– Что за игры ты затеяла, черт возьми?! – гаркнул он, гневно стукнув по столу кулаком.

Дайана вскочила, застыв с испуганным выражением на лице. Элизабет, ожидавшая появления босса с минуты на минуту, была готова ко всему, однако и ей потребовалось время, чтобы собраться и выглядеть спокойной.

Оторвавшись от бумаг, она молча подняла на него синие, как сапфиры, глаза, демонстрируя почтительное внимание. Кристина права, мелькнула мысль, Блэкмор действительно разъярен, надо ждать худшего.

Глаза цвета спелых оливок не мигая смотрели на Элизабет. Оскал – точь-в-точь остервенелый дог!

– Ты хоть понимаешь, во что превратила мой уик-энд? – рявкнул Билли, не надеясь получить ответ. – Я места себе не находил, не знал, что и думать!

– Ты сам испортил себе выходные. А почему ты не вернулся в Чикаго и не выяснил, где я? – сказала она.

Лицо босса мгновенно окаменело.

– Что все это значит? – спросил он грозно.

– Ничего. – Элиз перевела взгляд на Дайану, стоявшую рядом с удивленным видом и белым как мел лицом. – Дайана, иди к себе. Поговорим позже, – сказала она спокойным голосом.

– Да-да, конечно… – пролепетала секретарша и с опаской прошмыгнула мимо шефа.

Нависла напряженная тишина, которую нарушил звон невесть откуда возникших колокольчиков. Неужели так сильно бьется пульс? – удивилась Элизабет, стараясь сохранить независимый вид.

А ему как раз соответствовало строгое серое платье из джерси и собранные в пучок густые волосы. В душе же бушевал пожар. Дыхание прерывалось. Сердце неистово колотилось.

Уход Дайаны дал Билли время здраво оценить сдержанную реакцию Элизабет. Обжигающая ярость перестала полыхать сполохами и заметно сбавила накал. Осознав, что девушка вышла из-под контроля, он тотчас сдержал эмоции, подключив острый как бритва ум.

– Объяснись, – потребовал Блэкмор, решив заодно сменить и манеру разговора.

Элизабет внимательно посмотрела на него, потом на себя – как бы со стороны.

Она вроде бы держится молодцом, только руки чуть подрагивают. Девушка положила их на колени и крепко сплела пальцы, пытаясь унять дрожь.

А он выглядит отлично! – подумала она ни с того ни с сего.

Темный костюм от лучшего портного придавал Билли вид человека, наделенного неограниченной властью, самоуверенностью и непременной удачей.

Такие, как он, всегда правы, и мнение окружающих для них ровным счетом ничего не значит! – предостерег ее рассудок.

А если бы он приполз как побитый пес лохматый, нечесаный, был бы милее? – встрепенулось сердце.

Как бы не так! – парировал разум. Люди его типа не роняют достоинства ни при каких обстоятельствах. Не мешало бы даже брать с него пример. Вид вполне отдохнувший: выспался на свежем воздухе. Прическа—волосок к волоску, пиджак и брюки – с иголочки… Так и надо!

А она уверена в себе? Главное, сохранять спокойствие при выяснении отношений, решила Элизабет.

– Я съехала с твоей квартиры, так как…

– Да я в курсе! – Босс не дал ей договорить. – Приехал рано утром и обнаружил, что ты забрала вещи.

– Что ж, пора заканчивать затянувшийся роман. Я ухожу от тебя. Надеюсь, понимаешь, что я имею в виду?

– Почему так сразу? Не сказав ни слова…

Неужели задело? Элизабет по его глазам поняла, что не ошиблась.

То-то! Конечно, огорчен. Как же, как же… Финал написан не по его сценарию. Куда элегантней просто послать букет роз! А еще лучше – изящный браслет с бриллиантами… Мол, спасибо, все свободны! Надо полагать, ему и в голову не приходит, что такое расставание не менее обидно, чем возвращение в пустую квартиру.

– Наши отношения зашли в тупик, – сказала Элизабет.

Объяснять, почему она пошла на откровенный разрыв, не имело смысла. Ее мнение Билли не интересовало.

– А тебе хотелось бы знать пункт назначения? – спросил он, понизив голос.

Девушка улыбнулась. От нее не ускользнула коварная ловушка, подстроенная в вопросе.

– Очень, – сказала она и вздохнула. – Я бы, представь себе, не возражала понять, что за ним скрывается.

– Но ведь тебе известно, что женитьба не входит в мои планы. Я не скрывал своих намерений. Открыто объявил, как обстоит дело еще до того, как мы стали жить вместе.

– Да, – кивнула Элиз.

Она опустила глаза, перебирая руками складки на платье. Знала, все знала, подумала девушка, но надеялась… Глупая!

– Так что, разве я не прав? – спросил Билли, глядя на молчавшую Элизабет.

– Так! – вскинула она голову и посмотрела на него в упор. – Но мы вместе не жили. Твой загородный дом для меня закрыт. Апартаменты в престижном районе Чикаго – тоже. Ты поселил меня в Гайд-парке, где специально снял квартиру, полагая, таким образом, что я всегда буду у тебя под рукой.

– Хмм! Интересно… А скажи-ка, когда я последний раз посещал собственные особняки? – спросил босс, снова входя в раж. Он небрежно махнул рукой, как бы отметая и вопросы, и ответы, не заслуживающие, с его точки зрения, ни малейшего внимания. – Ты отлично знаешь, мой дом там, где находишься ты, – добавил он резко. – И я не понимаю, в чем же моя вина?

– Где уж тут понять… Особенно когда ты развлекаешься! – Несмотря на польстившее ей признание, будто Билли не мыслит без нее жизни, Элиз решила не уклоняться от главной темы: – Но как только дело касается меня, у тебя сразу же наступает потеря памяти.

– Господи, о чем ты? – выдохнул Блэкмор. И вдруг до него дошло: – Элизабет, ты заварила кашу из-за вечеринки в пятницу?

– Пятница оказалась последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

– Ну и ну! – Билли почти задохнулся от гнева. – Надо же! Не пригласил потанцевать, и в отместку накрутить такое, что…

– Насколько я помню, ты вообще ни с кем не танцевал, – перебила его Элизабет.

– А между прочим, у меня были другие обязанности! – огрызнулся он. – Хочу напомнить, что Берта отмечала день рождения и все внимание я уделял только этому событию.

– Тебе удалась роль, – заметила девушка сдержанно. – Она стала центром мироздания и, как ни странно, за мой счет, потому что ты не посчитал нужным показать гостям, что я для тебя что-то значу!

– Тебя обидела Берта? Сказала что-нибудь не то, да? – догадался наконец Билли. Его глаза потемнели, взгляд потеплел. – Послушай, Лиз, – наклонился он над столом, – если Бет… если кто-то из моей семьи косо поглядел на тебя, прошу прощения. Они чертовски…

Элизабет вскочила со стула.

– При чем здесь они? Ты меня обидел, ты! Целый вечер делал вид, будто мы едва знакомы. Да что говорить – вообще не замечал. А если бы просто подошел ко мне, то и хозяева, и гости сразу бы поняли, что считаешься со мной, дорожишь мною. А что ты сделал? Как поступил? – Девушка задохнулась, спазм перехватил горло. Она попыталась унять за хлестнувший ее гнев, но тщетно. – Хватит! Не желаю! Мерзко. Противно… Я… не из тех, кого… Подумать только! Я ничего не натворила, чтобы меня стыдиться! Ни-че-го… А твоя семья, увидев, как ты ко мне относишься… – Элизабет перевела дыхание, – опустила меня до такого уровня, что дальше некуда! Да, да, – она яростно кивнула головой, – с меня довольно! Я не позволю твоей семье попирать мои честь и достоинство! – Все, что накопилось в ее душе, прорвалось и выплескивалось неистовой волной. – Не желаю иметь с тобой никаких отношений!

– Высказалась? – спросил Билли, как отрезал.

– Да, – промолвила она и опустилась на стул, с шумом втянув воздух, чтобы успокоиться.

Ах, как нехорошо получилось! Не сдержалась. Обидно! Так хотелось провести свою партию по-светски, как принято у них, в высшем обществе. Дескать, она тоже женщина экстракласса… Ха-ха! Дура она неискушенная… Глупая Элизабет Гиллан, влюбленная в самодовольного самца. Как неприятно! Он сумел все-таки выбить почву из-под ног даже сейчас.

И все же, и все же она его любит… А раз так, следует поступать, как Билли. Продолжать гнуть свою линию.

– Итак, ты хочешь, чтобы между нами…

– Между нами уже ничего нет.

– Ага! Значит, либо брачные узы, либо – ничего, – усмехнулся Билли.

– Ради Бога! – снова завелась Элиз. – В пятницу я убедилась, что ни в коем случае не желала бы войти в твою семью, которая не имеет представления о правилах приличия. Хамскую и самовлюбленную, если угодно.

Вот! Да, как всякая нормальная женщина, я мечтаю выйти замуж. – По его лицу скользнула тень оскорбленного самолюбия, и девушка, поспешно добавила: – На тебя – как на будущего супруга – рассчитывать не приходится, поэтому подсчитаю свои убытки и поищу кого-нибудь другого.

– Хотя любишь меня, так?

Ах ты какой! Элизабет гордо вскинула голову и, не сводя с Билли глаз, спросила:

– А кого любишь ты, хотела бы я знать?

Он выпрямился. Подошел к окну. Подумав, ответил:

– Моя женитьба – урок на всю оставшуюся жизнь. Сыт по горло и не собираюсь взваливать на себя ярмо еще раз.

– Прекрасно тебя понимаю, – мягко заметила Элиз. – Но как бы тяжело ни сложилась семейная жизнь, кое-что полезное за прошедшие годы ты приобрел. У тебя есть Берта, которую ты любишь. Твоя дочь тоже в тебе души не чает. Думаешь, я не хочу иметь ребенка, испытать радость материнства? – сделала она попытку достучаться до его сердца. – Считаешь, если я тебя люблю, то должна жить по твоей указке? Почему ты отказываешь мне в праве выполнить долг, предназначенный природой?

– Да ты, оказывается, ревнуешь меня к Берте! – Блэкмор перестал смотреть в окно и резко обернулся.

– Нет! – Элизабет снова вскочила, уязвленная до глубины души. – Я просто завидую, что у тебя с дочерью такие теплые, доверительные отношения, каких у меня нет с тобой и не будет.

– Не кипятись! Тебе еще нет и двадцати пяти. Впереди целая жизнь, успеешь семьей обзавестись.

– Ах, вот оно что! – Девушка сразу остыла. – Значит, мне следует ждать, пока тебе не надоест мое общество? Я правильно поняла?

Кровь мгновенно отхлынула от лица Билли. Прикрыв глаза, он медленно повернулся к окну.

Сердце Элизабет вновь бешено застучало. Вот и все! – в который раз подумала она.

– Почему же ты до сих пор молчала, почему ни разу не намекнула, что хочешь ребенка? – спросил босс не оборачиваясь после затянувшейся и тяжелой, как свинец, паузы.

– Ждала, когда ты сам поинтересуешься, чем я живу, о чем думаю, – произнесла Элиз дрожащим голосом. – А тебе безразлично…

Она высказалась не столько для него, сколько для себя, как бы подтверждая утраченные иллюзии. Однако по тому, как Билли повел плечами, догадалась, что он отнес обвинение на свой счет и ему явно не по себе.

– Но дело не только в этом. – Элиз решила перевести разговор на прежние рельсы. – Я не хочу больше быть… верней, иметь что-то общее с человеком, который не в состоянии признаться перед всеми, что я не какая-то там шлюха, а женщина, которой дорожат и не скрывают своих чувств к ней.

– То, что ты сейчас говоришь, – ложь от начала до конца! – выпалил Билли, повернувшись к ней и окидывая ее убийственным взглядом. – Ты прекрасно понимаешь, что не нуждаешься в комплиментах, даже моих! Знаешь, что красива, что привлекаешь всеобщее внимание, что сексапильна. Да каждый мужчина был бы рад, если бы ты принадлежала ему! В том числе и я. Так что прекрати свои бредни. Чушь какая-то!

– Вот как?

– Да, вот так! Ты – первая женщина, которой я доверился после развода, – сказал босс, отходя от окна.

– А я? Разве я не полностью тебе доверилась? По-моему, более чем.

Элизабет намеревалась дать ему понять, что любит его, но Билли, как всегда, неправильно ее понял.

– О да! – хмыкнул он. – По гроб жизни благодарен тебе за честь считаться твоим любовником. Но если ты думаешь, что за секс я должен платить женитьбой на тебе, значит, мы по-разному смотрим на взаимоотношения.

– Но я, кажется, сказала уже, что не собираюсь за тебя замуж!

– Тогда чего же ты хочешь? – спросил Блэкмор, подходя к девушке.

– Расстаться с тобой, – тихо сказала она. – Просто расстаться. Понимаешь?

– Не сходи с ума! – Билли схватил Элизабет за плечи и притянул к себе. – Даже и не мечтай об этом! – Он закрыл ей рот поцелуем, лишая возможности ответить.

Господи, зачем? Она застонала, пытаясь оттолкнуть босса. Но Билли, естественно, оказался сильнее, а сознание, что женская слабость – ничто в сравнении с мужским первобытным инстинктом, только разжигало его.

Губы девушки раскрылись для поцелуя, его язык растревожил ее чувственной лаской, и она обмякла в объятиях Блэкмора.

– Что за дурацкая привычка малевать милый ротик толстым слоем помады? – выдавил он, оторвавшись от ее губ, и, обняв Элизабет, добавил: – Будь мы сейчас дома, всякие мысли о разлуке вылетели бы из твоей головки в ближайшее окошко!

Она не возразила. Разум сразу же ретировался, отказываясь повиноваться, едва сердце почувствовало, что эмоции перешли на мужскую сторону. А агрессия Билли, его чувственные инстинкты только распаляли ее существо.

Вот он, рядом, хочет обладать ею!

Однако Билли напуган, предостерег рассудок, руки дрожат, голос с хрипотцой…

Босс снова стал целовать Элизабет, прильнув к ней всем телом. У нее перехватило дыхание.

Ну вот, похоже, сладкий плен навеки! – всполошился разум.

Девушка лишь слабо застонала.

Билли медленно отстранил ее, перевел дыхание и, прищурившись, окинул изучающим взглядом.

– Ну и где же ты провела уик-энд? – спросил он.

– У Кристины, – ответила она, борясь с желанием приникнуть к мужчине.

– Вот ведь стерва! – проскрежетал он. – И кто же, Роберт, что ли, доставил тебя к ней?

– Я… – Элизабет поправила прическу… – Он… Я сама приехала. Роберт высадил меня на площади… – Она пыталась сочинить более или менее правдоподобную историю, но ее попытки лишь усугубляли ситуацию.

– Так! Прелестно! Ай да братец! Уж не в соперники ли мне набивается?..

– Он ничего себе не позволял, – запротестовала Элизабет. – Роберт…

– Перестань! Я расцениваю его действия как элементарное предательство. – Билли взял девушку за подбородок и, запрокинув голову, спросил глядя в глаза: – Ну-ка выкладывай, что он против меня замышляет? Может, завел с тобой шашни?

Элизабет побелела и отпрянула в сторону.

– Однако ты много себе позволяешь.

– Роберт давно по тебе сохнет. И не делай вид, будто я сообщил тебе новость.

– Ты сумасшедший! – вздохнула Элизабет, стараясь взять себя в руки.

– Брось! Слава Богу, хватает ума, чтобы понять, что происходит. Мой братец тает от любви, я сразу заметил. Но я пообещал свернуть ему башку, если он не выкинет тебя из головы.

– Тогда почему ты позволил мне уехать с ним в пятницу? – Элизабет еле сдерживалась от гнева.

– Я полагал, будто он уважает меня больше, чем желает тебя. Но вижу ошибался, – настаивал Билли.

– Ошибаешься сплошь и рядом! А про меня и Роберта не выдумывай! Считать, будто мы тебя обманываем, омерзительно! – выкрикнула девушка.

– И тем не менее! – Блэкмор передернул плечами, – не желая продолжать тему. Взглянув на часы, пошел к двери. – Я с ним сам разберусь, а за тобой зайду после работы. Поедем вместе к твоей чертовой Кристине. Твой дом в Гайд-парке.

– Я к тебе не вернусь, Билл, – сказала Элиз твердо, хоть и побледнела.

Босс обернулся и медленно смерил ее взглядом. Пренебрежение, которое она заметила в холодных глазах, заставило ее по-новому взглянуть на него. Сердцебиение участилось, душа заныла.

– Хочешь, чтобы повторил двухминутный экзерсис? Могу… – И он насмешливо прищурился.

Лицо девушки залилось краской.

Билли ухмыльнулся:

– Между прочим, если бы пожелал, то овладел тобой прямо здесь, на полу, ты прекрасно знаешь. Ну ладно, твои замечания учту, а что касается наших отношений, статус-кво восстановлен.

– Нет, нет и нет! – громко и четко произнесла девушка.

– В шесть я приду! – отрезал он, хлопнув дверью.

Элизабет долго стояла ошеломленная. Внутри все клокотало. В который раз она поразилась воистину дьявольскому умению Блэкмора повернуть дело так, как было выгодно ему одному.

Сама виновата! – проклинала она себя мысленно и, не сдержавшись, вскрикнула:

– Черт его побери!

Звук ее голоса заглушило хлопанье двери в коридоре.

– Черт знает что! – в сердцах воскликнула она, догадавшись, что Билли пожаловал в кабинет Роберта.

Что же я наделала! – обрушилась на себя девушка. Проклятый язык!.. Как продержаться до конца дня, начавшегося так нескладно? – подумала она, опускаясь в кресло. И события вечера, словно кадры кинофильма, поплыли перед ее глазами….

Глава вторая

– Очередная папочкина потаскушка…

Элизабет, одиноко стоявшая среди приглашенных на день рождения к Берте Блэкмор, услышав тираду на той злополучной вечеринке, призвала на помощь все самообладание, стараясь погасить гнев, проступивший белыми пятнами по краям неестественно яркого румянца.

Виновница торжества, отозвавшаяся о ней столь уничижительно, отделилась от небольшой группы гостей, для которых предназначалась реплика, и неторопливо прошествовала мимо Элизабет, даже не удостоив ее взглядом, прекрасно понимая, что та ее услышала.

Сердце Элизабет колотилось, ее била нервная дрожь, мысли путались. С трудом подавляя желание ответить дерзостью, она заставила себя сдержаться, судорожно сжав бокал с шампанским.

Берте не мешало бы задать хорошую взбучку, чтобы впредь не распускала язык, думала Элизабет, не в силах даже выпить глотка шампанского. Неужели ее обожаемый папочка настолько глух и нем? Позволяет дочери вести себя, как ей заблагорассудится. Просто возмутительно!

Синие глаза девушки, сверкнувшие недобрым огнем, отыскали виновника ее негодования. Он стоял в другом конце зала, окруженный «сливками» общества. Они рассказывали, вероятно, что-то забавное, поскольку Билли улыбался уголками красивых чувственных губ.

Неужели хозяин не замечает, что она одна? Дружелюбно кивает гостям и, похоже, не намерен даже подойти к ней… Или специально демонстрирует полнейшее безразличие?

Слава Богу, ее умение держать себя не идет ни в какое сравнение с манерами его дочери, а то бы ему не поздоровилось! Пришлось бы изведать вкус унижения прямо сейчас осади Элиз его разнузданное чадо.

К черту! С нее довольно.

Уж если Билли прилюдно попирает ее достоинство пренебрежительным отношением, то что можно ожидать от остальных?

Новый взрыв смеха заставил Элизабет перевести взгляд. Конечно, Берта! В нарядном шоколадного цвета платье из шелка под цвет оливковых глаз зубоскалит в кругу восторженных слушателей. Видимо, опять проехалась в ее адрес?

Дочь Блэкмора только и делает, что глумится над ней, едва лишь Элизабет переступила порог дома! И не только она, подумала девушка. Мать девицы—миссис Мэри Блэкмор – тоже ведет себя не лучшим образом. Подчеркнуто холодный прием вполне можно расценить как абсолютное отсутствие правил хорошего тона. Стервозы! Обе. Да-да! Мерзкие, и мать, и дочь. Наивная дурочка! – ополчилась на себя Элиз. Ведь не хотела идти на вечер! Нет, передумала, хотя давно известно, первое побуждение – самое правильное. И вот явилась на потеху гостям!

В конце концов, Берту можно понять. Семнадцать лет… Ее праздник. Имеет право радоваться и веселиться без «папочкиной потаскушки?» Конечно…

Однако ее пригласили, видите ли. Ах, ах! Сам Билли просил присутствовать на торжестве. И что теперь? А то, что все увидели – он не считается с Элизабет, его пассия для него ровным счетом ничего не значит.

Идиотская ситуация! Разве не ясно с самого начала, что, поручив Роберту сопровождать ее, он намерен сделать вид, будто они едва знакомы. Так, где-то встречались. Ничего себе! Скоро полгода, как они любовники…

А кстати, где Роберт? Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, она испытывала чувство неловкости и поспешно отводила глаза. Как объяснить ему, что в Венеции она испытывала, видимо, мимолетное физическое влечение? Тверь назло ей Блэкмор-младший наверняка увивается за какой-нибудь юбкой.

Элизабет украдкой обвела взглядом зал. Так и есть! Роберт танцует… с Мэри Блэкмор. Ее обсуждают, решила она, исподтишка наблюдая за выражением их лиц. Нелегко приходится Роберту. Та определенно снимает стружку за то, что привез незваную гостью… А что чувствует он сам, целиком подчиняясь старшему брату? Вот ведь как вышло…

Миссис Блэкмор, конечно же, раздосадована. Это очевидно. С Бертой тоже ясно! Дивное сборище друзей и родственников, мягко говоря, не в восторге от присутствия Элизабет.

А драгоценный папочка даже не соизволил обменяться вежливой улыбкой со своей «потаскушкой», лишь бы не огорчить бесценное сокровище! Похоже, гостей нисколько не шокирует поведение Берты, ситуация их даже забавляет. Возмутительно! Ни малейшего понятия о правилах приличия…

Элизабет передернулась от негодования. Взглянув на Билли, она отметила его импозантный вид, черный смокинг, белоснежная рубашка. Он заметно выделялся статью среди мужчин, окружавших его.

Билл… Билли Блэкмор. Босс известной компании по выпуску оргтехники. У таких, как он, воспитанных в традициях сильных мира сего, иначе и быть не может – удача, везение, успех уготованы чуть ли не с колыбели. Руководит промышленной империей Блэкморов настолько виртуозно, что ближайшие соперники и пикнуть не смеют. Решительный, расчетливый, умный… В делах – полная ясность, а в личной жизни?

Элизабет невесело усмехнулась. Его отношение к ней тайна, покрытая мраком. Смешно, если бы не было так грустно. Спать с ней – пожалуйста, а за порогом спальни – холодное отчуждение, где-то встречались, не более.

И, тем не менее, Элизабет еще раз убедилась: стоит ей лишь посмотреть в его сторону, как ее существо уже готово ловить чувственные сигналы, исходящие от повелителя.

Она почти презирала себя. Почему Билли приобрел над ней такую власть? В чем секрет его колдовских чар? Ведь у нее были мужчины, имевшие не меньший вес в обществе, не менее интересные, только ни один из них не зацепил так, как он! А Роберт? Та волшебная ночь в Венеции?.. Почему тот, кто заставил ее сердце бешено биться, не Блэкмор-младший?

Билли, чтобы лучше слышать собеседника, слегка повернулся в сторону, и Элизабет опять почувствовала, как в ней что-то дернулось, заликовало – заметил, увидел… А он и бровью не повел! Будто нет ее здесь, вроде бы она пустое место.

Однако при одном взгляде на Блэкмора ее чувства обострялись до предела. Она никогда так бурно не реагировала на других мужчин. Но внешность Билли была ни при чем.

Ну шатен, ну небольшие усики, проницательный взгляд глаз цвета спелых оливок. Ну и что? Свойство притягивать к себе заключалось в его недоступности, даже недосягаемости. А ей хотелось проникнуть в святая святых его душу, куда, насколько Элизабет понимала, вход заказан. Всем, кроме семьи.

Вот в чем секрет. А она же не принадлежит к его злополучному родственному клану и, видимо, никогда не войдет в него. «Папочкина потаскушка»… Как омерзительно! Неужели Берта не понимает, что думать так, не то что произносить во всеуслышание, оскорбительно для отца?

Безмозглая девчонка! Разве Билли бабник? Разве смахивает на любителя красивых пустышек? Элиз захотелось громко крикнуть, чтобы защитить себя и Билли.

Нет, она определенно поглупела! Кого волнует, какие у Блэкмора женщины? Мужчину в постели меньше всего интересуют умственные способности партнерши? Да и кто о них думает?

Половине женщин, присутствующих на торжестве, абсолютно все равно умен Билли или нет, доведись им оказаться в его постели. Но есть ли среди них хотя бы одна, которая знает его до мельчайших интимных подробностей? Нет, только она.

Элизабет окинула Блэкмора взглядом с ног до головы, вспоминая любовные игры. Утонченный внешний лоск исчез. Билли предстал перед ней как бы в обнаженной ипостаси.

Выше среднего роста, широкие плечи, узкие бедра. Мышцы так и играют под упругой шелковистой кожей! Подтянутый живот. Ниже… У Элизабет внезапно пересохло в горле. Ноги крепкие, мускулистые. А руки? Они прикасались легко и в то же время властно, способные…

Девушка задержала дыхание. О руках лучше не думать! С мрачной решимостью она переключила внимание на лицо.

Худощавое. Нос с горбинкой. Высокий лоб. Удивительные оливковые глаза притягивают как магнит, обещают наслаждение, заманивают, но не напористо, а как бы с ленцой.

Ну ладно глаза, а рот? На него просто опасно смотреть. Верхняя губа тонкая, а нижняя – полная, безжалостная, когда захватывает ее грудь…

Кстати, что делает властный завоеватель? – подумала Элизабет, прерывая ход мыслей, зашедших слишком далеко.

Опять в своем амплуа! Раздает направо и налево белозубые улыбки! Вроде бы приветливые, но как бы обманные. И, конечно, сыплет остротами! Не ради красного словца, а в предвкушении достойного паса.

Не случайно Роберт называет его в шутку – Билл Острый Ножичек! Младший брат обожает старшего Блэкмора, он для Роберта непререкаемый авторитет. А потому вот ведь парадокс – поручил Блэкмору-младшему «опекунство» над ней, попросив сопровождать Элизабет. Какое потрясающее доверие!..

Неожиданно Билли посмотрел в сторону Элизабет и, перехватив ее взгляд, приподнял бокал. Его оливковые глаза подернулись поволокой, на губах заиграла едва заметная улыбка.

Элиз решила не принимать знака внимания. Она была возмущена и скрывать свое настроение не собиралась.

В самом деле, разве не обидно, что в угоду родственникам перечеркивается то, что их связывает! Билли полностью подчинил ее своей воле. Лицедей! Чтобы потешить тщеславие, открыто появляется с ней в самых модных чикагских ресторанах и клубах. А теперь так бессовестно предает ее…

Элизабет метнула на него взгляд, полный негодования. Блэкмор нахмурился. В глазах возник безмолвный вопрос: не понимаю… В чем дело?

Она вздернула подбородок, давая понять, что не мешало бы подойти и выяснить причину.

Лицо Билли выражало нетерпение, потом на него набежала тень нерешительности. Она продолжала смотреть на мужчину в упор.

Его заранее обдуманное решение держаться сегодня подальше от нее уступило место эмоциям – Билли сделал шаг, другой, явно намереваясь направиться к ней.

Элизабет ликовала.

Она выиграла поединок! Теперь все увидят, что Элизабет кое-что значит для босса. Вот сейчас он подойдет и тогда…

Но как раз в этот момент рядом с ним появилась женщина в роскошном бледно-сиреневом платье. Элизабет не поверила своим глазам, когда Мэри, взяв бывшего мужа за руку, целиком завладела его вниманием. А он как ни в чем ни бывало мило улыбался, глядя в сияющие глаза женщины.

Бывшей жены! – одернула себя Элизабет; Ее сердце затрепетало, стало стремительно падать вниз, а может, в пятки уходила душа.

Проклятая экс-жена! Десять лет в разводе, а посмотреть со стороны – они друг без друга ни шагу!

Пронзившая Элизабет ревность причинила такую боль, что она мгновенно отвела взгляд и даже зажмурилась.

Глаза бы не смотрели, как они любезничают!..

Билли Блэкмор и Мэри Томпсон сочетались законным браком, когда им исполнилось лишь девятнадцать. Брачные узы скрепили союз троих, поскольку вот-вот должен был появиться ребенок.

В общем, альянс сочли в обществе на редкость удачным, потому что состоятельность Блэкморов прекрасно дополняли миллионы Томпсонов и оба семейства остались крайне довольны браком.

Из того немногого, о чем Билли поведал Элизабет, она поняла, что семейная жизнь оказалась вялотекущим процессом, и развод явился полной неожиданностью лишь для крайне консервативных Томпсонов и их обожаемой дочери.

Вероятней всего, Билли и Мэри организовали развлекательное шоу, чтобы потешить близких, где, при вполне понятным причинам, Элизабет отводилась роль зрительницы.

– Может, потанцуем?

Голос Роберта, неожиданно прозвучавший рядом, заставил девушку вздрогнуть. Но благодаря чувству собственного достоинства она мгновенно исправила оплошность. Откинув голову, Элизабет обернулась, и каскад иссиня-черных волос, закрывавших шею, взметнулся вверх, обнажив безукоризненно длинную шею, белизну которой оттенял шелковистый темный бархат декольтированного платья. Ярко-синие глаза вспыхнули гневом.

Роберт смотрел на девушку с робкой надеждой и уже хотел протянуть руку, чтобы пригласить ее на танго, но Элизабет резко отпрянула.

– Нет, думаю, мне пора удалиться. Давно пора.

Ее отношение к Биллу резко изменилось, явно не в его пользу. У женщин любящих, но самолюбивых такое происходит иногда сразу и надолго.

Полгода она вела игру по правилам, навязанным Блэкмором-старшим, поступала только так, как он желал, встречалась с ним, когда он считал нужным. Но быть еще одной визави в глазах тех, на кого ей, извините, глубоко наплевать, это слишком!.. Ханженское общество, зная, что брак Блэкморов распался десять лет назад, продолжает лицемерно делать вид, что ничего не произошло. Внешне соблюдаются приличия, а уж кто, где и с кем делит постель неважно: ночью все кошки серы.

Одно дело считаться официальной любовницей, но репутация одной из многих – совсем другое, извините, увольте!..

«Папочкина потаскушка»… Господи, какое унижение! Душа Элизабет разрывалась от оскорбления и обиды.

Ну что ж, ничего не поделаешь, решила Элизабет, пора закругляться. Рано или поздно всему приходит конец. С нее довольно! Отношения с Билли, похоже, ни к чему хорошему не приведут, ибо кровные узы для него важнее их интимной близости, которую теперь можно смело назвать мимолетной.

Судьба постоянно отводила Элизабет вторые роли. Когда она появилась на свет, родители лишились покоя. Как говорится, не ждали не гадали и вдруг ребенок!

Отец и мать, оба археологи, разъезжали по разным странам, воссоздавали по раскопкам жизнь далеких предков, не обращая внимания на единственную дочь, и при случае отсылали ее к родственникам, чтобы она не мешала им отправиться в очередную экспедицию.

Билли тоже не слишком обременяет себя, постоянно отодвигая ее на второй план, ибо на первом месте, разумеется, семья. И если прошедшие полгода не изменили его намерений, то будущее не сулит ей ничего хорошего.

Элизабет ничего не значит для Блэкмора-старшего, подвела она печальный итог своим рассуждениям. Сегодня он это доказал при всех. Конечно, следовало бы разобраться пораньше, а теперь, как говорится, поезд ушел, и прощальный гудок болью отозвался в ее сердце.

Ну что ж, жизнь изначально предполагает потери. Почему же она, опытная женщина, пренебрегла обычной истиной: любовь и секс далеко не одно и то же.

– Элиз, – позвал ее Роберт. – На темном дне твоих синих глаз вижу мачту затонувшего корабля…

Увы, ты и сам потерпел кораблекрушение, хотела сказать девушка, но лишь бесстрастно заметила:

– Если тебя здесь тоже никто не задерживает, можем, как говорится, уйти по-английски.

Роберт уловил происшедшую в ней перемену, но виду не подал, поскольку знал ее, пожалуй, лучше, чем кто-либо.

– О'кей, дорогая! – произнес он без тени сарказма и, взяв Элизабет за руку, почувствовал, как она дрожит. – Я согласен. Уходим с гордо поднятой головой! – предложил он с наигранной веселостью.

И поддерживая Элиз под руку, провел ее через набитую до отказа гостиную в просторный и абсолютно безлюдный холл элегантного загородного особняка Блэкморов. Он легонько подтолкнул ее к лестнице, вложив в жест полнейшую с ней солидарность.

– Забирай манто, я подожду!

Элизабет выглядела потрясающе в синем бархатном платье, и пока она поднималась, Роберт не сводил с нее глаз.

Роскошная женщина! – подумал он. Шикарная, сексапильная… С необыкновенно стройной фигурой – плавными изгибами, округлыми формами, притягивающими мужские взгляды. Матовая кожа, черные волосы, огромные сапфировые глаза. Крошечная родинка в изгибах чувственного рта.

Женщина-вамп! – подвел он итог, вспоминая их, увы, единственную, но напоенную страстью ночь в Венеции. Почему судьба так немилостиво обошлась с ним?..

Однако Элизабет менее всего походила на роковую женщину. Достаточно заглянуть в ее проницательные, умные глаза. И Роберт, к его чести, сразу понял, что Бог наградил Элиз не только красотой, но и умом. Блэкмор-младший не ошибся, предложив ей работать в отделе главным менеджером. В его отсутствие она безукоризненно вела дела, благодаря ее прирожденной хватке, организаторским способностям и личному обаянию компании удалось заключить выгодные контракты. Ну, а Билли – баловень судьбы – оказался обладателем женщины, которая ему и не снилась.

– Где Элизабет?

Легок на помине, будь он неладен! – подумал Роберт и, резко обернувшись, ответил:

– Поднялась наверх, одевается.

Билли нахмурился.

– Почему такая спешка? Ведь еще только… – он кинул взгляд на дорогие золотые часы, – половина одиннадцатого. Время детское.

– Кому как, а некоторым взрослым, мне например, осточертело твое общество! – произнес Роберт с издевкой.

Блэкмор-старший помрачнел.

– Знаешь, я сыт по горло твоими колкостями. Весь вечер ты меня поддеваешь, – добавил он, повысив голос. – Какого черта ты ко мне цепляешься?

Роберт кинул на брата насмешливый взгляд.

– Давай отложим разговор, как-нибудь я с удовольствием объяснюсь с тобой.

– Что произошло? Какая муха тебя укусила? Послушать тебя, так я просто злодей…

Почти! – хотел ответить Роберт, но тут на лестнице появилась Элизабет, небрежно перекинув через руку пушистое дорогое манто.

Билли мгновенно переключил внимание на любовницу. Его глаза вспыхнули и потемнели.

С блестящими черными волосами на фоне лестницы из светлого дерева она выглядела потрясающе.

Увидев его, Элизабет помедлила, потом неторопливо стала спускаться вниз.

Взгляд холодный, выражение лица – непроницаемое, но, отметил Роберт, призывно-чувственное.

– Что случилось? – негромко спросил Билли, когда девушка подошла. Интонация и чуть охрипший голос заставили ее затрепетать. – Убегаешь с этим типчиком?

Элиз перевела взгляд на Роберта. Жаль, что их роман закончился так скоро, мелькнула мысль. Оба в ее вкусе, только внешность Роберта ее не волновала.

– Я… устала, – тихо сказала Элизабет. В обволакивающем мягком голосе прозвучали тем не менее твердые нотки: с нее хватит, надоело. – На работе выдался тяжелый день… и вообще он слишком долго тянется.

– Деньги любят счет, – уточнил, ехидно улыбаясь Роберт, – особенно это касается нашего общего дела. Ваше манто, мисс! – И обернувшись к Билли, добавил: – Ей сегодня досталось. Думаю, ты лучше других понимаешь, насколько вредны перегрузки.

Помогая Элизабет одеться, он положил ладонь на ее плечо.

Билли, прислонившись к стойке перил, скользнул взглядом по руке брата. В конце концов, Элизабет – гостья в доме, где оба Блэкмора хозяева.

– Эдди Крокера имеешь в виду? – поинтересовался Билли. – Тяжелый случай…

– Дело не только в нем. – Внимательный взгляд босса заставил Роберта стать серьезным. – Во вторник полечу во Франкфурт-на-Майне. Разберусь на месте что к чему.

– Ясно! Крокер намерен раскрутить тебя на полную катушку? – отметил Билли. Его замечание прозвучало не как вопрос, а как твердое убеждение.

Блэкмор-младший пожал плечами.

– Эдди Крокер прекрасно понимает, что патент на изобретение, которым он владеет, принесет немалый доход, если распорядиться с умом, – сказал он погодя. – Не вижу оснований обвинять его за стремление не продешевить.

– А я вижу! Мы ему не навязывались, он к нам сам обратился. И мы обо всем договорились. Почему он отказался поставить подпись на итоговом документе?

– Его юристы нашли какие-то неточности… – ответил Роберт весьма сдержанно.

– Понял! Зацепил на крючок и тащит в свою сторону… – хмыкнул Билли, глядя на брата в упор. – Могу помочь, если хочешь.

– Без надобности, – огрызнулся тот. – Крокер мой партнер, так что не суй нос, куда тебя не просят, великодушный братец.

– Вот те раз! – усмехнулся Блэкмор-старший. – Наступил на любимую мозоль, что ли?

– Не хуже тебя разбираюсь в делах фирмы, обойдусь без подсказки, – резко ответил Роберт и замолчал.

Элизабет стояла, опустив голову. Она знала, почему ее шеф так распалился, но не желала, чтобы проницательный Билли понял причину по выражению ее лица.

Значимость того или иного технического предложения Роберт, прирожденный специалист и аналитик, оценивал сразу, зная наперед, какие выгоды получит фирма. Однако Блэкмор-младший был излишне горяч, ему еще не хватало опыта, которым, несомненно, обладал старший брат, но он упорно постигал тонкости бизнеса. Билли ценил достоинства Роберта.

– Как, Элизабет, справимся? – нарушил молчание Роберт.

– Нет проблем, – тотчас отозвалась она. – Трех мушкетеров его величества никакие препятствия не поставят в тупик!

– Трех? – Билли вскинул брови.

– Дайана… Наш третий деловой сотрудник, – пояснил Блэкмор-младший, имея в виду секретаршу. – Хотя она недавно закончила бизнес-курсы, в вопросах оргтехники разбирается весьма не плохо.

Билли кивнул. Вновь возникшая пауза затягивалась. Из полуоткрытых дверей гостиной сносились звуки музыки.

Блэкмор-старший смотрел на Элизабет, надеясь, что она смягчится. Но синие глаза оставались холодными.

– Ну что, до понедельника? – промолвил он, подпирая по-прежнему лестничную стойку.

Как трогательно! – горько усмехнулась про себя Элиз. Гостеприимный хозяин намеревается провести уик-энд в фамильных владениях.

Роберт почувствовал, как она напряглась, сжалась будто пружина, готовая распрямиться в любой момент.

Девушка молчала. Билли, посчитав ее поведение за знак согласия, отвел взгляд.

– Папочка! – Берта распахнула двери и застыла в проеме. При взгляде на Элизабет ее оливковые, как у отца, глаза сузились. – Дядя Роберт, ты уже уезжаешь? – мгновенно нашлась она и улыбнулась ему чересчур жизнерадостно. – Мог бы и задержаться по случаю моего дня рождения!

Роберт шагнул навстречу, раскрыв объятия любимой племяннице, заскользившей к нему по вощеному паркету.

– Старею, моя куколка. Жечь свечу с обоих концов, как бывало, сил нет.

– А каково папочке, если он на целых шесть лет старше тебя? – надула она губки. – Ему бы с тебя пример брать!

Прямое попадание в цель осталось без последствий. Элизабет и бровью не повела. Билли лишь мило улыбался, наблюдая за дочерью и братом, которые обменивались поцелуями.

Берта по повадкам напоминала мать. От отца унаследовала густые каштановые волосы. Рассыпанные волнистым каскадом по плечам, они гармонировали с ее оливковыми живыми глазами. Длинноногая, тоненькая, как тростинка, девушка выглядела необыкновенно мило.

Она жила с Мэри в собственном доме в одном из районов старого Чикаго, но любила иногда погостить у отца, которого обожала, считая самым красивым мужчиной, ничем не уступающим кумирам девочек ее круга.

Билли нравилось внимание дочери, которую он обожал и снисходительно смотрел на ее выходки. До поры до времени это не особенно тревожило Элиз. Она считала, что потакание прихотям единственного чада свойственно всем любящим отцам.

Однако сегодняшнее попустительство переходило всякие границы.

И будто желая подлить масла в огонь, бушующий в душе Элизабет, Берта, взмахнув ресницами, протянула капризным тоном:

– Как тебе нравятся мои бриллиантовые серьги, дядя Роберт? Правда, роскошные? – Она покачала головой, давая возможность по достоинству оценить сверкающие, словно капельки росы, драгоценные камешки. – Я считаю, мой папочка самый чудесный, а ты?

– Нет слов, – согласился Блэкмор-младший, с улыбкой наблюдая за племянницей.

Притворно вздохнув, та одарила отца влюбленным взглядом. А Билли стоял, прислонившись к стойке перил, руки в карманах – сама элегантность и раскованность.

– Балует он тебя, душа моя! – не то в шутку, не то всерьез заметил Роберт. – Будь ты моей дочерью, получила бы в день семнадцатилетия конверт со ста долларами и записочку с пожеланием здоровья и удачи.

– Ну что ты, право, – жеманно протянула Берта и, вздернув курносый носик, сделала круглые глаза, словно обиженный ребенок. А потом, взглянув на отца, нанесла удар Элизабет: – Папочка, почему дяде хочется испортить мне день рождения? Попроси его, чтобы впредь он так не поступал!

– Роберт, не омрачай девочке праздник! – исполнил Билли просьбу дочери, обращаясь к брату грозным тоном, но с улыбкой. И вдруг спросил: – Да, Бет, а где же молодой человек, который, по-моему, от тебя без памяти?

Берта, выпятив губы и играя глазами, повела себя, по мнению Элизабет, совершенно развязно.

– Да ну его! Он намертво прилип к маме, потому что от меня никакого толку. А ты, если сию же минуту не примешь меры, можешь стать посмешищем в глазах света. Вдруг мама всерьез примет его ухаживания?

– Избави Бог! – Билли выпрямился, перестав наконец подпирать балясину.

Берта метнула на Элизабет злобно-торжествующий взгляд: ей показалось, что отец сейчас уйдет, даже не взглянув на «потаскушку». Однако он остановился, и оливковые глаза встретились с ярко-синими.

– Жаль, что уходишь. Собирался пригласить тебя на танец, – ласково сказал Билли.

– Мне тоже жаль. Как говорится, лучше поздно, чем никогда, – ответила девушка, вложив в интонацию изрядную толику сарказма, отчего его взгляд чуть прищурился. И, не меняя тона, обернулась к Берте: – От души желаю повеселиться! Еще раз поздравляю. Пусть сбудутся ваши желания.

Роберт откашлялся и, поскольку на лице племянницы опять появилось злобное выражение, поспешил добавить:

– Поехали… пора! – Чмокнув Берту в щечку, он повернулся к Элиз, улыбнулся, взял ее за руку и бросил на ходу брату: – Давай как-нибудь пообедаем вместе, хорошо?

Роберт стремительно пересек холл. Элизабет едва поспевала за ним. Нанятый на вечер лакей опрометью ринулся на крыльцо и громко прокричал ожидавшим водителям, чтобы машину мистера Роберта Блэкмора подогнали к подъезду.

Спустя минуту «бентли» остановился у мраморных ступенек.

Выходя из дверей, Элиз краем глаза успела перехватить взгляд Билли. Весьма выразительный, подумала она. Кажется, ему хватило ума помять и ее прощальную реплику, и вызов, брошенный раньше, который перехватила Мэри. Умный, красивый, рассудительный, а не понимает главного – хорошо то, что делается с тремя. Истина давно известная, но сегодня Элизабет лишний раз убедилась в ее справедливости.

– Я бы не сказал, что ты повела себя мудро, – хмыкнул Роберт.

– А ты только сейчас понял, что я не очень умна? – парировала Элизабет.

– Садись в машину!

Девушка устроилась на сиденье, поплотнее запахнув манто. Ее била нервная дрожь.

Роберт не торопился включить зажигание, барабанил пальцами по баранке, скосив глаза на ее четко очерченный профиль.

– Будь благоразумной, – сказал он неожиданно резко. – У брата крутой нрав, когда кто-то противится его воле.

– Есть только один выход из создавшейся ситуации, – промолвила Элизабет, отворачиваясь, чтобы Блэкмор-младший не видел ее несчастного лица. – Помнишь известную пословицу про дохлого коня? Так вот, к великой радости Билла, я решила его больше не стегать. Слишком долго тратила нервы и силы и, как оказалось, тщетно.

– Насколько я понял, ты сделала такое открытие не сию минуту, – с сарказмом произнес Роберт. – Почему именно сегодня на тебя снизошло озарение?

– Включи зажигание, – попросила она, не ответив на его вопрос, понимая, что в двух словах трудно объяснить их отношения с Билли.

А они зашли в тупик. Отвратительная реплика избалованной девчонки, не выходившая и головы, лишь убеждала, нужно поскорее развязаться с Билли, дабы не потерять себя окончательно.

– Он тебя не отпустит, – буркнул Роберт и надавил на педаль акселератора. Машина мягко покатила по дороге, разрезая дальним светом фар кромешную тьму безлунной ночи. – Ты ему нужна. Он хочет, чтобы ты…

– Хочет… Это слово руководство к действию?

– Брось острить, Лиз! Ты и вообразить не можешь, под какой семейный пресс он попал, разведясь с Мэри! С одной стороны, Берта, с другой…

– Если не прекратишь защищать брата, я немедленно выскочу из машины и пойду пешком, – заявила Элизабет решительно.

Роберт растерянно покачал головой. Он находился в явном замешательстве, не зная, как поступить: то ли подтолкнуть девушку к разрыву с Билли, то ли, как всегда, защищать его авторитет.

– Во-первых, отсюда до Гайд-парка топать и топать, а во-вторых, я его во многом не оправдываю, только пытаюсь объяснить, почему он…

Рука Элиз потянулась к ручке дверцы. Роберт увидел выражение ее лица и понял шутки плохи.

– Успокойся! Я отвезу тебя домой.

– Нет, – отрезала она. – Я хочу к Кристине. Но перед этим заедем за вещами.

С минуту Блэкмор молчал, переваривая очередную новость. Потом обронил устало:

– Час от часу не легче… Зачем, Лиз? Не буди лиха, пока спит тихо.

Самое лихо впереди, если сейчас ситуацию спустить на тормозах, с грустью подумала она.

Роберт насупился. Элизабет молчала.

Если бы полгода назад ей сказали, что она попадет в такой переплет, Элиз бы только рассмеялась!

Элизабет никогда никому не навязывалась, всегда старалась держаться в тени. Родители вечно спихивали ее к родственникам, а те принимали ее без особого энтузиазма.

Когда вырасту, обязательно стану самостоятельной, чтобы никому не быть в тягость, дала тогда Элизабет клятвенное обещание. Никаких привязанностей, пока не убедится, что ее любят и она желанна.

С годами это правило стало ее жизненным кредо. Она не стремилась расширять круг знакомых, дружила только с надежными людьми.

В университете и на прежней работе Элиз встречалась с мужчинами, преданность которых не оставляла сомнений. Их отношения продолжались до тех пор, пока ее внимание не переключилось на более достойного претендента.

Тогда она еще не знала, что подобная философия чревата тупиковыми ситуациями: в один прекрасный день все вдруг начинает раздражать – мужчины кажутся убогими, работа – тоской зеленой, жизнь – постылой.

Встречи с мужчинами становились раз от разу короче и, как правило, заканчивались поцелуями у порога с пожеланиями спокойной ночи.

Но когда она познакомилась с Билли, нормы, которых Элизабет некогда придерживалась, исчезли. Блэкмор стал тем самым исключением из правил, которое диктует свои собственные законы. К тому же качества, которые ей не нравились в других мужчинах, в Билли присутствовали в избытке.

Хваткий, напористый, с чрезмерным чувством ответственности, когда дело касалось интересов бизнеса, он с трудом выкраивал время для общения с Элизабет.

Девушка вдруг вспомнила, как однажды Билли отменил их второе свидание и целую неделю не появлялся: пропадал не то во Франции, не то в Англии из-за каких-то заказов фирмы.

Нужно было уже тогда прекратить их связь, а еще лучше – отменить самое первое рандеву. Ах, какая она глупая! Разве она не понимала, что Билли зацепил ее на крючок и она трепещет как беспомощная рыбешка?

Впервые в своей спокойной и размеренной жизни Элизабет поняла, что растерялась сразу, едва увидев Билли Блэкмора, и, он сразу стал ее повелителем.

Она осуждала себя, но, как ни старалась, изменить положение не могла. Появившись на час-полтора, босс срывался и исчезал, если возникало, с его точки зрения, какое-то важное дело. Тогда она уговаривала себя, что подобное не повторится, но стоило ему неожиданно нагрянуть с охапкой роскошных цветов и мольбой о прощении, как сердце девушки таяло и все начиналось сначала.

Хорошо! Что было, то прошло, подвела печальный итог Элизабет. Сегодня Билли перешел всякие границы. Гнетущее чувство утраты вызвало твердое намерение. Никакое вымаливание прощения не изменит ее решения.

Довольно!

Машина подъехала к дому в викторианском стиле, где Элизабет снимала с Кристиной квартиру на паях. Отсюда Билли увез ее в роскошные апартаменты в Гайд-парке.

– Послушай, – повернулся к спутнице Роберт, – не пори горячку, подумай хорошенько. Весь уик-энд в твоем распоряжении, взвесь за и против, успокойся. На свежую голову события покажутся в ином свете.

– Голова тут ни при чем. Задеты мои чувства, – сдержанно отозвалась Элизабет. – Я полгода руководствовалась здравым смыслом и рассматривала наши отношения исходя из общепринятых норм. Сам видишь, куда это завело.

И что в результате? – задала себе девушка безмолвный вопрос. Люди, с которыми она никогда бы не встречалась, если бы не Билли, посмели грубо и жестоко обойтись с ней! За что? Не за то ли, что она жила не по их правилам?

– Брат очень привязан к тебе, – не сдавался Роберт, стараясь, как ни больно ему самому, убедить Элизабет не предпринимать решительных шагов, но, увидев в ее глазах слезы, замолчал.

– Билли хочет и с семьей поддерживать хорошие отношения, и меня держать на коротком поводке. В результате его сомнительной философии я стала посмешищем.

– О чем ты? Какое посмешище? Брат не смеет так думать! – Роберт буквально взвился.

– Неужели ты не понимаешь, что его привлекает только сексуальная сторона наших отношений? – заявила она с вызовом.

Роберт вздохнул, оставив всякие попытки убедить Элизабет не делать того, что та задумала.

Девушка тоже вздохнула, но с облегчением, полагая, что он перестанет уговаривать ее изменить решение, которое она приняла окончательно и бесповоротно.

– Увидимся в понедельник, – прошептала Элиз, распахивая дверцу.

– А если Билл позвонит и спросит, где ты, что ему отвечать? – спросил Роберт тусклым голосом, когда девушка вышла из машины.

Она наклонилась, внимательно посмотрела на него и спросила:

– Думаешь, его интересует? – И усмехнулась, заметив, что Роберт затрудняется ответить. – Спокойной ночи! Спасибо, – сказала она устало и захлопнула дверцу.

Глава третья

Когда Билли вошел в кабинет Роберта, тот его уже ждал.

– Ну ты хорош, – усмехнулся Блэкмор-старший, – я и не ожидал от тебя такой прыти. Как говорится, лови момент, да?

– Да я врагу не пожелаю ситуацию, в которой, по твоей милости, оказалась Элизабет в пятницу, – перешел в наступление младший брат.

На скулах Билли выступили красные пятна.

– Между прочим, мисс Гиллан – взрослая женщина и в адвокатах не нуждается, – процедил он сквозь зубы.

– А между прочим, она моя правая рука и портить нервы ей я бы не советовал, – выдавил Роберт ехидную улыбочку. – С чем пожаловал? Предупреждаю, в твоих играх участвовать не намерен. Однако если тебя интересует мое мнение, не скрою, ты эгоцентрист, а такая, как Элиз, – одна на миллион. Ты и мира в семье не добьешься, и ее упустишь.

– Ты мне проповеди не читай, – отрубил Билли. – Весь уик-энд дурачил меня, а теперь вздумал учить уму-разуму! Я тебе сколько раз звонил?

– Раз десять, не меньше! А не разумнее ли было приехать из загородного дома в Чикаго, нежели висеть на проводе? Она, например, за это время, пока ты обрывал телефон, успела перевезти свои вещи. Мог бы перехватить ее и…

Билли напрягся, и Роберт замолчал. Однако спустя минуту добавил:

– Похоже, я угодил в яблочко. Значит, Элиз высказалась по поводу инцидента на вечере? Так-так… Ей чертовски обидно… Она гордая, не позволит унижать себя. Тем более твоей взбалмошной дочери.

– Я выполнял другие обязанности, и если Элизабет считается со мной, должна понимать, – огрызнулся он.

– Кстати, и тебе не мешало бы понять ее! Пригласил на день рождения Берты, а потом делал вид, будто она пришла по моей инициативе. Высшее проявление внимания к любимой, не правда ли? – сурово закончил Роберт.

– Иди к черту! – Вздохнув, Билли провел ладонью по загривку и опустился в кресло напротив. – Ты же знаешь, как ранят Бет мои отношения с ее матерью. Я обязан считаться с чувствами дочери, в конце концов, такой праздник случается не каждый день.

– Тогда зачем ты позвал Элизабет?

– А зачем она согласилась, скажи на милость?

– Ну ты и фрукт! – вскипел Роберт. – Получается, твоя политика угождать и нашим и вашим? Какой совестливый и благородный Билли Блэкмор! – протянул он, не отводя от брата обжигающего взгляда.

– Брось, Роберт, не заводись! Ты же молчал, когда я попросил тебя оказать внимание Элизабет? Я же сразу тебе сказал – пусть все считают, будто пригласил ее ты.

– Так ведь не ради же тебя я согласился! Раз она приняла приглашение, что мне оставалось делать? Впрочем, я не советовал ей ехать на вечер. – Роберт усмехнулся. – А она ни в какую! Твердит, что должна быть обязательно. Элизабет надеялась, что ее первый выход в свет станет официальным признанием роли, которую она заслуживает. Н-да!.. А ты буквально наплевал на нее… Хотя в постели, думаю, поешь Элизабет дифирамбы, полагая, что спать с тобой – предел ее мечтаний.

– А ты считаешь, что в постель я ее затащил силой? – заметил Билли с насмешкой. – Да она сама упала в объятия, едва я прикоснулся к ней. Только и ждет, чтобы оказаться со мной вдвоем.

Не показывая вида, как больно задели его слова брата, Роберт неопределенно протянул:

– Ну и ну! – и с затаенной надеждой спросил: – Кстати, теперь она свободна?

– А твое какое дело? Заруби на носу: что мое, то мое! – Билли вскочил, перегнулся через стол и, с силой вбивая палец в грудь Роберта, сказал с расстановкой:

– Если только узнаю… если вздумаешь… Убью, если что! Усвоил?

Блэкмор-младший поднялся, прищурился и, выделяя каждое слово, спросил:

– Это что, вызов? Угроза?

– С какой стати? Не смей и мечтать о Лиз! Предупреждаю – головы не сносить.

Впервые в жизни взгляды братьев скрестились клинками враждебных глаз. В оливковых – таилась ярость, а серые – потемнели и сверкнули злобой.

– Даже так? Думаю, ты потерял и ее, и права на нее, – усмехнулся Роберт, – если… если только не уговоришь ее снова?

– Угадал! После работы заберу Элизабет и увезу в Гайд-парк, – небрежно обронил Билли. – Элизабет моя, понял? И всегда будет моей, уяснил?

– Еще посмотрим! – подумал Роберт, когда Билли, резко повернувшись, ушел, оглушительно хлопнув дверью. Как говорится, цыплят по осени считают.

В раздумье он потянулся к внутреннему телефону.

– Элизабет, загляни ко мне, – сказал он мягко, услышав ее взволнованный голос.

Когда девушка робко открыла дверь, Роберт, как обычно, встретил ее улыбкой.

– Прости меня, – пробормотала она виновато. – Он… как бы тебе объяснить? Словом, я проболталась…

– Сядь, – сказал Роберт спокойно.

Элизабет опустилась в кресло. Выглядела она неважно, напоминая нашкодившую собачку, ожидающую очередного окрика.

– Билли уговорил тебя вернуться?

– Нет! Ни за что! – Она гордо вскинула голову.

– А мне он сообщил нечто иное, – сдержанно заметил Роберт.

– Твой брат волен говорить что пожелает, – ответила Элизабет, поджав губы. – Он вообще отличается склонностью выдавать желаемое за действительное.

Роберт улыбнулся.

– Может быть, может быть… Что же ты намерена предпринять, если он зайдет за тобой в конце рабочего дня?

Девушка пожала плечами.

– Да просто откажусь ехать с ним…

– Не передумаешь?

– Исключено! – заверила она таким тоном, что Роберту не оставалось ничего иного, как только энергично кивнуть.

– Тогда я приглашаю тебя на ужин. Не возражаешь? – с надеждой глядя ей прямо в глаза, сказал Блэкмор-младший.

Она нахмурилась.

– Если собираешься лить бальзам на мои раны, то не вижу необходимости, – заметила она решительно. – Я способна сама за себя постоять. – И, помолчав, мягко добавила: – Не торопись, дай мне разобраться с Билли… Я не забыла Венецию…

Роберт кинул на нее взгляд и вдруг догадался, что она не сжигает за собой мосты. И не став теребить и свои и ее душевные раны, перешел к делам.

– Из Бостона прикатил Дэвид Гибсон. Знаешь, чем закончится деловая встреча, если я пойду один?

Да уж! – подумала Элиз. Дэвид Гибсон в этом смысле – катастрофа.

Первоклассный конструктор, он, выйдя на пенсию, заручился финансовой поддержкой Блэкморов и основал фирму по выпуску пишущих машинок. И все бы ничего, дела шли успешно, если бы не одно обстоятельство. Не дурак выпить, Гибсон накачивал партнера до состояния невесомости, оставаясь при этом абсолютно трезвым, и добивался существенных послаблений и уступок. Так что Роберт вправе рассчитывать на своего главного менеджера как на координатора в застольной беседе.

– Насколько я уловил, вечер у тебя свободный, поэтому для пользы дела окажи любезность. Без тебя я как без рук!

– Так и быть! – согласилась польщенная Элизабет.

– Чудесно! – повеселел Роберт. В серых глазах вспыхнул лукавый огонек, но моментально погас, как только девушка его заметила. – Отпускаю тебя на час раньше.

Слава Богу! – обрадовалась Элизабет. Когда появится Билли, он ее не застанет.

– Я за тобой заеду к Кристине ровно в семь, – улыбнулся Роберт.

Билли появился у Кристины ровно в шесть тридцать.

Приняв ванну, благоухающая, в махровом халате персикового цвета, с заколкой в иссиня-черных волосах, Элизабет как раз вышла в холл.

В то время верная подруга придерживала ногой входную дверь, не пропуская Билли. Увидев Элизабет, Билли стал темнее тучи.

– Прикажи ей открыть дверь! – потребовал он. – А не то…

– Это моя квартира, глубокоуважаемый Билли Блэкмор! И я…

– Пусти его, – заторопилась Элизабет сгладить инцидент, заметив на ее виске нервный тик, – как-никак босс все-таки.

Окинув обоих сердитым взглядом, Кристина отошла в сторону. Элизабет, сунув руки в карманы халата, побрела в гостиную.

Билли направился за ней.

Кристина хотела двинуться следом, но он бесцеремонно захлопнул дверь перед ее носом.

Оставшись одни, Элизабет и Билли молча глядели друг на друга.

Взяв себя в руки, девушка повернулась к боссу. От ее взгляда не ускользнула происшедшая с ним метаморфоза.

Судя по выражению лица, подумала она, у него на душе кошки скребут. Углы рта опущены, словно мировая скорбь снизошла на Билли и овладела всеми думами.

– Собирайся! Поехали домой, – сказал он хриплым голосом.

Сердце девушки сжалось от жалости, однако она не отвела взгляд, смотрела на Блэкмора в упор, не мигая.

– Нет, Билл! – Она яростно покачала головой, отчего влажные пряди рассыпались по плечам. – У нас разные представления о доме, и я не поеду туда, где жизнь с тобой оказалась обманом. Притворство, утайки мне не по душе.

– Обманом? – переспросил босс, подходя к Элизабет. Проведя ладонью но ее щеке, запрокинул голову ровно настолько, чтобы заглянуть в глубину ярко-синих глаз. – Ты что-то не то говоришь! Не вижу никакого обмана, а вот желания – сколько угодно. Ты же хочешь меня?

– Я и не скрываю, – вздохнула девушка, – почувствовать мои желания нетрудно. Но вот каковы твои, не могу понять. Что хочешь ты? Меня – со всеми чувствами и переживаниями – или мое тело, которое откликается на твой зов?

– Зов, чувства, переживания… Не мудри! Послушать тебя, так я пользуюсь твоими ласками, ничего не давая взамен. А разве это так? – сказал он прерывающимся голосом. Билли провел ладонью по ее шее, и девушка затрепетала. – Видишь, я дотрагиваюсь до тебя, тебе приятно, – понизил он голос. У Элиз перехватило дыхание, когда другой рукой Билл погладил ее спину между лопатками. Она хотела отвернуться, но пальцы слегка сжали ее шею, лишив возможности отвести взгляд. – А мне достаточно посмотреть на тебя, как сразу возникает желание прижаться к тебе и… ласкать, ласкать. Мы дарим друг другу величайшее наслаждение, обладая друг другом. Почему нужно обязательно разрушать то хорошее, что есть между нами?

– Почему? – спросила она себя, опустив ресницы, чтобы не видеть пламя страсти, разгорающееся в его глазах. Потому, видимо, что он сказал истинную правду, если забыть о желании любой женщины стать единственной, обожаемой, драгоценной. Да, страсть!

Да, сексуальное влечение! Но чувственное удовольствие затрагивала лишь малую толику ее существа. Не потому ли душа так ноет, что остается невостребованной?

– Мне этого мало, – произнесла Элиз чуть слышно. – От тебя я хочу получать больше.

– Больше, чем что? – спросил Билли и резким движением распахнул халат, обнажив ее грудь.

Элизабет ахнула и попыталась оттолкнуть его. Однако он, властно обняв девушку за талию, прижал к себе, лаская соски. Кончиками пальцев он едва касался их, а они, будто почки на розовых кустах, по-весеннему набухали, просыпаясь к жизни.

Элиз тоненько застонала. Билли наклонился, и прежде чем она смогла воспротивиться невиданному самоуправству, молча, но энергично закрыл ей рот поцелуем.

Внимание, Лиз! – подоспел разум. Очередной тест…

Она сделала попытку охладить эмоции, стараясь припомнить обиды и досады, от которых кровоточило сердце. Наконец ей удалось выскользнуть из кольца рук, но ненадолго. Билли снова ловко поймал ее и принялся осыпать ласками с такой неистовой напористостью, что плоть-предательница дрогнула, дыхание мгновенно сбилось с ритма. Экономя силы, Элизабет была вынуждена затихнуть.

Внезапная остановка в борьбе непроизвольно выгнула ее тело дугой, до странности повторившей изгиб его торса.

Элизабет, неискушенный стратег, считала, что ее чувства находятся под надежным прикрытием разума. Впрочем, не без основания. Однако Блэкмор, воспользовавшись временным затишьем, изменил тактику, приведя в действие сокрушительно опасный рот, сметающий на пути к цели любые преграды. Вот тут-то девушка и не устояла!

Едва ее губы распахнулись под мощным натиском, как язык Билли моментально заманил ее язык в сладострастную ловушку. И Элизабет, оставив попытки к сопротивлению, подняла руки вверх, обвив его шею.

– Ну, вояка! – воскликнул он, объятый азартом завоевателя. – Разве не видишь, что мы дошли до роковой черты? Еще бы чуть-чуть того, что ты назвала словечком «больше» и настал бы наш смертный час!

– Оргазм, а не смертный час, – потерянно вымолвила девушка, глядя на него с тоскливой горечью. – Почему ты постоянно стараешься свести наши отношения к сексу?

– А стараться не нужно! Его у нас в избытке! И у тебя, и у меня. Большинство пар мечтает о такой страсти, да только не у всех, к сожалению, получается. А ты, по-моему, либо обманываешь себя, либо притворяешься, заявляя, будто не хочешь слиться воедино.

– Я и не говорила, – возразила она, в который раз пытаясь отстраниться от Билли. – Просто считаю, что мужчину и женщину должен связывать не только секс.

– А я думаю, секс – самое главное, – сказал он, выделяя каждое слово. – И ничего другого предложить тебе не могу. Не строй из себя наивную дурочку, будто не понимаешь, что я имею в виду. Никуда ты от меня не денешься. И не выдумывай!

И чтобы доказать, что прав он, а не она, Блэкмор поглотил ее губы с такой губительной для рассудка страстностью, что Элизабет стала мягче воска горящей свечи.

Она обмякла и уже не сопротивлялась, когда его пальцы развязывали узел на пояске, а потом стянули халат и отбросили прочь.

Билли прижимал обнаженную девушку к себе, и нежная кожа не противилась прикосновению к его одежде.

Элизабет стала податливой, соблазнительно размякшей, когда мужские руки отправились вниз к бедрам. Они согревали ее таинственным теплом, разливавшимся по телу, отчего в ногах появилась слабость. И она жадно приникла к нему.

Тогда его опытные пальцы заскользили по атласной коже и добрались до попки, где повели себя как настоящие агрессоры. Прибрав к рукам вожделенную мягкость, Билли начал раскачиваться в пульсирующем ритме желания.

Поцелуй получился такой неистовый, что Элизабет, обхватив его голову трепетными пальцами, прижалась к ней еще крепче, вытянувшись вдоль его тела. Грудь распласталась на его широкой груди, соски затвердели и запульсировали.

Эх, Элизабет, усмехнулся разум, какой легкой добычей оказалась ты для охотника!..

Но что самое ужасное, ей уже было все равно.

– Ты меня хочешь! – объявил Билли, торжествуя.

– Да, – сказала она просто.

Он продолжал ласкать самые интимные места, поскольку за полгода изучил ее вдоль и поперек.

Однако подобное проявление любовных ласк не вызывало в Элизабет чувства гордости что она способна довести до экстаза мужчину. Напротив, она устыдилась, как легко и просто он подчиняет ее своему желанию.

И вдруг на нее накатило! Женская стыдливость иногда перерастает в разгульное лихачество. И, помедлив, девушка опустила руку и тронула обтянутый брюками бугор внизу его живота.

Отпрянув, она победоносно взглянула на Билли и голосом, срывающимся от возбуждения, произнесла:

– Так ведь и ты меня хочешь!

– И горжусь! В отличие от тебя.

– О-о-о… – застонала Элизабет, когда его пальцы ласково дотронулись до влажной промежности, отчего тело встрепенулось, а она, наконец, освободившись от плена чувственности, туманящей рассудок, жалобно прошептала: – Ты… ты сладострастный подлец…

– Ничего себе! И это в благодарность за удовольствие? – усмехнулся мужчина. – Я еще и не то могу, – шепнул он на ушко. – Прямо сейчас, здесь, а лучше дома, где нам никто не помешает. Одно твое слово…

Слово… Видимо, следует сказать «да», подумала Элизабет.

Билли стал покрывать ее лицо страстными поцелуями, от которых зашлось сердце, будто подталкивая: не раздумывай, позволь сорваться с языка коротенькому словечку.

И вдруг Блэкмор, как всегда непредсказуемый, повел себя совершенно непонятно. Вместо того чтобы положить ее на лопатки – в прямом или в переносном смысле, – поцеловал Элизабет и, подобрав с пола халат, помог ей одеться.

– Да, моя Лиз, да, любимая! – прошептал он громко, прижав девушку к себе. – Только ты! Никто, кроме тебя, мне не нужен. Не заставляй валяться у тебя в ногах…

Его слова вызвали такую нежность, что Элизабет, подняв затуманенные от волнения глаза, уже хотела сказать, что всегда будет с ним, как распахнулась дверь и в гостиную вошел Роберт.

Мгновенно оценив ситуацию, он выдержал паузу и нарочито грубо произнес:

– Привет, Билл! Готовишь девочку для свидания со мной? Не утруждай себя, братец любезный! Я с большим удовольствием займусь ею сам.

Элизабет стояла как громом пораженная, хватая ртом воздух. Она почти оцепенела от неподдающейся объяснению хамской выходки Роберта.

Разъяренный Билли рванулся к брату и занес кулак, чтобы нанести удар в челюсть. Но девушка, закричав «Нет!», повисла на его руке.

– Билл, не смей! Он провоцирует тебя, – умоляла она, с трудом удерживая Блэкмора-старшего.

– Отпусти руку! Ты что, с ума сошла? Как ты можешь защищать его после того, что он себе позволил? Ты даешь повод к определенному размышлению.

– Перестань! Я не защищаю его. Роберт твой брат. Разве можно бить только за то, что он позволил неуместную шутку?

– Пошутил, говоришь? – Билли прищурился и сжал ее запястье с такой силой, что она поморщилась от боли. – Что происходит между вами за моей спиной?

– Ах, Боже мой! Да ничего, конечно! – возразила Элизабет и, бросив выразительный взгляд на Блэкмора-младшего, сказала: – Как можно подозревать Роберта?

Сообразив, что Элизабет не знает об утренней стычке с братом, Билли пропустил последнюю реплику мимо ушей.

– Значит, я должен поверить, будто выходка Роберта – невинная шуточка?

– Да нет, зачем же? – Тот, похоже, вознамерился подлить масла в огонь, бушующий в груди Блэкмора-старшего.

Элизабет беспокойно посмотрела на Роберта и вдруг поняла, что он не сдержится и начистоту выложит все про их краткосрочный роман.

– Прекрати, Роберт! – повысила она голос. – Не время сводить счеты. – Потом посмотрела на Билли и с усмешкой добавила: – Ты, конечно, понимаешь, что мы с Робертом… что между нами ничего нет?

– Тогда какого черта он явился сюда? Кажется, его никто не ждал. Или я не прав? – Глаза Билли угрожающе сверкнули. Девушка поежилась.

– А кто тебе сказал, что меня не ждали? Как раз наоборот! Я пригласил Элизабет поужинать, – спокойно заявил Роберт.

Билли продолжал одной рукой держать ее за талию, другую снова сжал в кулак и, как гремучая змея, изготовился к броску.

– Послушай, я ведь, помнится, тебя сегодня предупредил, чтобы ты не зарывался? – процедил он, с прищуром глядя на брата.

– Помнится, и я тебя тоже, – заметил тот невозмутимо.

Блэкморы обменялись взглядами, настолько враждебными, что казалось, будто в гостиной запахло грозой и сверкнула молния.

Элизабет беспокойно переводила взгляд с одного брата на другого и наконец взмолилась:

– Пожалуйста, прошу вас! Не ссорьтесь из-за меня.

Билли посмотрел на нее и приказал:

– Одевайся! Мы уезжаем сию же минуту…

– Но я договорилась с Робертом, у нас деловая встреча в ресторане. – Синие глаза Элизабет вызывающе сверкнули. – Я не могу, потому что…

– Прелестно! Меня ничего не интересует. Уж не собираешься ли ты всерьез выбирать между ужином и мной? Повторяю, пошли немедленно.

– Но я не одета! – заметила Элизабет удивленно.

– А ты ему такая больше нравишься, – ухмыльнулся Роберт. – Билл вообще не обращает внимания на женщин, если они не в неглиже. Забавно, ей Богу! И как такая мысль мне раньше в голову не приходила? Так что, Элизабет, учти…

Билли послал брата в нокдаун, ударив снизу в челюсть с такой силой, что тот отлетел на журнальный столик, ударившись об угол, прежде чем растянуться на полу.

Девушка, не помня себя от ужаса, вскрикнула и бросилась к Роберту, но Блэкмор-старший удержал ее, крепко схватив за запястья, и рванул к себе.

– Не подходи! – рявкнул он. – Одевайся! И быстро. – Он подтолкнул Элизабет к двери.

– Нет!

Потом она никак не могла понять, как ей удалось проявить неожиданное упорство. Когда Роберт вошел в гостиную, она уже была готова вернуться с Билли в Гайд-парк. Но безобразная сцена вызвала у нее шок, и, как ни странно, привела в чувство.

Элизабет подошла к Роберту и опустилась на колени.

– Что ты делаешь? – резко спросил Билли, наблюдая, как она осторожно повернула голову Роберта и, достав из кармана платок, приложила к рассеченной губе. Малиновый кровоподтек угрожающе расплывался по скуле.

– То, что видишь, – ответила она и решительно добавила: – Я остаюсь здесь.

Последовала пауза. Билли, похоже, не верил своим ушам.

– Потому, что я врезал этому подонку? – наконец зло спросил он.

– Нет, – ответила Элизабет. – Роберт заслужил. – Тот поморщился, но не сделал никакой попытки подняться с пола. – Но кое в чем он прав, не так ли? – Девушка подняла на Блэкмора-старшего глаза. – Тебе и в самом деле нужно только мое тело. Ведь сама я не представляю для тебя никакого интереса, не правда ли? Не поеду я с тобой, Билл, – сказала она с мрачной решимостью.

Наступила тишина. Она как бы окутала их, мужчину и женщину на полу и Билли, стоявшего неподалеку.

Потом раздался голос, показавшийся девушке незнакомым, настолько безучастно он прозвучал:

– Ну и черт с тобой!

Бросив на Роберта испепеляющий взгляд, Блэкмор-старший стремительно вышел из комнаты, задев плечом Кристину, застывшую на пороге.

– Какой ужас! – всплеснула та руками. – Что происходит? – Увидав окровавленное лицо Роберта, вытаращила глаза. – У вас рассечена губа, – обратилась она к нему.

Хлопнула входная дверь. Элизабет, прикрыв глаза дрожащей рукой, присела на стул.

– Роберт, для чего ты это сделал? – спросила она громким шепотом. – Зачем тебе понадобилось дразнить его?

– Затем, мисс Гиллан, что вы опрометчиво заявили, будто не нуждаетесь в заступничестве. Теперь убедились в своей ошибке, едва не позволив ему снова наплевать на вас?

Элизабет поморщилась, уловив в словах неприкрытый сарказм. Горькая правда заставила ее съежиться от стыда.

Да, Роберт прав, она чуть не согласилась добровольно стать вечной рабыней Билли, подумала девушка.

– И все же тебе не следовало защищать меня, вы же братья! – сказала она Роберту с укором.

Он кивнул.

– Тем более! Я люблю брата, но не позволю ему унижать тебя.

– Значит, ты специально разозлил его? – Элизабет глотала слезы. – Зачем сделал вид, будто между нами что-то есть?

– А разве нет? – возразил он. И не дождавшись ответа, сказал: – А Билли взвился до небес! Чуть за волосы тебя не утащил.

Элизабет вздохнула.

– И тем не менее, я не собиралась играть на его чувствах.

– А почему бы и нет? Он с успехом играл на твоих и довольно продолжительное время. – Заметив, как девушка побледнела, добавил: – Не переживай! Он любит тебя. Я то знаю. Как увидел, так потерял покой. Толстокожий он, вот в чем беда! Его давно пора разбудить, встряхнуть, что ли, как следует… пока он не потерял шанс обрести счастье в жизни!

– Роберт, ты его плохо знаешь. Он, возможно, привязан ко мне, но не потому, что любит, его интересует только секс.

– А ты тоже хороша, кого угодно доведешь до умопомрачения. Я, во всяком случае, уже на пределе.

– Я не просила тебя вмешиваться в наши дела. Сказала же, разберусь сама.

– Н-да! Похоже, сегодняшний ужин не для тебя, боюсь, и мне несдобровать.

– Господи, Роберт, я просто без сил! Уходи, прошу тебя…

Блэкмор-младший посмотрел на Элизабет, хотел что-то сказать, но махнул рукой, повернулся и вышел.

Глава четвертая

– Что все-таки произошло? – спросила Кристина после ухода Блэкмора-младшего.

– Ничего особенного, – устало ответила Элизабет. – Роберт, защищая мою честь, разыграл перед братом совершенно идиотскую комедию.

– Вот оно что-о-о-о… – протянула Кристина. Помолчав, спросила: – И получил по морде? Ему Билли рассек губу?

– Не я же! – бросила Элизабет и, вздохнув, добавила: – А жаль, что не я!

Как гадко, пошло, безобразно выглядела сцена, страдала она. Расстаться спокойно и просто, оставляя в памяти сожаление и восхищение собой, – великое искусство. А она вот не сумела…

Роберт!.. Как он мог, какое имел право вторгаться – и так грубо! – в их отношения с братом? Сказал, Билл, видите ли, ее любит… Вздор! Для него самое главное – секс!

Кристина приготовила легкий ужин. Включила телевизор. Элизабет, словно глухонемая, ничего не слышала, молчала и, кажется, ничего не видела, глядя на экран. Пару раз Кристина пыталась вовлечь подругу в разговор, но потом оставила всякие попытки растормошить ее.

Элизабет сидела и ждала… ждала, не раздастся ли телефонный звонок. Сознавала, что Билли не подумает поднять трубку, но вопреки здравому смыслу надеялась. Она то и дело вздыхала. Не нужно горевать! – советовал разум. Вся жизнь впереди. Новые знакомства, встречи, свидания…

Горько, обидно, мучительно грустно, когда умирает любовь! – в который раз тяжело вздохнула девушка. Сиди теперь и оплакивай несбывшиеся мечты. А почему умирает? – одернула она себя. Просто забыть о чувствах на время, набраться сил… Когда очень любишь – многое прощаешь! Нет, не то… Можно отпустить любые прегрешения тому, кто тебя любит. Вот, если она сейчас соберет вещи и отправится к Билли, он с радостью примет ее. А что дальше?

Билли… Сердце сразу заныло, едва она представила его, улыбающегося, нежного, страстного. Обнимает, целует…

– Пойду сварю кофе, – сказала Кристина. – Ты будешь?

– Кофе? – переспросила Элизабет безжизненным голосом. – Пожалуй, я лягу спать.

– Спать так спать, – с несвойственной легкостью согласилась Кристина.

Элизабет поднялась и как сонная муха поплелась к двери. Подруга проводила ее сочувственным взглядом, понимая, что та ночью не сомкнет глаз, как бы ни старалась.

Элизабет вытянулась на кровати, до мельчайших подробностей припоминая, с какой страстью они любили здесь друг друга первый раз…

На следующий день после инцидента Элизабет сказалась больной и, проводив Кристину на работу, бесцельно бродила по комнатам.

Билли вращается в светских кругах, где много красивых богатых женщин. Ну и что с того? Какая тебе разница? Ты же знаешь, что нужна ему для легкой интрижки? – уговаривала себя девушка. – К его услугам сливки общества. Не следует больше допускать Билли к себе. И на поцелуй не следовало отвечать. Ни в коем случае! Сама виновата.

Элизабет присела у зеркала, рассеянно расчесывая роскошные длинные волосы. Да как же случилось, что в считанные дни она забыла о Роберте? И мгновенно по уши влюбилась в Билли?..

Девушка так глубоко задумалась, что вздрогнула, когда в дверь раздался звонок. Наверное, Кристина что-то забыла, подумала Элизабет, направляясь в прихожую. Она распахнула дверь и остолбенела: на пороге стоял босс. Пока она раздумывала, что делать, Билли осторожно потянул ее к себе, и она поддалась, не вырывалась. Накручивая на палец шелковистые пряди, он другой рукой провел вдоль спины. Элизабет не сопротивлялась. Его ладонь источала тепло, которое точно огнем растекалось по ее телу. Я хочу его, смятенно думала девушка, как я хочу его! Хочу обнимать его, упиваться его ласками. Прерывисто дыша, она потрясенно смотрела в его глаза, стараясь сохранить между ним и собой хоть какое-то расстояние. Одним поцелуем в мгновение ока Билли удалось растопить лед ее благоразумия. Какой ужас!..

– С первой же минуты, когда ты улыбнулась мне, я желал тебя, – тихо произнес Билли, – мечтал оказаться с тобой в постели.

– Нет! – вскрикнула она сдавленным голосом.

– Да! – хрипло произнес он и, подхватив девушку на руки, понес на кровать.

В считанные минуты оказалась на полу и его, и ее одежда, и Билли со стоном припал к девичьим губам, и они раскрылись, позволяя ему вкусить их сладость. Сильные ладони скользнули под ее спину, слегка приподнимая хрупкое тело. Билли опустился на нее, осыпал поцелуями шею, грудь, тонкую талию, плоский живот. Охваченная непреодолимым желанием, Элизабет выгнула спину и всецело отдалась ласке. Какие у него уверенные, искусные руки, как легко его губы отыскивают потайные местечки, дарят невероятное наслаждение!

Элизабет ощутила жгучую потребность доставить ему такое же удовольствие, почувствовать под пальцами и губами его горячую плоть. Она перевернула его на спину и легла сверху.

Длинные шелковистые волосы накрыли Билли душистым шелковым плащом, отгородив их от реальности. Они оказались в своем особом мире – мире эротического наслаждения.

Ритм их движений убыстрялся с каждой секундой. Билли усадил Элизабет сверху, подавшись вперед, соединился с ней, но не выдержал пассивной роли, привлек к себе, так что ее соски коснулись его твердой груди, и не совладав с собой, перевернул ее на спину и уже не мог больше сдерживаться. Ведомый инстинктом любовника, он увлек Элизабет к вершинам блаженства…

Девушку бросило в дрожь, потом странным образом подвело живот, и она, подобрав ноги, свернулась в клубок. Ей мгновенно захотелось, чтобы Билли был рядом. Сердце забилось…

Вытянуться бы сейчас на белоснежных простынях! Он – на ней, она – под ним!..

Элизабет сжала руками виски.

– Моя, только моя… – услышала она явственно его шепот, приглушенный и страстный.

Девушка подавила стон.

Ну что? – встрепенулся язвительно разум. Уже забыла, как резко хватался Билли за телефонную трубку, когда – вечно некстати! – раздавался оглушительно яростный трезвон? Ах, Мэри, ах, Берта…

Элизабет уткнулась в подушку.

«Лиз, прости! Нужно отлучиться…» И оставил ее одну, страдающую и обиженную.

Он – счастлив, а ты нет! – не унимался рассудок. Благополучие, удачливость и счастье не оставляют места для чуткости, помни.

Хорошо, хорошо, успокойся! Сердце поболит и перестанет. Время – великий лекарь. Оно ослабит ее влечение к мужчине, которого Элизабет безумно желала.

Утром, когда Элизабет вошла в вестибюль дома, где размещалась компания Блэкморов – ковры, мягкая мебель, оби гая велюром и кожей, – она находилась на пределе.

Бессонная ночь давала о себе знать: голова тяжелая, настроение – на нуле. Хотелось сорвать злость на каждом, кто встретится на пути.

Конечно, Роберту досталось больше, поскольку именно он, как считала Элизабет, вывел ее из равновесия накануне вечером.

С Билли она разобралась. Любовь в прошлом! И с Робертом нора объясниться.

Элизабет поднялась на лифте на свой этаж и, когда двери распахнулись, пулей вылетев из кабины, решительной походкой направилась прямо к Блэкмору-младшему.

– Минуточку, минуточку! – остановил ее голос Дайаны. – Он отбыл в Бостон, а вы вместо него отправитесь во Франкфурт-на-Майне.

– Почему я? – возразила Элизабет. – Я не имею права подписи.

– А вам и не придется ничего подписывать, – сказала секретарша, – лишь внимательно ознакомиться с документами, которые шеф для вас оставил, и ждать его. Роберт полагает, что прилетит во Франкфурт через пару дней.

– Убийственная логика! – заметила Элизабет. – В пятницу утром Эдди Крокер недвусмысленно дал понять, что не намерен нести убытки из-за нашей нерасторопности. Надо ковать железо пока горячо, иначе упустим выгодное предложение.

Дайана пожала плечами, мол, ее дело десятое. Протянув папку, сказала:

– Вот, пожалуйста! Здесь документы по контракту с Крокером. Роберт просил передать следующее. Пусть пройдется по бумагам частым гребешком и вычешет к моему приезду все огрехи. Шеф подозревает, что Крокер просто морочит нам голову, чтобы выжать побольше денег. – Дайана задумалась. – В общем, Блэкмор хочет, чтобы вы при встрече с ним дали ему достойный отпор.

Наконец-то! – Элизабет вздохнула с облегчением. Сообразил, видимо, что с Эдди следует держать ухо востро.

– «Пусть почувствует, что мы не намерены идти у него на поводу», заявил шеф, улетая. Понятно? Значит, так! Вы встречаетесь с Крокером завтра. Билет на самолет я заказала. Вылет во Франкфурт—сразу после обеда. Пятизвездочный отель я уже зарезервировала. Время есть, чтобы собраться. Возвращайтесь домой.

– И когда только Роберт успел? – спросила совершенно сбитая с толку Элизабет.

– С утра пораньше, – заметила Дайана, поджимая губы. – Поднял меня с постели телефонным звонком в несусветную рань. Велел в шесть тридцать находиться в офисе. Впрочем, я не удивилась.

– А я – очень. Зачем понадобилось беспокоить тебя? Разве нельзя напрямую связаться со мной? Тем более я привыкла к неожиданностям подобного рода.

Дайана опять пожала плечами.

– Если вы не знаете, то я тем более. Во всяком случае, когда я появилась, Роберт носился по офису как бешеный, – фыркнула секретарша. – А папка с документами уже лежала для вас на столе.

– А что с Бостоном? – поинтересовалась Элизабет, вспомнив про ужин с Дэвидом Гибсоном, который намечался накануне.

– Понятия не имею. Очевидно, у мистера Гибсона возникли какие-то технические проблемы. Ну а мне шеф приказал оставаться здесь и руководить, – Дайана развела руками, – целым отделом.

Что ж, возможно, неожиданная командировка даже к лучшему, размышляла Элизабет, ожидая в аэропорту посадки на рейс. Выяснение отношений с Робертом не приведет ни к чему хорошему. В конце концов, работа есть работа! Оба довольны друг другом, пока деловые контакты не пересекались с личными. Решив впредь держаться с шефом только в официальных рамках, она усмехнулась. Господи, ну почему люди сначала делают, а потом размышляют? Если бы с самого начала Элизабет сохраняла с обоими Блэкморами почтительную дистанцию, не чувствовала бы сейчас себя идиоткой.

Какое счастье, что она улетает во Франкфурт-на-Майне! Соблазн кинуться в объятия Билла совершенно исключается. Там можно думать о нем сколько душе угодно. Не опасно, удивительная штука жизнь, философствовала Элизабет. Прошлое всегда остается одним и тем же, но вспоминается по-разному. Ну вот Билл… Какую власть приобрел над ней! Очутись от него хоть за тридевять земель, от колдовских чар вряд ли можно избавиться.

Сидит, к примеру, Блэкмор-старший в своем кабинете этажом выше за вытянутым, обтянутым черной кожей столом, а Она ощущает флюиды, некие электрические токи, исходящие от него, даже как бы заряженные сексуально.

Или в Гайд-парке… Билл принимает душ, она сама не своя. И он знает! Выходит из ванной голышом, будто ему доставляет удовольствие видеть ее широко раскрытые глаза, напряженный взгляд.

Наглый, отвратительный тип! Понимает, что возбуждает ее. И Элизабет не может с собой справиться. Ах, Боже мой, разве в этом дело? Одетый, раздетый… Билли опасен для нее, вот и весь сказ!

А когда Билли отправляется играть в гольф? В полосатой футболке и белоснежных шортах он просто неотразим. Гольф – его страсть…

Когда родители привезли его в школу закрытого типа, Билл себе места не находил. Страдал ужасно…

Однажды ночью он рассказал о себе все, без утайки. Про амбиции, сожаления, разочарования. Поведал сокровенные мечты.

Разве раскрывают душу, если не доверяют? В ту ночь Элизабет подумалось, что он ее любит. Его лицо, красивое и выразительное, склонялось над ней. Нежностью звучал в темноте счастливый шепот.

Еще в школе Блэкмор-старший понял, что горевать на людях не пристало. Гораздо разумнее обрести уверенность и доказать, на что способен.

Не только он, но и другие мальчики чувствовали себя одинокими и несчастными. Одни с ожесточением набросились на учебу, другие, подобно Биллу, нашли утешение в спорте. Однако на занятиях это не отразилось. Биллу все давалось легко. Особенно точные науки.

Помнится, тогда Элизабет погладила его по щеке, он засмеялся…

Свободное время Блэкмор отдавал гандболу, футболу, а гольф стал самым любимым видом спорта.

Как юноша гордился, когда его пригласили выступить в играх на первенство штата! Но вмешались родители. Спорт весьма привлекателен, заявили они, но не главное для их старшего сына. Наследнику мощной империи Блэкморов уготована иная стезя, и он обязан считаться с мнением старших.

Ему исполнилось восемнадцать, когда отец с матерью запретили и думать об участии в чемпионате, вызвав у него глубокое разочарование. Обида так захлестнула Билли, что он выбросил спортивные принадлежности в мусорный бак, категорически отказавшись отстаивать даже честь школы.

– Попросту говоря, взбесился! – добавил Билл, потеревшись щекой о плечо девушки.

Юный бунтовщик стал неуправляемым. А тут подвернулась Мэри и совершенно неожиданно забеременела…

Мужчина замолчал. Вздохнув, продолжил исповедь.

Его родители сияли от счастья, а ее – тем более, потому что Мэри оказалась под стать ему: такая же бесшабашная и злая на божий свет.

– Предки сообща натянули поводья и укротили нас в два счета, – усмехнулся Билл. – Я же тогда понял: случилось непоправимое. Родилась девочка. Одно утешение! Голос Билла потеплел. Они с женой обожали очаровательную малышку, бабушки и дедушки не могли надышаться на внучку…

Элизабет вспоминала, восстанавливая в памяти его рассказ. Старалась осмыслить прошлое Блэкмора и понять настоящее.

Про спорт он и думать забыл. С Мэри жили как кошка с собакой. Берта подрастала, родители старели. Приходилось изображать влюбленных голубков, с трудом скрывая скандалы – оборотную сторону безрассудной юности.

Однажды на пороге дома появился Роберт. На мальчишеской физиономии сияла счастливая улыбка.

– Билл, пойдем, пожалуйста, поиграем! – сказал он просительно.

Эхом донесся до девушки из той ночи журчащий, переливчатый смех Билла, полный тепла и нежности к младшему брату.

С тех пор он снова стал увлекаться гольфом. Брак давно дышал на ладан, но ни он, ни Мэри не предпринимали никаких шагов, чтобы похоронить его окончательно: оба боялись нанести травму маленькой дочери и убеленным сединами родителям.

Элизабет вздохнула.

Удар судьбы, крушение надежд, выпавших на долю Билли в те годы, были настолько осязаемы, что она даже сейчас посочувствовала ему, а тогда ее сердце вообще разрывалось от жалости.

А потом случилось то, что рано или поздно непременно произошло бы. Билли и об этом поведал девушке.

Он и Мэри жили каждый сам по себе, если не принимать во внимание факт существования под одной крышей. Блэкмор-старший принял на себя всю тяжесть руководства компанией, потому что отец стал жаловаться на сердце. С великой радостью он взялся за дела, вести которые главе фирмы было не под силу. Мэри получила полную свободу, поскольку мужа совершенно не интересовало, где и с кем она проводит время, лишь бы соблюдались приличия.

Однажды Билли вернулся домой из командировки на день раньше. Войдя в особняк глубокой ночью, застал Мэри с любовником.

– Плевать я на него хотел! Но спать с моей женой в моей собственной квартире – извините! – подвел Билли черту под семейной жизнью.

И он подал на развод.

Десятилетняя Берта поклялась, что обожаемый папочка никогда не услышит ее криков, и на протяжении многих месяцев ни разу не нарушила клятву. Отца Билли прихватил очередной сердечный приступ, оказавшийся роковым, и старший сын снова ощутил себя виноватым.

– Все оказалось настолько ужасным, – признавался он Элизабет, – что, не дай Бог, пережить нечто подобное.

Закончив незадачливый роман с Мэри, Блэкмор вряд ли захочет начинать другой. Девушка понимала его. И тем не менее, семья держит Билла на коротком поводке…

– Прошу прощения, мадам!

Элизабет моргнула. По щеке покатилась слеза. Лицо стюардессы, явно было не в фокусе, когда она наклонилась.

– Пожалуйста, пристегните ремни! Через несколько минут наш самолет совершит посадку во Франкфурте-на-Майне.

Посадку?

Элизабет тряхнула головой, как бы желая убедиться, что полет проходит не во сне.

Господи! А она даже не помнила, как очутилась в самолете.

Ах, Билли, Билли, что ты со мной делаешь? Девушка закрыла глаза…

Она выглядела элегантно. Костюм цвета спелого персика подчеркивал точеную фигуру, а иссиня-черные пряди волос дополняли шарм, не оставшийся без внимания. Мужчины украдкой поглядывали на Элизабет, пока та ожидала, когда схлынет поток пассажиров. Они устремились в зал, где томились встречающие, многие держали в руках плакатики с названием фирм.

Нельзя сказать, будто девушка не заметила, что притягивает мужские взгляды. Просто сейчас ее это не интересовало. Элизабет скользила глазами по надписям на плакатиках.

Ну и Роберт! Элизабет лишь в последний момент вспомнила, что тот просил передать напоследок. К мисс Гиллан должен подойти в аэропорту один из его друзей. Во-первых, он не даст Элизабет скучать, во-вторых, будет повсюду сопровождать ее в качестве переводчика и личного шофера.

Зачем, спрашивается, такие сложности? Эдди Крокер прекрасно говорит по-английски.

Элизабет подавила раздражение, вызванное участившимися инициативами шефа. Что ж, причуды начальства, как правило, не обсуждаются, а исполняются.

Наконец ее взгляд зацепился за картонку с ее именем, которая болталась на груди мужчины в белоснежной рубашке. Незнакомец, к которому она направилась, заставил ее инстинктивно принять независимый вид, поскольку взгляд его светло-зеленых глаз выражал неприкрытый интерес.

Выше среднего роста, с каштановой шевелюрой, он вполне заслуживал определения «красивый», если бы не кислая физиономия. Правда, увидев яркую брюнетку, он мгновенно преобразился: скучающий вид уступил место неподдельному восхищению.

Когда Элизабет подошла, мужчина наградил ее такой жгучей улыбкой, что мгновенно подумалось: будь юбка чуть покороче, чулки непременно оплавились бы.

– Мисс Гиллан? – спросил он приветливо, но с немецким гонором. – Я – Макс Шнейдер. Ваша тень, приятель, друг – как вам угодно, покуда вы являетесь нашей гостьей.

И первым протянул руку.

– Позвольте поблагодарить вас за внимание, – ответила Элизабет, пожимая его ладонь. – Я не отниму у вас много времени, поскольку долго здесь не задержусь.

– Ради Бога, мисс Гиллан, я счастлив оказать вам услугу. – Макс расплылся в улыбке. – Роберт никогда не говорил мне, что у него такая очаровательная помощница. Искренне рад знакомству. Поверьте! Думаю, мы поладим…

Что-то насторожило ее в последней фразе, показалось, будто она прозвучит как вопрос, но в последнюю секунду Шнейдер изменил интонацию.

Н-да! С ним нужно держать ухо востро. Дамский угодник?.. Во всяком случае, на языке мед…

– Поехали? – прервала девушка затянувшуюся паузу и отметила немедленную реакцию на свой более чем сдержанный тон.

Ого! – сверкнули его глаза. То-то! – окатила его Элизабет с головы до ног ледяным взглядом.

Макс тотчас подобрался.

– Позвольте ваш саквояж, – произнес он бесстрастным голосом и, поддерживая девушку под локоть, повел к выходу.

Роскошный черный «Мерседес» резво рванулся с парковки и весело покатил по улицам.

Изредка Макс поглядывал на нее, но времени даром не терял – всю дорогу рассказывал о себе. Переводчик. Родители – служащие. Много друзей, некоторые из них занимают ответственные посты в мире бизнеса. Так что кое-какой полезной информацией владеет и может, между прочим, поделиться с теми, кого она интересует. Естественно, он не альтруист…

За деньги, значит! Элизабет отметила его дорогой костюм. Машина говорит сама за себя, подумала она. Весьма энергичный молодой человек. А манеры? Что кроется за внешним обаянием? Роберт еще не научился распознавать партнеров… Наверняка!

Однако Макс Шнейдер не лишен ума. Зеленоглазый бестия… Проницателен, увертлив, хитер как лис.

Подкатив к подъезду отеля, опытный водитель выключил зажигание и немедленно включил, вероятно, одну из своих самых обворожительных улыбок.

– Мисс Гиллан, как вы смотрите на то, чтобы вечером вместе поужинать? – повернулся Макс к девушке всем корпусом. – Думаю, есть смысл расслабиться, прежде чем утром окунемся с головой в работу, требующую напряжения. Приятная беседа, как известно, способствует повышению производительности труда и помогает ближе узнать друг друга.

– Боюсь, придется отказаться… – нахмурилась Элизабет, подумав, не разумнее ли уклониться от сближения. – Нужно посмотреть документацию. Одним словом, подготовиться к приезду Роберта, – подкрепила она свои позиции исключительно деловыми соображениями.

Бить прямой наводкой она не хотела, понимая, что Макс – приятель шефа.

– Понимаю, мисс Гиллан! Работа – это святое. Но у вас впереди целый день. К вечеру непременно устанете. В общем, как говорится, делу – время, а потехе – скажем, пару часов после семи. Резонно?

Вполне! – подумала Элизабет. Почему бы не принять приглашение? Она теперь вольная пташка. А Шнейдер обходителен, корректен. Скучать явно не придется. Она ему нравится. Слава Богу, не маленькая, видит… Положа руку на сердце, внимание приятно.

– Уговорили, мистер Шнейдер! Я согласна.

– Просто Макс. Договорились? – И он одарил ее ослепительной улыбкой.

Однако!.. Элизабет помедлила, но тоже улыбнулась. Зачем изображать неприступную крепость, в самом деле!

– Хорошо, Макс! А я Элизабет.

– Спасибо, Элизабет. Заеду за вами в половине восьмого.

И он укатил.

Чудесно! Вечер в одиночестве в гостинице, да еще в незнакомом городе? Нет уж, увольте!..

Медленно поднимаясь по широким мраморным ступеням шикарного отеля, девушка успела взвесить все за и против.

Войдя в вестибюль, она уже отдавала себе отчет в том, что, хотя новый знакомый стреляный воробей, но вполне пришелся ей по вкусу – элегантный, красивый, обходительный.

А как Макс обрадовался, когда я сменила гнев на милость! – подумала Элизабет, заполняя карточку в регистратуре.

А может, он женат или, что хуже, разведен? – усмехнулась гостья, идя за служащим к лифту.

Ну и что? Даже любопытно!

Элизабет не сдержала улыбки, подавая служащему чаевые, когда тот, поставив на скамеечку в прихожей саквояж, пожелал ей приятного отдыха.

Люкс оказался роскошным. Она даже не ожидала. А, впрочем, разве могло быть иначе? Вспомнилась заминка в регистратуре, когда девушка назвала имя и фамилию и объявила, что для нее забронирован номер. Вышколенный портье, окинув ее наметанным глазом, просмотрел книгу записей и, подняв бровь, поинтересовался, не представляет ли она концерн Блэкморов?

Вот так, дорогая Элизабет, Блэкморам – самое лучшее! – усмехнулась она, скидывая лодочки.

– Фи, мисс Гиллан! Откуда у вас провинциальный надрыв! – сказала она громко, ступая в чулках по пружинящему толстому ковру, который устилал пол элегантной спальни, в подобранных бледно-розовых тонах.

Повеселев, мурлыкая модную песенку, девушка повесила на плечики в огромный, как коттедж, шкаф вечернее платье от Валентино, а разные дамские мелочи разложила на полках тумбочек, стоявших по обе стороны поистине королевской кровати.

– За работу, мисс Правая рука мистера Роберта Блэкмора! – прошептала она торжественно, входя в умопомрачительную гостиную.

Достав из кейса папку с бумагами, швырнула небрежным жестом на журнальный стол.

Кресла, скорее диваны, в мягких объятиях которых можно было Отлично выспаться, окончательно сразили девушку.

Где-то около пяти она закончила просматривать документацию. Под ложечкой засосало.

Похвальное усердие!.. За весь день не было ни крошки.

Протянув руку, Элизабет сняла трубку и по внутреннему телефону заказала в номер бутерброды с ветчиной и черный кофе.

Взглянув на груду бумаг, встала и задумалась.

Три часа кропотливой работы… и никаких погрешностей! Впрочем, откуда им взяться? Юристы у Блэкморов – профессионалы, каких поискать! Дело знают, трудятся на совесть, ибо всем известно: за малейшую оплошность Билли увольняет без объяснения причин.

Билли…, Не надо! Ни-ни! – Элизабет погрозила себе пальцем, подумав, что она, как римский гладиатор, вполне заслуживает пальца, поднятого вверх.

Задорно тряхнув головой, она направилась в ванную.

Спустя четверть часа, посвежевшая, с волосами, собранными на затылке, в пушистом махровом халате, едва прикрывающем колени, – служба отеля, конечно же, не рассчитывала на ее рост! – она благоухала, как майская роза.

По дороге в спальню девушка замешкалась – из комнаты слышался шум.

Отлично! – подумала она. Вот и кофе подоспел!

Войдя в гостиную, она онемела. И было от чего!

Билли, в белых брюках, светло-бежевой рубашке, расстегнутой до половины груди, с комфортом расположился в одном из кресел, положив ноги на край стола.

Она стояла ни жива, ни мертва. В конце концов, неожиданная радость тоже сильный стресс.

Глава пятая

– Что ты здесь делаешь? – Элизабет обрела, наконец, дар речи.

– Работаю, как и ты, – сказал он с расстановкой, лишь мельком взглянув на нее. – Послушай, может, ты объяснишь, какого черта наш Роберт пляшет под дудку хитрована Крекера? – спросил он, держа в руках разрозненные страницы.

Девушка, не вполне оправившаяся от шока, вызванного неожиданным появлением Блэкмора, опять как бы впала в прострацию. Она стояла молча.

– Наконец я понял, почему этот бизнесмен ведет себя так беспардонно, даже нагло.

Крепко сжав зубы, Элизабет попыталась взять себя в руки. Она находилась словно в тумане, не понимая ничего из его речи. Девушка слегка покачнулась, заметив, как Билли швыряет на стол один документ за другим. Выглядел он весьма грозно.

Боже, да бумаги касаются лично ее! – дошло до Элизабет. Босс, должно быть, обнаружил нечто, что она упустила.

– Подойди, – бросил он резко, не глядя на девушку. – Или так и будешь стоять как вкопанная?

Теребя концы пояса, она приблизилась к боссу, не зная, как поступать, что говорить.

По раз и навсегда установленному правилу, Билли никогда не вмешивался в дела, которыми занималась мисс Гиллан.

– Уступки, уступки… сплошные поддавки! – обрушился он на Элизабет, указывая то на один параграф, то на другой. – Что же происходит? Каждый раз, когда наглец требовал что-нибудь изменить, вы безропотно соглашались. Сядь! – приказал Билл, опуская ноги на пол и отодвигаясь в угол кресла. Девушка примостилась рядом. – Вот, взгляни, – Блэкмор протянул ей страницу, – здесь и здесь, – он отметил ногтем абзац, – и вот тут. Крокер не имел никакого права требовать от нас уступок. Нужно быть полным идиотом, чтобы согласиться на его претензии!

Фантастика! – подумала Элизабет. За пятнадцать минут, что она отсутствовала, ситуация резко изменилась, будто по мановению волшебной палочки. Всего за четверть часа Билли успел, расположившись с комфортом в ее номере, просмотреть кипу бумаг, найти промахи, которые она не заметила, и разнести их с Робертом идеи в пух и прах.

Потрясающе! Менеджер с изумлением смотрела на четко очерченный профиль босса впервые увидев его в новом качестве.

Уму непостижимо! Ее уму, конечно, уточнила про себя Элизабет.

Конечно, она слышала о его интеллекте, необыкновенных организаторских способностях. Подчиненные буквально стояли на ушах, если требовалось решить сложный вопрос. Но чтобы разобраться в проблеме за столь короткий промежуток времени?.. Что и говорить, экстракласс!

– Мы надеемся обладать исключительными правами на изобретение, которое пока принадлежит Крокеру. Не так ли? – уточнила Элизабет.

– Не считаясь с затратами? – спросил он коротко.

– Новая оргтехника, безусловно, сулит перспективы, правда?

Билли кивнул. Элизабет облизала пересохшие губы.

Ага! Согласился. Она с Робертом тоже не в бирюльки играет.

– Эдди Крокер, конечно, тоже понимает важность открытия, – осмелев, она решила перейти в наступление. – Вполне понятно его желание не продешевить. На его месте, думаю, ты бы вел себя так же!

– Резонно, – заметил Блэкмор. – Однако моя компания – достаточно серьезная организация, и мне бы в голову не пришло продавать патенты. Ясно?

Элизабет отвела взгляд.

Босс, безусловно, прав, подумала она. Вероятно, Крокер, испытывая финансовые трудности, продает ноу-хау, от которого никакой уважающий себя бизнесмен и не подумал бы избавиться. Видимо, Билли защищает честь мундира, расценивая уступки по отношению к Эдди как попрание чести и достоинства компании.

– Знаешь, как называются ваши предложения? – Он кивнул на кипу бумаг. – Бумаготворчество, позорящее репутацию фирмы. Тебе хотя бы понятно, что я имею в виду? – спросил Блэкмор таким тоном, что не ответить было просто невозможно.

Элизабет лишь кивнула, не найдя слов для возражения, присела в соседнее кресло.

Конечно, как только Крокер начал наседать на Роберта, она сразу почувствовала подвох.

– Роберт вел себя как размазня, вот почему Крокер зарвался. – Билли говорил таким тоном, будто забивал гвозди. – И, наконец, вместо того чтобы получить то, что уже выжал из нас, решил поднажать, отказавшись подписать бумаги, хотя обязан был это сделать. Так дело не пойдет, братцы-кролики!

И хотя Элизабет согласилась с боссом, внутренне она защищала Блэкмора-младшего. Возможно, ему еще не хватало опыта, но он напорист, энергичен, хотя порой излишне доверчив.

Девушка сжалась в комок.

Начинается! – подумала она. Положил ладонь на колено… К чему подобная фривольность? Она подчиненная и только. Всё, что касается работы, обсуждать согласна, но без намеков на интим. Поглаживание колена явно превосходит служебные отношения.

– Объясни, пожалуйста, что ты здесь делаешь? – спросила Элизабет, стараясь вложить в интонацию недоумение по поводу неожиданной перемены в поведении босса.

– Работаю, – ответил Блэкмор холодно. – Так же как и ты.

– Но Крокер не имеет к тебе никакого отношения. С ним ведет дела Роберт, и в их отношения ты не вмешивался.

– Да, но брат в Бостоне.

Элизабет кивнула.

– Я знаю. Поэтому я прилетела, – ответила она сдержанно.

– Разве?

– Что ты хочешь сказать?

Билли погладил ее колено и выше нежную кожу, продвигаясь к бедру. Девушка вздрогнула.

– Кое-что… А… что бы ты хотела услышать.

Она вскочила, отбросив его руку.

Как он смеет? Что себе позволяет?

– Ты специально все подстроил, да? – Голос Элизабет дрогнул.

– О чем ты? – спросил Билл невинным голосом, однако взгляд, жадный и цепкий, выдавал его намерения.

– Неожиданный отъезд Роберта в Бостон, – выпалила она, – вот что! Мой визит сюда, наконец. Это ты организовал!

Билли улыбнулся и, переменив позу, с любопытством посмотрел на девушку. Его глаза неторопливо прошлись по ее взволнованному лицу, задержались на груди, которая открывалась в вырезе халата, проследовали ниже.

– А ты дьявольски сексапильна, когда злишься! Никогда не догадывалась? Говорю искренне.

– Между прочим, твой комплимент – одна из самых неудачных реплик в мой адрес.

– В самом деле? – хмыкнул он. – Понятие расплывчатое…

Девушка запахнула халат, прикрыв вырез у шеи, вздохнула. Достаточно одного взгляда, и она напряглась, готовая рвануться к мужчине по первому зову.

– И все-таки я спрашиваю, зачем ты пожаловал? По делу или ради развлечения? Поскольку ты мой босс, я с удовольствием помогу тебе в работе, а если ты решил позабавиться со мной, скажу честно: убирайся к черту!

– Вот как! Даже к черту? – переспросил Билли с явной издевкой. И, закинув ногу за ногу, откинулся на спинку кресла. – А ты хотя бы знаешь, где черти водятся?

Девушка промолчала.

– В аду, моя дорогая! Судя по румянцу на твоих персиковых щечках, они тебя подогревают. Интересно, а в твоей преисподней тоже пожар? – Неожиданно Блэкмор встал. – Может, проверим?

– Только посмей! – Она залилась краской.

К своему ужасу, она и в самом деле почувствовала жар, но отнюдь не потому, что испугалась.

– Я не останусь в долгу, – пригрозила Элизабет, – привлеку тебя к ответственности за побуждение к вступлению в половую связь.

– А вы, мисс Гиллан, ответите за некомпетентность, – парировал Билли, прищурившись. И сверля ее взглядом, пояснил: – По твоей вине компания чуть было не понесла убытки.

– При чем тут я? – вскочила Элизабет.

– А при том! – сказал он и вплотную приблизился к девушке.

Она попятилась.

– Вместо того чтобы одернуть Роберта, ты пассивно наблюдала, как его заносит, словом, потворствовала его идеям…

– Я… – начала было Элизабет, но вовремя прикусила язык.

Сказать, что она видела и понимала ошибки Блэкмора-младшего, нельзя. Это означает, что она и в самом деле проявила инертность.

Если возразить, что считает переговоры Роберта с Крокером в порядке вещей, еще хуже. Билли непременно подумает, что она вообще не владеет ситуацией и способна лишь на роль «потаскушки».

– Роберт—мой шеф, – нашлась она, наконец. – Он гораздо опытнее меня, разве я могу подвергать сомнению его действия?

– Гениально! Прекрасно выкрутилась. Высший пилотаж! – И, усмехнувшись, Билли потянулся к ней.

Элизабет отпрянула. Халат распахнулся. Спохватившись, она быстро запахнулась и потуже затянула пояс.

– На мне несколько больше одежды, не правда ли? – На губах мужчины играла ироническая улыбка.

– Однако не я к тебе пожаловала без приглашения, а ты. Я здесь живу, стало быть, ты нарушил право личности на неприкосновенность жилища.

– Ох, мисс Гиллан, плохи ваши дела! – притворно вздохнул Билли, делая шаг вперед. Она отступила на два назад. – Люкс зарезервирован компанией. Моей компанией, уточняю. Разве служащие могут себе позволить снимать роскошный люкс в первоклассных отелях?

– Готова освободить его сию же минуту! – Элизабет повернулась, направляясь в спальню, но задержалась у дверей. – Через пару минут оденусь и соберу вещи. Между прочим, закажу номер попроще. Переживу!

– Лихо! Завлекла, раззадорила, а стоило покритиковать—сразу в кусты… Цену набиваешь?

– Господи, ты о чем?

– Говорят, – продолжал мужчина, – будто не в меру честолюбивые особы довольно успешно продвигаются по служебной лестнице, если находятся постоянно в горизонтальном положении. – Помолчав, добавил, усмехнувшись: – В своей практике я впервые сталкиваюсь с подобным явлением и, честно говоря, ничего не имею против.

Элизабет побледнела.

– Не переживай! – сказал босс. – Думаю, мы поладим. Покажи, на что способна, а там решим, как поступить.

– Перестань! Умоляю, прекрати ненужный балаган, – попросила она и вздохнула.

Билли засмеялся. Обняв девушку, снисходительно заметил:

– Так и быть! Ты не возбуждаешь дела против меня, а я – против тебя. Идет?

Элизабет ничего не сказала. Подняв глаза, задержалась взглядом на скулах, размышляя, не слишком ли больно будет руке, если врезать кулаком.

Его глаза смеялись: он понял, о чем она подумала.

Так они стояли, обмениваясь красноречивыми взглядами, минуту, может, две, а потом ей вдруг захотелось погладить Билли по щеке.

По спине побежали мурашки, и стало трудно дышать, но уже не от бессильной ярости, как пару минут назад; сердцу вдруг стало тесно в груди, оно билось, толкалось, словно старалось ни в чем не уступать его сердцу.

Билли! Это же он – единственный, любимый! – кричала душа.

В горле пересохло. Элизабет облизнула губы.

– Лиз, хочешь, я поцелую тебя? – наклонился к ней мужчина.

Он еще спрашивает! Она вздрогнула. Мучитель, деспот…

В чем дело, Лиз? – хихикнул рассудок. Отвечай, не молчи! Скажи да… Главное – кровать рядом, роскошная, уютная.

Господи, о чем она думает? Похоже, от любви рассудок помутился…

Раздался стук в дверь, и девушка сразу пришла в себя. Билли ослабил кольцо рук и бросил на нее удивленный взгляд. Одернув халат, Элизабет направилась к двери.

На пороге стоял официант с подносом, на котором сверкал серебряный кофейник с ароматным напитком, а на лотке, покрытом белоснежной салфеткой, аккуратной лесенкой возвышались бутерброды с ветчиной.

Мисс Гиллан совсем забыла о заказе. Она смущенно улыбалась, но официант и глазом не моргнул. С лакейской деликатностью отводя взгляд, он двинулся к столику, но остановился, увидев, что тот завален бумагами. Элизабет поспешно сдвинула их на край. Поставив поднос, официант пошел к выходу.

– Благодарю вас, – сказал Блэкмор с интонацией, заставившей того замереть.

Вытянув из бумажника банкноту, Билли небрежно протянул служащему. Поклонившись, он стремительно ретировался, учтиво поблагодарив.

– Послушай, – девушка вопросительно взглянула на Билла, – если хоромы – твои, может, мне все-таки освободить их?

– Твои, мои… Не суетись! Я остановился этажом выше.

– Тогда я вас больше не задерживаю, мистер Блэкмор!

– Вот те раз! А наш договор? Кстати, я голоден как волк, – сказал он, откусывая бутерброд.

– Между прочим, я их заказывала для себя! Ладно, обойдусь чашечкой кофе.

– Против кофе я тоже не возражаю, – промычал мужчина, не переставая жевать.

– К сожалению, чашечка одна.

– После вас, мисс Гиллан, после вас!

– Как мне вести себя с Крокером?

– А никак! Ты никому ничего не должна.

Элизабет нахмурилась.

– Ты что, решил сам встретиться с ним?

– С какой стати? Ты сказала, что этим делом занимается Роберт. Сам заварил кашу, пусть сам и расхлебывает. А потом доложит о результатах.

– Но Роберта же здесь нет, а ты – тут! Я вообще не понимаю, зачем ты примчался во Франкфурт… Утром назначена встреча с Крокером, что мне делать?

– Ты получила от Роберта ценные указания?

– Да.

– Какие, если не секрет?

– Выяснить намерение Крокера и дожидаться твоего брата.

– Блеск! Знаешь, а спрашиваешь…

– Билл, ну зачем ты так? Тебе ничего не стоит поставить Крокера на место. Ты же во всем разобрался!

– Благодарю вас мисс Гиллан, за оказанное доверие, – ехидно заметил Блэкмор.

– При чем тут доверие? Роберт – твой брат. Ты старше, опытнее, хотя он тоже уже внес немалый вклад в разработки фирмы. Но ведь совет директоров устроит ему разнос, ознакомившись с недоработанным контрактом. И, не дай Бог, Роберт пойдет на уступки.

– А я как президент компании ему еще добавлю…

Элизабет вскочила и, глядя на босса в упор, проговорила:

– Ну и ну! Видишь, что Роберт увяз, и не желаешь помочь?

– Гмм! Скажи-ка, когда тебе стало ясно, что он, как ты выразилась, увяз?

– Мне? – переспросила девушка, поняв, что вопрос задан неспроста. – В чем дело? Ты настолько не доверяешь нам, что пожаловал сюда с целью дознания?

– В пятницу, когда я поинтересовался, как идут переговоры с Крокером, вы оба лепетали что-то невразумительное. А ты меня просто удивила – глазки опустила и ни гу-гу!

– К Крокеру это не имеет никакого отношения. Была раздражена по твоей милости, находилась явно не в духе…

– Поцелуй меня… хочешь?

– Нет! – вздернула подбородок Элизабет.

– Брось, Лиз! Одевайся. Приглашаю тебя на ужин. Поговорим, обсудим непредвиденные обстоятельства. Ты отпустишь мои прегрешения, а я помогу братцу выбраться из трясины, в которую он погружается по собственному желанию.

– Не получится, – жестко сказала девушка и покачала головой. – Я занята.

– Шустрая ты однако – Взгляд его мгновенно ощерился. – Лишь два часа во Франкфурте и уже успела завязать флирт? Кто же твой расторопный кавалер?

Она пожала плечами, втайне довольная тем, что щелкнула Билли по носу.

– Один из приятелей Роберта, – ответила она сдержанно.

– Кто же? Я всех знаю.

– Макс… Макс Шнейдер.

– Немедленно откажись! Слышишь? – В голосе Блэкмора появились угрожающие нотки, глаза сверкнули недобрым огоньком.

Элизабет отпила кофе.

– Боюсь, не получится – заявила она без апелляционным тоном.

Чем раздраженнее становился Билли, тем увереннее чувствовала себя мисс Гиллан.

– Получится, да еще как, если я палец о палец не ударю, чтобы помочь Роберту.

– Он твой брат, а не мой. Раз ты так ставишь вопрос, значит, тебе виднее. А впрочем, уверена, ты не оставишь Роберта в беде. Блэкморы до смешного пекутся о своем реноме.

Элизабет задела Билли за живое.

– Где ты познакомилась с Максом? – спросил он тоном ниже.

– Шнейдер встречал меня в аэропорту, – мило улыбнулась девушка.

– Понятно-о-о-о… – протянул мужчина. – Ну и как, сразу заманила в сети или напрягалась?

Элизабет усмехнулась, вспомнив, как Макс распушил хвост.

– Зря старалась, – насмешливо процедил Билли, – уж он-то на тебе точно не женится!

Получила? – обозлилась на себя Элизабет. Поживем – увидим. И, вспомнив, что не заметить грубый выпад – лучший способ наказать обидчика, нашла в себе силы продолжить свою партию корректно и изящно.

– Ты меня удивляешь, право же! Кто-то из великих тонко заметил, что мужчина без женского общества глупеет, а женщина без мужского – блекнет. Думаю, капелька романтического допинга мне не помешает.

Билли вскочил, выхватил у нее чашку, поставил на стол и, рывком вытащив Элизабет из кресла, вцепился в ее плечи.

– Не зли меня! Шуры-муры, шашни с кем попало не заводи!

– С тобой, значит, можно, а с другими – нельзя? – усмехнулась она. – А я считаю, что имею право ужинать с кем хочу, и спать, кстати, тоже. – И, помолчав, добавила: – Не забывай, между нами все кончено!

– Как всегда ошибаешься, – зло прошипел он и с силой прижался губами к ее рту.

Жаркого поцелуя не последовало. Элизабет резко отпрянула и слизнула капельку крови с нижней губы.

Билли отвел взгляд, повернулся и направился к окну, но вдруг остановился и, глядя на нее в упор, сказал, отчеканивая каждое слово.

– В общем так. Ты прямо сейчас доказываешь, что наши отношения остались прежними, и тогда утром я встречаюсь с Эдди Крокером.

Элизабет остолбенела. Мгновение, показавшееся вечностью, она смотрела на мужчину не мигая, а потом, еле сдерживая ярость, спросила:

– Услуга за услугу, да? Но плата вперед? Ты меня, как говорится, употребляешь, и да здравствует процветающее семейство Блэкморов? Свинья ты, Билл! Твое предложение в высшей степени оскорбительно!?

– Какие мы обидчивые, оказывается… Целый год спала со мной – и ничего! А теперь ни с того ни с сего взбеленилась? Странная ты девушка!

– Ты чудовище, Билл! Ты… ты… Привык общаться со всякими шлюшками… Думаешь, и я тоже?

– Не думаю. – Он схватил девушку за запястья и сильно сжал, причинив ей боль. Элизабет поморщилась. – Ты…

– Замолчи! Твоя семья именно так ко мне относится. Кажется, я мягко выразилась. У вас, очевидно, принято иначе называть тех, кто смотрит на связь с шефом как на бартерную сделку? Уходи! Уходи сию минуту! – громким шепотом сказала она, боясь, что вот-вот сорвется и разразится рыданиями.

Девушка пулей влетела в спальню и повернула ключ. Сейчас он кинется за ней!.. Но Билл и не подумал.

Дура, идиотка, безмозглая бестолочь! – бушевала Элизабет, одеваясь. Не сумела поставить себя с самого начала, теперь расхлебываю!

В облегающем фигуру шелковом платье цвета шампанского, наскоро причесавшись и наложив вечерний макияж, девушка стояла у дверей до последней минуты, размышляя, что сказать Биллу, чтобы тот, наконец, понял: она не легкомысленная пустышка, а серьезная, деловая особа!

А мужчины и след простыл! Элизабет тупо уставилась на стопку аккуратно собранных на столе листов. В душе бушевал цунами, девятый вал. Она не могла совладать с накатившим чувством опустошенности, безысходности и чего-то еще, чему никак не могла подобрать названия.

Элизабет и не ожидала, что ужин в обществе Макса Шнейдера получится на редкость милым.

Сначала она постоянно озиралась, уверенная, что вот-вот появится Билли. А спустя полчаса, когда убедилась, что он, по всей видимости, наплевал на ссору и вообще забыл о ее рандеву, почувствовала некоторую досаду.

Макс превзошел самого себя, тонкий юмор, мягкая ирония и море обаяния. Определенно красив! – решила Элизабет и с удовольствием погрузилась в атмосферу милого кокетства и волнующей непринужденности. Макс, весьма польщенный вниманием, заметил, что на них бросают взгляды и мужчины и женщины. Девушка тоже уловила преувеличенный интерес. Впрочем, оба сделали вид, будто безразличны к окружающим.

Элизабет чувствовала себя превосходно, уверенная, что со стороны они с Максом смотрятся великолепно. Во всяком случае, от других отличаются, поправилась она. Он в дорогом вечернем костюме, сшитом явно на заказ, она в обворожительном платье, которое выгодно подчеркивает высокую грудь и длинные, стройные ноги.

Девушка улыбалась, негромко смеялась. Макс вел себя безупречно. Изысканные блюда и легкое виноградное вино соответствовали настроению.

До чего же приятно с ним! – подумала Элизабет. Вот если сейчас появится Билли, он увидит, что она чудесно проводит время…

Вино слегка кружило голову. В соседнем зале играл джаз-банд. В полумраке танцевали пары. Медленные звуки блюза действовали возбуждающе. Макс подал девушке руку, приглашая на танго.

– Элизабет, – прошептал мужчина, – я давно не испытывал такого наслаждения! Вы прекрасно танцуете.

– Спасибо, вы очень любезны! – улыбнулась она. – Я рада.

Его глаза потемнели.

– Милая Элизабет, – продолжал Макс, – я очарован вами. Мне столько хочется сказать вам, но не здесь… Вы невероятно красивы – на вас все смотрят….

Она сразу поняла, куда клонит Шнейдер. Господи, да что же такое? Опять, опять… Одно и то же! Очередной любовник…

Однако Макс ей нравился. Элизабет не скрывала своих чувств, ласково смотрела на мужчину, слегка прижималась к нему в танце. Она даже желала, чтобы партнер поцеловал ее.

А если… если он будет раздевать ее, что тогда? А как же Билли? И… вдруг покраснев, девушка вспомнила страстную ночь с Робертом.

Макс погладил ладонью по обнаженной руке.

Ее бросило в жар. Вот и ответ на вопросы, подумала она.

– Прошу прощения, – раздался рядом суровый голос.

Девушка закрыла глаза.

Билл…

Конечно, это был Билли.

Глава шестая

– Кесарю – кесарево! – жестко произнес Блэкмор, отчего шутка прозвучала излишне раздраженно.

Он бесцеремонно встал между танцующими, сжав локоть Элизабет с такой силой, что стало ясно: зал вот-вот превратится в поле боя. Держа девушку за плечи, он как бы предупреждал взглядом: она моя! И никому не позволю ее трогать!

Элизабет подняла умоляющие глаза.

– Извини, дорогая, что опоздал, дела задержали, – улыбнулся Билли и поцеловал девушку в щечку.

Думаешь, один ты умный, а кругом дураки? – спросила она взглядом, глядя на него в упор.

Во всяком случае, не идиот! – читалось в его глазах.

Вид Блэкмора недвусмысленно свидетельствовал, что он не намерен отказываться от своих прав на мисс Гиллан, а при создавшейся ситуации – тем более.

Поединок завершился его победой, Элизабет первой опустила глаза. Продолжать безмолвную перепалку, вызывая чрезмерное любопытство танцующих, становилось неловко.

Как бы закрепляя победу, Билли поцеловал ее в губы.

Нахал! Просто руки чешутся от желания ударить по наглой физиономии! Девушка окатила его ледяным взглядом.

Он понял и расплылся в улыбке.

– Ты не хочешь представить меня своему… партнеру? – спросил Билли вкрадчиво.

– Макс Шнейдер, – проговорила Элизабет, подавляя желание послать Блэкмора к черту. – Друг Роберта и мой переводчик. Макс… – она виновато посмотрела на молодого человека, – это Билли, брат Роберта, глава нашей фирмы.

Шнейдер мгновенно изменился в лице. Элизабет, накаляясь, решила представить его во всех ипостасях.

– Билли—также мой… – начала она, но тот не дал ей договорить.

– Думаю, мистер Шнейдер прекрасно понимает, кем я тебе прихожусь, дорогая! – Элизабет вспыхнула, а Билли, переключив внимание на Макса, продолжал: – Брат рассказывал мне о вас. – И, склонив голову, кивнул, изучающе рассматривая собеседника.

Кивок получился вполне дружественным. Макс сделал то же самое, однако Элизабет, к своему удивлению, заметила, как он побледнел.

– А я и не знал, что вы во Франкфурте, мистер Блэкмор, – пробормотал он.

– Вот как? – нахмурился Билли. – Значит, удивлены. Оказывается, Роберт не обмолвился ни словом, что у нас изменились планы. – И после короткой паузы добавил: – Хотя… хотя он прав, ибо я во Франкфурте по личным мотивам. Кстати, – улыбнулся босс, – благодарю за внимание к Элизабет. Она терпеть не может, когда я, исходя из интересов компании, вынужден отводить ей второе место. Правда, дорогая? – не удержался он от колкости в адрес мисс Гиллан.

Она попыталась сделать шаг в сторону, но Блэкмор притянул ее к себе – рука переместилась с талии значительно выше. Пальцы сжали ребра, касаясь груди.

– Ну, слава Богу, я здесь! Не злись. – Он взглянул на пылающее яростью лицо. – Надеюсь, позже заслужу твое расположение.

Наглец! Мерзавец! Самовлюбленный пошляк! – хотелось выкрикнуть Элизабет.

Билли поднял брови.

А в чем, собственно, дело? Докажи, если я не прав, – говорили его глаза.

– Извинись перед Максом. Нам пора! Уже поздно, и я… устал.

Пошел к черту! – девушка одарила Билли взглядом, в котором любовь находилась на грани ненависти, но любовь стояла пока на первом месте.

– Спасибо, Макс, – промолвила она, подняв сверкающие, словно сапфиры, глаза, и вместо того чтобы протянуть руку, как требовало приличие, подошла к Шнейдеру и запечатлела на его щеке горячий поцелуй. – Простите, что должна вас покинуть. Такой дивный вечер!

Макс отпрянул, словно его ударило током. Оставив без внимания ее жест, он взглянул на Билли и поспешно проговорил, словно оправдываясь:

– Мистер Блэкмор прав, уже за полночь. Да и мне, по правде говоря, надо успеть сделать несколько звонков, покуда… – Он осекся, перехватив взгляд Элизабет, полный негодования. Трус! – отражалось в ее взгляде. – Билли заявил права, и ты сразу в кусты…

– Счастлив познакомиться с вами, мистер Блэкмор! – продолжал Макс, не глядя на девушку и протягивая ему руку. – Рад увидеться с вами завтра утром… – Брови Билли взметнулись вверх. – На переговорах с Эдди Крокером, – докончил Шнейдер извиняющимся тоном.

Блэкмор промолчал, зато его вид был более чем выразительным. Макс побледнел и тотчас направился к выходу.

– Если он помчится сломя голову, я упаду в обморок, – прошептала Элизабет, провожая Шнейдера презрительным взглядом.

Билли, не скрывая насмешки, произнес:

– Торопится… Наверное, звонить.

– Кому? Все давно спят… А ты… ты вел себя отвратительно! Зачем тебе понадобилось демонстрировать, будто я твоя собственность! Я менеджер вашей фирмы. Понятно? А сдержалась и не наговорила резкостей только потому, чтобы не уронить в его глазах авторитет компании, где имею честь трудиться. Ты – мой босс, и никаких личных отношений не существует. Запомни.

– Хватит, Лиз! Не заводись, – прошептал Билли.

– Перестань! Я тебе – никто.

– Потанцуем?

– Нет!

– Да, – сказал он, обнимая ее.

Билли вел ее плавно в такт музыке. Наклонившись и щекоча губами ухо, пробормотал:

– Моя женщина, моя нежная Лиз… Только моя – хочешь ты этого или нет.

– Какая самоуверенность!

– Однако ты непоследовательна! Твое тело, которое так и льнет ко мне, абсолютно не согласно с твоим язычком-лгунишкой. Разве я не прав?

– Чтоб ты провалился! – Элизабет резко остановилась. – Я иду спать! Она повернулась и пошла к выходу.

– Отличная мысль, – улыбнулся Билли, кладя руку ей на плечо. – И я с тобой.

– Я предпочитаю спать одна, – заявила девушка, подойдя к лифту. – К твоему сведению, я прекрасно провела вечер!

– Я заметил. – Билли пропустил Элизабет в кабину.

Интонация, с какой он произнес фразу, заставила ее насторожиться.

– Послушай, ты что, следил за нами?

– От начала и до конца. Финал просто великолепный! Ты его, можно сказать, пожирала глазами, а уж когда начались пляски – думаю, уговорила…

– Прекрати, мне неприятно выслушивать бред.

– Ну почему же бред? По-моему, я появился в тот самый момент, когда ты решала, не заменит ли он меня в постели.

Нет, просто немыслимо! Да какое Билли дело, о чем она думает, что намеревается делать!

– Так вот, киса моя, – произнес он, нахмурившись, – если дорожишь работой в моей компании, не пытайся завязать с ним даже легкий флирт.

– Ты о чем? – возмутилась Элизабет.

– Я приказываю – как президент компании, а не как ревнивый любовник.

– Экс-любовник, – поправила она с вызовом.

– Если ослушаешься, стану экс-боссом, экс-начальником – как тебе удобней. Я серьезно.

Кабина остановилась, двери распахнулись, и Элизабет понеслась по коридору. Билли – за ней.

– Я, кажется, ясно сказала! – обернулась она к Блэкмору, подойду к номеру.

– Я тоже!

Элизабет вставила ключ в замок, повернула, слегка приоткрыла дверь, придерживая, но Билли распахнул ее настежь и буквально втолкнул девушку в комнату и вошел следом. Задыхаясь от гнева, она выпалила:

– Если вы, мистер Блэкмор, оплачиваете мой труд на благо вашей компании, то не имеете права…

– Где документы? – потребовал босс, подойдя к журнальному столику.

– В надежном месте.

– Дай их мне!

Элизабет направилась в спальню.

– Зачем они тебе? Ты же не собирался влезать не в свое дело? – сказала она, вернувшись через минуту.

– Небольшая неточность. Я не собирался играть с Крокером в поддавки, как некоторые, – усмехнулся Билли. – Но обстоятельства изменились, так что никто из нас двоих к контракту не будет иметь никакого отношения.

– Что ты имеешь в виду? – изумилась она, когда босс потянулся за папкой.

– То, что ты слышала! Игра, которую затеял Крокер, – для двоих. Отныне ни ты, ни я не имеем права встречаться, вести переговоры и так далее и тому подобное.

– Но встреча назначена на завтра, и Макс…

– Отменяется! И Эдди, и Макс… Повторяю, никаких контактов ни с тем, ни с другим. Я поручу управляющему отелем связаться с фирмой Крокера и отменить встречу.

– Но… но Макс на нашей стороне, – смущенно произнесла Элизабет. – По-моему, он не заслуживает подобного отношения.

– Поймите, мисс Гиллан. Макс Шнейдер – это Макс Шнейдер! И он, вне всякого сомнения, сообщник Крокера. Возможно, ему предложили неплохие комиссионные за услуги, весьма щекотливые, я бы отметил. Макс и Роберт учились вместе в университете. Когда Крокер обратился к нам с деловым предложением, Роберт попросил Макса поподробней разузнать о его репутации. Смекнув, что можно погреть руки, Шнейдер предложил услуги и нам, и Крокеру. Ясно?

– Какой кошмар! Значит, он использовал дружеские отношения с Робертом, чтобы выуживать информацию и передавать ее Крокеру?

Билли кивнул.

– Основное правило большого бизнеса гласит: чтобы выжить, не доверяй никому, даже друзьям. И Роберт прекрасно усвоил простую истину. Но, к сожалению, общаясь с Максом Шнейдером, обсуждал вопросы, касающиеся контракта, советовался, предлагая варианты.

– Странно! Ты уверен?

– Вчера вечером я заехал к нему, чтобы вправить мозги…

– Ты его побил? – вскрикнула Элизабет в ужасе. К ее удивлению, Билли улыбнулся.

– Мог бы, но он был пьян и еле ворочал языком.

– Дэвид Гибсон постарался, – заметила она и тоже улыбнулась.

– Но, тем не менее, перескакивая с пятое на десятое, он проговорился, что кое-что подозревает. Мне, как понимаешь, тоже досталось. Но Крокеру, сказал, несдобровать.

– Так вот почему ты прилетел! Чтобы щелкнуть по носу Эдди!..

– Разумеется.

– А зачем же ты морочил голову мне? – спросила Элизабет и вдруг замерла, как громом пораженная. – Билл, с какой же целью меня направили сюда?

Он посмотрел на нее таким взглядом, что мисс Гиллан сразу поняла его замыслы.

– Почему? Ты моя правая и левая рука одновременно. Есть еще вопросы?

– Зависит от ответа на главное – с кем я разговариваю, со своим боссом или с мужчиной, с которым спала полгода?

– Или с любовником, дорогая! Так правильнее. Я ведь твой любовник, разве нет?

– Ты наглый тип!

– А какую наглость я себе позволил?

– Иди к себе, Билл! Мало того, что ты водил меня за нос в Чикаго, решил не упустить своего и во Франкфурте?

– Перемена декораций вносит разнообразие, – улыбнулся Блэкмор, сделав шаг в ее сторону.

– Не подходи! – Элизабет повысила голос и попятилась.

– Почему?

– Потому что ты слишком самонадеян и не терпишь возражений.

– Глупости! Я уверен только в том, что доставлю тебе ни с чем не сравнимое удовольствие, если ты не против, – сказал Билли, обнимая девушку. – Послушай, почему бы нам не провести несколько дней вместе, как беззаботным туристам, и послать к черту всяких там Крокеров?

– Зачем же? – спросила Элизабет, зная, что босс никогда не совершает необдуманных поступков.

– Удивляешь!.. Затем, чтобы насладиться друг другом. Представляешь, целых три дня и три ночи мы принадлежим друг другу.

– Нет, не я, а ты меня удивляешь! Мчишься по следу как гончая, вынюхиваешь, выслеживаешь… Где же твоя мужская гордость? – поддела его Элизабет, надеясь в душе, что Билли все-таки любит ее и, поняв, что потеряет, испугается.

– Мужская гордость – чепуха в сравнении с наслаждением, – прошептал Блэкмор, целуя ее.

Его теплый влажный язык проник в мякоть рта. Тело сладко заныло. Трепет желания мгновенно охватил каждый нерв, каждую клеточку. Мужские руки легко скользили по шее, груди, спине, и девушка вздрагивала от прикосновений. Желая ненавидеть Билла, она сильнее любила его в эту минуту, и, как бы отчаявшись сопротивляться, вскинула руки и обвила его шею. Поглаживая волосы, она запуталась в густой шевелюре, прижала его голову к себе и сама страстно поцеловала Билла.

– Скажи «да»… – едва вымолвил он.

– Да, черт тебя возьми! Да!.. – выдохнула Элизабет, зная, что потом будет презирать себя, ставшую легкой добычей босса.

Он торжествующе проурчал, поднял ее на руки и понес в спальню, не отрывая жадного рта от ее губ.

Моментально Билли сбросил ее одежду. Его руки знали, где и как прикоснуться к ней, чтобы вызвать желание. К тому моменту, когда он снял пиджак, галстук, рубашку, девушка уже погрузилась в сладострастные чары, исходящие от мускулистого тела, поцелуев, напружинившейся плоти, к которой тянулись ее пальцы.

Подняв голову, Билли предупредил взглядом, что пока не следует этого делать.

– Билл… – выразила она слабый протест, освободив губы от поцелуя.

Он опрокинул ее на кровать и лег рядом, прижавшись горячим настойчивым торсом.

– Ты же хочешь, Лиз… Мы оба хотим, очень, до боли. – Блэкмор стал гладить и ласкать те сокровенные места, прикосновения к которым заставляли Элизабет выгибаться дугой и стонать от желания.

– Видишь? – шептал он, всасывая ее губы. – Твое тело жаждет меня. Твоя грудь возбуждена…

Наклонившись, он прильнул к набухшему розовому соску, втянул его ртом и стал сосать, помогая себе языком.

Тихо вскрикнув, она подалась ему навстречу. Наслаждение прокатывалось волнами, судорожным движением она крепче прижала Билли, требуя чувственного наслаждения.

Билли припал ртом к другой груди, доведя девушку до исступления. Чтобы не потерять сознания, она схватила его за волосы и оттянула голову.

Глаза Билли светились торжеством: он знал, что довел Элизабет до экстаза. Да и сам он пришел в крайнее возбуждение.

Девушка чувствовала, как колотилось его сердце, видела, как потемнело разгоряченное лицо, и как судорога то и дело пробегала по телу, ждущему прикосновений так же, как ее плоть желала его ласк. И он, поняв, чего она хочет, провел ладонью по животу, потом ниже и, наконец, погрузился в горячую влажность.

– Моя, – шептал он, – только моя женщина, слышишь? Моя и ничья больше! И никто не имеет права прикасаться к тебе! – закричал он, охваченный желанием. – Никто! Никогда!

Билли снова завладел ее ртом, целуя с такой страстью, что Элизабет уже не сомневалась: она готова подчиниться и идти туда, куда поведет ее повелитель.

Но протянув руку вниз и почувствовав твердую плоть, девушка отодвинулась, желая подразнить Билли.

Он понял – женщина готова принять его в свое лоно.

Однако он не спешил.

– Что ты хочешь? – спросил он хриплым голосом.

– Тебя, – прошептала она. – Хочу тебя! Билл… Пожалуйста…

– Скажи – сейчас, завтра, послезавтра, и так каждый день ты будешь хотеть только меня? Ну скажи же…

– Да, о да! – простонала Элизабет, не вникая в смысл ни его вопросов, ни собственного ответа. – Всегда! Я тебя люблю, люблю, люблю!..

Дрожь сотрясла Билла, как будто ее слова задели что-то важное внутри его существа, и он быстро вошел в нее.

Ее ноги обвились вокруг его ног, руки сплелись вокруг его шеи и, слившись воедино, они начали двигаться. Медленно и мощно, перейдя к крещендо звучания тел и чувств. Дыхание рвалось, рассудок помутился… Потом – взрыв! – и острое состояние блаженства, близкое к невесомости, охватило обоих.

Возвращение к реальности было медленным и нелегким. Элизабет лежала совершенно опустошенная. Когда дыхание успокоилось и напряжение спало, Билли поднял голову.

– Ты отдаешься самоотверженно, мне такие женщины еще не встречались.

– Спасибо, – прошептала она, испытывая к Билли любовь за доставленное наслаждение.

Он покачал головой.

– Нет, я тебя должен благодарить. Спасибо, дорогая, – сказал Билли низким голосом и поцеловал так нежно, что ей почему-то захотелось заплакать.

Но девушка сдержалась. И вовремя.

Раздался телефонный звонок. Пробормотав что-то, Блэкмор потянулся к аппарату, но она удержала его. Предчувствие, что случилось что-то ужасное, заставило ее прижаться к мужчине и сжаться в комок.

– Пусть звонят, не бери трубку, – попросила Элизабет.

– Не могу, – ответил он, вздохнув. – Возможно, какое-то важное сообщение.

Она обвила Билли руками, вытянулась вдоль тела и потерлась щекой о грудь. Он прижался к ней и поцеловал в губы.

Телефон разрывался.

– Милая Лиз, киска моя, да я оторвусь от тебя всего на секунду. Вдруг чрезвычайная ситуация? – И, взяв трубку, проговорил, не отрывая глаз от ее лица! – Слушаю!

Девушка смотрела на его лицо и понимала, что никто ей не нужен, кроме него.

– Берта, ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что звонить в такое время просто неприлично? Я уже спал, у меня завтра тяжелый день, а ты меня разбудила.

Элизабет задержала дыхание. Ну вот, подумала она, конец!

– И только поэтому ты позвонила? Ну и что? Мэри только и делает, что болеет.

Господи! Берта, Мэри… Мэри, Берта… Где одна, там и другая. У Элизабет закололо сердце.

– Что? Когда? – переспросил Билли глухим голосом. – Не плачь, дорогая. Воспаление придатков? Не волнуйся. Женщины часто страдают от подобных заболеваний. Надеюсь, операция пройдет успешно… Нет, почему же? Конечно, я беспокоюсь, но у меня важные дела… Перестань! Никаких любовных приключений… – Да-да, я один…

Вот как! Естественно, он один. Элизабет потянулась за халатом. Да, она пустое место. Для мебели.

– Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю, Бет, но неужели нельзя обойтись без моего присутствия?

Видно, Берта ответила резко. Билли сразу ссутулился, на лице появилось виноватое выражение.

– Хорошо, хорошо, – бросил он нетерпеливо в трубку. – Если я тебе так нужен, тогда, конечно…

Скрипнула дверь. Билли обернулся. Элизабет стояла в проеме и пристально смотрела на него.

Ну что? Три дня кончились? – вопрошали ее глаза. – Подумай хорошенько! Иначе с сексом покончено.

Его глаза потемнели. Отведя взгляд, бросил в трубку:

– Да. Прилечу. Ближайшим рейсом.

Девушка повернулась и вышла из комнаты.

В гостиной достала из бара бутылку коньяку, наполнила до краев бокал и выпила залпом.

– Киска, прости меня, – донесся до нее виноватый голос.

Элизабет обернулась. Билли стоял в дверях, аккуратно одетый, причесанный, будто и вовсе не раздевался.

Девушка отвернулась. Горькое чувство обиды захлестнуло ее, однако коньяк несколько успокоил нервы.

– Лиз, ради всего святого, – умолял он, – у меня безвыходное положение.

– Такого не бывает, дорогой Билл, – спокойно произнесла Элизабет. – Тот, кто не может найти выхода, просто не пытается его отыскать. Разве я не права?

– Лиз, не будь эгоисткой! Ты сейчас думаешь только о себе.

– Ну знаешь ли! – Элизабет рассмеялась. Коньяк уже давал о себе знать. – Женщина, которая самоотверженно отдается, оказывается, еще и эгоистка.

– Не передергивай! Прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Моя дочь—это моя дочь, а ты – это ты. Принимай меня таким, какой я есть.

– Прекрасно! Тогда почему ты ей не скажешь, что она – это она, а я – это я? А то, видите ли, он здесь один…

– А что, по-твоему, я должен был сказать? Пусть подождет, пока я перестану заниматься с тобой любовью?

– К тому времени, как зазвонил телефон, ты кончил заниматься любовью.

– О Господи! Давай не будем усложнять. Я должен лететь в Чикаго, однако мне вовсе не хочется. Должен, понимаешь, должен! Я принадлежу тебе, но у меня есть обязанности перед семьей, и тебе необходимо с этим мириться.

Элизабет задумалась. Может, она действительно эгоистка? Семейные узы… Как его понимать? Он что, так и будет разрываться на два фронта?

– Билл, возьми меня с собой! Ради Бога! Прошу тебя, не бросай меня здесь! – Она почти заклинала, увидев, как тень недовольства набежала на его лицо. – Если я нужна тебе, забери отсюда!

Глаза девушки не только умоляли – они предупреждали: оставит сейчас, потеряет навеки.

– Ну ладно, что делать, – сдался он. – Собирайся, только быстро!

– Спасибо! – Голос Элизабет дрогнул.

– Не за что меня благодарить, – произнес Билл нарочито бесстрастным голосом. – Терпеть не могу, когда на меня давят.

– А как быть с папкой? Оставим внизу?

– Зачем? Отдашь Роберту – пусть полюбуется. Через неделю прилетит сюда, разберется со своими друзьями.

– Может, Крокеру все-таки позвонить?

– Нет! Выкинь его из головы. Собирайся, а я пока выясню, когда ближайший рейс в Чикаго. – И, помолчав, добавил: – Учти, последний раз я пошел у тебя на поводу.

Элизабет вздернула подбородок.

– Нет, Билл, это лишь начало! – ответила она с вызовом.

– Себялюбивая ты женщина, – вздохнул он.

– Но зато твоя! Ты же сам признал, разве не так?

– Я спущусь вниз. Подожду тебя в холле, – бросил Билли, выходя из номера.

Элизабет опустилась в кресло. Ей казалось, будто она только что закончила бег на длинную дистанцию.

Если бы не звонок! Целых три дня выкроил бы Блэкмор для нее из времени, спрессованного до предела. Видимо, она для него что-то значит?

Девушка поняла, в его сердце и для нее нашлось местечко. Ну что ж, пусть семья занимает первое место! Пока…

Глава седьмая

Рано утром, в начале шестого, Элизабет и Билли прибыли в аэропорт. Как только они прошли регистрацию, Блэкмор кинулся звонить в Чикаго, в клинику, куда положили Мэри.

Девушка осталась в зале. Она сидела ожидая, когда объявят рейс и появится Билли.

Наконец увидела его – хмурый вид не предвещал ничего хорошего.

– Что случилось? – спросила она встревожено.

– Не знаю, – буркнул он, садясь рядом в кресло. – Мэри пока в операционной. Почему так долго? Неужели операция занимает столько времени?

Элизабет не знала, как его успокоить. Билли взглянул на часы.

– Наш рейс не объявляли? Не хватает только, чтобы задержали вылет!

Элизабет дотронулась до его руки.

– Не волнуйся, все будет хорошо! Мэри – цветущая, пышущая здоровьем женщина. Не предполагаю, что появились какие-то осложнения.

– Бог с ней, с Мэри! Она меня не беспокоит, – сказал он, вставая.

Берта… Конечно, Блэкмор думает о дочери! Прекрасный отец… Понимает ли она, как ей повезло? Элизабет смотрела ему вслед, размашистой походкой Билли шагал к стойке регистрации. На месте ему не сиделось…

Они приземлились в час пик. Девушка похвалила себя за предусмотрительность. Ее машина стояла на платной парковке.

В самолете они молчали. Билли целиком погрузился в собственные мысли, судя по выражению лица, далеко не радужные. Элизабет его не беспокоила. Бессонная ночь тоже давала о себе знать.

Где-то ближе к полудню они уже входили в вестибюль частной клиники.

Молоденькая регистраторша, то ли не имела права, то ли не хотела что-либо объяснять, кивнула в сторону лифта, сказав, что палата Мэри на втором этаже.

Как только распахнулись двери лифта, Элизабет сразу увидела в холле Берту. Бледное, без кровинки, лицо и остановившийся взгляд свидетельствовали, что она не помнит себя от горя.

Смерив Элизабет ненавидящим взглядом, Берта бросилась к отцу и замерла в его объятиях.

– Папочка, как ужасно! Врачи ничего не говорят. Прошло столько времени, а я не знаю, что с мамой, – бормотала дочь, давясь рыданиями.

– Успокойся, девочка! – Билли поглаживал ее по волосам. – Сейчас выясним. Где здесь гостиная? Пойдем. Подожди меня там, я скоро вернусь.

– Я с тобой! Хочу посмотреть на их лица, когда врачи станут выпроваживать тебя домой, ничего толком не объяснив.

Несмотря на серьезность ситуации, Элизабет не могла не улыбнуться. Как и Берта, она хорошо знала характер Билли – если тот что-то решил, значит, добьется обязательно и сметет на пути любые препятствия.

Блэкмор, взглянув на Элизабет поверх головы Берты, перехватил ее взгляд и едва заметно усмехнулся, дав понять, что оценил скрытую иронию дочери.

– Оставайся здесь! – приказал он Элизабет. – Хорошо?

Девушка кивнула.

– Обо мне не беспокойся! Главное – выяснить, как чувствует себя Мэри. – Элизабет ободряюще улыбнулась.

Он благодарно кивнул, взял Берту под руку, и отец с дочерью ушли.

Элизабет провожала их глазами, сожалея, что ее нет с ними. Ей очень хотелось поддержать обоих, проявить участие в тяжелой для них ситуации.

Нет, она всегда поступала правильно – никогда никому не навязывалась! Ведь часто сочувствие, желание помочь людям в беде оборачиваются бесцеремонным вторжением в чужие души, размышляла Элизабет, бродя по этажу в поисках гостиной. Особенно обидно, если тебя не переносят те, кому хочется сказать участливое слово, утешить наконец! Проявлять такт, осторожность, решила девушка, только в таком случае Блэкморы, возможно, станут относиться к ней так, как она заслуживает.

Семейные традиции, родственные узы – как бы живой организм, отторгающий инородное тело. Разве она не знает? Ее собственные родители—тому пример: допускали в свою жизнь урывками, возвращаясь домой после долгих странствий.

А тетя Шэрон? Дизайнер, натура весьма экзальтированная, умудрялась держать племянницу во время школьных каникул на почтительном расстоянии, лишь бы та не нарушила раз и навсегда установленный художественный беспорядок. Дом Шэрон, расположенный вблизи озера, немало способствовал их равноправному союзу, даже, скорее, не дом, а само озеро.

Презирающая мужчин, тетя осталась старой девой. Ей было где-то около сорока, когда на ее голову свалилась Элизабет. Шэрон, не имеющая никакого опыта общения с детьми, развила бурную деятельность, пристроив племянницу в различные спортивные клубы.

Свободного времени у девушки не осталось. Волейбол, коньки, гимнастика, альпинизм, акробатика… К восемнадцати годам Элизабет мало уступала профессионалам. Просто замечательно!

Она улыбнулась.

А ее дяди? Ученые сухари… Вечно отмахивались от нее, уткнувшись в старинные фолианты. Школьные годы в обществе вечно занятых убежденных холостяков оставили жалкое воспоминание.

Однажды Элизабет заболела. Банальный бронхит уложил ее в постель. Дядюшки быстро спровадили племянницу в частную клинику, где она провалялась до конца учебного года.

Элизабет наотрез отказалась возвращаться к ним, чему те несказанно обрадовались – присутствие в доме неугомонной, любознательной девушки мешало консервативным книжным «червям» сосредоточиться. И не возьми ее тетя Шэрон к себе, пришлось бы Элизабет коротать каникулы в школе.

Вот почему, когда настало время задуматься о будущей специальности, она сразу решила: по стопам родственников не пойдет ни за что.

Элизабет пришла к выводу, что люди, занятые собственным миросозерцанием, замкнутые на своих ощущениях, возможно, светят, но не греют, а нужно жить так, чтобы искры летели, быть деятельным членом общества, приносить ему посильную пользу.

Взвесив все за и против, Элизабет начала изучать экономику, а оказавшись по воле случая в крупнейшей промышленной компании Блэкморов, нашла применение кипучей энергии.

Однако она не предполагала, что наследственность так или иначе даст о себе знать, – Элизабет явно не хватало решительности. И не повстречайся ей Роберт со своей деловой хваткой и напористостью, Элизабет, вероятней всего, так и осталась бы рохлей…

Распахнулась дверь, вошла Берта. Ее глаза светились безумным огнем. – Бет, что стряслось? – ужаснулась девушка.

– Ужасно! Маму только что привезли в палату! Ужасно, ужасно, ужасно… Трубки! грелки!.. Папа выясняет, что нужно… О-о-о… – Она застонала, и ручьем хлынули слезы.

– Бет, дорогая! – Элизабет обняла девушку, и та не оттолкнула ее, настолько Берту сразило горе. Хрупкое тело содрогалось от рыданий.

– Почему операция продолжалась так долго? – спросила Элизабет осторожно.

– Ей делали переливание крови… Разрыв… кисты… – произнесла она, – какие-то уколы, наркоз… Она давно чувствовала боли, но она… терпела… она молчала… никому ничего не говорила! Ты во всем виновата, ты!

Берга вскинула голову и толкнула девушку в грудь. Озлобленный взгляд заставил Элизабет попятиться. Показалось, еще секунда, и дочь Блэкмора ее ударит.

– Ты нахально явилась на мой день рождения! Бессовестно вешаешься отцу на шею, не даешь ему прохода!

– Бет, Бог с тобой… что ты говоришь? – Элизабет от удивления раскрыла глаза. – Ничего подобного я…

– Да, да, да! – взвизгнула Берта. – Из-за тебя мама страдает, ей приходилось скрывать, что она больна. Ты и папочку вывела из себя! Он потом на всех бросался. Даже в Чикаго ее не отвез, к тебе торопился.

Элизабет остолбенела.

– А когда мама заикнулась, что ей нездоровится, он умчался к тебе во Франкфурт! Ненавижу тебя! Ты гадкая женщина, отбивавши мужа от жены!

Кровь отхлынула от лица Элизабет. Ее била дрожь.

– Но они давно не живут вместе, – сказала она тихо.

– Пока. Но скоро опять сойдутся! – выкрикнула Берта. – Да, они будут вместе, если ты отвяжешься наконец!

Элизабет покачала головой.

– Ты даже не понимаешь, что говоришь сгоряча, – сказала Элизабет, поняв, что у Бет истерика, вызванная потрясением. Однако в ее глазах светилась ненависть.

– Как бы не так! – произнесла Берта с гаденькой ухмылкой. – К твоему сведению, они спят вместе! Не веришь? Как только папа приезжает к нам, он сразу отправляется к маме в спальню.

Элизабет не верила ни единому слову, но посчитала, что благоразумнее промолчать, понимая, что Берта выплескивает эмоции. Однако неожиданное упоминание об интимной жизни родителей поставило Элизабет в неловкое положение. Она опустила голову, желая скрыть смущение.

Ее неловкость Берта истолковала по-своему.

– Что, задело? То-то! Думаешь, почему мама всегда звонит, когда отец приезжает к тебе? И почему он тут же летит к жене? Да потому, что они любят друг друга! И как бы ты ни бегала за ним, они рано или поздно пять поженятся!

– Давай оставим эту тему, – тихим, но ледяным голосом проговорила Элизабет. – Ты расстроена, понимаю. Но предупреждаю: если бы отец слышал твои слова, он бы тебя не похвалил.

Берта прищурилась и бросила с вызовом:

– Думаешь, я сочиняю? Вот уж нет! Просто не понимаю, как можно поддерживать отношения с мужчиной, если он прыгает из одной кровати в другую?

– Я уверена, что ты лжешь! Твой отец уважает и твою маму, и меня, но на низость он не способен. А теперь я тебе дам совет? – не лучше ли употребить энергию на заботу о матери, чем растрачивать ее попусту на ненависть ко мне?

Берта побелела. И Элизабет поняла: она попала не в бровь, а в глаз. Отныне они враги.

– Со своей стороны, обещаю – больше ты меня не увидишь! – решительно добавила Элизабет.

Открылась дверь, стремительно вошел Билли. Берта, кинув на Элизабет полный глухой злобы взгляд, кинулась в его объятия и заголосила:

– Папочка, милый! Какие ужасные вещи она мне тут наговорила! Будто мама не выживет, и ты женишься на ней, а я тебя больше никогда не увижу!

Элизабет долго смотрела на Билла печальным взглядом, давая понять: девочка не в себе, ничего не поделаешь – мать есть мать.

Тишина, прерываемая истерическими рыданиями Берты, казалась оглушительной.

Почему он молчит? Сердце Элизабет сжалось. Пауза затянулась.

– Папочка, скажи, пусть она уходит! – вырвалось у Берты сквозь слезы. – Она ненавидит меня! Пожалуйста, прикажи ей уйти!

Билли – глаза холодные, губы ниточкой – взглянул на Элизабет поверх головы дочери.

– Думаю, она права! – процедил Блэкмор, поставив на инциденте точку.

Элизабет пристально смотрела на него, размышляя о том, что его чрезмерное внимание к дочери неизбежно перерастет в комплекс неполноценности.

– Билл… – начала она, надеясь, что здравый смысл возьмет верх, однако он демонстративно отвернулся.

Направляясь к двери, девушка услышала ласковый шепот: отец успокаивал Берту. В сторону Элизабет Блэкмор даже не взглянул.

В коридоре она в изнеможении прислонилась к стене, постояла, ноги стали ватными. За что? – думала Элизабет, вспомнив его отчужденный взгляд. Как жестоко! Поверил дочери? Да Билли просто не любит ее, и Берта тут ни при чем.

Элизабет всегда верила Билли, потому что сама никогда не лгала. А если отношения неискренние, зачем их поддерживать? Как жить? Только работой? К черту… Может, провести уик-энд дома? На втором этаже – ее комната. Родители в отъезде. Странствующий образ жизни милее им всех сокровищ мира. «Зализывать раны» ей никто не помешает.

Вот и прекрасно! Ей никто не нужен. А кому нужна мисс Гиллан? Никому…

Когда Элизабет приехала к Кристине, то обрадовалась, увидев, что та еще не вернулась с работы. Отпала необходимость объяснять, почему она быстро вернулась из Франкфурта и куда опять собирается уезжать.

Наскоро упаковав чемодан, оставила записку: «Из командировки возвратилась, но снова отправляюсь в путь. Увидимся – объясню. Целую. Лиз».

По дороге в Хаммонд Элизабет заехала в супермаркет, купила кое-какие продукты, намереваясь первое время вообще не выходить за порог.

Как она и предполагала, родной дом встретил ее холодом, вернее, отсутствием тепла, которое присуще любому обитаемому очагу. Правда, было чисто, кругом ни пылинки, повсюду порядок. Родители, покидая квартиру, всегда оставляли деньги соседке, и та дважды в неделю прибиралась в комнатах.

Оставив чемодан в гостиной, Элизабет вернулась к машине, вытащила из багажника сумки, принесла в кухню и загрузила холодильник. Снова вышла из дома, чтобы поставить машину в гараж. Зачем досужим соседям гадать, кто поселился у Гилланов в отсутствие хозяев?

Спустя четверть часа девушка сидела за столом, поглядывая на плиту, где закипал ароматный кофе.

Ну вот, заползла в норку – погрустим, поразмыслим и решим, как поступить, что предпринимать! Усмехнувшись, она отогнала невеселые мысли, налила в кружку горячий ароматный напиток и уставилась в окно.

Вечерело. Сентябрьское солнце торопливо скатывалось к темнеющему краю неба, словно спешило засветло отправиться на боковую. Ни ветерка. Тишина. Ничто не нарушало сумеречное спокойствие провинциального городка, вольготно раскинувшегося среди садов. Дома не жались друг к другу, разделенные живой изгородью из зарослей кустарника. Не то что в Чикаго, – подумала Элизабет, погружаясь в умиротворяющее молчание старого кирпичного коттеджа.

Вот так бы сидеть и сидеть! Кофе остывал. Не возникало никаких мыслей, никаких желаний. Не хотелось даже поднести к губам кружку.

Медленно подползала густая обволакивающая ночь, утренние события казались суматошным тягостным сном, нечетким и размытым.

Девушка, видимо, задремала. Перелет, стычка с Биллом, эмоциональное напряжение давали о себе знать.

От скрипа двери и света в прихожей она вздрогнула. Еще не выйдя из полузабытья, Элизабет увидела мужчину и женщину, застывших на пороге.

У женщины были короткие волосы. Темные пряди обесцвечены на концах солнцем. Загорелое дочерна лицо, на котором выделяются ярко-синие, как у Элизабет, глаза. Поношенные джинсы, измызганные до такой степени, что не всякий бродяга согласился бы их надеть, как, впрочем, и видавшую виды куртку.

Мужчина выглядел под стать ей. Патлы светлых волос, нечесаная борода, лицо грубое, задубелое. Только глаза сияют – серые, выразительные, лукавые… Коренастый, крепкий. Тоже в джинсах, ковбойке, сверху жилетка.

Отец и мать…

Разве похожи они на родителей? Какие-то хиппи-переростки!..

Немолодые, а вид такой, словно вернулись с дискотеки, где бесновались под звуки неистового рока.

Что, испугались?..

Сходство с юнцами поразительное – оба старательно прятали глаза, как если бы, возвратившись с безумных гульбищ, неожиданно столкнулись с разъяренной мамашей, готовой задать непослушным чадам основательную порку.

Растерялись…

Вот ведь как бывает! Впрочем, они и раньше не знали, как вести себя с Лиз, их единственной дочерью. Спихнуть к родственникам, пристроить в интернат—вот и все заботы.

Не успели оглянуться, а Элизабет выросла и превратилась в незнакомку. Она для них – феномен. Естественно, родители не могут прийти в себя, увидев гостью в своем доме.

– Лиз! – Отец первым обрел голос – Что ты здесь делаешь?

Лиз… Девушка улыбнулась. Он называл дочку так и в пять, и в десять, и в пятнадцать лет.

Пару недель назад Элизабет позвонила им, надеясь, что они еще не отправились в очередную экспедицию, хотелось поговорить, пообщаться.

– Лиз, что-нибудь нужно? – спросил отец таким тоном, словно она что-то требовала.

– Надеялась повидать вас! – сказала дочь довольно сухо. Что она услышала в ответ тогда, по телефону? «Мы завтра отбываем в Каир. Времени в обрез. Подожди, пока вернемся».

И так всегда! Ни ласкового слова, ни участия! Никогда родители не проявляли особой любви и ласки. Если бы не сходство с матерью, впору задуматься: уж не подменили ли девочку в роддоме? Как неродная!

Мамочка и папочка, консервативные до мозга костей, страдают, не зная, как наставить дочь на путь истинный. Предположим, ей тоже захотелось бы стать археологом и заниматься всю жизнь раскопками каких-то древних черепков. Какой ужас, а?..

На пианино не играет, танцами не увлекается, одета как огородное пугало… Кошмар!

Кукушонок она в чужом гнезде! А вернее, незнакомая пичужка, залетевшая вдруг к кукушке-маме и кукушке-папе.

Элизабет слабо улыбнулась, разглядывая родителей. Но неожиданно ее лицо сморщилось, она всхлипнула и разрыдалась. Плакала горько, взахлеб, а сердце сжималось от любви к этим, казалось бы, жестокосердечным людям.

Элизабет любила их, неуемных путешественников, трудяг, ей так хотелось найти слова, чтобы выразить переполнявшие ее чувства, удостовериться, что и они тоже относятся к ней как любящие родители, способные успокоить исстрадавшуюся душу.

Слезы дочери поразили Гилланов. Напряжение стало почти осязаемым, рыдания, разрывающие тишину, звучали невыносимо громко.

Элизабет редко плакала. Она силилась вспомнить, когда позволила себе так расслабиться при них, и не могла. Тело сотрясалось от безудержных всхлипываний, но остановиться девушка была не в состоянии.

До нее долетали взволнованные голоса. Звякнула какая-то железка. Послышался шорох. И ласковая рука легла на плечо. И кто-то, обняв ее, прижал к груди.

– Лиз, милая, что случилось? – услышала она слова матери.

Родной голос, встревоженный, сострадающий, мгновенно прорвал плотину постоянно молчаливой сдержанности, фразы хлынули потоком, выплескивая все, что скопилось в душе.

Зачем она позволила разойтись эмоциям? Разве родители виноваты в том, что произошло? Однако Элизабет рассказала про свою жизнь без утайки от начала до конца.

И про встречу с Робертом, и неожиданную любовь к его брату, про день рождения Берты, про компанию Блэкморов, поездку во Франкфурт-на-Майне.

И даже о том, что думала о них, отце с матерью…

– Вот и приехала, чтобы побыть одной, расставить события по полочкам! – вздохнула Элизабет.

В ответ – ни звука! Как всегда, подумала дочь, им нечего сказать. На сердце стало еще тяжелее.

– Не ожидала застать вас дома, – добавила Элизабет, как бы извиняясь.

– Естественно, – иронически отозвалась мать. – Мы всегда в отъезде и здесь появились случайно.

– Я совсем не то имела в виду, – смутилась Элизабет, чувствуя неловкость. – Я пыталась объяснить…

– Можешь не продолжать, – прервала ее мать суровым тоном. – Я прекрасно поняла, что ты намеревалась сказать.

Тишина, гнетущая и бесконечная, повисла тучей. Неожиданная резкость матери лишила Элизабет всякого желания отвечать. Откашлявшись, отец неожиданно спросил:

– А вот почему ты не поинтересовалась, что мы тут делаем?

– Виновата. Вы, кажется, собирались в Египет?

– Да, но не получилось…

Он подсел к дочери и стал как бы между прочим рассказывать о том, в какой переплет оба попали.

Оказывается, разного рода междоусобные войны помешали им продолжать работу. Они очутились в аэропорту одного арабского государства, где им приказали сидеть в зале ожидания и ждать рейса в США. Даже багаж отказались выдать на основании того, что вид у археологов диковатый. Так вот мы и прилетели, не имея возможности переодеться!

– Чудики! – сказала мать, ставя на стол кофейник с дымящимся напитком. – Неудачно закончилась наша экспедиция. Ну, а вот теперь решили принять достойный вид и где-нибудь отдохнуть как белые люди, например, на Майорке…

– Здорово! – воскликнула Элизабет.

В голосе прозвучала откровенная зависть.

Лежать на песочке, загорать, плескаться в море, есть, спать, ни о чем не думать, никуда не спешить, что может быть лучше? Она вспомнила, как однажды отдыхала с Кристиной в Греции, когда Билли с дочерью уехал на побережье Испании.

– А почему бы тебе не отправиться с нами, а? – Мать пришла в восторг от собственной идеи. – В самом деле, дорогая! Развлечешься, встряхнешься… По-моему, то, что надо!

– Не могу, – печально вздохнула Элизабет. – Компания не оплатит.

– А по-моему, она тебе задолжала, – не сдержался отец.

– Ты невыносим! – всплеснула руками мать, увидев, как дочь мгновенно изменилась в лице.

– Прекрати! – повысил голос отец. – Возможно, я слишком много времени провожу среди развалин, собирая раритеты древности, но не настолько отстал от жизни, чтобы не понимать, какого презрения заслуживает мужчина, использующий женщину ради удовлетворения своей похоти!

– Ты прав, папочка! – Элизабет, как всегда, не покривила душой. Врожденное чувство правды и честность заставили искренне добавить: – Но он поступал так потому, что я сама позволяла ему обращаться со мной подобным образом.

Отец промолчал, отведя взгляд.

В гостиной зазвонил телефон. Семья замерла. Мать бросила на дочь вопросительный взгляд.

– Может, тебя?

– Возможно, – пожала плечами Элизабет. – Хотя вряд ли… Я никому не сказала, куда отправилась.

А вдруг Кристина? Или Билл? Но…

– Возьмешь трубку? – спросил отец.

– И не подумает! – ответила за нее мать. – Незачем, да и не с кем разговаривать.

Дочь перехватила взгляд, который мать кинула на отца. Что он означал – неизвестно, только тот кивнул в ответ и с мрачной решимостью вышел из кухни.

– Я права? – спросила мать напрямик. – Или ты все-таки ждешь звонка?

– Права, мамочка! Я устала выяснять отношения.

Элизабет опустила голову.

– Я тоже так думаю! – заметила мать, вставая из-за стола. Похлопав дочь по плечу, добавила: – Возможно, мы никудышные родители, но мы тебя любим, гордимся тобой и в обиду не дадим. И вообще, к черту Майорку! И здесь можно неплохо отдохнуть.

– Да ты что? – вскочила Элизабет, не обратив внимания на ловушку, которую приготовила мать. – Лишиться праздника из-за меня? Я себе никогда не прощу, если вы откажете себе в приятной поездке.

Вернулся отец. Дочь робко подняла глаза.

– А-а-а… – махнул он рукой, – мной интересовались…

Элизабет сразу сникла.

– Давайте решим так! – заявила мать категорическим тоном. – Проведем вместе уик-энд, а там посмотрим…

Глава восьмая

За два дня Элизабет пришла в себя, успокоилась, а главное, лучше узнала отца и мать. Она поняла, что жизнь родителей, казавшаяся суетной и жесткой, сродни подвижничеству.

О чем бы они ни говорили, беседа сводилась к взаимоотношениям человека и окружающей среды. Прогулка по лесу превращалась в увлекательное путешествие. Они забирались в такие дебри, что у Элизабет дух захватывало. Замирая, она любовалась величественным утесом, где, по преданию, когда-то жили индейцы. С почти отвесной стены свисали мох и папоротники, по скале струились тонкие ручейки воды, искрясь в лучах солнечного света, который достигал их, пробиваясь сквозь ветви деревьев. У небольшого озерца, наполненного кристально чистой водой, девушка долго сидела неподвижно, обхватив руками колени. Подставив лицо ласковым лучам солнца, она чувствовала, как необыкновенный покой наполняет ее душу. И родители, понимая состояние дочери, не тревожили ее расспросами.

Возвращаясь домой, путешественники не раз останавливались понаблюдать за стремительным полетом птиц, а затем, чтобы рассмотреть следы неизвестного обитателя леса, оставленные в мягкой пыли.

Вечерами семейные беседы затягивались до полуночи, сближая родных людей, которые, увы, виделись так редко. Мать и отец вызывали восхищение беззаветной преданностью делу своей жизни. Теперь дочь поняла их.

Однако слишком много воды утекло с тех пор, когда обстоятельства вынудили Элизабет самостоятельно прокладывать путь по бурным волнам бытия. А суровая действительность то и дело напоминала, как нелегко, постоянно ощущая себя отринутой и даже брошенной, пробиваться к твердому положению в фирме, которое она теперь занимала.

То, что она любит Билли, не требовало доказательств. Однако Элизабет пришла к твердому убеждению: односторонняя любовь ущемляет чувство собственного достоинства. Стоило ли, забыв обо всем, бросаться в омут страсти? Как же случилось, что она напрочь потеряла голову?..

Довольно! Следует уволиться из компании и найти другую работу. Опять начать с нуля и избавиться от стресса, возникающего при одном лишь упоминании Блэкмора-старшего.

Именно с таким решением мисс Гиллан переступила порог здания компании в понедельник утром.

Первой она встретила Дайану.

– Ты потрясающе выглядишь! – воскликнула та, пожирая Элизабет глазами. – Посвежела, похорошела, да и голубой костюм тебе очень идет. Дай Бог, чтобы твоя красота смягчила гнев босса?

Элизабет улыбнулась, подняв брови. А в чем, собственно, дело? – говорил жест. Я что, обязана докладывать, где провожу уик-энд? Если возникла необходимость ее присутствия при обсуждении незавершенного контракта, Билли мог бы ее предупредить. А ведь когда она ушла из больницы, Блэкмор даже не взглянул на нее.

Дайана застрочила как пулемет.

– Тут такое на-ча-ло-о-о-сь! Большой Блэкмор спустил на Маленького всех собак. Куда ты подевалась? Просто с ума сошел. Истошно орал, бегал по кабинету как заведенный.

– Ты что, там присутствовала? – охладила Элизабет пыл секретарши.

– Очень надо! И так слышно. А потом они сцепились из-за Крокера. Правда, я не поняла. А что случилось во Франкфурте? – понизила голос Дайана.

– Ничего, – ответила Элизабет. – Кстати, чем закончилось дело с Крокером?

– Ой, мрак! А ты разве не в курсе? – Дайана сделала большие глаза. – Билли сам уладил с ним по телефону кое-какие пункты договора еще до того, как укатил во Франкфурт.

Элизабет нахмурилась.

– Не может быть, – возразила она. – Он не звонил Крокеру перед отъездом, и тот ему тоже.

– Ну не знаю! – пожала плечами Дайана. – У меня есть копия документа с их подписями. Сейчас найду. – Она кинулась к столу и среди многочисленных бумаг нашла нужную. – Вот, смотри! Дата. Подписано накануне возвращения из Франкфурта.

Элизабет вскипела. У нее дрожали руки.

– Роберт у себя? – грозно спросила она.

Одернув элегантный шелковый костюм, который подчеркивал фигуру, делая ее совершенно неотразимой, Элизабет достала из сумочки конверт. Смышленая Дайана сразу же уставилась на него, открыв от изумления рот. Элизабет направилась к своему непосредственному шефу.

– Мисс Гиллан, не ходите к Роберту! – вскинулась секретарша. – Билли предупредил меня, чтобы вы явились сразу к нему!

– Перебьется! Пойду, когда сочту нужным.

Она распахнула дверь в кабинет Блэкмора-младшего. Тот сидел за столом, понурый, с кислой физиономией. Увидев девушку, буквально расцвел.

– Элизабет, дорогая, выглядишь классно! – Он вскочил. – Просто блеск!

Его глаза выражали неподдельное восхищение. Роберт робко дотронулся до ее руки, но она резко отстранилась.

– А что это? Что, я спрашиваю? – Элизабет швырнула на стол контракт, подписанный Крокером и Билли. – Что ты можешь возразить?

– Возразить?.. – Роберт опустил голову. – Билли обвел нас вокруг пальца. Ну что ты так смотришь на меня? Можно подумать, будто ты не предполагала, что он давно разгадал партнеров.

– Знала. Но как ему удалось так быстро разобраться в ситуации.

– А он разве не поделился с тобой? Его вынудили чрезвычайные обстоятельства. Возможно, Мэри ускорила события, – усмехнулся он.

– Вот что, Роберт! Что за игры вы затеяли? Билли захотелось поразвлечься со мной во Франкфурте, и ты, подчиняясь старшему брату, отправил меня в Европу, так, что ли?

Он покраснел.

– Послушай, что ты на меня кидаешься? – спросил Блэкмор-младший. – Лучше переключись на Билли. По его инициативе заварилась такая каша.

– Да, но ты помог! – выпалила Элизабет. – Словом, я лишний раз убедилась, что приняла абсолютно правильное решение. – И она протянула Роберту белый конверт.

Тот взглянул на него и сразу понял.

– Нет, я не могу подписывать заявление об уходе без согласования с Билли, – сказал он категорическим тоном, покачав головой.

– Можешь, – возразила Элизабет. – Я настаиваю! – Она положила конверт на стол.

– Пощади меня! – тяжело вздохнул Роберт. – Он с меня шкуру спустит, если я приму твое заявление и дам ему ход.

– Вот тебе хороший совет, – сказала Элизабет спокойно. – Он начнет снимать шкуру с тебя, а ты делай то же самое. Как говорится, свои люди – сочтетесь!

– На сей раз не получится, прежде всего вытрясет из меня душу из-за Крокера, – поморщился Блэкмор-младший. – А если ты задумала уйти от нас, разбирайся с ним сама. Он здесь главный, если на то пошло.

– Что ж, придется, – вздохнула Элизабет. – Но прежде я хочу узнать, для чего ты подослал ко мне Макса Шнейдера? Билли намекнул, что ты подозреваешь его в преследовании меркантильных интересов, и все-таки попросил его встретить меня. Зачем?

– Ох, Лиз, не сердись. Просто подумал, не мешает пощекотать Биллу нервы. – Он помолчал, видимо вспоминая их недолгий роман. – Я не мог пойти наперекор брату, коль так все случилось. Я по-прежнему отношусь к тебе с нежностью… Но в отместку почему бы не насолить брату? Макс Шнейдер – стильный малый!..

Милый, наивный Роби! – подумала девушка и, меняя тему, спросила:

– Кстати, как здоровье Мэри?

– Сейчас, слава Богу, пошло на поправку. Накачали антибиотиками, у нее перитонит вроде бы начинался. Думали, не выживет. Но, кажется, на следующей неделе выписывают домой… Слушай, Лиз, забери заявление! Или хотя бы прежде поговори с ним.

– Нет, не возьму! Разбирайтесь между собой сами, меня подставлять не надо. Ты брал меня на работу, ты и отпустишь.

– Ты куда? – спросил Роберт, когда Элизабет направилась к двери.

– Как куда? Последую твоему совету – поговорю с боссом… – успокоила его Элизабет.

– Ну так захвати конверт, пожалуйста! Я устал с ним сражаться, а ты у нас воительница!

Да уж! – хотелось ей бросить упрек Роберту. Наверняка думает, что Билли уговорит остаться. Нет, с нее хватит!

Когда Элизабет без стука вошла в кабинет Блэкмора, ее душила холодная ярость.

Билли стоял у окна. Обозревал Чикаго, как говорится, с высоты птичьего полета. Руки в брюки… Без пиджака… Красив… Ну да ладно! Не любоваться же им она пришла.

– Где ты пропадала, черт бы тебя побрал? – рявкнул Билли, злобно оскалившись, как пес, с которого только что сняли намордник.

Не ожидавшая грубости Элизабет растерялась. Но тут же сообразила: он хочет перехватить инициативу. Не получится, дорогой!

– Где была, там меня уже нет!

Он прищурился.

– Мисс Гиллан, президент компании требует объяснения по всей форме. Не экс-любовник, а президент, которому ты требовалась для уточнения контракта…

Экс-любовник? Вот оно как! Бывший, значит? Девушке стало больно.

– Итак, повторяю, где ты скрывалась? – спросил он более миролюбиво, заметив, что слово «экс-любовник» несколько усмирило ее пыл.

– У родителей, на вилле, – ответила она ни с того ни с сего, хотя вовсе не собиралась вдаваться в подробности.

– С родителями? На вилле?

– Ну да!

– С родителями, говоришь??? – повторил Билли насмешливо.

– Представь себе! У меня есть и мама, и папа, – ответила Элизабет с гордостью.

– Те самые, которых ты ненавидишь? – съехидничал он.

– Откуда ты взял? Я не говорила ничего подобного.

– Любишь, значит, но… недолюбливаешь! Презираешь, как меня?

– Почему ты так считаешь? Мы просто не понимали друг друга, вот и все. А теперь разобрались.

– Мы с тобой?

– Нет, конечно! Ты вещь в себе, тебя и через миллион лет не раскусишь. Вот эту нашу встречу я должна расценивать как разговор с боссом? – небрежным жестом Элизабет откинула со щеки прядь волос. – Дело в том, что я не представляю, в какой тональности отвечать на твои вопросы.

Билли вздохнул и взъерошил шевелюру.

– Спроси что-нибудь полегче! – огрызнулся он. – Как мне кажется, я всегда один и тот же, только с тобой у меня происходит раздвоение личности.

– А знаешь почему? Ты решил, что раз платишь жалованье, то можно заодно прибрать и меня к рукам, не так ли? – Элизабет усмехнулась, вновь обретая уверенность. – Поэтому и во Франкфурт примчался, хотя, как выяснилось, особой необходимости не было.

– Во Франкфурт? – переспросил Блэкмор. Взглянув на девушку, быстро отвел глаза. – Ладно, Лиз, что произошло, того не миновать, но извиняться я не намерен. Вы с Робертом наломали дров, а мне пришлось расхлебывать.

– Стало быть, шикарный отель, роскошный номер и я собственной персоной – для твоей услады?

Билли поморщился, будто Элизабет позволила себе пошлость, и сказал с расстановкой:

– Я хотел провести время с тобой вдвоем. Это одно. Второе – возникла необходимость разрешить наши собственные проблемы.

– На миллионерском ложе? Так? В Чикаго тебе такая возможность не представилась?

Мужчина мгновенно подобрался как зверь перед прыжком. Глаза стали колючими и злыми.

– Правильно мыслишь. В Чикаго мне такая возможность не представилась, – повторил он ее слова.

– Какая же ты свинья!

– Как тебе угодно! Однако был уверен, исходя из прошлого опыта, что тебя упрашивать не придется.

Элизабет опустила глаза.

– А когда ты успел встретиться с Крокером? – спросила она потухшим голосом.

– Позвонил ему перед отлетом из Чикаго, назначил встречу. Пока ты за ужином совращала Макса Шнейдера, мы с Эдди Крокером согласились на ничью, то есть он, ничего не требуя, подписал документы, которые ты привезла.

Итак, ситуация прояснилась: и паника Макса, и настойчивая просьба Билли не звонить Крокеру, и его затея оставить бумаги управляющему отелем. А Крокер? Конечно, он испугался, когда выяснил, что всемогущий Билли Блэкмор раскусил его. А раз так, то и упираться не стал, мог бы вообще ничего не получить. Значит, Макс Шнейдер все знал? Господи, какая мерзость! Деньги, опять проклятые деньги…

– Роберт отказался принять мое заявление об уходе, – сухо произнесла Элизабет и протянула боссу конверт.

– Поня-я-я-тно, – процедил он сквозь зубы. – «Между нами все кончено!» – твердила ты без устали, а теперь от слов перешла к делу?

– Раньше я ошибалась. Между нами ничего не происходило, кроме работы по найму. Ты сам только что сказал: меня не надо упрашивать. Значит, меня употребляли за деньги? Как последнюю потаскушку?

– Ах, Лиз, Лиз!.. Неужели тебе никогда не приходило в голову, что нельзя себя так уничижать? Почему ты постоянно навязываешь мне мысли, какие мне никогда и в голову не приходили? Да, я подкалывал тебя, но ведь ты сама нарываешься. Зачем, с какой целью?

Элизабет опустила голову. А почему он в таком случае не приказал замолчать своей дочери? Та оскорбляла ее в присутствии отца, а он молчал.

– Я увольняюсь и прошу избавить меня от анализа собственного характера, – сказала мисс Гиллан, гордо вскинув голову.

– Пока я не приму решения, прошу вас выполнять свои обязанности, – ответил босс безапелляционно.

Элизабет повернулась и пошла к двери.

– Минуточку. – В его голосе послышалась угроза. Элизабет остановились. – Заявление об уходе – разведка боем?

– О чем ты говоришь? – обернулась она. – Я увольняюсь по собственному желанию. Разве не имею права? Похоже, ты перегибаешь палку.

– К тебе это относится в большей степени, чем ко мне, – сказал он, выходя из-за стола. – Я нервничал. Ждал, когда ты появишься. А ты? Разыгрываешь передо мной благородное негодование и, не обращая внимания, что я делаю шаг вперед, заставляешь отступить на два шага назад. В чем дело?

Билли схватил ее за плечи.

– Потрясающе! Объясни лучше, в каком же направлении ты делаешь шаг вперед, я что-то затрудняюсь понять.

– К тебе, глупенькая, к тебе! Неужели не видишь?

– Не вижу, потому что тебя заслоняет монумент, который ты воздвиг под названием «Семья».

– Лиз, прости за сцену в клинике, – сказал Билли хрипло.

– Насколько я помню, пару минут назад ты заявил, что извиняться не намерен, – заметила Элизабет с вызовом.

– Насчет Эдди Крокерка – да. Я прошу прощения за Берту. Но ты должна понять, – он тяжело вздохнул, – она неуравновешенная, сплошной комок нервов.

Эгоистка она, избалованная до мозга костей и невоспитанная, подумала Элизабет, но промолчала.

– Берта наговорила тебе Бог знает что, а потом жалела. Она находилась в шоке.

– Рада, если твоя дочь поняла, что вела себя чудовищно.

– Лиз, ты же взрослая женщина! Отнесись к ней снисходительно. Мать в тяжелом состоянии, неизвестность, страх… Прости ее!

– Так и быть! – усмехнулась Элизабет и вдруг с несвойственной ей циничностью добавила: – Подпиши мое заявление, и я забуду.

– Никогда! – бросил Билли. – Ни за что! Лучше сделаю вот что! – Он обнял ее и, прежде чем девушка смогла возразить, закрыл ее рот губами.

– Открой рот! – приказал он, когда Элизабет стиснула зубы и сжала губы.

Ну уж нет! – подумала она и вздрогнула, почувствовав пальцы, скользнувшие по бедрам. Желая оттолкнуть Билли, она вскинула руки, но они не повиновались и лишь обхватили его тело.

Мужчина застонал и, прижав девушку к себе, стал раскачиваться вместе с ней. Ее зубы разжались, его язык немедленно скользнул внутрь. Элизабет прихватила зубами кончик этого нагловатого пришельца. Билли засмеялся.

– Попалась, которая кусалась! – прошептал он, запрокидывая ее голову.

Поцелуй оказался настолько сладострастным, что она уже почти теряла сознание, когда зазвонил телефон.

– Возьму трубку, – сказала Элизабет, отшатнувшись.

– К черту! – прошептал Билли. – Твои глаза прелестны, когда объяты желанием. Синие-синие, как море, они так и влекут меня на дно…

– Подхалим, льстец, вот ты кто! Возьми трубку, – повторила она, так как телефон трезвонил не умолкая. – Вдруг какое-то важное сообщение? – не удержалась Элизабет, поддевая его. – Может, Мэри хочет кисть винограда? Или Берта проверяет, не совмещаешь ли ты полезное с приятным?

– А ты, оказывается, язва! – усмехнулся Билли. – Красивые женщины, знающие себе цену, умеют, как правило, вовремя прикусить язык.

А Элизабет сделала наоборот – прикусила его язык. Билли поглотил ее губы. Телефон надрывался. Они целовались.

– Слушаю, – рявкнул Блэкмор, схватив наконец трубку.

Девушка улыбнулась, радуясь, что не она находится на другом конце провода.

– Привет, Джеффри! Да-да, я ждал твоего звонка. Спасибо. Нет, не оторвал. Решаю кадровый вопрос, – сказал босс, скользнув по мисс Гиллан насмешливым взглядом. – Да нет, уже закругляемся. А, вот так! Прекрасно. Хорошо. Вылетаю после обеда, значит, буду у тебя… – взглянул на часы, – в два.

По местному времени? Куда же он отправляется на сей раз? Джеффри, Джеффри… Сердце ухнуло, когда она сообразила, что Джеффри – означает Токио.

Стало быть, улетает в Японию… Широко однако раскинулась империя Блэкморов! Она остается одна, в полном неведении, когда ему надоест любимая кукла по имени Элизабет.

– Мне нравится твой костюм, – сказал Билли, давая понять, что деловой разговор закончен и можно вернуться к прерванным забавам. – Так и хочется стянуть его, чтобы поцеловать твое соблазнительное тело.

Элизабет отступила, зная его способность добиваться желаемого.

– Вот возьму да овладею тобой на столе, – не унимался Билли.

– На столе, наверное, и в самом деле сверхсексуально, но это удовольствие я приберегу для мужа.

– Разведка боем закончилась, переходим в наступление? – не остался в долгу Билли. – Чем вызван рывок на сей раз? – Босс сел в кресло, скрестив руки на груди.

– Хочу, чтобы ты завизировал мое заявление об уходе.

– Ты кого-нибудь встретила?

– А тебе-то что? Я, кажется, ясно дала понять, что мечтаю о мужчине, который поймет, что нужно такой женщине, как я, и отнесется ко мне с уважением, – ответила Элизабет спокойно и просто.

Билли сделал ликующий жест.

– Ты имеешь в виду меня! Я прекрасно понимаю тебя, когда ты обвиваешь мои ноги своими, а я погружаюсь в тебя. И я уважаю твое желание время от времени находиться со мной в столь тесном контакте.

– Почему ты постоянно говоришь только об одном сексе? Секс сексом, но счастье ведь не только в этом?

– Не всякий секс, киса моя, не всякий! Думаешь, мужчина, которому ты намерена отдаться на столе, – Билли оглядел стол, огромный, как бильярдный, – доставит тебе больше наслаждения, чем я?

Элизабет молча смотрела на него в явном замешательстве.

– А ты с приветом! – сказала она. – Определенно. Разговаривать с тобой, что бродить по лабиринту.

– А с тобой – по минному полю! – парировал босс. – Что случилось? Пять минут назад я обнимал и целовал нежную ласковую женщину, а сейчас передо мной остервенелая бабенка.

– Ну и пусть! Может, поужинаем вместе и поговорим о метаморфозах?

– Дошло! Ты взвилась потому, что я улетаю в Японию?

– Я взвилась, как ты выразился, потому что ты опять мешаешь мне выполнить принятое решение. Подпиши заявление, и тогда я разберусь без тебя, что мне делать и как поступать. Уйду и больше не вернусь!

– Когда хотят уйти, уходят! – жестко бросил босс. – Не морочь мне голову, у тебя нет такого намерения. – Блэкмор взял конверт и порвал пополам. – Не заводись, – добавил он, увидев ее сверкающие гневом глаза. – Впереди у тебя целая неделя. Напишешь новое заявление. Вернусь, поужинаем вместе, обсудим. Клянусь, – Билли приложил руку к сердцу, – уделю беседе столько времени, сколько потребуется.

– Если только не зазвонит телефон, – уколола Элизабет.

– Лиз, – гаркнул он, теряя терпение, – я же стараюсь сделать, как лучше. Неужели не понимаешь?

– Каким образом?

– Потерпи неделю. Я бы не полетел в Токио, но не могу, поверь. – Босс отошел от стола и направился к девушке. – Бизнес есть бизнес. Возникла проблема, решить ее в состоянии только я один. – Билли обнял Элизабет за плечи. – Повторяю, вернусь, обязательно поговорим серьезно.

– В каком смысле? Опять будем ходить вокруг да около?

– Нет, Лиз, нет! – Он наклонился и нежно поцеловал ее. – Ну, скажи мне что-нибудь хорошее! Разве я не заслуживаю?

– Хорошо, возвращайся скорее, – прошептала Элизабет, понимая, что пока ему удалось подчинить ее.

Глава девятая

Целую неделю Элизабет до предела была загружена служебными делами. Роберт носился с новым проектом и поручил ей подготовить пространные справки по ряду вопросов.

Билли не объявлялся. Да, она, собственно, и не ждала звонка. Предстоящий разговор был настолько важным, что не укладывался в телефонную перепалку. Оставалось ждать, пока босс вернется из Токио.

К своему удивлению, Элизабет почти не вспоминала о нем – ее очень увлекла работа с Робертом.

Так продолжалось до пятницы.

Где-то после обеда она надумала заглянуть к Блэкмору-младшему – срочно требовались кое-какие уточнения. Обычно без предварительной договоренности Элизабет в кабинет не заходила, но тут изменила собственному правилу.

Открыв дверь, девушка опешила: в кресле сидела Берта.

– Прошу прощения за вторжение, – сказала Элизабет и повернулась, намереваясь уйти.

– Пустяки, – остановил ее голос Берты. – Папочкиной подружке разрешается. А может, лучше сказать… бывшей подружке?

– Бет, прекрати! – гаркнул Роберт.

Элизабет справилась с нахлынувшей яростью и, не взглянув на ехидно улыбающуюся девицу, произнесла спокойным голосом, обращаясь к шефу:

– Я зайду позже, когда ты освободишься.

– Задержись, прошу тебя! – Роберт вышел из-за стола. – Эта дурно воспитанная особа обязана попросить у тебя прощение. Я жду, Берта! – сказал он строго.

Берта, распахнув оливковые глаза, заметила с развязной дерзостью:

– Я не собираюсь просить прощения! И вообще, дядя Роберт, если уж на то пошло, почему бы тебе не расстаться со своей сотрудницей? Бери пример с папы, он же вышвырнул ее из жизни!

– Остановись! – рявкнул Роберт. – Как ты смеешь вести себя так непочтительно с мисс Гиллан? Как смеешь, спрашиваю тебя?

Досчитав до десяти, Элизабет сказала не повышая голоса:

– Очень даже смеет, уверяю тебя, ей все дозволено. Однако прежде чем уйти, я намерена поставить мисс Блэкмор в известность – ничего подобного ее отец в отношении меня не позволил.

– Вот как! А разве в клинике он не велел тебе убираться вон?! Я же слышала собственными ушами!

– Ты слышала то, что хотела услышать. Он попросил меня уйти, потому что ему было стыдно за тебя. Это раз. А во-вторых, он не желал, чтобы я обращала внимание на твои бредни.

– Ты лжешь! – Берта вскочила, и по ее совершенно обезумевшим глазам Элизабет поняла, что дикая сцена, разыгравшаяся в клинике, вот-вот повторится. – Папа ненавидит тебя! – взвизгнула она. – Он мне сам говорил.

– Сядь! – приказала Элизабет тихо. Берта не пошевелилась. – Сядь! – повторила она твердо и, положив руку на плечо девушки, почти насильно усадила ее в кресло.

– Элизабет… – предостерегающе произнес Роберт.

– Прошу тебя, не вмешивайся, – оборвала Элизабет резко, не отводя взгляда от перекошенного злобой лица Берты. – Наши отношения касаются только нас двоих. Я долго сносила выходки дочери Билли, но сейчас, думаю, настало время положить унижению конец. Более того, я приняла решение раз и навсегда покончить с ложным положением, в котором оказалась. Ты слушаешь меня, Берта? Хочешь или нет, а тебе придется узнать правду. Так вот, твой отец ни разу – повторяю, ни разу! – даже не заикнулся о том, чтобы расстаться со мной. А вот я, к твоему сведению, собираюсь это сделать, поскольку не намерена терпеть беспардонные выходки его семейства.

– Ты лжешь, лжешь, лжешь… – завелась опять Берта. – Он бросил тебя! Он… сам… Папочка всегда вышвыривает таких, как ты, потому что я…

– Прекрати сейчас же! – заорал Роберт.

Она осеклась, но сказанного не воротишь.

Берта поняла, неожиданно покраснела и отвела взгляд.

– Продолжай, – потребовала Элизабет. – Потому что ты… Молчишь? Ну так я за тебя докончу. Потому что ты – злая, жестокая, мстительная, корыстная эгоистка.

– Ненавижу тебя! – Берта бросилась к Элизабет и яростно выкрикнула, глядя ей в глаза: – Вся наша семья тебя ненавидит! Ты мерзкая, ты задумала вбить клин между моими родителями.

– Ты что, спятила, дорогая племянница? – взорвался Роберт. – Да они уже десять лет в разводе!

– Одного понять не могу, – как бы не заметив выходки Берты, продолжала Элизабет, – почему ты такая жестокосердная? Ведь от родителей получаешь столько любви и внимания! А источаешь злобу. Взгляни на себя со стороны. Эгоцентрична сверх меры; ты даже не замечаешь, что от твоей самовлюбленности страдают окружающие, которые делают тебе только добро.

– Ах, какая же ты… коварная потаскушка! К твоему сведению, я…

– Эгоистка, каких мало, – не дала ей договорить Элизабет. – И жестокая: лишаешь отца права на собственное счастье, заставляешь его постоянно испытывать перед тобой чувство вины. Злая, очень злая! С какой же гордостью ты заявила, что стоит тебе захотеть, и Билли вышвырнет меня из своей жизни, как делал, судя по твоим словам, с другими женщинами.

– Элизабет… – кашляну и Роберт, заметив, что Берта побелела, а взгляд ее остановился.

– И, наконец, ты мстительно ревнива ко всему, что ставит под угрозу твою власть над отцом, а ради чего? – Элизабет презрительно посмотрела на Берту. – Чтобы причинить боль беззаветно любящему тебя человеку только за то, что он осмелился сбросить оковы опостылевшего брака. Почему ты не считаешься с отцом, почему заставляешь его страдать?

– А ты, а ты… вон как разъярилась! Сама злая, как ведьма, из-за того, что он не собирается на тебе жениться. Разве не правда? – Берта пошатнулась, схватившись за спинку кресла.

– Я? Замуж за Билли? – Элизабет рассмеялась. – Упаси Бог! Войти в вашу семью? Я терпеть не могу ханжества и притворства. Я выйду замуж за того, кто полюбит меня без оглядки, а не как твой отец, которого ты постоянно третируешь. Нет уж! Впрочем, если бы я была потаскушкой, как ты выразилась, возможно, стоило бы поразмыслить, а не пристроиться ли к семейству, близкому мне по духу?

– Гадина! – прошипела Берта.

Элизабет улыбнулась.

– Вот видишь! Мало того, что потаскушка, так еще, как только что ты сказала, и гадина. Ты, дорогая, меня с кем-то путаешь! – усмехнулась мисс Гиллан и стремительно вышла из кабинета.

– Вот так отлуп! – восхитилась Дайана, когда Элизабет, едва не сбив ее с ног, распахнула дверь.

– Занимайся своим делом! – осадила секретаршу Элизабет и, влетев пулей к себе, бросилась к столу.

Вот и прекрасно! Вот и слава Богу! – бушевала она, водя дрожащей рукой по листу бумаги. Теперь-то великолепный Билли обязательно подпишет заявление! Берта точно уговорит его…

– Роберт повез племянницу домой, – весело сообщила Дайана, спустя четверть часа, зайдя к мисс Гиллан. – Он просил передать вам, что назад не вернется, потому что прилетел Билли и вот-вот нагрянет сюда.

Значит, Блэкмор-старший в Чикаго? Элизабет нахмурилась. И не позвонил?

– Он возвратился еще до обеда, подвез на работу личную секретаршу, мы с ней обедали, – словно прочитав мысли Элизабет, для большей убедительности Дайана раскрыла источник информации. – Правда, она сразу уехала домой, сказала, нужно отоспаться, работы невпроворот, да и перелет вымотал. Перепад во времени, то да се…

– Н-да!..

По спине Элизабет пробежал холодок. Сейчас Берта подольет масла в огонь. Ну что ж, чем хуже – тем лучше! Она заново написала заявление и приготовилась к встрече.

Билли приехал через час.

– Та-а-а-к… – протянул он, входя в кабинет мисс Гиллан. – Как, скажи на милость, тебя назвать после того, что ты наговорила моей дочери?

Элизабет окинула его взглядом и обомлела: столь растерзанным и измученным Билли, если не изменяет память, ни разу в офисе не появлялся.

Бледный, всклокоченный… Без пиджака, без галстука, в мятых брюках. Похоже, рвал и метал, усмехнулась она, увидев, что на рубашке нет верхней пуговицы.

– Ну что? – Блэкмор повысил голос, поняв, что Элизабет не намерена оправдываться.

– На полтона ниже, пожалуйста. Я высказала все, что сочла нужным. В конце концов, почему я одна постоянно выслушиваю оскорбления? – ответила она холодно.

– Ты что, в отместку наплела всякий вздор? – сверкнул мужчина глазами.

Поняв, что вот-вот разразится буря, Элизабет решила смягчить интонацию.

– Билл, пойми, Берта зарвалась, она уверена в безнаказанности, мне ничего другого не оставалось, как поставить ее на место.

– Она еще ребенок, черт возьми, неужели непонятно?

– Ребенок? – фыркнула Элизабет. – Открой глаза, Билл! Ей уже семнадцать лет! Она взрослая девушка… И вообще, мне кажется, она ревнует тебя чисто по-женски. Патология какая-то!

– Опомнись! – заорал он и, обежав стол, вцепился Элизабет в плечи, приподнял со стула и основательно встряхнул. – Ты спятила!

– Руки, Билл! Сейчас же убери руки, а не то я прикажу Дайане вызвать охрану, – процедила мисс Гиллан сквозь зубы.

Вместо ответа он сдавил ее шею.

– За измывательство над дочерью президента тебе не поздоровится, – прошипел босс, прищурившись.

– О-о-о… Вот даже как? – протянула Элизабет. – Президент! Опять табель о рангах? Ну-ну… Да тебя на смех поднимут, когда узнают, что произошло. А я с радостью расскажу сама, что ты вытворял. И сомневаюсь, будешь ли ты до конца честным, если история выплывет наружу. Здорово же тебя скрутила твоя Берта! Прямо-таки узлом завязала! Интересно узнать ее версию, прежде чем я выскажу то, что, щадя тебя, тщательно скрывала?

Угрожающе взглянув на Элизабет, Билли разжал пальцы.

Она опустилась на стул и потерла шею. Босс, резко повернувшись, зашагал к окну.

– Выкладывай! – приказал он, прислонившись к раме.

Ну и видок! – подумала девушка. Даже жаль его. Укатали сивку крутые горки! Да и она, наверно, выглядит не лучшим образом.

– С удовольствием! – усмехнулась Элизабет, устраиваясь поудобнее. – Так много накопилось, что не знаю, с чего начать. Пожалуй, с первой встречи. Не успели мы познакомиться, а твоя дочь уже заявила, что не пройдет и месяца, как ты меня бросишь, стоит ей только захотеть. На вечере по случаю семнадцатилетия она совершенно распоясалась: расхаживая среди гостей, с удовольствием объясняла им, кто я такая: очередная папочкина потаскушка… Мило, не правда ли? – Элизабет передернуло от отвращения при одном воспоминании о выходке Берты. – А в клинике твой милый ребенок сообщил, что при первой же возможности ты тащишь Мэри в спальню. Бедное невинное дитя! Такая несмышленая!..

Билли сидел молча, бледный, осунувшийся. Странно! – подумала Лиз. На него не похоже!

– Не считай, что я виню только Берту, – продолжала она. – Вряд ли твоя дочь отважилась бы на подобное хамство, если бы знала, что родители не погладят ее по головке. Вы сами ее распустили. Более того, воркуете у нее на глазах… Не удивительно, что она мне безапелляционно бросила: «Не сегодня-завтра родители снова поженятся!»

Элизабет вздохнула. Блэкмор слегка поморщился, что не укрылось от проницательной мисс Гиллан.

– Кстати, Мэри, кажется, надеется, что ты вернешься. Может, я ошибаюсь, но думаю, она всерьез воспринимает игру, которую ты затеял, чтобы умилостивить дочь.

Билли взъерошил и без того взлохмаченные волосы и, подойдя к столу, за которым сидела Элизабет, тяжело вздохнул и опустился на стул напротив.

– Расскажи в деталях, что произошло в кабинете Роберта.

– Пожалуйста! Я зашла без предварительной договоренности, увидела Берту и хотела уйти, но она сразу меня зацепила…

Элизабет говорила откровенно, ничего не утаивая и не прибавляя.

– Если не веришь, спроси у брата или хотя бы у Дайаны. Она слышала все от начала и до конца.

Элизабет встала из-за стола и подошла к окну.

– Стараясь не потерять расположение Берты, вы вырастили морального урода. И если немедленно не примете меры, то вообще упустите ее, – сказала она решительно. – Неужели ты не понимаешь, что твоя дочь глубоко несчастна? Когда в семье нелады, прежде всего страдают дети. Но еще хуже – делать вид, что ничего страшного не произошло! Ребенок начинает надеяться, что родители снова сойдутся, вновь наступит семейное счастье. Берта, естественно, рассчитывает, что вы с Мэри опять поженитесь и жизнь пойдет по накатанной колее.

– Нет! – произнес Билли устало.

– Самое разумное, с моей точки зрения, – объяснить ситуацию Берте откровенно. Ты знаешь, я к твоей дочери особой любви не питаю, – заметила Элизабет с присущей ей искренностью, – но смотреть, как вы губите ее, мне больно. Несчастная девушка живет иллюзиями, которым не суждено сбыться.

Блэкмор откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он явно был на пределе.

Элизабет понимала, что усложняет и без того запутанные семейные отношения, относясь с участием к страданиям Билла. Ей хотелось как-то облегчить его участь. Синие глаза затуманились слезами. Да пусть разбираются сами! Далась ей эта Берта. Ну оскорбила, ну и что? Господи, о чем она? Девочке в жизни придется ох как несладко, если сейчас все спустить на тормозах…

– Думаю, пришла пора объяснить тебе кое-что, – нарушил Билли ход ее мыслей. – Я имею в виду Берту. Года два назад попала она в дурную компанию. И понеслось! Мэри полностью потеряла над ней контроль. Дочь стала таскать из дома вещи. Не по-крупному, а так, по мелочам. Конечно, что-то существенное на улице продать трудно, а на пустячки всегда найдется покупатель. – Билли замолчал. Углы губ опустились, на лбу пролегла глубокая складка. – Она пристрастилась к наркотикам, вот зачем понадобились деньги. Лечили…

Последний ил глубокая пауза. Элизабет стояла потрясенная.

– Пока Берга лежала в клинике, – продолжал он, – выяснилось, что у нее развилась депрессия. Естественно, ведь она считала себя брошенным ребенком. Врачи посоветовали противостоять болезни единым фронтом. Вот мы с Мэри и проявили полное единодушие и, как ты выразилась, вырастили морального урода… – Блэкмор открыл глаза и с горечью посмотрел на Элизабет. – Я пришел в ужас, когда услышал, что она тебе наговорила тогда в клинике.

– Так ты слышал?

– Не только! Устроил допрос с пристрастием. Она повторила слово в слово. Я готов был душу из нее вытрясти. Какого черта, думал, гублю свою жизнь, отказываюсь от собственного счастья, исполняю любые ее капризы. А она? Гадко, мерзко лжет! И про кого? Про любящего отца! Словом, тогда Берта попросила прощения. Но ты еще не знаешь о другом случае. Оказывается, Мэри почувствовала себя плохо еще до приезда гостей и сообщила дочери. Но та упросила мать никому ничего не говорить, чтобы не испортить праздник. Мэри спасли чудом, буквально отняли у смерти. Берта тогда очень терзалась! А тут ты подвернулась под руку. Ну, а ты сама понимаешь, люди с неустойчивой психикой всегда обвиняют в своих бедах других…

– Поэтому ты и велел мне уйти?

– А что мне оставалось делать? Мэри находилась в критическом состоянии, я не мог уйти из клиники. К тому же не смел задать Берте взбучку при тебе. Однако меня вот что удивляет: почему после всего, что я ей тогда высказал, она осмелилась снова нападать на тебя?

– Она меня ненавидит, – вздохнула Элизабет. – Объясняется очень просто. Я мешаю осуществиться ее мечте – твоему примирению с Мэри. Значит, я ее личный враг.

– Попроси Дайану сварить кофе. – Билли поставил локти на колени и сжал голову руками. – Я просто без сил! Не успел войти в дом, как Берта выплеснула на меня очередную порцию убийственных новостей.

– Да, конечно! – отозвалась Элизабет, радуясь возможности закончить тягостный разговор.

Подойдя к столу, она позвонила по внутреннему телефону Дайане, положила трубку и задумалась. Что делать с заявлением? Сказать сейчас или потом? Пожалуй, лучше повременить, решила она.

Элизабет взглянула на Билли. Сердце дрогнуло.

Господи, какой он несчастный!

Она обогнула стол, подошла к нему и провела ладонью по щеке. Он глухо замычал.

Не вовремя? – подумалось девушке. Но он взял ее руку и стал по очереди целовать пальцы, а потом, не отпуская, положил себе на колено.

– Прости меня! Я чертовски виноват перед тобой, – пробормотал Билли хрипло.

Элизабет улыбнулась, наблюдая, как он перебирает пальцы.

– Перестань! – тряхнула она головой. – Я сама виновата, раз допустила к себе такое отношение.

– А на дне рождения Берты прозрела? Решила, пора ставить точку?

Именно! – промелькнуло у нее в голове, однако она ничего не сказала…

Билли неожиданно вскочил и стал мерить комнату шагами.

Взад-вперед, взад-вперед!..

Таким энергичным Элизабет давно не видела босса. Как правило, ему не сиделось на месте, если какая-нибудь проблема требовала немедленного решения.

Вошла Дайана. Принесла кофе. Поставив поднос на стол, метнула на Билли настороженный взгляд и поспешно удалилась.

Элизабет хотела разлить кофе по чашкам, но он сделал это сам и залпом выпил сначала свой напиток, потом машинально взял другую чашку и снова заходил по кабинету. Девушка молча наблюдала.

Господи, сколько в нем энергии! И в делах, и в любви… Ох, Лиз, да не в любви, а в сексе, поправила она себя. Так точнее! Нет, скорее, в страсти. Билл – действительно страстная натура. Как целует, как обнимает!.. А она все-таки эгоистка. Самую малость. Человек мечется, места себе не находит, а она… о чем она думает?

Блэкмор неожиданно повернулся и перехватил ее взгляд, полный сострадания. На секунду замешкался, потом решительно подошел к столу и набрал номер.

– Мэри, ты? – спросил он резко.

Элизабет почувствовала, как внутри что-то оборвалось.

– Берта дома? Что-о-о? Уже ушла? Так быстро оправилась от потрясения? Со мной? Я в порядке. В порядке, говорю. Да, выяснил. Выяснил досконально.

Билли искоса посмотрел на Элизабет, и та поняла, что бывшая жена задала вопрос, касающийся лично ее.

– Как себя чувствуешь? Нормально? Ну и отлично. Я хочу заехать. Нужно кое-что обсудить. – Видимо, Мэри что-то спросила, и Билли нахмурился. – Нет, не только Берты. Разговор касается и тебя, и меня. Через полчаса буду.

Блэкмор положил трубку.

– Так! – сказал он. – Где Роберт?

– Уехал, – ответила тихо Элизабет.

– Куда?

– Не знаю. Наверное, от тебя прячется.

– Правильно делает. Храбрости поубавилось. Особенно после нашей дружеской беседы у Кристины.

– Ты вел себя отвратительно! – резко заявила Элизабет. – Стыдно вспомнить. Роберт неудачно пошутил, а ты на него набросился с кулаками…

– Брось, Лиз! Он мне завидует, потому что ты принадлежишь мне, а не ему.

– Начинается… – произнесла она упавшим голосом, стараясь скрыть смятение. – При создавшихся обстоятельствах предпочитаю остаться одной.

– Посмотрим! – хмыкнул Билли, обнимая и целуя девушку. – Я тебя никому не отдам, ясно?

Неужели он не понимает, что она действительно уходит от него?

Элизабет смотрела широко раскрытыми глазами. Ну что за человек? Только что выглядел чернее тучи, а теперь так и сияет.

– Где твое пальто? – спросил он, озираясь по сторонам. – Одевайся, поедешь со мной.

– Я не имею права покинуть офис, пока не появится мой шеф. Кто-то должен здесь оставаться? Впрочем, я бы не отправилась с тобой, даже если бы Роберт находился на месте.

– Ты что, смеешься надо мной? Я президент или нет? Где пальто? – И, схватив Элизабет, за руку, потащил к двери. Она упиралась, но он вытолкал ее за порог. Сняв с вешалки пальто, набросил ей на плечи – У нас уйма неотложных дел, и я хочу заняться ими немедленно.

– Что еще за дела? – девушка пыталась вырваться, но Билли держал ее за руку. – Я не поеду к Мэри! Зачем ты меня ведешь силком?

– Заварила кашу, теперь расхлебывай! И не вздумай бросать меня в столь ответственный момент.

– Билл, объясни, что ты задумал? Я не желаю участвовать в семейных разборках.

Блэкмор покачал головой.

– Сочувствую, но придется! – Взглянув на Дайану, сидевшую с вытаращенными глазами, бросил на ходу: – Если знаете, в какой норе отсиживается мой братец, сообщите, что я похитил его менеджера. И если он пожелает увидеть мисс Гиллан, пусть немедленно отправляется к Мэри. – Билли взглянул на часы. – И чем скорее, тем лучше…

– Привет, Том! – бросил по-свойски Билли. – Где твоя госпожа?

– В малой гостиной, сэр, – ответил вальяжный мажордом. – Она отдыхает, – добавил он, поклонившись.

Блэкмор не то хмыкнул, не то крякнул, проявив тем самым полное пренебрежение к подобному церемониалу.

Мэри возлежала на диване, обтянутом светло-коричневым шелком. Ее длинные белокурые волосы, струившиеся густой лавиной по плечам, прекрасно гармонировал с нежно голубым атласом продуманного до мельчайших деталей наряда, весьма экзотичного и эффектного.

Элизабет сразу заметила, как вписывается возбуждающая красота хозяйки в интерьер комнаты.

– Как дела? – спросил Билли вместо приветствия.

– Поправляемся, – ответила Мэри, не потрудившись поднять глаза. – Но слабость еще чувствуется. В чем дело, Билл? Почему такая срочность? Твой визит связан с той самой лукавой паршивкой, которая довела до истерики бедную Берту?

– А ты сама можешь задать вопрос «лукавой паршивке», – ответил Блэкмор. – Вот она, рядом со мной.

Мэри подняла глаза, и Элизабет инстинктивно отпрянула от Билли.

– Что же касается бедной Берты, – продолжал он, пока женщины сверлили друг друга взглядами, – то мы с тобой обязаны для ее же пользы разобраться кое в чем прямо сейчас. Проблема не терпит отлагательств.

– Проблема? – почти пропела Мэри. – Что еще за проблема? – Поморщившись от боли, она приняла вертикальное положение.

Наступила пауза.

Медленно, почти по слогам, Блэкмор произнес:

– Не желаешь ли ты, Мэри, выйти за меня замуж?

Женщины остолбенели.

– Ну и шуточки у тебя, – довольно быстро нашлась хозяйка дома. – Я не сделаю этого ни при каких условиях, даже если на белом свете не останется ни одного мужчины, кроме тебя!

– Отрадно слышать! – немедленно отозвался Билли. – И я меньше всего хочу связать судьбу с такой ведьмой, как ты. Значит, – взяв Элизабет за руку, он притянул ее к себе, – я могу рассчитывать на твою поддержку, если объявлю, что мы с мисс Гиллан собираемся пожениться?

Глава десятая

Наступила полнейшая тишина.

Странно.

В ответ на оглушительное по содержанию и довольно сдержанное по форме заявление – ни звука!

Первой обрела дар речи Мэри, поняв, что Билл не шутит, в то время как ошеломленная Элизабет снова и снова повторяла про себя слова Блэкмора, стараясь осознать услышанное.

– А с тобой не соскучишься! – произнесла Мэри вполголоса.

Однако интонация выдала ее замешательство.

– Нет, нет и нет! – У Элизабет, застывшей без кровинки в лице, голос прорезался с опозданием. – Ты затащил меня сюда силой только для того, чтобы еще раз унизить? Твоя самоуверенность просто возмутительна! – с достоинством произнесла она, делая шаг в сторону. – Не мешало бы прежде спросить, хочу ли я стать твоей женой. – Девушка не отводила от Билли испуганных глаз, потемневших от гнева. – Так вот, ты мне ненавистен и твое жуткое семейство тоже!

– Ого! – оживилась Мэри. – Надеюсь, радость моя, ты понял, что тебе сказали?

– А вы… вас… да идите вы к черту! – выпалила Элизабет и обхватила себя руками с таким воинственным видом, словно опасалась, как бы ненароком не пустить их в ход.

– А я уже там побывала, дорогая, поверьте! – протянула улыбающаяся Мэри. – Однажды на пару с Биллом мы наведались именно по этому адресу.

– И задержались на десять проклятых лет, – поддержал Блэкмор бывшую жену, не в меру жизнерадостным голосом.

Их поведение вообще не укладывалось ни в какие рамки! Элизабет переводила взгляд с мужчины на женщину. Какая изящная пикировка! А она здесь для чего? В качестве третьего лица, в присутствии которого иногда так приятно пощекотать друг другу нервы?

– Я ухожу, – заявила она решительно и направилась к двери.

– Брось свои штучки! – гаркнул Билли во все горло, схватив ее за руку. – Заварила кашу, так не заставляй расхлебывать меня одного. Никуда я тебя не отпущу, пока картина не прояснится.

– Хотел бы я знать, о чем идет речь? – прозвучал спокойный голос Роберта, неожиданно появившегося на пороге.

Слава Богу! Шеф пришел вовремя. Элизабет с облегчением вздохнула. – Роберт, попроси брата, чтобы он оставил меня в покое! – умоляюще обратилась она к Блэкмору-младшему, стараясь освободить запястье. – Чуть что, сразу распускает руки…

– Билл, на твоем месте я бы обращался с женщинами более деликатно, – сказал Роберт. – Зачем, фигурально выражаясь, выкручивать Элизабет руки? Или у тебя с некоторых пор такой способ является единственным методом уговоров?

– Вот именно! Уговариваю Элизабет выйти за меня замуж, а она вырывается! – усмехнулся Билли.

Роберт мгновенно изменился в лице, однако, совладав с собой, шутливо произнес:

– Замуж? Ну тогда другое дело. Продолжай в том же духе! – Не взглянув на Элизабет, он прошел мимо и остановился у окна. – А я уже начал сомневаться в твоих умственных способностях. Значит, ты пригласил меня сюда, чтобы предложить стать шафером на бракосочетании?

– Прекратите балаган! – сказала Элизабет срывающимся голосом. – Неужели не стыдно? – Она с трудом сдерживала слезы.

– Успокойся, Лиз! – Билли обнял ее и поцеловал в макушку. – Все будет хорошо, вот увидишь…

– Но я не хочу и не могу стать твоей женой, – прошептала девушка – Твоя дочь не любит меня! Да и Мэри, с которой, как я заметила, у вас полное взаимопонимание, ни за что не примирится с бредовой, по ее мнению, идеей.

– Глупая ты, девочка, хоть и большая, – пробормотал он, перебирая пальцами ее шелковистые волосы. – Ты мне нравишься! Мне, понимаешь? И даже очень!

– Нет, я не выйду за тебя замуж, – промолвила Элизабет, отстраняясь от Билли. – Невозможно строить свое счастье на несчастье других!

– Других? Ты имеешь в виду Берту? – решил уточнить Блэкмор-старший.

Она кивнула, взглянув в его глаза, потемневшие от страсти.

– Ты любишь дочь, она – тебя. Я не желаю стать причиной ваших страданий. – У Элизабет скатилась по щеке слеза. – Она никогда не простит мне, если я соглашусь стать твоей женой.

– Это уж точно!

Головы, как по команде, повернулись туда, откуда раздался резкий голос.

В проеме дверей стояла Берта. Прищуренный взгляд, руки в тугих кармашках джинсов. Воинственная поза свидетельствовала, что оборона – не ее удел.

Инстинктивно Элизабет рванулась в сторону, но Билли крепко прижал ее к себе.

Зачем? Не следует ее злить! – Лиз выразительно посмотрела на Билли.

Берта увидела непроницаемое лицо отца, растерянную Элизабет и усмехнулась. Перехватила напряженный взгляд Роберта, в котором металось отчаяние.

– Прошу прощения, – высокомерно произнесла Берта. – Я, кажется, не вовремя…

– Бет, детка!.. – подала голос Мэри.

Дочь посмотрела на нее, растянула губы в улыбке, однако с таким презрением, что мать сразу сникла.

– Ну что ты смотришь на меня страдающими глазами? Сама виновата. Пара голубков при тебе целуется, а ты и лапки кверху?

Мэри открыла рот, чтобы приструнить дочь, но лишь с шумом выдохнула. Берта никогда не разговаривала с ней подобным тоном.

Усмехнувшись, Берта повернулась к Элизабет.

– Ты очень любишь моего отца?

Пол под ногами Лиз как бы покачнулся и поплыл, и, чтобы не упасть, она закрыла глаза.

С какой стати своенравная девица задает вопрос ей? Не лучше ли спросить у самоуверенного папочки? – лихорадочно размышляла она.

– Ну, Лиз, отвечай! – сказал Билли. – Что молчишь? Ты у нас непримиримый борец за правду, кристально честная.

– Я тебя ненавижу! – прошептала она, открывая глаза. Его откровенно насмешливый взгляд заставил добавить: – И твою семью тоже!

– Я уже слышал об этом! – улыбнулся Блэкмор-старший. – Но…

– Но я не собираюсь выходить за тебя замуж! – не дав ему докончить, заявила Элизабет решительно.

– Вот так новости! – ахнула Берта, увидев побледневшее лицо отца. – То говорила, что выйдешь замуж за человека с сильным характером, а теперь недовольна? Он что, по-твоему, слабак? Ничего себе! Знал, что причинит мне боль, если сделает тебе предложение. Куда уж сильнее!

– Какая разница! Сильный характер, не очень… Дело совсем в другом.

– В чем же?

Элизабет рванулась к двери, но Берта успела схватить ее за руку.

– Нет уж! Не уйдешь, пока не объяснишь! Наверно, не хочешь иметь такую падчерицу, как я, да? Жестокую, злую, неблагодарную… Да?

– Перестань, Бет!

– Не перестану! Пусть она выскажется! – настаивала Берта. – Если я, не сходя с места, дам обещание никогда не вмешиваться в вашу жизнь, выйдешь за него замуж? Я вообще могу не видеться с вами, если на то пошло! – Лицо ее неожиданно сморщилось, казалось, она вот-вот разразится рыданиями.

Элизабет растерялась. Несчастная девочка! Она обняла Берту за плечи, опередив отца, бросившегося к дочери.

– Берта, перестань! Не терзай мне душу. Ты же взрослый человек! Неужели не понимаешь, что твой отец не любит меня? Не лю-би-т… – произнесла она по слогам.

– Да ты с ума сошла! – взорвался Билли. – Черт возьми, когда я посмел сказать тебе об этом?

– А когда говорил, что любишь? – тихо спросила Элизабет.

– Вот так номер! Он что, ни разу не признался тебе в любви? – ахнула Берта, бросив на отца насмешливый взгляд. – Оказывается, мне есть в кого быть эгоисткой! Выходит, в постели получаешь удовольствие, а о любви ни слова? Знаешь, кто ты?

– Не знаю и знать не хочу! Сейчас же замолчи! – приказал Билли дочери, но та одарила его таким взглядом, что он мгновенно отвел глаза и покраснел.

– Я ухожу! – заявила Элизабет и направилась к двери.

– Я с тобой, – сказал поспешно Билли.

– Но ты ей не нужен! Разве не понятно? – заметила Берта, вскинув подбородок.

Уже на улице, распахнув дверцу «Феррари», Блэкмор бросил:

– Быстро в машину! Без разговоров!

Элизабет не шелохнулась.

– В чем дело, Лиз? Или ты сомневаешься в моей силе? Могу устроить показательное выступление, если не возражаешь.

– Я не физическую силу имею в виду.

– А какую же? Половым бессилием я не страдаю, хотя, если честно, ты вымотала меня до предела.

– Мне надоели твои постоянные разговоры о сексе, – фыркнула Элизабет. – Я, представь себе, не могу так скоро забыть, что полгода ты измывался надо мной. Ты самонадеянный тип, но любопытно, до какой степени?

– Да как тебе сказать? Я как-то не задумывался, поскольку ты всегда была мною довольна.

– Однако секс никогда не заменит нечуткого, мягко говоря, отношения ко мне, – сказала Элизабет с досадой.

– Согласен. – Он кивнул головой и прислонился к машине. Пригладив ладонью волосы, вздохнул. Взглянув на старинный особняк, продолжил: – Что было то прошло. Как говорится, из песни слова не выкинешь. Да, я действительно не понимал, что ты значишь для меня.

Элизабет усмехнулась.

– Ты заслуживаешь того, чтобы я объяснился откровенно, – промолвил Билли, – поэтому выслушай меня спокойно и постарайся понять. Я очень люблю Берту. Все, что причиняет ей боль, одновременно ранит и меня. Но… – он посмотрел на девушку и повел плечами, – оказалось, что жизнь без тебя в миллион раз больнее. Я, как ты заметила, самовлюбленный тип. Мало того, я собственник, каких мало. Решил однажды, что ты… моя женщина, моя собственность. Но выяснилось, что ты завладела мной. Вот такая история! Когда разобрался, что без тебя жить не могу, решил бросить семью. К черту! Собрался с духом, кинулся за тобой с одной мыслью – вернуть тебя во что бы то ни стало!

– Но не тут-то было! – усмехнулась Элизабет. – Опять объявилась семья, и мое возвращение отодвинулось, разве не так? – она понизила голос до шепота.

– Франкфурт вспомнила?

– Именно! Ты использовал меня в ту ночь, как последнюю девку. И в какие бы красивые слова не облекал свое поведение там, в Германии, оно просто отвратительное. Если бы я не умоляла тебя взять меня с собой, ты бы оставил меня там одну! Думаешь, мне не было больно? Ты ведь даже не предложил вместе лететь!

– Знаю, знаю! – Блэкмор помрачнел. – А что получилось в итоге? Не забыла, какую сцену закатила Берта… Ты что, не ожидала? Зачем ты, возвратившись в Чикаго, бросила меня одного? Оставалась бы лучше во Франкфурте…

– Интересно! Ты же сам велел мне убираться с глаз долой…

– Лиз, ну зачем же так? Ты и представить себе не можешь, что я испытал, когда вечером приехал к Кристине, а тебя и след простыл!

– Почему не могу? Могу… Обидно, конечно! Как же, бедная Лиз не сидит пригорюнившись у окошка и не льет слезы в тоске и печали.

– Перестань! При чем тут обида? Я места себе не находил. Думаешь, я не понимал, что ты расстроилась? А потом, когда догадался позвонить твоим родителям, вообще чуть с ума не сошел! Твой отец тоже хорош! Сказал, что они тебя сто лет не видели…

– Отец? – Элизабет оторопела.

– Да, я звонил где-то около одиннадцати. Вернулся от Кристины и сразу бросился к телефону…

– А отец сказал, его спрашивали… по делу… – пробормотала она.

– Значит, ты не знала, что я тебя разыскивал? – удивился Билли.

– Нет, – произнесла Элизабет задумчиво.

Надо же! – размышляла Она. Оказывается, все отцы одинаковы! Билл трясется над Бертой, а ее папочка даже солгал, лишь бы не потревожить покой дочери.

– Воображаю, как ты меня расписала, чтобы вызвать сочувствие родителей, – усмехнулся Билли.

– С какой стати? Разве только Берта имеет право на отцовскую любовь? Мой папа увидел, что я устала, расстроена, вот и решил…

– Ну-ну! – перебил ее Блэкмор. – Не рассказывай сказки! Они никогда о тебе не заботились, а тут вдруг ни с того ни с сего повели себя как нормальные родители?

– Что значит нормальные? Хочешь сказать, что вы с Мэри нормальные? Так вот, я считаю: вы просто безумные эгоисты, оба, и, кажется, Берта придерживается такого же мнения.

– Возможно. Во всяком случае, я не заметил, что она меня очень любит… Когда познакомился с тобой, сразу понял, что в детстве и юности ты не испытывала особой ласки.

Господи, он тысячу раз прав! – подумала Элизабет и, глотая слезы, тихо сказала:

– Хотя бы поэтому ты не имел права мучить меня!

– Прости! – прошептал он. – Мне стыдно! Стыдно при воспоминании о ночи во Франкфурте. Негодяй я и мерзавец. Дай мне еще одну попытку, и ты никогда не пожалеешь, что поверила мне сейчас!

Попытку?.. Элизабет опустила глаза и промолчала.

А как же его жизненное кредо: «В мире есть только три вещи—деньги, секс и власть?» – пронеслось у нее в голове. Физически Билли возбуждал ее так, как никогда ни один мужчина. Физически – да. Но в этом и заключалась проблема. Есть ли что-нибудь за пределами сладострастия, что могло бы объединить их?

Элизабет резко повернулась и, еле сдерживая слезы, бросилась ловить такси…

– Новость просто потрясающая! – Дайана еле сдерживалась от желания сообщить о сенсации Элизабет, когда та утром пришла в офис.

Мисс Гиллан вскинула глаза.

– Представляешь, Билли, оказывается, вовремя поездки договорился открыть в Японии филиал концерна. И кто, ты думаешь, его возглавит? И, сделав многозначительную паузу, выпалила: – Роберт! Сейчас буду заказывать билет…

Вот он, выход, из положения!..

– Билли у себя? – спросила она у Дайаны.

– Да, – ответила секретарша, удивленная холодным спокойствием сотрудницы. – У него в кабинете проходит заседание совета директоров концерна.

Весьма кстати, подумала Элизабет и решительно направилась к двери.

Извинившись за неожиданное вторжение, мисс Гиллан, обводя присутствующих взглядом, сказала:

– Я только что узнала о новом назначении мистера Роберта Блэкмора. Предлагаю, в интересах компании направить меня как главного менеджера вместе с ним в Токио. – И не сводя пристального взгляда с Билли, мисс Гиллан положила на стол заявление.

Мнение совета директоров было единодушным.

Час спустя Элизабет уже собирала вещи. Нервничая, она надела брючный костюм из синего шелка, белую блузку, подкрасила губы и причесалась.

– Я готова, – сказала она, подходя к ожидавшему ее черному «паккарду».

Роберт молча открыл дверцу машины.

Всю дорогу он молчал, ни на мгновение не отрывая глаз от дороги. И лишь припарковавшись у здания аэропорта, наконец, повернулся к девушке и медленно протянул руку, касаясь ее нижней губы большим пальцем.

– У тебя слегка размазалась помада, – тихо промолвил он. – Я заметил, еще когда приехал за тобой.

Элизабет растерянно достала тюбик и пудреницу, но Роберт отобрал у нее помаду и медленно навел порядок – сначала на нижней, потом на верхней губе.

Ей хотелось сказать ему что-нибудь приятное, но она смогла лишь молча разглядывать Роберта, пытаясь понять, почему у него такое мрачное настроение. Его прикосновение оказалось способным вызвать у нее воспоминания о пылкой страсти в Венеции. Чтобы скрыть свои чувства, Элизабет опустила ресницы.

– Теперь я выгляжу хорошо? – спросила она.

– Да. Тебе очень идет костюм. Прическа в порядке. Но почему мне так хочется привести все это в полный беспорядок?

Не обращая внимания на только что наложенную помаду, Элизабет устремила губы к его устам. Ее неожиданная реакция походила на инстинктивное движение тонущего человека, способного ухватиться и за соломинку. Она даже не задумывалась, правильно поступает или нет, когда Роберт обхватил ее сильными руками и заключил в объятия.

– Я люблю тебя, – сказал Блэкмор-младший, – но не хочу ни к чему принуждать. Надеюсь, личные отношения никак не повлияют на нашу совместную работу.

Блэкмор открыл дверцу машины, помог девушке выйти и взял вещи. Мелодичный женский голос объявил начало регистрации пассажиров, следующих в Страну восходящего солнца.

Эпилог

В Токио наступила весна. В воздухе витал аромат цветущих азалий, слив и сакуры. В распахнутое окно врывался свежий ветер, наполняя комнату волнующими запахами пробудившейся природы.

Элизабет в синем кимоно, расшитом золотыми хризантемами, накрывала на стол. Не думала – не гадала, усмехнулась она про себя, что день рождения буду отмечать в загадочной восточной стране. За полгода, что Элизабет провела в Японии, она изучила тонкости экзотической кухни и сейчас с удовольствием расставляла блюда из молодых побегов бамбука с устрицами, кусочками свежей рыбы, поджаренной камбалой, фруктовым салатом. Низкую керамическую вазу украшала икебана из причудливо изогнутой сосновой ветки и цветков желтой акации.

Ну, вот, кажется, готово. И Элизабет, довольная, подошла к зеркалу, чтобы поправить густые волосы, собранные по японскому обычаю в тугой узел на затылке. Она прикрепила к пучку розовую сакуру и кисточкой подрисовала глаза, сделав их чуть раскосыми.

Выглядела Элизабет как настоящая Чио-чио-сан, когда в дверь раздался звонок. Широкая улыбка светилась на слегка веснушчатом лице Роберта, образовывая на щеке милую ямочку.

– Поздравляю именинницу, – сказал он, – передавая девушке букет благоухающих алых роз. – Ровно двадцать пять, я не ошибся? А здесь небольшой сюрприз, – добавил Блэкмор, показывая на изящную коробочку, перевязанную шелковой лентой.

– Что будем пить за мое здоровье? – полюбопытствовала Элизабет, и ее сапфировые глаза заискрились лукавством. – Мартини?..

– Ага, – засмеялся Роберт. – Тебе два и мне два… Помнишь?..

Когда торжественный ужин подходил к концу, Элизабет, убрав посуду, принесла праздничный торт, украшенный двадцатью пятью свечками, и, резвясь, как дети, молодые люди изо всех сил стали дуть на колеблющиеся языки пламени.

– Ну, а теперь сюрприз, – сказал Роберт и достал из коробки изящную серебряную миниатюру. Элизабет ахнула. На столике заискрилась венецианская гондола с золотыми подсвечниками.

– О, Роберт, – выдохнула девушка. Его глаза полыхали огнем, обжигая ее воспоминанием о незабываемой южной ночи.

По телу девушки пробежал трепет. Роберт приник губами к ее гибкой шее, опускаясь все ниже к груди, а его руки развязывали пояс кимоно. Сдерживая страсть, он покрывал поцелуями ее тело, легкими движениями пальцев пробегал по самым укромным изгибам.

Не выпуская девушку из объятий, он нетерпеливо стягивал брюки, обтягивавшие мускулистые ноги, сбрасывал легкую рубашку. Элизабет дрожала от нетерпения. Как она желала его! И как только ей удалось прожить столько времени без его ласк, без ощущения властной, но такой нежной силы мощного тела?

Элизабет уже не принадлежала себе. Раскинув ноги, она словно приглашала Роберта войти в нее, и он не заставил себя ждать. Она парила наверху блаженства. Теперь она не вполне понимала, почему таким долгим был ее выбор, почему так долго не решалась пойти навстречу мужчине, давно и безоговорочно любившему и понимавшему ее?

И теперь Элизабет словно наверстывала упущенное. Она не выпускала Роберта из объятий, а он не замедлял вековечного ритма страсти.

Ход времени остановился. Мир словно сосредоточился на мужчине и женщине, слившихся воедино. Роберт с каждой секундой становился настойчивее. Наконец Элизабет услышала его сдавленный крик, почувствовала внутри себя взрыв утоляемой мужской страсти и содрогнулась от нахлынувших волн собственного страстного упоения…

– Лиз, – прошептал он, по-прежнему обнимая ее за плечи, словно был не в силах выпустить свою добычу. Звучание голоса, произносившего ее имя, наполнило сознание Элизабет звуками забытой прекрасной «Санта Лючии».

Роберт помолчал, лаская языком шелковистую мочку уха, и произнес серьезно, с расстановкой:

– Обещаю тебе море любви, счастливое замужество и… – приподнявшись на локте, он заглянул ей в глаза, – кучу детей.

– Принимаю твое предложение, – счастливо вздохнув, ответила Элизабет и снова обвила ногами его бедра. Роберт яростно откликнулся на призыв, и Элизабет приняла и его самого, и его страсть, и всю его любовь.

Оглавление

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Эпилог

Реклама на сайте