«Полночное признание»

Уинифред Леннокс Полночное признание

Об авторе

Уинифред Леннокс окончила престижный Оксфордский университет. Диплом бакалавра защищала по теме «Творчество Эзры Паунда», которого, несмотря на политические заблуждения, считает одним из крупнейших поэтов XX века.

В течение ряда лет работала в британских дипломатических миссиях в странах континентальной Европы, а также в США, свободно владеет французским, итальянским, немецким и шведским языками.

Первые романы Леннокс – «Венчание на Мальте» и «Знакомство в поезде» – не вызвали большого интереса ни у читающей публики, ни у критики. А вот третий, «В смятении чувств», получил хорошую прессу. Год его выхода в свет, 1989-й, Уинифред Леннокс считает датой своего рождения как писателя. В 1990 году она оставляет государственную службу и целиком посвящает себя литературному творчеству, ежегодно выпуская в свет не менее двух романов. Как правило, все они становятся бестселлерами.

Опыт работы во многих странах сослужил Леннокс-писательнице хорошую службу. Зная быт, нравы, обычаи людей разных регионов, она легко переносит действие своих произведений из одной страны в другую. Впрочем, она и сама сохранила тягу к перемене мест – проводя по несколько месяцев в году то в США и Канаде, то в Швеции, Италии или Голландии.

Уинифред Леннокс – для друзей – Винни – очень не любит, когда репортеры или обозреватели отделов светской хроники «суют нос в ее дела». Она никогда не распространяется о своей личной жизни. «Судите обо мне по моим книгам», – любит повторять писательница.

Ну что ж: так и поступим. Станем, вместе с постоянными читателями серии «Панорама романов о любви», судить о Винни Леннокс по ее книгам. Уверены, никто не будет разочарован.

Какие тайны знает страсть! Но только тем из вас, Кто сам любви изведал власть, Доверю свой рассказ.

Уильям Вордсворт[1]

Пролог

В высокие распахнутые окна врывался яркий венецианский полдень. Джулия Герардини решительно закрыла замки только что уложенного чемодана и со вздохом облегчения уселась на диван. Она рассеянно оглядела комнату. Везде – на светлом паркете, диванах и креслах с шелковой обивкой в беспорядке валялись одежда, разные мелочи и книги – все то, что Джулия сочла необязательным брать с собой в Англию.

Она поднялась, чтобы навести порядок, но во входную дверь позвонили, и Джулия кинулась открывать. К ней должна была зайти ее лучшая подруга, англичанка Джейн, с которой они вместе учились на факультете искусствоведения венецианской Академии художеств и теперь улетали в Англию заканчивать образование.

– И это весь твой багаж? – Джейн удивленно воззрилась на чемодан. – У меня и то больше.

– Бесполезно пытаться увезти с собою все, что любишь. – Джулия грустно улыбнулась. – Пришлось обуздывать свои желания. Скоро у меня будет большой опыт по этой части.

– Ничего, привыкнешь. – Джейн прекрасно уловила намек, скрытый в последней фразе подруги.

Она знала, что, уезжая в Оксфорд, Джулия покидает не только великолепную квартиру на площади Санта Маргерита, любящих родных и друзей. В Венеции у нее оставался любимый человек – молодой реставратор Франко, и предстоящая разлука с ним столь очевидно тяготила Джулию, что Джейн, всегда находчивая и предприимчивая, не знала, чем ее отвлечь.

– Пойдем пить кофе на террасе, – предложила Джулия. – Бог с ним, с этим беспорядком.

Подруги расположились в плетеных креслах с мягкими подушками за небольшим круглым столом. Джейн с наслаждением отхлебнула принесенный Джулией кофе.

– Удивительный отсюда вид – до самой лагуны, как с колокольни Сан-Марко.

– У моего деда было чутье на такие вещи, – улыбнулась Джулия. – Он любил этот квартал и прекрасно его знал. Я предложила Франко пожить здесь в мое отсутствие, но он отказался, – добавила она со вздохом. – Сказал, что будет ночевать тут только в крайних случаях, если окажется, завален работой. – Она пожала плечами. – Упрямец.

– Ты не любила бы его, если бы он был иным, – рассмеялась Джейн. – И, кроме того, Франко прав. Настоящему мужчине не к лицу жить за чей-то счет. Тем более за счет любимой женщины.

– Ах, все это ерунда, – отмахнулась Джулия. – Я завидую Франко, он так увлечен своей работой. Ничто не может вывести его из равновесия. Всегда в мире с миром и самим собой. У меня все не так – я вечно впадаю в крайности. Или восторг, или вселенская тоска.

– Просто он лучше тебя умеет владеть собой, – заметила Джейн. – Боишься оставить его?

Джулия невесело усмехнулась.

– Конечно, когда твой парень красив, как греческий бог… – продолжала Джейн. – Но все-таки, мне кажется, у тебя нет причин беспокоиться. Определенно, он из тех, кому можно доверять.

– Да, это так, – согласилась Джулия. – Я доверяю ему. Но, Джейн, я все равно буду ужасно тосковать.

– Не горюй. Ты сможешь прилетать сюда. Вы будете видеться, и все эти испытания пойдут вашим чувствам только на пользу.

– Хотелось бы верить, – вздохнула Джулия. – Впрочем, что мне еще остается?

– Он тебя любит, дорогая. Думай об этом и не сомневайся, – ласково сказала Джейн и, чтобы отвлечь подругу, сменила тему. – Я тоже буду тосковать по Венеции. Когда приехала сюда, думала, что не привыкну. А сейчас безумно жаль оставлять этот город. Мне будет не хватать его тишины, плеска воды в каналах, их зеленоватой глубины. И, конечно же, итальянской кухни, – засмеялась девушка. – Английская еда по сравнению с итальянской – просто кошмар! А у твоей матери хорошая кухарка?

– Мама предпочитает французскую кухню. Но, по-моему, в последнее время она никого не держит. Говорит, ей теперь не по карману прислуга, которая была бы умна, воспитана, да к тому же имела хоть какое-то представление о приготовлении артишоков.

– Твоя матушка – прелесть, – убежденно заявила Джейн. – Самая элегантная женщина из всех, кого я знаю. Хотела бы я выглядеть так после сорока. Кстати, Джулия, ты обещала показать мне фотографии своей английской родни. Будь добра, уважь мое любопытство. Если они все такие породистые, как твоя мать, и такие симпатичные, как ты…

– Боюсь, ты будешь разочарована, – перебила подругу Джулия, отправляясь в гостиную за альбомом с семейными фотографиями. Она отыскала его на одной из книжных полок, кое-как смахнула пыль и вернулась на террасу. – Вот дядя Уильям, старший брат мамы. Я очень его люблю. – Она нежно погладила снимок. – Ему скоро семьдесят, но он до сих пор не потерял вкуса к жизни. По сравнению с ним его сын Джордж – просто старик. Я так рада, что скоро увижу дядю, – улыбнулась Джулия. – Это Джордж с женой и дочерьми. Ничего примечательного, правда?.. Ну вот, пожалуй, и все родственники.

Джулия перевернула страницу, и тут на стол выпал конверт из плотной бумаги. Джейн немедленно сунула в него нос.

– А почему эти снимки лежат отдельно? Надеюсь, ничего секретного? Можно взглянуть?

– Конечно. – Джулия досадливо поморщилась. – Это новые, мама привезла. Я еще не успела их разложить. – На самом деле она и не собиралась их раскладывать. Черт ее дернул вообще хранить их в этом альбоме!

– Какие красивые места. Похоже на Шотландию. – Джейн рассматривала фотографии. – Это твоя матушка. А кто рядом с ней? Какая эффектная внешность!

– А… Это еще один мой кузен, Майкл Деворгейл. Сын другого маминого брата, Алекса, – небрежно объяснила Джулия, закрывая альбом.

– Нет-нет, дай-ка я еще посмотрю. – Джейн проворно забрала фотографии. – Сдается мне, дорогая, ты не очень-то жалуешь своих английских родственников. У этого твоего кузена внешность весьма и весьма неординарная. Я бы даже сказала, потрясающая.

– Ты, ценительница мужской красоты, уймись, – засмеялась Джулия. – Майкл у нас красавчик, не стану отрицать. А насчет того, что не жалую… Что ты от меня хочешь? Я редко с ними вижусь. Только с Уильямом часто, он постоянно путешествует, никогда не сидит на месте. У нас с ним много общего – больше, чем с мамой.

– А с Майклом?

– Господи, Джейн, потерпи немного, я тебя непременно с ним познакомлю, клянусь.

– Сколько ему лет?

– Кажется, двадцать девять.

– Он женат?

– Насколько мне известно, нет.

– Какая удача! А у него и правда, синие-пресиние глаза? Просто не верится. Бывают же на свете такие красивые мужчины!

Глава первая

Семейный совет

Майкл Деворгейл захлопнул дверцу такси и неторопливо зашагал по дорожке к увитому плющом старинному зданию, мрачному и неприветливому. Поднимаясь по массивным каменным ступеням, Майкл подумал, что его всегда приводила в дом Джорджа необходимость. Не такой человек кузен, чтобы просто так, без причины проводить с ним время.

Хигтинс, старый дворецкий Джорджа, отворил дверь и широко улыбнулся:

– Здравствуйте, мистер Деворгейл. Вас ждут.

– Хиггинс, старина, рад тебя видеть. Единственный луч света в этом склепе…

– Думаю, сегодня вам будет повеселее, – загадочно сказал дворецкий и повел Майкла через сумрак прихожей и дальше по увешанному невразумительными картинами коридору, к главной гостиной. У ее дверей они остановились. – Все уже в сборе, – ^ шепнул Хиггинс. – Я доложу о вашем прибытии.

Майкл кивнул и едва не рассмеялся. Все эти претенциозные церемонии изрядно его забавляли, но он подавил смех и постарался придать себе соответствующий предстоящей встрече серьезный вид. Сосредоточившись, он шагнул в почтительно распахнутые перед ним Хиггинсом двери.

Вся семейка действительно уже была здесь. Грузный Джордж, словно холм, возвышался во главе стола, сидящая по правую руку его жена Маргарет озабоченно просматривала какие-то бумаги, а чуть в стороне расположилась тетушка Лесли – безусловно, самый приятный из всей компании персонаж.

Хотя Лесли Деворгейл стукнуло сорок два, ее можно было принять за сестру Майкла. Всякий сказал бы, что эта женщина – вне возраста. Ее изящество выгодно контрастировало с безвкусной обстановкой гостиной и обликом хозяев дома.

Усевшись рядом с тетей, Майкл приготовился слушать. Собрать всех родственников вместе могла только очень серьезная причина, в этом он был убежден. Вот только никак не получалось вычислить – какая. Джордж смотрел на кузена, как кот на мышь: никуда, мол, серая, не денешься, все равно тебя съедят. Чувствовать себя в роли мыши Майклу было непривычно. И он – самый младший в этой компании – вопросительно взглянул на Лесли. Тетушка не раз приходила ему на помощь, но теперь она лишь улыбалась.

Покойный сэр Артур, имея двух взрослых сыновей и овдовев, пленился женщиной вдвое моложе себя. Лесли была его дочерью от этого позднего брака, самой любимой и избалованной. Между нею и братьями – Уильямом и Алексом, отцом Майкла, умершим восемь лет назад, была весьма существенная разница в возрасте, и это почему-то оскорбляло Джорджа – единственного сына Уильяма, который оказался старше своей тетушки на целых шесть лет.

Нынешний глава рода Деворгейлов, сэр Уильям, дослужившись на фронтах Второй мировой до звания полковника, вышел в отставку и весьма преуспел в умножении семейных капиталов, удачно играя на бирже и вкладывая деньги в самые разные прибыльные проекты – от строительства до кинобизнеса. На склоне лет он полностью разочаровался в способностях своего сына, решил, что ни на что путное тот все равно не годится, и порвал с Джорджем и его семьей все отношения. В последнее время сэр Уильям жил затворником в своем поместье в Уилтшире, время от времени путешествуя и навещая прочие свои владения. Информацию о нем и его делах члены семьи давно получали через поверенных и адвокатов. Единственным исключением из этого правила стала Джулия Герардини. Со свойственной ему эксцентричностью сэр Уильям баловал своим вниманием именно ее, самую младшую представительницу рода, к тому же живущую в Италии и являющуюся англичанкой лишь наполовину. Дядя и племянница регулярно встречались, обменивались письмами и телефонными звонками.

Недавно, как обычно, окольным путем Джордж узнал, что врачи, обследовав сердце его отца, сошлись во мнении: без серьезной операции тот больше года не протянет. Но этот приговор не сделал нрав Уильяма мягче. Он отказался от операции и, по слухам, собрался в вояж не то в Америку, не то в Швейцарию. И Майкл, тоже не пользовавшийся особой благосклонностью дядюшки, заподозрил, что именно теперь Джордж вознамерился перейти к решительным действиям. О содержании завещания сэра Уильяма никто ничего определенного не знал, но, совершенно очевидно, кончина отца не сулит Джорджу никаких выгод. Оставляя сыночку родовое поместье, Уильям наверняка постарается, чтобы тот не получил ни пенса из его капиталов…

Вопреки обыкновению, Джордж обошелся без пространных вступлений и сразу взял быка за рога:

– Из достоверных источников мне стало известно, что мой отец намерен в ближайшее время ввести нашу юную итальянскую родственницу, Джулию Герардини, – тут оратор неодобрительно покосился на Лесли, – в совет директоров одной из своих компаний. Если точнее, – в «Парнам инвестмент», передав ей свой пакет акций. Думаю, всем присутствующим понятно, что это означает: контроль над основными финансовыми активами семьи перейдет к нашим… э-э… итальянским родственникам.

– Надеюсь, ты не собираешься обвинить меня или мою дочь в сговоре с Уильямом? – вкрадчиво осведомилась Лесли. – Я уверена, что Джулии ничего не известно. В ином случае вряд ли она стала бы скрывать от меня такую новость.

Мягкий тон Лесли несколько успокоил Джорджа, и он спросил:

– Тогда что ты об этом думаешь?

– Возможно, Уильям стремится отвлечь нас от своих истинных намерений, просто хочет поморочить нам голову. Разве это не в его характере?

– Увы, должен с тобой согласиться. Отец пойдет на все, лишь бы досадить нам. Но если мы получим подтверждение этих фактов? Нельзя позволить ему играть благосостоянием семьи.

– Боюсь, мы, вряд ли можем что-нибудь не позволить Уильяму, – возразила Лесли. – Все, что нам остается, – следить за развитием событий. Джулия через неделю приезжает в Оксфорд заканчивать образование. Посмотрим, как поведет себя мой брат. Может быть, это всего лишь блеф.

– Не кажется мне, что это блеф, – настаивал Джордж. – И то, что твоя дочь якобы не в курсе, ничего не меняет. Он просто сделает ей подарок, а от таких подарков не отказываются. Нам же останется только наблюдать, как наши деньги уходят из-под контроля!

Твои деньги, Джордж, мысленно поправил кузена Майкл. Все, что тебя волнует, – это твои долги. Поэтому ты так рвешься заполучить капиталы отца, но вместо этого, похоже, унаследуешь лишь не приносящий никакой прибыли майорат. Майкл усмехнулся. Видно, на склоне лет дядя решил всерьез проучить непутевого сына. Любимую племянницу он обеспечит, сразу дав ей и деньги, и положение. Джорджу же достанутся одни хлопоты, и век ему придется доживать среди продуваемых ветрами просторов Северного Йоркшира, передав родовое имение в управление Национальному Тресту. Лучше бы сообразил сделать это сразу.

– Я хотел бы предложить вашему вниманию пришедший мне на ум ход, благодаря которому мы могли бы предупредить разбазаривание наших капиталов, – продолжал вещать Джордж. – Чтобы состояние осталось за семьей, необходимо связать узами брака кого-нибудь из ее членов с предполагаемой наследницей. Думаю, все согласятся, что лучшей кандидатуры, чем ты, Майкл, нам не найти. Ты молод, холост, привлекателен. Как ты на это смотришь? – Джордж умолк, очень собою довольный.

Майкл молчал, слегка ошарашенный. Мысль о браке вовсе не вдохновляла его, тем более – о браке по расчету, да еще с подачи Джорджа. Но с другой стороны…

Последний раз я видел ее, если не ошибаюсь, года три назад на Рождество, припомнил Майкл, на торжественном ужине в Парнам-хаусе. Она сидела на другом конце стола, у зажженного камина, и рыжие отблески огня замечательно подсвечивали ее чудесные волосы.

Кажется, я подумал тогда: счастлив будет тот мужчина, которого она удостоит своей любовью. Себя я в число потенциальных избранников не включил – счел, что эта красавица слишком хороша для меня. Короче, Деворгейл, не лукавь хотя бы перед собой: девушка пленила тебя, но ты сложил лапки и сдался без боя. Пленила-пленила, иначе бы красавица у камина не снилась тебе по ночам. И вот теперь смотри, как все обернулось.

А что?.. – улыбнулся про себя Майкл, пожалуй, стоит попробовать. Не ради Джорджа, ради себя. Интересно, кому достанется Левенс-холл, любимое поместье дяди Уильяма?

– Безусловно, очень оригинальное решение, – наконец не без иронии произнес Майкл. – Где-то даже изящное. Впрочем, я не против. Но, может быть, выслушаем сначала Лесли?

– Благодарю, что вспомнили о матери предполагаемой невесты, – едва сдерживая раздражение, сказала та. – Джордж, позволь поинтересоваться: откуда такая уверенность, что все произойдет именно так, как ты задумал?

– Чек плох этот брак? Ведь Майкл всегда был твоим любимчиком.

– Не обо мне речь! Ты предлагаешь какое-то безумие. Разве можно принудить Джулию выйти замуж?

– Не принудить, а попытаться устроить ее брак… У нас просто нет иного выхода. Отец вправе делать со своим пакетом акций все, что угодно, – он взбалмошный, эксцентричный старик. Никакие адвокаты нам не помогут. Мы даже не знаем толком размеров его состояния. Знаем лишь, что дела идут хорошо, – и не более. Джулия – его единственная слабость. Надо быть идиотами, чтобы не воспользоваться этим!

Лесли с трудом взяла себя в руки. Допустить, чтобы Джордж действовал у нее за спиной, нельзя. Кажется, ему крепко втемяшилось в голову, что этот брак – его единственная надежда. При всей своей ограниченности он очень настойчив и вполне способен испортить девочке жизнь. Поэтому Лесли поспешно сказала:

– Хорошо, Джордж, допустим, я согласна с тобой. Однако мы должны быть предельно осторожны в своих действиях. Ни в коем случае нельзя дать Джулии повод что-нибудь заподозрить. Никаких намеков, никакого скрытого или явного давления. Стоит ей почувствовать, что ею манипулируют, – и можешь навсегда распрощаться со своими мечтами. Не вздумай торопить события. Все должно происходить естественно.

– Дорогая, из твоих речей явствует, что перед нами просто гора Эверест, – снисходительно протянул Джордж.

– Дорогой, – не осталась в долгу Лесли, – тебе придется запастись терпением и хоть раз взглянуть правде в глаза: не все в жизни можно взять нахрапом.

Джордж открыл было рот, чтобы возразить, но в разговор вмешался Майкл:

– Лесли права. Если мы хотим, чтобы все прошло гладко, придется вести себя соответственно. В противном случае рискуем оказаться в ситуации еще более дурацкой, чем сейчас. Нелишне вспомнить, что именно благодаря твоей несдержанности, Джордж, наша распрекрасная семейка получила от дяди такую оплеуху.

– Ладно, что ты конкретно предлагаешь? – нетерпеливо спросил Джордж.

– Во-первых, у нас нет причин спешить, – веско сказал Майкл. – Думаю, Джулия не из тех девушек, что сразу бросаются в объятия молодых людей. Во-вторых, я не прочь выступить в роли героя-любовника, коль скоро у семьи нет иной возможности спасти свое состояние. Но при одном условии – никто не должен указывать, как мне себя в этой роли вести. Согласитесь, глупо было бы кому-нибудь из вас учить меня, как очаровывать женщин. – Майкл не смог скрыть улыбки. – Поэтому я обещаю вам благоприятный результат, а вы мне – полную свободу действий в его достижении.

– Ну, раз все согласны… – неуверенно начал Джордж. – Не хочу сказать, что не доверяю тебе, Майкл, но все же…

– У тебя нет оснований не доверять мне. – Майкл очаровательно улыбнулся. – Я ввязываюсь в эту авантюру не из желания урвать кусок твоего наследства. В финансовом плане я полностью независим и мог бы ни во что не вмешиваться. Моему Эйшем-хаусу не грозит переход в чужие руки, напротив, он приносит прибыль. У меня прекрасная профессия, куча талантов и внешность, с которой я мог бы заполучить любую наследницу чего угодно. Считай, что я вступаю в игру из спортивного интереса, а заодно помогаю вам всем сохранить семейное наследство.

Некоторое время в комнате стояла тишина. Наконец Лесли поднялась, голос ее был бесстрастен:

– Итак, решение принято. Джулия приезжает через неделю. Мы с Майклом сегодня же обсудим свои роли и поведение. А сейчас, полагаю, можно немного отдохнуть.

У дверей она обменялась с племянником взглядами, и Майкл не спеша последовал за ней по коридору.

Глава вторая

Клятва на закате

Они перешли в малую гостиную и закрыли за собой двери. Лесли в задумчивости отошла к окну. Майкл без церемоний налил себе бренди из массивного хрустального графина и жестом предложил Лесли присоединиться, но она отказалась. Тогда Майкл расположился на диване и решил сам начать разговор.

– Теперь, когда мы наедине, можем поговорить откровенно? Скажи, на кой черт ты ввязалась в это дело? Почему у тебя должна болеть голова о долгах, или, точнее, о жадности Джорджа? Похоже, он хочет получить больше, чем способен переварить. Или твои собственные дела настолько плохи?

Он умолк, ожидая ответа. По красивому лицу женщины скользнула тень тревоги.

– Я беспокоюсь за Джулию, Майкл. Кроме того, я виделась с Уильямом.

Майкл вытаращил глаза.

– Почему ты не сказала об этом раньше?

– Не хотела сердить Джорджа. – Лесли пожала плечами. – Я прямо спросила брата, почему он решил сделать моей дочери поистине королевский подарок. Уильям ответил, что она – единственная из нашей семейки, с кем он хочет иметь дело в последние месяцы своей жизни. Он, дескать, и так убил уйму драгоценного времени на общение с ничтожествами вроде Джорджа и Маргарет и теперь желает, чтобы его деньги и поместья достались человеку с воображением и живым умом.

Лесли подошла к столу и взяла из серебряного ящичка сигарету. Майкл поднес ей зажигалку.

– Ладно, с Джорджем и Маргарет все ясно, – сказал он. – Этот конфликт тянется давно. Но ты-то чем не угодила дяде Уильяму? Он считает тебя испорченной или углядел в тебе недостаток воображения?

Лесли невесело улыбнулась.

– Дурой он меня, конечно, не считает, но я действительно слишком испорчена, и отрицать это было бы нелепо. Должно быть, в утешение он сказал, что уважает меня со всеми моими недостатками, но это еще не причина, чтобы оставлять мне деньги, которые я стала бы швырять на всякую ерунду. Все, на что я могу рассчитывать, – это скромная годовая рента, которая позволит вести жизнь достойную и без излишеств. И за это я, естественно, должна быть безмерно благодарна – ведь я уже пустила по ветру почти все, что оставил мне отец. – Лесли замолчала, не спеша выпустила струйку сигаретного дыма. – А бедняга Джордж не получит и такой малости. Ничего удивительного: все мы помним, сколько потерял Уильям, однажды позволив Джорджу влезть в нефтяные проекты в Саудовской Аравии. – Она усмехнулась. – А история, из-за которой пришлось продать имение в Провансе?

– Да, не повезло Уильяму с потомством, – согласился Майкл. – А как дядя относится ко мне? Тебе не удалось вытянуть из него что-нибудь?

– Тебя, по всей видимости, он считает достаточно самостоятельным и энергичным мужчиной, который всего может достичь сам. Возможно, это только доказывало бы его симпатию к тебе, если бы…

– Если бы что?

– Если бы он не подозревал в тебе плейбоя, – глядя ему прямо в глаза, закончила Лесли.

– И ты тоже так думаешь? – все еще улыбаясь, поинтересовался Майкл.

Она отвела взгляд.

– Дорогая тетушка, – мягко сказал он после паузы, – я не являюсь героем светских хроник и скандальных новостей, мое имя не треплют в газетах, и я никогда не искал популярности такого рода. Не кажется ли тебе, что это не так уж мало для такого человека, как я?

– Да, скрытности тебе не занимать, – едко заметила она.

– И это тебя беспокоит?

– Естественно! – Лесли энергично подалась к нему. – Да, я цинична, но не настолько, чтобы желать своей дочери замужества, которое могло бы разбить ей сердце.

– Но ведь ты не была бы со мной так откровенна, если бы не доверяла мне хоть немного, – возразил Майкл. – Значит, в твоих глазах я не совсем конченый человек.

– Мне сейчас не до шуток, Майкл. Почему бы тебе тоже не быть откровенным со мною? Скажи, зачем тебе все это? Не могу поверить, что ты настолько жаден, чтобы согласиться на брак только ради денег.

– Лесли, не волнуйся так, пожалуйста. – Майкл усадил ее на диван и сел рядом. – Я объясню. – Он взял ее руки в свои. – Вижу, ты веришь мне. Веришь? – Дождавшись кивка, молодой человек продолжил: – Так вот, конечно, не из-за денег. И не из любви к авантюрам, хотя, не стану отрицать, эта черта в моем характере присутствует. И, уж конечно, не во имя Джорджа и Маргарет. Зла я им не желаю, но разбиваться ради них в лепешку не стал бы. Я делаю это для себя. Ты же знаешь о моей привязанности к Левенс-холлу. Для меня это лучшее место на свете и всегда таким останется. Дело не только в том, что я там рос. Именно эта земля сделала меня таким, каков я есть. И я обязан ей – пойми, обязан! Не могу допустить, чтобы мы навсегда ее лишились. Ведь если Джулия не захочет жить в Англии, что будет с Левенс-холлом? – Его тон стал шутливым. – Вдруг у дядюшки возникнет очередная причуда, и он завещает его какому-нибудь фонду по спасению зоопарков? Тогда нынешние экстремисты-зеленые создадут там сафари-парк, поселят жирафов и носорогов и будут пускать туда любителей экзотики исключительно в закрытых автомобилях.

Лесли потрясенно смотрела на Майкла. Конечно, она знала, что за его красивой внешностью скрываются и некие внутренние достоинства, но все же была изумлена.

– Как жаль, что Уильям тебя не слышит, – наконец сказала она.

– Думаешь, мои доводы произвели бы на него впечатление?

– Кто знает? Но, Майкл… Я не ожидала от тебя… такой страсти. Неужели в нашем семействе нашелся человек с невыхолощенными чувствами? И все же… Почему ты так уверен, что вы с Джулией окажетесь хорошей парой? Вдруг выяснится, что не подходите друг другу? И тогда зачем вам брак, который сделает вас несчастными? – При этих словах голос женщины дрогнул.

– Лесли, – мягко сказал Майкл, – в любом случае ничего нельзя знать заранее. Могу лишь обещать тебе быть честным. Не принимай меня за холодного расчетливого ловеласа, я не такой. Если пойму, что между мною и Джулией невозможны сердечные отношения и любовь, не потащу же я ее к алтарю силой! Но мне почему-то кажется, что мы можем стать прекрасной парой. А сейчас, – он решительно поднялся, – нам действительно пора отдохнуть. И не волнуйся за Джулию. Я не причиню ей вреда.

Глава третья

Итальянская кровь

На следующий день в десять утра Майкл уже входил в гостиную небольшого особняка тетушки в фешенебельном пригороде Оксфорда. При взгляде на его красивое свежее лицо у Лесли мелькнула мысль: будь на месте Джулии любая другая девушка, никаких проблем просто не существовало бы. Но моя упрямая и своевольная дочь способна отвергнуть и такого парня.

Утро выдалось по-летнему теплым и солнечным, и Лесли пригласила Майкла на открытую террасу, где был сервирован завтрак. Листья винограда, увивавшего стены, еще не начали краснеть, и все вокруг, казалось, нежится под мягким сентябрьским солнцем – зеленая трава газонов, цветы на клумбе, теплые плиты террасы. И только едва уловимый, чуть горьковатый аромат, растворенный в прозрачнейшем воздухе, возвещал о том, что лето на исходе. И так же, как Лесли ощущала этот запах приближающейся осени, она не могла отрешиться от своих сомнений.

Удобно расположившись в кресле и любуясь племянником, Лесли перебирала в памяти все, что знала о нем. Обычный путь молодого человека из высшего общества – закрытая частная школа, Оксфорд, не слишком обременительная работа, многочисленные интересы и увлечения – спорт, автомобили, путешествия, вечеринки в компании таких же беззаботных молодых людей…

И все же Майкл выделялся на фоне этой благостной глади ничем не омраченного существования не только необычной красотой. Была в нем какая-то скрытая от посторонних и не слишком внимательных глаз сила, притягивающая к Майклу творческих людей. Он постоянно участвовал то в одном, то в другом проекте, требующем свежих идей и нестандартного подхода. От природы музыкальный, он пел и играл в разных группах, писал сценарии и снимался в авангардном кино.

Еще учась в закрытой школе, он умудрился в этом оплоте по-спартански сурового английского воспитания создать рок-группу. Лесли с удовольствием вспомнила, как ей приходилось разбираться с руководством школы, когда отец Майкла находился вне досягаемости. Это ее не обременяло: шалости, и многочисленные затеи племянника-подростка были всегда невинными и забавными.

А ее собственная дочь в это время жила в Италии, у бабушки и дедушки. Господи, зачем я согласилась на это?! Сердце Лесли сжалось в глухой тоске. Вспомнился Северино, в который уже раз за эти годы. Никакие путешествия и приключения не смогли стереть из памяти его облик: белокурые волосы, добрые синие глаза, взгляд, устремленный куда-то в бесконечность.

Он любил Лесли. Но все же главной его любовью всегда оставалась Сахара, и, в конце концов, пустыня забрала его. Северино лишь однажды взял жену с собой, но та так и не смогла привыкнуть к иссушающим ветрам, адскому пеклу, начинавшемуся уже через час после восхода, к странным, закутанным в длинные одежды людям и к их печальным, заунывным песням.

Лесли вернулась в Италию и жила вместе с Джулией в загородном доме, принадлежавшем отцу Северино, графу Бруно. Туда и пришла страшная весть: самолет Северино пропал где-то в пустыне. Поиски продолжались долго, их возглавил сам граф. Лесли присоединилась к экспедиции, оставив дочь на попечение свекрови. Через несколько месяцев стало ясно, что надежды нет. Кое-какие фрагменты сгоревшего самолета удалось разыскать, но пески поглотили останки Северино. Ему было только двадцать шесть.

После этого кошмара Лесли хотела увезти дочь с собой в Англию, но граф упросил оставить Джулию хотя бы на время. Лесли тогда пожалела свекра и свекровь, которым было куда тяжелее смириться с потерей. Но, может быть, ей просто хотелось начать жизнь сначала. А ведь если бы Джулия выросла в Англии, все могло бы быть иначе. Они с Майклом росли бы вместе. Почему я не настояла, чтобы дочь жила со мной?

Лесли заставила себя отвлечься от бесплодного самокопания. Прошлое позади. Джулия скоро будет здесь. Они станут, наконец, семьей, дружной и веселой. Если бы у них с Майклом все пошло на лад!

Лесли вдруг поняла, что и сама хочет, чтобы этот брак состоялся. И вовсе не из-за денег. Хочется, чтобы любимые ею люди были счастливы вместе. Она истосковалась по семейному теплу и благополучию. Хватит непонимания, жизни врозь и раздоров.

– Лесли? – Голос Майкла вывел ее из задумчивости. Племянник озабоченно заглядывал ей в лицо. – Эй, ты как?..

Она откинула назад волосы и улыбнулась:

– Я вспомнила тебя мальчишкой, каким ты был в школе. И твою рок-группу.

– Представляю себе. – Он засмеялся. – Особенно приятной была, наверное, та дурацкая ударная установка из двух старинных барабанов. Тебе, должно быть, хотелось сбежать от нас и нашей музыки на край света. А ты слушала, улыбалась и хвалила.

– Но мне, в самом деле, нравилась твоя музыка. Знаешь, тебе стоит воспользоваться этим своим талантом – ведь Джулия очень музыкальна.

– Она пошла в тебя, Лесли. Помнишь, кто именно учил нас танцевать рок-н-ролл? А кто таскал меня по разным модным концертам?

– Ты был очень эффектным мальчиком, и на тебя везде обращали внимание. А я всем говорила, что ты мой внебрачный сын от Марка Болана.

Они громко и весело расхохотались. Потом Майкл сказал очень серьезно:

– Спасибо за совет, непременно воспользуюсь им. А теперь давай вернемся к Джулии. Что ты еще знаешь о ее сегодняшней жизни? Кстати, тебе не кажется, что между нами очень удачная разница в возрасте? Мне двадцать девять, ей двадцать два. В мои годы самое время жениться, а в ее – думать о замужестве.

– Хватит кокетничать, Майкл, – сказала Лесли серьезно. – Боюсь, при всем своем желании я мало чем смогу тебе помочь. Я была не очень заботливой матерью, как тебе известно. Не то чтобы бросила свою дочь на произвол судьбы, в чем меня пытается обвинить Уильям, но и не уделяла ей достаточно внимания, дабы теперь претендовать на значительное место в ее жизни. И по характеру Джулия всегда была скрытной. Мне очень немногое известно о ее романах. Конечно, она не станет выходить замуж, не поставив меня в известность, но… Мы не настолько близки, чтобы она посвящала меня в то, кто владеет ее сердцем и помыслами.

– Полагаешь, этот некто существует? У Джулии есть жених?

– Этот некто существует, но пока не в роли жениха. В этом я почти уверена.

– И кто же он? – заинтересовался Майкл.

– Я узнала об этом человеке случайно. В один из моих приездов в Венецию мы с Джулией зашли осмотреть церковь Сан-Себастьяно. Там полным ходом шла реставрация – ну, ты знаешь, в таких местах вечно что-то реставрируют. И я обратила внимание на одного весьма привлекательного юношу в заляпанной красками одежде. Кивнув Джулии, он тут же исчез. Я поинтересовалась, кто это, и Джулия довольно вяло и уклончиво сообщила, что это ее школьный приятель. Тогда я не придала всему этому особого значения. – Лесли зажгла сигарету и глубоко затянулась. – Но мне кажется, будь это просто приятель, Джулия преспокойно познакомила бы нас. Обычно ее друзья держатся со мною запросто. А тут у меня было чувство, что я оказалась лишней в этой компании. Им явно хотелось остаться вдвоем. Потом пару раз я натыкалась на свидетельства того, что они продолжают встречаться. Но определить, как далеко у них зашло, затрудняюсь.

Майкл встал с кресла, прошелся по террасе.

– Все это ужасно интересно, Лесли. Каков из себя мой предполагаемый соперник? Молод, красив?

– Наверное, ему года двадцать три – двадцать четыре. И, хоть я видела его мельком, облик запомнился. Мужчин с такой внешностью не стоит недооценивать, Майкл.

– Значит, внешность неординарная?

– Более чем. Красивая, стройная, гибкая фигура, пленительно-изящные движения, совершенно естественная, природная грация. Густые волнистые русые волосы. И замечательные глаза – темно-серые, словно непрозрачный речной лед или туман, сумеречные и ясные одновременно. Короче, при взгляде на него возникает ощущение легкости и постоянства, твердости и нежной силы.

– Лесли, да в тебе погиб поэт, – полушутя-полусерьезно протянул Майкл.

– Вообще-то тебе есть чем с ним тягаться – ты же у нас просто киногерой! – поддела она его. – Кстати, тебе известно, что ты был предметом девичьих вздохов моей дочери?

– Да ну? – весело отозвался Майкл, делая вид, что потрясен этой новостью. – А я ничего не замечал.

– Когда Джулии было лет четырнадцать, я случайно обнаружила в томике ее любимых стихов твою фотографию, аккуратно вырезанную из какого-то журнала. Цветная фотография со статьей о твоей группе. Очень удачный снимок – ты в впечатляющей позе, с гитарой, в кожаной куртке и с волосами до плеч.

– С ума сойти, Лесли. Если так, то… Но, может, Джулия вырезала снимок, чтобы просто похвастаться перед подружками своим кузеном, а после сунула в книгу и забыла?

– Вряд ли. Я отлично помню, как она повсюду таскала с собой этот томик весь месяц, проведенный в Левенс-холле. Она, по-моему, и спать без него не ложилась.

– Знаешь, с твоей стороны было свинством не дать мне понять, что мною увлечены. Я бы отнесся к Джулии повнимательнее. Могла бы хоть намекнуть.

Лесли пожала плечами:

– Тогда я была занята собой и в чужие дела не лезла.

– Если бы мы могли предугадать, чем все обернется, – задумчиво сказал Майкл. – Боже мой, Лесли, много у тебя еще припасено таких сюрпризов? В меня, оказывается, уже были влюблены! И кто? Джулия! Понимаешь ли ты, что все это может значить теперь? Черт побери, каким олухом я был! Каким самовлюбленным идиотом успел себя выставить перед ней! Теперь многие, очень многие вещи стали мне вдруг понятны.

– Перестань, Майкл, – возразила Лесли. – Чего еще можно было ожидать от тебя в твои двадцать лет? Ни один мужчина в эти годы не способен на глубокие чувства. И проницательность приходит к вам значительно позже, с годами и опытом. Думаю, Джулия прекрасно это понимает. Даже если тогда твое невнимание причиняло ей боль, сейчас она наверняка уже простила тебя и вспоминает о своих чувствах с теплотой, а не сожалением.

– Хотел бы надеяться на это.

– Не волнуйся. Если мужчина не наносит влюбленной женщине серьезного оскорбления вроде женитьбы на другой, то она сохраняет о своей любви только прекрасные воспоминания. Такова уж женская натура. Даже хорошо, что это полудетское увлечение Джулии осталось нереализованным. Подумай, что у вас могло бы получиться? Это же смешно! Ты – молодой не перебесившийся волк, еще без опыта, с не устоявшимися желаниями и представлениями о жизни, а она вообще ребенок. Зато сейчас вы оба в куда более подходящем возрасте. У вас есть опыт, есть с чем сравнивать…

Они проговорили еще около часа, и Майкл узнал много нового о характере и пристрастиях Джулии.

Глава четвертая

В Оксфорд и обратно

Майкл припарковал свой темно-синий «ягуар» у здания аэропорта и взглянул на часы. До прибытия рейса из Венеции еще четверть часа, если, конечно, самолет прилетит по расписанию. Он откинулся на сиденье, бросил пристальный взгляд в зеркало заднего обзора и, не удержавшись, улыбнулся своему отражению. Грешно, наверное, ловить кайф от собственной внешности. Потрясающе красивое молодое лицо, дерзкое и пленительное, со смеющимися ярко-синими глазами, сверкающими из-под черных, вразлет, бровей. Прядь темных прямых волос упала на лоб, подчеркнув то небрежное, редкостное обаяние, которое всегда и повсюду приковывало женское внимание.

Через несколько минут Джулия будет здесь. Интересно, какие чувства я увижу на ее лице? Ведь Джулия в полной уверенности, что в аэропорту ее встретит мать. Мы с Лесли решили устроить ей подобный сюрприз, чтобы занять выгодную позицию в предстоящей игре: застать человека неподготовленным к определенному повороту событий – верный способ лучше узнать его. Даже если Джулия рассердится, ничего страшного. До Оксфорда полтора часа неторопливой езды. За это время я сумею расположить девушку к себе и, возможно, нащупаю ее слабые места.

Любопытство и ожидание возбуждали Майкла, как хорошее вино. Посмотрим, кто кого, моя бесценная кузина, думал он, запирая машину и направляясь к зданию аэропорта, когда объявили прибытие рейса из Венеции. Входить Майкл не стал, незачем торчать в толпе встречающих и привлекать к себе излишние в этой ситуации взгляды прекрасного пола. Остановился у самых дверей, внимательно наблюдая за выходящими пассажирами, но сохраняя при этом свой обычный раскованно-безразличный вид.

Наконец появилась Джулия. Она оживленно переговаривалась с высокой светловолосой девушкой, катившей тележку с чемоданами. Джулия была в элегантном брючном костюме цвета корицы, очень шедшем к ее глазам и волосам.

Интересно, с кем это она? Познакомились в самолете или подруга? Первое вряд ли. Общаются так, словно знают друг друга тысячу лет. Дело принимало несколько иной оборот, чем он предполагал. Майкл двинулся к девушкам, отметив про себя, что спутница кузины тоже весьма недурна. Что ж, если он снова, сам того не ожидая, очутился в цветнике, ему не привыкать.

Джулия заметила его прежде, чем он подошел. Пока она приходила в себя от изумления, Майкл поприветствовал:

– Здравствуй, сестричка. Не удивляйся. Я здесь, чтобы доставить тебя в Оксфорд.

– Майкл?.. – Ее мелодичный голос не изменился. В нем были та же глубина и загадочность, что и в голосе Лесли. – А где мама? Что-нибудь случилось?

– Она с нетерпением ждет тебя дома. Тетушка не успела закончить какие-то приготовления и попросила подбросить тебя, благо я все равно еду в Оксфорд.

Джулия с удивлением подняла брови. С каких это пор мать затевает особые приготовления к моему приезду, думала она, представляя Майкла и Джейн друг другу.

– Познакомься, мой двоюродный брат Майкл Деворгейл. Майкл, это Джейн Харден, моя подруга.

– Очень приятно. – Джейн улыбнулась самой обворожительной улыбкой из своего арсенала.

– Мне тоже. – Ответная улыбка Майкла была под стать ее.

Выражение их лиц нисколько не противоречит произнесенным словам, отметила про себя Джулия. Только у меня сегодня все будет наоборот: придется улыбаться и быть любезной вопреки желанию. Она подавила вздох и сказала:

– Джейн тоже едет в Оксфорд. Мы собирались взять такси.

– В этом нет необходимости. Надеюсь, вы позволите мне подвезти вас. Прошу. – Майкл жестом пригласил их к машине и любезно распахнул дверцы.

Джулия уселась на заднее сиденье. Джейн, мгновение, поколебавшись, присоединилась к ней. Джулия окинула подругу взглядом из-под ресниц и улыбнулась, словно говоря: «Если хочешь, можешь сесть впереди». Джейн задорно вздернула подбородок: «За кого ты меня принимаешь?». Пока между ними происходил этот безмолвный диалог, Майкл убрал чемоданы в багажник. Сев за руль, он обернулся к дамам:

– Не хотите заехать куда-нибудь пообедать?

– Спасибо, я не голодна. – Джулия улыбнулась, надеясь этой улыбкой дать понять Майклу, что в гробу она видела все эти его любезности.

– Мы перекусили в самолете, – поддержала Джейн, хотя было ясно, что ей очень хотелось принять приглашение этого красавца.

Искренняя любезность Майкла почему-то начинала раздражать Джулию. Странно, ведь раньше я никогда не испытывала к нему антипатии. Скорее, наоборот.

Майкл вырулил со стоянки, и «ягуар» влился в поток машин, движущихся к автостраде. Несмотря на мрачное настроение, Джулия не могла не признать, что он прекрасно водит машину. Сама она вождением не увлекалась, поскольку терпеть не могла перегруженных транспортом городских улиц. Однако это не помешало ей по достоинству оценить мастерство Майкла.

Понемногу она начала расслабляться, предоставив кузену вести беседу в основном с Джейн. Самой ей хотелось просто смотреть в окно и отрешиться на время от всего на свете: от предстоящих забот по устройству на новом месте, от неизбежной тоски по Франко, которая уже жила в ней и которую она скоро почувствует в полную силу. Совершенно бесполезно играть в прятки с этим чувством и бесполезно сопротивляться ему.

Майкл, надеявшийся застать кузину врасплох, был слегка озадачен. Болтая с Джейн, он внимательно поглядывал на отражение Джулии в зеркале. Она вовсе не казалась растерянной или смущенной, какой он ожидал ее увидеть. Да, грустна, рассеянна и сосредоточена на чем-то своем, но держалась спокойно и естественно. Наверняка уже тоскует по своему итальянцу, подумал Майкл.

Он до сих пор не мог заставить себя серьезно отнестись к сопернику и, несмотря на осторожный пессимизм Лесли, не сомневался в успехе. Ведь несколько месяцев Франко будет от Джулии далеко, а он, Майкл, близко. Девушка не останется равнодушной к моему обаянию, я в этом уверен.

Он продолжал наблюдать за кузиной. Цвет лица такой ровный и яркий, что оно совсем не нуждается в гриме. Кожа тонкая, почти прозрачная. Рот, возможно, слегка великоват, но чудесных очертаний – рот взрослого ребенка, нежный и беззащитный. Глаза, конечно, совершенно бесподобны – теплые, бархатные, хранящие тайну. Нет, моя милая Джулия, у женщины с такими глазами не может не быть темперамента. И я постараюсь разбудить его в тебе.

У меня масса возможностей, чтобы завоевать ее любовь. Фантазией и воображением я, слава Богу, не обделен. Деньгами тоже. Разнообразные курорты, старинные поместья в самых прекрасных уголках Англии и Шотландии, любые красивейшие места – все к моим услугам. Надо создать романтическую, легкую атмосферу, пленить Джулию разнообразием. Лесли сделала все от нее зависящее, чтобы облегчить мне задачу. Теперь мне известно о Джулии очень многое – ее вкусы, привычки, музыкальные и литературные пристрастия, даже такие детали, как любимые цвета и предпочитаемый по утрам сорт чая. Познакомлю ее со своими оксфордскими друзьями, буду водить на праздники и вечеринки в самые интересные места. И конечно, покажу Эйшем-хаус – лучшее поместье на свете, а о Левенс-холле расскажу такое, о чем она даже не догадывается.

Всякий раз, когда Майкл вспоминал об этих усадьбах, приходило чувство, куда более сложное и сильное, чем наследственная гордость. В его сердце жила страстная, несокрушимая любовь к этой земле. Все в ней казалось ему бесценным даром: уникальная красота гор, лесов и долин, веками вдохновлявших поэтов и живописцев; древнее, овеянное легендами прошлое, продолжающее жить в старинных фермах и поместьях, замках и развалинах монастырей, величественных соборах и домах старинных городков; вереск горных пустошей, густая трава пастбищ на склонах холмов, звенящие родники и речки, шумные водопады и множество озер, в прозрачной глади которых отражается вечно изменчивое небо…

Майкл был уверен – поэтическая красота этих мест покорит воображение и сердце Джулии. Он вообще был невысокого мнения о людях, равнодушных к природе. Если бы хоть одна из бесчисленных добивавшихся его внимания девиц догадалась, что на самом деле он предпочитает всему на свете, и сыграла на этом, возможно, он был бы уже женат.

Этот неожиданный вывод развеселил Майкла. Как мало знают о нас женщины, воображающие, что знают нас прекрасно, подумал он.

Машина приближалась к Оксфорду.

– Когда-то я тоже жил неподалеку, – болтал Майкл, внося чемоданы Джейн в прихожую ее дома, симпатичного особнячка на Мэг-пай-лейн. – Теперь у меня квартира на Мертон-стрит. Буду рад видеть вас у себя в гостях.

– О, благодарю. – Весь облик Джейн так явно свидетельствовал о еще одной одержанной Майклом победе, что Джулия решила положить конец этому обмену любезностями.

– Майкл, ты не мог бы подождать меня немного в машине? Мне нужно перекинуться с Джейн парой слов наедине.

Он лучезарно улыбнулся.

– Конечно. Всего хорошего, Джейн. Приятно было познакомиться.

– Мне тоже.

Майкл поклонился и вышел. Девушки прошли в гостиную.

– Ну, подруга, на твоем месте я чувствовала бы себя как медведь в малиннике, – мечтательно произнесла Джейн, бросаясь на диван. – Там – такой друг, здесь – такой кузен! Даже не знаю, кто из них привлекательнее. И не пытайся убедить меня, что ты никогда не была влюблена в Майкла. Не поверю ни за что. Ни одна женщина не может остаться равнодушной к такому парню. Господи, какое лицо, – со вкусом и знанием дела продолжала она. – Глаза, губы… И бездна обаяния!

– Дорогая, остынь, пожалуйста, – поморщилась Джулия, возвращаясь из кухни с двумя банками кока-колы. От бесконечного ритуала английских любезностей у нее пересохло в горле. Она подала одну банку Джейн, открыла свою и с наслаждением глотнула холодную жидкость. – Должна тебя разочаровать. Наши отношения с Майклом всегда отличались полным отсутствием взаимного интереса. Я понятия не имею, чего это он вдруг решил проявить ко мне внимание и примчался в аэропорт. Джейн хитро прищурилась.

– Не думаю, что только из желания угодить твоей матери. Он так на тебя смотрел!

– Господи, да он на все так смотрит, – отмахнулась Джулия. – Он родился с таким взглядом.

– Ну, тогда это просто дар небес, – заключила Джейн.

Джулия улыбнулась и подсела к ней.

– Ладно, если Майкл тебя зацепил, разрешаю заняться им. Ты ведь у нас известный специалист по сокрушению мужских сердец. Только смотри, будь осторожна. Этот, как ты выразилась, «дар небес» может представлять определенную опасность. Я мало что знаю о Майкле, – добавила она серьезнее. – Виделись мы редко, и вряд ли я смогу помочь тебе ценным советом относительно его личности.

В глазах Джейн заплясали чертики.

– Дорогой мой дружочек, неужели ты думаешь, что я не в состоянии сама кое-что разузнать о столь интересном предмете? Неужели ты настолько плохо меня знаешь?

– Ты неисправима, – рассмеялась Джулия. – По тебе наверняка давно плачет чья-нибудь разведка.

Подруги еще немного поболтали, условились встретиться на следующий день, и Джулия вернулась к машине, Майкл стоял, небрежно прислонившись к капоту. Опять сесть на заднее сиденье она сочла невежливым и села впереди. Ее кратковременное оживление исчезло, уступив место печали. И девушка была благодарна Майклу за то, что он не стал втягивать ее в разговор. Машина неспешно ехала по оксфордским улицам. Джулия смотрела в окно и размышляла.

Конечно же, я покривила душой, утверждая, что отсутствие интереса друг к другу было у нас с Майклом обоюдным. Но угрызения совести меня не мучают. К чему теперь вообще обсуждать все это – ведь прошло столько лет.

… Она была тогда юной, неопытной девочкой, живущей в мире своих грез. Разве могла такая заинтересовать Майкла? Вспоминая о том времени, Джулия удивлялась: как Майклу удавалось смущать ее? Ведь он не добивался этого специально, никогда не бывал с ней ни груб, ни высокомерен. Но она всегда испытывала почти паническое волнение, стоило кузену оказаться рядом. Конечно, всячески старалась не подать виду, но это давалось с трудом. Иногда с каким-то отстраненным восторгом она думала, что простой смертный не может обладать таким немыслимым, фантастическим обаянием. Оставшись одна, то и дело представляла себе его чудесные глаза, улыбку, его манеру пристально смотреть на собеседника…

Да, Джулия была влюблена в Майкла. Влюблена по уши, безумно и безнадежно. Он был для нее человеком из другого мира, и она не помышляла о том, чтобы когда-нибудь в этот мир проникнуть. Не потому, что считала его недоступным или плохим, нет. Просто в самой глубине души она не хотела разрушать ту непостижимую, бесконечно волнующую загадку, которой являлся для нее Майкл.

Наверное, это и есть высшая степень романтической любви: любоваться своим объектом на расстоянии, боясь прикоснуться к нему. Какая глупость. Какое детство. И какое чудо!

Потом ей пришлось научиться любить, как любят взрослые, и сколько горечи доставила ей на первых порах эта наука! Поэтому и сейчас Джулия была рада, что пришлось познать всю ту горечь и разочарования не с Майклом. Ни за что на свете она не пожелала бы для себя крушения своих детских надежд и мечтаний. Хотелось сохранить их в неприкосновенности как память о прекрасной поре жизни, которая никогда не вернется. Вряд ли в реальной жизни Майкл смог бы подарить ей такую любовь, какую подарил Франко. Вряд ли он, с юности избалованный женским вниманием, способен на это. Так что, если Джейн решит испробовать на Майкле свои чары, то на здоровье.

Они подъехали к особняку в северном пригороде Оксфорда. Лесли вышла им навстречу. Джулия, как могла, постаралась изобразить радость. Она не испытывала к матери антипатии, скорее та восхищала ее, но это было какое-то холодное восхищение, без глубокой сердечной привязанности. Мы ведь во многом похожи, часто повторяла себе Джулия, но почему я этого не чувствую? В глубине души она уже смирилась с отсутствием душевной близости с матерью, что далось ей не без горечи.

Они расцеловались, обменялись дежурными фразами о перелете и дороге. Как и ожидала Джулия, мать пригласила Майкла остаться пообедать, и он с благодарностью принял приглашение. Потом она, загадочно улыбаясь, сказала дочери:

– Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

Джулия удивленно посмотрела на мать: неужели та думает, что она забыла дорогу в свою детскую? Но Лесли взяла ее под руку и повела совсем в другую сторону.

– Это сюрприз, – шепнула она, вводя Джулию в комнату для гостей.

Интерьер помещения полностью изменился. Теперь он был решен в любимых Джулией светлых тонах. Французские живописные обои девятнадцатого века, мебель ручной работы в стиле ампир, старинный ковер и огромное зеркало над камином, отражающее продуманное до мелочей элегантное великолепие, – все создавало ощущение покоя и благополучия. Джулия обернулась к матери.

– Я подумала, ты выросла из своей детской, – улыбнулась Лесли, – и тебе нужно что-нибудь попросторнее.

– Ах, мама, – Джулия обняла ее, – это великолепно! Спасибо тебе. – Она медленно обошла комнату, рассматривая вышитые вручную диванные подушки, полированное дерево, изящную скульптуру на мраморной доске камина.

– Если помнишь, тут царило запустение. Вот я и решила обновить. Сложнее всего, оказалось, восстановить лепной фриз на потолке. – Лесли явно была довольна произведенным впечатлением. – Ванная оборудована по последнему слову техники. – Она указала на почти незаметную на фоне обоев дверь. – Прими душ и присоединяйся поскорее к нам.

Оставшись одна, Джулия опустилась в кресло, откинула голову и подняла глаза к потолку, по которому вился изящный узор лепного фриза в стиле модерн. Да, отреставрировать такое – очень сложная работа. Франко как-то рассказывал, что ему пришлось иметь дело с чем-то подобным на одной из римских вилл. Девушка глубоко вздохнула. Все здесь прекрасно. Только нет главного. Нет его.

Джулия приняла душ, переоделась и вышла в столовую к празднично накрытому столу. В течение всего обеда Майкл продолжал проявлять к ней исключительное внимание. Она с удивлением выслушивала его изысканные витиеватые комплименты и предложения помочь освоиться в Оксфорде. Она, дескать, всегда может рассчитывать на его опыт и осведомленность в университетских делах. Кстати, у него прекрасная библиотека, и если что-нибудь понадобится… Он знаком со многими букинистами, и найти нужную редкую книгу не составит труда. Он был бы счастлив как-нибудь показать ей антикварный магазин, совладельцем которого является. Бассейн в его здешней квартире всегда к ее услугам. Когда ей наскучит в Оксфорде, они с Лесли могут приехать к нему в поместье, он будет очень рад двум столь очаровательным гостьям…

У Джулии слегка шла кругом голова от вороха предложений. Кажется, Джейн была права – Майкл почему-то решил взять ее, как та иногда выражалась, «в оборот». Впрочем, свое внимание он проявлял исключительно мягко и ненавязчиво, с истинно английским аристократическим шармом. У Джулии мелькнула мысль, что при других обстоятельствах она получила бы от этого обеда огромное удовольствие: непринужденная и жизнерадостная атмосфера, масса новой и полезной информации плюс общество кузена, по праву считающегося одним из самых обворожительных мужчин высшего общества, в которого она когда-то была без памяти влюблена, и чье обаяние с тех пор ничуть не потускнело. Но тоска по Франко мешала ей чувствовать себя по-настоящему легко и весело.

Дни шли за днями, но Джулия едва замечала, что происходит вокруг. Сосредоточиться на учебе стоило ей огромных усилий. Она почти не спала, плохо ела и извела Джейн тем, что была не в состоянии говорить ни о чем другом, кроме Франко. Впрочем, и думать ни о чем другом она тоже не могла. Ложась спать, вставая с постели, перемещаясь по городу, сидя в аудитории, она чувствовала лишь свое одиночество, свою тоску, которая с каждым днем усиливалась, давя невыносимой тяжестью и отгораживая от мира. Ей хотелось только одного – увидеть Франко, снова ощутить прикосновение его рук, его губы, слиться с ним навсегда, навечно и никогда не разлучаться.

Подходила к концу вторая неделя ее жизни в Оксфорде, но Джулии казалось, будто прошла целая вечность. Время тянулось убийственно медленно. Дни были такими бесконечными, серыми и похожими один на другой, что все ее пребывание в Англии сливалось в один нескончаемый холодный кошмар. Ей нужен только Франко. Она должна его увидеть. Любой ценой.

Джулия едва дождалась пятницы. После окончания дневных занятий, ни о чем более не думая и чувствуя, что сполна оплатила двухнедельной пыткой любое свое будущее безумство, она выскочила из аудитории и прямо у колледжа поймала такси. Упав на заднее сиденье, выдохнула:

– Аэропорт Хитроу. Побыстрее, пожалуйста.

Когда такси тронулось с места, девушке показалось, что тяжеленный камень, давивший грудь, свалился и она может, наконец, дышать свободно. Хотелось плакать и смеяться. Она глубоко втягивала в себя воздух – всеми легкими, всем существом. На глазах блестели слезы.

Билет на рейс в Венецию она забронировала по телефону заранее, но Франко об этом не сообщила из какого-то странного суеверия. Две недели мучений сделали ее мнительной. Решила позвонить уже из аэропорта.

Отдышавшись и немного придя в себя, Джулия обрела некоторую способность соображать и стала следить за дорогой, поглядывая на часы. По мере приближения к аэропорту Англия постепенно представлялась ей все менее и менее противной и, возможно, даже пригодной для жизни страной. Только бы не попасть в пробку! Ей повезло, такси успело проскочить к аэропорту до наступления часа пик. Безмерно благодарная водителю, Джулия щедро расплатилась, вылетела из машины, пулей понеслась к кассам. И лишь схватив билет, перевела дух. Наконец-то! У нее в запасе еще полчаса. Можно звонить Франко.

У телефонного автомата что-то внутри нее опять сжалось от страха. А вдруг его нет дома? Сегодня пятница, он должен пораньше вернуться с работы, но его могли задержать… Отругав себя за трусость, Джулия набрала номер. Дома Франко или не дома, позвонить она должна. Если его нет, она позвонит еще раз, уже из аэропорта Марко Поло в Венеции.

Гудки в трубке прервались, и голос Франко сказал: «Я слушаю». Боже, его голос! Схватившись за сердце и чувствуя, как подкашиваются колени, Джулия выдохнула:

– Франко, это я. Я в Хитроу. Через два с половиной часа буду в Венеции. – Оно чем-то спрашивал, но она не слушала, а все твердила: – Как хорошо, что ты дома! Франко, я так хочу тебя видеть. Я умираю без тебя. Я так счастлива, что скоро тебя увижу.

– Джулия, милая моя, не волнуйся так, пожалуйста. Я люблю тебя. Я тоже извелся без тебя и умираю от тоски. Все будет хорошо. Садись в самолет и расслабься. Я уже еду тебя встречать. Любимая, целую тебя крепко-крепко. До встречи.

Джулия почувствовала, как жизнь возвращается к ней. Уже окрепшим голосом она отозвалась:

– До встречи. Целую. Люблю. – И медленно повесила трубку. Мир снова становился для нее миром, а не тюрьмой. Все теперь казалось прекрасным, исполненным света и покоя. Все, наконец, стало таким, каким и должно быть. Она летит к Франко.

Джулия посмотрела в окно. Самолет оторвался от взлетной полосы и постепенно набирал высоту. Стюардессы разносили напитки. Джулия взяла стакан с минеральной водой, заглянула в него и засмеялась. Казалось, даже в обычной воде таилось теперь то же чудо бесконечного совершенства, что и в ней самой, и во всем окружающем мире… Джулия глубоко вздохнула и с улыбкой закрыла глаза. Теперь она отдохнет.

Глава пятая

Возраст любви

– Я не могла там больше выдержать. Честное слово! Ты можешь считать меня безвольной, слабонервной и какой угодно, но, поверь, никогда еще мне не было так плохо. Эти две недели – самые ужасные в моей жизни, правда, Франко, – повторяла Джулия уже в такси, мчавшем их по автостраде к его дому на побережье. – Теперь я знаю, что совершила ужасную ошибку, уехав отсюда. Мне следовало бы догадаться, чем все это может обернуться.

Франко крепко обнял ее и прижал к себе.

– Милая моя, не надо оправдываться. Я не считаю тебя безвольной или какой-то там еще. Наоборот, ты у меня очень волевая и решительная. Просто иногда людям стоит пройти через испытания, чтобы лучше узнать себя, чтобы понять, что им на самом деле нужно. Ведь так? – Он заглянул ей в глаза. – Знаешь, еще немного, и я бы тоже не выдержал. Тоска по тебе накрывала меня с головой. Я сорвался бы и бросился к тебе в Англию. – Джулия улыбнулась ему сквозь проступившие слезы. – Когда ты сказала, что прилетишь, я чуть не сошел с ума от радости. И на работе взял отгулы на понедельник и на вторник.

– О, это правда? – не веря своим ушам, спросила она. Ее слезы мгновенно высохли.

– Да. Конечно, правда, – смеялся он и целовал ее глаза, щеки, виски. – Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем. Все будет хорошо.

Их объятия смыкались все крепче. Джулия словно впитывала в себя весь долгожданный жар тела возлюбленного. Франко гладил и целовал ее волосы, шептал нежные и успокоительные слова. Ей безумно хотелось покрыть поцелуями его лицо, руки, это бесконечно желанное тело. Лаская губами его висок, она зарылась лицом в его локоны, вид и прикосновения которых всегда так возбуждали ее. Темно-русые волосы Франко вились почти так же, как у нее самой, густыми блестящими прядями падая на плечи. Это делало его еще больше похожим на юного средневекового рыцаря, чей идеальный облик виделся Джулии именно таким – нежным и мужественным, сдержанным и страстным. Приникнув лбом к его щеке, она коснулась губами шеи, потом ниже, где та сливалась с сильным плечом. Ей захотелось раздвинуть воротник рубашки и припасть поцелуем к груди Франко. Этот миг настал, он рядом – пело все ее существо. Забыв обо всем, Джулия скользнула руками к его стройным бедрам. Эти прикосновения сводили ее с ума.

– Джулия, что ты со мной делаешь, – прошептал он, сжав ее плечи.

Их глаза встретились, и на мгновение Джулии показалось, что она теряет сознание, – таким огнем обжег ее взгляд Франко. Сила этих глаз была способна заставить умереть и возродиться к жизни.

Она заметила, как он бледен, как сжаты его губы, какой судорогой страсти сведены все его черты. И в ответ в ней вспыхнуло безудержное пламя желания. Это чувство доставило ей наслаждение, столь острое, как если бы она уже была на пути к высшей точке блаженства, даруемого долгими минутами ласк и поцелуев. Она застонала и рванулась к Франко, он с силой сжал ее запястья, но это только подхлестнуло порыв Джулии. Ничто не могло остановить ее…

К счастью, такси уже тормозило у дома. Через минуту распахнутая со всего маху дверь с треском отлетела к стене. Оба чуть не упали с высокого порога, но, вцепившись друг в друга, благополучно очутились внутри.

Дверь захлопнулась. Настала тишина. В комнате царил полумрак, но Джулия не замечала ничего вокруг. С ней творилось что-то невероятное. Кровь громко стучала у нее в висках.

Их одежда полетела на пол. Сладостная истома охватила Джулию, когда ладони Франко скользнули по ее обнаженной спине, а губы коснулись груди. Сколько потаенной и умело сдерживаемой страсти было в его изощренных ласках! Он заставлял ее стонать и извиваться в его руках, стремиться к нему все сильнее, чтобы стать его частью, слиться с ним в единое целое. Она жадно искала его губ, нежных и горячих, а кончик его языка продолжал ласкать ее шею и грудь, делая томившее Джулию желание почти нестерпимым. Его руки скользили по ее бедрам, касаясь самых чувствительных мест, и это доводило девушку до полного исступления. Ее дыхание оборвалось, она громко застонала и откинула голову, волосы дождем упали ей на плечи. Тогда Франко легко подхватил ее и, прижав к стене, стиснул ее бедра, сомкнувшиеся вокруг него. Их тела слились, и у Джулии вырвался крик. Страсть, которую она подавляла в себе последние две недели, получила, наконец, выход.

Чудесное ощущение, что» не нужно больше сдерживать себя, завладело Джулией, и в нем растворились все ее страхи и сомнения. Они громко стонали от наслаждения, катались по ковру и пили дыхание друг друга. Оба одновременно достигли пика безумства, и Джулии показалось, что вселенная тает вместе с ними в удивительном торжестве любви.

Затем на какое-то время Джулия впала в состояние, похожее на прекрасное забытье. Ее сознание словно находилось где-то между сном и явью. Она почувствовала, как ее кожи коснулась шелковая прохлада простынь, и поняла, что Франко отнес ее в спальню.

Они лежали на широкой кровати и не могли разомкнуть объятий. Теперь Франко медленно и нежно ласкал ее тело, и движения его пальцев и губ сливались для Джулии с музыкой ее любви. Полузакрыв глаза, она входила в этот ритм, как в теплую морскую волну, отдавая себя ее воле, и, словно в воде, обретала неземную легкость. Повинуясь порыву, она поймала кисть руки Франко и долго, бесконечно долго губами ласкала его гибкие и такие сильные пальцы, каждую клеточку его ладони. Потом положила одну его руку себе на грудь, а к другой прижалась лицом, скользнув губами к запястью, где под смуглой кожей пульсировала жилка. Их тела снова сплелись, подчиняясь неукротимому желанию.

Они ласкали друг друга до самого рассвета, то замедляя, то убыстряя темп, в котором двигались их тела, безоглядно отдаваясь своей страсти, и заснули в объятиях друг друга, когда над морем уже просветлела первая полоска неба.

Джулия открыла глаза и несколько минут лежала неподвижно, наслаждаясь восхитительным ощущением покоя. Она снова дома. Голова Франко покоилась на ее плече, солнечные лучи играли в его волосах. Он спал. Джулия бесконечно нежно поцеловала его прекрасный высокий лоб, потом густые ресницы. Он улыбнулся во сне и прошептал ее имя.

– Франко, любимый, – чуть слышно отозвалась она.

Ей не хотелось его будить. Она вспомнила, каким уставшим он выглядел вчера в аэропорту. Пусть поспит подольше. Сама же Джулия чувствовала себя слишком счастливой, чтобы оставаться недвижной. Она потихоньку выскользнула из постели и, небрежно завернувшись в простыню, отправилась на веранду, широкий деревянный настил которой выходил прямо на пляж.

Вокруг, насколько хватало глаз, было совершенно пустынно. Утреннее солнце светило ей прямо в лицо. Джулия почувствовала себя как ребенок на каникулах. Она вприпрыжку сбежала с веранды и понеслась по песку, расшвыривая его ногами, к морю, ничуть не заботясь о том, что импровизированная одежда вот-вот свалится. Подбежав к воде, вдруг ни с того ни с сего решила, что безумно хочет искупаться. Попробовала воду. Да, бррр… Холодная, но…

Джулия сбросила простыню и со всего маху кинулась в воду. Сердце ухнуло от холода, а потом сразу же растаяло от восторга. Она уверенно отплыла от берега ярдов на восемь—десять и нехотя повернула обратно. Когда вышла на сушу, все тело казалось сильным и обновленным. Накинув простыню, она быстро двинулась к дому. Как здорово все-таки жить у моря!

Этот дом принадлежал лучшему другу Франко, чудаковатому и очень милому ученому-орнитологу Луиджи, вечно пропадающему в различных экспедициях. Вот и сейчас он третий месяц ошивался где-то в верховьях Нила. Его короткие остроумные послания доставляли Франко и Джулии неподдельное удовольствие. Все, кто близко знал Франко, любили его, и это казалось Джулии естественным. Он был создан для того, чтобы любить и вызывать любовь.

Джулия проскользнула через гостиную в коридор и юркнула в душ. Теплые струи воды окутали ее тело сладостной истомой. Интересно, что там поделывает Франко? Неужели все еще спит? Она не спеша смывала шампунь с волос, когда руки Франко обвились вокруг ее талии.

– Я чуть не захлебнулась от неожиданности! – смеялась она, втягивая его под теплые струи. Их губы встретились, и они долго-долго целовались, стоя под лаской падающей воды.

– Я видел, как ты купалась, – шепнул Франко. – Соседи решат, что здесь иногда показывают бесплатный стриптиз.

Джулия слегка смутилась, но заметила в его глазах смех.

– Моя маленькая, моя замечательная сумасбродка.

– А знаешь, я есть хочу, – словно бы с удивлением сказала она, вдруг вспомнив, как давно ничего не ела.

– Пошли, я кое-что приготовил.

Расположившись за круглым плетеным столом на веранде, они уплетали свежий деревенский хлеб с душистым медом. Джулии казалось, что такого восхитительного завтрака у нее не было, целую вечность. Она просто забыла, когда в последний раз ела с аппетитом. Франко смотрел на нее через стол, и его глаза светились любовью.

– Господи, как хорошо быть дома, – со счастливой улыбкой сказала она, наливая себе еще чаю. – Мне хочется прыгать и хохотать от радости. Хочется музыки и танцев. Давай махнем куда-нибудь вечером? Вот только с одеждой у меня проблемы, я же примчалась сюда без багажа. Ты мог бы одолжить мне свои джинсы? Мне кажется, они вполне подойдут. Ты сам говорил, что у меня бедра, как у подростка.

Франко обошел стол, опустился на колени и взял в ладони маленькую босую ступню Джулии, которая полностью уместилась в его руках. Он поцеловал высокий изящный подъем и тихо произнес:

– Конечно. У тебя и ножка совсем как у ребенка.

Тут она заметила, каким взглядом он смотрит на ее стройные обнаженные ноги. Джулия поспешила плотнее запахнуть халат, но было уже поздно… К счастью, я успела съесть достаточно, чтобы окончательно не обессилеть от любви, была последняя связная мысль, пришедшая ей на ум перед тем, как они оказались на мягком диване в гостиной…

– Да, пожалуй, танцы нам придется отложить на завтра, – в блаженном изнеможении прошептала Джулия, вытягиваясь на пушистом ковре, куда они, в конце концов, переместились. Она не испытывала утомления, наоборот, невероятную легкость. Ее тело словно парило в невесомости.

– Сегодня мне нельзя вести машину, иначе мы непременно попадем в аварию, – отозвался Франко, лежавший рядом в той же расслабленной позе.

– Знаешь, я не вернусь в Оксфорд. Гори эта стипендия синим пламенем. Мне наплевать. Я имею право от нее отказаться, в суд за это не потащат. Не хочу и не поеду. Я там просто умру! – Джулия решительно приподнялась. – Думаю, образование можно и здесь завершить.

– Позволь спросить, когда ты успела принять решение? – услышала она лукавый вопрос Франко, который с улыбкой наблюдал за ней.

– Пока купалась в море, – пропела Джулия. – Ты удивлен? Не веришь?

– Нет, я всегда знал, что только Юлий Цезарь смог бы тягаться с моей любимой в способности делать несколько дел одновременно.

– Сегодня с тобой невозможно говорить серьезно, – со смехом заявила она. – Бесполезное занятие. Ну и отлично. – Джулия вскочила и набросила халат. – Лучше прогуляемся по пляжу.

Нельзя пропускать такой прекрасный день. Пойду, оденусь. – И она скрылась в спальне.

Выбрав из вещей Франко светлые джинсы и ярко-голубую футболку, Джулия натянула их на себя. Ей доставляло неописуемое удовольствие ощущать одежду возлюбленного на своем теле. В ласковом прикосновении этих вещей к коже было что-то неуловимо-интимное. Она повертелась перед зеркалом и вернулась в гостиную. Франко уже был одет, и они, обнявшись, отправились на пляж.

Теплый день медленно клонился к закату. Тени удлинялись, и песок невысоких дюн, утром цвета слоновой кости, постепенно становился густо-золотым. Мягкий ветер шевелил волосы, а шелест набегающей волны был чуть слышным, как тихое дыхание ребенка. Они молча шли по самой кромке воды, и Джулия не могла оторвать взгляд от окружавшей их красоты. Небо на юге и востоке стало золотисто-зеленым. Белые облачка окрасились розовым. Кругом царил блаженный покой. Джулия всегда любила закатные небеса, рождавшие мечты о чем-то непостижимо-далеком и прекрасном.

Не сговариваясь, они с Франко молча уселись на песок и долго смотрели, как розовость облаков густеет и вспыхивает оранжевым и ярко-алым, как смешиваются в небе оттенки топаза, опала и ультрамарина. В хрустальной тишине над ними зажигались первые звезды. Ветерок доносил ароматы пиний и трав, которые разогретая солнцем земля теперь отдавала.

Они еще сидели неподвижно, когда издалека до них донеслись звуки музыки. Там, дальше по берегу, была обычная рыбацкая деревушка, которая в последние годы стала превращаться в курорт для тех, кто предпочитает тишину и уединение. По вечерам сюда съезжалась молодежь. Единственное кафе на набережной процветало, не имея конкурентов, – пляж с дюнами не разрешалось застраивать по причине уникальности ландшафта. Поэтому деревне не грозила участь стать со временем огромным и шумным центром увеселений. Она продолжала оставаться тихой и уютной. Люди тут знали друг друга, и по вечерам в кафе атмосфера всегда была очень приятной.

Франко поймал взгляд Джулии и тихонько сказал:

– Чувствую, сегодня нам танцев все-таки не избежать.

Она радостно вскочила на ноги и захлопала в ладоши:

– Замечательно!

На просторной открытой террасе кафе все столики уже были заняты. Но влюбленные не обратили на это внимания. Сегодня они могли бы затеряться вдвоем в любой толпе – только бы нежно грезить в объятиях друг друга. Джулия двигалась в танце, прижавшись к Франко и снова утратив чувство реальности. Музыка всегда была ее стихией. Она забывала обо всем, отдаваясь ей, как отдаются любимому человеку.

Когда в танцах объявили небольшой перерыв, они отошли к краю террасы, сели за освободившийся столик и заказали белое вино. Совсем рядом с ними тихо вздыхал прибой и темнела морская даль. Яркая звездочка маяка мерцала на горизонте. Джулия осушила свой бокал. Франко внимательно следил за ней, улыбаясь серыми глазами. Ей захотелось, чтобы он поцеловал ее прямо сейчас, но Франко молчал и улыбался, поглядывая на нее из-за своего бокала. Музыка заиграла вновь.

– Вы не будете возражать, если я приглашу даму на танец? – услышала она за своей спиной мелодичный низкий голос. – Мне кажется, вам очень хочется танцевать, – обратился незнакомец к Джулии. Она взглянула на Франко. Тот молчал, очевидно, ожидая ее реакции.

Джулия обернулась. Высокий, коротко стриженый мужчина с черной бородкой смотрел на нее в упор. По-спортивному подтянут, черная футболка обтягивает великолепно развитые мышцы. И лет ему не то двадцать пять, не то сорок пять – сразу не поймешь. Джулия засмеялась. Вежливый тон совершенно не вязался с внешностью незнакомца.

– А если вы ошибаетесь? – наконец спросила она.

– Не может быть, – широко улыбнулся мужчина.

У него был проницательный, глубокий взгляд. Мудрый и острый. Джулии стало любопытно.

– Пожалуй, я потанцую?

Она вопросительно взглянула на Франко. Тот кивнул. Зачем я соглашаюсь? – мелькнуло у нее в голове. Это все вино.

– Я – Маурицио, – представился незнакомец. – С моей стороны чистая авантюра пригласить вас, потому что танцор из меня не очень, но я видел, как вы танцевали.

– У вас непременно получится, – со смехом заверила его Джулия.

У него получалось. Не хуже, чем у Франко, отметила она с непонятным раздражением.

– Кажется, у вас хорошая практика, – похвалила она партнера.

– Не сказал бы. Моя стихия женщины, а не танцы.

– Так вы Казанова? – Джулия иронически подняла брови.

– Если Казанова, то, пожалуй, ближе к тому возрасту, когда он засел за «Мемуары»…

Джулии вдруг показалось, что Франко нет за столиком. Но она продолжала вести светскую беседу с Маурицио.

– Вы нездешний?

– Нет. Мы с Элен отдыхаем.

– Это ваша девушка? Жена?

– Как вы думаете, сколько мне лет?

– Тридцать пять, – наугад сказала Джулия.

Он польщено усмехнулся.

– Почти пятьдесят. У меня четыре дочки вашего возраста. В разных странах.

Джулия недоверчиво уставилась на него.

– Элен живет в Марселе. Вон она, с моим братом Паоло. – Маурицио кивнул в сторону одетой в соответствии с молодежной модой девушки и пожилого господина.

– И как это у вас получилось? – рассеянно спросила Джулия. Ее мучило беспокойство, не имеющее к собеседнику никакого отношения.

– Очень просто. Я из Неаполя. В пятнадцать лет сел на мотоцикл и махнул по Европе. В шестьдесят восьмом попал в Париж. Женился на француженке, развелся. Служил во флоте…

– А сейчас?.. – спросила она, только чтобы поддержать разговор.

– Я и сейчас байкер, только старый… Сажусь с Элен на мотоцикл, все думают, она моя крошка. – Маурицио засмеялся и вдруг спросил: – Что вас тревожит?

– Не знаю.

– Вы ищете своего спутника? Вон он, смотрите.

Джулия увидела Франко вовсе не там, где ожидала. Он стоял в компании незнакомых ей молодых людей и весело смеялся речам пышной блондинки в вызывающе короткой юбке. Вдруг девица обняла Франко за шею и поцеловала в губы.

Джулия остановилась.

– Пожалуй, я должна извиниться.

– Хотите вмешаться? – с иронией спросил Маурицио. – Ревность терзает юное сердце. – Он все не отпускал ее руку. – Не спешите. Мужчине надо иногда дать перевести дух.

– Уж вы-то понимаете, – желчно заметила Джулия. – Пустите, я, правда, хочу вмешаться.

– В вас говорит не любовь, а ревность. Мне кажется, вы просто не знали еще настоящей любви. Я вижу это по вашим глазам, – добавил он, отпуская ее.

Тоже мне, эксперт нашелся, зло подумала Джулия, устремляясь к веселой компании и едва сдерживая закипающий гнев. Она подлетела к Франко и уже готова была сказать какую-нибудь колкость, когда тот непринужденно обернулся:

– А, вот и ты. Ну как, натанцевались?

Она задохнулась от возмущения, но Франко, как ни в чем не бывало, обнял ее и сказал:

– Познакомься, это Чезаре, Орландо, Антонелла и Бьянка. Мы вместе учились в Римской Академии. Джулия Герардини, – представил он ее.

Джулия немного остыла, заметив, что пышная блондинка Антонелла явно была «под присмотром» симпатичного Орландо. Правда, это не мешало ей вести себя, с точки зрения Джулии, довольно развязно. Они вернулись за свой столик, ребята заказали еще вина. Джулия снова напряглась. Если так пойдет дальше, легкомысленная синьорина увлечет Франко танцевать. Представить себе эту картину было выше ее сил. Антонелла так откровенно ела глазами Франко и так близко придвинулась к нему, что в какой-то миг Джулия ощутила себя совсем заброшенной. Словно почувствовав ее настроение, Франко наклонился к ней:

– Ты устала? Хочешь уйти?

К счастью, в этот момент новые знакомые решили потанцевать, и Франко с Джулией остались за столиком одни. Она нахмурилась и выразительно посмотрела на него:

– Не знала, что у тебя такие темпераментные подруги. Еще немного, и эта девица очутилась бы у тебя на коленях.

Франко рассмеялся.

– Ты об Антонелле? Брось, она неплохая девчонка.

– Меня это совершенно не интересует! – вспылила Джулия и вскочила на ноги. – Если хочешь, можешь оставаться здесь, а мне надоело созерцать все эти маневры.

– Подожди. – Франко поймал ее руку. – Я должен тебе кое-что сказать. Сядь, пожалуйста. – Он мягко и настойчиво усадил ее. Джулия неохотно подчинилась.

– Знаешь, почему-то «неплохие девчонки» каждый раз превращают черт знает, во что наш совместный выход в свет! – выпалила она.

– Не преувеличивай, – лучезарно улыбнулся Франко. – Лучше послушай, что я тебе скажу, а потом кипятись сколько угодно. – Он притянул ее к себе и прошептал в самое ухо: – Возможно, мы поедем в Англию вместе.

Джулия подскочила на стуле.

– О чем ты?

– Только что я получил от Антонеллы очень полезный телефон. В Риме сейчас находится человек, с которым можно подписать контракт на работу в Англии. Ему позарез нужен реставратор именно моей специализации. Утром я собираюсь связаться с ним. – Джулия не верила своим ушам. Франко поцеловал ее в щеку. – Теперь ругай меня, я готов. – Он склонил голову в шутливой покорности.

Восторгу Джулии не было предела. Весь обратный путь домой она без устали тормошила Франко и строила планы на будущее. От ревности не осталось и следа. Напротив, она готова была благодарить небеса за счастливую случайность, занесшую эту компанию в этот вечер на этот берег.

Утром, пока Франко звонил в Рим по заветному номеру, Джулия, с колотящимся от волнения сердцем, сжав кулачки, выбежала на веранду, чтобы немного успокоиться и помолиться. Господи, сделай так, чтобы все получилось! Господи, пошли нам удачу… – бесконечно повторяла она слова, шедшие из самой глубины души. Она не слышала, как Франко очутился рядом.

– Джулия…

Она вскочила на ноги.

– Ну?..

– Мы едем в Рим! – Он улыбнулся и заключил ее в объятия.

Смеясь и спотыкаясь, они бросились в дом и устроили там что-то вроде победного танца сумасшедших, скача по диванам и швыряя друг в друга подушками. Перевернув, таким образом, все, что можно было перевернуть, они рухнули на ковер и дали волю страсти. Желание, острое и ненасытное, горело в них словно яркий чистый огонь, требующий единения их душ и тел.

В понедельник Лесли и Майкл встретились за ланчем в одном из ресторанов в центре Оксфорда. Майкл отметил, что тетушка слегка нервничает.

– Есть новости? – спросил он, усаживаясь за столик. – Джулия возвращается?

Лесли выудила сигарету из пачки.

– Угадал. Но – не одна. Майкл поднял брови:

– С Франко?

– Вот именно. – Она в упор взглянула на племянника.

– Как им это удалось, не знаешь? – ровным голосом спросил Майкл.

Лесли пожала плечами:

– Какое-то необъяснимое везение. Представляешь, Франко подвернулся контракт на работу в Англии. Джулия звонила сегодня утром. Кажется, она на седьмом небе от счастья.

– Вероятно, мы недооценили этого парня, – спокойно заметил Майкл и раскрыл меню. – Ты еще ничего не заказывала? Здесь готовят изумительное филе ягненка, очень рекомендую.

Лесли откинулась на спинку стула.

– Пытаешься сделать вид, что новости не отбили у тебя аппетит?

Майкл ласково посмотрел на нее.

– Дорогая, я и не рассчитывал, что Джулия сразу падет в мои объятия, если ты помнишь. Достойный трофей не добывают одним выстрелом – тебе это должно быть известно.

– Приятно слышать, что ты относишься к моей дочери, как к охотничьей добыче.

– Лесли! – Майкл укоризненно взглянул на нее. – Три дня назад, когда Джулия уехала, ты твердила, что она не вернется. Я попросил тебя успокоиться. И сейчас говорю то же: успокойся. Доверься моему чутью. Мне должно повезти, я знаю. Спешка с самого начала не входила в мои планы. Нас с Джулией уже связывают какие-то таинственные силы, я чувствую это и не намерен испортить все поспешными необдуманными действиями. Расслабься и давай выпьем вина. – Майкл подозвал официанта и сделал заказ.

Лесли с восхищением смотрела на племянника. Как, должно быть, замечательно обладать непоколебимой уверенностью в себе! Такой человек многого в жизни может достичь. Неужели моя дочь не оценит это?

Глава шестая

Контракт реставратора

Джулия не заметила, как пролетела осень. Лекции, занятия в библиотеке, консультации, но главное – Франко. Они виделись чуть ли не каждый день. Фирма, с которой он подписал контракт, начала реставрацию большого поместья в Оксфордшире. По вечерам Джулия садилась в автобус и через сорок минут уже шла по неширокой аллее к коттеджу, где жил Франко. Иногда он сам приезжал к ней, в небольшую квартирку, которую Джулия после непродолжительных препирательств с матерью сняла поблизости от колледжа.

Джулия говорила всем, что у нее не жизнь, а сплошная лихорадка, и ей это нравится. Ее и в самом деле захватывала сумасшедшая круговерть. Ни минуты свободной! Она пребывала в уверенности, что по-настоящему счастлива. Но от внимательных глаз Джейн не укрылось и другое.

– Если ты будешь продолжать в том же темпе, то к Рождеству непременно свалишься, – заметила она, когда на исходе ноября подруги, наконец, встретились, чтобы спокойно поговорить по душам. Несколько недель подряд им это не удавалось. Зато теперь был поздний вечер, за окном шумел ветер, они блаженствовали в уютной гостиной и наслаждались покоем и хорошим вином.

– Ничего со мной не случится, – лениво возразила Джулия, устраиваясь поудобнее на мягком диване в гостиной Джейн. – Ну да, я немного устала, но это ерунда. На рождественские каникулы мы с Франко уедем в Альпы. Будем жить в уединенном шале, кататься на лыжах. – Она мечтательно зажмурилась. – А у тебя какие планы? Продвигаются амурные дела с моим кузеном? По-моему, он к тебе очень внимателен… Джейн рассмеялась.

– Да, он очень мил, но, милочка, я не слепая. Если его вообще кто-нибудь интересует, то уж во всяком случае, не я.

– Почему? – Джулия удивленно подняла голову. – Ты же сама говорила, что он большой любитель и знаток прекрасного пола. Как же он может пройти мимо такой девушки, как ты?

– Твой кузен умен, красив, богат. Удачлив. Безмерно обаятелен, – задумчиво произнесла Джейн, глядя в окно. – И все же я не хотела бы потерять от него голову.

– Так этого еще не случилось? – лукаво начала Джулия, но подруга перебила ее:

– Джулия, с ним нельзя позволить себе обычную легкомысленность, как с большинством мужчин. Ты можешь представить себе, как трудно удержать внимание такого человека на своей особе? – Джейн даже передернула плечами. – Такие усилия – и зачем? Чтобы тебя все равно, в конце концов, бросили ради нового приключения?

– Ты думаешь, Майкл не способен на верность? – осторожно спросила Джулия. Серьезный тон подруги произвел на нее впечатление.

– Я думаю, в любом случае падать с такой высоты очень больно.

Джулия кивнула. Она прекрасно поняла Джейн. Когда-то и сама всерьез размышляла, каково завоевать любовь такого мужчины, как Майкл, а потом ее лишиться. Падение с небес та землю… Из рая в ад… Джулия поежилась и, пытаясь обратить все в шутку, сказала:

– Вот уж не думала, что вы так не уверены в собственных силах, мисс.

– Просто такие отношения не для меня, – возразила Джейн. – Я люблю верховодить в любовных делах, роман, где надо всегда быть начеку… По-моему, ужаснее ничего не придумаешь. Господи, кому я все это рассказываю, – засмеялась она. – Ты ведь сама просто зеленеешь, стоит какой-нибудь девице оказаться рядом с Франко!

– Что, это заметно? – помрачнела Джулия, вспомнив, как два дня назад на вечеринке вокруг Франко увивалась некая весьма привлекательная особа. – Чертовы куклы липнут к нему, как мухи к меду! – вдруг вырвалось у нее. – Куда бы мы ни пришли! Иногда я просто выхожу из себя!

– Ты стала очень ревнивой, детка.

– Еще бы! Ко всему прочему у них в усадьбе появилась смазливая блондиночка, тоже, представь себе, специалист по мозаикам, и теперь они с Франко часами обсуждают, какой мрамор лучше подходит к паркету, а какой не подходит вообще! Тут и святой потеряет терпение.

– Дорогая, нельзя быть собственницей, – укорила Джейн. – Что же теперь Франко с другой женщиной и поговорить уж нельзя?

– Но они многообещающе смотрят на него, расточают ему зазывные улыбки! Какое они имеют право? – Джулия запнулась. – Конечно, я стараюсь держать себя в руках и не закатывать сцен, но это так трудно! С каждым днем все труднее. Прости, что вываливаю на тебя все это, но я устала молчать!

Джейн внимательно посмотрела ей в лицо и решительно потребовала:

– Ну-ка, рассказывай, дорогуша. Это что за новости? Еще пять минут назад передо мною была счастливая женщина, и вот… Ты подозреваешь, что Франко тебе изменяет?

Джулия в ужасе уставилась на подругу.

– Нет, конечно, нет!

– Тогда в чем дело?

– Ах, Джейн, ты не понимаешь. – Джулия глубоко вздохнула. – Раньше мне казалось, что между нами нет противоречий, мы одинаково воспринимаем мир, это было чудесно. А теперь я вижу – все не так… Наверное, мы и любовь понимаем по-разному. Знаешь, я хочу быть рядом с Франко всегда, каждую минуту, не разлучаться никогда. А его, по-моему, вполне устраивает, чтобы все оставалось по-прежнему. Он, по существу, живет своей жизнью, а я – своей.

– Одним словом, ты хочешь выйти за него замуж, а он или не созрел для этого, или делает вид, что не понимает, – спокойно резюмировала Джейн.

Джулия покраснела.

– Возможно, ты права. Не знаю, я совсем запуталась. Мне кажется, мы с Франко отдаляемся друг от друга.

– Так поговори с ним об этом! Я знаю, ты не любишь выяснять отношения, боишься показаться навязчивой, но нельзя же пускать такие вещи на самотек! По-моему, у вас с Франко обычные для молодых пар психологические проблемы, которые следует решать сообща. Если вы, конечно, и дальше собираетесь быть вместе.

Последние слова подруги заставили Джулию задуматься. В самом деле, если она не представляет себе жизнь без Франко, то почему не признается ему в этом? И она дала себе слово непременно поговорить с возлюбленным.

Они по-прежнему использовали любую возможность встретиться. Но, может быть, именно из-за лихорадочной нерегулярности этих свиданий, придававшей им остроту, Джулии и не хотелось тратить время на объяснения. Стоило им теперь оказаться в коттедже Франко, они сразу же запирали дверь и отправлялись в постель. Их ночи были полны страстных ласк, а на рассвете ей надо было подниматься и мчаться в Оксфорд. Когда у Франко выпадал редкий выходной, они, следуя старой привычке, катались верхом или гуляли, обследуя местные достопримечательности. Но таких дней было до обидного мало. Ничего, утешала себя Джулия, скоро каникулы.

Пришло Рождество с его обычной праздничной суетой. Памятуя о том, что это все-таки семейный праздник, Джулия приняла участие в ужине, на котором присутствовали Лесли, Джордж с семьей и Майкл. Странное это было общество. Весь вечер дядюшка Джордж изучал ее с каким-то повышенным интересом, а тетушка Маргарет, обычно надменная, на сей раз была исключительно любезна. Но больше всех Джулию удивил Майкл. Когда пришел черед подарков, он вручил Джулии букет цветов и загадочно обронил:

– Извини, кузина, мой подарок несколько громоздок, потому я почел за лучшее отправить его тебе домой. Счастливого Рождества, дорогая! – Он нежно поцеловал ее в щеку.

Явившись домой, Джулия обнаружила в гостиной большой плоский пакет, развернув который увидела исключительной красоты пейзаж, исполненный в яркой, экспрессивной манере. Широкий изгиб гор окаймлял морской залив, рыжие, освещенные солнцем утесы обрывались в море; внизу, у темных скал, пенился прибой. Суровая красота северной природы завораживала. Налюбовавшись, Джулия набрала номер Майкла.

– Ты что, ограбил какой-нибудь музей?

В трубке послышался смех.

– Успокойся, картину я купил. Это работа одного моего приятеля. Он странный малый, но талантливый. Пейзажи ему иногда удаются. Или тебе так не показалось?

– Твой приятель, похоже, гений, а ты… ты… – Джулия не могла найти слов. Противоречивые чувства одолевали ее. – Ты сумасшедший, Майкл. Пройдет немного времени, и этот пейзаж будет стоить бешеных денег – или я ничего не понимаю в живописи!

– Не горячись, дорогая, – спокойно ответил он. – Просто, увидев его, я подумал, что он тебе понравится. Я не ошибся?

– Нет, но…

– Ну и отлично! Только, пожалуйста, не говори мне, что я не должен делать тебе такие подарки. Давай оставим все эти дурацкие банальности. У тебя ведь скоро и день рождения?

– Так, может быть, заодно подаришь мне сигнализацию? Без нее я не решусь повесить эту картину дома.

– Ладно, сигнализация за мной, – покладисто согласился Майкл. – Уж я-то не брошу тебя на произвол судьбы!

На следующий день Джулия, захватив подарок Майкла, приехала к матери.

– Я бы хотела повесить это здесь, тут надежнее, чем у меня, – сказала она, распаковывая картину. – Не знаю, с чего это Майкл вдруг расщедрился.

– Ты многого о нем не знаешь, – обронила Лесли. – О сохранности не беспокойся. Вот квитанция. Позвони в эту фирму, они приедут и все сделают – повесят, проведут сигнализацию и так далее. Все уже оплачено.

Джулия взглянула на подпись Майкла, потом на сумму.

– Твой племянник совсем рехнулся! – в сердцах сказала она. – Я же просто пошутила.

Но оправдываться было поздно. Картина заняла почетное место в гостиной, а Джулия и Франко улетели встречать Новый год в Итальянские Альпы.

Неделя долгожданных каникул прошла для Джулии как сладкий сон. Забыв о проблемах, она тонула в блаженстве. Наконец-то они с Франко вдвоем, и ничто не отвлекало их друг от друга. Казалось, они совсем одни в этой чудесной горной долине, в удивительной тишине, среди сверкающих снегов. Они катались на горных лыжах, поднимались на ледники, любуясь их слепящим блеском, а по вечерам любили друг друга у пылающего камина.

В один из первых дней нового года влюбленные навестили сэра Уильяма, который уже два месяца жил на вилле близ Санкт-Морица и любезно пригласил их приехать. Они провели там два прекрасных дня, наслаждаясь изысканной кухней лучших ресторанов и прочими бесчисленными радостями знаменитого зимнего курорта. Здоровье сэра Уильяма явно улучшилось. Он был бодр, весел и полон планов, чему Джулия весьма обрадовалась. Давно она не чувствовала себя столь безмятежно счастливой. И даже после возвращения в Англию какое-то время ощущение счастья не покидало ее.

Но очень скоро будни напомнили о себе неприятными сюрпризами – в новом году работы у Франко значительно прибавилось. Его таланты оценили по достоинству и завалили заказами. Джулия утешала себя тем, что из-за занятости у Франко не останется времени на флирт с разными блондинками, но, с другой стороны, у него почти не оставалось времени и для нее. Она и сама все чаще не имела возможности сесть вечером в автобус и поехать к Франко, а должна была сидеть за компьютером, доводя до ума очередную главу диссертации.

Однажды, около полуночи обнаружив его за подгонкой деталей мозаичного панно, она не удержалась:

– Тебе не кажется, что дальше так продолжаться не может?

На что Франко устало заметил:

– Будь другом, Джулия, потерпи. Скоро все изменится.

Она махнула рукой, молча ушла в коттедж и там дала волю слезам. Неужели он и правда не понимает? А может, это я понимаю все неправильно? В конце концов, чего я от него хочу? Чтобы он бросил из-за меня дела? Разве я раньше не знала, что у мужчин работа всегда на первом месте?

Застав ее в слезах, Франко очень удивился.

– Ну что ты, маленькая моя, – принялся он ласково утешать подругу. – Почему ты плачешь? Что такое? Ведь все же хорошо. Все идет прекрасно.

– Это у тебя все прекрасно! – сквозь слезы возразила она.

– Но что случилось? Неприятности в колледже?

Голос Франко был так искренен и участлив, что Джулия чуть было, не растаяла, но все же у нее вырвалось:

– Нет, просто молодой человек, которого я люблю, по-видимому, вовсе не собирается связать свою судьбу с моей!

Франко опешил от неожиданности.

– Милая, я не знал, что ты так на это смотришь, – наконец мягко произнес он. – Но, по-моему, ты просто устала.

– Вот именно! Я устала ждать и жить несбыточной надеждой. Устала мотаться туда-сюда.

– Но разве нам плохо вдвоем, Джулия? – все так же ласково допытывался он. – Что изменится, если…

– Конечно, я отстала от века! – Слезы у Джулии хлынули с новой силой. – Если я хочу выйти за тебя замуж, хочу иметь семью и детей, я, видимо, должна этого стыдиться!

Высказав, наконец, свои сокровенные желания, она вдруг поняла, что это почему-то не принесло облегчения. Франко выглядел очень растерянным. С замиранием сердца Джулия ждала ответа. Немного помолчав, он сказал:

– Наверное, я был невнимателен к тебе, дорогая. Прости. Я не знал, что ты страдаешь. Но ведь у нас еще все впереди! Подумай, разве мы можем пожениться прямо сейчас?.. Пожалуйста, не плачь! Я люблю тебя. Успокойся. Все будет хорошо.

Следующим утром Джейн перехватила подругу на пороге аудитории и увела завтракать.

– Я совсем тебя не вижу, – посетовала она, усаживаясь за столик. – Что закажем? И почему у тебя глаза красные? Ты плакала? Или перезанималась?

Джулия прикрыла ладонью распухшие веки.

– Вчера я поговорила с Франко, – устало вздохнув, сообщила она.

– Все ясно. Твой «настоящий мужчина» не горит желанием жениться. И чем закончился ваш разговор? Вы поругались или помирились?

– Я не могу давить на него, Джейн, – словно оправдывалась Джулия. – В конце концов, я согласилась с ним во всем. Наверное, он прав, и нам еще рано думать о свадьбе. Я так люблю его, так боюсь потерять!

– Похоже, он мастер заговаривать зубы, – прозаично заметила Джейн. – Спустись на землю, дорогая! Ты ведь всю жизнь будешь у него лишь на втором месте – после работы. Ты готова к этому?

– Но ведь Франко не ремесленник, а художник… Я не могу ломать ему карьеру.

– Вот-вот, ты его еще и защищаешь! Знаешь, когда я влюбляюсь, мне плевать на карьеру – на свою и на чужую.

– Поэтому ты и одна. Ты им всем говорила – или я, или работа.

– Я не говорила. Они сами выбирали меня.

– И скоро оказывались без работы.

– Да, – легко согласилась Джейн. – Что поделаешь? Мне нужно все. Парни, которые утром говорят: извини, дорогая, я побежал в офис, – выводят меня из себя. Но, если серьезно, Джулия, я просто боюсь, что бесконечное терпение сослужит тебе плохую службу.

Джулия насторожилась.

– Ты говоришь так, будто советуешь мне оставить Франко.

– Ничего я не советую, ты все равно сделаешь по-своему. За это я тебя и люблю. Но все же подумай: может, тебе нужен несколько иной человек?

– Который будет носиться со мной как с писаной торбой? – ядовито спросила Джулия.

– А почему бы и нет? – быстро отпарировала Джейн. – Ты этого вполне заслуживаешь!

– Тебе бы вести переписку в женском журнале! – почему-то разозлилась Джулия. – Запомни: я люблю Франко!

– Да не ощетинивайся ты, словно ежик! – рассмеялась Джейн. – Люби себе на здоровье. Только смотри, не проведи лучшие годы в ожидании слов, которых он тебе так и не скажет.

Разговор с подругой запал, Джулии в душу. Если Франко и в самом деле не из тех мужчин, которые мечтают о семейной жизни, как же быть? Настойчивость может оттолкнуть его. Потерять Франко? Одна лишь мысль об этом причиняла ей боль.

В конце концов, она пришла к выводу, что самое умное – оставить все как есть. Франко не эгоист, он любит ее, а его безразличное отношение к браку она как-нибудь переживет. Возможно, оно еще изменится, когда они вернутся домой, в Италию. Просто сейчас оба очень заняты.

И все же в ее чувствах к любимому что-то неуловимо изменилось. В них появился какой-то новый оттенок – оттенок несбыточности. Теплело, приближалась весна, а сердце Джулии словно окутывал аромат тлеющих осенних листьев. Или это ее надежды постепенно превращались в дым?.. Внешне ничего как будто не изменилось. Работа над диссертацией продвигалась успешно.

В конце апреля Джулия переехала к матери – надоело жить одной. Лесли окружила дочь нежной заботой. Часто, оставшись в гостиной одна, Джулия подолгу смотрела на висящую, на стене картину – подарок Майкла. Пейзаж по-прежнему завораживал ее. От него исходила какая-то радостная энергия, придававшая силы и веру в себя.

Заинтригованная и одновременно встревоженная поведением дочери, Лесли обсудила происходящие с ней перемены с племянником.

– По-моему, в последнее время у них с Франко появились проблемы. Все чаще Джулия выглядит задумчивой и грустной.

– Когда у нее защита? – поинтересовался Майкл.

– Кажется, в первых числах июня.

– А планы на каникулы уже имеются, не знаешь?

Лесли безнадежно махнула рукой.

– Разве станет она обсуждать это со мной?

Наверное, навестит Уильяма в его альпийском затворничестве.

– Кстати, как дядюшка?

– Ему все лучше. Первоначальный диагноз не подтвердился. Джулия виделась с ним на Пасху и говорит, что он выглядит очень хорошо.

– Да, все повернулось совсем не так, как мы предполагали, – согласился Майкл. – Знаешь, Лесли, я должен непременно заполучить Джулию в Эйшем-хаус сразу же, как только она освободится от занятий. Поможешь?

– Конечно.

Несколько дней спустя Лесли позвонила Майклу.

– Дорогой, настало время действовать. Сегодня Джулия сказала мне, что Франко улетает в Италию! Срок его контракта закончился, и он уже нашел новую работу. На сей раз, слава Богу, не в Англии. Теперь он восемь месяцев подряд будет возиться со своими любимыми мозаиками на вилле какого-то богача близ Неаполя.

– Хм. – Майкл задумался. – Хорошие новости. А что в связи с этим думает предпринять твоя дочь?

Лесли довольно усмехнулась.

– Видишь ли, до защиты диссертации у нее осталось чуть больше недели. Поэтому Джулия с несвойственным ей благоразумием решила, что лететь в Италию на такой короткий срок не имеет смысла. Не знаю, может быть, Франко ее образумил. Короче, мне она объявила, что присоединится к нему после защиты. Майкл, эти восемь-девять дней – наш шанс. Я уверена, на этот раз она не откажется приехать в Эйшем-хаус.

– Сегодня четверг, – произнес Майкл. – Когда улетает Франко?

– Завтра. Знаешь, давай сделаем так. Ты отправляйся в поместье и жди нас там. А я в субботу передам ей твое приглашение. У Джулии как раз будет время почувствовать себя одинокой, но не настолько, чтобы успеть что-нибудь предпринять. И твое приглашение придется очень кстати.

– Отлично, Лесли. Так и сделаем.

Глава седьмая

Дом в долине

Лесли оказалась права. Приглашение Майкла застало Джулию как раз в тот момент, когда на нее снова обрушились и одиночество, и усталость. Ей просто необходимо было немного отвлечься от дел и отдохнуть. Но где и с кем? Уильям все еще в Швейцарии. У Джейн новый воздыхатель, так что провести время с подругой тоже не удастся.

Джулия уже почти пришла к мысли, что лучше все-таки поехать вслед за Франко, и – черт с ней, с диссертацией, со всем на свете. Но субботним утром, за завтраком, Лесли сказала:

– Вчера вечером звонил Майкл. Он в Эйшем-хаусе. Спрашивал, не заедем ли мы к нему погостить. Ты ведь никогда не была там? Это удивительно красивое место.

Джулия кивнула. Конечно же, она знала эти края. Как глупо, что не договорилась с дядей Уильямом – можно было бы пожить в пустующем Левенс-холле. И если бы Франко удалось взять небольшой отпуск… Но к чему теперь рассуждать об этом. Озерный край и заросшие лесами горы, розовый вереск пустошей… Чудесно было бы провести там несколько дней, вдали от всех забот и суеты, наедине с солнцем и горным простором… Правда, там будет Майкл. И, возможно, его странное внимание…

Лесли мягко продолжала:

– Сейчас там как раз цветут яблоневые сады. Может, съездим? Мне бы очень хотелось.

– Хорошо, мама. – Джулия вздохнула. Все это время она была не очень-то любезна со своим кузеном. И, наверное, это несправедливо. – Я согласна. Я люблю горы. Если мы не обременим Майкла своим присутствием…

Лесли засмеялась.

– Твой кузен обременен лишь заботами о благополучии своих тонкорунных овец. Он разводит какие-то новые породы.

– Майкл и сельское хозяйство?.. – Джулия в удивлении пожала плечами. – Кто бы мог подумать…

– Владеть землей и стремиться использовать ее по назначению, получая при этом прибыль, – разве это противоестественно? – весело возразила Лесли. – В тех краях овцеводство всегда процветало – горные пастбища, подходящий климат. А у Майкла поместье в идеальном порядке, вот увидишь.

Они собрали вещи и следующим утром взяли курс на север. Джулия молча смотрела в окно автомобиля и разговаривала мало. Дорога скорее утомляла, чем развлекала ее. Когда выбрались из бесконечных транспортных развязок Мерсисайда, пейзаж стал более интересным, в нем уже отчетливо ощущалась близость моря, но Джулию неудержимо клонило в сон.

Машина остановилась, и Джулия с трудом разомкнула ресницы. По стеклу бежали потоки дождя. Сквозь них едва можно было разглядеть хоть что-то.

– Что, приехали? – спросила она, потягиваясь.

– Приехали, соня, – улыбнулась Лесли. – Вылезай.

– Знаешь, а я не взяла дождевик. Ну да ладно, люблю дождь. – Джулия открыла дверцу и вышла.

Чистота воздуха сразу же поразила ее. Она глубоко вдохнула и даже зажмурилась от удовольствия. Свежий запах листвы и травы пьянил, вызывая легкое головокружение. Несколько секунд спустя она почувствовала, что капли дождя больше на нее не падают. Оказалось, рядом стоял Майкл с большим зонтом в руке.

– Добро пожаловать в Эйшем-хаус, – улыбнулся он. Его синие глаза сияли.

– Привет! – как ни в чем не бывало, отозвалась Джулия, хотя дыхание у нее на миг перехватило – то ли от близости Майкла, то ли от окружающей красоты.

Наверняка от второго, решила она. Тут и правда, было чем залюбоваться. Даже в этот дождливый день долина, в которой они очутились, была прекрасна. Зеленые склоны холмов уводили к лесистым отрогам гор, чьи вершины скрывала сейчас пелена дождя. Просторный дом из красного кирпича, увитый розами, стоял на лужайке посреди сада, террасами спускающегося к реке. Искусно разбитые клумбы горели множеством цветов.

Ни с того ни с сего Джулия вдруг почувствовала себя счастливой. Захотелось сразу осмотреть дом, сад, окрестности. Здесь так легко дышится. Жаль, что идет дождь.

– Не огорчайся, Джулия. Обещаю, это ненадолго, – успокоил Майкл, словно услышав ее мысли. – Погода скоро наладится. – С этими словами он распахнул перед ней тяжелую дубовую дверь.

Они вошли в просторный холл. Потолок пересекали массивные, потемневшие от времени балки. Широкая деревянная лестница вела на галерею, шедшую по периметру холла. Справа от входа жарко пылал камин. Джулия протянула руки к огню. Появилась Лесли в сопровождении моложавой пожилой дамы.

– Что же вы, сэр, бросили тетушку под дождем, стоило лишь взглянуть на молодую леди?

– Ах, миссис Робертс, – широко улыбнулся Майкл, – если бы я этого не сделал, моя кузина уже унеслась бы осматривать усадьбу и вымокла до нитки. Джулия, – весело и торжественно сказал он, – позволь представить тебе миссис Робертс, экономку и вообще главного человека в этом доме. Ее слушаюсь даже я. Миссис Робертс – мисс Джулия Герардини.

– Очень рада наконец-то увидеть вас здесь, – с неподдельной теплотой сказала экономка. – Надеюсь, вам понравится в Эйшем-хаусе. Идемте, я провожу вас в вашу комнату.

Они поднялись на галерею, и вскоре Джулия очутилась в очень уютной комнате с низким потолком и красивой старинной мебелью. На изящном полированном комоде стоял букет первых весенних цветов.

– Какая прелесть! – Гостья вдохнула нежный цветочный аромат. – В усадьбе есть оранжерея?

– Наш садовник Джеймс Бартон может вырастить какие угодно редкости и без всякой оранжереи, – гордо заявила миссис Робертс. – Хотя небольшая теплица у него, конечно, имеется. Располагайтесь, мисс, вы здесь дома. Если что-нибудь понадобится, всегда к вашим услугам я и Полли, наша горничная.

Минуту спустя в дверь постучал Майкл и внес в комнату ее вещи.

– Ну как, тебе здесь нравится?

– Очень. – Джулия застенчиво улыбнулась.

– Мы здесь живем просто, даже без дворецкого. – Майкл остановился рядом с Джулией и показал на окно. – Смотри-ка, дождь, кажется, стих. – Тут он заметил ее смущение и сказал: – Устраивайся, дорогая. Комната Лесли рядом, моя – в конце коридора. Через полчаса, насколько я знаю миссис Робертс, нас ждет настоящий британский обед. А пока отдыхай. – Он послал ей свою удивительную улыбку и закрыл за собой дверь.

Появление Полли – милой молодой женщины – немного рассеяло непонятное смущение Джулии. Пока горничная распаковывала чемоданы, Джулия приняла душ в небольшой, прекрасно оборудованной ванной комнате, затем переоделась и отправилась знакомиться с домом. Все в нем дышало неподдельным ароматом старины. На втором этаже располагались спальни и комнаты для гостей. На первом к холлу примыкали большая кухня, гостиная, библиотека и бильярдная. Особенно понравилась Джулии библиотека с ее пышным, заботливо сохраненным интерьером в стиле эпохи Тюдоров – дубовыми панелями стен, мраморным камином, круглым столом с лазуритовой столешницей и массивными старыми полками, уставленными множеством книг.

Над камином висел прекрасный гобелен XVI века, изображающий даму с единорогом. Это была, несомненно, самая ценная вещь в доме. Джулию очаровало это творение неизвестного мастера, и она не сразу обратила внимание на стоящие на каминной полке фотографии. А между тем они явно заслуживали внимания, поскольку могли рассказать о семье Майкла.

С одного из снимков смотрела молодая женщина удивительной, волнующей красоты: темные волосы, тонкие черты лица, прекрасные глаза, на дне которых затаилась печаль. Снимок был черно-белый, но благодаря мастерству фотографа у зрителя не оставалось сомнений – глаза эти синие-синие.

– Джулия! – В библиотеку вошел Майкл. – Интересуешься далеким прошлым? – спросил он.

– Ты не сочтешь меня чрезмерно любопытной, если я спрошу, кто это? – Джулия указала на портрет молодой женщины.

– Это моя мать, Грейс Донелли, – ответил Майкл просто.

– О, я могла бы догадаться, – пробормотала Джулия. – Вы очень похожи. Особенно глаза.

– Мама умерла, когда ты была еще совсем маленькая. Мне было девять, а тебе, значит, около двух, – задумчиво произнес он и перевел взгляд на другую фотографию. – А это мой отец. Его ты, должно быть, помнишь. Как-то раз он напугал тебя рассказами об андских мумиях.

– Да, – вспомнила Джулия. – Он ведь изучал жизнь южноамериканских индейцев, верно?

Майкл кивнул.

– До сих пор не могу понять, что его так привлекало в этих культурах. Я был в Андах один раз и понял, что это не мое. Наверное, я слишком европейский человек.

– А я – средиземноморский, – ввернула Джулия.

– В данном случае это одно и то же, – спокойно заметил Майкл. Помолчав немного, он добавил: – Если бы отец не таскал мою мать в свои экспедиции в другое полушарие, она, возможно, прожила бы дольше.

Джулия смутилась.

– Извини, я не хотела расстраивать тебя.

– Ты тут ни при чем, дорогая. – Он пожал плечами. – Мнение врачей было единодушным – свою загадочную болезнь она подцепила именно в Андах.

– А мой отец пропал без вести в Сахаре. Он был археологом и пилотом-любителем. Я его совсем не помню. Меня ведь воспитали дедушка с бабушкой. А кто этот респектабельный джентльмен? – поинтересовалась Джулия. – Дай-ка я угадаю. Что-то знакомое.

– Это наш с тобою общий дед, Артур Деворгейл, – торжественно сообщил Майкл. – Жаль, тебе не довелось узнать его. Замечательный был старикан! Мне исполнилось года два, когда он впервые усадил меня на лошадь. В его присутствии я не смел даже пикнуть, не то, что показать, как мне страшно. Этот дом он подарил моим родителям на свадьбу. Но любимицей сэра Артура была твоя мать. Он мечтал о внучке, и, я уверен, гордился бы тобой.

– Вспомнила, – радостно объявила Джулия. – Его портрет висит в Левенс-холле. И мама рассказывала мне, что дедушка был истинным ценителем прекрасной половины человечества.

– И, слава Богу! Только подумай: если бы он не женился во второй раз, у меня никогда бы не было обожаемой тетушки и очаровательной кузины.

Молодые люди расхохотались.

С каждым днем общество кузена доставляло Джулии все большее удовольствие. Майкл держался подкупающе просто, и от ее былого смущения не осталось и следа. Она с удивлением обнаружила, что у них много общего: любовь к природе и истории, книгам и причудливым фантазиям, древним легендам и музыке. Они катались верхом, совершали прогулки по горам, ездили к отдаленным живописным озерам и древним развалинам. Пару раз их сопровождала Лесли, но чаще она оставалась дома под всякими благовидными предлогами.

А долгими теплыми вечерами, пока солнце не уходило за скалистые вершины, Майкл учил Джулию стрелять из лука. Она отыскала это восхитительное по безупречным формам оружие в библиотеке и пожелала научиться попадать из него в цель. Майкл для вида посопротивлялся, но установил в саду мишень. Джулия быстро стала делать успехи и очень гордилась этим.

– Детка, целься повнимательнее, иначе среди нас появятся случайные жертвы, – подшучивала над нею мать, но Джулии это совершенно не мешало.

Ока получала колоссальное удовольствие, выпуская стрелы. И хотя пока ей ни разу не удалось попасть «в яблочко», это ее не огорчало. Она методично решетила мишень, и вокруг черной точки в центре появлялось все больше дырок. Джулия преисполнилась гордостью и чувствовала себя настоящим Робин Гудом.

Впервые отправляясь с кузиной на прогулку, Майкл почти не сомневался, что она поведет себя как типичная горожанка: напялит какие-нибудь дурацкие каблуки, быстро устанет, начнет жаловаться и повернет домой. Но он ошибся. В первый же день, когда они втроем отправились осматривать окрестности, Майкл с удивлением отметил, что внимание Джулии больше всего привлекают горы.

– Я хотела бы подняться на все вершины и спуститься ко всем бухтам, – серьезно сказала Джулия, когда компания по просьбе Лесли присела отдохнуть. – Здесь так красиво! Было бы жаль не увидеть, пропустить хоть что-то. Вдруг именно это окажется самым главным, самым прекрасным? Там, на вершинах, наверняка растет вереск… И ветер прилетает с самого моря… Оно ведь близко, да, Майкл?

– Верно. Горный массив с трех сторон окружает море. А к северу, через залив, Шотландия.

Джулия умоляюще взглянула на Майкла.

– Ты составишь мне компанию? – И смущенно смолкла, вспомнив, как много у него дел в усадьбе.

Но тут в разговор вмешалась Лесли:

– Моя дочь считает, что мы тут понапрасну теряем время, и она права. Грех, оказавшись в горах, не совершить восхождение хотя бы на одну из них. Зачем вам из-за меня уподобляться престарелым туристам и бродить исключительно по равнине?..

Утро следующего дня застало их уже в горах. Легконогость Джулии превзошла все ожидания Майкла. По узким крутым тропинкам она двигалась с уверенностью горной козочки. За несколько дней они облазили почти все окрестные вершины, но Джулия не выказывала никаких признаков усталости. Напротив, с каждым новым походом ее вдохновение и энергия только возрастали.

– Сдается мне, ты примериваешься к Хелл-веллину? – как-то спросил Майкл, наблюдая, как кузина вожделенно рассматривает силуэт знаменитой горы.

– Не могу объяснить, что я чувствую, когда думаю об этом, – призналась она. – Тут и робость, и почтение, и благоговение, и восторг. Но, наверное, я еще долго не отважусь на это. Мне кажется, я пока не готова. – Джулия помолчала, задумчиво глядя в сине-золотую даль. – Для меня это волшебная гора, я поднимусь на нее, когда почувствую, что… что достойна ее волшебства. Ты понимаешь меня? – Она вопросительно посмотрела на Майкла. – Наверное, думаешь: «Ну и бред!»?

– Никогда не слышал ничего более умного, – очень серьезно сказал Майкл. – Наконец-то я встретил человека, который понимает такие вещи. Где ты этому научилась?

– Не знаю. Может быть, впервые я ощутила нечто подобное, когда дед показывал мне древние заброшенные города в Апеннинах. Римские, этрусские. Их еще называют городами-призраками. Очень неудачное название. Хотя многие из них были оставлены людьми сотни, а то и тысячи лет назад, именно там начинаешь понимать, что такое жизнь. Они высоко в горах, и подъем к ним долог. Зато потом, на вершине, ты просто воспаряешь над миром, веками, историей. Знаешь, почти всем мое пристрастие к древним камням кажется ненормальным, – добавила она. – Меня понимал только мой дед. И Франко.

– Я понимаю тебя, Джулия.

Майкл взял ее руку в свои ладони, но она словно не заметила этого и только улыбнулась.

– С тех пор я болею горами. А когда не живешь в них постоянно, болезнь начинает прогрессировать. Потому что, попадая, наконец, в горы, я начинаю изводить окружающих своим нелепым энтузиазмом, – вот как сейчас тебя.

Джулия очаровательно рассмеялась, и Майкл с трудом удержался от искушения поцеловать ее.

– Не знаю, чем я заслужил столь невысокое мнение о себе. Я что, передвигаюсь в горах как старая, страдающая подагрой обезьяна?

– Майкл! Ты прекрасный спутник, лучше не придумаешь, но я ведь отрываю тебя от дел.

– Глупости. В конце концов, я пригласил тебя в гости. Я недооценил тебя, Джулия, но рад этому. Поедем завтра смотреть Каслригский каменный круг? Этим камням друидов почти четыре тысячи лет, и место там дивное. Думаю, оно потрафит твоему поэтическому воображению.

Молодые люди пустились в обратный путь. Тропинка то бежала по заросшим травой склонам, то углублялась в лиственный лес. Птицы вспархивали из-под их ног, воздух наполняли ароматы наступающего лета. Иногда Джулия останавливалась, чтобы окинуть взглядом окрестности. Она словно вбирала в себя их красоту и сама светилась ею. Майклу стоило больших усилий сдерживать себя. Инстинкт, которому он всегда доверял, подсказывал: еще не время. Нельзя спешить, повторял он себе. Нельзя действовать напролом. Нельзя разрушать установившееся между нами хрупкое доверие. Теперь, когда я приблизился к ней на расстояние вытянутой руки… Еще немного терпения.

Майкл ощущал себя первооткрывателем, приблизившимся к цели своего путешествия. Каждый день, каждая минута, проведенная с Джулией, приносили ему неведомое ранее удовольствие. Он готов был растаять от нежности при мельчайших проявлениях доверия с ее стороны. Но хотел быть уверен, что стал в ее жизни чем-то большим, чем просто эпизодом.

Джулия словно открыла перед ним новый, незнакомый мир. Она сама была этим миром, хрупким и незащищенным, не знающим себя и все же цельным и сильным. И Майкл не мог вести себя по отношению к этому миру словно захватчик. Он понимал, что влюблен, влюблен как никогда в жизни, и это значило для него куда больше, чем уязвленное самолюбие. У него был соперник, которого он поначалу недооценил и позиции которого оказались очень сильными. Однако надежда и уверенность в своих силах не покидали Майкла. Он чувствовал: скоро настанет его звездный час, непременно настанет.

Утром, за завтраком, Майкл протянул Джулии конверт.

– Взгляни. Нас приглашают на вечеринку. На плотной, с изящным тиснением карточке под официальным текстом приглашения крупным энергичным почерком было написано: «Попробуй не прийти, старый барсук! Николь поклялась, что выкурит тебя из норы! Здесь готовится нечто грандиозное. Ожидаются фейерверк, танцы и прочие безумства. Без тебя этот бедлам будет неполным. Поэтому ждем – тебя и твою очаровательную кузину». Ниже стояла размашистая подпись – «Брайан Рэндалл».

Джулия вопросительно посмотрела на Майкла. Тот пожал плечами:

– Слухами земля полнится. А старина Брайан всегда отличался любопытством. Бедняге исполняется тридцать. Надо выразить ему свои соболезнования.

Джулия засмеялась.

– А кто такая Николь?

– Его сестрица. Младшая. Вообще они – два сапога пара. Рэндалл-кастл в получасе езды отсюда. Тебе у них понравится. Поедем?

– Посмотрим, – неопределенно протянула она. – Наверное, это будет великосветская вечеринка… Смокинги, вечерние туалеты…

– Да брось! К Брайану всегда набивается тьма народу – друзья приводят друзей и так далее. У него масса интересных знакомых не только из высшего общества. Не знаю, что они там придумали на сей раз, но обычно их сборища напоминают эдакий всенародный праздник с грандиозным ужином и плясками, плавно переходящими в завтрак для всех, кто еще держится на ногах. Никакого протокола, уверяю тебя. – Майкл постарался быть убедительным. – Если тебя беспокоит, в чем пойти…

– Ладно, я постараюсь найти среди моих вещей что-нибудь достойное, – отшутилась Джулия.

Поднявшись наверх, в свою комнату, она открыла шкаф и окинула критическим взглядом его содержимое. Собираясь в Эйшем-хаус, она укладывала вещи почти механически – мысли витали далеко. Подходящая одежда для отдыха в загородном доме есть, но вот для выхода в свет… Вдруг ее сердце радостно ёкнуло: что здесь делает ее новое вечернее платье? Джулия выхватила его из шкафа. Настоящий Унгаро. Безумно дорогое. Недели две назад его прислал из Швейцарии дядюшка Уильям. Милый дядя! У него бездна вкуса. Джулия облачилась в наряд и посмотрела в зеркало. Лучше не бывает. Чудесный розово-кремовый цвет ткани оттенял легкий золотистый загар, а безупречно-элегантный покрой представлял ее фигуру в самом выгодном свете.

Джулия счастливо рассмеялась. Как меня угораздило прихватить этот наряд? Неужели по рассеянности? Или в тайной надежде предстать в нем перед Майклом? Она слегка нахмурилась: похоже, так и есть. Ведь совершенно не помню, как укладывала платье в чемодан. Просто какое-то движение подсознания. Так недолго превратиться в лунатичку. Конечно, наряд пришелся весьма кстати, но… Ведь поначалу я хотела понравиться в этом платье Франко…

Настроение у нее немного испортилось. Разумеется, я согласилась погостить у Майкла только потому, что некуда было деваться. Не случись дурацкого научного симпозиума, на который уехал руководитель моей дипломной работы, я бы уже защитилась и улетела в Италию, к Франко. Только из-за этой задержки и вынуждена торчать здесь. Да, мне нравятся прогулки по горам, нравится Эйшем-хаус. И все-таки, все-таки… Почему рядом со мной не Франко, а Майкл с его странным вниманием?

Джулия досадливо отмахнулась от этих мыслей. Ничего странного тут нет. Кузен давно приглашал меня погостить. Отказаться и на этот раз было бы крайне невежливо.

Раздался легкий стук в дверь, и на пороге появилась Лесли.

– Доброе утро, детка. Там Майкл интересуется, собираешься ли ты… Какая прелесть! Откуда у тебя это платье?

– Его подарил дядя Уильям. Пару недель назад.

– Узнаю своего брата. Как он тебя балует! Сшито словно специально для тебя. Бесподобно.

– Не ты ли, случайно, положила его в мой чемодан? Я совершенно не помню, чтобы брала его сюда.

Лесли лукаво прищурилась.

– Дорогая, я не раз говорила тебе – иногда ты ведешь себя, мягко говоря, рассеянно. Но сейчас это определенно к лучшему. Майкл просто упадет, увидев тебя в этом платье.

– Лучше помоги мне его снять, – взмолилась Джулия, пытаясь расстегнуть крючки.

Совместными усилиями женщины одолели хитрую застежку и бережно положили невесомый шедевр на спинку кресла.

– Знаешь, – небрежно обронила Лесли, – я на пару дней уеду в Лондон. Надеюсь, ты не возражаешь? Беги вниз, там Майкл ждет не дождется, чтобы отвезти тебя смотреть какой-то местный Стоунхендж. – Она поцеловала дочь в щеку. – Жду вас к обеду. Пока.

– Пока. – Джулия заспешила в холл. Лучезарная улыбка Майкла рассеяла последние ее сомнения. В конце концов, что плохого в том, что я нравлюсь Майклу? И в том, что мне это приятно? Ведь мы родственники и лучше, если будем друзьями.

Усаживаясь в машину, Джулия окончательно успокоилась. Она наденет новое платье не для того, чтобы сразить кузена, а просто потому, что так принято одеваться, отправляясь на вечеринку. Вот и все. И они прекрасно проведут время. Дело не в одежде. Она нравилась Майклу и в джинсах – его взгляд говорил об этом лучше всяких слов.

Глава восьмая

Ночная музыка

Машина вынырнула из-под кружевной тени густой липовой аллеи и остановилась у высокого каменного подъезда.

– А вот и Рэндалл-кастл, – Майкл распахнул дверцы «ягуара».

Джулия ступила на розовый гравий дорожки и огляделась. Высящееся перед нею здание, чьи башни виднелись еще на подъезде к парку, представляло собой причудливую смесь нормандского и викторианского стилей с легким, почти неуловимым мавританским акцентом. Дом не однажды и с размахом перестраивали, и сейчас он представлял собой образец роскошной загородной резиденции. С восточной и южной сторон к зданию примыкали просторные каменные террасы, широкими ступенями спускавшиеся к цветникам и дивной красоты пейзажному парку.

– Майкл! – раздался у нее за спиной звонкий голос.

Джулия обернулась и увидела высокую девушку в блестящем облегающем платье.

– Привет, Николь! – Майкл шагнул ей навстречу.

Стройная эффектная коротко стриженая брюнетка с неподдельным интересом оглядела Джулию и адресовала Майклу быстрый взгляд. Не каждая талантливая актриса смогла бы за одно мгновение выразить так много и столь доходчиво. А Николь уже смеялась и увлекала гостей к дому. В этот момент на пороге появился очень симпатичный молодой человек.

– Привет, дружище! – Майкл крепко пожал ему руку. – Джулия, позволь представить тебе этого сукиного сына. Брайан Рэндалл – Джулия Герардини.

Брайан поклонился. Высокий и стройный, в светлом костюме, идеально сидящем на спортивной фигуре, он был и похож, и непохож на сестру. Джулии понравилось его открытое, с правильными чертами и привлекательными зелено-голубыми глазами лицо. Его взгляд вспыхнул симпатией, и она не могла не улыбнуться в ответ.

– Идемте в дом. – Николь взяла Джулию под руку. – Ты ведь еще ни разу не была у нас.

Через просторную обшитую дубом прихожую они прошли в холл. У Джулии захватило дух, когда она оказалась на пороге огромного зала. Строгое средневековое убранство, состоящее в основном из рыцарских доспехов, дополняли прикрепленные под потолком полупрозрачные драпировки, собранные красивыми складками и усыпанные мельчайшими блестками. При каждом движении воздуха они таинственно мерцали, создавая необычный световой эффект. С большой старинной люстры спускались гирлянды цветов. В дальнем конце холла стоял огромный стол, сервированный под фуршет. У противоположной стены на возвышении устроились музыканты.

Осмотревшись, Майкл обернулся к Николь.

– Сдается мне, детка, эти декорации я уже видел в какой-то театральной постановке. Признавайся, сколько реквизиторских опустошила?

– Производит впечатление? – гордо спросила хозяйка. – Должен же быть прок от моих обширных театральных знакомств. Пойдемте, покажу вам еще кое-что интересное, пока не началось столпотворение.

По широкой дубовой лестнице они поднялись на галерею. Ее стрельчатые арки были украшены венками из зеленых ветвей и цветов, а неглубокие полукруглые ниши Николь задрапировала шелковыми покрывалами и разместила в них манекены, одетые в костюмы известных актеров, в которых те блистали на подмостках в той или иной роли. Эрудиция и остроумие Николь очаровали Джулию. Она никогда не была близка к богеме, тем более английской, и теперь с увлечением слушала рассказы новой знакомой.

– А ты сама выступаешь на сцене? – улучив момент, спросила она.

Николь засмеялась и замахала руками.

– Боюсь, мои собственные успехи по этой части весьма скромны, хоть я и окончила пижонские курсы актерского мастерства. Просто театр – одно из моих последних увлечений. До этого были живопись, музыка, дизайн. Если я упираюсь во что-то одно, мне скоро становится скучно.

Джулия кивнула.

– Знакомая история. Часто приходится заставлять себя доводить начатое до конца. И это бывает очень нелегко.

– Да… – мечтательно произнесла Николь. – Если бы все заканчивалось так же легко, как и начиналось…

– А, вот вы где! – раздался у них за спиной голос Брайана. – Сестрица, все уже в сборе. Может, почтишь гостей своим вниманием или прикажешь мне одному весь вечер отдуваться? – Брайан подошел к Джулии. – Разрешите мне похитить вас. – Он непринужденно взял ее под руку.

– Мой брат бывает иногда слегка навязчив. Не обращай внимания. Веселись, дорогая. Приятного вечера! – Николь ослепительно улыбнулась Джулии и сбежала по ступеням в зал.

Холл действительно был полон гостей – щегольски одетой, яркой, оживленной молодежи. Отовсюду слышались приветственные возгласы и заразительный смех.

Брайан галантно провел Джулию через толпу к широко распахнутым дверям, ведущим на просторную террасу. На ней были расставлены столики. Брайан взял с подноса пробегавшего мимо официанта два бокала с вином, усадил Джулию за один из столиков в самом центре и, пообещав сию минуту вернуться, исчез. Джулия с любопытством огляделась. В Оксфорде она, казалось бы, должна была привыкнуть к раскрепощенному стилю поведения на подобных праздниках, к вольным шуткам и раскованным манерам. Но сейчас у нее было чувство, что она еще ничего по-настоящему не видела.

За соседний столик, окруженная молодыми людьми, уселась Николь. Она умудрялась кокетничать сразу с тремя кавалерами, одновременно уписывая за обе щеки какие-то яства и обмениваясь незлобивыми колкостями с то и дело подходившими к ней друзьями. А как она сегодня взглянула на Майкла при встрече!.. Но Николь так безотчетно нравилась Джулии, что это не вызвало у нее ни малейшего укола ревности. Вернулся Брайан.

– Вижу, и тебя очаровала моя сестра.

– Она бесподобна, – согласилась Джулия.

– Вот так всегда, – шутливо пожаловался Брайан. – Николь обладает удивительным даром отвлекать на себя внимание тех, кто интересен мне. Надеюсь, вы окажете мне честь и подарите первый танец, мисс Герардини? – Он галантно поклонился.

– С удовольствием, – любезно ответила Джулия, хотя ее немного смущало то обстоятельство, что она не знала, как отнесется к этому Майкл. А впрочем, почему это должно ее заботить? Едва приехав в Рэндалл-кастл, кузен, как в воду канул. Интересно, где его носит? Отбивается от толпы поклонниц? Джулия с облегчением отметила, что сегодня ревность явно неспособна испортить ей настроение. Слишком интересным казалось происходящее вокруг. Шампанское лилось рекой, начались веселые тосты и поздравления. Очень скоро у Джулии голова пошла кругом от изобилия шуток и розыгрышей, от приятной раскованной обстановки и хорошего вина.

Постепенно темнело, в густой листве нависающих над террасой деревьев зажглись разноцветные фонарики, придав кронам загадочный вид. Из распахнутых дверей холла донеслись звуки музыки.

– Начинаются танцы, – шепнул Брайан. – Ну как, идем танцевать?

В дверях они столкнулись с Николь и остановились обменяться впечатлениями. Улучив момент, Джулия вполголоса спросила ее:

– Не знаешь, где Майкл? Я не видела его с самого начала вечера.

– Не волнуйся, дорогая. По-моему, он с музыкантами. Пустили козла в огород! – Николь залилась смехом. – Не ревнуй. Эти парни – его старые друзья. Наверняка упросят Майкла сыграть вместе с ними. Веселись. Увидимся позже! – Она помахала рукой и скрылась в толпе.

Джулия взглянула на сцену, но Майкла среди музыкантов не заметила. Зазвучали первые аккорды очередной мелодии. Брайан взял Джулию за руку, и она, как всегда, когда дело доходило до танцев, забыла обо всем на свете. Брайан оказался превосходным партнером, с прекрасной пластикой и замечательным чувством ритма. Когда музыканты заиграли какую-то душещипательную балладу, Брайан нежно обнял Джулию за талию, она положила ему руку на плечо, и пара плавно заскользила в изысканном прихотливом ритме среди прочих пар.

Когда в танцах объявили небольшой перерыв, Джулия провела рукой по лбу и рассмеялась. Она ощущала знакомое приятное чувство легкого головокружения. Брайан тоже засмеялся и задержал ее ладонь в своей.

– Спасибо, ты чудесно танцуешь. Я давно не испытывал такого удовольствия. – Брайан слегка обнял ее за плечи и подвел к дивану в глубине зала. – Хочешь выпить?

– Да, только что-нибудь безалкогольное, скажем, апельсиновый сок. – У Джулии все еще слегка кружилась голова.

– Один момент. – Он жестом подозвал официанта. – Со льдом?

– Да, пожалуйста. – Джулия глотнула появившийся словно по мановению волшебной палочки холодный напиток. – Знаешь, я давненько не бывала на таких грандиозных вечеринках, – сказала она. – Живая музыка! Я ее обожаю.

– То ли еще будет, – загадочно улыбнулся Брайан. – Эти парни, – он кивнул в сторону сцены, – не успокоятся, пока не доведут всех до полного изнеможения.

Джулия вдруг с удивлением увидела на сцене Майкла, снимающего с себя гитару. Он бережно положил ее на стул, обменялся шуткой с вытирающим пот барабанщиком и легко спрыгнул с возвышения в зал. Джулия в изумлении обернулась к хозяину вечера.

– Я и не заметила, что Майкл играл.

– Я тоже, – рассмеялся Брайан. – Мне было не до того, чтобы следить за сценой.

Он заглянул ей в глаза, но тут к ним подошел Майкл.

– Ну как, довольны? – спросил он, усаживаясь рядом. – Я видел, как вы танцевали. – Майкл сделал большой глоток из стакана Джулии, который она неосмотрительно оставила на подлокотнике. – Вам бы в конкурсах участвовать.

– Издеваешься, да?

– Ну что ты! – Майкл одарил кузину улыбкой. – Мы ведь для вас старались.

– Мы тут с Джулией пытаемся выяснить, когда ты материализовался на сцене, – вступил в разговор Брайан. – Мы уже начали забывать твои прекрасные черты, и вдруг такой сюрприз.

– Я присоединился к остальным со второй вещи, – сообщил Майкл, продолжая безмятежно поглощать апельсиновый сок из стакана Джулии.

– Вы потрясающе играли, – серьезно сказала Джулия. – Мне очень понравилось. Но все же оставь мне немного. – Смеясь, она протянула руку к стакану.

Майкл даже поперхнулся.

– Извини, сейчас я принесу тебе новый бокал, прежде чем она успела остановить его, встал и направился в глубину зала. Джулия с легким огорчением отметила, что там его, конечно же, сразу плотным кольцом окружили юные особы, одна краше другой.

– И так всегда? – не скрывая разочарования, спросила она Брайана.

– Увы. Боюсь, тебе придется долго ждать своего сока. – Он снова придвинулся к ней. – Скажи, не мог бы я быть тебе полезным? Все, что пожелаешь…

Она улыбнулась и поднялась.

– Спасибо, не стоит. Я пойду, приведу себя в порядок, если не возражаешь.

– Увидимся здесь же минут через двадцать.

Она кивнула и, разузнав у, кстати, подвернувшейся Николь, где дамская комната, направилась туда. Поправляя у зеркала прическу, Джулия думала: что за удовольствие прийти на вечеринку с человеком, который не в состоянии уделить тебе и минуты внимания из-за того, что его буквально рвут на части! Ей внезапно захотелось побыть одной. Она прошла через боковую гостиную, выскользнула в парк, медленно пересекла лужайку и прислонилась к раскидистому вязу, наслаждаясь уединением и тишиной. С этого места была хорошо видна уставленная столиками терраса. Танцы еще не начались, и на ней снова было полно народу. Джулия рассеянно наблюдала из своего укрытия за гостями, пока не заметила, что в зале происходит какое-то шевеление и все устремляются туда. Наверное, и ей пора.

У самой двери на нее буквально налетела какая-то девица.

– Извините, вы, кажется, не торопитесь? – небрежно и с некоторым удивлением бросила Джулии эта растрепанная и, пожалуй, слишком ярко накрашенная особа.

– А что, можно опоздать? – сыронизировала Джулия.

– Ну, если вы предпочитаете в одиночестве пить вино… Пойдемте, сейчас будет самое главное.

– Что главное?

– Майкл! Майкл Деворгейл!

– Что с ним? – забеспокоилась Джулия.

– С ним все отлично! Он согласился спеть! И если мы еще тут проторчим, то увидим только чужие спины. – Девушка бесцеремонно потянула Джулию за руку.

– А что, он хорошо поет? Я последние годы не жила в Англии. Меня Николь пригласила.

– Меня вообще никто не приглашал, – рассмеялась девица. – Друзья сказали, что он тут будет. А значит, есть шанс. Меня Дженис зовут. – Она вдруг протянула Джулии руку.

– Дженис, а вы с Деворгейлом давно знакомы?

– Знакома? Да он меня от стенки не отличит, хотя десяток, раз давал мне автографы. Я не обижаюсь. Кто я вообще такая? Ну, тиснула о нем парочку статей. И почти все записи его у меня есть. Пойдемте, я вас к самой сцене проведу.

Спустя несколько минут Джулия с удивлением обнаружила, что и впрямь оказалась у самой сцены.

– Майкл! Майкл! Деворгейл! – вдруг начали скандировать у нее за спиной.

На сцене появился Брайан. Радостно улыбаясь, он сказал в микрофон:

– Друзья! У меня сегодня праздник. Спасибо за поздравления и позвольте представить вам моего друга Майкла Деворгейла!

Толпа взорвалась аплодисментами. Луч света переметнулся от Брайана куда-то на середину сцены. Там на стуле сидел Майкл с какой-то необычной гитарой.

– Семнадцатиструнная гитара-арфа, – со знанием дела шепнула новой приятельнице Дженис. – Ни разу не видела, чтобы он играл на этом.

Все затихли.

– Здравствуйте, – негромко сказал Майкл. – Я вообще-то теперь пою мало. Хозяйство, овцы… Но зимой, когда мне здесь бывает одиноко, иной раз сочиняю новые песни. Я спою вам одну, вы ее еще не слышали.

Дженис тихо охнула. Джулия подумала, что сейчас ее спутница хлопнется в обморок.

– «Зверь Бодминских болот», – проревел Майкл.

Зал взорвался ответным ревом, а Майкл уже играл. Чистый голос его гитары прорезал всеобщий шум, возвысился и перекрыл его. Звучанием инструмент напоминал кельтскую арфу и что-то, Джулия не могла вспомнить, что именно. Звуки волнами прокатывались по залу, сливаясь в мелодию, чарующую и печальную.

Майкл запел. Он пел о таинственном и грустном чудовище, обитавшем в непроходимых трясинах и похищавшем девушек из окрестных селений, об освободившем их и пощадившем одинокого зверя доблестном рыцаре. Полная волшебства и тонкого юмора, баллада очаровала Джулию.

… Смолк последний аккорд. Зал разразился аплодисментами и одобрительным свистом.

– Майкл! Давай старенькое! «Песню о черном замке»! «Призрачный город»! «Итальянский танец»! – неслось со всех сторон.

Джулия почувствовала себя неловко. Все вокруг оказались знатоками творчества ее кузена, а она…

– «Итальянский танец»? Будет вам «Итальянский танец»! – весело сказал Майкл. – Мне помогут мои друзья, вы их знаете – группа «Мэд Хоре»! Итак – «Итальянский танец»! Посвящается Джулии Герардини, – добавил он вполголоса.

Джулия покраснела, но, конечно, никто не заметил ее смущения. Все увлеченно свистели, размахивали руками и топали, выражая полный восторг. Майкл заиграл мелодию, напоминавшую те, что Джулия не раз слышала в кабачках Сардинии, но в каком-то сумасшедшем ритме. Не слишком итальянская, вынесла она вердикт, но кто здесь это понимает. Неожиданно Майкл отложил гитару и стремительно подошел к краю сцены. Его друзья продолжали играть, усиливая звук.

– Джулия! – широко улыбаясь, он протянул ей руку. – Прыгай на сцену. В кои-то веки я смогу с кем-то потанцевать под эту мелодию. Да прыгай же! Это не мой концерт, а день рождения Брайана. Уверен, ты умеешь ходить на голове лучше всех этих молокососов.

Если тут все сумасшедшие, то чем я хуже? – пронеслось в голове у Джулии, и она, оперевшись на крепкую руку Майкла, влетела на сцену, успев заметить ошарашенный взгляд Дженис. Они начали танцевать. Джулия затруднилась бы определить, какой именно. Наверное, нечто среднее между рок-н-роллом и тарантеллой. Сплошная импровизация. Тело Джулии отзывалось на точные движения Майкла, и чудо превращения, за которое она так любила танец, снова словно оторвало ее от земли, сделав легкой и послушной ритму и сильным рукам партнера.

Когда музыка смолкла, Джулия ощутила, как сцена уходит у нее из-под ног. Майкл подхватил ее свободной рукой, а другой взял микрофон. Улыбаясь, он обратился к неиствовавшему залу:

– Спасибо! Спасибо, друзья! А теперь – супер-хит «Июльская ночь»! – Он махнул музыкантам, заигравшим медленную чувственную мелодию, и спрыгнул со сцены.

Джулия пришла в себя уже в зале. Майкл определенно снял ее со сцены, но она этого не помнила. Наверное, в тот миг в ее сознании наступило временное затмение. Теперь ее руки лежали на его плечах, он бережно обнимал ее за талию. Свет был почти погашен, и вокруг медленно двигались пары. Она подняла на Майкла глаза.

– Не могу поверить – мы все еще танцуем?

– Мы наконец-то танцуем вместе, – тихо поправил он.

Она улыбнулась, и в ответ он прижал ее к себе так нежно, что внутри у нее все перевернулось. Свой пиджак Майкл оставил на сцене, и сквозь тонкую ткань его рубашки она ощутила литые мускулы. Впервые в жизни Майкл был так близко. Он не должен так обнимать меня, беспомощно подумала Джулия, чувствуя, как сама в восторге покоряется этим объятиям и не в силах их разомкнуть. Ее голова легла ему на плечо, и ей захотелось, чтобы темнота вокруг них сгустилась, отделив их от всех. Что-то томительное и запретное было в этом тесном страстном объятии. Это сковывало язык и лишало воли. Долго, в молчании, едва заметными движениями пальцев они ласкали друг друга, а музыка обволакивала их тела нежной истомой.

Танец закончился, зажегся свет, и наваждение исчезло. Джулия взглянула на Майкла, не выпускающего ее рук из своих. Он угадал ее желание и отвел на боковую террасу, прежде чем она успела попросить об этом. Там было безлюдно и спокойно, и Джулия втайне надеялась, что никто не кинется за ними вслед. По пути им попался официант, и теперь Майкл с улыбкой протягивал ей высокий бокал:

– Вот, мой должок.

Джулия рассмеялась, радуясь, что Майкл запросто рассеял ее смущение. Она отпила сок и уселась на деревянную скамью у стены. Он сел рядом. Тень дома скрывала их от посторонних глаз.

– Я и не знала, что имею дело с популярной в народе рок-звездой! – воскликнула она.

– Чепуха! – Майкл небрежно мотнул головой. – Просто иногда людям хочется вспомнить старые добрые времена.

– Ничего себе старые! – вскинула брови Джулия. – Да у тебя тут куча поклонников моложе меня. Так что не скромничай. Почему ты мне не говорил, что продолжаешь выступать на сцене?

– О, не так уж часто, чтобы обращать на это внимание. Но ты забыла, – он чуть наклонился и заглянул ей в лицо, – я приглашал тебя на свой концерт в феврале. Ты не смогла прийти, помнишь?

Джулия покраснела. Это действительно было. Но она тогда всячески избегала Майкла – ведь рядом был Франко. Чтобы скрыть неловкость, Джулия встала и пошла к дому. И сразу же попала в объятия Брайана.

– Куда ты исчезла? – Он радостно схватил ее за плечи. – Везде тебя ищу. – Заметив Майкла, виновник торжества осекся. – Дружище, там люди требуют продолжения.

– Черт возьми, Брайан, спой им сам! Когда-то это у тебя неплохо получалось. – По голосу Майкла Джулия с удивлением отметила, что ему, кажется, изменило обычное спокойствие. Но, поймав ее взгляд, кузен прежним тоном добавил: – Пойду, успокою их. Незачем превращать твой день рождения в турнир менестрелей. Подожди меня здесь, – властно бросил он Джулии и, взяв приятеля за руку, увел того в зал.

Джулия прохлаждалась на террасе и делала вид, что созерцает полную луну. Она волновалась, поскольку не знала, как вести себя дальше. Майкл вернулся быстро и, словно почувствовав ее настроение, мягко сказал:

– Помнишь, как-то ты мечтала всю ночь гулять по горам, любуясь ими в лунном свете? Смотри, какая луна. Лучшего случая не представится. Пойдем домой через перевал? Я знаю дорогу. А «ягуар» завтра кто-нибудь пригонит в Эйшем-хаус.

Джулия с удивлением посмотрела на Майкла. Похоже, пора привыкнуть к тому, что он всегда полон неожиданных идей и помнит все, что я когда-либо говорила.

– Ну как, согласна?

– Да, очень заманчиво, но… В этом платье? – Она с сомнением оглядела свое вечернее платье и туфли на высоких каблуках.

– Николь подберет тебе что-нибудь подходящее. Пошли. – Он уверенно потянул ее за собой.

– Это неудобно, – попыталась возразить Джулия, но он уже махал рукой хозяйке дома.

Пока та пробиралась к ним через толпу гостей, Майкл повернулся к Джулии и шепнул:

– Брось. Нет ничего неудобного. Николь будет рада оказать тебе услугу, ты ей очень понравилась.

И действительно, спустя несколько минут Джулия оказалась облаченной в шикарно сидевшие на ней кожаные штаны, рубашку из замши тонкой выделки и альпинистские ботинки. Она попыталась было убедить Николь найти что-нибудь попроще, но та была неумолима.

– Штаны сидят просто отлично, – щебетала она, вертя Джулию перед зеркалом в гардеробной. – Бедра у тебя – полный отпад. Так. Теперь еще куртка. Вот, примерь-ка. – И протянула ей произведение портновского искусства из мягкой замши, потрясающе глубокого сапфирового оттенка.

– Николь, я же не на родео собираюсь, – рассмеялась Джулия. – Прекрати. Эта вещица стоит целое состояние. И не уговаривай, все равно не надену. Лучше возьму вот ту вельветовую, в ней, по крайней мере, не замерзну.

– Господи, Джулия, – не удержалась Николь. – Что ты говоришь! Замерзнуть рядом с Майклом? – Она зажмурилась и забавно помотала головой. – Извини. Я ничего не имела в виду. Но он и в самом деле негодяй. Где он тебя прятал все это время?

– Нигде не прятал. Я пряталась сама, – ответила Джулия, застегивая молнию. – Ну, вот и все. Спасибо огромное.

– Тебе удобно?

– Очень.

Майкл ждал ее внизу. Он тоже успел сменить дорогой костюм на кожаную куртку, джинсы и высокие ботинки со шнуровкой, одолженные, видимо, Брайаном. И одежда сидела на нем превосходно.

– Жаль, что вы уходите. – Улыбка Брайана выражала непритворное сожаление. – Но Майкл прав – самое интересное уже позади. Через полчаса гости окончательно исчерпают свой энтузиазм и начнут расходиться.

Джулия украдкой взглянула на часы: без четверти час. Она не заметила у гостей признаков усталости. И сама чувствовала себя как днем, свежей и бодрой. Снова заиграла музыка, и все устремились танцевать.

– Последний танец, ладно? – предложил ей Брайан, покосившись на Майкла.

Майкл молчал, наблюдая за реакцией Джулии: ну, мол, выбирай – танцуешь с ним или идем? Джулия слегка рассердилась. Почему он заставляет меня делать выбор? Специально искушает, чтобы проверить, что я предпочту? Она уже готова была из чувства противоречия кивнуть Брайану в знак согласия, но тут Майкл положил конец затянувшемуся замешательству. Со спокойной уверенностью он взял ее за руку и обратился ко всем:

– До скорого, ребята. Не попадайте с ног и не развалите здесь все окончательно.

– Побереги лучше свою красивую башку, – не осталась в долгу Николь, – чтобы нам не пришлось с утра высылать за вами спасательную команду.

– Фу, Николь, чума тебя забери за такое напутствие, – укорил ее брат.

А Майкл уже двинулся к выходу. Джулия поспешно поблагодарила хозяев за чудесный вечер и почти побежала за ним.

– Не забудьте позвонить нам утром. Счастливого пути. Будьте осторожны! – крикнул Брайан им вдогонку.

Джулия сбежала по ступенькам в парк. Майкл стоял внизу у мраморной балюстрады. Его чеканный профиль четко вырисовывался на фоне ночного неба. Джулии показалось, что он сейчас скажет: «Ну что, распрощались, наконец?» Какую-то долю секунды его лицо действительно выражало жгучее желание укорить ее, но Майкл сдержался и мягко спросил:

– Идем?..

Она кивнула.

Глава девятая

Путь домой

Они, молча и быстро миновали парк, и вышли к калитке в его западной части. Неширокая тропинка убегала прямо в горы, петляя по их живописным и пологим здесь склонам. Подъем казался не очень крутым. Дорога то вела через лиственный лес, заросший орешником, то выбегала на открытое пространство.

Луна светила так ярко, что можно было разглядеть в траве чашечки цветов. Стояла абсолютная тишина. Все вокруг словно застыло в серебряном свете – каждый лист, каждая травинка. Охваченная силой этого волшебства, Джулия ступала как можно легче и тише. У опушки леса она увидела огромный куст шиповника, весь, словно звездами, усыпанный бело-розовыми цветами. Их дивный аромат, казалось, струился по всей поляне, подобно танцу эльфов. Джулия затаила дыхание и замерла. Почудилось, что еще немного – и она увидит эти сказочные существа. Впечатление было настолько сильным, что она почти услышала звуки музыки – нежный перезвон хрустальных колокольчиков, чудесную, удивительную мелодию… Остановился и Майкл. От самого Рэндалл-кастла он не произнес ни слова. Джулия тоже молчала, испытывая какую-то неловкость, а потом так залюбовалась окружающей красотой, что забыла обо всем на свете.

Горный подъем всегда так сильно захватывал Джулию, что ни она, ни Майкл обычно почти не разговаривали, пока не достигали вершины. Горы не любят пустой болтовни – оба чувствовали это без всяких объяснений. И оба ценили друг в друге молчаливых и надежных спутников. И сейчас Майкл видел, что Джулия находится во власти собственного воображения, и не смел вторгаться в это. Он и сам не знал, куда смотреть – на спутницу или на серебряное волшебство весенней ночи.

Далеко внизу, в долине, словно на большой уютной ладони, лежал Рэндалл-кастл. В парке ярко вспыхивали разноцветные огни фейерверка. Гости, наверное, уже расходятся. Почти два часа ночи.

Скоро луна начнет опускаться за гребень горы. Но к тому времени мы уже будем на перевале, прикинул Майкл. А за ним – спуск, дорога через лес, и рукой подать до Эйшем-хауса. Правда, на спуске есть несколько трудных мест. Надо все-таки спросить Джулию, не устала ли она.

Майкл обернулся, и на мгновение его охватил трепет. Глаза Джулии были широко раскрыты и мерцали таким нездешним светом, что ему захотелось схватить ее и крикнуть: «Вернись!» Она медленно подняла руку, провела тыльной стороной ладони по глазам, будто просыпаясь, и улыбнулась. Эта улыбка уже была ему знакома – счастливая и немного усталая.

– Майкл… Что с тобой? – Она заглянула ему в лицо. – Что-нибудь не так?

– Нет. Со мной все хорошо. А вот у тебя только что был такой вид, словно ты вот-вот исчезнешь.

Она рассмеялась.

– Да, неплохо было бы взять и раствориться в воздухе. Который час? Нам не пора?

– Пора. Уже два. До перевала недалеко. Но спуск местами будет нелегок. Ты не устала?

– Нет, нисколько. Идем. Отдохнем после перевала. – И Джулия решительно двинулась вверх по тропинке.

Майкл шел рядом. Когда-нибудь ты расскажешь мне, что видишь там, куда уходишь от меня, думал он, глядя на высокую стройную фигурку Джулии, скользившую меж темных деревьев.

Перевал миновали легко. Но за ним начался довольно крутой спуск. Узкая тропинка петляла по скалам и осыпям. Приходилось идти осторожно, внимательно выбирая, куда ставить ногу. Майкл шел первым и держал Джулию за руку.

К счастью, луна по-прежнему светила ярко. Они решили отдохнуть у опушки леса.

Возле одного из последних каменных нагромождений остановились, и Майкл показал Джулии на далекие огоньки в открывшейся долине. Это был Эйшем-хаус.

– Рассказывают, когда-то эта тропинка была основной дорогой, соединяющей две соседние долины. Правда, подтверждений этому в книгах я пока не нашел, – сказал Майкл, – но некоторые особенности определенно говорят в пользу того, что дорога очень древнего происхождения.

– Римская? – с интересом спросила Джулия.

– Может быть. А может, и более древняя. Представляешь, наверное, еще наши кельтские предки перегоняли по ней свой скот и ходили, друг к другу в гости.

Джулии вдруг стало не по себе. Ее воображение и так уже было сегодня переполнено впечатлениями. Мелькнула мысль: а вдруг души этих умерших людей здесь и могут их слышать?.. Нельзя быть такой впечатлительной, отругала она себя, но все же прошептала импровизированную молитву добрым духам этих мест, прося у них прощения за вмешательство. Майкл тронул ее за плечо.

– Хочешь, отдохнем?

– Нет-нет. Сначала закончим спуск. – И она быстро пошла вперед.

– Джулия! Стой! – крикнул Майкл, но было уже поздно.

Ее нога скользнула вниз, и Джулия потеряла равновесие. Послышался звук осыпающегося щебня. Тело Майкла среагировало быстрее, чем сознание, – через секунду он крепко держал Джулию за кисть, вцепившись другой рукой в росший над тропинкой куст и упираясь коленями в мягкий, податливый грунт.

– Подтягивайся на локтях, постепенно, – говорил он ей. – Прижмись всем телом, ищи упор ногами. Так, молодец.

Джулии удалось ухватиться за казавшийся устойчивым камень. Крутой склон, на котором она теперь висела, представлял собой одну длинную, нескончаемую осыпь. Далеко внизу, у ее подножия, были скалы. Джулия перевела дух. Нужен один рывок, не больше. Если она съедет вниз, на почти отвесном склоне затормозить очень сложно. Она стиснула зубы. Спокойно. Только вверх. Медленно подтянулась. Только бы камень не подвел. Наконец показались ее плечи, и Майкл резким движением вытянул Джулию. Задыхаясь, она упала рядом с ним, едва не лишившись сознания от мгновенной острой боли в мышцах. Теперь опасность миновала, но Джулия лежала, застыв и боясь пошевелиться.

– Все хорошо. Расслабься, – прошептал ей Майкл. – Все хорошо.

– Ты в порядке? – чуть слышно отозвалась она, все еще не двигаясь и только расслабляя руки.

– Да. – Он глубоко вздохнул и приподнялся. – А ты?

Джулия молча села, опираясь спиной о камни, и задышала свободнее.

– Руки и ноги, кажется, гнутся, – бесцветным голосом сообщила она. А в голове билось: Господи, какая дура! Какая непроходимая самоуверенная дура! Сейчас начну плакать как последняя идиотка. Как будто это как раз то, что сейчас совершенно необходимо. Но горло уже сжималось от слез. Майкл обнял ее, она уткнулась головой в его плечо. Вперемешку со всхлипами она бормотала Бог знает что, а Майкл нежно гладил ее и утешал – утешал как испуганного ребенка:

– Моя девочка… Любимая моя… Самая лучшая…

Этот шепот был для Джулии как колыбельная. Постепенно ее рыдания стихли. Она чуть-чуть отстранилась и наконец, подняла на Майкла глаза. Он улыбался. Его прекрасные темные волосы были в пыли, на щеке горела ссадина. Джулия только теперь увидела, каким добрым может быть это красивое лицо. Раньше она замечала на нем множество оттенков самых разных чувств, но никогда еще не видела такой нежности. Ей стало стыдно. Она действительно глупая самоуверенная девчонка, которая вечно лезет туда, куда не надо, и приносит всем одни неприятности.

– Я хочу уйти с этого места.

– Конечно. – Майкл бережно помог ей подняться. – Уверенно стоишь на ногах?

– Вполне.

Джулия действительно чувствовала себя неплохо для человека, несколько минут назад едва не скатившегося в пропасть. Тело наверняка будет болеть, но не раньше, чем через несколько часов. А пока у нее достаточно сил, чтобы дойти до дома. Она осторожно размяла ноги. Никакой дрожи в коленях. Как хорошо, что я не надела ту жутко модную замшевую куртку, которую предлагала Николь, подумала Джулия, пытаясь стряхнуть пыль с лохмотьев, в которые превратилась ее одежда.

Она и Майкл стояли друг против друга и смеялись. Из элегантно одетых молодых людей они превратились теперь в двух бродяг, неделю проплутавших по дикой местности.

– Ладно, потом будем выбивать из себя пыль, – сказал Майкл. – Идем. Должен быть какой-нибудь обход.

Они осторожно обошли осыпь поверху, цепляясь за кусты, и, миновав трудный участок, почти бегом спустились к кромке леса. Там Джулия обернулась и взглянула на гребень горы, с которой чуть было, не сорвалась. Красивая линия ее напоминала изогнутый лук. Не так уж и высоко. Мне случалось подниматься и на более высокие вершины. И чего меня понесло на эту чертову осыпь? Майкл подошел к ней и обнял за плечи. Она вздрогнула и прижалась к нему всем телом. – Пора сделать привал. Отдохнем немного. Джулия кивнула. Они уселись плечом к плечу, привалившись спинами к одному из мощных деревьев. Девушка откинула голову и закрыла глаза. Она ровно и глубоко дышала. И с каждым вдохом этого чудесного воздуха ее тело оживало. Пахло мхом, свежей листвой и травой, их влажный аромат и успокаивал, и взбадривал одновременно. Ее напряжение таяло, уступая место удивительному покою. Отчего я так перепугалась там, на склоне? – подумала она. Когда же научусь вести себя уравновешенно и не шарахаться из крайности в крайность? Ведь на самом деле я не боюсь гор. И Майкл это знает. Иначе он не ходил бы со мной в эти походы. Как нелепо все получилось. Неужели теперь он будет считать меня трусихой?..

Джулия не спрашивала себя, почему ей так важно, что думает о ней Майкл. Это было важно, и все. Очень важно.

Она повернула голову и посмотрела на своего верного спутника. Глаза его были закрыты. Она услышала его глубокое дыхание и поняла – он тоже устал и пытается восстановить силы. Джулия коснулась его плеча и тихо позвала:

– Майкл…

Он встрепенулся и открыл глаза. В его темных зрачках отразился свет луны. Джулии вдруг мучительно захотелось, чтобы эта ночь длилась вечно, и они навсегда остались здесь, в заколдованном лесу, где ей так хорошо, как нигде, где можно стать самой собой, забыть все, что знает о Майкле, и обрести его снова. Он нужен ей таким, каков он сейчас. Это совсем не тот Майкл, который курит «Данхилл», разъезжает в дорогом автомобиле и ведет светский образ жизни. Она не узнала бы его в этом человеке с нежными, как сама ночь, губами, шепчущими ей слова любви. И она была сейчас совсем не той Джулией, а какой-то другой, лучшей девушкой, такой, какой ей всегда хотелось быть.

Гибкими длинными пальцами она перебирала волосы Майкла и, как зачарованная, не могла оторвать взгляда от его лица. Именно это лицо чудилось ей долгие годы, когда она не понимала, что с ней, и только сильно и смутно тосковала. И вот сейчас оно перед ней – милое, бесконечно желанное и дорогое.

По кронам деревьев прошел легкий шелест. Откуда-то с гор дохнуло ветром и сырой свежестью. Джулия тихонько рассмеялась и еще крепче прижалась к Майклу. Они совершенно потеряли счет времени и не заметили, как небо постепенно заволокло тяжелыми тучами, и яркий свет весенней луны сменился мглистым сумраком.

Джулии казалось, что она готова сидеть здесь вечно, внимая сказкам этого древнего леса, его ароматам и шепотам… Губы Майкла коснулись ее волос, затем щеки. Джулия затрепетала и закрыла глаза, ощущая эти нежные, легчайшие прикосновения. Замерев, она ждала, когда их губы встретятся и сольются…

Внезапно до них донесся глухой рокот грома. Джулия очнулась и открыла глаза. Майкл обеспокоенно взглянул на небо. Первые молнии бросили вспышки ярко-голубого света на темные скалистые отроги и сразу, почти без перерывов начали рвать небо на куски. Зрелище было столь величественным, что Джулию охватил безотчетный восторг. Она никогда еще не видела грозы такой силы и внезапности, тем более ночью, под открытым небом, в горах. В восхищении она обернулась к Майклу и осеклась, заметив выражение его лица.

– Вот дьявол, – выругался он сквозь зубы и крепко взял ее за руку. – Какой же я болван! Сейчас здесь начнется нечто невообразимое. Скорее, Джулия. Нельзя оставаться под открытым небом. До дома мы уже не успеем добраться, найдем в лесу какое-нибудь укрытие, переждем там.

Он быстро увлек ее за собой по едва различимой теперь тропинке в густой сумрак леса. Спотыкаясь и продолжая оглядываться, Джулия на бегу пыталась выяснить, что им, собственно, угрожает, кроме перспективы промокнуть, и к чему такая спешка.

– Майкл, я не боюсь грозы. Он со смехом обернулся к ней.

– Радость моя, ты не представляешь, как я счастлив, услышать твое признание. Очень скоро тебе понадобится вся твоя храбрость.

Мощный удар грома почти заглушил его слова. Порыв ветра чуть не сбил их с ног. Майкл рванул Джулию за руку: – Сюда, скорее…

Через секунду они оказались у корней невысокого раскидистого дерева. Песчаная почва, мягкая, устланная прошлогодней листвой, еще хранила тепло дня… От нового удара грома лес содрогнулся. Молния расколола небеса надвое. Джулия зажмурилась, и тут разверзлись хляби небесные, обрушив на землю потоки воды. К ее удивлению, ливень не был ледяным, хотя и очень сильным.

Вспышки молний следовали одна за другой, а гром грохотал теперь прямо над их головами. Лес гудел, как море в штормовую погоду, кроны деревьев сгибались под порывами ветра.

Джулия втянула голову в плечи. Видимо, придется смириться с тем, что вымокну сегодня до нитки. Может, это и неплохо, учитывая, сколько пыли на мне после приключения на обрыве. Майкл снял с себя куртку, набросил ей на плечи и обнял так крепко, что у Джулии перехватило дыхание.

– Ужас и восторг, – сказал он, целуя ее ресницы.

Джулия почувствовала, как от ласки Майкла внутри у нее разливается удивительная теплота, составляющая странный контраст с начавшими стыть руками. Почему я не сопротивляюсь? – в сладком изумлении подумала она. Почему он целует меня? И, прильнув к его груди, замерла, грезя наяву под шум дождя и ветра. Потом их губы слились в упоительном, долгом поцелуе. Джулия закрыла глаза, но ей казалось, что и сквозь сомкнутые веки она видит череду ослепительных вспышек, непрерывно следующих одна за другой.

– Какой потрясающий фейерверк, – засмеялась она, когда он, наконец, оторвался от ее губ. – Если бы я не закрыла глаза, то ослепла бы. – С волос у нее капала вода, одежда пропиталась влагой.

– Скоро начнет светать, и мы сможем продолжить путь. Замерзла?

– Нет. Как ни странно, по-настоящему у меня мокрые только волосы и руки. И очень хочется спать.

– Ты устала. Отдохни немного.

Джулия и в самом деле засыпала. Гроза постепенно отходила в сторону долины, ветер и дождь стихали, шум леса стал более ритмичным и походил теперь на колыбельную. Джулия положила отяжелевшую голову на плечо Майкла и спросила:

– Почему так темно? Будто кто-то набросил темный платок.

– Так всегда бывает: час перед рассветом – самый темный. – Майкл поцеловал ее. – Спи. Ничего не бойся.

– Спасибо. Ты удивительный, – прошептала Джулия, устраиваясь поудобнее. Сон быстро унес ее.

Когда она проснулась, уже брезжил серый рассвет. Деревья вставали из струящегося по земле тумана. Ветер стих, дождь прекратился. Чуткая, удивительная тишина нарушалась только звуком падающих с листьев капель.

– Доброе утро, – услышала Джулия голос Майкла. – Как спалось?

– Замечательно. – Она потянулась. – Но мало. А ты, наверное, глаз не сомкнул?

– Сомкнул, сомкнул. Ну-ка, просыпайтесь, юная леди. Пора двигаться.

– Сейчас. – Джулия зевнула и поднялась на ноги. – Кажется, у меня звенит в голове. Или это птицы поют? – Она прислушалась. – Потрясающе! После такой страшной ночи они поют.

Просыпающийся лес и в самом деле наполнялся птичьими голосами, прорезавшими тишину раннего утра чистыми, высокими трелями. Джулия в восхищении обернулась к Майклу:

– У меня чувство, что я сейчас полечу. Это невероятно! Никогда такого не испытывала. Майкл, давай останемся здесь навсегда.

– Тебя сию минуту начнет знобить.

– Ты разведешь костер. Мы станем жить как два друида. И никогда не состаримся и никогда не умрем, – продолжала фантазировать Джулия.

– Мы снова придем в этот лес, обещаю, – увещевал Майкл. – Но сейчас надо идти домой.

Лес теперь выглядел не так, как накануне. Землю усеивали оборванные ветром ветви и листья, по склонам бежала мутная вода, сливаясь в ложбинах и оврагах в бурные потоки. Тропинка совершенно раскисла, ноги скользили по мокрой глине, приходилось внимательно следить за равновесием. И все же Джулии было безумно жаль покидать лес. Эта ночь закончилась и никогда не повторится, с тоской думала она, украдкой поглядывая на Майкла. Интересно, понимает ли он, что со мной творится? Вряд ли. Ведь я сама себя не понимаю…

Большая часть пути осталась позади, когда Джулия почувствовала, как на нее наваливается тяжелая усталость. Ноги стали заплетаться, утренний свет резал глаза. Наконец, когда она оступилась и с размаху влетела в лужу, не заметить которую мог только слепой, Майкл решительно подошел к ней.

– Мы уже почти пришли, – сказал он и без малейших комментариев подхватил ее на руки. – Я донесу тебя до дома.

– Нет, что ты, не надо, – запротестовала она. – Простоя…

– Ты спишь на ходу, – коротко закончил он, пресекая дальнейшие возражения.

– Ну, вот мы и дома. – Майкл внес Джулию в холл и поставил на ноги.

Она задержала его руку.

– Майкл, спасибо. Не знаю, что сказать…

– Ничего не говори. Это была удивительная ночь.

– Да… Я…

– А сейчас ты ляжешь и будешь долго-долго спать. – Он помог ей подняться по лестнице и довел до двери в ее комнату. – Дорогу в ванную найдешь?

Джулия попыталась усмехнуться, но в этот момент в глазах у нее неожиданно потемнело. Она покачнулась, и Майкл быстрым движением снова подхватил ее на руки. Он толкнул дверь и внес Джулию в комнату.

– Голова закружилась, – виновато пробормотала она.

– Все нормально. Держись. – Майкл поцеловал ее в лоб. – Сейчас я приготовлю тебе что-нибудь подкрепиться. – Он вошел в ванную и включил краны. – А ты пока лезь в воду.

Звук бегущей воды немного привел Джулию в чувство. Она разделась и с наслаждением забралась в ванну. Пришлось приложить усилия, чтобы не заснуть прямо там. Кое-как она вымылась, надела пижаму и устремилась к кровати, которая оказалась разобранной. Залезть под одеяло представлялось Джулии уже непосильной задачей, поэтому она рухнула поверх него. У ее губ возник стакан с горячей ароматной жидкостью, и голос Майкла произнес:

– Выпей. Лучшее средство для профилактики простуды.

Джулия послушно сделала несколько глотков и прошептала:

– Ужасно крепко.

– На самом деле нет. Это всего лишь грог. А теперь спи.

– Спасибо, Майкл, – пробормотала она и, уже проваливаясь в сон, почувствовала, как заботливые руки укрыли ее одеялом, коснулись волос…

Глава десятая

Позднее пробуждение

Телефонный аппарат долго и настырно пищал возле самого уха. Джулия с трудом открыла глаза. Черт, какой идиот забыл мобильный телефон в моей спальне? Интересно, который час.

Укладывая Джулию спать, Майкл заботливо задернул шторы, и теперь она не могла понять, день сейчас или уже вечер.

Она взяла телефон и деревянным голосом произнесла:

– Алло.

– Алло, Джулия? Это Брайан. Ты обещала позвонить… Как вы добрались?

– Привет, Брайан. У нас все хорошо. Извини, что не позвонила, – начала Джулия.

– Вы попали в эту ужасную бурю? – возбужденно перебил ее Брайан. – У нас в Рэндалл-кастле был настоящий потоп, повалило несколько деревьев.

– Нет-нет, мы добрались без приключений, – слукавила Джулия. – Все замечательно. – Она не смогла подавить зевок.

– О, я тебя разбудил? Извини, ради Бога. Я не хотел.

– Ничего, пустяки. Спасибо за беспокойство. Очень мило с твоей стороны. – Джулия поднялась и пошла к окну. Раздвинула шторы: надо все-таки узнать, что на улице. – А как у вас вчера все закончилось? – вяло спросила она.

– Да ничего интересного. Все как-то выдохлись и разбрелись по углам.

– Мне очень у вас понравилось. И, честное слово, уходить совсем не хотелось. Было так весело. – Джулия старалась говорить оживленно. Это ей почти удавалось, несмотря на то, что голова гудела.

– Я рад был с тобой познакомиться. Надеюсь, ты нас еще навестишь.

– И мне было очень приятно. Передай привет Николь.

– Майкл, видимо, отдыхает? Мне надо перекинуться с ним парой слов.

Черт, он что, думает, мы спим вместе?

– Я понятия не имею, где Майкл, – сказала Джулия, начиная раздражаться. – И, честно говоря, я… Брайан, а ты вообще спишь когда-нибудь?

В трубке послышался смех.

– Намек понят. Сказать по правде, я еще не ложился. Прости, что побеспокоил. Отдыхай, дорогая. До скорого свидания. – Она услышала в трубке какой-то легкий звук, похожий на поцелуй, и короткие гудки.

Со вздохом облегчения Джулия выключила телефон и снова растянулась на кровати, ощущая во всем теле ужасную слабость. События прошедшей ночи виделись ей сейчас сквозь какую-то дымку, точно это было в другой жизни. Чувствуя, что снова проваливается в сон, Джулия вдруг спохватилась. Телефон! Надо избавиться от него или отключить. А если будут звонить по важному делу?..

Джулия дернула шелковый шнур звонка. Вообще-то неудобно беспокоить миссис Робертс по пустякам, но… Она подождала немного и позвонила снова. То ли звонок испортился, то ли еще что… Ни ждать, ни гадать об этом не было сил. Превозмогая себя, Джулия поднялась с постели. Сейчас отнесу куда-нибудь эту чертову трубку, все равно куда, потому что если кто-нибудь разбудит меня опять, я за себя не отвечаю…

Она вышла в коридор и почему-то двинулась к комнате Майкла, словно он был виноват в том, что телефон оказался у нее в спальне. Совершенно забыв, что сама оставила трубку у своей кровати, поговорив накануне с Джейн, Джулия воображала, как сейчас швырнет в кузена мерзким аппаратом. Джулия прошествовала на почти негнущихся ногах в конец коридора и без стука толкнула дверь спальни Майкла.

Там никого не было. Она в растерянности огляделась. Черт возьми, куда девался Майкл? Отыскала взглядом часы. Они показывали половину четвертого. Где же его носит? Как он вообще еще держится на ногах после такой ночи? Покрутившись по комнате и даже заглянув в ванную, озадаченная, она вышла в коридор. Ну и люди в этих краях! Один звонит, чтобы сообщить, что еще не ложился спать после ночной гулянки, а другой вообще словно испарился.

В доме стояла мертвая тишина. Заглядывая во все комнаты, Джулия миновала коридор и спустилась вниз. Ни в холле, ни в гостиной, ни в библиотеке не было ни души. Где все? Что случилось? Может, я уже где-то в параллельном мире и не знаю об этом?

Огромная кухня тоже была пуста. За широким окном все еще шел нескончаемый дождь. Какой серый сегодня день, в изнеможении подумала Джулия, опускаясь на табурет у стены и закрывая глаза. В затуманенном сознании не осталось никаких мыслей, кроме одной: Господи, как я устала! Пронзительный звонок телефона будто ужалил ее. Она вздрогнула и с ненавистью воззрилась на аппарат, который все еще держала в руке. Даже умереть спокойно не дадут. Джулия обреченно поднесла трубку к уху.

– Алло, это Эйшем-хаус? – громко прокричал незнакомый мужской голос.

Нет, преисподняя, захотелось ответить Джулии, а голос тем временем поспешно продолжал:

– У вас большие разрушения? Помощь нужна?

Какой своевременный вопрос, подумалось ей. Если бы сейчас в кухню ворвался гуманоид и объявил, что Земля захвачена пришельцами, она бы не удивилась. Все же Джулия взяла себя в руки и вежливо спросила:

– Простите, с кем я говорю?

– Извините, мисс. Я Джон Мерфи, ваш сосед. У нас тут форменный ад.

– Мистер Мерфи, что случилось? Простите меня, но я ничего не понимаю. Майкла нигде нет, никого нет. – Джулия чувствовала, что начинает нести чушь, но ничего не могла с собой поделать.

– Мисс, что с вами? Вы ничего не знаете?

В этот момент в кухню влетела миссис Робертс в заляпанном грязью дождевике. Она стремительным движением сорвала его и на мгновение остолбенела, увидев Джулию в пижаме и с телефоном в руке. Джулия протянула ей трубку.

– Это Джон Мерфи, пожалуйста, поговорите с ним. Там что-то произошло, но я ничего не понимаю.

Она снова опустилась на стул, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом. До ее слуха долетали отдельные слова из бурного диалога, который вела по телефону миссис Робертс. Наводнение, прорыв плотины. Боже! Так вот почему в доме никого нет! До Джулии медленно доходил кошмар ситуации: пока я тут дрыхну, другие пытаются справиться с последствиями ночной бури. Она в отчаянии взглянула на экономку.

– Миссис Робертс, где Майкл? Где все? Что случилось? Я, кажется, проспала все на свете. Мне так неудобно.

– Лапочка, вам и надо было выспаться, а не вскакивать с постели. – Миссис Робертс критически оглядела ее с головы до ног. – Почему вы встали? Простудитесь, если будете ходить по дому в одной пижаме. Идемте-ка, я отведу вас в спальню. На вас просто лица нет.

– Миссис Робертс, – Джулия готова была расплакаться, – скажите, что случилось, а то мне станет еще хуже.

– Деточка, не упрямьтесь. – Миссис Робертс ласково взяла ее под руку и повела через холл к лестнице. – Скоро здесь будет полно народу, и вам совсем необязательно показываться перед всеми в неглиже. Произошли небольшие неприятности из-за ночного ливня. Кое-где размыло дороги, залило овчарни. Но не надо беспокоиться. Мужчины на то и мужчины, чтобы справиться со всем этим. Кое-что уже починили. Мистер Деворгейл сейчас приведет сюда ребят подкрепиться.

– Я переоденусь и помогу вам на кухне, – решительно сказала Джулия. – Не спорьте со мной, пожалуйста. Я не могу сидеть наверху в полной неизвестности. Кроме того, я действительно должна увидеть Майкла. – И, не слушая возражений миссис Робертс, она быстро побежала по лестнице наверх.

В висках у нее стучало. Так вот почему звонил Брайан. А я не обратила на его слова о потопе и поваленных деревьях никакого внимания! В воображении Джулии замелькали картины возможных разрушений: размытые дороги, кругом грязь и вода, испуганные животные, попавшие в ловушку в своих загонах и овчарнях, снесенные мосты. И где-то там, во всем этом кошмаре, Майкл, не спавший двое суток, тащивший меня на руках до дома почти целую милю, Майкл, переживший со мной такую ночь! А если с ним что-нибудь случится? Ведь он так устал… Нет, нельзя об этом думать. Нельзя расклеиваться.

Она выхватила из шкафа джемпер и джинсы, переоделась, умылась холодной водой и завязала волосы в хвост. Мельком взглянула на себя в зеркало: да, похожа на привидение, но сейчас это неважно. Господи, только бы с Майклом ничего не случилось!

На лестнице Джулия перевела дыхание. Из кухни доносились мужские голоса. Незачем влетать туда как шаровая молния и привлекать внимание всей округи к своей нелепой персоне. Стараясь не выдать волнения и по возможности остаться незамеченной, она проскользнула к плите и занялась приготовлением сандвичей.

Где же Майкл?.. За столом уже сидели трое мужчин, в которых она узнала работников с фермы. Входная дверь открылась, и кухня стала стремительно заполняться людьми. Джулия поначалу растерялась и не сразу разглядела среди них Майкла. Слава Богу, вот и он. У нее отлегло от сердца. Никаких переломов, как ей только что мерещилось. Цел и невредим. Глаза, хоть и немного запали, ясные и блестящие, а на щеках румянец. И Джулия вновь призналась себе, что столь несокрушимая энергия некоторых уроженцев здешних мест ставит ее в тупик.

Майкл вошел одним из последних, бросил мокрую куртку в угол и направился к миссис Робертс. Джулия расставляла на столе кружки с дымящимся кофе. Пусть не думает, что я кручусь здесь из любопытства, подумала она и почувствовала, как на плечо ей легла знакомая рука.

– Что ты здесь делаешь? – вполголоса спросил Майкл.

Она очаровательно улыбнулась:

– Не видишь? Помогаю миссис Робертс.

Майкл стоял так близко, что она не удержалась и взяла его за рукав. Конечно, рубашка мокрая. И волосы тоже. Нестерпимо захотелось броситься ему на шею. Майкла, видимо, одолевали те же чувства. Он крепко сжал ее плечо, но отпустил, словно говоря: «Ладно, потом…» И Джулия отчетливо поняла: только что она была в дюйме от самого сладостного поцелуя в своей жизни.

– Тебе надо переодеться. Сейчас я принесу что-нибудь, – быстро сказала она.

– Джулия, постой…

– Нет, садись и отдохни.

Она вихрем взбежала по лестнице, пронеслась через коридор и моментально вернулась с ворохом сухой одежды. Майкл стоял у стойки старинного буфета и разговаривал с управляющим. Увидев ее, двинулся навстречу.

– Пошли в библиотеку. Переоденусь там. Сейчас это единственное спокойное место в доме.

Первый этаж и правда, гудел как улей.

– Вообще-то мне надо работать, – не очень уверенно произнесла Джулия, но взгляд Майкла будто тянул ее магнитом.

– Успеешь. Мы ненадолго.

Он открыл перед ней массивную дверь. В следующее мгновение она оказалась прижатой к этой двери с внутренней стороны. А если бы мы вошли в соседнюю бильярдную, я бы очутилась на столе? – почему-то пронеслось у Джулии в голове. Больше она не думала ни о чем – Майкл целовал ее.

Все ее существо пело, жадно и нежно сливаясь с ним в объятии. Кожа Майкла была прохладной и пахла дождем.

– Я почему-то представляла, что ты вернешься весь в грязи, – тихо рассмеялась Джулия, когда он, наконец, отпустил ее.

– Я и был таким. Просто принял душ из садового шланга. Сухого места на мне все равно не было.

– Майкл, разрушений много? Я хочу знать. Хочу помочь.

Он отошел от нее и остановился посреди комнаты. Потом обернулся и мягко сказал:

– Лучше тебе остаться дома. Скорее всего, сегодня мы провозимся допоздна. А народ еще будет подходить сюда согреться. Что касается разрушений… Сама увидишь. Могло быть и хуже. Подробности расскажу позже. А сейчас побегу – еще столько дел! Спасибо, что принесла одежду.

– Когда ты вернешься?

– Думаю, часам к двенадцати. Не волнуйся за меня, детка. – Он погладил ее по щеке.

– Я с тобой…

– Не нужно. Побудь сегодня дома. Тебе и здесь хватит разных дел. Ну, беги. Мне надо переодеться. – В его глазах мелькнул смех. – Что-то мешает мне сделать это при тебе.

Чувствуя, что краснеет, Джулия выскользнула за дверь. Вот дьявол, всегда знает, как нейтрализовать все мои попытки сделать что-то по-своему, думала она, возвращаясь на кухню. Но там ей сразу же стало некогда размышлять об этом. Надо было убирать со стола и мыть посуду, варить кофе и готовить сандвичи, жарить яичницу сразу на нескольких сковородках и разливать чай. Все эти мужчины работали уже много часов подряд под дождем, по колено в воде, и неизвестно, когда еще попадут домой. Так неужели же вести себя как принцесса на горошине?

Бегая от плиты к столу и обратно, она ловила обрывки разговоров. Оказалось, что рухнула старая плотина, не выдержав напора вздувшейся от дождей реки. Джулия вспомнила, где это. Небольшая запруда находилась примерно в полумиле от дома. Там был чудесный уголок – старинная водяная мельница с хорошо сохранившимся деревянным колесом, утопающая в буйных зарослях ежевики и цветущего боярышника. Тихое, уютное местечко. Что от него осталось? Говорили, плотина выдержала бы, если бы выше по течению русло реки не завалило деревьями. Какое-то время они сдерживали напор воды, но потом вся эта масса с бешеной силой ринулась вниз. Джулии ярко представилась огромная лавина воды, разбитые стволы деревьев, мешанина ветвей, камней и грязи, катящаяся вниз по склону, сметающая все на своем пути.

От ужаса она на мгновение закрыла глаза. Ведь этой ночью они с Майклом, наверное, были неподалеку. По чистой случайности их путь не пролегал совсем рядом… А мне не было страшно! Я и вообразить себе не могла, что бесчисленные ручьи и потоки, через которые мы перебирались, могут превратить узкую быструю речку, мирно разливающуюся по долине, в несущийся вскачь разрушительный вал! К счастью, все жилые дома в округе стоят в значительном удалении от берега, и из разговоров понятно, что ни один из них не залило. Но овцы… При этой мысли Джулия похолодела.

Глава одиннадцатая

Ночь после трудного дня

Ночь постепенно вступала в свои права. Дождь, наконец, прекратился, небо очищалось от облаков. Был уже одиннадцатый час, и вымотанные тяжелой работой люди расходились по домам, Джулия прощалась с ними, они тепло благодарили ее, пожимали руки, и ей казалось, что, несмотря на все тревоги, этот день стал одним из лучших в ее жизни, В нем было что-то такое, что всколыхнуло нетронутые глубины ее души, заставило по-новому взглянуть на мир и на саму себя. Миссис Робертс, увидев, что Джулия собралась мыть посуду, решительно воспротивилась:

– Отправляйтесь отдыхать, дорогая. Вы и так сделали очень много.

– Но мне все равно надо дождаться Майкла, – возразила Джулия. – Я приготовлю ему что-нибудь поесть. Как вы думаете, чего бы ему сейчас хотелось? Может, салат и отбивную? Ему же нужно восстановить силы.

– Вот и славно, – согласилась миссис Робертс. – Вы делайте салат, а я займусь всем прочим.

Джулия нарезала овощи и зелень, перемешала их, добавила немного специй и решила заправить салат перед подачей на стол. Отбивную она положит на сковородку не раньше, чем Майкл покажется в дверях. Вот, все готово. Ну, где же он? Ведь все уже давно разошлись по домам!

– Пожалуй, мы закончили. Завтра здесь будет поспокойнее, – прервала ее мысли миссис Робертс. – Вы молодчина, Джулия. Отдыхайте. Я пойду к себе и по дороге посмотрю, где мог застрять хозяин. Спокойной ночи, мисс.

– Спокойной ночи. Спасибо вам.

Джулия вышла вслед за женщиной на порог и остановилась там, с наслаждением вдыхая теплый воздух. Стояла тишина, и казалось невероятным, что еще несколько часов назад над этими холмами пронеслась буря. Как в природе все изменчиво и неизменно, подумала Джулия, прижимаясь щекой к прохладному дереву дверного косяка. Ей вспомнилась старинная английская баллада, которую пел ей Майкл таким же прекрасным тихим вечером, когда они вдвоем сидели в саду. О том, как в дальнем походе воин мечтает о возвращении домой и представляет на пороге родного дома ждущую его жену. Джулия слегка улыбнулась. А я сама? Чем я сейчас занимаюсь? Кто я? Ни жена, ни любовница, ни подруга. Но, стоя на этом пороге, я жду Майкла, и сердце мое рвется к нему против моей воли, и тоскует, и хочет чего-то.

Джулия тихо рассмеялась и вернулась в дом. Поленья в камине почти догорели, но она не стала включать свет. Медленно прошла через холл и уселась в кресло. Погруженный в тишину и темноту, старый дом казался ей совсем иным, чем днем. Последние отблески огня тепло освещали резное полированное дерево, массивные и низкие балки потолка, серебро и медь старинной посуды. Тишина была торжественной и полной, и Джулия, затаив дыхание, вслушивалась в нее. Дом, несомненно, жил своей жизнью, таинственной и притягательной, в которой она была лишь случайной гостьей и которую ей никогда не постичь до конца.

Из сада послышались шаги. Она встрепенулась. На пороге стоял Майкл. Джулия вскочила и подбежала к нему.

– Пойдем, я тут кое-что приготовила. Ты, наверное, голоден.

На кухне она усадила его за стол, быстро поджарила отбивную, заправила салат и, когда все было готово и подано, скромно уселась на краешке стула поближе к плите.

Майкл ел молча и, как ей показалось, без особого аппетита. Зря я, наверное, суетилась, подумала Джулия, стараясь не смотреть на него в упор. Похоже, Майкл целиком занят своими мыслями и забыл о моем присутствии. Лицо его было хмурым и непроницаемым. Джулия тихонько поднялась и хотела выйти в холл, но тут услышала:

– Спасибо за ужин. – Он машинально взял свою тарелку, поставил в раковину.

Джулия положила руку на кран.

– Не надо. Я сама.

Майкл равнодушно подчинился и, слегка пожав плечами, вышел из кухни. Джулия в отчаянии поплелась за ним. Конечно, он смертельно устал, а тут еще я верчусь под ногами. Но она не могла сейчас просто так отпустить его.

– Майкл, ну скажи что-нибудь… Как там дела?

– Счастье, что не повредило коммуникации. Если бы мы остались здесь без газа и электричества, было бы куда хуже, – коротко сказал он, подходя к камину. – Почему ты не ушла спать?

– Вот слова, достойные благодарного мужчины, – пробормотала Джулия и смущенно рассмеялась. – Просто хотела дождаться тебя.

– Извини. Извини, ради Бога. – Он сел в кресло. – Я знаю, ты очень волновалась. Иди сюда, я расскажу тебе. – Она неуверенно подошла и опустилась на широкий подлокотник, совсем близко к его плечу. – Вот так, хорошо. Что же ты хочешь узнать? Что твой кузен – полный идиот? Думаю, ты и так об этом догадываешься. Я ведь прекрасно знал, чем грозит горная река, заваленная деревьями. В здешних краях любой ребенок понимает, что ее нужно постоянно проверять и чистить. И все же я проявил непростительную беспечность. И пострадали ни в чем не повинные животные.

У Джулии сжалось сердце. Значит, случилось едва ли не самое худшее.

– Майкл, но ведь загоны в основном находятся выше, там, куда вода не может достать? У самой реки ведь только две овчарни.

– Этого оказалось достаточно, – жестко сказал он. – Мне давно следовало их оттуда убрать, я знал, что они легкая добыча для сильного паводка. И еще эта чертова плотина, нуждавшаяся в ремонте. Мне давно пора было все там перестроить, пригласить специалистов, отвести воду в другое русло. А я сидел, сложа руки. И вот дождался.

Эти слова и тон, каким они были сказаны, поразили Джулию. Она сидела притихшая, глядя на Майкла во все глаза, желая его утешить, но опасалась расстроить еще больше.

– Но ты не виноват! Никто не ожидал такой бури. Ведь метеорологи ни, словом не обмолвились даже об изменении погоды!

– Спасибо, что утешаешь. Это много для меня значит, даже если и неправда.

– Но я говорю правду! – запротестовала она. – Я действительно так думаю. Человек не может предотвратить бурю такой силы и внезапности, даже бегай он с топором вдоль этого русла.

Майкл расхохотался и привлек ее к себе.

– Ты умница, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Что бы я без тебя делал? – Прядь его волос коснулась лба Джулии. – Дорогая…

Почти не сознавая, что делает, она провела пальцем по его щеке и тихо попросила:

– Пожалуйста, не вини себя. Я не могу видеть, как ты казнишься. Ты вел себя потрясающе, и я… – Она запнулась. – Я восхищаюсь тобой. Ты удивительный человек, Майкл.

Теперь он молчал, не сводя с нее пристального взгляда, выражения которого она не понимала. Пауза мучительно затягивалась. Наконец Майкл взял ее руки и крепко сжал в своих.

– Джулия, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, – сказал он твердо. – Я люблю тебя. – Его ресницы дрогнули, но он не отвел взгляда. – Ты станешь моей женой? Выйдешь за меня?

Она оторопело отстранилась, чуть сдвинув брови и все еще не сводя с него глаз. Излом ее тонких бровей, недоумение в глазах, вздрагивающие губы – все это выдавало такую искреннюю растерянность, что Майклу на миг стало жаль Джулию, и он горячо заговорил:

– Прости, я понимаю, для тебя это неожиданно. Но для меня – нет. Не имело смысла дальше оттягивать объяснение. Я очень давно люблю тебя. И уверен, мы будем фантастически счастливы вместе.

– Но… Но почему? Почему ты говоришь мне это только теперь? – Джулия, наконец, справилась с голосом, который никак не хотел слушаться. – Ты это серьезно? – Она нервно рассмеялась. – Не обижайся, Майкл, – сказала она уже свободнее, – но я действительно не могу поверить, что…

– Черт возьми, Джулия, – в его голосе сквозило нетерпение, – неужели ты еще не поняла, что я люблю тебя? Прекрати прикидываться, что наши отношения для тебя ничего не значат. Все равно не поверю.

– Да ну тебя, Майкл. – Она встала, и начала медленно пятиться к стене. – Ты сегодня какой-то странный, говоришь Бог весть что. Знаешь, давай отложим розыгрыши на потом, а то у меня от усталости нервы не в порядке.

– Меня всю жизнь считали актером, – вкрадчиво произнес Майкл, приближаясь к ней. – Но куда мне до тебя!

Она очутилась в западне между ним и стеною, в замкнутом пространстве его рук. Его глаза были так близко, что Джулия опустила веки, не в силах выдержать этот обжигающий взгляд. – Пожалуйста, посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь.

Она затрепетала. Пальцы Майкла коснулись ее волос и ласково отвели шелковистую прядь от щеки. Ему доставляет удовольствие играть со мной, мучить меня, пронеслось у Джулии в голове. Но Майкл словно читал ее мысли.

– Джулия, Джулия… Мой бедный маленький измученный ребенок… Тебе везде мерещатся ловушки. Глупенькая. – Он нежно погладил ее по щеке. – Я говорю правду, и ты это знаешь. Но боишься дать себе волю, как вчера в лесу. Неужели ты думаешь, что я мог бы пошутить с тобою так? После того, что произошло? Любимая моя…

– Но почему теперь? Почему ты не сказал мне раньше? – в отчаянии повторила она.

Майкл обнял ее и усадил на диван.

– Ты меня поражаешь. Если даже теперь ты не в силах принять эту новость, на что же я мог рассчитывать раньше? Мне и сейчас жаль, что я испугал тебя. Но это пройдет, Джулия. Очень скоро ты перестанешь бояться меня. Мы любим друг друга. Ты знаешь сама, но пока не хочешь в этом признаться. Мы созданы друг для друга. Я чувствую это. И ты не можешь не ощущать того же. Твои глаза, твое тело, твои губы – все выдает тебя.

Он прав, в ужасе подумала Джулия. Я действительно ощущаю себя в ловушке. Господи, почему я не уехала отсюда раньше? Ведь теперь у меня, в самом деле, нет выхода – я не могу сопротивляться Майклу. Он очень удачно выбрал момент. Я хотела его так же сильно, как и он меня. Хотела еще до того, как он вошел сюда и прикоснулся ко мне. Только зачем он все это сказал? Зачем? Ведь это все усложняет! Если бы мы просто отдались друг другу, было бы намного легче. Утром могли бы сделать вид, что всего лишь поддались неодолимому порыву… А кто поручится, что это и в самом деле не так?

Все это вихрем проносилось в голове Джулии, пока Майкл целовал ее, ища губы, и она отвечала на его ласки. Но вдруг замерла и прижала руку к губам, чувствуя, как кровь стремительно отливает от лица.

– Что с тобой? Джулия, что случилось? – Майкл в тревоге заглядывал ей в глаза. – Тебе нехорошо? Я идиот. – В его голосе звучало отчаяние. – Зачем я затеял это объяснение сегодня? Она покачала головой и с трудом разжала губы.

– Майкл, – начала она самым ровным голосом, на который была способна. – Выслушай меня. Ты во многом прав. Бессмысленно отрицать, что я хочу тебя. Но твое признание все усложняет. Если бы не твои слова… о любви, мы могли бы подчиниться нашему влечению, и никто не был бы обижен на другого. Но теперь… Майкл… Если ты так ко всему этому относишься… Я не знаю, что делать. – Она почти плакала. Он отстранился.

– Так вот как ты все это видишь? Хорошо. А теперь выслушай меня, – сказал он мягко, но у Джулии по спине побежали мурашки. – Я безумно хочу тебя. Но не затем, чтобы провести с тобою ночь и наутро услышать, что все это было ошибкой, простым плотским желанием. Ты должна прийти ко мне не как ребенок, который боится темноты и хочет, чтобы его утешили. Нет, Джулия. Я люблю тебя. Люблю тебя всю. И того ребенка, которым ты продолжаешь оставаться, тоже. Но я бы хотел, чтобы меня полюбила и прекрасная женщина, которая живет в тебе. Которая, проснувшись утром, не забудет обо мне как об игрушке. Надеюсь, ты понимаешь.

Она кивнула. Он прав. Но как тяжела была для нее эта правда! Джулия встала и, не оглядываясь, пошла к лестнице. Поднялась наверх, вошла в свою комнату и повернула ключ, кусая губы от бешенства и бессилия. Можно подумать, он сам никогда не играл в любовь с женщинами! Как бы ей хотелось бросить ему в лицо хоть одно из тех обвинений, что теперь разом пришли ей на ум – как всегда поздно! Ясно, он старше, опытнее, умнее и всегда найдет способ в споре положить ее на обе лопатки. Она залилась краской, вспомнив, что еще минуту назад почти готова была валяться у него в ногах, умоляя, чтобы он взял ее. Зачем он с ней так? Чтобы еще раз убедить ее в полном своем превосходстве? Она и так уже повержена во прах, с нее хватит!

В гневе она сорвала покрывало с кровати и бросила на пол. Дьявол! Да из-за Майкла я забыла о Франко! Как я могла!.. Завтра же уеду отсюда и выброшу из головы всю эту дурь! Да прямо сейчас бы ушла, куда глаза глядят, лишь бы не спать с Майклом под одной крышей.

Джулия чувствовала себя ужасно, ей хотелось разбить что-нибудь или закричать. Если бы не крайняя степень физического утомления, она принялась бы крушить все вокруг. Злые слезы брызнули из глаз. К счастью, веки у нее слипались, и ноги подкашивались от усталости. Ей казалось, сегодня она могла бы уснуть, даже будучи подвешенной на стене, вообще в любом положении. Она рухнула на кровать и впервые в жизни заснула не раздеваясь.

После ухода Джулии Майкл зажег сигарету, и некоторое время сидел в кресле, глядя в потухший камин. Не перегнул ли я палку? Ведь Джулия только хотела быть со мной честной, потому и сказала все это. А я оттолкнул ее. Нет, я тоже стремился быть честным с нею, сказал ей правду. Ни за что на свете я не пойду на то, чтобы она отождествила нашу близость с примитивным физическим порывом. Надо дать ей время привыкнуть к мысли, что моя любовь – не просто сильнейшее влечение. Я ждал так долго не затем, чтобы теперь проявить слабость и все испортить. Она достаточно умна и скоро поймет – наши отношения значат для меня неизмеримо больше, чем очередное приключение. Надо только дать ей время.

Майкл потушил сигарету, о которой почти забыл, и поднялся наверх. Он закрыл за собою дверь, и на него навалилась вся бесконечная усталость прошедшего дня. Душ придется оставить на утро. Последние силы покинули его вместе со снятой одеждой. И все же, засыпая, он повторял про себя как заклинание, как молитву: «Надо дать ей время… Надо только дать ей время…»

Глава двенадцатая

Сельские будни

Яркое утреннее солнце, пробившееся сквозь неплотно задвинутые шторы, разбудило Джулию. Попытка спрятаться от него в подушках не удалась, нагретый шелк окончательно прогнал сон. Она потянулась, открыла глаза. Солнечные лучи весело играли на светлой обивке стен, вспыхивали на полированном дереве и в зеркалах, россыпью искр отражались в стекле и хрустале. Несколько минут Джулия любовалась игрой бликов, улыбаясь и ни о чем не думая. Потом она пошевелилась и с удивлением обнаружила, что спала одетой. Это открытие мгновенно вернуло ее к событиям минувшего дня. Она нахмурилась, села, опираясь на подушки, и принялась размышлять.

Зачем Майклу понадобилось называть все это любовью и таким образом переводить их отношения в серьезное русло? Это ставило ее в тупик. Может, надоело быть заложником собственной репутации повесы, и он решил попробовать себя в новом амплуа? Но почему именно со мной? Господи, как все сложно! Хуже всего, что теперь во мне живет желание, которое он разбудил, но которым почему-то не захотел воспользоваться.

Вспомнив свою вчерашнюю ярость, Джулия ударила кулаком по постели и рассмеялась. Чертов садомазохист! Как он смел так поступить со мной? Какую игру на сей раз задумал великий интриган Майкл Деворгейл? Зачем? И как теперь быть мне? Улизнуть потихоньку?

Но как раз этого она и не хотела. Во-первых, он ничем ее не оскорбил. Во-вторых, нельзя выставить себя неблагодарной скотиной после того, как он спас ей жизнь. В-третьих, должна же она понять, что все-таки происходит. А если все на самом деле так, как говорил Майкл?..

Как бы то ни было, глупо делать вид, что она обижена за вчерашнее. Тем более что это совсем не так. Ночью она вышла из себя только потому, что крайне устала. А сегодня, в свете нового сияющего дня, от ее гнева и утомления не осталось и следа.

Джулия легко сбежала вниз по лестнице, выскочила в сад и чуть не задохнулась от восхищения. Омытые сильным дождем, каждый лист, каждый цветок излучали свежесть. Плодовые деревья уже отцвели, бесчисленными белыми лепестками осыпав землю, но их крепкая молодая листва показалась Джулии еще прекраснее эфемерной белоснежной кружевной красоты, век которой короток.

Из распахнутого окна кухни ее окликнула миссис Робертс:

– Доброе утро, мисс. Хотите позавтракать в саду?

– Доброе утро. – Джулия устремилась обратно в дом. – Спасибо, не беспокойтесь, – сказала она, входя в кухню и выбирая яблоко из вазы с фруктами. – До ланча, кажется, уже недалеко. Слышно что-нибудь новое о последствиях наводнения? – спросила она, устраиваясь на табуретке. – Майкл вчера обещал показать мне, что там натворила вода, но, по-моему, придется самой туда идти.

– Не придется, – услышала она голос Майкла, входящего в кухню. – Я выполню свое обещание. Но сначала перекусим.

Джулия с радостью поняла, что не ощущает никакой неловкости. Свободно и доверчиво она посмотрела ему в глаза:

– Хорошо, как скажешь. Пойдем в сад?

Он кивнул и стал помогать миссис Робертс собирать поднос с завтраком на двоих. На нем были джинсы и простая клетчатая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами. Лицо немного бледнее обычного, зато, в отличие от вчерашнего, чисто выбрито. Они вышли в сад и уселись там за деревянным столом, накрытым льняной скатертью. Майкл налил ей чаю, пододвинул джем и мягко сказал:

– Извини меня за вчерашнее. Мне надо было подождать, пока улягутся все эти волнения. Я не тороплю тебя с решением, но помни, что я сказал тебе прошлой ночью. Все это правда. И когда ты позволишь мне, я… – Его рука, лежащая на столе, слегка дрогнула. – Просто я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя и буду ждать твоего ответа. Сколько понадобится.

– Ты делаешь мне предложение? Я правильно тебя поняла? – спросила Джулия спокойным голосом.

– Да. Я прошу тебя стать моей женой.

– И ты согласен ждать ответа?

– Согласен. – Он улыбнулся.

– Как это мило с твоей стороны, – пробормотала Джулия. – Кажется, положено отвечать: «Вы оказали мне честь, сэр». Мне, в самом деле, очень лестно, я не шучу, – добавила она, заметив в глазах Майкла огонек досады. – Но, как ты правильно сказал, это не очень вовремя. Теперь я даже не знаю, как быть – то ли уехать отсюда, чтобы иметь возможность не опозориться на защите диссертации, то ли…

– Тебе не нужно уезжать, – решительно перебил ее Майкл. – Конечно, ты вольна располагать собою как хочешь, но…

– Майкл, я же не сказала «нет». И не сказала, что сию минуту уеду. Мне приятно твое общество, иначе я не была бы здесь, – Его лицо просветлело. – Меня к тебе очень тянет, и ты это знаешь. Но я должна убедиться, что наши чувства – не просто влечение. Нужно время, ты сам говорил.

– Да, и я готов ждать сколько угодно, – твердо повторил он. – Я готов на все, лишь бы ты не сомневалась во мне. И в себе.

Она протянула ему руку.

– Спасибо, Майкл. Если честно, я не ожидала от тебя такой прямоты и благородства и очень ценю эти качества. Спасибо за то, что не постеснялся их передо мною обнаружить.

Он задержал ее руку в своей.

– Я слишком дорожу тобою, Джулия, чтобы быть несдержанным. Боюсь потерять тебя. Хочу, чтобы ты пришла ко мне сама и не на одну ночь. Я давно устал от женщин, которые ждут от меня только секса и удовлетворения своих амбиций. Ты не такая. Я хочу всегда быть с тобою рядом, стать для тебя самым лучшим и самым любимым. Скажи, что я должен сделать для этого?

Джулия ощутила, как внутри у нее что-то задрожало от этих слов. Чтобы скрыть смущение, она с улыбкой опустила глаза и разломила булочку.

– Ну, прежде всего, я чувствую себя намного свободнее, когда ты не источаешь на меня свое знаменитое обаяние по полной программе. Вот как сейчас. Конечно, я понимаю, порой это уже не зависит от твоей воли, но все же, Майкл, не забывай, что ты не на сцене, – шутливо закончила она. – Ах, и почему ты не стал актером? Мир потерял великое драматическое дарование. Майкл покачал головой.

– Прекрати, Джулия. И ты туда же! Ладно, так и быть, постараюсь умерить свой пыл. Но как только получу ответ… Ничто не сможет сдержать меня.

– Звучит угрожающе, – засмеялась Джулия, подумав, что Майкл, похоже, даже не сомневается в ее согласии. Но в этот момент она не могла на него сердиться.

– Да, вчера днем звонил Брайан, – вдруг вспомнила Джулия, – интересовался, как у нас дела. Хотел поговорить с тобой, а я не знала, ни где ты, ни что происходит. Надо сообщить ему, что все в порядке.

Майкл покачал головой.

– Я должен был догадаться, кто тебя разбудил. Конечно же, этот паршивец принялся названивать по телефону. Я убью его.

– Не стоит. Он сделал это очень вовремя, иначе я проспала бы все на свете.

– Не волнуйся, – сказал Майкл ехидно, – насколько я знаю Брайана, они с Николь заявятся к нам в самое ближайшее время и у тебя еще будет возможность поблагодарить его лично.

Джулия хотела возразить, что не в благодарностях дело, но Майкл решительно поднялся:

– Если ты закончила с завтраком, пошли, осмотрим место происшествия. А то из твоих жалоб миссис Робертс может сделать вывод, что я деспот.

– А разве это не так? – поддела она его, вскакивая из-за стола. – Идем скорее. Вчера я весь день была послушной девочкой и делала все, как ты велел. Но должна же я, наконец, увидеть, что там произошло.

Майкл невесело улыбнулся.

– Должна. Но предупреждаю – зрелище не из приятных.

Джулия притихла. Она вспомнила, каким расстроенным и опустошенным выглядел вчера Майкл, вернувшись, домой. Вспомнила горькую складку у его губ, его усталый отрешенный взгляд, когда он рассказывал ей о случившемся на реке несчастье. Волна нежности снова захлестнула ее, как и вчерашней ночью. Они в молчании прошли через сад и спустились к реке.

Еще издали Джулия заметила, как изменился пейзаж. Там, где раньше цвели чудесные заросли боярышника, ольхи и подбережника, где к тихим заводям задумчиво склонялись старые дуплистые ветлы, теперь зияли обвалы, будто срытые экскаватором. От плотины не осталось и следа. Селевой поток вырвал и унес даже старинные бревенчатые шоры, на которых она покоилась. Небольшая запруда исчезла. Вода здесь схлынула и обнажила дно, усеянное обломками деревьев и множеством камней. Густая трава нижнего выгона выглядела так, словно по ней провели гигантским гребнем.

Подойдя к одному из обвалов, Джулия боязливо заглянула вниз. Уровень воды в реке стал почти прежним, но как же изменилось все остальное! Еще два дня назад здесь, в увитых хмелем ольховых зарослях, цвели фиалки, а воздух был полон ароматов весны и птичьего щебета. Где-то тут было гнездо малиновки. Где теперь эти птицы? Что стало с их домом? Она отвернулась от берега и едва не расплакалась. Сколько времени понадобится, чтобы этот уголок снова стал прежним? Чтобы сюда вернулись его обитатели – птицы и семейство толстеньких ондатр, чьи забавные игры она недавно с таким любопытством наблюдала?

Джулия отошла от реки к одному из уцелевших деревьев, опустилась на землю и разрыдалась. Это были слезы жалости и бессилия, и она не могла, да и не хотела сдерживать их. Поначалу ей было даже безразлично, что ее могут заметить работники усадьбы, продолжавшие под руководством Майкла расчищать русло и берега. Но немного погодя она все же взяла себя в руки, поднялась, решительно вытерла слезы и двинулась к Майклу.

– Я остаюсь здесь работать. Если у тебя не найдется сапог для меня, буду работать в кроссовках. Ведь надо как можно скорее убрать этот мусор, не так ли? – Она обвела взглядом берег.

Несколько секунд Майкл внимательно изучал ее, потом рассмеялся.

– Ладно, действуй. Вижу, спорить бесполезно. Эти парни объяснят тебе, что делать. Я проведаю овец и присоединюсь к вам позже. – На секунду он задумался. – Только в кроссовках ты много не наработаешь. Вот что. Загляни к садовнику. Может, у его жены найдутся сапоги поменьше. Джек! – зычно крикнул Майкл. – Парсонс!

К ним подошел плотный краснолицый мужчина в изрядно заляпанном грязью комбинезоне.

– Да, сэр?

– Это мисс Герардини. Сейчас она сходит к Джеймсу и переоденется. Лишние руки нам не помешают, особенно если вложить в них, скажем, грабли. Покажешь, как ими орудуют. Все, я должен идти. – Он удалился почти бегом.

– В самом деле, поможете, мисс? – недоверчиво спросил Парсонс.

– Да, – решительно кивнула Джулия. – Я просто не могу спокойно смотреть на все это.

– Дорогу к садовнику знаете?

– Да.

– Отлично. Жена у него покрупнее вас будет, но без сапог вы тут увязнете. Будете сгребать всякую мелочь. Видите, нас мало. Мистер Деворгейл вызвал бригаду с техникой, но подкрепление прибудет только послезавтра. – Он скептически взглянул на ее руки. – Не забудьте взять рукавицы.

Поначалу грабли показались Джулии вполне удобным инструментом, но уже через полчаса она пожалела, что редко заглядывала в этом году в тренажерный зал. Плечи ныли, под тяжелой курткой, позаимствованной у садовника, тело покрылось потом, ноги то и дело увязали в грязи. В конце концов, один сапог застрял намертво. Джулия дернулась, ее нога выскочила из большого, не по размеру сапога, и горемыка, потеряв равновесие, плюхнулась прямо в чавкающее месиво.

Парсонс и какой-то парень подбежали, когда она уже изрядно извозилась.

– Не ушиблись, мисс?

– Нет, – бодро объявила Джулия. – Солнце подсушит.

Часа через два она, чумазая и взмокшая, внешне уже ничем не отличалась от остальных. Но больше всего досаждали комары. Мерзкие твари вились стадами и злобно жужжали, словно пытаясь прогнать людей и навечно воцариться в своем новом болоте. Как бы не так! Это не ваши владения! – думала Джулия, граблями и руками яростно растаскивая очередной завал – мешанину из веток, речного ила, какого-то мусора. Вот бы удивились друзья, увидев мой трудовой энтузиазм, про себя усмехнулась она. А, в самом деле, почему я это делаю? Ведь не напоказ же. Майкл и тот не видит. Возится там со своими овцами…

Солнце постепенно подсушило землю, ноги уже не увязали так сильно, а легкий ветерок наконец-то отогнал комаров. Хаос, царивший утром на берегу, постепенно отступал. Почти весь мусор удалось собрать в кучи, его вывезут завтра, как только завершится ремонт размытой дороги. Мужчины убирали последние крупные стволы деревьев. Джулия как раз тащила к куче очередную сломанную ветку, когда услышала шум приближающегося автомобиля.

Она подняла голову. Черный сверкающий кабриолет не спеша катил по дороге вдоль широкого откоса, спускающегося к реке. Джулия в удивлении уставилась на него. Она ожидала увидеть что угодно – машину ремонтной службы, автомобиль кого-нибудь из местных фермеров, наконец, элегантный «ауди» своей матери, но никак не этот умопомрачительный музейный экспонат. Вдруг до нее дошло. Брайан!

И точно, из кабриолета вышли Брайан и Николь. Джулия превратилась в соляной столб. Николь выбрала для выезда «в свет» прекрасно сшитый костюм цвета свежих сливок и изящные туфельки, а Брайан – безупречного покроя пиджак и твидовые брюки. Ни дать ни взять настоящие британские аристократы.

– Вот, Николь, – театрально простер руку Брайан, – мир после ядерной катастрофы. Кругом потоп и разрушение, а людишки копошатся, пытаясь продлить свое жалкое существование. Вон та девушка с граблями… – Он указал на Джулию, явно не узнавая ее в этом мокром и перепачканном джинсово-резиновом существе. – Что она делает своей палкой-копалкой? К чему труд, когда мир рухнул и погрузился в хаос и мглу?

– Возможно, ищет моллюсков на обед, – подыграла брату Николь.

– То есть, выковыривая их, создает из хаоса порядок, – глубокомысленно заметил Брайан и погрузился в раздумья.

Джулии захотелось запустить в него граблями. Ей сейчас было не до шуток. Отшвырнув в сторону ветку, она решительно двинулась вверх по склону, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение лица Николь при ее приближении.

– Джулия?.. – через мгновение Николь пришла в себя, чего нельзя было сказать о Брайане. – Ну, знаешь ли! Я всегда подозревала, что Майкл способен на многое, но на такое…

– Майкл тут ни при чем. Это целиком моя инициатива, – с расстановкой произнесла Джулия, мрачно глядя на Брайана, который продолжал стоять с отвисшей челюстью. – Закрой рот, Брайан. Это я. Здравствуй.

Брайан, наконец, обрел дар речи:

– Я не ожидал, что Майкл использует в своих владениях детский труд, – сказал он, улыбаясь. – Я думал, ты еще отсыпаешься после ночного похода.

– По-твоему, у меня сонная болезнь? – ехидно заметила Джулия.

– Хватит вам пикироваться, – примиряюще сказала Николь. – Садись в машину, Джулия, мы подбросим тебя до дома. Ни я, ни Брайан не предполагали, что здесь как после бомбежки. Дозвониться до вас сегодня было просто невозможно. Кстати, а где Майкл? Где этот рабовладелец?

– Кто знает, – отмахнулась Джулия. – Скорее всего, возится со своими бесценными овцами.

– Легок на помине. – Брайан кивнул в сторону верхнего выгона, откуда к ним приближался Майкл в сопровождении седовласого человека в очках.

– Джулия, как ты? – издали спросил ее Майкл, отвлекаясь от беседы со спутником. – Познакомься, это доктор Пауэлл, наш ветеринар. Джулия Герардини, моя кузина.

Последовал обмен рукопожатиями. Майкл, наконец, остановил свой взор на Брайане и Николь и непринужденно произнес:

– Вы очень кстати, друзья. Вижу, мой «ягуар» вы не пригнали. Ну да ладно. Брайан, знаешь, чем стоять тут, пялясь на Джулию, лучше окажи мне услугу. Сгоняй в город, отвези мистера Пауэлла домой. Заодно прихватишь кое-какие лекарства, доктор даст тебе список. А то мы здесь второй день как на острове.

Брайан открыл было рот с явным намерением возмутиться такой бесцеремонностью, но Майкла неожиданно поддержала Николь:

– Действительно, Брайан, не развалишься же ты. Одна нога здесь, другая там. – Она подтолкнула брата к машине. – Давай, проветрись, а мы пока вымоем Джулию.

Брайан беспомощно взглянул на всех по очереди, словно ища сочувствия, но, так и не найдя, махнул рукой и уселся за руль. Пораженная быстротой и безжалостностью расправы, Джулия молча смотрела, как кабриолет скрылся за поворотом дороги.

– А кто болен, Майкл? – спросила Николь.

– Скорее всего, овцы, – с плохо скрываемым сарказмом сказала Джулия, вспомнив насмешки Николь и чувствуя, что непринужденные манеры всей этой компании начинают ее бесить. – Вы идите, а я там еще не все закончила со своей палкой-копалкой.

Николь взяла ее за локоть.

– Извини нас. Мы не хотели никого обидеть. Ты же понимаешь, мы шутили. – Она заглянула Джулии в глаза. – Не сердишься?

– Нет, – помолчав секунду, ответила та.

– А что произошло? – спросил Майкл, взглянув на Джулию.

– Брайану вздумалось пофилософствовать, – ответила за нее Николь. – Теперь, кажется, вся оставшаяся жизнь у него уйдет на то, чтобы вымолить прощение.

Глава тринадцатая

Колыбельная

Они вернулись домой уже в сумерках. Почти не чувствуя рук и ног, но чрезвычайно довольная собой, Джулия сразу же удалилась в ванную. Быстро вымывшись и одевшись, она спустилась вниз и увидела Брайана, который тут же кинулся к ней. Джулия остановила его решительным жестом. Она прилагала все усилия, чтобы не улыбнуться – такой растерянный и забавный был у него вид.

– Дорогая, позволь мне надеяться, что я искупил свою вину и прощен? – умоляюще спросил он, склонив голову набок и глядя на Джулию, словно провинившийся пес. – Ты не представляешь себе, как…

Джулия рассмеялась.

– Ладно, ты прощен. Спасибо, что съездил в город. Ты нам очень помог. Есть хочешь? Идем, я что-нибудь приготовлю.

Брайан просиял и направился следом за ней в кухню, откуда обоих тут же выставила миссис Робертс, безапелляционно заявив:

– Нет уж, мисс. Я сейчас все сама вам подам.

Молодые люди послушно вышли на террасу.

– Интересно, куда подевалась Николь? – вслух подумала Джулия, усаживаясь за стол.

– Джулия, – Брайан придвинул свое кресло поближе к тому, на котором сидела она, – неужели я никогда не услышу от тебя ничего, что не касалось бы моей сестры? Давай лучше поговорим о тебе.

– Обо мне? И что бы ты хотел узнать?

– Многое. Все. Почему ты живешь не в Англии, а в Италии? Ты ведь наполовину англичанка?

– А наполовину итальянка, – засмеялась Джулия. – Видишь ли, мой отец…

В этот момент на террасе появились Николь и Майкл.

– Боюсь, вынужден снова вас покинуть, – бросил с порога хозяин дома. – В одной из овчарен опять неприятности.

– Майкл, я привез лекарства, – сказал Брайан, поспешно поднимаясь. – Там, в холле, на столе.

– Спасибо, они как раз кстати.

– А что случилось?

– Случилось наводнение. И в результате у многих животных теперь простуда. Все, я должен бежать.

Джулия только беспомощно вздохнула. Боже, ну и жизнь!

– Теперь я вижу, что мы действительно не вовремя приехали, – светски улыбнулась Николь. – Братец, нам не пора?

– Не спешите, – поспешно возразила Джулия. – Нам всем не мешает подкрепиться.

Миссис Робертс принесла поднос с аппетитной снедью.

– Спасибо, я с удовольствием выпью кофе, – быстро согласился Брайан, бросив на сестру взгляд, в котором отчетливо читалось: «А не пойти ли тебе снова куда-нибудь прогуляться?». Джулии стало немного неловко. Не успела Николь отреагировать, как на пороге опять возникла миссис Робертс.

– Простите, мисс, – обратилась она к Джулии, – вас просят к телефону. Сэр Уильям.

Извинившись, Джулия вышла в холл. Как дядя узнал, что я здесь?

– Алло, дядя? – спросила она, взяв трубку. – Рада тебя слышать.

– Здравствуй, моя девочка. – Голос пожилого джентльмена звучал бодро. – Я в Левенс-холле. Вернулся вчера из Люцерна. Почему ты не сказала мне, что собираешься в наши края?

– Все получилось спонтанно. Неожиданно перенесли на неделю дату защиты диссертации. А как твое здоровье?

– Приезжай ко мне, я хочу тебя видеть. Со мною все в порядке, не волнуйся. Когда у тебя защита?

– Послезавтра.

– Приезжай завтра. Я пришлю за тобою машину и потом лично отвезу тебя в Оксфорд. Согласна?

– Конечно, но…

– Извини, что тороплю события, но мне действительно необходимо поскорее тебя увидеть.

– Дядя, что случилось? – заволновалась Джулия. – Скажи мне. Что-нибудь с твоим здоровьем?

– Я чувствую себя великолепно. Хочу поговорить о тебе, о твоем будущем.

– Хорошо. Конечно, я приеду.

– Тогда до завтра, Джулия. Я пришлю машину в одиннадцать, подойдет?

– Да. До встречи, дядя.

– Целую тебя. До встречи.

Джулия медленно повесила трубку. Неужели завтра я уеду отсюда и все кончится? Как странно. И как изменилась за эти несколько дней моя жизнь. Она вышла на террасу и молча уселась в свое кресло. Николь тут же затеребила ее:

– Мы с Брайаном обсуждаем, чем помочь Майклу. Он тут борется со стихиями от рассвета до заката, и рядом с ним чувствуешь себя распоследней праздной скотиной. Конечно, в качестве рабочих от нас вряд ли будет толк, но, может, он примет финансовую помощь?

– Возможно. – Джулия неуверенно пожала плечами. – Спросите его самого. А что касается распоследней скотины, то скорее это относится ко мне.

– Почему?

– Послезавтра у меня защита диссертации, – развела руками Джулия. – Вы не поверите, но из-за всех этих событий я о ней почти забыла. Придется уехать завтра. А мне так не хочется.

Она могла бы этого не говорить, все чувства ярко читались на ее лице. На террасе воцарилось почти траурное молчание. Немного погодя его нарушил Брайан:

– А потом? Потом ты вернешься?

– Господи, какой ты ребенок, Брайан! – со смехом воскликнула Николь. – Потом мы приедем поздравить Джулию с защитой. Ладно, я вас ненадолго покину. Но предупреждаю: стоять на стреме не буду! – Она звонко рассмеялась и вышла в холл.

– Невиданная снисходительность, – заметил Брайан, когда сестра ушла.

Джулия чувствовала, что он смущен и не знает, как начать разговор. И тогда улыбнулась ему нежно и совершенно безответственно, прекрасно сознавая, что делать этого не следует.

– Кажется, у нас не так много времени, – глухо произнес Брайан. – Но я все-таки должен кое-что сказать тебе. Не знаю, какие у тебя отношения с Майклом и почему он смотрит на меня волком. Не в этом дело… Просто я… – В его голосе странно смешались растерянность и страсть. – Я еще не встречал такой девушки, как ты! Мне безумно жаль, что мы… Но этого и следовало ожидать… – Он безнадежно пожал плечами.

– Брайан, ты прелесть, – ласково промолвила Джулия, касаясь его рукава. – Ты мне очень нравишься. И Майкл ревнует не к тебе.

Брайан покачал головой:

– Конечно же, у тебя друг в Италии.

Под его откровенно восхищенным взглядом Джулия покраснела. Она почему-то чувствовала себя виноватой и опять поступила непоследовательно, – взяла Брайана за руку и, подняв на него глаза, робко спросила:

– Но ведь мы друзья?

Тут, естественно, произошло то, что и должно было произойти: Джулия и оглянуться не успела, как оказалась в его объятиях, его губы коснулись ее губ.

– Брайан!

Он послушно отпустил ее.

– Прости. Прости меня, Джулия! Я… – Он снова было рванулся к ней, но на пороге появилась Николь.

– Тысяча извинений, что прерываю ваш диалог. Сюда идет Майкл. Мне показалось, вам будет интересно об этом узнать, – невинно добавила она, усаживаясь в кресло. – Хозяин этого дома как будто не в духе. А вдруг ему не понравится ваш водевиль?

Джулия мгновенно представила, как они с Брайаном выглядели со стороны, и не смогла сдержать смеха. Она встретилась глазами с Николь, и обе расхохотались.

– По какому поводу веселье и разбросанная мебель? – мрачно спросил Майкл.

Только тут Джулия заметила, что Брайан опрокинул одно из кресел. Слава Богу, что не снес стол, мелькнуло у нее в голове.

– Хватит дуться, Майкл, – задорно сказала Николь. – Нам весело, жизнь прекрасна. И мы придумали, как тебе помочь!

– Да неужели?

– Да; – гордо заявила она. – Мы с Брайаном решили последовать примеру Джулии и поучаствовать в восстановлении плотины. А ты думал, мы бросим тебя в беде?

Майкл устало усмехнулся.

– Ладно. Поговорим об этом завтра. А сейчас я был бы рад повеселиться с вами, но у меня раскалывается голова. – Он направился к выходу. – Если будете сидеть до утра, постарайтесь не очень орать. Комнаты для гостей наверху, в левом крыле.

– Наш любезный хозяин нас выставляет! – пропела Николь.

– Ничего подобного, – невозмутимо заявил тот. – Просто я иду отдыхать. Сдается мне, сегодня я это заслужил.

Вскоре Николь выволокла упиравшегося брата на улицу и чмокнула Джулию в щеку.

– Джулия, ты чудо. Непременно увидимся еще. Удачной тебе защиты! – Она села за руль, и роскошный «Астон Мартин» бесшумно заскользил прочь, ярко освещая фарами темноту.

Джулия медленно вернулась в дом. Света в холле не было. Она чертыхнулась, безуспешно пытаясь нащупать выключатель. Тут кто-то обнял ее за плечи. Она вскрикнула от неожиданности и обернулась:

– Майкл! Ты вроде спать собрался? А вместо этого бродишь по дому и заставляешь людей подпрыгивать от страха.

Он засмеялся.

– Все равно – не зажигай света, Джулия. Зачем? Взгляни, какая луна.

Огромный сияющий круг луны и правда, показался над темными верхушками деревьев.

– Кажется, я знаю, чего не хватает в такую ночь для полного счастья, – тихо произнес Майкл, и в тот же миг горячее дыхание его губ обожгло ее рот нестерпимо дразнящим поцелуем.

– О, Майкл… – прошептала Джулия, когда он отпустил ее. – Мы же договорились.

– Разве? – нежно спросил он. – Только полный кретин может удержаться от поцелуя, когда ты так близко. Я бы хотел медленно раздеть тебя прямо здесь и ласкать всю эту бесконечную ночь. Но я не сделаю ничего, пока ты не скажешь, что любишь меня.

– Майкл, ты же знаешь, я… Он приложил палец к ее губам.

– Шшш. Не говори ничего, пока не будешь уверена. Ладно? У меня ощущение, что мы не виделись тысячу лет. Я безумно соскучился.

– Я тоже.

Обнявшись, они вышли в залитый лунным светом сад и устроились на заваленном подушками садовом диване. Вечер был тихим и теплым. Джулия чувствовала себя счастливой и не знала, как сказать Майклу, сто завтра должна уехать. Сердце у нее сжалось. Не говорить ничего? Смотреть в его чудесные глаза и чувствовать себя обманщицей? Нет.

– Майкл, – собравшись с духом, тихо начала она, – послезавтра у меня защита.

– Волнуешься? – ласково спросил он, касаясь губами ее виска. – Не надо. Все пройдет великолепно.

– Не в этом дело. Сегодня из Левенс-холла звонил дядя Уильям. Очень просил меня незамедлительно приехать.

– Ему стало хуже?

– Говорит, нет, напротив. И голос бодрый. Сказал, что хочет поговорить обо мне.

– Так ты из-за этого переживаешь?

– Я обещала быть у него завтра. Как не хочется уезжать отсюда!.. – Джулия в отчаянии обернулась к Майклу. – Из Левенс-холла придется сразу отправляться в Оксфорд. Майкл, у меня чувство, что я больше не вернусь сюда, в эту жизнь.

– Что за чепуха, Джулия! – Его глаза засветились радостью. – Я приеду и заберу тебя прямо у ворот колледжа. И впереди у нас будет все лето. Вся жизнь.

– Ах, ты не понимаешь. Прошлой ночью был момент, когда мне хотелось бежать отсюда, куда глаза глядят, а теперь… Мне нужно время, чтобы понять, что со мной происходит. За эти дни случилось так много всего.

– Я понимаю, – мягко сказал он. – Жизнь вдруг понеслась вскачь, и тебе трудно. Но ты обязательно скоро все поймешь. А пока не думай об этом. Ты устала. Посидим еще немного, а потом я уложу тебя спать.

Джулия откинулась на спинку дивана, ее длинные шелковистые волосы разметались по подушкам, стройная шея смутно белела в темноте.

– Никогда не думала, что мы когда-нибудь будем сидеть вот так вдвоем, – задумчиво произнесла она. – И мне будет хорошо и спокойно как никогда. Я всегда боялась тебя. Ты и не представляешь, как смущал меня.

– Рад, что теперь все по-иному. Значит, ты доверяешь мне.

– Да, – прошептала Джулия, удивляясь собственным ощущениям. – Как такое могло случиться?

– Потому что должно было случиться. Боюсь, ты не представляешь, как я тебя люблю.

– Не будем пока говорить об этом, – попросила она. – Я ведь считала тебя холодным, избалованным донжуаном, которому наплевать на всех и вся. У меня и в мыслях не было, что ты можешь быть другим. Боже, мне так жаль.

– Не надо ни о чем жалеть. Все происходит потому, что должно произойти, и тогда, когда должно – не раньше и не позже.

– Но я была несправедлива к тебе! Я всегда ненавидела предубеждения, а сама столько лет прожила с ними. Это ужасно.

– Милая моя, ты жалеешь о том, что мы не узнали друг друга раньше? Ты еще очень молода и вряд ли поймешь, каким эгоистом я был, когда ты впервые влюбилась в меня. Думаешь, я ничего не знал об этом? – Майкл улыбнулся. – Нет, Джулия, я это чувствовал. Но тогда я был другим. Только недавно понял, что наконец-то стал достоин тебя, твоей любви. И понял, как она нужна мне. А сейчас идем-ка спать. У тебя глаза закрываются.

Он поднялся и протянул ей руки. Джулия подала ему свои и молча последовала за ним в дом. У дверей ее комнаты они остановились.

– Спокойной ночи, дорогая.

Полумрак придал Джулии сил. Она крепко сжала руки Майкла.

– Останься, – нежно попросила она. – Побудь со мной еще немного. Я знаю, с моей стороны неприлично просить об этом, но… Мне бы так этого хотелось! – Ее голос задрожал. Джулия опустила голову и замерла, борясь со слезами. Майкл молча смотрел на нее и наконец, тихо сказал:

– Хорошо. – И отворил дверь.

Они вошли в комнату. На полу лежал серебряный свет луны. Чувствуя, как подкашиваются колени, Джулия обернулась к Майклу. Что я делаю? – пронеслось у нее в голове. Но это должно произойти. Господи, пусть произойдет! Тогда я избавлюсь от наваждения.

Она порывисто обняла Майкла, прижалась к нему и ощутила трепет, пробежавший по его телу. Значит, страсть так же сильна в нем, как и в ней. Она чуть отстранилась, пытаясь непослушными пальцами расстегнуть его рубашку, но Майкл задержал ее руки. Она подняла голову.

– У меня сейчас лопнет сердце. Если это не любовь, то я не знаю, что это…

Они стояли в лунном луче.

– Желание.

– Но я не хочу с ним бороться!

Она увидела, как дрогнули его губы.

– А я хочу любви. Ты понимаешь меня, Джулия? Любви. Кого ты любишь, Франко или меня?

– Это жестоко! – вырвалось у нее.

– Да, жестоко. А не жестоко поступать так со мной?

Джулия разразилась слезами. Майкл обнял ее и усадил на диван.

– Прости, я не хотел делать тебе больно, – ласково сказал он. – Но это единственный способ вернуть тебя к реальности, к которой ты упорно не желаешь возвращаться. Не заставляй меня повторять то, что я уже тебе говорил. Не хочу проснуться утром и узнать от тебя, что все было ошибкой.

– Так что же мне делать? – в отчаянии прошептала она.

– Успокоиться. Постараться понять себя. Ей-богу, вот уж не предполагал, что ты из тех, кто сначала действует, а думает после.

Джулия рассмеялась сквозь слезы, немного приходя в себя.

– Когда ты рядом, я вообще ничего не соображаю.

Он положил ей руку на плечо.

– Ты самый восхитительный ребенок из всех, кого я знаю, Джулия. Я не должен был входить сюда. Но теперь останусь, потому что чувствую – без колыбельной ребенок уж точно не уснет.

– Ты прав!

Джулия радостно ухватилась за это предложение, готовая на что угодно, лишь бы удержать Майкла хоть на полчаса. Пока он ходил за гитарой, она быстро умылась, переоделась в пижаму и уселась на кровати. Вернувшись, Майкл непринужденно устроился на пуфике возле постели.

– Чувствуешь себя спокойнее, когда между нами этот инструмент? – не удержавшись, поддела его Джулия.

– Не заставляйте меня доказывать обратное, моя прекрасная леди. Лучше примите в дар от бедного трубадура балладу о верной любви. – Майкл склонил голову в изящном поклоне.

Когда он запел, Джулию вновь поразил его гибкий, чувственный, от природы богатый оттенками голос. А чарующая мелодия словно опутала ее сердце золотой сетью волшебства.

… Смолк в тишине последний аккорд. Джулия медленно подняла голову и тихо попросила:

– Спой еще.

– Моя госпожа, взгляните на руки вашего раба и пожалейте его. Если в вас есть хоть капля милосердия, позвольте ему отдохнуть.

Джулия оглядела протянутые ей ладони. Кисти удивительно благородной формы были покрыты ссадинами и мозолями. Она нежно взяла их в свои.

– Иди сюда, – позвала она. – Рыцарь, вы заслужили награду. Мне кажется, я люблю вас.

Майкл замер. Джулия вздрогнула под его взглядом.

– Джулия, это уже не игра, – глухо произнес он. – Неужели ты не понимаешь? Если это случится сейчас, я уже никуда не отпущу тебя. Ни завтра, ни послезавтра. Ты готова к этому? Ты понимаешь, что говоришь?

– Я сказала «мне кажется»… – тихо повторила она. – Но, Майкл, я не хочу, чтобы ты уходил.

– Знаю, но остаться не могу. Забавы с мечом целомудрия сегодня не для меня. Я уже провел одну такую ночь. Ни один мужчина не способен на большее. Если все произойдет сейчас, утром у тебя уже не будет выбора, пойми. Ты выйдешь отсюда моей женой либо не выйдешь вообще… Моим силам тоже есть предел. Пожалей меня, Джулия. Ведь завтра ты уедешь, а я…

Больше всего на свете Джулии хотелось сказать: «Я люблю тебя, Майкл», и забыть обо всем в его объятиях. Она чувствовала, как он ждет этих слов – без всяких «кажется», но не могла произнести их. Это было бы нечестно: она все еще помнила Франко. Она могла ошибиться. Поэтому Джулия, собрав волю в кулак, сказала:

– Ты прав, Майкл. Не сегодня. Но очень скоро я буду знать и отвечу тебе. Спокойной ночи.

Он поцеловал ее руки и поднялся.

– Спокойной ночи, любимая.

Утром с мокрыми от слез глазами Джулия уселась в машину. Она только что расцеловалась с миссис Робертс и пожала руки всем пришедшим проводить ее. Удивительно, как много их оказалось. Такое внимание очень тронуло ее, а рукопожатие Майкла заставило напрячь все силы, чтобы не разрыдаться.

Я увижу его завтра, повторила себе Джулия, когда машина тронулась с места. Завтра он приедет в Оксфорд. Это время показалось ей вечностью. Боже, что с нею творится? Может быть, та давняя, полудетская любовь никогда не умирала в ней, а лишь затаилась в дальнем уголке сердца и вот теперь этот костер вспыхнул вновь?.. Сейчас ей казалось, что она всегда любила Майкла. Боже, что теперь будет? Ведь я воображала, что без ума от Франко и мечтаю только о нем! Как я могла так ошибаться? Стоило провести несколько дней с Майклом, и я уже не представляю, как жить без него. Неужели я настолько испорчена? Как он прямодушен, как терпелив со мной! Любой другой мужчина поспешил бы просто воспользоваться моментом. Неужели Майкл действительно любит меня?..

Джулия все еще боялась в это поверить, но чувствовала себя бесконечно счастливой. Полночное признание перевернуло ее жизнь.

Глава четырнадцатая

Страсти разгораются

Сэр Уильям ждал племянницу на ступенях Левенс-холла. Джулия выскочила из машины и очутилась в его объятиях.

– Здравствуй, моя девочка!

– Дядя, вот и ты! – Она поцеловала его. – Заставил меня поволноваться, но выглядишь замечательно! Рассказывай скорее, как твои дела! Как ты себя чувствуешь?

Они вошли в дом и анфиладой высоких комнат прошли в так называемую Розовую гостиную – небольшой светлый зал, чей купольный потолок сиял итальянскими фресками, изображающими триумф богини утренней зари. Стены и мебель здесь были затянуты нежно-алым шелком, а большие зеркала и удивительный узорчатый мраморный пол завершали великолепную картину. Левенс-холл был построен в шестнадцатом столетии неким королевским фаворитом и два века спустя приобретен у его разорившихся потомков одним из состоятельных Деворгейлов. Сэр Уильям шутил по этому поводу, что у Деворгейлов и тогда была губа не дура. Что, правда, то, правда. Просторный, но не помпезно-огромный, наполненный произведениями искусства, этот дом действительно представлял собою истинную драгоценность.

– Как приятно снова увидеть тебя здесь! – сказал сэр Уильям, когда они уселись на обитый шелком диван. – Неужели скоро ты снова вернешься в Италию? Альпы – замечательное место, я бы поселился там, поближе к тебе, но что мне делать со всем этим? – Он обвел рукою гостиную. – Как ты думаешь?

– Я думаю, горный климат пошел тебе на пользу, – улыбнулась Джулия. – И очень рада за тебя. А насчет Альп… Было бы здорово! Гуляли бы с тобой по горам! Мы с Майклом… – Джулия прикусила язык, но было уже поздно – выражение лица сэра Уильяма изменилось, и он внимательно посмотрел на племянницу.

– Джулия, меня очень беспокоит один вопрос. Могу я задать его тебе? – негромко спросил он.

– Конечно.

– Прости, что лезу не в свое дело, но тебе не кажется странным внезапное внимание твоего кузена?

Джулия почувствовала, что краснеет. Наверное, дядя о чем-то догадался по моему счастливому виду. Надо честно рассказать ему.

– Почему ты не любишь Майкла? Я знаю, не любишь, – повторила она, заметив его протестующий жест. – Да, к Майклу трудно относиться непредвзято. Думаешь, я, как и все, попала в сети его знаменитого обаяния? Если бы ты знал, дядя, как многое за этим скрывается! Если бы ты видел Майкла в эти последние дни! Мне вдруг показалось, что передо мною совершенно незнакомый человек – добрый, ласковый, внимательный.

И Джулия, волнуясь, рассказала сэру Уильяму обо всем, что произошло с ней после ночной бури. Дядя слушал серьезно и без улыбки, а когда она умолкла, ласково потрепал по плечу.

– Возможно, мое отношение к Майклу действительно грешит необъективностью. Но все же, девочка, его репутация ловеласа тебя не смущает?

– Ах, вот ты о чем! – Она улыбнулась. – Хорошо, давай начистоту. Где список разбитых сердец и искалеченных судеб, который можно вменить в вину Майклу? Все с удовольствием сплетничают о нем, но почему еще никто не смог назвать мне ни одного имени? Может быть, ты знаешь? – Сэр Уильям покачал головой. – Я уверена, Майкл просто оказался заложником собственной внешности.

– Джулия, – прервал ее Уильям, – ты влюблена в него?

Она знала, что следует ожидать этого вопроса, но все-таки оказалась к нему неготовой.

– Пока не знаю. Но он сделал мне предложение, – сказала она, чувствуя странную неловкость.

– И что ты ответила?

– Я обещала подумать. – Она беспомощно улыбнулась. – Не понимаю, что со мной происходит. Глупо, правда?

Уильям ласково заключил ее в объятия.

– Ничего глупого, моя радость. Хотя мне скоро семьдесят, я не всегда был стариком.

Джулия подняла к нему лицо и радостно улыбнулась:

– Значит, ты не сердишься на меня?

– Ну что ты. Просто волнуюсь за тебя. Ведь тебе предстоит сделать выбор, и я хочу, чтобы ты сделала его правильно. Самое ужасное, – вдруг добавил он, – прожить жизнь не с тем человеком.

Джулия вздрогнула и в тревоге посмотрела на дядю:

– Почему ты так говоришь?

– Потому что знаю. – Его серые глаза потемнели, и Джулия внезапно поняла, как похожи сэр Уильям и Майкл – оба высокие, статные, с гордой посадкой головы.

– Ты не представляешь себе, Джулия, что значит прожить всю жизнь с одним человеком, а любить другого. Не представляешь, к какому страшному отчуждению от мира это приводит.

– Что случилось? Расскажи мне! Кто была эта женщина? – Джулия сжала его руки, словно желая облегчить боль, которая искажала сейчас его черты. – Она не любила тебя?

– Любила. Я сам во всем виноват. – Сэр Уильям освободил руки из ее ладоней и отошел в глубь комнаты. – Я был женат и не был счастлив. Полюбил по-настоящему уже, будучи зрелым мужчиной, прошедшим войну и многое испытавшим… Я полюбил ее. Она была удивительная женщина и потрясающе красива. Темные волосы, сапфировые глаза, кожа как фарфор… И она была невестой моего брата.

Джулия тихо охнула. Так вот в чем дело! Вот в чем причина странного отношения Уильяма к Майклу.

– Мы с Грейс полюбили друг друга с первого взгляда, как только Алекс познакомил нас. Прошло столько лет, а я помню тот день, как будто это было вчера. Господи, как я мог допустить, чтобы она вышла за него замуж! – По лицу пожилого джентльмена прошла судорога. – Грейс была очень гордой. Ей показалось, я не спешу с разводом. Я виноват в том, что не смог разубедить ее, виноват, что всеми возможными способами не ускорил его. Меня пугала сама процедура и все, что связано с ней – огласка, сплетни, судебный процесс, унизительные сцены с женой, с которой мы фактически давно расстались. А Грейс была слишком горда, чтобы настаивать. Мы поссорились, она убежала от меня в слезах, и через несколько дней я узнал, что они с Алексом обвенчались. – Уильям закрыл лицо руками. – Бедная моя девочка… Я молился, чтобы она была счастлива с ним, но все же ненавидел брата. Ненавидел себя. Ненавидел весь мир. Я вновь увидел Грейс, когда они вернулись из затянувшегося свадебного путешествия, и меня поразила случившаяся с ней перемена: чудесное лицо осунулось, глаза потеряли блеск. Как я и предчувствовал, Алекс не смог сделать ее счастливой. Конечно, он по-своему любил жену, но не хотел понять, что жизнь, которую он заставляет ее вести, убивает Грейс. Он таскал бедняжку с собою во все свои дурацкие экспедиции; если же она отказывалась ехать, находил себе женщин повсюду, где бывал, а по приезде изводил ее ревностью.

Джулия увидела, как по щеке дяди катится слеза. Какой-то жуткий холод закрался ей в сердце. Господи, как тяжелы эти тайны! Та фотография молодой женщины в Эйшем-хаусе… Она опомнилась, подбежала к сэру Уильяму и обняла его:

– Дядя, родной мой…

– Прости, что расстроил тебя.

– Я тебя люблю, – прошептала Джулия. – Ты и мой дед – лучшие из мужчин, которых я знаю. – Она прижалась к его плечу.

– Теперь ты понимаешь, почему я так отношусь к Майклу. У него глаза Грейс. – Уильям страдальчески улыбнулся. – Пусть это звучит смешно, но я ревную Майкла к Грейс, ревную к каждой минуте, что он провел с нею! Я виноват перед Майклом, но ничего не могу с собой поделать. Когда вспоминаю, чей он сын… И думаю, что он мог бы быть моим… нашим с Грейс сыном… – Он прикрыл глаза.

Джулия заметила, как сжались его пальцы.

– Дядя, пожалуйста… – Она вновь обняла его. – Я понимаю твои чувства. Но Майкл ведь ничего не знает об этой истории. Он неплохой человек. Не надо его ненавидеть.

– Конечно, ты права, моя девочка. Но поверь моему опыту, внутреннему чутью – здесь что-то не так. Я не хочу отравлять твой ум подозрениями, я даже почти уверен в том, что, узнав тебя поближе, Майкл действительно влюбился в тебя, ибо в тебя невозможно не влюбиться. Но у меня есть серьезные основания предполагать, что первоначально его интерес был вызван не этим. Джулия насторожилась.

– Ты думаешь, что Майкл, подбираясь ко мне, преследует какие-то корыстные цели?

– Первоначально преследовал, – подчеркнул Уильям. – Честно говоря, теперь мне даже жаль парня. Судя по всему, он попался в собственные сети. Недавно я узнал, что Джордж с осени был в курсе моих планов передать тебе часть капиталов и Левенс-холл. И это точно совпало с началом повышенного интереса Майкла к твоей особе.

Джулия ошарашено посмотрела на него.

– Что ты говоришь? Какие капиталы? При чем тут Левенс-холл?

– Дорогая, извини, я не сказал тебе раньше. – Сэр Уильям выглядел почти виновато. – Как мне объяснить тебе… Признаюсь, я действовал в собственных интересах. Представь, что бы началось, объяви я официально о своем решении. Мне нужно было время подготовить все юридически. И обременять тебя тайной я тоже не хотел.

– Дядя, – резко прервала его Джулия, – почему у меня ощущение, что все мною вертят, как хотят? Ты, Майкл, мама. И повторяют при этом как заклинание: «Не хотел обременять тебя… Не хотел смущать…» Ненавижу все эти интриги! – Она почти кричала.

– Не будь столь категорична, – веско сказал сэр Уильям. – Если любишь кого-то, всегда боишься причинить ему боль. Тебе это должно быть понятно. Скажи, тот парень, Франко, знает о твоем романе с Майклом?

Гнев Джулии тут же угас.

– У нас с Майклом не было романа, – тихо ответила она. – Мы не стали любовниками, если ты это имел в виду.

Уильям взглянул на нее с недоверием.

– Так или иначе, – заметил он, наконец, – все, что я говорил тут о Майкле, лишь мои предположения.

– Да, – отозвалась она. – Но они заслуживают того, чтобы их проверить.

– Ты спросишь об этом Майкла?

– При первой же возможности. – Джулия встала с дивана. – А теперь пойду к себе, если ты не возражаешь. Мне надо немного побыть одной.

Сэр Уильям тоже поднялся и поцеловал ее в щеку.

– Увидимся за обедом, дорогая. Ты у меня замечательная.

Джулия закрыла за собой дверь и застыла, невидящим взглядом уставившись в пространство. Определенно она ощущала только одно: все сегодняшние новости – это слишком для ее нервов. Неужели Майкл мог так поступить со мной? Нет, дядя заблуждается. Что же, выходит, Майкл – всего лишь расчетливый негодяй? Невозможно… После той ночи в горах… Он любит меня без памяти. Даже если вначале и хотел просто поиграть со мной, то теперь попался в собственные сети… Нет, это я, я попалась! Это я дура, которой просто воспользовались! И все кругом это понимают. Черт, и то, и другое может оказаться правдой. У меня есть единственный выход – прямо спросить Майкла и увидеть его реакцию. На этот раз ему меня не обмануть! Если он действительно играл со мною, я убью его, мрачно подумала она. Пусть ему будет так же больно, как мне сейчас. Мне хочется растерзать его, медленно замучить, но… Я его люблю. Люблю.

Джулия бросилась на кровать и полчаса проплакала. Наконец ей стало немного легче. Она поднялась, приняла душ и надела свое самое красивое платье. Дядя уже ждал ее в столовой. После изысканного обеда они перешли в гостиную. Удобно устроившись в креслах, неторопливо поговорили о диссертации Джулии и впечатлениях от Швейцарии. Комната, где они расположились, представляла собой прекрасный образец гостиной английского загородного дома конца прошлого века. Джулия, всегда неравнодушная к старинным интерьерам, с удовольствием разглядывала ее. Заметив улыбку сэра Уильяма, она неожиданно для себя сказала:

– У Майкла в Эйшем-хаусе все намного проще, но не менее уютно.

– Ты все еще продолжаешь думать о нем с теплотой, – констатировал сэр Уильям.

– Я поняла одну важную вещь, дядя, – серьезно сказала она. – После всего, что мы с Майклом пережили вместе, уже ничто не сможет изменить моего отношения к нему как к человеку. Возможно, даже любовь здесь ни при чем. Я могу продолжать любить Франко, но при этом чувствовать какое-то глубокое, безграничное уважение и… нежность к Майклу. Он никогда не узнает об этом. Я не смогу рассказать ему. – Джулия вздохнула. – Как это грустно. Представляешь, сказать близкому человеку: «Ты дорог мне, но жизнь я проведу не с тобой»? – Она невесело усмехнулась. – Майкл возненавидит меня. Будет думать, что я играла с ним.

– Значит, ты приняла решение? – осторожно спросил Уильям.

– Прости, мне больно говорить об этом.

– Разве ты не счастлива с Франко?

– Сейчас я чувствую только боль. Но это пройдет. Все будет прекрасно. Франко – ангел, я не сомневаюсь, нам будет хорошо вместе. Но Майкл… Он никогда не узнает правды. Будет думать, что я отвергла его из-за Левенс-холла. – Она опустила голову, борясь со слезами.

– Джулия, не надо так сокрушаться. – Сэр Уильям взял ее руку и крепко сжал. – Я сделаю все, чтобы наладить свои отношения с Майклом. Я был очень несправедлив к нему и исправлю это, можешь мне верить.

– Правда, дядя? – Джулия улыбнулась и порывисто сказала: – Мне бы очень этого хотелось.

Ближе к вечеру Уильям отвез Джулию в Оксфорд. Пустой особняк встретил их тишиной – Лесли все еще находилась в Лондоне.

– Детка, хочешь, я останусь с тобой? – ласково спросил сэр Уильям. – Я волнуюсь за тебя.

– Не стоит, дядя. – Джулия устало откинулась на спинку дивана. – Мне, в самом деле, хочется побыть одной. Кроме того, я сегодня рано лягу спать. Все-таки завтра защита.

Они выпили чаю, и сэр Уильям уехал. Джулия долго в оцепенении сидела на диване, не в силах что-либо делать. Наконец ей захотелось выйти на свежий воздух. Она отворила дверь, ведущую на террасу, и тут зазвонил телефон. Сердце у нее подпрыгнуло. Неверной рукой девушка взяла трубку, уже зная, кого услышит.

– Джулия… – Голос Майкла, словно сладкий яд, лился в ухо. – Прости, я не в силах ждать до завтра. Скажи, как ты? Я хочу тебя видеть.

– Я тоже… Майкл…

– Позволь мне приехать сегодня! Как я мог отпустить тебя? Я приеду.

– Нет! – вырвалось у нее. – Майкл, пожалуйста, подождем до завтра. Я жутко устала. Если не отдохну, то заболею. Пожалуйста, увидимся, как договорились.

– С тобой все в порядке?.. Джулия, ответь мне!

Она изо всех сил сжала трубку и почти ровным голосом ответила:

– Все нормально, Майкл. Все хорошо. Просто мне надо выспаться. Тебе, по-моему, тоже.

До завтра, мой дорогой. Я думаю о тебе.

– Я тоже думаю о тебе, Джулия. Я только этим и занимаюсь. К несчастью, у меня под рукой нет диссертации, чтобы отвлечься.

– Черт тебя побери, Майкл! Нашел чему завидовать! Лучше бы успеха пожелал. Знаешь, я иду спать, а ты – как хочешь.

– Извини, – пробормотал он. – Конечно, я желаю тебе успеха. До завтра.

Джулия повесила трубку и поплелась в спальню. Черт знает что! Он тоскует! А я?! Стоило ей закрыть глаза, как перед нею возникал Майкл – его лицо, улыбка, лучезарные синие глаза, его смех. Они снова гуляли по зеленым холмам, уходили в горы, и снова между ними были только ветер и горный простор…

Ворочаясь с боку на бок, Джулия пыталась отогнать от себя видения, но – бесполезно. Наконец усталость все-таки взяла свое. Но и засыпая, Джулия чувствовала, что Майкл думает о ней.

Глава пятнадцатая

Смятение чувств

– Ты была великолепна! Поздравляю! Как я за тебя рада! – тараторила Джейн, обнимая подругу после защиты. – Давай поскорее отпразднуем твой триумф. Это надо сделать немедленно.

– Но ведь сегодня все равно будет вечеринка.

– Она никуда не денется. А тебе необходимо расслабиться прямо сейчас. Разве не так?

Джулия рассмеялась и уронила один из букетов, только что врученных ей.

– Ты права.

– Ну, так идем в наш любимый ресторанчик! – Джейн энергично потянула ее за собой.

Они вылетели из ворот Экзаминейнш-скулз и… наткнулись на Майкла.

– Похоже, я чуть не опоздал. – Он улыбнулся и протянул Джулии шикарный букет роз. – Поздравляю, дорогая. Прости, не смог выбраться раньше.

– Ничего, Майкл, – поспешно ответила она. – Спасибо, чудесный букет.

– Вы куда-то спешите?

– Мы хотим начать праздновать победу прямо сейчас, – объявила Джейн.

– Да, – подхватила Джулия. – На Корнмаркет есть один ресторанчик. Мы собирались туда. Присоединишься к нам?

– С радостью, – Майкл взял у Джулии букеты и бережно положил на заднее сиденье «ягуара». – С такой оранжереей вас все равно никуда не пустят.

Минут сорок спустя они покинули уютный ресторан. Майкл предложил Джейн подвезти ее, но та, сославшись на дела, отказалась.

– Отвези меня домой, – попросила Джулия, сев в машину. – Я безумно хочу отдохнуть.

Майкл внимательно взглянул на нее и включил зажигание.

– Хорошо, любовь моя.

«Ягуар» мягко заскользил вдоль тротуара. Джулия откинулась на сиденье и закрыла глаза.

– Кстати, где твоя мать? Я ожидал встретить здесь и дядю Уильяма.

– Я попросила его не приезжать.

– А Лесли?

– Ах, Майкл, откуда я знаю? Мама не звонила, не сообщала о себе. Может, вообще забыла, что у меня защита?

– Не горюй, ведь я приехал, – сказал он, обнимая ее свободной рукой. – Значит, ты у нас не совсем сирота.

Джулия молча улыбнулась. Напрасно я позволяю себе обнаруживать перед Майклом усталость, слабость. Чтобы скрыть замешательство, Джулия взяла его букет и прижалась к нему лицом, вдыхая аромат роз. Как все-таки приятно, когда кто-то думает о тебе. А думает ли обо мне Франко? Он так далеко… Каким я увижу его, когда вернусь в Италию? Не знаю. Ничего не знаю.

– Жаль, что я не успел к твоему выступлению, – сказал Майкл. – Но на то есть уважительная причина. – Он загадочно улыбнулся.

– Тебе и так, наверное, пришлось выехать чуть ли не в полночь, – предположила Джулия.

– Нет, просто сегодня утром у меня было в Оксфорде неотложное дело, которое заняло чуть больше времени, чем я предполагал. Но не буду забегать вперед. – Майкл снова улыбнулся. – Брайан и Николь грозились явиться сюда. Но надеюсь, раньше, чем к вечеру, их не принесет.

– Как они? Помогли тебе с плотиной?

Майкл рассмеялся.

– Немного там поковырялись. Приехали часам к двенадцати, одетые, к счастью, не для бала. Я ненадолго оставил их под присмотром Парсонса. А когда вернулся, они сидели рядышком на какой-то коряге и мрачно молчали. Представляешь, молчали! Я думал, только землетрясение может заставить этих двоих вдруг перестать трепаться.

«Ягуар» подкатил к воротам особняка. Как сказать Майклу, что все кончено, что я все знаю? – мучительно думала Джулия. Сейчас, когда он снова рядом, ее боль, ее обида куда-то улетучились, она не в силах помнить зло. Но необходимо выяснить, прав ли дядя Уильям.

Войдя в гостиную, Джулия собрала вазы со всего дома и принялась расставлять цветы. Вскоре стол стал похож на большую клумбу. Девушка окинула взглядом это благоухающее великолепие.

– Ну вот, кажется, все.

Она поправила цветок в последнем букете, и тут Майкл задержал ее руку. Мягким движением он вложил ей в ладонь маленький, обтянутый тисненой кожей футляр. Джулия замерла.

– Пожалуйста, открой, – тихо попросил он.

Чувствуя, как затрепетало сердце, она приподняла крышечку и словно ослепла. С небесно-голубого шелка сверкнул синий, необычной формы и огранки сапфир в обрамлении нескольких крупных топазов.

– Майкл… – Джулия задохнулась. – Ты сошел с ума!

– Верно. И мне это нравится. Единственное, о чем я беспокоился, – будет ли это кольцо достойным твоей прекрасной руки.

– Оно восхитительно. Но…

– Джулия, давай обойдемся без реверансов. Я выбрал это кольцо для тебя. И оно принадлежит тебе, как и мое сердце. Прими его, пожалуйста.

Под ясным, полным любви взглядом Майкла Джулию охватило сладкое оцепенение. Если она не спросит его сейчас, то не сделает этого никогда. Надо стряхнуть с себя это наваждение. Она медленно положила футляр с кольцом на стол и посмотрела на Майкла.

– Скажи, правда ли, что ты начал ухаживать за мной ради того, чтобы получить Левенс-холл?

Его глаза потемнели, но он не опустил их. Ни один мускул не дрогнул на застывшем, на мгновение лице. Джулию почти восхитила такая выдержка. Чуть севшим голосом Майкл твердо произнес:

– Да. Это правда. Но – устаревшая. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь это не имеет никакого значения?

Джулия попыталась возразить, но он крепко схватил ее за запястья.

– Единственное, что имеет теперь значение, – наша любовь. Уже много месяцев я не думаю ни о чем другом, кроме тебя. Я полюбил тебя. Я не лгу.

– Сейчас ты, может быть, и не лжешь, – запальчиво возразила она, стараясь освободиться, – но разве ты заинтересовался бы мною, не будь у тебя на это таких серьезных причин, как Левенс-холл?

– Джулия, к чему все это? – нетерпеливо и убежденно заговорил он, еще крепче сжав ей пальцы. – Какая разница, что именно свело нас вместе? Я был бы теперь благодарен любой причине, потому что это изменило мою жизнь. Любовь подарила мне столь многое, чего я никогда не узнал бы, не будь тебя!

Его голос дрогнул, и внутри у Джулии, словно что-то оборвалось. Но она все же нашла в себе силы ответить:

– Майкл, пойми меня. Думаешь, легко мне было узнать про этот обман? Легко пережить это? Да я никому не пожелаю оказаться на моем месте!

Его пальцы разжались.

– Джулия, но разве моя любовь для тебя – такая малость, что… – Его лицо стало совсем беззащитным.

Она не выдержала и отвела взгляд.

– Я и не ожидала, что ты будешь оправдываться. Но должна сказать честно, Майкл, я разочарована в тебе. Мне было очень, очень больно. Я не могу принять от тебя это кольцо. Мне очень жаль. Ты был мне так дорог. Прощай. – Она отступила, собираясь уйти, так как больше не могла продолжать этот разговор.

Майкл в отчаянии рванулся к ней:

– Но я люблю тебя, Джулия! Позволь мне доказать это.

– Прекрати, не надо. Если тебя утешит, я все равно не смогла бы с чистой совестью сказать тебе «да», зная, что предала Франко.

Он отступил, и его глаза полыхнули ледяным огнем.

– Я не желаю больше слышать это имя. Зачем ты все время цепляешься за того, кого уже не любишь? Только чтобы помучить меня?

Джулия рассвирепела.

– Не смей вообще рассуждать об этом! Тебя это не касается! Ты обманул меня! Ты использовал меня! До свидания, будь счастлив. Кстати, в скором времени ты получишь Левенс-холл в полную собственность. Дядя Уильям изменит завещание в твою пользу. Я убедила его оставить эту усадьбу тебе. Когда человек готов ради чего-то пуститься во все тяжкие, такая страсть заслуживает награды.

Через миг Джулия пожалела, что в запале выкрикнула эти слова. Ее плечи оказались в железных тисках его рук, а слова хлестнули по лицу словно пощечины:

– Хочешь унизить меня? Тебе это не удастся. Я откажусь от Левенс-холла. Он не нужен мне взамен тебя.

– Оставь все эти красивые жесты. Ты получил то, что хотел. А остальное ни к чему, – бормотала она, вырываясь.

– Нет, Джулия, нет! – Майкл снова привлек ее к себе. – Скажи, зачем мы все это говорим? Зачем причиняем друг другу боль вместо того, чтобы признать, что нет ничего более важного, чем наша любовь – настоящая и будущая? Господи, какая все это ерунда, какая мелочь!

– А я так не думаю! Твое самомнение и полное отсутствие угрызений совести просто поразительны, я не могу этого понять, – с горечью возразила Джулия. – Напрасно ты твердил мне, что мы предназначены друг другу – это не так. И напрасно убеждаешь в этом себя.

– Я ни в чем себя не убеждаю, – горячо сказал Майкл, сжимая ее в объятиях и глядя ей прямо в глаза. – Я чувствую к тебе то, чего ни когда и ни к кому не чувствовал. Я безумно люблю тебя. Не уходи, пожалуйста, не уходи…

Его голос и взгляд разрывали ей сердце, но она продолжала сопротивляться.

– Просто ты любой ценой хочешь добиться своего. Иначе пострадает твое самолюбие. У тебя природный талант соблазнителя, а я попалась тебе на пути.

Лицо Майкла исказилось от боли, и он почти отшвырнул Джулию от себя.

– Еще одно слово, и я убью тебя, – глухо произнес он. – Это невыносимо, невыносимо. Почему ты мне не веришь? Как ты можешь – после всего, что между нами было? Что я должен сделать, чтобы ты поверила в мою любовь? Джулия, сжалься надо мной! Ведь все, чего я прошу, – это позволить мне любить тебя. Неужели я недостоин даже этого?

Она опустила голову, только бы не видеть его умоляющих глаз, и тихо сказала:

– Нет, ты достоин. Скорее я недостойна тебя. Рядом с тобою я иногда чувствую себя полным ничтожеством. Ты, сам того не замечая, подавляешь меня своими талантами, опытом, умом. Ты единственный, кому всегда удается убедить меня в чем угодно. Но ведь это ненадолго, Майкл, ведь это сродни гипнозу, а он не может действовать всю жизнь. Мне тяжело. Прости меня. Ты удивительный человек и вызываешь ни с чем несравнимое восхищение, но… Это не любовь. Будет лучше, если ты поймешь. Упрямство здесь ни при чем. Ты задал мне так много вопросов, на которые я сама хотела бы найти ответ. Но, боюсь, мое решение не изменится.

Джулия умолкла, чувствуя себя полностью опустошенной. Когда она снова взглянула на Майкла, выражение его лица поразило ее – таким усталым и измученным она никогда его не видела.

– Я не верю тому, что ты сказала, – медленно и убежденно заговорил Майкл. – Ты и сама не веришь этому, Джулия. Но я не стану разубеждать тебя. Поступай, как хочешь. Если тебе угодно всю жизнь принимать решения, исходя из чувства противоречия, продолжай в том же духе. Мне только жаль, что ты с таким упорством отрицаешь мою любовь. Зачем ты делаешь это? Если бы я стремился подчинить тебя при помощи секса, не было бы ничего проще. – Он невесело усмехнулся. – Господи, да пойми же, это было бы унизительно для нас обоих! Неужели тебе хотелось свести все лишь к постели? Вот уж не думал, что ты из тех женщин, которые любой ценой хотят заполучить свежего любовника – неважно, какого по счету.

Джулия вскинулась, но Майкл сделал успокаивающий жест и продолжил:

– Я и сейчас так не думаю. Я знаю, ты любишь меня. Уверен в этом. Скоро ты сама это поймешь. Тебе не нужно прогонять меня, я ухожу. Хватит слов, ты права. До свидания, любимая. Ты свободна, как и прежде. Но это еще не все, Джулия, не все.

Когда за ним закрылась дверь, Джулия едва подавила желание тут же броситься вдогонку. Пусть уходит. Пусть. У меня тоже есть гордость. Хватит с меня этого безумия. Надо вернуться в Италию, к Франко, и забыть обо всем…

Она в изнеможении опустилась в кресло. Неприятный разговор отнял у нее последние силы. Она попыталась представить свое будущее с Франко – и не смогла. То, что дядя Уильям оказался прав, ничего не меняет. Ничего… Я по-прежнему люблю Майкла и буду любить, даже если вернусь в Италию. Можно сколько угодно отрицать это, но стоило подумать о Франко, как перед глазами вставал Майкл. Как мне жить с этим? – в отчаянии думала она.

… Джулия все-таки заснула. Во сне она шла по зеленой долине вдоль реки, и вроде бы не одна. Знакомый голос нашептывал ей что-то успокаивающее и ласковое, а сильная рука поддерживала, когда тропа становилась крутой. Она знала, куда идет. Ее путь лежал к вершине Хелл-веллина, горы, чей горделивый силуэт неизменно пленял ее, когда она любовалась им из окон Эйшем-хауса…

Она проснулась рано. В голове была полная ясность. Джулия знала, что должна сделать.

Эпилог

Когда за поворотом дороги открылась знакомая долина, Майкл притормозил и заглушил мотор. В первых лучах утреннего солнца сквозь стелющийся над лугами туман серебрилась лента реки, виднелся вдали молчаливый дом, а еще дальше – ферма. День обещал быть теплым. Майкл закурил, окидывая знакомый пейзаж безучастным взглядом туриста. Много лет это место было его любимым, но сегодня он здесь в последний раз. Все дела улажены. Осталось сделать некоторые распоряжения, попрощаться со всеми и заказать билет.

Он еще не решил, куда направится. Поначалу хотел бросить все и ехать в Италию, за Джулией, но, поразмыслив, передумал. Если он кинется к ее ногам, она лишь посмеется над его унижением.

Поэтому Майкл все эти дни вел себя так, словно подводил итог прожитой жизни. Он встретился с сэром Уильямом, и тот подтвердил: Левенс-холл переходит к Майклу, да, собственно, уже сегодня можно брать бразды правления в свои руки. Сам дядюшка намеревался провести, как он выразился, «остаток дней своих» в Швейцарии. А может быть, в Италии, словом, на берегу какого-нибудь красивого озера в Альпах. Майкл подозревал, что «остаток» может растянуться лет эдак на пятнадцать—двадцать. К тому же от некоторых альпийских курортов до Венеции рукой подать…

Потом пришлось улаживать дела с Эйшем-хаусом. Бросать имение на произвол судьбы Майклу совсем не хотелось, и с помощью Николь и знакомых адвокатов ему удалось навязать Брайану управление усадьбой. В отличие от своей сестры, уже предвкушавшей развеселые вечеринки в новом доме, тот принял этот крест без всякого восторга, но Майкл знал, что при всей своей внешней безалаберности Брайан не выпустит штурвал из рук.

Оставшиеся дни ушли на переговоры с деловыми партнерами в Южном полушарии.

Майкл докурил сигарету и на мгновение закрыл глаза. Если бы еще неделю назад кто-нибудь сказал ему, что все сложится именно так, он бы только рассмеялся. Уехать из Англии, оставить Эйшем-хаус… Немыслимо. Но он знал, что не сможет жить тут как прежде. Если бы можно было вернуться на несколько дней назад, когда здесь была Джулия… Но ее нет. И никогда больше не будет. Если такая женщина уходит, то навсегда… Майкл горько усмехнулся. Глупец. Как будто можно сбежать от самого себя в Аргентину или Новую Зеландию. Он включил двигатель и не спеша поехал к дому.

В нем было тихо и пусто. Последние дни здесь никто не жил, и Майкла встретил лишь неподвижный воздух пустых комнат. Казалось, аромат духов Джулии еще витает здесь. Майкл постоял на пороге. Сквозь шторы просвечивало солнце. Он подошел к окну и раздвинул их. Туман над долиной почти рассеялся, и все тонуло в оранжевом свете утра.

Какой-то смутно знакомый звук заставил его обернуться. Нет, никого. В холле было почти совсем светло. Старинная мебель словно светилась, тихо плыли в солнечных лучах пылинки. Тикали старинные часы с маятником. Интересно, кто их завел? Обычно это делала миссис Робертс, но в последние дни и ее здесь не было: накануне своего отъезда Майкл уговорил экономку уйти в отпуск. Наверное, она все-таки наведывается сюда проверить, все ли в порядке, подумал Майкл.

Солнечный луч добрался до стола, и на его полированной поверхности что-то ярко блеснуло. Майкл вздрогнул. Кольцо. То самое, что он подарил Джулии. Майкл потер глаза – не творит ли с ним бессонная ночь злую шутку? Нет, никакого наваждения. Он нерешительно взял в руки футляр. Да, это то самое кольцо. Джулия вернула его! Конечно, именно так она и должна была поступить – в соответствии со своими принципами и воспитанием. Если она не сделала этого сразу, то лишь потому, что в горячке выяснения отношений совершенно забыла об этом. Но как кольцо попало сюда?..

Майкл пересек холл и, подняв глаза, увидел, что дверь в спальню Джулии приоткрыта. Он стремительно взбежал по лестнице и ворвался в комнату. В постели, слегка прикрытая тонкой простыней, сладко спала Джулия. Что-то, промурлыкав во сне, она повернулась на бок, простыня почти совсем сползла, обнажив ее спину.

Майкл почувствовал, что сейчас мог бы получить гран-при на вселенском конкурсе «Мистер Дурак». Немного подумав, он отключил телефон и на цыпочках спустился в кухню. Ему определенно нужен был крепкий кофе.

Включив кофеварку, он устроился в старинном кресле у окна. За стеклом нежно шелестел сад. Майкл смотрел на резные панели кухонных шкафов, поблескивающую в солнечном свете медную посуду, терракотовые плиты пола…

Он плывет вместе с Джулией в гондоле по зеленоватой воде венецианских каналов. Фасады старинных дворцов всеми красками горят на солнце. Джулия протягивает руку и касается его лба…

Теплая ладонь легла ему на лоб, и Майкл проснулся.

– Дорогой, я приехала к тебе. Насовсем. Это тебе не снится. Я здесь.

Майкл открыл глаза. Перед ним стояла Джулия.

– Да проснись же!

– Если это сон, то я не хочу просыпаться.

Она засмеялась и нетерпеливо встряхнула волосами.

– Да нет же. Я здесь. Я пришла. Я люблю тебя, Майкл.

– Скажи это еще раз, тогда я поверю. – Он вскочил и обнял ее.

– Люблю, люблю, люблю… – повторила она, глядя ему в глаза. – Ну вот, теперь веришь?

Майкл кивнул, и Джулия удовлетворенно воскликнула:

– Наконец-то! Знаешь, я собираюсь прогуляться по горам. Хочу подняться на Хеллвеллин. Не составишь ли мне компанию?

– Ты читаешь мои мысли. Но сначала… – Он взял ее руку. – Чего-то тут не хватает?

Джулия, улыбаясь, медленно разжала кулачок другой руки. На ладони ярко сверкнул сапфир.

– Может, этого? – лукаво спросила она.

– Да. – Майкл надел кольцо на ее палец. – Тебе не кажется, что так значительно лучше?

Примечания

1

Перевод С. Я. Маршака

(обратно)

Оглавление

Об авторе

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Эпилог . .

Реклама на сайте